«Рубикон (СИ)»

Рубикон (СИ) (fb2) - Рубикон (СИ) 1139K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Игоревич Шапочкин (Rayfon) - Алексей Викторович Широков

Алексей Широков Александр Шапочкин Варлок. Рубикон

Глава 1

Угловатые машины немцев «бочкой» ушли в разные стороны, заложив крутой разворот, а наш самолёт, начал заходить на посадку. Махать крылом у суровых германских лётчиков, было видимо, не принято, и своим лихим синхронным виражом, они как раз обозначили своё прощание.

Борт «номер два» начал медленно снижаться. Не знаю почему, но подобного волнения я не испытывал, находясь в орбитальном челноке. А тут — уже второй раз подряд у меня складывалось ощущение, что мы просто разобьёмся, вместо того, чтобы нормально приземлиться на посадочную полосу.

Посадив Аську на колени и велев крепко держаться за меня, я обхватил руками Ленку с Инной и приготовился… ко всему сразу, плоть до того что на нас сбросят ядерную бомбу, стоит самолёту остановиться. Была просто твёрдая уверенность, что если что-то случится, то благодаря моей силе мы выживем.

Самолёт мягко коснулся покрытия выпущенными шасси и начал тормозить. Когда же мы остановились, и я вздохнул с облегчением, девушки ласково так, синхронно погладили меня по голове. Как маленького…

— Ну… мало ли что… — буркнул я, отпуская улыбающихся супруг и Касимову, а вот Аська разделяла мои чувства и вставать не спешила, кажется, не шибко веря, что железная птица благополучно опустила её на землю.

Собственно, повторялась картина, случившаяся после перелёта в Америку, когда «Снежную деву» пришлось буквально отрывать от меня. В любом случае, как и в прошлый раз, Ленка с Инной в результате справились с малявкой, и все втроём отправились в расположенную в хвосте комнатку готовиться к «Торжественному выходу».

Борт «номер два» медленно вырулил со взлётной полосы и сейчас двигался вдоль рядов разноцветных лайнеров, многие из которых были соединены телескопическими переходами с терминалами Рейн-Майнского Аэро-космопорта. К другим самолётам один за другим подъезжали специальные автобусы. Водители останавливали свои машины под люками, аккуратно занимая заранее расчерченные на асфальте прямоугольники, после чего пассажирский салон поднимался на уровень дверей лайнера и вытягивался рукав перехода, по которому в салон попадали люди.

Попросив у нашей улыбчивой стюардессы, бывшей к тому же воином немалого пятого ранга, налить мне чаю, я с интересом рассматривал кубические корпуса аэропорта, блестевшие под рассветными лучами восходящего солнца, когда заметил, как к брюху нашего самолёта пристроились шесть военных машин. Выровняв скорость, они взяли борт «номер два» в коробочку и теперь неотрывно следовали вместе с ним, в то время как пилот выруливал летательный аппарат к одному ему известной цели.

— Это что? — спросил я женщину, поставившую передо мной чашечку с ароматным напитком, кивнув в сторону похожего на кирпич, тёмно-зелёного броневичка. — Почётный эскорт?

— Повышенные меры безопасности, — просветила меня стюардесса, скромно сложив ручки на подоле. — В Землях Германской Нации сейчас введён жёлтый режим террористической угрозы в связи с особой активностью террористической организации «Освободительное движение Великой Албании».

— Блин, и здесь неспокойно! — я грустно ухмыльнулся, а затем, подцепив чашечку за ручку, отпил маленький глоточек горячего напитка. — Кстати. Куда это мы едем?

— Самолёт движется к третьему «VIP» терминалу.

— Понятно. — я кивнул, как будто это действительно мне что-то сказало.

Высоко в небе громыхнула орбитальная фура, входя в плотные слои атмосферы и начиная торможение с выходом на расположенную неподалёку посадочную полосу, предназначенную для подобных аппаратов. Приземлялась, а точнее «падала», она почти вертикально, высоко задрав свой тупой нос кверху. Лишь незадолго до касания земли пилот слегка поменял угол и, когда космический аппарат скрылся за ангарами, раздался тяжёлый взрыв, а над постройками поднялось алое зарево.

— Это они навернулись что ли? — произнёс я, привстав.

— Нет, Ваша Светлость, — с мягкой улыбкой, успокаивающе произнесла оставшаяся невозмутимой женщина. — Посадка на взрывную подушку прошла штатно. Просто в этом аэро-космопорту из-за дефицита свободного пространства, приземления производятся на так называемую «пятку». Металло-керамический круг полукилометрового диаметра со специализированной системой торможения аппарата, расположенный в небольшом искусственном кратере. Уверяю Вас, что это абсолютно безопасно, исключена даже ошибка, связанная с человеческим фактором, во время наведения и последующего падения орбитальной фуры.

— И что? Здесь постоянно так грохочет? — расслабляясь, я задал новый вопрос, вновь усаживаясь на место и потянувшись к чашке.

Ответить стюардесса мне не успела. Из задней комнаты выскочила полуодетая Инна и, увидев меня, всплеснула руками.

— Я так и знала! — воскликнула она, подбегая и хватая меня под локоть, потянув за собой. — Мы, понимаешь ли, волнуемся, а он тут чаи гоняет вместо того чтобы готовиться.

— А я и так готов, — хмыкнул я. — Как юный пионер!

— Готов он! — наигранно ахнула девушка и потащила меня уже двумя руками. — Ты посмотри во что ты одет!

— А что? — я мельком посмотрел на свой довольно элегантный костюм, в котором покинул недружелюбные земли нашего заклятого стратегического партнёра. — По моему — всё «Ок».

— Это по-твоему! — прошипела Цесаревна и я, наконец, позволил вытащить себя из кресла. — Где это видано, чтобы человек в твоём положении два раза подряд показывался перед журналистами в одном и том же. Да нас засмеют.

— Эй! Это насилие над организмом! Я буду жаловаться! В «Спортлото», «Очевидное-невероятное» и «АБВГДейку»! — заявил я, когда меня бесцеремонно запихнули в спальную каюту, прямо в руки к красной как рак и, почему-то, совершенно голой Ленке, из одежды на которой были только белые чулочки. — Эт-т-то что ещё такое?

— Раздевай его! — тоном, не терпящим возражений, заявила Инна, после чего дунув, откинула выбившийся локон волос с лица и метнулась к одному из шкафов.

Касимова-младшая, стараясь не смотретьмне в глаза, тут же приступила к выполнению приказа, ловко расстёгивая пуговицы.

— Э-э-э! Дамы! Вы что творите при ребёнке! — воскликнул я, попытавшись вырваться из цепких ручек боевой горничной. — Ленка, ты хоть стыд поимей, надень на себя что-нибудь!

— Некогда, — буркнула девушка, продолжая избавлять меня от верхней одежды. — Прости.

— Да ладно. Но я и сам переодеться могу! — поймав запястья Касимовой техникой липких рук, я быстро пресёк дальнейшие поползновения в мою сторону, а затем ловко закрутил девицу, развернув ко мне спиной, и, не удержавшись, звонко шлёпнул по аппетитной попке, от чего девушка, совершенно не ожидавшая подобного, тихонько взвизгнула. — Иди-одевайся, эксгибиционистка начинающая!

— А ну, прекратили! — рыкнула на нас Инна, выглядывая из-за дверки шкафа. — Сам, так сам! Только побыстрее, у нас времени мало!

— Да что за спешка-то? — буркнул я, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки.

— Мама Нина звонила. — тяжело вздохнув, сообщила мне Аська. — Вот они и начали суетиться.

Девочка была уже упакована по полной программе в чёрно-красное платьице и напоминала сейчас фарфоровую викторианскую куколку. Особенно из-за старомодного чепчика, украшенного белой шёлковой розой. При этом доча сидела на кровати, болтая ножками, обутыми в полусапожки, и с нескрываемым ехидством наблюдала за происходящим.

— А вы, юная леди, — строго посмотрел я на неё, — если уже готовы — марш за дверь!

— Хмпф! Как будто, я чего-то за свою жизнь не видела! — девочка вздёрнула носик, но послушно спрыгнула на пол и гордо проследовала на выход из комнаты.

— Что случилось-то? — проводив малявку взглядом, спросил я, посмотрев на Инну, выбросившую на кровать кучу мужских рубашек.

— Нас встречают, — ответила она, извлекая из, похоже, бездонного шкафа двубортный костюм с жилеткой, а затем, подумав, ещё и длиннополый, слегка приталенный плащ, также с двумя рядами пуговиц и тёмно-красный галстук. — Одевайся!

— Краткость — сестра таланта, — ухмыльнулся я, окинув взглядом ложе, буквально заваленное разнообразными платьями и прочими предметами женского гардероба. — Успокойся. Коли уже ждут, значит, подождут ещё немного.

— Не подождут, — тяжело вздохнув, произнесла Цесаревна. — Во-первых, Нинка уже прилетела. А во-вторых, считай, что нам с тобой не повезло! Прилетели неудачно. Сейчас как раз из Парижа вернулся немецкий борт «номер один» с Максимилианом III Каролингом, совершавшим визит в Бонапартистскую Францию. Так что, Его Величество Император Немецких Земель вознамерился лично познакомиться со своим новым подданным.

– Так, разворачивайте самолёт! Улетаем, на хрен.

— Кузьма, не смей! Это серьёзно!

— Да шучу, — я отмахнулся, меняя рубашку. — Только я не его подданный.

— Ты это Максимке не вздумай сказать! — нервно усмехнувшись, сказала Инна с помощью слегка приодевшейся Ленки влезая в алое обтягивающее платье. — Он твои русско-патриотические порывы может и не понять. Да и вообще, лучше побольше молчи! У этого юноши большие напряги с чувством юмора. И не только с ним.

— Юноши?

— Да, — ответила Инна, устраиваясь перед зеркалом и раскрывая свою фирменную четырёхуровневую косметичку. — Максимке девятнадцать лет. Он был коронован сразу же после смерти его отца Леопольда VI. Поверь мне, он очень необычный юноша.

— Даже так, — хмыкнул я, надевая жилетку и пиджак. — Мне начинать беспокоиться о Нине?

— Нинку он боится, — ответила Лена, вместо сосредоточенно наносящей на лицо боевую раскраску Цесаревны подруги. — Когда ей было пятнадцать, Максимилиан, с тогда ещё живым отцом, были с визитом у нас. В общем, случился неприятный инцидент, который обе стороны предпочли замять.

— Так, так, так, — покачал головой я. — Очень интересно. А поподробней?

— Максик, видимо, забыл, что он не дома, а в гостях, и прихватил сестру за задницу, посчитав её одной из фрейлин, — ответила мне Инна, параллельно нанося тушь на ресницы. — А она за это засветила ему кулаком в глаз. Слышал бы ты как он орал, что прикажет её казнить за посягательство на его венценосную особу! И это — в Московском-то Кремлёвском Дворце!

Девушки дружно захихикали, а вот мне почему-то стало вовсе не до смеха.

— А проблем у нас из-за этого часом не будет?

— Да ерунда, — отмахнулась супруга, вновь уставившись в зеркало, в то время как Ленка занялась её причёской. — Он всего-навсего Император, хоть и Каролинг, а ты — аж внук самой Канцлерши! Да ещё и признанный герцог Гогенцоллерн, оказывается! Главное, не обижай Максика, и всё будет хорошо. Да ты сам увидишь.

— Похоже, я чего-то в этой жизни не понимаю… — пробормотал я, надевая плащ, и в тайне радуясь, что нам, мужикам, не нужно краситься.

Зато, признаться честно, наблюдать за быстрыми выверенными движениями Инны, было… я бы даже сказал, приятно. Она хоть и обладала от природы, на мой взгляд, почти идеальным для молодой девушки лицом той самой мифической Василисы Прекрасной, уверенно, слой за слоем наносила на него косметику, которая только подчёркивала её красоту!

И как же я ошибался, считая, что это прерогатива девушек. Максимилиан, владеющий большей частью Европы, оказался смазливым и накачанным пареньком, косметики на лице которого было больше, нежели на всех моих женщинах вместе взятых. Когда мы вышли из кишки терминала, подскочивший к нам герольд огласил что-то на немецком языке, про Космоса, понимаешь ли, Гогенцоллерна.

В общем, молодой Император, раскинув руки, подошёл ко мне и обнял, словно друга детства. Причём, как мне показалось, без каких либо голубоватых намёков, но… Разве что по брежневски не засосал.

И всё это под пронизывающим взглядом Нины и улыбочкой из разряда: «Терпи казак — Атаманом будешь!» Потом Его Величество долго хлопал меня по спине, что-то высказывая беснующимся вокруг журналистам с кучей снующих туда-сюда автономных трёхмерных телекамер и даже сделал со мной селфи, на свой навороченный ПМК.

Причём, переводить что-либо для меня, такого неграмотного, никто даже не пытался. Дойче-лингву в мой автоматический переводчик никто не загрузил, так что я, как и было велено, молчал и улыбался, а подхватившая меня под руку Нина периодически тыкала локтем.

Я, вообще, давно заметил, что моя ненаглядная чувствует, когда я собираюсь засадить кому-нибудь кулаком по охреневшей морде. И от этого складывается впечатление, что мамина псионика далеко не так уж и уникальна. И, хоть я, в принципе, даже в мыслях не допускал ничего крамольного по отношению к девушке, мурашки то и дело пробегали по спине, заставляя ёжиться. Всё-таки жена-ведьма — это не подарок, что бы там не говорили разные фантасты.

В конце концов, наговорившись всласть и перецеловав вежливо подставленные ручки моих девушек, Максимилиан сунул мне под нос свою пятерню тыльной стороной. Нужно быть идиотом, чтобы не понять зачем. Факт вассалитета в Европе нынче подтверждался по старым традициям.

Ну, вот этого я уже сделать и, тем более, стерпеть не мог.

— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами товарищ Максимилиан! — излишне жизнерадостно произнёс я, чувствуя, как внутри нарастает раздражение, пожимая протянутую мне руку. — Типа восторжен, типа благоговею, и, вообще, надеюсь что в дальнейшем между нами будет полный Гитлер Капут!

Рядом со мной практически мгновенно оказался некто, в зрении третьего глаза выглядящий как фигура, сотканная из миллиардов искорок. То, что произошло потом, уложилось в долю секунды. Спасибо науке, преподанной мне американкой «тётушкой» Цесаревен, Барбарой Форекс. «Противостояние», которое импозантная особа, встреченная нами на празднике у Лепестковых-Каменевых, называла «Конфронтация», даже заставила меня на долю мгновения приоткрыть седьмую чакру.

А затем всё закончилось. Только невзрачный человечек из свиты немецкого Императора с лицом, чем-то напоминающим крысиную мордочку, перекошенным от ужаса, резко отшатнулся назад и непременно упал бы, если бы его не поддержал кто-то из соседей. Он очень искусно скрывал, что является «Мейстер Хёммерлайн», то бишь, на нормальном языке — «Аватаром», маскируясь просто под сильного мага шестого уровня. За кого я собственно его и принимал, хотя, например, того же Савелия «Мрачного», Барбару, как впрочем и Сафронова, воспринимал без проблем, даже когда они «тушили» свою Сахасрару.

Произошедшее не укрылось от окружающих. Журналисты взволнованно загомонили, вновь защёлкали вспышки объёмных 3D-камер, а гвардейцы Максимилиана как-то резко подобрались и похвастались за оружие, но были остановлены взмахом руки своего повелителя. Мне же под рёбра впился остренький локоток Нины.

— Глаза, — прошипела сквозь зубы зайка. — Глаза потуши немедленно и волосы! А то будет потом в прессе куча статеек о том, как демонический русско-немецкий герцог-колдун, напал на Максимилиана III. Что ты творишь вообще?

— На меня только что напал вот тот вон придурок, — ответил я, кивнув в сторону держащегося за голову крысёныша. — Он «Мейстер Хёммерлайн», хоть и пытается косить под простого «Магистра». Так что, похоже, любимая, нам здесь не рады?.

— Хм-м-м, — девушка нахмурилась и переглянулась с сестрой, а я спиной почувствовал как сопровождавшие младшую Цесаревну осназовцы КГБ резко напряглись, приготовившись к любому развитию событий. — Я тоже думала, что этот ханурик — обычный «Эмерит». И так, Максим, как нам это понимать?

— Мне тоже очень интересно знать. — хмыкнула Инна, поигрывая веером с пушистой меховой тесьмой на верхней кромке.

Император, который всё это время молчал, поигрывая желваками и внимательно вслушиваясь в наш разговор, переводимый портативным устройством и транслирующим его на вставленную в ухо капельку явно очень дорогой гарнитуры, натужно улыбнулся. Затем, театрально разведя руками, он что-то залопотал, обращаясь явно к сёстрам и, наконец, засмеявшись, фамильярно похлопал меня по плечу.

— Глаза! — опять тихо, но явно так, чтобы слышал Император, предупредила меня Нина. — У наших немецких друзей, может сложиться неверное впечатление о том, что хочешь дать Максику в морду!

Немецкий Император, который в это время что-то там вещал Инне, поперхнулся и быстренько отпустил моё плечо.

— Что он говорит? — мысленно повторяя раз за разом успокаивающую мантру, спросил я.

— Если кратко, — прошептала зайка, — то Его Величество извиняется за этот инцидент, который произошёл исключительно по его приказу, потому как он внимательно следил за жутким инцидентом, произошедшим в Либерократии, а потому просил своего личного «Аватара», оценить силу своего нового подданного.

— Передайте Его Величеству, что… — начал, было, я, но тут же почувствовал как остренькие ноготки старшей Цесаревны впились в мою ладонь и, вспомнив предупреждение, сказал совсем не то, что хотел. — Что я принимаю его извинения.

Нина быстро затараторила мой ответ по немецки, хотя Максимилиан уже слышал перевод моего ответа, и на лице его вновь расцвела «благодушная» улыбка. Парень вновь начал разоряться на родном языке, ещё раз похлопал меня по плечу и вдруг, под дружный благоговейный вздох журналистов, снял своё пальто с белым меховым воротником и протянул его мне.

— Чего? — данного жеста я совершенно не понял.

— Его Величество Император Земель Немецкой Нации Максимилиан III Каролинг очень рад тому, что у него появился такой могущественный и благородный подданный, — перевела мне Нина, ехидно улыбаясь. — Ведь «Благородство и Честь», так мало значат в нынешнем неспокойном мире. А потому, в знак своего искреннего расположения, Его Величество изволит жаловать Космосу Гогенцоллерну пальто с собственного плеча и звание Паладина Рейхскроне — короны Священной Римской Империи! Чего смотришь, как баран на новые ворота? Бери, раз дают!

— Тебе наш герб напомнить?

— А… да. Блин!

Когда я принимал сей сомнительный подарок под вновь бешено защёлкавшими камерами журналистской братии, в памяти всплыл целый ворох сюжетов из фэнтези и исторических романов, где «Король» жаловал особо отличившемуся дворянину ношеный плащ с собственного плеча. Собственно для многих это была единственная награда за какой-либо особо безумный подвиг, с которой они носились потом всю жизнь как дурак с писанной торбой, и, под конец жизни, помирая в нищете, с гордостью рассказывали босоногим внукам: «вот помню как сейчас, подходит ко мне Король Йагупоп сто сорок первый «Косомордый», хлопает по плечу и говорит! Сер Жуй Жульен! Ты — лучший из моих рыцарей! Прими с королевского плеча! Вот как оно всё было-то. Да… Были короли в наше время, не то, что сейчас.»

Максимилиан разорялся перед камерами ещё минут пять, периодически хлопая меня по плечу. Ну а затем соизволил откланяться, оставив нас стоять в терминале и смотреть ему вслед, в то время как он сам гордо зашагал куда-то по длинному коридору в окружении беспрестанно насилующих фотокамеры журналистов.

— Что он под конец мне сказал? — переспросил я, посмотрев в след Императору, и опустил глаза на пальто, которое всё это время держал.

— Пригласил в свою резиденцию, город Ахен, которую упорно именует Столицей Священной Римской Империи, — ответила мне Инна, прикрывая глаза ладошкой. — А ещё сообщил журналистам о твоей официальной помолвке со своей сестрой, Брунгильдой Каролинг, после чего сравнил тебя с Зигфридом и по-быстрому свалил, покуда ты опять не взбесился. Так что поздравляю муженёк, тебя опять женили.

— Да он совсем еб… — начал было я, делая первый шаг вслед быстро удаляющейся процессии, но сёстры тут же повисли у меня на руках.

— Спокойно, Кузя… — прошипела Нинка. — Глазки потушили… у нас всё хорошо! Повторяй за мной: «У-нас-всё-хорошо!»

— Да я его… — прорычал я, но рваться в след венценосной особе не стал, и даже подавил желание скомкать и шваркнуть на землю пальто августейшего. — Брунгильда мать его, через Одина, да Локи поперёк хребта. Кайзер хренов!

— Тихо, тихо… — прошептала мне на ухо Инна. — Максик всего лишь решает свои политические вопросы. И вообще, я тебя предупреждала, что он со странностями.

— Ну, а что мне с этим делать? — раздражённо потряс я новым предметом своего гардероба. — Носить я это точно не буду!

— Приедем «домой» — повесим в рамочке на стену, — фыркнула Нинка, наконец, отпуская меня и беря Аську за ручку. — Твои новые подданные будут в восторге.

— Какие ещё подданные? — нахмурился я. — Ты про Ольгу с Валькой?

— Не совсем, — уклончиво ответила девушка. — Пойдём уже, товарищ Ефимов-Гогенцоллерн, у нас хоть и зелёный коридор и дип-неприкосновенность, но всё равно надо оформить въездные документы.

— Нин, ты, я так понимаю, уже связалась с Канцелярией? — задала вопрос Инна. — И про «подданных» было сказано не для красного словца?

— Угу, — буркнула зайка, покосившись на удаляющуюся процессию, сопровождавшую Императора. — Ты охренеешь когда узнаешь, что именно бабулька подарила внучку!

Я покосился на свою невесту, однако вникать в вопрос не стал. Мне как-то уже хватило подарочка Максимилиана, чтобы вообще пожалеть о том, что я решил посетить это государство.

Таможню мы прошли быстро. Да и остальные вопросы решались сами собой. Фактически, при нашем появлении все дружно вытягивались во фрунт и хором приветствовали, желая приятного пребывания… на родине. Хорошо ещё, что не тянули руку в древнеримском «Приветствии Солнцу», как чуть было не вошло опять у них в моду во время Третьей Мировой на волне всеобщего подъёма от обретения, казалось бы, давно сгинувшей в веках династии Каролингов и распространения в очередной раз идей типа: «Deutschland Uber Alles!»

Закончив с бумагами, мы в сопровождении немецкого офицера, спустились на минус десятый уровень аэро-космопорта, где нас уже ждал монорельсовый минипоезд. Мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке и постоянно косился на неотступно следующих за нами особистов. Понять его, в общем-то, было можно. Выглядели боевые латы откровенно жутковато, а артефактные винтовки, которые бойцы КГБ не выпускали из рук, также не добавляли ему оптимизма.

При этом, наш эскорт официально проходил как личная гвардия Цесаревны Нины Святославовны. Вот только надпись «КГБ РИ» на наплечных пластинах никто даже не подумал замазать или заклеить чем-нибудь. Так что все встречные немцы просто делали вид, что в упор не видят этой знаменитой на весь мир аббревиатуры.

Поезд летел на огромной скорости и остановился минут через десять, высадив нас на совершенно неприметном подземном полустанке, откуда через небольшой коридор наша группа попала в небольшую комнату с одной единственной дверью, перед которой статуями застыли осназовцы в полной выкладке и с дополнительно укрепленными боевыми латами. Напротив них, охраняя проход, из которого мы вышли, словно братья-близнецы возвышались ещё два «предмета мебели», на сей раз чисто германского производства.

Ещё шесть точно таких же истуканов при нашем появлении бодренько выстроились вдоль боковой стены с равнением на нас, после чего все, в том числе и русские гэбисты, отдали честь. Правда, если наши взяли под козырёк, то немцы дружно хлопнули себя по нагруднику.

— Отряд спецопераций Штази в утяжелённой броне штурмовой пехоты Рейхсхеера, — отчеканил на ломанном русском наш сопровождающий, видя с каким интересом я рассматриваю необычные доспехи немного угловатой формы белого цвета, довольно сильно контрастирующие с зализанными русскими образцами. — Согласно приказу Великого Канцлера, данный отряд выделен вам в качестве личных гвардейцев!

— Угу, — только и ответил я, а потом усмехнулся. — А Великий Канцлер случаем не озаботился передать мне картридж с дойче-лингвой? А то я только на «Великом и Могучем» шпрехаю. Сами понимаете, во время перелёта это ПО не скачаешь, а зона дьюти-фри аэро-космопорта благополучно пролетела мимо нас.

Словно бы дожидаясь этого вопроса, один из немецких громил с сержантскими знаками различия, нанесёнными на броню, сделал два шага вперёд, протянув стандартную коробочку языкового пакета. Впрочем, для начала, он попал в руки одного из наших осназовцев, который просветил его каким-то приборчиком, и только после этой процедуры он занял место в слоте переводчика, а искин сообщил о начале загрузки новой лингвы.

Немцы на подобные предосторожности отреагировали вполне спокойно. То есть никак. Я же, пользуясь случаем, быстренько обошёл вокруг сержанта, внимательно рассматривая необычный костюм. Почему-то вся техника, обмундирование и вооружение послевоенного поколения, произведённые сумрачным германским гением, были какими-то угловатыми. Взять хотя бы тот же шлем, надетый на голову моего нового «Гвардейца», принадлежность которого к не менее жуткой, чем КГБ германской спецслужбе никто даже и не скрывал.

Он был похож на чуть вытянутый и деформированный куб, одетый человеку на голову, слегка скруглённый в затылочной части. Причём, если лица в русских образцах закрывались при помощи отстёгивающихся масок, а, насколько я знал, у американцев практиковались опускаемые забрала, то здесь была просто ровная белая матовая поверхность керамометалла, без каких либо видимых линз или датчиков.

Всё остальное тело бойца было покрыто массивными навесными пластинами, под которыми просматривались коробы мускульных усилителей и какие-то ребристые поверхности. В результате, если наши осназовцы чем-то напоминали «демонов», только рогов и прочих шипов не хватало, то германские «спецопы» скорее косили под каких-то жутковатых андроидов из научной фантастики.

— А почему он «белый», — задал я интересующий меня вопрос, покосившись на шушукающихся о чём-то девочек и откровенно зевающую Аську.

— Светлые цветовые решения положительно воспринимаются гражданскими, — сообщил мне сопровождающий. — Во время боевых операций данный комплекс использует оптическую маскировку.

Немецкий офицер быстро пролаял команду, и сержант словно бы превратился в угловатый кусок хрусталя. Конечно, он не стал невидимым, но силуэт действительно размылся и, более того, встань боец у какой-нибудь пёстрой стены или спрячься в кустах, то обнаружить его без третьего глаза или каких-нибудь спецсредств было бы проблематично. С другой стороны, Ленка со своими техно-магическими преобразователями и воинским отводом глаз, достигала куда как лучшего эффекта. Впрочем, скорее всего в данном случае личная сансара вообще не применялась.

Я ещё хотел спросить про оружие, которое держали в руках немцы — нечто похожее на толстые цилиндры со стандартным винтовочным хватом, однако ко мне подошла доча и, настоятельно подёргав за рукав, сказала что ей очень скучно, и вообще она хочет спать. Остальным девочкам, за исключением разве что Ленки, как и я с профессиональным интересом разглядывающей немцев, вынужденная задержка тоже пришлась не по нраву. Так что, решив попозже уже дома в России, выяснить всё поподробнее о вооружении и обмундировании германской армии, я приказал офицеру двигаться дальше.

Однако, как выяснилось, мы собственно уже пришли. За дверью, охраняемой осназавцами, нас ожидал ни много, ни мало, а уже знакомый мне «Сирин-1» производства «Сухова». Машина, словно приготовившийся к прыжку хищник, стояла на подъёмной платформе в подземном ангаре, где находилась целая куча летающей германской техники явно военного предназначения. При появлении группы, переливающаяся экранирующим сканирование пузырём, «железная птица», пару раз переступила своими лапками, чуть поворачиваясь в нашу сторону, и слегка присела, опуская из своего брюха трап.

Как оказалось, именно на ней Нинка со своими сопровождающими и прилетела так быстро в Земли Германской Нации. Договориться с Немецкой Канцелярией о коридоре, как и о визите высокородной невесты Космоса Гогенцоллерна, проблем не составило, а затем десантно-штурмовой челнок с ветерком, под маскировкой, орбитальным рывком домчал Цесаревну до указанной принимающей стороной точки, а саму её с сопровождающими тайно провели в VIP-терминал аэро-космопорта.

Так что, по всем документам, Её Высочество прибыли с неофициальным визитом вместе с русско-немецким герцогом и своей старшей сестрой на борту номер два Российской Империи. И только то, что наш прилёт совпал с возвращением Максимилиана, слегка подмочило эту версию. Впрочем, зная любовь Штази к цензуре, как мне думалось, в итоге, наша легенда будет сохранена, несмотря на многочисленных журналистов императорского пула, видевших девушку задолго до нашего появления.

— Ну что? — произнёс я, поудобнее устраиваясь в кресле, в то время как машина оторвалась от земли и вынырнула из открывшихся потолочных створок на оперативный простор. — Сейчас к бабульке и домой, а то, честно сказать, уже как-то даже берёзку приобнять хочется! Тоскую, понимаешь, по родине. Там хотя бы понимать буду, когда мне очередную невесту попытаются втюхать.

Рядом с нацепившим маскировку «Сирином» из открывшихся массивных створок подземного ангара, тяжело вылетел большой десантный вертолёт «Гюнтер-7УС», на котором разместились одолженные мне «гвардейцы», после чего, медленно развернувшись, взял курс куда-то на юг. Челнок, выровняв скорость, немедленно пристроился ему в хвост.

Аська, привычно устроившаяся у меня на коленях, немедленно задремала.

— Наивный чукотский юноша, — фыркнула Нина, покачав головой. — Кто ж тебя теперь так отпустит!

— Так! Ты мне Петра-то не забижай, — наставительно сказал я зайке. — Он конечно с придурью, но далеко не так наивен, как кажется.

— Твой Пётр, если ты не знал, нынче влюблённый по уши идиот, только и делающий что таскающийся за юбкой своей Зухры или Фатимы… Не помню, как там на самом деле «Ифрита» зовут, — отрезала Нинка, с удовольствием вытягивая ножки. — Он добился от Сафронова её зачисления в наш колледж и теперь бегает за ней как собачонка, похоже просто не понимая, чего ему от неё на самом деле нужно. Мой тебе совет, как вернёмся — обязательно расскажи своему приятелю, что вообще с женщинами делают. А то он уже стал клоуном номер один во всём кампусе.

— Что? — хмыкнул я. — Всё так плохо?

— Ага. Особенно если учитывать дурацкий характер этой девицы. Если бы он просто «взял» её, она бы с удовольствием ему покорилась бы, так как просто не понимает, зачем ей нужна эта непонятная «свобода». Ну а так она его считает чем-то вроде своего мальчика на побегушках. Я с ней разговаривала пару раз — та ещё стерва.

— Ну ладно… — хмыкнул я. — Он — наивный чукотский юноша. А почему к бабуське-то мы не сможем сразу попасть?

— Потому что она «Великий Канцлер» и вообще её сейчас нет в стране. Она в Испании с давно запланированным визитом. Как вернётся, обязательно выкроит окно, чтобы встретиться с любимым внуком. А мы покуда летим осматривать подарок, который она тебе сделала вместе с официальным признанием титула…

— Да хрен с ним, с подарком, — крякнул я, притягивая девушку к себе. — Ты мне лучше скажи, как сама-то?

— Хм… я уж думала, ты не спросишь, — буркнула Нинка, опуская голову на моё плечо. — Соскучилась я! Очень-очень! Никуда больше тебя одного не отпущу!

Глава 2

Величественные шпили и покатые крыши древнего замка, расположившегося на высоком холме, густо поросшем лиственным лесом, завораживали своей невероятной красотой. Словно пришелец из самой настоящей зимней сказки, он искрился в солнечных лучах, одновременно неприступный и такой, казалось бы, хрупкий и игрушечный.

Покрытые снегом мостики, арки, башенки, донжоны. Террасами сползающие вниз по склону крепостные стены, похожие на комья ваты или густые облака деревья, в которых буквально тонуло древнее сооружение. Мы, словно заворожённые, прилипли к специально открытым пилотами смотровым экранам, не в силах оторваться от этого великолепия, в то время как наш «Сирин» в сопровождении вертолёта медленно приближался к цели нашего небольшого путешествия.

Родовой Замок Гогенцоллернов был поистине великолепным! И, самое главное, что в нём не чувствовалось фальши и показушности. Это действительно была самая настоящая крепость, в стенах которой веками творилась история здешних земель, со своей непередаваемой атмосферой, налётом тайны и мистической притягательностью. Куда там пластиково-лакированному, прилизано-рафинированному дизайнерами новострою корпоративного клана М.Маус.

— М-дам, — произнесла Нина, как и я не в силах оторвать взгляд от представшего перед нами зрелища. — Правильно сказал кто-то из великих: «Архитектура — застывшая музыка!»

— Гёте, — вставила Инна. — Это сказал Иоганн Вольфганг Гёте.

— И что? — спросил я, поворачиваясь к девушкам. — Мне что, просто взяли и подарили вот «это»?!

— Угу, — кивнула младшая Цесаревна. — Но ты не обольщайся — это всего лишь довесок к титулу, как положено в Землях Германской Нации. Красивый жест, показывающий, что ты, Кузя — теперь первый мужчина в роду Гогенцоллернов и ничего более.

— Поясни?

— Замок — музей общеимперского значения, культурное достояние, и так далее, и тому подобное, — зайка вновь прильнула ко мне. — Да, само по себе обладание им почётно и, по большому счёту, все земли Баден-Вюртемберг отныне принадлежат тебе, а их жители — являются твоими подданными, но…

— Но?

— Они как бы твои, но на самом деле не твои, а свои собственные, — закончила, наконец, Нинка и потёрлась о моё плечо носом. — В германском законодательстве всё очень сложно и сильно запутано. Однако, по сути, это почти то же самое, что и «Вотчины» наших родов в черте городов.

— Ага, понял, — кивнул я. — То есть территория, за которой мне предписывается заботиться изо всех сил, но которая, по сути, мне не принадлежит!

— Именно так, — улыбнулась зайка. — Только в данном случае ответственность ложится на весь род Гогенцоллернов, который довольно обширен в силу своей древности и…

— И далеко не все рады, что их, вот так вот, обскакал какой-то русский Иван на хромой кобыле! — закончил я за неё. — В то время как денежки тратить должны они все.

— В точку! — улыбнулась Нина. — Есть, правда, небольшое отличие. Если у нас присягнуть тебе может любой человек из Империи, будь на то его желание, то в Германии — только уже являющийся твоим формальным подданным.

— Ну, спасибо, бабулька, — буркнул я, под ехидным взглядом Инны. — Хоть замок задарила, а не как у нас — титул в зубы и вертись, как знаешь!

— А что «Замок», — Нина слегка отстранилась, посмотрев на меня.

— Хоть мелочь, а приятно! Чисто символически. Не зря же остальные новообъявившиеся родственнички завидуют!

— Да ладно! — фыркнула зайка. — Завидуют тебе исключительно из-за подтверждённого Герцогского титула. Они-то все, пока есть ты, на эту ступеньку окончательно шагнуть не могут. А тебе уже открыта дорога в «Эрцгерцоги», а то и в «Курфюрсты»! Если, конечно, на Брунгильде женишься, как того хочет Максимка. Хочешь стать «Князем»?

– Не знаю…

— О! Ответ не мальчика, но мужа! — усмехнулась Инна. — Всё правильно Кузя — не стоит желать того, о чём ни ухом, ни рылом. Но и отказываться сразу — глупо!

— А если расстраиваешься, что тебе у нас с титулом ничего не пожаловали, — продолжила Нинка. — Так тебе вот прямо сейчас, если хочешь, папка Кронштадт пожалует! Мне только позвонить и сказать, что ты согласен!

— Я так понимаю, что «не всё так просто»!

— Ну да, — усмехнулась девушка. — Иначе бы он не стоял до сих пор ничейным. Как и у нас — подобный «Подарок» хоть и почётен, но накладывает обязанности по содержанию — без какой либо выгоды.

— Ну, бабулька, ну, спасибо! — вновь пробормотал я.

— Да не суди её особо строго, — вмешалась Инна. — Во-первых, Замок Гогенцоллернов был исключительно её активом, который она и передала тебе вместе с обер-титулом в семье. А во-вторых, не думаю, что Стальной Канцлер решила скинуть на тебя расходы по содержанию объекта. Ты просто не особо понимаешь немцев. В их представлении подобный "подарок" сам по себе значит очень много.

— Ага. Как и проблемы с родственничками, которые не преминут ударить в спину в самый неудобный момент.

— Это вряд ли, — отмахнулась зайка. — Нет, может, конечно, найтись особо обиженный идиот, который захочет всё и сразу, но скорее всего тебя просто будут толкать «вверх», чтобы занять освободившееся место. В конце концов, ты — Аватар. А это существенно усиливает положение рода в котором ранее, кроме Канцлера, не было ни одного одарённого мага седьмой ступени.

— Я — колдун, — буркнул я.

— Маг, колдун — суть врождённый одарённый, — отрезала Инна, явно не хуже Нины смыслившая в политике немецких родов.

— Красиво, — тихо выдохнула Аська, неотрывно смотревшая на заснеженный замок, положив ладошки на смотровой экран, и заёрзала у меня на коленях.

Признаться, я думал, что машины полетят прямиком к крепостным стенам, однако вертолёт, а следом за ним и «Сирин», начали аккуратно забирать вправо, облетая замок по часовой стрелке. А затем и вовсе начали снижаться на большую расчищенную площадку, явно служившую в обычные дни автомобильной парковкой, на которой уже дожидался нас длинный лимузин, возле которого суетились какие-то люди.

Завидев винтокрылую машину нашего эскорта, встречающие заметно оживились и, когда Гюнтер стрекоча винтами, коснулся земли, они степенно направились к ней, всё ещё явно не замечая «Сирин», зависший в паре десятков метров над их головами.

— Сейчас немцы уберут гражданских, — сообщил нам командир Нининых осназовцев, явно уже успевший наладить коммуникацию между отрядами, — и будем садиться.

— Удивительная забота с их стороны о сохранении отечественных секретов, — пробормотал я.

— Стандартная международная практика, основанная на двусторонних договорённостях, Ваше Сиятельство, — ответил мне боец. — Мы, когда это нужно, помогаем им, а они в свою очередь нам. К тому же, германцам выгодно не афишировать перед своим населением «Сирин». Сам факт наличия подобных машин у Российской Империи может наделать уйму шума.

— Кажется, господа бюргеры не шибко-то горят желанием выполнять распоряжения солдат, — хмыкнула Нина, глядя на обзорный экран. — Вон как толстяк разоряется.

— Больше, похоже, что он пытается прогнать спецоповцев, — пробормотала Инна, так же с интересом рассматривая происходящее внизу. — А мы не можем услышать, что они там говорят?

— Аппаратура дистанционной просушки, как и некоторые другие системы, заблокированы по требованию принимающей стороны, — покачал головой главный осназовец.

— Весьма жаль. Чую узнали бы много нового и интересного.

Действительно, что-то у моего эскорта не задалось. Пузан, видимо главный среди приехавших из замка немцев, буквально грудью напирал на давешнего сержанта и отчаянно размахивал руками. Даже отсюда было заметно, как покраснело его мясистое лицо, а абсолютно лысая голова с оттопыренными, похожими на пельмени ушами, влажно поблескивала от выступившего пота.

В отличие от него, стоявший рядом и, иногда кивающий чему-то, худощавый и довольно высокий немец аристократического вида, выглядел абсолютно спокойным. Презрительно улыбаясь, он слушал разгорающиеся препирательства, слегка склонив голову набок, и словно бы наслаждался происходящим.

Наконец, ему видимо надоело оставаться безмолвным участником переговоров, и он что-то сказал. Причём сразу же после этого спорщики замолчали, но если толстяк, глубоко поклонившись, тут же отошёл немного в сторону, шустро семеня коротенькими ножками, то сержант только немного подобрался, но тут же отрицательно покачал головой.

Через непрямые обзорные экраны невозможно было сказать, что представляет из себя сансарно-энергетическая структура этого человека, но по его поведению складывалось впечатление, что он абсолютно уверен в себе и, в отличие от толстяка, совершенно не боится вооружённых бойцов Штази. Причём, похоже, что уверенность эта зиждилась не только и не столько на высоком титуле, сколько на собственных силах, которых, как он похоже считал, с лихвой хватило бы, чтоб справиться со всем моим немецким эскортом и их боевой техникой.

— Кто это? — спросил я, кивнув на аристократа.

— Наверное, кто-то из Гогенцоллернов, — передёрнула плечиками Ленка и, словно бы повторяя мои мысли, добавила. — Уж больно уверенно он себя ведёт.

— Принц Карл-Фердинанд. Признанный незаконнорождённый сын Принца Кристиана-Сигизмунда Прусского, брат Принца Кристиана-Людвига, — ответила Нина. — Один из бывших кандидатов на главенство в доме Гогенцоллерна.

— Что-то не слышала о таком, — слегка покраснев от досады, пробормотала Инна.

Я уже заметил, что моей супруге в магии очень не нравились ситуации, в которой хоть как-то проявлялась её недостаточная информированность.

— Ничего удивительного, — передёрнула плечиками её сестра. — Во время Первой Магической войны дом Гогенцоллернов лишился почти всех своих представителей, так или иначе ведших в двадцатом веке публичную жизнь. А потом резко вскрылись многочисленные застарелые гнойники древних родов, и ошарашенной публике были представлены новые лица. Мне ли тебе рассказывать! Вспомни того же Максимку! Род Каролингов считался вообще вымершим ещё в двенадцатом веке. А тут, только Германия затеяла реставрацию — хлоп! Оказывается Священный Римский престол, в тайне от всего мира долгие века не давал угаснуть немецкой, ещё католической ветви рода Каролингов. А болезнь и смерть Людвига IV Дитя, оказалась всего лишь инсценировкой Конрадинов, недовольных недорослем на троне и ежегодной данью, которое государство вынуждено было платить венграм. Даже Гогенцоллернам, уже пускавшим слюни на престол, пришлось тихо утереться.

— Да, тогда тот ещё скандал разразился, — кивнула Инна, — Кто бы знал, что святоши смогли провернуть такую подмену. Дальновидные сволочи. И всё же… ладно у нас дома, фактически имперский ренессанс смыл всё старое и вывел наверх новые лица. Но меня всегда поражало то, с каким ожесточением резали друг друга старые аристократы в Европе, после чего тут же всплывали те же самые имена, но под другими масками.

— Сестра, — развела руками Нина. — Нам ли с тобой не знать, как это происходит.

И все, кто был в салоне «Сирина», даже Аска, дружно посмотрели на меня. Мне даже как-то неудобно стало. Словно бы украл что-то…

— Так! — произнёс я, пересаживая дочу на колени к зайцу и поднимаясь со своего кресла. — Лингва вроде загрузилась, так что пойду-ка я подышу воздухом.

— Стой, ты куда это? — воскликнула девушка, ухватив меня за локоть.

— Пойду, пообщаюсь с «родственничком», — улыбнувшись, произнёс я, высвобождая руку из цепких пальчиков. — Узнаю, чего это немчура на моих временных гвардейцев бочку катит.

— Я с тобой! — тут же заявила Нина.

— Ну уж нет! — произнёс я улыбнувшись и поцеловал нахмурившуюся зайку. — Посиди ка здесь пока, а то не дай Бог чего, мне потом твой папанька голову открутит.

— Но… — она хотела было ещё что-то сказать, но только вздохнула и, покачав головой, буркнула. — Главное, сильно не попорть нам отношения с этой страной.

— Нин, ну я ж вроде теперь ещё и новонемец и, напомню, что хочу я этого или нет — никто не спрашивал. Так что — сами виноваты, — я подмигнул девушке. — А родина, понимаешь ли — никаким тут боком.

— Как будто это кого-то волнует, — Инна звонко Хлопнула меня по спине. — Это ж Европа — родина двойных стандартов!

Подойдя к перегородке в пилотскую кабину, я активировал переговорное устройство и попросил опустить аппарель. Из десантного отсека, в котором ютились бойцы осназа, тут же потянуло холодным ветерком. Не утруждая себя необходимостью спускаться по-человечески, я просто перемахнул через ограждение, а затем окунувшись в потоки свежего, чистого воздуха, спрыгнул со ступенек на землю. Всего-то какие-то жалкие двадцать пять метров.

Появление меня любимого, фактически выпрыгнувшего из ниоткуда, произвело на немцев двоякое впечатление. С одной стороны, приписанные ко мне Канцлером вояки, заметно расслабились. Всё-таки я, хоть и временно, но был их сюзереном и на счёт моей персоны у них имелись чёткие указания, так что моё личное присутствие, судя по всему, немного развязывало им руки и придавало их действиям легальности.

С другой стороны, для делегации встречающих, я явно выскочил как чёрт из табакерки. Агрессивный толстяк, до этого препиравшийся с сержантом, казалось, готов был схватиться за сердце. Да и группа поддержки из явно знатных бюргеров выглядела не лучше. Разве что высокий аристократ смерил меня вначале презрительным взглядом, а уж только потом слегка побледнел.

Ну да, вряд ли ему каждый день приходится видеть Аватаров. А я, к тому же, на долю мгновения приоткрыл седьмую чакру, чтобы у мужика не оставалось сомнений, что он здесь далеко не самый крутой.

Оправившись и пригладив растрепавшиеся на ветру волосы, с неудовольствием стряхнув с рук оставшиеся огненные капли, отдающие радужным сиянием, я демонстративно поправил галстук и медленно направился к группе людей. Игнорируя пока что встречающих, обратился напрямую к бойцу Штази.

— Сержант, возникли какие-то проблемы? — произнёс я, параллельно вслушиваясь в дубляж автопереводчика, маджи-искин которого естественно не был настроен на полное морфирование звуков и эмоциональной насыщенности речи. — Мои спутницы устали и желают отдохнуть.

— Мой Лорд, — произнёс переводчик, хотя я чётко услышал слово «Фюрер», — Небольшие затруднения.

— Да? И какие?

— Дело в том, что… — начал было спецоповец, но его вдруг перебил возмущённый возглас толстяка.

— Да как вы смеете! Чужеродное быдло! — на этом слове, «Rind» маджи-искин запнулся, но всё же перевёл его. — Преклони колени перед Принцем Карлом-Фердинандом Прусским, ничтоже…

Звонкая оплеуха по лысому затылку, которую аристократ шустро отвесил своему пухлому подручному, заставила его заткнуться.

— Слуги порой радеют о чести хозяев больше их самих, — с кривой улыбочкой произнёс Карл-Фердинанд, обращаясь ко мне. — Герцог Космос Гогенцоллерн, как я понимаю?

— Он же русский герцог Кузьма Васильевич Ефимов, — ответил я, внаглую протянув мужчине руку, которую он, надо отдать ему должное, тут же крепко пожал. — Надеюсь, вы не хотите сказать мне, что задержка вызвана вашими претензиями на «нашу» Калининградскую область?

— О нет… что вы, — принц даже чуть приподнял ладони перед собой, а лицо его слегка пошло розовыми пятнами, однако голос ни на йоту не изменился. — О восстановлении Пруссии — не может быть и речи. Это подтвердил мой отец, «sit tibi terra levis» — это говорю и я.

— Тогда в чём проблема? — переводчик запнулся на латыни, но я знал от мамы как переводиться эта фраза «Пусть земля тебе будет пухом» и не стал обращать на это внимание.

— Ваше признание и этот визит оказались очень неожиданными для нас, — произнёс он. — Так что я и мои дети ещё не успели съехать из своих апартаментов, освободив их для новых хозяев замка.

— Так в чём проблема? — пристально посмотрел я на аристократа. — В замке что, нет гостевых комнат?

— Вы… — не смотря на общую бледность, лицо и щёки мужчины слегка покраснели — Вы хотите оскорбить нас, бывших почти пять лет фактическими хозяевами замка, и деливших заботу о нём с вашей Великой Бабушкой — выселив всех в гостевые комнаты? Герцог, это переходит всяческие границы…

— Уважаемый, — нахмурился я, и мужчина непроизвольно отступил на несколько маленьких шагов, прежде чем взял себя в руки. — Мы же вроде как родственники?

— Вроде как, — через плотно сжатые зубы ответил аристократ.

— Тогда живите, где жили, сколько хотите, — усмехнулся я. — Ни я, ни мои спутницы, поселившись в гостевые комнаты, ни сколько не будем чувствовать себя оскорблёнными.

— Но…

— Никаких «но»! — отрезал я. — В ближайшее время мы намереваемся вернуться в Россию, и я совершенно не желаю своим краткосрочным визитом создавать кому бы то ни было неудобства. Тем более родственникам, которым я свалился как снег на голову.

— Но… это же урон чести… — слегка напряжённо произнёс Карл-Фердинанд.

— Ничего, моя «честь», это переживёт, — отмахнулся я. — В конце концов — я хозяин замка? Или нет?

— Да. — тихо и слегка отстранённо ответил мне аристократ. — Несомненно, Вы.

— Значит, именно я решаю как, кто и где будет в нём жить! Всё! Разговор на эту тему закончен, — припечатал я. — Если что-то не нравится — считайте это моей личной блажью.

— Как скажете, Герцог, — как мне показалось с долей недовольства и холодного презрения, произнёс прусский принц, хотя конечно лингва-модуль жутко коверкал эмоциональную составляющую речи.

— Дорогой, ты, конечно, благородно поступил… с точки зрения русского младоаристократа, — произнесла, слегка покачивая головой, вышагивавшая чуть впереди Инна, крепко державшая Аську за ладошку.

Нина, величаво плывшая со мной под ручку, согласно кивнула и добавила.

— По отношению к «родственникам».

— Вот! — супруга в магии, подняла указательный пальчик вверх и наставительно покачала им. — Но то, что благородно и правильно для «русского», для немца — порой оскорбительно! Особенно если он привык мерять свою родословную тысячелетиями.

— Если разобрать по полочкам то, что ты ему сказал, то получится, что ты просто в очень жёсткой форме поставил на место приблудного родственничка, — продолжила зайка. — Очень грамотно размазал его по асфальту тончайшим слоем. Если бы я, дорогой, не знала бы тебя получше, то откровенно поаплодировала бы твоему искусству изысканного унижения зарвавшихся высокородных оппонентов.

— Да ещё так ловко обставленного, — хмыкнула Инна, слегка поворачивая к нам голову, — Так что фактически на прямые оскорбления ему мало того, что ответить было нечего, кроме как громко сглотнуть и утереться, так ещё даже формального повода вызвать тебя на дуэль не дал.

— Папочка у нас — талант! — гордо сказала мелкая пигалица, тоже посмотрев на нас с Ниной. — Умеет заводить друзей!

— Заклятых. — добавила посмеивающаяся в кулачок Ленка, следующая прямо за нами.

— Да что я сделал-то! — возмутился, наконец, я, уже уставший от всех этих подколочек. — Люди попали в затруднительную ситуацию, частично из-за меня, а мы с вами здесь жить вроде как не собираемся. Я же как лучше хотел — просто поступил по-человечески…

— Вот! Вот в этом то и дело, Кузенька! — Нинка слегка потрясла меня за руку. — В этом-то всё и дело, любимый! Ты просто хотел поступить «по-человечески» с теми, кто почитает себя минимум «полубогом»! Ну или что-то типа того.

— Глупости какие-то, — буркнул я, отворачиваясь и рассматривая тянущиеся вдоль дороги тёмные стволы деревьев.

Под ногами приятно похрустывал свежевыпавший ночью снег, успокаивающе действуя на нервы, а лёгкий морозный ветерок не давал полностью поверить в то, что мы сейчас находимся, по сути, в самом сердце старой Европы. По какой-то причине мне упорно казалось, что ещё немножко, и поворот дороги выведет нас к главному входу Центрального Городского Парка Новосибирска, куда, в эту донельзя мягкую для нынешнего времени года зиму, меня вдруг занесло с друзьями из общаги.

Впрочем, мягкая она была здесь, в Землях Германской Нации, а в Новосибе, насколько я знал, стоял лютый дубак под минус тридцать! Как, впрочем, по словам Нинки, и в Москве, где было сейчас под минус двадцать пять.

Лечебно-оздоровительный терренкур, прямиком к воротам расположившегося на холме замка, возвышающегося над рекой Цоллерн, предложили мне совершить мои девочки. Так что, в то время как пяток наших немцев, вместе с парой осназовцев, укатили вперёд вслед за принцем на имевшейся в вертолёте мобильной платформе, наша небольшая процессия в сопровождении лимузина начала пешее восхождение.

Места здесь, конечно, были красивые. И вроде дикие, но при этом какие-то… ухоженные. Ни тебе вала, ни тебе сушняка, даже подлесок какой-то редкий и, словно бы, вычесанный гребёнкой. Наверное, именно из-за этого в голове крутились ассоциации связанные скорее с парком, нежели, пусть даже с пригородной, но лесополосой.

Тяжело вздохнув, я вновь посмотрел на Нину.

— Ладно. Всё. Я готов учиться уму-разуму, — произнёс я, переборов, наконец, вполне естественное сопротивление организма. — Что я сделал не так?

— Да, в общем-то «всё»! — с улыбкой ответила девушка. — Но получилось очень даже неплохо. Можно даже сказать, что ты заполучил среди Гогенцоллернов если не союзника, то, как минимум, более-менее лояльную тушку, которая какое-то время не будет тебя особо беспокоить.

— Это называется неплохо? — фыркнул я. — Да вы только что говорили мне, что я этого принца унизил, и он чуть было не вызвал меня на дуэль!

— Это называется — «Великолепно»! — звонко рассмеялась Инна. — Ты просто не понимаешь, что только что сделал как для Империи, так и для нашего рода Ефимовых!

— Так поясните мне, сирому и убогому! — насупился я. — А то, знаете ли…

— Не злись, — зайка ласково погладила меня по плечу. — Я сейчас объясню. Попробую, хотя бы надеюсь, что у меня получится.

— Ну, хоть ты из меня тупого-то не делай, — почти взмолился я.

— Да ни в жизнь! Ты Кузя у нас не «тупой» ни разу! Ты у нас, можно сказать, носитель народной мудрости! — ласково проворковала девушка, прижимаясь ко мне. — Просто ты сейчас не понимаешь зачем вообще был затеян весь этот балаган, а я уже успела полностью прослушать и просмотреть запись, сделанную твоими немецкими гвардейцами.

— Ну и?

— Нас просто не хотели пускать сегодня в замок.

— Это я и так понял! Для людей наше появление было шоком, вот они и не успели съехать, вот и…

— Нет, дорогой, никто никуда съезжать не собирался! — улыбнулась Нина. — Просто мы не должны были там появиться. Да и некуда им съезжать. Весь вопрос был в том кто сегодняшней ночью отправится спать в ближайшую гостиницу!

— Чего? — я нахмурился. — Замок-то — большой. Уверен, что все могут…

— Не могут дорогой! Не мо-гут! Замок-то как раз маленький! Не забывай, что кое-кто привык считать себя полубогом!

— Блин, я понимаю, что господам очень обидно, что они перестали быть хозяевами, но…

— Вот на это как раз они обижаются меньше всего, — вставила Инна. — Они ими никогда не были. Кузенька, вопрос, как правильно сказала Нина, стоял в том, кто именно сегодня будет вообще ночевать в замке. Кто под кого прогнётся. Кто тварь дрожащая, а кто право имеет!

— Ты мне Достоевского в мозг не тули! — посмотрел я на свою супругу в магии. — Я его с детства слабо переношу!

— А всё так и есть, — улыбнулась Нинка. — Нравится тебе Фёдор Михайлович, или ты предпочитаешь писателей фантастов нового поколения, которых ты постоянно слушаешь. Русская классика дорогой мой, объясняет многое…

— Только очень уныло, — перебил её я. — Так в чём дело то?

— А дело, милый мой, в том, что если бы ты согласился сегодня с тем, что Карлу-Фердинанду нужно время, чтобы спокойно съехать из замка, как его барон-приживала фон Бармахт требовал того от твоих гвардейцев, то растянулось бы это на десятилетия. А там либо султан сдохнет, либо ишак умрёт. Твоим данным однажды словом крутили и вертели бы как хотели.

— Из разряда: «Переезд — хуже двух ремонтов!»

— Именно!

— Бармахт — это тот оборзевший толстяк?

— Ну да, — улыбнулась девушка. — Он самый. Только поверь мне, оборзел он ровно настолько, насколько ему приказали. Фактически его назначили самоубийцей, заранее подвязав на нём кое какие хвосты. И поверь мне, мы — ещё сполна воспользуемся тем, что ты, Кузя, действуешь по принципу «…только не бросай меня в терновый куст!»

— Не понял, — покачал я головой. — Этот Карлуша же сам ему оплеуху влепил. И ещё извинился. Причём здесь я.

— Милый, высшая германская аристократия, если конечно она не нашего возраста, это не вчерашние советские граждане, вроде отца и его окружения! Их проще сравнить с мощными компьютерами, заранее пропитывающими любую ситуацию, на много ходов вперёд, но при условии, что есть верные данные.

– И по мне у них их не было?

— Ага, — кивнула девушка. — Как минимум, у этого и сейчас. Скорее всего, они ожидали кого-то вроде Савелия «Тёмного». А уж Афросий, поверь мне, снёс бы барончику голову сразу же, как тот заговорил бы. Не заметил разве, как тот распалял себя?

— Ну… — я задумался. — Не придал значения.

— Просто ты не привык к тому, что можешь творить всё, что заблагорассудится, если задета твоя честь.

— Как-то не хочется привыкать.

— В этом — весь ты! — улыбнулась Нина. — Ты поступил нестандартно, вот принц и вынужден был попытаться выправить ситуацию, а ты вдруг взял и накрутил на кулак его главный нерв.

— Взял да и двинул ему в самое больное место, — опять засмеялась Инна. — Прямо на этой промашке потребовал подтверждения статуса Калининградской области! Думаю что Карл-Фердинанд в этот момент чуть не обделался, подумав, что вместо ретивого слуги ты сейчас отыграешься прямо на нём.

— Хм…

— А ведь он — единственный, кто претендует на эти земли, — улыбнулась зайка. — Фактически их захват был его единственным шансом выйти из разряда «безземельных нахлебников». Вся остальная бывшая Пруссия — давно поделена! Ну а ты — что ты сказал?

— Спросил, не претендует ли он на русские земли, — ответил я. — Подумал, что так удачно поддену немчуру.

— Ну, поддел… ничего не скажешь! — вновь засмеялась Инна. — Только при этом, выделил тоном свою принадлежность к русской императорской семье и заявил свои права на область!

— Ничего я не заявлял!

— Это тебе так кажется! — произнесла Нина. — А принц струхнул и понял по-своему! Это его отец в конце войны отказался от претензий, а вот он всегда заявлял, что Кёнигсберг — оккупирован. Более того, в то время когда мы летели сюда, он просто не мог не узнать из СМИ о твоей помолвке с сестрой Максика. Вот и наделал в штаны! Вот тут собственно начинается твоё размазывание его по асфальту!

— Ага, — добавила Касимова. — Двумя катками. Точно Великого Князя с одной стороны, а то и вообще перспективного то ли Крон-принца, то ли вообще Императора, а с другой гарантированного Курфюрста! И это его, Принца-безземельника, по статусу тянущего разве что на маркграфа, в то время как ты уже герцог.

— Вот! А главное, всё получилось во славу Империи и рода Ефимовых, — добавила старшая Цесаревна, с гордостью в голосе. — Потому как мы теперь в полном праве потребовать у отца эту коронную землю — ведь отказ от претензий был дан именно тебе.

— А дальше ты полоскал его, как хотел! — вновь подала голос идущая за нами Ленка. — Особенно когда сказал про гостевые комнаты.

Я уже какое-то время молчал, даже не пытаясь вставить слово, а только обдумывал сложившуюся ситуацию.

— Тогда он возмутился, — пояснила Нина, — попытавшись приравнять себя с твоей бабушкой, после того как ты ткнул его носом в то, что он по сути безземельный паразит! Показав, что управляющий от рода — ни хрена не хозяин!

— Я так понял, что они деньги тратили, — подал я голос.

— Да откуда у них деньги! — фыркнула Инна. — Мы, пока ты с ним трепался, пробили его. Просто, будучи после войны почти наверху нового генеалогического древа, у него, а точнее у отпрысков, были отменные шансы стать главой дома. И он очень грамотно ими распоряжался.

— И заметь, он тебе не врал напрямую. Умолчал о деталях, подчеркнув свой вклад! — вставила зайка. — Просто ты показал, что тебе это по барабану. Его возмущение было связано с тем, что ты вроде как собрался их, как щенков с грязными лапами, переложить с чистой постели на коврик, а ты о подобном даже не подумывал.

— Зато на возмущение напомнил, что они тебе родственники и обижать их ты не намерен, а когда он начал блефовать про собственную честь, то вообще свёл всё к тому, что ущерба своей собственной не видишь!

— Тут он уже ничего не мог вставить, а ты ещё и напомнил ему, что ты тут хозяин, чего отрицать он не мог.

— И всё под камерами вертолёта и костюмов твоих гвардейцев! — закончила Нина. — Хоть ты и хотел «по-человечески», вот только он решил, что ты всё спланировал и переиграл его. И это нам на руку!

— Когда мы подлетали, — добавила Инна, — у него было два варианта. Либо он не пускает нас, как хозяев в замок, либо ты выгоняешь его из него…

— В трусах, но с гордо поднятой головой? — уточнил я.

— Именно так, — кивнули девушки. — В обоих случаях он выходил если не победителем, то уж точно непобеждённым. Потом он увидел шанс геройски погибнуть, вызвав на тебя гнев всех остальных Гогенцоллернов, а заодно опять же выйти из дела сохранив лицо, но ты не дал ему и шанса. А теперь его связало твоё слово.

— Это какое?

— Про то, что твоя честь — «переживёт», — уточнила Нина. — Фактически любые проблемы его семьи, ты переадресовал на себя. То есть, промолчав на это, он принял твоё старшинство. Так что он — твой!

— А чего же он тогда такой недовольный отвалил? — удивился я.

— Честь — честью, — остановилась и повернулась ко мне Инна. — Но есть и личные амбиции!

— Ладно, — произнёс я после некоторых раздумий. — Вы мне прожевали — я проглотил. Правда, вынес только то, что лучше быть «человеком», чем…

— Для тебя — да, — перебила меня Нина. — Пока это неожиданно. Но ты помни, что мы с сестрой, как высокосветские стервочки, всегда тебе поможем!

— Ах, вы мои…

— Ага, — довольно произнесла зайка. — Твои!

Дорога ещё раз повернула, и перед нами предстали покрытые снегом, слегка приоткрытые, ворота замка Гогенцоллернов, сквозь которые с завыванием гулял ветер.

Глава 3

— Красиво здесь, — произнёс я, когда мы, пройдя по змеящейся дороге через несколько ворот, огороженных дуг от друга, ощетинившимися древними чугунными пушками, крепостными стенами, припорошенными белоснежным снегом, оказались, наконец, во внутреннем дворе. — А это точно не «Точка Силы»? Я слышал, что все они в той или иной степени производят такое «чарующее» впечатление на людей.

— Это место ещё называют «Замком в Облаках». Из-за того, что периодически их покров опускается здесь ниже верхушки холма. Слышала, что у наших аналитиков были подобные, вполне обоснованные предположения, о концентрации здесь энергии стихии воздуха, — пожала плечами Нина, — но, сам понимаешь, подобными сведениями немецкая сторона с нами не делится.

— А это вообще можно почувствовать? — спросил я, посмотрев на зайку. — Или нужно быть магом с соответствующим аспектом?

— Не знаю. Я подробностями диагностирования точек силы не интересовалась, — пожала девушка плечиками, Инна тоже отрицательно покачала головой и предложила.

— Можно поискать в сети, если интересно. Но вряд ли это реально обычными средствами. Потому как для этого используют специальную аппаратуру, запрещённую к свободному вывозу из страны. Да к тому же, если не жить здесь на постоянной основе — то, какая нам разница? Хотя, конечно — это могло бы объяснить многовековую удачливость дома Гогенцоллернов.

Это — да. Условно говоря, для обычного человека, пусть даже мага, «Точка силы» особого интереса не представляет. Это не источник питания, из которого можно вдоволь подзарядиться, или что-то типа того. Хотя бы потому, что организм мага сам себе — переносная «розетка» в «Море Сансары», полностью покрывающая его потребности.

Особенности подобных мест проявляются только тогда, когда к ним привлечено внимание великого множества людей, а ещё лучше, проживающих в непосредственной близости от неё. Только тогда незримая энергия начинает приносить пользу. И именно по этой причине нынче многие страны бросились строить себе новые столицы вокруг наимощнейших имеющихся у них «Точек силы», ориентируясь и, по большому счёту, отдавая своё будущее в слепые объятия доминирующей в них сути.

А всё потому, что, по сути, «Точки силы» — это некий «амулет на удачу» для группы людей или целого государства.

Так американцы выбрали для себя Йеллоустон и его спящую до сих пор стихию огня. Хотя, конечно, он там скорее сдвигается к аспекту «магма», но это, собственно, не важно. А ведь если бы не их политика глобального доминирования, по краху которой они никак не могут снять траур, выбрали бы Ниагару, как обиталище воды.

Китайцы своему «воздушному», но беспокойному Тибету, предпочли не менее «воздушный» Тяньчжушань, склоняющийся к «туману». Мы — отгрохали Аркаим, полагаясь на стихию «земли», хотя вариантов у нас было поболе, чем у многих других. «Водный» Байкал, например, или такие же Соловки. Да и Онежское озеро. Не стоит забывать и о таинственной энергии на предполагаемом месте исчезнувшего Китежа. Урал, Кавказ, Алтай, да и Сахалин с Камчаткой. Выбор огромный и везде сейчас идут стройки, пусть меньшие по объёму, чем новая столица, но усердно отгрызающие свой кусочек бюджета империи.

А та же Индия на захваченной ими Шри-Ланке установила доминант «воды» и отстраивает там мега столицу — город-остров Цейлон. Точнее «Синхала двипа», но кто ж санскритом себе язык ломать будет, нам и названий чакр с головой хватает.

— Не похоже, чтобы нас здесь ждали, — произнёс я, окинув взглядом пустой двор, из людей в котором были только мы да русско-немецкий сводный отряд, одиноко дожидавшийся нас возле мобильной платформы. — Красная ковровая дорожка, а так же строй из склонившихся горничных были бы конечно, не к месту, но я ожидал увидеть хотя бы управляющего. Или этого… как его… мажордома.

Действительно, если бы не свет, горящий в некоторых окнах, то я бы сказал, что замок в буквальном смысле вымер. Разве что на свежем снегу, застилавшем всю мостовую, виднелись уже слегка присыпанные цепочки следов, тянущиеся от постройки к постройке, и уводившая куда-то между зданий колея, оставленная лимузином Принца.

— Да. Хотя, вполне могли бы и дорожку расстелить, и персонал для приветствия построить! Продемонстрировать хвалёный германский орднунг, так сказать, — хлопнув своим веером с меховой оторочкой по перчатке, согласилась со мной Инна. — А то подобный приём нового хозяина выглядит, как минимум, оскорбительно!

— Особенно, если учитывать, что прибыл он в сопровождении двух лиц императорских кровей! — возмущённо добавила остановившаяся справа от меня Ленка. — И не прибрано тут у них.

— Что, кстати, странно, — кивнул я. — Ведь я так понял, что замок — действующий исторический музей. Вроде как — туристический объект. Сегодня у нас кажется среда, по идее рабочее время, так почему никого нет. На той же стоянке ни одного автобуса.

— Может быть, Замок закрыт для посещения? — задумчиво произнесла Нина. — Хотя, нет! Мне бы сообщили. В любом случае, это не объясняет отсутствие встречающих, хотя, скорее всего, это просто демонстративный жест со стороны Карла-Фердинанда, ну или кого-то из его окружения.

— Понятненько, — усмехнулся я. — Тупо хотят показать, что нас тут не уважают!

— Э… Кузьма, не думаю, что всё так серьёзно… — слегка забеспокоилась, поглядывая на меня зайка. — Скорее всего…

— Нинка, не заумствуй! — не очень-то вежливо перебил я девушку, притягивая её за талию к себе. — Любимая, я конечно понимаю, что ты куда как лучше меня понимаешь все эти символы, полунамёки и жесты, это очень важно, и я это очень ценю. А я — человек простой. Что вижу, то и говорю!

— Подлизываться ты научился мастерски, — немного недовольно ответила девушка, впрочем, попыток отстраниться не делала. — Надо бы тебе ещё манеры подтянуть. А то такое чудовище в приличное общество выпускать стыдно!

— Это мы непременно поправим! Как-нибудь потом, — улыбнулся я. — А пока, дорогая, у меня есть к тебе небольшая просьба.

— Ну? — слегка нахмурившись и покосившись на ехидно улыбающуюся старшую сестру, ответила зайка.

— Одолжи-ка мне бойцов твоего эскорта, — я посмотрел ей прямо в глаза.

— Зачем они тебе? — удивилась девушка.

— Во-первых, мы видимо пробудем здесь какое-то время, — произнёс я наставительно, как недавно Инна, поднимая палец вверх, — Но у нас сейчас два отряда, не связанные общим командованием. Координацию они и без нас наладили, но каждый выполняет свои приказы. Это плохо! А во-вторых, «к своим» у меня веры как-то больше.

— Э… Да? — Нина, слегка удивлённо, покосилась на меня, а затем перевела взгляд на Ленку, которая очень серьёзно кивнула, а затем, на внимательно слушавшего нас главного осназовца, который так же подтвердил мои слова. — Я как-то над этим не задумывалась.

«Естественно, что не задумывалась, — мысленно улыбнулся я. — Зато намёки и полунамёки понимаешь и анализируешь куда лучше меня».

— Просто вряд ли вас на «Дипломатическом» этому учат, — очень серьёзно ответил ей я. — А нам чуть ли не с первого занятия по «КПМО» подобные азы в голову вбивали.

— «КПМО»?

— «Курс по подготовке младших офицеров», — расшифровала вместо меня аббревиатуру Касимова. — Есть у нас такой теоретический предмет.

— А, — немножко смутилась Нинка, явно поняв, что я сейчас слегка щёлкнул её по курносому носику — чтобы не зазнавалась. — Да я не против! Интересно просто, с чего это ты вдруг, Капитан Анечкин, переходите под прямое командование Герцога Ефимова. — обратилась она к осназовцу, который, кажется, хотел что-то возразить, явно из разряда: «Не положено!» Но, поймав мой взгляд, бодренько взял под козырёк и сказал «Так точно!»

— А теперь… Сержант! — умная коробочка лингво-переводчика, снабжённая дорогим маджи-искином, уже успевшим пометить немецкого бойца этим триггером как не русскоговорящего, бодренько повторила то же самое звание с непередаваемым механизированным акцентом. — На весь срок нашего пребывания в замке переходите под командование Капитана Анечкина. Выполнять!

Этот тоже пожелал было что-то сказать, но тоже не решился и вытянувшись в струнку, стукнул себя кулаком по нагруднику. Видимо полученные ими инструкции от руководства не предполагали подобное своеволие с моей стороны, однако статус моих временных «гвардейцев» требовал от них беспрекословного подчинения приказам.

— Фары-то притуши, — прошептала Нинка, слегка ткнув меня кулачком. — Что ты за моду взял, чуть что, сразу светофор из себя изображать!

— Э… Чего? — даже слегка удивился я, уставившись на подругу, и только тогда заметил в её огромных глазах алые отблески. — Странно. Седьмая чакра у меня плотно закрыта.

— Вернёмся домой — сразу поедем к профессору Жаксылыку Эргалиевичу! Пусть разбирается! — стукнула кулачком по ладошке зайка, хмуро глядя на меня и, даже не дав открыть рот, добавила. — И не спорь! За здоровьем нужно следить! Особенно тебе! Нет ничего страшнее, чем больной Аватар. И если ты ещё не в курсе, то тебе сейчас доступны режимные санатории по всей стране. Их что-то порядка тридцати, и если доктора туда отправляют, то даже Савелий молчком едет. Правда сбегает через сутки-другие, но это уже мелочи.

Мне оставалось только хмыкнуть, позволив девушке насладиться своей маленькой победой в нашей небольшой пикировке. А что поделать? В какой-то мере она была права, хотя «больным» я себя не чувствовал.

— Это на меня, наверное, так «Воздух Свободы» в Либерократии подействовал, — буркнул я, по-детски из принципа не желая оставлять ей последнее слово, чем заслужил её победный взгляд, и тихо вздохнув, вновь обратился к осназовцу. — Капитан. Приказываю взять объект под свой контроль. Местную охрану — разоружить и временно задержать.

— На каком основании? — подал голос сержант-немец.

— Невыполнение своих служебных обязанностей, — ответил я, и обвёл двор рукой. — У них тут, понимаешь ли, куча вооружённых людей по территории шарятся, а они ни ухом, ни рылом. Во всяком случае, я их что-то не вижу.

— Слушаюсь! — рявкнул Анечкин.

— Как закончите, приведите ко мне кого-нибудь из местных шишек. И да! «Постояльцев», — добавил я, особо выделив последнее слово, — не трогать. Вежливо передайте им мою просьбу временно находиться в своих комнатах. Остальной персонал и работников замка соберите где-нибудь в большой зале. Будем знакомиться и решать, что с ними делать дальше…

— Не шибко ли круто? — тихо спросила меня Инна, когда бойцы разбежались выполнять поручение.

— Кузя всё правильно сделал! — ответила вместо меня чем-то донельзя довольная Нина, а затем, ехидно покосившись на меня, добавила, взявшись поправлять чепчик Аське. — Я вот как раз хотела сказать, что это не совсем «неуважение», а банальная демонстрация «власти». Скорее всего, пусть замок и принадлежал официально твоей бабушке, Кузьма, но все люди, скорее всего давно завязаны на Принца Карла-Фердинанда. Вот он и захотел проверить реакцию Кузи.

— Не, сестрёнка, ну это ты какие-то совсем уже очевидные вещи говоришь, — фыркнула Инна. — Но, я бы сделала по-другому…

— Я бы — тоже, — расправившись с непривычно тихой и сонной Аськой, недовольно что-то промычавшей, Нина ласково, с хитрым прищуром, погладила меня по щеке. — Но что мы, глупые женщины, понимаем в мужских играх с размерами? Впрочем, и так, по простому — тоже неплохо. Правда очков в глазах других Гогенцоллернов это ему не добавит.

— Ты вроде говорила недавно, — хмыкнув, вспомнил я, — что-то там про: «лояльную тушку, которая какое-то время не будет меня беспокоить».

— Так он и не будет, — как-то совсем уж ехидно ответила мне Нина. — Помогать, впрочем, тоже. В том числе и в общении с его людьми! Сам — всё сам!

— Ну-ну… — произнёс я, гадая, действительно ли заяц вдруг ни с того ни с сего обиделась только из-за того, что я её перебил, или у неё сегодня просто особые женские дни.

— Нин, у тебя чего, месячные что ль? — совершенно внезапно в лоб спросила её Инна, озвучив мои мысли. — Чего это ты к Кузе цепляешься?

— А? — Девушка посмотрела на сестру, а затем мгновенно покраснела, и, схватив мою руку, уткнувшись лбом в моё плечо как-то по детски трогательно пробурчала. — Не цепляюсь я.

Постояв так с минуту, она, надувшись, грозно посмотрела на сестру и, когда собиралась, уже было, сказать что-то ещё, где-то во внутренних помещениях крепостной стены раздались пистолетные выстрелы.

Почти тут же двое осназовцев, оставленные командиром при нас, выставили переносные щиты, прикрывая группу со стороны двора. Впрочем, на этом всё и закончилось. Ещё через пару минут они получили какой-то приказ от капитана, потому как вежливо попросили нас пройти в уже зачищенную предвратную башню, внутри которой над явно «историческим» помещением караульной в массиве стены оказался оборудован вполне себе современный офис, уже освобождённый от прежних хозяев.

Судя по всему, когда-то это была либо «секретка», в которой могли укрыться защитники замка в случае внезапной атаки, либо просто потайная комната, созданная для каких-то иных надобностей. Вход в неё скрывался за массивной деревянной панелью, идеально подогнанной, так что в закрытом состоянии без каких либо спецсредств, или открытой шестой чакры, заметить её было практически невозможно.

Видимо в своё время, кто-то посчитал это надёжно сокрытое от глаз туристов место, просто идеальным для того, чтобы организовать здесь современный уголок со всеми удобствами. То ли небольшую комнату отдыха, где фрицы могли бы с удовольствием расслабиться после несения вахты, не мозоля глаза гостям, то ли бесцельно, но с истинно немецкой педантичностью, решили благоустроить пустующее и никому не нужное помещение.

В любом случае, помимо двух больших фикусов в напольных кадках, здесь имелись удобные диванчики, большой, общественный кофейный аппарат с функцией приготовления чая и куриного бульона, кондиционер, обогреватели, телевизор, а также вмонтированный в стену компьютерный терминал. И конечно, что немаловажно — здесь было тепло, а то мои красавицы, прогулявшись по заснеженному лесу и постояв в продуваемым всеми ветрами дворе, уже начали подмерзать. Естественно за исключением Аськи.

В то время как девушки заказывали себе дармовое кофе, а доча, свернувшись калачиком в кресле — уже тихо посапывала, чему-то улыбаясь во сне, я поинтересовался у охранявших нас осназовцев, причинами стрельбы. Как оказалось, за пистолет схватился шибко борзый начальник охраны, впрочем — он ни по кому не попал, и ответного огня не открывали, просто приложив буяна прикладом по лицу, а надев наручники на бессознательное тело.

Приказав бойцам следить за девчонками, я в гордом одиночестве спустился во двор. Здесь уже вовсю шуровал наш сводный отряд, распределяя «временно задержанных» вдоль одной из стен, чем собственно занимался один из спецопов Штази. Мужчин в странной синей с чёрными вставками форме и белыми аксельбантами, и руками, зафиксированными за спиной, за большие пальцы пластиковыми зажимами, ставили на колени лицом к кладке и заставляли уткнуться в неё головой, чтобы не было соблазна ею крутить.

Женщин среди них было немного. Трое, на, без малого, двадцать человек. И ещё одна, перекаченная, крупных размеров, с окровавленным лицом, лежала на подогнанной поближе мобильной платформе. Судя по всему, это и был, тот самый, открывшая стрельбу начальник охраны. Не ожидал, хотя как говорят умные люди, женщины на подобных постах зачастую гораздо агрессивнее мужчин.

«М-дам, так и появляются истории о набегающих с востока кровавых русских варварах, — подумалось мне. — Впрочем — пофиг! Нечего было за пушку хвататься».

Происходящее, уже успело привлечь внимание местных, до этого дружно проигнорировавших наше появление. Из домов и строений замка, на свет божий, робко выходили люди. В основном — это были бюргеры среднего возраста и какие-то дамы в летах, которые, глядя на усаженных вдоль стеночки охранников, тут же начинали шептаться друг с другом. Работников, кстати, в замке, оказалось на удивление много, однако молодых лиц среди них, практически не встречалось.

Впрочем, бойцы, похоже, были готовы к появлению интереса со стороны гражданских и дабы не пугать подданных своего императора сверх всякой меры ударными дозами русского акцента, общение с бюргерами было поручено сержанту и его людям из Штази. Насколько я понял, процедура задержания охранников также проводилась под их надзором, дабы не нарушать их права, потому как в противном случае — лежать бы сейчас синим мордой в снег.

— Ваше Сиятельство! — подошёл ко мне капитан Анечкин. — Мы полностью контролируем объект. Пострадавших с нашей стороны нет.

— Что-то ещё? — я буквально почувствовал, что он хочет мне что-то сказать.

— Так точно. Охраной замка занималось элитное подразделение ЧВК «Zauberer».

Автоматический переводчик, мгновенно выловил незнакомое мне слово, и голосом осназовца повторил во вставленной в ухо капельке-наушнике: «Кудесники».

— Два дня назад, — продолжил капитан. — Заказчик в срочном порядке разорвал ранее заключённый десятилетний контракт, несмотря на необходимость выплачивать огромную неустойку. Основную группу, командование с объекта сняло, заменив слабо вооружённой, регулярной, которая должна была нести охрану, вплоть до окончательного расчёта по контракту.

— Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд. — протянул я, покосившись на центральное здание замка. — Что-то не заметил я, чтобы они пытались защитить вверенное им имущество.

— Утром личный состав получил приказ из головного офиса — не мешать вам и вообще не показываться на глаза. Только, — он усмехнулся, — не похоже, чтобы их начальство предвидело, что вы прикажете их арестовать…

— М-дам. А, скажи ка мне… — я замялся, пристально посмотрев на капитана.

— Фёдор. Фёдор Васильевич Анечкин, — правильно поняв мою паузу, сообщил он своё имя.

Вполне возможно фальшивое. Что, скорее всего, зная контору, в которой он работал.

— Так вот, Фёдор Васильевич. Не могли бы вы, пользуясь своими возможностями на основном месте службы, выяснить, что эти «Заубереры» за звери такие и кому собственно принадлежат. А то, что-то не нравится мне эта история. У нас же, сейчас, сам понимаешь…

И я многозначительно посмотрел на вход в башню, в которой отогревались девчонки.

— Согласен, Ваше Сиятельство, — уверенно кивнул осназовец. — Не очень хорошо это дело пахнет. Вообще, основные создатели и владельцы «Zauberer» довольно известны. Все трое — воины пятого ранга, отслужившие в «KSK», но думаю, что это могут быть подставные лица. Выясним Ваше сиятельство.

Я кивнул.

— Вот и хорошо, — а затем, заметив важного сухонького старичка в явно дорогом костюме, затеявшего спор с одним из спецоповцев Штази, кивнул в их сторону и капитан, отдав честь, тут же направился к парочке.

Я же, в свою очередь, ещё раз внимательно обвёл взглядом замок, в который уже раз коря себя за то, что решил заглянуть в гости к новоявленной бабушке. Вот честно говоря, не думал, что здесь надолго застряну. А ведь теперь — просто так не уедешь. Инициатива — наказуема, раз сам приехал так не вовремя, то теперь придётся дожидаться назначения приёма.

Радует только, что со мной девчонки, потому как вряд ли немцы решатся на то, чтобы мариновать долгим ожиданием русских Цесаревн. Это уже могут не понять у нас на Родине. И сослаться на протокол швабы уже не могут, ибо, если бы не хотели видеть — просто не пустили бы Нину в страну.

Хотя, хрен его знает, чему могут больше возмутиться: долгому отсутствию подкованных в разнообразных дипломатических-хитростях и интригах «Дочек Самого», которым тем не менее хрен голову запудришь или молодого, наивного и неопытного Аватара.

«Впрочем, думаю, что если бы мне в определённой степени не доверяли, то вообще бы не выпустили из страны», — подумал я, полной грудью вдыхая свежий морозный воздух.

В этот момент, старичок, о чём-то видимо договорившийся наконец с Анечкиным, был быстро просканирован и в сопровождении немца-спецопа, который на фоне его выглядел настоящим великаном, препровождён ко мне. При этом, он тут же надулся, отчего стал похож на ощипанного петуха, а получив разрешение говорить, разразился настоящей тирадой, с переводом которой еле-еле справилась умная машинка.

Впрочем, интеллектом бюргер меня не поразил. Весь смысл его напыщенной речи, сводился к тому, что я — здесь никто и звать меня никак, ибо права мои не подтверждена ни перед богом, ни перед людьми. Да и вообще — мы, русские варвары, творим беспредел, на землях самого Принца Карла-Фердинанда Прусского. Он же, Ганс Шульке, гражданин пятого ранга с регалиями «Золотого Банта», поставлен сиим благородным мужем, выполнять обязанности «Кастеляна» и если мы немедленно не покинем территорию вверенного ему объекта, то он…

На этом моменте старик выдохся и, отдышавшись гордо произнёс, что он будет вынужден вызвать на помощь гвардию Гогенцоллерна, лидера которой он уже известил о чинимых нами безобразиях.

Выслушав его, я некоторое время молчал, рассматривая кастеляна, то бишь, управляющего замком и окрестными землями, который в свою очередь буравил меня злым взглядом, искренне сожалея, что для решения подобных вопросов нужны навыки и знания, которых у меня банально не имелось. Как бы хорошо было бы, если бы любую проблему можно было бы решить при помощи кулаков. Вот набил бы я сейчас этому старичку морду, а ещё лучше самому Принцу Карлу-Фердинанду, и «хлоп», как по волшебству всё стало хорошо и вокруг воцарилось благолепие.

И именно в этот момент, посетила меня одна «умная» мысль. А не экзамен ли всё это, устроенный моей дражайшей бабушкой собственному внучку. Ну а что? Окрылившихся птенцов — выпихивают из гнезда. В моём же случае, меня радостно бросили разгребать эти авгиевы конюшни, и что-то мне подсказывало, что старушонке было плевать, в Испании она сейчас, или у себя в Берлине — меня бы всё равно, взяли бы под белые рученьки и препроводили бы сюда, чтобы досконально изучить под микроскопом. В естественных так сказать условиях.

Выбора-то особого у нас не было, разве что вообще не появляться в этой стране. Да и то, уверен, хоть и знал о Стальном Канцлере только то, что говорилось по телевизору — не мытьём так катанием, меня всё равно бы вытащили из уютненько колледжа и столкнули лбами с этим Принцем Карлом-Фердинандом.

Предписание Германской Имперской Канцелярии, полученное Нинкой по прилёту, недвусмысленно обязывало меня прибыть именно в этот замок и здесь ждать аудиенции. Причём, по словам зайки, составлено оно было по не формуляру, принятому для жителей Земель Германской Нации, а как для одарённого высокого ранга с дипломатической неприкосновенностью, посетившему другое государство с временным визитом и имеющим право беспрепятственно находиться только на определённой территории.

Похожую писульку, только от Госдепартамента, мы получали и по прибытии в Североамериканскую Либерократию. И стоило определённых трудов нашим кураторам, добиться для нас возможности совершить ту злополучную поездку в Диснейленд.

В любом случае, нужно было что-то предпринять, потому как то, что я не обладаю достаточными знаниями и навыками, мало кого волнует. Как говорится: «Не зная броду, не лезь в воду!» Ну а если уж оказался в воде — следует попытаться плыть. Пусть даже «по-собачьи»! Не бежать же на каждом шагу за консультациями к сестрицам Цесаревнам.

К тому же, следовало слегка ущипнуть этого «Карлушу», вот только единственное, что приходило мне в голову, было жёстко привязано к стереотипам о Землях Германской Нации, сложившихся у меня на основе нашего родного телевидения. А так как ничего лучшего сходу придумать не получалось, я решил попытаться залезть в самое дорогое для каждого истинного Европейца — в его кошелёк.

— Значит так! — произнёс я, обращаясь к немцу-спецопу. — Дедулю — взять под стражу.

— Что? Вы не имеете права! — заорал кастелян, когда боец опустил ему на плечо свою тяжёлую ладонь. — Я важный, уважаемый человек, я гражданин пятого ранга!

— Бухгалтерию и административные помещения замка, опечатать и никого туда не пускать, — как ни в чём не бывало, продолжил я, заметив, как старикан побледнел, и его спесь, куда-то вся резко испарилась. — При попытке проникновения — стрелять на поражение.

— Вы… вы не можете… — уже не так уверенно пробормотал старик, хватаясь за сердце. — Я поверенный Его Высочества… я гражданин пятого ранга, вы не имеете права…

«Неужели прямое попадание? — мысленно обрадовался я. — Вон и мой временный гвардеец, хоть морду его лица я не вижу, явно почуял что-то. Не зря он в Штази работает!»

— Ещё, дайте уважаемому гражданину пятого ранга валидольчику, ну или что-нибудь другое от сердца, — добавил я. — А то, кажется, его вдруг прихватило.

В каком-то смысле, «стереотипы» — великая вещь! Если конечно правильно ими пользоваться. Логика же в моём поступке — была следующая. Как я понял, Карл-Фердинанд — безземельный аристократ, который по идее должен быть беден как церковная мышь, ну или как минимум жить на содержании у кого-то. Вот только не показался мне он похожим на погружённого в долги человека.

Слишком уж он наглый, и уверенный в себе. К тому же, если Инна права, а судя по только что произошедшему разговору — это так, окруживший себя людьми, которые вовсе не выглядят голодающими, да к тому же имеющий возможность содержать приживал вроде того толстого барона. Конечно, вполне возможно, у него имеется какой-то сторонний источник доходов, Гогенцоллерны, насколько я понял вовсе не бедствующий род, вот только смущал тот факт, что жил он именно здесь. В замке, который, до этого момента принадлежал моей бабушке.

Плюс ко всему, тот разбор нашего разговора с Принцем, который провели для меня девочки. В общем, у меня появилась мысль, что этот аристократ, по сути мало чем отличается от посаженного на хлебное место чинуши и банально приворовывает, в полной уверенности, что громкое имя и родовая честь не позволят никому схватить его за руку. Хотя, конечно, здесь лучше сказать «по-умному»: «Использует проходящие через замок финансовые потоки для личного обогащения. Или если по-русски: «Присосался к кормушке!»

Словно бы по волшебству, после моего демарша жизнь резко наладилась. Как я подозревал исключительно по причине того, что сам Карл-Фердинанд, отдал, наконец, приказ своим людям, заканчивать ломать комедию.

Впрочем, полагаться на добрую волю Принца Прусского я не стал. Из ближайшей коммуны, был вызван нотариус, который по всем правилам составил электронный контракт. Так называемую «Рабочую Унию» или по местному «Arbeitsgewerkschaft», договор на наём персонала, временно аннулирующий предыдущие рабочие и вассальные обязательства. По заверениям юриста, в случае его подписания на указанный срок, а мы с девочками выставили ровно год, человек, если не желал иметь проблем с надзорными органами, обязан был исполнять именно его, невзирая, на предыдущие договорённости.

Конечно, по сути, это была «филькина грамота», ответственное выполнение условий которой целиком и полностью зависело от законопослушности подписавшего её человека. К тому же, аналогов подобных документов в Российской Империи не имелось и даже не из-за менталитета, а из-за того, что подавляющее большинство населения были свободными имперскими подданными и жили на коронных землях.

Однако здесь, в Германии, да и вообще в Старой Европе, почти каждый клочок земли имел вполне конкретного владельца, а проживающие на нём люди, априори являлись чьими-то вассалами, порой присягнувшими сюзерену, порой нет, но всё равно ограниченными определёнными правилами, в том числе связанными с рабочими контрактами.

Так что подобная практика «временной смены вассалитета» была просто необходима для нормальной работы, как частных, так и государственных компаний. Ведь нередки были случаи, когда нужные специалисты так или иначе были связаны с конкурирующими родами, что вполне могло сказаться как их продуктивности, так и на отношениях в коллективе.

На данный момент, Замок Гогенцоллернов для меня был… скажем так — ещё более бесполезным активом, нежели земли Деньских, «Ключ» от которых я получил после дуэли на празднике у Лепестковых-Каменских. Жить я здесь не собирался, да и планов на его использование у меня пока что не было.

В идеале, конечно, стоило бы выгнать всех людей Карлуши и привезти из России своих, однако — даже дома, за исключением двух вассалов-студентов у меня с человеческими активами было ох, как тяжко. Девочки, конечно, намекали мне, что если обратиться за помощью к их родственникам, род Лопатиных или Герциных с удовольствием окажут любую посильную помощь, вот только, мне совершенно не хотелось влезать в долги, которые потом в любом случае придётся отдавать. Да и зная ухватистость наших благородных, я откровенно опасался того, что в будущем, при необходимости, выкорчёвывать их отсюда будет куда как сложнее, нежели даже самих Гогенцоллернов.

Так что, в результате, после небольшого семейного совета, я решил остановиться на заключении «Рабочей Унии» с уже трудоустроенными в замке людьми. Естественно только теми, кто решиться подписать её добровольно.

Таковых оказалось процентов семьдесят. Остальным же, либо особо упёртым, либо по какой другой причине не пожелавшим поставить под документом свою электронную подпись, вечером сегодняшнего же дня было приказано покинуть замок.

Естественно, что тут же выяснилось, что идти то им собственно — некуда. Почти все уже успели прирасти к этому месту, и связывали свои планы на будущее именно с ним, что, в общем-то, меня, как и моих девочек, нисколько не заботило. Если бы это были подданные Российской Империи, я бы непременно проникся их проблемами и, наверное, постарался бы как-нибудь решить этот вопрос. Ну, или как минимум, чувствовал бы себя неудобно, выгоняя людей на мороз и делая их, по сути, бомжами.

Но — это были немцы, а к ним, я не испытывал ровным счётом никаких чувств. Гуманизм в нашем мире — штука специфическая и распространяется только на соотечественников, коими я этих людей не считал. Да и вообще — у них был свой сюзерен, на плечи которого и ложилась обязанность заботиться о своих вассалах.

Именно это я и заявил в лицо Карлу-Фердинанду, когда тот в ярости ворвался в комнату, которую я отвёл под свой кабинет.

— Но вы же немец! — рычал он, сверкая глазами.

— Уважаемый, я был, есть и буду русским, — холодно ответил я ему, поймав краем глаза, обращённый на моего собеседника полный собственного превосходства и достоинства взгляд сестёр-Цесаревн, чаёвничавших за небольшим ажурным столиком из тёмного дерева. — А то, что кто-то посчитал меня ещё и немцем, пока что доставляет мне одни неудобства. И да, милейший. Если вы ещё раз посмеете повысить голос в присутствии дам императорских кровей, то немедленно лишитесь того места, которым производите эти отвратительные звуки. Вы поняли меня, Карл-Фердинанд?

— Мальчишка! — прошипел мужчина, окончательно наливаясь кровью. — Ты смеешь мне угрожать?

— Угрожать? Вам? — мне почему-то вдруг действительно стало смешно. — Не слишком ли много вы о себе возомнили? О нет, любезный, я просто вас поставил в известность.

— Да я, тебя, щенок, — заорал было Принц выхватывая из чехла ПМК и в этот момент, в дверь кабинета громко и настойчиво постучали, а я почувствовал такое сильное возмущение сансары, что даже остановил руку, уже сомкнувшуюся на шее задёргавшегося в захвате Карла-Франса.

Всё моё внимание теперь было привлечено к медленно открывающейся двери, из-за которой шли искажения такой силы, что будь я сам послабее, был бы сейчас похож на моих резко спавших с лица девочек, которые соскочив со своих стульев, быстренько ретировались ко мне за спину. Внезапно давление спало, а в приоткрывшуюся дверь просунулась абсолютно лысая голова парня, может быть на год-два старше меня.

— Простите, можно? — спросила голова, на очень приличном русском языке, параллельно оглядывая комнату и на несколько секунд задержавшись взглядом на уроненных стульях и разлитом чае, посмотрела на меня и трясущихся за моей спиной девушку. — Ой-йо-йой. Нехорошо-то как получилось.

— Не помню, чтобы позволял, — ответил я, исподлобья рассматривая «голову», а затем, отбросил от себя уже булькающего и слегка посиневшего, вцепившегося в мою руку скрюченными пальцами Принца.

Да, чего уж я точно не ожидал, так это внезапно встретить здесь «Кемпфер-Кайзера», ну или по нашему «Воеводу» — неврождённого одарённого, воина седьмого ранга.

— И всё же я, пожалуй, войду, — произнесла голова, и сквозь дверь протиснулся довольно щуплый паренёк, сантиметров на десять ниже меня ростом, после чего склонился в глубоком поклоне и протараторил скороговоркой. — Ваши Императорские Высочества, Инна Святославовна, Нина Святославовна, прошу глубочайшего прощения за то, что был вынужден так поступить, чем напугал вас. Моя вина очень глубока, и я готов принять любое наказание. Но поймите меня правильно, я просто не мог допустить гибели нашего непутёвого родственника! Хотя, признаю от имени всего остального дома Гогенцоллернов, что он целиком и полностью неправ. К тому же в случившимся есть огромная доля моей вины, ведь я, устав после вчерашней тренировки, проспал ваш приезд в своей комнате, хотя должен был дожидаться вас по приказанию фройляйн Астры.

Он замолчал, так и не разогнувшись.

— Это, что? Шутка? — нахмурившись, спросил я, откровенно хлопая глазами и не понимая, как мне реагировать на внезапного «гостя».

— Нет, Глава! Я абсолютно серьёзен! — ответил парень. — Ваши Высочества! Смиренно прошу вашего прощения!

— Э… — первой глубокомысленно выдала чуть быстрее сестры отошедшая от поражения сансарным выбросом Нинка. — А вы?

— Виконт Фридрих фон Гогенцоллерн, Ваша Светлость Нина Святославовна! — представился гость.

— Хорошо, виконт. Я прощаю вас, — степенно кивнула девушка, беря себя в руки. — Но больше так не делайте!

— Я так же прощаю вас, — выдавила из себя Инна, вцепившаяся клещом в мою рубашку.

— И всё-таки, это, наверное — шутка! — пробормотал я, продолжая рассматривать парня.

— Кузьма? — зайка потрясла меня за плечо. — Тебя что? Тоже сильно приложило?

— Со мной всё в порядке, — ответил я, — Вы посмотрите, во что он одет!

— Кто знает? — произнесла Инна, — Может быть виконт, просто очень экстравагантный человек.

— Ага, — фыркнул я. — Настоящий «Одноударник»! Даром что Фридрих и не косоглазый!

— А-а. Вот вы о чём, Глава! — парень по очереди посмотрел на свои руки в красных резиновых перчатках, жёлтое подпоясанное трико, красные же и не менее резиновые сапоги и белый плащ супергероя, так, словно бы видел свою одежду в первый раз в жизни, затем слегка покраснел, и смущённо улыбнулся. — Понимаете ли, я долго жил в Японии и ну, можно сказать, фанат этого персонажа. А когда покорил седьмой ранг воина, выкупил права на образ у автора. Вот… Похож — не правда ли?

— А хрен ли сейчас так вырядился? — возмутился я.

Глава 4

Выпросив у Цесаревн прощение, парень заметно расслабился, а на мой, вполне логичный вопрос о его маскарадном костюме, только пожал плечами и сказал, что проснувшись и узнав от прислуги о свершившейся в замке смене хозяина, просто нацепил на себя первое, что попалось под руку. Естественно, что это была тренировочная одежда, в которой он вчера весь день занимался «гиперактивной медитацией».

При упоминании этой тренировочной практики для воинов высокого ранга, я непроизвольно поморщился. Мой Наставник сам был «Воеводой» и учил меня — колдуна, лишь тому что знал. И так же как он, я очень не любил эту методику, позволяющую воинам, особенно с открытой седьмой чакрой «Сахасрарой», поддерживать её в этом состоянии. Так что хотя это и считалось очень полезным, в том числе и для меня, я пользовался другим, можно сказать «секретным», пассивным способом, придуманным моим учителем, не желавшим тратить своё драгоценное время на подобную ерунду.

К тому же, я просто физически не мог бы пользоваться классической «Гипактацией Воевод», потому как там, как минимум в течение часа требовалось держать седьмую чакру полностью раскрытой. А так как суицидальными наклонностями я не страдал, то и экспериментировать над собой — даже не пытался.

Метод же «Варяга», подходил мне почти идеально, позволяя оставлять опасный сансарный узел полностью заблокированным. Да и вообще, этот способ энергетической закалки тела и меридиан, прекрасно совмещался с любой активной деятельностью. Например, с тренировками в Колледже. В то время, как в состоянии «Гипактации», в чём-то схожей с классической боевой медитацией — человек не мог параллельно заниматься чем-то ещё.

А всё потому, что «Воеводам», приходилось сжимать примерно в шестьдесят минут реального времени, весь многоуровневый комплекс упражнений, рассчитанный на почти сорок часов непрерывных занятий и желательный к выполнению несколько раз, каждый божий день.

Помню, что когда Наставник первый раз рассказал мне об этом специфическом действе, я ещё возмутился, что мол: «Как такое может быть? В сутках же двадцать четыре часа и уж тем более — невозможно выполнять подобное долгое упражнение, аж «несколько раз» в один и тот же день!»

Тогда, Варяг усмехнувшись, ответил мне: «Вот именно поэтому и говорят обычно, что у «Воинов» только четыре настоящих ранга. Остальные с пятого по седьмой, просто недостижимы для обычного человека. И, как ты теперь знаешь, не только из-за того, что не каждому дано переступить «порог» следующего уровня. Но и из-за банального отсутствия знаний, необходимых, чтобы хотя бы достигнуть его и не откатиться назад».

«Именно поэтому у китайцев с их культом воинских искусств основная масса достигает только третьего ранга? В «Воевод» — или как там у них… «Луней»! То-бишь, «Драконов» — чуть ли не меньше чем у нас?» — спросил я тогда.

«Именно! — степенно кивнул тогда Наставник. — Мало того. Чтобы пройти полностью дорогу четвёртого ранга и перешагнуть на пятый — человеку уже требуется бросить всё и только и делать, что тренироваться, изредка отрываясь на еду и короткий сон. Так что уже «Ротмистры», чтобы не выпадать из нормальной жизни, начинают постигать азы гиперактивной медитации».

Заметив проскочившую на моём лице мину после упоминания тренировочной техники, Фридрих слегка затравленно и глупо улыбнулся, явно подражая своему любимому персонажу. Мол: «Хорошо, что ты, колдунишка, слышал об этом — знал бы ещё, что это за ад такой!» Но — ничего не сказал, а вместо этого подошёл к уже очухавшемуся Карлу-Фердинанду и присел перед ним на корточки.

Безземельный Принц затравлено посмотрел сначала на него, а затем на меня.

— Ну и зачем ты всё это затеял, Карл? Что тебе неймётся? На совете же давно уже решили и тебе не раз говорили, что ты, бастард, пусть и признанный, и трона главы дома Гогенцоллернов — тебе не видать как своих ушей. — безразличным произнёс парень, а затем ухватил мужчину за шиворот, и без каких бы то ни было видимых усилий, поставил его на ноги, под жалобный треск явно очень дорогого костюма.

Карл-Фердинанд, к его чести, почти мгновенно взял себя в руки, одёрнул полы своего очень похожего на сюртук пиджака и, потерев ещё раз шею, метнул на меня злобный взгляд, после чего произнёс.

— Я не стыжусь своих благородных родителей, Фридрих, — он ещё раз с вызовом посмотрел на меня. — Можно ли то же самое сказать об этом безродном чужеземце, присвоившим себе наше великое имя…

— Карл, — покачал головой парень с кислой ухмылкой на лице, с которой взрослые выслушивают детские глупости, хоть его собеседник и был много старше его. — Может быть мне тебе напомнить, что тебя вытащили из той дыры, в которой ты жил, признали и сделали человеком, только по той причине, что род Прусских Принцев фактически прервался после Магической Войны? Вообще-то твой папаня «помнить не знал» о твоём существовании. И ты ещё смеешь открывать рот на нашего нового Главу, Герцога двух Империй, будущего супруга Русской Цесаревны Нины Святославовны и уже «супруга в магии» Цесаревны Инны Святославовны. Да ещё к тому же человека, которому с благословления самого Его Величества Максимилиана III, был дарован титул Паладина Рейхскроны и о чьей помолвке со своей младшей сестрой Брунгильдой «Наипрекрасной» Каролинг было объявлено его же устами нынешним утром!

Вот тут — паренёк проговорился. Проспал он — как же. Прилетели мы сегодняшним утром, тогда же этот «пальто-даритель» ляпнул что-то про свадьбу. Как он мог об этом узнать, если дрых без задних ног, после вчерашней тренировки?

— …Хотя, я не очень понимаю, — пробормотал Фридрих, и покосился на Нину, — как Его Величество представляет себе ещё один полноценный брак, с благословения церкви, при учёте всего выше сказанного…

Девушка просто пожала плечами. Как я понял по её реакции ранее, да и сейчас, этот вопрос её не очень-то волновал или, да к тому же, как я понял, сёстры считали Максимилиана немного… альтернативно одарённым.

— Обещал — не значит «женил», — фыркнул Карл-Фердинанд, и хотя похоже сказано было что-то другое, лингва-модуль подсунул мне именно эту идиому. — И вообще — это же Каролинги! Папские выкормыши!

Кажется, он всё-таки в начале, сказал что-то куда как более грубое или неприличное, нежели было мне переведено, потому как на скулах любителя супергероев, аж заходили желваки. Впрочем, несмотря на все выверты автоматического перевода, маджи-искин, видимо не дождавшись профессиональной калибровки, похоже начал подгонять эмоциональную составляющую речи, так как механически нотки начали из неё постепенно исчезать.

— Да ты совсем умом тронулся! Слово Императора — нерушимо! — резко ответил ему Фридрих. — А уж то, какой приём ты умудрился устроить нашим дорогим гостьям императорской крови!!! Что теперь о нас подумают в Российской Империи?

— Я имею право! — резко взвизгнул аристократ, до белизны сжимая кулаки и рывком поворачиваясь к грозно смотревшему на него Кемпфер-Кайзеру. — Эта варварская страна незаконно оккупирует мои родовые земли…

— Эй, неуважаемый, — перебил я его. — А не ты ли, морда твоя бесстыжая, не далее как сегодня днём, уверял меня, что претензий на нашу Калининградскую область не имеешь?

— Правда, что ль? — удивлённо посмотрел на меня Фридрих. — Этот непримиримый ястреб войны?

— Я вынужден был сделать это под давлением! — ещё на тон выше заорал Карл-Фердинанд и аж затрясся от ярости. — Моя жизнь была под угрозой и…

— Ой, дура-а-ак… — протянул парень, обречённо качая лысой головой. — Заткнись Карл! Иди в свою комнату и приведи себя в порядок. Я — запрещаю тебе выходить оттуда…

Тут Фридрих видимо вспомнил, что рекомендовался он в присутствии вроде как «хозяина» замка и, посмотрев на меня, добавил.

— …если конечно наш Глава, тебе дозволит иное. — закончил он, выжидающе уставился на меня, рассчитывая видимо, что я подтвержу его слова.

— Не дозволю, — холодно ответил я, глядя ему прямо в глаза.

Какое-то время мы бодались взглядами. Этот парень, виконт, явно не привык общаться с приблизительно равными себе по личной силе людьми примерно своего возраста. Не знаю уж, откуда он вылез и о какой именно фроляйн Астре говорил, хотя и подозревал, что, скорее всего так на самом деле звали мою бабку, жену старого хрыча, Виолетту Семёновну. В любом случае — в этом мы с ним были похожи.

Наконец, когда воздух между нами отчётливо завибрировал от избытка направленной сансары, он улыбнулся, и слегка поднял руки вверх, ладонями ко мне.

— Всё — понял… — произнёс он, отступая на шаг. — Каковы будут ваши указания Глава?

— В холле замка, на чемоданах дожидаются тридцать четыре человека, давших этому, — я кивнул головой на хмурого Принца, — вассальную клятву и отказавшихся подписывать со мной «Рабочую Унию». Сегодня, они должны покинуть замок, вот пусть в первую очередь займётся их проблемами. А потом… от слов своих я не отказываюсь, он и его семья, могут и дальше оставаться жить в замке… в качестве его «гостей». Хозяйничать его людям я здесь больше не позволю.

— Мы уже связались с управляющей компанией, имеющей отличные рекомендации, которая готова заняться администрированием этого объекта, — промурлыкала Инна. — Что же касается того, какая встреча нам здесь была оказана домом Гогенцоллернов, то можете не беспокоиться. По определённым причинам…

Фаворитка, нежно прильнула к моей руке, а Нина с той же улыбкой на лице синхронно повторила её жест.

— …мы не в обиде.

— К тому же мы прибыли в вашу страну, как частные лица, — добавила зайка.

— И вот ещё что, «Принц»… — произнёс я. — Постарайтесь за оставшееся время — не попадаться мне на глаза.

Карл-Фердинанд, нехотя кивнул и, сутулясь, направился к двери. Однако, не дойдя до неё, остановился возле фаната «Одноударника» и прошипел.

— Ты предал меня Фридрих! Заявившись сюда, ты обещал помочь мне избавиться от… — он затравленно посмотрел на меня. — Иноземца…

— Правда, что ль? — вполне искренне удивился парень. — Я тебе всего лишь сказал, что прибыл сюда из-за скорого визита Космоса. А, всё остальное Карл, ты придумал сам, вместе со своими подпевалами. С какой радости мне тебе помогать? Ты Карл, заигрался в политику, которая тебя не касается, и во всём видишь продолжение своих или чьих-то чужих интриг. Вот в результате и надел уздечку коню на жопу.

Последнее выражение, как я понял, было аналогом нашего «опростоволосился», потому как аристократ, резко отвернулся, прошипев себе под нос что-то нечленораздельное, и расправив плечи, холодно поинтересовался у меня, дозволено ли ему будет отправиться к своим вассалам. Получив безразличное: «Да» — резко развернулся и быстро вышел вон.

Кстати уже некоторое время, пообщавшись с аристократами, как нашими так вот теперь и с немцами, я стал замечать одно явное их отличие от простолюдинов. В то время как последних, в том числе и меня, очень сильно задевало именно «презрительное» отношение к себе, благородным на таковое было совершенно по барабану. Зная свою истинную цену, эти люди в основной массе просто игнорировали ситуации, в которых на них кто-то смотрел свысока, или как на кучку собачьих экскрементов, каким-то образом оказавшуюся на парковой дорожке.

Нет, они конечно могли возмутиться, а то и вызвать на дуэль с самыми разными последствиями, вот только по-настоящему задеть их подобными ужимками как человека — было очень трудно. Ну не работала в этой среде классическое-пролетарское: «Ты здесь — никто, и звать тебя — никак!»

Зато если показать, что тебе на них совершенно наплевать, то у подобной публики начинался откровенный зуд в нижней полусфере. Наверное, по той причине, что подобное отношение хоть и обидно, для привыкшего мнить себя пупом земли человека, но вряд ли может рассматриваться как прямое оскорбление.?

— Придётся с ним ещё раз поговорить, — со вздохом произнёс Фридрих, когда за Карлом-Фердинандом закрылась дверь. — А то, как бы не учудил чего по глупости.

— Сколько угодно, — ответил я. — Итак, я Вас слушаю.

— Что? — парень опять глупо улыбнулся, похлопав глазами.

— Виконт, — слегка нахмурился я. — Хватит уже кривляться. Не забывайте, что я тоже смотрел «Одноударника».

— А, ну да, — мгновенно посерьёзнев, кивнул Фридрих. — Простите Глава. Просто поймите меня правильно, подобные увлечения очень необычны для моего круга общения, а я уже так сросся с этим персонажем, что даже не замечаю когда надеваю его маску. Вы не поверите как это удобно для переговоров, когда никто не понимает, о чём ты на самом деле думаешь, и воспринимает тебя как…

— И всё же, — перебил я его. — Какое у вас ко мне было дело.

— Хм, — он кашлянув в кулак, покосился на девушек, а затем тяжело вздохнув произнёс. — Космос, точнее — Кузьма. Давай смахнёмся? Я слышал, что ты неплохой боец, я — тоже вроде что-то из себя представляю. Давай забацаем поединок!

— Нет! — дружно, хором, как будто готовились к этому, выкрикнули сёстры Цесаревны. — Нельзя. Это очень опасно!

— А ещё Кузьме наш отец драться запретил! — выбилась из синхронизации с Ниной Инна.

— И вообще! Устраивать поединки седьмых рангов — верх безответственности! — добавила зайка. — Особенно для Кузьмы!

— А давай, лысый, — усмехнулся я глядя в глаза парню. — Почему бы и нет…

— Кузьма! — хором возмутились мои красавицы.

Поединок, решили проводить на небольшом заснеженном поле в нескольких километрах от замка, в бывшем природном заповеднике Цоллерхальде, входившем в его административные земли, которые каждую осень сдавались местным фермерам. Так что даже если на его месте в результате останется огромная воронка — пострадает разве что пустующая зимой ферма, да озимые, высаженные нынешним арендатором. Впрочем, Фридрих заявил, что вопрос он решит, и так как это была его инициатива — финансовая сторона вопроса меня не коснётся.

Драться договорились без оружия, а начать планировали с утра пораньше и без лишних свидетелей, хотя девчонки, а вместе с ними и внезапно возникшие в кабинете русский капитан с немецким сержантом, ни в какую не хотели отпускать меня одного. Пришлось, вначале мне самому, а затем уже в два голоса и почти на пальцах объяснять, что в то время как нам с любителем аниме, скорее всего, грозят разве что синяки да слегка порушенная гордость, для наблюдателей развлечения обладателей седьмой чакры — могут закончиться очень и очень плохо.

В общем, договорились. Все волнующиеся за мою шкуру, а также прочие заинтересованные стороны — погрузятся кто на вертолёт, а кто на «Сирин» и будут наблюдать с максимально безопасной дистанции. Мы же в свою очередь обещали особо не расходиться и не терять голову. Во всех смыслах.

Ночью же, когда мой противник, скорее всего, вовсю готовился к поединку, я держал оборону от двух разъярённых Цесаревн, которые хоть на людях и не стали особо выступать против моего слова, чуть позже, когда мы остались одни, решили расставить все точки над «i». Первый настоящий семейный скандал — вышел знатным! Юных Принцесс понять было можно — обе, действительно чисто по-женски переживали за меня, и в то же время — воспитание.

Привыкли мои девочки к тому, что если они говорят «Нет», то это значит именно «Нет» и точка. А тут я — такой красивый и непослушный! Надо конечно понимать, «Чья» именно кровь в них играет. Ведь их общий отец — в историческом плане фигура уровня Ивана Грозного или же Петра Первого да Иосифа Виссарионовича. Тут каждый выбирал, что ему ближе. Однако отрицать влияние Святослава Вершинина как личность и политика никто не пытался. Всё же не каждому дано победить в Третьей мировой, плавно перетёкшую в Первую магическую, провести Реставрацию, возродив Российскую Империю буквально из пепла СССР, а главное, удерживать всё это в рабочем состоянии уже более сорока лет.

С моей же стороны, хоть я любил и уважал своих девочек, и с удовольствием прислушивался к ним в тех вопросах, где ничего не понимал, а то и вовсе разрешал им рулить самостоятельно — чрезмерную заботу не терпел ещё со своего колясочного детства. Не нужны мне были ещё две мамы, грудью, авторитетом и способностями готовые оградить меня от проблем.

В общем, крики, обиды, обвинения, слёзы, взаимные прощения обнимашки и поцелуи. Все стадии настоящего семейного скандала были пройдены мною с достоинством вернувшегося с завода пролетария. А потом, когда Нина ушла в свою комнату, я шокировал Инну тем, что спать мы сегодня будем раздельно. И не потому, что я такой обидчивый, ведь именно старшая сестра разорялась в процессе больше всех, а потому что так надо.

Во-первых, по моему, просто неправильно делать «Это», когда Нинка за соседней стенкой. А во вторых — мне тоже надо было приготовиться к завтрашнему «представлению». Впрочем, девочки мне жестоко отомстили, потому как когда я, совершенно «внезапно», проснулся с первыми лучами солнца, в кресле, установленном рядом с кроватью, сидел улыбающийся чему-то Сафронов, задумчиво глядевший в окно.

— Эм… Э… Андрей Иванович? — протянул я, когда осознал, что наш ректор мне не снится, а действительно развалился в пододвинутом на середину комнаты кресле. — Вы ли это?

— Проснулся, наконец… — хмыкнул тот, медленно повернув в мою сторону голову. — Ну, здравствуй, Кузьма. Хорошо выспался?

— И вам доброе утро, — кивнул я и добавил, — более-менее. Чем обязан, столь, э-э, раннему визиту?

Ну, не спрашивать же на самом деле этого очень непростого человека: «Какого хрена вы забыли с утра пораньше в моей спальне и на кой ляд вообще припёрлись?» Хоть и очень хочется.

— Да вот, — усмехнулся ректор, — заглянул к вам узнать, по какой причине четверо моих учеников в последнее время злонамеренно прогуливают занятия. Вот, например — вчера. У нас была среда. Не выходной и не праздник, а вполне стандартный будничный день, а как доложили мне взволнованные преподаватели, Ефимов и его компания — в очередной раз прогуляли занятия. Кое-кто с дипломатического, даже утверждает, то ты очень плохо влияешь на девочек-отличниц и подаёшь дурной пример остальным ученикам.

— Вы вот сейчас — это серьёзно? — спросил я, удивлённо глядя на герцога. — Вы действительно за этим приехали…

— М-м?-м. Может быть — «Да», а может и «Нет», — выдал после короткого молчания Сафронов, после чего расхохотался. — Видел бы ты сейчас своё лицо! Ты вообще, можешь себе представить Грема Фишшина — обеспокоенным такой ерундой как прогул? Вот и я не могу. А на дипломатическом, у нас работают такие зубры, которым твой преподаватель на один зубок. Да и мы в ректорате — не звери. Прекрасно понимаем твою ситуацию.

— Тогда, зачем вы здесь? — совсем сбитый с толку произнёс я. — Только не говорите, что из-за сегодняшнего спарринга. Это как-то…

— Хм… ну и из-за него, в общем-то, тоже. Да и вообще — ты что? Не рад меня видеть?

— Да, нет. В общем-то… рад, — не сказать, чтобы я слукавил, но всё же. — Просто неожиданно как-то. Открываю я глаза, а вы — здесь. Если уж ночью прилетели, то подождали бы меня в более удобной обстановке… а то, как-то…

— На самом деле, — усмехнулся ректор, — я только что тут появился. Только об этом ещё никто не знает кроме тебя. Отложил кучу важных дел между прочим. Так что цени!

— Это как? — удивился я. — Телепортировались что ли? Но это же…

— Можно и так сказать. Но на самом деле, если брать терминологию научной фантастики, то скорее «прошёл собственноручно созданной червоточиной». У вас на первом курсе «Теорию сансарных колебаний» не дают, так что ты просто не знаешь, что океан сансары — не однороден и имеет особые «Течения арканы», а одарённые, словно камушки брошенные в воду, создают вокруг себя своеобразные волны. Это называется «Эффект Эха» и у каждого человека он уникален и сила его напрямую связана с рангом одарённого. Так вот маги с аспектом «Метамагии», как я или других энергетических структур вроде «Света», способны улавливать и различать сильное «Эхо», а те, кто посильнее — «Оседлать течение» и «Пройти волной» к нужному человеку, перенеся таким образом через океан сансары собственное материальное тело…

— Б-р-р-р! Стоп! Ваша Светлость! Пощадите! Это всё очень интересно, ног я только-только проснулся! — взмолился я совсем не горя желанием слушать с самого утра лекции на подобные темы. — Да и вообще… А если бы я сейчас был не один. Или ещё лучше — сидел на толчке?

— Тогда бы мне пришлось извиниться и немного подождать с этим разговором, — ехидно улыбнулся Сафронов. — Или стать свидетелем того, что вы нарушили своё слово данное Его Величеству.

— Ну-ну, — буркнул я, гадая, кто ещё посвящён в наши с Ниной секреты.

За разговором, я начал одеваться. Если уж нашего ректора не смущало то, в каком виде он меня застал — так чего мне, собственно мне смущаться? Разговор как-то сам собой ненадолго угас. Андрей Иванович с интересом рассматривал шикарные пейзажи открывающиеся из окна этой комнаты, а я всё гадал, каким собственно ветром или течением занесло сюда ректора на самом деле.

— И всё же, — не выдержал я, наконец, молчания, когда более-менее привел себя в порядок. — Зачем вы здесь?

— Его Величество, очень недоволен сложившейся ситуацией и в том числе твоим самоволием, — повернувшись ко мне, произнёс Сафронов. — Прежде чем разворачивать самолёт и сломя голову нестись в незнакомую страну, тебе следовало бы спросить у взрослых — стоит это делать или нет. Тебе, балда, зачем личный номер поверенного Его Величества Фёдора Игнатьевича был даден? А? Просто так?

— Но, это… — запнулся я под строгим взглядом ректора. — Я подумал, что так будет правильно. Да и вообще, Андрей Иванович, давайте говорить прямо! Хоте ли бы нам это запретить — и наш самолёт спокойно бы сел в бы во Внуково. И Нину бы никто никуда не пустил!

— Много ты понимаешь! — фыркнул Сафронов, вновь устраиваясь в кресле. — Запомни Кузьма — детство, закончилось! Ты у нас «Аватар», имперский герцог! Запрещать или разрешать тебе что либо, а также утирать тебе нос — никто не будет, за все твои косяки — придётся отвечать в будущем самому, по полной программе. Но это не значит, что ты можешь творить всё, что тебе заблагорассудится и думать левой пяткой!

Перестав прожигать меня глазами, он вновь уставился в окно и спустя пару секунд, продолжил, куда как менее экспрессивно.

— Помнишь, в нашу вроде бы первую встречу, я тебе говорил, что «Государство — это мы!» Аватары и Воеводы, носители седьмой чакры.

— Помню.

— Так вот, заруби себе на носу, Кузя. Ты теперь — фигура публичная. Да — ты должен приучаться действовать самостоятельно, ответственно и думать своей головой. Но повторюсь — если в чём-то не разбираешься, не стесняйся спрашивать совета. Нету в этом урона твоей чести, хотя бы в силу твоего юного возраста!

— Да я так и делаю, в общем-то, — пожал я плечами. — Если чего не знаю, то всегда прислушиваюсь к другим. К тем же Нине и Инне, сами можете у них спрос…

— Ефимов, — оборвал меня грозный рык Сафронова. — Цесаревны — ещё маленькие девочки и мозгов у них, судя по некоторым поступкам — не больше чем у тебя! Да они очень талантливы, но им, как и тебе не хватает знаний и опыта! Но в отличии от одного самонадеянного балбеса, у них хватило ума после того как ты принял вызов на поединок, отзвониться отцу!

— Хех, — криво улыбнулся я. — Наябедничали, да что такого то в том, чтобы мы с Фридрихом помахали кулаками. Подумаешь. Нельзя что ль!

— Ох, дети! И ты и этот ученичёк твоей бабки! — покачал головой ректор, и махнул рукой. — Два самонадеянных дурака, ничего не знающих об этом мире!

«Так. Этот парень — ученик Виолетты Семёновны? — с удивлением подумал я. — А я и не знал что она одарённая».

— Ладно, об этом, поговорим позже, а сейчас, я должен передать тебе слова Его Величества, — произнёс Андрей Иванович и откашлявшись выдал — «Уделай его зятёк, а не то шкуру спущу!», а твоё дед, просил добавить, что если позволишь себя взгреть выкормышу этой «старой грымзы», то он в с удовольствием поможет Святославу, а потом ещё выдерет тебя так, что неделю ходить не сможешь.

— Да пошёл он! — возмутился я, а затем, подумав, что понять меня, ректор может неправильно, поспешил добавить. — Я… это про старого хрыча, а не про Его Величество.

Какого либо паритета к бабке, я не испытывал. Как по мне, так она казалась мне ещё хуже своего муженька, ну или как минимум, они были два сапога — пара! Особенно нелестно её на мой взгляд характеризовало то, что за все эти годы, а особенно когда мальчик-инвалид так нуждался в хоть чьей либо помощи — она так и не появилась в моей жизни. И это — при её то возможностях как второго, а то и если говорить объективно — первого человека в Землях Германской Нации?.

И вот не стоит мне говорить про какие-то обстоятельства и тому подобное. Мы — просто были ей не нужны, а понадобился конкретно я — и то только потому, что стал Аватаром. И вот тут — пожалуйста. Коротенько «прости» в конвертике, от щедрот своих титул, который мне нафиг не сдался и звание, и даже замок, который в карман не положишь и домой не увезёшь! Ну а заодно — немного проблем, дабы посмотреть, как я умею бултыхаться.

В этом смысле, даже дед был куда как честнее. Он хоть с подарками в душу не лез и хоть от него мне тоже перепал герцогский титул, вот только произошло это после того как мы сами с Нинкой дел натворили…

— Я уж понял, — с неодобрением посмотрел на меня Сафронов. — И всё-таки, помирился бы ты с дедом.

Проговорили мы ещё с полчаса. Как оказалось, девчачьи страхи, из-за которых сёстры Цесаревны переполошили вчера своим звонком весь двор, никто собственно всерьёз не воспринимал. Похоже, на моих принцессок просто так повлияла вчерашняя небольшая демонстрация силы, устроенная Фридрихом, вот и сработал первичный женский инстинкт: «Ой! Васенька — не надо! Ты же его убьёшь!»

Как оказалось схлёстки между седьмыми рангами по поводу и без, особенно между представителями разных государств — вполне себе приветствовались и даже считались делом вполне полезным. Как для самих высокоранговых магов и воинов, так и для государства, которое они представляли. Так что, запрещать нам бить друг другу морды, никто, в общем-то, и не собирался.

Вопрос был в другом. Это мы, молодые да не разумные, сводили всё к «выйдем, поговорим», а для специалистов занимающихся делами сильных одарённых, как у нас, так и у немцев — подобное было сродни испытанию ядерного оружия. Фактически своеобразный фактор взаимного сдерживания в миниатюре, а потому даже такой поединок как наш между «воином» и «колдуном» — не принято было оставлять без внимания.

Частично именно из-за этого, а также зная мои проблемы с аспектом и седьмой чакрой, что было неизвестно пока-что немцам, Сафронов и появился с утра пораньше в нашем замке. Ну а заодно в его задачи входило ни много ни мало, своим авторитетом подтвердить мою легенду о том, что у меня огненный аспект. Если конечно возникнут какие-нибудь вопросы.

Ну да — огненный. Видите — полыхает весь! Причём, своеобразный, с дополнительными спецэффектами! А то, что чёрные искорки летают, да и вообще ересь при полной активации чакры творится — так это просто пламя такое. Особое. Незачем нашим соседям по глобусу знать лишнего про антиматерию.

К тому же, по его словам, в ближайший час, два, стоило ожидать ещё одного гостя. На этот раз от принимающей стороны. Ведь даже если сам Фридрих никому ничего не сказал, то о предстоящем событии точно был в курсе сержант из Штази, а он держать язык за зубами просто не имел права.

Так и оказалось. Причём, это был мой знакомый — тот самый крысёныш из свиты Императора, оказавшийся хорошо знакомым Сафронову. Причём, прибыл он, в то время как, закрывшись в рабочем кабинете, Андрей Иванович во всю распекал нас с Инной и Ниной, за все вольные и невольные, свершённые и нет прегрешения.

Ну а заодно, назвал настоящую, куда как более вескую причину того, почему Его Величество направил его к нам, срочно оторвав от всех дел. Сафронов, должен был выступить в роли тяжёлой артиллерии. Императору очень не понравилась та подковёрная игра, которую немцы затеяли вокруг моей фигуры.

И вопрос — вовсе не в демарше Максимилиана и его матримониальных планах на мою персону, ведь пока что, его слова, всего лишь сотрясание воздуха и ничего более. К тому же Максимка среди серьёзных людей считался тем ещё балаболом, а рука Её Высочества Брунгильды «Die schone Jungfrau» Каролинг, уже раз пять была обещана к этому моменту разным аристократам, причём, с неизменным гешефтом для самого Германского Императора.

Из-за этого, в то время как Максимка получал временную политическую выгоду, в основном страдала репутация этой ни в чём не виноватой, в общем-то, девушки. В кругах высшей знати даже поговорка появилась: «Торговать лицом своей сестры — не зазорно и выгодно! Ведь поставлять потом товар покупателю — вовсе не обязательно!» Именно её и произнёс тогда Карл-Фердинанд Фридриху, в то время как лингва-модуль перевёл мне её как: «Обещал — не значит «женил» видимо для того, чтобы до меня дошёл общий смысл этой фразы.

Именно по этой причине, зайка не то, что не оскорбилась поведением «Венценосного собрата» и не посчитала его слова оскорблением собственной чести, да и вообще — отнеслась к якобы «помолвке» индифферентно.

Так вот с немцами, всё упиралось в то — что на дворе был не двадцатый, а двадцать первый век и понятия «двойное гражданства» отсутствовало как в нашей Империи, так и у Немцев. Даже для простолюдинов и уж тем более — для Аватаров. Что, в общем-то, логично для почти ультимативного оружия магической эпохи.

Титул в иностранном государстве — сколько угодно! Это даже в чём-то полезно, учитывая, что через него можно безопасно попытаться оттяпать кусочек чужой территории. Как например произошло с бывшей Троей, развалины которой вместе с куском территории на Анатолии Великий Султан неаккуратно подарил вместе с титулом «Визиря» русскому дипломату Антону Пешкову, послу, занимавшемуся проблемами принадлежности Константинополя после окончания Первой Магической войны. А затем обнаружил на своей территории хорошо укреплённый и защищённый Русский Анклав, да ещё и с выходом к морю.

В этом смысле со мной поступили куда как хитрее, назначив в первую очередь — Главой Дома, и подведя уже под это общественные земли чисто немецкого рода Гогенцоллернов, что в международных законах накладывало кучу ограничений на отторжение. А не просто выдали кусок земли и титул. Причём, как оказалось, мои отличницы, первокурсница и второкурсница в подобные тонкости ещё не проходили, а потому Сафронов смачно макнул обоих Цесаревн, похоже имевших в отличие от меня кое какие планы на эту земельку.

Так вот — у человека, тем более «Аватара», как и у, например, водородной бомбы — просто не могло быть двух «хозяев». И вот тут, в моём отношении, немцы почти вплотную подошли к очень опасной черте, собственноручно записав меня в вассалы к Максимке только на основании моего родства со Стальным Канцлером и Гогенцоллернами. От немедленного же гнева Русского Императора, их спасало только то, что, будучи хитрыми и очень умными, они просто капали всем на мозги вроде бы самим как свершившимся фактом, но даже и не думали подкатывать ко мне напрямую с подобным вопросом.

Всё хитро, я бы даже сказал — по-иезуитски. С одной стороны — вода камень точит, а сейчас, вроде как всего-то упали первые капли. А с другой стороны, всегда можно дождаться момента, когда обласканный с той стороны границы вьюнош, однажды споткнётся и сам побежит в тихую гавань к добрым бюргерам. А то и при необходимости создать таковую ситуацию, а потом разводить руками и делать русским непонимающие глаза. Мол: «А мы то — что? Это у вас в стране — бардак! Вот — Аватары даже бегут от вас, теряя портки!»

В частности именно по этому, папаня Нины и Инны, желал, чтобы мы как можно быстрее вернулись домой. Желательно в ближайшие несколько дней и непременно до Католическо-протестантского Рождества, в силу каких-то там политических соображений. Однако при всём при том, по мнению Его Величества, пообщаться с всплывшей родственницей — мне всё-таки следовало. И именно потому он и отправил сюда Сафронова. Дабы он ускорил процесс, а заодно придал своей фигурой весомости, моей, скажем так «фракции».

Глава 5

Мобильная платформа, взрывая всеми десятью колёсами пушистый белый снег, притормозила, и, чуть подвернув, остановилась перед опрятненьким домиком, словно бы сошедшим с пасторальных картинок о сытой жизни немецких бюргеров. Как просветил меня Фридрих, стиль, в котором он был выстроен, назывался «Avantgarde-Fachwerk», что на русский язык переводилось как «Авангардный Каркас» и являлось творческим переосмыслением германскими зодчими немецкого «Фахверка» — традиционной европейской архитектуры?.?

А ещё парень с гордостью заявил, что этот домишко, как и многие другие во владениях Гогенцоллернов, от подвального помещения и до крыши напечатан на мультиматериальном строительном принтере. После чего пустился в объяснения, что это такое и как это работает, однако не нашёл в моём лице благодарного слушателя, удивлённого чудесами местных технологий.

Пришлось объяснить виконту, что в далёкой варварской заснеженной России подобным способом целиком возводят разве что подсобные здания да времянки, потому как напечатанные конструкции может быть и хороши для мягких европейских зим, но наши морозы выдерживают с трудом. Да и вообще, не тянут на капитальное строительство.

Правда, дальше углубляться в эту тему я не стал, так как знал о печатном строительстве не так уж и много. Часто видел как гоняли по Чулыму тягачи с принтерами на прицепе, и как потом они автоматически разворачивали над подготовленными котлованами конструкции из ферм и натягивали защитные чехлы, которые, свернувшись через день, являли миру новое здание.

Строения в итоге получались аккуратненькие, совсем как этот домик, прилизанные и какие-то, прямо так скажем, игрушечные. Понятно, что строили у нас так в основном сараи, разнообразные деревенские магазины и прочие гаражи с общественными туалетами, однако ничто не мешало забабахать хоть коттедж, хоть особняк, хоть дворец — дай только задачу застройщику подготовить соответствующий проект. Вот только, несмотря на дешевизну подобного процесса, желающих жить в подобном суррогате на постоянной основе не наблюдалось даже среди малоимущих семей, ведь отгрохать стены и крышу в наших условиях это даже не половина дела.

В любом случае, весь этот разговор о строительстве возник только из-за того, что я поинтересовался — не станет ли проблемой, если мы разворотим случайно небольшую ферму, возведённую рядом с полем и, по словам Фридриха, в этот сезон пустующую. Вот лысый и решил просветить своего диковатого Главу дома о чудесах немецкой инженерной мысли.

Спрыгнув с платформы и велев мехводу возвращаться в замок, мы вместе с виконтом подошли к Сафронову и «Крысёнышу», которые уже вовсю суетились возле какого-то прибора на треножнике, очень напоминающего обычный теодолит или, как называла его подружка моего новосибского соседа по общаге, учившаяся на землемерку — «ГеодезЁметр». В то время как мы предавались диспутам на тему архитектуры, маститые аристократы собственноручно, отказавшись даже от помощи водителя, выгрузили контейнер с этим аппаратом, разложили его и сейчас о чём-то усиленно спорили, периодически щёлкая многочисленными тумблерами и сверяясь с чем-то на электронном планшете.

К моему удивлению, после того как Сафронов намылил моей семейной ячейке шею и вместе с притихшими Цесаревнами, очень похожими в этот момент на промокших цыплят, мы вышли поприветствовать высокопоставленного гостя, тот совершенно не удивился присутствию в замке нашего Андрея Ивановича. Да и вообще, похоже, воспринял этот факт как само собой разумеющееся.

«Мейстер Хёммерлайна», которого звали Альберт Швазенмаер, вновь практически невозможно было отличить от мало чем примечательного, неквалифицированного «Эмерита». Впрочем, вместо того, чтобы размышлять о том как он добивается подобного эффекта, я во время всей церемонии «приветствия» и последующего общего завтрака, размышлял немного о другом вопросе.

Вот Андрей Иванович рассказал мне о «Теории сансарных колебаний» и сам явился наглядным примером того, что маги с чисто энергетическими аспектами могут в любой момент перенестись сквозь пространство к одарённому, распространяющему вокруг себя волны определённой частоты. И, наверное, зря он это сделал, потому как у меня тут же возник вопрос: а есть ли пределы у этой способности и как защититься от подобного вторжения в личную жизнь. Да и вообще, а вдруг, как говорится, война?

Ведь, по большому счёту, магов-энергетиков довольно много! Как объяснили мне, тёмному, после инцидента с украденной карточкой, в утробе у матери все будущие одарённые обзаводятся предрасположенностью из очень небольшого списка конкретных направленностей. А в момент рождения происходит финальная трансмутация первичного аспекта, который в течение первых десяти лет не очень стабилен и может немного колебаться, из-за чего дитятко родившееся, например, с огненной направленностью и чистым аспектом, может в итоге стать носителем молнии, магмы, пепла и прочих многочисленных сродных с огнём аспектов.

А значит — что? А получается, что более-менее сильный маг, способный благодаря энергетической направленности аспекта к подобному перемещению в пространстве, становится идеальным диверсантом-убийцей! Для которого главное знать свою цель, а там уж даже магия не нужна, чтобы прирезать мирно спящего человека.

Видимо шевеление мозгами слишком явно проступили у меня на лбу, что это заметили окружающие, и крысёныш «Мейстер Хёммерлайн» ласково так поинтересовался: неужели меня так беспокоит предстоящий поединок? А я, не успев абстрагироваться от размышлений, возьми да ляпни, что мордобой меня не волнует, в отличие от способности некоторых господ «Проходить волной» сквозь океан сансары по собственному желанию, отчего, уединяясь женой, я теперь подсознательно буду ожидать незваных гостей в супружеской спальне. Вряд ли это будут красивые девушки, а делиться своими с совершенно посторонними мужиками, решившими прогуляться «по волнам», я не собираюсь, так что хоть бери и график дежурств устанавливай.

В результате завтрак быстро превратился в импровизированную лекцию четвёртого курса метамагии, от Сафронова и Швазенмаера, так же преподававшего в каком-то там ВУЗе и состоявшего на должности декана. На пару два Аватара начали вбивать нам, школярам-недоучкам, познания в таких науках, о существовании которых я с Фридрихом даже не подозревали, а девочки если и слышали, то только мельком и в далёком от поднятого вопроса контексте.

А ведь могли бы сказать: «Не волнуйся мальчик! Всё не так просто!» Да и вообще, весь процесс оказался очень похож на телепортацию моей Аськи из одной области со снегом в другую.

В общем, я понял только одно, что есть ограничение по дальности, а при огромном количестве вероятностей, подобный «переход» — путь в один конец и идеальный способ изощрённого самоубийства. Это Сафронову хорошо, он Аватар, но и то до конца не был уверен, что попадёт на моё эхо с первой попытки. Силищи у него конечно немеряно, однако здесь многое зависело в первую очередь от опыта, и если бы карта легла немного другой стороной, то он просто вернулся бы туда, откуда начал переход ко мне, уткнувшись в банальный тупик. Ну а будь на его месте кто-то другой, его астральное тело и материальную матрицу, просто бы бесследно растворило в «Течении арканы» или унесло бы в неведомые измерения. Да мало ли что там могло случиться.

Короче говоря, меня более-менее успокоили. Вот что стоило Андрею Ивановичу сказать мне сразу и по человечески, что «могут» они перемещаться в сансаре только чисто теоретически. А на практике — скачут туда-сюда только такие монстры как он. Да и то, если дело не срочное, то предпочитают не рисковать, а летать самолётами или ездить на машинах, потому как сама структура реального пространства сопротивляется подобному безобразию. Ну а доча Аська — существо у нас частично магическое, а, как известно: «То, что позволено Юпитеру, не дозволено быку!»

— Ну что, молодёжь? — с лёгкой ехидцей спросил Сафронов, посмотрев на нас с Фридрихом. — Готовы?

— Да, как юные пионеры, — бодро ответил я и, глянув на лысого, добавил. — Ну, или бойскауты… или кто там, в ЗГН вместо них.

— Кайзерюгенд, — подсказал он и улыбнувшись, добавил. — Правда, я в них не состоял.

— Ну и меня пионерство боком обошло. А, — я кивнул в сторону аппарата, — что это за хреновина?

— Мобильный арканоэфирограф, — ответил мне «крысёныш». — Прибор для измерения стабильности океана сансары и эфирных тел в кубе пространства. Сейчас мы сняли первичные данные, а как вы закончите, вновь возьмём пробу и на основе зафиксированных изменений проведём анализ Пекутере.

«Знать бы ещё, что это такое», — подумал я, натянув на лицо маску полного понимания, впрочем, мой маленький блеф, кажется, никто даже не заметил…

Перед началом поединка мы разошлись метров на двести. Мне-то, в общем, было всё равно, но Фридрих, кажется, считал меня, вполне себе нормальным колдуном, то есть, по большому счёту, немного неправильным магом, заявил что «фора» ему не нужна, а так будет честно и правильно. Мне оставалось только пожать плечами и, заняв своё место, приготовиться к махачу.

Тянуть кота за хвост Андрей Иванович не стал и уже через пару секунд высоко в воздух взлетел красивый зеленовато-голубой огненный шар, взорвавшийся в вышине безвредным салютом. И понеслось!

Разделяющее нас расстояние Фридрих сократил мгновенно, одним рывком, оставляя за собой на поле широкую колею и целый шлейф взметнувшихся в воздух снега и промороженной земли. Фактически, там, где он стоял долю секунды назад, бабахнул неслабый взрыв, а лысый был уже рядом, замахнувшись кулаком для богатырского удара.

Силушкой паренёк явно был не обделён, а потому на то место, где я только что стоял, обрушилась такая силовая волна, что лес метрах в пятистах у меня за спиной буквально разметало по брёвнышку, оставив на том месте огромную лысую проплешину. И всё же, это был не уровень «Воеводы» и даже не сила открытой шестой чакры. Так, шуточки не сдерживающего себя обладателя пятого ранга. Правда, всё же куда с большим выбросом энергии, чем мог бы позволить себе «Бригадир».

Фридрих явно самонадеянно сдерживался, то ли тестируя мои возможности, то ли просто по привычке опасаясь уложить своего визави с первого же удара. Впрочем, это его косяки и ему получать шишки.

Меня же от подобных реверансов с расшаркиваниями отучил ещё «Варяг», всегда говоривший, что если уж вышел против сильного противника, то последнее дело играться с ним, полагаясь на свою великую силу, которая в реальности вовсе не беспредельна. Да и вообще, это у низкоранговых воинов и магов поединки длинные и зрелищные, а вот обладатели открытой «Сахасрары» не могут позволить себе чего-то подобного.

К тому же, время для меня, как впрочем, думаю и для лысого любителя аниме, привычно замедлило свой бег, и те скорости, на которых мы сейчас работали, вряд ли могли бы быть видны глазу обычного человека. Ещё в тот момент, когда летящий ко мне со скоростью артиллерийского снаряда Фридрих находился метрах в десяти от меня, я сделал небольшой шаг в сторону, чтобы возникнуть за спиной у парня.

Развевающийся плащ супергероя — это конечно очень красиво и прикольно, вот только когда мой пылающий нездоровым алым огнём антиматерии кулак ухватил за ткань и намотал её на руку, лысый схватился было за удерживающие его застёжки, но было уже поздно. Я дёрнул его на себя, материя не выдержав лопнула, а мой противник оказался на земле, и, тут же отхватив футбольный удар ногой под рёбра, улетел куда-то за горизонт, уйдя на бреющем полёте в сторону нашего замка.

Вряд-ли подобное могло бы навредить «Воеводе», впрочем, его алмазную рубашку ну или тот аналог личной защиты, которой он был обучен, я, конечно же, пробил и разрушил. Естественно, что дуэль на этом не закончилась. Подобный удар был хотя и сильным, но скорее обидным, нежели ставящим финальную точку в нашем небольшом споре.

Впрочем, дожидаясь возвращения супергероя на «ринг», я, естественно, прикрыл седьмую чакру, потому как земля подо мной уже во всю пошла трещинами и затряслась, а взрытый и грязный снег вместе с комьями земли стал подниматься в воздух, обращаясь крохотными чёрными искорками, которых с каждой секундой становилось всё больше и больше.

Постояв ещё минуты три-четыре, на мой взгляд, достаточных седьмому рангу под разгоном дабы пробежать несколько километров, вопросительно посмотрел на подошедших ко мне Сафронова и Швазенмаера. И без того кислое лицо немца слегка куксилось в недовольной гримасе, а вот Андрей Иванович выглядел вполне счастливым и что-то выговаривал своему коллеге.

Ещё примерно через столько же на дороге, уходящей в сторону замкового холма, появилось клубящееся и быстро приближающееся к нам снежное облако, и через несколько секунд Фридрих предстал перед нами во всей красе. Грязный, потрёпанный, с изодранной в клочья одеждой и ссадиной на лысине, а в остальном, в общем-то, вполне здоровый.

— Бодельсхаузен, — гордо, да ещё и, похоже, радуясь непонятно чему, сообщил он, похрустев шеей.

— Чего? — переспросил я.

— Говорю, что ты запулил меня в коммуну Бодельсхаузен, — пояснил он. — Это почти в восьми километрах отсюда. Я там пару домов попортил и кучу народа вдобавок перепугал. Слава богу, что никто не пострадал. Глава, не нужно так больше делать!

— А это как получится, — пожал я плечами. — Ты готов?

Проблемы бюргеров, на голову которых «внезапно» свалилась тушка виконта, меня мало волновали. И уж тем более я не собирался рисковать ради их вящего спокойствия.

— Ага, — кивнул он. — Продолжим!

Старшие Аватары вновь отошли в сторонку, и мы возобновили поединок после хлопка очередного огненного шара. В этот раз именно я первым оказался возле противника. Всё-таки я, похоже, был немного быстрее его, потому как среагировать Фридрих не успел и от удара, покрытого ореолом пламени кулака, пришедшегося в скулу, парня буквально снесло с ног под звон вновь разлетевшейся на осколки личной защиты.

Кувыркаясь словно тряпичная кукла, он несколько раз ударился о землю и врезался спиной в домик фермы, проделав в стене немалых размеров пробоину. Впрочем, лысый, явно разозлившись, почти мгновенно оказался возле меня, обрушив целую серию ударов кулаками из разряда “бей куда придётся, а там главное попасть”. Впрочем, по большей части все они пришлись на выставленный мною силовой щит, а затем, когда он лопнул, я резко ушёл в сторону и контратаковал в свою очередь, напоровшись на некий энергетический полог, поглотивший почти всю вложенную мной энергию.

И именно в этот момент мне прилетело. Я даже успел заметить как Фридрих глубоко вздохнул, набирая в грудь как можно больше воздуха, после чего, резко размахнувшись, с выдохом ударил кулаком по земле, по которой, как мне показалось, пробежала настоящая волна. А затем прямо передо мной из её недр выворотило огромный пласт спрессованного до каменного состояния грунта, который и отправил уже меня кувыркаться по заснеженному полю.

Не давая мне времени на то, чтобы встать, лысый буквально напрыгнул сверху, обрушивая ещё один богатырский замах лучащимся от собранной энергии кулаком, явно целясь при этом мне прямо в голову. Впрочем, в самый последний момент мне удалось увернуться, крутанув ногами нечто напоминающее движение из брейк-данса или, скорее, капоэйры. Так что Фридрих промахнулся, выплеснув всю собранную энергию прямо в землю и поле под нами содрогнулось от обрушившейся на него чудовищного удара, а в воздух медленно и очень красиво взметнулись тонны земли и камня, но мне было не до того.

Оказавшись на ногах, я только чудом перехватил и отвёл в сторону руку моего визави, который уже явно нацелился на победу в поединке и собирался развить успех. Резко войдя в клинч, нанёс несколько коротких ударов, опять же ушедших в непонятный мне пока «полог», окружавший тело Фридриха, а потом саданул прямо по нему энергетической волной, и вот тут произошло нечто непонятное.

Вместо стандартного, рассеянного конуса чистой силы, способного развеять в кровавый туман обычного человека, сверкнула яркая вспышка, после которой в глазах остались какие-то тёмные пятна, и нас буквально отшвырнуло друг от друга. И только тут я заметил, что окружающее пространство буквально кишит уже достаточно крупными чёрными искрами. Они словно бы мелкие жучки прогрызли саму ткань реальности, оставив множество дырочек в измерение абсолютной тьмы.

Такое я видел только однажды. В тот день, когда демонстрировал Сафронову и деду свои скромные возможности Аватара, после чего продвинутый и сверхзащищённый бункер при Пятом Колледже оказался фактически разрушен. А означало это только то, что заканчивалась седьмая отведённая мне секунда, и то, что может случиться через мгновение, если я оставлю «Сахасрару» открытой, скорее всего, будет непоправимым.

Почти бесознательно, на автомате закрывая седьмую чакру, я приготовился встретить «Воеводу» и попытаться дать ему хоть какой-то отпор, полагаясь только на сансарные потоки бьющие из шестой… Но этого не понадобилось.

Отброшенный в сторону Фридрих так и остался лежать на земле, не делая даже попыток подняться на ноги. Он вообще не шевелился, лёжа на грязном, умятом снегу, широко раскинув руки, хотя благодаря «третьему глазу» я видел, что он жив и всё-таки дышит. Именно поэтому я со вздохом облегчения отпустил разгон, возвращая течение личного времени в нормальное русло, и в этот момент сверху на нас обрушилась целая лавина земли и камней.

В замок я вернулся на «Сирине» в окружении восторженно щебечущих девочек и осназовцев КГБ, покинув Сафронова вместе с Швазенмаером на поле, рядом с разрушенным во время поединка домиком фермы, где они дожидались грузового вертолёта Штази. Сложись всё по-другому, я остался бы с ними, ведь после нашего поединка и, как я подозревал, из-за того, последнего и неправильно сработавшего энергетического выброса, лысый Фридрих так и не пришёл в сознание.

Не то, чтобы я так уж сильно переживал за своего дальнего родственника, часть тела которого, со стороны по которой пришёлся удар, потемнела и налилась гематомой, изрезанной какими-то белёсыми шрамами. Наподобие тех отметок, которые остаются на коже человека после поражения молнией. Просто… Было как-то совсем уж неправильно относиться к проигравшему как последняя высокомерная сволочь, к тому же я довольно остро чувствовал свою ответственность за нынешнее состояние этого довольно позитивного парня.

Герцог вместе со своим немецким коллегой, хлопотавшим то вокруг раненого, то у своего вновь установленного на штатив аппарата, собирались срочно отправиться в Берлин, забрав с собой Фридриха и доставив его по пути в одну из крупных больниц, специализирующихся на лечении повреждений организма вызванных магией. И я бы, наверное, вызвался быть сопровождающим, если бы не одно но…

Когда уровень адреналина в крови слегка спал, и я смог мыслить рационально, все мои мысли были направлены на один момент, разобраться в котором мне было необходимо практически сию секунду. И желательно оставшись в полном одиночестве, потому как произошедшее совершенно внезапно дало сильную трещину в моём сложившемся и уже ставшем привычным мироощущении.

Моё настроение, сильно ухудшившееся после этого «открытия», не осталось незамеченными. Девочки, а особенно дочка, не очень понимая, что собственно со мной происходит, тем не менее, старались, как могли, отвлечь меня от неприятных мыслей.

Для них, наблюдавших за событиями с борта челнока, зависшего на более-менее безопасной дистанции, наш поединок выглядел как серия мощных взрывов, разглядеть за которыми что собственно на самом деле происходит, было практически невозможно. Вроде бы вот только?-только, стоим мы с Фридрихом друг напротив друга, а затем «Бух!», «Бах!», «Бабах!», поле мгновенно покрывается кратерами, почти рушится домик фермы, а затем я поднимаюсь на ноги, а мой визави сломанной куклой лежит на земле.

Кстати, то, что произошло в первый «раунд», когда я отфутболил лысого в какой-то там далёкий «Бундербраунбург», или как там он называл этот населённый пункт, не понял никто кроме Ленки. Да и та, лишь предположила нечто подобное лишь после того как увидела Фридриха, мчащегося по дороге на крейсерской скорости.

В общем, девчонки, посовещавшись, пришли к выводу, что я просто сильно переживаю за состояние лысого паренька. Разубеждать в этом я их не стал, решив что пока им лучше всего пребывать в блаженном неведении касательно моей необычной задумчивости. По сути, отбрехавшись тем, что: «Да с виконтом всё очень нехорошо, старики-аватары хотят забросить его в какую-то больничку и отправиться по своим делам, и что там с ним будет дальше, я не знаю. А настроение плохое — да потому, что хотя мне уже и приходилось убивать людей, лишний грех на душу брать вовсе не хочется. Да и вообще, кто его знает! Фридрих «Воевода», а не «Аватар», так что его немецкие эскулапы могут взять, да и на запчасти разобрать, исключительно из научного интереса. Посмотреть чем это так его русский Иван приложил и как с этим бороться».

В общем, наплёл первое, что пришло в голову, дабы хоть как-то объяснить девочкам своё состояние. Ну и чтобы от меня ненадолго отстали.

Ага, сейчас! Совершенно неожиданно мне выдали вариант решения этой проблемы, и чтобы не обижать своих подружек, пришлось собраться с мыслями и начать шевелиться.

А всё дело в том, что вчера, после нашей семейной ссоры и примирения, Инна долго не могла заснуть. Отвыкла девочка спать в одиночку — холодная кровать и всё такое, да и нервы даже у принцесс — не резиновые. Вот и решила загрузить себе голову чем-нибудь «Общественно полезным». Покопавшись в файловом архиве замка со своего гостевого аккаунта, она не нашла ничего особо интересного в открытом доступе, кроме… обновлённого уложения, регламентирующего права и обязанности Главы Дома Гогенцоллернов, который был принят с поправками лет сорок назад на совете рода, во время местной Реставрации.

По этому довольно запутанному документу выходило, что в определённых случаях, особенно с целью спасения жизни младшему члену дома, я могу, наплевав на все другие мнения, лично заняться и распоряжаться дальнейшей судьбой родственничка. В том числе и обеспечить ему наилучшее, с моей точки зрения, лечение. В тексте, конечно, было много ещё чего интересного, но вот этот пункт, явно относившийся ещё к периоду Первой Магической Войны, мне и сообщили вместе с предложением немедленно переправить его в Россию, где, «как всем известно», лучшие доктора и лучшая медицина на всей нашей планете.

В общем-то, примерно то же самое сказали бы коренные жители любой состоявшейся страны нашего голубого шарика обо всём, что касается их государств. И у американцев: «В Северной Америке всё самое лучшее» и в Землях Германской Нации: «Немецкое — значит лучшее!» и в Китае: «То, что делают в Поднебесной — не может повторить никто более!» Что уж говорить о нас — тех, кому действительно было чем гордиться.

Нет, понятно что, как втолковывал мне в своё время Наставник: «У всех есть свои успехи и у всех есть свои слабые стороны». Однако, если говорить конкретно, то в области всего, что было связано с магическими болезнями и сансарными поражениями или дефектами, мы действительно были впереди планеты всей… правда, я чуть было не отказался, когда услышал имя человека, к которому Цесаревны в один голос предложили сплавить Фридриха.

Не знаю уж почему, но Жаксылыка Эргалиевича я побаивался. Хоть в этом и стыдно было признаваться. Вот, честное слово, почему-то казалось, дай ему волю и он немедленно превратить меня в лабораторную крысу, а затем и вовсе разберёт на запчасти, из чисто научного интереса, но под предлогом основательно поправить мне здоровье, во что непременно поверят все окружающие, и тут же передадут меня ему в безраздельное пользование.

Всё необходимое подготовили быстро. Ещё во время перелёта назад в замок скачали нужные бланки с основного сервера Гогенцоллернов, пользуясь моим администраторским аккаунтом, соответствующе права на который немцы уже успели провести через свою государственную канцелярию, запросив предварительно данные из российского реестра личных идентификаторов. Причём основой и ключом послужил всё тот же студенческий идентификатор Пятого Императорского Магического Колледжа, как официально имеющийся у меня на руках личный документ, заменяющий собой как биометрический паспорт, так и заграничный.

А дальше всеми вопросами перевода, пребывания и лечения иностранного подданного в расположенном в Ольгино, закрытом медицинско-исследовательском учреждении, Инна с Ниной занялись сами, пользуясь, естественно, личными связями и своим положением. Я же на весь остаток дня закрылся в кабинете, настоятельно попросив беспокоить меня только в самом крайнем случае, так как мне нужно побыть одному. Сестрички, конечно, удивились такому нехарактерному для меня поведению, но возмущаться или спорить не стали.

Нет, я не впал в уныние, тоску и меланхолию, и даже не надумал приложиться тайком к бутылке с высокоградусным элитным пойлом, коих в стоящем рядом со столом секретере имелось огромное множество. Просто… У меня после поединка действительно появилась необходимость кое что обдумать в одиночестве. Посвящать в свои мысли я пока что не собирался ни девочек, ни тем более Андрея Ивановича, вернувшегося в замок под полночь и, сообщив мне по телефону, чтобы я готовился к предстоящей мне завтра аудиенции у Германского Канцлера, после чего сразу же завалившегося спать в подготовленной для него гостевой комнате правого крыла.

Промычав в трубку что-то типа: «Угу, понял» и про себя подивившись пробивной способности старого герцога, отключил девайс. По словам Сафронова, получалось что Канцлерша, хоть и вернулась в Германию, запланировала нашу с ней встречу сразу же после новогодних праздников, примерно на то же самое время, на которое была назначена наша с Ниной помолвка и даже отдала распоряжение не выпускать меня из страны до этого срока.

Девочки могли спокойно выехать домой в любой момент. Я — нет, даже не смотря на имеющуюся у меня дипломатическую неприкосновенность. О чём, как я понял, без тени смущения, и заявила Андрею Ивановичу, сдобрив всё это словам: «Я его родная бабушка, а он — мой несовершеннолетний внук! Так что в Россию он полетит только тогда, когда я ему разрешу!»

Уж не знаю что там сделал Сафронов, рассказывать он мне не стал, но судя по тону мужик совершил нечто из разряда «невозможное», сумев-таки убедить Стального Канцлера встретиться со мной завтра днём, а не когда на то будет воля её левой пятки.

— Чёртова семейка, — пробормотал я, продолжая в задумчивости рассматривать висящий над моей рукой чёрный, казалось не имеющий объёма шарик антиматерии, окружённый ярко-белым лучащимся хало. — М-да.

Признаюсь, не знаю уж что произошло, но я совершенно внезапно почувствовал и каким-то образом даже частично взял под контроль свой аспект. Вроде бы рядовое событие… которое случается в жизни молодого мага или колдуна лет этак в двенадцать-четырнадцать. Да, до этого я вроде как тоже им пользовался, но, скажем так, инстинктивно и исключительно открывая седьмую чакру, а сегодня вот вдруг «осознал» и, можно сказать, проникся. Казалось бы, повод для радости. Вот только… Как такое может быть?

Сейчас я держал на руке обычную магическую пулю, активировав её при помощи давным-давно изученной, неизменной магемы, просто не выполняя финальный контур захвата указанной цели. То самое простенькое заклинание, которое выучил в детстве и за последние полгода применял и использовал множество раз. Однако сейчас выглядел и ощущался этот комочек чистой сансарной энергии совершенно по другому, а таящаяся в нём мощь аспекта откровенно пугала даже меня самого.

Что такое аспект одарённого? По большому счёту, это сильный полюс предрасположенности к той или иной группе заклинаний энерго-стихиального типа. Это во второсортных фэнтезийных книжках «Огненные маги» работают исключительно с огнём, а «Водные» с водой. В реальности же маг с аспектом огня, та же Ифрит, просто куда как лучше оперирует именно этой стихией, нежели любыми другими, и способна не напрягаясь вписывать её в вязь других заклинаний. Ну или как-то так лично я понимал этот процесс, потому как с магическим образованием у меня самого был полный швах.

Впрочем, Ифрит — не самый лучший пример. Взять мою Нину, её аспект «Туман» — это, по сути своей, сочетание воды и воздуха, но это вовсе не значит что созданная ею классическая «магическая пуля» будет именно «туманной» с дополнительными параметрами и особенностями. Нет, пока она при помощи своего ПМК не изменит магему так, чтобы она соответствовала нужным требованиям вязи, то есть, по сути, создаст новую, снаряд так и будет сгустком чистой сансары.

Это — основы основ. Можно сказать: теорема возведённая в догму! Вот я и гадал сейчас, почему у меня собственно «оно» не так? Что случилось? Как так получилось? И в чём причина подобной аномалии? А главное — стоит ли рассказывать об этом кому либо, или нет?

Собственно, на один вопрос ответ, как мне казалось, я знал. Скорее всего, причиной того, что я наконец-то сроднился со своим необычным аспектом, был тот самый энергетический выброс, так сильно навредивший Фридриху. С открытой седьмой чакрой, да к тому же на седьмой секунде, я раньше никогда в жизни не использовал никаких воинских техник и не колдовал. В первую очередь потому, что этого не позволял мне Наставник, а уж словам «Варяга», тем более, когда он говорил «Нельзя!» — я доверял целиком и полностью! А вот в этот раз — увлёкся в горячке боя, и… ощутил свой аспект.

А ведь Наставник, со своим непререкаемым для меня авторитетом, говорил, что после этого, я непременно умру, разорванный собственной силой. Утверждал, что знает это точно и неоднократно вбивал мне в голову мне этот факт, выстраивая настоящее «табу». И — ничего такого страшного со мной не произошло. Разве что случилась аномалия с «Магической Пулей», но по сравнению с неминуемой смертью — это, в сущности, такие мелочи!

Но само осознание того, что «Варяг» оказался не прав в этом вопросе, совершенно внезапно шарахнуло по мне со страшной силой. И почему-то в голову сразу же полезли странные, крамольные мысли. Например: что сделал это он целенаправленно, потому как не желал, чтобы я овладел своим аспектом! И даже доводы разума, буквально кричащие о том, что сам мой Наставник был «Воином» и вполне мог ошибаться в чём-то, что касается магии никак не могли заглушить этот предательский шёпоток.

Именно по этой причине я и хотел побыть один, успокоиться и как следует подумать… Ну, а что заставило меня начать экспериментировать с «пулей» я, честно говоря, так и не понял. После создал её вдруг ни с того ни с сего и ещё какое-то время сидел заворожённый получившимся результатом.

Сжав чёрный шарик в кулаке, я с тихим звоном битого стекла разрушил уже созданное, но не отпущенное на свободу заклинание, осыпавшееся тучей искорок на столешницу передо мной. Посидел ещё немного и, наконец решившись, подошёл к окну, открыл ставни и, легко запрыгнув на подоконник, перемахнул с него на крепостную стену, а оттуда уже на одну из полянок под склоном холма. Возвращаясь спустя почти час в замок тем же путём, я искренне надеялся что жуткие взрывы, прогремевшие совсем недавно в лесу километрах в десяти, не переполошили всех его обитателей. Ну а ещё что жители небольшого городка, рядом с которым я устроил себе испытательный полигон, не шибко обидятся на меня из-за пары стёртых с лица земли холмов и сквозного тоннеля, который проделала одна из пуль, почему-то не пожелавшая взорваться как остальные.

«Ну да ничего… может быть одноколейную магнитку надумают провести! — подумал я, закрывая ставни и отряхивая с плеч снег. — Там как раз поезд пройдёт…»

— …Фридриха прекрасно бы вылечили бы и в Германии! — заявила мне стройная сидевшая за столом женщина, на вид которой я дал бы лет сорок-сорок пять, но ни как не столько, сколько на самом деле было Стальному Канцлеру Земель Германской Нации. — К тому же он всё-таки мой ученик!

— Э… И меня это должно волновать? — ответил я ей, развалившись на стуле, на котором, скорее всего, обычно посетители сидели с ровной спиной крепко сжатыми коленями, пытаясь спрятать трясущиеся от страха руки. — Я так решил как «Глава» дома. Или Вас, Виолетта Семёновна, что-то не устраивает?

Ещё несколько секунд мы бодались взглядами, а затем синхронно моргнули. Знакомство с родственницей, как-то не задалось с самого начала. Стоило только закрыться двери за спиной клерка, проводившего меня в этот шикарный кабинет, как меня тут же попытались построить по стойке «Смирно». Хорошо хоть соизволили поздороваться, но сделано это было так, словно бы я с самого детства с разнообразными шалостями постоянно вламывался в эту комнату, а эта женщина, которую я видел первый раз в своей жизни, вырастила меня и поставила на ноги, так что теперь я был ей по гроб жизни обязан.

Ага, фигушки! Естественно что я тут же взбрыкнул, хотя и старался держать себя в рамках приличий, чего не позволял себе при виде старого хрыча. После чего радостно наехал в ответ, правда каким-то сто двадцать шестым чувством поняв, что давить на жалость, мол: «Где ж вы были, когда были так нужны маленькому мальчику-инвалиду…» с этой мамзель не стоит. Просто потому что такого чувства она банально не знает.

В общем, именно в такой пикировке у нас и прошли примерно первые десять минут аудиенции. И что меня поразило больше всего, так это то, что хозяйка кабинета, кажется, получала от этого настоящий кайф, ведь, похоже, что она давно уже привыкла к тому что все как можно быстрее стараются прогнуться перед ней, а тут такой ершистый малыш к ней в логово пожаловал…

— Ты бы не бравировал этим внучок, — холодно улыбнувшись, произнесла она. — Я как дала тебе титул, так и отобрать могу, если не…

— О! Договорились! — расплылся я в своей очередь в широкой улыбке и поднялся со своего стула. — Ну, слава богу, одной головной болью меньше…

— Сиди! — слегка нахмурила она брови. — И не дерзи бабушке!

— Где бабушка? — и не думая вновь опускаться на стул, я удивлённо посмотрел по сторонам. — Не вижу никакой бабушки…

— Сядь Космос! Пожалуйста, — слегка устало вздохнула Стальной Канцлер, поправляя очки. — И хватить выпендриваться!

— Меня зовут Кузьма, — чётко, выделяя каждое слово произнёс я, сурово глядя на родственницу. — А в космос — Гагарин летал.

— Хорошо, — улыбка женщины стала чуть мягче. — Кузьма. Эх… прямо вылитый дед в молодости! Я, конечно, встретилась с ним когда он уже был представительным мужчиной, но характер…

— Свят, свят, свят… — я чуть было не перекрестился, но просьбу выполнил и вновь опустился на стул. — Искренне прошу Вас, Виолетта Семёновна, не пугайте меня подобными сравнениями!

— Хм… — она покачала головой, видимо давая понять мне, что ей известно о моих взаимоотношениях со старым хрычом. — Ладно, Кузьма. По поводу Фридриха, хочешь заботиться о нём сам — я не против. Всё равно этот мальчишка должен был принести тебе вассальную клятву, а вместо этого нарушил мой приказ и решил выяснить кто из вас сильнее…

Не знаю уж на какие рычаги надавили Инна и Нина, но лысого как-то уж очень оперативно переправили в Питер и уже этим утром он должен был быть в Ольгино. По словам девушек, дожидающихся меня сейчас в приёмных покоях, всё прошло как по маслу, и даже они сами были удивлены той расторопностью и степенью сотрудничества на которую пошли немцы в этом вопросе. Что естественно тут же насторожило моих начинающих интриганок, и весь перелёт они развлекались тем, что строили теории одна другой краше, пытаясь с конспирологической точки зрения объяснить подобную сговорчивость германцев. Чем изрядно повеселили Андрея Ивановича, как, в общем-то, и меня.

— … так что, закончим об этом, — улыбнулась Канцлер. — И давай не будем цапаться. Кузьма, расскажи мне лучше о том, как вы жили всё это время. Как там мой сынок, я слышала он в религию ударился? Как дела у остальных внуков и внучек? Как ты сам поживаешь?

— Да нормально всё… вроде, — пожал я плечами и не видя особых причин скрывать что-либо подобное начал говорить.

Рассказал про Чулым, про храм, в который был направлен папаня, про нашу жизнь и про Новосиб. Правда старался особо не вдаваться в подробности, особенно тоех что были связаны с Наставником. Впрочем, глядя в лучащиеся, я бы даже сказал светящиеся глаза этой женщины, молча и внимательно слушавшей мой рассказ, я как-то не верил, что от неё можно было бы что-то скрыть.

Наоборот, у меня складывалось впечатление, что она и так всё прекрасно знает и просто хочет услышать нашу историю из уст своего любимого внука, который так редко её наве…

«Что? Какого ещё любимого внука… — с трудом повернулась в голове мысль, в то время как тело, будто на автомате всё говорило и говорило, будто бы само собой. — Твою мать… У неё же действительно светятся глаза. Это же воинский «Боевой Гипноз» высшего ранга! Я должен…»

Естественно, что должен я был защититься. Закрыться или попытаться отстраниться, как учил Наставник. Вот только я понимал, что уже опоздал и теперь едва-едва с трудом могу сопротивляться. Слишком уж я расслабился, потому как даже в страшном сне не мог себе представить что мне здесь что либо угрожает. Что эта, пусть и практически незнакомая мне женщина, может так подло напасть на меня! Да вообще — напасть! Именно напасть, потому как «Боевой Гипноз» — именно атакующая сознание способность…

— Кузенька, — видя моё состояние и мягко улыбаясь, проворковала женщина не разрывая зрительный контакт, — ты же останешься со мной? Мы теперь будем жить вместе. Здесь в Германии, и у тебя будет всё-всё…

— Конечно же… — произнёс я уже совершенно не владея собой и как-то искренне, по-детски желая только одного, согласиться со своей любимой бабушкой, но в этот момент в глазах на секунду потемнело, а затем когда свет вернулся, мои губы искривившись в презрительной усмешке сами собой произнесли. — Конечно же, нет, «Рыцарь Третьего Рейха». Нежели ты, Астра, стала настолько стара, что думала будто со мной пройдёт этот фокус?

Это… это говорил не я. Мой рот открывался по желанию кого-то другого. Моё тело мне больше не подчинялось, а сознание словно бы отдалилось и пусть изнутри, но как-то отстранённо, словно бы через экран телевизора, наблюдало за происходящим. А что самое страшное, я слышал сейчас как свой собственный голос, так и другой. Вторящий ему, повторяющий те же самые слова, но в моей голове и, самое страшное, что он был мне знаком и, более того, я собственноручно бросал землю на могилу этого человека.

«Наставник?» — мысленно произнёс я, не в силах сказать что-либо ещё от охватившего меня удивления.

«А… ты ещё тут? — раздражённо произнёс мыслеголос «Варяга» и, словно бы вздохнув, добавил. — Жаль парень. Но твоё время вышло!»

После чего я словно бы провалился в тёмный колодец.

Глава 6

Казалось что всё это длилось целую вечность. Я давно потерял счёт времени и, наверное, если бы не ощущение того, что я непрерывно падаю в какую-то бесконечную непроглядную бездну, то давно бы уже растворился в окружающей меня первозданной тьме.

Впрочем, помимо этого бесконечного движения вниз, было ещё кое-что, что не позволило мне бесследно исчезнуть, развеяться и окончательно потерять себя. Мой недавно окончательно обретённый аспект, пульсацию которого я чувствовал каждой клеточкой своего, казалось бы, несуществующего тела. Одинаково отрицающий как существование привычного мне реального мира, так и этого непонятного пространства, он словно бы оберегал меня от чего-то страшного, что давно уже должно было произойти со мной, окончательно стерев из всех граней бытия человека, называющего себя Кузьма Ефимов.

Не имея возможности пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже моргнуть, и видя перед глазами исключительно непроглядную черноту, я всё же каким то непонятным образом чувствовал, что пока существует аспект — я не исчезну, но стоит мне только сдаться, разрешить окружающей меня пустоте поглотить то, что, наверное, можно было бы назвать душой, и материально-энергетическая сущность, придающая мне сил, оставит меня. Уйдёт, позволив свершиться неизбежному.

Именно поэтому я боролся. Хотя… хрен его знает как это, собственно говоря, происходило, потому как в том, что заменяло мне сейчас голову, не могло удержаться ни одной целостной мысли. Казалось, не существовало ни единого настоящего желания, а из ощущений полноценным оставалось только чувство бесконечного падения и что-то щемящее в груди, что не давало мне покоя.

Не знаю сколько времени я находился в таком состоянии, но вот вокруг меня что-то изменилось. Тьма внезапно перестала быть пустой и безжизненной. Она наполнилась… словно бы потоками воды, невидимые струи которой омывали, слегка холодя, моё уже не падающее, а медленно тонущее тело.

Внезапно, словно нахлынула подводная волна. До этого момента, лежавшего на спине меня, вдруг закрутило, завертело и понесло куда-то и вдруг выбросило в резанувший по глазам свет. В ушах противно зазвенело, затем что-то затарахтело, и я почувствовал какую-то вибрацию… затем ощутил тело, да и вообще поза, в которой я сейчас находился, показалась мне чем-то очень зна… внезапно, словно бы щелчком вернулось зрение.

— Твою мать! — рявкнул я, от неожиданности крутанув руль байка, на котором я каким-то непонятным образом оказался.

Естественно, тут же вылетел из седла резко взбрыкнувшей и перевернувшейся машины, оттолкнулся руками, чисто с перепугу, не смотря на оттягивающий спину сидор, крутанув высокое заднее сальто, чуть было не получив по зубам ствольной коробкой автомата и, оказавшись на ногах, затравленно начал озираться по сторонам. Попытка сходу понять где я, собственно, оказался, успехом не увенчалась, так что я ещё секунд пятнадцать топтался на месте, вертя головой и хлопая глазами.

— Что за ё… — последовавшая за этим тирада слов на двадцать, высказанная мною в полный голос и наполненная всей доступной мне болью русской души, явно не передавала весь спектр чувств и переживаний испытанный мною в этот момент.

Я оказался в самом настоящем лете. В смысле, что я стоял на поляне поросшей сочной, ярко зелёной травой, среди которой пробивались какие-то жёлтенькие и оранжевенькие цветочки, типа наших лютиков. С неба припекало совсем не декабрьское солнышко, которое, как мне показалось, было даже чуть крупнее обычного, а вокруг раскинулся самый настоящий шумящий молодой листвой лес… или даже сельва. Причём, явно не наш и, скорее всего, вообще не европейский. Потому как это всё имело вид причудливо изогнутых стволов с поросшими у корней папоротниками, раскинувших в разные стороны лапами ветвей, накрепко переплетённых между собой, кроны деревьев были обвиты лианами, которые свисали с них петлями, словно пучки проводов у нерадивых монтажников.

В воздухе надо мной, видимо потревоженные ещё моим появлением, чирикая и вереща на разные лады, метались тучи разноцветных птиц, создавая жуткий переполох. На одних только ассоциациях их почему-то очень хотелось назвать не иначе как «Тропическими», тем более что некоторые из них очень напоминали попугаев, туканов и ещё чёрт-те что, назвать породу которых мог бы, наверное, только профессиональный орнитолог. Крикам потревоженных пернатых вторили дикие вопли обитателей верхних ярусов леса, в основном обезьян, которые едва различимыми взгляду тенями метались с ветки на ветку, и фигурки которых без труда выхватывал мой уже порядком натренированный «третий глаз».

Рядом, метрах в десяти от меня, гулко тарахтел, завалившись набок, внедорожный мотоцикл «Yamaha MACROS-3 Mikoto-Duragune», выкрашенный в под отечественную цифру цвета тёмного хаки. Старенькая боевая лошадка времён Первой Магической Войны на которой наши островные союзники планировали покорять восточное побережье Китая. Прекрасное средство передвижения по бездорожью и отвратительная попытка островитян претворить в жизнь свою розовую мечту о машине-трансформере.

В этом довольно примитивном техно-магическом средстве передвижения японцы попытались воплотить идею мобильной тяжёлой пехоты, способной быстро и, главное, без привлечения дополнительных средств, малой группой воинов-одарённых, добраться до цели и выполнить задачу даже вступив в бой со значительно превосходящими силами лёгкой пехоты противника укреплённых магами. Однако технологии девяностых годов были на таком уровне, что из защитного экзоскелета получилась откровенная хрень, которую следовало индивидуально подгонять под бойца, просто для того, чтобы он вообще мог двигаться.

От первоначального концепта, после того как военные отказались от запуска прототипа в серию, осталось чуть меньше половины, а точнее чуть изменённая мотоциклетная часть работающая на техно-магической основе. И для концерна это, совершенно внезапно, стало настоящим успехом, обеспечившим под конец конфликта почти разорившейся на проекте трансформера компании многомиллионные контракты, как со своим правительством, так и с Российской Империей.

Каким-то образом мысли о знакомой мне вещи вывели меня из лёгкого ступора и заставили мыслить рационально. Вот только никак не строилась у меня цепочка: Боевой гипноз от родной бабушки, голос наставника в голове, что-то вещающий о времени, и потеря управления телом, чёрная бездна в которую я попал и… мать его жаркие, действительно жаркие летние тропики…

А ведь солнышко палило нещадно, и я действительно уже успел пропотеть, потому как был одет… Взгляд, брошенный мною на свою собственную руку, а затем и окинувший всё остальное тело, заставил меня замереть. На мне была зимняя форма русского имперского офицера времён Первой Магической войны! А на груди болтался автомат… какие там современные «три точки»! Он висел на стандартном подвесе-лямке, перекинутой через плечо и шею. Кисти рук — в ещё советских тактических перчатках, на шее — афганка и защитные очки.

Куртка, налокотники, наколенники, бронежилет того же периода, армейские ботинки, подвесы, четыре пистолета, под завязку забитая разгрузка и всё-всё именно того периода. В панике я схватился за лицо, не зная уже что и думать…

Уж не попал ли я в тело какого-нибудь Вани, заброшенного в девяносто четвёртом году в Аргентину с целью диверсий на расположенных здесь североамериканских объектах инфраструктуры… Но нет… Как я читал в какой-то старой фентезийной книге, кажется самого Говарда, о Конане, а может быть у кого и из его продолжателей или подражателей: «Мужчину не нужно учить двум вещам: что делать с женщиной и бриться без зеркала».

Впрочем, последнее в разгрузке имелось. Маленький кругляшок на телескопической подворачиваемой ручке, однако оно действительно мне не понадобилось чтобы понять, что у меня — моё же собственное лицо. И даже волосы подстрижены точно так же, как настояла Нина перед нашей поездкой в Америку. И это значит… Это получается что я…

«Да ни хрена не получается!» — зло подумал я, быстрым шагом подойдя к мотоциклу и нажав большим пальцем на кнопку стартера, пикнувшего после прикосновения.

Медленно, словно бы нехотя, остановилось вращавшееся всё это время заднее колесо. Пару раз чихнув, затих мощный мотор, работавший, как я понял, увидев выступающую на боку аппарата колпачок полусферы зарядника, то ли на кремниевой, то ли на слюдяной воде перенасыщенной сансарной энергией. По-другому говоря, байк, на котором изначально устанавливали вполне себе обычный двигатель внутреннего сгорания, был модернизирован и являлся вполне современной машинкой.

Почему-то это знание меня немного взбодрило. А то я уже на полном серьёзе начал подумывать о том что стал хронопопаданцем в начало девяностых годов. Одним из тех Вась о которых так любили писать наши фантасты средней руки, и которым самой судьбой было предначертано стать правой рукой Святослава Андреевича и помочь моему, можно уже сказать, тестю, глобально изменить итоги Первой Магической.

Любит наш пролетариат такие сюжеты, вот писатели и штампуют однотипные книжки, начисто игнорируя принцип: «Лучшее — враг хорошего!»

Подняв мотоцикл, я поставил его на подпорку, а затем, сняв вещмешок, уселся прямо на траву и, привалившись к байку спиной, начал думать. В основном на извечную русскую тему: «Кто виноват и что делать?»

Ответ на первый вопрос, у меня имелся. Козлами отпущения моя баранья светлость соизволили назначить Виолетту Семёновну и моего дражайшего Наставника. А затем, покумекав ещё немного, приплюсовал ещё и старого хрыча — этот, вот как пить дать, но как-нибудь да замешан во всём этом! Ну да ладно…

Бабка… Мда… вот не ожидал я такой подлости. Решила, значит, вот так вот, насильно заставить меня остаться жить в Германии? Правда, судя по топорности с которой она попыталась меня загипнотизировать, это был форсмажор, вызванный скорее всего действиями Андрея Ивановича. Ведь не могла же она быть абсолютно уверена в том, что я со стопроцентной вероятностью попаду под её чары.

Хотя… гордиться мне тут нечем. Ибо именно что «попался, как кур в ощип». Причём, что самое обидное, из-за собственной же самоуверенности. Расслабился, не чувствуя от неё никакой угрозы, позволил себя заболтать и потерял бдительность.

Вопрос же: «зачем ей это было нужно?» сам по себе не имеет особого смысла. Никакими родственными чувствами, как я думаю, она не страдала, и внучок нужен был ей только по одной единственной причине — потому что он Аватар. Вон Сафронов мне распинался о том, как хитро германцы надумали охмурить меня и что только отсутствие прямого предложения сменить подданство, сдерживало гнев нашего Императора и моего тестя.

Эх… если бы не Наставник, вышел бы я из кабинета Канцлера полноценным бюргером. Нину и остальных девочек — естественно бы потерял. Скорее всего, даже Аську, вот только уверен, «бабушке» на то, что она порушила бы мою личную жизнь, было бы совершенно наплевать, и если бы не Наставник…

Хм… Про мёртвых, конечно же, в основном говорят «Либо хорошо, либо ничего!» но не обозвать его сволочью я не мог. Ибо в голове до сих пор эхом отдавались его слова: «Жаль парень. Но твоё время вышло!»

И вот как это понимать? Что это было? Помощь из-за гробовой доски с помощью какой-нибудь заранее оставленной закладки в моём сознании, или… реальное предательство с неудачной попыткой самозахвата принадлежавшего мне тела? От второго предположения, как бы невероятно оно не звучало, у меня по спине пробежал целый табун мурашек…

А что? Мёртвые в наше время, как известно, вовсе не обязаны спокойненько лежать по своим могилкам. Вспомнить, например, Ленина, устроившего натуральный, кровавый кордебалет на Красной Площади в девяностых. Да что уж там говорить, можно просто посмотреть на Египет с охреневшей от наглости мумией древнего фараона, внезапно вылезшей из своей гробницы и устроившего в Каире столицу своего нового Царства, с миллионами не очень-то живых подданных, в основном «арабской национальности». А «Украинская зона», по которой толпами бродят «немёртвые», пугая сталкеров и привлекая каждый год множество идиотов, пускающих слюни от романтики постапокалипсиса.

Вот никогда этого не понимал, пусть сам раньше и мечтал стать командиром отряда наёмников шурующих по «Зоне». Но в моих-то розовых мечтах первое место занимали таинственные пришельцы из других миров, а не руины городов, артефакты и зомбаки!

А уж от такого человека как «Варяг», даже после его смерти, можно было ожидать разнообразных фокусов. Вот только не думал я, что они могут быть для меня неприятными.

Ладно… непонятно всё с ними. Особенно, почему Наставник назвал бабку «Рыцарем Третьего Рейха», как мне говорили, Виолетта Семёновна была родом из немцев, переселившихся в Россию ещё до революции. Ну, или в очередной раз вешали лапшу на уши. Как и в остальных вопросах связанных с фигурой Стального Канцлера.

Да нет! Да быть не может! Супер-солдаты Второй Мировой Войны: «Призрак Коммунизма», «Рыцарь Третьего Рейха» и «Капитан Демократия», схлестнувшиеся в смертельной битве при Шамбале, фигуры конечно реальные — дед в этом вопросе врать не будет, но всё-таки мифологизированные до предела! Да и поверить в то, что сверхоружие Фашистской Германии было женщиной… которая к тому же потом жила-поживала и горя не знала в Советском Союзе.

Хотя… если она «Воевода»… Нет! Быть такого не может! Так недолго поверить и в то, что сам старый хрыч на самом деле «Призрак Коммунизма»! Тем более что с его фигурой в нынешнем случае, в отличии от остальных, всё понятно и так! Он точно виноват, хотя бы потому что тот ещё гад!

Ладно! В сторону сопли, вопли и обвинения. Для начала следует заняться более насущными вопросами. В частности, пунктом номер два повсеместно известной русской национальной думки «Что делать?» Вот вернусь домой и найду способ отомстить всем и вся! И если «Варяг» думает, что сможет спрятаться от меня на том свете, то пусть подумает ещё раз и придёт к неутешительным выводам.

Так! Размышления на тему «А где это собственно я и как вернуться в Россию Матушку?» — отложим на потом. Родина — большая и от меня никуда не убежит, а так в общих чертах по окружающей меня природе понятно, что занесло меня либо в Южную Америку, либо в Африку, либо в Индокитай. «Каким образом?» — не знаю, но обязательно выясню. Потом!

А сейчас следует провести ревизию имеющихся у меня вещей. Быть может, что-нибудь да станет понятно! Внимательно осмотрев сидор и объёмистый навесной багажник мотоцикла, я вытащил скатку спального мешка и, расстелив её на траве перед собой, аккуратно высыпал на неё содержимое вещмешка и его многочисленных кармашков.

Поправив удерживающий наплечник ремень, Кисикохтенкатл завистливо посмотрел на спину Ицтли. Новые доспехи старшего патрульного, выполненные на заказ пленными мастерами Наднебесной, были куда как удобнее, нежели его, доставшийся ещё от отца, лом. И что ему стоило во время Праздника Солнца тоже занять у ростовщика десяток золотых и купить голову того мелкого раба, которую команда их Славного Города Атл аж пятнадцать раз забросила в каменное кольцо.

Кисикохтенкатл вновь в который раз уже вздохнул. Задним умом он всегда был богат, однако всегда проявлял нерешительность когда дело касалось денег. А тем более больших! Вот и в этот раз, та пригоршня мелких серебряных чешуек, которую он позволил себе потратить, потянула только на косоглазую полудохлую бабу, и, видимо, Кетцалькоатлю подобная жертва пришлась не по нраву, потому как отрубленную голову сразу же перехватили противники и вышвырнули в ров с голодными шестилапыми крокодилами. Вместе с игроком, который в этот момент вёл её к кольцу и не успел сделать пас напарнику.

Рыцарь в очередной раз завистливо вздохнул и поддал шпор своей ездовой ламе, поудобнее перехватив копьё. Как-то немного обиден был сам факт того, что его неразумные Старшие Родственники, в честь которых он получил при рождении имя, вот так вот взяли и пообедали за его счёт. А сам Кисикохтенкатл остался с носом, да ещё и вынужден беспокоиться о том, понравилась ли божеству его жертва или теперь удача отвернётся от него до следующего Праздника Солнца.

А вообще, с тяжёлым вздохом, мужчина был вынужден признать себе, что полоса невезения началась у него ещё полтора цикла назад, когда их дюжинник, Великий Воин Яяухкуи, попал в немилость к Солнцеозарённому Хуицилихуитлу Уеману, да высекут рабы на каменных столбах памяти его имя крупнее остальных. Именно тогда их, двенадцать омытых кровью и озарённых в боях с врагами Империи Науа под ярким светом Всевидящего Солнца рыцарей, давно уже достойных носить ягуаровый шлем, но вынужденных обходиться орлиным, отправили в эту дыру нести службу в гарнизоне Славного Города Атл.

«Славного» то конечно «славного», вот только для привыкшего к нормальным городам Кисикохтенкатля, Атл представлялся тем, чем он был на самом деле — мелким, незначительным поселением. Почти деревней, всего-то на пять тысяч жителей, не считая рабов, с одной невысокой пирамидой да куцым дворцом Солнцеувиденного Нечехуатла Манойя, да высекут рабы на каменных столбах памяти его имя чуть ниже и лишь слегка меньше чем Солнцеозарённому Хуицилихуитлу Уеману!

А что самое позорное и болезненное для любого Рыцаря, здесь не было врагов, победами над которыми можно было бы прославить своё имя и кровью которых омыть свои, пусть и старые, доспехи и напоить меч. Славный Атл располагался в Науатль — самой старой, приморской провинции Империи Науа. И даже черноухие пираты брезговали приближаться на своих галерах к его побережью. Не то что бы здесь не было чего брать, наоборот, жили очень даже сыто и богато, просто за время плавания трюмы их кораблей, если конечно Солнечный Флот не пускал их ко дну, и так оказывались забиты до отказа товарами и рабами… А в остальном, основными противниками для воинов гарнизона Славного Атла традиционно были скука и контрабандисты, а основным занятиями — борьба с лишним весом, вино и женщины.

Правда, были ещё эти ненавистные патрули, которые ни Кисикохтенкатл, ни его верная лама терпеть не могли. И ладно бы ещё Славный Атл окружали только поля и взгорья как на юге, но к северо-западу от города простирались джунгли, где верховым рыцарям было довольно тесно на охотничьих и звериных тропах, а спешиваться перед младшими воинами не позволяла гордость и нежелание зазря губить молодёжь. Ведь если Великий Воин, коим он был по праву, ступал на землю вне города, то меч его обязан был обагрить свои зубья кровью.

Благословлённых Солнцем рабов в отряде, естественно, не было, их вообще в Славный Атл завозили как-то неохотно, так что лишнего человеческого сока под рукой не имелось. Солнцеозарённые Империи Науа вообще больше полагались на то, что власти провинции будут регулировать таким образом численности низших, инородцев и полукровок, плодящихся со скоростью полевых крысозайцев на дармовых харчах. И хотя у каждого рыцаря имелся небольшой бурдюк с нацеженной из жертвенного алтаря пролитой на нём свежей кровью, расходовать её, дабы напоить своё оружие, стоило с умом. И уж точно не для собственного комфорта, что постыдно Великому Воину, вышедшему за стены своего города.

А ещё патрулировать в лесу было очень скучно. Небольшая узкая тропинка змеёй вилась между стволами деревьев, и не было никакой возможности пустить ламу вскачь и ощутить свежий ветер бьющий в лицо. Так что в голову так и лезли неприятные мысли. Например, о том, насколько же удачлив Ицтли, ведь голову раба, за которого он не пожалел влезть в долги, забросили в кольцо аж пятнадцать раз, прежде чем она оказалась во рву. Ну и конечно же о том, обиделся ли Кетцалькоатль на нерешительность Кисикохтенкатля, и не стоит ли ему по возвращении в город разориться на ту пленную белоухую, которую жрецы вчера выставили на торги, чтобы обсидиановый нож на жертвеннике, на самой вершине пирамиды пролил кровь именно от его имени, порадовав тем самым Великое Божество.

«Да! — решил для себя рыцарь. — Так я и поступлю! И плевать на деньги! Главное сразу поставить такую сумму, которую по завтрашнему окончанию аукциона никто не сможет перебить! Тогда именно моё имя окажется вырезанным в самом верху жертвенного столба, а остальные, заплатившие за жертву, будут ниже! Быть может тогда, ко мне вернётся удача и даже изменит своё решение сам Солнцеозарённый Хуицилихуитл Уеман, да высекут рабы…»

Из размышлений, в которые он погрузился с головой, Кисикохтенкатля вырвала резкая, обрывистая команда Ицтли, остановившего свою ламу и поднявшего вверх левую руку с разведёнными в сторону пальцами. Рыцарь тут же подобрался внутренне обрадовавшись. Ведь это был сигнал тревоги, а чутьё на опасность его друга и Великого Воина, такого же, как и он сам, ни разу не подводило.

— Птицы и обезьяны на востоке встревожены, — произнёс Ицтли, когда Кисикохтенкатл подъехал к нему сбоку и, приподняв забрало с клювом орла, вопросительно посмотрел на приятеля.

— Думаешь… контрабандисты? — спросил его рыцарь, медленно повернув голову в указанную сторону.

— Ну а кто же ещё, — фыркнул старшина патруля. — Они, родимые. Мойлехуани!

— Что прикажете, Солнцевидевший? — тут же подскочил к всадникам один из младших воинов неотступно пешими следующих за отрядом.

— Ты слышал?

— Так есть, Солнцевидевший!

— Проверь, — повелительно махнул Ицтли и, когда боец, повторив «Так есть!», бесшумной тенью растворился в зарослях, повернувшись к Кисикохтенкатлю сказал. — Сейчас повеселимся и смоем в глазах Кетцалькоатля твою неудачу мой друг.

После чего, порывшись в седельной сумке, достал золочёную круглую каменную плитку походного Воинского Жертвенного Алтаря с ликом божества и жреческим знаками, протянув её приятелю.

Рыцарь только благодарно и довольно кивнул. Он даже и не думал, что и его друга, которому он последние дни так завидовал, тяготит его неудача на Празднике Солнца.

«Всё-таки Ицтли — Великий Воин! — подумал Кисикохтенкатль. — Скорее всего, он скоро получит право подняться на ещё одну, а то и две ступеньки пирамиды выше их всех!»

— А главное, наконец-то напоим свои мечи кровью врагов Империи Науа, во славу Солнцеозарённых и самого Кетцалькоатля!

— Так есть! — согласился приятель.

Любопытного аборигена, видимо почитающего себя за невероятно крутого Чингачгука, я заметил практически сразу же после того, как он занял свой наблюдательный пункт среди разлапистых папоротников и кустов, чем-то отдалённо напоминающего акацию. И дело даже не в «Третьем глазе» или в том, что, на мой взгляд, передвигался он отнюдь не бесшумно, а веточки нет-нет, да и подрагивали, довольно сильно демаскируя укрывшегося за ними человека.

Дело было в его обращённом на меня взгляде, полном неприкрытой ненависти, жажды крови и какой-то… жадности что ль, который буквально ножом резанул меня сразу же, как только я попался на глаза этому непонятному наблюдателю. Признаться, для меня это было довольно новое ощущение, и не потому, что я ранее не мог чувствовать, когда на меня кто-то смотрит. Мог, все воины выше второго ранга и многие маги наделены подобной относительно бесполезной и даже раздражающей в обычных условиях способностью. Причём обычно её целенаправленно притупляют и заглушают, потому как в наших условиях жизни в городах-мегаполисах можно свихнуться если постоянно ловить на себе и распознавать сотни, а то и тысячи чужих взглядов в минуту, наполненных всем спектром эмоций, от безразличия до откровенной агрессии.

Да и вообще, подобные пассивные возможности одарённого человека — всего лишь механизм выработанный годами эволюции, по большому счёту являющийся своеобразной «Защитой от дурака». Всё равно от профессионального убийцы подобное «чутьё» ещё никого не спасало.

Современные ассасины и прочие «американские ниндзя» обычно обучены тщательно скрывать свой интерес к будущей жертве, ну а если уж у подобного специалиста не получается обуздать собственный темперамент, то на помощь ему всегда могут прийти довольно распространённые технические средства. Например, солнечные очки, те же авиаторы или хамелеоны, а также куча других приблуд, вроде тактических масок или цветных линз. В общем, всё что угодно, лишь бы была хоть какая-то лишь частично прозрачная преграда между глазом и целью. Работало это, конечно, не идеально, и всегда оставалась вероятность проколоться, но никто и никогда не пялился так на свою цель, как делал это мой новый «приятель».

Ну да. Я для себя уже решил, что мы обязательно «подружимся» и непременно пообщаемся накоротке. Пусть даже этот душевный порыв и будет односторонним с моей стороны, и скорее всего очень не понравится туземцу. Ну а что поделаешь, надо же мне в конце концов выяснить где я, и «parlez-vous francais» здесь, или может быть шпрехают на порядком утомившем меня «Дойче». Просто я фактически нижней полусферой чувствовал, что в тех еб… далёких-далях, куда я каким-то образом попал, о Великом и Могучем даже не слышали. Зато наши европейские, как говорит Император, «партнёры» в своё время очень любили колонизировать такие вот райские кущи, огнём и мечом насаждая среди туземцев разумное, доброе, вечное.

В предстоящем же знакомстве, как я надеялся, мне должен был помочь обнаруженный в сидоре мой же собственный лингва-модуль, с которым я летал в Либерократию, и блок памяти которого оказался буквально под завязку забит языковыми пакетами. Так что, скорее всего, мы найдём общий язык, ну а если нет, то всё равно что-нибудь да придумаем.

Главное не спугнуть раньше времени моего будущего приятеля. В идеале, конечно, лучше всего было бы если бы он сам вышел из кустиков и добровольно рассказал бы мне всё, что я хотел бы от него услышать. Быть может тогда я бы даже подарил ему, например… вот эти вот безвкусные стеклянные бусы, целую связку которых нашёл на самом дне сидора. Впрочем, что-то подсказывало мне, что «мосты дружбы» придётся наводить силовыми методами…

Впрочем, я пока ничего не предпринимал, продолжая изображать из себя ничего не замечающего вокруг себя туриста. Пусть парень, а точнее мужик, потому как абориген был явно старше меня, успокоится. Авось будет посговорчивее.

Закончив инспекцию имеющихся у меня вещей, я аккуратно укладывал их обратно в сидор, периферийным зрением наблюдая за гостем. Наконец, завязав горловину и скатав спальник, повесил вещмешок за лямки на руль мотоцикла и, вскрыв навесной кофр байка, вытащил оттуда один из имеющихся у меня сухпаев.

Еда — лучший способ завести знакомство с дикарями, а то, что внимательно наблюдавший за мной человек относится именно к этой, довольно малочисленной по нынешним временам категории населения планеты Земля, я уже успел рассмотреть. Кто бы ещё стал бы носить голову какого-то животного, украшенную разноцветными перьями, вместо шляпы… Ну не на кровожадного ролевика-реконструктора первобытной жизни же, я нарвался на самом-то деле? Впрочем, было у меня и то, чем можно приманить и эту категорию граждан, благо в кофре имелось аж две полуторалитровых бутылки водки «Императорка. На берёзовых бруньках».

«Армии Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского офицерский индивидуальный рацион питания номер два,» — прочитал я на лицевой стороне коробки цвета тёмно-зелёного цвета, под золотым теснённым двуглавым орлом.

Пожав плечами, вновь уселся на уже порядком примятую травку, достал из чехольчика один из балисонгов и аккуратно снял небольшой участок дёрна перед собой. В другой момент я, наверное, содрогнулся бы от того святотатства, которое творил в этот момент собственными руками, однако нынче мне было на это наплевать.

А всё дело в том, что найденные мною в разгрузке ножи-бабочки были вовсе не моими! Очень похожими, однако намного старше, с потёртыми рукоятками и лезвиями из очень необычного металла. И кажется мне я знал, кому на самом деле они принадлежали, а это наводило на очень нехорошие мысли.

Не выпуская из поля зрения туземца, вскрыл упаковку. В общем-то, довольно стандартный набор, который я не раз видел у нас на кафедре и получал на руки во время «Игр» в Османо-Турецкой Империи. Три упаковки галет, паштеты «Нежный» и «Колбасный», плавленый сыр, яблочное пюре, «Шпик солёный, консервированный», рагу из овощей, три главных блюда, сухие витаминизированные напитки и прочие вилки, ложки, шоколадки…

Достав, разложил и установил таганок, подпалил непромокаемой спичкой таблетку сухого спирта и, на пару секунд задумавшись, решительно выбрал «Гуляш с картошкой». Через минуту над лесной поляной уже вовсю плыл одуряющий аромат булькающего в своём лоточке кулинарного шедевра имперского военпрома. Признаться, только сейчас я понял, что на самом деле очень и очень голоден. Складывалось впечатление, что я не ел уже несколько суток, а то и больше, а потому, не став более тянуть, вскрыл один из паштетов и с неописуемым блаженством принялся уплетать его, намазывая на галеты и балуя, таким образом, свой молодой и, наверное, всё ещё растущий организм.

Видя с каким аппетитом я поглощаю свой ИРП, абориген в кустах пошевелился, и я скорее почувствовал, нежели услышал, как он сглотнул тягучую вязкую слюну.

«Да, да! Вот так вот! Имперец дикаря не обидит… наверное. Так что выходи знакомиться, — подумал я, мысленно усмехаясь. — Может быть, даже, выкурим трубку мира. Ну, или что у вас там заместо неё?»

Однако, к моему вящему разочарованию, вместо того чтобы выбравшись из кустов, широко улыбнуться и сказать «Хао» или «Алоха», мужик начал медленно отползать назад, а затем и вовсе развернулся и целенаправленно ломанулся куда-то вглубь чащи. Надо сказать, довольно бесшумно, выказывая явные навыки очень хорошо знакомого с лесом человека.

Мне же только и оставалось, что тяжело вздохнуть и покачать головой. «Дружить» со мной явно не пожелали… Хотя в следующее мгновение ко мне пришла мысль, заставившая меня улыбнуться.

«Так у тебя, приятель, есть друзья! — радостно подумал я. — И ты побежал предупредить их что здесь уже накрыли поляну и ждут вас всех к столу! Молодец! Чем больше у меня будет «Друзей», тем быстрее мы найдём общий язык, и тем больше я узнаю от вас всякого интересного!»

Ну да, а с какой ещё целью "разведчик", пошёл проверить, что за страшный переполох устроила лесная братия. И я ни на секунду не сомневался, что, на свою беду, на меня нарвался не просто какой-то охотник из местных. Во-первых, охотник не стал бы возвращаться тем же путём, которым вышел к поляне, профессиональная привычка путать следы, дабы самому не стать дичью обычно у них в крови. И не важно чем человек вооружён и в каком веке вышел из дому, дабы вернуться в него с ещё недавно крякавшей, пищащей или хрюкающей добычей. Опять же, по моему глубокому убеждению, дикарь, промышляющий охотой и столкнувшийся в лесу с чужаком, и решивший не идти с ним на контакт, в первую очередь будет думать о том как бы не вывести его на своё родное поселение, где по хатам сидят женщины и дети. Этот же больно целенаправленно ломанулся куда-то явно по кратчайшему пути к своей цели.

Во-вторых, хотя тут я был не до конца уверен, охотник со столь кровожадным взглядом как у этого приятеля, скорее всего, попытался бы обойти меня со спины и не удержался бы от того, чтобы напасть на, вроде бы, беззащитного чужака. Хотя тут конечно вопрос, знают ли местные тумба-юмбы что такое огнестрельное оружие и как выглядит Автомат Калашникова. Если они в курсе, то его сдержанность ещё можно было хоть как-то объяснить. Правда, я слышал, что вроде бы не смотря на весь прогресс, интернет и полёты в космос, вот в таких вот уголках Земли до сих пор бегают в шкурах туземцы, вершиной технической мысли которых является копьё и палка-рычаг для его метания.

Нет! Это был «воин», а не «охотник» и, выяснив всё, что ему поручили, он отправился к своим отцам-командирам с докладом. Что ж. Наверное, стоит и мне прогуляться вместе с ним. А то, вдруг они там на общем совете племени решат: «Ну его, этого русского, нафиг! Не будем связываться!» А мне потом ищи свищи в этой глуши новую жертву для дружеских посиделок!

Тяжело вздохнув, я с сожалением посмотрел на вскрытый и такой притягательный ИРП. Потом, с усмешкой, на давно уже успокоившихся и рассевшихся по ветвям обезьянок, с воровато-удивлённо-невинным видом пялящихся на меня и моё законное имущество. Покачав головой, быстро собрал таганок и все баночки, а также невскрытые упаковки во внешний пакет для переноски воды, оставил на разграбление только картонную коробку и пластиковые отходы высоко цивилизованного общества. Убрал его в кофр и, включив на всякий случай маячок мотоцикла, вновь издав тихий вздох, шагнул в том направлении куда убежал мой несостоявшийся пока приятель.

Глава 7

— Кортесос! — тихо произнёс Молехуани, отдышавшись после долгого бега. — Человек с белым лицом! Один! Одет в непривычные одежды! Доспехов нет, оружия, кроме небольшого клыка белого металла, тоже не видел.

— Ты дурак, Мойлехуани! — одёрнул разведчика Ицтли, который, переглянувшись с Кисикохтенкатлем, вновь обратил своё взор на младшего воина. — Всех кортесосов извели ещё наши далёкие предки по воле Солнцеозарённых и самого Кетцалькоатля! Ты, скорее всего, принял за кортесоса одного из низших наднебесников, что промышляют в этих местах контрабандой сока кецули!

— Да что Вы, Солневидевший Ицтли! — аж оскорбился разведчик. — Что я, поднебесника не узнаю что ль! Говорю Вам, белое у него лицо, а не жёлтое, да и волосы светлые как солома, а глаза синие. Как у белоухих! У правильных людей — таких не бывает.

— Может… — нахмурившись произнёс рыцарь, вновь посмотрев на старшину патруля и своего приятеля. — Может быть, какой-то ублюдок из высших наднебесников? Я слышал что они не брезгуют пользовать белоухих рабынь как женщин, вместо того чтобы проливать их кровь на алтарях, как то велит нам истинный Бог Кетцалькоатль! От таких порочных союзов, говорят, часто рождаются полулюди, отдалённо напоминающие кортесосов. Говорят, что их часто держат богатые ляо на своих летающих островах, как мы заводим ручных обезьянок.

— М-да… Извращения почитателей Небесного дракона не знают пределов, — задумчиво кивнул Ицтли. — Я слышал про таких недолюдей, с кожей не красной и не жёлтой, а как у вымершего презренного народа и прочих нелюдей.

— Вот только что он здесь делает? — задумчиво произнёс Кисикохтенкатлем, потерев подбородок, а затем нахмурился внезапно возникшей догадке. — Неужели…

— …Кто-то из наднебесных ляо задумал устроить Большую Охоту на наших землях. В самом подбрюшье Империи! — приятеля аж затрясло от едва сдерживаемого гнева, и рыцарь полностью разделял сейчас его чувства. — Мы не можем этого допустить!

— Согласен, Ицтли, — кивнул Кисикохтенкатл, усиленно кривя лицо как на маске ярости Камаштли. — Мы возьмём этого зунь-феня и передадим его в руки Солнцеликих. Уж они-то быстро выяснят какому ляо он служит и когда нам ждать Большую Охоту!

На самом деле, как бы не выказывал рыцарь положенные ему по статусу признаки ярости, мысленно он взвыл от разочарования. «Дешёвое» прощение от Кетцалькоатля явно уходило у него из рук, а на горизонте вновь неприятным облаком замаячила необходимость отвалить жрецам кучу золота за жертвенную белоухую. Из рук Солнцеликих Хранителей Империи, боевой прослойки жреческой касты, день и ночь стоящих на страже покоя всех живущих под солнцем истинных людей с красной кожей, не получится выцарапать себе ни единой капли крови. Тем более ему, всего лишь какому-то там Солнцевидевшему.

Но… при всём при том Кисикохтенкатл прекрасно понимал, что если кто-то из власть имущих наднебесного народа действительно решил устроить налёт на провинцию Науатль, или тем более на Атл, то справиться с ними будет очень трудно даже общими силами всех гарнизонов из более менее крупных городков. Сколько их наберётся? Пять дюжин рыцарей-крокодилов, пяток рыцарей-пум, дай Кетцалькоатль, человек шесть скорпионов, их десяток рыцарей-орлов и всего два ягуара! Младших же воинов можно и вовсе не считать — они хороши против бойцов из низших наднебесников с совсем уж жёлтой кожей и узкими глазами. Такого же расходного мяса как они сами. Вот только на «Большую Охоту» обычно прилетают те, кто способен убить одним взмахом руки сотню таких как Молехуани и даже не заметить этого.

— Ицтли, — глухо произнёс рыцарь из под своей маски с клювом орла, — как думаешь, могли ляо натаскать своего недочеловека хотя бы до уровня Молодого Матера?

— Вряд ли, — ответил после пары секунд молчания старшина патруля.

Как и его друг, он в этот момент задумчиво всматривался в слегка побледневшие лица младших воинов и тоже отметил, что хоть никто из них не желал умирать, трусов в отряде не было и, при необходимости, каждый из них готов был напоить мечи рыцарей хоть сию же минуту. Кисикохтенкатл даже почувствовал лёгкое чувство гордости за людей своей страны. Пусть их кожа и не была такой же красной, как у него, отрадно было видеть эти смелые, прямые и гордо расправленные плечи!

— …Скорее всего он даже не Младший Ученик, — добавил Ицтли, — первый, максимум второй этап развития Духовного Источника. Не больше. Он же всего лишь разведчик, проводник и якорь, а не часть «Охоты».

— Плохой он разведчик, коли не заметил Молехуани, — усмехнулся Кисикохтенкатл, вынимая ногу из стремени и слезая со спины своей ламы.

Младшие воины чисто инстинктивно отступили от ступившего на землю рыцаря. Впрочем, тому не было до них совершенно никакого дела. Он, как и его тоже спешившийся товарищ и командир, снял с пояса бурдюк с кровью и, достав из заспинных ножен мечи, и щедро полил кровью из своих бурдюков.

Похожие на длинную двустороннюю пилу с квадратными зубцами лезвия немедленно впитали в себя ярко-алую жидкость, и глаза Великих Воинов в прорезях их шлемов с орлиными масками немедленно засветились ярким красным огнём. Так всегда случалось, когда рыцари получали от своего оружия силу, позволяющую чистокровным Империи Науа противостоять даже Младшим Мастерам Наднебесной Империи. А уж Орлы, как впрочем и Ягуары, были совсем уж особенными людьми, и чем дольше они сражались, тем больше насыщалось их оружие человеческим соком, и тогда только сами ляо были способны им хоть что-то противопоставить.

— Мы пойдём с Молехуани. Возьми с собой сеть для ловли обезьян, — казалось сам воздух завибрировал, когда Ицтли произнёс эти слова. — А вы ждите нас здесь! И да… Кисикохтенкатл, не забудь что нам нужно взять этого нелюдя живым!

— Так есть! — чуть вразнобой ответили младшие воины, а разведчик бросился к сложенным у обочины наспинным тюкам, выискивая тот, в котором хранилась столь полезная в походных условиях вещица.

— Я буду помнить, — прогудел рыцарь, кивнув и отдав поводья своей ламы ближайшему бойцу, и вместе со своим товарищем направился вглубь леса ведомый быстроногим Молехуани.

Когда они окончательно скрылись из виду, младшие воины позволили себе немножко расслабиться. Долг долгом, а воин всегда должен был быть готов к смерти, но постоянное пребывание рядом с Солнцевидящими выматывало даже самых стойких. Ведь никому не было доподлинно известно, что творится в голове у рыцарей и, тем более, каким именно образом они выбирают, чья именно кровь должна будет пролиться на их клинок.

Порой даже при наличии бурдюков с человеческим соком, собранным с жертвенного алтаря, рыцарь мог ткнуть пальцем в самого лучшего и заслуженного из младших воинов и сказать, что пришёл именно его срок. Чем-то Солнцевидевшие в этом напоминали жрецов, хоть и не принадлежали к их касте…

В любом случае, простым людям не было особой радости находиться в их обществе. Так что сейчас бойцы отряда вполне могли вздохнуть спокойно. Сегодня все они останутся живы и, даже несмотря на то, что практически ничего не делали, возможно, получат небольшую доплату к недельному жалованию, особенно если тот кортесос, о котором говорил Молехуани, действительно окажется зунь-фенем, присланным ляо перед «Большой Охотой».

Что же касается их товарища, отправившегося вместе с Солнцеликими, то тут можно было только пожать плечами и сказать: «Ну не повезло!» Зато у оставшихся сторожить верховых лам младших воинов появилось хоть какое-то развлечение, и они активно делали ставки на то, вернётся ли разведчик или мечи потребуют и его кровь.

Серебряная чешуйка-другая — уже большие деньги для простого ополченца Славного Города Атл, а ведь нужно было ещё заранее решить кто возьмёт себе имущество Молехуани, кому достанутся его жёны, а кто получит право продать его двенадцатилетних сыновей. Не кормить же, в самом деле, чужую кровь?

Эти разговоры и планы, в которых, несомненно, с удовольствием принял бы участие и их обсуждаемый товарищ, окажись на его месте кто-то из них, настолько увлекли младших воинов, что они погрузились в обсуждение с головой. И, наверное, поэтому не успели среагировать когда с ветвей над их головами к ним совершенно беззвучно соскользнула зелёная тень. Ну а может быть потому, что в этот момент их с головой накрыла волна безотчётной паники, а спустя секунду все они парализованные уже лежали на земле, с ужасом глядя на усмехающегося молодого кортесоса, не в силах издать ни единого звука.

До поляны, на которой должен был находиться чужак, рыцари и разведчик добрались довольно таки быстро. Ещё на подступах к ней Ицтли и разведчик нырнули в сторону, забирая направо с целью обойти зунь-феня с тыла, отрезав ему возможность к бегству, Кисикохтенкатл же, чуть замедлив шаг, крался по меткам оставленным Молехуани, так как по уговору именно он должен был выступить загонщиком и, выскочив из леса, как следует напугать нелюдя.

План, предложенный старшиной патруля, был довольно прост и в чём-то даже изящен. Грозный Кисикохтенкатл отвлекает на себя внимание зунь-феня, а разведчик подкрадывается к нему со спины и накидывает ловчую сеть. Если же не получится, жертва попробует убежать или, по каким-то причинам обычно умелый в подобных вопросах, разведчик промахнётся, то за чужака возьмётся Ицтли. А уж уйти от его приятеля, да ещё в тот момент, когда тот был под властью дара Кетцалькоатля… для этого, зунь-феню нужно быть хотя бы Старшим Учеником или Младшим Мастером и, как минимум, постигнуть облачный путь. Но… если уж он такой умелец из наднебесной!

Рыцарь даже в предвкушении облизал вмиг пересохшие губы, а затем, не сдержавшись, сделал небольшой глоток крови из бурдючка. Пусть он и не был ещё Ягуаром, он уже мог ощущать силу, даруемую человеческим соком. Пусть даже пока-что она и убегала от него словно вода сквозь пальцы.

Добравшись до окружавших поляну зарослей нихцотокохуа и папоротников, Кисикохтенкатл остановился и замер. Зунь-феня на ней не было. Только стояла странная описанная Молехуани повозка на двух колёсах, возле которой суетились мелкие серые обезьянки.

Что-то подобное они тоже предполагали возможным, всё-таки трудно было поверить в то, что нелюдь из поднебесной окажется такой уж лёгкой добычей. Мужчина уже приготовился подать условный сигнал, когда почувствовал, как по его левому наплечнику кто-то аккуратно постучал. Резко обернувшись, рыцарь хотел было тут же нанести удар верным мечом по тому, кто имел глупость подкрасться со спины к Солнцевидевшему… Однако не успел, и, прежде чем его поглотила темнота, смог различить лишь очень быстро приближающийся к его лицу чей-то кулак.

Радости моей не было предела. Приятель в шляпе-накидке из шкуры какой-то пятнистой кошки, явно не ягуара, ведь морда у неё была больше похожа на обычную домашнюю Мурку-переростка, не бросил меня в одиночестве маяться неизвестностью. Более того, он ещё притащил с собой своих паханов, чем заслужил моё искренне уважение и благодарность. Что выразилось в чуть более нежно выкрученных за спиной руках, стянутых армированными пластиковыми наручниками-стяжками, коих в мотоциклетном кофре имелась целая упаковка.

А вот ноги его же собственным поясным ремнём я связал мужику куда как тщательнее, нежели его «старшим товарищам». С последними мне пришлось обойтись куда как суровее, и если моего приятеля я просто тюкнул ребром ладони по затылку, то этих пришлось бить по-настоящему. Слабенько, конечно, только чтобы уложить отдохнуть, а не так чтобы у них отлетела бестолковка, но всё же рауш-наркоз получился отменный, и проваляться в таком состоянии им предстояло как минимум с полчаса.

А вообще, если говорить серьёзно, то как-то сразу не понравились мне эти краснокожие Чингачгуки… почему-то с ног до головы закованные в добротные латные доспехи. Очень похожие на европейские, века этак четырнадцатого-пятнадцатого, только выполненные из бронзы, и отделанные примечательными квадратообразными мотивами и узорами, очень похожими на те, которые оставили после себя вымершие южноамериканские цивилизации.

В общем, на мой взгляд, очень неприятные и явно не компанейские ребята, от которых к тому же так и несло аспектом крови. Причём не врождённым, что было бы довольно странно для сразу двух одновременно встреченных человек с этим, довольно редким даром, но хоть как-то объяснимо, а с вполне себе наведённым. Что как раз было очень странно, потому что эти бронзовые дуболомы были и не магами и не воинами. Просто обычные люди, причём, к тому же, ещё и неполноценные.

Нет, я не расист и уж тем более был далёк от того, чтобы отказывать, например, каким-нибудь пигмеям из экваториальных лесов Африке в праве, именовать себя людьми. Человек — это вообще звучит гордо, и только подонок может взять, да начать делить нас всех на первый, второй и третий сорт из-за расы или цвета кожи! Хоть в наше время и исчезла из моды глупая практика всеобщего планетарного гуманизма двадцатого века, и уже никто лицемерно не заботится в ущерб своим собственным гражданам-подданным о благополучии голодающих аборигенов какой-нибудь Эфиопии, это не значит что мы априори считаем кого-то хуже себя. Как минимум, у нас в Российской Империи, потому как говорить, например, о той же Либерократии с их комплексом «исключительности» мне как-то не с руки. Пусть они, как и остальные, сами за себя отвечают.

Здесь же неполноценность была вполне ярко выражена в полностью атрофированной сансарно-энергитической структуре. Чакры у всех троих, как впрочем и у оставшихся в лесу их спутников, были даже не зарубцованы, а казались ссохнувшимися и сросшимися ещё при рождении. Скажу так. Если проводить аналогию на чисто физическом уровне человеческой анатомии, то их внешний вид можно было бы сравнить, наверное, с пупком, ну а резервуар был похож даже не на съёжившуюся изюминку, а на песчинку, развить которую было уже просто-напросто невозможно.

В общем, как следует упаковав троицу и уложив их в рядок возле байка, дальнейшими исследованиями и научными изысканиями на тему где же у нас на Земле живут подобные искалеченные от рождения рыцарствующие майя, я решил заняться попозже. Пока же определил для себя только то, что с вероятностью в семьдесят пять процентов, оказался каким-то образом на севере Южной Америке. Возможно где-то в Эквадоре, Колумбии или Венесуэле.

Вряд ли выше, потому как там, на границе с бывшем Перу, начинается территория САЛ, да и вообще, весь бывший средне-американский перешеек от Коста-Рики до самой границы был превращён Либерократией в закрытую военную зону особого режима, и вряд ли там могли бы вольготно чувствовать себя подобные товарищи, бегающие по лесам с копьями и мечами. А вот ниже, в так и не оправившихся после войны государствах, которые уже вполне открыто называют «Несостоявшимися» и которые, скорее всего, в ближайшем будущем будут просто-напросто поглощены Бразильской Короной, вполне мог появиться какой-нибудь закрытый кровавый культ Инков-реконструкторов, уродующих себя во славу какой-нибудь Священной Капибары и пророка её Чупакабры!

Ещё примерно минут двадцать ушло на то, чтобы упаковать и перетащить на полянку парализованных краснокожих из леса. Не самое, надо сказать, приятное занятие, потому как пахли аборигены отнюдь не духами, а покуда я их не «выключил» одного за другим, ещё и пытались брыкаться, словно необъезженные жеребцы. Ну да ничего. Справился, захватив затем ещё и их тюки, оружие, а так же седельные сумки, снятые с верховых лам. Не узнать этих животных было трудно, благо уж больно примечательный у них был внешний вид, запоминающийся буквально с первого взгляда.

К сожалению, самих животинок пришлось аккуратно пристрелить из одной из имевшихся у меня «берет», навинтив предварительно на ствол глушитель. Жалко, конечно, но что уж тут поделаешь… Коли судьба заставила меня партизанить на чужбине, делать это надо со всей возможной ответственностью, а я, честно говоря, не знал похожи ли эти родственники верблюдов в своих повадках на лошадей, и не вернутся ли они оставленные вот просто так в своё родное стойло, перебаламутив мне всех окрестных культистов. А так, не возиться же мне с ними…

В любом случае, рисковать я не собирался. Потому, немного помаявшись, пытаясь договориться с собственной совестью, отвёл тварюшек в сторонку и двумя нажатиями спускового крючка сделал своё чёрное дело, надеясь что таким образом, может быть, порадую какого-нибудь очень голодного хищника. Ну, или на худой конец, многочисленных разнокалиберных падальщиков.

И между тем, не смотря на все рассуждения о необходимости конспирации, местом своей временной стоянки я решил оставить именно эту самую полянку, на которой совсем недавно «нашёл себя». Как минимум, на ближайшее время. Во-первых, потому что «предупреждён — значит вооружён», и если кто ещё из любопытных сюда наведается, я об этом узнаю. Маячки, реагирующие исключительно на людей, я уже расставил на самых удобных направлениях. Ну а для того чтобы нас с «друзьями» не беспокоил животный мир, у меня в хозяйстве имелись колышки ультразвуковых пульсаров, способных обратить в паническое бегство даже очень и очень голодного тигра.

Во-вторых, бежать и куда-то прятаться просто не было пока что смысла. Обвинения в похищении людей, а так же в любых других смертных грехах со стороны местных властей меня как-то не особо беспокоили. Если я действительно в Латинской Америке, то местные правительства в первую очередь предпочтут получить свой маленький гешефт, передав меня с рук на руки родной стране, что меня полностью устраивало, либо постараются продать в САЛ, что конечно нехорошо, но оставляет кое-какое пространство для маневра. Ну а коль тут действительно территория каких-то культистов, то с ними вообще разговор короткий, и мне, вполне возможно, даже скажут спасибо…

Однако куда как важнее было то, что спрятаться куда-либо вместе с имеющимся у меня мотоциклом на данной местности было очень и очень трудно. Глубокую колею, которую оставляли колёса в мягком грунте, всё равно найдут, и она непременно выведет преследователей на мою новую стоянку, а бросать такого удобного железного коня или, тем более, таскать его постоянно на себе было глупо.

В пользу этих аргументов говорил и ещё один факт, который казался мне очень и очень странным. Я уже успел осмотреть свой «тормозной путь» и мог с уверенностью сказать, что хоть я и не знал как появился на этой поляне, но точно не приехал сюда своими силами. Взрытая колёсами земля появлялась из ниоткуда метрах, примерно, в пяти от северо-западной кромки леса и тут же начинала вихлять и плавно переходила в рытвину, оставленную моим падением.

То есть, максимум что я мог предположить, так это то, что меня здесь десантировали. Точнее, что я съехал сам с аппарели какого-то летательного аппарата, который тут же покинул точку высадки, и в тот же самый момент сознание вернулось ко мне. Вот только… не смотря на то состояние шока, в котором я находился в тот момент, за многоголосым птичьем балаганом, криками обезьян и тарахтением своего байка, я всё равно должен был бы услышать рев турбин или стрёкот винтов уходящей машины. Аватар я, в конце-то концов, или так — пописать вышел?

И ещё. Очень смущал тот факт что одет я был совершенно не по погоде. Складывалось впечатление, что я на полном серьёзе готовился или меня подготовили к длительным боевым действиям в условиях холодного климата. Но не зимних! Потому как на снегу я в своём утеплённом обмундировании цвета тёмного-хаки выделялся бы, словно муха в молоке.

В общем, из-за всех этих непоняток в голову так и лезли мысли одна другой глупее, но, как ни странно, даже объясняющие некоторые странности. Например, одна из последних идей состояла в том, что на самом деле меня похитили сами немцы.

Накачали какой-то наркотой из дистанционного инъектора, в то время как я пытался сопротивляться «Боевому гипнозу» бабки, вот я и получил неслабый приход в виде голоса «Варяга» в голове и вроде бы самопроизвольных действий моего тела, перед тем как окончательно отрубиться. И поддерживали меня в этом состоянии примерно на полтора месяца…

Я ещё раз взглянул на непривычно оттягивающее запястье механические командирские часы «ВОСТОК-Амфибия» с тридцатью двумя рубиновыми камнями, удобным кожаным ремешком и интегрированным в пластинку замка маленьким компасом. Окошечко даты показывало, что сегодня было двадцать девятое января, а визит к бабуське состоялся примерно за неделю до католического рождества…

А вот зачем господам немцам понадобилось так со мной поступать, я ещё не придумал. Самой интересной идеей на данный момент было моё принудительное участие в немецком аналоге «Королевской Битвы», которую ежегодно проводят в Китайской Коллективной Социалистической Республике. Поговаривали, что одноимённая книга японского писателя Косюна Таками, написанная в девяносто девятом году, и бывшая, по сути, антикитайской агиткой, по иронии судьбы понравилась предыдущему Председателю Дао.

В ней китайский лидер увидел гениальное решение проблемы подростковой преступности, достигшей в те послевоенные годы воистину чудовищного размаха. Проигрыш в войне, огромное количество погибших и оставшихся недееспособными инвалидов, особенно среди мужчин, потеря части территории и репарации, которые Поднебесная вынуждена была платить как России с Японией, так и Индии. Естественно, что в подобных условиях было не до воспитания подрастающего поколения, вот китайский лидер и воссоздал в реальности смертоносную игру на выживание как «Великое воздаяние» малолетним преступникам, а так же как науку и кровавое зрелище для покорного ему пролетариата.

Вот только сомнительно чтобы германцы стали бы перенимать подобный «передовой» опыт. Да и джунглей в ЗГН вроде как не растёт…

«Эх… Нинка, Нинка… — тяжело вздохнул я ещё раз, посмотрев на сегодняшнее число, до которого от православного рождества, а соответственно и даты нашей с ней помолвки, отделяло уже больше двадцати дней. — Простишь ли ты меня, непутёвого?..»

Впрочем, растекаться соплёй по бетону я не стал. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а сейчас на очереди у меня стояли кровожадные краснокожие Чингачгуки. Всё остальное можно было пока что отложить на потом. В частности, сердечные страдания, а так же мысли о том что я буду делать, когда вернувшись через пару лет домой и обнаружу зайку супругой какого-нибудь там Савелия «Тёмного».

Перво-наперво, я решил заняться имуществом аборигенов. Вот только так как о банальной гигиене эти товарищи явно знали не шибко много, пачкать свой спальный мешок их брахлом я не стал. Для полного счастья мне не хватало ещё подцепить каких-нибудь особо вредоносных мошоночных вшей-мутантов, взрощенных на колумбийском кокаине и заражённых революционными идеями РВСК-АН.

В кофре имелся отрез довольно толстой полиметиленовой плёнки полтора на полтора метра, вот его-то я и постелил на травку, прежде чем вскрыть первый тюк. Ну… что можно сказать практически не разбираясь в первобытно-средневеково-латиноамериканском быте? Это были чьи-то личные… вещи. Всё явно кустарного производства, при чём даже на мой неквалифицированный взгляд — явный новодел, от которого любой ценитель антиквариата с отвращением отвернулся бы назвав грубой подделкой.

Ни единой современной мне безделушки, надписи «made in China» или другой аббревиатуры, написанной мелким знакомым мне шрифтом. Полное отсутствие пластика. В основном дерево, кость, кожа и бронза, хотя имелись и железные, а так же стальные вещички. Так, например, завёрнутые в промасленные домотканые тряпки стальные наконечники для копий и стрел… что вызвало у меня определённые вопросы, потому как мои пленные явно пользовались их бронзовыми аналогами.

В остальном можно было с определённой долей уверенности говорить о предназначении тех или иных вещей, а так же судить об их ценности. Клещи, что-то типа плоскогубцев, молоточки, иглы, шило с массивным костяным набалдашником, ножи, скребки, мотки каких-то шнурков и прочая полезная, наверное, ерундистика.

Осмотрев всё это хозяйство, я мог разве что предположить, что, несмотря на явно доминирующее значение бронзы, как основного используемого в хозяйстве металла, господа-косплееры явно не пытались изображать из себя настоящих жителей бронзового века. Начиная с того, что они явно знали что такое железо и сталь, и заканчивая почти одинаковыми, походными мисочками-пиалами из бронзы и, внезапно, вполне себе азиатскими палочками для еды.

Вещи эти отличались от остальных тем, что были выполнены по единому стандарту. Не на заводе, конечно, и вряд ли даже на мануфактуре, но скорее всего в мастерской какого-нибудь кузнеца и, судя по всему, входили в обязательный набор, который выдавали таким вот горе воякам. А ведь в какой-то особо умной передаче я слышал, что бронзовый век хоть и назывался таковым, но этот металлический сплав был в те времена довольно большой ценностью и уж если бы люди того времени пожелали бы ввести стандартизацию личной посуды для явно низкоранговых бойцов, то, скорее всего, использовали бы обожжённую керамику. Которую, ещё в добавок, и украсили бы различными «магическими» закорючками.

Так что, может быть я конечно был и не прав, но для этих ребят стоимость бронзы не была такой уж запредельной. Другой вопрос: почему они таскали на себе изделия именно из неё, а куда как более практичные сталь и железо, пусть и не шибко хорошего качества, бережно хранили в промасленных тряпочках? Странно всё это…

Ассортимент в седельных сумках у краснокожих «лыцарей» был куда как разнообразнее и интереснее. Помимо скудного, чуть более качественного набора личных вещей, нашлась куча предметов явно ритуального значения, испещрённых тончайшими орнаментами всё в том же ацтекско-инковском стиле, например, жутковатого вида ножи с обсидиановым лезвием и потемневшей от крови костяной рукоятью. Из особо примечательных же предметов мне в руки попался каменный круг с нанесённым с одной стороны тонким листом самого настоящего золота, на котором была выдавлена жуткая рожа какого-то демона, а всё остальное пространство занято затейливыми рисунками.

«Наверное, календарь… — подумал я, разглядывая этот предмет, который вполне бы потянул на произведение искусства. — Кажется я нечто подобное видел то ли в музее, то ли по телевизору. Интересно, а какой именно значок обозначает здесь очередной локальный конец света?»

Отложив в сторону круг, я уже без особого интереса продолжил копаться в чужом имуществе. Уже было понятно, что паспорта, выписанного на имя какого-нибудь «Хуана Антонио Чингачгука», гордого жителя Колумбии, потомственного наркоторговца и революционера, найти мне не суждено, а подделки местных ремесленников «под старину» меня как-то мало интересовали. Поэтому, видимо, подошло время сводить тесную дружбу и ломать языковые барьеры с туземцами, однако у меня были ещё несколько вещичек, которые следовало бы внимательно изучить, прежде чем заниматься с туземцами.

А точнее, это были странные мечи «рыцарей». Явно магические артефакты, выглядели как металлические бруски прямоугольной формы с слегка заострёнными квадратными зубчиками по обеим кромкам «лезвия». На самом деле этакие бронзовые дубины с полуторной ручкой, предназначенные скорее дробить кости и рвать человеческую плоть, нежели рубить или резать.

Причём внутри каждого из них присутствовал какой-то безумный коктейль из постоянно функционирующих заклинаний света, тьмы и крови. Не будучи магом, видеть я их, конечно, не мог, как колдун я был ограничен лишь слабенькой интуицией ко всему что касалось магии и смутными ощущениями. Но! Будь я чуть более религиозным человеком, я бы вообще сказал, что эти вещи «Прокляты»!

От них, словно от живых, существ распространялась какая-то первобытная жажда голодного хищного зверя напиться горячей свежей кровью. Убить и сожрать, неважно кого, но немедленно, сейчас же, и проделать это с как можно большим количеством людей. Причём интересный момент заключался в том, что эти дрыны-ковыряльники были как-то связаны со своими владельцами. От квадратной шишки, венчающей рукоять каждого из них, к сердцу одного из рыцарей шёл тонкий сансарный энергопоток, при чём, похоже, что вполне себе двусторонний.

Подумав немного и покрутив в руках один из клинков, я, пожав плечами, напитал собственной сансарой ладонь и рубанул ею по этому «шнуру», легко рассекая примитивную привязку. Как говорится, доэксперементировался. Один из моих лежавших неподалёку Донов Чингачгуков Ламанчских, уже очнувшихся от после знакомства с моим кулаком и сейчас яростно пучевших глаза, пожёвывавших кляп, вдруг задёргался словно припадочный, и обмяк, пустив носом обильную струйку крови.

Мне даже не пришлось проверять ему пульс что бы понять — парень откинул копыта и сиим неблаговидным поступком перевёл меня в глазах местных органов правопорядка из нелегального положения похитителя кровожадных реконструкторов и браконьера, успевшего покуситься на животных из Красной Книги, в разряд полноценных преступников. Мне только и оставалось, что поморщиться и крякнуть от досады, гадая, есть ли в местном законодательстве статья: «Убийство по неосторожности».

Не менее значимые изменения произошли и с мечом, который я всё это время держал в руке. Лезвие резко почернело и быстро покрылось сетью мелких лучащихся белым светом трещинок, а затем и вовсе рассыпалось внезапно покрасневшей пылью, оставив у меня в руках только обмотку да потускневшую гарду.

Глубокомысленно почесав пятернёй в затылке, я посмотрел на второго рыцаря, который после внезапной кончины своего товарища перестал яростно вращать глазами и пытаться выплюнуть кляп. Мужик, даже не смотря на свою морду почти кирпичного цвета, сильно побледнел и, выпучив от ужаса глаза, смотрел на меня как на какое-то чудовище. Что ж… у него было на это полное право, ведь я реально облажался. Пусть они и играли у себя тут в кровожадных рыцарей-ацтеков, но не думаю что действительно заходили так далеко, чтобы приносит кровавые жертвы во славу Сатаны.

Не то чтобы я шибко переживал из-за внезапной кончины пленника и, тем более, опасался кары со стороны местного государства. В конце концов, эти люди не одарённые, а потому моя вина — недоказуема… Но, как любому нормальному человеку, мне претили подобные ситуации, да и совесть у меня имелась, а уж как она умеет свербить и мучать, знает наверное каждый. Особенно когда накручиваешь себя тем, что лишил какую-то семью единственного кормильца, оставил жену вдовой, детишек сиротами…

«Б-р-р-р! — мысленно остановил я себя. — А ну прекратить!»

— Инфаркт миокарда, — не знаю уж зачем, попытался оправдаться я то ли перед пленником, то ли перед самим собой, отодвигая подальше второй клинок, чтобы случайно не натворить больше глупостей. — Вместе с обширным инсультом на почве хронического переедания жареной саранчи. Или что вы там едите… В общем, в больничку ему надо было, а вы дураки в лес попёрлись! Вот…

Естественно, что меня не поняли, а лингва-модуль, ещё не сумевший определить языковую принадлежность моих новых друзей, задумчиво промолчал. Поднявшись на ноги, я подошёл к сразу же замычавшему, попытавшемуся отползти от меня рыцарю и, взяв его за шиворот бронзовой кирасы, оттащил к ближайшему дереву, усадив между корней. Даже потрудился проверить, что бы там случайно не было какого-нибудь муравейника…

— Ну что? Как звать-то тебя? — произнёс я, опускаясь перед ним на корточки и вытаскивая кляп из его рта.

— Кортесос! Кортесос, чикутцла пикицтакле… — тут же заорал он срывающимся голосом.

Пришлось на пальцах и при помощи физического воздействия объяснить ему, что следует говорить тихо. Вроде понял, после чего разразился долгой речью, в которой, похоже, то угрожал мне, то выговаривал что-то, а то в голосе его проскальзывали и явно просительные нотки. Естественно, что сам я не понимал ровным счётом ничего, но внимательно слушал и под конец, когда он замолчал, засопев, и исподлобья уставился на меня, окончательно пришёл к выводу что нарвался на каких-то нео-ацтеков.

Можно совершенно ничего не знать о культуре и языке этой древней индейской цивилизации, но всё же всегда есть маркеры, которые легко распознает любой более-менее цивилизованный человек. В частности, принадлежность к индейской расе, очень характерные узоры и некоторые «хрен выговоришь» слова… вроде имени их божка, кажется «крылатого змея» Кетцалькоатля, упомянул которого Чингачгук в своей речи аж целых пятнадцать раз.

Я уже собирался было начать мучать лингво-модуль, начиная с испанской и португальской базы, в попытке подобрать нечто, на что этот мужик хоть как-нибудь отреагирует, потому как русские слова он не то что не понимал, а делал каменное лицо будто бы слышит набор бессвязных звуков в исполнении ребёнка. Однако коробочка автоматического переводчика вдруг радостно пискнула и сообщила мне, что запущена глубокая обработка речевой составляющей на основе языковой группы индейских народов Науа.

Мне осталось только покачать головой и на запрошенные маджи-искином пятнадцать минут предоставить краснокожего рыцаря самому себе, не забыв снабдить его кляпом. Сам же я ещё раз «пообедал», ну или позавтракал, потому как часы мои показывали ранее утро, не смотря на то, что солнце стояло высоко в небе.

Вернувшись же к прерванному разговору, в первую же очередь потребовал от пленного назвать своё имя. Как-то совсем не понравился мне тот факт, что стоило мне произнести свой вопрос, а переводчику продублировать его, как глаза Чингачгука полезли из орбит, и он тут же забормотал что-то про «голоса демонов из коробки».

То ли этот ролевик так вжился в свой образ, что совсем выпал из реальности… то ли я действительно нарвался на дикарей-декадентов, которые никогда в жизни не видели банального радио, не то что других электронных приборов. В любом случае пришлось спешно приводить этого «лыцаря» в чувство и повторять свой вопрос.

Звали мужика «Крокодил» и, не смотря на все старания маджи-искина, понимали мы друг друга с пятого на двадцать пятое. Но кое как, с Божей помощью, чудесами современной техники, способной на лету обрабатывать живую речь, и добрым словом, подкреплённым увесистой затрещиной, языковой барьер пал под моим натиском.

Крокодил был «Великим Воином» и утверждал что «видел солнце», а так же является «бронёй орла», а потому меня непременно найдут и убьют во славу «Крылатого змея». Так же удалось выяснить, что он — один из патрульных «Хорошего города Вода», в предместьях которого мне посчастливилось оказаться. А в городе есть «храм-пирамида», на вершине которого мне собственно и вырежут сердце обсидиановым ножом за то, что я демон «пришедший-из-воды» и вообще некий «кортесос», который бесчестно напал на «Великих Воинов» и убил обсидиан.

В этот момент где-то на юго-востоке приглушённый расстоянием заухал вначале один барабан, а затем его поддержали ещё несколько и, наконец, завыли трубы. Услышав эту какофонию, пленник навострил уши, а затем, рассмеявшись, разразился целой тирадой, смысл которой сводился к тому, что когда мне будут вырезать сердце, будет играть такая же музыка, но я её уже не услышу. Впрочем, в отличии от лингва-модуля, жадно ловящего каждое слово Крокодила, я уже не обращал на него никакого внимания, потому как далёким эхом до моих ушей донеслось многоголосое то ли «Олла!», то ли «Олле!», многократно повторяемое явно не маленькой толпой…

«В футбол они там, что ли, играют?» — подумал я, на автомате запихивая в рот пленника кляп.

Крики и стук барабанов доносились как раз с того самого направления, в котором вроде как должен был находиться города «Вода» и, надо сказать, что до него похоже было не так уж и далеко. Всё-таки похоже что попавшийся мне паренёк слишком увлёкся восстановлением порушенной исторической справедливости и действительно выпал из реальности… Отсюда и вся эта метафизика про вырывание сердца и прочая ерунда. А так, совершенно не лишним будет посмотреть, что там за матч устроили местные, и что вообще это за город такой…

Чуть присев, я одним прыжком взлетел на ветви растущего неподалёку высокого дерева, посеяв панику среди облюбовавших его обезьян, а затем, оказавшись у самой кроны, перескочил на следящее, торчавшее над густым лесным пологом метрах в ста пятидесяти от него. Не задерживаясь, перебрался ещё на одно, порядком подсохшее, а оттуда на одиноким клыком торчащий над сельвой каменный валун.

Отсюда было хорошо видно, что нахожусь я не так уж и далеко от довольно большого залива, на берегу которого действительно имелось человеческое поселение, над которым поднимались струйки белого и чёрного дыма. Было он километрах в восьми от меня. Естественно, что разглядеть с такого расстояния чтобы то ни было своими глазами без помощи оптики или магии было практически невозможно даже для Аватара. Впрочем, кто бы ни собирал меня в это «путешествие», делал он это на совесть. Явно зная что может пригодиться бойцу в отрыве от цивилизации.

Достав из кармашка разгрузки старенькую зрительную трубку с угловым изгибом, похоже трофейную, ещё времён Первой Магической, с почти стёртым логотипом производителя, от которого остались только несколько английских букв «CELE…gic», я слегка перенастроил её под себя. Сделана она была на маджи технологиях и, благодаря встроенной матрице и стабилизатору, а так же широкоугольному окуляру с переменной кратностью от девяти до сорока раз, давала возможность разглядеть всё, что меня интересовало даже на таком расстоянии.

Подобные штуковины, довольно дорогие даже в таком простеньком, почти антикварном исполнении, правда, отечественного производства, с возможностью записи и возможностью проекции изображения на внешний экран, имелись у нас на кафедре. Так что я в общих чертах знал как с ними обращаться.

А вот то, что я увидел, очень сильно мне не понравилось. На огромной площади перед довольно высокой ступенчатой пирамидой собралась толпа примерно в две тысячи рыл, громко скандируя то самое «Олле!» под грохот барабанов. Одеты они были кто во что, но в общей своей массе производили точно такое же впечатление, как и мои пленники. Этакие средневековые дикари среди которых, то здесь, то там, мелькали вооружённые копьями, луками и мечами воины в одеждах из шкур с бронзовыми вставками и головными уборами украшенными перьями.

И приветствовали они вовсе не вышедших на поле футболистов, а скрюченного то ли жреца, то ли шамана в пышных одеждах богато украшенных золотыми побрякушками и всё теми же перьями. Он стоял на самой вершине пирамиды, широко расставив руки в разные стороны и, задрав голову к небу, что-то орал, явно пытаясь перекричать толпу.

Затем, повинуясь резко взвывшей трубе, шум смолк, а к довольно кивнувшему старикану, подвели четырёх упирающихся женщин, с которых тут же начали срывать те обноски, в которых они были обряжены. И вот тут я чуть было не уронил свой монокуляр, потому как руки откровенно заходили ходуном от внезапной догадки. Точнее сказать, я вдруг понял, что мысль, которую так долго и старательно гнал от себя, совершенно внезапно оказалась истинной.

Это были… дроу. Тёмные эльфийки с характерными длинными, острыми ушами, белыми волосами, прекрасными лицами и телами антрацитово-чёрного цвета. Самые настоящие эльфы, которых…

Первую из стоящих рядом жрецом женщин потащили к медленно поднявшемуся прямо из пола алтарю. Она сопротивлялась, что-то кричала, но мучители были сильнее, и вот она уже лежала, тяжело дыша, растянутая за руки и ноги на чёрном камне, а старик, медленно подойдя к ней, поводил руками над телом, а затем достал что-то из под мантии. Поднял над головой и резко опустил ей на грудь острие обсидианового ножа.

Дальше наблюдать за происходящим я не смог. Из пирамиды к редким облакам и стоящему в зените солнцу ударил поток сансарной энергии такой силы, что почти мгновенно выжег маджи-матрицу монокуляра, превратив её в почти бесполезную пластиковую трубку с потемневшими линзами.

На поляну я вернулся в смешанных чувствах. Какое-то время посидел у байка собираясь с мыслями, а затем, подойдя к пленнику, вытащил у него кляп изо рта. Чингачгук-крокодил хотел было что-то сказать что-то скабрезное и даже расплылся в презрительной улыбке, но раньше чем он произнёс хоть слово, мой кулак впечатался ему в скулу, опрокинув заоравшего от боли мужика на землю.

Кажется, я ему что-то сломал, но мне было всё равно. Никакой жалости к этим людям я боле проявлять был не намерен. Сминая в кулаке метал нагрудной пластины, и в бликах начищенной бронзы видя отблески своих пылающих алым огнём глаз, я поднял его одной рукой за грудки и не щадя приложив спиной о ствол дерева, а затем ещё и слегка придушив, прорычал, глядя прямо в поплывшие, уже слегка ошалелые глаза.

— У меня тут появились кое-какие вопросы, — я ещё раз тряхнул рыцаря, попутно приложив его о шершавую кору и снизив голос почти до шепота, добавил. — И поверь, вы ответите мне на каждый из них…

Глава 8

— Читай, — жёстко и зло бросил Император, взмахом руки отправив ректору Пятого Магического Колледжа бумагу, которая проскользив по сукну стола, едва не упала на пол, а сам самодержец в ярости саданул кулаком по ни в чём не повинному подлокотнику кресла и прорычал. — Ладно эти малолетние дуры! Но ты-то, Андрей! Ты-то, куда смотрел?

— Я… — произнёс герцог Сафронов, подхватив документ и, не найдя что ответить, быстро вчитался в текст, а затем совсем уж посмурнев, выдавил из себя. — Виноват, Ваше Величество…

– Ага… — как-то устало произнёс Государь Всероссийский, вместо очередного взрыва, которого ожидал Андрей Иванович. — Все мы виноваты… Не уберегли мальчика.

— Да что вы понимаете, молодёжь! — внезапно зло рявкнул сидевший на боковом диванчике, яростно взрыхлив пятернёй свои редкие седые волосы. — Вы это что же, моего внучка из-за какого то там «Варяжика» похоронить уже, что ль, решили! Да я Жорика в его лучшие боевые годы в бараний рог крутил, хоть старый уже был, а Кузька мой — молодой! Он и вовсе его в узел завяжет!

— Если конечно парень ещё существует… — пробормотал Император, а затем виновато посмотрел на пенсионера. — Прости, не хотел.

— Дурак ты необразованный, Славка… — уже беззлобно отмахнулся от него гость. — Хоть и Император! Не пошла в тебя моя наука. Всё с позиции «магов» да «воинов» меряешь, как и Варяжка твой. А Кузя — колдун, нельзя нас ни в своём, ни в каком другом духе растворить! Мы к земле родной да телу своему такими крепкими цепями прикованы, кои даже смерть порой разорвать не способна. Почему, думаешь, я из мажика, пусть даже перспективного, Кузю в колдуна перековал? И не смотри на меня так, Андрейка! Аватаром бы он так и так бы стал…

— Ой ли? — ехидно посмотрел на него Император. — Не ты ли сам взял парня, да и выбросил как сломанную безделушку?

— Надо было так! — тут же окрысился пенсионер. — На роду у него то написано было! Вот только не хотел я, что бы он водяжкой какой-то там повелевал. Не его это! Да и бремя истинное моё, передать кому-то пора мне уже приходила. А не просто это…

— Ладно, ладно. Не об этом сейчас вопрос, да и не хочу я в ваши дела лезть! Сами разберётесь! — насупился Его Величество. — Ты лучше скажи мне, Иван Пахомыч, ты точно уверен, что с зятьком моим всё в порядке?

Вместо ответа старик только крякающе рассмеялся, а затем, посерьёзнев ответил.

— Может напомнить тебе, как учителя моего убивали? Даже в том, что на бумагу записано, не вся правда была! Масоны его не только ядом травили, расстреливали и топили, но и выжечь, и изгнать, и растворить душу пытались, натравив на него в начале Азазель, а затем и Нагдиэль. А он всё умирать отказывался…

— Но Распутина в результате всё равно в результате уничтожили… — вставил Сафронов.

— Да, — согласно кивнул старик. — Все мы смертны! А ещё его настолько боялись, даже после кончины, что до сих пор это имя вызывает у людей отвращение. Он Цесаревича от гемофилии вылечил, что в Папских архивах даже записано, а его и в наш век как шарлатана всяка шваль телевизионная, покопавшись в подложных бумагах, шельмует! Или вот я, я вам что? Не пример? Как Аарон Кац меня в «Ловушку душ» поместил? И где теперь он, а где я?

— Ну да, — хмыкнул Император, — Кац-то, конечно, в Шамбале остался, зато теперь герой для миллионов, легенда американских комиксов и персонаж кучи фильмов, пусть под своим рабочим псевдонимом. А ты у нас — всё ходишь, бродишь по Европе. Но на вопрос ты не ответил! Ты в Кузьке уверен?

— Уверен! — рявкнул дедок, бодро вскакивая на ноги. — И дочки твои уверены! Вон какую аферу закатили. Аж Саньку за бубенцы ухватили и пару раз провернули, пока до кондиции не довели. Это ты у нас, Твоё Величество, всё как телок на привязи вокруг столбика топчешься!

— Работа у меня такая, — буркнул Император и, тяжело вздохнув, откинулся на спинку кресла. — Ладно! Давайте ещё раз, по порядку и без эмоций. Нервы всем беречь надо…

— Опять из пустого в порожнее! — хлопнул ладонями по своим бёдрам пенсионер. — Да когда ж вы делом займётесь!

— Надо, старик! — уверенно произнёс Его Величество. — Думать надо, а потом делать! Сейчас над случившимся лучшие умы в оперативном штабе голову ломают. Вон, утром молодой Афросьев в «Чайном клубе» глотку на всех рвал, разве что войска в Украинскую Зону не требовал ввести… кстати, Андрей. А что, Кузьма с Савелием подружились что ль?

— Да нет… — пожал плечами Сафронов. — Я сам, признаться, удивлён был его душевными порывами. Возможно, конечно, что они где-то виделись мельком, но ты же знаешь Савелия не хуже чем я. А выводы аналитиков на основе анализа их психопаспортов ты, Твоё Величество, сам мне давал почитать — природные конкуренты, с явными задатками лидерства в следующем поколении «Чайного клуба».

— Знаком, — кивнул Император. — Потому и спрашиваю… Просто если он в очередной раз затеял какую-то свою игру, то его следует сразу прищучить. Не дай бог в будущем лбами столкнутся.

— Да выделиться парень хочет, — хмыкнул дед, вновь занимая диванчик. — Молодой ещё, кровь горячая… Ему бы сейчас войну бы какую-нибудь, или приключение, но чтобы имя и слава, как у старших товарищей, и грудь в орденах. Так, ребятки, было, есть и будет. Я как на ваши междусобойчики аватарские захаживать начал, так сразу заметил, что кто постарше, то и дело молодых авторитетом придавливают. Вот мальчик и брыкается.

— Ты просто Афросьева ещё плохо знаешь, — тяжело вздохнул Сафронов. — Вон, у меня тоже иконостас не такой уж и большой, особенно если с твоим сравнивать, но…

— А ты вообще молчал бы! Себя в том же возрасте вспомни, — усмехнулся пенсионер. — У самого шило из задницы торчало, хоть силёнок ты тогда ещё и не набрал. Покуда Славка тебя к делу не пристроил, помнишь что вытворял?

— Так может? — задумчиво произнёс Император, и они с ректором переглянулись. — Андрей, а может и правда, займёшься… Сам понимаешь, пускать Афросьевых в Канцелярию — всё равно что лисий выводок к курам. А с министерским портфелем в руках, он таких дел наворотит, что и представить страшно.

— Нет у меня таких мест, куда его посадить можно, — нахмурился тот. — На мой Колледж даже не смотри! Да и не согласится он…

— Согласится или нет — дело десятое. Прикажу — побежит как миленький. И вообще он у тебя учился Андрей, и лучше бы ему под твоим присмотром побыть, — Государь Всероссийский задумчиво потёр подбородок. — А то, действительно, болтается Савка как… в проруби. Всё интриги какие-то мутит.

— Ваше Величество! — жалобно воскликнул Сафронов. — Он же мне всех студенток перее… К тому же сам видишь, мне бы с Ефимовым справиться, а если ещё и Афросьев на шее висеть будет!

— Ладно, — отмахнулся от него Император, и уже в который раз за день начал раскладывать перед собой какие-то бумаги. — Не к спеху это сейчас. Но ты, Андрей, подумай! Талантами Савелий не обделён, надо будет, я тебе финансирование увеличу…

— Искуситель ты, Святослав, — недовольно буркну ректор и, вздохнув, приготовился слушать.

— И так. Повторим что мы имеем, — произнёс Государь, разглядывая документы, а затем отодвинул несколько листов в сторону. — Не будем сейчас о том, что уже сто раз обсуждали, так что инцидент с комой и обнаружением в Кузьме симбио-паразитического духа пока что оставим. Вернёмся если будет нужно, а так, пока можно только гадать, как Жора провернул нечто подобное…

— Эксгумацию, кстати, сделали? — встрепенулся вдруг старик. — Лежит милок?

— Сделали, — кивнул Император, — и у меня уже был очень неприятный разговор с Патриархом на эту тему. В частности, какого хрена неврождённого одарённого, до самой смерти бывшего воином седьмого ранга, не кремировали, а похоронили в гробу, пусть и с соблюдением ритуала. Тут, кстати, очень много возникает вопросов конкретно к твоему сыну, Иван Пахомыч. Именно он как батюшка проследить должен был.

— Васька… — поморщился пенсионер. — Дурной он совсем стал как в мракобесие ударился. Но знаешь, Слава, не верю я, что он обязанностями своими пренебрёг. Это церковники мутят что-то непонятное. Да и вообще, я тебе уже говорил! Странное всё это дело, с чего это вдруг «Варяжка», которого все давно мёртвым считали, вдруг попом самозваным в той глуши заделался? Да ещё так удачно всё сложилось, что сместить его послали именно сынка моего непутёвого? А он семью туда потащил!

— Работаем мы над этим, Иван Пахомыч, — скривился в свою очередь Его Величество, — но сам понимаешь, даже из-за Кузьмы с церковью ссориться нам не с руки. В любом случае, что?-нибудь наковыряем! Даже они не могли всё так почистить, чтобы хвостов не осталось, а моим волчарам главное хоть какой заусенец найти, уж тогда потянем, и я так на Мифодия наеду, что он живо мне всё выложит.

— А что, сейчас мало что ль? — недовольно буркнул старик. — Вот Коба бы…

— Я тебе не Сталин! — отрезал Император и, видя что пенсионер встрепенулся, поспешил перебить его, не дав завести свою любимую шарманку. — И я, Иван Пахомыч, уже говорил тебе, что действовать его методами — не намерен! У него была своя война, у меня своя! И голова у меня тоже своя! Всё! Закрыли этот вопрос. А по поводу Патриарха, так ты сам подумай! Вызову я его с этим вопросом, и что он мне скажет? «На всё Божья воля!», «Неисповедимы пути…» или «Непостижимы нам смертным помыслы Его!» И всё, хрен придерёшься! Совпадение, мать его, и точка!

Ненадолго в кабинете повисла тишина. Наконец Сафронов, бросив мельком взгляд на часы, произнёс.

— Может быть продолжим? Роль церкви пока что не шибко понятна… А, кстати! Ты, Твоё Величество, как-то обходишь этот вопрос, но что там старший Касимов нарыл про самого Варяга, когда тот исчез? Документы-то — под грифом, даже меня к ним не пустили.

Император какое-то время помолчал, а затем, тяжело вздохнув, качнул головой.

— Нераспространение, позже у ординарца подпишете. Оба, — он умолк, словно бы погрузившись в прошлое, а затем встрепенулся и продолжил. — Сорвался Жора. Не выдержал той ноши, что сам на себя возложил. Помните… был такой инцидент, «Бойня у Трубецких»? Тогда ещё их родовой городок практически вырезали. Так вот, это была целиком и полностью его работа.

— А казнили, тогда, какого-то паренька, — задумчиво произнёс пенсионер.

— Ну… казнили-то заслуженно, — Его Величество посмотрел на окно. — Этот «паренёк» двенадцать девчонок извёл. Какой-то там заклин у него в голове произошёл, когда он аспект свой нащупал, вот он и решил, что он «Крутой Некромант». Всё «Баньши» хотел сделать и так прославиться. Долго следаков за нос водил, а девочки всё гибли и гибли. Вот «Варяг» и не выдержал. Решил, что коли он — палач, то никто ему не нужен, и он сам со всем справится. Уверовал в свою непогрешимость и исходил из принципа — что если «не ловят», значит «не хотят». Начал копать, и не помню точно уж как, вышел на Павла Трубецкого, одного из самых старших сыновей рода, в те времена — майора полиции. И осудил — сразу весь род, а на следующий день — новый труп на наспех сделанном некротическом капище нашли! Жора как понял, что совершил — крыша у него и поехала. Собрался, написал прощальную записку с покаянием и исчез. Из неё то мы и узнали, что он: «Отправился нести закон в земли беззакония!» А по факту — просто сбежал в «Украинскую Зону». И с концами.

— М-де… — крякнул Сафронов. — Теперь понятно. А я то всё гадал, что это за экспедиция к Киеву, что сопровождать её послали Варяга со своей командой, и почему должность «Имперского палача» так быстро отменили, как она пропала в девяносто четвёртом. Прикрыли, значит, побег самого Жоры и до кучи остальных, кого под шумок уконтропупили. Разумно.

— Ладно, вернёмся к нашим баранам… — произнёс Император, а затем криво улыбнулся. — Хе, тот ещё каламбурчик. И так, явные изменения в Кузьме произошли после того, как во время личной аудиенции Астра Гогенцоллерн, его бабушка, попыталась использовать на нём один из видов гипноза. Доподлинно неизвестно что там произошло дальше, но после того как молодой человек вышел из кабинета вся группа, включая тебя, Андрей, беспрепятственно покинула Земли Германских Наций. И по твоим словам Кузьма вёл себя в тот момент вполне нормально и умолчал о произошедшем.

Сафронов кивнул.

— А через неделю Стальной Канцлер слегла от непонятной болезни истощающей её силы, — продолжил Его Величество. — Немцы сделали всё чтобы об этом никто не узнал, думаю, что здесь в первую очередь постарался Максимилиан, точнее его окружение. И, тем не менее, четыре дня назад, по спецканалу, мы получили «Покаянное письмо», записанное со слов Астры, которая по словам посланника очень плоха. Узнав о пропаже Кузьмы она вдруг решила покаяться, но рассказала только о том, что попыталась воздействовать на внука. Иван Пахомыч, ну тут у нас на тебя только надежда. Максимка без поводка нам сейчас как кость в горле будет!

— Да знаю я, что он с ней сотворил ирод, — раздражённо прожамкал старик. — Сказал же — лечу! Чай не чужая!

— Точно поставишь на ноги?

— Поставлю, никуда не денется. Лучше прежней будет! А так, урок ей хороший будет. А то совсем моя баба распустилась! Я тут другу давнему кое-что чиркануть успел. Он сам тоже колдун сильный, из аглицких друидов, но в ГДР перебрался когда дома охота на коммунистов началась. Он за ней присмотрит до моего приезда. Чтобы никто случайно преставиться не помог.

— Хорошо. Полагаюсь на тебя, Иван Пахомыч, — кивнул Император. — Далее. «Варяг» в теле Кузьмы, до самого нового года, вёл вполне нормальную жизнь студента и даже очень неплохо сдал экзамены…

— Да, всё так и было, — кивнул Сафронов, на которого внимательно посмотрел Государь. — Сам знаешь, у нас до третьего курса в Колледжах — расширенная школьная программа. Дети доучиваются по привычному им расписанию и уходят на каникулы, а уже студенческого возраста — только на «Татьянин день», двадцать пятого января.

— Я не об этом! — поморщился Император. — Неужели никто не заметил перемен, которые случились с парнем? Ладно, девочки — они влюблены в него по уши, а преподаватели, а окружение?

— Да заметили, — отвёл взгляд ректор обсуждаемого Колледжа, — только списали это на стресс. Столько на парня навалилось…

— М-да… — покачал головой Государь и потёр подбородок. — А девочки говорят, что он от них тогда отдалился… Даже не притрагивался к ним и почти не общался.

— Так Варяжка, со своей стороны, всё правильно сделал! — фыркнул пенсионер. — Хуже всего для разведчика на женщинах объекта, под который маскируешься, проколостья!

— Так всё равно почувствовали же неладное…

— Это они сейчас так говорят! Задним умом, — расплылся в улыбке старик. — А вот ты говорил до этого, что и с Инной он в Питер летал и на церемонии помолвки Нинка радостной была… Нет! Знал Варяжка как и что делать, чтобы Кузей на людях казаться.

— По мнению аналитиков, в его распоряжении имелась только часть памяти Ефимова, — добавил Его Величество.

— Часть, не часть, да хоть вся память! — махнул рукой пенсионер. — Баба всё равно различит, когда на ней чужой мужик прыгает! Поэтому и избегал Гоша с ними близости. Но и стерпеть соблазна мертвяк, в живом теле оказавшийся, тоже не мог, потому по борделям и шлялся. Да не криви рожу то, Величество, чай не Кузьма то был!

— Знаю, — буркнул Император, — неприятно просто, как он людей приставленных за нос водил…

— Да не мнись, — усмехнулся старик. — За дочек, небось, обидно?

— Обидно! — с вызовом посмотрел на него Государь. — А что, не должно?

— Должно! — важно кивнул дед, а затем так взглянул в глаза мужчины, что тот сразу же отвёл их. — Отцовское дело такое!

— Ну хоть, чистых выбирал… — буркнул Император. — Нашли всех уже, проверили, ни спида, ни сифилиса, ни гонореи, да и вообще, здоровые на удивление…

— Так Гоша-Варяжка-то, чай всегда таким был! — старик достал портсигар и немного нервно закурил. — Эстетом, мать его…

— В любом случае… После экзаменов в Колледже он больше не появлялся и знать о себе не давал, — поспешил вклиниться Сафронов. — Явился только на помолвку и снова исчез…

— Да, — кивнул Его Величество, явно желавший поскорее отойти от этой темы. — Когда похожего на него человека, девятнадцатого, засекли наши люди среди хазар «Украинской Зоны», всё собственно и завертелось. Как выяснилось, он всё это время поднимал старые закладки «Варяга» и готовился к новому походу. А прикопать у соратников, да и просто по нычкам, в своё время он успел прилично. Почти все опрошенные, кто заботился о его вещах, знали кодовые слова, после произнесения пароля были готовы помочь тому, кто пришёл от его имени. Естественно, что мы вычленили только ту цепочку, по которой он прошёлся, а не всех, но…

— Но на его отъезде всё не закончилось, — подвёл печальный итог Сафронов. — Девочки твои, Слава, замутили ту ещё «Спасательную операцию»! Хорошо хоть сами не полезли.

— Да уж! Хватило ума, — протянул Император. — Вот, господа, давайте, теперь уж, без эмоций думать, что теперь со всем этим делать! Ваши предложения.

Отойдя ещё метров на пятнадцать, я отпустил руль мотоцикла и, медленно повернувшись, вытянул руку в сторону недавно покинутой мною поляны. Сорвавшаяся с пальцев «Магическая пуля» из антиматерии разъярённым шмелём на огромной скорости, лавируя между кривыми стволами деревьев, унеслась к указанной мною цели. Спустя мгновение пространство сотряс мощнейший рокочущий взрыв, во второй раз уже за сегодняшний день вызвав переполох среди обитателей сельвы.

Ещё какое-то время я смотрел в том направлении, а затем, сняв перчатку, провёл рукой по лицу, а затем внимательно вгляделся в ладонь. Пальцы не дрожали, да и вообще то, что я сделал, далось мне как-то уж больно легко, хотя я до последнего не верил, что вообще смогу… но даже к застреленным мною ранее ездовым ламам я ощущал больше жалости нежели к этим людям.

Сжав до хруста кулак, я грустно усмехнулся и, оседлав байк, несколько раз нажал ногой на дублированную педаль газа. Мотор, заранее переведённый в «тихий режим», едва слышно заухал, пустив по корпусу волну вибрации, и лампочки на передней панели высветили готовность систем. Сняв с пояса коробочку лингва-модуля, пощёлкал по боковым кнопкам. Выведя на экран меню свежесозданной языковой базы «Без названия 1», вбил: «Язык Империи Науа». Полюбовался какое-то время как ползёт слева на право полоска обработки очередного процента анализа филологической матрицы, повесил аппарат обратно на пояс.

Не дожидаясь более неизвестно чего, поддал оборотов и покатил, аккуратно объезжая камни и корни деревьев, в сторону той самой скалы-клыка, с которого днём наблюдал за ежедневным «Кормлением Солнца» на жертвенной пирамиде города «Атл». Именно так, а не значением этого слова «Вода», начал именовать аборигенное поселение маджи-искин, как только смог более-менее разложить в своих искусственных мозгах особенности местной речи. Да и покойный ныне «Крокодил» перестал быть таковым, а стал неким «Кисико-чего-то-там-непроизносимое», что было, в общем-то, уже совершенно не важно.

Из пленников я выдавил максимум того, что мог. Всё-таки тому, как правильно проводить допросы, а тем более экспресс-методами, меня никто не учил. Да и не сказать чтобы я чувствовал в себе талант или интерес к подобным способам получения информации. Впрочем, даже того, что я узнал и, главное, понял, хватило чтобы осознать в какую глубокую задницу я попал. А заодно пожалеть, что оказался не в доброй старой Колумбии, с её такими родными и понятными наркоторговцами, партизанами и революционерами.

Это был… совершенно другой мир. Местные, а точнее титульный народ Империи Науа, называл его «Ноксочикозтли», что на русский переводилось как «Ожерелье из цветов». Впрочем, если я правильно понял лепет Крокодила, эти краснокожие сами были здесь не более чем незваными гостями. По рассказанной им легенде, примерно пятьсот годовых циклов назад, эти земли подарил им верховный бог Кетцалькоатль, когда их прежнюю родину мучал мор, а с востока вторглись орды «людей из моря».

В общем, судя по всему, это было что-то типа массового исхода ацтеков и примкнувших к ним народов, то ли с нашей, то ли с какой-то параллельной Земли. В прочем, учитывая, что Крокодил упорно называл меня «кортесосом», как собственно и всех людей европейского типа, я подозревал, что это всё-таки наши Чингачгуки-потеряшки, сбежавшие каким-то образом от испанских конкистадоров Эрнана Кортеса в другой мир и обосновавшиеся здесь.

К своему большому стыду, я как не старался, не смог точно вспомнить в каком собственно году это произошло в нашей истории. Плавал даже с датой открытия Америки Христофором Колумбом, но так, навскидку, если год здесь равен земному, то вроде бы всё сходилось.

Новый дом встретил гостей неприветливо. Здесь уже жили люди и другие разумные расы, да и вообще творился вполне себе стандартный средневековый фэнтезийный междусобойчик. С магией и прочими шутихами. Причём, конкретно эти земли принадлежали белокожим и светловолосым «кортесосам», на которых тут же попытались отыграться вторженцы, и никаких джунглей и сельвы здесь не было и в помине. По преданиям, всё это, как и привычных индейцам животных, сюда перенёс всё тот же затейник Кетцалькоатль. Например, ягуаров и тех же лам.

Вот только, как я помнил из своего посещения зоопарка, животинки, на которых рассекало местное «рыцарство», к ацтекам отношения вроде как не имели. Водились они в Андах, а не в бывшей Мексике, а там вроде бы жили Инки, вся эта история о божественном вмешательстве представлялась мне выдумками местных жрецов, которые будучи как раз из ацтеков, попытались утрамбовать под себя разрозненные племена, совершившие массовый исход в другую реальность.

В любом случае, настоящие аборигены вовсе не обрадовались вторжению и не желали делиться жизненным пространством и уж совсем не хотели помирать на жертвенных алтарях. Началась новая война. Жалкую кучку краснокожих непременно бы уничтожили, если бы их божок не совершил множество разных чудес и не одарил их разнообразными плюшками. Так воины «древности» стали непобедимыми, женщины рожали как крольчихи, а дети были здоровыми, быстро росли и не болели. Местных «кортесосов» почти моментально подвергли полному геноциду, захватив их государство и множество других, пока не столкнулись с некой «Наднебесной Империей», которая быстро надавала чужакам по щам и положила конец краснокожей экспансии. Хотя, конечно же, пленники утверждали, что это они уже вот как четыреста лет успешно превозмогают наднебесников и вот-вот победят.

Рассказанная же Крокодилом история, по сути, была легендой о прошедшем давным-давно «Золотом веке», хотя и давала пищу для размышлений. В любом случае, тогда рождались богатыри, а нынче — дрищи! Сегодня народец уже не тот: измельчал, потерял чистоту крови, красноту кожи и живёт совсем не так как предки жили. На этом у Крокодила вообще пунктик был. И, вообще, всё плохо и очень не честно, потому как плюшки Кетцалькоатль более бесплатно не раздаёт, а иначе бы они всех давно бы уже…

Короче говоря, вынес я из допроса следующее: валить надо из этой Империи, и побыстрее. Судя по всему, в ту самую «Наднебесную», которая, по словам пленников, тоже не сахар, но как я понял, не страдает такой пещерной ксенофобией, как Науа. Здесь же у меня «Друзей» точно нет и не будет, максимум что мне светит от местных, увеселительная экскурсия к алтарю их кровожадного божка. Конечно, когда лингва-модуль, проведёт полный анализ и обработку собранного языкового материала, надо бы ещё раз всё внимательно прослушать, однако не думаю, что смысл сказанного Крокодилом и его воинами очень сильно изменится.

Однако добежать до канадской границы я всегда успею. Тем более, что путь до линии размежевания Империй, как я понял, не близкий, а у меня не было ни карты Империи Науа, ни более-менее внятного понимания как добраться до той самой Наднебесной, и к чему собственно готовиться. А ещё у меня не было денег, за исключением той серебряной мелочи, которая нашлась в кошелях у моих пленников. Вот только цену этим крошечным, с ноготь мизинца монетам, я представлял себе слабо, а ИРП, при всём желании надолго не хватит.

Нет, конечно, можно было бы обойтись и без них. Действовать как диверсант-разведчик на территории врага, пускать под откос поезда с провиантом… точнее грабить караваны на дорогах и экспроприировать продовольствие у мирного населения. Но это здесь, в Империи Науа, а что потом? В других странах, куда бы я ни отправился, всё равно придётся с кем-то договариваться, втираться к кому-то в доверие, возможно обживаться на какое-то время и, уж точно, каким-то образом добывать нужную мне информацию. И вот тут как золото, так и серебро будет не лишним. А ещё желательно к тому времени хоть немного научиться торговаться и узнать хотя бы примерно, что-почём в этом мире. Потому как в противном случае можно нажить очень много неприятностей.

Впрочем, было и ещё несколько причин, по которым я в первую очередь решил наведаться в Атл как оплот местной цивилизации. Во-первых, прежде чем пускаться в дальнее путешествие, следовало бы пробить все возможные варианты прямо на месте. Всегда существовал пусть даже мизерный шанс того, что местные «эксперты» могли знать о наличии каких-либо способов вернуться с мой родной мир. Естественно, что я имел в виду ацтекских жрецов, коли уж «Легенда об исходе» так явственно указывала именно на теологическую версию случившегося пятьсот лет назад переселения народов.

Во-вторых, если получится, то я хотел бы попытаться приобрести раба. Желательно из не краснокожих пленников, хотя бы немного ориентирующихся в географии этих земель, примерно представляющих в какой дырке мы оказались и как отсюда выбраться. С ним будет проще договориться, и пусть идеальным вариантом был бы проводник из местных, как я понял, узнав, что я — «проклятый кортесос», любой индеец-мужчина либо попытается меня убить, либо сбежать, либо завести в какую-нибудь ловушку. В общем, будет скорее мешать, нежели помогать. Ну а женщины мне тут и вовсе не помощницы. По словам Крокодила, среди «коренного населения» царил совсем уж махровый патриархат, и все представительницы слабого пола были поделены в зависимости от красноты оттенка кожи и родословной либо на «Священных коров», либо на «Паршивых овец». Впрочем, и тех, и других не отпускали далеко от их золотых аристократических клеток или грязных семейных загонов, в которых они и проводили всю свою сознательную жизнь.

Ну и в-третьих, я собирался провести небольшую силовую акцию. Понаделать шуму и перепугать всё это болото до дрожи в коленках, отбив на какое-то время у местных вояк желание охотиться на мою персону. Глупо думать, что невернувшийся с первыми звёздами патруль не хватятся. Ночью поисковый отряд, конечно же, не отправят, а вот с утра — непременно. За исключением особых случаев, например войны, «Дети Солнца», как называли себя краснокожие, боялись выходить из своих городов в тёмное время суток. Тут свою роль играли и многочисленные религиозные табу, и ночные хищники, и фантастические монстры, и чудовища, которые вроде бы как обитали в этом мире.

Естественно, что в итоге будет найдено и то место где я пристрелил лам, и то что осталось от полянки, и колея от шин мотоцикла, которую если и примут за след какой-нибудь мерзопакостной змеюки, то, наверное, пожелают избавиться от такой опасной твари, обосновавшейся поблизости от города. К тому же, скорее всего, всё равно опытные следопыты обнаружат в том числе и мои следы, а там уж… даже достаточно настойчивая стая шакалов имеет все шансы, в конечном итоге, полакомиться мясом одинокого льва.

А ведь вполне возможно, что в городе слышали взрыв антиматерии, уничтоживший тела моих пленников. Ведь, в конце-то концов, не смотря на приличное расстояние, долетел же до меня и бой барабанов, и рёв труб, и крики толпы… Так вот, покуда на поиски патруля из Атла уйдёт часть воинов, у меня будет прекрасная возможность провернуть задуманную мной операцию по обогащению, выбиванию информации и запугиванию населения, не затапливая населённый пункт ацтеков реками их крови. Во всяком случая, я на это надеялся.

Ночь я провёл в небольшом гроте у основания горы-клыка, пинками выгнав оттуда очень недовольного таким раскладом крупного медведя-мутанта с совиной головой и похожим на птичье крыло оперением по локтевой стороне мощных когтистых передних лап. Зараза до самого утра ходил-бродил по округе, оглашая сельву то клёкотом, то жалобным рёвом, но войти внутрь и устроить мне матч-реванш так и не решился. Не думаю что его испугала конкретно моя персона, свёрнутый ранее ударом кулака клюв или перспектива вновь быть битым. Скорее всего, ему просто очень сильно не понравились ультразвуковые колышки-пульсары, установленные перед входом в пещерку и исправно отпугивавшие не только этого мутанта, но и других обитателей этого чудного места.

К утру он куда-то делся, а я, спавший всю эту ночь на удивление чутко, что было совершенно непривычным для меня, начал готовиться к походу в город. Перво-наперво примотал своего железного коня, сидор и остальные вещи тонкими стальными тросами на самой вершине горы. Накрыл куском целлофана и сбрызнув его водой, присыпал раздробленной породой и мелкими камушками, накрыв для красоты парой подобранных у входа в пещеру сухих веток.

Расстояние до города я, особо не напрягаясь, преодолел всего то за пару часов, едва не столкнувшись по пути с ещё одним патрулём-разъездом, очень похожим на тот, в котором служил Крокодил. К самому же Атлу пришлось ползти на пузе, ежесекундно замирая и пытаясь слиться в единое целое с густо растущей здесь высокой ярко-зелёной травой. Деревья на расстояние, примерно, трёхсот метров от городских стен были аккуратно выкорчеваны, так что подобраться к ним незаметно было достаточно проблематично, тем более что помимо напичканного ловушками и примитивными сигналками лесного уса, по которому я прошёл, с этой стороны сам Атл окружали в основном поля. Выращивали на них, в основном, невзрачную, но вполне узнаваемую кукурузу, а так же странные то ли кусты, то ли деревья с низеньким стволом и раскидистыми ветвями с широкими листьями и ярко красными ягодками.

Преодолеть укрепление оказалось не в пример проще, нежели добраться до него. Стена, имея высоту всего-то в два человеческих роста, была довольно широкой, и по ней периодически ходили стражники в кожаной броне, вооружённые копьями и неким подобием арбалетов. Однако, видимо, жизнь здесь была довольно-таки мирная, а потому мне не составило труда, запрыгнув прямо между зубцов, беззвучно проскользнуть за спиной у только что прошедшего мимо охранника и, спрыгнув с другой стороны, затаиться в тени какого-то сарая.

На удивление, вблизи Атл производил впечатление не грязного первобытного поселения дикарей, которым он показался мне вчера, а вполне себе такого средневекового городка, естественно с учётом местного колорита и традиций. Скорее всего, на моё первое впечатление сильно повлияло некоторое пренебрежение и стереотипы, вбитые в голову любого европейца касательно индейских культур, которые и умели только что строить пирамиды для богов да вигвамы для себя.

А может быть то, что вместо черепицы местные строители покрыли крыши какими-то минеральными пластинками неприятного серо-зеленого цвета, отчего издалека складывалось впечатление тотальной грязищи и общей запущенности поселения. А вот вблизи… Даже сарай, послуживший мне временным укрытием, строили основательно, на века. Дерево почти не использовали, только кирпич и камень, зато окна были застеклены пусть маленькими и не шибко прозрачными, но явно стеклянными треугольниками, аккуратно сложенными в незатейливые витражи. Не везде конечно, кое-кто, явно победнее, обходился бычьими пузырями, но всё же.

Народ был, в общем-то, под стать самому городу. Опять же, неверное первое впечатление, сложившееся у меня из-за встречи с патрульными, заставило меня сделать поспешные выводы о том, что основная масса людей прозябает в бедности. Как-то я не подумал, что ориентироваться стоило скорее на Крокодила и его приятеля, которым гордость «Рыцарей-Орлов» не позволяла одеться похуже, но поудобнее. В то время как их подчинённые не были стеснены подобными предрассудками и целенаправленно носили своеобразные «спецовки». Конечно, я рассматривал вчера толпу в безвременно почивший монокуляр, но из-за расстояния и пыли в воздухе, все яркие краски и белые одежды казались какими-то серыми и невзрачными.

Тенью скользя между домов, вдоль одной из улиц, я присматривался, прислушивался и наблюдал. Как люди ходят, как разговаривают, как носят оружие и как ведут себя по отношению друг к другу. Время на подготовку у меня ещё было, начало своей «акции» я назначил ровно на полдень, когда всё незанятое население города должно было собраться на центральной площади на кровавый ритуал «Кормления Солнца». Так что торопиться особого смысла не было.

Наконец, выбрав подходящую для себя личину в виде молодого воина практически моей комплекции, вооружённого неровным овальным щитом и коротким копьём, я начал действовать. Я видел уже нескольких его коллег и успел заметить, что отношение других индейцев к ним, было уважительно-безразличное, как раз то, что мне и требовалось. К тому же все они носили странные наплечные накидки, сделанные из головы некоего собаковидного существа, скрывающие лицо с целым ворохом длинных, пушистых хвостов ниспадающих на плечи и спину, а также постоянно кутались в свободные плащи, иногда прикрывая ими даже руки и свой щит. Почти идеально, если конечно они не какие-нибудь там ритуальные «чумные воины» или что-нибудь ещё хуже, но их вроде бы не сторонились и не боялись случайно коснуться.

А ещё у них у всех были одна-две функционирующие чакры, хотя остальные были всё так же изуродованы, и вполне рабочий воинский резервуар, пусть и очень маленький, что отличало их от всех остальных краснокожих людей. Да и аспектом крови от них практически не несло. Так что я предположил что, скорее всего, это представители какого-то особого довольно уважаемого ордена или культа.

Человек, на которого я нацелился, как раз в задумчивости остановился возле небольшого просвета между домами, откуда я за ним наблюдал, и оглянулся на одну из лавок. В этот самый момент я бесшумно скользнул вперёд. Мгновение, и он беззвучно исчез, и только проходившая мимо девушка, остановившись и перестав грызть похожий на яблоко фрукт, несколько секунд удивлённо хлопала глазами на то место, где только что стоял воин, а затем, нахмурившись, посмотрела на плод в своих руках.

Что-то прощебетав, она, размахнувшись, запустила яблоко в моё укрытие, едва не угодив мне по лбу, и, естественно, увидела бы меня с трупом в руках, однако в следующее мгновение она резко отвернулась в противоположную сторону.

«Правильно, малышка! Так это и работает! Нет здесь ничего интересного!» — подумал я, мысленно кляня себя за лень.

Я так и не сподобился заняться контролем вливаемой в магему силы, а потому заклинание отвода глаз, которое Фишшин заставил меня выучить, до сих пор не просто заставляло взгляд блуждать, не замечая укрытого им объекта, а разворачивало смотревшего на меня в противоположную сторону. Впрочем, эта дальняя родственница Покахонтас, похоже, не заметила ничего необычного в своём поведении. Наоборот, она, увидев что-то интересное, тут же подбежала к ближайшей лавке и, принялась перебирать лежавшие на прилавке украшения.

Переоделся я в ближайшем пустом дворике. Точнее даже не переоделся, а просто напялил поверх своей одёжки плащ и накидку с головой собакена, усадил парня так, словно бы он устал и решил прикорнуть в теньке и прохладе между домами, а затем подхватил его щит и копьё. Через минуту на одной из параллельных улиц в толпу аборигенов влился ещё один довольно широкоплечий «воин-псоглавец», медленно направившийся к центральной площади города.

До ритуала оставалось ещё какое-то время и я, стараясь не встречаться с «коллегами» в забавных накидках, неторопливо прошёлся по рынку, свободно соседствующему с главным ритуальным сооружением, внимательно вслушиваясь в тщательно переводимую лингва-модулем многоголосицу. Правда, приходилось старательно копировать походку краснокожих, которые ставили ногу немного не так как европейцы, делая больший упор на пальцы чем на пятку, но, в общем-то это были производственные мелочи.

А говорили люди о разном. Конечно же, я понимал всё ещё далеко не всё, но уже многое. Разговоры были в основном о маисе, сиречь кукурузе, какахуати, то бишь какао, и, к моему удивлению, о перспективах на урожай семян растения, которое маджи-искин, запнувшись, назвал… «кофе». Причём, с такой интонацией, словно бы спрашивал меня, правильно ли он перевёл, доволен ли я и не пора ли ему на свалку.

Ну а я что? Я тоже подумал, что агрегат ошибся. Ведь кофе в Америку завезли европейцы, и он родом с Ближнего Востока, однако затем учуял знакомый аромат, идущий от одной из лавчонок и, проходя мимо, рассмотрел вполне знакомые обжаренные зёрна. Что добавило ещё один пунктик в список вопросов, который я хотел бы задать жрецам.

Ещё были разговоры о войне. Империя Науа вела боевые действия разной интенсивности почти со всеми своими соседями. С переменным успехом. Так, например, сейчас вроде как войска на «Крайнем Востоке» смогли прорвать сопротивление неких «Взрослых-детей» и все с воодушевлением ожидали, что в скором времени страну захлестнёт волна новых жертвенных рабов, а значит жить сразу станет легче и лучше.

Вообще, о рабах, а тем более предназначенных для алтаря, говорили много и с охотой. Как и о каком-то «Жреческом аукционе», который завершается сегодня. Жертвенный приз его был вроде как невиданным для этих мест, и победить на нём, скорее всего, должна Солнцеуведенная Ахуилизтли, дочка местного самого главного пахана. Вот честно скажу, до этого момента думал, что самая несчастная из девушек из-за звучания своего имени на ненормативном русском, из тех, о которых мне доводилось слышать — японочка, судившая мою дуэль у Лепестковых-Каменских. А вот теперь я засомневался. И, главное, перевод этого имени означал «Радость»!

Наконец, народ вдруг забеспокоился и ручейки разодетых в яркие одежды горожан медленно потекли на площадь перед пирамидой. Туда же, не забывая собирать причитающуюся им дань, поползли и тёмные личности, почти не видимые в обычное время, но оживившиеся, стоило религиозному рвению затмить осторожность.

Проскользнувший мимо меня воришка потянулся было к мешочку, висевшему на пояске какой-то беззаботно чирикающей со своей подругой девчушки, когда я подбил ему ногу, и он растянулся в пыли. Впрочем, я на него уже не смотрел, просто поставил на спину ногу и прижал к земле. А сам буравил взглядом вынырнувшего непонятно откуда «псоглавца», который неотрывно глядел на меня, в то время как ацтеки обтекали его неподвижную фигуру, стоявшую прямо посреди людского потока.

И, самое поганое… этот обладатель трёх чакр явно видел мои. Ну не мог он с открытой Манипурой их не видеть! Это не «знание» и не «умение», это новый уровень ощущений, который сам приходит к человеку, как к рождённому магом, способность видеть и писать вязь.

Я уже ожидал, что сейчас он подаст сигнал и на меня накинется вся эта человеческая масса, которую мне либо придётся уничтожить, либо она уничтожит меня. Но «воин-собакен», вдруг совершенно неожиданно поклонился, развернулся и через какое-то время исчез среди людей, идущих на площадь. Посмотрев вниз, я убрал ногу и мотнул головой в сторону. Воришку не надо было упрашивать, и спустя уже секунду он буквально растворился, словно бы его здесь никогда и не было.

Уже не торопясь я вышел к пирамиде. Загрохотали барабаны, а на вершине вновь появился вчерашний жрец. Вынесли высокий деревянный столб, изрезанный непонятными значками, и водрузили его вертикально в специальное кольцо. Народ поорал и смолк, старик толкнул речь о том, что: «Если Кетцалькоатль пожелает, то все мы в едином порыве станем для него донорами, а пока будем резать тех, кто под руку попадётся». И началось.

Не знаю, что мне стоило стоять на месте и не двигаться. Наверное, всех этих людей и весь этот город спасло только то, что на подпитке у кровавого божка сегодня были исключительно местные индейцы и исключительно мужчины, которые сами, добровольно и даже радостно, ложились на алтарь и их даже никто не держал.

Вроде бы действо подходило к концу, почти десять обескровленных трупов с отсечёнными головами и вырванными из груди сердцами кубарем скатились по лестнице на площадь. А я уже подумывал, как бы мне проследить за этим садистом, когда он будет уходить, чтобы потом встретиться и поговорить по душам, когда на вершину пирамиды вывели её.

Народ взревел от ликования, а я почувствовал как похолодело внутри. Эти уроды собрались приносить в жертву, самую настоящую эльфу. Даже не Дроу, которых я видел вчера, а почти такую же, которую я видел в своих снах, будучи инвалидом. Такую, из-за простой встречи с которой, мечтал попасть в «Украинскую Зону», такую же, которую спасли в своё время сталкеры из «Кексиков с салом», и почти такую, которая была на странной карточке, которую я вернул тому парню, Дену…

Девушка даже не сопротивлялась в руках ведущих её к алтарю палачей, только беспомощно осматривалась, словно не понимая что происходит. Когда же к ней подошёл старик с окровавленным ножом и схватился рукой за белоснежную хламиду, в которую она была одета. Я не выдержал.

Даже сам не понял как оказался на вершине пирамиды, и где только что стоявший перед эльфой жрец, с которым я так хотел пообщаться, а так же почему всё вокруг, заляпано кровью. Но стоило только одному из державших пленницу пошевелиться, как моя рука уже осознанно метнулась к его шее.

Глава 9

Я скорее почувствовал, нежели услышал хруст шейных позвонков под своими пальцами. Тело ещё даже не начало оседать, когда второй из удерживаюших эльфу ацтеков ощутил на себе страшную силу «Длани Святогора». Моя ладонь словно бы походя коснулась его обнажённой груди, бугрящейся мышцами под натёртой маслом красной кожей, и я, уже забыв об этом всё ещё живом мертвеце, мгновенным апперкотом распылил в ничто голову последнего из находившихся на вершине пирамиды мужчин.

Младший жрец, или не знаю кто там у них помогал старикану в перьях резать приносимых в жертву людей, всё ещё не понимая, что происходит и, продолжая сжимать левую руку девушки, тихо охнул, выпучив глаза. Прямо над его солнечным сплетением вдруг появился отпечаток пятерни, легко промявшей казалось бы упругую, крепкую плоть, словно бы под ней и не было костей, и по всему телу его быстро пробежали видимые глазу волны.

Хотя… какие там кости, так, желеобразное крошево, в которое превратился его скелет после касания «Святогора», перемалывавшего в организме человека все более-менее твёрдые объекты и рвущего внутренние органы. С глухим хлопком лопнули глазные яблоки, а изо рта и прочих «отверстий» хлынул поток кровавой кашицы. Ещё мгновение и кожаный мешок, наполненный мясным фаршем, бывший совсем недавно крепким молодым мужчиной, издавая хлюпающие и булькающие звуки, отёк под ноги ошарашенной происходящим эльфе.

Впрочем, хоть я раньше и не видел, что делает с живым человеком «Длань Святогора», так как никогда не применял её ранее в бою, это зрелище меня особо не интересовало. Приём я отрабатывал на деревянных чушках, превращая их касанием в мелкую труху, и всего один раз Наставник разорился на только что забитого поросёнка дабы я закрепил материал. Так что мне было достаточно того, что я знал о том что этот приём работает. И точка. Правда, уже против воинов с третьей открытой чакрой эффективность «Длани» стремилась к нулю: ведь она была, по сути, этакой продвинутой камнедробилкой, но на ненасыщенную сансарой органику работала безотказно.

Только спихнув ногой безголовое тело с боковой лесенки пирамиды, явно предназначенной для обслуживаюшего кровавые ритуалы персонала, я понял что натворил. Нет, дело было вовсе не в том, что маскировка моя пошла прахом, и я вовсе не переживал за загубленные мною жизни. Не беспокоило меня даже то, что вряд ли мои действия можно было принять за набег «Наднебесников», тем более что в самом плане прикинуться одним из них и посеять, таким образом, панику, был один незначительный нюанс. Я не очень хорошо представлял себе кто это такие, и почему мои пленники их опасались, а потому банально рассчитывал на импровизацию.

Просто я, похоже, только что перебил всех жрецов, коих, по заверениям покойного Крокодила, в городе было: «Один и три младших мужа». Так что поговорить с кем-то из них по душам, задав интересующие меня вопросы, теперь могло получиться разве что у такого редкого зверя как маг-спиритуалист, а вот я оказался в пролёте. Впрочем…

Отмахнувшись от нескольких прилетевших откуда-то снизу стрел, я, вздохнув, окружил площадку воинским щитом, в который тут же забарабанили снаряды и, повернув голову, посмотрел на эльфийку. Девушка всё ещё была в шоке и так и стояла столбом, чуть приоткрыв красивый ротик, глядя на меня круглыми глазами. А на пирамиду уже карабкались местные вояки.

Надо отдать местным должное — труса они не праздновали. Как только на площади поняли что произошло, ну или, точнее, выйдя из ступора, вызванного моим внезапным появлением, увидели что случилось со жрецом и его помощниками. Не знаю уж как ацтеки отреагировали бы на настоящий налёт того же самого «Наднебесника», но скорая расправа с их горячо любимыми клириками-кровопускателями им явно не понравилась.

Нет. Вожделенная мною паника, конечно же, началась, так что в этом я добился успеха, и многие, расталкивая соседей локтями, с воплями ломанулись прочь с площади. Впрочем, далеко не все. Кто-то, похватав луки, уже успел послать в мою сторону пару стрел, другие же, грозно вереща и потрясая оружием, полезли на пирамиду.

Вот только реальную опасность для меня представлял только один из них. Ну… скажем так, не «опасность», а небольшую, но всё же угрозу. Как совсем маленький ребёнок с кухонным ножом в руке для десантника-ветерана. И вроде бы сделать-то он ему ничего толком не может, но если совсем уж не обращать внимания, то вполне может и пырнуть ненароком.

Рыцарь в явно стальных доспехах и шлеме с кошачьей мордой с закреплённой на плечах накидкой из шкуры ягуара чем-то отдалённо напоминал моего знакомца Крокодила. Когда внизу началась суета он даже не сдвинулся с места. Так и стоял почти в самом центе опустевшей площади, не отводя злого взгляда и теребя рукоять висевшего на поясе меча.

Впрочем, не поддался устремлениям народных масс сбежать или немедленно покарать наглеца не он один. «Псоглавцы», под одного из которых я замаскировался, так же спокойно наблюдали за происходящим. Вот только в них читался… интерес, что ли. И не похоже чтобы они горели желанием присоединиться к разборке. А вот представитель семейства кошачьих явно чего то выжидал.

Ну да бог с ним. Сплюнув с досады из-за упущенной возможности: «Ну вот, что мне стоило оставить в живых хотя бы одного засранца», — я быстрым шагом подошёл к шарахнувшейся было от меня эльфе. Кажется, «спаситель» в моём лице ей не шибко-то приглянулся, но, как говорится: «Проблемы индейцев шерифа не волнуют!» Зря я, что ли, ради её ушек дров наломал?

Поймав её за локоток я притянул хрупкое тельце к себе. Она что-то закричала и попыталась меня ударить, в начале кулачком, затем стройной ножкой, но я быстро перехватил её за талию. В этот момент головы первых Ацтеков показались из-за края площадки. Воины одолели-таки не такую уж и маленькую лестницу и готовы были уже порвать меня на тысячу маленьких домовят, когда я толкнул в их сторону воинский щит, прикрывавший до этого вершину пирамиды от стрел.

Энергетическая полусфера, словно гранитная плита, приложила самых бойких, отправив их в недолгий полёт к земле, кое-кто кубарем покатился вниз, сбивая карабкающихся следом, но кое-кому повезло. Щит, использованный мною вместо тарана, прошёл у них над головами, и они смогли увернуться от падающих тел. И в тот самый миг я почувствовал надвигающуюся опасность.

Эльфа уже не сопротивлялась, видимо поняла что дело пахнет керосином и далеко не я здесь самый страшный. Впрочем, то ли природная стеснительность, то ли женская гордость не позволяли ей смириться с тем, что какой-то мужлан столь нагло лапает её за талию и прижимает к себе. А потому она, упёршись ладошками в мою грудь, старалась хоть немного отстраниться, буравя меня одновременно испуганным, сердитым и недовольным взглядом, что-то непрерывно лопоча на языке, который переводчик, кажется, вообще не воспринимал за речь.

Народные мстители, непрерывно голося, ещё только шагнули на верхнюю ступеньку, когда их просто располовинило на две части. Досталось бы и нам с эльфой, если бы я не успел заметить, как с середины площади прямо на площадку с жертвенником молнией метнулся тот самый рыцарь-кот, а потому подхватив взвизгнувшую девушку на руки, одним прыжком оказался на крыше кубической постройки венчающей пирамиду.

Не знаю уж какими такими навыками обладал этот мужик, но развалив своим зубастым мечом троих сородичей, он, будучи, как и большинство местных ацтеков, сансарно-энергетическим калекой, умудрился разрезать и массивные каменные блоки строения. Я только и успел почувствовать сильнейший выброс с оттенком аспекта крови, когда твёрдая поверхность под моими ногами мелко дрогнула и поплыла. Надстройку словно бритвой срезало, и она начала медленно сползать в сторону, но то было бы не проблемой, если бы не «Кошак», явно решивший во что бы то ни было добраться до моей тушки. А быть может эльфочка ему приглянулась.

От ещё одного энерголезвия, этакого летающего серпа из совершенно непонятной мне структуры, сорвавшегося с кромки меча после очередного взмаха, я ушёл высоким кульбитом под аккомпанемент истошного визга вцепившейся в меня мёртвой хваткой эльфийки. И вот тут кото-рыцарь совершил явную глупость.

Вместо того, чтобы пальнуть по мне ещё раз своим супер ударом, он, проревев что-то невнятное, сам взял и подпрыгнул, вознамерившись полоснуть по нам мечом. О «Воздушном бое» здесь, наверное, и не слышали. А потому он, скорее всего, решил, что находясь в воздухе я беззащитен и не смогу увернуться, тем более с девушкой на руках. Рожи его я, конечно, не видел, но уверен что «Кошак» сильно удивился когда его противник, внезапно найдя опору прямо в пустоте, оттолкнулся от явного «ничто», пропуская его клинок под собой.

Крутанувшись в простом сальто, я не нашёл ничего лучшего, как опустить пятку правой ноги прямо на его бронированное темечко. Естественно не просто так, а усилив удар энергетическим всплеском. Кажется, что даже и так пострадавшая пирамида содрогнулась, когда этот незадачливый вояка впечатался мордой в разлетевшийся на куски чёрный алтарный камень. Мне же получившегося от удара толчка хватило чтобы взмыть высоко в воздух и, перелетев через площадь, приземлиться на одной из крыш окружающих её домов.

Эльфа в моих руках как-то подозрительно притихла и обмякла. Я уж было забеспокоился, что случайно свернул её шею или раздавил ненароком, но одного взгляда хватило чтобы понять — девушка всего лишь в глубоком обмороке. То ли нервы не выдержали, то ли сказалась сильная кратковременная перегрузка, с которой я стартовал вверх от головы рыцаря-кота. Всё-таки это трудно для неподготовленного как человека… эм… и наверное эльфа.

Впрочем, разглядывать девушку времени у меня сейчас не было. Народные мстители, покорявшие лестницу, уже ссыпались с пирамиды, да и стрелки накладывали на луки новые стрелы, а среди осколков разбитого алтаря зашевелился и начал медленно подниматься рыцарь. К моему удивлению, похоже что этот дуболом вообще практически не пострадал. Но ещё больше меня удивили «Псоглавцы», они, словно бы ничего и не происходило вокруг, собрались в кружок и что-то яростно обсуждали, размахивая руками, то и дело показывая в мою сторону пальцами.

Впрочем, наверное, ничего удивительного. Культурный шок! Во время акробатических номеров шляпа с мордасой тузика благополучно слетела с моей головы и сейчас ветерок трепал мои волосы. А тут такое дело, что все встреченные пока что мною в этом мире люди, как и положено нормальным индейцам, были чернявые, а я — русый, правда, ноша моя вообще была платиновой блондинкой, но ей — можно. Она вообще не человек.

Бросив последний взгляд на пирамиду, я быстро развернулся и сиганул на соседнюю крышу, бережно прижимая к себе похищенную из лап изуверов эльфочку. Двигался я, конечно, быстро, но старался не увлекаться. Жалко было бы своими же собственными действиями погубить первую же встреченную в моей жизни ушастую. Да и смысла разгоняться особо не было — простые преследователи и так остались далеко позади, а более похоже я никого не интересовал. Как минимум, пока. Поэтому, перемахнув через стену и едва не сбив выбежавшего мне на встречу часового я выбежал в поля и понёсся по ним, топча посадки и распугивая краснокожих сельхоз работников, покуда не вломился в заросли кукурузы.

Ян-Селис Целестия Вардис очнулась от беспамятства и тут же распахнула свои огромные небесно-голубые глаза. Какое-то время понадобилось ей, чтобы вспомнить всё, что происходило с ней за последние несколько суток и осознать, что находится она в полном одиночестве в какой-то пещере, воздух в которой воняет каким-то зверем. Ещё несколько мгновений она лежала, боясь даже пошевелиться, прислушиваясь к ощущениям собственного тела, а затем, чувствуя, как разгораются щёки, рука непроизвольно, словно сама собой, скользнула к низу живота.

Но… К её удивлению, там тоже всё было в порядке. Как бы не беспокоилась о том её женская сущность, она так и осталось девочкой. Её не только не съели, как то делали науанские «Псы Империи» с представителями её племени, и не разобрали на так ценимые другими краснокожими людьми мистические ингредиенты из эльфийской плоти… но даже не снасильничали, как то было в порядке вещей для “Наднебесников” и других человеческих рас.

Значит девушка не ошиблась, хоть и была в тот момент очень испугана. «Пёс», который решил отнять её у жрецов Крылатого Змея, был… был… Вот даже не верится! Одним из расы давным-давно вымерших «Высших Людей». Полумифических существ, очень близких к народу Эллуры, которых ещё задолго до её рождения под корень извели краснокожие науанцы.

Да ещё, к тому же, если глаза не обманули, незнакомец этот не мог быть никем иным как «Паладином Громового Молота», одним из лучших воинов, которые только появлялись в этом мире. Во всяком случае, так о них говорили старухи, в молодости своей заставшие закат Срединной Империи. Конечно… это только ещё маленькой девочкой Ян-Селис раскрыв рот слушала эти истории, даже не задумываясь о том, как обладая такими сверхбойцами, огромная держава могла проиграть внезапно появившимся из ниоткуда варварам… А вот сейчас увидела сама и поверила. Видимо правду говорили старшие, что их просто-напросто было очень и очень мало.

Более того, он… этот человек играючи разделался не только со жрецами Крылатого Змея, коим она молодая, но перспективная священница Пресветлой Иви, была на один зуб, но ещё и побил непобедимого Рыцаря-Ягуара! Ведь в противном случае она уже танцевала бы сейчас в Цветочном саду, что на вершине Белокаменной башни, а не лежала бы сейчас в странном, но очень удобном, мягком и тёплом тряпичном коконе, в невесть где находящейся пещере.

«Так может быть… правду шепчутся, что Бог Кузнец Ярхе и Пресветлый Вив до сих пор живы, а не погибли в бою с Крылатым Змеем? — пришла вдруг к эльфийке внезапная мысль. — Тогда… Тогда получается…»

Девушка надолго задумалась. Слишком странным и непонятным было то, что происходило с ней в последнее время. В лапы к краснокожим людям она попалась примерно две фазы луны назад, и тогда, судя по всему, имело место предательство со стороны полуросликов. Вместе с принцессой Айн-Эрривис и её женщинами-рыцарями она, как представительница церкви Иви, прибыла с дружественным посольством в подвергшееся нападению Королевство Лургич, которое ещё называли «Страной Лугов». Империя Науа накопила-таки силы вторгнуться в это государство, не взирая на постоянную, вялотекущую войну на своей северной границе с «Наднебесной Империей.»

Науанцы напали неожиданно, большим отрядом в то время, когда кортеж двигался в безопасных тылах. Их явно ждали и подготовились к захвату, а потому, даже несмотря на оказанное яростное сопротивление, её сородичи в большинстве своём были взяты в плен. Принцессу, пусть танец в Цветочном саду доставляет ей блаженство, принесли в жертву в ближайшем городе Империи Науа. Даже не стали вести до столицы. А затем караван с пленниками двинулся вглубь государства краснокожих, оставляя жертвенных рабов из полуросликов и детей Эллуры в каждом встреченном на пути городе. Пока она — Ян-Селис, не осталась одна.

Так может…

«Богиня! Это она уберегла свою верную служительницу! — вспыхнуло в сознании девушки, и она тут же мысленно взмолилась. — Укажи мне путь, о Богиня! Следует ли мне быть с этим человеком?»

Какое-то время ничего не происходило. Ян-Селис уже отчаялась было услышать отклик, как по её телу разлилась блаженная нега. Такая же, как и всегда, когда она не гневила свою покровительницу или делала что-то, что было угодно её воле.

Облегчённо вздохнув, эльфа слегка улыбнулась и наконец-то смогла расслабиться. В тряпичном коконе, в который завернул её спаситель, было тепло и приятно, так что она, кажется, задремала, покуда из накатывающего сна её не вырвал раздавшийся голос и громкое звериное урчание. Повернув голову набок, она посмотрела в ту сторону, где раздавались звуки и сон словно рукой сняло, а глаза полезли на лоб, благо её народ обладал очень неплохим ночным зрением!

У входа в пещеру стоял парень, явно человек, но при этом со светлыми волосами и в какой-то странной пятнистой одежде, а рядом с ним… совозверь! Страшная тварь словно котёнок ластилась к нему, а он, что-то недовольно говоря на совершенно незнакомом девушке языке, отпихивал рукой громадную совиную голову. Полуразумный хищник, от которого она сама бежала бы прочь без оглядки, виновато урчал и отходил на пару шагов, а затем вновь пытался потереться своей лобастой башкой о плечо парня.

Зрелище было настолько сюрреалистическое, что эльфочка даже усомнилась: «А не сон ли это?!»

Кряхтя, Ичитака слегка приподнялся со своей лежанки, взмахом руки приказав чутко ожидающей его распоряжений рабыне принести ещё ведро битого льда с ледника. Голова болела неимоверно, как впрочем, и всё остальное тело. И это всего от одного единственного пропущенного удара проклятого Пса! По первой, Рыцарь-Ягуар вообще думал, что уже не встанет! Мыслимое ли дело, омытый в крови шлем священного доспеха еле-еле сняли с его пострадавшей головы, а вот за разбитый жертвенный алтарь Ичитаке ещё придётся ответить…

Он и на ноги-то встал исключительно благодаря силе воли и тому, что на него в этот момент смотрели простые воины, а под чужими взглядами Рыцарю-Ягуару проявлять слабость ну никак нельзя. А дальше… мужчина не помнил, как спустился с пирамиды и доковылял до своего дома, где буквально упал на руки подбежавших слуг. Но эти были его собственностью, к тому же, даже если бы и захотели, не смогли бы ничего никому рассказать. Как и предписывал кодекс Ордена, у всех у них были ритуально удалены языки, даже у его десяти жён, которых ещё вдобавок и ослепили в соответствии со сводом законов Атлатонин — богини-матери.

Последнее было, конечно, необязательным, но Ичитака, как и его отец, чтил священное уложение и свято верил, что только соблюдая заветы богов, воин обретает свою истинную силу и становится «Великим». В конце-то концов, смог же он, как и братья, пойти по стопам родителя и стать «Ягуаром», в то время как те, кого касался взгляд их матерей, обретают в пыли у его ног.

Да, конечно, его, Ичитаку, из-за этого даже среди «Ягуаров» считали жутким ретроградом, но право слово! Он же не заливал жёнам в уши золото и не одевал на лица золотую маску, как то делали в древности! А глаза — так правильно говорила богиня предкам, не нужны они тем, чья судьба рожать воинов! Им не в поле работать и не по дому хозяйничать — на всё про всё слуги есть, а так и искуса измены мужу учудить меньше… Предки вон ещё пальцы на ступнях супругам обрезали дабы жены по дому не бегали и полнели быстрее, а от того потомство сильнее было и здоровее!

Но да ладно! Не то сейчас важно. Главное что боги тем, кто по их законам живёт, силу дают великую, и Ичитака искренне верил в это. Не встречал он до сего дня человека способного противостоять ему в бою. А уж тем более после того как меч его испил крови и забрал жизни аж трёх человек. Нет, поговаривали, конечно, будто на летающих островах есть такие ляо, которым одинокий «Ягуар» не противник, но рыцарь считал это досужими россказнями. До сего дня.

Мужчина тихо зарычал от ярости, вспомнив своё позорное поражение и зло схватив со стола кубок, наполовину наполненный охлаждённой человеческой кровью, в пару глотков влил его содержимое в себя. Немного полегчало и даже боль на время отступила, а в голове прояснилось, когда дар богов тёплой восстанавливающей волной пробежался от его желудка по всему телу, а затем вновь накатило, да так, что Ичитаку скрючило от очередного спазма.

Видимо, то была расплата за разбитый алтарь. Не желал покуда Кетцалькоатль исцелять своего верного воина. Не помогли даже осушённые до донышка две тыквы с чистейшей кровью настоящих ацтеков, которыми он запил «Мёртвый Красный Сок», собранный жрецами с тел рабов, поражённых «плохими» болезнями, паразитами и гноем. Обычно этого было достаточно даже для того, чтобы вернуть «Ягуара» с того света, а не то чтобы вылечить подобную пустяковую рану… Вот только не в этот раз.

Тенью проскользнула в комнату немая рабыня с ведёрком полным колотого льда и, замерев у дверного проёма, стукнула небольшим битком по висящему у стены золочёному диску с изображением бога-властителя Ометекутли. Неожиданностью это для Ичитаки не стало. И так понятно было, что Солнцеувиденный Нечехуатл Манойя непременно примчится к нему, как только до него дойдёт весть о случившимся. Вот только Рыцарь надеялся встретить своего тестя в другом состоянии.

— Пусть впустят, — махнул рукой мужчина, со стоном откидываясь на лежанку, и девушка, три раза ударив по диску, принялась хлопотать над ним, пересыпая побелевшими от холода руками ледяную крошку в кожаные мешочки и прилаживая их к телу хозяина.

— Дочь старшая моя, Козамалотл, похожа уже на луну и хорошеет с каждым днём! — произнёс вошедший через минуту в комнату толстяк, одетый в богатую хламиду, перемотанную свободно развевающимися разноцветными тканями. — Это греет мой живот, Солнцевидевший Ичитака.

— У тебя хорошая дочь, ставшая мне прекрасной женой, Сонцеувиденный Нечехуатл! — через силу улыбнулся мужчина. — Она родила уже четырёх сильных мальчиков и носит пятого, а после того, как он появится на свет, будет готова обрядиться в белые одежды и возлечь на жертвенный алтарь!

— Это… — тень недовольства проскользнула по поблескивающему от пота лицу чиновника, но он быстро справился с собой и вновь расплылся в улыбке. — Отрадно слышать… Дабы не разорвалась связь наша, хочу я заменить её Китлалминой, одной из младшеньких.

Ну да. Не удивительно. То, что Козамалотл пойдёт под нож, его никак не касается и глупо из-за этого обижаться на зятя. Дочь его принесла семь девочек и всего четыре мальчика за четырнадцать лет брака, а потому судьба её отправиться к богам. Сам Нечехуатл поступил так же с её матерью, однако, вполне естественно, что ему, как отцу, подобное известие не по душе. В конце концов, именно на его родовую кровь уже поглядывали искоса жрецы, как на неспособную родить для Империи много сильных воинов. Отсюда и желание оправдаться, откупившись младшенькой, в довесок к тому, что чиновнику просто выгоден союз с одним из «Ягуаров». Тем более, единственным в городе.

Вот только…

— Ей же всего двенадцать циклов? — превозмогая боль, удивлённо произнёс мужчина, приподнимаясь на локте. — Да и казалось мне, что не нравлюсь я ей… Я бы сказал, что она меня боится!

— Глупый ребёнок, — развёл руками Солнцеувиденный, без приглашения усаживаясь на соседнюю лежанку. — Чуть подрастёт ещё, пойдёт первая кровь и поймёт своё счастье. Тобой же, как мне докладывали, она в тайне восхищается, вот только страшиться предстоящих ритуалов. Быть может…

— Исполнение заветов предков не подлежит обсуждению! — чуть резче, чем следовало бы, ответил Ичитака, а затем, глядя на скривившееся лицо тестя, словно бы укусившего лайм, постарался сгладить свою оплошность. — Лишь боги даруют воинам силу…

— Лишь боги, — кивнул чиновник. — Так ты согласен? Ритуал совершим по весне, а за два положенных года перед рождением первенца и раны затянутся, и в силу она войдёт.

— Согласен… — кивнул Рыцарь. — Пусть будет так.

Можно сказать, что на этом, официальное приветствие завершилось и Нечехуал, приняв из рук незаметно скользнувшей в комнату рабыни кубок с какучецлаки, маисовой брагой, настоянной на зёрнах кофе, с удовольствием пригубил его. Сам Ичитака, как настоящий «Ягуар», не ел и не пил ничего кроме жертвенной крови, но в его доме всегда было в достатке еды и напитков, и он мог по праву гордиться тем, что в этих стенах готовилась лучшая какучецлаки во всём Атле, а может быть и в провинции.

— Зачем ты напал на того «Пса Империи»? — словно бы невзначай спросил чиновник после недолгого молчания. — Я же специально предупредил тебя о том, что они пришли в город за головой жреца Итотия и жертвенной белоухой! И что ты выиграл от этого, Ичитака? Вон как тебя отделали!

— Не люблю я их, — ответил Рыцарь сквозь зубы. — Терпел, но не сдержался! Часто уж больно в последнее время идут они против воли Кетцалькоатля…

— Они служат Империи, а не богам! — перебил его чиновник. — Нельзя вставать у них на пути! Даже вам — «Ягуарам»! Разные у вас дороги, но пересекаться они не должны!

— Знаю, но… — скривился Ичитака, а затем, усмехнувшись, спросил. — А что ж одна из твоих дочерей столько денег на аукционе белоухой потратила? Что ж ты не остановил?

— Останавливал, — тяжело вздохнул чиновник, поболтав жидкость в кубке. — Вот только Ахуилизтли меня не послушала. А запрещать, да на такое дело… не решился я прогневать богов. Вчера ведь тоже черноухих резали, подруги её в аукционе участвовали, благодать получили, вот девочка и загорелась. Всё хочет мужа себе из столицы вытребовать. Говорит, что в нашей глуши она, как птица в золотой клетке.

— Чтоб баба да сама себе мужа выбирала… — поморщился Рыцарь. — Куда катится этот мир.

— Не об этом разговор! — жёстко отрезал тесть, сурово посмотрев на лежащего напротив мужчину. — Со своими детьми я сам управлюсь, по своему разумению! Ты мне лучше скажи, Ичитака, что ты теперь делать-то будешь! Ты внимание «Псов Империи» на себя обратил… По краю, зятёк ходишь!

— Что делать буду? — усмехнулся его собеседник и оскалился. — Буду убивать! Вот оправлюсь немного, тогда найду этого «Пса» и покараю его! Никто не смеет смотреть свысока на «Ягуаров»! До края мира дойду! Но тварь эту из-под земли вытащу. Так им и передай!

— Догадался-таки…

— А что тут гадать? — удивился Ичитака. — Понятное дело, что они к Солнцеувиденному первым делом побежали. Известили же тебя, что жрецу нашему за его делишки более не жить! Небось, новый уже скоро прибудет?

— Скоро… — со вздохом кивнул чиновник. — Ладно. Не знаю, что там у них случилось, но велели мне тебе сказать, что коль мстить решишься, то препятствий тебе чинить они не будут. Принесёшь им голову обидчика — простят тебя за то что руку на слуг Империи поднять посмел. Ну, а не сумеешь, так и младшенькая моя от ритуала избавлена будет. Сам понимаешь, в живых должен остаться только один из вас.

— Да будет так… — вновь оскалился Рыцарь Ягуар и, рявкнув, приказал немой рабыне немедленно принести ему драгоценный бурдюк с благословенной кровью белоухих детёнышей, который в неприкосновенности хранился в самой дальней камере расположенного под домом ледника.

— Да отвали ты! — раздражённо буркнул я, отталкивая от себя голову медведо-мутанта. — Пристал, как банный лист!

Что-то виновато проклёклтав, громадина, косолапо переваливаясь, отошла немного в сторону и, заурчав, легла рядом со входом, косясь на меня своими большими жёлтыми глазами. Уходить эта медвежуть явно не собиралась, так что мне только и оставалось, что тяжело вздохнуть и махнуть на него рукой. Ну не убивать же животину. Хватит уже на сегодня, намахался.

А началось всё с того, что этот монстр принёс мне задранного где-то в лесу оленя. Я только-только вернулся к пещере, уложил девицу в спальный мешок и спустил с горы припрятанный на её вершине мотоцикл, как из-за деревьев, неторопливо ковыляя, показался этот пернато-шерстистый уродец, волоча в клюве окровавленную тушу. Я-то было уж думал отпинать его по новой, а то, похоже, забыл мишка, что в его логове теперь новый квартирант, но, к моему удивлению, он проковылял немного в мою сторону и сел, а затем, положив оленя на землю, уставился на меня.

Агрессии он не проявлял, только недовольно косился на всё ещё работавшие ультразвуковые маячки, так что я решил не трогать его. Пусть сидит. Эльфу одну оставлять я не собирался, так что навредить животное не сможет — всё равно мне в скором времени придётся сваливать отсюда, а вернувшийся на постоянное место хозяин вполне может доставить несколько неприятных минут ацтекам, которые рано или поздно найдут эту пещерку.

Вырыв ямку и разведя небольшой костерок, я начал возиться с ИРП, когда медвежуть, недовольно ухнув, встал на четыре лапы и вновь подхватив клювом добычу двинулся прямо ко мне. Шерсть у него, как, впрочем, и оперение, встала дыбом, но он упорно двигался вперёд, покуда не остановился прямо возле меня и, положив тушу на землю, подвинул её лапой в мою сторону. Мол: «На, паря! Держи. Я типа мириться пришёл!»

Мне оставалось только хмыкнуть. Выключив ультразвуковые пугалки, я подошёл к тяжело дышащему мутанту и посмотрел ему прямо в совиные глаза.

«Ну и здоровый же он!» — подумалось мне тогда, ведь стоя на четырёх лапах его голова, увенчанная массивным клювом, оказалась прямо напротив моего лица.

Взглядами мы мерялись, дай бог пару секунд, а затем пернатый медведь тихо заухал и вдруг склонил голову, подставляя её мне под руку. Ну… я и погладил его, почесал за острыми, покрытыми мелкими пёрышками, ушами. А почему бы и нет? Вряд ли у него получится прокусить своим клювом мою алмазную рубашку, а так когда я ещё такого «вежливого» и покладистого медведика встречу.

Думаю, что тут вовсю сработал инстинкт городского жителя: всё-таки, сколько бы я не называл Чулым деревней, это скорее посёлок городского типа, да к тому же расположенный на важной транспортной артерии, нежели настоящая дикая глушь. А кто из жителей мегаполиса отказался бы погладить по холке настоящего тигра или панду, будь у него такая возможность? Животные они, конечно, опасные, но не страшнее обычной королевской саламандры или псевдо-дракона, а их сейчас некоторые ценители в квартирах держат и на поводке, словно собак, выгуливают. И ничего! Чаще можно услышать в новостях, что очередная «папина дочка» уронила стоящий на зарядке смартфон в ванну, в которой в этот момент купалась, нежели о том, что такое создание, приобретённое по всем правилам, кому-то причинило вред.

Этот, правда, конечно же, дикий, но да мне-то что с того? Тварь довольно заухала, заурчала и, повалившись на спину, подставила мне белое брюхо. Только потом я понял, какую ошибку совершил, когда этот товарищ, судя по немалых размеров причиндалу — самец, начал изображать из себя вертлявого щенка, более не давая мне проходу и требуя ласки.

Я же, признаться честно, соблазнился попробовать оленинки. Ну, не доводилось мне ранее ей лакомиться, хотя и наслышан я был о вкусовых качествах данного мяса изрядно. Да и в книжках каждый второй, а то и первый попаданец непременно по возможности охотился в каком-нибудь запретном королевском лесу и лопал этот деликатес.

Для себя я выбрал одну из задних ног. Не особо разбираясь в дичи, слышал, да и читал, что это самая лучшая часть. Всё остальное пошло Фильке, который с удовольствием и очень быстро расправился с остатками туши и вновь начал лезть под руку. Естественно, что перед тем, как пихать себе что-то в рот, я проверил мясо портативным анализатором, имевшимся в кофре мотоцикла, и только после этого, как смог — разделал конечность и, насадив ломтики на прутики, занялся готовкой.

— О! Проснулась спящая красавица! — улыбнулся я, заметив как эльфа повернув голову, смотрит прямо на меня.

Шугнув ещё раз медведёнка, сунувшего было клюв к шипящему жиром мясу, я медленно, стараясь не пугать девушку лишний раз, подошёл к ней.

Глава 10

Заметив мой взгляд, проснувшаяся эльфа что-то прочирикала мне и слегка улыбнулась, между тем, внимательно следя за каждым моим шагом. Затем села и попыталась выбраться из спального мешка через узкое отверстие для лица. Что такое молния она, естественно, не знала, но когда я, чтобы помочь, протянул руку к двусторонней собачке, брелок которой болтался возле её левой щёчки, девушка поначалу испуганно дёрнулась, но вжикнувшая молния явно удивила и даже заинтересовала её.

Уже выбравшись из спальника, она аккуратно села на нём на колени и, посмотрев на меня своими ясными, голубыми глазищами, пролепетала что-то, что переводчик опять отказался считать речью, и указала пальчиком на бегунок. Предположив, что вещица из моего мира заинтересовала аборигентку, я кивнул и эльфочка вначале робко, а затем уже более уверенно несколько раз закрыла и открыла молнию, с интересом наблюдая как смыкаются и расходятся её зубчики. Даже подёргала за ткань, проверяя крепко ли держит сцепление.

Я не мешал её порывам естествоиспытателя, сам при этом, занимаясь тем же самым. Вот только целью моего интереса была сама девушка, так сказать, «в условиях приближенных к естественным». На её бессознательную тушку я уже успел налюбоваться. Бесспорно, она была очень красива. Пожалуй, могла бы на полном серьёзе составить конкуренцию и Нине, и Инне, и нашей госпоже Председателю. Правда, было в её облике нечто неуловимо инородное, что впрочем не отталкивало, а наоборот привлекало, добавляя в образ эльфочки этакую приятную толику экзотики. Пока готовил, я всё думал над этим вопросом и, кажется, смог сформулировать хотя бы для себя, в чём она, собственно, отличается от моих девочек.

Так вот, ответ был довольно прост для понимания, но при этом трудно объясним словами: Эльфа была более «анимешной»! То есть, грубо говоря, ни одна любительница японской анимации, сколько бы различных операций на своём лице она бы не перенесла, не смогла бы настолько приблизиться к желаемому образу. Более того, такая попытка скорее бы сделала из неё уродину, ведь как не перекраивай себе лицо, а те же глазные яблоки больше, чем отвела тебе природа, не сделаешь и по мордочке не подвигаешь.

У тщательно изучившей молнию и уже перешедшей к самому спальному мешку иномирянки они таковыми были от рождения, а потому выглядели красивыми и естественными. Нет, конечно, никто не говорит о зенках на пол морды и отсутствующем носе — он-то как раз был у неё очень миленьким и слегка курносым, а вот глазищи — это да. Пусть и не в полтора раза, но заметно больше, нежели даже у Нинки!

Ушки у моей, я надеюсь, будущей союзницы, а не пленницы, тоже были в лучших японских традициях: длинные и разведённые в стороны. В этом она была очень похожа на ту спасённую «Кексиками с салом» эльфочку, а не на её сородичей, с которыми сражался её отряд. То видео я помнил очень хорошо, потому как много раз пересматривал его позже, а потому ошибиться не мог.

В остальном же, я бы сказал, обычная, пусть и очень красивая и изящная молодая девушка. Телосложением она не сильно отличалась от Нины, хоть и была повыше ростом. По пять пальцев, хвост, вроде, отсутствует, когтей нет, клыки во рту почти такие же как у людей, да и количество зубов, в общем-то, схоже. Отсутствуют крайние и бесполезные, по заверениям дантистов, третьимоляры, прозванные в народе «Зубами мудрости». Может быть, конечно, у неё как говорится: «Всё поперёк!», а то и вовсе с щупальцами, но о том мне было неведомо. Как-то постеснялся я интересоваться «такими» подробностями физиологии эльфочки, пользуясь её беспомощным состоянием.

Основное же отличие её от «нас» состояло в сансарно-энергетической системе. У девушки не было чакр, как таковых, и отсутствовал резервуар. Вместо этого на пять сантиметров выше солнечного сплетения у эльфы располагалось нечто, отдалённо похожее на лучащийся ромб со сглаженными углами. Именно от него отходили энергетические меридианы, которые хоть и были частично уникальными, но в конечностях и голове становились практически идентичные стандарту.

По-другому говоря, это была либо какая-то особая система сансарного насыщения, присущая исключительно её расе, так как я видел, что работает она не хуже нашей «чакральной» и на спонтанную мутацию совершенно не похожа. Либо то являлось общемировой нормой, что подтверждало мою теорию о массовом исходе индейцев в этот мир, но для того, чтобы с полной уверенностью говорить об этом, хотелось бы посмотреть на ещё кого-нибудь из кандидатов в коренные, кроме эльфов. Вроде, по словам Крокодила, те же «Наднебесники» — тоже люди. Вот доберёмся до них и всё станет ясно…

— Акима’куне самазе элимикуателе делу касен? — обратилась ко мне эльфочка, перестав мучить спальник.

— Прости девочка, но я тебя не понимаю! — сев по-турецки прямо на землю и, слегка разведя в стороны руки, криво улыбнувшись ответил я.

Она нахмурилась, постучав указательным пальчиком по губкам, произнесла какую-то фразу, но уже явно на другом языке, каком-то гортанном и с большим количеством букв «Б» и «Г», но при этом мягких, словно в украинской мове. Естественно, что ни я, ни переводчик ничего не поняли. Потом последовало ещё несколько попыток. Что-то певучее, протяжное и даже клекочуще-щёлкающее. А затем лингва модуль вдруг ожил и прощебетал мне в ухо, стараясь имитировать ласковый голосок девушки.

— На науа не говорить! Совсем-совсем.

Я кивнул, получив в ответ чуть расстроенную и смущённую улыбку. Затем вытащил из кармашка разгрузки лингва-модуль, быстро проверил оставшееся на диске место и, удалив полностью английский язык, благо худо-бедно мог на нём изъясняться, ввёл директиву создания нового языкового пакета, назвав его «Язык Эльфов». Под внимательным взглядом иномирянки задал маджи-искину задачу экспресс обучения с максимальным захватом окружающего пространства и поставил коробочку авто-переводчика между нами.

— Кузьма! — показал я пальцем на себя.

Видел я как-то по сорок пятому каналу, «Наука и культура», передачу про то, как натаскивают искины на специализированные термины. В общем-то, смотрел я её только потому, что там участвовал заезжий «Воевода» из Индии, которого наши журналисты смогли уломать рассказать про своё боевое искусство «Каларипаятту». Ничего особо тайного — традиционная в Южной Индии практика «Бой в Святом месте», потому, думаю, он и согласился. Ну, а на фоне этого тем, кому по барабану было на руко-ного-мече-машество, дублирующей программой показывали особенности составления новых лингва-пакетов.

К своему стыду основную программу я пропустил, разгружая ящики на заднем дворе ресторана в котором тогда работал. А выложенные в сеть видео очень быстро потёрли. Так что пришлось довольствоваться дополнительной передачей про лингва-модулирование. Но… хоть я и невнимательно смотрел не интересующие меня части, помнил, что они мало чем отличались от того, как любой попаданец в любой книге учит чужой язык, в первую очередь стуча себя пяткой по груди и произнося своё имя.

— Кузьма, — ещё раз сказал я, повторно ткнув в себя, видя, что девушка меня не поняла.

— Кьюдзьжмя! — повторила девушка, показав на меня, а затем, улыбнувшись, сказала, переведя пальчик на себя. — Я’нь Сьерьи-ись!

— Камень! — произнёс я, стараясь не улыбаться, указав на ближайший булыжник.

— Эн’мыль! — кивнула эльфа.

— Камень, — повторил я, ткнув в более крупный образец, другой формы, да к тому же более тёмного цвета.

— Ран’мыль! — сообщила мне девушка.

— Человек, — показав на себя, сказал я и сразу же перевёл палец на собеседницу. — Эльф!

Подумав, она опять кивнула и, указав на меня, произнесла.

— Нид-елас! — а затем на себя. — Асуза Эррула!

— Человек, эльф.

И в этот момент, перепугав эльфочку, лингва-модуль вдруг пискнув ожил, уловив ассоциацию, и перевёл мои слова на её язык. Главное было то, что искин схватил этот момент, распознав в наборе звуков осмысленную речь, а дальше дело пошло!

Мотор взревел и Валентин закрутил руль, аккуратно заводя внедорожник на просёлочную дорогу, указанную сопровождающим, и, не торопясь, осторожно повёл машину по едва видной под снежным настом колее. Отметив через боковое зеркало заднего вида как управляемая Снегирём «Булка», словно привязанная, повторила его манёвр, а сопровождающие снегоходы, набрав скорость, быстро скрылись из виду, он покосился на сидящего рядом сталкера.

— Придётся подождать, — сказал тот, отрываясь от карты, которую держал в руках. — Возле руин Харькова сейчас небезопасно. Не лето, конечно, обычные зомби помёрзли, а кто пострашнее — впали в спячку до весны, однако червовые хазары видели с неделю назад там снежных варгов и ночных ходоков, так что лучше не торопиться и не лезть на рожон. Вот здесь останови и фары погасите. С дороги, если что, уже не увидят, в такую-то метель, да и следы скоро снег прикроет. Да на поворот сразу развернитесь, что бы потом не колупаться. Вот прямо здесь!

— Я всегда считал, что вы с ними на ножах… — хмыкнул парень, выкручивая баранку и, пропустив мимо себя уазик, развернул внедорожник чуть проехав вперёд.

— С кем?

— С пшеками. Поляками, — пояснил Валя, глядя в зеркало как разворачивается вторая машина их маленького спасательного отряда.

— А… Ну — так то да. Если уж в Хазарии пересечёмся с червями, то миром точно не разойдёмся. Особенно если они или мы с хабаром пашем. Сам понимаешь, нам, пикам — ни червы, ни бубны, ни крести не братья. Конкуренты. Но если на сармат вдруг налетим, или погань атакует, то тут законы Зоны в действо вступают. Любой ближний отряд хазар на выручку придёт и плевать — свои это или другой масти. Правда, справиться, конечно, лучше своими силами, потому как за беспокойство делиться положено. Половину, честь по чести.

— Понятно. Это мне ещё дядька рассказывал, — ответил студент, поудобнее устраиваясь в водительском кресле. — Но вот чтобы вы инфой друг с другом обменивались…

Интернациональный сленг добытчиков работающих в Украинской Зоне он понимал, в общем-то, неплохо. Саму бывшую республику СССР, в девяносто первом в одночасье ставшую незалежной, а затем через пару лет стёртую с лица Земли маго-ядерным катаклизмом, первые сталкеры, многие из которых были выходцами из этих мест, называли «Хазардом» от английского «Hazard!» — «Опасность!». Или по-другому — «Хазарией», а себя, тех, кто работал в ней официально, от окружающих Зону государств, спонсируемый каким-нибудь родом — «Хазарами». «Сарматами» же называли явных нелегалов, как своих, например, зеков, так и иностранных. Особенно залётных американцев, бонапартистов и бритов с китайцами, которые нет-нет, да и пытались закрепиться в столь хлебном местечке, благо что Османская Румыния, как и германские Балканы, пока что были похожи на решето.

Но чужаки чужаками, а сами сталкеры делили себя по мастям, то бишь по странам, которые их поддерживали, благо вокруг зоны таких было только четыре. Русские — пики или ещё «Штыки», немцы — крести, видимо в память о крестоносцах и их походах. Османы — бубны, они и на многих карточных колодах похожи, а поляки соответственно червы, что и с языком их вязалось, и имело второе значение. В более презрительном варианте — «червяки». Потому, что вели себя польские паны и их быдло нагло и заносчиво, хоть и отгребали постоянно по полной от всех остальных. За что не гнушались отвечать обидчикам различными подлостями.

— Это в Хазарии мы на ножах, — отмахнулся мужчина. — А пока по базам сидим — считай коллеги. Да и информационная сеть наша специально для того сделана. Ты, воин, просто специфики нашей не понимаешь. Сегодня они нас предупредили, завтра — мы их. Без цели и хабара — мы коллеги. Альтруизмом тут и не пахнет. Вот не дай бог, такой, как ты — в зоне загнётся, а потом восстанет! Даже тройка в Чепушиллу обернуться может, и тех же червей на лоскутки порвать, что инфу не верную дали, или умолчали о чём-то. А уж четвёрка…

— Ладно, понял, — кивнул Валентин и, повернувшись в салон, поймал немного очумелый невидящий взгляд Петра. — Что?

— Духи холодный след знают! — произнёс шаман, глядя словно бы сквозь него, покачивая пластиковой бутылью с мутной, явно алкогольной бурдой, которую держал в руках. — Камлать буду.

Валя бросил быстрый взгляд на проводника, и тот утвердительно кивнул. За безопасность отряда в Украинской зоне отвечал именно он.

— Иди! — уверенно произнёс он, разблокировав нужный замок, и чукча, подхватив лежавший рядом с ним бубен и биток, шустро выскользнул в метель.

— Господи, — пробормотал их четвёртый спутник, когда за Петром захлопнулась дверь и помахал перед лицом ладонью. — Как он может постоянно пить такую мерзость! Это же даже не сивуха, это вообще не пойми что! А запах…

— Да, не говори, — кивнул Валя, а затем, вздохнув, налёг локтями на руль. — Как там, в старой песне пелось? «У шамана три руки и крыло из-за плеча…» Так вот, у нашего шамана дополнительных конечностей не наблюдается, зато печень явно маджикерамо-титановая, если способна подобную дрянь без вреда для организма обрабатывать!

— Погоди… Это… Гребенщиков что ль? — задумавшись на пару мгновений спросил его собеседник, маг, совсем недавно шагнувший на ступень Аколита.

Звали его Денисом, хотя сам он просил называть себя Деном или Донни, но ни в коем случае не Денчиком. С Валентином его официально познакомили всего чуть меньше недели назад, хотя до этого момента молодые люди один раз пересекались.

Случилось это в конце осени, когда борзые доморощенные гангстеры отжали у этого парня, зарабатывавшего тогда себе на жизнь подпольными боями «Summoning Card», оказавшуюся очень необычной карту. Именно тогда Валька очень серьёзно проштрафился перед Кузьмой, сам того не желая втравив его в тёмные делишки своего дяди. Хотя тут как ещё посмотреть… По результату можно ведь сказать, что он на самом деле подставил своего родственника, решившего кинуть Дена и таким образом поправить своё материальное положение, но никак не ожидавшего нарваться на такого дерзкого паренька, как Герцог Ефимов.

И так уж получилось, что в этом вопросе Валентин оказался целиком и полностью на стороне своего друга, да ещё в итоге порвал все связи с человеком, фактически заменившим ему отца. Кто-то скажет: «Предательство! Мол: родная кровь и всё такое! И случай, в общем-то, не смертельный — Кузьма на дядьку Игоря плевал с высокой колокольни, так что проблему можно было решить по-другому!»

Можно «было бы», если бы «Володырь» не поступил как настоящая сволочь! И вопрос даже не в том, как он попытался решить проблемы Дена или в их боданиях с Кузьмой, которого Валя после принесения клятвы вполне бы мог называть своим «господином». Всё было куда как хуже. Кто знает, какая там шлея попала Игорю под хвост, но он просто исчез. Вот только перед этим позвонил Валькиной маме и наплёл ей с три короба про то, что ему там срочно необходима очень дорогая операция, а денег на неё не хватает. Вопрос жизни и смерти, и как только, так он сразу всё вернёт. Естественно, что добрая и чуткая женщина, даже не сообщив сыну, поверила родственнику-благодетелю, от которого всю жизнь видела только хорошее, и стремглав ломанулась в банк, где взяла гигантский кредит наличными под большие проценты, да ещё и имеющиеся у неё драгоценные побрякушки в ломбарде заложила.

Игорь взял деньги и был таков, полиция смогла выйти только на одного из его бывших бойцов, да и тот почти ничего не знал и был не при делах. По его словам родственничек растворился в Хазарии, а куда ему ещё деться, если он здесь полжизни провёл. Так что предположили, что, скорее всего, разжившись наличными он с отрядом решил попытать счастья у чужих берегов. Наверное, у тех же червов, в Речи Посполитой, где к таким как он, наёмникам относились лояльно и не задавали вопросов о прошлом.

И вот сейчас, сам оказавшись в Украинской Зоне, Валентин, который предпочёл скрыть случившееся от друзей и даже от Ольги, в тайне мечтал, чтобы их дорожки совершенно случайно пересеклись. Тем более, что к этому были кое-какие предпосылки, ведь когда работавшая на родФедосеевых группа «Коловраты» начала поиски информации по пропавшему Кузьме и выяснилось, что его видели на доцентской перевалочной базе «Сарай Хлебникова», у него там случился конфликт с Гробовщиком, одним из доверенных людей Володыря, который ошивался там уже какое-то время. Тот узнал Герцога Ефимова и наехал на паренька, но его отпинали старички из Хлебниковских, а затем, когда Кузьма уехал по направлению к Харькову, быстро собрался и тоже ушёл в Хазарию.

Зная же дядю, Валентин не сомневался, что если случится оказия, тот попробует поквитаться за нанесённую обиду. А она точно была, если уж он пошёл на такую подлость по отношению к своим же родственникам. И уж что Игоря точно не остановит, так это личная сила Кузьмы, потому как сам часто поговаривал: «Все люди смертны — главное выбрать правильный момент!»

— Не… Это не БГ, — ответил Валя, всматриваясь в бушующую за лобовым стеклом метель. — Группа называется «Пикник».

— Не слышал о такой, — хмыкнул Ден.

— Русский-рок, эзотерика и так далее, они ещё при Советах организовались. Потом во время войны развалились, кто чем занимался, а в начале двухтысячных снова собрались и несколько альбомов записали. Правда, особой популярности не снискали.

— Увлекаешься?

— Да нет, — вновь вздохнул парень и обернулся. — Отец любителем был. CD-диски с альбомами разных исполнители покупал. Они с бывшими сослуживцами увлекались реконструированием исторической альтернативы. Вроде как хотели даже сборник издать: «Каким бы был наш мир — если бы не война!» Папаня, как меломан, за соответствующий раздел отвечал — занимательное чтиво, надо сказать! Прикинь, он нафантазировал, что Примадонна за Болгарина бы вышла! Жесть!

— Ну, первую я, допустим, знаю. Кто её не знает, — нахмурился маг. — А кто такой Болгарин? Криминальный авторитет? В этом прикол?

— Хм… — Валентин почесал затылок. — Как бы объяснить. «Блиц-криг при Сенкаку» — слышал о таком?

— И… Аниме даже такое было.

— Ну, про аниме я ничего не знаю, а хотя, в общем-то, логично, что японцы что?-то сняли. Так вот, «Болгарин» — это был оперативный позывной одного из завербованных агентов КГБ, работавших в глубоком китайском тылу. Но так уж случилось, что среди наших эстрадных актёров, выступавших в тот день для союзников на корабле «Камидеко», тоже был болгарин и звали его так же. В общем, китайцы тогда лоханулись, посчитав, что «крыса», которую они уже очень долго ловили, будет на том нихонском корабле и нарушили временное перемирие.

— И наши, конечно же, ни при чём… Там же настоящая бойня, насколько я помню, была.

— А кто знает? Может и слив сделали ради общего дела, — усмехнулся Валентин. — Но и у нас, как ты понимаешь, вполне мог крот завестись. А вообще, война такая штука, можно и на провокацию пойти, если есть шанс сливки снять. Мы их сняли, а победителей, как говорится… Вместо того, чтобы топить всех подряд, китайцы попытались взять суда на абордаж, очень уж важно было им было захватить того агента. И у них это даже почти получилось, благо японцы к атаке готовы не были. Вот только певец ртом взял да и показал всем кузькину мать. Схватил катану погибшего японского адмирала и зарубил трёх косоглазых матросов. Затем завладел их оружием и отстреливался из каюты, в которой укрылись жена и дочь японца, покуда не был ранен взрывом гранаты. А к этому время китаёз уже начали топить, и на палубу высадили группу зачистки. А история про «Болгарина» в прессе уже после войны всплыла.

— Хм… В аниме, которым меня почивала моя знакомая, был этот сюжет, — задумчиво проговорил Ден, — но там этого персонажа звали как-то совсем по-японски…?

– Киркито Ранма?

— Что-то типа того.

— Так его и сейчас так зовут! — усмехнулся Валя. — Двадцать третий по рангу Даймё Японии. Правитель префектуры Тоттори. Он на дочке того адмирала женился, чью катану, как сам рассказывает, со страху схватил. Имя при получении островного подданства поменял. А тот адмирал очень не простым военным моряком был — вот зятёк и поднялся. Он в интервью говорил, что как понял, что в руках держит, так сразу мозги и прочистило — либо он, либо китаёзы, и никакой общечеловечности и эпатажа, которыми в перестройку страдал, в голове не осталось. Суровый мужик говорят. Воин с четырьмя чакрами. Правит железной рукой.

— Так в чём прикол-то? — нахмурился маг.

— Ну, а ты представь себе вместе эту бабушку под девяносто, которая сейчас выглядит как четырнадцатилетняя школьница, егозой прыгающая по сцене вместе с голограммами, и сурового, японского лорда исполосованного шрамами.

— А если я скажу тебе, что ничего в этой истории забавного не вижу, — произнёс после короткой паузы Ден, — ты точно не обидишься? Ну, есть у Примы деньги, почему она не может потратить их как хочет? Что за быдлячество-то? Или даже если эти двое бы состояли в браке — то что тут такого?

— Ладно. Забей! — крякнув, сквозь зубы произнёс Валя, не желая вступать в дальнейшую дискуссию, но затем всё же добавил, чтобы не быть неправильно понятым. — Просто у отца в бумагах было очень забавно расписано, каким бы стал Даймё Киркито, если бы не война. Трудно объяснить, пока не почитаешь!

— Понятно, — коротко и очень скептически хмыкнул молодой человек, а сталкер, так же слушавший их беседу, просто передёрнул плечами, как бы показывая, что ему вообще фиолетово.

Так в тишине прошло минут пятнадцать. Разговор больше не клеился — каждый думал о своём, а Валентин так и вовсе немного скуксился. Всё-таки ситуации, в которых он шутил или рассказывал какую-то забавную, по его мнению, историю, и никто не смеялся и даже не улыбался из вежливости — были довольно редки. Парень давно уже привык считать себя душой любой компании, а потому сейчас в голову непрошенными так и лезли нехорошие мысли о том, как бы «забавная история» не вылилась боком и не испортила отношения в коллективе. Очень бы не хотелось, чтобы о нем пошли слухи, как о человеке с очень специфическим чувством юмора.

И так хреновое настроение испортилось окончательно. Казалось бы: «Что тут такого? Всего-то маленькое взаимонепонимание! И стоит ли из-за этого переживать?» Но — нет! Похоже, что подобная малость послужила последней соломкой, которую ещё можно было навьючить на верблюда, не сломав тому хребет. Ситуация стала критической и любое неверно сказанное слово вполне могло привести к откровенной ссоре. Соответственно и атмосфера в салоне сгустилась и стала давящей.

Валентин, который хоть и был из простонародья, но в Колледже первой лиги держался на хорошем счету и, как минимум, в студенческой среде вполне мог причислять себя к элите, сильно задело сравнение с быдлом. Да ещё от кого? От человека не сумевшего пробиться даже в училище хотя бы второй лиги!

«Тоже мне…. Рабочая интеллигенция, мать вашу… — чувствуя как заводится, подумал Валя, искоса поглядывая через зеркальце заднего вида на хмуро уставившегося в окно Дена. — Накостылять бы тебе, чтобы место своё помнил!»

Этот парень мог хоть сто раз быть крутым хакером или каким угодно там маджипрограммером с высоким уровнем оперирования тонкими потоками, вот только личная сила его не впечатляла от слова совсем. Маг на две чакры, одна из которых только-только открылась… это было даже не смешно. Тем более, для очень неслабого для своих лет молодого воина, коим являлся Валентин.

Да что уж там говорить, кошка между молодыми людьми пробежала ещё до их знакомства, а за время подготовки к операции, а также за те пару дней, которые понадобились, чтобы добраться от Москвы до руин Харькова, всё стало только хуже. Долгая дорога так и не дала им возможности притереться друг к другу. Ехать пришлось не напрямую, на что ушло бы часов девять — не больше. С солидным крюком через Мариуполь, под которым находилась оперативная база федосеевских «Коловратов». На ней оставили удобный, но очень уж большой и приметный «Каратель», заодно переночевали и перегрузились на заранее подготовленные «Тигр» и «Булку» защитного цвета без номеров.

Причём сегодня Валя был вынужден ещё и посадить Дена в свою машину. Что поделаешь, коли его присутствие в головной машине было необходимо. Будь его воля, Валентин вообще не взял бы на операцию этот балласт! Совершенно бесполезного в походных условиях человека, да ещё и точащего на него зуб с тех самых пор, как узнал, что он племянник Володыря и что тот хотел его кинуть!

Впрочем и сам Валя много чего мог сказать этому Дену, ведь по большому счёту именно он виноват как в том, что случилось в его семье, так и в том, что парню пришлось распрощаться с полной свободой и проситься под руку к роду Ефимовых. Из-за последнего он, конечно, особо не переживал — всё равно после выпуска намеревался пойти к кому-нибудь в услужение, а у Кузьмы ещё и открывались кое-какие перспективы, но чувствовать себя «Не совсем вольной птицей» — было немного неуютно. Пусть Валя и не был поборником всеобщего равенства, но одно дело поддерживать монархию и аристократию как бы немного со стороны, оставаясь подданным Империи, над которым нет никого кроме Императора, а он далеко, и тут главное — не привлекать к себе внимание. А совсем другое: быть под Родом и знать, что ты может и не холоп, но что-то вроде того, потому как над тобой есть «Господин», пусть он и твой друг. К этому надо ещё привыкнуть!

Так что счёты друг к другу имелись у обеих сторон. И Валя ни за что не согласился бы взять Дена с собой, если бы не прямой приказ Инны Святославовны. Хозяйка, чего уж там душой кривить, раз увяз — зови как положено, заявила, что только он сможет определить, когда они найдут блуждающий портал, в нужный ли мир он ведёт, а так же поможет сориентироваться уже там на местности.

Точнее даже не он, а настоящий источник всех свалившихся на семью Валентина несчастий — разумный игровой монстр, душа самой настоящей эльфийки, каким-то образом оказавшейся запертой в той самой злополучной карточке и не желавшая общаться ни с кем, кроме Дениса. Как такое может быть — молодой человек не понимал. Он и в то, что в Кузьму кто-то там вселился и, завладев управлением телом, отправился то ли в другое измерение, то ли в иное пространство, поверил только потому, что по встревоженным и напуганным сёстрам Цесаревнам было не похоже, что они могут шутить подобным образом.

А здесь и вовсе мистика какая-то присутствовала. Как в плохом фильме, да ещё и под аккомпанемент установленного в кустах органа в виде этого чёртового призрака-проводника. Касимова старшая, которая, судя по всему, немного разбиралась в теме, хотя бы на уровне «любителя», попыталась было прочитать им лекцию по «Теории тройственности плоскостных вселенных и их отклонений в мироздании», но Валя с Ольгой почти ничего не поняли, тем более что всё это было на уровне: «Почесал Эйнштейн в затылке и родил какой-то бред, с которым теперь все носятся!»

Мол, пространства существуют группами по три штуки. Мы — как всегда уникальны, любим мы себя «особыми» считать, а в данном случае всё дело в том, что наш мир техномагический. Если представить себе Ойкумену в виде осей координат, то в наш мир, условно Х, под углом в девяносто градусов врезается пространство мира с чисто магическим развитием, условно Y, куда предположительно и свалил Кузьма, а перпендикулярно получившейся плоскости входит исключительно техно-биотическая вселенная, соответственно Z, где в пространстве полностью отсутствует нуль-элемент. Причём пересечения они имеют только с нами, а друг друга как бы не «видят».

И таких «троек» — бессчётное множество. Причём все плоскости, образованные техномагическими и техно-биотические мирами — параллельны, а магические — нанизаны на единую ось и идут с небольшим сдвигом. Вот эту ось катастрофа в «Украинской Зоне» и повредила, сделав в ней что-то типа каверны, из которой к нам бьёт незапланированный, искажённый поток нуль-элемента и лезут разные фэнтезийные гости. Причём, естественно, что от соседей к нам попасть всё равно куда как проще, нежели с других плоскостей, а потому, мол, нет ничего удивительного, что призрачная эльфа из нужного нам мира. А знают это они потому, что когда Инна и Кузьма летали в по делам в Питер, в лабораторию, где в тот момент находился Ден со своей карточкой, Варлок, увидев призрака, очень удивился, а затем вдруг заговорил с ней на её родном языке!

Вроде как в доказательство им ещё и включили виденное уже когда-то давно видео, на котором отечественные сталкеры смогли захватить ушастую пленницу. Ткнув пальцем в неё, действительно очень похожую на «игрушку» Дениса, Женя уверенно сказала, что вот это вроде как наши соседи! А их противники, тоже эльфы, но в зелёном — ну совсем уж чужаки, проникшие в наш мир хрен знает откуда!

Подумав, Валя тогда выдал вопрос, который как ему казалось, способен был разбить в пух и прах придумку неизвестного «Эйнштейна»: «Вот вроде как если магические гости — есть, то почему нас не навещают представители техно-бионического мира?» Оказалось, что не он один такой умный и над подобным уже кто-то успел подумать. Теория говорила, что в магической вселенной нет космоса как такового! То, где живут наши соседи — может быть, как шариком в пустоте, вокруг которой вращается светило, так и «бесконечной землёй», и блином, лежащим на спинах слонов, стоящих на черепахе. А вместо других планет, звёздных систем и галактик, расширение их жизненного пространства идёт «вертикально» благодаря другим расположенным на той же оси «планам». А потому они, скорее всего, используют магические порталы и с их помощью попасть к нам — куда как проще, нежели «учёным» конкурентам.

У техно-биоников же развитие плоскостное, можно сказать — двумерное, с построением могущественных Звёздных Империй. Но вовсе не факт что соседи с той стороны не знают к нам дороги. Вполне возможно, что все байки о «зелёных человечках», «серых» и прочих рептилоидах — ничто иное, как контакты с той плоскостью. Это, кстати, очень хорошо объясняет тот факт, что с начала девяностых годов, даже из жёлтой прессы практически исчезли россказни о похищениях, да и НЛО уже давно никто не видит и не снимает на дрожащую камеру. А ведь именно тогда на Земле появились первые аватары и воеводы, так что можно предположить, что гости просто испугались и не желают рисковать.

Наш же, техномагический мир — имеет трёхмерную структуру развития для населяющих его цивилизаций. Мы можем устроить как звёздную экспансию, над чем уже вовсю трудятся ведущие игроки, так и давно уже доказано существование, как минимум, «стихиальных планов». Вот только в нашей вселенной, в отличии от «техно-бионической», мы: либо одиноки, либо планеты зарождения цивилизаций ну очень удалены друг от друга, либо что-то случилось в прошлом и наши конкуренты находятся на примерно таком же уровне развития, что и мы. Учёные — склоняются к первому и третьему варианту, потому как в противном случае за более чем сто лет наблюдений мы должны бы были уже кого-нибудь да найти! Тем более, даже если бы в другой галактике была бы сверхцивилизация, космос нет-нет да и фонил бы от более-менее осмысленных сигналов. Даже если бы они были, о чудо, телепатическими, всё равно бы что-нибудь, да засекли бы!

В общем — никто ничего особо не понял, но выехали. И Валя уже было надеялся разузнать всё из первых руку, но Ден, скотина разэдакая, ничего никому объяснять не желал, а стоило начаться расспросам — сразу же замыкался и свою электронную подругу тоже больше никому не показывал. Трясся над своей мобильной приставкой, в которой она обитала, как Горлум над Кольцом Всевластия. И такое поведение раздражало парня больше всего.

— Наш шаман возвращается… — сказал вдруг Дэн, продолжая всматриваться в боковое стекло, хоть из-за разыгравшейся пурги на улице не было видно ни зги. — Тащит чего-то.

Действительно, через десяток секунд задняя дверь с клацаньем растворилась и в салон вместе с ворохом влетевших снежинок влез Пётр, лихо забросив назад две окровавленные тушки каких-то зубастых белых зверьков, внешне напоминающих зайцев.

— Ты что? Охотился что ль? — удивлённо озвучил Ден вопрос, появившийся в этот момент и у Валентина.

— Для камлания кровь свежая нужна была, — сообщил чукча. — Чтобы духов Холода задобрить! Вот я зайцев и поймал! Карту дайте! Бумажную.

— Это не зайцы, — со вздохом произнёс сталкер, передавая ему заранее припасённый экземпляр, видимо имел опыт общения с шаманами. — Это Кельпи — мутировавшие кошки.

— Съедобны? — как ни в чём не бывало спросил парень, протягивая руку над картой. — Здесь…

Крупная капелька талого снега сорвалась с неё и упала на карту. Вот только вместо того, чтобы, прочертив мокрую дорожку, оправиться на пол, бодро нарушила законы физики — вскарабкавшись до нужной ей точки, остановилась и прожгла небольшую дырочку словно бы самая настоящая кислота.

— Ну, а чего же им быть несъедобными, — пожал плечами сопровождающий, и в этот миг мимо машин, на огромной скорости от «Булки» к «Тигру», вздымая снежные буруны, по направлению к дороге промчался снегоход.

Рация «Коловратов», несмотря на объявленное молчание в эфире, взорвалась паническим голосом.

— Буки! Буки идут! — узнал сквозь помехи Валя голос одного из разведчиков.

— Трогай! Быстрее! — тут же заорал сталкер, ткнув парня в плечо.

«Снегирь» в своей «Булке», рядом с которым тоже сидел сопровождающий, врубив фары уже пронёсся мимо них, и Валентину ничего не оставалось, кроме как рвануться за ним. Он какое-то время не видел причины паники, а затем, когда сквозь снежную пелену в боковом зеркале, разглядел огромные, тёмные, долговязые человеческие фигуры, метра под четыре ростом, которые, несмотря на кажущуюся медлительность, прямо по лесу умудрялись преследовать их и не отставать… Воин до предела втопил в пол педаль газа, и даже мысль выйти из салона и разобраться с тем, кто так испугал сталкеров, сама собой вылетела у него из головы!

Глава 11

Наверное, я зазвездился. После стремительного взлёта я, похоже, слишком привык снимать самые сливки, а потому даже немного расстроился когда узнал, что в этот раз принцесса мне не досталась. Может, конечно, сработали стереотипы о попаданцах, посеянные щедрой рукой разномастных фантастов, ведь в почти девяноста процентов их творениях «Главный Герой», провалившийся в другой мир, непременно тут же встречал деву королевских кровей.

Или же, как минимум, это была какая-нибудь баронесса, которая влюблялась по уши и быстро выводила своего избранника в высшее общество. А тут вроде как и спас чудо-чудное — настоящую живую эльфийку, а та оказалась всего лишь младшей жрицей, что-то вроде старшего помощника младшего точильщика карандашей, если переводить на терминологию офисного планктона.

Ни деньгами, ни связями не обременённая и особой ценности для местных не представляющая, разве что для мужчин в известном плане. И потому спасённая мною ушастая прелестница очень даже удивилась, что я не полез её насиловать. Ни сразу, пока она была без сознания, ни в первую ночь после нашего знакомства, ни в последующие дни.

Не то чтобы она меня не привлекала, очень даже наоборот — тут, можно сказать, сбылась мечта, и «Голубая птица», попав мне в руки, сама была готова ко всему и скорее всего в разных позах. Отчаянно боялась, конечно, но видела в этом некое подтверждение своего нового социального статуса и определённую гарантию безопасности, а потому готова была стерпеть от своего спасителя всё что угодно. Правда, как назло, узнал я об этом лишь спустя пять дней, когда маджи-интеллект более-менее сформировал базовый языковой пакет и мы наконец-то смогли нормально поговорить.

А в первый вечер, проведенный в пещере медведя-мутанта, стоило мне знаками показать, что уже поздно и пора спать, как общительная, пусть и лопочущая на непонятном мне языке, эльфиечка вдруг резко замкнулась. Губки девушки задрожали, из глазёнок потекли слёзы. Затем она резко встала, словно деревянная марионетка, доковыляла до распахнутого спального мешка, и под моим удивлённым взглядом быстро разделась догола, а затем легла на него спиной, крепко зажмурившись и раздвинув ноги.

Вид я оценил. Никаких щупалец или неправильного расположения, наоборот — всё аккуратно и весьма привлекательно, даже на мой избалованный вкус. Вот только кроме визуального наслаждения никакое другое я получать не планировал и быстро запаковал ушастую в спальник видя что девчонка еле сдерживает рыдания и её тельце колотит крупная дрожь.

Уже потом, когда переводчик достаточно бодро лопотал на русско-эльфийском, я таки выяснил, наконец, «Що цэ було?» и, тем более, почему в последующие дни она смотрела на меня с такой жалостью. Быстро объясниться не получилось, слишком много в её речи было непонятных лингва-модулю слов и понятий, но в итоге смысл её рассказа свёлся к следующему: «Если вас насилуют — постарайтесь расслабиться, проявить покорность и получить удовольствие. Иначе всё равно возьмут своё, но могут избить, а то и убить! Особенно, если вы молодая, невинная и беззащитная эльфийская девушка!»

По её словам, это вполне естественное, хоть и неприятное развитие событий, тем более в нашем случае, когда спасённая мною красавица по всем местным правилам и законам моя частная собственность, и распоряжаться я ей могу по своему усмотрению. Это, к тому же, ещё и усугублялось её принадлежностью к эльфийской расе, с представительницами которой, в случае их попадания в руки человеческих мужчин, особенно не церемонились и «употребляли» сразу несколькими путями. Всё как всегда — кто сильнее тот и прав.

Отсюда и такая странная реакция. Бедняжке в её белокурую головку даже мысль не могла прийти, что перед ней сидит путешественник между мирами, во-первых, незнакомый с местными порядками и юридическими тонкостями, а во-вторых, выросший в государстве, где подобные поползновения грозили серьёзными проблемами с властями. Девушка приняла меня за представителя одной из вымерших человеческих цивилизаций европейского типа, начисто выбитых индейцами-переселенцами, потому как «люди» делились для неё на «краснокожих науа» или «новых людей» и, соответственно, «старых», что собственно и повлияло на её ожидания.

Первые эльфиечками, как впрочем, и другими представительницами «нечеловеческих» рас брезговали по религиозным причинам. За подобное соитие их вполне могло наказать ацтекское божество — Крылатый Змей. Зато он благосклонно принимал инородцев в жертву. «Нелюдей» тащили к жрецам, и они на алтарях вскрывали своими чёрными каменными ножами жертвам грудину протыкая «источник», за что их покровитель и основной выгодополучатель щедро делился с ними «праной». А уж за щедрый выкуп, полученный от клириков, тем более за эльфа, простой ацтек мог купить себе хоть десяток патентованных рабынь, и уже с ними тешить свою похоть без опасений попасться в лапы местной инквизиции.

То, как я спас девчонку, гарантированно исключало меня из последователей летающего пресмыкающегося. Вот только это напугало её ещё сильней, потому как меня угораздило замаскироваться в официальный костюмчик таких краснокожих товарищей, что были куда как страшнее, чем кровожадное жречество. Они просто убивали на алтаре, а затем мёртвое тело передавали в специализированные артели, в которых его разбирали на «ценные ингредиенты». Было у местных краснокожих такое заблуждение на тему лекарственных свойств плоти ушастых долгожителей. Нечто подобное тому, как на Земле почти извели носорогов ради рогов, как китайцы лечились пенисами амурских тигров, а вся «просвещённая» Европа вовсе не видела никакого каннибализма в потреблении порошков и прочих «лекарств» сделанных из древних египетских мумий.

Так вот, господа с кабыздохами на голове пошли дальше. Они банально жрали эльфийские стейки, причём, по слухам, предпочитая вырезать их у ещё живой жертвы, до последнего не давая ей отойти в мир иной. И всё же, они тоже были ацтеками, так что когда с меня во время боя слетела накидка, девушка даже немного успокоилась, жаль что отключилась не вовремя. А очнувшись, помолилась и, хоть отчаянно трусила, всё же смирилась со своей не самой завидной, но вовсе не противоестественной женской судьбой. Тем более что, опять же, вытащив её из под ножа, я по древним законам мог распоряжаться ею так, как посчитал бы нужным.

Ну а дальше всё просто. Сначала девчонка подумала, что я просто из благородства не стал брать её в бессознательном состоянии. Но пришла ночь, и на её прелести опять никто не покусился. Воспитание и жизненная логика буквально требовали от эльфочки подтверждение её нового социального статуса, а «спаситель» опять повёл себя неправильно и она полночи промучилась в отведённом ей спальнике гадая, что будет с ней дальше, если как женщина она меня не привлекает.

На следующую ночь, когда мы перебрались подальше от пещеры и вновь устроились на ночлег, тоже ничего не произошло. А вот здесь уже осмелевшая и частично обнаглевшая девчонка перенесла свои фантазии уже на мою персону и они пошли уже в совершенно нездоровом русле. Для начала она решила, что я просто немощен как мужчина, а потом и вовсе измыслила себе, что я предпочитаю мальчиков. Сказать, что я с этих заявлений опешил — не сказать ничего.

В общем, мы смогли объясниться друг с другом, и лишь это спасло ушастую от профилактической порки, плавно переходящей в доказательства моей состоятельности как мужчины. Правда, для того чтобы этот разговор состоялся лингва-модулю понадобилась почти неделя на обработку новой языковой базы и последующее интерпретирование незнакомых слов, объяснить которые на пальцах было невозможно. Впрочем, маджи-электронная машинка первого класса с блеском справилась с поставленной перед ней задачей и до сих пор продолжала улучшать и обрабатывать русско-эльфийский словарь.

«Яне» же, как я стал называть свою спутницу, ибо выговаривать каждый раз её полное имя «Ян-Селис» мне было откровенно влом, я, прорвавшись через определённую пелену непонимания, смог объяснить простую истину: «Русский солдат — эльфийку не обидит!» И уж совсем точно не буду делать этого я — вовсе не обделённый вниманием женского пола у себя дома. Если же вернуться будет не суждено, то мы вернёмся к этому вопросу, но даже так я лучше найду ту, кто согласится переспать со мной за деньги, нежели буду кого-то неволить.

Заодно обсудили вопрос, почему девушка упорно зовёт себя моей «Аэтихо», что переводилось, если уж не как «рабыня» или «наложница», то ближайшим словосочетанием будет: «принадлежащая женщина». К тому же, видя моё отношение, она сама рассказала о «древнем законе», фактически развязав руки. Ей что, воля не мила и свободной быть не хочется? Я же никаких прав не предъявляю и уж тем более…

И вот тут меня возмущённо перебили. Оказывается, я балбес, а у девушки есть честь и совесть, и богиня сверху смотрит, а как она после смерти в «Цветочный сад» отправится и как танцевать будет, если спасителя своего в заблуждение введёт! Раскрасневшаяся, разозлившаяся эльфа со сверкающими праведным гневом глазёнками, да ещё и верхом на мотоцикле, в который она буквально влюбилась, была… великолепна!

Даже Филька выпучил глазища и приоткрыл клюв, уставившись на бушующую Яну. Совух, кстати, в своей пещере не остался, а по пятам преследовал нас, иногда исчезая и возвращаясь прямо к очередной стоянке со свежей добычей в клюве. Основными её потребителями были мы с ним. Хоть оленина мне и не понравилась, что я скорее списывал на свои поварские способности, но есть её было можно, да и сам медведь-мутант разнообразил наш рацион то наловив зайцев, то притащив кабанчика, то заломав и вовсе некую неведомую зверушку.

ИРП же полностью приватизировала Яна. И у меня, честно говоря, просто не хватило решимости отобрать у ребёнка вкусняшку! Более того, в отличие от меня, посчитавшего полезными в дальнейшем только пустые латунные баночки из-под консервов, эльфа тщательно отмывала и аккуратно складировала всё, что оставалось после очередной трапезы. Каждая, даже порванная обёрточка по её словам стоила бешеных денег, что уж говорить про таганки, салфетки, жвачки и прочую ерунду в виде одноразовых вилок и ложек, пластиковых лотков и целлофановых пакетиков. То бишь, всего того, что в походных условиях надлежало просто выбросить, а случись такое в разведке — тщательно зарыть в лунку от костерка и прикрыть дёрном.

Так и перебирались мы от привала к привалу всё больше наугад, обходя стороной малейшие проявления человеческой жизнедеятельности. Я, совух и эльфа. Как выяснилось, ни разу не принцесса, и даже не дочка какого-нибудь маститого властителя, способного оказать мне помощь и временное покровительство в благодарность за спасение кровиночки. Яну можно было назвать «обычной студенткой из пригорода». Хорошей, доброй, правильной девочкой, абитуриенткой местной духовной семинарии, волею случая, что по её мнению приравнивалось к божественному провидению, оказавшейся вначале в посольском кортеже, возглавляемой одной из принцессок, которых у эльфов было что вшей на собаке, а затем и на вершине жертвенной пирамиды Атла.

Впрочем, по словам девушки, с которой у нас успели установиться достаточно странные, почти приятельские отношения, определённым влиянием папаня у неё всё-таки обладал. Правда, был он деятелем не аристократического и даже не поместного сословия, а работал ни много ни мало осеменителем, как, впрочем, и довольно большое число нынешних эльфов-мужчин, коих после более чем пятисот лет безостановочной войны, сопровождаемой форменным геноцидом светлокожих ушастых, краснокожие, наднебесники и прочие «доброжелатели» вырезали почти под корень.

У их народа и раньше-то на две девочки рождался один мальчик, затем череда военных неудач и сокрушительных поражений, а также последующий «Великий Исход» эльфов с этого континента на Алиэль-делар, что переводилось примерно как «Остров последних надежд», и вовсе обрушили демографическую ситуацию. Оставшиеся в строю войска, морской и воздушный флот, а также те из мужчин, которые могли держать в руках оружие, до последнего прикрывали большие торговые корабли, проводивших эвакуацию женщин, детей и, к моему удивлению, кого-то, кого переводчик, крякнув, вдруг обозвал «Кентаврами».

Транспорт уплыл, а защитников, во главе с последним эльфийским Королём, ацтеки перебили прямо в гаванях. Миссия была самоубийственной, но воины, стояли в тех городах до последнего. О будущем тогда даже не задумывались — всё перекрывало желание спасти свои семьи. Флот тоже разбили при переходе, да и торговцы не все дошли до Алиэль-делара. Зато те, кто успел — укрылись в заранее созданном ушастыми долгожителями бастионе и смогли не только отбить десант преследователей, но, в итоге, и полностью выбить их с территории острова.

Своеобразный «Либеральный Матриархат» стал единственной возможной структурой выживания общества для «Народа Эллуры», которых я с лёгкой руки назвал для себя «Высшими Эльфами», где на десять женщин детородного возраста приходилось примерно двое мужчин, да и то многие из них были младенцами, детьми или глубокими старцами. В результате, их просто по принадлежности к «сильному» полу выделили чуть ли не в отдельное знатное сословие, эдакую интеллигенцию, живущую на всём готовом и тщательно оберегаемую от малейших рисков, а все остальные функции, в том числе и защита острова, легла на хрупкие плечи эльфиек.

Так «оберегаемые» сами стали «хранителями». Жили местные эльфы не бесконечно, как у Толкиена, и даже не шибко-то долго, по сравнению с сильными магами и воинами у меня на родине, прогноз по которым постоянно обновлялся в большую сторону. В среднем полторы, две сотни лет, однако встречались и настоящие долгожители за триста и больше. В любом случае, пока старая гвардия была ещё в строю и чем могла помогала своим «слабым» половинкам, система казалась идеальной. А вот уже в следующем поколении качество материала, выросшего в тепличных условиях, сильно пострадало.

Нынче же, по словам Яны, основную массу парней эльфов можно было, наверное, сравнить с отечественными «вжухами» — современными, но куда более инфантильными «стилягами», подхватившими идею и слепо копирующими тренды американских хипстеров. Так называемый «Креативный класс» фэнтезийного разлива, в жизни не державший в руках ничего тяжелее местного аналога лютни, считающий содомию «вариантом нормы» и полностью заражённых «передовыми» фриковыми идеями, приходящими с купцами и контрабандистами то от «Тёмных эльфов», то от Наднебесников, а то и от самих ацтеков.

Вплоть до того, что многие из них откровенно недоумевали — зачем было злить краснокожих, вступая с ними в войну? Почему «Дебил Король» просто не сдался, когда была возможность? Зачем стал сопротивляться? Не существовали бы сейчас на отшибе цивилизации, а были бы важной частью Великой Империи Науа! Жили бы «по-человечески» и пили бы отличное какучецлаки и кофе, которые сейчас разве что нелегально на остров доставляли, а готовить местные — не шибко то и умели. А то, что те приносят эльфов в жертву своему богу — так ну и что? Быдло-баб и так выше крыши, кто их считает. Одни — других нарожают! Ну, или если так уж — под Наднебесников бы пошли! Тоже великая нация! У них вообще на летающих островах — настоящий рай!

— То, что ты мне не договариваешь, я и так понял, — поморщился я. — У вас самих, небось, «розовая любовь» так и цветёт…

— А? Розовая? — эльфа похлопала своими глазищами, а затем, подтянув немного одной рукой мешковато сидящие на ней штаны из запасного комплекта за пояс, которые мы хоть и подшили, но всё равно были ей не шибко удобны в силу отсутствия привычки к ношению, поняла по смыслу перевода, что я имею в виду, и слегка покраснела. — Это… Я никогда… Хотя Айэс-Нулис мне нравилась и даже предлагала… Тебе нет унижения не первым взять свою аэтихо!

— Не начинай! — тяжело вздохнув попросил я. — Надоело, если честно!

Такие разговоры сводились обычно к тому, что ей необходимо закрепить свой подчинённый статус половым актом, потому что так нужно перед её Богиней. Ни о какой любви, интересе, да даже о желании доставить мне удовольствие или уж тем более поразвлечься самой — речи не шло. В последнем случае я бы не стал выкобениваться и с удовольствием попробовал бы эльфятинки, тем более, что я потихоньку начал приходить к мысли, что Нину, Инну, Женю, да даже Ленку — я уже никогда более не увижу. Слишком крепки границы миров, да и переходы, а точнее, исчезновение патрулей отправленных через порталы, по словам Яны, случались чаще всего спонтанно.

Но вот так — чисто формально… обойдётся. А я потерплю до первой понравившейся мне проститутки. С ней я хоть честнее перед самим собой буду.

— Скажи мне лучше. После падения ваших людских союзников, на вас напали в том числе и Наднебесники?

— Да…

— Но вы их дирижабли сейчас принимаете в своих воздушных портах?

— Летающие лодки приходят довольно часто, — уверенно кивнула девушка и чуть уменьшила скорость мотоцикла.

Я, бежавший рядом, тоже чуть-чуть замедлился. Ковыляющий за нами Филька вдруг ухнув встопорщил брови и уши, а затем, рыкнув мне что-то в спину, торпедой ломанулся в кустарник по правую сторону от нас. Теперь можно было быть уверенным, что сегодня я не останусь без свежего мяса…

— И вы их принимаете?

— Да, — пожала плечиками девушка, объезжая попавшееся на пути дерево. — Они же нам не враги…

— Но эти ляо… они же, по твоим же собственным словам, атаковали, нарушив все заверения в нейтралитете, отхапали приличный кусок от вашей бывшей территории, разгромили почти весь ваш флот, расчищая дорогу для науанцев, а мирного договора, как я понял, вы так и не подписывали. Даже перемирия не заключали! У вас дохрена народу погибло, а ты говоришь: «не враги».

— Но и «войну» они нам не объявляли, — покачала своей красивой головкой девушка, — к тому же я же рассказывала тебе, что нам отдарились артефактом. Понимаю, для тебя, как для пришельца из другого мира, это, может быть, будет звучать странно, но в чём-то мы даже им благодарны. Если бы они не напали, краснокожим не было бы необходимости отводить часть своих сил на противостояние ещё и с ними. Тогда они точно бы отрезали «Последнюю армию» от тенистых гаваней и мы не смогли бы уплыть на Алиэль-делар. К тому же, это были не просто какие-то ляо и не вся страна, а семьи северных островов Шу, Ву и Ци, с которыми у нас не было никаких договорённостей. А торгуем мы с Бао, Мен и прочими южными, северо-западными и восточными семьями. Так что Небесный Император, как и большинство наднебесного народа и их поднебесных слуг — нам не враги, а чуть ли не основные торговые партнёры!

— Ян, — я поморщился и пинком ноги отвалил в сторону перегородившее мотоциклу дорогу дерево. — Не хочу тебя обидеть, но поверь мне, вас, эльфов, банально поимели, да ещё и подсадили на торговую иглу, а вы сглотнули и покорно приняли чужие правила…

— Знаешь… Я тебя не всегда понимаю, — чуть озадаченно произнесла эльфа. — Обычно ты, Кузьма, говоришь как дроу-мореход, давно выучивший наш язык и долго не практиковавшийся, а вот сейчас просто какой-то набор бессвязных слов! Твоя волшебная машинка точно исправна? При чём здесь «шило, сбрызгивающее приятное в кровавую ветвь» и «сладостный финальный аккорд на передней кожаной флейте»?

— Ну, не понимаешь — и ладно, — поморщился я, всё же посмотрев на мониторчик лингва-модуля. — Всё с ним в порядке! Просто у него всё ещё очень маленький набор полностью интерпретированных слов из твоего языка. Так что, когда я периодически перехожу на сленг или говорю образно, он, не зная ваших аналогов, пытается объяснить тебе суть сказанного мной через доступный ему набор. Зато, кстати, тебя мне он переводит очень даже чисто, пусть и с небольшой задержкой.

— Поня-я-ятно… кажется, — неуверенно произнесла эльфочка, состроив очень серьёзную мордочку лица. — Путанно, но смысл я поняла. Как ты и говорил — мне надо больше с тобой разговаривать и тогда она быстрее научится?

— Ага. А мне — изъясняться попроще, — я взмахом руки отсёк толстую, в мою руку обхватом, перекрученную ветвь. — В общем, Ян, что я хотел сказать. Я считаю, что наднебесники вас жестоко обманули и сделали зависимыми от себя. Но сейчас это не так уж и важно, меня куда как больше интересует как они поведут себя, когда мы окажемся на их территории.

— Где — как… — просто пожала она плечиками.

— Лаконично… — буркнул я себе под нос.

На ночь остановились в небольшой ложбинке к западу от невысокой горной гряды, явно возрастом не уступающей нашему Уралу, возле которой темнели какие-то давным-давно покинутые руины. Местность здесь была в основном безлюдная, последний из встреченных нами городков мы обогнули по широкой дуге ещё три дня назад и с тех пор дымки, неизменно вьющиеся над любой деревенькой, пусть даже саму её разглядеть и не удавалось, встречались нам всё реже и реже.

Собственно говорить я об этом мог с большой долей уверенности, потому как, опасаясь различных неприятных неожиданностей, непременно проводил доразведку местности. Правда под этим умным словом, вычитанным мною в одной из книг, я, в силу отсутствия опыта и необходимых знаний, понимал «Забраться повыше, где видно подальше и чтобы эльфа с автоматом оставалась в поле зрения?!»

И — да! Эльфочку я вооружил! Самому мне АКМ не страшен, пусть даже ушастая вдруг окажется оборотнем в юбке и обратит его против меня. Мою «железную рубашку» калибр 7,62 миллиметров не возьмёт, а держать её даже во сне научил меня ещё Наставник. К тому же, «опасный» даже для меня магазин с патронами, имеющими нуль-кристаллические наконечники, я благоразумно припрятал в своей разгрузке. А так, нравится ей автомат, как впрочем, и всё, что перенеслось со мной из родного мира — вот пусть и таскает! Тем более, что она у нас теперь девочка моторизированная, а я пока передвигаюсь на своих двоих.

И уж меньше всего я боялся, что она свинтит с моими вещичками! Во-первых, на сверхскорости я байк в два счёта нагоню, а во вторых, её «Источник», заменяющий девушке сансарно-энергетическую систему, оставлял за собой при перемещении постоянный, медленно затухающий шлейф, видимо аналог нашего эха, про которое говорил Сафронов. Так что в прятки нам с ней не играть.

А так — не дело совсем уж безоружной по дикой природе шляться. Не полагаться же на хлипкий лук, который она попыталась без особого успеха смастерить себе из веточек и волокон каких-то лиан. Хотел, правда, в начале выдать пистолет, но потом подумал — а хрен ли мелочиться?

Мне автомат без надобности — я сам себе главный калибр! Да и стрелок из меня… как пуля из коричневой субстанции. В человека со ста метров я ещё кое-как попаду, но той же Леночке Касимовой или Снегирю — даже в подмётки не гожусь. Оружие, конечно, эльфёнкам не игрушка, но и Яна — девочка уже не маленькая. Так что я на своём дилетантском уровне объяснил что, где и как, убедился, что в дуло пальцы не суёт и мою куцую инструкцию по безопасности поняла и соблюдает. Сам отстрелял пару патронов в дерево на одной из полянок, а затем дал ей добить в него же оставшийся магазин и решил что это хорошо! Если, конечно, патроны будет экономить.

Нет, я не надеялся сделать из неё стрелка или что-то типа того. Просто посчитал достаточным тот факт, что автомат у неё в руках хоть и гуляет, но большая часть выстрелов с десяти метров более-менее укладывались в цель, а большего нам и не надо. Обычнмуо ацтеку и одного попадания будет выше крыши, монстра какого-нибудь как минимум ранит или отшугнёт, но, главное, что я в любом случае услышу стрельбу и успею прийти на помощь.

Когда я спрыгнул со своей наблюдательной точки на полянку, на которой мы решили организовать лагерь, Яна уже успела набрать сухих веток и запалила костёр. Филька тоже вернулся и теперь по медвежьи сидел на пятой точке, гулко дыша и вывалив из клюва язык. С Яной у мутанта сложилось что-то типа вооружённого нейтралитета: он не лез к ней и не пытался задрать себе на ужин, видимо понимая своими птичьими мозгами, что я тогда его самого порву на сотню маленьких медвежат, а девушка, проявляа потрясающее благоразумие, держалась от него подальше, не желая погладить или посюськаться с «ручным медведиком». Видимо она лучше знала чего можно ждать от этого гибрида пернатой с косолапым, а потому предпочитала чтобы я по возможности находился между ними.

А вообще, совух порою поражал. Каждый день уходя от нас на охоту, он безошибочно выходил к лагерю, в обязательном порядке притаскивая с собой что-нибудь к столу. Как-то при всём моём пиетете к нашему национальному символу, мне почему-то казалось, что медведь всё же не такой уж великий охотник. У тех же волков или тигров, которые куда как более приспособлены к подобному занятию, и то вроде бы случались неудачные дни. Однако Филя раз за разом доказывал обратное. То ли дичь здесь была не пуганная, то ли совиные гены сказывались, но то птица ночная, а наш Филимон ночью вроде бы предпочитал спать, ну или, как минимум, не уходил от лагеря далеко. Знаю — проверял.

— А… это вообще — едят? — спросил я с сомнением глядя на принесённую совухом тушу со свёрнутой шеей, по боку которой он довольно ухая похлопывал своей когтистой лапой. — Это же леопард!

— Не знаю, — бодро ответила девушка, полностью поглощённая процессом потрошения очередного, предпоследнего ИРП. — Я бы не стала!

— И я пожалуй не буду экспериментировать, — подумав решил я. — Разорю тебя пожалуй на галеты с паштетом или рагу из овощей…

— А тебе этого хватит? — с удивлением спросила эльфа. — Ты мужчина, ты большой! Ты должен хорошо питаться…

— Ян, я вообще на внутренних резервах без проблем могу с неделю жить, — немножко приврал я, не желая сейчас вдаваться в подробности не самого приятного процесса перевода сансарной энергии в пригодную для поглощения организмом. — Да и вообще, я за последнюю неделю столько мяса умял, что неплохо бы разгрузочный день сделать.

— Но так нельзя! — возмутилась девушка. — Питаться нужно правильно!

— Кто бы говорил! — ухмыльнулся я. — Не ты ли у нас как птичка певчая? На одноразовом питании живёшь! Два дневных рациона на целую неделю растянула, и хоть бы хны!

Действительно. В кофре мотоцикла имелось всего пять стандартных коробок. Первую я израсходовал в тот же день, как появился в этом мире, после чего решил привыкать к местной пище. История о том, как оставшиеся ИРП оказались в безраздельном владении эльфы — особого интереса не представляет. Девушка просто поинтересовалась: «Что это?» через тогда ещё совсем плохо работающий переводчик, и я ответил: «Еда из моего мира». Вот ей и захотелось попробовать, хоть я и опасался, что из-за непривычной пищи у неё могут возникнуть определённые проблемы с желудком.

— Я — эльфийская женщина! — гордо сообщила она мне, выпятив свою некрупную, точёную грудь. — Я обязана уметь терпеть лишения и невзгоды!

— Ну, так и я не «эльф», — усмехнулся я. — А если чай заваришь, то вообще «орком» стану!

— Ага… — как-то растеряно кивнула она, явно не поняв в кого, собственно, я превращусь, — сейчас!

Совух, кажется, немного обиделся на то, что сегодня я не разделил с ним добычу. Долго урчал, печально вздыхал и поухивал перед тем, как подхватив мёртвую кошку клювом, оттащил её подальше от костра и принялся за трапезу. Не любил он ужинать на свету. Яна тоже с лицом истинного гурмана вскипятила заранее набранную в один из внешних упаковочных пакетов ИРП воду, обработанную обеззараживающей таблеткой.

Как-то не позаботился тот, кто собирал меня в дорогу, прихватить хотя бы одну пластиковую бутылку на несколько литров, которую можно было купить в любом магазине. А ведь даже я знал, что это — первая вещь в таком деле. На привалах она нужна, да и по дороге порой пить хочется. Зато вместо этого подсунул бутылки с водярой, что, в общем-то, может оказаться полезным хотя бы в медицинских целях, а вот в наполовину опустошённой личной фляжке плескался самый настоящий и очень дорогой коньяк, вылить который меня задушила жаба. Мало ли отпаивать кого понадобится.

Слава богу, что имперский военпром позаботился о том, чтобы бойцу было во что набрать воды и в чём её вскипятить. Упаковка для этого как раз и предназначалась, ну, а во время переходов в кофре имелся армейский набор походной посуды, основной контейнер которого мы как раз использовали как переносную ёмкость. Кстати, увидев штампованные алюминиевые ложку, вилку и ножик, Яна была шокирована куда как сильнее, чем от всех остальных моих диковинок. Даже связки безвкусных стеклянных бус, которые также произвели на неё неизгладимое впечатление и которые она любила перебирать и любоваться их разноцветными шариками перед сном.

Изделия из «Лёгкого метала» как она назвала алюминий, бывший для меня ширпотребом, в этом мире оказались достойными разве что сверхбогатых королей и самих всемогущих императоров! Так что после этого она посматривала на меня куда как косо, тем более что, похоже так не поверила, что я из другого мира.

Возможно, что тут виноват лингва-модуль, а может быть ещё что-то, но, кажется, она считала, что я на самом деле прибыл из какой-то очень далёкой, заморской, невероятно чудесной страны. Может быть, неизвестного острова или целого континента, на который сумела добраться групп беженцев «эркир нид-елас». Тех самых человеческих союзников ушастых в войне против краснокожих.

Почему я так решил? Да потому, что она упорно называла меня «эркир нид-эласом», чем добилась того, что в электронных мозгах лингва-модуля это слово проассоциировалось с прилагательным «русский». Ошибку маджи-искин заметил сам когда поднабрался эльфийского языка, и Яна рассказала мне историю своей расы. Естественно, что умный искусственный интеллект тут же высветил на своём экранчике предупреждение о допущенной им оплошности. Вот только мне переубедить девушку так и не получилось. Эльфочка решила, что коснулась запретной темы, связанной с моим появлением в Империи Науа и, не обращая внимания на мои слова, клятвенно пообещала, что никому не расскажет кто я такой, и вообще, она, как и все эльфы, очень рада что древние союзники выжили и скоро придут на помощь!

— Кузьма… — окликнула меня эльфа, уже прикончившая «мясо с зелёным горошком и морковью» и теперь разглядывающая пламя костра сквозь стеклянные бусинки. — А расскажи мне ещё о своей стране!

Этот ритуал тоже повторялся у нас перед сном каждый вечер с тех пор, как мы смогли более-менее нормально общаться, заменив собой другой, не очень приятный для неё самой. Ну, а что я? Я, в общем-то, был не против, хоть мои истории она воспринимала как сказки. Впрочем, нужно учитывать местный средневековый менталитет, где «сказка» — это всё, во что трудно поверить, но это совсем не значит, что тебя обманывают и подобного не существует. У нас вон про «эльфов» и «драконов» рассказывали, и люди верили, что они где-то существуют. Так почему бы той самой эльфочке не поверить, что где-то далеко-далеко есть все из себя такие волшебные «русские», «китайцы» и «американцы», порой устраивающие такие эпические битвы, что дрожат горы и на землю падает небо.

Слушала меня Яна очень внимательно, но в какой-то момент просто засыпала, словно ребёнок, и тогда мне приходилось вставать и аккуратно запаковывать девушку в спальный мешок, прежде чем заняться ставшей уже привычной медитацией, в которой вроде бы как и силы восстанавливались, хотя после почти недельного бодрствования уже не так эффективно, как в первые дни, и я оставался начеку. Филька, конечно, бдит, но он — дикий зверь и кто там его знает, что у него на самом деле в голове творится.

Впрочем, эта ночь в итоге пошла наперекосяк. На небо поднялась полная луна, окружённая россыпью звезд, тихо потрескивал костёр, и едва слышно посапывала спавшая без задних ног эльфа, когда вдруг тело её резко дёрнулось, лицо ярко засветилось бледно-золотистым светом, а платиновые волосы засияли серебром. Тихо, аккуратно вжикнула молния, и девушка почти беззвучно поднялась на ноги… да что там — слегка воспарила над спальником, едва касаясь ткани кончиками пальцев, а заодно теряя свою одежду, которая просто соскальзывала с её тела. Я бы даже сказал — проваливалась сквозь него.

Причём от неё пёрло сансарной энергией непонятного типа, зато такой мощи, что даже многоуважаемый Герцог Сафронов бы обзавидовался! Ни дать, ни взять — следующая ступень после Аватара, хотя, казалось бы, куда ещё дальше-то! Даже на меня эта сила давила с такой интенсивностью, что я откровенно почувствовал будто меня погружают в настоящий кисель, в котором я медленно тону, начиная захлёбываться.

Хотя — нет! Это просто я сам, слегка перестал дышать, рассматривая идеальное девичье тело, грациозно танцующее в воздухе на лунных лучах, а в остальном, что бы там не вселилось в мою спутницу, оно просто-напросто остановило время, не знаю уж, локально, то есть многократно ускорившись, или глобально — просто поставив мир на «паузу». Лепестки пламени застыли, словно бы высеченные из великолепного необычайно яркого кристалла, замер недвижимый в воздухе древесный лист, и даже лёгкий ночной ветерок, казалось бы, стал осязаем. Только протяни руку и ухватишься за его невидимый жгут, а дальше плети из него всё, что тебе захочется. Пока время не вернётся на круги своя — он будет материален и податлив.

Кстати, похоже, это существо не подозревало, что рядом с Яной этой ночью будет находиться некто более-менее сравнимый с ним по силам… Во всяком случае, на меня, которого «утянуло» следом в её субъективную реальность, она не обращала ровным счётом никакого внимания. Сработало что-то типа инстинктивной защиты, даруемой четвёртой чакрой Анахата, позволяющей например воину-ротмистру вовремя среагировать и не быть мгновенно убитым противником, уже находящимся в состоянии сверхскорости.

В любом случае, «это» — не было Яной, хотя и пользовалось её телом, которое продолжало мирно спать. Глаза у девушки были закрыты, несмотря на довольно интенсивный танец, дыхание оставалось ровным, а ушки периодически подрагивали, как то случалось у неё во сне. Вроде как у щенка, которому снится, что он куда-то бежит, а от того он активно перебирает лапками. Не «вселение», это точно. Тут, скорее, речь шла о каком-то из высших уровней «полного контроля», возможно, «одержимости». Точно не «марионеточного управления», потому как тогда бы танец девушки, скорее всего, напоминал бы ковыляние натурального зомби, а значит стоило говорить о некой мистической, скорее всего энергетической сущности, решившей поиграться моей эльфочкой.

Вот только это «нечто», не брало в расчёт, что я не собирался просто сидеть и смотреть, как у меня крадут спутницу. Скорее всего «оно» — демоническое проявление. Этих товарищей много и они разные. Вовсе не обязательно приравнивать всех к железобетонно отрицательным стереотипам обитателей иудейско-христианского ада. Взять хотя бы безымянную «Королеву фей» из ирландско-английского фольклора, с лёгкой руки Уильяма Шекспира получившую имя Титания, но, по сути, не имеющую никакого отношения к тем летающим малюткам, которых разводит у себя рыжая Андре, а являющаяся именно что своеобразной, в чём-то даже положительной, демонической сущностью.

В любом случае, с обычным человеком у моего визави фокус с подобным похищением прокатил бы и, скорее всего, пришла бы хана ушастой — а я бы даже ничего не заметил. Всё-таки ждать от демонов следует скорее плохого, нежели хорошего. А вот с колдуном выше тройки или магом-четвёркой такой фокус уже не пройдёт. Правда, силён он зараза, ну да и мы не пальцем деланные! К тому же, этот товарищ — сам себе злобный Буратина, коль умудрился затащить меня в своё субъективное замершее время. Здесь, пока он его не отпустит, для меня и секунды не пройдёт, а значит…

С определённой долей удовольствия я открыл седьмую чакру и окружающий меня «кисель» сразу же отступил. Экзорцист, конечно же, из меня, как и стрелок, только ещё хуже — практики вообще никакой, а из теории только то, что упоминал наставник, однако я точно знал — если передо мной не полноценное вселение, при котором жертву надо крутить по рукам и ногам и тащить в церковь, причём желательно не к такому попу, как мой папаня — с ним всегда можно договориться. Или запугать. Поднявшись на ноги, с удовольствием размял плечи и шею, и, набрав воздуха в лёгкие, рявкнул так, что затряслась даже замершая в безвременье земля под ногами.

— Всем лежать! Мордой в пол! Работает ОМОН! — чем вызвал испуганный писк танцовщицы, кажется настолько увлёкшейся балетом на лунных лучах, что до сих пор не заметившей моё полноценное присутствие.

Глава 12

Естественно, что выполнять угрозу на физическом уровне я не стал. В первую очередь потому, что воюя с такой сущностью можно и пупок надорвать. Даже Аватару. К тому же, хрен его знает как оно там сложится. Захватчика-то я может и завалю, а вот Янке точно не поздоровится — а мне ушастую жалко!

К тому же, в «остановленном» пространстве переводчик не работал, а значит, замерший и уставившийся на меня всё ещё закрытыми глазами эльфийки демон вряд ли понял что я сказал. Да если и понял, то откуда ему знать что такое ОМОН, и над чем он, собственно «работает». Это, знаете ли, не каждый иностранец в моём мире знает!

В любом случае, здесь главное — произвести впечатление! Выгляжу я, конечно, не так впечатляюще, нежели любой из магов-аватаров, и, уж тем более, не как воин-воевода в «доспехе духа». Всего-навсего паренёк с алым огненным ореолом и горящими праведным огнём зенками… но тут главное — морду посуровее сделать!

Плюс шарик антиматерии в руке… точнее уже арбуз, плавно стремящийся превратиться в пляжный мяч. Ну да ладно, тут главное — демона напугать, чтобы он… ну или она, эльфу отпустила, а уж потом я этот сгусток куда-нибудь запулю подальше!

— «Ты не Оммон!» — совершенно внезапно раздался у меня в голове обвиняющий и даже немного обиженный женский голос. — «Да ты вообще — не демон!»

При этом парящее в воздухе тело эльфийки ткнуло в мою сторону пальчиком. Глаза она так и не открыла, но, тем не менее, на лице Яны появилось задумчивое выражение и она даже слегка наклонила голову набок, словно бы рассматривая меня аки диковинную зверушку.

Контакт явно имелся, и то, что я говорил, она, похоже, понимала. Немного по-своему, но всё же. Теперь надо было зацепиться языком, заболтать и дожимать, угрозами или увещеваниями заставив оставить эльфу в покое. Во всяком случае, именно таким способом, если верить Викилории, знаменитый американский археолог, член-корреспондент, а затем и полноправный участник Русского Императорского Археологического Общества, граф Генри Форд-младший спас своих ассистентов, захваченных безымянным демоном в подземельях Агарти. Впрочем, в остальном мире он, по рождению Генри Лойд-младший, считался скорее мистификатором, нежели реальным учёным, и часто высмеивался за свои импульсивные поступки и высказывания.

Эмигрировав из-за насмешек и преследований в Российскую Империю и взяв фамилию «Форд» в честь любимого актёра, учёный увлёкся поиском города Китежа и даже смог получить имперский грант и полноценное разрешение на проведение особой экспедиции в спец-заповедник «Светлояр». И ведь что-то нашёл, получив за почти трёхлетнюю работу от моего тестя титул, в то время как в Либерократии разразилась натуральная вакханалия с массовым оплёвыванием как его имени, так и его отца, из-за которой теперь уже и Генри Лойд-старший вместе с семьёй вынужден был эмигрировать в Империю.

Экспедиция в подземелья Агарти, или Агартху — мистическую подземную страну, сокрытую, как и найденная ранее Шамбала, да к тому же расположенную в том же регионе, была его вторым и последним подвигом. Исследовательская миссия действительно встретила дремавшего демона, и, по свидетельствам очевидцев, Форду удалось уболтать его отпустить людей. К сожалению, сам учёный погиб чуть позже уже на территории Агарти во время краткосрочного боя со штурмовиками «El Santis» агентства Аргентинской Короны, чью деятельность сравнивают исключительно с печально известной «Ahnenerbe» времён Нацистской Германии.

— Какое точное наблюдение! — немного издевательски прокомментировал я. — Прямо-таки «Капитан Очевидность»… Да! Я действительно не вашего демонического племени и должен сказать, что Вы необычайно умны и прозорливы?… для демона конечно…

При этом я грозно сдвинул брови, что, впрочем, не произвело на собеседницу никакого видимого эффекта. Признаюсь, было желание попробовать самому взлететь, чтобы не смотреть на демона снизу вверх. В аппарате виртуальной реальности при открытой седьмой чакре у меня это как-то получалось, и я точно усвоил: то, что могу там, могу повторить и в реальности. Для этого она и нужна. Но вот сейчас…

Не было у меня нормальной практики с «Сахасрарой». За последние несколько месяцев моя шестёрка окрепла, и тело привыкло насыщаться энергией настолько, что уже не возникало даже «сансарного опьянения», а «Ловец снов» моего приятеля Егора Дубного даже избавил меня от кошмаров, но человек — такая скотина… Организм которой даже для простейших действий требует тренировки.

Котёнок, жеребёнок, щенок — все они куда как более приспособлены с самого рождения к самостоятельности, нежели человеческий младенец. Оперившихся птенцов выталкивают из гнезда, пусть даже их никто не учил до этого летать. И только нам, людям, нужны эмпирические данные — опыт, да к тому же желательно подтверждённый безопасной практикой! Не прыгать же мне сейчас перед демоном, размахивая руками в попытках взлететь…

— «Ты не демон», — игнорируя мои слова, повторила мысленно та, кто завладел телом Яны, при этом легко, словно туман, порхнув прямо ко мне, и, совершенно внаглую, пару раз облетела вокруг, словно бы внимательно рассматривая из-под опущенных век. — «И не «Разрушитель» из-за предела, хоть и желаешь казаться таковым. Энергия твоя нейтральна, ты просто не умеешь ей пользоваться, а потому…»

Не дожидаясь продолжения, я совершенно внезапно для взвизгнувшей собеседницы схватил её, проплывающую в очередной раз мимо меня, за запястье свободной рукой и притянул к себе, крепко обхватив за обнажённую светящуюся талию. Похоже, для демоницы, которая за миг до этого свободно проходила сквозь зависшие в воздухе листочки, сор, носимый воздухом — это было неожиданностью. Подобные сущности, как говорил наставник, вообще не верят в свою уязвимость для смертных, вот только любой «аспект» из множества — не плоть. И как бы не выглядел «Аватар» или «Воевода» с задействованной седьмой чакрой, само мироздание любых миров работает на него.

— Ну что, гражданочка демон, будем сопротивляться законным требованиям оккупационных властей? — жёстко произнёс я, хмуро глядя на продолжающую визжать и вырываться девушку, которая уже раза три попыталась приложить меня коленом в промежность.

Сейчас это было вообще бессмысленно. Я состоял из чистой энергии, пусть, как колдун, и сохранял определённую зримость реального тела. Да и в обычное время Яна скорее колено бы сломала об «алмазную рубашку», нежели поранила моё сокровенное.

— «Я тоже не демон!» — выкрикнула наконец моя пленница, чуть успокоившись или, что скорее всего, выбившись из сил, с опаской косясь на огромный сгусток антиматерии в моей руке.

Хоть силы этому существу было и не занимать, но сказывалось её нахождение в теле эльфочки, которое, похоже, как-то ограничивало её личную энергию. По другому мне как-то сложно было объяснить причину, по которой захватчица просто трепыхалась в моих руках, как гимназистка в объятиях гопника-культуриста, даже не пытаясь серьёзно сопротивляться.

— Ну а кто же ты? — хмуро глядя на неё в упор, спросил я. — Вы, гражданочка, нарушили пять или шесть статей Уголовного Кодекса Российской Империи, захватив контроль и управление телом девушки, именуемой Яной… Ян-Селис! Придётся проводить полевой суд по законам военного времени и выносить самый жестокий приговор…

— «Я — Иви, богиня детей Эллуры!»

— Богиня? — я скептически смотрел на «захватчицу», на самом деле сосредоточившись на том, чтобы уменьшить размер шара антиматерии, а то его уже было сложно удерживать, и у меня это даже получилось. — Не демон значит?

— «Странно, что некто столь великий как ты задаёт подобный вопрос! Естественно, я не демон!»

— А я — турист. Мне простительно… — усмехнулся я, поигрывая на ладони магической пулей, вновь ставшей размером с грецкий орех.

— «Ты говоришь на незнакомом мне языке и используешь странные слова…» — произнесло существо, занявшее тело Яны. — «Ты очень силён, практически — полубог. Но не отличаешь богов от демонов… хотя должен был бы! Так кто ты?»

— С какой целью интересуетесь? — ответил я вопросом на вопрос и, слегка вздёрнув бровь, посмотрел на девушку.

— «Мне интересно!» — похоже, очень честно ответила она. — «Те истории о другом мире, которые ты рассказывал моей верной служительнице… Все эти летающие машины, чудесные государства… Они заинтересовали меня, поэтому и одолжила её тело, чтобы самой посмотреть на тебя. Ни ты, ни она не должны были даже заметить моё появление!»

— Любопытство сгубило кошку! — усмехнулся я. — А так — я простой человек.

— «Человек?» — она ещё раз задумчиво осмотрела меня и даже коснулась рукой лица. — «Ты из детей Крылатого Змея, хоть и не похож на них?»

— Нет.

— «И там… все люди такие как ты?»

— Нет, мы — все разные.

— «Интересно… Я запомню эту встречу, «человек!» — она вдруг улыбнулась и, резко подавшись вперёд, поцеловала меня в губы, а затем исчезло и само присутствие богини или кто это там был, а время потекло в обычном темпе, и только в голове далёким эхом прозвучали слова. — «Идите к руинам Сорленхарма, служительница укажет дорогу. Когда вы выберетесь из земель Крылатого Змея, мы ещё встретимся и вновь поговорим!»

Расслабленное тело Яны обретя вес осело в моих руках, и я поспешил прикрыть седьмую чакру, чтобы не навредить эльфочке, потому как земля под нами сразу же начала вибрировать, а в воздух уже поднялись первые чёрные искры, прекрасно видимые даже в ночи. Подул ветерок, вновь затрещал костерок, а недвижимый ещё мгновение назад Филька резко вздёрнул свою совиную голову и обеспокоенно заухал.

Длинные ресницы девушки вздрогнули, и Яна открыла свои прекрасные, нежно-голубые, чуть осоловелые со сна очи. Улыбнулась мне и произнесла через вновь заработавший переводчик…

— Что такое, Кузьма? Мне такой сон хороший снился. Будто бы меня разбудила моя богиня и незримым духом провела к руинам Сорленхарма. Она много спрашивала о тебе и твоём мире, а потом показала как проникнуть к всё ещё хранящемуся в древнем городе…

В этот момент глазёнки эльфийки обрели осмысленное выражение. Она резко замолчала, медленно опустила голову и посмотрела вниз, а затем поляну залил такой визг на грани ультразвука, что я думал — оглохну!

Четвёрка телохранителей-осназовцев, сопровождающие Нину и Лену от самой подземной VIP-парковки спортивного комплекса «Олимпийский», почти беззвучно обогнали подопечных и, скользнув в сторону, застыли возле входа в императорскую ложу. Бодигарды уже находившейся внутри знатной особы лишь молча обменялись с ними кивками в знак приветствия, и, подтянувшись, отдали честь когда Цесаревна, проплыв мимо них, вошла в услужливо распахнутые обслуживающим персоналом двери.

В просторной и светлой комнате, декорированной в стиле Hi-Tech, и предназначавшейся для того, чтобы Его Императорское Величество и гости, чаще всего приглашённые сюда не ради спортивного зрелища как такового, а для какого-нибудь важного разговора по душам, могли отдохнуть от рёва болельщиков, Нина задерживаться не стала. Перекинувшись парой слов с Касимовой-младшей в силу своего непростого характера была не шибко-то дружелюбно настроена к человеком, встречу с которым они назначили в столь необычном месте, Цесаревна по крытым подвесным мосткам направилась прямиком на веранду-гондолу.

Здесь, в подвешенной высоко над трибунами, практически под самым потолком укрытой бронестеклом кабинке, способной перемещаться на специальных рельсах по периметру арены, обстановка была довольно скромной. Несколько удобных мягких кресел, уже сервированный столик и десяток мониторов вокруг, на которых должны были транслироваться лучшие кадры предстоящего матча. Конечно, наблюдать за спортивным состязанием можно было и своими глазами, тем более что маджи-интеллект, управляющий гондолой, всегда старался подбирать наилучшие в данный момент ракурсы, но, всё равно, расстояние до игровой площадки было достаточно большим, да и, вообще, места на этой подвижной галёрке были скорее «почётными», нежели «удобными».

Одно из мест, по левую руку от обычно занимаемого её отцом, было уже занято «гостьей», которая по своей привычке изображала из себя невозмутимую светскую львицу и разве что покосилась на Цесаревну. Тихо хмыкнув, девушка, которая была Нине одногодкой, сосредоточила всё своё внимание на пузатом винном бокале, в котором в свете софитов искрился рубинами гранатовый сок. Катенька Ларионова с детства употребляла исключительно сок, правда, в совсем уж нежном возрасте называла его исключительно «вином» и непременно доводила до белого каления сомелье всех ресторанов, в которых появлялась вместе с родителями.

— Всё выпендриваемся, госпожа преуспевающая негоциантка, меценатка и просто красивая девушка? — ехидно поинтересовалась Нина, по-хозяйски устраиваясь на месте отца и подхватывая со столика заранее подготовленный для неё бокал, но, уловив терпкий запах и принюхавшись к напитку, удивлённо произнесла. — Ого! Да ты никак вразнос пошла? Сколько здесь градусов? Десять?

— Тринадцать, — как-то грустно вздохнула её собеседница, продолжая любоваться игрой света в жидкости, которую уже никак нельзя было назвать соком. — Десятилетняя выдержка, сбор с моих армянских владений. Можно сказать, наша первая продукция, которой мы подвинем и евреев с их «Rimon», и всех остальных!

— Погоди… — нахмурилась Цесаревна. — Это из садов в Зангезуре?

— Угу! — девушка гордо улыбнулась и сверкнула глазами. — Так что должна напомнить Вам, Ваше Высочество, что Вы — проиграли! Был спор? Был! Вино есть? Есть! Так что я смогла, Нина Святославовна, а теперь с Вас желание!

— А вот и обойдётесь, Екатерина Игоревна! — ей в тон ответила Цесаревна, пригубив бокал. — М… Вкусно! Но проиграли всё-таки Вы! Я стала невестой сильнейшего человека на Земле, а Вы, дорогая, всё это время сидели на своих бочках!

— Это был совсем другой спор! — совсем по-детски возмутилась светловолосая девушка, качнув задорным хвостиком, прихваченным изящной заколкой над правым ухом. — И… и вообще! Насколько там крут твой жених — никто не знает! А спорили мы на Савелия!

— Это — частности! На Савелия спорила ты! — отмахнулась Нина. — С детства по нему слюни пускаешь! У Афросьева уже фавориток, что блох на собаке, а ты всё никак не решишься! Смотри — так и старой девой останешься! Да и вообще, Савика Кузя, если захочет, в бараний рог скрутит!

— Ой ли! — фыркнула собеседница, всем своим видом изображая недоверие, а затем, надув губки, пробурчала. — И вообще, говорить девушке в шестнадцать лет, что она «старой девой» останется это, знаете ли за гранью! Я просто… стратегически выжидаю! Вино тем лучше, чем длительнее его выдержка! А фаворитки у него все на какую-то шмару ещё со студенческих лет завязаны. Точно знаю, что жениться на ней он не собирается! Так что у меня ещё есть все шансы. Особенно если ты сошла с дистанции!

— Смотри, в уксус не превратись! — поддела подругу Цесаревна. — А по поводу Кузьмы и Савика… Это не моё мнение, а Герцога Сафронова. Из разговора с отцом.

— Всё ещё подслушиваешь? — ехидно поинтересовалась Катя, возвращая недопитый бокал на столик.

— Вот ещё! — вздёрнула носик Нина. — Они при мне беседовали! В конце-то концов, дело касается моего мужа!

— Будущего…

— Мужа! — упорно повторила девушка. — В любом случае Спор был?

— Ну, был! — вздохнула девушка, прислушиваясь к происходящему внизу.

Команды боссабола «Спартак-Москва» и «Волхв-Аркаим» уже вышли из раздевалок и выстроились по разным сторонам площадки. Обычное покрытие арены отъехало в сторону, обнажая надувные конструкции, в которые начали нагнетать воздух насосы, установленные в технических помещениях. А затем трибуны буквально взорвались овациями, когда комментаторы объявили о том, что за сегодняшним матчем из императорской гондолы будет наблюдать одна из младших дочерей Императора Всероссийского, а на огромных экранах запустили презентационный ролик с участием Нины.

Подобные «презенташки», заранее записанные на все случаи жизни, были стандартным творением имперских пиарщиков и перезаписывались ежегодно с привлечением лучших режиссёров-клипмейкеров. Вот только саму Цесаревну ролик с кучей спецэффектов скорее заставил поморщиться, напомнив о том, что в этом году подобное мучение под камеру ещё только предстоит…

— И я — выиграла! — отвлекла она подругу, с интересом и лёгкой ехидцей на лице наблюдавшую за нарезкой из кадров, запущенных под музыку.

— Выиграла, выиграла… — отмахнулась она и спросила, — слушай, а ты что…

— Да!? — кивнула Нина, сразу поняв, куда клонит Ларионова. — Я в Японию на съёмки летала. Режиссёр оттуда — вот он момент, где я кружусь в саду с лепестками сакуры, и вставил. Получилось, надо сказать… неплохо. Инну, вон, Михаленко, вообще берёзку обнимать заставил!

— М-да… — хмыкнула её собеседница. — Ну… на мой дворянско-торгашеский вкус, сойдёт! Для сельской местности. Народу, смотрю, нравится.

— Значит, желание с тебя, желание с меня?

— Нин, ну чего ходить вокруг да около? — с укором посмотрела на неё подруга. — Давай уже говори, что тебе нужно? Не просто пообщаться же ты меня сюда позвала? Нет, я тебе, конечно, благодарна! Когда ещё матч полуфинала в Имперской ложе удастся посмотреть! Но всё же…

— Я хочу… — девушка на секунду замолчала и, пригубив бокал, продолжила внимательно глядя на собеседницу, — …на правах партнёра войти в совет директоров «Северная Венеция Групп». С контрольным пакетом акций, разумеется, необходимая часть которых будет выкуплена у остальных участников в равных долях выше рыночной стоимости.

— Хмф… — Ларионова чуть наигранно поперхнулась вином, слегка закашлялась и, вздёрнув бровь, удивлённо посмотрела на невозмутимую Цесаревну. — Знаешь, дорогая, губа у тебя не дура! А если я взамен попрошу у тебя графский титул?

— Я для тебя его выбью, — немедленно ответила Нина.

— Нда… наверное, стоит тогда требовать герцогский!

— Кать, не наглей! — чуть нахмурилась девушка. — Максимум, что я тебе могу предложить в этой области, стать фавориткой моего мужа и войти в герцогский род Ефимовых.

— Шучу, шучу! — протестующе помахала перед собой руками дворянка. — Мне и «графского» хватит! А так, за предложение, конечно, спасибо. Буду иметь в виду, но, пока что, вынуждена отказаться. Я, всё же, с Савелием для начала попробую!

— Так что ответишь?

— Знаешь, — задумчиво промурлыкала Катя. — Если бы сейчас передо мной сидела не ты, а кто-нибудь другой, пусть даже из очень знатного рода, я бы просто рассмеялась, встала и ушла. Но…

— Но?

— Но я тебя неплохо знаю, Твоё Высочество, а потому с уверенностью могу сказать, что ты не из той борзой прослойки аристо, которые будут выкручивать бизнесу руки, лишь бы просто присосаться к чужим финансовым потокам. Может… расскажешь, какие у тебя ещё есть козыри, помимо громкого имени?

— Например, полностью функционирующий консервный завод в черте Москвы, склады сырья и готовой продукции, единоличным владельцем которых является мой муж, — легко улыбнувшись, ответила Нина. — А так же свеженький, «почти честно» выигранный тендер от Имперского Военпрома на поставки продукции для армии. Есть и ещё проекты…

— «Почти честно» что означает?

— Что те, кто нам немножко помог, в данный момент не только заинтересованы в самом нашем предприятии, но и в том, чтобы солдатики получали максимально качественную и разнообразную продукцию, — ответила Цесаревна. — Тебе не кажется, что в «моём» случае странно было бы, если бы меня интересовали исключительно казённые деньги.

— Всякое бывает, — пожала плечиками Ларионова. — Но считай, что заинтересовала! Однако нужно обговорить детали. Сама понимаешь, я хоть и могу принять единоличное решение, но я всего лишь маленькая и глупенькая шестнадцатилетняя девочка, в то время как холдинг строили совершенно другие люди. В этом вопросе следует, как минимум, создать видимость консенсуса и заботы об их интересах.

— Ах, ты наша «маленькая» и «глупенькая» килька капитализма… с огро-о-омными зубищами! — сочувственно покивала головой Нина и, улыбнувшись, добавила. — Нужно, значит, обговорим. Только чуть позже, во время матча. Сейчас Имперский гимн объявят…

В этот момент, когда голос комментатора громогласно попросил всех присутствующих на трибунах болельщиков встать, неизменный зонтик-жезл младшей Цесаревны заиграл вызовом. Нина, уже поднявшаяся, чтобы выйти на так называемый «Световой Пьедестал», тихо чертыхнулась, посмотрла на экран и вынула из зажимов пластинку переговорного устройства.

— Оль, перезвоню. Я в Олимпийском, сейчас гимн будут играть и гондола на облёт арены пойдёт… Что? Очень важно?

— Да иди! Разговаривай, — сказала ей Катя, взглядом показывая на всё ещё открытый выход на помостки, ведущие в комнату отдыха, и, быстро снимая заколку. — Я вместо тебя постою! Всё равно только силуэт снизу виден! Хоть раз в жизни «Принцессой» себя почувствую!

— Спасиб! — шепнула Нина подруге, а затем быстренько выскользнула из гондолы, оставив Ларионову одну. — Что там? Что? Где? В Великом Устюге?..

Катя только усмехнулась, проводив взглядом подругу. Помнила ещё, как в детстве, когда девочки встречались, пусть не так часто, как хотелось бы, но достаточно регулярно, маленькая тогда Нина постоянно жаловалась, что ей очень не нравится подолгу стоять рядом с папой на официальных церемониях.

Разгладив волосы, встала и вышла на «Световой Пьедестал», специально отмеченное место вокруг которого быстро поднялись прямо из пола расположенные полукругом поручни. Двери с тихим шелестом закрылись, и за спиной вспыхнул яркий свет, заливая всё помещение, так, чтобы зрители на трибунах видели, что в гондоле действительно кто-то есть. Только силуэт в ореоле, а кто там на самом деле — уже вопрос «веры», потому как трансляция с камер на мониторы не проводилась. Мало ли в каком состоянии и в чьей компании может находиться в данный момент Самодержец или другие высокие гости, а так же, зачем всем подряд знать, какие люди, помимо хозяина, присутствуют на подвижной веранде. Болельщикам, пришедшим в «Олимпийский» не ради политических персон, а на праздник спорта, вполне достаточно было самого факта «соседства» и того что можно было увидеть своими глазами в качестве церемониала.

Гондола слегка дёрнулась, заставив девушку ухватиться за поручни, и с первыми звуками гимна поползла по закольцованным рельсам, проложенным под сводом арены. Катя, словно в сказке «Принц и нищий», на время, поменявшись со своей подругой местами, чувствовала себя легко и уверенно под взглядами многочисленной публики. Это было… приятно, пусть даже сейчас она была всего лишь подменой, и люди искренне думали, что видят перед собой Нину.

Необделённая тщеславием и самолюбием, она улыбалась и, как положено, махала рукой, в тайне мечтая, что когда-нибудь она тоже выберется из дворянского, служивого болота на аристократические вершины. Предложение, сделанное ей подругой, вполне могло ускорить этот процесс, а коли она воплотит в жизнь свою вторую мечту и охомутает-таки Афросьева… Кто знает, чего тогда они смогут достичь вдвоём: с её умом и богатством, его силой и влиянием! Замечтавшись, девушка на короткий срок позволила себе окунуться в фантазии, столь несвойственные прагматичной натуре молодой бизнесвумен, как вдруг резкая боль в правой кисти грубо выдернула её обратно в реальность.

Не понимая что происходит, она посмотрела вначале на свою руку, на которой отсутствовали, словно отсечённые бритвой указательный и средний палец, затем на забрызганное кровью стекло с двумя дырочками, вокруг которых расходился целый ореол из трещин. Ей показалось, что на это ушли минуты, а может быть и часы… хотя на самом деле для людей, разбегающихся прочь от внезапных выстрелов, прозвучавших среди толпы болельщиков, прошло всего несколько секунд.

Катя, словно бы очнувшись, закричала и, попытавшись прикрыться руками, отшатнулась вглубь гондолы, но в этот момент сразу пяток пуль с модированным нуль-урановым сердечником пробили бронированное полистекло повышенной прочности и насквозь прошили её тело, не оставив ей ни единого шанса. Ноги бессильно подогнулись, и труп красивой молодой девушки с тихим стуком упал на пол остановившейся гондолы, заливая его растекающейся под ним алой лужей. Дворянка-негоциант Екатерина Ларионова уже не услышала дальнейшей стрельбы, как и сильного взрыва, прогремевшего на трибунах и буквально разорвавшего на кусочки киллера-шахида, как выяснили позже — гомункула «кавказкой» наружности. Причём взрывным устройством оказалась именно керамо-пластиковая винтовка с неизвлекаемым боезапасом неизвестной конструкции, сдетонировавшая после ликвидации террориста, которую убийца каким-то образом сумел пронести в спорткомплекс заранее в чехле от теннисной ракетки.

Очередная волна с рокотом прошла по девственным центрально-американским зарослям, дробя в жирную труху дерево и превращая в сочную кашицу и мелкую водянистую взвесь листву, лианы и тонкие ветви кустарников, растущих по берегам многочисленных ручейков. Эта вонючая гадость ещё висела в воздухе, распространяя ароматы, далеко не столь же приятные, как запах свежескошенной травы, а потому, чтобы не надышаться чем-нибудь галлюциногенным, а то и вовсе не шибко полезным для здоровья, пришлось распустить на полосы запасную майку и обмотать смоченной в воде тканью лицо.

О том, чтобы, как и прежде, выбирать удобный путь, не создавая лишнего шума и оставляя минимум следов, на этот раз не могло быть и речи, так что пришлось тараном продираться прямо сквозь сельву. Тем более, что в небе всё ещё светила луна, и до рассвета оставалось около пяти часов. Не то чтобы это было трудно, всё-таки я был не одним из конкистадоров Кортеса, вынужденным прорубаться сквозь опасные заросли при помощи давно затупившегося фальшиона, каждую секунду ожидая, что на голову упадёт какая-нибудь особенно мерзопакостная змея, или в задницу воткнётся отравленная стрела какого-нибудь ацтекского патриота. Просто меня откровенно бесила сама ситуация в которую поставила нас чёртова богиня.

Эта ушастая зараза провернула всё так, что у меня просто не осталось выбора, кроме как делать то, что она пожелала. Своим визитом, по словам моего эльфийского эксперта, «Её Божественность», без сомнений, привлекла к нам внимание своего коллеги Кетцалькоатля, который если и мог позволить себе проигнорировать скоропостижную кончину каких-то там жрецов, то факт того, что на его делянке крутит свои дела конкурентка, вряд ли оставит без внимания. А это ещё Яна не знала о подробностях моих переговоров с её хозяйкой, как и о том, что Аватар с открытой седьмой чакрой, по идее, вообще должен был вызвать у крылато-змеиного пенсионера обширный инфаркт миокарда или, хотя бы, обострение геморроя, который он, казалось бы, уже залечил обильными человеческими жертвоприношениями.

В любом случае, то, что «боги» в этом мире существуют, можно было считать доказанным фактом. Кто они на самом деле, и является ли ацтекский «бог» существом местной породы или банальным иммигрантом с Земли — это уже другой вопрос. Но, если моя теория о том, что сансарно-энергетическая структура аборигенов отличается от нашей, то вполне можно предположить реальное существование у местных некоего аналога восьмой, пятнадцатой, двадцать второй и так далее «внетелесных чакр», столь популярных в современной эзотерике. Ведь незря эта Иви называла меня «полубогом», хоть это и не так.

Официальной наукой наличие у людей моего мира «надтелесных чакр» отвергается. Да и я, как Аватар, должен был бы чувствовать хотя бы «восьмую», ту самую, для которой в санскрите даже нет названия. Ведь самой природой сделано так, что одарённый всегда ощущает следующий рубеж на который можно прорваться… но вот я ни разу ничего подобного не замечал. Хотя это другой мир, и если я прав, то у всех местных, а не только у эльфов, не «чакры», а единые источники, которые они, по словам Яны, могут увидеть только в состоянии медитации и исключительно внутри себя любимого.

Но это сейчас не важно. Вопрос в том, что пока я обжимался с богиней, змееподобный пенсионер не явился лично чтобы призвать распоясавшуюся молодёжь к порядку — это вовсе не означало, что он пустит такое на самотёк. В этих вопросах Кетцалькоатль, как говорят, очень щепетилен и, по старинке, предпочитает действовать чужими руками. Так что, если я не хочу уже завтра нарваться на облаву и двигаться дальше по колено в реках ацтекской крови, следовало принять навязанную «помощь» богини. Тем более, что в непрекращающихся стычках Яну я точно потеряю, а сам завязну в постоянных стычках с котомордыми «Рыцарями-Ягуарами», где меня и положат… ну, или я, как гордый Варяг, который не сдаётся, устрою им аттракцион в виде «Новоацтекской Зоны».

Так что, злой и в хреновом настроении, я шёл впереди, долбя по мере необходимости по джунглям энергетическими ударами и оставляя за спиной свободную от растительности просеку. А эльфа-байкерша с замотанным тряпками лицом и, надев на всякий случай, похожие на горнолыжные, зимние тактические очки, вела мотоцикл следом, аккуратно ступая по перепаханной земле ножками в обмотках из зверски располосованной ножом горки.

И да, мы поссорились, так что сейчас она дулась на меня, показывая это всем своим видом. И дело было вовсе не в том, что проснувшись, она обнаружила себя голой в моих объятьях. Наоборот, отвизжавшись и разобравшись в ситуации, её женскую гордость, похоже, куда больше уязвило то, что это был не мой страстный порыв, а проделки богини! Настоящий скандал же случился из-за моей тёплой куртки военного образца, которую я пустил ей на своеобразные лапти. Тут-то и выяснилось, что я жуткий варвар, не знающий цену своим же собственным «хорошим вещам», и, вообще, она ничуть не нуждается в подобной помощи, в ущерб «семейному бюджету», потому как она — эльфийская женщина и, значит, умеет терпеть неудобства, и вообще жрица, пусть и младшая, а потому если поранится — всегда сможет себя вылечить.

Пришлось даже рыкнуть на неё дабы закончить полемику. А то развела тут, понимаешь, демократию и ещё какой-то «семейный бюджет» у нас увидела! Хотя я не был уверен в точности перевода и вполне допускал, что, считающая себя моей собственностью, девушка радеет исключительно за мой карман. В любом случае, пришлось объяснить, что проехать на мотоцикле будет, скорее всего, невозможно, потому как до байкера-экстремала на внедорожнике ей ещё далеко, двигаться мы будем и так довольно медленно, а она, с израненными ногами, которые придётся постоянно подлечивать, будет нас тормозить. И, не дай бог, нарвётся на какой-нибудь ядовитый шип, который вызовет мгновенную реакцию, или её укусит растревоженная мною змея…

В общем, всё равно всё сделали по моему. А заодно, можно сказать, Яна слегка «спустила пар» и даже выплакалась немного, потому как хоть эльфа и пыталась всю эту неделю бодриться и делать вид, что всё хорошо, внутри была напряжена как готовая порваться струна. Ну, правильно: «Эльфийская женщина должна бла, бла, бла…» Как я понял, она и в ацтекском плену пыталась вести себя как кремень, дабы не показать врагам свои боль и страх. Вот только легко ли это для, в общем-то, обычной девчонки, пусть даже фэнтезийно-средневековой и после соответствующей идеологической обработки.

А тут — всё, можно сказать, прорвало. Ну, а что? Атмосфера «уютная», я бы даже сказал — «ламповая», вот и проснулись загнанные в дальний угол нормальные женские инстинкты! Мужик — тиран! Странный, зато почти уже «свой», да ещё такой, за спиной которого можно почувствовать себя слабой, беззащитной и, что самое главное, несправедливо и не по делу обиженной, после чего быстренько, минут за десять бурной, но тихой истерики отвести душу. И, что самое главное, — безопасно для себя! Ведь хоть чужак, но не ацтек какой-нибудь, который только посмеётся, после чего ещё и пару раз кнутом или палкой угостит.

К тому же, ушастая плутовка хотя и не общалась никогда с «нормальными» представителями сильного пола, тем более из моего мира, каким-то особым женским инстинктом почувствовала, что девичьи слёзы заставляют меня чувствовать себя не в своей тарелке. Пусть они даже и не способны заставить меня признать себя «виноватым» или спасти «драгоценную» куртку.

Глава 13

Руины Сорленхарма — древнего города «экир нид-эаласов», людей европейского типа, которых переводчик называл то «Высшими», то «Высокими», в зависимости от того как это слово лепетала на своём языке эльфа, предстал перед нами на рассвете, когда первые солнечные лучи зарумянили невысокие пики гор над нашими головами. Что о нём можно было сказать? Это были те самые развалины, которые я наблюдал вчерашним вечером, и издалека они показались мне неким невнятным нагромождением полуразрушенных построек, но вблизи выглядели впечатляюще. Этакий монументальный памятник погибшей цивилизации, который непременно привлёк бы к себе огромные толпы туристов, располагайся он где-нибудь в западной Европе или в России.

Впрочем, лично для меня впечатление от мёртвого города оказалось сильно смазанным, уж слишком яркой ещё в моей памяти была недавняя поездка в Земли Германских Наций. А всё потому, что Сорленхарм очень напоминал мой «Замок Гогенцоллернов», или, точнее сказать, нечто созданное не шибко талантливыми архитекторами под его влиянием. Внешне, в общем-то, красиво, я бы даже сказал «фэнтезийно», но без некой изюминки и завершённости, присущей моей немецкой собственности. Видно было, что строилось это всё вразнобой, под житейские нужды, а не как единое законченное сооружение, и легко себе было представить как толпы горожан, снующих туда-сюда по ныне пустым улицам, так и в очередной раз чешущих репу зодчих. Гадающих «как бы втиснуть между тем и этим домиком очередную очень нужную жителям колокольню, да так чтобы она никому не мешала?»

Основным же отличием древних хозяев этих мест от земных бюргеров была искренняя любовь к гигантизму. Особенно к огромным статуям, которые, на мой взгляд, делали город похожим на отечественное «дворянское» кладбище со «скорбящими ангелами», девами, львами и витязями чуть ли не над каждой могилой. Наверное, когда-то это было даже красиво, но сейчас, сдавшись под напором времени и окружающих джунглей, выглядело жутковато.

Особого колорита «а-ля некрополис» Сорленхарму добавляло ещё и то, что в городе реально жили призраки. Те самые, к которым наука, уже познакомившаяся с ожившими мертвецами, демонами и прочими сущностями, продолжала относиться скептически. Поскольку они являлись совсем уж потусторонними созданиями, не поддающимися никаким вычислениям и систематизации. А здесь они — настоящие обитатели этого места, совершенно внезапно появляющиеся из переулков и дверных проёмов. Безразлично проплывая мимо, или останавливаясь и провожая нас взглядом, духи выглядывали из окон, а то и вовсе на секунду материализовывались из туманной дымки прямо перед нами и, ударив криком по ушам, исчезали.

Надо сказать, что сразу после нашей первой встречи с духами, отряд понёс первые потери. Совух Филька, всё это время неотступно следовавший за нами с Яной, вдруг развернулся и с жалобным визгом ломанулся обратно в джунгли. Судя по быстро удаляющемуся треску, испугалась животина знатно, вот и дезертировала из наших нестройных рядов. Не могу сказать что я сильно огорчился по этому поводу — всё-таки дикий зверь оставался по своей воле, и когда-нибудь нам всё равно пришлось бы расстаться. А вот Яна даже обрадовалась, уж больно тяготило девушку столь близкое присутствие опасного хищника.

Впрочем, я Филимона понимал как никто другой. Соврал бы, если бы сказал, что в тот момент мне самому не было страшно. Нужно было быть совсем отморозком, чтобы абсолютно не бояться того чего не понимаешь. А я нынешних жителей Сорленхарма не понимал совершенно. Они… ну как бы это сказать… не существовали! То есть вообще! Они как бы «были» — я чувствовал от них угрозу, и при том не немалую, но при этом самих призраков я не ощущал. У этих теней давно умерших людей не было эфирного тела, отсутствовало и материальное, а нашего, «живого» отражения моря сансары в них просто быть не могло, «мёртвое» же я просто не мог видеть и ощущать. Да и вообще, если в существовании таковой сансары учёные убедились из-за египетского инцидента, то в «отрицательное» эфирное тело, коими в теории являлись призраки, очень трудно было поверить.

А потому — страшно. Смешно признавать такое человеку, который менее чем полдня назад нагло лапал аж целую настоящую богиню. Но она-то мне понятна, а тут — натуральная мистика! И вообще… Отвык я за последние годы от этого пакостного чувству, а потому злился и, кажется, из-за этого Яна не заметила те табуны мурашек, которые ежесекундно галопом проносились у меня по спине.

Ну а эльфа… Она вела себя словно терминатор на стероидах. Из, в общем-то, нежной девчонки, стоило нам оказаться в городе призраков, как она тут же превратилась в Клинта Иствуда, бесстрашно обстреливающего суровым прищуром любого кто проявлял к нам хоть малую толику интереса. И, похоже, что в отличие от моей персоны, призраки её, как минимум, опасались.

Скорее всего они чувствовали страх, а может быть и вовсе питались этой негативной эмоцией, потому как когда первые впечатления от прямого контакта с потусторонними гостями прошли, и я вернулся в норму, активность духов снизилась, и они быстро потеряли к нам интерес. Проглоченный джунглями город вновь опустел, и только дующий с гор ветер гулял среди руин, порой тихо подвывая в развалинах и беспокоя сочную зелёную листву тропических деревьев.

— Фух… — Яна остановилась, и, устало опустившись на обломок стены, стёрла со лба выступивший пот. — Вроде прошли внешнее кольцо.

— Устала?

— Ага… — кивнула она и, отвинтив крышку фляги, приникла к горлышку. — Призраки словно взбесились, а я никогда так долго не удерживала защитный полог. Думала, что уже придётся «Слово Силы Форса» применять, для изгнания нежити… но, вроде, выбрались. Всё как во сне мне говорила Богиня.

— Хм… — я слегка нахмурился.

С момента нашего входа в город я ни разу не ощущал исходящей от Яны сансарной энергии, а потому мог с уверенностью сказать, что никаких заклинаний она не творила. Не чувствовал я и того самого «полога» о котором она говорила… но если подумать, то привидения действительно не приближались к нам ближе чем на пару метров, а девушка сейчас реально выглядела уставшей. Даже ушки слегка поникли. Так что у меня не было повода сомневаться в её словах, и, похоже, что она действительно использовала нечто, что было недоступно моему восприятию, а вот это мне уже не очень понравилось.

Поэтому я остановив мотоцикл, который вёл рядом с собой с самого момента нашего входа в город, поставил машину на упор и, подойдя к эльфе, опустился перед ней на корточки. Выждав некоторое время, покуда моя спутница немного не пришла в себя, я спросил.

— Ян. Что за «внешнее кольцо»?

— Окраины города, в которых заклинание великого некроманта Габриуса ген Караус до сих пор удерживает души погибших во время штурма горожан, — ответила мне эльфа. — Ты, наверное, заметил, что вокруг Сорленхарма нет крепостной стены?

Я кивнул. Это действительно было странно, учитывая средневековый антураж и соответствующие нравы.

— Это был один из вольных торговых городов в составе королевства твоих предков, его охраняли не стены, а репутация, слово Короля и небольшая крепость в западной части. Пусть это была и не столичная провинция, но одна из самых старых — тех, где по преданиями, зародилось само королевство «экир нид-эласов». Мирные земли, в которых «Обнажённая юная девственница с мешком золота могла пешком выйти из одного поселения и прийти в другое, не лишившись ни чести, ни денег». Метафора, конечно, потому как бандиты на дорогах и разбойники в лесах были, есть и будут, но вот тратить деньги на строительство и поддержание фортификаций Совету Магнатов действительно не было никакого смысла, — эльфочка вновь отпила из фляжки и продолжила. — Здесь просто не было врагов от которых стоило бы защищаться. Основные противники королевства находились сильно севернее и на востоке, а побережье патрулировал сильный флот, так что ни один пиратский корабль дроу или «голиргов» не смог бы высадить на него десант…

Я слушал девушку не прерывая, и даже не стал в очередной раз поправлять её, когда она говорила про «моих предков». Ну не получается у неё поверить в то, что я из другого мира — и бог с ней. Картина же вырисовывалась следующая. Жили торгаши, не тужили, копили денежку, и все были довольны текущим положением дел. Особенно Король и его окружение, которые не только получали с подобных городов огромные налоги, но и брали у местных магнатов беспроцентные кредиты, которые, к тому, же чаще всего просто не возвращали.

А потом из ниоткуда пришли краснокожие, и Сорленхарм пал одним из первых. Аборигены были просто не готовы к тому чтобы достойно встретить даже первую волну ацтеков-переселенцев, уличные бои быстро превратились в настоящую бойню, в которой горожан резали словно скот. Индейцы так бы и ушли без потерь, если бы в городе не жил некий лекарь по имени Габриус ген Караус, который понимая, что город потерян, провёл какой-то там ритуал, вследствие которого духи умерших вернулись из-за кромки и окружили внутренний город кольцом, убивая всех встреченных ими живых без разбора. Передовые отряды краснокожих, прорвавшиеся во внутренний город, так и остались здесь навсегда, а призрачная стража продолжает служить воле некроманта. Именно поэтому город так и не был разграблен, а Империя Науа предпочла забыть об этом «брильянте», который со временем просто поглотили джунгли.

— То есть… нам здесь, во внутреннем кольце ничего не угрожает? И если за нами отправят погоню, то она не сможет пройти мимо призраков?

— Думаю, что да, — мягко улыбнувшись, ответила Яна. — Хотя я плохо знаю на что способны нынешние жрецы крылатого змея. Мы же с тобой прошли, а я всего лишь младшая жрица.

— Понятно. Но скажи. Ты только что сказала, что о судьбе Сорленхарма никто не знает. И тут же выдала мне эту историю. Тебе поведала об этом твоя богиня?

— Да, — эльфа кивнула. — И научила что и как делать…

— Хм… А почему ты называешь этого Габриуса, то «целителем», то «некромантом»? Это же даже не диаметральные противоположности?

— В смысле? — удивилась девушка. — «Лекарь» и «Некромант» — две стороны одной медали. Точно так же как ведающий в целительных зельях человек может без проблем приготовить отраву, а лекарство превратиться в яд! А у вас, «экир нид-эаласов», сейчас, что? Не так?

— Не так, — задумчиво ответил я, опять пропустив заблуждение эльфочки мимо ушей.

У нас действительно было «не так». Вообще никак не соответствующие и даже отрицающие друг друга аспекты «жизни» и «смерти», «плоти» и «тлена», «крови» и «духа», позволяли одним становиться настоящими «хиллерами», а другим заниматься вопросами усопших. Пересечений здесь быть просто не могло. И, что самое интересное, в «Викилории» не было упоминаний ни об одном Аватаре с этими аспектами. Даже в перспективе Причём приводилась теория, что таковых просто не может существовать в природе по той причине, что такой человек способен будет воскрешать людей и перебороть собственную смерть. Ватикан же, Русская Православная Церковь и Протестанты, в едином порыве, дружно отрицали даже малейшую возможность того, что Сын Божий имел отношение к этим аспектам и вообще был одарённым. Ну… здесь наверное попам виднее.

— Скажи, а почему Сорленхарм был торговым городом? — задал я новый вопрос. — Это не порт, и не похоже чтобы он стоял на торговых путях…

— Здесь добывали… — Яна пропела какое-то слово, которое переводчик отказался обрабатывать.

— Что это?

Девушка как могла объяснила, и, пропищав, лингва-модуль вдруг перевёл вещество оказавшееся металлом в начале как «мифрил», затем ещё раз пискнул и выдал поправку, назвав местную продукцию «Унабтаниумом». Причём, тут же предложил мне отправить запрос в Императорское Геологическое Общество и тут же сообщил об отсутствии сети, а так же о том, что спутников на орбите он не обнаружил.

«Гений, блин!» — подумал я, глянув на коробочку переводчика.

— Ну что? Отдохнула? — спросил я эльфу, решив вопросы касающиеся заклинаний и прочих субстанций, которые я почему-то не чувствовал, отложить на потом.

— Да, — она смущённо улыбнулась и указала пальчиком на одно из ответвлений улицы, на которой мы находились. — Думаю, что нам — туда!

— Мы разве идём не в центр?

— Нет, нам нужно попасть к храму Бога Кузнеца. А он в западной части города. Из-за призраков мы немного отклонились от пути показанного мне Госпожой, но если мы пойдём по той улице, то я думаю, что она выведет нас к какому-нибудь знакомому мне ориентиру.

— Ну, тогда пойдём… — кивнул я. — А пока расскажи мне всё, что ты знаешь об ваших «летающих лодках». Трудно ими управлять?

Дальнейшее путешествие больше напоминало экскурсию по закрытому на ночь музею. Призраки нас более не беспокоили, а в самом городе было тихо и безжизненно. Судя по реакции Фильки, животные и птицы не жаловали Сорленхарм, чутко реагируя на обитателей его окраин, а никого из разумных это место не видело уже более пяти веков. По словам эльфы, и мы-то сюда попали только потому, что богиня поделилась с ней силой, уж больно страшным было насланное на город то ли заклинание, то ли проклятие.

Пока мы шли, Яна рассказывала мне о местных летающих кораблях, которые лингва-модуль упорно продолжал называть «дирижаблями». В общем-то, сейчас эта информация нужна была мне по одной простой причине — где-то здесь, в городе, был спрятан древний, но, по заверениям небожительницы, вполне рабочий пепелац. Именно его нам, по желанию ушастой Богини, предстояло найти и запустить, благо, как это сделать она свою младшую жрицу научила, а вот дальше вырисовывалась натуральная засада.

Летающее корыто, которое Яна видела во сне, обладало парусным вооружением и перемещалось, судя по всему, используя силу ветра. И вот тут имелась заковырка. Определённые знания по парусному воздухоплаванию Иви Яне, конечно, дала… можно сказать объяснила на пальцах что и как делать, чтобы просто двигаться вперёд.

Вот только что я, что она, будучи созданиями сугубо сухопутными, слабо себе представляли что такое, например, «Эн Керор-Баптан» и как его выставлять на «Ункур-даян». Нет, нынче эльфа как заправская энциклопедия могла с уверенностью сказать, что для этого нужно потянуть «Мунта-даван бун», но вот что это, как выглядит и где находится — было тайной похлеще моего появления в этом мире.

Для меня же всё сказанное девушкой вообще звучало той ещё тарабарщиной. Я, как и любой нормальный парень с Земли, начитавшийся книжек про морские приключения, точно знал что у парусника есть «Грот Мачта», «Кливер» и «Джиггер», причём последние два относятся к косым парусам, а первый — один из самых больших на корабле. И всё — этим мои знания ограничивались. Все остальные «Грот Бом-Бам Стаксели» были для меня такой же заумной белибердой, как и эльфийские «Эн Керор-Баптаны». Хорошо ещё что, со слов девушки, летающий корабль выглядел не как кракозябла с мачтами во все стороны, а был вполне себе приличным парусником, способным, к тому же, садиться на воду.

И всё равно… учитывая, что я слабо представлял себе управление даже водоплавающей посудиной сложнее обычной плоскодонки, полученные Яной знания могли оказаться совершенно бесполезными, и надеяться оставалось только на практичный русский «Авось» и классический, русский «Метод научного тыка», стыдливо именуемый другими нациями «Эмпирическим способом». Подёргаю за тот канат, а потом за этот, вот как ни будь да и разберусь что, куда и как… Но, вообще, если бы не ушастая богиня, которая просто не оставила мне выбора, я никогда не стал бы ввязываться в подобную авантюру и предпочёл бы долгое, но спокойное пешее путешествие!

За разговорами дошли до цели. Храмом Бога Кузнеца оказался большой дворец, назвать по-другому это сооружение не получалось. Я ожидал увидеть огромную кузницу или вообще какую-нибудь домну с постоянно текущим по бесконечным желобам расплавленным металлом, а оказался перед вполне себе нормальным собором. Чем-то он напоминал мне французский «Нотр-Дам де Пари». Башенки, витражи и прочие контрфорсы с аркбутанами, и всё это архитектурное дело дополнялось двумя суровыми каменными дядьками размером с трёхэтажный дом, прилипшими спинами к окружающим вход массивным пилонам.

— Что за дела… — остановновился я и, нахмурившись, посмотрел на свою руку, а точнее на внутреннюю сансарно-энергетическую структуру расположенных в ней меридиан.

Каналы в ней были не то чтобы пережаты, но словно бы «онемели», и их проходимость сейчас можно было сравнить с таковой у обычного неодарённого человека. Очень неприятное ощущение, примерно аналогичное дыханию в разряженной атмосфере, когда каждый вдох приносит в лёгкие значительно меньшее количество кислорода, нежели обычно. Ты вроде бы ещё не задыхаешься, но давно уже вышел из привычной тебе зоны комфорта.

— Прямо мурашки по коже, — пожаловалась эльфочка поёжившись. — Как в холодную воду окунули… Правду, видимо, говорят, что сила мёртвого бога всё ещё присутствует в святых местах его культа… Ой! Прости!

Одного взгляда на красавицу хватило мне, чтобы понять, что и с ней творится что-то неладное. Её «Источник», в значительной мере потух и сейчас слабо пульсировал, толчками прогоняя сансарную энергию по слегка потемневшим меридианам примерно в том же объёме что и у меня.

— Ты чего извиняешься? — спросил я, вновь рассматривая здание храма.

— Ну… Это же твой бог, и неправильно с моей стороны…

— Яна, — я тяжело вздохнул. — Повторяю в тысячный раз! Я не имею никакого отношения как к вашим человеческим союзниками в общем, так и к их герою-стахановцу в частности! Пойми ты, наконец, что я — случайный гость в этом мире!

Она не ответила, кивнув то ли мне, то ли своим мыслям, и я, махнув рукой, попробовал сбросить с себя странное оцепенение энергетического уровня, усилием воли самостоятельно прогоняя сансару из энергетических узлов по потерявшим проходимость каналам. В отличии от источника девушки, мои чакры, вроде бы, функционировали в нормальном режиме, и, спустя мгновение, у меня это получилось, вот только стоило мне сбросить концентрацию, как ток замедлялся, и я вновь становился сродни неодарённому человеку.

— Что это? — испуганно спросила эльфа, схватив меня за руку и отвлекая от экспериментов.

— А?

— Слышишь! — бледнея, прошептала она. — Бьёт колокол!

Действительно, я так увлёкся, что даже не обратил внимания, как в глубине храма родился звук, нарушивший покой мёртвого города. Монотонный звук нарастал, с каждым ударом становясь всё громче и громче, а затем головы каменных пролетариев с скрежетом повернулись, и обе огромные статуи уставились своими пустыми глазами на нас с эльфой.

— Это ещё что за номер? — нахмурился я, глядя как исполины с хрустом выламывают свои спины из кладки. — Големы?

— Н… не знаю… — пискнула девушка. — Не понимаю… Госпожа ни о чём подобном не предупреждала!

— Выдрать бы твою «Госпожу», как сидорову козу… — зло пробубнил я. — Дай-ка я угадаю, до летающего корабля можно добраться только через храм?

— Да… Он… он находится где-то под нами и… — ответила мне эльфа, а затем вдруг изменившимся голосом спокойным тоном добавила на чистейшем русском языке. — И нечего валить с больной головы на здоровую! Откуда мне было знать, что некий полубог из другого мира способен играючи перебороть силу охранного артефакта-негатора Бога Кузнеца!

Я покосился на спутницу и наткнулся на нагло улыбающуюся мордаху, которая просто не могла принадлежать ещё секунду назад испуганной девчонке. К тому же, глаза эльфийки сияли лунным светом, но в остальном девушка вроде бы не изменилась, а одежда не собиралась спадать с неё на землю, так что на очередную серию бесплатного стриптиза можно было не рассчитывать.

— Ах, значит с больной головы на здоровую — грозно нахмурившись, я повернулся к богине. — И как мне это понимать?

— Что? — она удивлённо похлопала ресницами. — Это големы или, точнее, констракты, наделённые человеческими душами, в теле каждого из которых замурованы мощи великих рыцарей прошлого, предсмертным желанием которых было продолжить служить моему несостоявшемуся женишку!

— Ты, ушастая, мне зубы-то не заговаривай! — я надвинулся на продолжающую улыбаться девушку, и она сделала маленький шажок назад. — Голова-то у меня может быть и больная, но сейчас у кого-то будет болеть задница!

— Да я что? Я не против! — вновь вселившаяся в эльфу богиня, и тут же, опровергая свои же слова, быстренько обежала вокруг мотоцикла, так чтобы он нас разделял. — Древние говорили «Лупит — значит любит!» Только, Кузьма, давай как-нибудь потом. Наедине. Как у вас говорят, в «интимной обстановке»! А то, хоть Ян-Селис за нами и не наблюдает, мужики каменные туда-сюда ходят, да и вряд ли моя младшая жрица обрадуется тому, что я буду распоряжаться пока ещё её задницей.

— В голове у меня покопалась? — высказал я предположение, поглядывая на големов, один из которых уже выбрался из стены и медленно, пока что как-то неуверенно шагал в нашу сторону.

— Ну, так… немножко… — ничуть не смутившись, ответила мне Иви. — По вершкам, глубже влезть не получилось. А вообще, хотела научить тебя нашему языку, но не вышло. Ты у нас — необучаемый. Пришлось самой «русский» освоить, а то надо же нам как-то с тобой общаться!

— «Я у вас»? Ну-ну… — хмыкнул я. — Так чего припёрлась-то? И куда Янку-то дела?

— Так мне интересно! Быть богиней, знаешь ли, такая скука. А младшую жрицу я просто попросила подвинуться… на время. Ты с этими парнями делать что-нибудь собираешься?

— Я? А мне казалось — ты у нас «Бог-ы-ня»… Вот и сделай что-нибудь полезное!

— Я-то, конечно, богиня, а вот убивать сейчас будут вас двоих! — произнесла она, в наглую оседлав мотоцикл. — И вообще, кто из нас мужчина? Ну же! Давай! Порази девушку своим героизмом в самое сердце! А я пока — покатаюсь… Кажется, это вот так делалось.

— Совсем ушастые охренели… — мне только и оставалось, что покачать головой, глядя как Иви заведя байк, покатила на нём на дальнюю сторону площади, где развернула машину и не торопясь поехала в другую сторону. — Дурдом на выезде!

Произнеся это, я подал усиленный импульс энергии в ноги и, подпрыгнув, кувыркнулся, через спину уходя от богатырского взмаха молота доковылявшего, наконец, голема. Несмотря на размеры и угрожающую внешность закованного в доспехи культуриста, каменный пролетарий меня особо не напрягал. Большой и неуклюжий он, может быть, и был опасен для неодарённого человека в ближнем бою, однако убежать от него было не трудно.

Мне же, честно говоря, даже возиться с этими болванами было откровенно лень. Так что ещё в воздухе я сконцентрировался, запустил нормальную циркуляцию энергии и, приземлившись, не обращая внимания на вновь замахнувшегося каменного воина, отправил шарик магической пули в его коллегу. У второго голема, вооружённого огромным двуручным мечом, видимо возникли какие-то проблемы, и он никак не мог вытащить ногу из кладки. То ли строители переборщили с раствором, то ли прошедшие века сыграли с ним злую шутку, но он дёргался словно медведь в капкане, иногда с какой-то тоской поглядывая в мою сторону, да так и сгинул во взрыве антиматерии, разворотившим вдобавок ещё и основание левого пилона.

— Эй! — крикнула мне эльфийская богиня, которая действительно просто «каталась», нарезая круги на мотоцикле. — Не ломай здесь ничего! Корабль повредишь!

— Угу… — ответил я себе под нос, уходя от очередного удара каменного пролетария, вознамерившегося обрушить свой молот прямо мне на голову.

Проскользнув у него под руками, я примерился и, восстановив циркуляцию сансары, нанёс один единственный удар кулаком чуть выше пояса. В этом месте в его довольно простой энергетической структуре от времени, наметилась аномалия, что-то типа глубокой трещины, соединяющей силовые узлы. Если бы не Андре, то я никогда бы не обратил на эту каверну внимания, но наша рыжая подруга очень неплохо разбиралась не только в фееводстве, но и в магических констрактах. Месяца три назад девушка буквально задалась целью сделать и из меня специалиста в этой области. Хотя, как мне казалось, ей просто хотелось побыть со мной наедине, а потому почти любой подобный урок у нас заканчивался в местном торговом-развлекательном центре.

Голем замер, не успев закончить движение, конвульсивно задёргался и заскрипел словно сломавшийся механизм, а затем хрустнул. От шеи до паха по нему ветвясь, быстро зазмеилась трещина, и, спустя пару секунд, он просто начал разваливаться, теряя верхние конечности, осыпающиеся на мостовую крупным щебнем, а затем, пошатнулся и с грохотом завалился на спину, разлетевшись на мелкие кусочки словно глиняный горшок.

— Хм… похоже что заклятия Кузнеца окончательно потеряли силу, — произнесла эльфийская небожительница, подъехав ко мне и лихо остановив мотоцикл. — Раньше Стражи Горна были не такими вялыми.

— Скажи, ушастая, а ты разве не боишься, что тебя Кетцалькоатль здесь за задницу прихватит? — немного грубо поинтересовался я у Богини, которая откровенно раздражала меня своей наглостью.

— Здесь — нет, — девушка помотала головой, тряхнув собранными в конский хвост платиновыми волосами, и задорно подвигала ушками. — В этом месте он меня просто не чувствует. Знает, что я где-то рядом, бесится, но найти не в состоянии. И вообще, далась тебе моя задница!

— Вот оприходую её ремнём по полной программе и потеряю к ней всяческий интерес, — в тон ей ответил я.

— Прямо ремнём? — она вздёрнула бровь.

— Им самым!

— По нежной девичьей попке!

— Угу!

— И она, вся из себя такая божественная и идеальная, сразу потеряет для тебя всяческий интерес?

— Так точно!

— Хм… — эльфа нахмурилась, а затем с хитрым прищуром осмотрела меня с ног до головы. — Ты прямо-таки ранишь мою женскую гордость! А я ведь и обидеться могу.

— Обижайся, — пожал плечами я, внимательно осматривая площадь, под которой вроде как должен находиться летающий корабль, и, прикидывая, можно ли где-нибудь пробить дыру, чтобы пробраться внутрь.

— Ты забываешь что разговариваешь с Богиней, смертный! — пророкотал за моей спиной могучий женский голос, словно бы пришедший с небес.

— Да мне как-то по барабану, — всё так же спокойно ответил я, поворачиваясь к эльфе, глазища которой горели яростным белым огнём, а в волосах проскакивали электрические искры. — Меня, знаешь ли, с детства чуть что «Божьим гневом» пугали! Но, как видишь, до сих пор жив, здоров. И вообще, можешь считать меня атеистом.

— А-те… кем? — сбиваясь с гневного настроя, как-то совсем по детски поинтересовалась Иви. — Что за слово такое противное?

— Тем, кто в тебя банально не верит, — улыбнулся я. — Слазь с мотоцикла!

— Как так-то? — удивилась девушка, чисто на автомате выполнив мой приказ. — Что значит не веришь! Я — богиня, и я — перед тобой. А как же боги твоего мира?

— В нашем мире «богов», в твоём понимании, вообще нет, — ответил я, открывая кофр и доставая из него мощный фонарик с креплением на лоб, а затем, отстёгивая сам шлем, закреплённый на внешней сетке. — Уж извините, но мелковаты будете.

Как ни странно, но она не обиделась, а наоборот с любопытством и хитринкой в голосе спросила, явно пытаясь загнать меня в логическую ловушку.

— Но ведь ты — полубог! В этом я не могла ошибиться, — девушка встала в позу «руки в боки» и выпятила свою маленькую грудь. — А это доказывает, что боги в вашем мире — есть!

— Я — человек. Самый обыкновенный «Homo sapiens magicae», над которым в детстве поиздевался один старый хрыч! И если моя теория верна, то вы, господа небожители, просто дофига хитрые маги, которые смогли шагнуть на следующую ступень развития…

— Но я… всегда была богиней! — нахмурилась девушка, а затем, махнула рукой. — Ладно, потом как-нибудь на эту тему поговорим, и о своём мире побольше расскажешь, а то через младшую жрицу общаться сложно. Ты скажи лучше, зачем тебе шлем понадобился?

— Шлем мне нужен, чтобы фонарик в руках не держать, — ответил я. — Из-за этой сансарной аномалии возле храма в темноте сейчас практически ничего не вижу. А отвлекаться, поддерживая нормальную циркуляцию энергии в ручном режиме, мне как-то не хочется. Мало ли что… Нам же сейчас под землю спускаться?

— Ага… — кивнула богиня, внимательно осматривая внутренности раскрытого кофра, и вдруг ткнула пальчиком в одну из лежавших там бутылок. — А это?

— Водка, — ответил я и, несмотря на недовольство девушки, закрыл крышку. — Можно сказать, пшеничное вино из моего мира. Так! Ты не отвлекайся. Скажи лучше — Яна говорила что корабль где-то под нами?

— Да. Сухой причал расположен под этой площадью.

— Значит можно пробить дырку и через неё проникнуть внутрь?

— М-м-м… Не стоит. Можно повредить механизмы или само судно… Лучше просто пройти через храм. Но это уже без меня — мне внутрь в реальном мире даже сейчас ходу нет. Да и вообще, пойду я пожалуй, а то Крылатый Змей уже весь извёлся, того и гляди сам на землю спустится…

— Погоди, ушастая, — я вновь повернулся к богине и спросил. — Так ты зачем приходила-то?

— Ну как? Ты разве ещё не понял? — она даже удивилась. — На мотоцикле покататься пока есть такая возможность!

— Эм…

— И вообще, знай, полубог! Вызов я твой приняла. Посмотрим, кто кого! — гордо заявила она и, прежде чем я успел что-либо сказать, голос эльфы вновь изменился на Янин, и она взволнованно прошептала. — …и путь в пещеру где он стоит, ведёт через храмовые подземелья… Ой… А… что случилось?

Девушка удивлённо осмотрелась по сторонам, заметила разбитого голема и развороченный фасад собора, после чего вопросительно посмотрела на меня. И в этот же самый момент я услышал, как в кофре что-то тихо звякнуло.

— Да тут одна поговорить приходила… — ответил я, открывая ящик, и выругался. — Вот же зараза ушастая… бутылку водки скоммуниздила!

— Что? Кто? — эльфа всё ещё удивлённо хлопая глазами, заглянула в кофр и тоже заметила отсутствие ценного имущества, потому что вороватая небожительница утащила не только бухло, но и ещё и маленький пакетик с острым кетчупом, который на Янку действовал похлеще, чем валерианка на кошку, а так же обложку из фольги от упаковки свинины с зелёным горошком и овощами.

— Кто-кто?.. Богиня твоя ненаглядная! — ответил я, отстраняя от кофра кипящую от возмущения девушку. — Воровка длинноухая…

— З-з-здесь была Госпожа? — праведный гнев из-за утраты особо «ценного» имущества как рукой сняло и, похоже, эльфа готова была тут же рухнуть на колени и воздать благодарственные молитвы за благосклонно упёртое подношение.

Даже лапки уже сложила и забубнила что-то неразборчиво.

— Пойдём, — поторопил я свою спутницу, поднимая мотоцикл по лестнице перед входным порталом храма, пользуясь оставленными ногами голема выбоинами на ступеньках как своеобразным пандусом. — И так кучу времени угрохали…

Внутри здания, в отличии от его внешнего вида, обстановка роскошью не поражала. Культ Бога Кузнеца и так похоже исповедовал аскетизм, а за прошедшие века и джунгли не пощадили ни скромное убранство, ни немногочисленные украшения. Гобелены превратились в грязные тряпки, деревянные панели и мебель превратились в труху, а камень покрылся сетью трещинок и крошился в объятиях лиан и других вьющихся растений.

Здесь было достаточно светло, а потому я пока что не стал включать фонарик. Солнце попадало в центральный неф через многочисленные дыры в крыше, и его лучи задорно сверкали в застоявшихся лужах воды на полу, возле которых сквозь щели между покосившимися плитами пробивалась зелёная травка. Всё бы ничего, если бы не постоянный, назойливый бой колокола, доносящийся откуда-то из подземелий под храмом.

— Постой здесь… — сказал я, останавливая эльфу прямо перед входом в собор, в то время как сам шагнул внутрь.

Предосторожность оказалась излишней — стоило мне переступить через порог, как раздался металлический скрежет, и несколько статуй, выполненных из потемневшего металла, спрыгнули со своих постаментов, и вместе с ними, сквозь опутывающие стены лианы, из скрытых до этого ниш, выпрыгнули остальные "произведения искусства". Утончённые девы, воины, мастеровые и, как апофеоз, в противоположном конце помещения, возле алтаря в форме наковальни, ожила шестиметровая композиция «Рабочий и Колхозница». Правда у дамы вместо серпа в руке был зажат меч, а ещё она была подозрительно ушаста, что наводило на определённые мысли по поводу её личности, в свете упоминания одной моей знакомой Богини о её непростых отношениях с бывшим хозяином этого места.

Глава 14

Первые несколько секунд ожившие статуи напоминали грубо сделанных марионеток, к тому же управляемых неумелым кукловодом. Хотя, наверное, лучше всего их было бы сравнить с человекоподобными роботами из чёрно-белых научно-фантастических фильмов, снятых в США или Советском Союзе. В те далёкие времена, когда о компьютерной графике никто ещё даже не слышал, а зрителей могла безмерно впечатлить не только простейшая аниматроника, но и мужик с окрашенным серебрянкой лицом, парой сливных водопроводных труб вместо штанов и надетой на тело разрисованной коробкой из-под телевизора.

Дёрганые резкие движения, тихий скрип мнущегося металла, лязг и грохот вдребезги разлетевшейся древней плитки, разбитой упавшим на неё массивным телом. Далеко не все из големов были в состоянии сделать хотя бы шаг. Так, вырвавшийся, наконец, из опутавших его лиан забавный бронированный толстячок в почти шарообразной кирасе и шлеме, напоминавшем поварской колпак, немедленно навернулся с небольшого приступка и теперь бесцельно колотил дутыми ручками и ножками, пытаясь подняться. Его же участь, но чуть в более комичной форме, разделила некая дама в тоге. Вместо того, чтобы, как и её соседка, лихо спрыгнуть из своей ниши, расположенной в одной из колонн под самым потолком, матрона кувыркнулась и ухнула вниз головой, буквально воткнувшись в пол.

Однако процесс оживления большинства статуй, видимо, прошёл штатно, и они вначале неуклюже, будто зомби, с каждым шагом обретая подвижность, потопали в мою сторону. Логично, конечно же, было бы попробовать перебить всё это металлическое воинство давно исчезнувшего божества прямо сейчас, не дожидаясь когда они наконец-то вернут себе боевую форму, но я медлил, пытаясь понять, как поведут себя местные «боссы» в виде «Рабочего и Колхозницы».

В отличии от своих мелких собратьев, гиганты хоть и ожили, однако особой агрессии не проявляли и, потоптавшись немного возле алтаря-наковальни, замерли возле него в героических позах. То ли они просто не могли сойти с выполненной из какого-то белого камня площадки «амвона», спасибо работе отца, я знал, как называется это возвышение перед алтарём в наших православных церквях, то ли предполагалось, что они — последний рубеж обороны храма или персональная охрана какого-нибудь местного архиепископа.

Не думаю я, что вторгнись мы вот так вот, как слоны в посудную лавку, в это святое место лет пятьсот назад, нас встретила бы только такая вот автоматизированная охрана! Как пить дать, прибежали бы ещё и служки с палками, попы с боевыми кадилами, а то и паладинчики с рыцарями-храмовниками, готовые порубать нарушителей спокойствия на шаурму. Ну и как казалось, в этом фэнтезийном мире самый главный клирик не стал бы прятаться за спинами подчинённых, требуя немедленно заложить карету и увести его в безопасное место.

Возможно, что моё восприятие местной реальности и её логики были в значительной мере подпорчены стереотипами, почерпнутыми из компьютерных игр и книг… Но я словно наяву видел степенного старикана в высокой тиаре, неторопливо выходящего из зияющего сейчас чернотой проёма алтарных врат и встающего между «Рабочим» и ушастой «Колхозницей». Вот он толкает пафосную речь на шестьсот слов и, видя, что супостат не внял голосу разума, сиречь не совершил харакири, отдаёт разрешение своему замершему воинству мочить козлов!

Но, как говорится: «Не судьба!» Да и что-то мне подсказывает, что окажись я в том благословенном времени, нафиг не сдался бы мне ни этот храм, ни хранящийся под ним летающий агрегат. А сейчас, волей-неволей, приходилось разбираться с растревоженной мною охранной системой.

Увернувшись от довольно неуклюжего взмаха меча первой подобравшейся ко мне скульптуры рыцаря, я усилием воли заставил сансару привычной мягкой волной бежать по телу, а затем, припомнив как это делается, вошёл в состояние «Боевой медитации». Той самой простейшей, пошлой и переоценённой техники, от одного упоминания которой у писателей-фантастов зачастую начинается эрекция, а у воинов низших рангов — натуральное слюноотделение.

Лично я, с подачи наставника, обычно негативно относился к этому состоянию, дарующему даже неодарённым определённый контроль над телом и разумом, а также «фиктивное» замедление течения времени в обмен на жуткую растрату внутренних ресурсов организма. Обычно мне это просто было без надобности, но вот сейчас, под воздействием местного артефакта, это был самый простой, на мой взгляд, способ поддерживать постоянную концентрацию для перегонки энергии по меридианам и не выпадать при этом из реальности.

Меч металлического рыцаря свистнул вновь, голем попытался подловить меня на обратном движении, но я перехватил его запястье ладонью и тут же врезал ему ногой по пояснице, сконцентрировав энергию в месте удара. Громыхнуло, храм вздрогнул, и с потолка посыпались камни и куски кровли, а неестественно изогнувшаяся статуя отлетела в сторону, сбив с ног уже замахнувшегося косой коллегу, чем-то напоминающего средневекового европейского купца в берете с пером. Эти двое с лязгом покатились по полу, в то время как я, развернувшись, отвёл от себя длинный ржавый кинжал, которым хотел пырнуть меня похожий на бродягу болван с покрытым ржавчиной лицом, и, свернув кулаком ему голову набок, пнул его стопой в низ живота.

Почти сразу же, по инерции, приголубил пяткой в челюсть богатую даму, замахнувшуюся на меня чем-то похожим на стульчак от унитаза. Скорее всего, это был лошадиный хомут, но мне сейчас это было без разницы, потому как до меня добралась основная масса оживших статуй, и не важно чем и кто конкретно хочет меня приголубить. В любом случае, откровенного сюра, вроде молодой эльфийской мамаши с нежной улыбкой на лице, которая словно мельница размахивала своим новорожденным младенцем, здесь было не так уж и много. А вооружённые в основном сельхозинвентарём неуклюжие противники чаще всего дубасили друг друга, мне же оставалось отмахиваться и следить только за тем, чтобы не оказаться зажатым между металлическими телами.

В общем, раскидать в разные стороны и поломать констрактов было несложно, а вот окончательно победить — другое дело. Подобные «неживые», даже по отношению к нежити, враги тем и отличаются от всех остальных, что порой уничтожить их куда как сложнее, нежели просто оторвать им руку или голову. Тем более, если сделаны они не из относительно хрупкого вещества, как, например, «примитивные» големы или «простейшие не энергетические» элементали. Разбить камень или какой-нибудь лёд, затруднив на время самовосстановление его тела, не так уж и трудно, а там уже можно спокойно закончить начатое.

Не вызывали особых проблем и куда как более сложные констракты, вроде «духовных марионеток». Взять тот же приснопамятный «Оживший доспех», которым владеет наша рыжая Андре. В основе его лежат древние рыцарские латы, куда, под воздействием проклятья, был вселён один из её предков. Очень опасный в настоящем бою, мерзкий старикашка, будучи призванным, хоть и бунтовал периодически против приказов рыжей и ненавидел меня всеми фибрами своей франкской души, тем не менее легко успокаивался, стоило разобрать его на комплектующие. А вот с этими товарищами было всё не так просто.

Они оказались цельнометаллическими. Полностью литыми из какого-то похожего на бронзу сплава, причём очень «вязкого», что, вполне возможно, было следствием наложенных на них чар. Из-за этого фокус, который получился у меня с одним из привратников, позволивший разрушить его с одного удара, просто-напросто не работал. Я их бил, мял, ломал, а они, оказавшись на полу, вставали на ноги и вновь пёрли на меня, если же это у них не получалось, ползли или изображали и вовсе достойную фильмов ужасов исковерканную трёх- или четырёхногую кракозябу.

И всё равно, справиться с ними было бы просто, если бы я не осторожничал. От раскатов подземного колокола храм и так ощутимо трясло. Артефакт-негатор, или скорее полноценный блокиратор, неспособный бороться с принудительным током сансары в моём теле, буквально взбесился, и я откровенно опасался использовать мощные энергетические удары и, тем более, магию, опасаясь что здесь всё просто-напросто рухнет к чёртовой бабушке. Оно казалось бы — и хрен бы с ним, с этим архитектурным шедевром неизвестного архитектора… вот только не было никакой гарантии, что после обрушения вообще удастся добраться до летающего корыта, и при этом оно всё ещё будет функционировать.

А ещё я старался не попасть под их оружие. Даже под боевого ударно-дробящего младенца. Не то чтобы я не был уверен в собственной защите, но шайтан его знает, чего именно наколдовали в своё время покойные святоши. Может быть, все эти мечи, пики и прочие орала — всего лишь куски тупого, покрытого коррозией металла, как и тела их хозяев, а с другой стороны, совершенно незнакомых остаточных магем от заклятий на оживших статуях имелось во множестве. И пусть я, как колдун, был неспособен прочитать содержащуюся в них вязь, если, конечно, она там была, но резонно опасался того, что коли констракты размахивают оружием, то именно на нём вполне может содержаться какая-нибудь очень неприятная для организма и несовместимая с жизнедеятельностью божественная бяка.

Конечно, я помнил, что богиня упоминала о заложенных в местные големы мощах, которые вроде как должны играть роль управляющего центра, вот только нащупать их мне пока что не удавалось. Простые удары по энергетическим узлам своей цели практически не достигали, корёжа и сминая, а порой рвя металл, но практически не нанося существенного вреда противникам. Как, впрочем, и проникающие техники без использования сансарных выбросов.

И, опять же, «Боевая медитация» — это всё-таки суррогат. Слишком уж отличается это состояние от «нормального», привычного мне, при том, что не даёт и сотой доли реальных возможностей организма. Я начал уставать, и в голову полезли откровенно дурные мысли, вроде того, чтобы попытаться повредить энергетическую структуру констрактов, достать узлы, например, пробив металл в нужных местах пальцами. В общем-то, вполне логичная мысль — площадь приложения силы уменьшится, зато увеличится проникающая способность… вот только собственные руки мне всё же было жалко, ведь это не в мягкое пузико супостата тыкать — травмоопасно для неподготовленного к таким фокусам бойца! А пальчики — они, знаете ли, не казённые!

Хоть я и укреплял себе кисти особыми упражнениями, но всё же мастерство, переданное мне Варягом, подобных извращений на чисто физическом уровне не содержало. Всё же есть большая разница между поражением человеческой плоти, пусть и защищённой магическими щитами, барьерами или техниками, вроде разномастных «рубашек», и неживым материалом, практически не имеющим уязвимых точек. В общем, отвечая на вопрос мальчика из советского кинофильма «Не бойся, я с тобой!»: «Дяденька, а вы можете голой рукой стенку пробить?» Мой наставник бы сказал: «Могу! Даже одним пальцем, вот только нахрена?»

Поэтому от идеи понатыкать в монотонно прущих на меня големах несколько лишних отверстий — я отказался. Уйдя от очередного взмаха обрубком древка алебарды, подсёк некогда похожей на мушкетёра статуе изувеченные ноги и ухватил его за голенище. Я хотел вышвырнуть покорёженного болвана через входной портал из развалин храма и там, на площади, тет-а-тет, по-быстрому, с ним разобраться, а затем проделать то же самое со всеми остальными… Вот только в состоянии «Боевой медитации» я похоже не шибко-то хорошо соображал, потому как совсем позабыл о Янке, которая, открыв рот, так и застыла там, где я приказал ей стоять.

В защите она не нуждалась — големы к ней не лезли, полностью игнорируя мою спутницу, видимо по причине того, что она оставалась на улице и не пересекала охраняемый ими контур. Из-за чего я как-то о ней и запамятовал, что чуть не стало причиной трагедии.

Среагировал я в самый последний момент. Ещё немного, и мой импровизированный метательный снаряд, словно пушечное ядро, снёс бы и эльфу, и мотоцикл — что тогда осталось от ушастой девчонки, можно было бы только гадать. Рыкнув, я ещё раз резко довернул тело и, будто метатель молота, отправил дёргающегося и всё пытающегося ткнуть меня металлическим прутом констракта в противоположную сторону. Прямиком в застывшую рядом с алтарём «Колхозницу» и… Только что неподвижная огромная статуя вдруг пришла в движение, и резким взмахом меча, выбив из тела голема сноп искр, без труда располовинила кувыркающееся тело.

Половинки статуи, ещё недавно вполне себе гибкие и подвижные, с грохотом упали у неё за спиной. Резко пнув в живот очередного подбежавшего ко мне констракта, от чего похожий на средневекового стражника металлический болван отлетел к стенке, своротив спиной одну из колонн, я на время выкинул случившееся из головы. Продолжая вертеться как уж на сковородке, работая руками и ногами, полностью сосредоточившись на противниках, количество которых всё никак не уменьшалось, я как-то даже не обратил внимания на то, что обломки того самого «мушкетёра» более не двигаются.

В общем, заметил я этот факт только спустя какое-то время. В перенапряжённых «Боевой медитацией» мозгах что-то щёлкнуло, сама собой, произвольно сформировалась некая ассоциативная конструкция. Уже в следующий момент я обнаружил себя с балисонгами в руках за спиной у статуи кузнеца, а рядом медленно, словно бы находясь в некой патоке, разваливались на куски ещё несколько големов.

Что, собственно, произошло, ответить мне было трудно. Я уже основательно «поплыл» и практически не ощущал собственного тела. Да, собственно… оно, похоже, уже действовало на автомате, в то время как сознание находилось в состоянии близком к натуральной контузии. Картинка перед глазами сузилась до минимума, заливая периферию белым светом, и я, словно бы через «рыбий глаз», какое-то время просто наблюдал за происходящим…

«Да твою ж мать…» — только и успел подумать я, наблюдая, как взметнувшееся вверх лезвие ножа от живота до лба, будто пластилин, рассекает металл очередной статуи, словно из ниоткуда возникшей передо мной, а затем просто-напросто отключился.

Ян-Селис потрясённо наблюдала за развернувшимся внутри храма побоищем. Нет, она знала, что её спутник необычный человек, и что он великий воин, но происходящее просто не укладывалось в сознании молодой эльфы. И дело было даже не в том, что противников у Кузьмы было много, и все они нападали на него одновременно. В конце концов, она ведь участвовала в том бою, когда науанцы напали на посольство, и на каждую из рыцарей, охранявших принцессу, приходилось ничуть не меньше врагов, с которыми те молодые девушки рубились без тени страха и сомнения…

Но то были люди — существа из плоти и крови! Такие же смертные, как и противостоящие им эльфы! А здесь и сейчас эркир нид-елас на равных дрался с существами, в которых всё ещё теплилась частица божественной силы!?

Пусть для обычного человека или эльфа ожившие статуи казались чем-то сродни големов… но Ян-Селис была пусть младшей, но всё же жрицей, а потому умела взглядом проникать в высшие сферы, и видела, что на самом деле представляют из себя напавшие на человека сущности.

То были «Далили» — крылатые посланцы Бога-Кузнеца! Его бессмертное воинство и вершители его воли! И пусть они были ослаблены исчезновением своего повелителя, да и выглядели словно ожившие полутрупы, но всё равно, вряд ли в этом мире нашёлся бы самоубийца, решившийся бы вот так вот сойтись с ними в бою! Да и вряд ли такое вообще было возможным!

Пусть металлические тела, к которым древние мастера привязали их сущности, и были уязвимы — сами Далили оставались бессмертны, непобедимы и ныне чужды этому миру. И уж тем более, они никогда не нападали на смертных. Даже на краснокожих, чьё божество сразило их повелителя!

Скорбные тени былого могущества, проклятые и истерзанные страданиями вызванными гибелью их бога. Всё это веками подтачивало их отрешённые сущности, и девушка не могла придумать ни одной причины, которая могла бы заставить их так яростно бросаться в атаку. Разве что…

Разве что Кузьма — действительно пришелец из другого мира и они, чувствуя в нём инородную энергию, увидели в нём врага и стараются защитить то немногое, что осталось от их господина… Но почему тогда Ян-Селис ни разу не слышала чтобы Далили нападали на науанцев, ведь по словам её же спутника, они скорее всего пришли именно из его мира?

Девушка резко вздрогнула. Она слишком задумалась, а потому упустила момент, когда в руках человека блеснули два коротких лезвия. Он и так всё это время двигался с умопомрачительной скоростью, а тут и просто смазался в неясную тень, и в следующий момент произошло невероятное! Один за другим Далили начали гибнуть, а удерживавшие их в реальном мире статуи — рассыпаться посечённые на неровные куски.

Ян-Селис не видела самих ударов — слишком уж быстрыми они были, и, не являясь воином, девушке трудно было сказать, как такое вообще возможно, чтобы относительно короткие клинки без труда перерубали толстые металлические тела. Но она видела как в высших сферах бессмертные Далили получают страшные раны, и как иссякают их тела, уходя за последнюю грань.

Ловко прикончив последнего противника, вогнав лезвие в висок статуи, Кузьма замер на секунду, и, выдернув нож, толкнул плечом пустую оболочку Далили. Теперь уже окончательно мёртвое изваяние, так и застывшее в нелепой позе, тут же развалилось на несколько частей, заблестевших в проникающих под свод храма лучах зеркальными поверхностями срезов.

Крутанув ножи в руках, молодой человек распрямился, расправив плечи, и медленно осмотрелся. Оставшиеся в живых Далили, прикованные к своим повреждённым телам, а потому не участвовавшие в бою, испуганно забились и взвыли дурными голосами, проклиная его на все лады. Видимо он не мог слышать и видеть верхние сферы, или эти калеки просто-напросто не показались юноше достойными того, чтобы тратить на них своё время, потому как Кузьма обратил свой взор на застывшие возле алтаря огромные статуи Бога-Кузнеца и Богини Иви.

Что произошло дальше, девушка вообще не поняла. Юноша чуть пригнулся, собрался, словно пружина, и вдруг в буквальном смысле исчез, а через мгновение алтарная часть храма буквально взорвалась яркими вспышками, и в разные стороны полетели куски искорёженного металла. Ещё через несколько секунд две изуродованные фигуры, в которых теперь с великим трудом можно было опознать величественные творения древних скульпторов, с грохотом повалились на пол. Священная наковальня алтаря с громким хрустом треснула до основания и потускнела, а тревожный колокол, бивший всё это время где-то под храмом, затих. Да и сами руины храма как-то сразу помрачнели, потеряв некую величественность и превратившись просто в старое, давно готовое развалиться здание.

Под ошарашенным взглядом эльфы Кузьма, поигрывая своими ножами и как-то задумчиво улыбаясь, медленно вышел на улицу. Остановился, неторопливо осмотрелся и, остановив на Ян-Селис взгляд, удивлённо вскинул бровь, так, словно бы первый раз в жизни её увидел и никак не может понять — что это за зверушка такая. Да и глаза у него были другие. Какие-то холодные, лишённые эмоций и чувств. Словно бы мёртвые. Не такие как обычно.

Девушка почувствовала как у неё, несмотря на жару, по спине пробежал холодок. На секунду ей показалось, что сейчас он просто убьёт её, а потому ей стало очень-очень страшно, и она зажмурилась. Однако ничего такого не произошло. Кузьма только усмехнулся, пробормотал что-то типа: «Везёт же дураку…», хлопнул её по заднице, заставив тихо пискнуть, и, подойдя к мотоциклу, открыл задний ящик.

Эльфа, всё ещё пребывая в некоем ступоре, увидела как он достал из него бутылку с прозрачным вином, которое называл «Водкой», сорвал крышку и, запрокинув голову, залпом влил содержимое себе в глотку. Крякнул, мотнув головой, поморгал, сбивая с глаз выступившие слёзы, и с размаху швырнул опустевший сосуд на другую сторону площади. Звук разбившегося стекла как-то благотворно повлиял на девушку, резко приведя её в чувство, а парень тем временем звонко рыгнул.

— Ты ведь… Ты ведь сейчас говорил на моём родном языке без своего переводчика… — встрепенувшись произнесла она, но Кузьма не ответил. — Это ведь был эльфенди!

Глаза у парня закрылись, и он кулем повалился на каменные плиты прямо рядом с задним колесом мотоцикла. Ещё через пару секунд он уже крепко спал, слегка улыбаясь, похрапывая и что-то бормоча себе под нос.

Голова болела, во рту словно кошки нагадили, а всё тело ломило и стонало так, словно бы меня пару раз переехал «БЕЛАЗ». И вот в этом чудесном состоянии, очень способствовавшим бодрости духа, мне приходилось в одиночку крутить огромный ворот подъёмного механизма рассчитанного, судя по количеству свободных рукоятей, аж на двадцать человек. В общем, я чувствовал себя тем ещё «рабочим осликом», у которого ко всем прочим радостям жизни радушные хозяева отобрали мотивирующую к физическому труду морковку.

И, тем не менее, «Летающий корабль», который, к моему вящему разочарованию, выглядел как пузатенький, покрытый затейливой резьбой двухмачтовый шлюп, всё же медленно полз по длинному, уходящему под лёгким уклоном вверх тоннелю. Внутри платформы позвякивали древние механизмы, с лязгом перебирая шестернями туго натянутые цепи, клацали древние, тронутые ржавчиной рельсы, тихо поскрипывало возвышающееся на стапеле судно, и иногда со звонким перестуком вниз срывались камни и подпрыгивая уносились в темноту оставленного нами ангара.

Я ощущал себя натуральным «бурлаком на Волге», а никак не герцогом двух могущественных империй. Похмельным, взмокшим и растрёпанным, вынужденным тянуть свою лямку, а в моём случае — вращать массивный ворот на благо барыни-судовладельца. В роли последней выступала, конечно же, Яна, уже расположившаяся с комфортом на борту и периодически пристававшая ко мне с вопросом: «Может быть, всё-таки, тебе помочь?»

Причём сама эльфочка делала в этот момент очень сконфуженную мордашку. Ушастая прекрасно понимала, что с её физическими данными подсобить она мне может разве что чисто номинально. Оказать, так скажем, «моральную поддержку» рабочему классу, но будучи яркой представительницей «сильной половины» эльфячества, очень смущалась подобному положению вещей, глубоко задевавшему её тонкую жреческо-интеллигентскую натуру.

Другими словами, дама, сумевшая быстро подготовить механизм корабля к взлёту, отдыхала на палубе. А я крутил ворот и рефлексировал, пытаясь вспомнить хоть что-то из того, что произошло с того момента, как я схватился за ножи. Например, как именно я расправился со статуями «Рабочего» и «Колхозницы», а так же что сподвигло меня залпом, да к тому же натощак, уговорить аж целую полторашку «Императорки».

Безрезультатно. Сказывались, похоже, многочисленные коварные последствия применения «Боевой медитации», вследствие чего память мне отшибло напрочь. Хорошо ещё что очнувшись… ну или проспавшись, я вновь ощутил, что сенсорные потоки вполне себе нормально двигаются от чакр по меридианам, а излишки уходят в резервуар, который в свою очередь едва-едва с ними справляется. Не знаю уж что там произошло с «артефактом», блокировавшим работу сансарно-энергетической структуры, но сейчас всё устаканилось. Да и вновь насыщенный энергией организм уже усиленно регенерировал сам себя, избавляясь как от микроразрывов в мышцах, от чего собственно и ломило всё тело, так и от последствий употребления крепкого алкоголя.

Мне б ещё пожевать чего-нибудь сытного, да побольше, и давануть на массу минуток этак шестьсот… да только не судьба. Чуткий слух эльфы уловил какой-то шум на южной окраине города и, вроде бы, даже человеческие крики. Расстояние, конечно, было приличное, но в мёртвом городе царила кладбищенская тишина, а потому я был склонен доверять её немаленьким, но очень даже очаровательным локаторам. Тем более что сам я, мучимый похмельем, не очень полагался в тот момент на собственные органы чувств.

По словам Яны, призраки, стоящие на страже некрополиса, хоть и были надёжной защитой от ацтеков, полагаться на них полностью всё же не стоило. То, что Сорленхарм со всеми его богатствами затерялся за века в разросшихся джунглях и всё ещё не поддался тотальному разграблению — не гарантия полной безопасности этого места, а всего лишь недоработка властей Империи. Древних руин в джунглях, занимающих большую часть территории этой страны, имеется огромное количество, и возможно, что заселённый привидениями город просто не интересовал имперских чиновников. К томе же, учитывая его историю, была большая вероятность, что они просто не знают о реальных богатствах которые скрываются в его развалинах. Хотя это только мои предположения.

Но уж если Науанцы решились взяться за нас всерьёз, и разведчики вышли на след, то скоро здесь можно ждать и Рыцарей-Орлов, и Рыцарей-Крокодилов и, конечно же, «Леопардов». Эти-то может быть с привидениями и не справятся, но когда подтянется пара-тройка жрецов посолиднее, кошмарикам несдобровать. Хотя магия у краснокожих и отличается от той, которая доступна эльфийским клирикам, умеют эти товарищи-живодёры многое, и в том числе за годы освоения этого мира научились тому, как противостоять потусторонним силам.

«Как они смогут быстро попасть к самому городу, до которого даже от ближайшего поселения топать и топать?» — этим вопросом я озаботился в первую очередь, и её ответ мне тогда очень сильно не понравился. Могут банально прилететь. Есть у них какие-то специальные верховые птицы, да и трофейные летающие лодки наднебесников у краснокожих имеются. Однако, наиболее вероятно, что они проведут десантно-портальную операцию. Разведчики просто пустят под нож на походном алтаре раба или одного из своих коллег, а жрецы на той стороне откроют проход к этому месту, залив кровью жертв очередную пирамиду.

Оказывается, что такой способ перемещения из точки «А» в точку «Б» в этом мире считается вполне себе обычным, и в этом вопросе местные ушли далеко вперёд от наших яйцеголовых учёных. Помнится, совсем недавно я был неприятно удивлён способностью сильных магов с энергетическими аспектами телепортироваться через океан сансары и ещё высказывался герцогу Сафронову о том, что, мол, получаются идеальные убийцы и диверсанты… так вот здесь это в порядке вещей, и власть имущие часто балуются подобными способами устранения неугодных. Впрочем, безнаказанно такой фокус можно проделать разве что на собственной, подконтрольной тебе территории, где никто не ведёт против тебя контр-магическую борьбу. Название это, конечно — моё собственное, но смысл в наведении помех для установки портала отражает вполне точно.

Так что мы решили не дожидаться появления супостата, а не тратя времени уходить в подполье. Точнее сказать, в подземелья под храмом, куда собственно и собирались. А там уже когда эльфа закрыла за нами массивную потайную дверь, о которой ей рассказала богиня, вздохнули более-менее спокойно. Пока краснокожие смогут проникнуть в город, пока доберутся до этого места и поймут, куда мы, собственно, подевались… в общем, по предположениям Яны в худшем случае в запасу у нас было около суток.

Признаться, я почему-то ожидал, что дожидающийся нас кораблик будет… чуть более экзотическим. Воображение рисовало что-то эдакое… дирижабле-парусно-необычное. Но в огромной подземной пещере, куда мы спустились минут через двадцать, продираясь через обломки былой роскоши и кучу паутины, на одиноко стоящей платформе, окружённой иссохшимися подмостками и причалами, стоял самый что ни на есть обыкновенный парусник.

Вторым постигшим меня разочарованием, оказался способ которым данный агрегат снимается с консервации и извлекается из подземного хранилища. Правда тут вина в моих заблуждениях целиком и полностью лежала на Богине Иви. Когда я предлагал пробить дырку в площади и, таким образом, побыстрее добраться до летающего кораблика, она заговорила про какие-то механизмы, которые я могу повредить… Вот я и вообразил себе, что нас ждёт нечто вроде ангара, приспособленного под вертикальный взлёт — привык, понимаешь ли, к цивилизации!

Так и представлял себе, как я дёргаю за рычаг и, задрожав, вся площадь перед храмом сдвигается в сторону, открывая шахту, из которой в небо поднимается парящее нечто… Ага! Щаз! Размечтался! Чудом «анженерной» мысли этого мира была платформа на рельсах, уходящих в полого поднимающуюся шахту и ворот с натянутой цепью. Нет, конечно, какую-то более-менее сложную механику эта таратайка всё же в себе скрывала, потому как, несмотря на массивность конструкции и общий вес, со слов эльфийки, для подъёма хватало всего-навсего пять работяг из двадцати, которым предстояло попыхтеть аки Шварценеггеру из фильма «Конан-Варвар». Вот вместо него я и впрягся, в то время как эльфа, раздобыв внутри корабля небольшой чёрный цилиндрик, на проверку оказавшийся чем-то вроде фломастера, чертила на корпусе летающего шлюпа некие загадочные линии и точки, периодически замирая и закатывая глазёнки к потолку.

Оказалось, что она таким образом активирует некие «Парящие камни», запечатанные сейчас каким-то заклинанием, по своему свойству сильно напоминающим стазис. По сути, как я понял, вооружившись этим рисовальным прибором с особой тушью, Яна по наущению богини восстанавливала разрушенную магию сигил — линейное и упрощённое изображение конкретной сложной магемы, в саму структуру которого уже заранее вплетена и оптимизирована вся необходимая вязь. Возможно, сама эльфа объяснила бы свои действия по другому, но мне было проще воспринимать её действия привычными мне категориями. Тем более, что когда она закончила и поднесла руку к затейливому значку, перелив в него немного энергии из своего источника, всё сработало именно так, как я себе и представлял. Линии засветились, а затем, вспыхнув, исчезли. А вместе с ними и значительная часть веса платформы, потому как корабль уже, можно сказать, «летел», и разве что удерживающие его зацепы платформы не давали ему повредить мачты и реи о грубо выделанный потолок.

Так, с перерывами на отдых, прошло часов шесть, за которые я, по моему скромному мнению, стал профессиональным вращателем ворота, ходителем против часовой стрелки и заслуженным бурлаком Российской Империи. Туннель, по которому поднималась платформа, тянулся от самого Сорленхарма сквозь горную гряду и вроде как выходил с другой стороны. Вот только когда платформа, звонко щёлкнув, замерла, а ворот остановился, мы всё ещё находились в кромешной темноте под многотысячным слоем породы.

— И что дальше? — спросил я, посмотрев вверх, на Яну, освещённую призрачным огоньком магического светлячка.

— Так… — она задумалась и, перегнувшись через борт, спросила. — Он точно больше не вращается?

— Не вращается, — подтвердил я, для надёжности пару раз толкнув рукоять посильнее.

— Значит тогда — залезай на корабль! — кивнул девушка, а когда я оказался рядом с ней, повторила. — Так…

— Что?

— Госпожа говорила, — ответила она после недолгого молчания, — что надо отвязать канат с зелёной лентой и дёрнуть за красный рычаг! Но только не наоборот!

— И где этот канат?

— Вот… — указала она на хитро перекрученный узел, удерживаемый клином, который я незамедлительно выдернул, вследствие чего он тут же развязался. — А теперь — вот этот вот рычаг?

— Угу! — произнесла девушка и, ухватившись за окрашенный потускневший от времени краской рычаг, поднатужившись потянула его на себя, а затем вдруг добавила, словно бы вспомнив что-то важное. — А ещё она почему-то улыбалась… Ой…

Что-то натужно заскрежетало. Звук мне очень не понравился, а ещё больше то, что платформа вдруг качнулась и потихоньку покатилась вперёд. В начале медленно, затем быстрее, а потом ухнула под откос, с каждым мгновением набирая скорость. Такого отборного и качественного русского мата в дуэте с истошным эльфийским визгом вцепившейся в меня клещом Янки, которые мы выдали в этот момент, древние горы не слышали, наверное, с момента своего появления, и не услышат больше никогда!

Глава 15

Какой русский не любит быстрой езды? Особенно верхом на корабле, установленном на неуправляемой тележке, которая, всё набирая и набирая скорость, несётся под откос прямиком в чёрный зев тоннеля. Признаюсь, сие есть незабываемое ощущение, сравнимое, наверное, разве что с экстренным приземлением на потерявшей контроль орбитальной фуре, в кресле пилота которой сидит обезьяна с гранатой.

Сузившиеся стены тоннеля, в нижней части едва-едва не царапающие борта летающей лодки, сверху расширяются ровно настолько, чтобы за них не цеплялись реи. Грохочущая и подпрыгивающая на рельсах платформа, которая, вероятно, начала разваливаться ещё на ходу, скрип сухого дерева, гулкое, катящееся вперёд эхо, металлический скрежет и всполохи искр, то и дело вырывающиеся из-под бортов корабля…

Обложившись всеми известными мне щитами, одной рукой ухватившись за бортик, а другой прижив к себе девушку, я приготовился досрочно покинуть это явно терпящее бедствие судно, превратившееся в адский экспресс, когда совершенно внезапно всё закончилось. Нет, мы не разбились. Кораблик быстро выправился, а затем и вовсе задрал нос. Под днищем что-то гулко бухнуло, и я даже не сразу понял, что вижу перед собой самое обычное звёздное небо.

Ещё секунду назад непроглядная темнота подгорного тоннеля вдруг озарилась россыпями ярких точек, а затхлая духота, к которой я уже успел немного привыкнуть, сменилась бьющим в лицо свежим ночным ветром. Ну а ещё чуть позже я осознал, что заставивший поволноваться спуск оказался своеобразным трамплином, с которого разогнавшаяся лодка, сорвавшись с платформы, вознеслась ввысь и, мягко покачиваясь, заскользила по воздуху.

— М… Мы живы? — тихо произнесла девушка дрожащим голосом.

— Ага… — ответил я, сам слабо веря в случившееся.

Совершенно внезапно Яна покраснела и, тихо засопев, вновь прижалась ко мне всем телом. Признаться, вначале я подумал, что виной тому пережитое потрясение и сейчас с ней случится тихая истерика, но тут же понял, что это не так. Виновницей оказалась моя собственная рука, как-то сама собой соскользнувшая с её талии и опустившаяся чуть ниже, чем то, что позволяли любые правила приличия. И, что самое главное, убирать её с нежной женской выпуклости мне совершенно не хотелось. А затем… то ли лодку качнуло особенно неудачно, то ли произошло нечто другое, нервическое, но губы наши встретились в коротком и робком поцелуе.

Остаток ночи, как и следующие два дня, прошли относительно спокойно. Я учился управляться с хитрыми корабельными снастями, что в одиночку оказалось не так-то и просто, а Яна круглыми сутками пропадала в капитанской каюте, пытаясь, благодаря полученным от богини знаниям, разобраться в картах пятисотлетней давности. Процесс отягощался тем, что, во-первых, все записи в документах были, естественно, сделаны на мёртвом языке настоящих владельцев корабля, который ни я, ни эльфа не знали. А, во-вторых, древние воздухоплаватели не утруждали себя изображением береговых линий или рек, а пользовались своеобразными кроками, на которые, помимо немногочисленных ориентиров, многие из которых просто не дожили до нашего времени, были нанесены разнообразные драконы, птицы и прочие Ктулху вместе с дующими мордами, обозначающими, видимо, основные воздушные потоки.

Сказать по правде, летающей лодкой, которую мой лингва-модуль, видимо обработав визуальную информацию, наконец-то перестал называть дирижаблем, практически никто не управлял. Она «плыла» сама повинуясь силе ветра, а всё, что от меня потребовалось — это растянуть самый большой парус, хрен его знает, как он там назывался, после чего я только подкручивал его треугольного коллегу, установленного на задней мачте, добиваясь поворотами движения в нужном направлении. Если же воздушный поток был не попутным, то мы чаще всего бессильно дрейфовали в сторону, вплоть до тех пор, покуда паруса не ловили нужный ветер.

Конечно же, у настоящих воздушных волков таких проблем не было. В первую очередь потому, что в корабельной команде всегда имелся маг, который умел оперировать «левитирующими камнями», что давало возможность оперативно изменять высоту полёта, выискивая нужный поток. К моему вящему сожалению, младших жриц при храмах Иви подобному не учили, и Яна была бессильна сделать что-либо с этими чёртовыми летающими булыжниками, забранными в массивные стальные короба и размещёнными под верхней палубой. Я же, в свою очередь, откровенно опасался воздействовать на них своей сансарой, потому как кто его знает, как та каменюка на меня среагирует. Может — взорвётся, а может — потеряет свои необычные свойства. В любом случае, мало нам не покажется, так что экспериментировать не хотелось.

По этой причине двигались мы примерно на том уровне, на который нас забросил «трамплин», лишь изредка попадая в восходящие и нисходящие потоки, да регулярно проваливаясь в своеобразные воздушные ямы и выбираясь из них. Из-за этой периодической качки порой складывалось впечатление, что наше корыто плывёт по настоящим волнам. Хотя в остальное время догадаться, что корабль движется, можно было разве что по трепыханию парусины да проносящимися где-то внизу полями, реками, джунглями.

Так же следовало сказать, что наше судёнышко всё же несло неполное парусное вооружение. После тщательного обследования трюма мною были обнаружены пять хреновин очень напоминающие пусть и обычный, но очень большой веер. Путём нехитрых умозаключений, сделанных в основном после дальнейшего осмотра доставшейся нам посудины, стало понятно, что это своеобразные «плавники», которые монтируются в специальные усиленные пазы расположенные по бортам судна,. два вертикальных паруса, два горизонтальных и дополнительное хвостовое оперение. Вот только если последнее, располагающееся на корме, я смог установить без особых проблем, то остальные паруса, явно необходимые для активного маневрирования, закрепить в одиночку было просто-напросто невозможно. Как, впрочем, и управлять ими в ручном режиме при помощи многочисленных канатов с хитрой системой деревянных блоков.

А с остальным мы кое-как, но справлялись. Пару раз видели на горизонте далёкие паруса, однако на нашу лоханку случайные встречные не обращали никакого внимания. Довелось наблюдать и фантастических летающих монстров, а однажды вдалеке на бреющем полёте прошёл самый настоящий дракон. Однако этот легендарный ящер меня как-то особо не впечатлил.

Ну а вечером первого дня полёта нам довелось наблюдать местных властелинов неба. В закатных лучах постепенно уходящего за кромку водной глади светила мы стали свидетелями того, как в огромном, величаво проплывающим мимо нас облаке играла пара «Китов». Во всяком случае именно так перевёл сказанное Яной слово мой лингва-модуль. Громадные голубоватые туши, издавая тонкий клёкот, взмывали из похожей на вату массы, подбрасывая её ошмётки высоко к алеющему небосводу, а затем кувыркаясь ныряли обратно. Зрелище оказалось настолько завораживающим, что даже когда туча скрыла от нас резвящихся гигантов, мы ещё долго стояли на палубе, тихо обсуждая увиденное.

Однако в любой бочке мёда есть ложка дёгтя. И в данном случае для нас таковой оказалась самая обыкновенная скука. Во время полёта нам банально нечем было заняться! И, казалось бы, какая в том может быть трудность в организации увлекательного досуга для мужчины и женщины, между которыми уже промелькнула некая «химия»? Да и молодые здоровые организмы уже вовсю требуют своего?

А никакой! Особенно, если учитывать, что я обнаглел уже настолько, что при наличии аж целых дух фавориток и законной невесты не чувствовал ровным счётом никаких угрызений совести за вспыхнувшую между мной и эльфой искру. В конце концов, где сейчас я, а где они! И пусть я твёрдо намерен вернуться домой, но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает! Что, кстати, очень верно, и надо бы вспомнить, а то и прямо спросить в следующий раз, когда мне доведётся общаться с одной знакомой вороватой и ушастой небожительницей.

Так что дальше поцелуйчиков и обнимашек мы не ушли только по той чисто физиологической причине, что неделя, проведённая во влажных тропических джунглях без душа и средств гигиены, банально не способствует приятному времяпрепровождению. Даже с давно готовой на всё и очень чистоплотной красавицей эльфийкой! Ну… Если, конечно, ты не Тарзан, у которого до момента встречи с Джейн Портер из доступных объектов воздыхания были разве что самки горилл! Тем более, что я и сам после всех физических упражнений благоухал вовсе не розами и так же срочно нуждался в помывке. Воду в бочках же решили расходовать в режиме экономии, ибо неизвестно сколько нам ещё болтаться в воздухе.

А потому в свободное от трудов праведных время, дабы скоротать его, я рассказывал девушке о своём мире и о его порядках, ну а эльфа, в свою очередь, как могла просвещала меня относительно реалий своей родины, а также Наднебесной Империи, к земным границам которой медленно, но верно подползал наш кораблик. Причём не видя особого смысла скрывать что либо от эльфочки, я рассказал ей и о Нине, и о Инне с Женей, и обо всех остальных моих красавицах, вроде как самоорганизовавшихся в «живую очередь». И даже, как настоящий герой фентези-романа о попаданцах, ответил на сакраментальный вопрос девушки: «А ты возьмёшь меня в свой мир?». Вот только в то время, как стандартный персонаж обычно начинал жевать сопли и придумывать отмазки из разряда: «Тебе там будет трудно…», «Ты там будешь чувствовать себя одинокой…», «Ты там зачахнешь в городах из стекла и бетона…», «Тебя там пустят на опыты…», — я, особо не раздумывая, просто сказал: «Да!»

Яну, хоть она и не была отягощена энциклопедическими знаниями, тоже было интересно послушать. В первую очередь касательно давно интересующего меня вопроса, а именно о местной магии и воинских искусствах. Пусть о последних она знала не так уж чтобы и много, и в первую очередь об их эльфийском варианте, но всё же куда как больше чем я.

А заодно девушка, в определённой степени, подтвердила мою теорию о том, что у всех коренных аборигенов сансарно-энергетическая система строится на том самом источнике, который ярким пятном сиял в её грудной клетке. В том числе и у местной разновидности людей.

Наверное, самое важное отличие, конечно же, помимо самой структуры «источника», заключалось в том, что все местные после рождения начинали свой жизненный путь в равных условиях. Будь то крестьянин-поднебесник, эльфийка благородных кровей, дворф-мастеровой или орк-кочевник — все они были в равной степени способны к оперированию сансарой. Так что деления на «одарённых» и «неодарённых» в этом мире не существовало, а сами эти термины были скорее применимы к наличию у человека таланта к выбранному им пути.

Отсутствовали также и разнообразные устойчивые мутации, создающие различия между, например, магом и колдуном, а также другими, ещё более «редкими» типами одарённых моего мира. Ну и, наконец, «аспект» как понятие был местным и вовсе не знаком. Его с успехом заменял собой некий «азариум», что мой лингва-модуль, крякнув и переварив незнакомое эльфийское слово, перевёл как «школа».

Однако при всём подобном однообразии на старте, количество конечных, уникальных и довольно узкоспециализированных результатов существовало превеликое множество. Это с одной стороны, а с другой — к совершеннолетию даже у высших эльфов, способных осознанно оперировать сансарой, набиралось от силы тридцать-тридцать пять процентов от общего народонаселения. Все остальные, по той или иной причине, не могли или не желали раскрывать и реализовывать свои способности. Впрочем, грамотных среди них было и того меньше.

Знала бы Янка, просвещавшая меня о нравах и быте своего народа, с каким жутким треском рвался в этот момент мой взращённый на земном фэнтези шаблон, стоило мне только представить необразованную и тупую как пробка эльфочку-крестьянку, круглыми сутками работающую в полях, валящую лес или пашущую в каменоломнях. Воображение, не привыкшее задумываться над тем, имеется ли у книжных эльфов вообще какая-нибудь экономика, как они сеют, пашут и выращивают хлеб, чем вообще питаются, как строят здания, добывают металл и обустраивают свой быт, откровенно буксовало!

Перед глазами рисовалась то этакая классическая «блондинка» с ногами до ушей и потрясающей фигурой, в шубке из «натурального полиэстера» и с собачкой подмышкой, вылезающая из своего розового «ламбарджини» дабы от души помахать киркой перед запланированным визитом в солярий и к косметологу. То классическая «Галадриэль» со всеми её неисчислимыми достоинствами, знаниями и мудростью, с утра, сняв удой, выгоняющая на пастбище стадо коров и целый день гнущая спину в полях.

Яна, словно бы не замечая моего смятения касательно «дивного народа», который, по мнению наших горе-авторов, вроде как должен кормить их Священный Лес. А сами они стройные и светлые, в белых или зелёных одеждах, обязаны исключительно прыгать по веткам, постреливать из лука, хрумкать непонятно откуда взявшийся хлеб «лембас», да выдавать шедевр за шедевром кулинарного, оружейного, кузнечного и ювелирного искусства. Так что ушастая садистка продолжала безжалостно рушить мою психику, посвящая меня в неприглядную реальность эльфячьей жизни, мощными ударами громя сказочную картину мира, в котором если уж не принцессы, то хотя бы эльфийки не какают.

В двух словах, интересующих меня личностей, возвысившихся над серой толпой эльфийского общества, можно было отнести к трём стандартным условным группам: «Воины», «Маги» и «Священники». Причём моя рассказчица была твёрдо уверена, что все эти три типа пользователей сансары имеют кардинальные различия. И что «Ци» бойцов никак не связан с «Маной» магов и «Праной» жрецов. Естественно, что в оригинале названия энергий были другими, но умная машинка-переводчик, немного подумав, подогнала труднопроизносимые слова эльфийского языка под вполне знакомые мне термины.

Как тренируются и развивают источник первые и вторые — девушка представляла себе довольно смутно. Удалось только выяснить, что те же «Воины» единственные, кто обладает более-менее стандартизированными практиками в обучении. Что, в общем-то, не удивительно. Они активно тренируются с оружием и владеют своими особыми, ни на что не похожими умениями, а также не способны использовать ни «плетения» заклинаний, ни молитвы.

Маги, как и положено, постигают тайные знания и прочие секретные науки, которые преподают им в частных колледжах признанные мастера. Причём, по словам ушастенькой, ни о какой нашей «вязи» или «магемах» она и слыхать не слыхивала. Магия здесь — не наука, а, скорее, искусство, да и заклинания в этом мире именно что читают. В прямом смысле этого слова. Сам же процесс формирования энергий называется «плетение», к тому же, по словам одной из подружек-магесс Яны, оно для кастера примерно так и выглядит.

Ну а в отношении жреческой братии я выслушал целую лекцию о трудной жизни юных послушниц, о строгих преподавательницах, о справлении молитв и ритуалов, вот только так и не понял, как всё это оказывает влияние на «источник», заставляя его развиваться и набираться сил. Божьей волей — не иначе! Потому как я совершенно не понимаю каким, собственно, образом Янка, читая по памяти строки религиозного текста и всего-навсего входя в состояние лёгкой медитации, свободно оперирует сансарными потоками. Хотя, по её собственным словам, «ничего такого» не делает, заклятия не плетёт, с тонкими материями не работает. По сути, вообще ничего не делает, а всего лишь искренне просит свою покровительницу и госпожу о той или иной услуге!

Но опять же. Всё это безобразие касается в основном эльфов и некоторых других народов, на которых они в своё время оказывали культурное влияние. А, например, в той же Наднебесной Империи — всё совсем не так, и развивают они свои источники совершенно другими способами. Тут лингва-модуль в очередной раз задумался над сложным словом и в итоге озадачил меня сообщением о том, что сии господа его неким образом «культивируют». Подробностей девушка не знала, а свои безумные фантазии на эту тему я старательно погнал прочь. Вместе с колющей дрова и пропалывающей огурцы Галадриэль в модном полушубке из крашеной шиншиллы и в туфлях на десяти сантиметровой шпильке за две с половиной тысячи имперских рублей от модного итальянского дизайнера.

Заодно прояснился вопрос касательно самого населения той страны, в которую мы сейчас направлялись. В частности, почему их периодически называют то «наднебесниками», то «поднебесниками», что в последнем случае мне было как-то ближе и роднее. Оказалось, что по сути своей, как и по антуражу — они действительно натуральные азиаты и вообще очень даже средневековые китайцы. Я ещё было пошутил, что эти узгоглазые и сюда пролезли, а затем как-то задумался: «А много ли в этой шутке есть доли шутки?» Ведь я сам, простой русский герцог, сижу на палубе летающего по воздуху парусника и спокойно болтаю с, в общем-то, сказочным персонажем. Пусть даже в её мире существуют эльфийки-землепашцы и прочие ушастые работницы кайла и мотыги.

Так не могли ли носители той самой культуры проникнуть в их мир этак две-три тысячи лет назад и, встретив похожих на себя личностей, организовать очередной Чайнатаун? Ну или, что более вероятно, к нам в далёком прошлом забрели желтолицые культурологи, вот и получилось на просторе Азии то, что получилось. Тем же ацтекам ведь удалось! Ну а не сохранились гости из иного мира по врождённой любви наших китайских товарищей резать друг друга в хвост и в гриву! Ведь, в общем-то, различных народностей среди тех, кто считает себя китайцем и пашет по двадцать часов в день за миску риса на Председателя Мао, значительно больше, чем тех, кого иностранцы называют русскими и кто славит Царя-Батюшку! Так что, вполне возможно, что в какое-нибудь Троецарствие взяли да и выкосили наши аборигены под корень пусть малахольных, но очень культурных эмигрантов!

Ну и касательно «Под-» и «Над-» небесников. Как оказалось, это государство было двухуровневым, в прямом и переносном смысле этого слова. Люди жили как на земле, так и на многочисленных летающих островах — своеобразной геологической особенности данного региона. Кстати, «левитирующие камни», державшие в воздухе наш кораблик, относились как раз к торговой монополии Наднебесной Империи.

Соответственно, имелось и социальное деление: живущее на земле рабоче-крестьянское трудовое быдло, кормило, поило, одевало и обувало, воевало и умирало за живущую на летающих островах белую косточку и голубую кровь. Первые, насколько я понял, жили в глухом азиатском средневековье, имели узкий разрез глаз, жёлтую кожу и были жёстко привязаны к своей территории, которая периодически меняла хозяев в результате межклановых войн наднебесников. Вторые, в свою очередь, были элитой Империи. Эти гордились своей куда как более белой кожей и перманентно существовали в состоянии своеобразной восточной сказки с мастерами местного кунг-фу, длиннобородыми старцами-отшельниками, «святыми мудрецами». И, конечно же, прекрасными девами в развевающихся шёлковых одеждах, порхающими над цветущими вишнями и сливами, и способными нашинковать кого угодно в капусту своими острозаточенными мечами.

Этакая идиллия и влажная мечта режиссёров многочисленных китайских фэнтези-фильмов, которой наша «Поднебесная», научившись снимать высокобюджетное кино и переварив в себе аниме от наших японских союзников, заваливала весь остальной мир похлеще Голливуда. Например, недавние: «Сунь Укун против Ильи Муромца», где русский богатырь, помирившись под конец ленты с Царём Обезьян, на пару лупцевали какого-то невнятно убогого монстра, вылезшего из лаборатории главного злодея-американца и, походя, разрушившего Пекин. Ну или того самого, незабвенного «Неподражаемого переворота имперского военного становления Бога-Императора», вникнуть в сюжет и проблемы персонажей которого можно было только накатив грамм пятьсот не закусывая.

— Забавно, — усмехнулся я, дослушав до конца ликбез по структуре Наднебесной Империи. — Интересно, как скоро я услышу сакраментальное: «Моё кунг-фу лучше твоего кунг-фу!»

— Чего? — девушка удивлённо вскинула брови.

— Да, это я так — о своём, наболевшем, — отмахнулся я и спросил. — Так, значит, у каждого летающего острова есть свой хозяин? Так называемый «Ляо»?

— Не совсем так, — девушка слегка замялась и, поджав губки, пояснила. — Ляо — это главы кланов, но я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из них становился полноправным владельцем целого острова. На самом деле, случись подобное — это будет означать фактический вызов императорской власти. Даже самые крупные, сильные и влиятельные семьи вынуждены порой договариваться и терпеть конкурентов. Хотя случаются между кланами и войны на уничтожение, да и чиновники иногда смотрят сквозь пальцы на ляо, успешно подмявших под себя соседей и диктующих им свою волю. Впрочем, подобные случаи довольно редки. Островов в небесах огромное множество и, чаще всего, на одном отдельно взятом веками проживают несколько десятков семей, по две-три в каждом мало-мальски значимом городе.

— Ну да, «разделяй и властвуй». Как всё знакомо… погоди. В городе? — я даже немного удивился. — У них есть города?

— И порой довольно крупные.

— Хм… как-то после твоего рассказа мне подумалось, что на этих островах в основном виллы, дворцы и богатые поместья, в которых живёт сплошная аристократия. А всё, что им нужно — доставляется с земной части страны…

— Нет, что ты! Даже маленькие кланы порой насчитывают несколько сотен человек, среди которых выделяется основная ветвь и многочисленные боковые, куда как менее знатные. Они составляют основной костяк клановых воинов, работают прислугой и трудятся в мастерских… да много ли ещё чего. Им тоже где-то нужно жить, где-то есть, где-то развлекаться и учиться. К тому же, периодически, со своих владений из нижней страны в клан целенаправленно вливается новая кровь из великих воинов, знаменитых мастеровых и первейших красавиц.

— Так поднебесники становятся наднебесниками?

— Да. Для них — это великая честь. К тому же, подобный шанс есть у каждого крестьянина и воина, ремесленника и чиновника — это даёт им цель в жизни и стремление упорно трудиться на благо клана и с оружием в руках защищать его интересы на поверхности ради собственного будущего. Ведь возвысившись в глазах одного ляо, не факт что ты будешь нужен другому. А учитывая, что уйти со своих земель поднебесники могут только став культистами, нередки случаи когда захватчики обнаруживали пустые деревни, в которых жители совершали массовое самоубийство только бы не стать предателями в глазах своего ляо.

— Что за культисты? — заинтересовался я.

— Последователи религиозно-философских течений, — ответила мне девушка. — Такие же политические игроки на карте Империи, как и кланы. Есть официальные, есть «плохие» или «злые секты»…

— Ладно, не будем углубляться в такие дебри, — хмыкнул я, откинувшись на успевшую уже нагреться палубу. — Ты мне вот что лучше расскажи…

Собственно, этот разговор состоялся утром четвёртого дня когда мы, позавтракав и поймав ветер, на всех парусах приближались к вожделенной «канадской границе». Во всяком случае, так заявила мне Янка, имевшая во сне очередной приватный сеанс связи со своей покровительницей.

Кстати, намечавшаяся проблема, о которой я совершенно не подумал во время нашего марш-броска в мёртвый город и которой озаботился только на следующий день после отлёта, решилась как-то сама собой. А именно — вопрос пропитания и питьевой воды. Нет, понятно что первое время я мог бы и потерпеть, оставив остатки наших жалких запасов для своей спутницы. Но кто его знает сколько ещё придётся парить в небесах, а подпитка организма из океана сансары — штука не очень-то и полезная. День, два, ну максимум неделя, а там уже вполне может начаться атрофирование пищеварительной системы, да и вообще проблемы со здоровьем и очень неприятные магические болячки.

Но, слава богу или богине, прошлые владельцы летающего корыта очень серьёзно подошли к вопросам комплектации корабля на случай экстренного вылета. В трюме были заранее припасены большие деревянные бочки, часть из которых была заполнена самой настоящей солониной, в других хранились сухофрукты, но большинство содержало в себе самую обычную воду. Пятисот, а может быть и больше, летней давности. Естественно, что за такой долгий срок всё это богатство давным-давно должно было испортиться, протухнуть, а то и вообще дать новую никому не ведомую жизнь. Так бы оно и случилось, не наложи некая добрая душа на тару некое консервирующее заклинание, оберегающее содержимое.

Причём сделано всё было хитро и для распаковки не требовалось каких-либо особых умений и навыков. Нужно было всего лишь повернуть свободно вращающуюся на крышке рукоять так, чтобы она совпала с проложенными по борту бочки линиями, и резко надавить до характерного хруста ломающегося дерева, и вуаля — средневековая консервная банка открыта. Небольшая вспышка развеивающейся магии — и за всё ту же рукоять можно было вынуть набранный из досок кругляш верхнего донца. Не ГОСТовская тушёнка, конечно, да и из того что есть на маленьком камбузе разносолов приготовить было невозможно, но всё же.

Очередной до отвращения скучный день уже подходил к своему логическому завершению, когда моя эльфийка заметила на горизонте паруса. Штук пять летающих корыт вроде бы шли параллельно нашему курсу и приближаться не собирались, однако я, вспоминая некоторые из прочитанных мною книг о морских путешествиях и пиратах, решил что лучше перебдеть, чем недобдеть, и объявил об усиленном дежурстве.

То есть, грубо говоря, прогнал ушастую спать, а сам, забравшись в гнездо наблюдателя, расположенное на средней и самой высокой мачте принялся «бдеть», попутно развлекая себя тем, что бубнил под нос известные мне песни. Мимоходом пожалел что у меня нет с собой моего смартфона с имевшимся на нём набором скачанных книг — в найденном в разгрузке телефоне кондового военного образца с кнопками и маленьким экранчиком подобной роскоши не было. Как, впрочем, отсутствовали даже примитивные игрульки типа «Тетриса», «Арканоида» или «Змейки», за которыми можно было скоротать часок-другой.

«Не кочегары мы, не плотники, но сожалений горьких нет, как нет! А мы монтажники-высотники, да, и с высоты вам шлём привет!» — тихо напевал я пришедшуюся как-то особенно в тему мелодию, то и дело поглядывая на далёкие паруса корабликов, серебрящиеся в лунном свете.

Из морских песен я знал только «Шаланды полные кефали…», но как-то оно пошло звучало на летающем корабле. Всё-таки морские путешествия — не воздушные. Да и понятие «горизонта» тут условное и, по большому счёту, заменено «пределом видимости». Увидел что-то — значит, по аналогии, «появилось на горизонте», потому как на море, насколько я понял, он располагался где-то на расстоянии в четыре-пять километров, если смотреть с палубы корабля, а на такой высоте — чёрт знает где и ещё немного дальше. Не будь в моём распоряжении возможностей третьего глаза — я бы никогда не рассмотрел чужие лоханки и уж, тем более, потерял бы их ночью на фоне необычайно звёздного неба. А так оставалось только поражаться насколько зоркими, оказывается, были местные эльфы.

А ещё радоваться тому, что я не пустил дело на самотёк, потому как примерно через час после полуночи, летающая эскадра вдруг начала выполнять некий маневр и, поймав ветер, подвернула в нашу сторону. Пошла, так сказать, пересекающимся курсом, при том довольно шустро, то и дело, скрываясь за плывущими мимо нас громадами кучевых облаков.

Постоянно корректируя высоту, корабли довольно быстро приближались, и вскоре уже не было никаких сомнений в том, что по какой-то причине мы их ну очень сильно заинтересовали. Говорят, что погоня парусных кораблей в океане вполне могла длиться по несколько суток напролёт, если, конечно, преследователь не терял свою жертву в ночной тьме, однако в нашем распоряжении была совершенно другая стихия, да и скорости здесь были иными. Потому утром вместе с вышедшей на палубу позёвывающей эльфой, мы имели счастье лицезреть некие нескладные деревянные конструкции с кривоватыми мачтами и огромными круглыми парусами системы «бубен» всего в километре от нас.

К этому времени я уже кое-как сумел поймать хороший ветер, и наша лоханка бойко пёрла вперёд среди белоснежных кудрявых тучек, но этого было совершенно недостаточно для того, чтобы оторваться от куда как более опытных воздухоплавателей. К тому же эти господа ещё и умудрялись маневрировать и сейчас то ли собирались брать нас в клещи, то ли в своеобразную коробочку с крышечкой. Я так решил потому, что два кораблика явственно набирали высоту, при этом слегка ускорялись, в то время как другая пара слегка снижалась, а последний явно пристраивался в хвост.

— Какие забавные уродцы, — усмехнулся я, рассматривая странные конструкции, больше похожие на широкий разлапистый поддон, под которым кто-то приклеил нескладное пузатое днище от очень большой лодки, а сверху возвёл деревянную ступенчатую пирамиду.

Мачты, поначалу показавшиеся мне кривыми, оказались установлены под небольшим углом к корме и, похоже, имели небольшой свободный ход. Рей они не имели, вместо них на специальные примитивные механические блоки, словно уши у Чебурашки, были насажены огромные кольца с туго натянутой парусиной, с которой на нас скалились и таращились жуткие стилизованные морды с выпученными глазами и высунутыми языками.

— Это пограничные рейдеры науанцев, — чуть дрогнувшим голосом произнесла эльфа, прихватив меня за локоток. — Говорят, они ничего не боятся и никогда не упускают своих жертв.

— Экие молодцы, — криво усмехнулся я, продолжая рассматривать манипуляции ацтекских воздухоплавателей.

В это время на палубе одного из заходящих под наше днище кораблей фигуркачеловечка в белой набедренной повязке подбежала к мачте и что-то закричала, размахивая руками. Тут же, явно выполняя команду, десяток индейцев-моряков, аможет быть пилотов, в чёрных юбках ухватились за один из канатов и дружно потянули его на себя. Не сразу, но огромное кольцо-парус изгибаясь поддалось, а затем и сама мачта чуть изменила наклон, и летающая конструкция сразу же пошла чуть боком, постепенно приближаясь к нам.

— Кузьма, тебе что? Совсем не страшно? — удивлённо спросила эльфа.

— Не-а, — честно ответил я. — Не вижу причины…

— Но… — девушка даже не нашлась что мне ответить на подобное заявление.

Я же, вздохнув, решил что сполна насладился шедеврами индейского воздухоплавания, да и вообще, не стоит совсем уж доводить ситуацию до абсурда и рисковать без особой на то причины. Всякое может случиться! Ещё нашаманят какую-нибудь гадость, а мне потом расхлёбывать. К тому же я-то точно знаю, как всё закончится, а вот у Янки нервы не железные. Девушка и так натерпелась за последнее время.

Однако… настроение было довольно хорошее, к тому же — это мой первый бой на настоящем паруснике, а потому очень хотелось чего-то такого атмосферного. Поэтому, топнув пару раз подошвами по палубе, я, повернувшись лицом к удивлённой моим поведением девушке и вытянувшись во фрунт, доложился по всей форме. Ну или как минимум так, как это представлял себе курсант-первогодка с мизерным опытом строевой подготовки вследствие обучения в отделении преторианцев. Честь отдавать правда не стал, потому как голова была не покрыта. Даже в шутку.

— Товарищ временно исполняющая обязанности капитана корабля Ян-Селис. Докладывает временно исполняющий обязанности командира расчёта противовоздушного артиллерийского орудия курсант Ефимов! Установка к бою готова! Все суда вражеской эскадры находятся в зоне уверенного поражения! Разрешите открыть беглый огонь?

— Ч… чего? — эльфа непонимающе захлопала глазами. — Я не поняла…

— А, ладно, — усмехнулся и подмигнул девушке. — Начинаем мочить козлов!

Слегка подвернув тело, я вытянул руку в сторону ближайшего кораблика и сформировал магическую пулю. Ещё мгновение, и чёрный шарик сорвался с моих пальцев и метнулся к ближайшему рейдеру. За ним ещё один и ещё. Добравшись до цели, антиматерия громыхнула так, что бедная эльфочка аж присела. Летающую конструкцию ацтеков буквально разорвало в клочья на мгновение появившейся большой чёрной сферой, разбросав вокруг щепу и тела людишек.

Вскоре и остальные корабли краснокожих постигла та же участь, и их обломки вместе с оставшимися в живых членами экипажа градом посыпались на далёкую бренную землю.

— Ну вот, собственно, и всё… — произнёс я, перегнувшись через борт и провожая взглядом крупный кусок кормы с остатками пирамиды, который, непрерывно вращаясь, опускался чуть медленнее остальных. — Баста, карапузики, кончилися танцы!

— Н… не всё… — как-то испуганно проблеяла эльфа, похлопав меня по плечу. — Наднебесники!

«Едрить батон! — мысленно выругался я, добавив ещё пару нехороших слов, когда оторвался от интересного зрелища повернулся в ту сторону, куда смотрела Яна. — А слона-то я и не заметил…»

Из огромного облака прямо по нашему курсу, прорывая его своим массивным носом, выбирался самый настоящий мастодонт! Огромная, в разы, а то и в десятки раз больше нашего кораблика, махина натуральной китайской пятимачтовой супер-джонки! Этакий азиатский летающий «man-o-war» условным водоизмещением под пять тысяч тонн, да и ещё похоже что с пушечным вооружением. Во всяком случае, многочисленные открытые орудийные порты, расположенные в шахматном порядке у него на борту, подсказывали мне, что они вряд ли нужны для хорошей вентиляции помещений.

— Что делать будем? — пропищала Янка, прячась у меня за спиной.

— Просить политического убежища, — буркнул я, завороженно рассматривая парусную громадину.

— Это как? — не поняла девушка, выглядывая у меня из-за плеча.

— Пока не придумал, — в очередной раз честно ответил я. — Но если спросят, говори что я — китайский лётчик «Ли Си Цин», а ты — представительница малых коренных народов, подвергшаяся гонениям и репрессиям со стороны кровавого ацтекского режима…

— Кузьма, я не понимаю, что ты говоришь, — жалобным голосом простонала эльфа, — твоя машинка переводит какую-то ерунду!

— Это я просто нервничаю… Не, ну блин! Какая громадина! Хотя… орбитальная фура, пожалуй, побольше будет!

Эпилог

— Начали! — рявкнул Валентин в гарнитуру, и машина, на максимально возможной с учётом полученных повреждений скорости, вылетела из-за скалы в распадок, по которому проходила утоптанная множеством ног грунтовая дорога. Почти одновременно с этим ребята из студенческого осназа колледжа приступили к зачистке ранее выявленных снайперских позиций и секретов противника. Доразведка, проведёная при помощи единственного имеющегося у спасательной группы дрона с активным стелс-модулем, подтвердила предположение, что именно в этом месте враг может устроить засаду. Вот и пришлось студентам и кадетам, подписавшимся на поиски герцога Ефимова в другом мире, идти на граничащий с самоубийством прорыв, в надежде вырваться из захлопывающейся ловушки, бросив при этом технику и большую часть припасов.

Впереди — хорошо вооружённая и агрессивно настроенная банда бывших сталкеров, во главе с Володырём, можно сказать, «Любимым дядюшкой мальчика Вали». Сзади — настоящее войско краснокожих аборигенов, постепенно сжимающих кольцо облавы и прижимающих их группу к береговой линии.

А ведь всё так хорошо начиналось! Ну… как «хорошо»? Началось как раз всё с того, что при переходе через блуждающий портал отряд не заметил потери бойца. Протеже Её Императорского Высочества Цесаревны Инны, Денис, просто исчез вместе со своей игрушкой. Растворился в непонятном направлении или, может быть, остался на той стороне… Хотя это вряд ли — прямо перед тем, как машина въехала в медленно колышущееся матовое марево, Валентин сам заблокировал все двери, и в ручном режиме их открыть никто не пытался.

В любом случае хакер-программист-проводник исчез. А сидевший рядом шаман этого не заметил. Хотя… нечего на чужую голову пенять. У налакавшегося почти до поросячьего визга своего отвратного пойла Петра были для этого куда как веские причины, и отвлекаться на что-то иное он просто не мог. Он договаривался с духами.

Звучит, конечно, смешно, особенно если знать какой сивухой несёт из его пластиковых бутылок, но для чукчи ничего весёлого в этом вопросе не было. Ещё перед переходом, оставшиеся на земле сущности просто не хотели отпускать своего то ли раба, то ли сына, то ли младшего брата, а может быть и хозяина в другой мир. Два раза индикатор состояния пассажира показывал, что он впал в кому, а один раз даже отобразил клиническую смерть молодого шамана. И это с учётом того, что в машине тот не мог камлать, успокаивая и активно уговаривая своих визави. Но ничего, он перед самым переходом очухался и ускользнул-таки от разгневанных духов. А почти сразу же после того, как покрытая снегом машина выкатилась на ярко зелёную травку по эту сторону портала, его тут же атаковали местные создания.

Так что, буквально вывалившись из машины, шатаясь и едва держась на ногах, парень взялся камлать и вроде как, в итоге, нашёл общий язык с местными жителями тонких миров. И только тогда была обнаружена потеря. А потому винить следовало не сидевшего рядом с Деном шамана, а самого Валентина, который вместо того чтобы проконтролировать процесс, занялся установкой круговой обороны и первичной разведкой местности.

Когда разобрались, предпринимать что-либо было поздно. Программист-маг, любитель карточных игр исчез в неизвестном направлении вместе с приставкой, в которой жила электронная эльфа, бросив при этом все свои вещи. Первоначальное предположение о том, что он тихо слинял уже на этой стороне, ничем не подтвердилась, так что это была первая, но, к сожалению, не единственная потеря отряда.

Сориентировавшись, собрали и подняли разведывательный дрон. Оказалось, что выбросило группу не просто в тропической местности, а на побережье какого-то моря. Были обнаружены несколько аборигенных поселений как на береговой линии, так и в глубине зелёного массива, однако расстояния до них были приличные, а потому возможностей скорого первого контакта не предвиделось.

Вскоре кадеты из студенческого осназа, ушедшие в разведку, обнаружили следы протекторов современной техники, десантировавшейся прямо в джунглях неподалёку от их места высадки. Вообще, эта группа из шести кадетов с четвёртого курса была довольно известна в Пятом Магическом Колледже, и Валентин был шапочно знаком с их командиром Андреем Яковенко, а потому был очень удивлён когда они присоединились к спасательной операции. Он же, в приватной беседе сообщил Вале, что на самом деле «их здесь нет». Официально отряд отправлен в рамках «Большой Игры» в расположение Приамурского Исправительного Корпуса с целью совершения ряда диверсионных операций против тамошнего руководства. Ну а неофициально…

Неофициально, естественно, на уровне слухов и сплетен, Госпожа Председатель Совета Ильинского Полиса Яна Малышева очень неровно дышала в сторону герцога Ефимова, слухи, о чём начали ходить сразу же после их совместной поездки на приём к Лепестковым-Каменским. А ещё для военных колледжа вовсе не был секретом тот факт, что после «Турецкой компании» и инцидента опять же всё с тем же герцогом, Госпожа председатель крепко держала за яйца своего Министра Обороны, вот и попросила его тайно организовать квалифицированную помощь спасательной экспедиции. Отказать он, естественно, не мог, ибо многим были известны его многочисленные косяки, которые начальница-политик прикрывала от наблюдателей сверху.

В результате «генерал» смог найти достаточно убедительные слова для того, чтобы Андрей и его приятели согласились на эту рискованную авантюру. Спрашивать же о том, чего это Министру стоило и что получили за своё согласие кадеты-осназовцы, Валентин тактично не стал. Явно что много, раз не просто совершили поступок, приравниваемый в «Большой Игре» к дезертирству, а значит кресту на всей дальнейшей карьере, но и согласились рискнуть жизнью по настоящему. Возня «Большой игры» с её ненастоящей смертью из другого мира виделась даже не как детские куличики из песка, а барахтаньем младенца увлечённого каруселькой с брянькающей музыкой.

А то, что оно опасно, и даже смертельно опасно, стало понятно на следующий день, когда Валентин совершил очередную ошибку. Высланная вперёд разведка по нанесённым на технику меткам выяснила кто именно прошёл порталом в этот мир прямо перед ними. Вот Валя, хоть в нём и кипели совсем не родственные чувства по отношению к собственному дядюшке, решил попробовать договориться с отрядом сталкеров помеченных символами Володыря.

Не получилось. Вместо переговоров возомнившие о себе мальчишки получили краткосрочный бой с численно превосходящим отрядом противника, а итог едва не поверг юного командира в чёрную депрессию.

Три подтверждённых двухсотых на той стороне, два лёгких трёхсотых среди юных осназовцев, повреждённый взрывом управляемой гранаты, но оставшийся на ходу «Тигр» — были приемлемым разменом, но… при отступлении, похожем на бегство, погиб Саша Снегирёв… Маг-стрелок, бывший даже не кадетом, а студентом-юристом, проигнорировал приказ и попытался прикрыть отход основной группы «переговорщиков», немного замешкался, увидев проломившийся прямо сквозь густые джунгли БТР.

Этого хватило, чтобы стрелок полоснул из КПВТ по деревьям, за которыми укрывался Александр. Крупнокалиберные пули, возможно даже с начинкой из нуль-вещества, быстро раскромсали магический щит и разорвали тело парня почти надвое. Яковенко с напарником, вернувшиеся на свой страх и риск за отставшим гражданским, заставили пулемёт замолчать, накрыв бронетранспортёр усиленными огненными шарами, знатно изуродовавшими машину. А затем через джунгли вынесли то, что осталось от «Снегиря» в заранее обговоренную точку встречи.

Так у спасательной экспедиции появился вполне очевидный враг, сразу показавший, что он ей не по зубам. Похоронив Сашку и немного зализав раны, Валентин взял себя в руки и решил-таки начать следовать чёткому распоряжению Нины Святославовны — «Не геройствовать!» Вариантов дальнейших действий было, в общем-то, три: бросив технику, отрываться сквозь джунгли, потому как противник перекрывал единственное доступное для проезда автомобилей северо-западное направление. Либо, сделав финт ушами, обойти опасный участок береговой линией на восток вдоль песчаного пляжа и там двигаться, ориентируясь на ощущения шамана, который как-то по своему пеленговал Кузьму…

Ну или всё же признать, что изначально переоценил свои возможности, надеясь вытащить герцога своими силами, и госпожа Ефимова была абсолютно права, отдавая приказ: «Пройти на ту сторону портала, определить в этом ли мире находится «Варлок». По возможности, разведать местность вокруг портала, после чего немедленно возвращаться!» Следовательно, действительно пришла пора эвакуироваться обратно, благо пока что Пётр всё ещё чувствовал блуждающий портал.

Посовещавшись, пришли к выводу, что лучше не искушать судьбу и возвращаться. Во-первых, зная дядю, Валя с уверенностью мог сказать, что у себя в тылу он никого не оставит, а потому перед тем, как заняться своими делами, в любом случае откроет травлю на студентов-спасателей. Сталкеры-хазары умеют делать это очень хорошо, и вскоре их отряд начнёт нести невосполнимые потери от рук охотников-снайперов. Во-вторых же, уже случилась нештатная ситуация и погиб один, а может быть и два человека, а потому самым разумным будет признать, что не по Сеньке шапка, тем более что Нина и Инна Святославовны изначально были против похода группы вглубь иного мира и дали вполне чёткие рекомендации к действию. Тем более, что часть основной задачи они всё-таки выполнили: проникли в другой мир, выяснили что герцог Ефимов находится именно здесь, но уже довольно далеко от точки высадки. Так что теперь следует возвращаться и передать информацию с конкретными фактами Цесаревнам, а уж они-то, можно быть уверенными, сумеют ей воспользоваться как нужно.

В подавленном состоянии «экспедиция» выдвинулась по направлению к порталу, чтобы выяснить, что воспользоваться им прямо сейчас не получится. Зыбкое марево родного мира сейчас плыло примерно в ста метрах от водной кромки прямо над морской гладью, медленно пересекая приличных размеров залив, так что ловить его следовало на другом берегу, который отсюда был даже невидим.

В результате поездка вдоль песчаного пляжа всё-таки состоялась. Все были начеку и на нервах, да к тому же обвешались щитами, каждую секунду ожидая выстрела от засевшего в зелёнке снайпера. Но ничего, обошлось… можно было бы так сказать, если бы на противоположной стороне их не встретила самая настоящая армия явно враждебно настроенных краснокожих туземцев, одетых, ко всему прочему, в доспехи, похожие на европейскую готику, и вооружённых вовсе не по стандартам индейцев Южной Америки.

Завязался очередной бой. Можно было сказать «спасибо» устроителям «Большой Игры» как за полученную устойчивость к виду своей и чужой крови, так и за то, что никого не охватывал мандраж при необходимости выстрелить в человека. Даже когда хоронили Снегиря никто не блевал и не впадал в истерику, хотя настоящую смерть до этого момента видели немногие. Вот и аборигенов студенты и курсанты расстреливали, словно в тире или в компьютерной игре, и всё равно численность новых врагов была таковой, что о прорыве к порталу можно было и не мечтать. Тем более, что они вовсе не спешили разбегаться от стрёкота автоматов и разрывов смертоносных заклинаний, а пёрли на занявший позиции отряд, словно зомби. В то время как из дальних рядов на машины обрушивались тучи стрел и странная завязанная на аспект крови боевая магия.

В конечном итоге, отряду вновь пришлось отступать, правда, в этот раз без потерь. Валентин решил было, что группа нарвалась на некое войско, отправившееся воевать с соседями, однако был вынужден изменить своё мнение, когда на пути у автомобилей вновь встали чужие воины. Через какое-то время стало понятно, что их целенаправленно и скоординировано гонят вдоль побережья, заставляя уходить всё дальше и дальше от портала. Краснокожих солдат в этом регионе, как оказалось, было что блох на собаке, а вот взятый группой из родного мира боезапас таял на глазах. Так продолжалось в течение нескольких дней, за которые мешок, в котором оказался спасательный отряд, сужался всё сильнее и сильнее, буквально выталкивая машины на очень удобную и привлекательную для бегства грунтовку.

В начале горе спасатели даже обрадовались, посчитав подобные маневры явной ошибкой дикарей. А затем пришло понимание, когда с высотного беспилотника обнаружилось «бутылочное горлышко» с тщательно подготовленной сталкерами Володыря засадой.

Факт того, что люди дяди Валентина и местные аборигены действовали сообща, стал для ребят настоящим шоком. Кольцо врагов вокруг сжималось, и именно тогда был принят план оставить машины и уходить пешими через джунгли, предварительно найдя и вырезав установленные там секреты. По хорошему, нечто подобное надо было провернуть намного раньше, вместо того, чтобы шарахаться по полям в разные стороны, едва заметив с воздуха очередной крупный отряд аборигенов. Но… кто же знал-то! Зато наука, можно сказать, пошла в прок. Валентин, как и осназовец Андрей, совершенно внезапно, пусть и с запозданием, поняли, что они, в общем-то, ещё не крутые аки горы воины и маги, как казалось им на той стороне, а желторотые юнцы, провести которых смогли даже папуасы в железе и перьях. Дилетанты, из которых разведчики, спасатели и стратеги как из каловой массы пуля. А ведь именно они вдвоём убедили засомневавшуюся в самый последний момент Нину Святославовну дать добро на всю эту авантюру. И ни минуты не сомневались в том, что у их отряда всё получится!

С хрустом водительское бронестекло перед Валей покрылось плотной сеткой белёсых трещин. Следующий выстрел снайпера пришёлся в радиатор, и мотор тут же начал терять обороты, парень, ругнувшись, резко крутанул руль и ударил по тормозам, пуская машину юзом, подставляя под огонь противника правый борт «Тигра». По броне сразу же застучали прямые попадания, но бывший кампусный полицейский их уже не слышал. Дёрнув ручку водительской двери, он в обнимку с автоматом кувырком вылетел из салона, активируя маскирующие преобразователи, позаимствованные у Лены Касимовой.

Высокий прыжок, во время которого молодой воин в каждое мгновение ожидал попадания пули, и он, взлетев на правый пригорок, на ускорении ворвался в густые джунгли. В гарнитуре сквозь сильные помехи слышались отчёты других, уходящих разными путями двоек, но уже сейчас было понятно, что к условной точке дойдут далеко не все. Но… изменить уже что либо было уже не в силах Валентина, а потому сейчас его задачей было добраться до дожидающегося его осназовца, а затем…

Сидя в неудобном, щедро украшенном золотом каменном кресле, Володырь без каких-либо особых эмоций смотрел на огромный выплавленный из того же драгоценного металла диск, большую часть которого занимало магическое око. В самом его центре, на дороге, проложенной в узком распадке, чадил чёрным дымом только что взорвавшийся «Тигр-МА», а чуть дальше, вокруг перевёрнутой набок «Булки», суетились человечки. С такой высоты они, как и положено, выглядели муравьями, облепившими детские игрушки, но если сидевший рядом и иногда поглядывающий на него жрец рассчитывал, что он будет поражён увиденным, то он крупно ошибался.

Раздолбать отряд зарвавшихся пацанов можно было как намного быстрее, так и в разы эффективнее, но коли уж новым союзникам так захотелось поучаствовать и положить своих краснокожих людишек, явно исключительно чтобы произвести впечатление, так кто он, чтобы им мешать. Для Володыря и его старой гвардии куда важнее был тот факт, что последние несколько дней они провели здесь, в Чакухакацатле, как короли, купаясь в роскоши и меняя краснокожи красавиц как перчатки. А то, что ради этого почти двести пятьдесят поляков-хазар принесли в жертву его новому покровителю на столичных пирамидах ацтеков? Так это — ерунда! То же пшеки. Гнилой народец, да и воины из них — так себе. Ясновельможного барахла не жалко, ещё привезут, если, конечно, Ему понравится. Тем более, что Повелитель теперь крепко держит блуждающий портал, а в скором времени переместит его в свою столицу.

Возвращаясь же к только что прошедшему где-то на юго-восточном побережье бою… Да… Жаль, что так получилось. В смысле, очень жаль, что Валька нарвался на запоздавших, а потому проведённых порталом последними наёмников из потомков галичан. Эти с русскоязычными не разговаривают — сразу стреляют, а сопровождавший их Толян просто не успел остановить начавшуюся перестрелку. Их же, кстати, перекинули захлопывать и эту «примитивную» ловушку, вроде как для налаживания совместных действий с аборигенами. Следовало бы, конечно, наказать за подобное своеволие… но, вообще-то пацанов всё равно пришлось бы убирать. Либо по-человечески — пулей в затылок, либо как с ясновельможными — отдавать жрецам на алтарь. Лучше, конечно, первое. Не нужно никому знать о проходе в этот мир.

Задумавшись, Володырь нахмурился, машинально поглаживая рукой обнажённую грудь пристроившейся на специальной подставке возле его кресла-трона индианки. Это местные хозяева давно привыкли к такому роскошному украшению совещательных комнат, а для него подобная благодать, как неограниченный доступ к молодым женским телам, раньше была просто не по карману. Здесь же, в Главном Храме Кецалькоатля, эти «жертвенные овечки» были доступны и многочисленны, хоть Игорю и до сих пор было не по себе от того, для чего все эти девушки на самом деле были нужны ацтекским жрецам. А уж когда его первый раз провели в нижние подземные галереи под пирамидой, и он своими глазами увидел бесконечные ряды мастерски выделанных чучел… вроде бы повидавшего всякое на своем веку наёмника чуть было не вывернуло прямо на балахон Старшего жреца.

«Человек такая скотина, которая ко всему привыкает… — подумал мужчина, вздохнул и поморщился. — Хорошо, хоть эта — ещё пока живая и тёплая. Впрочем, о подземном «музее» с «Жёнами Крылатого Змея» его жертвенные невесты даже не подозревают… Да и под нож эта красавица пойдёт не так уж и скоро, только родив ребёнка от кого-то из высших иерархов культа. Может быть и от меня…»

Да… всего чуть меньше двух недель, и он уже занял достойное его место! Это хорошо, а к частностям можно и притерпеться. Кто бы знал, что ринувшись в Зону мстить своему обидчику, ему, Володырю, так подфартит! Хорошо, что Войцех с его странным даром оказался способен видеть и чувствовать перемещение таких вот активных аномалий Зоны. А там нужно было всего-то успеть подсуетиться.

Когда его основной отряд с отставанием в два дня прошёл сквозь блуждающий портал в этот мир, им практически сразу повезло. Нет, они не встретили того наглого мальчишку, зато почти сразу же наткнулись на небольшой ацтекский городок и разграбили его подчистую, взяв с, казалось бы, убогой деревни какую-то просто неприличную груду чистого золота. А дальше — дело техники. Годами отработанной среди червовых хазар метод захвата ценных объектов Зоны позволил ему быстро перебросить к себе с базы небольшую, но хорошо вооружённую армию. Да, дело, конечно, осложнялось привязкой к двигающейся аномалии, но всё равно всё получилось… среди того сброда, который постоянно пасётся на польских сталкерских базах, наём под репутацию с финальным расчётом — дело обычное. Даже при очень высоких рисках.

Вот только ещё до того как пришло подкрепление, его посетил очень необычный гость, перевернувший всю оставшуюся жизнь Володыря. Сухонький старичок, натуральный индейский шаман в перьях и обвешанный золотом с ног до головы, буквально материализовался прямо в той спальне, где наёмник в это время насаждал культуру среди молоденьких местных жительниц. Естественно, что старикан тут же схлопотал экспансивную пулю в лоб… Однако, лишившись большей части черепа, он всего лишь покачнулся, а затем улыбнувшись беззубым ртом, прошамкал что-то невнятное. И мир вокруг Володыря внезапно закрутился, а затем он чуть не обделался, увидев, что висит в мерцающей пустоте прямо перед мордой гигантского уродливого гада.

Тогда «Хозяин», да — именно Хозяин! Крылатый Змей Кецалькоатль заговорил с ним в первый раз. Обучил местному языку и пообещал помочь в его мести, тем более, что благородный поганец и ему как-то успел хвост прищемить. А затем предложил Игорю то, о чём тот мечтал всю свою сознательную жизнь: богатство, личную силу и власть! Естественно, что Володырь не мог отказаться!

Так собственно и получилось, что прибывшие поляки совершенно внезапно для себя отправились на жертвенный алтарь — как дар новому Владыке. Приведённую ими технику, нынче бесхозную — телепортировали в какой-то подземный ангар, а сам бывший командир наёмников стал чуть ли не первым лицом в Главном Храмовом комплексе, не забыв, конечно, и о своих верных соратниках. А там и галичане подоспели, а за ними проскочила мелкая шелупонь вместе с племянничком, так как за порталом со стороны Земли уследить было очень трудно. Но Хозяин обещал решить этот вопрос, а пока передвинул выход так, чтобы он располагался над морем. И вовремя, кстати.

— Световеликий Яотл, — периодически поглядывая на магическое око, в котором уже давно ничего интересного не происходило, восторженно произнёс один из молодых жрецов. — Оружие кортесосов из старого мира… Как ты и говорил, оно очень эффективно! Если мы вооружим им наших храбрых воинов, то в скором времени весь материк, а затем и весь этот мир окажется у наших ног, а за ним истинные люди вернутся и, отвоевав свою землю, придут домой к самим кортесосам, и…

Бывший сталкер, как обычно, не сразу понял, что обращаются именно к нему. Все эти «Световеликие», «Светодержащие», «Солнцевевшие» запоминались с трудом, как, впрочем, и титулы в родном мире. А уж то, что он теперь не Игорь и даже не «Володырь», а Яотл, как нарёк его Хозяин — он постоянно забывал.

— Э… Светонесущий Чимолли, — медленно произнёс Володырь, чувствуя, как всё ещё побаливает горло, когда он произносит слова незнакомого ранее языка, — этот вопрос достоин обсуждения, но здесь не всё так гладко, как хотелось бы. Мало дать воинам новое оружие — нужно научить их им пользоваться, а в перспективе построить нужную для его самостоятельного производства инфраструктуру. А для того нужны знания… Но я бы не останавливался только на проблеме новых вооружений. Для того, что бы испугать воинство не ведомое Крылатым Змеем и его кровью — достаточно одного пулемёта! Вот взять тех бойцов, которые встретились с мальчишками на железных колясках. Поверь мне, Светонесущий Чимолли, не будь их разум в этот момент в руках нашего господина, они непременно разбежались бы! Да и вообще, у кортесосов есть множество приборов и устройств, способных как усилить Империю, так и улучшить нашу с вами жизнь!

— Да, Световеликий Яотл, — степенно кивнул жрец постарше. — Вы показали нам множество дивных «махо-низмов», и о них тоже нам следует поговорить. Например, о тех же железных колясках. Нашим воинам они очень бы пригодились…

«Ну да, ну да… — подумал Володарь и мысленно усмехнулся. — Если бы Хозяин не предложил бы мне то, что предложил, а я был бы столь неприхотлив, что готов был всю оставшуюся жизнь ходить в каменный нужник на улице… Как же хорошо, что мне удалось убедить Кецалькоатля хотя бы попробовать привнести в этот мир хоть какие-нибудь новшества. Тут главное — начать! А там — глядишь, и до тёплого унитаза с пипифаксом дойдём! Жизнь мне обещана долгая… А вы, ретрограды проклятые, зря лыбитесь, если бы не Хозяин — сейчас четырьмя лапами упирались бы, доказывая преимущество луков над автоматами! Вот так вот… устрою я вам прогресс семимильными шагами! Почувствуете у меня ещё всю прелесть жевательной резинки без сахара и бесплатного интернета. Главное, чтобы вы поменьше думали о том, как бы вернуться на Землю и всё там завоевать! И себе на благо — живы останетесь, и мне на пользу — ведь денег много не бывает, а запасной аэродром нужен всегда!»

Почти двухдневное бегство от настигающей погони на своих двоих способно вымотать не только воина-четвёрку, но и намного более сильных людей. Тем более, что большую часть времени двигаться приходилось на максимально доступном ускорении, а отдыхать, не забывая изображать из себя марафонца. И двигаться, двигаться вперёд! Потому, как за спиной, улюлюкая и подвывая, несётся сама смерть.

Аборигены оказались не так уж и беззащитны, как ребята думали, вступив первый раз с ними в бой. Да что уж там! По аналогии — точно такое же неверное представление о возможностях землян получил бы любой из туземцев, насадив на копьё первого попавшегося пузатого представителя креативного класса, который ни разу в жизни не открывал себе даже первую чакру!

Валентин и Юра, тот самый осназовец из команды Яковенко, ставший его напарником при прорыве, уже почти пересекли массив джунглей, когда на них напали два воина в рыцарских доспехах и со шлемами в виде орлиной головы. Короткий и яростный бой, быстро перешедший в ближний, закончился тем, что один из преследователей разрубил своим зубастым мечом кадета-четверокурсника от шеи до паха, а Валя был вынужден, бросив его, уносить ноги, получив лишь небольшой, но очень чувствительный порез на груди.

Он даже не понял, когда преследователи отстали, потому как большую часть времени двигался в полубессознательном состоянии. Потерял свой шест и автомат, а когда больше не осталось сил двигаться, споткнулся и упал, успев только заметить что местность вокруг непонятным образом изменилось, а он уткнулся носом не в вонючую подложку джунглей, а в мягкую траву, на которой лежали самые обыкновенные листья.

В следующий раз, когда он ненадолго очнулся, Валентин почувствовал, что его куда-то тащат. Причём, понимания хватило лишь на то, чтобы осознать, что он на чём-то лежит, а рядом с ним шагает группа детей в сельских одеждах. Грудь жгло неимоверно, в глазах всё вертелось и крутилось, так что не прошло и нескольких минут, как он вновь отключился.

С прикованными к стене руками, рабским ошейником на шее и синяками по всему телу, Пётр глядел невидящим взглядом в полутёмный трюм, пытаясь ещё раз обдумать всё, что случилось с ним за последние три дня. Колодки на ногах нещадно натирали кожу, болело избитое тело, а иссечённая кнутом спина полыхала огнём и саднила от вылитого на неё чёрными сволочами целого ведра забортной воды.

В этом помещении, расположенном в носовой части галеры, прямо под главной палубой огромной галеры, в духоте и вони, его пленители содержали в основном тех невольников, которые, потеряв последние силы, не могли больше грести или чересчур пострадали от ретивых надзирателей. Запах гноя, испражнений и крови, тихие стоны и шёпот мечущихся в бреду мужчин, плеск волн за бортом, жужжание многочисленных мух и скрип досок над головой — всё это совершенно не касалось сейчас впавшего в полумедитативное состояние молодого шамана из мира под названием Земля.

Отрешившись от боли и текущих проблем, Пётр отдыхал, думал и общался с духами бескрайних водных просторов. А потому его совершенно не волновали ни захватившие его в бессознательном состоянии тёмные эльфы, ни сжимающий шею и совершенно бесполезный рабский ошейник, ни изучающий взгляд старого орка с чёрной, почти фиолетовой кожей, в котором трудно было не узнать коллегу по цеху. Без сомнений — местного шамана, на которого нашейное украшение работало как надо, исправно отсекая носителя от незримо витающих вокруг него предков, старших братьев стихий и слуг-помощников.

Эльфы и орки? Да, именно они самые! Не узнать было трудно. Хоть Пётр порой и строил из себя этакого недалёкого провинциала, помешанного на традициях и правилах предков, фэнтези было его давним и тайным увлечением. Он не стеснялся того, что любит почитать книги про рыцарей и волшебников. Однако скрывал свои интересы в первую очередь от своего русского, вроде как приятеля, но вместе с тем и соперника Кузьмы Ефимова. Собственно, он делал это исключительно потому, что твёрдо верил: чем меньше у них с Варлоком точек соприкосновения, тем выше у него шансы однажды превзойти конкурента.

Так что, когда недавно к нему с просьбой о помощи обратилась одна из женщин приятеля, то он, не задумываясь, принял решение, хотя, конечно, для приличия и потянул несколько дней с ответом. Пусть духи и смеялись над тем, что он врёт сам себе, однако молодой шаман ещё долго объяснял сам себе этот поступок как желание вернуть в родной, а значит единственно правильный мир своего противника, чтобы однажды победить его в честном бою.

Тем более, что Пётр догадывался: Кузьма попался в ловушку чего-то такого, с чем справиться мог только шаман, но никак не русский колдун. А потому парень чувствовал определённую вину за то, что вовремя не присмотрел за приятелем. Всё-таки, Великий Учитель всегда говорил ему, что совершенно неважно, заблуждаешься ли ты, считая кого-то по законам предков «не человеком» или нет, но главная обязанность настоящего шамана — всегда быть барьером между миром живых и миром духов.

И к то ли работорговцам, то ли пиратам землянин попал, в общем-то, случайно, и в чём-то ему даже повезло. Его группа так и не смогла пробиться сквозь оцепление краснокожих аборигенов и попала под кинжальный огонь оказавшихся на их стороне одномирян. Его напарник погиб, а сам шаман, уничтожив пулемётный расчёт и его прикрытие из индейцев, вынужден был вернуться к береговой линии. В непривычной для себя среде даже охотничьи навыки и сродство с предками-хищниками не помогло чукче уйти от преследователей. Так он и оказался на высоком утёсе, под которым ярилось тёплое море, где его уже ждал новый противник.

Ещё только увидев одинокую фигуру рыцаря в шлеме в виде кошачьей головы, Пётр сразу понял, что это будет поединок, от исхода которого практически ничего не зависит. Складывалась забавная аналогия с животным миром: волчья стая выгнала вторгшегося на их территорию чужака прямиком на своего вожака, и сейчас последний будет подтверждать свой статус. Если же молодому шаману удастся победить противника, то свора всё равно постарается его уничтожить, потому как, в отличии от волков, которых одиночка мог бы возглавить, недочеловеки не примут лидера не из своего племени.

В любом случае, Пётр оказался слабее. Подвели чужие духи и даруемая ими странная сила розового цвета. Пальма просто не выдержала очередного удара и разлетелась на мелкие осколки, а сам землянин, хоть и не пострадал от длинного зубастого меча, был сброшен в бушующее море. Скорее всего, от прокатившейся по телу волны силы, основанной на аспекте крови, он потерял сознание, потому как очнулся уже на галере, мерно плывущей посреди бескрайних водных гладей.

Для обычного человека, скорее всего, лучше было бы просто умереть ещё там, на берегу, нежели попасть в рабство к тёмным эльфам. Но молодой человек был шаманом, а потому отключившись от боли, просто игнорировал все унижения свалившиеся на него в последующие три дня, мысленно, а то и вслух, рассказывая стройным ушастым стервам, составляющим большую часть команды, что их ждёт в ближайшем будущем. Сразу же, как только на горизонте появится хоть какая-нибудь земля.

Он отказался работать веслом и спину посекли ударами хлыста. Это было больно — даже сквозь блокаду Пётр чувствовал, как бич рвёт его кожу, однако — не смертельно. Грести он всё равно не желал и всё высматривал далёкий берег. Надетый на него рабский ошейник создавался под местные реалии и блокировал то странное белое пятно, которое располагалось у местных чуть выше солнечного сплетения. Однако надетая на шею полоска кожи совершенно никак не реагировала ни на чакры, ни на резервуар и не препятствовала общению с духами.

Так что в любой момент Пётр мог запросто освободиться, и ни секунды не сомневался, что ему удастся перебить всю команду тёмноэльфийского судна. Вот только он не спешил совершить свою месть прямо сейчас, потому как это было бы откровенной глупостью. Остаться одному, пусть даже с коллегами по несчастью, на дрейфующем незнамо где, неуправляемом корабле? Спасибо, увольте! Тем более, что Пётр не тешил себя надеждой, что ему удастся найти общий язык с остальными недочеловеками. Уж больно странные, влюблённые взгляды бросали они на своих мучительниц, даже когда те охаживали их хлыстами и палками. Можно было даже не сомневаться, что дело тут не чисто и, скорее всего, рабов в подчинении держали в первую очередь при помощи магии.

Поэтому действовать раньше времени он мог решиться только в том случае, если бы черноухие сволочи захотели избавиться от столь строптивого раба. Однако эльфы, похоже, в отличие от своих земных прототипов, не привыкли разбрасываться живым товаром. Так что его избитое после нескольких суток бунта тело перетащили сюда, а уж выйти из забытья и привести себя в порядок, заодно подлечив и слегка затянув шрамы на спине, было не так уж и сложно. Как и не дать им загноиться.

Потому-то Пётр сидел и дожидался своего шанса, а невдалеке от него, в тёмном углу, тихо порыкивая себе под нос какую-то похабную орочью песенку, скалил давно пожелтевшие клыки Великий Шаман Дарг-Хур-Дох. На самом деле, древний орк улыбался, разглядывая чужака.

Двадцать оборотов солнца назад по повелению духов он позволил пиратам дроу захватить себя в плен вместе с жителями небольшой оркской рыбачьей деревеньки. Последние всё равно были обречены, и спасать их Дарг-Хур-Дох не собирался. Хотя, в общем-то, это и не доставило бы ему особых хлопот. Не этот пиратский корабль, так другой — всё равно был бы последним для его беспечных соплеменников, отвергших степи ради вкусной рыбы. Так стоило ли это того, чтобы проигнорировать слова духов и перетерпев несколько седмиц, увидеть такое вот «чудо без перьев»?

Разведывательно-диверсионная группа глубокого проникновения осназа ГРУ МО РИ под руководством майора Воронина ускоренным маршем двигалась на север вслед за быстро удаляющейся меткой герцога Ефимова. Офицеры, каждый из которых был чином не ниже капитана, тенями скользили по джунглям, задерживаясь разве что на сон и приём пищи, благо сверхсовременные защитные стелс-комплексы полного цикла «Ехидна» прекрасно справлялись с остальными физиологическими потребностями организма.

В связи с определёнными сложностями, связанными с личностью преследуемого объекта, поставленная перед группой задача была довольно размытой и варьировалась от незаметного сопровождения цели и её негласной защиты, а то и вступления в контакт, до захвата и нейтрализации в самой критической ситуации. Причём, в последнем случае, риск для жизни членов отряда не считался за таковую, потому как дело касалось государственных интересов Империи.

К сожалению, нагнать беглеца в Украинской Зоне у Воронина не получилось. Объект прошёл сквозь блуждающую портальную аномалию, чётко выделив её среди многочисленных смертоносных обманок, после чего отряд последовал за ним в другой мир. Данный факт для господ офицеров был всего лишь незначительным неприятным фактором, потому как подобные им волчары могли действовать хоть в тылу у противника, хоть на поверхности Луны или Марса. А другой мир… мало чем отличался от привычной им Земли.

Нагнать цель после перехода получилось практически сразу, благо зона высадки оказалась недалеко от его временной стоянки. В контакт пока не вступали, внимательно наблюдая за действиями беглого герцога, однако вёл тот себя более менее естественно, хотя определённая жестокость по отношению к местному населению Воронину не понравилась. Впрочем, майор был слишком опытен чтобы делать скоропалительные выводы, а потому, когда герцог оставив свой мотоцикл, отправился в ближайший город, на технику были установлены спецсредства.

Благодаря прослушке и наблюдению за поведением молодого человека и приведённой им девушки-аборигена, помеченной как «Эльфа», стало понятно, что после перехода, до этого целеустремлённо двигавшийся к цели объект, находится в затруднительном положении. Складывалось впечатление, что он вообще не желал оказаться в подобной ситуации и до того момента, как покинул Украинскую Зону, действовал не по собственной воле.

Когда рядом с объектом появился странный зверь, получивший метку «Медвед», отряду, дабы не быть обнаруженными животным, пришлось прекратить визуальное наблюдение и передислоцироваться на несколько километров в сторону, довольствуясь исключительно техническими средствами. Именно по этой причине когда герцог со спутницей изменили движение и направились к затерянному в джунглях городу, они и смогли оторваться от преследователей, в то время как группе зайти на территорию, защищённую странной аномалией, так и не получилось.

Так что сейчас, продолжая выполнять прямой приказ Императора, бойцы РДГ, перейдя через горный перевал в стороне от мёртвого города, спешно двигались на север, преследуя быстро удаляющуюся цель. И всё бы было хорошо, офицерам приходилось выполнять и не такие задания и совершать подобные переходы и на Земле… Вот только очень сильно напрягал семенящий параллельно группе объект «Медвед», с целеустремлённостью сверхсовременного танка проламывающийся сквозь подлесок и никак не желающий отставать от отряда.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg