«Сетевые игры»

Сетевые игры (fb2) - Сетевые игры 1004K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Игорь Николаевич Колесник

Игорь Колесник СЕТЕВЫЕ ИГРЫ

Мужчины глупые, скучные и закомплексованные существа. Они, внешне, защищены достижениями природы. Мужчины, чужды этой планете. Они как будто прибыли сюда из другой планетарной системы. Через скафандровый эпителий, выпирают рычаги и тяги внутренней конструкции, так называемые мускулы и половые органы. Их не только не скрывают, ими гордятся. Это, технодизайн. Не говоря уже про торчащий снизу краник. Феномен, явно неместной природы: их мудрая эволюция, никогда прежде не опускалась до такой инженерной беспомощности — просто вывесить все наружу. А, вывесила эмоциональной жизни мужчин, их инопланетное происхождение тоже заметно. От наружных датчиков, внутрь скафандров, поступает крайне ограниченная информация. Контроль, за собственными действиями, минимальный. Отсюда тупер-вопросы типа — «Почему ты молчишь? Я сделал что-нибудь не так?» — плюс хроническое попадание мимо унитаза. И периодические кризисы в 8, 13, 19, 30, 40 и 50 лет, похоже на метаморфоз и линьку у кузнечиков на планете. Но самое главное — как они тут себя ведут и чувствуют. Это не жизнь, это какая-то миссия. Невыполнимая. Но они очень стараются и называют это «бизнес». Завоевание чужой, враждебной и не нужной им, в сущности, среды.

Прекрасен кузнец с молотом, озаряемый отсветами горячего металла. Хорош и брокер на торгах в костюме от Армани. И только женщина, лучше всего выглядит совсем без ничего, среди нетронутой природы. Ни тронутой ни кем. Ни тронутой, этими, грязными, заскорузлыми пальцами. Ведь на этой планете она — дома. Вы видели когда-нибудь женщину-кузнеца? Или женщину-золотодобытчика? Это выглядит неестественно. Женщина не может преобразовывать земную природу, потому что она в ней органично и без остатка растворяется. Даже если у нее контрольный пакет компании «Норильский никель», в лучшем случае она сможет отлично притвориться, что это и есть ее жизнь.

Стоя на краю своего собственного котлована, где добывают рубидиевый колчедан открытым способом, она мечтает лишь раздеться до без ничего и сбежать вниз, чтобы серебристый смех отдавался эхом в ковшах экскаваторов, а колючие розовые крупинки колчедана оседали на влажной бархатистой коже. Новые рубежи и неизведанные земли нужны ей только для того, что бы побегать там нагишом. Девушки для этого созданы природой, ибо если у них что-то и болтается, то все равно это выглядит красиво.

Когда первые поселенцы осваивали американский Дикий Запад, женщин с ними почти не было. В 1860 году в солнечной Калифорнии соотношение полов составляло 1 к 8, а в городе Денвере, Штат Колорадо на 1000 жителей приходилось всего 5 женщин. А когда они туда приехали, то явно не только для того, чтобы в ковбойских шляпах добывать на приисках будущей Силиконовой Долины, будущие процессоры PENTIUM. Дамы занимались исконно женскими делами. Согласно неполиткорректной американской пословице тех лет, женщины Дикого Запада делились на тех, кто родился проститутками, и на выучившихся позднее. И это не то чтобы клевета: это неверно понятая правда. Женщины просто хотели оказать гостеприимство странным, нервным и суетливым созданиям в ковбойских костюмах поверх скафандров.

На своей планете женщины везде чувствуют себя как дома, а бесприютных и нескладных гостей, естественно, жалеют. Хотят, чтоб им жилось уютнее, как у людей. Американские историки согласны в том, что мужчины завоевали Запад, но женщины его цивилизовали. Освоить, застолбить, поглотить, перестроить и сконцентрировать финансовые потоки — это миссия, мужские глупости.

Лошадиные силы, золотоносные пески, кимберлитовые трубки — это бизнес. А как насчет живой лошади, тепло бьющейся между бедер, как насчет бриллианта на золотой цепочке, пригревшегося в складке между женских грудок, кто-нибудь здесь понимает, что я имею в виду? Конечно понимает, но я думаю еще и чувствует. Поэтому мы и смотрим с удовольствием на зеленую траву, на нагое женское тело и на лошадей. Наших друзей, которые ни когда нас не предавали и не предадут…

Через 160 лет после открытия Америки, человек открыл удивительную страну, которая называлась УЛЬТРА. Это компьютерный вирус, замаскированный под онлайн игру. В нее было невозможно попасть просто так и в тоже время там оказывались, очень и очень просто. Достаточно было затерянному в Интернете путнику, кликнуть на рекламной картинке с нарисованным рыцарем, держащим меч, как он появлялся в волшебной стране, из которой не было возврата. Точно так же как наркоман делал первый укол, не думая о последствиях. Брезгливо осуждая всех наркоманов, которых он считал уродами и педерастами.

Любой человек, попадавший в УЛЬТРУ, становился наркозависимым, даже не подозревая об этом. Опасность заключалась в том, что, как и любой психостимулятор, он вызывал состояние острого психоза — особенностью которого являлся так называемый ФЛЕШБЕК — повторение наркотического опыта недели спустя после приема наркотика. УЛЬТРА ни кого не щадила, ни детей, ни взрослых, ни женщин, ни мужчин. Я знаю человека, который там побывал и остался в живых. Он просто часто мне говорил. — Кто мне скажет, где настоящий мир, здесь или там?

Часть I

Посвящается не всем…

Глава 1 Мой друг Гарик

Кто был настоящим инопланетянином среди людей, так это Гарик Лещинский. Шиза его посещала периодически. Разве мог нормальный человек говорить о том, что он ангел, отправленный на землю, что бы искупить свои грехи. Он верил в это искренне, с каким то детским упрямством.

Ну, приснился тебе сон, что ты ангел, убивший другого ангела. Ну, отправил тебя боженька на землю, что бы делами праведными искупить свой грех. Это же просто сон. Плюнь и забудь. Нет же, этот 30 летний балбес, искренне верил в свои фантазии. Правда, рассказывал об этом он только мне. По наркотикам он не прибивался, хотя говорил, что пробовал все что можно. Скорей всего привирал для бравады, но утверждать не берусь, с него станется.

Роста Гарик, чуть выше среднего. Сложения, крепкого, спортивного. Коротко стриженный. В общем, обыкновенный парняга, каких сотни. Неожиданным, у него были только глаза, которые периодически меняли цвет в зависимости от настроения, или фиг знает еще от чего. Зеленые, серые, синие — они меняли цвет, как два хамелеона. Хоть я и раньше замечал, что у людей родившихся осенью, под знаком Скорпиона, особенный взгляд. У Гари он вообще, был неожиданным. Да, взгляд его выделял из толпы, как маяк среди свечек.

Он, мог разговаривать с человеком о чем угодно, потом как-то непринужденно начинал смотреть в глаза и собеседник, плыл. Мужчина или женщина, без разницы. Они как-то замирали и начинали абсолютно со всем соглашаться, что бы он, им не говорил. Даже если, Гари, гнал им абсолютную чушь — все это происходило естественно, само собой и ненавязчиво, как будто бы, он напрямую подключался к мозгу собеседника, обходя все сторожевые сигнальные системы. Мне это было непонятно. Меня это пугало.

Не знаю, может это все из-за того, что он с детства увлекался психологией. Точнее нейро лингвистическим программированием. Сокращенно НЛП, как он говорил.

Все эти визуально-кинестетические диссоциации, подстройки на подсознательном уровне, рефреминги, модальности, субмодальности и паттерны мне ни о чем ни говорили. Хотя Гарик, систематически подсовывал психологическую литературу, которая для меня была как квантовая физика для сантехника дяди Васи.

Такие авторы как Милтон Эриксон, Джон Бендлер, Ричард Гриндер и Вирджиния Сетир не могли достучаться до моего разума. Я, старался напрячь свой мозг, разжиженный алкоголем и никотином, [ну и излишествами всякими] что бы их понять. Но безрезультатно.

— Человеческий мозг — втюхивал мне, Гарик — это тот же компьютер. В процессоре каждый кристалл кремния работает, пропуская, сигнал или тормозя. Двоичный код. Клетка головного мозга, тоже работает на возбуждение, или на торможение. Принцип работы одинаковый. Тот же самый двоичный код. Любой компьютер можно перепрограммировать, стереть все что угодно и записать туда все что хочешь. Также и с человеческим разумом. Можно убрать всю память и записать туда любую биографию и любую информацию. Это с успехом делают все спецслужбы мира. Я конечно с этим соглашался, но все же не до конца. Человеческий мозг и компьютер — это же две разные разницы, как говорят в Одессе.

Как-то мы сидели у меня на кухне, пили чай. Гарик говорил. Говорил так, что заслушивались рядом стоящие, чашки блюдца и чайник. Когда мой друг, вещал любую глупость, она и мне казалась гениальной.

— Джон вспомни, как мы смотрели фильм недавно — он зачем то начал махать своей ручищей перед моим носом — Одному придурку говорят код, набор цифр и он идет и прыгает в окно, с 15 этажа. Другой идет и стреляет депутата, а потом ни фига ни помнит. Я тоже сейчас с тобой это могу сделать. Не веришь?

— Что заставишь депутата застрелить? Или тебя с пятнадцатого этажа сбросить?

Гарик не дал мне закончить мысль. Мило изобразил, улыбку доброго Санта Клауса и сквозь зубы что то зашептал. Перед глазами поплыл светящийся туман. Я, вдруг перестал чувствовать свои руки и ноги. По спине к затылку пробежал табун холодных таракашек. Потом неожиданно стало тепло, хорошо и так спокойно….

…. Я маленький мальчик. Папа, рассказывает сказку. Я, лежу, держу его за руку, укрывшись теплым одеялком. На своей мягкой подушечке с вышитым медвежонком …….

Вспышка. Башка взрывается. Щёку, раскаленным утюгом, обожгла крепкая пощечина. Тело пронзила первая, весенняя молния.

— Гыы чувак, не спи, ноги отморозишь. Пошутили и будет. Друзей зомби, мне на хрен не надо.

Я, сижу в кресле, тупо хлопаю глазами. Отходняк, будто разбудили среди ночи и вывели на мороз. Перед глазами мелькают разноцветные звездочки и ухмыляется, самодовольная рожа моего друга. Рот, растянут до ушей. До меня постепенно доходит, нереальность происходящего. Эта сволочь, издевается надо мной. Ну, вот меня загипнотизировали.

Хватаю керамическую пепельницу, в виде беременной коровы с растопыренными ногами и бросаю ему в лоб. Что говорить, при такой крепкой фигуре и кажущейся медлительности — реакция у него отменная. Пепелку ловит, профессионально. Чмяк и она влетает в его ладонь, как мячик в бейсбольную перчатку.

— Жека ты че? Я же пошутил. Все. Это было первый и последний раз. Клянусь Милтоном Эриксоном и его братвой.

Больше такого конечно не повторялось. Со мной он этого уже не делал. Но я был свидетелем, как с другими людьми, он не раз еще отмачивал такие кренделя, что про это можно написать отдельные юмористические истории.

Что еще про него могу сказать? Контактнее человека я в жизни не встречал. Гари мог подойти на улице к любой девушке, на какую я показывал. Начинал с ней говорить, как будто бы знал ее с детского сада. Секундное недоумение, удивление, попытка все вспомнить и уже через минуту она смеялась, всем его тупым шуточкам и смотрела на него, как на своего старого одноклассника, в которого она когда-то была влюблена. Волшебник просто. Он мог находить общий язык со всеми. С урками… кавказцами, бомжами, мэрами, депутатами и бандюками. С детьми и стариками, это вообще отдельный разговор. Он просто в них растворялся. Бывали, правда, исключения. Но это уже касалось его личной симпатии. Профессия у него была самая тривиальная — работа в недвижимости. Рядовой риэлтор. В прошлом, правда был психиатром. Но лихие девяностые многим поменяли трудовую ориентацию на противоположную от выбранной в юности.

Короче Гарик парень был с виду простой, но если копнуть поглубже — неординарный. Шиза с гениальностью у этого индивидуума, были так круто замешаны, что казалось, барменом взбивающим все это в своем шейкере, был сам бог, или сам дьявол.

Познакомились мы с ним тоже странно. Наша первая встреча произошла, лет десять назад, когда нам было еще по 20 лет. Как всегда неожиданно, Гарик появился в моём классе. Я сидел один и наигрывал что-то из ранних Битлов, на раздолбанном, стареньком пианино. (Да забыл сказать, я работаю учителем музыки, в музыкальной школе). Он зашел со своей ехидной, бьющей в лоб, улыбочкой.

— Привет, маэстро, меня зовут Гари и нашей банде нужен клавишник. Играем мы, рок. Ты, будешь играть у нас. Я знаю, ты лабаешь хорошо.

Странность вся заключалась в том, что я даже ни стал сопротивляться. Целый год потом, мы оттягивались в нашем городке на всяких вечеринках. Наяривали всевозможную лабудень, для пьяных компаний в кафе и ресторанах. Веселились тогда конечно классно. Потом это все как-то затихло само собой. Но, дружеские отношения с ним так и остались.

Где-то в середине 90-х, я купил себе первый комп. Глядя на меня, Гарик тоже совершил эту ошибку.

Все. Никотин, алкоголь и наркотики, он мог спокойно контролировать, а вот геймерство, плюхнулось в него, как болт в машинное масло. Сначала это были всякие «ДУМЫ», «КВЕЙКИ» и «ДЮКИ НУКЕМЫ». Затем всевозможные стратегии. «ВАРКРАФТЫ», «ГЕРОИ МЕЧА И МАГИИ»… Дальше у нас появилась сеть и Интернет. Пошли всякие КОНТР СТРАЙКИ… Было конечно смешно смотреть, как взрослый мужчина порой сутками рубится у компьютера. Но это все было в норме. Он в любой момент мог спокойно встать из-за компа и нормально общаться. Но когда появилась Ультра — Гари пропал…

Я звонил ему. Трубку брал другой человек. Говорил вяло. Мог, не дослушав положить телефон. Если я к нему приходил, отвечал односложно. В квартиру к себе, не приглашал. Несколько раз, пытался его раскачать, расшевелить, но бесполезно. Так продолжалось полгода. Наши отношения свелись почти к нулю. Но, все разрешилось само собой.

Однажды поздней ночью, раздался звонок. Я открыл дверь. На пороге стоял прежний Гарик, правда какой-то странный. Загорелый до черноты, хотя июнь еще только начинался. Ехидная улыбочка, блуждала на дурашливом лице. В руках, как гранаты, две бутылки Сибирской водки. Он улыбнулся почти мечтательно.

— Спишь уже? Даже не знаешь, что миру угрожала опасность? — Голос неуловимо изменился. Стал, немножко надтреснутым.

— Что за глупый вопрос? Ты нафига порядочных людей по ночам будишь? — щурясь спросонья, принял у него сосуды с коммуникационной жидкостью и пошел на кухню. Прямо в трусах. Чего стеснятся, свои люди. Жена спит. Дочки у тещи. Пошурудив в холодильнике, организовал простецкую закусь.

Всю ночь мы просидели на кухне. Пили, холодную водку и горячий чай. Я, слушал, его необычный рассказ, о параллельном мире. О добре и зле. О компьютерной программе, которая сжигала умы и сердца. Бред, конечно. Но, верилось во все это легко. Особенно после второй бутылки.

Дальше, я буду писать уже от имени самого героя, этой необычной, странной и в тоже время удивительной истории.

Глава 2 Инструкция для самоубийц

Сижу на черной, комповской, вертящейся табуретке. Довольно удобный стульчик. Если смотреть по рекламному прайсу, такая табуретка, называется, офисное кресло — Директор. Удобное, что тут скажешь. Обито кожей и спина совсем не устает. Даже если просидишь всю ночь, ни каких зажимов в теле. Странно, бывает проснешься в кроватке и все тело затекло, а тут нормально. Вот буржуи, знают как надо приятное человеку сделать. Устраиваюсь в комп-люльке поудобней и поднимаю взгляд, словно снайпер выбирающий цель.

Перед глазами, черная форточка потухшего монитора. Он сейчас мертв или спит? Скорей всего спит. По сути своей мы тоже компьютеры. Какие программы в нас заложены так мы и работаем. Теоретически мы все можем быть счастливы и богаты, но в нас не заложены эти программы. Хотя стоит только захотеть и любой человек может стать кем угодно….

Мысли в голове, шевелятся сонными муравьями. Они еще не проснулись, после зимней спячки. Вяло копошатся, противные, холодные и черные. Тоска и одиночество. Пол жизни прожито, а ничего не достиг. Не стать мне уже космонавтом. Известный рок певец, из меня, тоже не получится. Видно и заграницу никогда не соберусь съездить. И превратится в миллионера, не светит. Так и останусь простым риэлтором. То что бывший врач психиатр, конечно не в счет. Не получилось. Да и учителя психологии из меня тоже не вышло. Хотя проработал в школе 2 года. Потом побандитствовал децл, в горячие начально девяностые. Вот в недвижимости, тружусь уже пятый год.

Как всё за долбало. Как все за долбали. За долбала работа, эта в-е-е-е-чная гонка за деньгами. Эти пустые глаза людей, оживляющиеся только тогда, когда светит выгода, навар, прибыль. Алчно горящие глаза мужчин, глаза женщин. Уроды и суки.

Работа в недвижимости раскрывает в человеке, все самые хищнические качества. Обмануть, побольше срубить бабок. Поменьше затратить сил. Говорить с клиентами мягко. Потом брать за шиворот и подводить к сделке. Заставлять покупать человека то, что ему на хрен не надо. Жестоко вытряхивать, как Буратинок.

А отношение с коллегами? Милые улыбки и комплименты в глаза и презрение за спиной, если у тебя ни чего не получается. А дикая зависть, когда у тебя прёт сделка за сделкой? Это конечно не в счет, то что ты для этого, мотался по городу и спал только с телефонной трубкой целый месяц. А отношение босса? Сделал сделку.

— Молодец старик — Нет прибыли больше недели — Ты плохо работаешь — ты засранец.

Да была отдушина. Изучение тайн человеческой души. Нейролингвистическое программирование. Душевная хирургия. Но это не так уже остро, как было когда-то в ранней юности. Килограмм 20 тому назад. Лет в двенадцать, в руки случайно попала книга по гипнозу и начались эксперименты на близких и друзьях. Было интересно и захватывающе. Но это потихонечку затухло, от костра остались только угольки. Есть еще хобби. Компьютер. Он, конечно и сейчас отвлекает, но уже не так как раньше. Новых идей уже нет. Все идет по нескольким разработанным еще давно путям.

Стрелялки-мочилки, ходилки-бродилки. Квестики-фигестики. Все повторяется, немного видоизменяясь. Вообще комповские игрушки очень влияют на психику. Так же как и мультфильмы. Раньше, какие были? Вини Пух и пятачок. Малыш и Карлсон. Чебурашка и Крокодил Гена. А, сейчас? Сплошное мочилово. Хотя у нас тоже был боевой мульт «Ну, погоди!». Добрый такой. Волк хочет съесть зайчишку, а косой, волка долбит по полной программе. Когда этот мульт, в семидесятых годах появился, все офигели. Дети и взрослые не могли оторваться от экранов, черно-белых теликов. Потом привыкли. Американцы даже купили этот рисованный боевик. У них, в кинотеатрах, давка была. Хотя у Америкосов свои прибамбасы. Микки Маусы, Том и Джерри, дятел Вудди Вудпекер, Бакс Бани, милый, долговязый зайчишка — такие оторвы. Хреначат друг друга почем зря. Зубы высыпаются, сгорают заживо, падают в пропасть.

Взрослые то ладно, у них психика сформировалась. А, вот дети, воспринимают все по-своему. Сущность, формируется из наследственного и приобретенного. К семи, годочкам, стержень характера, закладывается полностью. Потом можно только перевоспитывать, что гораздо труднее. С телевизором и компом, трудно соревноваться.

Тридцать процентов характера, тебе дают при рождении родители. Папа и мама. Кто-то больше, кто-то меньше. А, вот семьдесят, человек нарабатывает своим жизненным опытом. У ребенка, формирование стержня идет через сказки. Ну, кто сейчас читает сказки? Там думать надо. Проще мультфильмы посмотреть.

Японские аниме, вообще полный атас. Жестоко и тупо. Все эмоции разъясняются на пальцах. Рот раздулся, футбольным мячом, значит страшно. Глазки сделались полумесяцами — радуется. А, потом, трах, бах…и ты всех победил. А, если не получается, выиграть? Всегда можно выключить телевизор, перезагрузить игру. Агрессивные мульты и комповские игрушки, пытаются воспитать из детей, героев. Ты победил — молодец. Проиграл — ты лох. В итоге получается закомплексованный неврастеник.

Жизнь-то другая, тут думать надо. Пошел такой мальчик в армию, получилось… Можно всю детскую фантазию реализовать на молодых солдатах. Долби как хочешь. Вот и повышенная смертность в армии. Не получается, нужно выйти из игры — повышение процента самоубийств. Ну, не получается, надоело, дайка повешусь. А, там нет ничего. Конец фильма. Хотя можно посмотреть и с другой стороны. Как, родители воспитывают. Ой, туда не ходи упадешь. Здесь, кака. Там вава. Мульты и геймы — альтернатива родительской опеке. Есть выбор. Хотя на самом деле, нужен ребенку выбор или нет? Это вопрос.

Во, какую фигня в голове происходит. После тяжелого дня и думается не очень. Что-то как старая бабка раззуделся. Злость рождает дискомфорт. А на кого злюсь? Да сам на себя.

Депресняк что-то не проходит. Тоска и скукотища. Шифер на моей крыше начинает потрескивать. Понятно. Завтра на работу, вот и тоска накатила.

Депрессия похожа на ребенка упавшего в колодец. Ему спускают веревку с ведром. Он залазит в него. Взрослые начинают вытягивать. Нечаянно ведро переворачивается. Тельце падает и шлепается в вонючую, грязь. Какой горький плач из глубины этой темной ямы. Взрослые кричат ему — Залазь снова. Мы тебя вытянем — Но ребенок страшится боли. Он уже не хочет на белый свет, потому что боится упасть снова. Пусть лучше темнота и сырость. Порой мы все, как это дитя. Лучше сидеть в сырости и тепле, чем вылезти на холод и свежий воздух … Бррр… Что за ерунда в голову лезет…

Встаю из-за мертвого компа и иду на кухню, к холодильнику. Индивидуальному банку, жратвы и питья. Коридор, посмотрел на меня с издевкой, облезлыми, замухренными обоями. Темно и мрачно. Склеп вурдалака. Ремонт надо делать. Этим летом, точно начну. Слово даю, сам себе. Ага, в прошлом году, так же божился.

Кухня, тоже не обрадовалась. Тусклый свет уличного фонаря, подслеповато осветил, мою закусочную. Стол пуст, как спиленный пенек в лесу. Давненько тут не собирались охотники с дичью. Полумрак и запустение. На ощупь, пробираюсь к съестному сейфу.

Холодильник «Бирюса», призывно осветил свои ледяные внутренности. Сразу стало празднично. По Новогоднему. В душе от яркости, стало сразу теплее. Огурцы, помидоры, майонез. Пошарил рукой, разнокалиберные, холодные банки. Вот мой родной, плавлеый сырок, «Дружба».

Спрятался. Думал, не найду. Фигушки. Ты от меня, ни куда не денешься. Двумя пальцами, захватываю его, серебристое тельце. Захлопываю железную, ледяную дверцу. Поворачиваюсь на лево. Протягиваю руку. Открываю, деревянную хлебницу. Вот он, хлебушек. Черный, бородинский, еще не успел засохнуть. Делаю бутерброд. Намазываю ножичком сыр, на пористый, запашистый хлеб. Выковыриваю, из дверцы холодильника, банку со Спрайтом. Эрзац питание, одинокого мужчины. А кому сейчас легко?

Иду в комнату. Без особого желания, усаживаюсь к родному Пеньку. Полумрак, только увеличивает тоску. Окно, справа от меня. Неоновая вывеска супермаркета, через дорогу, освещает ядовито— зеленым светом, компьютерный столик. Начинаю крутиться, в черном, вертящемся кресле. Дурные привычки с детства, не отпускают. Когда плохое настроение, начинаю стучать пальцами по столу, или шевелить ступнями. Вот сейчас новое появилось — вертушка эта. Верчусь, когда тошнёхонько.

Откусил хлеб с сыром. Голодный желудок, сразу стал в стойку, как дворовый песик. Завилял хвостиком и сглотнул слюнки. Гав. Он, поймал первый кусочек. Начал его нюхать, лизать, и наконец то, ам — ам — ам. Пошел процесс пищеварения. По телу начало разливаться тепло и успокоение. Как хорошо. Почему настроение человека, напрямую зависит от питания? От того, что он ест. Не всегда, правда. Сознание, начинает постепенно успокаиваться. Усаживаюсь поудобнее. Ну что, поехали?

Указательным пальцем нажимаю пуговку питания. Она плавно тонет в корпусе. Большими шмелями, зажужжали крылья кулеров. Токи, искровыми волнами, разлились по материнской плате, разминая ее не совсем женское тело. Процессор, энергетическим хлыстом, получил звонкий удар по темечку. Возбудился сходу и начал терроризировать весь остальной народ. Ы-а-а-ы, передернул затвором винчестер. Сразу же нашел цель, и начал поливать бесконечной очередью, нулей и единиц, дисплей. Он, вздрогнул от неожиданности, целофаново шелестнул и показал черно-белые загрузочные строчки. «Виндовоз-ХР», в знак приветствия, помахал своим четырех цветным флажком и радостно проиграл веселый марш.

Монитор расцвел в улыбке. После некоторого раздумья, подарил мне море, пальмы и золотистый песочек. Посреди этой экзотики, как звезды на вечернем небе, начали загораться иконки программ. «Клава», как истосковавшаяся женщина, нежно приняла мои пальцы и прогнулась, всеми кнопочками. Очередное любовное свидание, человек-машина, началось.

С чего начать? Может, пошаримся по сети, али фильмец какой нить новый скачаем? Замелькали кадрики файлов. Клик, клик. Ожила мышка-норушка, хвостатая, оптическая зверушка.

Пол часа ушло, на просмотр новых поступлений. Мля, новых фильмов нет. В играх тоже сплошной отстой и застой. От экрана начинает воротить как от вокзальной, грязной бичёвки.

С безразличием разворачиваюсь и начинаю смотреть в окно. Сквозь неплотный тюль, вижу унылую картину. Фонарь отражается в весенних лужах. В этих грязно-льдинистых, больших клякса. Зима заканчивается, как деньги в кармане. Мрачно и сыро. Людишки бегут, семеня и поскальзываясь, через дорогу в супермаркет. Вечерние затарки. Купить пищи, унести в свои норки и там сожрать. Насытить своих детенышей. Так было, так есть и так будет. Аминь.

Ого и снег липкими хлопьями опять повалил. Наверное, завтра морозец будет и придется на цыпочках ехать по гололеду. Глянем-ка погодку на нашем сайте. Трык, идем на главную страницу, дорогой, раздолбайской, сетевой фирмочки. Она дерет с меня — хрен знает, какие деньги — за хрен знает какие услуги. Короче хрен за хрен. Обменный курс вполне равноценный.

Так, погодка… Да, точно, по гололеду придется вензеля выписывать. Похолодает, до минус десяти. Снежок подмерзнет, катушка будет. Нет «копейку» свою, пока трогать не буду. Поезжу на автобусе. Так, а это что такое? Ну-у и тут без рекламы ни куда. Как всякой фигни, понатыкают в Интернете.

Смотрю на красочную, картинку, в стиле «фентэзи». Рыцарь красив, ни чего не скажешь. Громадный, весь в завитушках меч и тупой целеустремленно-возвышенный взгляд. На голове, блестящий котелок с рогами. Из-за плеча, с глупой улыбкой, выглядывает, придурковатый скелетик. За ними виднеется таинственный замок, на высокой скале. Игра называется, Ультра. Интересненько.

Пойдем — ка, глянем — ка. Пойдем — ка, глянем — ка. Как говаривала, одна страшненькая, мультяшная девчушка. Нажимаю копирование. Пошла милая. Пока качается, Джону звякнуть. Давненько не слышно было, наш голос совести. В трубке длинные гудки. Ну и ладно, сам виноват. О, готово. Укачалась. Так пустим установочку. Пока идет, оглядимся. Учебник по Ультре-онлайн.

— Прочитай меня — Прямо как у Алисы в стране чудес — Съешь меня.

Добро пожаловать в мир Ультры. Тра — ля — ля… данное руководство содержит информацию, которая поможет Вам, создать персонаж, и начать исследовать мир УЛЬТРЫ. Все как обычно вроде — Фентези. Начало стандартное. Так, о персонажах… Некроманты, паладины, рыцари, маги… Хм, самурай. Что-то новенькое. Все буду самураем. Самый клевый здесь чувак. Пора уже в игру. Так, а это что?

— Спасите. Спасите меня, пожалуйста. Я умираю. Я уже схожу с ума. Спасите Парадокса… — Надпись в тексте, совсем другим шрифтом. Хм, не понятно. Что за Парадокс? Кто такой Парадокс? Ладно, разберемся. Главное ввязаться в бой, а там посмотрим. Игруха, уже давно развернулась и выбросила иконку на рабочий стол.

Я люблю играть. Я перетекаю из реальности в игру, мыслящим, пульсирующим студнем. Неожиданно ледяная волна страха, обдала все тело. Фррррррр. Злая стрекоза, с крыльями-бритвочками, начала метаться в мозгу. Бритвы начали шинковать мое сознание, превращая реальность в фарш. Дикая мысль родилась в голове и начала расти, с хрустом трескающегося ореха, раскалывать череп. Существует настоящий мир. Мир, где я живу, отражение, настоящего. Ультра, отражение, нашего мира. Я, тоже здесь отражаюсь. Где же реальность? Может быть эти отражения бесконечны. Компьютерные игры. Чаты. Вымышленная жизнь. Общение в сети. Виртуальная реальность. Это бегство. Тебя от нее. Ее от тебя. Всех друг от друга. Все эти жертвы для того, что бы он встретил ее. Она его. Все встретились друг с другом. Сколько раз я был свидетелем, как лучшие виртуальные друзья и любовники, буквально с первых минут, становились злейшими врагами в реале. Игра в жизнь, не когда не заменит саму жизнь. Зато так проще. Не надо напрягаться. Тебя ни кто не видит реального. Какой у тебя прыщик на лбу, как ты ковыряешь в носу. Тем более если выпил пива, собеседник не почувствует запаха перегара. Есть и еще один огромный плюс. Можно записаться и начать все заново ….

Так начнем же. Без всякой записи. Вот только «ник» надо придумать. Печатаю, первое, что приходит в голову — Карабасофф. Откуда это? Да, сам не знаю. Время 20 54. Напяливаю, шлем, перчатки и костюмчик. Все денежки с прошлой сделки, за это чудо современной электроники отдал. Зато в игре чувствуешь, видишь и слышишь, как в реальной жизни. Это того стоило. Надеваю комповские причиндалы, со скрипом. Мала кольчужка, однако. Ну, какая есть. Затая дыхание, щелкаю на иконку. В путь.

Глава 3 Волшебная дверь

Первое впечатление, когда оказываешься в УЛЬТРЕ — это музыка, яркие краски и какая то необыкновенная пульсация. Словно попадаешь в переливающуюся радугу. Просто так приятно, как будто бы вернулся в детство. Прилив непонятной радости и неудержимого веселья. Радужные краски потихоньку тают. Запах тут странный. Пряный. Ванильные вафли с клубничным сиропом, сдобренные жевательной, мятной резинкой. Необычно, но приятно. Оглядываюсь. Одноэтажные, добротные, но без всякого шика здания из серого камня. Крыши крыты, красной черепицей. Над каждой дверью, деревянные вывески. Кривые улочки. Небольшие разномастные деревца. Мостовая из желтых кирпичей, так и зовет прогуляться. Оглядываюсь и понимаю, я в маленькой деревушке, под названием Макото-Дзима. Это название, само-собой возникает у меня в голове. Странно.

Подхожу к ближайшему домику. «Оружейная лавка Японии» Оглядываюсь, над каждым зданием, деревянный флажок— вывеска. Вроде все понятно. Вон там плотник, там портной, там закусочная. О, даже банк есть. Все как в реале — но я знаю — это игра. У самой стены, зеленое деревце, неизвестной породы. Трогаю его. На ощупь листики мягкие и нежные. Чувствую даже аромат ментола и меда. Все очень реально. А я то тут каков? Смотрю вниз. Сразу же перед глазами всплывает зеркало. Какой то мужчина в шароварах и распашонке. Поднимаю взгляд. Исчезло. Повторяем, опять. Мужик вновь появился. Машу рукой. Он мне тоже.

Ха, да это же я. Здорово. Только захотел — Тут же перед тобой зеркало и ты видишь себя во весь рост. Практично. Вот бы нашим женщинам такое в реале. Дорогого стоило бы это зеркальце. Опять смотрюсь в свое отражение. Произведем анализ. А что? Гарный японский хлопец, Карабасофф. Всем вышел. Подтянут. Крепок. Волевой взгляд. Сабелька, какая то в руке. Ух, ты! Тысяча золотых в кармане. Погулять можно. Себя показать, на других посмотреть. Чего стоим, кого ждем? Вперед навстречу подвигам.

Какое-то время хожу по местным магазинчикам. Общаюсь с аборигенами. Меня здесь уважают. Люди мне кланяются и довольно понятно приветствуют. Правда, все в одном ключе.

— Здравствуйте, уважаемый Карабасофф-сан! Купите это, купите то… — Народ душевный, добрый и простой. Так и норовит, что ни будь впарить. Главным образом, что тебе и на фиг не надо. Только подойдешь к кому ни будь в этой японской деревеньке, как сразу же рот до ушей. Глазки зажмуривают и пищат как мультяшки из аниме.

— Карабасофф-сан, посмотрите на мои товары, они вам очень и очень нужны. Без них вы в УЛЬТРЕ, ну ни как не обойдетесь — Просто милые люди…

800 золотых ушло на покупку, рекламируемых местными хитрюгами, ненужных вещей. Пытался потом сдать назад. Взяли по цене в три раза меньшей, чем покупал.

— Уважаемый Карабасофф-сан. Мы не нуждаемся в ваших товарах, которые вы нам хотите предложить — Хм, чек забыл взять. На ошибках учатся. Первый раз в жизни пришла мысль.

— Где налоговая полиция? — Да уж, в Японский монастырь со своим уставом не лезь. Хотя, я теперь тоже здесь живу. Получается я тоже японец. Неожиданно, опять утыкаюсь носом в оружейную лавку. С чего начали, к тому и пришли. Захожу к оружейнику. Милый, сухонький как бамбук, дедушка Фагочи. В сиреневом кимоно и деревянных желтых сандаликах. Кланяется, трясёт своей реденькой, козлиной бородкой и сюсюкает.

— Купите эту броню Карабсофф-сан — заискивающе смотрит мне в глаза.

— Да она мне большая и сил пока еще нет, её носить — недовольно морщусь.

— Нисего. Нисего. — маленькие глазки бегают, в узких щелочках — Вы быстро окрепнете, а брони уже не будет — Ну и что? Уговорил меня, красноречивый старикашка. Пришлось положить эту броньку в рюкзак. Бросить жалко и одеть нельзя. Попробовал напялить на себя. Тяжеловата. Слаб еще. Выхожу опять на узкую улочку. Солнышко опускается к крышам домов. Вечер. Здесь тоже смена суток существует. Неожиданно вижу перед глазами, мерцающие синим светом буквы. Они появились в воздухе, прямо перед моими глазами. Читаю. Сам князь, хочет меня лицезреть. Оказывается, я здесь уважаем. Получил вежливое приглашение во дворец. Ни куда не денешься. Пойду предстану, пред светлые очи, отца японской монархии.

Не успел я это подумать, как оказался совсем в другом месте. Стою на зеленой, зеленой, очень зеленой траве. Она светится изумрудностью. Справа мраморный, гордый орел на постаменте. Слева красный, круглый фонарь, большой, как арбуз вывернутый наружу. Воздух так нежен и ароматен, что хочется просто стоять и пить его. Впереди мостик из легких, белых досточек. По краям перил, желтые фонарики поменьше и светятся интимно — мягко. Я иду вперед. Скрип, скрип, слышу под ногами, какой то мотивчик. Настил приятно пружинит.

— Добро пожаловать в твой дом, самурай Карабасофф. Хоть сейчас твои навыки, как тень под полуденным солнцем. Ты сможешь доказать, что ты будешь чтить кодекс БУШИДО. Ты принимаешь это? — Раздается голос, откуда-то сверху.

— Да — шепчу я. Этого достаточно. Меня услышали. Я знаю я, чувствую, я вступил на путь Бушидо — я Самурай.

Двигаюсь дальше. Впереди небольшой пруд. Маленькое озерцо, чуть рябит мелкой волной, отражая в себе вечернее, темное небо. Мои ноги коснулись земли, и я сразу понял, что такое сакура. Говорят это вишня. Глубокое заблуждение. Эти деревья, просто розовые облачка, от которых на душе становиться приятно и тепло. Их много вокруг. Я теперь понимаю, почему японцы, в своей поэзии прославляют сакуру. Это, когда твое сердце начинает расцветать и благоухать вместе с деревцем. Блин …

Нос к носу сталкиваюсь, с каким то мужиком, в странных, желтых одеждах. Да, одет шикарно. Седой локон выбивается из-под красного диковинного шлема. Важный такой. Длинный меч, чуть ли не с него ростом. Сердит и величествен. Что здесь интересно, так это то, что когда видишь человека, сразу в подсознании возникает вся информация о нем. Телепатию тебе дают, как бы в нагрузку. То есть, безвозмездно. Смотрю на грозного мужика.

— Легендарный Лорд Самурай — появляется информация, у него над головой.

— Приветствую тебя самурай Карабасофф. Я Даймио Хаочи — феодальный лорд этих земель. Раз дорога привела тебя сюда, значит, ты хочешь познать путь самурая. Каждый может, махать мечем, но не каждый может стать самураем. Изучить путь воина, это половина дела. Познать путь самурая. Принять кодекс Бушидо — вот самая главная мудрость. Ты пройдешь 7 испытаний. Что бы доказать приверженность кодексу Бушидо. Первое испытание, покажет твою способность в принятии решений. Тебе надо лишь пройти по зеленой дорожке. Не спеши показать себя сразу во всем. Будь мудр.

Что-то я начал проникаться японской философией. Давненько я своих боссов, не слушал с таким почтением. Он со мной говорит очень почтительно. Хотя малейший кивок седой головы и через несколько минут мой труп терзали бы собаки, которые бегают рядом. Характерная черта каждого японца — люби и уважай своего врага, но расправляйся с ним хладнокровно.

Две псины, как бы невзначай заходят мне за спину. Да хорошие собачки. Наверное, им часто перепадает свеженина. А вот хрена вам, друзья человека. Разворачиваюсь и иду по зеленой дорожке. Слева от меня стоит охранник князя — Сариен Го Армальгидарвист. Хорошее имя, главное простое, без выпендрежа. У хозяина этого простенького имени, большой, тяжелый лук. За поясом кинжал без ножен. Одежды, не такие яркие. Сероватые какие-то, странные. Безразмерные. Он спокойно, без всяких эмоций пропускает меня. Проходя мимо, я улыбаюсь.

— Братан, как служба? — ноль эмоций. Я просто спросил у статуи. Морда железо-бетонная, усы сосульками, но сила в нем чувствуется. Восток дело тонкое — как китайский презерватив.

Ступаю на дорожку, выложенную зеленым, тщательно отполированным мрамором. Делаю несколько шагов. По телу шелестит сквознячок опасности. Это чувство, меня всегда выручало. Останавливаюсь. Глубокий вдох. Закрываю глаза. Резкий выдох. Легкие наполняются кислородом, он бежит по всему телу. Сейчас что бы не случилось — организм может обойтись без кислорода 3 минуты. Из-за пояса достаю небольшой, легкий меч. Мне это определенно нравиться. Глядя на каждую вещь, получаешь полную информацию.

В голове бегут строчки. Меч — Бокуто. Урон 9-11. Требуемая сила 20. Скорость оружия 53. Одноручное оружие. Требуемый навык — Владение мечем.

В нерешительности останавливаюсь. Меня ни кто не подгоняет. Надо посмотреть, с чем идем в бой. Давай-ка все по порядку. Глянем, что мы имеем, пока не поимели нас. Опускаю взгляд и смотрю на себя в зеркало. Итак — Подштанники. Таттсукэ — хакама. Требуемая сила 10. Что дает? Ничего. Нафиг. Зеленые портки, хорошо слились с мраморной плиткой. Так экибанисто улеглись, будто бы их сюда специально положили, самые лучшие дизайнеры.

Пошли дальше. Хакама — ну типа юбки до пяток. Сине грязного цвета. Для чего? А не для чего. Первое желание выбросить. Ага, а в чем ходить? Чем ноги прикрыть? Ладненько. Посмотрим дальше. Хакама — сита — рубашка по-нашему. Такого же темно-засранческого цвета. Тоже ни чего не дает. Просто мой голый здоровый торс, скрывает.

А вот это вещь хорошая. Кожаный жингаса. Шапка по-нашему, а сколько защиты. От физического нападения 4. Защита от огня 3, от холода 3, от яда 3, от энергии 3. Мля. Анализаторы сразу срабатывают. Бьют здесь в первую очередь по башке, если шапки тут такие хорошие. Ну, вообще то голову всегда защищать надо — мы же ею едим. Не дай бог что случится. Куда потом хот доги с пивом пихать а? Может, я ошибаюсь? Жизнь покажет. Ладно, что там у нас еще? Тапки обыкновенные. Но почему они называются, Варажи и таби. Таби — тапки наверное. А варажи — варежки что ль? Нет нигде варежек. Опять обманули. Мдя, надо японский язык на досуге поучить. Ладно, пошли дальше. Записная книжка, ясно. Свечка — что бы на могилку поставить что ли? Ого, 50 чистых бинтов. Перевязку я сделать смогу. Но зачем 50 то бинтов? Что-то страшновато становится.

1000 золотых было в самом начале. Сейчас всего 200. Тут без комментариев. Мне здесь определенно нравиться. У нас рождается человек, ему хрен что дают, а тут сразу 1000 золотых, типа материнский капитал или деньги на упокой. Нет скорей всего подъемные. Хороша ты страна Восходящего Солнца.

Смотрим дальше. Ножик и ножницы. Незаменимая вещь в походе. Может и в бою пригодится. О, вот самое главное — книга Бушидо. Я прикасаюсь с благоговением к красной, обложке. Пальцы ощущают нежное тепло и мягкость бархата. Открываю первую страницу. Читаю.

Пункт первый. Убийство честью — вы можете убить любого врага, если уверены в своей чести, но если вы сомневаетесь, вы не сможете даже встать с земли после промаха. Что такое честь для самурая и чем она отличается от девичьей? Надо узнать.

Пункт второй. Защита — позволяет получить стойкость и здоровье, при каждом парирование ударов.

Пункт третий. Уклонение — позволяет блокировать магические атаки.

Пункт четвертый. Вторая позиция защиты — позволяет восстановить, всю силу при удачном парировании атаки.

Пункт пятый. Проникающий удар — просто пробивает все. Коротко и ясно. Давно бы так.

Пункт шестой. Удар — Ветер — бьет противника, а его союзник, который стоит рядом, цепенеет от ужаса. — Ой как моего дружка метелят — то. Ой, ой, ой. Но извини братан, я тебе ничем помочь не могу. Как мне знакомы такие ветреные удары.

Пытаюсь попробовать приемы. Все по очереди. Все получаются, кроме удара-ветер. Голос сверху вещает.

— Нужно повысить бушидо, до 70 — Смотрю на себя в зеркало. У меня только 35. Еще тренироваться и тренироваться. Ладно, пойдем биться. Застоялся я что-то.

Перехожу в состояние боя. Неожиданно музыка меняется, становиться энергичной и боевой. Настроение автоматически, тоже повышается. В задницу, словно вставляют батарейку Энерджайзер. Хочется петь и совершать героические дела.

Пошли, посмотрим, что там за задание. Иду неторопливой походкой. Зеленая дорожка резко заканчивается. Передо мной небольшой дворик, обнесенный живой изгородью. По нему, понурив головы, еле волоча ноги, тусуются штук десять хмурых личностей. Стайка непуганых зомби. Затерянные души самураев, понимаю, глядя на них. Какие-то грустные и неухоженные, прямо как бомжи без опохмелки. Ходят, еле передвигая копыта. Озираются. Наверное, знают, что я приду. Одеты, в грязные лохмотья. Когда ни будь тоже, окажусь на их месте? Меня тоже чики-пики? Нет не дамся.

Итак, задание, надо убить 3 проклятые души. Очищение через убиение. Делаю несколько неуверенных шажков вперед. Подхожу к одному, Оборванец, резко бросается на меня без предупреждений. Бац, по башке мечем — лежит родной. Хорошо, с первого удара замочил. Был мертвый, стал еще мертвее. Голос в голове оповестил. Надо убить еще две потерянные души. Сейчас сделаем. Жалко что ли? Осторожно двигаюсь дальше, ко второму бойцу. Первое впечатление, что я ему не интересен. Но как только приближаюсь к нему, на расстояние пяти шагов, он неожиданно бросается на меня, быстро выхватывая из-за пояса кривой ножик. От страха, машу бокуто. Голова отлетает, футбольным мячом. Обезглавленное тело, с глухим стуком падает на траву. Словно уронили мешок с картошкой. Ну, я нечаянно. Сам первый полез.

За третьим пришлось погоняться. У него лук со стрелами оказался. Отбежит и вжик в меня. Пару раз, чуть не попал. Да и верткий гад. Долго бегал за ним. Наконец, загнал в угол. Хотел он стрелу мне в грудь пустить, но не успел…

Все, задачка выполнена. Надо начальству доложить. Пошел к Даймио. Улыбается в седые усы. Дал мне кожаный До. Типа корсета такого, на броню совсем не похоже. Примерил. Защита конечно покрепче, чем рубашка будет.

Еще заданий много, но я что-то не хочу их все проходить. Получается, как в школу попал. Ну, на фиг. Я же поиграть хочу. Пойду, как ни будь, сам жизнь узнаю. Привычка пропускать занятия в школе и тут сказывается. Потихоньку пробираюсь к переливающемуся, синему зеркалу телепорта. Откуда-то с верху, скрипит голос.

— Вы еще не прошли основные испытания.

Что-то не хочется. Я буду особенным самураем, который будет вести свою собственную школу — Самураев пофигистов. Ныряю в светящееся голубоватое облако и оказываюсь снова а японской деревеньке, Макото — Дзима. Я знаю, Даймио, мне это еще припомнит. Начальство, злопамятно. А похрен, это будет потом, а сейчас я свободный, довольный собой самурай, по имени Карабасофф. Буду гулять и наслаждаться местными достопримечательностями. Встречные люди опять кланяются мне. Я кланяюсь им. Как бы побольше узнать про это место. Может тут газеты или книги какие ни будь продаются? На перекрестке стоит, какой-то хмырь в грязном халате и тупо смотрит себе под ноги. Подхожу и вежливо интересуюсь.

— Уважаемый, как пройти в библиотеку? — он мне махает куда-то вправо. Даже не удосужился ответить. Вежливый, блин. Разные тут типы. Почти, как в жизни.

Библиотека оказалась рядом. Через два дома. Она встретила меня, запахом пыли и кошек. Наугад взял с полок несколько книг. Все они оказались пустыми. Не понял. Это я их должен написать что ли? Вышел опять на улицу. Ночь мягко опустилась на городок. Включились фонари. В домиках зажглись желтоватым светом, окошки. Иду по кирпичной мостовой. Все видно просто замечательно. На душе спокойно и легко. Пока ни встретил, ни одного живого человека. Только компьютерные персонажи. Но все равно они мне здесь нравится. Да еще эта музыка. Она пульсирует и растекается по всему телу. Давненько я хотел сюда попасть.

Наслаждаюсь неспешной прогулкой, по ночному, японскому городку. Прохожу мимо водопадов. Их несколько. Струи сверкают в лунном свете и звенят нежными колокольчиками. Зашел на маленький мостик и невольно залюбовался. Нежное журчание. Лунная радуга, которая то появляется, то исчезает в струях водопада. Облокотился о красные, деревянные перила, смотрю на воду. Мое отражение, тихонечко колышется на воде. Как хорошо. Здесь не может возникнуть что-то плохое. Люди совсем другие. Здесь физически возникает только добро. Местные аборигены даже не смогут, в такой обстановке подумать о пакостях. Тут и поэзия другая.

— Мимо нашего окошка пронесли покойничка — в Стране Восходящего Солнца, такие строчки, физиологически не смогут возникнуть в мозгу. Я смотрю на хрустальные, журчащие косички маленького водопада. Японская лирика, Хайку, сама собой возникает в голове. Строчка за строчкой.

С Сукой — Симой, стояли у водопада мы, Наслаждаясь, ароматом цветущей сакуры. Сима, ну почему же ты, такая Сука.

Какая прелесть, эти Хайку. Просто волшебная музыка, для сердца одинокого самурая. Я люблю Хайку. Я люблю тебя Япония!!! Страна не до вставшего Солнца. Не до питого саке. Не до целованных гейш. Я не прощаюсь. Карабасофф скоро вернется и устроит вам тут культурную революцию. Эскейп.

Удар Вспышка. Первое ощущение, что я сидиром, из которого вынули диск. Я пуст, как может быть пуст, выпотрошенный сидюк. Открываю глаза. Мерцающий экран монитора. Шлем, перчатки и костюм, лежат на полу. Все тело затекло. Встаю и по привычке разминаюсь. Не понял, откуда эта звенящая ПУСТОТА. Пустота пустот. Понимаю, больше нет музыки и теплых волн. Все такое серое и безжизненное. Подхожу к окну. Вот и дежавю. Опять быстро семенит толстая тетка, которая бежала в магазин совсем недавно. Забыла наверное, что-то купить. Как обычно у женщин. Все купят. Придут домой, но что ни будь забудут. Есть два типа склероза. Склероз и склероз женский, клинический. Начинается с самого детства и до самой смерти. Из задумчивости выдергивает звонок телефона. Что-то такая лень, даже трубку взять не хочется. Ищу глазами. Ага, вот она, лежит преспокойно на полу.

— Алло, здорова. Че, забухал что ли? На тебя это не похоже — по голосу узнаю Бориса. Работаем вместе, в агентстве недвижимости.

— Да нет — слова даются, почему-то с трудом.

— Че, обкурился?

— Да нет, а у тебя есть что ли?

— Гы. Нет. Ты же знаешь, я не курю.

— Да я тоже. Так шутка. Что звонишь, среди ночи? Я уже спать ложусь.

— На работе не был сегодня почему?

— Да с каких пор мы по воскресеньям работать стали? — Тишина. Потом ехидный голосок про хихикал.

— Ты что, с телкой завис там?

— Борь, охренел? С какой телкой. Скажи прямо, что хочешь?

— Да так ни чего. На работе что б был завтра. Ну, то есть уже сегодня, а то Вадик порвет, как грелку — короткие гудки. Ни чего не понимаю. Но смутные подозрения начинают свой разбег. Подхожу к компу.

Захожу на страничку погоды. Сегодня оказывается уже понедельник. Потепление до 0 градусов. Включаю телек. Да, сегодня, понедельник. 23 ч — 59 мин. Легкая тошнота подступает к горлу, я ложусь на пол и плыву. Не может быть. Я был в Ультре, почти 27 часов. Ни сонливости, ни чувства голода, только легкая тошнота. Встал. Подхожу к зеркалу. Из зеркала таращатся красные глазищи, а так ни каких изменений. Хм, а что за царапина на щеке?

Потрогал. Больно. Да конечно, мертвый самурай пытался меня достать, но лишь слегка поцарапал, своей стрелой. Ха. Плоским юмором я себе делаю анестезию. Иду в спальню и падаю на диван, засыпая уже в полете.

Мне опять снилась армия. Опять глаза Джамала. Глаза волка. Глаза садиста и убийцы. Я смотрю в них и пытаюсь проникнуть туда вглубь, где видны огоньки. Ловлю один из них. Штык нож упирается мне в печень. Я знаю, если я сейчас на него пойду, нож отдернет и он проиграл. Джамал, сникнет и станет маленьким и не заметным.

А если не уберет? Лучше об этом не думать. Я делаю шаг вперед. Рука его дрогнула и пошла назад, но бок вдруг обжигает, как будто ткнули тлеющей веткой. Штык-нож зашел в меня наполовину, мы стоим и смотрим друг другу в глаза. Слышу истерический крик одного из его шестерок. Убили! Убили!

…Лежу под метровым слоем воды. Тонкая соломинка тянется к воздуху. Главное не захлебнутся. Потихоньку рывками втягиваю воздух. Как я люблю дышать. Как я люблю воздух. Воздух — это жизнь. Это моя жизнь. Ужас наполняет все мое тело. Такого ужаса я больше не испытывал, ни где и ни когда. Я задыхаюсь. Если чуть глотну воды — захлебнусь. Вот она жизнь, совсем рядом, через толщу воды.

Я вижу женщину, в белом медицинском халате и начинаю различать звуки. Постепенно, приблизительно через час, этой дикой борьбы за воздух, становиться, немного легче дышать. Еще через час, дыхание восстанавливается полностью.

Я вижу. Я слышу. Рядом девушка в белом халате. Я пытаюсь поднять руку, но ничего не получается. Медсестра, наверное, что-то почувствовала, наклоняется ко мне. Хочу спросить — Где я? Но едва слышно шепчу:

— Пить. Пить.

— Потерпи родной, потерпи солдатик, тебе нельзя — Она смачивает мне губы влажным полотенцем и сразу начинается процесс восстановления. Ощущаю руки и ноги. Первый мой вопрос странный.

— Печень не задета???

— Сейчас — говорит медсестра. Подходит доктор — усталый, лысый мужик.

— Все в норме, печень не задета. Только кишечник. Все сделали хорошо. Но больше мне на стол не попадайся. Не люблю, когда во время операции мне говорят, что нужно делать…

Я просыпаюсь, с мокрыми глазами, как всегда, когда мне снится армия. Надо собираться на работу. Много дел и все их надо сделать.

Глава 4 Я люблю тебя, Япония

Меня окружает серость и обыденность. Вроде все как обычно, но пропала сочность красок и появилась пустота. Звенящая пустота. Какая-то, не до заполненость.

На работе все идет своим чередом. Про вчерашний прогул, даже не вспомнили. Тихонько работаю, как обычно. Звонки покупателям, продавцам.

— Добрый день Клавдия Ивановна. Вы еще не передумали меняться? Это Игорь Семенович вас беспокоит. Как ваше здоровье, как ваша собачка? А вариантик на правый берег вам не подойдет? Ну ладно. Извините, что вас побеспокоил — Старая грымза. — Это я, уже, когда трубка положена. День тянется как жвачка, и жевать устал и выплюнуть нельзя. Некуда. Как-то быстро прошел обед. Потом показал квартиру в Центре, двоим клиентам. Рожи кислые. Квартирка конечно супер, а денежек то не хватает. Ну сорри, милые мои покупатели. Копите деньги в банке. Вышел на шумную улицу. Глянул на часы, уже четыре. Можно и домой. Скажу, что долго квартиру показывал. На ближайшей остановке запрыгнул в автобус и плюхнулся на свободное сиденье. Подремать чоли? Подремал.

Очнулся, стою у маленького окошечка. Черненькая, смазливая девушка, радостно кривит мордашку.

— Так вы хотите перевести 300 долларов в Нью-Йорк? — её личико озаряет милая, услужливая улыбка.

— Нет — постепенно выплываю из сна. Ни фига не соображаю. Оглядываюсь. Знакомое место. В этом банке я часто бываю. Здесь у меня открыт, небольшой счет. Прихожу сюда раз в месяц. Отложить небольшую сумму на черный день.

— Молодой человек, вы только что сказали, что хотите перевести деньги в штаты — девушка занервничала.

— В какие штаты? — я чувствую себя идиотом, да не простым, а кругленьким таким.

— Мужчина — уже серьезно, без всякого кокетства, уставилась на меня, глазами шариками. Чернявая челка, начала топорщится над бровями. Наш банк, переводит деньги, по всему земному шару. Быстро и совсем небольшие проценты. Вы только что сказали, что хотите перевести 300 долларов в Нью-Йорк. Я вас правильно поняла?

— Извините — мотаю головой — я наверное ошибся — С диким чувством, чего то незаконченного, выхожу из банка. Быстро осматриваюсь. Нахожусь в центре, до автобусной остановки рукой подать. Волоча ватные ноги иду к остановке.

Пока ждал автобуса, все думал — Что же со мною было? Наверное, переутомление.

Когда приехал домой, первым делом протопал на кухню. Поставил вариться пельмешки. Зашел в комнату. Завел комп. Начинает поколачивать. Знакомое, какое то ощущение. Где же это было или не было. Наверное так наркоманов уколоться тянет. Да уж, а Ультра то тут при чем? Интересные ассоциации.

Ну ладно, пельмени в тарелке, ставлю рядом с монитором. Первая просто тает во рту, вторая уже жуется, а третья просто ф-ф-фкусная!!! Так надо подстраховаться. Беру китайский говорящий будильник. Сейчас 20–35. Ставим на 06–00. Так что, если что — разбудит во время.

Энтер и я в Макото — Дзиме. Именно там где и был. Перед водопадом. Ох — эта божественная музыка и приятные, теплые волны. Они сразу же растекаются, по всему моему телу. Потихонечку прихожу в себя. Оглядываюсь по сторонам и начинаю двигаться к оружейной лавке. Она совсем недалеко. Толкаю знакомую, скрипучую дверь и прохожу в сельский магазинчик. Ощущение такое, как будто я отсюда и не выходил совсем. Возле стойки суетится, мой недавний знакомый.

— Здорова Фагочи. Здорова, старый мудак — как то само собой обнимаю его и хлопаю по спине. Халат у него воняет, реальным потом. На мудака, он не обижается. Думает, наверное, что это, что-то уважительное, на молодежном сленге. Ну, вообще то да, я это с уважением к нему. Только дедуля, хотел мне как обычно впарить свои куплеты.

— Карабасофф-сан, посмотрите на мои товары… — делаю удар на опережение.

— Фагочи, дай глянуть, что-нибудь особенное — Он расплывается в счастливой улыбке. Узкие глазки совсем зажмуриваются, ручки складываются на груди лодочкой.

— Как я, рад, Карабасофф-сан, что вы заинтересовались настоящим оружием.

— Мне надо меч. Не идти же мне с крестьянским бокуто, в этот неизведанный мир — Старикан, расцвел, как майская сакура. Глазки заблестели, бутылочными стеклышками. Засуетился, словно теща, к которой неожиданно заглянул, любимый зятёк. Он осторожно взял меня под локоть и повел в свои загашники. Мы прошли через узкую дверцу. Пахнуло машинным маслом и железом. Фагочи нагнулся, поднял с пола огрызок свечи. Тронул фитиль пальцем. Яркий огонек осветил, оружейную комнату. Да, в чулане у Фагочи, есть что выбрать. Настоящая сокровищница.

— Вот взгляните, Карабасофф-сан. Это, турецкие сабли — показывает своей высохшей, как у мумии ручкой на массивную, дубовую полку. На ней стоят, какие-то ржавые огрызки.

— Я, что похож на турка? — хмурюсь на него.

— Ой простите — старикан смешно моргает— Вот, меч викинга. Он очень хорош, но тяжеловат для длительного боя. А вот это Крисс — смотрю, какая-то хитрожепо закрученная сабля. Изогнута вся до невозможности.

— Нет, старина, что-то не катит — брезгливо морщусь. Уж больно этот крисс, напоминает поросячью непотребность.

— Вот меч Палладина. Большой, мощный. Его удара, ни кто не выдержит. И стоит самую малость, всего каких-то сто золотых — не унывает оружейник. В недвижимости меня научили одной фразе, которая с торгашами действует безотказно. Я делаю усталое выражение лица и цежу сквозь зубы.

— Что так дорого? Да и выбор смотрю, у тебя не богатый — Оба на! и здесь работает. Дедуля как-то извинительно разводит руками.

— Карабасофф — сан, хоросего мало. Посмотрите, господин на это чудо — он стыдливо, как восьмиклассница окурок, перед директором школы, достает откуда-то из-за спины, длинный узкий клинок. Он весь в замысловатых, диковинных узорах. По лезвию бегут, золотистые искорки. По телу пробегает приятная, теплая волна..

— Во, это по-нашему, по Бразильский — вырывается у меня непроизвольно. Такой я видел у охранника, Даймио. Меч интересный, чисто японский. Катана называется. Глядя на него, вижу. Наносимый урон 15–19. Скорость оружия 46. Нанесение повреждений огненным шаром –20. Удача+ 30. Ого, вот удачи нам конечно надо. Да и самое главное повышение интеллекта +1. Мелочь, а приятно. Отсчитываю старику 100 золотых, остается тоже 100. Маловато. Ничего, зато сабелька счастливая. Беру в руку, делаю несколько взмахов. Фагочи, зажмуривается как испуганная курица и втягивает свою седую головенку в худые плечи.

— Ой, мля!!! Какая она легкая, удобная — В ладони неожиданно защекотало. Чувствую, как удача и интеллект, побежали вверх по руке и стали растекаться по всему моему глупому и несчастному телу. Красота. Люблю оружие. Особенно хорошее. Забывая поблагодарить старичка, толкаю деревянную, обшарпанную дверь и выхожу на улицу. Солнышко, ласково светит. Птички щебечут. Лишняя единичка интеллекта совсем не мешает. Скорей наоборот. А вот думается тяжелее и нецензурнее. В этом, подпрыгнутом настроении, топаю куда глаза глядят, глупо улыбаясь.

Оба на — вот и городские ворота. Что это? Между городской стеной и зданием местной кафешки — спортивные тренажеры. Соломенные чучела, подвешенные на столбах. Подхожу к одному из них. Потрогал. Мешковина, набитая соломой. В меру жёсткая. Вот сейчас и потренируемся. Надо немножко размяться. Достаю катану и со всей силы пыряю в куль, с растопыренными ручками и ножками Клинок проходит словно сквозь облако. Бью еще раз. В голове звучит голос.

— Ваше умение владеть мечем, повысилось до 2-х процентов — Так все понятно. Со свистом луплю саблей по соломенному уродцу. Примерно через час наступает полное изнеможение. Устал, все-таки. Радио вещает в ушах.

— Навык владения мечем, повышен до 25 процентов. Больше вы не можете поднять это умение на снаряде. Вам нужен живой противник — Как интересно звучит. Местные власти, сами меня толкают на преступление. Ну, заметьте, это не я сказал. В бой, так в бой. С доброй улыбочкой выхожу с тренажерной площадки. Вывеска над дверями бросается в глаза. «Еда и напитки, у Орниды.» Надо перед боем подкрепиться. Захожу в кафешку. Заведение небольшое, можно сказать интимное. Четыре небольших круглых столика. Полумрак. Запах пережаренного чая. Завуалированная простотой, роскошь. Сажусь на круглую табуретку к ближайшему столу.

— Что, Карабасофф-сан, изволит заказать? — Неожиданно слышу сбоку, ласковый голосок. Из-за красной, бархатной портьеры, выныривает хрупкая девушка. Восточная, раскосая улыбка, служит неплохим дополнением её миниатюрной, фигурке школьницы. Правда грудь она скорей всего, одолжила у классной училки. «Марь Ванна, дайте поносить до пятницы, я потом вам, отдам с процентами» Яблочки, круто налились. От неожиданности глупо улыбаюсь. Приятно когда тебя все знают. Особенно девушки с такими формами.

— Суши, пожалуйста — ляпаю первое, что приходит на ум.

Как же, слышу ваш голос, дорогой читатель. Что первое приходит на ум при слове, Япония? Тойота. Самурай. Суши. Тойота у меня была, разбил на Новый Год. 31 декабря в 20–30. Не дотянул до праздника немножко. Самураем, я себя и сейчас прекрасно чувствую. А вот восточного блюда, никогда не пробовал. Не откажите в любезности. Хочу просто. Это не каприз, просто хочу более глубокое проникновение в свою, новую Родину.

— Нет суши. Могу предложить сыр и французский хлеб — наивно хлопает узкими глазёнками восточная официантка.

— Девочка, ты мне еще гамбургер с хот догом предложи. Я в Японии, значит давай суши. Попробовать хочу — в голос подбрасываю металлические нотки классного преподавателя.

— Извините, уважаемый Карабасов-сан. Суши нет, но в другой раз, обязательно приготовим — легкий румянец заливает щечки. Ну, прямо ученица, которая обещает выучить урок в следующий раз.

— Ладно, давай что есть — пытаясь сдержать смех, снисходительно киваю. Беру колесо сыра, французский хлеб и кувшин молока. Откусываю осторожно.

Пытаюсь уловить отличия от реальных ощущений. Расхожесть есть. Здесь, гораздо насыщеннее и вкуснее. Наверное добавки, какие ни будь. Хотя как они это делают, ума не приложу. Вот это игра, прямо реальней чем в жизни. Интересно, а тут все так натурально ощутить можно? Отгоняя от себя глупые мысли, неуклюже делаю комплимент.

— А что, довольно вкусно. Спасибо Орнида, ты просто фея поварского искусства — Она склоняется в запрограммированном поклоне, но делает это естественно и непринужденно. Туника немного соскальзывает с плеча и я вижу ее грудки колыхнувшиеся экзотическими фруктами. Успел даже разглядеть, перламутрово-розовые вишенки.

Но тут неожиданно замогильный голос в голове прерывает мое любование прекрасным.

— Вы, чувствуете себя гораздо лучше. Если вы сыты, то силы ваши будут восстанавливаться гораздо быстрее — Сам понимаю, не дурак. По всему телу, растекается сила и уверенность.

После легкой трапезы, попрощавшись с нежной Орнидой, выхожу на улицу. Вид тихого, уютного, японского городка радует глаз. Так хорошо, на душе, уже давно не было. Просто, пойду гулять. Куда? Да сам не знаю. А вы знаете куда гуляете, когда у вас хорошее настроение, после сытного обеда? К тому-же, после общения с приятной девочкой, мысли приобрели легкий эротический оттенок. Сквозь розово-зеленое восприятие окружающего мира, опять подхожу к городским воротам. Замкнутый круг какой-то. Когда гуляю в хорошем настроении, всегда прихожу на одно и то же место.

После некоторых раздумий, решаюсь пройти по окрестностям. Выйдя за городскую стену, не торопясь топаю по узенькой тропинке. Маленькие, декоративные деревца. Цветочки, упавшие с радуги и фонтанчики из капелек-бриллиантов. Красотища. Откуда-то с боку, ко мне подбегает, маленькая японка, лет 25. Почему-то с рыжими волосами и голубыми глазами. Ну не знаю. Я вообще рыжих японок не видел, а с голубыми глазами и подавно. Хотя де же я мог японок живьем видеть, только по телевизору. Это первая встреча. Глядя на нее, сразу понимаю — звать ее Анси. Как хорошо владеть телепатией. Вот бы в реальной жизни такое пригодилось.

Неуверенно потоптавшись, Анси тряхнула огненной челкой и затараторила словно выученный заранее урок.

— Уважаемый Карабасов-Сан. Гигантские жуки, снова вытоптали мои посевы. Уже нет никаких сил, больше терпеть это. Пожалуйста, Карабасов — Сан, если вы убьете хотя бы десяток этих выродков, то я вас вознагражу — Она хитренько так улыбнулась и опускает глазки. Розовые, тонкие пальчики с волнением, начали теребить цветастое кимоно на груди. Я тоже пытаюсь кокетничать.

— Девушка, да я и так без всякой награды, для вас сделаю, все что хотите. А где эти жучки?

— Там в пустыне — она машет маленькой ручкой и строит мне глазки — За лесом. Идите все прямо по этой дорожке и ни куда не сворачивайте. Да сопутствует вам удача, Карабасов-сан.

— Ладно, крошка сделаем. Не скучай, я скоро вернусь — разухабисто подмигиваю. Щечки ее из розовых, становятся помидорными, она хихикает и прячет свое кукольное личико в ладошки.

Ну, вот теперь есть цель. Я не оглядываясь, иду по дороге, которая бежит по сказочному лесу. Хотя все почти как у нас. Те же дубочки, елки, березки. Настроение приподнятое. Жизнь хороша, когда идешь с катаной не спеша.

Минут через десять путешествия, оказываюсь перед деревянной высокой аркой. Рядом крест, какой то странный. Заканчивается петлей сверху. За воротами, пустыня. Желтый пляжный песочек. Ну, пошли что ли? Кактусы почти в рост человека. Большие как бочонки. Груда камней. За ними два трупа. Подхожу. Пытаюсь включить телепатию. Не получается, это просто тела. Неизвестные бедолаги. Не хотелось бы оказаться на их месте. Ну что же, идем дальше. Оставляя на мелком, песочке, глубокие следы, тупо бреду вперед. Замечаю невдалеке, большой черный валун.

Сначала не врубился, но потом когда это зашевелилось, понял что-то живое. Ого, так вот вы какие жуки выродки. Вот это монстры!!! Таракан, размером с автомобиль Запорожец. Невольно цепенею. Но куда деваться. Пообещал Анси, надо выполнять. Ни кто тебя Карабасофф-сан за язык не тянул. Потихоньку подхожу к этому огромному, тараканищу. На меня ноль внимания. Вспоминаю — я же молодой боец. Меня ни кто не тронет, если я первый не нападу. Перехожу в боевой режим. Музыка становиться быстрой. Настроение — боевое. Все равно чувствую себя скованно. Осторожненько подхожу и вежливо, тыкаю катаной, этого монстра в попку.

Бабена мать! Долбить колотить! Как он на меня бросился! Зарычал сволочь, как сто кавказских овчарок. Сходу, тяпнул за левый локоть. Бью его катаной, по башке. Еще раз. Промахиваюсь. Еще раз. С лезвия срывается шаровая молния. Жучилу, аж подбросило и перевернуло два раза по песку. Затих, ни каких признаков жизни. Готов гад. Будешь знать, как Ансины поля топтать, сучара. Оглядываю себя. Мне тоже досталось. Жизнь чуть не растаяла, как снежинка на ладони. Было 70 единиц, стало 25.

Неожиданно, откуда-то из-за спины, выпрыгивает еще один шустрик. Наверное, решил за дружка отомстить. Жопку в охапку и скачками прыжками. Жучила, не так резв как я. Потихоньку отстает. Бегу к выходу из этого страшного места. Оглядываюсь через плечо — насекомое прекратило преследование. Понимает гадёныш, что со мной в беге соревноваться трудно. Тоже останавливаюсь и перевожу дух. Достаю из рюкзака бинты и лихорадочно перевязываю локоть. С третьего раза получается. Жизни прибавилось до 50. Еще одна повязка на голову. Все, полное восстановление. Я, готов к бою. Смотрю тараканчик, медленно ползет от меня за холм. Хм, не уйдешь. Ничего, со спины бить можно. Не я первым нападал. Набирая скорость, лечу на противника. Сближение, хрясь! Катана входит по самую рукоятку и туша разваливается пополам. Вот так удар! Насекомое медленно начинает исчезать.

На песке остаются чёрные, кожаные штаны. Гляжу на этикеточку. Сунните. Физическое сопротивление — 2. Сопротивление холоду— 3. Сопротивление яду — 3. Сопротивление энергии — 3. Годится. Снимаю юбку, хакаму и бросаю ее на землю. Одеваю, сунните. Смотрюсь на себя в зеркало. Во, совсем другое дело. В штанишках, выгляжу более воинственно, чем в платье. Ну, держитесь жуки выродки. Неожиданно в голове звучит голос.

— Вам еще надо убить 8 жуков.

Все понял, понял. Смотрю еще раз на себя. Владение мечом повысилось до 27, Бушидо поднялось до 51. Ясненько. Чем больше побед, тем больше навыков и здоровья. Да, кстати, а что такое — Бушидо? Достаю красную, самурайскую книжку. Раскрываю на первой странице. Так, теперь я могу проводить все приемы, кроме наказания честью. Для этого надо, знание бушидо — 70. Ничего, попробуем все остальное. Провожу эксперименты на третьем пациенте. Больше всего мне нравиться, проникающий удар. Все очень просто. Расслабление и резкий проникающий выпад вперед. Пробую на натуре. Очередная жертва даже хрюкнуть не успела. Проникающий удар вспарывает, блестящий панцирь на спине.

На четвертом отрабатываю прием уклонения. Еще раз проникающий удар. Побежал гад. Догоняю. Дыщь, дыщь. Все. Внутри еще одни кожаные сунните. Пригодятся, продам, Фагочи. Дедушку надо порадовать новым товаром. Мой боевой дух начал набирать обороты. Где-то за час, убиваю всех 10 выродков.

Возвращаюсь в Макото-Дзиму, с добычей. В рюкзаке у меня 464 золота. 4 фиговых катаны. Несколько, каких то свитков, с магическими приемами. Пока не смог их прочесть. Голос прокомментировал.

— Надо учить магию — Ну что ж, учится ни когда не поздно. С чувством глубокого удовлетворения, отправляюсь к Анси. Она так и ждёт меня у городских ворот, словно не сходила с места. Я еще ни чего не успел сказать, как она сунула мне кошелек с 1000 золотыми. Не этого я от тебя ожидал, Анси, не этого. Да, разочаровала ты меня детка. Ну ладно поймаю тебя на чем ни будь другом. Еще не конец сказочки.

— Уважаемый Карабасофф — сан, я благодарю вас, за то, что вы спасли мои посевы, от этих жуков. Ваши добрые дела останутся навсегда в моем сердце — Хоть бы поцеловала что ли? Блин. Постоял еще. Но, Анси так хитренько улыбнулась и пропела своим мелодичным, кукольным голоском. — Приходите завтра, уважаемый Карабасов — сан. Завтра у меня к вам будет еще просьба. — Понял тебя, крошка. Динамщица ты еще та. Завтра опять поди деньгами откупишься. А где же, теплые человеческие отношения?

— Ладно, Анька. Жди меня и я вернусь. — Разворачиваюсь и с чувством, что меня где-то накололи, топаю к Фагочи. Старичок, покупает, все мои военные трофеи, доставшиеся в битвах с жуками-выродками. Я богат. Рюкзак приятно потяжелел. 1800 золотых, нежно позвякивают за спиной. С нестерпимым желанием, потратить денежки на увеселение души и тела, направляюсь в кафешку. Ох сейчас и погуляю! Неожиданно, в голове раздается звон будильника. Моего будильника. Там в хмуром мире меня ждут.

Надо возвращаться в реальную жизнь. Уходить из сказочной страны не охота. Как мне здесь нравиться. Простому русскому Самураю. А, как же наверное скучает по Японии, женщина по фамилии Хакамада. Да, трудновасто, ей. Иришке, наверное, часто снится сакура.

Бедная, бедная девочка… Эскейп… Вспышка… Я сижу у монитора… Пустота…

Время 06 35. Надо на работу. Какая в задницу работа. Надо. Иду в душ. Только тут замечаю, что левый локоть отек и болит…Ну конечно, это меня жучек укусил. Смешно. Блин, наверное, стукнулся о компьютерный стол, пока играл. Одеваюсь, стараясь не задеть больную руку. Есть, почему-то не хочу. Скорей бы закончился день и опять вернуться в Макото — Дзиму.

Глава 5 Первый живой человек

На работу шкандыляю на расхлябанном, старом, как весь советский автопром, автобусе. Трястись целый час. Хоть посплю немножко.

Рядом садиться не до опохмелившийся бичара. Грязная, рваная болоньевая куртка. Из под синей ткани торчит кусок грязной ваты. Замызганная бейсболка с треснутым козырьком, сдвинута на бок. Недельная щетина, фиолетовый синяк и мутные глаза, цвета весенней лужи завершают картину. От него прет, как от целого пивного завода. Да, Россия страна бухих.

С ходу этот троглодит, начинает жаловаться мне, на свою гребаную жизнь. Не нахожу в себе наглости, послать его куда подальше. Почему меня любят все дурачки и алкаши? У меня, что на лбу написано — бесплатные психологические консультации?

Рука непроизвольно дергается в поисках катаны. Бывший интеллигентный человек, наверное, что то чувствует. Сразу же затыкается и подскочив с места, судорожно начинает продвигаться к выходу. Я прикрываю глаза и засыпаю.

Опять снится армия. Снится, как возвращаюсь из госпиталя. Рана зажила хорошо. Я, даже в футбол уже играю. Наши сибирские ребята, строят Джамаловскую банду на раз. Много выбито зубов и проломлено черепушек. Казарма вся была перевернута. Вся в крови. Наши южные братья, просили мира. Мира не было, была их полная и безоговорочная капитуляция.

Сразу все встало на свои места. Ни кто ни кого не унижал, не издевался, не избивал. Просто стали сосуществовать, не задевая друг друга. Вижу, как я опять иду по недостроенной столовой. Ищу хорошие кирпичи, чтобы заменить, рассыпавшуюся кладку, на крыльце казармы. Прапор попросил. Слышу за спиной …

— Ну, что братан. Не дорезал я тебя тогда — Резко оборачиваюсь. Джамал с ножом. Вертит его в руке, играет. Тело все цепенеет.

— Все. Вот и смертушка моя пришла — В рукопашке я его, конечно смогу, но лучше него с ножом, никто работать не может. Глаза волка, сузились. Осторожно ступая, он приближается ко мне. Пытаюсь поднять кирпич. Выпад. Лезвие, почти касается лба. Я отпрыгиваю к окну. В мою ладонь, утыкается, что-то острое. Это в кино, герои бьются часами друг с другом. На самом деле, все происходит очень быстро. Джамал, кидается всем телом на меня. Все получается само собой. Отбиваю нож, левой рукой. Правой, бью в грудь. Я даже не понимаю, что в руке у меня зажат электрод. Он входит глубоко, прямо под сердце. На его лице, появляется обиженная улыбка. Буд-то он хочет сказать мне. — Это не честно. Ты смухлевал — Глаза вдруг неожиданно начинают меняться с черных, на карие детские. Тело его обмякает на моих руках. Он судорожно выдыхает, запахом парного молока, прямо мне в лицо. Я пью его дыхание. Я пью его жизнь. Меня, начинает колотить. Спазмы сжимают горло…

— Молодой человек вы что? Что с вами? — Я просыпаюсь на конечной остановке. Меня трясет за плечо толстая кондукторша. Но это лишнее. Меня и так всего колотит. Ни чего не понимаю. Постепенно прихожу в себя. Проехал свою остановку.

Возвращаюсь, на этом же автобусе назад. Тетка-билитерша, как-то странно на меня поглядывает. Постепенно дрожь проходит. Когда же это кончиться. Я больше не хочу видеть эти сны.

На работе все как обычно. Только под вечер, был интересный сюжетец. Когда оформляли сделку, купли-продажи, покупатель седой, интеллигентный мужчина, начал что-то кочевряжиться. Цена ему что-то не понравилась. Хотя уже все было решено. Я посмотрел на него и побежала, информация. Все вышло, само собой.

Василий Иванович Анучин. Преподаватель физики в институте. Женат, детей нет. Любовница Катюша. Беременна. От него. Покупает ей квартиру. Ни чего себе. Это что, шутка моего переутомленного мозга? А, может… Сейчас проверим. Прерываю его недовольное бурчание и как бы между прочим, устало сообщаю.

— Василий Иванович, вы же сами хорошо понимаете, физика, которую вы преподаете, это точная наука. Недвижимость, тоже точная наука. Цена была озвучена, так что поздно назад поворачивать. И вообще, для такой красавицы как Катюша, не чего денег жалеть. — У дяди челюсть отвисает до самого пола. Глаза по рыбьи выпучились. Кокетливо торчащие волоски из носа, агрессивно ощетинились. Если упал бы в обморок, я не удивился.

— Откуда ты знаешь? — клиент непроизвольно переходит, на ты.

— Что? — туплю я.

— Про физику и про Катюшу.

— Мы все знаем, уважаемый Василий Иванович. Так что по рукам и рассчитывайтесь, пожалуйста.

А в голове побежала дополнительная информация. С какого студента и сколько он брал в денежном эквиваленте за последние 3 года. Это что, бесплатный подарок от Ультры? Или случайность? Время покажет. Приятное возбуждение, резвой ящеркой защекотало в груди. День заканчивается хорошо.

С зарплатой, после прошедшей сделки, я с нетерпением возвращаюсь домой. Лихорадочно, с третьего раза попадаю ключом в замочную скважину. Вваливаюсь в прихожую и торопливо раздеваюсь. Есть почему-то не хочется. Быстренько усаживаюсь за комп. Поехали. Я в Ультре. Опять эта прекрасная музыка и теплая пульсация растекается по всему телу. Начинаю испытывать возбуждение, сравнимое разве что с сексуальным. Кибер наркомания это мощно. В десять раз лучше всякой химии и главное для здоровья безвредно. Ну, наверное. А для психики — вот тут время покажет, нужно будет рефремингом проверить. Опять стою у фонтанов на улице Макото — Дзима. Само собой, от эйфории в голове сочиняются строчки.

Холодные ветра спускаются с гор Фудзи-Ямы в долину. Белый снег ложится на голые ветки уснувшей сакуры. Только Сима, осталась такой же неприступной Сукой.

Как нежна, японская лирика. Ее нельзя слушать. Ее, нужно чувствовать. Кто-то скажет, зачем глумится над японской поэзией. Хм… Надо))). Я, простой самурай, в котором кроме японской крови, течет еще и стакан русской. Во мне, есть русские гены. Каковы гены — таковы и хайку. Я знаю — моим сборником хайку, [Сука-Сима из Макото — Дзима] скоро будет зачитываться, вся половозрелая Япония. Но давайте сразу определимся. Вы, милые мои, неискренние ревнители морали. Ханжи и моральные уроды, постоянно трахающие мозги другим, потому что своих нет.

Если вас напрягает читать мое повествование, можете поскорей закрыть эту книжку и хреначить из Ультры, куда подальше. А нормальные люди, со здоровой психикой, пусть улыбнуться и как ни в чем не бывало, путешествуют вместе со мной. Топают с Гариком, по этим неизведанным и удивительным просторам.

Неожиданно меня что-то насторожило. А вот и поворот сюжета. На встречу мне движется, нечто чудесное.

— Опа, гопа, киляка такая накатила — По главной улице, Макото — Дзимы, крадется непонятное существо, замотанное с ног до головы во все черное, с саблей привязанной к палке, на подобие косы, только торчащей прямо. С грацией обкуренного зомби-алкаша ко мне приближается щуплый паренёк, замотанный в чёрные тряпки. Жуткое зрелище.

— Ой, кто к нам пришел!!! Какие люди!!! — живого сразу видно. Скорей всего это ниндзя. Но больше всего похож, на сына мертвого тунгуса. Делает, какие то перебежки из стороны в сторону. Зашуган до умопомрачения. Движения конвульсивны и не просчитываются. Того и гляди все бросит и убежит с криками — Мама!!! Не трогайте меня дяденька!!! — Я, выдерживаю марку, жду, пока это низкоорганизованное существо само ко мне подойдет поближе. Бравый воин, постепенно приближается.

Вижу, молодой ниндзя. Звать — Бандит. Мда, измельчали нынешние ниндзя. Сверлю его устрашающим взглядом и дико ору.

— Стоять! Бояться! Деньги не прятать! — от моего дурного голоса, он входит в ступор. Того и гляди грохнется в обморок. Если буду молчать и дальше, точно отключится.

— Ты, кто юноша? — про себя смеюсь — Кто ты таков???

— Я? Я ниндзя — заикается молодой боец.

— Как звать, тебя отрок? — пацан совсем охреневает.

— Тёма — начинаю мелко трястись от сдерживаемого смеха.

— А почему, бандитом тебя кличут???

— А, ну что б, ббббоялись — А вы кто дяденька?

— Я Карабасов, самурай мля.

— А это кто такой? — малец благоговейно на меня уставился.

— Это самый главный среди ниндзей — У Тёмы в глазах застывает, священный ужас. Для него я Даймио. Ладно, надо кончать комедию.

— Слышь, Тёма расслабься. Я тоже игрок. Так что выйди лучше из боевого режима, спокойно поговорим.

Думаю мальченке лет 13–14. Потихоньку приходит в себя, распрямляется.

— Ааа. А ттты давно здесь? — похоже заикой я его сделал на всю жизнь. Есть работа для логопеда.

— Ну, дня два уже, мне здесь нравится — дружески хлопаю ниндзю по худому плечу.

— Мне тоже. Я только зашел в игру, а чё можно делать? — доверительно шепчет Тёма.

— Что с тобой поделаешь, побуду для тебя гидом. Пошли я тебе девушку покажу. Анька, тебе квест даст и…. и вперед мачо — дружески тыкаю его кулаком в область печени.

— А как она даст? В какой позе? — Таааак, все понятно, клинический случай. Нежный юношеский возраст. Одно неверное слово и все. Или маньяк убийца всю жизнь, выслеживающий малолеток в лифтах, или импотент на всю жизнь. Нужно все разжевывать, долго и тщательно.

— Пошли Тёма — разворачиваюсь и бодро марширую к городским воротам.

Мы идем по улице, между аккуратненьких, японских домиков. Приближаемся к месту назначения. По дороге я ему объясняю, что квест с английского, переводится как путешествие.

— Дают тебе задание и ты его выполняешь. Понял? — он радостно кивает на манер китайского болванчика. Ну вот, вроде бы процесс пошёл.

Анси как всегда ждет своего спасителя, скромно глядя на носки своих сандалий. Указываю на неё рукой.

— Вон видишь девушку? Она тебе скажет, что делать и пойдем вместе. Ну, давай Тимофей, дерзай. — Ниндзя, неуверенно подходит к Анси. Мнется с ноги на ногу. Ждет, когда с ним заговорят. Анси долго упрашивать не надо. Она начинает опять теребить свое розовое кимоно на груди и мило улыбаясь, просить о помощи. Но она немножко не рассчитала на уровень интеллекта.

— Бандит — Сан, Жуки выродки … — Тёма нервно перебивает.

— Кто ссан??? — Программа конечно на мальчика не была рассчитана. Анси начинает заново.

— Бандит — Сан. Жуки выродки, истоптали все мои посевы…

— Кто выродок. Я что ли??? — мне стыдно перед Анси, за моего друга. Даун в седьмом поколении.

Но девушка невозмутимо начинает все заново, сверкая в улыбке блендамедовыми зубами и поправляя маленькой ручкой рыжие волосы.

— Бандит-Сан, жуки выродки … — Эта сценка продолжается довольно долго, но я терпеливый и с умилением смотрю на этих двух выпускников детского садика — Тормозок. Ладно, Анси дура компьютерная, но Тёма своим интеллектом, сможет грабануть любой комп. Может быть, он мне не зря на пути повстречался. Ну, посмотрим. Время покажет. Знать бы мне, при каких обстоятельствах, с этим самородком мы встретимся еще раз, в реале. Я, бы так не улыбался. Но пока, про себя глумлюсь над этой парочкой. Где-то через пол часа их содержательный диалог заканчивается. Тёма понимает, что девочка от него хочет и на конец-то поворачивается ко мне.

— Все понял. Так куда идти? — на лице, блуждающая, балбесная улыбка. Хотя, Анси ему раз 20 давала отмашку своей маленькой ручкой, в сторону леса. Да, с напарником мне повезло.

Я стою на асфальте, Ноги в лыжи обуты. То ли лыжи не едут, То ли я шизанутый.

Такое ощущение, что Тёма родился с лыжами и с таким личным составом придется защищать Родину, от выродков. Ну что ж, боевых товарищей не выбирают. Они сами находятся.

— Пошли братан. Топай за мной. — и два раздолбая, вприпрыжку направились, на встречу своим неприятностям.

Опять желтый пляжный песочек. Пустыня знакома до каждого сантиметра, я вчера тут 10 жучищь замочил.

— Пошли Тёма, покажу — Вальяжной походкой завсегдатая, я иду мимо кактусов пока не показывается жук-выродок. Где-то на уровне подсознания, промелькнуло, что он какой то не такой. Ну и ладно. Показываю Тимофею на монстра.

— Вон видишь жук? Подходишь и бьешь до смерти. Все… — соратник стоит как то индифферентно и переминается с ноги на ногу.

— А как это? — опять тупит Тёма.

— Дорогой друг — подмигиваю — Если 10 жучил оприходуешь, то тебя Анси так отблагодарит, ну просто нищтяк! Может даже поскачешь на ней, словно Буденный на своей лошадке. — Его тельце дергается вперед, навстречу предполагаемым ништякам. Потом останавливается — инстинкт самосохранения преодолевает инстинкт размножения. Просто приятно смотреть на наше молодое поколение. Смех да и только.

— Эээ, ну это — Опять у него топотушки — Покажи как надо — Ссыт мальчонка. Да, эту болезнь даже экстрасенсы не лечат. Ну что ж, попробуем исправить. Долго, что ли самураю показать молодому ниндзя, как надо жуков-выродков мочить. Подхожу к монстру. Достаю свою клевую хренорезку под названием катана. Включаю боевой режим. Бац. Хорошо врезал. Половина жизней отнял. Иду к Тёме, пусть этого калича сам доработает.

— Ну давай добивай — Вижу расширенные от ужаса детские глаза. Спиной чувствую какой-то нездоровый топот. Оборачиваюсь и получаю в морду, крутой харчек, едкого, зеленого киселя. Сразу не понимаю, что произошло. Этот урод плюнул в меня. Да не простой слюной, а ядом!!!

Вонь резинового клея Момента, моментально вырубила, мое и без того бессознательное сознание. Все тело начало перекручивать, как белье в стиральной машинке. Бегу не видя ни чего. Глаза режет, кислотной, жгучей резью. Бронхи и легкие горят, словно набитые стекловатой. Не вдохнуть, не выдохнуть. В голове звучит беспристрастный голос.

— Вы отравлены. Вы плохо себя чувствуете. Вам надо лечиться.

— Да заткнись ты гад. Лучше скорую вызови, человек умирает. Мля!!! Сам знаю, что надо лечится. Дайте мне сто грамм водки!!! Нет, лучше двести!!! Иначе, я погибну!!! — жизни убывают как крупинки в песочных часах.

— Осталось тридцать четыре — звучит у меня в голове. Бегу к городу, может там помогут. Неожиданно начинаю рыгать. Организм избавляется от яда, который попал в легкие. Меня выворачивает наизнанку, но я бегу. Меня полощет, плющит, колбасит и таращит. И все в одно лицо. Все в одну морду. Но я бегу… Меня рвет зеленой слизью. Но я ползу… Жизни 5 4 3 2 1… Темнота …….

Вот, я, первый раз умер в Ультре. Ни фига у меня нет, кроме, белой ночнушки на голое тело. Стою у домика местного лекаря — Аканума. Это толстый, нет просто жирный дядька. Засаленный, полосатый халат, висит на нем бесформенным мешком.

— Я тебя конечно, воскрешу, хоть ты этого и не достоин — самодовольно изрекает местный эскулап — Но даже самый страшный преступник, может рассчитывать на второй шанс — Взмах посохом. Я обретаю тело. Медлить нельзя, вся моя амуниция осталась на моем трупике. Выбегаю на улицу. Ориентируюсь здесь я хорошо. Быстро оглядываюсь. Понял. Пустыня там, на севере. Мчусь во все лопатки.

Анси, даже не успела меня ни о чем попросить, какая милая девочка. Пролетаю мимо скромницы, аки смерч. Бегу к месту боя. Навстречу мне Тёмка, весь зеленый. Он фонтанирует, как огнетушитель, с сорванным краном. Видать то же плюнули в морду. Подбегаю к своему мертвому тельцу, Хватаю, катану. Надо отомстить за себя и за боевого товарища. Впереди слышу топот и рычание. Неожиданно выскакивает из-за дерева, наш доброе насекомое. Прет на меня, как танк. Бью его, проникающим ударом. Его заносит, словно «копейку» на льду. После небольших вензелей, он ударяется в кактус. Тот с хрустом переламывается и хряпает его своей мясистой колотушкой, по башке. Пока не опомнился, рублю еще и еще раз. Побежал. Догоняю. Завершающий удар. Выродок, разваливается пополам. Во блин, из внутренностей, вываливается огромная сабля, Но-Дачи. Вот так подарок. Заслужил однако.

Беру меч в руки, читаю. Наносимый урон 16–18. Удар огненным шаром 30. Удар ядом 40. Повышение силы 3. Удача 40. Ложу катану в рюкзак. Беру в руки Но-Дачи. То что единичка интеллекта понизилась, даже не замечаешь. Ну, сами знаете. Заметно, когда умнеешь, а когда глупеешь, ни кто и не видит. Даже ты сам. А вот силы на 3 больше, это сразу чувствуется. Жизни прибавляются с 70 до 73. Мелочь, а приятно. Кому это не понравилось бы. Все тело прямо налилось силой. Делаю себе перевязку. Бинтов много. Чувствую себя прямо Шварценеггером.

Да, а где же мой однополчанин? Оглядываюсь, Тёма маячит, где-то на горизонте, между барханов. Останавливаюсь и жду молодое пополнение.

— Ну, ты чё дезертир, гасишься? — Он, моргает расширенными от ужаса глазами.

— Я, это… пику выронил — Ага классическая отмазка — от злости резко разворачиваю его за плечи и пинаю по худому заду. Бравый ниндзя летит опережая собственный визг.

— Слышь. В следующий раз, не прокатит. Сам тебя убью. Понял? — подношу кулак, под хлюпающий нос.

— Да. Все, больше не буду — Он с опаской поднимается, отряхивая желтый песок с пятой точки. Ладно, всякое бывает. Может еще герой, легендарный будет. Жизнь она такая штука. Хрен знает, кто пойдет вверх, а кто вниз. Все-таки парень кровью искупил свою вину. За час рубки, мы с ним накосили штук сорок, этих мерзких насекомых. Подзаработали на этом карательном рейде основательно. На краю пустыни прощаюсь с юным воином и неспешной походкой топаю в город. После боя можно и подкрепится.

Останавливаюсь у кафешки. Ага, Орнида суши должна приготовить. С голодухи, засосало под ложечкой. Все ощущения обостряются. Даже простая рыба — покажется суши. Ну а суши вообще — амброзией. Захожу в японскую кафешку. Японская официантка, как всегда встречает с улыбкой и поклонами.

— Здравствуйте, Карабасофф-сан. Что изволите отведать?

— Суши, Орнидка, суши. — устало плюхаюсь на табурет.

— Извините, Карабасофф-сан, суши нет. Есть, пицца сырная… — Ууу, как все это напоминает мне, нашу раздолбайскую жизнь.

— Орнидочка, ты, знаешь кто я? — свирепо пучу глаза.

— Да конечно Карабасофф-Сан, вы самурай, господин жизни каждого простого человека. Ваше желание, закон для меня и для всех нас — Да уж. У нас бы так официантка, в нашей забегаловке ответила, я бы онемел точно, как рыба об лед. А здесь это в порядке вещей.

— Ну и чем ты искупишь свою вину, Орнидка? — делаю тембр голоса более снисходительным.

— Что Карабасофф — Сан изволит, то и произойдет под этим небом. Я полностью в вашем распоряжении — Она начинает развязывать поясок своего синего кимоно.

— Эй, эй, Стоп, не так быстро. — делаю предупредительный жест ладонью.

— Если не хотите любви — смиренно щебечет Орнида — я могу вам спеть, станцевать. Вы, можете просто отдохнуть и послушать сказку. — хитрая улыбка озаряет её личико.

— Сказку? Сказка, это интересно. Давай сказку — по телу прошла волна, томительного ожидания, чего-то волшебного и загадочного.

Ну и что, милый мой читатель? Разве ты, отказался бы, от таинственной сказки, рассказанной тебе, симпатичной, маленькой японкой? Это же не та шняга, которую каждый вечер, гонят детям, наглый поросенок Хрюша и его болтливая подружка, Каркуша. Нет, мое поколение, выбирает Орниду.

Девушка, приглашает меня наверх. В вежливом поклоне склоняет чернявую головку. Осторожно поднимаюсь по лестнице, красного дерева. Все так тихо и очень, шикарно. Запах японской роскоши, нежным бархатом и красным светом насыщает все вокруг. Тишина. Все красиво и уютно. Небольшая комнатка. Матрасик в углу. Клетчатое одеялко. Подушечка длинная, похожая на валик от дивана. Рядом круглый, красный фонарик, дающий мягкий, успокаивающе-возбуждающий свет. Я ложусь, уютно укрываюсь лёгким одеялом. Орнида садится на пол рядом. Как бы невзначай, правой рукой касаюсь ее коленей. Они живые, теплые, круглые и мягкие. Обтянуты нежным, синим шелком.

Гоню от себя глупые мысли, а то так и сказку не услышу. Я просто чувствую. Я здесь. Я могу сделать все и это ни куда не денется от меня. Мне очень интересно послушать сказку. Орнида, сидит и ждет, скромно потупив свои узкие, хитрые глазки.

— Ну, давай Орнидушка, рассказывай — Она вздрагивает, словно её укусил комар.

— Что Карабасофф-Сан желает услышать? Смешное, страшное, или поучительное?

Говорю первое, что приходит на ум.

— Расскажи, откуда взялась, эта прекрасная музыка и почему когда ее слушаешь, так хорошо — Она отшатнулась от меня. Кажется, будто бы ей в лицо брызнули из баллончика, слезоточивым газом. Ладошками закрыла личико.

— Нет, нет, я это не знаю, я это не могу, вам рассказать! — Стоп не понял? Какая то защита…

— Орнида, ответь мне — успокаивающе глажу ее по упругой коленке.

— Да, Карабасофф-Сан — с почтением склоняет головку, только велосипедные спицы, торчат из черного клубка волос.

— Я, кто??? — с напускной серьезностью, хмурю брови.

— Карабасофф-сан, Самурай… Самурай, хозяин жизни любого человека. Все должны подчинятся и слушаться Самурая — нашего господина. Все должны слушаться вас, Карабасофф — сан — маленькие ладошки сложены на груди. Реснички, как две мохнатые бабочки, слегка трепещут.

— Я самурай, твой господин, Карабасофф-сан приказываю тебе, расскажи мне про музыку, звучащую здесь и про волны, которые ее сопровождают.

Девушка как-то странно посмотрела на меня. Миловидное, восточное личико исказилось извиняющейся улыбкой. Внутренняя борьба, отразилась в ее глазах, предгрозовой рябью на озерной глади. Программа игры, была создана, наверное, недавно. Защита еще полностью не установлена и на такой простой взлом, была явно не рассчитана. Маленькая японка, судорожно всхлипнула, явно сомневаясь, кому подчинится. Программе, или самураю, хозяину жизни. Колебания, останавливающейся юлы. Неизвестно в какую сторону упадет. Влево или вправо. Вперед или назад.

— Я, слушаю — легонько хлопнул по округлой коленке рассказчицу и попытался отогнать обволакивающий меня сон. Когда засыпаешь в Ультре, просыпаешься в реале.

Начиналась история, когда я лежал в гостинице Макото — Дзима, рядом с Орнидой. Конец истории, дослушивал сидя у компа, в своей комнате. Отчетливо помню, как девушка шёпотом начала рассказ, почти качаясь своими губами моего уха.

— Нашу загадочную страну, придумал один волшебник — звать его, Мак Линк. Он собрал вокруг себя, много колдунов, потому что у него было большая куча золота. Все маги, начали на наго работать. Это и не удивительно, у них не было столько золота. А все они хотели его иметь. Каждый из них стал колдовать. Один колдовал деревья, другой землю, третий животных и людей. У каждого было дело. Начала получатся удивительная страна — Ультра. Но Мак Линк, захотел, что бы его придуманный мир, любили. Для того, что бы у него было еще больше золота, он пригласил еще двух, злых-добрых волшебников. Один сочинил страшную волшебную музыку, которая покоряла сердца и души людей. Другой, придумал волны, которые вызывали у людей в голове, чувство счастья. Когда сказка загрузилась, начали появляться первые живые люди. Один из злых-добрых волшебников, который придумал волны, сказал.

— Я не хочу, чтоб люди здесь умирали — он захотел вернуть все назад, но Мак Линк, просто убил его. Взял его мозг и подсоединил к этой стране и волшебник стал сам частью этого мира…

— Орнида, скажи как его звали.

— Пауль. Но он любил, когда его называли Парадокс.

Эту последнюю фразу, я уже слышал и не слышал, сидя с открытыми глазами, перед монитором, в комнате. Сон был это, или не сон, я еще не мог понять. Но то, что было 10 ч— 15 мин, я увидел внизу экрана, очень отчетливо. Опять опоздал на работу. Опозданец. С глупой тоской, тупо смотрю в окно. За окном во всю силу, разворачивается, весеннее утро. Трухлявый, рыхлый снег тает, маргарином на сковородке. Наконец то зима убегает, побитой собакой, трусливо поджав, грязный хвост. Сквозь черные, облезлые ветки деревьев, улыбается озорное солнышко. Я давно уже должен был быть, на работе. Бегом в душ. Одеваюсь. На ходу выпиваю пакет молока. Бегу на автобусную остановку. Ууу, не хочу, не хочу. Тело мое желает развернуться и с такой же скоростью, бежать назад, что бы запрыгнуть в Ультру. Я, наверное, уже кибернаркоман. Да, это точно. Точно. Ну и пофиг.

Глава 6 Британия. Британия

На работе, все как всегда. День струится, ржавой водой из крана. Противно и нескончаемо. Единственное развлечение, в 16–00, планерка. Собирают весь состав агентства. Наш директор, Вадик, опять будет пытаться раскачать в себе умение, которое называется, «Политическое лидерство». А, нам то что? Это уже вошло в привычку. Народ привык. Народ подтягивается к назначенному времени. Все потихоньку собираются в небольшом зале. Не спеша заходят и рассаживаются кто, на стулья, кто на диванчики. Те, кто не хочет сидеть, просто прислонились задницами к подоконникам. Агентство у нас большое, человек сто. Каждый, как обычно занят своим делом. Персонажи из комиксов и мультфильмов.

Вот пожалуйста — Винни-Пух. Славка, рыжий, толстый хохотун, травит похабные анекдоты. Сам же и ржет над ними, громче всех. Пофиг, что его ни кто не слушает. Сам себе Дуремар. Пузо что-то отрастил. Похудеть пора.

Боря— попугай Кеша, заигрывает с Маринкой — рыжей, худой, сексапильной девахой, похожей на кошку. У нее все длинное. Ноги, волосы, нос и с языком тоже все в порядке. Ей по ходу, эта забава нравится и она с псевдоприязненной улыбкой лениво отвечает на шутки. Борис, хлопает вокруг неё, куцыми крылышками, Марья выгибается своей стройной фигуркой. Борис массирует глазами все аппетитные места ее тела. Самое смешное, что это игра, длится уже пол года. Видать так ни чем и не закончится. Сложно скрестить попугая с кошкой.

Ленка-зайка, читает модный журнальчик. Длинные ноги хорошо выглядят в черных колготках. Интересно из чего она сшила свою микроюбку, наверное из папиного галстука. Лена закидывает ногу на ногу, морщит маленький, красивый носик. Периодически, бровки взлетают удивленными ласточками к верху. Одинокая, брезгливая мыслишка бежит по не слишком извилистым, лабиринтам, ее интеллекта.

— Как такое может быть? Есть девки, красивее меня? Свинство! Фуу, какие они противные. — читаю на миловидном личике.

Саша и Даша в углу, о чем-то шепчутся. Скорей всего о ком-то. Моют мужикам косточки, своими розовыми, ядовитыми язычками. Может даже про меня. Потому что периодически гадливо зыркают в мою сторону. Обе кругленькие, толстенькие, смешливые. Две матрёшки-сплетницы. Находят же люди друг друга. Существа, без талии, с очень бабскими личиками, высечены стамеской и обработаны наждачкой, не очень мелкой. У обеих, похожие наспех скрюченные фигушки носа, как бы сразу говорят — Что, ты не делай, все равно, обосрем. Их толстые губы, обмазанные явно наугад яркой помадой, дополняют приятную картинку. Да…и глаза одинаковые, какие то бегающие, две пары блестящих, черных жуков. А голосочки, словно затачивают две косы. А, какие под этими черепушками мысли копошатся, как черви в кусках чернозема. Задуманные природой, как красавицы, девушки получились, как всегда. Для меня всегда было загадкой, кто с такими женщинами спит. Как ни странно, обе замужем, а может быть женаты, фиг знает. Как меня эта парочка раздражает. В Ультре замочил бы их, с превеликим удовольствием…

Жирный, Валера, таращится в окно и самозабвенно, ковыряет пухлым пальцем в носу. От, этого занятия, получает неимоверное удовольствие. Блин, сейчас слюна побежит, как у голодного бегемотика. О, побежала. Омерзительная картинка. Что он в агентство недвижимости пошел работать, все равно ни чего не получается. Косяков по работе на нем уже висит, как игрушек на новогодней елке. Валера тяжело дышит, словно щенок в знойный день. Капельки пота стекают по толстым щекам. Он оторвал свою недвижимость от стула и с грацией обкуренного зомби топает по направлению к туалету. Понятное дело, опять гамбургеров пере кушал и захотел какать.

Расфокусированно, смотрю на всех, а сам то весь в Ультре. Что там Орнида говорила, …. не помню, только волны и музыка и …Одно только воспоминание, вызывает эйфорию. Приятная, тёплая волна, начинает растекаться по телу, упругими толчками. Да уж, етическая сила.

Все наркотики действуют приблизительно одинаково. Одни химически раздражают рецепторы клеток головного мозга, создают иллюзию выделения эндорфинов. Другие, раздражают рецепторы, которые просто выделяют эндорфины. Уровень гормонов счастья, повышается в крови. Человек, балдеет, кайфует, просто тащится голой задом по щебенке. А, на самом деле, как был ублюдком, так им и остался. Здесь же, в Ультре, другая методика. От волновых колебаний, которые идут по сети, клетки мозга, обманываются. Они думают, что на них воздействует, эндорфин и человек улетает. Даже если тебя будут резать на кусочки, ты будешь улыбаться. Это придумал Парадокс? Или он хотел это уничтожить? Где же его найти? Как все просто и все замечательно. Не надо больше подпольных заводов. Не надо дорогостоящей аппаратуры, по производству химических наркотиков. Не надо маковых, конопляных и кокаиновых полей. Сами собой исчезнут нарко дилеры. Убийства при передаче, товар — деньги — товар. Исчезнет огромная потеря на наркокурьерах. Убили, подставили, кинули … Интернет. Просто включил комп и … Счастье побежало по твоим венам. Ах-х-х-х-х хочу домой о-о-о-о-о. Хочу в Ультру. Как там все хорошоооооооо. А какая супер прибыль. Даже неизвестная простому олигарху. Олигарх — здесь, просто бомж с помойки. Весь мир в твоих руках. Я представил, что можно просто весь Земной шарик, посадить на эту иглу и управлять им, одним движением мышки. Так. Стоп. Назад. Отмотаем. Стоп. А что если …. Но тут меня перебивают, сбивают, с очень важной мысли. Суки, кто посмел?

— Здравствуйте — Вадик — наш директор, как всегда складывает свои маленькие, пухлые ручки, на кругленьком животике, воровато зыркает в шпаргалку лежащую на столе — На повестке дня, у нас один и тот же злободневный вопрос. Почему так мало сделок? Где, деньги? Почему у нас постоянно разные косяки. То свет потух то хрен опух. — я выдернул сознание из приятных фантазий, как рыбу из проруби. Дико таращусь на него, словно на клоуна, зашедшего на похороны. Сейчас он отведет на нас душу. Впрочем слово душа, в этом случае можно вымарать корректором.

Этот маленький, горбоносый уродец, как всегда будет целый час катать вату, не давая ни кому слова сказать. Самовлюбленная сволочь. Как это все достало. Я от нечего делать, абсолютно не слушая его, начинаю психологически над ним хулиганить. НЛП. Методика якорей. Все очень просто и в то же время гениально. Все по Павлову. Зажигается лампочка и у собачки выделяется слюна. Ням, ням.

Допустим, вы разговариваете с человеком. С любым. С гением, идиотом ли, без разницы. Наблюдаете за ним. У него положительные эмоции — закрепите это. Допустим визуально. Можете на положительное, показать рукой в лево от него.

На отрицательное, в право. Можно, Аудиально. На хорошее, один звук, ну например — Аааа. На плохое другой, например — Ууу. Кинестетика — это вообще удар ниже пояса. Достаточно, когда у пациента хорошие эмоции, прикоснутся например, к коленке, а отрицательные, к плечу… и все. Гони ему всякое фуфло, но якори его на положительном, то есть касайся, или вообще щелкай пальцем по коленке. Он это будет воспринимать, как свое любимое заветное желание. Почему я вам открываю эти тайны? Да, сам не знаю. Берите, жалко, что ли. Наверное, задолбала реклама! Я знаю, как от нее защитится, а вы нет. В рекламе применяется НЛП, а мы как зомби идем и покупаем то, что нахрен нам не нужно. Реклама — это методика якорей. Защитись!

Читая эти буковки и строчечки, вы просто сэкономите свои денежки. Тратьте на себя и на своих детей, а не на эти гребаные фирмы. Пусть будут счастливы ваши дети, а не чужой дядя, который вас вообще презирает. Презирает, как потенциальных покупателей. Как лохов, которым продает то, что сам бы никогда не купил. Помните, как вы приобретали ту вещь, которую не знали куда деть потом. Вам вдалбливали, если купите «это», то будете счастливы. Да и вообще можете не читать то, что здесь написано. Лучше и не надо. Завернутую программку из подсознания уже не выковырять. Пусть работает, родная. Извините. Наверное, мне не надо было вам это говорить. Давайте лучше вернемся в реальность…

Вадик гонит. Вадик метет пургу. Я начинаю его якорить. Жестко и жестоко. Он много чего говорит, но я стараюсь не слушать. Это мешает. Он, как маяк, как прожектор, водит глазами по залу. Когда его взгляд проходит мимо меня, я киваю головой. Положительный якорь. Дескать, все нищтяк! Внимание директора, все чаще останавливается на мне. Всем то по хрену. Только я его слушаю. Все занимаются своими делами. Кто болтает, кто читает, кто занимается само созерцанием. Ну, вы поняли, о чем я. А, Гарик слушает начальника. Только один человек понимает, Вадика и кивает на каждое шестое слово.

— Да, да, да, очень правильное замечание — моя голова утвердительно дергается — Да конечно, без этого вашего решения, мы бы вообще загнулись.

И так минут двадцать. Постепенно все меняется. Вадик, ни кого уже не видит. Только меня. Он только мне, все рассказывает. Потому что, я с ним согласен.

— Да конечно. Ага. Да, да, да… — Я просто киваю головой. Этого достаточно. Я с ним за одно, во всем. Вадик на мне заякорен. Он мой раб.

Смотрите дальше, что происходит. Сейчас он будет объявлять выговора. Потянулся за бумажкой, на столе. Там, список агентов, которым наложены штрафы. Опоздал на работу, на пять минут — вычтем из зарплаты сто рублей. Ушел раньше — еще соточка. Вовремя не сдал отчет, минус двести. Ну, и так далее. Я в этом списке, конечно и обязательно, мля. Якорь минусовой. Как только Вадим, уперся взглядом в бумаженцию, начинаю его обламывать.

— Не-е — Качаю отрицательно головой — он спотыкается на полу слове.

— Не, Не, Не. Плохо, очень плохо-о-о-о … — директор бьется узким лбом об невидимую стенку.

Я ни говорю, ни слова. Просто сижу и отрицательно качаю головой. Эффект поразительный. Вадик, останавливается как старый, ушатанный жигуленок. Что сломалось — неизвестно никому, кроме меня. Директор, будто бы ударяется своим пеликаньим носом, об бронированное стекло. Он ни чего не понимает. Поперхнулся. Набирает в легкие воздух. Сейчас как скажет. У-у-у-у. Но я ему — красный свет.

— Не-е-е — опять качаю головой — Не. Не. Не. Уиньки — Уюиньки — Ты сученок, сейчас просто захлебнешься своей слюной.

Вадик и правда весь перекручивается, дождевым червем. Оголенные провода, с напряжением 220 Вольт, тыкаются ему, в голую спину. Лицо, начинает мелко дрожать и глупо перекашиваться. Одновременно пробегают гримасы улыбки, раздражения, боли, страха и гнева. Это все, происходит в течении нескольких секунд. Резко трясет головой, как буд-то пытается избавится от наваждения. Взглядом, непроизвольно мажет по наручным часам. Кадык передергивается, цевьем помпового ружья. Торопливо сглатывает наждачный комок, застрявших слов. Сипло набирает в легкие затхлую атмосферу зала. Подслеповато хлопает, птичьими веками и пытается снова развить тему. Но я опять обламываю. Чуть-чуть, покачиваю головой из стороны в сторону.

— Неа — Он вконец сникает. Сдувается, как воздушный шарик.

— Все. Извините, у меня встреча — как-то скомкано хрипит Вадим, отдирая взгляд от меня словно скотч. Нууу, я ожидал более смешного конца. Ни чего не понимающий начальник, еще раз хрюкнул что-то невразумительное и ретировался в свой кабинет. Ура. Я сэкономил целый час общественно полезного времени и сейчас поеду домой, в УЛЬТРУ. УРРРРАА. Народ так ничего и не понял. Даже спасибо мне ни кто не сказал.

Все с шумом начали вставать и тянутся к выходу. На ходу надеваю курточку и протискиваюсь в первых рядах к дверям. Весенний ветер, ударяет в лицо, мокро снежной, метлой. Перепрыгивая лужи, бегу на автобусную остановку. Растаявший наст, слякоть и грязь. Гудки машин и голоса идущих навстречу людей. Мимо проезжает микрик, погребальной конторы. «Похоронные услуги» — чёрная надпись на боку автобусишки. За рулем молодой пацан. Кепарик, развернут козырьком на затылок. Из окошка катафалка, несется разухабистое техно. Мальцу весело. Мотает головой в такт музыке. Живо себе представляю, как под этот музон, хоронят покойника. Мдя. Ну если меня понесут, так лучше под рок н ролл ранних Битлов. И мне приятно и народ не заскучает. А то, как в дудки задуют, так такая тоска. Прям самому со жмуром, рядом прикладывайся.

На остановке стою минут пять. Подъехал со скрипом и поросячьим повизгиванием, старенький автобус. Из-за грыжи на колесе, повиливает задом. Поросячьего хвостика-спиральки сзади только не хватает. Народ щемится в распахнутые дверки. Пробираюсь на свободное местечко к окошку. У меня есть часик вздремнуть, пока буду ехать домой. Глаза то закрываются, то открываются. В окне мелькают дома, машины, люди. Сон постепенно обволакивает, табачным облаком.

— А какая музыка тебе больше нравится? — слышу вкрадчивый голос особиста.

Я ловлюсь, на этой простой подставе, как детсадовец.

— Ну, Битлы конечно. Только ранние. После 66 года, они чего-то зажрались. Дип Перпл весь наверное. Назарет, но не все.

Особист резко встает и глядя мне в глаза, неожиданно спрашивает.

— Я знаю. Ты его убил.

— Кого? — не понимаю я.

— Джамальчика — На электроде твои отпечатки пальцев остались — Ну уж нет, на это я не куплюсь.

— Товарищ капитан, посмотрите на меня внимательно — улыбаюсь — разве я похож на идиота? — Особист, бледнеет, сверлит меня глазами как электро-дрелью. Да бить они умеют. Я даже и не заметил, как его Макаров, уже в нескольких сантиметрах от моей головы. Успеваю, чуть отклонится, но все равно получаю рукояткой пистолета в лоб. Боли совсем нет. Как будто бы, удар сквозь вату.

Вижу ножку табуретки. Лужу крови в которой лежу. Откуда-то сверху, слышится плывущий, мусжской голос.

— Да жив он, жив. Не бойся капитан, не убил…

Ему вторит надтреснутый женский голосище. Кондукторша автобуса, трясет меня за плечо.

— Так… Где мужчина, сходить будете? — Открываю глаза. Лбом уткнулся в холодное, автобусное стекло. Замысловатые, морозные узоры, переливаются перед глазами, новогодними огоньками. Весь замерз и дрожу, словно пролежал в сугробе тысячу лет, как мамонт. Трясу башкой. Оглядываюсь. В салоне, кроме меня и толстой тетки-билетёрши, никого нет. Постепенно прихожу в себя и понимаю, что это моя остановка. Поднимаюсь. Ноги, как деревянные. Выпрыгиваю, прямо в черную, слякотную лужу. Холод пронизывает все тело, ледяной сосулькой. Даю себе слово больше не засыпать в транспорте. Пока иду от остановки до дома, постепенно выныриваю из дремы. Желудок, как голодная дворняжка, просыпается вперед меня и начинает поскуливать. Жрать хочется, неимоверно.

Ключ повернулся в замке, тремя быстрыми щелчками. Разулся в коридоре, на автомате. Бросил куртку на вешалку. Прошлепал на кухню. Холодильник поманил своей ледяной начинкой. С полочки на дверце, взял холодную бутылку — Сибирской. Налил рюмку водки и просто плеснул топливо на остывающие угли. Буквально через секунду, приятное тепло, побежало по рукам и ногам. Надо бы перекусить. А зачем? Ультра…Голод забыт. Хочу только её родимую. Больше не нужен алкоголь. Еда, тоже нафиг. Я, уже больше не могу. Надо с этим, что-то делать. Надо. Меня колотит. Бегу в комнату. Завожу комп. Я вхожу-у. Ультра. Уф-ф-ф-ф. Как хорошо-о-о-о!!!!! Наконец то моя музычка, наполняющая жизнь смыслом и эти волны дающие телу и душе, необыкновенный допинг.

Умиротворение и покой пробегают по моим венам и нервам. Кстати УЛЬТРА хороший наркотик и совсем нет привыкания. Ну, почти нет. Я, не привык. Я совсем не привык. Просто мне, надо здесь сделать пару вещичек. Пару необходимых вещичек. А, потом все. Навсегда. Да, отмазочка еще та. Знакомая каждому наркоману. Лечу по блестящему, вибрирующему тоннелю. Бац. Ох, я на месте. Приехали. Оглядываюсь. Все как обычно. Розовые лепестки сакуры. Низенькие домики с красной крышей. Аромат меда и ментола.

Рядом сияет телепорт. Наверное, меня там ждут. Сегодня — программа минимум. Будем просто путешествовать. Без всяких подготовок захожу в синее, дрожащее зеркало. Британия. Полетели. Вспышка. Стою, где-то в Британском лесу. Деревья, немыми стражниками, заботливо обступают со всех сторон. Пахнет прелыми листьями. Диковинные грибы, с мухоморьими шляпками, доверчиво таращатся на меня. Щас, как пну, разлетитесь трухой по мху. Ладно, пошутил. Живите, пока. Полумрак и тишина. На душе хорошо и спокойно. Ого, рядом цивилизация. Узкая, извилистая тропинка, ведет в город. Я, это просто знаю. Хорошо, когда все знаешь. Ну что же, пойдем на север.

Кожаные сапоги с серебряными подковками, гулко цокают по кирпичной, желтой дорожке. Волки бегают справа и слева. Меня не трогают. Сытенькие наверное. Неожиданно переходит дорогу, какая то фигня, с двумя головами. Высотой, метров пять. Звать, Эттин. В реале такого бы встретил, точно уписался бы. А, тут ничего. В порядке вещей.

Хорошо в Ультре. Спокойно и фантастически интересно. Тропинка превращается в широкую дорогу. Неожиданно лес заканчивается и я выхожу к небольшой речке. За ней раскинулся довольно приличный городок. Разноцветие крыш, радует глаз. Маленький замок с остроконечными башенками, органично вписывается в архитектурный ансамбль. Ну, что-же, проведем небольшую экскурсию. Перехожу гулкий, каменный мостик. Вот она Британия. Ну что сказать. Город как город. Живых людей, сразу и не видно. Вот комповский стражник Аллисс, стоит, скучает. Двухметровая пика торчит прямо в небо. Весь закован в латы. Они горят на солнце, золотом высшей пробы. Забрало закрывает лицо.

— Здорова, балбес — хлопаю по жестяному плечу.

— Здравствуйте, господин Карабасофф — гудит из самовара. На балбеса, вроде не обиделся.

— Как дела? — нет ответа, на сложный вопрос. Ну, а что вы хотите — программа. Да, без живых людей скучно. Ладно, походим, посмотрим. Может быть, что-то и найдем. Кстати запах совсем другой. Какой-то затхлый. Все изменилось. Что? — непонятно. Оглядываюсь. Британия город Английско — классический. Дома, двухэтажные. Улицы широкие. Взгляд непроизвольно начинает искать, Биг Бэн. Нет такого. Для прикола построили бы. Был бы полный комплект. После небольшого променада, останавливаюсь около трех этажного дома. Читаю вывеску. Британский банк. Почему бы не зайти? Только взялся за резную, медную ручку. Только дверь со скрипом, начала открываться. За спиной металлический грохот. Бах, бах. Оглядываюсь. Прямо перед моим носом, остановился рыцарь на золотом, сияющем коне. Сам в черных одеждах. Капюшон, ночной мрачности, закрывает лицо. Звать, Асус. Живой человек. Понимаю это, как-то сразу. Лорд смерти и страха. Величественный и неприступный. Зрелище пленяет взор простого солдата, как золотые лычки сержанта сверхсрочника.

— Привет — успеваю ему сказать. Он даже не удосужился, ответить. Развернул сияющего скакуна и умчался галопом, по своим Асусовским делам. Ну, Орел — Голубые Яйца. Лорд, блин. Что, не можешь с простым народом поговорить о делах насущных??? Вот они политики — гении народовластия. Правители, депутаты и лорды. Да… и здесь иерархия. Почесал в затылке, и не заходя в банк потопал к телепорту. Скукотища. Старушка Англия разложилась как трупик собачки, раздавленный машиной. Начинает вонять, спрятавшейся в траве какашкой. Тоскливо вздыхаю. Хочется пообщаться с живыми людьми. А, тут блин никого. Опять иду к телепорту. Окунаю голову в синее, сияющее блюдце. Красивое слово Рай. Ну, город такой. Что, нам терять? Перемещаемся со свистом. Обыкновенная деревенька, но название-то, какое — Рай. Красивое. Да и живые люди есть. Ура. Посреди площади стоит пацан. В одних трусах. Звать Вася. Вокруг как тараканы в бичевской квартире, снуют жирные крысы. Ржавым, погнутым, как штопор мечем, малец тупо бьет крыс. Долго наблюдаю за ним. Рыцарь — Палладин. Доспехов нет. Короче, уважения не внушает. Смотрел на его методичное убийство, минут двадцать. Надоело.

— Вася, чё крысятничаешь? — Ни малейшей реакции. Так же, флегматично бьет грызунов. А, я то что? Откуда мне знать? Я еще и не ведал, если замочить крыску, то можно 20–30 золотых надыбать. В то время, я еще не знал этого … Хотя уже тогда, мог бы начать зарабатывать. Стою и смотрю на Васю. Начинаю потихоньку смеяться над его тупостью. А может и над своей.

Волна горячего воздуха, бьет по затылку. Подпрыгиваю и разворачиваюсь от неожиданности. Перед моими глазами охренительная красавица, на белом коне. Просто фантастика. Рыцарша. Звать Ольга. Длинные, стройные ноги растопырены в стороны. Чулки в сеточку. Голова сама собой заворачивается, что бы заглянуть, чем заканчивается, правая нога? Трусиками, или все идет в бесконечность? Туфелька с изумрудом на носке, приблизилась к моему носу. Такая вся блестящая и великолепная. Мои глаза сходятся к переносице. Кто мне косоглазие будет лечить? Я её, воспринимаю в общем, как что-то волшебное и изумительное. Чудо. Волшебство.

Мужчины и женщины воспринимают друг друга, каждый по-своему. Да, кстати, почему мальчики и девочки по-разному воспринимают этот мир? Эту нашу действительность? Воспитание разное. Как воспитывают девочек? Игрушки типа куколок, медвежат и клоунов. Их надо разглядывать. Вертеть в руках. Все медленно и со вкусом. Еще вышивания всякие, крестиком и гладью. Девочки смотрят на это близко и в деталях. Потом и в жизни все разглядывается тщательно. Увеличивается. Анализируется. Все медленно и со вкусом. Девочки видят все мелочи. Тщательно и взвешенно.

А как мальчиков воспитывают? Всякие войнушки. Ура. Вперед. Иди и победи. Победил, ты герой. Проиграл — ты засранец. Мальчика учат видеть все, в общем. Мужчина — он стратег. Он смотрит с горы. Из далека. Из леса. Женщна — тактик. Она воюет здесь и сейчас. А, мужик, где то там. Вот они нас и выигрывают в повседневной жизни. Мужчина-стратег, видит все в общем. Сквозь туман, утренней дымки. Вот как бывает в жизни? Встретил он, её. Охватил взглядом всю сразу, не вдаваясь в мелочи. Красивая. Блестящая. Накрашенная. Саблезубая. А потом пригляделся лет через 10. Взглянул на спутницу жизни, более тщательно. Опачки! Ноги, как турецкие сабли. Кривые, до не могу. Морда как арбуз. Глазенки маленькие. Характер как у бойцовского бультерьера. А куда бежать, кого ловить. Выбор то уже сделан. Она его победила. Все. Гейм Овер. Вот отсюда из детства и начинаются отличия мужчин от женщин. Так и я, увидел Ольгу, своим мужским, общим взглядом. Она мне, сразу понравилась. Вся, в общем-то красивая. Сияющая.

— Пошли скорей за мной!!!!! — завизжало это великолепие, резаным поросенком. Блин, аж уши заложило.

— Не понял? Вы это мне, мадам? — интеллигентно обращаюсь к красавице.

— Тебе конечно, что тупишь, урод? Пошли за мной, скорей!!! — кричит красотка — Ни чего не спрашивай, побежали!!! — её буланый конь, махнул хвостом перед самым носом. В непонятках, следую за громкоголосой воительницей. Мчимся по дороге между домов. Проносимся через городские ворота. Поляна. Овраг. Выскакивают волки. Бегут, за мной в сторонке. Смотрят как-то заинтересованно.

— Давай быстрей!!! — оборачивается и дико орет, Ольга.

Я не поспеваю за всадницей. Запыхался уже. Сзади, все так-же два волка. Здоровые. Откормленные. Улыбаются мне. Предводительница резко сворачивает в сторону и с хрустом скрывается в кустах.

— Убей их всех!!! — несется её повелительный крик. Неожиданно натыкаюсь, на трёх пьяных, здоровых мужиков. Они, рыгают оранжевым огнем, прямо мне в лицо. Не успеваю среагировать, Темнота. Смерть. Все становится чёрным. Через некоторое время, темень постепенно рассеивается. Стою над своим, жалко скрюченным трупиком.

В голове бьется простая мысль. — Опять убили, надо же.

Оказывается я уже не молодой боец. Времена изменились. Автоматически воскреснуть не получается. Я в потустороннем мире. Стою, рядом со своим тельцем. Оглядываюсь, неприкаянно. На горизонте маячит Ольга, на резвом жеребце. Бегу к ней. Скорей плыву, я же нереален.

— Ты куда меня заманила!!! Что, мне теперь делать? — ноль внимания. Всадница меня не слышит, я же дух бесплотный. Гарцует на своем конике и смотрит вдаль. Несколько минут прыгаю перед ней, резиновым мячиком, пытаясь привлечь внимание. Бесполезно. Меня, нет. Надо бежать в город. Сейчас поможет, только святой крест или лекарь. Уходит пол часа, пока нахожу доктора. Он спрятался в маленькой келье, за церковью. Клаифемус, старый, седой учитель медицины, долго скептически качает лохматой головой.

— Ай, яй, яй. Молодежь пошла. Так и норовят погибнуть. Воскрешай их потом. Лечи. Бинтов и снадобий, оживляющих и так нет. А, они все мрут и мрут, как мухи. Когда же это закончится — потом, как-то безнадежно вздыхает и обрызгивает меня едкой, красной жидкостью. Все тело начинает трясти, как на отбойном молотке. Кости выворачивает из суставов. Мышцы растягиваются, жевательной резинкой. Мир становится цветным, ярким и сочным. Я оживаю. Голос в ушах, вещает мне.

— Ты, должен искупить вину — Какую вину? В чём провинился, скажите?

Резко разворачиваюсь и бегу назад, к своему трупику. Надо забрать одежду, деньги и оружие. Долго пытаюсь найти место гибели. Вот дорога. Вот кусты. Где-то здесь. Неожиданно, опять выскакивают эти три бандюгана. Удар шаровой молнией в морду. Погибаю. Опять мчусь за мед помощью. Очеловечиваюсь. Снова убивают. И так повторяется раз семь.

Я устал. Задолбался лекарь, Клаифемус. Он на меня уже смотреть не может. При виде моей измотанной души, кривится, как от зубной боли. Но оживляет. Куда от такого денешься? После очередной смерти, пробегая церквушку, неожиданно слышу знакомый смех. Оборачиваюсь и охреневаю.

— Братан, тебя не задолбало так каруселить? — По спине, табун ледяных мурашек. Смотрю, прислонившись к дереву, стоит Джамал. В дембельской парадке, которую не раз доставал и показывал, нам всем. Руки на груди скрещены. Улыбается, во весь, железный рот. Довольный такой.

— Вроде тебе рано еще здесь быть. В нашем, загробном мире. Что, тут носишься, как угорелый? — Я вкапываюсь, телеграфным столбом. Губы Джамала, криво растягиваются.

— Что надо? — язык еле ворочается, замороженной рыбой.

— Да, ни чего. Ты уж прости, Брат, что так все получилось. Мне, здесь хорошо. Так что, наверное, ты был прав. Мне здесь очень хорошо. Подошел мой срок, а как сюда попасть не знал. Ты помог брат. Ладно, иди сюда — Он раскрывает свои руки, навстречу мне. Я сплю или не сплю? Где я? Не знаю. Медленно подхожу. Ноги — два ватных столбика. Это, наверное Ультра, начала свои глюки в голову вколачивать. Ой, здравствуй белочка. От компа, точно можно шизануться.

— Что, ты трясешься? Не узнал, что ли? — старый армейский враг ухмыляется по доброму.

— Как же тебя не узнаешь, Джамальчик? Таких как ты, больше нет — постепенно самоконтроль возвращается в мое тело и разум — Я скоро оживу, пошли со мной — говорю уже более внятно.

— Нет, мне надо здесь быть. У меня здесь много дел. А ты, я смотрю, повадился к нам. Ха. Ха. Ха.

Чувство нереальности, опять обволакивают меня словно вата. Подхожу к Джамалу и пытаюсь коснуться его рукой. Пальцы проходят сквозь воздух.

— Эй, брат не гони. Я тебе все прощаю. Сам я виноват. Слышь, позови меня когда будет очень плохо.

— Хорошо Джамал. Слышь, Не снись мне больше, а… — в моём голосе звучат просящие нотки.

— Ладно, Брат — слышу я сквозь туман.

Стою у деревянного креста, в Раю. С противоположной стороны церкви, от кельи лекаря. Надо было сразу сюда прибегать. А то дедушку, своими воскрешениями в корень задолбал. Как я, устал умирать. Тело дрожит осенним листиком на ветру. Джамал, мне почудился, или нет? Тошнота дребезжащим комком, подступает к горлу. Резкие голоса, выдергивают мое сознание из прострации, как из болотной жижи. Чавк!

Рядом, метрах в пяти, стоит уже приодетый в легкую броню, Вася. Рыцарша Ольга, на боевом коне, гарцует перед ним. Оба шутят и смеются, словно два тинэйджера на дискотеке. Сразу не понимаю, о чём они говорят. Прислушался, смеются надо мной.

— Я смотрю, он бежит. Они, его бац — меня обсуждают — Он опять бежит. Они его, Бац. Ха. Ха. Ха. — Ольга прямо смакует ситуацию. С головы сняла, консервную банку, шлема. Волосики редкие, цвета слежавшейся соломы. Разметались по узкому лобику, искромсанной метелкой. Глаза на выкат. Есть девицы, которые отталкивают. Ольга, сейчас отталкивала меня, всеми частями своего тела. Хотя совсем недавно, я был без ума от неё.

— Я же его лоха послала! Убей всех. А он, взял и забежал туда. Ха ха ха.

— Гы, гы, гы — Угарает крысятник, Вася.

— Хи, хи, хи. — мелко трясутся плечи, красавицы Ольги. Я подхожу к ним. Мои пожитки пропали. Гол, как сокол.

— Ребята, что мне делать? — пытаюсь нормально поговорить с ними.

— Ну, что делать, если ты лох. Ха, ха, ха. Иди дальше погибай — их веселье, не имеет границ. Им хорошо. Смеются словно дети в цирке, когда на арену вышел голый клоун. Неожиданно, Ольга развернулась и поскакала в направлении телепорта. Вася, еще раз хмыкнул и начал, как обычно мочить крыс. Я в одних трусах, посреди Рая. Абсолютно ни чего, нет. Вот это-Рай. Ну что же Мир тесен. Повстречаемся мы еще и с Васей. Повстречаемся мы еще и с Ольгой. Может быть.

Так, с чего же начать, нищему самураю? Наверное, с самого начала. Шлепаю голыми подошвами по булыжной мостовой на другой край площади. Пытаюсь убить голыми руками крысу. Эти злобные твари, чувствуют, что я безоружный и бросаются всем скопом на меня. Чуть не загрызли насмерть. Я такой слабый. У меня нет ни брони, ни сил, чтоб сопротивляться местным стихиям. Хожу кругами. Потихоньку отлавливаю по одной крыске. За час набираю 60 золотых. Покупаю у местного барыги, самый дешевый топор дровосека. Будем зарабатывать на древесине. Иду в местный парк и начинаю рубить дрова. Сначала плохо получается. Но вот она, первая стопка досок. Да не простых, а хороших дощечек. Я изучаю умение дровосека. Неистово машу топором. Плашки складываются одна к одной. Я дровосек. А что, хорошая профессия. Потихоньку начинают накапливаться денежки.

Что мне нравится в Ультре — здесь можно все. В прямом и переносном смысле. Через часа два, оголтелого махания топором, на вырученные от продажи качественной древесины деньги, изучил умение изготавливать луки. Первый, оказался полной фигней. Второй получше. Зато пятый лук, получился как игрушка. Исключительный, просто атас. Беру его в руки. Натягиваю. Бах. Стрела с жужжанием улетает за пределы парка. Здорово. В каком-то угорелом азарте, изготавливаю около сотни стрел. Надо учиться стрелять. Почему бы не поохотится. Самурай-стрелок, довольно опасный воин.

С луком наизготовку, забрел в какой-то садик. Иду по узенькой аллейке. Конечно, я даже и не подозреваю, что выбрал место первой охоты, городское кладбище. Неширокая, утрамбованная, грунтовая дорожка — по бокам елки и тополя. Выскочил, чертёнком из табакерки — придурковатый скелет. Пускаю в него стрелу. Промахиваюсь. Он, махая кривой сабелькой, гремя костями, бежит на меня. Следующая стрела, попадает в блестящую черепушку с каким то костяным треском. Хрумсь. Поленница желтых косточек, складывается в аккуратную кучку. Пошурудил носком сапога. Выпали, костяные перчатки. Примерил. Подошли. Совсем не плохо. Только холодные, какие то. Неуютные. Но защита у них хорошая, пять единиц физического сопротивления. Пока примерял обновку, сзади зомби напал. Во время увернулся от его пики. Пустил две стрелы подряд, ему в грудь. Успокоился навечно, изверг. Костяные наколенники, снятые с врага, совсем не лишние. Одел, со скрипом. Немного жмут, но разносятся со временем. Нормальное место. Глядишь, так тут и приоденусь.

Потом, через некоторое время, я конечно узнал, носить костяную броню — плохой вкус. Все этим по юности страдали. Но ничего. Что есть то и носим. Голь на выдумки хитра. На Британском кладбище, провел довольно прилично времени. Силы мои выросли до шестидесяти пяти. Умение стрелять из лука, повысилась до сорока пяти. Интеллект поднялся, всего на двадцать пять. Ну, тупой я тупой. Заработал денег ни много ну и ни мало — 500 золотых и всего то за четыре, рабочих часа. В жизни бы так. Я думаю это хорошо. Надвигается вечер. Солнышко, начало опускаться за кроны кладбищенских тополей. Иду к местному кузнецу, что бы сдать добычу.

— Здорова, кузнец Милор. Прими костяную броню — с почтением протягиваю потному ремесленнику, свои трофеи. Усатый, красномордый дядька, совсем не уважает костяшки.

— Мне не надо это барахло — Отпихивает могучей ручищей, мою добычу. Пришлось выбросить лишнюю, кладбищенскую амуницию, в мусорный бак. Вот так — вся охота насмарку. Хотя, нет. Заработанные силы и умения, у меня уже ни кто не отнимет. Выхожу на улицу. Рядом с кузней, в кустах акации, притаилась уютная лавочка. Устало плюхаюсь, на широкие, дубовые доски. Ночь на Ультру, опускается неожиданно. Словно выключили свет в комнате. Ночь — время развлечений. После некоторых колебаний двигаюсь к телепорту и перемещаюсь в ДП. Как это переводится, не знаю. Ну, что-то вроде торгового центра. Вечером там все собираются, торгуют. Обмениваются последними новостями и сплетнями. Назначают свидания и дуэли. Эта информация, всплывает в моем сознании, как-то сама собой.

После некоторых шатаний, между торговых лавок, у какого-то чувака, по прозвищу Цитрон, изучаю умение игры на музыкальных инструментах. Совсем не дорого, всего за 265 золотых. Покупаю у него барабан и какую то балалайку, под названием лютня. Сажусь в уголок и потихонечку репетирую. Через час, играю уже довольно сносно. На барабане пионерский марш, а на лютне, песенку Бременских музыкантов.

— Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету!!! — звучит задорная мелодия по Ультровскому базару. Ну, репертуар, конечно скромный, но уже не стыдно и на люди показаться.

Иду в магазин одежды, покупаю фиолетовые штаны, и клоунский разноцветный колпак. В дополнение, шикарную, просто шикарную, шахматную, зеленую, шутовскую жилетку. Примеряю все. Смотрюсь на себя в зеркало. Смешного, конечно мало, но взгляд притягивает. Ниша шоу бизнеса в Ультре, еще не заполнена. Вперед!!! Иду по ДП. Местная тусовка, начинает оживать. Подтягиваются живые люди. Шум голосов, начинает будоражить кровь, словно стакан красного вина.

ДП — это типа аэропорта Хитроу. Много народу. Все чем-то заняты. Все куда-то спешат. Магазинчики разные. Торговцы зазывают купить только у них, необходимый вам товар. Я нахожу свободную, резную лавочку, рядом с весело журчащим фонтанчиком. Сажусь и начинаю приглядываться к народу. Здесь все точно так же, как в реале. Все спешат за баблом. Где достать броню. Куда скинуть фигню. Кого замочить и где, на халяву чего ни будь скоммуниздить. Тут можно получить информацию, где лучше поохотится, что бы денег побольше срубить и что бы за это ни чего не было. Где обменять худшее на лучшее, а лучшее, на еще более лучшее. Ну и так далее…

Ну, все как обычно. Все как в жизни, только интереснее. Сажу на лавочке и начинаю медитировать. Произношу слово О-о-о-м-м-м. Такое кришнаитское, волшебное слово. Которое, как бы вызывает прозрение разума. Я его произношу. Ну чего то не вызвало ни каких прозрений. Только еще больше усугубилось самосозерцание. Хотя нет, появляется желание, постебатся над местным населением. Кстати на первых выборах, один Жириновский, не поленился потратить свое время, для изучения НЛП. Прошел все тренинги, которые организовывали америкосы. А потом это применил на выборах и прошел в депутаты. Изучайте люди психологию, вас ни кто не обманет.

Да он выиграл!!! Если кто не помнит. Методика подстройки. Он в своей речи в 1991 просто говорил, что есть на самом деле, но ни разу ни сказал, что будет что-то изменять. Его выбрали. А где те тугодумы, которые хотели и дальше отсиживать свои задницы, ни чего не делая. Их просто уже все забыли.

Неожиданно, мне становится жалко себя. Слово Жалко, от древнерусского слова жалить — причинять боль. Когда нас жалеют, или мы себя жалеем, мы наносим себе боль. Но мы без этого, не можем, нам это надо. Чтоб накрутить себя. Чтоб вызвать в себе поток новой энергии, а после этого…

— Вперед! В атаку!!! — звучит в голове. Что-то, я уже начинаю потихоньку заводиться. Тааак, жалею себя еще больше.

— Вот сидит командир, спец отделения разведывательной бригады, особого назначения. Мастер рукопашного боя. Владеющий, многими видами оружия. Умеющий отрубить, или убить человека одним пальцем.

А тут, какие то духи, ни разу не нюхавшие службы, блатуют в такой броне и с таким оружием, что просто не подступись. Ну, как тут себя не пожалеешь. Все. Я просто начинаю раскаляться, как чугунный котелок на костре.

Про Жириновского мысль продолжается. Он конечно не дурак. Он сам подвергает свой интеллект, критике окружающих. Но, только очень умный человек, может сыграть дурака. Только очень добрый, может сыграть настоящего злодея. Если кто-то мне скажет, что он дурак, то я ни за что не поверю этому человеку. И так, попробуем поиграть в дурака. Что мы имеем? Ниша шоу бизнеса в Ультре не занята и я со спокойной душой ее занимаю. Чем глупее, тем эффективней. Настраиваю свои музыкальные инструменты. Понеслась!

— Ультра все ночи полные огня. Ультра зачем сгубила ты меня. Ультра я твой на веки арестант. Погибли бронька, мечь и лук в твоих степях…

Я ору, на весь этот гребаный ДП. Мой дурной голос, перекрывает стрекозиный, базарный шум. Странно, но ко мне ни кто не подходит. Меня ни кто не слушает. Да, шоу бизнес и панель одно и то же. Ну и пошли все на хрен. Я завожу опять свою шарманку.

Черный дракон, черный дракон. Стоп сигнальные огни. Черный дракон, черный дракон. Меня, по Ультре прокати.

— Ну-ка еще раз — накрывает серебряным тазом, звонкий, веселый голос. Вздрагиваю от неожиданности. Резко поднимаю взгляд. Передо мной стоит, навороченный Палладин. Одет с иголочки. Броня — супер. С длинного, нефритового, опущенного вниз меча, срываются синие искры. Чернявый, разухабистый парнишка. Смотрит сверху вниз. Сам веселый и немножко надменный. Ну, самую малость. Наверное, победил кого-то. Дракона болотного. Или лучшего дружка со спины зарезал, воспользовался его добром. Короче воин, только что после победы. Головокружение от выигрыша. Трофеев, полный чемодан. Гулять хочется. Песняка ему подавай.

— Давай, забалабась еще разок — рыцарь забивает меч, в золотые ножны. Ну, что-ж, народ просит. Надо исполнить. После некоторого замешательства, бацаю ему весь свой репертуар. По ходу, сочиняю еще один шлягер.

— Дайте медный грошик, Палладин хороший, Вам вернется, мешок золота большо-о-о-й!!!!

Он звонко смеется и бросает мне на колени зеленый, бархатный мешочек. В нем, 700 золотых. Совсем неплохо. Рыцарь дергает за серебряные удила, украшенные кровавыми рубинами. Породистый, белый конь, встает на дыбы. Огромные копыта машут, перед самым моим носом. Секунда и на том месте, где только что был мой фанат, лишь небольшое облачко, вихрем крутящейся, желтой пыли. Прихожу в себя. Ну, масть вроде пошла. Главное начать. Поехали.

Дела постепенно начинают налаживаться. Кто-то жадничает, аки дядюшка Скрудж. Кто-то щедр, словно царь Соломон. Но, заработок понемногу стабилизируется. За час бряцанья и орания, заработал — 1500 золотых. Главное, эти жлобы, офигевают от моего нового заработка. Ни кто да же и не догадывался, что так можно делать деньги. Ну, ё— маё. Шоу бизнес, всегда был у нас золотой жилой. Как раньше, до этого ни кто не додумался? Понятное дело, здесь в основном или идиоты, или пацаны не оперившиеся. Хм, а я, к которым, отношусь? Наверное, посерединке. Хе, хе. Ладно, будем разрабатывать пашенку. Косить-то надо.

Встрепенулся, мартовским медведем и пошел опять к народу под балалайку, звучащую в голове. Пою и танцую, до седьмого пота. Кривляюсь, словно пьяный, обкуренный клоун. Прошло два часа. Мой карман потяжелел, еще на 2000 золотых, Ультровских денег. Пора и отдохнуть. Огляделся. В горле пересохло. Пустынная поземка, ободрала гланды, своим сахарским, сахарным песком. По узким улочкам, моих прокуренных бронхов, сухо прошелестел знойный, шершавый ветерок. Хочу пить. Мой архи сухой язык, спокойно может расплавить воск. Мне надо жидкость. Любую. Иначе я воспламенюсь.

Бросаю эту, глупую, надоевшую работу и ищу место, где можно отдохнуть. Спина, ноет и болит, расшатанным зубом. Ноги ватные, как отброшенные валенки, не слушаются ни фига. Брожу между рядов, тупым болванчиком. После полу часа шатаний, почти отчаялся, найти релаксационное, укурно-выпивальческое помещение. Неожиданно уткнулся носом, в цель своих изысканий. Забегаловка с виду вполне приличная. Кличется, «У Мустафы». Небольшой, полутемный подвальчик. За барной стойкой, молодой, чёрнявый, косоглазый метис. Его глазоньки, то сойдутся к переносице, стальными, черными, шариками, то разлетятся в разные стороны, вспугнутыми, навозными мухами. Синдром, хронического обмана посетителей. Я, таких продавцов-подлецов, за семь миль вижу. Кого бы наколоть. Кого бы обмануть.

Ладно, пофиг. Устало подхожу к стойке и ложу гулкую лютню, на полированное, чёрное дерево. Тяжелым взглядом, неспешно обвожу полупустой зал. Нормального народу мало. Шпана и отребье. Кому бы дать в репу? Нет не надо, просто по бухаем. Трогать ни кого не будем. Выпьем немножко алкоголя и свалим. Зачем горячиться?. Ну, выпил литру, выпил два водки, а зафиг напиваться то? Отдохнем по тихому, кстати, кто соседи? Оглядываюсь повнимательней. И здесь, как везде. Народ пьёт и веселится. А что ему ещё надо?

Пьяный рыцарь, целуется с носатой гномихой. На вид ей лет пятнадцать. Извращение, да и только. Толстопузый маг, пытается облапить синезадую эльфийку. Она конечно стройная, изящная, но на мертвячку уж больно смахивает. Некрофилия какая-то. Нет, я бы не прельстился. Волшебник, с седой бородой, заколдовывает румяную, толстую девушку. Она не долго сопротивляется. Как только старичок, пытается её поцеловать, помпушка начинает блевать. Прямо ему в седую бороденку. Видно день не удался. Взгляд перевожу на бармена.

— Мустафа, что есть выпить? — хлопаю по чёрному отполированному многими руками дереву, тяжелой ладонью.

— Есть вино. Есть сидр. Есть ликер. — глазки хитрыми, непредсказуемыми шариками, опять забегали в разные стороны. Дай-ка его поддену.

— Водочки Мустафа — чешу пятерней, небритый подбородок — Сибирской, холодной.

— Нет, такого — черные, мохнатые брови, полезли удивленно вверх.

— Тогда коньячку. Бренди. Виски. На худой конец, шампанского или чачи. Можно и горилочки с перцем — Мустафа просто обалдевает, от такого расклада. Мясистый нос, закачался синим баклажаном, из стороны в сторону.

— Ничего нет из ваших запросов, сэр Карабасофф — Вежливый гадёныш. Хорошо здесь программы отлажены. В моем местном баре, такого клиента, уже давно бы послали, в далекое, эротическое путешествие. Но, меня, что-то несет, по волнам моей наглости.

— Тогда, Травушки — Муравушки. Если можно конечно — ехидненько так, улыбаюсь ему.

— Травушки….. Ааа, сено… вон напротив, у Саида. Он лошадей продает, ну и сеном приторговывает — Улыбается мне по-дружески, без всяких подколок, дружище Мустафа.

— Ну, не поняли мы друг друга. Ну, не поняли, Мустафа — Разворачиваюсь и бреду, куда глаза глядят. А вы что подумали уважаемые читатель? Что я употребляю эту фигню? Я курю эту дурь? Да ни в жизнь. Мне, просто запах травушки нравится. Понюхал и все, дальше побежал. Ха. Ха. Ха.

С бутылкой сидра, приобретенной у Мустафы, иду по торговым рядам. Отхлебываю, шипучую газировку, прямо из горлышка. Вздохнув, сажусь на дубовую, лавку. Для меня, все лавки дубовые, если не из бетона. Деревянные, значит дубовые. Да пофиг мне, из чего сиденье сделано. Главное, чтобы удобное было.

Расправляю затекшую, свинцовую спину. Вытягиваю уставшие, ватные ноги. Поднимаю руку с зеленой бутылью. Подношу горлышко, к пересохшим губам. Бутылочка полу пустая, или полу полная? Нюхаю, высохшими, как у аравийского верблюда, ноздрями. Аромат изюма, всколыхнул воспоминания из детства. Пью пахучий, терпкий, пьянящий напиток. И так, начнем шоу. Да, кстати, с чего? После некоторых раздумий, потихоньку завожу стеб, над детьми Ультры. Сидр, начинает винтокрыло действовать. Ударяет, деревянной лопатой, для расчистки снега, по голове. От неожиданной встряски, мысли бегут резвыми лошадками, по кругу парковой каруселькой. Вопрос старый. Доколе. Доколе мы будем терпеть это? Мысли, понеслись гоночным болидом, по неожиданной траектории.

Чем отличается скромность от трусливости? Например. В автобусе, алкаш начинает приставать к женщине. Всем пофиг. Ни кто не замечает эту сценку. Все отворачивают рожи. Все боятся. Для меня это, как красная тряпка. Подхожу, беру за горло и выбрасываю из автобуса. Потом конечно все начинают возмущаться. Зачем с ним так грубо? Ну, что за жизнь пошла? Откуда такие берутся? Ну, что за уроды? Вот сейчас и займемся этой чертой человеческого характера — скромной, трусливой тупостью.

Добротно располагаюсь, на широкой, полированной скамейке. Прихлебываю, шипучий сидр и… начнем добарывать, местное, тупое население. Что мне здесь нравится, это то, что можно стебаться не взирая на свое социальное положение и возраст. Я могу сказать, что мне всего 15 лет и все будут так и воспринимать. Возраст здесь виден, только если ты его сам назовешь, или интеллектом покажешь. Было бы так в реале. Сколько денег наши женщины сэкономили бы. Вот она, проснулась. Встала, поела. Ни чего, не делая, без всякого утомительного макияжа, пришла на работу. Зашла в офис и молвит.

— Я молодая красавица, ноги вооо, грудь вооо, Попка вот такая. Я самая сексульная, до безобразия. На мне сейчас одета… и мне семнадцать лет— И все в в том же духе. Весь день, её так и воспринимают. Сколько бы экономилось средств, на косметике, салонах и времени наших женщин. И кошельки мужчин не так быстро худели бы.

Мои мысли опять вернулись к стартовой черте. Ну что ж начнем куражиться. Как будем делать выпендрёж? А хрен его знает. Сижу, пью сидр. Чувствую, что хмельная хулиганская волна накрывает с головой. Ноги вытянуты и отдыхают. Сам расслаблен, как сантехник, после рабочего дня. Опаньки! Вот и первая жертва, попалась в мои сети.

— Банк — Звучит неуверенный, дребезжащий ржавым колокольчиком голос. Кто то пытается таким образом взять деньги в местном банкомате.

— Банк — Уянк — нахально передразниваю молодого мага, сидящего верхом, на замызганной ламе. Он, странно косится на меня, из под розового, остроконечного колпачка, но молчит. Бледные губки, сжаты в ниточку. Ну-ну. Давай, что ни будь вякни, передовик мракобесия. Молчит, словно полено. Быстро берет свои бабки и сматывается, как моль от мухобойки. Один, ноль в мою пользу. Хлипковатый здесь народец. Боятся связываться с незнакомым нахалом.

Сижу дальше, глазею на красивую, золотую, банковскую вывеску. Здоровско нарисовали, программеры. Слово, банк, выложено золотыми слитками. Солидно. После пяти минут созерцания, надоедает. Где же, очередной пассажир? Долго ждать не приходится, вторая жертва, тут как тут.

— Банк — кричит хмурый, запыленный некромант.

— Банк — уянк — повторяю свой финт ушами. Колдунчик дергается, всем своим хиленьким тельцем, но даже не смотрит в мою сторону.

Быстро получает свои бабки и спешно сматывается. Ну, уроды. Вы что и здесь будете бояться ответить хаму? Ладно, сейчас, я вас достану.

На третьей попытке, мой эксперимент даёт сбой. Нормальный человек, появился, как-то сам собой.

Не успел я крякнуть. — Банк уянк — как перед моим носом, заиграло острие меча, из синего металла.

— Ты, чо тут блатуешь, а? — Передо мной, лорд Хобот. Важный, смелый, сильный.

— А, что нельзя, что ли? — я плюю под копыта, его лошади.

— Тебя убить? — спрашивает он, еле сдерживая ярость. Губы побелели и дрожат.

— Попробуй — борзеть, так уж до конца.

— Пошли в Умбру, там разберемся — лорд Хобот, нервно перебирает поводья.

— Ага, ищи дурака. Ты ж меня там замочишь — здесь то нельзя. Тебя сразу же охрана убьет молнией. — нагло улыбаюсь ему в лицо.

— Если тебя встречу, где ни будь, Убью — да, такой точно грохнет и не поморщится.

— Ну, ну. Отсоси у своей лошадки. — в корень наглею я.

— У меня вообще то кобылка — автоматом отвечает мой оппонент.

— Ну, тогда отлижи — издеваюсь по черному. Это, я перегнул по пьяни уже что-то. А куда деваться? Санки несутся под горку, фиг остановишь.

— Ну, все, тебе ни жить, Карабасофф. Я, тебя запомнил — Рука в золотой перчатке, рвет поводья. Вороной, холеный конь, уносится, как ветер. Только облачко серой пыли, еще кружит несколько секунд на том месте, где только-что стоял, мой соперник.

У настоящего мужчины, должны быть верные друзья и серьезные враги. Кажется такого, только, что приобрел. Благодаря своей глупости. Мне, это выйдет боком или нет посмотрим. Мда бухалово к хорошему ни когда не приводит.

После встречи с Лордом, это тупое развлечение, сразу разонравилось. Аккуратно ставлю под лавку пустую бутылку и отправляюсь на прогулку, по вечерней, многолюдной Ультре. Пешие и конные аборигены, создают гвалт, многолюдного базара. Шатаюсь без всякой цели. Дурачусь и пою осипшим голосом, всякие матершинные песенки. Деньги, как ни странно зарабатываются сами собой. Шоу бизнес, сами понимаете. Неожиданно краем глаза, обращаю внимание, на крутого мена, в сверкающей одежде. Верхом на серебряной лошадке, не торопясь, уже минут 10 следует за мной. Его зовут, Спец. Неужто, местные внутренние органы, мной заинтересовались? Хотя, вряд ли. Спец службы одеваются, в невзрачные одежды. Серое, или зеленое вот их цветовая гамма. Чтобы, глаз не останавливался. А, этот, как ёлочная игрушка. Скорей всего, праздный зевака. Ладно, возьмем на понт, зрителя полоротого.

— Чо надо, блестящий? — резко подскакиваю к, Спецу. Правой рукой, твердо хватаю лошадь за удила. Животное, перебирает копытами, фыркает и пятится назад. Всадник тушуется, но быстро оправляется, от неожиданности и проморгавшись, наклоняется ко мне.

— Хошь, быть моим оруженосцем? — доверительно, брызжет слюной в лицо. Мясистые губы, шлепают перед носом. Два вареника, пропитанные клюквенным соком.

— Говори условия оплаты.

— Хороший конь и 2000 золотых каждый день. — Сообщает, губошлеп. Автоматически срабатывает, правило недвижимости.

— А, чо так мало? — втыкаю, брезгливый взгляд в его, мохнатую переносицу.

— Ну ладно, ладно, три косаря золотых в день, пойдет?

— Другое дело, братан. За такие деньги и чёрту угольки подносить не грех.

Через пол часа, весело скачем по дороге из города. Спец, купил, мне Коняшку. Такую же переливающуюся. Быструю, как торнадо. Удивительное впечатление. Сразу становишься, стремителен и свободен. У, меня эйфория, от бешеной скачки, ветер свистит в ушах. Около часа, носимся по полям и лесам. Даже и не догадываюсь, что, новый друг, просто путает следы. Неожиданно заскочили в мрачное ущелье. Высокие скалы тянутся к грозовому небу. Проход становится все уже. Наконец оказываемся в тупике. Лошади останавливаются. Но, мой командир пришпоривает, рысака. Сразу и не разглядел вход в пещеру. С замиранием сердца, следую за ним. Оказываемся, в какой то шахте. Цокот копыт, глухо отражается от низких, каменных сводов. Скачем по запутанным лабиринтам. За очередным поворотом, оказываемся в небольшой пещере. Лошади останавливаются, как вкопанные.

Помещение, круглое. По краям, горят факелы. Около стены, какой то мужик в лохмотьях, машет киркой. После каждого взмаха, камни веером летят в разные стороны. Спец, спрыгивает на землю.

— Слазь — кричит, повелительно. В его, голосе слышу неприятные, нотки. Барин приказывает, своему холопу. Высвобождаю ноги из стремян. Прыжок и каменистая почва, ощущается под тонкими подошвами, клоунских башмаков.

— Бери кирку — рыкает, сквозь зубы — Ты добываешь золото, 10 процентов твоих, понял?

— Нет, не понял. Это что, рабство? — по моему горлу, прошлись крупной наждачкой. Слова, еле выдавливаются.

— А тебе какое дело? Называй, как хочешь — быстро подходит ко мне — Хреначь давай — В отсвете факелов, медный меч, описывает дугу и опускается плашмя на мою голову. Искры из глаз, брызгают бенгальскими огнями, по всей шахте.

— Ну, что не понял? Бегом, раб! — наглый голос, разрывает барабанные перепонки и выдергивает из оцепенения — Шуруй, вкалывай!

От удара и обиды, глаза защипало. Сквозь пелену, вижу кирку, валяющуюся в пыли, возле самых ног. Поднимаю и подхожу к стене. После некоторых колебаний, неуверенно бью.

После десятого удара, на поверхности, что-то сверкнуло. Ого, золотой самородок. Производство тут, налажено. Осторожно оглядываюсь и прячу находку в карман шаровар. Спец, разговаривает с другим рабом и ничего не замечает. Халатная самоуверенность. Он, напыщенным голосом дает ему наставления. Как ни в чём не бывало, с киркой наперевес уверенным шагом, быстро подхожу к лошадям. С ходу заскакиваю в седло и бью пятками в бока. Не зная дороги, опять несусь по темным туннелям. Сзади слышу топот и истерический визг.

— Стой, раб! Все равно не уйдешь от меня, шут! — Ага, японская национальная игра — Догони клоуна. «Хрен тебе в сумку».

Отпустил поводья. Конь сам знает куда скакать. Хорошо, хоть освещение есть. На каждом повороте, коптит тусклый факел. Ориентируюсь только по этим светлячкам.

Через час подземных плутании, впереди наконец-то забрезжил дневной свет. От свежего воздуха, закружилась голова. Словно жахнул бутылку водки из горла, без закуски. Солнышко погладило ласковой ладошкой по щеке. Птички защебетали веселую мелодию. СВОБОДА. Ура я спасся.

Без всякой передышки, скачу в ДП. Первым кого вижу, это Лорд Хобот и Леди Елена. Они мирно беседуют о чём то, сидя на лавочке. Прерываю кавалера на полуслове. Рассказываю, как меня чуть не захватили в рабство. Хобот уже забыл мои дерзости.

Слушает меня внимательно и с сочувствием. Просто благородный человек. Побольше бы таких, в жизни.

— Ни хрена себе, уже здесь рабовладение появилось. Надо это в корне пресечь. Пошли — подводит жирную черту в моем повествовании. Взгляд решительный, брови сурово насуплены. Не успел он с Леди Еленой вскочить на коней, как надменный голос бьет меня в спину.

— Ты что, шут, думал от меня скрыться? — резко дергаю за повод и юлой разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Передо мной Спец почему то без коня. Сама надменность и вседозволенность. Жаль что я безоружный. Могу только клоунский колпак в него бросить и фиги показать.

— Здорова, гестаповская рожа — слова шлепают по его мясистым губам, звонкой оплеухой.

— Что, за базары? Пошли со мной, я тебе, что-то покажу — его самоуверенность постепенно улетучивается. Словно воздушный шарик прокололи тонкой иглой и он начал потихоньку сдуваться.

— Видел я твои показы, ублюдок. Сейчас, сабельку в банке заберу и тоже покажу, тебе кое-что.

— Ты что? Как со мной разговариваешь, клоун.

— Сейчас будем драться. Я, настаиваю. Только оружие возьму — смело упираюсь взглядом ему в переносицу.

Из-за моей спины, появляются Лорд Хобот и Леди Елена. Они останавливаются по бокам. Думаю, три всадника выглядят очень внушительно. Как три богатыря на картине. По лицу противника проходит гамма чувств, отражающих неподдельный страх. Этот выродок, отскочил и побежал, петляя между лотками с товарами. Хобот и Елена вместе со мной рванули за ним. Пытались догнать Спеца долго. Но пешему легче убежать от конных на базаре. Больше в Ультре я этого урода, не видел.

В пылу погони потерял своих неожиданных друзей. Остановил коня. Спрыгнул на мостовую. Перед глазами, поплыли радужные кольца. В черепушке, начинает раскручиваться карусель. Это Ультра опять по моей башке, вдарила.

…Наркотик грустная, медленная химическая смерть.

..Ультра — радостная, быстрая, электрическая смерть.

В голове появляется мысль, которая берется из не откуда и уходит в никуда. Перевод денег — Ультре. Я это уже хочу. Перевод недвижимости — Ультре. Завещание — Ультре. Я это уже тоже хочу.

Ультра — новая религия. Ультра — даст вам все. Вы даете все Ультре. Она дает все вам. Мои мысли начали, что-то вилять как макака задом. Что-то в моей голове происходит помимо меня. Когда ты отчаиваешься и сдаешься, это всем дико нравится. Ну, с-с-суки. Надо побродить по разным уровням сознания. Позаглядывать в каждый офис подсознания. Подняться и спустится по этажам клеток головного мозга. Я иду между рядами продавцов по Ультровской барахолке, а в голове бегут мысли. Я вижу, слышу и чувствую все так явственно.

Так пошли Альфа волны. Срываем пломбу. Переходим на нижний уровень. Что нужно на земле? Только деньги. Если нет денег в реале или в Ультре, то ты отскакиваешь от остальных людей как баскетбольный мяч от стенки. У кого есть деньги, у того есть все на свете. В основном для женщин. Которые выжимают из нас, то что им нужно. Почему-то нам это доставляет удовольствие. Не оставляй ни чего без присмотра даже в Ультре. Безалаберность ни к чему ни приведет.

Я знаю, что мне 30 лет и просто вспоминаю о том, что было а смотрю на то что есть. Вот смотрю на пацана, который едет голым на синем жуке, по Ультровской барахолке. Ошизефший торчек, которого ломает…

Ультра — высококлассная смерть. Каждый человек стремится к смерти с самого рождения. Мои мысли проносятся в голове ярким калейдоскопом. Что со мной происходит, я схожу с ума?

…Её глаза как две катаны. Но почему то теплые. Где вы видели, теплые катаны? Только у себя в теле, когда они входят глубоко и быстро. Глаза теплые. Значит она еще не сильно подсела на Ультру. Я вижу ее. Я вижу будущее. Ультра дает мне еще одну замечательную возможность — заглянуть в будущее. Это что-то. Я вижу ее. Она скоро появится. Она уже где то здесь. Ее зовут Арафель. Так зовут ангела смерти. Так зовут её.

Счастье — это знать, что ты будешь завтра в Ультре. Счастье это знать, что она есть.

Есть Ультра — есть жизнь. Есть Арафель — есть жизнь. Так кто же она? Где она?

Все или черное или белое. Серого не существует. Рецепторные зоны в мозгу отказывают в первую очередь. Ультра старается. Ультра действует.

Ультра разламывает мою психику на две половины. У меня есть счастье.

У меня есть маленькое счастье. Я знаю, что она есть. Я знаю, что она скоро появится. Она не может не быть. Она где-то здесь. Я знаю, ее зовут Арафель.

Я целую ее руку. Какая нежная рука. А почему мурашки по коже, совсем бегут не нежные, а шершавые и свирепые. Катастрофическое падение мозговой активности. Я вдохнул этот глюк и начал слушать всего Моцарта. Даже то, что он не успел написать при жизни. Я не могу быть похожим на вас всех. От этого зависит вся моя жизнь. Просто я хочу жить. Ну а на самом деле я от вас отличаюсь только тем, что знаю, надо просто изменяться. Если останешься таким же как вчера, тебя найдут и убьют. Тебя убьют временные линии Мак Линка. Я могу по интонации голоса рассказать, что чувствует человек. Я могу по мимике и жестам рассказать, что думает человек. Я много что могу рассказать. Я работал психиатром и владею множеством психотехник. Но меня почему то ни кто не слушает. Я смотрю на него, на этого пацана на синем жуке и думаю, такому Ультра, не может выжечь мозги — потому что их у него нет. Ха. Ха. Ха. Во как здесь действует алкоголь. Вот так сидр. Больше не буду здесь пить. Че то башню совсем снесло. Но может это и не алкоголь. Наверное это что то другое. Уффф. Отпустило меня резко, так же как и вставило..

Нет опять… Много дней у меня, было огромнейшее желание, вдохнуть аромат ее волос и после этого можно умереть.

— Арафель — По временным линиям, я пошел вперед. Я вдохнул эту смесь ароматов. Был просто взрыв. Это было так волшебно. Потом была пустота. Все прошло. Показалось, что это было все впустую. Но флешбек, дал такую отдачу уже через некоторое время, что я просто ходил и чувствовал запах ее волос постоянно. Он пронизывал все мое здоровое, лишенное предрассудков тело. Не о чем уже не думалось. Просто — воспоминание волшебного запаха. Каждый ее волосок, пах по-разному. Слабые люди, что бы не сойти с ума, ищут спасение в наркоте. В реале люди ищут утешения во многом. Алкоголь, кокаин, белый, ганш. Но может быть наркотиком и человек. В него ныряешь и получаешь такую вспышку, что боже мой. Просто ты понимаешь, что в нем скопилось столько всего, что ни какой химией не измерить. Это больше чем наркотик — это сама жизнь.

Жизнь это она. А что такое личность. Где начинается и кончается мое — я? Не знаю. Ничего не знаю. Меня опять неожиданно отпускает, так же как и придавило.

Уфффф. Вроде, бы я прихожу в себя ….

Ультровская барахолка, шумела могучим прибоем. — Гаууу, Гаууу…

Через некоторое время, полностью придя в себя, думаю что надо убираться с этого чертового базара. Надо учиться, потихоньку развивать в себе всякие умения.

Потом вспоминал, после этого сумасшествия, произошедшего у меня в голове, остался какой — то страх, удивление и ожидание чего-то необычного. Появилось странное предчувствие. Скоро встречу человека, который изменит мою жизнь. Не уверен, что в лучшую сторону.

Неожиданно меня начинает тошнить от скопления народа. Хочу в Японию. Разворачиваю коника, скачу не думая к банку и беру свой верный но-даче, а в голове звучит пьяный бред — Арафель, Арафель. Где её найти? Ау-у-у-у…

Выехал за город. Пустил коня рысью по кирпичной дороге. Подъезжаю к перекрестку. Стоит барышня, в розовом платье с рюшками. Светлые волосы, трепет легкий ветерок. Курносый носик сморщился, в раздумье, глаза полу прикрыты. Кривая, турецкая сабля, лежит на правом плече. Правая нога оголилась. Почесывает, в задумчивости филейную часть.

— Здравствуйте сударыня, как вас звать?

Дивчина, прокашлялась и просипела.

— Андрианель.

— Почему в такой юбке длинной ходите? Неудобно же воевать. В магазине можно купить много женской брони.

— Да мне нравится платья носить. Я, пробовал быть мужчиной, но на меня меньше внимания обращают — хриплым, прокуренным баском, ответило юное создание.

— Стоп, что за отношение к себе в мужском роде? — внимательно всматриваюсь в миловидное личико — Ты кто, девушка или парень???

— Парень — проскрипел ангелок.

— А почему в женском обличии?

— А, мне так нравится — ряженый, кокетливо улыбнулся. Блин и здесь педерасты. Как, достали в реале эти трансвеститы. И здесь от них житья нет. Ни слова не говоря, выхватываю но-дачи и бью по этой ухмыляющейся роже. Хватило одного удара.

Доколе это будет продолжаться? Голова затуманивается, тяжелым, кондовым кумаром. Когда же это все кончится? Хоть здесь то, пусть будет чистая, незамутненная территория. Стою, жду. Минут через пять, ожившее уродство, прибежало за своими останками. Удар из левого блока. Умер. Жду еще. Опять прибегает плачущее, трясущееся существо.

— Карабасыч, отдай мое тело — рыдает бесполая душа.

Капелька жалости, где-то появляется в глубине сознания, но лучше это уничтожить. Что б в будущем не появлялось ни когда. Вжик и голова катится по траве, футбольным мячом. Я жду, пока тело исчезнет. Ну вот. Одним уродом в Ультре меньше. Может, я где-то и не прав. Но, ничего с собой поделать не мог. Ультра делает из меня какого-то монстра. Что — то со мной происходит.

Подбираю женские шмотки, брезгливо морщусь и дергаю поводья. Ближайший телепорт находится где-то в лесу. Надо по быстрей продать это барахло.

Коняга, продирается сквозь густой кустарник. Колючки цепляются за одежду. Так и норовят, вырвать кусочек материи на память. Выскакиваю, на небольшую круглую полянку. Вот и сияющее, синее зеркало. Только хотел с разбегу нырнуть в него, слышу за спиной жалобный крик.

— Дяденька, стойте! — Когда же, до родной Японии доберусь? Оглядываюсь. Опять девушка, правда, в грязном, порванном платье и со спутанными, висящими серыми сосульками, волосиками. Личико выпачкано глиной, так что степень миловидности, с первого взгляда не определишь.

— Чего, вам барышня? — устало спрашиваю замарашку.

— Дяденька, дайте денег — жалобная гримаска, искажает неумытую физиономию.

— Деньги самому надо.

— Дай мне, тогда штанишки, а то моя одежда совсем порвалось.

— Это, можно — сдергиваю из-за спины рюкзак и достаю синие, бархатные штаны до колен — Лови, путешественница — бросаю ей в руки — Кстати, как тебя зовут?

— Киска. Дяденька, дай мне платьице — в карих глазах, появляется алчный огонёк.

— На, жалко что ли — гардероб Андрианель, постепенно переходит к Киске. Мне то он зачем. Хотел продать, да видно человеку нужнее.

Но, это было только начало раскрутки. Жадность человеческая безгранична. Особенно женская. Она все просит и просит. Появляется любопытство, когда же это закончится. Да никогда.

— У тебя нитки есть?

— Есть. На.

— А краска есть?

— Бери.

Смотрю, Киска, котомку свою, поднять не может, но все равно, дай это, дай то. Я, уже смеяться не могу, но все равно кидаю этой дочери Плюшкина и Коробочки, всякую фигню.

— Ладно, барышня, я тороплюсь. Прощайте — она довольно улыбается и пытается поднять свой баул. Не тут-то было. Последнее, что слышу, заскакивая в блюдце переместителя, это её, капризный голосок.

— Дяденька, помогите сумочку до банка донестиии…

Встречал потом, эту попрошайку, ещё как-то раз. История повторилась. Скачу на лошадке по лесу Британии. Смотрю, стоит около телепорта, босиком Киска, опять вся в обносках.

— Карабасыч, стой!

— Ну, стою.

— Дай лошадку.

— Нет.

— Ну что тебе жалко?

— Да мне не жалко. Просто учись зарабатывать сама.

— Ха, а я и зарабатываю. Вы, мужики на что?

— Понятно. Мы люди не местные, дайте попить а то так есть хочется, что переночевать негде. Хорошую профессию выбрала, красавица.

— А, зачем работать, когда парни и так всё дадут — сощурила хитрые глазенки и продолжила песню — Я, не умею ни чего делать. Дай денег. Разве такой сильный и богатый рыцарь не поможет бедной девочке?

— Ага, ты такая беспомощная. У тебя, такие маленькие ручки и ножки. Отнесите, меня пописать, дяденька. — позволяю себе немножко поиздеваться над убогой.

— Что, ты себе позволяешь, хам. Да если хочешь знать, у меня денег больше чем у тебя, в раз сто — нищенка надменно оттопырила нижнюю губу. Тут же лохмотья исчезли. Передо мной, стоит шикарно одетая дама, пальцы унизаны драгоценными перстнями.

На шее сверкает бриллиантовое ожерелье. Метаморфоза, оказывает на меня шокирующее впечатление.

— Ха. Ну, ты Киска и даёшь. Оказывается, честным трудом, больших денег не заработаешь — озадачено чешу затылок.

— Учись дурень! — она, убегает в кусты. Через секунду степенно выезжает верхом, на белом драконе и скрывается в сверкающем зеркале. Выскочит сейчас в другом месте и продолжит собирать дань, с доверчивых простачков. Трудом праведным, не наживешь палат каменных.

…в Макото-Дзиме, ночь. Оглядываюсь. На улицах, городка ни одной живой души. Надо, наверное выходить из Ультры. Заигрался опять. Эскейп. Вспышка…

Сижу, у себя в комнате. Пуст и выжат. Но ни спать, ни есть не хочу. Смотрю на часы. Был в Ультре, целые сутки. Здесь, то же ночь. Подхожу к диванчику и плюхаюсь плашмя. В полете мелькает мысль, опять не был на работе. Как, буду оправдываться? Завтра придумаю. Голова, касается подушки…

Сон 1.

Неожиданно, она проводит рукой, по своим белокурым волосам. Они взлетают, крылом, серебряной птицы. Знаю что, она принесет удачу, потому что я, ее уже люблю. Это романтика. Я хочу, к ней прикоснутся. Почувствовать аромат, нежных прядей. Уткнутся носов в них. Они пахнут корицей и неизвестными, экзотическими духами. Запах дальних стран. Она — это путешествие, новые миры, чудеса. Открытие нового и удивительного…Вдох. Выдох.

Как хорошо дышать. Ловить её дыхание. Думать о ней. Правая рука, опускается по её стану. Она худенькая и стройная. Чувствую, как дрожит её тело. Я, немножко закомлексован, потому что боюсь не рассчитать свои силы. Я, такой сильный, она такая воздушная. Это прекрасное сочетание силы и слабости. Хотя, кто мне ответит, что сильнее — сила слабости, или слабость силы. Чувствую её нежное тело. Грудь не большая, девичья, но упругая и живая, как золотая рыбка, бьющаяся в ладони. Непроизвольно, пальцы сжимаются и по руке, проходит электрический импульс. Теплая волна, растекается по всему телу. Становится тепло и уютно. Её ноги обнимают, приятными, теплыми выпуклостями. Дрожащими, нервными импульсами, сжимаются и расслабляются. По всему телу, проходит приятная, волшебная волна. Пухлые, алые губки, нервно затрепетали и я не мог удержатся… Мои губы, к ним просто прикоснулись… Всё тело, пронзило горячей молнией. Нежный всплеск… Что то из детства… Что то сверх естественное… сверхтекучее… в голове, помутилось… дыхание перехватило. Руки, непроизвольно сжались…

Сон 2.

Едем по горному серпантину. ЗИЛ 157-ой, машина старинная. Попросту Мормон. Скрипит, пыхтит, но едет. За рулем, Кыля. Долговязый, тупой детина. Вроде здоровый, а защитить себя не может. В здоровом теле. Дух не очень.

Как в разведку попал этот дурень, не знаю. Просто дурачек по жизни. Но я, его защищаю. Увидел, как-то, в каптерке. Сидит и плачет.

— Кто обидел? — наклонился к нему, тряхнул за плечо.

— Да ни кто — Утер слезы кулаком. Молодец, ни сдал, ни кого.

Отошел, посмотрел, на смешную, скрюченную фигуру. Усмехнулся и пошел дальше. Но с тех пор, Николая перестали бить.

Едем по горам. Кыля, за рулем.

Сижу, рядом. Автомат между ног. Жара неимоверная. Градусов 45. У нас в Сибири сейчас хорошо. Можно в тенечке, где ни будь полежать. Кыля, болтает без остановки, как чукча. Что на ум придет. Что видит, то и несет. Перебиваю, глупую трепотню.

— Колян, а у тебя женщина на гражданке была?

— Ага, была, конечно — он расплывается улыбкой Квазимоды.

— Ну и как впечатления? — без задней мысли, спрашиваю его.

— Да баба, большая была. Под центнер будет. Муж геолог, дома постоянно не было, а она меня к себе заманила.

— Ну и как?

— Да, как пальцем в варенье.

Я сначала не понимаю. Потом доходит. Ха. Смешно. У такого дурака, такие интересные ассоциации. Вдруг брызги стекла, бьют по лицу. Разум не успевает среагировать, а тело уже с автоматом лежит под колесами, Зилка и стреляет по маячащим за камнями силуэтам. Когда отбились, залажу в кабину. Кыля, лежит тряпичной куклой. Руки и ноги неестественно вывернуты. Башка разворочена. Мозги на сиденье. Да, пулька вошла в голову, как палец в варенье…

Сознание всплывает из сна, глубоководной, замороженной рыбой. Поднимаюсь с дивана и шлепаю, в душ. Где я, нахожусь, понимаю не сразу. Голова, как медный котелок, наполненный расплавленной ртутью. Эх, а косить то надо.

Глава 7 На Ультру, спустилась ночь и пришла Арафель

Как ни трудно догадаться, на работке дела хреновые. Народная примета — ходить на работу к деньгам, не ходить к безденежью. Сижу за своим столом и пытаюсь сосредоточиться на прайсе с продающимися квартирами. Взгляд скользит по строчкам, но разум ни чего не осознает.

Передо мной чашечка с кофе из пакетика. Придумали же. Щепотка растворимого кофе, щепотка сахара и смесь непонятно чего, именуемого растительными сливками. В итоге получается продукт, похожий по цвету на кофе. Отхлебываю это достижение китайских химиков-недоучек. Мммм… Наверное такой вкус у соляной кислоты из аккумулятора, или отработанного машинного масла из картера. Раньше вроде пил и даже нравилось, а сейчас хочется выплюнуть на пол. Дааа, что-то со мной не то происходит, ой не то.

Поднимаю голову и осторожно оглядываюсь. Все тускло и серо, как в склепе. Принюхиваюсь. Запах раздевалки в школьном спортзале. Как они дышат этим воздухом? Может мне это просто кажется. Оглядываю помещение.

Некоторые коллеги, не обращают на меня внимание. Другие ехидно усмехаются, встречаясь со мной глазами. В разговор, первым ни кто не вступает. Плохой признак. Очень плохой. Почему-то, все снотворно и замедленно. Риэлторы блин. Охреневающие от своей деловитости и значимости. Копошатся, как мухи в навозе. За бабки, любой готов задницей наждачный круг остановить. За большие бабки, даже своей. Что они вообще здесь делают? Вообще не знают, про Ультру. Отвратность и мерзопакостность. Похоже, по обязательным законам нашей фирмочки, все агенты, должны быть непременно уродами, козлами и суками. Пусть бы монстры ими позавтракали. По разрывали их на хрен, на кусочки. И по частям отправили бы сюда в реал…

Трясу головой. Ничего себе, информация прёт. Что-то это не мои мысли. С недавнего времени, в голове начались какие то изменения и я, не уверен, что в лучшую сторону. Откуда такая агрессия? Неожиданно у меня появляется еще одно непонятное желание. Выхватить длинный меч но-дачи. Пройтись со свистом по головам этих зашореных, клерков, отрабатывая приемы бушидо.

Что-то изменилось. Маша сидевшая ко мне спиной, резко обернулась и со страхом заморгала кукольными ресницами. Все находящиеся в офисе, а это человек двадцать, неожиданно вздрогнули и начали крутить головами. Будто бы в помещении с треском раскрылось окно и по спинам, прошелся, ледяной порыв ветра. На кожу, посыпался Декабрьский снежок. Неужели это из-за меня? Что, вообще за хрень, со мной происходит? Кожа подернулась первым, ломким ледком. Я не хочу, так изменятся. Это не поддается контролю.

Стоп, стоп, стоп. Аутотренинг. — Я спокоен, я абсолютно спокоен. Мысли мои текут плавно и размеренно. Я полностью контролирую свои мысли. Я совершенно спо-ко-ен.

Вроде получается. Потихоньку успокаиваюсь и прихожу в себя.

О, еще один глюк. Я, как-то его не замечал, а он давно уже присутствует.

Я приветствую тебя мой новый глюк!!!

Если смотреть на человека, то в голове идет про него информация. Это было в прошлый раз, с преподом физики, Анучиным. Думал случайность. Сей час, на кого не посмотрю, про каждого человека, что ни будь, да появляется.

Так. Давай-ка повнимательней, проверим. Маша, ближе всех. Сидит передо мной. Красный, шерстяной свитерок, подчёркивает тонкую талию. Серая, в елочку, юбочка, обтягивает, аппетитный зад. Он, напоминает, перевёрнутое сердечко. Да, не хило сконструирована. Начинаю смотреть ей, между лопаток. Взгляд отдыхает. А я, наоборот, постепенно возбуждаюсь.

— Вот Гарик, сволота — неожиданно слышу, чужие мысли — опять на меня уставился. Как посмотрит, так мурашки бегут по спине. Щас пошлю, его гада подальше — Маша поворачивает ко мне свое миловидное личико. Платиновая челка кокетливо прикрывает узкий лобик.

— Ты, где был вчера? — кукла Барби, скривила кислую улыбочку.

— Да бухали. Дружек приходил и что-то пошло, поехало — вру я. Если про Ультру начну впаривать, то сей час же психушку вызовет.

— Жениться тебе надо. Семейная жизнь, она быстро образумит — качает головой, Машка. Тонкие бровки хмурятся. Ну, прямо строгая учительница, распекает нерадивого ученика.

— Ага, тебя вон образумила — девушка, фыркает и отворачивается. Все в фирме знают, с Маняшей не переспал только ленивый. Эта девушка, прсто ходячий банк спермы. Хотя объясняется все просто. Девять лет в законном браке, а ребенка нет. Рождение дитя — физиологическая цель каждой женщины. Пусть она за мужем, хоть за самим Пирсом Бросноном. Пока не родит ребеночка, она будет взрывоопасна, непредсказуема и не верна.

Ну, а я то разве ленивый? В этом деле, даже упорный, но вот с Машей как то не срослось. Не люблю стоять в очередях. Вот Бориска полгода назад, после работы, отметился с ней. У Машкиного стола. В позе — Украина клянчит газ, у России…, имел ее. Как он рассказывал по секрету, быстро и несуразно. Обоим не понравилось. Служебный роман в действительности далек от кино. К тому же, в женщине должна быть загадка. Даст или не даст? А глядя в голубые, бесстыжие Манькины глаза, понимаешь с первого мгновения — отказа не будет. Ну какая уж тут загадка. Какая уж тут романтика. С тех пор они друг друга на дух не переносят.

Неожиданно плавное течение моих мыслей прерывается. Опаньки, еще одно чудо природы. Ко мне подплывает с тюленьей грацией, толстое, рыхлое существо, неопределенного рода. Звать, почему-то Валера. Волосы редкие и клочками. Морду и все тело, как будто бы подкачивали насосом. Не везде, ровно.

— Слышь. Шеф вызывает. Ох и злой на тебя. Что, вчера не был на работе то? — Смех у него мелкий, дробный, как бренчание компьютерной клавиатуры. Гляжу на Валерика и в голове сама собой появляется информация — Я толстый, ленивый, тупой урод. Меня ни кто не любит и я вас всех, так же.

— Иди. Ждет тебя и зубы скалит — злорадная улыбка, растекается на жирном, потном лице.

Плохой признак, оскал шефа. Если, Вадичка, начинает делать гримасу, где-то между улыбкой гиены и оскалом шакала — тут хорошего не жди. Может, сразу уволиться? Мелькает предательская мысль, где-то в подсознании. Ладно, посмотрим. Подхожу к двери, Генерального директора. Рука, непроизвольно тянется вежливо постучать. А фигли терять то? Нажимаю металлическую, золоченую ручку.

Решительно и непринужденно, захожу в кабинет. Без приглашения сажусь на стул, у края длинного стола. На противоположном конце, в большом кресле, сидит маленький, круглый Вадик. Сосредоточенно смотрит какие-то документы.

— Здрась — невнятно цежу сквозь зубы. Начальник, оторвался от бумаг и зло уставился колючими, чёрными, как маслины глазками.

В добром взгляде голодного волка, читается удивление перемешанное с брезгливостью. Смотрит на меня, словно вдруг заговорил калькулятор. Другой реакции и не ожидал. Как-то автоматически, побежали мысли. — Я хороший. Я хороший. Я хороший. Я самый хороший агент на свете — монотонно бурчу себе под нос. Постепенно вхожу в транс.

— Я знаю ты хороший агент… — неожиданно для меня и наверное в большей мере для себя, произносит Вадим. Чуть хрипловатый голос выдергивает меня, из ступора. От неожиданности поднимаю взгляд. Лицо шефа, вдруг становится мягкое, как у Деда Мороза. Странно.

— Да уж. Я это… ну конечно… — просто обалдеваю, от такого крутого поворота.

Вадим, разводит ручки, словно хочет меня обнять, как мать родную.

— Я хотел тебя вчера уволить, но думаю наоборот. Тебе просто нужно раскрыть свой потенциал. Ленка Маслова, что-то не справляется со своей инспекцией. Так что, думаю, тебе будет, где себя показать. Принимай ее дела. — мои глаза лезут на лоб от удивления, непонимающе развожу руками.

Глядя на шефа вижу информацию. — Что-то меня последнее время, на какие то дикие эксперименты тянет. Но человеку надо показать себя. Он окупится — Вадик кисло морщится и продолжает уже вслух.

— У Масловой, сделка обрывается. Назначили куплю-продажу на послезавтра, а наследство на квартиру до конца не оформлено. Нотариус в больнице лежит. Что-то с сердцем. Ленка, к ней ездила. Уговаривала, что бы вышла на работу и доделала. Там работы то на пол часа, а та, ни в какую. Болею мол. Хотя узнали у доктора, что все уже нормально. Сделка кстати, может грабануться из-за сроков. Нам штрафные санкции выплачивать. Давай действуй. Главное начни с ней разговор с правильных нот. Женщина ерепенистая, но я знаю, у тебя все получится. Езжай, уговаривай любым способом. Отвезем, ее в контору и обратно. Включай всё своё обаяние, мачо. Ха, ха! — его смех колет острой цыганской иглой прямо в сердце.

— Понял, не дурак — быстро встаю из-за стола, пока начальник не передумал. Через пять минут, разговариваю с обалдевшей, от неожиданных поворотов судьбы Масловой. Она с обидой от неожиданного понижения зло буравит меня своими глазенками.

Через десять минут владею начальной информацией. Звать нотариуса — Полина Ивановна. 30-ти лет от роду. Кстати, так же как и мне. Находится в больнице неподалеку, в кардиологическом отделении. Чувствую за спиной какое то движение. Оборачиваюсь. Вадик выходит из своего кабинета и протягивает ключи.

— Вот бери мою, Камри. Так быстрее будет — Во блин, вхожу в состояние изумления. Оглядываюсь по сторонам. Все агенты — просто восковые фигуры мадам Тюссо. Они, застыли с открытыми ртами, от такого неожиданного поворота моей судьбы. А мне то что. Быстро прихожу в себя и выбегаю на улицу вертя на пальце ключики.

Красивая машинка, блещет всеми своими белыми боками. Легко открываю дверь и прыгаю в чудо Японского машиностроения. Сиденье кожаное, мягкое. Кайф!!!

Неспешно еду, по проспекту Мира, на Камри, последней модели. Мотор утробно урчит, как сытый тигр. Как-то даже не очень удивляюсь этой поездке. Ха— ха, не смешно. Сколько раз мечтал, проехаться на хорошей машинке. Но что бы на Вадиковой точилке. Да ни в жизнь бы не поверил.

Классно еду. Нет, еду не то слово. Плавно плыву над землей, в этом японском, космическом аппарате. Размышляю. Провожу анализ. После каждого посещения Ультры, я меняюсь. Появилась агрессивность. Глюки. Нет, это не глюки, когда в них участвуют другие. Это другое. Скорее стали открываться новые, экстрасенсорные возможности организма и психики. Наверное, Ультра, включает в мозгу новые механизмы воздействия на окружающую среду. На людей. Мозг как приемник настраивается на волну и потом как передатчик воздействует на других. Могу ли я, это контролировать, или может меня кто-то контролирует. Чувствую, какую то преграду. Какое то гудение. Впереди стена, туда нельзя. Заблокировано. Вибрация опасности появляется сразу. Да Ультра — это не просто игрушка. Это гораздо большее. Еще раз пытаюсь проникнуть за барьер. Резкая головная боль. Давлю на тормоз. Машина останавливается, словно вбитая в асфальт. Сзади раздаются, истерические гудки. В меня, чуть не врезался, какой то жигуленок. В зеркало заднего вида, гримасничает перекошенная рожа водителя. Он машет кулаком. Что-то дико кричит. Салон герметичный, так-что не слышно, его матюгов. Потихоньку прихожу в себя и двигаюсь дальше. Потом в спокойной обстановке, все взвешу.

Больницу нашел быстро. Нехотя вылез из фантастической жизни. Огляделся. Грустно. Старое, обшарпанное, пятиэтажное здание, смотрится мрачно и депрессивно, словно раздавленный спичечный коробок.

Спросил в приёмной, как найти кардиологию. Медленно по выщербленным ступенькам, поднимаюсь на четвертый этаж. Пока расслаблено и сонно, в легком трансе, бреду вверх. Начинаю настраиваться на будущего собеседника.

— Так…

— Полина Ивановна. 30-ти лет. Кто же ты, такая?

— Что любишь?

— Чем живешь?

— Как выглядишь? — Я, этого еще не знаю, но начинаю просто любить её. Это методика, подстройки нейро лингвистического программирования, или попросту НЛП. Я, уже люблю, Полину Ивановну. Потихоньку вдыхаю ее всю в себя. Впускаю в свое сердце с каждым вдохом.

С психотехниками, надо работать очень осторожно, что бы ни намотать на себя негатив. Чтобы не взять, на себя болезни.

Вот и четвертый этаж. Выхожу в вестибюль. Довольно темновато. Да, по зрачкам или по пульсу, будет трудно, подстроится. Ладно, ввяжемся в бой, а там посмотрим.

В нос ударяет запах, лекарств и болезней. Первое желание, развернутся назад и убежать с очень быстрой скоростью. Ладно, надо работать, раз пришел. Где же её, палата?

Очень кстати, навстречу идет медсестра. Худенькая, большеглазая брюнетка лет 25-ти.

— Извините, девушка, где найти Полину Ивановну Проклову? — она мило улыбается, неожиданным, пионерским, звонким голоском, радостно отвечает.

— Да вот, в 11-ой палате — и машет ручкой, ну почти как Анси. — давай те, сей час позову, пойдем те. — успеваю поймать ее мысли — Ну почему вот такие больные, к нам не поступают. Можно было бы провести с ним профилактические процедуры.

Клизьмочку поставить, хи-хи. А то все дедов привозят, да бабок каких то…

Хех, медицина у нас всегда была без комплексов.

Неожиданно мы остановились. Медсестра открыла дверь и впорхнула в палату. Через минуту вышла, задорно подмигнула, как старому другу.

— Сей час, она выйдет, молодой человек. Подождите — большущие глаза, лукаво искрятся. Мед сестричка быстро разворачивается на каблучках и грациозной походкой манекенщицы удаляется по своим медицинским делам.

Успел уловить от нее трехэтажный мат — Про свою жизнь, загубленную молодость, женскую долю. Про эту больницу в частности и все министерство здравоохранения, в общем — Вот это лексикончик. Ай да крошка. Не вольно улыбаюсь, потому что о таких медицинских матюгах, даже и не догадывался.

Так, все. Улыбку с лица стереть, как мел с грифельной доски, мокрой тряпкой. Я, здесь по делу. Надо расслабиться и морально приготовиться. У стены стоит диванчик, но я садится, не буду. Женщину, нужно встречать стоя. Прошло минуты две. Дверь открывается и вместо женщины, я вижу бабушку. Маленькую, сгорбленную, с беленькими волосиками. Для меня это неожиданно, но я тут же начинаю подстраиваться. Так же горблюсь. Делаю такое же, как у нее, стариковское лицо.

— Вы ко мне? — шепчет она.

— Ой, извините Полина Ивановна — произношу таким же тихим голосом — наверное, зря вас побеспокоил. Меня зовут Игорь. Я из агентства недвижимости. Наша девушка к вам уже приходила, просить вас доделать наследство, по трехкомнатной квартире. Извините, смотрю вы в неважном состоянии. Я, наверное, пойду. Вам нужно отдохнуть — Начинаю разворачиваться к выходу и делаю вид, что собираюсь уходить. Для нее это полная неожиданность. Женщина, ждала нападения, а тут такой интересный молодой человек. Не то, что та пигалица. Он сей час уйдет и все…

— Подождите — чуть погромче говорит она — я уделю вам минутку. Мы присели на диванчик и минутка превратилась в час. Подстроившись, я повел ее. Прибавил голосу крепости. Потом жизнерадостности. Потом юмора. Серия анекдотов и шуток. Она тоже начала наливаться энергией, стала улыбаться и смеяться. Как-то сама собой рассказала, что ее бросил муж. Ушел к другой. На этой почве у нее сердечко и сдало. Все это она рассказывала сама, без всякого сканирования. Просто, с иронией и даже весело. Я с утра ни чего не ел. У меня забурчало в животе и вот сработал женский инстинкт, меня уже кормят всякой вкусной, домашней снедью. Потом опять болтаем обо всем и не о чем.

— Извините Полина Ивановна, у меня дела. Работа ждет — пытаюсь подняться.

— Стойте Игорь. Вы же ко мне по делу приходили. Сейчас я, переоденусь и мы съездим в контору. А назад вы меня привезете? — широко раскрывает глаза. Совсем другая женщина. Голос молодой. Улыбка жизнерадостная. Зубки у нее как жемчужинки. Да ей и вправду тридцать лет.

— Конечно, Полина — я даже забываю пристегнуть отчество, но её это ни капли не беспокоит.

Мы славно прокатились в нотариальную контору. Полина болтала без умолку. Она все сделала быстро. Минут за 15. Потом я, отвез ее назад в больницу. Помог подняться на этаж и проводил в палату.

— Игорь, если что-то еще будет нужно, пожалуйста, приходите. Без очереди. Прямо так и заходите — На прощание я целую этой молодой, симпатичной женщине ручку.

Появился в агентстве уже к вечеру. Отчитался Вадиму.

— Я, в тебе не ошибся — Он жмет мне руку.

— Рад стараться, Ваше Высокородие!!! — дурачась, кричу. Первый раз вижу нормальную улыбку шефа.

Домой ехал, на новенькой желтой Газели. Старался не заснуть, но все равно задремал. Сначала показалось, что опять снится армия. Стою на плацу. Много солдат. Несколько тысяч. Несколько десятков тысяч. Нет несколько сот тысяч. Все стоят рядами. Шеренги уходят далеко к горизонту. Все замерли. Ни кто даже не шелохнется. Через некоторое время понимаю. Это не солдаты. Здесь рыцари, паладины, маги, некроманты, ниндзя. Смотрю на себя. Одет в форму самурая. Я понимаю, мы армия Ультры. Мы непобедимая армия. Нет силы на земле, которая может остановить нас. Мы умеем многое. Мы можем сделать с людьми, все что захотим. Даже один наш воин, может противостоять целому батальону. Мы огромная сила. Против нас, нет никакой преграды на земле. Я тоже воин Ультры и наделен, ее огромной силой.

Если он скажет, мы сделаем все для него. Мы сделаем все для Ультры. Ультра — это жизнь. Мак Линк — наш бог. Мы рады за него умереть. Мы рады для него, захватить весь мир. Рады для него, разрушить весь мир. Если он прикажет, мы убьем всех и каждого. В Ультре мы тренируемся. Главная битва, будет происходить на земле. В Реале. Как я хочу убить, кого ни будь, для своего бога. Для Мак Линка. Я хочууууу. Убить. Убить. Убить.

Стоп. Напрягаю свое сознание. Оглядываюсь еще раз. Бойцы Ультры, в основном ниже меня. Я понимаю почему. Их средний возраст 15–20 лет. Бойцы Ультры — это те, кто играет в компьютерные игры. Уже не дети, но еще и не взрослые.

Ультровские Соколы, мля. Они полностью как зомби. Стоят не шелохнувшись. Пластилин. Делай что хочешь. Приказывай что желаешь. Я здесь, наверное, самый старший. Ха. Самый страшный. Как сюда затесался, сам не пойму. Как здесь оказался? Сам не знаю. У меня есть, какое то преимущество. Я еще не осознаю, что оно мне дает. Но я знаю. Это очень важно. Стержень характера, полностью формируется в 30 лет. После 30-ти человека уже не переделать. Все черты характера полностью сформированы. Человека уже нельзя изменить и сломать структуру Пограничное состояние. Я, нахожусь на границе. Программа подчинения на меня влияет. Полностью завладеть моим разумом не может. Я, могу сопротивляться и бороться. Могу воздействовать и побеждать.

С этой мыслью я выхожу из сна. Меня просто подбросило на колдобине. Наши дороги помогли мне проснуться. Медленно прихожу в себя. Осознание чего-то важного, начинает проникать в меня. Я понимаю, что все понимаю. Ультра — это не просто игра. Не просто наркотик. С ее помощью, можно сделать все. Кто владеет ключом программы — тот властелин армии Ультры. Тот властелин земли.

Приехал домой. Зашел в квартиру и лег на диван. Надо мной нависла огромная глыба. Я муравей. Меня просто раздавят и не заметят. Надо что-то делать, пока не поздно. Вспоминаю, как в Советское время, КГБ боролось с религиозными сектами.

Извне закрытую группу людей уничтожить очень трудно. В секту засылался офицер, который становился ярым верующим. Потом затевал дебаты. Споры. Начинал вносить смуту, в ряды братьев и сестер. Критика веры. Духовных наставников. Пол года, год и все, секта из нутрии разваливалась. Взрывалась и просто переставала существовать. Я, этот агент. Мне надо выполнить свою миссию. Взорвать Ультру изнутри. Ультра та же секта. Ее можно уничтожить только изнутри. Я, принял решение.

Вперед. Надо начинать двигаться. Запрыгиваю на вертящийся стульчик. Нажатием кнопки, завожу комп. Волны и музыка обволакивают меня. Как хорошо. Как зашибись. Кайф тройными напасами, начинает бурлить, как весенний ручей по всему моему организму. Толчками разливается по всему телу. Ва-а-а-ау. Вау-у-у.

Я стою перед банком Британии. Солнце клонится к горизонту. Здесь тоже вечер.

Чтобы бороться — надо знать о враге все. Знание сила. Решение принято. Будем все исследовать, тщательно и скрупулезно.

Я просто иду гулять. Куда в первую очередь надо идти в неизвестной стране, в неизвестном городе, что бы все узнать? Правильно в библиотеку. В прошлый раз при посещении местного книгохранилища, я нашел только пустые страницы. Авось сейчас повезет.

Когда-то в детстве, чтобы насытить свой разум, ходил в читальный зал. В библиотеку одного сибирского городка. В пятом классе, прочитал за год, всю Медицинскую Энциклопедию. Ни хрена, не запомнил, но зато вся информация, ушла в подсознание. Сейчас, когда происходит, что ни будь связанное с анатомий и медициной, знания всплывают сами собой. Легко и свободно, как дышать. Кстати в жизни потом эти знания, пригодились не раз.

С этими мыслями захожу в библиотеку. Нового здесь мне, ничего не открылось. Старичок — библиотекарь, по имени Максвелл, на мою просьбу дать, что ни будь почитать, ответил отказом.

— Иди сначала в пустыню Гарбис и исследуй яйца Селенов — Сначала я подумал о чем-то противоестественном, но Селены оказались всего лишь гигантскими муравьями. Знаете — то же ни чего хорошего. Просто отказываюсь. Хрен знает, какие, у этих Селенов яйца. Ну, не пошел я. Ищите другого специалиста по яйцам. Это не мой квест. С чувством сожаления вышел на улицу. Рядом с библиотекой, маленький магазинчик, канцелярских принадлежностей. Продавец Рис, радостно заулыбался, увидев меня. У него купил за 5 золотых, пустую книгу и гусиное перо с чернилами. Надо записывать свои мысли. Может быть, мне это потом пригодится. А вот и она, мысль. Как найти Парадокса? Записал. Постоял немножко в задумчивости и пошел по пустынным улицам города, напевая песенку.

— Парадокс выходи. Выходи подлый трус. Выходи подлый Парадокс — Вся Британия замерла, но ни один Парадокс, не откликнулся на мои крики. За час, обошел весь городок. Опять стою у Первого Банка Британии. Ни души. Обхожу здание. На углу стоит женщина в самурайской форме. Вижу, Самурайка — охранница. Звать — Ориру.

Самурайка — Вертухайка. Я уже видел, как действует здесь полиция. По Ультровски — Гвардия. Как только на тебя, или ты на кого ни будь нападаешь в городе, сразу появляется охрана и убивает тебя молнией, за секунду. С ними шутки плохи. Бац и все. Трындец.

Но если я не нападаю. Ни чего не случится. Можно просто пообщаться.

— Здравствуйте госпожа Самурайка — вежливо раскланиваюсь. Ноль внимания. Ладно, с другого боку.

— Извините, как пройти в библиотеку?

Та же самая реакция. Ладно, пойду, что время терять, с компьютерными образами. Отошел почти до мануфактурного магазина, под названием «Вещи Британии», но все-таки подумал — «Я ее достану».

Бегу назад прямо на блюстительницу закона, кричу во всю дурь.

— Равняйсь! Смирно! Равнение на меня! Отдать честь и доложить обстановку! — Ноль эмоций. Затормозил прямо перед ней.

Свою самурайскую честь, она мне отдавать явно не хочет. Подхожу вплотную. Кричу в лицо. Прямо в ее холодное, мраморное личико.

— Ты почему сука, форму позоришь? На броне грязь, а ты стоишь чурка чуркой. А мля???

Что-то в лице японской бабы дрогнуло, но все равно она осталась такой же деревянной. Только черные глазки еще больше сощурились. И левое веко, чуть заметно начало подергиваться.

— Слышь сестренка, а как Парадокса найти? — неожиданно глазки-щелочки, уставились на меня. Голос у неё оказался мягкий и четкий, словно со мной заговорила диктор телевидения.

— На этот вопрос, я не в праве вам ответить. Обратитесь в административный совет и доложите все свои координаты. Если поступит ответ, то вы должны остаться на месте и делать то, что вам прикажут — Во как. Хм. Координаты им доложи. Может еще руки за голову и ждать пока менты ультровские не подъедут?

Нет. Пошли-ка отсюда. Стоп. Надо себя увековечить. Достаю перо с чернильницей. Потихоньку захожу с тылу этой охранницы. Доспехи сияют на солнце. Серебряные, блестящие. Аккуратно обмакиваю перо в чернила и вывожу прямо на спине у Ориру — сан, черным по серебру.

— Я чучело для тренировок. На мне можно отрабатывать удары мечем, копьем, булавой и кинжалом. Привет от Карабасоффа!

Со спокойной душей, иду дальше. Представляю, как какой ни будь юноша, последний раз в жизни, будет отрабатывать удары, на этой японской фригидности.

Да, жаль парня, а может быть и девчонку. Смешную угловатую девчонку. Хм. Да уж…

Кстати в Британии хорошая природа. Топольки, дубочки, березки всякие. Вот сакуры нет. И людей живых не видно. Пока ходил, зашел в лекарский магазин. Сидит дед аптекарь, Зозанни. Пока ходил по его лавке, он мне так вкрадчиво.

— Я тебя могу научить лечению. Всего за 345 золотых.

— На. Что, жалко, что ли — кидаю ему монетки под ноги. Блин, я теперь знаю, как лечить раны. Покупаешь рулон материи. Режешь на бинты и все. Тебя ранили и ты можешь себя перевязать. Но особым способом. Улучшенным — Так, сейчас я знаю, как лечится. Бинты и перевязки — это мое.

Выхожу на улицу. Ой, какая женщина на Коняшке. На хорошей черной, Коняшке. Неспешно подскакала ко мне, почти в плотную. С виду и женщина хорошая — Голди, звать. Как бы вся Золотая. Ну не вся оказалось, а только имечко.

— Здорова. Чо, делаешь? — ухмыляется немного развязно.

— Да вот тут, путешествую — в моем ответе слишком много, наверное, романтики. Слышу в ответ.

— А давай потрахаемся? — Не, это не я. Это Голди мне предлагает. Сам охреневаю.

— Что, типа безопасный секс? — спрашиваю.

— Ха. Типа того — она бросает на мостовую клетчатый матрасик и пуховое одеяльце. Снимает кольчужную перчатку, с левой руки. Пропихивает под броньку. Выпуклость груди, еще больше впечатляет, даже через металл.

Сексом потрахаемся? — туплю.

— Эээ. Как это? — Сначала взгляд, остановился. Потом, начинает повизгивать — Да, да, сексом. Полные, малиновые губы, расплываются, в сладострастной улыбке.

— Ну да. Ни какой тебе реакции Вассермана, ни каких тебе залетов — на выпуклом лобике Голди, появляются морщинки. Задумалась вроде.

Чо такое, реакция? — Про Вассермана ни слова.

— Ни каких тебе, абортов и венерических заболеваний — Улыбка, озаряет ее скуластое личико.

Сам от себя не ожидая, бросаю ей в лоб вопросик.

— Матушка, а вы нимфоманка? — Ну, вот обидел девушку. Она это слово, восприняла неадекватно. Подумала, что обматерили. Губы сжала в ниточку. Быстро развернулась и умчалась. Все молча. Из под копыт, забрызгала мелкая щебенка. На мостовой остались, постельные принадлежности. Каков вопрос, таков ответ.

С другой стороны безопасный секс. Ни тебе залетов, ни венерологии. Вот женщины и отрываются здесь, по полной программе. Свобода, мать её.

Неожиданно из невидимых динамиков, впервые начинает звучать на всю Британию, мужской, твердый голос.

— Сегодня в 19–00, в ресторане Британского банка, состоится свадьба, между Лордом Ска и Леди Голди.

Твою мать. Твою мать. Твою мать. И это была Леди? Это её матрас с одеялом у моих ног лежит?

Неужели сейчас, невеста перед свадьбой, должна выйти на дорогу и отдаться первому встречному? Не фиговый тут девичник. Я, конечно не первый встречный, но Голди даже не спросила, как меня звать. Во, блин бабы пошли. Если разобраться, просто неуверенность в себе таким способом лечат. В наш век ускоренных технологий, человек в себе не уверен, что говорить о женщинах. Надо же, как-то, повысить чувство собственной значимости.

Нет стоп. Это мы в чем-то отступили от традиций. Это не они. Мы виноваты. В чем? Мужик слабый пошел. Да уж. Если бы он дал ей все что надо. Да нафиг куда-то идти. Чтобы это понять, нахожу озеро, закидываю удочку и думаю. До вечера я научился, ловить рыбку. Поймал несколько пескариков и ботинок. Что-то рыбалка совсем мне не помогла, в изучении бабской психологии.

Да, женщине просто нужно сесть на лошадь, голой и скакать. Скакать. Ощущая рядом мчащееся, здоровое, крепкое, мужское тело. Чтобы трава по ногам и запах ночного луга. А когда устанет. Он ее просто возьмет на руки и положит в мягкое душистое, ночное сено. Прижмет к себе и успокоит своими чувствами, мыслями и слезами. Мужчина не может плакать. Иногда бывает, просто дождь в лицо….

На свадьбу опоздал, на пол часа. Гости уже все собрались. Когда пришел к банку, то увидел шикарное зрелище. Рядом со стеной, стояли драконы. Белые, черные, фиолетовые. Дракон здесь, шик просто. Как Мерседес. Во первых, попробуй убей, а во вторых попробуй, приручи. Гляжу на это чудо, Ультровского мира. Где еще дракона увидишь. Если увидишь, тут же тебя и съест. А, так стоят себе спакойненько, ни кого не трогают. Привязаны к изгороди. Где же их дрессировщики?

Поднимаюсь на второй этаж, в ресторан. Белые, мраморные ступеньки. Перила, такие массивные, просто поднимаешься, на аудиенцию к Английской Королеве. Захожу в зал. В лицо пахнуло, запахом жратвы и гулом голосов. Шум и масляный запах, салатов и всякой, зажаренной тошнотворности. Гул стоит как на базаре.

Свадьба в полном разгаре. Все шумят, галдят и слушают только себя. Длинный, дубовый стол, заставлен дорогими блюдами. Во главе гордый рыцарь, весь в черном — это, Ска. Ну, едрён род.

Рядом невеста. Недавно совсем, чуть не отдавшая мне, свое невостребованное тельце. Вся в белом, зашибательском и порочном одеянии. Фата и всяческие другие, невестовские прибамбасы. Молодые сидят и охреневают, от своей значимости. Зато народ, тупо колбасится и клубится. Кто чем занят?

Норфолг — просто жрет поросенка. Да не простого, а молочного румяного поросенка. Астет — сидит и сквозь зубы прихлебывает сидр, потому что, водки нет. Приходится довольствоваться тем, что нальют.

О, Киска тоже тут. Расфуфыренная фуфырка. Сидит и зырит на невесту. Завидует небось, своей девичьей, тупой, жадной завистью.

Какой то уродливый колдунишко, по прозвищу Дринкер, наколдовывает эльфиек и они появляются прямо из воздуха. Он называет их «Элфийские Титьки» и пускает плясать прямо по столу. Типа стриптиз. Их воздушные ножки кружатся между блюд, со всякими яствами. Эльфийки так ловко это делают, что даже не задевают тарелок.

Еще один помазанник Ультры, по прозвищу Наркот. Он просто начинает плясать на столе. Нажрался ликеру, или обдолбался, чем посмешнее. Моя пицца, затоптана грязными сапогами этого дурачка. Ну, что за люди. Отодвигаю тарелку от себя. Что, бить его что ли?

Да, на некоторых присутствующих здесь личностях, природа не просто отдохнула, она со вкусом оттопырилась по первому классу и в усталости отвалилась.

Нет. Не люблю свадьбы. Уж лучше похороны. Как-то все стабильней и просчитанней. Умер, закопали и все. А тут хрен знает, как начнется и фиг знает, чем закончится. Может, кому дать по морде? Ну, так, для разнообразия. Нет здесь нельзя. Стража сразу замочит. Да блин, ну никаких свадебных развлечений. Да и раздражает меня что-то. Какое то веселое раздражение. Все понял. Молодые. К жениху подходят гости. Дарят подарки. Ну, подарил и садись, ешь, да пей. Нееет. За свой подарок, жениху надо обязательно, подолбить мозги. Обычай у нас такой.

— Братан. Невеста тебе, просто клад досталась Ик…Ик… — в дымину пьяный рыцарь, вытирает слюни с пухлых, красных губ — Красива, скромна и кузнечное дело знает. В общем, твоя, Голди, ик… просто золото — многие ухмыляются после этих слов. Мля. Клуб любителей Голди. Не один уж, наверное, невесточке, пробу поставил. Жениху хоть, место оставили? — Он сидит, какой то смурной. Да брат, это тебе не монстров метелить, по лесам. Тут начинается кунг-фу, семейной жизни. Вряд ли у тебя здесь есть шансы, на победу, бедняга.

Батюшки, а невеста то, цветет вся, как майская роза. Сбылась мечта идиотки. В красивом платье, на глазах у всех, выпендриваться. На холостых девок, свысока посмотреть. Мол, видели, какого я кренделя, о хомутала. Учитесь матрешки. Эх… Завоевала свое место под лампочкой. Смотреть без смеха не могу. Хочется пройти в доспехах по столу, с хрустом наступая на тарелки. Загнуть ее в лохань с черной икрой и отыметь, прям, перед гостями и женихом. А что скрываться то. Вещи надо называть своими именами. Блядь и все тут. Да, веселенькая свадебка. Пойду я, однако. Дел у меня еще много. В жизни всегда есть место, пофигу. Поднимаюсь из-за стола. Стараясь незаметно исчезнуть с этого праздника, потихоньку пробираюсь к выходу. Потом уже не таясь бряцаю железными сапогами, не торопясь спускаюсь по белой, мраморной лестнице. Меня провожают лики, суровых рыцарей, с укоризной глядящие со стен. Картины, хозяин кофейни, подобрал хорошие, со вкусом.

Вышел на улицу. Воздух чист и спокоен. Дышу полной грудью, сладкий, земляничный аромат. Иду, куда глаза глядят, а глаза утыкаются в большой, белокаменный дворец.

«Консерватория, Лорда Бритиша» — сообщает деревянный, потертый щит.

— Я, прошу вас. Подлечите мою душу, господа музыканты. Ой, подлечите — шепчут сами собой, потрескавшиеся, сухие губы.

Когда зашел в вестибюль, сразу зачаровали аккорды, музыкальных инструментов. Везде репетируют, учатся играть. Отрабатывают, музыкальные пассажи. В воздухе разносятся звуки, клавесина и флейт. Девки и парни, играют сидя на стульях и стоя, где придется. Виртуозничают все, на уровне первого класса музыкальной школы. Как это хорошо. Чистый, живой, фальшивый звук. В общем, самураю здесь нравится. Люди искусства, мне всегда были по душе.

Стою и глазею по сторонам. Ко мне направляется мужчина, в одежде всех цветов радуги. Вальяжной походкой управдома, приближается менестрель, Натан.

— Чего изволите, сэр? — топорщит рыжие бакенбарды солидный мужчина.

— Да, да ни чего — от неожиданности начинаю заикаться — нет стоп, прайс-лист песен, можно посмотреть?

— Сэр? — взлетают вверх, удивленные, мохнатые брови.

— Что поём? Хочу узнать, какие песни сегодня звучать будут — жестикулируя, пытаюсь объяснить доходчивей. Натан, склонился передо мной в непонимании. Брови поднялись до самой лысины.

— Чего, изволите? — подобострастная улыбка растянулась до ушей. Кто тут тупит, не понимаю, он или, я.

— Какие песни поете, можно взглянуть? — четко произношу каждое слово.

— О, да конечно — он весь преобразился — Про цветочки. Про полянки — Мне слышится про подлянки — А вот новое — про рыцарей и драконов. У нас как раз идет конкурс, на лучшего барда и менестреля.

— Где? — загораюсь, я.

— На втором этаже, в зале королевских менестрелей!!!! — Натан величественно кланяется и жестом показывает на широкую, красную, бархатную дорожку. Она, извивается по крутым ступенькам, наверх — Интересненнько. Спасибо, братан — Хлопаю, одетого попугаем мужика, по твердому, как гранит плечу и пулей взлетаю на второй этаж. Зал начинается сразу от лестницы.

Народу битком. Человек сто, или сто пятьдесят. Все живые игроки. Бляха муха, как все популярными стать желают. Ультровская, фабрика звезд. Все серьезные такие. Чувствуется, взаправду хотят выиграть. Народные, виртуальные артисты, блин. Кстати здесь, тоже надо постараться. Халявы нет. Ну, а мне то пофиг. Я, столько раз за свою молодость, на сцену кабаков выходил, что и не помню уже. И пьяный и трезвый. И перед богатыми и перед бедными бацал. А тут, какой то придуманный мир. Сейчас покажу, как надо дурачиться. Уверенным шагом иду по проходу к сцене. По пути, невзначай, вырываю из рук, худосочного мага, музыкальный инструмент, похожий на гитару, только маленькую, и с пятью струнами. Тот невразумительно вякнул, что-то вдогонку. Отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

— Кыш, дай дорогу, таланту!

Легко взбегаю по скрипучим ступенькам и выхожу на середину полукруглого помоста. Все думают так и надо. Наверное, ведущий. Хм, конечно, ведущий. Сей час заведу вас в темный лес, как крыс под волшебную дудочку. На лице, сама собой расцветает, глумливая гримаса. Хитро оглядываю почтенную публику. Так наверное дедушка Ленин, улыбался приговоренным к расстрелу буржуям. Повеселю вас, готовьтесь родимые. С прищуром, разглядываю настороженные лица, сидящие передо мной.

Разномастные любители музыки, со странными инструментами в руках, затихли. Меланхолия и неуверенность, обуревает всем контингентом. Какие то скучные все. Народу надо дать праздник. Сей момент. Держите свои штанишки, девчонки и мальчишки. Подхожу к краю сцены. Секунду смотрю, на разнокалиберную зрительскую толпу. Народ замер. Сотни глазенок уставились на меня. Прямо, как первоклассники, на учителя. Набираю в легкие воздух и громким, праздничным голосом вещаю.

— Глубокоуважаемые дамы и господа. Рыцари, паладины, маги и некроманты, ну и конечно же ниндзя с самураями. Сегодня и всегда, вас приветствует, с этой высокой сцены, Месье Карабасофф. — голос звонко отражается от высоких стен — Приветствую вас, будущие победители, нашего конкурса!!! Хлопаем в ладоши! Хлопаем!

Зал начинает жиденько аплодировать. Тааааак, народ сидит у компов, аморфен и полупьян. Трудно будет раскачать, а тем более заставить принять участие в этом балагане. Опять набираю полные легкие воздуху и провозглашаю.

— Сегодня единственный, первый и последний раз, мы проводим конкурс, на лучшего барда и менестреля. Или попросту, самого прикольного пацана и девчонку.

Народ как-то встрепенулся. Некоторые начали ерзать в мягких, резных креслах. Сей час, вас раскачаю. Не сбавляя, громкости кричу дальше. Голос гулко мечется, по просторному залу. Отражается от высокого потолка, заставляет позвякивать хрустальные висюльки в позолоченных, массивных люстрах.

— Кто, сегодня займет первое место, в нашей номинации — лучший бард и лучший менестрель, тот получит — золотой плащ, статую экзотического животного и бочку черной краски, чтоб красить все что захочешь, в черный, зашибательский цвет.

— Ого, вот это здорово! Клево! Прикольно! — народ сразу оживленно загалдел.

— Во, а то, думал, где это крутые маги, черную краску берут, для своей одежды — писклявым голоском, прокричал парнишка, у которого отобрал гитару.

— А что, за животные? На них ездить можно? — по поросячьи взвизгнула, толстая некромантка, из второго ряда.

Экзотическая толпа, воинов и магов, сама собой превратилась в обыкновенную барахолку. Начали гукать, вставать из кресел и нервно жестикулировать. Продолжаю импровизировать и играть на самых низменных чувствах, Ультровских жителей.

— Подарок от Лорда Бритиша, всем бесплатное пиво! — Надрываюсь, что есть мочи. За мной, наверное следит сам хозяин, этого мира. Потому что, через секунду, у всех в руках, появились бутылки с пивом, сидром, ликером и вином. Гуд. Это по-нашему, по Бразильски. От такой поддержки меня несет, как горнолыжника с Джомолунгмы. Концерт, наверное, удастся. Вся толпа, дружно начала прикладываться к бутылкам. Понеслась душа по кочкам!

— Итак, приготовились. Пошли. Кто первый? — пристально гляжу в зал. Доморощенные музыканты, опять замерли, как декабрьский лед на речке. Набираю в легкие по больше воздуху. — Кто же первый? Кто же — эта первая льдинка? — Потом то все попрут, хрен остановишь. — Ну, кто самый дерзкий? — Выбираю спонтанно. Наугад тыкаю пальцем, в ближайшую жертву.

— Рыцарь из первого ряда. Да вы, молодой человек. Вперед на сцену. — закованный в броню детина с ужасом вцепился в подлокотники кресла— Да, вот вы, с закрытым забралом. Оно у вас не открывается? Кто делал? Не скажете? Ну и зря, вы точно проиграете… Ага кузнечиха, Голди. Как же знаем. Не покупайте продукцию Голди! Голди — маздай!

— Кто такая, Голди? — пронесся шелестящий шепоток.

— Это та самая, которая сегодня выходит замуж, за Лорда Ска? — любопытствует хрупкая фея, сидящая напротив в первом ряду.

— Совсем не важно, какая Голди — увожу разговор в другое русло — мы здесь собрались не обсуждать продукцию кузнечного цеха, а петь и танцевать! Кто же тот смельчак, который выступит первым? Ну, же… — призывно поднимаю руки над головой.

Стремительно, с места поднялась златовласая фея. Дерганной, нервной походкой, пьяной восьмиклассницы, целеустремленно двинулась между рядами. Девушка, придерживая облегающее, розовое платье двумя пальчиками, козочкой поцокала на сцену. Подошла ко мне и обречённо вздохнула. Сложила, узкие пальчики, на плоской груди, жалобно улыбнулась.

— Подыграйте мне, пожалуйста, месье Карабасофф — потупив голубые глаза, пролепетала воздушное создание.

— С какой ноты начнем, голубушка, в каком стиле? — участливо интересуюсь.

— Ой, да на ваше усмотрение. Хи, хи. — прыскает в ладошки.

— Как вас, представить? Как называется песня? — наклоняюсь к прозрачному, торчащему из золотых локонов, ушку.

— Волшебница, Пупся, я. Звать, Аня. А, песенка называется… — девушка томно закатила глазки под рыжую челку — Ой, да ни как не называется. Как хотите, так и назовите — Так, с этой участницей все ясно. Первый класс, вторая четверть. Сейчас назовем, долго что ли?

— Итак, уважаемые дамы и господа. Наша первая участница, златокудрая фея по имени Пупся. Она исполнит, для вас песенку, которая называется, Волшебница — Незнайка. Поприветствуем, самую смелую! — морской волной об скалы, громыхнули искренние аплодисменты. Певица, скривила гримасу, словно выпила стакан лимонного сока и зло зыркнула на меня.

— Крошка, а кто тебе сказал, что труд поп певицы, это мёд. Поехали с ля минор. Темп задавай сама, я подстроюсь. — пальцы ударили по струнам. Незатейливый ритм, сразу же заставил публику притопывать, в такт моим пассажам. Акустика, приятно удивила, своей глубиной и насыщенностью. Даже Паваротти не погнушался бы, здесь выступить. А, может даже сам, привередливый Басков, свою шарманку покрутил бы, не побрезговал. Все замерли в ожидании песни. Стою и бренчу на одном аккорде. Прошла минута.

— Давай начинай, красавица. Зрители ждут — Поворачиваюсь к солистке.

— Я, слова забыла — хмурит бровки, конкурсантка. Вот вам и здрасте, приехали девочки — Ладно. Садись. Вспомнишь, приходи — Анька, брезгливо фыркнула, вильнула худым задом и резвым оленёнком побежала на своё место.

Ну, что же, придется самому спасать концерт. Надо задать направление, а то долго будут раскачиваться. Беру поудобней, пяти струнную балалайку, на самом деле она зовется — лютня. Делаю глубокий вдох и … в стиле, Дип Перпловского, «Дыма над водой», пою первое, что приходит в голову.

— Я шел по болоту, меня убили два раза. А ты убежала, сука, зараза. Я простой самурай, а ты некромантка. Тебя, встречу в реале, трындец тебе Анька… Анька… Анька-а-а-а… У-у Анька-а….

Бац, балалайкой об пол. Щепки фонтаном брызгают в разные стороны. Народ в экстазе начал в такт ритму хлопать в ладоши. Все визжат и улюлюкают. Некоторые начали вставать с мест и рваться на сцену. Вечер удался.

— Кто, следующий? — вопрошаю возбужденные массы. От желающих нет отбоя. Уступаю своё место, сразу четырем паренькам, закованным в легкую броню — Встречайте, популярный квартет — Рыцари из соседнего замка! Аплодисменты.

Зал взрывается овациями. Под дикую какофонию вступительных звуков, будущих популярных рок звёзд, иду за кулисы. Веселье схлынуло, морским прибоем. Осталась лишь усталость и тоска, пляжного мусора. Пробираюсь по темному, пыльному коридору. У стены лежит, какой то странный молоток. Почему-то называется, Молот, шахтера разведчика. Он мне понравился, легкий и блестящий. Ложу его в рюкзак. Это не воровство. Просто кто-то бросил, а я подобрал. Оглядываюсь по сторонам. Вот и выход. Хорош праздности, надо, Пародоксика искать. Он мой квест, цель моей, Ультровской жизни.

Выхожу на Британскую, тёмную улицу. Из зала консерватории доносятся дикие крики и шум, пьяных фанатом. Во как я их раскачал. Расфигачил. Цветочки — подлянки. Хех.

Пойду, прогуляюсь перед сном, по ночному лесу. Завалю парочку диких зверей, может на душе полегчает? Перехожу каменный мост, украшенный бронзовыми, диковинными птицами. Они хищно открыли свои острые клювы. Сейчас, как набросятся, на бедного самурая. Только косточки останутся. Птички тут для освещения. Из глаз льется мягкий фиолетовый свет. Остановился и невольно любуюсь этой экзотикой.

Внизу шумит речушка. От воды веет прохладой и запахом тины. Неожиданно со стороны леса, раздаётся конский топот и из чернильной темноты, выныривает всадник.

— Стой — останавливается, передо мной, как вкопанный. Помятая, серебряная броня, вся в пыли. Путник, устало спрыгивает с лошади. Берет ее под уздцы и молча двигается мимо меня. Видно, что сильно устал. Еле ноги волочит.

— Здравствуй, путешественник — бодрым голосом, приветствую, путника.

— Хэллоу — слышу тихий голос.

— Откуда путь держишь?

— Да тут, подрались немножко — слабый взмах железной перчатки, в сторону леса.

Воин, странно как-то выглядит. На лице зеленая маска орка. В правой руке, Серебряный серп. Синий плащ, поверх доспехов и высокие, болотные сапоги дополняют картину. Человек с рыбалки, наверное, возвращается, раз в такой обуви.

— Слышь, браток. Пошли, полопаем. Тут недалеко перекусить можно, на халяву. Совсем не плохо кормят.

— На что, перекусить? — удивляется путник.

— На халяву. Бесплатно то есть. Свадьба тут, в полном разгаре. Два шага всего идти. Гуляй Вася, ешь опилки, я начальник лесопилки.

— Ешь опилки… Да, наверное, это вкусно — воин, устало кивает.

Молча, по тускло освещенным улочкам, идём к ресторану. Драконов на входе уже нет. Поднимаемся неторопливо, на второй этаж. Ого. Все ушли на фронт. Ни кого нет. Столы убраны. Ну и ладно. Что-то быстро гулянка закончилась. У Голди и Ска, сейчас поди первая брачная ночь. Молодая, покажет себя во всю силу…

Садимся, за большой, недавно бывший свадебным, стол. Заказываю фрукты, сидр, мясо.

— Как звать-то, братка? — разливаю пенящийся, желтый напиток, по массивным, деревянным кружкам.

— Арафель — рука, небрежно снимает страшную маску. Передо мной красивая девушка. Белокурые волосы, рассыпались по плечам. Милое личико, по детски открыто. На щеках, задорные ямочки. Ее синие глаза, как две катаны, неожиданно полоснули, по моему сердцу. Но, почему они теплые? Видно еще не успела, глубоко войти в Ультру. Поэтому пока взгляд, такой горячий. В них искрится ум и ирония. Где-то в глубине, затаился страх. Перед жизнью, наверное…

Клинки катан, глубоко входят в меня. Де жа вю. Это уже, когда-то было и совсем недавно. Еще ничего не осознавая, склоняюсь к ее голове. Запах волос, растекается по моему телу. Это запах, Британских лесов.

— Эй, ты что творишь? — она в недоумении отпрянула.

— Да ни чего. Просто я, так долго тебя ждал — сказал то, что сказал и ни чего более.

Девушка, как-то странно посмотрела на меня и продолжила есть. После трапезы, предлагаю Арафель, прогуляться на японский остров, Исаму-Дзима. Там хоть и мрачно, но есть местечко, где можно поболтать. Не опасаясь, что беседу нарушат любопытные.

Добрались туда быстро. Костерок, обнесенный забором, уютно бросал искры в ночное небо. Удобно расположившись на скамейке, хотел начать беседу, с простых вопросов. Неожиданно подскакивает рыцарь, Норд. Два человека мирно беседующие у костерка, посреди бродящих кругом монстров, это непонятно. И тут спокойно поговорить не дают.

— Вы кто? — ну что за глупый вопрос. Только ему хотел ответить, от всей души, как парень все поняла и умчался в ночь со с скоростью крылатой ракеты «Стингер». Надеюсь, нас больше ни кто не побеспокоит. Неспешно завязывается, непринужденная беседа. Голос у Арафель, печальный и нежный. Она, задумчиво смотрит на пламя и время от времени поправляет, светлую прядь. В темноте, раздаются крики ужасных, Ультровских, свирепых монстров. А мы, наслаждаемся спокойным разговором и смотрим на огонь.

— Ну и имечко ты себе выбрала — Арафель. Ангел смерти. Почему? — она, как-то странно, на меня смотрит. Я, не из пугливых, но холодок тонкой струйкой, пробежал у меня между лопаток.

— Всему свое время. Узнаешь еще. А ты почему, Карабасофф?

— Да, в детстве сказка нравилась, Шарля Перо. Кот в сапогах. Был такой Маркиз Карабас. В конечном итоге, Людоеда замочил и в замке его поселился — теперь ее черед был удивляться.

— Не читала что-то. Интересно.

— Как не читала? Все читали.

— А я, не читала — тонкие брови, упрямо хмурятся.

— А ты в обще, откуда? — задаю простой вопрос.

— Америка. Нью-Йорк.

— Во блин, а на русском шпаришь, классно.

— Да это переводчик. Здесь все, автоматом переводится. Все, всех, понимают. Понял? — ослепительно белые зубки, вспышкой блеснули в темноте. Странная улыбка. Дружеская и в то же время, держащая на расстоянии.

— Из Америки, говоришь. Тогда понятно. Америка, самая читающая страна в мире — ехидно хмыкаю.

— Да. Мы вообще, во всем супер — узнаю америкосов. Просто убивают меня, своей детской жизнерадостностью. Стараюсь увести тему, в другое русло.

— Слышь, Арафель. Ты не знаешь кто такой Парадокс? Где его, можно найти?

— Есть такой. Вроде как дух местный. Зачем он тебе? — она внимательно смотрит мне в глаза — К тому же это опасно. Очень опасно — опять мурашки по спине. Холодные и жгучие одновременно.

— Почему? Человеку нужно помочь. Он просил о помощи. Арафель, а ты откуда знаешь о нем?

— Да так, услышала случайно и вообще, с чего ты взял, что он человек? — грустная улыбка, ночной птицей мелькает на лице. Не советую его, искать. Лучше просто наслаждайся жизнью. Зачем себе, проблему создавать? Ладно, мне идти надо. Проводи до телепорта.

Она, быстро встала, автоматически отряхнула короткую юбку сзади, от несуществующих травинок. Махнула рукой и легко запрыгнула в седло.

— Кстати, а ты, почему без коня? — вопросительно наклонила голову.

— Да как-то не подумал. Прошлого в бою потерял — пожимаю плечами — Дорого, наверное, купить то?

— Ну, ты даешь — она звонко, по детски рассмеялась — Просто найди, дикого коника и приручи. Понял?

— Понял — глупо развожу руками.

— Да вон видишь, пасется. Давай действуй — пихает меня ладошкой.

Быстро подбегаю к белому коню, мирно щиплющему травку, на полянке. Он, как будто меня не замечает. Снимаю стальную перчатку и начинаю гладить по шелковистой гриве. Стараясь придать голосу, спокойствие и убедительность, начинаю, как по букварю, приговаривать…

— Пошли со мной, Коняшка. Я, буду заботиться о тебе. Буду защищать тебя. Будь мне другом — глажу рукой, по мохнатой, ворсистой шее. Через некоторое время, коняга, мотает гривой и слышится тихое ржание.

— Вы, приручили это животное — раздается глухой голос, откуда-то сверху. Не долго думая, запрыгиваю, в только что появившееся седло. Поскакали. Урраааа.

Верховая езда, не передаваемое впечатление. Сразу видишь все, совсем по-другому. Двигаешься быстрее во много раз. Что же раньше не додумался, приручать лошадей, балбес. Арафель, несется рядом. Красивая девушка. Голые, длинные ноги, бьются о лошадиные бока.

— Спасибо за совет — стараюсь перекричать гулкий, конский топот, и свист ветра.

— Да, ладно чего там. Это же так просто — кричит она в ответ, не поворачивая головы.

Мы скачем с ней, по извилистой лесной дороге. Рыжие искры вылетают и под копыт, её стремительной кобылки. Арафель держит в правой руке, серебряный серп. У меня, стальной молот разведчика. Скульптурная композиция, «Рабочий и колхозница» — только конный вариант. Романтично. Незаметно, по темноте, прискакали к телепорту.

Голубое, сверкающее зеркало, показалось неожиданно, как гаишник прячущийся в кустах.

Все. Приехали.

— Как мне тебя найти? — пытаюсь задержать мгновение, расставания.

— Да очень просто — Она, достает из-за пазухи, какую то черную коробочку — набери мое имя и отправь сообщение.

Смотрю, у меня тоже, такой же пейджер, висит на шее. Как то раньше и не обращал на него внимания. Да, век живи, век учись.

— Понял. Ну, пока. Извини, что не очень активно к тебе приставал — в её глазах сверкают веселые искорки.

— Пока — и девушка исчезает в дрожащем голубом мареве.

Мгновение спустя, тоже перемещаюсь в Британию. Наверное, надо выходить из Ультры. Что-то, задержался здесь. Ох, и не охота, тут только и начинаются приключения… Лечу, вниз… Удар.

Очнулся, перед сонно мигающим монитором. Только сейчас начинаю чувствовать тело. Мышцы затекли от долгого бездействия. Смотрю в окно. Реальность, раздражает, как хлебные крошки на простыне. Грязно-сырой, пасмурный день. Пошёл снег, мягкий и пушистый. Серая земля, через несколько минут побелела. А, на улице, март. Почему? Глупо. Непонятно. Почему идёт снег?

Хорошо, что сегодня, Суббота, на работу не надо ехать. А, может быть уже Воскресенье? Надо поспать, а там видно будет. Падаю на диван и проваливаюсь в океанскую пучину забытья. Перехожу из сна, в сон. Рыбку вынули из одного аквариума и бросили в другой

Глава 8 Торквемада

Все тело скованно, словно гигантский паук, опутал тело, стальной паутиной. Не могу пошевелить, ни рукой, ни ногой. Открываю полуслепые глаза. Потолок так высоко, что почти не виден. Голова не поворачивается. Шея онемела, словно только что вынули из петли. Она, стянута, стальным обручем. Руки и ноги, тоже в железных захватах. Лежу на чем-то твердом. Всё тело, словно залили бетоном.

Живот и грудь сдавлены. Напрягаю все мышцы и пытаюсь освободиться. Блиииин. Крепко держит. Хренушки!

— Сопротивляйся, сын мой. Сопротивляйся — звуки глухие, как из бочки. Из деревянной, сырой, бочки. Она в моей, голове — Чем больше, ты сопротивляешься, тем легче будет, очистить твою душу.

Мужской голос, становится спокойным и ласковым. Он, звучит у меня в мозгу. Просто чувствую, его горячую мощь. Ужас, ледяным, мартовским крошевом, выплеснулся из ведра на моё тело. Дрожь, растекается по венам, ледяным огнём.

— Сучара. Освободи меня — напрягаю мышцы, что есть силы. Каждая жилка дрожит, словно высоковольтный, оголенный провод. Сухожилия сей час, порвутся от напряжения.

— Аааа!!! — мой, голос, разрывает барабанные перепонки.

Пытаюсь выгнуться всем телом. Эпилептический припадок.

— Аааа!!! — всё обрывает тихий, глухой, спокойный голос.

— Нельзя, так сын мой. Твоя, душа еще не готова. Ты, полон греха. Тебя, надо исцелить. Ты, хочешь, что бы я, тебя исцелил? — голос становится вкрадчивым.

— Я, не болен. От чего ты, меня хочешь исцелить? Кто, ты?

— Меня зовут, Томас Торквемада. Я, твой пастырь. Ты, ко мне сам пришел, что бы очистить свою душу. Ты, заблудился. Я, выведу тебя, на свободу.

— Иди ты на хрен. Ты, мне снишься! — пытаюсь кричать, но раздаётся, лишь хриплый шёпот.

— Можно сказать и так. Хоть это и сон, но ты полостью, в моей власти. Ты, будешь делать только то, что я, тебе прикажу.

— Ага, сейчас ублюдок, дожидайся. Если это сон, то я, могу его изменить — начинаю конвульсивно дергаться, непослушным телом.

— Нет, не можешь — Надо мной склоняется, худое, морщинистое лицо, в черном капюшоне. Длинный нос торчит, вороним клювом. Почти касается, моей щеки. Мне становится, не по детски страшно. Судорогой сводит ноги. Ужас сковывает все тело. Особенно левую половину. Левую ступню и кисть руки, начинает выворачивать, электрическими судорогами. Боль, пронзает раскалённой иглой, мозг. На секунду, теряю сознание.

К лицу, приближается, костлявая, желтая ладонь. В пальцах, черный, блестящий, пульсирующий шарик. Просто цепенею от ужаса. Сознание, начинает уплывать. Это, черная жемчужина. Знаю — против этой силы, нет преграды. Она может сокрушить, всё.

— Не бойся, это не больно — Узкие, черные губы, растекаются, как корни растения по земле. Он кладёт, мне шарик на лоб, между бровей. Большим пальцем, со всей силы, надавливает на… Вспышка. Рука погружается, прямо в меня. В мой мозг…..

Сижу на кровати, и качаюсь китайским болванчиком. Меня колотит, как вырывающися из рук, перфоратор. По лбу, градом катится, холодный пот. Зубы стучат электродрелью, об бетонную стену.

У…. мля….. Уж лучше, пусть вернутся, сны про армию. К ним, как-то, уже привык. Холодно. Мне холодно. Надо согреться. Ёёёёё…Пытаюсь встать на ноги, но падаю на четвереньки, на пол. После нескольких попыток встать, ползу в ванную комнату. Сейчас наберу горячей воды и согреюсь. Открываю кран, пусть наберется побольше, тепла. Хватаясь за чугунные края ванны, с трудом поднимаюсь. Поворачиваюсь к зеркалу. Что за нафиг, на лбу, как у какого ни будь индуса, светится красная точка, величиной с горошину. Вот, так сон приснился. Намочил руку. Пытаюсь оттереть. Нет не краска, скорей похоже на ожег.

Да, в мою головенку, что-то запихали, Это сделал тот монах. Его, кажется звать Томас… Блин, фамилию забыл. Старикашка, забил мне в лоб, какой то шар. Этого еще не хватало. Мне плохо, тошнит. Меня, как будто, проглотили во сне. Я, один и не только, я. Мы, все одни.

Спаси меня доктор. Мы все одни. Ой, как мне одиноко. Нет, в воду, я не полезу. Это опасно. Можно просто, утонуть и все. Целую вечность, иду в комнату. Падаю на диван. Надо, что-то делать. Взять нож и вырезать этот черный шарик, из головы. Да, хорошая идея. Бррр. Трясу головой. Я, что сошел с ума?

Надо успокоиться и все взвесить. Сколько раз, я помогал людям, в таком состоянии. Изменял, излечивал, избавлял. Правда, благодарности ни какой, от них не было. Человек, такое, неблагодарное, существо. Особенно, женщины. Чем лучше помощь, тем больше отторжение. Люди не любят, быть кому-то обязанными.

Есть очень много психологических инструментов. Так…. чем проще — тем лучше. Есть одна чудесная психотехника.

Рефреминг.

Шестишаговый, рефреминг.

Кстати, я его очень хорошо помню…

Я ложусь на спину, закрываю глаза и расслабляюсь. Откладывать нельзя.

Чем быстрее выковыряю эту муть из мозга, тем лучше.

Данный метод, может быть использован практически в отношении любого поведения, реакции, или даже болезни. Как-то с помощью его, я вылечил у одной женщины, мастопатию. Для себя лично, с помощью рефреминга, я избавился от пристрастия к сигаретам. Сейчас будет посложнее. Шизофрения, это вам не в тапок пописать.

Все……. Начинаем. Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Поехали. Некоторые этапы этого процесса, могут показаться странными. Они и мне казались таковыми, по началу. Единственное объяснение, тому, что я занимаюсь такими странными вещами, является результативность. С помощью этой методики, цель достигается легко и быстро.

1. Шаг первый.

Сначала выберем то, что нужно изменить, или удалить.

Черная жемчужина.

Инородное тело в моей голове. Программа, которую запихнул в мой мозг, этот злобный мужик в чёрном капюшоне. ТОРКВЕМАДА! УУУУУ, СУКА! Так, спокойно, цель найдена.

2. Шаг второй.

Нужно, установить связь, с этим черным шариком-программой.

Я, извиняюсь, перед ней, за то, что не ценил ее раньше. Она уже часть моей личности. Она, хочет сделать для меня, нечто важное и полезное, хотя сам я, еще не знаю в чем, заключается, позитивная цель.

Чем добрее и любезней, буду с этой частичкой, уже моей личности, тем охотней, она установит со мной связь. Закрываю глаза и задаю вопрос, обращенный внутрь себя.

— Маленькая, черная, жемчужина. Будешь ли ты общаться со мной, через сознание?

— Когда я, проводил рефреминг, с другими людьми, им поначалу все это казалось странным и смешным. Это действительно, забавно. Но, только поначалу. Стоит лишь, обратить внимание на то, что будет происходить внутри, как люди получают от своего подсознания, самые разнообразные сигналы. И это производит, шок.

Как же происходит связь с подсознанием, с частью личности? Вы, можете увидеть человека, или животное. Какой то цвет, или какое то очертание. Вы можете услышать звуки и слова. Многие люди, получают различные, телесные ощущения — пощипывание в позвоночнике, шее или животе. Тепло в руках или пятках. Учащенное сердцебиение в горле или в кончиках пальцев и так далее….

Сейчас…

Я, замечаю, как в голове нарастает гудение. Низкий тяжелый гул. Как рокот барабана.

— Я, благодарю тебя жемчужина за то, что ты со мной захотела связаться. Спасибо. Что бы мне точно знать, что ты имеешь в виду, прошу тебя усилить сигнал. Если ты хочешь сказать — да, я, хочу с тобой общаться…

Если же напротив, не хочешь со мной общаться …

Пожалуйста, уменьши звук …

Гудение начало потихоньку затухать…

Со мной не хотят разговаривать…

Если часть личности не хочет с вами общаться, ерунда. Тем самым, она все равно с вами, вступила в контакт. Нежелание общения, говорит только о том, что часть личности, обладает некой информацией, которую она не хочет вам сообщать. Ну, и ладненько. Все равно, я тебя обману.

— Жемчужинка, если ты говоришь — нет, уменьшением звука… Убери, его полностью…

Гудение исчезло. Так…. Хорошо…. А усилением звука…. ты говоришь мне — да?

— Ой мля, мою голову, чуть не разорвало пароходным гудком. Инстинктивно сжал уши руками. Все хватит! Довольно!

Лежу на диване, тело колотится, как на электрическом стуле. Ну, нафиг, чуть голову не разорвало. Руки и ноги трепыхаются, бумажными флажками, на февральском ветру.

Ладно, успокоимся и пойдем дальше. Уф. Отдышался. Мотнул башкой, как заезженный конь. Вытер, холодный пот со лба. Пошли дальше. Осторожными шажками.

3. Шаг третий.

Нужно помнить, что даже если, эта часть, нашей личности, делает что-то нам не нравящееся, она делает это, с какой то важной позитивной целью.

— Жемчужинка, хочешь ли ты мне объяснить, какую положительную цель, ты преследуешь?

Только говори — да… пожалуйста, потише. Я все слышу, очень хорошо.

Тишина…

Вот хитрая. Ни хочет мне, рассказывать, ни чего.

Спасибо тебе и за этот ответ. Я, догадываюсь о твоем позитивном намерении, скрыть от меня ответ, так как на данном этапе для меня, это будет лучше. Я думаю, что твоя цель заключается в том, что бы помочь мне достичь успеха.

— Гууууууу… — Пароход, опять загудел у меня в голове, но уже терпимо, без болевых ощущений.

Понятненько, почему-то все хотят мне, только хорошего. А вы, спросили, хочу ли я, этого?

— Но все равно, жемчужинка, спасибо тебе за то, что ты заботишься о моем будущем. Ты, залог моего, будущего успеха.

— Гууууу — Опять мощные звуки, чуть не разнесли череп, как глиняный горшок. Ну что же, контакт налажен. Мы уже союзники. Пойдем дальше. Потихоньку, полегоньку.

4. Четвертый шаг.

— Жемчужинка, если бы, нашлись способы, осуществить твое положительное намерение, которое ты сочла не хуже, а лучше чем сидеть у меня в голове, Согласилась бы ты воспользоваться ими?

— ГУ-У-У-У-У-У — Прозвучало довольно спокойно и размеренно. Программа, поняла, что с ней хотят сотрудничать.

— Все, понял. Хорошо — посмотрел в грязный, потолок и собрался с мыслями. А сейчас, хочу обратиться, к еще одной части личности, к творческой. Назову её звездочка. Эта творческая часть, которая все придумывает, изобретает и фантазирует.

— Жемчужинка. Обратись к звездочке и объясни ей, свои позитивные намерения в отношении меня. Звездочка, как только ты, поймешь, положительное намерение, прошу тебя, найди другие способы, достижения этой цели и сообщи о них жемчужине.

— Да — океанский лайнер гукнул в черепушке.

Если бы кто подслушивал сейчас мои мысли, то решил бы, что я, сошел с ума. Разговариваю, с какими то звездочками и жемчужинами. Когда помогал людям, с помощью этой методики психокоррекции личности, то они сначала хренели. Но потом, сознание их изменялось и они воспринимали все, как само собой разумеющееся. Разговаривали со звёздочками, капельками и снежинками, как с мамой и папой…

— Звездочка. Слушай внимательно. Ищи другие способы. Некоторые из предложенных способов, не принесут вообще ни каких результатов. Некоторые, могут быть, довольно посредственными. Но один способ, будет просто великолепным. Звездочка, твоя задача организовать мозговую атаку. Выбирать будет жемчужинка и только те способы, которые на ее взгляд, будут не хуже, а лучше старого. Сообщи мне, пожалуйста, о своем выборе.

Просто лежу с закрытыми глазами. Абсолютно ни чего не происходит.

Прошло, наверное, минут пятнадцать. Неожиданно, в голове пронеслись, три сильных гудка. Один, за одним.

— Благодарю тебя, творческая часть личности и тебя жемчужина, за этот выбор. Спасибо родные. Идем дальше.

5. Шаг пятый.

— Жемчужина. Не хочешь ли ты использовать эти новые возможности, что бы проверить их в действии.

Опять пароход, поприветствовал меня. Очень хорошо. Сделаем последний шажок.

6. Шаг шестой и последний.

— Итак, жемчужинка, ты удовлетворена. В твоем распоряжении, по крайней мере, три альтернативы, которые, приходятся, тебе по душе. Пусть это произойдет уже сейчас, не зависимо от тебя.

Довольно спокойный и как мне кажется удовлетворенный звук, прошелся басовитой волной.

— Все. Ты хорошо справилась, можешь быть свободна.

Шесть шагов прошли успешно. Открываю глаза. Прямо передо мной, в сантиметрах двадцати перед глазами, вращается, переливаясь гипнотическим, черным мерцанием, шарик.

Он, засасывает, своим тяжёлым, завораживающим, глубоким блеском. Первое, глупое желание, подуть на него. Фууу. Шар, медленно кружась, перемещается, плавно от меня. Подлетает к компу. Бульк… и тяжелой, черной, ртутной каплей, уходит в экран монитора.

— Уф — вздох облегчения, срывается с моих, знойных, сухих губ.

Лежу, некоторое время на диване. Не чувствую ни рук ни ног. Выжатый лимон, чувствует себя, наверное, лучше. Такие ощущения, были возможно у Буратино, которого только что вытесали из полена. Папа Карло, помоги мне! Вдохни в меня жизнь! Дай мне глоток древесного спирта.

Встаю с дивана глупо таращусь в окно. Жизнь продолжается. Подхожу к компу и смотрю на монитор. Сегодня еще, Воскресенье, 18часов 35 минут. Вечер. Скоро на работу. Надо чего ни будь перекусить. Только не алюминиевый провод. Холодильник почти пустой. Ну что бог послал. А послал он кастрюлю позавчерашних щей. Беее. А, есть надо…

Так, а сейчас в Ультру сходить, ну не надолго. Всего на чуть — чуть. Я быстренько …

Британия!

Дома деревья и магазины. Хорошо! Музыка. Хм. Музыка есть. А где же волны? Не понял? Что за дела? А где мой хорошенький, славненький кайфец? Маму вашу за ногу. Где волны и кайф? Я вас спрашиваю? Это что же получается? Значит я, достал из головы все, Ультровские программы? Ну диктатуру этого монаха ладно. А как же теперь жить без, этих сладких вооооооооолн? АААА? Я сел на скамейку, у какого то здания. Обхватил голову руками и верите, люди добрые, чуть не заплакал. Так стало больно и пусто на душе, как будто бы, потерял любимую девушку. Я, ее ждал всю жизнь. Встретил, обнял, поцеловал и потерял навсегда. Как же я, теперь без нее? Бедный я, несчастный мальчик, потерявший маму. Сиротинушка одинокая. Где мои волночки. Где мой кайф. Показали хорошее и все тю-тю.

— Ты что молишься что ли? — вздрагиваю от неожиданности. Пере до мной на белом коне, рыцарь в черном балахоне, под которым проглядывают очертания добротной брони. На поясе палаш — длинный меч. За спиной башенный рыцарский щит. Звать, Норфолг. Как это перевести не знаю.

— Ага. Перед боем надо помолится. Магия такая новая — гоню сходу — помолился а потом хрясь, хрясь врага.

— А куда пойдешь? — лошадь его бьет копытом.

— Ну куда глаза глядят А, ты куда?

— Я? Да был вчера на острове Исаму-дзима. Там домик есть и живут в нем такие солдаты японские — ронины называются. Злющие гады. Дерутся здорово. С коня сбивают в лет. Да с ними бабы еще — гейши. На вид тоненькие, маленькие, а как из веера иголки бросят, так только увертываться успевай. Одному тяжело их бить. Пошли вдвоем. Того стоит. У них у каждого, по косарю золотых. Час порубал — и 10 000 золота заработал. Я дом хочу построить. Бабки надо. Ну, что пойдешь?

— Да с хорошей компанией, почему не пойти? Кривляться не будем. Бабки нужны. Говоришь дома тут можно строить? Это вообще — гут. Веди Буденный, нас смелее в бой. Постой здесь — сейчас вернусь.

Быстренько сбегал в Британскую конюшню. Заплатил конюху Мареку за постой, 30 золотых. Забрал своего коня. Поскакал в банк, взял длинный меч но-дачи и лук со стрелами. Бой лучше начинать с дальней атаки.

Норфолг, дождался и мы поскакали, по Британскому лесу. Подъезжая к сияющему синему зеркалу телепорта, повстречали Голди. Недавняя невеста, неслась нам навстречу, на рослом, черном скакуне.

— Стой — кричим мы хором — Куда едешь?

— Я, ни куда. Просто так гуляю — пожимает плечами — А вы?

— Полетели с нами. Там много вкусного — жизнерадостно улыбается Норфолг.

— Ага и невкусного тоже — скептически вставляю.

— Ронинов, пошли мочить. Денег у них караул. Не унесешь за раз. Возвращаться придется.

— Хм за своим трупом — добавляю.

— Да ладно ты. Втроем то, всех отметелим — Норфолг, сама жизнерадостность.

— Согласная я. Ведите девушку на бой — вжик в руках у нее появилась, чудесная сабелька из неизвестного, темного металла. Сабелька просто класс. Неужто сама такие делает. Невеста — кузнечиха. Хм, не так она, уж и проста.

Мы ныряем в телепорт и оказываемся на острове Исаму — дзима.

— Рты не разевать. От меня не отставать. На всяких тварей, внимание не обращать. За мной! — у Норфолга, прямо командирский голос прорезался.

Гуськом по узкой степной тропинке, скачем за черным рыцарем. Хоть и была команда рот не разевать, он сам разевается. Такая природа, что просто глаз радуется. Движемся по таким живописным уголкам, японского островка, что не в сказке сказать, ни пером описать. Сакура, как розовые облачка, проносятся с обеих сторон. Лужайки и полянки. Зеленая травка. Вот из-за косогора, показались наши русские березки.

Ой, паук размером с ванную, чуть не ужалил меня, в ногу. На хрен природа — уже на нее не пялюсь. Скачу в составе, маленького карательного отряда, не обращая внимания, больше ни на что.

Голди, по своей женской привычке, задает глупые вопросы.

— А они какие, Ронины?

— Щас приедем, узнаешь.

— А когда приедем? — Ну и в том же духе.

Прискакали. Стоим в живописной долине. Впереди горы, покрытые снегом. Рядом метров в ста, японский домик с загнутой крышей. Пригляделся, тусуется какой то чувак. Светится красным цветом. Это значит враг. Он услышал мои мысленные посылы. Встал в стойку и на меня бежит. В руках палка, по обеим концам серпы. Страшное оружие в умелых руках. Я то что, крайний? Почему на меня? Блин так быстро ко мне бежит. Чувствуется самурайская школа, пьяного ниндзя. Принимаю боевой режим и достаю лук. Вжик, стрела полетела и с первого разу попала в руку, но доспехи его защитили. Следующая стрела, стукнулась в железную шапку — жингаса и отлетела в кусты не причинив вреда. Еще выстрел. Попал в правую ногу. Расстояние сокращается стремительно. Поворачиваюсь к своим, боевым друзьям.

— Ну, вы чо гады смотрите. Бейте его — Голди и Норфолг нападают с разных сторон на японского ублюдка. Классно. Они с ним дерутся. Кровь хлещет со всех троих, а я стою и стрелки пускаю. Хорошее дело оружие дальнего действия.

— Ау-у-у — ронин, жалобно кричит. Как живой. Аж холодок по спине. Подскакиваю. 1000 золота и камешков драгоценных, маленький мешочек. Они себе взяли по 500 золотых, я камушки на 580. Потом у ювелира проверил. Камушки господа всегда дороже золота. Ну, если кто не знает.

Так кто сказал, что я, не умею делить добычу? Начало положено хорошее. Надо продолжать. Обращаюсь к компаньонам.

— Давайте на разведку схожу, надо по одному выманивать, а то вдруг толпа выскочит. Зафигачат на месте — провожу ребром ладони по горлу.

— Лады. Давай действуй — Норфолг, как-то не рвется в бой. Голди и подавно.

Подхожу к игрушечному, японскому домику. Шажок. Еще шажок. Заглядываю за угол. Стоит хрупкая девушка в халате, с веером в руках. Худенькая такая. Кимоно в синих ярких цветках. Неожиданно она, засветилась красным цветом. Так здесь показывают врага. Как только это увидел, гейша, тут же устремилась ко мне. Ну, я девчонок не боюсь, а зря. Эта дамочка, подходя ко мне, помахивая веером. Раз! Из него, прямо мне в шею, вылетают иголки. Хорошо, что у меня, кожаный обруч. Но все равно одна игла, больно поранила кожу. Хорошо, что не отравленная. Отскакиваю в сторону. Мне в вдогон летит колдунство — Огненный шар. Жизни сбиты почти наполовину. Галопом направляю скакуна к горам. Как хорошо, на коне. Можно быстро смотаться, с поля боя. Достаю бинты из рюкзака и делаю перевязку. Да, девушки, пошли совсем не нежные. А на вид маленькая и худенькая. Её, глаза, вот только не разглядел. Почему-то классифицирую, женщин по взгляду. Нежный, мягкий, нейтральный, заинтересованный, возбужденный, шизофренический… Мужики, бойтесь нежных дамочек. Как уколют, так и дух вон.

Разворачиваюсь и снова в бой. Голдин трупик, лежит одиноко и жалостно. Норфолг на последнем издыхании, отражает атаку маленькой фурии — Джиу. Стрела впивается этой мадам прямо между лопаток. Она оборачивается и как-то удивленно лепечет.

— Вы нанесли мне серьезные повреждения. Сейчас вы за это ответите — Еще моя одна стрела, бьет ее прямо, между детских, апельсиновых грудок. Со скрипучим, звериным воем, фурия падает на зеленую траву. Подхожу, 1200 золотых и камешков довольно большая горстка. Наверное, ронины ей надарили за услуги. Деньги брату по оружию. Камешки себе.

— Что с трупом Голди, делать?

— Давай глянем — меланхолично разводит руками, соратник.

Ну, ребята, я конечно понимаю, что у женщины в косметичке много всяческой всячины. Но что бы кроме брони, меча и маленького, женского гардероба. Были еще две тележки руды и три кувалды. Это уж извините, выше моих фантазий. Что делать, разобрали все поровну. Идем домой. Тяжело. Про себя матерю женскую запасливость.

— Хорошо, что Голди с собой не взяла, метало — прокатный стан, Челябинского тракторного завода? Был бы полный ажур — Норфолг только криво усмехается.

Грустный он, вообще то какой-то. Серьезный, больно для такой игры. Лучше, уж весело принимать неожиданные повороты судьбы.

Ё мое. Помните конец хохляцкого мультика, когда пес приходит к волку в лес, а тот спрашивает — Шо, Опять? — Я, так нагружен, что не успеваю среагировать. Меня начинают кусать, два черных паука, а мне даже ускакать некуда. Слышу — Ваши жизни убывают. Вы отравлены.

— Норфолг помоги — Хриплю позеленевшими губами. Он, подскочил и давай бить пауков. Темнота. Я, душа в ночной рубашке. Бегу искать воскрешения.

Нашел лекаря Карла, почти у самого телепорта. Ожил. Бегу назад. Жизней, всего десять. Опять кусает паук. Умираю. Опять бегу назад. Так пять раз. Надоело. Через телепорт возвращаюсь в Британию. Норфолг меня ждет, у светящегося зеркала.

— Что?

— Да ни чо. Трындец. Вся добыча там осталась. Еще и свои доспехи потерял.

— А Голдино, барахло?

— Ну, то же там — кисло развожу руками. Легка, на помине. Появляется Голди. В одном купальнике, босиком, но на коне.

— Где мои вещи? — Хмурится и играет желваками. Норфолг, конечно отдает её причиндалы, а я как лох, катаю вату.

— Убили, не смог спасти твоё барахло — Женщины любят победителей. Отворачивается и сквозь губу бурчит — Себе взял, наверное.

— Ты что, вон, брат свидетель. Меня то же замесили — поворачиваюсь с надеждой к Норфолгу.

— Да зафигачили, только брызги летели — Кузнечиха развернулась и поскакала, с гордой, прямой спиной. Выражая, таким образом, все презрение обманутой женщины к уродам-мужикам.

Да что бы с бабами, еще воевать пошел. Да ни в жизнь.

Пошел все равно. Заверещал пейджер на груди — Арафель.

— Привет что делаешь?

— Ронинов пойду бить.

— Возьми с собой. Ни когда ронинов не видела.

— Щас, броню оружие и коня куплю и в Исаму — дзима, у телепорта жди.

Из синего зеркала выпрыгивает всадница на белой лошади. Красивая, только в болотных сапогах — ботфортах и с серпом в руке. Ну не катит здесь такое оружие. Откуда такие вкусы?

— Веди. Показывай мистер — серьезная и сосредоточенная.

— Поскакали сударыня — мчимся опять по знакомой тропинке. Красоту природы, уже не наблюдаю. Опять японский домик, с загнутой крышей. Выманиваю, самого глупого ронина. Пока он бежал на меня, осознаю, что стрел, не купил. Да и меч викинга похуже, чем но-дачи. Принимаю боевой режим. Бах!!! С ходу меня выбивают из седла. Отбегаю немного, заскакиваю на коня и опять пру, на ронина. Стоим напротив друг друга и методично наносим удары. Наши силы убывают. У меня быстрее, чем у натренированного воина.

— Арафель, что стоишь. Помогай — кричу не оглядываясь.

— А зачем? Ты и один справишься — да железная, женская логика. Отскакиваю в сторону, делаю перевязку и снова в бой. С грехом пополам убиваю этого японского пехотинца. Отъехал. Перевязался еще. Мародёрствую. Опять у трупика золото и драгоценные камни. Половину пытаюсь отдать ей.

— Не надо. Это лишнее — брезгливо кривит ротик.

— Ладно — пожимаю плечами.

— Экзотики хочешь? — надменно улыбается.

— А что конкретно? — внимательно смотрю, в голубые, холодные глаза.

— Да страна тут есть. Папуа. Похожа, на джунгли. Всякие экзотические животные. Пошли? — по хулигански подмигивает.

— Давай глянем — через некоторое время, двигаемся по лесам Папуа. Точно экзотика. Змеи, крокодилы, лианы. Воздух тяжелый, влажный. Как болотная грязь, забивает легкие. После чавкающего блуждания, заезжаем в мшистый овражек. Гнилостные испарения, вызывают рвотные судороги. Словно идешь по большому унитазу.

— Езжай дальше, там будет маг. Убей его — она, просто приказывает, вдастным взмахом, маленькой ручки.

Ладно, посмотрим. Заворачиваю за холм. Ни фига себе! Это же Янминдон. Чудище морское. Снизу червяк. Сверху торс мужика, со страшной, бичевской рожей. В руках нет оружия. Да, оно ему и не нужно, потому что размером он с автобус. Встречались мы с таким. Убивает с одного раза. Как-то вшестером, долбили его целый час. Кое-как порешили. Денег правда у него. двадцать тысяч. Но, и охотится надо ватагой.

— Ух Янминдон — штопаный… Нет, чего-то не хочется — разворачиваюсь и скачу назад.

— Хм. Воин, победить не смог — Презрительно усмехается, Арафель. Если доказывать невиновность, значит признать своё поражение. А перед женщиной, оправдываться, хуже нет унижения. С мужиком проще. Дал пинка — Если такой умный, иди сам и завали Янминдона. А тут… Ладно еще не вечер.

Приходит понимание. Если красивая — не значит умная.

Наступил вечер. Светит полная луна. Сидим с Арафель на лавочке у кузницы, на окраине Британии. Доспехи и оружие, кучкой металлолома, сложены на траве. На мне простые штаны и рубашка. На ней красивое, синее платье. На платье, этикетка на ней написано — Красивое. Сразу видно — программу, Американцы писали. У нас человек, сам решает, красивое оно или нет, а тут специально вешают этикетку — Красивое платье. Чтобы, не перепутали с некрасивым. Ну, прямо, как дети.

Сидим, отдыхаем. Хорошо, когда тихо и спокойно.

В небе висит, ослепительно белый, лунный диск, словно только что отпечатанный, пятирублевик. Ночной воздух, ароматен и сладок. Мёд и мяту, можно попробовать, при вдохе, на вкус. Ночной воздух, можно есть как пирожное. Рядом сидит, ритмично хлопающая ресницами блондинка, американского розлива немного похожая на Мерлин Монро, только в худощавом варианте. Она ужасно милая и с первого взгляда кажется скучной, как смертный грех, но это на первый взгляд. Я понимаю, она не разбуженный вулкан. Может попробовать разбудить? А, что, сейчас сделаем!

— Пойдем, погуляем? — заговорщицки подмигивая, мотаю головой.

— Пойдем — лениво поднимается со скамейки. Ночь тихая. Жарковато только. Арафель, тоже скинула броню и сейчас только в средневековом купальнике. Две полоски материи, завязанные на груди и бедрах. По дружески, беру её, за руку. Так босиком, топаем в направлении леса. Захватываю с собой, на всякий случай меч, мало ли что. Ультра все-таки. Идем медленно, прогулочным шагом. При ходьбе, касаюсь её плеча.

— Как тебе здесь? — наклоняюсь к белокурым волосам. Аромат жасмина, кружит голову.

— Как-то все блекло, по сравнению с Нью-Йорком. Но с другой стороны, отдохнуть можно. Если не суетится, как ты — Блин, она уже учит меня жизни. Мохнатые ресницы, вспорхнули чёрными бабочками. Глаза, блеснули, голубыми льдинками в темноте.

— Это придуманный мир. Он не реален. Ты воспринимаешь его, как настоящую жизнь. Ты же взрослый мужчина. Зачем играть в эти глупые игры? Зачем подменять реальность иллюзией? — девушка, явно издевается. Пытается вызвать, на откровенность.

— А ты знаешь, что вся наша жизнь это иллюзия? Настоящего нет. Все происходит у нас в голове. Как мы представляем, так мы и живем. Если ты представляешь, что ты Арафель — ангел смерти, то и будешь ей. Если думаешь, что ты маленькая, закомплексованная девочка — быть тебе всю жизнь такой. Настоящего нет. Мы живем или прошлым, в воспоминаниях, или будущим в мечтах.

— Странная, какая то философия. И вообще ты, что-то забываешься. Ты просто не знаешь, с кем разговариваешь — в нежном голосе, появилась никотиновая хрипотца.

— Ой, и с кем же? — Дурашливо смеюсь, обнимая рукой, её, за плечи. Она, резко замолкает, словно натыкается на невидимую стену. Нервно закусывает нижнюю губу и поворачивается. Мы, остановились и смотрим друг на друга. В её, голубых глазах, припудренных ночной, таинственностью, читаю непонимание и страх.

— Тебе не надо этого знать — Она качает головой. Светлые локоны, разлетаются снежными жгутами, в разные стороны. Осторожно беру её за локоть. Чувствую тепло, девичьего тела. Но я, знаю — мы почти чужие. Мы, в разных галактиках. Понимание — это не наше слово. Надо попробовать найти контакт. Русские, любят поговорить, обо всем и не о чём. Пытаюсь, тупой болтовней, немножко к ней приблизится.

— Кстати про философию. Был такой философ в 19 веке, Артур Шопенгауэр.

Как-то молодой Артур, гулял ночью по кладбищу — начал я, веселый, жизнерадостный рассказ — Навстречу ему, кладбищенский сторож с фонарем.

— Зачем вы, здесь? — строго спросил он юношу.

— И вправду, зачем я здесь? — задумался Артур. И вот тут-то, и появился Шопенгауэр…

— Навстречу Артуру? — Арафель нахмурила брови, как отличница-первоклашка.

— Хм, нет же. Артур Шопенгауэр, это одно лицо. Он просто появился, после этого вопроса, как философ.

— А, как он, сам себе появился, тогда? — губы кривятся, в куринную гузку.

«Да, курица не птица, женщина не философ» — мелькает у меня в голове.

Арафель, резко обрывает мысли, судорожно сжав мою ладонь.

— Это что кладбище? — она пискнула, детским, высоким, испуганным голоском — я, как то даже и не заметил, что гуляя, подошли к Британскому кладбищу. Мраморные кресты, склепы и могилки. Ядовитая луна, освещает мрачный пейзаж. Что на меня нашло, сам не знаю, наверное, со злости.

Крепче сжимаю ее, руку и рыкаю.

— Пошли… Я здесь живу… — мой низкий, хриплый голос, поднимает несуществующую шерсть на загривке. Волосы на голове шевелятся. Арафель падает на задницу, прямо на холодный, ночной, кладбищенский песок.

— Хы-ы-ы — хищно усмехаюсь, я и тащу дергающееся тельце за руку, по дорожке к ближайшей могилке. Она, сначала пытается упираться босыми ногами, но затем обмякает, как-то сразу. Тяну еще несколько метров по песку. Красивое платье задралось, оголив стройные, белые ноги. На них не надо вешать этикетку. И так видно, что красивые.

Все, пациент в отключке. Полный наркоз. Склоняюсь над безжизненной тушкой.

— Эй, алло очнись — бью по бледным щекам. Бесполезно. Эх, сам знаю, так шутить нельзя. Поднимаю и ложу сосиску, к себе на плечо. Тяжелая блин, килограмм 50, точно. Донесем, не бросать же добро. Может еще пригодится. Вот и ночной городок. Кузница и знакомая лавочка, рядом с которой лежит на траве, наша броня и оружие. Осторожно сажу её, к стене.

— Сей час, сей час… — Бегу к мостику. Там защитный ров. Набираю в шлем, пахнущую тиной воду. Карабкаюсь вверх, по скользкому косогору. Смачиваю девушке, лицо. Расстегиваю платье. Протираю грудь. Она, тоже обойдется без ярлычков. Очень красивая…

Делаю искусственное дыхание, рот в рот. Ресницы, затрепетали листиками на ветру. Голубые глаза, удивленно открылись.

— Ох — из груди вырывается долгий вздох — где, я?

— Где, где? В Караганде — Слава, Богу. Пациент будет жить. Сажусь рядом на дубовую скамейку.

— В Караганде, это где? Где, я? — щечки постепенно розовеют.

— Ладно, не парься. Ультра — показываю рукой — Британия. Я — Карабасофф. — Она долго на меня смотрит, потом улыбается, как будто извиняясь.

— Ты меня напугал. Мне с самого детства так страшно не было — улыбка у неё, совсем другая. Детская и удивленная.

— А, что в детстве то было? — участливо спрашиваю потерпевшую.

— На Бермудах отдыхали. Чуть не утонула. Хорошо, отец спас. Сначала ничего, а потом так испугалась. А сейчас, так испугалась, а потом ничего. Давно острых ощущений не испытывала — она, провела нежной ладошкой, по моей щеке.

— Хочешь, развеселю — ловлю её руку.

— Давай — Кивает как-то обречённо. Вспоминаю колдовство, которое недавно выучил. Произношу про себя шепотом. Искорки пробегают по моему телу. Ни чего не получилось.

— Ты что светишься? — возбужденно, ерзает на лавочке. Шок. Давно прошёл. Появилось любопытство.

— Сейчас подожди — еще раз произношу набор странных слов и превращаюсь в кролика. В маленького, пушистого, черного кролика.

— Ой, какая прелесть! — хлопает она в ладоши. Запрыгиваю ей на ноги. Красивое платье, разошлось по шву до пояса и я, утыкаюсь, мокрым носом ей в теплые коленки.

— Щекотно — смеется Арафель. Её нежный смех, звенит серебряным колокольчиком, в Британской ночи.

Как хорошо сидеть на мягких, женских ножках. Ласковая ручка, гладит между ушей. Интересно ощущать у себя, длинные уши. Теперь я понимаю выражение — Сделать финт ушами. Перехожу опять в свое человеческое, мужское естество. Поворачиваю её лицо, к себе и целую. Сопротивления, ни какого. Просто раздумье. Она на границе. Пограничное состояние. Анализирует, остаться там, где была, или пойти за мной. Неожиданно смотрит на меня и шепчет.

— Мне пора. Мне надо домой.

— Хочешь, историю рассажу?

— Давай — она повернулась ко мне всем, упругим, горячим, девичьим телом — только быстро, я тороплюсь — вздыхаю и начинаю свой рассказ.

— Жила была девушка. Красивая, стройная, белокурая. Но был у нее один недостаток. Слишком умная была — Арафель усмехнулась. Я, выждал паузу.

— Давай дальше — в глазах появился интерес.

— И поэтому мужчины не знали, как себя с ней вести. Они просто не хотели, себя рядом с ней, чувствовать дураками.

— Как интересно — иронично замечает, она.

— Но, девушка была умной.

— Ну-ну. Я, это уже слышала — она положила свою белокурую головку, мне на плечо.

— И она стала, вести себя с мужчинами, немножко глупо.

— Это совет? — морщит, светлый лобик.

— Тут то масть ей и поперла. От мужчин, отбоя не стало — Арафель, тихо засмеялась — Все на нее стали обращать внимание. Вскоре, ей даже надоедать это стало.

— Ну, вот, я ждала историю, а получила сказку какую то, дурочку — она, надула пухлые губки и хитренько улыбнулась. Я продолжил.

— Надоедать ей стало внимание мужчин. Этот, не надо. Тот — фи, а вот этот и подавно достал.

— Это что пророчество? Хм.

— И встретился ей однажды волшебник. — Ты настоящий волшебник? — спросила девушка, настоящего волшебника — Не игрушечный уж — ответил ей настоящий волшебник — А сделай так, что бы мне попался, настоящий мужчина. Умный, красивый, добрый, богатый, высокий — Все, или еще что ни будь? — Спросил настоящий волшебник — Да все, наверное — Иди там за углом этого дома, ты его встретишь — Пошла девушка. Да все так и было, как и обещал настоящий волшебник. Встретила, его. И красивый и умный и богатый — Я, опять остановился и вдохнул полой грудью, ароматный, ночной воздух Британии.

— Ну и что же? — она, само нетерпение.

— Да только не любила она его. Ха. Ха. Ха — люблю обламывать слушателей, неожиданным образом.

— Интересная сказка, прямо как в жизни — нахмурила тонкие брови — Но мне правда нужно уже домой.

— Ну, вот, на самом интересном, фильм обязательно оборвется — сожалению моему, нет предела.

— Слушай, я вот только не поняла, а что значит — масть поперла? Переводчик что-то не смог объяснить.

— Ну это, нищтяки посыпались — она удивленно поднимает брови.

— Пруха понеслась — та же реакция — Э-э, как бы объяснить. Хорошо. Бинго.

— А, понятно все — улыбнулась — Пока. Буду ждать — И она растворилась в воздухе, прямо у меня в руках. Какое-то время сижу на лавке, смотрю на ухмыляющуюся луну. Потом подбираю с травы, ее и свою амуницию, сдаю в банк и ухожу в Реал. Эскейп.

За окном как фотография в проявителе, проступает весеннее утро. Смотрю на экран. Понедельник 7-35. Пора на работу. Как обычно, поспим в автобусе. Перед глазами встает Арафель. Глупо улыбаюсь. Странная все же девушка с белокурыми волосами. Вспоминаю услышанную недавно от Бориса шутку. Почему блондинки смотрят порнуху до конца? Они думают что в конце все поженятся…

Глава 9 Лучшее — враг хорошему

— Центр, Подъем!!!! — Дикий голос звучит в голове. — Центр, Подъем!!! — Ни чего не понимаю. Тупо начинаю натягивать сапоги. Еще сплю, но уже тело бежит и делает все само собой.

— Центр, Стройся — Ты стоишь на прямоугольной площадке. Маленький, заасфальтированный кусочек, Казахстанской земли. Ты, в строю.

Выходит из казармы, Командир. Хронический алкоголик и жлоб. Рожа постоянно опухшая от вечных пьянок. Странно, но это так. Смешно, но он нами командует.

— По машинам — хрипит, монстр, пропитым басом.

Мы, едем двое суток. Две машины, Зил — 133. Границу Афгана, пересекаем ночью. Нас пропускают быстро и беспрепятственно. Мы развед-центр. У нас приказ. Кто нас остановит — того можно убить.

По дороге, осваиваю американскую радиостанцию. Мне нужно будет передать маленькую радиограмму и все. Наша цель — дезинформация. Деза. Пи пи пи и все. Назад. Кругом бегом.

Доехали. Развернулись. Мачты. Троса. Настройка. Все пучком. Выполним задание, а потом быстро назад.

Сижу и смотрю в окно, из кунга машины. Мы на месте. Афганские горы еле видны. Ни чем от Казахстанских не отличаются.

Надо передать радиограмму. Ночь. Жду. Рядом спит секретчик. У него пакет. Через час он его откроет. Я передам набор цифр и букв. Все. Едем назад. Домой.

Вот блин. Нормальное человеческое желание. Хочу сходить пописать. Блин. Сил просто нет. Встаю и выхожу на свежий, ночной, Афганский воздух. Ночи здесь холодные, а мы же культурные. Нет, что бы прямо здесь, под колесо. Ну, вы что. Я отбежал за барханчик. Делаю свое дело. Застегиваю пуговицы на штанах. Оборачиваюсь. На корточках передо мной сидит парнишка, чурбанского вида, в халате. На голове накручено сорок два полотенца. Калашников дышит мне прямо в грудь. Он как-то цикает и мотает головой вправо. Иду туда. Я, иду, куда он показывает. Вижу еще одного джигита. АК-47 прямо мне в живот глядит. Херовей ситуации не придумаешь. Мама забери меня обратно.

Мы бежим по ночной пустыне. Песок тяжелый. Ноги как свинцовые. Я, и сзади два духана.

Не верю, что это произошло. Этого не может быть.

Они о чем-то переговариваются. Веселые такие. С добычей. Понятно им то хорошо. А я, то в какую жопу попал. Не видать мне больше сибирского, морозного снежка. На лыжах ни когда не покататься. И мое имя на будущие 50 лет, просто — раб. Если я столько проживу. А проживу ровно столько, сколько они мне разрешат.

Да, придется мусульманство принимать. А, как в этом долбанном, мире выжить то?

Афганские хлопцы, задолбались бежать. Рядом развалины, какой то мечети. Устало подходим к серым глиняным обломкам. Они, садятся и прислоняются спиной к стене, бывшего мавзолея. Пыльной, серой, грязной стене. Начинается рассвет. Появляются цвета и краски. Я, устал. Дыхание сбито. Сажусь рядом с ними. В легких, просто набита стекловата. Прокачиваю свои бронхи и альвеолы. Дышу сипло и натужно. Руки опускаются вниз. Руки чувствуют, кустик степной, пожухлой травы и холодный песок. Дышу как паровоз. Жарко, хотя воздух холодный. Оба пацана с автоматами, сидят слева от меня. Тоже дышат тяжело.

Рассвет. Показывается краешек красного солнца. Необычное, нереальное чувство, фантастической картины, другого мира. Пацанчики, что-то говорят, на своем языке. Понимаю только одно слово — Шурави — это они про меня. Парнишка, который ближе, достает сигарету. Закуривает. Затягивается как-то странно. Глубоко и рывками. А потом, выдыхает фыкая и кашляет.

Передает другому. Тот же самый эффект. Первый опять берет в руку сигарету, затягивается и выдыхает более спокойно. Поворачивается ко мне.

— Мммм — предлагает, протягивая дымящуюся бумажную палочку. Я, вообще то не курю, табак. Бросил еще перед армией. Ну ладно перед смертью можно.

Беру бычек, обслюнявленный на самом конце. Чем можно заразится, пред смертью. Да ничем. Ни что меня уже не зацепит. Когда смотрю на дымящийся окурок, чувствую запах, какого то странного табачища. Подношу к губам и затягиваюсь. Густой, смоляной дым проникает в мои легкие. Гхе, гхе. Меня выворачивает сухим, жестким кашлем. Меня хлопают по плечу. Слышу смех — ну типа давай еще. Паря, смеется. Затягиваюсь еще раз. Глубоко.

Задерживаю дыхание, как-то автоматически. Выдыхаю дым, так долго как живу эту дешевую жизнь.

Делаю еще одну затяжку. Просто аромат, Афганских пустынь. Я, спокоен. Я, совершенно спокоен.

Такое чувство нереальности и абсолютного кайфа. Понимаю, это не табак. Поворачиваю голову влево.

Незнакомое лицо, становится знакомым.

Нееет, это не афганец, а одноклассник, сидит и улыбается.

— Чо, зашибись? — спрашивает он, меня. Я, не знаю афганского, но все понимаю. Мой поработитель произносит слова, а я понимаю, что он мне говорит. Охренеть. Ха — Ха — Ха.

— Зашибись. Да! — киваю ему. Он мне улыбается. Я ему тоже!

— Как звать то? — смеюсь я.

— Фархад. А тебя?

— Игорь. Игореня.

— Ароня — он мне улыбается. Нормальный парнишка. Моего возраста. Можно сказать, могли, бы вместе учиться в техане или в институте. Армянчик, или таджик. Таких много, на наших базарах. Продают всякую зелень.

— Ароня — еще будешь?

— Не, я не курю.

— Давай.

— Ну ладно — Еще делаю затяжку.

— А вообще как жизнь братан? — это он меня спросил.

— Да вот в армию забрали. Деды строят по чёрному. А у тя, как?

— Дядя говорит, надо одного шурави убить. Чтоб мужчиной стать.

— Меня что ли?

— Да тебя.

— Ну, убей хм. Ты уже убивал?

— Нет. А ты?

— Я, тоже. А на хрена? Плохо потом жить то.

— Да плохо — мы смеемся легко и весело. Как одноклассники, выбежавшие покурить, за угол школы.

— Ну, давай. Еще дерни. Перед смертью, грех отказываться — он сама доброта.

Беру чинарик, делаю еще затяжку. Все становится спокойно и легко. Что такое смерть?

Просто переход в другой мир.

Смотрю, бежит ящерка. Прижимаю сапогом ей хвост. Она лапками гребет песок. Извивается. Отпускаю ее. Ящерка убегает. Фархад смеется. Я, то же.

— Ну, я пошел? — машу рукой в сторону восходящего солнца.

— Иди — Дойдешь сам или проводить?

— Дойду. Спасибо.

Встаю, подаю ему руку.

— Пока, Фархад — смотрю его карефан, прислонившись к стенке дрыхнет. Храпит, как трактор. Утренний, безмятежный сон.

— Пока Ароня — Не попадайся больше. Убью. Иди — улыбка маленького ребенка, промелькнула на его лице. Понимаю, что далеко мне не уйти. Протягиваю руку и как — то само собой, беру у него автомат. Ни какой реакции. Оружие в моих руках. Резко передергиваю затвор. Это игра. Он улыбается. Автомат навожу ему прямо в лоб.

— Пока Фархад — Бах Бах Бах. Кровь и мозги разбрызгиваются по глиняной, пыльной стене. Его дружек так и не успел проснуться …

Закидываю автомат за спину. Поворачиваюсь и иду назад, по нашим следам, оставленным на песке.

Зачем их убивать? Они дети другой страны. Они у меня ни чего не отобрали. Они просто защищают свою Родину. Врага надо убить. Иначе он выстрелит тебе в спину. Я иду на встречу категорически восходящему солнцу …

Медленно открываю глаза. Солнце встает из-за городских домов. Автобус, почти приехал. Скоро моя остановка. Уф. Наконец то, мне опять снятся сны про армию. Это лучше чем Торквемада. К армейским снам, я уже привык.

Еще минут пять и на месте. Потихоньку просыпаюсь. Народу в автобусе не очень много. Все вроде, как обычно, но что-то не то. Я не вижу и не слышу информации. Я ни чего не знаю, про едущих со мной пассажиров.

Вот так — потеряна еще одна Ультровская игрушка. Мысленно достаю японскую сабельку — катану и представляю, как пробегаюсь по автобусу, махая ей над головами. Ноль реакции. Все как сидели, так и сидят.

У блин. Я, снова средне статистический человек. Серый, ни чем не выделяющийся из общей массы червячок. Как тяжело жить, когда попробовал хорошее и его у тебя отобрали. Вообще то я, сам у себя все отобрал. Козлотень.

Подхожу к офису. Даже заходить не охота. Чувствую себя безоружным и жалким. Сейчас на мне начнут отыгрываться за всё и все. В первую очередь, Вадик. Подхожу к двери и несколько раз произношу…

— Я волк — вы овцы я вас съем — эта простая, детская психо-защита, не раз меня выручала. Может и теперь поможет? Фига. Я, сама наивность.

Захожу в офис. Здороваюсь со всеми и ни с кем. Народ, отворачивает от меня взгляды, как сектанты от вероотступника. Неожиданный взлет вчерашнего раздолбая никому не нравится.

Иду сначала к своему месту. Потом вспоминаю, что меня назначили уже инспектором. Разворачиваюсь и двигаюсь к столу инспектора, Центрального района. Ложу папочку на стол и оглядываюсь. Все на меня смотрят. Кто в упор, кто краем глаза. У некоторых дамочек, вижу ухмылочки. Моя нерешительность видна.

Еще бы. Я, абсолютно не защищен. Ни брони ни оружии и самое главное, потеряны психо — экстрасенсорные таланты, к которым я, так привык, буквально за короткое время. Чувствую себя лягушонком, над которым склонился со скальпелем исследователь — маньяк. Сейчас начнется. Чик — чик и брюшко вспорют острым, холодным лезвием. Мандраж прошелся по животу, ледяной волной.

Что бы как-то отвлечься от плохого, достаю ежедневник. Так что на сегодня? Да не фига. Мне дали инспекцию, придется все начинать заново. Зачем мне это надо? Не знаю. Ко мне подходит, развязной походкой, Борис.

— Здорова. Пошли покурякаем? — Хитро щурит татарские глазки.

— А… пошли — я, уже как год бросил курить. Но, сейчас хватаюсь за сигарету, как утопающий за соломинку. Как, ненавижу в себе свои слабости.

— Что с тобой? Ты как будто бы не в своей тарелке — мы стоим в курилке и Боря делает, первую затяжку — Что бурные выходные? — выдыхает сизый дым, тонкой струйкой в потолок.

— Да нет. Груз ответственности, наверное, давит — я, тоже делаю затяжку и первая волна никотина, бьет по моей и так ослабленной голове. Уууу, меня повелоооо, как быка, после удара пудовой кувалдой.

— Да ладно ты. Я, давно заметил. Недели две уже. Девчонку завел, наверное. Хы — грозит пальцем и скабрезно подмигивает.

— Блин, Боря, у тебя одно на уме. Тебе бы только бабы. Тут и без них голова кругом.

— Ага, как же поверил — Борис не пропускает ни одной юбки. В психотерапии это называется — слабо дифференцированный, сексуальный невроз. Он бывает, как у мужчин, так и у женщин.

Допустим, мужчина нарисовал себе идеал женщины и ищет ее всю жизнь.

Вот появилась, новая.

— О, у нее глаза, как у моего идеала — все переспал с глазами.

— О, а вот у этой попка, как у женщины моей мечты — Переспал с попкой.

— А вон у той грудь…

— А у той ноги…. Так и бегает. То с одной частью тела переспит, то с другой.

А вместе этот конструктор, ни когда не соберется. Потому что ему, это не надо. Не нужен им идеал. Им интересен, сам процесс поиска.

Так и носятся, не выспавшиеся мужчины и женщины по этой жизни, с выпученными глазами, в поисках придуманного ими, супер оргазма. Со стороны на это смешно смотреть.

Да уж, а на меня наверное, тоже кто-то смотрит? Прикольно наверно наблюдать, за таким уродцем как, я.

— Вадима еще нет? — пытаюсь увести тему в нейтральную сторону.

— Пришел уже. Про тебя сразу спрашивал — хмыкает, криво улыбаясь, Боря.

В Агентстве Недвижимости, друзей нет, одни конкуренты блин. Всем хорошо, когда кому то плохо.

— Игорь — тебя Вадим Николаевич просит к себе — в курилку заглянула Светлана. Наша секретарша Светка, эталон моды. За выходные успела перекраситься, в ярко красный цвет и сделать новую прическу.

— Светка, знаешь какая самая лучшая женщина? — неожиданно спрашиваю.

— Какая? — удивленно открывает, малиново накрашенный ротик. Резко показываю пальцем на ее хаерские выкрутасы на голове, в стиле «Беги, Лола, беги» — Новая — резко прохожу мимо нее и топаю в директорский кабинет.

Светка, так и остается, с открытым ртом стоять, где стояла. Уходя, слышу, как в ее головке, скрипят две несмазанные шестеренки. Всего две. Потому что, больше там ничего нет. В её, мыслеотстойнике, начался тяжелый процесс анализа моих слов. Этот процесс может затянуться на долгие годы. — Что это было, комплимент или оскорбление? — да нелегкую задачку я ей с утра подкинул.

Подхожу к директорской, массивной двери. Тук, тук — и что я такой вежливый, ам себя не узнаю.

— Можно, Вадим Николаевич? — Как-то бочком, протискиваюсь в кабинет. Сам хочу уйти назад на свободу, но надо зайти. Надо.

Меня вызвали, пришел. Протискиваюсь вперёд, дождевым червем, сквозь пальцы.

— О, привет. Иди поближе — Вадик нетерпеливо хлопает своей пухлой ладошкой по полировке стола.

— Надо тут несколько вопросов прокачать — сажусь по правую руку от него.

Самое привилегированное место в этом кабинете, после кресла гендиректора.

НЛП. Закон временных линий. У человека, время движется с лева на право. С лева прошлое, с права будущее. Если располагаешься от человека с права, он тебя будет воспринимать как свой успех. Как свое будущее. А, если будешь находиться с лева от индивидуума, то он тебя вообще может не замечать. Ты, просто его прошлое. Как-то пожаловалась Надька, агентша с аренды. Муж задолбал своими ревностями.

— Ты, Надюха, находись от него постоянно, по левую руку и все будет нищтяк. Даже спать ложись по левую сторону. Как, она, потом благодарна была.

— С лева от него пасусь, он даже слова мне не скажет. А, захочу, что бы на меня внимание обратил, перехожу к его правой руке и все!!! — вот так психотехникой, помог сохранить семейную жизнь. Так, по ходу дела, мимолётом.

— Ну что, какие у тебя задумки? — Спрашивает, грозное начальство. Сурово хмуря белесые, редкие бровки. Да какие нахрен задумки. По быстрей домой и в Ультру. Грустно вздыхаю, пытаясь, что-то родить, вопреки своему заиндевевшему мозгу и здравому смыслу. Начинаю что-то сочинять и нести ахинею.

— Надо, Вадим, все структурировать. Надо, реорганизовать процесс … — короче, начинаю гон, который благотворно влияет, на вышестоящее начальство.

Такая, лабудень, нафиг ни кому не нужна, но начальство это слушает, как голос народа.

Вадик, внемлет мою речь долго. Потом неожиданно, перехватывает инициативу и начинает ответный удар.

— Гарик, ты же раздолбай. Если еще раз, опоздаешь на работу, какой пример, покажешь своим подчиненным. Инспектор… Ты сейчас должен быть впереди всех… — Ну и в том же духе. Теперь он меня грузит, как Марьванна нерадивого первоклашку.

Он вещает, как радио, еще нуднее меня. Я сижу и от нечего делать развлекаюсь. Если хочешь изменить воздействие человека на себя, делай следующее. Тоже НЛП. Визуально-кинестетические диссоциации. Поехали.

Сначала сделаем губы Вадика, как вареники, большими и толстыми. Блин, я вижу, как он ими шлепает при разговоре. Сейчас покрасим их в красный, клюквенный цвет.

Да и еще щеки немного подкачаем.

Гы, смешно…

Да, и на нос Вадику, наденем клоунский, красный, кругленький шарик.

Во, зашибись, еще смешнее.

Начинаю воспринимать, речь начальника, с интересом.

— Нам надо мобилизовать все силы. Куда смотрят агенты … — шлепает кровавыми варениками, идиотский клоун.

Щас, еще добавлю. Я, смогу. Так, изменим звучёк. Пусть он говорит, ускоренным голосом, как в мультике. Что-то плохо получается. Надо вспомнить конкретный персонаж. Ладно, голосом Буратино, из детского, музыкального фильма.

— Скажите как его зовууут — О, получилось. Ну, ваааааще кайф.

Сидит клоун, шлепает губами и пищит голосом Бкратино.

— А я то знаешь, как стараюсь, а вам все бы побухать, да с девками поколбаситься… — Смешнооо, гы… Ой, Буратино, меня еще учит жизни … Ой мамочки…

Так давай еще. Музычку добавим. Ну например из Масок — Шоу.

Ты тыц — тыры — льям … И начали….

Сидит клоун с красным круглым носом, щеки надуты, губы клюквенными варениками. Пищит голосом Буратино, но только ускоренно, кукольно.

Под музыку из Масок — шоу. Да и еще представляю у него за спиной, подтанцовочку, из двух голых девиц, с большими сиськами.

Мля — какая планерка зашибательская получилась. Вау. Вау. Дынц. Дынц. Дынц.

— Если все наши силы — ты тыц, тыры-льям — мы направим в нужное русло….Дыц. Дыц. Дыц.

А дальше закрутим гайки. Бум. Бум. Бум. — Девки, вскинулись грудями…

— Ты что, улыбаешься? — меня из фильма вырывает раздраженный голос Вадима.

— Да я, перспективами нашей будущей работы, увлекся — у меня быстрая реакция.

— А… правильно. У нас все получится — Вадик возвращается в свой естественный образ, но не может остановится.

Он говорит …… — я опять все возвращаю назад.

Ха ха ха мне нравится мой, зашибательский фильмец …о бляха муха, чуть титькой по носу не получил. Совсем реал попер.

Короче планерка прошла чудесно. Давно такого шоу не видел. Спасибо Милтону Эриксону, основоположнику — НЛП. Хм. Сам себя не развлечешь, кто же еще тогда повеселит?

Дальше пошли суровые будни. Рабочий день, тянулся долго и мерзопакостно. Но всему бывает предел.

Наконец то, с чувством выполненного долга, уставший, голодный и сердитый, я приехал в мой дом. Дом, который построил Гарик. На свои блин, так тяжело заработанные деньги.

По дороге купил продуктов. Еды и напитков. Еду хавать, напитками запивать. Ну а как еще можно назвать китайскую лапшу и местное Красногорское пиво? Зашел на кухню. Затарил все в холодильник. Лопай, мой ледяной друг.

Сейчас перекушу. Что принёс, тем и сыты будем.

Эрзац питание, все же возымело успокаивающее действие на мою раздерганную душу. Бутылка пастеризованного пива, приятно настроила мысли, на лирический лад.

Нет — сразу в Ультру не пойду. Надо сначала, поработать над собой. Все равно, там кайфа сейчас нет. Что, торопиться. Зачем, нагонять напасы. Устало, ложусь на диван. Да как теперь жить без Ультровского кайфа. Может попробовать, какую ни будь психотехнику?

Тупо смотрю на пенопластовые квадратики навесного потолка. Ну что же, попробуем.

Вызываю в себе часть личности, которая заведует, распределяет и устанавливает. Это та частичка, которая например, внимательно следит за ситуацией, во время движения по автостраде. Я, сижу за рулем машины. Думаю о чем угодно. А моя часть личности, внимательно следит за дорогой. Она, меня будит, когда я просплю на работу. Забываешь завести будильник, но бац и ты просто открываешь глаза и все, ты проснулся. Это частичка меня — следит за тем, как я, дышу. Я, не думаю об этом, но дышу и все само собой, происходит. Дыхание это жизнь. Она, контролирует, ходьбу.

Когда-то меня поставили на ноги, сделал, первый шаг. Упал, меня подняли. Я, опять шагнул — упал, подняли …и потом я, наконец то, сделал первый, настоящий шаг. Потом второй. И наконец то, пошел. Сейчас иду. Бегаю, прыгаю и скачу, даже не задумываясь об этом. За меня это делает, частичка моего подсознания, а я, даже не задумываюсь об этом. Все происходит на автомате. Достаточно было один раз записать программу, что бы она действовала сама, не зависимо от нашего настроения и памяти. Глубоко вдыхаю и вызываю часть личности, которая заведует контролем, всей системы. Алллло. Тук, тук.

Я, очень хорошо представляю, эту часть личности. Называю ее — супер контроль. Она отзывается, яркой, красной вспышкой в голове. БА-А-А-А-Х. Постепенно вывожу ее из себя.

Когда открываю глаза, передо мной, крутится ярко красный шарик, похожий на мигающую лампочку. Он, просто крутится на одном месте и пульсирует. Я, его чувствую, вижу и слышу. Он, полностью подчиняется мне. Мысли пошли назад. Напрягаю волю и как-то само собой, из экрана монитора, с маслянистым чавканьем, выпрыгивает черная жемчужина — творение Торквемады.

Черный переливающийся шарик, приближается ко мне. Пульсирующая капелька крови, медленно сближается с, черной жемчужиной. Со странным, булькающим звуком, они сливаются вместе. Чмяк, бульк. Черный шарик, стал инопланетным кораблем, размером с теннисный мяч. Он стала больше. По бокам, как иллюминаторы, пульсируют красные точки. Мой контроль.

Я, могу управлять. Принимаю новую программу. Шар подлетает, медленно кружась ко лбу и просто, уходит в мозг. Меня всего передергивает, как дурного кота. Брыы, ваааууу!

Что, чувствую? Не смогу сказать. Стало, так как надо и все. Сажусь за комп. Надеваю шлем и костюм. Все поперли. Держись Торквемада. Попадешься, мне на пути. Уничтожу.

Но перед тем, как улететь в игру, за какую то долу секунды в мозгу проносится информация приходящая из вселенной.

…За окном моей квартиры, маленький сибирский городок. Весна. Темература +7 градусов, по Цельсию. К соседке пришел любовник и они трахаются, напропалую, аж кровать скрипит, как детские качели. Два сантехника из местного ЖЕКа, Жора и Сева, идут по подвалу дома и проверяют утечку горячей воды в трубах. На перекрестке, возле дома, Москвич, долбанул Тойоту — Короллу в задний бампер и скоро приедут Гаишники. В исполкоме, нашего городка, вновь избранный мэр, сидит и обдумывает план, как поправить свое материальное положение, за счет городской казны. В России, президент, подписывает очередной указ, о заключении под стражу того человека, который помогал когда-то ему. Все люди на земле плодятся и размножаются. Солнечная система опять сбилась на 1,2 градуса от своей траектории, благодаря вспышке, мыслительных процессов, всех живых материй соседней солнечной системы. Галактика, просто затаилась, на несколько нано секунд, перекроенных в 14 психо измерений. Клетка биологической материи, где находится вся наша галактика, пропустила заряд на нужный потенциал. В мозгу существа, под названием ААШУ, там, где находится наша галактика, прошел положительный импульс. Он, просто положил свое щупальце, на Ее, брюшко, и произошло совокупление…

Вследствие этих процессов, я оказываюсь в Британии и получил такой заряд охраненного кайфа, что лечу по спирали, выхватывая каждую молекулу перехода, из одного состояния материи в другую.

Ух. Я, в Ультре.

Снова волны и этот необъяснимый, шикарный кайф, сравнимый разве что с рождением сверх новой звезды.

Глава 10 Почувствуй себя шаровой молнией

Стою посреди городской площади. Волны умопомрачительного наслаждения потихоньку растекаются по моему истосковавшемуся организму. Отхожу, от входа-прихода.

Так отдышимся. Уф. Чем займемся сегодня?

Надо взяться за самообразованием. Буду развиваться в Ультиме — значит и в реале улучшусь. Где здесь колдуны, маги и всякая нечисть? Только о них подумал, сразу сами ко мне приходят.

Перед глазами, прямо из воздуха, материализуется старикашка. Маг, Кларион. В странном колпаке, сиреневого цвета. Длинная, пегая борода. Нос крючищем. Седые брови. Правда, глаза в кучу. Косые, до нельзя. Наверное, от изучения магических свитков, или от вранья.

У него книга в правой руке и светящийся синий мячик в левой, в глубине которого, что-то искрится. Чувствую запах грозы. Дедуля смотрит на меня, пытаясь придать взгляду серьезность.

— Что ты, хочешь изучить, сын мой? — свистит пропитым фальцетом старик. Хорошо с вежливыми людьми разговаривать, сам преображаешься.

— Извини батя, как бы изучить все и сразу? — я, тоже очень вежлив и даже материться не хочется.

— 340 —золотых и книга магии, твоя — разглаживает, редкую бородёнку, Кларион. Крючковатые пальцы, тянутся за моими денежками. Бах и с его, желтых ногтей, срываются золотистые искры. Они ударяют меня в грудь и щекотливое тепло, приятной волной, растекаются по всему телу. Да хорошо. Я, на это и рассчитывал — денег лишился, но взамен, чувствую как по жилам нервам и альвеолам, побежало колдовство.

Какой кайф, почувствовать себя магическим человеком. Кларион исчез, так же как и появился. Оглядываюсь по сторонам. У ног лежит небольшая книжонка. Наверное учебник магии. Почему бы, не поучится магии.

Так попробуем. Поднимаю с земли, красный том в сафьяновом переплете. Нет, что бы в руки дать. Бросил на землю, вот грубиян. Не интеллигентно как-то. Взвешиваю, книгу на ладони. Совсем лёгонькая. Пахнет нафталином. Открываю.

Первый пункт — Шаровая молния. Начнем, пожалуй…

У меня, в руках глина. Я, творю. Начинаю лепить шарик. Он, наливается пульсирующим теплом, становится гудящей, вибрирующей массой. Это уже не кусок земли, а клубок энергии, его уже нельзя удержать в руках.

Бах. Прыгает вперед огненная масса. Взрыв. Как все посыпало-о-ось …

Сижу на лавочке, перед зданием магазина Британских Струганных Досок. Трясу головой. В стене дома напротив проделана дыра размером с кулак. Края обуглены и дымятся. Так, надо себя контролировать. Натворю тут еще, чего. Нет, еще разок, хочется. Повторяю эксперимент.

Бах …Шар полетел в другую сторону. Снесло угол мануфактурной лавки. Посыпалась штукатурка, кирпичи и щепки. Клубы пыли, белым облаком, докатились до меня.

Фпчхи. Ну и тут аллергия действует, но все равно классно. Фейерверки, можно устраивать.

Сижу на скамейке и балуюсь. У меня в руках шаровая молния. Играюсь, как ребёнок. Просто наслаждаюсь, своей всемогущностью. Вожу, перед собой растопыренными пальцами. Потрескивающий, огненно рыжий шарик, двигается за моей ладонью. Сжимаю — Нет ничего. Разжимаю и представляю…. Бац, перед глазами, крутится мячик. Огонь и энергия, прямо клубятся из его стенок.

Бросок! Бааах, кривой тополь срублен под самое основание. Хорошо, что рухнул в другую сторону, а не на меня. Пенек, дымится обугленным окурком. Сам себя, начинаю бояться. Что-то погорячился. Надо все-таки себя контролировать. Посмотрим, что еще есть в книжке. Тааак.

Телепортация.

Гипноз и молнии.

Открыть замок.

Поставить магический замок. Много чего тут есть. В институте столько не учил.

На удобной резной лавочке, занимаюсь колдунским самообразованием. От книги отрывает нарастающий топот.

— Какие люди! — Голди, на странном существе, неизвестной породы. Помесь страуса с динозавром. Как обычно вся в золоте. Сияет на солнце, отдраенной дембельской пряжкой.

— Привет Карабас, знакомые буквы встречаются? — звенит детский, прокуренный голоскок.

Что ей нафиг от меня надо? Сижу, читаю, к девкам не пристаю, а они лезут и лезут…

— Слышь Голдя, ты, где такую, Кракозябу надыбала? Небось, на свою сталелитейную продукцию сменяла? Хех. Каковы сабельки, таковы и коньки.

— Ты что, урод? На кого тут хвостик пружинишь? Да я тебя, сейчас на тарочки порву. Да я… — солдатская бляха, превращается в медный шипящий самовар. Кракозяба тоже растопырила чешуйчатые перья и начала, мерзко по индюшачьему клекотать. Всадница и птичка друг друга стоят. Даже в этом мире подобные, находят себе подобных.

Голдины ругательства, нарастают как шум воды в унитазе. Меня начинают доставать эти оба вредных существа. Агрессивная амазонка выхватывает из расписных под хохлому ножен, свой навороченный меч.

— Эй, дамочка. Языком делай что хочешь, а рукам, воли не давай! — пытаюсь остановить вооруженный конфликт.

Поздно, бывшая невеста закладывает круг, как Юнкерс-88 и пикирует на меня, размахивая над головой куском сверкающего металла. Мое оружие и доспехи в рюкзаке, который приторочен к седлу, а Коняжка спокойно пасется за домом. Все, не-у-спеть.

Гнусный гибрид, самоваро-бабы и страусо-динозавра, прет на меня размахивая крыльями и куском металла. Инстинкты превыше сознания. Непроизвольно выбрасываю, пятерню вперед. С пальцев срывается, яркий оранжевый шар и бьет в грудь летящую на меня воительницу.

Яркая вспышка, разносит на куски это адское творение Ультры. Астероид не долетел до Земли. Сгорел в плотных слоях атмосферы. Лежит, дымится на мраморных плитках. Ультра, затаилась.

Из любопытства подхожу к трупикам. Я, не преступник, на меня первого напали. Останки тлеют, кучей мусора. Сапогом ковырнул угольки. Бэмс.

Глядит прямо на меня, лезвие. Поднимаю сверкающий клинок. Меч, конечно козырный. Все что можно было в него забить — забили. Даже урон холодом есть. Чья продукция?

Я так и знал — Мастер Асус, делает только Супер Оружие. Так и запишем — у побежденного противника, трофей изымается. Краем глаза замечаю движение.

По улице в ночнушке, бежит привидение с растрепанными, торчащими в разные стороны космами. Шлеп, шлеп босыми ногами по мраморной мостовой. Голдя подбегает и трясущимися ручонками, начинает напяливать на себя броньку.

— Где меч? Карабас, отдай сука, сабельку — на меня смотрит разъяренная фурия.

— Кто сука? — Я вообще то самец. Называй тогда уж кобелем — ухмыляюсь и подмигиваю — Кстати, девочка, в каком ПТУ, тебя таким хорошим манерам учили, а? — занозился с пол оборота.

Золотой клинок мгновенно поднялся и уперся ей в переносицу и сразу же прыгнул в ножны за спиной. Только защита. Все-таки красива, чертова кукла — хоть и дура. Черные глаза как смородина, сверкают ненавистью. Пухлые, вишневые губы чуть подрагивают в ярости. Зубы сжаты, в противном случае выстукивали бы морзянку. Дай ей волю, расчленила бы меня и куски мяса, скормила бы своей Кракозябе.

— Отдай мой Экскалибур! — сжала губы в нитку. От ярости девушку колотит морозный озноб.

— Я, бы тебе конечно дал — чиркаю пальцем по кадыку — Да самому надо, во как.

— Я, тебе еще это припомню — лицо исказила, злая гримаска. — Как ты это сделал? Ну, огнем ударил?

— Учи буквы и читай. Да, как тебя зову то на самом деле?

— Тебе не все равно? — Голдя, неуклюже развернулась и поковыляла прочь. У каждой самой красивой раскрасавицы, есть хоть один маленький недостаток. Смотрю в след. Утиная походка. Ну, ни чего. Бывает хуже. Пройдись немножко, а то все верхом да верхом.

После спонтанной битвы, нервная система расстроена. Попрыгал. Побегал. По отжимался. Потихоньку прихожу в порядок. Моя колдовская книжонка, запинаная, валяется в пыли.

Фу, фу. Обдул, протер. Что-то не охота уже читать. Эх, а косить то надо. Около часа у меня ушло, на изучение колдовских приемов. Втыкаю в магию — как первоклассник в букварь. Мне это опять начинает нравится, решаю сделать книгу магии — своей настольной.

Неожиданно на груди как подстреленный заяц верещит пейджер. Послание от Арафель.

— Привет. Ты где? — буковки бегут, зеленой гусеницей.

— Я, в Британии.

— А конкретней. Как тебя найти?

— Я, у-у-у… Ну, короче, где то в центре.

Через минут пять, Арафель пронеслась мимо меня, на большущей, белой коняжище. Развернулась и медленной рысью подъехала. Да на лошади она ездить умеет, чувствуется не новичок в верховой езде. Наверное в детстве, родители ребенка, отдавали в какую ни будь школу. Скорей всего в Цирковую, или верховую.

Смотрю на нее внимательней. Оба на. Все изменилось. Что же мы видим? Наконец то, у девушки появился вкус. На ногах приличные туфли, желтой кожи. Переливающаяся, фиолетовая мантия. Блестящие, серебряные доспехи.

Легкий шлем, надежно закрывающий голову, от ударов судьбы. Он, кстати не скрадывает миловидности лица. Все продумано. Женщине главное, быть эффектной внешне. Внутренне она себя еще проявит.

— Привет, месье Карабасофф — натягивает уздечку и лошадиная голова, нависает надо мной. Конь, играет под ней, перебирая копытами — Дай совет. Где можно домик построить? — прищурила голубые глазки и похлопала пушистыми ресницами — Решила обосноваться по серьёзному.

Во мне дернулся агент по работе с недвижимостью. Тут же я, его и придавил как клопа. Пусть девушка сама помучается. Сначала посмотрим, чего хочет?

— Привет — поднимаюсь с лавочки и треплю ее, скакуна по гриве — Построй рядом с Британью, в лесочке, не далеко от городской стены— киваю в сторону городских ворот.

— Проехалась, везде монстры. Только возле кладбища, потише — смеется и пожимает плечиком. У нее, какой то странный смех. Как будто проводишь железным прутом по сосулькам.

— Да уж. Еще належишься там. Закроешь глазки и миллиард лет, пролетит, как мгновение — она, нахмурила тоненькие бровки — Ладно пошли, покажу местечко, Родину мою.

— Родину? Россию? — брови взметнулись вверх, вспугнутыми ласточками.

— Нет. Есть еще одна, не менее безумная страна. Поскакали.

Эх, братцы, ни кому не хотел я показывать Японию. Острова Макото-Дзима. Да что-то, из-за неведомо какого чувства, повел эту девушку, в края розовой сакуры. Прости меня, достопочтенная Сука-Сима. Мужчине нужно общаться с женщинами не только ради поэзии…

Эх, как хорошо скакать на хорошей лошади, по лесам Британии. Особенно, когда рядом несется в бешеном ритме красавица, в сверкающих латах. Ай, я сейчас приколюсь. На ходу снимаю шлем, кольчугу. Все бросаю в рюкзак. Остаюсь в одной набедренной повязке. Выскакиваем на зеленую поляну.

— Давай на перегонки — кричу, я — Кто доскачет до опушки первым, тот загадывает желание.

— Какое? — останавливается — Ааа?

— Ну типа пари… Пари! — кричу, я — Понятно что такое? — жеребец подо мной тоже начинает чувствовать, желание победить все женское, на этой земле. В меня перетекает, его дрожь и энергия.

— Я, не глупая, [кто же сомневался]. Знаю что такое пари. Принимаю. Только давай сравняемся — она тоже снимает с себя, весь свой металлолом.

Ого. фигура у нее идеальная. Ноги длинные и стройные. Живот подтянут. Правда, с грудками непонятно. Накручено, какие то полотенца. Ладно, будет время, разберемся.

— Понеслась!!!! — ору, и мы понеслись… Благо поле ровное, без бугорков и кочек. Свежий аромат лесного ветра, бьет реактивной струей в лицо. Между ног бешеный Буцефал(дал недавно кличку). Нет, это не конь — ракета СС-20 выпущенная с ядерным боезарядом, по скоплению вражеских сил. Несемся. Скорость увеличивается. Нарастает звук пикирующего бомбардировщика аааа… Хорошо, что деревья редкие в начале леса. Я успеваю, остановится.

Я, первый. Я, успел. Что для мужчины надо? Главное победа — Все остальное фигня. Ты проиграл — ты засранец. Ты победил — ты молодец. Ур-р-а-а …

Мой конь, успокоится, не может. Рвется куда-то. Я, его сдерживаю, натягивая уздечку. Он играет подо мной, как шаровая молния в руках. Арафель, подъезжает с усмешкой на лице. Читаю по глазам — Все мужики свиньи.

— Ну, загадывай — останавливается напротив.

— Желание, оставлю на потом. Поскакали — срываюсь с места. Через телепорт, быстро переместились в Макото-Дзиму.

Давненько здесь не был. Без всяких заходов по местам своего Ультровского детства, выезжаем за крепостные ворота. Места — живописные. Фонтаны, Водопады, Маленькие садики со скамеечками. Ни каких монстров. Что вы. Только благоухание сакуры и стрекотание кузнечиков. Просто рай. Сюда приводят только друзей. Только друзья помогают самураю. Особенно произвести последний в жизни ритуал Си-Пуку. Это особая честь для самурая. Путь самурая — это смерть. Достойная смерть — Правильная смерть. Чтобы заслужить такую смерть — настоящий самурай убьет всех на своем пути, и будет жить долго и счастливо и умрет лет в 120 лет. От руки друга. В этом, что-то есть.

У Юго-западной стены, города Макото-Дзима, самое прекрасное место во всей Японии. От красотищи мы благоговейно замираем. Водопад, скамейки, сакура и рядом зеленая поляна, достойная постройки дворца любого Монарха. Самого привередливого из привередливых. Тишина. Арафель молчит. Лицо застыло. Мимики, ни какой.

Женщины — это загадка, может ей что то не нравится? Сейчас как разразится желчной тирадой с визгом и истериками…

— Как ми-и-и-ло. Как прекрасно!!! Ой, спасибо Карабасофф!!! Я такого и не ожидала. Да, Рауль, если захочет, может постараться.

— Рауль — это кто такой? — спрашиваю.

— Хм… Да это так, поговорка из детства. У нас в семье отец говорил. Я от него переняла — в ее глазах я увидел блики лжи.

— А-а-а, понятно — Рюкзак оставил в седле. Сам спрыгнул с коня. Немножко размялся, поскакав на зеленой, мягкой, как персидский ковер травке — Ну, дальнейшие действия мадам? — Глаза ее блестят двумя бриллиантами. Чувствую в ней, что-то необычное. Хотя еще ни чего интересного и мудрого не сказала. Мыслящая женщина — это настораживает, как сантехник-аналитик. Хотя для секса зачем мыслящая?

Наверное, это только у русских мужчин — еще и поговорить надо, опосля. Духовность, воспитанная русской литературой с самого детства. Толстой, Достоевский, Бунин и прочая галиматья, воспринимающаяся в 21 веке, как тройка лошадей, запряженная в сани. Летом. В пробке машин… На проспекте Вернадского. Но она едет, вопреки всем законам физики.

Русь — это вообще вне всяких законов — вот почему нас все боятся. Эх, Россия, страна Владимира Красно Солнышко, Ивана Грозного, Александра Невского, Петра Великого, Дедушки Ленина, Сталина Гуталина. Кто же не правил этой тройкой ядреных, красивых и умных лошадей. Страна орла мутанта. Не надо политики. Хватит. Все. Займемся личной жизнью.

Смотрю, на полуобнаженную, светящуюся искорками счастья, Арафель. В голове всплывают картинки из Камасутры. Да кстати. Этот трактат, не самоучитель по сексу, как может показаться некоторым, закомплексованным дамочкам. На самом деле, это древне — индийское пособие, по этикету между супругами. Эх, узнать бы, какой ей больше нравится? Ну, этикет.

Интересно, а как она меня воспринимает? У женщин другое восприятие мира. Они произносят в 2 раза больше слов и в 2 раза чаще моргают и алкоголя для кондиции им нужно в 2 раза меньше. Вывод. Мужики для них — молчаливые пьянчуги, с остекленевшим взглядом. Бррррр. Как они нас вообще терпят?

Арафель, достала прибор постройки дома, похожий на дистанционный пульт управления телеком. Щелк, щелк. Как рисунки в калейдоскопе, появляются разные постройки. Вот мраморная вилла. Бассейн. Мраморные скамейки. Она поворачивается ко мне, как будто бы хочет спросить и… спрашивает.

— Ну, как? — брови подняты.

— А хренли? Мне не нравится — Это я из вредности. Дальше листает.

— Стой! Вот это то, что надо — зацепило меня.

— Что? — На лице недоумение. Конечно — Обыкновенная двухэтажная дача, в стиле совкового модернизма, зато как уютно. Бревнышки, досточки и все такое.

— Ну я не настаиваю — машу перед собою — Не, не, не — Пойдем от противного.

— Да интересный вариант. — Арафель, что-то делает с прибором — Стоит попробовать — Щелк. Двухэтажный деревянный особняк. Балкон с перилами. Я, чувствую запах свежеструганной сосны. Запах смолы. Запах из детства. Как хорошо!

Мы направились смотреть дом.

Вот те раз — Арафель, допустила ошибку. Большую ошибку. Она так увлеклась архитектурой — что забыла одеться. Легкомысленно с ее стороны. Дверь открывается мягко без скрипа. Заходим на первый этаж. Бревенчатые стены. Дышится легко и свободно. Лестница наверх. Она начинает подниматься по ней. Ступеньки чуть поскрипывают. Вид снизу, поднимающейся по ступенькам девушки, слегка прикрытой двумя узкими полосками материи, просто зачаровывает сердце одинокого самурая. На втором этаже более солнечно. Мы выходим на просторный балкон.

Сверху вид чудесный. Просто райский сад. Струи водопада, переливаются всеми цветами радуги. Там далеко, видно темно-синюю полоску моря. Она облокачивается о перила. Осторожно подхожу сзади и бережно ложу руки на тонкие плечи. Это чувство ни с чем не сравнить. Мужчина хозяин — когда неожиданно обнимает женщину сзади. Это где-то на уровне подсознания. Из далеких первобытных времен. Я прижимаю ее к себе и чувствую тепло, нежного, звонкого тела. Аромат луговых трав, исходит от серебристых волос. Арафель, резко повернулась и осветила меня своими голубыми глазами. Страх и удивление.

— Как тебя зовут на самом деле? В жизни?

— Полли — тыкает она в левую грудку.

— Интересно, а как зовут правую? — киваю. Опять звон сосулек. Смех нежный и волнующий.

Я целую ее. Чувствую, персиковый вкус теплых губ. Сладкий и нежный. Горячая волна заполняет меня. Как-то незаметно, приподнимаемся над полом … и парим… В голове, мелькает глупость — Тариф молодежный. Первые 30 секунд бесплатно… Во всем теле, начинают нарастать колебания. Я даже не заметил, как в этом нарастающем ритме, опустились на зеленую траву, возле водопада. Какой странный вид секса …

Мы лежим рядышком на траве. Смотрим в голубое небо и не о чем не думаем. Не ожидал, что будет так хорошо. Извращение какое-то, виртуальный секс.

— Это что, изнасилование? — Голосок шелестит чуть слышно. Я не понимаю, сердится она или нет.

— Ну, я вообще то с моралью не дружу и другим не советую. Но мне кажется, что ты, на меня первая напала — давлюсь смехом и поворачиваюсь к ней. В нос утыкается лепесток, какого то желтого цветка. Как всегда, все кончается классически.

Арафель, неожиданно исчезает. Такую концовку можно было предугадать. Закон подлости — единственный закон работающий бесперебойно. Везде. Даже здесь. Переворачиваюсь на спину и смотрю в голубое, без единого облачка небо. Все как в реальном мире. Просто полежу, отдохну. Опять на груди пищит пейджер. Отдохнешь тут….

— карабасспасиумираюкрасногорсккирова1528голд…

Что еще за прикол? Голд — скорей всего Голди. Карабасспаси. Спасти просит. Умирает. Что можно ожидать от такой шизы, как эта невеста по вызову? Только подставы. Зовет куда-то. Захотела в реале поквитаться. Стоп. Если мстить с расчетом, то напечатала бы как надо, а тут все одной строчкой. Может и правда, что-то случилось с девкой.

Красногорск — город, куда я, езжу на работу. Все улицы, благодаря моей профессии риэлтора, знаю, как Бобик свой двор. Улица Кирова — в центре на левом берегу. Так 1528.Если дом 1, то 528 квартиры нет. Дома все старые, пятиэтажки. Четырех, пяти подъездные. Так дальше –152 дома нет. Улочка не большая. Остается Кирова 15–28.

Наверное, что-то серьезное. Голдя, просто так, меня не побеспокоила бы надо ехать. Спасать дитя Ультры. Выхожу. Вылетаю. Выпрыгиваю из прекрасного мира. Эскейп!!!

Сижу у пустого монитора. Поворачиваю голову. За окном, чернильная темень. Даже огни супермаркета, светят тускло, угольками в потухшем костре. Время, 2-37, ночь. Попутку, фиг поймаешь. А куда деваться? Голдя помирает, чего-то просит. Ну, а если прикол, то за такое… А, вдруг и правда, умирает.

Выскакиваю на улицу. В морду бьет ночной, весенний, колючий ветер. Воротник куртки, завернулся и хлопнул по щеке, сырой рыбиной. Холодно, сыро и мерзко. Стылые лужи злобно скалятся искрошенным льдом. Возвращаюсь, что бы одеть кепочку. Квартира не успела еще от меня отвыкнуть. Приняла сразу, затхлым теплом. В коридоре, старый шкафчик. Он, хранит, много чего. Подставляю табуретку и достаю из верхнего ящика, кожаную кепку. Напяливаю по самые плечи и отворачиваю клапана, прикрываю уши. Гляжусь, в овальное зеркало на стене. Похож на авиатора, гражданской войны. Делаю серьезную морду. Сейчас можно и в полет.

Схватился за дверную ручку, но остановила, смутная недосказанность. Остановила на полпути. Так, чего-то не хватает. Ты что-то забыл, Гарик? Да, мой теплый, алкогольный накат. Ага — драйва, куражу, да просто пинка под зад не хватает. Сейчас дам сам себе волшебного пенделя.

Не снимая кожаной куртки, кепки и ботинок, топаю на зов души, куда меня гонит, острая алкогольная недостаточность, на кухню. Хронический не допой, это серьезный диагноз. Холодильник — продуктовый склад, загашник и хранитель домашнего очага, встретил приветливо. Зачем включать свет на кухне? Открываешь холодильник и загорается лампочка. Все очень хорошо видно. Внизу на дверце, еще с прошлой недели стоит пол бутылки сибирской водки. Все, есть лекарство и все есть яд — главное доза.

Кто сказал, что лекарство надо нюхать? Брррр. Прямо из горлышка, засаживаю в свой истощенный виртуалом организм, почти весь лекарственный яд. Первый глоток, желудок пытается вернуть назад в бутылку. Стоять. Тп-р-р-р. Он, как необъезженный мустанг понимает, сопротивляться бесполезно. Все равно взнуздают. Живительная влага, ушла винтом по пищеводу. В глубинные пустоты души. На донышке осталось на один глоток. Прищурил один глаз, посмотрел на свет, пусть остается. Завинтил пробку.

Шарю глазами по нутру холодильника, на предмет закуси. Плавленый сырок-Дружба и ножка курочки, недельной давности. Так. Лови коняжка, заслужила. Бросаю желудку, скукоженный кусочек, плавленого сырка. Кушай родимый. В ответ, в знак благодарности из живота по всему телу, начинает растекаться солнечное тепло. Поздненько до меня дошло. Сутки не ел. Натощак как развезет. Надо и курочку погрызть. Мясо — плод химических и генетических экспериментов местной бройлерной фабрики, произвело обратное ожиданиям действие. Курятина оказалась мерзкая на вкус, как мертвечина. Проглотить не смог, выплюнул в мусорное ведро и прополоскал рот последним глотком водки. Все-таки алкоголь универсальное лекарство. Психоделическое, анестезийное, ну и антисептик отменный. Водка — одно из великих изобретений человечества. Но к ней надо относится всего лишь как к лекарству… У входной двери нагнал, первый напас. Сознание начало свои приятные изменения. Ну вот огненной воды глотнули, можно и на тропу войны ступать.

Вываливаюсь на улицу. Как все изменилось буквально за десять минут, после моего первого выхода в открытый космос. Лицо нежно обдувает ночной, весенний, ласковый ветерок. Луна светит веселым, прожектором, шаловливо отражаясь в кокетливых лужицах. А я, весь защищен от влаги, кожей и сибирской водкой. Кайфово. Просто сухо и комфортно. Вперед, на спасение Голди. Мои жизненные часы настроились на ее время. Тик так… Тик так…

Произнеся что-то романтическое, кажется «Вот сука…», шагаю вперед, смело шлепая ботинками по маленьким озерцам. Направляюсь к остановке. Топаю весело и целеустремленно, бормоча под нос само собой возникающие в голове строчки.

Да.

Ночь.

Весенний ветер.

Центр городка, Сосновска.

Везде фонари и все хорошо видно.

Мужчина лет 30-ти, шлепает по лужам.

Начальная стадия опьянения. Улыбка на лице.

Куда идет не знает. Что будет делать, не ведает, бедняга.

Если сказать, что он глуп — ошибемся. Гениален — тоже мимо.

Жизнь — просто компьютерная игра. Квест скучный. Сюжет непонятный. Цель миссии неизвестна. Зато звук и графика — ну просто обалдеть!!!

Его мысли начинают свой разбег. Несутся хаотично и стадно.

Как будто бы толпа разномастных животных при пожаре.

Несутся кролики, леопарды, слоны, змеи и ежи.

Где начинается и где кончается его — я?

Что же такое его внутренний мир?

Нет ответа на этот вопрос.

Так зачем мучиться.

Прямо.

Ночь.

Да.

Выхватываю реальность, словно пласт сливочного масла, срезаю ножом. Неожиданно, как батискаф выпрыгиваю из глубинных вод, сна и вижу реальную жизнь. Весенний ветер шлепает по щекам ладошками, истеричной девки. Оглядываюсь всем рылом. Уже дошёл, до места посадки на транспорт. Автовокзал, пуст, словно кладбище ночью. Возбуждение спадает, как после оргазма. Постепенно прихожу в себя. Стою, на нашей главной остановке. Асфальт мокрый и лужи, рябят от ветра. Вблизи автобусной будки, обычно хоть один таксист, да дежурит. Нет никого. Плохо. Только фонари тускло освещают пустынную улицу.

Закон подлости, четко работает в любое время и в любом месте. Подождем попутный транспорт. Ночью, тоже народ передвигается. Сырой ветер, начинает нагло толкать меня в спину. Поднимаю воротник куртки и поворачиваюсь спиной к трассе. Краем глаза вижу, приближающиеся фары. Освещение плохое — видно расплывчато. Жигуленок, красным кирпичом, несется по пустой дороге. Машу рукой. Вжик, пролетел, сучёнок, даже не притормозив. Боятся сейчас люди, себе подобных, особенно ночью. За 15 минут проехало еще 3 машины. Ночью, жизнь тоже продолжается. Понятное дело, нафиг я, всем сдался. Ни кто меня не берет. Ни кто, меня не любит. Потому что, я чужой. Так и придется домой возвращаться, без выполненного квеста. А, Марья, там помирает…

Тем временем, сибирский алкоголь, набрал свои обороты. Внутри разгорелся жаркий костёр. На душе повеселело. Сейчас-бы плейер, послушать. Душе, захотелось праздника. Музыки, хочу. Надо как-то себя развлечь. Вспоминаю, ахинею из Ультры. Заклинания, Красной книжки. Мысленно листаю страницы. После напряжений, мозговых извилин, вспомнил одно. Но, что оно делает — забыл. Волшебник недоучка, блин.

Опять приближаются два светящихся кругляшка. Ближе. Камаз, гонит километров под 80. По колдунски, поднимаю вверх руки и произношу загробным голосом.

— Аум — кха — там — таро! — выбрасываю раскрытые ладони, навстречу грузовику. Воющий визг резины по асфальту раздирает барабанные перепонки. Куда, я указал пальцами, прямо на всю дорогу, появилась кирпичная стена в рост человека. Столкновение неизбежно. Замер в ступоре. Как, в замедленной съемке, Камаз приближается к стене и… проходит сквозь нее, словно, через зеркальное отражение. До скрипел и остановился в метре от меня. Резина дымится. Двигатель рычит как, ощерившаяся, кавказская овчарка. Позади кузова, кирпичная стенка начинает колебаться, как воздух над раскаленным асфальтом… и внезапно исчезает.

Зачем думать? Вперед! Открываю дверь грузовика и заскакиваю на ступеньку.

— Здорова, братка! До Красногорска подбрось — За рулем сидит небритый, опухший зомби, тупо уставившись вперед. Поворачивается ко мне. Глаза, словно два стеклянных, красных шарика. Меня не видит.

— Батя, подвезешь до города? — кричу, со всей силы в салон.

— Ы-ы-ы— на меня смотрит, остекленевший взгляд толстого мужика, лет 50-ти — Ты видел? Еду, кручу глобус и вдруг… Стенка была тута — челюсть шоферюги, отвисла до приборной доски — Вот тута, тока что была стенка — нижняя губа отвисла, до полика. С каждым человеком надо разговаривать на его родном языке.

— Не, ничего не видел. Какая, в жопу стенка? Слышь, брат, подбрось до города? Вот стольник дам.

— Нах, мне твой стольник. Поехали — толстый водила, мотнул лысой башкой на сиденье.

— Вот спасибочки, а то уже час как мерзну, хоть одна сволочь остановилась бы — Хлопаю дверкой и устраиваюсь поудобней в теплой кабине.

На слово сволочь, у него реакция. Зыркнул, из под мохнатых бровей и поиграл желваками. Потом смягчился, посмотрел уже более дружески и пожаловался.

— Мля, сутки уже не спал. Глюки поперли — потряс головой — У-у-у, приеду домой, надо бутылочку и баиньки, мля — мужик, что бы ощутить землю под ногами дергает руль, гладит пибикалку. Газанул. Еще раз газанул. Мою головешку, прижало к сиденью. Ускорение. Рычание двигателя. Переключение скоростей. У-у-у-х-х-х, движение становится ровным и спокойным.

Прем по автостраде Сосновск — Красногорск. В кабине тепло и хорошо. Убаюкивающее урчание мотора. Да, а куда я вообще еду? Водочка вещь вредная, как дает накат так его и забирает. Куда поперся, зачем? Голдя, прикольнулась, а ты и поверил дуралей. Эх учила дурака жизнь, учила. А ему все мало. Поворачиваю голову. Надо поддержать разговор, с водилой.

— Слышь, братка, а доедем до центра? — так уютно в машине. Тепло и комфортно.

— Нет — мотает лысой башкой — Мне на базу надо — конечно, дядя по своим делам катит. Кто я, ему такой? А, пешком то мотаться по ночному городу, не охота. Ну и фига? Надо что-то делать. Магия тут не поможет. Будем действовать своими силами. Музыка из динамиков звучит слишком громко. Наверное, чтоб сон отгоняла. Сейчас он её убавит.

— В ночь глядятся глаз-а-а… Шофер дальнобойщи-ик… — Таня Овсиенко указывает, куда нам нужно ехать.

— Далеко до города? — как будто кричу, а на самом деле шепчу, шевеля губами.

— Что? — оборачивается ко мне водила. Еще тише, но как будто бы кричу.

— Далеко до города? — он, выключает музыку, а я тут же начинаю, эриксонианский гипноз.

— Ты уже видел эту дорогу? — специально понижаю голос и показываю пальцем вперед. Мужик устал удивляться за эту ночь, но опять повернулся ко мне, а зря.

— Чо? — сощурил, красные, от усталости глаза. Снова показываю вперед.

— Я, говорю о дороге. Посмотри на нее. — мужик уставился вперед — Это просто дорога. Ты ее видел сто раз. Нет. Тысячу раз. Обрати внимание на встречный транспорт. Его нет. — Я повышаю тембр голоса. — Как приятно видеть… хорошо налаженный механизм… Хорошо налаженное движение… Действующее безотказно… Приятно смотреть на движущиеся, на встречу тебе машины… Знать, что за этой машиной… последует другая… Смотреть на номера машин… Произносить их вслух… если хочешь… Это успокаивает после работы… Так хорошо… что есть возможность… отдохнуть… Возможность смотреть на дорогу… Чувствовать… как тело расслабляется… расслабляется… Чувствовать… себя в безопасности… Смотреть на дорогу… Следить за ней… Чувствовать… как каждый мускул расслабляется… Каждый нерв расслабляется… Отдых… Просто сон… Чувствовать… что можно просто прислониться к спинке кресла… и спать с открытыми глазами… Спать с открытыми глазами… настоящий кайф… Расслабься и спи… Веди машину и спи… Сон ровный нормальный… Сон… Теперь… только мой голос и дорога… Дорога и мой голос… Спать… Ты слышишь меня?

— Да — шепчет одними губами шофер. Он спит, но ведет машину. Глаза открыты. Сейчас он просто автопилот.

— Все что я тебе буду говорить… как маска… Просто одень ее… — мы въезжаем в город.

— Направо. Налево. Стоп. Светофор. Назад. Здесь танкам не проехать. Прямо, газуй! — хорошо гаишники спят. Несемся по пустым улицам. Вижу начал отходить от гипноза и все равно на автомате. Куда говорю, туда и рулит. Переехали по мостику речку, Гачу. Все, на месте. Тормози.

— Спать — глаза закрылись. Водила замер и через, несколько секунд упал на руль, своим отключенным разумом.

Хо-о-р-р-ы-ы. Захрапел сразу и сладко. Богатырский сон Ильи Муромца. Выпрыгиваю. Двигатель работает. Открываю водительскую дверку. Водила в полном отрубе. Головой лежит на руле. Выдергиваю ключи и запихиваю себе в нагрудный карман. Чужого не надо. Еще такого большого, но транспорт может еще пригодиться. Мотор чихнув, устало глохнет.

Смотрю на ближайший дом. Почти попали. Кирова 17. Наш рядышком. Небольшая пробежка. Кирова 15 туточки. Вот, Голдин подъезд. Ну что за жизнь. Понаставили кодовых замков. Девушку спасти не дадут. Потыкал. Фига. Был бы день, посмотрел сбоку, какие кнопки стерты — те и нажал. Ни чего не видать. Как назло, курить бросил. Ни спичек, ни зажигалки.

У-й-й-й, еще поколачивать начало. Все, пьянству — бой. Литру выпил и домой. Надо что-то делать. Чему нас в Ультровской школе учили? Заклинание — открыть магический замок.

— Э-э-э, как там? — я сам с собой начал разговаривать. Плохой признак. А— Хи — Ту— Пар— Хаш.

Здорово! Три кнопочки замерцали зеленым, фосфорным свечением. 347. Делаю комбинацию из трех пальцев. Чик. Дергаю за скобку. Железная дверь, плавно без скрипа, пошла на меня.

Вот что значит жить в центре города. Дом, хоть и старая «хрущевка», а в подъезде чистенько. Кругом растения в горшочках. Поднимаюсь по ступенькам. На стенах цветочки всякие нарисованы. Лампочки светят везде. Квартира 28. На пятом этаже. Да привыкли мы все на машинах да на лифтах. Пойдем пешочком. Хотя поднялся, почти не запыхался. На лево. Перед носом черная дерматиновая, старая дверь, обитая гвоздиками. Нажимаю на разболтанный звонок. Блям — блям. Тишина. Еще разик, еще раз. Та же реакция. За спиной слышу, какой то шорох. Чувствую, на меня смотрят в глазок, из двери напротив. У, шпиёны. Бабулька наверное какая нить. Не спится старой.

Так не отвлекаться. Пробую заклинание — открыть замок. К сожалению, это на механику не действуют. Бесполезно. Так, что еще было в моей книжечке? М-м-м-м. Доктор у меня это… Да, склероз подкрался незаметно. Вспомнил, обнаружение живых существ. Произношу. Ух, ты. Одна часть меня, стоит на лестничной площадке, а другая прошла через дверь. В ушах появилось, какое то гудение. Нос, заложило. Растекаюсь сразу по всей квартире. Темно. Мерцание дисплея. Гудение системного блока. На полу кто-то лежит. Сердце бьется слабо и прерывисто. Ш-у-у-х. Я опять в подъезде.

Голдя живая. Надо как-то проникнуть к ней. Подергал за ручку. Бесполезно. Дверь ломать — соседей разбужу, милицию вызовут. Зафиг, мне эти разборки с властями. Мы пойдем другим путем.

Выбегаю на улицу. На мое счастье, первый подъезд открыт. Поднимаюсь, перепрыгивая через ступеньки. Люк на чердак, без замка. Открылся сразу. Выбираюсь на крышу. Шифер местами мокрый. Хрустит под тяжелыми подошвами. Осторожно ступая, подхожу к нужному месту. Шажок, еще шажок. Я, у самого края. Прямо подо мной, перила нужного мне балкона. Внизу вижу детскую песочницу и качели. Какой то, грязный бичара, бредет через весь двор, неуверенной, зигзагообразной походкой. Его цель, мусорные баки, содержащие много вкусного и полезного, ржавые, переполненные испражнениями, близлежащих, старых пятиэтажек. Шатающийся бомжик, доковылял до пункта назначения. Словно личинка в навоз, фигурка погружается в короб, почти целиком.

Внезапно все тело, начинает колотить, как мокрую наволочку на ветру. Осознаю, что это уже не игра. Летишь, делая красивое сальто, или падаешь беспорядочно и хаотично. Результат один.

Шлеп, лягушкой об асфальт… и трындец. Жизнь закончена. Смертушка. Какой конец всей этой, жопощипателной истории. Нет компа. Нет холодильника. Нет книжек, друзей, баб, и музыки.

Когда комп выключаешь, он спит. А когда выбрасываешь на свалку, он умирает, перемешиваясь, с пищевыми отходами и промышленным мусором. Отыгрался хрен на скрипке, очень музыку любил… Я боюсь высоты, До ужаса, до нервных колик в животе. Меня начинает тошнить. Надо расслабиться. Не люблю, смерть.

Поднимаю глаза. Вижу серую, убогую пятиэтажку, напротив. Окна разные. За ними все спят. Шторки задернуты. Не у всех, правда. Свет горит только в одном окне. Или поздно пришли. Или рано встают. Кому надо, кого-то спасать? Отдыхает народ. Вот позвони сейчас всему дому.

— Спасайте Голдю — хренушки. Ни кто даже пальцем не шевельнет — Она же ваша соседка!!!!

— Да пошел ты… — это самое мягкое, что ты услышишь в ответ. Все равно, я сейчас стоял бы здесь, в гордом одиночестве. Хоть одна сволочь бы пришла? Вряд ли. А я, пришел и постараюсь ей помочь.

Взгляд опускается по стене дома. Интересная картинка. На балконе, 4-го этажа, мужик с бабой целуются. Да, горячо так. Блондинка обхватила его за шею, в пальцах дымится сигаретка. Он лапает, одной рукой за грудь, а другой…не видно отсюда. Оба в накинутых на голое тело, полосатых халатах. На лысо стриженый мужчина, настойчив. Потянул проказницу в дом. Балконная дверь открывается и любовники исчезают, в теплой, уютной пещере. Им то хорошо, а я вот тут, как одинокий альпинист на Джомолунгме. Нафига, мне это все надо? Ласточкой с крыши, из-за какой-то девки.

Присел, вцепился в поручни. Маленькие, хлипкие, проволочные перила. Одинокий, ледяной таракан, пробежал вверх по спине, шмыгнул в правое ухо и мозг мгновенно покрылся инеем. Все тело превратилось в ледяную глыбу. Порыв ветра толкнул в пропасть. Ноги затряслись, как в миксере. Судорожно сжимаю, шаткое заграждение неожиданно вспотевшими ладонями.

Откуда-то, снизу, пришел теплый кумар, сигаретного дыма. Мужчина вышел после туалета и затянулся ароматным дымком в форточку. Ему хорошо. Мне не очень. Он курит. Я, бросил. Чувствую надолго. Очень надолго. Пальцы, как сосульки. Того и гляди, расколются, на сотни колючих осколков. Ладони дрожат. Вытряхивают пыль, из пылесосного мешочка.

Балкон внизу. Надо как-то попасть на него, а я сижу на корточках и меня колбасит. Все — конец квеста. Тошнотворный колотун, разлился по всему телу. Ну, идиот, куда поперся. Сидел бы сейчас дома, в игрухи играл.

— А если она там сейчас умрет, а ты с сытой и довольной рожей, будешь дальше играться? — звучит голос в голове — Вперед, трус. Или грудь в крестах или задница в шрамах. Вставай! Вперед! Приподнимаюсь и переставляю ногу за оградку (могильную). Переношу вторую и становлюсь коленками на край шифера. Щас, кааак хряснусь. Голова неожиданно становится пустая. Мысли выветрились, как утренний туман. За спиной пропасть. Уродливое существо из фильма, «Чужой», приблизило свою, слюнявую голову к моему затылку. Х-ы-ы-ы. Открылась черная, зубастая пасть. Ледяное, вонючее дыхание обдало шею. Каждый волосок на моем теле, со снежным хрустом дзинькнул и скрутился в причудливую спиральку.

Голова пошла кругом. Такое ощущение было в детстве. Когда, я перекачался на качелях. Скользкая, мокрая, холодная ящерица бегает в кишках. От нее, ни как не избавится. Не дай бог, еще вырвет. Прямо на Голдин балкон. Надо взять себя в руки. Успокоится. Лучше идти вперед. Полезу назад, точно грабанусь. Закон альпиниста. Только вперед.

Еще раз потрепыхал поручни. Вроде держат. Робко скосил глаза вниз — мама, забери меня назад. Балкон все же выступает прилично. Обдирая джинсы о край шифера, спускаю ноги и резко прыгаю. Удар, железным шестом, проходит через все тело. В нос бьет, запах крови. Звон, каких то тазиков. Больно ударяюсь спиной о прутья перил. Заваливаюсь посреди пыльных тряпок. Последний аккорд — по голове, с сухим треском, бьют лыжи. — У-у-у-й бли-и-н. Больно же!!! — Люди, не держите на балконах всякую дрянь. Из-за этого, вас могут не спасти.

Отряхиваюсь. Вроде цел. Только правая, джинсовая штанина белеет длинной царапиной. Балконная дверь закрыта. За стеклом темнота. Ну, это для меня не препятствие. Упираюсь ребристой подошвой ботинка, в нижний край хлипкой на вид дверки. Кряк, шпингалет отлетел. В щель засовываю ладонь и перебираю пальцами кверху. Еще усилие. Дерево жалобно скрипнуло, стекло болезненно звякнуло. Внешняя дверь открылась. Внутренняя совсем не заперта. Уже веселее.

Отдергиваю плотную занавеску. Высвобождаюсь, как из роя бабочек от запутавшейся тюли. Осторожно проникаю внутрь. Извините, я тут вам немножко натопчу, своими грязными ножищами. Глаза привыкают к полумраку. Все как обычно. Диван, круглый стол, телевизор, два массивных кресла. Не старье, но и не новое. Средний класс. Но пахнет, бабушкиным комодом. Пылью и старым, советским одеколоном. Кажется, такой назывался Шипр. Осторожно ступаю вперед.

Скорей всего, это зал. Спасибо Никите Сергеевичу, за наши «хрущевские» каморки. Тесно, грустно и мрачно. Осторожно продвигаюсь вперед. Жалобно, как голодный щенок, попискивает пол, под подошвами. Подслеповато блеснул стёклышком, лесной пейзажик, со стены. Подхожу к шкафу. За ним, наверное, опочивальня. Межкомнатная дверка плавно открылась. Тихо протискиваюсь вперед. Голубой свет от монитора, освещает компьютерное кресло. Системник монотонно гудит, жирным шмелем. Рядом на полу белеет, свернувшееся калачиком, полуобнаженное тельце. Подхожу ближе — женское. Нагибаюсь и поворачиваю на спину — девичье. Протягиваю руку. Щелк и матовый свет настольной лампы, освещает комнату.

Девушке на первый взгляд, лет 20. Без сознания. Живая, кажись. Длинные ресницы трепещут. Белеют полоски белков. Полные, бледные губы, полуоткрыты.

— Хы-ы — еле слышный стон на одной ноте.

Какая легенькая, хрупкая и почти не одета. Только шорты. Поднимаю и ложу на заправленную кровать. Пышные груди колыхнулись, как два заливных на тарелке. Рыжие кудри, медными проволочками, запрыгали по подушке.

Голдя, (скорей всего она) почти такая же, как в Ультре. Девушка с золотыми волосами.

Что сказать? Просто русская красавица, к тому же еще и спящая. Наверное, вызову скорую. Хотя, пока она приедет, может всякое случится. Попробуем своими силами. Надо торопиться. Девушка лежит на кровати, разметав руки в стороны. Голые, стройные ноги, свесились на пол. Желтое покрывало прогнулось и приняло формы тела. Она похожа на царевну из сказки, уколовшую палец веретеном и уснувшую на сто лет. Если бы не фарфоровая бледность, на лице, просто сладкий сон.

Невольно застываю и заворожено смотрю на нее. Это та самая воительница, которая совсем недавно неслась на меня, с золотым мечем. Та невеста, которая сидела на своей свадьбе, в прекрасном белом платье и улыбалась гостям. Та нимфоманка, которая при нашей первой встрече, хотела виртуального траха, даже не зная меня.

Зачем, такой симпатяге, носится по Ультре и искать виртуальную любовь. В реальной жизни, только свистни и парни косяками, будут бегать за ней. Нахрена придумали, эти гребаные компы. Что бы люди ушли в страну грез. Ушли от реальной жизни.

Присаживаюсь рядом и осторожно беру её левую руку. Она прохладная и хрупкая, словно замерзший цветок на тонком стебле. Пульс едва прощупывается. Наклоняюсь и растираю уши, что бы пошел приток крови к мозгу. Реакции, ни какой. Подношу ее пальцы к своему рту. Кусаю мизинец. Сначала легонько. А вдруг будет больно? Даже не вздрогнула. Ну ладно, попробуем сильнее.

— М-м-м-м — слабый стон вырывается из легких. Веки открываются, подергиваются, как крылья бабочки. Взгляд расфокусирован, блуждает по потолку. Зрачки — два булавочных укола. Смотрятся жутковато и неестественно. На лбу выступают капельки пота. Ладонью, вытираю испарину. Кожа холодит, оконным стеклом. Глаза черные, как смородины. Постепенно наполняются разумом и останавливаются на мне.

— Карабас, пришел… — слышу слабый шепот. Рука стыдливо дергается, стараясь прикрыть обнаженную, полную грудь. — Размер 4-ый точно — мелькает в голове. Отгоняю посторонние мысли, как назойливую мошку.

— Что с тобой? Что случилось? — беру ее ледяную, дрожащую ладонь.

— Асус, мм… — зубы начинают стучать друг о друга. Ее колотит, как мокрое белье на февральском, колючем ветру.

— Что, Асус? — наклоняюсь к самым губам.

— Асус, сука… — судорога проходит по слабеющему телу.

— Это, Асус тебя? За что? — вглядываюсь в красивое, бледное лицо, стараясь понять что она хочет мне сказать.

— За тебя — губы дрожат в улыбке — Больно в голове… не хочу — всхлипнула по детски. Губы капризно надулись, скривились и начали подрагивать, сейчас заплачет. Длинные, красиво загнутые ресницы закрылись. Из под них, покатились прозрачные капельки. Свет от лампы, высек бриллиантовую искорку, на одной из них.

— Голдя… — глажу ее по нежной щеке. Слезы, чистые и светлые, мои пальцы сразу становятся мокрыми.

— Маринка… — еле слышный шопот. Дыхание участилось, словно она куда то побежала.

— Что? — приблизился вплотную к губам.

— Меня зовут… Маринка… уф-ф— я, этот вздох уже слышал, когда-то. Отстраняюсь и смотрю на нее. Глаза широко открылись, словно она увидела что-то страшное.

Взгляд застыл, начал подергиваться, первым, осенним ледком. Медленно стал стекленеть и угасать. Жизнь уходила, как в зале кинотеатра гаснет свет перед фильмом. Но сегодня для Маринки, кино закончилось. Мелкая дрожь, последней волной прошла по её телу. Хватаю опять за руку, пульс не прощупывается.

Делаю дыхание рот в рот. Губы, ледяные. Массаж на грудную клетку. Десять минут борьбы за жизнь. Все. Гейм овер. Поиграли в сетевую игруху.

Нет — игра не может так закончиться. Такого просто не может быть — потому что не может быть ни когда. Что происходит? Вытираю повлажневшие глаза. Это не первый случай, когда у меня на руках уходит жизнь. Закрываю веки ладонью, лицо быстро холодеет.

Поднимаюсь с колен. На компьютерном столике стоит двух литровая, пластиковая бутыль с пивом. Купеческое, крепкое. Еще осталось около литра. Не успела. Беру и сажусь на пол. Прислоняюсь к стене. Желтую крышку, отвинчиваю одним движением. Тупо смотрю на горлышко. Совсем недавно прикасались губы Гол… Марины. Думал на гражданке, смерть отдыхает. Нет, для костлявой всегда есть работа.

Достану Асуса, что бы мне это ни стоило. Я, его достану. Из кожаной куртки вытаскиваю мобильный.

— Алло, скорая. Кирова 15–28. Умирает девушка. Приезжайте. Кто говорит? Говорит Москва. Московское время … Да утро уже, просыпайтесь, уроды — сотик ныряет в кармашек. На меня наваливается вселенская усталость. Делаю несколько глотков. Пиво теплое и противное. Мысли медленно копошатся в тяжелой голове, жирными червями.

Что имеем?

Асус — сука, а Голди на самом деле — Маринка. Но она мертва. Эх, жизнь наша млядская. Ладно, надо идти. С бригадой скорой помощи, встречаться что-то не охота. Бросаю последний взгляд на тело. Укрываю наготу, краем покрывала. Бойцы Ультры, гибнут как на настоящей войне. Теперь кроме Парадокса, нужно еще и Асуса отыскать.

Выхожу в маленькую прихожую. Тишина кажется подозрительной. За входной дверью, чувствую непонятную опасность. Прислоняю ухо к прохладному дереву. Вроде все спокойно, но злая вибрация присутствует. С замком разобрался. Выхожу на площадку. Тело реагирует быстрей разума.

Правая рука выбрасывается вперед, левая в защите… Искры из глаз, вспышка ядерного взрыва. Темнота…

…Сколько времени прошло не знаю. Неожиданно для себя, вижу черное пятнышко. Оно бархатно — маслянистое. Края неровные и переливаются. Не пятно, это клякса. Черная, чернильная клякса, на белом листочке, в линеечку. Такую кляксу я, видел в мультике.

Моя первая клякса была сделана шариковой ручкой. Писал палочки и кругляшочки, в первом классе. Ни чего не получалось. Провел сверху вниз. Палочка вышла кривая. Исправил. Плохо. Исправил еще и еще раз. После, не знаю какого уже исправления — получилась клякса. Мохнатая, жирная, она ехидно ухмылялась и кажется мне подмигивала. Смотрю на мою, первую кляксу. Называю ее, каляка-маляка.

В первый класс меня привела мама. Подарил букет, какой то тетке. Потом оказалась, моей первой учительницей. Только взрослым узнал, что учительница, тебя любить не обязана. Она, просто, учит. Мама, как всегда, меня обманула. Сказала, что она моя вторая мама. Нина Андреевна, оказалась совсем не мама. Даже не папа. Просто, раздраженная, злая тетка.

Сижу и учусь писать, палочки и кругляшочки, высунув язык. У меня это плохо получается. Всем хорошо, а мне плохо. Палочки и кругляшки, неровные и некрасивые… Удивительно, но они принимают форму букв. Буквы превращаются в слоги. Появляются слова. Из— под ручки, бегут предложения. Исписываются листы, тетради… На одном из листов была поставлена красными чернилами моя первая оценка…

Дома так хвастался. Оказалось, четверка по поведению — это плохо. Сейчас только понимаю, четверка по поведению — это самая лучшая оценка. Ну, для мальчика. Учительница добро улыбается и хвалит меня. Порой сердится и ругает. Иногда шлепает по рукам линейкой. Потом, научился быстро отдергивать руки и плоская деревяшка, звонко шлепалась о парту. Нину Андреевну это, почему-то очень злило.

Она, сразу вызывала меня к доске. Доска, сколько ее не вытирай, этот коричневый линолеум, был всегда в белых полосах. Мел, почему-то всегда оставался на пальцах. Пыль белая, скрипучая и неприятная. После очередной тройки, шел за свою парту и засовывал дневник в портфель. Открывал учебник на заданной странице. Поворачивал голову налево. Девочка Света Кислицина. Беленькая, красивая, в школьном коричневом фартучке, всегда улыбалась. Но вот бородавку на носу, просто хотелось, от карябать ногтем. Ну, у Светы у этой. Звонок на перемену, раздавался звонко и весело. Беготня. Шум. Драки… Удар. Еще удар…

— Эй, молодой человек! — Меня грубо шлепают по щеке. — Очнись! — сознание толчками выползает из мрака, как медведь после спячки из берлоги. Где, я? Информация идет, но центр анализа полностью отрублен. — Как звать? Зовут, как? — наглый, подростковый голос, раздирает сонную пелену. Довольно жесткий удар по затылку. Я, отвечу. Отвечу на все вопросы. Лишь бы меня оставили в покое. Не били. Я, сплю. Мне снится просто плохой сон. Когда же будильник зазвонит? Скоро на работу…

Головная боль, переводит сознание в пограничное положение. Ощущаю свое тело. Подбородок склонился на грудь. Локти уперлись в качающиеся колени — деревянной лопаткой месим тесто, только медленно. Качаюсь в непроизвольном ритме. Неожиданно в нос ударяет, раздражающий запах крови. Моей крови.

Трясу головой, стараясь прийти в себя. Моргаю и открываю глаза. Зрение начинает восстанавливаться. Грязный, затоптанный пол. Начищенные до блеска туфли, смотрятся на нем нелепо. Это чужие. Потому-что смотрят носками на меня. Они завораживают своей дикой лакированностью, на загаженных досках. Они вводят меня в нервную дрожь, своим антрацитовым сиянием. Так драил сапоги когда-то в армии наш прапор Приходько. Кто же хозяин обуви? С трудом поднимаю гудящую голову.

Передо мной чернявый парень, кавказкой наружности. Коротко стриженные курчавые волосы. Скорей всего Азербайджанец, но почему-то в форме милиционера, то есть полицейского. По кривой ухмылке определяю, что он немножко пьяный. Полицейский, серый китель, расстегнут на две пуговички. Не по уставу. В правой руке, свернутая в трубочку газета.

— Звать как, фамилия, адрес, работаешь где, а? — взмах, как в замедленном кино и удар по голове.

Ой, какая жесткая газетка, совсем не бумажная. Мля, больно то как. Чернявый выразительно шлепает, бумажной трубочкой себе по ладони.

— Ну, чо уставился падла, говори — делает зверское лицо защитник закона. Первое желание все ему рассказать как папе, который спрашивает оценки в дневнике.

— Я… — голова пустая как барабан — Эээ… — все стерто из памяти.

— Ты че, сука не очнулся еще? — черные глаза, выпучены отшлифованными угольками и не моргают. Парень хоть и восточного типа, но говорит по-русски, без акцента — Как фамилия, отвечай!

— Меня зовут… — слова шершавым репейником, выдираются из горла.

— Ну? — рука с газеткой делает взмах.

— Где, я? — опасливо кошусь на волшебную палочку.

— Следственный изолятор, Центрального района — глаза, как два черных пистолета нацелены мне в переносицу. Чуть скашиваю взгляд ему на плечо. На погонах три звездочки. Надо попытаться наладить контакт, с местной властью.

— Товарищ старший лейтенант, как я, здесь оказался? — язык с трудом шевелится, крупнозернистой наждачкой обдирая небо.

— Это я, спрашиваю. Как ты, оказался в квартире, убитой гражданки Копеевой? — сросшиеся на переносице смоляные брови, сурово зашевелились.

— Не знаю. Не помню, я — разминаю виски и тупо таращусь на метиса обличенного властью.

Разведка боем не получилась. Старлей, устало садится на краешек желтого, с выщербленной лакировкой стола. Замечаю у него редкие усики. Хочется пересчитать черные волосинки. Нет, не надо. Долгая и кропотливая работа. Разве что выдергивать ему пинцетом по одной. Нет, не согласится. Наверное, даже сопротивляться будет. Фу, что он там спросил? Ах, да…

— Я, в гости пришел. Она, уже холодная — Пытаюсь вспомнить совсем недавние события. Не успел уклониться. Вспышка. Бить по голове не хорошо. Особенно, бывшего осназовца. Тем более, бойца Ультры. Сама собой как ядреная ругань, с губ срывается, заклинательная фразочка.

— Хаум кха — словно матерок, с хрипом вылетел из горла. Видать силы еще остались. Старлей глупо, хрюкнул и превратился в памятник всем милиционерам и полицейским, нашей страны. Лицо стало мраморным. Глаза блестят, как два камешка, отшлифованные горной речкой. Время заклинания неизвестно. Разворачиваюсь и хочу бежать к двери. Второго то стража порядка, я и не заметил… Граница на замке.

— Стой падла, куда? — это то, что слышу последнее. Прямой удар в лоб, резиновой дубинкой сминает мозг, как промокашку.

…Просыпаюсь по кускам. Мозаично. Складываю пазлы сознания, словно глупый детсадовец. Тошнит. Тело все болит, сознание каруселит. Свинцовая тяжесть, пульсирует в затылке. Глаза открываются. Потолок в странных клеточках. Так, значит погуляли. У какой то бабенки завис. Правый локоть уперся в стенку. Левым, пытаюсь нащупать теплое, женское тело. Рука падает и ударяется об что то твердое. Резко сажусь на кровати и тупым взором исследую пространство.

Маленькое помещение. Под потолком окно, с глупой, непонятной решёткой. Двух ярусные кровати. Приблизительно, штук двадцать. На них лежат какие то люди. Тишина. Все спят. Поворачиваю голову вправо. Рядом с железной дверью, унитаз. Сгорбленная фигурка. Плечи подрагивают. Человек, то ли плачет, то ли смеётся.

— Эй — ноль внимания — эй, слышь — на меня смотрит заплаканное лицо, худого рыжего пацана — Это, я где? — спрашиваю шепотом.

Часть II

Глава 1 Империя Мак Линк

Нью-Йорк, Площадь Саттон-Плейс. 40-этажное здание, корпорации Мак Линк.

На 33 ем этаже, офис генерального директора, Алекса Мак Линка. Окна с красивым видом на Ист-Ривер, по которой плывут баржи и пароходики. Вдалеке, небо протыкают небоскребы, Лонг-Айленд Сити.

Мужчина, лет тридцати, сидит за огромным дубовым столом, в большем кожаном кресле. Голова бритая, под биллиардный шар. Тонкие, нервные пальцы программиста перебирают, невидимые чётки. Нос, с горбинкой, нервно подрагивает. Сощуренные, серые глаза, смотрят в окно, на ночной город. Ноги на столе. Покачивает, дорогой, блестящей туфлей. Хороший черный костюм. Ворот белой рубашки, расстегнут, на две пуговицы. Настоящие, жемчужные запонки в рукавах. Галстук, серым комочком, лежит между ноутбуком последней модели и старинным телефонным аппаратом, первых выпусков 19 века. Молодого человека зовут, Алекс. Он, двумя руками держит, простую БИК-овскую, шариковую ручку. Грызет ее, как какой ни будь Чупа-чупс.

Эта привычка мусолить ручки, осталась с детства, еще со школы. Так, он думает. Так лучше приходят идеи. Мысли возникают плавно и легко, словно слайды на экране. Одна за другой. Методично. Все они простые и одинаковые, как куриные яйца. Обдумываются планы на сегодняшний вечер. Бары, дискотеки, рестораны, ночные элитные клубы. Все банально. Все надоело.

Как завоевать мир? — в очередной раз возникает глупая мысль. А почему она глупая? Совсем даже нет. Очень интересная тема — как положить землю к своим ногам. Таким параноикам, как Сталин, Гитлер и Чингиз-Хан это удавалось. Чем я хуже? Надо также как они жечь, убивать и кромсать. Все. Весь мир у твоих ног. Что бы ты не делал, мир будет на тебя смотреть, с изумлением и благоговейным ужасом. Все будут тебя любить. Чем больше ты бьешь мир, тем больше он тебя любит.

У Алекса Мак Линка, есть такая возможность. За 10 лет проживания (или выживания) в Америке, этот простой парень, завоевал маленькую компьютерную фирму. Превратил ее, в одну из сильнейших корпораций. Приносящую огромные, неконтролируемые доходы, сравнимые разве что с доходами, от продажи наркотиков и оружия.

Все начиналось довольно банально. Алекс, а попросту Шурик Ганцман, приехал из России в Нью-Йорк. Приехал по вызову, к своему другу Павлу, работающему в маленькой фирмочке — Мак Линк. Фирма снимала небольшой офис, в Бронксе на Фордхам-роуд.

Павел, старый школьный друг. Худющий, нескладный, с длинным, клювистым носом, и растрепанными светлыми кудрями. Вечный ботаник и вечный подросток, оживавший только, когда взгляд находил, светящийся монитор, а рука дотягивалась до мышки и клавиатуры. В свои 29, он оставался ребенком. Компьютер для него был не труд, а игра. Игра всей жизни.

Саша поселился у него. Маленькая комнатенка, в старом квартале, на 20-ой улице Ист Сайда. В ней две кровати, два стула и стол с компом. До утра запойно работали здесь, или в офисе, над созданием программ. Вместе мечтали о грандиозных проектах. Пили дешевое вино, с гамбургерами. Лежали на разваливающихся кроватях, в каморке. Все крутилось вокруг одного. Как, взять от этой жизни все и сразу? Спорили до хрипоты. Материли друг друга до посинения. Потом выпивали на брудершафт. Курили. Матерились, иногда даже дрались… и начиналось все сначала.

Однажды вечерком, после выпитых двух литров бормотухи, Павлу пришла идея. Поморгав поросячьими, белобрысыми ресничками, он выдал.

— Давай сделаем, этот мир. Пусть это будет игра. Компьютерная игра по сети. Что бы там было, все, что душе угодно. Любые профессии. Любые приключения. Общения друг с другом и с компашными героями — Паша взъерошил свои соломенные волосенки — Все как в жизни, даже секс. Виртуальный конечно. Ну, финансы само собой. Но было бы одно — но… — Паша, по дурному выпучил серые глаза — Был бы маленький крючочек, для игроков. Такой м-а-а-а-ленький. Который цеплял бы раз и навсегда. Что бы без этой игры, они уже не могли больше жить. Что бы игра, превратилась в жизнь, а жизнь в игру. Я читал. Есть разработки. Волновые передачи информации. Волновые влияния, на мозг человека. Во всем мире, спец службы, этим уже давно балуются. Главное привлечь аудиторию, а там денежки сами потекут к нам — Павел развивал свою мысль, уже ни чего не видя и слыша, только себя — Мозг человека не сильно отличается от процессора. Принцип тот же. Главное настроить его на нужную волну. Какая разница, кристаллы кремния, или клетки мозга. Все они работают, или на возбуждение, или на торможение. Ну что такое человеческий мозг. Кастрюлька жира и все. Давай попробуем, начнем, а там пойдет само собой — Паша закурил очередную сигарету. Шмыгнул крючковатым носом. — Саня, поверь. Спокойно можно управлять людьми, не выходя из-за стола. Движением мышки, управляй всем миром.

— Ну, это твои пьяные фантазии — недоверчиво усмехается Саша, выпуская голубые колечки к потолку. Длинные ноги, убрал со стула на стол. Неудобно, затекли.

— Давай проверим. Возьмем с улицы торчка, простого джанка. Обдолбим его дурью. Снимем волновые колебания мозга и попробуем, этими кайфовыми амплитудами, воздействовать на других индивидуумов. Вот только аппаратурку надо подобрать. Я знаю, есть одно местечко — Павла идея полностью поглотила. Глаза загорелись безумным огнем. Машина появившаяся только что из неоткуда, начала материализовываться и набирать обороты. Энергичные парни, нуждающиеся в деньгах и интересная тема — эти два компонента, просто не могут, не произвести реакцию.

На следующий день, прямо с утра, ввалились в кабинет к директору фирмы.

Эдди Мак Линк. Пожилой, апатичный бизнесмен, средней руки, встретил их угрюмо и неприветливо. Усталый от жизни, вечно брюзжащий старикан, как обычно, морщился и курил. Худой и скукоженный как сухофрукт, он был неприветлив и раздражителен. Живущий давно один, Эдди был зол на жизнь, на работу, и на весь этот гребаный мир. Жена умерла девять лет назад, а заново все начинать нет ни сил не желания. Когда на склоне лет, умирает любимая женщина, мужчины тают, как мороженое под мексиканским солнцем. Эдди, давно хотел уйти из этой жизни, если бы не… Мак Линка, держала в этой жизни, маленькая зацепочка.

У него была, доченька Полли. Девушка двадцати пяти лет. Она, кардинально отличалась от папаши. Стройна, белокура. Грудки небольшие, но сексуальные. Ходила постоянно без лифчика.

Соски, как два остро заточенных карандаша, вечно были нацелены в глаза, близ стоящих мужчин. Обжигая взглядом встречных, каждое утро появлялась в папашином офисе, что бы взять денег на жизнь. Показывала, розовый язычок, молодым людям. Неожиданно вихляла, вздернутой, тугой попкой, когда на нее смотрели вслед. Без разницы кто. Мужики или бабы. Первые пусть слюни пускают, от вожделения. Вторые, захлебнутся своим ядом. Куда им, черно юбочным, до этой девочки. Просто Шик, и Блеск на стройных ножках.

Легкой походкой забегала она к отцу и так же быстро уходила. С первого взгляда, была стабильной, как бывает стабильна, динамитная шашка. Но вот огонек побежал по запалу и все. Кто не спрятался, пусть сам пеняет на себя. Будет потом ходить и собирать себя по кусочкам. Вот такая была, она интересная девица. Странная и страшная своей непредсказуемостью.

С утра еще Полли не нахлынула на папочку, поэтому парни могли спокойно выложить боссу, свои мысли. Говорил как всегда, генератор идей Паша, или как его все здесь звали, Пауль.

В кармане у Паши, зажигалка. Простая, пластмассовая. Пачка сигарет, Пелл— Мелл и 34 крошки табака, от пачек побывавших здесь раньше, за эти 2 года. В носу у него щекочет. Аллергия даже тут не проходит. Яйца чешутся, потому что он уже неделю не принимал душ. Но в дрожащем мозгу, белой электрической змеей, как бикфордов шнур, искрится идея.

— Н-новая супер игра — заикаясь тараторит он — Основа на Толкиенистских заморочках — Рыцари, маги, драконы и прочие романтические сопли с сахаром. Движок срисуем с Героезов, ну Герои меча и магии. Нет, сделаем свой, Героёзовский не потянет. У нас круче. Я, давно уже свой движок подготовил. В эту игруху, запихаем все что возможно. Что бы на любой вкус. Все будет по сети. Распространим, как вирус СПИДа. Да, самое главное. Нужно применить новую разработку. Психотронное воздействие на мозг. Музыка, мерцание экрана, волновые колебания. Раз поиграл и все. Без этого уже жизни нет. Ух, как я хочу попотрошить тупые мозги геймеров. Они наши — Паша щурит свои подслеповатые глазки. Шмыгает носом — И геймершам. Ну, у них мозгов то, нет совсем. Гы.

— Ну, глупо, Паша глупо. Вот у них то, как раз и есть — Алекс криво усмехнулся, качая бритой головой.

— Интересно, а кто будет воплощать? — старик прикурил свою вторую, утреннюю Лаки Страйк.

— Мы конечно. Времени пол года. Пять компов. Пятьдесят штук баксов и отдельный офис. Все. Супер прибыли, потекут бурлящим потоком, в наши кармашки.

— Ладно, парни, подготовьте мне к завтрашнему дню, полный проект. Там посмотрим — шеф сам скептицизм. Черт знает этих компьюторщиков. У них ни чего определенного нет. Вроде прибыльное дельце, а все по нулям. А бывает такая муть, а на счет в банке, зеленые так и брызгают.

Алекс с Паулем вышли от шефа со странным чувством. Согласие не дали, но и не отказали. Молодые люди запаслись сигаретами, вином и у себя на квартирке всю ночь ваяли новый мир. Под утро пришло и название проекта — Ультра. Технические разработки, проходили с переменным успехом.

Через неделю, старик принял, Демо-проект. Пока что только на бумаге. Ребята убедили шефа. Всю сумму, конечно, он не дал. Снял подвальчик на сто квадратных метров, в этом же здании. Затхлый и сырой. Пропахший, перегруженной канализацией. Приволокли три компа. Провели сеть.

Наняли троих дизайнеров-программеров, среди которых главным был Йоги. Сонный парень 27-ми годков. Просыпался он только когда, раскуривал косяк. Правда, после этого, он мог себя показать, на все 500 процентов.

Паша, где-то, как всегда по-русски, на халяву, за 20000 баксов приобрел аппарат. Он записывал альфа, бета, гамма, пси, ну в общем все волны головного мозга. Что-то вроде скафандра космонавта. Шлем был отдельным произведением искусства. Начали экспериментировать.

Взяли джанка, с улицы, вкололи хорошую дозу героина. Сняли волны с черепа. Записали. Обработали. Прошли сутки. Парня начало потихоньку ломать. Одели скафандр. Включили запись и все. Он сразу успокоился.

Все!!! Пацан, больше не просил ширнуться. Теперь он хочет. Что бы вы думали? Да конечно…

— Вон ту каску, Док дай поносить еще — в общем, вопрос наркоманской реабилитации решен. Наркота всего мира. Стройся!!! Химию из вен, выбьем кибернетикой!!!

Чем дальше проходили исследования. Тем больше было открытий. Информацию можно было передавать не только через нейро-датчики подсоединенные к голове, а по четырем каналам восприятия человеком мира. Непосредственно по сети.

Первый канал.

Сначала визуальный, с помощью картинок. Самых разных. Подсознательных ассоциаций. Страх, эротика. Детство.

Второе. Мерцания экрана, с определенной амплитудой и последовательностью.

Третье. Конечно же, 25-ый кадр. То есть вставки. Когда не видит глаз, а только подсознание. Хотите поподробнее. Тогда кивните. Просто кивните. Головой конечно. Все я, понял. Спасибо. Феномен 25-го кадра, или феномен Бэрда. Это восприятие человеком сверхкратких раздражителей. Что бы создать эффект движения. Кадры должны чередоваться с частотой 24 в секунду. Ряд неподвижных кадров, сливается в одно движущееся изображение. А что произойдет, если 25-ый кадр, будет содержать информацию, отличающуюся от той, которая содержится в предыдущих двадцати четырех. Человек не осознает такую информацию, но помнит ее и выполняет.

Второй канал.

Аудиальный — Когда в звуках музыки зашифрована информация. Параллельно, очень медленно звучит голос. Слова произносятся с большим интервалом. В подсознании эти слова складываются в текст, который воспринимается, как инструкция к действию на глубинном уровне. Вы сейчас тоже со мной. Пошли дальше.

Третий канал.

Кинестетический — Чувства и ощущения. У всех серьезных геймеров, костюмы с вибро-эффектом. В 2014 году это само собой разумеющееся. Самое главное воздействие, на уровне глубинных слоев. Подстройка под дыхание, биение сердца и биоритмы подкорки, головного мозга. Информацию можно передавать через колебания. Удар ниже пояса, а что вы хотели?

И наконец четвертый дистракторный или блаймерский канал — для тех кто пытается все отслеживать. Ох уж эти наблюдатели, за наблюдателями. Где они сейчас? А? Пауль, создал специальную, многофункциональную программу, под названием Порадокс. Она генерировала мозговые ошибки, для более крепких игроков.

Женщины имеющие маленьких детей знают, как трудно их заставить пойти спать. Чем, строже приказ мамы — А ну, сей час же в постель — тем громче плачет ребенок. Умная мать делает иначе. Она предлагает послушать сказку. Тихим голосом, мама напевает.

— Ночь настала… Вот и люди спят. Вот и звери спят. Лисы спят, по горочкам. Зайки спят по норочкам. Гуси спят на травушке. Утки на муравушке. Детки все по люлечкам. Спят, поспят, всему миру спать велят. Спи и ты вредный. Спи-и-и-и-и.

Если ты меня сей час читаешь. Я знаю, ты блаймер. Читай, только все внимательно, не западай. Постарайся взять себя в руки. Попробуй, контролировать меня, что есть силы. Напряги свой мозг, на все 100 процентов. Не расслабляйся и не успокаивайся. Представь себе, что ты засыпаешь. И по мере того как ты это представляешь — ты можешь видеть сон. И во сне ты видишь, как ты идешь по лесу. И ты очень устал. Тебе хочется расслабится. Успокоиться. И ты видишь уютную лужайку и засыпаешь… на ней быстро и глубоко. Спать.

В том, что сей час происходит, ни кто не виноват. Просто то, что вбивается сей час, выдавливается наружу. Это просто память. Изучая психологию, понимаешь, что не понимаешь в людях ничего и зачем тогда все это изучать и наверное никогда не поймешь разницу между тем, что уже понял и тем что не понимаешь. В этой мысли есть ряд неправильностей. Правильность применения, которых, создает новые неправильности, для того, что бы создать правильное использование неправильностей, мысли надо говорить очень правильно. Ну, вы поняли, как эта программа жует мозги очень умным — глупым людям. Они просто на нее западают, как деревенские дурочки на огни большого города. Блаймирование — это была одна из функций, которую выполняла программа Парадокс. Так же она контролировала четкую работу всей Ультры.

Команда дизайнеров, начала создавать графический движек. Сначала это была Британия. Первый мир.

Дома, деревья, домашние животные, монстры. Комповские герои. Это все рисовал Йоги и его два помощника Сименс и Рауль. Пых. Пых, и вперед паровозиком. Кстати хорошо получалось. Потом уже и другие миры пошли. Ну, все равно на основе Британии.

Программа Парадокс, была детищем Павла. Он разрабатывал ее долго и тщательно. Она контролировала синхронную работу всей системы. Анализировала, вносила исправления, стирала. Возрождала. Короче, вся жизнь в этой виртуальной стране, держалась на божестве, по имени Парадокс.

Паша еще занимался психологическими разработками. Общение с нарками. Испытание новых наркотиков, в том числе и на себе. Перевод кайфа в волны и волны в кайф. Эта работа, его затянула не на шутку. Ну, вы понимаете, как это интересно, обрести любимую профессию. Хм. Как-то само собой, он тоже стал называть себя — Парадокс. Через месяц, он откликался только на это имя.

Алекс тоже время зря не терял. Случайно перебросился парой словечек с Полли. Потом, постоял как-то с ней, покурил. Рассказал ей анекдотец. Пригласил в местный бар. Три месяца поухаживал. Само собой переспали. Свадьба со всеми американскими прибамбасами. Все. Был Шурик Ганцман. Стал младший Мак Линк. Отец потихонечку устранился. Занялся гольфом и коллекционированием сигар. В дела сильно не лез. Потом вообще купил ранчо в Техасе и начал заниматься лошадьми для скачек. Так, наверное и должно было быть. Алекс Мак Линк преобразился. Стал немного надменным. Руки при приветствии бывшим коллегам, перестал подавать. Только с Пашкой, отношения остались прежними. Так же курили вдвоем, болтали. Выпивали иногда.

Проект был закончен, чуть больше срока. За 9 месяцев. Время ушло столько же, как на рождение человека. Запустили по Интернету. Все пошло само собой. Сначала потихоньку, а потом игра начала затягивать все новые и новые жертвы. Как-то Паша придумал идею. Просто, но эффективно. На уровне подсознания, игрок получал приказ.

Шел в банк и переводил каждый месяц, небольшую сумму на счет фирмы Мак Линк. Не думая даже об этом, просто как дышать. Деньги на счету, начали постепенно накапливаться. Есть деньги, надо их защищать. Как-то само собой, организовалась Служба безопасности. Разведка Реала. Контрразведка Ультры. Полли, заинтересовалась этой службой. Ей, нравилось путешествовать по Ультре. Имечко подобрала себе интересное — Арафель. Ангел смерти. Да имя может изменить человека. Она, изменилась. Стала более жесткой. Это она вывела идеологию.

Идеология Ультры проста, как доллар. Ты болен диабетом. Надо уколоться инсулином. Если нет, ты умрешь. Что, ты будешь делать? Украл бы, убил бы, перевернул весь мир, или сдох? Ну-ну, сдохни мой дорогой, ханжески настроенный игрок. Нет, ты уколешься. Ты будешь играть в Ультру, если там побывал хоть раз. Она, навсегда. Давай поиграем. А если ты в Ультре, ты подчиняешься только ей. Ты подчиняешься Мак-Линку.

Почему от проблем люди ищут спасение в наркотиках. Люди ищут спасение в играх. Кстати, почему средний человек такой дебил. Ему надо все разжевывать. Человек думает 1+1=2. Так написано. Он это знает, а если посмотреть на это с другой стороны. Теорию Лобачевского, еще ни кто не отменял. Для многих людей, весь мир, или черное, или белое, серого не существует. Есть еще радуга. Там столько разных цветов. Там все так волшебно, игристо и красочно. Уход от проблем в наркотики, в игры, это уход от себя. Реальную жизнь, заменить нельзя ни чем.

Вот и Паша — Парадоксик, до того увлекся Ультрой — что в один прекрасный момент, вошел в игру, да так от туда и не смог выйти. Кома. Надо было в определенный момент нажать на кнопочку— Esc. Надо было работать с волновым блокиратором, который гасит волны кайфа, разбивающего сознание, простого не защищенного человека. Но ему нравился Ультровский приход и его сознание, застряло там. Может быть навсегда, может нет. Алекс, помог ему в этом. Он, просто сидел рядом. Перефразировка декомпиляционных, нелперовских данных. Пошла перезагрузка. Бемц. Что бы контролировать власть, нужно постепенно убирать тех, с кем начинаешь. Рука Павла потянулась к кнопке Esc. Алекс просто взял ее в свою руку и держал, пока сила не ушла из нее. Сознание Павла, было записано на жесткий диск. Просто вставлено в программу, под названием Парадокс. Они просто совместились. Начали друг другу помогать. Синхронная работа Ультры, полностью была решена. Тело Павла, поместили в ближайший госпиталь. Жизнь стали поддерживать, с помощь сложной, медицинской аппаратуры. Доигрался Парадоксик.

Полли придумала еще одну программу — помощник-чистильщик, по имени Торквемада. В 15 веке, жил такой инквизитор. Эта сложная эвристическая система, отслеживала инакомыслящих и сжигала их на костре мозговых вспышек, как священная инквизиция, еретиков. Полли, все это дико стало нравиться. Выявить, найти и уничтожить — это серьезная цель в жизни. Защитить Ультру. Защитить свою прибыль. Все постепенно налаживалось. Игроков становилось все больше. Капитал увеличивался. Было хорошо всем. Она, за всем этим следила. За ней следил Алекс. А кто следил за ним?

Алекс сидел и смотрел в окно, на огни Нью-Йорка. Колпачок у ручки, сгрыз в лохмотья. Измочаленный синий, цветок, с другой планеты. Покрутил в пальцах, разжеванную пластмассу, со злостью вцепился в нее, опять зубами. Вкус пластика, знаком с детства. Раздражает и успокаивает. Размышления бегут своим чередом.

Вроде все складывается, как нельзя лучше. Неторопливо бегут мысли. Парадокс, хорошая программа. Торквемада, еще лучше. Постоянно прокачивает мозги игрокам.

Следит за отклонениями. Подавляет инакомыслие. Почему об этом еще ни кто не знает? Почему мир не насторожился? Просто потому, что играют только дети. Взрослые заняты своей глупой жизнью. Им некогда. Ничего, скоро весь земной шарик вздрогнет от ужаса перед Ультрой. Перед Всемогущим, Алексом.

Директор компании Мак Линк, растер виски. Легкая головная боль мешала сосредоточится. Надо все тщательно проанализировать в будущем сражении.

Великий инквизитор, Томас Торквемада. В Испании его боялись все. Он, мог объявить в ереси любого и сжечь на костре без жалости. В Ультре, он властвует безоговорочно. Через Торквемаду, игрокам проводятся любые команды. Включаются новые психо возможности.

Безоговорочное подчинение. Бойцы тренируются в игре. Настанет время, они покажут себя и в реальной жизни. Будут занимать ключевые посты, с помощью своих новых способностей. Бойцы Ультры, станут мэрами городов, президентами стран, маршалами армий. Через них можно будет управлять всем миром. Постепенно, но верно.

Наконец то я, получу ключик к власти. Наконец то. А может сразу завоевать мир за одну ночь? Бойцы просто захватят власть во всех странах и все? Придут в каждый, главный дом своего города, под названием Администрация. Придут в каждый, главный дом своей страны и все. Весь мир у твоих ног, Александр. Нет, это было бы ошибкой. Слишком серьезное дело. Тут надо подготовиться. Под контролем будут, только те, кто играет в Ультру. Необходимо воздействие на всех. Абсолютно на каждого человека. Нужно придумать религию. Через сеть она распространится по всему миру, очень быстро. Завоевание нужно проводить не только силой но и идеологией.

Как распространяется религия? Она озаряет сначала одного человека и потом долгие годы, века, даже тысячелетия, она прорастает в сознании людей. Через инет, это можно провести за очень короткое время. Может даже за год. Алекс стал вскрывать, залежавшиеся пласты своих знаний. Школьные, университетские. То, что когда-то читал, слышал.

Две с половиной тысячи лет назад, на севере индии жил царь. Как его звали то? Ну не важно. Жрецы предсказали, что его сын не взойдет на престол. Что бы пророчество не сбылось, царь построил вокруг дворца, высокую стену, что бы упрятать своего сынульку. Оградить от всяких пакостей. Царевич Гаутама, вырос в роскоши и благополучии. Все просто зашибись было у парня. Хм, и чего ему не хватало? Однажды, он тайком покинул дворец первый раз в жизни и во время прогулки, встретил больного старика, похоронную процессию и аскета. Так он, узнал о страданиях, которые сопутствуют человеку в жизни. И в туже ночь, сбежал из дворца.

Вот, что ему не жилось в роскоши? Экстрим подавай. Парень, избрал жизнь отшельника. Шлялся, как бомж по пустыням. Через семь лет такого странствия, в голове появилась мысль. Типа снизошло озарение. Он услышал, что он — Бог. Всё! После этого, принц, сорок лет странствовал, проповедуя свое учение. Его стали называть просветленным, то есть Буддой. Так появилась одна из мировых религий — Буддизм.

Алекс погладил свою лысую голову. Вспомнилась ещё одна история.

Две тысячи лет назад, в Палестине, одна девушка поехала к своей престарелой тетушке и застала ее в «интересном» положении. Дивчина удивилась.

— Как так? В таком преклонном возрасте и забеременеть? — Тетушка объяснила ей.

— Это, типа от святого духа. Ну, ты племяшка, сильно в подробности не лезь.

Девушка, заинтересовалась этим чудом. А, кто-бы не заинтересовался, особенно в молодом возрасте, девичьей комплектации? Хм.

В скорости, этот проказник посетил и нашу красавицу. Эффект не заставил себя ждать. Она тоже забеременела. Три месяца дивчина, прожила у своей тетушки и потом вернулась домой, где её ждал жених. Дивчина, призналась ему, что ждет ребенка, который будет сыном бога.

— Как бога? — удивился будущий муж.

— Понимаешь, это святой дух меня посетил. Не виноватая, я — искренне сказала девушка.

Жених поверил и на радостях взял её в жены. Вторым после самого бога, не западло. Через пол года родился мальчик. До тридцати лет, смутно известно, где он жил и что делал. Вроде бы плотничал. В одном Тибетском монастыре нашли запись с его именем. Он там, брал книги, как читатель. В тридцать лет, он объявился в Палестине, как проповедник. Его ученики почитали мужчину, как мессию — посланника бога, Яхве, помазанного, им на царство. По-гречески, мессия — Христос. Так, как мальчика звали Иисус, то и называть стали, Иисус Христос. Вот, появилось Христианство. А что, мне эта вера нравится. Но добрая слишком.

Алекс наморщил лоб и продолжил вспоминать. Какие еще были раньше великие люди? Их было много, вот еще один из них.

Тысяча триста лет назад, в самом захолустном районе Аравии, родился мальчик. Отец его умер еще до рождения сына, а матери он лишился, когда ему было всего шесть лет. В наследство осталось кое-какое имущество. Колодец, а для пустыни — это приличное дело, вроде бензоколонки. Пять верблюдов. Раньше верблюд в пустыне, как машина сейчас. Да, еще рабыня досталась ему в наследство. Ну, с этим посложнее. С чем сравнить рабскую единицу в настоящее время неизвестно. Вроде хорошее наследство досталось парню. Но видно денег не хватало, а когда их бывает много? и мальчонка, стал еще подрабатывать, пасти коз. Пастухом, в общем стал.

Потом, после двадцати лет нанялся в управляющие к богатой вдове, а к двадцати пяти годам и женился на ней. Делать стало совсем не чего. Парень стал посиживать в тенечке под деревом и размышлять. Ему стали слышатся голоса, которые говорили — что он, посланник бога. Парень начал проповедовать. Первым его последователем, стала его жена. Потом его тёща и родственники. Он, начал призывать всех, принять единую веру. Не захотели жители города принимать новую веру и выгнали парня из города. А зря, он через некоторое время вернулся с огромным войском, которое убедил в своей вере и заставил жителей города принять ислам. Эту религию еще называют мусульманством, а его Мухаммедом. Трудно людей убедить. Но если убедишь, трудно разубедить.

А, как у нас, на Руси было? То же все просто.

Когда наш русский князь — Владимир Красно Солнышко, захотел на Руси обзавестись своей религией, ну, что бы как у всех путных царей. Что б чисто, конкретно было. Тогда к нему приехали миссионеры со всех стран и начали расхваливать, каждый свою религию. Он, конечно же, этим лохопедам не поверил. И послал своих друганов, тогда их называли, дружинниками, убедится, какая все-таки вера лучше. Через некоторое время приехали корешки и поведали Вовану.

— Славная религия на востоке, ислам называется. Клево все, но свинину есть нельзя, вино пить тоже грех — Не понравилось это князю.

— В дальней Палестинской земле, есть иудейская вера — Отрицательно отнесся к ней Владимир, потому что жители этой страны, живут по всему свету и гонят их ото всюду. И землицы своей не имеют.

Пришли из европейской стороны корешки. Очень понравилось католическое служение. Храмы дивные, иконы красивые, музыка плавная. Но язык не понятный и главный священник, всеми командует, даже царями. Не пойдет это.

Из Византии, пацаны прискакали. Классно все. На славянском языке говорят. Вино пить можно, а во время службы в церкви, даже нужно. В храмах красота, просто атас. Музыка, за душу берет и слезу вышибает. И во главе всего этого, Князь-батюшка. Вся церковь ему подчиняется. Вот такая религия, Володе, очень понравилась. И попер он всех Киевских людишек в речку, окрестил их там и приняли на Руси — Православие. А улицу Киевскую по которой людей он сгонял — назвали Крещатиком. Вот, так всё просто и произошло.

Алекс, вспоминал все это с усмешкой. Неисповедимы пути твои господни. Бог один, но провайдеры разные. Раньше информация расходилась по земле медленно, годами. Сейчас, в век комповских технологий, каждый узнает все мгновенно и в любой точке земли. Свою идеологию, при помощи бойцов Ультры и интернета, можно внедрить в умы, за короткий срок. Надо продвинуть такую тему, что бы для всех подходила. Из множества идейных течений, взять все самое лучшее и воплотить в жизнь. Зачем быть просто правителем на земле. Если уж чего-то добиваться, так это быть богом на все времена и у всех народов. А у меня-то самого, какая вера? Зеленого бакса и … Он не успел додумать.

Хрясь. Ручка сломалась, больно ободрав рот. Алекс, вздрогнул и вернулся к действительности. Кожу саднило. Провел пальцем по губе. Кровь. Алая капелька, была настоящей, продолговатой, возбуждающей и таинственной. Фокусировка глаз, перешла, на более дальнее расстояние.

Напротив, сидит в кресле и мило улыбается, Полли. Алекс даже не заметил, как она вошла.

— Задумался любимый? — покачивает, голой, стройной ножкой — О чем? Неужели обо мне? — когда она, усмехается, то становится похожа на озорную девчонку. На щеках, появляются задорные ямочки. Белокурые волосы, струятся спиральками. Ее глаза, начинают порхать, голубыми бабочками, потом хитро щурятся, и пускают веселые лучики.

— Можно сказать о нас. О, нас, которые, будут жить в любви. Кстати, как там дела в нашем мире? Все счастливы? — он, убрал ноги со стола. Поморщился, как тигр по-кошачьи. Выдохнул, задержанный ревностью воздух и посмотрел на нее, с новым интересом. Странно, почему-то он, её ревновал. Дико. До одури.

— Конечно дорогой. Все хорошо в Ультре. Появился, правда, один странный тип — Полли помахала, как веерами, своими загнутыми ресницами — Торквемада от него отскакивает, словно мячик от стенки. Опять на русском сервере. Надоели твои русские. Сегодня пойду, разберусь с этой проблемой.

— Ты у меня молодец. У тебя все получится — Алекс подошел к окну, за которым, искрился разноцветными огнями, ночной город. Казалось, просто летишь над этим ночным миром. Разноцветные огоньки, как стеклышки в калейдоскопе. Мигают и перемешиваются. Каждую секунду, новый узор. Полли, подошла, сзади и обняла его за плечи. Он, почувствовал, волнующее тепло, гибкого тела. Упругие груди ткнулись, мячиками, наполненными энергией, ему в спину. Токи, гибкими, жизнерадостными толчками, побежали по телу. Голова закружилась и захотелось, левитировать. Показалось, что он поднялся на пол метра над землей. Алекс сглотнул, липкий комок тестостерона и прошептал сухими губами.

— Крошка, давай выпьем вина?

— Ты же знаешь, я люблю вкус алкоголя, только, когда можно повеселиться.

— Мы сейчас повеселимся, дорогая — он, отвел правую руку назад и сжал ее ягодицу.

— У тебя сегодня, игривое настроение — Полли, провела ему по груди, скользнула под ремень.

Левая рука Алекса, на стекле. Лоб уперся в прохладную пустоту. Там темно и холодно. По всему телу начала растекаться, горячая, цунамистая волна. Темнота и мерцание огней. Полли, приблизила губы к правому уху. Острые зубки, впились в мочку — Кроме меня, у нее ни кого нет — побежали мысли, назойливыми мухами — Она мне не изменяет. Я, сейчас это проверю. Мужчина может быть, со многими. Женщина, себя выдаст сразу. Женщина может любить, только одного.

Алекс развернулся и начал расстегивать, пуговки на ее розовой, шёлковой блузке.

— Нет, только не сегодня — Полли, отшатнулась и сильно сжала его кисти, маленькими ручкам. Платиновые кудри, взлетели снежной поземкой.

— Ты, что? — взгляд Алекса, налился свинцом — у тебя, кто-то есть?

— Нет, дорогой, ты единственный — девушка нахмурила свои брови и выскользнула из рук. Постояла, не решаясь сказать, то-что думала — Последнее время, ты стал, какой то грубый. Я, не преувеличиваю. Что-то, происходит между нами. Совсем, не то как раньше.

Алекс подошел к бару, спрятанному в углу. Открыл зеркальные дверцы. Налил, в бокалы из большой, черной бутылки, в один из них, плеснул, из изогнутой мензурки капельку. Развернувшись, подошел к столу, протянул бокал, Полли.

— Остынь, крошка. Я, все понимаю — внимательно посмотрел, в голубые глаза — Давай, за твою любовь. Без объяснений. Быстро выпил и поставил хрусталь, на блестящую, дубовую поверхность.

Поли, хитро щурится, подозревая в голосе что-то не ладное, но чтобы избавится от разговора, подносит край стекла к своим, капризным губкам. Глоточки маленькие. Глаза, сами собой закрываются. Если пить, почему же не получить удовольствие? Рука замедленно, ставит бокал на стол, промахивается. Звон, разбитого стекла, царапает барабанные перепонки. Осколки хрусталя, разбрызгиваются, по черному, мраморному полу. Демон. Он присутствует.

Алекс ловит падающее, податливое, женское тело. Делает несколько шагов. Опускает руки. Тело большой, крупной рыбой, шлепается на полировку стола. Красивые, длинные ноги, чуть прикрытые красной мини-юбкой, раскидываются в разные стороны. Правая, серебристая туфелька со стуком падает на мрамор и делает несколько, лягушачьих прыжков.

За окном, с гулким стрекотом, с мигающими огнями, пролетает вертолет. Полиция, несет свою службу. Что там внизу, какие нарушения? Два полицейских, внимательно всматриваются в уличную темноту. Не туда смотрите парни.

Алекс оперся о стол и с интересом посмотрел, на красивое лицо. Оно знакомо, до боли и любимо. Когда-то любимо…

— Эх, Поля, Поля. С сегодняшнего дня, твоя жизнь, кардинально изменится — ехидная усмешка, искажает тонкие, бледные губы. Все происходит, механически, по-простому. Дубовый стол, не гасит колебаний, ударов. От этого мужчина, проникает глубже и более остро…

После всего этого, он подходит к массивному сейфу, нервно застегивая брюки. Набирает, цифры шифра. Нос нервно подергивается. Открывает тяжелую дверь. На первый взгляд у него в руке пистолет. Правда, какой-то, не обычный. Тыкает кнопочки, на рукоятке. Маленький дисплей, отзывается вспышками цифр.

Шаги, звонко отдаются в пустом зале. Зале Генерального директора, корпорации Мак-Линк. Со стен смотрят, сюрреалистичные пейзажи, дорогих картин.

Алекс наклоняется к Полли и нежно гладит ее по щекам. Они розовые и такие нежные. Целует полуоткрытые, влажные губы.

— Прощай, любимая — Двумя пальцами разжимает, ровные, белоснежные зубки. Ухватил кончик, языка. Он, как червячок, так и хочет выскользнуть. Тонкий ствол пистолета, приблизился к нежной плоти. Тсик. Звук, почти не слышен. Тело чуть вздрогнуло. — Здравствуй, любимая — ладонь Алекса, слегка шлепает, по нежной шее. Девушка, только колыхнулась, от толчка. Он, опять целуют ее. Идет и садится в кресло. На лице недовольная усмешка. Результат поцелуя, явно не удовлетворил.

Ноги опять на столе. Тяжелые мысли, бегут своим чередом. Начнем, нашу новую разработку. С самых близких. С самых близких, нам людей. Что мы имеем?

У Павла было много идей. Интересные, тупые, иногда гениальные. Вот один из его самородков, воплотился в жизнь. Как жалко, что испытывать приходится, на самом дорогом человеке. Этого требует жизнь. Так будет проще наблюдать.

Мысль — рефлекс, заторможенный в последней, двигательной части. Это очень хорошо видно, в спиритических сеансах.

Вам дают в руки ниточку с грузиком. Глаза закрыты. Представьте, что грузик, крутится почасовой стрелке. Через минуту, откройте глаза и посмотрите. Свинцовая гирька и вправду гоняет по кругу, слева на право. Думая — мы производим движения. Непроизвольное, едва заметное.

Ради смеха, Паша, проводил несколько экспериментов. Люди садились вокруг стола. Тарелка с черточкой, которая стоит на листе бумаги. На белой поверхности по кругу, нарисованы буквы. Весь алфавит. Четверо человек. Павел задает вопрос.

— Дух Авраама Линкольна, ты здесь? — пальцы начинают трепетать по краю фарфоровой тарелки. Она двигается и показывает — YES. Но в записи, очень хорошо видно, что тарелку двигают, сами участники эксперимента. Мысль материальна. Она отображается, в вазомоторике рук, ног, всего тела. Даже языка.

Какие бы мысли не возникли у нас в голове, они существуют на базе языкового материала. Мы все думаем. Думает ребенок или старик, происходит один и тот же процесс. Мысль разносится по всему нашему телу. Мы говорим, шепчем, кричим, думаем. Наши мысли — это немой разговор. Язык все повторяет. Наши мысли, отображаются, движениями мышц языка. Полость рта, своеобразный мысле-уловитель.

Вы думаете. Рот закрыт и неподвижен. Но идет процесс. Всплеск биотоков мышц, рече образующего органа, не зависит от сознания. Мысль проходит идеомоторику. Работают мышцы языка, гортани, губ, нёба.

Глухонемые общаются посредством пальцев. Тактильная речь. Глухонемым — можно подсоединить датчик речи, к пальцам. Кстати, протез рук работает, от тех же плечевых токосъёмников.

Парадоксик, перед уходом в Ультру, разработал чип. Вживляешь в язык. Датчик за километр снимает показания. Пока небольшое расстояние, но это не предел. Что человек говорит, или думает, все видим на экране монитора. Все под контролем. С одной стороны, грустно жить с таким роботом. Скучно, видеть на дисплее, что думает человек. Но с другой стороны, кто владеет информацией, тот владеет миром. Что не сделаешь, ради науки.

Алекс, ухоженным ногтем, похожим на перламутровую ракушку, почесал переносицу. Токосъемник вживлен. Нужно сделать проверочку. Придвинул поближе ноутбук.

С легкостью карточного шулера, пробежался по «клаве.» На экране появилось окошко. Зеленый квадрат.

Пуст, как подстриженный газон.

Он поднял глаза, на женщину. Она, лежит головой к нему. Платиновые волосы, рассыпались по черному столу. На нем отражаются огни города, чиркающие по полировке как метеоры. Полли, неподвижна и красива, как мумия древней царицы. Точеный, курносый носик, длинные пушистые ресницы. Полные пунцовые губки. На щечках веселится румянец. Грудь, правда, не большая, но упругая и возбуждающе, призывная. Она едва заметно поднимается и опускается, под розовым, трикотажем. Лифчика не носит. Выделяются соски, твердыми камушками. Возбуждают так, что рука сама тянется к ним. Дыхание слабое, едва заметное, как легкая волна на реке, в тихую погоду.

Неожиданно по лицу прошла невидимая тень. Полли, глубоко вздохнула. Веки затрепетали. Ресницы ожили, двумя черными, бархатными бабочками. Тут же, на мониторе, в зеленом квадратике побежали слова.

— Карабасофф, ты зачем это делаешь, со мной? Не распускай руки, мы с тобой еще так мало знакомы. Ты, просто наглый мужик! Ну не надо, отстань — на лице появилась, капризная гримаска. Ее сменила, томная улыбка. Вдруг, девушка, открыла глаза. Для Алекса это было так неожиданно, что он вздрогнул и резко захлопнул ноутбук. Клац.

— Что со мной? М-м-м-м. — с губ слетел стон. Она схватилась за голову, обеими руками.

— Что со мной случилось? — Полли, поморщившись, перевернулась на живот. Уставилась на мужа, двумя, голубыми льдинками. Брови, удивленно выгнулись дугой. — М-м-м-м. Что у меня с языком, почему так больно? — ладонь непроизвольно схватилась за рот. Юбка задралась, красной полоской. Голое тело выставилась аппетитно и маняще.

— Дорогая, ты просто упала в обморок — Алекс, улыбнулся глумливо, развел удивленно руками — а с языком? — прикусила, наверное, при падении. А, кто такой, Карабасофф? Ты когда лежала, говорила, про какого-то, Карабасоффа.

— Ой, как мне плохо — она быстро села, вытянув стройные ноги, чуть не скинув на пол портативный комп — Тошнит, что-то — сжала голову и начала раскачиваться, как китайский болванчик — Да, это тот самый русский, которого Торквемада не осилил. Уй, меня тошнит. Я сейчас… — судороги начали ходить, змееобразными кольцами по ее телу. ФууууХХХыыы, желтая струя, как из открытой бутылки с шампанским, плеснула по паркет. Пена, желудочного сока, не пережёванные чешуйки лука, куски теста и помидоры, разлетелись по полу. Так вот как выглядит пицца, внутри человека.

Алекс брезгливо поморщился, с детства, не любил такие сцены. Отец алкоголик, это психологическая травма на всю жизнь. Он достал салфетку. Начал вытирать ей рот.

Полли взяла у него смятую бумажку и сама продолжила эту процедуру.

— Карабасофф, а это тот русский? Неподдающийся? Что-то тебя, на славян тянет — тонкие губы, Алекса, скривились в язвительной усмешке — интересный мужчина? Понравился, наверное?

Полли, постепенно пришла в себя. Прошептала еле слышно.

— Нет, что ты, грубый и тупой. У-ф-ф — перевела дух — Да, и юморок солдафонский. Придурок в общем — все это она сказала, морщась и слегка пришепетывая. Придвинулась к краю стола, попыталась встать на ноги.

— А где моя вторая туфелька, куда делась? — удивленно уставилась, как будто увидела не босую ступню, а деревянный протез. Алекс сделал несколько быстрых шагов, нагнулся и вздохнув полез под стол.

— Держи, пропажу. Разбрасываешь вещи, по всему, директорскому залу — с недовольной улыбкой, присел перед ней на корточки и стал надевать, серебристую лодочку. Пока он это делал, в черепной коробке, назойливой осой, зажужжала мысль — надо быстрей ее выпроводить и посмотреть, что же в этой симпатичной головке. Всю жизнь мечтал знать, о чем думают люди. Полный контроль, это полная, неограниченная власть. О чем думает жена, это отдельная тема.

Туфелька на золушку обута. Взгляд поднимается выше. Две стройных ножки, как два ровных деревца, сходятся под красным навесом, ее мини юбки. Хорошо видно, влажный, золотистый пушок. Алекс, только сейчас осознал, что забыл надеть на нее трусики. Они валяются под столом, горсткой черного пепла. Видно Полли что то увидела на лице.

— Ты что, тебе, тоже плохо?

— Да нет, душновато просто — встал, ладонью вытер вспотевший лоб.

Девушка спрыгнула со стола и клацнула каблучками, о начищенный паркет. Ощущение тела возвращалось. Полли, почувствовала изменение.

— Эй, ты, что тут без меня делал? — рука непроизвольно скользнула к низу живота.

— Ну, что еще можно с тобой делать? Не смотреть же, как ты лежишь. Такая красивая.

Ее пальцы сжались в кулачки и побелели. Зубки оскалились. В глазах заметались сполохи, первых весенних молний. Хищный зверек, готов броситься на своего обидчика.

— Ну, ты и подонок — За окном, опять прострекотал вертолет. Прожектор мазнул по окну, как пьяный маляр, грязно— желтой кистью. Полиция Нью-Йорка, добросовестно несет свою службу.

— Как-то само собой все вышло, не смог сдержатся. Извини, дорогая — Алекс попытался изобразить на лице сожаление.

— Да, я не знала, что ты такая скотина — взгляд, как два испепеляющих лазера, уткнулся в побледневшее лицо. Еще немного и она прожжет в нем дырки.

— Урод — слово полоснуло, словно опасная бритва, яростно, с ненавистью. Наотмашь. Резко развернулась, и как козочка, цокая копытцами, стремительно направилась к выходу. Дверь громко, со всхлипом хлопнула. Алекс остался один.

Да, что-то не так. Все вышло из под контроля. Он рухнул в большое, кожаное кресло и начал растирать виски. Погорячился.

Глаза, невидяще уставились в окно. Огни города гипнотизировали, сливались и перемешивались галактической пылью. Голова, стала пустой, словно отформатированный диск. Время исчезло. Он не знал сколько, просидел так. Очнувшись, подумал — Надо бы глянуть, что там обо мне думают? Нехотя, без интереса, придвинул к себе пластмассовую книжку. Открыл на единственной странице. Быстро завел программу. Про себя он ее назвал — Мысле уловитель. Там была пока, одна строчка. — Пелагея. Опять появился зеленый квадрат, в нем побежали красные строчки.

— Сволочь, гад, урод. Изнасиловал меня, пока я была в отключке. Да еще этот долбанный мустанг… Феррари мою забрал и носится где-то с проститутками. Таскается…

Буквы остановились. Выехала за пределы досягаемости. Надо все-таки увеличить прием сигнала. Это жизненно необходимо. Один километр сканирования, это катастрофически мало.

Алекс отложил, портативный комп. Встал и медленно пошел к скрытой дверце, индивидуального лифта. Шаги звонко раздаются по черному, мраморному полу. Палец, пистолетиком выставлен вперед. Нажал рубиновую кнопку. Створки бесшумно разошлись, успокоив глаза зеленым, под малахит, пластиком.

В кабине приятный полумрак и запах экзотического дезодоранта. Так здесь и жил бы. Я ни кого не трогаю и про меня, все забудьте. Так хочется покоя, а за власть надо биться. Зачем?

— Третий этаж — едва слышно, цедит сквозь зубы Алекс. Аудио сенсоры настроены, только на его голос. Они ловят и исполняют приказ незамедлительно. Кабина, бесшумно начинает падать вниз. В животе мгновенно, кристаллизуется кусок Мартовской, сопливой, колючей льдинки. К этому нельзя привыкнуть. Падение, всегда страшно и неожиданно, как сама смерть. Волосы на шее шевельнулись, как трава под холодным, северным ветром.

Плавное замедление, толчок, остановка. Дверки, так же бесшумно расходятся. Впереди, небольшая комната, без окон. Зеленоватый свет струится ни откуда. Посредине, нечто похожее на саркофаг. Алекс медленно, нехотя подходит к центру управления Ультрой. Достает пачку «Кент». Белая трубочка, несколько раз перекатывается в пальцах. Он специально покупает спички, хоть их все трудней достать. Ненавидит зажигалки.

Чирк. На конце щепочки, зашипел огонек. Желтое пламя, затрепетало маленьким флажком на ветру и приблизилось к первым крошкам табака. Красной, полицейской мигалкой, заморгал кончик сигареты. Затягивается жадно, как в последний раз. Надо утолить никотиновую жажду. Никотиновый туман, защипал глаза. Морщится. Утирает слезу. От дыма ли? Бросает только что прикуренную сигарету на пол. Снимает пиджак и бросает на круглый, черный столик. Устраивается на ложе…

Стекло закрывается, и сразу же превращается в экран. Под язык ложится горошина мысле уловителя, клавиатура теперь не нужна.

— Ультра, Российский сервер — думает всего одну фразу.

Алекс посреди города Британии. В сверкающих огненных латах. На прозрачном волшебном коне. Здесь его зовут Асус. Асус — бог этого мира. Асус может все. Почти все.

— Так, значит Карабасофф. Разберемся. Ни куда ты от меня не денешься.

Прозрачный, будто сделанный из воды конь, перемещается, как призрак, не касаясь мостовой. Броня у всадника, переливается огненными сполохами. Бог Ультры, движется плавно и грациозно. На боку искрится, двуручный меч, из волшебного теневого металла. Из-под открытого забрала, сверкает угрюмый взгляд. Не завидую тому, кто попадется этому воину на пути. Рука в легкой золотой перчатке, натягивает поводья. Лошадь останавливается и нервно начинает перебирать, едва видимыми копытами.

— Торквемада — звучит властный, глухой голос.

— Я здесь, повелитель — из воздуха материализуется монах, в фиолетовой сутане до пола. Капюшон, надвинут на глаза. Из-под него, торчит длинный, крючковатый нос. Вот и все лицо. Узловатые руки, сложены молитвенно на груди.

— Отыщи мне, Карабасоффа — в голосе Асуса, слышится легкое раздражение.

— Сейчас его здесь нет.

— С кем последним он общался?

— Некромантка Арафель и девушка кузнец, Голди.

— Я знаю, Арафель сейчас здесь нет. Найди Голди.

— Она рядом с кузницей, старика Джона. Выковывает себе, новый меч.

— Перемести меня туда — рука властно вытянута.

— Слушаюсь повелитель — голова в капюшоне подобострастно склонилась.

Всадник и монах, растворяются в воздухе. Маленький смерч, над мраморной мостовой, закружил желтые листья и придорожную пыль. С запозданием, послышался легкий хлопок, как буд то рядом, пацаны взорвали петарду.

Вот они были и вот, их нет.

Британская кузница, старого Джона. Стены обшарпаны. Белые кирпичи, хаотично выщерблены. Не раз об стенку местные вояки, вновь выкованное оружие испытывали. В одном месте угол вообще срезан, как бритвой. Видать ладный меч у кого-то получился.

Молодой дубок, заботливо укрывает уютную лавочку. На ней хорошо сидеть в жару в прохладном теньке. Клумба пестреет цветами, на разный вкус. От простых жарков, до аристократичных, черных роз.

У раскрытых дверей, стоит кузнечный горн, с плавильней. Меха с натужным хрипом подают воздух. Угли раскалились до бела как вольфрамовая нить в лампочке. У наковальни трудится золотоволосая девушка. Рядом ни души, поэтому она позволила себе раздеться до пояса. Голди, а это она, усердно колотит молотком по остывающему, красному клинку. Бронзовая, нежная кожа блестит на солнце. Капельки пота, стекают по ней, оставляя извилистые тропинки. Упругие груди веселыми мячиками подпрыгивают в такт ударам. Твердые как камешки соски, выписывают, замысловатые геометрические узоры. По всему городку разносится нежный, переливистый звон. Только теневой металл — валорит дает такой чистый, незабываемый звук. Последний взмах молота. Малиновое жало с шипением и бульканьем погружаться в чан. В нем кровь черного дракона. Только с помощью такой закалки, можно придать оружию необыкновенные, волшебные свойства. Голди откидывает со лба рыжую прядь. Вытаскивает из зеленого походного рюкзака, рулончик бинтов. Устало вытирает с лица пот и сажу. Она довольно жмурится. Привстает на цыпочки и потягивается своим гибким как у кошки телом. Сексуальность брызжет из каждой поры, солнечными зайчиками. Женщина и раскаленный металл — это очень эротично.

Резкий хлопок прерывает эту картину. Прямо над желтыми камнями мостовой, раскрывается синее, клубящееся зеркало. Из него, с жестяным свистом, выныривает всадник. Под ним прозрачный, будто вылитый из стекла скакун. Следом, появляется монах, в фиолетовой сутане. Гулко разносится стук, невидимых копыт по мостовой. Воин на коне оглядывается по сторонам, а сутулый, худой мужчина застывает, как статуя, смиренно склонив голову на грудь.

— Это она? — Асус одним рывком, снимает серебристый шлем. Смоляные, кудрявые волосы, рассыпаются по железу. Солнце блестит в искусно инкрустированных драгоценными камнями, усыпающих доспехи. В Ультре у Алекса, другое лицо, и голос. Он суров, величествен и всемогущ. Смуглый красавец восточного типа с гремящим, как горная лавина, голосом.

— Да, это девушка-кузнец, Голди — по змеинному шепчет и подобострастно кланяется Торквемада.

— Пусть она подойдет— рука делает привычный, повелительный жест.

— Голди, иди сюда, тебя зовет, Асус — Торквемада, манит ее, костлявой, как у самой смерти рукой. Повисло минутное молчание. Даже птицы перестали щебетать. Даже листики перестали шуршать в кронах деревьев. Все затаились, ожидая дальнейшей развязки. Девушка тряхнула рыжими кудрями, хмуро зыркнула из под лобья и продолжила возиться с мечом.

— Ты слышишь меня, моя раба? — Асус начал сердится. Полу видимый жеребец, стал нервно перебирать копытами.

— Да пошел ты… — Голди, презрительно скривила губы. Алекс опешил от такой наглости. Лицо его закаменело перекошенной маской. Кто это смог, ему такое сказать? Какая-то девчонка. Праведный гнев метнулся белой молнией в зрачках и выплеснулся в крике.

— Убей ее! — благородный голос перешел на визг.

Мрачный монах исчез и тут же появился за спиной у девушки. Он перетек из одного места в другое, как большая капля, фиолетовой ртути. Секунда и худые руки, с кривыми длинными ногтями, погрузились в кудрявую голову. Послышался железный скрип. Тело задрожало, как будто Голди, посадили на электрический стул. Глаза закатились. Зубы оскалились. Ее начало трясти, как отбойный молоток. Торквемада поднял ее над землей. Пальцы ног, тщетно попытались зацепиться за мостовую. Ступни начали перебирать по воздуху, будто ища велосипедные педали. Голди, дернулась еще пару раз и все. Тело обмякло и повисло у монаха на вытянутых руках. Он подержал ее, еще несколько секунд и бросил на мостовую как мешок с картошкой.

Смерть в Ультре, смерть в реале. Все взаимосвязано.

Асус, брезгливо посмотрел на скорченное, полуголое тело. Ни капли крови на желтых булыжниках. Чистое убийство. К тому же, через пол часа оно исчезнет и ни каких следов. А с другой стороны, нервы ни к черту. Надо было допросить девчонку. Сейчас поздно. Она уже ни чего не расскажет.

— Слушай меня Торквемада. Как только появится Карабасофф, задержи его любым способом. В противном случае ответишь своей жизнью. Я думаю тебе все понятно — Асус вложил в эту фразу всю жажду убивать, накопленную за этот день.

Монах весь сжался, словно хотел стать не заметным, как новый, хитрый вирус и часто, быстро закивал. Маленькие глазки начали беспорядочно моргать. Морщинистые, черепашьи веки задергались. Программа, оказывается, тоже боится смерти. Ой, как боится. Так, где же провести грань между компьютерной жизнью и реальной?

Властелин Ультры, ехидно посмотрел на слугу, и усмехнулся. Все так просто, все просчитывается. Хоть в реале, хоть здесь в космосе нулей и единиц. Все хотят жить. Везде правит страх смерти, жадность и секс. Как просто управлять этими нулями и единичками, когда знаешь механику. Асус, потрепал коня по гриве и растворился в воздухе, как кусочек сахара в кружке с кофе.

Глава 2 И грянул бой

Просыпаюсь по кускам. Реальность собирается, причудливой мозаикой. Складываю пазлы сознания, со скрипом. Они составляются, с титаническим трудом. Этот кусочек не подходит. Этот, тоже не туда. Где я? … Кто я? Память поднимается тяжелым болотным пузырем.

Так, надо просто напрячься. Мобилизовать, всю силу воли. Тело болит и каруселит.

Свинцовая тяжесть, пульсирует в затылке. Веки открываются с трудом, как мокрые, бархатные шторы. Свет, режет глаза, желтой, яркой бритвой. Лампочка под потолком светит, милицейским фонариком, раздирая зрачки. Потолок в незнакомых клеточках. Совсем не потолок. Эй? что это надо мной? Ромбики, какие то.

Так, значит погуляли. У какой то бабенки завис. Правый локоть уперся в стенку. Левым пытаюсь нащупать теплое, женское тело. Рука падает и ударяется об пол. Резко сажусь. В нос бьет запах спортзала. Так еще пахнет казарма. Портянками, потом, мочой, немытым телом. Ядреный аромат, мгновенно приводит в сознание. Протираю кулаками глаза. Резкость постепенно фокусируется, начинают проступать отдельные предметы.

Нахожусь в небольшом, мрачном помещении. Двух ярусные кровати. Приблизительно штук двадцать. Серые, обшарпанные стены. На них какие то люди. Все спят. Запах вонючих носков, бьет в нос копытом. Маленькое окно с решеткой намордником. Стены покрашены синей краской, сначала показалось, что они серые. Бетонный пол. Ох. На спину плеснули ведро ледяной воды. Резко пришло осознание, где нахожусь. Тюрьма! Вот блин влип. Как говорится, от тюрьмы да от сумы…

Живем то мы в такой стране, где половина народу пересидело. Что бы выжить, приходится закон иногда нарушать. Мысли конечно, проскакивали, что можно здесь оказаться. Но не так же быстро. «Ой, мамочка, роди меня обратно!»— мелькает, в сдавленной ужасом голове. Оглядываю камеру дальше.

Рядом с железной дверью, унитаз, едва завешанный грязной тряпицей. Около него на корточках, сгорбленная фигурка. Вроде молодой парнишка. Худые плечи подрагивают. Замерз, чоли? Наголо стриженый затылок, торчит почти между колен.

— Эй — ноль внимания — эй слышь — пытаюсь привлечь внимание сиротинушки. Голова медленно поднимается. На меня смотрит заплаканная мордаха, щуплого, рыжего пацана. Глаза еще не высохли от слез.

— Это, я где? — спрашиваю шепотом. Он, моргая, некоторое время непонимающе смотрит на меня.

— В камере, где же еще — малец со страхом шмыгает носом. В голове сама собой возникает о нем информация.

Звать, Артем. Привыкли кликать Тёмой. 20 лет. Учится на 3 курсе политехнического института. Отделение информатики. Программист значит. Сюда попал, за воровство. Спер в магазине жесткий диск. Цена 3 тысячи рублей.

— Что плачешь, Тёма, обидел кто? — стараюсь улыбнутся, как можно более приязненно. По его лицу, как по экрану испорченного телевизора, пробегает гамма чувств. Наконец то канал найден, по нему транслируется яркое удивление.

— А вы откуда знаете, меня? Вроде не встречались — брови недоуменно, взлетают домиком — Дяденька, как вас зовут?

— Да я в политехе работаю, на кафедре химии. Лаборантом. Звать Гоша — брякаю первое, что приходит в голову. Ну не буду же гнать, про Ультру и свои необыкновенные способности — Чего на полу сидишь? Холодно. К тому же около унитаза. Не эстетично. Вставай, иди сюда — хлопаю ладонью рядом с собой по синему, пыльному одеялу.

— Извините дяденька, мне нельзя. Хрящ, сказал, что мое место, навсегда у параши.

— Да, какой я тебе дяденька, лет на 10 всего старше. Хм, Гоша, меня звать. — Я подал ему руку. Тёма, с опаской поднялся на ноги. Крадучись подошел и осторожно присел на краешек кровати, будто я был не человек, а африканский крокодил. Боится. Стеснительно и неуклюже протянул ладонь. Она влажная, дрожит. Напомнила засыпающую, речную рыбу. Рукопожатие слабое. Совсем парнишка пал духом.

— Вот и познакомились. Кстати не понял. Почему там твое место? Всю жизнь у толчка проведешь? Да и кто такой, Хрящ?

— Хрящ, главный здесь. Он кушал, а я писать пошел и меня побили. Головой в унитаз окунули — Плечи Темы, затряслись. Фиолетовая футболка в соляных разводах, подчеркнула выпирающие лопатки, как крылья у птеродактиля. Грязный и зачуханный. Да и запах от него какой то, как от кошачьей еды. Тема опять склонился к коленям, обхватив маленькую, стриженную голову. Беззвучные рыдания, стали сотрясать, скелетистое тело — Он сказал, я всегда теперь здесь буду. Они меня били.

Почему то становится жалко, это существо. Определенное стечение обстоятельств и любой может оказаться на его месте. Может даже, я. Смотрю на сгорбленную фигурку. Рядом сидит человек. Его обидели, ему надо помочь. Да запросто.

— А где Хрящ? — внимательно оглядываю камеру, пытаясь угадать главного монстра — А они, это кто? — трясущийся малец, смотрит на меня снизу вверх.

— Шестерки его — весь разговор происходит в пол голоса, почти шёпотом — Хотя он специально все это подстроил. Я пошел в туалет, а Хрящ сел за стол и начал орать. «Что за хрень, поесть спокойно не дают, чуханы всякие». Тут все на меня и накинулись, гады — Тёма опять жалостно всхлипнул.

Наверное, у парня от безысходности в конец крыша поехала, что он первому встречному все стал выкладывать. Или он во мне увидел первого человека, который с ним в этом страшном месте, по нормальному разговаривает.

— Ситуация понятна, с тобой, а вот со мной не очень. Давно, я здесь?

— Да, часов пять назад завели. Ты что ни чего не помнишь? На своих ногах зашел, только качался, как пьяный и голова разбита — рука непроизвольно нащупала повязку на лбу. Под ней прощупывалась огромная шишка. Тёма, приблизился к самому уху и взволнованно зашептал.

— Говорил, всякую ахинею. Все про Ультру, какого то. Еще ментов материл. Сам начальник тюрьмы, Валерий Михайлович, приходил, посмотреть. Потом уложили на кровать и ты от рубился сразу. Вот. Хрящ, потом все расспрашивал. Кто такой Ультра, кличка что ли? Блатной, или при блатненный. Васька, первый друг его сказал — вроде есть такой. Тебя сильно и не стали кантовать. Но с утра приступят. Держись он покривился как от зубной боли.

— Слышь, брат, мне отсюда смываться надо — я, положил ему руку, на худое плечо. Оно, ребристое, как гофрированный шланг — И чем быстрее, тем лучше.

Первый раз, увидел на лице моего нового товарища, ехидную, анимешную ухмылку. У него даже веснушки замигали, как огоньки на новогодней елке. Весело и сердито.

— Ой, Гоша, как же ты отсюда убежишь? Третий этаж, решетки, охрана. У здешнего начальника тюрьмы, Валерия Михайловича все основательно. Тебя точно по голове пригрели, так что центр, отвечающий за логику, повредился. Гы, гы, гы — неожиданно от окошка пошел, пружинный скрежет.

— Ну-ка заткнитесь, уроды! Спать дайте — захрипел голос от окна, шершавый, как крупнозернистая наждачка.

Тёма, бухнулся на бетонный пол, с энтузиазмом религиозного фанатика, услышавшего глас божий. Проделал это все так быстро, словно герой из фильма, Матрица, Рааз и он уже в другом месте. Только что, сидел на койке, рядом со мной и вот он уже в обнимку с унитазом. Ай да Артёмка, ай да фокусник. Коперфильд отдыхает. Хорошие способности у молодого человека.

От окна, повторяется ржавый скрежет пружин. На нижней кровати, поднимается массивная и приземистая, как тумбочка фигура. Она потянулась, почесалась и нехотя по-медвежьи встала. Медленно, с куражом первого парня на деревне, ко мне стал приближаться мутантообразный, лысый мужик в адидассовких кроссовках и спортивных штанах с пузырями на коленях. Медленно подошел и встал напротив меня. Лапы, двумя совковыми лопатами начали скрести поросшую седыми волосами грудь. Я, как интеллигентный человек поднялся со шконки навстречу.

— Что, очнулся пацанчик? — проскрипело тело — Здорово тебя вертухаи отделали. Аль колган совсем стряхнули, коль с замаранным трешь — во время своей речи мутант, как дирижер оркестру, начал помогать себе говорить, маша растопыренными пальцами-сардельками.

Наверное, это и есть, Хрящ. Чувствую, как во всем теле начинается, электрическая вибрация. Впрыск адреналина в кровь, миллионами иголочек отзывается в каждой клетке организма. Эмаль черепа, от вибрации начинает, сыпаться в мозг, колючей шелухой. Думай…Думай… Он тормозит и не слушается хозяина. Слушайся меня, мой разум — действуй!

Не в той конечно я форме, какой хотелось бы, а биться придется. Да здорово по головушке приложили, ни одно заклинание на ум не приходит. В башке пусто и звонко, как в новом оцинкованном ведре.

— Чо, язык в жопу запихал? Сейчас отфигачу, даже экстрасенсы не помогут и у параши, нифилей прибавится — злые глаза начали буравить меня, как два сверла с победитовыми наконечниками.

— Я, из Ультровской бригады. Слыхал про такую, дядя? — начал потихоньку разминать, затекшие мышцы рук.

— Да, слыхал, одним ухом — пожимает огромными плечами. Получается угрожающе — Растолкуй попонятливей, племянничек — тонкие губы зловеще переплелись, как два червяка. Краем глаза вижу, от окошка поднялись еще две, угрюмые фигуры. От стены напротив еще одна, хлипковатая на вскидку но от нее веет опасностью. Как бы не замечая всю эту передислокацию, непринужденно продолжаю.

— А что, наша Ультровская бригада разносторонняя. Мы всем занимаемся — на лице Хряща, промелькнуло, что-то наподобие заинтересованности.

— Мы лесом занимаемся, сельским хозяйством, металлургическим, деревообрабатывающим, мебельным производством, продуктами и торгашами конечно тоже. По разным странам мотаемся, туризмом типа. Но основная прибыль идет, с убийства всяких уродов — лысый мутант, нахмурился.

— Это, ты кого имеешь в виду, пацанчик.

— А слышал ты, Хрящ, про нас одним ухом, потому что мы, о себе не кричим на каждом углу — моя простодушная улыбка, его явно обескуражила. Он как-то, скривился. Вылитый, косолапый, перед банкой сгущенки. И открыть охота и непонятно как. Он подошел вплотную и дыхнул на меня, самым злобным кариесом на этой планете.

— А ты наверное медвежатник. Специалист по сейфам… по мохнатым. Соску-то, молодую натянул. Тут уж не отмазывайся, фраерок. Было дело, признайся. Оттрахал, а потом и придавил, Мне по почте сообщили, за что тебя загребли — улыбка Квазимодо, ему явно к лицу.

— Эй ты, лысый ублюдок, охренел от клаустрофобии. Одна решетка, четыре стены. Думай, что говоришь — краем глаза замечаю, тени шакалов потихоньку начали заходить с боков. Эх, сейчас бы мне, мою любимую катану, я бы вам показал пляски нанайских мальчиков. Представилось так живо, что правая рука непроизвольно сжалась. Пальцы даже ощутили, перевязанную кожаным ремешком ручку. Холодное стальное жало, медленно ложится в левую ладонь.

— У него заточка! — завизжал худосочный представитель, местной фауны.

— Что суки, легкой смерти захотели? — заорал я, набирая обороты. Истребитель пошел на взлет. У самого уши заложило. — Всех порешу-у-у-у, всех разделаю на фарш!!! — меня поперло, голой задницей по асфальту.

По глазам полоснул бритвой, ядовито-яркий свет. Боль стальным обручем сдавила виски. Вскидываю голову, лампочка расплывается нереальными, радужными разводами. Ядерный взрыв, под потолком, или это у меня в голове?

Я в пещере гоблинов. Их много. Зверские рожи. Они, приближаются. Лохматые и смердящие. Замшелые стены стали давить на меня. Все искажается, в своей мрачной нереальности. Один из самых ужасных монстров, прет размахивая когтистыми лапищами. Из вонючей пасти, рвется клокочущее рычание. Рукояткой катаны, бью в лоб. Дикий вой, милицейской сиреной, взлетает к потолку. Хватаю за мохнатую шею и тыкаю в грязную лужу, мордой. Еще, еще раз. И еще разочек.

Отхожу. Зрение восстанавливается. Реальность, ни чем не лучше галлюцинаций. Стою у двери. Держу за жирную шею, Хряща и макаю его лысой башкой в унитаз. Раз за разом. Периодически. Как маятник часов. От сверкающей лысины, во все стороны разлетаются канализационные брызги. Рядом повизгивает Тема и пытается схватить меня за руку. Стая шестерок испуганно таращится на фантастическую картину. Для всех обитателей этой пещеры, сюжет нереальный. Словно в камеру зашли синие инопланетяне с глазами как блюдца и стали пить чифир и смолить косяки. Неожиданное падение их лидера, во сто раз круче посадки на Красную площадь самолетика Руста.

— Что ты делаешь! Не надо! — Тёма продолжает отрывать мои судорожно сжатые пальцы, от бычьей шеи пахана. Смутно слышу сзади, как железная дверь чавкает открываясь. Чувствую спиной, как ко мне кто-то метнулся. Отпускаю размякшее тело. Оно плюхается на пол. В полете череп Хряща, смачно стукается о керамику унитаза. Звонко и весело. Не успеваю обернуться, меня скручивают в жгут, как мокрое белье. Еще не соображаю, что случилось, а подсознание выручает меня на автомате.

— Я расскажу все — сиплю от боли — Но, только начальнику тюрьмы. К Валерию Михайловичу, проводите! Он, меня знает! — Железная хватка немного ослабевает.

— Откуда, он тебя знает? — Хрипит в ухо недоуменный голос. Раз в такой ситуации, называют по имени отчеству, бога этой обители. Значит по делу.

— У меня, очень срочная к нему информация. Не отведете, Валерий Михайлович вас порвет, как грелки — сиплю, от боли. Руки заломлены за спиной. Адская боль перекручивает все тело.

— Смотри, родной, если просвистел и из-за тебя потревожим хозяина, тебе смерть — меня выводят в коридор. Дверь со скрежетом захлопывается, лязгает замок. Двое охранников ведут по мрачным, тускло освещенным коридорам.

— Лицом к стене — звяканье ключей — Пошел….

Мордой к стене — звяканье ключей — Пошел…

Пока идем, пытаюсь лихорадочно, что-то придумать. В голову ни чего не приходит. Стоп, останавливаемся перед черной дверью. Один из сопровождающих осторожно проскальзывает в кабинет. Некоторое время стоим. Неожиданно дверь открывается, приглашают зайти. Просторный кабинет. Седой мужчина за столом. Сопровождающий прапор подходит и что-то шепчет на ухо, хозяину. Начальник, скептически прищуривается на меня.

— Чистосердечное признание, является смягчающим обстоятельством, для вынесения приговора.

— Я все расскажу, только можно с глазу на глаз и… — киваю за спину. Руки, скованные наручниками, сзади мешают правильно выразить, свои мысли.

— Освободите — мужчина кивает на меня. Освобождают. Потираю, замерзшие запястья.

Только тут замечаю, что мой «Ориент» с синим циферблатом и сапфировым стеклом, уже давно не моя собственность. Носит мои часики бравый, краснорожий прапор.

Хозяин кабинета улыбается по доброму. Руки свободны и дверь за спиной тихо щелкает. Мы одни. Только, что был втоптан в грязный бетон, дождевым червем, сейчас свободен. Ну, что теперь будешь делать, дуралей? Думай…

В кожаном кресле, за широким, начальственным столом, сидит крепкий мужчина лет сорока. Мохнатые брови насуплены, волевой подбородок уставился на меня. Я, полностью в его власти. Хм. Сейчас посмотрим, так ли это.

Как хорошо обладать Ультровскими талантами. Особенно здесь. Информация пошла. Мужчину и правда зовут, Валерий Михайлович. Полковник юстиции. Должность начальника тюрьмы занимает уже два года. Родился в Минске. Закончил, Нижегородскую школу милиции, которая располагается на Анкудиновском шоссе. Жаль, что информация идет спонтанная, а не такая, какую хочешь получить. Ну, что бог послал. Попробуем и на этом сыграть.

Быстро подхожу к столу, за которым сидит местный вершитель судеб. С ходу начинаю цыганский гипноз.

— Привет, Валера! Давненько не виделись! — подаю руку. Он инстинктивно протягивает свою, тараща в недоумении глаза. Взгляд постепенно начинает тускнеть, как будто покрываться изморозью. Слышу, как заскрипели несмазанные шестеренки в его черепной коробке. С недоумением начинает вспоминать, где он меня видел. Взгляд завис, как зайчик, у которого батарейки были не энерджайзер. Этого достаточно. Куй железо, не отходя от решетки. Перехватываю его ладонь своей левой, разворачиваю кверху. Держу её, словно старую неразорвавшеюся мину, Времен второй мировой.

— О-о-о, какая интересная линия жизни, посмотри — он тупо утыкается взглядом, в переплетения своей судьбы — Если не побережешься, то оборвется уже сегодня. Смерть! А, карьера вообще должна взлететь, к генеральским погонам, да вот только один человечек мешает. Закрой глаза и подумай, о том, что ты не доделал, за последнее время — его веки медленно закрываются — Спать… Сон, ровный… нормальный. Спать, сон… Ровный… спо-о-о-око-о-о-о-йный — замедляю голос. Валера замер с протянутой рукой. Он спит. Давно этого хотел…Просто спит и все… Сидя, в своем кабинете.

С милитаристами, очень хорошо проводить гипноз. С внешними — вояками, или с внутренними без разницы. Если ты не умеешь подчиняться, то ты и не умеешь командовать. Хотя откуда им знать, что эту программку им вдолбили уже с присягой. Все идет по наработанной колее. Вышел на плац, прочитал речевку и все — ты уже зомби. Подозреваю единственный из военных, Александр Суворов относился к этому скептически. Поэтому и не было у него ни одного поражения. Сам думал. Да вообще то много хороших, думающих военных было. Александр Македонский, Чингиз Хан, Наполеон, Суворов, Кутузов, Жуков. Они сами думали и побеждали. На царей они наводили ужас, клали на них хрен и у всех у них, все заканчивалось плохо. Травили, ссылали, резали и вешали. Хотя их имена мы помним, знаем и на них равняемся. Настоящих лидеров, всегда было так мало.

Зато другие, которые служат за звездочки, крестики и деньги, их подсознание четко принимает команды. Помню, пробовал это в армии, еще не отслужив и пол года…

… Бригада, построена на плацу. Торчим тут уже час. Все замерзли и застыли как сосульки. Октябрь. Ждем генерала. Вот он идет к трибуне. Наш «полкан», косолапо топает к нему на встречу, с рапортом.

— Товарищ генерал, бу, бу, бу… — Скучно. Все скукожились и зависают. Каждый думает о своем. Если вы стояли когда-нибудь в строю, то знаете это состояние, легкого транса. Вроде бы ты здесь, но на самом деле мысли твои витают далеко, далеко отсюда. Впереди стоит рядовой Архипенко. Закоренелый стукач. Серая, потертая шинелишка, мешком висит на костлявых плечах. Запах от него, как от одной большой, заскорузлой портянки. Стараясь не вдыхать исходящее от него амбре, наклоняюсь к лопушистому, в белесых волосиках уху.

— Рядовой Архипенко, к генералу шагом марш!

Чувак, как робокоп, срывается с места и печатая шаг, прет к начальству. Сначала, никто ничего не понимает. Серая шинелька, вплотную подходит к золотым погонам.

— Товарищ генерал, рядовой Архипенко, прибыл по вашему распоряжению!

Голос от ужаса, срывается на фальцет.

Пауза длились секунд 30. Столичный генерал, тупо уставился мутным, после вчерашней радушной встречи, взглядом. Несуразный силуэт, щуплого, зачуханного солдатика, рядом с высокой, представительной внешностью, смотрится комично. Несмелой весенней капелью, послышались робкие смешки. Потом первой, майской грозой, разнеслись, до самого, военного городка, раскатистые маты. Такого матерного загибона, больше в жизни ни когда не слышал, даже от самых сраных наркоманов. А что вы хотели? Что бы командовать армией, надо владеть обширнейшей лексикой. Я, конечно не смогу припомнить, даже сотую долю той симфонии которая прозвучала тогда на плацу. Запомнилось только несколько фраз. «Развальцую вам задницы по самое грызло… и стране нужны солдаты, а шахна рожает долбохлебов». Это лишь миллионная доля той рулады, которую мы слушали раскрыв рты, целых пол часа.

Когда отслужил год, произошел еще один случай.

Ленинская комната. Фиг знает, почему этот закуток, так называли. Простое помещение посередине солдатской казармы, предназначенное, для прочтения журналов и газет. Ну «телек» там еще смотрели.

Стою по середине этой комнаты, ну, Ленинской. Хотя там Дедушка Ленин, своей бородой, ни разу не тряс. Даже не подметал. А я, ее подметал «духом», как электровеник.

— Сержант!!! — Орет на меня ротный, Васильев — Почему у вас во взводе, присутствуют неуставные отношения. Рукоприкладство! — у командира, вечно бардовая рожа. От ежедневных, мега возлияний — Сержант, я тебя на губе сгною. Ты у меня на дембель, после Нового года поедешь!!!

— Да… я … — хочу ответить, со всей прямотой. Он, выпучивает глаза. Яичница, щедро политая кетчупом.

— Товарищ майор, что ты лаешь как собака? — Смотрю ему в пустые, как «черные дыры», зрачки. Васильев поперхнулся.

— Что ты лаешь на меня, как собака? — повторяю еще раз в багровую рожу — Ну, полай! Полай! — слова произношу, как-то глухо. Его глаза стекленеют, тупо на меня смотрят и в место мата…

— Гав… Га-а-а-а-в… Гав… Гав… Г-а-а-а-а-в!!!

Все охренели. После этого, меня и отправили на точку. Не вернусь, наверное думали многие. Фигушки, вернулся. А вот еще был случай, хотя вам рано еще об этом.

Ой, что-то я от темы ушел, совсем в другую сторону.

Давайте вернемся туда, где мы бросили, уставившегося в свою ладонь начальника тюрьмы.

— Валера — тихо шепчу ему — ты слушаешь мой голос. Только мой, голос. Подчиняешься, только моему голосу. Пусть приведут заключенного, из 347 камеры. Артема. Поторопись. Это очень важно. От этого зависит твоя карьера. От этого зависит, твоя жизнь. Ты нас, сейчас выведешь на улицу. Так надо. Это приказ. Выполняй!

С находящимся в шоковом состоянии Артемом, идем под охраной самого хозяина. Ничего не понимающий прапор, стучит сзади каблуками. Дремотный дежурный, лениво нажимает кнопку. С металлическим лязгом, последняя дверь открывается. В лицо шмаляет, сырая, упругая атмосфера. Весенний ветер, как молодой хирург, холодным скальпелем вскрывает мои легкие. После затхлой камеры, свежий воздух, подобен экзотическому наркотику. От него приятно кружится голова. Спускаемся с выщербленного, бетонного крыльца. Прямо перед нами, как новогодняя елка, переливается автозаправочная станция. Оборачиваюсь. Валерий Михайлович, толчками начинает отходить от анабиоза. Во взгляде, как сонные рыбы постепенно, задвигались мысли. Хлопаю его по звездному погону.

— Спасибо, Валер, не расстраивайся так. Жизнь наладится. Дом продашь, корову купишь. Поспи еще пол часика. Глаза его опять туманит гипнотическая волна.

Разворачиваюсь, хватаю за рукав неожиданного товарища и бегу к находящимся поблизости, домам. Надо быстрей спрятаться в этом ночном городе. Плохо, что людей нет еще на улицах. Среди прохожих легко затеряться.

Несемся. Тёма похож на только что разбуженного зомби. Парнишка до сих пор не соображает, что с ним происходит. Он волочится за мной, как тюлень на веревочке, шлепая ластами. Бежим по дворам. Перелазим, через какие-то гаражи. Мусорные баки. Где-то вдалеке сзади, истошно завыла сирена. Поздно спохватились. Нас не догонишь, нас не догонишь…

Выбегаем на широкую улицу. Узнаю проспект Мира. Первая утренняя машинка, старая Волга белого цвета, сонно катит нам навстречу. Фары еще не потушены, хотя почти рассвело. Резко машу рукой. Из окошка высовывается помятое лицо, с липкими глазами. В зубах сигаретка, поднятая к верху. Пых, Пых.

— Чо надо? — голос неожиданно тонкий, почти бабский.

— Командир! Давай до Черёмушки — брякаю первое, что приходит на ум.

— Три сотни — бычок летит ко мне под ноги.

— Нет вопросов, батя — Забираемся в просторную, теплую Волгу, я вперед, Тема на заднее сиденье. Во время марш-броска успели под замёрзнуть. Денег у меня, конечно по нулям. У соратника думаю тоже. Да еще в помятой, легкой одежонке и моя поцарапанная морда лица доверия не внушает. Выглядим мы, в общем не важно. Вдруг водила, попросит деньги вперед? Придется выходить. Надо предупредить события. Поворачиваюсь. Тёма на заднем сиденье, постепенно приходит в себя. Веснушки опять загораются новогодними фонариками.

— Домой нельзя. Не-е-е — морщится он — А как ты узнал, что я в Черемушках живу?

— Просто случайно угадал.

— К подруге на Кутузова, поехали. К Насе. Она одна живет, как раз сейчас в отпуске.

— Кто такая, Нася?

— Ну, Настя, девушка моя. К ней можно, про нее менты не знают. Хотя родаки у нее, оба в милиции работают — Кутузова совсем в другой стороне. Надо резко перестраиваться.

— Шеф, в Первомайский, там покажу куда. Цена та же, а ехать в два раза ближе — поворачиваюсь к водиле. Сама собой пошла информация. — Звать Витек. 51 год. Работает токарем на заводе трубных заготовок. В нагрудном кармане куртки, почти пустая пачка «Тройки». Во всем теле, дикое похмелье. Что бы подлечится, выехал побомбить. Сейчас его терзает мысль — А что если не заплатят? Уж больно на наркоманов, эти два хулигана похожи. На хрена только их подсадил. Надо было бабки сразу брать. Ну и сейчас не поздно. Сейчас с них потребую, не дадут, высажу.

— Слышь, Витек — резко рублю его оппортунистические мысли — ты еще с трубного не уволился? Все токаришь? Машина… — ору со всей силы, потому что от удивления, он чуть не врезался во встречную иномарку. Та вильнула и истерически за сигналила от страха — Ты Витя, поосторожней. Так и до греха недолго — Успокаивающе хлопаю, по костистому плечу. Мужик тупо сморгнул и потряс головой. Сбросил скорость. Мы сразу стали двигаться медленно, как прибалтийский муравей.

— Ты, с какого цеха? — спросил он, после некоторого молчания. Испуг окончательно не выветрился. Голос и без того писклявый, теперь вообще стал давать петуха.

— С кузнечного. Кую потихоньку.

— О, земеля. Что-то не припомню тебя. Хотя завод большой — тяжкий вздох, выдал его отношение, к этому большому заводу — Куда ты так раненько собрался? Я вот калымнуть решил, блин. Не знаешь, когда зарплату дадут?

— Да обещали, на этой неделе. У меня баба в управе работает. Верняк информация.

— Ох и напьюсь… — так за неспешным разговором мы и не заметили, как приехали на место.

— Слышь, Витюня, подожди пять минуток. Щас, бабки вынесу. Да, кстати, а кто открыл закон, Ньютона?

— Ну, ты спросил — на лбу озерной рябью, побежали морщинки — Я химию тридцать лет назад учил. Что кроссворд сложный попался?

— Да вообще атас, бьюсь второй день. Подожди, браток, сейчас бабки вынесу — хлопаю по угловатому плечу.

— Ладно, только давай быстрей — Он сама простота. Лицо открытое и простое, как коробок спичек. Вообще то я не собираюсь кидать «коллегу». Сейчас у Насти возьму деньги и расплачусь. Честно. Откуда мне знать, что выйдем мы не скоро.

Скрипнув дверью, попадаем в пропахший сыростью и кошками подъезд. Лифт как обычно не работает. Приходится подниматься на восьмой этаж, пехом. Темновато. Как у негра где? Через грязные стекла, тускло пробивается слабый, утренний свет. Ступеньки изъедены, миллионами подошв. На окраине, дома старые и не ухоженные. Мы устали, поэтому поднимаемся медленно. Восхождение двух эстонских черепах, на Эверест. Артем сопит, как паровоз. Во время коротких передышек, втирает мне, какая у него замечательная подруга.

— Боевыми искусствами занимается. На гитаре играет. Стихи пишет, а готовит, ну просто пальчики проглотишь — кадык у Темы передернулся, как затвор у автомата.

— А крестиком она умеет вышивать? — он остановился, выпучив глаза.

— Крестиком? Нет, вот крестиком наверное, не умеет — Он растерянно развел руками, потом быстро почесал рыжую макушку — О, вот и пришли! — На веснушчатом лице, как фотография в ванночке с проявителем, проступила детская улыбка.

Перед нами черная, сейфовая дверь. Она по банковски, добротна и основательна. Абсолютно не гармонирует, с бичеватостью лестничной площадки. Чувствуется хозяйка, заботится о своей безопасности. Артём нажимает белую пуговку звонка. Приглушенная изоляцией, где-то внутри слышится, грустная мелодия «Крестного отца». Ждать долго не приходится. В железе что-то щелкает, брякает и стальная плита, мягко отъезжает.

На пороге нас встречает, довольно симпатичная, светловолосая девушка, с полосатым полотенцем в руках. Среднего роста, крепко сбитая. Спорт, благотворно влияет на девичью фигуру. Возраст, около двадцати. По крайней мере, в полумраке прихожей, так кажется. Первое впечатление, бывает конечно обманчиво. Ей может быть, как пятнадцать, так и двадцать пять. Фирменный, синий, спортивный костюмчик, ей к лицу. Груди, детскими, веселыми мячиками, разрывают импортный трикотаж. Тонкие дуги бровей, взлетают чайками, под длинную челку. Удивлена. Я бы сказал, даже неприятно. Скорей всего, нас тут не ждали.

Сразу же в голове пошла информация. «Анастасия Прокудина. Двенадцать лет, занимается тэкван-до. Играет в рок группе Лайт, на бас гитаре. Поет. Ну, так себе. Для группы, написала большинство песен… Артем, вернулся. А я на нем, уже крест хотела поставить. Еще с собой, кренделя притащил. Глаза у него какие-то странные».

Да уж. Кому нужны два небритых кадра, в порванной, грязной одежде. К тому же, в шесть часов утра. А запашок от нас, еще тот. Напугали девушку. Бяки такие.

— Привет, Нася — Артем, неуклюже стал переминаться с ноги на ногу.

— Привет. Не ожидала. Тебя что, уже выпустили? — голос, поразил неожиданной мелодичностью.

— Досрочное освобождение, за примерное поведение — Артёмка вздохнул и неуверенно перешагнул через порог. Напряг, чувствовался — Да Нася, познакомься, это мой друг, Гоша. Заходи, встал, как неродной — он нервно похлопал ладонью по ляжке, как будто подзывая песика.

— Что, тоже из тюрьмы?

— Ага, все мы оттуда — пробурчал я, протискиваясь в коридор.

— И много вас? — недовольно хмурится.

— Нет, на мне очередь заканчивается — ее нервный смех, разноцветными, теннисными шариками, глухо запрыгал по полу. Обстановка разрядилась. Не такая уж она и сердитая. Естественная, защитная реакция. Просто, фактор неожиданности. Ещё один аэроплан Роста, залетел на Красную площадь. Хм. Бывали мы там. Не такая уж она и красная.

Осторожно, тяну за собой дверь. Она, тихо входит в проем, отгораживая, от всего страшного, что произошло за это короткое время. Домашнее тепло, сразу окутало тело, верблюжьим одеялом. Нос защекотало, запахом яичницы и горячего кофе. Неожиданно, из меня поперла наглость. Сейчас, как скажу.

— Можно помыться? — вопрос задал так, просто. Даже если бы последовал отрицательный ответ, все равно пошел бы в ванну. Как Матросов на амбразуру.

— Конечно. Сейчас дам вам полотенце и какие ни будь, прибамбасики — она так и сказала, прибамбасики, своим нежным, бубенцовым голоском. При этом загадочно и как-то двояко улыбнулась. Зеленые глаза, поманили свежестью, летней лужайки. Тут же и окатили ледяной, горной водой. Гуд. Горные, альпийские стрелки, застыли с карабинами в карауле.

— У меня было что-то из батиной одежки, сейчас подыщу — Наверное, она подразумевала под этим то, чем можно прикрыть, голое мужское тело. Я, не против. Зачем голому ходить. Дают, бери. Мне стало как-то тепло и уютно, в этом гостеприимном доме. От такого радушия, сразу поперла расслабуха. Эх, наглеть, так наглеть.

— А, может и кофейком, после баньки напоите? — как можно добрее, небрито улыбнулся я.

— Вы как раз вовремя. Все почти готово — пропела она уже с кухни — Я тут… — она не успела договорить, оглушительный звон бьющейся посуды, прервал ее на полуслове — Тёма!!! Екарный бабай!!! Оголодал что ли, на казенных харчах… Сядь, я тебе все подам сама, уголовник блин — да, голос у Наси, бывает разный. Нотки хорошо откованной стали, болезненно резанули, барабанные перепонки. Я, уже не стал слушать, дальнейшее описание остальных черт характера, Артёма. Туалет и ванная, вот и все что мне нужно было. Ну а потом конечно кухня.

Горячая вода и плотный завтрак подействовали на организм, сильнее всякого снотворно. «Неплохо, совсем неплохо, Нася готовит. Яичница с луком, гренками и помидорами, не бог весть что, но душу согрело. Да и кофеек, классно заварила.»

Это была последняя мысль, которую я помню. Лежа на матрасике, у батареи, я утонул в ласковом и нежном тумане. Редко, но иногда бывает, когда спишь понимаешь, что это тебе снится. Сон был не про армию.

Мы сидим в джипе, Гранд Чероки Я, Андрюха, Вася и Кузя. Криминальный союз молодежи — кримсомол.

Приехали отстаивать свои права, на бензо заправку. Обстановка напряженная, как перед боем. Что бы успокоится, разглядываю приборную доску. Она, как в самолете. Много всяких разноцветных стрелочек, лампочек и циферок. Приятно держать в руках, солидный и мягкий на ощупь, руль. Слияние с этой большой машиной, немножко успокаивает. Водить эту фигню, мне нравится. От меня все шарахаются. Едешь по улице, как на Броненосце Потемкине. Чуть вильнешь. Все в разбрызг! Клево.

В салоне, запах лимонного дезодоранта и гнетущая тишина. Сидим и смотрим в даль. Метров 500 от нас, заправка. Там уже все собрались. Гляжу в Цельсовский бинокль. Урки какие-то. Черные, носатые, синие от наколок. Ну, в общем, ни чего хорошего. Компания не нашего круга. Сейчас начнут глумится над нами. Базары блатные перетирать.

Какого хрена, мы приехали на эти разборки? Нафиг нам нужна эта заправка. Какого фига в обще, я из врачей в бандиты подался?

Я бывший психиатр. Правда, армию отслужил в развед-бригаде особого назначения. Кое-что еще помню. Андрюха — рабочий сервиса, бывший погранец. Вася, здоровый тупой лох, которому нужно говорить всего два слова. Фас и Фу. Да и еще Кузя, но он в счет не идет. Только языком мести умеет, а боец ни какой. Хозяин типа. Команда, в общем у нас не ахти. Только на базаре теток рэкетировать.

Смотрю в бинокуляры. Народец суетится, руками машет. Ругаются. Куртки нехорошо топорщатся. Вооружены, наверное. Ну, все — нам трындец. На душе становится кисло и муторно. В животе заработала центрифуга, маленькой стиральной машинки. Бе-е-е. Эх, может быть больше и не придется…

Неожиданно, краем глаза замечаю движение. Рыжий Вася, флегматично достает папиросу и оттопырив нижнюю губу, тупо начинает забивать косяк. Взгляд не затуманен абсолютно никакими мыслями. Все тихо смотрят на эти действия, как на чудо. То, что он делает, кажется необычным и дающим какую-то надежду, на жизнь. Надежду, проснутся завтра утром, живыми.

— Кто будет? — Вася сама наивность. Все в один голос гаркнули — Я, я, я. — прямо сцена из кинофильма, «Операция — Ы». Развод на работы, пятнадцати суточников. (Песчаный карьер-Я. Цементный завод— Я.)

Делаем первые затяжки. Вонючий газ, Освенцимского крематория, заполнил мои легкие. Гхы. Гхы. Блин! Че, за… фигня! Гхы, Гхы. Ух. Вроде хорошо! Ого. Точно, зашибись. Еще разик. И еще раз!

Ух, как интересно стало! Все такое цветное. Ой, а кто это там, у заправочки стоит? Какие смешные человечки? Какие прикольные картинки у них на руках нарисованы. А, нос то у этого чернявого, прямо как у… какаду! Ой, не могу! Смешно! Остальным тоже становится весело. Андрюха, двигает с ходу анекдот.

— Звонок. Мама, открывает дверь. Мужик стоит. Под мышками 2 маленьких гробика.

— Мамаша. Это ваши близнецы ходят в 4 —ю школу в 7-б класс? — мама, чуть не падает в обморок.

— Да — ну вот. Возьмите. Это ваши дети, на трудах сварганили.

Хохот стоит, как летний ливень за окном. Так весело и сердито, что жизнь кажется просто веселой, комповской игрой. А почему бы не повоевать. Можно и в бой.

Завожу джипяру. По газам. Подъезжаю с разворотом. Торможу, аж камни веером из под огромных колес.

Выходим степенно и важно. Слышим противный голосок.

— Вы чо козлы? Мы, вас уже пятнадцать минут ждем — блеет, весь исписанный синими узорами, худосочный ублюдок. И это, вместо приветствия? Как-то само собой разумеющееся, бью в переносицу, с выдохом на конце удара. Хух.

Он червячком закрутился по мокрому асфальту, вычерчивая сложную синусоиду.

— Братва — улыбаюсь — Сам виноват — пожимаю плечами и даю понижение тембра голоса — Кто же так с людьми разговаривает?

Я просто зашел в класс — Встаньте дети. Садитесь дети — Народ застыл с открытыми ртами. Все полностью со мной согласны, просто самого плохого ученика выставили из класса.

— Хм. Может кто-то еще хочет высказаться? А? Нет? Хорошо — я смотрю по очереди всем в глаза. — Так. Кто имеет права на заправку? Ну? Говорите.

— Да нет, мы просто хотели, расставит все точки над «е». И над «и»— слышу вежливый и спокойный голос. На меня щурится, худой, изжеванный жизнью мужик. Наверное его взгляд жалит других, до спазм в желудке вводя в гипнотический ступор любого, но тут неожиданно натыкается на дымовую завесу, Чуйской долины. Он несколько минут сверлит меня глазами. Потом резко сдается. — Вы, первые ее заняли. Все, ни каких претензий. Пока — он разворачивается и идет к черной «ауди».

— Братаны, все ништяк? Вопрос решен или нет? — я опять смотрю в глаза, всем по очереди.

— Все, претензий нет. Пошли братва — цедит сквозь зубы, стриженный ежиком парнишка — Муху заберите — бросает он уже через плечо.

Двое таких же расписных под хохлому, пытаются поднять из пыли, своего сраженного бойца. Со второй попытки, им это удается. Тот, кого назвали Мухой, постепенно приходит в себя. Пошатываясь, закрепляется на кривых ножонках. Протухшие глаза, постепенно фокусируются на мне. На высохшем лице отражается целая гамма чувств. Через секунду, маленькой молнией, сверкает узкое лезвие.

— Убью, сука!

Мозг не успевает разобраться в ситуации, но когда-то выработанные рефлексы, включаются сами. Программа защиты жизни, срабатывает непроизвольно. Обеими руками, как ножницами, бью его по кисти. Выкидуха, летит далеко в сторону. Тыльной стороной кулака, наотмашь в кадык. Гладиатор, с хрипом падает на спину. Голова, с деревянным стуком, бьется об грязный асфальт.

— Кончай его — слышу тихий шепот Андрея, из-за спины.

— Кончай — чуть громче говорит Кузя.

— Кончай — дышит мне в ухо Вася…

…Я, почти проснулся, но задыхающийся голос повторяет, совсем рядом.

— Кончай!!!

Сквозь чуть приоткрытые веки, вижу. Женщина, с круглыми молочными железами, раскачивается, как на качелях и повторяет со стоном, все громче и громче.

— Кончай!!!

Постепенно прихожу в себя. Да, поспать уже не получится. Сквозь ресницы наблюдаю интересную картину. Обнаженная Нася, в бешеном темпе, как заправская наездница, скачет, набирая темп.

— Кончай, Тема! Кончай! Кончай Тема! — Так проходит, минут пять. Начинает постепенно надоедать. Знакомое чувство. Сидишь на лекции, а она все продолжается и продолжается. Когда же звонок?

— Кончай!!! Кончай!!! — В женском голосе, появляется надтреснутая, фальцетная интонация. Такое ощущение, что она повторяет это уже на автомате. Просто так. Как заевшая пластинка. Как постанывание актеров, в немецком порно фильме. Йа, йа, дас ист фантастишь… Моя голова уже начала раскалываться от этого, повторяющегося звука.

— Да кончай ты, Тема! — Не выдерживаю я. Мой хриплый, спросонья голос, производит эффект, бабахнувшей под кроватью петарды. Оба грохнулись на пол, запутавшись в простынях. Судорожно начали дрыгать руками и ногами. Глядя на эту, кучу малу, начинает разбирать идиотский смех. Втыкаюсь носом в подушку и дергаюсь в истерических конвульсиях. Сквозь приступ гогота, слышу быстрое шлепанье босых ног, удаляющихся на кухню.

— Блин, всю малину испортил — раздается недовольное, Темино ворчание. У мишки, отобрали бочку с медом.

— Сами виноваты, прямо над ухом радио спектакль устроили.

— Квартира то однокомнатная. На кухне что ли? Да и храпел ты как дизель. Думали, не услышишь.

— Вас все соседи, наверное, услышали. Ладно, Артём, дел у меня еще много — подскакиваю и начинаю скоренько одеваться — Поеду я домой. Займи у Наси, денег мне на дорогу. Отдам при встрече. Тебя где найти, если что?

— Тут, где же еще. Мне теперь отсюда ни ногой — он пожимает обреченно плечами.

Артемка со смущенной Настей, провожают меня в узкой прихожей.

— На, возьми курточку — сует, дерматиновый «дрипиздончик» — Не фасонистая, зато согреет — мило, по доброму улыбается она.

Хорошая, все-таки у моего нового друга, дивчинка. Рыженькая, приятная.

— Спасибо, Анастасия — наклоняюсь и целую ее в рот. Да, это был рот. Хотел в щечку, но промазал. Совсем не пожалел об этом. Горячие, пухлые губы, пахнули медом и летним лугом. По всему телу разлилось, блаженное тепло и нега. В голове застрекотали, тысячи кузнечиков. Как буд то, очутился на летней лужайке. Это произошло так отчетливо, что захотелось отогнать от уха комара.

Странно, эта девушка, обладает многими талантами. И, Тёма не тот парень, кто их откроет. Нет, у друзей отбивать женщин нельзя. Баб, проще найти, чем товарища. С трудом отрываю взгляд, от ее карих, растерянно засуетившихся, большущих глаз…

— Гоша, на визитку, тут мой сотовый, Нася привезет его. Звони если что — Тема сует мне в руку, цветной, бумажный квадратик.

— Гуд, комрад — крепко пожимаю руку — Да, кстати, а ты в Ультру хоть раз играл?

— В Ультру? Играл один раз. Тупая игра. У меня от нее, голова потом так сильно болела.

— О, братка! — давлю лыбу на весь фейс — А какой ник, у тебя был.

— Бандит… — белесые брови взлетели вверх. Рыжие ресницы, растерянно задергались.

— Ха, ну значит мы давно, с тобой знакомы! Помнишь, жуков в пустыне мочили? — хлопаю его по щуплому плечу. Уже за дверью кричу — Привет от Карабасова! Не дожидаясь, инвалидный лифт, быстро спускаюсь по смурным, замусоренным ступенькам.

Выйдя во двор, «коллегу» Витю, с его машиной, конечно уже не застал. Не хотел его кидать. Просто так получилось. Извини братан. Постоял, развернулся и пошел на гул автострады.

Хмурый вечер, дышал выхлопными газами на город, как грязный бомж, беломоропортвейновским перегаром. Зажигались первые, подслеповатые фонари.

Петляя мышкой, в руке пьяного лузера, продвигаюсь между домов. Задача номер, раз — добратся до дома. Туда можно. Ведь в тюряге я не успел про себя расколоться. Они даже не узнали кто им такое шоу устроил.

Вышел на гудящую автомобилями, дорогу. Шум давит на уши, словно попал в кузнечный цех, Челябинского Тракторного завода. Пьяно шатаясь, вышел на середину, городской автотрассы. Ноги как ватные, совсем не слушаются. Свежий, весенний ветерок, сорвал кожаную кепку, подаренную Анастасией в нагрузку к курточке. Она покатилась, черным колёсиком и исчезла в грязной канаве. Голову, обдуло ледяной, колючей стекловатой. Ну, её нафиг, эту кепку. Не замерзну. И правда, прояснилось в башке. Посмотрел налево, посмотрел направо. Куда? Все понятно, вон там Сосновск.

Перехожу на ту сторону дороги! Даю отмашку. Ни кто не останавливается. Все меня боятся. Странно. Я, же хороший. После очередной попытки остановить Мерседес, почесал затылок и потопал к ближайшей автобусной остановке.

Кряхтя, подъехала запоздалая, обшарпанная маршрутка. Десятку, с ходу сунул рыжеволосой, молодой, сиськастой кондукторше. Спасибо Насте, что одолжила денег на дорогу. Что бы, я без нее делал. Плюхнулся на пустое сиденье у окна. По привычке попытался заснуть. Фигушки. За спиной, бубнят два старушечьих голоса. Один скрипучий, как старый диван, другой стеклянно-дребезжащий.

— Наркоманы проклятые, все ссат в подъезде и ссат. Я, уже не знаю что с ними делать. Уже гоняю их, гоняю. Греха не оберешься — скрипнула первая.

— Ой, не говори Матвеевна, нынче мОлодеж пошла, не то что раньше. Ни какого почтению нету, к старшим. Не культурные, какие то. Вот я давеча, внучку говорю — вынеси мусор. Так он знаешь, как ответил. Не буду я, эти «аццтои» выносить.

— Что такое — «аццтои»?

— Ну, а почем мне знать, что мои детки в мусорном ведре держат. А ты Маняша слыхала что сёня по телевизиру передавали. В Америке революция! Ей богу не вру! Молодежь взбунтовалась — дребезжащий голосок, перешел на шепот — Громить все начали. Даже в одном городе власть взяли в свои руки. Что творится то!

— Может и правда революция. Я, слышала у нас в городе, тоже молодежь буянить начала — тоже зашептала первая бабка. — Может Социализм вернут? Ой, родимая, глядишь и при коммунизме старость проживем! — заговорщицкий шепот окончательно вырвал из дремы. Неожиданно по глазам резануло ярким светом. Непроизвольно зажмурился. За окном двигалась вереница черных, страшных, чудовищ.

Танки!!!

Они шли грохочущей, тупой, стальной гусеницей нам навстречу. Прожекторы, больно ударяли в глаза, опасной бритвой. Лязг гусениц, заставил бабок замолчать. Гул закаленного металла, заставил втянуть в себя все лишнее. Внутри задрожало, свиным холодцом от неожиданности. Я, просто знаю, что это такое — танк. Хоть и прыгал под него не один раз. Бабули, вместе со мной зачарованно провожали колону выпученными глазами. Снопы света, высекали в окне, дьявольские искры. Автобус, натужно остановился.

Прошло минут пять, как все затихло. Наша таратайка, неожиданно для всех, тронулась. В салоне стояло гробовое молчание. Даже бабуси за спиной не пискнули до конца проезда. Наконец то родной Сосновск!

Поднимаюсь по ступенькам знакомого подъезда. Чувствую во всем теле легкое дрожание.

Дом, милый дом. Как давно, я здесь не был. Запасной ключ вытащил из загашника над дверью. Вставил в замочную скважину, с первого раза. Знакомый запах, пыльного уюта, обволок ноздри. В коридоре, устало разделся. Скинул ненужную чешую. Пошел в ванную, смыл в горячей воде всю шелуху, которая пристала ко мне за последнее время. Наскоро перекусил, тем что осталось в холодильнике и наконец зашел в комнату. Распоясавшейся пилорамой, завизжал телефон.

— Алло.

— Привет Гарик, это я Евгений.

— Какой Евгений?

— Ты, что? Женя Смирнов.

— А, Джон здорова.

— Ты телевизор смотришь? Там такое творится.

Он, что то меня спрашивал, но я так и не мог врубиться, что мне говорят. Даже не прощаясь, просто положил трубку. На автомате поднял со стола пульт и включил телек. Начал щелкать. Музыка. Еще музыка. Вот. Новости. Пластиковая блондинка, металлическим голосом вещает новости.

— Штат Огайо, охвачен беспорядками. Молодежное движение — Ультра, стихийно распространилось по всему региону. Захвачены административные центры. Власти ведут переговоры. — манекен на секунду стал живой девушкой. Икнул. Глаза расширились и после небольшой паузы диктор заикаясь, продолжила. — Штат Вашингтон. Сенат принимает поправку. Отныне, сенатором может быть гражданин, начиная с 14 лет. Ультра — жизнь, наша жизнь! Жизнь для молодых! — она сделала несколько глотательных движений ртом. Словно рыбу выбросили на лед. — Граждане все вступайте в ряды нового, молодежного движения — Ультра. Будущее за нами!!!

Меня неожиданно затошнило. Голова, ноги. Голова, ноги. Стал посреди комнаты и обхватил башку руками.

— Та-а-а-к — нервно побежали мысли — Хм. А все совсем не так. Не так, как хотелось бы. Ну, блин, совсем все не так — в растерянности почесал в затылке — У меня много дел. Очень много. Надо торопиться. Надо все исправлять. Шатаясь подошел к аппарату и рухнул в кресло пилота. Компьютер соскучился по мне. Ткнул его пальцем под ребро. Агрегат, завелся и начал набирать обороты. Просто застоявшийся истребитель, Стелс. Новогодними флажками, пошли мелькать виндовозовские заставки. Меня затрясло, как наркомана перед дозой. Переход сквозь блестящий туннель, показался новым, праздничным и загадочным. Ох. Наконец то я в Ультре! Наконец то я в Британии!

Глава 3 Полли-Арафель

Британия, как я, тебя люблю! Странновастенькая, она все-таки, эта любовь. Глупенькая.

Любовь, моя, не понятная — словно мохнатая, шёлковая петля, для самоубийцы. Намыленная, душистым мылом Камей. Пахнет, даже не Парижем, а фантазией детства. Дальними странами и приключениями. Но, она затягивает, Калифорнийским, чёрным смерчем. Раскручивает, тебя. Независимо от твоего желания. Засасывает, вселенским вакуумом.

Любовь, неудержима. Словно, последний шприц, для наркомана. Обернутый, в тысячедолларовую бумажку. Такое ощущение, что эта еденичка с тремя ноликами, войдет через тонкую иголочку в твое тело. Брызнет праздничным фонтаном. И тебе будет счастье. Настоящее, взаправдашнее.

Получишь, супер подарок на день рождение. Красный, шикарный Феррари, последней модели, с килограммом пластида под сиденьем. Бомбочка, взорвется потом, не сейчас. А, сейчас — кайф. Наслаждение. Пруха.

Умирающий, лежит на операционном столе. Хирург делает укол, амфитамина. Пациент, сразу становится бодрым и здоровым. Но, через минуту, смерть. Он, это знает. Но, больной, начинает видеть кульминацию, всей своей жизни. Проносятся кадры, детства, юношества, зрелости. Вот он бежит в грязных трусах, босиком по лужам… Пишет, палочки и кругляшочки в тетрадке, в первом классе… Эти образы, доставляют неимоверный кайф. Картинки сменяют, друг друга. Вот, он идет, на первое свидание. Неумелый поцелуй. Вкус топленого молочка. Ощущение, двух голых тел в одной кровати. Кадры мелькают. С бешенной скоростью. Его ребенок, в руках. Спит и страшненький. Принес домой, положил в кроватку. Малютка описалась. Дети растут. Вот уже, появились внуки. Они похожи на тебя…

Я, знаю, эта игра. Она для меня, может закончится печально. Или летально. Но нет той силы в мире. Которая бы запретила мужчине — Играть. Жизнь — игра. Игра — жизнь. Я знаю, что безвыходных ситуаций не бывает. Когда у человека экстремальная ситуация, мозг начинает работать в экстра режиме.

Британия…

Снова стою, возле главной библиотеки, Лорда Бритиша. Стены из белого, отполированного до блеска мрамора, отражают солнечные лучи, как зеркало. Каменное крыльцо, заросло сорной травой. Ярко-зеленые побеги, пробиваются сквозь щели ступеней. Редко, тут ступает нога человека. И здесь люди, все меньше и меньше читают. Прискорбно, но факт.

Постепенно внимание фокусируется, на прекрасных звуках. По всему телу начинает разливаться, звенящая дрожь. Что это? Опять нахлобучило! Разноцветные волны наслаждения, веселым конфетти, накатывают на меня. Они прут, с неотвратимостью сексуального возбуждения. А воздержание было долгим. Целых трое суток.

Музыка, волшебным цунами, по имени Машка, Глашка или Фроська, с пенным свистом, прокатывается по моему истосковавшемуся телу. Я чувствую, как по венам, артериям и еще там чему-то, вместо крови бежит красная газировка. Она пузырится и щекочет, мою захиревшую кровеносную систему, заржавевший, от без действия мозг. Каждая клеточка, начинает вибрировать, двигаться и радоваться жизни, словно отдельный муравей. А весь мой организм, просыпается словно муравейник, после зимней спячки, под первыми, теплыми, летними лучами солнца. Все-таки этот кибер-наркотик, придумал гений. Столько удовольствия и ни какого, вреда для здоровья. Почти никакого. Здорово!!!

Стоп, как это, ни какого? А сотни тысяч зомбированных людей? А смерть Голди? И скорей всего ни она одна. Есть еще жертвы. В голове раздается сухой щелчок. Ощущаю, что с запозданием включилась, моя защитница. Конечно — это Черная жемчужина. Переработанная мной, программа — секьюрити. Как хорошо. Я тут не один. Мы еще повоюем. Держись Торквемада. Держись Сука-Асус. С чего начнем бой? Конечно же, с изучения новых волшебных возможностей. Новых колдовских талантов. Вперед в библиотеку. Знание-сила.

Толкаю деревянную, обшарпанную дверь. Переступаю порог книгохранилища. Обоняние, получает резкий удар, затхлостью и пылью. Неуверенно делаю первые шаги, по чисто выскобленным, скрипучим, сосновым доскам. Темновато. Глаза привыкают к полумраку. Стук подкованных железом сандалий, тонет в занавесках паутины. Давно пора пылесосиком, тут пройтись. Видно редко, местные воины книжки читают. Сплошное запустение. На полках, рулоны пожелтевших свитков, и грязные, потрепанные книги. Стеллажи тянутся вверх и теряются в темноте. Потолка не видно. Полумрак нагоняет легкий холодок страха. На свечках, здесь явно экономят. Да и откуда деньги, если местные рыцари, перестали читальню посещать. От нашей, современной библиотеки, ну мало чем отличается.

Иду по проходу и заворачиваю за угол. А, вот и архивариус, Максвелл. Лицо желтое, можно перепутать с истлевшей бумагой. Пламя двух кривых свечек, освещает редкие, седые космы. Серый халат, весь в дырках. Фиолетовый колпачок, фунтиком. Такой мне папа, делал из ватмана, на Новый Год в первом классе. Пегая, козлиная борода, мохнатой веревкой змеится по столу. Губы вытянуты в трубочку. Шепчет что-то. Лохматые брови, смотрят вразброс, по совиному. Горбатенький носище, оседлали круглые, Джонленоновские очёчки. На правом стеклышке, весьма заметная трещина. И тут у библиотекарей, бабок нема. Совсем обнищали.

Стараясь не шуметь, потихоньку подхожу к старичку. Сидит, пыхтит, меня не замечает. Водит пальцем по строчкам, огромной книги. Такой большой, словно аккордеон. Остались еще читающие люди. Наклоняюсь к самому уху.

— Здорово, Максвелл!!! — ору на манер моего армейского прапорщика Приходько. Голос, отраженный эхом, звучит так неожиданно дико, что сам вздрагиваю — Давненько не виделись, старый пердун! — произношу уже тише. Книжник, ни капельки не испугался. Только подскочил на пол метра над столом, крезанутым лягушонком.

— Аа-а-а!! Кто, здесь!? — Сморщенное, как чернослив лицо и так было не очень красивым. А тут и вообще, перекосомордилось до квазимодости. Подслеповатые глазки, выпучились стоваттными лампочками, того и гляди, сейчас лопнут. Очки, соскочили с клюва. Повисли одной дужкой, на правом ухе.

— Хы, хы. Ты, чего испугался, старина? — хлопаю его по плечу.

— Ах, это вы, достопочтимый самурай, Карабасофф. Уф… Не узнал вас сразу. Простите меня, хранителя знаний и тайн. Уф-ф. Как вы меня напугали.

Ну, нельзя же так — он начал растирать левый бок, своей сухой ладошкой. Снял, стеклышки с уха и дрожащими пальцем протер их.

— У меня для вас, очень хороший квест — завел он свою шарманку — Нужно съездить в пустыню Гарбис и исследовать яйца Селенов. Это муравьи такие. Большие, правда. И очень ядовитые. Кхи, кхи — он ехидненько кашляет в кулак.

— Ну, начинается. Ты в прошлый раз меня своими яйцами запарил отмахиваюсь от его квестов.

— Это очень интересное задание. Вы, должны принести заметки, про размножение гигантских муравьев. Я вам дам приз за это. Не пожалеете — Потирает сухонькие ручки. Быстро же оправился, шустрый старикашка.

— Нафиг мне, твой приз — немного подумал и переменил решение — Да, кстати, а что все-таки в награду?

— Хм, кроме меня, ни кто вам это не даст. Книга утерянных заклинаний! — он многозначительно поднял, свой крючковатый, с кривым ногтем палец.

— Ого! А можно взглянуть?

— Взглянуть то конечно можно, но только после того, как вы принесете мне заметки. После этого книга ваша.

— Покажи хоть, что там у тебя, старый балдакрут — Максвелл, переминается с ноги на ногу, как восьмиклассница, которой впервые, предложили сигаретку. Затем машет дряблой ладошкой и ныряет, куда то вниз. После сопений и кряхтений, появляется его обескураженная физиономия.

— Я думал их много. Вот, одна только — пыльный талмуд, в черном, кожаном переплете, ложится посреди стола. — Ни кто не интересовался, до вас. Хотя, это так интересно, изучать яйца Селенов. А, Книгу утерянных заклинаний, я могу вам дать, только в обмен на записи.

— Дай посмотреть — протягиваю руку.

— Нет — старикашка отпрянул назад, словно перед носом увидел ядовитую кобру — При всем уважении к вам, о великий самурай, не могу. Сначала нужно отправиться, в пустыню Гарбис…

С ходу Максвелла, не удалось развести, как лоха. Да, тут надо хитростью. Вспоминаю как в детстве, пару раз тырил книжки в читальном зале. Ладно, если нельзя взять в лоб, будем действовать в обход.

— Дай почитать, что-нибудь, по естествознанию — изображаю повышенный интеллект на своей физиономии.

— Не понял ваш вопрос, о великий самурай — стеклышки на носу удивленно блеснули.

— Есть у тебя что-нибудь, про муравьев? Ну, эти, как их… во Селены! — поднимаю многозначительно, указательный палец.

— Конечно, господин. Сейчас принесу вам все, что у меня есть — библиотекарь, радостно засуетился.

— Буду рад. Давай, тащи — старичок, засеменил мелкими шажками в темноту, между книжных полок.

Как только он скрылся, пытаюсь схватить черный том. Не ту-то было. Он просто, не подъемная, свинцовая плита. Как не тужусь, ни с места. Совсем забыл, что я не в реальной жизни. Блин, что же можно сделать? Может просто открыть…

Да, книга распахивается на первой странице. Всего несколько строчек. Они написаны розовыми чернилами.

«Выявить врага. Вам достаточно прочесть это слово — Абара. Теперь на всю жизнь, вы приобрели способность, замечать тех, кто хочет вас убить. Люди, животные, духи, мифические существа и неодушевленные предметы, грозящие вашей жизни — будут отмечаться огненным свечением». Совсем неплохая способность, главное на всю жизнь. Очень хорошо, пойдем дальше. Перелистываю на вторую страницу? Красные строчки. Изменение цвета шрифта, наверное что-то обозначает. Продолжим чтение.

«Невидимость. Нужно съесть зубчик чеснока и произнести — Еха — Гха — Шаус — Траб. Вы будете незаметны для всех, пока считаете до тридцати…»

Ого, вот это совсем не плохо. Надо запомнить. Такое хорошее заклинание. Еще как пригодится. Правда, если чеснок съешь, тебя влет засекут. От такого выхлопа, ни какая невидимость не защитит. Так, что там дальше? Перелистываю коричневый лист. Буквы уже бордовые и мерцают, словно милицейская мигалка. Предупреждают об опасности.

«Вызов, демона. Внимание! Надрежьте мизинец на левой руке, кровью закрасьте стеклышко. Произнесите, Каб-Алла. Посмотрите через кровавое пятно. На том месте, куда будет направлен ваш взгляд, появится гость из преисподней. Будьте осторожны, он не подчиняется ни кому».

Нифига себе. Бр-р-р-р. Вот так колдовство. Правда, надо быть осторожней. Чувство любопытства, все-таки пересиливает. Может попробовать? Беру со стола перочинный ножик, перья чинить. Тыкаю в палец. Кровь, алыми каплями зачмокала по столу. Беру со стола увеличительное стекло в медной оправе, замазываю своей кровушкой. Про себя шепчу «КабАлла». Ах да совсем забыл надо посмотреть сквозь кровавый туман. Только хотел поднести к глазам лупу, как по стеллажам, пронесся порыв ветер и под ногами, завибрировал пол. Ужас нахлынул холодной, дикой волной. Я ощутил, как кто-то огромный, зашел в эту долбаную библиотеку. Шаги размороженного мамонта. Бум, бум, бум. От страха, чуть не писнул в штанишки. Мандраж, пошел гулять по всему телу, холодным сквозняком. Топот приближается. На всякий случай хочу спрятаться, но не успеваю. Из-за книжной полки показывается, что-то страшное. Что-то здоровое, с рогами. Протираю глаза. Это всего лишь, лошадиная голова. Пламя свечи колыхнулось и выхватило из темноты, фигуру всадника.

— Привет, библиотекарь. Какие книжки можно почитать? — звучит неожиданно приятный, девичий голос. Дрожащей рукой, беру свечу и поднимаю выше. Вороной жеребец. На нем восседает девушка в черном балахоне. В одной руке, волшебный жезл. Кровавый рубин на конце. Белое страусячье перо, торчит из смоляных волос. — Любовные романы есть? — быстро соскакивает с седла и берет коника под уздцы. Полы плаща распахиваются, крыльями летучей мыши. На мгновение сверкают, две узкие полоски, прикрывающие нагое тело. Серебряное бюстье — легкая броня, для женщин. Успеваю заметить, что фигурка у нее отличная. Длинные ноги, в коротких, желтых сапожках, легко пружинят об пол.

— Эй, что молчишь? — Девушка машет перед моим носом, зеленой, бархатной перчаткой.

Мое сознание, медленно выплывает на поверхность действительности, из болота страха. Постепенно начинаю понимать, что передо мной обыкновенная девушка — игрок, Ультры. Она меня напугала еще больше, чем я Максвелла. Перевожу дух и спрашиваю, стараясь придать тембру спокойствие и уверенность.

— Ты ошиблась, я не книжник, а самурай. Звать, Карабасофф. Сам пришел что-нибудь взять, прочесть на досуге — киваю на нее, как можно небрежней — Одета смотрю, как колдунья. И звать, наверное, подобающе, Изольда или Брунгильда.

— Ха, а вот и не угадал. Цыпа, мое имя — язычки пламени, блеснули в голубых глазах, золотыми рыбками. Милое лицо, распахнулось озорной улыбкой. Сразу стало намного светлее вокруг.

— Ну, Цыпа и напугала ты меня, маму твою за ногу.

— Не надо, мою маму за ногу — девушка капризно надула губёшки.

— Не понять вас. Как скажешь, … твою мать, так ни кто и не против. А как за ногу, так не надо мою маму трогать — ставлю свечу на стол. Девушка глядит на меня с прищуром, явно хочет что-то сказать. Улыбается, на щеках детские ямочки. Хорошая девушка, глядя на неё, отдыхаешь. Почему-то в памяти всплывает Голди. Наша первая встреча. Что же она мне тогда сказала? Ах да, как же… забыл совсем. «Давай, потрахаемся» — брякнула она. Может, Цыпа тоже, хочет сделать мне сюрприз? Я, опять поставлю девушку в неудобное положение. Все-таки мужчина, должен делать первый шаг.

— Цыпа, а давай потрахаемся? — удивлению её, не было предела. Это я понял по тому, как тонкие брови, взлетели вверх, весенними ласточками. Глаза распахнулись настежь, бездонными, синими, лесными озерами. Лицо стало необычайно вдохновенным и нежные, влажные губы, чуть дрожа, с трепетом произнесли.

— Да иди, ты в жопу — от удивления я чуть не шлепнулся на пыльный пол, спас массивный стол за спиной. Эх, что-то туплю я в последнее время. Надо исправлять ошибку. Хочу все ей объяснить, но она начинает смотреть, куда-то за мою спину. Глаза у девушки, вдруг округляются, от изумления. Странная реакция на мою глупость. Неожиданно в затылок, дохнуло могильным холодом. Стальная, когтистая лапа, полоснула по черепу, сдирая скальп. Все тело сжала, судорога оцепенения. На лице у колдуньи, застыл не поддельный ужас. Нахожу в себе силы и резко оборачиваюсь.

Оба на! Старый знакомый, в монашеском обличии. Торквемада, личной персоной. Худой, как чехол от удочки. Ощущение, будто он состоит из одних костей. Тик-так две калории. Одет, как всегда таинственно. В фиолетовом, длинном балахоне и мигает красной подсветкой, как пожарная лампочка. Значит, убить меня хочет, вражина. Тянет ко мне, свои ручки-крючки. Еще один, Фредди Крюгер нашёлся.

— Пади на колени, вероотступник! — блаженно завывая, надвигается он на меня, словно мертвец, вставший из могилы. Тут думать не надо. Без всякой подготовки, на автомате, бью ногой в живот. Святая инквизиция, брякая скелетом, обрушивается на полку с манускриптами. Они падают на него шумным, горным обвалом. Сухонькую, долговязую фигурку, погребло под ворохом бумаг. Здорово, я ударил. Мдя, рано радоваться, через мгновение, он опять стоит передо мной. Из-под остроконечного капюшона, сверкает зловещий взгляд. Чувствую, наша битва затянется. Отступаю на шаг и выбрасываю ладонь.

— Лови мяч, урод!

Ярко рыжий шар, летит в противника, но в нескольких сантиметрах от груди Торквемады, останавливается. Секунду поколебавшись, начинает бешено раскручиваться, как юла. Старые тома на полках, сухо зашелестели. Запах горелой бумаги, мгновенно распространился в воздухе. Вибрирующая, шаровая молния, осветила зловещую улыбку монаха. Он приблизил растопыренные пальцы обеих рук, к сгустку энергии. Гудение, из низковолновых колебаний, перешло в ультразвуковой визг. Непроизвольно захотелось, зажать уши. Монах резко выбрасывает ладони вперед. Шар с воем летит в меня. Успеваю нагнуться. Клубок огня, едва чиркает по плечу, но боль стальным кнутом хлестнула по всему телу. За спиной слышу слабый вскрик. Оглядываюсь. Синий цветок расцвел, в метре от меня. Цыпа пылает, газовым холодным огнем. Не надо женщине стоять за спиной, когда мужики дерутся. Через секунду, от Цыпы осталась только горстка пепла.

— Ты, что ушибок, с девчонкой сделал? — ненависть вперемешку со злостью, снесла во мне все заслоны — Её-то, зачем убил?

— Она, оживёт, а вот твой еретический мозг, я сейчас расплавлю на священном костре! Во имя Асуса! — взмах костлявой руки оставил в воздухе светящийся, зеленоватый след.

Я, тоже хотел призвать каких ни будь святых — святого Анания с пресвятым Акакием, но не успел. Все тело одеревенело. Я превратился в сухое дерево, на берегу реки. Не чувствую ни рук ни ног. Деревянный, напрочь. Торквемада, перетек, словно капля ртути и оказался рядом со мной. Длинные ногти, угольного цвета, стали приближаться к моему лбу. Волосы на голове зашевелились. Я отвлекся на девушку. Этого было достаточно, чтобы этот пережиток средних веков, меня обездвижил. Какая глупая смерть. Жаль.

— Вот и все, вероотступник. Гореть тебе на костре справедливой, святой инквизиции — На высохшем лице мумии, появилась демоническая усмешка.

Пальцы прямо перед глазами. Постепенно приближаются к переносице. Ужас миллионами стальных иголок, впивается в каждую клеточку. Мгновение и рука погружается в переносицу. Острейшая боль пронзает мозг. Тело заиндевело все изнутри. Меня начинают выворачивать на изнанку, как какую ни будь шкурку, пушного зверька. Белая вспышка, разрывает сознание. Реальность, перемешивается калейдоскопическими стекляшками. Голова лопается и начинает рассыпаться, новогодними конфетти. Кажется, что это длится вечность. Я лечу по спиралевидному тоннелю. Из межгалактической пыли, образовываются звезды. Вокруг них твердеют планеты. Непонятно почему и отчего, зарождается жизнь. Этапы эволюции несутся с бешеной скоростью.

Появляются люди. Они живут и умирают. Мелкой рябью по Земле, прокатываются войны и снова спокойно движется, мирная жизнь. Век, следует за веком. Рождаюсь я. Иду в школу. Возвращаюсь из армии. Работа. Игра в компьютерные игры. Ультра.

Ши-и-х. Я стою в полутемной комнате. Передо мной, неясный силуэт. Мертвенно бледное лицо, выделяется неясным пятном. Рука тянется к моей голове. Секунда и фигура начинает дрожать, словно по воде пошла рябь. Колебания становятся все сильнее.

— А-а-а-а-а — нечеловеческий вой, раздирает барабанные перепонки. Вспышка. Тысячи искр, бенгальского огня, разлетаются вокруг. На месте взрыва, остается только дым и маленький, черный шарик, с мигающими красными огоньками по экватору. Он вращается на уровне глаз, на месте только что стоявшего Торквемады. Слышится неясная, но очень приятная мелодия. Маленький космический корабль, приближается ко мне и с мягким всхлипом, уходит в лоб. Сознание, глубоководным ныряльщиком, выскакивает на поверхность, как пробка и начинает жадно хватать воздух. Все обретает ясность и отчетливость.

— Я жив! Я, все-таки жив! — молодым Тарзаном, кричу на всю библиотеку. В ответ слышу шлепанье босых ног, по дереву. Из-за шкафа выбегает, Цыпа. Она, запахалась. Отдувается, паравозиком. В одной набедренной повязке. Инстинктивно прикрывает грудь рукой (жаль конечно). Оглядываясь, шепотом спрашивает.

— А, где этот упырь? Он тебя не убил? — глаза дико расширены и блестят как у кошки. Из голубых, превратились в зеленые.

— Как видишь матушка, я живее всех живых.

— Что ты байду мне гонишь! Это же палач Ультры. Его убить не возможно, так же как и Асуса.

— Убил же — с наигранным безразличием ухмыляюсь краем губ.

— Ой, да не надо. Кстати, а где моё барахлишко? — Блин, и эта туда же — Все понятненько. Палач ушел, а ты мои вещи прикарманил.

— Да зачем они мне нужны? — искренне возмущаюсь.

— Отдавай по-хорошему, а то пожалеешь — Вокруг неё, начало пульсировать красноватое свечение.

— Да не брал я. Отстань пиявка— жестом пытаюсь успокоить потерпевшую.

— Ну, все гаденыш, я тебя найду и превращу в лягушку. Так и знай, Я подлянок не забываю — Цыпа развернулась и шлепая босыми ступнями по дубовому полу, побежала на выход. Ну, вот, я опять крайним оказался. Перед такой хорошей девушкой, облажался.

За спиной послышался, какой то шум. Резко оглядываюсь. Научен, смертельным опытом. Меч, сам выскакивает вперед.

— Достопочтимый самурай, Карабасофф. Вот все книги, которые я смог найти, про Селенов — старина Макс, тихонечко несет тяжкий груз. Семенит мелкими шажками, не замечая направленного на него жала. Дедуля, осторожно приблизился к столу. В руках у него, высится стопка фолиантов, разного размера, цвета и ценности.

— Уф, донес, не рассыпал — Он потихонечку ставит, книжную Вавилонскую башню на массивный стол. Она заполнена, всевозможными знаниями о муравьях.

— Все, Максвелл, отбой. Я тороплюсь. Мне срочно надо на рыцарский турнир. Пока. Сегодня, ничего брать не буду. Отложи для меня. Я, зайду потом.

— Как жаль, благородный Карабасофф. Я для вас так старался — на гофрированном личике книжника, неподдельное сожаление. Того и гляди крокодилова слеза появится — Я, помню и жду. Обязательно приходите. Ваши книги, вас будут ждать. Такой скромный и вежливый читатель — редкость для королевской библиотеки.

— Хорошо старина, прощай. Еще свидимся — Обнимаю его сухонькое тельце. Хороший все-таки чел, хоть и перс комповский.

Разворачиваюсь и иду, навстречу дневному свету. Прочь из затхлости, этого хранилища знаний. На душе, тяжелый камень. Ощущение, что упустил какую-то малость. Но от этой крохи, зависит вся моя жизнь. Неожиданно качнуло. С полки посыпались книги, весенним ручейком. Нагнулся, чтобы сложить обратно, но махнул рукой. Нафиг, мне это надо. Хотя, по привычке, одну книжонку сунул за нагрудник брони. Даже на заглавие не глянул. Золотая бронька — Дзин-Баори, будет хранить знания у самого сердца. Авось пригодятся.

Резвым жеребенком, на груди заржал, пейджер. От неожиданности подпрыгнул на месте.

«Карабасофф, ты где? Твоя, Арафель» — после всей этой фиготины, меня начала распирать щенячья радость. Наконец-то свой человек. Как давно я, её не видел. Быстро тыкаю пальцем в белые кнопочки.

«Как обычно родная, в библиотеке Британии» побежал по экранчику, зеленоватый текст. Подхожу к дубовой, обитой стальными завитками, двери. Накопилось, много отрицательной энергии. Пинаю, железной сандалией, что есть силы. Глухой звук удара, заканчивается мышиным писком. И-и-и-и.

Выхожу, на солнечный свет и белое мраморное крыльцо. Передо мной на изумрудной травке, сидит, раскинув стройные ножки, сама Арафель. Одной рукой зажимает нос. Между пальцев, стекает алая струйка крови.

— Уй, как больно! Ты мне, русский, нос сломал — вспоминаю старое ведунство, наклоняюсь и провожу рукой по её лицу. Арафель, окутало облачко разноцветных искр — Ой, как хорошо. Спасибо, все зажило. Ты где, этому учился?

— Да здесь, где же еще? — поднимаю её с земли и охлопываю тугую попку. К кожаной, коричневой юбке, прилипло несколько травинок. — Как жизнь, родная?

— Хорошо, что так быстро, тебя нашла. Надо торопиться. Я знаю, где Парадокс. Но, только телепортом, туда не добраться. Придется на лошадях сутки, трястись. В туннеле Мунгейта, могут заморозить сознание, при перемещении. Тебя отслеживают. Вот на свиток — она протягивает мне бумажную трубочку — Там колдовство «Инкогнито». Прочти быстрее. Тебя никто не узнает и не выявит. Так надо, скорее — она подозрительно начинает суетиться.

Развернув пергамент, читаю всего одно лишь слово — Темныхнас! Ничего не произошло. Просто ощущаю, что я могу быть кем угодно. Кем захочу. Но что-то не так. Непонятное чувство, зыбкости пробежало по телу. Не было времени на анализ. Надо торопиться.

После быстрых сборов, и посещения конюшни, мы несемся по Британскому лесу. Буцефал, соскучился по мне. Верная коняга, скачет уверенно и резво. Пыль клубится за нами. Не понятно, куда мы едем и что нам нужно. Несемся и поглядываем друг на друга. Мы почти друзья, но еще враги. Это длится, вечность. Кажется, что мы скачем всю жизнь. Что мне надо от неё? Не знаю. Что ей надо, от меня? Тем более, тайна. Женщина — это тайна. Скрытая, за двадцатью семью печатями. Мужчине от женщины надо только одно. Женщине от мужчины надо многое. Кто мы? Где мы? Ни кто не знает, ни кто не ведает. Если смотреть на нас с верху, просто две точки, которые движутся в направлении неизвестности. Зачем мы здесь, зачем мы тут? Поворачиваю голову. Просто девушка, с платиновыми волосами. Красива и холодна, но что-то в ней есть такое, что заводит и погружает в мечту или сон. Сон, который ни когда не закончится. Этот сон, оборвет только смерть. Её или моя. Смерть в Ультре или реале. Чувствую, если она начнет говорить, то её не остановишь. Может это будет ошибкой, но я начну первым.

— Ты замужем? — перекрикиваю топот копыт.

— Да, конечно — не оборачиваясь кричит в ответ.

— Давно?

— А, ты как думаешь?

— Не знаю.

— А зачем, спрашиваешь? — она несется, на своей, белой кобыле. Пыль клубится, серым шлейфом.

— Просто, так.

— Ни когда не говори, слово «просто». Это ставит тебя в глупое положение — темп скачки замедляется.

— Ни когда не говори, «ни когда» — парирую я — это ставит тебя, еще в более глупое положение.

— Еще, что посоветуешь?

— Хочешь пить бесплатное молоко, купи корову. Хочешь на, халяву спать с женщиной, женись — выдаю я не думая.

— Я, очень дорогая коровка. Кстати, а какой у тебя доход? — мило бросает острый взгляд.

— А, зачем ты замуж выходила? Предполагаю из-за денег.

— Нет. Деньги, у меня были. Любовь понадобилась. Ха-а-а. — носик морщится задорно. Поворачивается ко мне всем телом. Белокурые волосы развеваются по ветру шелковыми нитками. Неожиданно глаза, превратились из васильков в холодные льдинки.

В её зрачках, мелькнула молния. Она, хлестнула меня больно и неожиданно. За этот миг, я увидел, что творится у нее под платиновой чёлкой. Телепатия, это не то, что я представлял себе раньше. Тут было большее. Я, прочёл не только её мысли. За вспышку. За секунду, за миг… Я, почувствовал…

«Весна, весна… сезонное обострение шизофрении. Хотя вряд ли это зависит от времени года. Это вообще ни от чего не зависит! По крайней мере, я не замечаю, когда начинаю проваливаться в депрессию. Просто живу. Живу и внезапно понимаю, что снова в темноте. Снова одна. Вот уже второй день, никому не нужна. Раньше была в одиночестве среди людей, а теперь люди кончились. Даже в сети, нет знакомых лиц. Вот разве только, этот русский. А приближаться нельзя. Потому что сейчас не время для близких знакомств.

Я, конечно, могу себя развлечь, разговором не о чем, или издевательствами над ним. А вдруг он, нормальный человек? И я, отпугну его. Карабасофф, какое дурацкое имя. Зачем я тебя встретила сейчас, а не на пол года раньше, когда была весела и полна энергии? Когда была свободна. А теперь нет смысла, пытаться всё удержать. Сейчас не время для знакомств. Не время новых людей. Сейчас время, когда знакомые пугаются, друзья отворачиваются. Время, надвигающегося одиночества. Сначала одна среди людей, а потом наступает — Фактическое Одиночество. Я не знаю, когда прервется этот порочный круг: одиночество, подъем — почти счастье, спад — одиночество. Я буду, несчастна ближайшие полгода, я уверена. А может и дольше. Всю жизнь. Мне не нужен отец, я не востребована Алексом. Скоро перестану быть нужной (если сейчас нужна) Карабасову.

Вчера читала поздравления. День рождение — такой глупый праздник. Столько хороших людей и теплых слов. Меня любят, но на самом деле ненавидят. Напыщенные, богатые ничтожества. От их слов я просто впадаю в ступор… они так меня обижают и ненавидят. Презираю, вас люди! Не потому что плохие… Потому что ненавижу себя. Они талантливы. Они молоды и современны. У них впереди прекрасная жизнь. А я… В молодом теле — душа старухи. Бабка, так меня звал отец. Другие, одногруппники в колледже, например, тоже … хоть и другими словами, но смысл от этого не меняется. Они обижают меня. Потому, что правда. Все они замечательные люди. Они делают это не со зла, не хотят обидеть. Просто, они не думают о моих чувствах. Я чужая им. При чём всегда буду чужой. Они не хотят меня… не хотят приблизиться. Я остаюсь просто дурочкой. Я ничем не увлекаюсь, ничего не умею, я бесталанна. Алекс поставил меня во главе службы безопасности. Но это все, рекламная вывеска. У меня нет сил, ни на что. У меня есть куча денег. Но я не знаю, что с ними делать. Я плохо одеваюсь. У меня плохо крашеная голова. У меня нет сил, отвечать на „шутки“ Алекса. Хотя я его, наверное, люблю. Кто бы мне сказал, что такое — любовь? Может быть, этот русский? А, что, попробуем спросить обезьяну, что такое — любовь?

Я пришла к тому с чего начинала. НЕНАВИЖУ СЕБЯ. Не за что любить. Ненавижу… Ненавижу. Меня съедает эта ненависть, сковывает. Страшно глядеть в зеркало. Оттуда на меня глядит хорошенькая девушка, с дерзким взглядом. Но в нутрии пустота. Она больна. Я больна. Люди тянутся к моей красоте и молодости но… а вдруг моя болезнь заразна!

Я ничего не могу дать людям. Ничего не хочу брать. Ничего не хочу. Ужасное безразличие. Вот погибну, здесь в Ультре… и не огорчусь. Просто умру. С таким же тупым безразличием.

Сейчас даже ДЕНЬГИ не улучшат мое состояние. Их стало много, ну и что? Алекс, генератор всяческих афер. Ему все равно, что я загибаюсь в депрессии. Он не хочет обращать на меня внимание. Если я умру, даже не заплачет. Он почти добился, того чего хотел. Алекс, беспокоится, только ЗА СЕБЯ. Вот и все… любимое семейство. Муженёк, просто считает меня, ненормальной и идиоткой (я не скажу, что он не прав). Папочка… хорошо, что он не живет больше с нами. Приехал на пару часов, раз в неделю, привез сувениров и фотографий, в количестве хоть-задом-жри. И я люблю его, почему-то. На расстоянии. Хотелось бы и мужа так любить. Но жить в этом огромном доме одной, управлять такой большой фирмой? Я не хочу этого, по крайней мере сейчас. А других вариантов нет. Приходится мучиться.

Сейчас моя жизнь постоянное мученье. Мучительное пробуждение. Туалет, завтрак, отвратительная библиотека… скучное сидение в ванной… почему-то в ванной, мне немного лучше. Мучительный сон. Засыпаешь с мыслью „Опять вставать“. И все по новой… Ванная, единственное место, где мне лучше. Любимое место в этом уродливом Нью-Йорке. Там я успокаиваюсь… отдыхаю. Просто лежу без мыслей. Зависаю. Тупой ступор. Пока Алекс, ночью не начнет орать, что я лежу слишком долго.

Сегодня мне было особенно плохо. В исступлении била кулаками в стенку. Со всей дури. А её у меня много. Слабой левой руке, досталось меньше. А вот правая, не потерпела такого обращения. Обиделась, опухла и начала болеть. Боль помогает. Боль отрезвляет. Боль отвлекает. Какое приятное чувство. И кровь такая красивая. Наверное, это единственное, что во мне красиво. Кровь. Алая. Яркая. Красивые капли. Капли крови и слёз, в реале. Здесь слез, почему-то нет.

Ультра — мое любимое существо. Она так приятна на ощупь. Я, ласково вхожу в неё (давно, делаю это без блокиратора) и это помогает. Помогает не виртуальное общение, а именно простые действия. Мерный стук копыт, например. Этот тупой мужик рядом. Быстрые, ловкие руки с мечом, в бою со всякой нечистью. Наверно это единственное, что я умею делать хорошо — драться в Ультре. А больше ничего не умею. Даже разговаривать. И зачем я, такая нужна кому то… Не нужна. Никому. Потому что я, бесполезный урод. Похуже тех, что раньше в цирке показывали.

Даже, которого считала другом и тому я не нужна. Он нашел себе новую игрушку. Цыпу, какую-то. Видела сверху, как он на неё глядел. Интересная девушка, которая его будет веселить. Я уже не нужна. Хм. Я не удивлена. Не видела его уже три дня, а кажется, я его уже потеряла. Без ругани… без ссор и обид. Просто потеряла. Надоела. Обычное дело для меня. Я всем надоедаю. Странно, что наши отношения длились так долго. Теперь все стало на свои места. Я СНОВА ОДНА. Хоть он и скачет рядом.

Пристрастилась, смотреть японские анимэ. Это сейчас модно. Интересно. Больше нечего делать. Смотрю. Скоро я совсем сойду с ума… ведь я почти разговариваю сама с собой. Мне необходимо общение… если я не могу найти его во вне — придется искать внутри. М-д-а-а-а… это уже клиника. Уже подумываю… не пора ли мне подлечится. В психушку я ессно не хочу — там то я точно свихнусь! Факт!!! Ну почему я такой родилась???!!!! Все люди как люди… а я королева хых… ко мне не слишком эта фразочка подходит. Все люди как люди, а я что-то-с-чем-то и не слишком хорошее. У меня руки трясутся… Поводья стали липкие, того и гляди выскочат. Страшно. Мне так страшно. Страшно, что ЭТО, не кончится. Что все так и будет. Получается, что я живу зря.

Я сейчас не умираю, мучаюсь в надежде, что в будущем, желательно поскорее, жизнь изменится. И я живу, чтобы не пропустить те радости, которые ДОЛЖНЫ БЫТЬ впереди. Если я до них не доживу, получается, что я зря страдала все это время. Я слишком многое делала зря. И живу я ЗРЯ. И умру… и никто не заплачет, и никто не вспомнит. Только отец. Любимые-ненавистные знакомые, подруги, друзья. Все что у меня осталось, но это не помогает. То есть помогает существовать, но не помогает жить.

Но САМОЕ СТРАШНОЕ в этой ситуации то, что НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ ИЗМЕНИТЬ. Все так и будет. Замкнутый круг. Его можно разомкнуть только извне. Попыталась — не получилось. Он снова замкнулся. И никто не хочет помочь.

Все люди эгоисты. И я эгоистка. Это нормально. Альтруист — большая редкость, но даже если эти люди встречаются… мне они не помогут. Почему-то, помогают только нищим, алкоголикам, наркам… сирым и убогим. Уголовники и нищие — божьи люди. Им нужно помогать… А я и так хорошо живу. Потому что я живу, в Америке.

Алекс все время твердит мне, что другие живут хуже. А мне все равно, как другие живут. Я их не знаю. Зато знаю себя. Пускай не люблю, но я себе все-таки самый родной человек. Я знаю, что живу ужасно, хоть и богато. И пускай хоть все вокруг загнуться, мне не станет легче. Это все равно что говорить: „Вон у тех СПИД, а у тебя всего лишь рак. Вот и радуйся“. А радоваться нечему. Какая может быть радость в убийстве человека, даже если это русский».

…Весь этот крик души, пронесся в одно мгновение, стаей вспугнутых голубей. Ну и каша в голове у девчонки. Кто бы мог подумать, что все не так уж просто у такой красавицы. Тяжелый груз чужой тоски лег на плечи, бетонным блоком. Сжал зубы и отвернулся от нее. Так мы скачем, не глядя друг на друга, но находясь, как бы на канале, одной станции. Я, потихоньку отхожу, от пронесшейся по моим извилинам волне, чувств, мыслей, переживаний, этой странной девушки. Когда-то, у меня было желание, читать чужие мысли. Какая фигня. Сойти с ума? Да запросто. Плохо, наверное, владеть телепатией. Если еще пару раз на ее волну попаду, мой дом — дурдом.

Эта женщина не просто просит меня выслушать, она требует помочь ей понять, о чём она, думает и говорит. А я хочу рассказать ей о том, что скрыто, за глубинами подсознания, за свинцовостью понимания, этой грёбаной жизни. За ложью и системой координат, взрослого мира, в котором мы живем и существуем. Я — это многоточие… Она — набор восклицательных и вопросительных знаков.

Сам не могу понять, кто я? Хочется закричать! Зачем, я здесь? Знаю. Я мужчина, тридцати, лет. Обладающий, качествами и способностями, которые даны немногим. Ну и что из этого? Фигня, короче. У нас не так много тем для разговоров. Но, я скачу, неизвестно куда. Только, для неё.

Парадокс. Да, нафиг он мне сдался. Я скачу, ради Арафель. Я, честен, хотя бы сам с собой. Как сказал бы, Портос, Я скачу, потому, что скачу. Моё настоящее — это штиль, но не морской, а болотный. Глубокий и тёмный. Пахнущий, тиной и лягушками. И в этом болоте, нет ни дна, ни ветра, ни течения. А Ультра, дает мне такой пинок, что я лечу по жизни веселым фейерверком. Мне хорошо и весело.

Природа, перемешалась. Мы несемся по другому лесу. Он мертвый. С сухими, высочайшими деревьями. Непроходимый. В нем нет тропинок, нет дорожек, кроме тех, которые протопчу я… Почему-то вспоминаю классику. Персонаж, Ги де Мопассана.

В трактир, расположенный недалеко от Этрета, художник Леон Шеналь приносит однажды свою на редкость удавшуюся картину. Мисс Гарриэт— старая дева-англичанка, тупая и напыщенная особа, восхищается этим пейзажем. Проявлявшая до той поры суровую сдержанность, она мало-помалу смелеет и следует за художником в любую местность, где тот ставит свой мольберт. Сама о том не ведая, она становится кокетливой и фривольной. Однажды с наступлением вечера, женщина застигает врасплох художника, пристающего к трактирной служанке, красивой девушке легкого поведения. Мисс Гарриэт не говорит ничего, но дождавшись ночи, выходит и бросается в колодец, где на следующий день утопленницу, обнаруживает пришедший за водой слуга.

Кого найдем завтра в колодце мы, ни кто не знает. Верю, что пройду всю эту муть. Болота, леса, западни, колодцы. Просто не хочу, остаться здесь навсегда. Потому что я — человек! Движение — это жизнь. Я, очень хочу жить! Ни много и не мало. Какой пустяк. У меня обязательно, все получится. Получится так, как ни у кого, на этой планете, под названием, Земля!

Поворачиваю голову. Девушка насупилась, едет молча и нервно пришпоривает коня. Копыта долбят, по сухой глине. Топот, разносится гулко и мрачно. Молчание затянулось.

— Арафель, у тебя есть план, как его освободить?

— Приедем и освободим — не оборачиваясь сухо бросает она.

— Что-то не вяжется. Если все так просто, то почему он сам не может сбежать? Он что, инвалид?

— Да нет, одному не справится. Западня сложная. Надо втроём открывать.

— Короче, ни чего не понял. Ладно, приедем, разберемся на месте.

Неожиданно она поворачивает свою белокурую головку и выстреливает со злостью.

— Ты меня не любишь — ни чего себе заявочки. Старинная женская игра. Манипуляция мужчиной. Она просто говорит «Ты меня не любишь», а мужчина чувствует себя виноватым и начинает оправдываться и делать все что бы исправится. Как только все затихает, опять удар плеткой — «Ты, меня не любишь» Нет, я знаю, как ломать эту игру. Читал когда-то, Бёрна.

— Арафель, что я должен сделать, что бы ты почувствовала, что я тебя люблю? — ее ресницы запорхали мотыльками вокруг лампы. Девушка явно не ожидала такого ответа.

— Какой ты злой… — она что-то начала говорить, но у меня в голове неожиданно загудело. Башка превратилась в трансформаторную будку. Наши кони остановились. Я, смотрел на её прекрасное личико. Кукольные губки шевелились. Девушка, мне что-то объясняла, но я ничего не слышал.

В реале, такого ни когда не было. Здесь, какие то глюки. Черная жемчужина, дает мне знать. Мой мозг, обрабатывают и скорей всего уже давно. С того самого момента, как я вышел из библиотеки и увидел Арафель. Сканируют, пропускают мой мозг через мясорубку. Мысли несутся, как стайка оленей на водопой. Теперь все понятно, почему у меня в голове все так перемешивается, словно вкололи ударную дозу самой ядреной дури. Крышу сносит по самый фундамент…

— Я иду в кино. Нет, не в кино, а как будто бы я, иду в кино. Кино, чёрно-белое. Ну, ладно, ладно — цветное. Иду. Город. Наверное, Москва. Нет, лучше, Питер. Я, там был. Хотя и в Москве, был. А, в Москве, мне не понравилось. Всем, нравится, а мне, нет. Мне, как-то Питер ближе, духовно. Почему бы это?

То же самое и с женщиной. Вот она — мисс России, Америки, Земли, Галактики… а она мне не катит. Ну не прет меня от неё. А, вот вчера ехал в маршрутке. Стоит девчонка, с мороженным в стаканчике, двадцать рублей, от силы. Да и девка простая, как мороженное. А, вот блин, зацепило. Она поправила чёлку так… Ну, так… и юбка у неё не мини. Наоборот. Длинная, юбка. А, из под юбки краешек ножки. Красивая ножка, в простых, чёрных колготках. Она посмотрела на меня, улыбнулась, изогнулась, как кошка… и помахала мне рукой. Девушка была уж у двери автобуса, но она помахала мне и я ей тоже. У нас установилась, связь. Нет, наверное, мне это показалось. Совсем не мне она, это делала. Как женщину не изучай, на следующее утро, она родится другой. Образы бегут, цепочкой, сонных, весенних муравьев.

Неожиданно возвращаюсь в действительность, словно в темной комнате резко включили двухсот ваттную лампочку. Мы стоим в степи. Лошади склонили головы и пофыркивая щиплют травку. Совсем рядом виднеется черной стеной, горная цепь. Скалы хищными зубцами, упираются в самое небо. До каменной гряды, добирались не долго, рукой подать.

— Придется оставить лошадей — из моих уст это звучит, как приказ. Арафель пожимает худенькими плечиками.

— Как скажешь, дорогой — она само безразличие.

— Устала? Давай отдохнем перед подъемом.

— Надо подняться, пока светло — она одними зрачками указала на кручу.

— Как скажешь дорогая — пожал плечами и спрыгнул с лошади.

На подъём у нас, ушло прилично времени. Пару раз Арафель, чуть не сорвалась вниз. Хорошо, что заранее догадался привязать её, к себе верёвкой. Она повисла на ней, как испуганная макака на пальме. Если бы разбилась, воскресла только в Британии. Да и я, с ней. Пришлось бы начинать путь заново. Наше путешествие затянулось бы на неопределенное время. Мы, передумали умирать. Слава богу, что все закончилось благополучно. Выбравшись на плато, долго лежали и отдыхали. Даже слово промолвить не было сил.

— Ладно, вставай, нечего разлеживаться, самурай. Нам надо на ночь еще устроиться — звонкий голос выдернул меня из приятной раслабухи. Смотрю, ее мордочка скривилась, как будто ей в рот брызнули освежителем для ванной комнаты. Резко вскочил на ноги, стальной пружиной.

Совсем рядом темнеет полоска леса. Высокие деревья нас спасут.

— Пошли, Арафелька. Подыщем местечко, костерок разожжем.

— Действуй, бойскаут. Ты же мужчина — еле переставляя ватные ноги, мы по черепашьи двинулись к опушке. После небольших поисков, была найдена уютная полянка и вскоре яркие языки пламени, как голодные псы, весело лизали сухие поленья. Девушка устало плюхнулась на траву. После некоторых раздумий подсел рядом.

— Мне нужно в реале небольшие дела, сделать. Покарауль моё тело — Арафель, устало вытерла несуществующий пот со лба.

— Всегда мечтал быть твоим телохранителем. Ты надолго?

— Да нет, пол часика.

— Покараулю, конечно. Тут всякое может случиться. Буду ждать, дорогая.

— Жди, я быстро — она легла на спину, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Искорки пламени отражались на её золотой броне, завораживающим хороводом.

Как только девушка сказала, что она ненадолго, я сразу понял — вернется только утром. Эти пол часика и правда длились целую ночь. У женщин, с чувством времени сложно. Как слабый пол не изучай, на следующее утро, она встанет другим человеком. Кем же по утру будет, Арафель-Полли?

Сижу, смотрю на костер. Полное ощущение реальности наконец-то вернулось с уходом попутчицы. Значит землетрясение в моей башке, вызвала Арафель. Странно. Она-то тут при чём? Перевожу взгляд на пламя.

Что хорошо, дров не надо подбрасывать, сами горят. Вечный огонь. Искры взлетают и теряются в темноте. Полешки потрескивают. Хорошо. Из реала приходит сигнал. Желудок напомнил о себе. Пожевать бы чего в настоящей жизни. Нельзя. Пока я, отлучусь, может появиться какая-нибудь хрень и поужинать нами. Потерплю уж.

Видимость, метров пять вокруг костра. Дальше стена, зловещей тьмы. Запах дыма, щекочет ноздри. Отблески костра, озаряют лежащее рядом тело. Арафель, лежит на спине. Два холмика грудей прикрытые желтым, сверкающим металлом, равномерно двигаются морским прибоем. Дыханье ровное и спокойное. Тонкая шея. Под мраморной кожей бьется голубая жилка. Красивая все-таки женщина. Память опять вернула меня в прошлое.

Когда-то, проходил специализацию по психотерапии. Вел курсы, кандидат медицинских наук, психотерапевт, Валерий Трезвевский. Фамилию свою, он оправдывал. Каждое утро жевал резинку, что бы перебить запах, вчерашнего праздника. Эта картинка повторялась каждое занятие. Но зато, как специалист был супер. Теории подстройки, научил на уровне подсознания.

Подстройка по зрачкам. У человека суженные зрачки. Представь себе яркий свет. Твои сузятся. Расширенные, представь тёмный подвал, твои расширятся.

Сердцебиение. Заметь жилку на шее, как она бьется. В такт биению двигай пальцем или мотай ногой. Главное ритм. Человек пойдет за тобой.

Если он, спит, подстройка под дыхание. Положи руку на любую часть тела и нажимай на выдохе. Через минут десять, на каждое нажатие говори слово. Всю твою речь спящий воспримет, как свою собственную. Трезвевский пояснял.

— Допустим спит муж, Вася. Жена рядом. Положила руку на плечо. Нажимает на выдохе, отпускает на вдохе. На выдохе, при нажатии говорит.

— Вася… Завтра… пойдешь… и… купишь… мне… новую… шубу.. — Вася, проснется на следующий день, пойдет и купит, шубу — улыбался Валера.

Я, пробовал потом эту методику на Светке, у которой жил целых пол года. Самое смешное, что это действовало на сто процентов. Ночью во сне, я ей ввел информацию, если почешу свой нос левым мизинцем, не сможешь говорить, пока не разрешу. Хорошо работало. Как только у Светика, начинался словесный понос и у меня начинало закладывать уши, чесал нос и она затыкалась. Словно натыкалась на кирпичную стенку. Сидела и глупо хлопала глазами как фарфоровая кукла. Когда становилось скучно спрашивал её о чём ни будь. Она всегда в этом случае неожиданно икала и осторожно начинала говорить. Но уже осторожно, видно подсознание подсказывало. Что не надо сильно увлекаться словоблудием.

Еще одну установочку, помню ей провел. Доставала, Светланка, меня тем, что с утра требовала, кофе. Молотый. Что бы я заваривал и подавал ей в постельку. Проснулся как то часа в три ночи. Положил руку ей на бедро. На выдох нажимаю, на вдох отпускаю. Начал быстрее рукой нажимать, она начала дышать быстрее. Медленней нажимаю. Она дышит медленней. Шепчу, на каждое нажатие.

Света… утром… встанешь… и… сильно… захочешь… выпить… чаю… Чай… чай… чай… ты… любишь… чай…

Что бы вы, думали. Светка, которая в жизни не пила ни чего кроме кофе, вскочила с утра и закричала.

— Чаю хочу-у-у!!! — я, прямо с постели на пол грохнулся.

Неожиданно сознание возвращается на поляну. Костерок уютно потрескивает. Лицо Арафель, нежное и утонченное. Губы полуоткрыты. Если она и в жизни так красива, то лучше девушки мне не найти. Появилось странное желание. Хочется погладить по щеке. Да Гарик. Давно у тебя женщины не было. Все работаешь, играешь. Когда последний раз то? Да уж, три месяца, поди. Неожиданно, запоздавшим локомотивом, опять нахлынули воспоминания. Это конечно не сон — бесплатный киносеанс, Морфея. Но тоже хорошо, когда один и время тянется, как жевательная резинка.

Как то мне Борис рассказывал свою любовную историю.

Татьяна, года 4 назад, работала в нашем агентстве. Она была девушкой привлекательной и благополучной. Богатые родители. Богатый любовник, которого звали Алексей. Она называла его Лёликом. Он, ее обеспечивал всем. Купил на день рождение джипчик C-RV. Всегда давал денег, сколько она просила. Ну конечно, в разумных пределах. Жили они, в шикарной квартире, рядом с фирмой, но Таня иногда приезжала на машине. Любила пофорсить. Лёлик, в последующем оказался бандитом и довольно известным. Это было, как-то модно. Все наши девки, ей безумно завидовали. В чем-то, стремились ей подражать. Но все равно, зависть тлела у них в глазах.

— Танюша и зачем тебе работать. Все есть. Ходи по салонам красоты и фитнес центрам. Театры, выставки, а ты гробишься, как простая смертная.

— Без работы скучно. Деградировать начинаешь — её не понимали.

— Вот я бы на ее месте — начинали они, развивать свои бабские фантазии, на тему — Кабы я была царица…

Лёлика её, видел пару раз. Придурок, еще тот. Прямо при Таньке, похабно шутил. Хлопал офисных девок, по попкам. Те глупо хихикали и строили ему глазки. Открывал пистолетом, бутылки пива и приглашал всех в ресторан. Ну что ж. Вот они издержки обеспеченной жизни. Парни из нашей фирмы, клеились по началу. Но, Танюха, их быстро поставила на место — Будете приставать, Лёлику пожалуюсь — Все как обрезало.

Но запала она на Бориску. Ее странная привязанность к нему, появилась после корпоративной вечеринки. Праздновали, 8-е Марта. Боря подготовил хорошую программу. Шутки, розыгрыши, сценки. Он распределил парням роли на этом празднике и контролировал, что бы все шло без накладок. Насочинял всяких песенок. Все было здорово. Все смеялись, не переставая. Особенно после пятого тоста, когда разогрелись. Боря был ведущим, произносил тосты и к концу вечера, был уже ни какой.

Да еще и пожадничал немного. Любит он хорошие напитки. А мартини было, просто залейся. Ну и выпил, парень этого итальянского зелья, литра два. Когда все расходились, ведущий был с потерянной ориентацией. Не фига не с половой, а с пространственно-временной. Пьяная братия, начала решать, что со ним делать. Оставить в офисе — некультурно. Подумает, что забыли. Проводить, до дому — это очень далеко и всем не по пути или… Тут вмешалась Татьяна.

— Я его отвезу — Она была почти трезвой, потому что за рулем. Но, наверное, все-таки бокальчик мартини пригубила. С Таниным, предложением все радостно согласились и быстренько разбежались. Кто куда и кто с кем. Борис смутно помнил, как взяли его за руку и вывели на улицу. Обрывками из старого кино помнит, машину и заднее сиденье. Ехали не долго. Пел, какие то песни по дороге. Когда вылез из джипчика, начал всех прохожих поздравлять, почему-то с Новым годом. Все дико ржали. Дальше прихожая. Ему помогают раздеться. В изумленном состоянии, подводят к дивану. Садится на него и все. Темнота.

Она потом Боре, рассказывала, что он упал боком и ударился башкой, об деревянный подлокотник. После этого, сразу заснул, мирно посапывая. Видно этот удар, был последней каплей, для его израненного мартини, организма.

Всю эту историю Борис мне поведал только через год.

…Где он находится, сразу и не понял Темно. Лежит на диване. Рядом на краешке, сидит, какая то сгорбленная фигурка. Пригляделся, вроде женская. Таня потом сказала, что караулила его, чтоб не упал. Протягивает руку, укладывает с собой. Сопротивление было, но какое то вялое. Спать тоже хотела. Обнимает ее и опять засыпает. Пьяному ребенку, нужно мягкую игрушку, обнять. Под утро, опять просыпается. Уже соображает, кто рядом со ним.

— Где я и как здесь очутился? — был первый вопрос.

— У меня дома. Я тебя привезла, или принесла, сама не знаю — Короче медсестра, спасшая на поле боя бойца. Настоящая, русская женщина. Борису было спокойно обнимать, ее уютное, теплое тело. Они просто лежали и перебрасывались ни чего не значащими фразами.

— А, Лелик, твой где? — лениво интересуется.

— Да обычно, часов в шесть приходит из казино. Когда наиграется.

— А сейчас сколько?

— Ну, почти шесть.

— А если он меня здесь застанет, что будет?

— Ну, застрелит, наверное, тебя. А может и меня — шепчет с каким-то безразличием.

В армии Боря, одевался за 45секуд. Этот рекорд был им побит. В дверях, успел бросить на ходу.

— Пока — и был уже на улице.

После этого случая, Татьяна начала на него, как-то тепло посматривать и делать всякие знаки внимания. Но он все отшучивался и не шел на сближение. Где-то через пол года, она уволилась и они друг друга больше не видели. Но, с того момента, появились ее периодические послания — Смс-ки. Всякие приколюшки-поздравлялки, даже шуточные признания в любви. Но у Бориса в груди, ни чего не возникало. Ему почему-то, не нравятся, очень яркие женщины. Наверное, это боязнь предательства. У красивых женщин, много мужчин.

Но, как-то был очередной депресняк и пришел приветик от Татьяны.

— С первыми, теплыми, весенними деньками. Любви тебе и счастья. Помню, люблю.

— Я тоже тебя люблю и помню. У меня к тебе, большая, дружеская любовью. Счастья и удачи тебе — ответил он не задумываясь.

Таня, прислала еще несколько милых пустячков. Он ей ответил в том же духе. На этом все. А вечером что-то зацепило. Лег спать, она не выходит из головы. Вопрос надо решать кардинально. Поднялся, взял мобилку и натыкал сообщение.

— Давай встретимся. Где завтра с утра, тебя подобрать. Освободи часов 5 — Молчала довольно долго. Затем пришел ответ, почти к полуночи.

— У меня, вообще то весь день расписан. Но, часик я тебе уделю. Ни чего тебе не обещаю. Губы не дуй заранее. В 10–00, будь у городской администрации. Где раньше ставили машину, когда документы по земле оформляли — Все это послание, пришло в три приема, одно за другим.

— Жду завтра. Спокойной ночи — ответил Борис. Спал плохо. Часто просыпался. Вспоминал Таню.

Утром в десять часов, он стоит на своей красной «девятке» около администрации. Сбрасывает Смс-ку.

— Я на месте — ответ приходит тут же.

— Буду, минут через 10 — Ну что же, жду. Подъезжает «лупатый мерс». Выходит, вроде со спины она. Поворачивается. Ой, мамочки. Нет, не она. Вот, страшилка. Ее фотку, на буфет надо вешать, что бы дети конфеты не воровали. Но, зато разодета, как новогодняя елка. Да, каждому свое. Борис вышел из машины. Свежо. Рядом останавливается Судзуки — Эскудо. Маленький джипчик — Паскудик. Из него выходит она. Да уж — девушки с обложки журналов. Где уж, тут нам уж. Его первое впечатление, Женщина — Вамп, из семейки Адамсов. Вся в черном. Черные волосы. Хотя она натуральная блондинка. Перекрасилась значит. Цокает каблучками. Да, походка все та же. Занятия в детстве гимнастикой — это на всю жизнь.

— Привет. Ну, ты как всегда, в своем репертуаре — Голос тот же, ломкий подростковый.

— Если не гнушаешься моей «девятки», поехали — Она улыбается и садится в жигуленок.

— У меня всего часик. Ты по делу или как?

— Или как. Поехали на хату, там поболтаем. Кофейку попьем — В отделе аренды, попросил у Костика ключи от квартиры. Он конечно же дал. Ехидно при этом ухмыльнувшись.

— Кофе можно было и у меня в офисе попить — нервно засмеялась.

— Нее. Обстановка не та. Недружеская.

— Так что за дело? — спрашивает и хитро улыбается.

— Да, вот хочу ответить себе на вопрос. Если наша переписка, продолжается уже пол года. Может в этом есть что-то большее? Блин, на старости лет умирать будешь и спросишь себя, а может быть, я что-то пропустил? — обстановка вроде бы разрядилась. Нам весело. Мы смеемся. Я подъезжаю к дому. Пытаюсь открыть свою дверцу. Ломается ручка. Дергаю ее, еще раз. Без пользы.

— Вот за что люблю жигули — так это за то, что ломается все именно тогда, когда этого не ожидаешь.

Она видно давно отвыкла от таких авто. Наверное и не привыкала совсем. Поэтому заливается, детским смехом.

— Ну, Борюсик, ты как всегда в своем репертуаре — почему-то, она всегда звала его Борюсиком. По детски как то. Они вышли из машины. От реки не только свежий ветерок, но и мартовская сырость. Татьяна, поводит узкими плечиками.

— О, прохладненько. Дама, хочет горячий кофе.

— Пошли в магазин зайдем, я куплю — отыскивают безлюдный магазинчик. С утра народу нет.

— Давай водочки возьмем? — предлагает джентльмен.

— Нее.

— А может вина?

— Нет. Крепкого нельзя, а слабое не люблю — морщит носик.

— А что?

— Во первых, встречи сегодня с нужными людьми, а во вторых — нельзя мне, печень болит и поджелудочная.

— Что серьезно болит?

— Да. Операцию пол года назад предлагали, а я все тяну и тяну — грустно шепчет — Боюсь. Хотя мне с тобой пить всегда нравилось. Ты такие истории рассказывал, интересные и смешные когда выпивали.

— Да уж, немножко не приврать, красиво не рассказать, а так все истории из моей жизни. Надо только, под правильным углом на все смотреть.

Борис покупает томатный сок. Килограмм хорошей свинины, всякие специи и банку Нескафе — голд. Она морщится, глядя на нее. Понятно, мы только натуральный продукт употребляем.

— Сей час мяска, тебе пожарю. Пальчики оближешь.

— Нет и мясо нельзя.

— Почему?

— Печень говорю, болит. Ем только творожок, кефирчик.

Они идут по набережной. Боря только тут замечает, что выглядит она бледненько и худее чем раньше. Но грудь вроде стала, на два размера больше.

— Что, Танюха, насиликонилась? — показывает глазами на титьки. Хитро так улыбается и дурачась, пищит детским голоском.

— Что вы дяденька, сами растут.

— Ага, у меня после 18– ти, ну в смысле лет, не фига не растет, а у нее после тридцатника, поперло — Танька, со смехом шлепает его, ладошкой, по плечу. Улыбаясь, медленно идут по набережной. Смотрит на нее. Да если не считать грудь, то похудела довольно сильно. Наверное, диеты всякие. Бледное лицо, особенно оттеняют, черные волосы до плеч. Прямая челка. Не известно, как такая прическа называется. Зато в глазах и голосе тоска, недостаток общения и обида на эту гребаную жизнь.

Как-то не произвольно, Борис начинает методику подстройки. (Это я его, целый год учил. Раньше проходил в мединституте, специализацию по психотерапии. Нас часами заставляли, ходить парами по коридору. Друг за другом. Первый просто шел, а второй полностью копировал его походку и движения. Когда я шел сзади, то представлял, что мое Я, полностью сливается с впереди идущим человеком. Через некоторое время, начало получаться. Следуя за ведущим, можно было управлять им. Замедляешь шаг и он замедляет, Ускоряешь и напарник так же. Спотыкаешься и впереди идущий, спотыкается. И наоборот. Я иду впереди. Сначала ни чего не чувствую. Потом становится комфортно и тепло. Но если шли сбивки, то сразу становилось как-то неуютно).

…Боря начинает потихоньку, подстраиваться под Татьяну. Копирует ее походку. Старается с ней слиться. Копирует движения рук и ног. Её всю, вдыхает в себя. Буквально минут через пять, чувствует ниточку, которая появляется между ними. Она еще тоненькая, но уже есть. Делает проверку. Как бы невзначай, перешагивает лужу и отклоняется от нее. Таню, как магнитом тянет за ним. Еще разок. Она повторяет все отклонения. Мужчина ведет. Связь установлена. Заходят в подъезд. Вызвали лифт. Опускается со скрипом. Едут на 8 этаж. Боря чуть отклоняется. Ее не осознанно, тянет за ним. Выходят из лифта. Открывают ключом дверь. Раздеваются в прихожей. Квартирка чистенькая. Большая кровать. Телевизор Самсунг. Вот только ни чайника, ни кофейника. Есть большая, литровая кружка. Пойдет. Борис набирает воду. Ставит на плиту греться. Режет мясо. Бросает на сковородку. Добавляются специи и соус. Ставится все на плитку, на медленный огонь. Таня, сидит рядом на табуретке.

— Что, на жестком сидеть. Пошли в комнату, пока готовится.

— Пошли — соглашается, с какой то грустной улыбкой. Тоненькая ниточка между ними остается. Женщина, забирается на большую кровать и садится спиной к стене. Обхватывает руками, согнутые в коленях ноги. Он садится рядом и обнимает ее за плечи. Она вся сжалась. Какая то маленькая. Борис любит маленьких. Она сначала пытается отстраниться. Он глажу по плечу, в ритм ее дыхания. Опять подстройка на подсознательном уровне. Потихоньку замедляет поглаживания. Голова, ложится ему на плечо. Он ложится на подушку и ложит ее рядом. Поворачивает лицом к себе. Таня, утыкается носом ему в грудь.

— Как у меня руки замерзли — тихо шепчет и пихает свои ледяные ладошки, ему под футболку.

— Грейся — целует в смоляные волосы. Так они просто лежат и дышат друг другом. Поднимает ее лицо к себе и целует в бледные губы. Они холодные, крепко сжаты. Глаза закрыты и слегка подрагивают. Они просто лежат и молчат. Их тела привыкают друг к другу.

— Там уже вода вскипела. Надо кофе хлебнуть — порывается встать. Он встает и идет на кухню. Таня следом. Плитка плохая. Вода еще чуть теплая. Мясо тоже не разогрелось.

— Я сейчас — Боря идет в комнату и расстилает постельные принадлежности. Спиной чувствует, как она подходит.

— А, где сейчас, Ленка Яблонская знаешь? — Резко оборачивается и неожиданно спрашивает.

— Да, с Ленкой мы видимся часто, она у мня деньги занимает периодически — усмехается она.

— Ну, это как обычно. Потом фиг отдает, конечно.

— Да вообще не отдает, уже накопилось прилично. Но, подруга все-таки — улыбается.

— Таких подруг, до хрена вокруг — Кажется Таня, под этот разговор, даже не замечает, что с нее снимают черную кофточку и такого же цвета лифчик. Небрежно роняются на пол, брючки. Полностью раздета. Он тоже. Само собой, ложатся под одеяло. Его поколачивает. Ее бьет озноб. Это просто, какая то истерика. Борис пытается остановить, ее длинным поцелуем. Гладит руки, грудь, живот. Внутри начинают порхать, десятки бабочек. Улетают и возникают снова. Где-то внизу живота. Он даже не заметил, как оказался на ней. Начинает двигаться, медленно и плавно. Она смеется. Он тоже. Истерика продолжается. Два сумасшедших, перебивая друг друга, смеясь, начинают, рассказывать последние новости, про знакомых.

Словесный водопад, разбавляют анекдотами и шутками. Все это, под истерический хохот обоих. Со стороны зрелище, дикое и странное. Ни в коем случае не эротическое. Триллер какой-то. Любовь двух психопатов, сбежавших из дурдома. Такой дикий разговор, продолжается минут двадцать. Движения становятся быстрее, еще быстрее. Он чувствую, что скоро прибежит.

— Нет, не в меня. На животик — она во время сказала. Потому что, уже не может сдерживаться и весь выходит на нее. Он пропадает где-то во вспышках, стоне и пульсации. Во всем теле, полное расслабление. Проходит минут пять. Таня лежит у него на плече. Он очнулся и дурачится. Произносит стонущим голосом.

— Где я? — Таня подыгрывает сходу.

— Кто ты? — вместо смеха стон какой-то. У них опять истерика.

— Да, Борюсик, ты меня застал врасплох — она щипает его за живот — Ну ты даешь. У меня сейчас такое чувство, нереальности. Просто такого быть не может. Как у тебя все это получилось? Хотя я всегда знала, что ты такой. Я всегда знала. Я видела это, по твоим глазам. Ой, этого не может быть. Ты даешь. Ты мне крышу снес.

— Что такого, ты там в глазах видела?

— Что ты хулиган. Тебя глаза выдавали — шкодные. Но, все непокобелимым прикидывался. Я к нему и так и сяк, а он все ломался гад. А сей час почему?

— Захотелось и все тут — не буду же мужчина ей рассказывать, что вся любовная энергия сконцентрировавшаяся во время депрессии, выплеснулась на нее, в такой извращенной форме. Все равно не поймет.

— А, раньше, что не хотелось?

— Нет. Но, когда, про теплые деньки мне послание прислала, захотелось.

— Да, я многим друзьям, такое посылаю. Ты просто меня не правильно понял.

— Понял все правильно. Слышь Тань, у тебя, наверное много мужчин? — Борис задает глупый вопрос.

— Да нет. Все его боятся. Как узнают кто я. Так шарахаются, как от прокаженной.

— Да, а тут я такой, нарисовался.

Таня, неожиданно вскочила с кровати и пошлепала, в направлении туалета.

— Я сейчас, не убегай — он надевает джинсы и идет на кухню. Вода вскипела. Насыпает кофе. Мясо тоже, почти готово. Помешал его. Аромат обалденный. Через некоторое время, сидят на кухне, пьют кофе. Мясо он один, как-то есть не стал, унес его в комнату и поставил на журнальный столик. Потом в кровати повторилось все заново. Но уже без истерик. Спокойно, молча, с нескончаемым поцелуем. Все закончилось как в прошлый раз, но более спокойно. Как он ни старался, у нее ни смог вызвать оргазм. Наверное, нервная система еще не расслабилась. Опять лежат рядом. Он неожиданно чувствую дрожь во всем ее теле. Руки холодные, как лед. Смотрит на бледном лбу, капельки пота.

— Тебе что плохо?

— Да нет.

— Я же вижу. Что с тобой?

— У меня, вегето-сосудистая дистония и сердечко что-то барахлит.

— Ты что мать. В твои то 31 годик, вся больная — смотрит в ее черносмородиновые глаза и ужасается. Зрачки, как булавочные уколы. Блин, только не это…

Неужели на игле, наша Таня. Начинает целовать шею, грудь, смотрит на руки. Вроде проколов нет. Касается губами живота, ноги. Краем глаза смотрит на пах. Все нормально. Вены на лодыжках, тоже без точек. Возвращается вверх. Может и правда болеет.

Ложится рядом и смотрит опять в глаза. Как-то быстро шмыгая носом, она шепчет.

— Хочешь коксу нюхнуть? — ну вот и приехали девочки. Все понятно.

— Нет — отвечает быстро.

— Попробуй, это так классно.

— Я пробовал один раз. Слишком хорошо, что бы пробовать второй. Сейчас бы водочки грамм, 150 врезать, это да.

— Ну, я тогда сей час схожу, ты побудь. Хорошо, а?

— Конечно — Она берет свою сумочку и уходит на кухню. На Борю нападает волчий аппетит.

Подсаживается к журнальному столику, на котором поставлена сковорода с жареной свининой и начинает жадно есть. Получилось вкусно и сочно. Почти все донямкал. Ложится на кровать — Да Танюшка, Танюшка. Скоксилась. Так вот и хрен подумаешь Да, жизнь сука такая. Блин как же она так. Все, наверное, из-за этого урода, Лелика. Что же делается в этом мире, а люди?

Неожиданно, на него снисходит волшебное зрелище. В комнату плавно залетает, кружась в чудесном танце, удивительное создание. Фея из сказочной страны. Вертится по комнате, в волшебном танце. Плавно взлетает и опускается. Она необыкновенно красива. Такой красоты, он не видел ни когда в жизни. Щечки румяные, глазки сверкают, как черные жемчужины. Смоляные волосы, вьются вокруг нее, шелковыми волнами. Если бы ему сказали, что эта та же женщина, что была еще пол часа назад, ни за что не поверил.

Чудесное превращение, полностью завораживает. Возбуждение нарастает, быстро и стремительно.

— Сей час ты мне за все ответишь, презренный — с этими словами, она прыгает на него чёрной пантерой — ну, держись Борюсик.

Давненько его не насиловали. Да вообще ни когда не насиловали. А Танюха, с Борей делала это. Она просто прокачивала по всему телу, высококачественный, Колумбийский кайф, очищенный через свое девичье тело. С каждым толчком, вымывала всю шелуху, накопившуюся за долгие годы. Все шлаки, скопившиеся после нервных стрессов. Она гнала с бешенной скорость, по всему телу, такую энергию, что он боялся потерять сознание. Боялся, что разорвет от переполнявшего, неземного блаженства. Так вот оказывается, как можно употреблять наркотики, без вреда для своего здоровья. С глухим стоном, она взорвалась, но не останавливаясь пошла на второй круг. Через некоторое время этой дикой скачки, пришла к финишу и во второй раз. Но продолжала нестись, закусив заалевшие губы. Он начал тоже подходить. В пояснице начала накапливаться энергия. Хотел из нее выйти, но услышал крик.

— Нет! нет! В меня! Хочууу!!! Давай!!! Еще!!! — они вместе приходят к финишу. Ноздря в ноздрю. Взрыв. Вспышка. Судороги по телам проходят электрическим разрядом. Их подбрасывает на кровати и мелко колотит.

Амазонка, объезжала мустанга. Дикая скачка. Как она только с не слетела. Чем держалась? За что?

Они лежат и тают. Уже четвертый час. Борису надо ехать. Он пытается встать.

— Нет — стонет она.

— Мне надо ехать.

— Нет — Ох уж эти женщины. Тайна за двадцатью семью печатями. То их не затащишь в постель, а потом от них не уйдешь. Потихоньку они все-таки встают и одеваются.

Едут на машине. Болтают ни о чем. Переключая скорость, Борис неожиданно замечает, какие у нее длинные ногти. Сантиметров пять и черные как у хищной птицы, терзающей добычу. В голове сама собой, рождается садистская картинка. Она пристегнута наручниками, а он ей стрижёт ножницами ноготки.

— Ой, какие длинные отрастила то. Что же ты Танечка, совсем за собой не следишь. Фу, какая бяка. Сей час я тебе их постригу. Будут маленькие. Аккуратненькие. Под самый корешок их, чик, чик, чик — да, после этого, Боре точно не жить. Подвозит ее к администрации, туда, откуда взял.

— Когда мы еще встретимся? — смотрит внимательно.

— Наверное, никогда — уводит взгляд в сторону Борис. Она даже еще не знает что он через неделю собрался жениться. Вот такой мальчишник устроил. Таня, наверное о че то догадывается.

— Ну, ты и сволочь — хлопает дверкой. Что-то его часто в последнее время, называют сволочью. Так можно и привыкнуть. Подъезжая к своему дому, Борис получает Смс-ку.

— Если муж узнает, то тебя застрелит — Боря знает Лелика, придурок еще тот. Сначала тебя застрелит, потом его. Второму не страшно умирать. В голове начинает крутиться, детская песенка. — Сначала мы тебя убьем, потом и нас убьют… Уже дома, далеко за полночь, получил еще одно послание.

— У меня все прекрасно. Спокойной ночи — прочитал он.

— Спокойной ночи — прошептал в ответ. Неожиданно представил Таню. Как она вдыхает ароматы, Колумбийской атмосферы. Ложится на свою большую кровать. Смотрит на себя в большое зеркало на потолке и посылает всем Смс-ки. Борис уже спит, когда в голове возникает.

— Какое вкусное слово, сволочь. Оно горько-сладкое на вкус….

…Воспоминания этой истории обламываются, весенним ледком под ногами. Хрусть и ты из теплых, сладостных грёз, оказываешься в ледяной воде действительности. Из лесной темноты, выныривают здоровущие Эттины. С огромными дубинками наперевес, мохнатая стайка из пяти монстров, радостно бежит ко мне. Морды радостные, словно мы не виделись с выпускного. Старые одноклассники, только хотят обнять, смертельными объятиями. Топают волосатыми ногами по земле, словно мамонты на пробежке. Группа мамонтенков, стремительно приближается.

Вскочил с земли, чёртиком из табакерки. Но-Дачи свистнул, словно в китайском, дешёвый фильме, про Кунг-фу. Приготовился. Встал в боевую позицию.

Первый мужлан, налетел на лезвие по дурости. Надо было притормозить, а этот тупорылый детина, попытался проверить грудью, крепость моего клинка. Фонтан крови, хлестнул из под левой, мохнатой титьки. Только успел вытащить клинок, следующий враг на подходе. Взмах и клыкастая, голова катится по зеленой лужайке…

Что обламывало, так это пока бьешься с одним, остальные топают к Арафелевской тушке. Зачем возится с этим попрыгунчиком, когда такая вкусняшка, без присмотра лежит. Кое-как расправился с извергами. После них, десяток горгулий, показались семечками. Битва затянулась до рассвета.

Когда Арафелька, очнулась под утро, поляна была окружена небольшим валом трупов. Много за эту ночь, монстров вышло в астрал. Ну и хорошо, а то совсем один бы, со скуки умер, или уснул. Когда девушка проснулась, то долго, удивлёнными глазами, оглядывала кучи мяса.

— Да, смотрю, ты время тут даром не терял.

— Охранял вас сударыня, как мог.

— Спасибо, мой рыцарь.

— Старался. Какие дальнейшие действия.

— Пешком долго добираться. Надо лошадей приручить.

Ее, желание получилось наполовину. Приручили, лам. Кстати ни чем не хуже коняжек. После пересечения мрачного леса, кишащего, всякой мерзостью, перед нами открылось прекрасное зрелище. Великолепный замок, Огромный, теряющийся в облаках. Тадж-Махал, отдыхает.

— Вот и добрались — Арафель, первый раз за всю поездку искренне улыбнулась — достигли цели.

— Ага, наша цель коммунизм — скептически смотрю на зубчатые стены — Значит сюда ты, меня вела.

В груди защемило. Нехорошее предчувствие, пробежало колючими мурашками по всему телу. Нам кажется, мы знаем, чего хотим. Все время выясняем, как получить то, к чему стремимся. Кто может нам помочь, а кто мешает. Иногда нам везет и в руки падает приз. Именно который желали. А жизнь становится хуже. Намного. Будь осторожней в своих желаниях. Мне нужно было спасать Парадокса. Прибыли — спасай.

Молча трясясь на пыльных ламах, приблизились к загадочной и величественной крепости. Вблизи, она еще грандиозней. Поворачиваюсь к спутнице. Арафель, задумчива и молчалива. Кажется что она, решает сложнейшую задачу. Через секунду, она встряхивает белокурой челкой, морщит брезгливо носик.

Голова в голову, подъезжаем к огромным воротам. Только хотел крикнуть, «Что там спите уроды! Открывайте!». Плита, вышиной с пятиэтажку, поехала вверх с тихим скрипом. Такая раздавит человека, как муравья, словно Египетская пирамида. С гудением и кряхтением, каменная глыба, уходит ввысь. Ну да, все сделано компьютерной графикой. Если, что-то здесь и заскрипит, то это мой мозг.

Степенно, по царски, проезжаем рубеж. Каменные ворота, за нами опускаются и словно нож гильотины, отрезают нас от жизни. Мы оказались во дворе замка, величиной с футбольное поле. Травка шелковистая, изумрудная. Ни одной живой души, но такое ощущение, сейчас выбежит много команд. Какая неприятность, что я знаю, против кого они будут играть.

Неожиданно, липкая, холодная рука, опять сдавила сердце. Предчувствие смертельной опасности, толченым стеклом распылилось по моим венам и артериям. Повернулся к спутнице. На ее щеках, майским рассветом, вспыхнул румянец. Реснички кокетливо затрепетали. Сама невинность, взглянула на меня.

— Дорогой, ты что-то побледнел — томный голос, щекотнул, меня где-то в груди — Ах, не спал совсем, сейчас отдохнешь с дороги — она выгнулась, как сытая пантера. Выпятила выпуклости, показала, все свои впуклости.

— Нам же Парадокса, спасать надо — ловлю её лгущий, ускользающий взгляд.

— Так же, как и тебя, милый. Сейчас, никто не спасёт самурая, Карабасоффа — её звонкий смех раскатился стеклянными шариками, по зеленой траве. Секунда и Арафель, растворилась ложкой меда в стакане с кипятком. На том месте, где она стояла, задрожал воздух. Так бывает в жару, над асфальтом. С запозданием, раздался негромкий хлопок. И здесь кто-то балуется, китайскими петардами. Увы…

Опять волна, доселе неизвестного, вселенского ужаса, накрыла меня с головой. Ох, зачем я, когда-то сел играть, в эту грёбаную игру. Мама роди меня обратно…

Глава 4 Парадокс

Эскейп, эскейп, эскейп…

Я, пытался выйти из игры, наверное, сотню раз. Мысленно представлял, как нажимаю, кнопочку, в левом верхнем углу. Но, моё сознание, было заперто в ловушку. Глухо и напрочь. Я, пленник виртуальной реальности, под названием, Ультра.

Всё, бесполезно. Меня заманили. Заморозили. Я, жертва, интриг. Спасибо тебе, Арафель. Моя, виртуальная, Американская любовь. Ты, славно постаралась. Какой же, я дурак. Поверил этим, голубым глазкам. Да, западня что надо. Моё сознание заперто в этом мире. Что будет с моим телом в реальной жизни? Наверное, дней через семь, восемь, оно там умрет. Затем, исчезну и я. Но, если Парадокс, здесь живет, может, останусь жить? Фиг его знает. Вот влип, идиот. Доигрался. Вот дуралей. Кракозяба замандыканая.

Не торопясь, а куда сейчас торопится, спрыгнул с коня. Мягкая трава, приятно пружинит под стальными сандалиями. Потрепал, Буцефала, по черной, цыганской, смоляной гриве. Она свита, из охапки черной лески. Карий глаз, смотрит доверчиво, по дружески. Крупная жилка дрожит, под шелковистой, гудроновой кожей. Фр-р-р. Коняга, замотал крупной, глазастой башкой. Животное, мне доверяет.

Отхожу, на пол шага назад. Оглядел крепостные стены замка. Высокие, серые, каменные. До облаков конечно не достают. Но, небоскребы, конкретные. Ни куда от сюда не деться. Пробежался несколько раз по полю. Да, сейчас бы, футбольчик погонять. Не судьба видно. Подошел к воротам дворца. Резные. Из золота и платины. Я в металлах разбираюсь. Тут меня не наколешь.

Сжал кулак и со всей злости заколотил по блестящей поверхности. Бах, бах, бах. Глухой звук, тут же загасился, невидимым глушителем. Нет никого, дома. Хозяева ушли погулять. Огляделся. Справа за воротами, в закутке, уютный уголок. Шаркая железными подошвами по сочной траве, иду в укромное местечко. С тяжким вздохом, сажусь на землю. Как плохо-то. Обхватил коленки руками. Доспехи скрипнули консервной банкой. Я, понимаю сейчас женщин, которые любят так сидеть при опасности. Страшно и ужасно. Сейчас и со мной начнут делать, что ни будь непотребное. Противоестественное.

Смотрю на дворцовую, зеленую полянку. А, что, похоже. Играл когда-то в крутого Сэма. Там тоже был такой пейзажик. Красотища. Солнышко, лучиками играет. Все такое яркое и сочное. Потом, выбегают тридцать три футбольные команды монстров, разного калибра и начинается, писец. Зверёк, такой в тундре есть. Там-то, хоть оружия было до не могу. А, тут почти с голыми руками. Ну, что я сделаю с ними одной сабелькой, хоть бы пулемет дали для смеху. Какая глупая, оригинальная и незатейливая смерть.

Фа-х-х-х. По башке ударило, чем-то, изнутри. В черепушке забурлила кровь, словно открыли бутылку шампанского. Зрение сузилось, до десяти копеечной монетки. Мозг, начал плавиться и стекать в сандалии.

Фа-х-х-х. Жемчужинка, меня защитила. Хорошо, что я подготовился. Все восстановилось, медленно и постепенно. Опять все хорошо. Зрение пришло в норму. Все опять вижу четко и ясно. Ага, была мозговая атака.

Неожиданно меня штурмуют второй раз. В голове завизжала циркулярная пила. Ж-ж-ж-ж-ж-ж. Собираю всю свою волю в кулак. Изыди нечистый!!!

Бах!!! Опять хорошо. Слух восстановился. Постепенно приходит понимание. Меня пытаются вывернуть, мозжечком наизнанку. Хрена вам.

Бац!!! Воспоминания побежали задом, вперед, или на перёд. Трудно разобраться. Институт… армия… школа. Вспышка… детский садик… род дом. У-у-у-у-у-у, вою во весь голос, меня все-таки достали, пытаются вернуть в эмбриональное состояние, или даже в сперматозоидное. Жемчужинка защити…

Бах!!! Все опять реально.

Вспышка!!! Мозг раздирает электрическим разрядом в 10000 Кило Ватт.

…Ну, наконец-то. Давненько не виделись. Доброе, светлое лицо, всплыло прямо перед глазами. Кто-то, называет его богом, а это просто наш учитель.

— Сын мой — раздается в голове густой баритон — Искупи свою вину. Не справишься, растворю твое сознание в других учениках Ультры.

— Что мне нужно сделать, Отче? — мысленно произношу слова.

— Не сопротивляйся, просто расслабься и отдай себя в руки судье Мак Линку — голос становится вкрадчивым, как у змея искусителя.

— Ты не бог. Ты программа. Тебе меня не сломить — шепчу потрескавшимися губами— Ха Ха Ха— и начинаю дико хохотать.

Фа-а-х-х. Сижу, прислонившись к стене. Холодная. Каменная. Почки бы не застудить. Да зачем мне сейчас почки. На раз пописать. Буцефал, пасется на зеленой полянке. Фыркает. Трясет мохнатой, длинной, чёрной гривой. Я, в тенечке, отдыхаю. Голова вроде просветлела. Ух, гады, хотели моё сознание исковеркать. Не выйдет. Отходняк, как после крутого похмелья. Конкретно, они мне мозги жуют. Меня гложут жуткие сомнения, выйду ли я, отсюда вообще живым. А если выйду то буду наверное до самой смерти писаться в постель и пукать в людных местах.

Постепенно прихожу в себя. Ну, что за фигня померещится. Совсем крыша поехала. Опираюсь обеими руками о землю. Ладони прорывают дерн, пальцы погружаются в чернозем. Усаживаюсь поудобнее. Ладони чувствуют, какую то липкость. Подношу к лицу. Из-под ногтей, сочится кровь. Рубиновые капельки, начинают падать на траву. Все быстрее и быстрее. Вот уже тоненькие струйки, начали брызгать, как из тонких шлангов. Меня начинает трясти. Стоп, мне все это кажется. Это иллюзия. Сейчас идет внушение. Закрываю глаза до боли и мотаю, как упрямый бычок головой. Веки медленно, как шторки на сцене, распахиваются. Все нормально, вроде бы. Все опять четко и ясно.

Подношу руки к глазам. Ладони чистые. Кровавый глюк исчез. Что-то, я уже устал. Вот, блин садисты? Убили бы сразу и все. Без всяких извращений. Быстро и сразу. Нет, поглумиться захотелось.

Краем глаза замечаю движение. Огромные, золотые ворота дворца, начинают, со скрежетом открываться. Меня приглашают в гости? Почему бы, не зайти? Терять то уже нечего. Разве, я похож на скромника? Резко встаю. Отряхиваю задницу, от несуществующих травинок и топаю к воротам.

Не торопясь, поднимаюсь по высоким, красного гранита, ступенькам. Заглядываю внутрь. Бесконечно длинный коридор, освещают смрадно чадящие, факела. Тоннель, тянется далеко, в неизвестность. Конца не видно. Страшновато. Да, пофиг. Надо двигаться только вперед. Осторожно ступаю, на выстланный мозаикой, мраморный пол. Рисунок непонятный, в красно коричневых тонах. простые геометрические фигуры.

Звездочки, ромбики. Какие-то, сатанинские символы. Ладна, что уж теперь боятся. Пойдем, познакомимся с хозяином, всего этого великолепия. Или может с хозяйкой?

Шаги гулко раздаются, в мрачном, каменном тоннеле. Бреду в совершенно разобранном виде. Железная обувь, высекает белые искры из мраморного пола. «Я не боюсь. Я не боюсь. Я, смелый парень. Я волк, вы овцы. Я, вас съем». Пытаюсь детской, глупой психотерапевтической матрицей, подбодрить себя. Хм. Все равно мрачновато и страшновато. Иду под гулкими, сырыми сводами.

Сзади послышался шум. Нервно оглянулся. Ворота захлопнулись, с жутким скрипом. Опять ловушка. Устал. Надоело. Почему всю жизнь, нас преследуют ловушки. О, сразу на ум пришло, как на занятиях по НЛП, нашу группу грузил преподаватель. Да, тот самый, Валера Трезвевский.

— Маструбация, как вы к этому относитесь? — с ехидной улыбкой, хищника, пытливо смотрел нам в глаза, препод — Все это делают и все этого стесняются. Фигня какая. Я, к этому отношусь, как спортсмен к разминке, перед соревнованиями. Забегаешь в душ. Женщина тебя ждет. Красавица, из сказок, тысяча и одна ночь. Грудь, бедра, обворожительная улыбка. Ты, так ее хочешь, что фантазии ускоряют время… А, потом, после тренировки, еще лучше. Все происходит так же, но гораздо сказочней, чем себе это представлял. Есть с чем сравнить. Фантазии с реальностью. Что, группа, скажете вы, этим не занимались ни разу? — глаза сужаются, до змеиных щелочек. Мужчины, начинают нервно хихикать. Особи женского пола, гневно хмурится. Психологическая ловушка, блин.

Бах, действительность, вырывает мозг, из тумана воспоминаний. Холодная волна прошла по спине. Резко повернулся, всем телом. Медленно обвел взглядом мрачные стены. Из серых кирпичей, выдвигаются, страшные морды. Секунда и они исчезли. Показалось. Незаметно крещусь. Разворачиваюсь и неожиданно утыкаюсь, в огромные, медные двери. С чувством безнадежности, пинаю ногой, по массивному металлу. Створки распахиваются, неожиданно мягко. Словно картонные.

Чудное зрелище, завораживает взор. Дивная, дворцовая зала, вся залита ярким светом. В лицо пахнуло запахом розового масла и апельсинов. Блеск золота убивает, напрочь. Роскошь несусветная. Вхожу резко и решительно. Двери за мной, гулко захлопываются, тыкая в спину, упругой волной. Трясу головой, словно оглушенный, артподготовкой пехотинец. На меня, морским прибоем, хлынул шум разномастных голосов. Перекрывая их, нежно звучит торжественная музыка Баха. Клавесин и скрипки, взяли первые волшебные аккорды. В массивных люстрах, янтарно горят, свечи. Арктическим льдом, сверкает аристократический хрусталь.

Постепенно, перед глазами, возникает масса народу. Мужчины и женщины. Старинные камзолы, и пышные платья. Все в париках, улыбаются, беседуют. Гул голосов хлынул на меня неожиданным водопадом. На меня ноль внимания. Двор, короля, Людовика XIV. Красная, шикарная дорожка, бежит к… трону. Большое кресло, увенчанное короной и слева, поменьше с маленькой коронкой. Ступаю на мягкую, красного бархата, ковровую дорожку. Целеустремленно иду вперед. На троне, две фигуры. Подхожу. Наверное, король и королева. Извините, этикетов мы не знаем. Представлюсь, как умею. Монарх, машет мне ручкой — Подходи мол. Где-то, я его видел. Странно, лицо не знакомое, но ощущение, вроде сталкивались уже. Чернявые кудри, до плеч. Корона, сдвинутая на ухо. Глаза смешливыми, колючими льдинками холодят сердце.

— Бона серас, мачо — Поднимаю руку, в знак приветствия. Смотрю, узнал меня. Кивает в ответ — Разрешите представится, Гарик.

— Привет. Встречались уже. Меня зовут, Асус. В реальной жизни, Алекс — улыбка у него добрая. Так улыбаются, матери, после долгой разлуки — Точнее, Алекс Мак Линк — Сейчас у меня внешность, настоящая, как в жизни. А, это моя жена — Полли. Ты, её знаешь, как Арафель — небрежно машет рукой в сторону, кукольной блондинки, сидящей на троне поменьше. Осторожно поднимаюсь по ступенькам. Девушка сидит на троне и смотрит сквозь меня, будто я состою из инертного газа. Ощущение, что она или под наркозом, или спит. Лицо то же, но другое. Женщины неуловимые создания.

Нерешительно молвлю, нащупывая стиль общения. Слова застревают, замороженными кусочками мармелада в горле.

— Арафель, мы же с тобой столько пережили. Помнишь монстров. Кладбище. Ну, ты что? — смотрю в её пустые глаза. Понимаю в секунду. Её держит, Алекс. Чем и как, не пойму пока. Она к нему привязана, как жеребенок к привязи. Девушка с тоской смотрит мне в глаза. Обреченные слова, слетают с губ.

— Это игра. Я, замужняя женщина. А ты солдафон. Отстань от меня — девушка ожила и нервно оглянулась — Алекс, он сам ко мне прицепился — губки хотели показать мне кукиш, но непроизвольно сложились в лучезарную улыбку.

Странная ситуёвина! Асус, собственной персоной, общается со мной. Рядом, моя любимая, подружайка по оружию — Арафелька. Сидит, лыбится, белыми, стоматологическими зубками. Она, жена Асуса! Кабздец! Мне плохо! Воды! Пол квартиры, за стакан воды! Но, может Арафель в анабиозе? Она не понимает, что происходит? Красива сволочь. Она вполне могла рекламировать своей улыбкой, антикариесную жвачку. А своими волосами, супер мега шампунь. А полная грудь с заостренными, как карандаши сосками могла бы украсить любой журнал, для озабоченных дядек. Такая симпатяга, обязательно должна быть красива душой. А, женщины с красивой душой — это моя слабость. Нафиг она связалась с этим ублюдком.

Асус, машет рукой, сверху в низ, прерывая мои размышления. Что-то дзинькнуло, школьным звонком и передо мной, появилось добротное, красного бархата, кресло. Просто королевское кресло. Жаль, что я здесь не монарх.

— Прошу, подсаживайся. Не стесняйся, в моем дворце — тонкие губы, скривились в злорадной ухмылке. Поворачиваю, кресло за спинку и плюхаюсь на мягкое, удобное сиденье. В реале оно бы точно называлось, Офисное кресло Монарх — Ну, что скажешь уважаемый Карабасофф, ой извини, тебя кажется, в жизни зовут Гарик? — в руке у Асуса, неожиданно появляется серебряный кинжальчик — Повоюем?

— Ой, кажется, я должен сопровождать свою бабушку на тренировку по бодибилдингу — хочу тупо отмазаться — Хотя…Да пофигу. Повоюем. Выходи на бой.

— Ха, дурачек. Сначала ты с этими сразись. Победишь, освобожу — владыка Ультры криво усмехнулся и кивнул за мою спину.

Оглядываюсь. Придворные преобразились. Мужчины и женщины вооружены. Кто мечем, кто топором, их на вскидку человек тридцать. Медленно начинают приближаться. Намерения у них явно милитаристские.

Не долго думая достаю из кармана стекло вымазанное моей кровью. Навожу на эту толпу.

— Каб-Алла! — замогильным голосом произношу заклинание. Пол задрожал, как перед землетрясением. Посреди этого сброда, материализовалось, нечто волосатое и огромное. С грацией бульдозера монстр начал хватать людей одетых в старинные платья и запихивать в рот. Толпа от этой неожиданности дико заорала, словно футбольные болельщики попавшие вместо стадиона, в большой театр на Лебединое озеро. Но чудище с безразличием делало свое дело. Закусив последней, истерично визжащей тёткой, монстр с громким хлопком исчез. Запахло прорвавшей канализацией.

— Ну вот, победил твою ораву. Освобождай, как обещал — ложу стеклышко в карман.

— Я, обманул. Ты здесь останешься навсегда, пока не умрёшь.

— Но, позвольте…

— Позвольте вам не позволить. — Асус криво ухмыляется.

— Ну, ты и козлина. И совесть у тебя из пластилина — почти рифмой выдаю своему рабовладельцу.

— Я, знал, что ты грубиян. Тонкий грубиян. Есть у нас у русских, врожденное хамство.

— А, как с тобой еще? Цецки-Пецки, разводить, что ли? — Вальяжно ложу ногу на ногу. Четвёрочкой. Наглеть, так наглеть. Какой тут риск?

— Вот, Гарик, хочу предложить тебе, провести последние твои дни, в жизни, здесь. В роскоши и разврате. Думаю, шикарная смерть. Проси чего хочешь. Жратва, напитки, женщины. Любые, самые невозможные развлечения. Что только пожелаешь. Можешь даже, на мое место сесть. Взгляни — величественный взмах руки показал за мою спину.

Поворачиваю голову. Мама, дорогая. Фортуна, от широт своей Фортунячьей души, подкинула мне картинку…

Придворные переквалифицировались. Скинули камзолы и платья. Наглядная иллюстрация камасутры в действии. Таких поз, я даже в самых бредовых снах представить себе не мог. Все, персонажи, королевского двора, начали активно двигаться и громко стонать, с таким остервенением, словно завтра поутру их всех расстреляют. Группа эротоманов-трудоголиков задвигались с таким энтузиазмом словно они сами только что изобрели секс. Картинка завораживала взор своей нереальностью.

— Присоединяйся, что рот раскрыл — Асус засмеялся и захлопал в ладоши как ребёнок.

С трудом отрываю взгляд от свального греха.

— Нет, я как нибудь, попозже — проглатываю тугой комок промокашки, застрявший в горле — А, Парадокс, что тоже тут?

— Конечно. Как же без моего верного друга, Павла. Вот он. Занимается своим, любимым делом. Ваяет. Видишь, как пальчики быстро бегают. Не подумай, что это компьютерный онанизм. Он так думает.

Только сейчас обращаю внимание на длинноволосого паренька, что сидит сбоку, от трона. На голом, мраморном полу. Ноги калачиком. На коленях, ноутбук. Пальцы мелькают, спицами гоночного велика. Лупит по «клаве», как швейная машинка Зингер. Взлохмаченные, сальные волосы, раньше были неизвестно какого цвета сейчас седые. Возраст, мой. Лет тридцать. Голова опущена. Увлечен, своим делом. Он один. Никого нет рядом.

— Да, кстати, что у тебя за необыкновенные способности, может поделишься? — Асус по дружески улыбнулся, одними бровями.

— Конечно, нет ни каких секретов. Нлп. Нейро лингвистическое, программирование. Работа с подсознанием. Трудно, но изучить можно. Плюс еще, куча, маленьких хитростей.

— Какие? — Асус заинтересованно поёрзал на троне.

— Ну, например, развитие памяти. Для запоминания, пользуюсь простой схемкой.

— Очень интересно. Расскажи — интерес неподдельный.

— Всё очень просто. Возьмем любую квартиру. Лучше, в которой жил в детстве. А, то что будешь запоминать представляй, образными словами. Просто слова представь, в виде вещей и раскладывай их по кругу.

Алекс. Сажу, тебя в кресло. Полли. Плюхнулась на диван. Ультра — ставлю комп на стол… Ну и так далее.

— Ну, про нлп, я наслышан? А, вот с памятью, можно поподробнее? — улыбка из дружеской, превратилась в братскую.

— Да. Проще, не бывает — я поддался его обаянию — Цифры вообще запоминать легко. Каждую, представляешь визуально. Вот номер моего счета, в Московском Федеральном Банке. Сокращенно — МосФебанк! 0000 — четыре колеса у машинки. 77 — два перекрещенных топорика. 1 — Стоит парень с большим носом. 88 — две толстых тетки. 2 — гусь плывет по озеру. 6 — пузатый мужик. 3 — святая троица, над этим всем. 5 — машина пятерка, жигуленок, конечно тебе это ни о чем не говорит.

— Почему же, помню. Я, сам из России. Родился там и вся молодость в Сибири прошла.

— Ого, земляки значит. Ну, слушай зема, последние цифры — 486. Первый мой комп.

— Хм. Мой тоже — Асус, как-то ностальгически улыбнулся.

— Вот и у нас есть, что-то общее — по всему телу прошелся ледяной ветер. Словно меня выставили голым на декабрьскую вьюгу. Неожиданное понимание, что меня скоро убьют, запоздало накрыло меня океанской, соленой волной. И виноват в этом будет человек с которым я разговариваю. Нет два человека.

— У вас простые компы, или ноутбуки? — спрашиваю, неожиданно даже для себя.

— Ха! Ты, таких, даже и не видел. Просто, третье тысячелетие — хвастливо выпятил нижнюю губу король — Вместо «клавы», токосъемник под языком. У кого-то и в языке — ухмылка в сторону Полли — Вместо монитора, сфера саркофага. Все по последнему слову прогресса. Почему тебя это заинтересовало?

— Сейчас объясню — у меня остался, единственный шанс, выбраться отсюда — Я, хочу попросить, ну последнее желание обреченного на казнь. Смертнику, ведь полагается последнее желание? Неправда ли?

— Да, конечно. Проси, что хочешь король Ультры благодушно откинулся в кресле.

— Опиши пожалуйста, как это выглядит. Ну, последнее чудо компо строения.

— Вопросов нет, Гарик. Идущему на смерть, любое желание — добрая, смертельная улыбка, осветила худощавое лицо — Маленькая горошинка, под языком, заменяет мышь и клавиатуру. Монитор — сфера саркофага. Лежать, очень удобно.

— Можешь сейчас, одну часть сознания, оставить здесь, а другой выйти на лежанку, к твоему супер-компьютеру? Оглядеться по сторонам, попробуйте, оба. Алекс, Полли. Попробуйте. У вас это получится — блин, главное не спугнуть. Мысли в голове несутся, табуном, разъяренных мустангов. Нужно действовать очень осторожно.

— Да, я сейчас частично вижу. Вот, передо мной экран. Слева, стол. На нем пачка сигарет. Справа, еще один комп, Полька лежит. Одна нога, согнута в коленке — Алекс поднял глаза к потолку. Главное не порвать, эту тоненькую ниточку. Пусть, она превратится, в крепкий, корабельный канат.

— Алекс. Полли. Сейчас, когда я закончу это предложение, вы вдруг неожиданно, услышите… свое дыхание. Вы услышите… как вы дышите.

Ваша грудь, поднимается… и опускается. Вы чувствуете, холодок ноздрей, при в дохе. Чувствуете, как воздух проходит через нос… горло… совсем незаметно растекается в легких. Кислород разносится кровью, по всему телу. Доходит до каждой клеточки. В твоем организме, сейчас происходят удивительные процессы. Я, буду считать до трех. На счет три, вы будете спать крепким гипнотическим сном.

Раз… Дыхание, ровное, нормальное. Ваше дыхание — это дыхание спящего человека.

Два… По всему телу, прошла теплая волна. Руки стали тяжелыми. Они как буд-то налились свинцовой тяжестью. Ноги устали, они отдыхают. Веки налились тяжестью. Веки намазали медом. Они слиплись. Нет, ни сил не желания… пусть они будут закрыты.

Три… Спать… Сон ровный, нормальный. Сон, ровный, спокойный. Наконец-то можно поспать. Отдохнуть… Спать…

Спать… Вы спите и любите друг друга. Ваша любовь, это главное в жизни. Ваша любовь, это все что у вас есть. Вы не расстанетесь, даже после смерти. Каждый раз, как начинаете колебаться и откладывать на завтра, что-то новое — вы упускаете главное. Все, что вы должны сделать — это бросить взгляд через левое плечо. Там вы увидите, мимолетную тень. Эта тень — ваша смерть. В любой момент, она может приблизиться, положить руку на плечо и увести вас. Так что действуйте — ваша любовь, это единственное, что у вас есть настоящего. Она находится наверху. Поднимитесь как можно выше. Просто летите. Любите друг друга. Это единственное, что у вас есть. Вперед! Летите! Но перед полетом отблагодарите нас. Меня и Павла. Вперед… Не плачь Алекс, ты старался как мог…

Я, говорил еще долго. Время перестало для меня существовать. Так факир заговаривает ядовитую кобру, чтоб она его не укусила. Что б остаться жить… Я, говорил…

…В какой-то момент, вышел из транса, в который сам немного погрузился. Неожиданно, все вокруг начало меняться. Все задрожало, миражом в пустыне и начало исчезать. Растворилась золотая, тронная зала вместе с Алексом и Полли. Вместе с их ними слугами. Исчезли массивные стены. Стою на зеленой траве. Вдалеке видны горы. Снежные шапки, на вершинах подернулись маревом. Неожиданно все опять затряслось. Вот теперь я знаю, что такое землетрясение. Голова замоталась воздушным шариком на ветру.

Секунда и я, сижу дома, в своей комнате. Гейм, овер. Игра закончена для меня тут, а на другой стороне земного шара…

…Непослушные веки, нервно затрепетали и Павел открыл глаза. Потолок ослепил своей снежной белизной. Непонимающим взглядом, сонной, глубоководной рыбы, обвел просторную, незнакомую комнату. Из окна льется вечерний, багровый свет. Рядом с кроватью, толстым червяком, со свистом опускается и поднимается, какой-то странный насос. Непонятный, космический прибор, мигает зелено-красными лампочками и раздражительно шипит. Павел, медленно поднес руку к губам и выдернул кислые, пластмассовые трубочки. Игра, закончена. Она просто зашла в тупик. А может, все только начинается…

…Алекс и Полли, находились на краю крыши, сорокаэтажного небоскреба. Своего, добротного, купленного на честно заработанные деньги, домика. Они стояли на бетонном, сером бордюре, который заканчивался пустотой. Снизу, пчелиным роем, поднимался гул мегаполиса. Шум машин и голоса людей переплетались в один, туго свитый, промасленный трос. Шершавые проволочки звуков, лязгали и шуршали по коже. Но, два человека, стоящие на краю бездны, этого не слышали. Они сами не понимали, где находятся. Глядели друг другу в глаза и плыли по теплой, ароматной волне, взаимной любви. Свежий ветерок, шаловливо трепал её, платиновые кудри. Нежные волосы, трепыхались белыми пружинками. Там внизу, у самой земли, воздух был раскален от смрадных паров бензина, и табачно-алкогольного, человеческого дыхания. А тут, дышалось легко и свежо, полной грудью.

— Полетели — Прошептала Полли. Они обнялись и сделали шаг, в пустоту.

— Какие, у тебя необыкновенные глаза — произнес Алекс в полете — Твои глаза, как два озера, голубые до, умопомрачения. Небесные, великолепные. А, в них такие лучики. Будто по воде солнечные зайчики прыгают. Ты, мне веришь?

— Верю. Вот сейчас я, тебе верю. Поцелуй, меня любимый — они обняли друг друга и поцеловались.

— А твои губы, вкусные и сладкие. Земляника с мёдом. Я, тебя хотел бы пить, как горный чистый ручеёк, всю свою жизнь.

— Поцелуй меня еще, любимый — и они слились в одно целое. Двое безумно влюбленных, летели на родившую их Землю, крепко обнявшись. Ни какая, даже самая страшная сила, сейчас не смогла бы их рассоединить. Нью — Йркский асфальт, все ни как не мог приблизиться. Их поцелуй длился вечность. Они, это заслужили.

— Долбанные наркоманы. На ширяются, потом прыгают с крыш. Это уже третьи парашютисты за неделю. Скорей бы смена кончилась. Приеду домой, буду пить пиво и смотреть ящик — жирный коп снял фуражку и протер мятым, клетчатым платком, мокрую, как после душа лысину.

— Хм, вроде не похожи, на наркоманов. Смотри, Денни, у парня, какой модный костюмчик. Да и девка ухоженная. Вон трусики, явно из шикарного магазина — молодой напарник, из когорты «латинос», бросил дымящуюся сигарету под колесо шизофренически мигающей, полицейской машины. Тонкая нитка, мафиозных усиков, брезгливо скривилась на губе — Эй, расходитесь, чего уставились. Что, жмуров не видели? — чернявый детина, стал нервно постукивать дубинкой, по широкой, как лопата ладони.

Вопреки его возгласу, толпа наоборот разрасталась масляной лужей из протекающего картера. Зрелище и правда было необычным. Мужчина и девушка, лежали на тротуаре, крепко обнявшись. Они не производили впечатления, мертвых. Просто, они прилегли на горячий асфальт и застыли в последнем, смертельном поцелуе. Сразу было видно, даже два самых мощных тягача, не смогут их растащить. Лужа ярко алой крови, постепенно чернела на раскаленном, вечернем асфальте. Но для Асуса и Арафель время уже не существовало…

Глава 5 Переход в другое измерение

Автобус попался мягкий, хороший, корейский. Ехать одно удовольствие. После такого стресса, не мешало бы заснуть. В дороге, пол часа покемарить, одно удовольствие. Самый сладкий сон. Только начал засыпать отвлекли голоса. Впереди сидит, мамаша с маленьким сыном. Года четыре, пять. Он беспрерывно болтает, как чукча. Что, видит, то и несет.

— Мама, мотли, опак.

— Правильно, сыночка, зоопарк.

— Мам, веери!

— Да, звери.

— Там, изьяна!

— Да, обезьяна.

— Мама, там соон!

— Да, сынок, слон.

— Маа, сматли там ибууут!

— Конечно, сына, там верблюд…

Какой тут сон, после этого. Спать почему-то расхотелось. Улыбка, распяла мои губы, от уха до уха. Стал тоже смотреть в окно. Начинается, май. Скоро листики зеленые пойдут.

Неожиданно внимание привлек шум на передней площадке. Здоровенный, пьяный детина, докапывается, до чернявой девчонки.

— Чо, такая красивая? Икк… И одна?

— Отстань.

— Гее. Меня, Гена зовут, а тя как?

— Отстань, а?

— Да, лана, ты. Какие, мы, недотроги. Хеее — гоблин пытается облапить девушку. Я поднимаюсь на помощь, женскому населению, родного города.

Неожиданно между ними сверкает, синий всполох. Громила падает мешком, гнилой картошки. Подхожу, отталкиваясь от поручней кресел. Дядя, лежит и не дышит. Автоматически наклоняюсь и щупаю пульс на шее. Ноль. Мертвее не бывает. Девчонка стоит с расширенными, как стволы у пушек, глазами.

— Что, ты наделала, дура?

Нагнулся, провел рукой, по голове. Розовые искорки пробежали по лбу мужика. Конвульсии, электрическими разрядами пошли гулять по всему телу. Он, прогнулся несколько раз и открыл, глаза.

— Будет жить — усмехаюсь, я. Автобус тормозит, дверки открываются — Пошли быстрей — Хватаю ее за рукав дубленки и волоку к двери. Сзади запоздало загомонили отошедшие от шока пассажиры.

Мы идем по окраинам, Красногорска. Быстро и весело.

— Как, звать, родная?

— Ольга.

— Приятно познакомится, Гарик. Некоторые зовут, Карабасофф.

— Как, Карабасов? Ты, что из Ультры?

— Да… А, ты откуда знаешь?

— Приятно познакомится, Цыпа — моя упавшая челюсть, заскребла по шершавому асфальту.

— Ты, что, тоже из Ультры? Там в библиотеке, это, ты…

— Да, дурачок — разводит ручками. Неожиданно останавливается. — Вот, я и дома, спасибо за помощь.

— Ты здесь живешь? — поднимаю голову и смотрю на желтый кирпич, девяти этажки — Что, даже чаем не напоишь?

— Ой, тётенька, дайте воды напиться, а то так есть охота, что переночевать негде — хихикая, машет головой. После долгих разговоров у подъезда, она все-таки приглашает меня в гости.

На просторной кухне, диван и низкий журнальный столик. Ольга, сидит на диване. Длинные ноги в джинсах, подтянуты к подбородку и обхвачены тонкими, изящными руками. Какая знакомая поза. Защитная, наверное, для всех женщин. Я, напротив, на корточках режу мясо, хлеб и яблоки.

— Сей час подкрепимся. Покушаем. Ни хочешь, пальцем не трону. Просто поболтаем и все. Хочешь, будет все — нараспев произношу я.

— Ой, что-то меня тошнит. Это, наверное, со страху — блин смотрю, сей час, пациент закатит глазки и шлепнется в обморок. Как бы не пришлось, скорую помощь вызывать. Так, надо срочно спасать больного, своими силами. Реанимация. Наркоз. Быстро смешиваю водку, с энергетическим напитком. Благо холодильник у неё не пустой. Напиток, Флешь, сильная штука. В общей сложности, получается грамм 100.

— Пей залпом! Ну!!! — большой коктейльный стакан, дрожит в худеньких руках. Ее колбасит, как мокрую наволочку на ветру. Я слышу, как звенят ее коленки. Вся словно натянутая струна, на ноте, Ми. Она звучит — МИ-И-И-И. Колебания затухают, так же как круги на воде, после брошенного камешка. Оля, медленно ставит пустой стакан на столик. Минута, другая. Личико розовеет. Поворачивается ко мне и улыбается неожиданно, теплой улыбкой.

— В обще то, я не пью — хитренькие, зеленые глаза, лукаво смеются.

— Что, совсем? — удивляюсь.

— Ну, один раз на Новый Год, шампанского бокал и все.

— Ну, матушка, предупреждать надо, а то мне ваши неожиданности, нервную систему в корень порвут — она заливается детским, задорным смехом. Наливаю еще. Контрольный выстрел. Мелкими, осторожными глоточками, выцеживает, нектар.

— Ой, как тепло стало. Как хорошо — откидывает ручкой, черные волосы.

— Угу. То ли еще будет — неуверенно усмехаюсь. Сам не знаю даже, что будет. Сам в непонятках. Подаю яблоко. Жемчужные зубки, вгрызаются в сочную мякоть.

— Мм-м-м, Вкусно.

Я обнимаю ее за плечи. Поднимаемся и идем в комнату. У кровати, поворачивается ко мне. Губы полные, почему-то прохладные. Первое ощущение, или она не умеет целоваться, или я разучился. Потом номера на цифровом замке, совпадают и поцелуй становится долгим, сладким и нежным. Я пью ее как, уставший путник, свежий, чистый, целебный родничок. Руки гладят тонкие плечи и шею. Тело мое начинает наполнятся, энергией, которая синими искорками, растекается по всем клеточкам, моего мужского организма. Осторожно раздеваю и ложу на кровать. Раздеваюсь сам.

Стыковка космических кораблей, Союз-Апполон. Я, полностью настроен, на нее. Зрачки у Ольги-Цыпы, расширены. В глазах, детский страх, как будто бы сей час, доктор, будет ставить укол. Контакт. Есть контакт. Космический полет начинается. Стыковка происходит успешно.

— Мы рады вас приветствовать, на борту нашего, космического лайнера. Просьба пристегнуть, привязные ремни. Приятного вам полета … — Я и она. Мы вместе потихонечку начинаем плыть, по волнам космической пульсации. Девушка, успокаивается. Глаза медленно закрываются. На губах появляется, мягкая, загадочная улыбка. Наш полет продолжается около часа. Я себя сдерживаю.

Медленное, неглубокое дыхание, медленный глубокий ритм. Так можно продолжать очень долго. Она переходит на меня.

— Ой, а сверху то гораздо веселее. Как на лошадке.

— Ты что, умеешь на лошадях ездить? — вопрос абсолютно не к месту.

— Да. Два года, конным спортом занималась. Но из всех, ты самая лучшая Коняшка.

— Правда? Тебе нравится?

— Да — выдыхает она.

На мне грациозно и плавно, скачет молодая, прекрасная наездница. Эта девушка, плод высоких компьютерных технологий. Подарок сети, упавший с неба, неожиданно и случайно.

Мы лежим и отдыхаем. Наконец то мое сердце проснулось. Мое сердце, давно ждало ее. Моя душа начала наполнятся жизнью…

Мы лежим и отдыхаем.

— Как хорошо и спокойно — неожиданно шепчет она — Так спокойно, мне давно уже не было. Люди не должны спать одни.

— Гы. Это точно — голос у меня, почему-то стал очень низким. Все тело наполнено тестостероном, пополам с адреналином. Я еще не разрядился. Сдерживал себя, ради нее. Приподнимаюсь и смотрю ей в лицо. Нежное, спокойное, открытое. Самое, что ни на есть, русское…

На следующий день, все-таки устали.

— Пошли в гости, к моим друзьям. Бандит, тоже из Ультры. Его, любимую зовут, Нася. Ты, с ней подружишься.

— Пошли — как-то сразу соглашается, Ольга.

Уже в Центре города, меня настигает звонок, мобильника.

— Ты уволен, Неделю на работе не был. Все. Без комментариев — мой шеф, Вадик подводит под моей прошлой жизнью, жирную, черную черту. На душе становится хреново. В гости, без подарка не ходят, не у девушки денег же просить. Через квартал отсюда, банкомат. Как назло, не работает. Зайдем в другое заведение. Надо зайти, снять последние сбережения.

В Московском Федеральном Банке, народ как обычно толпится, озабоченными мурашами.

Протягиваю кредитку.

— Мне снять, сто баксов — блондинистая, супер-модель, после некоторых операций с компом, поднимает на меня обезумившие глаза.

— Вам, перевод.

— Откуда? Не жду вроде.

— Из, Америки. Отправитель, компания — Мак Линк — мои глаза, приближаются к размерам, супового блюдца.

— И, что там?

— Перевод.

— Что, за перевод?

— Деень-гиии — Тупо, по слогам произносит, служащая.

— Сколько?

— М-м-м-миллиарды-ы-ы — заикается дамочка и закатывает глаза.

— Вот так рублики, прикатили — нервно хмыкаю я.

— Н-н-не рубли, д-д-доллары — банковская служащая грохается со стула на пол.

Я тоже близок к обмороку.

Когда сейфовая дверь медленно открылась, мы с Ольгой влетели радостными восьмиклассниками, у которых заболела химичка.

Нася, с Темой, опешили от неожиданности.

— Ребята, сюрприз!!! Едем, на Гаити отдыхать!!! Все вместе!!! А, вы бывали, на Гаити?!!!

Эпилог

(Параллельный мир, сдвинутый, на 5 наносекунд от предыдущего.)

Смотрю на мерцающий монитор. Появилась интересная заставка. Замок средневековый. Рыцарь гламурный. Придурковатый скелетик, тупо скалится, дурашливой улыбкой. Наверное при жизни был клоуном или эстрадным юмористом.

Неожиданно в голове шевелятся смутные воспоминания. Табун ледяных мурашек пробежал по телу. Нет, не хочу играть в эту глупую игру. Посмотрел в окно. Знакомая тетка, снова ковыляет в супермаркет. Де жа вю. Или может, по сто второму разу, повторяется? В задумчивости сижу минуту, а может час. Нажал мышкой на крестик в правом углу. Играть не буду. Даже не начну. Только, не сегодня. Лучше в чат схожу, пообщаюсь.

Зайдя в нашу болталку, сразу встретил знакомого. Начали чесать языки о всяких пустяках. Пам, пам, пам. Ко мне постучались в приват.

Вот так раз. Ник — Голди. Что-то знакомое. Из подсознания начинает проблескивать образ рыжеволосой красавицы.

— Привет, Карабас.

— Привет, Голди. Меня, Гарик зовут. А тебя, наверное, Маринка?

— Мы, что уже встречались?

— Нет. Я, просто телепатией обладаю… — Разговор завязался, легко и непринужденно. Так мы с ней проболтали часа два.

— Знаешь, что, Марина, а пойдем в киношку? На ночной сеанс. В, Центре Вулкана, новый фильмец кажут.

— Да, что-то не охота. Я тут игрушку новую надыбала. Сетевая. Называется, Ультра. Классная вещь. Заходи, порежемся — я прямо вижу, как она выделывает вензеля, ногами.

— Нет, Марья. Я, сейчас к тебе приеду. Пойдем в киноху, потом в кафе. А, дальше… там посмотрим. Я, одеваюсь и еду к тебе.

— Ха, ты даже, адреса моего не знаешь.

— Знаю. Красногорск. Кирова 15–28. После некоторого молчания, она ответила.

— Все понятно, ты меня знаешь.

— Нет. Просто. Телепатия. Ну, я выхожу?

— Ладно, выходи… Жду.

— Еду.

Через пол часа, Гарик ехал в недавно купленной «Камрюхе», навстречу своей судьбе.

На другой стороне земного шара Полли и Алекс плыли на своей яхте в свадебное путешествие. Отец подарил им маленький остров. Необитаемый остров, без всяких сотовых телефонов, телевизоров, компьютеров, интернета и Сетевых игр…

КОНЕЦ.

Красноярск. 8 августа 2012 года.

Оглавление

Часть I

  Глава 1 Мой друг Гарик

  Глава 2 Инструкция для самоубийц

  Глава 3 Волшебная дверь

  Глава 4 Я люблю тебя, Япония

  Глава 5 Первый живой человек

  Глава 6 Британия. Британия

  Глава 7 На Ультру, спустилась ночь и пришла Арафель

  Глава 8 Торквемада

  Глава 9 Лучшее — враг хорошему

  Глава 10 Почувствуй себя шаровой молнией

Часть II

  Глава 1 Империя Мак Линк

  Глава 2 И грянул бой

  Глава 3 Полли-Арафель

  Глава 4 Парадокс

  Глава 5 Переход в другое измерение

  Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg