«Сказки из омшаника»

Сказки из омшаника (fb2) - Сказки из омшаника 422K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна Холодова

Сказки из омшаника Татьяна Холодова

© Татьяна Холодова, 2017

ISBN 978-5-4485-2209-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I. Летнее солнцестояние

1

Копа побежала через поле. За деревом вербы пряталось оно. Божья коровка подмигнула, с трудом забираясь на стебель. Со всех ног девушка летела к тому, кто прятался в листве. Как будто мелькнул черный капюшон, или это так причудливо срослись ветки? Споткнулась, кубарем прокатилась несколько метров, увидела перед глазами холмик с муравьями. Копа поднялась, но около вербы уже никого не было. Снова привиделось?

– Капитолина Фёдоровна! – раздался громкий голос за спиной, со стороны ограды.

Это тётя Виола стояла около своего дома, покрашенного голубой краской, с белыми ставнями, расставив руки по бокам. Копа, так девушку называли друзья, и так ей нравилось больше, отряхиваясь, побрела назад. Еще раз оглянулась – никого.

Копуше, как часто звала её тётя, недавно исполнилось семнадцать лет. В то время, когда подруги грезили о симпатичных мальчиках, ей было интереснее убегать обследовать новые горизонты и играть в футбол с детворой. Растрёпанные чёрные волосы, подстриженные под каре, всегда торчали в разные стороны. Копа помахала тёте рукой, чтобы показать, что всё в порядке и направилась к омшанику – подземному домику для зимовки пчел.

Среди белых сталактитов плесени, свисающей со стен и потолка, жили булькающие оборотни. В отличие от названия, ничего страшного в них не было. Копе они больше напоминали белых куриц. Но эти существа сами настаивали, что произошли от древнего рода булькающих оборотней. Тётя Виола их не видела. И когда юная племянница в восторженном состоянии прибежала, рассказывая, что в саду живут общипанные курицы, которые к тому же разговаривают, тётя махнула рукой и не поверила, списывая всё на бурную фантазию ребенка.

Пчёл летом в омшанике не было, поэтому сейчас двери лежали на земле открытыми настежь. Спустившись в подземный сарай, и продолжая вытирать руки от травы об джинсовые шорты, Копа увидела первую белую курицу, Бруню.

– Уважаемая Бруня, я снова видела кого-то у дерева. Ты говорила, что знаешь его. Можешь объяснить понятнее? Зачем он следит за мной?

– Ты действительно хочешь это знать? – пробулькала гортанным голосом курица. В когтях она перебирала комок, похожий на ткань, связанный из паутины.

– Постоянно кто-то у вербы смотрит на меня, конечно, мне нужно это выяснить, – Копа не смогла удержать нетерпения в голосе и даже притопнула ногой.

К Бруне по полке подползла другая, более общипанная курица, по имени Маха.

– Этот незнакомец не кажется тебе. Он пришёл за тобой, – продолжала Бруня. – Но от скромности вновь исчезает. Слушай:

Демон на железном коне перепрыгнул через дерево.

– Я очень храбрый, – сказал он.

Две ели преградили ему путь. Странник разжёг костер и остановился заночевать, но остался без одежды.

– Качели, качели мы повесим между елей и будем летать, – радостно захлопала крыльями Бруня и замолчала.

– Ну и как это относится к моему незнакомцу? – спросила Копа.

Булькающий оборотень стал выщипывать перья, которые итак остались не во всех местах, перестав обращать на девушку внимание. Маха показала клювом на темный угол подземного омшаника. Там, как будто что-то светлело. Девушка подошла поближе. Это белоснежная плесень словно отошла от земляной стены. За плесенью тёмный проход. Копа не замечала его раньше. Может пару шагов, а может далеко под землю. Копа вытянула вперед руку, чтобы не удариться и сделала пять шагов. Впереди продолжалась чёрная тьма, а сзади образовался тоннель, и у входа мерцала белая плесень. Всё внутри девушки задрожало.

«Ведь можно так далеко уйти. А я сегодня без рюкзака с провизией, без тёплой одежды», – предусмотрительно подумала Капитолина.

Но любопытство взяло верх, и она пошла дальше.

«Ещё двадцать шагов и назад», – строго предупредила она саму себя.

Агния сидела у окна. Перед глазами, на другой стороне улицы, всё та же кирпичная стена девятиэтажного дома. На столе лежал дневник, в который она записывала свои сны. Реальная жизнь для дневника была слишком однообразна. Это угнетало. Физически можно было выйти из дома и пойти куда угодно, но Агнию связывали обещания. Как тяжёлые цепи, они приковывали её к этой квартире.

Девушка нарисовала на стене картину. Это была тропинка, уходящая в лес. В одной книге она прочитала, что если сильно сконцентрироваться, то можно попасть в само изображение. Конечно, это была фантастическая книга. Но от безысходности Агния часто подходила к своей картине и долго всматривалась, надеясь, что ещё немного, и лес оживёт, впустит на свою тропу, и девушка сможет, хотя бы ненадолго, убежать из этих четырех стен в свой мир. Попасть в картину невозможно, но есть немного спасения в снах. Каждую ночь они приходили интересные, цветные и очень настоящие. Задумавшись, девушка уснула за столом и упала в яркий туман. Он был красный, с привкусом тыквенного сока, а когда немного рассеялся, то Агния обнаружила, что стоит на бардовом асфальте. Рядом припаркован автомобиль морковного цвета, а в нём сидит оранжевая мартышка с клочком бумаги. Девушка подошла, и зверёк протянул записку:

«Необходимо по всему спектру цветов, начиная от оранжевого, добраться до синего».

Агния поняла, что пока не выполнит задание, не проснётся. И несмотря на то, что здесь, во сне, было любопытнее, чем в настоящей жизни, совсем не проснуться – страшно. Она не первый раз выполняла задания в этом мире и пока не доходила до конца, не могла очнуться. Жёлтый лист пролетел через улицу. Агния направилась к пустынному перекрестку. Значит, на следующей улице все дома приобретут желтый цвет. Кроме мартышки, живых существ в городе не было. И правда, за поворотом всё вокруг стало цвета яичного желтка. Вдруг жёлтое небо стало светлеть. За магазином деревья побелели. Казалось, что наступила зима, но листва осталась, и холодно не было. Вскоре окружающие предметы и дома пропали, превратившись в белое ничто. Словно белый лист бумаги со всех сторон. Агния посмотрела себе на ноги. Она продолжала оставаться цветной. Розовые оборки платья, туфли цвета тёмного краплака и светло-русые пряди длинных волос. Но вокруг даже тень пропала, будто всё покрасили белой эмалью. Это край, граница. Из прошлых снов Агния вспомнила, что ей рассказывали об этом месте. Здесь много обрывов в бесконечность или можно сразу попасть в чёрный, а может быть останешься парить в невесомости между цветами и оттенками. Говорили, что мир между контрастными цветами, это чёрно-белый негатив. Куда теперь? Приглядевшись, стали видны, слабые очертания теней, это серый цвет. Тени стали серебристыми шариками ртути. Они распались и соединились в несколько крупных ядер. Серый цвет проехал сквозь Агу в виде призрачного поезда. А где кабина машиниста? Там будет чёрный. Да, это самый близкий путь от белого к чёрному, то есть через серый. Сквозь лобовое стекло локомотива Агу обволокла беспросветная темнота. Даже если здесь включить какой-нибудь источник света, он всё равно будет гореть чёрным.

«Интересно, а что здесь будет с голосом?» – подумала Агния и тихо сказала:

– О!

– Кто здесь? – послышалось в ответ.

От неожиданности, что рядом кто-то еще, у девушки перехватило дыхание. Это был женский голос.

– Вы демон? Я давно хотела поговорить с вами, – послышалось из темноты. – Мне страшно, здесь темно, хоть глаз выколи, но не исчезайте.

«Демоном во сне я еще не была», – подумала Ага. А вслух ответила:

– Меня зовут Агния. Можно Ага. Ударение на первую букву. А вы кто?

– Я Копа. Это омшаник моей тёти. Я здесь на каникулах. А что вы здесь делаете? Хотя, что я говорю. Делайте что хотите. Просто мне интересно, зачем вы преследуете меня?

– Вот это да. Я уже в омшанике? Разве это не кабина машиниста в поезде?

– Я точно знаю, что была в омшанике, – задумчиво проговорила Копа, – но здесь так темно, что не уверена.

– Скоро должны появиться ядовитые змеи тёмно-зеленого цвета, а там и до светло-зеленого недалеко, – обнадеживающе откликнулась Ага.

– Змеи? Вы в своём уме? Они же опасны, – испуганно ответила Копа. – Я лучше назад.

– Не бойтесь, мы во сне. Здесь с нами ничего страшного не произойдёт, – но тут же добавила. – Правда, мы в моём сне, поэтому насчёт Вас ничего не обещаю.

– Вы сумасшедший демон? – спросила Копа. – Я ухожу назад, по-видимому, вы не тот, кого я искала.

Ага возразила:

– А где это назад? Если ничего не видно, можно заблудиться окончательно. Предлагаю дойти до зелёного, там будет светлее. Повернём на звук шипения змей.

– Ладно, я возьму тебя за руку, иди первая, – вынуждено согласилась Копа.

Её смущала девушка, которая думала, что спит.

«Но полностью в сумасшедшие записывать рано, присмотрюсь», – решила она про Агу.

Среди абсолютного мрака стали видны очертания стеклянного зелёного террариума. В нём лежали и шевелились несколько змей. Когда девушки подошли ближе, появилась листва, много разнообразных лиан и листьев. Будто кто-то светил зелёным прожектором, и Копе показалось, что она держит за руку не Агу, а большого кузнечика. Хотя, немного разбавляя зелёный цвет, розовое платье спутницы, придавало оптимизма.

– Сейчас достигнем бирюзового моря, а там очень близко синий, и я проснусь, – сказала Ага и с гордостью добавила. – От оранжевого иду, – как будто это что-то проясняло.

– А мне куда? – поинтересовалась Копа.

– Я, когда в следующий раз усну, постараюсь найти тебя.

– Замечательно! Мне домой нужно тоже как-то!

– Но… я не могу остаться, я проснусь сейчас.

– Вынуждена открыть тебе глаза, Ага. Извини за каламбур, но глаза у тебя сейчас открыты и моргают, а значит, ты не спишь и находишься непонятно где. Скорее всего, в моём омшанике, но всё вокруг на него совсем не похоже. Я сюда за демоном пришла, но, если ты не он, давай выбираться.

– А может цель моего сна отделаться от тебя, и тогда я проснусь? – задумчиво пробормотала Ага.

– Тяжёлый случай, – озадаченно кивнула Копа и стала оглядываться куда идти.

Судя по резным, насыщенным и изумрудным листьям, казалось, что они в джунглях, а не в деревне у тёти Виолы. В пяти шагах того террариума, где они стояли, Копа увидела, странные для этого места, заросли малины и направилась туда. Точно, малина! Стебли сплелись очень густо, девушка поползла через кусты и наткнулась на насыпь с левой стороны омшаника. Над головой сияло, как полагается, голубое небо. Сзади на неё наткнулась Агния.

– Ты же просыпаться собиралась, – ехидно бросила Копа.

– Не могу, – призналась Ага.

– Тогда пойдём ко мне. Тётя Виола наверняка ждет. Попьём чай с малиной, которая помогла нам выбраться.

Солнце поднялось на самый верх небосвода и стреляло палящими июньскими лучами. Девушки сидели на веранде, пили чай и многозначительно переглядывались. Тёте Виоле о приключении решено было не рассказывать, потому что вряд ли в него кто поверит.

– Где я? – спросила Агния.

– Село Дворцы, – ответила Копа.

– А я живу рядом, в Калуге.

– Я тоже. У тёти я отдыхаю летом, после учёбы.

– Я уже учусь в университете, – грустно вздохнула Ага.

– Вот и замечательно, – поспешила вставить тётя Виола.

– Уже столько прожила, а вспомнить нечего, – совсем тихим голосом продолжила Ага, задумчиво мешая ложкой чай.

Тётя Виола отломила край булочки и не смогла сдержать усмешку:

– Да, действительно, столько прожила! Можно уже мемуары писать. Это я могу так сказать. Нет, даже для меня так говорить – ещё рано.

– Мемуары писать не о чем, – так же печально пролепетала Ага.

Виола ещё громче усмехнулась, покачала головой и пошла на кухню.

– Это очень странно, – обратилась Агния к Копе. – но меня клонит в сон.

– Что же здесь странного? – удивилась та. – Солнце так и морит, наверняка к вечеру будет ливень.

– Я же итак сплю! – воскликнула Агния.

– А, ну да, как я забыла, – теперь пришла очередь Копы улыбаться. – Можешь лечь в моей комнате. Так вот уснёшь второй раз, а потом два раза просыпаться, спящая красавица.

Но Ага, не замечая насмешек, побрела в спальню.

Шёл сильный дождь, в воздухе пахло мокрой пылью, и слышались раскаты грома. Копа заглянула в спальню – никого.

«Странная девушка, – подумала она. – Ушла, не попрощавшись, а ведь до города около тридцати километров».

В это время Агния очнулась, сидя за столом в своей квартире. Хотела записать свой сон в дневник, пока не забыла, но в замочной скважине входной двери послышался скрежет ключа.

«Это он», – промелькнуло в голове, и Ага пошла в прихожую.

Они снимали квартиру недалеко от университета. Его звали Сава, то есть Савелий. Делили вместе жильё, а заодно и постель. Сава называл Агнию женой и считал так на самом деле. Работал слесарем в частной фирме, смотрел вечером телевизор и играл в компьютерные игры после работы. Агния надеялась, что до свадьбы дело не дойдёт. То есть оно собиралось дойти, и каждая девушка должна об этом мечтать… к тому же всё у них хорошо, но что-то не так.

«Он тащился по грязной, изрытой дороге вдоль глухих домов. Холодный дождь заунывно моросил уже второй год и капал ему за шиворот, стекал с носа. Он еле волочил свои ноги в сапогах, облепленных грязью. Тяжёлые осенние тучи медленно ползли над этим человеком. Из домов никто не выходил ему навстречу, а некоторые ставни плотно захлопывались при его приближении то ли от ветра, то ли от чего-то ещё.… Иногда он стучался в двери, и там, где ему открывали, он чёрной тенью входил в дом. Детский смех прекращался, становилось темно и хмуро. Жители дома мечтали поскорее избавиться от тягости, уныния и безысходности, которые он приносил с собой. Тогда он уходил, молча, медленно, чтобы из последних сил брести дальше. Это о тебе…» – записала девушка в дневнике и захлопнула его, испугавшись, что слишком громко могли звучать записанные мысли, и Сава услышит их из соседней комнаты.

За ужином Агния спросила:

– О чём ты мечтаешь сейчас?

– Много о чём, – Сава редко был разговорчивым. Часто ужин проходил в тишине, и Ага улетала в своих мыслях далеко за пределы стен. По утрам Сава не разговаривал совсем.

– Мы уедем в Арктику, – продолжил он. – Будем там работать, увидим белых медведей, и ты всегда будешь рядом. Я напишу пять книг и получу Нобелевскую премию. Я в детстве начинал писать, правда, бросал, но когда-нибудь закончу.

– Будешь писать мемуары? – Ага вспомнила домик тёти Виолы и Копы.

– Конечно, – Сава встал из-за стола.

– А если мне страшно будет уехать так далеко?

– Глупости, – откликнулся Сава из соседней комнаты, давая понять, что разговор окончен.

Они в квартире были вдвоём, но в кухню вошло одиночество в сером плаще, чёрной шляпе и село на стул. Агния кивнула в знак приветствия, подняла бокал с зелёным чаем и выпила до дна. Одиночество кивнуло в ответ.

Наступило утро понедельника. Солнышко играло с прохожими в прятки, прячась за многоэтажные дома.

Агния шла в универ и думала о том, как же всё хорошо. Зачем она придумывает себе проблемы, если в настоящей жизни всё в порядке? Может она скучает по детству? Может ей страшно войти во взрослую жизнь с вечными бытовыми проблемами? Может поэтому она убегает во сне…

2

Зор мчался по извилистой лесной дороге на мотоцикле и не успел среагировать на массивное бревно, лежащее поперёк пути. Сделал сальто в воздухе вместе с железным конём и упал на землю. Мотоцикл проехал пару метров, врезался в дерево передним колесом, отлетел в сторону и скрючился на траве. Перед глазами у Зора всё поплыло. Перед тем как потерять сознание, привиделась старушка, которая стукнула его по голове, размахнувшись посохом.

В нос ударил запах валерианы. Бревенчатые стены, на окнах короткие занавески. Зор попытался повернуть голову и оглядеться. Тут же потолок замигал перед глазами всеми цветами радуги, закружилась голова. Он закрыл глаза и подумал:

«Кажется жив и лежу на кровати – уже не плохо».

Прошло некоторое время и, утихомирив фейерверк перед глазами, Зор продолжил осмотр комнаты. Его плащ – наследство от дедушки – висел на стене.

Дверь скрипнула, и вошла старушка.

– Зачем вы меня стукнули? – спросил Зор, голова себя чувствовала, как футбольный мяч после чемпионата.

– Бревно на дороге – это тоже я, – прохрипела она, и Зору показалось, что он услышал мужской голос.

– Зачем? – слова давались с трудом.

– Будешь на меня работать, – сказала старушка и налила в бокал каплю мутной жидкости. – Пей.

– Вы кто? – Зор пытался отвернуться от бокала. Но быстрым движением, слишком быстрым для старой женщины, она сжала ему нос и влила в рот горьковатую жидкость.

Зор снова потерял сознание.

Он оказался на просторной поляне, в три стороны расходились дороги, теряясь в молочном тумане.

«Я только что лежал в избушке у бабы Яги, а теперь стою в поле, – подумал Зор. – Что за чертовщина?»

Прихрамывая из-за недавнего падения, он пошагал по средней тропинке прямо. Впереди появилась березовая роща. Начинались сумерки, а Зор не понимал в какую сторону идти и где он. Внезапно за деревом резко оборвалась трава и ровно, словно по линейке, растелился паркет. Зор поднял глаза и даже моргнул несколько раз от неожиданности – прямо перед ним стояла кровать. На ней спала девушка.

«Вот это подарочек», – удивился Зор.

Он потрогал незнакомку за большой палец ноги. Девушка открыла глаза и закричала:

– Что вы делаете в моей квартире?!

– Это квартира? – Зор оглянулся и увидел стены, окно, а березы и трава теперь казались просто нарисованными на стене этой комнаты.

– У меня сейчас придёт муж! – продолжала кричать леди. – Я как это объясню? Как вы забрались в мой дом?

– Успокойтесь, я вышел из… – Зор показал на стену. – Из картины? – он уставился на стену, думая, как можно поверить в то, во что он не верил сам. Но девушка, как ни странно, перестала кричать. Для неё, видимо, такое объяснение что-то прояснило.

– Хотите сказать вы пришли с обратной стороны картины? А я, дурочка, всегда пыталась попасть в неё с этой стороны.

– Э-э, если для вас это логично, я очень рад. В таком случае у меня куча вопросов.

– Всё в порядке, меня зовут Агния, а вы в моём сне, – улыбнулась она.

– Это, конечно, всё объясняет, – скептически ответил Зор. – Во сне муж не придёт, Агиша?

– Я вам не творожок из рекламы, называйте меня Ага, ударение на первый слог, – возмутилась девушка.

– Ближе к делу. Я Зорий, коротко Зор. Старушка с мужским голосом напоила меня каким-то зельем, и я здесь. Если вы тоже спите, то наши задачи совпадают – проснуться.

Вдруг со стороны прихожей послышался звук открывшейся двери. У Агнии округлились глаза. В комнату вошёл Сава.

– Это что?! – удивлённо закричал он и ударил кулаком Зора.

«Неудачный день», – подумал Зор и провалился в темноту.

Агния прижалась к стене и мечтала раствориться в нарисованной картине, но стена продолжала оставаться холодной. На полу лежал незнакомец. Сава плюнул в сторону, посмотрел на Агу и ушёл из дома, хлопнув дверью. Ей померещились слёзы в его глазах.

Вдруг незнакомец исчез, испарился, как будто его и не было. Прошла долгая ночь. Наступило утро. Агния открыла глаза и обнаружила, что Савы рядом нет.

«Но ведь то, что он приходил домой – мне приснилось», – подумала она.

Позвонила на мобильный телефон, абонент оказался недоступен. Волнение спустилось с потолка и стало скрежетать по окну.

– Это был сон! – уверенно сказала Ага сама себе.

Зор открыл глаза и обнаружил себя лежащим недалеко от избушки в лесу. Правый глаз и щёку жгло. Всё ещё прихрамывая, он побрёл к домику, заглянул в окно и вспомнил занавески.

«Значит сюда меня притащила старуха после падения с мотоцикла», – промелькнуло в голове.

Он повернул за угол дома и увидел, как старуха набирает воду в колодце. «Заберу плащ и слиняю отсюда», – подумал Зор.

– Я знаю где ты живёшь, парень, – громко сказала она и вошла в дом.

– Да кто она такая? – возмутился Зор и направился следом в дверь.

Старушка сняла широкий фартук и платок с головы. Теперь это, без сомнений, стоял мужчина средних лет.

– Моё имя Пров, все эти причиндалы, – он указал на фартук, – для конспирации. Зачем ты следишь за девушкой из деревни?

– Вы о чём? – будто не понял Зор. – И если хотите услышать ответ, давайте по очереди задавать вопросы, а не бить меня по голове и травить зельем.

Он потрогал рукой щёку, которая начала распухать:

– Например, почему удар от ревнивого мужа я чувствую сейчас, значит, это было не во сне?

– Да, это произошло наяву, то есть здесь, в явном мире. Но попал ты в другое место через навий мир.

– Почему я раньше не замечал у себя этих способностей?

– Я спрашиваю, – разозлился Пров. – Моё зелье помогло тебе попасть в параллельный мир. Без всякой помощи это умеют делать только люди с очень сильной фантазией или те, кто жаждет убежать от реальности. Есть люди до такой степени привязанные к реальности, что даже зелье и сны не могут перенести их отсюда. Но отвар заканчивается, и тебе пришлось его дать, только чтобы проверить твои способности. Он готовится из булькающих оборотней… – Пров внимательно посмотрел на Зора.

– Откуда вы знаете про них? – удивился Зор.

– Ты добудешь мне этих куриц, – снова злость послышалась в голосе Прова. – Так вот я повторяю вопрос, зачем ты следишь за девчонкой, которая видит их?

– Среди документов моего дедушки, который недавно внезапно пропал, я нашёл записи про древних оборотней. Они вроде как живут в омшанике и вяжут из белой плесени накидки, которые хорошо защищают от укусов пчёл. Мой дед пчеловод. Вы хотите заниматься пчеловодством или ходить по другим мирам? – прищурился Зор.

– А ты?

– Про навий мир рассказали мне вы. Я только узнал, что девушка, по имени Копа, видит этих оборотней. Она рассказывала об этом божьей коровке, а я подслушал. К тому времени я обшарил все омшаники в округе, в первую очередь, разумеется, проверил свой, но никого не нашёл. Тогда я стал следить за ней. И вот ещё что, – Зор повернулся уходить. – Спасибо за информацию, но я вам помогать не собираюсь.

В нескольких сантиметрах от его уха пролетел топор и с треском воткнулся лезвием в дверной косяк.

– Будешь работать на меня, иначе смерть, – прохрипел Пров.

– Почему бы вам самому не добыть этих оборотней? – спросил Зор.

– Не твоё дело! Войдёшь в доверие к девчонке, разузнаешь, как она видит этих куриц, и доложишь всё мне, щенок, – Пров крутил в руке нож. – Завтра, после заката солнца не вернёшься – убью тебя и всех твоих родственников, мне не привыкать.

Пров оскалился, одного зуба в верхнем ряду не хватало.

Зор сначала оторопел, потом попятился назад и побежал, хромая, во Дворцы. У него ещё оставались вопросы к этому злобному типу, но нужно было всё обдумать и выработать план действий.

Сава появился на пороге квартиры чернее тучи. Он молча прошёл в комнату и стал укладывать свою одежду в рюкзак.

– Ты не ночевал дома, – попыталась начать разговор Агния, почувствовав, как все внутренности обдало холодом.

Сава, молча, продолжал собирать вещи.

– Куда ты собрался?

Он посмотрел сквозь Агу, будто не видя её, и охрипшим голосом сказал:

– Я поживу пока у друга, ты знаешь почему, я смогу поговорить с тобой позже.

Он резко вскочил и вышел из квартиры с рюкзаком. Слова «с тобой» были сказаны с такой презрительной интонацией, что Ага от тяжести понимания снова съехала со стены на пол.

«Это был не сон! – звенело в голове. – Тогда значит и Зор не сон, и картина!»

– Я всё поняла, – сказала Агния вслух и подмигнула вешалке для одежды. – Я просто сошла с ума!

Прошёл час, прежде чем Ага, периодически хихикая, встала с пола. Она решила ехать во Дворцы. Если и Копа из сна настоящая, то может быть что-то прояснится.

Первое, что пришло в голову Зору, когда он уже сидел за столом в своем доме, украсть одну курицу и отдать Прову.

«Эта жертва не спасёт меня от дальнейшего шантажа, – подумал Зор. – Он сварит из булькающего оборотня зелье, оно закончится и понадобится ещё».

Да и быть под прицелом и шантажом Зор не собирался. Он решил каким-нибудь образом подготовиться и ликвидировать Прова. В первую очередь, перестать прятаться и познакомиться с девушкой, которая, в свою очередь, знает оборотней. Пришло время самому увидеть этих существ и узнать, что за тип этот Пров. Возможно, кто-то с ним знаком.

Не теряя времени, Зор направился к дому Копы. Ему открыла тётя Виола и сообщила, что с раннего утра девушка где-то гуляет. Тогда Зор, сделав вид, что уходит, дождался, когда Виола закроет дверь, и стал пробираться в сторону омшаника. Подземелье для зимовки пчёл находилось на самой окраине сада.

Спустившись по ступенькам, он увидел только пустые полки, зелёный мох и белую плесень. В углу одиноко стоял пустой улей.

В омшаник спустилась Копа. Увидев гостя, она попятилась назад.

– Не уходи. Я следил за тобой и знаю про булькающих оборотней.

– Не понимаю, о ком ты, – ответила Копа.

«Не так всё легко, – подумал Зор. – Нужно дать понять, что я хороший».

– Ты демон? – спросила девушка.

– Нет, я Зор, живу на соседней улице. Курицам грозит опасность, и я пришёл, чтобы помочь. Некий человек готовит из них зелье.

– Этот человек, ты?

– Нет же. Он называет себя Пров. Прячется под женскими одеждами и скрывается в избушке в лесу. Знаешь что-то об этом?

– Я не знакома с мужчинами в женских одеждах. Меня зовут Копа, во Дворцах я только на каникулах. Это ты следил за мной у вербы?

– Да, я знаю, что ты общаешься с курицами и пришёл, потому что времени мало, им грозит опасность. А ты разговариваешь с божьими коровками, легко подслушать.

– Зачем тебе нам помогать? – подозрительно спросила Копа.

– Я тоже хочу путешествовать по другим мирам. Дело в том, что у меня пропал дедушка. Я думаю это связано…

– А зачем варить зелье из этих милых созданий, если они помогают увидеть другие миры?

– Я так понял, что не всем они помогают, а если выпить зелье, то наверняка. У меня дома есть записи про это. Там, правда, больше про пчеловодство…. если хочешь….

– Послушай, Зор, – перебила Копа. – Почему я должна тебе верить? Может, ты тоже хочешь их сварить?

– Я-то хороший, как ты не понимаешь, а времени нет! – разозлился Зор.

– У кого его нет? – невозмутимо спросила Копа.

– Послушай, опасность грозит мне. Если я сегодня вечером не доставлю хотя бы одну курицу Прову, он грозится меня убить. И знаешь, у него получится.

Копа задумалась, оборотней этот парень не видит, хотя на полке сидит Маха, крутит спицей из макаронины у виска и беззвучно хихикает. Значит он с этим Провом заодно.

– Дело в том, – вслух сказала Копа, – что булькающие оборотни ушли отсюда. Но ты приходи сегодня, когда солнце начнёт касаться верхушек деревьев, я принесу тебе одного.

– Копа, я не собираюсь их убивать. Просто мне нужна твоя помощь, чтобы узнать о них больше. Жаль, что ты ничего не слышала о Прове. Я планирую собрать друзей и напасть на него, а курицу использую в качестве наживки, чтобы Пров потерял бдительность.

– Вечером, Зор, я схожу к ним.

– Копа, я вижу, ты не доверяешь мне, но расспроси у куриц про всё, что я рассказал. Прошу тебя. Мне нужно спешить. Соберу команду задать жару Прову.

– Хорошо, – Копа прищурилась.

Она не стала беседовать с Махой, как только Зор ушёл.

«Вдруг он спрятался наверху и всё услышит», – подумала Копа.

Она решила найти обычную курицу, каким-то образом её немного общипать и выдать Зору за оборотня.

Курица нашлась во дворе у соседки. Девушка накинула мешок на пернатое существо и потащила к себе в омшаник. Как выщипать у курицы несколько перьев и сделать похожей на булькающего оборотня, Копа не представляла. Но ради своих птичек была готова на всё.

– И зачем я ляпнула, что притащу ему оборотня? – ворчала Копа, привязывая веревку к куриным ногам и подвешивая тушку на крюк вниз головой.

Бруня и Маха хохотали, уронив спицы. Копа испугалась, что их услышат и ткнула ножом, со всей силы, в открытый клюв тушки, в самую куриную глотку. Кровь брызнула из птицы и стала капать на земляной пол.

3

Агния добралась до села Дворцы на автобусе, нашла домик тёти Виолы, калитка была открыта. Она прошла вдоль стены дома, мимо зарослей роз и календулы. На самом краю сада увидела кусты малины и омшаник, спустилась в него и завизжала. Копе показалось, что булькающие оборотни сейчас надорвут животы от смеха. Они начали кататься по полкам омшаника. Копа схватила Агнию за руку, потащила вглубь подземелья и закрыла ей рот рукой.

– Замолчи! Сейчас нас обнаружат! – прошипела она.

– Ты настоящая! – пробубнила Ага, потому что Копа закрывала ей рот. – И ты, живодёрка!

– Так нужно, ты поможешь мне общипать немного курицу?

– Сделать её как тех, которые смеются? – Ага показала на булькающих оборотней.

– Ты их видишь?!

– Конечно.

– А я думала, что только я могу с ними общаться, – удивилась Копа. – Недавно нас обнаружил парень. Но он не видел моих друзей, хотя они сидели там же, где и сейчас.

– Что ему было нужно?

– Хочет сварить из оборотней какой-то бульон, а я отдам ему обычную курицу.

– Сегодня ночью мы покинем это место, – пробулькала Бруня.

– Нет, не нужно, – испугалась Копа. – Я так привязалась к вам. Я надеюсь… эта девушка никому не скажет… – она посмотрела на Агу.

– Конечно, – уверенно подтвердила Агния.

Бруня почти ласково пробулькала:

– Я это знаю. Мы знаем всё, и мы ничего не боимся. Но приближаются волшебные дни летнего солнцестояния, когда границы между мирами открыты полностью. Нам нужно уйти…

– Вы вернетесь?

– Полынь распускается, – пнув клубок Сабруле, сказала Бруня, и Копе показалось, что её клюв растянулся в улыбке.

– Кто такой Пров? – спросила Копа.

– Часы пробили три, Выйди, посмотри, Не найти крота Дверь заперта!

– пропела Бруня и отвернулась.

– Какой смысл у них что-то спрашивать, – вздохнула Копа.

Ясень стоял у дороги и любовался своей кружевной тенью от листвы на асфальте. Тени увеличивались. Зор постучал в дверь тёти Виолы. В этот раз он был не один. За спиной стояли двое друзей, которым он рассказал про Прова. Голова Копы высунулась из омшаника. Она свистнула, давая понять, чтобы Зор шёл к ней. Он оставил друзей снаружи, а сам спустился под землю и увидел Агу.

– О, Агиша! – воскликнул Зор.

– Вы знакомы? – удивилась Копа.

– Это из-за него я здесь, – сказала Ага, чувствуя раздражение к молодому человеку.

– Вот, булькающий оборотень, – Копа протянула курицу, держа за когти. Они даже немного общипали её. По правде сказать, работала одна Копа, а Ага стояла неподалёку и указывала пальцем, где вырывать перья.

– Почему она дохлая? – осведомился Зор.

– Не нравится, оставлю себе, – заявила девушка.

– Не знаю, кто из вас хуже, ты или Пров, – сказал Зор. – Хорошо, я возьму, если это оборотень. Но я не хочу их убивать. Пров угрожает мне, поэтому необходимо с ним расквитаться. Живые курицы остались?

– Не важно, – ответила Копа. – Мы идём с тобой.

– Мне нужно домой, – тихо проговорила Ага.

– Кстати, твой муж всегда бьёт в глаз первых встреченных? – обратился Зор к Аге, поглаживая синяк.

– Ситуация была однозначна …для него… – прошептала Ага.

– Для него, по-видимому, да, – согласился Зор. – Ну что, Копа, ты с нами? Твои кровавые руки производят впечатление.

– А ты думал, я пропущу эту историю? – вызывающе ответила та.

– Я тоже пойду, – вдруг спохватилась Ага.

– Ты только во сне храбрая, – улыбнулась Копа.

– А как же твой муж? – насмешливо добавил Зор.

Агния озадаченно остановилась, она не знала, как быть. Домой мог вернуться Сава. Она должна всё объяснить, оправдать себя, но здесь… остаться хотелось здесь!

Пров сидел у окна, почёсывая глубокий шрам на щеке. Это было яркое воспоминание из детства. Когда ему исполнилось шесть лет, его отец, в очередной раз, вернулся домой пьяный. Он бросил в жену бутылку, которая попала в шкаф, разбилась, и осколок горлышка отлетел в Прова. Позже осколки бутылки извлекли из щеки мальчика в больнице, но остался шрам.

Сейчас он в нетерпении стучал ножом по столешнице, отчего она вся покрылась зазубринами. Оставалось только ждать мальчишку, выйти из избушки днём Пров опасался. Ещё недавно он коротал свой срок в тюрьме за кражу и убийство по неосторожности.

Два года назад Пров жил в маленьком городке и не видел способа вырваться из безденежья. Жена ушла, сказав, что он неудачник, когда обанкротился последний завод в их городишке, и Прова уволили. Он переехал в другое место и первое время работал в охранном частном предприятии. Но большой город даёт большие соблазны. Пров всё чаще стал посещать кабак напротив дома, где снимал комнату. Там он встретил интересную компанию. У них созрел план ограбить торговый центр. Прову следовало бы догадаться, что его подставят, схема грабежа была слишком проста. Но он устал быть один, разговаривать только с телевизором, и новая компания была спасением и приключением. Тогда было не важно, чем эта затея кончится.

В магазине он стукнул массивными настольными часами охранника, рассчитывая оглушить. Конечно, его схватили с поличным. «Друзьям» удалось скрыться с добычей. Пров не выдал их, потому что толком даже не знал, как кого зовут. Позже Прову сообщили, что охранник скончался от черепной травмы, на часах его отпечатки, и отбывать срок в колонии он будет долго. Всё разворачивалось, как в самом плохом кино.

Но однажды ночью в камере исправительной колонии, перед койкой, объявился старичок.

Он вышел из самой стены, и сначала Пров подумал, что уснул, потом увидел, что старичок тоже испугался, выронил что-то из рук и стал искать это в темноте, к счастью, не разбудив при этом остальных осужденных. Пров вскочил, схватил что-то с пола, и это оказалась фляжка. Старик, в надежде, что Пров вернёт ему потерянную вещь, рассказал про древний род булькающих оборотней.

Было далеко за полночь, а странный седовласый гость всё рассказывал:

– Эти создания помогают попасть в другие места, но, если не захотят, или у человека совсем нет таких способностей, последним вариантом остаётся это зелье. Как видите, без своей фляжки я не смогу вернуться в деревню. Можно, конечно, дойти пешком. Но как я объясню надзирателям, каким образом попал сюда. Про зелье, как и про самих булькающих оборотней, я прочитал в записях, которые на чердаке оставил мой отец. В них сообщалось, что зелье также может не подействовать, но только в очень редких и исключительных случаях. Я бы никогда не убил оборотня, чтобы это проверить, но в своём омшанике, после суровой зимы, обнаружил одну такую курицу, которая не ожила и осталась, завёрнутая в кокон из плесени. Сварив бульон, я попробовал каплю и через мгновение оказался в огромном улье, а вокруг суетились сотни пчёл ростом с меня. К счастью ложка, с которой я отпил снадобье, осталась при мне. Снова попробовав его, я вернулся домой, в село Дворцы.

Пров отдал старику фляжку, но вылил половину снадобья в свою кружку. Ночной гость пригубил из фляжки и испарился. Прову стало понятно, как вырваться на свободу.

Несколько дней он выпивал глоток и оказывался сначала в пустынном городе с бетонными стенами до неба, потом на корабле с матросами в оборванных лохмотьях. Путешествия он планировал ночью, чтобы не исчезнуть на глазах охранника или сокамерников. Те места, куда Пров попадал, были ненамного лучше колонии. А на дне стакана оставалось всего пара глотков. Пров пытался нарисовать в голове какое-нибудь приятное место, надеясь, что это поможет. Сделал глоток очередной раз и оказался на берегу реки. Над головой сияла полная луна, а горизонт уже светлел от восходящего солнца.

Начинались короткие ночи летнего солнцестояния. Пров бежал в лес и наткнулся на одинокую избушку. На скамье лежала мумия умершей старушки. Тело покрылось паутиной, но не разлагалось, обсыпанное со всех сторон травами. Пров решил, что умершая старушка, скорее всего, была ведьмой – отшельницей, а значит, ему повезло, и родственники вряд ли нагрянут в гости к бабушке.

Позже он закопал старушку неподалёку от избушки и, облачившись в её одежду, сделал вылазку ранним утром. Встретив в поле пастуха, он узнал, что находится недалеко от колонии, в которой сидел, а точнее совсем рядом с селом Дворцы. Пров вспомнил, что и старичок, у которого он отобрал фляжку, живёт там же. В село Пров пробрался ночью и вскоре обнаружил, где живёт старик. Но этот старичок в скором времени исчез, и тогда Пров стал следить за его внуком…

От воспоминаний, бежавшего заключённого отвлёк стук в дверь. Он схватил топор и резко распахнул её. На пороге стоял Зор и держал в руке курицу.

Ныряющее за горизонт солнце, красными лучами освещало стройные ряды подсолнухов. Три длинные тени шагами вдоль поля. Бруня несла узелок с плесенью. Маха прошептала:

– Запевай!

И Сабруля начала:

– Пчёлки спят и не гудят,

Маха продолжила:

– Бульки по небу летят,

Бруня подхватила:

– Пуховая, Махровая, Ёлочка садова-а-я-я!

Пров не знал, как выглядят булькающие оборотни. Он выхватил у Зора посиневшую курицу. В это время Зор, воспользовался моментом, что руки соперника оказались заняты, и со всей силы ударил ему между глаз. Тот развернулся от боли, а Зор и ещё два парня, которые до этого момента оставались с тени, набросились, пытаясь заломить руки. Копа держала наготове верёвку. Беглый заключённый пнул ногой одному из нападающих под колено, мысленно ругая себя, что недооценил мальчишку, потерял равновесие и упал на пол, уронив топор. Зор навалился на Прова, а Копа уже подавала верёвку, чтобы связать руки. Агния слышала звуки борьбы в доме, но так и не решалась войти внутрь. Под луной, ветки сосен стали похожи на щупальца. Ага гадала, где находиться опаснее, в доме или снаружи. Ей показалось, что перед освещённым окном избушки промелькнула тень. Летучая мышь? Один из друзей Зора прячется в засаде? Агния испугалась и заглянула в распахнутую дверь. На стуле сидел мужчина со связанными руками. Зор обсуждал с остальными, как поступить с ним. Они пытались выпытать кто он. Но пленник только выкрикивал угрозы и ругательства в ответ.

Вдруг Ага увидела, как позади Прова медленно стал появляться прозрачный силуэт еще одного человека. Она почувствовала, что от страха на голове зашевелились волосы. Зор посмотрел на Агнию. Она не могла произнести ни слова, только подняла руку в сторону связанного. Сзади Прова появился старичок, со скрежетом потянул стул к себе, и прежде чем все опомнились, исчез вместе с Провом. Зор ещё пару минут стоял с открытым ртом.

– А это ещё кто? – спросила Копа.

– М-мой дедушка, – ответил Зор.

Русалки не засыпали в эту ночь. Прыгали с ветвей в реку, передразнивали птиц и плескались с кувшинками. Июнь. Волшебная ночь летнего солнцестояния, когда солнце не отдаёт наш мир под ночное одеяло. Бруня связала из веток ивы качели, и они со свистом рассекали воздух. Маха кидала венок из мяты Сабруле, а та, пытаясь поймать, каждый раз скатывалась в воду, теряя всё больше перьев.

– Он украл его, – пробулькала Маха.

– Он там освоился, – ответила Сабруля.

– Пуховая и Махровая идут! – радостно захлопала крыльями Бруня, подпрыгивая на качелях.

Навстречу к ним, отбрасывая тени от восходящего солнца, самостоятельно топали два носка.

Солнце поднялось выше, озарило своими лучами леса, поля, реки, дома, дороги. Роса заплясала на траве и покатилась вниз. Колокольчики кивнули в такт ветру и захлопали в резные ладоши. Большой клён протянул уставшие корни в землю после ночной прогулки. Природа просыпалась, наполнялась светом и солнечной радостью.

Зор лежал в кровати, запрокинув руки за голову. Уснуть ночью не получилось. Мягкой подушка становится только для головы с лёгкими мыслями. Зор же ворочался и думал о недавних событиях. Он не сомневался, что дедушка путешествует по другим мирам, благодаря зелью булькающих оборотней. Но зачем он украл Прова у них из-под носа? А что если Пров вернётся и выполнит свои угрозы? Почему дедушка не дал знать, что с ним всё в порядке? Ведь родители переживают и объявили в розыск. Копа сообщила, что подменила курицу. А настоящие булькающие оборотни ушли. Значит зелья нет. Стакан, из которого Пров дал выпить глоток, оказался пуст, они проверили.

Зор был рад, что, хотя бы любимый плащ, в котором он казался Копе демоном, удалось вернуть.

Он пытался отчётливо вспомнить дедушку. Что там Пров говорил про силу воображения? Может быть, если сильно сосредоточиться, получится попасть в другое пространство? Он сел на кровати, начал думать о том, как в детстве они с дедом проводили время. Как Зор гонял на велосипеде, падал, ломал. Дедушка ворчал, выправлял колёса и всегда возвращал внуку велосипед, как новенький. У Зора разболелась голова, нет, ничего не получается. Тогда он вспомнил Агу. Она вернулась домой, в город. Но ведь… она может путешествовать во сне. Зор решил найти её и уговорить помочь попытаться найти деда.

4

Ага вернулась в Калугу рано утром и услышала звонок в дверь, она открыла и вошёл Сава.

– Я пришёл поговорить, – сказал он с порога.

– Мне тоже кажется, что настало время всё выяснить, – ответила она, заметив дружелюбные нотки в голосе Савы.

– Послушай, я всё обдумал. Каждый может ошибиться. Я тоже не святой по отношению к тебе. У меня тоже были… Ну ты понимаешь… Кроме тебя, – Сава многозначительно посмотрел на Агу.

– Что?

– Ну, ты поняла, что я хочу сказать. У нас, получается, были связи на стороне. Но я считаю, в отличие от мужчины, женщины не имеют на это право. Но я жил у знакомого последнее время, и он убедил меня, что если любишь, то можно простить…

– Что? – Ага больше не могла придумать слов.

– Я люблю тебя, Агния. И я вернулся, – Сава улыбнулся и потянулся к девушке, чтобы обнять в знак примирения.

Ага отстранилась.

– Сава, я хотела объяснить, что не виновата… И, как это мужчины имеют на это право?

– Перестань! Ты сейчас будешь отпираться? Я застукал вас прямо на нашей кровати! Да, я мужчина. И наука уже давно доказала, что мужчины имеют право изменять женщинам. Нас меньше. Нет, я не такой, конечно, – поправил он сам себя, – но считаю, что было гораздо лучше раньше, например, в феодальном обществе, когда женщина радовалась, что рожает детей и готовит еду.

– Я тоже буду радоваться своим детям и с удовольствием готовлю, но Сава…

– Вот и приготовь мне что-нибудь на ужин, – он поцеловал девушку в щёку и включил телевизор, поудобнее располагаясь в кресле.

Ага захотела провалиться сквозь этажи, всё бросить и со всех ног бежать из квартиры куда угодно.

Она тихо встала, пошла на кухню и там за столом беззвучно заплакала.

Позже Сава ушёл на работу. Агния осталась одна в квартире. Стены давили сильнее, чем раньше. Послышался звонок в дверь.

«Он, наверное, что-то забыл», – подумала девушка и медленно пошла открывать.

На пороге стоял и улыбался Зор. У Агнии загорелись глаза от радости.

– Как ты меня нашёл?

– Ты же оставила свой адрес Копе, Агиша, – весело ответил Зор. – Мне нужна твоя помощь.

– Ты не опасаешься здесь находиться? Прошлый раз ведь… – она не знала, какие подобрать слова, чтобы не обидеть Зора.

– Может быть, сегодня я оставлю твоего мужа с фонарём под глазом? – настроение у Зора было весёлое. – Не волнуйся, я видел, что он ушёл. Я не буду тебя компрометировать.

– Он мне не муж. Пойдём в парк, поговорим.

Они прогуливались по аллеям и лужайкам нежно-зелёного цвета, и Ага немного успокоилась. Потом нашли свободную скамейку недалеко от старинного фонтана, и Зор изложил свою просьбу. Он хотел, чтобы Ага уснула и, может быть, встретилась с его дедом.

– Зор, я конечно согласна на этот эксперимент. Я попробую, – она замолчала, потом с трудом продолжила. – Я понимаю, что у Копы сейчас подготовка к выпускному и ей не до меня, но, как ты считаешь…. она согласится приютить меня у тёти Виолы? У меня начинаются каникулы.

Зор понимающе кивнул:

– У вас с мужем совсем всё плохо? Это из-за меня?

Ага опустила глаза:

– Он не будет моим мужем. И это не из-за тебя. Но нас связывают обещания. Я не знаю, что делать.

– По-моему всё просто. Ты любишь его?

– Я привыкла… Может быть это моя судьба?

– Судьба нигде не записана. Звезды знают наши характеры, поэтому наши судьбы предсказуемы, но возможность выбора есть всегда. Я уверен.

– Тебе легко говорить, ты ничего не боишься, – Ага с восхищением посмотрела на Зора.

– Да я боюсь даже просыпаться утром! Но держу свои страхи под контролем, на цепи, так сказать.

– Кто такой Пров? – спросила Ага, чтобы сменить тему разговора, от которого ей было неловко.

– Он так и не сказал. А потом появился мой дедушка, которого мы с родителями считали без вести пропавшим и, так сказать, украл у нас Прова. Послушай, Агния, – Зор впервые назвал её имя правильно. – Если хочешь обо всём подумать и пожить у Копы, я могу с ней договориться. Мне это выгодно.

Зор заговорчески подмигнул.

– А ты собери, тем временем, вещи.

– Ты прав, спасибо.

Ага оставила Саве записку, что уезжает на неопределённое время и в неопределённое место, потому что ей нужно подумать. Она знала, что этот поступок вызовет негодование Савы, но ничего лучше придумать не смогла.

Копа очень обрадовалась, что Ага будет их гостем. Она сообщила об этом тёте Виоле, та тоже оказалась довольна, надеясь, что Капитолина станет общаться с новой подругой, а не с соседскими хулиганами.

Вечером девушки собрались на верхнем этаже в доме Зора. Они расположились на одном из двух, стоящих напротив друг друга, удобных диванчиков, обитых тёмно-зелёным гобеленом. Ага спрятала ноги в тапочках в длинный и мягкий ворс ковра на полу. Это была небольшая мансарда, которая до того, как дед исчез, служила ему кабинетом. Деревянные стеллажи были полностью забиты различными бумагами, книгами, свёртками, письмами. Посреди комнаты величаво стоял большой глобус, с выгоревшими от солнца материками и океанами. По периметру, на стенах висело семь светильников, которые излучали приглушённый, жёлтый свет, создавая уютную и тёплую атмосферу.

Они планировали разговаривать, а потом наблюдать за тем, чтобы Ага не просто уснула, а исчезла. Это будет означать, что она через сон проникла в другой мир. Но Ага, как назло, не могла заснуть.

– Послушай, ты говоришь, что смотришь на Саву и понимаешь, что это не твой человек, – рассуждала Копа. – А может быть для кого-то другого он идеален, ну или почти совершенство. Получается, мы смотрим на одного человека, а видим его разного. Может быть и с окружающим миром так? Может быть глаза каждого отражают только то, что творится в голове? Значит ли это, что наш мир иллюзия?

– Тогда посмотри в окно, я вижу дерево, а ты? – спросил Зор.

– Я тоже, – продолжала Копа, – но относимся мы к нему каждый по-своему. Кому-то оно мешает, кто-то видит в нём просто дерево, а для меня это стройная берёза, которая изогнулась, как девушка. Она тянет свои гибкие руки, как у танцовщицы, к небу. И вот, смотри! Она уже гремит серёжками и покачивает бедрами в такт песни соловья.

– У дерева есть бёдра? Или ты сейчас просто красиво описываешь пейзаж? – удивился Зор.

– Да, я вижу. Моя фантазия не стоит на месте. Она увлекает, зовёт дальше, а мои курочки помогают полностью уйти в другой мир.

Зор поднял брови и произнёс:

– Интересно, этому можно научиться?

– Мне, даже с богатой фантазией, без булькающих оборотней тяжело попасть в другое пространство. Когда они рядом, то будто помогают раздвинуть границы материальной реальности, – ответила Копа.

Это был зелёный старый автобус. Ага сидела недалеко от входной двери, как вдруг ей в глаз воткнулся нож. Она схватилась за рукоятку и попыталась выдернуть его. Автобус подпрыгнул на кочке, и Ага почувствовала ноющую боль. Она сильнее схватила нож и выдернула его. На этот раз боль пронзила остро. Захотелось сжаться в комок и склеиться. Кто-то стал дёргать за плечо. Наверное, контролёр…

– Ага! – кричала Копа и трясла её за плечи.

Она поняла, что проснулась. Зор и Копа испуганно смотрели на Агнию.

– Что с моим глазом? – спросила девушка.

– Тебе приснился кошмар, ты кричала во сне, – ответил Зор. – Предлагаю посмотреть фотоальбом моего дедушки. Может быть, так ты настроишься на нужный сон.

Он достал из верхнего ящика старинного комода толстый альбом. Со снимков смотрели различные родственники, бабушки и прабабушки, которых, как пояснил Зор, уже не было в живых. На одной из фотографий стоял, улыбающийся молодой дедушка Зора, в плаще и с удочкой. Рядом с ним, такая же счастливая, держала в руке кувшинки его жена. На Зора нахлынула грусть по дедушке, он взял его плащ, лежащий неподалёку, и накинул себе на плечи.

Наступила полночь. Когда Агния ненадолго проваливалась в сон, её мучили кошмары.

– Ребят, я не могу уснуть. Там, в городской квартире, стены и обстоятельства давили на меня, и было огромное желание покинуть то место. А здесь мне уютно, – Агния улыбнулась.

– Приехали, – Зор усмехнулся. – Копа, нам нужно сделать жизнь Агишы невыносимой.

– Я не умею, – отозвалась Копа.

– Я тоже, – добавил с улыбкой Зор.

– А вы не подумали, что опасно отправлять Агу одну не понятно куда. Скорее всего, прямо в лапы к Прову, – вдруг заявила Копа.

– Тогда выход остаётся один. Найти твоих куриц, Капитоша, – Зор подошёл к окну. – И на этот раз, настоящих.

– Да, – согласилась Копа, – но я не знаю, куда они отправились.

Из каминного дымохода беззвучно упали два носка и испачкались в золе. Они спрыгнули с топки на пол и, отряхиваясь, потопали в сторону дивана. Пуховая и Махровая, так звали пушистые комки, с виду очень напоминали вязаные носки. Этот редкий вид исчез в природе тысячи лет назад. Благодаря проживанию в труднодоступной чаще хвойных лесов, на белом свете остались два экземпляра. Передвигались они прыжками, нащупывая тепло с помощью ворсинок, умели передавать мысли на расстоянии. Имели глубоко посаженные маленькие глаза, различавшие больше оттенков, чем человеческие. Пуховая и Махровая плохо себя ощущали в современной среде, поэтому обитали круглый год в дремучем лесу под многовековой елью. И только в дни солнцестояния, летом и зимой, приходили к булькающим оборотням послушать новости.

Ага услышала в голове: «Добрый вечер».

Она посмотрела на подругу. Зор и Копа спокойно беседовали о том, куда стоит отправиться на поиски булькающих оборотней. Вдруг взгляд Агнии притянули на себя два пыльных носка. Они сидели на подлокотнике дивана. Один в голубую полоску, у второго на пятке красовалась розовая заплатка. Самое странное, что мыски у носков двигались сами по себе. Агния была уверена, что фразу «Добрый вечер» услышала от них.

«Да, мы так общаемся. Моё имя Махровая», – услышала в голове Ага.

– Я снова сплю? – произнесла вслух девушка.

Зор и Копа посмотрели на неё.

– Ага, ты с нами, – ответила Копа.

– А эти? – она указала на носки.

Пуховая и Махровая встали на носочки и поклонились, оттопырив пятки.

«Рады приветствовать», – послышалось в голове у Копы и Зора.

– Какие пушистые! – Копа взмахнула руками от восторга.

– Я тоже сумасшедший! – обрадовался Зор.

«У Пуховой прохудилась пятка, – передала мысли Махровая. – Бруня сказала, что вы можете помочь».

– Вы знаете Бруню! – Копа ещё радостнее хлопнула в ладоши. – Зор, спроси у своей мамы нитки.

– Здесь есть шкатулка, такая подойдёт? – Зор достал из верхнего ящика письменного стола штопальную иглу и толстые нити.

Пуховая подпрыгнула к Копе и повернулась к ней розовой пяткой.

– Зор, посмотри, она белая, хотя немного испачкалась в золе. А ты даёшь чёрную нить.

Копа нашла в шкатулке красную шерстяную нить. Носки телепортировали, что это как раз то, что нужно. Но она не решалась воткнуть иглу в пятку Пуховой.

«Мы натёрлись настойкой из еловых шишек перед походом, – успокаивающе передала мысли Махровая. – Больно не будет».

Копа заканчивала пришивать заплатку. Махровая стала отряхиваться от пыли и остатков золы. Зор чихнул и почувствовал, что закружилась голова. Он попытался нащупать диван, чтобы сесть, но рука попала в паутину. Зор упал на пол.

Он обернулся в поиске дивана и увидел, что Копа сидит на куче тряпок с иглой в руке. Сам он с трудом выпутался из клубка паутины. Агния, оглядываясь, прошла вдоль помещения. Доски под её ногами заскрипели. Мягкий свет от светильников исчез, как и сами светильники. Сквозь дыры в крыше из грубых досок было видно, как по тёмному небу ползут свинцовые тучи. Тёплая мансарда в одно мгновение превратилась в тёмный, продуваемый ветрами, чердак. Пуховая и Махровая пропали.

– Вниз ведёт очень дряблая лестница, не по ней я поднималась сюда, – отозвалась Ага.

– Это не мой дом, – проговорил Зор, озираясь вокруг.

– Что, если нам спуститься вниз, – предложила Копа.

– Клянусь своим плащом, это носки переправили нас сюда, – сказал Зор и снова запутался ногой в паутине.

– Ты прав, Бруня вяжет прекрасные шали и отлично орудует длинными макаронами, как спицами, незачем ей отправлять к нам пуховый носок для заплатки, – согласилась Копа.

Зор спустился первым по старой деревянной приставной лестнице на случай, если обломятся ступени, потом помог остальным. На первом этаже оказалось, что пол земляной. В оконные рамы залетал сильный ветер. Повсюду лежали перья разного цвета и размера. Мебели в этом помещении не было совсем.

– Курятник какой-то, – отряхаясь, воскликнула Копа. – Я даже не успела взять тёплую курточку.

Дверь распахнулась от сильного порыва ветра. В неё забежал пёс светлого окраса с белым пятном на груди, стал лаять и выть. Агния запрыгнула обратно на лестницу.

– Иди ко мне, мохнатый красавчик! – позвала собаку Копа. – Какой симпатичный лабрадор!

Пёс завилял хвостом и, прихрамывая, подошёл к девушке.

– Я пойду, обследую местность вокруг этого дома, – сказал Зор и вышел в распахнутую дверь.

– А что с лапкой? Да какой ты добрый, – продолжала лепетать Копа, присев рядом с собакой.

– И блохастый, – добавила Ага, спустившись с лестницы, но ещё держась на почтительном расстоянии.

5

Небольшое деревянное строение, в котором остались девушки, окружали высокие прутья кустарников без листвы. Между зарослей Зору померещился свет. Он раздвинул ветви и стал продвигаться в ту сторону, где сверкнул огонёк. Он часто оглядывался назад, чтобы не потерять из виду деревянное строение. Кустарник закончился, теперь путь преградили, отдельно стоящие, высокие деревья. Отчётливо стал виден жёлтый свет от костра. Ветер стих. Зор наткнулся на груду камней, заросших мхом, и спрятался за ними. Он насчитал девять человек разного возраста, которые ходили, сидели и лежали вокруг костра. Четыре человека стояли спиной к Зору. Одежда на многих была старинная. Зор видел такие шляпы и камзолы только в фильмах и книгах. Даже показалось, что на двух мужчинах сверкнули доспехи. Все собравшиеся активно обсуждали что-то между собой.

«Что ещё за братья месяцы?» – подумал он и подполз поближе, чтобы услышать разговор.

Один из стоящих спиной обернулся, и Зор увидел своего дедушку. На нём была соломенная шляпа, белая льняная рубашка, расшитая алыми узорами, и полосатый плащ цвета осенней листвы. Дедушка беседовал с высоким мужчиной крупного телосложения, который держал в руке щит ярко красного цвета.

Зор услышал обрывки фраз:

– …перешёл в другую фазу… Юпитер, уйдёте?

На что мужчина взмахнул щитом, рассмеялся и громко ответил:

– Вам, Сатурн, не угодишь.

Зор вышел из укрытия и подёргал за плащ своего деда. Старик подскочил, обернулся и с ужасом уставился на внука. Разговоры стали смолкать. Человек, которого дедушка назвал Юпитер, с интересом смотрел на Зора. Остальные тоже стали поворачиваться в их сторону. Дед поспешно произнёс, обращаясь ко всем:

– Это мой внук, Пан. Вы же понимаете?

Высокий молодой человек в синем сюртуке и с трезубцем в руке, который стоял на значительном расстоянии от костра, крикнул:

– Эх, знал бы, что так можно, привёл бы сына Тритона.

– Но я Зо… – начал было возражать Зор.

– Тихо! – шёпотом осёк его дед. – Здесь ты Пан. У Сатурна нет спутника с названием Зор.

– А Пан, это кто?

– Нужно было учить астрономию, шалопай.

Зор ещё никогда не видел деда таким сердитым и напуганным.

– Дедушка, как хорошо, что я тебя нашёл. У меня столько вопросов.

– Не здесь, подожди, когда закончится обряд солнцестояния Земли.

И он указал на человека, совсем подростка, который стоял очень близко к костру, а языки пламени почти касались его ног. Через некоторое время послышался крик петуха. Костёр стал угасать, и люди начали расходиться в разные стороны. Дел потянул внука за рукав, и они отошли за груду камней.

– Что ты помнишь, перед тем, как попасть сюда? – спросил старик и пристально посмотрел на внука. Его руки дрожали.

– Это долго объяснять, – отмахнулся Зор. – Дедушка, ты знаешь, что мы очень переживаем? Ты мог бы сообщить, что жив и здоров.

– Жив? – дед ещё внимательнее посмотрел на внука и покачал головой. – Ладно, пойдём, светает.

– Я не могу идти. В доме, за зарослями, меня ждут две девушки.

Старик ещё сильнее закачал головой и проговорил:

– Такие молодые! Да как же так!

«По-видимому, трудно не сойти с ума в этом мире, где люди думают, что они планеты», – подумал Зор. А вслух произнёс:

– Почему ты Сатурн? Ведь твоё имя Окул, дедушка?

– В праздничные и памятные дни эти мёртвые люди совершают различные обряды, связанные с нашей вселенной, помогают ей. Играют сцены из жизни планет, изображают смену сезонов, повторяют военные события. За тем холмом, – старик указал в сторону небольшой горы за деревьями, – снова первый эшелон добровольцев отправляется на фронт.

Зор озадаченно посмотрел на своего деда.

– Что значит «мёртвые люди?»

– Эх, Зорий. Пойдём, я лучше познакомлю тебя с бабушкой, – старик побрёл по тропе.

– У меня голова кругом! Дед, моя бабушка умерла давно!

Окул остановился и с сожалением посмотрел на внука.

– Да, её не стало сразу после рождения твоей мамы.

– Дедушка, я пришёл сюда, чтобы найти тебя. Я подозреваю, что ты попал сюда, выпив зелье булькающих оборотней. Это мне Пров рассказал, которого ты зачем-то украл у нас. Я возвращаюсь к Аге и Копе, они ждут неподалёку.

– Твои знакомые разбредутся по своим родственникам. Не волнуйся о них. А зелье закончилось, поэтому назад я не вернусь. Да и не собираюсь. Как же я могу уйти от Маришы.

Зор окончательно перестал что-либо понимать. Ему нужно было вернуться за Копой и Агой. И деда он не мог потерять из вида. В этом странном мире он боялся, что больше не увидит его. В зарослях послышались шаги и хруст веток. На тропу выбежала собака, а за ней показалась Копа.

– Стало светлее, и мы с Шариком отправились тебя искать, – сказала девушка и остановилась, увидев пожилого мужчину. – Здравствуйте.

– Как хорошо, что вы решили пойти на встречу ко мне, – выдохнул Зор. – А где Ага?

– Она идёт следом.

– Бедные детки, – снова закачал головой дед.

– Копа, познакомься, это мой дедушка, Окул, – начал Зор.

Из кустарника появилась Ага.

– Я вся в репьях!

– Дедушка, это мои друзья, то есть подруги. Ну, в общем, Капитолина и Агния.

Зору показалось, что дед смахнул слезу и быстро отвернулся.

– Пойдёмте, – сказал он и поспешил по тропе.

– Дедушка, – Зор догнал старика, – ты говоришь, что солнцестояние – праздник, однако именно в эти дни у нас началась отечественная война.

Окул кивнул:

– Чем ярче и светлее дни, тем чернее тени.

– Я кажется, понимаю, – отозвалась Агния. – В одном из снов я проходила по спектру от белого к чёрному цвету. Они рядом.

– Чем теплее под солнцем, тем активнее змеи, – вставил Зор.

– Можно по-разному сказать, но смысл тот же, – согласился Окул.

На протяжении всего пути небо затянули серые тучи с тёмными вмятинами по бокам. Никто не удивился, если бы из тяжёлых грозовых туч пошёл снег. Но вокруг росла трава, и пышные ветви деревьев сгибались под порывами ветра.

Они подошли к деревне, которая состояла из пары десятков небольших и похожих друг на друга домиков, утопающих в зелени винограда.

– У живых сейчас полнолуние, – сказал дед, – значит здесь новолуние. Поэтому у нас не скоро будет светло. Луна – наше солнце.

Он распахнул калитку и пропустил всех. Зор переглянулся с девушками и пожал плечами. Потолок в домике оказался низким. С него свисали пучки сушёных трав. Запах печёных пирогов приветливо зазывал к столу. В доме была всего одна просторная комната. В углу стояла кровать с горой белых подушек с кружевными рюшами, вдоль окон длинная скамья, а посередине дубовый стол. У печи ждала гостей женщина.

– Проходите и угощайтесь, – приветствовала она вошедших.

– Мариша, у нас Зорий, – обратился к ней Окул.

– Ты пришёл сюда, внучек, – произнесла хозяйка и улыбнулась.

«Она моложе моей матери», – подумал Зор и произнёс:

– Привет, бабуль.

Девушки поздоровались с Марией, и вскоре вся компания расположилась за столом. Шарику досталась кость, и он грыз её возле печи. Мария с любовью смотрела на внука. Он уплетал седьмой пирожок.

– Как это произошло? – спросила она у деда.

– Я не спрашивал. Думаю, они ещё не осознают, что мертвы, – отламывая кусок хлеба, ответил он.

– Кто? – Зор едва не подавился.

Копа уронила нож, Ага подняла брови.

– Вы все не помните, как это произошло? – спросила бабушка.

– Как мы попали сюда? – переспросила Копа. – Помним. Мы собрались у Зора дома и намеревались через сон отправить Агу на поиски вас.

Копа посмотрела на деда и продолжила:

– Ага имеет такие способности.

– Может быть пожар, отравление, угарный газ? – спросила Мария.

– Вы намекаете, что мы мертвы, а не вы? – голос Аги дрогнул.

– Я точно мертва, —ответила Мария.

– Эй, люди! – воскликнул Зор. – Если бы это произошло, я бы заметил!

– Вы как хотите, а я жива и собираюсь домой, – добавила Копа.

– На девять дней вы можете вернуться в родные места, – сказала женщина, – но живые вас видеть не будут.

– Бабушка, дедушка, – Зор резко встал со стула, – я рад, что нашёл вас. Но домой мы вернёмся. И тебе, дед, нужно обратно. Ты не умирал, а попал сюда с помощью зелья.

– Да, только я здесь живой, – с сожалением вздохнул старик. – И мне тут быть не положено, но Маришу я не оставлю.

– Вы же устали, – спохватилась бабушка. – Я постелю на печке.

Девушки забрались на печь, согласившись отдохнуть. Зор стал беседовать с дедом. Они присели на завалинку дома. Тучи почернели, и стало казаться, что они под своей тяжестью опустились ниже к земле и плывут, наползают на трубы домов и проглатывают их.

– Вы пили зелье? – спросил Окул и сам ответил. – Нет. Оно было только у меня. Пров сознался, что у него отвар тоже закончился. Больше вы никак не могли сюда попасть живыми. Получается, вы погибли, внучек.

– Дед, почему ты уверен в этом? Копа, например, знакома с самими булькающими оборотнями. И вообще, если хочешь знать, переправили нас сюда носки!

Дед насмешливо посмотрел на внука:

– Небылицы.

– Скажи лучше, кто такой Пров?

– Осужденный, преступник. Он сбежал из колонии, и я подозреваю, благодаря моему отвару. Я случайно оказался в его камере. Он отобрал у меня зелье. Я чувствую вину, что он на свободе и поэтому забрал сюда. Как я узнал, находясь здесь, где прячется Пров? У умерших особое чутьё на то, когда родным при жизни грозит опасность. Чем старше пращур, тем привязанность к живым потомкам слабее, но окончательно не теряется никогда. Оно напрямую связано с тлеющим телом, и когда земля окончательно берёт себе тело, нить с живыми становится едва заметной. Твоя бабушка, ты же понимаешь, ещё очень привязана к живым. Она почувствовала угрозу, которая исходила от Прова к тебе и рассказала мне, объяснила примерно место, откуда исходила опасность. Помочь отсюда очень непросто. Как они это делают, я не разобрался, но на этот раз Марии ничего не пришлось предпринимать. Последнюю каплю зелья из фляжки, которую я хранил, чтобы не потерять окончательную возможность вернуться, я использовал, чтобы схватить Прова.

– Где он сейчас?

– Отправился на поиски своих предков.

– Дед, не слишком ли много живых людей здесь? Тех, которым быть в этом месте ещё рано? – спросил Зор.

Но дед тяжело вздохнул и ничего не ответил.

К Копе во сне пришла Бруня. Она, как всегда, держала в когтях длинные макароны, как спицы, а на голове висел махровый носок.

– Окул и Пров должны вернуться в явный мир, пока границы открыты, – пробулькала она. – Паук спускается. Когда он достигнет нижней ступени с обратной стороны, вы назад не вернётесь.

– Ой, Бруня, снова ты вещаешь загадками, – вздохнула Копа.

С головы булькающего оборотня спрыгнул носок, и Копа открыла глаза. Она разбудила Агу.

– Ко мне приходила Бруня, – прошептала она. – Я подозреваю, что булькающие оборотни в сговоре с носками и отправили нас сюда, чтобы мы вернули в мир живых Прова и Окула.

– Я так поняла, дедушка Зора не хочет обратно, – зевая, сказала Агния.

– А ещё нужно торопиться, мы можем остаться здесь навсегда.

Агния вскрикнула:

– Нет уж! У меня дома много дел!

– И не только у тебя, – сказала Копа, слезая с печи. – Пойду, выпущу Шарика на улицу.

Пёс уже крутился у двери, виляя хвостом. Девушка потрепала его по голове и вышла во двор. Шарик, прихрамывая, погнался за бабочкой.

У яблони стоял Зор и наблюдал за тучами. Копа тоже приблизилась к дереву.

– Нужно выбираться отсюда, – сказал он.

– Я тоже хотела это предложить. И, знаешь, Прова также придётся вытаскивать, – ответила Копа.

– Вопрос, где теперь его найти.

– У нас есть Шарик.

Пёс в это время усердно копал яму под яблоней у забора. Он поднял левое ухо и посмотрел на Копу, словно услышал разговор.

6

На лысой горе пять существ играли в шахматы.

– Да я твоего ферзя пешкой, вот так! – грозно пробубнила Маха.

– Пешка это моя, белая, а ты играешь чёрными. Слепая ты курица! И по диагонали она не пойдёт! – зафыркала Сабруля, закутавшись в клетчатый шарф.

– А я сейчас метлой вам всё перемешаю! – с азартом пробулькала Бруня.

На голове у неё прыгала Махровая. Пуховая поскакала на чёрном коне в сторону белой ладьи.

– На абордаж! – крикнула она мыслями. – Тысяча рыбных голов мне под пятку!

Махровая подкралась к шахматной доске, протопала вдоль неё, накрыла собой короля и спрыгнула вместе с ним на траву.

– Мы победили! – телепортировала она. – А значит, в следующем году вы идёте к нам.

– Так нечестно! – возмутилась Сабруля.

– Рассвет! Игра окончена! Свистать всех вниз! – размахивая чертополохом, подумала Пуховая, свернулась клубком и покатилась с горы.

Красное солнце, словно огромная спелая вишня, вставало под перистыми облаками.

Зор спросил у бабушки, не осталось ли от Прова какой-либо вещицы. Они могли бы дать понюхать её Шарику, чтобы напасть на след беглого заключённого. Мария нашла носовой платок, который тот обронил в сарае. Она поведала внуку, что поможет уговорить деда вернуться в явный мир.

– Я буду ждать его, но пока моему мужу здесь не место, – заключила бабушка. В руке она держала узелок с пирогами внуку в дорогу. – Если вы действительно не погибали, то и вам здесь не место, – продолжила она.

Решив, что дед может быть против и не отпустит их, Зор и девушки незаметно вышли через калитку, когда стало совсем темно. Ага и Копа отправились в путь в плащах, связанных из крапивы – подарок Марии. Зор не расставался с плащом дедушки. Чёрные вершины деревьев слились с мрачным небом. Только дорога немного блестела. Пёс, ковыляя, побежал в чащу чёрного леса. Зор надеялся, что Шарик нашёл след, а не просто погнался за очередной добычей.

Вся компания зашла в хвойный лес, в котором наступила беспросветная темнота. Зор предусмотрительно включил фонарик. Намного светлее не стало, но так можно было не потерять из виду собаку. Они пробирались через колючие ветви, Зор потерял счёт времени, и Ага уже несколько раз повторила, что ей страшно. Внезапно лес кончился. Они вышли на железнодорожную станцию. Пёс спрыгнул с перрона на рельсы, покружился и растерянно посмотрел на Копу.

– Иди ко мне, ненаглядный! – позвала она и стала гладить Шарика за ушами и чесать спинку, когда он, виляя хвостом, подбежал к девушке.

– Будем считать, что Пров уехал на поезде, и поэтому Шарик потерял след, – сказал Зор.

– Дурацкая затея, – проговорила Ага. – Вместо того, чтобы радоваться, что Пров Зору больше не угрожает, мы ищем его.

– Бруня сказала, что Прова мы обязаны взять с собой, – напомнила Копа.

Заунывно заморосил дождь, будто стояло не лето, а поздняя осень.

– Бабушка Мария просто молодец, что дала нам тёплую одежду, – накинув капюшон на голову, сказала Агния и направилась в сторону небольшого вокзала. Зор вошёл в здание вслед за ней.

– Если Шарика внутрь не пустят, я тоже не пойду! – крикнула им вслед Копа.

Агния устроилась на сидении, закуталась в плащ и закрыла глаза. Зор увидел объявление на стене «Их разыскивает полиция». На одной из фотографий был изображён человек, весьма похожий на Прова. Подойдя ближе, Зор прочитал:

«Разыскивается опасный преступник. Грифин Пров Евдокимович., 1957 года рождения. Зарегистрирован: РФ., посёлок Копытцево. Приметы: на вид 55—60 лет, рост 175 см, худощавого телосложения, волосы тёмно-русые, короткие. Шрам на левой щеке…»

– Сходится! – не дочитав, закричал Зор. Эхо повторило за ним, отражаясь от стен здания.

Агния открыла глаза, хмуро оглянулась и подошла к объявлениям.

– Это же Пров! – воскликнула она и ткнула пальцем в фотографию.

– Здесь указано место регистрации. Может быть, нам повезёт, и его родственники живут там? То есть не живут… ну ты понимаешь. В явном мире наверняка полиция проверила те места, но мы-то здесь!

– Если в этом мире висит объявление, то и полиция здесь тоже есть, – скептически заявила Агния.

– Согласен, но хотя бы какая-то зацепка, Ага. Пойду, посмотрю ближайший поезд.

Проведя всю ночь на привокзальной скамейке, потому что Копа отказалась без Шарика заходить в здание, вся компания дождалась пригородного поезда и добралась до станции Копытцево. Дождь кончился, серое небо слабо пробивалось сквозь тучи, из чего следовало заключить, что наступило утро.

– Я люблю солнышко, когда радостно щебечут птички, и смеются дети, – грустно вспоминала Ага, топая по лужам. – А здесь холодно, пасмурно, уныло.

– Представляй, что мы сами солнышки, – весело отозвался Зор и стал стучать в окно ветхого дома.

Никто не ответил. Дверь третьего дома, в который они постучались, открыл немолодой мужчина. Он сообщил, что старик Грифин – его собутыльник и обитает на соседней улице.

– Его развалившийся дом ни с каким другим не спутаешь, – заверил он.

Зор поблагодарил за информацию и направился к указанному месту. Почерневшее, по-видимому, от недавнего пожара, деревянное строение было видно издалека. В окнах отсутствовали стёкла, вместо них торчали подушки и доски. Крыша покосилась. Неожиданно из избы хибары выбежал старик, вцепился в плечо Копы и потянул к себе, намереваясь затащить девушку в дом. Зор метнулся к ней, но Шарик опередил его, захрипел и схватил нападавшего за штанину. Старик в рваной кепке заскулил и закричал:

– Белая горячка! Уберите своего льва! Он меня съест!

Копа, тем временем, ударила мужчину коленом в живот. Старик дёрнул ногу, оставив кусок штанины в зубах пса, забежал обратно в дом и захлопнул дверь.

– Умница, мой хороший, – похвалила Копа Шарика, поглаживая своё плечо.

– Молодец, Копа, – Зор с уважением посмотрел на девушку. Ага заметила этот взгляд.

– Пров, ваш сын? – крикнул Зор в разбитое окно.

– Ничего не знаю! – послышалось в ответ. – Этот негодяй не собирается приносить мне самогон и ушёл от нас.

– Зачем он приходил?

– В окне показалась голова старика.

– Этот щенок мне не сын! Вот Кондрат, это сын. Правда черти на нём ездят каждую ночь, ну и что? Мне то что? Деньги есть, мальчишка?

– Давайте уйдём подальше от злого старика, – предложила Агния.

Они прошли вдоль улицы. Старик продолжал что-то кричать им в след, высовываясь в окно, но боясь выходить из своего дома. Зор постучался в несколько домов, но им ответила тишина. В пасмурный день, больше похожий на поздний вечер, только в одном двухэтажном доме на окраине поселка в окнах горел свет, остальные казались безлюдными.

– Зайдём в тот особняк, где светятся окна, – предложил Зор. – Может быть там нас встретят более адекватные люди, которые знают о Прове.

Строение на окраине отличалось от остальных. Большой и обшарпанный дом из красного кирпича окружал чёрный кованый забор с широкими и высокими воротами. Они стояли распахнутыми, будто приглашая на огонёк. По забору струился пышный и сильно запущенный плющ. Да и вся растительность рядом с особняком имела неухоженный вид. Трава во многих местах проросла между камнями, которыми была вымощена дорога. Массивную парадную дверь тускло освещал фонарь, подвешенный на карнизе.

Зор вошёл в ворота и заметил на крыше четыре маленькие башенки, на вершине каждой сидели каменные диковинные птицы. Шарик остановился, лёг на дорогу и закрыл морду лапами. Напрасно звала его Копа, пёс не переступил черту ворот ни под каким предлогом.

– Я тоже не пойду, – заявила Агния. – Мне кажется, там опасно.

– Да что же это такое! – возмутился Зор. – Оставайтесь, я проверю сам.

– Шарик, жди здесь! – отозвалась Копа и побежала вслед за Зором. – Подожди, я с тобой!

Потом крикнула оставшимся:

– Мы ненадолго!

На пустынной дороге остались трое: Агния, пёс и ревность. Девушка представила, как ревность взяла иглу и кольнула ей в палец.

Бруня довязывала ажурную шаль из белой плесени. Булькающие оборотни вернулись в омшаник тёти Виолы. Носки резвились в зарослях малины неподалёку. Они придумали новую игру: кидали друг другу малину, ловили, а когда наполнялись ягодами полностью, наступали друг на друга, чтобы сок брызгал во все стороны. К счастью Сабруля обещала их отмыть в колодце.

– Им требуется помощь, – настойчиво прокудахтала Маха.

– Пока рано, они сами хотели найти Окула и заодно помогут нам навести порядок, – ответила Бруня и нацепила на клюв пенсне.

Тем временем Зор стучал в дверь металлическим кнокером, который был вылит в виде увеличенного человеческого носа. Дверь открыла женщина в белом чепчике и переднике. Копа облегчённо вздохнула.

– Здравствуйте, – начал Зор.

И прежде чем он продолжил, женщина промолвила:

– Проходите, на улице холодно, в этом мире не здороваются, незачем… Вы здесь, по-видимому, недавно. Я горничная, господа играют в библиотеке. Следуйте за мной.

«Приятная женщина», – подумала Копа.

Библиотека располагалась неподалёку от входа, на первом этаже. Все четыре стены заполняли книги на деревянных стеллажах. В канделябрах горело несколько десятков свечей, не в силах развеять полумрак в помещении. За квадратным столом сидели четыре молодых человека и играли в карты. Зор решил, что не назвал бы их «господами», как выразилась горничная. Волосы у всех чёрные и кудрявые. На том, кто расположился к входу лицом, Зор разглядел красную жилетку, надетую на голое загорелое тело. Зору эти люди больше напомнили цыган. В углу комнаты, почти весь в тени, сидел ещё один худощавый парень с поникшей головой. Казалось, он спит.

Сидевший спиной, обернулся. На его плечи была небрежно накинута чёрная куртка, из-под которой выглядывала красная рубаха. В ухе заблестела серьга. На голове тоже что-то сверкнуло, но что, Зор не разобрал.

– Извините, что отвлекаем. Позвольте задать Вам несколько вопросов, – с видом бывалого корреспондента, обратилась к ним Копа.

– Сначала сыграйте, – ответил цыган в чёрной куртке мягким баритоном. – Один выигрыш – один ответ.

– Ваш дом, Ваши правила, – согласился Зор и прошёл к столу.

Агния нашла скамью, которая почти вся заросла плющом, и потрепала по голове Шарика. Пёс лёг рядом. Она подумала о том, что Зор ей симпатичен. А если Копе он тоже нравится? Он такой храбрый. А кто нравится Зору? Если он выберет Копу, разобьётся ли сердце?

Глупости. Не до такой же степени она влюбилась… а может быть уже до такой? Агния вздохнула и посмотрела на ворота. А вдруг им предложили ночлег, постель под балдахином. И они возомнили себя принцем и принцессой, забыли про Агу и останутся в этом замке навсегда… Агния улыбнулась, да, фантазии ей не занимать.

Она решила, что если так сидеть и рассуждать, то можно замучить себя всякими выдумками. Будет больше пользы, если она обследует территорию вокруг дома. Шарик не пошёл, он остался ждать и скулить у ворот.

Окна на первом этаже были освещены, и в них мелькали тени, но располагались они довольно высоко от земли. Агния прыгала, но так ничего не увидела. Внезапно поднялся сильный ветер, закрутил пыльные воронки. Девушка спряталась в нишу под окном. Смерч перевернул плетёные кресла в саду и покосил глиняного гномика возле беседки. Через минуту всё стихло. Агния выползла из укрытия. На небе не осталось ни одной тучи. Только висела тонкая полоска зарождающегося месяца. Внимание Агнии привлекло движение над крышей особняка. Шпили башен опустели, в небе кружили четыре птицы. Они поочерёдно, плавно приземлились во дворе дома у парадной двери. Агния наблюдала за ними из-за угла. Птицы оказались большими, размером с пони, с орлиными клювами и лысыми головами. Они важно прохаживались, изредка опуская головы к камням.

За столом, при свече свечей, Зор разглядел всех четверых. Они были похожи, словно братья.

– Девушка, присаживайся на кушетке, рядом с Кондратом, – сказал ей молодой человек в красной жилетке.

Копа вздрогнула, Кондратом называл своего сына отец Прова. Она переместилась в тень и пригляделась к человеку с поникшей головой. Он и правда был похож на Прова, но моложе. Копа многозначительно посмотрела на Зора. Он кивнул и сел за стол. Напротив него оказался молодой человек в чёрном смокинге и бабочке, но без рубашки. Он стал раздавать карты. На столе стояло несколько свечей, и теперь Зор отчётливо разглядел у всех четверых небольшие рожки, торчащие на голове из кудрей. По спине Зора пробежал холодный пот.

«Отступать поздно», – подумал он и раскрыл карты.

Первую партию Зор выиграл и без промедления задал свой главный вопрос:

– Вы знаете, где сейчас мужчина по имени Пров?

Ему ответил рогатый в чёрной куртке:

– На расстоянии ста восьми километров отсюда.

– А подробнее? – возразил Зор. – В какую сторону?

– Сдаём карты, это следующий вопрос, – оживился парень в простой белой футболке.

Зор понял, что эти ребята хитрее, чем кажутся, вздохнул и взглянул, что ему выпало. Вдруг, нарисованный на карте джокер, отсоединился от бумаги, спрыгнул на зелёное сукно стола, стал трёхмерным и побежал в сторону молодого человека в красной жилетке. Он ловко запрыгнул в раскрытые карты соперника, а рогатый продолжал смотреть на них, словно ничего не произошло. Зор моргнул пару раз, не веря своим глазам. На белом листе карты, из которой убежал джокер, проявилась семерка пик.

Зор проиграл. Мужчина в красной жилетке, к которому обращались как «Багровый», обернулся к нему и сказал:

– Мой выигрыш, Зор – это душа одного из твоих друзей, которые прибыли сюда с тобой.

Копа вскрикнула от услышанного. Зора накрыл ужас, и он почувствовал, как в голове взорвался фейерверк мыслей:

«Знают наши имена… попали в ловушку… гиблое место».

Он встал из-за стола и медленно произнёс:

– Я на друзей не играю. Могу предложить только свою душу.

Демон хлопнул несколько раз в ладоши в знак одобрения.

– Нет! – послышался голос Копы. – Вы не предупредили, что на кону наши души. Это несправедливо!

– Мы всегда играем на души, – Багровый недоумённо посмотрел на остальных. – А на что же ещё?

Копа подошла и встала рядом с остолбеневшим Зором.

– Я прошу принять плащ моего друга в качестве исключения, так как мы не знали правил. Он ему очень дорог.

С этими словами она расстегнула на груди Зора плащ дедушки, сняла его с плеч и протянула Багровому. Тот потянул носом воздух и принял плащ.

– Да, эта вещица дорога и любима, я чую, – демон довольно улыбнулся. – Прелестно! Подойдёт, но при условии, что игра продолжится.

Остальные одобрительно закивали. Демон в смокинге стал сдавать карты в третий раз. Зор рухнул на стул. Копа осталась стоять позади него. В глазах помутнело. Он почувствовал, как на плечи упал, словно камень, огромный груз ответственности за друзей. В раскрытых картах оказались восьмерка и двойки разных мастей.

«Это конец», – решил Зор и начал играть.

Вдруг, из-за блестящего канделябра, крадучись, вышли три курицы размером с напёрсток и два носка ещё меньше. Пуховую и Махровую Зор узнал сразу.

«Эти курицы – наверняка булькающие оборотни», – подумал Зор.

Они незаметно запрыгнули к нему в карты, и Копа увидела, как Маха превратилась в даму бубен, Бруня в короля бубен, а носки стали тузами.

Зор выиграл и потребовал, чтобы ему доставили Прова прямо к игральному столу.

– Какой прыткий, – усмехнулся демон в смокинге. – Ты можешь задать очередной вопрос, но не больше.

– Вы снова обманите меня, – возразил Зор.

– Как можно? – с изумлением проговорил Багровый. – Мы хитрецы, но не подлецы.

Он поднял вверх указательный палец и поучительно добавил:

– И это большое отличие.

– Ладно, мы отвезём тебя, – сказал рогатый в смокинге.

При этих словах Кондрат поднял голову и встал с кушетки. Демон в белой футболке запрыгнул ему на спину и обхватил шею. Кондрат очень быстро выбежал из библиотеки с всадником на спине. Так быстро, что Копа засомневалась, что это произошло на самом деле.

– Нас отвезут грифы, они ждут во дворе, – сказал Багровый и накинул на себя плащ, который выиграл.

Агния увидела, как из трубы дома кто-то выскочил и полетел на юг. Сразу после этого входная дверь распахнулась, и на улицу вышли Зор, Копа и трое мужчин.

– Мы полетим? – спросил Зор.

Трое запрыгнули на грифов, обхватили руками их шеи и взмыли в воздух. Зор проделал то же самое. Двор опустел. На земле остались две девушки. Копа подбежала к Аге и обняла её.

– Как страшно, Ага, – прошептала она.

– Что случилось-то? Куда улетел Зор? – Агния не ожидала от Копы такого поведения.

– Я сейчас всё расскажу. Пойдём к Шарику, подальше отсюда.

7

Зор летел на спине у птицы и стучал зубами от холода. Он остался в одной белой рубашке и джинсах. Но, несмотря на неудобства, пейзаж внизу завораживал. Тёмные массивы лесов, извилистые полоски блестящих рек, много огней большого города по левую руку. Зор отметил про себя, что это, скорее всего, Калуга. Грифы озоровали в полёте: то пролетали совсем близко от земли под электропроводами, то поднимались так высоко, что горизонт изгибался дугой. Приземлились все на опушке леса. Птицы что-то съели из рук демонов и улетели. Некоторое время они шли по тропе. Наконец Зор различил в полумраке указатель в виде стрелы, направленной в небо. На табличке было написано «чертово городище». Зор, в компании спутников, приблизился к большой груде мегалитических камней. Здесь их уже поджидали четвёртый демон и Кондрат. Багровый нажал на небольшое углубление в одном из камней и послышался треск. С левой стороны от валунов, в земле образовалась бездна, в неё посыпались трава и мелкие камушки. Всё мегалитическое сооружение стало накреняться в левую сторону. Вокруг него будто прочертили круг. И весь этот круг, вместе с огромными камнями, крутанулся против часовой стрелки на девяносто градусов и ушёл под землю. С правой стороны показалась огромная каменная крепость. Сначала её стены расположились параллельно земле, а толстая кромка земли торчала вертикально и неестественно. Потом вся крепость приняла вертикальное положение, а трава под ней, как и полагается, горизонтальное, сравнявшись с окружающим ландшафтом. Зору пришла в голову мысль, что крепость, это та же груда камней, но в своём первоначальном виде, не разрушенная временем или каким-то мощным оружием.

Демон в смокинге приложил руки к губам и прогудел голосом филина, глядя на каменные ворота. Вновь тишину мрачного леса оглушил грохот и треск. Ворота медленно раздвигались, открывая проход. Все прибывшие направились в распахнутые двери. На стенах внутреннего небольшого двора горели факелы. Зор увидел здания поменьше, но тоже полностью каменные. Все демоны разбрелись, рядом остался только Багровый.

– Твой знакомый среди водовозов.

Багровый указал на быстро двигающихся людей, запряжённых в тележки с бочками. Они бегали от одного колодца к другому, наполняли бочки из одного и вновь выливали в другой.

– Сначала мы определили его работать в курятник, но он передушил всех кур, пытаясь приготовить отвар, чтобы сбежать отсюда, – продолжил демон. – Теперь он подбивает на бунт водовозов. А вчера устроил драку с поварами. Сладу нет, одним словом. Поэтому мы совсем не против, чтобы ты его забрал.

– Вы с самого начала это знали и хотели его отдать? – удивлённо обернулся Зор. – А зачем играли со мной в карты?

Багровый махнул рукой и ответил:

– Не могли же мы пропустить возможность выиграть одну или несколько душ.

– А остальные все здесь смиренные? – с интересом спросил Зор. – Только Пров такой?

– Остальные проходили Калёнов Мост, а он, ух, как усмиряет. Придёт и твоё время узнать, что это за место. Пров же там не был.

– Почему вы сами не вернёте его в явный мир?

– Извольте, ваш дед его сюда затащил. Вы и забирайте. А сейчас я должен отлучиться. Дел по горло. Намечается крупная поставка террористов.

Зор подошёл к одному из колодцев. Из него вытягивал ведро с водой худой мужчина. Ещё двое ждали за ним своей очереди. В двух шагах стоял Пров и кричал, кому куда бежать. Зор заметил, что ни один из водовозов не обращает на Прова внимания.

– Добрый вечер.

Пров подскочил и увидел Зора. Его кулаки сжались, но в глазах промелькнула радость.

– Помер, щенок. Я знал, что так и будет, – прошипел он.

– Пров, я жив, и ты тоже. Я пришёл вытащить тебя отсюда. Хотя признаюсь, буду совсем не против, если ты останешься здесь навсегда.

– Опомнился, принёс мне курицу!

К ним приблизился Кондрат.

– Уходи, Пров, – тихо сказал он брату. – Прошу тебя. Оставайся живым.

– Ты всегда был тряпкой, Кондраша, – разозлился Пров. – Я тут ещё митинг устрою!

– Зачем водовозы переливают воду из одного колодца в другой? – спросил Зор у Кондрата.

– Взбивают воду, чтобы вся информация, которая в ней накопилась, перемешалась, а потом обнулилась к январю.

Зор ничего не понял, но кивнул.

– Пров, нужно уходить, – повторил он.

– Как? Ты же без курицы, – бросил тот и побежал кричать на водовоза, который чуть не перевернул бочку.

– Помоги мне, – обратился Зор к Кондрату. – Твой буйный брат уснёт, я попрошу у чертей птицу, на которой прилетел, и мы увезём его отсюда.

На небе сверкали звёзды. Агния и Копа вернулись на перрон. Они не находили себе места, гадая куда улетел Зор.

– Копа, ты пропустила выпускной? – спросила Ага.

– Не очень я туда стремилась, – ответила Копа, поглаживая собаку. – Помочь другу важнее.

– Зор, хороший парень, да? – Ага отвернулась и сделала вид, что смотрит вдаль, пытаясь скрыть, что начинает краснеть.

– Да, хотя сначала он мне не понравился, – Копа улыбнулась, вспомнив свой обман с курицей.

– А сейчас, нравится? – Ага почувствовала, что щёки загорелись.

– Он отзывчивый, любит дедушку… и маму… – начала протяжно перечислять Копа. – Ну конечно, сейчас нравится.

– Понятно, – ответила Ага. – Мне кажется ты ему тоже.

– Ну, да. И ты, – беззаботно согласилась подруга. – А я просто обожаю моего Шарика, и курочек, и носочки… Я даже по ним скучаю. И по тёте Виоле конечно тоже…

Копа продолжала перечислять всех, о ком скучает, но Ага уже не слушала.

Багровый распорядился выделить Зору одного водовоза.

– Заберёшься в тележку, он доставит тебя до Копытцево. А Прова погрузим на Кондрата, – раздавал команды демон, держа в зубах карандаш.

Ещё два карандаша торчали у него за ушами и дымились. От этого казалось, что у Багрового целых четыре рога. Кондрат вышел из-за угла небольшого строения, неся на плече спящего Прова. Бывшему заключённому дали понюхать сон-траву. Вся компания вышла в ворота. Зор запрыгнул в телегу. Багровый посоветовал на прощанье не оглядываться назад, но, когда возница с телегой взмыли в воздух, Зор посмотрел вниз. Там по-прежнему лежали огромные каменные валуны, будто крепости никогда не было. Зор спрятался от ветра за стенками своего транспорта и, полулёжа, наблюдал за яркими звёздами и полумесяцем. По полярной звезде он определил, что летит на север. Возница парил по небу, перебирая ногами воздух, и нёс телегу, словно она ничего не весила. Иногда Зор выглядывал за борта вниз, замечая, что несколько городов остались позади. Вдруг он услышал крики. Пров, висевший на плече Кондрата, очнулся и стал бить брата руками и ногами с требованием немедленно опустить его на землю. Кондрат пытался удержать его, но Пров соскользнул и полетел вниз с диким криком. Кондрат пулей спикировал за ним. Зор крикнул человеку, запряжённому в телегу, следовать за ними. Они приземлились в хвойном лесу. Зор бродил в поисках братьев. Через некоторое время он услышал голоса и обнаружил, что на берегу ручья сидит Кондрат, а голова Прова лежит у него на коленях. Пров осыпал младшего брата ругательствами и бил руками. Зор приблизился.

– Это я во всём виноват, – тихо повторял Кондрат и даже не пытался уклониться от ударов. – Я всегда виноват… да… я не успел… как всегда.

– Что с ним? – спросил Зор.

– Переломаны ноги, идиот, – ответил Пров и попытался встать. Но тут же с криком лёг на землю и потерял сознание.

– Далеко до места? – обратился Зор к Кондрату.

– Нет, мы бегаем быстро. Можно не взлетать, а пробежать по лесу, и примерно через час мы выйдем как раз на перрон станции нашего посёлка. Его падение смягчили ветки. Я поймал его почти у земли, и мы кубарем прокатились по склону оврага.

– Да, с Провом лучше не взлетать, – согласился Зор.

Он снял рубашку и остался в одних джинсах и ботинках. Нашёл толстую ветку и перевязал рубашкой ноги Прова, зафиксировав их вместе с веткой.

Телега постоянно натыкалась на пни, кусты и бурелом. Бросить в лесу её было нельзя. Багровый строго настрого предупредил, что за инвентарь они отвечают головой. Пров начал стонать. Зор спрыгнул с телеги и предложил медленно идти. Небо над макушками сосен стало серым, когда они вышли из леса к железнодорожным рельсам. Наступало утро. Зор увидел, что на скамье платформы, прижавшись друг к другу головами, спят две девушки. Шарик залаял. Агния открыла глаза и радостно замахала рукой. Зор поблагодарил своих сопровождающих и спросил, нет ли в посёлке врача. Кондрат сгрузил бесчувственного брата на скамью и ответил, что скорее всего нет.

– Спасите моего брата, прошу вас, – сказал он.

Зор пообещал сделать всё возможное.

– Копа, ты спасла мне жизнь, – сказал Зор и улыбнулся.

– Да, – Копа зевнула и закуталась в крапивный плащ. – Ты извини, что я так бесцеремонно отдала твою вещь. Срочно нужно было что-то делать.

Зор, шутя, накинул ей капюшон на голову и обнял.

– Вот ты сейчас получишь за своё «извини», – он прижал Копу к себе.

– Сам получишь! – рассмеялась девушка, пытаясь вырваться. Шарик, не поняв игру, предупреждающе зарычал.

– Тут вообще то человек умирает, – напомнила Ага, глядя на Прова. – Что ты с ним сделал?

– Это он сам, – ответил Зор, отпуская Копу.

Утренняя электричка показалась на горизонте. Кондрат помог посадить Прова в вагон и ушёл в посёлок. Поезд быстро домчался до станции. Нужно было пересечь лес, чтобы добраться до деревни бабушки Марии. Зор не представлял, что будет, если Пров погибнет в этом мире, где итак нет жизни. На перроне станции собралось несколько человек и с интересом рассматривали, как Зор тащит на себе Прова. Друзья поспешили в лес, чтобы не вызывать подозрений. Зор тяжело дышал и положил ношу рядом с деревом, чтобы немного передохнуть. Копа предложила:

– Я пойду с Шариком вперёд и позову на помощь. Может быть, у твоего дедушки есть носилки. А вы ждите меня здесь.

Зор отказался, сославшись на то, что идти недалеко, но сделав ещё несколько шагов, снова уложил Прова рядом с деревом. Он почувствовал боль в той ноге, которую ушиб, упав с мотоцикла.

– Да, тяжёлый кабан, – согласился он.

Пров стал стонать и произвольно махать руками.

– Я быстро вернусь, – пообещала Копа и побежала за Шариком.

Ага расположилась на траве, прислонившись спиной к сосне, сорвала несколько травинок и стала сплетать их вместе.

– Скоро будем дома, – подбодрил её Зор.

– Хорошо, – Ага улыбнулась, – но я рада нашему приключению. В моей жизни интересные истории были только во сне.

– Ты главное всегда иди вперёд, даже если страшно.

– Я попробую этому научиться, – ответила она, переплела травинки между собой, потом сплела из волос косу и завязала, получившимся из травы венком, светло-русые волосы. Зор, наблюдая за ней, ощутил прилив нежности и заботы. Ему захотелось приблизиться, и если не поцеловать, то хотя бы обнять и успокоить.

– Сава, он конечно скучен… – вдруг сказала Агния. – Но он меня любит… по-своему.

Она произнесла это в надежде, что Зор переубедит её и, возможно, даже попытается в чём-нибудь признаться. Зор понял, что поторопился со своими чувствами, и Ага вовремя напомнила, что не свободна.

«Куда ты лезешь к замужней даме», – подумал он и отвернулся посмотреть, не пришёл ли в себя Пров.

Тот как раз открыл глаза и ошарашено водил ими вокруг. А Агния смотрела на загорелые плечи Зора и чуть не плакала.

«Он не ответил… Я ему абсолютно безразлична!» – стучало в её голове.

– Переломали мне ноги, подонки, – простонал Пров и стиснул зубы от боли.

– Кто тебе дал право бить брата, да ещё на такой высоте? – хмуро сказал Зор.

Пров стал выкрикивать ругательства и обвинять всех в своих бедах. Зор, тем временем, обошёл несколько деревьев, сокрушаясь, что нет топора или ножа, чтобы соорудить носилки.

В это время Копа бежала за Шариком. Она увидела среди деревьев заросли калины.

«Очень хочется есть», – подумала она и свернула с пути.

Впереди лежали сломанные стволы сосен и ветки. Копа осторожно наступила на бурелом, чтобы перелезть через препятствие. Ветки хрустнули и Копа, потеряв под ногами опору, провалилась. Она пыталась за что-нибудь зацепиться, но поняла, что уже скатилась и лежит на самом дне ямы.

«До верха метра два», – подумала она и попыталась проползти, но скатилась вниз.

После десяти попыток пришло отчаяние. Шарик крутился наверху, скулил и не мог ничем помочь.

– Приведи кого-нибудь на помощь, – попросила девушка, но пёс её не понимал. Он только лаял и смотрел вниз.

Зор не мог сидеть, ждать и ничего не предпринимать. Он протащил Прова ещё несколько шагов, не обращая внимания на его крики. Агния прошла ещё дальше, вперёд, чтобы не слышать Прова.

– Прошу тебя, иди аккуратно, – предупредил её Зор. – Можно наткнуться на змей или кабанов.

Агния услышала лай собаки.

– Это Шарик? – подумала она и повернула в сторону голоса. Она увидела, что пёс стоит среди веток, подбежала и еле успела остановиться, чтобы не упасть в большую яму.

– Спасите! – крикнула Копа.

– Я здесь! Как ты туда попала?

Агния легла и протянула руку, до подруги было слишком далеко.

– Я круглая дура! – воскликнула Копа.

– Сообщу Зору, я быстро!

Зор уже начал звать Агнию, потеряв её из виду. Он в очередной раз оставил Прова у дерева, за что получил новую порцию обзывательств, и подбежал к яме.

– Ага, снимай плащ, будем связывать вещи и вытаскивать, – бросил он, снимая джинсы. – Я такими темпами голышом останусь.

Зор спустил импровизированную верёвку Копе и вытащил девушку из ямы. Но когда она уже стояла одной ногой на траве, связанная одежда выскользнула из рук и полетела в яму. Зор подхватил Копу и с сожалением посмотрел на лежащие на дне ямы вещи.

– Одежда ещё есть, – сказала Ага, глядя на Прова.

– Больше спускаться туда не будем, – ответил Зор.

– Простите, я не смогла помочь, – виновато произнесла Копа.

– Давай держаться вместе, – ответил Зор. – Перебежками, мы доберёмся до деревни.

– Шарик второй раз спасает меня! – приговаривала Копа, обнимая и целуя собаку в обе щёки.

– А с тобой мы квиты, – вставил Зор.

– Копушечка, как я испугалась за тебя, – искренне сказала Ага.

Зор взвалил на себя Прова и сделал пару шагов. Вдруг между елей, словно дед мороз, показался Окул. Агния радостно закричала. Дедушка невероятно обрадовался, но сначала отругал внука, за то, что они отправились в такой опасный путь одни, потом насмешливо поинтересовался, почему его внук в одних трусах и ботинках, а после похвалил за то, что все здоровы.

Прошёл один день. Прова доставили в сарай на носилках, которые принёс Окул из дома. Бабушка Мария оказала ему первую помощь и отправилась спрашивать у соседей, не обитает ли где поблизости врач. Зор и дед отдыхали и разговаривали на завалинке дома.

– Внучек, я согласен вернуться домой, – произнёс Окул.

– Как бабушка смогла убедить тебя? – удивился Зор.

– Она может летать, помогать своим живым родственникам. Я всего этого здесь делать не могу. Мне нужно сначала умереть в нашем мире, чтобы существовать тут наравне с остальными.

– Дедушка, – подозрительно продолжил Зор, – не хочешь ли ты сказать, что задумал вернуться, чтобы погибнуть?

– Нет, нет, внучек. Ты неправильно меня понял, – Окул поспешно объяснил. – Я ещё по дочке соскучился, то есть по твоей маме. Поживу с вами пока не придёт естественное время покинуть живых.

– В таком случае, я рад.

– Но я по-прежнему думаю, что выхода отсюда нет, – вздохнул дед.

– Мы могли опоздать, – развёл руками Зор. – Булькающие оборотни не дают о себе знать.

Копа бегала по двору с Шариком и учила его подавать лапу. Агния лежала в темноте на печке и плакала, рассуждая, что всё напрасно: дни летнего солнцестояния закончились, они ещё здесь, и она больше никогда не увидит солнышко и родных. Из тёмного угла вышла курица с лысой головой, из которой вертикально торчало только одно перо.

– Я, Сабруля, – представилась она.

– Очень приятно, Агния, – девушка вытерла слёзы. – Мы вас так ждём.

– Выйдете во двор, попрощайтесь с Марией и псом, теперь, когда вы все собрались в одном месте и согласны покинуть этот мир, мы можем вернуть вас домой.

С этими словами булькающий оборотень растворился в воздухе. Агния спрыгнула с печи и, что есть духу, побежала сообщать всем радостную новость.

– Что значит попрощаться с Шариком? – Копа в изумлении смотрела на Агу.

– Копа, курица сказала… ты же знаешь, что Шарик, он уже был здесь, когда мы пришли, получается… он мёртв… как и бабушка Мария…

– Ага, о чём ты говоришь? – Копа продолжала непонимающе хлопать ресницами.

– Он хромает… может его сбила машина… Я не знаю, – Ага посмотрела на Зора, в поиске поддержки. Он как раз приближался к девушкам.

– Мы уходим, – сказал он. – Пёс не может пойти с нами, и мне тоже очень жаль.

Копа посмотрела на них, потом на Шарика. Собака сидела у ног девушки и глядела на хозяйку, наклонив на бок голову и протягивая лапу.

– Да вы что? Да как же? А как же он без меня?

Копа села на траву и расплакалась. У Агнии тоже потекли слёзы по щеке.

– Вы взгляните, он же живой! Вы не видите, что ли?! Мой красавчик. Не отдам! Жив он, слышите!

Она схватила пса и, рыдая, уткнулась головой ему в шею, закрыла глаза и стала гладить мягкую шерсть. Шарик ничего не понял и в ответ облизал ухо Копы.

С яблони спрыгнули Пуховая и Махровая и стали обматывать всех красной шерстяной нитью. Допрыгали до сарая и обвязали лежащего Прова. Бабушка Мария стояла в стороне и грустно улыбалась. Зор помахал ей рукой, осознавая, что момент прощанья всегда сложный, и он с трудом сдерживает комок в горле. Вдруг Копа почувствовала, что гладит пустоту. Она открыла глаза и обнаружила, что сидит на залитой солнцем лужайке во дворе дома Зора. Агния оглянулась вокруг, с восторгом понимая, что они вернулись. Дедушка побежал в сторону входной двери, а за ним и Зор. На порог вышла мама Зора, вскрикнула от радости и обняла отца и сына.

8

Пришёл октябрь. Все живые существа постарались запастись провизией к зиме. Наполнились погреба, ангары и гнёзда. Животные утеплили норы, люди купили тёплые шарфы. Солнечный свет вооружился акварелью и разноцветно покрыл листья тёплыми красками. Всё в природе будто говорило: почему бы не прогуляться по шуршащей траве, скоро прилетят метели и укроют землю до весны.

Дедушка Окул и Зор готовились к приходу праздника под названием «Осенние Деды». Бабушка Мария рассказала, что в конце октября границы между мирами открываются, и умершие родственники незримо приходят на ужин навестить своих родных, подышать паром горячей еды, приготовленной в их честь. Дедушка срезал тыквы, репу, достал фотографии предков.

Копа поступила в аграрный университет учиться на ветеринара. Агния теперь жила вместе с Копой и её родителями и доучивалась в университете. Она съехала со старой квартиры и Саву больше не видела. Прова поместили в больницу для осуждённых, где он после недолгого лечения, смог передвигаться на костылях.

Сегодня Зор обещал заехать за девушками, чтобы навестить тётю Виолу и заглянуть в омшаник. Их позвали булькающие оборотни, попрощаться перед зимней спячкой. Зор получил права на вождение автомобиля и подъехал на дедушкиных жигулях к многоэтажному дому родителей Копы. Из подъезда вышла Ага в красной шапочке и кашемировом пальто горчичного цвета. Зор галантно открыл дверь стареньких жигулей.

– Спасибо, Копа сейчас подойдёт, – сказала Агния.

Она так соскучилась, хотела броситься Зору на шею, но сдержалась и церемонно села в машину. Только радостные глаза выдавали бурю эмоций, наполняющих её сердце.

– Вы с мужем больше не живёте вместе? – спросил Зор, сев за руль, и смотря на неё в зеркало заднего вида.

– Он мне не муж! – Агния почувствовала, как закипает возмущение. – И я это говорила!

– Ну, извини, я забыл, наверное.

– Конечно! Мы же не виделись три месяца.

– Нам нужно было прийти в себя после такого приключения, – Зор повернулся к Агнии и примирительно улыбнулся. – Правда, же?

Агния смотрела на него и думала:

«Если бы ты захотел, ты не отпустил бы меня, значит, я для тебя ничего не значу».

А вслух произнесла:

– Конечно.

Подбежала Копа, потрепала Зора за уши через открытое окно и расцеловала в обе щёки.

«Как она легко это умеет делать?» – злилась Агния.

Копа плюхнулась на переднее сиденье и начала рассказывать, что тётя Виола завела в деревне пса, который, судя по фотографии, очень похож на Зора. В ответ Зор расхохотался, завёл автомобиль, и вся компания отправилась во Дворцы.

Тётя Виола уже ждала гостей, встречая у настежь открытой калитки. Первой из машины выскочила Копа, расцеловала тётю и с криками: «Его будут звать Шарик!» побежала смотреть собаку.

Позже Зор, Ага и Копа собрались в омшанике. Ворота подземелья ещё были открыты и на зелёные, от мха, ступени нападали ярко – жёлтые листья черёмухи. Бруня сидела на полке в платочке на голове, связанном из белоснежной плесени, а Маха довязывала шаль из паутины.

– Ну как же, Зор? – рассмеялась Копа. – Сабруля сидит слева от тебя, неужели ты не видишь?

– Нет, – Зор крутил головой во все стороны, но не наблюдал в омшанике, кроме себя и двух девушек, больше никого.

Бруня стала корчить рожицы, и Копа с Агой не могли остановиться от смеха.

– Там, в жутком особняке, играя в карты, я видел их, а сейчас нет, – огорчённо проговорил он.

– Бруня сейчас рассказывает, что булькающего оборотня, которого нашёл твой дедушка, звали Липа. Она была их четвёртой подругой, которая не совсем умерла той весной, как решил Окул. Она замёрзла, уснула в коконе и должна была превратиться в зяблика, – повторила Копа то, что рассказывала ей Бруня и Маха, потому что Зор их не слышал. – Но не успела. Ещё Бруня говорит, что они все когда-нибудь не смогут проснуться после зимы и превратятся в птиц. Маха хочет стать чайкой. А Сабруля предлагает нам на дни зимнего солнцестояния отправиться в гости к Пуховой и Махровой. Они обитают где-то в Сибири, и если мы согласны, то дадут координаты. Булькающие оборотни не пойдут, потому что зимой спят.

– Я пойду! – с готовностью отозвался Зор.

– А вдруг у нас ничего не получится? – ответила Агния и скрестила на груди руки.

– Конечно, такое вполне возможно, – согласился Зор. – Но представь, что есть незаконченные книги, так и не начатые гениальные идеи, неосуществлённые мечты из-за того, что в них не поверили, или кто-то сказал, что из этого ничего не выйдет. Много затрат, а результат не ясен, поэтому страшно что-либо начинать и ещё труднее довести до конца.

– А если мне будет страшно отправиться так далеко? – Агния упёрлась подбородком в свои ладони.

Зор подошёл к ней и положил свои ладони на её плечи.

– А если я буду рядом? – спросил он, глядя ей в глаза.

– С тобой я пойду куда угодно, – тихо ответила она и подумала, что если он сейчас её отпустит, то она провалится сквозь землю.

Но Зор поцеловал её в нос и прижал к себе.

– А я возьму Шарика! – сказала Копа и захлопала в ладоши.

Часть II. Зимнее солнцестояние

1

Ян мчался на автомобиле домой. Если он не успеет, то она может увидеть и тогда… Машины остановились, загудели и столпились в узком горлышке улицы. Ян стучал пальцами по рулю и давил на клаксон.

Он в нетерпении взъерошил свои короткие, светло-русые волосы. На заднем сидении новенького седана калачиком расположился его лучший друг – сиамский кот Рамон. Наконец он миновал затор, остановился у многоэтажного дома в центре города и открыл заднюю дверь автомобиля, выпуская кота. Рамон медленно и с важным видом потянулся, Ян терпеливо ждал. Любому другому он бы уже дал пинка за нерасторопность, но любимому животному позволял всегда абсолютно все. Кот спрыгнул на замерзшую землю, подождал, когда хозяин опустится на корточки и залез к нему на руки, а потом перебрался в открытый рюкзак, недовольно фыркая, что застудил лапы.

Ян вбежал на восьмой этаж и открыл дверь своей квартиры. Он услышал, как Роза напевает на кухне и попытался незаметно пройти в спальню, где забыл свой ноутбук. Роза услышала шаги и радостно выбежала навстречу. Она обхватила Яна руками за шею и повисла на нем, подогнув ноги.

– Привет.

Ян попытался по – возможности не грубо отодвинуть ее руки и увернуться от поцелуев.

– Почему ты вернулся, птенчик? – пеньюар девушки распахнулся, а тапочки упали с ног. – Мой папа сердится, когда ты опаздываешь.

– Забыл кое-что.

– Свой компьютер?

– Да… – он внимательно посмотрел на девушку, пытаясь понять по ее лицу, что она видела.

– Ты оставил его в спальне.

Ян освободился от объятий и направился к кровати, на которой лежал раскрытый гаджет.

– А что это за комната на экране? – поинтересовалась Роза. – Я хотела закрыть картинку, но экран будто заклинило.

Черные широкие брови Яна сошлись на переносице. Он захлопнул крышку, пытаясь успокоить закипающую злость на то, что Роза трогает его вещи.

– Что это за комната, Янчик? – повторила девушка, надув губы. – Я думала, что там просто картинка, но на стене комнаты, будто твой портрет…

Ян толкнул ее на кровать и навалился сверху.

– Что ты делаешь? – она разметала волосы по шелковому покрывалу.

Ян стал освобождать ее от кружевного белья.

– Я скажу папе, что тебе необходимо задержаться… осторожно, бретелька… Ян…

Рамон в прихожей играл с тапками Розы, пытаясь их разодрать.

Ян с удовольствием бы выдворил Розу за дверь, но работал в фирме ее отца и получал неплохие деньги. А деньги пока были нужны. Как только он выполнит задание, с которым прибыл сюда, уже не нужно будет пытаться понравиться ее самодовольному папаше и ей самой.

Кот Рамон сопровождал Яна даже в офисе. Сначала это очень удивляло коллег, потом раздражало, но через некоторое время все привыкли. Рамон умел производить умилительное впечатление, а потом поразил всех своим не по – кошачьи умным поведением. Он спал весь рабочий день на стуле возле хозяина, ходил в мужской туалет и не доставлял хлопот. Единственным недостатком была его белоснежная мохнатая шерсть, которая линяла повсюду. Но и с этим, вскоре, все смирились.

Отец Розы всем объявил, что Ян – его помощник и правая рука. На деле, он общался с потенциальным зятем пренебрежительно и высокомерно, зная, что парень на крючке. Молодой специалист занимался работой, связанной с разъездами по поставкам мелкого оборудования, и это было ему только на руку. Ян знал, что скоро ему понадобится уехать по личным делам.

Вечером, они с Рамоном вернулись домой, с радостью обнаружив, что Розы нет. Ян перевернул закрытый ноутбук обратной стороной, кот запрыгнул ему на плечо. В самом центре располагалось железное кольцо, лежащее в круглой канавке, которого по – обыкновению не бывает в таких устройствах. Ян потянул за кольцо вправо, потом вверх и выдвинул из ноутбука сундучок с узорами и металлическими креплениями. Он отодвинул замок в виде крючка и открыл крышку. На дне оказалась пустая чаша. Ян вылил в нее воду, заранее подготовленную в кувшине, и пальцем стал закручивать воронку против часовой стрелки. Перед глазами все поплыло, и он остановился.

Теперь они с Рамоном стояли возле комода из красного дерева в полукруглом кабинете. Кот спрыгнул с плеча, Ян отвернулся от сундучка, с облегчением понимая, что он вернулся в родной дом за несколько сотен километров от Калуги. Он вышел из небольшой комнаты в более просторную. На стене висели шпаги, рапиры, стилеты, а немного левее картина с его изображением на гнедой лошади.

«Увидела все – таки, любопытная девка», – с досадой подумал он про Розу, вспомнив, что она успела разглядеть в ноутбуке эту комнату, которая осталась на экране после его последнего визита сюда.

– А ты, остолоп, будь внимательнее в следующий раз, – продолжил он вслух ругать сам себя.

Кот Рамон подбежал к картине, стоящей в золотой раме на полу, с изображением молодой дамы с веером и в белой накидке, и стал тереться об холст щекой. Ян услышал мысли своего кота:

«Моя Ирмезинда, твой граф Рамон соскучился по тебе».

Сам же, тем временем, стянул с себя брюки и пиджак и облачился в свободные штаны и рубаху, а на плечи накинул парчовый халат. В дверь постучали.

– Заходи, Егор, – крикнул Ян.

В щель заглянул управляющий усадьбы.

– Это вы, барин. А я слышу, кто-то ходит. Дай, думаю, проверю. А то, мало ли в наше время воров то?

– Все в порядке, это мы с Рамоном.

– Вечер добрый, барин, – Егор почтительно поклонился коту и удалился.

Ян подошел к большому стрельчатому окну, из которого открывался вид на фонтан во дворе усадьбы и, смотря на серые тучи, задумался о том, как бы ненавязчиво познакомиться с девушкой, живущей этажом выше его квартиры.

Копа вернулась с учебы, упала на диван и закинула ноги на журнальный столик. Устала. Она собралась дойти до холодильника на кухне, но в дверь постучали. Девушка неохотно побрела открывать входную дверь, гадая кто это может быть. Агния так рано не возвращается, а родители недавно отправились в командировку.

На лестничной площадке стоял молодой человек с котом на руках. Его темные глаза умоляюще смотрели на Копу.

– Помогите, – широкие брови мужчины взметнулись вверх.

Копа подумала, что по – сравнению с его темными бровями, светлые волосы кажутся окрашенными.

Он протянул ей животное.

– Мой кот, Рамон. Он ушиб лапу… я слышал, что вы врач…

Копа засмущалась.

– Я всего лишь учусь на первом курсе… – девушка улыбнулась.

– Умоляю вас! – незнакомец уже укладывал животное ей в руки. – Я прошелся по квартирам, и соседи сказали, что вы в этом разбираетесь. Я живу этажом ниже.

Кот жалобно мяукнул. Копа взяла его на руки и сделала шаг в квартиру, пропуская за собой гостя.

– Я перевязал лапу. А вдруг я сделал только хуже.

Копа прошла в комнату, положила кота на диван и сняла бинт.

– Внешних повреждений нет, насколько я вижу, – задумчиво проговорила она.

Мужчина схватил кота и попытался поставить на лапы. Но передние конечности подогнулись, и кот снова лег на диван.

– Вот видите! Что с ним? – в голосе гостя появилась паника. – О, простите, я не представился. Меня зовут Ян.

– Очень приятно, я Копа. Вам лучше обратиться в клинику, вдруг с ним что-то серьезное. Сколько лет Рамону?

– Пятьсот шестьдесят…, что я несу… ему пять… да, пять лет.

Копа снова улыбнулась. Да, этот парень действительно очень переживает за своего питомца. Чем же помочь?

– Как давно вы это заметили?

– Час назад, внезапно его лапы подкосились.

– Может быть вы зажали их дверью. Я могу посоветовать понаблюдать за ним несколько дней, ведь у кошек быстро проходит выздоровление, а если лучше не будет, настоятельно рекомендую пойти к ветеринару.

Гость смотрел на Копу, будто она только что спасла ему жизнь.

– Вы не представляете, как я вам благодарен! – он взял кота на руки. – Но я не мог причинить ему боль, может быть в офисе кто – то.

– Вы берете кота на работу? – удивилась Копа, провожая соседа к выходу.

– Я так привязан к Рамону, что не расстаюсь с ним никогда.

С этими словами он вышел из квартиры, помахав девушке рукой.

«Странный парень», – подумала Копа.

Под тяжелыми от снега лапами многовековой ели, убаюкивали друг друга два носка, Пуховая и Махровая. Они пели по – очереди колыбельные песни, а когда одна из них засыпала, то та, которая бодрствовала, расталкивала спящую, и так снова и снова. Пуховая в десятый раз запела колыбельную и обнаружила, что у Махровой храпят мысли. Она хотела разбудить её, потянув за ветку и опрокинув снег, но сама внезапно провалилась в сон.

2

Рамон прыгал по кухне, играя в прятки с воображаемым домовым. Роза уже три раза за утро спросила про странную картинку в ноутбуке.

– Птенчик, ты ничего о себе не рассказываешь, – недовольно произнесла она, разбивая яйцо на сковороду. – Мой отец помог тебе во всем. Купил автомобиль, а ведь ты даже не умел им управлять полгода назад, помог с правами.

– Спасибо, что постоянно напоминаешь мне об этом, – сквозь зубы проговорил Ян, делая вид, что читает утреннюю газету.

Она взяла тарелки и села за стол напротив Яна. Его взгляд смягчился.

– Роза, я благодарен тебе и твоему отцу, что имею все это, – он обвел взглядом кухню. – Разреши оставить мое темное прошлое мне самому. Я же говорил, что рос в глухой деревне и поэтому, до встречи с тобой, даже не умел пользоваться холодильником.

Ян поднялся и подошел ближе.

– Но к счастью, я встретил тебя, мою любимую, – он провел пальцем по ее щеке. – А эта картинка… Я нашел ее случайно, в интернете. На ней изображен какой – то герцог на коне, мне показалось, что он похож на меня, и поэтому я сохранил ее. Не понимаю, что могло тебя так удивить.

Ян взял Розу за руку.

– Пойдем в спальню, я докажу, что все, что было до встречи с тобой, не имеет значения.

Копа и Агния завтракали. Вдруг в окно постучала птица. Это сойка села на карниз и со всей силы била об стекло клювом. Девушки переглянулись, и Копа открыла ставню. К ноге птицы оказался привязан берестяной свиток, а в нём начертано, как добраться до места встречи с Пуховой и Махровой.

– Мы едем в Красноярск! – радостно воскликнула Копа.

– Зор обрадуется, – улыбнулась Агния.

– А ты?

– А мне, как всегда, страшно.

– Ну, Агишка, после нашего летнего приключения, мне кажется, уже нет такого места, которое может напугать. У нас впереди целый месяц на подготовку, – возразила Копа, допивая чай.

– Ты права. Но всё – равно, страх только что спустился к нам через вентиляцию и сидит на умывальнике, свесив зелёные ноги, – проговорила Агния, смотря на что-то за плечом подруги.

Копа обернулась.

– Да, я тоже вижу, ещё и ухмыляется. Но мы не будем на него обращать внимание и пойдём готовить тёплые вещи, – с этими словами Копа рассмеялась и побежала в свою спальню.

Агния стала смотреть в окно, а страх пополз в водосточную трубу.

В это время ведьма Катя – как она сама называла себя, пыталась приготовить отвар от кашля из лягушек. На самом деле это была уже не молодая женщина, которую в посёлке Бахта все знали под именем Екатерина Тунгузовна. Она же была уверена, что является потомственной ведьмой и больше всего времени проводила в заброшенном домишке в тайге, собирая грибы, травы и выдумывая различные лекарства. Все считали её немного не в себе. Поэтому Катя общалась с птицами, деревьями и соболями. Стояла насквозь серая и промозглая ноябрьская погода. Снег давно засыпал тропинку к одинокому домику ведьмы, а Катя не торопилась возвращаться в деревню. Её замучил кашель, и она была уверенна, что стоит на пороге открытия нового лекарства, осталось только найти ещё один компонент. У деревянного стола, покосившегося из-за гнилых ножек, Катя склонилась над книгой, пытаясь разглядеть рецепт, под тусклой керосиновой лампой. Местами седые волосы, заплетённые в две косы, выбились из-под платка. Катя нетерпеливо откидывала их за плечи, водя пальцем с длинным ногтем по строкам засаленных страниц.

– Так, две лягушки… я и взяла две, всё правильно. Одно белое пятнышко мухомора, три клюквы, кора кедра. Чего-то не хватает…

Она почесала себя за ухо и задумалась, гладя на паука.

– Плохая книга! – самопровозглашённая ведьма захлопнула фолиант. – Не хватает подсолнуха! Только где его взять… избитые подсолнухи, их пытают. Тяжёлые головы валяются в подземельях и еле поднимаются на своих переломанных шейных хребтах…

Она подошла к кастрюле, в которой кипел мутный бульон.

– Чем же заменить подсолнух?

Катя вышла из ветхого домика, закрыла глаза, вытянула руки вперёд и прошла несколько шагов.

«На что наткнусь, то и будет заменой», – подумала она, споткнулась об корягу и упала в снег, ударившись лбом об кедр.

Очнулась она в сугробе и, подняв голову, обнаружила, что лежит неподалёку от своего домика, а из окон и полуоткрытой двери валит серый дым. Это выкипела в кастрюле вода. Катя схватила в охапку снег и побежала тушить. В комнате стоял смрад и пахло гарью, она закашлялась и сняла с металлической печки обгоревшую утварь. Когда дым немного рассеялся, ведьме показалось, что на почерневшем дне кастрюли мерещится силуэт молодого мужчины со светлыми волосами. Он мчится во весь опор на коне и с саблей.

– Всадник апокалипсиса! – закричала Катя, вновь выбежала из домика и зарылась в сугроб, пытаясь утихомирить видение.

Агнии снился сон, что она сидит на самой верхушке вербы и видит, как на летнем лугу резвятся Пуховая и Махровая. Вдруг трава рядом с ними загорелась. Они отпрыгнули в сторону, но оказалось, что вся деревня по близости пылает в огне. Пожар стал смыкаться вокруг носков кольцом.

Она проснулась, чувствуя необъяснимую тревогу и холод. Рядом с кроватью спал шестимесячный пёс Шарик. Копа привезла его от тёти Виолы, чтобы сделать необходимые для поездки прививки. Шарик, с каждым месяцем, из милого комочка становился похожим на взрослую немецкую овчарку коричневого окраса с чёрными пятнами на спинке. Агния вытащила из-под него свои шерстяные носки и надела на ноги, вспоминая двух озорных сестёр, Пуховую и Махровую. Она задумалась, как они там в тайге, засыпанные снегом и кедровыми шишками, а потом закуталась со всех сторон одеялом.

С рассветом приехал Зор. Он поцеловал Агнию, и ей показалось, что в квартире засияло солнце, несмотря на то, что в окно скромно заглядывало пасмурное утро.

– Мой рюкзак внизу, в машине, – радостно потирая руки с мороза, сказал Зор. – Он выше меня, хотя я взял только самое необходимое.

– У меня тоже всё собрано, – ответила Ага, обнимая Зора.

– А я сегодня получу справку от ветеринара, и мы можем отправляться в путь, – откликнулась Копа, кружась по комнате с Шариком на руках.

Агния и Копа подготовилась к путешествию, постаравшись досрочно сдать зимнюю сессию, а Зор заработал неплохую сумму на поездку, поработав летом с дедушкой на пасеке.

На короткое время стал приходить день, уступая свой свет чёрной и колдовской темноте. Оставалось немного времени до зимнего солнцестояния, когда ключи от света и солнечного тепла забирает себе ночь.

Копа застегнула поводок на шее Шарика и отправилась к ветеринару. В дверях клиники она столкнулась со своим недавним знакомым, Яном. У него на плече, держась передними лапами за меховую опушку воротника, сидел кот.

– О, здравствуйте, Копа! – воскликнул Ян.

– Доброе утро, – девушка улыбнулась и попыталась проскользнуть в дверь, но мужчина загородил собою проход.

– Я прошу прощения, но ещё раз хочу выразить Вам большое почтение за помощь.

Он наклонился, чтобы поцеловать её руку, отчего Рамон не удержался на его плече и провалился в капюшон. Шарик оживился, начал прыгать и лаять, пытаясь достать кота. Копа отдёрнула руку.

– Не за что. Простите, я спешу.

Ян посторонился, пропуская девушку, и крикнул вслед:

– Какой у Вас прекрасный щенок! Позвольте мне подвезти Вас до дома. Моя машина припаркована неподалёку.

И видя, что Копа пытается вежливо отвязаться от него, с ещё большим рвением продолжил:

– Умоляю Вас, не бойтесь меня. Я всего лишь хочу поблагодарить Вас, ну и завязать знакомство с будущим ветеринаром моего кота.

Копа возразила, что в автомобиле её пёс и его кот, скорее всего, загрызут друг друга. На что Ян заверил, что запрёт кота в переносной сумке. Рамон будто понял их речь, выглянул из капюшона и фыркнул. Копа согласилась, потому что Шарик уже надорвал голос, гавкая и натягивая поводок со всей силы.

Она получила необходимые документы, которые разрешали взять с собой в поезд собаку. У выхода её ждал Ян, сидя за рулём автомобиля. Девушка расположилась на переднем сиденье и посадила Шарика на колени.

Ян ехал по городу и, время от времени, бросал восхищённые взгляды на Копу.

– Как лапы Рамона? – спросила девушка.

– Вы оказались правы, у него было защемление, но сейчас всё в порядке, – кивнул он. – А ваша симпатичная овчарка тоже захворала?

– Нет, мы отправляемся в путешествие на поезде, поэтому нужны справки.

– Я часто путешествую с Рамоном, вы знаете, что документы действуют пять дней?

– Да, конечно. Мы отправляемся в Красноярск завтра.

– О, как интересно. Ну вот мы и приехали, – Ян остановился во дворе их дома. – Благодарю, что составили мне компанию.

– Спасибо, – Копа выпрыгнула из машины с Шариком и побежала в подъезд.

Ян задумчиво смотрел ей вслед, пока не услышал недовольное мяуканье Рамона.

На следующий день Зор, Агния, Копа и Шарик отправились на поезде в Москву, выкупив купе. Потом пересели на поезд до Красноярска. Неожиданно в дверях вагона Копа снова столкнулась с Яном.

– Вы меня преследуете! – девушка удивлённо и подозрительно смотрела на Яна.

– Как я рад видеть Вас! Нет, нет, поверьте, это совпадение. Представляете, мне по рабочим делам, чтобы подписать контракт, понадобилось ехать в Красноярск. Вчера поступило задание отправиться на выбор из трёх городов, и вы не поверите, в том числе Красноярск. Я, наверное, запомнил наш разговор и подсознательно выбрал его…

Копа попятилась назад и шагнула в своё купе, резко задвинув дверь. Зор, лёжа, читал книгу о пчеловодстве, всерьёз решив заняться этим делом, а Агния сидела рядом, закинув на его ноги свои, и разгадывала кроссворд.

– Этот тип со своим котом здесь! – воскликнула Копа.

– О ком ты? – не поняла Ага.

– Я вам рассказывала, – Копа ослабила намордник у Шарика. – Этот Ян, с которым я недавно познакомилась. Он преследует меня.

– Хочешь, я поговорю с ним, – предложил Зор.

– Он не сделал ничего плохого, но пугает меня, – ответила Копа. – Странный какой – то. У меня такое впечатление, что он из девятнадцатого века. Пытался поцеловать мне руку недавно.

– Галантные мужчины – большая редкость. Нужно радоваться, Копушечка, – отозвалась Агния.

– А, я? – спросил Зор, пощекотав пятку Агы.

– Ты уже давно в Красной книге, любимый, – рассмеялась она.

Они проехали более суток. Местность за окном изменилась. Снега заметно прибавилось. Всё чаще замелькали хвойные деревья. В коридоре вагона Зор встретился с Яном, который не выглядел опасным. Новый знакомый, к тому же, оказался большим знатоком пчеловодства, и между мужчинами завязалось что – то вроде «вынужденного знакомства двух пассажиров со сходными интересами».

3

От того, что Катя увидела на дне кастрюли, она чувствовала сильную тревогу, огромное желание и стремление помешать всаднику, который каким – то образом забрался в явный мир. Но съестных припасов в таёжном домике не осталось, и ведьма, обойдя бревенчатую избу в пятый раз, обнаружила, что даже не помнит в какой стороне её деревня. Катя никогда не задумывалась о будущем дальше, чем на один день. Из-за полнейшей беспечности, она скорее всего не дожила бы до своего возраста, но её всегда выручала невероятная везучесть. Когда она оказывалась на грани голодной смерти или лицом к лицу со свирепым зверем, удача всегда показывала лазейку к спасению. Так случилось и в этот раз. Наступило утро. Ведьма, по – обыкновению, положилась на случай. Закрыла глаза, покрутилась на месте, остановилась и, открыв глаза, решила, что деревня в той стороне, куда она смотрит. В конце концов, преодолев большое расстояние и окончательно выбившись из сил, Катя упала в снег, нащупав что-то морщинистое под рукой. Немного полежав, она нашла силы взглянуть вверх. Над её головой возвышалась изба из чёрных брёвен, в три раза больше, чем та, которую она покинула в тайге. А рука опиралась на огромную куриную ногу, которая будто вырастала из стены дома. Катя вскрикнула от страха и восторга.

«Домик бабы – яги!» – подумала она и обошла его вокруг. Действительно, куриных ног, торчащих из брёвен было две, как и полагается в сказках. Но само строение стояло на земле, а огромные куриные голени росли из нижней части стены, где-то в середине были согнуты, и только фаланги пальцев лежали наполовину в снегу. Катя потрогала дверь, она скрипнула и оказалась незапертой. С благоговейным ужасом ведьма вошла в дом. Всю мебель, а её оказалось немного, покрывал толстый слой пыли, она ковром лежала и на полу, так что от гостьи оставались следы. Словно шторы, струилась из углов паутина. Было очевидно, что в доме давно никто не живёт. Неподалёку от входа, в полу, торчало ржавое кольцо от дверцы в подвал, там Катя нашла запасы вяленого мяса и солений. Здесь можно было сытно провести всю зиму. В печи стоял котелок, Катя заглянула в него, чихнула и вытаращила глаза. На дне котелка пыль и пригоревший жир легли тем же узором, что в домике, из которого она недавно ушла. Тот же всадник мчался во весь опор.

Катя испугалась, схватила половник и стукнула по дну котелка, что есть силы.

Поезд домчался до Красноярска. Копа с собакой первые спрыгнули из вагона на утрамбованный снегом перрон. В окнах вокзала мигали гирлянды. Город уже начал готовится к приходу Нового года.

Ян помахал Копе рукой. Она натянуто улыбнулась и отвернулась. Они прибыли утром, но в Красноярске в это время уже наступил обед.

– Вы знаете, где остановитесь? – спросил Ян у Зора.

– Да, поблизости зарезервировали хостел.

Зор не настолько доверял своему новому знакомому, чтобы признаться, что они не планируют долго оставаться в черте города, а уйдут в заповедник.

– В таком случае вынужден откланяться, всего доброго, – сказал Ян, приблизился к Копе и тихо проговорил ей несколько слов.

Агния увидела, что после этого он повернулся и пошагал вдоль перрона в сторону города, а Копа осталась стоять, с удивлением глядя ему в след.

– Копа, помоги мне снять рюкзак! – крикнула Ага.

Но её подруга стояла будто в ступоре и ничего не слышала. Агния подошла и потрогала её за плечо. Копа вздрогнула. К ним подбежал Зор.

– Вы знаете, что он мне сейчас сказал?

– Судя по твоему бледному лицу, что-то ужасное?

– Он прошептал: «Передавай привет Пуховой и Махровой». – Копа в страхе уставилась на Агу. – Кто он?

Зор присвистнул от удивления. Ян удалился на большое расстояние и уже вскоре был готов скрыться за углом вокзала, но вдруг неожиданно потерял равновесие и наотмашь упал на землю. Все трое и Шарик побежали в его сторону.

Ян так неудачно попал головой на ледяной камень при падении, что потерял сознание.

Рамон отпрыгнул и стоял возле своего хозяина, ощетинившись.

К нему, лая, подбежал Шарик. Но кот поднял дыбом хвост, зашипел, выпустил когти и прыгнул в сторону пса, намереваясь ободрать ему нос. Шарик завизжал и спрятался за ногами Копы.

– Не бросать же его здесь, – сказала Ага.

– Он нам так все планы спутает, – сердито заметила Копа.

Зор уже набирал на мобильном телефоне номер скорой помощи.

Ян очнулся в палате больницы. Рядом, на стульчике сидела Копа.

– Как я рад Вас видеть, – медленно произнёс он.

– Сказали, что у вас, вероятно, сотрясение мозга, – откликнулась Копа.

– Вы видели, кто стукнул меня по голове?

Девушка удивленно посмотрела на Яна.

– Никто, вы не удержались на льду, упали и ударились об камень.

– Не совсем, – Ян поморщился от яркого света. – В таком случае я бы потерял равновесие, а потом ударился. А всё вышло ровно наоборот – удар, а следом, падение. Я же помню.

– Да никто вас не бил! – возмутилась Копа. – На нас намекаете? Мы вас пальцем не тронули.

Копа понизила голос, чтобы остальные в палате не слышали, и приблизилась к Яну ближе, сдвинув брови, чтобы казаться очень грозной:

– А следовало бы тронуть. Откуда вы знаете Пуховую и Махровую?

– Наверное у меня амнезия, я не понимаю о чём вы говорите.

Копа с возмущением встала со стула и сжала кулаки.

– Вы странный, подозрительный и опасный, и вообще! – выпалила она и направилась к выходу.

– Только не бросайте меня! – слабым голосом крикнул Ян. – Кроме Вас, у меня здесь никого нет!

На следующий день трое друзей отправились в больницу к Яну, чтобы вернуть кота. Ян выглядел уже намного лучше. Тёмные круги под глазами стали менее заметны. Он вышел к ним в коридор из палаты. Зор протянул Рамона, и кот с радостью запрыгнул на плечо хозяина.

– Мы пришли посоветоваться, – начал Зор. – Нам необходимо сегодня уйти из города, и мы не знаем, что делать с твоим котом.

– Я уже чувствую себя гораздо лучше. И не знаю, как словами выразить вам глубочайшую признательность за помощь, – Ян почесал Рамона за ушами, кот заурчал и потёрся головой об ухо хозяина.

– Всё ещё болит голова? – спросила Агния, решив проявить заботу.

Копа стояла в стороне и с подозрением глядела на Яна.

– О, вы не представляете, как это прекрасно, чувствовать боль или холодный снег, или прикосновение любимого животного! – вдруг воскликнул Ян.

Копа многозначительно посмотрела на Агнию, давая понять, что её выводы о его странностях не выдуманы.

– Но я хочу сказать, что меня обещали выписать только завтра утром, – опомнился Ян. – А так как я заверил вас, что хорошо себя чувствую, молю выполнить ещё одну просьбу.

Копа закатила глаза и скрестила руки на груди.

Ян продолжил:

– Так как Рамона одного на улице я не оставлю, помогите мне бежать из больницы сегодня вечером.

Копа развела руками. На этот раз Агния посмотрела на подругу и с улыбкой сказала:

– Копа, как никто другой должна вас понять. Мы однажды провели всю ночь под дождём на улице, только потому что кто-то не хотел оставлять Шарика одного.

Ян в восхищении обернулся на Копу.

Зор кивнул:

– Ну разумеется, поможем, если ты убеждён, что в норме.

Сумерки не заставили себя долго ждать. Самая мёртвая и страшная ночь в году, под названием «Карачун», подошла к порогу. Агния волновалась, что, так как Ян попросил их задержаться, они отправятся в заповедник «Столбы» по тёмному. Девушки остались ждать Зора в кафе.

На первом этаже больницы Ян нашёл окно, которое удалось открыть, и Зор помог ему выбраться, а потом незаметно пролезть через забор, мимо охранника. Зор хотел поделиться с Яном своими тёплыми вещами, ожидая, что беглец появится в одной пижаме. Но увидел на Яне длинный меховой тулуп и шапку из овчины.

– Где приоделся? – спросил Зор.

– Мой пуховик остался в больнице, но я нашёл в одном из шкафов вот это, – Ян осмотрел себя. – Странная одежонка, да?

– Будто ты из театра сбежал, – усмехнулся Зор и передал Рамона хозяину, однако кот успел укусить его, на прощание, за палец. – Но это лучше, чем ничего в такой мороз. Ответь лучше, откуда знаком с Пуховой и Махровой?

– Вы, по-видимому, первый раз так близко от тайги? – спросил Ян и продолжил. – Так вот, это старинная сибирская притча о том, что в глубине тайги живут два тёплых носка и управляют метелями. Разве не слышал?

– Нет, так это сказка?

– Конечно, здесь все местные её знают. Пугают носками детей, если те не едят кашу. Я предположил, что вы посетите какую-либо экскурсию в тайгу, ну и передал через Копу привет.

– А мы так удивились из-за того, что слышали немного об этом, но до конца не понимали о чём речь, – поспешил объяснить Зор.

Они дошли до кафе, из которого вышли Агния и Копа.

– Могу я задать вопрос, прежде чем мы расстанемся, глубокоуважаемые дамы? – спросил Ян, глядя на девушек.

– Конечно, Ян, и мне кажется, пора перейти на «ты», без всяких формальностей, – ответила Ага.

– Буду весьма признателен, – он отвесил поклон, и Копа отвела глаза, раздражаясь на его манеры.

– Как ваше, то есть твоё полное имя, Копа? – спросил Ян.

– Капитолина.

– Я буду называть тебя Лина, это имя больше подходит для такой нежной и бескорыстной девушки, – произнёс он.

– Наши пути расходятся, – ответила она, хотела добавить «к счастью», но сдержалась.

Зор арендовал автомобиль на несколько дней и, попрощавшись с Яном, трое друзей отправились за город.

Ян недолго смотрел им вслед, а потом поймал первое проезжающее такси и велел незаметно следовать за ними.

Сумерки стремительно покрывали мраком дорогу, укладывались спать, укутывая своим чёрным покрывалом всё вокруг. Зор остановился на обочине улицы, недалеко от поворота для стоянки автомобилей, опасаясь, что на парковке они будут слишком заметны. А посещать заповедник разрешается только в светлое время суток, в целях безопасности. Им нужно было преодолеть около восьмисот метров пешком и, по протоптанной туристами тропинке, спуститься к Моховому ручью, а там, в ближайших скалах, назначили встречу Пуховая и Махровая. Двое носков жили в самой глуши заповедника, за Дикими столбами, куда не пропускали обычных туристов, да и добраться так далеко не представлялось возможным даже опытным завсегдатаям этого места. Поэтому носки обещали встретить Зора, Копу и Агнию у полуразрушенной скалы с названием «Оленёнок», а потом, при помощи своих фокусов, перенестись в дремучую и неприступную тайгу.

Зор перебирался через камни, включив фонарик, и рассказывал Агнии страшные истории:

– Зима в этом году пришла рано, поэтому медведи особенно голодные и свирепые сейчас.

– Зор, перестань, мне итак страшно!

Копа немного отстала, рассматривая звёздное небо, оступилась, и её нога провалилась в провал в снегу. Шарик чуть не полетел вслед за ней, запутавшись в поводке. Кто-то схватил девушку в темноте за руку и помог выбраться из расщелины.

– Это уже не смешно, – воскликнула Копа, столкнувшись с Яном нос к носу. Перед её глазами вспыхнул страх, и она начала лихорадочно придумывать, как предупредить Пуховую и Махровую не появляться. Ведь они, сами того не желая, привели за собой чужака.

Она оттолкнула Яна и, спотыкаясь о камни и сугробы, побежала к Зору.

– Вы становитесь навязчивым, мой друг, – крикнул Зор, заслоняя собой Копу.

Ян стоял на возвышении чёрной тенью. Он тоже включил фонарик и спустился к ним. Из-за мехового воротника тулупа выглядывали любопытные глаза Рамона.

– Простите, что напугал вас. Но, согласитесь, добровольно вы меня с собой не взяли бы. Давайте разведём костёр и поговорим. Я так понимаю, что привал здесь.

– Вы чрезвычайно догадливы, сударь, – перенимая его манеру общения, ответила Копа.

– Сегодня северное полушарие нашей Земли полностью погружается в ледяную ночь, – продолжил Ян. – Сегодня солнечный свет, будто умирает для нас. И только в эту ночь зимнего солнцестояния становится понятно, что без солнца, мы никто и ничто.

– Да, границы между мирами открыты. Что ты знаешь об этом? – спросил Зор.

– Поверь, очень много, – с грустью отозвался Ян и встрепенулся, будто увидев кого – то. – А вот и они.

На массивный камень прыгнули два носка. Белоснежная Пуховая, с розовой пяткой, и Махровая, в нежно-голубую полоску.

«Солнечный свет погибнет, а завтра родится вновь. И так бесконечно», – телепортировали они хором свои мысли всем собравшимся.

Копа и Агния обрадовались встрече, подбежали к носкам и готовы были затискать их пушистые мордочки. Как ни странно, Шарик спокойно реагировал на мягкие комки, а Рамон даже выпрыгнул из тулупа и потёрся щекой о Махровую.

«Я боюсь щекотки», – хихикнула она мыслями.

Пуховая развязала бантик из красной шерстяной нити на манжете Махровой и опоясала ею всех, без исключения. Зор чихнул и через мгновение ощутил на лице широкую и мохнатую ветку ели. Запахло шишками, и щеки коснулся тёплый воздух. Агния открыла глаза и увидела, что они оказались на утоптанной снежной поляне. С одной стороны, она понимала, что они находятся в лесу, но вокруг поляны круговым забором выстроились огромные снежные сугробы, а между ними распластали лапы величественные многовековые ели, которые защищали от ветра, холода и опасности, поэтому создавалось полное ощущение, что они стоят внутри неприступной, но уютной крепости. Только над самыми верхушками деревьев виднелся краешек тёмного неба. На ветвях висели гирлянды и фонарики, мерцая теплым светом. Лапы у деревьев оказались настолько мощными и сросшимися друг с другом, что Пуховая предложила Копе прогуляться по ним, словно по лестнице, наверх, чтобы оценить комнату в дупле дерева. Ночлег в дереве выглядел шикарно. Огромное дупло свободно вместило бы в себя человек семь. На стенах, внутри ели, висели картины с портретами булькающих оборотней и белоснежной плесени из омшаника, а в центре расположилось свитое гнёздышко, размером с двуспальную кровать, в нём лежало много подушек, набитых лебединым пухом. Копа упала в подушки и воскликнула:

– У меня нет сил выбраться из такого тёплого гнёздышка!

Носки сообщили, что на поляне ещё шесть таких комнат в стволах деревьев и места хватит всем. Из сухого валежника Ян и Зор разожгли костёр в центре поляны и принесли запасы черники и малины для ужина из снежных кладовок. Чтобы не замёрзнуть на поляне, Пуховая и Махровая приготовили для гостей вязаные пледы, которые позаимствовали прошлым летом у булькающих оборотней, пока те не видели.

Рамон не подпускал к себе Шарика ближе, чем на три метра. Периодически шипел, напоминая, кто здесь главный, как только пёс из любопытства пытался подойти к нему поближе.

Ян постучался к Копе.

– Можно войти, Капитолина? – вежливо спросил он.

– Что тебе? – откликнулась она.

– Я знаю, ты считаешь меня обманщиком и не доверяешь, – сказал Ян, войдя в комнату в стволе ели. – Ты имеешь на это полное право. Но позволь признаться если не во всём, то хотя бы в чём – то.

– Давно пора объяснить кто ты, и что тебе от нас нужно, Ян.

– Самое главное, я должен сказать, что ты мне очень нравишься.

При этих словах Копа расставила руки по бокам.

– Конечно, ты не веришь, но Лина, ты безумно мне симпатична. Так, как ты, мне нравилась только одна дама. И это было очень, очень давно.

Ян задумался, и Копе пришлось кашлянуть несколько раз, чтобы вывести его из оцепенения.

Он вздрогнул и продолжил:

– Это первое, в чём я хотел признаться. А второе… поверь мне, прошу тебя. Носки опасны, и я здесь для того, чтобы спасти всех от них.

Копа вытаращила глаза и сжала кулаки.

– Ты видно сильно головой ударился, парень, – возмутилась она. – Нет никого добрее, веселее и безопаснее наших пушистых подружек.

– Я знаю о том, что прошлым летом эти подружки, как ты говоришь, переправили в навий мир трёх человек, то есть вас. Разве это было безопасно?

Злость в глазах Копы сменилась испугом.

– Кто ты? Откуда знаешь про нас?

– Меня отправили сюда, чтобы спасти всех от существ, способных перемещать людей между мирами. Они поступают неправильно, Лина.

– Это было сделано только для того, чтобы спасти живых людей из навьего мира! – Копа услышала, что перешла на крик. – Именно для того, чтобы всё снова сделать правильно!

– Носки только притворяются добрыми, Лина. Они хитры и используют людей в своих целях. Они кривду выдают за правду.

– Кривду сейчас говоришь мне ты! – закричала Копа и выбежала из комнаты.

Она ворвалась в дупло, где беседовали Зор и Агния и с криками «Он ужасен!» обняла своих друзей.

Зор решил предупредить Пуховую и Махровую об опасности со стороны Яна, но носки ничего не захотели слушать, прыгали, резвились и спешили пригласить всех к пиру у костра. Наступила полночь, а носки всё играли на свирелях и пели мыслями баллады о солнышке. Как смеялось оно младенцем, как жарило палящими лучами поля, когда стало жгучим юношей, как собирало урожай седовласым старцем. Под одной из елей нашлись гусли, и Ян спел песню о трагичной любви к пастушке. Рамон подвывал. Далеко за полночь всех накрыл тёплым одеялом сон.

Копа открыла глаза, когда наступило позднее утро, и над верхушками деревьев сияло новорожденное солнце. Обнаружилось, что Ян, Рамон, Пуховая и Махровая исчезли. После недолгих поисков, Агния нашла начертанное на снегу послание от Яна.

«Не пытайтесь меня найти. Опасные существа ликвидированы, а значит я своё задание выполнил. Прощайте.

Капитолина, ты самая красивая девушка на свете. Я счастлив, что имел возможность дотронуться до твоей руки.

Я вызвал спасателей в тот район тайги, где вы находитесь».

Трое друзей в замешательстве стояли и смотрели на снег, только Шарик бегал по поляне в поисках завтрака.

4

Ян перенёс в свой замок себя, кота и носки при помощи сундучка, спрятанного в ноутбуке. Пуховая и Махровая храпели и лопотали во сне. Он положил их в две отдельные, стеклянные колбы и закрыл пробками, предварительно отвязав шерстяные нити, при помощи которых носки, только им известным способом, перемещали себя и других между мирами. Ян переоделся в короткий сюртук из бежевого хлопка и спустился на первый этаж, в столовую. Там, управляющий усадьбы Егор, вспомнив о приближении Рождества, поставил ель, но повесить на неё украшения не успел. Рядом с елью, в коробке, лежали яблоки, бумажные животные и ангелы из ваты, а также пара немецких шаров и колокольчиков. Ян привязал красные нити к игрушечному шарику и спрятал елочную игрушку глубоко в ветвях дерева. В то же мгновение в столовую вошёл управляющий.

– Черти пожаловали, Ваше сиятельство! – с поклоном сказал он. – Впускать?

– Попробуй, не впусти, – усмехнулся Ян. – Зови сюда.

В просторную комнату, отчеканивая шаги каблуками, вошли двое. Молодой блондин в чёрном камзоле, плаще и шляпе, держал руку на эфесе шпаги. Рядом с ним шагал демон постарше, в таком же тёмном одеянии, но с ярко рыжими усами и бакенбардами.

– Рад приветствовать, господа, – обратился к ним Ян. – Не успел я вернуться, как вы уже здесь.

– Время бесконечно, но его всегда не хватает, – ответил рыжий демон, снимая шляпу и бросая её на столик.

– Они здесь? – спросил блондин, усаживаясь в кресло.

– Спят. Я спрятал носки в стеклянные колбы, чтобы не сбежали, – ответил Ян. – Вы их заберёте, господин Лунь?

– Мы приветствовали бы то обстоятельство, при котором не были бы замешаны в уничтожении этих существ собственноручно, – ответил демон, тряхнув светлыми прямыми волосами.

– То есть, я обязан не просто доставить их сюда, но и убить? – спросил Ян.

– Здесь, в навьем мире, никто не должен быть в этом замешан. И вы, граф, в том числе.

– Сомневаюсь, что вы сейчас о моей душе переживаете, – недоверчиво улыбнулся Ян.

Демон с рыжими усами фыркнул:

– Ваша душа, граф Януарий, здесь томится уже давно и ещё долгие годы ей обеспечены.

– Я рассчитывал, что за свою услугу мне скостят хотя бы несколько десятков лет, и моя душа сможет быстрее возродиться в явном мире.

Лунь отрицательно помотал головой.

– Не забывайтесь, когда мы предложили сделку, благодаря которой вы несколько месяцев пробыли в мире живых, вы с радостью уцепились за эту возможность.

– Как я мог отказаться? Я извёлся столетие здесь маяться и ничего не чувствовать, не ощущать своего тела. Жить это значит вдыхать воздух, прикасаться к предметам, вкушать еду! – не сдержался Ян.

– Об этом нужно было думать в прошлой жизни, а не убивать всех слуг и свою супругу в порыве ревности, – возразил Лунь. – Ваша душа терзается здесь в качестве наказания.

– Но мы здесь не для проповедей, – перебил его рыжеусый. – Вам нужно найти живого человека, который согласится убить Пуховую и Махровую, чтобы не запятнать репутацию навьего мира. Мы осведомлены, что вы умело посеяли зёрна сомнения в голове некой Капитолины. Если она уничтожит существ, способных переносить людей между мирами, то вы с достоинством выполните свою миссию.

– В награду вы сможете приблизить нас с Рамоном к новому возрождению? – с надеждой спросил Ян.

– В награду мы не увеличим срок вашего пребывания здесь ещё на сотню лет, – ответил блондин и презрительно расхохотался.

Рыжий демон достал из кармана жилета, пылающий в огне свиток, и развернул его перед глазами Яна.

– Об этом четко прописано в сорок пятом пункте соглашения между нами мелким шрифтом, разве вы не читали?

– Ваш договор в огне, я и крупные буквы не могу разобрать.

Демон невозмутимо сложил документ и спрятал обратно.

Лунь и рыжеусый надели шляпы и удалились. Ян почувствовал себя разбитым. Согласившись участвовать в этом деле, он не думал, что всё обернётся ещё хуже.

В столовую бесшумно вошёл Рамон.

– Мы в ловушке, мой друг, – грустно сказал ему Ян.

«Я подслушал, – кот общался мыслями. – Не тоскуй, в битве при Конка-де-Тремп, твой друг Рамон Третий, граф Нижнего Пальярса, и не из таких передряг выпутывался».

– Эх, Рамон, то великие битвы, а это хитрые черти.

«Я всегда был знатоком интриг испанского двора!» – кот высоко поднял подбородок и ощетинил усы.

– За это тебя и отравили, – печально дополнил Ян. – А через несколько столетий ты переродился в кота.

«Которого задавила повозка, и я снова мёртв», – подытожил Рамон, свернулся клубком в кресле и задумался.

– Здесь нет сети, – грустно сказал Зор, убирая мобильный телефон в карман. – Агния, попробуй уснуть. Быть может ты сможешь выбраться отсюда.

– Кто же такой, на самом деле, этот Ян! Как я хочу сейчас отрезать ему уши! – затопала ногами Копа в порыве злости. – Носочки доверяли нам, а мы привели за собой предателя!

Зор и Ага удалились в гнёздышко в стволе дерева. Она легла ему на плечо и вскоре засопела. Зор гладил её волосы.

Очнулась Агния в омшанике, но не в том, где жили булькающие оборотни. Повсюду стояли ульи. Девушка потрогала дощатые стены, в некоторых местах проникал дневной свет. Она с трудом открыла металлическую дверь, из-за завалившего её с внешней стороны снега, и оказалась во дворе жилого дома.

– Это дом Зора! – воскликнула Ага.

Теперь она узнала его двор в селе Дворцы. Последний раз она была здесь летом, когда они вернулись с дедушкой Зора из мёртвого мира.

Агния решила пробраться в омшаник Копы, ведь её тётя Виола живёт на соседней улице. Теперь стало понятно куда идти и может быть удастся разбудить булькающих оборотней, и они чем-то помогут носочкам. Но как часто бывает во сне, завернув за угол дома, Агния попала не туда.

Её окутал белесый туман. Дорога под ногами исчезла, и Ага осталась парить в невесомости. Вдруг, в белой дымке, она различила очертания предмета, который раскачивался на цепях в воздухе. Блестящие звенья цепи уходили вверх и терялись в тумане. Разгребая пелену руками, Ага подплыла к квадратному ящику и поняла, что это висит деревянный улей. Крышки на нём не было, а внутри, в прозрачном коконе спала Бруня. Агния постучала по улью, ничего. Постучала сильнее. Булькающий оборотень открыл глаза. Девушке стало страшновато, но она закричала:

– Бруня, помоги! Пуховая и Махровая в опасности!

Своего крика Ага не услышала, она открывала рот, а звука не было. Но Бруня задвигала клювом, и ответ заструился в воздухе, повиснув на тумане:

«Под Воронежем его могила, Катя сварит зелье силы, готовьте обед».

Ага проснулась.

– Ну, что? – бросилась к ней Копа.

– Я видела Бруню. Но, как всегда, она пробормотала что-то неясное, – вздохнула Ага.

– Вспомни, что, – сказал Зор.

– Ну, в общем… Мы должны приготовить обед. Кстати, Бруня права, я проголодалась, – ответила Ага.

– Что ещё? – нетерпеливо перебила её Копа.

– Под Воронежем его могила, и какая-то Катя сварит нам зелье.

– Абсолютная чушь, – кивнул Зор.

Агния стала обследовать поляну и заглядывать в дупла деревьев в поисках съестного. В одной из сосен она обнаружила котелок с замороженной рыбой.

– Дедушкин котелок! – воскликнул Зор. – А он считал, что забыл его на рыбалке. Ну да, это точно его котелок, на дне выцарапаны инициалы.

Зор разжёг костёр, достал из рюкзака крупу и соль, и уже вскоре над поляной вкусно запахло ухой. Копа подошла помешать бульон ложкой, которая очень напоминала давно потерянную серебряную ложку тёти Виолы, и в страхе отпрыгнула.

– Там лицо! – воскликнула девушка, указывая в котелок.

Зор посмотрел в кипящий бульон. Он чётко разглядел черты женщины с двумя седоватыми косичками, смотрящую на них.

В это время Катя готовила себе отвар от изжоги, которая мучила её третий день. Она тоже увидела лицо Зора в своей кастрюле и с криком:

– Слуги апокалипсиса! – кинула в отвар семечки подсолнуха и горсть лягушек.

После этого в котелке лицо ведьмы исчезло. Зор пригласил всех к столу. Он разлил уху по чашкам и у каждого оказалось по лягушке. Шарик уплетал похлёбку с удовольствием.

– Я это не буду, – поморщилась Ага, отодвигая чашку.

– Больше мы ничего не нашли, нужно есть, – сказал Зор, осторожно вылавливая рыбу ложкой.

– Мы туда лягушек не добавляли, – возразила Копа.

– Эта женщина, что отражалась в нашей ухе, наверное Катя, – предположила Агния.

– Она сварит нам зелье силы? Так говорила Бруня? – спросил Зор.

– Ну, если Бруня говорила… – пробормотала Копа, пробуя бульон.

После обеда вся компания расположилась среди подушек и мягких перин в тёплом гнёздышке и стала рассуждать, как быть дальше. Копа почувствовала, что закружилась голова и заболел живот. Зор побледнел, схватился за горло и упал на пол.

– Это Катя… она отравила нас! – с трудом проговорила Ага, закрыла глаза, уткнулась в подушки и больше не пошевелилась.

В ту же минуту Копа потеряла сознание.

Шарик остался лежать у сосны без движения.

Пуховая и Махровая проснулись взаперти стеклянных сосудов, посмотрели друг на друга, подмигнули и стали прыгать и раскачивать из стороны в сторону сферические колбы. Вскоре сосуды упали горизонтально на стол и покатились. Колба Пуховой ударилась об шкатулку, а колба Махровой скатилась со стола, упала на пол и разбилась вдребезги. Пуховая в своей колбе также покатилась по столу и спикировала вниз. Отряхнувшись от осколков стекла, носки пожали друг другу пятки, и в радостном настроении выпрыгнули в окно.

Ян спустился в подвал своего замка и дотронулся до железных прутьев решётки. Сюда он в порыве безумной злости из-за измены затащил Нану, запер, а через некоторое время зарезал. Как это было давно. Каждый день он вспоминал это событие, проигрывал в уме заново и рассуждал, как могло быть всё иначе, а потом возвращался к тому, чего не изменить. Яну показался в темноте подвала, лежащий силуэт. Снова призраки прошлого не дают покоя, терзают душу. Он услышал слабый стон из тёмного угла.

«Не видать мне прощения», – подумал он и прошёл в глубину подвала.

На земляном полу лежала девушка. Ян отодвинул чёрные волосы с её щеки и вздрогнул. Перед ним лежала Копа. В навьем мире Ян ничего не чувствовал, но сейчас ужас будто набросился на него и сдавил грудь. Копа не двигалась. Граф взял её на руки и отнёс по узкой лестнице наверх, в свои покои.

«Неужели я опять убил человека?» Он мерил шагами спальню и глядел на Копу, которая лежала на кровати с синими губами.

«По-видимому, их не спасли в тайге, и все погибли. Я убил её! Я в очередной раз убил девушку, в которую влюбился!»

Он в отчаянии начал рвать на себе волосы. Но Копа очнулась, провела языком по высохшим губам и попросила воды. Ян подбежал к ней, схватил пустой графин и бегом рванул набрать воды. Когда вернулся, Копа уже пыталась сесть. Он налил воду в бокал и протянул девушке. Она жадно выпила, а потом накинулась на Яна с кулаками и стала бить его руками и бокалом по лицу, голове и везде, куда только могла попасть.

– Подонок! Убил наших друзей, оставил нас умирать в тайге! Мерзавец! – закричала Копа.

Ян стоял, не закрываясь от ударов и только жалел, что не может их чувствовать.

В конце концов Копа устала и села обратно на кровать.

– Предатель и ничтожество! – продолжила она, но уже более тихим голосом.

– Я вызвал вам спасателей, – начал оправдываться Ян. – Я не хотел вашей гибели, тем более твоей.

– Ни один спасатель не поверит, что так далеко, в непроходимую тайгу, смогли забраться студенты!

– Прости, Лина, – Ян закрыл лицо руками. – Это было моим заданием. Нет, нет, не убивать вас. Вы должны были только указать где живут Пуховая и Махровая. Этих существ нужно устранить за то, что они перемещают живых людей в навий мир. Нужно навести порядок.

– Ты использовал нас, чтобы подобраться к нашим друзьям. Я могу ещё раз повторить, что носочки помогали нам летом спасти дедушку Зора. Они озорные и весёлые, но никогда не будут играться с серьёзными вещами.

Копа подошла к окну, чтобы попытаться определить где находится. Местность была ей не знакома. В центре заснеженного двора стоял круглый и пустой фонтан, а в нём, вооружившись палками и снежками, играли в лапту Пуховая и Махровая.

Копа отвернулась, пытаясь скрыть радость и волнение, чтобы Ян не понял, что она видела.

– Где я нахожусь? – спросила она, медленно отходя от окна.

– Добро пожаловать в мой замок, что в тридцати верстах от Воронежа, – поклонился граф.

– Под Воронежем его могила, – задумчиво проговорила Копа.

– Чья, сударыня?

– Понятия не имею.

– Наверное моя? – осведомился Ян. – Быть может Егора, моего управляющего, и ещё двух слуг…

Копа вытаращила глаза и открыла рот от удивления. Граф позвонил в колокольчик. В дверях появился невысокий человек в синей ливрее.

– Как ты умер, Егор? – обратился к нему Ян.

– Вы зарезали меня в три часа пополудни, Ваше сиятельство, – ответил управляющий усадьбы.

– Ты сердишься за это?

– Какой теперь в этом толк, барин? – простодушно ответил слуга.

– Я в навьем мире? Снова? А где мои друзья? – выговорила Копа.

Ян присел на диван и положил ногу на ногу.

– Наверное остались в живых.

– А я, по-твоему, нет? – с вызовом спросила она.

– Ты помнишь, что случилось?

– Не скажу, – Копа сощурила глаза.

– Я спрашиваю, потому что знаю, как вернуться в явный мир.

– Значит тебя тоже нужно уничтожить, как и носочки! – тут же выпалила Копа.

– Я могу это сделать при помощи некого устройства. Его мне дали на время. Очень важно выяснить, каким образом ты сюда попала.

– Вот и выясняй, – ответила девушка и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

– В моё время барышни вели себя воспитаннее, – пробормотал Ян и вздохнул. Ему сильно хотелось, чтобы она посмотрела на него с добротой, чтобы, хотя бы раз улыбнулась в его адрес. Но он понял, что не заслужил это, да и сейчас в его планы входит убедить её в опасности пушистых существ, пусть даже очередной раз уловками и обманом.

5

Зору показалось, что он очнулся и парит в невесомости. Сверху, словно пролитое молоко, блестели звёзды Млечного пути, внизу плыли ярко-розовые облака, а прямо перед ним раскинулись заснеженные поля, реки, леса и города, но только маленького размера, будто он астронавт и вышел посмотреть на планету из космоса.

Зор попытался моргнуть, пошевелить рукой или ногой, но не получилось. Своего тела он не ощущал и не видел. Вместо этого поразился остроте своего зрения. В окне любого дома он четко различал предметы. В печке одинокой избушки, стоящей посреди тайги, горел огонь, и Зору показалось, что с этим огоньком он знаком. Пламя подмигнуло и махнуло ему горящей рукой. А в какой-то момент ему даже почудилось, что ярко-красное свечение, которое отражала планета, исходит от него самого.

Копа спустилась по парадной лестнице, вышла во двор, подбежала к фонтану и увидела, что Махровая окопалась в снежной крепости, а Пуховая забрасывает её снежками и готовится к штурму.

– Вам бы только играть, – шепнула им Копа, перепрыгивая через бордюр фонтана и прячась за ним с внутренней стороны. – Нужно найти Зора, Агу, Шарика и бежать отсюда!

«Мы не можем покинуть этот мир, – услышала Копа мысли Пуховой. – Он отобрал у нас красные шерстяные нити».

«А Зор превратился в зарю, а Агния в огонь!» – донеслись мысли Махровой из окна снежной крепости, и в Пуховую полетел комок снега. Манжетой верхней части носка Пуховая подняла ветку вишни и попрыгала в сторону сугроба, из-за которого её обстреливала Махровая.

«Коляда, Коляда, будет горе не беда!» – с этими мыслями нараспев, Пуховая, как копье, бросила ветку в сторону противницы.

– Что же делать? – Копа в растерянности наблюдала за снежным сражением.

«А Шарик стал шариком!» – Махровая выглянула из укрытия и забросала снежками Копу и Пуховую.

В ответ была подбита прямо в правый глаз.

«На поиски красных ниток!» – крикнула Махровая и демонстративно свалилась со стены крепости.

Увидев, что носочки быстро выпрыгнули из фонтанной площадки и потопали в сторону замка, Копа крикнула:

– Я жива?!

«Разумеется, сударыня», – услышала она мысли Пуховой в ответ.

Копа в раздумьях обошла круглый бордюр фонтана пять раз по часовой стрелке и ещё столько же против и решила последовать за ними. Мороз становился крепче и щипал за щёки, а большая и белая часть луны висела над круглой башней красивого замка из красного кирпича в готическом стиле.

– Идти мне всё равно некуда, – проговорила Копа себе под нос. – Выясню, что за устройство у него есть для перемещения между мирами и узнаю, как спасти моих друзей.

Войдя в замок, Копа ощутила запах еды. Прошла дальше и увидела в гостиной накрытый стол, за которым расположились Ян, Пуховая и Махровая. Носки не сумели бы достать до стола с обычных стульев, поэтому на каждый стул предусмотрительно поставили табуреты с атласными подушками. Два мохнатых носка восседали на вершинах своих пирамид из мебели. На правом глазу Махровой чернела повязка, в честь подбитого глаза при сражении у фонтана.

– Будьте добры, составьте нам компанию, – лучезарно улыбнулся Ян, обводя рукой яства на столе. Для торжественного ужина он облачился в тёмно-синий камзол, расшитый золотым орнаментом.

Подбежал слуга и принял у Копы верхнюю одежду и шапку, с интересом рассматривая нейлоновый верх пуховика.

– Мне вдруг пришёл в голову вопрос, как ты смог освоиться в нашем двадцать первом веке? – спросила Копа, усаживаясь за длинный стол напротив Яна.

– Не скажу, что легко, к тому же у меня было мало времени, но помогла девушка по имени Роза. Честно сказать, как ты выразилась, в вашем веке жизнь комфортна, но суетлива. Я очень жалею, что не наслаждался ею здесь, в своё время. Сейчас моя душа мается за это, и я ничего не чувствую, кроме раскаяния и горечи в том, что исправить содеянное невозможно.

– Как ты умер? – спросила Копа.

Яну послышалось сочувствие, и он поднял глаза. Но во взгляде собеседницы читались укор и презрение. Махровая прыгнула на стол, взяла булочку с малиновым повидлом и вернулась на свой трон.

– Я впал в горячку после содеянного. Один день провалялся в бреду в своей постели. Ночью услышал, будто Нана, моя супруга, которую я убил, зовет меня… и дальше я помню только, что мне не хватало воздуха, а она всё звала, молила о пощаде. Я выбежал на башню, вдохнул холодный ветер, потом потерял под ногами опору. И всё. Думаю, я сорвался вниз.

– Здесь время не движется? – продолжала допрос Копа. Дверь скрипнула, грациозно вошёл Рамон, потёрся об её ноги и запрыгнул на свободный стул.

«А мой Шарик стал шариком», – вспомнила она разговор с носками.

Ян ответил:

– Я застрял здесь в качестве наказания, а весь остальной, мертвый мир течет параллельно и одновременно с явным миром. И в тот же момент наизнанку. Если ты заметила, месяц здесь растёт, а у тебя дома стареет и приближается к новолунию.

– И как долго тебе мучиться?

Ян снова посмотрел на Копу в поисках сострадания.

– Неизвестно, и от этого я каждый день схожу с ума.

– А твои слуги почему тут, ведь они не виноваты? И где Нана? – не прекращала вопросы Копа.

– Егор остался со мной добровольно, он относится ко мне, как к сыну, несмотря на то, что я с ним сделал. Остальные слуги, его братья, поэтому не бросают нас. А Нана… я не знаю где она. Быть может её душа давным-давно возродилась в новом теле и счастлива, – Ян тяжело вздохнул.

С наступлением вечера запах вареной лягушки перестал стоять у Копы в горле, и она поняла, что сильно проголодалась. Слуга поставил перед ней вполне аппетитный куриный рулет и гречневую кашу. Копа стала уплетать всё со стола за обе щеки, пока не поняла, что Ян странно смотрит на неё.

– Ты жива, – сказал он с радостью. – То, как ты ешь, выдает то, что ты чувствуешь, что ешь.

– И что с того? – пробубнила Копа с набитым ртом.

Вдруг он резко вскочил из-за стола и подбежал к Копе. Встал на одно колено и сжал её ладони в своих.

– Лина, обещай мне радоваться каждому лучу солнца. Я понимаю, это трудно, ценить то, чего много, но обещай мне наслаждаться каждым днем! Я бы многое отдал, чтобы иметь возможность обгореть под солнцем или пробежать под дождём, а потом лечиться от насморка, или выйти на мороз и продрогнуть до костей, или…

Копа попыталась высвободить свои руки.

– Я обещаю, – ответила она и улыбнулась. Эта тёплая улыбка предназначалась только ему, и граф просиял от счастья.

Пуховая и Махровая стали кидать в Рамона салфетки, и Ян предложил всем разойтись по своим покоям для отдыха.

В это время Ага не понимала, что с ней происходит. Одно было ясно, что-то не так. Она оказалась взаперти тесной железной камеры со стенами, раскалёнными докрасна, и одним окошком, в которое подбрасывала поленья, целясь прямо в Агнию, женщина с двумя косичками. Её лицо показалось знакомым. И Ага вспомнила, что именно эту особу они видели в котелке, когда варили уху.

«С каких пор я ем дрова?» – подумала Ага, набрасываясь на поленья и чувствуя, что умирает от голода.

Катя постоянно бормотала сама с собой, и Ага услышала её сердитые слова про всадника апокалипсиса, которого необходимо сжечь.

Копа устала от пережитого накануне и погрузилась в сон. Вдруг она услышала тихий, но настойчивый стук. Дверь приоткрыл Ян.

– Не бойся. Можно войти? У меня мало времени убедить тебя в своей правоте.

– Я никого не боюсь, даже убийцу! – проговорила Копа, усаживаясь на кровати и закрываясь одеялом до подбородка.

Тень отчаяния накрыла лицо Яна, но во мраке девушка этого не заметила.

– Вчера ко мне приходили ангелы и сообщили, что срок пребывания моей души здесь закончится, если живая девушка поможет мне спасти мир от двух злых носков, в которых вселились демоны. Поэтому я молю тебя о помощи, – с этими словами Ян зажёг свечу на прикроватном столике.

– Ну, ты и наглец, – рассмеялась Копа ему прямо в лицо. – Нет, ты продолжай, мне даже интересно. Каким же образом необходимо помочь тебе?

– Лина, я думал и пришёл к выводу, что твои друзья, Зор и Агния, уже не существуют на белом свете. Носки всё знают и не волнуются об этом. Подумай, почему они так беззаботно продолжают играть и развлекаться? Ты следующая в их списке. Вы слишком много знаете, чтобы оставлять вас в живых.

– Ян, это ты украл носочки. Ты убийца, лжец и предатель.

– Заметь, я этого не скрываю. Я рассказал тебе всю правду о себе. Но как часто именно те, кто на вид кажутся беззащитными, готовят против нас подлость. Прошу тебя, подумай о том, что я сказал.

Граф открыл дверь, чтобы выйти, но обернулся и сказал на прощание:

– Спаси мою душу, молю тебя.

И закрыл за собой дверь.

Копа облокотилась на изголовье кровати и задумалась. Зор стал зарей, а Агния огнём. А ведь, действительно, Яну не под силу сотворить такое с её друзьями. Теперь она точно знала, что всю ночь не сможет уснуть.

Граф не сразу направился в свои покои, он спустился на первый этаж и снял с ели игрушечный шарик, к которому привязал красные нити, снятые с носков. Положил елочную игрушку в просторный карман своего халата и ещё долго смотрел в окно.

Зор не понимал, движется он или нет, но планета, по-видимому, крутилась. Тот домик, огонек в котором казался ему до боли знакомым, уехал за горизонт в темноту. Теперь Зор отчетливо видел свой дом и двор в селе Дворцы. По дороге идёт его дедушка Окул и несет ёлку. Зор хотел крикнуть ему что-нибудь, но ничего не получилось.

«Кажется у меня остались только глаза», – подумал он.

Через какое-то время и его село скрылось за горизонтом. Теперь под ним простирались облака, океаны и другие континенты, и Зор решил, что в родных местах наступила ночь. Он ждал, когда планета повернется нужным боком и покажет ему домик в тайге, чей огонёк очень взволновал его. Из чего будет следовать, что наступил новый день. Ещё Зор заметил, что в своем подвешенном состоянии не чувствует голода и усталости. Наконец он увидел небольшую поляну, где они гостили у Пуховой и Махровой. Она надёжно была укрыта от посторонних глаз деревьями, и Зор угадал её только потому, что был там. Неподалеку располагалась поляна побольше, в центре которой стоял дом из чёрных брёвен. Зор подумал, что неподалёку, это ему так кажется с высоты. На самом деле место обитания носочков и избушку разделяли сотни километров непроходимого таежного леса. Слева белой лентой изгибался замёрзший Енисей. К счастью окно в доме оказалось не зашторено, и Зор различил мерцание пламени в печи.

«Почему меня так влечёт сюда?» – задавал он себе один и тот же вопрос.

Куда бы он ни посмотрел, это место окрашивалось алым цветом. Тогда Зор решил сосредоточить всё свое зрение на огоньке в печке, чтобы понять, чем он так привлекателен. Он проник алым лучом рассвета через стекло окна и стал медленно тянуться к печке. При малейшей потере внимания, его луч рассеивался по комнате. Зор аккуратнее сконцентрировался на луче и заглянул в печь. Вдруг его словно ударили током! Огонь плясал в печке и кружился в языках пламени, а Зор осознал, что это Ага! Внезапно вспомнились слова Копы летним вечером, когда они сидели на мансарде его дома:

«…кто-то видит просто дерево, а для меня это стройная берёза, которая изогнулась, как девушка. Она тянет свои гибкие руки, как у танцовщицы к небу. И вот, смотри! Она уже гремит серёжками и покачивает бедрами в такт песни соловья».

Теперь Зор понял слова Копы. Он видел огонь, но одновременно с этим осознавал, что перед ним танцует любимая.

Агнию разбудило свечение зари рано утром и светло – багряный луч, который прорвался к ней. Когда свет стал алым и подкрался ближе, она интуитивно почувствовала Зора. Вспыхнуло ослепительное желание увидеть его ближе. Языки пламени, которые Ага научилась использовать, как руки, притянули яркий луч к себе. Он целовал её пламенем золотой зари, а она отвечала горячими поцелуями рыжего огня. Два пламени слились в одно, заиграв лилово-красными красками. Взошло солнце, заря стала тускнеть, и Зор медленно покинул объятия Агнии. Она была счастлива их встрече, такой близкой встрече, которую они не позволяли себе, когда были людьми. И когда женщина, называющая себя ведьмой, подкинула поленья, Ага от радости взметнула языки пламени в окно печки, а дрова затрещали и подпрыгнули.

Серое утро осветил крупный диск луны.

– Вечером луна и утром здесь луна, как я хочу домой, – проворчала Копа, потягиваясь в постели. Ей удалось провалиться в сон только на пару часов. Она оделась в свою клетчатую рубашку и спортивный комбинезон, пригладила непослушные волосы и вышла в коридор. Её пуховик и шапочка аккуратно лежали на резном стуле возле лестницы на второй этаж. Позади замка открылся вид на узкую лестницу, ведущую в парк, и мостик. Вдоль аллеи склонили ветви деревья под тяжестью инея и сверкали, будто мороз покрыл их серебряной краской. Там Копа обнаружила прогуливающихся Яна и Рамона.

Увидев кота, она вспомнила, как сильно соскучилась по Шарику и обратилась к Яну:

– Не очень доброе утро, сударь.

– Прежде, позволь мне поблагодарить тебя, Лина. Я вчера многое рассказал о себе, своём прошлом, которое лежит на мне тяжёлым камнем. Поистине слова имеют магическое действие – будто стало легче. Будто я долгие годы ждал тебя, зная, что ты будешь слушать.

– Разве некому было рассказать? – спросила Копа.

– Никому не хотелось рассказывать.

Девушка пожала плечами.

– Знаешь, Ян… я подумала над твоими словами… и не могу понять, почему нужно уничтожить носки, если ты лишил их способности перемещаться между мирами. Они могли это сделать только с помощью шерстяных нитей. А теперь не представляют опасности.

– Ангелы предупредили меня, что здесь они не успокоятся и причинят много зла.

– Какие-то кровожадные ангелы, не находишь? – усмехнулась Копа.

– Они дали такое задание, ради добра и всеобщего блага.

– И что я должна сделать?

Ян достал из кармана стеклянный пузырёк и протянул Копе.

– Внутри сосуда – моль. Ты запустишь её незаметно в комнату носков и запрёшь дверь. Это маленькое, но прожорливое насекомое быстро сделает своё дело. Оно будет есть их во сне, и через пару ночей они развалятся в пух и прах.

Девушка подняла сосуд к свету, чтобы рассмотреть моль через стекло. При свете мёртвой луны бледный комок зловеще скорчился внутри пузырька.

– Имей в виду, Ян, я не доверяю тебе и, сам понимаешь, не смогу доверять никогда. Что за устройство у тебя есть? Расскажи подробнее. Ведь за мою услугу ты перенесешь меня домой, и я смогу выяснить, что стало с моими друзьями.

– Это ноутбук. Здесь, в девятнадцатом веке, о нём не знают, но ангелы дали мне его на время, чтобы переместиться в явный мир и обратно…

– Чтобы следить за нами, – добавила Копа.

– Чтобы восстановить справедливость, – Ян отвёл глаза. – Так вот, на обратной стороне его есть кольцо и если потянуть за него, то выдвинется сундучок. В нём, в свою очередь, прячется чаша. Если в неё налить воды и… – он замолчал, внимательно посмотрев на Копу. – Всё это я покажу тебе, когда ты спасёшь мир от демонов.

– Я подумаю о твоём предложении.

Копа отвернулась и побежала в сторону замка, крепко сжав в руке пузырёк и решив разыскать ноутбук перед тем, как граф поймёт, что она не собирается ему помогать. Забежала по каменным ступенькам к подножью замка и, намереваясь обойти его с левой стороны, наступила на чёрную тень, которую отбрасывала восьмигранная башня, пряча за собой диск луны. Тишину разорвал протяжный жалобный вой со стороны парка. Копе померещилось, что на площадке, возле грота, появился оркестр и запели скрипки. Не успела девушка опомниться, как бездонная тень башни окружила и поглотила её, покрыв своей бархатно-чёрной пеленой.

Копа оказалась в мрачном и сыром коридоре, стоящая лицом к огромной картине, из которой гордо смотрела дама из высшего общества в ажурном и светлом платье с нитями жемчуга. Копа подняла руку, девушка в картине тоже. Копа потянулась к ней, но пальцы натолкнулись на скользкую и прохладную преграду. Она отдёрнула руку, и стеклянная поверхность задрожала, появились круги, брызнули капли. Изображение дамы внутри золочёной рамы зарябило. От куртки Копы отпрыгнули серебристые капли и покатились по каменным плитам коридора, сливаясь в один блестящий шар.

– Ртуть? – прошептала Копа.

Губы барышни беззвучно повторили за ней. Жидкое стекло между девушками успокоилось, будто гладь пруда. Копа отошла от картины, дама также грациозно уплыла из видимости. В конце коридора путь преградила железная и ржавая решётка. Копа прошагала по каменным плитам обратно, снова поравнялась с картиной. Вдруг, брызгая слюной и рыча, из мрака коридора на Копу бросился огромный пес, мохнатый, но полупрозрачный. Он повалил её на пол и добрался лапами до шеи. Копа даже не успела вскрикнуть. Она повернула голову, пытаясь вырваться, и увидела, что девушка в картине корчится на полу, а её шею одной рукой сжимает Ян, а другой заносит над ней кинжал.

– Нана! – прохрипела Копа.

Пёс растворился в воздухе. На шее и груди осталось ощущение тяжести от лап. Копа поднялась, подошла к картине, как к зеркалу, и стала рассматривать на шее дамы синяки и царапины. Нана со своей стороны также рассматривала Копу, трогая свою шею. Яна нигде не было видно.

– Вы, Нана, хозяйка этого замка?

Дама одновременно открывала рот, по-видимому, говоря то же самое.

Копе пришло на ум, что её бы больше устроило вернуться к Яну, чем застрять здесь с этой барышней, повторяющей все её движения.

Облик Наны медленно изменялся. Высоко заколотые пряди темных волос опустились на плечи, превратившись в две седые косы. Потом вытянулось лицо, глаза подвинулись ближе к носу, а щеки раздались вширь. Красивое платье превратилось в пыльную чёрную юбку и измятый жакет. Женщина перестала повторять за Копой движения, отвернулась и ушла в дальний угол картины. Она казалась очень знакомой. И Копа вспомнила, что лицо именно этой ведьмы Кати они видели в котелке, когда варили уху.

Копа осторожно направилась прочь от ведьмы в ту сторону, откуда выбежал призрачный пес. Коридор вывел к узкой лестнице, ведущей наверх. Поднявшись по ней, девушка попала в небольшой кабинет, а затем, без приключений, дошла до зала, соседствующего с гостиной. Усевшись в мягкое кресло и отдышавшись, ей уже казалось сном то, что произошло в подземном коридоре.

Проведя оставшийся день в поисках ноутбука, и стараясь не попадаться на глаза Яну, вечером, Копа открыла незапертую дверь одного из кабинетов на втором этаже. Граф расположился за дубовым письменным столом, рассматривая какие-то бумаги, Рамон читал газету неподалёку в кресле, возле торшера. Копа, надеясь, что граф её не заметил, собралась прикрыть дверь обратно, но Ян остановил её словами:

– Завтра наступает третий день зимнего солнцестояния. Завтра – Рождество, когда солнце-младенец объявляет вселенной, что оно возродилось, – и, понизив голос, продолжил. – Сегодня приходили ангелы и сообщили, что если вы будете медлить, сударыня, дни ваших друзей сочтены.

– Ведь ты не отпустишь меня, Ян, пока я не подброшу моль в комнату Пуховой и Махровой, – сквозь зубы процедила Копа.

– Услуга за услугу, Лина, – невозмутимо ответил граф и склонился над бумагами.

– A cada uno lo suyo1 – промурлыкал Рамон.

На следующий день, после обеда, Катя закончила сооружать чучело из соломы напротив своего дома. Она постаралась сделать его максимально похожим на того всадника, что мерещился ей на дне каждой кастрюли. Потом взяла сухое полено и сунула в печь. Ага метнулась в его сторону, потому что мечтала вырваться из тесной камеры. Катя, тем временем, вышла с горящим поленом на улицу и поднесла его к чучелу. Ага перепрыгнула на солому и почувствовала себя очень голодной. Сухая трава оказалась сладкой и хрустящей. Пламя заполыхало выше избушки, а ведьма танцевала вокруг и бубнила придуманные заклинания.

Егор, к этому времени, закончил расставлять на украшенной ёлке свечи в железных подсвечниках и ушёл за ведрами с песком на случай пожара. Одна из свечей покачнулась на ветви и упала, воспламенившись сама по себе. От неё загорелся ангел из ваты, стали тлеть картонные фонарики.

А Копа стучалась в комнату к Пуховой и Махровой. Носки распотрошили подушку, набили себя перьями, достали где-то спицы для вязания и устроили фехтование на письменном столе.

– Нужно бежать! – обратилась к ним Копа, плотно закрывая за собой дверь. – Я обследовала весь замок, куда только смогла пробраться. Скорее всего, переносной компьютер он прячет в своей спальне. Нужно выкрасть ключи, прокрасться туда, разобраться, как работает это устройство, и мы сможем перенестись домой!

Егор вернулся с ведрами песка и увидел, что вся рождественская ель в огне. Он почувствовал, что волосы на голове встают дыбом, пламя пожирало дерево и уже перекинулось на мебель и портьеры.

– Пожар! – завопил Егор и высыпал песок из ведер на бушующий огонь, но этого оказалось явно недостаточно. Управляющий, ухватившись за голову, ринулся за подмогой.

Услышав крики, Ян спустился на первый этаж. В нос ударил запах дыма.

Ага почувствовала горьковатый вкус смолы, откусила пряник и немного печеного, от собственного жара, яблока. Вдруг она поняла, что пирует не на поляне у домика ведьмы, а в чьем-то доме. И здесь очень вкусные конфеты на елке, мишура и бумажные гирлянды, хрустящие шторы, картины и ковры. От такого разнообразия вкусов Агния просто не могла остановиться и стала прыгать то на стены, отделанные шёлком, то на деревянную мебель. В дверном проеме она увидела Яна, который с ужасом смотрел на неё.

По лестничным перилам съехали на пятках Пуховая и Махровая и, целясь в Яна вязальными спицами, крикнули мыслями: «Защищайтесь, сударь!»

Ян сорвал со стены шпагу и стилет, который перебросил коту. Граф Рамон обхватил оружие передними лапами, а на задних подпрыгнул к Пуховой, провёл финт, имитирующий удар в пятку справа, и тут же добавил серию ударов слева, оттеснив её вверх по лестнице. Пуховая отбивалась своей спицей, прыгая по ступеням. С Махровой упала чёрная повязка в процессе фехтования с Яном.

Копа вышла из комнаты и с лестничной площадки увидела, что Ян начал теснить Махровую в сторону пылающей в огне гостиной. Задыхаясь от смрада, девушка побежала в сторону его спальни. Заглянув в открытую опочивальню графа, Копа, задыхаясь и кашляя в сизом дыму, пыталась нащупать переносной компьютер. Тем временем Ян, попав спицей в паголёнок Махровой, оттеснил её в гостиную, где съедала всё на своём пути Агния. Махровая споткнулась и выронила спицу, Ян схватил её за манжету и швырнул в самый центр пылающей гостиной. Слуги бежали со всех ног с ведрами с водой. Егор споткнулся об Рамона и, воспользовавшись этим, Пуховая вонзила спицу коту в бок, а сама прыгнула в огонь на помощь Махровой.

Ян рванулся вверх по лестнице на второй этаж. Он замотал рот шарфом, чтобы меньше вдыхать дым и в своей спальне обнаружил, лежащую на полу Копу. Он поднял её на руки и стал пробираться в сторону полукруглого кабинета, где на комоде был спрятан ноутбук. Но руки пожара уже пробрались в эту комнату, которая располагалась прямо над гостиной. Комод трещал, а компьютер плавился от невыносимого жара. Ян двинулся в дальнюю комнату, куда огонь ещё не добрался. Он положил Копу на ковер и стал приводить в чувства, как мог: растирать руки и целовать в щёки. Копа закашлялась, повернулась на бок и открыла глаза. Ян смотрел на неё диким взглядом.

– Ты не можешь погибнуть! Ни за что на свете! Только не ты!

Он выхватил из кармана камзола игрушечный шарик с завязанными на нём шерстяными красными нитями и вложил в руки Копы.

– Спасайтесь! Ноутбук сгорел, шерстяная нить – единственный способ выбраться отсюда.

Копа взяла стеклянный шарик и, шатаясь, побежала вслед за Яном на первый этаж.

Агния обнаружила, что её сон накануне зимнего солнцестояния начинает сбываться. Её руки сомкнули кольцом огонь в центре гостиной, а на маленьком островке песка, обнявшись и дрожа, стояли Пуховая и Махровая. В самое пекло забежал Ян, одежда на нём загорелась. Он схватил носочки и выбросил их в коридор, где стояла Копа. Ага собрала в кулак всю силу воли, чтобы не напасть на своих друзей. Огонь в замке стал затухать сам по себе, как и начался.

Пуховая и Махровая достали ёлочную игрушку из рук Копы, отвязали от неё красные нити и опоясали ими себя и оцепеневшую девушку.

Последнее, что успела увидеть Копа, лежащее тело Яна посреди гостиной в почерневшей одежде. Потом голова закружилась и окунулась в мягкий белоснежный туман.

Зор потянулся к Агнии, когда в виде заката увидел её гаснущее тело возле домика ведьмы. Солома вся сгорела, от Агнии осталось несколько тлеющих угольков. Зор красным заревом взял её на руки и притянул к себе. Закружилась вьюга и засыпала место костра белоснежными снежинками. Зор поцеловал Агнию, вдыхая в неё жизнь и унося всё выше и дальше от домика ведьмы. Вдруг сильный жар вспыхнул в его раскалённой голове, и Зор потерял сознание, мёртвой хваткой вцепившись в Агу.

Над поляной обитания Пуховой и Махровой зависли сумерки. Но новорожденное солнышко уже отвоевало у темноты минуту светлого времени. А значит планета возродилась и вместе с ней всё живое. В это время очнулись на поляне Зор, прижимавший к себе Агу, и Копа, сжимавшая в кулаке игрушечный шарик. Возле них прыгали и смеялись Пуховая и Махровая.

Копа открыла глаза и увидела, что игрушка в её руке стала увеличиваться, пока не превратилась в мохнатую овчарку.

– А Шарик был шариком?! – воскликнула она, и пес облизал ей щёку. – Ты всегда был рядом, мой верный друг!

Носки уже разжигали костёр посреди поляны.

– Мне приснилось, что я была огнём, а ты предрассветным заревом, – сказала Ага, глядя на Зора, и покраснела, вспомнив их встречу в печке ведьмы.

– Это не был сон, ведь я тоже всё помню. – ответил Зор и спросил. – Пуховая и Махровая здесь, а где же похититель Ян?

Носки откликнулись мыслями:

«Он остался там, где и должен быть, в своём мире. Какое интересное приключение, не правда ли?»

– Ян подлец, но под конец он будто одумался… – сказала Ага.

– Не бывает плохих людей или хороших, – отозвался Зор. – Даже отъявленный преступник может совершить подвиг, и даже прославленный герой может проявить малодушие.

Копа сидела, облокотившись на свой рюкзак, гладила Шарика по мохнатой спине и задумчиво глядела на беззаботно суетящихся Пуховую и Махровую:

«А что, если эти пушистые существа не так невинны, как кажутся. И в самом деле используют людей в своих странных, непонятных и только им известных целях?»

Эпилог

В нескольких шагах от жерла вулкана стояли два кресла с высокими спинками. В одном из них расположился Лунь, демон со светлыми волосами, с папиросой в зубах. В другом сидели два носка. Один пушистый и белоснежный, второй в голубую полоску. На коленях у демона свернулся клубком, делая вид, что спит, кот Рамон.

– Дни и ночи зимнего солнцестояния закончились, – произнёс Лунь. – Нам не удалось ликвидировать вас, возмутителей спокойствия.

«Кто бы говорил, возмутители людского спокойствия это вы», – телепортировала мысли Махровая.

– Люди воюют с демонами, не подозревая, что они живут в них самих. Мы лишь пробуждаем их тёмные стороны. Но отдыхать некогда, впереди весеннее равноденствие, – продолжил Лунь. – Готовим следующую сцену, знакомимся с актёрами.

«И так вечно, от круга до круга», – запрыгала на розовой пятке Пуховая и посмотрела вдаль на огненные искры вулкана.

– А знаете, что мне стало известно? – загадочно покосился Лунь.

Носки отрицательно помотали своими манжетами.

– Граф Ян возродится в явном мире не позднее чем, через пять лет. И его мамой станет наша общая знакомая, Капитолина. – демон улыбнулся. – Разумеется он ничего не будет помнить из своей прошлой жизни. Но станет очень послушным сыном и вырастет невероятно жизнерадостным мальчиком.

Пуховая и Махровая хихикнули мыслями и обнялись. Вулкан извергнул в ночное небо золотые языки фейерверка.

Примечания

1

Каждому своё (исп.)

(обратно)

Оглавление

Часть I. Летнее солнцестояние

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

Часть II. Зимнее солнцестояние

  1

  2

  3

  4

  5

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg