«Занавес для марионеток. Летописи Эйла»

Занавес для марионеток. Летописи Эйла (fb2) - Занавес для марионеток. Летописи Эйла 1186K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Артем Олегович Ефремов

Артём Ефремов Занавес для марионеток. Летописи Эйла

Часть первая

Из Книги Веры.

«Была Вечность и не было ничего. Не было времени и не было пространства. Но в безвременье родилось Движение, а в Движении родилось Время и Пространство. Из Времени и Движения появились Хаос и Порядок. И там, где они встретились появился Разум и этот Разум стал Творить. Он смешал Хаос и Порядок и стали Миры…»

Брат Деций, 34 г. от изгнания Проклятых, библиотека Тайреста.

Нить Первая. Человек. Таур

Интермедия 1

Высокий средних лет мужчина вошел в небольшую комнату, расположенную на втором этаже трактира. Устало скинув потяжелевшую от мокрого снега верхнюю одежду на стоявший при входе табурет, он, не разуваясь, сразу подошел к крохотному камину. Чуть поколебавшись, он сел в кресло и стал смотреть на заботливо разведенный служками огонь. Взял со столика бутылку вина и неторопливо откупорил ее. Наполнил бокал, оставив второй на столе, и так и не сделав ни глотка, поставил обратно. Отблески огня выхватывали из темноты спокойное, чуть усталое, волевое лицо. В спокойствие можно было бы поверить сразу, если б не глаза, в них плескались страх, ненависть и тревога. Раздался негромкий стук в дверь. Мужчина сорвался с кресла и бросился к двери. Открыл. На пороге стояла стройная, молодая женщина. Он быстро взял её за руку и втащив в комнату захлопнул дверь.

— Как ты? — с тревогой спросил он — Я так за тебя волновался! Почему так поздно сообщила?

— Мне удалось! — её голос просто звенел от счастья — Они уже далеко отсюда и их никто не достанет! Я позаботилась об этом, потому и припоздала, потому и сообщила поздно! Не переживай самое главное мы уже сделали, а остальное не так важно, любимый!

— Для меня остальное не менее важно! — почти с ожесточением проговорил мужчина — Когда ты будешь выбираться из города? Ты же знаешь, что они перекрывают лазейку за лазейкой и у меня все меньше сил и влияния оставлять их приоткрытыми! Оставаться здесь не менее опасно, чем в змеиной яме!

— Я знаю, любимый, знаю! Все готово, и я могу отправляться хоть сейчас! Только поцелуй меня на прощание!

Мужчина порывисто шагнул к ней и обнял, на какое-то время они застыли как единая скульптурная группа, слегка освещенная огнем камина. Мир, звуки, краски застыли вместе с ними, словно боясь помешать этому порыву. Вдруг они отпрянули друг от друга, смотря в глаза.

— Когда мы снова увидимся? — тихо спросил он — Я не представляю себе жизни без тебя!

— Увидимся! Я оставлю весточку в той тихой таверне с потрясающими устрицами, помнишь?

Их глаза вдруг засмеялись, как бывает у влюбленных, когда они вспоминают, какую-либо лишь им известную шутку.

— Конечно, помню! Как я бы мог такое забыть! — и вдруг мгновенно становясь серьезным — Милая будь очень осторожна! Я сделаю все, чтобы увести ищеек с твоего следа, но пока есть фигуры и повыше меня!

— Ну, я у тебя тоже не проста, как ты знаешь! Не волнуйся так, любимый, мы их всех проведем! Ладно сам говорил, что нужно спешить, а мы уже сколько тут с тобой разговариваем!

Они порывисто обнялись, и она не оглядываясь вышла из комнаты. Такой он ее и запомнил.

Глава 1

Сжатая между двумя холмами деревушка напоминала человека, упорно стремящегося залезть на гору, но никак не могущего преодолеть последний склон перед вершиной. Домики наползали друг на друга, словно ища поддержки у соседа в решительном рывке наверх. Покрытые свежей соломой крыши, напоминали симпатичные крепкие грибные шляпки, которые местные ветра с удовольствием трепали в месяца Бурь[1]. Но главным для деревни было конечно море. Небольшая бухта давала прибежище десяткам лодок, шаланд, баркасов, шняк, ёл и карбасов[2]. Неопытный человек легко мог запутаться в многообразии рыболовных суденышек, стоящих на якоре или вытащенных на берег, в компанию развешенных на каждом свободном месте сетям и другим хитромудрым рыбацким принадлежностям.

Деревня носила крайне необычное название Рыбная, и полностью ему соответствовала, запах рыбы перебивался только запахом моря в те моменты, когда свежий бриз пробегался по извилистым улочкам и заглядывал в дома, проверяя, выходит ли сегодня отец семейства на промысел или остается с домочадцами, чтобы привести в порядок дела, требующие крепкой мужской руки. Запахи, однако, не отпугивали купцов, часто заходящих в бухту, с тем, чтобы пополнить запасы свежим уловом, или доставить в соседний город Биер, славящиеся на все окрестности местные копчености. Только приготовленная местными хозяйками рыба обладала тем вкусом и ароматом, что ей не брезговал и сами Преподобные из Ордена Святителя, да и в Биере деликатесы раскупались прямо у сходней и развозились по ближайшим трактирам и кабакам, чтобы порадовать достопочтенных горожан под кружку другую пенного напитка.

Таур никогда не мечтал о другой жизни. С детства воспитанный морем, он не мог представить себе день без тихого шепота волн, или, в плохую погоду без рева разъяренного моря, тщетно пытающегося пробиться к таким близким и таким недоступным людским жилищам. Нет, конечно, он иногда задумывался о том, что же лежит за горизонтом, вечерами мечтал побывать в Биере, а то и страшно сказать в самой столице Тайресте, ведь там живет Первосвященник со своими Святыми Братьями, опорой и надеждой страны, да сохранит её сам Создатель. Купцы говорили, что одна Обитель Первого в десять раз больше, чем всё Рыбное с окрестностями, а народу там живет чуть ли не сто тысяч, но Таур не верил в эти россказни. В конце концов, как такое количество людей может жить в одном месте? Ведь они не смогут найти себе столько еды! Понятно, что Первому Пастуху требуется большой дом, ведь к нему, небось, приходят каждый день человек двадцать, а то и тридцать, ну так и в Рыбном не два с бочкой[3] человек живет. А никак не менее двухсот, уж до таких цифр он считать умел, и все отлично помещаются, у каждого свой домик, да и со двором, и с сараями, где утварь вся помещается. Так что насчет Обители это все враки. Ну может она и гораздо поболе, чем домик старосты Никота, с чем девоны[4] не шутят, может и в три, а может и в четыре раза, но уж никак не размером со всю деревню, да еще и с окрестностями, рассуждал Таур, направляясь к Старому Гэмзи. Тот был примечательной личностью для всех местных и его просто обожали все дети. Он единственный в деревне не выходил в море, а жил тем, что работал с металлом, делая мелкий ремонт или изготовляя на заказ различные поделки, часто он собирал у себя ребятню и давал им уроки чтения, письма, математики и логики. Родители были не особо против, ибо образование чада, иногда помогало вытянуть лишнюю монетку у умилившегося купца. Гэмзи осел в деревне лет пятнадцать назад, когда Таур был еще малышом и не мог даже помогать отцу по хозяйству. Отставной солдат, Гэмзи рассказывал удивительные вещи про войны, которые велись в течение его службы. Про орды Нечистых из года в год пытающихся прорвать границы на Севере, про тяжелые будни Стражи на Южных Рубежах, где их государство Эйдол, сдерживало кочевья степных глиссов, странных существ напоминающих, вставших на задние лапы ящериц, про Восточные Пределы, на которых из-за каждого куста могла прилететь меткая стрела Многоликих. Все это казалось страшными сказками на тихом и мирном Побережье. А еще в его домишке, расположенном у самого берега, висела настоящая воинская справа, меч, щит и кольчуга, никогда не видевшие даже следа ржавчины. Когда Гэмзи был в хорошем настроении, он снимал их со стены и показывал визжащей от радости малышне. Заветной мечтой каждого ребенка было подержать эти прекрасные вещи в руках, но старый воин никогда не позволял этого. «Запомните, — говорил он, — оружие нельзя брать просто так! Оно создано для того, чтобы защищать, а не для игр! Тем более, если вы не умеете с ним обращаться!». И в доказательство своих слов начинал танцевать с мечом необычные «па», клинок в этот момент казался продолжением его самого, а щит надежной крепостной стеной, за которой никто не мог причинить вред его хозяину.

Таур тоже обожал приходить к нему в детстве, с замирающим сердцем слушая рассказы про сражения, походы и дальние края. В голосе Старого Гэмзи ему слышался звон мечей, отчаянные крики людей и топот тяжелой Святой конницы[5], сметающей на своем пути врагов. Став старше, и уже вовсю помогая отцу в море, он, тем не менее, выкраивал раз или два в неделю пару часов, чтобы принести Гэмзи свежей рыбы и заодно еще раз услышать про его похождения.

Именно Гэмзи обучил Таура письму и счету. Юноша жил вместе с отцом. Хромой Нолд, как его называли в деревне, мало рассказывал ему про мать. По его словам она умерла родами, и Таур унаследовал от неё спокойный нрав и зеленоватые, цвета морской волны глаза. Таур вообще немного отличался от остальных. Чуть более высокий, чуть более тонкий в кости, чуть более светлокожий, с русыми, а не темными волосами… Нолд же вообще не любил лишних разговоров и узнав, что маленький Таур научился читать только пожал плечами, мол и охота тебе на это время тратить. Его участие в воспитании сына заключалось в обучении всему, что он знал сам. А знал он немало: прекрасный плотник и охотник, рыбак, гончар и кожевенник. Пожалуй, не было дела в деревне, да и за её ближайшими окрестностями, к которому не приложились крепкие, ловкие руки Нолда.

В Рыбном всегда ждали сезона Бурь. Целых три месяца море гневно кричало, обрушивая на берег всю свою мощь. Ни один корабль, ни одна лодка в это время не отваживались выйти за пределы бухты. Люди, наконец, могли отдохнуть на твердой земле. Не опасаться морских гигантов, что так часто переворачивали рыбацкие суда, не зависеть от изменчивого нрава глубин. Немудрено, что как раз перед следующим сезоном в домах начинал раздаваться плач новорожденных и по вечерам из-за прикрытых ставен слышались колыбельные. И, конечно, с первым вздохом малыши впитывали слова старой, доброй песни:

Уходит рыбак в свой опасный путь. «Прощай», — говорит жене. Может, придется ему отдохнуть, Уснув на песчаном дне. Бросит рыбак на берег взгляд, Смуглой махнет рукой… Если рыбак не пришел назад, Он в море нашел покой. Лучше лежать во мгле, В синей прохладной мгле, Чем мучиться на суровой, Жестокой проклят Будет шуметь вода, Будут лететь года, И в белых туманах скроются Черные города. Заплачет рыбачка, упав ничком. Рыбак объяснить не смог, Что плакать не надо, что выбрал он Лучшую из дорог. Пусть дети-сироты его простят, Путь и у них такой, Если рыбак не пришел назад, Он в море нашел покой.[6]

А еще разбушевавшись, море выносило на берег различные вещи и своих обитателей. Два года назад неподалеку от бухты обнаружили морского гиганта. Его мяса хватило на целых три месяца, а находку вспоминали до сих пор. Чего только не дарила стихия жителям побережья. Бочки с вином и солониной, матросские сундуки и обломки кораблей, ткани и строевой лес. Море было неистощимо на сюрпризы, море было матерью, которая раз в год приносит своим детям подарки, каждый раз неожиданные, но оттого не менее долгожданные и приятные. Вот и окончание этого сезона рыбаки ждали с особым нетерпением, что же преподнесет кормилица своим детям? Будут ли полны сети, и как часто купцы будут навещать их бухту? Сезон Бурь заканчивался.

Глава 2

— Таур! Выходи скорее! Наши уже все собрались только тебя ждем! — голос Марики, главной заводилы всех деревенских игр и проказ вырвал Таура из самого сладкого утреннего сна — Давай, давай вставай лежебока несчастный! Добыча не ждет!

Таур даже сначала обиделся. Это он то лежебока!? Да он, всем известно встает раньше, и намного, чем половина деревни. А уж Марика только глаза открывает, когда он с отцом уже из бухты выходят за сетями. Впрочем, обида быстро схлынула. На Марику вообще было нельзя долго дуться. Как только она чувствовала, что всерьез разозлила кого-то, на её лице появлялась смущенная улыбка, а глаза становились огромными, огромными, как у нашкодившего котенка. Ну и как на неё злиться после этого?

— Таур! Да выходи ж ты наконец!

— Бегу! — на ходу умываясь холодной водой из бочки закричал Таур, — Дай только одеться!

Натягивая на бегу еще чуть сырые после вчерашнего дождя штаны и рубаху, он вылетел со двора. Действительно, вся компания была уже в сборе. Товарищи по детским играм, подростковым проказам и юношеским шалостям. Высокий, худой как палка Стоур, невысокий крепыш Книн, и, конечно, сама Марика. Марика всегда ему нравилась, невысокая, стройная с волосами цвета спелой пшеницы, смешливая и острая на язычок, она вечно приводила его в состояние близкое к восторгу и одновременно настороженности. Вдруг как опять нарвешься на очередную колкость?

— Ну что кто быстрее? — весело крикнул парень — А кто последний, тот помогает другим чинить сети! Всю неделю!

Поддавшись неожиданно охватившему его смешливому настроению, и, не дожидаясь ответа остальных, он ринулся вниз по извилистой улочке, ведущей к морю. Ноги сами несли его. Протиснувшись между двумя валунами, что оканчивали самую короткую тропку, ведущую к побережью, он первым вылетел на морскую гальку. Промчал к кромке уже ласкового прибоя и как был, в одежде, с разбегу ухнул с головой в прохладную воду. Проплыв сколько позволяло дыхание, шумно отфыркиваясь, как настоящий морской гигант, он короткими уверенными саженками пошел от берега. Сзади раздавались крики друзей, то ли пытавшихся его догнать, то ли призывавших вернуться, но Таур не обращал на это внимания, все его существо радовалось прекрасной погоде, ощущению ловкости, силы и здоровья, любви… Тут он чуть не поперхнулся, о ком это он, неужели о Марике? Да быть не может, они же с детства знакомы, и вовсе не любовь никакая, хотя… тут он вспомнил её утреннюю улыбку и задорные, смеющиеся глаза. Всё, хватит глупостей, решил Таур, настроение ушло, и он резко повернул к берегу. Через полчаса вся компания сидела на берегу, досушивая на себе так и неснятые во время купания вещи. Первой, как всегда, подхватилась неугомонная Марика.

— Ну и что вы тут расселись? — грозно вопросила она, в извечной женской манере уперев маленький кулачок в бок — Эти разбойники из Ритиной шайки уже, небось, полчаса как ищут! А они тут штаны просиживают! Парни называются, одна я тут что ли за всех думать должна?!

Выпустив эту маленькую тираду, Марика с чрезвычайно озабоченным видом двинулась по побережью, идя так чтобы солнце светило ей в спину. Она делала вид, что с напряженным вниманием высматривает каждую прибитую к берегу щепку, вместе с тем искоса подглядывая, как среагируют на её выходку товарищи. Заметив, как они нехотя поднимаются и гурьбой следуют за ней, девушка победно улыбнулась и чрезвычайно довольная собой пошла вдоль пенной кромки, не особенно, впрочем, торопясь, чтобы друзья успели её догнать.

Таур с товарищами быстро догнали Марику и теперь вся компания дружно шла по направлению к Дальнему мысу. Он находился милях[7] в трех от деревни и обычно являлся конечной точкой их прогулок. В этом вся Марика. Ведь знает же, что Ритина «шайка», такая же кампания из двух девчонок и трех ребят всегда уходят на поиски в сторону Биера, негласно оставляя эту за ними, выходят намного позже, но поддеть надо обязательно. Впрочем, Создатель с ней, решил Таур, все-таки они действительно на поиски собрались, а не грызунов по сараям ловить, пора бы и делом заняться. С этими мыслями он переключил свое внимание на побережье. Их компания немного разбрелась. Марика неторопливо шла прямо у воды, позволяя волнам пенными пальцами обхватывать голые ступни. Книн шел рядом с ней метрах в пяти, дальше Таур. Стоур, как всегда, обследовал кромку, куда залетали самые большие волны. Минут десять ничего не попадалось, затем раздался радостный возглас Книна, чуть заваленный водорослями на берегу лежал небольшой бочонок, отметив это место, они двинулись дальше. Следующая находка оказалась общей, не заметить огромный металлический якорь было невозможно. Это уже была НАХОДКА! Металла на повседневные нужды в деревне всегда не хватало, а уж на сколько полезных предметов перекует такую махину Старый Гэмзи даже и представить себе сложно! Дальше Марика обнаружила изящную безделушку в виде заколки в форме морского гиганта, правда из меди, которой тут же заколола непослушную прядь. Стоур обрадовал всех найдя за крупным валуном большую бочку, в которой явно было что-то жидкое, вино скорее всего. Тауру становилось все грустнее, каждый из друзей отметился чем-то своим, и, конечно, в целом результат их экспедиции был более чем удачен, а он… Так хочется найти что-нибудь своё, а Дальний мыс всё ближе и ближе. Конечно, всегда остаётся шанс, что они что-то упустили и это что-то они встретят на обратном пути, но это только надежда на удачу! Вот и Марика идет рядом и чувствуя его настроение ехидно поглядывает.

— У Дальнего перекусываем, отдыхаем и домой? — услышал Таур голос Книна, — Не то солнце за полдень, мы туда еще не дошли, а ведь и обратно надо топать!

— Конечно, — согласились хором Стоур и Марика, и улыбнулись, насколько одновременно это прозвучало.

— За Дальний сегодня не пойдем, поздновато уже, Книн прав, — продолжила Марика, чуть виновато глядя на Таура, — А вот завтра, если опять кто-то спать не будет долго, можно и за него заскочить!

— Хорошо, договорились, — нехотя буркнул тот, — На сегодня и впрямь более чем достаточно. Так что действуем, как договорились.

Вся компания предчувствуя скорый и долгожданный обед, ведь с утра так никто не позавтракал, поспешила к мысу. Только Таур, спеша вместе со всеми продолжал внимательно обследовать глазами свой участок пути. И тут уже на самом подходе к мысу взгляд его уцепился за некую неправильность. Друзья уже бежали к тенистой рощице, которая являлась их всегдашним прибежищем в подобных походах, предвкушая долгожданный отдых, а он все стоял на месте, пытаясь понять, что же так привлекло его внимание в этом камне. «Это не камень, это наросты» — сообразил внезапно он, — «а под коркой какой-то предмет, вполне возможно, что очень даже и интересный, судя по форме. Напоминает браслет или нечто подобное». Таур подошел ближе и поднял его, торопясь, достал заготовленный заранее кусок грубой ткани и начал оттирать свою такую долгожданную находку, налет отставал на удивление легко и вскоре он держал в руках браслет из необычного металла. Он никогда такого не видел, серебристый, но с какой-то завораживающей глубиной, казалось в этой глубине присутствует постоянное движение, завораживающие в своем упорядоченном хаосе.

— Таур! — услышал он крик Марики — Что там у тебя? Что ты так долго стоишь? Что не отвечаешь?

Он начал разворачиваться к друзьям, которые побросав свои пожитки, шли к нему со стороны рощи. Ободряющий возглас застрял у него в горле, он снова взглянул на браслет. Тот начал пульсировать у него в руках, излучая тепло и серебристый свет. Первым порывом было отбросить эту странную вещь, но свет был таким мягким и теплым, что уже почти не соображая, что делает Таур одним движением надел его на левую руку. Почему-то в тот момент он был абсолютно уверен в правильности своего поступка. Последнее, что он услышал, было собственное имя. Кажется, его кричала Марика. Кажется, Книн, а может и Стоур просили, чтобы она отошла от него. Но он не был в этом уверен, он вообще ни в чем не был уверен. Его окружила тишина…

Глава 3

Сознание возвращалось к нему медленно, урывками. Сначала вернулся слух, правда голоса воспринимались как надоедливое бормотание. Затем ощущение тела и, наконец, зрение.

— Что со мной? — через силу выдавил из себя Таур.

— Что с тобой? — почти прошипел Стоур — Это ты нам скажи, что с тобой! Я вижу, что ты из Проклятых Святыми Братьями, и Книн это видит! А вот она нет!

Приятель со злостью кивнул на Марику.

— Она говорит, что это ошибка! Она говорит, что ты добрый и хороший, что мы знаем тебя с детства, и в тебе не может быть ничего от Проклятых! И вот вместо того, чтобы бежать к Братьям и рассказать о тебе мы сидим здесь и ждем непонятно ничего! Уже за это нас всех могут отправить на Багряные Костры! И вы все это прекрасно знаете, а мы сидим и ждем тут, пока ты очнешься! — он почти кричал, — Что с тобой, Таур? — совсем другим голосом произнес он.

— Расскажите мне сначала, что произошло! — Таур намеренно врал сейчас, он прекрасно помнил, что на самом деле случилось. Помнил серебристый теплый свет, помнил, как по непонятному наитию он надел это сияющее чудо себе на руку. Только совсем не понимал, почему собственно он это сделал.

— Рассказать! Так отчего не рассказать, если просишь! — заговорил негромко Книн, что вызвало удивление у всех. Книн, предпочитал любые слова произносить обдуманно, и в самом минимально необходимом количестве.

— Ты остановился ярдов за сто до рощи. Встал, как вкопанный, и простоял так несколько минут. Мы, — он обвел головой Стоура и плачущую Марику, — все стали тебя звать. Потом побежали к тебе. Ты стал поворачиваться, и мы увидели у тебя в руках браслет. Через несколько секунд он засиял серебристым светом. Несмотря на наши крики, ты со странной улыбкой надел его на руку. Потом упал и потерял сознание. Мы спорили, но Марика уговорила принести тебя сюда. Минут через десять ты пришел в себя. Всё.

Вот это похоже на старину Книна, подумал Таур, коротко и по существу безо всяких эмоций.

— Теперь я еще дополню, если ты не против! — уже остывая, но всё еще зло бросил Стоур — Напоминаю вам цитату из Книги Братьев[8], если кто забыл! «Остались в Мире нашем Проклятые. Несут они за собой смерть и разрушения, ибо мешают Борьбе, что ведет наша Мать-Церковь. Узнать их легко по украшениям из необычного серебряного металла, коий может свет иногда источать. За укрывательство сведений о них Багряные Костры[9], за промедление в предоставлении оной Багряные Костры, за помощь или иное содействие им Багряные Костры! Слушайте и Исполняйте!» Какого, а? А вот теперь мы все ждем объяснений!

Три пары глаз внимательно уставились на юношу. Тот встал, прошелся и нервно теребя злосчастный браслет сказал.

— Понимаете, друзья! — он медленно обвел всех взглядом — Мне нечего особо рассказывать. Вы ушли вперед, а я продолжал осматривать берег. Вдруг мне на глаза попался странный камень, то есть я сначала подумал, что это камень, а потом понял, что это просто наросты какие-то. Ну, я и начал их счищать, а потом вот оно и проявилось.

Таур потряс левой рукой с надетым на ней браслетом. Сейчас он не светился, и вообще казался обычным куском металла правильной формы, разве что с серебристым отливом.

— А в дальнейшем, я не очень понимаю, что произошло. Он начал светиться! Да вы и сами видели! — Таур обвел друзей глазами и те кивнули, — Причем свет был очень теплым, я бы сказал добрым. И мне показалось, что самым правильным сейчас будет его надеть, причем именно на левую руку. Я надел его и какая то волна унесла меня.

Таур прошелся несколько раз по полянке, на которой они обустроились и вновь повернулся к напряженно молчавшим друзьям. Он с самого начала собирался сказать им всю правду. Старый Гэмзи неоднократно рассказывал про Багряные Костры, и он помнил ту цитату, которую привел Стоур.

— Ребята, поверьте, вы знаете меня с раннего детства, с песочных замков на берегу, а я знаю вас. Во мне нет Зла, я не Проклятый! И мало того я уверен почему-то, что Зла нет и в этом Браслете! Не спрашивайте почему! Просто чувствую! Я знаю, что вы и так сделали слишком много, не побежав сразу к Братьям, поэтому прошу, не подвергайте себя опасности! Уходите сейчас! Вы уже поступили как мало кто смог бы! Я постараюсь исчезнуть и найти того, кто мне все объяснит!

— Таур, так не пойдет! — заговорила, до этого тихо плакавшая в сторонке Марика — Понимаешь, мы не можем тебя так бросить здесь без всего. Да и ты не должен исчезнуть вот так без предупреждения. Нам всем нужно возвратиться к деревне. Только ты туда не пойдешь, и не возражай, сам понимаешь, что я права!

— Да я и не собирался! — тихо проговорил Таур, его душило нечто похожее на слезы. Он никогда не думал, что друзья будут так рисковать из-за него.

— Не перебивай! Мы с ребятами проходим в деревню, смотрим обстановку, посоветуемся с твоим отцом, с Гэмзи. Эти двое точно что-нибудь придумают. В любом случае тебе нужно дать чего-нибудь в дорогу даже, если тебе придётся уходить. Пока ничего страшного не случилось, о находке знаем только мы. Сейчас предлагаю, как и договаривались, перекусить, немного отдохнуть и двигаться домой. Все согласны?

Удовлетворенное ворчание мужской части группы было ей ответом…

К деревне они подошли к вечеру. Марика, обернувшись, вдруг резко чмокнула Таура в щеку и взъерошила ему волосы.

— Жди нас! Мы постараемся как можно быстрей! И не уходи с оговоренного места!

— Хорошо… — растерянно протянул Таур, глядя ей вслед и отчаявшись уже хоть что-то понять, — Жду!

Глава 4

Он проснулся от того, что кто-то потряс его за плечо. Сначала раз, потом другой. «Просыпайся!» — раздался знакомый шепот и чья-то рука мгновенно зажала ему рот. Таур резко открыл глаза и увидел наклонившегося над ним отца. Поняв, что тот проснулся, Нолд медленно отвел руку от его рта и прижал палец к губам. Юноша понятливо закивал. Полная тишина! Чего уж тут! Оглядевшись, он понял, что находится на той же заветной полянке, где и расстался со своими друзьями. Видимо напряжение дня оказалось слишком высоко, и он задремал, правда, не слишком надолго. Час, может полтора, не больше. Когда они попрощались, солнце клонилось к закату, а сейчас начинаются сумерки. Но ребята хотели вернуться! Значит что-то все-же случилось? Таур вопросительно посмотрел на отца. Тот продолжая держать палец у губ, осторожно раздвинул кусты и начал рассматривать происходящее в деревне. Их компания и любила это место за то, что со стороны дороги в жизнь не догадаешься, что за такими дремучими зарослями кустарника, может располагаться маленькая уютная полянка. Отец высмотрев, видимо, всё что его интересовало жестом позвал его в глубь леса. Шли они недолго минут пятнадцать и остановились у небольшого ручейка. Это место Таур также знал, совсем малышом он приходил сюда охотиться на мелкую речную форель. Только тут он обратил внимание, что у отца за плечами висела туго набитая походная котомка. Сердце у него захолодело. Неужели и вправду придется уходить. Нолд резко обернулся.

— Садись, сын, — голос его звучал сухо и расстроено, — нам надо много успеть обсудить, а время утекает, как вода меж пальцев. Я знаю, что сегодня произошло. Хорошие у тебя друзья, другие бы при угрозе со стороны Братьев стрелой бы понеслись доносить, и были бы тысячу раз правы, с таким вещами как Костры не шутят, а эти нет, ко мне пришли. Зря только всей гурьбой, надо было одного кого послать, ну да что с них взять, молодежь… Я вот, что тебе хочу сказать, сынок, бежать тебе надо. И как можно скорее!

— Но, отец! — Таур, аж вскочил от расстройства, — Нельзя ли подождать до завтра хотя бы! Я хочу попрощаться с друзьями! С Марикой, с тобой, с Гэмзи!

— С Марикой значит? — тут отец впервые усмехнулся и с пониманием взглянул на юношу — Попрощаться, значит?

Заметив, как тот вспыхнул, он успокаивающе махнул рукой.

— Нельзя и ты сам это понимаешь! Или они мне не передали, что ты им на мысу вещал? Молодец, кстати, уважаю! И решение вы тогда вместе правильное приняли, нельзя тебе было просто так срываться в неизвестность, да и недалеко бы ты ушел! Так вот послушай меня, сын! У тебя действительно очень мало времени. Во второй половине дня к нам прибежала Лиска, ну ты знаешь её, она из группы Риты, самая быстроногая из них и сообщила, что от Биера движется отряд всадников. Движется не торопясь, но и без остановок. Скорее всего это кто-то из «святош» Ордена Ревнителей, — Таур был ошарашен, ведь он впервые слышал это презрительное слово в отношение одного из Братьев, — они засекли что-то, но не сильно уверены, потому и не торопятся. Тем не менее, они все равно скоро будут здесь. На месте, они очень быстро дознаются до того, что кто-то нашел эту вещь. И в этот момент тебе нужно быть как можно дальше, и увеличивать это расстояние как можно быстрее. С друзьями твоими, надеюсь, ничего не случится. Они все скажут, что увидели нечто подозрительное и сразу побежали в деревню. Надеюсь, это их спасет! Обо мне не беспокойся, я многое повидал, о чем ты даже и не подозреваешь, мой мальчик, я точно выкручусь! Если бы мог, пошел с тобой, но не могу, поверь мне! Остальным же ничего не должно угрожать. Теперь о самой дороге. Тебе сейчас нужно в сторону Широколесья, это на северо-восток от нас, если ты будешь придерживаться направления, то никогда не заблудишься. Зайдя вглубь Широколесья километров на десять, тебе нужно будет свернуть строго на восток. Выйдешь из леса как можно шире обогни Эйд, ты про него должен был слышать. А дальше пробирайся к горам только там, ты сможешь надежно укрыться.

Нолд отпил из фляжки, видимо утомленный долгой речью. Протянув её Тауру он продолжил.

— Сынок, мы тут тебе кое-что собрали в дорогу. Давай переодевайся.

Таур с радостью увидел новую и очень удобную походную одежду. Темные штаны из прочной ткани, темную же рубаху и повязку на голову, теплый плащ, особо выделялись черные, необычайно удобные и легкие сапоги, он даже и не припомнил, чтобы у кого-то в деревне такие были.

— Это от Гэмзи — в ответ на невысказанный вопрос сказал отец, — Он велел тебе их передать. Говорит у вас с ним нога одного размера.

Плащ, котелок, дорожные припасы и главное оружие! Оружие по длине напоминало короткий меч, лезвие было обоюдоострым и закачивалось вытянутым острием.

— Это от меня! — с гордостью произнес Нолд, вытягивая клинок из ножен и любуясь его линиями — Я не всегда был рыбаком, сынок. Я не стал обучать тебя обращению с оружием, это слишком бы выделялось в деревне, но ты достаточно развит для того, чтобы обучиться им владеть, надеюсь он тебе поможет!

— Отец, мы еще увидимся? — вырвалось у Таура, его душили слезы, слишком много произошло всего за один день — Я не верю, что это все на самом деле!

— Конечно увидимся, сынок, так или иначе увидимся! Ты должен быть сильным! Доберись до гор, а там и я тебя глядишь найду! А сейчас иди, иди, малыш! Время совсем нет! Иди вдоль ручья, сколько будет хватать сил, пересеки его несколько раз! Потом выбери укромное место переночуй и с рассветом уходи скорей! Нигде не останавливайся и никому не верь! Избегай встреч и разговоров! Иди, сынок, иди!

Отец и сын обнялись и Таур, словно завороженной последней страстной речью отца быстро пошел по указанной тропинке, до поворота он несколько раз обернулся, а Нолд смотрел ему вслед, скрестив руки на груди. Вот русая голова юноши последний раз мелькнула в кустах и исчезла.

— В добрый путь, сынок! Не думал, что это произойдет так рано… — тихо произнес Нолд, и как-то разом постарев и ссутулившись, побрел в сторону деревни.

Таур полностью последовал совету. Он шел вдоль ручья где-то половину ночи, время от времени переходя или перескакивая его, отклоняясь на несколько десятков метров от русла и вновь возвращаясь к нему. Сил было много, лунный свет позволял разглядеть достаточно пространства впереди себя, а ночного леса юноша никогда не боялся. Как и всякий выросший в деревне, пусть и приморской, с лесом он был на «ты», знал и любил его повадки и привычки. Собственно, он и воспринимал его как море, только зеленолиственное, а море следовало уважать и признавать его нрав. Отойдя на приличное, по его мнению, расстояние, Таур быстро перекусил, запил нехитрую снедь водой из ручья, набросал лапника и накрывшись плащом лег спать, подложив котомку под голову. Проснуться он решил с первыми лучами рассвета.

* * *

Сон не хотел его выпускать из сладких объятий. Ему снилась Марика, её губы на его щеке, снились их прогулки, весёлые шутки, посиделки у костра и вкуснейшая копченая рыба. Хотелось, чтобы этот сон не кончался, чтобы реальность оказалась продолжением сна. Потянувшись, Таур несколькими энергичными движениями привел себя в чувство. Пора было двигаться. Сегодня необходимо было пройти как можно дольше. То, что его будут преследовать Таур не сомневался, другое дело, что вряд ли для его поимки будут задействованы совсем уж огромные силы, не та он шишка, в конце концов. А значит нужно просто оставить между собой и погоней как можно больше расстояние и тогда есть шанс благополучно достигнуть гор.

Умывшись, перекусив и вырубив себе небольшую удобную палку вместо посоха, юноша двинулся в путь. Хоть ночь была довольно тёплой, под утро он немного подмерз и поэтому шел быстро. Ручей пока вел в нужном направлении, правда уже показывал признаки того что скоро у него исток, и столь приятный попутчик скоро будет вынужден его покинуть.

По пути Таур решил вспомнить все свои скудные знания, преподнесенные в основном рассказами Гэмзи, еще раз прикинуть дорогу и свои шансы. Итак, нужно начать с того, кто его сейчас может искать. Во главе всего стоит Первосвященник, это все знают. Его ближайшие советники и опора — Преподобные Братья, их пятнадцать. За жизнью государства следят три ордена: Орден Светоносцев — именно они в основном занимаются Северными рубежами и войной с Нечистыми, Орден Длани Создателя — эти вообще не опасны, их задача проповеди, налоги, обряды и другие стороны мирской жизни где требуется присмотр Преподобных, Орден Ревнителей Веры — а вот с этими как раз шутки плохи, если ты попал к ним в руки, то можешь считать чудом если вышел и невредимым, ибо остальные варианты, включая пресловутые Костры куда как более вероятны. Орден занимается выслеживанием и обезвреживание тех, кто по каким-то причинам мешал Святой войне. Таур, кстати, совершенно не понимал при чем тут он. У него и в мыслях не было чему-то там мешать. В конце концов, именно церковь и её молитвы и освященное оружие держат Северные пределы от Нечистых! Да, он прекрасно помнил приведенную на мысу Стоуром цитату. Но она одна во всем Своде. И нигде нет упоминаний о том, кто собственно говоря такие, эти Проклятые! Как будто Правило внесли в Свод, а потом забыли разъяснить! И почему он стал Проклятым, если просто нашел на берегу браслет? Правда они как-то странно среагировали друг на друга, и Таур с сомнением покосился на свою левую руку. Браслет так же мирно поблескивал, и вообще никак себя не проявлял, как будто он вовсе и не причем, и не светился вчера этим таинственным светом. Таур тяжело вздохнул, и главное снять его не получается, он пробовал пару раз. Ладно, с этим понятно, что ничего не понятно. В погоню за ним явно вышлют отряд Ревнителей, а ему остается только со всей возможной скоростью двигаться по указанному отцу маршруту. Так надо еще раз себе его более подробно представить. Юноша попытался еще раз вспомнить карту, которую Старый Гэмзи не раз рисовал им на земле, во время своих уроков. Итак, вот их Протекторат Эйдол, как он официально называется. Длинное морское побережье. Страна уходит от него вглубь на много сотен километров до Северных рубежей, которые образуют собой гигантскую по протяженности укрепленную линию, состоящую как из естественных препятствий, так и из рукотворных. Но это направление сейчас неинтересно. Сейчас интересен Восток. Итак, на Восток все так же достаточно долго идет побережье, которое потом резко поворачивает на Юг и там, на этом изломе как раз и начинается граница с Многоликими. Понятно, что там тоже делать нечего, но нужно этот путь помнить, мало ли как развернутся события. А сейчас нужно идти вдоль моря постепенно отклоняясь от его берега к северу, далее быстро преодолеть небольшую равнину между Прибрежным лесом и Широколесьем, а дальше уже решать по обстоятельствам. На самом деле дальше он карту помнил плохо. Вспоминалось только, что Эйд был столицей еще до Тайреста, и сейчас является вторым по величине городом страны, а местность вокруг него достаточно холмистая, но холмы редкие и невысокие. Дальнейшую дорогу до гор Таур представлял себе уж и вовсе смутно. Только в виде общего направления.

Между тем ручеек, который так долго сопровождал его наконец исчез, сам запутавшись в том, где же он все-таки берет начало. Местность стала значительно выше, кое-где начали появляться полянки, сами собой звали призывавшие немного передохнуть и подкрепить убывающие после долгого пути силы хорошим обедом. Выбрав одну из тех, где бил небольшой родничок, Таур быстро развел маленький костер, набрал воды и приготовил похлебку. Потихоньку зачерпывая ароматное варево, он поймал себя на мысли, что путешествие ему начинает нравиться. Вчерашние страхи отступили, а могущественные Ордена, казались такими далекими в этой лесной глуши. Поляна с её вековечными соснами, тихое журчание воды, теплое солнце и довольное ощущение сытости, всё это навевало на мирный лад и заставляло глаза юноши закрываться сами собою. Он еще успел подумать, что полчаса сна хорошо освежат его силы перед долгой дорогой, и, что это время он вполне наверстает вечерним переходом, когда неожиданно что-то дернуло его за руку. Таур в недоумении осмотрелся, вроде никого рядом не было. Вдруг он опять ощутил резкое сжатие левой руки. Браслет! Юноша внимательно посмотрел на предмет, который отныне стал неотъемлемой частью его левой конечности. Браслет продолжал нервно сжимать и отпускать его руку. В глубине пробегали уже знакомые отблески серебристого света. «Такое ощущение, что он мне хочет что-то сказать!» — догадался Таур и начал внимательно вглядываться в свое недавнее приобретение. Чем дольше он в него вглядывался, тем больше его начало преследовать ощущение страха. Браслет явно пытался передать его ему. Таур все глубже и глубже вглядывался в серебристые сполохи и вдруг понял. Это был как ответ-картинка, как просто внутреннее ощущение. Отряд Ревнителей вошел в лес. Они идут за ним. Время больше нет.

— Так и кто это у нас здесь ходит, а? Я вас между прочим спрашиваю молодой человек? — раздался сзади громкий окрик.

Глава 5

Услышав, что его кто-то зовет юноша сначала остолбенел от неожиданности, затем схватил отцовский подарок и выдернув его из ножен моментально повернулся в сторону говорившего. Перед ним стоял человек, вытянув вперед обе руки с открытыми в его сторону ладонями. На первый взгляд его можно было назвать стариком из-за бороды и практически полностью седых волос, но взгляд его ярко карих глаз светился энергией и любопытством, а движения, когда он не опуская рук медленно направился в сторону Таура, нисколько не напоминали немощные движения старца. Такую четкость и плавность он видел до того только у Гэмзи.

— Ну и кого занесло в столь редко посещаемые места? — с неприкрытой насмешкой повторил человек, — У нас здесь, видите ли, бывает не так много гостей, и каждое новое лицо вызывает интерес. Особенно такое молодое. Не так часто люди пускаются в путь в столь раннем возрасте.

— Не ваше дело! — достаточно грубо ответил Таур, — Я просто путешествую, решил мир посмотреть, а что рано так позже и не успеть можно. Дом знаете ли, жена, ребенок, вот и не доведётся мир поведать. А звать меня Таур! Скрывать мне нечего! Можно ли теперь вашим именем и делами поинтересоваться, уважаемый?

В последнее слово Таур внес всю посильную ему издевку. Он прекрасно понимал, что никто не поверит в эту слепленную на ходу небылицу.

— А мальчик то с зубками. — задумчиво произнес седой осматривая Таура, будто он был диковинкой, лежащей на купеческом прилавке — Может даже толк из него со временем выйдет… Если выживет. Малыш убрал бы ты эту острую железку, не то смотреть больно как ты её держишь.

— А вы что получше сумеете? — с сарказмом спросил молодой человек.

— Я то? Ну смогу, наверное, — с улыбкой произнес этот странный старик, и сделав неуловимое движение, мгновенно оказался рядом с Тауром. Руки только что крепко державшие меч вдруг повело в сторону, пальцы разжались, и вот уже острие его собственного оружия хищно смотрело в грудь юноши. — Давай поговорим. Сам видишь, хотел бы причинить тебе вред, уже сделал бы.

С этими словами он протянул меч обратно хозяину. Против такого довода возразить было особо нечего, тем более, что как уже начинал понимать Таур, выбора тоже особо не имелось. Человек явно умел настоять на своем и если уж решил что-то сказать ему, то скажет вне зависимости от желания молодого человека.

— Ну давайте поговорим… — как-то обреченно произнес Таур, принимая обратно клинок — Что вы хотели спросить?

— Сразу бы так, а то грубит старшим, зачем по лесу шляется не признается! Повторяю, кто таков и куда идешь? — с небольшим нажимом сказал седой.

— Как меня зовут, я уже говорил. Меня зовут Таур. Родом я из Рыбного, это селение в полутора днях пути отсюда. О причинах не скажу, они вас не касаются. Иду в сторону Широколесья, — Таур решил не скрывать своих намерений, поскольку этот тип явно был способен поймать его на вранье если что, а направление движения в данном случае было очевидно. А вот что он будет делать после? На этот вопрос юноша не собирался отвечать ни за что.

— Да знаю я, откуда ты идешь. И от кого бежишь, знаю. Не знал бы, может и не разговаривали бы сейчас с тобой. Оставил бы я тебя в покое, сам бы от дурости своей и погиб… вскоре. Не люблю я тех, от кого ты бежишь. Ох, как сильно не люблю. Поэтому и решил выйти познакомиться, не то жизнь свою ты явно не ценишь.

— Постойте, откуда вы знаете кто меня преследует и почему это я не ценю свою жизнь?

— Ну, узнать дело не хитрое были бы глаза и разум. Был я вчера у Рыбного, видел отряд Ревнителей, что к вам пожаловал. Слышал я и про молодого человека, вскоре объявленного в розыск, с хорошей такой наградой за живого и за мертвого. Не бойся, — заметив, как дернулся от него Таур, бросил старик — Я ж сказал хотел бы причинить тебе вред, ты б уже связанный ждал своих преследователей. Я и подумал, что надо бы найти паренька и помочь. Насолить «святошам» — святое дело.

Тут человек откинулся и гулко захохотал, радуясь своей немудреной шутке.

— Простите, но все же кто вы? Почему так ненавидите Братьев? И чем вы вообще можете мне помочь?

Старик резко оборвал своё веселье.

— Я тебе так скажу. И отвечу твоими же словами, причины моего к ним отношения тебя не касаются, по крайней мере пока. Зови меня Арет, или Мастер Арет. Я лесник здешний. А помочь я тебе могу много чем. Ты понимаешь, что тем темпом, которым ты двигаешься тебя настигнут через несколько часов? Что для любого следопыта ты оставляешь столько отметин, что тебя найдет и младенец, а у «святош» ищейки лучшие какие есть? Что единицам за всю историю удавалось сбросить их со следа, а ты теряешь драгоценное время из-за того, что тебе задремать захотелось? Ты подумал, что будет с твоими родными, если тебя поймают? Ты ведь расскажешь всё, поверь мне, как бы ты ни хотел что-то скрыть?

Таур растерялся. Он не задумывался о том, что ему говорил сейчас этот странный Мастер Арет. Обращаться к нему просто по имени у Таура не поворачивался язык, в этом человеке была какая-то сила, которая заставляла прислушиваться к его словам и относиться к ним с уважением.

— Но я не знал, — скорее пролепетал юноша, и сам устыдился, насколько жалко это прозвучало.

— Не знал он! Те, кто хочет уйти от Ревнителей должны знать, должны думать и рассчитывать каждый свой шаг. Они не должны останавливаться пока есть силы, а когда сил нет все равно делать следующий шаг. И тогда есть пусть небольшой, пусть крохотный, но шанс. Собирайся и пошли!

Последние слова прозвучали с такой энергией, что Таур подскочил и начал спешно собирать пожитки, прежде чем осознал свои действия.

— Мастер Арет, а куда мы пойдем?

Тот метнул на него быстрый взгляд из-под густых бровей:

— Ты ж вроде в Широколесье собирался? Вот туда и пойдем. Только путь другой выберем. На этом ты так наследил, что нас и с завязанными глазами без труда найдут. Я тебя поведу своими тропами, которые только я знаю. И пойдем мы по-другому, не так как ты шел, а по уму. Глядишь, и стряхнем их со следа ненадолго.

Таур за это время успел собрать и сложить весь свой скарб. Он решил довериться этому человеку, тот говорил правду, и юноша это чувствовал. У него было очень много вопросов к этому странному Мастеру, но тот был прав, времени действительно не было. Да и браслет напоминал о себе тихонько пульсируя на левом запястье, словно говоря: «Погоня близка!»

— Я готов, Мастер Арет, — негромко произнес Таур, глядя на лесничего, который все время сборов неподвижно простоял в центре поляны.

— Так чего ждать? Пошли! — и Арет, не дожидаясь ответа шагнул в заросли.

Таур, простоял еще мгновение, словно никак не мог решиться, потом глубоко вздохнул и шагнул вслед. Через минуту даже колыхание веток не напоминало о присутствии здесь двоих человек.

Глава 6

Этот путь нисколько не напоминал тот, которым шел Таур. Стараясь выбирать дорогу поудобнее он, не задумываясь обходил те места через которые его вел Мастер Арет. Они шли через овраги, буреломы, чащи и буераки и везде, даже в самой непроходимой чаще Арет находил тропки, тропинки, просеки, лощины, которые позволяли им максимально быстро преодолеть возникшее препятствие. Юноша до этого вообще не мог себе представить, что можно так ходить по лесу. Через пару часов он уже совершенно потерял чувство направления, тем более, что солнце скрылось за тучами и начался мелкий моросящий дождь. Они кружили, делали двойные петли, пересекали ручьи и мелкие речушки по нескольку раз, иногда Арет пропускал его вперед и шел сзади, окриками подсказывая ему дорогу. Что он там делал оставалась для Таура загадкой, поскольку он уже просто перестал чего-либо понимать и просто шел, доверившись своему спутнику, и думая только о том, чтобы выполнить очередную команду и просто сделать следующий шаг. Давно уже прошло и второе и даже третье дыхание, а они все шли и шли через лес. Молодой человек уже мог думать только о том, чтобы поскорее укрыться от моросящего дождя, разжечь под деревом небольшой костер и протянув к огню озябшие от сырости руки, наконец отдохнуть. Он почти с ненавистью смотрел на своего проводника, тот выглядел так будто только что вышел из дома для необременительной послеобеденной прогулки и иногда с усмешкой смотрел на своего более молодого попутчика. Наконец после еще трех часов гонки, которые для Таура показались тремя вечностями Арет скомандовал привал. Юноша просто рухнул на подстилку из сухих еловых иголок, заботливо выстланную деревом для усталых путников. Однако никакого милосердия от своего старшего товарища он так и не дождался.

— И что ты тут разлегся? — голосом, не терпящим возражений произнес Мастер — Мы тут не на прогулке! Собери хворост, принеси воду, а я пока лагерь обустрою. Вот хлипкая молодежь пошла!

Впрочем, последняя фраза была сказана уже в бороду и скорее для порядка. Поскольку Таур с каким-то мучительным всхлипом оторвал одеревеневшее от усталости тело и поковылял к ближайшему сухостою.

— Эй, топор то возьми или ты дрова рубить своим дыроколом решил? — с этими словами неугомонный старик кинул ему видавший виды, но прекрасно сбалансированный и острый топор.

Где-то еще через час этот бесконечный день наконец закончился. Быстро приготовив немудрящий ужин путники перекусили, последнее, что увидел Таур перед тем как погрузиться в глубокий, без сновидений сон был Арет, спокойно набивающий трубку и глядящий на мерно пляшущее пламя костра.

Проснулся он на удивление отдохнувшим, несмотря на ранний час. Солнце еще только начало золотить верхушки деревьев первыми утренними лучами, воздух был свеж и чист, лишь легкий дымок костра и запах свежеприготовленной каши нарушал эту идиллию. Арет сидел в той же позе и так же курил трубку. Казалось, что завтрак и костер приготовились сами, а старик даже не пошевелился, за то время пока Таур спал.

— Доброго утра, Мастер Арет! — весело поприветствовал сидящего юноша — Как прошла ночь? Как вы спали?

— Доброго, молодой человек! Только в том, что оно доброе твоей заслуги не наблюдается! Мне кажется, что если бы все Ревнители со всей страны собрались бы здесь вчера и начали устраивать праздничные песнопения ты бы вряд ли удостоил их своим вниманием.

— Но, Мастер Арет, — смущенно попытался возразить Таур, — Я думал, что мы оторвались от них за вчерашний день, и кто мог здесь еще кроме них нам угрожать?

— Скажи лучше правду, что вчера ты, видите ли, настолько вымотался, что не подумал о безопасности. Мы вчера не оторвались, а выиграли несколько часов в лучшем случае. Запомни оторваться от них вообще, практически невозможно. Можно сбить их со следа, запутать. Но рано или поздно они всё равно тебя найдут. Вижу ты не веришь мне, дело твоё. Моё дело сейчас помочь тебе скрыться и тем самым насолить «балахонщикам»[10]. А сейчас быстро завтракать и собираться мы должны выйти через полчаса.

Тауру стало стыдно, в конце концов, он действительно не подумал вчера ни о чем кроме собственной усталости. Тем более его спутник значительно старше и должен нуждаться в отдыхе значительно больше чем он. Правда насчет ищеек Ревнителей Мастер Мастер все же преувеличивает. Всемогущих не бывает, даже среди святых Братьев. Подгоняемый этими мыслями он быстро расправился с завтраком, помыл посуду, собрал вещи и с видом полной боевой готовности встал перед Мастером.

— Готов к выходу, Мастер Арет, — весело воскликнул он — Сегодня я готов идти сколько потребуется и обязательно разделю с вами ночное дежурство.

— Ты так ничего и не понял, — грустно сказал тот, — Ну давай, пошли что ли, если не передумал.

Вчера была легкая увеселительная прогулка, сегодня был ад. Тот самый ад, который так часто расписывали Святые Братья из Биера, когда приезжали раз в месяц проповедовать в Рыбное. Пот, заливающий глаза несмотря на повязку, горящие легкие, судорожно пытающиеся втолкнуть в себя еще частичку драгоценного воздуха, ноги с болью делающие еще один, такой трудный шаг. Проклятый старик с самого начала задал такой темп, что прекрасно отдохнувший Таур выдохся уже через часа полтора. На редкие мольбы о привале и отдыхе он слышал только: «Терпи!». Иногда, когда Таур уже буквально терял сознание от усталости, Арет просто тащил его несколько шагов или брызгал в него водой из фляги. Единственное что запомнил Таур из этого выматывающего забега — это короткое и резкое, как удар хлыста слово: «Терпи!». И он терпел, сам не понимая откуда у него берутся силы и почему он так слепо подчиняется и доверяет этому незнакомому в целом человеку. Он просто шел и шел. После короткого привала в середине дня юноша думал, что встать уже не сможет. Совсем на задворках сознания у него сохранилось воспоминание, что в этот момент неугомонный Арет как-то странно поводил руками вдоль его тела, и ему вдруг стало немного легче. Впрочем, юноша не был уверен в реальности произошедшего, вполне может быть, что это был рожденный запредельной усталостью бред. Удивительно, но даже команда — «Привал! Ночевка! — не остановила Таура, он продолжал идти как заводная игрушка и лишь после легкой затрещины с легким стоном рухнул на землю. Молодой человек не помнил своего обещания разделить ночную стражу, мало того он даже не помнил того, как старик силком влил в него горячий бульон и отнес на лежанку из лапника.

— А что может и действительно выйдет из него толк!? — глядя на спящего с мягкой улыбкой произнес Арет — Упорный!

Глава 7

Это утро началось совсем не так как предыдущие. Не было раннего подъема, не было спешки и изматывающего рывка через лесную чащу. Таур проснулся, когда солнце уже давно встало и увидел уже знакомую картину. Мастер Арет сидел у небольшого бездымного костерка и курил трубку.

— Доброе утро, Мастер! — поприветствовал его юноша, — Простите меня, я даже не помню, как мы вчера сюда дошли. Я так и не помог вам с дежурством и лагерем. А почему мы сегодня никуда не торопимся?

— И тебе доброго, Таур! — спокойно и даже расслаблено ответил Арет — Мы находимся где-то в часе ходу от границы Прибрежного леса. Дальше, как ты помнишь, идет Пологая долина, а там и Широколесье. Долину мы начнем пересекать в сумерках, нам совершенно не нужны лишние глаза. Пройти мы её должны за ночь. Я вчера так гнал, чтобы у нас был день отдыха. Мы сейчас выигрываем у «святош» где-то сутки по всем прикидкам. Сейчас отдыхаем и набираемся сил. Вечером незадолго до заката выходим. Лагерь сегодня на тебе, мне нужно все обдумать. Нежданных гостей быть не должно, но на всякий случай будь наготове.

Весь день Таур провел в необременительных хлопотах. Приготовить еду, вымыть посуду, натаскать лапника, пройтись по окрестностям, эта неожиданная передышка взбодрила измученное двухдневной гонкой тело. Что касается Арета, то тот провел весь день, удобно расположившись у костерка. Он сидел, практически не реагируя на окружающее, с полуприкрытыми глазами и лишь, когда пришло время обеда, и молодой человек, приготовив похлебку начал тормошить его, тот соизволил открыть глаза и быстро выхлебать свою порцию. Юноша решил не обращать внимание на странности спутника, в конце концов, тот действительно помог ему, о чем свидетельствовал успокоившийся браслет. Значит, расстояние между ними и погоней значительно увеличилось.

За два часа до заката Арет очнулся от своего полузабытья. Сборы заняли даже меньше времени чем раньше, поскольку у Таура все было готово, и оставалось только навести порядок на полянке, постаравшись по возможности скрыть следы их пребывания. Дорога до опушки заняла, как и говорил старик, около часа. Остановившись на окраине леса они долго рассматривали долину. Никаких признаков жизни. Вечернее безветрие не трогало луговое разнотравье, на редких холмах не горел ни один костер, ни единый движущийся силуэт человека или зверя не нарушал безмятежную картину сонной вечерней природы. Выждав еще около часа, и так и не заметив ничего подозрительного, они двинулись в путь. Эта вечерняя прогулка начинала нравиться Тауру. Солнце окончательно зашло за горизонт, но света Луны вполне хватало для нормального передвижения. Воздух был тих и свеж. Они шли уже около трех часов, когда шедший первым Арет резко остановился. Он как как-то резко втянул носом воздух и очень тихо произнес.

— Таур, мальчик, впереди засада! Бежать бесполезно сзади путь уже перекрыт. Иди вперед как будто ничего не подозреваешь. Ничего не бойся, доверься мне, я тебя вытащу.

Юноша от неожиданности на мгновение остолбенел. Его глаза, привыкшие замечать самую крохотную точку на морском горизонте, не видели ни малейшего признака чьего-либо присутствия. Да и браслет, столь своевременно предупредивший его о погоне, не подавал ни малейших признаков жизни. Тем не менее, он сразу и безоговорочно поверил Мастеру. Двухдневное пребывание в его обществе, приучило юношу к мысли, что Арет знает про окружающий мир намного больше него самого. Справившись с замешательством он осторожно двинулся вперед. Сильно замедлив шаг, и до боли напрягая зрение Таур пытался высмотреть надвигающуюся угрозу.

— Смотри ка, а гаденыш что-то почуял. Недаром говорят, что у Проклятых чутье, как у собаки. Только это его не спасет! — раздался позади него грубый голос.

— Да уж, заставил нас за собой побегать! Как почуял, что Кострами пахнет, видно грязная кровь сказывается. Жечь таких надо без разговоров! — издевательски продолжил другой.

По обеим сторонам тропинки, по которой шел Таур появились как из ниоткуда два человека. Обернувшись, Таур заметил еще одну парочку, не спеша подходящую сзади. Спереди также показались двое. В руках у преследователей были короткие мечи, а под балахонами угадывались кольчуги. На груди у каждого висел амулет в виде столба в объятьях багряного пламени[11]. Ревнители всё-таки неведомым способом смогли опередить их. Таур нерешительно потянул меч из ножен. Он прекрасно понимал, что шансов в открытом столкновении у него не больше чем у мыши в зубах у кота. Кот может поиграть, но конец для мыши только один. Чувствовать себя мышью было страшно.

— А он еще и с зубочисткой! Ты не порежешься случаем? Не то смотри, у нас лекарей нет. Так что ты кровушкой истечь можешь! — продолжая перебрасываться насмешками группа быстро окружала Таура, не оставляя ему ни единого шанса ускользнуть.

Юноша совершенно не представлял, что ему делать. Бросаться с мечом на явно более опытных «балахонщиков» было глупо. Еще глупее дать просто себя схватить. Ни единой лазейки для бегства прислужники Ордена ему не оставили. Единственное, на что он надеялся в тот момент были последние слова Мастера Арета. Правда никаких признаков его присутствия обнаружить Таур не мог. Внутри у него всё захолодело, паника накрыла его с головой не позволяя решиться на какие-либо действия. В этот момент события вдруг понеслись со скоростью испуганной лошади. Один из передней двойки внезапно резко дернулся и упал в его горле торчал метательный нож. Еще один клинок вонзился в глаз второго за время меньшее, чем требуется человеку, чтобы вздохнуть. Позади неожиданно появился Арет, и что-то прошептав, быстро вскинул руку в сторону следующей пары Ревнителей. С его пальцев сорвались две молнии. Ударив в застывшие от изумления тела орденцев, они оплели их шипящими светящимися нитями. Оба, не успев произнести ни звука, замертво рухнули на тропу. Все это произошло в течение нескольких ударов сердца. Только один из остававшихся в живых служителей успел громко воскликнуть: «Проклятый!». Спустя мгновение еще одна пара молний завершила разгром. Таур стоял в полном ошеломлении ни в силах вымолвить ни слова, он не мог даже пошевелиться. Слишком неожиданным был переход от полного отчаяния к спасению, слишком коротка и страшна была расправа над казавшимися такими уверенными в своем превосходстве Ревнителями, слишком внезапна была сама встреча с ними.

Полный ужаса и боли крик разорвал полог тишины, воцарившийся на месте скоротечного боя, хотя назвать эту моментальную расправу боем было бы неправильным. Что-то до боли знакомое послышалось Тауру в голосе, который его издал. Его оцепенение моментально прошло и он, коротко переглянувшись Аретом бросился за соседний холм. Страшный звук донесся именно оттуда. Не больше минуты им потребовалось, чтобы преодолеть это расстояние. Таур бежал так, как никогда в жизни, его ноги еле касались земли. Рядом мягким, стелящимся шагом двигался его старший спутник. Картина, открывшаяся перед их глазами заставила юношу сначала замереть на месте, а потом издав какой-то нечеловеческий идущий из самого нутра вой без сил рухнуть на вытоптанную траву. Они нашли лагерь Ревнителей, в котором те их поджидали. В тот момент юноша увидел только деревянную клетку. В клетке лежали Марика, Книн и Стосур. В груди у каждого торчал длинный кинжал с эмблемой Ордена. Таур не обратил внимания на то как быстро осмотревшийся Арет вскочил в седло, стоявшей рядом лошади и с места сорвавшись в галоп покинул лагерь. Он нашел в себе силы подползти к мертвым друзьям и прислониться лбом к еще свежему дереву. В этой позе его и застал Мастер, когда, через полчаса вернулся на роковое место. Спрыгнув с коня и вытерев, неизвестно откуда взявшийся меч он устало сел рядом с молодым человеком, и ни говоря ни слова накинул на него, валяющийся рядом плащ.

Таур так и просидел рядом с клеткой всю оставшуюся часть ночи. Он вспоминал улыбку Марики, её глаза и улыбку, добрые насмешки и её единственный поцелуй, когда он уходил из деревни. Вспоминал Книна его редкие и такие точные слова, лицо, редко освещавшееся улыбкой, Стосура с его верностью слову и друзьям. Он заново проходил с ними по любимым местам и купался в море, пред ним проходило их детство, наполненное шумом рыбачьего поселка, морем, проказами и вечно содранными коленками. Таур прощался с ними. На рассвете Арет, так молча и просидевший с ним рядом всё это время, тихо тронул его за плечо.

— Надо идти, малыш, — голос его звучал непривычно мягко — мы должны похоронить твоих друзей и идти. Это была только половина отряда. Вторая к полудню будет здесь. Они всегда выходят отрядами по тринадцать человек, а вчера мы разобрались с семерыми. Шесть идут по нашим следам через лес.

— А мы, то есть вы, — с ненавистью произнес юноша, — не можете убить остальных, как и этих?

Голос его звучал хрипло и напряженно. Это были первые его слова за прошедшую безумную ночь.

— Нет, малыш, — все также тихо и грустно произнес Мастер, — В этот раз мне помогла неожиданность и предпринятые меры предосторожности, и то я не смог спасти всех. Они уже знают, что что-то произошло с половиной их группы и будут настороже. Я может справлюсь, а может и нет и это огромный риск. К тому же это не решит проблемы, к ним уже спешит подкрепление и в этот раз они мчаться очень быстро. Да и после второго боя у меня совсем не останется сил.

Таур копал могилы молча, с каким-то остервенением вгрызаясь, найденной в лагере лопатой непаханую, жесткую почву равнины. Закончив рытье, они бережно уложили в них тела, ни говоря ни слова забросали их землей и постояв минут десять двинулись в сторону Широколесья.

— Скажите, Мастер, отца тоже… — он так и не смог заставить себя произнести роковые слова, — …и старого Гэмзи, что с деревней?

— Малыш, с ними все нормально, Ревнители не будут сжигать всю деревню из-за тебя. Что касается Нолда и Гэмзи… Я о них наслышан, уверен, что они исчезли задолго до того, как опасность стала реальной. Думаю, они всеми силами уговаривали твоих друзей спрятаться, но или их нашли, или они не послушались.

Глава 8

Тишина стелилась над равниной. Утреннее солнце еще только просыпалось, и первые робкие лучи только начинали играть на капельках росы. Два человека устало шагали по еле заметной тропинке, петлявшей меж холмов. Шаг за шагом они приближались к лесной стене, замыкавшей выход из долины.

Таур шел не поднимая головы, иногда он бросал быстрый взгляд на своего спутника и уже открывал рот, чтобы что-то спросить, но потом в его глазах опять мелькал ужас прошедшей ночи, и он опять замыкался в себе. В молчании они дошли до опушки.

— Широколесье, — произнес Арет, — мы дошли до него, малыщ.

Юноша, будто очнувшись от долгого сна поднял глаза. Перед ним стоял лес, вернее не так Лес. Мощные стволы сосен достигали у земли такой толщины, что не каждый взрослый мужчина мог бы охватить этих великанов руками. Они стояли в некотором отдалении друг от друга, как стражи высматривая тех, кто осмелится потревожить их покой, а позади них угадывалось войско из дубов и вязов, готовых не пустить незваных пришельцев в самое сердце свих владений.

— Спасибо вам, Мастер Арет, — голос Таура звучал глухо и безжизненно, — вы очень мне помогли, и я вам очень благодарен. Посоветуйте, как мне дальше идти. Отец советовал зайти вглубь и там повернуть на восток, чтобы выйти из Широколесья неподалеку от Эйда.

— Ну уж нет, мальчик, — Арет аж закашлялся от возмущения, — ты сейчас никуда один не пойдешь. Во-первых, этот лес не то место, где стоит находиться одному, тем более такому новичку как ты. Во-вторых, у меня здесь есть неплохое убежище, где нас точно долго не смогут обнаружить ищейки. И в-третьих, мне нужно много тебе рассказать, да и у тебя наверняка есть ко мне некоторые вопросы.

Тауру ничего не оставалось, как согласиться. Дороги и поджидающих на ней неприятностей он не знал, да и воспоминания о ночной схватке будоражили его разум. Даже самый тупой глисс[12] понял бы, что его спутник далеко не простой лесник. Те обычно не имеют привычки швыряться молниями и в несколько секунд уничтожать воинские отряды Орденов, метая ножи. Он сейчас дико завидовал боевому умению Арета. Ненависть к «балахонщикам» переполняла его, а сердце требовало отомстить за погибших друзей. В таком деле необходим был человек со способностями Мастера. К тому же, после событий последних дней он был вымотан до самого крайнего предела, и измученное тело настоятельно требовало отдыха.

До убежища Мастера они шли с небольшими привалами почти всю первую половину дня. Путники также заметали следы, причем в этот раз, в отличие от Прибрежного леса, Арет практически все время шел сзади, что-то бормоча про себя, лишь изредка вырываясь вперед. По дороге они практически не разговаривали. Лишь около двух часов по полудни Мастер Арет остановил своего спутника коротким возгласом.

— Мы уже пришли!

Таур в недоумении оглянулся. Вокруг не было ничего, что хоть немного напоминало бы жилье. Они вышли на небольшую лужайку, похожую на травяной островок в море вязов-великанов. Около корней одного из гигантов бил маленький родничок, от которого струился ручей, пересекавший отрытую местность и с весёлым плеском уносившийся вглубь леса. Ясню[13] с трёх сторон, окруженную деревьями замыкала неприступная с виду скала по высоте превышавшая любого из лесных исполинов раза в два. Местечко и впрямь было очень живописным, но ни дома ни даже жалкой лачуги юноша так и не заметил.

— Мастер Арет, — с недоумением спросил он, — а где ваше убежище?

— Ну, если ты не заметил, то, надеюсь и другие не обнаружат, — с хитрой усмешкой ответил тот, — Хорошо было бы укрытие, если б каждый мог его заметить с первого взгляда. Тебе так не кажется? Иди за мной сейчас всё поймешь.

Они пересекли поляну, и только тут молодой человек заметил, что один из валунов издали, благодаря игре света и тени почти сливается со скалой. За ним оказалась вполне уютная пещерка, где был сложен очаг, имелась кое-какая домашняя утварь. Около очага были устроены две лежанки из еще достаточно свежего лапника накрытого несколькими слоями ткани.

— Располагайся поудобнее и чувствуй себя как дома. — бросил Арет, — Вечером у нас предстоит серьезный разговор. А до этого тебе надо отдохнуть. Вижу уже с ног валишься. А я пока пойду добуду чего-нибудь к ужину.

Таур не стал возражать, и быстро скинув лишнюю одежду, с усталым вздохом опустился на одну из лежанок. Сначала ему казалось, что после всех пережитых событий он не сможет уснуть, однако стоило ему улечься поудобнее и прикрыть глаза, как сон мгновенно охватил его смывая боль и усталость прошедших дней.

Глава 9

Вечернего разговора не получилось. Юноша проспал весь день, вечер, ночь и проснулся ранним утром, ощущая зверский голод. Его взгляду открылась, ставшая за несколько дней привычная картина: костер, трубка, Мастер Арет. В котелке булькала каша, судя по запаху, приправленная изрядным количеством мяса. Сбегав к ручью и быстро умывшись, Таур набросился на угощение. Арет с улыбкой смотрел на него. Наевшись, молодой человек не торопясь помыл посуду, пытаясь за этим нехитрым занятием, определить наиболее важные моменты для обсуждения, которые возникли у него к своему спутнику и спасителю. Принеся чисто вымытую посуду в пещеру, он уселся напротив Мастера и вопросительно посмотрел на него.

— Вы говорили, что у нас есть важный разговор, я готов.

— Я думаю, что у тебя возникли некоторые вопросы, Таур, — очень серьезно ответил ему собеседник, — Задавай, я постараюсь ответить на все, которые могу.

— Мастер Арет, кто вы? Понятно, что вы не лесник. Лесники, по крайней мере я так всегда думал, не знают и не умеют и десятой доли того, что можете вы. Тем более один из Братьев, перед тем как вы его убили, назвал вас Проклятым, как и меня, впрочем…

— Начнем с того что мы вкладываем в понятие, Проклятый. Ты знаешь, что этого определения нет ни в одной книге, которая когда-либо писалась Церковью? Есть признаки, по которым можно их можно определить и наказание, которое воспоследует за помощь им. — юноша согласно кивнул, — Так вот ты не задумывался почему так?

— Я начал об этом задумываться только когда нашел этот браслет, — Таур потряс левой рукой, — Но так и не нашел ответа. Я просто не знаю.

— Хорошо, давай разберемся. Ключ ко всему это браслет. Когда ты его надел, ты же не почувствовал в себе какого-то зла или изменений. Наоборот, тебе должно было стать приятно. Да могла быть краткая потеря сознания, но и после неё ты же чувствовал себя абсолютно нормально, как будто ничего и не произошло. — Таур согласно кивнул, — Это происходит со всеми, кого Церковь называет Проклятыми. И ты, и я — Проклятые, по их мнению. Просто ты еще ничего не знаешь и не умеешь, а я учился быть им всю жизнь. Скажи, что ты знаешь об истории Эйдола?

— Ну как, — молодой человек несколько смутился, — Нашей стране очень много лет. Церковь защищает нас от северных орд Нечистых[14]. Именно её силой мы защищены от прорыва наших рубежей. Войска Церкви стоят на страже по границам с Глиссами[15] и Многоликими[16]. И так было всегда.

— Всегда, слишком большое понятие, когда дело касается слов, запомни это, Таур, — голос Арета стал строг, — Никогда не верь тому, что тебе говорят без доказательств. Особенно, если тем, кто тебе это говорит выгодно, чтобы ты так думал. Церкви в данном случае как раз выгодно, чтобы её считали единственным защитником, в окружении враждебных сил. На самом деле все не так просто, как кажется на первый взгляд. У меня здесь припрятано достаточно много книг и старых карт, поэтому ты сможешь проверить то, что я говорю, а потом и почувствуешь какие-то вещи сам. Сядь поудобнее, рассказ будет достаточно длинным.

Юноша поерзал на лежанке, устраиваясь так, чтобы потом не отвлекаться, и приготовился слушать. Он с детства верил в то, что сейчас в нескольких словах обрисовал Мастеру, но последние события сильно пошатнули его уверенность в том, что ему говорили с колыбели.

— Итак начнем. Церковь далеко не всегда была единственной силой, защищавшей Эйдол. Когда люди еще только появились здесь, правда об этом периоде очень мало и невнятно говорят самые древние легенды, у них были три силы, которые позволили здесь закрепиться это Церковь, армия и магия. Да, да, именно магия. Это было много тысяч лет назад. Идя рука об руку они позволяли людям расчищать себе место для жизни. Глиссы и Многоликие тогда отступали под натиском Нечистых не силах сдержать их наступление и были на грани исчезновения. Именно люди ударили тогда по Орде[17] так, что та была вынуждена, сначала ослабить натиск на другие расы, а потом и вовсе его прекратить. Магия, сталь и молитва побеждали тогда на полях сражений раз за разом отбрасывая Нечистых все дальше и дальше вглубь материка. Оправившиеся Другие расы, также вносили свой вклад в общее дело. Это была очень долгая война. Много поколений сменилось, прежде чем люди и их союзники, окончательно закрепили за собой право на жизнь на этих территориях. Ты еще прочитаешь о героях и сражениях тех времен. Отвоевав это право, и заплатив за него кровью, Союзные расы остановились. Ни у кого не было сил и возможности продолжать наступление. Не хватало воинов, оружия, снаряжения, все ресурсы были истощены беспрерывной войной. Тогда на общем Совете было принято решение остановиться на достигнутых рубежах, оставить там достаточный заслон и заняться восстановлением разрушенного. И это было исполнено, мощные армии следили за границами, не давая Нечистым даже тени шанса прорваться на освоенные земли, а союз Веры и Магии не давал Тёмным Старшинам[18] использовать своё тёмное колдовство. Тогда и были созданы амулеты, один из которых на твоей руке. Они были разными по форме, но не по сути и были призваны пробуждать в людях, чувствовавших Мир их способности. Так было много веков. Освященное оружие, сжигающее Нечистых одним точным ударом, в руках опытных воинов, и атакующая магия делали заслон нерушимым. Около трех столетий назад ситуация резко изменилась. За долгие годы мира Братья захватывали все больше и больше власти, оттесняя магов во всех сферах жизни. Они были едины, а мы… мы нет, нас раздирали внутренние склоки, каждый считал, что только он выбрал единственно правильный путь развития. Большинство вообще было довольно жизнью и тем положением в обществе, которое занимали маги. А потом церковь нанесла удар, мы только потом поняли, что он готовился очень долго. Нас объявили Проклятыми, сговорившимися с Нечистыми, чтобы получить еще больше колдовской власти. Это наложилось на зависть, которую всё больше испытывали к нам люди, ведь мы живем дольше, меньше подвержены болезням, магические Школы были богаты. Свойство человека, завидовать тому, кто больше одарен и ненавидеть тех, кто способен на большее чем они сами. Забывать о тех, кто когда-то помог… Отряды, возглавляемые Братьями врывались в дома и лектории и уничтожали всех без разбора. Это произошло в один день по всей стране. Уцелели единицы, и на них была объявлена повсеместная охота, магов травили как диких зверей и практически стерли с лица земли. На сегодняшний день нас осталось всего несколько человек. Долгое время после тех событий казалось, что исчезновение магии никак не повлияло на обычную жизнь. Нечистые не особенно беспокоили наши границы и люди забыли о нас. Не забыли лишь Братья. Осталось всего лишь несколько амулетов, пробуждающих силу, и еще меньше учителей, способных научить с этой силой обращаться, но они помнят и вложили в Свод Законов упоминание о Проклятых с серебристыми украшениями, грозя Кострами за помощь им. Однако ничто не проходит без следа. Нечистые вновь начали пробовать на зуб границы страны, и тут оказалось, что только Меч и Вера способны лишь сдерживать Стаи, ценой огромных усилий и жертв, но и это состояние равновесия не могло длиться вечно. Нечистые начали наступать и медленно, шаг за шагом, люди начали терять, то что было с таким трудом завоевано. Это очень медленное движение, его тяжело заметить обычному человеку, но оно неумолимо как оползень. И с каждым годом этот оползень набирает силу. Вот так то, Таур. Спрашивай, наверняка у тебя очень много вопросов.

Утомившись от долгой речи, Арет отпил немного воды из фляги и выжидательно посмотрел на юношу. Тот сидел едва дыша. То, что рассказал ему этот странный человек противоречило всему, что ему говорили. В голове его роилось опередить множество вопросов, требуя немедленного ответа, и он никак не мог определить с чего именно начать. Наконец он решился и слова полились непрерывным потоком.

— Кто вы Мастер Арет? Почему маги не дали отпор? Чем так сильны Братья? Откуда они вообще узнали, что я нашел браслет? И почему я его нашел? Ведь амулеты не должны валяться на пляже, как обычная галька! Как вообще орденцы смогли нас в долине? Вы говорили мы про магов, неужели вам триста лет? Что мне теперь делать? — Таур замолк, пытаясь собраться с мыслями.

— Кто я? — Арет был само спокойствие, — Хмм, думал, ты сразу догадаешься. Я — маг. Один из последних на этой земле, имеющих ранг Мастера. Да и лес я люблю и берегу его. Так что я не соврал тебе при встрече. Нет мне конечно не триста лет, хотя я значительно старше, чем выгляжу, но мой учитель был участником тех событий, он мне и рассказал о них. Маги погибли из-за того, что совершенно не ожидали нападения, их положение казалось незыблемым. Братья возглавлявшие отряды все были с талисманами, которые значительно ослабляли магическую силу. Их сила в двух ипостасях. Они соединяют в себе силу Порядка, изначально вложенную в этот Мир Сотворившим его, и силу веры. Отряды фанатиков, настроенных против волшебства и были им нужны для подпитки Верой. Вера человека один из самых мощных источников Силы, и это касается не только Церкви, но и просто жизни. Если верить в то, что ты делаешь, Мир сам поможет тебе. Тебе предстоит это понять. Амулет тебе подбросил я. Собственно говоря, я делал это каждый год с тех пор как тебе исполнилось четырнадцать зим. У всех способность чувствовать Силу мира просыпается по-разному. Твоя раскрылась несколько дней назад, поэтому ты и увидел в неприметном на первый взгляд камне, что-то необычное. Твои же друзья просто прошли мимо, не так ли? О том, что кто-то нашел браслет в Ордене узнали сразу, как только ты его одел. У них есть способы определить всплески магических сил, но из-за большого расстояния и того, что ты не знал, как активировать его, они сочли, что это скорее всего какая-то ошибка, потому и не торопились. Конечно, на месте они быстро поняли, что к чему и организовали преследование. Как они нас опередили? Думаю, что здесь дело в следующем. Они разделились на две группы, одна пошла за нами через лес. Её мы сейчас стряхнули с хвоста, все-таки я очень хорошо замел следы. Вторая группа гнала в обход на лошадях и поэтому смогла выйти к Пологой долине раньше нас. Твоих друзей они везли на запасных лошадях. И уже на месте соорудили им клеть. Один из них оставался в лагере на всякий случай, он то и убил пленников, когда понял, что попытка захватить тебя провалилась. Правда это не помогло ему избежать общей судьбы, — маг похлопал по мечу, не покидавшему его пояса с момента ночной схватки, — А что тебе делать решать только тебе, ты попал в тяжелое положение и с этим уже ничего не поделать. Но определить, что ты хочешь и как достичь желаемого в твоих силах.

— Я хочу отомстить, — тяжело и с какой-то новой незнакомой для него самого до этого решимостью произнес Таур, — За Марику, за друзей, за то зло, которое они причинили… Я прошу вас научить меня тому, что вы знаете.

— Что ж месть не самый лучший мотив, но для начала сойдет, — грустно улыбнулся старый маг, — только не позволяй этому чувству захлестнуть тебя с головой. Оно должно поддерживать тебя в обучении, но не становиться единственной целью твоей жизни. Предупреждаю сразу, я помогу тебе, правда это будет очень и очень тяжело.

— Я готов, — просто сказал юноша, — Когда мы начнем?

— Прямо сейчас, — также тихо и спокойно ответил Арет, — С этого момента обращайся ко мне Учитель или Мастер.

Глава 10

Учеба давалась Тауру нелегко. Нет, основные принципы он понял очень быстро. Маг обращался не к первоначальным силам Порядка, как Ордена, или Хаоса, как Нечистые, а к силе самого Мира, в котором он существовал и помощью уже внутренней энергии направлял эту силу. Чем сильнее внутренний источник, чем искусней маг с ним обращается, тем более мощные заклинания получаются. В идеале искусный чародей, практически не использует свой резерв, мягкими толчками, направляя Мир в нужную ему сторону. Заклинания служили лишь вербальной формой настройки сознания мага на определенные действия. Его амулет как раз и служил проводником к этому внутреннему роднику энергии, иначе путь к нему мог занять долгие годы. Однако, несмотря на помощь мага и упорство самого юноши, пробиться внутрь себя ему никак не удавалось. Дни шли за днями, а молодой человек так и не мог сдвинуться с мертвой точки. Старый маг не забывал и о воинском искусстве, в первый же день выстругав из ствола молодого деревца прямую тяжелую палку, он начал показывать Тауру приемы обращения с мечом. Здесь прогресс был очевиден, выросший на море, ловкий и подвижный ученик буквально схватывал на лету приемы и связки, идя вперед семимильными шагами. Прорыв произошел как раз во время выполнения очередного упражнения. Таур мягко и быстро двигаясь по поляне, уже с настоящим боевым мечом в руках, вдруг почувствовал красоту и единство природы вокруг себя, ощутил внутренне единство всего живого и неживого, в его сознании слились шум листвы, токи биения жизни в могучих телах стволах деревьев, биение крохотного сердечка белки, скачущей по ветвям в поисках пропитания, мягкость упругой молодой травы под ногами. Браслет на его руке вдруг засиял тем самым светом, который он помнил по изменившей его жизнь находке на побережье. Именно в этот момент он ощутил глубоко внутри себя небольшой огонек. Этот огонек все ширился, и ширился и в конце концов полностью заполнил собой его сознание. Юноша в этот момент ощутил, что стоит ему захотеть и все вокруг подчинится его желанию. Чувство также быстро и внезапно, как и пришло, но тонкая неразрывная связь с этим внутренним огнем осталась.

— Поздравляю, — голос учителя прозвучал так неожиданно, что Таур вздрогнул, — Вот теперь у нас начнется настоящая учеба.

И учеба началась. Каждое утро он обращался к Силе Мира и под чутким руководством Мастера пытался направить её на определенные действия. Лучше всего у него получались боевые заклятья. Ненависть к Братьям двигала его в этом направлении. Чуть хуже получались мирные заклинания, хуже всего дело обстояло с лекарскими чарами. Юноша никак не мог уловить всю полноту и тонкость строения живого существа. Конечно у него получалось зарастить царапины или за час вылечить ушиб, но на большее он пока способен не был.

Чуть больше месяца прошло с момента их первого появления в тайном убежище старого волшебника. Таур втянулся в мерный ритм жизни постоянных тренировок и вечерних рассказов учителя о войнах прошлого, магах, других расах и истории их Мира. Молодой человек чувствовал, что с каждым днем он прибавляет в мастерстве воина и мага. Постоянный процесс познания захватил всё его существо, отодвинув на задний план ненависть и боль от потери, они никуда не исчезли, просто он перестал думать об этом каждую минуту. Учитель все чаще хвалил его, говоря, что еще полгода, и они смогут выйти из добровольного уединения. Правда, никогда не упоминая того, что будет после этого.

Полгода им не дали. Солнцестой[19] уже близился к концу, когда однажды утром очередные занятия прервал еле различимый шум. Юноша уже достаточно чувствовал лес, чтобы понять. В лесу появились чужие. Он с испугом посмотрел на старого мастера.

— Это не за нами, — ответил тот на невысказанный вопрос, — Но проверить, что происходит мы должны обязательно. Возьми с собой только оружие, пойдем налегке.

Сборы заняли считанные минуты. Арет поставил охранное заклятье. Которое пока еще не было доступно Тауру и учитель с учеником двинулись на юг. Именно там происходили события, нарушавшие вечный покой огромного леса.

Нить вторая. Многоликая. Лика

«Мы — воины. Воины и охотники. Наша судьба в движении и схватке. Мы живем для этого скоротечного мига, когда в бою мы видим побежденного врага или наша вторая ипостась вонзает зубы в горло добычи. Мы воины — из какого бы клана мы небыли. Помните об этом».

Из изречений Старого Лора, записанных его ближним кругом.

Интермедия 2

Мужчина с легкой сединой на висках сидел на берегу океана. Волны мягко ласкали некрупную гальку, изредка пытаясь продвинуться в своем беге на несколько туазов дальше, но ленясь, возвращались в родную купель. Солнце опускалось за горизонт, сдавая вахту звездам и уходя на ночной отдых. Картина старая как мир и вечно новая для человека.

Не спеша поднявшись, он направился к небольшому дому, спрятавшемуся между двумя холмами. Над ним уже курился дымок и доносился запах свежеприготовленного ужина. Невольно ускорив шаг, мужчина поднялся по пологой тропинке, ведущей от моря. Чуть задержался у небольшого ручейка, сполоснув лицо от въевшейся соли и вдруг резко сорвался в бег. От расслабленности, с которой он шел, не осталось и следа. По тропе не бежал, а летел Зверь, настолько быстрыми и плавными стали его движения. Он буквально перетекал из одного состояние в другое, разом перемещаясь на расстояние в несколько больших прыжков, втекая в прихотливые изгибы дорожки, не замечая корней и веток деревьев, как не обращает на них внимание быстро текущая вода, просто огибая неожиданное препятствие. Меньше минуты и вот уже показался невысокий плетеный забор, притаившаяся калитка. Зверь исчез, уступив место человеку, но оставив ему врожденный инстинкт. Инстинкт убивать, убивать, чтобы выжить самому и защитить свою стаю.

Калитка открылась сама собой, не выдав давнего знакомого ни скрипом, ни легким дрожанием воздуха. На дворе, где недавно жарилось мясо на открытом очаге, и слышались женские голоса было пусто. Осторожно переступив с ноги на ногу, он скользнул на открытое пространство. Встав по середине, он негромко спросил: «Кто?».

Дверь дома открылась, как будто только и ждала этого вопроса. Вышедшая на порог женщина в мужском костюме для верховой езды, с темными кое-где тронутой сединой волосами и резко выделявшимся на худом лице синими глазами, спустилась с трехступенчатого крыльца и остановилась напротив мужчины, глядя ему в глаза. «Ну, здравствуй… Долго же пришлось тебя искать. Уж и не чаяла живым найти. Думала всё, сгинул наш воин, без следа пропал, ан нет нашлись люди добрые там слово за слово, здесь память о себе оставил. Вот и нашла старого знакомого. Лет то сколько прошло, не подскажешь?» — голос её тихий в начале, потихоньку набирал силу, напитываясь гневом и издевкой, последние слова уже били хлыстом в руках опытного наездника.

«Много прошло, Сединка, много, — настороженно ответил тот, кого, несмотря на всю браваду и ненависть так и не решались назвать по имени — И дай Творящий, еще б столько прошло. Разве ты не знала, что я не хочу, чтоб меня нашли, и не хочу участвовать в ваших играх, сколько нас осталось, не припомнишь ли?». Теперь уже в его интонациях слышалось едва уловимое рычание крупного зверя, отсчитывающего последние мгновения перед броском к горлу врага.

— Где мои…?

— Ты про эту симпатичную мордашку с малышкой? Не волнуйся, я не стала их убивать. Они же такие милые, не правда ли? Поспят немного и даже здоровее будут. Но вот за их дальнейшее будущее я бы обеспокоилась, вдруг, что не так. Жизнь, знаешь ли, странная штука и неприятности иногда происходят, когда и не ждешь совсем. Тише, тише, — прервалась она видя, что еще миг и мужчина начнет атаку, — Ты знаешь, что время приходит и знаешь место. Мы ждем тебя ровно через месяц. Иначе, иначе то, что было с тобой на протяжении этих лет покажется тебе и твоим дамам просто детскими шалостями. Будь благоразумен и всем будет хорошо. До встречи, до скорой встречи».

Нисколько не обращая внимания на ощутимую ауру смерти, окружившую её собеседника, женщина громко свистнула сквозь зубы. Через несколько секунд раздался стук копыт и к дому галопом примчался оседланный жеребец. Слитным движением вскочив в седло, она не оборачиваясь направила коня к тыну, перемахнула через невысокое препятствие и вскоре о её присутствие напоминал только седой волос неспешно опускавшийся на идеально чистый дворик.

Вой раздавшийся со двора некоторое время не напоминал человека. Так плачут волки тоскливой зимней ночью…

Глава 1

Шаг. Поворот. Смена позиции. Удар. Шаг. Уход. Подшаг. Низкая стойка. Выпад. По площадке для тренировок в диковинном танце метались два тела. Мужчина и женщина. Сила и мощь, против гибкости и скорости. Клинки лишь изредка на миг касались друг друга, чтобы издав мелодичный звон, вновь начать плести воздушные кружева боя. Человеческий глаз вряд ли смог бы по достоинству оценить эту схватку. Слишком быстрыми были атаки, уклонения и защиты. Бойцы не стремились причинить друг другу боль, наоборот в каждом их движении чувствовалась радость жизни и движения, осознание собственного мастерства и уважение к чужому. Внимательный человеческий глаз быстро определил бы в танцующих с клинками Многоликих. Нет, когда противники на несколько секунд замирали, ища слабые места в обороне соперника, то отличия были практически незаметны. Разве что чуть более вытянутые уши и миндалевидные, необычные для людского рода глаза, выдавали в них другую расу. Главное отличия проявлялись, когда они возобновляли свою опасную игру. Скорость и четкость движений, недоступные даже тренированному человеку, сразу выдавали в них иных. Мужчина вдруг резко отпрянул, разрывая дистанцию.

— Ну хватит, Лика[20], совсем загоняешь старика.

— Старик, скажешь тоже, — женский смех серебристым колокольчикам рассыпался в воздухе, — а я тогда старая ведьма, как тетушка Ларинча, та уже и ходить не может, а пакостит всем в клане. Не тебе, дядя на возраст пенять, вон как молодых гоняешь, особенно девушек. И за что ты их так не любишь? Неужели, правда, старый стал?

И Лика с усмешкой посмотрела на дядю. Тот смущенно кхекнул и поспешил перевести тему разговора.

— Слушай, дорогая, а ты не знаешь, кто сегодня на Охоту приглашен? Вроде бы только ближний круг собирается?

— Ну, вообще то, мне никто не отчитывается, папа как воды в рот набрал, а мама вся в приготовлениях, слова из неё не вытянешь. Хотя если уж совсем по секрету, — тут она не выдержала и лукаво улыбнулась, — то кое-кто мне всё рассказал.

— Да уж, знаю я этого кое-кого, — дядя ласково посмотрел на племянницу, — Опять из Лейста веревки вьёшь?

— Не так уж и вью, и вообще, мы просто дружим, вот он мне рассказал, — смутилась девушка, — Лучше послушай, что я узнала. Так вот, на Охоте будет что-то ВАЖНОЕ! Поэтому будет только самый ближний круг клана. О чем будет говорить Вожак никто не знает. Мы с тобой естественно приглашены. А Охота назначена на послезавтра, так что смотри, скажи своим подружкам, чтобы не рассчитывали на тебя!

— Иногда, мне тоже хочется быть молодой симпатичной девушкой, но только иногда, а то мне вообще ничего не удалось узнать, — мужчина слегка приобнял её за плечи и повел в сторону от площадки, — А теперь пошли на кухню, после хорошей тренировки надо хорошо поесть.

Девушка доверчиво прижалась к своему спутнику, и они не торопясь пошли в сторону, виднеющегося неподалеку здания, откуда доносились аппетитнейшие запахи свежеприготовленного мяса.

Как обычно за столом собрался весь клан. Мужчины, женщины, старики и дети, все, кто на данный момент присутствовал на общинном стойбище. Эта традиция сохранилась с древности и исполнялась в любом клане Многоликих неукоснительно. Ничто так не сближает, как обсуждение дел за общим столом мудро считали Вожаки и были в чем-то правы. Конечно, все решения принимались в ближнем Кругу, но иногда за столом высказывались очень дельные предложения, причем от тех, кто просто никогда бы не смог донести свое мнения до ближников[21]. За столом объявлялись решения и намечались дальнейшие действия. Их народ никогда не был многочисленным, поэтому каждый мог высказаться и быть выслушанным.

В этот раз особых обсуждений не было. Вожак просто встал и объявил, что Охота назначена на послезавтра. Присутствует ближний Круг. Вопросы на обсуждение будут вынесены позднее. Пораженный такой краткостью, клан зашушукался, но разговоры быстро стихли, слишком мало было сведений, чтобы делать какие-либо выводы, а чесать языком попусту Охотники не привыкли. Что у них других дел нет?

Завершив трапезу, дядя с племянницей не торопясь пошли вдоль ряда шатров, направляясь к окраине стойбища.

— Как думаешь, дядя Лунд, что же все-таки такого важного нам скажут? — Лика не рассчитывала на то, что дядя её всё сейчас объяснит, просто любопытство было настолько сильным, что она не удержалась от возможности немного посплетничать.

— Ты же понимаешь, что у меня нет точного ответа на твой вопрос. Есть, конечно, предположения. Мне кажется, что дело идет к каким-то важным переменам в жизни клана, у меня нет никаких оснований для предположений, но я так чувствую, вот Люрд и собирает ближний Круг, а уж что конкретно он будет говорить, знает только он сам.

— Дядюшка, — девушка повела плечами, — ну какие у нас могут быть перемены? Ведь никаких неприятностей не назревает вроде, на границах всё спокойно, даже межклановых войн уже лет десять как нет, все угодья давно поделены. По мне так и не надо никаких перемен.

— Эх, девочка, если бы перемены наступали по нашему желанию. Они всегда приходят неожиданно и всегда не вовремя. Наше дело только встретить их как подобает и не уронить своего достоинство. Впрочем, о чем это я? Ведь ничего еще не ясно. Может это просто старческое брюзжание? — и он с усмешкой посмотрел на спутницу.

Та, не выдержав, расхохоталась и стукнув его кулачком в бок со всей возможной скоростью попыталась ретироваться, Лунд же отбросив всю внезапно нахлынувшую на него серьезность помчался за ней. До Охоты оставалось еще целых два дня и не стоило их тратить на мрачные мысли.

Глава 2

Люрда избрали Вожаком не так давно по мерам Многоликих. Когда старик Лини уходил в страну Вечной Охоты[22], он в присутствии всего клана передал власть наиболее достойному с его точки зрения кандидату и ни один из клана не посмел тогда вызвать его на ритуальный поединок[23]. До этого Лини долго готовил его к этому событию, таская еще совсем молодого охотника на Совет Кланов, прося его помогать в мелких делах по управлению своенравными сородичами и предоставляя ему шанс отличится на Охоте. Что старый Вожак смог тогда в нем усмотреть Люрд не понимал до сих пор. Ведь он ничем не отличался от остальной молодежи клана, были охотники и посильнее и поудачливее, но Лини по каким-то одному ему ведомым причинам выбрал его. Нельзя сказать, что за прошедшие десять лет, Люрд хоть раз сказал себе, что старик был не прав, наоборот под его руководством клан процветал и множился. Даже самые глубокие старики не припоминали, чтобы в стойбище было столько детского смеха, а котлы были всегда наполнены отборным мясом, он умело избегал конфликтов с другими кланами, умея при этом обосновать свою точку зрения на Совете[24]. Клан жил и процветал, и это можно было назвать главным результатом его работы. Он многое узнал за это время, научился ставить общие интересы выше собственных, думать о клане, как о своей, пусть немного дикой и непослушной, семье. Он узнал, что бремя Вожака далеко не так приятно, как это кажется со стороны, что это постоянный выбор и умение слушать и слышать, загоняя глубоко внутрь собственную непокорную натуру. Он многое узнал за это время.

Сейчас Вожак сидел в своем шатре и смотрел на пляшущее пламя. Мысли его были плавны и спокойны, выбор, очередной выбор стоял перед ним. И Люрд, по привычке, расслабил свой разум, отпуская его в свободное странствие по прошлому и настоящему, по событиям и лицам. Огонь очищал его, заставляя отделить ненужное и неважное, от единственно верного. Он хотел распутать эту цепочку с самого начала, прояснить для себя истоки и причины, составить полную картину происходящего. Решение зарождалось медленно, проходя через горнило сомнений и неуверенности. Оно было неожиданным и вместе с тем очевидным.

Вожак глубоко вздохнул и несколькими резкими движениями встряхнулся. Онемевшее от долгой неподвижности тело требовало нагрузки. Хотелось сорваться в бег, принять вторую Ипостась[25] и насладиться мощью и скоростью, которые она дарит. «Спокойно!» — одернул он сам себя, — «Еще не время». Он не спеша вышел из шатра и пошел по стоянке клана. Глядя, на резвящийся молодняк, спешащее по своим делам старшее поколение, тихо греющихся на солнышке стариков он всё глубже ощущал правильность своего выбора. Окончательно придя в себя, Люрд направился к навесу, где всегда присутствовал кто-то из ближнего Круга. Дела не собирались оставлять его в покое и оставлять время на дополнительные раздумья. Пора было действовать, и Люрд четко представлял себе свои дальнейшие шаги.

Глава 3

Послезавтра наступило неожиданно быстро. Лика даже не успела как следует подготовиться, казалось, что вот минуту назад они с дядей обсуждали Охоту, а тут, вот она. Девушка еще раз посмотрела в небольшое зеркальце, висевшее при входе в её жилище. Увиденное, ей одновременно понравилось и не понравилось. Черные как смоль волосы, живые, смеющиеся глаза, тонкие и вместе с тем волевые черты лица, изящный носик с присущей их расе горбинкой. С одной стороны, вроде всё в порядке, а с другой не хватает какой-то изюминки, той маленькой черты, которая позволит ей предстать во всем великолепии. А с другой стороны Лейсту она нравится такой, какая она есть, дядюшка и так отвесит дежурный комплимент, а мнение стариков, в основном и составлявших круг ближников её вообще не интересовало. Те вообще ничем кроме еды и общеклановых дел не интересовались. Лика передернула плечиком и собравшись с духом вышла на свежий воздух.

День вообще-то выдался не очень. Хмурые тучи наползали с запада, начинал накрапывать мелкий дождик, ветрило. Правда погода никогда не была помехой Охоте. Есть охотник, и есть его добыча и этим всё сказано, древняя традиция была проста и мудра, как сама жизнь. Утешившись этими мыслями, девушка направилась месту общего сбора. Ближний Круг был уже в полном составе. Увидев Лику, Люрд привстал со своего места.

— Ну вот мы все и здесь, — он прокашлялся и взял небольшую паузу, тишина повисла многозначительным комом, — Согласно традициям и обычаям нашего народа. Согласно древним правилам Охотника и Добычи. Для того, чтобы мы помнили. Как объяснить ощущение второй ипостаси тем, кто не умеет менять облик? Как передать чувство свободы и радости стремительного бега, страх тщетно пытающейся спастись жертвы и вкус теплой крови, когда твои клыки вонзаются в её плоть? Как сказать тем, кто никогда не имел возможности заглянуть в глубины своего звериного начала, что без него нет полноты ощущения мира? Только выплеснув животную составляющую, Разум приходит в Гармонию с телом и чувствами. Сородичи, сегодня мы должны обсудить и принять тот вызов, который бросила нам Судьба, но это после, а сейчас объявляю начало Охоты.

Лика, слушая пламенную речь Вожака чувствовала, как в груди её рождается безумный восторг и ожидание, казалось бы, она слышала эту речь десятки раз, но были важны не сами слова, а то как они были сказаны. Голос Люрда с каждым произнесенным словом звенел и набирал обороты, напитывая соплеменников первобытной мощью и воодушевлением. Как же она ждала именно этой последней фразы!

Отзвучало последнее слово, и сладкая боль Изменения накрыла её с головой. Несколько мгновений и на площадке сбора оказались около тридцати очень больших, если не сказать огромных серебристых лис. Сорвавшись с места, они за несколько ударов сердца миновали стоянку и растворились в видневшемся неподалеку лесу.

Чувство единения и радости охватило всё существо Лики, она не всегда четко помнила всю охоту, обычно в её памяти откладывались лишь некоторые ощущения, особенно яркие моменты и эмоции. Лишь на следующий день в её сознании всплывали более осознанные образы и картинки. Она и зверь внутри неё объединялись в извечном стремлении догнать и победить. Этот день был праздником только лишь для членов клана, что касается обитателей соседних лесов, то им оставалось лишь одно, искать спасения в бегстве. Косули, олени, лоси и множество более мелкого зверья стремились забиться в самые глубокие щели и норы, в самые глухие чащи и непролазный бурелом, даже медведи и стаи кабанов не рисковали связываться с Лисами, однако это удавалось далеко не всем, и тогда леса оглашал дикий, торжествующий рев хищников. Однако в этот раз Вожак не позволил сородичам долго наслаждаться травлей. Издав резкий приказывающий вой, он решительно направился в сторону лагеря. Стая с недовольным рыком, прорысила за ним.

Ближний Круг всегда располагался для обсуждения насущных дел на какой-нибудь возвышенности. Скорее всего это пошло с тех времен, когда кланы были вынуждены постоянно находиться в боевой готовности. Вожаки должны были видеть окружающее пространство на случай неожиданного нападения. Времена изменились, а традиция осталась. Вот и сейчас Люрд вел возбужденных и слегка недовольных сородичей к невысоким холмам, привольно расположившихся в нескольких милях от стоянки. Выбрав один из них он, подавая сигнал остальным, сменил Облик. Дождавшись пока остальные с удобством расположатся на своих местах, он сев, как и положено спиной к северу[26] оглядел собравшихся. На их лицах была написана целая гамма эмоций, неудовольствие от быстро закончившейся Охоты, любопытство, тревога и ожидание. Самые старшие сидели тихо, и именно в их глазах читалась наибольшая обеспокоенность. Опытные охотники понимали, что Люрд затеял всё это, как раз для данного разговора, а значит будет сказано нечто важное, то что остальным членам клана знать вовсе необязательно. «Что ж, — грустно усмехнулся про себя Вожак, — Они правы. Тут уж скорее надо в набат бить, как это у людей заведено». Он еще раз обвел взглядом соратников, и задержав на несколько мгновений глаза на мирно сидевшей Лике, начал говорить.

— Друзья, я, как многие уже, наверное, поняли, собрал вас здесь вовсе не для того, чтобы обсудить повседневные дела клана. Как вы все знаете совсем недавно, меньше седьмицы назад я вернулся с общей встречи. На этот раз там были Вожаки всех тридцати родов, — круг взволнованно зашептался, такие собрания не были редкостью, раз в несколько месяцев вожди договаривались о месте и времени и на общей охоте обсуждали дела, касающиеся всего народа Многоликих, но вот то чтобы собрались ВСЕ главы родов, случалось крайне редко, — в этот раз мы обсуждали только один вопрос. Он был поднят еще в прошлый раз, потом мы разошлись на один сезон, чтобы по отдельности всё обдумать. Сородичи, сначала я хочу объяснить вам, что тревожит нас, отвечающих за весь наш народ, а потом озвучить те решения, которые были приняты.

Итак, ни для кого не является тайной, что наши соседи — люди все дальше и дальше отступают от своих рубежей. Вести доходят до нас нечасто, но их общий смысл очень тревожен. Вы спросите, и чем это нам может угрожать, ведь наши границы остаются неизменными уже много веков. Что ж, давайте подумаем вместе Эйдол держится сейчас только за счет того, что все больше и больше насыщает свои границы войсками, но чем дальше, тем всё более становится очевидным, что это война на истощение ресурсов, которых у человеческого рода просто не хватит. Неизбежно через десять, двадцать, может тридцать лет Стаи Нечистых скинут их в море и тогда они обрушаться на нас. Я думаю вы все понимаете, мы не выстоим одни. Можно вспомнить старый союз с глиссами, но это только отодвинет беду. Мы сможем огромной кровью остановить всю мощь Северной Мглы[27], но никак не выиграть эту битву. Наши дети будут сражаться и умирать безо всякой надежды на окончательную победу. И тогда нам всем придет неизбежный конец. Чтобы предотвратить этот страшный исход нужно действовать уже сейчас. Таковы мысли и слова Совета. Прежде чем продолжить я хочу выслушать, что скажет мой Ближний Круг.

Люрд сел на свое место и замер. На какое-то время на холме воцарилось абсолютное молчание. Даже старики не могли предположить, что речь пойдет о таких вещах и сейчас собирались с мыслями, не зная, что ответить молчащему Вожаку. Первым встал, как ни странно, Лунд. Дядя Лики обычно молчал до последнего, предпочитая сначала выслушать других, а потом в самом конце высказать свою точку зрения.

— Собратья, я не очень понимаю, что хочет от нас Люрд. Мы давно уже не дружим с людским племенем, мало того, на границе часто происходят стычки между порубежниками. И немало наших сложили в них головы, отправившись на Последнюю охоту. К тому же они никак не идут на переговоры. Сколько раз мы высылали к ним глашатая с предложением мира, а в ответ в лучшем случае слышали брань и издевки, а в худшем стрелу под ноги? Но даже это можно было бы забыть ради интересов кланов, но как помочь тому, кто отвергает руку помощи и мало того плюнет в неё при первой возможности? Я сказал!

Круг одобрительно зашумел. Всех порядком задевали оскорбительные и порой смертельно опасные выходки соседей. Лика одним прыжком вскочила со своего места.

— Вы же слышали, что сказал Вожак! О чем вы говорите! Речь идет о выживании, а не об обидах! Способ должен быть, и мы сейчас должны пытаться найти его, а не вспоминать мелкие стычки на границах и необдуманные слова!

Слова девушки опять заставили замолчать, зашумевшее было собрание. Наступившую паузу долго никто не решался прервать, пока кто-то не предложил выслать еще одного вестника, тут же посыпались другие предложения, от захвата заложников с целью вынудить на переговоры, до подброски писем, до того момента пока разум всё-таки не возобладает в соседях. Мысли высказывались и отбрасывались, порождая новые, уже совсем безумные, намерения. Наконец круг выдохся, и взгляды начали постепенно вновь обращаться к сидевшему в неподвижности Люрду. Тот пошевелился и не вставая произнес.

— Я услышал вас, Круг. Слушайте же, что решил Совет. Мы очень мало знаем о том, что сейчас происходит в Эйдоле, чрезмерно много слухов, слишком мало проверенных сведений. Нужна информация. Поэтому нам, как самому ближнему клану с границей, поручено выбрать надежного лазутчика, задачей которого будет узнать, как можно больше о происходящем в людском Протекторате, важно всё слухи, настроения, состояние войск и Орденов, даже виды на урожай. Лишних знаний не бывает. Вторая задача для этого разведчика по возможности, найти людей не согласных с текущим положением дел и осознающих угрозу, нависшую над всеми нами. Вопроса о том, кого отправить в этот поход не стоит. Я произношу формулу подчинения вождю, властью Вожака выбираю, — тут он глубоко вздохнул, — Лику.

Шквал возмущения пронесся над холмом. Ближники повскакали со своих мест и наперебой начали доказывать ошибочность такого выбора, в ход шли все аргументы, начиная с того что Лика очень молода и заканчивая тем, что женщине не место в таком опасном предприятии. Больше всех горячился Лунд, доходя до высказываний, что Вожак сошел с ума. Девушка сидела в полном недоумении, её вообще ввели в Круг совсем недавно, всего несколько сезонов назад, и она никак не могла понять, почему Люрд не выбрал более опытного члена клана. Вообще-то, после слов Вожака обратной дороги не было, редко, очень редко в кланах пользовались этой формулой власти, но после произнесения она требовала безоговорочного подчинения. Для того, чтобы её оспорить нужно было вызвать, произнесшего её на ритуальный поединок и только кровь могла решить вопрос правоты или неправоты вызвавшего и вызванного. Таких случаев за всё время существования рода Многоликих насчитывались единицы, и редко, когда Вожак проигрывал бой, жизнью заплатив за неправильное решение. Девушка очень сомневалась, что кто-то сможет бросить Люрду вызов, тот был действительно сильнейшим в клане в обеих Ипостасях, и одинаково хорошо вгрызался в горло врага или пронзал его мечом. Собственно говоря, этот всплеск, был вызван неожиданностью и необычным решением, а не желанием пойти против главы рода. Вожак всё это время стоял неподвижно, его руки были скрещены на груди, а взгляд выражал грустную усмешку.

— Тишина, — голос его прозвучал с такой силой, что возмущенные сородичи разом замолчали, — Я, как вы знаете, не обязан давать вам объяснения. Но ситуация действительно необычная, и нам как никогда нужно единодушие. Главное преимущество Лики как раз в том, что она девушка. Женщина вызовет намного меньше подозрений. К тому же она в первой Ипостаси похожа на людей немного больше, чем кто-либо из нас. Лика хорошо владеет их языком, а если добавить немного грима, наличие, которого совершенно у неё совершенно не вызовет удивления, будет практически не отличимой от человеческой женщины. До недавнего времени она часто бывала в пограничных рейдах и неплохо знает те места, в особенности места расположения людских пограничников. Как воин она как минимум в первой десятке клана. И наконец, она в силу возраста легко заводит друзей, что, наверное, вы все заметили, — в ответ на последнюю фразу раздались весёлые смешки, Лику действительно любили, — А это чуть ли не самое важное качество для разведчика. У нас действительно нет никого кто смог бы выполнить эту задачу лучше, чем она. Поверьте, для меня это тяжелый выбор, вы знаете, что я отношусь к ней как к дочери. Но её задача вовсе не сражение со всеми силами Орденов, а незаметный сбор необходимых кланам сведений. И естественно мы тщательно подготовим её к предстоящему путешествию и дадим ей самое лучшее, что может дать наш клан.

После речи Люрда молчание пологом опустилось на собравшихся. Первым поднял руку Лунд, затем к нему присоединились сначала старшая часть Круга, а потом и все остальные. Решение было принято. Все взгляды обратились на девушку. Та неуверенно поднялась с места, о чем-то задумалась ненадолго, и решительно вскинув голову твердо произнесла.

— Что ж, если этого требуют интересы клана и всего нашего народа, я согласна!

Собрание ближнего круга клана Серебряных Лис было окончено.

Глава 4

Лика весь день не могла прийти в себя. Слова Люрда, то казались ей единственно правильными, ведь действительно, она была единственной в клане, кто прекрасно говорил на языке западных соседей, по какой-то одним им ведомой причине, родители учили её этому с детства, и тогда гордость наполняла её сердце, то неуверенность в собственных силах волной накрывала её, и тогда девушке хотелось подбежать к Вожаку и сказать, что она не готова, что она не справится и нужно найти более опытного Охотника. Однако она каждый раз перебарывала себя, и полог шатра главы так и остался непотревоженным. Весть о том, кто будет главным разведчиком быстро разнеслась по всему клану, и выходя на улицу Лика ловила на себе сочувственные, а иногда и завистливые взгляды. Хотя, чему тут завидовать? Она с удовольствием бы поменялась с кем-нибудь, если б знала, что это принесет пользу…

А со следующего дня началась подготовка, даже не так ПОДГОТОВКА! Все, кто хоть что-то знали о приграничье или людских поселениях считали своим долгом вывалить свои знания на её бедную голову. А за остальное взялся сам Люрд. Так её не гоняли никогда. Упражнения с мечом сменялись тренировочными боями во второй Ипостаси, а на смену приходили занятие по маскировке. Лика была далеко не новичком в таких делах, все-таки за плечами более десяти вылазок в приграничье, но то что она узнавала сейчас было на порядок сложнее и вместе с тем интереснее. По вечерам она буквально падала на постель, с тем, чтобы утром опять закрутиться в бесконечной гонке. Месяц летел как стрела, пущенная глиссом, девушка все чаще мечтала только об одном, чтобы этот кошмар наконец закончился, и она отправилась в свое путешествие. Ей уже было не важно куда, собственно говоря, она едет, к людям, глиссам или вовсе на Земли Нечистых. Правда её сильно утешало осознание того, насколько сильнее она стала. Вторую Ипостась она могла теперь держать почти полдня, а самое главное в учебных поединках ей пару раз удалось задеть самого Люрда, что для большинства соплеменников являлось недостижимой мечтой. Вожак же, казалось, на это время практически забыл об остальных делах, полностью перепоручив их ближникам, а сам практически все своё время проводил рядом с Ликой, занимая каждую её минуту всё новыми и новыми тренировками.

День отъезда наступил как-то неожиданно, еще вчера были разминочные бои с Люрдом, еще вчера весь Круг искал затаившуюся Лику, а она с довольной усмешкой наблюдала, как опытные охотники проходят в нескольких шагах от неё, а потом она во второй ипостаси мчалась наперегонки с Вожаком. Это было вчера, а перед тем как она отправилась спать глава клана подошел к ней, и тихим, будничным голосом сказал: «Ты готова, больше мы сделать уже просто не успеем. Всё необходимое в дорогу уже собрано. Если есть что-то личное, отбери сейчас. Отправишься завтра поутру. До границы тебя проводит дядя, а там уж помощь Сотворившего тебе в путь!».

Наутро было прощание. Она крепко обняла родителей, которые пытались скрыть тревогу и беспокойство, подбадривая дочь. Чмокнула в щеку Лейста, смотревшего на неё такими глазами, что ей захотелось заплакать. Провожать её вышли все охотники, и когда они с Лундом прошли мимо них, боевой клич Лис огласил окрестности. Лика обернулась, и обнажив клинок, ответила остающимся.

Глава 5

Дорога до Приграничья занимала несколько часов. Можно было, конечно, взять лошадей, но Лике хотелось в ощутить ногами родные места, в которых прошли её детство и юность. Неизвестно, когда в следующий раз ей удастся вот так не спеша пройтись по этим холмам, лугам и перелескам, вдохнуть воздух напоенный такими знакомыми и привычными запахами. Долгое время они шли в молчании, дядя лишь изредка поглядывал на девушку, и видя её состояние не пытался завести разговор.

— Дядя Лунд, — она наконец прервала затянувшееся молчание, — как ты думаешь я справлюсь?

— Конечно справишься, девочка моя, и никто кроме тебя лучше это не сделает! Верь в себя! Вспомни всё, что ты знаешь и умеешь! Не подпускай к себе сомнения и всё у тебя получится! — её спутник на секунду замолк собираясь с мыслями, — Понимаешь, в любом деле каким бы сложным оно не казалось, какие бы препятствия не стояли на твоем пути, главное — вера в себя, в свои возможности. Если на первый взгляд задача слишком сложна, разбей её на маленькие задачки и решай их постепенно, а потом вдруг раз, и окажется что большая задача уже наполовину осилена или, по крайней мере, ты видишь способы к ней подступится. Такой вот универсальный принцип, и он подходит к любому делу, за которое ты возьмешься. У тебя прекрасная подготовка, отличное снаряжение, ты умна, быстра в мыслях и делах, решительна. Так что отбрось сомнения, и вернешься с победой!

Лика, несколько удивленная таким монологом, задумалась. На самом деле клан не поскупился снаряжая её. Одежда, припасы, дорожные принадлежности всё было легким, прочным и удобным. Особенно ей нравилось её новое оружие: меч со слегка изогнутым клинком и лезвием острее чем бритва, длинный обоюдоострый кинжал для левой руки, и набор метательных ножей из восьми штук, крепящийся к груди с помощью хитрой перевязи. Весь набор был выполнен из глисской стали[28] и явно принадлежал работе одного мастера. Причудливая вязь узоров покрывала сталь от рукоятей, выполненных из неизвестного Лике дерева, до кончика клинка. Да такое оружие было приятно держать в руках, и девушка радовалась как маленький ребенок, когда глава клана вручил ей эти новые такие чудесные игрушки.

— А что бы ты мне посоветовал? — Лика очнулась от своих мыслей и бросила быстрый взгляд на дядю, — Всё-таки опыта у тебя побольше, чем у меня, да и с людьми тебе доводилось общаться, насколько я знаю.

Лунд слегка помрачнел и тихо ответил.

— Единственное, что я могу тебе посоветовать это быть крайне осторожной, всегда и везде. Люди бывают очень разные, впрочем, как и мы, только они намного лучше умеют скрывать то, что у них на душе. Они могут быть добры и милы с тобой, а когда ты повернешься к ним спиной приставят нож к горлу, однако, нередки и обратные случаи. Среди них есть и доброта, и истинная честь, и благородство, только я бы не очень на это рассчитывал. Взвешивай каждый свой шаг по нескольку раз и тогда удача повернется к тебе лицом.

Оба замолчали не спеша продолжая свой путь к Приграничью. Небольшой утоптанный тракт уводил Лику все дальше и дальше от дома. Уже давно пригревало солнце, пение птиц, резвящиеся в траве суслики, запах луговых трав создавали такую мирную картину, что девушка никак не могла поверить в предстоящий, полный неизвестных опасностей путь.

— Дядюшка, — опять не выдержал будущий лазутчик, — Ну расскажи поподробнее, ты же общался с ними, когда командовал заставой. Наверняка тебе что-то показалось необычным или странным?

— Да нет в них ничего странного, девочка моя, они также разумны, как и мы с тобой, просто они не могут принимать другое обличье, да и как воины они послабее будут один на один. Живут они в основном в крупных поселениях и городах, ну это ты знаешь, когда-то они были самой сильной расой нашего мира, но те времена давно ушли. До сих пор не могу понять, зачем они своими руками уничтожили одну из основ своего могущества…

— Ты сейчас про что дядюшка? — увидев, что её собеседник замолк, девушка поторопила рассказчика.

— Да про Магов, про кого ж еще? — проворчал тот, — С ними они и нечистых теснили и государство в порядке держали, да и с соседями нормально дружили. А сейчас уже сколько веков фанатики одни у них заправляют, результат налицо, как видишь.

— А какие они были?

— Лика, я не такой древний, хоть и постарше тебя, — засмеялся Лунд, — Когда они погибли, не родились еще мои бабушка с дедушкой. Так что откуда мне знать. Знаю, что они повелевали силами природы и были очень опасны в бою. Да, мы во второй ипостаси, практически неуязвимы на какое-то время, но самые сильные из Магов могли с нами справиться, а если учесть, что на стороне людей всегда было численное преимущество, то они были крайне опасным противником на поле боя.

— Эх, — притворно вздохнула девушка, — ну вот хоть кто-нибудь сказал, что определенное, одни советы, да нравоучения. Нет бы четко поставить задачу, иди мол туда, встреться с тем-то узнай то-то. А так ничего не понятно…

— Хмм, я думаю, если бы все было так просто, то Люрд выбрал бы другого разведчика, тебе так не кажется? Так что у тебя есть все поводы гордиться собой, Лика.

Оставшийся путь они проделали в молчании, лишь изредка перебрасываясь малозначительными фразами. Лишь иногда Лика затягивала песню:

Ни злом, ни враждою кровавой Доныне затмить не могли Мы неба чертог величавый И прелесть цветущей земли. Нас прежнею лаской встречают Долины, цветы и ручьи, И звезды все так же сияют, О том же поют соловьи. Не ведает нашей кручины Могучий, таинственный лес, И нет ни единой морщины На ясной лазури небес.[29]

До границы оставалось совсем немного, когда их встретил конный отряд порубежников. Облаченные в доспехи, с закрытыми забралами шлемов и длинными прямыми мечами на поясах они смотрелись очень внушительно. Дав знак своему отряду окружить путников, ехавший впереди командир откинул забрало:

— Ну здорово, старый бродяга, давненько что-то ты нас не навещал, неужели забыл старых друзей? И тебе Лика привет, предупреждали нас о вашем приходе, предупреждали! — с этими словами он спрыгнул с коня, снял шлем и подошел к Лунду.

— И тебе привет, Линк, — дядя Лики подошел к командиру и крепко обнял его, — Не забыл, конечно, просто дел в клане очень много, ты же знаешь. Хотя порой хочется бросить все эти дела и как раньше… Помнишь? Ночь, рейд, короткие схватки при свете Луны, и сладкое вино у ночного костра… Эх, молодость, молодость!

— Да хватит уж прибедняться. Ты и сейчас не старик, просто спокойная жизнь тебя допекла. Вот напишу Вожаку про твои настроения, и отправит он тебя поразмять косточки…

— А что и напиши! — вдруг загорелся Лунд, — И впрямь чего-то засиделся я…

— Может хватит старое вспоминать, — неожиданно возмутилась Лика, — Я устала и есть хочу. А они тут воспоминаниями обмениваются. Мне, между прочим, в ночь через границу или забыли?

Старые приятели смущенно переглянулись. Линк сделал знак и к ним тут же подвели двух запасных коней. Через секунду все уже были в седле. Несколько миль они пролетели галопом, пока не показалась небольшая крепость, служившая опорным пунктом для местных пограничников. Тут отряд сбавил шаг, и уже не торопясь въехал в открывшиеся ворота.

Лика и вправду устала, и проголодалась. Дело было конечно не в пройденной дороге. Ей случалось преодолевать зараз и намного большее расстояние. Просто её никак не могло отпустить нервное напряжение последнего месяца, да и хотелось побыстрее очутиться за последними безопасными стенами. Дальше впереди её ждала только дорога и неизвестность, вряд ли даже те самые могучие Маги древности, о которых говорил дядюшка взялись бы предсказать, когда она следующий раз выспится в нормальной постели, съест прекрасно приготовленный кусок мяса с кровью, да и, наконец, просто посидит никуда не торопясь в кругу сородичей. Девушка утомленно вздохнула и как есть только скинув сапоги вытянулась на кровати в небольшой комнатке, которую ей выделили в безграничное пользование. Дядя остался с товарищами, мотивируя это тем, что Лике необходимо как следует освежиться перед ночным переходом. Ей предстояло несколько часов сна, короткий ужин со стражами и долгий, долгий путь… «Знаю я их эти посиделки, — уже проваливаясь в дрёму подумала девушка, — Сейчас вина напьются и будут прошлое вспоминать! А меня кто провожать до переправы будет?». На этой мысли она провалилась в глубокий, ничем не омраченный сон.

Глава 6

Разбудил её негромкий стук в дверь. Лика как будто вынырнула из глубокого омута и какое-то время просто нее могла понять, где она и что с ней происходит.

— Лика, вставай, время уже к вечеру. Тебя все ждут, — против её ожиданий голос дяди не нес никаких следов опьянения, а был сух, резок и сосредоточен. Быстро натянув обувь и приведя в порядок помятую со сна одежду, девушка открыла дверь.

Лунд стоял уже полностью собранный в дорогу, только без оружия, которое он видимо оставил в трапезной.

— Пойдём, девочка моя, — на этот раз с нежностью произнес он, — тебя уже все ждут. Я и еще пара ребят поопытнее проводим тебя до самой безопасной на данный момент переправы. Там и попрощаемся.

Когда они спустились, стол был уже накрыт, а вся застава, за исключением часовых заняла свои места. Пустовали только два места во главе стола, куда Лунд и подвел за руку племянницу. Как только они уселись, Линк встал со своего места, по правую руку от девушки и поднял бокал с вином.

— Собратья, я хочу выпить это вино за Лику! Да, да именно за неё. Мы не знаем, зачем её послали на тот берег, но мы все понимаем, насколько там может быть опасно. Не нам обсуждать решение Вожака клана и если он сделал такой выбор, значит, это было чем-то оправдано, поэтому давайте просто пожелаем ей удачи во всем, тихого леса и гладкой дороги! Пьём до дна!

С этими словами он осушил свой кубок. Пограничники поддержали его дружным ревом одобрения. За следующий час было выпито немало вина, и сказано много добрых слов и пожеланий. Пьяных, естественно, не было, граница быстро приучает держать себя в руках. Те, кто этого не понимал, уже больше никогда не смогут исправить свою ошибку, но вино разогнало кровь и подняло настроение. Лика почти не пила, лишь изредка пригубливая из своего бокала, но никто не обращал на это внимания, этим охотникам не нужно было объяснять зачем нужна ясная голова в ночном рейде. Девушке очень хотелось просидеть за столом как можно дольше, но бесконечно оттягивать момент выступления было невозможно. Где-то через час она поднялась и попрощалась с присутствующими, вместе с ней встал Лунд и несколько воинов. Добрые пожелания продолжали нестись им вслед, даже сквозь закрытую дверь, когда они направились собираться в дорогу. Назвать это приготовлениями было тяжело, всё было давно готово, надеть и проверить амуницию, оружие, еще раз убедиться, что ничто не мешает движению и наточенный металл не выдаст случайным лязгом своего хозяина, было делом нескольких минут. Не прошло и получаса как пять теней выскользнули из крепостцы и направились в сторону реки Лоны, служившей естественным рубежом между землями людей и Многоликих. Дорога не заняла слишком много времени и по прошествии часа они оказались на берегу. Ведомые порубежниками, дядя с племянницей заняли наблюдательный пункт в группе прибрежных кустов, в соседних притаились Линк с воинами. На этот раз ожидание заняло достаточно долгое время. Полная тишина и безветрие царили над неторопливым течением реки. Сама Лона была не очень широкой, по крайней мере опытный пловец мог преодолеть её минут за десять. Пять пар глаз пристально высматривали малейшие признаки движения на противоположном берегу, чуткие уши охотников, привыкшие улавливать малейшие посторонние звуки, казалось, ощупывали окружающее безмолвие, пытаясь уловить постороннее присутствие. Через пару часов Линк осторожно подполз к замершим в молчании родственникам.

— Похоже, что на том берегу чисто, — прошептал он, — Ни я ни мои парни ничего не заметили. А вы?

— Мы тоже ничего не обнаружили, берег пуст, — также шепотом ответил Лунд, — Как думаешь, подождем еще или выступаем?

— Пятнадцать минут и выходим, — решительно ответил тот, — Дальнейшее ожидание лишь усиливает риск. Их патрули могут здесь появиться, но не думаю, что раньше, чем часа через три. Так что у Лики будет возможность от них уйти и замести все следы.

Через оговоренное время крохотный отряд начал осторожный спуск к реке. Воины разошлись по сторонам продолжая наблюдение и готовые подать сигнал при малейшем признаке опасности, а остальные спрятавшись под нависшим деревом начали подготовку к переправе. Лика не собиралась принимать вторую Ипостась для того, чтобы пересечь реку. Ночь была тёплой, да и двигаться она собиралась достаточно быстро, так что намокшая одежда, не казалась ей большим неудобством.

— Лика, — Лунд с нежностью взял её за руки, — Прошу тебя будь осторожна! Помни всё, чему тебя учили. Если что пойдёт не так, сразу возвращайся, никакие сведения не стоят твоей жизни. С этого дня на нашем берегу вводится постоянная боевая готовность. Ни один участок берега не останется без внимания. Я тоже останусь на границе на всё это время. Мы все будем очень ждать и волноваться за тебя. Еще раз прошу, не рискуй понапрасну и всё будет хорошо!

— В этом месте все время будет дежурить несколько моих ребят. Так что прикроем если чего, — продолжил командир отряда, — Сейчас парни переправятся вместе с тобой, а потом уйдут, запутывая возможную погоню. Удачи тебе!

— Спасибо вам, — Лика, в который раз за последние дни почувствовала, как к её горлу подступает тёплый комок, — Не переживайте, я обязательно вернусь, и вы еще будете мне завидовать, как здорово я справилась!

— Конечно так и будет! Ладно долгие проводы не к добру, да и все слова уже сказаны! — Лунд порывисто обнял её, потом тоже самое сделал Линк, — Доброй охоты и гладкой дороги!

Древние слова прощания еще только успели прозвучать как подошли два воина несших дозор. Спустя минуту все трое бесшумно вошли в реку и без единого всплеска поплыли к противоположному берегу. Остающиеся с напряженным вниманием смотрели как три темные точки приближаются к нему, через несколько минут два мужчины и одна женщина вышли из воды, резко по-звериному отряхнулись и исчезли в густых зарослях.

— Эх, как бы я хотел сейчас оказаться на их месте, — тихо сказал Линк.

— А я бы отдал всё, чтобы на месте Лики был сейчас кто-то другой, — в тон ответил Лунд.

— Давай возвращаться, моих воинов ждать не имеет смысла, они будут выбираться порознь и в разных местах. Всё что могли мы сделали.

— Ты прав, друг, ты прав. У нас с тобой еще очень много дел и не будем терять время попусту.

Два силуэта, так похожие на человеческие, развернулись и, не оглядываясь, быстрым шагом двинулись в обратный путь.

Глава 7

Лика рассталась со своими спутниками спустя час бешеной гонки через лес. Выйдя на берег и скрывшись от посторонних глаз, они сменили Облик и со всей доступной скоростью направились вглубь людских земель. К сожалению, её спутники не могли держать вторую Ипостась так же долго как она. Коротко попрощавшись воины-порубежники уже в первом обличье растворились в окружающей чаще. Лика еще какое-то время, не задумываясь, продолжала мерный бег и лишь, когда ночь перевалила далеко за свою середину, перекинулась и разрешила себе сделать небольшой привал, укрывшись под сенью огромного вяза. Только сейчас, удобно расположившись и достав флягу с водой, вытянув гудящие ноги, она осознала, что совсем одна в чужой, враждебной её народу стране, что вокруг нет ни одной живой души, которая придет ей на помощь в случае опасности. До этого момента, у девушки не было времени осознать происходящее. Она ни на секунду не оставалась одна, ежечасно, кроме таких редких периодов сна рядом с ней был кто-то из сородичей, и у неё не было ни одной свободной минуты, чтобы задуматься над происходящим. Волна липкого, противного страха накрыла её, пробираясь в самые укромные уголки её разума и тогда она начала бороться. Лика вспоминала лица родных и друзей, свои безумные тренировки ту ясную решительность, с которой она дала согласие в Круге клана. Ужас начал потихоньку отступать, сминаемый волей девушки, как осенний лист под копытом боевого коня. Встряхнувшись, она поднялась на ноги и уже не торопясь пошла на запад. Нужно было преодолеть еще много миль, прежде чем можно было позволить себе короткий ночной отдых в относительной безопасности. Она старалась идти не оставляя следов, с тем искусством, которое каждый Многоликий впитывал с молоком матери.

Остаток пути прошел спокойно. Звери, населявшие эту часть леса не осмеливались приблизиться к ней, чувствуя в девушке хищника, намного более сильного, чем они сами. А люди, которые были намного более опасны, видимо пока так и не обнаружили её присутствие. По крайней мере, сколько бы она не напрягала слух, никаких шумов, указывающих на погоню слышно не было. Видимо порубежникам всё же удалось отвлечь возможное внимание человеческих застав и патрулей. По всем прикидкам до ближайшего тракта, ведущего вглубь страны, оставалось половина дня пути, и Лика решила остановиться на ночлег. Тело и прежде всего разум требовали отдыха, а грядущий день обещал быть еще более напряженным. Она выбрала самую глухую чащу и змеёй проскользнув в неё вскорости обнаружила крохотную полянку, имеющую два неоспоримых достоинства. На ней можно было вытянуться во весь рост, и наткнуться на неё можно было лишь случайно. Тем не менее, девушка не поленилась и по периметру натянула тонкую, практически незаметную веревку, повязав её так, чтобы в случае если кто-то её заденет, обязательно хрустнула бы какая-нибудь из сухих веток в изобилии разбросанных вокруг. Закончив приготовления, она спокойно поела, допила одну из фляг, оставив вторую на утро и завернувшись в теплый плащ быстро уснула. Побежденный ею недавно страх, так и не вернулся горько переживая своё поражение.

Лика проснулась с первыми лучами солнца. Несмотря на краткость сна, она чувствовала себя великолепно отдохнувшей и готовой к любым испытаниям. Тело требовало движения, и быстро размявшись и перекусив, она двинулась в сторону тракта. Как ей рассказывали, эта дорога была построена относительно недавно лет сорок назад, когда Церковь, еще могла выделять людей и ресурсы на что-то помимо обороны собственных рубежей. Она брала свое начало в Риезе, приграничном городке, славящимся своими тканями и тонкими, почти прозрачными изделиями из фарфора, и вела к старой столице Эйду, а уже оттуда прекрасная одежда и изысканная посуда расходились по всей стране. Когда-то дорога была очень оживленной, купеческие караваны и просто путники постоянно передвигались туда и обратно, кормя небольшие деревушки, придорожные трактиры и шайки разбойников, но лет пятнадцать назад поток стал ослабевать и к нынешнему дню превратился в небольшой ручеек. Соответственно начали приходить в упадок и придорожные поселения, закрываться таверны, а шайки так и вообще исчезли первыми, понимая, что ни поживы, ни привольной жизни здесь не найти. Ныне же дорога служила быстрым путем для редких гонцов и еще более редких торговцев, которые, по старой памяти возили между Риезом и Эйдом необходимые товары.

Путь давался девушке очень легко, звериные тропки сами ложились ей под ноги, лишь изредка уводя её в сторону от основного направления, но только для того, чтобы пересекшись со своими товарками снова увлечь Лику в нужную сторону. Солнце сегодня радовало каким-то особо уютным теплом, а небо, просматривавшееся сквозь верхушки деревьев изумляло глубиной и терпкой синевой. Настроение её с каждым пройденным шагом ползло вверх, хотя она и старалась не забывать об осторожности. Вскоре, оказавшееся в зените, светило дало знать, что пора остановиться пообедать, и девушка с удовольствием и подчинилась его воле. Она специально не брала с собой много провизии, только на то время пока не достигнет обжитых мест, справедливо полагая, что в лесу она голодать не будет в любом случае, а имея изрядный денежный запас разобраться с этой проблемой в поселках и деревнях не составит большой трудности. Прикончив большую часть припаса, она заново наполнила фляги и почти налегке продолжила дорогу. Идти ей оставалось около часа, потом она планировала выждать до вечера и остаток дня пронаблюдать за происходящим на тракте. Лика даже не заметила, как оказалась у самой обочины дороги. Вот только, только девушка шла по лесу и вдруг, огибая очередные заросли, она буквально выскочила на открытую местность. Моментально нырнув обратно, она облегченно перевела дух, не хватало еще, чтобы кто-то её увидел. «Что-то ты расслабилась, дорогая!» — прошептала она себе мерзким голосом тетки Ларинчи. Внимательно оглядевшись и немного успокоившись от отсутствия признаков разумной деятельности, она после недолгих поисков набрела на укромное местечко, никак не просматривавшееся с дороги и дававшее прекрасный обзор наблюдателю. Устроившись поудобнее на мягком плаще, Лика приготовилась к долгому ожиданию. Выбираться из своего убежища до сумерек никак не входило в её планы, а до них оставалось еще половина дня. «Вот и хорошо!» — подумала она, — «Будет время осмотреться и еще раз прокрутить в голове все намерения и планы. Правильно ведь дядя говорил, сначала нужно всё хорошенько прикинуть, а только потом начинать действовать!»

Глава 8

К вечеру девушка пришла к заключению, что даже на дорогах в землях её родного клана и то оживленнее. За все это время она увидела только одного единственного крестьянина со скоростью черепахи передвигавшегося на видавшей виды телеге, запряженной такой же неказистой лошадкой. Крестьянин время от времени клевал носом, а его тягловая сила похоже вообще мечтала только о том, чтобы наконец добраться до стойла и там выспаться. Лике для обзора был доступен участок дороги длинной около мили, и сонная парочка преодолела это не столь уж великое расстояние за час. Девушка от скуки нарочно засекла время по солнцу.

Солнечный диск уже клонился к горизонту, когда она поняла, что дальнейшее ожидание бессмысленно. К тому же она определилась с последующими действиями. Сейчас необходимо было найти ближайшую деревушку, по пути поправив ситуацию с припасами. Там осмотреться и попытаться наладить общение с кем-то из местных и дальше уже действуя по обстановке предпринимать дальнейшие шаги. Покинув свой наблюдательный пункт, она двинулась вдоль дороги в ту же самую сторону, что и давешний крестьянин, рассудив, что тот явно возвращался с Риеза в свою деревню. Проблему с продовольствием решилась достаточно быстро, вспугнув неосторожного тетерева, она метким броском ножа обеспечила себе ужин. А через два часа пешего хода показались огоньки небольшого поселка. Было уже почти совсем темно, и Лика так и не смогла разглядеть его в подробностях. Отойдя подальше вглубь леса, она устроилась на ночлег.

Девушка, как и хотела, проснулась еще засветло, встреча с вечно выходящими на промысел спозаранку грибниками и охотниками никак не входила в её планы. Быстро умывшись в ближайшем ручейке и перекусив остатками вчерашней птицы, она направилась в сторону деревни. Картина, открывшаяся взгляду, была достаточно печальной. Низкие дома, явно нуждавшиеся в починке и крепких руках, узкие извилистые улочки, обдававшие проходящих жителей клубами пыли, не менее грязная площадь ровно посередине, покосившиеся заборы и плетни, а самое главное практически полное отсутствие мужчин старше пятнадцати и младше шестидесяти. Утро, самое время для крестьянина, чтобы выйти в поле или на промысел, однако во дворах только бегали голопузые мальчишки и совсем уж древние старики сидели на лавочках. Таково было первое впечатление, и чем дольше Лика наблюдала, тем больше уверялось в его правильности. Лишь через пару часов солидного вида, почти седой мужчина вышел из самого большого дома, и не торопясь направился по своим делам. «Так, похоже, староста, — решила девушка, — Его на потом оставим, сейчас бы кого попроще найти, чтоб обстановку прояснить». Подходящий случай не заставил себя долго ждать, из ближайшего к лесу домишки выскочил мальчишка лет двенадцати-тринадцати и вприпрыжку побежал её сторону, помахивая корзиной. Убедившись, что за ним никто не идет, она тихо последовала за ним. Ничего не подозревающий подросток направился к ближайшему малиннику. Вскоре девушке надоело смотреть как тот, с жадностью набивает рот сочными, спелыми ягодами, отбросив ненужную на данный момент корзинку. Тихо подойдя к нему сзади, и накинув капюшон плаща, чтобы не были видны её необычные для человека уши, она тихонько произнесла.

— Так и чем это мы тут занимаемся? — её душил смех, нескладный мальчишка с упоением поглощающий малину был очень забавен, — И это тебя попросили домой ягод принести? Да тут все съешь прежде чем до сбора дойдешь!

Парнишка сначала застыл, потом медленно обернулся, в глазах его читался неприкрытый страх.

— Кто вы? — дрожащим голосом спросил он — Я взял только совсем немного ягод, честно, честно! Только не говорите, пожалуйста, маме и дяде Мишу!

— Не переживай, не собираюсь я никому ничего рассказывать, — с улыбкой успокоила его Лика, — Но с тебя рассказ!

— Какой рассказ, милостивая госпожа? — удивился мальчик, — У нас в Выселках, сроду ничего не происходило такого, чтобы заинтересовать такую важную даму!

— Ну, важная госпожа, решила узнать, как у вас в Выселках живут, прихоть у неё такая, — рассмеялась девушка, — А я за это никому ничего не скажу и даже монетку тебе дам!

Она порылась в кошельке и достала мелкую медную монетку[30]. Глаза мальчишки загорелись.

— Спрашивайте, милостивая госпожа, а Рунд вам всё, всё расскажет!

— А, так тебя Рундом зовут. Хорошее имя, мужественное!

Мальчик порозовел от удовольствия.

— Так что госпожа хочет узнать?

— Расскажи просто о том, как вы живете, кто у вас главный, о чем старшие в деревне говорят, а я если что будет непонятно спрошу.

Паренек прокашлялся, вытер пыльным рукавом лоб и начал рассказывать. С его слов выходило, что Выселки ближайший к Риезу крупный поселок. Главным в нем был уже упоминавшийся Мишу, который и управлял повседневной жизнью деревеньки и отвечал за неё перед местным капитулом Ордена Длани Создателя. Жизнь была не то, чтоб очень легкой, практически всех взрослых мужчин забрала война на Севере и за плуг вынуждены были становиться женщины и подростки. Рунд дико завидовал прибрежным деревням, из которых мужиков не брали в связи с тем, что иначе рыбный и жемчужный промыслы совсем бы угасли. Жемчуг же был важной составляющей для освященного оружия, которое выдавала своим воинам Церковь. Но есть тоже было что-то надо, поэтому налоги на поселение, несмотря на отсутствие мужских рук, не только не снижались, а наоборот росли. Люди жили впроголодь, растягивая скудные запасы продовольствия от урожая до урожая, но никто не роптал, ведь Святые братья говорили, что всё эти испытания им посылает Сотворивший, и если его дети выдержат их, то они победят Нечистых, мужья, сыновья и отцы вернуться домой и все заживут мирной и сытой жизнью, надо только потерпеть.

— Так что Братья не понимают, что вы так долго не протянете? Они же рубят сук, на котором сидят! — вырвалось у Лики.

Девушка тут же пожалела о своих словах рассказ паренька до этого текший связно и даже бойко, резко прервался, и он с ужасом посмотрел на неё.

— Нельзя так говорить, нельзя — мальчик просто зашелся в крике — Они защищают нас! За такие слова можно на Костры попасть!

И развернувшись, опрометью кинулся бежать. Лика слегка опешила от неожиданности и упустила те драгоценные мгновения, когда мальчишку еще можно было догнать. Расстояние до опушки было совсем маленьким, и Рунд преодолел его за считанные мгновения. Выскочив из леса он помчался к деревне, что-то крича и размахивая руками.

«Вот и поговорили!» — с огорчением сказала девушка — «А ведь так все хорошо начиналось!»

Самое обидное было в том, что теперь её дальнейшие действия были абсолютно непонятны. Пытаться вновь разговорить кого-то из местных жителей бесполезно, идти в поселок и пытаться объяснить, что она совсем не то имела в виду глупо, да и просто опасно. Единственной возможностью казалось как можно быстрее продолжить путь до следующей деревни и попытать счастья там, правда действовать нужно было быстро, ведь после рассказа этого полоумного Руна её наверняка будут искать по всем окрестностям. Вариант с возвращением Лика даже не рассматривала. Вернуться с таким позором? Нет, уж лучше рискнуть, не то она потом не сможет смотреть в глаза сородичам. Еще бы! Провалить такое дело из-за пары неосторожных слов, сказанных, смешно, мальчишке! Все эти мысли стрелой пролетели в её голове. Расстроенная лазутчица побежала вдоль кромки леса, впрочем, не показываясь на глаза обитателям деревне и не забывая посматривать, что там происходит. Между тем обитатели поселка собрались на центральной площади и что-то бурно обсуждали, окружив размахивавшего руками Рунда. Солидный мужчина, которого Лика видела с утра, протиснулся меж возбужденных односельчан, вскочил на стоявшую посередине бочку и что-то резко произнес. Девушка, естественно никак не могла слышать его слов, однако люди быстро успокоились и начали расходится по своим делам. Мужчина, видимо тот самый староста Мишу, о котором ей рассказывал мальчик, спрыгнул со своего неказистого постамента, торопливо скрылся в подворье дома и через несколько минут рысью выехал из него на вполне приличного вида коне. Резко пришпорив лошадь он выскочил на тракт и спустя несколько мгновений исчез за ближайшим поворотом. «Началось, — обреченно подумала девушка, — чтоб все Нечистые сожрали мой длинный язык. Надо же было так по-глупому раскрыться. Теперь меня спасёт только скорость». Поправив снаряжение, она приняла вторую личину и со всей возможной скоростью помчалась по лесу, придерживаясь при этом дороги. «Ну что ж, посмотрим кто быстрее, разведчик из клана Серебристых Лис, или жалкая деревенская кляча!» — со злостью подумала Лика.

Глава 9

Как это не удивительно «жалкая кляча» оказалась очень быстрой. Не прошло и двух часов, как по тракту промчался первый отряд в красных балахонах, Лику это слегка удивило, но никак не заставило изменить свои планы. Она искала достаточно крупное поселение, и на этот раз не собиралась разводить разговоры. Захватить, связать, допросить со всей тщательностью и оставить в лесу, чтоб выбрался не скоро, таков был план. Однако, когда через десять минут по дороге с той же скоростью пролетела еще одна компания в таких же одеждах, она глубоко задумалась. Неужели из-за рассказа какого-то мальчишки, который мог просто всё придумать, были подняты такие силы? Ведь получается, что они постоянно наготове. Скорее всего, есть один отряд, который готов вскочить в село при первых известиях об опасности, и второй, которой просто находится в боевой готовности. При этом они явно не оставляли без защиты свою опорную точку и скорее всего имели резерв. Это не могло не впечатлять. И дядя, и Люрд тысячи раз говорили девушке, что врага лучше переоценит, чем недооценить. А раз так, то прежний план не годиться, известия о тревоге наверняка распространятся крайне быстро и ей нужно просто как можно быстрей уходить из этого района Эйдола. Затаится на какое-то время и попытать счастья там. Уходить придется лесами, дороги сейчас перекрыты, это очевидно, а прорываться с боем, значит выдать свои намерения. Единственное что, если кто догадается по рассказу мальчика, кто она, то этот её ход тоже будет принят во внимание. А поводов для подозрений более чем достаточно получается. Незнакомка, недалеко от границы, неплохо одета, экипирована, спрашивает о положении дел, денежку предлагает, да еще и о Братьях нелестно отозвалась. По отдельности все может быть, а вот вместе… Лика теперь ясно видела свои ошибки, ведь и стянуть одежду попроще можно было, и историю складную про себя придумать, а главное побольше держать язык за зубами. Сейчас нет времени сожалеть об ошибках, это вообще глупо, нужно сделать выводы и больше их не повторять.

За этими размышлениями она удалилась от дороги на приличное расстояние, не забывая тем не менее запутывать следы. Вообразив себе карту Эйдола, и обдумав всё еще раз, она приняла решение попытаться пробраться вглубь страны. Всё-таки необходимые ей сведения и люди, явно не разбросаны вдоль границы. Значит сейчас нужно делать широкую петлю по лесу к вечеру осторожно подобраться к тракту, ночью пересечь его и быстро уходить на запад, а потом свернуть к Северу.

Дорогу она пересекла на удивление спокойно, видимо духи предков[31], решили, что ей достаточно ошибок и неприятностей на этот раз им решили одарить её удачей. Сколько не вглядывалась лазутчица в подползающую темноту, но ни подозрительного шороха, ни постороннего движения обнаружить не удавалось. Молнией проскочив не такое уж и великое расстояние между разрезанными дорогой стенами леса, она ни теряя ни мгновения, продолжила путь. Лишь глубокой ночью, когда даже её глаза перестали различать хоть что-то кроме теней, девушка позволила себе остановиться. Сил не было даже на то, чтобы развести костёр, доев остатки припасов и запив их холодной водой, она быстро накидала сухих листьев и буквально рухнула на эту гору листьев. Несмотря на бесконечную усталость, она никак не могла заснуть, в голове обрывочно проносились события этого суматошного и полного неожиданностей дня. Лишь огромным усилием воли Лика заставила себя провалиться омут сна.

По внутренним ощущениям она проспала не более нескольких часов. Девушка открыла глаза и ощутила неправильность, какие-то смутные предчувствия не давали заснуть опять, хотя в воздухе бродило только ожидание рассвета, и еще не один луч дневного светила не коснулся дремлющих деревьев. Несколько минут она прислушивалась к себе и к лесу, пытаясь уловить, что же заставило её пробудиться. Осознание пришло быстро, только её почти звериный слух мог уловить эти звуки и пробудить хозяйку, предупреждая об опасности. Где-то очень далеко, почти не различимые даже в этой утренней тишине, раздавались крики погони. Её пытаются напугать, заставить сделать ошибку и бросится прочь, не разбирая дороги, поняла Лика. Такого шанса своим преследователям она давать не собиралась. Ошибок и так было совершено достаточно. Другой вопрос как они смогли в темноте встать на её след. Лая собак она не слышала, а обнаружить чуть заметные отметины лисьих лап тяжело, даже при дневном свете. Впрочем, это было уже не так важно. На сборы ушло меньше минуты. Снова приняв облик огромной серебристой лисы, девушка побежала на запад. Отклоняться от выбранного направления, никак не входило в её намерения. В конце концов, кем бы ни были её преследователи, они всего лишь люди, а значит никак не могут сравниться в лесу с Многоликой. Никогда прежде она не подходила к запутыванию следа так тщательно, ей вспомнились все долгие тренировки с Вожаком, многочисленные Охоты, в которых она принимала участие, весь многолетний опыт её народа. Сейчас в ход шло всё, что она узнала за свою пусть и не очень долгую, но насыщенную событиями жизнь. Разведчица двигалась очень быстро, но далеко не на пределе своих сил, свалится от усталости в самый неподходящий момент, её совершенно не прельщало. Часто меняя скорость и ритм бега, она пыталась вымотать и растянуть погоню. Однако, несмотря на все её уловки, преследователи оставались на таком же расстоянии, как и ранним утром. Девушка тем не менее упорно придерживалась выбранной тактики, не сомневаясь в том, что рано или поздно ей удастся стряхнуть погоню с хвоста. Удача улыбнулась ей в середине дня, когда на её пути оказалась не широкая, но очень полноводная река. Быстро перекинувшись, она быстро поплыла против течения. Плавать она любила с детства и могла проводить в воде долгие часы. Выбор же направления был понятен, любой беглец в таком случае выбирает путь наименьшего сопротивления и стремясь как можно больше увеличить расстояние между собой и преследователями плывет вниз. В любом случае погоне придется разделиться, а течение было не таким уж и сильным, чтобы представлять собой значительные трудности. Прежде чем выйти на берег она плыла не менее двух часов. Выбрав неприметное местечко, где камышовые заросли, обрамлявшие берега образовывали небольшой заливчик, девушка, тщательно убирая признаки своего присутствия, продолжила свой бег. Она успела удалиться на совсем небольшое расстояние, когда буквально в нескольких ладонях от её ноги в землю вонзилась стрела. Раздался разочарованный крик. Тело среагировало мгновенно, перекатом уходя с линии выстрела. Спрятавшись за ближайшим деревом, Лика осторожно выглянула из-за него, к ней спешили трое воинов в уже ненавистных ей балахонах. Двое обнажив широкие, короткие клинки и прикрывшись небольшими щитами двигались спереди, третий, уже успев наложить на тетиву вторую стрелу двигался за ними.

— Вот она! — крикнул один из мечников.

— Окружаем и берем её только живьем, — скомандовал лучник, видимо являвшийся главным в этой тройке.

За те мгновения пока шел этот краткий диалог, девушка, напрягая все свои чувства, пыталась определить есть ли поблизости кто-то еще. По всему выходило что нет, скорее всего, это просто передовой дозор, решила она. Бежать было абсолютно бессмысленно, нет, она без сомнений, оторвалась бы от них, но этот передовой отряд навел бы на её след и основную группу. Выход был только один ввязаться в скоротечный бой и как можно скорее уходить. Основной проблемой был лучник, и его следовало обезвредить в первую очередь. Лика одним прыжком покинула своё убежище. Совершив воздухе пируэт, она резким перекатом вскочила на ноги. Стрела ударила в то место, где ее тело было мгновением назад. На этом и строился расчет девушки, лучник просто не мог слишком часто встречаться с представителями её племени, его рефлексы были выработаны на другую скорость движений, более присущую глиссам и людям. Не успел отзвучать разочарованный вскрик стрелка, как она уже мчалась по направлению к двум меченосцам, те инстинктивно прикрывшись щитами, заняли оборонительные позиции, но Лика не собиралась пока вступать с ними в прямое столкновение. Не добежав до них несколько шагов, разведчица вдруг совершила невероятный с человеческой точки зрения прыжок, оттолкнувшись на полной скорости, она каким-то необъяснимым движением перенаправила энергию движения вверх. Взмыв в воздух Лика, метнула зажатые заранее в руках ножи, в не ожидавшего такого маневра лучника. Тот захрипел в предсмертном жесте, пытаясь вытащить из горла как по волшебству возникший там клинок. Второй нож достался стоящему чуть впереди товарища воину. Однако тот неведомым образом почувствовал опасность и успел слегка изменить положение тела. Острая сталь лишь обиженно звякнула о металл лёгкой кольчуги. Приземлившись, Лика отточенным движением выхватила из-за спины меч.

— Смотри какая прыткая и симпатичная, вроде, — с издевкой обратился тот, в кого попал нож к товарищу, — Вон как Торна уделала. Ну да туда ему и дорога, а нам, зато развлечься можно будет.

Второй поддержал его коротким смешком: «Да уж, повезло нам с дичью, сейчас перышки ей общиплем!»

Смерть командира не только не насторожила дозорных, а наоборот расслабила в предвкушении грядущего удовольствия. В самом деле, что может сделать одна, пусть и ловко метающая свои железяки женщина, двум здоровым, тренированным мужчинам. Двое с презрительными улыбками посмотрели на замершую с мечом в руке девушку, а потом не сговариваясь начали обходить её с двух сторон. Выждав несколько вдохов, Лика стелящимся шагом мгновенно оказалась около правого мечника. Наметив удар в шею, она в последнею секунду изменила направление движения и резким взмахом наискось резанула его поперек груди. Клинок, как масло раскроил тонкую кольчугу, брызнула кровь, и противник от сильнейшей боли выронил своё оружие. Последнее что он увидел прежде чем отправится в небытие были нечеловеческие, полные звериной ярости глаза. Не прерывая движения, девушка плавно развернулась в сторону последнего врага. Оставшийся в живых меченосец, застыл от неожиданности, с того момента как их кажущаяся такой беззащитной жертва выскочила из своего укрытия прошло меньше минуты, а двое из трех загонщиков уже отправились в свой последний путь. Он на одном инстинктивном желании выжить бросился в атаку, но непонятная соперница неуловимо отклонилась с траектории клинка, а её собственный меч, казалось зажил какой-то своей невероятной жизнью, плетя в воздухе пересекающийся прихотливыми линиями узор. Несколько секунд воин пытался создать нём свой рисунок, составить достойную пару в этом смертельном танце, но по сравнению с гибкой и быстрой, как стрела девушкой его потуги могли вызвать только улыбку. Тонкая красная линия появилась на его горле, и он почувствовал, как прежде послушное и сильное тело наливается непонятной слабостью, а сам он с пугающей скоростью проваливается в пугающую темноту. Всё было кончено.

Лика без тени сожаления посмотрела на распростертые тела. Бушевавшая в ней злость и упоение боем отступали, возвращая привычное восприятие окружающего мира. Быстро обыскав поверженных врагов она не нашла ничего интересного за исключением съестных припасов и небольшой записки в карманах стрелка. В ней было сказано.

«Всем отрядам. Организовать преследование, проникшей на территорию Приграничья женщины. По виду не более двадцати с небольшим зим. Ведет крамольные речи. Может быть опасна. Брать живой и доставить в ближайшее расположение Ордена Ревнителей.

Старший Оберегающий[32], брат Троум».

Пробежав глазами письмо, девушка разорвала его на мелкие клочки, и не теряя больше ни минуты побежала в прежнем направлении. Теперь лазутчица знала, что силы, брошенные за ней достаточно серьезны. Да, она не имела представления о тех силах, которыми располагал Орден в данной местности, но они явно были достаточно большими, чтобы не вступать с ними в открытое столкновение, к тому же наверняка, если здешнее отделение не справится своими ресурсами, к ним на помощь могут прийти и другие отряды. Времени было очень мало, ведь скоро обнаружат тела убитых дозорных и тогда за её поимку примутся уже всерьез.

Глава 10

К концу дня Лика начала выдыхаться. Она держала вторую Ипостась сколько позволяли силы, лишь изредка позволяя себе короткий отдых. Быстрый перекус из захваченной у дозорных снеди, несколько торопливых глотков воды и снова изматывающий бег на пределе возможностей. Теперь девушка понимала, что ощущали их жертвы на Охоте. Липкий, берущий за душу страх, нарастающую усталость, боль в изнывающих от непомерной нагрузки мышцах. Только упрямство и инстинкт самосохранения гнали её вперед, хотя к вечеру, ей уже хотелось развернуться и дать бой преследователям пока еще есть силы хотя бы на короткую схватку. Лишь осознание неизбежности поражения и долг перед кланом заставляли её двигаться дальше. Долг, лишь сейчас она начала осознавать всю тяжесть этого слова, понимание того, что на неё надеются, что её ждут и верят в неё, каждый раз заставляло отступать, вызванные усталостью и нарастающим отчаянием мысли. Своим полузвериным чутьем девушка ощущала погоню. Та несколько отстала, но продолжала следовать за ней как будто привязанная незримой, но очень прочной нитью. В середине ночи она позволила себе час сна, который несколько освежил разведчицу, но этот запал очень быстро прошел. К утру она достигла такого состояния усталости, что внутри не оставалось ни единой мысли, лишь растущее чувство обреченности, перемешанное с удивлением. Лика никак не могла понять, как преследователи могут сохранять этот ритм движения, напоминающий горный сель, с виду вроде бы неторопливый, но постоянный в своей грозной поступи. Светало, и ведомая врожденным чувством направления она свернула к северу. Чаща начала редеть и вскоре она вступила на равнину. Вдалеке виднелась кромка еще одного лесного массива. Она успела преодолеть около трети расстояния до него, как с обеих сторон послышались азартные крики. Два конных отряда числом где-то человек в двадцать каждый, с гиканьем неслись ей наперерез. Возвращаться было бессмысленно, это только бы отсрочило конец, поэтому напрягая все оставшиеся силы, она помчалась вперед. Это было чудом, настоящим чудом, что ей удалось проскочить между мчащимися навстречу друг другу лавинами конников. Выматывающим, затяжным броском Лика выиграла несколько минут форы перед объединившимися отрядами. Единственный шанс заключался в том, чтобы достичь опушки раньше погони, там, среди гущи древесных стволов, преследователям волей-неволей придется спешиться и таким образом будет возможность, используя преимущество в скорости несколько оторваться от них. Дальше девушка не заглядывала, не было ни сил, ни времени. Потом, вспоминая этот момент, она так и не смогла четко восстановить картину произошедшего. В голове роились только смутные образы и ощущения. Тяжелое, свистящие дыхание, грохот копыт за спиной, вырастающая стена леса, удары стрел, быстро отвергаемых организмом Измененного, но забирающих такую необходимую сейчас энергию, яростные вопли преследователей. Она так и не вспомнила, как буквально влетела под спасительную сень деревьев, как уже не разбирая дороги, ведомая лишь страхом и желанием оказаться подальше от врагов, мчалась вглубь хитросплетений лесной чащи. Память восстанавливалась лишь с того момента, как она выбежала на какую-то очередной лужок. Остановившись, чтобы хоть на секунду перевести дух, она увидела двух людей, одного совсем седого, другого почти мальчика, стоящих в зарослях кустарника в нескольких шагах от неё. Сил осталось лишь на то, чтобы издав угрожающее рычание приготовится к последней схватке, хотя сейчас с ней справился бы даже ребенок.

— Спокойно, девочка, спокойно. Мы не враги тебе, — неожиданно мягко прозвучал голос старшего, — Ты пойдешь с нами, и мы не торопясь всё обсудим. Тебе нужен отдых, о погоне не беспокойся. Я собью их со следа. Малыш, — тут он кивнул на своего спутника, — проводит тебя до места, где ты будешь в безопасности.

В голосе седого было столько надежности и уверенности, а Лика была настолько измучена, что не рассуждая подчинилась указаниям этого странного старика. Быстро изменившись, она пошатнулась и практически упала в руки, подбежавшего после короткого приказа старика юноши. Тот, бережно поддерживая девушку и бормоча какую-то успокоительную ерунду, повел её в одному ему известном направлении.

Нить третья. Глисс. Свирк

«Каждому роду имеющего не менее полного десятка воинов в полном расцвете сил повелеваю. Выделять троих полнооружных всадников и одного лучного разведчика для войска ханиата. Роды, могущие выставить более двух десятков, выделяют треть своих сил в той же пропорции. Время и места сбора родоначальник выяснить у представителей ханиата».

Верховный ханьши[33] глисского ханиата[34] Добир V.

Интермедия 3

— Мам, а мам, скажи, а папа хороший?

— Ну конечно хороший, а почему ты спрашиваешь, сынок?

— А почему он совсем с нами не иглает?

— Ну папа всё время занят! У него много дел!

— А вот с Лайдом папа иглает, и с Майрой! И они надо мной смеются! Говолят, что у меня совсем нет папы!

— А ты им говори, что твой отец самый важный! Что он самый лучший воин и разведчик!

— Хорошо мам, я так и буду говолить! Только скажи папе, чтобы он почаще заходил, а то я очень скучаю!

— Конечно я передам, сынок! Как увижу так сразу и скажу! А ты давай учись «р» выговаривать, не то он придет и что мы ему скажем, что сыну уже пять вёсен а он даже рычать не может?

— Хорошо, мамочка, обяссательно научусь! А можно я пойду тепель погуляю? Всем скажу, что папа самый лутший!

— Конечно беги, малыш! А мама пока чего-нибудь на ужин приготовит.

Мальчик, смешно повиливая хвостиком, и иногда приземляясь на четыре ноги, побежал к выходу из норы. Мать с улыбкой смотрел на его чуть косолапящую, детскую походку. Стоило малышу выбежать на улицу, как она обессиленно прислонилась к стене. Видят всемогущие Духи, как же тяжело ей говорить на эту тему. Всегда неприятно врать глядя в глаза ребенку, а когда этот ребенок твой, и ты в нем души не чаешь, это сложнее вдвойне. Но как ему сказать, что отец, которого он так любит, никогда не сможет быть рядом с ними, нет, он любит сына, но проклятые условности заставляют его приходить украдкой, тайком выкраивая время для редких встреч. Что он никогда не сможет посадить его на ххорта31 и отвести в первый в жизни поход, что владеть оружием и учить читать следы мальчика будут чужие глиссы, в основном обучающие сирот. Да еще то, что природа не дала малышу ни красоты и ловкости матери, ни силы и удачливости отца.

С тяжелым вздохом она отошла от стены и направилась к очагу. Пора было готовить еду. Малыш наверняка вернётся голодным и уставшим. А завтра она поговорит со Старейшиной, мальчика нужно пристраивать в обучение, вряд ли ей откажут, всё-таки Мудрейшие рода догадываются, чей сын растет во внешне столь непритязательном жилище…

Глава 1

— Ну и учудил, ванханьши[35], — раздраженно думал Свирк, — И что ему неймется, в конце концов, что я ему посыльный ххорт[36] что ли. Вечно меня за мальчишку держит. А мне уже скоро шестнадцать зим будет. Мне во взрослые набеги скоро уже. Не далее, как этой весной вон взять уже обещали. А он мне всё, Свирк, сделай то, принеси это, сходи туда. Тьфу, надоело!

Пробираясь через густые заросли кустарника он продолжал раздраженно бурчать про себя. Нет, ну правда, что нельзя было из малышни кого найти, а не его взрослого воина посылать. Тут, он, конечно, себе безбожно льстил. До Посвящения[37] ему еще было ждать еще целых полгода, да и то далеко не каждый, мог с уверенностью утверждать, что ему это удастся с первого раза. Всё-таки он был далеко не так силен и ловок, как большинство его сверстников, хотя тому, кто это решился бы сказать прямо, ждала бы неминуемая встреча с его когтями. Недостаток физических качеств, восполнялся в нём незаурядным боевым духом, что могли подтвердить все, кто по незнанию рисковал задевать с виду неказистого и выглядевшего младше своих лет глисса. Следы этого незнания часто оставались на расцарапанных мордах. Слава всем Богам[38], что прочная чешуя не давала подростковым дракам привести к более печальным последствиям. Занятый своими мыслями Свирк сам не заметил, как наконец добежал до дома Мудрейшего[39]. Тот по привычке сидел на завалинке и щурился на яркое солнце. Весь его вид выражал спокойствие и умиротворение, теплые лучи разгоняли кровь и дарили на некоторое время ощущение давно ускользнувшей из его цепких лап молодости.

— Приветствую Мудрейшего, — почтительно произнес юноша, — У меня к вам послание от почтеннейшего ванханьши.

Как бы Свирк не относился к данному ему поручению, но Мудрейшего Сарта следовало уважать не только из почтения к его преклонным годам, но и за неподдельную мудрость, которая часто помогала Роду в любых жизненных перипетиях, начиная от неурожая и заканчивая набегами соседей.

— А, это ты, малыш, — старик сделал вид, что только что заметил подошедшего юношу, — И что просил передать Кертин?

Передернувшись от «малыша», молодой воин достал тщательно свернутый пергамент, скрепленный личной печатью ванханьши. Мудрейший выпустил коготь, в два раза больший чем мой, с завистью отметил Свирк, и аккуратно разрезал сургуч. По мере чтения блаженное выражение на его морде сменялось на озабоченное.

— И чего это он так беспокоится, — негромко произнёс старик, — Не к добру это, ох, не к добру!

Юноша насторожил уши, в надежде услышать что-нибудь интересное. Любопытство было для него таким же естественным, как и дыхание, хоть он с детства неоднократно получал по ушамза это своё качество, часто суя дрожащий от радостного нетерпения нос в дела, которые по мнению окружающих совершенно его не касались.

— А ты чего это тут стоишь, — Мудрейший грозно нахмурился, — А ну дуй к Кертину и скажи, что я через пол… нет, через час буду у него и там всё обговорим. А ну быстрее!

Свирка как сдуло с места, со старым Сартом шутки были плохи, тот мог дать такую затрещину могучей лапой, что все дурные мысли вышибало напрочь, ну по крайней мере, на то время пока болела голова. Юноша мигом добрался обратно до родного посёлка, почтеннейший крутился на своем дворе занятый поисками сбруи для своего любимого ххорта.

— И куда эта старая ящерица подевала мою упряжь? Сколько раз ей говорил не трогать всё что касается Ветерка! — Ветерок был любимой темой для местных пересудов, такой же непоседливый и резкий в движениях, как и его хозяин, он любил проделывать различные шалости, веселя народ и приводя в огорчение хозяина, — А это ты, Свирк, уже вернулся? А я всё думаю куда ты там запропал? Что велел передать Мудрейший?

Передав, то что ему велел Сарт, юноша почёл за счастье ретироваться с места поисков, чтобы не попасть под горячую руку хозяина подворья. «Ну что за несправедливость такая? — размышлял он по дороге к своему дому, — Почему мне ничего не объясняют? Ведь так интересно с чего бы это Старйшина погнал его в гости к Мудрейшему, а известный своей обстоятельностью Сарт, практически сразу же засобирался к нему в гости? И даже ххорту ясно, что дело нечисто!»

Снедаемый любопытством он добежал да их слегка покосившегося, но еще крепкого домишки. Обед, заботливо приготовленный мамой, он проглотил не чувствуя вкуса любимой похлебки из мяса скаша[40].

— Что с тобой, Свирк, — мать с удивлением посмотрела на сына, — Ты как сам не свой! Чего-то случилось?

— Да нет, мам, всё в порядке, просто с утра набегался и устал, — не задумываясь, соврал юноша, — Сейчас поем и всё пройдёт.

В голове его крутилась одна мысль, с каждой минутой приобретая всё более и более соблазнительные очертания. Был у Старейшины в заборе один изъян. Одна из досок в его высоком и очень крепком заборе держалась всего лишь на одном гвозде, достаточно было отодвинуть её и можно было незамеченным пробраться во двор. Правда для этого надо было знать секретную доску и обладать маленькими габаритами. Что ж, Свирк знал и обладал.

С трудом дождавшись конца обеда, он незаметно выскользнул на улицу. Основной проблемой было пробраться к заветному месту незамеченным, никому не захочется, чтобы его застукали пробирающимся в дом старейшины втихаря. При мысли о том, что в этом случае с ним сделают ванханьши и Мудрейший у него начинало заранее всё болеть. Свирк тихонько пробирался задворками, используя любое укрытие, чтобы скрыться от глаз сородичей. В искусстве прятаться ему не было равных, это полезное умение он оттачивал с самого детства, когда возмущенные соплеменники в очередной раз вознамеривались проучить его за излишне длинный язык или проказу. Солнце едва отмерило с четверть часа, когда он, наконец, пробрался к вожделенной цели. Тихо отодвинув, столь прочную на вид предательскую доску юноша пробрался внутрь. Неслышно пройдя в тени широкого амбара, он спрятался в густых зарослях смородины, подступающих прямо к окну светлицы, где обычно встречал гостей хозяин дома. Вряд ли хоть один из его более крупных товарищей, кто так часто подшучивал над ним смог бы провернуть такую штуку, с гордостью подумал Свирк.

Между тем во дворе послышались голоса, в них без труда узнавались тяжелый бас Мудрейшего и лёгкий говорок Кертина. Слов правда отсюда было не разобрать, но маленький глисс не расстраивался, ведь те явно не будут обсуждать важные дела, на улице. Здесь же у него, как по заказу, было распахнутое по случаю жары окно. Его расчет полностью оправдался, голоса ненадолго стихли, послышались уверенные шаги, скрип, протестующих против такой тяжести кресел, затем ненадолго воцарилось молчание.

— И по какому поводу ты всё же меня позвал, причём так спешно, — прокашлявшись спросил Сарт, — Я, честно говоря, не вижу сейчас причин для беспокойства. А годков мне уже не мало, сам знаешь!

— Знаю, и прошу прощения, — спокойно ответил его собеседник, — дело может и не столь срочное, но такое, в каком без твоего совета не обойтись. Понимаешь, меня очень тревожит, то что сейчас происходит с нашими соседями…

— Ты про что? — в голосе Мудрейшего звучало неподдельное удивление, — Войны у нас нет, да и делить нам вроде нечего. Мы слишком разные и для дружбы, и для ссоры. Да и каким образом нас могут касаться дела этих перевертышей?

— Эх, вроде бы с одной стороны и так, а с другой и нет. Видишь ли, я тут узнал, что их Большой Совет собирался несколько раз за год. А ты же знаешь этих оборотней, они из своих клановых угодий раз в год выбираются и то не все. А тут несколько раз и в полном составе, представляешь? Вот я и подумал, что неспроста всё это! То ли они что-то затеяли, то ли что-то узнали, и как мне кажется, нам знать это что-то вовсе не помешает!

— А сведения верные? Или как в тот раз с купцами? — комнату наполнил чуть приглушенный хохот. Отсмеявшись Сарт продолжил, — Да ладно, верю я тебе, не стал бы ты просто так ххорта гнать[41], это я так, вспомнилось просто.

— Да, узнать бы всё поподробнее не помешало. Твой источник нам не поможет?

— К сожалению, нет, он сейчас далеко отсюда, так что мы должны попытаться своими силами. Есть предложения?

— Надо бы аккуратно так прощупать почву, можно к торговцам нашим кого приставить, с наказом смотреть в оба глаза.

— Да мне тоже эта мысль приходила в голову, но вряд ли перевертыши будут откровенны с купцами, а если наш лазутчик попадется, то опасность всем грозить будет. Нет это риск слишком большой.

— Ну а что ты предлагаешь, не отряд же туда посылать, в их лесах они хозяева, вмиг обнаружат и позору не оберешься. Как бы такое до ханиа[42] не дошло. Нас тогда сфургам[43] скормят…

— Да уж по идее надо одного кого послать. Но кого? Мы с тобой уже не молоды, а других на такое дело я в Роду не вижу.

— Я тоже. Поэтому и послал за тобой так срочно, седьмицу уже голову ломаю, а никого не вижу… И понимаешь предчувствие у меня есть, что время уходит, как вода, струящаяся меж когтей.

— Твои предчувствия всегда были твоей сильной стороной. Веришь нет, у меня тоже последнее время на сердце неспокойно. Тревожит что-то, сам не мог понять причину. Сейчас вот говорю с тобой и понимаю, вот оно…

— Значит дело действительно дело серьезное, если у нас не только мысли, но и внутренний голос говорят в унисон.

— К сожалению, даже если к ханиа попасть на встречу, то он вряд ли прислушается к смутным предположениям двух стариков из небольшого приграничного Рода.

— Может и прислушается. Сам знаешь почему…

— Я бы не стал на это рассчитывать. Прошло много лет, а наши подозрения так и не подтвердились.

— Да этот шанс весьма зыбок. Давай так неделю обдумываем всё, потом встречаемся и принимаем решение, уж семь дней у нас есть, тут главное не ошибиться.

— Что ж разумно, — голос Мудрейшего был спокоен и решителен, — Значит решили. Жду тебя тогда с ответным визитом, а пока пойду, тут есть над чем поразмышлять.

Раздался шум отодвигаемых кресел, и собеседники начали прощаться, уверяя друг друга в дружбе и взаимном уважении. Свирк решил быстро ретироваться, благо прощание, судя по всему, могло затянуться на неопределенное время. То, что он услышал, следовало хорошенько осмыслить. Смутная идея брезжила на самой тени его сознания, но он пока сам не решался её озвучить даже про себя. Со всей возможной скоростью и аккуратностью он проделал обратный путь до заветной доски и также, не показываясь никому на глаза, вернулся домой. Что-то неразборчиво буркнув в ответ на недоуменный вопрос матери, почему он так скоро вернулся с прогулки, и не случилось ли чего, Свирк добрался до своей кровати и, не раздеваясь, плюхнулся на неё. Предстояло перебрать в памяти подслушанный разговор и определиться с той мыслью, которая посетила его незадолго до окончания беседы старших родичей.

Глава 2

Молодой глисс размышлял. Ему давно хотелось совершить нечто такое, что полностью бы изменило сложившееся мнение о нем. С какой стороны не посмотри, но даже мама воспринимала его не взрослым воином и добытчиком, а молодым несмышленышем, что уж говорить про остальных родовичей. И вот он случай всё изменить, дело, которое не знают кому поручить даже мудрейшие из них, шанс проявить себя и доказать всем, что он давно вырос. Дальняя разведка, одиночный поход за важными для всех Родов сведениями — мечта любого воина. Вместе с тем Свирк прекрасно понимал, что его кандидатура даже не будет рассматриваться при выборе соглядатая. Если ему не хочется упустить такую великолепную возможность отличиться, то придётся действовать самостоятельно. А это означает, что ему придется самому раздобыть всё необходимое для рейда, придумать убедительную причину для столь долгого отсутствия и самое главное убедить в этом мать. Со снаряжением проблем особых не было, в доме хранились и удобная одежда, и оружие. Всё это осталось по словам мамы от отца, которого юноша практически не помнил. Наречие соседей, он, как и большинство жителей ближних к границе родов, знал, если и не в совершенстве, то весьма и весьма неплохо. Всё упиралось в убедительный повод, для чего ему нужно покинуть дом на такой долгий промежуток времени. Как бы не хотелось молодому глиссу совершить задуманное, но мать при этом он расстраивать не хотел. Мысль, внезапно пришедшая ему в голову, показалась просто блестящей. До земель Многоликих было не так уж и далеко, и вполне можно будет обернуться дней за семь-восемь, а всем он скажет, что ушел навестить дальних родственников мамы из соседнего рода, всё необходимое можно будет взять под тем предлогом, что дядюшка Кворт был действительно мастером на все руки и часто помогал им в различной починке. Тем более ни у кого не возникнет ни малейших сомнений или тревоги, если он задержится там на несколько дней. Это часто случалось и раньше, родня славилась своим гостеприимством. Еще раз прокрутив в голове будущий разговор, он успокоился и сам не заметил, как уснул.

Как Свирк и ожидал, никаких возражений, по поводу его отлучки не возникло, наоборот мать обрадовалась его решению, поскольку хотела передать письма и небольшую посылочку и только ждала удобного случая для этого. Выход наметили на следующее утро так как, несмотря на близкое по меркам глиссов соседство[44], путь занимал весь световой день. Конечно, будь у них ххорт, дорога заняла бы от силы несколько часов, но откуда у них с матерью ххорт, если и так еле концы с концами сводят. Обговорив все детали, они спокойно улеглись спать. Сон никак не шел к молодому глиссу, сказывались и волнение, и дневной отдых, и то, что он впервые в жизни принял полностью самостоятельное решение. Раз за разом он прокручивал в мыслях свой план, заново рассматривая его и уточняя детали. Самым главным вопросом было не то как добраться до Многоликих, а как получить нужную информацию и тут ему приходилось полагаться только на удачу, никакого представления как это сделать у него пока не было. Решив, что в любом случае судьба предоставит ему шанс исполнить задуманное, Свирк немного успокоился. Во сне ему виделись орды перевертышей, преследующих его, люди, с которыми он о чем-то говорит и плачущая мама. Пробуждение было нелегким, от дрёмы осталось неприятное послевкусие и тяжелый осадок. Больше всего его удивляло то, что во сне присутствовал человек, ведь он никогда в глаза не видел никого из людского племени и представлял их себе только по рассказам. За окошком, затянутым бычьим пузырем, светало и молодой глисс выбежал в утреннюю прохладу, утреннее умывание смыло с него остатки тяжелого сновидения и он, окончательно придя в хорошее настроение, вприпрыжку вернулся домой. Мать уже суетилась у очага, готовя завтрак и собирая ему нехитрые припасы в дорогу. Свирк, неожиданно для себя, с грустью посмотрел на неё, он впервые обманывал близкое существо, и ему было не по себе. Первым порывом было подбежать, обнять и во всём признаться, но он быстро переборол в себе этот порыв, представив, как она будет радоваться и гордиться им по возвращению. Сборы не заняли много времени, и солнце еще только начинало свой дневной путь по небосклону, когда Свирк не спеша вышел из родного селения. На все вопросы куда он так рано собрался он с важностью отвечал, что идет навестить родственников и вернется нескоро, с радостью подмечая понимающие усмешки односельчан. Теперь уж точно ни у кого не возникнет и тени сомнения в цели его путешествия.

Просторы, покрытых густотравьем равнин легко ложились под ноги, и за первую половину дня он успел проделать большой отрезок пути, чтобы окончательно исключить возможность раскрытия своего плана юноша всё это время двигался в сторону владений соседнего Рода, однако после дневного привала, на котором он подкрепился и немного погрелся на солнышке, юноша резко повернул на запад и двинулся в сторону земель Многоликих. Границы он планировал достичь к вечеру.

Прекрасна степь в конце весны начале лета. Хоть Свирк и никогда не видел моря, он представлял его похожим на то, что сейчас представало перед его глазами. Ветер гулял и баловался на безграничных пространствах, выписывая в траве прихотливые узоры или запуская волны, бегущие одна за одной, в тщетных попытках нагнать друг друга. Воздух был прозрачнее горного ручья. Напоенный запахом трав и земли он проникал в лёгкие, очищая мысли и настраивая на неторопливые размышления о мире и природе. Однако юноше было не до возвышенных дум, всё его существо было устремлено вперед. Ему хотелось как можно быстрее добраться до своей цели, осмотреться и приступить к выполнению задуманного. Пока всё шло хорошо, не позволяя себе останавливаться ни на минуту, он смог дойти к приграничным болотам задолго до заката. Выбрав хорошо закрытое со всех сторон зарослями место он понаблюдав некоторое время за окрестностями, улегся спать. Следующий день грозил быть очень напряженным.

Вообще четкой линии, по которой можно было бы определить где начинаются владения оборотней и глиссов не существовало. Оба народа издавна жили в мире, не имея, ни причин, ни желания менять сложившийся порядок вещей. Оседлый образ жизни ящероподобных существ никак не мешал их соседям вольным охотникам-оборотням. Тоже самое действовало и в обратную сторону. Они жили по соседству, практически не обращая внимания друг на друга Иногда торговали, иногда помогали соседям, иногда ссорились, но дело никогда не доходило до оружия или серьезных конфликтов. Глиссам не нравились леса, в которых Многоликие чувствовали себя дома, а перевертыши не особо жаловали ничем не прикрытые просторы степи, на которых они ощущали себя неуютно. Поэтому на территориях, разграничивающих земли этих народов редко можно было встретить вооруженные отряды обеих сторон, и вообще они были достаточно спокойным местом. Оттого Свирк спал спокойно, набираясь сил перед следующим днем.

Глава 3

Пробуждение было очень приятным. Солнечные лучи пощекотали спящего и начали солнечными зайчиками весело бегать по его телу. Юный глисс открыл глаза полным сил и беспричинной радости. Ему снилось что-то очень, очень хорошее, но что именно Свирк никак не мог вспомнить. Быстро перекусив и напившись воды, он занял свой вчерашний наблюдательный пункт. На этом участке граница представляла собой достаточно сильно заболоченную местность, собственно говоря, юноша поэтому и выбрал его для проникновения на незнакомую территорию. Вряд ли кто будет уделять особое внимание охране именно этого места, учитывая отношения между двумя народами. Пронаблюдав около часа, и не заметив никакой активности, он тронулся в путь. Быстро перебравшись через болото, не представлявшее из себя значительного препятствия для глисса с его широкими перепончатыми лапами, Свирк впервые вдохнул воздух чужой земли, по первым ощущениям он ничем не отличался того, которым он дышал дома. Эта полушутливая мысль неожиданно подбодрила его, в конце концов, дома он без труда вызнавал нужные ему сведения вне зависимости от того хотели их скрыть или нет. А раз так то и здесь он справится, хотя чего уж скрывать, тут будет потруднее. Убеждая себя в непременном успехе задуманного, разведчик всё дальше уходил от болота, постепенно углубляясь в земли Многоликих. Рельеф значительно отличался от того, к которому он привык дома, вместо широких, изредка изборожденных речными изгибами просторов, пологие холмы, перемежаемые рощами, и чем дальше, тем больше небольшие островки леса превращались в острова, а затем и в целые материки. Свирк не очень то жаловал лес, как и многие его сородичи, предпочитая открытую солнцу и ветру степь, однако совсем уж ужаса перед громадами высоких деревьев не испытывал. Скорее наоборот, ему нравились опушки с их запахами и доносящимися из лесной глубины таинственными звуками. Вот по ним-то он следовал, не выбираясь, на становящиеся все более редкими открытые пространства. При этом он старательно напрягал все органы чувств, пытаясь уловить приближение кого-либо постороннего. Его план был до крайности прост, найти стоянку одного из кланов, затем пользуюсь присущими любому глиссу способностями оставаться незамеченным, разведать обстановку, и действуя по обстоятельствам попытаться добыть нужные сведения. Конечно, его задумка не отличалась оригинальностью, но ничего другого ему попросту не приходило в голову. Между тем ящер уже достаточно углубился на чужую территорию, а никаких признаков присутствия местных обитателей заметно не было. Это слегка озадачивало, поскольку такое отсутствие признаков деятельности никак не вписывались в его представления об образе жизни любых разумных существ. В конце концов, должны же у перевертышей быть дома, а к домам вести дороги, у дорог должны быть колодцы и места стоянок, по крайней мере, так было на родине. Только сейчас у молодого разведчика закрались первые сомнения в том, насколько правильно он поступил, так быстро приведя в исполнение свою задумку. Ведь, в сущности, про оборотней он знал только то, что изредка рассказывали молодняку учителя. Всего тридцать три клана, каждый имеет свои охотничьи угодья, каждый имеет свою собственную вторую ипостась в виде какого-либо зверя, изредка совместные действия всего народа обсуждаются на общем Совете и пожалуй всё… Тревожась всё больше и больше, он продолжал двигаться на запад, через пару часов его скорость вообще могла сравниться только с черепахами-гигантами, жившими на самом восточном краю области занимаемой глиссами, и за свою очень долгую жизнь вряд ли уходивших более чем на милю от места рождения. Почти с облегчением он наконец почуял запах дыма, обоняние глиссов наравне со зрением и слухом вообще не имело себе равных среди всех разумных рас, именно это их качество делало их превосходными лучниками и разведчиками, компенсируя меньший размер и силу. Ни сломанная веточка, ни единая примятая травинка не указывали на то место, где только что был маленький разведчик. Бесшумно, словно тень себя самого, он скользил между деревьями и зарослями кустарника. Это продолжалось достаточно долго, пока перед его глазами не открылась огромная поляна, усеянная расставленными в беспорядке шатрами и наполненная шумом и смехом. Понаблюдав некоторое время Свирк понял, что часть оборотней играет в какую-то незнакомую игру, а остальные, совершенно не обращая внимания на окружающее, с увлечением наблюдают за этим зрелищем. Еще через час он понял, что все его попытки разобраться в правилах абсолютно бессмысленны, нет, основную суть он уловил, нужно было захватить небольшой круглый предмет и всеми возможными способами запихать его в корзины находящиеся по краям большой круглой площадки посередине стойбища. Но вот понять по каким принципам игра то останавливалась, то наоборот продолжалась, и есть ли здесь команды или каждый играет сам за себя, оказалось выше его разумения. Вообще игра больше всего напоминало схватку птиц за кусок брошенного им сердобольной хозяйкой хлеба.

Свирк так и пролежал весь остаток дня, присматриваясь к жизни клана, изучая подробности его быта. Шатры, как оказалось, стояли не в беспорядке, а строго закономерно, ближе к центру располагались палатки, где жили женщины и дети, воинские обиталища стояли чуть поодаль от них, окружая центр лагеря надежной защитой. К тому же они были поставлены с таким расчетом, чтобы в случае неожиданного нападения, между охотниками и лесом было достаточное расстояние для подготовки к отражению атаки, и еще небольшой промежуток был между женскими и воинскими палатками, оставляя место для отступления.

Ближе к ночи глисс задумал вылазку. Конечно, можно было пролежать еще сутки и даже двое, но на его взгляд, толку в этом было чуть. Ведь оборотники, даже не подозревали об его существовании, да и скрывать им было судя по всему некого и нечего. Единственным шансом, который видел Свирк, было ночью пробраться к шатру их Вожака и попробовать подслушать, может в разговорах он найдёт какой-либо намек на то, что его интересует. Как только достаточно стемнело и в лагере утих детский плач, юноша осторожно пополз в сторону самого большого шатра, разумно полагая, что такая гигантская палатка не может принадлежать простому воину. Никто не может отыскать глисса в темноте, если только тот сам не захочет, чтобы его нашли. Темная шкура, равномерные, практически незаметные движения так свойственные его дальним предкам гигантским ящерам, делали его совсем незаметным на фоне еле колышущейся по сенью ночного ветерка растительности. Он никуда не торопился, мысленно сливаясь с окружающим миром, как учили его с самого детства. Как наяву ему сейчас виделся старый Суорви, сидящий на завалинке и распекающий нерадивых отроков. На каждом уроке он не забывал повторять: «Никогда не получится воина и разведчика из глисса, не умеющего соединиться внутри себя с шорохом листвы, дуновением ветерка или быстрым полетом птицы, а получится из него большая, глупая ящерица, к тому же очень мало живущая». Несмотря на дурной характер и склонность к различным отступлениям, касающихся его бурной молодости, во время своих рассказов, Суорви сумел-таки вдолбить нерадивым ученикам это чувство. Сейчас Свирк вспоминал его с благодарностью, жалея только о том, что слишком мало слушал старого воина, тот, небось, знал еще немало полезного. Сейчас любая мелочь могла бы ему пригодится. Все эти мысли в мгновение пролетели в его разуме и тут же исчезли, оставив место холодной сосредоточенности и ощущениям. Большой шатер приближался, ему казалось, что это не он тщательно вымеряя каждое движение ползёт к нему, а наоборот, его темнеющая громада накрывает его своим пологом. Прошел час, а может и больше до того момента, как он оказался около хорошо выскобленной шкуры, пахнущей пылью и сырой землей. Она являлась задней стенкой шатра и в одном месте совсем не плотно прилегала к почве, именно там и устроился юный глисс, приготовившись к долгому ожиданию. Возвращаться обратно он собирался под утро. Пока ничего интересного не происходило. Внутри шла обычная беседа про внутренние дела клана, и ближайших планах на будущее. Один из говоривших, судя по всему Вожак, часто прерывался, отхлебывая какой-то напиток, второй больше молчал изредка вставляя короткие реплики. Свирк под монотонное, ослабленное тяжелыми шкурами, бормотание начинал чувствовать, как его глаза сами собой начинают закрываться. С большим трудом, усилием воли он отгонял от себя сонную одурь, но она завладевала им всё больше и больше. Уже почти погрузившись в сон, он услышал несколько фраз, которые мигом стряхнули с него накатившее оцепенение.

— Уже несколько дней прошло как она ушла к людям, хоть для меня уже год, наверное, прошел, — грустно сказал голос того, кто большей частью молчал, — неопределенность, вот что мучит, вроде порубежники, которые с ней пошли говорили, что с ней всё в порядке было, а вот сердце не на месте.

— Не переживай, Лунд, — также тихо прозвучал ответ, — Если бы с ней что-то произошло, то мы бы почувствовали это. Понятно, что дальний, одиночный рейд штука опасная. Тем более в земли этих фанатиков. Я потому и остановил на ней свой выбор, кроме неё никто не справится. Мы сотни раз уже говорили об этом.

— Да ты прав. Прав как всегда! Но если с ней что-то случится, я тебе этого не прощу. И себе тоже.

— Дело не в прощении, и ты это понимаешь, — жестко прозвучало в ответ, — Ей поручено то, что она может сделать. Вспомни, её как будто вела сама судьба, ведь всё чем Лика занималась, готовило её именно к этому! Эйдол не выстоит, и мы падем следом! А ты со своим прощу, не прощу!

— Да пойми ты, она для меня как дочь! — с болью воскликнул тот, кого называли Лундом.

— Она не твоя дочь! Тему её отца лучше вообще не поднимать. Не мне тебе объяснять почему! И вообще, чего ты разнылся как мелкий щен[45]! Я не хочу больше говорить об этом.

— Хорошо, — уже совсем другим, спокойным голосом прозвучало в ответ, — Мы оставим этот вопрос и не будем к нему возвращаться. Будем надеяться, что Лика вскоре вернется с теми сведениями, которые нам нужны. И мы сможем принять решение о том, как нам действовать дальше. А пока Люрд, мне кажется, надо объявлять Желтую Стрелу[46]. Посылай гонцов в соседние кланы.

— Да, Стрела не помешает, — задумчиво произнес Люрд, — мы должны быть наготове, если придётся действовать быстро. Решено завтра пошлю вестников, а сейчас давай отдыхать, не то уже к середине ночи.

Собеседники начали прощаться, а Свирк, решив не искушать судьбу, решил вернуться на свою прежнюю лежку. Обратный путь занял чуть меньше времени. Лагерь Многоликих спал, его спокойствие лишь изредка прерывалось ночными звуками окружающего леса, и разведчик без особого труда достиг своего прежнего месторасположения. Там он забрал свои пожитки и не торопясь, и не шумя двинулся подальше от стойбища. Следовало хорошенько всё обдумать, отдохнуть, и определить, что делать дальше. Найдя небольшую полянку, примеченную еще по пути с границы, и единственным достоинством которой, была абсолютная неприметность, Свирк остановился на ночлег. Резонно рассудив, что ему предстоит размышлять об очень важных вещах, и что вообще утро вечера мудренее, он быстро накидал веток и поев уснул.

Проспал он на удивление недолго, видимо, даже во сне разум не давал телу покоя и требовал от него каких-либо действий. Первой его мыслью было что, что-то не так. Открыв глаза, он огляделся и увидел, что его окружили четверо оборотней. Все были в первых Ипостасях и насмешливо улыбались, глядя на просыпающегося юношу.

— Так, и кто это к нам пожаловал? Уж не наши ли соседи ящерки, решили порадовать нас своим присутствием? — произнес видимо главный из этой четверки, высокий мужчина немолодой на вид, но сохранивший стройность и четкость движений, — Что-то я не припомню, чтобы к нам поступали вести о гостях с вашей стороны. А незваный гость, он не всегда счастье! А ну быстро отвечай, кто ты и с чем пожаловал?

Насмешка и неприкрытая угроза, зазвучавшая в последних словах, заставили Свирка вскочить в поисках выхода из сложившейся ситуации. Особого страха он не испытывал, ничего страшного с ним не произойдет. Могут задержать на неопределенное время, могут обменять на что-либо полезное для себя, но он останется жив и здоров. Обидно было только так глупо попасться, особенно после того, как он подслушал столь важный разговор. Ведь теперь и для настоящего разведчика-глисса, которого пошлют Мудрейший с ванханьши возникнет намного больше трудностей. Он ведь не будет подозревать о свирковой вылазке, а перевертыши явно насторожатся теперь. Положение конечно аховое и главное непонятно как из него выпутаться. Лихорадочно ища возможные объяснения, он взглянул на Многоликих. Те спокойно стояли рядом, явно не ожидая от него никаких решительных шагов.

— Что, выдумываешь как так половчее соврать? — издевательски спросил все тот же мужчина, — Ну давай тогда, выдумывай, что ли побыстрее. Можно нам рассказать про то, как ты выгуливал своего ххорта, а он вдруг убежал прямо на наши земли. Но потом он видимо улетел, поскольку никаких следов нигде нет, присутствуют только твои, и ты, естественно, решил, что мудрое животное залетело в шатер к нашему Вожаку, и ведомый благородным беспокойством за их судьбы, полночи лежал у шатра прислушиваясь как они поладят. А потом ты устал, решил отдохнуть и уже утром прийти к нам и попросить обратно свою собственность, ведь не будить же нас среди ночи! Так было дело?

Свирку ничего не оставалось, как просто промолчать, пытаясь сохранить остатки достоинства. Выдумывать чего-то после прозвучавших слов, было просто глупо, а отвечать на шуточки развеселившихся после глумливой речи главы отряда перевертышей нечем.

— Как там у людей говориться? Молчание — знак согласия? Все видели, как он только что подтвердил мою догадку? — его спутники, смеясь, закивали, — Неужели мы не поможем нашим соседям? Пойдемте, проводим гостя до стоянки, поищем ххорта и заглянем к Вожаку, может он чего нам подскажет!

Продолжая подшучивать над Свирком, Многоликие окружили его, и повели в ту сторону, откуда он пришел ночью. Юный глисс судорожно искал варианты поведения, пока ничего в голову не приходило. Бежать бесполезно, днем ему ни за что не оторваться от прекрасно знающих лес оборотней, его преимущество в умении маскироваться именно сейчас было бесполезным. Оставалось только действовать по обстоятельствам и постараться выйти из ситуации с наименьшими потерями.

Глава 5

До лагеря перевертышей они дошли где-то за час. Примерно половину пути Свирк выслушивал достаточно беззлобные насмешки, но видя его реакцию, вернее полное её отсутствие его конвоиры успокоились, и остаток дороги провели, тихо переговариваясь о каких-то только им известных делах и событиях. Молодой ящер же все это время лихорадочно пытался придумать, что же такое рассказать своим пленителям. Понятно, что его будут допрашивать, ведь все-таки он был обнаружен на чужой территории, да и неведомым образом клановые охотники смогли определить, что он подслушивал разговор их вождя. Конечно никто не будет применять грубые к нему пытки или избивать до полусмерти, однако существуют и другие способы узнать правду, не оставляя следов, к тому же никто не будет раздувать конфликт между двумя народами из-за молодого неслуха. Единственное, что ему приходило в голову, сказать практически правду, утаивая некоторые моменты, может тогда над ним просто посмеются и отпустят, хоть и не сразу конечно.

Между тем показался лагерь, ничто не изменилось по сравнению со вчерашним днем, всё также бегали детишки иногда превращаясь в ходе своих игр в маленьких серебристых лисят, женщины сновали по хозяйству или обсуждали что-то сбившись в небольшие стайки, взрослые охотники спешили по каким-то своим важным делам. Как только они вошли в лагерь малыши обступили небольшой отряд и наперебой начали выспрашивать, кого же они привели в лагерь. Взрослые отшучивались, пока старший не прикрикнул на расшалившуюся детвору. Пройдя почти всю стоянку, они оказались около достопамятной по прошлой ночи палатки.

— Сейчас с тобой будет говорить наш Вожак, его зовут Люрд, постарайся не выводить его из себя, он этого не любит, впрочем, это твое дело, — с этими словами командир группы охотников захватившей Свирка откинул полог шатра и провел его внутрь.

Обстановка не отличалась излишней роскошью, несколько хорошо выделанных шкур устилали пол, на небольших полочках и скамьях была разложена домашняя утварь, а посередине располагался выложенный камнем очаг. С дальней стороны от входа сидел Многоликий от всей фигуры которого веяло силой и властью, не той властью, которая сгибает своих подданных и заставляет их выполнять приказы, а той, которой приятно подчинятся, поскольку она идет из глубины души ею обладающего. Сидевший до этого в полной неподвижности Вожак поднял голову.

— Так и кого же это вы мне привели? Я вроде не ждал гостей! — голос вожака звучал лениво и никак не вязался с первым впечатлением Свирка.

— Люрд, я по утру обнаружил какие-то странные следы у твоей палатки, сначала я подумал, что это кто-то из ребятишек возился такими маленькими и незаметными они были, а потом присматриваюсь, нет, тут кто-то ползал и явно долго на одном месте лежал причем прямо у дальней стенки. Подслушивал, значит. Ну, мы с ребятами и пошли по следу. Нелегким это делом оказалось, следочки то еле видны, не знаешь, что искать, так и не заметишь вовсе. Всё утро по ним шли и вот кого обнаружили, — тут говоривший указал на Свирка, — Он тихо спал на полянке в часе ходьбы от нас. Ничего не говорит, только по сторонам смотрит, видно сбежать хочет. Вот мы его тебе и привели. Ты Вожак — тебе и решать. Оставить кого из наших здесь?

— Не надо. Я сам разберусь, так что иди, просто присмотри снаружи на всякий случай.

Мужчина, имени которого юноша так и не узнал кивнул головой, и не произнеся больше ни слова, вышел из шатра.

Вожак долго рассматривал молодого глисса и лишь, когда тишина стала просто невыносимой коротко спросил.

— Кто ты и что тебе здесь было надо?

— Меня зовут Свирк, я не хотел ничего дурного, — стараясь выглядеть как можно более испуганным произнес тот, — Просто… Я даже не знаю, как сказать, мы спорили с ребятами кто у нас самый лучший разведчик будет, когда нас в Род примут и все чего-то рассказывали, а я… я ничего не мог ответить. И тогда меня как будто что-то дернуло, я всем сказал, что проникну в ваш лагерь, и подслушаю, о чем говорят в палатке Вождя! Мне очень стыдно, не говорите никому, пожалуйста!

— Так и ты думаешь я тебе поверю? — грозно спросил Лурд, хотя в его глазах проскользнули еле уловимые искорки веселья, — И почему ты ничего не сказал, когда тебя обнаружили?

— Так я растерялся, был уверен, что никто меня не найдет и к вечеру уже дома буду!

— И что же ты такое услышал, чтобы дома рассказывать? — вождь весь подался вперед пристально глядя в глаза Свирку.

— Да ничего такого вроде, — и глисс начал долго и в подробностях перечислять то, что он услышал в самом начале своего пребывания у шатра.

Вожак еще долго расспрашивал его о подробностях, но юноша твердо стоял на своем. Наконец, видимо устав от повторяющегося рассказа, Лурд прервал разговор.

— Так, сегодня посидишь под стражей, а завтра я еще раз тебя вызову и решу, что с тобой делать. Есть у меня чувство, что ты чего-то не договариваешь.

Резко свистнув, он подал сигнал дежурившим неподалеку сородичам и когда те вошли отрывисто приказал.

— Разместите нашего гостя, в дальней палатке, и чтобы глаз с ней не спускать. Убежит, неделю будете женщинам на кухне помогать!

И уже не слушая уверений в том, что дозорные глаз ночью не сомкнут, опять застыл в неподвижности глядя на языке пламени в очаге. Свирка уверенно, но без грубости взяли под руки и повели к крошечному навесу, находящемуся на самом краю поселения. Старый, весь в шрамах охотник, что-то ворча про себя выдал ему несколько кусков хлеба и сушеного мяса, бутыль с водой и дождавшись пока пленник насытится забрал посуду. Его конвоиры аккуратно связали ему руки и ноги и уселись неподалеку, совершенно не обращая внимание на молодого глисса. Почти сразу начав какую-то местную игру, в которой надо было кидать кубики, и прерываясь только на азартные реплики и прикладывание к принесенной с собой фляге, они полностью погрузились в свое занятие. Это было как нельзя кстати, поскольку юноше нужно было собраться с мыслями и, наконец, решить, что же предпринять дальше.

Глава 6

Размышления Свирка были просты и незамысловаты. Надо бежать, причем бежать этой же ночью. Лурд явно подозревает его в чем-то, а глисс вовсе не был уверен в своей способности долго врать этому Вожаку. Сегодня ему удалось не выдать истинной причины своего появления у Многоликих, однако, что в этом плане готовит завтрашний день было загадкой. Самой страшной для него была мысль о том, что его просто спокойно передадут домой, какие слова он при этом будет говорить матери, Мудрейшему и ванханьши, ему не хотелось даже представлять. Итак, решено побег должен состояться сегодня. Свирк осторожно попробовал путы на прочность, да уж, связано было на совесть, а все острые предметы у него естественно отобрали еще на поляне. Правда была у него одна мысль, но для её претворения в жизнь нужно было дождаться темноты.

Как назло, ночная мгла никак не желала опустить свой покров на землю. Юноше казалось, что минуты растягиваются подобно тетиве лука, но придерживающая её рука никак не может отпустить в свободный полет, наложенную стрелу времени. Наконец солнце начало свое медленное движение вниз за линию горизонта. Надсмотрщики принесли ему ужин, ничем не отличавшийся от обеда, и еще раз проверив спутывавшие его веревки, вернулись на свое уже ставшее привычным за день место. Свирк внимательно наблюдал за своими сторожами, те продолжали начатую игру и явно не собирались бросать столь увлекательное времяпрепровождение. Нельзя сказать, что они уж совсем забыли о своих обязанностях. Время от времени кто-нибудь обязательно бросал взгляд на пленника, но глисс старался даже не шевелиться лишний раз, чтобы не привлечь излишнего внимания. Нужный момент наступил далеко заполночь, утомившись от долгого бросания кубиков и от содержимого фляги, его стражи практически перестали смотреть в сторону юноши. Свирк начал осторожно подтягивать спутанные руки к зубам, это и был тот шанс на который он рассчитывал. Суставы глиссов были очень гибкими, а зубы, благодаря древним предкам ящерам, оставались острыми и по виду напоминали зубцы пилы. С большой натугой вытянув руки так, чтобы можно было достать до веревки ртом он повернулся спиной к охране и сделав вид, что погрузился в сон, начал медленно пережевывать веревку. Свирк очень боялся выдать себя, и работа шла крайне медленно, наконец, спустя несколько часов путы змеей сползли с его рук. Освободить ноги было уже достаточно простым делом, выпустив когти он легко разрезал последнее препятствие к свободе. Первый этап плана был благополучно завершен.

Молодой глисс украдкой огляделся. Пока он был занят своим делом, ничего особо не изменилось. Охранники, убедившись в том, что их подопечный крепко спит лениво перебрасывались словами, а одного так и вовсе разморило на ночной вахте, и он лежал, укутавшись в плащ. Очень медленно перетекая из одного положения в другое, так, чтобы это было похоже на движения спящего, он начал выбираться из-под навеса. До рассвета оставалось еще около двух часов, когда ему удалось выбраться к лесу. Именно в этот момент в лагере началась тревога. Зажглись факелы, и переполошенные оборотни начали метаться по стоянке. Причина переполоха была очевидна. Свирк не стал дожидаться, когда Многоликие соберутся с мыслями, и со всей мочи припустил вглубь леса. К его глубокому сожалению, место где его держали, находилось на той оконечности стойбища, которая была дальше от нужного ему направления. Обходить лагерь по дуге он не решился, небольшие группы охотников уже начали поиски, сосредоточившись в основном на пути ведущем к его дому. Ничего не оставалось, как перемещаться в противоположном направлении. Свирк понимал, что счет идет на минуты и его следы будут очень быстро обнаружены, обмануть погоню глисс даже не надеялся, ведь его нашли даже когда он прошлой ночью тщательно скрывал все признаки своего присутствия, что уж говорить о нынешней ситуации, когда приходилось просто мчаться сквозь ночь не заботясь о маскировке.

Достаточно долгое время юноше удавалось сохранять первоначальное расстояние между собой и преследователями. Дневное светило уже давно покинуло свою уютную невидимую простому смертному колыбель, и под его всё более жаркими лучами Свирк начал уставать. Он уже не слишком понимал, куда он собственно говоря бежит, только понимал, что это необходимо. К тому же его всё больше и больше донимала жажда. От всех вещей которые были захвачены из дома оставалась только одежда. Оружие, припасы и прочие необходимые мелочи, необходимые в дороге забрала его охрана, искренне полагая, что лишние вещи пленнику ни к чему, у него не было даже фляги, чтобы набрать воды, а напиться из небольших озер, достаточно часто попадавшихся на пути не было времени. Наконец вдалеке показалась река, вид спокойно текущей воды придал ему сил, и, сделав последний рывок Свирк со всего разбега кинулся в воду. Оказавшиеся на берегу несколькими минутами позже преследователи что-то кричали ему вслед, но он уже не слушал, противоположный берег приближался и жадно глотая, казавшуюся такой вкусной воду, юноша вскоре достиг его.

— Давайте возвращаться, братья, — громко крикнул возглавлявший погоню немолодой Многоликий, и уже намного тише добавил про себя, — Что ж дурачок сам выбрал свою судьбу!

Глава 7

Выбравшись на сушу, молодой глисс не задумываясь бросился дальше. Он не заметил, как стихли крики позади, как лес превратился в чащу. Ощущение загнанной дичи, бегущей без цели, только в тщетных попытках спастись, оставило его только спустя пару часов. Свирк, наконец, остановился и с недоумением огляделся по сторонам, его окружал густой лиственный лес, проходы между деревьями густо заросли кустарником, воздух был наполнен тяжелым духом подгнивших растений, к которому примешивался запах болотной воды. Никаких звуков, кроме изредка вскрикивавших птиц. «Не самое приятное местечко для отдыха! — с грустной усмешкой подумал он, — И куда это меня занесло с перепугу? Никогда не любил такие местечки! Надо выбираться отсюда, пока не стемнело!» С этими не слишком весёлыми мыслями юноша начал вспоминать своё такое короткое и так неудачно сложившееся путешествие. Всё это время он двигался по прямой на запад, погоня отстала после того как он пересёк реку, а значит, значит он скорее всего забрался в Эйдол! В людской Протекторат. Свирк обессилено опустился на землю. И что теперь с этим делать? Ведь с человеческой расой глиссы практически не имели дела. Да и зачем жителям степи иметь дело с фанатиками, которые при каждой встрече норовят не протянуть руку дружбы, а угостить сталью клинка или еще чем похуже, по крайней мере, так рассказывали старики. Если между его народом и Многоликими сохранялся равнодушный нейтралитет, то здесь ситуация порой доходила до открытой вражды. Так что ничего хорошего ждать не приходилось, с другой стороны, если его никто не видел, то шансы удачно выпутаться из сложившейся ситуации были весьма неплохими. Неожиданно его посетила мысль, показавшаяся сначала полностью сумасшедшей. Она кружила на самом краешке сознания, словно назойливая муха, упрямо возвращаясь, каждый раз, когда Свирк гнал её прочь. Да, в подслушанном ночью разговоре упоминалось о том, что перевертыши послали разведчика, вернее разведчицу, как раз на эти земли, значит Многоликие чем-то обеспокоены, сами по себе эти сведения достаточно важны, но если он выяснит причину их обеспокоенности и принесет известия с практически закрытой для обоих народов территории, то, Свирк даже зажмурился от предвкушения. Его будут считать героем, а те, кто раньше задирал и обижал маленького глисса будут сами наперебой предлагать свою дружбу! К тому же, уговаривал он сам себя, у него еще есть время. С момента его выхода из дома прошло чуть более двух дней, а он отпрашивался минимум на неделю, следовательно, даже с учетом обратной дороги есть пара дней минимум, да и оборотни за это время поуспокоятся и можно будет за ночь вернуться домой. Внутренний монолог продолжался недолго. Разум отступил, трусливо прячась под напором чувств, и молодой глисс решительно поднялся на ноги. Он решил также идти на запад и попробовать добраться до ближайшего города, с тем чтобы на месте оценить обстановку. Отсутствие снаряжения его не пугало эти несколько дней он вполне мог прожить на дарах природы, а такого шанса в жизни может больше и не представиться. Обуреваемый этими мыслями он скорым шагом двинулся в выбранном направлении. До темноты он успел добраться до окраины леса. В сумерках он разглядел невдалеке какую-то дорогу, и, отойдя от опушки начал устраиваться на ночлег.

Утром он продолжил неторопливое передвижение вдоль обнаруженной дороге. На ней царило оживление. С небольшими перерывами то, туда, то сюда по ней проносились вооруженные всадники в плащах, хотя мирных путешественников видно не было. К середине дня Свирк набрел на какую-то деревню, с первого взгляда ему бросились в глаза бедность и запустение поселка. В таких домах его сородичи жить бы побрезговали, даже их с мамой небольшая хибарка выглядела по сравнению с ними настоящим дворцом. Глисс даже на мгновение проникнулся сочувствием к населявшим деревеньку разумным, но потом вспомнил о тех неприятностях, которые часто доставляло его народу общение с людьми. Селение он обошел не пытаясь разузнать что-либо интересное, на его взгляд в таком забытом Сотворившим месте, вряд ли можно было узнать что-нибудь полезное. Так он и шел до вечера собирая ягоды и жуя попадающиеся по пути съедобные растения. Пока его вылазка была спокойной и даже немного скучной, правда Свирк всеми силами души стремился к тому, чтобы эта скука не покидала его до конца путешествия. Приключений ему за прошлый день вполне хватило. Как только стемнело юноша опять забрался в лес подальше от дороги и спокойно лёг спать. Утро принесло ему немало беспокойства, где-то очень далеко раздавался шум, который был ему уже знаком. Так шумит погоня, затравливая беглеца. Правда в этот раз преследование было явно направлено не на него, поскольку шло в стороне от его маршрута. Любопытство в очередной раз взяло в нем вверх над разумом и Свирк, соблюдая все правила предосторожности направился туда, где судя по доносящимся звукам, происходили основные события. Неожиданно лесной массив закончился, правда только для того, чтобы прервавшись совсем небольшим промежутком возобновится в виде целой крепостной стены из деревьев-великанов. Дорога уходила направо, огибая гигантов и продолжая свой бег сквозь более равнинную местность к север. Юноша быстро пересек маленькую долинку, скрываясь в густой траве и чутко прислушиваясь к окружающему. Шумы, разбудившие в нем любопытство удалялись всё дальше и дальше, и благоразумие все-таки взяло в нем верх. Решив больше не искушать судьбу, глисс в задумчивости прошагал еще около четверти часа. Звериная тропка вывела его к маленькому ручейку, где он напился чистейшей водой. Глядя на весело играющий поток он едва не упустил момент, когда сзади раздался хруст сухой ветки, неосторожно раздавленной чьей-то ногой. Мгновенно спрятавшись в ближайших кустах, он увидел крайне странную компанию. Два человека один совсем молодой, другой с волосами изрядно подернутыми сединой аккуратно вели под руки полностью выбившуюся из сил девушку, ноги её заплетались, а дыхание было настолько тяжелым, что глисс прекрасно слышал его из своего укрытия. Присмотревшись, Свирк удивился еще больше, девушка явно была оборотнем, а те двое что её так бережно поддерживали однозначно не были для Многоликой врагами. Картинка вдруг окончательно сложилась в его сознании, разведчица, направленная несколько дней назад перевертышами, погоня, вместе давали прямой ответ, кто сейчас перед ним, непонятно было только, кто эти люди, но если и был шанс узнать что-либо новое, то вот он перед его глазами. Какое-то непонятное чувство словно подтолкнуло его изнутри. Поднявшись во весь рост, он тихо произнес одно единственное слово: «Лика?».

Часть вторая

Глава 1

Вечерело. Четверо разумных сидели около костра и вели неспешный разговор. Двое людей, и еще одну фигуру можно было в темноте принять за представителя той же расы, но стоило приглядеться и становилось очевидно, что у человека не может быть такого разреза глаз, такой четкости и плавности движений. Четвертого же даже издали нельзя было заподозрить в схожести с его тремя собеседниками. Больше всего он напоминал большую ящерицу, по шутке Сотворившего, вставшую на задние лапы и обретшую разум. Речь его была затруднена тем что он явно не понимал язык, на котором общались трое из этой странной компании. Лишь один из собравшихся, по-видимому, свободно владел всеми наречиями и помогал каждому в попытках понять другого.

* * *

Первой реакцией Таура был самый настоящий шок. Учитель благополучно увел балахонщиков в сторону от их обиталища и нагнал его с повисшей на руках Многоликой спустя час. Выбрав кружную дорогу они возвращались к пещере, когда кусты внезапно раздвинулись и из них показался самое странное существо, которое он когда-либо видел, небольшого роста, приблизительно до середины груди молодому человеку, с ярко зеленой чешуей, золотистыми глазами и коротким хвостом. Это подобие пресмыкающегося сделало несколько осторожных шагов в их стороны и разведя руки в знак мирных намерений произнесло с вопросительной интонацией какое-то имя. Девушка, которая только что выглядела еле живой от усталости и практически висела у него на руках внезапно встрепенулась и выхватив клинок отпрыгнула от своих спасителей.

— Кто ты? И откуда знаешь моё имя, глисс? — практически прошипела она.

Таур, естественно, не понял ни слова, весь диалог ему пересказал потом мастер Арет., а тогда он тоже схватился за оружие и застыл, ожидая развития событий.

— Успокойся, Лика, меня зовут Свирк, о тебе я узнал от Люрда, — оценив сложившуюся ситуацию, ящер постарался ответить быстро и по существу, пусть и не уточняя окончательно каким именно образом он разузнал имя девушки.

Имя Вожака оказало волшебное воздействие. Лика опустила меч, однако, не убирая его в ножны, и вопросительно посмотрела на Свирка.

— И ты хочешь сказать, что он тебе все вот так прямо и доложил? Знаешь в это как-то мало верится!

— Я и не прошу верить мне сразу, только выслушать! — глисс заторопился комкая слова, — Я вам не враг и у меня нет дурных намерений!

Многоликая в нерешительности взглянула на людей. Только тут она поняла, что даже не знает имён своих спасителей. Старший из этой двоицы, всё это время спокойно стоял чуть в стороне и с легкой улыбкой наблюдал разыгравшуюся сцену. В ответ на немой вопрос он сделал несколько шагов вперед и произнес.

— Меня зовут Арет, или мастер Арет, а моего юного спутника при рождении нарекли Тауром, мы тоже не враги вам обоим! Наоборот, я очень рад видеть представителей двух столь славных своими делами народов, пусть и при таких необычных обстоятельствах! Мне кажется нам есть, что рассказать друг другу! — всё это было произнесено на языке оборотней причем без малейших ошибок, что не без удивления отметила Многоликая.

— Да уж вопросов у меня немало! Самый первый, что мы сейчас собираемся делать? От орденцев то вроде оторвались, но это ненадолго. Так что мое предложение сматываться отсюда подальше и как можно быстрее! — Лика демонстративно убрала меч в ножны.

— В особой спешке нет необходимости, — седой человек переступил с ноги на ногу и совсем по-молодому улыбнулся, — Думаю у нас в запасе не меньше суток, а может и побольше. Они сейчас совсем в другой стороне и не смогут сразу отыскать нужный след!

— Да кто ты такой, возьми тебя Нечистые? — девушка просто вскипела от возмущения, — Я между прочим почти сутки пыталась от них оторваться и то пришлось схлестнуться с прихвостнями Орденов в бою, а для меня лес второй дом, да и посильнее я буду любого из вас! Откуда тебе знать, что творится у них в головах? Может они сейчас уже к нам подбираются!

Свирк испуганно огляделся, нет, он прекрасно понимал, что именно в этот момент им ничего не угрожает. Силы Ордена действительно были далеко отсюда, и он это чувствовал, однако слова Многоликой были наполнены такой силой, что невольно заставляли поверить в них.

— А вот об этом нам и стоит поговорить, — мастер Арет был само воплощенное спокойствие, — Я знаю место где нам никто не помешает. Предлагаю направится туда, а не стоять на месте.

Повернувшись к Тауру, он быстро пересказал ему содержание разговора, и сделав тому знак следовать за ним уверенно двинулся вперед. Лика с недоверием покачала головой, но спустя несколько мгновений пошла за ними. Глисс же не колебался ни единого вздоха, ему было любопытно и немного страшно, но любопытство побеждало с большим отрывом.

Они шли около двух часов, пока не вышли на полянку, которая в течение долгого времени служила приютом Тауру и Арету. Мастер приглашающе обвел рукой вокруг себя.

— Располагайтесь и отдыхайте. Таур сейчас принесет чего-нибудь поесть. Все вопросы ближе к вечеру.

Лика и Свирк одновременно повалились на сочную, мягкую траву и издали облегченный вздох, это выглядело настолько забавно, что Таур выходящий из пещеры с котелком полным утренней похлебки, едва не уронил свою ношу.

— Рад, что мы начинаем понимать друг друга, — с улыбкой произнес Арет, — Я скоро вернусь.

С этими словами он скрылся в убежище, пробыл там несколько минут и не говоря больше ни слова покинул своих спутников.

Глава 2

Арет вернулся, когда уставшее за день солнце начало свой каждодневный путь к горизонту. Приняв задумчиво-озабоченный вид, он сел около разведенного Тауром костра и стал смотреть на играющие в свою прихотливую игру языки пламени.

Три пары глаз, абсолютно не схожих меж собой, вопросительно уставились на него. Арет не торопясь выхлебал горячий суп, протянул ученику пустую миску за добавкой и оглядев собравшуюся вокруг него разномастную молодежь сказал.

— Итак, что мы имеем на данный момент. Отряды, преследовавшие тебя, Лика, ушли далеко на северо-запад Широколесья. Свою ошибку они поймут не ранее завтрашнего утра, таким образом у нас есть время до середины следующего дня. Потом надо уходить, куда обсудим позже. Сейчас же предлагаю нам всем поближе познакомиться. Не скрою, наша встреча стала для меня такой же неожиданностью, как и для вас. Начну с себя, как я уже говорил меня зовут мастер Арет, я являюсь учителем этого бестолкового юноши, — тут он с усмешкой посмотрел на Таура, — Имя моего юного друга вы надеюсь запомнили. О роде своих занятий я пока умолчу, достаточно знать, что мы не в ладах с Орденами, и встреча с ними для нас крайне нежелательна. Девушку мы нашли идя на звуки погони и нам ничего не оставалось, как спасти её, ведь она вела Ревнителей прямо к нашему обиталищу. Мне удалось пустить их по ложному следу. Как говорится враг моего врага, мой друг и это было еще одной причиной почему мы с учеником оказали помощь Многоликой. Что касается глисса, они вообще то всегда крайне далеки от дел людей, и я вообще не очень понимаю каким образом наши дороги пересеклись. Однако, подозревать его в связях с церковниками глупо, поскольку эти фанатики просто не признают в них Разумных, отмеченных искрой Сотворившего, несмотря на очевидность обратного. Думаю, этого достаточно для начала разговора. Итак, кто из вас первый начнет?

На несколько мгновений повисло напряженное молчание. Глисс и Лика напряженно уставились друг на друга.

— Давайте я расскажу про себя, а вы уж сами решайте, как да чего, — не выдержав требовательного взгляда девушки произнес Свирк.

Его история, шепотом переводимая Тауру мастером, не заняла много времени, кое о чем, конечно, ящер умолчал. В основном это касалось самого начала пути, сейчас ему было невыносимо стыдно признать, насколько глупым и самонадеянным было его поведение, ведь только необъяснимая удача спасла его и в момент побега от родичей Лики, и когда он незамеченным проник в Эйдол. Глисс вовсе не желал выглядеть в глазах своих новых знакомых безответственным юнцом, поэтому он просто умолчал об истинных причинах, туманно упомянув об обычае его Рода проводить испытания среди молодняка до Посвящения в воины. Свирк не врал, такой порядок действительно присутствовал, просто не говорил всей правды. Многоликая и молодой человек вроде бы поверили, а что касается Арета, то тут у рассказчика возникли большие сомнения, уж больно хитрые взгляды кидал на него тот из-под густых, седых бровей.

Рассказ Лики был коротким, она не касалась подробностей, просто объяснила, что кланы озабочены ситуацией в Эйдоле, а она была выбрана для разведки и прояснения обстановки. Своих приключений она практически не касалась, упоминая о том, что произошло вкратце, просто как веху на пути к сегодняшнему дню. Закончив свою небольшую повесть, она вопросительно взглянула на старшего из людей.

Арет встал со своего места и в задумчивости начал ходить около костра. Отблески пламени резвились на его лице, перебегая с длинного, чуть крючковатого носа на изборожденный морщинами лоб. Многоликой он в этот момент напомнил Лурда, своим с одной стороны спокойствием, а с другой вечной озабоченностью какими-то недоступными пока её пониманию вещами. Походив так несколько минут старый мастер остановился, и глядя на ожидающих его слов товарищей по несчастью сказал.

— Друзья мои, как вы понимаете ситуация сложная, но не безвыходная. На мой взгляд, у нас сейчас нет другого выхода, кроме как держаться вместе. По одиночке нас быстрее поймают, да и отпор, если что дать вчетвером намного проще. Этот пункт моих рассуждений вызывает у кого-либо возражения?

— Я точно не имею ничего против! — возбужденно воскликнул Свирк. Он не верил своей удаче, мало того, что он какое-то время проведет с этими людьми, которые являются просто бесценным источником сведений, так еще и они помогут ему выбраться из той затруднительной ситуации, в которой глисс оказался. Только бы Многоликая согласилась, может через неё еще и с перевертышами можно будет всё уладить.

Лика даже не подозревала, какие надежды на неё возлагаются. Она была погружена в тягостные раздумья. Конечно, старик был прав и вчетвером им будет легче прорваться через посты орденцев, а в том, что в скором времени будут перекрыты все дороги она не сомневалась, с другой стороны не будут ли спутники отвлекать от главной цели. Несмотря на слова старика и ту помощь, которая была ей оказана, Лика сильно сомневалась, что люди будут заинтересованы в сборе нужной ей информации. Единственным приемлемым вариантом, было двигаться в сопровождении столь неожиданных попутчиков до той поры, пока это не противоречит её основной задаче. Зябко поведя плечами, как будто скидывая тяжесть только что принятого решения она неохотно кивнула в знак согласия.

— Такое единодушие не может не радовать, — улыбнулся Арет, — перейдем тогда к обсуждению наших дальнейших планов. Ка я уже говорил отсюда уходить надо рано утром, все-таки тянуть дальше будет и опасно, и бессмысленно. По направлению, я бы предложил уходить в горы на северо-восток, понимаю, что нашим уважаемым спутникам хотелось бы вернуться побыстрее в родные земли, но сейчас это вряд ли возможно, Ревнители будут сторожить все лазейки, закроют своими дозорами любой проход к границе. Как это ни печально, сил на это у них хватит. В горах же мы можем немного переждать, есть у меня там схрон. А после уже разобраться с дальнейшими намерениями. Если вы согласитесь с моим планом, то мы с утра выйдем к северной окраине Широколесья с востока, по широкой дуге обогнем Эйд, а там уж до Восточного Кряжа рукой подать.

Свирк, после озвученного предложения пришел в глубокое уныние, срок, который он обозначил дома для своего возвращения неумолимо приближался, а в ближайшей перспективе шансов на исполнение обещанного не было. Вот и мастер Арет, к которому глисс сразу же проникся неизъяснимым доверием, говорит, что сейчас лучше выждать.

— А сколько займет дорога и ожидание? Мне нельзя очень долго, меня дома ждут! — вырвалось у него. Уже произнеся последнее слово, он осознал, насколько по-детски прозвучала его фраза, и ему жутко захотелось оказаться где-нибудь подальше, чтобы никто не мог увидеть выражение его глаз. Впрочем, паче чаяния никто не обратил особого внимания на его вопрос. Только старик коротко обронил.

— До гор три дня пути, если всё пойдёт нормально. Еще минимум неделю в горах, чтобы все поуспокоились, но я бы выждал и побольше. До ваших границ там дня два дороги, если знать, как идти, я если что объясню, — и неожиданно подмигнул глиссу, — таково моё предложение.

— А мы не можем попробовать пройти к столице? Уверена, что там будут заслоны намного меньше! — спросила Лика.

— Ждать там нас вряд ли будут, но на той дороге и так всегда полно охраны, причем не только орденцев, а то что после всего этого переполоха, стража будет еще более внимательна чем обычно, лично у меня не вызывает ни малейшего сомнения. Мне бы не хотелось так рисковать.

Девушка согласно кивнула и вновь погрузилась в размышления. Арет никого не торопил, а Свирк будучи уже согласным, не хотел первым высказать своё мнение, чтобы опять не попасть впросак, как с недавним вопросом. Спустя пару минут оборотень глубоко вздохнула и коротко озвучила своё решение: «Я с вами!». Глисс молча кивнул следом.

— Отлично, тогда я пойду подберу чего-нибудь для нашего юного товарища, не то он совсем поиздержался в дороге, — с этими словами он широко улыбнулся, сгорающему от стыда ящеру и скрылся за валуном, прикрывающим вход в пещеру. Оттуда он вышел через полчаса, неся целый ворох одежды, и что-то напоминающее оружие, завернутое в какие-то бесформенные тряпки.

— Разбирайте! — коротко велел мастер и сбросил всё это богатство неподалёку от костра.

Интерес к вещам высказал только глисс. Да и тот быстро остыл, выбрав себе несколько более-менее подходящих рубах и плащ, а также единственный лук с толстым пуком стрел. На пояс Свирк нацепил длинный кинжал, более похожий на короткий меч. С остальным оружием он даже не стал возиться, осознавая свою неспособность с ним обращаться. Луки он любил с раннего детства, и обладая прекрасным глазомером, был одним из лучших стрелков их Рода, однако оружие, которое он брал с собой осталось у Многоликих, и честно говоря, особой надежды его вернуть он не питал. С клинками он не сильно дружил, однако хоть какое-то средство ближнего боя решил всё же взять. Лика же даже не взглянула на снаряжение, ей вполне хватало того, что она взяла из дому, тем более, что несмотря на все передряги она умудрилась сохранить всё до последней булавки.

После этого над поляной воцарилось задумчивое молчание, каждый был погружен в свои мысли, лишь изредка кто-нибудь вставал, подбрасывал в затухающее пламя дров и вновь возвращался на свое место у костра. Люди скоро удалились спать, а ящер и оборотень еще какое-то время сидели, не обращая внимания друг на друга, застыв, словно два каменных изваяния. Потом Лика что-то тихо пробормотала про себя и там же на месте улеглась, завернувшись в плащ. Через какое-то время её примеру последовал и Свирк.

Глава 3

Утро началось с бодрого голоса мастера Арета созывающего всю компанию к завтраку. Выглядя на удивление бодро для такого немолодого на вид человека, он хлопотал над котелком, с удовольствием вдыхая струящийся от него аромат. Глядя на него, и остальные несмотря на еще предрассветный час достаточно скоро потянулись к ручью. Умывание, сопровождаемое радостным фырканьем, заняло несколько минут и вскоре вся троица собралась у костерка протягивая старшему товарищу пустые миски.

— Как трогательно наблюдать такое единство! — ехидно произнес старик, — Ладно чего уж там, давайте свою посуду, я с запасом сделал так что хватит на всех, неизвестно, когда еще горячего удастся поесть. Силы нам сегодня еще пригодятся.

Смущенно переглянувшись, и получив каждый по большой порции, молодые разумные принялись уплетать вкуснейшее варево, которое каждому напомнило что-то свое, что-то что напоминало далекий дом. После завтрака они разобрали свои пожитки и оружие, к которым их негласный предводитель раздал съестные припасы и фляги с водой.

— Молодые люди, — тут Арет запнулся и даже слегка покраснел, — то есть не люди… Тьфу на вас запутаешься тут. Если по существу, я прекрасно знаю эти места и наш дальнейший путь, ходил по нему неоднократно, хоть и не в такой странной компании. Поэтому предлагаю всем подчиняться моим командам, по крайней мере до того момента, как мы не избегнем опасности. Сейчас не время для амбиций! Согласны со мной?

Тут мастер требовательным взглядом, в котором не оставалось ни тени недавнего смущения, обвел всех взглядом. Дождавшись согласных кивков и утвердительного ворчания, он коротко скомандовал: «Ну в путь что ли! До границы Щироколесья нам надо успеть до полудня!»

Дорога не вызывала ни трудностей, ни усталости. Старик шел размеренным шагом, видимо стремясь сохранить силы своих спутников, походный порядок сложился сам собой, впереди шел Арет, за ним на расстоянии нескольких шагов следовал его ученик, и замыкающими шли Лика и Свирк. Эта прогулка ничуть не напоминала Тауру ту сумасшедшую гонку на выживание чуть больше месяца назад, когда он потерял своих друзей. Тяжелое воспоминание заставило его скрипнуть зубами. Боль потери и жажда мести так и остались в нем незаживающими ранами. Все его успехи и в магии, и в овладении оружием были вызваны страстным стремлением стереть из памяти эту ужасную картину, мертвая Марика, её неестественно бледное лицо и кинжалы с ненавистной эмблемой торчащие из груди друзей. Кровь церковников могла смыть из памяти ту кошмарную ночь, так по крайней мере казалось юноше, несмотря на все уверения учителя, что возмездие еще никому не приносило счастья. Усилием воли молодой человек стряхнул тягостные мысли. Обернувшись он увидел идущую позади девушку, поймав его взгляд та слегка улыбнулась и кивнула ему головой. Тауру вообще понравилась Многоликая, её необычный разрез глаз, почти звериная грация и независимость сразу привлекли его внимание, хотя он боялся в этом признаться даже самому себе. Глисс тоже не вызывал в нем каких-либо отрицательных эмоций, несмотря на необычную и в чем-то устрашающую внешность, он показался молодому человеку безобидным и достаточно уравновешенным созданием. Несмотря на первое впечатление, даже его небогатый жизненный опыт подсказывал, что доверять существам другой расы, к тому же встреченных при столь необычных обстоятельствах неосмотрительно. Таур искренне недоумевал с чего бы это учитель решил пустится в дорогу совместно с ними, ну помогли бы Многоликой, ну даже поделились бы с ней припасами, это еще куда не шло, но доверять ей в дороге или прикрыть спину в бою… Нет, юноша никак не мог этого понять, хотя Арет уже не раз доказывал ему, что решения, принятые им, пусть и спорные на первый взгляд ведут к положительным последствиям.

Между тем деревья становились все реже и реже, да и высотой они стали значительно уступать тем великанам, которые еще недавно своей тенью бережно укрывали маленький отряд от лучей уже начинающего набирать дневную мощь солнца. Вскоре впереди показалась равнина, перемежаемая пологими холмами, меж ними серой лентой струилась, напоминающая издали водный поток дорога.

— Друзья мои, двигаемся с особой осторожностью, дорога ведет в Эйд и нам не нужны лишние свидетели, даже если будет проезжать одинокий крестьянин прячемся в траве и ждем пока он не скроется из виду. Как только мы её пересечем сразу прячемся за теми курганами.

Таур пригляделся повнимательнее, действительно, то что они изначально приняли за естественные образования, обладали слишком правильной формой, чтобы быть созданными природой.

— Чьи это могилы, учитель? — тихо спросил молодой человек, остальные тоже заинтересованно повернулись к Арету.

— Не время сейчас рассказывать, — досадливо произнес тот, — Это древнейшие захоронения вождей, которые полегли в сражениях Первой войны с Нечистыми. Люди тогда только отвоевывали своё место под этим небом и многие отдали свои жизни за это. Сейчас мало кто о них помнит. Как-нибудь я поведаю вам об их подвигах… А сейчас внимание!

Отряд медленно вышел из леса и соблюдая все меры предосторожности направился к тракту. На этот раз им повезло и ни одни внимательные глаза так и не обнаружили их присутствия. Саму дорогу они пресекли за считанные секунды и, не теряя времени последовали ранее озвученному приказу. Как только все скрылись за древними могильниками, старик скомандовал привал.

Удобно расположившись на мягкой траве и вытянув чуть подуставшие ноги путники начали расспрашивать старого мастера о таинственных захоронениях. Арет долго отнекивался, но не устояв под дружным напором сдался и начал рассказ.

— Сразу предупреждаю, вдаваться в подробности я не буду. Таур, мальчик мой, я сейчас буду больше говорить для наших гостей. А ты вспоминай, я тебе рассказывал про это место — и старик перешел на язык Многоликих — Многое вы сможете потом узнать сами, если всё пойдёт так как я рассчитываю. Как я уже говорил здесь похоронены те, кто возглавлял людей в то время как мы только появились здесь. Прошли первые бои с Нечистыми, и человеческая раса осознала, что новые земли дадутся большой кровью, — Арет говорил чуть нараспев, полуприкрыв глаза и перед его слушателями проходили картины тех давних времен — Несмотря на мощь армий, силу веры и колдовство ситуация застыла в неустойчивом равновесии, предки Многоликих и глиссов были зажаты в своих областях и не помышляли ни о чем кроме обороны. Бои велись с переменным успехом на всей территории нынешнего Эйдола, пока на общем Совете руководства армии, церкви и сильнейших магов не было решено дать решительное сражение и уничтожить силы Нечистой Орды в одном бою. Люди к тому моменту уже знали о бедственном положении других рас, но тем не менее выслали гонцов с предложением о военном союзе, а сами под видом отступления начали стягивать войска к тому месту где мы сейчас находимся. Сражение началось в начале лета, точной даты вы не найдёте ни в одной хронике, слишком много столетий прошло с тех пор, а память живущих недолговечна, дни шли за днями, а конца подходящим к месту битвы стаям не было видно. Горы трупов были выше чем те курганы, за которыми мы сейчас скрываемся, не хватало еды, а источники с водой были изгажены ядовитой кровью тварей, воздух был пропитан запахом погребальных костров и гниющих тел. Армия держалась из последних сил, но надежда на победу таяла с каждым потерянным воином, с каждым погибшим в безнадежной контратаке церковником или сжегшим последний резерв силы магом. Только гордость и осознание того, что если они сейчас не выдержат их жены, дети и старики останутся на растерзание этим монстрам заставляли оставаться на месте, а не бежать в панике, спасая свою жизнь. Прошло больше двух недель с начала великой битвы и тогда вожди приняли решение пойти в последнюю атаку, пока есть еще возможность держать в руках клинки. Погибнуть с честью, раз не удалось спасти тех, кого они защищали. Так они тогда сказали, когда расходились к своим воинам. Удар человеческих полков, шедших не для того чтобы выжить, а для того, чтобы просто забрать как можно больше врагов с собой был страшен. Яростная безнадежность сделала то, что не смогли сделать мужество и стойкость. Несмотря на подавляющее преимущество в численности Орда сначала дрогнула, а потом и начала отступать, но даже этот безумный в своем стремлении порыв не смог бы ничего изменить, если бы не помощь, пришедшая со совершенно неожиданной стороны. Остатки войск ящеров и оборотней ударили тогда с тыла, смяв легкие заслоны, оставленные Нечистыми на их границах. Именно это стало той последней каплей, которая переломила ход войны. В тот день десятки тысяч тварей были уничтожены, правда за это пришлось заплатить непомерную цену. От пришедших на выручку войск оставалась едва половина, а от начинавшей бой человеческой армии на ногах оставалась примерно десятая часть. То, что было дальше уже совсем другая история и я как-нибудь её вам расскажу. Закончу же словами древней летописи: «Четырнадцать вождей повели свой народ в последнюю битву, четырнадцать воинов, священников и могучих волшебников. Трое встретили следующий рассвет. Одиннадцать могильных холмов ныне возвышаются на кровавой равнине и еще один самый большой стоит меж ними в память о тех, кто сложил головы в величайшем сражении на людской памяти». Позже, чтобы увековечить память неподалеку была воздвигнута первая человеческая столица Эйд, ныне потерявшая былое значение и которую мы обходим сейчас стороной.

Арет отпил воды, смачивая пересохшее в течение долгого рассказа горло. Отряд погрузился в молчание. Каждый по-своему переживал события прошлого, столь ярко описанные старым мастером. Конечно, каждый хоть краем уха слышал про деяния тех лет, но никто не мог себе представить весь ужас и боль, пережитые их предками, да и никому не доводилось побывать на месте ставших легендарными событий. Еще несколько минут старший товарищ позволил им побыть наедине со своими мыслями, а потом тихо отдал приказ о выступлении. За сегодняшний день предстояло преодолеть еще много миль.

Глава 4

Миновав курганы, отряд продолжил дорогу к горам. Сейчас они шли гораздо быстрее, стремясь до вечерних сумерек преодолеть открытое всем ветрам, не имеющее надежных укрытий пространство. Мастер резко обрывал все попытки расспросов, хотя впечатанные рассказом его спутники то и дело пытались выяснить интересующие их подробности. Вообще он сейчас напоминал опытного, матерого зверя, преследующего какую-то свою только ему понятную цель. Вскоре стало очевидно, что они не придерживаются не прямого курса, а описывают огромную пологую дугу, словно обходя какое-то препятствие. Арет по-прежнему не обращал внимания на вопросы, так что остальным оставалось только теряться в догадках, по поводу его странного поведения. Естественно это никак не касалось Таура, он за время проведенное с учителем привык доверять его решениям и суждениям абсолютно. Через несколько часов впереди показалась небольшая рощица, и старик ни на секунду не задумываясь повел своих подопечных к ней.

Крохотный лесок представлял собой оазис защищенности среди моря открытого пространства. В нем была утоптанная площадка, явно служившая местом ночлега для не одного поколения путешественников, и родничок с чистейшей водой, и даже аккуратно уложенная поленница с сухими дровами. Лагерь обустроили очень быстро, тем более что Арет не теряя ни секунды распределил обязанности кому, как и чего делать. В результате не прошло и четверти часа как был разожжен костер, набрана вода и подготовлены укрытия на ночь. Проголодавшиеся путники набросились на сушеное мясо и сухари выданные каждому мастером еще в Широколесье, не забывая, впрочем, поглядывать на своего командира с надеждой на продолжение интересного рассказа. После того как утолен был первый голод, наступившую тишину первым прервал Таур.

— Учитель, я вот тут подумал, за те почти два месяца преподавания вы мне столько всего рассказали и про историю Эйдола и про многое другое! Кто же такие Нечистые? Мы ведем с ними войну уже тысячи лет. В голове не укладывается! А я, например, до сих пор знаю только то, что мне в детстве рассказывали, мол порождения Мрака и всё! Всех убивают, оставляют после себя мертвую землю, на которой после этого годами ничего не растет! Так что же это?

— Ты быстро взрослеешь, малыш, — задумчиво ответил старик — Совсем недавно ты не задумывался ни о чем, что не касалось непосредственно тебя и твоей мести, а вот уже и к истокам тянешься. Я отвечу тебе, но сначала хочу спросить, что об этом думают наши соседи?

Арет вопросительно посмотрел на двух представителей нечеловеческих рас и повторил свой вопрос для Свирка. Именно ящер, несмотря на то, что еще не совсем освоился в необычной для любого глисса компании, ответил первым.

— У нас думают, что Нечистые были всегда. Даже наши Предки, пока не потеряли разум[47], помнили их, а ведь мы были первым народом этого мира. Наши старики говорят только то, что это зло и тьма, причем изначальная, не привнесенная извне. Предания рассказывают, что давным-давно Ящеры в своем движении на восток столкнулись со стаями Нечистых, непонятных существ вроде бы живых, но не имеющих единой формы, вместе проявляющих недюжинный разум, особенно в в разрушении и убийстве, а по отдельности не способных даже прокормить себя. Ни одно из существ не было похоже на другое и не было оружия, которое было бы одинаково смертоносным для них. Они не шли ни на какой диалог, только убивали, и мы вынуждены были защищаться, мы посылали наших лучших разведчиков, пытаясь выяснить, что это за напасть, но не возвращался никто, а потом попытки прекратились и пошла война на уничтожение. Мы проигрывали её пока не пришли люди… Наши мудрейшие обращались к духам, но те боялись дать ответ о наших страшных противниках, хотя и помогали в бою с ними. Вот и всё что я знаю.

Свирк замолчал и несколько растерянно посмотрел на товарищей. Он прекрасно понимал, что его сведения явно не отличаются полнотой. Арет же повернулся к внимательно слушавшей глисса Лике. Та несколько замялась, но потом решившись произнесла.

— Я немногое могу добавить к этому рассказу. Вожаки говорят, что мы дрались с ними всегда. Редко кто из Нечистых может соперничать с нами в бою, но их слишком много. Как мы с ними встретились первый раз я не знаю. Нам говорили, что в прошлом мы были на грани уничтожения. Подробности мне неизвестны, — она говорила отрывисто, было очевидно, что ей неприятна эта тема, — хотя история никогда не была моей сильной стороной, мне больше интересно настоящее и будущее, чем прошлое. Я лично только один раз встречала стаю в рейде. Это было… страшно. Из нашего десятка вернулось меньше половины, мы вырвались чудом, я в том числе. Хорошо, что стая была маленькой, не больше ста особей, иначе я бы с вами не разговаривала сейчас. Такие небольшие редко встречаются чаще всего их число достигает двести-триста тварей и тогда их остановить могут только общие силы клана. Но такое происходит очень редко, ведь мы не граничим с их землями…

У костра повисло задумчивое молчание. Мастер с минуту не двигаясь наблюдал за огнем, а потом, как-то резко и совсем по-стариковски вздохнул.

— Я знал, конечно, что память со временем стирается и многие вещи очевидные ранее, становятся открытием для новых поколений живущих, однако не ожидал, что знания почти исчезнут, даже у наших соседей. С людьми всё понятно, ведь «святые отцы», — в эти слова он вложил весь доступный ему сарказм, — годами кровью смывали воспоминания о действительном положении дел, но почему об этом забыли другие? Эх, сколько умнейших, честнейших людей, настоящих ученых попало на Багряные костры за одно упоминание об этом. Таур, мальчик мой, напомни мне, пожалуйста, чтобы перед сном я занялся с тобой языком Многоликих, это проще чем учить этих двоих нашему, а то я устал всё по два раза повторять. Друзья мои, наверное, имеет смысл, наконец признаться кто мы, иначе вы можете не поверить моему рассказу. Я маг, а это мой ученик. Правда в обучении он совсем недавно, но делает большие успехи. Думаю, что теперь для вас многие вопросы прояснились и многие возникли заново, я попрошу вас сейчас не перебивать меня, если захотите что-либо уточнить сделайте это позже, друзья. Начну, пожалуй, совсем издалека, с момента возникновения нашего мира. Мы маги всегда называли его Эйл. Сотворивший вложил в наш мир три частицы. Он зачерпнул Хаоса, добавил в него элементы Порядка и добавил в эту смесь искорку Творения, так возникло нечто бесформенное, но уже обладавшее своей энергией и душой. Руки и воля Творца миров придали этому нечто содержание и форму и вдохнули в него жизнь и движение. Так родилась та земля на которой мы все живем. Та великая Сущность, которая взялась за не представимое нашему разуму дело — создание мира, и населила его разумной жизнью. Мы все пришли сюда из каких-то других мест и пространств. Память об этом за столько тысячелетий стерлась, лишь единицы сохранили это знание. Вы спросите, а при чем здесь Нечистые? Ведь мы сейчас не говорим об истории наших народов, а об этих тварях! Отношение же самое прямое! Вы обращали внимание на … муравьев? По вашим лицам вижу, что нет. У них крайне любопытная организация, во главе матка, а остальные особи исполняют каждая группа свою функцию. На таком же принципе и существуют Нечистые. Кстати, при всем многообразии внешнего вида, в них присутствует что-то от насекомых. Мы не можем проникнуть в замысел Сотворившего наш мир, в наших силах лишь пытаться понять Его мысль. Маги вплотную занимались вопросом возникновения столь необычной формы жизни, сколько лет и сил было потрачено, сколько людей погибло в поисках ответа, а ясного объяснения как нет, так и не было, но удалось узнать следующее. Скорее всего Нечистые изначально задумывались Творцом как еще одна раса Эйла, раса, возникшая именно здесь, в отличие от нас. Мы можем только гадать о причинах явного отклонения от первоначального замысла, мне лично ближе теория, гласящая, что вскоре после того как новорожденный мир приобрел форму и обрел свою жизнь Создавший покинул своё детище. Что произошло потом это уже область догадок. Каким-то образом в Эйл проник Хаос и полностью изменил только вступивший на путь разума народ. Мощнейшие токи магических энергий изменили их тела и сознание, оставив только ненависть ко всему, что содержит силу Порядка и не рождено в этом мире. Где-то в глубине их территории находится место, которое служит источником их силы и поддерживает в гибельном стремлении к уничтожению, место где и проник Хаос, но никто и никогда за все прошедшие тысячи лет, ни в одиночку, ни отрядом, ни армией так и не смог добраться дотуда, а уж тем более вернуться и рассказать нам о том, что там происходит. После того как люди и союзники разгромили Нечистых, объединенная армия попыталась пройти дальше, но слишком дорого давался каждый шаг и на долгое время граница застыла и лишь несколько столетий назад после разгрома магов началось очень медленное наступление Орды…

Арет замолчал отдыхая от монолога и ожидая вопросов товарищей. Лицо его было спокойным и даже несколько отрешенным.

— Да, теперь мне многое становится ясным, — Лике сейчас не было дела до событий далекого прошлого, её интересовало настоящее, — Теперь мне понятно, как ты сбил погоню со следа и на чем основывается твоя уверенность, а ты не переоцениваешь свои силы, Маг?

В её голосе не было пренебрежения, лишь сомнение в возможностях, мирно сидящего рядом с нею человека, магия стала страшной сказкой для людей, что уж говорить о других расах. Старик жестом остановил уже готового бросится на защиту учителя Таура.

— Её сомнения вполне оправданы, малыш, ведь наши жизни сейчас зависят от того насколько продуманными окажутся наши действия. И от того, что мы можем противопоставить церковникам. Если мы к ним попадемся, то небольшой шанс прожить больше седьмицы есть лишь у глисса, да и то вряд ли такая отсрочка его самого обрадует. Все что может заинтересовать Ордена из него вытянут вместе с жилами. Лика, я сильнейший из оставшихся Магов этой земли. Мои возможности велики, но небезграничны. Я могу сбить со следа, в чем ты уже успела убедиться, могу выдержать столкновение с достаточно сильным отрядом Церкви, что воочию наблюдал мой ученик, да и много чего еще. Конечно мои силы неизмеримо слабее тех, что могут нам противопоставить «балахонщики», но и знаю я намного больше чем рядовые члены Ревнителей, да и с верхушкой в этом плане могу потягаться. Ты, Лика, всё увидишь сама. Еще раз хочу до вас всех донести простую мысль, что поодиночке у нас практически нет шансов спастись, вместе же я их расцениваю как весьма реальные. Об остальном расспросите Таура, я ему сейчас передам знание ваших языков и лягу спать. Эта процедура безболезненна, но отнимает массу сил. Распределите дежурства сами. Сегодня ночью нам никто не должен угрожать, а завтра подъем будет ранний. До гор еще идти и идти, да и по ним тоже путь неблизкий.

С этими словами он поднялся на ноги и поманив за собой молодого человека сел с ним у края площадки, положив ладони ему на виски он начал тихонько, что-то напевно говорить, время от времени проводя руками около головы ученика. Остальные во все глаза наблюдали за необычным зрелищем. Как и обещал старый маг колдовство не заняло много времени. Не прошло и получаса как невнятное бормотание стихло и Арет подошел обратно к костру, ведя за собой ученика. Глисса и девушку поразил внешний вид волшебника, казалось, что за этот краткий промежуток времени он постарел на десятки лет. Таур подошел спустя еще несколько минут, когда учитель уже крепко спал завернувшись в плащ. Он смутно помнил то, что происходило с ним после того как они покинули своих товарищей. В голове отложились только непонятные образы и звуки. Чувствовал он себя на удивление неплохо, но особых изменений не ощущал.

— Ты понимаешь меня? — спросила девушка с легкой тревогой глядя на обоих людей.

— Конечно! — ответил юноша и только потом сообразил, что и вопрос, и ответ прозвучали на языке Многоликих.

Глава 5

Несмотря на обещанный старым магом ранний подъем, вся компания засиделась далеко заполночь. Произошедшее поразило всех, они как будто увидели, как на их глазах ожила легенда, которая сейчас мирно спала у костра. Тауру было проще, он уже видел учителя в бою, да и немало времени провел с ним бок о бок. Для глисса же с оборотнем это проявление силы их командира стало настоящим потрясением, одно дело слышанные от стариков сказки про могущество человеческих колдунов, и совсем другое чудо, произошедшее на твоих глазах. Да до этого они были очевидцами того, как Арет избавил маленький отряд от погони в Широколесье, но, во-первых, тогда они не знали кем является их спутник и списали это на простое везение, вкупе с прекрасным знанием местности, а, во-вторых, даже после того как они услышали объяснения сомнения в истинности слов старшего товарища оставались.

Именно это и послужило основной темой ночного разговора. Главным рассказчиком стал Таур, его засыпали вопросами о том, каково это быть учеником мага, что он может и умеет и реально ли его спутникам обучится волшебству. Молодой человек, все еще немного путаясь в словах, по мере сил рассказывал о своих приключениях, сам попутно удивляясь тому как переменилась его жизнь за столь короткое время. Позавчерашний рыбак, вчерашний беспомощный беглец, а ныне ученик могущественнейшего мага и враг не менее могущественных Орденов, теребил браслет, ставший неотъемлемой частью его тела не понимал, как вообще такое могло произойти. Невероятная цепь случайностей привела его ко всем этим изменениям, словно судьба играла с человеком, как с забавной игрушкой. Естественно, он не мог в полной мере удовлетворить любопытство своих новых друзей, без тени сомнения отсылая их в этот момент к авторитету спящего, но даже то, что уже удалось достичь Тауру и описание ночного боя с отрядом Ревнителей вызвало неприкрытое восхищение Свирка и зависть Многоликой. Наконец почувствовав, что не в силах больше повторять одно и тоже ученик мага предложил решить кто будет охранять лагерь первым и договорившись, что его очередь будет под утро, широко зевнул, завернулся в плащ и погрузился в глубокий сон. Лика и глисс еще некоторое время тихонько переговаривались глядя на тускнеющие языки пламени, потом и девушка, последовала примеру людей, оставив ящера размышлять у костра в одиночестве.

Утро выдалось тяжелым для всех кроме старого мастера. Тот выглядел так, как будто и не было вчера никакой магии, и не он ложился спать с видом умирающего. Молодежь же отчаянно пыталась проснуться и вяло переругивалась у родничка из-за права освежиться прохладной водой. Глядя на их мучения, Арет решительно протиснулся к источнику набрал котелок и через несколько минут над стоянкой разнесся бодрящий запах какой-то травяной настойки. Сделав несколько глотков обжигающего напитка каждый почувствовал прилив сил и тут же потребовал объяснений, что это за очередное волшебство. Маг только усмехнулся и ответил.

— Ну уж нет, в этот раз никакой магии, этот взвар называется эйлир[48] и его может приготовить каждый, кто хоть немного понимает в растениях, конечно, не все его составляющие легко найти, но никакого секрета здесь нет. Это просто знание ныне, увы, многими позабытое, как и многое другое. Допивайте быстрее и пора в путь. Думаю, что по нашему следу уже идут…

Слова Арета возымели своё действие, и вскоре отряд был готов к выступлению, выстроившись в уже привычном порядке, они быстрым шагом покинули послужившую им приютом рощицу. Местность начала меняться спустя пару часов быстрой ходьбы. Равнина совершила плавный переход к более холмистой местности, столь редкие еще совсем недавно деревья начали собираться вместе, образуя приятную, манящую тень. Всё это время маг часто оборачивался, иногда отставал от своих молодых спутников, жестом приказывая им двигаться в выбранном направлении, потом быстро догонял и вновь занимал свое место во главе. Обед прошел в тревожном молчании и занял совсем немного времени. Лишь в последний момент старик вымолвил одну короткую фразу: «Они догоняют!».

Скорость движения все возрастала и возрастала, Лика и Свирк смотрели на людей с удивлением, переходящим в изумление. Оба с детства были воспитаны в убеждении, выносливость и быстрота являются главными преимуществами именно их народов, а тут они с трудом выдерживали темп, взятый людьми. Изредка Арет переходил на бег, особенно на открытых участках. К вечеру начал сдавать Таур, несмотря на тренировки и занятия, он все ещё не мог состязаться с учителем в способности двигаться без устали на большие расстояния. Единственное, что его поддерживало это вид Многоликой, следовавшей за магом не выказывая ни малейших признаков усталости, и гордость. Проявить слабость перед столь необычной, и чего уж там скрывать понравившейся ему девушкой ученик мага никак не мог. Еще через час все чаще начал спотыкаться глисс, а дыхание его становилось все более и более неровным. Шаг оборотня был всё также легок, лишь усиливающаяся бледность и темные круги под глазами выдавали крайнюю усталость. Уже в глубоких сумерках они остановились на ночевку.

Тишина казалось стала спутницей отряда, за весь день было произнесено не более десятка слов, да и сейчас за вечерней едой ни у кого не возникло желания поддерживать беседу. Даже Арет сидел прикрыв глаза, и не обращая внимания на товарищей. Таур сейчас уже мог себе представить, чем занимается учитель. Его сознание отделилась от тела и блуждало по округе в поисках возможной угрозы. Самому юноше еще не давалось это заклятье, слишком слабо он еще мог контролировать энергию окружающего мира, слишком мал был его собственный резерв силы. Обо всем этом он шепотом поведал своим новым друзьям. Вообще наставник не уставал поражать его, вроде бы только молодой человек начинал думать, что он знает большую часть секретов, как тот выкидывал какой-либо фокус и опять напрочь переворачивал его представления о себе и об окружающем. Тауру очень хотелось как можно быстрее достичь тех сил и знаний, которые старик не раз демонстрировал в течение их знакомства, впрочем, и стариком то он называл Арета скорее по привычке, разве можно назвать старым человека, который с легкостью дает фору не только ему, с чем юноша более-менее смирился, но и считавшимся непревзойденными в этом плане оборотням. Маг вышел из транса, когда солнце окончательно закончило свой дневной путь по небосклону и улеглось спать, скрывшись за линией горизонта. Молодежь немного восстановив силы и подкрепившись нарушила ставшее уже в тягость молчание и лениво перебрасывалась словами, обсуждая прошедший день и пройденную местность. Ничего особо интересного им не повстречалось, только давнишние следы как людей, так и животных. Расстояние до Эйда было достаточно далеким, а направление, в котором они двигались не пользовалось популярностью среди жителей бывшей столицы. Скорее наоборот люди избегали гор, считая их дурными местами, не стоящими особого внимания. Арет тихо кашлянул, привлекая внимание спутников. Все трое в одно мгновение повернулись к магу.

— Итак, друзья, — голос волшебника был слегка усталым и немного грустным, — К сожалению, мои новости не слишком обнадеживающие. Ревнители близко, очень близко. Еще утром они находились в дневном переходе от нас сейчас расстояние сократилось наполовину, но и это еще не всё, со стороны Эйда нам наперерез движется еще одна группа, они еще далеки, но движутся очень быстро. Намного быстрее чем мы или тот отряд, что идет по нашему следу. Скорее всего они на лошадях и идут на пределе выносливости животных. До гор остался дневной переход. Там мы сможем оторваться и сбить их со следа. Главное добраться до них, но сделать это очень и очень непросто! Погоня прекрасно понимает куда и зачем мы стремимся и сделает всё, чтобы нам помешать. Встанем незадолго до рассвета и с первыми лучами в путь.

— Звучит как-то не слишком обнадеживающе, — пробормотала про себя Лика и зарделась почувствовав на себе взгляды остальных.

— Звучит, так как есть, и это наш единственный шанс, — жестко отрубил Арет, — Сейчас не время для досужих обсуждений. Ложимся спать. Я на страже.

Все трое подчинились его словам без лишних споров. Каждый понимал, что время, когда можно было как-то спорить прошло и их шанс на спасение в полном взаимопонимании. Что такое Ордена Лика и Таур испытали на собственном опыте, а Свирк на данный момент видел для себя в их отряде единственную возможность выпутаться из непростой ситуации, в которой он оказался по собственной глупости без особых потерь. Через несколько минут лагерь поглотила тишина. Мгновенно уснул правда только ящер, Многоликая, во-первых, устала физически меньше, чем её спутники, а во-вторых её беспокоила мысль об оставленных дома родичах и успехе своей разведки. Да она много узнала, но добытых сведений все-таки не хватало для полной картины происходящего. Молодой человек не мог заснуть совсем по другой причине, сегодняшний день напомнил ему совсем недавние события, когда он сначала в одиночку, а потом и вместе с учителем, уходил от погони «балахонщиков». Немного поутихшая за прошедшее время боль от потери друзей вновь вспыхнула с новой силой, также, как и жажда мести. Ему неимоверно хотелось схлестнуться лицом к лицу с врагами, испытать вновь приобретенные навыки, и их кровью смыть с себя незатихающую ненависть. Больше всего он боялся за Лику, несмотря на всё её превосходство в выносливости и силе. Увидеть ещё одно женское лицо с застывшими глазами, смотрящими в небо он бы не смог. Таур украдкой взглянул на девушку, та казалось мирно спала, укрывшись плащом. Решив последовать её примеру, он усилием воли отбросил тревожившие его мысли и неожиданно для себя быстро уснул.

Утро не принесло ничего нового. Разве что зарядил противный моросящий дождь, заставляющий понемногу набухать одежду и размывающий грунт под ногами. Арет не дал своим спутникам времени на сборы, вручив каждому по лепешке и чашке остывшего эйлира, он погнал их, дожевывающих на ходу, в только начинающее сереть утро. Единственным, кто выглядел бодро в такой необычной компании был их седой предводитель. Несмотря на отвратительную погоду, он вел своих подопечных быстрым шагом и даже насвистывал себе под нос какую-то незатейливую мелодию. Почувствовав на себе укоризненные и недоумевающие взгляды товарищей, старик с улыбкой обернулся.

— Ну и что вы на меня так смотрите? Я еще понимаю Таура, он с рыбацкой деревушки и не понимает, что дождь — это наше спасение. Но ты Лика, всю жизнь же в лесах и на охоте! Вода смоет запахи, а мы скоро выйдем на каменистую местность и там невозможно будет заметить и наши следы! В нашем положении нужно радоваться такой погоде, а не горевать из-за мелких неудобств!

Дав необходимые, на его взгляд, пояснения Арет замолчал, и продолжил молча вести отряд по направлению к горному хребту. К обеду немного распогодилось, и они наконец увидели давно обещанный массив. До этого он только угадывался сначала легкой дымкой на горизонте, а потом и вовсе исчез в пелене дождя, сейчас же кряж вдруг резко предстал перед путниками во всей своей первобытной красоте. Поросшие лесом склоны переходили в серую поверхность скал, а белоснежные вершины упирались остроконечными пиками в просветлевшее небо. Для всех кроме умудренного опытом мага эта величественная картина была в новинку. Никто из них никогда не был в предгорьях и это необыкновенное зрелище заставило молодежь ненадолго замереть в восхищении. Лишь окрик волшебника, напомнившего об осторожности и надвигающейся погоне заставил их вновь тронуться в дорогу. Вскоре, как и было обещано, земля под ногами практически исчезла, уступив место твердой породе и нагромождениям камней, что с одной стороны, заставило путников сбавить шаг, а с другой сделало их передвижение более скрытным.

Днем они не стали останавливаясь на отдых и, проглотив все по той же лепешке, продолжили становившееся всё более трудным путешествие. До темноты было необходимо не только достичь гор, но и постараться найти в них безопасное убежище на ночь. Подножия гор они достигли за пару часов до сумерек. Как назло, за несколько миль до этого, так удачно прикрывавшие от посторонних взглядов глыбы исчезли, открыв глазу ровную напоминающую стол равнину шириной несколько миль, покрытую только редкими пучками травы. Маг сразу же прибавил шаг, стремясь пересечь открытую местность как можно быстрее. Это им почти удалось. Когда цель была уже близка на горизонте появилось небольшое облачко, приближавшееся к отряду с пугающей быстротой.

— Сотворивший сегодня не на нашей стороне, — неестественно спокойно произнес Арет, — До нужного нам прохода осталось совсем немного, но мы никак не успеваем его достичь. Это дозорные Орденов, и они нас настигнут менее чем через четверть часа. Придется принять бой. Запомните наша задача победить и выжить, а не геройски лечь здесь костьми! Это надеюсь всем понятно?

Дождавшись дружных кивков, головами маг оглядел соратников. Каждый воспринял его слова по-своему, что касается Лики, то оборотень просто отрывисто кивнула и начала поправлять амуницию, подготавливая её к предстоящей схватке. Ящер выглядел немного испуганным, насколько это можно было определить по совершенно непохожему на человека существу, но тем не менее достал лук и начал торопливо натягивать тетиву. Что же касается его ученика, то тот внешне выглядел абсолютно спокойным, обнажив клинок, он начал разминку, которую Арет неоднократно показывал ему на занятиях, только внезапно застывший взгляд выдавал нешуточный страх и тревогу.

— Действуем так, — продолжил волшебник, — Я стою чуть впереди, Свирк, ты начинаешь стрельбу, как только я начну действовать, и ни вздохом раньше. Лика и Таур стоите по бокам и прикрываете меня если что. Слушайте мои команды, старайтесь не подставляться и реагировать сообразно обстановке.

Облако между тем превратилось в четко различимую кавалькаду из пятнадцати всадников. Во главе, пришпоривая лошадь, буквально летел огромных габаритов человек, в уже набившем оскомину балахоне, только с белой окантовкой и вороненых доспехах.

— Старый знакомец, — буквально прошипел сквозь зубы волшебник и трое его спутников невольно поразились, прозвучавшей в его голосе ненависти. Никто и не подозревал, что их обычно спокойный, всезнающий командир может высказывать такие чувства.

Глава 6

Таур испытывал всё нарастающее с каждой секундой возбуждение. Страх охвативший его в первые минуты, когда пришло понимание, что схватка неизбежна, куда-то ушел и теперь он смотрел на приближавшихся всадников чуть ли не с радостью. Внутри него разгорался огонек его собственного волшебства, и он как никогда чувствовал энергию потоками, текущую в окружающем мире. Поблизости билось безудержное пламя такой силы, что, если бы юноша смотрел на него глазами, то ослепнул бы в считанные мгновения. Сейчас, когда он смог ощутить пробудившийся на полную мощь дар учителя, сомнения в исходе предстоящего боя окончательно отступили. Наоборот в нем родилась незнакомое доселе удовлетворение от предстоящей мести.

Эти переживания немного отвлекли молодого человека, и Таур чуть не упустил момент, когда старый маг нанес свой удар. До пришпоривающих лошадей конников оставалось расстояние чуть меньшее полета стрелы и уже были слышны их азартные крики, как неожиданно прямо перед ними возникла трещина, в которую угодили копыта, мчащихся впереди коней. Трое преследователей покатились кубарем, лишь великан, возглавлявший колонну, чудом успел послать скакуна в длинный прыжок и избежать ловушки. Следовавшие за ним орденцы последовали примеру предводителя и уже не издавая подбадривающих возгласов выхватили оружие. В этот момент в бой вступил ящер. За несколько секунд он умудрился выпустить четыре стрелы, две из которых бессильно отскочили от лат гиганта, третья ссадила с седла одного из воинов, а последняя прошла совсем рядом с врагом. Юноша не стал больше тратить время на раздумья и уже привычно направил токи силы в одного из балахонщиков, пока ему была доступна только простейшая молния наподобие той, которую он впервые увидел во время боя, закончившегося гибелью друзей. Тонкий еле видимый в дневном свете разряд протянулся к наугад выбранному им солдату. На какой-то момент Тауру показалось, что его заклятье не сработало, но не успел он разочарованно вскрикнуть, как тот судорожно дернувшись, рухнул вместе с конем на землю. До столкновения оставались считанные секунды, когда Арет собрался с силами для второго заклинания. С резким выкриком-выдохом колдун направил раскрытые ладони на нападавших, и невидимая сила выбила еще двоих наездников. Что это была за магия, ученик так и не понял, слишком недолго он осваивал эту науку. А потом стало не до раздумий. Уменьшившийся почти наполовину авангард сил ордена настиг группу беглецов, вокруг завертелась карусель боя. Юноша уже заметил за собой странную особенность, критические эпизоды урывками отображались в его памяти, как будто его сознание засыпало на короткий промежуток времени, а потом вновь брало управление телом под свой контроль. Впоследствии, вспоминая этот свой первый бой, ведь то избиение которое устроил Арет перед Широколесьем вряд ли могло называться таковым, он восстанавливал только отдельные картинки. Вот стоявшая до этого неподвижно Лика, с мечами обманчиво неподвижно поблескивавшими в расслабленных на вид руках, изгибается и пропускает над собой клинок врага, видимо посчитавшего девушку за легкую добычу. Её клинок сопровождает соперника изысканным движением и неожиданно изменяя направление погружается в чуть приоткрывшийся бок. Тяжелый палаш нацеливается ему в голову, и он заученным на тренировках парированием отводит его в сторону и отпрыгивает в сторону разрывая дистанцию. В горло нападающего вонзается стрела и тот сползает с седла безжизненным кулем. Арет с бешеной скоростью мечущий свои излюбленные ножи одной рукой и отмахивающийся от наседающего церковника светящимся неестественно голубым цветом оружием другой. Свирк чудом избегающий смертельного удара, но всадник-гигант все же достаёт его самым кончиком своего не менее огромного меча. Крик старого мага и еще одна молния, отбрасывающая вражеского предводителя. Опять Лика, и мечущийся между конскими ногами чуть размытый от огромной скорости силуэт оборотня. Кровь, бьющая фонтаном из чьей-то раны. Все закончилось совершенно неожиданно, казалось, что кто-то незримый, но очень могучий вдруг взял и прекратил это безумие. Время обрело своё обычное неторопливое течение и нахлынула какая-то опустошенность. Плач искалеченных лошадей, ящер, лежащий на земле без признаков жизни, стоящий на одном колене бледный от усталости учитель, тяжело дышащая Лика, с ненавистью смотрящая на поверженных церковников всё это навсегда осталось с Тауром, а в тот момент он ощущал бесконечную тревогу за товарища, рядом с которым потихоньку расползалась лужа крови.

Первым пришел в себя маг. Поднявшись на ноги, он помассировал виски и бросился к глиссу. Быстро осмотрев его Арет достал из заплечного мешка чистые тряпки, и, вылив на рану какое-то зелье перевязал рану. Свирк издал приглушенный стон и пошевелился.

— Волноваться нечего, — успокаивающе произнес волшебник, — Все заживет через несколько дней сознание ты потерял от удара, а не от раны, хоть клинок и непростой был, но с этим мы быстро справимся. Лежи пока.

Оказав первую помощь, он коротко кивнул остальным.

— Надо осмотреть павших и уходить. Если кто ранен оставляем так, основные силы скоро подойдут, а нам надо спешить, к тому же у нас на руках раненый. Таур, видишь там пару небольших деревьев, сруби их и сделай носилки, на ткань возьми плащи орденцев, а мы с Ликой займемся остальным.

Юноша был рад этому нехитрому заданию, горячка боя и ненависть ушли и сейчас ему не хотелось прикасаться к погибшим. Как бы он не ненавидел их еще несколько минут назад, теперь это были просто люди, преждевременно погибшие вдалеке от дома и к смерти, которых молодой человек имел самое непосредственное отношение. Срубить пару жердин, из непонятно каким образом выживших на почти голом камне деревьев, было делом нескольких минут. Чуть больше времени заняло надежное закрепление материи. К тому моменту как всё было закончено вернулись и Многоликая с колдуном, при этом девушка странно посматривала на старого мага. Только тут юноша обратил внимание на установившуюся тишину. Единственное, что её нарушало были редкие стоны ящера и ругательства только что очнувшегося командира нападавших. Его нога была вывернута по неестественным углом и каждое движение причиняло ему явную боль.

— Все остальные мертвы, — сухо произнес маг, — Те, кто выжил не смогли бы дотянуть до помощи, и я прекратил их страдания. Лошадей частью пришлось тоже добить, остальные разбежались. Надо же только эта мразь и выжила!

Таур во второй раз поразился неприкрытой ненависти всегда спокойного учителя. Не обращая более ни на кого внимания, Арет подошел к затихшему врагу.

— Ну вот мы и свиделись, Гурид, я же обещал, что та встреча не последняя. Что-то не вижу в твоих глазах особой радости от встречи старого знакомого!

— Я достану тебя, поганый еретик, Сотворившим клянусь, достану! Только Костры очистят тебя! А я буду смотреть на то как ты мучаешься и отправляешься в Хаос к своим дружкам! А этих твоих прихвостней ждут наши мастера-дознаватели! Они будут жалеть, что их родили на этот свет, когда попадут к ним!

Кривящийся от боли гигант кривясь от боли буквально выплёвывал слова в лицо волшебника. Юноша ожидал, что в ответ старый мастер также выплеснет переполнявшую его злость, но тот внезапно успокоился.

— Ты так ничего и не понял… Знаешь, мне жаль тебя, даже сейчас, когда твоя жизнь не стоит медной монеты, ты не можешь отказаться от зла, переполняющего твоё сердце. Я сначала думал убить тебя. Но сейчас понимаю, что ты накажешь себя сам. Живи… Если это можно назвать жизнью…

— Ах, какой ты весь благородный, а товарищей моих не погнушался прирезать как цыплят. Думаешь у меня рука дрогнет, когда я тебя поймаю?

Пленный разразился грубым смехом, однако, быстро прервавшимся из-за вспышки боли вызванной неудачным движением.

— Я просто избавил их от страданий, никто из них не смог бы пережить и получаса.

— Ты думаешь я поверю еретику? Ничего наши скоро будут здесь и тогда вы все узнаете гнев Братьев!

— Сколько вас и когда основные силы будут здесь?

— И ты думаешь я скажу тебе, старый дурак?

— Да ты мне сейчас всё скажешь, — голос Арета прозвучал спокойно и уверено.

Старик подошел поближе и внимательно смотря в глаза Гурида положил ладонь ему на лоб. Тот захрипел, задергался и выталкивая каждое слово прошипел.

— Вас ищут два отряда в сто и сорок братьев-ревнителей. Первый идет прямо за вами и находится в трех часах пути, второй будет здесь через час. Вам не скрыться.

— Ну это мы еще посмотрим, а сейчас спи!

Маг резко отдернул руку, и пленный расслабившись всем своим могучим телом захрапел.

— Собираемся, друзья мои, за час мы должны не только дойти до прохода к перевалу, но и продвинуться по нему как можно дальше. Погоня не должна узнать, где мы свернем с известных троп.

Глава 7

Узкая дорожка, петляющая между скал вряд ли могла привлечь чье-то внимание. Её начало скрывалось за непроходимыми на вид валунами, да и дальнейшее движение по ней требовало внимательности и аккуратности. Как можно было ориентироваться в этом каменном лабиринте Таур не мог себе даже представить, тем не менее маг уверенно вел их по одному ему известным приметам.

До прохода они добрались даже быстрее озвученного срока. Молодой человек бросил взгляд на остающуюся позади равнину, где совсем недавно они приняли бой с церковниками. Никаких признаков основных сил преследователей не было. В этот раз ровная, как стол, местность предгорий сыграла им на руку. Несмотря на то, что ящер проделал остаток пути на носилках, немного замедляя движение товарищей, дорога отняла у них меньше половины часа. Сложности начались, когда они уже вступили на тропу. Юноша и Лика изо всех сил старались нести товарища так, чтобы причинять ему как можно меньше неудобств, но это получалось далеко не всегда. Иногда кто-то из них оступался или неудачно задевал залезший ненароком на дорогу камень, один раз Таур чуть не поставил маленький отряд в практически безвыходное положение, когда его нога попала в незаметную даже вблизи щель. Хорошо еще, что он успел вовремя среагировать и криком остановил идущую впереди девушку иначе перелом ноги был бы обеспечен. Наличие двух недееспособных бойцов скорее всего лишила бы их шансов на успешный уход от погони. Арет успел прийти на помощь ученику, но и без того невысокая скорость передвижения снизилась и вовсе до черепашьей. Солнце еще только начало касаться краем диска верхушек гор, как волшебник объявил привал на ночлег. Резко свернув направо и протиснувшись между стенами, образованными двумя особенно крупными камнями они оказались на округлой площадке, закрытой со всех сторон скалами, на противоположной стороне которой находилась глубокая ниша, как будто нарочно созданная природой для укрытия от дождя или снега.

— Ящера в укрытие, — не терпящим возражения тоном скомандовал колдун, — Постарайтесь устроить его поудобнее. Огня разводить не стоит, да и топлива для костра боюсь здесь не было с момента сотворения мира. Об удобствах придется забыть до того момента как мы дойдем до места назначения.

— Да мы уж поняли, — недовольно пробурчала Многоликая в глубине души мечтавшая об окончании этой кажущейся бесконечной дороги и отдыхе с полной бадьей горячей воды, — Припасов только маловато осталось. Еще пара дней и придется ложиться спать на голодный желудок.

— Ничего потерпим, — неожиданно возразил девушке Таур, — Или ты предпочитаешь оказаться в лапах Орденов? Уж они то точно накормят тебя горячим!

Девушка аж закашлялась от неожиданности. За те несколько дней, которые они успели провести вместе она привыкла к тому, что молодой человек большей частью молчит и основном следует советам и распоряжениям учителя. Этот выпад застал её врасплох и обычно не лезущая за словом в карман девушка, так и не нашла что ответить.

— Я бы тоже не отказался от горяченького! Но думаю тот вариант, который ты имеешь в виду, мне вряд ли понравится, — подал голос Свирк, — Мне он почему-то кажется слишком жарким!

— Тебе бы вообще молчать положено, как раненому. Самые разговорчивые завтра пешком пойдут. А не будут на товарищах ездить!

Лика уже оправилась от выпада юного ученика и решила больше никому не давать спуску.

— А он и так с утра на ногах будет! Я за этим прослежу. У глиссов всё моментом заживает, не знаю, что сложнее прикончить их или прокормить. Вы давайте лучше делом займитесь, а не подтрунивайте друг над другом, можно пока еду разложить да места для сна приготовить. Не то я смотрю вы совсем не устали, а я уже старый совсем! Вот меня то и понесете, заодно и прочность твоих носилок, малыш проверим, всё-таки наш рептилоидный друг намного легче!

Таур и Лика, озадаченные незнакомым словом «рептилоидный», не сговариваясь принялись за обустройство ночлега. Угроза мага, хоть и произнесенная в шутку вполне могла обернуться правдой. А перспектива тащить на себе старого волшебника по виду весящего раза в два больше ящера их совсем не радовала.

Это занятие заняло у них не более четверти часа, воткнув в несколько зажжённых факелов в собранные для этой цели кучки камней, они уселись на расстеленные плащи и стали завороженно наблюдать за манипуляциями мага. Он проводил руками над телом ящера и что-то бормотал про себя. Иногда с кончиков его пальцев срывались золотистые, переливающиеся искры и беззвучно уходили в тело раненого, окруженное еле видимым голубоватым ореолом, вызывая у того тихие стоны. В тот момент, когда его ладони задерживались над грудью ящера, куда и пришелся удар, искорки приобретали ярко зеленый цвет и начинали кружиться над пораженным местом, словно рой светлячков. Лечение продолжалось достаточно долго, сколько именно сказать было трудно, уже стемнело и время будто остановило свой бег, решив понаблюдать за необычным зрелищем. Когда Арет закончил, увлеченные зрители тайком разочарованно вздохнули, это было действительно красиво.

— Понравилось? — Арет устало подошел к своим спутникам, — Понимаю, когда я сам в первый раз увидел, как мой учитель лечит больного, то долго потом приставал к нему с просьбами повторить, да только он не соглашался. Я тогда маленький был, намного моложе тебя, Таур, и многого не понимал, на самом деле это тяжелая и опасная работа, требующая не столько силы, сколько ювелирного владения своим даром и интуиции, иначе этот ритуал может закончиться плохо для обоих участников. Боевые заклятья намного проще, хоть и расходуют твою энергию с огромной скоростью… Свирк сейчас будет спать до утра, а когда проснется сможет идти самостоятельно.

— Да расскажите же мне наконец про эту вашу магию, — не выдержала Многоликая, — Я всегда думала, что слухи об её силе весьма преувеличены, а оказалась, что это самое могучее оружие, которое я когда-либо видела!

— Это очень долгий разговор, Лика. Я не буду сейчас вдаваться в подробности. Ты ведь тоже владеешь волшебством, так же, как и любой представитель твоего племени. Да и сородичи нашего спящего товарища также не чужды колдовству. Мы маги используем свою силу для того, чтобы управлять энергией окружающего мира. Мы как бы подталкиваем её своим даром в нужном нам направлении. Чем искуснее волшебник, тем меньше усилий для этого требуется и тем лучший результат получается. К примеру мой ученик, потратит весь свой запас сил и заставит закипеть кружку воды, а мне того же объема хватит чтобы разогреть бочку. Если же ты научишься слышать природу, ощущать глубинные стремления каждой вещи или потока, и только подталкивать их в этом направлении, то мощь твоя возрастет неимоверно. Но таких всегда были единицы, а сейчас и вовсе нет. Именно с помощью слышащих мир магов люди и победили в той страшной войне, о которой я вам рассказывал тогда, у холмов. Заклинаний же или заклятий, которые бы были едины для каждого не существует, это только слова или жесты с помощью которых колдующий входит в нужное состояние и у каждого они свои. Что же касается вашего народа, то вы пользуетесь магией практически всё время, только другой, изначальной. Сотворивший вложил в мир две первоосновы Порядка и Хаоса, и частичку себя, в качестве скрепа. Каждый раз меняясь вы впускаете в себя сначала частичку Хаоса, который меняет ваши тела, а затем частицу Порядка, который и закрепляет принятую форму. Именно они делают вас практически неуязвимыми в животной ипостаси. А Мудрейшие из сородичей Свирка умеют слышать голос той самой толики сущности Творца, которую Он привнес в Эйд. Она помогает им творить совершенно удивительные вещи. Союз трех рас был воистину несокрушим… Про Нечистых я вам уже рассказывал, ну а Ордена пользуются Силой Веры, об этом тебе поведает мой ученик. Я же спать, чего и вам советую, вымотал меня сегодняшний день… Сейчас только сигнальное заклятье брошу…

Арет с минуту постоял у единственного прохода к их убежищу делая странные пассы руками и что-то шепча про себя, а потом завернулся в плащ и моментально уснул. Таур с Ликой еще немного посидели в тусклом свете гаснущих факелов. Юноша по мере сил пытался передать Многоликой те обрывки знаний, которые он успел вынести из краткого периода обучения. Вскоре усталость взяла верх даже над их молодостью и любопытством, и стоянка окончательно погрузилась в глубокий сон.

Глава 8

Первым пробудился Свирк. Он вообще смутно помнил вчерашний вечер. В сознании отложилась боль, тряска, потом наконец долгожданное спокойствие и вдруг резкое жжение во всем теле, а потом долгожданная темнота забытья. Последнее, что он отчетливо помнил был бой в предгорьях. Его товарищи еще крепко спали, даже неутомимый Арет и тот лежал не шевелясь, и лишь предутренняя тишина позволяла различить его чуть слышное дыхание. Самое удивительное заключалось в том, что он не чувствовал ни малейших последствий вчерашнего ранения.

Ящер осторожно потянулся всем телом. Ни боли, ни каких-либо неприятных ощущений не наблюдалось. Проведя рукой по месту куда пришелся удар, он ощутил только едва заметный шрам, как-будто ранение имело место много лет назад, такие едва заметные белесые нити он видел на телах видавших виды воинов и разведчиков Рода. Первым порывом было разбудить мага и попросить объяснений, но глисс быстро подавил его, в конце концов, ему уже не раз доводилось видеть, как выматывался волшебник после применения своего дара. Осторожно поднявшись на ноги, он быстро осмотрел место ночлега. Что-то тревожило Свирка, что-то на самой грани восприятия, единственное почему в нем не возникало желания разбудить товарищей было отсутствие враждебности, внимание, направленное на маленький отряд заставившее его проснуться, ощущалось как внимательно-дружелюбное.

— Удивительно, я думал, что первым меня обнаружит старый ворчун, — голос, раздавшийся позади заставил ящера подпрыгнут на месте и развернувшись в прыжке приземлится на все четыре конечности, — Браво, какие акробатические способности, давненько я такого не видел, и уж тем более не приходилось встречать глисса, выступающего в цирке!

В словах, доносившихся из углубления в скале не было издевки, лишь добродушный юмор. Из тени в нише выступил забавный старичок. На вид он был старше самих гор, но это не мешало ему вышагивать с важным видом, помахивая огромным по сравнению с его ростом посохом. Арет, не торопясь, потянулся и сладко зевнув ответил.

— И зачем ты молодежь пугаешь, Надар? — Лика и Таур к тому моменту тоже вскочили. А девушка даже выхватила оружие, — Не видишь, что ли, спали все мирно! А ты взял да переполошил всех? И не стыдно? Ведь постарше меня будешь, а все детские шалости устраиваешь!

— Ну не скажи, бродяга, иногда так хочется вновь почувствовать себя молодым, а как еще это лучше сделать, если не на юных смотреть? Да, кстати, что за странная компания с тобой? Не припомню, когда в последний раз видел вместе человека, оборотня и глисса!

— Так, друзья мои, это как вы поняли Надар, мой старый друг и товарищ. Он такой же маг, как и я, только он больше чувствует неживое, если можно так сказать… Этот волшебник единственный среди нас, кто постиг искусство говорить с горами, и они прислушиваются и помогают ему. Мы с ним истоптали много дорог вместе. Не обращайте внимания, он со странностями, но добрый и безобидный…

— Это кто безобидный? Я что ли? А кто тебя от церковников два раза спасал, да так что они потом кровью умылись.

При этом он так забавно потряс своей седой бородой, достигавшей пояса, что все присутствовавшие невольно улыбнулись.

— Надо отдать тебе должное, ты тогда был неподражаем, — тщательно скрывая улыбку произнес Арет, — Как тогда, так и во многих других ситуациях. Я рассчитывал тебя здесь встретить, старый друг, нам опять нужна твоя помощь!

Старый маг поочередно представил всех Надару. Тот польщено улыбнулся.

— Я как чувствовал, потому и появился здесь так рано. Рассказывай, что случилось?

— Ничего особенного, просто на нашем хвосте отряд «балахонщиков» и нам необходимо от них как можно быстрее скрыться! — будничным тоном произнес Арет.

Его друг сразу посерьезнел. Даже его смешная борода, как-то вдруг приобрела вид глубокой озабоченности.

— Да, Арет, ты всегда умел удивлять. Я почувствовал вчера напряжение в потоках сил на границе хребта и сразу решил направиться сюда, поближе к источнику возмущения. Но такого я от тебя не ожидал, привести сюда, — последнее слово он выделил чуть ли не гневной интонацией, так мало вязавшейся с его добродушным видом, — наших злейших врагов! И скорее всего виной всему эта троица! Ты вечно находишь себе странные компании.

До этого мягкий взгляд Надара пробежался по друзьям, вызвав у тех весьма неоднозначные чувства. Неожиданно они ощутили себя нашкодившими подростками, которых собирается примерно наказать строгий учитель.

— Они ни в чем не виноваты! Хотя обстоятельства нашей встречи весьма необычные и над ними мы с тобой обязательно поразмыслим как выдастся свободное время, — вступился старый маг за своих подопечных, — Друг мой, я рассчитываю на твою помощь. Никто кроме тебя не сможет провести нас тайными тропами и скрыть нас от чужих глаз в наших горах!

Только что пылавший возмущением Надар, моментально успокоился, сейчас он выглядел как человек всецело поглощенный решением какой-то сложной задачи, после небольшой паузы он резко встряхнулся и подошел к нише. Этот чародей, второй после Арета, с которым познакомились Таур с друзьями, вообще при первом знакомстве поразил их мгновенной сменой настроения и переходом от одной манеры общения в другую. Между тем, чародей подошел к несокрушимой на вид каменной поверхности и ласково проведя рукой по шершавой скале произнес несколько тягучих фраз на незнакомом языке. То, что произошло потом поразило Таура до глубины души, он уже умел ощущать чужой дар и его применение, примером тому был недавний бой, когда он чувствовал учителя щедро тратящего силу мира и свою, чтобы остановить приближающихся врагов. Здесь же токи энергии ощущались едва-едва, как будто его внутреннего огонька коснулась заботливая материнская рука. Результат же был на лицо, в твердой породе образовалось сначала тонкая щель, которая через несколько минут превратилась в широкий проход, вполне подходящий, чтобы в него прошли два человека не касаясь друг друга плечами. Надар довольно улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой.

— Милости прошу, дорога свободна, — и он первый вошел в образовавшиеся ворота.

Арет с улыбкой покачал головой, и пробормотав что-то насчет любви к театральным эффектам, двинулся следом. Так и не отошедший от удивления молодой человек вместе со Свирком и Ликой последовали за ним. Перед их глазами открылась огромная пещера, в которой, как сразу подумал Таур, вполне могла бы уместиться вся его деревенька, да еще осталось бы место для всех многочисленных рыбацких посудин её жителей. Проход через, который они проникли в сюда, закрылся также быстро, как и возник, и ненадолго окружающий мир погрузился в беспросветную тьму, лишь через пару ударов сердца во мраке возникли два сияющих шарика с каждой секундой увеличивающихся в размерах и набирающих яркость. Вскоре видимость расширилась до нескольких десятков шаров, светляки появились, естественно над головами двух магов, молодому ученику оставалось только завистливо вздохнуть. Он уже знал, как создаются подобный заклятья, но его собственный шар смог бы продержаться не боле десяти минут и не шел ни в какое сравнение с тем что сейчас видели его глаза.

— Вы в полной безопасности, сомневаюсь, что здесь вас отыщут, даже если здесь соберутся все церковники Эйдола, — с ноткой гордости произнес их провожатый.

— А я и не сомневался в тебе! — просто ответил Арет — Просто очень надеялся, что именно ты придешь разведать обстановку.

Лицо Надара заметно омрачилось.

— С того момента, как ты покинул нас многое изменилось, и совсем не в лучшую сторону. Боюсь, что кроме меня никто бы и не стал ничего предпринимать и это тревожит меня так же, как и тебя, старина!

— Что, всё так плохо?

— Думаю, что ты даже не представляешь насколько!

Друзья, слушали этот странный диалог и никак не могли понять, о чем говорят два могучих волшебника. Для всех троих после увиденного и услышанного, двое людей, стоящих и беседующих рядом с ними представлялись могучей и необоримой силой, рядом с которой можно было не бояться целой армии врагов. А тут они говорят о каких-то проблемах.

— Ладно, Надар, у нас еще будет время всё обсудить. А сейчас пошли в Убежище, — Арет умудрился произнести последнее слово так, что каждому стало понятно, это место не просто укрытие в горах, где можно переждать непогоду, а что-то действительно важное и значимое.

Лике и Свирку было очень неуютно в подземельях. Одна привыкла к вольному воздуху леса, второй всю жизнь провел на открытых просторах степи. Узкие туннели, перемежаемые небольшими гротами, затхловатый воздух и абсолютная тишина подгорного царства нагоняли на них тоску. Таур же наоборот испытывал нарастающее любопытство и радость от того, что вскоре он сможет место, где, как он догадывался, скрываются остатки волшебства этого мира. Он очень хотел побыстрее увидеть тех, кто уже прошел по тому пути, который еще только предстояло преодолеть ему самому. В его воображении все колдуны были похожи на учителя и их нового знакомца Надара. Между тем они всё больше и больше опускались под землю, ощущение времени притупилось и никто, даже Многоликая, с её врожденным чувством его течения не могла сказать, сколько миновало с того момента, когда в рассветный час они покинули поверхность. Только мелькающие впереди огоньки над головами магов давали хоть какой-то ориентир в окружающем пространстве. Однако даже это путешествие подошло к концу. Сначала впереди появились отблески света, который с каждым шагом становился всё ярче и ярче, узкие проходы сменялись все более и более широкими, и наконец превратились в высокий и широкий тоннель с гладкими, отполированными стенами. Через несколько минут путники оказались в зале в разы превосходящем по своим размерам тот, с которого они начали своё путешествие. Под потолком гигантской полости висели осветительные шары наподобие тех, которые создали их провожатые. Посередине находилось нечто вроде миниатюрной крепости, а вокруг неё были разбросаны в хаотичном порядке несколько домишек. Внимательно присмотревшись сразу можно было отметить признаки упадка. Жилища выглядели неухоженными, стены крепостицы обветшавшими, а узкая дорога, ведущая к ней заброшенной. За то время пока они шли по направлению к укреплению никто так и не вышел их встретить и вообще создавалось такое впечатление, что их появление осталось незамеченным. До ворот оставалось около десятка шагов, когда Надар набрав в легкие побольше воздуха завопил.

— Эй, кто-нибудь дома есть? Или мне тут до ночи прохлаждаться!? — ответом ему стала полная тишина.

Несколько минут прошло в недоуменном молчании. Друг Арета уже готовился повторить свой клич, когда послышались нарочито шаркающие шаги и дребезжащий голос спросил.

— И кого там нелегкая принесла в обеденное время, что нельзя через часик подойти, как все нормальные люди? Нет приходят, так еще и кричат на всю долину!

Неприметная калитка, расположенная рядом с воротами отворилась и перед глазами путешественников предстал самый древний старик, которого только можно себе представить. Казалось, что кряж, ставший их временным прибежищем младенец по сравнению с этим человеком.

— А это ты! — в голосе этой ходячей древности прозвучало даже нечто похожее на разочарование, — Чего ты хотел?

— Если ты помнишь, Бурдан, я ночью отправлялся на разведку и хотел бы рассказать об её итогах нашим… У меня важные вести и гости. А если ты будешь так медлить, то придется рассказать обо всём Вейрену!

— Ладно, чего ты сразу так! Открыл уже, — причитая и покряхтывая, Бурдан медленно распахнул дверцу и еще медленнее посторонился, пропуская гостей внутрь, — Проходите скорее.

Внутренний двор выглядел значительно лучше, чем крепость. В аккуратно подметенных плитах, клумбах, обрамляющих крохотный плац и посыпанных свежим песком дорожках чувствовалась заботливая хозяйская рука. Привратник провел к достаточно высокой по сравнению с остальными строениями башне, одиноким великаном, возвышавшейся в центре укрепления.

— Вейрен, у себя, куда идти знаете, — буркнул их негостеприимный проводник и указав рукой на дверь, затейливо изукрашенную резьбой, удалился всё той же шаркающей походкой.

Арет зачем-то оправил одежду, пригладил волосы и внимательно посмотрел на своих подопечных: «Сейчас вы увидите нашего старейшину, именно он управляет жизнью здесь и принимает все решения, Вейрен несколько необычный человек, так что постарайтесь не раздражать его попусту, да и вообще лучше всего будет, если вы будете только отвечать на прямо поставленные вопросы. Остальное предоставьте нам».

— Насчет необычности, это ты верно подметил — Надар в отличие от своего друга не выказывал ни малейших признаков волнения, лишь глаза выдавали некоторую степень озабоченности, — Но волноваться вам абсолютно не о чем. Здесь вам рады, как бы ни казалось вам обратное.

Получив столь необычные напутствия друзья переглянулись, и замерли не зная, что предпринять. Совсем не так они представляли себе и само убежище магов и ожидающий их здесь прием. Надар между тем постучал в дверь и услышав в ответ достаточно громкое приглашение войти, повернулся и поманив их первым вошел в дверь.

Обстановка кабинета главы убежища была проста и вместе с тем необычна основу её составляла деревянная массивная мебель и книги. Множество книг, разбросанных в хаотичном на первый взгляд порядке. Свободными оставалось несколько стульев и блестящий полировкой стол. За ним сидел маленький человечек с лысиной, отражающей свет подвешенного под потолком светильника, на этот раз не магического, а самого обыкновенного, только очень искусной работы. На первый взгляд он напоминал заботливого дядюшку, только и ждущего момента, чтобы угостить ораву малолетних племянников чем-нибудь вкусненьким и только глаза живые, умные, цепкие выдавали груз долгих прожитых лет и привычку отдавать приказы, требующие немедленного выполнения. Внимательно оглядев гостей он не поднимаясь со своего места произнес.

— Приветствую вас. Кого-то я знаю, кого-то нет, но судя по всему, разговор у нас с вами предстоит долгий. Так что рассаживайтесь как вам удобнее, все что мешает можно переложить на пол, только будьте аккуратны. Итак, слушаю вас. Особенно тебя, Арет. Ты и так то не баловал нас своим присутствием, а в последнее время и вовсе пропал.

— Ну пропал это громко сказано. Ты же знаешь, Вейрен, я никогда не считал то, что у нас происходит правильным. И ты сам говорил, что я могу действовать так как считаю нужным. Хочу представить тебе моих друзей и спутников. Мы знакомы не так давно, но успели немало пережить вместе.

Маг поочередно представил своих товарищей по путешествию, вкратце рассказывая историю их знакомства.

— Вот так и сложилась наша компания. У меня есть еще кое-какие мысли, но их я бы хотел озвучить позже.

Хозяин кабинета, до этого в задумчивости слушавший рассказ гостя хлопнул в ладоши.

— Твой рассказ оказался настолько увлекателен, что я забыл о долге гостеприимства. Сейчас нам принесут вина и закуски, а потом вы надеюсь до конца удовлетворите моё любопытство.

Через минуту в комнату вошла миловидная девушка с длинными светлыми волосами и блестящими глазами цвета морской волны. В руках у неё был поднос, заставленный различными тарелочками с аппетитно пахнущим содержимым и огромным кувшином, распространявшим дивный аромат. Таур не раз за то время, которое он прожил в Рыбном видел и пробовал напитки, которые купцы везли на продажу в крупные города, но никогда его нос не ощущал столь прекрасного запаха. Рот сразу же наполнился слюной, а желудок предательски заурчал, напоминая о том, что хозяин в последнее время не уделял должного внимания его наполнению. Вейрен понимающе усмехнулся и указав на еду сказал.

— Моя дочь принесла для вас скромное угощение. Кстати по всем нуждам обращайтесь именно к ней, её зовут Майла. Не обессудьте, но ничего более достойного мы предложить не можем. Сами видите, — тут он усмехнулся, — Мы несколько отрезаны от остального мира. Всё, больше никаких разговоров пока вы не поедите.

Вся компания, даже Надар, вроде бы не испытывавший такого напряжения, как все остальные дружно начали уплетать принесенные деликатесы. Чего здесь только не было мясо различных видов, рыба, сыры, различные фрукты и овощи, и конечно свежевыпеченный хлеб, по которому особенно сильно скучал Таур. Когда гости насытились, и тарелки со съестным уступили место еще одному пузатому кувшину, Вейрен начал обстоятельный допрос, по крайней мере иначе это было назвать сложно. Он перескакивал с одной темы на другую, по нескольку раз переспрашивал каждого из собеседников об одном и том же событии их совместного путешествия, потом возвращался к тем обстоятельством, которые привели к встрече столь неожиданной в нынешнее время. Примерно через час молодой человек начал понимать, что даже когда они с учителем уходили от погони церковников ему было намного проще. Что уж говорить о тех блаженных днях, которые были проведены в Широколесье за обучением. Подумаешь две-три тренировки в день и дополнительные занятия вечером, сейчас он чувствовал себя так как будто выворачивали наизнанку, рассматривали каждый кусочек по отдельности и убедившись в годности одной части, тут же брались за другую, чтобы через некоторое время вновь вернуться к уже пройденному. Глисс и Многоликая чувствовали себя не лучше, им как представителям других рас доставалось даже больше. Арет всё это время практически не участвовал в происходящем, изредка вставляя свои комментарии в наиболее напряженные моменты разговора. Наконец, когда Таур понял, что еще немного, и он просто взорвется и наговорит такого, о чем в дальнейшем будет жалеть, хозяин кабинета вдруг мило улыбнулся и предложил им разойтись по своим комнатам, которые как раз должны быть уже подготовлены.

— До завтра мои молодые гости, завтра мы еще наговоримся с вами! — Таур аж вздрогнул от подобной перспективы, — Арет, Надар, я бы попросил вас составить мне кампанию на сегодняшний вечер, к сожалению, я не могу проводить в обществе столь выдающихся магов столько времени, сколько мне бы хотелось!

Друзья с облегчением вздохнув потянулись на выход, обернувшись молодой человек поймал взгляд учителя, в котором ясно читалась усталость и какая-то обреченная решимость.

Глава 9

Тауру понравилась выделенная ему комната, по сравнению с теми условиями, в которых ему приходилось ночевать в последнее время, она выглядела настоящим дворцом. В ней была настоящая кровать, а не набросанные ветки, удобное кресло, пахнущее хорошо выделанной кожей, а не наспех брошенный на землю мокрый плащ, и даже ванная спрятавшаяся в небольшом закутке за еле заметной дверью. Там же находились и остальные удобства. А может свою роль в его восприятии нового места обитания сыграла провожатая. Майла, как будто специально, сначала разместила Лику, потом глисса, оставив молодого человека напоследок. Она долго вела его по коридорам, рассказывая всякие мелочи из жизни обитателей замка и окрестностей. Открывая дверь, девушка как будто ненароком прижалась к нему всем телом и тут же отпрянула мило покраснев.

— Ты в общем зови если что понадобится! Видишь там на столике колокольчик ты позвони в него, и я появлюсь.

Скороговоркой выпалив эту фразу, она развернулась на каблучках и убежала, оставив после себя еле уловимый цветочный аромат. В некотором смятении Таур скинул с себя запыленную одежду и, как ему рассказала Майла, по дороге пару раз щелкнул пальцами. Почувствовав слабый ток энергии, он увидел, как ванна сама собой начала заполняться горячей водой, в помещении запахло утренней свежестью. Юноша, со вздохом удовольствия погрузился в неё. Как только он устроился поудобнее, его тело начали массировать разноцветные пузырьки, поднимавшиеся со дна.

Таур до этого никогда не испытывал такого блаженства. Каждое мгновение, проведенное здесь расслабляло его, и одновременно придавало сил. Мысли текли плавно и неторопливо, уводя его в воспоминания. Перед его глазами проходили моменты детства и юности, проведенные на берегу моря. В первый раз за очень долгое время у него выдалось свободное время для того, чтобы осмыслить произошедшие с ним перемены. Еще несколько месяцев назад он был ничем не примечательным юношей с самой окраины страны, сейчас же он будучи учеником мага находился в оплоте тех, кого его всю предыдущую жизнь ненавидеть и бояться, мало того он стал учеником одного из магов. Он потерял друзей, эта мысль вызвала в молодом человеке уже привычную боль, однако обрел новых. С удивлением Таур не обнаружил в себе ненависти и жажды мести, которые были его спутниками всё последнее время. После вчерашнего боя, когда он увидел смерть своих врагов и их беспомощность перед волшебством, которым он ныне сам обладал, пусть и в несоизмеримо меньшей степени, чем его наставник, в его душе осталось только стремление изменить существующую ситуацию. Самым сильным его желанием стало дать возможность людям обладающим талантом к магии научиться им пользоваться не проходя через те испытания, которые пришлось пережить ему самому. Неожиданно молодой человек поклялся самому себе, что он или достигнет этой цели, или погибнет. Принятое решение, уютная обстановка и ощущение безопасности породили в Тауре ощущение безмятежного покоя и решимости. С этими мыслями он отправился спать насухо вытиравшись жестким, таким как он любил, полотенцем.

Свирк в это время тоже не терял времени даром. Наскоро смыв с себя дорожную пыль и усталость он заметил на стене книжную полку и с любопытством подошел к ней. За время знакомства с новыми друзьями он вдруг понял насколько скудны его познания об окружающем мире. В их доме практически не было книг, они вообще были не особо в ходу в их селении. Только у Мудрейшего и Главы он видел большие шкафы с выглядывавшими из них разномастными корешками, но ему так и не довелось прикоснутся руками, а уж тем более полистать эти сокровища. Вообще у них обучение молодняка происходило в основном в форме устных рассказов и примеров из богатой событиями жизни наставников. Естественно каждого обучали письму и счету, но дальнейшая возможность получать знания целиком и полностью ложилась на плечи родителей. У мамы Свирка не было возможности покупать дорогие фолианты и свитки для обучения поэтому она как могла старалась рассказывать юному глиссу о жизни его народа и окружающих землях. Но, как оказалось, сама она имела слабое представление о том, как многообразны действующие вокруг силы и насколько враждебным может быть Эйд. Ящер нежно провел когтистой лапой по полке. Выбрав несколько томов, с мудреными названиями, относящимися к истории войны между Союзом и Нечистыми он с удобством устроился на широкой кровати и приготовился провести время за увлекательным чтением. Взмахом руки притушив магический свет, глисс с в предвкушении открыл первую страницу и погрузился в события давно ушедшей эпохи.

Лика же вечер провела за совершенно другими занятиями. Прежде всего после омовения, занявшего у неё не менее двух часов, она привела в порядок одежду и оружие. Затем девушка уселась в кресло и глубоко задумалась. Её миссия по большому счету была выполнена. Лика узнала о том, что происходит в землях людей и истоках этих событий больше, чем рассчитывала в начале путешествия. Мало того теперь она знала людей, которые были недовольны сложившимся положением дел и наверняка будут готовы вступить в переговоры с Кругом Вожаков. Ей оставалось только благополучно вернуться домой и поделиться полученными сведениями. Однако что-то останавливало её, какое-то смутное предчувствие, которому она за свою короткую жизнь уже приучилась доверять. Многоликая пыталась разобраться в этом ощущении, мешавшем ей принять правильное, на первый взгляд, решение распрощаться со своими спутниками при первой возможности. Ночь уже давно перевалила за свою середину, а оборотень всё также сидела в темноте не в силах разобраться с внутренним дискомфортом. Так и не определившись она с тяжелым вздохом перебралась на постель и укутавшись в тончайшие пуховые одеяла закрыла глаза. Тревоги и сомнения потихоньку отпускали её и через полчаса девушка погрузилась в глубокий сон.

Глава 10

Утром всю компанию разбудила Майла и повела их, едва успевших прийти в себя со сна, в столовую, которая располагалась в каменной пристройке во дворе. Тауру неожиданно понравилась мрачновато-грубая обстановка с темными шершавыми каменными стенами, широкими окнами и деревянной массивной мебелью. Во всем чувствовалась основательность и порядок. Заняв свои места на удобных, несмотря на размеры стульях они дождались завтрака, ничуть не уступавшего вчерашним разносолам у Вейрена. Утолив первый голод, друзья вопросительно уставились на свою провожатую всё это время с улыбкой, наблюдавшей за ними.

— А где наш предводитель? — первым задал мучивший всех вопрос Свирк, — Мы надеялись его увидеть утром.

— Не переживайте, — Майла улыбнулась, глядя при этом в глаза Тауру, — Они до утра просидели с отцом и вели какие-то свои важные разговоры. Думаю, Арет скоро появится, и вы всё узнаете.

— Да мы и не переживаем, просто хочется узнать наши дальнейшие планы! — ответил за всех Свирк.

Его товарищи согласно кивнули. Майла же, не переставая разглядывать молодого человека произнесла.

— Всё узнаете в своё время. А сейчас я хочу провести вас по нашему Убежищу, — она так и произнесла это слово с выделением заглавной буквы.

Дочь Вейрена поднялась с места и приглашающе поманила их рукой. Друзья нерешительно переглянулись, уж больно им хотелось увидеть их предводителя, к постоянному присутствию и поддержке которого они уже успели привыкнуть за последние время. Любопытство, одинаково свойственное, всем троим, однако, взяло верх, и они вышли за девушкой на запомнившийся по вчерашнему дню двор.

Экскурсия оказалось одновременно увлекательной и разочаровывающей. Совсем не так в их воображении должна была выглядеть обитель могучих магов, которые могли уложить в одиночку десятки обученных и защищенных амулетами солдат, совсем не так. Нет размеры и пещеры и огромные шары, её освещавшие вполне могли потрясти любое воображение, но после первого впечатления сразу становилось ясно, что здесь обитает просто ничтожное для такого пространства количество человек, и что они не имеют возможности поддерживать это великолепие в надлежащем состоянии. Майла же с гордостью рассказывала.

— Мой отец пришел сюда с небольшой группой спасшихся после Великой Резни, — последние слова она произнесла с чуть заметным страхом, — И тогда здесь не было ничего. За несколько лет он смог установить здесь освещение и тепло, замкнув шарообразную форму горные потоки силы. Ты же видишь их, Таур?

Юноша уверенно кивнул. Он получил уже достаточно знаний, чтобы разглядеть мощные жгуты энергий.

— Это была титаническая работа, — с гордостью продолжила девушка, — Десять наших лучших волшебников во главе с отцом держали заклятье двое суток без отдыха, пока не получили то, что вы видите. Они дают не только свет, но и тепло. И при этом это наш последний шанс.

— Что ты имеешь в виду? — Таур почти не слушавший Майлу и погруженный в какие-то свои мысли заинтересованно поднял голову.

— Что ж я думаю вы не враги нам, да и отец сам попросил рассказывать всё без утайки. В случае, если святоши всё же найдут дорогу сюда, то взрыв этих сосредоточий, разнесет здесь все на мельчайшие кусочки и обвалит даже проход, ведущий к Убежищу.

— А как же вы? — этот вопрос вырвался одновременно у всех.

— И мы вместе с ними. Пока мы живы у всех еще есть надежда, хоть и небольшая… А потом её не останется…

— Надежда на что? — на этот раз первой успела молчавшая до этого Лика.

— А вот это вы будете обсуждать с отцом и Аретом, когда их вскоре увидите, — твердо произнесла их проводница, — Давайте я еще немного покажу вам, как мы живем, а потом вернемся в крепость и думаю, старшие удовлетворят ваше любопытство.

Немного оказалось действительно коротким промежутком времени. Осмотрев пару садов и огородов, и пройдя через совсем уж крохотный парк, украшенный изящно выполненными беседками и фонтанами они чуть ли не бегом вернулись назад. Войдя в столовую они увидели непривычно хмурого предводителя и Вейрена, который с удовольствием обгладывал куриную ножку, изредка бросая хитрые взгляды на своего собеседника. Увидев вошедших, отец Майлы сделал приглашающий жест рукой.

— Садитесь, садитесь, мои юные друзья! У нас с вами будет долгий разговор! — Таур успел заметить, как при этих словах его учителя слегка передернуло и в его сердце закралась уверенность, что ничего хорошего от начатого со столь радушных слов разговора ждать не стоит, — Для начала я хотел бы узнать, как вам наш дом? Что вам не понравилось и что понравилось? Спокойно ли вы провели ночь?

Выслушав троегласное уверение, что им здесь необыкновенно хорошо и вообще лучшего места и не сыскать, Вейрен кивнул и продолжил.

— Думаю, друзья, что вы не могли не заметить одну нашу самую главную проблему. Нас мало, очень, очень мало! Вот этот прекрасный молодой человек, — последовал вежливый кивок в сторону Таура, — Едва ли не единственное наше пополнение за пару сотен лет. А несмотря на то что мы живем долго, очень долго мы не бессмертны, да и в любом случае мы не становимся моложе. Арет — единственный выходит надолго на поверхность и старается как-то влиять на ситуацию.

— Я был не единственный! — в этих словах предводителя маленького отряда звенел с трудом сдерживаемый гнев.

— Об этом не сейчас! Мы с тобой обо всем договорились! — сталь в голосе Вейрена столкнулась с гневом и разбила его. Арет молча опустил глаза.

— Так я продолжу! Нас здесь осталось всего около тридцати, да и из тех, большая часть мало на что годна в силу почтенного возраста. Им здесь безопасно, и они не хотят рисковать остатком своих дней даже ради общего блага. Оставшихся едва хватает на то, чтобы поддерживать здесь хоть видимость порядка. Майла, единственная среди нас достаточно молода, чтобы присоединиться к Арету в его скитаниях, но она никогда не бросит меня здесь одного, да и по силе к сожалению, она значительно уступает большинству из нас. Сложилась совершенно парадоксальная ситуация, друзья, мы единственные кто может что-то предпринять, чтобы спасти наши народы от Нечистых и не можем ничего сделать!

— Так вроде же нет особой опасности! — воскликнул слегка ошарашенный поворотом разговора Свирк.

— Опасность есть и огромная! Эйдол держится из последних сил, а Верховные Преподобные в своей гордыне не хотят даже слушать об этом, твердя, что сила Сотворившего всё превозможет! Всё может рухнуть в ближайшее время и тогда волна смерти и разрушения затопит сначала людские земли, а затем и остальных и тогда миру, который мы знаем придет конец.

— Он прав! — с грустью произнесла Многоликая, — Я не рассказывала раньше, но меня послали как раз разведать обстановку на человеческих землях с целью установить возможность восстановления союза. Но то что я увидела не слишком вдохновляет.

— И какой же выход? — юный глисс выглядел настолько растерянным, что его даже становилось жалко.

— Надо свергнуть верхушку Преподобных, срочно возрождать союз рас и возрождать магию, — перехватил инициативу в разговоре Арет, — Только мне не очень понятно каким образом это могут сделать по мысли Вейрена два волшебника один из которых совершенный недоучка!

— Ну почему же только вы вдвоем, я думаю, что и наши уважаемые гости из других народов помогут вам!

— Мы? — хором воскликнули Лика и ящер, — Но мы то чем можем помочь?

— В такой задаче может быть полезна любая помощь! А уж твои клинки, Многоликая, и твои стрелы и умения спрятаться где угодно, Свирк, и подавно! И потом, если не вы, то кто? Поймите просто больше некому!

— А как же вы или мастер Надар? — с недоумением спросил Таур, — Ведь вы могли бы очень нам помочь!

— Конечно, я бы пошел с вами, и Надар не колебался бы не секунды, ни единого мгновения! Но если хоть кто-то из действующих магов участвовавших в создании шаров сейчас покинет Убежище, то оставшиеся не удержат контроль и шары взорвутся и тогда всё будет напрасно. Вам вдвоем не успеть воспитать учеников для отражения Стай, даже если сейчас мы победим Преподобных. Здесь будет центр восстановления магических сил страны, самый безопасный из возможных! К тому же здесь хранятся поистине бесценные рукописи, артефакты и талисманы. Всё что удалось тогда спасти.

— То есть вы предлагаете нам вчетвером сделать всю эту работу? — в голосе Лики было недоумение и желание прервать затянувшуюся шутку.

— Ну я не настолько наивен! У нас есть в столице люди готовые вам помочь, и поверьте они не из последних!

— Тогда почему они не сделали этого сами давным-давно? — юноше начинало казаться что они попали в какую-то паутину, которая опутывает их и с каждым мгновением становится всё крепче.

— Потому что в этом деле без мага не обойтись! И поэтому кто-то из вас обязан добраться Триеста живым или опять же всё бесполезно!

Внезапно вопросы закончились и все трое замолчали, опустошенные и раздавленные предлагаемой задачей. Первым отозвался Свирк.

— У меня такое ощущение, что выбора то особо и нет! Я согласен, хоть и не верю, что нам удастся! Просто если не попробовать, то только отсрочишь конец!

— Выбор есть всегда, запомни мой ящероподобный друг, — мрачно произнесла Многоликая, — Но тут я с вами!

— Я с учителем! — коротко ответил Таур.

Глава 11

Выйдя из столовой, все дружно отправились по своим комнатам, каждому хотелось осмыслить принятое решение в одиночестве. Только когда за ним захлопнулась дверь юноша осознал в какое безнадежное дело они ввязались. Вырваться из лап церковников и так оказалось на пределе возможностей маленького, случайно возникшего отряда. Сейчас же им предстояло пробираться через весь Эйдол не имея никакой поддержки и только в столице, в которую еще нужно было как-то пробраться они могли встретить если и не друзей, то хоть какую-то помощь. Это напоминало самоубийство, однако, чем больше ученик мага размышлял, тем больше он понимал, что другого выхода нет. По большому счету он надеялся только на наставника, тот всегда находил выход из самых сложных ситуаций, а уж в бою Таур вообще не мог представить себе его побежденным. Так он и провел время до обеда переходя от полного отчаяния к робкой надежде и обратно. Молодой человек даже не сразу услышал робкий стук в дверь, лишь через несколько минут осознав, что его кто-то тихо зовёт. Отперев засов юноша увидел Майлу, которая с каким-то отчаянием посмотрела на него.

— Не ходи, — тихо прошептала она, — пожалуйста, не ходи! Это слишком опасно!

— Я не могу бросить учителя, — сомнения, еще недавно обуревавшие юношу, отступили, — И я дал слово!

— Таур, милый, — тот вздрогнул от неожиданности, — Я очень слабый маг, во мне нет и трети силы отца, но кое в чем я его превосхожу. Я чувствую будущее, иногда сильнее, иногда слабее, но ощущаю его переменчивое течение. У вас есть крохотный шанс, он мал, но он существует, но даже при успехе вы вернетесь далеко не все. В случае же неудачи не вернется никто!

Дочь Вейрена прерывисто обняла его, и неожиданно страстно поцеловала. Молодой волшебник уже начал сдаваться под этим сладким напором, но что-то, какая-то внутренняя сила вернула его к действительности.

— Майла, ты очень хорошая, и очень мне нравишься, но пойми я не могу бросить друзей, не могу бросить учителя столько раз спасавшего мне жизнь. Я понимаю, что мы все можем погибнуть, — сказал он мягко отстраняя девушку, — просто если поступлю так как ты просишь, то я не смогу сам с этим жить. Они уйдут, а я останусь? Нет! К тому же ты сама сказала, что у нас есть крохотный шанс! А значит мы воспользуемся им и победим!

Она несколько секунд смотрела на него огромными непонимающими глазами, а затем с коротким всхлипом выскочила из комнаты. Таур так и остался стоять посреди комнаты с ошарашенным видом. Понять женщин стало казаться ему намного более сложным делом, чем-то, что предстояло. Придя в себя, он быстро переоделся и отправился на обед. За ним предстояло обсудить все возможные варианты их действий.

Собственно, обед занял буквально с десяток минут. Тарелки и кружки были моментально убраны со стола, а на их месте водрузилась огромная карта Эйдола. Таур, конечно, благодаря урокам старого Гэмзи прекрасно представлял себе местоположение основных городов, рек и дорог страны, но такого великолепия он даже не мог себе представить, казалось, что весь Протекторат лежит перед его глазами как на ладони. Глава магов прервал его восхищенное созерцание.

— Итак, давайте приступим, — слегка хрипловатым голосом произнес он, — Сразу же можно сказать, что вам нельзя возвращаться тем же путем, которым вы пришли сюда, там до сих пор рыщут большие отряды Орденов и явно в ближайшее время поиски не прекратятся. Еще бы! Такой оплеухи церковники не получали уже сотни лет. Так что нам предстоит выбрать наиболее неожиданный для них путь. Ваши предложения?

Никто из друзей не проронил ни слова в ожидании того, что скажет Арет.

— Вейрен, ты же сам знаешь, я за последние годы очень мало бывал здесь. Так что не тяни, говори о своем предложении.

— Тогда я продолжу. Надар, единственный из нас, кто не прекращал обследовать хребет все эти годы, недавно натолкнулся на один ход. Такое ощущение, что он был прорыт искусственно, хотя мне сложно себе представить, как может сделанный людскими руками тоннель простоять столько времени. Скорее всего он относится ко времени той самой Первой битвы с Нечистыми, поскольку выходит, как раз к курганам. Вот только с какой целью он был прорыт и почему в сторону гор я вам сказать не могу. Надар и сам то ходил по нему пару раз и то не доходил до конца, ведь ему нельзя так далеко уходить по причинам, о которых я уже говорил.

— А вы разве можете быть уверены, что он не завален ближе к концу? — спросила Лика.

— Ну если бы ход обрывался Надар бы это почувствовал, всё-таки с камнем он дружит. Так что здесь можно не сомневаться, другое дело, что никто не сможет сказать, что именно ожидает в конце тоннеля.

— Есть у меня предчувствие, что ничего хорошего, — Арет тяжело вздохнул, — но ты прав, я тоже не вижу другого выхода, нам нужно очутиться у них в тылу. Все предгорья сейчас плотно перекрыты. Сейчас там даже мышь незамеченной не проскочит, а ждать ослабления облавы бессмысленно, она, зная «балахонщиков» может продлиться не один месяц.

— Надар проводит вас до самого предела возможного, да и экипируем мы вас самым лучшим, что есть в Убежище, можете не сомневаться. Теперь дальше. После того как вы выберетесь у курганов, продолжать дальше путь в таком виде бессмысленно, по лесам дорога займет много времени, да и то никто не гарантирует, что вас не обнаружат! Поэтому, я думаю, вам стоит замаскироваться и используя эффект неожиданности проделать как можно более долгий путь под чужой личиной. На мой взгляд здесь больше всего подходит маска купца и его охраны. На роль богатого торговца, без сомнения, подойдет мой многоуважаемый соратник.

Арет скривился так, как будто у него резко заболел зуб.

— Почему обязательно торговца?

— А что ты предлагаешь? В любом другом случае четверо вооруженных людей будут выглядеть подозрительно!

— Постойте, — Таур начал терять нить разговора, — а вы не забыли о том, что Свирк и Лика не люди? И если оборотня еще как-то можно загримировать под человека, то что делать с глиссом?

— Не называй меня оборотнем, — неожиданно почти зашипела на него девушка, — я и мои сородичи называемся Многоликие!

— Тише, тише, — прервал едва не начавшуюся ссору Арет, — он просто не знал, что вы не любите, когда вас так называют, а что касается твоего вопроса, Таур, то именно здесь сохранились амулеты маскировки, созданные во времена расцвета нашего искусства. Они при полном заряде скроют исинный облик наших друзей на срок не меньше месяца, да и обычную проверку должны спокойно выдержать, хотя это конечно сильно сократит время их действия. Пополнить их энергию в дороге я не смогу, поскольку нас засекут в то же мгновение, так что и срок за который мы должны всё сделать становится понятен. Я думаю, что нам обязательно нужно заглянуть в Эйд. Во-первых, нам позарез необходимы лошади, ведь с ними мы проделаем часть пути намного быстрее, да и странно будет, если торговец отправится в путь на своих двоих, а во-вторых никто из вас еще не бывал в крупных городах, а это будет очень полезным опытом перед столицей!

— Ты во всем прав, мой старый друг, необходим и опыт, и лошади, — кивнул Вейрен, — С деньгами у вас проблем не будет. Самое главное не попасть в какой-нибудь переплет раньше времени. Не то все старания пойдут насмарку. После Эйда вы должны не сильно торопясь, но и немедля, чтобы не вызвать подозрения двигаться по Большому Тракту в сторону столицы и желательно, чтобы это происходило как можно дольше! Если что уходите сразу в леса и пробирайтесь окольными тропами, а там уже сориентируетесь по обстановке. Проникнуть в Триест будет не просто, там на городских воротах будут стражи из Ревнителей, их не обманешь никакими амулетами. Через стены ночью тоже не проскочить, охрана очень многочисленна и бдительна! Я вижу только два пути подкуп или через канализацию.

— Я бы предпочел подкуп, — сразу же отозвался его собеседник, — был я уже как-то в тех катакомбах. Ничего хорошего там нет. Только темнота и пустота.

— Да, золото — это ключ ко всему, — улыбнувшись, ответил глава магов, — Сколько крепостей оно взяло, сколько сражений выиграло и сколько из-за него пролилось крови! А теперь самое главное, Таур, ты тоже должен знать к кому вы идете! Твой учитель и так прекрасно осведомлен об этом, но об этом знать должен только ты и вовсе не из-за недоверия к твоим друзьям. Просто, если кто-то из них попадётся к Ревнителям, у остальных всё равно должен оставаться шанс исполнить задуманное. А в их лапах они расскажут всё в считанные часы.

Отведя юношу в сторону он прошептал ему на ухо несколько слов. Таур сначала вскинулся в изумлении, но потом как-то поник, и продолжая удивленно покачивать головой вернулся к товарищам. Дальнейший разговор касался в основном того, что отряду предстояло взять с собой. Споры длились недолго, каждый прекрасно понимал, что может понадобиться в таком путешествии и вопрос касался в основном вооружения. Лика наотрез отказывалась расстаться со своей парой мечей, пока наконец выведенный из терпения Вейрен не отвёл её в оружейную маленького замка. Тут у всей троицы захватило дух. Каких только приспособлений, предназначенных для убийства одного разумного другим, тут не было. Многоликая невольно потянулась к вывешенным на стене парным клинкам, она брала в руки чудесной работы клинки один за одним, пока взгляд её не остановился на мечах, стоящих в стойке в дальнем углу. Несмотря на непритязательные ножны, они притягивали взгляд строгой соразмерностью линий, и какой-то скрытый в них несмотря на невеликий размер мощью. Взглядом попросив разрешения, она подошла к ним и стало ясно, что пара наконец-то обрела свою хозяйку. Она взмахнула выпущенной на свободу сталью и лезвия закружили вокруг неё смертельно опасный вихрь. Вложив их в ножны девушка уважительно кивнула.

— Ты сделал правильный выбор, — спокойно сказал верховный маг, — Эти опасные штучки были созданы для таких как ты, к тому же они укреплены чарами для борьбы с Нечистыми. Не обнажай их без нужды в присутствии святош. У простой охранницы не может быть таких мечей.

Лук и метательные ножи Свирку подобрали достаточно быстро. Таур же несмотря ни на какие уговоры, так и не отказался от подарка отца, лишь подобрав себе в левую руку боевой посох с тяжелым набалдашником. Потом каждый выбрал себе по кольчуге и легкому шлему. На этом снаряжение было завершено. Припасы, одежду и другие необходимые вещи было решено поручить собрать Майле, которая присоединилась к ним во время посещения оружейной и старательно избегала смотреть в сторону юноши. Выступление решили назначить на завтра. Тянуть дольше не имело ни малейшего смысла. В тишине поужинав, они разошлись каждый к себе, скупо пожелав друг другу хороших снов. Молодой человек был уверен, что в эту ночь он точно не сомкнет глаз, однако стоило его голове упасть на подушку, как он провалился в сновидение. Юноша так и не вспомнил его впоследствии, хотя проснулся посреди ночи с тягостным предчувствием надвигающейся беды. А через несколько минут в его комнату проскользнула Майла…

Глава 12

В путь они отправились без долгих прощаний. Уходящих провожали только Вейрен с дочкой. Для остальных обитателей Убежища их краткосрочное пребывание в замке, казалось, осталось незамеченным. Крепко обняв каждого из путников, хозяева пожелали им удачи и легкой дороги. Надар долго вёл их по той же дороге по которой отряд пришел в пещеру и всё это время Таур ощущал спиной чей-то пристальный взгляд. Он прекрасно понимал кто это, но так и не обернулся. Произошедшее оставило в его душе ощущение неправильности.

Между тем они свернули с уже знакомого пути. В какой-то момент их провожатый сделал несколько шагов вправо, исчезнув в одном из ответвлений основного коридора. Маги опять зажгли свои светляки, разгоняя природную тьму, и они продолжили своё движение без всякой системы. Туннели сменялись один другим, перемежаемые пещерами, пропастями и разветвлениями, один раз им даже повстречалось приличных размеров озеро с водопадом.

— Здесь я иногда рыбачу, — как-то вскользь сообщил Надар, — ну и провожу время, когда устаю от наших порядков.

Разговор не клеился. Лишь двое старших волшебников время от времени перебрасывались парой слов о лишь им понятных местах и событиях. Трое друзей были поглощены своими мыслями. Таур вспоминал прошедшую ночь и огромные, печальные глаза девушки, когда он прощался с ней перед отходом. Лика думала о том, что по всей очевидности её задача полностью выполнена, ведь ситуация в людских землях полностью ясна. Да и контакты с теми, кто недоволен существующим положением дел найдены. По логике вещей ей следовало бы вернуться и доложить всё Лурду, а там уже Вожаку решать, как использовать принесенные сведения, однако, когда она представляла себе, что сейчас бросит спасших её людей внутри неё образовывался барьер, через который она не могла переступить. Глисс же просто скучал по дому, представляя, как волнуется мать, но после услышанного и сказанного вчера отступить он уже не мог.

Вскоре перепады и перекрестки закончились, примерно половину часа отряд шел по одному и тому же коридору прежде чем их проводник произнес.

— Здесь начало прохода, я смогу вас сопровождать еще около часа, а потом придется вернуться. Посмотрите, как отличается порода перед вами и после вас.

Надар и Арет сделали свои световые шары поярче и сразу стала очевидна разница. Позади путников стены, пол и потолок тоннеля имели шершавую привычную поверхность, которую образуют водяные потоки, из века в век пробивающие свои ходы внутри исполинских горных тел, впереди все выглядело оплавленным, а потом наспех заполированным, что явно не могло быть делом рук природы.

— Да здесь кто-то основательно потрудился, но не имел то ли сил, то ли времени закончить свою работу как следует! Интересно, кто бы это мог быть? — проговорил Арет в глубокой задумчивости.

— Сложно сказать, друг мой! — Надар сказал это уже на ходу, жестом пригласив остальных следовать за ним, — Ты же знаешь сколько знаний было утеряно в ходе Резни. Да и до этого даже среди магов не было единства и сведения укрывались, не говоря уж «церковниках».

— Да я всё понимаю, и это до сих пор меня злит! — в голосе предводителя маленького отряда действительно звучало неприкрытое раздражение, — Неужели мы не могли договориться? Или хотя бы отложить внутренние склоки до окончательной победы над Нечистыми? Я уверен, что тогда перед началом событий, сил трёх рас хватило бы уже для того, чтобы полностью выжечь этот гнойник или хотя бы разобраться как это сделать!

— Эх, Арет, Арет, — Надар вздохнул с каким-то сожалением и лёгкой улыбкой, — Ты же знаешь людей. Они не думают о будущем, не вспоминают прошлое. Им важно здесь и сейчас. Важно, чтобы была еда и крыша над головой. Ну и естественно, чтобы еда была повкуснее, а крыша потеплее чем у соседа. И если они видят, что кто-то живет лучше, у них не возникает желания сделать что-то самому, чтобы изменить ситуацию! Зачем? Ведь можно украсть, оболгать или убить того, кто добился этого сам! Они же не живут, они спят и сны их вовсе не о прекрасном!

— Зачем ты так, Надар! — Арет похоже завелся не на шутку, — Ты в основном проводишь время с камнем, вот и начинаешь так же чувствовать! Я же все эти годы почти не вылезал с поверхности! Да большинство не видит дальше собственного носа, и не способны думать ни о чем кроме сытого брюха и тёплой постели, но ведь есть люди, которые по силе духа и благородству, не то что не уступают, но и превосходят нас с тобой, я уж не говорю про тех проедающих последние дни в Убежище и даже не поинтересовавшихся у нас новостями с поверхности!

— Давай не будем спорить, друг, — как-то совсем грустно сказал Надар, — Каждый останется при своём мнении. Тебе кажется, что редкие исключения оправдывают бесцельное существование большинства, мне кажется, что нет. В любом случае в данный момент нас это не должно волновать сейчас, вот когда вы все вернетесь, и мы возьмём пару бутылок хорошего вина, тогда и продолжим этот разговор. Договорились?

— Договорились, только вино в этом случае с тебя! — остывая, пробурчал учитель Таура.

— Вот и славно! Так что с вас возвращение, а с меня вино и закуска к нему!

На некоторое время тишина вновь стала их спутницей и вновь её нарушил их провожатый.

— Арет, я уже дошел до точки, в которой бывал прежде, мне с вами идти шагов триста-четыреста не больше. Поэтому послушай, что я чувствую, проход перед вами открыт до самых курганов. Вроде бы нет ни обвалов, ни оползней, но я ощущаю впереди что-то странное, что именно не могу сказать, слишком далеко.

— Да присутствует что-то на самой грани восприятия, но мне тем более не определить, что это на таком расстоянии.

— Я думаю, что вам не стоит сегодня выходить на поверхность. Отоспитесь здесь под землей в безопасности, а утром со свежими силами разберетесь с тем, что у входа, оно не опасно, просто необычно.

— Ты прав, лишний день роли не играет, а нам завтра понадобятся все силы и внимание. Так что последуем твоему совету.

Надар внезапно остановился, словно наткнулся на какой-то барьер и препятствие.

— Всё, дальше мне нельзя. Знали бы вы как мне хочется уйти с вами, так тяжело оставаться, когда знаешь, что от тебя больше ничего не зависит!

Друг Арета обнял всех поочередно и долго желал им успеха и удачи. Когда, уже распрощавшись, путники отошли на шагов двадцать Таур не выдержал и обернулся. Старый волшебник стоял на том же самом месте и смотрел им вслед. А еще юноше показалось, что в уголке его глаз блеснула слезинка.

Глава 13

Теперь по старой привычке их вёл Арет. Казалось, что он сбросил с десяток лет настолько вновь плавными стали его движения. Голос вновь стал напоминать прежнего уверенного в себе командира, плечи расправились, да и походка вернула прежнюю упругость. Друзья лишь недоуменно переглядывались. Ясно было, что пребывание в Убежище тяготило старого мага, но только сейчас стало очевидно насколько. Спросить его об этом никто так и не решился.

Они шли до обеда, во время которого Лика попросила поподробнее рассказать об Эйде, в конце концов всё-таки первая столица страны, древнейший город и первая часть их плана. Арет сначала отнекивался, говоря, что скоро сами всё увидят потом видимо приняв какое-то решение начал рассказ: «Эйд, я вам уже говорил был основан сразу после победы в войне. Земли тогда лежали в развалинах, рабочих рук практически не было, но народ был счастлив, враг был отброшен надолго, и можно было приступить к строительству мирной жизни. А символом обновления и спокойствия должен был стать Эйд, как новая столица государства. План города начертил лучший архитектор того времени, а в строительстве принимали участие все от мала до велика, кстати ваши собратья тоже помогали, — Арет подмигнул Лике с глиссом, — Говорят, что они строили целые кварталы и отдельные здания, что наложило на новую столицу неизгладимый отпечаток. Строительство шло десять лет, и в результате получилась та часть города, которую все называют сейчас Старой. Вокруг сейчас расположены постройки более позднего времени — Новый город. Оба города окружают крепостные стены высотою в десять человеческих ростов. А у подножия стен расположены Веселые Трущобы, местечко конечно так себе, зато не нужно платить въездную пошлину, да и стража с амулетами наблюдения обходит эти места стороной. Вот туда то нам и надо».

— А почему Веселые? — не удержался от вопроса Свирк. Глиссу было крайне любопытно, ведь он вообще ни в каких городах еще не был.

— Весёлые, потому, что обитатели Трущоб частенько имеют дело с Веселым танцором, а проще говоря с виселицей. Жуликов, воров и убийц там и впрямь хватает, зато достать лошадей там точно не проблема.

— Как-то мне не очень нравится! — пробурчала про себя оборотень.

— А что ты предлагаешь? — голос их волшебника стал вкрадчивым, — Идти через ворота Нового города и в лучшем случае высадить половину заряда маскирующих вас амулетов, или посреди ночи перебираться через охраняемые стены и потом непонятно как выбираться, ведь при входе дают особую бирку, которая снимается на выходе?

— Да я ничего, просто название не понравилось, — чуть ли не впервые на памяти Таура стушевалась Многоликая.

— Ну вот и хорошо, а раз больше нет вопросов, то давайте двигаться дальше нам нужно заночевать около выхода, а еще идти достаточно долго.

Впрочем, тут их командир немного преувеличил. Где-то за три часа до заката, по ощущениям друзей. Арет решил остановиться.

— До выхода на поверхность по моим прикидкам где-то около получаса быстрой ходьбы. Ближе соваться не стоит мало ли что! Поэтому всем приказ отдыхать и набираться сил!

В принципе отряд, получив пару дней отдыха и уже привычный к намного более серьезным по напряженности и расстояниям переходам, не устал. Однако ту нехитрую истину, что если есть возможность надо сразу отдыхать, не то потом поздно будет они усвоили назубок. Поэтому немного поиграв в выпрошенный у Вейрена скатч[49], Лика и ящер дружно уснули. Таур же впервые за долгий промежуток времени получал полноценный урок работы с магической энергией. Хоть это не произносилось в слух, но юноша видел, что учитель доволен его успехами, несмотря на нерегулярность занятий. После урока, совместно поставив защитный полог, учитель с учеником тоже завалились на боковую.

Арет разбудил всех достаточно рано. По крайней мере никто из троицы не чувствовал себя выспавшимся, несмотря на ранний отбой. Быстро приведя себя в порядок и позавтракав, компания тронулась в дорогу. Как и предсказывал старый волшебник до выхода было не более тридцати минут, единственная странность заключалась в том, что несмотря на всё усиливающийся приток свежего воздуха никаких признаков дневного света не наблюдалось. С приближением к цели перехода маг двигался со всё большей осторожностью. Последнюю сотню шагов они крались практически в полной темноте, поскольку источник света был приглушен ровно настолько, чтобы не споткнуться в полной темноте. Утренняя свежесть уже вовсю царствовала в сумраке тоннеля, но признаков дневного света по-прежнему не было.

— Ничего не понимаю, — сквозь зубы пробормотал старый волшебник, — Никакой опасности я не чувствую, но что-то не так. Мы в двух шагах от поверхности, но какая-то сила не дает солнечным лучам проникнуть сюда.

Они прошли еще едва с десяток шагов, как вокруг разлился необычное чуть синеватое сияние, осветившее небольшую полость в земле, плиту, напоминающую могильную и чуть мерцающие створки широких ворот. Неожиданно густой мужской голос заполнил окружающее пространство.

— Здравствуйте, путники! Я не знаю кто вы и как вас зовут! Но если вы меня слышите, значит наступило то время, которое я неоднократно видел в своих снах! Вас должно быть не меньше четырех, возможно больше, по крайней мере так я видел и придёте вы со стороны гор, по проходу, который я оставил для вас! Единственное, что не могу сказать сколько прошло времени с моей смерти, но скорее всего моё имя для вас пустой звук, — все четверо потрясенно замерли, боясь проронить лишнее слово, — Меня звали Кортеус, я возглавлял объединенные войска в Битве, которая перевернула судьбу разумных рас.

— Кортеус, так вот куда ты пропал, — лихорадочно прошептал старый чародей, — Ты победил и исчез и до сих пор никто не знал куда!

— Когда сражение было закончено и орды Нечистых легли на поле недалеко отсюда, мне было видение, что однажды все наши усилия окажутся напрасными. Враг восстановит свои силы, а мы будем слабы как никогда. Надежды не останется. И тогда я ушел, чтобы изменить предначертанное. Никто не должен был знать об этом проходе, поскольку когда-нибудь он станет единственным путем, по которому смогут пройти те, кто сможет всё изменить. В тайне я сделал его и здесь же и останусь, чтобы до поры никто ничего не подозревал. Это единственное, что я мог сделать для вас. Малость, но на большее меня не хватит. Слишком велика временная пропасть, разделяющая наши жизни. Может именно эта капля сможет покачнуть весы в вашу сторону. Если вам всё-таки удастся задуманное, откройте мою могилу для людей. Несмотря ни на что мне всё же хотелось бы, чтобы ко мне иногда приходили и приносили цветы. Среди вас есть маг и представители всех народов Эйда, мои следующие слова для мага.

Голос ненадолго замолчал и заговорил на незнакомом языке. На Арета было больно смотреть, каждое слово, казалось, отнимало у него несколько лет жизни. Пальцы, сжимающие посох побелели от неимоверного усилия. Наконец голос затих. Маг обвел всех взглядом, в котором плескалась тоска и обреченность, встряхнулся как пёс, облитый холодной водой, и прошептал несколько слов. Ворота медленно открылись, образовав широкий проем. Дорога к бывшей столице была открыта.

Глава 14

Как не выпытывали трое друзей у своего предводителя, что именно было в последних словах Кортеуса, тот угрюмо отмалчивался. Было видно, что эти вопросы ему неприятны. Поверхность встретила их проливным дождем. Дневное светило сегодня решило откровенно забыть про свои обязанности, оставив землю на растерзание седым, темным тучам, извергавшим из себя непрерывные потоки воды. Одежда друзей, несмотря на все ухищрения в миг стала тяжелыми, мокрыми тряпками, которые не только не грели, а наоборот высасывали из себя последние остатки тепла. Арет тем не менее гнал отряд вперед, приговаривая, что им необыкновенно повезло, ведь потоки воды смоют малейшие следы их присутствия.

Таур шел позади учителя и думал о человеке, голос которого они недавно слышали. Какого ему было оставить всё в зените славы, богатства и могущества, ради того, чтобы пробить один единственный туннель, который может быть когда-то в будущем им поможет. Ведь у него не было ни малейшей надежды увидеть результат своих трудов собственными глазами, да и закончив свой тяжелейший труд, а Таур несмотря на то, что был еще новичком в искусстве волшебства прекрасно понимал, чего стоило проделать всё это в одиночку, Кортеус так и не вернулся, опасаясь ненароком выдать свою тайну. Юноша пытался поставить себя на место древнего чародея и понять, хватило бы у него духу поступить подобным образом и с грустью признавался, что нет. Вряд ли бы он смог пойти на такое самопожертвование. Нет, Таур без колебаний отдал бы жизнь за учителя, за друзей, но вот такой каждодневный подвиг и ожидание собственного конца вряд ли был ему по силам. Впрочем, это была тема, которую он не готов был обсуждать ни с одним человеком в мире, в том числе и с наставником.

Между тем несмотря на непогоду они всё ближе приближались к своей цели. Сначала они неожиданно для самих себя вышли на тракт, затем начали попадаться первые строения, знаменующие собой близость большого города. Вскоре постройки шли непрерывной чередой по обеим сторонам дороги. А спустя час, другой, Арет уверенно постучал в ворота большого, приземистого здания с вывеской, на которой были изображены кружка, толстый мужчина в колпаке и тарелка поверх рисунка четко просматривалась надпись «У Весёлого трактирщика». Створки были мгновенно распахнуты, и путники почти бегом миновав крохотный дворик с пристройками вошли в обеденный зал.

Молодому человеку ненадолго показалось, что он вернулся в родную деревню. У них в Рыбном тоже была корчма, где по вечерам уставшие от моря рыбаки собирались опрокинуть кружку, другую пива. Обстановка была один в один такие же деревянные стены и потолок, очаг в дальнем углу, рядом со стойкой хозяина заведения, грубые, тяжеловесные столы и стулья, выдержавшие не один год в неравной битве с подвыпившими посетителями.

— Хозяин, нам ужин на четверых, горячего вина и две комнаты с четырьмя кроватями. Ужин побыстрее, комнаты можно чуть позже, — перебивая гомон гостей заведения, прокричал Арет.

— Четыре серебряных за всех. Ужин и вино будут быстрее, чем вы разместитесь. Деньги вперед, — немедленно отреагировал трактирщик.

Он ничем не напоминал толстяка в колпаке, нарисованного на вывеске. Высокий, худой с черными как вороново крыло волосами, хозяин скорее напоминал вышедшего на покой ветерана, чем содержателя постоялого двора.

— Вот и славно, — произнес учитель юноши не торгуясь отсчитывая монеты, — Как поужинаем подойди разговор есть.

— Отчего ж не подойди к таким славным господам, — ответил темноволосый и убрав деньги заорал на весь зал, — Вина и ужин нашим гостям!

Жестом подозвав крутящегося вокруг мальчика лет десяти он также распорядился привести в порядок две комнаты на втором этаже. Трактирщик не обманул, едва лишь они успели разместиться за одним из угловых столов, как на нем словно по волшебству начали появляться блюда с дымящимся жареным мясом, хлеб, овощи и увенчал это всё великолепие огромный кувшин с обжигающим вином, распространявшим умопомрачительный аромат специй.

Достаточно долго друзья не могли оторваться от еды. Лишь утолив первый голод, они начали кидать вопросительные взгляды на невозмутимо поглощавшего свою порцию волшебника. Тот, не обращая на них внимания доел всё до кусочка и сделал знак, стоявшему неподалеку хозяину.

— Слушай, любезнейший, у меня беда тут приключилась. Наши лошади отравились недавно, вот и пришлось мне с охраной пешком добираться до славного Эйда. Не мог бы ты помочь нашему горю. Нам нужно восемь лошадей, хотим завтра забрать товар, да и отбыть по своей надобности. Естественно, твои старания будут должным образом вознаграждены!

— А отчего и не помочь? Сразу видно, что вы не с обманом пришли, а как честные дельцы. Завтра же скажу своему конюху, чтобы он сходил на рынок и отобрал вам самый лучший товар!

— Ну, ну смотри, чтоб без об обмана, не то как бы худого чего не приключилось!

Арет пару вздохов удерживал взглядом глаза трактирщика, отчего тот немного побледнел и встал из-за стола. Черноволосый спохватившись, крикнул всё того же мальчика, чтобы тот проводил гостей наверх. Комнаты, доставшиеся путникам были похожи как близнецы. Окно, две кровати, мощный, неподъемный шкаф для одежды и маленький столик. Единственное, что радовало это тепло и свежее белье. И если Лика со Свирком достаточно быстро уснули, то маг до поздней ночи гонял своего ученика по теории волшебства, пояснив это тем, что практика в такой близости от резиденций Орденов может быть смертельно опасна. Таур, как в старые времена начала обучения, провалился в сон едва прозвучали слова: «На сегодня хватит!»

Утро встретило их все тем же беспросветным серым ливнем. Настроение членов отряда было подстать погоде. Никому не хотелось покидать обогретый зал таверны ради долгого пути сквозь дождь и слякоть, так что извинения хозяина за задержку с доставкой лошадей были приняты чуть ли не с облегчением. После завтрака они не стали подниматься обратно в номера. Глисс и Многоликая опять засели за скатч, а колдун с учеником вели неспешный разговор, поглядывая на пляшущее в очаге пламя. Время шло к обеду, когда подошедший служка передал, что заказ наконец привели. Быстро собравшись и расплатившись с хозяином они вышли во двор, где их ждали уже оседланные кони, быстро проверив покупку и убедившись, что всё в порядке вся компания навьючив припасы собралась двигаться в путь. Что-то тревожило Таура, что-то отмеченное разумом, но не дошедшее до сознания, и лишь, когда они миновали ворота он понял причину своего беспокойства — глаза трактирщика. В момент получения оплаты хозяин избегал смотреть своим гостям в глаза и вообще старался спровадить их как можно быстрее. Юноша уже собирался поделиться своими наблюдениями с наставником, когда зычный окрик с требованием остановиться прервал его колебания.

Глава 15

Перед товарищами, загораживая дорогу, стоял патруль из шести стражников. Это были не уже привычные отряды Орденов, просто обычная городская стража, которая следит за порядком в делах никак не касающихся вопросов веры и миропорядка.

— Как же не вовремя, — сквозь зубы прошипел маг, — Я догадываюсь, кто их навел на нас. В другое время спалил бы весь его сарай дотла! Я попробую договорится, если что начинайте по моему сигналу!

Арет заставил свою кобылу сделать пару шагов вперед:

— Многоуважаемые, а в чем собственно дело? Я мирный купец Польт, а это моя охрана. У меня торговые дела в столице, куда я и направляюсь в сопровождении этих славных воинов.

— А разве, уважаемый торговец не знает, что каждый прибывший в Эйд обязан отмечаться Ордене Порядка? — голос командира патруля звучал насмешливо и высокомерно.

— Позвольте, я здесь был пару сезонов назад и ничего подобно не слышал!

— Это правило введено совсем недавно, с тех пор как неподалёку проводилась облава на лазутчиков и шпионов Проклятых! Поэтому слезайте с коней и на проверку к отцу Турию! А там уже посмотрим, что ты за торговец!

— Уважаемый, я очень спешу, — сделал последнюю попытку договорится старый волшебник, — Мои дела в Тайресте не терпят отлагательств, а с этой проверкой мы сможем покинуть город только завтра! Не могли бы мы как-нибудь по-другому решить этот вопрос?

Произнося эту фразу, он выразительно похлопывал ладонью по висевшему на боку кошельку. Несколько мгновений алчность боролась в его собеседнике со страхом перед Братьями и когда уже Таур начал испытывать робкую надежду, что всё обойдётся, страх победил.

— Нет, мы не можем нарушить прямой приказ старшего Надзирающего Эйда! Ребята, — обернулся к подчиненным их командир, — Давайте-ка сопроводим этих господ к зданию Ордена, а то есть у меня предчувствие, что сами они могут не добраться!

Эта немудреная шутка и секундное отвлечение внимания стоила так и не представившемуся патрульному жизни.

— Железом! — коротко бросил Арет, и вокруг завертелась короткая карусель боя.

Удар сердца. Командир стражи оседает с метательным ножом в затылке. Второй удар и Таур бросает свое тело из седла в длинный прыжок, в полете обнажая клинок, чему-чему, а уж искусству верховой езды Нолд обучил его в совершенстве. В груди еще одного блюстителя порядка возникает чуть дрожащее древко стрелы. Третий удар. Второй нож, из тех, что учитель всегда держит скрытыми под плащом на перевязи, вонзается в глаз раскрывшего рот для крика человека. Четвертый удар. Юноша, приземляясь, с ходу рубит наискось ближайшего врага. Только начав разворот, краем глаза он успевает заметить, как между двумя оставшимися стражниками возникает гибкая фигурка оборотня. Пятый удар. Оба каким-то неестественно одинаковым жестом хватают себя за горло, пытаясь удержать бьющуюся фонтаном кровь.

— А мы быстро управились, — Лика невозмутимым жестом стряхнула алую жидкость с мечей, — Даже и не думала, что кто-то кроме Многоликих может работать на такой скорости!

— Сейчас не время для взаимных похвал, — резко оборвал её маг, — Собираем оружие и уходим! Скоро здесь будет весь Эйд!

Не прошло и двух десятков вдохов, как отряд уже набирая темп уходил по тракту. Лишь спустя минут десять боковая калитка трактира осторожно отворилась и из неё выглянул давешний мальчуган: «Убили-и-и-и! Хозяин! Их всех убил-и-и-и! Тревога!!!». В городе потихоньку начала распространяться паника.

Арет гнал так будто за ними гналась Стая, позволяя короткие остановки, только для того, чтобы сменить одну уставшую лошадь на другую. Бешеная скачка продолжалась до темноты. Волшебник скомандовал привал лишь только в тот момент, когда дорога стала окончательно погружаться в непроглядную ночную темень. Они не стали углубляться глубоко в лес, остановившись на первой попавшейся прогалине. Тихо устроившись под деревьями, компания в молчании проглотила свой ужин и, не разводя огонь начала устраиваться на краткий отдых, лишь их командир, взяв с собой ученика начал отводить их сегодняшних четвероногих спасителей подальше в лес, чтобы те не выдали их ржанием в случае постороннего присутствия. Уже справившись с этой не самой простой в окружающем мраке задачей и возвращаясь к остальным Таур вдруг с изумлением услышал, как его учитель тихо напевает какую-то песенку весь превратившись в слух, ведь это было в первый раз с момента их знакомства он различил:

Приди ко мне, я исполню тебя медным шепотом струн. Приди ко мне, я наполню тебя чистотой своих рун. Приди ко мне первой каплей дождя, Приди ко мне не зная меня. приди ко мне и стань моим я. Неси свой свет тому, кто, ослеп живя в темноте. Задай вопрос и не жди ответ, ответа здесь нет. Неси свой свет и забудь обо всем. Здесь даже рассвет не смотрит в окно. И двери забиты, но им все равно. Забудь свой страх, он придуман людьми в оправдание лжи. Развеян прах, иллюзии крах, и робко дрожит, Сердце мое, но нет больше зла. В ладонях твоих сирень расцвела. Это знак подан мне, что родиться пора.[50]

— Что это за песня Мастер? — спросил юноша, дождавшись того момента как его наставник допел последнюю строчку, — И почему это вы вдруг запели именно сейчас?

— А, что? — Арет, такое ощущение на какой-то момент забыл о присутствии ученика целиком погрузившись в свои мысли, — Не обращай внимания просто вспомнилось кое-что из времени, когда всё казалось так просто! Ты тогда еще даже не родился!

— Красивая песня, я у нас такой не слышал. Впрочем, у нас они в основном о море, ну и о любви тоже поют. Только такой не припомню.

— Она не совсем о любви, вернее и о ней конечно тоже. Просто в ней говорится о том, что в сердце, в котором нет зла, живет свобода и свободным можно быть вне зависимости от внешних обстоятельств. Когда в тебе нет страха, ни перед врагом, ни перед смертью, ни перед чем, ты способен на всё и рождаешься заново.

— Я вот ничего не боюсь! Я только ненавижу церковников и хочу, чтобы мы исполнили всё, что задумали!

— Ненависть уже лишает тебя свободы, малыш. Так же как злость, ярость, раздражение и обида, единственное, что не лишает тебя свободы — это любовь.

— Я вас не понимаю учитель, мне кажется, когда любишь, хочется всё время быть с этим человеком! И это уже ограничение! — Таур даже обрадовался подобрав, как ему казалось убийственный довод.

— Ты сейчас не поймёшь, просто вспомни как-нибудь мои слова, любовь не значит стремиться к обладанию, любовь — это готовность и решимость делать и действовать во благо другого и не думать при этом о себе. При этом именно она разрушает напускное и ложное, воспитанное в тебе и выявляет твоё истинное я, ту душу которая живет в твоём теле и именно она позволяет совершить невозможное, те, кто этого не понимает так и живут всю свою жизнь слепыми, просто игрушками в руках судьбы и собственных страстей. Таур, я хочу, чтобы ты всегда знал одну простую истину, волшебником человека делает не только тот Дар, который живет в тебе и во мне, а он сам, все ответы на любые вопросы есть внутри тебя, ищи эти ответы и не оглядывайся ни на что, и тогда ты сможешь всё.

Молодой человек, пораженный этой вспышкой обычно невозмутимого учителя, замолчал не в силах подобрать правильные слова, а Арет, словно и не ожидая никакого ответа, опять начал мурлыкать ту же самую мелодию. Так они и вернулись к остальным. До рассвета было несколько часов и быстро распределив вахты старый волшебник завернулся в плащ и мгновенно уснул. Таур же вызвался провести первое дежурство и устроившись настолько удобно, насколько позволяла промозглая ночь и отсутствие огня начал размышлять над тем, что ему сказал учитель, не забывая, впрочем, вглядываться и вслушиваться в окружающую темноту.

Глава 16

Утро встретило их промозглым туманом. Вернее, вряд ли кто-то в здравом уме мог назвать то время, которое было назначено их суровым командиром для выступления утром. Первые признаки рассвета начали проявляться только через пару часов после того как они покинули место своего такого краткого отдыха. По пути Арет рассказывал о родившемся у него за ночь плане: «Мы изрядно засветились в Эйде и теперь на нас будут охотиться все силы Орденов, да и в любой населенный пункт нам заходить крайне опасно. Единственным выходом я вижу проход через Топкие Болота, там конечно придется тяжело, да и лошадей придётся оставить, но по-другому никак. Все дороги перекроют в ближайшие час-два, да и сквозь леса теперь проскочит разве что полевая мышь. Они, естественно, поймут, хоть и не сразу, куда мы направились, но перекрыть все Болота не хватит сил ни у кого, и мы можем проскочить сквозь бреши в их патрулях». Таур зябко поежился, на его памяти никто и никогда не сказал об этом месте ни единого хорошего слова, наоборот, краткие рассказы всегда заканчивались комментариями, что только полный безумец может рассчитывать там выжить больше чем несколько часов, и уж точно молодой человек никогда не слышал о сумасшедших, пересекших Болота из конца в конец. Разные слухи ходили среди его односельчан и остановившихся выпить вкусного пива купцов, говорили о бездонных топях, о чудовищах, водившихся в этом царстве трясины и застоявшейся воды и о беспричинном ужасе, охватывавшем храбрецов, осмеливавшихся провести там более нескольких часов. Если Таур правильно помнил рассказы Старого Гэмзи Топкие Болота начинались как раз невдалеке от их нынешнего месторасположения и шли почти до самого Тайреста, заканчиваясь на расстоянии полутора дневных переходов от столицы. Всё это он и выложил учителю тщетно стараясь переубедить его попробовать какой-либо другой путь. В ответ на его возражения маг лишь пожимал плечами и предлагал ему найти другой вариант, позволяющий избежать встречи с отрядами церковников. «Пойми, малыш, — говорил он, — Ревнители без сомнения пошлют отряд нам вдогонку в любую топь, но только там у нас есть шанс хотя бы сохранять расстояние между нами, в любом другом месте они нас рано или поздно настигнут, к тому же я немного знаю дорогу, мне доводилось бывать в Болотах и я, как видишь, жив и здоров. К тому же среди нас глисс, который должен их хоть немного их чувствовать по своей природе». Свирку хотелось возразить, что никаких болот около его деревни отродясь не было, поэтому полагаться на его чутье было бы верхом неосторожности, но он благоразумно промолчал, не в силах возразить что-либо против аргументов их командира. Лика же с невозмутимым спокойствием отметила, что, если уж их предводитель решил их утопить, то это в любом случае лучше той судьбы, которая уготована им в застенках Орденов. На этом спор, так и не начавшись, закончился.

Туман понемногу рассеивался и как только видимость увеличилась больше чем на сто шагов отряд свернул с тракта и углубившись подальше в лес стал готовится к новому трудному отрезку дороги. С собой брали только самое необходимое: оружие, припасы, запасную одежду и просто необходимые в любом трудном путешествии мелочи. Груз на каждого получился хоть и не очень тяжелым, но достаточно объемным и оглядев критическим взглядом уже было собравшихся выступать друзей Арет начал заново перетряхивать вещи. Наконец сборы были завершены, надев изрядно похудевшие заплечные мешки, и вооружившись вырубленными здесь же неподалеку длинными посохами, они гуськом двинулись в нужную сторону. Таур с грустью посмотрел на оставляемых на месте привала лошадей. В кои то веки за время их странствий ему удалось не топтать землю своими двоими, а передвигаться верхом и то этот период продолжался всего сутки. Невзирая на ранний подъем и становившееся всё более густыми заросли кустарника волшебник вёл их достаточно быстрым шагом. Солнце окончательно изгнало из своих дневных владений жалкие белесые лоскутки и стало ощутимо припекать. Первым почувствовал приближение болот ящер, он всем телом ощутил впереди огромное, наполненное сыростью пространство. Вскоре и чуткое обоняние Многоликой почувствовало вдалеке тот ни с чем несравнимый запах, который издаёт затхлая вода и перепревшие растения. Тяжелее же всех приходилось ученику мага, нарастающая жара и влажность заставляли его обливаться потом и несмотря на достаточно ранний час каждый шаг начинал даваться ему со всё большим трудом. Топкие Болота начались неожиданно. Еще несколько мгновений назад они с трудом пробирались сквозь густые заросли, и вот уже перед отрядом простиралось огромная, покрытая бурой водой и кочками с редкими растениями топь.

— Начало прохода должно быть где-то здесь — пробормотал их бессменный проводник, и прикрыв ладонью глаза начал внимательно рассматривать окружающий их пейзаж, — Ошибиться я точно не мог.

На взгляд Таура найти здесь какое-то определенное место было просто невозможно. Даже внимательным глазам было просто не за что зацепиться в этом удручающем однообразии. Его учитель издал облегченный вздох и направился вдоль кромки болота жестом приказав остальным двигаться за ним. Остановившись через полсотни шагов он ни секунды не колеблясь вступил в открытую воду. Чем это место отличалось от того, в котором они вышли было полной загадкой для всех остальных, включая Свирка, который как ни старался не мог вызвать в себе чувство, о котором говорил Арет. Вернее, чувство то как раз было, но оно прямо-таки кричало ящеру, чтобы тот убрался подальше отсюда. Отбросив его, глисс не колеблясь ни секунды, первым из друзей последовал примеру мага, за ним двинулись и остальные. К их удивлению их сапоги погрузились в воду всего лишь чуть выше щиколотки. Идти было не очень удобно, но опора под ногами была хоть и скользкой, но достаточно устойчивой.

— Идите за мной шаг в шаг, — Мастер обернулся у друзьям, — если вы оступитесь, будет тяжело вытащить! А дна этого места еще никто не удосужился замерить!

— Мог бы этого и не говорить, — пробурчала Лика, которой Болота успели надоесть еще не начавшись, — Я лучше сама приду к Ревнителям и сдамся, чем здесь сверну в сторону. Проблем меньше.

— Рад, что у вас бодрое настроение! — усмехнулся Арет, — До привала мы должны отойти от края как можно дальше. Если паче чаяния церковники всё же выйдут на наш след раньше, чем мы скроемся из прямого поля зрения, лучше, чтобы расстояние между нами было как можно большим.

С этими словами он отвернулся и пошел вперед внимательно прощупывая посохом путь.

Глава 17

Всё-таки движение по болотам сильно отличалось от того, что раньше доводилось испытывать Тауру. Они уходили от погони лесами, перебирались через долины, проходили насквозь пещеры и подземные туннели, шли по горам, но нигде не требовалось столько внимания к каждому сделанному шагу. Светило уже миновало зенит, а кромка болот еще виднелась на горизонте и никак не хотела сдаться и оставить их наедине с трясинной пустыней. Чпок! Сапог в очередной раз погружается в густую жижу под тонким слоем воды. Плюх, плюх! Палка втыкается прямо перед собой в попытке найти надежную основу для ноги. Чвак! Топь неохотно отпускает обувь ходока, чтобы вновь с безразличным упрямством вцепиться в неё при новой попытке пройти вперед. Изматывающий, монотонный ритм, в котором оставалось место только для хриплого дыхания и спине идущего впереди. До сознания юноши практически не доходили окружающие звуки. Он даже не сразу понял, что все остановились на какой-то большущей кочке и сидят, вытянув гудящие конечности. Со вздохом облегчения Таур плюхнулся рядом.

— Через Болота нам идти три дня, — сказал Арет и, не обращая внимания на стоны подопечных продолжил, — если, конечно, будем сохранять ту же скорость, с которой идем сейчас. Сразу говорю, большую часть того, что вы могли слышать про это место полная ерунда, придуманная для оправдания собственных страхов. Тем не менее в глубине водятся создания, которых лучше не поминать к ночи, но я надеюсь, что мы избежим встречи с ними.

— А что потом? Ясно же, что все тропы будут стеречь? — спросил глисс.

— На той стороне выходов много! И я найду тот, где охраны не будет вовсе или она будет совсем небольшая. А сейчас в путь, друзья, отдых окончен!

И опять потянулась однообразная утомительная дорога. Местность иногда повышалась так, что они шли почти посуху, иногда уровень воды доходил почти до груди низкорослого ящера. Арет явно начал беречь силы спутников и регулярно давал им краткие передышки. К вечеру они вышли к какому-то небольшому островку, где можно было лечь всем четверым и даже оставалось место для небольшого костра, который ученик мага разжег сам несмотря на невероятную сырость, царившую вокруг. Несколько чахлых сосенок, неведомым образом росших на их временном пристанище послужили пищей для огня, который вспыхнул сам по себе после короткого заклинания, прочтенного Тауром. Тепло распространяемое этим единственным источником света среди опустившейся ночи позволило хоть немного просушить насквозь промокшую за ночь одежду и сварить похлебку изрядно подкрепившую путешественников. Правда сразу же возникло еще одна проблема, тучи мошкары, привлеченные присутствием теплокровных существ атаковали отряд, залезая в рот, уши, набиваясь в глаза, но тут уже свое мастерство показал старый волшебник, сделав несколько пассов рукой и пробормотав пару слов. Гнус исчез как будто его и не было, а юноша сразу же пристал к учителю с требованием обучить его столь полезному умению. Сон друзей в этот раз ничего не нарушало, хор лягушек с наступлением темноты заведших свою извечную песню да редкие всплески более крупных созданий не могли разбудить вымотавшихся за день путешественников. Лишь Арет так и просидел всю ночь, подкладывая дрова и что-то быстро записывая на большом листе бумаги.

К середине дня они оказались в самом сердце Топких Болот. Только здесь они начали ощущать, что далеко не все слухи были ложными. Липкий, давящий на сердце, идущий из самой глубины страх начал давить на каждого. Даже Мастер и тот утратил свою обычную лёгкую походку, остальным же приходилось еще тяжелее, казалось, кто-то незримый сопровождает их и шепчет на ухо, стремясь сбить с верного пути, заставить оступиться и навсегда остаться в темной глубине.

— Соберитесь! Это Дух Болот сейчас говорит с вами и пытается лишить вас сил. Боритесь, это тяжело, но возможно, я сейчас не могу помочь вам, с этим надо справляться самому, сосредоточьтесь на том что вам важно и не отвлекайтесь на его давление, — хриплый, исполненный упрямой злости голос Арета заставил встряхнуться его спутников.

Вся троица постаралась последовать его совету. Свирк вспоминал мать, Многоликая — общеклановые Охоты, а перед внутренним взором Таура крутились три женских лица Марика, безжизненными глазами смотрящая на него, и что-то шепчущая бескровными губами, улыбающаяся Майла и сосредоточенная Лика. Как только шепот становился сильнее он сосредотачивался на этих образах и вскоре злое, надоедливое бормотание отступало, чтобы вернуться спустя несколько шагов. Молодой человек очень плохо запомнил этот день. Единственное, что навсегда осталось в его памяти это нападение каких-то мелких тварей. В тот момент они как раз проходили очень глубокий участок, как вдруг по всему телу прошла резкая волна боли, рядом раздались приглушенные вскрики товарищей. Тысячи раскаленных иголок вонзились в его тело и только присутствие рядом друзей не позволило ему поддаться панике и не ринуться потеряв голову с тропы, по которой они шли. Опять всех спас старый маг. От его посоха распространилось голубое сияние, и рядом начали всплывать к верху брюхом небольшие зубастые создания, состоящие на первый взгляд из одной непропорционально огромной по отношению к размеру тела пасти.

— Быстрее, — прокричал Арет, — Зубари[51] нападают огромными стаями и сейчас это был лишь авангард! Со всеми мы не совладаем!

Уже не особо думая об осторожности отряд ринулся вперед, до ближайшего островка было шагов двести и ежеминутно теряя равновесие они смогли выбраться на него через за несколько минут. Едва под их ногами оказалась зыбкая почва, как вода забурлила от тысяч и тысяч хищников, а некоторые особо ретивые даже выбрасывались на берег в попытках достать ускользнувшую добычу. О том, чтобы продолжить сейчас путь не могло быть и речи.

— Это не будет продолжаться долго! — уже спокойно произнес их предводитель, — Зубари не могут долго находиться на одном месте, им всё время нужна пища. Хвала Сотворившему, здесь всего лишь одна стая этой мерзости. Через некоторое время они уйдут и нескоро вернуться. Надо лишь подождать. Мы с вами счастливчики, мало кто смог пережить подобную встречу и потом рассказать о ней. Я был свидетелем как они сожрали несколько человек буквально за пару вздохов.

— Да откуда это…? — возмущенно прошипела Лика не в силах подобрать слова для обозначения нападавших.

— Порождение Духа Болот, — Арет был уже сама невозмутимость, — Когда-то давно маги вели эксперименты с различными созданиями и это результат одного из них. За несколько столетий он одичал, преисполнился злобы и ненависти ко всему, что живет за границей его владений. А зубари это обычная мелкая рыбешка, жившая здесь и измененная его силой, напитавшаяся тьмой, охватившей сознание хозяина этих мест.

— Всё понятно, что ничего не понятно, — пробурчал Свирк.

Для него путешествие сквозь болота не представляло большой трудности. Его перепончатые лапы и присущая предкам любовь к влажным и теплым местам, позволяла чувствовать себя здесь достаточно комфортно, но и он достаточно сильно пострадал от этого нападения. Все трое были покрыты мелкими укусами и порезами, покрывавшими практически все тело.

— Сейчас не время для подробного рассказа, выберемся отсюда и обещаю, при первой возможности расскажу всё, что знаю про духов и магические опыты. А сейчас у нас есть время привести себя в порядок и перекусить.

Ожидать ухода стаи пришлось, несмотря на заверения мага, достаточно долго. Солнце уже начало клониться к горизонту, когда вода наконец успокоилось. Зубари ушли. Ночевать на этом крохотном клочке почвы никому не хотелось, тем более что вдалеке виднелся достаточно крупный остров. Подходили к нему уже в сумерках. Судьба видимо решила, что на сегодня хватит испытаний, и никто не тревожил путников во время этого перехода, мало того она преподнесла им подарок в виде относительно сухого места с изобилием кустарника и дерева для поддержания огня. Друзья с наслаждением предались отдыху, а Арет даже устроил ученику очередной урок. Видя это Лика предложила Тауру разминочный поединок на мечах, впрочем, быстро утеряв к этому занятию интерес. Человек просто не успевал за ней. Тем не менее ученик волшебника не выглядел совсем уж неумехой. Особенно если учесть, что занимался он всего несколько месяцев.

— Тебе нужно больше работать и добавить скорости. Тогда из тебя выйдет толк, — сказала она опуская мечи. В её устах это было высшей похвалой для соперника не относящегося к Многоликим.

Таур и сам чувствовал, что постоянные тренировки и схватки закалили его и прибавили мастерства. Во время разминки с девушкой он понял, что та скорость на которой двигалась разведчица вполне ему доступна, просто работа в таком режиме слишком выматывала и еще не вошла в мышечную память тела.

Утро встретило их ясным, безоблачным небом и еле видимой дымкой над поверхностью воды. Завтрак, сборы, проверка одежды и оружия — уже ставший привычным ритуал перед выходом. Сегодня они должны были покинуть этот негостеприимный уголок Эйдола и выйти практически к столице. Несмотря на то, что впереди их, наверняка, ждал тяжелый бой с патрулями Ревнителей, отряд пребывал в хорошем расположении духа. За два дня болото надоело каждому и возможность вновь почувствовать твердую землю, которая не будет норовить уйти из-под ног или предательски не выдержать вес, грела сердце. Этот день был скучным, по крайней мере Таур не мог его назвать по-другому. Всё тот же набивший оскомину пейзаж, набухшее от влаги снаряжение, редкие привалы на относительно твердой поверхности и удушающая жара. Чувствуя, что однообразие начинает сводить его с ума, юноша вспоминал уроки учителя, мысленно он обращался к тому огоньку, который открылся ему в Широколесье. Изначально маленький светлячок уже превратился в большой переливающийся всеми цветами радуги шар. Конечно ему было еще далеко до того яркого, брызжущего силой огня, которым обладал его наставник, но магия уже проросла в нём и Таур не мог себя представить без теплого комочка волшебства, ставшего самой его сутью. Какой-то барьер мешал ему окончательно овладеть своим даром и в этом не мог помочь ни браслет давно уже ощущавшийся как неотъемлемая часть руки, ни Арет. Старый Мастер, в ответ на его расспросы всегда отвечал, что последний шаг он должен сделать сам и у каждого свой путь для обретения подлинного искусства. Сейчас молодой человек мог только повторять в меру своих способностей заклинания, показанные учителем, следующей ступенью должна была стать возможность творить свои собственные. Вот только сделать этот последний рывок у него никак не получалось. Иногда Тауру казалось, что вот-вот, еще одно усилие и непослушный светляк окончательно подчиниться его воле, но словно играя с хозяином в непонятную, странную игру тот ускользал от него, когда оставалось только протянуть руку. Сейчас он делал очередные попытки обрести власть над своими возможностями и несмотря на полную их безуспешность ощущал, как преграда, стоящая между ним и даром потихонечку истончается. Время от времени Таур ловил на себе сочувствующий и вместе с тем одобрительный взгляд старого мастера, который как-будто говорил: «Терпение, все мы проходили через это, осталось совсем немного!». И эти не проворенные вслух слова, придавали ему сил пытаться снова и снова.

К вечеру они, наконец, выбрались из Топких Болот. Последние несколько часов они шли в полной тишине, изредка прерываемой бормотанием Арета. Юноша чувствовал, как от его наставника легкими мотыльками отлетают поисковые заклятья, позволявшие на расстоянии обнаружить любой предмет или людей. Иногда они меняли направление движения, благо состояние грунта уже позволяло перемещаться не только по одной единственной тропе. Отряд остановился в густых камышовых зарослях, аккуратно освободив от растений небольшую площадку. Не было ни костра, ни ночных разговоров, постелью служил всё тот же камыш, наваленный прямо на землю бесформенными охапками. Сон был очень тревожным, все ощущали нависшую над ними опасность. Ночь прошла в тревожном ожидании. До столицы оставался один дневной переход.

Глава 18

Утром Арет осторожно разбудил друзей и тихим шепотом произнес:

— Вокруг нас несколько патрулей. Я не могу точно сказать их численность, но скорее всего в каждом обычный состав — двенадцать воинов и командир. Я отслеживаю их перемещения, и они нас пока не видят, но пройти незамеченными не удастся, придется идти на прорыв, основные силы достаточно далеко, но могут здесь быть в течение пары часов. Действовать нужно очень быстро. Сейчас снимаемся с места, и я вас веду в обход. Никаких вопросов и разговоров от этого зависят не только наши жизни. Да и еще одно, Таур, возьми у меня этот свиток, отдашь или прочтешь после того как выберемся.

С этими словами он протянул ученику перевязанные шнурком свернутые бумаги. Все согласно кивнули и быстро собрались в дорогу. Отряд петлял по густому подлеску, словно испуганный заяц, идя то медленно, то переходя на бег, иногда они останавливались на несколько минут, выжидая непонятно чего, а потом снова срывались с места. Никто не мог сказать сколько прошло времени с того момента, как они покинули своё последнее пристанище, всё закончилось внезапно. На середине очередного рывка Арет резко произнес — Всем приготовиться! — и выскочил на большую, залитую наконец проснувшимся солнцем поляну. Спустя несколько мгновений на ней появился орденский патруль в полном составе. Для церковников, в отличие от Арета с товарищами встреча была полной неожиданностью. Неудивительно, что первый, самый страшный удар, воспользовавшись секундным замешательством, нанесли маг с учеником. Спустя мгновение к ним присоединились Лика и ящер. Уже знакомые молнии ударили с поднятых рук старого волшебника и четыре тела безвольными кулями, способностей Таура хватило на одну, но и этого хватило, находящемуся чуть впереди «балахонщику». Метательные ножи серебристыми рыбками сверкнули в воздухе и еще двое присоединились к своим собратьям. А еще через пару вздохов огромная серебристая лиса и гибкая человеческая фигурка, вооруженная коротким мечом, завершили расправу. Лишь последний из оставшихся в живых патрульных успел, перед тем как клыки оборотня погрузили его во тьму, сломать висевший на груди амулет и что-то крикнуть в него.

— Ходу! — крик Арета разорвал установившееся на мгновение молчание, — Теперь они знают где мы!

И снова безумный на пределе сил бег. Никто уже не думал о скрытности, сейчас всё решало только время и расстояние между преследователями и преследуемыми. Легкость, с которой были уничтожены очередные встреченные на пути Ревнители, никого не обманывала. Если бы не сопутствующая им удача и неожиданность нападения вряд ли им бы удалось выйти из боя без потерь. Сейчас всё решала скорость. Лес тянулся почти до самого города и в этом заключался единственный шанс беглецов, на открытом пространстве конные разъезды церкви не оставили бы им не единой лазейки для спасения. К середине дня стало понятно, что оторваться от погони не удастся. Для Многоликой вообще было загадкой как их враги умудряются так быстро передвигаться, ведь её святоши смогли догнать даже во втором Обличии и спасло перевертыша только чудо и эти двое людей, несущихся сейчас чуть впереди. Спустя еще два часа маг вдруг поднял руку, призывая отряд остановиться. Тяжело дыша, трое друзей обступили своего предводителя.

— Друзья, нам пора разделиться, — маг говорил устало, но вместе с тем твёрдо, — Нас всё равно настигнут до того момента как мы достигнем цели. Боя нам не выдержать, их слишком много, так что просто погибнем все без пользы. Я останусь здесь и постараюсь сбить погоню со следа или хотя бы задержать их как можно дольше. Не возражать, — Арет резко оборвал, начавшего что-то говорить ученика, — Это единственный выход. Мы не имеем права на ошибку, слишком много от нас зависит. В тех бумагах, которые я тебе дал, есть всё необходимое. Протяни левую руку ученик!

Таур повиновался, находясь в каком-то странном состоянии. Он понимал, что видит наставника, скорее всего в последний раз в своей жизни. Только сейчас, когда осознание близкой потери переполнило всё его существо юноша понял, как дорог и близок, стал ему этот человек. «Так всегда бывает, — промелькнула мысль где-то на краю сознания, — Понимаешь, что не сказал нужных слов, не сделал всего, что мог, не смог передать, не смог объяснить, только в тот момент, когда становится слишком поздно и нет возможности, что-то изменить». Горячая волна поднялась откуда из груди и подступила к глазам.

— Нет, времени на переживания, малыш, — Арет теперь говорил тихо и мягко, — Помни, надежда есть всегда. Никогда нельзя сдаваться, как бы тяжело не было расставание или обстоятельства.

Старый волшебник взял руку ученика в свои и прошептал заклинание. Браслет окутался уже знакомым голубоватым сиянием и вновь принял свой обычный вид.

— Теперь слушай его голос, он укажет тебе направление. Как только подойдете к Тайресту, он выведет вас к заброшенному входу в городские катакомбы и там укажет направление до нужного выхода. Всё остальное есть в бумагах, которые я тебе дал. Пусть милость Сотворившего будет с вами!

Арет по очереди обнял, стоявших в тяжелом молчании друзей. Даже у всегда невозмутимой Лики на глазах стояли слёзы. Свирк же просто плакал и нисколько не стеснялся этого.

— Всё, идите, вам нужно очень спешить, иначе всё окажется напрасным!

Уходивший последним Таур не выдержал и обернулся. Одинокая, дышащая мощью фигура стояла на тропе. В одной руке человек держал посох, в который вливались потоки Силы, в другой обнаженный меч, наливавшийся темно-красным цветом крови. Именно таким, готовящимся к бою и не сломленным, остался учитель в его памяти.

Глава 19

Многоликой и ящеру пришлось буквально тащить молодого человека за собой. С половину часа со стороны он походил на сомнамбулу, совершающую необходимые движения, но совершенно не осознающую их смысла. Таур очнулся только после того, как выведенная из себя Лика, отвесила ему пощечину и прошипела ему прямо в ухо.

— Приди в себя! Нам всем больно, но ты же не хочешь, чтобы его жертва оказалась напрасной! Веди нас!

Упрек был справедлив и быстро выдвинувшись вперед, он побежал прислушиваясь к своим ощущениям. Сейчас его чувства как бы раздвоились, одним уголком сознания он воспринимал то буйство магических энергий, которые собирались позади их группы, а вторым старался понять указания амулета. Последнее было достаточно просто, стоило ему отклониться с маршрута, как браслет начинал теплеть и сдавливать его кисть, когда же Таур придерживался верного направления, тот разжимался и передавал хозяину приятную прохладу.

Они шли «волчьим шагом», по крайней мере, так такой способ передвижения называли в роду Свирка, несколько минут быстрого пешего хода сменялись таким же по времени бегом. Несколько часов спустя они были уже у цели, браслет безошибочно вывел друзей к одинокой скале в глубине лесной чащи. Таур, вынужденно взявший на себя роль командира их тройки, обошел казавшуюся монолитом возвышенность. Амулет подвел его к небольшому углублению в ровной каменной поверхности, приложив браслет, он ощутил, как она вздрогнула, будто живой человек от неожиданного прикосновения, и перед его глазами начал открываться узкий лаз, ведущий в тело скалы. Молодой волшебник сделал несколько шагов вперед и обнаружил проход, ведущий глубоко под землю, стены и потолок сразу напомнили ему тоннель, через который они уходили из Убежища. Таур не стал тратить время на размышления и обернувшись к образовавшемуся проёму позвал спутников. Как только те вошли, он опять приложил браслет к камню и уже без особого удивления увидел, как за ними вновь образуется глухая перемычка. Юноша зажег уже ставший привычным огонек и с любопытством огляделся. Пологий спуск не отличался шириной, на первый взгляд в нем с удобством могло идти два человека, по бокам виднелись крепления для факелов, но все они были пусты. Воздух был сухим и каким-то безжизненным, а тонкий слой пыли на полу указывал на то, что прошло много лет, с тех пор как здесь проходило живое существо. Прежде чем продолжить путь, а посовещавшись, друзья решили за остаток дня удалиться на как можно большее расстояние от входа, они остановились на небольшой отдых. Достав припасы и запивая их простой водой, троица обсуждала дальнейшие планы, но окончательно всё должно было стать ясно после прочтения бумаг, которые Тауру дал учитель. Несмотря ни на что, в душе молодого человека крепла надежда, что наставник выживет и в очередной раз оставит церковников в дураках. Они уже собирались, когда вдруг неожиданная боль пронзила всё его тело, в сердце как будто лопнула туго натянутая струна и с печальным звоном растворилась, оставив тяжелую, вязкую пустоту. Арет погиб, он понял это без каких-либо сомнений и колебаний, связь, образовавшаяся между старым магом и его юным учеником, оборвалась. Таур прерывающимся голосом сообщил об этом остальным. Несколько минут прошли в напряженном молчании, а потом Лика тихонька запела:

Грады, троны и славы Этой Земли, Как полевые травы, На день взросли. Вновь цветы расцветают, Радуя глаз, Вновь города из руин возникают На миг, на час. И цветок чуть расцветший Слышал едва ль, Про годины прошедшей Свет и печаль, Но в блаженстве незнанья Гордый цветок Мнит в семидневное существованье Вечным свой срок. Смертным велит, жалея Вечный закон Быть цветка не умнее, Верить, как он. В самый час погребенья, Идя на суд, Тень скажет, прощаясь с тенью: «Гляди, продолжен наш труд! [52]

— Хорошие слова! — грустно произнес ящер, — Почему лучшие всегда уходят первыми? Когда мы познакомились, я подумал, что почти всё, что у нас говорится плохого о людях — неправда! Ведь, если среди них есть такие мудрецы, значит не всё еще потеряно, и мы сможем найти общий язык. Мне жаль, что его не стало и мне будет его не хватать.

— Мне тоже, — отозвалась девушка, — Я обязана ему жизнью, а для нашего народа это долг, который невозможно выплатить, не совершив того же самого.

— Я думаю, единственное, чего бы он хотел, чтобы наше дело завершилось успехом! — юноша, которого уже нельзя было назвать учеником, смахнул набежавшие слезы, — И мы справимся, какой бы ценой это нам не далось!

— Мы справимся! — эхом повторили друзья.

Они постояли еще некоторое время, безмолвно отдавая дань памяти ушедшему, а затем двинулись в тоннель. Как бы ни хотелось всем троим уйти как можно дальше, усталость все-таки взяла своё. Сил хватило на час с небольшим, и обнаружив зал с бьющим из пола источником, окруженным каменной кладкой в форме круга, отряд остановился на ночлег. Таур сразу же взялся за бумаги, предоставив остальным заботиться об обустройстве лежанок и приготовлении пищи. Вставать решили, как можно раньше с тем, чтобы оказаться в столице рано утром. Развернув свитки молодой человек погрузился в чтение.

«Мальчик мой, позволь мне так тебя называть, ведь ты стал для меня как сын, которого у меня никогда не было. Я очень многое не смог рассказать тебе, сначала ты был не готов, а потом просто не было времени, сам знаешь наше путешествие нельзя назвать лёгкой прогулкой. Я пишу тебе с тяжелым сердцем, моя дорога подходит к концу, я чувствую это, а значит скоро мне уходить туда откуда еще никто не возвращался. Тебе продолжать то, что мы начали, и мне бы хотелось, чтобы ты шел вперед с открытыми глазами. Прежде всего о самом насущном. Когда попадете в катакомбы, можете чувствовать себя в безопасности. Никто не сможет проникнуть в них, не обладая магической силой и не имея при себе амулет. А с той меткой, которую я тебе поставил, ты будешь защищен и от других опасностей подземелий. Церковь много лет пыталась проникнуть туда, но, насколько мне известно, так и не добилась успеха. Я нарисовал вам карту, по которой вы без труда доберетесь до нужного места в городе. Запомни, вам нужен дом брата Эдера, не удивляйся, я тебе говорил, что далеко не вся верхушка Братьев, также слепа в своём фанатизме, как Первосвященник и его прихвостни. Эдеру есть, что поведать тебе, и я не считаю себя вправе опережать события. Теперь хочу сказать об одном эпизоде, который мы прошли вместе. Помнишь могилу Кортеуса? Тогда я не стал объяснять то, что услышал. Вы не поняли вторую часть его речи, да и мало кто мог её понять, ведь он говорил на изначальным языке наших предков, ныне полностью забытом. Дело в том, что Кортеус был провидцем, это очень редкий дар, он проявляется среди магов еще реже, чем маги появляются среди людей. Мало что сохранилось из его пророчеств, и мне даже в голову не приходило, что одно из них может относиться ко всем нам. К тому от того текста, о котором идёт речь остались только смутные упоминания в других книгах. Кортеус же озвучил полный текст. Вот его дословный перевод:

И придут трое встретившись вопреки всему, И не будет никто из них знать истину о своем рождении, И будет их вести тот, кто потерял всё, выбрав свою судьбу, И лишь один дойдёт до конца, когда придет время крови, И будет его победа, во сто крат страшнее поражения.

Как видишь, слова не отличаются ясностью, и я бы не обратил внимания на них, если бы не несколько обстоятельств. Во-первых, вас действительно трое, и вы все храните немало тайн в своем прошлом. Во-вторых, я действительно потерял всё и это был мой выбор. К тому же Кортеус явно что-то знал или опирался на неизвестные нам предсказания, когда делал свой секретный ход и именно поэтому оставил нам это сообщение. На самом деле у меня до сих пор есть некоторые сомнения, но я считаю, что должен об этом знать. Береги своих друзей как зеницу ока. Ваш союз, сложившийся так странно очень важен сейчас, поскольку показывает, что разногласия, легшие между нашими народами вполне преодолимы. К тому же мне не дает покоя столь мрачная концовка текста. Мальчик мой, при всём при этом я заклинаю тебя, не придавай всем этим предсказаниям и пророчествам слишком большое значение. Человек в силах изменить свою судьбу, мы все дети Сотворившего, и Он дал нам самое главное — свободу воли, и только мы сами решаем плыть ли по течению или самим распоряжаться своей жизнью. Видящий будущее не предопределяет, а предостерегает. Поверь, я прожил очень долгую жизнь и знаю, о чем говорю. Остальное тебе расскажет Эдер.

P.S. Я научил тебя всему, что может дать Мастер. Ищи дорогу и ответы внутри себя. Ты уже можешь творить сам, остался один шаг.

P.P.S. Ты очень, очень похож на свою мать, малыш.

Прощай, твой друг и учитель Арет.

Таур закончил чтение и улегся на свое место около родника. Подложив руки под голову, он смотрел на потолок, слегка освещенный его магическим светлячком, поддержание которого уже не требовало от него никаких осознанных усилий. Мыслей не было. Хотелось просто лежать, рассматривать прихотливый узор трещин, слышать спокойное дыхание спящих друзей и не думать ни о каких загадках, туманных предсказаниях и предстоящих проблемах. Человек не может долго находиться в состоянии внутреннего молчания вот и сейчас в голове юноши начали мелькать смутные образы и воспоминания. Ему вновь виделся тот день, когда всё началось, находка браслета и последовавшие за этим события. Юноша задавался вопросом, а стоило ли тогда бежать, стоила ли та дорога, по которой он сейчас идёт смерти друзей и наставника, ставшего ему вторым отцом, и не мог найти ответа. Да еще и эти слова про его мать. Постепенно дрема смежила его веки.

Глава 20

Арет готовился к своему последнему бою. Шансов спастись не было, да он и не желал их. Жизнь мага намного длиннее жизни обычного человека, и волшебник в эти мгновения с гордостью понимал, что она была прожита не зря. У него было всё, что можно попросить у судьбы. Верные друзья, дело, которому он отдавал всего себя, была любовь, истинная, настоящая, которую он с гордостью пронес сквозь все эти годы, были ошибки, победы и поражения и из поражений он всегда извлекал больше, чем из побед. Единственное, чего ему не дал Сотворивший — это дети, но и тут жизнь напоследок дала ему шанс поучаствовать в судьбе ребенка, а потом и дать ему необходимые знания. Он знал чей это сын и любил его еще до их знакомства. Нет, всё было не зря, а много ли таких, кто находясь на Последней дороге сможет сказать про себя тоже самое? Эта мысль наполнила его гордостью. Осталось одно, уйти так, чтобы последние мгновения были под стать прошлому.

Бросив стирающее следы заклятье, он начал собирать разлитую в окружающем мире Силу. Теперь преследователи далеко не сразу смогут понять, как и куда исчезли его подопечные. Мысль о них вызвала слабую улыбку. Хорошие все-таки ребята. Пусть у них будет долгая и счастливая жизнь. Сила! Теперь не было необходимости экономить и думать о завтрашнем дне, сегодня ему потребуется всё без остатка. Арет обнажил меч и пустил через него входящий в него поток. По лезвию заплясали разноцветные искры. Красиво! Он вообще любил красоту во всех её проявлениях. Всё, пора остановится, иначе мощь, переполнявшая его может разорвать его тело. Еще одно заклинание, которое станет неприятным сюрпризом для нападающих и ожидание. Он почти торопил преследователей, стремясь окунуться в бешеный ритм схватки. Ревнители не заставили себя долго ждать. Первые всадники показались из-за поворота, за которым он их поджидал. Никто не мог ожидать, что в середине лета тропа будет покрыта слоем идеально ровного льда. Разъезжающиеся копыта, обиженное ржание, недоуменные крики людей и переплетение человеческих и лошадиных тел. Губы сами шепчут: «Приди ко мне, я исполню тебя медным шепотом струн». Выиграно несколько драгоценных минут и вот уже спешившиеся воины, ежесекундно подскальзываясь, идут к нему с оружием наизготовку:

Приди ко мне я наполню тебя чистотой своих рун Приди ко мне первой каплей дождя

Стена огня ревущей лавиной мчится от одинокой фигуры и снова крики, страшные стоны умирающих. Ветвистая молния бьёт в спины отступающим. Небольшая передышка и вновь атакующие собираются с силами и с муравьиным упорством переходят в новое наступление. Удар сжатого воздуха бессильно обтекает бесформенные балахоны церковников. «Ну что ж этого следовало ожидать! Но мы еще поборемся, милая, ты же гордишься мной сейчас?». Деревья, словно срезанные косой невидимого великана, валятся на опешивших от неожиданности орденцев, но те переступая через погибших и с трудом продираясь через густые ветви не останавливаются:

Приди ко мне не зная меня. Приди ко мне и стань моим я

«Пришло время поиграть клинками, милая, ты только подожди, я скоро совсем!». Человек с явственно светящимся даже в солнечных лучах мечом бросается вперед и начинает какой-то невообразимый, с трудом поддающийся осмыслению танец. Танец, несущий смерть всем, кто оказывается в досягаемости танцующего:

Неси свой свет тому, кто, ослеп живя в темноте. Задай вопрос и не жди ответ, ответа здесь нет. Неси свой свет и забудь обо всем.

Кажется, что он бессмертен и не знает, что такое усталость, кажется, что еще чуть-чуть и десятки отступят перед яростью и мастерством одного, но это только кажется, нет предела силе человеческого духа, но есть предел человеческим силам. «Подожди, родная, мне остался еще один куплет, всего лишь один…». Вот один клинок слегка касается его, второй, третий:

Сердце мое, но нет больше зла. В ладонях твоих сирень расцвела. Это знак подан мне, что родиться пора

«Я допел, любимая, допел, иду к тебе. Прощайте все…». Таур вскинулся ото сна и недоуменно затряс головой. Сколько же прошло времени? Судя по тому, что друзья всё еще спят не так уж и много. Что за яркий и такой реальный сон? Или это вовсе не сон? Нет, это не может быть сновидением! Каким-то образом учитель смог передать ему свои последние мгновения. Он будет всегда это помнить! А сейчас пора всех будить, по его ощущениям скоро должно было наступить утро.

Юноша не стал рассказывать остальным о том, что увидел во сне. Он просто чувствовал, что так будет правильно. Карта не подвела и не прошло и нескольких часов, как они оказались у лестницы, ведущей на поверхность. Таур еще раз внимательно осмотрел себя и друзей. Прежде всего было необходимо переодеться и привести себя в порядок. В городе уже должно было светать, и не было никакой нужды рисковать и попадаться горожанам на глаза в неподобающем виде. Все по очереди переоделись, особое внимание, уделяя скрытности оружия. Насколько помнил молодой волшебник, открытое ношение любых смертоубийственных предметов было в столице строжайше запрещено. За нарушение этого закона полагался или гигантский штраф, или тюремное заключение. Денег у них было достаточно, но в любом случае это привлекло бы к группе ненужное внимание. На данный момент задача была очень проста, как можно быстрее добраться до указанного Аретом дома. Еще раз оглядев спутников и убедившись, что всё в порядке Таур повторил уже знакомый по входу ритуал с каменным блоком, венчавшим собой лестничный пролёт. Камень послушно разошелся и юный маг, глубоко вздохнув первым вошел в образовавшийся проём. За ним бесшумными тенями прошли Лика и Свирк. Троица оказалась в подвале, тускло освещаемом из крохотного оконца под самым потолком, вокруг всё было уставлено пузатыми бочками высотой в половину человеческого роста, одуряюще пахло копченым окороком и сырами. Несмотря на то, что путники с утра прикончили припасы, взятые из Эйда и были сыты, окружающее великолепие вызывало голодное слюноотделение. В дальнем конце помещения Лика, меньше подверженная кулинарным соблазнам, нашла дверь, о чем не замедлила ехидно сообщить товарищам. Дверь была заперта на засов с обратной стороны, что моментально определил Таур, однако, особой беды в этом он не видел. Из осторожности выждав несколько минут и внимательно прислушиваясь к происходящему, он пустил слабенькое заклятье, и воздух сделавшись продолжением его руки сам поднял щеколду. Миновав еще одну лестницу они оказались в зале трактира. Судя по всему, рассвет только-только вступил в свои права и помещение, в другое время суток, шумное и наполненное народом, оказалось абсолютно пустым. Не искушая судьбу, друзья быстро прошмыгнули его и аккуратно закрыв за собой дверь вышли на улицу. Наконец то они были в столице.

Глава 21

Несмотря на ранний час на улице было достаточно много людей. По крайней мере, так казалось друзьям, отвыкшим от большого скопления народа за время своих странствий. Их булочных несло одуряющим ароматом свежего печева, особо ретивые торговцы выкладывали на прилавки свежий товар, разнообразно одетые люди спешили по каким-то своим, только им известным делам. Трое друзей никак не выделялись на общем фоне утренней суеты. Вообще столица поражала воображение, извилистые улочки обрамлялись домами самых разных форм и расцветок, но при этом оставляли впечатление единого стиля и гармонии. Строения перемежались скверами и уютными площадями с неизменными фонтанами посередине. А еще вокруг была чистота, ни единая соринка или пятнышко грязи не омрачали серые, вымощенные гранитом мостовые. Город был красив, но в его красоте проскальзывала нотка грусти, слишком много заколоченных окон слепыми глазницами смотрели на проходящего мимо человека.

До нужного им здания они добрались безо всяких неприятностей, что даже насторожило Таура, привыкшего за последнее время к тому, что неприятные сюрпризы стали неотъемлемой частью их жизни. Дом Эдера никак не походил на жилище одного из иерархов церкви, он скорее подошел бы зажиточному горожанину или средней руки купцу. Ничем не примечательный оштукатуренный фасад выкрашенный в желтый цвет был увит побегами дикого винограда, тяжелая дубовая дверь с медным кольцом вместо ручки, два этажа с узкими бойницами окон, крохотный аккуратно выстриженный газон под ними и никакой охраны. Решив понаблюдать некоторое время прежде чем предпринимать какие-либо действия товарищи расположились на стоящей неподалеку скамейке. Долгое время ничего не происходило и молодой человек уже начал нервничать, что они привлекают к себе ненужное внимание. Когда он уже был готов к тому, чтобы просто подойти и открыто постучать в дверь, хоть это и казалось верхом глупости, дубовое полотно с тихим скрежетом отворилось и из неё вышел юноша в простой черной сутане и осмотревшись по сторонам направился в их сторону.

— Вы, наверное, к его священству Эдеру? — спросил он, — Его священство предупреждал, что к нему могут приехать друзья с провинции и просил проследить, если кто будет около дома и стесняться подойти. Правда он про четверых говорил, но вы очень похожи описанию Меня Валидом зовут.

— Да, вы не ошиблись, просто один из нас будет позже, — Таур решил, что не стоит посвящать в дела отряда незнакомца, и представившись последовал за словоохотливым проводником.

За то краткое время, которое потребовалось им, чтобы пересечь улицу и войти в дом Таур с друзьями оказался обладателем массы самых разнообразных сведений о жизни Тайреста и его обитателей. Единственной темой, которой не коснулся Валид, была сам церковь.

За дверью оказалась прихожая, отделанная тёмным деревом с рядом вешалок, где им было предложено оставить верхнюю одежду. Далее находился небольшой холл в углу которого располагалась кладовая, где им пришлось расстаться с оружием и вещами. Заметив, как дернулась на это предложение Лика, молодой маг незаметно отрицательно качнул головой. Сейчас явно был не тот момент, когда можно вступать в лишние споры. Вернувшись в холл, Валид повёл их на второй этаж, где и обитал хозяин покоев. Первым оказавшись около входа в кабинет, Валид отстучал отрывистую дробь по стене и, извинившись, удалился. Повисла неловкая пауза, прерванная громким возгласом: «Войдите!».

Первым, что бросалось в глаза посетителю, был огромный стол, содержавшийся в идеальном порядке. Чувствовалось, что каждая вещь на этой громадной полированной поверхности знала своё место и всегда при надобности оказывалась под рукой. Его священство сидел уткнувшись носом в папку с толстой кипой бумаг и внимательно изучал их. Как только гости вошли, он поднял глаза и начал не торопясь их рассматривать. Лицо святого брата показалось Тауру смутно знакомым, но он сразу отбросил эту мысль, поскольку нигде и никак они встретиться раньше не могли. Внешность Эдера заслуживала особого внимания. Высокий лоб, русые, чуть тронутые сединой волосы, выдвинутый вперед подбородок, особенно же выделялись глаза, цепкие, умные, смотрящие на мир с хитринкой и лёгкой насмешкой.

— Ну что ж рад вас приветствовать у себя дома. Рад, что вы наконец добрались. Здесь вы в полной безопасности. Все дела предлагаю перенести на вечер, а сейчас отдыхайте. Единственное, что я бы хотел выяснить где Арет? Мне сообщали, что он должен вас сопровождать.

Таур глубоко вздохнул и обернувшись к друзьям, словно ища у них безмолвной поддержки начал рассказ. По мере того как он говорил хозяин кабинета мрачнел буквально на глазах. Когда же в своём рассказе юноша дошел до своего сна Эдер хрипло выругался и не в силах скрыть эмоции встал с кресла и начал мерять шагами комнату. Дослушав он молча взял колокольчик, и звоном вызвал слугу.

— Идите отдыхать, вас проводят в ваши комнаты. Мне нужно всё обдумать, а вечером решим, что делать дальше. Обед подадут примерно через пару часов.

Время до вечера пролетело совершенно незаметно. Напряжение и испытания последних дней истощило силы, и сейчас оказавшись в относительной безопасности каждый хотел только одного — выспаться и хоть ненадолго оставить проблемы и трудности. Святой Брат выделил каждому из гостей по отдельной комнате, в которой было всё необходимое для комфортного ничегонеделанья. Молчаливые, вышколенные слуги в оговоренное время принесли простую, но очень вкусную еду и после этого друзей никто не тревожил до самого вечера.

Уже стемнело, когда отряд вновь собрался в том же самом кабинете. Эдер был сосредоточен, даже смешинка так запомнившаяся по первой встрече куда-то делась до лучших времен, уступив место задумчивости и тревоге. Беседу, как и полагается начал хозяин. Осведомившись о самочувствии гостей, он сразу же взял бразды правления разговором в свои руки.

— Сразу скажу, большую часть ваших приключений я знаю. У нас давно налажена связь с Убежищем, поэтому подробные сведения о вас я получил сразу после того как вы его покинули. Остальное вы рассказали по прибытии. Предлагаю сразу перейти к сути, а потом вы зададите вопросы.

Дождавшись утвердительных кивков товарищей, Эдер продолжил.

— История, в которую мы с вами попали, уходит корнями далеко в прошлое. Арет, да пребудет его душа в Мире, должен был немного просветить вас об истинном положении дел. Я пришел в Церковь по зову души более двадцати лет назад. Тогда всё казалось очень простым. Есть светлая сторона, за которую стоит бороться и есть все остальные так или иначе мешающие праведному делу. Стаи Нечистых и Проклятые — два врага, которых нужно остановить любой ценой за это не жалко ничего даже самой жизни. Так прошло пару лет, пока я не начал замечать, что всё далеко не так просто. Мы сдавали свои позиции и это становилось всё более и более очевидным. Да процесс был очень медленным и практически незаметным внешне, но изнутри, изнутри всё было ясным. К власти приходили фанатики, не признающие и не терпящие перемен, а мы терпели поражение за поражением в боях со Стаями, телами своих воинов удерживая рубежи. В армию стали забирать всех подряд только, чтобы заткнуть бреши в обороне. Я это понимал и вокруг меня потихоньку собирался круг единомышленников, понимающих, что так дальше продолжаться не может. Но мы ничего не могли предпринять, нас было слишком мало, чтобы выступить открыто. Потом на одном из заданий судьба свела меня с Аретом. Беседы с ним во многом перевернули моё мировоззрение. Почти двадцать лет мы работали над заговором и его помощь была неоценима, сколько раз мы были на грани провала, но сейчас всё готово. В случае переворота нас поддержат очень многие, как в армии, так и иерархи. Нам нужен был последний штрих, и вы как раз тот ключ, который поможет нам всё изменить.

Свирк, до этого молча слушавший хозяина встрепенулся, и забыв про молчаливую договоренность сначала полностью выслушать Эдера, а потом уже задавать вопросы спросил.

— Слушайте, я не понимаю, что мы втроем можем сделать? Ладно Таур начинающий маг, Лика прекрасный воин, я неплохо метаю ножи, но это капля в море! Нам удалось победить в нескольких схватках, но если бы не Арет, нас раздавили бы в считанные мгновения. Его теперь нет, и я не понимаю, что делать дальше!

Нечто подобное уже давно крутилось в сознании и молодого человека и Многоликой. Три пары глаз вопросительно уставились на святого брата.

— Что ж я понимаю ваше нетерпение. И ответ очень прост. Как я ужи говорил вы ключ. Несмотря на поддержку многих иерархов и собранные силы штурмовать дворец Первосвященника в лоб будет полным безумием. Он фанатик, но фанатик, помешанный на собственной безопасности и через его охрану пробиться будет крайне тяжело, его личная гвардия подобрана из наиболее узколобых представителей церкви и там у нас нет никаких зацепок. Единственная возможность атаковать изнутри, но за все эти годы все тайные ходы во дворец были перекрыты. Все, за исключением одного, но он запечатан еще во времена, когда существовал Союз Трех Рас. Его может открыть только маг в присутствии двух союзников. Глисса и Многоликой и в этом наш шанс. Ход давным-давно забыт за ненадобностью, я сам о нём узнал совершенно случайно, когда рылся в старых, заброшенных архивах. После того как Союз распался не могло быть и речи о том, чтобы допустить во дворец бывших соратников и память о нем стерлась со временем и это наш единственный шанс.

— И всё же я не понимаю, даже если у нас получится открыть эту лазейку, то втроем мы вряд ли справимся! — вступила в разговор Лика всем своим видом высказывая недоверие столь ненадежному плану.

Таур же молчал, он вообще не был уверен в своей способности справится с заслоном поставленным древними магами, ему было до них очень и очень далеко, и строить все планы в расчете на его познания казалось ему мягко говоря неразумным.

— Конечно, никто вас не будет принуждать идти в самоубийственную атаку против всей дворцовой охраны. Ваша задача только снять печать. В бой вступят верные нам воины, вы же можете присоединиться, а можете просто оставаться на месте, следя за проходом. То, что вы добрались сюда это уже чудо, и не стоит искушать судьбу лишний раз.

Юный маг переглянулся с друзьями и нехотя покачал головой.

— Мы слишком долго и трудно шли к этому, чтобы сейчас оставаться в стороне. Да и Арет вряд ли бы одобрил, если бы мы остановимся в шаге от цели. Мы пойдем с вами, надеюсь маг и два воина не будут лишними.

— Что ж это ваш выбор. Не скрою я рад ему. Может именно ваша троица станет той каплей, которая перетянет весы удачи на нашу сторону!

Остаток вечера прошел в обсуждении деталей. Вскоре к ним присоединился высокий, грузный, совершенно седой мужчина лет пятидесяти по имени Рэмси, оказавшийся начальником городской стражи, и глава городского гарнизона Добрен. На стол легли карты, схемы и планы. Наскоро набрасывались варианты и сразу же отбрасывались. Троица не участвовала в общем разговоре. Из них только Лика имела какой-никакой опыт руководства, да и то он относился к совершенно другой сфере и её знания вряд ли могли помочь в захвате дворца. Выступление назначили на послезавтра. Первыми в бой должны были вступить в бой стражники, они должны были атаковать центральные и двое вспомогательных ворот и привлечь к себе всё внимание обороняющихся, а потом отступить к окраинам города. Лучшие же части гарнизона вместе с Эдером и товарищами юного мага, как только основные силы обороняющихся втянутся в сражение проникают в резиденцию Первосвященника и не отвлекаясь ни на что идут на захват церковного владыки. Следующий день было решено посвятить окончательной подготовке. Совещание закончилось заполночь. Соратники Его Священства уже давно разошлись. Трое друзей выпив с иерархом несколько бокалов густого, терпкого вина также собирались по своим покоям, когда Эдер неожиданно попросил Таура остаться. Молодой человек не ощущал особой усталости благодаря дневному отдыху, ему скорее хотелось просто побыть одному и в тишине еще раз вспомнить уроки учителя, но не откликнуться на прямую просьбу человека, от которого сейчас зависела их судьба, он не мог. Налив себе еще вина, и закрыв за товарищами дверь, он уселся напротив Святого Брата и приготовился к еще одному долгому разговору.

Глава 22

Эдер, еще недавно излучавший энергию и уверенность в благополучном исходе их предприятия, внезапно как будто потух. Он подошел к камину и достаточно долго возился с растопкой, потом бросил в разгорающееся пламя бумаги, оставшиеся после обсуждения, достал еще один пузатый кувшин из секретера и наконец занял свое привычное место за столом. Тауру стало любопытно, поведение хозяина кабинета никак не вязалось с тем первым впечатлением, сложившимся у него в течение этого суматошного дня.

— Таур, — нерешительно начал священник, — Знаешь, я не всё рассказал тебе сегодня. Просто мне кажется, что это ты должен узнать от меня лично, а уже потом решать стоит ли говорить об этом своим друзьям. Наверное, нужно начать с того самого задания, на котором произошло моё знакомство с магами. Это был обычный рейд по зачистке территории. От наших осведомителей пришла информация, что около Скалистых гор происходит что-то странное, появились какие-то люди творящие необычные вещи. Сигнальные амулеты почему-то молчали, и на дознание было выслано два полных патруля. Нет смысла сейчас подробно останавливаться на наших поисках, скажу только, что в конце концов мы напали на след Проклятых. Долго же мы их выслеживали, только спустя два месяца определили где было их логово. Единственное, что меня тогда насторожило, что они вовсе не вредили никому, а наоборот при случае помогали местным это никак не вязалось с тем, что нам рассказывали в орденских школах. Помниться я тогда подумал, что это просто способ втереться в доверие. Их было всего трое один мужчина и две женщины. Я вижу этот день как наяву и поныне, была яркая солнечная погода, одно из тех, чудесных мгновений, что бывают перед самым сезоном Бурь, когда солнце еще не хочет отдавать свои позиции хмурым дождевым облакам. Мы выехали спозаранку, надеясь застать их врасплох, что нам и удалось, но, несмотря на неожиданность, драка была жаркой. Когда мы смогли, наконец, их повязать, на ногах оставалось меньше половины бойцов. К сожалению, одна из женщин погибла, от клинка в сердце не спасает никакое волшебство! Я помню, как мы с командиров второй группы зашли в сарай, где держали пленников, а потом я увидел её. Она была прекрасна даже измазанная в грязи и с синяками на пол лица, и я понял, что пропал! Девушку звали Лейрия, а мужчину Аретом. Как потом выяснилось, в тот злосчастный день мы убили его жену. До сих пор не могу себе этого простить! Мы что-то спрашивали, они что-то отвечали, а я смотрел на Лейрию и не мог отвести глаз. Нашим отрядам нужно было оправиться от ран, многие не выдержали бы обратной дороги. Мы задержались примерно на неделю, только отправив гонца с известиями. А вечерами, я как старший выгонял подчиненных и вёл с пленниками долгие беседы. Я полюбил эту девушку, кстати, Арет оказался ей сводным братом. Долг и любовь вели непрестанную войну и любовь победила, о чем я не жалею до сих пор.

Эдер чуть дрожащими руками налил себе полный бокал и залпом осушил его. Скованный в начале, теперь он выглядел совсем другим. Глаза его сияли, на щеках играл лихорадочный румянец, священник жил тем, что он рассказывал и его слова, произнесенные с неподдельной страстью, захватывали и вели за собой, в то прошлое, которое было для него всё еще настоящим.

— Мы разговаривали обо всём и эти люди тогда открыли мне глаза на то, что в действительности происходит. Когда мы уже возвращались обратно, на одном из привалов мне удалось устроить им побег. Арет на прощание сказал, что прощает меня, ведь искреннее раскаяние и исправление ошибок даёт право на еще один шанс. Я не представляю до сих пор, чего это ему стоило, ведь я так и не смог простить, когда подобное произошло со мной. Мы договорились держать связь и встречаться, как только позволят обстоятельства. Ты не можешь себе представить, как я ждал этих встреч, ведь там была она. Арет тогда, глядя на нас сочинил в память о жене песню, про медные струны, не знаю пел ли он её тебе. Именно с того момента я начал составлять заговор с целью сместить Первосвященника и изменить политику Орденов в отношении волшебства. У меня была цель, ведь так мы смогли бы быть вместе. Лейрия ответила на моё чувство и у меня выросли крылья, мы часто виделись в одной из таверн в тихом городке на берегу моря, какие же там были вкусные устрицы, она их просто обожала! Хозяин заведения был мне многим обязан и никому не говорил о нашей связи. Моё влияние постепенно росло, я обзаводился верными людьми, ты знаешь двоих из них. Нолд и Гэмзи, мои старые боевые товарищи. Сколько нечистых пало под нашими клинками!

Таур встрепенулся при упоминании знакомых имён, но решил не перебивать говорившего, каким-то шестым чувством понимая, что нужно дослушать до конца эту странную исповедь.

— В один из дней Лейрия сказала мне, что мы ждём ребёнка. Этот момент навсегда останется самым счастливым в моей жизни! В положенный срок она родила мальчика, а Арет стал его официальным опекуном перед Сотворившим. Беда пришла совершенно неожиданно. Кто-то из моих подчиненных проболтался за чаркой вина о моих частых отлучках не тому, кому следовало. Началось расследование, но мне удалось самое главное я смог скрыть от дознавателей нашу любовь и дитя! Мальчика пришлось отправить с друзьями подальше от столицы, моя любимая сама передала им сверток с младенцем, а сама обходным путём направилась к месту встречи. Я же остался здесь в Тайресте, чтобы всеми силами препятствовать проведению расследования. Мне это удалось, я сбил ищеек со следа, а потом меня настигла страшная весть. Лейрия видимо очень торопилась забрать сына и по дороге наткнулась на группу Ревнителей, возвращавшихся с очередной проверки. В том бою она и погибла, оставив моё сердце разбитым, а нашего сына сиротой. Этот отряд возглавлял нынешний Первосвященник. Малыша пришлось оставить на самых окраинах протектората, где он находился под надёжным присмотром, а я принял решение закончить начатое дело и отомстить убийцам матери моего ребенка. Все они уже покинули этот мир за исключением одного и послезавтра, я надеюсь, мой счёт будет наконец закрыт. Я как мог следил за судьбой своего сына, но мне нельзя было общаться с ним, за мной следили и следят до сих пор. Видясь с ним я бы поставил под угрозу не только свою и его жизнь, но и жизни доверившихся мне людей. И вот этим утром он сам переступил порог моего дома! Я твой настоящий отец, Таур, постарайся, если сможешь простить и понять меня. Я сейчас смотрю на тебя и вижу Лейрию, ты так на неё похож!

В сердце юноши царил настоящий сумбур. Он сразу же и безоговорочно поверил в рассказанную историю. Много мелких деталей ранее, казавшихся ему странными, теперь получили своё объяснение. Его чисто внешняя несхожесть с Нолдом, редкие обмолвки Гэмзи и то внимание, которое он ему уделял, поведение Арета и его письмо, тот сон который ему приснился в катакомбах. Мозаика сложилась, но Таур абсолютно не представлял, что ему со всем этим делать.

— Сын, я не тороплю тебя, — Эдер, окончив свою повесть, внимательно смотрел на него, — Я понимаю, что у тебя сейчас всё перемешалось внутри. Иди сейчас к себе и постарайся уснуть. Завтра поговорим на свежую голову.

Молодой человек поднялся с места и мучительно пытался найти нужные слова.

— Не надо искать нужные фразы, малыш, — тихо, с грустью произнес хозяин кабинета, — Спокойной ночи, сынок!

Юноша подошел к двери и обернувшись на пороге в тон ответил.

— И тебе тоже спокойного сна, отец!

Уже выходя он услышал негромкий голос:

Закричал громогласно В сине-черную сонь На дворе моем красный И пернатый огонь. Ветер милый и вольный, Прилетевший с луны, Хлещет дерзко и больно По щекам тишины. И, вступая на кручи, Молодая заря Кормит жадные тучи Ячменем янтаря. В этот час я родился, В этот час и умру, И зато мне не снился Путь, ведущий к добру. И уста мои рады Целовать лишь одну, Ту, с которой не надо Улетать в вышину.[53]

Глава 22

Таур думал, что вряд ли в эту ночь сможет нормально отдохнуть. Беспрерывный поток событий, то, что он узнал за последнее время, услышанный вечером рассказ должны были надолго выбить его из колеи, однако ночь прошла на удивление спокойно. Выпитое ли вино или просто перенапряжение всех сил и физических, и духовных сказались на его состоянии, но тем не менее он погрузился в мир снов очень быстро и открыл глаза только когда в его комнату постучался слуга, принесший вкусный и обильный завтрак. Быстро расправившись с принесённым угощением, он решил проведать как дела у его товарищей. Накануне юный маг долго колебался стоит ли передавать им вчерашний разговор. Он так и не смог ответить себе на этот вопрос тогда, а с утра он проснулся с четким ощущением необходимости поведать друзьям правду, ведь в какой-то степени это касалось и их самих. Таур не слишком верил во всякие предсказания и пророчества, но не мог не отметить, что пока туманные слова древнего провидца, по крайней мере, в том, что касается его самого, не слишком расходились с действительностью. Может быть вместе они и смогут разобраться, что тут к чему. А как представится возможность надо будет переговорить на эту тему с отцом. Вечер же надо будет посвятить подготовки к завтрашнему штурму. Составив таким образом план на день, он отправился на поиски. Лика и Свирк обнаружились в общем зале, находившимся рядом с кабинетом Эдера, уютно устроившись в огромных, мягких креслах они вели неторопливый разговор за неизменной партией в скатч, столик расположенный между ними украшала изысканно выплетенная корзина с фруктами и выпечкой. Глядя на Многоликую и ящера вряд ли кто мог себе представить, что они находятся в центре враждебного города, где их поимка закончилась бы судьбой намного худшей чем смерть. Молодой волшебник присоединился к соратникам и некоторое время наблюдал за игрой, пытаясь придумать как лучше начать разговор. Не прошло десяти минут, как девушка, в очередной раз проиграв, с раздражением отодвинула от себя доску.

— Ты жульничаешь! — с тех пор как они покинули Убежище, эта парочка использовала любой момент для очередной бескровной схватки, Многоликая каждый раз терпела поражение, однако не желая признавать превосходство, глисса упорно стремилась к победе, — Я не знаю, как ты это делаешь, но тут явно дело нечисто!

— Я не жульничаю! — ехидно ответил её соперник, — Просто кое-кто не умеет играть! У нас скарш изучают с самого детства, поскольку он тренирует логику и память!

— Ты хочешь сказать, что у нас нет логики?

— Я не говорил этого! Почему ты всё время переиначиваешь мои слова? Недаром Мудрейший нам всегда говорил, что женщины любой твой поступок будут толковать как им выгодно, а не так как оно есть на самом деле!

Лика уже возмущенно набрала воздух в грудь, чтобы выдать ящеру всё, что она думает по поводу Мудрейших, Свирка, скарша и глупых предрассудков, касающихся женского пола, когда Таур, дабы прервать зарождающуюся ссору перебил её.

— Лика, потом доругаешь его. Мне нужно кое что вам рассказать.

Девушка гневно сверкнула глазами, однако сдержалась и внезапно успокоившись, махнула рукой, и он невольно залюбовался ей.

— Ладно, дэвоны с ним, давай говори, что там у тебя.

Собравшись с мыслями, Таур почти слово в слово передал то, что ему вчера поведал отец и поделился своими тревогами по поводу предсказания.

— Как вы думаете оно действительно может к нам относиться или не стоит забивать этим всем голову? — спросил вон в завершении своего длинного монолога.

— Вообще наши старики часто рассуждают о всяких пророчествах, но к единому мнению никогда не приходят, — задумчиво сказал Свирк, — Ты прав в том, что всё, с одной стороны, слишком туманно, а с другой вроде бы, есть совпадения. Я кстати, не знаю кто мой настоящий отец, а мама никогда мне про него не рассказывает. Говорит только, что он был великолепным бойцом и занимал высокое положение в Роде. Так что здесь тоже есть что-то общее…

— Ерунда — это всё, — авторитетно заявила Лика, — Во-первых я точно знаю своих родителей, во-вторых, то как мы живём определяет не какая то там Судьба, а клинок, который мы держим в руках, и сторона за которую мы сражаемся! Охотник сам выбирает свой путь, и никто кроме Вожака и собственной совести ему не указ! Не морочьте себе головы и думайте лучше о том, что нам предстоит завтра. Вот это действительно важно!

Они поспорили еще немного, но так и не пришли к общему мнению, единственное, что порадовало Таура, одно из условий не совпадало, а значит таинственное пророчество не про них. Юноше тоже не хотелось верить, что их дорога была предопределена с самого рождения, да и уж больно мрачным выглядело его окончание. Как это победа может быть хуже поражения? Нет уж, у них есть дело, и они его сделают хорошо! Так, чтобы как в сказках, все жили долго и счастливо! Успокоенный этими мыслями он со спокойной душой поболтал с товарищами о всяких пустяках. Вскоре их прервали сообщением, что хозяин дома зовёт всю компанию к себе на обед.

Эдер выглядел так, как будто ничего не произошло. Он весело рассказывал забавные случаи из своей богатой практики, шутил, не забывая подливать гостям вина, и вообще не касался тем связанных с предстоящими событиями. Легкая беседа, великолепный стол привели товарищей в умиротворенное расположение духа. Лишь в конце застолья церковный иерарх серьезным голосом попросил их после ужина присоединиться к нему для уточнения деталей и предупредил, что атака назначена на раннее утро, так что если им что-либо необходимо лучше сказать об этом сейчас. Вся компания ненадолго задумалась и начала озвучивать свои потребности, в основном это касалось одежды и легких, не стесняющих движения доспехов. В узких коридорах дворца, дополнительная лёгкая защита будет не лишней. Отяжелев после обильной трапезы троица разошлась на послеобеденный отдых, а через несколько часов им принесли заказанное. Вещи были крепким и добротными, а вот кольчугой в лучах солнечного света переливавшейся будто жидкое серебро, Таур долго любовался перед тем как решиться надеть. Она легла на плечи будто заботливая рука товарища, неся с собой уверенность и спокойствие. Примерка обновок и приведение в порядок оружия заняли весь остаток дня. Завтра от любой даже самой незначительной мелочи могло зависеть не только успех всего дела, но и сама жизнь. После ужина, пролетевшего совершенно незаметно, в кабинет Эдера набилось значительно больше народа чем вчера, и снова допоздна шла шлифовка всех нюансов. Таур было хотел остаться после совещания, чтобы поговорить с отцом, но тот неожиданно остановил его.

— Сынок, поверь, я сам ничего так больше не желаю, чем проводить с тобой как можно больше времени! Но у меня еще очень много дел, если всё сложится удачно я буду полностью в твоем распоряжении в любой момент!

Таур согласно кивнул. Испытания, через которые ему пришлось пройти приучили юношу ставить дело на первое место. Они коротко обнялись, и юноша направился к себе. Всё должно было решиться в ближайшие часы.

Глава. 23

В отличие от прошлой ночи молодой человек так и не смог уснуть. Слишком большая ответственность ложилась на его плечи, а он вовсе не был уверен в своих знаниях. По большому счету он был недоучкой, только вступившим на дорогу подлинного искусства, а то, что никаких сведений, кроме месторасположения хода и точки выхода не сохранилось, не добавляли ему оптимизма. На недавнюю просьбу предварительно посмотреть на дверь, которую ему предстояло открыть, было отвечено отказом. Отец тогда с сожалением пожал плечами и сказал, что это слишком опасно, так как район города, где находился вход, очень тщательно охраняется, и вылазка туда два дня подряд может привести к срыву всего плана. Впереди его ждала полная неизвестность.

Осторожный стук в дверь Таур воспринял с облегчением. Даже опасность, которая подстерегала их на каждом шагу была лучше ожидания. Всё было готово еще с вечера и для того, чтобы оказаться полностью готовым ему потребовалось всего лишь пара минут. В сопровождении непривычно молчаливого Валида юноша спустился вниз. В нижнем холле уже находился Эдер с тремя крепкими монахами, Лика и Свирк появились чуть позже. Лица всех присутствующих были серьезны и сосредоточены, лишь в глазах отца Таура время от времени мелькала торжествующая усмешка.

— Собратья, — обратился он ко всем, — Мы долго шли к этому дню. Сколько наших друзей отдали свои жизни, чтобы он наступил. Я не буду долго говорить, ведь если вы здесь, значит, ваш выбор уже сделан! Помните, что у нас нет права на ошибку! Ибо кто, если не мы!?

Слитный шепот повторил последнюю фразу священника, и друзья с секундной заминкой присоединись к общему хору. Всё что нужно было сказано, последние приготовления давно завершены и семь облаченных в темное фигур одна за другой покинули здание. На улице их ожидали две кареты, запряженные четверками лошадей. Заговорщики быстро расселись на заранее оговоренные места и тихий скрип тронувшихся с места экипажей возвестил начало мятежа.

Странное дело, стоило Тауру выйти из комнаты, как сомнения и страхи, терзавшие его всю ночь, куда-то улетучились. Он внимательно посмотрел на товарищей, в их взглядах была спокойная решимость, уверенность в собственных силах, и друг друге. Ощущение надежности, исходившие от них передалось и молодому волшебнику, не испытывая больше никаких колебаний он откинулся на спинку сиденья, рассматривая мелькавшие в окне темные силуэты домов.

— Стой, кто едет, и куда направляемся? — резкий окрик вывел его из задумчивого созерцания.

Осторожно выглянув из кареты, юноша увидел группу Ревнителей, перегородивших дорогу с помощью толстой балки, лежащей на треногах.

— Личный помощник Первосвященника Эдер, — раздался уверенный голос из идущей впереди кареты, — Сопровождаю особо опасных злоумышленников против веры в Узилище Скверны, для выяснения обстоятельств.

В этом и заключался план восставших. Сейчас с разных концов столицы в сторону городской тюрьмы, высокопарно называемой Узилищем Скверны, съезжались подобные им экипажи с мнимыми преступниками, замыслившими устроить покушение на самого Первосвященника. Ведомые хорошо знакомыми патрулям командирами они не могли вызвать никаких подозрений, несмотря на солидную охрану сопровождавшую часть из них. Нужный им дом, давно выкупленный Эдером, располагался как раз напротив темницы. Настоящий заговор подменялся мнимым, а утренняя атака на ворота, ведущие во дворец, должна была быть воспринята как жест отчаяния бунтовщиков, за ночь лишившихся всего руководства. Чтобы окончательно усыпить любые сомнения, часть верных отцу Таура людей действительно направлялась прямиком в лапы тюремщиков, впрочем, одна ночь, проведенная в застенках была ничтожной платой за успех, в случае же неудачи остальные присоединятся к узникам в течение нескольких дней. Наглость, неожиданность и точный расчет — именно на этом строился замысел заговорщиков. Естественно, никто не мог бы организовать такое дело за то время, пока друзья находились в Тайресте. Это было бы просто невозможно. Основные моменты были готовы уже давно, распределение людей и ресурсов началось еще в тот момент, когда отряд Арета еще только покидал Убежище. Эдер поддерживал с ним связь через голубиную почту. Суматоха, свидетелями которой оказались друзья, была вызвана скорее неизбежными накладками и неожиданностями, всегда возникающими при осуществлении любого даже самого подготовленного замысла.

Между тем, получив необходимые разъяснения, патруль споро поднял балку, освобождая проезд. Облегченно вздохнув, юноша задернул окошко занавеской и ободряюще улыбнулся Лике. Девушка вернула ему улыбку и подмигнула.

— Не переживай, я знаю, что ты справишься! Вот и наша ящерица такого же мнения, правда, Свирк?

— Не называй меня ящерицей, перевертыш! Наши предки гигантские Ящеры, а вовсе не эта мелюзга, бегающая по болотам!

Таур тихо рассмеялся. Редкий день, с тех пор как он начал путешествовать в этой странной компании проходил без шутливых пикировок между девушкой и глиссом. Что ж значит они действительно в полном порядке.

Экипаж мягко остановился и возница, спрыгнув с облучка открыл перед ними дверцу.

— Выходите быстрее, мы прибыли одни из первых, нужно освободить место для остальных!

Не прошло и нескольких секунд, как вся троица оказалась во дворе старого, заброшенного дома, а карета, с комфортом доставившая их до места назначения, уже сдавала назад в открытые ворота, торопясь успеть до появления вновь прибывающих заговорщиков. Эдер, уже стоявший около входа, приглашающее махнул им рукой. Дверь со скрипом отворилась, и они вошли внутрь. В нос ударил запах затхлости и сырости, даже не видя обветшалые стены, ориентируясь на одно обоняние сразу можно было сказать, что здесь никто не живет уже много лет.

— Я не отдавал распоряжение привести здесь всё в порядок, — несколько виновато произнес священник, — Не хотел привлекать к этому месту ненужное внимание. Пойдемте скорее вниз, здесь скоро будет слишком тесно.

Вчетвером они спустились по лестнице ведущей с первого этажа в неглубокий подвал. Подойдя к глухой на вид стене, отец Таура нажал по порядку на несколько кирпичей и внезапно что-то сдвинулось в глубине каменной кладки, с душераздирающим скрежетом перед ними открылся проход в помещение намного больше того, в котором они находились.

Вчетвером они спустились по лестнице ведущей с первого этажа в неглубокий подвал. Подойдя к глухой на вид стене, отец Таура нажал по порядку на несколько кирпичей, и внезапно что-то сдвинулось в глубине каменной кладки, с душераздирающим скрежетом перед ними открылся проход в помещение намного больше того, в котором они находились.

Зал был просто огромен, только проникнув в него друзья смогли оценить его истинные размеры. В нём с комфортом мог разместиться полноценный эскадрон Святой конницы с лошадьми и обозом. Сверху лился мягкий свет, пол покрывал затейливый узор, воздух оставлял во рту вкус только что прошедшей грозы, не единого пятнышка грязи не омрачало окружающую красоту. Войдя, молодой волшебник сразу ощутил биение мощнейших магических потоков.

— Постарайтесь разобраться с запечатанной дверью, а я пока займусь вновь прибывшими, — Эдер тщательно скрывал своё волнение и от этого его голос звучал сухо и безжизненно.

Таур всем свои существом ощущал переплетение сложнейших заклятий в самом центре. Его знаний хватало только на то, чтобы оценить невероятную по мастерству и вложенной силе работу неизвестного мастера. Нечто подобное он наблюдал в Убежище с её системой защиты, правда тут можно было сравнивать только масштабы заклинаний, до такой вязи энергетических линий творению Вейрена было очень далеко. Влекомый смутным предчувствием маг встал ровно посередине этого колдовского буйства, и прикрыл глаза открывая сознание. Яркий белый свет окружил его, в нем не было вражды, лишь настороженность и легкое любопытство. В нём признали своего, неожиданно понял он. Но для следующего шага не хватало какого-то завершающего штриха, открыв глаза он поманил к себе стоящих неподалеку товарищей. В лёгких почему-то не хватало воздуха для того, чтобы произнести вслух хоть одно слово. Когда те подошли, он обнял их за плечи, и вся группа застыла в напряженном ожидании. Личины, так долго верой и правдой служившие им, исчезли, открывая истинный облик ящера и Многоликой. Свет до этого момента мягкий, вдруг приобрел практически невыносимую для глаз интенсивность, дальняя от входа стена замерцала, и подернувшись на мгновение мелкой рябью исчезла, открыв широкий коридор.

— Вы сделали это! — ликующий голос отца, прозвучал для юноши болезненным колокольным звоном, он пошатнулся и если бы не стоящие рядом соратники упал бы на пол, — Что с тобой, сынок?

— Всё нормально, просто минутная слабость, — хрипло ответил Таур.

Только сейчас он обратил внимание на множество вооруженных людей, расположившихся вдоль стен и с удивлением и некоторой долей настороженности смотрящих на них. Эдер не стал терять время даром, резкая команда и быстро построившаяся колонна огромной, ощетинившейся сталью змеёй начала вползать в тоннель. Путь по подземному ходу занял около часа, отдохнув некоторое время в арьергарде, друзья переместились во главу отряда. Очутившись около очередной преграды, маг применил уже испытанный способ и вновь, казавшаяся несокрушимой стена не устояла перед столь необычным для нынешних времен союзом. Первая часть задачи была выполнена, никем не замеченные они проникли в резиденцию Первосвященника.

Глава 24

Будь их троица в одиночестве, они вряд ли смогли бы разобраться в этой мешанине галерей, лестниц и переходов. Отец Таура же уверенно вел подчиненных так, что за весь первый этаж они так никого и не встретили. Впрочем, это объяснялось не только прекрасным знанием дворца, поднявшись на второй уровень дворца, Эдер, позвав с собой Таура, Лику и Свирка подошел к ближайшему окну.

Бой за ворота был в самом разгаре. Решетки, преграждавшие путь на внутреннюю территорию, валялись на земле под ногами нападавших. Несмотря на ярость городской стражи, упорно старавшейся сломить сопротивление личной гвардии Первого Пастуха, было очевидно, что их порыв иссякает. В стройные ряды оборонявшихся постоянно тёк узкий поток подкреплений, а тёмные точки мертвых тел в беспорядке разбросанные перед ними свидетельствовали о больших потерях со стороны заговорщиков.

— Две, максимум три атаки и Рэмси будет отводить своих, — моментально оценил обстановку руководитель восставших, — Нам надо поспешить!

Удача, так долго шедшая с ними рука обо руку, отвернулась уже в через несколько поворотов коридора. Десяток орденцев нес караул в нескольких шагах от следующей двери. Они среагировали моментально, перегородив дорогу заговорщикам. Боя как такового не получилось, тихо тренькнули тетивы армейских арбалетов, способных прошить воина со щитом и в тяжелых доспехах с расстояния в сорок шагов и первый ряд был буквально сметен тяжелыми болтами. Второй ряд продержался немногим больше, чуть дольше тридцати ударов сердца, молнии Таура и подавляющее превосходство в численности не оставляли хлипкому заслону никаких надежд, но эти полминуты позволили командующему патрулем высокому Ревнителю ударить в висящий на стене гонг и подать сигнал тревоги.

До Приёмного Покоя, за которым и находилась обитель Главы Церкви оставалось совсем чуть-чуть и больше не заботясь о скрытности и осторожности отряд мятежников рванул вперед. Разрозненные очаги сопротивления, создаваемые выскакивавшими из соседствующих помещений Братьями, давились безо всякой жалости, выбрасываемыми из монолитного тела отряда группами, и не задерживали продвижение основных сил.

Не прошло и десяти минут, как бешеный бег прервался в богато изукрашенном, по размеру сходным с залом перехода помещении. Их уже ждали. Личные, особо доверенные телохранители Первого Пастуха, выстроили непрошибаемую на вид стену из щитов и хоть численность их заметно уступала нападавшим сразу становилось ясно, что предстоящая схватка не будет напоминать лёгкую прогулку.

— Уничтожить еретиков! — прозвучала громкая команда из-за спин обороняющихся, и стальной барьер качнулся вперед — Подмога уже близко!

— Бешеная крыса не стала прятаться в своей норе! Значит Преподобный здесь! — услышал Таур лихорадочный шепот отца.

Эдер выступил вперёд и громко прокричал.

— Эй, Велерий, хватит прятаться за чужими спинами! Довольно крови! Давай договоримся!

Железная стена сдвинулась, и из-за неё вышел огромный человек. Весь закованный в тяжелые доспехи, с полуторным обнаженным мечом в правой руке и небольшим цельнометаллическим щитом в левой, он выглядел настоящим гигантом в окружении карликов. Молодой волшебник пораженно застыл, в его воображении высший чин церкви должен был быть дряхлым, выжившим из ума стариком. Действительность полностью опровергла его ожидания. Подавляющая своими размерами фигура сделала несколько шагов и откинула забрала глухого шлема. На вид Велерию было лет сорок пять, также, как и вождю восставших, движения выдавали в нём опытного бойца, выходившего победителем из многих схваток. Серые, холодные как лёд глаза внимательно осмотрели противников.

— Эдер, а я гадал откуда гниль среди нас! Не надейся на лёгкую смерть, когда тебя выведут для казни ты будешь благодарить Сотворившего, за то, что жизнь твоя подошла к концу!

— Ты всегда любил красивые слова и мучения других, Велерий, — спокойно ответил отец Таура, — Нас намного больше и даже твои хваленые Барсы[54] не смогут продержаться слишком долго! Я предлагаю тебе поединок. Пусть меч решит, кто из нас прав!

— Поединок с тобой, что ж это может позабавить меня! Но когда я тебя убью, твои приспешники должны сложить оружие и смиренно дождаться праведного суда!

— Я отдам этот приказ, но и твои воины должны сделать то же самое!

Великан гулко расхохотался.

— Ты глуп, если не понимаешь, что у тебя нет ни единого шанса! Хорошо, Барсы, если этот выкормыш Проклятых сможет меня одолеть, не оказывайте сопротивления!

Молодой маг не верил своим ушам, происходящее напоминало ему дурную пьеску, из разряда тех, что раз в несколько месяцев играли в Рыбном труппы бродячих актеров. Финал был, на его взгляд, таким же предсказуемым, как и там. Эдер, в своей легкой кольчуге, вооруженный только клинком длинной чуть больше человеческой руки и коротким кинжалом, вряд ли мог что-либо противопоставить закованному в латы Первосвященнику. Он уже хотел вмешаться, попытаться отговорить от безумного поступка, но, встретившись глазами с отцом, остановился. Уверенность, решимость идти до конца всё было в этом взгляде, всё кроме страха поражения. Поединщики начали медленно двигаться навстречу друг с другом.

— Два лучших меча Эйдола! — услышал Таур совсем молодой возбужденный голос за своей спиной, но не стал оборачиваться, всё его внимание было приковано к маленькой, на фоне противника, фигуре человека, ставшего ему таким близким за эти три дня.

Бой начался с молниеносного выпада Велерия. Эдер даже не стал блокировать намного более тяжелый, чем его собственный, меч. Начав двигаться одновременно с врагом, он, пригнувшись просто шагнул в сторону. Сразу же последовал еще один мощный удар, на этот раз пойманный косо подставленным лезвием. Попытка провести контратаку увязла в подставленном щите. После первого размена, возникла небольшая пауза, Противники медленно кружились друг напротив друга, словно в старинном танце, выискивая слабые места. И вновь первым не выдержал Велерий. Серия ударов, каждый из которых мог стать для его оппонента последним, была проведена на высочайшей скорости, но его соперник оказался еще быстрее. Клинки сталкивались издавая металлический лязг, но так и не могли добраться до вожделенной плоти. Новая сшибка, в которой первый раз за поединок атаковал Эдер. В середине сложнейшей комбинации ему удалось пробить защиту, но удар, пришедшийся вскользь не смог пробить сталь доспехов. Разведка закончилась и теперь бойцы сражались в полную силу, не давая друг другу ни единой секунды на отдых. На время воцарилось шаткое равновесие, всем было ясно, что одна ошибка может решить всё и её чуть не допустил отец Таура. Ему не хватило каких долей секунды, чтобы уйти от опасной контратаки, клинок Первосвященника взрезал прочную кольчугу, словно лист бумаги и коснулся бока. Эдер отскочил разрывая дистанцию, а гигант победно вскинул меч.

— Ты лучше махаешь своей железкой, чем я ожидал! Но теперь ты труп! — торжествующе взревел он.

Глава восставших, не отвечая, приложил руку к боку и взглянул на неё, перчатка окрасилась в красный цвет. На мгновение прикрыв глаза, он что-то прошептал про себя. Поединок должен был закончиться в ближайшие минуты, иначе Эдер просто упадет от потери крови. То, что произошло потом навсегда осталось в памяти всех присутствующих. Всего себя вложил лидер восставших в последнюю схватку. Тауру даже послышалось, как рядом восхищенно вздохнула Лика, но он не мог отвлекаться. Весь мир сейчас сосредоточился для него в стремительной пляске двух не уступающих друг другу бойцов. Мгновения шли, а Велерий, хоть и с огромным трудом отражал все выпады соперника. Казалось, вот еще секунда и нападавший не выдержит такого темпа, и тут Эдер в прыжке буквально насадил себя на меч противника, одновременно вбивая острейшее лезвие в узкую щель забрала Первосвященника. Два тела рухнули на каменную мозаику пола. Оба строя уже сорвались с места, направляясь каждый к своему предводителю, когда отец Таура пошевелился и привстав на одно колено с диким криком вырвал из плеча застрявший там вражеский клинок.

Неведомым образом, он заставил израненное тело подняться на ноги и покачиваясь произнес:

— Барсы, сложить оружие!

Глава 25

Переход столицы под контроль сторонников Эдера продолжался несколько дней. Несмотря на то, что большая часть расквартированных в Тайресте войск, и городская стража были или на их стороне или сочувствовали повстанцам, благодаря многолетней работе заговорщиков очаги сопротивления возникали и тут, и там. Таур и его друзья узнавали все новости в основном находясь рядом с новым главой Церкви, коим Эдера провозгласили сразу же после поединка. Молодой маг не представлял, что стоило тогда отцу, удержаться в сознании и отдать первые, такие нужные распоряжения. «Барсы» верные приказу действительно сложили оружие и не принимали участия в развитии событий. А друзья на несколько дней неожиданно оказались в числе отдающих распоряжения в кипящем смутой городе, впрочем, надо признать, что в основном они исполняли приказы Эдера и его ближайших сподвижников. Ранения нового Первосвященника были тяжелыми, но искусство церковных лекарей, осознание успеха и непреклонная воля позволяли ему держать нити управления в своих руках.

Спустя неделю, когда жизнь города начала нормализоваться, а по стране ключевые места оказались под властью Обновленной Церкви, как стали называться сторонники новых веяний, Эдер пригласил всю троицу к себе.

Окруженный горой подушек, бледный, с заострившимися чертами лица он мало походил на того человека, которого они увидели чуть более десяти дней назад, лишь глаза оставались прежними, и с такой же грустной насмешкой смотрели на окружающий мир. Слабо кивнув вместо приветствия, он произнес.

— У меня мало сил, поэтому перейду сразу к делу. Спасибо вам за всё, что вы сделали! Ваша помощь была неоценима! Однако у меня есть ещё одна просьба, заметьте не приказ, а просьба! Война не за горами! Пора начинать то, из-за чего всё и было затеяно, надо искать потенциальных магов и возрождать древнее искусство. Как вы знаете долгое время шла охота за амулетами инициации, но они никогда не хранились в столице, все они свозились в Корт-Дотир, городок крепость в половине конного дневного перехода отсюда. Я хотел бы, чтобы именно вы съездили за ними, естественно, в сопровождение хорошо вооруженного отряда.

— А почему именно мы? — никому из троих не хотелось вновь пускаться в дорогу, и вопрос, заданный Ликой волновал всех.

— А кто с этим справиться лучше единственного мага и его друзей? — с легкой иронией ответил больной, — А если серьезно, я считаю, что вам имеет смысл на несколько дней исчезнуть из города, вы слишком необычная троица, а инерция человеческого мышления всё же слишком сильна. Нет, не подумайте ничего плохого, просто так нам всем будет легче, а когда вы вернетесь с амулетами, то многие вопросы снимутся сами собой. Тем боле по данным разведки никого там нет, с началом событий расположенный там гарнизон дезертировал.

Друзья переглянулись и со вздохом согласились. В конце концов, еще одно в худшем случае трех дневное путешествие ничего не решало. Поболтав еще немного с выздоравливающим, и пожелав ему здоровья, товарищи отправились собираться в дорогу. Утро встретило их приятным сюрпризом, когда неразлучная троица добралась до оговоренного места встречи, их ждал отряд сопровождения. Пятьдесят конных воинов в полном снаряжении, среди которых мелькали знакомые по штурму дворца лица, выстроились стройной шеренгой готовые к выступлению в любой момент. По молчаливой договоренности, право командовать уступили Лике, как единственной, обладающей хоть каким-то опытом в это деле. Не прошло и часа как колонна всадников покинула столицу.

Стояла та самая погода, что так радует сердце в начале Сезона Увядания. Солнце, еще недавно обрушивавшее на землю еле терпимый жар, мягко пригревало уставшую от буйства зелени почву. Кое-где в зеленой оправе листвы проблескивал золотой след осени. Лёгкий ветерок обдувал лица, донося запах поздних цветов и трав.

Таур поймал себя на мысли, что он даже рад вырваться из круговерти последних дней и вновь ощутить себя в дороге в окружении надежных спутников. В первый раз с того памятного дня, когда он нашел браслет не надо было скрываться, уходить от погони, рискуя жизнью, наконец то можно было ехать по дороге, а не пробираться по самым глухим и опасным местам. Эскадрон берег лошадей, лишь изредка переходя с шага на лёгкую рысь, и добрался до Корт-Дотира только поздним вечером. В закатных лучах укрепление выглядело достаточно грозно, высокие стены, перемежаемые башнями, глубокий ров с подъемным мостом, однако, на данный момент мирно опущенным, мощные в рост человека бойницы. Выслав десяток для обследования покинутой крепости и дождавшись результатов, как и ожидалось крепость была покинута, отряд разместился во внутреннем донжоне. Поиски было решено оставить на следующий день.

Нужное помещение Таур обнаружил достаточно легко. Собранное в одном месте такое количество артефактов, сильно влияло на магические потоки, и отследить источник возмущения не составляло особого труда. Небольшие проблемы возникли при попытке проникновения в хранилище. Но и тут не пришлось прибегать к помощи волшебства. Отобрав несколько дюжих кавалеристов и соорудив из подсобных материалов своеобразный таран они в течение получаса просто вынесли дверь и проникли внутрь. Необычное ощущение захлестнуло юного мага. Его собственный амулет будто радовался обретению собратьев, передавая хозяину хорошее настроение и заряд бодрости. Сбор трофеев не занял много времени, благо весь груз спокойно уместился в седельных мешках друзей, и не желая оставаться в брошенном замке, эскадрон после обеда двинулся в обратный путь.

— Вот бы так всегда, — не скрывая довольства, сказал глисс, — Не то вечно бежим куда то, и тебя еще в плен собираются захватить, а то еще и похуже!

— Да уж, может хоть на этот раз обойдётся без неприятностей, — поддержала ящера Лика, — Хватит уже!

Таур промолчал, после того как они выехали из ворот его хорошее настроение куда то улетучилось, сменившись смутным предчувствием беды, но он никак не мог определиться с причиной беспокойства и не хотел попусту тревожить друзей. Между тем они одолели уже половину дороги, и собирались останавливаться на дневной привал, когда неожиданно из-за обрамляющих тракт кустов полетели стрелы. Мирная тишина, сменилась криками раненых и ржанием испуганных лошадей. Спереди и сзади отряда появились всадники в до боли знакомых балахонах и с обнаженным оружием в руках. Силы были примерно равны, хотя и неожиданность нападения давала засаде некоторое преимущество. Лика и командир охранения сориентировались мгновенно, оставив в тылу десяток арьергарда, основная масса бросилась вперед, стремясь выйти из окружения. Что-то знакомое почудилось Тауру в человеке, возглавлявшем фанатиков, а то что это были именно они не возникало никакого сомнения. В сознании возникла картинка-воспоминание — бой в предгорьях и тяжелая, с ног до головы облаченная в доспехи фигура, несущаяся впереди. «Гурид! Зря тогда его отпустили!» — промелькнула мысль. А потом стало не до размышлений. Волшебник в этот раз не лез вперед, используя свою Силу для помощи своим, но большинство заклятий не причиняло вреда находящимся под защитой символов Веры врагам. Всего трое неприятелей, сраженные молниями вылетело из седел.

Конная сшибка скоротечна, особенно если в бою встречаются не две лавы, а небольшие отряды. Проносящиеся на полном скаку всадники, чаще всего имеют возможность для одного, в лучшем случае двух ударов. Вот и сейчас столкновение заняло считанные секунды, после чего главной задачей противников стал как можно более разворот горячащихся лошадей. Новое столкновение, однако, опровергло эту прописную истину. Как будто сговорившись, отряды приостановили разбег и началась хаотичная свалка, в которой свои и чужие перемешались, не оставляя ни единого мгновения для того, чтобы оценить обстановку. Выпад, блок, уклонение, новый выпад, резко бросить в образовавшийся просвет хрипящего жеребца, попутно полоснув клинком по открывшейся спине врага, летящий в лицо меч противника и рука сама по себе поднимающая клинок и с резким звоном останавливающая губительный размах. Тяжелое дыхание и безумное напряжение за несколько вдохов, отнимающие все силы, время, послушно замедляющее свой неостановимый бег. Таур, полностью втянувшийся в бешеную мешанину людских и лошадиных тел вдруг услышал полный ярости крик Лики. Судорожным рывком выйдя из свалки, он увидел вываливающегося из седла ящера и оборотня в нечеловеческом прыжке вбивающего оба своих меча в Гурида и вместе со своей жертвой валящуюся на землю. Потеряв предводителя остатки засады продолжали бой уже по инерции. Разъяренные победители никому не давали пощады, пытающихся спастись догоняли стрелы. Спустя пять минут всё было кончено. Покрытые кровь и потом люди нехотя опускали оружие, не веря в окончание сражения.

Молодой волшебник, спешившись, бросился к лежащим без движения друзьям. Одного взгляда на ящера было достаточно, чтобы понять, дело плохо. Дыхание судорожно вырывалось из его груди, а из широкой раны, пересекавшей тело от одного предплечья до другого толчками выливалась кровь. Многоликая же просто лежала без сознания, видимо ударившись головой во время падения. Таур только поднял голову, намереваясь хоть из-под земли достать походного лекаря, как увидел его спешащего к ним с перевязочными материалами. Передав раненого врачу, он подбежал к Лике та со слабым стоном пошевелилась.

— Как Свирк? — первым делом спросила девушка.

— Тяжелая рана! — мрачно ответил Таур, — Сейчас с ним доктор.

— Иди к нему, я в порядке, — слабым голосом произнесла Многоликая и в доказательство своих слов попыталась встать.

Устроив подругу поудобнее, маг вернулся к ящеру.

— Я ничего не могу сделать, — врач, имя которого, напрочь вылетело из головы юноши, тяжело поднялся с колен, — Я сделал перевязку и наложил обеззараживающий сбор, но это только отсрочит конец. Повреждены внутренние органы, а мне никогда не доводилось лечить такого больного. Сутки, может двое…

— Я спасу его, — с мрачной решимостью сказал Таур, — После всего он не может просто так умереть.

Странное дело, в душе молодого человека, не было боли или горечи потери лишь непреклонная воля бороться за жизнь друга до конца. В который раз он пожалел, что лечебные заклинания давались ему тяжелее всего, но сейчас просто не было другого выхода, кроме как обратиться к ним. Дорога в нынешнем состоянии убьет глисса. Первые попытки не привели ни к чему, Сила, передаваемая им умирающему, как будто поступала в бездонный колодец, не принося никаких изменений. Однако Таур не сдавался, с упорством обреченного разбиваясь о гранитные стены собственного Дара, внутренними запретными резервами продавливая неподатливую границу, уже теряя сознание, он вдруг почувствовал, как со звоном, напоминающим серебряные колокольчики, барьер лопнул. Он еще помнил, как возложив руки прямо на пропитанную кровью ткань, начал отдавать всю доступную ему целительную силу, а потом милосердная тьма окутала его…

Глава 26

Боль разрывала его тело на части. Он не понимал ни того, кто он, ни где находиться. Оставалась только эта боль, не дающая сделать вдох, выматывающая всё его существо. А еще был голос, тихо словно из неимоверного далека, звавший его по имени. По имени?

— Таур, очнись, ты нужен нам!

Веки казались двумя стальными плитами, которые не в силах сдвинуть даже самый могучий великан.

— Таур!

Ему так хотелось ответить, попросить, чтобы его оставили в покое, хотя бы еще ненадолго, но голос не отставал, раз за разом произнося его имя.

Еще одно усилие и газа резанул слишком яркий по сравнению с приятной темнотой свет. Рядом сидела Лика и держала его за руку.

— Как…? — прошептал он непослушными губами.

— Он жив, но состояние тяжелое, лекари говорят, что теперь есть надежда, — девушка скорее угадала, чем расслышала вопрос, — Ты был без сознания весь остаток дороги.

Влага аккуратной, прохладной струйкой полилась в приоткрытый рот. Он глотал самую вкусную воду, которую только доводилось пробовать, и никак не мог напиться. Жизнь потихоньку возвращалась с каждой поглощенной каплей.

— Я горжусь тобой, — непривычная нежность звучала в этих словах, — Ты не задумываясь готов был перейти Черту[55] ради друга!

Мягкие губы нежно коснулись его лба.

— А сейчас отдыхай, герой, — в последнем слове равно проскальзывала мягкая насмешка и радость.

Послышались удаляющиеся шаги, и он окрыленный эти мимолетным касанием, вновь закрыл глаза, проваливаясь в столь необходимый сейчас сон.

Второе пробуждение было намного более лёгким, боль отступила, оставив в наследство дурную слабость, но по сравнению с предыдущим состоянием это было мелким неудобством.

Слегка приподнявшись на постели Таур огляделся. Он находился в большой комнате с огромной кроватью посередине, у изголовья на тумбочке стоял кувшин, к которому юноша сразу и потянулся. На смену жажде пришёл дикий голод и дверь немедленно отворилась, будто кто-то караулил его сон. На пороге появилась Лика, весело посмотрев на него она взмахнула рукой. Помещение сразу же стало наполняться людьми, несущими самую разнообразную снедь. Дождавшись окончания этой процессии, девушка присела на край краешек ложа и присоединилась к трапезе. Довольно долгое время ничего не нарушало воцарившееся молчание. Насытившись Таур откинулся на подушки, удовлетворенно вздохнул и спросил.

— Сколько прошло времени?

— Ты был без сознания три дня. Сейчас идёт четвертый. В состоянии нашего друга ящера изменений нет, но это тот случай, когда отсутствие новостей — хорошие новости! Эдер уже начал потихоньку вставать, не знаю, существует ли сила, способная удержать его нынче в постели. Он кстати даже приходил к тебе пока ты валялся без сознания, ну и я тоже, — девушка отвернулась, но юный маг успел заметить легкий румянец, выступивший на её щеках.

— Спасибо тебе, — он поддался внезапному порыву и взял Многоликую за руку, та удивленно посмотрела на него, но не ничего не предприняла, — Если бы не ты…

— Не надо ничего говорить, — мягкая ладонь прижалась к его рту, — Сейчас не время. Выздоравливай и приходи в себя, вечером совет у твоего отца.

Она убрала руку, и внезапно наклонившись к молодому человеку, крепко поцеловала его. Выскользнув из рук, пытающегося её обнять юноши Лика, смеясь, проскользнула к выходу. На улице уже начало смеркаться, когда за ним пришли. Невзирая на все заверения, что он вполне может передвигаться самостоятельно, молодого человека усадили в паланкин и понесли через несколько этажей в большую приёмную, где должны были собраться все знакомые по планированию заговора люди, единственное на чем ему удалось настоять, так это на визите к раненому другу. Свирк лежал без сознания, его обычно зеленоватая чешуя приобрела пепельный оттенок. Молодой волшебник попытался потянуться к разлитой вокруг силе, но резкая боль чуть не швырнула его обратно в пучину беспамятства. Придя в себя, он попросил своих носильщиков отнести его до нужного места.

Отец выглядел значительно лучше, по сравнению с последней встречей. Сидя во главе массивного, занимавшего половину помещения стола, он уверенным тоном отдавал приказания подбегающим время от времени слугам. Увидев сына, Эдер досадливо отмахнулся от чего-то шептавшего ему на ухо человека в обмундировании городской стражи и с тревогой спросил.

— Как ты себя чувствуешь? Прости, сынок, никто не ожидал подобного! В округе не должно было оставаться ни одного крупного соединения сторонников Велерия. Мы бросили все силы на прочесывание местности.

— Намного лучше, чем утром, — ответил чистую правду Таур, — Сейчас самое главное, чтобы Свирк выкарабкался!

— Ты прав, за ним сейчас ухаживают лучшие лекари. Конечно, у них нет опыта в лечении глиссов, но они подняли старинные записи и вроде говорят, что надежда есть. Кстати, они до сих пор пребывают в изумлении от того, что ты сделал. Говорят, что ты его вытащил его буквально из-за Грани, а тебя вообще привезли в состоянии полного истощения, так что ты едва не последовал за ним. Я очень волновался за тебя, — последнюю фразу Эдер произнес почти шёпотом.

— Не волнуйся, со мной действительно всё в порядке, правда некоторое время придётся обойтись без магии, — юноша действительно чувствовал, что отдал все силы и даже немного перешагнул за границу своих возможностей.

— Это не страшно, время как раз есть, и ты успеешь восстановиться.

Пока они разговаривали, подошли оставшиеся члены собирающегося совета, и свежеиспеченный Первосвященник с улыбкой подмигнув сыну, открыл совещание. Поначалу разговор шел об общей ситуации в Эйдоле. Протекторат практически полностью перешел на сторону восставших, многолетняя работа не прошла зря. Почти все крупные города находились под контролем новой власти, но кое-где сохранялись очаги сопротивления наиболее религиозных орденцев. Особенно это касалось Эйда, где группа Ревнителей захватила внутреннюю крепость и до сих пор отбивала все попытки штурма. Тауру вспомнилось краткое пребывание в бывшей столице и имя отца Турия, к которому их пытался доставить, наведенный трактирщиком патруль. Но всё же наведение порядка было только вопросом времени. Особенно радовало Приграничье. Стражам Рубежа, давно уже из последних сил сдерживавшим натиск Нечистых, важна была надежда и возрождение старых союзов и магии давало им её. Война, никогда не прекращающаяся в северных пределах, не оставляла места для фанатизма и тамошние гарнизоны с радостью приняли перемены. Только один фактор играл сейчас решающее значение — время. Оно было необходимо всем, войскам для переформирования, церкви для окончательной выработки нового мировоззрения и умиротворения паствы, Эдеру для возобновления союзов с ящерами и Многоликими, Тауру для восстановления сил и подбора талантливых юношей и девушек, имеющих способности к волшебству, Вейрену, до сих пор находящемуся в Убежище для возрождения Школы Магии. Но именно его им и не хватило. Заседание уже подходило к концу, когда в приёмную ворвался командир, стоявшего при входе караула. Ни слова не говоря, он подошел к главе совета и передал ему какой-то свиток. Эдер пробежал его глазами, и поднявшись с места тяжело произнес.

— Только что пришла весть с севера, Стаи Нечистых прорвались и быстро растекаются по Приграничью! Срочно собирайте все наличные войска и высылайте гонцов к нашим соседям. Мы должны не допустить прорыва к Тайресту и разорения земель! Вы все прекрасно знаете, что делать.

Ошеломлённая тишина послужила ему ответом.

Глава 27

Первые подкрепления начали выходить из столицы уже на следующее утро. Их единственной задачей было собрать остатки отступающих войск и выбрать наиболее удобное место для ожидания основных сил. Город напоминал разворошенный пчелиный улей. Беспрерывно снующие гонцы, встревоженные горожане, в спешном порядке образующие отряды ополчения, пешие и конные полки, прибывающие с окрестностей и срочно направляющиеся в общий лагерь, разбитый в половине дневного перехода от Тайреста, не останавливающийся ни на мгновение поток обозных телег, везущих воинскую справу, продовольствие, лекарства и бесчисленные необходимые армии припасы, всё это напоминало гигантский кипящий котёл, грозящий выплеснуться от перегрева в любой момент. Таур в эти дни порой завидовал по прежнему лежащему без сознания другу. Внезапно оказалось, что помощь единственного на всю страну мага нужна всем и каждому, и молодой человек, несмотря на то, что его резервы были восстановлены далеко не полностью, старался помочь каждому, и всюду рядом с ним была Лика. Её присутствие и поддержка стали той соломинкой, которая не давала ему сдаться, даже когда юноша начинал валиться с ног от усталости. Они не говорили о той незримой связи, которая незаметно возникла между ними, обоим было достаточно того, что она есть. Лишь иногда проваливаясь в краткий сон, в тот неуловимый миг, когда сновидение еще не занимало место яви, ему казалось, что вот-вот распахнется дверь и на пороге возникнет знакомый силуэт.

Всё имеет своё начало и свой конец, время утекало, как вода, сквозь неплотно сложенные пальцы и эти три безумных дня подошли к завершению. Тридцать тысяч пешцев, из которых больше половины составляло ополчение, десять тысяч всадников и два полка стрелков неторопливой змеёй поползли на север. На месте сбора их ожидало еще около десяти тысяч воинов, все, кто уцелел при прорыве. Даже по самым скромным подсчетам лазутчиков численность Стай объединившихся в одну бескрайнюю Орду превышала армию людей в семь-восемь раз, задача была одна держаться до последнего, можно было еще рассчитывать на помощь войск с юга и других отдаленных уголков страны, но пока нужно было выдержать первый самый страшный удар.

Позиция, занятая силами протектората, на неискушенный взгляд Таура выглядела неприступной, хоть Лика и недовольно поморщилась глядя на воздвигнутые укрепления, её народ не любил сражаться за стенами, предпочитая вольный простор и стремительную, всесокрушающую атаку. Хорошо еще, что Нечистые не знали таких слов, как обходной маневр, ложная атака, накопление резервов и прочих тактических премудростей. Видя живого разумного, они сходили с ума и просто валом шли вперед, не считаясь с потерями. На этом и был основан замысел обороны. Высокие земляные валы, густо утыканные заостренными кольями, были возведены на высоком обрывистом берегу, да и сама река, обладавшая в этом месте быстрым, своевольным течением представляла собой дополнительное препятствие, мост находившийся в полулиге от основных укреплений был снесен до основания, и напоминал о том, что здесь раньше находилась переправа только одинокими пеньками, грустно смотрящими из мутной воды.

До места предстоящего сражения они дошли за два дня, успев таким образом опередить Орду на сутки. После небольшого отдыха тысяча всадников переправилась на другой берег, чтобы следить за приближающимся врагом, одновременно выманивая его на подготовленные рубежи.

Тауру выделили отдельную палатку неподалеку от отцовского огромного шатра, рядом же нашлось местечко и для Лики. Не успел он обосноваться и разложить вещи, как его поджидала приятная неожиданность, вернее целых две неожиданности, сначала послышались знакомые голоса, затем крепкая мужская рука откинула полог и чуть пригнувшись два человека переступили порог. Нолд и Старый Гэмзи ничуть не изменились, разве что в волосах его первого учителя прибавилось седых прядок, а в уголках глаз названного отца прибавилось морщин. Радость встречи с головой накрыла юношу, воспоминания о беззаботном детстве перемежались рассказами о прошедших событиях. Сразу после ухода Таура в деревню прибыли Ревнители, Нолд и Гэмзи не стали дожидаться окончания расследования, тем более, что оно не сулило им ничего хорошего. За плечами у них был огромный опыт и знание местности, поэтому они не сильно волновались за свою судьбу. Главной задачей для двух опекунов сына Эдера было оттянуть как можно большие силы преследователей Таура на себя и попытаться вытащить Марику, Книна и Стоура. С первой частью они справились, «балахонщики» были вынуждены разделиться на две части, что в результате и помогло Арету справиться с засадой перед Широколесьем. А вот друзьям юноши, они помочь так и не смогли. Им нужно было уходить одновременно с Тауром и уходить по морю, тогда был бы небольшой шанс, благо каждый прекрасно знал, как поставить парус и знал с какой стороны взяться за вёсла. Не хватило каких-то получаса, десяток церковников захватил их, когда они уже подбирались к лодкам, и двум старым воинам пришлось скрепя сердце оставить надежду вытащить ребят. К тому моменту орденцы уже разобрались в том, что был найден амулет Проклятых, охрана была такова, что нечего было и думать отбить молодых людей. Единственное, что они могли сделать, это отступить, оставляя как можно больше следов. В дальнейшем их дороги разделились, Нолд оставался на юге, продолжая собирать сведения и вербуя новых сторонников, а Гэмзи ушел в Приграничье, где возглавил крупное соединение порубежников, одновременно готовя переход наиболее боеспособных частей на сторону восстания. Во многом благодаря его стараниям удалось сохранить столько жизней во время прорыва. Сейчас оба состояли в ранге тысяцких и завтра должны были в первых рядах встретить волну тварей.

— Вот, что я тебе скажу, малыш, — проговорил Гэмзи наклонившись вперед и раскачиваясь на старом, скрипящим под его тяжестью походном табурете, — Что-то сильно изменилось в поведении Стай. Мы потеряли границу, во многом из-за неожиданности. Во-первых, никогда на моей памяти они не нападали днём, а тут атака началась около полудня, во-вторых в их действиях прослеживалась мысль, все силы были сосредоточены на одном участке и после того как они смели не ожидавший нападения заслон, твари остались на стене расширяя прорыв, а не хлынули бездумным потоком к ближайшим поселениям и это очень странно, если у Орды появился руководитель нам завтра придётся солоно.

Поговорив еще немного, старшие товарищи разошлись каждый к вверенному ему отряду, а Таур в глубокой задумчивости, направился к Лике, ему просто хотелось побыть с ней рядом и поделиться впечатлениями от встречи. Девушка была у себя, удобно расположившись на выделенной из обоза кушетке, она полировала и так не знавшие ни малейшего следа ржавчины клинки. Молодой человек пристроился рядом, слова, которые так и вертелись на языке, пока он шел сюда, куда то делись, и он просто любовался её плавными движениями, непослушными волосами, тонким, словно выточенным неведомым мастером профилем. Лика отложила мечи, аккуратно вложив их в ножны.

— Скажи, как ты думаешь, что будет с нами, когда всё закончится? — тихо спросила она.

Не ожидавший такого начала Таур замешкался:

— Не знаю, как-то не было времени обдумать это. Надо сначала победить…

— Я не про завтрашний бой, а про нас. Я привязалась к тебе, — видно было, что девушка с трудом подбирает нужные фразы, — Завтра мы можем все погибнуть, а я почему-то всё время думаю о тебе.

— Я тоже, — признание вырвалась из него, прежде чем он смог придумать достойный ответ, — Знаешь, мне сейчас не так важно, что будет на следующий день, главное, что ты рядом.

— Странно, сколько Охотников пытались привлечь моё внимание, а мне было всё равно, надо же было отдать сердце человеку… Когда я увидела тебя без сознания, лежащим рядом со Свирком, во мне что-то перевернулось… Я не хочу тебя потерять.

— Ты никогда меня не потеряешь, Лика, — чувство, давно зародившееся в нем, наконец сбросило все надуманные препятствия, и он нежно обнял её, — Мы выживем, и всё будет хорошо.

Они больше ничего не говорили, да и зачем нужны слова, если все понятно и без них. Солнце клонилось к закату, когда запыхавшийся вестовой передал им записку от Эдера.

«Таур, прости меня, что так и не нашел время переговорить с тобой. Твари будут здесь на рассвете, ты и Многоликая должны быть рядом со мной. Жду вас за час до восхода.

Твой любящий отец, Эдер».

Таур ушел к себе уже в полной темноте. На душе было легко и светло, казалось, что стоит только хорошенько оттолкнуться от земли, и он птицей взлетит над притихшим лагерем и сможет охватить крыльями весь мир. Радость переполняла его. Огонёк дара, приутихший после боя у Корт-Дотира, превратился в полыхающий костёр, мало уступающий тому, что горел в Арете. Сомнения и колебания, так долго терзавшие сердце, исчезли, уступив место уверенности в себе и собственной силе.

Ровно в оговоренное время, молодой волшебник, зайдя предварительно за девушкой, был у шатра отца. Командующий был бодр, хотя мешки под глазами и дерганые движения выдавали бессонную ночь. В шатре было тесно и душно от большого количества людей.

— Ну вот мы все и в сборе, — проговорил Эдер заметив входящих, — Поднимайте свои отряды. Враг будет через несколько часов. А сейчас по местам. И да будет с нами Сотворивший в этот день!

Глава 28

Солнечный диск уже полностью показал своё раскаленное тело из-за горизонта, когда в облаке пыли появилась, высланная вчера вперед с дальним дозором конная тысяча. Даже издали было заметно, насколько измученными выглядели и лошади, и их всадники. Безжалостно подхлестывая своих скакунов, люди пытались выгадать лишние минуты для переправы. Впрочем, никто уже не смог бы назвать этих людей полноценной «тучей»[56], от первоначального числа оставалась чуть больше половины, у многих присутствовал дополнительный груз в виде раненых или убитых товарищей. Вода покрылась разводами грязи и крови. Сотни конских и человеческих тел с разбегу вторгшиеся в её естественное течение, наполнили воздух криками и ржанием. Оказавшись на берегу измученные кавалеристы пустили четвероногих друзей легкой рысью, обходя позиции по узкому песчаному пляжу.

Эдер расположил свою ставку на холме, возвышавшемся на расстоянии четырех полетов стрелы от передовых линий. С его вершины открывался прекрасный обзор на застывшие в неподвижности войска. Суета наблюдалась только в местах расположения тяжелых катапульт и требушетов, с огромными усилиями доставленных в лагерь глубокой ночью. Таур еще раз оглядел, возведенную в столь короткие сроки оборонительную линию. Справа фланг был прикрыт топкими, непригодными для перемещения больших масс болотами. По левую сторону в Ворску впадал, так и оставшийся для него безымянным приток. Оставалось только ждать. К холму подлетел всадник, юноша узнал в нём тысяцкого авангарда, им не довелось быть лично представленными, но ему запомнились густые черные брови и решительный взгляд этого человека.

— Ваше Священство, — вновь прибывший едва держался на ногах, хоть и изо всех сил старался не показывать этого, — Орда находится менее чем двух лигах от сюда. Приказ выполнен, мы хорошо пощипали их вечером и теперь они идут по нашим следам, как привязанные.

— Ты и твои люди молодцы, Антри, — с теплотой произнес Эдер, — О наградах поговорим поле боя. Сколько их?

— Невозможно оценит точно, командир, думаю не меньше трехсот-четырехсот тысяч, судя по плотности Орды, и еще, они идут не беспорядочной толпой, как было всегда, а разделены на большие группы. Это еще не войско, но и не просто неорганизованная масса.

— Да, ты не первый об этом напоминаешь, — помрачнел Первосвященник, — Мы выдержим, Ант, у нас просто нет другого выхода. Возвращайся к своим, будете в резерве на самый крайний случай.

Сначала вдалеке послушался гул, он напоминал шум моря, чуть позже показались и сами твари. Какая же нелепая фантазия могла сотворить такое, поразился молодой волшебник. Нет, ему конечно доводилось слышать, что будь этих порождений хаоса хоть миллион, всё равно нельзя было бы найти ни одну похожую на другую, но такое многообразие перемешанных между собой копыт, рогов, клыков, когтей и жвал не могло представиться даже в самом страшном кошмаре. Они шли в молчании, непрерывной лавиной накатываясь из-за далекой холмистой гряды и растекаясь по плоской равнине противоположного берега. Иногда, твари спотыкались и падали, но никто не останавливался, равнодушный вал прокатывался по оступившимся, не обращая никакого внимания на потери. Таур ощутил пробравшую до самых костей дрожь. Вчерашняя уверенность улетучивалась, уступая место глубинному страху. Он пошарил рукой на поясе и достал флягу с крепким вином, терпкая жидкость приятно защипала горло, подступавшая ослабила свою ледяную хватку.

Первые ряды тварей во второй раз за утро нарушили покой реки. Несмотря на порядочную глубину, они даже не пытались плыть, своими телами образовывая переправу, уходя под воду под тяжестью тел следующих шеренг. Раздалась громкая команда, и облако стрел вылетело из-за укреплений. Замерев на долю мгновения в высшей точке полета, они обрушились на растущий живой мост, сшибая самых наглых особей в воду. Глухо ухнули катапульты и требушеты, посылая в цель тяжелые, крупные камни, тренькнули тетивы баллист. Лучники и команды обслуживания боевых механизмов сразу взяли максимальный темп, стремясь облегчить задачу пеших воинов. Орда, такое впечатление, даже не замечала усилий людей. На место раненых и погибших, вставали новые чудовища. Прорехи в сплошном потоке тел затягивались быстрее чем появлялись новые, и вот уже первые твари карабкаются по насыпи, с полным презрением к своей участи насаживаясь на острые колья. С того момента как лучники вступили в битву прошло не больше десяти-пятнадцати минут, а счет вражеским потерям шел на тысячи. Живая волна на мгновение приостановилась у основания земляной стены, а затем набравшись мощи захлестнула её. Длинные копья с дружным ревом ударили из-за частокола, еще раз и еще. Тела падали вниз к воде, мешая остальным. Единственным преимуществом людей были выучка и оружие, заговоренное в Храмах Сотворившего, оно наносило рожденным в Хаосе чудовищные раны даже простым прикосновением, но что в том толку, если на одного обороняющегося приходится не менее десятка чудовищ. Люди просто не состоянии долго выдержать такое напряжение. Длинные лапы тянулись к сплошной стене щитов и лезвий, нет-нет, да и выхватывая из строя чуть не вовремя среагировавшего человека.

Таур и Лика стояли, непроизвольно взявшись за руки, завороженные страшным зрелищем. Многоликой доводилось участвовать в столкновениях с Нечистыми, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что сейчас происходило на её глазах.

Это был, наверное, самый долгий день в жизни Таура. Давно уже были введены в бой последние резервы: в строй встали лучники, истратившие последние стрелы, обслуга метательных машин, не выдержавших напряжения схватки, даже кавалеристы Антри, спешившись закрыли своими телами участок возможного прорыва Орды. Ситуация застыла в шатком равновесии. Несмотря на огромное численное превосходство и всё возрастающий натиск, твари никак не могли сломить сопротивление превзошедших в презрении к смерти их самих людей. Тяжелее всего было просто стоять и смотреть. Тауру до боли хотелось присоединиться к защитникам укреплений, но пока его роль ограничивалась помощью многочисленным раненым. На холме оставались только две сотни Барсов, лекари, с присоединившейся к ним Ликой, устроившие у подножья перевязочный пункт и Эдер, руководивший сражением с помощью десятка адьютантов. Было около трех часов по полудню, когда Орда всё же пробила брешь в неприступной ранее обороне, несколько особо крупных чудовищ смогли захватить небольшую площадку за частоколом на левом фланге. Полминуты потребовалось людям, чтобы уничтожить их, но момент уже был упущен, на место павших вставали всё новые твари, расширяя захваченный участок.

— Пора! — отец Таура опустил забрало шлема и буквально взлетел на коня, — Все за мной!

Юноша понимал, что скорее всего никто не вернется из этой атаки, но всё его существо требовало выплеска скопившегося напряжения. Бросив быстрый взгляд на оказавшуюся рядом Многоликую, он последовал примеру отца. Сорвавшись с места в бешеный галоп, двести всадников мигом преодолели расстояние до опасного участка, сходу вступив в бой. Впервые молодой волшебник ощутил упоение битвы. Сознание было абсолютно чистым, ни единой лишней мысли не вплеталось в работу тела, ставшего совершенным механизмом для убийства, Дар разгорался всё ярче и ярче, позволяя создавать неведомые раньше заклятья, разлитая вокруг энергия вливалась в него бушующим водопадом, находя выход в недоступных раньше по мощи магических плетениях. Удар лучших воинов протектората и присоединившегося к ним чародея был страшен. Прорвавшиеся чудовища не смогли ничего ему противопоставить, на какое-то время линия обороны восстановилась в первоначальных границах, но это был лишь локальный успех. Усталость незаметно подкрадывалась даже к самым стойким бойцам, лишая сил и замедляя движения. Всё чаще возникали прорехи в прежде несокрушимом строю, всё больших жертв требовала их ликвидация. Барсы пока справлялись раз за разом закрывая собой самые тяжелые прорывы, но и они несли потери.

— Отступаем! — неожиданно послышалась команда Эдера, — Мужайтесь, это еще не конец!

Приказ птицей полетел по рядам обороняющихся и с натужным стоном людская плотина, сдерживавшая поток Орды сделала первый шаг назад. Сотворив очередное заклинание и добив уцелевшее чудовище, Таур огляделся. Изрядно уменьшившаяся армия невероятным усилием сохраняя строй, медленно отступала.

Войска продолжали организованный отход до самого вечера, и это было настоящим чудом, не имеющим никакого отношения к магии. Такого просто не могло быть, но люди продолжали держаться несмотря на смерть собиравшую обильную жатву, на отсутствие надежды, не обращая внимания на собственный страх и отсутствие сил. Наверное, все же наступил бы момент, когда и этой невероятной стойкости наступил бы предел, но когда солнце уже касалось краем диска горизонта с флангов зазвучали воинские рога.

Свет вдруг померк от целого роя стрел, вынесшихся откуда то справа, а с левой стороны послышались боевые кличи Многоликих. Помощь от бывших союзников всё-таки пришла.

Таур плохо запомнил окончание битвы. Слишком велика была радость, охватившая его. Теперь он понимал, что чувствовали приговоренные к смерти, получившие помилование прямо на эшафоте. Бледная девица[57] прошла мимо прошла мимо, лишь внимательно посмотрев ему в глаза. Удивительным было только поведение Орды, вместо того, чтобы продолжать бесплодное наступление, она сначала остановилась, а потом, оставив часть тварей в качестве заслона, откатилась обратно за реку. Стаями явно кто-то руководил.

Преследовать их никто не стал, люди были слишком истощены, а глиссы и оборотни, переломившие ход сражения, опасались попасть в ловушку, слишком необычным было поведение Нечистых обычно рвавшихся вперед до момента полного уничтожения. Остатки чудовищ уничтожали уже в темноте, но Таур уже не принимал в этом участия, в суматохе сражения он потерял Лику и теперь метался по лагерю, тщетно расспрашивая усталых солдат. Девушки нигде не было. Отец также не смог ему ничем помочь, когда отчаявшийся молодой человек ворвался к нему в шатер.

— Сынок, поверь я переживаю не меньше твоего, но сейчас мы не можем ничего сделать. Надо искать завтра при свете дня, я обязательно выделю тебе в помощь людей, — сказал он, — Можно еще наведаться к нашим новым соратникам, может она у родичей.

— Лика бы обязательно меня предупредила! Она не могла просто так взять и исчезнуть!

— Мы сделаем всё возможное и невозможное, — ответил Эдер, с сочувствием глядя на мечущегося юношу, — Лучшее, что ты можешь сейчас сделать — это отдохнуть, и если она не объявится до рассвета продолжить поиски утром.

Умом юноша понимал, что отец полностью прав, выходить ночью из лагеря было не только бесполезно, но и попросту опасно, можно было встретить недобитых тварей, да и поиски в кромешной тьме вряд ли дадут какой-либо результат. Нехотя вернувшись в свою палатку, он не раздеваясь лег на походную постель и прикрыл глаза, чутко прислушиваясь к окружающим звукам. Сон не шел к нему. В ушах до сих пор отдавался шум сражения, а взбудораженном мозгу мелькали картины боя. Чувство нарастающей тревоги за девушку никак не хотело отпускать его. Лишь за пару часов до рассвета Таур провалился в зыбкую дрёму.

Глава 29

Лика пропала. Окончательно это стало ясно к середине дня. Её не было ни в лагере, ни у сородичей. Лишь один из Барсов припомнил, что вроде бы видел, как её схватили твари и потащили к берегу. Он обратил на это внимание, потому что Стаи никогда не брали пленных, уничтожая всех, до кого могли дотянуться. Таур готов был сразу же броситься в погоню, но Эдер удержал его от этого самоубийственного поступка.

— Я понимаю, что тебя не удержать, — сказал он, — Мало того на твоём месте я сделал бы тоже самое, но надо очень хорошо подготовиться и ни в коем случае не идти одному. Если её не убили сразу, значит она для чего-то понадобилось тому, кто встал во главе Орды, и несколько дней ничего не решат, а в одиночку у тебя нет ни единого шанса.

Юноша скрепя сердце согласился с его доводами.

— Я в любом случае пойду через два дня. Больше ждать нельзя.

Эдер кивнул.

— За два дня мы всё подготовим.

Таур сидел в отцовском шатре и пытался заставить себя съесть кусок вяленого мяса, когда на пороге появился один из караульных.

— К нам прибыл посланник от Многоликих и передал письмо.

Эдер взял в руки туго перевязанный лентой и запечатанный сургучом свиток. Развернув его, он быстро прочитал послание.

— Собирайся, сын, — с некоторым удивлением произнес Первосвященник, — Нас приглашают на встречу на нейтральной территории. Почему-то особенно настаивают на твоём присутствии.

До нужного места они добрались спустя половину часа. Их уже ждали. Оставив охрану неподалеку, отец с сыном спешились и подошли к расположившейся на пригорке группе. Таур в изумлении остановился. Среди незнакомых ему глиссов и оборотней он увидел Майлу. Справившись с секундным замешательством, юноша вслед за отцом вежливо поздоровался с присутствующими.

Обменявшись любезностями с гостями, высокий, излучающий властность Многоликий указал на пару свободных стульев, окружавших накрытый лёгкими закусками стол.

— Присаживайтесь, нам надо многое обсудить. Меня зовут Люрд, я Вожак клана Серебристых Лис, это Майла, она из Убежища Магов, впрочем, один из вас её прекрасно знает, а это ханьши глиссов Сурдик с его многоуважаемым советником Мудрейшим Сарт. Рад наконец то встретится с людьми, не разделяющими неприязнь, к прискорбию, омрачившую отношения между нашими народами в последнее время.

— Я тоже рад, как нашему знакомству, так и помощи, которую вы оказали. Она была настолько же неожиданной, настолько и своевременной, — не ударил в грязь лицом Эдер, — Признаюсь, я всё пытался найти объяснение тому, что вы оказались здесь так быстро и никак не могу найти разумные причины.

— Ответ на этот вопрос находится среди нас, — Лурд позволил себе скупую улыбку, — Майла смогла убедить нас в том, что стоит забыть старые обиды и самим сделать первый шаг навстречу возрождению былой дружбы. Что ж насколько я могу судить она не ошиблась.

— Протекторат всегда будет помнить о вашем поступке, — учтиво склонил голову Первосвященник, — Ваши народы всегда смогут рассчитывать на нашу поддержку. И всё же я хотел бы узнать подробности.

— Не вижу препятствий для удовлетворения вашего любопытства.

Многоликий взял бокал с темно-красным, рубиновым вином, с видимым удовольствием отпил глоток и переглянувшись с пока не вступавшими в беседу ящерами продолжил. Таур же всё это время чувствовал себя не в своей тарелке. Избегая смотреть на сидевшую напротив него девушку, он тем не менее чувствовал на себе её напряженный, ищущий взгляд.

— Как вы уже знаете, кланы давно были обеспокоены ситуацией в Эйдоле. Отрывочные сведение, доходившие до нас говорили, что рано или поздно люди не смогут выдержать всё усиливающийся натиск Нечистых, тогда падём и мы. На общеклановом Совете было принято решение провести разведку. Выбор пал на Лику. Вам может показаться странным, что была всего одна разведчица и при этом молодая девушка. Поверьте, на то были веские причины. Во-первых, одиночке проще оставаться незамеченным, а второе и, наверное, самое главное — она лучше всех подходила для этой роли. Эта история началась двадцать с лишним сезонов назад. Лика — дочь Вожака, Вожака, проигравшего свой поединок Крови, единственного за всю нашу историю, оставшегося в живых после поражения. Мой учитель не стал его убивать, отправив его в изгнание, ведь правы тогда были оба. Логри выступал за возрождение старых союзов, а мой наставник считал, что время для этого еще не пришло. Логри исчез, прихватив с собой жену и новорожденную дочь. По нашим законам изгнанник лишается всего, а его семья принадлежит Клану. С огромным трудом спустя долгое время Сединка, тогдашняя правая рука нового Вожака, нашла всех троих. Они забрались к самым дальним границам наших земель и уединенно жили на берегу моря. Сединка забрала девочку и жену, вызвав при этом Логри на Суд Клана за нарушение традиций, но тот опять пропал, и о нем до сих пор нет никаких известий. Мать Лики не выдержала разлуки и позора и вскоре умерла, а малышку отдали ближайшим родственникам, которые и стали для неё новой семьей. Дети ни в чем не виноваты и Лика росла в заботе и любви, приемные родители старались дать ей всё, что необходимо настоящему Охотнику, идеи Логри были живы и в ожидании перемен Лику намеренно исповодоль готовили к общению с людьми. Остальное вам известно. Насколько нам известно, она вчера пропала во время боя. Наш народ готов сделать всё для её поисков. О том, как мы здесь оказались лучше всего расскажет Майла.

— Я сам с трудом удержал сына от немедленных действий. Им много пришлось пройти вместе. Мы еще обсудим это, — поспешно сказал Эдер, скрывая изумление.

Таур сидел не жив не мертв, угасшие было страхи, порожденные странным пророчеством вновь воскресли в нем. «… И победа его будет во сто крат страшнее поражения». — крутились в голове слова древнего предсказателя.

— Я хотел бы тоже внести ясность, прежде чем дочь Вейрена скажет своё слово, — тяжело сказал ханьши, — Дельные мысли приходят в умные головы одновременно. Мы тоже были обеспокоены как положением дел в человеческом Протекторате, так и возросшей активностью соседей и также хотели добыть полные сведения. Каким образом об этом узнал мой сын остается только гадать. Его поступок отдает юношеским безрассудством, никому ничего не сказав он исчез и только благодаря Люрду я понял, что он оказался в Эйдоле. Сейчас у него не спросишь, я только вчера узнал, что он при смерти. Прошу вас допустить к нему моих лекарей.

— Но как такое может быть? Почему сын одно из высших военных сановников глиссов оказался в маленьком, далеко не самом сильном окраинном Роде? — Эдер уже даже не пытался замаскировать растерянность, зная от сына и самого Свирка историю его похождений.

— У нас в отличие от людей и Многоликих превыше всего стоит Род и его интересы. Мне с детства была предназначена судьба ханьши. Моей спутницей жизни должна была стать и стала, как только я получил знак Родовича, дочь главы одного из самых могущественных Родов ханиата. На своё счастье и одновременно на свою беду я встретил мать Свирка. Мы не могли быть вместе. Если бы речь шла только о моём положении, я бы не задумываясь бросил всё, чтобы быть с ней, но если бы я так поступил пострадал бы весь Род, а Дейле грозила бы вражда со стороны родичей жены. У нас родился сын. Я не мог напрямую участвовать в его воспитании, лишь изредка мне выпадала радость встреч с любимой и ребенком. Единственное, что я мог сделать это убрать их подальше от опасности и просить Мудрейшего присматривать за ними.

Было видно, что Сурдику тяжело дается эта короткая речь.

— Единственное, что я могу добавить к сказанному, мальчик вырос очень смышленым и любопытным. Ему очень хотелось поскорее стать настоящим воином и разведчиком. Он явно каким-то образом узнал о наших планах и решил всех удивить, — вставил Мудрейший.

Теперь уже настал черед Таура. Молодой волшебник вкратце, но не утаивая подробностей, рассказал о своих приключениях, о том каким необычным образом он познакомился с друзьями. Всё вставало на свои места, головоломка из странностей и нестыковок, не дававшая ему покоя обретала смысл, складывалась в ясную картину. Завершив свой монолог, юноша замолчал.

— Что ж, наверное, наверное, мне стоит нанести завершающие штрихи, — прерывая наступившую тишину, произнесла Майла. Она обращалась вроде бы ко всем, но смотрела только на юношу, который всё не решался встретить её взгляд — Когда вы ушли из Убежища, я не могла найти себе место. Смерть шла впереди вас, и я это чувствовала. Я слабый маг, но видения, которые стали преследовать меня, были одно темнее другого. И я сбежала на следующее утро, чтобы не сойти с ума от бездействия. Догонять вас не имело смысла, и единственное, что пришло мне в голову обратиться к Многоликим и глиссам. Несколько раз я чуть не погибла, но мне удалось добраться до Лурда и убедить его придти к вам на помощь. Вожак Лис сразу же связался с глиссами и вот мы здесь!

Эдер встал со своего место и поклонился девушке.

— Благодаря тебе мы живы. Ты и остальные маги всегда желанные гости в Эйдоле, это также касается наших новых друзей.

— Я думаю, нам следует сделать перерыв и обдумать, то что мы узнали, — задумчиво сказал Лурд.

Предложение, пришедшиеся как никогда кстати было дружно одобрено.

Эдер остался за столом, а юноша, чувствуя необходимость побыть в одиночестве, спустился с пригорка и отойдя шагов на пятьдесят от него уселся прямо на землю. Внутри было пусто и тоскливо, остро не хватало друзей, беспечного любопытства Свирка, дерзкой, иногда загадочной улыбки Многоликой. Долго просидеть в тишине ему не дали. Послышались осторожные шаги и женский голос спросил.

— Я не помешаю тебе? — Таур скинул плащ и предложил Майле расположиться рядом.

Они помолчали, потом девушка без всякого выражения произнесла:

— Как всё странно. Такое чувство, что мы все связаны какими-то незримыми нитями. Все наши потуги чего-либо изменить бесполезны, и мы движемся по заранее предопределенному пути, — и продолжила, резко сменив тему, — Ты действительно её так сильно любишь?

Эти слова прорвали плотину сдержанности, которая возникла в нём.

— Ничего не предопределено! Мы выбираем свою судьбу сами, — горячо возразил молодой маг, не замечая, что почти в точности повторяет давние слова Арета, — Человек может преодолеть любые ограничения, если будет слушать своё сердце! И, да, Майла, я люблю её! Мне очень жаль, что так вышло между нами, но она стала для меня всем!

Девушка повернулась нему и Таур заметил блеснувшие в уголках её глаз слёзы.

— Я запомню то, что ты сейчас сказал, Таур. Ты ворвался в мою жизнь очень быстро и также быстро покидаешь её. Я постараюсь не возненавидеть тебя, хоть это будет непросто. Слишком много я преодолела, чтобы сегодня встретиться с тобой. Но, как ты говоришь, это твой выбор. Знай только одно, и это говорит не женщина, которой ты сейчас разбиваешь сердце, а мой собственный Дар. Когда ты причиняешь боль другому, на осколках этой боли не построить своё счастье!

Девушка резко встала и поправив одежду твердым шагом пошла к остальным.

Молодой человек посидел еще немного и направился вслед за ней. Этот короткий разговор полностью выбил его из колеи.

Дальнейшее обсуждение заняло весь остаток дня. Эдер, Люрд и Сурвик намечали контуры возрождаемого Союза Трех Рас, совместные действия по продолжающейся войне с Нечистыми, взаимную помощь и возрождение магических сил Протектората. На поиски Лики было решено отправить через несколько дней отряд, в котором будут представители всех трех свободных народов. Под конец Вожак Лис отвел Таура в сторону и как-то неловко попросил, если их погоня закончится удачно не говорить Лике о том, что он узнал сегодня и загадочном исчезновении её дяди, Лунда, чей шатер был обнаружен полностью пустым незадолго до прибытия Майлы. Впереди были новые битвы и потери, но теперь у них была надежда.

Эпилог

Рассветные лучи окрашивали небо мягкой розоватой дымкой. По земле, носившей следы войны и полного разорения, шла вереница всадников. Шедшая впереди пара воинов, откликавшаяся на имена Гэмзи и Нолд, часто спешивалась и что-то внимательно рассматривала, присев на корточки, иногда прикасаясь к мягкой почве ладонями. Довольно часто между ними возникали короткие беззлобные споры, но путники быстро приходили к общему мнению и отряд снова трогался с места. Его состав еще недавно вызвал бы у случайного свидетеля сомнение в ясности собственного разума и остроте зрения. Десяток Барсов, лучших воинов на просторах людского Протектората, легко распознаваемых по голове свирепого хищника нарисованной на щитах, совсем молодой еще человек, в длинном плаще, два глисса, один совсем молодой, с трудом держащийся в седле ххорта, другой намного старше, но явно не желающий поддаваться безжалостному ходу лет, и трое Многоликих время от времени принимающих Вторую Ипостась и быстро уносящихся вдаль. Наблюдатель, внимательно рассматривающий странных путешественников, совсем не походил на нечаянного зрителя. Выбравшись из чудом сохранившихся зарослей густого кустарника, не уничтоженного видимо в связи со своей повышенной колючестью, он тихо чертыхаясь от каждой новой царапины вскочил на спрятанного за соседним холмом жеребца и, пришпорив его сорвался в галоп.

— Надо предупредить Владыку! Они сами идут в расставленные сети! — прошептал он обдувающему его ветерку.

Примечания

1

Сезоны Эйда разделяются по следующему принципу:

Сезон Бурь — аналогичный земному периоду с ноября по февраль.

Сезон Возрождения — аналогичный земному периоду с марта по начало мая.

Сезон Теплых Ветров — аналогичный земному периоду с начала мая по конец сентября.

Сезон Увядания — аналогичный земному периоду с конца сентября по ноябрь. (здесь и далее примечания автора)

(обратно)

2

Название рыбацких судов взяты у разных народов и земных географических поясов, но не следует забывать, что это всё-таки другой мир, и подобраны наиболее близкие формы.

(обратно)

3

— выражение, присущее прибрежным районам юга Эйдола, обозначающее количество более двух сотен.

(обратно)

4

мелкие духи природы, негативно относящиеся к разумным существам.

(обратно)

5

Святая конница — тяжело вооруженная кавалерия Протектората.

(обратно)

6

Песня из фильма «Человек-амфибия».

(обратно)

7

В Эйдоле приняты следующие меры длинны лига — 2, 5 км, миля — 1,25 км, туаз — 1,25 метра.

(обратно)

8

Книга Братьев — существуют две основные книги Орденов, Книга Веры, где собраны религиозные постулаты и Книга Братьев, где собраны законы Протектората.

(обратно)

9

Багряные костры — аутодафе, на котором сгорает не только тело казненного, но и его душа. Самое страшное наказание в Эйдоле.

(обратно)

10

Балахонщики — презрительное название Ордена Ревнителей, произошло от их красных балахонов

(обратно)

11

Столб в багряном пламени — символ Ордена Ревнителей.

(обратно)

12

Глиссы — ящероподобная разумная раса Эйла.

(обратно)

13

Ясня — синоним слова поляна (древнелюдской язык)

(обратно)

14

Нечистые — порождения Хаоса.

(обратно)

15

Глиссы — ящероподобная разумная раса Эйла.

(обратно)

16

Многоликие — раса оборотней, разделеная по своему социальному устройству на кланы. У каждого клана свой тотем для воплощения во вторую Ипостась.

(обратно)

17

Орда — крупное объединение Нечистых. Может достигать сотен тысяч тварей.

(обратно)

18

Тёмный старшина — так три разумные расы называют самых крупных тварей в стае

(обратно)

19

Солнцестой — самый жаркий период сезона Теплых ветров.

(обратно)

20

Лика — по обычаю Многоликих имена соклановцев начинаются на одну букву.

(обратно)

21

Ближники — члены ближнего круга Вожака клана.

(обратно)

22

Уходить в Страну Вечной охоты, выражение, обозначающее среди Многоликих достойную смерть.

(обратно)

23

Ритуальный поединок мог объявить любой член клана, несогласный с назначением Вожака или его решением. Бой велся до смерти проигравшего. Воля победившего считалась законом.

(обратно)

24

Совет клана — совещание наиболее достойных членов клана для принятия каких-либо важных решений. Однако Вожак всегда имел за собой право решающего голоса.

(обратно)

25

Вторая ипостась — переход в звериную форму Тотема клана.

(обратно)

26

Спиной к северу — Вожак по обычаю садится на Советах спиной к Северу, выражая презрение к Нечистым.

(обратно)

27

Северная Мгла — так называют Многоликие области Нечистых.

(обратно)

28

Глисская сталь — лучшая сталь из производимых тремя расами, благодаря особым добавкам применяемым мастерами ящеров.

(обратно)

29

Стихи Дмитрия Мережсковского.

(обратно)

30

Денежная система Эйдола — 1 золотой = 50 серебряных, 1 серебряный = 100 медных

(обратно)

31

Духи предков — хоть Многоликие и верят в Сотворившего, но в их культуре присутствует вера в духов предков, оберегающих их.

(обратно)

32

Оберегающий — чин в Орденах отвечающий за порядок в отведенном районе.

(обратно)

33

Ханьши — верховный правитель

(обратно)

34

Ханиат — самоназвание территорий глиссов.

(обратно)

35

Ванханьши — вождь небольшого района или поселения.

(обратно)

36

Ххорт — ездовой ящер.

(обратно)

37

Обряд Посвящения — обряд после которого молодой глисс мог считаться воином. Включал в себя испытания на смелость, силу и ловкость в обращении с оружием.

(обратно)

38

В отличие от людей и Многоликих глиссы исповедовали многобожие.

(обратно)

39

Мудрейший — неофициальный титул помощника вождя какого-либо объединения. Обычно это был старый умудренный в боях глисс.

(обратно)

40

Скаш — домашняя птица немного напоминающая утку.

(обратно)

41

Гнать ххорта — впустую проводить время, дело в том, что ххорты стоило им почувствовать на своей спине седока сразу пытались набрать максимальную скорость, искусство наездника как раз и состояло в том, чтобы разумно сдерживать скорость животного.

(обратно)

42

Руководитель области. Стоит на ступеньку выше ванханьши.

(обратно)

43

Сфурги — степные хищники, напоминающие отдаленно гиен.

(обратно)

44

Расстояние между отдельными Родами глиссов может составлять несколько дневных переходов. Территории глиссов самые большие из всех.

(обратно)

45

Щен — так называют молодняк у некоторых кланов.

(обратно)

46

Желтая стрела — у Многолиих существует три степени межклановой тревоги. Зеленая стрела — настороженное внимание, Желтая стрела — готовность к общему сбору, Красная стрела — выступление всеми наличными силами.

(обратно)

47

Свирк имеет в виду гигантских ящеров, обитающих ныне далеко на Востоке и потерявших, по преданию разум. Глиссы считают их своими далекими предками.

(обратно)

48

от Эйл (мир) и Ир (сила) — язык первых людей.

(обратно)

49

Скатч — игра, немного напоминающая шахматы.

(обратно)

50

Текст Алексея Вайнера

(обратно)

51

Зубари — порождение экспериментов древних магов, мелкие водяные хищники. Их огромные стаи уничтожают всё живое на своём пути.

(обратно)

52

Стихи Редьярда Киплинга

(обратно)

53

Стихи Николая Гумилева.

(обратно)

54

Барсы — элитные телохранители Первосвященника Протектората. Лучшие воины Эйдола.

(обратно)

55

Перейти Черту, Грань — умереть.

(обратно)

56

Туча — более тысячи всадников

(обратно)

57

Бледная Девица — так разумные Эйла иногда называют смерть.

(обратно)

Оглавление

Часть первая

  Нить Первая. Человек. Таур

    Интермедия 1

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

  Нить вторая. Многоликая. Лика

    Интермедия 2

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

  Нить третья. Глисс. Свирк

    Интермедия 3

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

Часть вторая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 22

  Глава. 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg