«Искупление (СИ)»

Искупление (СИ) (fb2) - Искупление (СИ) [черновик на 8.02.17] (Мы из Бреста - 5) 1772K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вячеслав Николаевич Сизов

 Вячеслав Сизов  Мы из Бреста. Искупление

Самиздат. Сводный черновик на 8.02.17

Пролог

Сняв тяжелый от наград парадный китель и повесив его на высокую спинку "венского" стула, подполковник в отставке Метелкин расстегнул ворот форменной рубашки, ослабил галстук и сел в любимое кресло у окна. До прихода жены, детей и внуков, остальных гостей решивших погулять по праздничному городу оставался приличный запас времени, можно было слегка расслабиться и отдохнуть. Возраст и старые раны все же сказываются, сколько не бодрись. Вон уж подняться на третий этаж стало тяжелее. Достав из стола початую бутылку армянского коньяка и плеснув из нее на дно хрустального бокала, Дмитрий Александрович вдохнул пьянящий запах хорошего вина.

Через раскрытую форточку доносилась музыка оркестра исполнявшего в парке старый вальс "На сопках Маньчжурии". Страна праздновала очередную годовщину Победы над фашисткой Германией.

Солнце, заглянув в окно, залило комнату светом, зацепилось своим лучами за мундир и награды на нем. Десяток орденов, медалей, орденских лент и шильдиков на них заиграли рубиновым, золотым и серебряным цветом. Попал солнечный свет и на заполненную старыми фотографиями в простых деревянных рамках стену. Безмолвные и беспристрастные свидетели истории, купаясь в солнечных лучах, словно бы наполнились светом и ожили. Жаль, что тех, кто был запечатлен на них, уже никогда не оживить. А как бы хотелось это сделать! Все бы отдал, чтобы вот так сидя за праздничным столом выпить по "рюмке чая" вспомнить былое, поговорить по душам...

Встав с кресла, подполковник подошел к стене и стал, словно впервые, внимательно всматриваться в фотографии разглядывая тех, кто был на них изображен. Он знал и помнил каждого из них, хорошо помнил когда, где и кем эти снимки были сделаны. Вот эти были из Бреста, эти из Минска и Москвы, а эти с Кавказа, Белоруссии, Литвы и Восточной Пруссии. Вон стоит и улыбается в группе таких же безусых лейтенантов, как и он сам, Сафонов. Грамотный был командир. Сейчас бы как минимум генералом был, если бы не поймал тогда пулю в Воронеже. Ванька Дорохов в светло-серой шинели и шапке еще с сержантскими треугольниками в петлице на фоне заснеженной Москвы. Мишка Матвеев одетый в "горку" стоит, лыбится, позируя со снайперкой в руках. Через два дня после этой съемки, на зачистке брошенного аула в горах, его чеченский боевик убил...

Господи! Как молоды и глупы мы тогда были! Мало нас Командир гонял! Мало! Надо было больше! Не понимали того что надо было тренироваться и готовиться больше и лучше. Обижались, ругались втихомолку на него. В итоге по своей же глупости на оставляли памятников...

Сделав глоток из бокала, Дмитрий Александрович продолжил рассматривать фотографии. Среди множества фотографий он нашел и свою, самую первую в офицерском звании. Этот снимок сделал Командир в июле 1942 года. Вместе с орденом "Красной звезды" он ему тогда вручил и "краповые" петлицы с рубиновым кубиком... Фатима тогда в первый раз его поцеловала, а через три дня набивала ему диск патронами, когда их группу зажали в горах. С тех пор так и живем большой и дружной семьей. Троих детей подняли, десяток внуков подрастает на радость родителям и нам старикам. А ведь ничего бы этого не было, если бы в 1942 году наш батальон не оказался на Кавказе...

Глава

Из архивов 1942 года.

(РИ) Из докладной записки зам. народного комиссара внутренних дел Коми АССР В.А.Симакова народному комиссару внутренних дел СССР Л.П.Берия "Об итогах ликвидации вооруженной банды на Печоре"

12 февраля 1942 г.

Ваш приказ Љ 72 от 28 января 1942 года "о ликвидации вооруженного бандитского выступления группы заключенных командировки Воркутлага "Усинский рейд" в районе Усть-Уса" — выполнен. Банда настигнута нашим отрядом вечером 1-го февраля с/г. в 215 километрах от Усть-Усы в верховьях реки Малый Тереховей (приток р. Лыжа), окружена и в 16 часов 2 февраля полностью ликвидирована.

Во время налета банды на районный центр Усть-Усу 24 января силами группы бойцов Военизированной охраны Печерлага, работников РО НКВД и партийно-советского актива, было убито 9 бандитов, задержано отошедших от банды после налета 40 человек и вернулось добровольно в РО НКВД 21 человек. При этом убито бандитами наших 14 человек, в том числе зам. начальника РО НКВД по Милиции тов. СЕЛЬКОВ и три работника Милиции, Управляющий Райотделом Госбанка — РОДИН, четыре работника Печорского Пароходства и три стрелка ВОХР Лагерей, и ранено 11 человек.

Во время первого боя с бандой, при их преследовании, состоявшегося 28 января в лесу в 105 километрах от Усть-Усы по р. Лыжа убито 15 бандитов, наши потери при этом 15 человек убитыми, в том числе начальник Отделения Севжелдорлага тов. БАРБАРОВ и 9 человек ранеными, двое из которых, в результате тяжелого ранения впоследствии также умерли в лазарете.

Боем 28-го января руководил до моего прибытия на место командир 4 дивизиона ВОХР Севжелдорлага ПРОХОРОВ, преследовавший банду со своим отрядом в 120 человек. В результате неумелого выбора позиции и отсутствия руководства ведением огня со стороны ПРОХОРОВА, значительная часть убитых бойцов перебита огнем собственных взводов.

В последующих боях с тремя отделившимися от руководящего ядра бандитов группами и группой бандглаварей в составе 11 человек, при моем и 2-го Секретаря Коми Обкома ВКП(б) тов. ВАЖНОВА участии, 6 человек бандитов взяты живыми и убито 18 бандитов, из которых будучи окружены и видя безнадежное положение после 23 часового боя 6 человек во главе бандглаварем РЕТЮНИНЫМ, нач. штаба банды ДУНАЕВЫМ и военкомом банды МАКЕЕВЫМ — после начала атаки застрелились. Наши потери при этих операциях — 2 человека убитыми и 2 человека ранеными.

Всего, таким образом, убито бандитов 42 человека, захвачено живым 6 человек, задержано ушедших из банды после налета на Усть-Усу и скрывавшихся от органов власти 40 человек и 21 человек вернулись добровольно в РО НКВД. Всего же принимало участие в бандвыступлении по уточненным данным 109 человек заключенных. Вместе с этим наши потери в результате налета банды на райцентр и операций по ликвидации банды выражаются убитыми и умершими вследствие тяжелых ранений 33 человека и ранеными 20 человек.

СОСТАВ БАНДЫ, ОРГАНИЗАЦИЯ И ПЛАН ВООРУЖЕННОГО ВЫСТУПЛЕНИЯ:

Следствие по делу пока не проводилось и в ходе ее, к которой сейчас приступаем, неизбежно встретятся большие трудности в вопросе полного вскрытия состава контрреволюционной организации со всеми ее филиалами, действительных замыслов ее и плана осуществления конечных целей к.-р. организации, так как основной руководящий состав банды оказался убитым в процессе боевых операций или покончили жизнь самоубийством. Вместе с тем никаких агентурных материалов, свидетельствующих о наличии повстанческой организации и подготовке вооруженного бандитского выступления заключенных на "рейде" в оперативном отделе Воркутлага не оказалось. Однако, из опросов отдельных бандитов в ходе операции, сообщений двух агентов принятых после ликвидации банды, а также характера преступлений, по которым отбывали наказание участники банды, устанавливается, что бандитско-повстанческая организация была создана отбывающими наказание в лагере троцкистами, которые обработали и вовлекли в свою организацию быв. нач. командировки Воркутлага "Усинский рейд" РЕТЮНИНА, отбывавшего ранее наказание в этом же лагере 10 лет по ст. 59-3 УК РСФСР и оставшегося там с 1938 года по вольному найму.

Записи бандглаваря РЕТЮНИНА о распределении обязанностей между участниками банды, обнаруженные в его полевой сумке, захваченной нами, подтверждают это. Руководящее ядро банды, согласно этой записи, состояло из следующих лиц:

1. Командиром банды — ЗВЕРЕВ Иван Матвеевич, 1906 года рождения, быв. член ВКП(б) с 1922 по 1934 г., исключен из ВКП(б) за принадлежность к троцкизму и в 1936 году осужден особым Совещанием за к-р. троцкистскую деятельность на 5 лет ИТЛ. В 1927 году являлся организатором и руководителем троцкистской группы в г. Ряжске, был лично знаком с СОСНОВСКИМ.

2. Начальник штаба — ДУНАЕВ Михаил Васильевич, 1904 года рождения, быв. Член ВКП(б) с 1926 по 1937 год, осужден в 1938 году Военным Трибуналом ПРИВО на 15 лет по ст. 58-7-11 УК РСФСР, как участник троцкистской организации.

3. Военком — МАКЕЕВ Алексей Трофимович, 1902 года рождения , быв. Член ВКП(б), с 1925 по 1938 год, осужден в 1941 году Военным Трибуналом Московского Военного Округа по ст.58-11-7, как один из руководителей право-троцкистской организации в Коми АССР, на 15 лет ИТЛ с поражением в правах на 5 лет.

4. Командир отделения — СОЛОМИН Василий Евгеньевич, 1905 года рождения, быв. Член ВКП(б), инженер, в 1936 году исключен из партии и арестован, как участник троцкистской организации и осужден Особым Совещанием на 5 лет ИТЛ.

5. Командир отделения — ПРОСТАКОВ Степан Андреевич, 1907 года рождения, быв. Член ВКП(б), исключен из партии, как участник троцкистской организации в 1937 году и осужден Особым Совещанием на 5 лет ИТЛ. Ранее поддерживал организационную связь с троцкистом АСТРОВЫМ

6. Зав. обозом — ЯШКИН Афанасий Иванович, 1901 года рождения, с 1930 года отбывал наказание 10 лет ИТЛ по ст. 59-3 УК РСФСР и с 1941 года на "Рейде" работал по вольному найму в качестве десятника и зам. нач. командировки.

Из всего этого руководящего состава банды взят живым лишь одни ЯШКИН, а остальные убиты во время боя или застрелились сами.

Если посмотреть весь состав банды по признакам преступлений, по которым они отбывали наказание, то из 109 человек, принявших первоначально участие в вооруженном выступлении, 53 человека осужденных за к-р преступления, из которых значительная часть троцкисты, 5 человек осужденных по ст. 59-3 УК РСФСР и остальные 51 человек осуждены за различные бытовые преступления. Однако, после налета банды на Усть-Усу, большинство бытовиков отошло от нее и из оставшихся в банде 41 человек, 35 являются отбывавшими наказание за к-р. преступления, 2 человека вольнонаемных бывших бандитов и лишь 4 человека бытовиков.

В целях обработки заключенных для вступления в повстанческую организацию по сообщению агентов "ИНЖЕНЕР" и "ПУШКИН" организаторы банды РЕТЮНИН, ДУНАЕВ, ЗВЕРЕВ, МАКЕЕВ и другие, с осени 1941 года усиленно распространяли слухи о предстоящих якобы массовых расстрелах заключенных в лагере в связи с обстановкой военного времени и призывали готовиться к отпору.

Взятый живым бандит ЯШКИН на допросе лично мне в лесу о целях и конкретных планах бандитского вооруженного выступления показал, что, как ему известно, восстание готовилось группой лиц во главе РЕТЮНИНА, ДУНАЕВА, ЗВЕРЕВА и МАКЕЕВА, с августа 1941 года и замыслы были шире, чем получилось фактически. Одновременно с командировкой Воркутлага "Усинский рейд" по задуманному плану должны были разоружить охрану также заключенные командировки Печерлага "Пуля-Курья", находящейся в 8 километрах от Усть-Усы и во главе начальника командировки вольнонаемного ПОЛЯКОВА присоединиться к отряду РЕТЮНИНА. Присоединившись, эти два отряда должны были захватить все районные учреждения в Усть-Усе, арестовать весь партийно-советский актив и установить свою власть в районе. После этого немедленно предъявить ультиматум Нач. Воркутлага тов. ТАРХАНОВУ об освобождении всех заключенных. Если т. ТАРХАНОВ не исполнит это требование — поднять в Воркуте восстание заключенных, затем тоже самое провести в Печерлаге.

Время для выступления было назначено 24-го января в 24 часа. Однако, сложившиеся непредвиденные обстоятельства ускорили ход событий и выступление было начато в 16 часов 24 января, т.е. на 8 часов раньше назначенного срока и поэтому, очевидно, заключенные "Пуля-Курья" не выступили одновременно, а впоследствии это выступление сделалось невозможным.

Более подробно допросить ЯШКИНА по этим вопросам не представилось пока возможным, так как в лесу на морозе без помещений не было условий для допроса. Сейчас он на самолете переброшен в Усть-Усу, но состояние здоровья также не позволяет получить от него подробных показаний.

Фактически вооруженное выступление началось так:

24-го января с/г., в 16 часов стрелки и командиры Военизированной охраны лагерной командировки "Усинский рейд", что находится в 5 километрах от Усть-Усы, ушли мыться в баню, оставив лишь в казарме одного стрелка в качестве дневального. Организаторы банды во главе с РЕТЮНИНЫМ решили воспользоваться этим обстоятельством, явились в казарму, разоружили дневального, захватив имевшиеся там 12 винтовок, 4 нагана, 1682 штуки винтовочных и 105 нагановских боепатронов, а затем всех стрелков и командиров Военизированной охраны из бани загнали в овощехранилище и там заперли. Удалось лишь одному стрелку вырваться и убежать в затон Печорского Пароходства Ошкурья с тем, чтобы поставить в известность районные организации о случившемся.

Побег стрелка заставил РЕТЮНИНА изменить первоначальное решение о времени выступления, чтобы предупредить возможность подготовки районных организаций к отпору банде, как можно ускорить прибытие банды в Усть-Усу и застать партийно-советский актив в районе врасплох.

Расправившись с охраной, РЕТЮНИН со своими единомышленниками в количестве около 30-35 человек открыл зону лагеря и предложил остальным заключенным следовать за ним. Все заключенные, в количестве 141 человека были выведены к складу и одеты в теплые брюки, бушлаты, белые полушубки и обуты в валенки. Там же был сформирован продовольственный обоз. В это время часть заключенных, очевидно не желавшая принять участие в банде, разбежалась. Осталось 79 человек, которые под командой РЕТЮНИНА немедленно направились около 17 часов к районному центру Усть-Уса.

На окраине с. Усть-Уса банда разбилась на несколько групп, во главе каждой группы были поставлены организаторы банды, которые действуя по заранее разработанному плану сразу порвали внешнюю телефонную связь райцентра, расставили посты на все дороги и в 18 часов напали одновременно на здание Райотделения Связи, Госбанка, РО НКВД, ВОХРа Печорского Пароходства и КПЗ. Проникнув в помещение телефонно-телеграфной станции разбили там всю имеющуюся аппаратуру; убили дежурного милиционера в КПЗ и освободили имевшихся там 38 человек заключенных, из которых сначала присоединились к повстанцам 29 человек, а затем ушло с ними за пределы Усть-Усы 12 человек обвиняемых в к-р. деятельности.

При этом налете банда получила небольшое вооруженное сопротивление лишь от РО НКВД и ВОХРа Печорского Пароходства. Население же не могло продолжительное время оказывать сопротивление, так как повстанцы были одеты в одежде ВОХРа и распространяли слух, что якобы проводится военная учеба. Отпор бандитам был дан лишь с появлением 15 стрелков Военизированной охраны с ручным пулеметом из командировки Печерлага "Пуля-Курья", которых удалось известить вырвавшемуся от бандитов стрелку из "Рейда". Это обстоятельство очевидно и помешало выступлению заключенных из "Пуля-Курья", что, в свою очередь, вынудило руководителя банды РЕТЮНИНА и других отказаться от первоначального плана захвата районных учреждений и принять решение о немедленном движении вверх по Печоре к лагерным подразделениям Печерлага. С расчетом получить там поддержку. К этому времени количественный состав банды изменился. Из 109 первоначально выступивших повстанцев 9 человек было убито при налете на Усть-Усу, часть отошла от банды и рассеялась, а часть вернулась добровольно в РО НКВД. Осталось в банде 41 человек.

В пути следования по Печоре в направлении ж.д. станции Кожва, банда настигла в 20 километрах от Усть-Усы в дер. Акись обоз с оружием в количестве 18 винтовок, 9711 штук патронов к ним, 3-х наганов с 604 боепатронами к ним, 155 штук патрон к пистолету "ТТ", 2800 штук м/к. патрон и 862 сигнальных патрон разного цвета, 5 ручных гранат, 6 противогазов и 8 компасов, — шедший с восставшей лагкомандировки в Кожву и захватили его. Захват этого оружия входил в расчет банды и совершен ею по общему плану, так как РЕТЮНИН об отправке этого оружия, как нач. командировки знал раньше.

Кроме того, в результате налета на Усть-Усу бандой было захвачено из ВОХРа Печорского Пароходства 9 винтовок, 1 наган, из РО НКВД 1 винтовку, 4 нагана, 1 маузер и 2 пистолета "ТТ", из отделения Госбанка 2 нагана и 1 маузер.

Всего, таким образом, на 25 января банда, окончательно сформировавшаяся в составе 41 человека, уже имела в своем распоряжении:

1. Винтовок — 41 шт., патронов к ним — 11558 шт.

2. Револьверов "Наган" — 15 шт. и патронов к ним — 1270 шт.

3. Пистолетов "ТТ" — 2 шт. — " — — " — — 157

4. Маузеров и "Коровина" — 4 шт.

5. Ручных гранат — 5 шт.

6. разных сигнальных, осветительных патронов — 878 шт.

7. м/к. винтовок — 2 шт., к ним патронов ...........— 2872

Всего — 67 единиц. Патронов — 16765 шт.

Дойдя до с. Усть-Лыжа, что в 40 километрах от Усть-Усы по р. Печоре, банда ограбила склад сельпо, захватила при этом 10 мешков муки, 5 мешков крупы, 3 мешка сахару, ящик махорки, и пилы и вечером 25 января на 13 подводах свернули в лес по оленьей тропе, идущей вверх по реке Лыже, с намерением добраться до оленьих стад, захватить их и пересев на оленьи упряжки ускорить в лесу по снегу свое продвижение.

ХОД ОПЕРАЦИИ ПО ЛИКВИДАЦИИ БАНДЫ:

Получив данные о вооруженном бандитском налете группы заключенных на районный центр Усть-Усу, а затем передвижении их по р. Печоре на Кожву, 25 января нами совместно с Обкомом ВКП(б) было дано телеграфное распоряжение находившемуся в командировке в Кожве Начальнику ЭКО НКВД Коми АССР, Лейтенанту Государственной Безопасности тов. ФАЛЬШИНУ, Начальнику РО НКВД тов. КАЛИНИНУ и Секретарю РК ВКП(б) тов. БЕЗГОДОВУ, совместно с руководством ВОХР лагподразделений Печерлага и Севжелдорлага в Кожве организовать отряд из стрелков ВОХРа и мобилизовав оленьи упряжки колхозов Кожвинского района немедленно выступить на встречу банде с расчетом встретить ее к утру 26 января, окружить и уничтожить.

Одновременно с этим, утром 26 января я и 2-й Секретарь Коми Обкома ВКП(б) тов. ВАЖНОВ вылетел на самолете для руководства операциями по ликвидации банды на месте.

Прилетев на Ухту и получив данные о новом направлении банды в лес по реке Лыжа, в ночь на 27 января на основе опроса местного населения о дислокации оленьих стад в районе реки Лыжа и ее притоками и наличии оленьих троп и проходов между Ухтинским, Кожвинским, Ижемским, Усть-Цилемским и Усть-Усинским районами, тов. ВАЖНОВЫМ и мною был разработан подробный план закрытия всех проходов в населенные пункты, лагподразделения и оленьи стада с района расположения банды и полного окружения с уничтожением последней в районе реки Лыжа.. В соответствии с этим планом были тогда же организованы вооруженные отряды из партийно-советского актива в Ижемском районе из 65 человек, плюс 40 человек стрелков ВОХР Ухтоижемлага и в Ухтинском районе из 30 человек, плюс 20 человек стрелков ВОХР Ухтоижемлага. Оружие для отрядов партийно-советского актива было переброшено из ВОХРа Ухтоижемлага на самолетах. Кроме того были созданы 2 отряда из стрелков ВОХР Севжелдорлага для закрытия выходов с верховьев реки Лыжа на ж.д. станции Ираель и Каменка-Моховая, где сосредоточены лагпункты с заключенными немцами.

Всем этим отрядам были даны направления и рубежи для заслонов и приказано к утру 29 января на оленях достичь эти рубежи и устроить заслоны. Руководство отрядами с Ижемского и Ухтинского направлений было возложено мною на прибывшего 27 января в Ухту Зам. Наркома Внутренних Дел Коми АССР по Милиции тов. ЗЕЗЕГОВА, который обеспечил выполнение задачи в срок и точностью.

Активное преследование банды было намечено согласно плана со стороны с. Усть-Лыжа по их следам с расчетом настигнуть и уничтожить, а в случае если не удастся быстро нагнать они должны были неизбежно натолкнуться на устроенные заслоны с Ижемского направления. Для личного решения этой задачи мы, с Секретарем Обкома тов. ВАЖНОВЫМ, прилетели в с. Усть-Лыжу, в 12-00 28-го января. Получив в штабе Лыжа новые данные из отряда преследовавшего бандитов под руководством командира 4 дивизиона ВОХР Севжелдорлага тов. ПРОХОРОВА о том, что в 65-70 километрах от Усть-Лыжи банда обстреляла 27 января в 18 часов разведку отряда и ранила при этом одного бойца в ногу, — нами было решено немедленно вылететь на место, однако, самолет, в результате посадки на неподготовленной площадке испортился и пришлось выехать на оленях.

В километрах 40 от Усть-Лыжи, в 22 часа 28 января отряд тов. ПРОХОРОВА в составе 100 бойцов попался нам навстречу возвращающимся с места боя с бандой. Из доклада командира отряда тов. ПРОХОРОВА, Секретаря Кожвинского РК ВКП(б) БЕЗГОДОВА, выполнявшего обязанности комиссара отряда , и оперативного работник тов. ФАЛЬШИНА выясняется, что отряд настиг банду около чума оленьсовхоза в 70 километрах от Усть-Лыжи и в течении 28 января вел активный бой, в результате которого много убитых и раненых в отряде. По заявлению их банда вооружена сильнее их отряда, имеет пулемет и русские винтовки, прекрасно окопалась и ведет с специально сооруженных укрытий сильный огонь, а их отряд вооружен французскими винтовками, которые не стреляют, бойцы плохо одеты и почти все обморожены, сильно истрепаны 4-х суточным преследованием банды на морозе без сна и т.д. Поэтому, потеряв надежду на возможность уничтожения банды этим отрядом, они решили отступить до Усть-Лыжи, дать бойцам отдых на сутки и снова пойти на преследование.

Такое решение нами признано в корне неправильным, принятым командованием отряда в результате нашедшей на них панике и было приказано немедленно остановить и строиться отряду. В результате больших усилий из 100 бойцов удалось остановить и выстроить 72 человека, остальные 28 человек, в числе их нач. штаба отряда РЯБОВ, пом. нач. штаба 4 дивизиона Севжелдорлага, которому кстати я лично приказал вернуться, — не подчинились приказу и проехали в Усть-Лыжу.

Оставшимся 72 бойцам в отряде в строю была разъяснена ошибочность принятого командованием решения, объяснены задачи и план ликвидации банды и какие могут быть последствия для других отрядов, идущих навстречу банде с Ижемского направления в том случае, если отряд отложит преследование. И приказано развести костер, покушать и снова преследовать банду. Тем не менее и после этого подавляющее большинство бойцов заявило об обморожении, измотанности и неспособности вести бой с бандой. Когда я дал команду всем больным и обмороженным, неспособным вести бой с бандой пять шагов вперед, то в строю осталось лишь 8 человек.

За ночь до рассвета у костров нами с тов. ВАЖНОВЫМ были проведены беседы со всеми бойцами. В результате наблюдения за бойцами отряда за это время пришли [к] заключению, что в отряде нет никакой дисциплины, бойцы приказания командиров, как правило, не выполняют, сплошные пререкания, моральное состояние отряда доведено до полного развала. Исходя из этого с рассветом 29 января отряд мною был расформирован на началах добровольности, командир отряда тов. ПРОХОРОВ отстранен от командования. Изъявило готовность идти в бой с бандой 35 человек, из которых сформировал взвод, организовал осмотр и обмен оружия и поставил задачу немедленно настигнуть банду снова, приостановить ее продвижение и не давая ей распылиться ждать подкрепления. Одновременно с этим послал в Усть-Лыжу оперработника с заданием организовать медицинский осмотр ушедшим бойцам из отряда, выявить дезертиров и привлечь к ответственности. В результате медицинского осмотра выяснилось, что из 120 человек бойцов ВОХР Севжелдорлага оказалось с обморожением 1-й степени 13 человек, II-й степени 43 человека и III-й степени 19 человек, а всего 75 человек. Совершенно здоровых сдезертировавших с поля боя выявлено 7 человек, которые мною арестованы.

Не исключена возможность, что часть бойцов обморозилась умышленно, чтобы избежать участия в бою, однако, следует отметить, что руководство Севжелдорлага к вопросу укомплектования отряда для ликвидации банды отнеслось исключительно безответственно, направив при 40 градусном морозе ряд бойцов в летних брюках, плохой обуви, перчатках и в шинелях без телогрейки и полушубков. Вместе с тем и морально-политическое состояние ВОХРа Севжелдорлага обращает на себя внимание.

К вечеру 29-го января взвод снова достиг места, где происходил бой с бандой 28 января, но банда уже успела оттуда с утра проследовать дальше вверх по реке Лыжа.

К утру 30 января прибыло подкрепление из 23 человек стрелков ВОХР Печерлага и тогда же по моему вызову согласно Вашего приказа для руководства отрядом, преследующим бандитов по реке Лыжа прибыл Нач. Охраны Печерлага полковник КОТЫЛЕВСКИЙ, который с этого времени практически руководил боевыми операциями по нашим указаниям до 2 февраля, т.е. до полного разгрома банды.

Первый бой нового отряда в составе двух взводов (58 человек) с бандгруппой, выделившейся из основного ядра банды состоялся в 115 километрах от Усть-Лыжи в ночь на 31 января. В результате бандгруппа в составе 5 человек была ликвидирована. Убито 4 бандита и один взят живым. С нашей стороны потерь не было.

Вторая выделившаяся бандгруппа в составе 5 человек была ликвидирована на 145 километре по реке Лыжа 1 февраля. Убито 4 и 1 взят в плен. С нашей стороны потерь также не было.

Третья, основная группа руководящего состава банды во главе с РЕТЮНИНЫМ в количестве 11 человек была настигнута вечером 1 февраля по следам в верховьях реки М-Тереховей (приток реки Лыжа) в 175 километрах от с. Усть-Лыжа, окружена и после 23-х часового боя в 18 часов 2 февраля также уничтожена. Убито 3 бандита, 6 бандитов во время нашей атаки, видя безнадежное положение застрелились и 2 взяты живыми. Потери с нашей стороны при этом двое убиты и один ранен. За час до атаки прибыла с Брыкаланского направления Ижемского района оперативная группа во главе с тов. ЗЕЗЕГОВЫМ в составе 13 человек, которая влилась также в наш отряд и приняла участие в атаке.

Одновременно с этим оперативной группой отряда тов. ЗЕЗЕГОВА, во главе с Участковым Уполномоченным Милиции тов. ЛОГИНОВЫМ, вышедшей с Абрамваньского направления Ижемского района были встречены на реке Вельма два бандита. Один из них при перестрелке убит, а второй захвачен живым. Один боец из группы ЛОГИНОВА ранен бандитами при этой перестрелке.

Таким образом, разработанный нами план ликвидации банды точностью оправдал себя на деле, банда полностью ликвидирована по плану.

(НА РК. Архивохранилище Љ 2. Ф.392. Оп.2. Д.78. Л.56-65)

* * * * * * * *

(РИ) Постановление бюро Коми ОК ВКП(б) "О контрреволюционном вооруженном выступлении заключенных Устьусинского лагпункта "Рейд" Воркутлага НКВД

1 апреля 1942 г.

24 января с.г. заключенные Устьусинского рейда Воркутлага НКВД, разоружив охрану, произвели налет на районный центр Усть-Уса, убили 14 человек партийного и советского актива, пытались поднять на контрреволюционное выступление заключенных других лагерей. Принятые Обкомом ВКП(б) и Наркоматом Внутренних Дел Коми АССР меры помешали банде осуществить это намерение, банда, вынужденная бежать на реку Лыжа, была полностью ликвидирована.

Проверкой Обкома ВКП(б) и материалами следствия установлено, что вооруженное выступление заключенных Устьусинского рейда могло произойти только в результате притупления политической бдительности со стороны руководства управления и политотдела Воркутлага, невыполнения ими приказов Народного Комиссара товарища БЕРИЯ о режиме и содержании заключенных в условиях отечественной войны.

Устьусинский рейд возглавлялся бандитами из бывших заключенных и троцкистами, отбывавшими наказание ( Ретюнин, Макеев, Яшкин, Соломин,

Дунаев, Зверев и др. ), которые, как теперь установлено, начали создавать контрреволюционную повстанческую организацию с августа 1941 года. Используя свое привилегированное положение они запугивали заключенных якобы готовящимися массовыми расстрелами, терроризировали тех, кто не поддавался контрреволюционной обработке.

В течении четырех месяцев рейд находился без оперативно-чекистского обслуживания, что позволило организаторам восстания готовиться к выступлению почти открыто и даже связываться с другими контрреволюционными группами в Кожве, Инте и Воркуте.

Распущенность и разгильдяйство стрелков ВОХР дошли до таких размеров, что в день выступления все ушли в баню, оставив охрану заключенных и оружие на одного бойца, который легко был разоружен. О транспортировке оружия на Кожву знали все заключенные, на остановке оно не охранялось, поэтому легко было захвачено восставшими.

Партийно-политическая и культурно-воспитательная работа на рейде не проводилась. На лагпункте не было ни одного коммуниста, а бывшие там комсомольцы не объединены в организацию. Начальник политотдела лагеря тов. ЗАХЛАМИН не выполнил прямого указания Обкома ВКП(б) от 1-го ноября 1941 года об усилении охраны и режима заключенных, приведении ВОХР в боевую готовность.

В процессе ликвидации банды также вскрыта исключительно плохая боевая подготовка стрелков военизированной охраны Севжелдорлага. Неумение владеть оружием и ходить на лыжах, плохая выносливость в походе, недисциплинированность. Как выяснилось в процессе обсуждения на бюро Обкома ВКП(б) сам начальник ВОХР Севжелдорлага тов. ГУСЕВ является в военном отношении исключительно отсталым человеком, к тому же совершенно не работающим над собой.

БЮРО КОМИ ОБКОМА ВКП(б) ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. За необеспечение государственной безопасности в лагере тов. ШИШКИНА Алексея Семеновича с работы начальника оперчекотдела Воркутлага НКВД снять.

Начальнику военизированной охраны тов. ГАЛКИНУ Александру Ивановичу за плохое состояние охраны заключенных в лагере объявить выговор с занесением в учетную карточку.

2. За нарушение режима содержания заключенных в лагере, повлекшее за собой к-р вооруженное выступление заключенных на лагпункте "Рейд" начальнику Воркутлага НКВД, члену ВКП(б) тов. ТАРХАНОВУ Леониду Александровичу поставить на вид.

3. Освободить тов. ЗАХЛАМИНА А.И. от работы начальника политотдела Воркутлага НКВД, как не обеспечившего политическое руководство лагерем и не выполнившего указание Обкома ВКП(б) от 1 ноября 1941 года об устранении недостатков в охране и содержании заключенных в лагере.

4. За плохое состояние боевой подготовки в подразделениях военизированной охраны тов. ГУСЕВА с работы начальника ВОХР Севжелдорлага СНЯТЬ.

5. Принять к сведению заявление тов. КАБАКОВА о том, что оперуполномоченный оперативного отдела Воркутлага НКВД ОСИПЕНКО за преступно-халатное отношение к порученному ему делу арестован и предан суду военного трибунала, а работники Устьусинского РО НКВД — оперуполномоченный КОКШАРОВ, секретарь РО НКВД КАНЕВ, проявившие элементы трусости в момент налета вооруженной банды на райцентр с. Устьуса — сняты с занимаемых должностей.

6. Обратить внимание Наркома Внутренних дел Коми АССР тов. КАБАКОВА, что он несет персональную ответственность за состояние охраны заключенных в лагерях, расположенных на территории республики и досмотра в них постановки чекистской работы.

Предупредить начальников оперативных отделов лагерей НКВД, что за плохое состояние оперативной работы в подразделениях Обком ВКП(б) виновных будет привлекать к строжайшей ответственности.

7. Обязать начальников управлений и политотделов лагерей НКВД:

а) В кратчайший срок выполнить приказ Љ 73 Народного Комиссара Внутренних Дел СССР товарища БЕРИЯ. Привлекать к суровой ответственности виновных в его нарушении. Тов. КАБАКОВУ проверить выполнение приказа Љ 73 по каждому лагерю и доложить на бюро Обкома ВКП(б).

б) Организовать во всех подразделениях ВОХР стрелковую и тактическую подготовку, научить каждого бойца ходить на лыжах, чаще практиковать выходы в поле и марши. Строго следить за выполнением каждым стрелком и командиром ВОХР дисциплинарного устава РККА. Регулярно проводить командирскую учебу. Ликвидировать расхлябанность и распущенность в некоторых подразделениях ВОХР, воспитывать волевого, храброго и выносливого бойца. Решительно улучшить политическую подготовку.

в) Проводить систематическую проверку несения конвойно-караульной службы, лиц, нарушающих устав, особенно допустивших побеги из-под конвоя, сон на посту, привлекать к строжайшей ответственности.

г) Запретить самовольное расконвоирование лицам, не имеющим на то право.

д) Установить контроль над заключенными, имеющими право на бесконвойное хождение, в каждом случае проверять необходимость его отлучки из зоны и впредь не допускать бесцельное препровождение времени заключенными вне зоны (в рабочих гражданских поселках).

8. Предложить политотделам и парткомиссиям лагерей НКВД ликвидировать безучастное отношение многих коммунистов и комсомольцев к вопросам режима и охраны заключенных. Разъяснить партийным организациям подразделений, что их задача повседневно бороться за укрепление режима и охраны заключенных.

9. Настоящее постановление бюро Обкома ВКП(б) обсудить на закрытых партийных собраниях.

СЕКРЕТАРЬ КОМИ ОБКОМА ВКП(б) (ТАРАНЕНКО)

(НА РК. Архивохранилище Љ 2 (Быв. КРГАОПДФ). Ф.1. Оп.1. Д.432. Л.1-3.)

* * * * * * * *

(РИ) Из обвинительного заключения по следственному делу Љ 785 по обвинению Яшкина А.И., Мурзакаева Х.Г., Субухангулова В.Б. и других в количестве 68 человек

30 июля 1942 г.

24 января 1942 года в 16 часов дня заключенные отдельного лагерного пункта "Лесорейд" Воркутского Исправительно-Трудового лагеря НКВД во главе с вольнонаемным начальником лагерного пункта -РЕТЮНИНА Марк Андреевича (ранее судимого за бандитизм к 10 годам лишения свободы) подняли вооруженное восстание против Советской власти...

... Полагая, что вооруженная группа повстанцев полностью ликвидирована, командование отряда военизированной охраны приняло решение прекратить дальнейшее преследование и поиски повстанцев. Таким образом, была закончена операция по ликвидации вооруженной повстанческой к-р группы.

В процессе этой операции было убито повстанцев 42 человека и захвачено живыми — 6 человек.

Вместе с этим, в результате налета повстанцев на Районный центр Усть-Усу и операций по ликвидации вооруженной повстанческой группы, со стороны сил, принимавших участие в борьбе против повстанцев, потери выражаются — убитыми и умершими вследствие тяжелых ранений — 33 человека, ранеными 20 человек и 52 человека вышли из строя в результате обморожения I и II степени.

При сверке списка убитых повстанцев и наличия заключенных со списочным составом "Лесорейда" Воркутлага, не оказалось 8 человек заключенных и примерно такое же количество оружия, что дало основания предполагать, что повстанческая группа не полностью ликвидирована.

Как оказалось впоследствии, предположения эти оправдались, вооруженная повстанческая группа, при первой операции полностью не была ликвидирована.

Спустя месяц, т.е. 3 марта 1942 года поступили сведения, что в районе деревни Куш-Шор, что в 40 километрах от районного центра Усть-Усы скрывается вооруженная банда. Получив такое сообщение, на розыски этой банды была послана оперативная группа, которая обнаружила в 6 километрах от деревни Куш-Шор, в охотничьей избушке трех вооруженных человек.

При попытке оперативной группы приблизиться к избушке, бандиты оказали вооруженное сопротивление, после чего между опергруппой и бандой завязалась перестрелка, в результате которой все три бандита были убиты, а со стороны оперативной группы был тяжело ранен местный охотник ИСТОМИН, который через непродолжительное время скончался.

Трупы бандитов были доставлены на Усть-Усинский "Лесорейд" Воркутлага НКВД и опознаны, что убитыми являются АЗАНОВ, НЕКРАСОВ и РУГАЛЬС, все заключенные повстанцы, ушедшие с "Лесорейда" с восставшими 24 января.

4 марта поступили в Усть-Усинское РО НКВД сведения о наличии контрреволюционной вооруженной банды в верховьях реки Лыжа, на расстоянии около 100 километров от села Усть-Лыжа.

Для ликвидации этой банды была направлена оперативная группа из стрелков военизированной охраны Отдельного лагерного пункта Печлага "Поля-Курья" в составе 7 человек.

Прибыв на место 6 марта и обнаружив шалаш с неизвестными людьми, оперативная группа окружила этот шалаш, а находившимся там людям предложила выходить оттуда. Из шалаша без оружия и сопротивления вышло пять человек участников Усть-Усинского контрреволюционного вооруженного восстания:

1. КОНЮХОВ Александр Федорович

2. МУРЗАКАЕВ Ханиф Гарифзянович

3. БЛОКОВ Алексей Алексеевич

4. ЧАРИКОВ Алексей Михайлович

5. СИДОРОВ Виталий Алексеевич

В пути следования по приказанию командира оперативной группы ФЕДОТКИНА повстанцы — БЛОКОВ, ЧАРИКОВ и СИДОРОВ были расстреляны по мотивам, как объясняет ФЕДОТКИН, что их трудно было всех доставить в Усть-Усу. Остальные двое, МУРЗАКАЕВ и КОНЮХОВ, доставлены живыми.

Таким образом, эта операция являлась последней и завершающей по ликвидации Усть-Усинского вооруженного восстания, которая разумеется изменила в сторону увеличения и цифры убитых и захваченных живыми повстанцев.

При окончательном подсчете оказалось убитыми повстанцев 48 человек и 8 человек захвачены живыми...

(Архив УФСБ РФ по РК. КП 2233. Т.13. Л.1-10.)

Глава

Порядок в танковых войсках

Выйдя из штаба, и шагая по дороге к КПП, старший лейтенант НКВД Сафонов задумался о том, что делать дальше и как добираться до ВСХВ, где в летних лагерях находился Московский истребительно-диверсионный полк.

Вдруг около него остановилась камуфлированная "Эмка". Вывалившийся из легковой машины Козлов бросился обнимать друга.

— Колька! Сафонов! Жив, чертяка!

— Жив! Куда же я денусь. Ты-то сам как?

— Нормально. Увидел тебя сразу и не узнал. Похудел ты здорово. Постой сколько же мы с тобой не виделись?

— С октября. Считай, скоро полгода будет. Тезка ты как тут оказался? Говорили, что твой батальон где-то под Ржевом воюет.

— Нет, нас как две недели на переформирование и отдых вывели. Так что мы пока тут под Москвой.

— А сюда, зачем попал?

— Вызывали в штаб дивизии на совещание. Мы же теперь к ним относимся. Ты-то сам как здесь?

— Я из госпиталя. Сегодня из Брянска прибыл. Получил вот новое назначение.

— А чего тогда ты такой хмурый?

— Да я думал, направят в наш батальон, а меня вот загнали ротным в 4 батальон Московского истребительно-диверсионного полка.

— Ну и чего переживаешь. Все будет нормально. В госпитале долго был?

— Больше месяца провалялся. Осколков кучу заполучил, боялся, что ногу и руки отнимут. Да бог миловал.

— Слушай, а чего мы тут стоим. Ты на транспорте? Нет, тогда поехали ко мне. Ты же я так понимаю, ничего еще не ел. У меня заночуешь, а утром в полк на моей машине доедешь. У тебя в предписании что написано?

— Прибыть и все.

— Тем более. Давай соглашайся, чего тебе ноги таскать. А так хоть посидим, поговорим, наших ребят вспомним. Я их черт знает, сколько времени не видел. Как в декабре в штабе дивизии сказали, что вы на задание убыли так больше про вас и неслышно было. На базе тишина, только Паршинские летуны, да ремонтники. Из командиров вообще никого. Ну, так что Колька поехали а?!

— Ладно, семь бед один ответ, поехали! Только завтра ты меня в штаб полка по любому доставишь. Уговор?

— Вот и правильно. Доставлю в целости и сохранности, не беспокойся. От нас до выставки всего ничего, минут за двадцать доберешься. — Подхватывая друга и усаживая его на заднее сиденье машины, сказал Козлов. И продолжил, обращаясь к водителю.— Миша давай к нам на базу.

— Мы на пять минут заедем в батальон, я в штаб заскочу, предупрежу дежурного и командира, и пойдем ко мне.

— А тебе на службу что утром не надо?

— Обязательно надо. Но я думаю, что комбат меня поймет. Да и сам потом ближе к вечеру присоединится к нам. Да не один.

Эмка неслась по улицам столицы. Видя на лобовом стекле пропуск, патрули ее не останавливали. Два друга живо обменивались новостями.

— Так, где тебя ранили то? — спросил Козлов.

— В Белоруссии. Под Сморгонью. — Ответил Сафонов. — Мой БеПо попал в артиллерийскую засаду. Разведчики потом выяснили, что ее под нас специально ее готовили. Сразу две батареи гаубиц по нам работало, а потом танками и самолетами атаковали. Практически сразу полное накрытие было. Первыми же снарядами два передних вагона в хлам разнесло. Десантную партию почти всю перебило. Пулеметные расчеты выкосило. У одного из танков башню от болванки заклинило. У второго еще хуже. Башню с погона сорвало. А тут еще в тендер паровоза снарядом попали. Осколками бригаду положило. Хорошо хоть что второй паровоз уцелел, вытащил нас. А то бы всем крышка пришла.

— Погоди. Так ты что в Белоруссии опять бронепоездом командовал?

— Ну да. Как летом. Только не одним БеПо, а бригадой бронепоездов. — Сколько же у тебя в подчинении БеПо было?

— Десять. Да еще поезда обеспечения.

— Бронепоезда что настоящие были? Или суррогат?

— Суррогат. Где ты в немецком тылу настоящие бронепоезда найдешь? У немцев наши трофейные бронеплощадки ПЛ-37 были, а мы обходились тем, что под рукой было. Сначала в паровозном депо Минска на платформы трофейные нерабочие "троечки" да Т-26 установили, мешками с песком, бревнами и железом борта вагонов усилили, по паре пулеметов в качестве зенитных на платформе установили — вот тебе и БеПо. Единственная разница от летних — на платформе для экипажа танков и пулеметных расчетов закуток из мешков с песком и дерева выложили, буржуйки туда поставили да двери навесили. Зима все ж на дворе была. Остальные в теплушках, приспособленных к бою, жили. По четыре станковых пулемета в вагоне держали. Паровоз обычный был. Потом уже стали обшивать борта вагонов и паровоза 8 мм. стальными листами, а вместо Т-26 удалось КВ-2 установить.

— А их-то где взяли?

— В Лиде. Комбат с нашими два десятка новеньких отбили. Вот их и поставили на платформы в качестве главного калибра.

— А экипаж откуда? Из бывших пленных?

— Да. Откуда еще могут быть. Мы в одном Минске под сто тысяч освободили. А еще в Молодечно, Лиде, Докшицах. Да много где. Вот безлошадных танкистов и артиллеристов мне в экипажи и дали. В качестве десантной партии штрафники под руководством наших батальонных действовали.

— Тяжело было?

— Не то слово. Из боев не вылазили. Снарядов и других боеприпасов мало, Топливо для паровозов только что сам заготовишь. Зимней одежды на всех не хватало. В последнее время до моего ранения немцы все чаще за нами самолетами охоту вели. А у нас из зенитных средств только пулеметы.

— А ведь я слышал о боях под Минском, Молодечно и Лиде. В сводках Совинформбюро не раз проходило. Но как-то, ни разу не прозвучало, что это действует наш батальон.

— Не мудрено. Мы там под разными наименованиями были. Может, слышал о Брестской штурмовой бригаде?

— Где-то попадалось такое название. Что-то читал о боях этой бригады под Докшицами и Глубоким.

— Так это мы и были. Комбригом у нас Комбат был.

— Не знаешь где он сейчас? Вот бы кого сейчас хотел увидеть и поговорить. Небось, там геройствует?

— Нет. Его еще зимой тяжело ранили под Лепелем. В засаду штабная колонна попала. Вот там и накрыло комбата миной.

— Ничего себе! Я, грешным делом, считал его заговоренным. В скольких боях побывал и ни одной царапины. А тут такое дело? Выжил?

— Когда в тыл отправляли, говорили что будет жив.

— Дай-то бог. Хороший Комбат человек. А кто там еще из наших?

— Да почитай все. Мы же всем кагалом да еще с прикомандированными "истребителями" туда убыли.

— И что все живы, здоровы?

— Нет. Больше половины народа уже никогда не вернется... Остальные по госпиталям или лесам Белоруссии мотаются.

— Ясно. Жаль павших...

— У тебя то, как дела? За что разжаловали. Ты же нашей батальонной тактической группой командовал, а теперь как я понял ты в замах?

— Есть такое дело. Насчет должности ты прав. Сейчас ниже чем была. В начале декабря наша группа фактически прекратила существование. Сначала для поддержки наступления частей Калининского фронта забрали гаубичный дивизион РГК. Ну, а потом в ходе наступления мы понесли большие потери в людях и технике. В конце декабря меня самого ранили. Месяц в госпитале провалялся. Вернулся уже на должность зама командира отдельного танкового батальона нашей дивизии. Да я и не жалею о понижении. Командир у меня хороший, знающий, настоящий кадровый танкист не то, что я. У него полный курс Казанского танкового училища, да опыт руководства танковым батальоном, а у меня только ускоренные курсы военного времени. Да что я говорю, вечером сам увидишь и познакомишься. Есть у него чему поучиться.

— Понятно, а как с техникой и людьми?

— Лучше чем у других. Точно тебе говорю. У нас штат отдельного танкового батальона — пятиротного состава. Бойцы в большинстве своем наши "старики", те с кем летом по Белоруссии шли, а потом здесь под Москвой сражались. По технике все в норме. Спасибо ремонтникам все машины содержат в порядке. На фронте то у нас по технике полная "солянка" была и наши и немецкие типы танков и самоходок были. До чего руки доходили то в строй и ставили, лишь бы на ходу были да боеприпасов запас имелся. Когда возможность была, парни со всех типов подбитых машин все годное снимали, запас запчастей делали. Потому в батальоне количество боеготовых танков и машин было большим. У нас две роты были на немецких танках, в основном "тройках" и "четверках", рота на Т-34, рота на Т-28М и рота самоходок. При убытии в тыл мы свои боевые машины соседней танковой бригаде передали. Очень уж у них потери в технике были большие. Сюда почти "голыми" прибыли. Одни грузовики, часть "ракушек" управления и самоходок вывели. Недавно с завода новые машины стали поступать. Те же танки — Т-28М2 с 57 мм. орудием. Обещали дать роту Т-34М. У мотопехоты, взвода ПВО и остальных "ракушки" во всевозможном исполнении будут. Всего по штату должно быть 93 единицы техники.

— Сила!

— И не говори. В других батальонах только половина от нашего штат должно быть, а мы вон какие богатые будем... — похвастался Козлов.

— И не говори. Слушай, а что это за танки Т-34М? Я с обычными тридцатьчетверками не раз встречался. У меня под Молодечно был БеПо с двумя Т-34 1940 года выпуска с 76 мм. пушкой Л-11. А про Т-34М не слышал.

— Я и сам про них до поры не знал. В конце января меня с группой механиков-водителей и ремонтников срочно отозвали с фронта и отправили в командировку на Сталинградский тракторный завод. Технику новую изучать. Вот там и увидел новый танк. Говорят к тому, чтобы этот танк в серию поставить сам Иосиф Виссарионович руку приложил. Т-34 неплохой танк, но у него куча недостатков сводящих его положительные качества на нет. Вот чтобы их устранить конструкторы в Харькове еще в конце 1940 года создали улучшенную модификацию Т-34. Новый танк должны были делать на СТЗ, да там все тянули с постановкой машины в серию. Якобы харьковские товарищи не всю документацию на новый танк передали. Когда в июле прошлого года товарищ Сталин узнал об этом, такой разгон дал, что многим в Сталинграде и Харькове с Нижним Тагилом до сих пор икается. В августе из Харькова всю необходимую документацию на новый танк на Сталинградский тракторный завод и Горьковский завод "Красное Сормово" привезли. Там ее конструкторы доработали, а в декабре запустили танк в производство. Что отличает новый танк от ранее виденных тобой? Его корпус стал длиннее, уже и выше. Клиренс увеличился на 50 мм. В паре со старой, 4-скоростной коробкой передач, установили демультипликатор. В результате у танка появилась возможность двигаться на восьми скоростях вперёд и двух — назад. Свечная подвеска Кристи, уступила место торсионной. Машина получала новую трёхместную башню с командирской башенкой и двумя круглыми посадочными люками с диаметром погона 1700 мм (против 1420 мм у Т-34). Стало просторнее боевое отделение и удобнее обслуживание вооружения. Кроме того, место механика-водителя и его люк перенесли в правую часть корпуса, а место стрелка-радиста налево, установка курсового пулемета ДТ ликвидирована. Радиостанцию перенесли в корпус, что позволило увеличить боекомплект пушки с 77 до 100 выстрелов, а боекомплект пулемётов — с 46 до 72 дисков. Движок пока идет тот же что и Т-34 — дизель В-2, но говорят, что скоро новый двигатель стоять будет более оборотистый и мощный. Орудия на них ставят 76 мм. Ф-34 или 57 мм ЗиС-4, что и на наши Т-28М2. Главное, в новом танке решены вопросы обзора и наличия пятого члена экипажа — командира танка, существенно уменьшена вероятность взрыва топливных баков и БК, увеличена плавность хода и убран клевок при остановке, что существенно повышает точность выстрела, использовано орудие с большей бронепробиваемостью, имеются большие резервы по модернизации.

-Интересно чем немцы нам теперь на этот танк ответят?

— Кто его знает! Но думаю, пойдут по пути наименьшего сопротивления. Если говорить по танкам то лобовую броню нарастят, на борта экраны наподобие того как мы как на Т-28 навесят, 75мм. короткоствольное орудие на "Т-4" и "артштуге" на длинноствольное поменяют. Или же создадут что-нибудь тяжелое под "Ах-Ах". А по ПТО даже сказать не могу. В принципе те противотанковые орудия, что у них имеются, вполне со своей задачей справляются. Да ты и сам это должен знать. Мне, да и тебе тоже с одними и теми же орудиями приходилось сталкиваться. В основном это 37 мм. Раk.35/36, 5 см Pak 38, 4,7 см Pak 181(f) 4,7-см Pak36(t). Ну и наши трофейные Ф-22 и Ф-22 УВС, что у немцев идут по шифром 7,62 cm Pak 36(r). Я был на полигоне и мне показывали результаты испытаний немецких орудий. Честно говоря, они меня не обрадовали. Все эти орудия эффективно борются с нашими Т-28, Т-34 и КВ. Я уж не говорю про легкие танки.

Для пушки Раk.35/36 у них имеется 37-мм бронебойный снаряд пробивающий броню толщиной 34 мм на дальности 100 м. Подкалиберный снаряд образца 1940 года имеет бронепробиваемость на этой дистанции 50 мм. Кроме того у них к этому орудию есть надкалиберный кумулятивный боеприпас бронепробиваемостью 180 мм, с предельной дальностью стрельбы 300 м.

В боекомплект пушки 4.7-см Pak36(t) входит осколочный и бронебойный снаряды чешского производства и германский подкалиберный снаряд обр.40. Калиберный бронебойный снаряд по нормали пробивает на дистанции 50 метров 75-мм броню, а на дистанции 100-метров 60-мм, на дистанции 500 метров 40 мм броню. Подкалиберный снаряд по нормали на дистанции 500 метров пробивает 55-мм броню.

Бронебойный снаряд противотанковой 5 cm Pak 38 на дистанции 500 метров, под прямым углом пробивает 70 мм броню, а подкалиберный на той же дистанции обеспечивал пробитие 100 мм брони.

На Ф-22 и Ф-22 УВС немцы для уменьшения силы отдачи установили дульный тормоз. Расточили камору, что позволило заменить нашу гильзу на немецкую. Благодаря этому метательный заряд увеличен в 2,4 раза. Бронебойный снаряд пробивает на дистанции 1000 метров по нормали — 82 мм броню. Подкалиберный на 100 метрах— 132 мм.

Новый Т-34М и новый КВ по идее должны противостоять огню всем типам немецкой противотанковой артиллерии и танкам...

Глава

Из воспоминаний Галунова Ивана Кузьмича 1921 года рождения.

... Дмитрлаг в г. Рыбинске. Заключенные строят водохранилище. Утром, как обычно, — развоз на работы. Зашагали бригады в промзону. Собаки лают, натягивают поводки. Конвой читает свою "молитву": "шаг вправо, шаг влево — попытка к бегству, конвой стреляет без предупреждения".

Пришли на свой объект. Приступили к работе. Работали не более часа. Но прибежал посыльный — срочно возвращаться в лагерь. Зачем? Мы ведь только что из лагеря? Что за два часа могло там произойти из ряда вон выходящее?

Во время войны даже начальник лагеря не мог остановить работу. Он мог в случае какого-либо ЧП (например, побега) поднять весь лагерь и держать на морозе или под проливным дождем. Но днем работы никогда не прекращались. В войну отменили выходные дни. Работали 7 дней в неделю. Кричим конвою: "Что случилось? Зачем в лагерь? "

Конвой не знает, сами нервничают, торопят. Собаки не лают, скулят. Это вечером они обычно рвались с поводков, подгоняли нас, потому, что привыкли вовремя возвращаться к своей миске. Идём в строю, переговариваемся, конвой не пресекает. Они, видно, сами напуганы.

Что же ожидает в лагере? Только нашу бригаду возвращают, или других тоже? Подходим к лагерю. И видим, как в гору, где на территории бывшего монастыря располагался лагерь, со всех сторон тянутся колонны "зэков". Всех сняли с работы?! Что случилось? Немцы Москву взяли? Умер Сталин?

Пришли в лагерь, построились на лагерном плацу. Такого построения никогда не было. Обычно так называемые "придурки", то есть те, кто не работал на общих работах (кухня и др.), в строй не становились. А сейчас все стоят. Даже евреи встали отдельным строем.

И не было никогда такого, чтобы одновременно перед строем было все лагерное начальство. Начальник лагеря вообще перед нами появлялся редко. Если только не выполнялся план строительства, то выкрикивал перед строем угрозы, типа: "Я вас на Колыму отправлю! Там вас расстреляют". Перед войной на Колыме расстреливали без суда. Мы об этом знали. Правда, тех организаторов расстрелов тоже расстреляли, и об этом мы тоже знали. Лагерная почта всегда работала лучше государственной...

Дальше смотрим.

Начальник со всей своей свитой отошёл достаточно далеко. Перед строем осталось пять офицеров. Офицеры не лагерные, незнакомые. Своих всех мы знаем в лицо. Знаки отличия другие. Но главное — у них на ремнях пистолетные кобуры, и видно, что не пустые. А лагерные офицеры оружия не носили — по крайней мере, в открытую. Гости разошлись вдоль строя.

Я услышал слова, которые помню до сих пор. Когда они говорили, выделяли каждое слово.

— Мы — из Рыбинского горвоенкомата. Ваши братья на фронте истекают кровью. Они ждут вашей помощи. Кто хочет воевать за Родину? Выйти из строя! Добровольцы! Шаг вперёд!

Стали выходить по одному. Меня как кипятком ошпарило. Четверо моих братьев там, а я, самый младший, — здесь?! И тоже вышел. Сзади кричат: "Куда вы, дураки?! Здесь пайку дают, а там пулю получите! " В то время в лагере было немало таких "зэков", кто не скрывал, что в заключении они спасались от фронта.

Нас построили в отдельную колонну. Открылись центральные ворота лагеря (монастыря). За весь срок я ни разу не видел эти ворота открытыми. В монастыре были другие входы. А тут центральные ворота — широкие, красивые — распахнулись перед нами.

— Шагом марш!

Никто не сдвинулся с места.

— Что, команду не слышали? Команда была: "Шагом марш!"

Тут все закричали: "Нам в бараки надо! "

— Зачем?

— Вещи забрать.

— Вам ничего не нужно. Все необходимое вам выдадут в Армии. Слушай мою команду! Смирно! Шагом марш!

И зашагали мы вперёд. Куда? Не знаем. Сколько нас было? По моей оценке, 220-230 человек. Больше 250 человек не было. Но и меньше 200 не было. Получается больше половины батальона. А если по-фронтовому, то батальон. На передовой полных батальонов никогда не было.

Один офицер идёт впереди, ведёт строй. Четверо идут вдоль строя, с одной стороны. Пистолеты в кобурах, собак нет. Это же не конвой. Что тогда в наших душах творилось, тебе не понять. Что, мы на свободе? Кто разрешил? И офицеры, видимо, были в большом напряжении, не знали, как мы себя поведем. Разбежимся? Их разоружим?

Шли часа полтора, километров семь-восемь. Пришли. Железнодорожная ветка. Стоят бараки — такие же, как в лагере. Только нет вышек и колючей проволоки. Бараки недавно построенные, пахнут свежей древесиной. Дымят полевые кухни. Обед. Обедать нам рано, но мы всегда голодные. Хлеба выдали такую же пайку, как в лагере. И хлеб такой же плохой. В войну нигде хорошего хлеба не было. На фронте доводилось обедать с офицерами. И у них хлеб был ненамного лучше. Хороший хлеб можно было только где-то достать — купить. А вот каша!!! На настоящем масле. В лагере масла в каше не бывало. Продукты разворовывались. И лагерное начальство тогда этими продуктами не брезговало. А здесь каша настоящая. И накладывали миску до краев. За добавкой можно было подходить сколько угодно, и каждый раз — миска до краев. Мне до сих пор кажется, что вкуснее этой каши я ничего не ел. Настолько врезалось в память.

Вместе с хлебом выдали пайку махорки.

Бараки то казармами оказались. Такие же двухъярусные нары, такие же постели без белья, как в лагере. Но постели чистые и набиты сухой соломой. В лагере всегда набивали гнилой, и постели вшами просто кишели. Какой бы усталый ни пришел с работы, пока не убьешь определенное количество этих тварей — не уснешь. Кто-то упал на постель со словами: "Ребята, посплю ночь на сухой соломе — и умирать не страшно! "

Расположились. Через короткое время команда: "Выходи строиться! ". Построили в шеренги. Перед строем человек, одетый в полувоенную одежду. Но явно не военный. Нет знаков отличия. Без оружия. Пожилой, в очках. Представляется: —

"Я — прокурор города Рыбинска. Я уполномочен вам заявить..."

Для меня слово "уполномочен" было новым словом. Я прокрутил в голове: значит, он не сам это решил, а ему кто-то дал "мочь".

— Я уполномочен вам заявить: как только вы вышли за пределы лагеря, вы являетесь несудимыми. Судимость с вас снимается, документы о судимости уничтожаются. Вы нигде, никогда не должны говорить о том, что были судимы. Потом он долго говорил, какие мы герои, какие патриоты, и несколько раз предупреждал, чтобы нигде не говорить о своей судимости: "Запомните: вы — не-су-ди-мы!!".

В конце своей речи прокурор сказал: "Я вместе с вами буду находиться здесь, в том помещении (показал рукой). Спать не буду. Любой из вас в любое время может придти ко мне и сделать заявление, если против вас или ваших родных совершены незаконные действия. Я гарантирую: прокуратура разберется по каждому факту".

Я, конечно, к нему не ходил. Хоть я и не совершал никакого преступления, но сам себя оговорил, чтобы спасти товарища. Мне жаловаться не на что. А парень, который расположился рядом со мной, ходил. По лагерю я этого парня не знал. Познакомился здесь. Я его не спрашивал ничего. По лагерным законам лишние вопросы задавать не принято. Он сам сказал, что брат у него несправедливо сидит.

— Ну, и что прокурор?

— Я написал заявление, прокурор убрал в папку. Сказал, что если всё так, как я говорю, брата освободят.

Уснуть не могли долго. Что дальше будет? Где воевать? Какое оружие дадут? Из оружия-то вблизи мы видели только винтовки "вохры".

Подъём, завтрак той же кашей. Баня. Ну, какая баня? Барак, земляной пол, на которых котлы, вода кипит. Ребята быстро сообразили, нагрели камни, нагнали пару. Мыло выдали как в лагере, на один сустав пальца. Но воды горячей — сколько хочешь. В лагере давали только одну шайку. Шайка большая, деревянная, ведра на 2-3. Заменить воду было нельзя. Моешься постоянно в одной воде. К концу помывки она холодная. Выйдешь из бани и дрожишь от холода. А здесь — лей, сколько хочешь. И время не ограничивали. Команды на выход никто не давал. Последних сами выгоняли — надоело ждать. Вышли из бани — нашей одежды нет. Лежат тюки военной формы. Форма б/у, но чистая и штопка сделана явно женскими руками. Выбирай, что подходит. В лагере бросят на два размера больше или меньше — ходи, ищи обмен. А здесь никто не торопил: выбирай, примеряй. Нашлись щёголи, никак выбрать не могут — зеркала-то нет. Крутится: посмотрите, как у меня там. Смеемся: "Ты что, на свадьбу собрался? Здесь невест нет, одни женихи".

Далее медицинская комиссия. Осмотр всеми врачами. Вес, рост, объем груди, объем легких и так далее. Годен, годен, годен. Четвертых признали негодными.

— Ребята! Нас не берут!

— Как так? Мы же все вместе!

— Не волнуйтесь, они идут в госпиталь. Они догонят вас на фронте. Если после госпиталя будут признаны негодными, будут работать на оборону. В лагерь никого не возвратят.

Выдали красноармейские книжки. Ты когда, сынок, получил военный билет? В день присяги. А мы — в день призыва, потому что из заключенных надо было быстро сделать солдат, выбить лагерь из наших голов.

Красноармейские книжки заполняли с наших слов. Никаких других бумаг я не видел. Вопрос: гражданская специальность? А какая у меня в деревне специальность? Меня судили несовершеннолетним. Я вспомнил, что в колхозе уважаемым человеком был кладовщик. Я и ответил — кладовщик. Тот, кто записывал, видимо, был такой же "образованный", как и я. Кладовщик же — это должность, а не специальность. Но так и записали.

Все эти дела заняли целый день. Конечно, обед еще был. К вечеру выдали сухой паек на трое суток. Подошел состав. Вагонов еще было немного. Часть вагонов занята. Оттуда нам кричат, шутят, смеются.

Ребята! Это такие же, как мы, тоже из лагеря. Значит, мы не одни. На душе еще светлее стало.

Загрузились, тронулись. Интересно, куда везут? Кто-то ориентировался. На Москву поехали. Значит, Москву защищать будем. Стали уже засыпать. Голос: "Ребята, на "горьковку" повернули, на восток везут, в Сибирь! "

— Обманули?! Зачем? Мы же добровольцы!

По вагону проходят сопровождающие офицеры. Уже другие, не военкоматские.

— Куда везете? Немцы — в другой стороне.

— Прежде чем с немцами воевать, надо научиться. Успеете, увидите немцев. Спите спокойно.

Пока ехали мы, прицепляли новые вагоны, загружались. Мы уже всё поняли: собирают из лагерей добровольцев.

Ночью слышали, пересчитывают нас. Здесь все. Говорят, двое сбежали. Ну, всё, думаю, сейчас шмон начнется, как в лагере при побеге. Пусть побегают. Земля круглая. Прибегут туда, откуда убежали.

Прибыли мы в Гороховецкие Лагеря. Сколько вагонов в эшелоне было? Не скажу. Эшелон большой, конца не было видно. И все — "зэки". То есть уже не "зэки". Судимость снята, документы уничтожены. А в карманах гимнастерок у нас красноармейские книжки. Затем курс молодого бойца. Вот ты спрашиваешь — чему нас учили? Есть такой автор Юрий Белаш так вот он правильно все в своих стихах написал, послушай :

Пехоту обучали убивать.

Огнем. Из трехлинейки. На бегу.

Все пять патронов — по знакомой цели:

по лютому заклятому врагу

В серо-зеленой, под ремень, шинели.

Гранатою. Немного задержав

К броску уже готовую гранату, —

Чтоб, близко у ноги врага упав,

Сработал медно-желтый детонатор.

Штыком. Одним движением руки.

Не глубоко: на полштыка, не дале,

А то бывали случаи — штыки

В костях, как в древесине, застревали.

Прикладом. Размахнувшись от плеча.

Затыльником — в лицо или ключицу.

И бей наверняка, не горячись:

Промажешь — за тебя не поручиться.

Саперную лопаткою. Под каску.

Не в каску, а пониже — по виску,

Чтоб кожаная лопнула завязка

И каска покатилась по песку.

Армейскими ботинками. В колено.

А скрючится от боли, — по лицу, —

В крови чтобы, горячей и соленой,

На веки захлебнуться подлецу.

И наконец — лишь голыми руками.

подсечкою на землю положи

И, скрежеща от ярости зубами,

Вот этими руками — задуши!

С врагом необходимо воевать.

Врага необходимо убивать.

И у каждого — своя фронтовая судьба. Ты, сынок, начитался, наслушался всякой ерунды о штрафниках, заградотрядах и т. п. Чтобы ты понял, сынок, что тогда всё было не так, как пишут в "Огоньке", расскажу, что произошло со мной во время курса молодого бойца.

Мы отрабатывали на соломенных чучелах приемы "бей штыком! " и "бей прикладом! " деревянными винтовками. Это очень надоело. Я что-то выполнил плохо, нехотя. Офицер сделал мне замечание. Я его и послал... Ты, должен понять, что я был молодым, и лагерные замашки еще не выветрились. Он меня ударил по щеке. Я его в ответ ударил его по плечу деревянной винтовкой. Деревяшка сломалась. Я бросил на землю обломки и ушел.

Сел в землянке, зажал голову руками. Жду, когда за мной придут. О штрафной, разумеется, и не думал. Присягу я еще не принимал, поэтому военному трибуналу не подлежал.

Возбудят новое дело, получу новый срок. Сидел до вечера — никто не пришел. Пришли ребята с занятий. Говорят: "Не бойся, Ваня, тебе ничего не будет! Мы слышали, как полковник кричал этому офицеру: "Как ты посмел его ударить! Они же из заключения. С ними нужно бережно. Тебе же с ним в бой идти. Он же тебя в первом бою убьёт!"

Утром вышел на занятия, командовал уже другой офицер. Этого больше не встречал...

Я думаю, мало в живых осталось ребят из нашего эшелона. Я выжил совершенно случайно. Мы шли добровольно. И присягу свою все мы выполнили...

Глава

Мы снова уходим в промозглую ночь,

Мы верим в удачу, что сможет помочь,

Но все же надежнее друга плечо,

Взлетает ракета и виснет свечой.

Опять порвалась тишина, как струна,

Толкнулся в плечо автомат.

Ходит следом за нами по краю судьба

девятнадцатилетних ребят.

Зашипит на стволе дождевая вода,

Снова надо идти, снова где-то беда.

Вновь испуганный ветер ударит в лицо,

На холодном рассвете запахнет свинцом...

Мы уходим в туман, в моросящую мглу,

То по горло в воде, то по пояс в снегу.

И отдернув пробитый камуфляж на груди,

Мы уходим в туманы, уходим в дожди...

Дорога до базового лагеря хоть идти было, нет — ничего, заняла почти полутора суток. По ходу дела я решил проверить пару пещер знакомых по старой жизни. Найти что-то особенное не рассчитывал, но так на всякий случай решил посмотреть, а вдруг...

Да и к бойцам, шедшим со мной, следовало еще раз присмотреться. Не нравилось мне поведение двух парней из числа бывших "истребителей" — пулеметчика и "егеря". Почему сказать не могу, но не нравилось и все тут. Внешне и по документам выглядели вроде бы хорошо. Добровольцы из студентов юрфака. Прошли обучение при батальоне, показали при этом очень неплохие результаты, намного лучше многих. Все их считали справными, старательными. В белорусских боях действовали грамотно, за что отмечены медалями "За боевые заслуги". Имеют ранения. Получив в Минских боях легкие ранения, от эвакуации отказались, лечились без отрыва от службы в батальоне Григорьева. Повторные ранения получили, командуя отделениями "штрафников", в боях под Сморгонью с разницей в несколько дней. Лечились в разных госпиталях — пулеметчик в Брянске, "егерь" под Москвой. Из госпиталей прибыли с разницей в один день и отказались от положенного им двух недельного реабилитационного отпуска. С бойцами и командирами вели себя ровно, взвешенно. Вот только при встрече со мной почему-то тушевались и прятали глаза. Этим и привлекли к себе мое внимание. Ни батальонный особист, ни кадровик о них ничего плохого не сказали. На личных делах никаких отметок не было. Поэтому и были переведены из "истребителей" в штат батальона. Вроде все нормально и нечего беспокоиться, но что-то в бойцах проскальзывало невнятное.

Сначала проскочила мысль, что парни очередные "стукачки", но как показала практика и внимательный присмотр со стороны, тут все было чисто. Врагами я их тоже не считал. Просто к нам в батальон без спецпроверки бойцов не присылали. Они с "контриками" или с кем еще не перекались, почтовыми сообщениями не баловались, вели себя как все. Тем не менее, что-то в их поведении было не так. А я жуть как не люблю непоняток. Вот потому и хотел на них поближе посмотреть.

Ну и еще нам банально помешал дождь, ливший, казалось, целую вечность и затопивший все вокруг. Земля разбухла от воды, и идти по ней не было абсолютно никакого желания и возможности. Рядышком была небольшая пещера, в которой мы и укрылись. Обжитая кстати говоря. С запасом дров, оборудованным кострищем и лежаками. Присутствовало там немного продовольствия и несколько небольших закопченных котлов. Хозяева всего этого добра тоже нашлись. Двое местных парнишек-охотников ближе к ночи зашли на огонек. Сначала охрана, приняв парней за бандюков, их скрутила и разоружила. Ошалевшие от такого приема парни даже мяукнуть не успели. Потом, правда, сверкая злыми глазами, начали ругаться. Грубо, некультурно и на местном наречии. Пришлось их тоже на чеченском осаживать и учить уму-разуму, как разговаривать со старшими. Понемногу мальчишки утихомирились. Полный мир наступил, когда бойцы вернули мальчишкам их старые расстрелянные берданки и кинжалы. Охотнички за печеной картошкой с говяжьей тушенкой и крепким травяным чаем с шоколадом, неплохими рассказчики оказались. Выдали местные новости кто да где что видел. Где, какой зверь водится и что вокруг творится. Страшно интересно было узнать о произволе, что творят военные (в том числе, похоже, и мы) — стреляют и взрывают все вокруг (правда мирных жителей не трогают, больше по лесам и горам болтаются), не дают зверя спокойно брать. Удалось с парнишками поговорить и о наличии удобных мест в горах, где можно переждать непогоду и как их найти. Для меня сведения мальчишек были пищей к размышлению о местах нахождении бандитов и уклонистов. Я же поделился с парнями новостями с фронта и своим видением действий военных.

За кого они нас посчитали, не знаю. Возможно за дезертиров, скрывающихся в горах. Меня точно держали за своего. Совершенно не стеснялись. Видимо из-за моего знания местного языка и обычаев, окружающих гор. Добавило доверия между нами и наличие у меня трофейного кинжала. Парни на него несколько раз бросали заинтересованные взгляды, а потом не выдержали и попросили разрешения посмотреть. Дал. Мне не жалко. Восхищения было много. Как и желания его обменять и т.д. Отказал. Сказав, что он родовой. Надо было видеть глаза ребят услышавших это. В них было знание, понимание, уважение и полное отсутствие зависти... А вот мне дало повод задуматься кого это мы уложили. Но не спрашивать, же об этом пацанов. К обеду следующего дня распогодилось. Дождь, наконец, к обеду прекратился. Разветрилось, появилось жаркое солнце. Ветерок и солнце подсушили землю, и можно было трогаться в путь. Оставив парням немного продуктов из своих запасов, мы ушли по маршруту.

В базовом лагере жизнь била ключом. Руководствуясь моими указаниями, народ организовал наблюдение за округой, очистил от нанесенной ветром и временем земли развалины, начал восстановление над несколькими из них крыш, благо сухостоя вокруг хватало. Подготовил площадку для приема самолета и даже успел принять борт с грузом стройматериалов, запасных аккумуляторов и продовольствия. Связанные по рукам и ногам пленные, размещенные в разных местах лагеря, скучали под наблюдением часовых. Радиосвязь работала как часы. Дымила кухня, а в загоне фыркали лошади. Красота, одним словом. Что раньше было в развалинах, не знаю, но, то, что им не меньше сотни лет точно. Кладка своеобразная из местной породы. При очистке одной из построек бойцы нашли пуговицу со старым царским орлом и десяток ржавых гильз. Может быть, это были остатки одного из взятых и разрушенных в прошлые Кавказские войны чеченских аулов или брошенная за ненадобностью казачья застава. Бог его знает.

Дел было по горло, а времени как обычно не хватало. Для начала следовало разобраться с пленными. ( см. "Мы из Бреста. Ликвидация"). По докладу Метелкина, наш проводник очень ими интересовался. Так и крутился вокруг, стараясь выспросить у часовых и остальных, кого все же захватили на перевале. И чего человек не успокоится? Или он не знает что "лишние знания многие заботы"? Но не гробить же человека только за его желание узнать неизвестное. А посему пусть погуляет с группой Метелкина по ближайшим горам и весям. И им и ему полезно будет подышать свежим воздухом, набраться впечатлений и опыта. Да и Дмитрию с бойцами потом легче будет здесь ориентироваться. Есть у меня неистребимое желание оставить его с частью взвода здесь на взводном опорном пункте — контролировать территорию и вылавливать здешние банды с дезертирами. Да еще десятка два взводов раскидать по похожим местам, чем блокировать все передвижения бандитов по горной Чечне.

Была и еще одна причина отправить людей подальше в горы. Никто не должен был знать о том, что отсюда начнет свой тернистый путь группа Дорохова.

Поэтому еще до рассвета группа сержанта ушла в горы.

Разговор с пленными я начал с тех, кто был захвачен в военном обмундировании. Была у меня мысль, что это ниточка что приведет меня к руководству местного УНКВД. Была да быстро сплыла. Никакого отношения к "Конторе" они не имели. Обычное "мясо" из числа дезертиров, сбежавшее с эшелона при отправке в Ростов. В охрану Исраилова, а точнее старика Муртазалиева попали по родственным связям и физическим характеристикам. В молчанку они почти не играли. Так как спрашивал жестко. В качестве помощников сначала пригласил давешних "студентов". Чем сразу и решил проблему с ними. Интеллигенты мать твою... "На фронте враги и с ними можно и нужно поступать жестко, а тут в тылу свои граждане и так поступать нельзя, закон превыше всего" и т.д. и т.п. Всего что они мне наговорили, даже перечислять не хочу. В какой-то степени я их понимал. Молодые и глупые еще. В полном г...не еще не были, хотели свои "одежды" чистенькими оставить. Увы, у нас фронт везде и те, кого мы взяли с большим удовольствием отрезали бы голову или другие части тела попади парни к ним в плен. Пришлось "идеалистов" менять на более "циничных" и проверенных. А их оставлять в качестве секретарей вести протоколы допросов. Заодно оставить себе заметку о необходимости дополнительной работы политруков с бойцами по мотивации их действий в здешних горах.

Будь чеченцы в группе они, может быть, и промолчали, а так побыв несколько суток в одиночестве, с мешком на голове, с кляпом во рту, испытав на себе жесткое внимание конвоя, и увидев человека знающего местный язык и готового выслушать, они были рады высказаться. А я послушать. О чем я их спрашивал? О местах стоянок, где они были со своими руководителями, с кем встречались, у кого столовались, где и у кого ночевали, кому отгоняли украденный скот, маршруты движения, членах банды. Хороший получался списочек. Подробный и очень интересный. Единственное что пришлось пообещать за это то, что отпущу их на Дальние дороги по-человечески и даже родственникам сообщу. Естественно, что полностью верить я никому не собирался, поэтому периодически давая возможность пленным отдохнуть и попить водички, сличал и уточнял их показания. В основном показания совпадали.

Допрос занял почти весь день. С небольшим перерывом на еду и встречу группы Дорохова.

Замысел операции возник еще в Москве. Мне нужны были свои глаза в бандах Исраилова и Шерипова. Раз они искали связь с немцами, почему бы мне ее не предоставить? Тем более что я из будущего знал, что до августа 1942 г. немцы к Хасану Исраилову для организации радиосвязи так никого и не прислали. Этим я и решил воспользоваться. Тем более что технически этот вопрос можно было решить — неучтенные трофейные рации на складе имелись. Главная проблема была в людях тех, кто мог сойти за немцев. Знающих о поведении немцев не понаслышке и не побоявшиеся выполнить задуманное. Просить людей у Федорова не стал. Во-первых, чтобы в очередной раз не светить свое послезнание. Во вторых я не очень верил в то, что среди бандитов Исраилова нет людей работающих на контрразведку НКВД. Мне же нужна была именно моя группа, работающая под мои задачи. Такая нашлась под боком. Из госпиталя вернулась очередная группа бойцов, среди которых был младший лейтенант Дорохов. О лучшем командире группы я и не мечтал. Разговор у нас ним был откровенный. Замысел операции он понял сразу и не раздумывая, согласился в ней участвовать. Остальных бойцов группы мы с Иваном уже отбирали вместе. Точнее он предлагал, а я утверждал. Выбрать трех человек из сотни достойных поверьте очень сложная задача. Тем не менее, это удалось и уже через два дня группа начала свою подготовку. Продолжалась она и в Тарском.

Мамлей к заданию отнесся со всей возможной ответственностью и продуманностью. Легенда для каждого бойца и группы совместными усилиями была отработана безукоризненно. Обмундирование, обувь, ранцы и мешки что наши, что немецкое было подобрано по размеру, с необходимыми клеймами и отметками. Все вещи были не новыми и ношенными. Продовольственные пайки было только трофейным. Спирт во флягах кстати тоже. Документы, боеприпасы и оружие взято в соответствии с поставленной задачей. Дорохов и его бойцы были экипированы столь тщательно, что придраться было не к чему. Даже если осмотр проводился бы в немецкой офицерской школе и его проводил самый придирчивый фельдфебель. Так что думаю у бандитов в этом вопросе должно прокатить. О знании языка вопрос даже не стоял. Вся группа отлично им владела. Сам в этом не раз убеждался. Иван свои знания показал еще в Бресте в первый день войны (см. "Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон") когда водил за нос немецкое командование, а затем во время рейда неоднократно общался с немцами на дорогах Белоруссии. Гейнц, Артецкий и Махонин из поволжских немцев и немецкий язык для них родной. Так что и тут вроде как все должно было быть в порядке.

На легенду группы должен был сработать и согласованный ночной выброс с самолета парашюта с грузовым контейнером в районе расположения группы.

Все переговоры с бандитами должен был вести Дорохов как старший группы и офицер. Гейнц выступал в качестве радиста, Артецкий и Махонин ударной силой группы.

Маршрут движения группы по старой памяти составлял сам, а затем по карте объяснял остальным. Перед группой стояла задача выйти к с. Беной Шатойского района, к с. Шаро-Аргун или аулу Дзумсой, где как разведгруппа Абвера войти в связь с чеченцами из бандформирований Исраилова или Шерипова, затем организовать радиомост с нашей базой в Ангуш-Тарском. Давал я Дорохову на всякий случай и адресок к кому обратиться, чтобы побыстрей выйти на бандюков. Нашелся такой в памяти, да и взятые в плен чеченцы подтвердили его наличие в с. Сельментаузен. Жил там, на окраине пожилой семейный человечек, который был связным у бандитов. Вот к нему и должен был обратиться за помощью Дорохов. Конечно, кружок в этом случаи по лесам и горам сделать парням предстояло довольно большой, зато выигрыш в выходе на нужных людей был огромный. Да и местный проводник в горах не последнее дело.

Пройдя на импровизированном аэродроме последний инструктаж, уточнив маршрут и организацию связи, группа, не заходя на заставу, ушла по маршруту.

Проводив парней, я вернулся к пленным. От допроса Терлоева-Исраилова и старика Муртазалиева ничего особого не ждал. Что толку агитировать за "советскую власть" убежденных антисоветчиков и националистов? Только время зря терять! Тем более что выдать мне свои связи и агентуру они не захотят, да и нужно ли? Я и так большинство их агентов знаю. Но побеседовать с ними все равно стоило. Хотя бы чтобы просто попытаться понять их аргументы и проверить свои знания.

Я не стал устраивать настоящий допрос. Зачем и для чего тратить свои силы и нервы? Просто пригласил обоих разделить со мной скромный ужин. Ужин был действительно скромный. Приготовленный из продовольственных запасов, найденных, в том числе у бандитов — пшенная каша с мясом и крепкий душистый чай.

Имам выглядел далеко не лучшим образом. Сказалась усталость почти пятнадцатилетней гонки по горам, падение с лошади при захвате, да и наше "гостеприимство" было для него немалым ударом. Более молодой Исраилов физически тоже не блистал.

Фотопленке все равно, в каком состоянии клиент. Ей только сохранить мгновение уходящей истории. Да и мне тоже.

С самого начала нашей беседы я обрисовал положение пленных и то, что отдавать их местным "товарищам", московским партработникам или контрразведке не собираюсь и что живыми они мне совершенно не нужны. Предупредил их и о том, что они проживут не более двух недель.

— По-моему вы предатели своего народа. Спросите почему? Отвечу. Улитка не может помешать поезду. Так и вы своей антисоветской деятельностью можете заставить машиниста слегка притормозить, давая вам шанс убраться из под колес несущегося состава. Но не более того. Вас и так довольно долго пытались убедить не мешать процессу построения нового государства, мирного вливания в многонациональную общину, щадили как старший брат младшего. Особо не гоняли, выбивая наиболее ретивых и шумных, давая возможность осознать текущие изменения, происходящие в стране. Но вы этого не поняли и продолжали грабить и убивать, стараясь сохранить старые порядки, собирая под свои знамена всех недовольных, преступников и впрягая в кровавую вакханалию своих родственников. Вы вошли в контакт с врагами нашей страны, собирались вместе с ним вооруженным путем сменить власть. Вы сделали свой народ, заложниками ваших амбиций предав его интересы сначала туркам, затем французам и англичанам, а теперь и немцам. Вы думали, что наше государство занятое другими делами, в том числе и на фронтах войны не будет обращать на вас внимание. Увы, но это не так. Каждый ваш шаг отмечался и анализировался, собиралась информация, в том числе и от уставших от вас родственников. Именно поэтому мы вас взяли, а в ближайшее время возьмем и остальных. Благодаря вашим преступным действиям погибло много ваших же соплеменников, а скоро число этих потерь будут еще в несколько раз больше. И встанет вопрос о выживании вашего народа вообще. За амбиции отдельных лиц, в том числе и вас наказание понесет весь народ. Пострадают все от мала до велика, виновный и невиновный. Их поднимут с насиженных мест и отправят в дальние края. По дороге не менее половины умрет, а остальные будут вынуждены влачить нищенское существование и умирать от голода и страданий. Выживет ли в таких условиях древняя культура вайнахов, не знаю. Думали, вы об этом, когда резали и убивали солдат, колхозников и активистов? Когда воровали у соседей скот, насиловали женщин и брали себе рабов? Нет.

Вы забыли заветы вашего святого суфийского шейха Ахмет Кунта-Хаджи Кишиева. Даже я не мусульманин о них помню и знаю. А вы это должны были получить с молоком матери. Разве не он говорил: "Война — дикость. Удаляйтесь от всего, что напоминает войну, если враг не пришёл отнять у вас веру и честь... Ваше оружие — чётки, не ружьё, не кинжал. Погибать в схватке с врагом намного сильнее себя подобно самоубийству. Подобная смерть — неверие в силу и милость Всевышнего Аллаха...". И еще позвольте вам напомнить один его завет: "Карать злодеев, миловать добродетелей — воля Всевышнего. Вы победите злодеев и насильников отторжением их от себя, совершенствуя свои души и свой тарикат. Чем яснее, крепче и справедливее ваш путь, тем труднее станет злодеям и насильникам. Они не смогут выдержать силы вашей правды, чувствуя, что Всевышний на вашей стороне... Время работает на вас, ибо оно работает па справедливость... Не спорьте с властью, не старайтесь заменять её собой. Всякая власть от Всевышнего. Аллаху виднее, какую власть, где и с какой целью устанавливать. У власти перед Всевышним отдельный отчёт. Не соблазняйтесь кажущейся престижностью власти ваш тарикат несравнимо выше, ибо земная власть призвана решать, главным образом, земные дела. Земными соблазнами ешё никто не насытился. Земная жизнь, как солёная вода: чем больше пьёшь её, тем жажда усиливается. Успокойте свои души в тарикате... ". Вы же поступали, как раз наоборот. Стремились к власти и иным благам, тешили свои амбиции. Я не буду перечислять все ваши нарушения заветов шейхов вайнахов Кунта-Хаджи, Дени и Бахауддина Арсановых, шариата, наконец. Оно не к чему. Вы их сами прекрасно знаете. Всему приходит возмездие. Для вас оно уже пришло, скоро придет и к остальным вашим последователям.

— Вы хорошо подготовились со своей проповедью "товарищ" майор. — Прервал меня до того молчавший Исраилов. — А как же тогда относиться к прощальному завету Кунта-Хаджи где он говорит: "Если вас заставлять забыть язык, культуру и обычаи, — подымайтесь и бейтесь до последнего оставшегося! Свобода и честь народа это — его язык, обычаи и культура, дружба и взаимопомощь, прощение друг другу обид и оскорблений, помощь вдовам и сиротам, разделение друг с другом последнего куска хлеба". Ведь именно это мы и делали. Сопротивлялись вашей оккупации.

— Для вас господин майор или гражданин майор. Насколько я знаю, вас на зоне научили правильному обращению. Или не так?

— Так гражданин начальник.

— Ну, вот уже лучше. Что ж похвально, что вы, наконец-то вспомнили заветы шейха. Только если вы не против я приведу его высказывание полностью: "Братья! Мы из-за систематических восстаний катастрофически уменьшаемся. Царская власть уже твердо укрепилась в нашем крае. Я не верю в сообщения и разговоры, что из Турции придут войска для нашего освобождения, что турецкий султан желает нашего освобождения из-под ига русских. Это неправда, ибо султан сам является эксплуататором своего народа, как и другие арабские правители. Верьте мне, я всё это видел своими глазами. Дальнейшее тотальное сопротивление властям Аллаху не угодно! И если скажут, чтобы вы шли в церкви — идите, ибо они только строения, — а мы в душе мусульмане. Если вас заставляют носить кресты — носите их, так как это только железки, оставаясь в душе мусульманами". И дальше уже то, что вы сказали. Правда, пропустили строки посвященные насилию над женщинами. Разве не так?

— Так — подтвердил имам.

— Давайте оставил схоластические споры. Я не кади, чтобы выносить вам приговор по шариатскому обряду. Я человек защищающий интересы своего государства и его многонационального народа, в том числе и ваших соплеменников. Поэтому поступать буду по законам моего государства. Убийств, грабежей и бандитизма совершенных вами для смертного приговора достаточно. Тем более что вы захвачены с оружием в руках. Увы, советский суд, возможно, будет настолько гуманен, что вы проведете большую часть своей жизни за колючей проволокой. Боюсь, что со временем среди ваших соплеменников найдутся такие, кто будет вас жалеть и преподносить как национальных героев, оправдывать ваши действия и воспитывать своих детей на ваших "подвигах", ставить вам памятники и вновь убивать под вашими знаменами.

Так зачем мне сохранять жизнь вам и вам подобным? Стоит ли? Я думаю, нет. Больные клетки нужно вырезать и дать возможность здоровой плоти восстановиться. Народ должен почитать настоящих героев, воющих вместе с остальными своими соседями по одной стране на фронте, а не бандитов с большой дороги прикрывающихся якобы национальными интересами. Кроме того вы мне не интересны. Тем более что ничего нового о своей организации и ее членах, тех, кто вам помогал вы мне не скажите. Или это не так и вы готовы с нами сотрудничать?

Ожидаемо рассказывать они отказались. Да я и особо не настаивал. Единственный вопрос, на который ответил немало удивленный старик, был — "правда ли что Хасан — сын еврейки и вайнаха? И вы в курсе того кто убил его мать?". Посмотрев на своего более молодого сподвижника, старик утвердительно кивнул. В принципе мне этого было достаточно. А вот Хасану, похоже, нет. Его словно передернуло. Ну, это уже их местные разборки. Пусть попереживает и помучается тем, что он принадлежит к той народности, которую призывал убивать. Может быть, попозже я их еще раз сведу вместе, и старик расскажет ему историю рождения и смерти матери.

— Скажите, почему вы откладываете нашу казнь? — спросил имам.

— Это моя маленькая месть. Я хочу, чтобы вы увидели смерть ваших сообщников. Каждый день список их потерь будет увеличиваться, а вы будете жить и помнить о них. Мои бойцы все эти дни будут строго следить за вами и не допустят вашей смерти. Не надейтесь на то, что сможете заставить или спровоцировать часовых вас убить. Они слишком хорошо обучены для этого. Вы будете жить до тех пор, пока мне это надо. В случае непослушания указаний часовых наказание будет очень болезненным, но не смертельным. Розги никто не отменял. Фотографии с вашим наказанием будут выставлены во всех населенных пунктах Чечни.

— Так вот зачем у вас тут фотограф. Слишком низко для представителя советской империи. Кроме того это по вашим же законам незаконно. Телесные наказания отменены.

— Возможно. Зато согласитесь эффективно для понижения авторитета наказуемых. Надеюсь, в этом случае людям будет приятно смотреть на голые зады тех, кто раньше убивал и воевал против нас. Каково отношение будет к вам, со стороны местного населения спрогнозировать не берусь, оставляю это сделать вам самим.

— Почему вы решили казнить нас именно 20 апреля? — спросил Исраилов.

— Потому что именно в этот день в Орджоникидзе соберутся ваши приспешники из числа руководителей групп и округов "Золотого Кавказа". Предвосхищая ваш вопрос, могу сказать, что мы знаем, где и когда состоится совещание. Знаем и тех, кто туда прибудет. Я постараюсь, чтобы перед своей смертью они узнали, кто их предал. И даже буду так любезен, что сообщу их родственникам эту информацию. Кровь погибших смоется кровью ваших родных и близких.

— Вы подлец.— попытался вскочить с места Исраилов, но тут, же был усажен часовыми на место.

— Спасибо, я оценил вашу шутку и эмоции. Вы не захотели себе и мне помочь, а мне нет, смысла лишний раз посылать своих солдат на смерть. Пусть уж уничтожение себе подобных возьмут на себя родственники погибших. А мы со стороны посмотрим, как пауки будут, есть друг друга. Заодно контролировать список тех кто должен быть уничтожен согласно списка оставленного вами в пещере Бачи Чу.

С моей стороны это был ударом поддых. Ведь кроме Исраилова никто не знал о существовании в пещере именных списков и его личных дневников...

— Ну а теперь если других предложений нет, то давайте перейдем к более интересной теме — обсудим стихи песни присутствующего здесь чеченского поэта Хасана Исраилова. И я напел:

В мире, который тебе не принадлежит,

Легкомысленно ты живешь.

Завтрашний день безвестен тебе.

С утра растерянные мысли собери.

Прими присягу и готовь себя для рая.

Под твоей идущей ногой земля — готовая тебе могила.

На расстоянии вытянутой руки от тебя смерть.

К своему Богу приласкайся, своему Богу поплачь.

Прими присягу и готовься для рая...

Глава

Из беседы штабных офицеров вермахта вечером 6 апреля 1942 г. Орша

— Здравствуй, Вильгельм! Выглядишь отлично. Отпуск в Берлине и госпиталь тебе пошли на пользу. У меня такое ощущение, что ты сбросил со своих плеч лет двадцать.

— Не слишком завидуй Карл! Здравствуй мой старый товарищ! Семейные заботы отнимают много времени от хорошего отдыха. Кроме того мне надо было выполнить поручение Адмирала.

— Я в курсе. Надеюсь все прошло успешно? Как ты добирался сюда?

— Как всегда, когда об этом просит Адмирал, приходится напрягать все свои извилины. Из Берлина самолетом долетел до Вильно, а уже оттуда поездом через Полоцк и Витебск добрался сюда. А что тебя это так сильно интересует?

— Просто уточняю для себя — насколько хорошо мы отбросили русских от Витебска. Если железнодорожное движение восстановлено значит не все так плохо. Надеюсь, нападения партизан в пути не было?

— Нет. Все было спокойно. Я видел, что войска усиленно охраняли пути, а в составе поезда было несколько вагонов с зенитными автоматами. В районе Глубокого и Крулевщины я видел стоящие на углубленных позициях танки и артиллерию, солдат из штурмовых подразделений в новых стальных нагрудниках. Я так понимаю что все это связано с действиями русских в районе Минска, Докшицы и Молодечно и их попытками уничтожить наши линии снабжения. Что тут у нас нового? Прости, со всеми делами в Берлине и Кенигсберге я не особо следил за обстановкой на фронте, а из сообщений газет все выглядит довольно неплохо.

— Нового?! Много чего. Начнем с того что мы в ближайшие дни окончательно оставим Ржевский выступ. После многократных обращений командования нашей группы армий и ОКХ фюрер разрешил отвести 9-ю и часть 4-й армии на линию Духовщина — Дорогобуж — Спас-Деменск. Делается это с целью выровнять линию фронта и высвободить часть дивизий в качестве резерва для будущего наступления. Ответственным за выполнение этой операции назначен командующий 9-й армии генерал-полковник Вальтер Модель.

— Интересно как же Гитлер согласился на отвод войск? Ведь он вопреки советам генералов, предлагавших еще зимой отойти на большое расстояние, настаивал на том, чтобы не отдавать Ржев, Вязьму, Юхнов. Требовал удерживать Ржев любой ценой, считая его "восточными воротами" для нового наступления на Москву.

— Наверное, на его решение повлияло положение, в котором в последнее время оказались войска нашей ГА "Центр" и ГА "Север".

Я тебе рассказывал о котле под Демянском. Где под командованием генерала Вальтера фон Брокдорф-Алефельда с января в окружении дерутся шесть дивизий 16-й армии — 12-я, 30-я, 32-я, 223-я и 290-я пехотные дивизии, а также 3-я моторизованная дивизия СС "Мёртвая голова". Все это время части пытались прорвать окружение, но это не удавалось. Для прорыва окружения снаружи ГА "Север" создана ударная группа из трёх дивизий 18-й армии под командованием генерал-лейтенанта Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха.

Русская разведка своевременно вскрыла сосредоточение наших войск и еще до начала наступления нанесла мощный авиационный и артиллерийский удар по нашей ударной группировке. Потери в людях и техники были огромные. С учетом ударов русской дальней бомбардировочной авиации по Псковским аэродромам, где сконцентрированы транспортные самолеты, обеспечивающие воздушный мост с окруженными в Демянске, это чуть не сорвало наступление. Тем не менее, фюрер приказал фон Кюхлеру любыми способами спасти окружённых.

21 марта ударная группа фон Зейдлиц-Курцбаха начала наступление на внешнее кольцо советского окружения из района юго-западнее Старой Руссы. Одновременно удар был нанесён изнутри "котла". Русские перебросили туда несколько своих гвардейских корпусов, штурмовую пехоту НКВД и дополнительные силы артиллерии. Там отмечены действия больших групп снайперов НКВД. Поэтому бои там носят крайне ожесточённый характер. До сегодняшнего дня прорвать кольцо окружения не удается. Очень мешают переброске туда дополнительных подкреплений активные действия партизан и наступление армий Жукова под Ленинградом. С каждым днем положение наших войск в Демянске становится хуже. Если в ближайшее время не удастся прорвать коридор к окруженным, то боюсь, русские смогут в скором времени закрыть котел.

— А что им больше ничем помочь нельзя? Той же авиацией, например?

— Увы, насколько я знаю, нет. Под Псковом для обеспечения воздушного моста было собрано больше двухсот транспортных самолетов и бомбардировщиков старых типов. Для укомплектования экипажей пришлось направить курсантов летных училищ, в т.ч. совсем мальчиков. Но удары русской бомбардировочной авиации нанесли слишком большой урон "птенцам Геринга" и сорвали все планы. У многих сложилось впечатление, что русские точно знали, куда бомбить, где расположены аэродромы и склады. Для нанесения ударов русские массово использовали дальние бомбардировщики ТБ-7 746 ДБАП (командир полковник Лебедев), Ер-2 747 ДБАП (командир полковник Гусев) и ДБ-3Ф 748 ДБАП (командир полковник Новодранов). Удары наносились в ночное время. Каждый самолет ТБ-7 нес до 30 бомб ФАБ-100, остальные по 10 бомб ФАБ-100. Они взлетали с аэродрома "Кратово" под Москвой (ныне аэродром ЛИИ в Жуковском). Прикрывали их дальние истребители Пе-3 и Ме-110. В ходе налета несколько самолетов сопровождения было повреждено нашей зенитной артиллерией и ночными истребителями. По имеющимся сведениям задания русским "дальникам" давали непосредственно из Ставки ВГК и лично Сталин.

Сталин фактически замкнул на себя руководство авиацией дальнего действия. 5 марта этого года постановлением ГКО принято решение о создании отдельного рода войск — Авиации дальнего действия — АДД. Она выделена из ВВС КА и непосредственно подчиняется Ставке Верховного Главнокомандующего, то есть Сталину. Командовать АДД Сталин назначил генерал-майора Голованова. В состав АДД переданы восемь дальнебомбардировочных авиадивизий, несколько аэродромов с твердым покрытием, создана независимая от ВВС система управления и материально-технического обеспечения и ремонта. Кстати, смена Сталиным в декабре прошлого года командующего ВВС Красной Армии генерал-лейтенанта авиации Жигарева на генерал-лейтенанта авиации Новикова и назначение последнего заместителем Наркома Обороны по ВВС довольно эффективно отразилась на действиях русской авиации. Она стала более активной и организованной. По неподтвержденным сведениям русские стали формировать воздушные армии.

Если говорить о нас, то мы сейчас фактически находимся в полуокружении. Русские на нас давят со всех сторон. С фронта регулярные войска, с тыла партизаны и десантные корпуса русских, высаженные в Минске. Именно поэтому я и спрашивал о пути, по которому ты сюда добирался.

-Неужели все так плохо?

— Пока еще нет, но все висит на волоске. Мы смогли остановить продвижение русских и не дали себя окружить под Ржевом и Витебском. Не удалось русским из 39, 22 армий и 11 кав. корпуса прорваться к Смоленску и соединиться Ярцево — Издешково с войсками Ефремова и Рокоссовского. Хотя русские, вероятно, это постараются сделать в самое ближайшее время. Во всяком случаи конфигурация построения их войск и фронтов говорит об этом. И помешать этому мы практически ничем не можем.

Все упирается в снабжение и отсутствие резервов.

Из-за боев в Белоруссии, под Ржевом, Сычевкой, Белым и Ельней наша ГА практически не имеет резервов. Прибывающее пополнение сразу же бросается в бой, где и сгорает за несколько дней. Именно поэтому мы вынуждены мириться с наличием Минской группы войск русских и не предпринимать там активных действий. Действуя только от обороны. Наши союзники венгры, румыны, словаки не торопятся с поставкой на фронт своих подразделений. Прибывшие части словацкой дивизии воевать не особо хотят, есть случаи их перехода на сторону русских. Поэтому мы их используем только для охраны коммуникаций. В лучшую сторону можно отметить действия прибалтов и венгров, на которых действительно можно положиться в бою.

О прибалтах ты вроде бы знаешь все. А вот о венграх вряд ли. Они действовали на юге. В июне прошлого года Венгрия направила на фронт 5 бригад ("легких дивизий"), общей численностью 44 тыс. чел., 200 орудий и минометов, 189 танков и авиагруппу из 48 самолетов. Они находились в оперативном подчинении нашей 17-й армии. Принимали участие в боевых действиях на Украине, в районе Запорожья и Изюма и понесли огромные потери в живой силе, утратили почти все тяжелое вооружение и технику. Поэтому в ноябре 1941 г. были отозваны на родину, так что на фронте остался всего лишь один венгерский батальон.

В январе этого года Кейтель договорился с венгерским правительством об отправке на фронт 9 легких пехотных, 1 бронетанковой и 3 охранных дивизий. Часть этих сил поступило к нам, и именно они остановили новое наступление русских на Барановичи, Несвиж и Осиповичи. Ожидается, что в этом месяце из Венгрии на фронт отправится 2-я венгерская армия под командованием генерал-полковника Густава Яни в составе 9 пехотных и 1 танковой дивизии (205 тыс. чел., 107 танков, авиагруппа из 90 самолетов). По всей видимости, она в преддверии наступления на юге пойдет на усиление ГА "Юг", но что-то придет и к нам.

Если говорить о снабжении, то нужно учитывать что для текущего ежесуточного обеспечения ГА надо не менее 80 эшелонов, а мы после захвата русскими Минска и угрозы Барановичам и Глубокому получаем не более 23-х. Войскам не хватает боеприпасов и продовольствия. Бывают дни, когда солдаты даже не отвечают на выстрелы врага, так как нечем. У артиллеристов остались лишь неприкосновенные запасы снарядов, оставленные для отражения возможного наступления русских. Нас пока спасает распутица, которая мешает русским больше чем нам. Они не могут из-за раскисших дорог доставить все необходимое для наступления. Перебрось сейчас русские свежий полк или даже батальон, обеспечь его необходимыми запасами и все может рухнуть в одночасье. Хуже всего то, что наши солдаты не дополучают продовольствие и живут на скудном пайке, а иногда его и вовсе не получают. Поэтому войска научились снабжать себя всем необходимым за счет завоеванной территории и захваченных ресурсов противника. Все что можно изъять у местного населения, уже взято.

Очень плохо дело обстоит с авиацией. Из-за потери в Минске запасов с топливом и боеприпасами она не может выполнять функции по прикрытию наших войск и обеспечении наступления. Если помнишь, в феврале нами в Мончаловских лесах западнее Ржева была окружена 29-я армия русских. Завершить ее разгром мы не смогли из-за того что русские перебросили в тот район дополнительные сила своей авиации, снятой в том числе и с Московского направления и своими бомбами буквально вдавили кавалерийскую бригаду СС "Фегеляйн", группу фон Ресфельда, группу Линдига, 246-я пехотную дивизию и 46-й танковый корпус в землю. А наша авиация не смогла справиться с этой опасностью и защитить наши части. Не смогла она, и помешать соединению 29 и 39 армиям русских при прорыве окруженных из Мончаловских лесов, как и обеспечению по воздуху окруженных.

Сейчас только в районе Ржева у русских сосредоточено пусть и потрепанных в предыдущих зимних боях 3 армии — 30, 31 и 39. Они представляют большую опасность для Ржевской группы Моделя.

— А где 29 армия русских?

— Части этой армии, вышедшие из окружения, пошли на пополнение 39 армии. Штаб и некоторые подразделения отведены на переформирование в Калинин.

— Понятно. Нами, что-то предпринимается для срыва русского наступления?

— Да. С целью прикрытия операции по отводу войск Модель во второй половине марта организовал несколько контрударов по русским вдоль шоссе Ржев-Селижарово в 15-20 километрах северо-западнее Ржева. Под его удар попала 375-я стрелковая дивизия русских под командованием генерал-майора Соколова, но продвинуться вперед и отбросить русских от Ржева мы не смогли. Именно после анализа тех боев и принято решение на отход и сокращения линии фронта.

— Ясно, что сейчас там происходит?

— 1 апреля наши войска начали отход на подготовленные позиции. В Ржеве оставались только отряды прикрытия. Они в 18 часов 2 апреля покинули город. Накануне ухода сапёры взорвали мост через Волгу. Вчера 5 апреля войска Моделя достигли оборонительного рубежа Сычевка — Белый и удерживают его. Если все будет идти нормально, то по плану завтра к вечеру они оставят Сычевку, 12 — Вязьму, 14 большая часть соединений уже должна занять новую линию обороны. Она уже подготовлена и обеспечена необходимыми инженерными заграждениями и минными полями, усилена огневыми точками и блиндажами. К 30 апрелю эвакуация войск должна быть полностью завершена. В случаи успеха линия нашего фронта сократится с 530 до 200 км., русские лишатся возможности окружить 9-ю Полевую и 4 Танковую армии, мы освободим для дальнейшего использования на других направлениях, в том числе и новом наступлении следующие резервы:

штаб армии, четыре корпусных штаба, пятнадцать пехотных дивизий, две моторизованные дивизии, три танковые дивизии и одну кавалерийскую дивизию СС. А русским достанется полностью разрушенное хозяйство и опустошенная земля. В любом случаи мы выйдем из этой ситуации победителями.

— А что же русские этому не мешают?

— Советское командование на наше отступление отреагировало с опозданием. Они вошли в Ржев и Оленино только 3 апреля. В попытках преследовать наши части русские упираются в наши оборонительные позиции и несут большие потери. Так один из пленных, захваченный в районе Сычевки, сообщил, что в его роте из 150 человек в ходе боев за два дня в живых осталось лишь 11. Общие потери русских с января по апрель только в том районе оцениваются в 700-750 тыс. человек, в том числе безвозвратные в пределах 300 тыс.

— Откуда взялась такая цифра?

— Нами были взяты в плен несколько русских медиков вот они и сообщили.

— А что у нас с потерями?

— Примерно такие же, если считать вместе с "хиви". Они кстати неплохо себя показали в боях с русскими партизанами и выполнении остальных обязанностей. Именно их руками велась подготовка новых оборонительных рубежей, ремонт дорог и мостов, обеспечение войск боеприпасами и продовольствием. Модель только из района Ржева вывел их около 40 тыс.

— Понятно. Ты говорил, что мы готовимся к новому наступлению, а мы отступаем...

— Пока да, отступаем, но уже планируются несколько новых наступлений летом этого года, где будут участвовать силы нашей ГА. Первое совместно с ГА "Север" севернее Смоленска для срезания выступа образованного войсками Белорусского и Северо-Западного фронтов, второе на юг против войск Брянского и северной группы Юго-Западного фронтов для ликвидации Брянско-Рогачевско-Сумского выступа общим направлением на Воронеж. Сроки нашего наступления будут зависеть от того как быстро будет ликвидирована Минская группа войск русских и как быстро будет восстановлена техника и снабжение войск.

-Да но в Берлине я слышал что ГА "Юг" готовит наступление на Кавказ и Крым. Хватит ли у нас сил на все направления? Не пытаемся ли мы объять необъятное?

— Думаю, нет. Сил нам должно хватить на все. Кроме венгров к нам должно прибыть большое пополнение из французов для "Легиона французских добровольцев", который планируется развернуть в дивизию. Кроме того фюрер в феврале согласился на призыв в Вермахт нескольких сот тысяч поляков. Их подготовка шла по ускоренной программе, и они послужат "пушечным мясом" при прорыве русской обороны. Есть еще несколько частей формируемых из русских военнопленных. Так что сил нам для удара хватит.

— А если противник сам перейдет в наступление? У них с нашим отступлением освободятся соединения на целый фронт — 5 или 6 армий.

— Думаю русским сейчас нужно остановиться и привести себя в порядок. Их войска измотаны боями и потерями. Техника, как и территория что мы оставляем, требует восстановления и ремонта, а на это нужно время и материалы. Кроме того им придется очень трудно с преодолением нашей обороны.

— Это конечно все так, но ты видно упустил из вида, что русские продлили сроки обучения своих резервов на месяц. Если раньше они бросали в бой солдат с несколькими неделями подготовки, то сейчас они тратят два-три месяца только на обучение своих солдат. Да и количество новой техники в рядах РККА растет.

— Согласен Вилли. Но тут есть нюансы. Мы ведь тоже не сидим без дела. К нам в войска тоже поступает новая техника и вооружение. Например, новые типы боеприпасов, танки с орудиями большей длины или противотанковые гранатометы и они превосходят русские образцы. Так что шанс провести успешную летнюю кампанию у нас есть.

-Хорошо если так. Что-нибудь есть о "мясниках"?

— Особых новостей нет. По показаниям пленных они в ходе боев понесли тяжелые потери и все еще находятся в Белоруссии в районе Молодечно. Там отмечено действие их бронепоездов и штурмовой пехоты. Есть непроверенные сообщения из Москвы, что остатки батальона Седова находящиеся там слиты с частями 2-й дивизии Особого назначения НКВД. Частично это подтверждено показаниями пленных, взятых в районе Волоколамска. Среди них был командир стрелковой роты из стрелкового полка 20 армии, действовавшего совместно с танковым батальоном 2-й ДОН. Так вот заместителем командира того батальона был лейтенант НКВД Козлов.

Глава

Четыре дня, что были проведенные на заставе, позволили решить многие задачи — подготовить помещения для остающегося личного состава и лошадей, разбить огород, наладить контакты с местным населением, решить вопросы с пленными. Пацаны, которых мы встретили на пути сюда, оказали в этом немалую помощь.

Началось все с того что с утра пораньше второго дня моего пребывания на заставе они под аккомпанемент начинающегося дождя приперлись с сообщением об убитом ими кабане. Кто бы от такого подарка отказался, а я так нет. Когда мясо бывает лишним? Никогда. Вот и я о том же. Накормленные и обогретые парни показали, где лежала туша, а затем на следующий день по моей просьбе привели родственников убитых боевиков, чтобы те забрали и похоронили трупы. Все это и послужило мостиком для налаживания отношений с местным населением. Тем более что мы возместили парням потраченные ими патроны и заплатили за свежее мясо.

С пленными, кстати, проблем не было, ни на что не жаловались, не требовали, питались из общего котла с бойцами, вели себя примерно, особенно имам. Джавортхам ходил задумчивым, много молился. Попросил выдать из его вещей Коран и целый день проводил в изучении сур или сидел на камне и смотрел на горы.

Задумчивым был и Хасан. Он попросил бумагу с карандашом и после нашего разговора написал письмо Сталину. Вскрывать и читать его я не стал. О чем он писал, примерно догадывался. Как и в той истории, что я знал, он наверняка писал, что осознал бесперспективность идеи с восстанием, просил дать возможность исправить свои ошибки и направить на работу по специальности. В прошлый раз вождь отказал. Думается и сейчас сделал бы то же самое. Тем более что письма я собирался отправить только после выполнения задуманного в Орджоникидзе и смерти автора письма.

Написал письма и Муртазалиев. Все они были адресованы его родственникам. Имам передал их мне незапечатанными, чтобы я мог прочитать. Я отказался это делать и просил заклеить конверты, чем явно поднялся в глазах имама.

По вечерам приглашал пленных на посиделки у костра под звездным небом. Мы пили чай, говорили об истории и легендах Кавказа, местной литературе. Для "гостей" это была возможность скрасить свое заключение. Для меня — уроки в освоении языка и восстановление знаний местных реалий. В мое время много в жизни местного населения уже изменилось...

На одной из встреч Муртазалиев увидев у меня кинжал, что был взят у боевиков, попросил его рассмотреть поближе, а затем, показав на клеймо мастера, рассказал занимательную историю кинжала. Оказалось, что это довольно известный среди местного населения раритет, история которого тянется более полутора сотни лет.

Зовут клинок "Гурда". Он является родоначальником целого вида местного клинкового оружия — шашек, сабель и кинжалов. Кем и где кинжал был сделан, кто был первым владельцем точно неизвестно. Точно известно лишь одно — это было очень давно.

Одни старики поговаривали, что он якобы служил еще охранникам караванных дорог шедших через местные горы оставленных еще Македонским или крестоносцами. Другие считали, что родина кинжала Генуя и оттуда он попал на Кавказ в начале 13-14 века. Третьи говорят, что это изделие местного великого оружейного мастера. Правда это или нет, точно никто не знает. Да и сами старики уже точно сказать не могут где сказка о нем, а где быль. Если сложить все сказания о кинжале, отбросить вымыслы и быть объективным то среди чеченцев бытует две версии его происхождения.

Первая версия говорит о том, что этот кинжал сделал мастер из тайпа (род) айткхаллой, большая часть которого, как и прежде, проживает в юго-восточной части Чечни. Тайп славился своими удалыми наездниками и оружейными мастерами и тем холодным оружием, что там делали. Особой славой пользовались клинки старого мастера, строго хранившего свои секреты. Говорят, что перед ковкой и закалкой клинков он долго молился в мечети, а потом надолго уходил в горы и там получал вдохновение и силы. Из-за этого кинжал и получил название "Гора да", что дословно с чеченского означает: "владеющий силой", "властелин мощи". "Гора да", произносимое слитно на русском языке, в русской интерпретации соответствует слову "Гурда"...

Вторая версия приписывает кинжал к чеченскому тайпу — гордалой. Аул Гордали (носящий имя тайпа) расположен в Ножай-Юртовском районе Гурда — древнее вайнахское "меч" ( т. е. меченосцы). В ауле Гордали жила большая династия мастеров-умельцев по изготовлению холодного оружия, которая знаменитые на весь Кавказ шашки и кинжалы.

В памяти глубоких стариков из тайпа "гордалой" остались, воспоминания о великом мастере — оружейнике сделавшем этот клинок. Их предания гласят, что мастер, изготовлявший знаменитые на всем Кавказе клинки, был в ауле последним из некогда большой оружейной династии. Он один знал секреты их изготовления, перешедшие к нему от предков. По их мнению, имя оружейника было "Горда" — соответствующее названию тайпа. Мастер долго работал над своим клинком. Приложил все свое искусство и мастерство, вложил в него душу. Говорили, что он закалял его в своей крови и крови захваченных рабов. Когда кинжал был готов, мастер вынес его показать родственникам, старейшинам и соседям мастерам — оружейникам. Все поразились красоте, остроте и смертельной изящности кинжала. Те, кто видел оружие, признали, что лучшего в своей жизни они не видели и не держали в руках. Каждый хотел быть владельцем кинжала. Предлагали за него все, что у них было. Но мастер не согласился его продать, оставил кинжал себе и дал ему свое имя. Следующей ночью мастер внезапно умер, а кинжал пропал. Проявившись только через несколько лет у одного из абреков. Со смертью мастера была утрачена технология изготовления "Гурды". Лучшие мастера-оружейники гордалойцы пытались воссоздать кинжал. Но сколько они не старались у них ничего не получилось.

Есть и еще одна версия... Чеченское слово "гур" (гура) означает "капкан", а "гур да" — "владелец капкана", "основатель капкана". Речь может идти о мощных капканах с мертвой хваткой, использовавшихся в старину чеченцами для поимки медведя, барса, волка. Отсюда и название клинка.

Так что можно выбирать любую из версий и считать ее правдивой.

Одно время кинжал принадлежал Шамилю. Затем за спасение его жизни в бою кинжал им был подарен одному из наибов. После этого кинжал несколько раз переходил из рук в руки. Каждый владелец считал своим долгом украсить ножны и рукоять кинжала. Последним из известных владельцев был шейх Асалтинский. В 1925 году в ауле Дае когда его задерживали местные жители для передачи командиру 28-й стрелковой Горской дивизии, бывшему подполковнику царской армии Козицкому, кинжал был утрачен. И вот теперь нашелся у меня.

За все это время вокруг кинжала возникло, как впрочем и всегда, много легенд. Поговаривали, что он имеет свой непростой характер. Не всегда дружит с хозяином и порой отказывается ему служить вовсе. Хозяин может его подарить, но купить или украсть у живого хозяина кинжал нельзя. Он всегда вернется к нему, да и хозяина всегда будет тянуть вернуть клинок. Без проблем забрать кинжал можно только у мертвого...

Вечером третьего дня Исраилов и имам на самолетах в сопровождении охраны были отправлены в Тарское. Следом туда улетел и я. Мы тепло попрощались с проводником остающимся со взводом еще на несколько дней. Он обещал в будущем по возможности посещать заставу, да и на другие заходить. Тем более что места размещения новых застав он мне сам и подсказал.

Дел в Тарском было невпроворот. Поэтому продолжать общаться с "гостями" не удалось. За время моей "горной прогулки" из Москвы прибыло две сотни бойцов и командиров. Они уже прошли акклиматизацию и под руководством инструкторов активно изучали навыки действия в горах. Вон на полигоне набили кучу гильз, перчаток, лазя по камням, нарвали не меньше. А раз так, то нечего им тут сиднем сидеть, в горах дел много, больше чем хотелось бы. Так что ждет их дорога дальняя, горная и опасная, тем более что план развертывания застав уже полностью готов. Только вот я на все стороны разорваться не могу, помощник нужен, а его то и нет.

Вообще проблема с комсоставом не маленькая. Нет в необходимом количестве и качестве. По госпиталям околачивается — раны залечивает. Командные должности во взводах сержанты да старшины исполняют. На всю банду всего три политрука имеется, а среднего комсостава — пятеро. Вот и решай, как их тут поделить. Если горных застав надо выставить два десятка, а командиров на них в наличии только восемь? Да и тех всему учить надо. Кроме того им всем заместители нужны, а то кто в рейды и поиски ходить будет? Мои сержанты парни конечно грамотные, но на заставах нужен все же кто-то постарше и поопытнее. Там проблем с местным населением и органами власти будет немерено и смогут ли сержанты их решить неизвестно. Да и жесткий пригляд за личным составом, чтобы они чего лишнего не натворили, нужен, а обеспечить его могут только отцы-командиры. Здесь на базе тоже пару человек оставить надо. Ларин в одиночку вон уже зашивается. Думал, раз я прилетел, то с него часть нагрузки сниму — его в горы на отдых отправлю. Размечтался. Здесь комендантом посидит — раз справляется. Но все равно ему помощник нужен, а лучше двое. Вот только где их взять? Опять сержантов придется выделять, а они на заставах нужны.

Вот сиди и думай, что и как делать, кого куда ставить и куда самому разрываться. Потому что через пару дней мне, кровь из носа, надо в Тбилиси ехать. Тамошние планы выполнять, а потом здесь в городе местным бандюкам козни строить. Вот только все это время требует, а с командования батальоном меня вообще-то никто не снимал. Так что разрывайся товарищ майор на части и думай как все реализовать.

Одна надежда, что завтра вечером, с очередной партией пополнения кто из командиров прилетит и на него часть забот свалить можно будет.

Глава

Тихий вечер в Тарском

— Хозяин, гостей принимаешь? — раздался из-за полога палатки знакомый голос Акимова, а следом появился и он, прихрамывая и с палкой в руках. — Нет, чтобы гостей на улице встретить, он тут заперся и в ус не дует!

— Таких гостей почаще бы. Серега, брат!— Бросился я обнимать его. — Дай погляжу на тебя. Исхудал то как, на госпитальных харчах. Ну да ничего мы тебя здесь быстро на ноги поставим. Бросай свои вещи на кровать да садись чай пить, пока он не остыл. Сейчас команду дам, ужин принесут, да еще одну кровать сюда поставят. Нечего тебе по чужым палаткам ныкаться, у меня останешься. Давно из госпиталя?

— Позавчера на нашу базу прибыл, а сегодня вот к тебе, на курорт прилетел. Почту и пополнение доставил. А то говорят без нас тут скучно. То, что тут будет интересно, я из той подготовки, что на базе бойцы проходят и оставленных тобой указаний понял. Особенно из фразы "всех не затягивая времени слать сюда". Что за спешка? Я думал, что мы на фронт полетим в район Ростова, а оказалось на Кавказ. Я, зная тебя, так понимаю, что вот этот макет, скромно занявший половину палатки, и есть район наших действий?

— Да он самый. Масштаб, правда, мелковат, но общее представление дает. То, что ты доставил пополнение это очень хорошо. Сколько прибыло?

— Два взвода штурмовиков с полной экипировкой. Все фронтовики, что с нами в Минске были, а сейчас как и я прибыли из госпиталей. Некоторые успели на базе курс горной подготовки пройти. Их сейчас твой комендант с зампотылом по свободным местам в палатках до утра размещает. Обещают завтра всех личным местом обеспечить. Смотреть народ пойдешь?

— Утром всех на построении увижу. Пусть Ларин поработает, опыта наберется. Молодец, что обстрелянных привез. Нам тут именно такие и нужны. Работы не початый край.

— Молодежь я с собой брать не стал, пусть еще потренируется на базе. Следующим рейсом из школы сюда взвод снайперов должны перебросить. Правда, тоже молодежь пороха не нюхавшая, но стрелки отменные — все "Ворошиловские стрелки". Я успел посмотреть, как они обучаются.В основном инструктора им тактику действий снайперских пар преподают. Почту я тебе сейчас отдам. Там есть рапорта по делам на базе, ходе подготовки личного состава. Есть там и пара строк от Шмита о делах кооператива. Еще куча писем тебе, да и остальным немало собралось за несколько дней. Сейчас посмотришь или потом?

— Это хорошо, что почту привез. Ребята по письмам и новостям соскучились. Но до утра подождут. Но, а свою корреспонденцию, если ничего срочного нет, завтра смотреть буду. Хоть один вечер с другом просто так посидеть могу?

— Не только можешь, но просто, обязан это сделать. Насколько я понял, там ничего срочного нет. Младший политрук, что письма отдавал, сказал, что там только рапорта и приказы для ознакомления. Еще просил тебе напомнить об обещании его сюда забрать.

— Помню я свои обещания. С делами на базе он как я вижу, справляется. Заметить его там не кем, так, что пусть пока остается на месте. Что там, на базе нового?

— Практически ничего. Все то же самое, что и при тебе было. Ты же всего ничего там отсутствуешь.

Девчонки красивые с аэродрома по утрам бегают, на фривольные мысли наводят. Но себя в строгости блюдут. Старшина там одна очень злая — хуже собаки все левые мысли отбривает. Словом переговорить не дает с красотками, как посмотрит, так слова сами во рту застревают.

К нам пришло пополнение призыва этого года — около трехсот человек. Одна молодежь из числа комсомольцев — добровольцев. Инструктора их гоняют с утра и до вечера. Жалуются, что многие парни от недоедания физических нагрузок не выдерживают. Приходится в санчасть прямо с полигона направлять, а остальным усиленную норму питания выдавать. Это же касается и прибывающих из госпиталей. Слабосильных, не до конца вылечившихся и восстановившихся после ранения много присылают. Расход продовольствия и медикаментов просто бешенный. Хорошо хоть небольшой запасец с лета остался. За счет него и выкручиваются.

На базе наркоматовские кадровики и особисты для прибывающих из госпиталей бойцов и командиров бывшей Минской группы войск развернули ППЛС. Под это дело часть свободных землянок забрали. Фильтруют поступающих и направляют их по местам нового прохождения службы.

— К нам кого оставляют?

— Нет. Пограничников и остальных из нашего наркомата в полки охраны тыла фронтов гонят. Всех остальных в запы отправляют. Даже снайперов с подтвержденными победами. Не говоря про саперов и технарей. Я пока в госпитале был, присмотрел для нас пару человек, думал перетащить. Куда там. Кадровики развыступались, сослались на приказ Наркома и первой же партией парней отправили в зап.

Из других новостей только то, что в бронероту техника новая поступать начала. Прямо с завода идет. Ту, что раньше у нас была, всю забрали и на фронт отправили. В связи с большими потерями техники в частях.

Еще на базе нашей рембазы и ремроты сформирован фронтовой подвижной автобронеремзавод и его передали в наркомат обороны. Считай, лучших парней и девчат отдали. Вместо них "детвору" малограмотную и неопытную прислали. Работать и учиться. Наши ругаются — что за полгода только пацанов работать научили, на план вышли, как снова здорова — новых помощников учить приходится. А план по ремонту и восстановлению техники горит, его никто не отменял.

Шмит тебе привет передавал. Сказал, что у них все нормально план и заказы пока выполняют. Да все в его письме должно быть...

Наш разговор был прерван появлением Ларина с докладом и бойцов принесших кровать со спальными принадлежностями, а также пару котелков с холодной кашей оставшейся после ужина. Чайник же мы на печке разогрели. Тем более что на улице начал накрапывать очередной дождь.

— Сколько мы с тобой не виделись? — После ухода бойцов и Ларина, отказавшегося присоединиться к нам, продолжил Акимов. — Месяца два, а то и больше. Вообще не понятно, что вы тут на курорте делаете? Небось, все местное вино попробовали и не только вино...

— Насчет курорта... Тут Сереж поверь хуже чем на фронте. Там враг явный, а тут мразь из числа своих, под ногами путается. Восстание в нашем тылу поднимают. Тут по соседству с нами в горах, считай, уже 6 районов контролируют. Вообще ситуация здесь сложилась примерно такая же как под Брестом перед войной была. Помнишь, как мы тогда полякам хост прикрутили?

— Как такое забыть! Короче у нас с тобой снова фронт, только в нашем тылу.

— Да. Что у тебя с ногой? Тут нагрузки не то, что внизу на равнине. Выдержишь?

— Все нормально, раны заштопали как надо, а то, что прихрамываю не страшно. Скоро окончательно пройдет. Ну а палка это так... Понимаешь, привык с третьей ногой ходить. Вот никак и не выброшу.

— Понятно. Как ранение получил?

— Немцы по штабной колонне точненько так отбомбились. Как на полигоне. Накрытие полным было, зенитчики даже огня открыть не успели. Мне повезло, успел из машины выскочить и в ямку у обочины дороги скатиться. Только осколками по телу прошлись. Остальным куда больше досталось. Многих уже не вернуть. Явно, какая-то сволочь специально навела на нас. А вот кто, так и не успел выяснить. Полтора месяца в госпитале провалялся. Сначала в Брянске, а потом в Тамбове. На врачебной комиссии определили, что здоров и направили в строй. Сказали, что на месте долечусь. Я согласился. С фронта народа страсть, сколько навезли, класть некуда было. В коридоре протиснуться не возможно было. Потому и выписывали тех, кто более-менее в себя пришел. Многих по домам в отпуск долечиваться отпускали. Я отказался, решил в часть ехать. В кадрах, когда документы предъявил, отправили к нам в батальон на должность твоего зама. Ты как насчет ста грамм? У меня собой спирт есть. Ребята в госпитале расстарались.

— Когда я отказывался? Тем более что такой повод. У меня тоже малость коньяка во фляжке осталась. По стопарику — другому наберется. Не расстраиваешься, что тебя с комбригов опять ко мне замом прислали?

— Нет, конечно. Чему тут переживать и расстраиваться? И так карьерный рост большой, какие наши годы еще станем и комбригами и комдивами. Мы же с тобой еще год назад взводными были. Главное что нам повезло, в стольких боях выжили. Вон с моего выпуска почти все уже в земле лежат. Всего парочка в живых числится. Кроме того у нас как то спокойнее чем на бригаде. Все знакомо и давно отработано. Ты под боком, всегда подскажешь и поможешь. На бригаде опыт и знания нужны. Нет их у меня. С теми знаниями, что есть, я батальон потяну, а на большее пока и не замахиваюсь. Я же в Белоруссии в принципе партизанской бригадой командовал, а не кадровым подразделением. В линейных боях не участвовал. Так ударил силой нескольких рот в крайнем случаи батальонов, отступил, удержал участок обороны вот и весь мой боевой опыт руководства войсками. Мне сначала хорошенько подучиться надо. Желательно в нормальном военном училище, а затем в академии. А сам— то ты как? Ты-то комбригом вон как тянул, не то, что я. Не уж то не предлагали?

— Не предлагали. Даже разговора об этом не было. Сразу на батальон вернули. Я в принципе особо за карьерой не тянусь. Мне и на батальоне неплохо. Да и ребята тут все свои. Хотелось бы с ними до победы дожить.

— Вот и я о том же. Сафонова кадровики хотели у нас забрать и отправить командовать бронепоездом. Да что-то не срослось. Толи бронепоезда не нашлось толи еще что. Оставили у нас ротным. А он и рад. Говорят, как узнал об этом проставился всему наличному комсоставу, да еще Козлова вызвонил на два дня. Следующим рейсом со своими должен прилететь. Так что скоро все вместе соберемся.

— Это хорошо. Вот только бронепоезда у нас нет. А вот гор и лесов вокруг хватает. И зверья в нем тоже. Так что найдется для него работа, побегает пока ножками, а там глядишь через пару месяцев, что-нибудь ему подыщем. Ну что давай по чуть-чуть за наших парней?

— Всегда за!..

Выпили, закусили, поговорили, вспомнили прошлые бои и погибших товарищей. Выпили еще, опять поговорили, обсудили новости с фронта и местную обстановку. Я сразу же сказал Сергею, что поручу ему всю работу с горными заставами, а за собой оставлю общее руководство операцией и действия егерей. По ходу дела объяснил, что от него требуется, показал на макете и карте где планирую разместить заставы, какие силы собираюсь выделить в его распоряжение и что они должны делать.

Выпили еще по чуть-чуть. Расслабились. Спели вполголоса пару песен. Казачьих в основном. Я под настроение исполнил одну из версий слышанной мной в фильме "Баязет" песни:

Коник ты мой вороной

Ты пока ещё со мной

Русь да казачья воля

Наша с тобою доля

Не грусти родной

Русь да казачья воля

Наша с тобою доля

Не грусти родной

Жизнь моя как ветер

Кто там меня встретит

На пути домой

Не зови братца с собой

Я пока ещё живой...

Серега, как ни в чем не бывало, меня поддержал. Наши голоса сплелись, и как не мешал нам дождь, песня разлилась по округе. Время словно повернуло вспять и снова как более чем полторы сто лет назад, когда здесь в Ангушт — Тарском ингуши присягнули русскому царю и через двадцать лет после депортации местных казаков, неслись казачьи походные песни.

— Совсем ты Вовка казаком стал. Что по форме, что по содержанию. Чтобы ты не говорил, есть в тебе казачья кровь, хоть ты и скрываешь это.

— Да не скрываю я. Сам же знаешь что я детдомовский. Нет у меня родственников. Нет. Ты вот да еще пара человек из наших. Вот и все. А казак я или нет, какая разница. Главное песня хорошая.

— Согласен...

В общем, хорошо и плодотворно посидели. Почти до самого утра, пока в котелке "шило" не закончилось.

Уложив Сергея спать, я занялся привезенной им почтой. В основном это была обычная служебная корреспонденция. Акимов был прав — ничего особенного или необычного.

Отчет Шмита порадовал тем, что все идет как запланировано. Заготовленный за зиму лес свозился в поселок и скоро в новые дома должны были заселиться жильцы. Наша продукция шла нарасхват. План не только выполняется, но и перевыполняется по всем направлениям. Да так что народ уже неоднократно премировали, а из наркомата затребовали данные на лучших работников для награждения гос. наградами за трудовую доблесть. Все это конечно хорошо и правильно, главное чтобы не было головокружения от успехов...

Куда больше меня заинтересовали треугольники из Тамбова от Ирины и из Казани от мамы Саши Попова — лейтенанта, с которым мы до войны познакомились в Москве. Теперь было понятно, почему Серега уклонялся от вопроса от кого письма.

Еще из Бреста я посылал письма Попову на адрес его мамы в Казань. Но ответа по объективным причинам не получал. Да и не надеялся на него если честно. Что поделаешь — война. Все в постоянном движении и нет ничего постоянного. Да и у нас несколько раз менялся адрес полевой почты. Так что письма банально могли затеряться в пути. Тем не менее, письмо после месяца скитаний меня нашло. Мама Саши сообщала, что он летом прошлого года был тяжело ранен в боях под Ровно. Лечился в Харьковском госпитале. Потом сражался там же на подступах к городу, попал в окружение, вышел к своим, снова был тяжело ранен. В конце февраля выписался из госпиталя и сражается, где-то на Юго-Западном фронте. Адрес моей полевой почты у него есть. Писем от него домой давно не поступало, и его мама волновалась. Просила меня писать ей, как только смогу.

Ира прислала пяток писем, листы которых пахли лекарствами. Видимо она писала их во время дежурства. Вот ведь нашла время, украв его у своего сна, чтобы написать их. А сама наверняка смертельно устала на операциях. Хороший, правильный она человек. Помнит наш мимолетный роман и меня непутевого. Не то, что я грешник. После госпиталя написал ей два письма, а потом все как то не хватало времени.

По брезенту палатки и на улице стучали тяжелые капли дождя, наполняя воздух и землю влагой. Еле теплая "буржуйка" дарила ощущение домашнего тепла и комфорта. Разложив письма по датам, я вчитался в их строки. Ира делилась госпитальными новостями — кого выписали из нашей палаты, описывала смешные ситуации, передавала приветы, спрашивала о здоровье. Начав "за здравие" в первом письме Ира в последнем "закончила за упокой". Она в конце письма сообщала, что выходит замуж за своего старого знакомого, который по ранению лечился у них в госпитале, и просила простить ее за это.

Интересно девки пляшут! Довольно неожиданный поворот. Хотя, наверное, все правильно. Так и должно быть. Не должны такие девушки как она одни оставаться. Должны быть счастливыми, иметь свою семью, детей, дом. А что я мог ей дать? Практически ничего — мимолетное, минутное счастье. Да еще неизвестно будет ли оно для нее счастьем. Ведь за нашей встречей обязательно последует долгая разлука с неизвестным итогом. Тут на войне меня могут в любой момент грохнуть, а когда наступит мир тем более. Я же, по всей видимости, окажусь в самом эпицентре борьбы за власть. Не зря же нас так охаживают. Если встану не ту сторону (а встану обязательно, так как кроме Сталина-Берии никого у власти видеть не хочу), то возможные победители точно к стенке поставят, а потом и на семье отыграются. Таковы уж тут правила игры. А оно мне надо чтобы мои близкие по лагерям гнили? Нет! Ну а раз нет, то и суда нет. Раз такое дело, то надо позавидовать мужу Иры и их тихому семейному счастью. С моей беспокойной жизнью такое не светит.

С утра закружилась карусель. Пообщался с прибывшим пополнением и инструкторами, до обеда с документами поработал, готовя почту для Москвы. Во второй половине дня нам с Сергеем удалось слетать в Ведено, посмотреть, что там к чему, пообщаться с народом на заставе, обсудить переброску личного состава для новых застав.

Уже ночью вернувшись в Тарское, я ввел его в курс планируемой мной операции по уничтожению главарей бандитов и выхода на вражескую агентуру.

— Может, зря ты опять своей головой рискуешь?

— А кто кроме меня может это сделать Сереж? Ты? Нет! Языка и людей не знаешь, местных обычаев тоже, обстановкой еще не владеешь. Кто-то еще из наших? То же самое, нет. Привязывать к нашим планам местную Контору считаю глупым. Они тут все друг с другом родственными связями повязаны, поэтому может быть утечка информации бандитам. Конечно, среди них есть порядочные и верные нашему делу люди, но пока на них выйдешь, время много уйдет. Во всяком случаи в Москве мне никого не назвали. Вот и получается, что кроме меня это сделать некому.

-Человек, который тебе дал информацию по Тбилиси хоть верный? Ему доверять то можно?

— Надеюсь, что да. Уверял что информация верная на 100 процентов.

Не рассказывать же Сереге что об этом человеке мне в середине 80-х ночной порой рассказывал его родственник, а вначале 90-х удалось с ним лично пообщаться. Еще очень крепкий и разумный старичок, переживший все катаклизмы 20 века, радовался происходящим в стране "демократическим" изменениям и развалу СССР. Много познавательного тогда удалось у него узнать из истории Грузии и Кавказа, борьбе старшего поколения "за их независимость". Теперь я решил воспользоваться теми знаниями и своим знакомством.

Глава

Под небом Тбилиси

На скамейке в старом парке почти в центре столицы Грузии одиноко сидел еще совсем не старый человек в летнем белом костюме, соломенной шляпе, с крепкой и дорогой тростью в руках. Он задумчиво всматривался в прохожих, но никогда надолго, ни на ком не задерживал своего взгляда. Так взглянет, оценит и забудет. Многие из прогуливающихся по парку старожил знали, что этот уроженец Манглиси вот уже почти двадцать лет каждый выходной с полудня сидит на этом месте, именно на этой скамейке и думает о чем-то своем. Знали они и то, что эти несколько часов его лучше не трогать и дать ему спокойно посидеть в одиночестве. Потом ближе к трем часам пополудни к нему можно будет подойти поговорить или предложить сыграть в шахматы. Тогда он не откажет в общении. Но эти три часа были для него священными и посвящены они были именно одиночеству. Завсягдатые парка знали его под именем Георгий. Он никогда не рассказывал о себе. Осталось неизвестным, когда и откуда он появился в городе, почему, всегда сидит в одном и том же месте, кто его родственники и есть ли у него семья. По его редким оговоркам лишь было известно, что он жил, где-то в пригороде, работал счетоводом в одном из многочисленных городских учреждений. В разговоры с незнакомыми людьми не вступал, никого ни о чем не расспрашивал. Впрочем, был он очень начитанным и грамотным человеком, знающим минимум несколько иностранных языков, отлично играющим в шахматы. Чем занимался до революции, Георгий ничего не говорил. Вообще старался не лезть в политику. Как только кто-то рядом начинал об этом говорить, сразу же собирался и уходил. Его не интересовали события в мире и идущая в стране война с немцами. Хотя было видно, что человек, когда-то воевал, о чем явственно говорил шрам на голове и отсутствие нескольких пальцев на правой руке. Он никогда не вступал в споры и не ругался. Сторонился шумных компаний, но от стаканчика доброго красного вина не отказывался и сам иногда приносил собой в парк несколько глиняных бутылок очень хорошего и вкусного домашнего вина, чтобы отметить со знакомыми какие-то только ему известные события. Но это было очень редко. Что поделать если он такой человек? Обычный тихий городской "сумасшедший".

Вот и сегодня Георгий снова занял свое место на скамейке. Весеннее солнце припекало, но тени деревьев хватало, чтобы комфортно сидеть и смотреть на окружающий мир. Народа в парке, несмотря на теплый и солнечный день было мало — несколько пар занятых только собой не спеша прогуливались по тенистым дорожкам, да вездесущие дети под присмотром своих мам неподалеку играли в песочнице, неподалеку от них скучала торговавшая мороженым лотошница. Поэтому появление в конце аллеи трех сотрудников НКВД Георгий заметил сразу. По дорожке в его сторону шел майор в сопровождении двух сержантов. Что-то привлекло внимание мужчины в этой троице. Какой-то случайно замеченный штрих, сразу привлекший его внимание. Какой конкретно Георгий так и не смог сразу вспомнить. Поэтому он еще раз внимательно осмотрел чекистов. Все трое молодые, высокие, загорелые, в отлично подогнанном обмундировании, явно тренированные, пружинисто ставят ногу. Вооружены только личным оружием — пистолетами. Идут о чем-то разговаривают. Расслаблены. Явно фронтовики, находящиеся на отдыхе после ранения. Об этом говорили свежие цветные нашивки за ранения, закрепленные над правыми карманами гимнастерок. У офицера одна желтая — за тяжелое, у сержантов по несколько темно-красных за легкие. Майор кстати слишком молод для своего звания.

Оставив сержантов у лотошницы, майор подошел к скамейке, где сидел Георгий и спросил разрешения присесть. И тут же не дождавшись ответа, опустился на сиденье.

— Простите, что пришлось вас здесь побеспокоить. Но нам нужно было встретиться и поговорить господин Георгий.— По-немецки тихо произнес майор.

Человеку, долго прожившему в Германии, не стоило большого труда

узнать в говорившем уроженца Ганновера.

— По-моему вы ошиблись,— так же по-немецки тихо ответил Георгий, аккуратно осматриваясь по сторонам и сильнее сжимая рукоять трости.

— Я думаю, нет. Как и не стоит тревожить вашу палку со стилетом внутри. Поверьте, несмотря на весь ваш опыт, я успею вас убить раньше. Положите ее на расстоянии вытянутой руки от себя. Вам ничего не угрожает, а мне будет спокойнее. Вот и прекрасно. — Заметив, что мужчина выполнил его указание, сказал майор и продолжил. — У нас с вами есть общий знакомый, который в свое время описал вас и то где с вами можно встретиться. Он и его друзья просили передать вам пожелание долгих лет жизни.

— У меня нет знакомых среди сотрудников НКВД. — Ответил Георгий.

— Можете не сомневаться. Они там действительно не служат. Надеюсь, имя Кайхосро Чолокашвили вы еще не забыли?

— Нет. Но насколько я знаю, он умер на чужбине...

— Вы правы. Мир его праху, хороший был драгун. Он умер 27 июня 1930 года от туберкулеза, заработанного во время Великой войны. Похоронен во Франции, на кладбище "Лювиль" в Лювиль-сюр-Орж (Leuville-sur-Orge) — традиционном месте захоронения представителей грузинской эмиграции. Это не так?

— Так. Но вы мне должны были еще что-то сказать...

— Увы, это все что я могу вам сообщить о вашем боевом товарище. А вот о неком поручике из отряда полковника Гедеванишвили действовавшем с отменной храбростью с группой юнкеров Военной школы на Лилойском боевом участке мог бы многое. Кстати вы как местный житель не помните, сколько из них тогда осталось в живых?

— Всего несколько человек.

— Я так почему то и думал. Но простите, я не закончил свой рассказ. Когда красная кавалерия обошла позиции полковника Гедеванишвили, малочисленная грузинская кавалерия попыталась её остановить контратакой у деревни Норио. В той атаке поручик отчаянно рубился с кавалеристами 11 красной армии и был ранен в голову. У него остался шрам от сабельного удара. Очень похожий на тот, что у вас. Как интересно ему удалось выжить, не знаете?

— Спасла фуражка. Удар шашки прошелся самым краешком, правда, офицеру пришлось долго лечиться...

— Да? Странно, но мне казалось, что тот офицер в составе отряда добровольцев принимал самое активное участие в бою за Авчальский вокзал.

— В бою за вокзал его еще раз ранили осколком снаряда. Поручику пришлось долго лечиться после тех боев.

— Так вот оказывается, чем он занимался в течение целого года, пока не присоединился к отряду "Какуца" Чолокашвили. Я правильно назвал прозвище вашего друга?

-Да. Шла подготовка захвата Кахетии и Хевсуретии и требовались подготовленные люди для руководства восставшими.

— Тогда во время июньского восстания, прикрывая отход отряда, погиб брат Кайхосро — Симон, а поручик снова был тяжело ранен. Его успели вывезти под самым носом у красных. И он отлеживался у своего старого приятеля в Чечне. Не напомните его фамилию?

— Если вы все так хорошо знаете о поручике, то зачем вам это?

— Вдруг придется у его знакомого просить помощи. Да и для общего развития не помешает. Не хотите называть, не надо. Я примерно могу сказать, где это было. Это был Итум-Калинский район Чечни. Человек, у которого скрывался больной, был настолько уважаемый, что его гостя никто не выдал... Хотя нашего героя для того чтобы задать несколько вопросов очень искала местная ЧК.

— Но не нашла?

— Нет. Помогли друзья, работавшие в советских органах Грузии. В 1924 году он вновь участвовал в боях. Но ему опять не повезло. В бою под Хеви-Грдзела его снова тяжело ранили. Кроме того тогда же он лишился нескольких пальцев на правой руке...

— Один из красных в схватке рубанул шашкой по поручику и повредил ему руку и грудь. Поручику пришлось остаться здесь, когда остальные уходили в Турцию. — Пристально смотря на майора, сказал Георгий. — Откуда вы так много знаете о том офицере? О нем все забыли, что тут, что за границей...

— Вы не правы. О нем все еще помнят. Нашлись люди не только в Париже и Константинополе, но и в Берлине поведавшие историю того храброго офицера, а также место где можно с ним встретиться... Вы же не будете отрицать что вы и тот офицер, несмотря на прошедшие годы все еще очень похожи. Да и фотография где вы с Кайхосро и его братом сохранилась...

— Вы должны были мне кое-что сказать... Чтобы я мог вам верить.

— Я не знаю пароля, установленного вами для своих друзей из Стамбула и Парижа с Лондоном....

Услышав это "Георгий" инстинктивно попытался схватить трость...

— Вам не надо так реагировать на мои слова. Еще раз повторяю. Я успею вас убить первым. Если вы не захотите говорить со мной дальше, просто скажите об этом и мы расстанемся. Возможно, у нас с вами еще будет шанс когда-нибудь встретиться и обсудить будущее Грузии, может быть нет. Вы хотели этой встречи, много лет искали связь не через посторонних людей, а напрямую. Готовились сбросить с себя иго русской оккупации. Вели переговоры с представителями Англии и Франции. В 1940 году даже ждали высадки их войск. Но не срослось. Мы же здесь для того чтобы сделать не сделанное иными.. Через несколько месяцев наши войска подойдут к Кавказу и ваша помощь нам бы очень пригодилась.

— Вы не представились.

— Извините. Заговорился и забыл представиться. Обер-лейтенант Ланге. Отто Ланге. Я сотрудник Абвера. Надеюсь, вы знаете что это?

— Да. Разведка Германии. О ней часто пишут в местных газетах.

— Не читайте местных газет. Так, по-моему, говорил профессор Преображенский в книге Булгакова.

— Вы неплохо знаете советскую литературу.

— Спасибо. Мне всегда нравилась русская литература. Как мне называть вас в дальнейшем?

— Так же — Георгием. За эти годы я привык к новому имени и не хочу ворошить прошлое. Время еще не пришло. Но все что вы сказали о себе только слова, мне бы хотелось вещественного подтверждения вашей принадлежности к Вермахту. У вас что-то должно быть с собой, чтобы подтвердить вашу личность хотя бы перед своими войсками. У русских для этого есть шелковая лента с печатями и указанием воинской части или учреждения выдавшего его.

— Да у нас тоже есть похожие вещи. У меня с собой жетон сотрудника специальной службы. Обычно его достаточно для установления контакта с нашими войсками.

— Покажите! Я видел подобные жетоны, когда жил в Германии. — Твердо сказал мужчина.

-Пожалуйста. Я совсем забыл, что вы в свое время встречались с представителями криминальной полиции. Правда, это было давно. — Майор достал из внутреннего кармана небольшой металлический жетон и показал его кахетинцу. — Форма орла и текст изменены, но в целом он такой же.

— Спасибо. Да ваш жетон несколько отличается от тех, что я видел ранее. У меня есть еще один вопрос. Я хотел бы уточнить, к какому из подразделений Абвера вы относитесь.

-Абвер-2.

— Значит диверсант.

— Я смотрю, наши знания о вас неполны! Вы не так уж и оторваны от связей с заграницей, как нам казалось, раз разбираетесь в наших жетонах и структуре?

— Вы должны меня понять. Я ждал других людей, знающих пароль для связи, а тут вы. Относительно остального вы правы у меня есть канал связи через Батуми и Сухуми. Не буду отрицать что специально интересовался вашей организацией, кроме того у меня была дополнительная информация от наших английских друзей. Я знал, что рано или поздно представители вашей организации выйдут на связь со мной. Слишком многое у нас общих интересов. Потому и не менял место встречи. Вы не немец хоть там и долго жили! — Несколько успокоившись, сказал мужчина.

— А разве я говорил, что исконный немец? Нет. Мои родители были русскими подданными и в свое время эмигрировали в Германию. Я же по мере своих сил служу новой родине. Скажите, господин поручик как вам удалось выжить здесь все эти годы?

— Друзья помогли. Тогда в бою получив ранение, упал с лошади и сильно ударился. Меня, посчитав убитым, оставили одного умирать среди камней. Бой ушел в сторону и поэтому я и выжил. Когда я очнулся, все вокруг было занесено снегом. Недалеко лежал труп красноармейца. Все его лицо и тело было изуродовано разрывом гранаты. В карманах его одежды удалось найти документы, а свои оставить ему. Мне повезло, что неподалеку от нас стояла раненая лошадь. С ее помощью я выбрался оттуда и добрался к друзьям. Они меня подлечили и спрятали в Чечне. Все, даже мои самые близкие люди считали, что я погиб. Брата красные расстреляли в конце двадцать четвертого, мать с отцом несколько позже. Мне же пришлось долго скрываться под чужым именем.

— Понятно. Надеюсь, ваши сомнения в отношении принадлежности меня к Германской армии сняты, и мы можем продолжить разговор?

— Да. В основном да. Что вы от меня хотите? Не поверю, что у вас нет здесь других агентов.

— Возможно, есть. Но, увы, нам давали только один проверенный временем и делами контакт. В случаи неудачи с агентом нам было рекомендовано установить связь кроме вас с еще двумя патриотами Грузии — Константином Гамсахурдия и профессором медицины Хечи-нашвили.

— Простите что перебиваю. Вы действительно назвали больших патриотов моей страны. Но к Константину обращаться не советую. После возвращения с отсидки в Соловецких лагерях он занял позицию невмешательства и занят только творчеством. Кроме того его очень опекал Берия пока был тут первым секретарем. Поэтому злые языки поговаривают, что Константин является агентом НКВД. А вот насчет Хечи-нашвили ничего плохого сказать не могу, и при необходимости вы можете к нему обратиться, не боясь провала.

— Спасибо, приму к сведению. Мы направлены сюда с заданием, установить связь с членами антисоветских политических партий Грузии и Чечни, при помощи которых надеемся организовать вооруженное восстание в тылу Северокавказского фронта и диверсии на коммуникациях русских войск. Кроме того нам интересны военно-разведывательных сведения здесь и по остальной части Кавказа, структуре обороны перевалов, организации тыла, данные на командный и оперативный состав НКВД. Агент, к которому мы шли, неожиданно пропал и не выходит на связь. До своей пропажи он успел сообщить в "Центр" что через несколько дней во Владикавказе состоится встреча руководителей антисоветских повстанческих групп, с которыми он находился на связи. Мы планировали там быть и обсудить с ними вопросы взаимодействия и снабжения необходимым для вооруженного восстания. Но в связи с пропажей агента боюсь, эта встреча может не состояться, а она очень важна. Поэтому я и решил обратиться к вам за помощью как знающего местные реалии и людей, а также возможно имеющего контакты с этими людьми.

— Как давно пропал ваш агент?

— Несколько дней назад он не вышел на связь, ничего нет и в "почтовом ящике". Хотя по договоренности он обязан был нас ждать в установленном месте. Заниматься поисками агента, у нас нет времени. Сами понимаете, сроки встречи поджимают, а собрать снова всех руководителей организаций вместе боюсь, может не получиться.

— Вы можете сообщить данные на своего агента и дату, на которое назначено совещание? Я могу попытаться по своим каналам попробовать узнать судьбу вашего агента.

— Простите, но этого сделать не могу. Могу, сказать с кем он поддерживал связь в Чечне и с кем мы должны были встретиться в Орджоникидзе. С руководителем "Особой партии кавказских братьев" Хасаном Исраиловым. Само совещание должно будет пройти 20 апреля.

— Хорошо. Вполне возможно, что я помогу вам. У меня есть несколько знакомых связанных с интересующим вас человеком. Мне потребуется несколько дней, чтобы согласовать вопросы. Но с одним условием. Если мне удастся организовать встречу, то на нее вы пойдете один и без оружия.

— Согласен. Ваша помощь будет высоко оценена Германским командованием.

-В отношении остального я вам тоже помогу. Поделюсь имеющейся у нас информацией. Как и где мы будем с вами встречаться? Здесь можно только по выходным. Я сам приучил старожилов к этому. Надеюсь документы прикрытия у вас надежные?

— Подлинные. Встречаться мы можем здесь или в любом ином месте. Лучше всего если мы сможем это делать в Орджоникидзе подальше от любопытных и знающих вас людей. Тем более что насколько я знаю, вам по работе там приходится часто бывать.

— Все-то вы знаете. Хорошо. Я согласен на встречи в Орджоникидзе. Парк Хетагурова вас устроит? Там недалеко от входа стоит лавочка. Мы могли бы там встретиться, скажем, послезавтра в три часа дня.

— Согласен. Если вдруг я не смогу прийти, то вместо меня будет сержант— тот, что повыше. Вместо пароля он покажет такой же жетон что и у меня. О дальнейшей связи договоримся тогда при следующей встрече. Подумайте о нескольких наиболее удобных для вас мест. В крайнем случаи к вам домой зайдет один из моих парней в форме сотрудника НКВД. Я думаю что это не вызовет излишних подозрений?

— Нет. У меня отдельно стоящий дом, кроме того мне часто приходится по работе общаться с сотрудниками милиции.

— Прекрасно. Что сказать соседям я думаю, вы сами решите. Я так понимаю, вам предстоят расходы. Могу вам предложить некоторую сумму скажем в советских рублях или рейхсмарках для их покрытия?

— Лучше в рублях...

— Я таки думал. — Доставая из командирской сумки сложенную в несколько раз газету с деньгами и блокнот, сказал майор. — Здесь десять тысяч. Можете не пересчитывать. И если вы не против напишите расписку об их получении и готовности с нами сотрудничать. Знаете же сами что такое бюрократия...

— Конечно. — Написав расписку в протянутом блокноте, Георгий вернул его хозяину.

Уточнив еще несколько технических вопросов по организации связи майор отклонился и забрав своих людей ушел из парка. Георгий еще немного посидел в одиночестве, обдумывая разговор с Ланге. То, что должно было случиться, случилось. Давно жданные гости прибыли. Значит, посланец все-таки дошел и конец советской оккупации Грузии близок. Жаль, конечно, что конец русской оккупации принесут не англичане с французами, а тевтонцы. Но по большому счету это даже и лучше. Германцы всегда были более верными своему слову и имели более взвешенную политику в отношении грузинского народа не то, что представители Антанты.

Так в 1915 году в составе немецкой армии сформировали "Грузинский Легион", в состав которого вошли эмигранты-националисты, противники нахождения Грузии в составе Российской Империи. В 1918 году этот легион был переброшен из Германии в Грузию. К тому времени здесь уже стояли немецкие части, приглашенные правительством Грузинской Демократической Республики для защиты суверенитета молодой республики. Немецкие инструктора помогали формировать национальную армию. Черноморский порт Поти был передан Германии в долговременную аренду. Когда Грузия вошла в состав СССР, легионеры, часть офицерского корпуса и интеллигенции ушли в эмиграцию. Основными центрами грузинской военной эмиграции стали Париж и Варшава. В армиях Польши и Франции служили бывшие юнкера Тифлисской юнкерской школы. Были они в Германском Вермахте.

В 1938 году в Берлине для регистрации и наблюдения за жизнью грузинских эмигрантов было учреждено Грузинское бюро под руководством князя Абхази. В следующем году бюро было переименовано в "Кавказише фертрауернштелле" и его возглавил доктор Ахметели. В эмигрантском журнале "Кавказ" доставленном через Батуми сообщалось: "...Компетентные германские правительственные власти заверили нас в том, что это бюро несет только лишь полицейские обязанности административного характера и решительно не обладает никакими политическими функциями".

В том же 1939 году в Риме был созван конгресс представителей грузинских фашистских организаций Берлина, Праги и Варшавы, на котором было принято решение об объединении. Слияние группировок произошло в январе 1940 года в Париже, где было объявлено о создании "Грузинского Национального Комитета". Руководителем был избран лидер национал-демократов Александр Асатиани, которого затем сменил генерал Спиридон Чавчавадзе. В конце июля 1940 года в Риме вторично собрались грузинские "правые". Ими велись переговоры с лидером горской эмиграции Гейдаром Баматом о создании общекавказской фашистской организации, но договориться так и не смогли.

Об этом можно было бы, и пожалеть, но совершенно не хотелось. Одно дело, когда освободительным движением руководят умные и грамотные представители одного из древнейших народов христианского мира. Другое, когда к власти рвутся еще совсем недавно бывшими полудикими представители горцев.

Без нашей помощи немцам здесь будет сложно разобраться, что к чему. Наши цели с Германией совпадают и помощь немецкого командования нам просто необходима. А раз так, то я помогу обер-лейтенанту. Забрав пакет с деньгами, Георгий отправился по делам. Тем более что дома его ждал племянник, прибывший с сообщением от Хасана о необходимости быть на встрече руководителей партии в Орджоникидзе.

Глава

Из беседы штабных офицеров вермахта вечером 16 апреля 1942 г. Орша

-Ты все колдуешь с картой?

-Да Карл. Хочу кое-что для себя уяснить.

— Интересно что?

— Понимаешь, я хочу понять, что могут в ближайшее время предпринять русские на нашем участке фронта. И, кажется, у меня получается.

— Тоже мне секрет. Я и без твоей магии могу сказать Вилли. В ближайшее время русские перейдут в наступление. Если отвечать на вопрос где — то это будет район Витебска на соединение с Минской группой русских. Штаб ГА сейчас старается там укрепить оборону и готовит удар в районе Суража и Велижа силами 3 ТА и 9 Полевой армии с целью срезать угол Велиж— Невель.

— Могу тебе сразу сказать, что у нас там ничего не получится. Как и русских тоже. Но ты не совсем прав, считая, что я занимаюсь пустой тратой времени. Я вынужден тебя огорчить. Русские не будут наступать на Витебск. Им этого не нужно. Они на этом направлении перейдут к обороне.

— А как же прибытие подкреплений Ударным армиям, сосредоточенным в этом углу?

— Обычное восполнение текущих потерь. Если говорить о том участке, то надо ждать удара на Великие Луки и Невель.

— Бои там и так идут.

— Русским, как и нам для успешного прорыва линии фронта нужны подвижные соединения, которых проще всего перебрасывать по железной дороге. Отбив участок дороги Великие Луки — Невель русские получают отличную линию снабжения и переброски войск в том числе своих мех. дивизий на Полоцкое и Витебское направления.

— Им потребуется время для восстановления движения через Ржевский жд. узел. Отступая Модель, сделал все, чтобы это сделать было трудно.

— Ты просто забыл, что мы имеем дело с русскими. Сделать невозможное для них не предел. Сколько они в Ржеве — месяц. По последним донесениям агентуры работы по разминированию и восстановлению мостов и путей практически там завершены. Ожидается, что в ближайшее время по ним пойдут первые поезда. С началом перевозок начнется активизация боев за Великие Луки.

— Что ж ты прав. Надеюсь, в штабе группы это учитывают.

— Я тоже на это надеюсь. Если говорить о том, где еще ударят русские, то это будет район Рославля-Кричева-Костюковичей. Армии Рокоссовского зимой наносили в том районе вспомогательные удары и отвлекали наши резервы на себя, не давая возможности их перебросить Моделю. Теперь же они, пополнившись техникой и вооружением, ударят на Могилев с целью перерезать нам последние линии снабжения.

— Район Гомеля ты в расчет не берешь?

— Нет. Бои за Рогачев, Чечерск и Новозыбков будут носить отвлекающий характер.

— И когда, по-твоему, можно ждать удара русских?

— Думаю через две недели. Как только подсохнут дороги, и русские закончат переброску войск.

— Что ж вполне возможно. Тогда объясни мне, зачем русские усиливают оборону в районе Брянска, Курска, Орла, Белгорода. Перебрасывают туда дополнительные силы, строят укрепрайоны. Эвакуируют раненых из госпиталей расположенных в этих городах в Воронеж, Рязань, Липецк, Тамбов и Саратов?

— Господин полковник, ты решил проверить мои знания учебного курса тактики? Они готовят оперативный район для своего наступления. Для этого освобождают госпиталя под новых раненых. Усиливают оборонительные работы, так как все свои ударные силы бросят в наступление. Оставив на всякий случай часть сил для блокирования нашего контрудара на случаи своей неудачи. Думаешь, они не видят сосредоточения венгерских сил и наших механизированных частей 2 Танковой армии в тылу 2 Полевой армии? Прости, я в это не верю! Их разведка показала себя с лучшей стороны. Она просто не могла не заметить переброску новых частей к фронту.

— В штабе рассчитали, что переброска венгерской армии к Бобруйску и Могилеву пройдет для русских как сбор сил для разгрома Минской группы русских. Согласись, для этого есть все основания. Венгры уже участвовали в боях с русскими войсками под Барановичами. Несвежем, Старицей, Осиповичами. Это касается и переброски в Борисов, Витебск и Лепель 30 тыс. французов для "Легиона французских добровольцев".

— Я не думаю, что мы смогли ввести противника в заблуждение. Эпизодическое участие подразделений французов, венгров, хорватов и остальных союзников на фронте под Минском и других местах Белоруссии не могли объяснить сосредоточение ударных сил в тылу 2 Полевой и 2 Танковой армий. Русские не так глупы, как это кажется некоторым в наших штабах. Это могло сойти, если говорить только о французах. Они с января совместно с наши охранными дивизиями сражаются с русскими под Борисовым и Лепелем. Их увеличившееся число покажет лишь нашу заинтересованность в уничтожении окруженных в Белоруссии. Хотя я бы сейчас лично этого не делал.

— Почему?

— А зачем? Ну, сидят в тамошних лесах 250-300 тыс. русских, белорусов и евреев. Иногда нам гадят и отвлекают часть полицейских и охранных сил. Что в пределах нормы. Но по большому счету особой роли на фронтовую ситуацию не играют. Да они лишили нас нескольких линий снабжения. Но с введением две недели назад участка железной дороги от Барановичей к Слуцку и расширением дороги и Вильно к Полоцку и Лепелю эта проблема снята. Сейчас существование Минской группы войск для русских немалая обуза. Русским приходится ее снабжать по воздуху всем необходимым. Начиная с продовольствия и кончая топливом с боеприпасами. А это отвлечения столь необходимых ресурсов с фронта.

— Ты забываешь, что в Белоруссии идет сев и летом осенью проблема снабжением продовольствием окруженных отпадет.

— Ничего я не забыл. Урожай еще надо убрать. Но думаю, наши парни этого не дадут сделать. А вот у Люфтваффе есть очень большая работа прикрыть, наконец-то воздушный мост, обеспечивающий русских под Минском.

— Геринг с Западного направления перебросил дополнительно часть своих сил, в том числе ночных истребителей. Это должно помешать русским, считать небо своим.

— Хорошо бы. Но я в этом не сильно уверен. У русских накоплен большой опыт обеспечения окруженных и у них хватит летчиков и самолетов прорывать воздушную блокаду Белоруссии. Нам бы этому научиться.

— Кстати как ты относишься к идее бывшего комбрига НКВД Бессонова по формированию из военнопленных карательного корпуса для подавления партизанского движения и создания Политического центра по борьбе с большевизмом (ПЦБ). По его задумке, боевые подразделения центра должны забрасываться в места активной деятельности партизан и окруженцев, и создавать там лжепартизанские отряды.

— В принципе в ней есть рациональное зерно. Этим мы могли бы подорвать веру в партизан. Меня больше сейчас интересует формирование Русской национальной народной армии. Я думаю, от нее будет куда больше толку, чем от идей бывшего чекиста.

— Может быть... Подполковник Вернер фон Геттинг-Зеебург из абверкоманды 2-Б сообщал что в соединении "Граукопф" ("Седая голова") сейчас отобрано около 400 антисоветски настроенных человек, размещенных в учебном лагере "Москва" поселка Осинторф. Непосредственно при штабе РННА находится группа связи обер-лейтенанта Бурхардта (1 обер-лейтенант и 20 немецких солдат). Планируется при наступлении использовать личный состав батальона в качестве передового отряда для захвата мостов и создания паники в русских тылах. Но как они будут действовать в реальности, скоро увидим. Откровенно говоря, я не надеюсь на большой результат в их деятельности. Давай лучше вернемся к твоим мыслям по подготовке наступления.

— Хорошо. Перемещение и развертывание сил венгерской армии ближе к линии фронта может говорить русскому командованию только о подготовке нашего летнего наступления на Брянском или Тульском направлениях. И вряд ли введет его в заблуждение. Что говорят о сроках нашего наступления?

— В принципе все готово. Части пополнены людьми и техникой. Удар будет наноситься 2-Танковой армией и венграми из района Могилева на Унеча — Хутор Михайловский. В этом же направлении будет наступать и часть сил ГА "Юг". Планируется совместными ударами окружить и уничтожить в том районе силы 2 армий Рокоссовского и 2-х армий Северной группы Юго-Западного фронта Лукина. С последующим ударом на Курск и Воронеж.

— А ты еще спрашиваешь, зачем русские укрепляют свою оборону. Кстати не знаешь, какие части заполняют их укрепрайоны?

— Агентура вскрыла прибытие туда подразделений пульбатов, Еврейского легиона, учебных частей и недавно сформированных стрелковых дивизий, нескольких стрелковых полков НКВД.

— Не прошло и полгода.

— Ты о чем?

— Я о Еврейском легионе. Мне казалось, что русские его не будут использовать на фронте.

— Увы, это не так. Они действительно несколько затянули его формирование. Но зато одним ударом нокаутировали сразу нескольких. Для начала они основательно сократили армию Андерса. По данным агентуры из нее в Легион перешло до 7 тысяч евреев. Во-вторых, через Дальний Восток прибыло 500 американских евреев-добровольцев. Есть сообщение, что в Иране к русским тоже обращаются добровольцы. Но уже из числа британской армии и местных жителей. Поговаривают что британцы, в панике. Они осознали, что русские создали монстра, который может съесть все планы Англии на Ближнем Востоке. В третьих еврейская диаспора в Британии и США взяла на себя финансирование и снабжение Легиона. Что согласись в условиях отказа Сталина от ленд-лиза довольно серьезно. Кстати, согласись, что Сталин поступил не умно, отказавшись от поставок по ленд-лизу.

— Как сказать. Я думаю, что он все взвесил перед тем как принял это решение. Отказавшись от ленд-лиза, Сталин тем не менее покупает за золото в США рельсы, паровозы, корабли, самолеты, часть военных материалов, оборудование для нескольких самолетостроительных, текстильных, радио, авто и нефтеперерабатывающих заводов. Насколько я понял из донесений агентуры, площадки под строительство на Урале и Сибири уже готовы. О чем это говорит?! О том, что Сталин уверен в своей победе, в том числе и без помощи союзников. Надеясь только на свои ресурсы.

— Да. Тут ты прав. Странно, что Япония не помешала этим поставкам.

— Ничего странного не вижу. Сталин сыграл на военных и экономических противоречиях между США и Японией, и своем нейтралитете в их войне. Японцам уже сейчас не выгодно воевать на два фронта с США, Британией и Китаем. А что будет, если в драку вмешается СССР? Для начала русские просто могут прекратить столь нужные Японии поставки продовольствия, угля и нефти. Блокировать, а затем захватить Южный Сахалин и Курилы. Ну, а дальше совместно с армией Чан Кайши, коммунистами Китая и армией Монголии нанести удар по Корее и частям Квантунской армии в Северном Китае. Мне думается, что Апанасенко быстро разгромит стоящую против него Квантунскую армию. После этого Япония не будет долго сопротивляться и сдастся на милость русским. Заметь не американцам, а именно русским.

— Ты забываешь, что русские уже встречались я японцами в Китае и проиграли им.

— Нет, не забыл. Тогда поражение понес царский режим и их продажные и трусливые генералы. По большому счету ту войну должна была выиграть Россия. Если бы не вмешательство Англии и США, то все могло быть по-другому. Потери Японии были куда выше, чем у русских. Одно взятие ими далеко не самой лучшей крепости Порт-Артура обошлось в сотню тысяч человек только убитых. В Японии это помнят. Как должны помнить Халхин-Гол и остальные конфликты.

— Это все понятно. Но откуда у русских найдутся силы для описанных тобой ударов?

— Откуда. Помнится, у русских там кроме советских войск, укомплектованных сибиряками, есть несколько стрелковых бригад из корейцев и китайцев. Я не думаю, что русским потребуется много сил и времени для укомплектования и обучения еще пары десятков дивизий из "китайских и корейских товарищей". Для этого потребуется только желание Сталина. Видимо это понимают и в Японии. Поэтому не нападают на русские корабли.

— Наверное, это так. А насчет китайцев... Было сообщение что русские уже сформировали несколько десятков строительных батальонов из них, которые используются на строительстве и ремонте железных дорог, в том числе и на БАМе. Думается что японцы, имея куда лучше агентуру на Дальнем Востоке, чем мы, об этом узнали раньше...

Глава

Взорвавшийся в нескольких десятках метров от наблюдательного пункта артиллерийский снаряд повредил несколько сосен. Два сломанных ствола упав, накрыли только вчера достроенный ДЗОТ и часть хода сообщения к нему. "Не бывает худа без добра" — продолжая наблюдение за врагом подумалось сержанту Никитину. — "Будет теперь у нового дзота дополнительная защита и маскировка от авиации, только надо будет подрубить ветки у сосен, что в ход сообщения попали. Иначе будут мешать перемещаться гарнизону".

Гитлеровцы перенесли свой артналет на высоту. Это правильно, нечего по лес кромсать нам и наломанного убирать еще долго придется. На высотке никого из бойцов нет, вот и тратьте снаряды на пустое место, а мы ночью постараемся и вновь для вас цель там соберем. Хорошая все-таки была у Петьки Гренишкина идея сымитировать там наличие двухамбразурного пулеметного ДЗОТа рядом с разбитым танком в качестве главной цели для гитлеровской артиллерии и пехоты, а настоящие огневые точки ротных опорных пунктов разместить по сторонам от высотки и дороги.

Вот уже месяц как вражеские артиллеристы и пехотинцы упражняются в уничтожении липового "шверпункта" обороны батальона. Чтобы их не разубеждать в важности выполняемых ими действий периодически с высотки по гитлеровским позициям работают пара пулеметов. Захватчикам, правда, невдомек, что пулеметы стреляют холостыми патронами, прикрывая действия снайперских групп. Вот и сегодня сразу три пары снайперов работают с укрытий у подошвы высоты. Вторые номера снайперов, дергая за веревки, руководят действиями пулеметчиков, дистанционно открывающими огонь из своих закрепленных на станках "пятиствольных установок Шметилло". В это время снайпера своим убийственно точным огнем косят ряды врага. И это тоже задумка командира бригадной разведроты, он же и схему установок нарисовал.

Пару раз гитлеровцы пытались в пехотном строю (бронемашины здесь применить сложно, овраг и разрушенный мостик мешают) атаковать высоту и позиции у дороги, но наткнувшись на минное поле, топкие берега ручья и пулеметный огонь во фланг отступили с большими потерями. Пытались они прорваться и со флангов, но были остановлены еще на подходах к лесу пулеметным огнем, минным полем, фугасами и закладками. С тех пор они используют артиллерию и минометы для сравнения ДЗОТа на высотке с землей. Но каждое утро ДЗОТ, словно заколдованный, восстанавливается и продолжает борьбу.

Пару дней назад егеря Петра притащили "языка" с той стороны — офицера из "Французского легиона СС". Тот показал, что его командование считает, что высоту защищают фанатики из НКВД и потому рекомендовало своим офицерам воздержаться от атак в нашем направлении. А мы и не собираемся это опровергать.

— Товарищ сержант. По моим подсчетам снайпера восьмерых сняли. — Прервал размышления Никитина наблюдатель. — Унтера. Пулеметный расчет, что гитлеровцы недавно оборудовали напротив одинокой сосны, двоих на корректировочном посту в кустах и минометный расчет в воронке левее холма.

— Молодцы. Фрицы наших не обнаружили?

— Не похоже. Все по ДЗОТу хренашат. Один "Шметилловский пулемет" явно сбили — молчит, но доклада от пулеметчиков еще не было. Я насчитал двадцать три артиллерийских взрыва только в непосредственной близости от ДЗОТа и еще двадцать два на обратном склоне. Явно новые минометы получили. Ночью опять работы будет полно.

— А куда деваться? Надо. Лучше так, чем людей терять.

— Комбат идет с кем-то незнакомыми одетыми в ипритных накидках и шлемах. Явно начальство пожаловало. — Отозвался от входа в ДЗОТ Наибулин.

— Что тут у тебя за сыр-бор Никитин? — Входя на НП, спросил Солопов.

— Как обычно товарищ старший лейтенант. Французам после недельного молчания, похоже, батарею 105-мм. и минометы взамен захваченных Гренишкиным пригнали. Вот они и упражняются по высоте.

— Я уже это заметил, нас по дороге пару раз обсыпало. Чего у тебя только одни наблюдатели на постах? Остальные где? Пулеметчики, почему не на местах не дай бог противник в атаку пойдет? Совсем расслабились что ли?

— Отдыхают парни. Вымотались люди. Ночь веселая была. Очищали и восстанавливали подходы к ДЗОТу. Сегодня, похоже, то же самое повторится. Если гитлеровцы попрут — встретим. Два пулеметных расчета бдят, да гранатометчики на местах отдыхают, в блиндажи не ушли. Подкрепления будут, а то у меня всего 32 человека в строю осталось? Легкораненых из-за этого в санчасть не отправляю. На одном авторитете только и держимся. Хорошо, что хоть разведчики боеприпасами снабдили, а то бы совсем кирдык.

— Сам бы хотел знать, когда пополнение будет. Не у одного тебя такое положение. От батальона считай неполная рота осталась. Нет пока людей, и в бригаде ничего не обещают. Вот знакомьтесь — это ротный из Волошинской бригады, они нас послезавтра менять будут.

— Давно ждем. Командир 2-й роты сержант Никитин, Виктор.

— Лейтенант Омелинский, Михаил. Командир 1-й роты 2 батальона 2-й еврейской Волошинской стрелковой бригады.

— Что-то мне ваше лицо знакомым товарищ лейтенант?

— Мне тоже кажется, что мы с вами встречались. В Белоруссии давно?

— С весны прошлого года. Войну в Бресте красноармейцем начинал.

— Случаем не в крепости?

— Там, в 333 стрелковом полку служил.

— Земляк значит. Я тоже из Бреста, на Каштановой жил. А лейтенанта Седова Владимира Николаевича случаем не знаете, он в вашем полку служил?

— Как не знать?! Мы вместе с ним и в крепости сражались и по Белоруссии шли, да и потом всегда вместе были. Он нашим командиром до недавнего времени был.

— Вот это да! Я с вашим командиром дружен был. А где он сейчас?

— Ранили его, еще зимой. На Большую землю отправили лечиться.

— Жалко. Вы случаем, когда в Бресте служили, в лесном лагере не были?

— Под городом у реки? Был. Вспомнил! Вы за пару дней до войны в лагерь на машине приезжали, нам бронники и маскхалаты привозили. С вами еще пожилой мужчина и водитель были. Мужчину, по-моему, Самуилом Карловичем звали. Хороший человек. Я к нему по поручению Владимира Николаевича домой за заказом несколько раз ходил.

— Абрамовичем он был. Абрамовичем! В начале июля прошлого года его и еще около 4-х тысяч мужчин-евреев жителей Бреста в возрасте от 16 до 60 лет каратели из 307 полицейского батальона и 162 пехотной дивизии вермахта на стадионе расстреляли.

— Дела... Самуила Абрамовича жаль. Первостепенный мастер был. Вы то, как выжили?

— Мы с ребятами утром 22 июня успели из Бреста в леса уйти. Потом вокруг города в лесах и Беловежской пуще партизанили. Месяц назад с вами соединились.

— Так товарищи. — Прервал разговор комбат.— Давайте вернемся к делу. Чтобы нам время не терять мы тебе Виктор оставим земляка, а сами пойдем в 1 роту. Часа полтора вам на то чтобы изучить тут, что к чему хватит?

— Конечно.

— Тогда так и договоримся, через полтора часа встречаемся на КП батальона.

После ухода комбата служебные вопросы были решены очень быстро. Да и много ли времени надо, чтобы пройти по всей линии обороны роты и посмотреть через оптику на позиции врага. Сержант передал лейтенанту схему размещения выявленных огневых точек противника и показал ориентиры. После чего они по ходу сообщения пошли на КП батальона.

— Слушай Вить, а как у вас так получилось зимой в землю закопаться?

— Нас сюда месяц назад из под Сморгони перевели. Мы тут Логойскую бригаду меняли. Потери у них уж были очень большие — гитлеровцы их от дороги Лепель — Докшицы из-за этого только и смогли отжать. На этом рубеже они врага смогли удержать. Так уходя "логойцы" нам тут "ледяные" окопы и укрытия оставили. Только сменились, а тут все таять стало — ну мы сообща прикинули, как обороняться. Стали потихоньку в землю врываться. Гитлеровцы нам в этом очень помогли. У них тут до недавнего времени неподалеку две батарее 105 мм гаубиц leFH 18 было. Вот они по нам и упражнялись с утра до вечера. Воронок по всему лесу накопали. Хоть и говорят, что снаряд в одну и ту же воронку не попадает, да неправда это. Попадает, особенно если он из другого орудия выпущен. Ну, мы решили те воронки расширить, углубить и деревом обшить.

Петька, командир разведроты, предложил в тылу батальона из поваленных стволов изготавливать каркасы для ДЗОТов, а потом их уже на месте собирать. Попробовали — получилось. За ночь один ДЗОТ полностью ставили, да еще и землей со снегом для маскировки засыпать удавалось. Позже землю с ходов сообщения на них же стали носить и подсыпать. Хоть и вкалывать пришлось со всем напряжением, да только итог получился хороший. Гитлеровцы сразу и не поняли что к чему. Их 105 мм гаубица наш ДЗОТ с крышей в три наката и земляной насыпкой даже при прямом попадании разбить не может. А нам того и надо.

— Понятно. Слушай. Ты же в пехоте служил, а почему у тебя, комбата и еще пары ребят, что я у тебя в роте видел петлицы НКВДэшные, а у остальных пехотные или вообще их нет? — Мы после прорыва из крепости все были в войска НКВД переведены. Бригада уже здесь из нашего батальона была сформирована. Командный состав для новой бригады из батальонных был взят. Потому и носит старые петлички.

— А Владимир Николаевич тоже в НКВД вместе с вами служить попал?

— Конечно. Я же говорил, что нас всех в НКВД перевели. Его, в том числе, он же нашим командиром был. Сначала батальоном, а потом бригадой командовал.

— Быстро растет. Кто же он теперь по званию?

— Старший лейтенант Госбезопасности.

— Ничего себе — быстро в звании и должности вырос. В Бресте то всего комвзвода был.

— По делам и заслуга — наставительно сказал сержант. — У нас под руководством Командира все быстро выросли. Я-то тогда рядовым был, а теперь вот сержант и комроты.

— Слушай, а не знаешь, как с ним связаться, найти его можно?

— Через наш Наркомат точно можно. Они-то должны знать, где он лечится. Все же не последний человек-комбриг.

— Спасибо попробую это сделать. А почему у тебя в роте народа так мало осталось?

— Болеет много. У нас же все бойцы из бывших штрафников. Доходяги. Вот с болезнями и маются. Ну и в боях конечно потери несем. Если бы не егеря Гренишкина то еще больше народа бы полегло. Нам артиллерии гитлеровцев противопоставить практически нечего. Снаряды и мины на счет идут.

Петька со своими парнями через нашу роту к германцам и гитлеровцам в тылы часто мотается. В одном из рейдов они нашли тот дивизион, что нам спокойно жить не давал. Ну и в ночном бое вырезали всех, а из захваченных орудий по гитлеровской обороне поработал. Есть у него пара бывших артиллеристов, что с немецкими орудиями управляться умеют. Пока гитлеровцы очухались, посчитали, что мы в наступление пошли, пока разобрались, откуда по ним стреляют, Петька со своими архаровцами основательно подсократил количество врага да на дороге затор из битой техники устроил. Ну а потом, уходя, орудия взорвал, все равно вывезти их к нам не удалось бы, а лошадей и обоз с боеприпасами и трофейным стрелковым оружием к нам угнал. Французы то за ним погоню решили устроить. Только не на того напали. Разведчики им засаду устроили, взвод ягдкоманды и приданную им французскую пехоту угробили.

— Неплохо парни повеселились.

— А то. Благодаря этому мы тут целую неделю почти в тишине провели, да на немецких харчах и боеприпасах жили. Снабжение то, сам знаешь какое. От случая к случаю. Раньше лучше было. Что мы о нас да о нас. О себе-то расскажи нам еще топать и топать.

— Что рассказывать? Как у всех. Партизанили. С начала нас всего двенадцать человек было, потом до сотни собралось. Не только евреев. Окруженцы, железнодорожники, бывшие военнопленные, что из лагерей бежали к нам присоединялись. В июле ребят из спецгруппы НКВД встретили, связь между отрядами наладили. Пару операций вместе провели.

Когда немцы в июле в Бресте гетто сделали, пытались помочь народу. Оружие и продовольствие туда через малышей передавали. Взрослых обыскивали, а их не трогали. Вот они у нас связниками и работали.

Под городом большой лагерь для военнопленных расположен мы и туда канал поставки наладили. Связными выступали те, кого на работы на железную дорогу и разбор завалов в крепости посылали. В конце июля организовали побег из лагеря двух десятков пленных. Парни до 5-го форта добрались, когда их немцы обнаружили. Пришлось ребятам в форту укрываться и неделю там оборону держать, пока немцы их всех не перебили. Помочь мы парням не смогли. Нас самих каратели со всех сторон обложили. Но мы вырвались из окружения, отошли к Пружанам. Там партизанили. С гетто связь установили, народ оттуда вытягивали.

В конце августа впервые с ягдкомандой столкнулись. Гоняли они нас как гончая зайцев. Чуть что сразу авиацию взывали, а от нее нам с обозом очень сложно было скрыться. Ели уйти и укрыться в лесу успевали. В итоге пока мы глубже в пущу и болота не ушли "охотники" нас все преследовали. Хоть мы и отбивались, как могли, но все равно все дальше от насиженных мест и баз уходить приходилось. В тех боях почти весь обоз и часть своих ребят потеряли. Кто погиб, кто так ушел. Раненых было полно, но выжили. Питались, чем могли. Мох и кору ели. Местные жители нам периодически помогали, кто, чем мог.

Немецкая оккупационная администрация только в крупных селах сидела. В остальных селах только старосты и полицаи из поляков и белорусов были. Зверствовали они страшно хуже немцев. Наших связных вылавливали, облавы, засады на нас устраивали. Людей заподозренных в связи с нами вешали пачками, хутора и деревни сжигали.

Зимой до нас дошли слухи о событиях в Минске. Мы себя на фоне этих новостей сразу почувствовали свободней. Полицаи и бургомистры испугавшись кары за свои деяния сразу вести себя стали по-другому.. Меньше стали людей за помощь нам доставать. Порой связных не трогали, или вообще делали вид, что не заметили. Вскоре немцы своих наймитов стали свозить в крупные населенные пункты, оставляя на два-три села всего по паре человек полицаев, а порой вообще всех под гребенку забирали. Потом потребовали, чтобы мужчины в полицию по мобилизации шли. К нам сразу с хуторов окруженцы и местные жители отпущенные немцами из лагерей военнопленных потянулись. Многие со своим оружием приходили. Отряд быстро рос. Тогда-то решились на прорыв к фронту. Шли с боями, разгоняя полицейские участки. Немцев на своем мы практически и не встречали. Всего в паре сел тыловиков, жандармов и строителей выловили. По ходу дела за собой все мосты уничтожали. Людьми и продовольствием пополнялись на хуторах.

К линии фронта в районе Лиды вышли. Немцы там очаговую оборону держали вот мы мимо них днем практически без боя прошли. Не ожидали они от нас такой наглости, за своих посчитали. У нас ведь многие в трофейном обмундировании были. Вышли к своим на участке Волошинской бригады. Нас сразу на переформирование в Волошин отвели. Там проверили и влили во вновь формируемую из евреев, партизан и бывших военнопленных бригаду. Наш отряд стал 2 батальоном бригады. Меня как командира партизанского отряда сначала хотели комбатом поставить, но что-то не срослось. Оставили ротным. Остальной командный состав из Минска прислали. Бригада пока формирование шло гарнизонную службу в городе и окрестности вели, ну а теперь вот сюда направили.

— Значит, вместе воевать будем. Я не думаю, что нас далеко отсюда на отдых отведут. Так что часто встречаться придется.

— Наверняка. Если что о Седове будет, сообщи.

-Договорились. Мы же из Бреста. Земляки...

* * * * *

Из воспоминаний подполковника в отставке Солопова О.В., в 1942 году командира батальона Брестской отдельной штурмовой бригады (АИ).

... На войне планы и обстановка меняются ежечасно. Вот и у нас так было не раз. В середине апреля 1942 года бригада готовилась к отводу в тыл на отдых и пополнение. Однако этим планам не суждено было сбыться.

В ходе зимнего контрнаступления немецких войск в районе Лепеля. Наши войска были отброшены от дороги Лепель-Докшицы на 10-15 км. Значительная часть партизанских соединений, действовавших в треугольнике Полоцк-Лепель-Докшицы, оказались в окружении.

16-17 апреля немецкие войска перешли в наступление на партизан. Противник бросил против них пять дивизий, в том числе одну танковую и одну механизированную, отдельные полицейские батальоны и полки СС. Каратели не перед чем не останавливались, огнем и мечом шли по белорусской земле уничтожая села и их жителей.

С целью оказания помощи окруженным командованием Белорусским фронтом было решено провести несколько частных наступательных операций в направлении на Докшицы и Березино. Удар на Березино планировался силами нашей и 2-й Волошинской бригад, артиллерийского полка и танкового батальона. Он должен был наноситься вдоль автодороги Бегомль — Березино.

Основу обороны противника на нашем участке составляли ротные и батальонные опорные пункты 638-го пехотного полка ( Legion des Volontaires Français contre le Bolchevisme, "Легиона французских добровольцев против большевизма", сокр. LVF). Враг занимал несколько населенных пунктов, отдельных хуторов и главенствующих над местностью высот, контролировал дороги. Благодаря хорошо поставленной разведке оборона противника нами была полностью вскрыта.

Переход нашей бригады от обороны в наступление для врага был неожиданным. От перебежчиков и своей разведки он знал о готовящейся смене подразделений стоящих в обороне. Именно поэтому они не смогли правильно оценить, своевременно отреагировать и организовать должное сопротивление на участке прорыва. Кроме того действовали ожидаемо, по шаблону. Немало помогла нам и то что "ЛФД" после поражения под Москвой все еще находился в стадии переформирования и то, что он не имел в своем составе необходимое количество тяжелого вооружения и артиллерии.

Нанося удар на узком участке фронта, обходя и блокируя очаги сопротивления, мы быстро продвигались вперед. Уже впервые сутки наступления глубина прорыва вражеской обороны достигла 10 км., а ширина 3 км.

Хуже дело обстояло у Докшиц. Там наше наступление завязло в обороне противника. В связи с этим командование усилило нас срочно переброшенными подразделениями, снятыми с других участков фронта.

На второй день наступления мой батальон на широком участке перерезал автодорогу Березино — Докшица. Разведрота бригады действуя на острие наступления, под видом отступающего врага захватила мост через реку Березина. Однако удержать его не смогла. Дислоцированный в Березино I батальон "ЛФД", которым командовал кавалер Железного креста II класса майор Анри Лакруа, контратаковал и оттеснил разведчиков в лес. Отступая, егеря Гренишкина подорвали опоры моста.

Выбить противника из Березино не удалось. В предыдущих боях батальоны бригады и приданные подразделения понесли значительные потери и сил для захвата поселка не хватило. Все наши атаки легионерами были отражены. Многие из бойцов бригады участвовавших в рейде 1941 г., освобождении Белоруссии навсегда остались лежать на подступах к поселку. Противостоящий нам гарнизон врага состоял из "ветеранов" боев под Москвой и Лепелем майора Анри Лакруа, остатков II батальона Легиона полковника Альбера Дюкро и часть полицейских ранее удерживавших внутренне кольцо окружения партизанского края. Общая численность вражеского гарнизона достигла порядка полутора тысяч человек. На вооружении у него было несколько артиллерийских и противотанковых, минометных батарей, танки и бронемашины. В этих условиях командование Брестской бригады отказалось от дальнейших атак и блокировало гарнизон Березино.

Несмотря на неудачу, постигшую нас в борьбе за Березино, основную свою задачу — пробить коридор к окруженным севернее Березино партизанам наша бригада выполнила. По нему партизаны смогли эвакуировать местное население и раненых, выйти из окружения.

Остатки понесшей в боях значительные потери Брестской штурмовой бригады были отведены тыл. В связи с невозможностью пополнить бригаду личным составом и техникой, командованием фронта было принято решение о расформировании нашего соединения. Личный состав бригады был направлен для пополнения частей фронта...

Позже НКО Брестская штурмовая бригада была восстановлена в составе Действующей Армии...

* * * * *

Из протоколов допросов военнопленного, командира 26-го полицейского полка Георга Вайсига о проведенных антипартизанских операциях на оккупированной территории Беларуси. 25-27 декабря 1945 г. (РИ)

ВОПРОС. Расскажите подробно о карательной экспедиции в районе гор. Глубокое, проходившей под вашим руководством весной 194.. года.

ОТВЕТ. Будучи на излечении в госпитале в гор. Бармбрун, 11 или 12 апреля 194.. года я получил приказ от главного управления германской полиции порядка за подписью генерала Гайлеель... распоряжение главнокомандующего войсками СС и полиции группы "Миттэ" группенфюрера СС и генерала полиции фон Готтберга.

16 апреля 194.. г. я прибыл в часть Готтберга, находившийся в гор. Глубокое. По приказу Готтберга я принял под свое командование группу полицейских войск, куда входили 26-й полицейский полк (командир майор Реданц) и полицейские батальоны майора Зиглинга и майора Мильцова.

Указанной группой полицейских войск мне предстояло провести карательную экспедицию на участке от станции Крулевщина по железной дороге на Полоцк до станции Прозороки и на юго-восток от железной дороги полосой 25 км, с задачей уничтожения действующих на этом участке партизан, выдавливания трудоспособного населения для отправки в Германию и, кроме этого, вменялось в задачу отобрать у населения весь скот, сельскохозяйственные продукты, инвентарь и имущество.

Справа от меня действовали группа полицейских войск Ангальта и бригада Каминского, которые выполняли такую же функции как и я.

Карательная экспедиция в районе Крулевщина-Прозороки была проведена мною с середины апреля по 15 или 20 мая 194.. г. и называлась таковая "Корморан". В процессе экспедиции моими частями проведено следующее.

Весь партизанский район на участке станции Зябки-Прозороки-озеро Шо был блокирован. Во время блокировки были подвергнуты обстрелу со всех видов орудия, в том числе артиллерии и авиации, все населенные пункты в районе озера Шо. От бомбардировок авиации и артиллерийского обстрела были сожжены все населенные пункты района озера Шо, а также погибло большое количество мирных жителей.

Одновременно блокированный партизанский лагерь в районе восточнее станции Зябки подвергся длительной осаде и бомбардировке авиацией, которую вызвал лично я. В этом лагере кроме партизан большое количество находилось мирного населения, в том числе были женщины, дети и старики со своими домашними вещами, скотом и лошадьми.

В процессе боев основная масса партизан из окруженного кольца в районе Зябки вышла, а оставшиеся там — примерно 1200 человек — были пленены. В этом числе было большое количество мирных жителей, женщин, детей.

ВОПРОС. Как поступили с этими людьми?

ОТВЕТ. Женщины, у которых были дети, помещены в специально отведенные отдельные населенные пункты без права выхода из указанных пунктов, которые охранялись местной полицией.

Остальные лица, кто сколько-нибудь мог работать, были заключены в лагерь на станции Зябки, находившийся под охраной моих солдат. Этот лагерь был обнесен колючей проволокой и большинство из содержавшихся там находились на открытом воздухе без крова.

В лагере орудовали органы СД, которые арестовывали и уводили из лагерей неблагонадежных людей. О судьбе этих лиц мне не известно. Остальное население было направлено на каторжный труд в Германию. Имущество их и скот отобрано.

ВОПРОС. Какие еще чинились под вашим руководством зверства над населением во время экспедиции?

ОТВЕТ. На всем участке экспедиции от Крулевщины до Прозорки полосой по фронту 25 км моими солдатами совместно с рабочими командами было выловлено для отправки в Германию все сколько-нибудь трудоспособное население. Эти операции проводились насильственным путем. Мирных людей вылавливали, не считаясь ни с чем, бросали их на автомашины и увозили на сборные пункты.

Все это, как я показал, сопровождалось насилиями, а зачастую и расстрелами мирных граждан, в том числе женщин и стариков. По моему приказу разрешалось расстреливать всех без исключения граждан, которые попытаются уклониться от задержания.

ВОПРОС. Сколько расстреляно ни в чем неповинных мирных граждан согласно вашему приказу?

ОТВЕТ. На этот вопрос я ответить не могу, так как в сводках командиров частей количество убитых мирных советских граждан включалось в общую цифру убитых партизан. Могу только сказать, что расстреливалось много людей, так как цифры убитых в ежедневных сводках были большие.

ВОПРОС. Продолжайте ваши показания о зверствах экспедиции.

ОТВЕТ. Во время экспедиции в Германию, как я уже показал, угонялось все сколько-нибудь трудоспособное население, в том числе были женщины, старики и подростки, начиная с 13-14 лет.

Весь скот и имущество гражданского населения отбирались, на что я имел приказ от Готтберга о содействии сельскохозяйственным командам.

Домашнюю птицу и сельскохозяйственные продукты отбирали мои солдаты для своих потребностей, что мною разрешалось. Таким образом, население, которое осталось на месте, было обречено на голодное существование.

Всего моими солдатами во время экспедиции было задержано до 2000 партизан и мирных жителей. Из них примерно 800 человек передано в СД, о судьбе их мне не известно, конечно многие из них были расстреляны, а остальное население вывезено в Германию. Много граждан расстреляно, но, как я уже показал, о количестве убитых мне не известно.

ВОПРОС. Вам предъявляются акты Государственной комиссии от 17 и 18 марта 1945 г. о расстреле карательными отрядами в мае месяце 194.. г. на территории Островского сельсовета Плисского района 49 советских граждан и показания свидетеля Латыш Мальвины, подтверждающей факт расстрела советских граждан в дер. Латыши. Эти расстрелы совершены карательными полицейскими частями, проводившими карательные действия под вашим руководством?

ОТВЕТ. В мае месяце 194.. г. на территории Плисского р-на, в частности на территории Островского сельсовета действовали только мои карательные отряды и указанные в акте расстрелы могли быть совершены только моими людьми.

Моим подчиненным разрешалась инициатива в действиях, лишь бы выполнить задачу. Поэтому командиры подразделений могли на месте проводить те или иные карательные действия против мирных советских граждан.

Я получал ежедневно от подчиненных командиров донесения, в которых они указывали большое количество убитых партизан, куда к убитым партизанам включалось все расстрелянное мирное население.

Поскольку количество расстрелянного гражданского населения в ежедневных донесениях специально не выделялось, то назвать примерно количество расстрелянного населения в Островском сельсовете, а также в других местах я не могу.

Отрицать цифру расстрелянных мирных жителей в Островском сельсовете, отраженную в переданных мне актах, у меня оснований нет.

ВОПРОС. Сжигались ли вашими частями населенные пункты в районе экспедиции, помимо сожженных при артобстрелах и бомбардировках авиации?

ОТВЕТ. Партизанские районы блокировались моими войсками и подвергались обстрелу со всех видов орудий. Вследствие этого было сожжено большое количество населенных пунктов, в частности весь район, прилегающий к озеру Шо. Специально в районах, где отсутствовали партизаны, населенные пункты не сжигались.

ВОПРОС. Вам зачитываются показания свидетеля протоиерея Псуевского прихода Счастного, который показывает, что карательными отрядами в районе Псуевского прихода, несмотря на отсутствие в этом районе партизан, специально подожжены 6 мая 194.. года населенные пункты Углы, Леоновичи, Слобода, Калачи-Поле, Боровцы и ряд других населенных пунктов. При этом свидетель указывает, что в деревне Боровцы население было сожжено в своих домах. Такие факты были?

ОТВЕТ. Свидетеля, показания которого мне предъявлены, я знаю, так как на его квартире в дер. Псуя размещался штаб командира 26-го полицейского полка майора Реданц.

В конце апреля 194.. г. я приезжал в штаб Реданца, в то время еще все населенные пункты в районе Псуя были не сожжены, а партизан в этом районе уже не было.

Примерно 6 мая 194.. г., как и указывает свидетель, я из своей штаб-квартиры, находящейся на станции Зябки, я видел зарево пожаров в районе Псуя, по-видимому, майор Реданц сжигал населенные пункты в возмещение за то, что в этом месте были партизаны.

Следовательно, о сожжении населенных пунктов моими частями свидетель показывает правильно. О том, что в дер. Боровцы жители сжигались в своих домах, мне не известно, но такие факты могли быть.

ВОПРОС. Сколько сожжено в районе экспедиции населенных пунктов?

ОТВЕТ. Точных данных я не имею, но считаю, что моими людьми сожжено не менее 15-20 населенных пунктов. Кроме того, на основании моего приказа сожжены все отдельные жилые строения в районе лесных массивов.

ВОПРОС. Какие еще чинились зверства над мирным населением во время карательной экспедиции?

ОТВЕТ. Больше по существу поставленного мне вопроса показаний не имею.

ВОПРОС. Вам зачитываются показания свидетеля Хверенец Степана Александровича от 23 декабря 1945 г., который показывает, что в апреле месяце 194.. года карательной экспедицией в дер. Надозерье Плисского района расстреляно 16 мирных жителей, которые пытались укрыться от карателей, а из трупов убитых был сделан карателями мост через канаву, это совершалось вашими подчиненными?

ОТВЕТ. На участке Плисского района и в частности в дер. Надозерье весной 194.. года действовали только мои полицейские подразделения, а следовательно, расстрелы мирных граждан были совершены ими. По моему приказу разрешалось всех, кто попытается укрываться от моих людей, расстреливать.

ВОПРОС. Свидетель Хверенец также показывает, что во время карательной экспедиции в Плисском районе карательные части, передвигаясь по местам, заминировали партизанами, гнали перед собой мирных граждан группами по 15-20 человек с тем, чтобы они подрывались и погибали на минах, очищали минные поля. Такие факты были?

ОТВЕТ. Да, обрекая мирных советских граждан на неминуемую гибель, подчиненные мне командиры действительно очищали заминированные участки, заставляя мирных советских людей проходить по ним. Я об этом знал и действия своих подчиненных командиров одобрял.

ВОПРОС. Как была оценена командованием проведенная вами операция?

ОТВЕТ. Из моей группы полицейских войск после окончания карательной экспедиции было награждено около 40 человек офицеров и солдат орденом "Железный крест" 1-й и 2-й степени, в том числе был награжден "Железным крестом" 1-й степени командир батальона майор Мильцов.

В мае месяце 194.. г. я был представлен к награждению германским золотым крестом, но эту награду получить не успел.

ВОПРОС. Расскажите о злодеяниях во время карательной экспедиции в районе Радошковичи-река Березина в 194.. г.

ОТВЕТ. Карательная экспедиция в районе Радошковичи-река Березина проходила с 25 мая по 25 июня 194.. г. и называлась "Весенний праздник".

Главное руководство экспедицией осуществлялось генералом фон Готтберг и эта экспедиция имела те же задачи, что и в районе Крулевщина-Прозороки.

Во время экспедиции я командовал 26-м полицейским полком, батальонами майора Зиклинг и Мильцова, а также был придан мне один полк из бригады Каминского, которым командовал майор Романов, указанная группа войск называлась группой "Вайсига", по моей фамилии.

Действовал я на участке от реки Рыбчанка фронтом от Радошковичей до Илии и далее полосой шириной до 30 км, через Плещеницы, Логойск и до реки Березина (севернее Борисова и южнее озера Палик).

Севернее Илии действовала группа полицейских войск "Швигер" под командованием подполковника Швигера, в районе дороги Радошковичи-Городок действовали войска подполковника Шмале, а на реке Березина — армейские части. Группами "Вайсиг" и "Швигер" непосредственно командовал оберштурмбанфюрер СС Ангальт.

Во время экспедиции на моем участке моими частями были проведены крупные бои с партизанами. Задержано и передано в СД 300 человек партизан, а также мирных жителей, заподозренных в связях с партизанами.

Все трудоспособное население было направлено на сборные пункты для отправки на каторжный труд в Германию. Весь скот и имущество указанных граждан отбиралось. Лица, которые уклонялись от задержания или скрывались от угона в Германию, расстреливались.

Всего во время экспедиции в районе Радошковичи-Березина расстреляно примерно 400 человек. В этом числе были женщины и старики. Приведенная мною цифра расстрелянных людей не точна, так как многие случаи расстрелов мирных советских граждан не учитывались.

Так, например, находившийся под моим командованием майор Романов со своим полком проводили массовые расстрелы мирного населения на участке Радошковичи-Логойск. Этим полком сжигались все населенные пункты в данном районе. Солдаты в пьяном состоянии врывались в населенные пункты, расстреливали, избивали и грабили население.

Всего моими частями во время этой экспедиции сожжено 15-20 населенных пунктов. Сжигались жилые дома, церкви, школы и другие учреждения. Точных данных о нанесенном ущербе моими частями в районе Радошковичи-река Березина не имею.

В конце июня 194.. г. в связи с наступлением Красной Армии я с 26-м полицейским полком был направлен на передовую линию фронта в район гор. Крупки, а полк майора Романова и батальоны Зиклинга и Мильцова вышли из моего подчинения и остались в районе Березины продолжать карательные операции.

Отличившийся в зверствах над мирным советским населением майор Романов, который был в моем подчинении, был представлен к награде и награжден "Железным крестом" 2-й степени.

* * * * *

(РИ) Из писем полицейского секретаря Вальтера Меттнера 322-й полицейский батальон.

"... я сообщил, что завтра собираюсь участвовать в особой акции... Завтра утром у меня будет первая возможность использовать мой пистолет. Я взял с собой 28 патронов. Вероятно, мне этого не хватит... В городе слишком много евреев, которых пора удалить. Пока я не приехал домой, я расскажу тебе прекрасные вещи. Однако на сегодня хватит, иначе ты сочтешь меня кровожадным".

" Я был позавчера на этом большом массовом уничтожении. При первых машинах (они привозили жертв), моя рука несколько дрожала, когда я стрелял, но дрожь прошла. После десятой машины я целился уже спокойнее, и стрелял во многих женщин, детей и грудных детей. Напоминание того, что у меня также есть двое грудных детей дома, с которыми эти орды поступили бы в 10 раз хуже. Смерть, которую мы давали им, была прекрасной, короткой смертью, несоизмеримой с адскими мучениями тысяч и тысяч в тюрьмах ГПУ. Грудные дети летели в воздух и мы стреляли по ним уже в полете, прежде чем они долетали до ямы и падали в воду. Только так надо поступать с этими выродками, разжигающими войну не только в Европе, но и в Америке... Слова Гитлера становятся правдивыми, когда он до начала войны говорил: если иудеи полагают, что смогут затеять еще одну войну в Европе, то не иудеи победят, а настанет конец иудаизма в Европе... Тьфу черт! Я никогда не видел такое большое количество крови, грязи и мяса. Теперь я понимаю значение слова "кровожадность". Мы снова достигли числа с тремя нулями. Я очень радуюсь и многие из нас говорят о возвращении на родину, где на очереди наши евреи. Я расскажу тебе много больше из всего этого, когда вернусь домой..."

Глава

Враги партизана вели на расстрел.

Безусый, молоденький, шел он и пел

О том, что ему восемнадцатый год,

Что родине жизнь он свою отдает...

В березовой роще убили его,

И не было рядом родных никого,

Никто молодые глаза не закрыл,

Никто не оплакал, никто не зарыл.

Горячею кровью березу омыв,

Лежал он, глаза, в синеву устремив,

Как будто и мертвый он видеть хотел,

Как птицу, ту песню, которую пел.

А песня взметнулась, быстра и легка,

И вдаль полетела, навстречу векам.

Петр Нефедов (1942)

... Он очнулся. Земляной пол, приятно холодил спину. Но всё тело было как — будто налито свинцом. Руки и ноги не слушались. Да вдобавок ко всему были крепко связаны. Малейшее их движение, вызывало боль. Голова кружилась, и в ушах стоял не проходящий звон. Солоноватый вкус крови прилип к верхнему нёбу. Сержант с трудом повернул голову на бок и сплюнул. Попытался привстать и прижаться спиной к стене. Со второй

попытки, это удалось сделать. Глаза, постепенно привыкли к темноте. Он находился в большом и пустом амбаре. Хозяин постарался и сделал сарай качественно, щелей в стенах негде не было. Только через узкие щели в двери, тонкими нитями пробивались солнечные лучики. Вдалеке слышались пулеметные очереди, выстрелы орудий и разрывы снарядов. Входная дверь была закрыта на засов. Во дворе кто-то говорил на незнакомом языке. Мысли лихорадочно роились в голове. Страшная догадка ошарашила — плен!

Как же болит голова! Как же хочется пить! Чёрт возьми! Как же я тут очутился? Не помню. Провалы в памяти...

Был бой. Рота смогла прорваться на окраину Березино. Кто же знал, что у них тут танки есть, а у нас против них ничего и не осталось. Все противотанковые гранаты вчера вечером на те два ДЗОТа, что у дороги были, использовали. Расчет противотанкового ружья по дороге тоже без патронов остался — снайперов и два бронетранспортера на хуторе снял. Пополнить запасы боекомплекта так и не успели. Тыловики не подвезли. Пришлось в бой идти только со стрелковкой и тем носимым запасом патронов, что были с собой в мешках и рюкзаках. Нам бы подождать тыловиков, так нет, батальонный вперед гнал. Даешь Березино! Враг разбит и бежит!!! Догнался! От роты в строю остался всего десяток человек. Еще с десятка полтора на поле лежали, толи убиты, толи раненые. Не когда было останавливаться и смотреть. Для этого санинструктор есть. Главное было ворваться в деревню.

Танки, дав пару очередей по укрывшимся за забором бойцам роты, посчитали свою задачу выполненной и двинули левее туда, где наступали соседние роты. Если бы остались на месте и продолжили обстрел, то все кранты бы были роте.

Правда после ухода танков роте легче не стало — гитлеровская пехота вперемежку с полицаями двинулась вперед. Ну, их-то причесали. Три ручных пулемета для наступающей цепи — это много, очень много. Пусть она и пряталась между домами. От огня пехоты укрылись в развалинах дома и паре сараев по соседству. Да ненадолго. Легионеры противотанковую пушку притащили и поставили ее так, что достать расчет из пулемета никак не получалось. Не высовывались, только ствол орудия из-за дома торчал. Грамотные суки попались, знали, как надо действовать.

Первым сбили расчет Горина укрывшегося в дровяном сарае. Всего три снаряда б...ди потратили. Потом принялись за нас. Двумя промазали, третьим попали в угол дома. Пора было уходить, иначе все зазря полегли бы. Виктор успел дать команду, когда следующий снаряд ударил в стену. Осколками был убит Сафонов и тяжело ранен в левую ногу и руку Набиулин. Досталось и Виктору, его сильно ударило в спину, в рюкзак. Падая, он ударился об угол. Очнулся, когда в доме кроме раненого Набиулина никого не было. Через дверь виделись спины отступающих через двор троих бойцов по ходу дела подбирающих оружие погибших и тревожно оглядывающихся назад. Абу, перетянув ногу выше раны ремнем, окровавленной рукой пытался устроить у окна пулемет.

— Уходи командыр, прикрою.

— Не успею.

Гитлеровцы, успокоенные отсутствием пулеметного огня из дома, попытались прорваться вперед по улице.

— Давай-ка я сам, а то ты со своей рукой...— Взявшись за пулемет, сказал сержант. Выпущенная очередь попала в самую гущу, скосив троих в черных полицейских шинелях и заставив остальных искать укрытия. Из соседнего сарая поддерживая сержанта по залегшей цепи, коротко ударил еще один МГ-34. Видно кто-то из ребят тоже остался.

— Патроны есть? — Спросил Никитин.

— Есть малость.

— Ленту набить сможешь?

— Попробую.

Договорить им не дали. Из-за домов появился серый с большими белыми крестами на лобовой броне и башне Т-26 и стал всаживать снаряд за снарядом в дом и сарай. А потом была вспышка и всё...

Ну, почему они не добили меня? О чём я? Ах, да. Почему не добили? Лучше бы они сделали это. Плен, мать твою!

И он опять потерял сознание. Сколько прошло времени, сержант не знал. Когда снова пришёл в себя, то солнечные лучи уже не пробивались сквозь щели на двери.

Она распахнулась, и внутрь вошло несколько гитлеровцев. Двое приволокли и бросили что-то тяжелое около дверей. Еще один в немецкой форме с погонами унтер-офицера мягко, по-кошачьи подошел к сержанту.

— Живой?— Спросил он по-русски с небольшим акцентом. Увидев, что Виктор пошевелился, приподнял ему голову и дал напиться из фляги воды. — Живой. Это хорошо. Сиди спокойно я развяжу тебе руки и ноги. Небось, затекли?

При всем желании двинуться с места Виктор не мог. Унтер, немного повозившись с узлами, достал штык-нож и разрезал путы. Запульсировав иголочками кровь потекла по венам. В темноте сарая определить возраст говорившего с ним унтера сержант не мог.

— Скоро принесем ужин.

— Ты русский? Предатель, к врагу переметнулся! — выдохнул на одном дыхании Виктор.

— Не шуми. Да я русский. Только вот никогда предателем не был. Из Франции я. Мои родители были из России. Помощь соседу окажи. Досталось ему...

Повернувшись к ожидающим у входа солдатам, унтер махнул рукой и пошел на улицу. Темнота вновь наполнила сарай. От двери послышалось шевеление и тихий стон. Собравшись с силами, Никитин пополз туда. В лунном свете, падающем сквозь щели, он рассмотрел лежащую у входа груду. В порванном и залитом кровью маскхалате и обмундировании тут лежал красноармеец. Его лицо и кисть правой руки представляли собой сплошное кровавое месиво. Из остатков пальцев текла кровь. В левой глазнице отсутствовал глаз. Левая рука и обе ноги были неестественно выкручены. Несмотря на все это человек еще был жив и дышал.

Оторвав от подола нижней рубахи кусок ткани, Виктор перебинтовал раненому руку...

* * * * *

— Разрешите, господин полковник? Мы задержали несколько человек переправившихся с того берега. Говорят, что они корреспонденты и знают вас лично. Вот их документы.

— Ого, какие гости! Сам Ганс Хубманн. Ив, разве вы не помните его по декабрьским боям? Ведите их.

— Простите господин полковник, но порядок есть порядок.

— Так-то это так, но французское гостеприимство никто не отменял. Тем более, когда встречаются боевые товарищи. Скажите моему денщику, пусть принесет бутылочку коньяка из запаса и что-нибудь закусить. И пригласите сюда капитан Зегрэ. Он должен быть у себя в штабной роте.

— Слушаюсь...

— О, старый друг. — Приветствовал полковник вошедшего корреспондента. — Вы ничуть не изменились с нашей последней встречи под Дятьково. Проходите и присаживайтесь к нашему столу. Мы всегда вас рады видеть. Февральские номера "Сигнала" с фотографиями и вашей статьей "За Европу" посвященную нашему Легиону читали многие из нас. Надеюсь полковника Альбера Дюкро, помните? Почему вы один? Мне доложили, что вас двое. Где ваш помощник?

— Здравствуйте господа. Как я мог забыть вас Альбер, прошло всего несколько месяцев после нашей последней встречи. Мой помощник, неожиданно почувствовал себя плохо. Сказалось ранение.

— Что-то серьезное?

— Не знаю. По его словам получил ранение, когда мы перебирались через реку.

— Понятно. Сейчас дам команду ему окажут помощь.

— Спасибо. Ив уже повел его к медикам.

— Как вы оказались в этом богом забытом месте?

— Ехали в составе колонны из Лепеля снимать проведение операции в Докшицах. В нескольких километрах отсюда подверглись нападению. Мы были в середине колонны, когда на мине подорвалась первая автомашина, а из леса ударили пулеметы по хвосту колонны. С первыми выстрелами водитель нашей машины сказал, чтобы мы скорее уходили в лес, а сам стал отстреливаться из своего пистолета. Этим он спас наши жизни. Задержись мы еще на несколько мгновений, то разделили бы участь остальных. По всей видимости, они все погибли. Во всяком случаи мы так никого из них и не увидели. Безоружные, мы убежали в лес и укрылись в густом кустарнике, где просидели несколько часов. Пока все не успокоилось.

— Сколько машин было в колонне? Солдаты охраны, что не оказали сопротивления?

— В колонне двигалось пять грузовиков снабжения и мы. В каждой машине кроме водителя находилось по несколько солдат охраны. Нападение было хорошо спланированным. Бой скоротечным. Все решилось в течение нескольких минут. Охрана не смогла дать отпор. Солдаты противника действовали профессионально.

— Вы видели нападавших?

— Конечно. Они прошли всего в нескольких метрах от нашего укрытия. Поэтому я их очень хорошо рассмотрел.

— Это были солдаты или бандиты? Сколько их было, что у них за вооружение?

— Я думаю, солдаты регулярной армии. Мы видели с десяток человек одетых в советскую маскировочную форму, с большими мешками за плечами, вооруженных пулеметами МГ-34, русскими автоматическими винтовками. У некоторых были наши "Маузеры".

— То есть вы считаете, что это были представители именно регулярной армии?

— Да. Мне неоднократно приходилось видеть захваченных нашими парнями русских бандитов и диверсантов. Я знаю, как они выглядят, чем вооружены и во что одеты — полная пестрота во всем от оружия до одежды. Эти же были одеты и вооружены однообразно.

— Вот карта покажите, где напали на вашу колонну?

— Примерно вот тут, между Пышно и Березино.

— Пока вы добирались сюда, еще видели русских?

— Поймите нас правильно мы не трусы, но попадать в плен к русским не хотели, поэтому все время шли лесом недалеко от дороги, стараясь не выходить на открытые места. Несколько раз мы слышали голоса русских солдат. У нашей колонны и потом ближе к мосту. А почему вы так настойчиво об этом спрашиваете?

— Я так понимаю что вы не знаете обстановку и куда попали.

— Когда мы утром выезжали, нас предупредили что русские на некоторых участках фронта перешли в наступление. Но мы надеялись, что наши гарнизоны смогут отразить наступление противника. По дороге из Лепеля я видел в Пышно значительные силы наших танков и пехоты.

— За день ситуация значительно осложнилась. Русские на широком фронте прорвали нашу оборону между Докшицами и Березино, разгромили несколько наших гарнизонов и перерезали шоссе. Сегодня мы здесь отразили пару сильных атак и надеялись на то что, восстановив мост, сможем при необходимости отойти на ту сторону реки и закрепившись там дождаться помощи из Пышно. По вашим словам Ганс получается, что противник вышел на шоссе и в сторону Лепеля. А раз так, то мы находимся в полном тактическом окружении и нашим планам не суждено сбыться.

— Командование дивизии должно принять меры для нашего спасения.

— Должно. Но для начала надо выбить русских с шоссе.

Раз к нам не прибыла помощь из Пышно, то стоящий там танковый батальон тоже атакован. Пока не решится вопрос с ним ждать помощь из Лепеля нереально. То же самое и с Докшицами. Там со вчерашнего дня идут тяжелые бои, и свободных резервов у них нет.

У нас самих сил для пробивки коридора нет. За сутки только здесь легион потеряли 72 человека погибшими и около сотни получили ранения различной степени тяжести. Против нас действуют бригада НКВД и две партизанские бригады. Поэтому оставшимися в строю силами мы можем только держать оборону здесь в поселке.

В любом случаи спасибо вам за информацию.

— Мишель. — Обращаясь к командиру штабной роты Мишелю Зегрэ, сказал полковник — Тебе для проверки сведений придется направить на тот берег разведчиков. Отбери десяток ребят, например из наших русских. Пусть они прощупают ту сторону. Возможно, что у противника там очаговая оборона и нам удастся найти проход на восток к Пышно. Пусть даже по лесам и болотам.

— Понятно господин полковник. Сейчас дам команду.

— Ганс прости, но я не пойму, зачем надо было ехать и снимать операцию в Докшицах.

— Вмешалась проклятая политика. Русские предоставили ряду западных изданий фотографии и документы о якобы зверствованиях наших солдат. Это вызвало большой ажиотаж и возмущение в "демократических странах" в том числе и среди наших союзников. В министерстве пропаганды было решено сделать большой репортаж о зверствованиях бандитов на подконтрольных нам территориях и борьбе с ними. Кроме того надо было показать наших солдат этакими "рыцарями без страха и упрека" — на фронте и в тылу, небоящимися своего врага и выступающего защитником местного населения от большевиков. В Докшицах и Глубоком мне хотелось сделать несколько снимков, где бы солдаты частей СС помогают местным жителям, оказывают медицинскую помощь раненым пленным и т.д.. Боюсь теперь этого сделать не удастся.

— Почему? Вы благодаря судьбе попали к нам, и мы можем вам помочь воплотить свои пожелания в реальность. Конечно, мы не СС, но и у нас тут тоже фронт и идут бои. Есть военнопленные, взятые сегодня днем. Один из них тяжело ранен. Если хотите, то мы можем поручить медикам, оказать ему помощь. То же самое и с гражданским населением. Так что завтра с утра вы сможете это все зафиксировать на пленку и воплотить свою мечту в жизнь.

— Прекрасно.

— На ночь Ганс вы можете разместиться у кого-нибудь из офицеров моего штаба. Дежурный скажет, у кого из них есть свободное место. Если у вас не хватает что-то из вещей, скажите. Ужин нам обещают подать через час. Буду рад вас видеть за нашим столом.

— Благодарю. С огромным удовольствием. Я хотел бы зайти к медикам узнать, что с помощником.

— Ив вас проводит. Он же все организует по получению недостающих вещей и проводит к месту отдыха.

— Благодарю вас за помощь.

— Не стоит. Мы же боевые товарищи...

...— Ты решил пожертвовать пленными ради пары эффектных снимков этого журналюги?

— С чего ты взял? Нет. Пусть с рассветом он сделает пару снимков с раненым пленным и парой местных жителей. Пофотографирует в поселке наших отличившихся солдат, подбитую технику и убитых русских. Потом его надо будет отправить на передовую. Пусть сделает фото отчет для верховного командования о том, как мы воюем. Если мы выйдем из окружения, то это будет прекрасная иллюстрация наших действий.

— А если не выйдем?

— Я думаю, они нам тоже пригодятся. В качестве иллюстрации русским гуманизма наших солдат. Именно для этого я и держу раненого, не отдал гестаповцам НКВДэшника и приказал охране хорошо к нему относиться. Сержант вполне может послужить посредником в переговорах с русским командованием о нашей сдаче в плен. Алекс должен подготовить к этому русского сержанта.

— Ты не хочешь продолжить сопротивление?

— Я реалист и стараюсь трезво оценивать обстановку. Мы в полной ж..е.. По словам Ганса, выходит, что русские значительно продвинулись по дороге на восток к Лепелю. Сделали они это, наверное, большими силами, так как понимают что командование нашей дивизии примет все меры для восстановления положения. А раз так, то прорываться нам в ту сторону нереально. Кроме того форсирование реки под огнем противника будет нам дорого стоить. Очень многих не досчитаемся.

Дорога на Докшицы для нас тоже закрыта. Даже если нам удастся прорваться через кольцо окружения в ту сторону, русские быстро подтянут резервы, закроют коридор и разгромят нас. Против нас действует небезизвестная Брестская штурмовая бригада НКВД. Сколько против ее подразделений продержалась на заранее подготовленных позициях 9 рота Люсьена Меле — ар? Всего несколько часов, а потом была уничтожена прорвавшимися русскими танками и штурмовой пехотой! Согласись, что Франция потеряла не самых плохих своих солдат.

— Да, но мы уже почти сутки стоим тут и отбили все атаки русских. И заметь, что русские практически не используют против нас свою артиллерию и минометы. Возможно у них проблемы с боеприпасами?

— Я думаю, что тут несколько иное. Они не хотят разрушать свой поселок, который им придется восстанавливать, и убивать своих мирных жителей. По-моему они ждут, когда мы выйдем в поле, и тогда отыграются на нас своей артиллерией.

По поводу дневной атаки то, что мы ее отбили, ничего не доказывает. Русские за нас еще как следует, не брались! Взрыв моста и атака стрелковой роты — только наскок, разведка боем и не более того. Русские сейчас примут все меры, чтобы не выпустить нас из "мышеловки". Зря, что ли их снайпера из леса выбивают наших солдат, что неосторожно показываются им. К мосту даже близко подойти нельзя, а скоро сюда подойдут их танки, и это будет наш конец.

— Ты хочешь вступить в переговоры с русскими до начала их атаки? Прямо сейчас?

— Нет. Утром. После возвращения разведчиков из поиска и только после оценки их сведений. Кроме того хочу услышать решение нашего "мудрого" дивизионного командования. И только после этого принять решение о переговорах. Пока же пусть наши доблестные солдаты продолжают закапываться в землю и укрепляют оборону.

Я надеюсь, у тебя нет желания действовать в соответствии с известной фразой генерала Камбронна — примкнуть штыки, расправить триколор и с пением "Марсельезы" героически идти на верную смерть?

— Это конечно красиво, но я еще хочу пожить! Альбер, ты не боишься, что немцы обвинят нас в трусости и предпримут действия по нашему смещению?

— Нет. Во-первых, у них тут нет сил чтобы это сделать. Согласись, что 44 человека против нашей тысячи будет выглядить несколько комично. Я уже предпринял некоторые шаги. В результате которых, я надеюсь, мы сможем блокировать любые действия немцев. Во-вторых, мы на своих постах в безнадежной ситуации просто обязаны принять меры к сохранению жизней доверенных нам людей. А у нас сейчас как раз такая ситуация и сложилась.

— Меня беспокоит капитан Демессин и его 11 рота. Там много эльзасцев. Они могут вмешаться в процесс переговоров о сдаче.

— Согласен. Отправим их восстанавливать мост и захватывать плацдарм на том берегу. Пусть русские снайпера поупражняются. Заодно обеспечат работой капеллана де Люпэ.

— Русские после нашей сдачи в плен могут обвинить нас в военных преступлениях — уничтожении "Bandenhelfer" ("пособник бандитов") и "Bandenverdächtige" ("подозреваемый в связях с бандитами") из числа местных жителей.

— Могут, но я не боюсь их обвинений. Мы лишь выполняли приказы...

* * * * *

Дверь сарая вновь распахнулась, и снаружи послышался голос давешнего унтера.

— Ходить можешь? Тогда иди на прогулку, в уборную.

До этого Виктору как то не хотелось "до ветра", но после слов унтера словно прорвало, и он почти вприпрыжку побежал в указанном направлении к "нужнику". Часовой с карабином наперевес не препятствовал, молча, шел следом. Когда все "дела" были завершены, так же молча, часовой сопроводил сержанта обратно к сараю, у которого поджидал унтер. В лунном свете на его мундире тускло мерцал "Железный крест" 2 класса и штурмовой знак.

— На. Поешь. Проголодался наверняка. — Сказал унтер и дал в руки Никитина крышку от котелка с жидким супом из горохового концентрата и кружку еле теплого чая.

— Есть такое дело. С чего это вы так расщедрились? Еда и питье. Насколько я знаю, у вас нашего брата встречают по-другому — пулей или веревкой. Мясниками из гестапо.

— Тебе, почему-то благоволит наш полковник. — Не стал скрывать унтер. — Он дал команду тебя покормить и проследить, чтобы ты до утра не умер. Ешь, пока окончательно не остыло.

— Спасибо и на этом. Судя по наградам и нашивкам, давно воюешь?

— Давно. Я начинал служить еще до войны, в Африке во Французском Иностранном Легионе. В сороковом году контракт закончился, вернулся во Францию. Пожил на заработанные деньги, а когда они закончились, в июле прошлого года записался сюда. А ты?

— С лета прошлого года. С самого первого дня. Крест, когда получил?

— Зимой. За бои под Дятьково. Кроме него имеются еще три французские медали за бои в Африке. У самого-то есть награды?

— Есть, как не быть. Ты же наверняка мою красноармейскую книжку видел. Чего тогда спрашиваешь?

— Видел. Спрашиваю так для поддержания разговора. Твой напарник смотрю жив. Это хорошо. Если до утра доживет, то утром его осмотрит наш врач. Если твой товарищ не доживет, то наш капеллан Майоль де Люпэ прочтет о нем молитву. Прочтет он и тебе, если конечно веришь в бога.

— Не верю. Много тут у вас эмигрантов из русских?

— Раньше было больше. Зимой их всех домой отправили, а я вот остался. Мне во Франции делать нечего. Родители умерли, а жена давно забыла, недавно снова вышла замуж. Так что армия для меня родной дом, а у тебя есть куда вернуться с войны?

— Есть. Если выживу, то к родителям домой вернусь. Да что об этом загадывать. Где я, а где мой дом?

— Ты в плену и насколько я понял, тебе у нас ничего не угрожает и есть шанс выжить. А вот у твоих однополчан, я думаю, тебя минимум ждет штрафбат, а то и к стенке поставят — за попадание в плен, гибель подчиненных, утрату оружия... Хотя у тебя вообще-то есть оправдание — в плен попал в бессознательном состоянии, сопротивление оказать не мог, все твои товарищи погибли.

— На войне всякое бывает, и в плен попадают и оружие теряют. Разберутся. — Возможно. Но мне кажется, что твои начальники не будут с этим спешить. Им будет проще списать на тебя свои ошибки и гибель людей. Роту то ты зря положил! За это тебя по головке точно не погладят.

— Что это ты так обо мне печешься? Лучше о себе бы подумал. Мы же вас в окружение взяли и скоро задавим. Так что лучше вам заранее задуматься о сдаче в плен.

-Теперь я понимаю полковника. Ты выгодно отличаешься на фоне некоторых своих соплеменников. Настоящий солдат. Не голосишь и не впадаешь в ступор как некоторые знающие о близкой смерти и попадании в плен. Даже вон угрожаешь!

— А что еще делать? Говорю как есть. Если вы не сдадитесь, вас раскатаем и в землю закопаем. Как и сто лет назад. Тут неподалеку, как раз все и происходило.

— Давай закончим на этом. Жизнь нас рассудит.

— Наверное. Ладно, покормил, разговором развлек и на том спасибо, пора и честь знать. Давай закрывай меня обратно.

— Иди. Часовой все сделает сам...

Глава

— Ну и как они тебе показались Иван Савельевич?

— Ты мне только одно скажи Андрей, где у нас таких готовят? Это волкодавы, какие-то. Как вцепились в кого хрен отпускают.

— Свои доморощенные.

— Ну, я так и подумал. А насчет того что я о них думаю... Что сказать парни молодые, хорошо обученные. Подготовку прошли неплохую, есть, конечно, недостатки, но они, оттого что здесь на Кавказе и вообще в горах явно еще мало действуют. Со временем опыта наберутся, и можете их бросать куда угодно. Я так понимаю, что тебя больше их командир интересует?

— Да.

— Интересный парень. Знающий, боевой. Ему точно около двадцати и он не местный?

— Точно. Тамбовский. До июня прошлого года всю жизнь там прожил. Установлено как "отче наш".

— Никогда бы не поверил. Мне показалось, что он куда взрослее и опытнее чем кажется. Местные горы лучше меня знает. Да и вообще у него подготовка, словно он не вчера из училища, а минимум тут лет десять пробыл.

— А поподробнее можно?

— Ты себя в двадцать лет помнишь? Как с "Дедом" сюда из 1-го Революционной дисциплины полка попали?

— Скажешь тоже. Как такое забыть. Сначала осенью 1919 г. в составе полка, а уж потом после ранения в январе 1921г. в Чеченский окружной отдел ЧК. Я-то опером был, а Петр сразу в ответственные контролеры цензуры пошел, а потом он стал начальником осведомительного отделения.

— Ваши карьеры я и без тебя знаю. Я про другое. Вы оба уже повоевавшими в составе Южного фронта сюда пришли. Местность хоть слегка, но знали. Так самым краешком. Ты хоть и балаболом был, но получше Петьки по горам мотался, да у других учился. А твой майористый старлей ведет себя, словно всю жизнь здесь прожил, своих бойцов по местным пещерам водил, которых даже я не знаю. Это притом, что я тут всю жизнь прожил и с 20-го года по здешним горам всяких абреков ловил. И еще... Ты знаешь, у меня сложилось мнение, что он заранее знает, где и когда бандиты пойдут, где собираться и что делать будут. А ведь ты говорил, что ему местную агентуру не передавали. Контактов с операми из местного УНКВД не было. Или это не так?

— Не было такого, и сейчас у него здесь агентов нет. Я бы знал. Своих собственных агентов он вряд ли смог так быстро завести. Не было у него на это время. Мне все его шаги и встречи известны.

— Тогда у меня в голове картинка вообще не складывается. Если у него агентуры не было, то, как он может тогда все знать? Опера ему точно ничего не передавали?

— Нет таких сведений. А что?

— Тогда я тебе в качестве примера приведу засаду на перевале Харами. Он своих бойцов на перевал привел и ведь точно знал, где и что делать, куда людей размещать и где посты расставлять. Главное знал, когда бандиты пойдут, и со временем не прогадал. Такого без агента внутри банды быть не могло. Да что я тебе говорю, сам не хуже меня знаешь!

— Что верно, то верно. Задал ты мне загадку Иван Савельевич ... Не могли мы такого пропустить. Ладно, займусь я этим вопросом. Что-то еще есть?

— А то, как же гражданин начальник. Ты понимаешь, Андрюш. Он ведь меня раскусил.

— Скажешь тоже. Тебя раскусили! Никогда не поверю!

— И на старуху бывает поруха. Ну, может я слегка и поторопился насчет расшифровки, но, то, что я на подозрении у Седова точно. Его архаровцы пленных из числа бандитов взяли, а меня к ним не подпустили. Лица тряпками закрыли и ближе трех метров к ним даже своих не допускали.

— Интересно. Кто это может быть, как думаешь?

— Кто? Я думаю, те, чьи фотографии он мне показывал. Почему так решил? На захват пленных была брошена специальная группа бойцов. Она же потом их и сопровождала. Майор твой фотографии мне двоих показывал — молодого и старика. Взяли четверых. Все местные. Это я сразу срисовал. Все с ранениями рук. Двое в армейском обмундировании, остальные в штатском. Один из штатских больной старик. Укол ему делали, чтобы он сам мог идти. Вот я и думаю, что это те двое за кем охотились, а остальные их сопровождение.

— Фамилии тех, кого Седов показывал, не помнишь?

— Не было на фото фамилий. Но я так понимаю, что его группа по пустякам не работает. Кого-то из главарей они ловили! Это я тебе точно говорю или тех, кто с головкой банды часто встречается.

— У Седова в рапорте указано, что взяты четыре бандита, передвигавшихся в военной форме и с поддельными документами сотрудников НКВД и прокуратуры Итум-Калинского района. Раскрывать свои настоящие фамилии бандиты отказались, а устанавливать подлинные возможности не было.

— Может оно и так. Только вот проверить их надо было все равно, а не сразу в расход пускать. Что твой майор по этому поводу говорит?

— В той обстановке считает что другого пути у него не было. Отвлекать бойцов для сопровождения и сдачи в Ведено бандитов было не целесообразно. Оперативного интереса захваченные с оружием в руках бандиты не представляли. Потому и пущены в расход, трупы оставлены в лесу. Приложенные к рапорту документы задержанных без фото. Проверкой установлено, что сотрудников НКВД и прокуратуры с фамилиями указанных в удостоверениях нет. Документы за указанными номерами не выдавались. Ты Иван Савельевич я так понял, при допросах чеченцев и последующем не присутствовал.

— Я, в это время, с группой егерей занимался проверкой пещер в районе реки "Дзиуах" (вайнах. Джа— у вина-ахьк т.е. Джа — стадо баранов, у вина-пастуха убило, аьхк — река — река убившая пастуха) двигались общим направлением к реке "Басс" (вайнах. Бас-хи — "река склона"). Опять-таки где находятся пещеры, и ориентиры как к ним выйти старшему группы давал Седов. Когда вернулись, чеченцев на базе уже не было.

— Ясно. Кого взяли при проверке?

— Спрашиваешь, как будто этого в рапорте нет! Мы проверили девять пещер и гротов. Егеря пленных не брали. Злые они у вас очень. Не с кем не разбираются. Нашли, что в пещере кто-то есть, если сразу не сдаются то, не дожидаясь ответа, стреляют, взрывпакеты или гранаты кидают, куда не попадя. И только после этого заходят внутрь. Так что после них только трупы и оставались. Что мне понравилось так это то, что егеря с собой фотоаппарат носят. Убитых чтобы потом опознать фотографируют. Ну, а трупы потом вместе с пещерами взрывают. В общей сложности двенадцать человек к праотцам отправили. В большинстве своем молодых парней призывного возраста. Документы что нашли, вроде как к рапорту прилагались.

— Были. И фотографии тоже. Опознание проведено. Дезертиры. Ты мне вот что скажи они, что сопротивления вообще не оказывали?

— В двух местах пытались. Но куда им против волкодавов. Они со своими старыми берданками против выучки, "светок" и гранат даже близко не стояли. Двоих бойцов только и смогли ранить.

— Я так понял, что входы в пещеры и гроты где прятались боевики, взорваны?

— Да, на обратном пути взорвали, до этого просто минировали гранатами и динамитными шашками.

— С чеченцами переговоры ты, дядь Вань, вел или кто из бойцов?

— Я. В группе, никто кроме майора, чеченского языка не знает. Специально проверял. Парни ко мне с просьбой подходили узнать, что то или иное слово обозначает. Просили научить для общего развития. Рассказывал. Есть там пару ребят, что на лету все схватывали и запоминали.

— Самолеты при тебе садились?

— Нет. Полосу мы готовили. Там среди бойцов спец оказался. Поляну нашел. Все разметил, заставил камни убрать и ямки засыпать. Но до того как самолет прилетел мы в горы ушли. Как они над горами летали, не раз видел.

— Кого и что доставлял, знаешь?

— Да. На самолетах доставили парней, на смену заболевшим и раненым, продовольствие, бензин, боеприпасы и запасные аккумуляторы.

— Ты с группой Седова до конца был?

— Конечно. Как ты и просил.

— Ну, все-таки что ты еще можешь сказать о Седове.

— Что сказать? Командир он справный. Грамотный, о подчиненных печется. Крови не боится. С картой хорошо работает. Он мне свою рабочую карту показывал да уточнял, перепроверяя, где что есть, а чего нет. Изменения в карту с моих слов сразу вносил. Как я понял, у него сразу несколько разных карт есть, в том числе и немецкая. Вежливый. За все время я от него плохого слова или разноса не слышал. Бойцы к нему хорошо относятся. Хозяйственный. Пока мы по горам шлялись он с оставшимися бойцами за пару дней в развалинах заставу и наблюдение по всем правилам организовал. Что можно восстановили, под крышу завели, родник расчистили и через заставу пустили, водопой для лошадей организовали. Да много чего сделали. Даже баню сообразили. Живность, отбитую у бандитов, на заставу доставили, уход за ней организовали. Огород разбили. И это всего с десятком бойцов. Все это парня хорошо характеризует.

Ты мне если конечно можешь вот что скажи, что у вас за танцы с бубном вокруг старлея? Что он такого натворил?

— Пока ничего не натворил. Дали нам команду к нему присмотреться вот мы и стараемся.

— Понятно. Небось, Лаврентий или Меркулов команду дали? Ты-то со своими орлами вроде как самых крупных козявок рассматриваешь. Что наверх старлея забрать хотят? Или кто его и его парней для себя присмотрел? Парни то у Седова непростые. Хорошо обученные... Таких по следу или взять что или кого обычно держат.

— Не знаю. Мне задачу Нарком ставил присмотреть за Седовым. Слишком уж много непонятного с этим парнем. Ты вот как считаешь, дядя Ваня — враг он или нет?

— Хотя вокруг старлея много непонятного, но нет у меня ощущения, что он враг. С остальным всякое в жизни бывает. Ты с ним лично как я понял, еще не встречался?

— Нет. Рано еще.

— Это ты правильно заметил — рано. Я, конечно, твоих дел не знаю. Но послушай моего совета не спеши со старлеем. Парень он не простой и на понт не купится. Его только не раз проверенными фактами брать надо и к стенке прижимать. Тогда только что-то и выйдет...

Глава

Неожиданные гости

18 апреля после обеда в наш лагерь без предварительного оповещения пожаловали важные гости — зам. наркома внутр. дел СССР комиссар ГБ 3 ранга Богдан Кобулов с сопровождающими лицами и охраной. Их колонну из трех легковых автомобилей и грузовика с бойцами охраны в пограничных фуражках наблюдатели заметили еще на подъеме к Тарскому. Так что нежданных высоких гостей дежурный по части встретил со всеми причитающимися плясками еще на передовом КПП.

Дальнейшую эстафету "танцев с бубнами" и общения с начальством принял я, срочно вызванный со стрельбища. Представлялся согласно легенде — командиром отдельного разведбата НКВД.

Чтобы не говорили в СМИ в мое время дураков и извращенцев Берия к себе в замы не брал. А стоявший напротив меня в отлично пошитой форме с орденами Ленина (Љ 3587 22.07.37), Красного Знамени (Љ 4448 26.04.40), Трудового Красного Знамени ГрузССР (Љ 280 10.04.31) и знак "Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)" (Љ 202 20.12.32) Богдан Захарович Кобулов был его замом по следствию. Поверьте, опыту на такую должность глупых и не знающих следственную работу людей не назначают. Каким бы верным и преданным такой человек не был. Так что не особо я верил в рассказки "дерьмократической" прессы о том, что малограмотного и неопытного человека назначили на такую ответственную должность. Да вдобавок к тому же что якобы он лично кого-то пытал. Глупость все это. Для этой работы есть в Конторе совсем другие люди, занимающие куда ниже должности, чем Комиссар ГБ.

Генерал-майором НКВД оказался новый начальник Орджоникидзевского гарнизона и заодно командир вновь формируемой в городе стрелковой дивизии войск НКВД Василием Ивановичем Киселевым.

Интересно девки пляшут! Вообще-то комендантом города до недавнего времени был начальник училища полковник Г. М. Янукович. По прибытии в город мы с ним познакомились. Да и насколько я помню из прошлой истории стрелковую дивизию НКВД в Орджоникидзе начали формировать на основании приказа Главного управления внутренних войск только в августе 1942 г. . А на дворе-то апрель еще стоит. Меняется история потихоньку...

Остальные офицеры были из группы сопровождения Кобулова и штаба дивизии.

Целью их прибытия было ознакомление с подразделениями НКВД расположенными в пределах гарнизона.

На территорию лагеря охрану и машины начальства не пустили, оставив куковать у шлагбаума в обществе постовых и под прицелом пары пулеметных расчетов. Особо возмущаться по этому поводу комиссар ГБ не стал. Так в слегка пожужжал. В сопровождении генерал-майора, двух майоров и батальонного комиссара пошел за мной.

Пришлось поработать экскурсоводом и показывать гостям наши объекты и учебные места. Начальство интересовало все — от питания бойцов до вооружения и политработы. Все палатки облазили и в тумбочки заглянули. Только зря. Не было в них ничего лишнего кроме мыльно-рыльных принадлежностей.

Батальонный комиссар все боевые листки рассмотрел и рвался с личным составом побеседовать. Я согласился, но только на учебном месте и без отрыва личного состава от занятий. А еще он требовал вызвать зама по политчасти. Только вот где я ему его возьму? У меня весь командный состав был в горах и на заставах, а замы политруков, секретари комсомольских и партийных ячеек наравне с остальными бойцами отрывались на учебных местах. О чем я комиссара и предупредил.

В отличие от батальонного комиссара остальных гостей интересовали только боевая подготовка, стреляющие игрушки и обмундирование бойцов. Даже альпинийское снаряжение на себя попробовали, со снайперками поигрались, образцы немецкого вооружения, словно первый раз, усиленно осмотрели.

Альпинийским снаряжением и обмундированием особенно майор из группы Кобулова заинтересовался. С инструкторами и бойцами побеседовал, все вещи своими руками потрогал, сравнивал наше и трофейное обмундирование и даже с инструктором попытался по скале подняться. О чем он говорил с бойцами, мне слышно не было, так как был занят разговором с генералами. Они задавали мне вопросы по боевой подготовке и укомплектованности личным составом. "Глупых" вопросов начальство не задавало. Глаза у Киселева заблестели, когда он узнал, что батальон полностью укомплектован фронтовиками, а так же количество сержантов, снайперов и подготовленных пулеметных расчетов.

Разговор мы продолжили у меня в палатке. Размещаться в ней особо было негде — макет, накрытый от посторонних глаз простыней, занимал почти половину пространств, но для троих человек место, где разместиться и поговорить нашлось.

Генерал-майор сразу же попытался взять меня в оборот, предъявив приказ о формировании дивизии и заявив, что батальон на основании этого приказа теперь будет входить туда. В качестве "тяжелой артиллерии" он использовал авторитет Кобулова. Генерала можно было понять — просто так взять и получить хорошо подготовленный, полностью укомплектованный кадровый боеготовый разведбат, а не формировать новый неизвестно из кого. В принципе я был не против. Тем более с учетом предстоящих вскоре летних боев с прорывающимися к "Владику" немцами. Только вот что делать с имевшимися у меня приказами? Пришлось приоткрывать тайну и, вызвав секретчика предъявлять свои бумаги. После чего у нас пошел несколько иной разговор. Отменять имевшиеся у меня приказы комиссар ГБ не стал. Обещал согласовать все вопросы с наркоматом и попросил в вести его в курс наших дел. Почему бы и нет?

Сняв простыню с макета, я показал гарнизоны советских войск, выставленные и запланированные мною заставы, блокпосты, примерные места дислокации боевиков, объяснил значение разноцветных булавок. Рассказал, каких результатов мы уже добились, продемонстрировал фотоальбом с уничтоженными боевиками и теми, кого ищем.

О положении дел в Чечне и Ингушетии Кобулов знал по рапортам и докладам из Грозного и командиров, расположенных там воинских частей. Я высказал свое мнение о действиях местной милиции и совпартаппарата в борьбе с бандитизмом — предъявив ему "ксивы" и остальные документы убитых боевиков с подписями ответработников. Достал и показания плененных нами бандитов.

— Если мне будет разрешено высказать свое мнение по этому поводу. То я бы рекомендовал организовать комплексную проверку всех органов власти на территории Чечено-Ингушской республики, с обязательным увольнением из органов всех виновных и направлением их на фронт в штрафные части. Это касается и партработников всех уровней. В первую очередь из числа чеченцев и ингушей. По имеющимся сведениям практически все они имеют среди бандитов своих родственников и из-за родственных связей не принимают мер к возврату их к нормальной жизни. То есть фактически пособничают бандитизму. В таком же ключе следует рассмотреть вопрос и с легализованными бандитами — сдался властям — иди на фронт в штрафную роту. Докажи что имеешь право жить и мирно трудиться вместе со всеми. А то получается что бандит, скрывающийся в лесах и горах, имеет больше шансов пережить войну, чем человек преданный своему государству и с оружием в руках защищающий ее на фронте. Это же правило должно распространяться и на родственников уничтоженных бандитов — мужчин и женщин призывного возраста. Мужчин направлять в штрафные роты, женщин — в качестве младшего медицинского персонала в воинские части. Этим будет ликвидирована база подпитки бандитизма, разрушен местный жизненный уклад. Местные жители трижды подумают, перед тем как уходить в бандиты или помогать им.

— Что ж довольно интересное и своевременное предложение.— Задумчиво сказал комиссар ГБ.

— Владимир Николаевич, а где находятся захваченные вами пленные? Они бы были очень полезны в дальнейшем. — В разговор вмешался майор, что интересовался альпинизмом, вошедший в палатку позже остальных и внимательно слушавший мои пояснения по макету.

— Бандиты уничтожены, как взятые с оружием в руках. Кроме того в условиях рейдовой операции сохранять им жизни не представилось возможным.

— Тем не менее, у вас же была возможность их допросить. Значит, была возможность сохранить им жизни.

— Да для нас это стандартная процедура. Допрос много времени не занимает, а для конвоирования пленных требовалось выделять людей, отвлекать их от боевой задачи, что чревато серьезными последствиями для рейдовой группы. Мне жизнь моих людей важнее, чем сохранение жизни бандитам.

— Тем не менее, вы могли передать пленных в органы советской власти в близлежащем населенном пункте.

— Могли бы. Но тогда раскрыли бы место своего нахождения и задачи решаемые нами. Именно поэтому и в целях сохранения секретности бандиты были уничтожены.

— У вас майор, что все могут проводить экспресс допросы такого качества? — вмешался в разговор Кобулов, до этого листавший протоколы допросов и читавший собственноручные показания боевиков.

— Все командиры и политработники подразделений, старшие групп и сержанты, а так же егеря обучены проводить такие допросы. Да и остальные опыт подобной работы с пленными врагами имеют. Такова уж наша специфика действий в тылу противника.

— А если бандиты вам наврали?

— И такое может быть. Мы обязательно проверяем их показания. Кроме того бандитам нет смысла нам врать. Мы их сразу предупреждаем, что в случаи лживости показаний будут уничтожены все их родственники из тейпа.

— И как не врут?

— Пытаются. Но мы свое слово держим. Некоторым удается это понять раньше, чем они умирают.

— Как, например старик и несколько мужчин, что вы захватили на перевале Харами?

— Да.

— Но вы, же сейчас действуете на своей территории, а не где-то на фронте. — не унимался майор.

— Для нас тут тоже фронт. Пусть и довольно специфический. Мы сражаемся с бандитами, нападающими на советских людей и воинские части. То есть фактически действующим совместно с нашим врагом на фронте. Именно поэтому мы действуем в отношении бандитов не как к советским гражданам, а как пособникам врага. И очищаем фронтовой тыл соответствующими методами.

— Майор хватит разводить интилегентские сопли. — Вмешался в разговор Кобулов. — Для начала вы не военный прокурор, чтобы предъявлять претензии майору за его действия в отношении врага. Во-вторых. Лично я считаю что комбат со своими бойцами действует, как того требует обстановка. Он поступает совершенно правильно. Теперь бандиты и их пособники будут знать, что их ждет неотвратимое наказание. Чем мы можем вам помочь? Я смотрю, даже тут в Орджоникидзе и Тбилиси, у вас стоит несколько черноголовых булавок.

— Да по имеющимся отрывочным сведениям тут в городе и Пригородном районе действует ячейка Терлоева — Исраилова. Товарищ комиссар госбезопасности 3 ранга. Гарнизоны войск НКВД и РККА в Чечне и здесь в Осетии в соответствии с указаниями нам помогают всем, чем могут. Выделили необходимые средства и технику, выставили и усилили свои посты. Но для полной блокировки районов действий бандформирований, пресечения их передвижения нужна установка еще двух десятков горных застав. А для этого нужны люди. Желательно с горной подготовкой или хотя бы знающие лес и местные реалии. Этим мы бы смогли освободить часть моих бойцов занятых сейчас на заставах для рейдовых групп и более активно использовали для поиска и уничтожения бандитов. Лучше всего нам бы подошли пограничники или казаки. Старшими на горные заставы я бы своих людей поставил.

— С пограничниками, да и вообще с нашими сотрудниками сейчас сложно. Кроме формирования здесь дивизии начато формирование подобных дивизий в Грозном, Сухуми, Махачкале и Тбилиси. Местное погран. училище своих парней в дивизию товарища Киселева отдает. Насчет казаков подумаю. Надо по этому вопросу выйти на командование Северо-Кавказским фронтом. Они должны быть очень сильно обеспокоены положением в своем тылу. А раз так, то думаю, необходимое количество личного состава вам в помощь они найдут. Тем более что вам будет нужно примерно всего 700-900 человек. Кроме того есть еще один пока неиспользованный резерв. В начале года из добровольческих казачьих кавалерийских дивизий создан 17-й кавалерийский корпус. В его состав вошли сформированные на Кубани из добровольцев казаков и адыгейцев 10, 12 и 13-я кавдивизии. В большинстве своем это бойцы старше 40 лет. Я думаю, что командование корпуса тоже согласится выделить личный состав для нужного дела.

— Богдан Захарович я думаю, что мы можем обойтись своими силами, без обращения к армейскому командованию. Из-за специфики действий лучше использовать бойцов моей дивизии. Например, взять курсантов нового набора или тех, кто обучается на курсах младших политруков. Парни они хоть и проверенные, но молодые, опыта совершенно не имеют. А тут такая возможность боевого опыта в общении с более опытными товарищами поднабраться. Использовать мы их можем на заставах, что расположены в зоне ответственности дивизии — здесь в Осетии и на границе с Грузией. На остальных заставах в той же Чечне можно использовать курсантов 1-го пехотного училища. Они сейчас размещены и используются для охраны объектов в Грозном, задействованы в борьбе с бандитами. Начальники училищ я думаю, будет не против.

— Над этими вопросами надо еще раз подумать, а пока майор пишите рапорт на мое имя по этому вопросу.— Обращаясь ко мне, сказал Кобулов.

— Есть. — Ответил я и сел за составление рапорта. В это время в палатку вошел батальонный комиссар.

Получив разрешение у Кобулова присутствовать, он подошел к Киселеву и доложил о проведении беседы с бойцами. Моих взглядов он при этом явно избегал. Это заметили и генералы.

— Как прошла беседа? Как бойцы? — Спросил генерал-майор.

— Беседа прошла хорошо. В батальоне действует крепкая партийная и комсомольская организация. Партполит работа поставлена на должном уровне. Жаль что все политработники у товарища Седова в разгоне. Надо было бы хоть кого-то оставить на месте, для организации воспитательного процесса. А не отправлять их в горы и на заставы. Отсюда и некоторые недоработки в партработе. Так, например боевые листки во взводах выходят нерегулярно в них не отражается текущий момент. Периодическая печать и почтовые сообщения поступают в подразделения редко. Прослушивание сводок Совинформбюро всем личным составом не организовано. Тем не менее, несмотря на все упущения, бойцы уверены в нашей победе, горят желанием бить врага. Они всем довольны. Полностью обеспечены всеми видами довольствия. Жалоб и заявлений никто не заявил.

— Это хорошо. Когда бойцы довольны своей службой. А недостатки в работе есть у всех. Я думаю, вы, Михаил Владимирович, сможете помочь разведчикам разобраться с ними. Опыта вам не занимать. Насчет печатной продукции, я думаю вопрос тоже решаемый. Решите данный вопрос за счет наших лимитов в училище им. Кирова. Тем более что, по всей видимости, батальон войдет в состав нашей дивизии. И вам как комиссару Особого полка придется с ними постоянно контактировать.

— Есть. Мы в политотделе рассмотри вопрос, чем еще можем помочь батальону.

— Вот это правильно. У вас, что-то еще есть?

— В принципе нет. Товарищ майор, почему то забыл меня предупредить, что весь личный состав батальона является фронтовиками и полностью укомплектован членами партии и комсомола. Кроме того практически все бойцы награждены боевыми наградами. Думаю необходимо организовать встречу по обмену опытом бойцов и командиров с курсантами наших училищ.

— Это я тоже думаю, будет правильным. Но трудно выполнимым. Подразделения батальона в ближайшее время будут выполнять ответственное задание командования. Тем не менее, согласуйте этот вопрос позже с майором Седовым и его замполитом, когда тот вернется...

Провожая гостей, пока все рассаживались по автомашинам, мне удалось предупредить Кобулова о проведении нами в ближайшее время операции по уничтожению бандитов в Пригородном районе и Орджоникидзе...

Глава

Бои местного значения -1

Солнечный лучик играл на моих зеркально начищенных сапогах. Было приятно сидеть вот так на лавочке в парке и смотреть на мирно прогуливающихся по аллеям девушек и парочек. Установленное время встречи вышло. Но "Георгия" все еще не было, и я стоял перед дилеммой — покинуть парк или подождать еще с десяток минут. Второе победило. И правильно, между прочим. Даже если не встречусь с "Георгием", просто наслаждение от отдыха и природы получу.

Уверенности в том, что Георгий появится, не было. Слишком грубо я действовал в Тбилиси. Но все, же результат моей аферы есть... Мне показалось, что он мне поверил. Согласился на сотрудничество. Взял деньги, написал расписку. Сам дал место встречи здесь в Орджоникидзе. Конечно, взять "домик с секретом" мы можем и без его помощи, но с ним было бы более интересно...

"Георгий" появился с опозданием на двадцать минут. Извинившись, он не затягивая время, передал мне конверт.

— Тут сведения по воинским частям и гарнизонам РККА и НКВД, размещенным в Грузии и Закавказье, организации обороны перевалов Главного Кавказского хребта. У нас есть свои люди среди командиров и политработников 351 стрелковой дивизии, которая, по всей видимости, будет привлечена к обороне Мамисонского перевала. Резервы соединения, в составе четырех батальонов дислоцированы в Шови, Цена, Амбролаури и Цагери. Четвертый полк дивизии дислоцирован в Кутаиси, а штаб соединения, — в г. Они.

Наши люди есть и в переформированной в феврале этого года 392-й Грузинской стрелковой дивизии. Да и в других частях, что сформированы в Грузии и где преимущественно служат грузины, имеются люди готовые служить делу освобождения Грузии от русской оккупации. А это входящие в состав Закавказского фронта 414-я стрелковая дивизия, сформированная в марте этого года и 406-я стрелковая дивизия, сформированная в августе прошлого года. При необходимости наши люди помогут открыть путь немецкой армии в Закавказье.

— Прекрасно. Надеюсь, вам не слишком тяжело пришлось добывать эти сведения?

— Нет. Эти сведения собирались давно и только уточнены. Несколько позже я дам информацию по командному и руководящему составу Северокавказского и Закавказского фронтов, совпартработников, их родственников и адресах проживания.

— Германская разведка в вашем лице приобрела бесценный дар, господин "Георгий". Поверьте, ваши действия будут оценены по достоинству. Я как минимум буду ходатайствовать о награждении вас "Железным Крестом".

— Спасибо. Насколько я понимаю, вы на встречу пришли не один?

— Да. Такова уж у меня судьба. Здесь в парке и на улице расположено несколько моих солдат, контролирующих ситуацию и дающие нам возможность говорить спокойно.

— Вы с вашим людьми спокойно передвигаетесь по городу и окрестностям?

— Да. У нас есть такая возможность. Здесь в городе нас поддерживают несколько влиятельных лиц, в том числе и в аппарате УНКВД. Они обеспечивают нас необходимыми документами и работают над легендированием наших действий.

— Можно только позавидовать столь тепличным условиям работы. Может быть, вы сведете меня с ними. Мы могли бы действовать совместно? Кроме того ваши люди могут быть в наших списках.

— Нет. Увы, это пока не возможно. Правила конспирации требуют, чтобы вы пока работали самостоятельно. Позже, когда наши войска будут стоять на пороге Кавказа, такая встреча видимо будет организована. Я думаю, что вооруженное восстание в тылу Красной армии с захватом ключевого города возможно только при совместных действиях всех заинтересованных лиц. В отношении попадания наших агентов в ваши списки ничего страшного нет. Мне будет интересно узнать вашу оценку их деятельности. Что у нас со встречей с Исраиловым?

— Встреча с руководством группы Исраилова состоится сегодня, на конспиративной квартире через несколько часов. Если вы готовы и у вас нет неотложных дел, то нам нужно выдвигаться прямо сейчас. Нам еще нужно будет зайти за человеком, который проводит нас наместо встречи. Идти придется довольно далеко...

— Зачем идти, если можно спокойно ехать? У меня автомашина. Она стоит на улице и у меня есть пропуск по городу. Если вы не против, то поедем на ней. Не таскаться же пешком по жаре, когда есть транспорт.

— Вы давали слово, что на встрече будете один господин обер-лейтенант! — Напомнил мне грузин.

— Я свое слово держу. Водитель только доставит нас до места, а потом дождется меня на улице. Участвовать во встрече он не будет. Остальные мои люди вернутся на базу, и будут ждать меня там.

— Хорошо я согласен. — После непродолжительного раздумья согласился "Георгий".

— Тогда в путь. Идите на выход из парка, я вас догоню. Мне надо передать ваше донесение и дать соответствующие указания своим солдатам.

Задержался я всего на несколько минут — лишь подтвердил Акимову свои утренние указания.

Георгий ждал меня недалеко от входа в парк. Да не один. Рядом с ним стол невысокий худощавый средних лет ингуш.

— Знакомьтесь это наш проводник Ахмет. Простите, что несколько солгал вам и пригласил его сюда на встречу. Мне не хотелось зря терять время. Вы ему можете доверять, как и мне.

— Хорошо. Я рад нашему знакомству. — Подавая для рукопожатия руку Ахмету сказал по-чеченски я. И уже обращаясь к Георгию в полголоса, по-немецки, высказал свое неудовольствие. — На будущее я вас попрошу так больше не делать. Не надо чтобы лишние люди видели меня и знали, кто я. Надеюсь, он не понимает немецкий язык?

— Нет. Поверьте если бы не цейтнот, я бы так не поступил. Ахмет очень верный и надежный человек и останется для связи с вами. Работа в заготконторе позволяет ему беспрепятственно перемещаться по региону. Согласитесь что для связника очень хорошее качество. — Так же по-немецки ответил "Георгий".

— Хорошо, действительно такой связной нам не помешает, едем...

...Мы остановилась около знакомого по прошлой жизни дома. Что ж "краеведы" в очередной раз не ошиблись. Машину и водителя пришлось оставить на улице, а не загонять во двор как рассчитывал. Я лично был против, о чем и сказал "Георгию".

— Она будет демаскировать наше присутствие. Кроме того может вызвать интерес соседей как к машине так и к нам.

— Не беспокойтесь. — Вмешался в разговор Ахмет. — Все будет хорошо. Никто особо не будет интересоваться вашей машиной. Тут ею никого не удивишь. Вот уже пару недель как через аул по несколько раз в день ездят автомашины с солдатами на строительство укреплений. Иногда даже танки проходят. Довольно часто они останавливаются, чтобы долить воды (еще бы, не зря я народ тут прогонял, надеюсь, подход штурмовых групп пройдет для местных незаметно).

-Мне известно, что тут рядом строят оборонительные укрепления, но их характер неизвестен. Хотелось бы как можно больше знать них. Вам что-то известно о строительстве?

— Там копают окопы и строят блиндажи. На стройку Чекисты никого не подпускают. Даже детей.

— И все же постарайтесь узнать как можно больше об укреплениях. Если есть возможность, составьте их схему.

-Мы соберем о них сведения. — Ответил "Георгий".

— Несмотря на ваше объяснение, меня беспокоит проблема соседей.

— Поверьте, наши соседи никому ничего не расскажут. В большинстве своем это наши родственники и друзья. — Ответил Ахмет.

— Ну, раз так, то надеюсь на вас...

Улыбаясь, Ахмет пригласил нас следовать за собой. Двор дома утопал в тени нескольких старых деревьев орехов и яблонь. Под одним из них был сделан большой деревянный помост. В сараях явно были животные. Во всяком случаи запахи и звуки, доносившиеся оттуда, были соответствующие. Охраны кроме той, что была на улице, я не срисовал.

— Проходите дорогие гости. Прошу вас. — Встретил в дверях нас пожилой и очень худощавый хозяин дома.

— Знакомьтесь это мой старший брат Муса. — Представил хозяина Ахмет.

После взаимного приветствия гостеприимный хозяин повел нас внутрь, по ходу дела давая пояснения, что — где находится. Внутри дом почти ничем не отличающийся от ранее виденных мной. От соседних домов он отличался только несколько большими размерами. Толстые стены, сложенные из серого местного камня, небольшие окна, выходящие на улицу и во двор, открытая веранда увитая виноградом. На первом этаже кухня, несколько небольших жилых комнат и кладовых. Второй этаж тоже не поражал — несколько комнат и большой зал. Бытовые удобства на улице. Собравшихся гостей и остальных членов семьи хозяина дома мне не показали. О том, что в доме кто-то есть, говорили негромкие мужские голоса, раздававшиеся из зала, и женские из кухни. Слава богу, детских я не слышал.

О чем то, поговорив с хозяином, Ахмет ушел, а "Георгий" остановившись около двери в угловой комнате на первом этаже словно изменяясь, сказал:

— Простите господин обер-лейтенант, вам придется немного побыть в этой комнате, пока не соберутся все остальные гости. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то увидел вас раньше, чем это надо. Вас никто здесь не побеспокоит. Хозяин сейчас принесет чай и сладости.

— Почему бы и нет. Вы здесь хозяева — ваши правила. — Ответил я и зашел вовнутрь. Дверь за мной тихо закрылась. В комнате за столом сидел Дорохов...

* * * * * * * *

Толщина и щели стены с соседней комнатой давали возможность Ахмету, Мусе и "Георгию" слышать и видеть все, что происходило к комнате, где находились "немцы". "Георгий" как знающий немецкий язык тихо переводил Мусе и его брату разговор между гостями. Увидев вошедшего в комнату офицера, сидевший за столом унтер-офицер вскочил с места и, приняв строевую стойку, на немецком языке довольно громко приветствовал обер-лейтенанта.

— Господин обер-лейтенант.

— Рад видеть вас Вайс. Ведите себя свободно. Мы не плацу. Я так понимаю, что вы установили связь с кем-то из руководителей повстанцев, и они пригласили вас на встречу с остальными сюда. В вашей группе все живы? Как давно вы здесь?

— Вы как всегда абсолютно правы господин Ланге так и было. Моя группа в полном порядке. Сейчас находится в горах на базе повстанцев. В тыл к русским мою группу высадили в начале месяца. Летчики слегка ошиблись и выброску осуществили несколько дальше запланированного. Пришлось совершить небольшой вояж по местным горам. В десятке километров от точки высадки мы встретили человека, помогшего нам выйти на группу повстанцев Маирбека Шерипова. Вот с его помощником мы и оказались здесь. В доме я нахожусь несколько часов. Меня поят неплохим чаем и дают вкусные лепешки.

— Понятно. Надеюсь, вас хорошо встретили местные жители?

— Просто отлично. Ганс поправился на пару килограмм от того количества мяса и овощей что нам предлагают каждый день. Правда, стол не столь разнообразен как во Франции — баранина и говядина, местный домашний сыр, лепешки и овощи в самом разном виде.

— Ганс всегда отличался излишней прожорливостью. Скоро разъестся так, что ему трудно будет прыгать с парашютом. Придется его для похудания перевести в пехоту. Пара месяцев на фронте ему явно пойдут на пользу. Что у вас с заданием?

— Нами найдено несколько площадок для посадки самолетов и высадки десанта. Местные повстанцы показали нам незаметные подходы к городу и промыслам, места, откуда удобнее всего атаковать гарнизоны противника. Я их нанес на карту.

— Покажите. — Доставая свою карту из планшета, сказал офицер. Расстелив ее на столе, немцы, тихо переговариваясь, стали наносить на нее обстановку.

Оставив Ахмета продолжать наблюдение за гостями Муса с "Георгием" бесшумно отошли от стены к окну и обсудили услышанное.

— Ну и что ты скажешь Георгий?

— Тоже что и раньше. Я не сомневаюсь, что они те за кого себя выдают. Видел, как унтер вытянулся и принял строевую стойку перед офицером. Поверь мне, такому за один день не научишься. Месяцами впитывается.

— Я тоже не сомневаюсь. Унтер-офицера и его группу у Маирбека проверяли. Поведем их к остальным?

— Я думаю, обоих вести не стоит. Достаточно представить одного офицера. Жаль, что нет Хасана. Он будет?

— Сообщение о встречи мне от него принес Иби. Тот предупредил, что Хасан со стариком обязательно будут. Тем более что дату встречи Хасан специально уточнял. Возможно, они слегка задерживаются в дороге.

— Что ж у нас есть чем их обрадовать.

— Что, правда, то, правда. Скажи Георгий, ты веришь собравшимся здесь? — Верю? Не могу этого сказать с большой уверенностью. Ты же знаешь, что я мало кому доверяю. Некоторые из сидящих наверху слишком много болтают и немного делают. Кроме того там хватает и тех, кто с самого начала ставил на Турцию и слишком близко принимал ее интересы здесь. Тем не менее, они все патриоты горского народа, верящие в скорое освобождение от русской оккупации.

У меня все еще остаются сомнения в нашей победе даже при помощи немцев. Русские просто так не уйдут. Сражаться будут до конца. Прольется много крови, в том числе и нашего народа. Мне до конца не понятно, что будет, когда сюда придут немцы. Да и наши внутренние проблемы между населяющими Кавказ народами не дадут спокойно существовать. Пока у нас есть общий враг и общие цели это не так видно, но как только они исчезнут, все старые обиды вновь вылезут. Опять начнем резаться друг с другом. Давая возможность уже немцам нас судить...

— Тем не менее, ты привел немцев в мой дом.

— Я верю тебе, Муса. Слишком давно мы с тобой знакомы. Единственные кто нам реально может помочь так это они. Англичане, французы и турки слишком много говорили, но мало сделали. Мы им нужны были только для того чтобы мешать русским. Немцы же мало говорят, но делают дело. Они за полгода смогли дойти до Москвы, а теперь скоро придут и сюда. Мы им нужны чтобы с меньшими потерями уничтожить русских. Я думаю, что мы можем договориться с ними. Чтобы они не запросили за это. Кроме нашей свободы конечно. Но для этого нам нужно чтобы тут был Хасан.

— Ты к нему раньше относился по-другому.

— Все мы ошибаемся. Он смог сделать то, что не сделали другие — убедил немцев помочь нам. Группы Ланге и унтер-офицера прибыли по его приглашению. Так что на переговорах ему все карты в руки. Те, кто все время просидел за границей, не должны быть в руководстве свободным Кавказом. Они слишком долго были оторваны от Родины.

— Полностью с тобой согласен...

* * * * * * * *

— Простите Отто что прерываю вашу беседу. Нам надо идти. Люди собрались и ждут встречи с вами.

— Исраилов прибыл?

— Пока нет, но мы его ждем. Думаю, что затягивать не стоит. Для всех гостей мы сообщим, что вы человек, прибывший из-за линии фронта для координации действий.

— Согласен.

В зале было довольно душно. Два десятка кавказцев расположилось вокруг круглого стола с большим блестящим самоваром. На стульях у самого стола сидели видимо самые уважаемые и старшие по возрасту. Среди них было несколько старейшин в папахах. Присутствовали тут и одетые в неплохие летние костюмы интеллигенты и те, кто был одет в военную форму, в том числе и НКВД с симпатичной геометрией в петлицах. Остальные стояли и сидели на лавках вдоль стен. Штаб революции б..я!

Наша встреча началась и шла в дружеской атмосфере. Говорили в основном на русском. Значительная часть присутствующих другого и не знала. Да и говорила на нем не всегда правильно и с трудом. По — чеченски, кстати, тоже немногие говорили. Поэтому когда мне представили слово пришлось говорить по-русски.

Я передал собравшимся привет от великого германского народа. Сообщил, что командование Вермахта знает о многолетней борьбе кавказских народов. Сообщил, что Германия готова оказать им помощь в этом, в том числе материальную и финансовую — оружием, боеприпасами, продовольствием. После чего попросил каждого присутствующего написать количество бойцов, место их расположение, наличие площадок для приема самолетов и что конкретно надо их группам. Так как никто готов к такой постановке вопроса, то повстанцы заколготили. Стали спрашивать у хозяина бумагу и письменные принадлежности. Пришлось под это дело отдать свой чистый блокнот и пару карандашей. Пусть пишут мне не жалко, лишь бы пополнее сведения о своих бандах сообщили. Вон как активно карандашом наяривают. Друг другу подсказывают.

По времени выходило, что пора было начинать концерт. Штурмовые группы уже должны были выйти на позиции. Сигнала тревоги от охраны не было. Видимо мои парни сделали все чисто. Взяв стакан с чаем, я подошел к окну, выходящему на улицу. Вид отсюда был прекрасен. "Столовая" гора парила в облаках. Село утопало в зелени садов. Отхлебывая чай краем уха слушал разговоры за столом. Ничего интересного там не было. Обычное бахвальство и попытка урвать себе побольше от халявных немецких хлебов. Все что мне было нужно узнать, я уже получил. Можно было заканчивать этот спектакль. Главное было не допустить, чтобы в эти окна кто-то додумался установить пулеметы. А то хреново будет, когда мои тут перебегать улицу будут — многих потеряю. Придется это взять на себя.

— Я заметил, что вас что-то беспокоит Отто? — Тихо по-немецки спросил "Георгий".

— Да. Что-то щемит и беспокоит в груди. Никак не могу понять что. Как организована охрана дома?

— Возможно это у вас от усталости? Если вы не против то после совещания можно съездить к моим друзьям и там отдохнуть. В том числе с женщинами. У них небольшой дом среди леса в Дарьяльском ущелье. На вашей машине быстро домчимся.

— Спасибо. За вашу заботу обо мне. Возможно, это действительно от усталости...

— Об охране не беспокойтесь. С этим все в порядке. Хозяин позаботился. Его родственники выставили охрану и наблюдателей на перекрестках улиц. Если кто появится чужой, они сразу предупредят. Кроме того в сарае есть несколько бойцов прибывших вместе со старшими групп. Все они отменные бойцы и вооружены современным оружием. Кроме того в доме есть запас оружия и боеприпасов. Да и все сидящие здесь имеют с собой оружие. В случаи чего постараемся отбиться и прорваться из села в горы.

— Это все хорошо. Вы продумали, как отсюда можно незаметно уйти в случаи нападения?

— Конечно. В доме есть подземный ход, который выведет в сад к родственнику Мусы, живущему на соседней улице.

— Надеюсь, о нем знают не все присутствующие?

— Конечно. Только хозяин, его родственники и я.

— Это радует. Но остальные в случаи попадания в плен могут рассказать о нас.

— Я не думаю, что русские кого-то из них получат живыми. Гнить в их лагерях никто не хочет. Знают что это такое.

— Хорошо бы если это было так. В доме есть гранаты? На всякий случай приготовьте парочку, чтобы гарантированно не осталось свидетелей.

— Я сделаю, как вы говорите.

— Спасибо за понимание. Предупредите хозяина дома — пусть он уведет женщин и детей отсюда на время пока идет совещание. И еще я бы хотел просить вас о небольшом одолжении. Во-первых. Я бы хотел, чтобы вы вернули мне пистолет. Во-вторых. Попросите моего водителя отогнать автомашину на несколько кварталов отсюда поближе к городу. Я сейчас ему напишу записку. И в третьих мне бы хотелось, чтобы проводник Вайса был рядом с ним. Нужно чтобы они могли уйти отсюда первыми. Лучше всего прямо сейчас.

— Что-то заметили подозрительное?

— Нет. Но чувство беспокойства не оставляет меня. Я привык ему доверять. Да и попросите хозяина зарядить оружие. Чтобы не пугать гостей пока его не доставайте. Пусть где-нибудь стоит рядышком, под рукой. Думаю, что оповещать остальных о моем чувстве беспокойства не стоит. Тем более что они заняты очень нужным делом.

— Хорошо. Я сейчас все сделаю. — Кивнул грузин и отошел к Мусе с Ахметом. Они о чем-то переговорили и хозяин с братом вышли из зала. Вскоре в окно я увидел, что моя машина отъехала от ворот и скрылась за поворотом. Георгий вновь подошел ко мне.

— Муса все сделает. Женщин и детей сейчас отправит к соседям. Внизу готовят оружие. Если что пойдет не так, то старайтесь прорваться в ту комнату, где остался ваш унтер-офицер.

— Понятно.— Тихо ответил я Георгию, а затем уже более громко обратился к собравшимся. — Я так понимаю господа, что с заявками все готово? Если что-то вы не успели записать, то ничего страшного, у нас еще будет возможность не раз встретиться и обсудить ваши дополнительные заявки. Господа прошу меня простить, но я вынужден покинуть ваше общество. Дела требуют моего присутствия в ином месте.

Было видно, что некоторым из сидящих за столом не по нраву мой столь быстрый уход, они явно надеялись со мной еще что-то обсудить, но это не входило в мои планы. И так время было на исходе, в любой момент могли появиться штурмовые группы. В сопровождении Георгия и еще нескольких пожилых человек пожелавших меня проводить я спустился на первый этаж.

Тут нас настигли близкие звуки выстрелов, раздавшиеся с улицы. Народ заволновался, потянулся за оружием. Побледневший Муса бросился к окнам. В поднявшейся суматохе мы с Георгием оказались около заветной двери.

Иван все понял правильно, прильнув к стене, он через окно наблюдал за ситуацией на улице. Оружия в его руках не было. Увидев нас он на немецком обратился ко мне: — Господин обер-лейтенант русские чекисты со стороны улицы и соседних домов идут на штурм, что прикажете делать?

— Пока ничего Вайс. Где ваш проводник?

— Ушел с хозяевами.

— Господин Георгий проводника Вайса и Ахмета надо немедленно вернуть сюда. Организуйте оборону этажа. Нужно удержать нападающих и выиграть время, чтобы мы могли покинуть дом. И верните нам, наконец, оружие.

— Понял. Сейчас все сделаем. — Ответил грузин и выскочил из комнаты.

Прижавшись к Дорохову и выглядывая в окно, я тихо инструктировал Ивана.

— Молодец. Все правильно сообразил. Сейчас вернутся хозяева, уходи с ними. Здесь есть подземный ход. По нему и уходите. Нужно чтобы проводник вывел тебя обратно в горы. Дальше продолжай действовать по плану. Постарайся контролировать действия Шерипова. Он скоро начнет собирать людей под свои знамена. Где-то к июню разродится и начнет восстание. Нужно чтобы ты был постоянно рядом и с ним и знал его планы и во время мог нас предупредить. Если что со мной случится — Акимов в отношении вашей группы в курсе. Радиосвязь по графику. Есть что мне нужно срочно передать?

— Нет. Мы все делали, как вы сказали.

— Молодцы, главное не сорваться до поры. Держитесь. Вы не должны себя выдать, ни при каких обстоятельствах. Вам предстоит в скором времени захватить или уничтожить штаб бандитов. Этим предотвратить худшее. Помните, что мы всегда будем готовы прийти к вам на помощь.

— Ясно.

Бой на улице принял затяжной характер. Из сарая навстречу атакующим неслись пулеметные очереди. Из дома, слава богу, доносились лишь редкие винтовочные и пистолетные выстрелы. Наш разговор прервался с появлением в дверях вооруженных винтовками Георгия, Ахмета и невзрачного, невысокого и худого ингуша. Ингуш, досылая патрон в патронник, остался у двери, блокируя вход в комнату. Грузин и Ахмет приблизились к нам.

— Отто вот ваше оружие. — Протягивая мне и Дорохову пистолеты, сказал Георгий. После чего они с Ахметом отодвинули от стены шкаф. Что-то, нажав на стене, они подняли часть пола и открыли вход в подпол.

Ахмет быстро спустился вниз, следом за ним туда спустился и безимянный проводник Дорохова.

— Прошу. — Обращаясь ко мне, тяжело и запалено сказал Георгий.

— У вас есть гранаты? Оставьте мне их, а сами уходите. Забирайте с собой Вайса и немедленно уходите. Я вас прикрою.

— А как же вы?

— Уходите. У меня надежные документы. Как-нибудь выкручусь. Если все пройдет хорошо, то встретимся через три дня там же в парке. Если я задержусь, то долго не ждите — уходите. Я или мои люди найдем вас в Тбилиси. Сейчас главное сохранить Вайса. Где стоит моя машина, знаете? Вайс, подойдете к Курту, пусть он вас отвезет подальше отсюда и вернется за мной.

— Яволь. — Сказал Дорохов и направился вниз.

Постояв немного в раздумье, Георгий из карманов пиджака достал две снаряженных английских "лимонки" и передал мне.

— Удачи вам обер-лейтенант. Надеюсь, вы знаете, что делаете, и вам повезет.

— И вам не болеть...

Крышка люка, наконец, закрыла вход в туннель. Слава тебе господи! А то я уже думал, что эта тягомотина будет тянуться бесконечно. Со второго этажа продолжали звучать винтовочные выстрелы. Звучали они и из сарая и со двора. Довольно скоро моим бойцам надоело, и они ударили по огневым точкам гранатометами. Крыша сарая поднялась и рухнула вниз, погребя находившихся внутри. Во дворе прозвучало несколько длинных пулеметных очередей. Пора было и мне выходить на сцену. Двух обойм и пары гранат мне должно было хватить.

Открыть дверь сразу не удалось. Ингуш закрыл ее на запор, да еще с той стороны кто-то приложился. Тем не менее, приложив немного усилий, удалось вырваться из комнаты. Снаружи дверь подпирал труп одного из тех, кто провожал меня вниз — мужичка лет 45, в неплохом летнем костюме, с портфелем в руках усиленно стремившегося со мной поговорить. Не удалось. Может быть в следующей жизни. Кто-то очень постарался, нанеся ему резаную рану несовместимую с жизнью.

На входе в дом и во дворе лежал с десяток трупов с оружием в руках. Зачистку я начал с первого этажа.

Долго мучиться в выборе цели не пришлось. На женской половине и кухне было тихо, а за приоткрытой дверью в соседнюю комнату периодически раздавались голоса и винтовочные выстрелы.

Граната пошла в дело. Рвануло прилично, да так что в комнате, откуда я вышел, что-то грохнулось. Дальше как обычно — "маятник" и "контроль" лежащих на полу, пополнение боеприпасов из запасов боевиков. В комнате было четверо. Двое мальчишек до этого набивающих обоймы из цинка и двое пожилых кавказцев, из числа тех, что провожали меня сверху, у окна. Рядом с ними лежали винтовки. Осколки гранаты покалечили всех. Мальчишки не мучились, умерли сразу. Насвинячил, конечно, но зато больше мог не опасаться за свою спину.

На лестнице под звук выстрелов сверху раздались осторожные шаги. Кто-то спускался вниз. Шаг, ступенька, еще одна. Следом за ногами первого спускавшегося вниз появились еще одни. Прижавшись к стене, я терпеливо ждал, когда боевики спустятся ниже. Перестрелка усилилась. Похоже, мои парни пошли на решительный штурм. Первым спускавшимся был Муса. Увидев меня, он напрягся, ствол его "Маузер С-96" с магазином на 20 патронов дернулся в мою сторону.

— Вы, почему еще не ушли? — Спросил он.

— Мне надо было убедиться в том, что тут не осталось лишних свидетелей видевших меня. — Ответил я.

— Не знаете, что за взрыв тут был?

— Нет, я только что вырвался из комнаты. Похоже на разрыв гранаты.

— Я бы не советовал вам тут задерживаться. Русские пошли на штурм. Мы продержимся еще пару минут и все.

— Я вам тоже. Забирайте всех, кто уцелел, и уходите немедленно.

— Я не могу. Вы все мои гости и я должен вас защищать. Кроме того тут остались мои родственники.

— Тем более. Забирайте их и уходите. Вы свою задачу выполнили. Как смогли, так и защитили. Теперь забирайте с собой самых ценных людей и уходите. Я вас догоню, когда все проверю.

— Хорошо.

В течение всего разговора второй спускавшийся держал меня под прицелом своей новенькой английской винтовки "Ли-Энфилд" SMLE Љ 1 Мк III. Кстати у тех, кто остался в комнате они тоже были. Видно англичане наследство оставили.

Спустившись на пол, Муса позвал — "Мадина!". Из кухни вышла невысокая симпатичная женщина с винтовкой в руках. А я-то старый дурак думал, что уже всех зачистил!

— Быстро все идите сюда.

Женщина кивнула. Практически сразу же из кухни вышли еще две женщины с небольшими узлами в руках, ведшие с собой — двух маленьких девочек и мальчика лет пяти. Все женщины и девочки одеты были в черные платья. В руках у женщин были охотничьи ружья, а у пацаненка на боку висел кинжал, ножны которого волочились по полу. При его росте кинжал смотрелся саблей. Увидев процессию, у Мусы предательски заблестели глаза. Он, молча, кивнул на комнату с подземным ходом. Так же молча, женщины, проследовали туда.

— Все? — спросил его я.

— Да. Остальных можно не ждать.

— Тогда немедленно уходите.

— Магомед прикроешь.— Сказал Муса своему сопровождающему и направился следом за женщинами.

Магомед пожал плечами, спустился вниз и пристроился у входа в дом.

В комнатах первого этажа, чьи окна выходили на улицу, раздались разрывы гранат. Мои бойцы строго соблюдали правила. Вскоре взрыв раздался и в комнате, куда ушел Муса.

Магомед невозмутимо сидел у входа, ствол его винтовки смотрел на улицу.

— Уходи. Еще успеешь догнать остальных. — Сказал я ему.

— Уже нет. Смерть надо принимать как мужчина. В бою.

— Иди. Муса один не сможет защитить женщин.

Не знаю, что подействовало на Магомеда мои слова или пулеметная очередь, ударившая рядом с входом, но он сорвался с места и ринулся следом за остальными. Вот только уйти не успел. Упал на входе в комнату. Поймав грудью пару пуль.

Мне, кстати, тоже следовало бы поберечься, а то не дай бог мои ошибутся и пришлепнут вместе со всеми. Хаваться не пришлось. Сверху раздались многочисленные шаги, и толпа вооруженного народа попыталась рвануть вниз. Пришлось ее успокаивать, стреляя в проем снизу вверх, а потом использовать оставшуюся гранату. Взрывов, почему было несколько. Видно у кого — то из боевиков взорвалась еще одна. Чем резко охладил пыл нападающих. Боевикам разом поплохело и об их прорыве вниз, уже не было речи. Сверху доносились стоны и крики боли. Выстрелы стихли.

Интересно скольких уложил? Двоих на лестнице из пистолета, вон они на ступеньках красуются. Моя граната как минимум еще двух-трех на площадке зацепила. Что натворила вторая граната, даже представить не могу. Так как ее тип не знаю. Но минимум еще одного уложила. Хотя могла и больше дел натворить. Разрывы были довольно мощные. Меня вон всего сверху мелким мусором засыпало, а лестницу кровью забрызгало. Итого четверых-пятерых точно вывел из строя.

Следующий вопрос, сколько там боевиков в строю осталось, и что они собираются делать? Человека три не меньше, из тех, что в зале оборону держали. А у меня патронов в пистолете всего ничего осталось, и "карманной артиллерии" вообще нет. Если они сейчас пойдут на прорыв, то кирдык мне пришел. Только и остается, что в комнату отступить и там обороняться, пока мои с бандюками разбираться будут. Хотя на прорыв им идти не резон. Они знают, что их внизу ждут и прорваться из дома во двор без боя не дадут. Да и там им ничего не светит. Должны же они понимать, что дом окружен. Во всяком случаи трупы боевиков во дворе должны им были об этом ясно говорить. А раз так, то единственное что им остается сделать — это сдаться в плен или умереть. Лучше бы всего сдача в плен. Есть о чем с ними поговорить. Все мои мысли закончились с приходом "кавалерии"...

Первым в дом ворвался Ерофеев с ДТ наперевес. За ним еще трое в штурмовой экипировке. Хорошо, что сразу не пристрелили, опознали. Старший сержант от входа дал очередь вверх по лестнице и быстро сменил позицию, присоединившись ко мне. Остальные не задерживаясь в дверях, растеклись по комнатам, проконтролировали и присоединились к нам. Почти следом за ними в дом ввалилась еще одна группа бойцов.

— Товарищ майор, а мы-то все думали, кто это тут воюет. Это что все ваши?

— Вроде как. Что там на улице?

— Все нормально. Задержались слегка, когда сарай брали. У них там пара пулеметов нашлось. Сейчас наши все вокруг контролируют.

— Видел. Надо тех, кто наверху брать, а то нашумели очень. У тебя взрывпакеты остались?

— А то, как же. Пара штук имеется.

— Давай сюда. Как только закину. Резво давайте наверх. Если есть живые было бы неплохо пару человек взять живьем. Но без фанатизма. Вы мне живыми нужны.

— Понятно. Сделаем.

Дальше был штурм, занявший всего несколько минут. Взрывпакеты можно было не тратить. Сопротивления никто не оказал, дураков или фанатиков среди оставшихся в живых боевиков не было. Я был прав в своих расчетах. Второй этаж защищало восемь человек. Из них троих взяли более или менее целыми. Остальных отпустили с миром. Среди них и тех двоих, что были в военной форме. Дав команду собрать оружие и документы убитых, спустился вниз.

Народа в доме значительно прибавилось. Бойцы под руководством Акимова досматривали комнаты, фиксировали и собирали оружие и документы. Только вот в комнату, где был вход в подземелье, никто не спешил. Только заглянув вовнутрь нее, я понял почему. Комната была заполнена трупами — женщин и детей, погибших под осколками гранаты. Среди них нашелся и Муса. Он с женой пытался отодвинуть шкаф, упавший на лаз. Осколок гранаты вошел ему в голову. Труп Магомеда был вытащен в коридор и досмотрен. А вот в комнате так никто и не работал. Непорядок! С одной стороны моих парней можно понять не каждый день такую картину увидишь. Но вроде как не первый день на фронте, должны уже к этому привыкнуть. В Белоруссии и такого насмотрелись. Хотя там было дело других рук, а тут свое.

Серега подошел ко мне и спросил: — "Ты как? А то вон смотрю у тебя опять вся гимнастерка в крови."

— Нормально. Кровь не моя. Накапало сверху. Что у нас с потерями?

— Трое раненых. Выживут. Ранения в основном в конечности. Пулеметчики из сарая и отсюда кто-то очень хорошо старался достать. У остальных синяки на груди от ударов пуль в жилеты.

— Много таких?

— Считай у половины штурмовой группы. Сам-то не пострадал?

— Ты же знаешь что я заговоренный.

— Знаю. Да толку то от этого. Что всех положили?

— Тех, кого видел всех. Часть, возможно, ушла по подземному ходу да недолго им бегать придется вычислим.

— Может, погоню по ходу отправим?

— Не надо. Пусть уходят. А вот сам ход и дом взорвать надо. Но только после того как я тут все закончу. Вызови к себе Ерофеева с его бойцами и объясни им, что женщины и дети погибли не от их гранат, а от бандитских. Они, поняв, что попадут в плен, решили взорвать себя и свои семьи. Тоже самое надо и соседям сообщить. Пусть политруки организуют слив этой информации и пройдутся по соседним домам найдут, кого из родственников погибших чтобы женщин и детей похоронить, как положено.

— А если не найдут?

— Найдут. Тут по достоверным сведениям вокруг одни родственники жили. Так что пусть "инженеры человеческих душ" постараются. Нам конфликты и ненужные слухи среди местного населения не нужны. И давай лишних отсюда убирай, чтобы "не мешались под ногами. Мне же нужно разыграть последний акт драмы. Зря, что ли двое моих "гостей" весь спектакль просидели в машине...

— Ясно. Сейчас дам команду.

"Хлебовозка" осторожно задним ходом въехала во двор и из нее выпрыгнула группа бойцов и быстро вошла в дом. Среди них были и переодетые в военную форму Исраилов со стариком Муртазалиевым. На общем фоне бойцов и той суматохи, что была вызвана итогами боя, они не выглядели чем-то инородным и не привлекли ничье внимание. Приняв от Ерофеева новых пленных, бойцы оставили нас с "гостями" одних.

Для начала "гостей" провел с экскурсией по знакомым им комнатам. Как-никак они тут не раз бывали. Сначала второго этажа, а затем первого. Оставив напоследок комнату с лазом. Меня интересовала их реакция на увиденное и мои услышанные комментарии. Что ж я своего добился. Старик меня не подвел. На его лице была куча эмоций, и выглядел он не так уверенно, чем в первую нашу встречу. Его более молодой друг был более выдержанным. Не раз сам с другими такое безнаказанное вытворял.

— Что будет с ними? — Указывая на трупы женщин и детей, спросил мулла.

— Их в соответствии с правилами похоронят до заката. Сейчас приведут женщин, и они все сделают.— Ответил я.

— Я могу помочь? Хотя бы прочитать суру?

— Конечно. У вас еще есть время.

Наш разговор был прерван появлением Акимова в сопровождении трех пожилых женщин. Увидев погибших, они заголосили. Мулла на них цыкнул и женщины замолчали. Бойцы Ерофеева принесли носилки и стали на них укладывать трупы, а затем вынесли их в коридор. Здесь мулла прочитал молитву, и бойцы в сопровождении женщин вышли на улицу.

Пока мулла совершал обряд Исраилов безучастно и безмолвно стоял в стороне. Словно происходящее его не касалось.

Затягивать не стоило. Все, что было задумано, воплотилось в жизнь, а раз так, то пора было подводить черту под вехой в истории. Свою смерть оба встретили достойно...

Больше мне здесь было делать нечего. Уничтожить подземный ход и стереть дом с лица земли могли и без меня. Не все же я должен делать сам, с меня хватит и изменения истории...

Глава

Бои местного значения-2

Отдохнуть удалось лишь в машине по пути на базу. Да и то с перерывом на посещение местного УНКВД. Нужно было доложить Кобулову результаты проведения операции, согласовать все вопросы, с Москвой пообщаться. Но, увы. Кобулова на месте не было — он выехал с проверкой в Грозный. Так что пришлось топать к начальнику 2 отдела и разговариваться с ним. Посидели, поговорили. Фотографии посмотрели. Многие из тех, кого я видел в доме Мусы, оказывается, по оперативным учетам проходили. Интересно, почему же тогда их не прижали? Ответ был ожидаемый — работали, изучали связи, но не хватало компромата. То, что шло от осведомителей, было мелочью. Если за нее брать, то пришлось бы пересажать половину области. А оно надо?

Чая напился на всю оставшуюся жизнь. От более крепких напитков отказался, хоть и усиленно предлагали. Особенно когда мои бойцы выгрузили трупы Терлоева— Исраилова с Муртазалиевым, да остальных показали. Так что все мои предложения и просьбы пошли на "ура". Договорились об обмене информации, выделении от отдела следаков и оперов для проведения официального установления и опознания трупов боевиков, организации обысков и согласовании всех вопросов с военной прокуратурой гарнизона. Хоть эту ношу на том спасибо. А то мне еще с захваченными пленными разбираться надо.

Серега с бойцами вернулся на базу, когда пленные уже вовсю пели, строча химическими карандашами по бумаге. Разумными и вполне адекватными людьми оказались. Поняв почти сразу, что влипли по самое нехочу. Двое вроде как сначала в молчанку играть собирались. Да мне некогда было с ними в шпионские и интеллигентские игрища играть. Устал очень, даже Перстень не помог, только цвет сменил с темно зеленого на более светлый. Позвал штурмовиков, бывших в последнем бою и получивших бандитские пули в свои "бронники". Помогло. Так что пришлось Акимову вместе со мной приниматься за работу и продолжать трясти пленных. Закончили мы с ними работу поздно ночью. Зато с утра пораньше все имеющиеся в наличии офицеры и сержанты выехали для задержания по "адресам". Большинство которых располагалось в правобережной (ингушской) части города и в селах Терк, Октябрьское, Ир, Чермен, Камбилеевская, Чернореченское, Южный, Балта, 1-й и 2-й Редант Пригородного района. Хорошо еще, что машины, вечером доставившие моих бойцов, обратно в город не ушли. Мы смогли все группы захвата обеспечить необходимым автотранспортом.

Один из адресов по соседству оказался — через ручей в Тарском, в ингушской части села. Его я взял на себя. Дав Сереге прийти в себя после бессонной ночи.

Смелый "галгай" ("ингуши" — русское наименование самоназвание этноса "галгай") оказался. Поняв, что за ним пришли, решил в пострелялки с побегушками поиграть. Не на тех попал. Ученые. Положили у забора с дырками в ногах. При обыске в доме и сараях неплохой арсенальчик — два десятка новеньких английских винтовоки "Ли-Энфилд" SMLE Љ 1 Мк III, а к ним еще несколько ящиков с патронами нашли. Хороший такой запасик "домашней консервации". Нам вполне пригодится. Оружие и боеприпасы, кстати, в 1939 году выпущены были, и доставить их сюда, только, морем или по воздуху могли. Пришлось брать "хозяина товара" в оборот. Жестко. Что поделать времени как всегда не хватало. В итоге получили еще два десятка адресов в Орджоникидзе, Поти, Сухуми, Гудаути.

Остальные тоже развлекались, как могли. Не успел я, как следует в показания вчитаться, как привезли первых задержанных из сел Терк, Чернореченское, Балта, Редант. Что тут удивляться, если они тут под боком и по одной дороге расположены. Ближе к полудню доставили арестованных из Октябрьского и Камбилеевской. Аресты прошли практически без эксцессов. Всего в двух местах парням пришлось пошуметь и силу применить. Да в одном месте местному милиционеру морду лица исправили. А то он врать вздумал, показав направление в другую сторону, а сам попытался предупредить подозреваемого об аресте. Парни, заранее предупрежденные о возможности подобных событий, успели перехватить и к нам на базу для профилактики привести. Фигурантов брали или дома или на работе.

Кого привезли? Полный интернационал местного разлива. Десяток ингушей, по паре чеченцев и осетин, по три кабардинца и местных евреев, по одному русскому и грузину. Среди арестованных было много совслужащих разного ранга. Вместе с ними доставили и изрядный запас оружия выгребленный из разных уголков их домовладений. Чего там только не было. Револьверы и пистолеты в основном были начала века. Винтари различных систем (в основном мосинки "времен царя и покорения Крыма"), пара пулеметов "Максим" (тяжкое "наследие царского режима" и гражданской войны), гранаты разных стран и годов выпуска. Нашлись даже несколько десятков снарядов к трехдюймовке, а к ним 76,2-мм русская горная пушка системы "Данглиз-Шнейдер" образца 1909 года выпущенная Путиловским заводом в 1914 году. Притащили и кучу "холодняка". Кинжалами, шашками и саблями можно целый эскадрон вооружить. Все это богатство содержалось просто в отменном состоянии. Ни пятнышка ржавчины. Умеют на Кавказе за оружием следить.

Вскоре лагерь представлял собой дикую смесь воинской части и мест исполнения наказания. Все свободные палатки были заняты дознавателями. Вдоль дороги под конвоем уставших штурмовиков в полном безмолвии, на коленях стояли задержанные с мешками на головах, которых поочередно выдергивали на допрос.

Дальше была работа с задержанными. Возмущавшихся незаконным арестом, незнающих русского языка и "качающих права" практически не было. Слишком все наглядно и жестко было. Стояние в течение нескольких часов с пыльным мешком на голове вызывало у задержанных ускорение осмысления ситуации и усиление умственных способностей с правильной ориентаций, что надо отвечать, когда спрашивают. Иначе будет еще хуже. Не подумайте плохого — никого не били. Зачем? Есть целая куча эффективных методов работы с задержанными без применения к ним физической силы. Тем более что морально они уже были сломаны — арестом, обыском, дорогой в неизвестность и допросом. За год войны мои парни научились эффективно пользоваться методикой экспресс допроса, что дало соответствующие результаты.

Основной объем работы с нацкадрами и запирающимися пришлось взять на себя. Во-первых, сказывалось незнание местных языков. Во— вторых, опыта у моих парней с ними общаться, еще не было. Могли сорваться и перестараться. А оно мне надо? Нет. Вот и общался на местном наречии убеждая признаться и рассказать об остальных. Не зря же говорят, что добром словом можно многого добиться, оставляя угрозу применения пистолета на потом.

Свое участие в антисоветской деятельности, подготовке восстания, незаконном хранении оружия почти никто не отрицал. Да и смысла им этого делать не было. Слишком все было очевидным. Изъятое оружие, показания подельников служили весомым доводом этого. В случаи запирательства очные ставки проводились тут же.

Работы было много. Поэтому когда приехали обещанные опера из УНКВД припахали и их. Не все нам одним надрываться, пусть и другие на общее дело поработают. Они и не возражали, даже от обеда отказались, так к делу прикипели. Моих фотографов вообще загоняли, то-то им сфотографируй то-то отпечатай в фотолаборатории. Скоро весь наш запас фотопленки и бумаги изведут. Изверги. Своей-то у них под рукой нет. Ну да ладно, одно дело делаем. Глядишь, когда-нибудь и они нам, чем помогут. Например, заберут от нас к себе в Управление "лишних задержанных". С остальными мы и сами справимся. Кстати трупы погибших бандитов для захоронения через местные отделы НКВД еще вчера после завершения всех необходимых следственных действий были переданы их родственникам.

К вечеру в лагерь в мое распоряжение походной колонной прибыли две роты бойцов-курсантов Особого полка. Комдив Киселев не забыл своего обещания и прислал подкрепления для горных застав. Пришлось отрываться от допросов и вместе с начштаба заниматься обустройством и знакомством с новым личным составом.

Пополнение было еще то. Шестнадцати — семнадцатилетние пацаны нового училищного набора, еще вчера сидевшие за школьной партой, а сегодня одетые в новенькую военную форму, вооруженные "мосинками" с такими же молоденькими командирами (может быть на год старше их) брошены на борьбу с закаленным, опытным и жестким врагом. Они старательно пытались создать видимость боеготового строевого подразделения. Только вот опытному взгляду виделось обратное.

Горный марш они выдержали с трудом. Большинство от усталости ноги еле переставляет, у некоторых кровь носом пошла, а высоты то не такие уж и большие. Хорошо уже то, что не жалуются на трудности, не стонут. Хоть и запаренные, но оружия и снаряжения никто не бросил и не потерял. В их глазах есть место для задора, интереса к происходящему и здорового оптимизма. У многих были знаки отличия ОСАВИАХИМа. Что вселяло некоторый оптимизм в их физической выносливости. Только вот с военной подготовкой у них было откровенно плохо. Команды ими исполнялись с заторможенностью, "с ленцой". Не привыкли все делать быстро и без нареканий. Еще в школе они на занятиях ВСЕОБУЧА прошли начальное изучение винтовки Мосина и некоторые приемы владения ею. За те несколько недель, что парни были в училище эти навыки вроде как улучшили — дали возможность ежедневно щупать винтовку и ППШ. Но не было в них уверенности в пользовании ими. Правда боевые стрельбы в училище были всего несколько раз и только из винтовок. Тяжелое вооружение — пулеметы и минометы не изучались. С оптикой не работали, с картой кстати тоже. С гранатой дело не имели, только деревянную колотушку в школе кидали. Об инженерной подготовке вообще говорить не приходилось. Так что учить их и учить надо и не только действиям в горах, стрельбе, но и всем остальным премудростям военной службы. Придется это совмещать по ходу дела. Хоть они мне нужны на заставах, тем не менее, неделю — другую нужно будет погонять их с инструкторами тут на базе. А еще подкормить, а то вон какие худые и осунувшиеся стоят.

Отдав соответствующие распоряжения, вернулся к своим заждавшимся "баранам". Лист-схема с фамилиями и связями фигурантов все пополнялся и пополнялся. Надо было вновь решать вопрос о задержании бандитов. А у меня все и так в мыле от побегушек. Поэтому ночью пришлось бросать в бой, в составе групп задержания и конвоирования командный состав прибывшего пополнения...

Утром следующего дня меня вызвали в областное УНКВД.

Глава

Бои местного значения -3

— Объяснить свои и ваши подчиненных действия не хотите майор? Как так получилось, что ваши подчиненные во главе с вами устроили бойню почти в центре города? Кто вам дал разрешение применять артиллерию и уничтожать мирных граждан? Вы понимаете, какой шум подняли? К нам постоянно обращаются из руководящих партийных и административных органов всех Кавказских республик, а также имеются многочисленные жалобы граждан по этому вопросу.

— Мне нечего вам дополнительно сказать кроме того что написано в рапорте поданном по команде.

— В этом что ли? — доставая из папки листок и зачитывая напечатанный на нем текст, сказал майор.

"...По оперативным данным разведки, в одном из домов в селе Пригородного района находилось порядка 20 — 30 боевиков банды Исраилова — Терлоева.

В задачу оперативной группы батальона входило проверить имеющуюся информацию и ликвидировать банду.

Внешняя охрана объекта осуществлялась несколькими вооруженными бандитами. Чтобы избежать боя и возможных жертв среди мирного населения, бандитов уничтожили бросками ножей и выстрелами оружия с приборами бесшумной стрельбы.

Здание, где находились боевики, представляло собой двухэтажный большой каменный дом с окнами, выходящими на улицу и во двор. Толщина стен доходила до 1 метра. Во дворе имелись каменные хозяйственные постройки. Все домовладение вместе с хозяйственными постройками окружено каменным забором высотой до одного метра. Вход в дом осуществлялся через дверь со стороны двора.

После уничтожения внешней охраны домовладение было окружено. Избежать боя при силовом захвате здания не удалось.

Штурмовая группа, выдвинувшись к объекту захвата, наткнулись на засаду и организованное сопротивление бандитов. Из окон жилого дома и хозяйственных построек бандиты открыли огонь из стрелкового оружия, в том числе и автоматического. Завязалась перестрелка. Под прикрытием огня из сарая, часть боевиков, из числа находившихся в доме, пыталась скрыться через соседние дворы. Что было пресечено пулеметным огнем экипажей БА-10 и блокирующими группами. Ими во дворе дома уничтожено 6 бандитов.

Для подавления огневых точек враг, ведшего огонь из сараев, из примыкающего к объекту захвата дома произведено 2 выстрела из РПГ. В результате чего часть крышу сарая обвалилась, погребя под собой 8 бандитов.

Под огнем противника из дома штурмовая группа преодолела открытое пространство улицы, перебралась через забор и ворвалась во двор, а затем и в сам дом, занятый боевиками, где и продолжила бой. Огневые точки бандитов в доме были подавлены бросками гранат в окна. Несколько бандитов были уничтожены на месте. Тем не менее, остальные прикрываясь мирными жителями (в т.ч. женщинами и детьми хозяев дома) оказывали отчаянное сопротивление. Бой разгорался с новой силой.

Бандиты для отражения атаки штурмовой группы применяли гранаты, в том числе иностранного производства. Одну из таких (немецкого производства) они бросили в дверной проем под ноги бойцов.

Командир штурмовой группы, заместитель командира 2-го взвода, старший сержант Ерофеев среагировал мгновенно — он поднял гранату и бросил ее обратно в сторону боевиков. Взрыв уничтожил еще несколько боевиков, но были ранены и убиты находившиеся в комнате гражданские лица.

В здании начался пожар, и банда решила воспользоваться ситуацией и вновь попыталась пойти на прорыв. Им это не удалось, они были все уничтожены штурмовой группой. Одна из гранат брошенных бандитами вызвала детонацию боеприпасов хранившихся в доме. В результате чего крыша дома обвалилась, погребя под собой 14 боевиков, в числе которых были руководители бандитского "Золотого Кавказа" Исраилов— Терлоев и Муртазалиев. Кроме того погибли и члены семьи хозяина дома, являющегося пособником бандитов. Спасти их не представилось возможным.

Всего в ходе проведения операции уничтожено 20 активных членов бандформирования, 7 пособников бандитов. У бандитов изъяты документы и 33 единицы огнестрельного оружия, в том числе:

автоматов ППШ — 4;

винтовок и карабинов (различных систем) — 10;

пистолетов и револьверов (различных систем) — 19.

Обращает внимание то, что часть бандитов была одета в военную форму, имела при себе документы сотрудников НКВД и прокуратуры Чечено-Ингушской АССР, ГрузССР..."

— Вы знаете, что меня удивило в вашем рапорте? То что в нем не нашло отражение ваше участие в операции, применение вашими бойцами огнеметов и отсутствие сведений о ранении личного состава. Поясните.

— А что тут объяснять?

— Например, как вы оказались в доме с бандитами, как вам удалось выйти живым из боя. Ну и остальное по списку.

— По списку так по списку. Получив информацию о сборе бандитов и возможном присутствии на встрече Исраилова — Терлоева, я принял решение лично изучить предстоящий объект захвата. Расчет был на то, что согласно сообщению агента бандиты собирались со всего Кавказа и не могли знать всех своих сообщников. Именно поэтому я вот так по наглому и действовал. В сопровождении своего агента появился на сборище.

— И вас туда пустили?

— Как видите да. Мне в этом очень помог мой агент. (Почему бы мне часть славы за удачное дело не свалить на того же Ахмета или его брата?)

— А где он кстати?

— Погиб в бою, защищая меня.

— Жаль. Он бы многое мог прояснить... Кстати вы так и не назвали его имени. Кем был ваш агент?

— Моим человеком был Ахмет. Родной брат хозяина дома, в котором и проходила встреча бандитов.

— Тогда понятно ваше "везение". Продолжайте.

— Не знаю, что именно насторожило бандитов, но они были готовы к захвату и сопротивлению. Покинуть дом до начала боя нам с Ахметом не удалось. Мы с ним ограничились тем, что смогли удержать угловую комнату первого этажа, создав мертвую зону для защитников дома и обеспечив продвижение штурмовой группы. Бандиты поздно спохватились, через входные двери попытались прорваться и были убиты во дворе. Исраилов и Муртазалиев были убиты на первом этаже, когда прикрываясь женщинами, пытались бежать по подземному ходу. Огнеметы в ходе штурма не применялись. Незачем было. Бойцам вполне хватило имевшегося стрелкового вооружения и гранат.

— А что же тогда так сильно громыхнуло в доме, что возник пожар. А в нескольких десятках метрах от дома просела земля?

— По всей видимости, в подполье был запас горючего и еще один склад боеприпасов. Вот они и детонировали.

— На все-то у вас есть готовый ответ и объяснение.— Сказал майор. — Я понимаю, что вы выполняете свою работу как умеете. Но, тем не менее, есть закон и установленный порядок. Почему вы при поддержке своего агента, находясь в доме вместе с бандитами, не предложили им сдаться без боя и сложить оружие? Не приняли мер к спасению гражданских находившихся в доме?

— У нас не было такой возможности. Бандиты уже оказали вооруженное сопротивление. Рисковать жизнями своих бойцов и вести переговоры я не стал.

— У вас майор своеобразное отношение к советским людям. К своим бойцам вы относитесь как к людям, а к остальным советским гражданам как придется. Вы обязаны были принять меры к спасению жизней детей и женщин, да и вообще всех непричастных к бандитизму находившихся в доме.

— Объясните как мне и моим бойцам определять, где бандиты, а где нет. Особенно когда по ним стреляют, и идет бой. Для нас любой с оружием в руках является врагом. В бою некогда определять мирный ты или нет. Находишься в одном доме с бандитами, принимаешь их, кормишь, поишь, лечишь — значит, пособник бандитов. Возраст тут роли не играет. Если бы бандиты пеклись о жизни детей и остальных, то они бы не стали стрелять по моим бойцам, а дали бы возможность детям покинуть зону возможного боя. По-моему бандитам собственные жизни и амбиции были куда важнее, чем жизни мирных граждан.

— Мы говорим с вами на разных языках. Или вы не понимаете или претворяетесь, что своими действиями вы даете нашим врагам говорить о национальной вражде среди советского народа.

— А это-то причем?

— Притом, что большинство убитых вами — чеченцы, ингуши, грузины, представители народов Дагестана. Среди убитых нет русских или осетин, а у вас большинство бойцов русские. То есть, среди местных жителей может сложиться мнение, что русские в своих имперских амбициях в очередной раз устроили геноцид кавказских народов.

— Вообще-то преступность и бандитизм в частности национальности не имеет.

— Очень сильно ошибаетесь. Не все так просто. Уничтоженные вами бандиты для части местных жителей — герои, борцы за национальное возрождение. Поэтому бандиты находят понимание, кров, поддержку и помощь. Нам здесь на Кавказе приходится очень аккуратно работать по развенчиванию бандитов. Объяснять местным жителям, что они имеют дело именно с преступниками, а не с несгибаемыми героями. Это очень кропотливая и неблагодарная работа. А тут появляетесь вы со своими абреками. Ведете себя как слоны в посудной лавке, устраиваете почти в центре города пострелюшки с убийством мирных жителей. Что подумает население, какие оно сделает вывод из произошедших событий?

— Чтобы они не подумали главное итог — нами уничтожены бандиты, скрывавшиеся среди местных жителей. Под каким соусом вы это объясните и вобьете остальным это в голову мне лично все равно. Я не политик, я солдат, выполняющий свой долг защиты страны от всякой швали. Мне абсолютно все равно, под каким национальным соусом она выступает, под какие танцы вы с ними заигрываете. Основной урок для местных жителей должен быть один дали кров или оказали помощь бандитам, получите соответствующий результат. Это будет касаться всех и на любом уровне. И еще. Если мне или моим бойцам для уничтожения бандитов и их пособников потребуется применить артиллерию, танки или авиацию, в том числе в городе я это сделаю.

— Вы страшный человек майор. Вы не только не понимаете местных обычаев и порядков, не согласовываете свои действия с местными руководящими органами и так еще и угрожает продолжать свои незаконные действия. Придется вас остановить, иначе вы совершите еще больше ошибок, сведя на нет национальную политику партии и советского правительства в отношении народов Кавказа. Я, не хотел доводить до крайности рассчитывал, что вы меня поймете.

Было видно, как майор нажимает кнопку под крышкой стола. Практически сразу в кабинет вломилось несколько сержантов. Один был даже с револьвером в руках. А майор говорил, что не хотел доводить до крайностей. Так я ему и поверил! Такое готовят заранее. Но устраивать разборки не стал. Зачем? Смысла сейчас это делать нет. Все происходящее изрядно попахивало провокацией. Казалось, что кто то со стороны это специально срежестировал чтобы посмотреть на мою реакцию и хочет понять что от меня ждать. А раз так, то подождем, поглядим, что к чему и откуда ножки растут. Не стал бы майор без верхней поддержки все это вытворять. Кроме того нас разделял большой и массивный стол. Можно было бы попытаться достать его морду лица и помять слегка. Ну да ладно пока перетерпится. Не зря долг платежом красен.

— Сдайте оружие. — Сказал майор. — Вам придется на некоторое время задержаться у нас в гостях, на гауптвахте, и оно вам пока не потребуется.

— Хорошо. Можете его забрать. Только майор не забудьте на будущее — зря вы так себя со мной повели. — Доставая пистолет из кобуры и снимая портупею, сказал я. — Отстранить меня от руководства батальоном может только Нарком или командующий Оперативными войсками наркомата. Для вас это выльется большой головной болью.

— Ничего страшного в этом я не вижу, как-нибудь разберемся и с этой проблемой...

Конвой действовал грамотно. Один из сержантов все время контролировал мои действия, а второй держал под стволом своего "Нагана". Грубости в отношении меня они не допустили. Почти всю дорогу молчали, лишь изредка подавая команды куда повернуть и где остановиться. Идти из кабинета майора до камеры было недолго, всего-то спуститься со второго этажа в подвал. Кстати меня, отобрав портупею, так и не обыскали, документы не отобрали. Что было очень и очень странно. Аресты так не проводятся... Или они еще не решили что со мной делать?

Камера мне досталась довольно симпатичная, прохладная, чистая, недавно отремонтированная. Солнышко даже посылала свой привет через небольшое оконце под потолком. Нары были опущены — ложись и отсыпайся хоть сейчас. Что я и сделал, развалившись со всем своим удовольствие. Вот только в сон совершенно не тянуло. Мысли не оставляли дурную голову.

Было что вспомнить и обдумать. Например, что делать дальше после уничтожения руководства "Золотого Кавказа". История-то поменялась конкретно. Уже нет объединяющего центра всех повстанцев, среди оставшихся на свободе нет явных лидеров. Если конечно не считать Маирбека Шерипова, но он пока под контролем группы Дорохова. Доверия у него после возвращения Ивана из Орджоникидзе и его примерного поведения в ходе боя и прорыва должно повыситься.

Кто теперь еще будет собирать под свои знамена бандитов и дезертиров? Не знаю. Вполне возможно, что проявится один из тех, кто стоял и не отсвечивал в тени Исраилова и Муртазалиева. Или один из тех кто, являясь членом местной элиты, обеспечивал всем необходимым бандитов, и прикрывал их перед Москвой, называя повстанцами недовольными действиями местных органов советской власти. Знать их по именам и должностям! Так, где бы их еще взять? Не откуда! Главное что тут даже с помощью Перстня ничего не сделаешь. Не было у меня в прошлой жизни информации об этом. Ладно, поживем, увидим, что к чему. Возможно, удастся это сделать через "Георгия". Пока же займемся зачисткой территории захваченных бандитами и самих бандитов с их помощниками, может, кто еще проявится. Но все идет к тому, что местную элиту тоже придется изрядно чистить, в том числе и в НКВД. А начинать это придется видимо с майора. Очень уж интересно все тут выходит.

Не выглядел майор дураком. Вел он себя в отношении меня вполне прилично. Довольно грамотно указал на мой уклонизм в сторону от генеральной линии партии и лично т. Сталина в национальном вопросе. Да и другого бы и не поставили в нацотдел. Вообще майор своим поведением демонстрировал слегка зарвавшегося чиновника от Конторы и не более того. Вот только он таковым вряд ли является. Умный слишком. Он не мог не просчитать какие последствия лично для него, вызовет мое задержание или попытка отстранения от должности. Ведь такое дело без Москвы решить не возможно. Я как-никак по документам командир отдельной части с подчинением непосредственно Наркому. Тем не менее, он это сделал. Рискнул несмотря не на что. Значит либо выполнял приказ сверху, либо уверен, что все у него в "елочку". Отсюда следует, что есть у него поддержка наверху и не маленькая. Интересно знать кто? Уровень минимум местного наркома или его зама. У которых есть прямой выход на самый верх, у кого есть своя "крыша" в центральном аппарате. А таковых у нас несколько: Наркомом ВД товарищ комиссар ГБ 3 ранга Рапава Авксентий Нарикиевич и его заместители Шалва Отарович Церетели и Рухадзе Николай Максимович.

Рапава Авксентий Нарикиевич местный кадр из мингрелов. Сын сапожника. Образование получил в Кутаисской духовной семинарии и Тифлисском университете. Хорошо знаком со своим земляком Л.П. Берией и пользуется его покровительством. В течение многих лет, занимает руководящие посты в местных органах НКВД и совпартаппарате.

Рухадзе Николай Максимович тоже местный. Занимает должность зам. наркома ВД ГрузССР по следственной части. Очень примечательная и неприятная личность. Даже на фоне остальных. Особенно с учетом послезнания истории. Одно липовое дело "мингрельской националистической группы" чего стоит. Когда Николай Максимович на своего бывшего начальника и ряд других лиц "телегу" Сталину накатал...

А вот в отношении Шалвы Отаровича Церетели-1-го заместителя наркома ВД ГрузССР, командующего погранвойсками в Закавказье ничего плохого сказать не могу. Человек до конца преданный Берии. Готовый выполнить его любое задание. Мастер своего дела. За что и поплатился в 1953 г. после смерти наркома. Не думаю, что он стоит за этой провокацией.

Если уж и выбирать из оставшихся, то в первую очередь думать надо на Рухадзе. Почему? Да потому что с телеграммой из Москвы о нас должны были быть ознакомлены только нарком и его 1-й зам., ну еще начальники 1 (борьба с бандитизмом) и 2 отделов (контрразведка) и все. Остальных руководителей и начальников местных отделов это совершенно не касалось. Как и то, какими методами мы уничтожаем бандитов. А тут такой наезд. Что явно свидетельствует о не знании подлинной обстановки с нами. Так что есть зацепочка и надо над ней поработать...

Мое заключение закончилось через час с появлением в камере комиссара ГБ. Товарища Кобулова с серой папкой в руках и в сопровождении начальника 2-го отдела местного управления НКВД и "майора" имевшего явно бледный вид.

— Выспался? — Спросил он меня.

— Не успел. — Честно ответил я.

— Понятно. Майор верни оружие и документы Седову и займи его место. Отдохнешь тут от своих забот и заодно подумаешь о глупости. Своей и своего начальства.

— Ты ел? — Вновь обратился Кобулов ко мне. И получив отрицательный ответ, громко сказал кому-то в коридоре — Обед на двоих ко мне в кабинет принесите.

— Ладно, пошли отсюда. — Обратился он ко мне, когда я нацепил портупею и проверил пистолет.

— На майора не обижайся. Перестраховался сукин сын. Испугался, что шум будет большой на всех уровнях. Решил себя в белых крылышках для начальства представить — героем без страха и упрека. Борцом за национальный вопрос выставиться. На пост в ЦК метил... Вы же, тут походя, два десятка главарей местных бандитов и их пособников угрохали. А эти суки несколько лет ничего с ними сделать не могли и даже не знали о них. Агентурную работу совсем запороли. Хоть наверх и докладывали о своих положительных результатах. Врали на всех уровнях. Ордена и чины зарабатывали. Наверх рвались. А в итоге половину Чечни и Ингушении уже про..ли. Да и тут в Осетии с Грузией рост бандитизма допустили. Говорили, что к Терлоеву нашли подступ, что вот-вот его возьмут. А в итоге одна трескотня. Когда вы осиное гнездо вскрыли, Терлоева с Муртазалиевым завалили, они за свою ж...у испугались и решили одним махом все проблемы решить — убрав тебя и присвоив себе лавры победы. Мне все уши прожужжали о твоей молодости и некомпетенции в управлении батальоном, борьбе с бандитизмом. Козлы!!! Ладно бы сами так еще ни в чем не повинных людей к себе привязали. Ну да разберемся.

Телеграмму на имя наркома и командующего войсками с уведомлением о твоем задержании я не подписал и отменил. Полную чушь и галиматью они там написали. Какой на хрен национальный вопрос?! Не х... им прикрываться этим. Не их ума это дело. Свою ж..у тоже надо уметь прикрывать, а не заниматься профанацией...

Я дал команду направить во все местные райотделы НКВД группы с проверкой деятельности по борьбе с бандитизмом, а так же проверить все жалобы на сотрудников милиции и НКВД.

В Москву за моей подписью пошла телеграмма — о положительных результатах твоих действий. Ты со своими парнями, уничтожив бандитов, все сделал правильно. Так и надо в дальнейшем поступать. Я дал команду приготовить представления к наградам на тебя и остальных отличившихся. Список на награждение по команде дашь. Пока на стол накрывают, расскажи что там и как у вас, было. — Сказал Комиссар, когда мы пришли к нему в кабинет...

Рассказал, а куда деваться. Правда, сильно сократив и убрав то о чем говорить было нельзя, и о чем никто из посторонних не должен был узнать...

Рассказал под неплохой обед и о дальнейших планах. По моим расчетам нужно было дать бандитам время после разгрома их руководства вновь сорганизоваться. Время нужно было и нам, чтобы пополнить личным составом горные заставы и блокпосты, провести зачистку известных "адресатов" тут в Осетии и Пригородном районе, натаскать пополнение. Кроме того считал нужным заняться зачисткой от дезертиров и уклонистов территорий примыкающих к Главному Кавказскому хребту горных районов Сванетии и Рачи. В первую очередь Цагерского, Амбролаурского, Онийского, Цхалтубского, Чиатурского и Ткибульского районов Грузинской ССР.

Под бокал отличного грузинского вина эти планы были одобрены...

********

Народному комиссару внудел СССР (АИ)

Совершенно секретно

ЗАПИСКА ПО ВЧ

В результате оперативно-розыскных мероприятий проведенных подразделениями "Белоруса" сегодня на конспиративной квартире в Орджоникидзе уничтожена группа боевиков и руководителей ОПКБ в количестве 20 человек. Среди погибших, в том числе опознаны руководители бандформирований ЧИАССР и ОПКБ Х. Исраилова, Д. Муртазалиева. Изъяты документы ОПКБ и оружие.

Потерь среди личного состава не имею, три бойца штурмовой группы получили ранения различной тяжести.

Б. Кобулов

Глава

Из беседы штабных офицеров вермахта вечером 24.04. 1942 г. Орша

— Вильгельм, как тебе последние действия Сталина в отношении Русской Православной Церкви?

— Что ты имеешь в виду?

— О праздновании в ночь с 4 на 5 апреля Пасхи в Москве и состоявшейся несколько дней тому назад в Кремле его встрече с архиереями Русской Православной Церкви — Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). По сведениям агента организатором и участником встречи был Вячеслав Молотов (Скрябин). Встреча шла несколько часов.

— Агент не сообщил, какие вопросы там поднимались?

— Якобы на ней стоял вопрос о центральном руководстве Церкви, о сборе Архиерейского Собора, на котором будет избран Патриарх. Решались вопросы об организации издания журнала Московской Патриархии, об освобождении находящихся в ссылке, в лагерях и тюрьмах некоторых архиереев. Об открытии духовных школ, так как церкви не хватает священнослужителей. Якобы через несколько дней в Москве состоится Поместный Собор, который должен будет избрать Патриарха Всея Руси.

— Довольно неординарный, но в тоже время лично мной ожидаемый ход с его стороны. Особенно с учетом того что в России несмотря на все старания большевиков остается большое количество верующих. И как-никак Сталин учился в духовной семинарии и не закончил всего один курс. Насколько мне известно, он преуспевал в учебе. Считался одним из лучших учеников, пока не увлекся марксизмом. Вот они реализовал свои знания.

— Как думаешь, во что это для нас выльется?

— В усилении сопротивления русских. Если большевики одумались настолько что признали роль православия в управлении народом, то это очередное подтверждение незамеченных нами течений по объединению русского народа и восстановления империи. Мы перед началом этой компании слишком мало внимания уделяли России и процессам происходящим тут. А зря!

— Согласен. Увлеклись Англией, бросая туда наших лучших агентов считая ее основным врагом. А надо было продолжать изучать Россию.

— Кому как не тебе знать, что многие у нас в ОКВ и ОКХ считали Россию своим естественным союзником в борьбе с Англией? Потому и так мало смотрели сюда. Считая тех, кто настаивал на изучении России, усилении здешней агентуры чуть ли не кретинами! В итоге имеем то, что имеем.

— Но сейчас у нас есть шанс это исправить.

— Мы и исправляем. Открывая для себя все новые пласты и горизонты. Хотя бы то о чем говорили.

— Верно. По нашим данным при Ленине и Троцком большевиками только за 1917-1921 годы в ходе борьбы с религией как врагов народа было уничтожено 28 епископов, около 1200 священников. Да и в последующие годы уничтожение священнослужителей продолжалось. Точных данных нет, но мне кажется, что они примерно в тех же показателях. А тут такие крутые повороты и изменения в политике русской компартии и ее вождя.

— Чему тут удивляться? По-моему все довольно логично. До определенного времени Сталин не мог решать и изменять политику и курс своей партии. Теперь это стало возможным. Я убежден, что по своему отношению к религии Сталин агностик, то есть человек, не верующий ни в существование Бога, ни в его отсутствие. Поэтому я думаю, что основа его действий — прагматические соображения. Вся проблема в нас.

Хочешь, тебе это проиллюстрирую?

— Попробуй.

— Несмотря на свое церковное обучение, Сталин неоднократно неодобрительно отзывался о вере, церкви и боге. Помнится, в своей беседе с американской рабочей делегацией в 1927 году он объявил, что дело ликвидации религиозного духовенства будет доведено до конца, а в беседе с рабселькорами 1928 года сказал, что "наша страна признала, что религия не нужна", призвал издевательски высмеивать духовенство, и объявил: "конечно, мы за то, чтобы превратить все церкви в клубы". Хотя у Сталина нет отдельных речей или статей, полностью посвященных религиозным проблемам, тем не менее, его позиция по этому вопросу известна. Хотя она неоднозначна.

В 1923 году он сыграл большую роль в смягчении прежней антицерковной линии ВКП(б), выработке более осторожной политики в вопросе закрытия церквей, лично редактировал циркуляр ЦК по этому вопросу. Да и патриарх Тихон был выпущен на свободу не без его участия. Диктовалось все это конъюнктурными причинами борьбы с Троцким и, так сказать, общей логикой развертывания в стране НЭПа как политики, предполагающей частичную либерализацию общественных отношений. Тот, же Сталин сыграл руководящую и направляющую роль в свертывании в 1927-1930 годов так называемого "религиозного НЭПа", в организации нового масштабного наступления на религию и Церковь, перехода к политике массовых репрессий и гонений.

С началом войны в России свернута антирелигиозная пропаганда, закрыт журнал "Безбожник", власть стала контактировать с церковными структурами.

Во-первых, Сталину нужно объединить и мобилизовать все население на противостоянии нам. Одними партийными лозунгами этого сделать не получилось, а вот обращением к вековым архетипам и к православной вере вполне реально. Недаром его обращение к народу после начала войны начинается словами "братья и сестры".

Во-вторых. Мы на оккупированных территориях не препятствуем деятельности религиозных общим. Вспомни хотя бы Псковскую православную духовную миссию, организованную с нашего согласия, деятельность митрополита Сергия (Воскресенского), других священников и открытие множества храмов на нашей территории, закрытых прежде советской властью. С нашей подачи русское духовенство получило право преподавать в школах Закон Божий, создавать воскресные школы, заниматься церковной благотворительностью, выступать на радио и в газетах. Я думаю, что Сталин испугался этого идущего снизу возрождения церковной и религиозной жизни, — вот и пытается перехватить инициативу.

Ну и в третьих. Сталин очень хороший психолог и руководитель. Он прекрасно понимает, что в ходе войны среди населения будет много вдов, сирот и инвалидов которым требуется поддержка и участие. Советский партаппарат и государственные чиновники дать им этого в полной мере не смогут. Небольшие денежные пенсии, возможно продовольственные пайки вот и все что они смогут предложить населению. Но этого согласись мало. Требуется совсем иное — духовное исцеление и ежедневное утешение. А они этого сделать при всем своем желании не смогут. Церковь, религия вот один из вариантов решения этого вопроса. Согласись — лишить матерей последнего утешения было бы со стороны такого государственного деятеля как Сталин совсем неразумно.

— Хорошо я тебя понял. Тогда другой вопрос: — "Почему РПЦ, несмотря на все понесенные потери и притеснения пошла на сотрудничество с большевиками?"

— Ты становишься старым и забывчивым, мой друг. Вспомни курс академии и то, что там говорилось о русской церкви и ее истории.

— Что ты имеешь в виду?

— Хотя бы то, что она всегда будет со своим народом. И те испытания, что выпали на ее долю, с приходом к власти большевиков, только закалили ее "в своей вере и подвиге". А раз так, то она всеми фибрами будет за связь со Сталиным и поддержит его в борьбе с нами. Не зря же уже 22 июня 1941 года патриарший местоблюститель митрополит Сергий совершил молебен о даровании победы русскому воинству и в своей проповеди в тот день призвал православных верующих встать, как один, на защиту Родины, велев разослать эту проповедь-призыв по всем храмам, что еще действовали, и зачитывать ее с амвонов. Защищать страну призвал и митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий.

— Верно. Жаль, что мы раньше об этом не говорили.

— Прости, но вообще, то это не совсем наша с тобой специальность. Эти вопросы должны были изучать совсем другие люди.

— Тем не менее, ты бы мог мне подсказать, на что необходимо обратить внимание адмирала. Не зря же тебя ценят как одного из лучших знатоков России.

— Ну, друг мой я же не всевидящий и все знающий. Мне и своих забот хватает. С той же агентурой, например.

— Не прибедняйся. Мы все сейчас этим загружены. Тебе несколько легче, чем нам всем. Ты работаешь на перспективу, а мы на немедленный результат. Адмирал потребовал от нас увеличить в несколько раз количество засылаемой агентуры на Московском и Воронежском направлениях. В связи с подготовкой наступления ГА "Юг" требуется в срочном порядке отследить перемещения русских резервов на Центральном, Западном, Резервном, Брянском и Белорусском фронтах.

— Интересно где бы взять хорошо подготовленных агентов для этого? Мы и так прошлись частым гребнем по всем лагерям для военнопленных. Да вдобавок потеряли в боях с Минской группой русских большую часть курсантов Борисовской и Минской школ.

— Я думаю, что мы можем взять людей из РННА (Русская национальная народная Армия).

— А мы их, что разве не используем?

— Пока нет. Команда обер-лейтенанта Бурхардта с благословления генерала фон Шенкендорфа не отдает нам своих людей. Они им нужны самим. Идет подготовка к проведению нескольких операций разработанных штабом абверкоманды 2-Б и лично ее начальником Вернером фон Геттинг-Зеебургом. Операции должны быть направлены против действующего в районе Вязьмы кавалерийского корпуса генерала Белова и штаба Центрального фронта генерала Ефремова.

— Ты не в курсе, что это за операции?

— В курсе. В первом случаи несколько групп РННА, укомплектованные бывшими советскими военнослужащими из состава 1-го Гвардейского кавалерийского корпуса, переодетые в советскую форму должны проникнуть в расположение своей бывшей части. По возможности, они путем переговоров и агитации должны склонить к переходу на нашу сторону части своих бывших сослуживцев, а так же захватить штаб генерал Белова. Для этого в группы специально отобраны те, кто прошел через лагерь подготовки пропагандистов в Вульхайде.

Вторая операция спланирована для захвата штаба фронта. Группы захвата комплектуются из солдат и офицеров, ранее проходивших службу в 33-й армии и 4-го Воздушно-десантного корпуса русских. Туда включено несколько бывших старших офицеров РККА лично знающих генерала Ефремова и офицеров из его окружения. Одной из их главных задач является захват в плен командующего фронтом.

При невозможности выполнить поставленные задачи, агентам поставлена задача — навести нашу бомбардировочную авиацию на штабы этих соединений.

— Браво! Очень захватывающе! Я так понимаю, что в наших штабах под действием поражения под Москвой, а так же летних событий прошлого года созрел замысел провести операцию типа а-ля "мясники"?

— Похоже на это.

— Прости, но боясь, что затея с захватом штаба фронта пустая трата времени и снаряжения. Русские не настолько глупы, чтобы совершать ошибки подобно нашим и не охранять свои штабы и лично командующих. Для этого привлекаются хорошо подготовленные "волкодавы" из числа пограничников и солдат других войск НКВД, которые сам знаешь, не зря едят свой хлеб. Они быстро вычислят наших агентов и либо пленят или просто уничтожат наши группы.

— Но "мясникам" же удалось провернуть похожую операцию в нашем тылу. Хотя наши штабы охранялись не хуже русских. Почему ты не веришь в то, что это могут сделать наши группы.

— Во-первых. В нашем тылу действовала специальная подготовленная еще в мирное время группа сотрудников НКГБ. Мы же собираемся действовать "сборной солянкой" из бывших пленных, обученных нами действовать лишь в течение нескольких недель.

Во-вторых, сейчас не лето 1941 года, когда мы семимильными шагами шагали по России и вот-вот должны были захватить Москву. Когда часть местного населения радостно встречала нас как своих освободителей и помогала нам. Но сейчас на улице весна 1942 года, когда в нашем тылу довольно успешно действует Минская группа войск русских, мы отброшены на сотни километров от русской столицы и потерпели сильнейшее поражение. Что согласись, очень плохо воздействует на умы наших приверженцев. Местное население на освобожденной от нас территории будет поддерживать не наших агентов, а органы НКВД и части охраны тыла русских. Таким образом, уменьшая шансы на благополучную высадку десанта и успех операции в целом. Все сказанное относится и к нашей агентуре оставленной там. Максимум что они сделают это сообщат о разгроме десанта.

Ну и наконец, в третьих. Мне кажется, наши агенты просто сразу же после посадки и при первой же возможности сами пойдут в русскую контрразведку и сдадутся. Я не верю, тем, кто всего несколько недель назад гнил в наших лагерях военнопленных, а теперь встал в строй борцов с большевизмом. Нужно время — два— три месяца, чтобы залезть в голову этих людей, понять их действия и заставить служить нам не за пайку хлеба, а осознано. За то время что они находятся в Осинторфе, с них лишь слегка смыли лагерную грязь и дали шанс поверить нам.

Если и проводить подобную операцию, то только нашими неоднократно проверенными в боях людьми. Например, можно было бы использовать "Бранденбург" или "Белорусский штурмовой батальон".

— Возможно и так. Но многим в штабе хотелось бы верить в лучшее.

— Я бы тоже этого хотел, но, увы. Я привык реалистично смотреть на вещи и ход событий. Прошедший год показал, что русских нельзя недооценивать. К ним надо относиться со всей серьезностью и к планированию операций в их тылу подходить с особой тщательностью, прорабатывая каждую мелочь. Раз уж разговор зашел о "мясниках". Есть что — нибудь новое?

-Нет. Московская агентура о них ничего не знает. Они словно растворились в воздухе. Известно, что бывшая база батальона и часть личного состава используется НКВД для фильтрации бывших пленных прибывших из Минска. Вполне возможно что "батальон Седова" из-за потерь расформирован, а личный состав направлен в другие части НКВД.

— Или их прячут, готовя для нас очередной сюрприз.

— Возможно и так. Забыл тебе сказать — Адмирал на послезавтра вызывает тебя для доклада в Ровно.

— Спасибо что сказал, успею подготовиться.

— Постарайся не ввязываться в очередную авантюру. Твоя жена мне этого не простит.

— Попробую...

Глава

О пятой колонне...

(РИ) Спецсообщение Л.П. Берии — И.В. Сталину

о "профашистских" настроениях среди спортсменов

19.03.1942

Сов. секретно

Љ 444/б

ЦК ВКП (б) товарищу СТАЛИНУ

НКВД СССР располагает материалами, свидетельствующими о профашистских настроениях и вражеской работе спортсменов: Старостина Николая Петровича, члена ВКП(б), председателя Московского городского общества "СПАРТАК"; Старостина Андрея Петровича, члена ВКП(б), директора фабрики "СПОРТ и ТУРИЗМ", и Старостина Петра Петровича, члена ВКП(б), директора Производственного комбината об-ва "СПАРТАК".

В 1937-1938 гг. следствием по делу ликвидированной шпионской организации, созданной сотрудником немецкого посольства в Москве фон Хервардом среди работников физкультуры и спорта, была установлена причастность СТАРОСТИНЫХ Николая и Андрея к данной организации.

Арестованные участники этой организации Стеблев В.Н., Рябоконь В.Н. и Кривоносов С.Г. на следствии показали, что Старостин Н.П. был связан с Хервардом и выполнял его задания шпионского характера.

Стеблев В.Н., Рябоконь В.Н. и Кривоносов С.Г. свои показания на суде подтвердили и осуждены.

В ходе дальнейшей разработки были получены сообщения о том, что Старостин Н.П. и его братья антисоветски настроены и распространяют клеветнические измышления в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства.

В момент напряженного военного положения под Москвой Старостины Николай и Андрей, распространяя среди своего окружения пораженческие настроения, готовились остаться в Москве, рассчитывая в случае занятия города немцами занять руководящее положение в "русском спорте".

Политические настроения Старостиных в этот период времени характеризуются следующими высказываниями.

Старостин Андрей среди близких ему лиц заявил:

"Немцы займут Москву, Ленинград. Занятие этих центров — это конец большевизму, ликвидация советской власти и создание нового порядка...

Большевистская идея, которая вовлекла меня в партию в 1929 году, к настоящему времени полностью выветрилась, от нее не осталось и следа".

Специальными мероприятиями, проведенными в ноябре 1941 года, были зафиксированы следующие высказывания Старостина Николая и членов его семьи:

Старостин Н. — "11-й день наступления немцев, ну, через недельку они будут здесь. Нам надо поторопиться с квартирой и завтра все оформить".

"...если брать комнаты, то только у евреев, потому что они больше не приедут сюда".

Жена — "...Голицыно находится в 10 километрах от Москвы, Лялечка (дочка Старостина) идет учить немецкий язык, я тоже поучусь, а то немцы придут, а я и говорить не умею..."

Старостин: "Да, жизнь наступает интересная".

Жена — "Была интересная в 1917 году, боролись за жизнь, а теперь уничтожают все".

Старостин: "А что тогда было интересного?"

Жена — "Свержение царизма".

Старостин: "А сейчас идет свержение коммунизма".

Жена — "Скорее бы..."

Готовясь к сотрудничеству с германскими оккупационными властями и сгруппировав вокруг себя классово-чуждый элемент, Старостины занялись накоплением материальных ценностей (валюта, золото) и продовольственных запасов.

Установлено, что Старостины связаны с разветвленной группой расхитителей социалистической собственности в системе Промкооперации и производственных предприятий спортивного общества "СПАРТАК".

Хищническая деятельность этой группы приняла широкий размах, особенно в период войны. Из числа участников группы в данное время арестовано 15 человек. Показаниями обвиняемых Старостин Николай изобличается как один из ее руководителей.

Используя свои связи среди отдельных руководящих работников советских и хозяйственных органов, Старостин Николай, получая крупные взятки, незаконно бронирует лиц, подлежащих мобилизации в Красную Армию, и организует прописку в Москве классово-чуждого и уголовного элемента.

НКВД СССР считает необходимым арестовать Старостина Н.П. и Старостина А.П.

Прошу Ваших указаний.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР

Генеральный комиссар государственной безопасности БЕРИЯ

На первом листе имеется резолюция: "За спекуляцию валютой и разворовывание имущества промкооперации — арестовать. И. Ст.".

(АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 207. Л. 96-98. Подлинник. Машинопись.)

********

(РИ) Спецсообщение Л.П. Берии — И.В. Сталину

о задержании немецких диверсантов

25.04.1942

Љ 732/б

Сов. секретно

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ

товарищу СТАЛИНУ

В марте — апреле 1942 года органами НКВД задержано 76 агентов германской военной разведки, переброшенных на самолетах в составе разведывательно-диверсионных групп и в одиночку для шпионской и диверсионной работы в гг. Вологда, Ярославль, Иваново, Александров (Ивановской области), Пенза, Молотов, Тамбов, Куйбышев, Сталинград, Казань, Горький и в войсковых тылах Западного фронта.

У задержанных изъяты 21 портативная приемо-передаточная радиостанция, через которые они должны были шифром передавать собранные сведения и сообщать результаты диверсионных действий.

Все эти германские агенты являются бывшими военнослужащими Красной Армии, находившимися в плену у немцев, где они были завербованы и обучены в разведывательных школах. Из их числа 25 человек бывших средних командиров Красной Армии, 19 младших командиров и 32 рядовых бойца.

Часть переброшенных агентов (23 человека) добровольно явилась в органы НКВД с повинной.

В целях ограничения активности германских разведывательных органов в указанных выше городах и создания видимости работы переброшенных шпионских групп и одиночек по заданиям германской разведки, по 12 захваченным радиостанциям противника нам удалось установить радиосвязь с немецкими разведывательными органами в гг. Варшава (центр военной германской разведки), Псков, Дно, Смоленск, Минск, Харьков, Полтава.

НКВД СССР считает, что захваченные немецкие радиостанции можно использовать в интересах Главного командования Красной Армии для дезинформации противника в отношении дислокации и перегруппировок частей Красной Армии.

Поэтому, если данное мероприятие будет признано Вами целесообразным, считаем необходимым поручить начальнику Оперативного Управления Генерального Штаба Красной Армии тов. БОДИНУ и начальнику Главного Разведывательного Управления тов. ПАНФИЛОВУ выработать порядок разработки материалов по дезинформации противника и передачи их в НКВД СССР для реализации через захваченные немецкие радиостанции.

Передача дезинформации противнику через захваченные рации будет обеспечиваться надежным контролем.

Прошу Ваших указаний.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. БЕРИЯ

(АП РФ. Ф. 3. Оп. 50. Д. 404. Л. 60-61. Подлинник. Машинопись.)

На первом листе имеется резолюция: "Т-щу Берия. Согласен с тем, чтобы т.т. Бодин и Панфилов предварительно показывали мне свои дезинформационные указания. И. Сталин".

********

(РИ) Спецсообщение Л.П. Берии — И.В. Сталину

об аресте руководителя "контрреволюционной" группы М.П. Мгарь

28.04.1942

Љ 748/б

Совершенно секретно

ГКО — товарищу СТАЛИНУ

В феврале т.г. в НКВД СССР поступили агентурные сведения о том, что инструктор Политотдела Московского отделения службы движения Ярославской железной дороги МГАРЬ Михаил Прокофьевич, член ВКП(б) с 1939 года, ведет антисоветские разговоры и группирует вокруг себя недовольных лиц.

Дальнейшей проверкой было установлено, что МГАРЬ М.П. составляет контрреволюционные документы с целью их размножения и распространения.

На основании этих данных МГАРЬ нами был арестован.

Произведенным обыском у МГАРЬ М.П. был обнаружен ряд составленных им контрреволюционных документов. В частности, "Страна современного рабства", тезисы по намеченному к составлению к.р. документу о войне и перечень практических задач по борьбе с советской властью.

Документы прилагаются.

Предварительным следствием установлено, что МГАРЬ М.П. совместно со своими единомышленниками намеревался создать контрреволюционную организацию под названием "Народная Партия Трудящихся" и наметил себя в качестве члена ЦК этой "партии".

Рассчитывая на неудачу Советского Союза в войне с Германией, МГАРЬ через участника контрреволюционной группы ШОКИНА И.П. принимал меры к установлению связи с немцами для получения средств и инструкции по ведению вражеской работы.

По настоящему делу арестовано пять человек:

1. МГАРЬ Михаил Прокофьевич.

2. ШОКИН Иван Петрович, член ВКП(б), ответственный редактор газеты "По Сталинскому пути" Политотдела Московского отделения службы движения Ярославской железной дороги.

3. АЗОВ Александр Илларионович, член ВКП(б), заместитель начальника 10-го участка службы пути Ярославской железной дороги.

4. БУЛЫГИН Василий Васильевич, член ВКП(б), бывший техник-строитель Калининской железной дороги, пенсионер.

5. ЧИСТЯКОВ Сергей Андреевич, бывший член ВЛКСМ, с 1919 по 1922 гг. выбыл по собственному желанию, пом. комвзвода Управления службы ВНОС Северо-Западного фронта.

Следствие продолжается.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. БЕРИЯ

(АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 207. Л. 96-98. Подлинник. Машинопись.)

На первом листе имеется резолюция: "Арестовать. Ст.".

Глава

— Простите господин адмирал, я опоздал. Из-за погоды экипажу пришлось несколько раз менять курс.

— Ничего страшного Вильгельм. Главное что ты тут. Как твои дела?

— Неплохо. Мною отобрано и подготовлено несколько групп для засылки в тыл к русским. Они предназначены для длительного оседания в Горьком и Казани. Группы состоят из трех человек — два полевых агента и радист. По национальному составу — двое русские, трое татар, один украинец. Последние четверо перебежчики. Русские из числа ополченцев, взяты в плен прошлой осенью под Смоленском. Добровольно согласились на сотрудничество с нами. Всем около двадцати лет. Все агенты имеют оконченное среднее образование и рабочие специальности. Они проверены гестапо в деле. Четверо участвовали в карательных операциях против партизан. Обучение проходили в Смоленской школе в составе отдельной группы никак не связанной с остальными курсантами. Все бывали с заданиями за линией фронта, успешно выполнив их, вернулись назад. Двое имеют ранения, полученные при переходе линии фронта. Лечились у нас в госпиталях. Операции им делали русские врачи. Тут в папке все данные на агентов и легенды, под которыми они будут засылаться.

— Оставь материалы я попозже посмотрю. Выбор городов для оседания одобряю. Действительно важные экономические и военные цели. Сколько у тебя сейчас всего человек в работе?

— Двадцать три. Срок готовности — не раньше июня. Очень сырой и слабо подготовленный материал.

— Хорошо. Мы не будем тебя торопить. У тебя есть еще время. Но и ты не затягивай работу, как только агенты будут готовы сразу же готовь засылку. Очень скоро нам потребуется иметь большое количество хорошо подготовленных агентов за линией фронта и в глубоком тылу русских.

— Это связано с нашим будущим наступлением здесь на юге?

— И с ним тоже. Мы продолжаем наращивать свои усилия на Восточном фронте. Разгром Красной армии по-прежнему остается главной военной целью фюрера. Здесь на юге готовится новое крупное наступление основной целью, которого будет разгром Юго-Западного, Южного и Закавказского фронтов, лишение русских запасов кавказской нефти и соединение с войсками союзной нам Турции.

В рамках подготовки нашего летнего наступления мы смогли подбросить противнику дезинформацию и убедить Военный Совет Юго-Западного фронта, а через них и Военный Совет Южного направления в том, что мы, несмотря на поражение под Москвой, весной будем опять стремиться к овладению советской столицей. Что главный удар будет наноситься войсками ГА "Центр" из районов Смоленска, Рославля на Брянск — Орел — Воронеж, в этом же направлении должна действовать ГА "Юг" нанося удары на Курск-Орел в обход Москвы с юга и юго-востока для выхода на Волгу в районе Горького. Целью наших действий объявлялось изолировать Москву от Поволжья и Урала, а затем взять столицу СССР.

По поступающим от агентуры данным предположения высказанные Военным Советом Юго-Западного фронта основанные на нашей дезинформации в русской Ставке приняты во внимание — отмечается увеличение поставок людей и техники в район Брянска, Орла и Курска, в том числе туда направляются части ранее предназначенные для усиления Южного направления. Это придает уверенности фон Боку в успехе предстоящего наступления. На первом этапе наш удар планируется на срезание "Барвенковского мешка" — это лишит Буденного почти трети имеющихся в его распоряжении сил.

— Еще раз простите господин адмирал, но мне хотелось бы кое-что отметить и обратить ваше внимание. Конечно, в высших штабах это видимо уже знают и не раз задавались вопрос о перебрасываемых русскими подкреплениях. Но, по-моему, в районе Брянска, Орла и Курска Сталин создает ударный кулак для удара во фланг либо нашей ГА для соединения с Белорусским фронтом и окончательного окружения Группы армий "Центр" или по ГА "Юг" для прорыва на Донбасс и окружения ее сил. Сделать это они могут, в том числе нанеся отвлекающий удар по нашим войскам с того же "Барвенковского мешка". Или же в "Барвенковском мешке" полностью перейдя к обороне вымотать наши механизированные и танковые части, лишить резервов, а затем ударить в тыл ГА "Юг".

— Задавались и не раз. Именно поэтому и просят нас ускорить засылку агентуры в оперативный тыл к русским, чтобы вскрыть их планы. Кое — что нам уже удалось сделать. Ты прав, говоря о возможных действиях маршала Буденного. Когда он понял что его 6-я, 38-я, 9-я армии и оперативная группа Гречко не могут расширить горло "Барвенковского мешка" остановил их наступление и везде перешел к обороне. Готовя новую линию обороны не только в "Барвенковском мешке", но и на Сталинградском, Белгородском и Ростовском направлениях. Для этого используются пребывающие маршевое пополнение из учебных частей и отведенные на отдых части первой линии. Мы отмечаем, что для пополнения частей, ведущих с нами бои, все чаще используются "штрафники".

— Сможем ли мы тогда здесь успешно наступать? Хватит ли у нас сил для этого? Особенно после всех событий прошедшей зимы вот в чем вопрос?

— Думаю да, мы пока еще сохраняем превосходство над русскими в количестве и качестве войск и техники. В нашем распоряжении остаются огромные ресурсы не только Германии, но и всей Европы. Поверь не только мне, но и значительной части высшего генералитета кажется, что это будет наш последний успех, после которого начнется череда новых поражений...

У русских произошел коренной перелом в работе тыловой экономики. Ты не хуже меня знаешь, что на востоке СССР создана новая военно-промышленная база, полностью обеспечивавшая потребности фронта. Красная Армия получает в большом количестве вооружение, превосходившее наше не только в количественном, но и в качественном отношении те же танки Т-34М и КВ, новые истребители и бомбардировщики, штурмовики Ил-2, реактивные минометные установки "катюша", самоходная и противотанковая артиллерия, стрелковое вооружение. Конечно, нам есть, что противопоставить русским — новые образцы средних и тяжелых танков, самолетов. Но боюсь, что русские в ближайшее время просто задавят нас количеством.

Есть и еще несколько моментов. Например, то, что по нашим данным русские нашли большие запасы углеводородного сырья не только на Урале, но и в Казак стане, Сибири. Именно с этим связаны заказ и поставки из США нефтеперегонных и химических заводов, строительство новых авиа и автомобильных, машиностроительных предприятий. Эти заводы строятся там, куда наша авиация не может долететь. Все свои заказы Сталин оплачивает золотом. Размеров запаса его у большевиков мы не знаем. Это если говорить о промышленности.

О том, что русские изменили сроки подготовки своих солдат, ты докладывал сам. Нам же приходится наоборот сокращать подготовку и посылать в бой солдат лишь с начальной военной подготовкой. Летом прошлого года наши победы обусловливались тем, что вермахт был качественно лучше подготовлен. Русские учли опыт проигранных сражений и все больше времени уделяют тактической и технической подготовке своего нового пополнения. Они не бросают в бой полки и дивизии, которые не прошли боевого слаживания. Это говорит о том, что скоро нашим парням на фронте придется встречаться с противником как минимум равным по подготовке.

Ты прав, говоря о том, что мы проиграли, начав эту войну. Воспользоваться своими победами мы уже не сможем. Я думаю, что скоро произойдет окончательный перелом на фронте, мы окончательно потеряем стратегическую инициативу, и русские погонят нас назад к своим границам. Тем не менее, мы обязаны сделать все, чтобы Германия вышла победительницей или хотя бы смогла сохранить свои позиции в Европе. Благо, что союзники СССР не торопятся открывать против нас 2-ой фронт в Европе. У нас есть пока время подготовиться к неудачам, ты должен приложить максимум для этого.

— Сделаю все, что только смогу.

— Я в этом ни на секунду не сомневаюсь. Поэтому и пригласил тебя сюда. Думаю, что все решится этим летом или осенью. Так что готовь людей. Они нам потребуются не только сейчас, но в следующей войне с Советами.

Ты задержишься здесь на некоторое время. Мне нужно чтобы ты посетил школы Абверштелле "Украина" (АСТ), "Абвернебенштелле" (АНСТ) "Киев" и "Юг Украины" в г. Николаеве, а так же лагерь для военнопленных здесь в Ровно, где начальник лагеря зондерфюрер Шмидт и резидент капитан Паульзен со своими людьми ведут отбор в наши школы. Было бы неплохо, чтобы ты успел посетить "Абвернебенштелле" (АНСТ) "Днепропетровск" подполковника фон Раутера и Дарницкий лагерь военнопленных. Я уже предупредил полковника Науманна о твоем задании. Он пообещал оказывать тебе любую помощь.

— Что я должен сделать?

— Во-первых, продолжить отбор себе курсантов.

Во-вторых, мне нужен непредвзятый взгляд на то, как работают наши группы. Я бы хотел, чтобы ты изучил работу резидентур и то, как там ведется работа. По докладам все выглядит очень неплохо, но мне бы хотелось знать о реальном положении дел из неофициальных источников. В первую очередь о том, как ведется работа по отбору агентов для засылки на Кавказ. В последнее время с Кавказа поступает много противоречивой информации и нам нужны надежные источники сведений оттуда. Сообщать Науманну об итогах своей работы не обязательно.

— Даже об отобранных агентах?

— Да. Список заинтересовавших тебя агентов пришлешь мне, я дам команду и их переведут к тебе.

Далее. Я изучил все материалы, касающиеся наших взаимоотношений с Тарасом Бульбой-Боровцом. Считаю, что ты был прав в своих оценках. Местные сотрудники допустили глупость, которую надо срочно исправлять. В разговоре с рейхсфюрером я поднял этот вопрос и предложил ему пересмотреть свою позицию в отношении Бульбы-Боровца и его "Украинской повстанческой армии". Рейхсфюрер внял моим предложениям и решил взять вопрос с УПА под свой контроль. Через бывших "старшин" (офицеров) "Полесской сечи" и начальника киевской полиции ("Киевский курень") Кабайду Боровцу выслано приглашение на переговоры сюда в Ровно. Я хотел бы, чтобы ты с нашей стороны поприсутствовал на них. Выбор твоей кандидатуры связан с тем, что ты с осени 1939 года лично знаком с "генерал-хорунжим" и лучше других осознаешь проблему УПА.

— Слушаюсь.

— Вести переговоры будут начальник полиции безопасности и СД Пютц и шеф политического отдела СД Йоргенс. Ты будешь выступать как их советник и переводчик. Мы готовы признать за УПА статус "украинской воинской части" действующей в качестве союзника совместно с Вермахтом, а за "Олевской республикой" — права местного самоуправления. То есть все, то, что хотел Боровец и из-за чего у него произошел конфликт с генералом Кицингером. За это Боровцу будет предложено начать совместные действия против советских и польских партизан, а также направить часть своих "казаков" на фронт. По нашим сведениям у "Бульбы" сейчас в распоряжении около 10 тыс. человек, часть которых служит во вспомогательной полиции, часть скрывается с ним в лесах, а остальные сидят по домам. По заверениям начальника штаба УПА Щербатюка они готовы провести мобилизацию и призвать на службу еще не менее 50 тыс. человек, в том числе и бывших "мельниковцев". Пусть у них слабая подготовка, но они пока могут выполнять охранные функции в нашем тылу. В дальнейшем пройдя подготовку под руководством наших инструкторов, они могут быть использованы на фронте.

— Есть.

— И еще. Есть тут еще одно дело как раз по твоим аналитическим способностям. Точнее ребус, с которым надо разобраться. Ты Ланге помнишь?

— Какого из них — фельдфебеля или обер-лейтенанта?

— Обоих.

— Конечно, насколько я помню, они служат здесь в Абвергруппе 101, а в чем дело?

— На вот почитай сообщение из Турции о действиях якобы нашего агента в Грузии...

— Интересно... Наш агент установил связь с подпольем на Кавказе и ведет подготовку восстания в глубоком тылу русских?

— Более чем. Но тут есть некоторое несоответствие. Во-первых, никого из знакомых тебе Ланге мы пока на Кавказ не отправляли. Зондеркоманда обер-лейтенанта Герхарда Ланге, условно именуемая "Предприятие Ланге", или "Предприятие Шамиль", сформирована в октябре 1941 года в лагере "Гросс Ян Берге" под Берлином. Команду составляют агенты, подготовленные для ведения подрывной работы в тылу советских войск на территории Кавказа. До сих пор мы никого из этой зондеркоманды нигде не использовали. Слишком специфическая у них подготовка и не хотелось бы без толку терять ценных агентов. Во-вторых, среди наших Ланге никакого Отто нет. Как и нет еще одного обер-лейтенанта готовящегося со своей группой к действиям на Кавказе. Как думаешь, что это может быть?

— Может быть все что угодно. От провокации НКВД или действий англичан, до инициативы какого-то нашего агента оставшегося без связи. Наиболее разумной мне видится только две первые версии.

Если это действует НКВД, то основной целью их игры является уничтожение подполья на Кавказе. Там всегда было неспокойно, что при империи, что при Советах. Поэтому Сталин в преддверии нашего наступления мог поручить Берии или Абакумову организовать, что-то подобное для очистки тыла своего Южного фронта.

— Ты думаешь, что команду на это дал именно Сталин?

— Да. Он или Берия по его указанию. Они выходцы из числа местных народностей знают все реалии Кавказа вот и могли организовать проникновение своего человека в ряды повстанцев с последующим уничтожением руководителей восстания. Такое уже неоднократно было.

— Имеешь ввиду события в Париже — уничтожение генералов РОВС?

— Да. Был и еще показательный пример. По словам одного из пленных, взятых нами под Вязьмой, летом прошлого года НКВД под видом нашей группы высадил парашютный десант в Республике немцев Поволжья. Их целью было выявление повстанцев из числа немцев живущих в России.

— Ну и что?

— По словам пленного, наши соотечественники быстро выяснили, кто передними ними на самом деле и сообщили в местное управление НКВД. Правда, в дальнейшем это не спасло их от отправки в Сибирь и ГУЛАГ под вымышленным объяснением о подготовке восстания и помощи немецкому командованию. А тут такой повод — реальное вооруженное восстание туземцев Кавказа против Советской власти. Следователям НКВД ничего выдумывать не надо, все, что нужно для предъявления обвинения и наказания народов уже есть. Только надо было сделать первый шаг послать к повстанцам смелого офицера под легендой сотрудника Абвера, выйти на руководство восстания и арестовать всех неугодных.

— Иезуитский план не находишь? А если это все-таки наш агент?

— Если исходить из того что действует наш агент, тогда что может быть лучше?! Мне очень нравится такой сценарий. В случаи прорыва войск на Кавказ нас там будет ждать неплохая встреча. Восстание туземцев отвлечет на себя с фронта немалые силы русских, а значит, сохранит жизнь наших солдат. Нам не нужно будет штурмовать перевалы, и выбивать оттуда русских.

Кем может быть человек, выдающий себя за нашего агента, не знаю. Думаю надо поискать по картотекам, в том числе давно не выходившим на связь. Тем более что он дал нам несколько зацепок.

Вполне возможно, что он хорошо знает одного из наших Ланге или знаком с его "Предприятием". Хотя и не обязательно...

Вы знаете, мне на ум приходит история часовой компании "Lange & Sohne" ("Ланге и сыновья"). Насколько я помню, в 1906 году сын Эмиля Ланге — Отто вошел в круг владельцев компании. Отто унаследовал талант предков, и вместе с братьями Рудольфом и Герхардом принял руководство компанией после кончины отца в 1922 году. Компания известна тем, что впервые в истории начала изготовлять часовые детали в соответствие с точными математическими расчетами. Механизмы их часов олицетворяют высочайшие стандарты машиностроения. Эта фамилия одна из наиболее известных в Саксонии. Не отсюда ли имя и фамилия человека выдающего себя за нашего агента? Возможно, этим он дает нам и еще одну зацепку для поиска — место своего рождения — Саксонию, точнее Гласхютте и профессию которой обладает или работал в русском тылу — учитель математики или черчения, механик или часовщик.

— Логично. Дам команду пусть поищут. Что у тебя осталось? Версия про англичан?

— Да. Мне она кажется наиболее реальной. У них давние интересы на Кавказе, который они хотели бы отобрать у русских. Там у них имеется налаженная связь с местными инсургентами и есть хорошо законспирированная сеть агентуры. Именно поэтому их агент мог так легко выйти на повстанцев. То, что агент действует под личиной Абвера объясняется очень просто -до поры они не хотят ссорится с русскими и в обычной своей манере будут действовать чужими руками. Выдавая восстание за наши действия. Я ничуть не сомневаюсь, что подготовленное с их помощью восстание будет успешным. У Советов просто не хватит сил на все — сдерживать наше наступление и подавлять восстание. В результате этого русские будут выкинуты с Кавказа, а их место по "просьбе местных народов" займут англичане. С турками они в обход нас обо всем договорятся. Может быть, даже что-то территориально отдадут. Но кавказскую нефть и рудники точно заберут себе.

— Выглядит вполне реально. Тем более что были сведения о предложении англичан русской Ставке разместить свои бомбардировочные эскадрильи на Кавказе для нанесения совместных авиаударов по нашим войскам. Обеспечение таких баз необходимыми средствами и боеприпасами островитяне брали на себя.

— Логика англичан безукоризненна. Где авиация там нужны силы обеспечения — для ремонта и заправки, а все это нужно охранять. Ведь существует угроза оккупации Кавказа нами. Под это вполне возможны переброски дополнительных сил пехоты из Ирана. Короче к началу восстания на Кавказе будет находиться экспедиционный корпус, через который и пойдет координация действий и снабжение восставших оружием и боеприпасами. Неужели Сталин на это пошел?

— По сведениям агента он отказал, но предложил англичанам отправить на Восточный фронт свой воинский контингент. Бриты от этого отказались.

— Не перестаю удивляться сталинскому предвидению и пониманию действий "союзников".

— Возникает вопрос — что в этой ситуации делать нам? Как думаешь?

— Я бы подтвердил личность агента. В любом случаи мы окажемся в выигрыше.

Если это действует наш агент, мы, подтвердив его полномочия, поможем ему в работе по подготовке восстания. Было бы неплохо прямо сейчас для координации действий дать ему нашего связника.

Если это русские. То они своими карательными действиями в отношении повстанцев вызовут у местного населения новую волну ненависти к себе. Чем облегчат работу нашей агентуры.

Если все будет идти по сценарию островитян, то среди противостоящих нам союзников возникнут значительные противоречия, что приведет к их расколу и ослаблению единого фронта борьбы с нами. В итоге, у нас будет повод договориться с кем-нибудь из них. Я думаю, с британцами это сделать будет куда быстрее. На фоне общей борьбы с большевизмом. Ну а если не удастся найти подходы с англичанами, то со Сталиным мы я думаю, точно можем договориться о мире. Фоном переговоров будет борьба против общего врага — Британии, коварным ударом в спину "союзника" оторвавшей у России такую жемчужину как Кавказ.

— Наверное, так и сделаем...

Глава

— Рад вас видеть живым и здоровым, господин Георгий. Я немного задержался и не смог встретиться с вами в Орджоникидзе. Поэтому пришлось искать встречи с вами здесь. Надеюсь, вы тоже рады встречи со мной?

— Не могу вам ответить взаимностью...

— Вот как. Наверное, поэтому вы пытаетесь воспользоваться тем, что спрятано у вас в рукаве? Давайте я постараюсь угадать, что там у вас — стилет или пистолет? Стилет для вас предпочтительнее — тише и незаметнее нести удар. Но достать им вы меня не сможете. Реакция у вас с годами стала не та, что была раньше. Да и просто так сидеть не буду — перехвачу удар. Так что там, по всей видимости, булавкой закреплен небольшой "дамский" пистолет на резинке. Я угадал?

— Да.

— Прекрасно. Тогда успокойтесь и давайте не будем играть в детские игры. Ни к чему нам шуметь и привлекать к себе внимание. Тем более что у вас убить меня не получится, только глупость сотворите. После которой нам придется расстаться, а мне этого не хочется. Поверьте, убить я вас могу куда быстрее и без оружия, голыми руками, чем вы воспользуетесь своим оружием. Кстати, почему вы на меня так ополчились?

— Вы виновны в том, что погибли люди доверившиеся вам!

— Интересно было бы знать, почему вы так решили и на чем обосновываются ваши выводы?

— Есть несколько причин не доверять вам. Вот они. Почему вы не воспользовались ходом, чтобы уйти из ловушки? Как вам удалось остаться живым в ходе штурма и почему вас не арестовали чекисты?

— И только то?

— Есть еще несколько вопросов, но о них позже.

— Хорошо. Я, конечно, мог бы вам не отвечать, но раз уж вы так просите. Начну с того что будь вы моим врагом я бы не сомневаясь ни на минуту вас бы уничтожил. Будь я штатным сотрудником НКВД, то просто арестовал, тем более что у меня есть ваша расписка о согласии работать на Германию, есть еще переданные вами важные агентурные данные. Мы же с вами спокойно сидим здесь в парке в центре столицы Грузии и ведем взаимовыгодную приятную беседу. Надеюсь, вы оценили мою откровенность и выслушаете меня до конца без попыток ее прервать силовым путем. Итак, я продолжу.

Во-первых начну с того что я должен был убедиться что все кто меня видел в доме Мусы, погибли. Рисковать ходом всей операции из-за выжившего свидетеля глупо — слишком высоки ставки в этой игре. Поэтому я и задержался.

Во-вторых. Воспользоваться ходом не удалось по той же причине что и хозяину дома с членами его семьи. Практически сразу после вашего ухода чекисты прорвались под стены дома и забросали комнаты первого этажа гранатами. Мне повезло, в этот момент я был у входа в комнату. Взрывной волной меня выбросило в коридор, а вот Мусе, Магомеду, Мадине, детям и еще нескольким женщинам нет. Они погибли от взрыва. Вход в подпол был завален трупами и упавшим шкафом. Разбирать завал у меня уже не оставалось времени. Когда я смог встать на ноги, то уходить в подземный ход было поздно. Штурмовые группы чекистов уже были в доме. Рисковать своей жизнью я не имел права. Дождавшись, когда в доме появятся мои люди я спокойно ушел с ними. Надеюсь, вам мои объяснения понятны?

— Да только непонятно откуда среди чекистов штурмовавших дом появились ваши люди?

— Простите Георгий. Я думал, что годы нахождения в подполье научили вас подстраховке. Тем более что вы сюда пришли с двумя помощниками, стоящими у ларька и которые всеми силами пытаются сделать вид, что я их совершенно не интересую. Если конечно это не переодетые сотрудники НКВД, следящие за вами и не пришедшие по мою душу.

— Это мои парни.

— Прекрасно. Одной проблемой меньше. Так вот в тот день я тоже подстраховался. На некотором удалении от нас двигалась еще одна машина с несколькими моими солдатами, одетыми в форму сотрудников НКВД. Старший группы моего прикрытия в случаи необходимости должны были сделать все, чтобы меня вытащить из переделки и зачистить территорию от свидетелей.

— Я не видел, чтобы за нами следовал кто-то на машине.

— Бывает. Вы не настолько профессионально и технически подготовлены, чтобы это заметить. Кроме того моя машина оборудована радиомаяком и следившая за нами автомашина отслеживала наше перемещение на удалении.

— Почему же они тогда не сообщили о засаде?

— У них был приказ действовать только в крайнем случаи. Кроме того люди следившие за домом могли быть вашей внешней охраной. Как вы понимаете сообщить мне о том, что за домом ведется наблюдение, они не могли и ждали дальнейшего развития ситуации. Им повезло, что руководивший операцией по захвату дома капитан НКВД посчитал их за красноармейцев, прикомандированных к местному Управлению из дивизии НКВД. С ним злую шутку сыграло наличие на солдатах соответствующей военной формы, транспорта и подлинных документов. До начала активных действий моим парням пришлось сидеть и не во что ни вмешиваться. Но как только начался штурм дома, они присоединились к штурмующим и вместе с ними ворвались в здание, где нашли меня у входа в дом. Местные чекисты посчитали меня своим, раненым в ходе боя. Тем более что первая волна атакующих уже поднялась наверх. Мои солдаты меня вытащили во двор, посадили в машину и вывезли из зоны оцепления. Ну а дальше было дело техники, документов и нашего агента в местном наркомате для заметания следов.

Уничтожение руководителей групп повстанцев никак не входило в мои планы. Поверьте, мне они нужны были живыми и здоровыми, так как от них зависел успех всей нашей операции по освобождению Кавказа. Я надеюсь, развеял ваши сомнения и ответил на интересующие вопросы? Кстати, мне бы тоже хотелось задать вам вопрос, который меня смущает. В доме после штурма я видел Исраилова и Муртазалиева. Почему вы меня им не представили?

— Я не знал, что они были у Мусы. — с удивлением в голосе ответил Георгий. — Ни Муса, ни Ахмед мне ничего не говорили об этом. Я не видел их ни в комнатах, ни на собрании. Мой знакомый из НКВД сказал, что они убиты и похоронены несколько дней назади, а где и при каких обстоятельствах погибли, ничего не было известно. Вы точно их видели, может быть, это другие люди?

— Вполне возможно, что я мог ошибиться. Так как лично с ними был не знаком. Опознал по фотографиям, что были в нашем распоряжении. Оба были одеты в форму сотрудников НКВД. С ними довольно дружелюбно разговаривал капитан, что руководил штурмом.

— Вот оно что... Возможно вы ошибаетесь. Если исходить из информации моих друзей они погибли 20 -го. Когда вы со своими солдатами покинули дом, он был целым?

— Относительно. Все же гранаты наносят определенный вред помещениям.

— Я не об этом. По словам соседей после того как дом был захвачен их туда пригласили забрать трупы погибших женщин и детей. Распоряжался всем капитан НКВД и пожилой человек в военной форме, хорошо знающий Коран и местные традиции. В самом доме находилось несколько сотрудников НКВД. После того как гражданские покинули дом, а затем отъехало несколько машин с солдатами, в доме произошел большой взрыв уничтоживший его.

Трупы Исраилова и Муртазалиева одетые в военную форму трупы были доставлены оперативной группой в областное УНКВД. По словам моего знакомого с ними очень бережно обращались. На следующий день их перевезли в Грозный и там были переданы родственникам погибших для захоронения. Трупы остальных погибших несколько дней хранились в морге НКВД, а затем были неизвестно где похоронены.

Как я уже говорил информации, где и как погибли Исраилов и Муртазалиев, нет. Вполне вероятно они погибли во время взрыва в доме Мусы. С учетом сказанного вами и той информации, что я располагаю, можно сделать некоторые неутешительные для нас выводы. Думается что создание "Горской партии" — дело НКВД. Таким образом, НКВД играло на опережение с целью уничтожения подполья. Возможно, что Исраилов с самого начала работал на НКВД и сливал информацию обо всех нас. Косвенно это подтверждается тем, что практически сразу же после гибели Исраилова в Орджоникидзе начались массовые аресты наших товарищей.

— А Муртазалиев?

— Нет. Я его знал лично не то, что этого "еврейчика", подлого сына горца и еврейки. Он бы никогда на это не пошел. Слишком большие счеты у него с русскими. Имам более двадцати лет воевал с ними за свободу наших народов. Он стойкий и мужественный человек известный своими взглядами всеми Кавказу. Мне кажется, что именно Джавотхан и привел в действие взрывное устройство уничтожившее дом.

Исраилов мог использовать его в "темную" и пользуясь авторитетом имама готовить операцию по уничтожению руководителей подполья. Я все больше думаю, что именно он был предателем. Особенно с учетом того что место и дату встречи отделял лично Хасан. Другого источника утечки информации о месте сбора быть не должно. На совещании присутствовали практически все известные руководители повстанческих групп. Многие из них давно разыскивались НКВД. Одним ударом "чекисты" все наши действия свели на нет. Вы по своим каналам можете узнать о роли Исраилове в произошедшем?

— Не сейчас, несколько позже это я думаю, он сможет это сделать. Мне бы не хотелось, именно сейчас подвергать излишнему риску своего агента и привлекать к нему внимание русской контрразведки.

— Спасибо и на этом. Простите, я погорячился в отношении вас, не зная всех подробностей произошедшего.

— Ничего страшного. В нашей работе всякое бывает. Почему вы назвали Исраилова — еврейчиком?

— По словам Имама. Исраилов родился от союза чеченца и еврейки. Когда дед Хасана узнал об этом, приказал убить женщину, а ребенка отправил к родственникам на воспитание. Он надеялся вырастить настоящего горца, а получилось наоборот.

— Понятно. Вы не знаете как там группа Вайса. От нее нет известий.

— Они с Ахметом и проводником выбрались из города, и ушли в горы. По идее уже должны быть у Шерипова. Возможно, задержались в пути.

— Вы лично знаете Майрбека? На него можно положиться? После гибели Исраилова и Муртазалиева я не знаю с кем в Чечне можно вести дела. Мы заинтересованы в сохранении в целости Грозненских нефтепромыслов, а так же в захвате перевалов и помощи в прорыве к Баку. Может ли он со своими людьми нам в этом помочь?

— Я не могу вот так сразу ответить на ваши вопросы. Лично Шерипова не знаю. Мы с ним ранее никогда не встречались. По имеющимся сведениям он объединил вокруг себя руководителей групп повстанцев и дезертиров, в Шатоевском, Чеберлоевском и части Итум-Калинского районов Чечни. Сколько у него человек неизвестно. Я постараюсь через своих друзей найти ответы на ваши вопросы. А разве вы через группу Вайса сами не можете это сделать?

— Шерипов дал сведения, но они вызывают у моего руководства некоторое сомнение. Речь идет о нескольких тысячах человек под его руководством якобы ведущих борьбу с Советами в горах, для которых Шерипов просит продовольствие, оружие и боеприпасы. А это большой тоннаж груза доставляемого транспортными самолетами.

Тех повстанцев, что видел Вайс, на базе Шерипова в Шатоевском районе, поисках подходов к Грозному было всего несколько десятков человек. Понятно, что повстанцы разбросаны по другим базам и селам, не сидят на одном месте. Тем не менее, хотелось бы увидеть результат их дел. Слова Майрбека о создании "Чечено-горской национал-социалистической подпольной организации", массовом восстании против Советской власти и контроле большой территории в Чечне не подтверждаются. В местном управлении НКВД и совпарторганах говорят лишь об отдельных нападениях повстанцев на группы сотрудников милиции и отрицают наличие, какого-то либо повстанческого движения в указанных местах.

Кроме того мне не совсем понятно почему он не прибыл на совещание в Орджоникидзе, а послал вместо себя Вайса в сопровождении проводника. Я думаю, что Исраилов приглашал именно Майрбека. Может быть, оно и к лучшему, что Шерипов не был на встречи и остался цел и теперь может подхватить упавшее знамя. Но вопросы к нему остаются.

В Берлине некоторые высказывают мысль, что возможно за Шериповым стоит игра НКВД и его целью является отвлечение наших сил и средств. Не зря же он является членом ВКП(б), а в 1939 году его практически сразу же после освобождения из заключения за недоказанностью вины в антисоветской пропаганде назначают председателем Леспромсовета ЧИ АССР. Тем не менее, он якобы активно продолжает борьбу с Советами и его никто не трогает. Во что, согласитесь, слабо верится. НКВД не мог оставить такого человека без своего присмотра и контроля. Отсюда и сомнения в словах Шерипова и необходимости поставок его организации.

Повторюсь, что мы очень заинтересованы в поддержке нашего наступления здесь. Именно поэтому я и хотел подтверждения от вас повстанческой деятельности Шерипова. Нам были бы очень интересны конкретные факты и события.

— Хорошо, я постараюсь вам в этом помочь.

— Спасибо. Теперь то, что касается вас и ваших людей. Сомнений в отношении лично вас у нас нет. В ближайшее время ваша заявка по оружию и боеприпасам будет выполнена. Мы пришлем вам некоторое количество трофейных английских винтовок и патронов к ним. Необходимо подготовить полосу для приема самолета или место, куда груз может быть выброшен на парашютах.

— Такое место есть. Здесь недалеко от города. Самолет туда может сесть спокойно. Неоднократно проверено. Площадка оборудована в лесу. К ней идет грунтовая дорога, по которой обычно никто не ездит. Люди для разгрузки будут.

— Отлично. В той информации, что вы мне передали, есть сведения, что ваши сподвижники, служащие в дивизии охраняющие перевалы, готовы нам помочь. Насколько это соответствует действительности, и не выдаете ли вы желаемое за действительное?

— Все соответствует действительности. Они готовы сделать все необходимое в любое удобное время.

— Готовьтесь. Наше наступление в районе Харькова и Ростова начнется в течение ближайших трех недель. Если все будет хорошо, то к началу июня наши войска подойдут к перевалам. Тогда и потребуется ваша помощь в захвате перевалов, а так же мостов через реки и ущелья. Постарайтесь привлечь на свою сторону дезертиров, что скрываются в горах. Вдруг вам не хватит сил для захвата и удержания перевалов. По нашим сведениям из штаба Юго-Западного фронта русских количество скрывающихся в горах Грузии дезертиров составляет порядка 12-15 тысяч человек призванных по мобилизации из этих мест. Если вы сможете привлечь на свою сторону хотя бы третью часть этих людей, то ваших сил хватит на то чтобы отстоять перевалы до прихода наших войск.

Учтите в своих планах, что впереди наших войск для захвата стратегически важных объектов будут идти диверсионные группы, одетые в советскую военную форму. Они помогут вам отстоять перевалы и вызвать на помощь авиацию.

Кроме того мы вам в помощь для организации обороны по воздуху перебросим группы десантников. Нужно будет обеспечить их высадку, прикрытие от поисковых групп НКВД и транспорт для переброски к перевалам. Позже я вам дам пароли для опознания и инструкции что надо конкретно делать. Вам следует уже сейчас начать подготовку опознавательных знаков для ваших сторонников, чтобы не возникло непредвиденных обстоятельство.

— Понятно. Отто вы в курсе, что вчера сюда в Тбилиси прибыл Берия?

— Нет. Вы уверены? По дороге сюда я не заметил усиления сил безопасности. Он прибыл один?

— Прибыл самолетом с большой группой своих московских подчиненных. Они пока размещены в местном Управлении НКВД. Сегодня, там будет проводиться совещание, куда приглашены все руководители республики, фронта, а также командиры воинских частей гарнизона.

— Вы не в курсе, на какой срок он прибыл сюда? Где размещен, какая у него охрана? Известен состав группы сопровождения?

— Увы, на ваши вопросы я ответа пока не знаю. Но попробую удовлетворить ваше любопытство. Я так понимаю, что вы решили воспользоваться шансом его захватить или уничтожить?

— Почему бы и нет? Мы прорабатывали вопрос по захвату Кобулова в Орджоникидзе, а тут такой шанс. Впрочем, мне достаточно будет знать, о чем будет говориться на совещании.

— Постараюсь и в этом вам помочь. Мои знакомые будут на нем присутствовать, я думаю, они будут не прочь поделиться со мной информацией и своими впечатлениями.

— Спасибо, мы будем очень благодарны вам за это. Если вам нужны деньги то назовите сумму. Несколько тысяч я могу вам дать прямо сейчас.

— Спасибо пока у меня есть, но если есть возможность, в следующий раз подбросьте тысяч двадцать. Надо кое-кому дать, чтобы они закрыли глаза на наши действия.

— Хорошо. Подготовьте расписку в получении означенной суммы. Я не буду требовать от вас отчета по деньгам. Используйте их, как считаете нужным. Главное результат. Меня очень заинтересовала информация по Берии, постарайтесь как можно более точно и быстро все разузнать. Если надо кому-то дать денег не мелочитесь. Мы компенсируем все ваши затраты. Связь как обычно. Мой сержант будет ждать в условленном месте.

— Понял...

* * * * * * * *

Глава семейства сидевшего через несколько скамеек от "Георгия" посмотрев вслед уходящему в сторону проспекта майору, что-то сказал своей половинке и пересел к кахетинцу.

— Ну что? Рассказывай.

— Ничего. — Задумчиво ответил Георгий и посмотрев на парней ожидавших команды коротко махнул головой в сторону майора. Они все поняли правильно и дружно двинулись следом за ним.

— Ничего. — Еще раз повторил кахетинец.— Он очень смелый и уверенный в себе человек.

— Ты так и не решился его убить?

— Нет. И не потому, что он узнал мои намерения и точно сказал об оружии, которым я хотел воспользоваться. Я до сих пор не определился кто он — враг или друг. Ты хотел знать, о чем мы говорили с майором, слушай...

— Теперь ты знаешь все. Посоветуй старый друг, что мне делать.

— Да все сложно. Но я думаю, что тебе как мы и раньше решили надо срочно покинуть квартиру. Пусть там поживет Миша, присмотрит за ней и заодно поработает связным. А мы со стороны понаблюдаем, что к чему. С "майором" я думаю связь терять не надо. Насколько его слова не расходятся с делом, увидим по самолету и грузу что он доставит. С дезертирами действительно надо связаться и предложить им к нам присоединиться. А вот с остальным ... я думаю, надо подождать пока не придет информация из Стамбула. Наши союзники не должны нас бросить одних.

Глава

Не зря народная мудрость говорит, что "понедельник день тяжелый". Ой, не зря! День не задался с самого утра.

Еще до подъема из Орджо явился мой драгоценный зам. Гладко выбритый, слегка "под шофе", с легким туманцем в глазах, пахнущий одеколоном и тонким шлейфом женской косметики. Очень довольный вид имел гаденыш. Я тут понимаешь, с личным составом кручусь, думу командирскую думаю, шпионские страсти устраиваю, а он как с вечера смылся на машине в город, так только явился. Нет чтобы о друге подумать — с какой-нибудь местной девушкой познакомить... А еще виноват в том что сразу же по приезду разбудив меня сам спать завалился.

Пришлось его за все перечисленное наказать, отправив после завтрака с бывшими курсантами на "тропу разведчика". Пусть помучается на свежем воздухе.

С "кадетами" вообще ни дня без проблем не бывает. Не одно, так другое. За неделю вроде как должны в службу втянуться, понять, что к чему, а у них все детство в нижнем месте играет. Устроили догонялки по камням. В итоге двенадцать человек травмы получили. Хорошо еще, что никого не убило под обвалом. И так санчасть народом больными да ушибленными забита. Вроде и боев как таковых нет, так небольшие стычки с дезертирами да абреками, скрывающимися в горах, а количество ранбольных не уменьшается. Фельдшера народ не успевают на ноги ставить.

После завтрака летуны доложили, что один из двух "Шторьхов" обслуживавших нас придется поставить на прикол — полетел движок, а запчастей нет. И это в самый разгар размещения застав! Ну и еще добавили для верности — транспортный "Ли-2", вчера вечером доставивший очередное пополнение, тоже неизвестно, сколько будет загорать на местном аэродроме из-за проблемы с двигателями. Но с ним-то проще запчасти из Москвы доставят. А вот что делать с "Аистом" даже и не знаю. Летуны кстати тоже, но обещали подумать.

Ко всем заботам добавилась и проблема начальства. В десять утра от генерала Киселева поступило сообщение о прибытии в город Берии. Комдив предупредил, что планируется совещание с участием нашего наркома. Куда собирались пригласить всех командиров частей и соединений гарнизона, в том числе и меня. А раз так, то форма одежды должна быть соответствующая — повседневная с наградами. Пришлось срочно доставать и наглаживать подручными средствами.

Правда стоит признать, что приглашение на совещание я так и не получил. Видно не до меня было или забыли в спешке, а может еще чего. Например, обиду кто на меня затаил — начальству втихомолку решил наябедничать. Да мало ли что у кого на уме. Так что настроение у меня было еще то...

Вдобавок ко всему перед обедом разгоняя бойцов с учебных мест, часовых и дневальных под крышу вновь зарядил дождь, Не остался в стороне и я, скрывшись в штабной палатке. Да именно штабной, а не какой-нибудь иной. После переброски бойцов на заставы, освободилось несколько палаток вот мы и решили выделить одну под штаб, разгрузив мою. Сюда из нашей с Акимовым "халупы" уже перенесли макет и схемы.

Дневальный как раз закончил переставлять флажки на крупномасштабной карте Европейской части СССР по сводке Совинформбюро. В принципе этого можно было и не делать. Уже несколько недель на фронте не было больших изменений. Что под Демянском, что под Великими Луками, что на Минском, Смоленском, Черниговском, Белгородском и Харьковском направлениях. Везде более или менее тишина, если конечно, она есть на войне. Везде шли бои местного значения. Из сводок, что наших, что немецких мало что поймешь. Текст у дикторов практически одинаковый — количество сбитых самолетов, уничтоженных танков, солдат и офицеров противника. Неизвестно кто кого переплюнул, в пропагандийских целях увеличивая цифры потерь врага. Видно дикторы руководствовались ответом А.В. Суворова штабному писарю: "Чего их, басурман, жалеть, пиши больше!". Были бы на фронте, можно было бы оценить, что к чему, а так один слабо рассеивающийся информационный туман.

На основе сводок у меня сложилось впечатление, что наши войска везде перешли к обороне. Если это так, то, слава богу, и Иосифу Виссарионовичу, что наше командование пришло к этому! Не готовы мы были наступать по всем фронтам. Достаточно и того что маршал Тимошенко войсками Северо-Западного фронта в районе Демянска добивал окруженных немцев, а Жуков на Ленинградском фронте прочно держал оборону, отбивая все попытки врага прорваться к городу. Доставалось от него и финнам на Выборгском направлении.

Об одном из эпизодов боев в тех местах мне рассказывал участник летне-осенних боев прошлого года замполит прибывшей роты курсантов — младший политрук Нечаев. От него же я невольно получил подтверждение того что Сталин серьезно отнесся к информации переданной мной в письмах.

По словам политрука, выходило следующее. Войну он встретил на границе в качестве стрелка Выборгского погранотряда. В ходе первого же боя был ранен и направлен для лечения в Ленинградский госпиталь. По излечении его зачислили в 5-й погранотряд майора Окуневича. В конце августа их роту подняли по тревоге и направили на жд. станцию "Белооостров"" с приказом занять там и в расположенном на северной окраине Нового Белоострова в двухорудийном полукапонире "Миллионер", названный так из-за того что в его постройку вложили кучу денег и материалов, оборону. Со слов командира роты выходило, что приказ на это якобы отдали по личному указанию товарища Сталина. (Явно из-за моего письма сыр — бор!).

Финны тогда к Ленинграду рвались, и наши войска под их напором с боями отступали к старой границе. К концу августа 1941 года, финские войска не только вплотную придвинулись к старой границе, но и в ряде мест перешли ее и попытались прорвать КаУР.

По прибытии на место взвод Нечаева направили для обороны полукапонира.

Полукапонир располагался недалеко от места слияния ручья Серебряного и реки Сестры, в трехстах метрах от бывшей советско-финской границы. Был он фактически вне Белоостровского батальонного района обороны — в полосе предполья. Стены полукапонира имели толщину 2 метра, а покрытие — 1,5 метра. Тыльная стена ДОТа также имела толщину 1,5 метра. Его внутренние помещения были оборудованы противооткольным покрытием, что позволяло сооружению выдерживать многократные попадания 203-миллиметровых и единичные попадания 280-305-миллиметровых снарядов. Площадь "Миллионера" составляла около двухсот квадратных метров при длине напольной стены 22 метра и ширине сооружения около 11 метров. ДОТ был двухэтажным, причем нижний этаж находился на глубине 3-х метров, а верхний возвышался почти на три с половиной метра над поверхностью земли. С тыла "Миллионер" выглядел как поросший травой холм, хотя его обваловка и не была полностью завершена при постройке. Двухорудийные амбразуры были направлены на северо-запад и могли держать под обстрелом дороги на Сестрорецк и Ленинград. "Миллионер" не был прикрыт фланкирующим огнём других ДОТов, а также не имел траншейного прикрытия, то есть не мог быть защищён полевыми войсками. Видимо, необходимые сооружения до начала "Зимней войны" закончить не успели, а потом в них, как казалось на тот момент, пропала необходимость.

К тому времени, когда прибыли пограничники, он не был занят гарнизоном, а вооружение отсутствовало, как предполагали, из-за переноса границы после Зимней войны. Пришлось парням все приводить в порядок — отрывать на внешнем валу окопы, ставить проволочное ограждение, устанавливать в амбразуры вместо орудий свои станковые пулеметы.

4 сентября передовые подразделения 47 пехотного полка 12 пехотной дивизии финнов выбили пограничников со станции "Новый Белоостров". Силы были слишком неравные. Против двух взводов пограничников державших оборону на станции наступал целый пехотный батальон, поддерживаемый артиллерией. Тем не менее, даже выбив погранцов со станции, продвинуться дальше вдоль железной дороги в сторону Ленинграда или приблизиться к Доту финны так и не смогли, мешал сильный пулеметный огонь из полукапонира и траншей вокруг него.

Ночью к пограничникам подошло подкрепление из состава частей 23 армии. На следующий день в ходе нашей контратаки станция была отбита. Так началась битва за "Новый Белооостров" и "Миллионер".

Подошедшее подкрепление доставило на укрепление несколько 45 мм орудий. Если раньше ДОТ использовался лишь как полевое укрытие, то теперь, после установки двух орудий, гарнизон мог держать под огнём не только Белоостров, но и противоположенный берег реки Сестры, затрудняя дальнейшее продвижение финнов. Дот стал ключевым узлом нашей обороны.

Финны всеми своими силами пытались захватить станцию и капонир, бросая со стороны захваченного села Старо Белоостров и противоположенного берега реки Сестры против наших войск свою пехоту, минометы и тяжелую артиллерию, авиацию. В течение сентября станция несколько раз переходила из рук в руки. Тем не менее, она осталась в наших руках. Во многом благодаря мужеству и грамотным действиям гарнизона Дота.

Несколько раз финны были в 30 метрах от Дота и забрасывали пограничников гранатами. Дот долго бомбили авиацией. Вокруг укрепления местность представляла лунный пейзаж. Так все было изуродовано разрывами бомб, мин и нарядов. Но крепкие стены и люди за ними выдержали. Несмотря на малочисленность гарнизона Дота, все попытки финнов окружить, захватить или взорвать Дот кончались крахом. Поддержку гарнизону Дота осуществляли танки и артиллерия с основной линии КаУР, в том числе, гаубичная и морская — из фортов Кронштадта и береговых батарей, а также бронепоезд НКВД Љ28 "Борис Павлович".

13 сентября на помощь пограничникам подошел отдельный особый батальон морской пехоты под командованием полковника Голубятникова. Поддержанный артиллерией 838-го артполка и подразделениями 1025-го стрелкового полка он смог окончательно отбросить противника за реку и сорвать ему все планы по прорыву к Ленинграду.

Там же у Дота Сергей получил свое новое ранение. Тяжелый снаряд разорвался рядом с входом в укрепление. Один из осколков попал Сергею в руку и тяжело повредил ее. Потом был госпиталь и направление на краткосрочные курсы младших политруков сюда в Орджоникидзе.

Услышав рассказ младшего политрука, я разрешил себе выпить рюмочку коньячку из НЗ. Был повод и немаленький. Дошла моя инфа до нужных ушей.

В той истории, что я помнил, в начале сентября финны сходу захватили пустой ДОТ и превратили его в ключевую точку своей обороны. После чего три года наши войска безуспешно его пытались отбить и лишь в 1944 году смогли это сделать. За все это время, уложив в атаках вокруг ДОТа огромную кучу людей. А тут я как минимум несколько тысяч наших человеческих душ спас.

Не зря тогда в гостинице свое личное время на писанину тратил, насилуя свою память. Пусть теперь финны тратят силы и средства чтобы захватить "Миллионер". Ладно, что-то я отвлекся, восхваляя свою предусмотрительность и память.

Здесь на юге положение на фронте тоже все было более или менее нормально. Крымский фронт хоть и оставил Перекоп, тем не менее, не дал Манштейну прорваться далеко вглубь полуострова, удерживал врага на заранее подготовленных позициях. Вскоре наш фронт был разделен на два — Крымский и Керченский.

Как и в известной мне истории, в январе 1942 г. войска Юго-Западного и Южного фронтов провели Барвенково-Лозовскую наступательную операцию. Несмотря на то, что замысел советского командования — ударом войск смежных флангов Юго-Западного и Южного фронтов в общем направлении на Запорожье прорвать оборону между Балаклеей и Артёмовском и, дальше развивая наступление, выйти в тыл Донбасско-Таганрогской группировке врага, отрезать ей путь отхода на Запад, прижать её основные силы к побережью Азовского моря и уничтожить не был полностью выполнен. Тем не менее, в результате двухнедельных напряжённых боёв наши войска прорвали оборону немцев и их союзников на 100-км фронте и продвинулись в западном и юго-западном направлениях на 90-100 км. Итогом этой операции стал захват оперативного плацдарма, с которого мы могли наносить удары во фланг и тыл харьковской и донбасской группировкам противника. На этом рубеже немецко-фашистские войска понесли очень большие потери. Насколько я помнил, численный состав практически всех соединений вермахта участвовавших в тех боях сократился почти наполовину. Командующему ГА "Юг" генерал-фельдмаршалу фон Боку пришлось в срочном порядке перебрасывать сюда дополнительные силы из под Харькова и Белгорода. А они ему были так нужны для прорыва обороны Северной группы Юго-Западного фронта в районе Белгорода.

Вроде бы все хорошо и удачно тут складывалось для нас. Вот только я помнил события той истории, в том числе и середины мая, произошедшие здесь на южном участке фронта — Харьковская наступательная операция и последующая катастрофа. Ну, будем надеяться на то, что Сталин не даст этому случиться. Уверенность в этом есть. Хотя бы, потому что маршал Тимошенко и значительная часть его окружения находится на Северо-Западном фронте и дожимает там немцев в котле. Насколько удачно это он сделает — скоро узнаем. В прошлой истории у него для этого ушло несколько месяцев...

Дождь продолжал лить. Я засел за разбор доставленной почты. Среди служебных бумаг оказалось несколько писем адресованных лично мне — от Татьяны и Лены Гороховой.

Начал с письма Лены, оставив Татьянино себе на "сладкое".

Горохова сообщала, что у нее родилась дочь — Маша. Очень крепкий и подвижный ребенок, который нравится всем окружающим. Старик Шмит сделал ей подарок — коляску и сшил в ателье из остатков ткани большое количество необходимых малышке вещей. В столовой на Машу дают дополнительный паек и молоко, а тыловики выделили отдельную землянку. Она благодарила за то, что я разрешил ей оставаться в кадрах, а не уволил с военной службы и не отправил домой. В своем письме Горохова просила сообщить мужу радостную весть, так как от него до сих пор нет сведений.

Что я мог ей ответить? Уезжая, я запретил остающемуся на базе Ермакову сообщать Елене о смерти мужа, а так же увольнять ее с военной службы. Двигало мной желание сохранить ее еще не родившегося ребенка. Да и хорошего человека тоже. Кто его знает, как повлияет на дальнейшую судьбу молодой женщины возвращение домой с фронта с ребенком на руках. Сколько в свое время пришлось читать об отношении односельчанок к фронтовичкам вернувшимся домой с войны, а уж с детьми... Так что пусть пока у нас на базе поживет, глядишь, все образуется. Может сведения о гибели Петровича не подтвердятся, и он объявится живым. Были же случаи.

Письмо Тани, на вырванном из тетради листке, было без даты. Написано в явной спешке. О чем красноречиво говорили написанные вкривь и вкось пляшущие буквы, построение фраз. Что за ней раньше никогда не отмечалось.

Она сообщала, что у нее все в порядке, здорова, служит там же где и раньше, сейчас находится под Логойском и отправляет письмо на Большую землю с надежным человеком. Скучает и ждет скорой встречи. Мой ключ от квартиры несмотря ни на что сохранила. Передавала пожелания скорейшего выздоровления от знакомых и себя лично.

Среди всего прочего, она передавала горячий привет от одного из моих приятелей, того с кем мы в последние мирные летние дни встречались на мосту у жд. вокзала в Бресте и в лесном лагере. О ком идет речь, я понял сразу — Миша, представленный мне Самуилом Абрамовичем в лесном лагере. Именно с ним мы встречались в последний мирный день на мосту через жд. пути, где я показал склад с трофейным вооружением. Вот не ожидал, что получу сведения о нем от своей девушки. Ведь он планировал со своей группой действовать на территории Брестской области и прилегающих к ней районах и никакого отношения к Минской области не имел. Ответ на свои вопросы нашел в дальнейших строках письма. По словам Тани, его партизанский отряд с лета прошлого года сражался в районе Бреста и Пружан. Осенью немцы против них провели карательную операцию, в результате которой отряду пришлось отходить вглубь Беловежской пущи. Узнав о восстании в Минске его отряд, совершив рейд, пробился на соединение с войсками фронта. Откуда-то он знал, что я сражаюсь где-то в тех местах. Выйдя к своим, он стал расспрашивать обо мне, и практически сразу же попал в поле зрения Конторы. В ходе проверки выяснилось, что Михаил действительно знает меня. Кроме того нашелся в Управлении человек, знавший о нашей с ним связи...

Вроде бы, что такого получить пару писем, особенно для человека 21 века — ничего, пустячок! За день столько различных смс и сообщений по электронке или на "мобильный" получаешь, что читать и отвечать на все них не хочется. Так беглый почти бездумный просмотр в поисках чего-то действительно важного и удаление. Редко когда кто-то сохраняет удачное с его точки зрения письмо и то только для того чтобы не задумываясь использовать в качестве шаблона при дежурной рассылке.

Тут же, в середине 20-го века, все наоборот. Получение письма для бойца праздник, да еще какой! Ведь других средств общения и связи у бойцов, скажем, с малой родиной нет. Потому и радуются тому, что о них не забыли, помнят и пишут, делятся сокровенным. Новостями, доставленными почтой, делятся, обсуждают, спрашивают совета у друг друга. Весточки не раз и не два заново перечитываются, они хранятся вместе с самыми важными документами.

Кто-то скажет, что сравнивать не сравниваемое? Иные века иные технологии. Интернет, телевидение и другие блага цивилизации, недоступные в минувшие года. Возможно, так и есть, вот только мне кажется, что тут другое. Мы в своем ежедневном беге потеряли радость от ожидания вестей, общения с близкими нам людьми...

Глава

На улице усилился ветер, который своими порывами вместе с дождем пытался сорвать палатку с места, но она стойко держалась под ударами стихии. В оконце было видно, как свинцовые тучи, задевая вершины гор, неслись по небу и проливались на землю сильными потоками дождя. Никогда не любил такую погоду — холодно и влажно. Даже в палатке и это несмотря на то, что дневальный, борясь с прохладой, подбросил дров в буржуйку. А тут еще в палатку ввалился Серега в мокрой плащ-накидке, грязных по самое не хочу сапогах. Скинув у входа накидку, он сразу же направился к печке сушиться.

— Прям всемирный потоп на дворе. Дождь стеной стоит. Пока сюда шел весь насквозь промок. Ручьи в настоящие реки превратились, хрен сухим переберешься через поток. Сапоги в грязи тонут не вытащить. Я занятия отменил, и личный состав сюда привел. Учти, в санчасти больных прибавилось. Пока с полигона шли двое ноги вывихнули. Их на руках пришлось нести. Если еще пару часов так лить будет, то до утра точно не просохнет, занятия придется в лагере проводить.

— Согласен. Пусть с оружием занимаются, узлы вязать учатся. Старшинам команду дай.

— Куда денусь дам. Я по дороге к связистам заходил. Они сказали, что радиосвязи с заставами нет. С аэродрома и штаба еще не звонили? Ты ел?

— Нет пока. — Ответил я сразу на оба вопроса.

— Может, перекусим? Я в городе сала копченого прикупил, а в тумбочке вроде как пара кусочков хлеба оставалось. Что там интересного нам прислали? — Доставая из рюкзака завернутый в газету дурманеще пахнущий небольшой шматок сала и пару луковиц, сказал Сергей.

— Нет ничего нового, так по мелочам. Потом сам посмотришь.— Ответил я, доставая хлеб. Запах от сала был такой, что слюнями можно было подавиться.

— Вот и хорошо. Давайте налегай.— Нарезая тоненькие кусочки сала, сказал нам с дневальным Акимов.

Жаль лишь, что на нас троих сала было мало, всего по паре кусочков и досталось. Зато чая под непрекращающийся дождь напились ...

Лишь после обеда дождь, наконец, утих. Лишь ветер никак не хотел признавать свое поражение и пытался сдуть палатки.

Вызов в Орджоникидзе поступил лишь вечером. Дежурный по "Управе" особо предупредил — быть с Акимовым и со всеми документами касавшимися борьбе с бандитизмом.

По раскисшей дороге от Тарского до Орджо добрались за час. Потом еще около двадцати минут потеряли на постах в самом городе, при проверке документов, пока добирались до трехэтажного здания УНКВД на ул. Ленина д. 8 (бывшее здание Доходного дома Воробьева, ныне республиканское Министерство образования и науки). Но главное успели вовремя, во всяком случаи дежурный ничего не сказал.

По дороге к кабинету начальника Управления, где сейчас расположился Берия, нас перехватил начштаба дивизии подполковник Милаков сообщивший, что совещание проходившее в помещении Президиума Верховного Совета СО АССР (ныне Худ. музей им. Туганова) с участием Наркома закончилось два часа назад, оно касалось формирования и боевой подготовки частей формируемой дивизии НКВД, решения срочных вопросов тылового обеспечения войск Южного и Закавказского фронтов, борьбе с бандитизмом и дезертирами. На совещание нас не вызвали по указанию наркома, предупредившего что беседовать с нами будет отдельно. После позднего обеда Берия приехал сюда и ведет прием вызванных им лиц.

В приемной на стульях в ожидании вызова сидело несколько человек сжимавших в руках толстые портфели. По внешнему виду и одежде было видно, что это представители местных совпарторганов. Один из них так волновался, что его трясло и он постоянно вытерал пот с красного лица и бритой головы.

Доложив о прибытии, мы собирались долго ждать в очереди на прием. Но делать этого не пришлось. Практически сразу пригласили заходить в кабинет. Правда, меня одного. Сергея придержал адъютант.

Одетый в военную форму Берия в кабинете был один. Он сидел за столом под большим портретом вождя и пил чай. Видок у него был очень уставший...

— Докладывай...

* * * * *

Когда новоиспеченный комбриг скрылся за дверьми кабинета, Берия дал указание адъютанту полчаса его не беспокоить и отпустить сидящих в приемной на ужин. Нужно было еще раз все осмыслить все сказанное и показанное Седовым, посмотреть заинтересовавшие места из протоколов допросов.

То, что было сказано и показано на схемах и картах, прочитано в протоколах допросов не являлось чем-то новым или неожиданным. Аналогичные сведения поступали и из других источников — Кобулова, начальников местных УНКВД, совпартаппарата, агентуры. Но старшим лейтенантом впервые была показана вся сложившаяся мозаика заговора со структурой личных связей, прикрытия и обеспечения со стороны местных госорганов, источниками финансирования. Это было неожиданно. Слишком короткий срок прошел после прибытия его подразделений сюда.

Обычно на то чтобы раскрыть подобный заговор уходило несколько месяцев, а то и лет кропотливой работы десятков агентов и оперсостава. Тут же положительный результат был достигнут всего за месяц полевой работы. И какой результат — наиболее активная верхушка заговорщиков уничтожена, разорвана налаженная цепочка связей между боевыми группами предателей и немецким командованием. Все это свело крупное восстание горских народов, угрожающее катастрофой всей стране и отделением Кавказа, к проискам отдельных небольших банд преступников и дезертиров, бороться с которыми значительно легче. Во всяком случаи для их уничтожения не потребуется привлечение дополнительных крупных войсковых соединений НКВД. Вполне можно будет обойтись уже имеющимися здесь силами — формируемыми бригадой Седова, Грозненской и Орджоникидзевской дивизиями НКВД. Направив планировавшиеся к переброске сюда части в другие места. Например, для охраны тыла Действующей армии или организации обороны перевалов Кавказского хребта.

В своем докладе Седов ничего не стал скрывать, рассказал и о захвате Исраилова с Муртазалиевым и о недоверии к местным сотрудникам НКВД и совпарторганов. В правдивости доклада комбрига можно было не сомневаться. Слишком плотно его опекали люди Андрея. Жаль, конечно, что вожди подполья были убиты в бою. С политической точки зрения куда выгоднее был бы суд над ними и возглавляемым им движением. Но что случилось, то случилось. Нет человека, нет и проблем с ним связанных. Достаточно и того что Седов передал предсмертное письмо написанное Хасаном Исраиловым на имя Сталина с покаянными словами.

Заговоров против Советской власти на Кавказе всегда хватало. В том же памятном сентябре 1937 года был выявлен большой круг заговорщиков среди партийных и государственных работников, в том числе и органов госбезопасности, Грузии, Азербайджана, Армении, которые планировали выход Закавказья из состава СССР и переход под протекторат Великобритании. Скольких тогда репрессировали — несколько тысяч, а так и не смогли до конца вырвать ядовитые зубы вражеской агентуры. При помощи западных вливаний они вновь в самое трудное для страны время взошли и готовились вместе с врагом ударить в спину. Все свои гнусные деяния заговорщики прикрывают лозунгами национального освободительного движения.

Глупцы и предатели своих народов — вот они кто! Ладно бы если это были необразованные, "темные" люди непонимающие что к чему, а то ведь "интеллектуалы", представители "высшие сферы" стоящей у кормила власти! Чего им не хватает?

Денег, материальных ценностей? Так им платится большая зарплата. Они материально обеспечиваются всем необходимым из спецраспределителей по норме, которой обычному трудяге никогда не видеть и не иметь! Для них выделяются отличные жилищные условия, личные машины. К их услугам лучшие портные и парикмахеры. Живи и трудись на благо своего народа. Так нет, им большего хочется. Никак нажраться не могут.

Вседозволенности? Власти?! Так они и стоят у нее — делай что надо, на своем месте, поднимай экономику и культуру на вверенной тебе территории. Так нет же, не могут или не хотят!

Единственное что они реально могут делать — только болтать языком и обвинять остальных. В первую очередь, обвиняя во всех грехах русских якобы не давших возможности развития самобытной культуры горских народов. Где бы они были эти народы, если бы не русские штыки?! Забыли "просвещенные" как раньше их дочерей и жен продавали в гаремы на невольничьих рынках в Стамбуле и Тегеране. Тоже самое делали и с мальчиками, отбираемых для утех захватчиков, а взрослые мужчины были рабами. О каком развитии культуры и экономики местных регионов можно говорить? Перед горскими народами стоял лишь один вопрос — выжить и не помереть с голоду или не погибнуть за кусок плодородной земли и нищенский урожай в одной из междоусобных стычках с соседними племенами.

Все это прекратилось лишь с приходом на Кавказ русских. Они, не прося ничего взамен, дали свою защиту и принесли долгожданный здесь мир, прекратили междоусобные войны, принесли просвещение и свободу народам Кавказа, дали возможность встать на одну ступеньку с лучшими представителями своего народа, сохранили местные языки и обычаи, подняли местную экономику — построили десятки заводов и фабрик. А чем им отплатили за это "местные князьки"? Предательством, восстаниями, ударами в спину, ложными обвинениями, переходом к врагу, ненавистью.

Вон в приемной уже несколько часов сидят яркие представители этой местной "высшей сферы", трясутся, знают, что с них спросят за все недостатки и потому все больше ненавидят нас. Можно не сомневаться, что если фронт приблизится сюда эти "сливки" побегут на встречу к врагу, заранее подготовив "освободителям" белого коня для въезда в столицу Закавказья! И вместе с врагом будут резать русское население, считая, что так и надо. Не будет этого! Вырвем эту заразу с кровью! Никого жалеть не будем, в том числе и тех, у кого есть заслуги перед страной и революцией. Своим предательством и пособничеством врагу они заслужили пулю, так пусть получат ее сполна. Правильно Седов делает, уничтожая на месте бандитов и их пособников. Нечего их жалеть.

Прокурор вон жалуется на якобы незаконные действия подчиненных комбрига, аресты и жесткое обращение с арестованными. Два десятка писем написал по этому поводу, до Кремля дошел.

С одной стороны это правильно — есть нарушения закона и надо прекратить такую практику. Конституцию и остальные правовые документы страны и республики никто не отменял. Ведь они принимались для того чтобы их всеми исполнять в том числе и бойцами Седова. Вот только с другой стороны обстановка требует от нас решительных действий против врагов Советской власти и в первую очередь против бандитов и предателей. Поэтому разводить слюни по поводу нарушения законности не стоит. Во всяком случаи сейчас. Критиковать и наблюдать из теплого кабинета все могут, а вот под бандитскими пулями ходить может далеко не каждый. Если уж прокурор так переживает за соблюдение законности бойцами Седова, то пусть направит своих сотрудников в состав оперативных групп бригады для оказания правовой помощи и решения на месте всех возникающих вопросов, оформления требуемых документов.

Вообще правильным было решение направить сюда именно батальон Седова. Опыт действий в тылу врага, имеющийся у его бойцов дал положительный эффект. Кто как не они лучше других знают, где и как искать бандитов скрывающихся в лесах. Кроме опыта не стоит снимать со счетов и удачу сопутствующую самому старлею. Не зря говорят, что ему кто-то потусторонний ворожит! Слишком уж часто везет старшему лейтенанту, что за остальными не наблюдается. Один перевал Харами чего стоит. В первый же выход захватить ценных пленных, разгромить несколько групп бандитов, за которыми длительное время гонялись местные сотрудники НКВД. Как тут не поверить в потустороннее. Но думается все эти разговоры от "лукавого". Старший лейтенант умеет выделить главное и воспользоваться полученной от бандитов информацией. За всеми успехами батальона стоит длительная и тщательная подготовка, отработка командным составом полученного задания, работа с картами и макетами, постоянная разведка и изучение местности. Все то, чего не хватает остальным нашим командирам и оперативным сотрудникам.

План разгрома местного бандподполья предоставленным теперь уже комбригом вполне реальный и хорошо проработанный. Не зря Петр Васильевич Федотов (начальник 2-го Управления НКВД) еще в ходе подготовки первого этапа плана операции высоко оценил предложения Седова и отмечал его тщательность в проработке каждого вопроса. Взять хотя бы предложение об использовании здесь на Кавказе для борьбы с бандитами автожиров "А-7". Не понаслышке зная об этих воздушных судах Берия смог, оценить способность старшего лейтенанта ГБ выделять главное из имеющихся крох информации.

На основе статьи в газете "Правда" от 19 июня прошлого года, в которой говорилось о деятельности нескольких автожиров "А-7" конструкции Камова в предгорья Тянь-Шаня, старший лейтенант предложил использовать их здесь как связные, разведывательные, а в случаи возможности установить на машины оружие, то применять их как ударные. Высказал он предположение, что такие воздушные суда при увеличении грузоподъемности будут востребованы и в другой качестве — например для заброски диверсионных групп за линию фронта, эвакуации раненых. Свое предложение он обосновывал тем, что этим машинам для взлета и посадки не нужны большие площадки, что для горной и лесистой местности очень ценно. Оценил Седов и то, что автожир может лавировать вдоль отвесных горных склонов, маневрировать в узких долинах, опускаться в чашеобразные горные урочища, быстро достигать недоступных для самолетов участков.

Характерно, что мысли старшего лейтенанта ГБ об использовании автожиров во многом были сходны с высказанным Сталиным в начале августа прошлого года предположением о необходимости иметь в войсках подобные машин. Тогда же "Коба" дал указание Берии взять на себя контроль разработки, производства, боевого применения этого класса воздушных судов и приказал отменить эвакуацию завода Љ290 винтокрылых аппаратов на станции "Ухтомская".

Выполняя указания Сталина, Берии встретился с директором и одновременно главным конструктором автожиров "А-7" Николаем Камовым и его заместителем Михаилом Милем. Очень познавательная и интересная вышла встреча. Руководители завода рассказали о боевом применении автожиров в Финскую войну и в боях лета 1941 года.

Двухместный (летчик и наблюдатель) автожир "А-7" крылатого типа с трехлопастным ротором и двигателем воздушного охлаждения М-22 мощностью 480 л.с. с самого начала конструктором задумывался как полноценная боевая машина. Он мог использоваться для связи, а также мог поддержать войска на поле боя пулеметным огнем и мелкими бомбами. Автожир был вооружен тремя пулеметами 7,62 мм: один синхронный ПВ-1 с ленточным питанием в передней части фюзеляжа и два ДА на шкворневой установке у стрелка. Балки бомбодержателей для 4-х бомб ФАБ-100 и шести неуправляемых ракетных снарядов РС-82 располагались под крыльями. Предусматривалось и вооружение автожира химическим оружием. Машина была способна нести полезную нагрузку 750 кг. С поднятого на высоту в 200 метров автожира наблюдатель фиксировал обстановку в радиусе 50 км.

Опытный образец "А-7" построили на заводе опытных конструкций (ЗОК) ЦАГИ в апреле 1934-го. 20 сентября пилот С. А. Корзинщиков совершил на нем первый полет. Заводские испытания завершились уже в 1935-м, в том же году он оценивался как корректировщик на полигоне у станции "Фруктовая". В 1936-м "А-7" прошел государственные испытания, а в 1938-м — специальные артиллерийские на "Лужском" полигоне под Ленинградом. Всего к концу 1939-го "А-7" налетал около 90 часов.

"А-7бис", дублер "А-7", изготовил завод Љ 156 (тот же ЗОК после переименования) в мае 1937-го. От "А-7" дублер отличался горизонтальным оперением и конструкцией кабана ротора. За счет различных изменений он был примерно на 100 кг тяжелее. Это уменьшило максимальную скорость с 200 до 194 км/ч, а практический потолок — с 4800 до 3600 м. "А-7бис" успел пройти заводские, государственные и специальные артиллерийские испытания на "Тоцком" полигоне под Саратовом. Автожир налетал около 80 часов.

Во время Финской компании этот автожир в составе 1-го отдельного корректировочного авиаотряда использовался как самолет-корректировщик. Он выполнил 20 боевых вылетов для корректировки огня тяжелой артиллерии, налетав в общей сложности 11 часов 14 минут. За все время участия в войне автожир имел несколько небольших поломок, но не получил никаких боевых повреждений. На фронте "А-7бис" часто летал с перегрузкой до 2300 кг (при штатном взлетном весе 2245 кг). По итогам боев машина была значительно модернизирована и после успешных испытаний в середине 1940 г. было принято решение о постройке войсковой серии винтокрылого разведчика и корректировщика. До лета 1941 года было построено пять автожиров "А-7-За". С началом войны их свели в отдельную автожирную эскадрилью подчиненную Главному артиллерийскому управлению и прикомандированную к 163 ИАП.

Эскадрилья в составе 24 армии принимала участие в боях под Ельней. Летчики отряда под командованием старшего лейтенанта Трофимова совершили целый ряд боевых вылетов для корректировки артогня и в тыл противника к партизанам. Днем тихоходный винтокрыл использоваться, как разведчик практически не мог. Для более скоростных самолетов противника он был лакомой целью. Поэтому машины применялись в основном ночью, а если использовали днем, то только с истребительным прикрытием.

Камов побывал на фронте, где вместе с Милем (в то время бывшем инженером этой эскадрильи) встречался с летчиками и техниками эксплуатировавшими автожиры. Они на месте изучили все проблемные вопросы конструкции и эксплуатации машин, помогли в ремонте получивших повреждения судов.

В ходе беседы Камов рассказал о разработке новой винтокрылой машине — "прыгающем" автожире "АК" (артиллерийский корректировщик), проектирование которого началось перед самой войной. Этот автожир с двигателем "МВ-6" (225 л.с.) должен был быть во многом лучше и надежнее предыдущей модели.

Беседа закончилась тем, что решением Ставки конструкторам Камову и Милю было поручено продолжить на заводе Љ290 производство и ремонт для нужд армии автожиров "А-7-За", а также разработку автожира "АК".

За прошедшие полгода на заводе было построено и передано в войска 10 новых боевых машин. Несколько "А-7-За" было направлено в Чкаловское военное авиационное училище лётчиков им. К. Е. Ворошилова (ныне Оренбургское высшее военное авиационное училище лётчиков им. И. С. Полбина) где идет подготовка пилотов на эти машины. Еще 10 автожиров в скором времени должны встать в строй.* ( В РИ в начале октября 1941 г. две машины перелетели в 43-ю армию. Два из оставшихся в эскадрильи "А-7-За" для ремонта направили на завод в Москву. Одна машина в результате аварии была потеряна и разобрана на запчасти. Так закончилось боевое применение автожиров. Завод Љ 290 был эвакуирован в Свердловскую область. Несмотря на все старания Главного конструктора восстановить производство автожиров на новом месте из-за отсутствия необходимого оборудования и материалов не смогли. До 1943 года доводка перспективного "АК" так и не была завершена. Затем завод был перепрофилирован на ремонт иной авиатехники. Камов больше никогда не возвращался к разработке автожиров).

Что ж столь качественно обоснованную просьбу комбрига о выделении в его распоряжение эскадрильи автожиров стоило удовлетворить. Думается, что результат эксплуатации здесь этих боевых машин оправдает ожидания старшего лейтенанта.

Есть, конечно, в деятельности Седова несколько моментов, которые невозможно никак и нечем не объяснить. Андрей Николаевич на старшего лейтенанта уже вторую папку собрал. Только вот, несмотря на то, что батальон и его командир со всех сторон плотно обложен агентурой, ничего конкретного выяснить не удалось. Одни сомнения, часть из которых со временем находят свое объяснение. Тем не менее, вопросы к Седову остаются. Например, по знанию им иностранных и местных языков, традиций, географии и топонимики Кавказа, горной подготовки и много другого. Но пока идет война, он нужен на своем месте. Так что пусть кому по должности положено, продолжают собирать на комбрига материалы, а там посмотрим...

* * * * *

Встречей с Лаврентием Павловичем я был очень доволен. Не только тем, что мне было вновь поручено руководство новой бригадой, но и той оценкой, что дала Ставка (Сталин) нашему труду. Удалось мне, и подбросить информацию о необходимости развития винтокрылых машин. В своем летнем письме Сталину я об этом писал, но результатов пока не видел. Надеюсь, Берия разберется в этом.

Главным же итогом встречи стало то, что мне, похоже, удалось его убедить в отсутствии необходимости депортации чеченцев и ингушей и способностью имеющимися здесь силами НКВД покончить с бандподпольем.

Ужинать в столовой Управления мы не стали. Поехали в лучший ресторан города, расположенный в гостинице "Интурист". Пусть и поговаривали, что там коммерческие цены и ужин обойдется дорого, но жалеть деньги не стоило. Тем более что повод был, да еще какой — не каждый же день тебя в комбриги, а твоего друга в замы производят.

Водителя пришлось оставить в машине на улице. Не ташить же автоматы и гранатные сумки с собой в зал, пусть лучше в машине под охраной полежат. Да и нам с Сергеем надо было поговорить тет — а — тет, без посторонних ушей. Хотя все относительно. Гостиница относилась к системе "Интуриста" так что вполне возможно, что все беседки были оборудованы микрофонами. Не зря же после революции и до середины 30-х гостиница годов использовалась под областное Управление ВЧК и НКВД.

Зайдя через кованную решетчатую дверь, мы заняли одну из окруженных зеленью беседок. Несмотря на будний день и идущую войну посетителей в ресторане было довольно много. Практически все беседки были заняты. На площадке дефилировали пары. Музыка, исполняемая оркестром, не напрягала, фонтан приятно "шуршал". Обслуживание было на высоте, цены не сильно кусающимися, коньяк очень даже неплохим. Соседство приятным. Под коньячок поели прекрасный шашлык из баранины, потрясающие овощи гриль, слегка обсудили свое назначение, посмотрели на красивых женщин в соседних беседках, но без продолжения. Надо было возвращаться к себе в Тарское и надолго забыть радость такого времяпровождения. Дела не ждали, опять следовало спешить и начинать сначала. Благо люди для задуманного мной есть...

Глава

— Вы проверяли их Али? Они действительно немцы?

— Конечно, проверяли, брат. Несколько раз проверяли. Майрбек их к себе не сразу допустил. Они несколько дней под наблюдением были и только тогда поверили, что они те за кого себя выдают с ними вышли на связь и пригласили на переговоры.

— Хорошо. Еще раз объясни, как вы за ними следили и как проверяли. Пойми, Али, я очень многим рискую, если буду с ними встречаться лично.

— Понимаю брат. Я думал, что Майрбек тебе все уже рассказал.

— Рассказал, но я хочу услышать об этом от своего родственника, а не от кого-то со стороны. У каждого есть свой взгляд на происшедшие события, и они могут сильно отличаться от других. Ты мог увидеть то, что не знают остальные.

— Я понял тебя. Немцев в горах первыми заметили дети. Они собирали в лесу хворост, когда нашли неизвестные следы от обуви. Думали, что это русские чекисты снова ведут наблюдение за аулом и готовят новую акцию. За пару дней до этого в горы приезжали русские и перебили несколько групп парней скрывающихся от мобилизации.

— Знаю об этом. К нам поступал рапорт из Веденского гарнизона. Надо будет помочь семьям погибших. Подбросьте продуктов, может каких вещей. После случившегося люди нам хорошими помощниками будут. Я перебил, прости, продолжай.

— Сделаем, как ты сказал. Мальчики нашли их стоянку, сообщили Идрису, а тот через Ису уже нам. Мы их сначала на стоянке захватить хотели. Не получилось, часовой нас обнаружил, шум поднял, они с нами в бой вступили, посчитав за солдат истребительного батальона, из пулеметов нескольких парней уложили. Сами в горы отступили. Очень умело и решительно действовали.

— Зачем вы хотели их захватить, если люди сами к вам шли?

— Да Осман подумал их так проверить.

— Проверили, называется. Только людей потеряли. Ладно, что дальше было?

— Рашид предлагал их дальше преследовать, но Осман и Николай сказали, что не надо этого делать, многих потеряем. Там действовали хорошо вооруженные и подготовленные войны. Они свое имущество, несмотря на бой с собой унесли, почти никаких следов не оставили. Одни угли от костра, что не успели закопать. Через сутки немцы сами к Идрису вышли и попросили помощи в установлении связи с Хасаном Исраиловым. Старик дал им продуктов, договорился о следующей встрече и с Исой связался. На переговоры с немцами Осман и Николай ходили. Я на все смотрел со стороны в тот бинокль, что ты мне подарил.

— Николай понятно — он немецкий язык знает, в армии служил, а Осман то зачем?

— Для помощи. Да и посмотреть на гостей. Немцев тогда всего четверо было. Унтер-офицер и трое солдат. Один из них радист. Встреча прошла недалеко от аула.

— На встречу, они все явились? Как вы определили, что один из них по званию отличается от остальных?

— На первой встрече мы видели двоих. Унтера и еще одного солдата. Как определили что он унтер? Тот сам так представился. Да и потом видно было, как он командует остальными. Унтером его и офицер в Владикавказе называл. Унтер вел переговоры, а второй с пулеметом его прикрывал. От нас с ними Николай говорил, а Осман слушал и смотрел по сторонам.

— Как же Осман их понимал? Если он по-чеченски и совсем немного по-русски говорить может. Или я чего не знаю?

— Они по-русски говорили. Унтер хорошо по-русски говорит, как все русские. Без запинок и акцента. Остальные немцы тоже по-русски говорить могут. Так Николай говорит. Он же и определил что это немцы. По форме одежды, вещам, оружию и поведению. Сказал, что русские не так себя ведут. А потом они у себя в пещере иногда песни немецкие поют про какую-то Эрику и Лили Марлен. Николай сказал, что это точно немецкие.

— Тоже мне специалист!

— Ты зря так о нем говоришь. Он немцев видел в Ростове, когда у них в плену сидел, а потом когда через линию фронта сюда шел. Песни эти слышал.

— Понятно. Как еще проверяли? Что немцы просили? О чем спрашивали?

— Просили связать их с Исраиловым. Якобы он их должен ждать — специальным письмом приглашал. Еще просили больше детей смотреть за ними, не посылать. Могут больше не вернуться к родителям домой, подорвавшись на минах.

— Больше ничего не говорили, письмо Исраилова не показывали?

-Нет. Николай на первой встрече обещал им помощь, но сказал, что Хасан долго может не появиться. Немцы обещали ждать сколько надо. Потом договорившись о следующей встрече, они снова ушли в горы. Мы за ними не стали смотреть.

— Они к себе в лагерь не приглашали? Сами к вам не просились?

— Нет. По словам Османа, тогда на встрече они вели себя как хозяева при разговоре со слугами. Что очень возмутило Османа. Он вообще предлагал их зарезать, а оружие отобрать за то, что наших ребят убили. Еле успокоили, сказав, что мы сами во всем виноваты. Он вроде как успокоился, но все равно от него можно, что хочешь ожидать. Все предлагал с немцев деньги взять семьям погибших. Майрбек сказал, что не надо поднимать этот вопрос иначе можем испортить отношения с немцами.

— Может Осман и был прав. Меньше забот и тревог было бы. Но, увы, Майрбек прав без немцев мы ничего сделать не сможем. Оружие и снаряжение у них хорошее?

— Да у каждого с собой пистолет, нож, винтовка. Есть еще два ручных пулемета, бинокли, гранаты, мины, большое количество патронов, рация и небольшая динамо-машина для зарядки аккумуляторов. Все немецкого производства. Так Николай сказал, когда осматривал их оружие, там клейма есть.

— Парашюты немцев вы нашли? Куда дели?

-После того как мы договорились об их переходе в наш лагерь и встрече с Майрбеком они нам сами показали, где их искать. Выкопали мешки с парашютами и перевезли к себе в пещеру. Часть парашютов используют в качестве простыней. Один отдали нам в подарок. Живут в отдельной пещере от всех. Туда перенесли все свои вещи и никого кроме Николая и Майрбека внутрь не пускают. В пещере все время кто-то из них находится. К рации никого не подпускают. Иногда выносят приемник на улицу и слушают Берлинское радио. С радистом для передачи сообщений за несколько километров от места стоянки ходят втроем — сам радист и двое солдат. С собой берут нашего проводника. Место передачи постоянно меняют. После передачи сообщений они ее минируют гранатой. Чаще всего готовят себе сами из своих продуктов. Если что у них из продуктов кончается, дают нам деньги закупить продукты на рынке. Едят все, что мы им покупаем — мясо, хлеб и овощи. Иногда делятся с нами своими запасами — тушенкой из говядины. Свининой никогда не угощают. Пьют водку и свой шнапс. Меня несколько раз кофе угощали. Они его в особой турке каждое утро на всех сразу варят. Порции очень маленькие получаются. Мне не понравилось, как они его приготовили. Любят чай.

— Понятно. На встрече унтера с Шериповым ты насколько я понял, не был? — Нет. Меня туда не приглашали. Майрбек сюда в Грозный отправил. О чем они между собой разговаривали, мне не рассказывал. Рамазан сказал, что они очень долго говорили, водку пили, шашлык из баранины ели. К ним потом еще один немец присоединился. О чем говорили, Рамазан не слышал, он далеко стоял, да и они тихо разговаривали. Майрбек их до пещеры провожал, потом там еще долго сидел. Еще сказал, что они расстались довольные друг другу. Майрбек потом подаренными ему унтером немецким пистолетом и кинжалом хвастался.

— Ты эти подарки сам у Майрбека видел?

— Да. На стене в пещере висят. Пистолет в кобуре и кинжал с блестящим орлом на черной рукоятке. Шерипов сказал, что такое оружие только у отборных частей немцев есть. Войска СС называются.

— Понятно. Ты немцев куда водил?

— Несколько раз с радистом в качестве проводника ходил. Потом с Умаром унтера сюда в город и еще в несколько мест сопровождал.

— Что он смотрел в городе?

— Подходы к городу, аэродром, жд. вокзал, позиции зенитных батарей, размещение частей, нефтезавод. В бинокль все долго рассматривал, в карту свою что-то рисовал.

— Он что в немецкой форме ходил?

— Нет. У них у каждого есть комплект советской военной формы и документы чекистов.

— Ты видел эти документы? Он кому-то их предъявлял?

— Да. Тут в городе его останавливали патрули для проверки документов, унтер предъявлял офицерское удостоверение сотрудника НКВД. И нас всегда после проверки отпускали.

— Еще где были?

— В Гудермесе и Шали. Там тоже, что и здесь делали. По горам с ним ходил площадку под посадку самолетов искали.

— Ну и как нашли?

— Несколько мест осмотрели, но они для посадки больших самолетов по размерам не подходят. А маленькие сюда пока долететь не могут.

— Мне говорили, что к немцам самолеты прилетали, груз привозили?

— Прилетали два раза. Только не садились. Мы костры по указанию унтера жгли, а самолеты нам груз сбрасывали. Продукты и лекарства немцам привозили, нам оружие — винтовки и патроны, но мало. Я слышал разговор Майрбека с унтером по этому поводу. Он упрекал немца, что мало оружия прислали, а унтер ответил, что, сколько видел бойцов на столько и прислали.

— А что Майрбек немцам своих ребят показывал?

— Да. Они с унтером посещали наших парней в горах. Немец с ними разговаривал, а потом когда груз приходил сам распределял, сколько оружия и в какие группы отправлять. Подписи в своих бумагах требовал ставить для отчета перед своими командирами.

— Не знаешь, кто еще встречался с унтером?

— Майрбек к нему народа много приводил, встречи организовывал. Прокурора района дня два назад видел. Его ночью родственники приводили. Он о чем-то с немцем долго по-немецки в присутствии Майрбека разговаривал. Парни говорили, что и в аулах встречи Майрбека и немца с партийцами были.

— Понятно. Мне Шерипов об этом ничего не написал. Ты немецкого офицера, что был на встрече во Владикавказе, хорошо рассмотрел? Узнать сможешь?

— Да. Если надо, то и Ахмет для этого есть. Он когда мы с ним из Владикавказа шли, говорил что знает, где майора найти. А что ты хотел?

— Встретиться я бы с ним хотел. Именно с "майором", а не с его подчиненным. Но если не получится, то придется с унтером встречаться. Но без Майрбека. Сходишь вместе с Ахметом в Орджо. Попробуйте найти "майора" и передашь ему мою просьбу о встрече. Говори с ним без Ахмета. Не надо, чтобы еще знал кто-то о нашей встрече. Нам есть, что ему предложить. Место встречи по выбору "майора". Вот тебе деньги на расходы. Если не хватит, займи у родственников. Я отдам. Как все сделаешь, сообщишь. Сюда домой больше не приходи. К телефону, где подключаться, помнишь?

— Да.

— Телефонный аппарат там же стоит. Позвонишь по нему ко мне в кабинет. Скажешь, что Аслан привет передает. Через час я подъеду. Тогда там и поговорим. Все понял?

— Да. Сделаю, как ты сказал.

-Тогда иди к племянникам. Они тебя заждались, а мне на службу пора...

______________

... — Ты родственнику сказал, что надо сделать?

— Да. Он все сделает как надо. Деньги нужны.

— Сколько?

— Много. Расходы будут большие. Надо людям в горах помочь. По большому счету купить их. Мы с тобой зря поставили на Шерипова. Он большим авторитетом у населения не пользуется. Так что надо ему помогать, хоть так собирать вокруг себя людей, в том числе и тех, кто раньше был с Хасаном. Они сейчас после его смерти начнут искать себе новых руководителей. Вот и нужно чтобы они стремились к Майрбеку. Они нам нужны, чтобы показать "майору" и чтобы он понял с кем надо сотрудничать и кого брать в союзники.

— Дам. Скажи, чтобы увеличили суммы за легализацию. Мы этим, во-первых, пополним свой бюджет, а во-вторых, заставим тех, у кого нет денег, сидеть в горах в качестве "жертвенных баранов". Нужно же кого-то ловить ребятам из полка. Ты думаешь, "майор" согласится с нашим предложением?

-Да. Только мы владеем здесь реальной силой и ситуацией. Только мы можем реально помочь Вермахту без больших потерь занять Чечню и Ингушетию. Остальные нам не чета — мелкие сошки желающие урвать свои крохи от пирога. Но меня беспокоит, то, что они уж слишком зашевелились и пытаются за нашей спиной напрямую договориться с немцами. Ясно, что многие поняли, что немцы скоро придут сюда и власть русских тут закончится. Вот и готовят себе теплые места. Но без нас ничего решаться тут не должно. Немцы должны точно знать, что это мы тут все организовали, собирали людей, готовили восстание, прикрывали от Московского правительства. Все остальные лишь прихлебатели к нашему движению, которые просто хотят усидеть на своих местах. Чтобы у немцев не было лишних вопросов, думаю надо убирать посредников и переговорщиков из других тейпов, что не согласовывают свои действия с нами.

— Хорошо. Списки у тебя подготовлены?

— Да. Шерипов мне написал обо всех, кто встречался с немцами. Что будем докладывать в Москву?

— Правду. Остальные тоже не дураки и после переговоров, прикрывая свою задницу, небось, уже сообщили, что у нас под боком действуют немцы. Не зря же сюда бригаду из Москвы прислали. Мы своим докладом покажем руководству, что не зря едим свою пайку, знаем о врагах и ведем работу по ликвидации "бандитов". Те, кто будет уничтожен по "списку" как раз пойдет по этой теме. Их трупы мы сможем предъявить как итог нашей "плодотворной деятельности по выявлению предателей и пособников бандитов", а так же как жертв немецких диверсантов и бандитов.

Доложим примерно так, что согласно агентурным данным на территории области действуют немецкие диверсионные группы уничтожающие совпартслужащих. Никаких имен агентов работающих среди повстанцев и указаний где могут находиться немцы, показывать не следует. Если только отвлеченно.

По спискам, как и по тем дезертирам, что не сотрудничают с нами, пусть работают группы из полка. Дай им проводников из наших ребят. Заранее предупреди командиров мобгрупп, что пленные нам не нужны, вина их доказана и церемониться с ними не надо. Может быть, первое время сам с ними поездий, поработай, дай материалы на гора. Прояви себя беззаветным борцом с преступностью перед Московским начальством. Короче покажи себя, чтобы меньше вопросов задавали, если вдруг с немцами не выгорит. Лучше знаешь что, возьми в свою группу курсантов. Они молодые еще ничего не знают, сделают все, что ты им прикажешь.

Я же на себя возьму местное партруководство и Москву, с Кобуловым все вопросы улажу. В очередной раз буду жаловаться на нехватку сил для борьбы с врагом. Хорошо, что Берия уехал, он бы не поверил и так на совещании во Владикавказе косо на меня смотрел и после к себе на прием не допустил. Представления на награды нашим ребятам не подписал.

— Может, Кобулову скажем? Он к тебе хорошо относится. Доверяет. При необходимости может прикрыть от начальственного гнева. Да и потом когда немцы придут, полезен, может быть. Знает многих, что здесь, что в Москве.

— Я думаю не надо. Одно дело с ним вместе водку пить и на даче с жеро (вдова) гулять, другое договариваться с немцами. Нельзя предсказать, как он будет действовать. Он слишком предан Берии. Я боюсь, что он, узнав о заговоре, может все сообщить Берии и тогда нам останется только одна дорога — бежать в горы. Если успеем. И то долго мы там не протянем. Надо будет уходить за кордон. Я поэтому и не хочу светить наши связи в Грузии и Абхазии. Надеюсь, наша база в горах еще цела?

— Цела. Позавчера заезжал, смотрел. Я хочу туда, в помощь Салману, еще пару верных ребят отправить из тех, что в милиции числятся. Пусть на всякий случай там недельку другую поживут — скот постерегут. Проведем по бумагам как находящихся на боевом задании по вылове дезертиров.

— Согласен. Предупреди Салмана, чтобы парням вход в пещеру не показывал и выше в горы не пускал.

— Сделаю. Меня беспокоят прибывшие во Владикавказ бригада и Московский полк. Надо заранее знать, на что они способны и для чего прибыли сюда. Ты с их командирами встречался?

— Нет. На совещаниях их не бывает. Тот батальон, что переформирован в стрелковую бригаду наркомата постоянно проводит в горах боевую подготовку и все его руководство там на месте. Полк вошел в состав Орджоникидзевской дивизии НКВД, и сейчас он занимается отловом дезертиров в Грузии. По разговорам в штабах дивизии и укрепрайона выходит, что их перебросили сюда специально для усиления обороны перевалов на случай прорыва немецких войск.

— Поэтому они и выставляют свои заставы на нашей территории? Да так что не пускают к себе наших сотрудников? Не правильно себя они ведут! По горам с оружием шастают, где не попадя. Мирных граждан злят. Были тут в полку, а ни к нам, ни к прокурору даже не зашли, не представились. Словно нас и нет! Я, будь на твоем месте, возмутился бы на такое явное проявление неуважения к себе! Может, устроим им пару нападений в горах?!

— Нас с тобой не было на месте, когда командование тогда еще батальона приезжало сюда в город. А теперь им и вообще не до нас им бригаду сколотить надо. Так что возмущения и обиды до поры оставь при себе. То, что они заставы на нашей территории в горах ставят их дело. Население и наших парней они практически не трогают. Мелкие стычки не в счет. Кобулов на мое возмущение ответил, что бригада подчиняется напрямую наркому и выполняет его задачу. Особо предупредил, чтобы мы не мешали им в работе, если не хотим крупных неприятностей на свою голову. Поэтому скажи всем нашим и проследи сам, чтобы этих армейцев пока не трогали. Если у кого есть возможность, то пусть со стороны тихо посмотрят за ними. Но не вступают с ними в схватку. Рано еще. Пусть немцы ближе подойдут. Тогда и посчитаемся за все обиды.

— Ясно. Только не было бы поздно...

* * * * *

Народному комиссару внудел СССР (АИ)

Совершенно секретно

ЗАПИСКА ПО ВЧ

По имеющимся агентурным сообщениям установлено нахождение на территории ЧИАССР хорошо вооруженной и оснащенной разведывательно-диверсионной группы противника, которая пытается установить контакт с руководителями бандформирований и ОПКБ. Местный оперативный состав НКВД и воинские части ориентированы на задержание и уничтожение диверсантов.

Необходимы дополнительные силы для организации прочесывания горных районов и задержания вражеской агентуры.

Б. Кобулов

********

(АИ) Зам. народного комиссара внудел СССР Кобулову

Совершенно секретно

Для проведения оперативно-розыскных мероприятий немецкой диверсионной группой действующей на территории ЧИ АССР разрешаю привлечь подразделения "Белоруса". Соответствующее указание им дано.

Берия

Глава

10.05.1942

Љ 839/б

В тылу противника на территории Смоленской области на 1 мая 1942 г. установлена связь с 40 действующими партизанскими отрядами общей численностью 15 520 человек.

Четыре крупных партизанских отряда подчинены непосредственно командованию Красной Армии: отряд "Дедушки" численностью в 5200 человек, которым занят г. Дорогобуж и станция Глинка; отряды имени Лазо — 2143 человека и Ф.Д. — 2363 человека, действующие в районе г. Ельня, и отряд Жабо численностью 1608 человек.

Эти отряды укомплектованы в основном военнослужащими, оказавшимися в окружении противника.

Остальные партизанские отряды состоят главным образом из местного населения и действуют под руководством работников НКВД или работников местных партийных и советских органов. Из этих отрядов наиболее крупным являлся отряд Лукьянова в 1500 человек.

Численность остальных отрядов от 226 до 23 человек.

В оккупированных немцами районах Орловской области действуют 65 партизанских отрядов. На 1 мая 1942 г. установлена связь с 47 отрядами общей численностью 10 700 человек.

Пять партизанских отрядов численностью от 36 до 68 военнослужащих действуют под командованием командиров Красной Армии. Один отряд численностью 600 человек действует в Дятьковском районе под командованием капитана Орлова, переброшенного штабом Западного фронта в тыл противника для организации штаба по руководству действиями районов Людиново, Дятьково, Орджоникидзеград, Брянск.

Партизанскими отрядами Дятьковского района под командованием сотрудника НКВД Сентюрина удерживается г. Дятьково.

9 партизанских отрядов общей численностью 8000 человек под командованием сотрудника НКВД Емлютина контролируют территорию Навлянского, Трубчевского, Севского и Брасовского районов.

24 апреля 1942 г. южной группой этих отрядов заняты селения Середина-Буда, Букаревка, Чернатское и другие. Во время боя партизанами разгромлены 3 венгерских батальона.

В партизанских отрядах Дятьковского, Орджоникидзеградского, Жуковского и Людиновского районов имеется на вооружении 11 орудий, 15 минометов, 23 станковых и 43 ручных пулемета.

Партизанскими отрядами Орловской области мобилизовано и переправлено через линию фронта 15 000 человек, подлежащих призыву в Красную Армию; собрано в фонд обороны страны 650 000 рублей и проведена подписка на военный заем на 1 000 000 рублей, собрано наличными при подписке 600 000 рублей.

Наряду с боевыми действиями партизаны Смоленской и Орловской областей постоянно ведут войсковую и агентурную разведку.

Все операции партизанских отрядов связаны с выполнением задач военного командования Красной Армии и проводятся в соответствии с интересами наших войск, действующих на фронте и в тылу противника.

Отдельные партизанские отряды крайне необходимыми продуктами питания, медикаментами и боеприпасами снабжаются по воздуху самолетами.

Для формирования новых и в целях активизации действующих партизанских отрядов в тыл противника перебрасываются оперативные группы НКВД, командиры и политработники, а также партизаны, ранее действовавшие в районах, ныне освобожденных от оккупантов.

Принимаются меры к установлению надежной связи со всеми партизанскими отрядами и к обеспечению наиболее крупных из них радиоаппаратурой.

Кроме того, на территории Смоленской области действуют 8 и на территории Орловской области — 5 партизанских отрядов, организованных НКВД СССР.

Численность этих отрядов — 35 человек в каждом.

Основная задача партизанских отрядов НКВД СССР — агентурная и войсковая разведка в тылу противника.

Отряды регулярно передают военному командованию и в центр ценные разведывательные данные о дислокации воинских частей противника, строительстве оборонительных рубежей, расположении аэродромов, складов с боеприпасами, о результатах бомбежек противника нашей авиацией и др.

Эти отряды также организовывают диверсии на коммуникациях противника.

Партизанским отрядом НКВД СССР под командованием т. Воропаева, действующим в 15 км от Смоленска, с 9 по 20 апреля 1942 г. на линии железной дороги Рудня — Смоленск спущено под откос 3 эшелона с живой силой и техникой противника, взорван мост и уничтожена вооруженная полицейская группа в 11 человек.

Отряд под командованием т. Бажанова, действующий на линии Смоленск — Орша, в районе станций Красное — Осиновка 13 апреля 1942 г. подорвал на минах поезд. В результате крушения поезда был уничтожен паровоз, 10 вагонов и нарушено движение поездов с 13 по 25 апреля.

21 апреля 1942 г. отряд под командованием тов. Хвостова, действующий в районе станций Лелеквинская — Плоская по линии железной дороги Витебск — Смоленск, взорвал на минах два эшелона с артиллерией и живой силой противника. В результате взрывов было много жертв.

Партизанским отрядом НКВД СССР под командованием т. Шестакова, действующим в районе Людиново Орловской области, с 24 февраля по май 1942 г. уничтожено 4 офицера и 122 солдата противника, 6 полицейских, взорван железнодорожный мост, в трех местах разрушено железнодорожное полотно, захвачен немецкий продсклад.

Народный комиссар внутренних дел СССР БЕРИЯ

********

— Простите Отто, что отрываю вас от созерцания местных красот. Я, увидев, что вы уже встали и смотрите в окно, на правах хозяина дома решил заглянуть к вам. Вдруг вам, что-то нужно. Надеюсь, у нас вам понравилось?

— Зачем вы извиняетесь, господин Георгий? Вы здесь хозяин. Спасибо все просто прекрасно и мне ничего не нужно. Мы вчера очень хорошо провели время.

— Тогда если вы не против, пока все приглашенные отдыхают, мне хотелось бы переговорить с вами отдельно от сопровождающих вас лиц.

— Согласен. Но сначала разрешите мне выполнить небольшую и очень приятную процедуру. Вчера при ваших гостях я не хотел отдавать то, что по праву принадлежит вам. Это наш подарок вам на юбилей. — Протягивая завернутую в плотную бумагу коробку, сказал я. — Разверните и откройте. Надеюсь, то, что находится там внутри, вам понравится.

— Ого, какой сюрприз! — развернув коробку и достав оттуда пистолет, воскликнул кахетинец.

— Он ваш. Это боевое оружие нашей армии — самозарядный пистолет "Walther PPK" (Polizeipistole Kriminal). Этот восьми зарядный пистолет для скрытого ношения разработан на фирме "Walter". Его любят все кто им пользуется. Он очень удобен в ношении под одеждой, прост и надежен в использовании. Одним из главных его преимуществ является то, что он позволяет производить первый выстрел без предварительного взведения курка. В основном пистолет поступает для вооружения полиции, пилотов, лидеров и высших чиновников Нацисткой партии, генералитета. Такой пистолет есть и у фюрера Германской нации Адольфа Гитлера. Не скрою, помня о вашем юбилее, я специально заказывал его для вас. Пистолет сделан под патрон Браунинга калибра 7,65×17-мм. Насколько я знаю, здесь в Грузии достать такие патроны не составит проблем.

— Да вы правы. Найти такие патроны не сложно. Я очень благодарен вам Отто за такой ценный подарок.

— Ну что вы. Я просто хотел сделать вам приятное. Пока вы любуетесь пистолетом, хочу передать вам благодарность нашего командования за предоставленные сведения. Они очень пригодились для разработки операции нашего летнего наступления. В подтверждение моих слов прошу принять вот эту награду — "Крест военных заслуг 1 класса с мечами" (Kriegsverdienstkreuz 1.Klasse — KVK1), а с ней и мои поздравления. — Протягивая черную коробку обтянутую ледерином с вытесненным изображением креста, сказал я. — Надеюсь увидеть вас кавалером Рыцарской степени этого ордена.

— Спасибо Отто.— Только и смог сказать "Георгий". — Очень красивый орден. Жаль, что я не смогу носить его прямо сейчас.

— Вам стоит совсем немного подождать. Скоро наши войска будут здесь.

— Я это знаю и готов ждать сколько надо.

— Прекрасно. А чтобы вам было в чем встречать наши войска нам стоит спуститься к машине — мундир офицера Вермахта ждет вас там. Мы могли бы забрать его из машины и заодно погулять на свежем воздухе. Согласитесь, это лучше, чем сидеть за каменными стенами.

— Я хотел это же предложить. Скоро обед и небольшой моцион на свежем воздухе нам не помешает.

Мы вышли на улицу и открыв багажник машины передал Георгию пакет с формой.

— Здесь полный летний комплект обмундирования. Господин Георгий, за ваши заслуги в нашем общем деле, памятуя о вашем кавалерийском прошлом, командованием вам присвоено звание "ротмистра" (нем. Rittmeister, капитан). Мне нужно знать — на какое из ваших имен оформить документы на орден и офицерское звание.

— Спасибо Отто. Вы своими подарками сделали меня счастливее. Если вы не против, то вставьте в документы мои нынешние данные. Я к ним уже давно привык.

— Как скажите уважаемый хозяин. Я так понимаю, что у нас в запасе есть совсем немного времени, а мне еще нужно сделать вашу фотографию в военной форме для удостоверения. Мы можем найти место, где есть достаточно много света для фотосъемки, где никого постороннего нет, где нас некоторое время не побеспокоят?

— Конечно. Пойдем я вам его покажу.

Мы прошли в флигель. Закрыв дверь на внутренний замок, Георгий под моим чутким руководством быстро переоделся в немецкую форму. Я не ошибся в размерах, все сидело как влитое. Даже фуражка подошла. Не отказал глазомер, а то я уж сомневаться в этом стал! В мундире с обер-офицерским погонами, на которых две продольно расположенных звезды красовались на обвитым вокруг пуговицы серебряном шнуре, кахетинец смотрелся просто великолепно.

В комоде нашлась большая белая простыня. Все остальное было делом нескольких минут. Прикрепив с помощью винта орден на левом нагрудном кармане мундира, попросил Георгия встать к стене и сделал несколько снимков для документов. Еще несколько снимков сделал в качестве художественных — за столом (при чтении прессы и письмом, работе с картой), сидя на подоконнике (глядя на горы и Тбилиси), за разборкой и чисткой "Вальтера". Пообещал "ротмистру" несколько фотографий на память. Что не сделаешь для хорошего человека (главное в дело не забыть весь комплект фотографий вложить)!

Дождавшись, когда Георгий закончит переодевание и спрячет форму в тайник (я специально не подсматривал, но через небольшое зеркало в комнате видел что и как делал Георгий чтобы открыть тайник и запомнил, где он находится), мы вышли на улицу. Георгий повел меня не по тропинке в лес, а в подвал дома. Там было довольно прохладно, у стены с небольшим окном стоял деревянный стол и несколько стульев. Достав большую глиняный кувшин, хозяин дома разлил красное вино в пару глиняных кружек, а в качестве закуски он выставил тарелку с нарезанными кусочками сулугуни.

— Простите меня Отто, что я привел вас сюда, а не пошел с вами на прогулку. Вы очень взволновали меня, вручив столько неожиданных подарков. Я хочу предложить вам выпить за нашу дружбу. Надеюсь, что могу вас так называть!— увидев мой утвердительный кивок, он продолжил — Спасибо! В наше время так сложно встретить настоящего друга, такого как вы. С вашим появлением в моей жизни ко мне вернулась надежда и вера в лучшее, в освобождение моей любимой Грузии от большевизма и русской оккупации.

— Спасибо с радостью разделю ваш хлеб уважаемый хозяин. Поверьте, я отношусь к вам как другу и соратнику в борьбе с нашим общим врагом. Примите мои лучше пожелания дорогой Георгий!

— Спасибо. Выпьем за сказанное!

— Рrosit allerseits! ( нем. за здоро́вье всех прису́тствующих!)

Вино было классным, вкусным и прохладным.

— Мое командование хотело бы поощрить, вручив им медали данного ордена и остальных участников вашей организации. Чтобы это сделать, мне нужны данные на тех, кого вы считаете необходимым отметить столь ценной наградой.

-Это должен решать я?

— Да именно вы. Истории было так угодно, что свела нас вместе. Я сделал ставку на вас и считаю, что не прогадал. Я не знаю, кто сейчас стоит во главе вашей организации, наверное, это очень благородные и выдающиеся люди. Возможно, я, когда-нибудь познакомлюсь с ними. Но не сейчас. И не только из-за законов конспирации. Мне достаточно того что я знаком именно с вами — истинным патриотом своей страны и верным другом Германии. Поэтому и полагаюсь только на вас. В первую очередь я хотел бы, чтобы в списки награжденных попали люди из вашей лично группы. Те, кто помогал вам собирать сведения о русских войсках и укреплениях. Пусть это будет моим подарком им.

— Спасибо. Я сделаю, что вы просите. Есть ли ограничения по количеству награждаемых?

— Нет. Если кого-то не получится наградить сейчас, это сделают несколько позже.

— Понял. Сколько у меня есть времени для составления списков?

— Желательно не затягивать. Мне бы хотелось бы отправить списки как можно раньше. Бюрократия, знаете ли, иногда делает нашу жизнь невыносимой ...

— Ясно. Вы сегодня же получите такой список.

— Спасибо за ваше понимание.

— Знаете, Отто, у нас есть обычай, когда дарят подарки надо отдариваться. Поэтому прошу вас, примите вот эти несколько бочек вина в качестве моего скромного подарка.

— Благодарю за столь щедрый подарок. Прошу простить меня Георгий, но скоро проснутся ваши гости, а мы хотели поговорить...

— Да конечно. Если вы не против, то мы можем сделать это прямо здесь. Эта сторона дома глухая и нас никто не услышит и не в чем заподозрит.

— Хорошо. Тем более что тут не так жарко как на улице и есть такое прекрасное вино.

— Простите меня Отто, но вы должны знать, а я рассказать. Довольно долго я не доверял вам. Несмотря на то, что мы с вами стали сотрудничать, вместе участвовали в стычке во Владикавказе, поставку оружия не доверял и все тут. Вы должны меня понять причины моего недоверия:

вы сваливаетесь неоткуда и выходите на связь со мной без пароля;

самолеты, что доставили нам оружие и продовольствие, без каких — либо опознавательных знаков;

пилоты самолетов доставивших грузы очень хорошо говорят по-русски, одеты в русские комбинезоны хоть и были вооружены немецким оружием;

переданные нам оружие и боеприпасы английского производства, а продовольствие русское.

Все это и вызывало у меня сомнение. Да я прекрасно понимаю, что все мои доводы малоубедительны и вполне могут быть объяснены объективными причинами. Но согласитесь, что мы не могли рисковать всем тем, что создавали долгие два десятилетия подпольной борьбы. Поэтому через своих друзей в Турции я сделал запрос в Берлин. Несколько дней назад пришел ответ, подтвердивший ваши полномочия и снявшие все мои сомнения.

В качестве еще одного аргумента в пользу продолжения сотрудничества с вами послужило то, что вы не жили на территории СССР, и, несмотря на серьезную подготовку, не знаете многих мелочей известных каждому "советскому человеку". Это очень наглядно видно при взгляде на ваше поведение и разговорную речь. Из нее видно, что вы воспитывались в семье, где чтут воинские традиции многих поколений военных. На первый взгляд вроде бы несущественная мелочь, но в этой стране наследники этих традиций стараются этого не показывать. Ваш статный внешний вид говорит, что вы учились в военном училище. Но опытный человек сразу скажет, что это училище было не советское. За примерами ходить далеко не буду, вы носите военную форму, так как не носят русские офицеры. Она у вас слишком аккуратна и опрятна. Вы и ваши солдаты строго следите за соблюдением правил ношения военной формы одежды, что у местного командного состава не отмечается. Красные командиры слишком часто допускают вольности в военной форме и внешнем виде.

Кроме того есть и еще несколько мелочей выдающих вас с головой — умение пользоваться столовыми приборами, употребление коньяка, а не водки как все местные и т.д.

Еще одной вашей особенностью является довольно большое употребление в разговорной речи иностранных для русского языка слов и выражений. В первую очередь английских и немецких. На общем фоне это вроде бы особо и незаметно, тем не менее, это есть.

Ну и еще. У вас с собой есть фотография вашего отца, служившего, как я понимаю, на штаб-офицерских должностях в лейб-гвардии Конном полку русской императорской армии. Должен заметить, что вы с отцом очень похожи. Не подумайте ничего плохого. Этот снимок я несколько раз случайно видел, когда вы раскрывали свой планшет (который я специально для тебя оставлял широко открытым!). Вы очень неосторожно поступаете — храня семейную реликвию, так открыто. Здесь это делать опасно — все еще продолжается борьба с наследием "царского режима". Как это не странно звучит, но именно фотография лично для меня была лучшим доказательством, что вы не агент НКВД. Они бы до такого не додумались. Да и вряд ли они помнят, что в том полку служило много дворян из остзейских (прибалтийские) немцев. Кстати, вы случайно не помните, почему конногвардейцы отказались присягать Великому Князю Александру Павловичу?

— Помню. В день убийства императора Павла I все конногвардейцы были ложно обвинены в "якобинстве" и выведены из Михайловского замка. А когда они смогли прорваться в комнату императора, то было уже поздно. На следующий день под прикрытием кавалергардов во дворец прибыл Великий Князь Александр. Нижние чины и офицеры лейб-гвардии Конного полка отказались присягать Александру Павловичу, но когда им был показан труп императора Павла, присяга состоялась... Когда вдова Павла I императрица Мария Федоровна обратилась к Александру I с намерением удалиться в Павловск, тот спросил у нее, кого она хотела бы видеть в качестве своей охраны. Императрица ответила: "Я не выношу вида ни одного из полков, кроме Конной гвардии". Эскадрон конногвардейцев, отправлявшийся в Павловск, по особому повелению государя, был снабжен новыми чепраками, патронташами и пистолетными кобурами со звездой ордена Св. Андрея Первозванного, имеющей надпись с девизом "За Веру и Верность".

— Прошу прощения за еще один вопрос. Какие еще награды были в полку? — Георгиевский штандарт с Андреевской юбилейной лентой и надписями: "За взятие при Аустерлице неприятельского знамени и за отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России 1812 года" и "1730-1830". 22 георгиевские трубы, с надписью "Фер-Шампенуаз". Серебряные литавры ранее принадлежали шведской Конной Гвардии, отбитые у Переволочны, с надписью: "Sub. Felicissimo, cersemine Potentissime Regissvecia Carolus XII cum. Polonis Saxon. Tart. Woloscis et noc formen icta globum, hostitis Clitzoviam in Pol. 1702" ("За славную победу Великого Короля Шведского Карла XII над Поляками, Саксонцами, Татарами, Валахами и другими чужеземными народами под Клишовым в Польше. 1702 год").

— Должен признать, что у вас просто феноменальная память, господин Ланге. Что в очередной раз доказывает ваше происхождение. Так ответить мог только человек отлично, до последней мелочи знающий историю данного полка не понаслышке. Видно, что ваш отец неоднократно читал вам историю своей части.

— Я и сам это делал неоднократно. Как и не раз вместе с отцом ездил в Париж на встречу членов сначала "Союза конногвардейцев", а потом и "Конногвардейского объединения". Благодарю вас за откровенность, господин Георгий. Я ни капельки не виню вас и понимаю все ваши сомнения. Это специфика нашей работы и законы конспирации никто не отменял. Постараюсь исправить те недостатки, что вы нашли в моем поведении. Мне это приходится в дальнейшей работе. Скажите, в вашей посылке из Турции для меня ничего не было?

— Просили на словах передать, что скоро через наши каналы в Сухуми сюда к вам прибудет связной из "Центра". Место и время встречи будет сообщено дополнительно.

— Спасибо. Видимо будут доставлены новые инструкции, которые нельзя передать через радиосвязь или с самолетом.

— Наверное. Это еще не все о чем я хотел с вами переговорить и о чем предупредить. Отто, совсем недавно во Владикавказе вы встречались с представителями НКВД из Грозного.

— Я так понимаю, об этом вам сообщил Ахмед?

— Да. Не ругайте и не обижайтесь на него. Он только выполняет мои указания. Среди них и есть указание сообщать обо всех ваших встречах, о которых он знает. Так вот я хотел бы просить вас не сильно доверять обещаниям и сведениям этих господ. Это очень скользкие и подлые люди готовые на любое предательство. Они всегда и везде будут действовать только во благо себе и при необходимости сдадут вас со всеми потрохами. Лично я им ни на минуту не доверяю. Боюсь что они, помогая всем недовольным Советской властью в Чечне и Ингушетии, действуют так по указанию Берии. Таким образом, они выявляют недовольных, объединяют их под руководством своих агентов, чем контролируют действия повстанцев. Через своих агентов они не дают восставшим реально бороться с существующим строем, уничтожая всех неугодных, а сами готовятся к тому, чтобы одним ударом покончить с восстанием.

— Вы считаете Майрбека Шерипова агентом НКВД? По сообщению Алиева именно он сейчас собирает в горах под свое крыло всех тех, кто входил в группы Исраилова и Муртазалиева.

— Не могу сказать об этом точно, но такие сомнения есть. Одним из факторов сомнений служит то, что Майрбек не прибыл на памятную нам с вами встречу во Владикавказ. Словно он заранее знал о состоявшейся там резне. Еще одним фактором стало то, что он член партии большевиков, бывший довольно успешным партийным и советским функционером вдруг без причины решил все бросить и сменить уютный кабинет на подстилку в горах. Бывают случаи, что так делают проворовавшиеся или совершившие преступление люди, но не чистые во всех смыслах и уважаемые на всех уровнях партфункционеры. Мы специально это проверяли, но так и ничего не нашли. Конечно, я могу ошибаться, но мои сомнения остаются при мне. В отряде Шерипова у вас находится группа унтер-офицера Вайса. Как часто вы с ним общаетесь?

— Редко. Нужно беречь запас аккумуляторов, кроме того радиоразведка русских по часто выходящему на связь передатчику выйти на месторасположения группы.

— Вы могли бы попросить своего унтер-офицера сообщать вам обо всех действиях Шерипова? Связников для этого я могу вам обеспечить.

— Думаю да. Вы считаете, что мои людям там грозит опасность? Ваши люди могут им помочь при необходимости.

— Да, такая опасность существует. У меня есть несколько человек, которые при нужде смогут помочь вашим солдатам.

— Прекрасно, при первой же возможно я сообщу об этом Вайсу. Мы кстати можем наладить связь через Ахмета, раз его посылают с заданиями в Орджо.

— Я тоже про него в первую очередь подумал. У меня есть еще одна просьба Отто. Вы говорили, что ваш агент занимает высокое положение в НКВД. Может ли он нам помочь в одном вопросе?

— Смотря каком.

— Некоторое время назад в Осетии и Грузии стали действовать группы егерей Московского истребительно-диверсионного полка НКВД занимающихся выловкой дезертиров и уклонистов. Эти группы укомплектованы настоящими профессионалами розыска. В качестве проводников используют местных сотрудников милиции и НКВД. Никто не знает где и когда они будут действовать, и проводить свои мероприятия. Они действуют очень активно, жестко и не боятся крови. Общие принципы их действий следующие — сначала разведка местности, потом нападения на лагерь дезертиров и задержание всех с ними связанными. Было уже несколько стычек, в которых обе стороны понесли потери. Правда на одного погибшего оперативника приходится пять — шесть местных парней. Захваченных в ходе рейдов вывозят в Осетию, а оттуда после суда направляют в штрафные роты и на фронт. На контакт солдаты полка не идут. Как сообщили наши люди, полк курируют сотрудники контрразведки. Не мог бы ваш агент нам помочь, узнав районы, в которых будут проводиться рейды, чтобы мы могли эвакуировать оттуда своих людей

— Постараюсь у него это уточнить.

— Тогда я предлагаю выпить за наше сотрудничество.

— Согласен...

Домой к себе, в Тарское, мы уезжали с запасами красного вина и списками меньшевистского подполья в Грузии. Жаль, что их всех я не могу одеть в немецкую форму и сфотографировать, но и наличие у них дома немецких наград с подлинными документами вполне подойдут в качестве вещественного доказательства их предательства...

********

(РИ) Совершенно секретно

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПО НОЖАЙ-ЮРТОВСКОМУ РАЙОНУ

1942 г., мая мес., 23 дня.

Я, капитан Госбезопасности НКВД СССР — Свирин С.Г., согласно указания заместителя Народного комиссара внутренних дел Союза ССР тов. Кобулова произвел проверку фактов по Ножай-Юртовскому району, изложенных в письме секретаря Райкома ВКП(б) тов. Куролесова в адрес Обкома ВКП(б) ЧИАССР от 26 апреля 1942.

НАШЕЛ:

В своем письме тов. Куролесов привел следующие факты в отношении РО НКВД по Ножай-Юртовскому району:

Начальник РО НКВД тов. Улубаев во время проведения в районе мобилизации под предлогом оперативных дел выехал в сел. Ярок-Су, где пьянствовал со стрельбой и дебошами;

Улубаев покрывает милиционера Исрапилова, у которого два брата дезертира, один из них дезертировал из РККА;

Улубаев проводит время в выпивках с пред. Райсовета Мукуловым — арестовывался органами, как националист, и нарсудьей этого района, последний подозревается, во взяточничестве по делу Мидниева.

Начальник милиции Мусаев также пьянствует с Мукуловым и издевается над колхозниками. В марте мес. Мусаев, будучи пьяным, утерял маузер, который был после доставлен за вознаграждение.

Произведенной предварительной проверкой на месте устанавливается:

Пьянка Улубаева в сел. Яроксу имела место. Акт вместе со стрелянными гильзами и протоколами допроса был направлен районной милицией Хасавюртовского района Наркому НКВД ЧИАССР тов. Албогачиеву, мер к своевременной проверке принято не было.

У милиционера Исрапилова действительно братья дезертиры, которых он якобы доставил на доброявку, но где они в данное время — неизвестно.

Пьянка Улубаева с Мукуловым и другими лицами 20 апреля требует расследования.

Кроме этих фактов, в процессе беседы с секретарем Райкома выясняется, что:

Милиция и РО НКВД производят незаконный арест граждан, содержат их в КПЗ, не давая о них сведений в НКВД ЧИАССР;

РО НКВД без санкции НКВД ЧИАССР раздает оружие лицам, не имеющим право его носить;

Среди милицейского состава наличествуют пьянки, доходящие до того, что дежурный по КПЗ Самбиев, будучи в пьяном виде спал в КПЗ. Оружие и арестованные никем не охранялись;

Милиционеры при производстве обыска по изъятию спиртных напитков у спекулянтов, там же пьянствуют.

Начальник милиции Мусаев не привлек к ответственности Гаирбекова, похитившего 2 мешка муки из сельпо;

Улубаев пьянствует у лиц, подлежащих аресту по постановлению суда и не арестовывает их;

Во время отъезда жены Улубаева была устроена пьянка и после ее проводов, на которой участвовали районные и сельские работники. Проводы сопровождались пьянкой и стрельбой. Все работники 3 дня отсутствовали из района.

В связи с тем, что все изложенные выше факты требовали проведения расследования, мною было поручено следователям Особой инспекции тов. Самолиенко и Мустафе срочно произвести расследование.

Расследованием установлено, факт пьянки Улубаева с дебошем и стрельбой в сел. Яроксу и издевательства над колхозниками;

Улубаев в апреле мес. ехав с женой в Ножай-Юрт, задержал колхозную тачанку и под угрозой оружия и издевательств заставил колхозника вести себя в Ножай-Юрт;

Улубаев и начальник милиции Мусаев пьянствовали с поручителями по делу Мидниева, который бежал вместе с сыном в банду и на которых имелось решение суда от 26 марта об их аресте. Улубаев не принял меры к выяснению имеющихся данных о том, что Мидниев был освобожден за взятку.

Подтверждается факт грубого отношения пред. Райсовета Мукулова к колхозникам колхоза им. Энгельса и что Улубаев и Мусаев в целях выгородить Мукулова, вызывали к себе и издевались над колхозником Гудаевым, который резко выступал против грубостей Мукулова, его всячески запугивали и угрожали расправой;

Подтверждается факт, что 8 мая дежурный милиционер по КПЗ Самбиев, будучи пьяным, спал, оружие и арестованные никем не охранялись. Улубаев ограничился взысканием Самбиева на 5 суток с исполнением служебных обязанностей и 2 дежурному Джамбекову строгий выговор;

В январе 1942 г. в момент операции по изъятию спиртных напитков у спекулянта Токиева, в его доме были обнаружены милиционеры Бонаев и Ильясов, которые вместе с подлежащим аресту спекулянтом распивали спиртные напитки.

Улубаев мер к ним никаких не принял.

В конце января мес. милиционер Ильясов, находясь в командировке в Хасав-Юрте на вечеринке в пьяном виде вел бесцельную стрельбу, убил гр-на Абдусалимова и ранил себя в живот;

Участковый, уполномоченный Абдурахманов в апреле мес., будучи пьяным, по дороге в сел. Ножай-Юрт с обнаженным револьвером напал на едущих женщин (уволен с работы 1 мая с.г.).

Случаи незаконных арестов и выдачи оружия лицам, также имели место.

Вообще аппарат милиции, благодаря преступному руководству Улубаева и Мусаева разложился и бездействовал (см. справку по материалам расследования).

Произведенным ознакомлением агентурно-оперативной работы РО НКВД, работу признать удовлетворительной нельзя. Осведомительная сеть состоит из 29 чел., из них завербовано 5 чел. в 1941 г. и 7 чел. в 1942 г., на 27.000 населения эта сеть явно недостаточна.

С.Г.Свирин

(ГАРФ. Ф.Р.-9478. Отдел НКВД СССР по борьбе с бандитизмом)

Глава

"У солдата выходной..."

"Эмка" мерно покачиваясь, двигалась по Военно-Грузинской дороге в сторону Орджо. За спиной остались "Земомлетский спуск", Крестовый перевал, крепость царицы Тамары, Казбек, Верхний и Нижний Ларс, "Ермоловский камень". Словно гигантская лестница, с севера на юг, одна над другой возвышаются ступени Лесистого, Пастбищного, Скалистого и Бокового хребтов, составляющих горные цепи Центрального Кавказа. Вокруг нас проплывали красоты Дарьяльского ущелья и грозного Терека. В Балтийском ущелье (Балтийские ворота) дорога вплотную подходит к Тереку, мечущемуся среди валунов, загромождающих его русло. Дорога тут проходит под нависающими серыми пластами известняков, образующих навесы "Пронеси, Господи!". Сколько раз, вот так мотаясь в Тбилиси, я любовался суровостью и красотой этих мест, но они так и не приелись. Каждый раз открываешь для себя что-то новое и неизведанное.

День сегодня выдался как никогда удачным. Практически все вопросы в штабе Закавказского фронта и наркомате удалось порешать и даже, пусть и на бегу, встретиться с "Георгием". Очередное его донесение для "Абвера" о положении дел в Грузии лежало у меня в планшете. Не зря прокатились. Настроение было просто отличное и хотелось праздника. Маленького такого и сугубо личного. Имею я, наконец, право на отдых или как? И так кручусь как белка в колесе! То одно, то другое наваливается даже водки выпить и со знакомой девушкой пообщаться некогда. Дела и заботы все свободное время занимают. Да и нет его свободного то. После трудового дня и мотаний по горам сил хватает лишь до койки добраться и слегка выспаться под храп Акимова.

Решено. У меня сегодня праздник со всеми излишествами — вкусной едой, коньяком и хорошей компанией. Тем более что поводов для него набралась целая куча.

Для начала 1-я годовщина моего пребывания в этой реальности — считай второй день рождения. Как тут его не отметить. Ну и еще парочка весомых аргументов образовалось, к которым я, надеюсь, тоже руку приложил.

Например, то, что немцы не смогли срезать "Барвенковский выступ". Симпатичное такое изменение истории вышло — наши и к Харькову вышли и немцам слегка накостыляли. Ну как слегка — так совсем чуть-чуть: выбили и захватили у врага пару сотен танков и примерно столько же автомашин, около полу тысячи орудий, примерно столько же пулеметов. В наш плен попало порядка 12 тысяч солдат Вермахта и их союзников. И это еще не все! В утренней сводке прозвучало: " продолжается сбор и учет трофеев". Так что очень впечатляющая картинка получается. Пусть даже наши в сводке и приукрасили немного.

В прошлой истории было все наоборот. Насколько я помню по учебному курсу академии, за 18 дней боев в районе Харькова наши войска потерпели полное поражение. Притом, что они имели реальную возможность разгромить врага. В той истории Войска Юго-Западного фронта, 9-я и 57-я армии Южного фронта потеряли 277190 человек, в т.ч. 170958 — безвозвратно (106232 — санитарные, 46314 — ранеными, 13556 — убитыми). Вышли из строя и были захвачены противником 1100 танков, 1646 орудия и 3278 миномётов.

А тут, слава богу и товарищу Сталину (куда ж без него!) все как надо получилось. Так что есть повод хлопнуть рюмку коньяка!

Если же учесть что в Крыму наши войска на Керченском направлении смогли остановить наступление войск Манштейна, то и на вторую рюмку набралось.

Я уж не говорю о том, что в этой реальности нет Ржева, "Мясного Бора" и блокады Ленинграда, что "Демянский котел" медленно и уверенно сжимается, перемалывая в нем не самые худшие силы врага.

Смею надеяться, что все это происходит с моей подачи. Не зря же Сталину писал. Вот и еще повод минимум на пол литра набрался.

В качестве повода съесть под коньяк пару палочек шашлыка, вышедших из рук настоящего мастера, вполне сойдет и то, что моя бригада более или менее успешно проходит формирование. Причем по недавно введенным новым штатам. Лаврентий Павлович на прошлой встрече мне только выписки из приказа выдал. Штаты-то уже позже пришли. Но какие! Песня, а не штаты! Все учли!

Будет у нас в бригаде пять батальонов (по 715 человек) — егерский, три стрелковых (штурмовых) и батальон автоматчиков. Плюс отдельный артиллерийский дивизион (восемь 76-мм орудий), отдельный самоходно-артиллерийский дивизион (12 СУ-76М), отдельный истребительно-противотанковый (12 пушек калибра 57 мм) и минометный (16 минометов калибра 82 мм и 8 минометов калибра 120-мм) дивизионы. Ну а к ним в придачу еще разведрота, рота противотанковых ружей, взвод ПВО (8 пулеметов калибра 12,7 мм), отдельный батальон связи, саперная рота, автобронерота, медико-санитарная рота, комендантский взвод, подразделения боевого и материального обеспечения, эскадрилья автожиров. Всего в составе бригады будет почти шесть тысяч человек, на вооружении которых будет 256 ручных и станковых пулеметов, 1612 автоматов ППШ, больше 2 тыс. СВТ-40 и АВС, 72 АГС, 48 противотанковых ружей, 178 автомашин и 818 лошадей. Все батальоны получили батарею 45-мм орудий (4 единицы), минометную роту (9 минометов калибра 82 мм), взвод снайперов и по три десятка колесных БТР "Ракушка" (на базе танков БТ).

Согласитесь, неплохой штат для нас в наркомате нарисовали. Умный человек его составлял. Знал что нужно. Так что воюй, не хочу! Только вот под этот штат людей и технику с вооружением пока еще не до конца выделили. Вся бронетехника пока будет поступать на подмосковную базу. Там мои бойцы будут ее изучать и готовить к боям. Все равно в горах они пока не нужны. По плану в конце июня после завершения формирования в Саратове в Тарское прибудут артиллерийские и минометный дивизионы. Сюда же придет и все остальное вооружение бригады. "Холодняк" и часть горного снаряжения вообще ниоткуда вести не надо на местном Орджоникидзовском вагоноремонтном сделают. Первая партия кинжалов и бебутов три дня назад поступила. Конский состав из кубанских станиц тоже уже вовсю поступает. Бойцы им не нарадуются.

Эскадрилья автожиров уже как неделю прибыла в Тарское и осваивает полеты в горах. Неплохо у них получается. Главное что ЧП и больших поломок нет. Да и ремонтники не зевают, заявки на запчасти и ГСМ регулярно подают. В ходе представления руководству бригады комэска с инженером, словно боясь того что эскадрилья будет больше сидеть на земле чем участвовать в боях, напирали на эксплуатационные возможности автожиров. Пришлось успокаивать парней и обещать "большое небо" и максимум боевой загрузки. Что и сделал, нагрузив по полной. Серега Акимов вон пристрастился летать на "комбайнах" с проверками по заставам. Да и другие отцы-командиры, глядя на него, не отстают, загружают "кофемольщиков" боевой работой. Снабжение всем необходимым застав и рейдовых групп в горах стало легче и проще осуществлять — длинные аэродромные площадки не требуются, вполне небольшими полянками обходимся. Хорошо, что тема автожиров здесь не загнулась и конструкторы продолжают работу над ними — их выпускают, усовершенствуют и набираются идеями на новые машины. В прошлую среду на вечерних посиделках в штабе бригады сделал слив информации насчет вертолетной программы инженеру эскадрильи. Упирая в своих рассуждениях на то, что нам бы очень пригодилась винтокрылая машина способная одновременно перебрасывать в горы и другие труднодоступные места рейдовые и поисковые группы в количестве 10-12 человек с необходимым вооружением и запасами. Даже набросок такого боевого транспортного вертолета сделал, взяв за основу Ми-4. Инженер, ранее работавший в КБ Камова, внимательно меня выслушал и обещал передать мои пожелания и предложения конструкторам. Глядишь, и в правду в скором времени вертолеты в войсках появятся. Очень на это надеюсь, а пока обходимся тем, что есть.

Вообще формирование новой части сплошная мука. На бумаге все выглядит просто. Есть у тебя хороший боеготовый батальон, пополни по прилагаемому списку его роты людьми и техникой, разверни их до численности батальона и будет тебе счастье — боеготовая бригада. Как бы ни так! Гладко только на бумаге, да забыли про овраги. Был хороший батальон, а стал пока х...й мало для чего годной бригадой.

За май из запасных полков мы получили 13 маршевых рот пополнения общей численностью 2023 человека. Еще три роты должны были прибыть в начале июня. Остальные как получится. Никто из прибывших в боях не участвовал. В большинстве своем это были парни 1924 года рождения. По сопроводительным документам выходило, что все они прошли обучение и владеют оружием, однако проверка показала, что большая часть солдат совершенно не обучена, оружия в запе не видела, первоначальную подготовку получила в общеобразовательной школе или на сборах Всеобуча. Обмундирование бойцы имели общевойсковое к горам малоподходящее. Да и сами горы они только у нас и увидела. И как их в бой посылать? Хорошо, что хоть присягу приняли и спец. проверку прошли, жетоны, и красноармейские книжки нового образца получили, а то бы мы вообще в ворохе бумаг утонули.

Лучше всего дело обстояло с призванными из бывших казачьих областей — Семиречья, Оренбурга и Поволжья. Несмотря на все гонения Советской власти казаков, деды в бывших казачьих станицах кое-что смогли преподать внукам. Этих хоть сейчас можно было ставить в строй, только к действиям горам приучи, а для этого требовалось как минимум месяц. Для остальных это время следовало увеличить минимум вдвое, а лучше втрое. Да кто же нам это время даст!

Сложно не только с солдатами, но и с комсоставом. Что младшим, что со старшим. Нет его в нужном количестве. Мы с Акимовым и остальными замами, прибыв из Орджо с приказом о формировании только "репу и чесали" решая этот вопрос. Ну не верилось, что пришлют из запа с маршевым пополнением офицерский и сержантский состав в нужном количестве. Так оно и оказалось. Прислали по одному офицеру и одну младшему командиру на роту. Политруки вообще отдельно от личного состава пришли. Опять-таки все прибывшие были без опыта боевых действий. А политруки так вообще без опыта военной службы, только с партийным стажем.

Решили задачу уже не раз проверенным путем — посадили всех прибывших за "учебную парту", стали перетрясать списки личного состава батальона и отбирать бойцов из числа рядового состава на должности командиров отделений и взводов. Командирами отделений пришлось ставить и курсантов "Особого полка" показавших в ходе учебы лучшие результаты. Правда, до этого пришлось договариваться с дивизией. Хорошо, что генерал Киселев пошел на почти равноценный обмен — две роты курсантов "Особого полка" на две роты "маршевиков" и обещание выделить инструкторов для подготовки бойцов его дивизии.

Изо всего вышеперечисленного, реализацию планов по развертыванию застав в горах и проведения рейдов в который раз пришлось приостановить и заниматься усиленной подготовкой вновь прибывшего личного состава. Возложив всю боевую работу на бойцов "старой гвардии" безвылазно сидящих который месяц в горах.

Ну да ничего, выдержим еще один учебный процесс. По-другому не получится. Главное процесс формирования и обучения пошел. И вообще что это я все о проблемах и проблемах ведь есть же и позитив во всем этом.

Например, нам в начале мая вручили новое боевое знамя. Да не какое-нибудь, а с находившейся под навершием, недавно введенной широкой гвардейской лентой, на которой были закреплены серебряные знаки отличия — шильдики с памятными датами славных дел бригады (в РИ такая награда рассматривалась, но была отвегнута в пользу награждения отличившихся в боях соединений обычными орденами СССР). У нас таких шильдиков было четыре — "Брест 1941г.", "Белоруссия — Пружаны, Слуцк, Бобруйск, Могилев, Паричи 1941г.", "Оборона Москвы 1941 г.", "Белоруссия — Минск, Молодечно, Лида, Докшицы 1942 г.". Но это пока, надеюсь, мы на этом не остановимся. Было и еще одно отличие от других знамен частей НКВД — оно было обычным армейским без надписи о принадлежности войскам НКВД.

Вообще Ставки правильно решило — вручить нам новое знамя. В Минске мы числились бригадой (по факту дивизией, формально в наш состав входило 3 бригады), а использовали в качестве символа знамя батальона. Согласитесь что не порядок! Вот и исправило начальство свою ошибку. Вручать знамя приезжал член Государственного комитета Обороны, член Политбюро (Президиума) ЦК ВКП(Б), заместитель председателя Совета министров СССР Лазарь Моисеевич Каганович. Приехал он без предупреждения вместе с генералом Киселевым и комиссаром дивизии. Других сопровождающих кроме охраны с ними не было. Каганович привез не только знамя, но и награды бойцам. Пока шла подготовка митинга, он осмотрел лагерь, попробовал из солдатского котла и остался доволен. Затем мы с ним пообщались в штабной палатке. Адекватный и приятный в общении мужик оказался. Митинг прошел торжественно и без лишней помпезности. Много наград осталось не врученными — бойцы были на заставах в горах. Оставив их мне, начальство уехало по своим делам. Большого праздника мы тогда делать не стали, не до этого было — пополнение получали, так лишь слегка обмыли. Но вот моим водителю и охраннику этого сделать так и не удалось. А посему празднику по любому быть!

Ничего страшного в том, что комбрига физически не будет в части один вечер. Замы для того и существуют чтобы все содержать в порядке. Если что случится, то со мной по рации свяжутся, в течение получаса вполне могу из города до базы добраться. Жаль, что Акимов на празднике жизни побывать не сможет. По сообщению дежурного застрял из-за поломки автожира на заставе в районе Аргунского ущелья. Так что придется "хорошую компанию" искать на месте в Орджо. Телефон для того и существует. Надеюсь, она еще на работе будет.

С Юлией, точнее Юлией Андреевной, мы познакомились в местной "управе" на концерте посвященному Первомаю. Наши места в зале, а потом и на "корпоративе" оказались по соседству. На концерт она пришла по приглашению знакомой, которая так до конца вечера и не появилась. Высокая, стройная и хрупкая, словно веточка, черноволосая осетинка с широко открытыми карими глазами, гордым профилем лица, в своем темном элегантно приталенном костюме и светлой блузке с бантом вместо галстука на фоне остальных красивых женщин в зале выглядела, на мой взгляд, просто изумительно. На вид ей было лет 18-20. Сереге она, кстати, не приглянулась — слишком худощава на его вкус, а мне так очень даже ничего. Было в ней что-то не от этого мира и притягивало глаз. Мы с ней немного пообщались за рюмкой "чая", вроде как понравились друг другу и договорились продолжить наше общение. Я обещал, что как буду в городе обязательно, ей позвоню. Но все как-то не получалось это сделать. Теперь пришло время выполнить свое обещание. Ведь не зря же сказано:

Человеку нужен человек,

Чтобы пить с ним горьковатый кофе,

Оставаться рядом на ночлег,

Интересоваться о здоровье.

Чтобы был приятель, друг, сосед,

И еще сопящая под боком,

Без которой счастья в жизни нет,

Без которой очень одиноко...

Несмотря на рабочий день, сад-ресторан гостиницы "Интурист" был заполнен отдыхающими. В большинстве своем это были местные жители разбавленные офицерами гарнизона и выписанными из госпиталей. Первых от вторых отличить было просто — по форме одежды. У выписанных из госпиталей она была полевой и неоднократно стиранной, с новенькими нашивками за ранение. Да и по стоящему на столах тоже было видно, кто есть кто. Фронтовики обычно заказывали водку и что-нибудь из закуски попроще, остальные по способности кошельку.

Видя полный зал, я собирался долго ждать, но нам повезло. Одну из беседок освоболила группа товарищей призывного возраста в неплохих летних костюмах. Кстати, не в первый раз в поездках по городам Кавказа мне встречались такие вот на вид совершенно здоровые "товарищи". Куда, только, местное НКВД смотрит? Ведь наверняка это "деловые", дезертиры или уклонисты! Нет на них товарища Берии! Но не устраивать же, мне разборки прямо сейчас, очень кушать хочется!

Праздник удался во всех отношениях. Моим бойцам ужин очень понравился. Столовыми приборами и посудой парни пользовались по всем правилам этикета, вводя этим официанта в легкий ступор. С появлением Юли они деликатно оставили нас вдвоем.

Девушка пришла, как и обещала, через час после моего звонка. В своем простом, закрытом черном платье и серебряных украшениях местных мастеров она была сама элегантность. За ужином мы беседовали обо всем на свете. Юля о себе почти ничего не рассказывала кроме того что она из села Дигора (до 1934 г. селение Христиановское, сейчас город Северной Осетии). Ее родители рано умерли, и она с 10 лет жила у тетки, училась в Ростовском госуниверситете. Еще в первую встречу она, предупредила, что замужем и ее муж находится в служебной командировке в Средней Азии. О том, чем занимается муж и по какой специальности она училась, девушка ничего не сказала, переведя разговор на другую тему. Юля продемонстрировала прекрасное знание местной истории и искусства, чем окончательно поразила мое сердце. Ну, люблю я умных и начитанных женщин, что тут поделать! Кстати свои наряды она шила сама.

Я так и не понял, где она работает, слишком разнообразны были ее познания. В ее слова, что она простой работник райсовета не очень верилось — тут не у каждого сотрудника рабочий и домашний телефон имеется, а у нее был и тот и другой. Да и жила она тут неподалеку — рядом со сквером на перекрестке улиц Максима Горького и Шоссейной, считай в самом центре города. Хотя кто его знает, может тут несколько иные критерии отбора на работу и обеспечения сотрудников совпарторганов, чем в мое время. Или все это ей досталось вместе с мужем.

За приятной беседой под ненавязчивую музыку оркестра время пролетело незаметно. Ночь вступила в свои права, и девушке пора было домой. Расставаться не хотелось, и я предложил ее проводить. Она согласилась. Объяснив Николаю как добраться до дома Юли и дождавшись отъезда машины, пошли следом за ними. Идти тут было всего шесть далеко не самых больших городских кварталов.

Переходя трамвайные пути проспекта Сталина (сейчас проспект Мира), почувствовал внимательный и настороженный взгляд, а потом и мощную волну ненависти. "Сторожевая система" напряглась, даже Перстень поменял цвет, показывая направление опасности. Аккуратно оглянувшись в ту сторону, заметил среди деревьев аллеи несколько худощавых мужчин в темной одежде. Именно от них и шла волна. Внешне же она никак не проявлялась. Стоят себе в сторонке три невысоких щуплых мужика, смотрят на меня в сгустившейся темноте. Мирно так стоят. В руках у них ничего не видно. Ну и что тут такого? Обычное дело. Вот только угроза от них идет не шуточная. С чего бы интересно им меня ненавидеть? Неужели это отвергнутые кавалеры моей дамы? Приревновали и хотят сатисфакции? Или тут что-то другое, например обычные бандюги, решившие грабануть "подгулявшего" офицера? Или кто-то пришел отомстить за смерть своего родственника? Или местные "пей зане", у которых счет ко мне решили таким образом "предупредить"? Жаль лиц в лунном свете не рассмотреть, чтобы понять кто это. Да в принципе какая мне разница? Поживем, увидим, и вообще не будем бежать впереди паровоза. Так что идем мирно, никого не трогая, беседуем, гуляем с девушкой.

Свернув на Горького, мы с Юлей не торопясь шли по улице, наслаждаясь тишиной ночного города. Свет в окнах домов был давно потушен. Лишь наши шаги нарушали покой жителей. На небе не было ни одного облачка. Светила полная луна, заливавшая все своим светом и делавший город волшебным. Голос Юли рассказывающей о достопримечательностях ее улицы был тих, чист и обволакивающ. Если бы не угрюмые парни, словно тени, шедшие за спиной, вообще все было бы прекрасно. Нападения я не боялся. По любому смогу защитить себя и свою спутницу. Сил и умения на это хватит, в крайнем случаи можно и отступить без боя. Тем более что моя машина должна впереди стоять и мои бойцы нас прикроют. Чем ближе мы подходили к машине, тем меньше был шанс на успех у нападавших. Стрелять в центре города они врят ли будут. Тут на соседних улицах целая куча патрулей шляется, военное училище и отдел милиции неподалеку расположены. С первыми же выстрелами патрули и дежурная смена сразу нагрянут и повяжут нападающих. Так что если "парни" и будут действовать, то в качестве оружия выберут "холодняк".

Мне их даже немного жалко стало. Не по зубам жертву выбрали. Как хорошо, что сегодня праздник с таким продолжением! Вот подарок — то! А то я все переживал, что с новой должностью и приказом Наркома — лично в боях не участвовать, лишился "драйва" и "ветра-в-лицо". А тут такое приключение...

Приобняв Юлю за талию, вдыхая запах ее волос, тихонько на ушко предупредил о возможном нападении и попросил, если оно случится, спрятаться за дерево и никуда не бежать, ожидая развязки. Она согласно покивала головой и, на мой взгляд, даже не испугалась. Только попросила убрать руку с ее тела. Пришлось подчиниться, так как рука мне была нужна свободной...

Начало движения заметил вовремя. Двое быстрым шагом направились к нам. Третий от них поотстал. Близко к себе подпускать я никого не собирался и поэтому ждал, когда они приблизятся примерно на мах моей ноги. У одного из нападающих в руке блеснул нож, которым тот, приблизившись, попытался ударить в мои почки. Тело отреагировало заранее. Уходя от удара влево, неожиданным ударом руки по руке с ножом встретил первого, от чего он его выронил (похоже, слишком жестко держал его в руке). Второй нарвался на удар ногой в коленку. От боли парень, не выпуская нож из руки, осел на тротуар и стал тихо подвывать. Знаю, что ему стало очень больно, но куда же, мне деваться, если и у него тоже колющееся в руках нашлось. Главное для меня было то, что он пока не боец. Дальше все завертелось в "танце" с первым и подоспевшим третьим. Они попытались взять меня в кольцо. Не получилось. Я практически сразу же контратаковал. Ударил первого в горло, а затем рывком с разворота толкнул его на оставшемся пока целым бандюка. Попал почти точно. Инстинктивно пытаясь сохранить равновесие и устоять на ногах, первый вцепился рукой в тушку третьего, чем помешал ему в атаке. Мне же оставалось лишь перехватить и с треском вывернуть руку с очередным "холодняком", а затем нанести удар под коленку. Потом доконал первого, обеспечив встречу его головы с булыжной мостовой. Жалеть я никого не собирался, но и от пленного не отказался бы. Очень уж мне хотелось узнать, зачем они на меня напасть решили. Поэтому окончательно добивать "калек" не стал. Так еще слегка накостылял "болезным" по телу и отобрал колюще-режущее, заодно их карманы проверил. Если у первых двух там кроме справки из колхоза ничего не было, то у третьего нашлась "ксива" родной конторы, а в кармане брюк нашелся "Наган". Вообще-то чего-то такого я и ждал. Очень уж нагло вели себя "бандюки", обычные "колхозники" так не действуют.

Моя дама не подвела. Все время, пока шла драка, тихо стояла за деревом. Только вот интересно было бы мне знать — "откуда у нее в руке оказался маленький пистолет с рукоятью из слоновой кости?". То, что из сумочки понятно. Вот только зачем милой девушке оружие, если рядом есть я? Задать вопрос Юле я не успел. На шум с пистолетом в руке прибежал мой охранник.

— Товарищ майор вы целы? Все в порядке? — спросил он.

— Куда я денусь Миша. Цел и невредим. Зови Николая, пусть подгоняет машину. Надо вот этих супчиков к нам на базу доставить. — Присматривая за девушкой, ответил я. Юля убрала пистолет в сумочку и с интересом прислушивалась к нам.

Не успел я отдышаться, как подъехала машина. За неимением наручников руки и ноги бандюкам пришлось вязать веревками, а глотку забить тряпичным кляпом. Благо этого добра в машине полно. Заодно еще раз обыскали. "Холодняк" очень даже ничего оказался — хороший мастер делал. Для моей коллекции точно пойдут.

"Тушки", предварительно подстелив чехол чтобы не замазать кровью пол, пришлось грузить на заднее сиденье, укладывая друг на друга. Всем хороша "эмка", но вот вшестером в ней не поместиться. Несмотря на все возмущения Михаила и обещания Николая самостоятельно довезли груз, сопровождать пленных пришлось отправлять их вместе. Как-нибудь без их внимательного пригляда проживу пару часов на квартире у девушки. Надеюсь, не откажет? Не отказала и даже обещала напоить каким-то особенным чаем...

Ждать машину долго не пришлось. Парни приехали значительно раньше уговоренного срока. Они передали пленных дежурной машине на полпути к лагерю. Рассказав посланным им навстречу разведчикам обстоятельства нападения на меня и передав пленных, парни в ускоренном темпе вернулись в город. Ну и как тут с такими исполнительными бойцами о личной жизни задумываться? Никак. Даже чай попить не дали, изверги. Пришлось прощаться с уютной квартирой, ее доброй и милой хозяйкой, которая так и не ответила на мои вопросы, умело уводя разговор на другие животрепещащиеся темы. Целовать меня на прощание она не стала. Правда, приглашала заходить еще на огонек. Только когда это будет — у нас же то диверсанты, то бандиты по горам толпами ходют и от дел отрывают...

Пленными на базе пока я не приехал, под руководством особиста занимались разведчики, отрабатывая методы экспресс — допроса. Они добились некоторых успехов — "гости" напрягались и сжимались в позе эмбриона лишь от одного взгляда бойцов. Пришлось вмешиваться в "воспитательный" процесс и разговаривать с "чехами" на понятном им языке. Дело пошло куда быстрее.

Первые двое оказались молодыми родственниками убиенного нами владельца памятного кинжала, что хранится у меня. Что сказать — нападение на меня они организовали ради святого дела, родовой мести. Зла на них из-за этого я не имел. Традиция, однако... Встреча со мной им надолго запомнится. Очень уж я обрадовался приключению, да так что одному коленную чашечку разбил — калекой останется, а второму нос сломал. После лечения и трудотерапии на нашей базе придется одному домой в аул ехать, а второму, благо возраст призывной, на фронт в штрафную роту. О своем третьем подельнике сказали, что дальний родственник. Служил в Грозненской милиции опером. Через своих друзей помог выйти на меня.

Интересно девки пляшут! В Чечне после событий на перевале Харами я старался не светиться. С Алиевым встречался в Орджо. Для знакомства и организации взаимодействия после майского указания Берии в местную "Контору" ездил Акимов. На совещаниях в дивизии и "Управе" с представителями Грозненского УВД не пересекался. Так как же тогда на меня могли выйти и узнать где я бываю? Единственный вариант как они это могли сделать это через местное Управление или Ахмета скрывающегося в горах Итум-Калинского района Чечни. Только вот есть еще одно "но". О том, что кинжал хранится у меня знает очень маленький круг людей, которым я очень доверяю и не верю, что они могли меня сдать. Не было "лишних" и когда я кинжал себе забирал. Очень интересное кино получается. И на возникшие у меня вопросы очень хотелось получить быстрые и правдивые ответы.

Сложным в общении "коллега" оказался. Молчаливым, уверенным в себе, а так же в том, что его от нас скоро заберут, был. Понятно было сразу, на что он надеялся. "Ксива" у него была настоящая. То что "коллега" использовал парней в своих целях ясно как белый день. Кровная месть лишь пркрытие для совсем другого только вот чего конкретно и кто именно ему дал на это приказ и кто его друзья, помогавшие ему вычислить меня, очень бы я хотел знать. Такие дела как нападение на старшего офицера НКВД, командира воинской части просто так не делаются. Минимум нужно было с кем-то "высокосидящем" договариваться о прикрытии и защите и, похоже, какие-то гарантии ему были даны.

Странный все же человек наш "гость", в обещанное начальством будущее благополучие верит. Должен же был понимать, чем это закончится. Если конечно не до конца глуп, а таким он явно не был. Такие дела дуракам не доверяют. Не раз проверенным, верным и абсолютно преданным, опытным и настоящим бойцам поручают такие дела. Или верующим в загробную жизнь и попрощавшимся с этим миром, но такие обычно проходят по совсем другим статьям. Не то, что мы грешные и приземленные люди, совершенно не верящие в загробную жизнь. Пришлось и "товарища" в этом переубеждать. Сначала словом, потом и делом, а то уж сильно упертый в своем заблуждении человек попался.

Недавно прибывший к нам замполит, призванный в армию из числа жителей соседней Республики, еще ни разу не бывший с нами в деле, дежуривший по "губе", аж взбеленился, видя наши средства и методы убеждения. Обещал, чтобы прекратить такие безобразия, дойти до прокурора и наркома. Меня, особиста и разведчиков назвал первобытными дикарями и инквизиторами. Наверное, так оно и есть. Должен же кто-то очищать землю от скверны и врагов тем более, когда на кону спокойствие страны. Как там пелось в "Гимне инквизиторов":

Повсеместно гадят ведьмы

И колдуют колдуны.

Мир обязаны беречь мы

От влиянья Сатаны.

Кто там с огненной геенной

Наш костер посмел сравнить?

Можем разницу мгновенно

Вам на вас же объяснить.

Отчего наш взгляд такой сердитый

И такой подозрительный?

Оттого, что брат наш инквизитор

Быть обязан бдительным.

Ах, прекрасный миг узреть бы,

Чтоб в масштабах всей страны

Ни одной не стало ведьмы

И исчезли колдуны.

Но вопрос сочтем решенным

И поставим крест на нем,

Если только поголовно

Всех возьмем и пережжем!

На учете каждый житель,

Ни о ком нельзя забыть!

Ведь, пока есть брат наш инквизитор,

Колдунам придется быть!

Примерно так и ответил политруку на его обвинения. Тут, лишившись нескольких лишних фаланг мизинцев, запел наш "гость". Качественно так запел — с фамилиями, адресами, событиями, связями, с точным указанием кто кому и сколько, кого и где "прикопали", куда сбывали краденное, кто "крышевал" в прокуратуре и управлении. Назвал места схронов с оружием и краденным. Много чего интересного наговорил, в том числе и откуда узнали насчет кинжала.

Проводника они нашего — Ивана Савельевича взяли, обманом вызвав в Грозный. По дороге перехватили и очень убедительно спрашивали о Веденских событиях, гибели дезертиров и кинжале. Старик рассказал что знал. Показания казака подтвердил и боец, несколько недель назад захваченный бандитами на заставе под Ведено. Он же сказал где меня можно найти в Орджо. Мы вообще-то считали, что боец погиб подскользнувшись на камнях. Его тело было найдено утром недалеко от ручья, где набирали воду для заставы. А тут оказывается несколько иное. Парня взяли на общении с "жеро" (вдовой) из расположенного неподалеку аула, раскололи и убили, подбросив тело поближе к заставе. Ну а дальше было дело техники и умения ждать.

Ох, и достанется кому-то от меня на орехи за бардак в несении службы и сокрытие самоходов!

Стоявший рядом со мной замполит все это слушал, молча, лишь наливался кровью, бросая на меня косые многообещающие взгляды. Перетерпим. Пусть привыкает.

Часть выданной "гостем" информации совпало с дневниками Исраилова, дополнило его списки новыми фамилиями и адресами. Так что придется "коллегу" придержать в гостях у нас или у "контриков" в одиночке, пока не закончится процесс обучения пополнения или Шерипов решится на восстание. До этого я считаю начинать выбирать заброшенную сеть еще рано...

Глава

Из беседы штабных офицеров вермахта 24.06. 1942 г. Орша

— Ого, я наконец-то лицезрею "блудного сына". Вилли тебе не кажется, что ты слишком долго был на юге и забыл дорогу к нам?

— Прости, Карл, но так решил адмирал.

— Не отправдывайся я знаю, что эти два месяца ты не зря катался по Украине. Ругаю из-за того что ты ничего о себе не сообщал. Только курсанты, прибывающие по твоей программе, и приносили известия, что ты жив. Кофе? Коньяк?

— Коньяк. Я успел соскучиться по твоим запасам французского коньяка. На Украине приходилось обходиться только шнапсом или русской водкой. Лишь в Киеве и Ровно удалось смочить губы французским пойлом. Кстати, я привез тебе небольшой подарок с Украины. Твой новый денщик его как раз должен приготовить. Под коньяк я думаю, будет то самое! Как там мои парни?

— Все нормально новоприбывшими занимается Гюнтер, а старых взял под свое крыло Ганс. Так что твое обещание "Старому Лису" пора выполнять и отправлять парней.

— Все-то ты знаешь!

— По поручению Адмирала уже несколько раз интересовались твоими парнямим. Приезжал Клаус. Он для своих нужд взял несколько человек.

— Всегда так. Только подготовишь людей, а у тебя их забирают. Ладно, я сегодня добрый пусть забирают. Завтра займусь проверкой подготовки оставшихся курсантов. Если они готовы, то на конец недели можно решать вопрос о заброске. "Старик" не сообщал о новых целях?

— Нет. Я был на совещании в Варшаве в штабе "Валли" и встречался с Адмиралом. Он сказал, что ты все сам решишь. Якобы вы все уже обговаривали.

— Мы с ним это обсуждали в конце апреля. Но я думал что с изменением обстановки на фронте он решит поменять и направления заброски.

— Понятно. Рассказывай, что там, на юге делается. У нас тут было довольно много споров на эту тему, так как информация оттуда идет скупая.

— Как знал что ты меня об этом попросишь и захватил с собой карту того района. В принципе особо рассказывать не о чем. На линии фронта я был всего несколько раз и то не на передовой, а на сборных пунктах военнопленных. Об обстановке на фронте знаю только со слов офицеров 6 Полевой и Армейской Группы "Клейст".

— Ну, хоть это.

— Тогда слушай. Там идет не все, так как думали в штабе ГА "Юг". Планировалось срезать "Барвенковский выступ", где расположились 3 русских армии — 6,57 и 9, сходящимися ударами 6-й Полевой армии из района севернее Балаклеи и армейской группы Клейста из-под Славянска— Краматорск — Александровка. Ландшафт в тех местах достаточно ровный, сплошных лесов и болот, как под Ленинградом или тут, не наблюдается и поэтому русские в голой степи между Балаклеей и Славянском не могли постороить прочной обороны. Разведкой было установлено, что так оно и есть. Оборона русских строилась очагово и на не большую глубину. Поэтому считалось, что выделенных сил, опыта и умения наших солдат для прорыва русской обороны вполне хватит. Учитывалось и то, что у русских отсутствовали большие запасы артиллерийских боеприпасов. Операция была названа "Фридерикус-1" (Friderikus-1).

Одновременно с этим в штабе ГА "Юг" планировалось нанести еще несколько отвлекающих ударов. Силами 6 Полевой армии по позициям русских в районе Белгорода и 11 армией Манштейна по Керченскому фронту.

С целью сокрытия наших планов была проведена большая работа по дезинформации противника. Решался вопрос по дезорганизации высших эшелонов руководства Южного и Юго-Западного фронтов русских. Так по запросам наших агентов были нанесены авиаудары по штабу Юго-Западного фронта в Валуйках, а также штабам 6 и 57 армий русских в Федоровке и Серафимовке. Результатами этих налетов стала гибель большого числа офицеров указанных штабов. Самыми значимыми фигурами из которых стали командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос и член Военного Совета фронта генерал — лейтенант Хрущев. Поэтому фронт возглавил начальник штаба — генерал-лейтенант Баграмян, согласовавший все свои действия с маршалом Буденным. Забегая вперед, могу сказать, что возможно именно с этих авиаударов и смены командования Юго-Западного фронта и начались наши проблемы.

По сообщениям агентов до конца первой декады мая русские делали именно то, на что рассчитывал фон Бок — усиливали свою оборону на Курском, Брянском, Воронежском и Сталинградском направлениях, между р. Северный Донец и Таганрогским заливом. Поступали сведения и о том, что командование Южного направления русских готовилось отражать десанты в Крыму и на Кавказском побережье Чёрного моря. Поэтому оно запросило у своей Ставки Верховного Командования колоссальные подкрепления — 32-34 стрелковых дивизий, 27-28 танковых бригад, 19-24 отдельных артполков и 756 боевых самолётов. По нашим данным русский Генштаб и Ставка выделили маршалу Буденному лишь 10 стрелковых дивизий, 26 танковых бригад и 10 отдельных артполков. Эти части к началу боев прибыли не все.

Начало нашего наступления планировалось на 18 мая. Но, увы, русские нас опередили. В половине седьмого утра 12 мая заговорили орудия северной ударной группировки Юго-Западного фронта (28-я армия Рябышева, поддерживаемая с флангов 21-й армией генерал-майора Гордова и 38-й армией генерал-майора Москаленко), а спустя час к ним присоединились орудия южной группировки (6-я армия генерал-лейтенанта Городнянского и армейская группа генерал-майора Бобкина) на "Барвенковском выступе". Часовую артподготовку довершили 15-20 минутные налёты бомбардировщиков и штурмовиков 2-х Воздушных армий русских (в РИ воздушные армии были сформированы значительно позже), после которых начинали выдвижение наземные части Юго-Западного фронта. Для воздушного обеспечения своего наступления руссикими использовались 32 авиаполка воздушных армий Юго-Западного и Южного фронтов общим числом примерно в 600 боевых самолёта.

Так началась "Вторая битва за Харьков".

— Получается, что наша агентура не смогла своевременно выявить подготовку русских к наступлению?

— Прибытие войск удалось вскрыть. Мы знали примерное количество имевшихся в распоряжении Буденного сил и средств. Но в наших штабах был сделан неверный вывод. Считалось, что русские будут играть от обороны. Почему считали именно так, не спрашивай. Не знаю. Все верили в то, что русские будут только обороняться, что у них нет достаточных сил и средств для наступления. Верили в наш наступательный порыв и надеялись перехватить стратегическую инициативу. И действовали так, а не иначе.

— Понятно. Продолжай.

— Начавшееся наступление русских в штабах восприняли далеко не с ледяным спокойствием. Слишком неожиданным было оно для всех.

В первый день операции 28-я армия русских продвинулась вперёд только на 2-4 километра, но зато соседние 21-я и 38-я армии смогли оттеснить наши войска на 6-10 километров. Против них действовали XVII (17-й) армейский корпус генерала Холлидта и левое крыло LI (51-го) армейского корпуса генерала фон Зейдлиц-Курцбаха.

В "Барвенковском выступе" 6-я армия русских смогла нарушить оборону VIII (8-го) армейского корпуса на 42-километровом участке и потеснить его на 12-15 километров. Здесь против русских действовали войска наших VIII (8-го) армейского корпуса генерала Гейтца и VI (6-го) румынского корпуса, а также правое крыло LI (51-го) армейского корпуса. Все эти части в своем составе вообще не имели танков.

На следующий день в сражение с нашей стороны были брошены пикирующие бомбардировщики трех бомбардировочных эскадр. прибывших из Крыма из состава 4-го воздушного флота. При их активной поддержке Паулюс, собрав в кулак все резервы своей армии, нанёс контрудар во фланг северной советской группировки. В ударе участвовали 3 и 23-я танковые и 71-я пехотная дивизии. Они смогли остановить советские войска в 20 километрах к северо-востоку от Харькова и потеснили правофланговые силы 38-й армии русских.

Тем не менее, войска 6-й армии и армейской группы Бобкина в "Барвенковском выступе" за 13 мая расширили прорыв до 50 километров и продвинулись вглубь нашей обороны еще на 16 километров, а 6-й кавалерийский корпус на 20 километров. В тот же день, командующий 6-й армии русских, генерал Городнянский якобы по личному указанию Буденного пустил в ход, имевшийся в его распоряжении 23-й, а на следующий день 21 танковые корпуса.

За 14 мая 28-я армия русских смогла продвинуться вперёд еще на 5-6 километров и достигла реки Муром. Здесь глубина прорыва обороны армии Паулюса за два дня наступления русских составила 20-25 километров. По показаниям пленных офицеров из 28 армии русских подтвержденных сообщениям разведки русские в полосе 28-й армии собирались ввести в прорыв подвижную группу в составе кавалерийского корпуса и мотострелковой дивизии.

В "Барвенковском выступе" 6-я армия русских и группа Бобкина к концу 14 мая продвинулись на 25-40 километров на фронте в 55 километров. Они вышли на рубеж, находившийся в 35-40 км. от южных окраин Харькова. Советские кавалерийские дивизии и танковые бригады с трех сторон атаковали Красноград, от которого до Полтавы оставалось 65 км. Им противостоял прибывший в этот день в Красноград лишь один пехотный полк 305-й пехотной дивизии.

Возникла реальная опасность окружения в районе Харькова части сил LI (51-го) армейского корпуса 6 Полевой армии. В этих непростых условиях фон Бок изъял у армейской группы "Клейст" 14-й армейский корпус и использовал его для затыкания бреши к юго-востоку от Харькова.

15 мая на всех направлениях шли чрезвычайно напряжённые бои. Русские ввели в бой большое количество танков, их кавалерия резала наши тылы. Паулюс втягивал всё новые силы в свой контрудар по левому флангу советских войск, вынудив командование 28-й армии отрядить три стрелковые дивизии для парирования наших контрударов. В район боевых действий прибывали авиачасти Люфтваффе, срочно переброшенные с других направлений. Они смогли существенно затруднить наступление южной советской группировки. Это дало возможность разгрузиться на станции Тарановка прибывающим из района Мариуполя частям 14-й армейского корпуса. Части корпуса вводились в бой, что называется с колес. Корпус после апрельских боев имел только половину своей штатной численности и треть танков. И поэтому остановить продвижение ударных сил русских не смог.

16 мая в районах Краснограда и Тарановки сошлись в бою наши и русские механизированные соединения. Боевые порядки танковых батальонов русских строились в две линий. В первой линии — тяжёлые танки, во второй — лёгкие и средние танки вместе с ротами стрелковых батальонов и истребителей танков. К русским все время подходили свежие резервы. По сообщениям агентуры выходило, что Буденный на этом направлении собирается ввести в бой свои подвижные резервы 8-ю мотострелковую дивизию, 22-й танковый корпус и 2-й кавалерийский корпус. К исходу дня Красноград пал. Наши войска лишились крупной опорной тыловой базы снабжения. Взорвать ее отходящие войска не успели. Русским достались склады с боеприпасами и продовольствием. Всем тем, что им так не хватало.

В этих условиях проведение операции "Фридерикус-1" (Friderikus-1) было признано нереальным. Тем не менее, глубокое продвижение советских войск с Изюмского выступа на запад все больше открывало левый фланг советской южной наступающей группировки. Чтобы не дать возможности советской группировке успеть прикрыть ее растянутый фланг, а также отвлечь часть направляемых в прорыв резервов, было решено провести на южном фланге "Барвенковского выступа" наступательную операцию силами армейской группы "Клейст".

17 мая в 4 часа утра ударная группировка армейской группы "Клейст", в которую входили 2 танковые, одна моторизованная и 8 пехотных дивизий, начала атаку из района Славянск — Краматорск — Александровка по плану "Фридерикус-1" (Friderikus-1).

Главный удар в операции нанёс III моторизованный армейский корпус (III.m.) генерала фон Макензена из исходного положения в верхнем течении р. Самара на север, в направлении Барвенково — в стык советских 341 и 106-й стрелковых дивизий 9-й армии. На его правом, восточном, фланге наступала венская 100-я легкая дивизия (100. le.Div.), которой был придан один полк 60-й моторизованной дивизии. В центре корпуса удар наносила дрезденская 14-я танковая дивизия (14. Pz.Div.), западнее — баварская 1-я горная дивизия (1. Geb.Div.) и итальянская боевая группа "Барбо" (Gr. Barbo), на левом фланге — 20-я румынская пехотная дивизия. Во 2-м эшелоне III-го мотокорпуса двигалась 60-я моторизованная дивизия, один полк которой был придан 100-й легкой пехотной дивизии. Основные силы первого эшелона — пять пехотных полков и 170 танков — были сосредоточены на узком участке фронта шириной 20 км от Голубовки до Александровки. Им противостояли две советские стрелковые дивизии — 341-я полковника Щагина и 106-я полковника Лященко.

Восточнее корпуса фон Макензена наступал 44-й армейский корпус. На 20-километровом участке фронта направления главного удара 44-го корпуса действовали 12 полков и около 170 танков, которым противостояли советские 335-я и 51-я стрелковые дивизии 9-й армии.

В штабах ГА сначала показалось, что начало нашего наступления застало советскую оборону врасплох. Довольно скоро эти заблуждения были развеяны.

4-я танковая и 100-я легкая дивизии сразу прорвали оборону 106-й стрелковой дивизии, которая оказалась расколотой на две части. Стояла большая жара, было много пыли. 14-я танковая дивизия, имевшая в своем составе 132 танка, наступала через Андреевку, Запаро-Марьевку и во второй половине дня достигла первой цели своего наступления — заболоченной реки Сухой Торопец. Через реку быстро построили мост, по которому 14-я танковая дивизия переправилась на северный берег восточнее Барвенково. В это время 98-й горно-егерский полк 1-й горной дивизии захватил Барвенково. Вечером, после переправы через реку части 14-й танковой дивизии продолжили наступление в северном направлении.

С утра 18 мая III моторизованный корпус продолжил наступление из Барвенково в направлении Великой Камышевахи, а XXXXIV (44-й) армейский корпус — из Голой Долины и Долгенького на Изюм. К 10 часам утра части 14-й танковой дивизии захватили Великую Камышеваху, а 16-я танковая дивизия заняла Малую Камышеваху, Каменку и подошла к южной окраине Изюма. Соединения XXXXIV (44-го) армейского корпуса не смогли сломить сопротивление советских войск (части 51-й стрелковой и 30-й кавалерийской дивизий) в районе Студенки, где последние сумели удержать плацдарм на южном берегу Северского Донца. Не сумев в районе Студенки и Изюма форсировать Северский Донец, в 15 ч. 30 м. две из трех боевые группы 16-й танковой дивизии повернули в западном направлении, на Великую Камышеваху, которую достигли к наступлению темноты. Затем они смогли занять плацдарм на западном берегу реки Берека.

К вечеру 18 мая силы охранения (Sicherungskräfte), а за ними и основные силы 14-й танковой дивизии, уверенно продвинулись на север и дошли до Грушевахи на р. Берека, где встретились с одной из боевых групп 16-й танковой дивизии, шедшей с востока. С наступлением ночи на северо-западном берегу р. Берека в районе Петровской был создан плацдарм, на который после 14-й танковой дивизии переправились и части подошедшей с юга 384-й пехотной дивизии.

100-я легкая дивизия и следовавшая за ней уступом справа 60-я моторизованная дивизия продвигались восточнее Барвенково и зачищали местность от частей советских 349, 335-й и остатков 106-й стрелковых дивизий, продолжавших вести боевые действия в тылу ушедшей на север 14-й танковой дивизии. За два дня наступления, к исходу 18 мая 14-я танковая дивизия продвинулась на север до 50 км и достигла р. Северский Донец в районе Петровское.

В тоже время 18 мая наступление южной ударной группы русских продолжалось. Преодолев сопротивление частей 14 армейского корпуса, 23-й танковый корпус русских овладел Караван, а 21-й танковый корпус к исходу дня завязал бои за Борки и Змиев. После чего наступление этой группы войск было приостановлено. На части направлений она даже перешла к обороне. Тогда этому не предали значения. Посчитав это реакцией русских на значительные потери, полученные в боях с 14 армейским корпусом.

Значительно активизировались действия и северной ударной группы русских. 175-я и 169-я стрелковые дивизии 28-й армии снова перешли в наступление и продвинулись еще на 3 — 5 км. Паулюсу пришлось вновь срочно парировать эти удары, в том числе и снимая танковые и моторизованные подразделения севернее Балаклеи. Остановить русских на этом направлении он смог. Но в целом решить проблему русского наступления нет.

Все два дня нашего наступления над войсками шли ожесточенные воздушные бои. Противник под прикрытием своих истребителей наносил хорошо скоординированные мощные штурмовые и бомбардировочные удары. Русские штурмовики и бомбардировщики постоянно весели над нашими головами. Несмотря на все попытки и применение более чем 400 самолетов, наша истребительная авиация так и не смогла завоевать господства в воздухе. Русские истребители поялялись в небе практически вместе с нашими самолетами.

В 4 часа утра 19 мая 21-я, 28-я и 38-я русские армии силами восьми дивизий и четырёх танковых бригад продолжили наступление на Харьков. Им удалось прорвать главную полосу обороны и продвинуться на глубину 6 — 10 км. Паулюса пришлось принимать срочные меры для укрепления обороны на ближних подступах к Харькову. Для этого использовались тыловые части, различные сводные подразделения, перебрасывались силы с других направлений. Главной же реакцией на прорыв советских войск стала подготовка мощного контрудара по левому флангу ударной группировки (38-й армии). С этой целью из Харькова начали выдвижение 3 и 23-я танковые дивизии и один пехотный полк. Своими действиями русские сорвали планы нашего удара из района севернее Балаклеи навстречу III-ему моторизованному корпусу для завершения окружения русских в "Барвенковском выступе".

В 5 часов по правофланговым частям армейской группы "Клейст" под артиллерийскую канонаду и удары бомбардировщиков ударили те самые резервы Юго-Западного фронта, что якобы уже должны были поступить в состав 6 армии русских. Наши попытки контратаковать танками были остановлены мощным огнём корпусной артиллерии, самоходной артиллерии, истребителями танков и танками 22 танкового корпуса (13,36,168 танковые и 34 мотострелковая бригады). Русские смогли сосредоточить в том районе мощные противотанковые резервы. Против нас тут кроме 22 танкового корпуса действовали 5-й кавалерийский корпус, 14-я гвардейская, 296-я и 343-я стрелковые дивизии, 3-я и 64 танковые бригады, отдельный танковый батальон и батальон противотанковых ружей.

В 12 часов из района ст. Лозовая противник соединениям 6 (46 танков, в том числе 10 КВ, 20 Т-34) и 130 (47 танков, в т.ч. 26 танков Т-34) танковых бригад 23 танкового корпуса, 2-м кавалерийским корпусом, тремя стрелковыми дивизиями 57 армии нанёс мощный контрудар общим направлением Серафимовка-Барвенково. Руководил этими войсками заместитель командующего Юго-Западным фронтом генерал Костенко. Удар пришелся по румынским частям. Не выдержав массированной танковой атаки, румыны стали отступать и оголили фланг III (3-ему) моторизованному корпусу (III.m.) генерала фон Макензена. 60-я моторизованная дивизия была втянута в бои с подраздениями 198 и 199 танковых бригад русских севернее. Свободных резервов у фон Макензена не было. Заткнуть прорыв русских оказалось нечем, и корпус, опасаясь окружения, стал отходить на юг к Барвенково.

То же самое пришлось сделать и 44-у армейскому корпусу атакованному резервами Юго-Западного фронта и 9-й армии Южного фронта. Русские наступали общим направлением Малая Камышеваха — Барвенково стремясь окружить прорвавшиеся войска армейской группы "Клейст".

К исходу 20 мая все наши соединения, находившиеся в "Барвенковском выступе", с большими потерями отошли на 10-15 км. и оставили ранее захваченные позиции врага. В последующие дни отступление продолжилось. Активные бои здесь продолжались до 30 мая.

Но главное было сделано. Наступление русских было временно остановлено, они не смогли завершить окружение войск 51 армейского корпуса в районе Харькова и захватить сам город. Спасая своих солдат, Паулюс отдал приказ о выходе из намечающегося котла. В этом решении его поддержал и фон Бок. В начале июня обе стороны прешли к обороне.

Итогами боев стало некоторое расширение "Барвенковского выступа" и срыв части наших планов на летнюю кампанию. Я думаю, ты слышал, что фюрер наградил Паулюса "Рыцарским крестом", а войскам его армии послал поздравление, в котором выражал "восхищение успехом 6-й армии, сумевшей остановить численно превосходящего противника". Командир III-го мотокорпуса фон Макензен награжден "Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту Железного креста".

Если говорить об операции проведенной русскими то у некоторых наших штабистов сложилось мнение, которое поддерживаю и я, что Буденный заранее знал о подготовке нашего удара по южному флангу "Барвенковского выступа". Для этого есть несколько причин.

Первое. По показаниям пленных выходит следующее тяжелые и средние танки боевая техника 6-й, 130-й, 198 и 199 танковых бригад поврежденная в ходе боев эвакуировалась и ремонтировалась в первую очередь. В ремонтных подразделениях 6 армии русских специально для этих соединений имелся необходимый запас запасных частей. В районе ст. Лозовая и Федоровки для этих бригад имелся специальный склад ГСМ и боеприпасов охранявшийся сотрудниками НКВД.

Второе. Вечером 16 мая командование 23-го танкового корпуса русских, несмотря на продолжающиеся бои в районе ст. Тарановка, вывел эти танковые бригады из боя и направил для отражения возможного удара в районе Лозовой. 21 танковый корпус русских также не позже 16 часов 16 мая вывел из боя 198 и 199 танковые бригады и начал их сосредоточение в районе Федоровки. То же самое было и с частями 22 танкового корпуса, противотанковыми артиллерийскими полками и другими соединениями, сосредоточенными на линии Красный Лиман — Изюм.

Третье. Взятые в плен штабные офицеры 5 кавкорпуса на допросе 27 мая утверждали, что их корпус являлся резервом Южного фронта. С 7 мая корпус готовился к участию в частной наступательной операции и был передан в распоряжение командования 9 армии. Для проведения этой операции привлекались почти все резервы 9-й армия. Целью операции было овладение нашим укреплённым узлом сопротивления в районе Маяки. Начало операции планировалось на 15 мая. Однако приказом маршала Буденного данная операция в последний момент была отменена. Это подтвердили и пленные офицеры штаба 9-й армии.

Четвертое. 343-я стрелковая дивизия утром 17 мая вышла в район Изюма и заняла заранее подготовленные оборонительные позиции. Чем значительно усилила оборону города, что и не дало соединениям XXXXIV (44-го) армейского корпуса захватить его.

Пятое. В ходе подготовки наступления было выявлено местонахождение вспомогательного пункта управления и узла связи 9-й армии русских в Долгенькой. С целью дезорганизации управления войсками 9 русской армии утром 17 мая по этим объектам был нанесен мощный авиаудар. По данным авиаразведки они вроде как были уничтожены. Однако взятые в плен русские связисты сообщили, что по указанию командующего войсками Южного фронта генерала Малиновского в ночь с 16 на 17 мая командующий 9-й армией вместе со штабом переместился на основной командный пункт, а оттуда — на левый берег Северского Донца.

Шестое. С началом боев на Харьковском направлении 12 мая из резерва русской Ставки в распоряжение командования 21 и 28 армий дополнительно было выделено по несколько стрелковых дивизий и истребительно-противотанковых артиллерийских полков. Эти части прибыли 13-15 мая и заняли позиции на стыке армий. Именно сюда наносил свой удар моторизованными частями Паулюс. О прибытии резервов нам стало известно слишком поздно, что привело к большим потерям в личном составе и технике.

38 армия русских также получила подкрепления — две мотострелковые дивизии НКВД усиленные противотанковыми средствами. Они значительно усилили позиции русских в районе Балаклеи. Как только Паулюс снял отсюда часть резервов, русские нанесли ими мощный удар общим направленим на Змиев. Чем помогли 6 армии русских 18 мая захватить город, а войскам 21 и 28 армий отразить удар танков Паулюса.

И последнее. Выполнение указаний штабов фронтов, требований маршала Буденного командирами соединений и отдельных частей русских контролировала специальная группа из сотрудников НКВД и штаба фронта. Эта группа имела свои собственные дублирующие средства связи со штабом фронта. Командиры, уличенные ими в неисполнении приказов, халатности в управлении войсками немедленно освобождались от занимаемых должностей и направлялись в штрафной батальон. Самое интересное заключается в том, что офицеры НКВД, входившие в эту группу прибыли в начале мая вместе с Берией в штаб Южного направления. Аппаратуру связи им доставили транспортными самолетами из Москвы.

Таким образом, получается, что Буденный заранее предвидел направление нашего удара и словно заманивал в ловушку. Пусть она и не захлопнулась, тем не менее, мы потеряли слишком много техники, танков, боеприпасов и солдат чтобы продолжить свое наступление.

— Приведенные тобой выводы очень убедительны. Даже не сомневаюсь в том, что ты их довел до руководства ГА "Юг". — Сказал полковник и, увидев кивок собеседника, продолжил. — Получается, что генеральный комиссар ГБ Берия руководил операцией вместе с Буденным? Но по информации агентов, они конфликтовали между собой.

— Данных о том, что Берия в ходе операции находился в штабе Буденного, нет. Нам известно, что он прибыл на фронт с Кавказа. Как заместитель Председателя ГКО посетил штаб Южного фронта, а затем штаб Юго-Западного фронта в Валуйках. Там он и встречался с Буденным.

— Ты так подробно рассказываешь о произошедших событиях, словно непосредственно был в передовых войсках и штабах. В том числе и русских...

— Нашим парням удалось захватить несколько старших офицеров из состава 57, 9 и 6 армий противника. При них были оперативные карты и иные документы. Кроме того их показания дополнили пленные офицеры рангом пониже. Так что воссоздать картину произошедшего не составило большого труда.

— Понятно. Что сейчас происходит на юге?

— На середину июня планировалось проведение ряда частных наступательных операций силами армии Паулюса в районе Харькова. Однако от их проведения отказались до завершения подготовки к операции "Синий план" (Fall Blau) — наступления на Сталинград и Кавказ. Насколько я знаю в частях ГА "Юг" заканчивается реорганизация, в результате которой все назначенные для участия в летнем наступлении танковые дивизии получили третий танковый батальон (за счет танковых дивизии на второстепенных участках), а в состав моторизованных пехотных дивизий включается один танковый батальон. На вооружение танковых дивизий, наконец, стали поступать танки Pz.Kpfw IV с 75-мм длинноствольной 43-калиберной пушкой KwK40 L/43 и Pz.Kpfw III с 50-мм длинноствольной пушкой KwK39 L/60, которые способны вести бой с советскими танками Т-34 и КВ.

— А что же русские?

— Готовятся обороняться — строят укрепрайоны. Признаков подготовки к новому наступлению на юге пока не отмечается. По сведениям агентуры по итогам боев у них тоже идет реорганизация. Так в районе Сталинграда идет переформирование одного из танковых корпусов в механизированный корпус, в котором по сравнению с танковым корпусом существенно вырос удельный вес мотострелков. Если танковая бригада насчитывала по штату 1107 человек, то механизированная бригада — 3707 человек. В танковых бригадах раньше насчитывалось примерно 70-80 грузовиков, то в механизированных бригадах оно составило — 250-350 грузовиков. Мехкорпуса русских будут смешанного состава: три механизированные бригады и одна танковая. Организационно танки в мехкорпусах якобы объединены в танковые полки, которые могут использоваться отдельно от механизированных бригад. На вооружение этих частей идет новая техника.

— Вильгельм ты несколько раз упоминал об русских "истребителях танков". Что это такое?

— В ходе боев нашими парнями было захвачено несколько поврежденных самоходных артиллерийских установок на базе танка Т-34 с установленной в кормовой части 85 мм. зенитной пушкой 52-К. В чём-то эта конструкция напоминает наш полубронированный истребитель танков Sd.Kfz.8/1. При допросе пленных выяснилось, что это истребитель танков А-46 созданный на шасси артиллерийского тягача А-42 (в РИ проект, несмотря на положительную оценку комиссии, и план на выпуск в 1942 г. 1500 штук так и не был запущен в серию). Данная установка разработана и выпущена на Коломенском машиностроительном заводе им. Куйбышева. Такие же установки собирают на заводе Љ 38 в г. Кирове.

Истребителями танков занимается и Ижорский завод (так в то время назывался "Уралмаш", УЗТМ) в Свердловске. Там якобы тоже на базе шасси Т-34 выпускается машина под условным обозначением У-20 вооруженное 85 мм. дивизионной пушкой У-10 (в РИ проект отклонен).

Среди пленных оказался бывший рабочий этого завода. Так вот он показал что некоторое время назад там испытывалась машина вооруженная 122 мм. гаубицей М-30 (в РИ проект отклонен).

— Довольно ценные сведения. Нашим инженерам и конструкторам есть над чем, подумать.

— Согласен. Все захваченные новые образцы русской техники оперативно отправили в Германию. Ладно, мы все говорим о делах на юге, что у нас тут происходит?

— Ты знаешь, после твоего отъезда, что у нас, что у ГА "Север" практически ничего нового не произошло. В основном с переменным успехом идут позиционные бои. Из основных и значимых событий это то, что маршал Тимошенко додавливает "Демянский котел".

— В сводках об этом ничего не было!

— Я думаю, что министерство пропаганды постарается как можно дольше об этом умалчивать. Несмотря на довольно мощный удар дивизий фон Зейдлиц-Курцбаха и пробитии в начале мая узкого 2-х километрового "Рамушевского коридора" полностью деблокировать "графство "Демянск"" фон Брокдорф-Алефельда не получилось. Русские закрыли "коридор" так быстро, что наши войска в "котле" даже не успели перебросить к нему своих раненых. Из котла смогло вырваться не так много людей в основном из дивизии "Тотенкопф" наносившей удар изнутри "котла", а так же тех, кого смогла эвакуировать авиация. Речь идет всего о нескольких тысячах человек. Все попытки вновь открыть "котел" ни к чему не привели. Что мы, что русские нарастили там силы. Противник не дает возможности снабжать наши войска в "графстве" по воздуху и поэтому положение там с каждым днем все хуже. Думаю, что в ближайшие пару дней все закончится.

— Плохо. Сколько мы там потеряем?

— 6 дивизий, около 80 тыс. человек.

— Что там совсем ничего нельзя сделать?

— Фон Кюхлер в апреле усилил ударную группу фон Зейдлиц-Курцбаха еще тремя дивизиями. Люфтваффе перебросила в Псков дополнительные силы транспортной и истребительной авиации, в том числе и транспортные самолеты, полученные через Испанию из США. В ответ на это русские усилили свою истребительную авиацию, активнее стали использовать артиллерию, танки и штурмовую пехоту. Итог тебе известен. — Понятно, а что с "Витебскими (Суражскими) воротами"?

— С мая 205 и 83 пехотные дивизии пытаются их срезать. Пока безуспешно. Русские создали там очень прочную оборону, поэтому преодоление ее требует больших сил, а их пока у нас там нет. Все подкрепления идут Моделю для пополнения его 9, 4 и 2 Полевых армий. В полосе нашей ГА готовится наступление общим направлением на Брянск-Орел. Советские войска на всем протяжении фронта перешли к обороне и проводят лишь частные наступательные операции и разведки боем.

— Минск?

— Нового практически ничего нет. Русские занимают примерно те же позиции, что и до твоего отъезда. В мае проведена карательная операция в районе Лепеля-Полоцка. Нами разгромлено несколько крупных партизанских соединений, но русские смогли прорвать кольцо окружения и соединиться с Минской группой войск.

— Ее что разжаловали из фронта?

— Нет, прости, по привычке назвал Белорусский фронт группой войск. Вот в принципе и все новости.

— Ясно.

— Да, кстати, есть новости о твоих "мясниках". После весенних боев с "Легионом французских добровольцев" русские в Минске расформировали "Брестскую бригаду НКВД".

— Ого, неужели французы смогли сделать то, что не сделали наши парни? В штабе я видел двоих — полковника и капеллана из этого "Легиона". Оба с "Железными крестами". Полковник даже с 1 классом. Знал бы, что они такие герои пожал бы им руки.

— Это видимо полковник Андрэ Демессин и капеллан Майоль де Люпэ. Они месяц назад после встречи с подразделениями "Брестской бригады" смогли вывести из окружения остатки своего легиона. За это и получили свои награды. Вдобавок бывший капитан Демессин стал полковником и командиром III батальона "Легиона". 4 июня по итогам боев подполковник Киршбаум принял решение — отправил в отставку бывшего командира III батальона ЛФД полковника Дюкро, т.к. тот совершил худшую для командира вещь — не повел своих людей в бой.

— Ого, какие тут, оказывается, кипят страсти!

— Не то слово. Интрига на интриге. Французы попали в окружение в п. Березино. На вторые сутки полковник Дюкло отправил роту капитана Демессини восстанавливать разрушенный мост и захватывать плацдарм на противоположенном берегу, чтобы прорваться остатками подразделений "Легиона" в Пышно. Что тот под огнем противника и сделал. Потеряв при этом больше половины своей роты. Из офицеров в живых остались он и капеллан де Люпэ. Легионеры из Березино стали переправлять своих раненых на плацдарм. В это время полковник Дюкро вступил в переговоры с русскими о капитуляции. Узнав об этом, наша штабная группа связи во главе с подполковником Киршбаум потребовала прекратить переговоры о сдаче и продолжить бой. Дюкло отказался. Тогда-то Киршбаум расстрелял русского переговорщика и отстранил полковника от командования, назначив капитана Демессини командиром батальона. Ночью, собрав на плацдарме ударный кулак, французы пошли на прорыв. Капитан Демессин и капеллан де Люпэ возглавили атаку и шли в первых рядах. Потеряв примерно две трети личного состава они прорвались в Пышно. Остальные попали к русским в плен. Командующий утвердил решение Киршбаума и представил выживших солдат и офицеров Легиона за проявленное мужество к "Железному кресту".

— Что ж парни это заслужили. Больше никаких сведений о мясниках у тебя нет?

— Нет.

— Тогда можешь отметить, что Брестская мотострелковая бригада НКВД, с мая находится на Кавказе и проходит переформирование в районе Орджоникидзе. Об этом сообщил наш агент работающий там. С учетом подготовки нашего удара на Кавказ, думаю, что мы их тут еще долго не увидим. Откровенно говоря, я этому рад...

Глава

Подложив под "пятую точку" край бурки, младший лейтенант НКВД Дорохов сидел на камне у входа в пещеру. Сколько таких пещер он уже повидал за эти месяцы и не сосчитать. Вокруг была ночь, тишина, заросшие лесом горы, облака и усыпанное бриллиантами звезд небо. Точнее не так НЕБО. Огромное, безграничное и вечное. Ветер гнал по нему низкие облака. Казалось до них можно достать рукой. Хотелось думать о вечном, но мысли все время соскальзывали на текущее.

Утром предстояло провести операцию, к которой готовились уже несколько дней. Именно поэтому, здесь после почти недельного похода по горам с целью изучения положения в бандах, собрались все участники его группы — Гейнц, Артецкий и Махонин. А также Ахмет и Али.

Когда Командир рассказывал о предательстве местных сотрудников НКВД и переходе их на сторону боевиков, в это не верилось. Но теперь пожив среди горцев это уже не было столь невероятным. Родственные связи для местных жителей значат куда больше чем принадлежность к государственным и партийным органам страны Советов. Потому и идут сотрудники соворганов на предательство, помогая и укрывая бандитов сообщая о проводимых рейдах и прочесываниях, снимая посты и гарнизоны. Майрбек об этом не раз говорил. Да и самому младшему лейтенанту НКВД за время пребывания в шкуре унтер-офицера Вайса неоднократно пришлось встречаться с предателями как на базе Шерипова в Шатойском районе, так и самих селениях Шатойского, Чеберлойского и части Итум-Калинского районов, где у Майрбека были широкие родственные связи. Кого Иван, представлявшимся сотрудником Абвера, только не видел на этих встречах с посиделками — там были и работники различных соворганов, и муллы, и секретари парторганизаций, и председатели колхозов. Даже прокуроры и несколько начальников райотделов милиции были. Все они, поклявшись на Коране, обещали помощь в восстании, предоставляли кров и еду, обеспечивали спокойный отдых и лечение боевиков, и все это происходило под боком сотрудников местного НКВД и НКГБ.

Встречаться с предателями приходилось и остальным членам группы, после чего Иван в небольшой записной книжечке только ему известными знаками фиксировал все эти встречи и то с кем они встречались. Придет время, со всеми разберемся, все припомним и воздадим по заслугам. Пока что пусть немного поживут в свое удовольствие. У нас сейчас счет к этим двум открыт.

********

Трель телефонного звонка заставила мужчину отвернуться от окна. Кто это в столь ранний час решил побеспокоить уважаемого человека?

— Алло Идрис! Это ты? — раздалось в телефонной трубке.

— Да слушаю вас, — узнав голос родственника, ответил Идрис.

— Ты прости, что я тебе звоню. Идрис твои знакомые из Орджо приехали и обратились ко мне пригласить тебя на встречу. Говорят без тебя с твоим уважаемым начальником за стол не сядут. Только вас и ждут. Когда вы сможете приехать?

— Мне надо подумать, с другом переговорить. Ты перезвонить через полчаса можешь?

— Конечно. Гости и Ахмет со мной рядом стоят. Ответ ждут. Барашка резать хотят и передают тебе что "над всей Чечней стоит солнечный день". Куда приезжать ты знаешь.

— Пусть немного подождут. Когда ты снова позвонишь, я скажу насчет нашей поездки. ______________

— Что там у тебя такого срочного?

— Али звонил. "Гости" приглашают на личную встречу.

— Мне обязательно ехать? Что ты им ответил?

— Они просили приехать вместе. Назвали пароль.

— Не хочу ехать! Не нравится мне все это.

— Надо. Тебе стоит с ними познакомиться. Нам нужно вместе понять стоит ли с ними сотрудничать. Мы всегда можем прикрыться, объяснив общением с немецкими парашютистами оперативной необходимостью и попыткой игры с Абвером.

— Хорошо. Когда?

— Около двенадцати тебя устроит?

— Да вполне. Кобулов на даче отдыхает. Я не думаю, что он меня до вечера искать будет. Мадина его так займет, что ему будет не до нас. На моей машине поедем.

— Кого еще брать с собой будем?

— Нет. Лишние свидетели не нужны. Автоматы и запасные диски к ним возьми. Скажи Умару пусть гранаты с собой возьмет.

— Хорошо.

______________

— Алло Идрис! Это Али, что сказать гостям? — раздалось в телефонной трубке.

— Пусть готовят барашка. Мы к обеду будем. Ты с Ахметом нас встречайте у дороги.

— Ждем.

*******

(АИ) Народному комиссару внудел СССР

Совершенно секретно

ЗАПИСКА ПО ВЧ

Сегодня около 16.00 в связи с сообщением гр. Эльмурзаева в лесном массиве, расположенном между селами Лаха — Варанды и Чишки обнаружена пустой автомашина нарком ВД ЧИАССР капитана ГБ С. Албогачиева. По имеющимся сведениям нарком ВД ЧИАССР капитан ГБ С. Албогачиев, начальник Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИАССР старший лейтенант ГБ И. Алиев вместе с водителем-охранником красноармейцем Исмаиловым, около 12.00 на автомашине Албогачиева выехали по служебной необходимости из Грозного в горы. Ни водителя автомашины, ни пассажиров не обнаружено. Осмотром на водительском сидении обнаружены свежие следы крови, волос и органического вещества. Бензин из автомашины слит, радиостанция отсутствует. Вокруг автомашины имелись следы от обуви трех-пяти человек. Для установления местонахождения капитана С. Албогачиева и старшего лейтенанта И. Алиева по найденным следам использовалась служебная собака. Через несколько десятков метров поисковая группа попала в минную ловушку, для которой использовались несколько немецких гранат "М-24" и полевой телефонный кабель. В результате срабатывания гранат собака убита, проводник, старший группы и еще трое бойцов получили осколочные ранения. В связи с этим и наступлением темноты дальнейшие поиски приостановлены до рассвета.

Предполагается, что нарком ВД ЧИАССР капитан ГБ С. Албогачиев, начальник Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИАССР старший лейтенант ГБ И. Алиев, красноармеец Исмаилов захвачены немецкими диверсантами.

Подразделения "Белоруса" привлечены к розыску.

Кобулов

— Так Ваня давай рассказывай, как все было.

— Да особо рассказывать нечего товарищ майор. Они в обед подъехали на автомашине, как и обещали втроем. Эти двое и водитель. У дороги их встречали Ахмет и Али, они и проводили прибывших к нам.

Мы с ребятами ждали их на поляне. Из машины вышли они оба с автоматами в руках. Водитель оставался в машине.

Я представился, они тоже. Старший сходу потребовал у меня подтверждения службы в Вермахте. Я дал им посмотреть свой жетон и солдатскую книжку. После чего предложил перейти с русского на немецкий язык, чтобы остальные нас не могли понять. Они отказались, и мы продолжили разговор на русском. Единственное что сделали, так это отправили Ахмета и Али готовить шашлык. Кроме того наш проводник Али решил сделать сюрприз родственнику и показаться в подаренной нами военной форме.

— Вы были одеты в немецкую форму?

— Да. Повседневную. Из оружия у нас имелись автоматы ППШ, пистолеты "Вальтер" и штык — ножи.

Разговор между нами шел об организации захвата неповрежденными нефтезавода, объектов нефтедобычи, совпарторганов и обеспечения с их стороны безопасного прохода и захвата повстанцами города, объектов ПВО и аэродрома, а так же обеспечения высадки немецкого десанта для захвата аэродрома и ключевых объектов Грозненского укрепрайона. Я как вы и инструктировали, показывал на карте объекты, которые должны быть захвачены, а они фиксировали у себя в записной книжке.

— Карта была твоя?

— Да. Одна из моих немецких, без пометок. Свою они не доставали. Капитан спросил, когда ждать десант. Я ответил, как только Вермахт приблизится к Моздоку или Малгобеку, по нашим расчетам это должно произойти в середине августа. Они лишь переглянулись и покивали головой. Потом мы более конкретно обсудили вопрос, что им нужно сделать. Уже в конце беседы они поинтересовались насчет своего будущего. Ответил, что этот вопрос не в моей компетенции и лучше всего его обсудить с вами. Потом добавил, что слышал о возможном сохранении за ними занимаемых постов в новой администрации Чечни. Капитан сказал, что их это устраивает. Переговоры шли мирно и спокойно.

В это время из кустов появился Али в немецкой форме и винтовкой в руках. За ним следом вышел Гейнц.

Тут-то все и началось. Я так и не понял, кто стрелял, но Алиев сразу же, схватился за автомат и повел его в сторону Виктора. Али остановился и с непониманием стал смотреть на нас. Виктор остановился и перехватил автомат для стрельбы. Из машины с оружием в руках выскочил водитель и бросился к нам. Гриша Артецкий контролируя обстановку вокруг со стороны заметил у нас кипишь, выстрелил из пистолета с глушителем в Алиева. Тот, умирая, успел дать очередь в сторону Али и Виктора. Они успели упасть на землю. Водитель на ходу стал стрелять из автомата по упавшим. Коле Махонину ничего не оставалось сделать, как "снять" водителя. На выстрелы выскочил Ахмет с оружием в руках и выстрелил в капитана, попав ему в ногу. Мне же пришлось брать на себя капитана. Я его повалил на землю и удержал от активных действий. Тут же подбежали ребята, и мы вместе подняли его с земли и разоружили. Али был в шоке от случившегося. Тем не менее, он смог остановить и успокоить Ахмета, объяснив, что случилось. Капитан сначала рвал и метал. Пришлось его успокаивать народными методами и объясняться. Пока он был в шоке от произошедшего, я содрал с него расписку о согласии на сотрудничество с Абвером.

Когда все успокоились, пришлось думать, как выходить из положения с трупами и ранением капитана. Он кстати все и придумал. Предложил нам имитировать нападение и захват диверсантов-парашютистов на его машину. Для этого забрать трупы и бросить где-нибудь по дороге в горах, а его оставить одного в лесу. Идея понравилась, и мы так и сделали. Собрали часть гильз, слили бензин, забрали рацию и оружие, измазали салон.

Чтобы все выглядело натурально, и сбить преследователей с наших следов пару растяжек из гранат и сигнальных ракет натянули. Обрабатывать рану капитану не стали просто перевязали ее куском бязи от его нижнего белья.

Капитана мы оставили в кустах в метрах пятистах от места побоища. Он при нас еще метров тридцать прополз по траве и камням пока в кусты поглубже не забился. Неподалеку в распадке кинули трупы старлея и водителя, стреляные гильзы. Сами сделали большой круг по горам и вернулись на место побоища. Видели, как там поисковики появились и что дальше было.

После тех событий Али с Ахметом нам доверять еще больше стали. А капитан на связь ни с нами, ни с Майрбеком так и не вышел.

— Не мог он этого сделать. Оставшись в лесу, он один, почти сутки там пробыл. Пока мы его не нашли. Рана у него воспалилась, да и он простуду подхватил. Сейчас в госпитале лежит. От дел и должности его отстранили. На место Алиева его заместителя назначили. Толковый кстати мужик оказался. Нам очень помогает...

Глава

Операция "Чечевица"

На перевале дождь,

За ним не слышны завывания муллы.

Худое небо и худые овцы фронтовые.

На перевале дождь,

И остывают миномётные стволы,

и время есть черкнуть вам пару строк, родные.

Он будет лить всю ночь

— У нас здесь, мама, начался сезон дождей,

И связи нет, и у радиста мат идёт от сердца.

На перевале дождь,

А нам бы груз "двухсотый" скинуть поскорей

И поскорей зашить разорванные берцы...

(А. Розенбаум — "На перевале дождь")

Отрывной календарь, висевший рядом с "ходиками", напоминал, что сегодня семнадцатое августа. Перебирая накопившуюся почту, я периодически посматривал на часы. Решится Майрбек или нет? Вот что меня беспокоило. Должен! Просто обязан, нет у него другого выхода — убеждал я себя. Мы же ему другого выхода не оставили.

С момента начала операции "Чечевица" прошел уже месяц. Подразделения бригады и частей охраны Северной группы Закавказского фронта, действуя на территории Дагестана, Чечни и Ингушетии старались выдавливать банды на территорию Шатойского, Чеберлойского и части Итум-Калинского районов Чечни. Мы вынуждали Шерипов объединять вокруг себя приходящих бандитов, дезертиров и уголовников и создавая дополнительную нагрузку для местного населения. Боевикам ведь кормиться и одеваться надо. Одним воздухом сыт не будешь, а добыть пропитание кроме как у местного населения им было негде. Несмотря на родственные отношения дать больше чем можно оно не могло, что делало экономическую ситуацию тейпов поддерживавших повстанцев критической. А раз так, то "пану атаману" срочно требовалось пополнить свои запасы продовольствия и денежных средств, показать недовольным и остальным свою силу.

Как это лучше всего сделать? Самое простое попросить у Вермахта, благо его представитель под боком ходит. Вот только Вайс, он же младший лейтенант НКВД Дорохов, категорически требует от "героя освободительного движения" хоть как то проявить себя не на словах, а на деле. Например, совершив нападение на какое-нибудь село, а лучше районный центр, разгромив подразделение РККА или милиции на худой конец. Тогда "атаману" будет счастье в виде самолета с халявным продовольственным пайком и боеприпасами. К этому же Шерипова толкали и главы родственных тейпов.

Лишившись поддержки со стороны Идриса Алиева и его шефа, рисковать Майрбек, нападая на крупные гарнизоны и войсковые колонны, явно не хотел. А раз так у него оставался самый простой способ — напасть и разграбить ближайшие районные центры Итум-Калинского и Шатоевского районов. В последней шифровке Иван предупредил что "взрыв" надо ожидать в ближайшее время. Поэтому я и нервничал, гоняя народ на заставах и полигоне.

В принципе можно было бы и не беспокоиться, прекрасно зная, что все, что необходимо мы за эти месяцы сделали и отработали, но душа требовала выхода. Вот и мотался я, вновь и вновь проверяя и терроризируя подчиненных. Я знал, что у нас получится. Не могло быть иначе.

Все подразделения, задействованные в операции, находились на заранее определенных для начала движения местах. Их командиры, под видом геологов, уже несколько раз провели рекогносцировку на местности и знали куда идти и что делать. Политруки вели душещипательные беседы с личным составом, настраивая бойцов и командиров на бой и ненависть к бандитам. Летуны облетали район и привязались к точкам. Связисты обещали не подвести и качать радиосвязь бесперебойно. Тыловики заготовили необходимое количество продовольствия, снаряжения, топлива и боеприпасов. Чтобы привести все в движение мне же оставалось лишь дать команду "Фас". А сигнала все не было, так что оставалось только ждать и надеяться.

Чтобы не терять время следовало заниматься повседневными делами. Например, тем, чем я сейчас и занимаюсь отчетностью и донесениями для вышестоящих штабов. С июня подразделения бригады, забрасываемые в горы, практически каждый день принимали участия в боестолкновениях и стычках с бандитами и дезертирами, пробовавших моих парней "на зубок". Чаще всего мы выходили победителями, задавливая врага огневой мощью. Отсюда большой расход боеприпасов, амуниции, продовольствия на заставах и постоянный "плач" тыловиков всех уровней, поэтому поводу. Но пока отбиваемся. Слишком показательны итоги нашей работы, чтобы их игнорировать. Одна численность убитых боевиков, задержанных уклонистов всех марок, арестов дезертиров и агентов вражеских разведок за эти два месяца перевалившая за две тысячи сама за себя говорит. И это мы еще не все списки Исралова и моей памяти отработали. Есть у нас немалый задел на будущее. Дай бог и начальство, подчистим тут все без выселения кавказских народов. А начальство в лице замнаркома Кобулова и комдива Киселева полностью на нашей стороне и все вопли возмущения пока гасит на корню, требуя выделять все, что нам потребно. Мы же не борзеем — берем со складов только нужное, и главное отчитываемся вовремя. Вон мои хозяйственники уже кучу отчетов и актов списания имущества подготовили, в том числе и на будущее. Явно поторопились! Придется особиста на них с проверкой натравить, а то ушлые нашлись, еще ничего не произошло, а они акта приготовили и на подпись принесли.

Чего только в мое время "борзописцы" от истории на Богдана Захаровича Кобулова навалились? Ведь милейшей души человек и главное профессионал неплохой. В наши дела почти не лезет, помогает всем, чем может. За державу не на словах, а на деле переживает, работает с утра до вечера, мотается по всем гарнизонам и городам Северного Кавказа, гоняя разгильдяев и остальных причисленных к ним в хвост и гриву, требует делать, так как надо, а не как хочется. Ну а то, что он коньяк с шашлыком и красивых женщин любит, так это нормально и вполне естественно. Я с ним очень даже солидарен в этом вопросе. Сошлись мы с ним, несмотря на довольно большую разницу в возрасте, на почве любви к искусству и историческим артефактам. Увидев у меня в палатке стойку с собранием "холодняка" и очередную старинную кавказскую шашку, захваченную у бандитов и подаренную мне бойцами, Кобулов умело с ней поработал и оценил, предложив обменять на не менее ценный персидский клинок дамасской стали. Мы разговорились, и нам обоим понравилось это общение. Ту шашку я, кстати, ему, просто, так подарил, а он мне свой клинок навязал. Вообще разносторонний, жизнерадостный, увлекающийся и мужественный человек "Кобулыч" оказался. Как-то раз, пожаловавшись на недостаток времени, чтобы везде успевать, он согласился на мое предложение полететь в Тбилиси, где у него жила сестра, на автожире. Полетав над горами, он просто влюбил в "кофемолку". Пришлось выделить в его распоряжение одну из машин. Зато мы никогда не знали проблем с запчастями и топливом для "комбайнеров".

Насчет его профессионализма я не преувеличиваю. Умеет мужик работать. Информацию о "Георгии" и его организации я ему слил как полученную при допросе боевиков. Раскрутил ее "Кобулыч" очень качественно и быстро. Всего неделя потребовалась. Самого "Георгия" им взять не удалось, он отстреливался до последнего, уложил трех оперативников, а затем застрелился из подаренного мной пистолета. Зато компромат, найденный у него в тайнике, был убойный — оружие, немецкие документы, награды и военная форма, а главное списки, приготовленные по моей просьбе для награждения. Раскрутить дальше "национал-фашистскую" организацию Абвера, действовавшую на территории Северного Кавказа, не составило особого труда. Под "частую гребенку" 2-го отдела НКВД только в Грузии попало около пятисот человек. Еще примерно столько же набрали по остальным Республикам Кавказа и аресты продолжались. В задержании агентуры самое активное участие принимали мои штурмовики. Несколько дивизий, укомплектованные жителями Грузии и Азербайджана, перечисленные в донесениях "Георгия" как имевшие в своем составе подпольные ячейки, были вычищены от вражеской агентуры, а затем в срочном порядке направлены на Южный фронт, шли тяжелые оборонительные бои с войсками группы армий "А" генерал-фельдмаршала Листа. Оборону перевалов Большого Кавказского хребта была поручена дивизиям НКВД и истребительным батальонам, из которых 27 июля сформировали Северную группу Закавказского фронта под командованием генерал-лейтенанта войск НКВД Масленникова. Штаб группы располагался в Махач-Кале. Наша бригада вошла в состав войск охраны тыла фронта...

В палатку влетел взволнованный Акимов.

— Ты чего такой взъерошенный? Что случилось?— спросил я.

— Читай, только что получили от Ивана. Шерипов со своими сторонниками поднял восстание в селении Дзумской Итум-Калинского района. Разгромлен сельсовет и правление колхоза. Шерипов повел бандитов на селение Химой.

— Ожидаемо. Сколько у него сейчас человек?

— Дорохов сообщает о ста пятидесяти вооруженных боевиков.

— Мало. Подождем еще немного. Пусть соберет под свое знамя как можно больше бандитов. По моим расчетам к нему должны присоединиться банды Бадаева, Магомадова и других главарей промышляющих в том районе, а это примерно полторы тысячи человек. Неплохой будет улов.

— Но они, же захватят и разграбят районный центр!

— Ну и что с того? По большому счету Шатоевский район уже давно не контролируется Советскими органами. То, что в районном центре Химой стоит опергруппа местного УНКВД еще ничего не значит. Мне кажется что, узнав о приближении банды, опергруппа уйдет в горы или будет держать оборону в занимаемом помещении.

— Мы им не поможем?

— Поможем, но позже. Пусть Майрбек поглубже захватит наживку. Иван правильно сделал, что именно сейчас подтолкнул его на восстание. Зря мы, что ли Шерипову столько оружия и боеприпасов скинули. Пора ему отчитаться активными действиями перед "Абвером" и реально показать свои силы и возможности. Относительно безопасный захват нескольких горных районов отличный выход для него.

— Рискуешь Володя. Ой, как рискуешь! А если он не пойдет на Итум-Кале и вместо этого двинет на Шатой или Ведено?

— Кто не рискует, тот не пьет коньяк и не гуляет с красивыми женщинами. Не волнуйся. Пойдет он на Итум-Кале. Пойдет, некуда ему больше деваться. Поясню почему. Вот смотри. В Шатое и Ведено стоят сильные гарнизоны 141 полка, кроме того Аргунское и Веденское ущелья перекрыты нашими заставами. Пройти мимо них бандитам не получится. Мы быстро окажем им помощь. Боевики прекрасно это знают. Как и знают то, что мы в основном действовали именно в Веденском районе Чечни и Дагестане. Знают они и то, что в Итум-Кале очень небольшой гарнизон. Как раз по силам восставших. Удерживать долго райцентр они не будут. Так как прекрасно понимают, что перебросить на помощь Итум-Калинского гарнизона на автомашинах две роты из Грозного не составит труда. Если конечно где-нибудь в горной теснине Ушкалоя или Шатоя не устроить засаду. Мне, например место у Ушкалойских башен больше всего для засады нравится. Установи там пару пулеметов, усиль засаду боковыми позициями стрелков и гранатометчиков, то мимо нее без помощи артиллерии там не пройти.

Ну а если боевики до этого не додумаются, то вполне могут залпами обстрелять грузовики на дороге. Примерно так же как сделали 6 июня у Шатоя. Этим они как минимум на три-четыре часа прибытие помощи задержат. То, что она рано или поздно придет и освободит поселок, большой роли для бандитов не играет. Главное для Шерипова это заявить о себе как о национальном герое и показать свою силу.

Так что он пойдет на Итум — Кале. Ну а мы его перехватим на подступах к поселкам Тазбечи и Ведучи. Пока он будет туда из Химоя идти, возьмем под невидимый контроль перевалы Джейнджаре, Чантыбарз и Дурзуме, а так же вышлем разведгруппы к Шарою, Хакмада и Кири. Это поможет нам отследить передвижения бандитов на всем их пути, а так же своевременно знать об их выдвижении в сторону Шатоя и Ведено.

— Для заброски групп будем использовать "комбайнеров"?

— Да. Только высаживать группы надо будет подальше от населенных пунктов. Скажем у гор Чархунышкорт и Кирилам. Там есть разведанные площадки, вполне подходящие для автожиров. Отправлять ребят надо начинать прямо сейчас.

— Понял. Численность группы как обычно — три человека, радист и два егеря? Откуда будем брать людей для разведгрупп?

— Да. Разведчиков и егерей с застав в Аргунском ущелье. Они там уже несколько месяцев обитают, знают обстановку и ориентируются на местности. Запас продуктов и боеприпасов на пять дней. Заставы и разведгруппы пополним по воздуху позже из Тарского.

— Штурмовики и егеря для Итум-Кале?

— По две роты и всех снайперов из батальонов в Грозном и Тарском. Отправлять придется начинать тоже сегодня. Крытыми грузовиками, повзводно с запасом продуктов и боеприпасов на пять дней. Пусть занимают позиции в горах, маскируются по максиму, в том числе и от местных жителей. Шерипову потребуется 2-3 дня, чтобы добраться до Итум-Кале. Этого времени вполне хватит, чтобы сосредоточить роты и минометный дивизион для прикрытия поселка. Я хочу, чтобы наши посты и заставы закрывали районный центр со всех направлений. Да присмотри выделение групп для контроля дороги на Грозный. По роте штурмовиков на автомашинах выдели на Шатой и Ушкалой. Пусть остаются там, в качестве мобильного резерва. Вертолетчиков с запасом ракет перебазируем на аэродром в Грозный. Пусть будут поближе. При необходимости поддержат с воздуха и окажут помощь в преследовании разбегающихся бандитов.

— Согласен. Сам участвовать в операции будешь?

— Хотелось бы быть в центре событий, чтобы вовремя реагировать на изменение обстановки.

— Твои "архангелы" опять будут шуметь. Смотри, доложат наркому.

— Будут. Работа у них такая. Ну а насчет наркома... Как говорится "победителей не судят". Будем на это надеяться.

— Контрольный срок готовности подразделений?

— 17 часов 19 августа.

— Есть...

После ухода Сергея я вновь, наверное, в тысячный раз, обложился картами, обдумывая все ли мною сделано, чтобы окружить и уничтожить "духов". В который раз я сверялся со своими расчетами, ощущениями и воспоминаниями. По всему выходило, что все продумал правильно, и у Шерипова нет других вариантов действий. Так что ждем и надеемся...

__________________________

Утро 20 августа выдалось облачным. С командного пункта дорога, петляющая между гор, просматривалась на большую глубину. Ждать осталось совсем недолго. По сообщению разведчиков и егерей, следующих за отрядами боевиков, все идет по плану.

Майрбек собрав своих земляков и сторонников, присоединяя группы, отряды и отдельных бандитов довольно быстро двигался к Итум-Кале. Его отряд насчитывал уже около тысячи человек вооруженных стрелковым оружием конных и пеших "духов", двигавшихся от перевала Дурзуме к селению Тазбечи. Что ж прекрасно, значит, я был прав и не зря торопил своих парней...

17 августа Химой был взят, чеченские повстанцы разгромили партийные и советские учреждения, а местное население разграбило их имущество. Получив наше сообщение, о движении боевиков к Химою, опергруппа УНКВД и войсковой отряд, как и предполагалось, отошли к Шатою. По дороге они были обстреляны с гор. Хорошо, что обошлось без больших жертв, всего несколько человек получили ранения.

Потери были и у нас. Одна из разведгрупп после высадки в горах и выхода на точку больше не выходила на связь. Вчера утром поисковая группа, оперативно высланная туда, нашла слегка присыпанные листвой обезглавленные и раздетые трупы ребят. Головы тоже нашли, в десятке метров от туловищ. Егеря прошлись по следам, и нашли, где наших ребят убили. Взяв одного из жителей близлежащего аула, выяснили подробности. "Мелкие", собиравшие хворост в лесу, случайно обнаружили стоянку разведчиков, сообщили родственникам ну а те ...

Когда мне сообщили подробности, то пришлось все бросать брать из Шатоя штурмовую роту и егерей из заставы погибших, предварительно убедившись, что шериповцы двигаются в нужном для нас направлении к Итум-Кале, и лететь разбираться на место трагедии.

Штурма не было. Мы просто окружили селение и встретились со старейшинами трех живущих в ауле тейпов (тейпы — это не территориальные, а родственные объединения) и председателями местного колхоза и сельского совета. Вести долгие и нудные переговоры было некогда. Времени на выдачу "мюридов", оружия и одежды погибших им дали час. Они уложились, выдав имущество и трех "калек". При этом по телефону пытались сообщить в РОВД, районный Совет и обком партии о происходящем. Заодно послали трех мальчишек в соседние села за помощью. Я бы может и согласился все это принять, но мне выданного было мало, так как парней убивали не трое выданных "калек", а десяток мужиков скрывавшихся в селе. Дал еще полчаса и предупредил, что потом сожгу аул вместе со всеми жителями. В качестве серьезности намерений шлепнули пленного, и показал старейшинам их маленьких посланцев.

Старики привели всех нужных мне по списку. Не обманули. Вдобавок сдали четыре десятка винтовок и старый "Льюис" с ящиком патронов. За это время мои бойцы спустили с гор плащ-палатки с телами павших и разместили их посреди села. Еще полчаса ушло на выселение семей бандитов из их домовладений. Потом огнеметчики отработали учебное задание — "уничтожение ДОТа вместе с гарнизоном внутри". В качестве гарнизона в домах выступали выданные старейшинами боевики. На оценку "отлично", между прочим, мои парни отработали, даже вечно недовольные моими методами работы с местным населением политруки это признали. Жестоко. Да жестоко, но такова реальность. Не ты так тебя. Как тех пацанов, что не стали стрелять по женщинам и детям забрасывавших их сверху камнями. За что и поплатились своими головами.... О последствиях своих действий я не думал. Поступал, так как считал нужным. Кровь моих парней должна была быть отомщена, да и местные граждане должны были на своей шкуре понять, что нельзя допускать подобное.

Второй случай произошел тоже вчера. Взводная группа штурмовиков под командованием лейтенанта Борового выдвигавшихся для контроля за дорогой Грозный — Итум-Кале попала в засаду, но смогла вырваться из огневого мешка, а затем, перегруппировавшись, атаковали бандитов и смогли их уничтожить. Наши потери составили четыре человека убитыми и 6 ранеными. По сообщению Сафонова выезжавшего для разбора происшествия выходило следующее — засада бандитами была организована тактически правильно, по принципу огневого мешка. На самых высоких точках склонов "духи" оборудовали три позиции, одну — справа по ходу движения штурмовиков, две — слева. По секторам стрельбы получился равнобедренный треугольник, где каждая точка простреливалась с трех сторон. Боровой как и учили — пустил боковые дозоры егерей по верхним маршрутам. Обнаружив позиции боевиков егеря, открыли по ним огонь. По идее раз засада обнаружена, боевики должны были отступить, но они этого не сделали, а приняли бой и открыли огонь из двух пулеметов "Максим" и десятка винтовок по колонне штурмовиков.

Неоднократные тренировки и отработка действий группы в подобной ситуации в Тарском дали положительный результат. Парни залегли, попытались организовать круговую оборону и отойти в мертвую зону. От шквального огня погибло несколько не успевших найти укрытие человек. Еще несколько человек получили ранения пытаясь вытащить трупы павших в безопасное место. Перегруппировав свои силы, лейтенант отправил часть своих сил по самому высокому маршруту и, они, зайдя боевикам в тыл, закидал огневые точки врага гранатами. На позициях боевиков было обнаружено около 20 трупов. Очень помогло парням отбить нападение наличие у них хорошо подготовленных снайперов, миномета и гранатометов. Тем не менее, в том бою мои парни потеряли еще несколько человек убитыми и ранеными. Моим бойцам повезло, что они имели дело с храбрыми, но слабо подготовленными бандитами, а не с немецкими горными егерями. Потери бойцов могли бы в разы больше...

Что-то я отвлекся. Вон радист трубкой тычет. Поступили доклады о занятии и полном контроле моими бойцами перевалов Джейнджаре и Чантыбарз. Вплотную бойцы подобрались и к перевалу Дурзуме. Нам он нужен был еще и потому, что через него шла тропа на Бугарой и Ушкалой. Мешала захвату перевала небольшая группа вооруженных горцев спешащих следом за отрядом Шерипова. В любом случаи перевал нам нужно было брать, но желательно тихо иначе вспугнем "рыбу". Поэтому пусть ребята еще немного подождут, ну а как начнется заваруха возьмут перевал под свой контроль. Да так чтобы Шерипову назад уйти не удалось. Все же сказывается отсутствие у Майрбека нормального военного образования. Он даже не догадался оставить охрану на перевалах, чтобы обеспечить свое отступление.

Посмотрев на карту, дал команду авианаводчику: — Передай своим, пусть взлетают и на всех "парах" идут сюда, две машины пусть окажут помощь во взятии перевала Дурзуме. Когда там закончат, пусть нанесут удар оставшимися ракетами по замыкающим и контролируют обстановку на подступах к перевалу. Одну машину отправь к Итум-Кале, для контроля за окрестностями поселка. Может, кто еще захочет поживиться. Остальным сюда.

— Не рано товарищ майор?

— Нет. Самый раз. Пока они долетят как раз вся банда под удар выйдет. Пополнение боекомплекта и топлива на площадке в Итум-Кале. Там уже ждут.

— Есть. — Ответил летун.

Передовые группы бандитов вооруженные, чем попало, появились на горной дороге через двадцать минут. Они никуда спешили. Двигались не не подгоняя лошадей, ничего и никого не опасаясь, зная, что в райцентре их не ждут, имеющихся там сил для самостоятельного нападения на банду недостаточно, а местные жители не посмеют им помешать, наоборот узнав цель бандитов, присоединятся к "веселью". В принципе так оно и было до того как мы появились здесь.

Еще через двадцать минут вся вооруженная толпа (колонной это назвать сложно) двигающаяся по дороге между скал вышла на открытое пространство. Больше ждать не имело смысла.

Шквальный минометный и пулеметный огонь накрыл бандитов. Через несколько минут к их избиению присоединились автожиры, нанеся ракетно-бомбовый удар. Пытавшихся скрыться в складках гор ждало разочарование — группы штурмовиков, появившиеся, словно из неоткуда, и выкашивающие огнем своего оружия выживших бандитов. Разгром банды был полный. О сопротивлении мало кто из бандитов думал.

Только небольшая группа, шедшая посередине толпы и не попавшая под обстрел, показывая неплохую сноровку, пользуясь складками местности, залегла и успела развернуться в подобие цепи, а затем, побросав лошадей, стала отступать в горы к перевалу. Они даже по вертолетчикам стрелять залпами пытались. Видимо там был Шерипов с "сопровождающими лицами", в том числе и группой Дорохова. Они мне были нужны живыми и желательно даже не ранеными. Пришлось дать "комбайнерам" команду их пока не трогать, а пропустить к перевалу, где и накроем. А вот чтобы "духи" не разбежались и не скрылись в близлежащих горах, разрешил летунам отстреливать тех, кто будет пытаться это сделать.

Штурмовики, демонстрируя неплохую слаженность, зачищали место боя. Все реже трещали пулеметные и автоматные очереди на дороге и среди скал. Все больше пленных с руками на голове сидело под охраной часовых. Вот ведь разгильдяи. Предупреждал же командиров всех рангов, что пленные нам не нужны, так нет же, продолжают проявлять излишнее милосердие. Сказано же русским языком — нет человека, нет проблем. Возись теперь с пленными, а оно мне надо? Ладно, я сегодня добрый придется еще поработать с населением....

Глава

Перевал Дурзуме

— Ну, куда ты лезешь сучонок, спрашивается? Нет тут для вас прохода! Нет! — Нажимая на спусковой крючок пулемета, сказал ефрейтор Власов.

— О ком это ты Серег?

— Да есть парочка упоротых. Все пытаются к нам поближе подобраться, за трупы прячась. Одного я вроде как достал, а второй все ползет. Ты давай не ленись Миша, а то в диске патроны вот-вот закончатся.

— Понял командир. Диск я один набил, сейчас за другой примусь. Ты там патроны просто так не жги у нас запас не так уж и большой.

— Стараюсь. Ну, все достал и этого. Как думаешь долго нам тут еще куковать? Я свои часы разбил, когда камни сюда тягали, а у тебя вроде как целы? — всматриваясь через бинокль на дорогу, спросил ефрейтор.

— Второй час держимся. Я засекал. По идее наши должны уже подойти. "Комбайнеры" что-то давно не появлялись. Как ушли с полчаса назад так до сих пор и не вернулись.

— Да с ними было бы веселее. Как они по банде ракетами и бомбами прошлись. Одно удовольствие было смотреть. Вот бы и сейчас помогли, а то что-то много на нашу душу тут народа собралось.

— Как думаешь скоро наши появится?

— Когда наши будут сложно сказать. Сам же видел, сколько туда басмачей прошло. Тысячи полторы как минимум было. Чтобы всех зачистить время нужно.

— Так бой там вроде как часа полтора назад закончился.

— Закончился? Нет, там тогда только минометный обстрел закончился, а потом еще с полчаса пулеметы били. Их звук не с чем не спутаешь. Да и сейчас бьют. Нам просто не всегда слышно. Звуки боя друг на друга накладываются потому и не слышно, что там конкретно происходит. Должны по идее уже все закончить и сюда идти, нас выручать...

— Вот и я о том же. Магомед что-то замолчал. Посмотри что там у него. Да Кирилл что-то давно свои "яйца" не пускал.

— Мага, похоже, отвоевался. Лицом вниз лежит, не двигается. Каска лицо закрывает. Не видно, что с ним. "Светка" на камнях лежит, стволом вниз смотрит.

— Жаль парня.

— И не говори. Кирилл свою машинку бросил, за "светку" Богдана взялся. Богдан себе плечо пытается перевязать. Похоже, его "духов" пулеметчик достал, а мы без артиллерии остались.

— Хреново. Что там у остальных?

— Марат цел. Оптику тряпочкой мурыжит, хоть бы он того пулеметчика снял. Все легче было бы. Взводный Ису куда-то посылает. Наверное, за вторым отделением. У них вроде как тихо. А нам без них не удержать перевал. Еся живой. С рацией возится. Опять штаны и куртку где-то порвал. Достанется ему теперь от старшины.

— Это точно. Он же утром пока ждали как "духи" с перевала уйдут вроде как зашивал свои штаны. Наверное, о камни порвал, когда за командиром наверх забирался. И где он только находит самые острые. Не везет парню.

-Да не везет. То на осыпь попадет, то упадет неудачно. Помнишь как вчера в кошаре?

— Забудешь такое! Смех и грех. Главное что и не темно было, а он не заметил и навернулся.

— Зато специалист, каких поискать надо. — Вступился за радиста Власов. — Его, говорят, в батальон связи как студента института связи забрать хотели. Да Еся не пошел, решил с нами до конца быть.

— Это он правильно сделал. У нас в роте ему почет и уважение, а в батальоне связи, таких как он много. Да и награды у нас заработать можно и вообще интереснее.

— Верно. Крест надгробный тоже впереди остальных заработать можно.

— Не каркай. Ты-то вон уже вторую медаль "За отвагу" получил. Придешь домой весь такой красивый, сразу видно, что герой идет — лучшие девки твоими будут. А если он в батальон связи уйдет, то где сидя при штабе медаль заработает? Вот то-то и оно что негде. Будут у него после войны спрашивать, где служил и воевал, а ему и похвастать сидя при штабе, будет нечем.

— Найдет чем хвастать. Ты же слышал когда политрук приказ насчет наградных шильдиков на орденской ленте, что на рукав крепятся, зачитывал. Вот у него и будут. Одну уж точно сейчас заработает — "Кавказ".

— Ну да. Главное дожить до прихода помощи и чего тянут спрашивается? Слушай Серый, а у тебя, сколько таких шильдиков должно быть?

— С Кавказом четыре. Две за Белоруссию и одну за Москву должны выдать.

— Молодец. А у меня вот только одна пока и будет.

— Какие твои годы. Получишь еще. Ты к нам в бригаду-то пришел совсем недавно. В боях-то и не участвовал еще.

— Как это не участвовал! За два прошедших дня три боя, не считая сегодняшнего. Двоих бандитов я точно могу на свой счет записать.

— Ну да. Только вчера и позавчера были не бои, а боестолкновение с бандитами. Так что нос особо не задирай. Ты диски набил? Давай сюда под руку. Что-то бандюки притихли. Задумали чего? Ну-ка посмотри что там, у соседей делается.

— Не вижу ничего. Они пока мы воевали, молчали.

— Так и положено. Им надо себя открывать только когда обнаружат, что нас с фланга обойти попытаются или когда "духи" на дорогу что к Ушкалою идет прорываться будут.

— Ну, тогда парням точно пора это делать. "Духи" в обход на них пошли.

— Они и на нас пошли.— Прикладывая приклад пулемета к плечу, ответил ефрейтор.

Полсотни бандитов под прикрытием очень настырного пулемета, рывком перебежала кусок дороги и до того как ефрейтор успел нажать на спусковой курок спряталась за камнями и павшими, откуда открыла шквальный огонь по пулеметной точке "чекистов". Пули защелкали по каменной гряде рядом с Власовым.

— Вот суки пристрелялись. Что там у тебя?

— Атакуют.

— Ну и как?

— Наши держатся. С пяток самых активных уложили, остальные вроде как залегли за камнями.

— Ты со своей винтовкой их достать можешь?

— Попробую.

— Ну, так какого х... тогда этого не делаешь?! Вышибай на х..р всех кого можешь достать!

— У тебя с патронами как?

— Два диска, что ты набил.— Длинной очередью, добивая диск, ответил ефрейтор.— Ты знаешь, что я только что заметил? А ведь нас немцы атакуют.

— Да ну путаешь, наверное. Откуда они здесь?

— Ага. Хотел бы, только я их серые мундиры за версту чую. В плену да на фронте столько насмотрелся, что уже никогда не с чем не спутаю. Эх, жаль, что гранатомет больше не работает. Я, кажется, нащупал, где у них штаб находится. Метров пятьсот ниже по дороге. За большими камнями сидит группа с десяток человек. Пяток там, в немецкой форме обитает. Они-то боем и руководят. — Меняя диск, сказал Власов.— Что там у тебя?

— Двух снял. Остальные за камни заховались, не достать.

— И то дело. Держи фланг. Я пока позицию поменяю, а то тут жарко становится. Гранаты приготовь и диски набей.

Пули бандитов продолжали бить камни, за которыми укрылся солдат. Сменив позицию, ефрейтор дал очередь по бегущим вверх по дороге боевикам. Его поддержали бойцы из автоматических винтовок. С тревогой Власов понял, что ведут бой еще четверо солдат. Десяток бандитов получив свое, упало в дорожную пыль и больше не поднялось. Зато не менее трех десятков, во главе с двумя одетыми в немецкую форму небритыми кавказцами теряя на ходу погибших и раненых, стреляя из винтовок, с каким-то диким криком продолжали бежать вперед. Ни пулеметный огонь, ни огонь автоматических винтовок не смог их остановить. Отложив ставший бесполезным из-за отсутствия патронов пулемет, ефрейтор, достал из сумки гранаты и стал бросать их в набегавших врагов. Радист и взводный со своей позиции тоже отбивались гранатами. Часть бандитов на ходу тоже стали кидать гранаты в сторону позиций отделения. Не долетая до цели, они падали на камни и взрывались. Десятки металлических осколков рвали человеческие тела и устилали ими дорогу. Вскоре к взрывам гранат присоединился разрыв выстрела РПГ, а с тыловой позиции ударили выстрелы десятка "светок". Не выдержав огня, бандиты откатились вниз. Уже на исходе боя ефрейтор получил привет от "духов" — пулю в плечо, вторая опасно чиркнула по каске.

— Больно? — Бинтуя индивидуальным пакетом, плечо ефрейтору, спросил Михаил.

— Есть такое дело. Ты вот что давай мне патроны я буду потихоньку диски набивать, а ты посматривай по сторонам. Сам-то ты как?

— Неплохо. По каске пару раз камешками прошлись, а так все хорошо.

— Ага, камешками. Пули это в твою дурную башку шли, да бог миловал. Вскользь прошли. Повезло. Дай попить, а то одной рукой тяжело обходиться. Небо то, какое сегодня голубое, глубокое.

-Да красиво. Ты отдохни пока, я сам диски набью.

— Враги там не ушли?

— Не. Сидят за камнями. — Набивая диск, ответил Михаил. — Ты гляди, вертушки появились. Живем.

— Это хорошо. Похоже, поживем еще малость.

Четверка автожиров заходила с запада. Взводный, обозначая позиции взвода, пустил красную ракету в направление бандитов. Пулемет бандитов дал длинную очередь в сторону "комбайнов". В ответ вниз полетели огненные стрелы ракет. Огненные вспышки накрыли дорогу, и то место, откуда стреляли бандиты.

Прислонившись спиной к большому и прохладному камню, ефрейтор смотрел, как выручившие их бойцы второго отделения выбирают себе среди камней позиции, и осматриваются по сторонам, ища выживших в бою. Со стороны позиции комвзвода пригибаясь, перебежками к пулеметчикам приблизился давний друг и бывший 1-й номер их пулемета сержант Павлов.

— Живы?

— Куда мы денемся. Живы пока. Что там у остальных Пашок?

— В строю вашего отделения кроме вас двоих еще двое молодых остались. Они левее и ближе к обрыву оборону держали. Из старших в вашем отделении только ты Серега и остался. Остальных надо в госпиталь. Взводный и Марат ранения хрен те знает, как получили. Иса пулю в грудь схлопотал, когда сюда спешили. Богдан с Кириллом у гранатомета тяжелые ранения получили.

— Ну не х..а себе. Когда же их так? Я же совсем недавно видел их живыми? — Не повезло. Наши вроде как на подходе, летуны не зря появились.

— Да должны уже подойти, а кто у вас там остался?

— Пулеметчики и расчет гранатомета. Но видно гранатометчиков сюда надо переводить, а, то не сможем удержать позицию. Как у вас с патронами?

— На еще один бой хватит. С гранатами хреново.

— На мои возьми и патроны тоже. Я для себя у пацанов стрясу.

— Вот спасибо брат.

Вертолетчики, выписывая над горами петли, иногда срывались вниз и из пулеметов отстреливали кого-то на склонах гор.

"Духи", сидевшие внизу на дороге, молчали. Берегли патроны и бойцы. Иногда внизу среди камней поблескивали стекла бинокля, высматривая что-то на позициях "чекистов". Смотрели в свою оптику и солдаты. В таком противостоянии прошло еще около получаса. Ефрейтор, ослабленный ранением, бессонной ночью и боем, разморенный солнцем даже успел подремать в полглаза.

— Сереж, а Сереж... — позвал его второй номер. — Наши, похоже, кавалеристы! Точно наши! Ну, теперь "духи" держись! Зададут вам сейчас жару.

Ефрейтор открыл глаза и взяв бинокль посмотрел вниз. Далеко внизу спешившись с лошадей, разворачивалась цепь. Автожиры прикрывали их. Цепь, молча, грозно и неумолимо накатывалась вверх. За ними все прибывающие кавалеристы выстраивали еще одну.

Бандиты сдались без боя...

********

— Ну, разгромили мы Шерипова и иже с ним, а дальше что? В горах же еще столько же, если не больше скрывается. — Осматривая захваченные трофеи и пленных, спросил Акимов.

— Скрывается больше, чем мы тут с тобой уложили. Дальше Сережа мы временно прекратим проводить тут операции. Делать нам пока что тут нечего. Не смотри ты на меня как на идиота. Я в своем уме и трезвой памяти. Подумай сам. Весть о разгроме банд быстро разлетится по горам. Те, кто там скрывается, еще больше забьются в свои норы или будут являться с повинной. Кавказ силу любит, и мы только что доказали что являемся тут главной силой. А раз так, то надо подчиняться нашим требованиям и законам. Не хочешь подчиняться будь добр запаси дров для своего дома или встань к стенке.

— Ага. Так они и будут делать.

— Будут, еще как будут. Старейшины тейпов заставят идти на легализацию. Зима скоро, а женщинам и детям лучше в своем доме жить, чем скитаться по родственникам с неизвестным результатом. Сожженные в ауле дома будут для них самой яркой рекламой.

— Так бандиты и послушаются.

— Поверь мне, послушаются. Тут принято стариков слушать и делать, как они говорят.

-Ладно. Поживем, увидим. Так куда мы теперь направим свои следы?

— В принципе оставим все как есть. Личный состав застав нужно будет частично поменять, чтобы ребята в цивилизованном мире отдохнули. Поэтому роту егерей, 3 и 4 батальоны на это планируй. Роту егерей и 2-й батальон в полном составе оставим в Грозном помогать зачищать тылы. Остальных в Тарское, гонять на полигоне до посинения. Да чуть не забыл 3 и 4-ю егерские, часть радистов в Грузию перебросить надо, работы там для них скоро много появится.

— Колись что за работа? Почему не знаю?

— А работа дорогой мой зам у них будет следующая — вылавливать немецких шпионов-парашютистов.

— Откуда знаешь?

— Сказал бы, да не могу. Птичка одна мне донесла, что в начале сентября желательно нашим парням быть в Грузии, а точнее сразу в нескольких ее районах. Где с бойцами местных истребительных батальонов следует прочесать "частым гребнем" горы Цагерского района. В Цхалтубском районе нужно будет обратить особое внимание на гору "Угелтехили" местность под названием "Удабно", лес "Гормагали", а так же с. Окуре, Цхункури, Мелаури, Дзедзилети. В Ткибульском районе на села Кацхи, Квацихе, Цирквали и Ргани, Мухури, Муцхвати.

— Ну, ты брат и нарезаешь задачки! Двух рот для их выполнения точно не хватит.

— А ты как хотел? Сил хватит. Истребительные батальоны для чего тогда существуют? Для массовости что ли?

— Не ругайся, начальник. Я все понял. Сам народ в Грузию поведешь или кому поручишь?

— Поручу. Тебе. Только ты там со всеми проблемами справишься и организуешь поиск как надо. Информацию за кем смотреть и где примерно искать мне позже сообщат.

— Я не против. Сроки высадки точные? Кто будет?

— Надеюсь. Сказано что парашютный десант надо ждать со 2-го по 17 сентября. Высаживаться будет несколькими группами. Группы смешанные — немцы и грузины. Численность неизвестна.

— Сделаем. Сам-то чем будешь заниматься?

— Тем же что и ты только здесь в Чечне...

********

(АИ) Председателю ГКО тов. Сталину

СНК, тов. Молотову

В результате подавления восстания на Кавказе на 20 августа сего года оперативными группами проделано следующее:

1. По Чечено-Ингушской АССР.

Убито бандитов и повстанцев 1273 человека, в том числе и руководители восстания Майрбек Шерипов, Бадаев, Магомадов.

Арестовано 406, изъято укрывателей и пособников 119. Следственное расследование продолжается.

Убито около 20 немецких десантников, преследуются остальные.

2. По Дагестанской АССР.

Убито бандитов и повстанцев 44 человека, арестовано 266, изъято бандпособников 85 человек. Для разложения банд, оставшихся в горах, и отрыва рядовых участников от кадровых бандитов используются местные авторитеты — старейшины.

В результате многие рядовые участники банд являются с повинной, возвращают колхозный скот и оказывают НКВД содействие в преследовании банд. Их ликвидация продолжается.

Берия

Обновление на 8.2.17. рабочий текст...

Глава

Встречи и расставания

Захваченных бандитов перевезли в Грозный. Сюда же доставлялись те, кого брали по спискам Исраилова, записям Дорохова, показаниям боевиков.

Задержанные совпартработники, члены партии и сотрудник правоохранительных органов содержались во внутренней тюрьме УНКВД, расположенной на улице Дзержинского 2 и 4.

Остальных везли во внешнюю тюрьму УНКВД, ДПЗ республиканской милиции. Арестованных было так много, что их пришлось размещать в приспособленных для этого Центральном гараже "Грознефти", пожарном депо и даже в доме умалишенных. Для разбирательства с ними привлекли почти весь оперсостав УНКВД, следователей и армейских особистов. Хотели и моих парней привлечь, да я воспротивился. Достаточно и того что они задержания проводили.

Приговоры в отношении бандитов взятых с оружием в руках приводились в исполнение в подвалах УНКВД, а также в подвалах Андреевских бань, на ул. Чехова и на особом "стрельбище" в двадцати километрах от Грозного (по дороге к Старому Юрту) у подножия Терского хребта.

Насколько я знаю, оправдательных приговоров практически не было. Всех дезертиров направили в штрафную роту при 9 армии. Это же решение выносилось в отношении совпартработников, членов партии и сотрудников правоохранительных органов, уличенных в пособничестве дезертирам. Тех, кто помогал и укрывал бандитов, ждала прогулка "к стенке".

После обеда 22 августа меня срочно вызвали к Кобулову в Орджо.

___________________

— Ты чего майор творишь? Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Ты зачем их при всех жителях аула спалил? Не мог убийц вывести в сторону и грохнуть? Ты понимаешь, что на тебя все кому не лень уже зубы точит. Обком партии в ЦК бумагу направил, комиссию по расследованию данного происшествия создал. Твои же политруки в Политуправ бумагу накатали. Но эти то, хоть с пониманием ко всему отнеслись, дальнейшего движения бумагам не дали. Хотя тоже просили не перебарщивать.

— Все я понимаю, товарищ комиссар Госбезопасности 2 ранга. Но по-другому поступить не мог. Меня бы мои же бойцы не поняли. Как бы я им потом в глаза смотреть стал? Я бы вообще аул, вместе со всеми его жителями, спалил, к чертям собачим. Они же моих парней всем аулом убивали.

— Ладно, давай рассказывай нам с товарищем военюристом 2 ранга как все было. О том, как и почему твои парни около аула оказались, можешь не говорить, из рапорта знаем. Они в какой форме были?

— В нашей — "горке" поверх хэб. Гимнастерки со всеми причитающимися знаками отличия.

— А вы что и какую-то другую носите? — спросил военюрист.

— Да. При оперативной необходимости используем несколько специальных видов обмундирования.

Малышня стоянку группы случайно нашла. Мои парни зачищать их не стали, снялись и перешли в другое место. Не заметили, что за ними следом один из мальчишек увязался. "Мелькие" вернувшись в аул, сообщили родне о незнакомцах в форме. Ну а те, собравшись толпой, рванули следом за мои ребятами. Обошли верхами, окружили и зажали их в расщелине, сверху стали камнями забивать, стараясь угодить в голову. Мои ребята им кричали, что они свои — русские, советские солдаты. Те только смеялись и еще больше камнями стали бить.

— Что же бойцы не защищались. Твои же с оружием были, могли и отстреливаться. Почему не стали? — спросил Кобулов.

— Дети с женщинами те камни кидали. Мужики в стороне стояли и глазели, как все происходит. Когда мои парни уже без сознания были, десятка мужчин их скрутила, раздела, а затем головы отрезала и животы вспорола. Почему мои бойцы по женщинам и детям не стреляли? Потому что люди были, а не звери. Потому что они солдаты и с детьми не воюют.

— Это все эмоции. Чем вы можете подтвердить рассказанное?

— Вот здесь материалы расследования, проведенного по факту гибели моих солдат — протоколы осмотров места происшествия, опознания тел погибших, изъятия оружия и имущества моих бойцов в домовладениях преступников; показания свидетелей; рапорта поисковиков и командиров подразделений; фототаблицы, оружие которым были убиты мои бойцы, изъятые у преступников после осмотра их домовладений. Трупы погибших в морге госпиталя.— Доставая из портфеля толстую кипу документов, сказал я.

— Подготовились, однако...— просматривая документы, сказал военюрист.

— Что же ты сразу все это к своему рапорту не приложил? Нам бы куда проще было объясняться и отвечать на запросы.

— А когда я мог это сделать? У меня времени не было. Надо было спешить засаду на банду Шерипова и остальных готовить. Команду все запротоколировать, собрать и подготовить документы расследования дознавателю дал, а сам в Итум-Кале улетел.

— Ясно. Что скажите товарищ прокурор? — Дождавшись, когда военюрист закончит изучать документы, спросил Кобулов.

— А что тут сказать. Я вас товарищ майор очень даже понимаю. За гибель подчиненных следовало отомстить. Были бы эти документы у меня раньше, вообще этого разговора затевать не стоило. Ну что сделано, то сделано. Свое заключение в принципе уже могу вынести.

То, что вы так оперативно расследовали преступление и вышли на преступников это хорошо, но все же самосуд устраивать не стоило. Нужно было все-таки уговорить преступников сдаться, а не сжигать в их собственных домовладениях. Из представленных документов видно, что преступники были вооружены, заперлись в доме и выходить оттуда не собирались. То, что ваши бойцы, стараясь не допустить, чтобы в ходе штурма, пострадали родственников преступников, эвакуировали их из домов и даже помогли им вынести вещи, очень хорошо. Забота о не в чем неповинных людях всегда важна.

Применение вашими бойцами огнеметов для предупреждения вооруженного сопротивления, наверное, чрезмерно. Хотя это вам решать, какое оружие применять в борьбе с бандитизмом, а какое нет. Я бы обошелся гранатами. Не столь показательно, зато не менее эффективно. Хотя каждому свое. Помнится в начале этого года, в том районе, в ходе борьбы с бандитизмом несколько аулов бомбардировщиками накрыли. Так что меры воздействия на бандитов каждый выбирает сам.

Обвинения, выдвинутые против вас и ваших бойцов жителями аула, считаю клеветой с целью избежать наказания за совершенное преступление — пособничество и укрывательство бандитов. Думаю, что необходимо в отношении них принять меры в соответствии с Законом. Привлечь к ответственности нужно всех, в том числе руководство колхоза и местного сельского совета потворствовавшим преступникам. Надеюсь, товарищ старший лейтенант ГБ не откажет в предоставлении своих бойцов в качестве свидетелей на судебное заседание при рассмотрении материалов уголовного дела?

— Конечно, нет. В любое время дня и ночи обеспечим.

— Отлично. Думаю, процесс не будет долгим. С учетом представленных документов в отношении вас обойдемся устным прокурорским предупреждением. Прошу в дальнейшем не задерживать с предоставлением материалов расследований, особенно по таким поводам. — Есть...

********

— Что это вы товарищ майор совсем забыли старых друзей. Не заходите, не звоните. Зазнались? — встретив меня на выходе из штаба дивизии, спросила Юля.

— Что вы, Юля. Как вас можно забыть? Просто совсем нет времени, да и в городе сейчас редко бываю, только заскоками на пару минут.

— Понятно все с тобой. На фронт готовитесь убыть?

— И туда тоже. Слушай ты, куда сейчас идешь?

— Уже никуда. Сейчас письма в строевую передам и буду свободна.

— Тогда. Раз уж мы встретились, может, сходим куда, перекусим?

— Давай. Могу уделить тебе пару часов...

Мило разговаривая, мы дошли до знакомого уже сада-ресторана. Машина и мой "ангел-хранитель" медленно двигались следом за нами. Обед был неплох, но вот кофе Юля раскритиковала и пообещала угостить настоящим турецким у себя дома. Кто бы возражал, а я так нет...

Кофе действительно был классный, а женщина еще лучше. Я открыл в Юле столь много неизведанного и прекрасного что словами не передать. И умница, и красавица, и спортсменка, и готовит хорошо, и заставит забыть все плохое и ненужное. Не зря же Валерий Брюсов написал:

Ты — женщина, ты — книга между книг,

Ты — свернутый, запечатленный свиток;

В его строках и дум и слов избыток,

В его листах безумен каждый миг.

Ты — женщина, ты — ведьмовский напиток!

Он жжет огнем, едва в уста проник;

Но пьющий пламя подавляет крик

И славословит бешено средь пыток...

Жаль, что долго наслаждаться общением с красивой женщиной не удалось. Обоим следовало спешить по своим делам. Угрызения совести из-за наших быстро развивающихся отношений не было. Не маленькие уже. Прекрасно понимали, что следующей встречи уже может и не быть, а нам хотелось жить, любить и быть любимыми. А для успокоения души действовало правило — война все спишет, его никто не отменял.

Глава

АИ) Народному комиссару внудел СССР

Совершенно секретно

ЗАПИСКА ПО ВЧ

В ночь с 25 на 26 августа 1942 г. в районы селений Чишки, Дагу — Барзой и Дуба — Юрт Аташнского района была выброшена группа немецких диверсантов в количестве 30 человек, в том числе 11 чел. немцев из числа младшего командного состава и 19 чел. бывших военнопленных Красной Армии, находившихся в плену у немцев. Возглавлял группу — начальник особой команды "предприятие Ланге" или "предприятие Шамиль" полка "Бранденбург 800" обер-лейтенант Герхард Ланге.

Переброска была осуществлена на самолетах абверкомандой 201.

Проводившими в том районе розыскные мероприятия подразделения "Белоруса" своевременно обнаружили высадку диверсантов Ланге и предприняли меры к их задержанию. В ходе боя убито 10, взято в плен 9 диверсантов. Наши потери 2 человека убито, 3 ранено.

Обер-лейтенант Ланге с остатками своей группы (11 человек, в т.ч. 8 человек немцы) сумел прорваться из зоны окружения и скрылся в горах. Организовано преследование.

Из группы Ланге 3 парашютиста (2 осетина и 1 кабардинец) после прорыва оцепления добровольно сдались органам НКВД, а два немца — фельдфебель фон-Лоом А.И. и унтер-офицер Песколлер Л.Л. в ходе преследования были ранены и арестованы. Таким образом, из группы Ланге на свободе остаются 6 человек. "Белорусом" высказана мысль, что Ланге со своей группой с помощью проводников-чеченцев попытается перейти через линию фронта.

На поиск диверсантов ориентирован личный состав Грозненского УНКВД и милицейской дивизии НКВД по охране тыла Закавказского и Южного фронтов.

По показаниям пленных "предприятие Ланге" или "предприятие Шамиль" было создано в октябре 1941 г. при полку "Бранденбург 800" в лагере "Гросс Ян Берге" в 60 км от Берлина. Этот лагерь, подчинен непосредственно отделу "Абвер 2" управления "Абвер-заграница", среди агентов известен под названием "Кавказский орел" или воинская часть 1154 Л.

На вооружение группа имела: 1 миномет, 2 ручных пулемета, до 15 автоматов, винтовки, гранаты, боеприпасы и две рации.

Германским командованием перед группой поставила задачу: установить связь с оперирующими в горах ЧИАССР бандами, объединить их и к моменту подхода немецко-фашистской армии в район г. Грозный организовать выступление в тылу Красной Армии, захватить в свои руки нефтепромыслы в районе г. Грозный и удерживать их до подхода главных сил немецкой армии. С этой целью группа Ланге должна была установить связь с одной из банд Исраилова Хасана или Шерипова Майрбека и через них попытаться взять под свое влияние остальные банды.

Все диверсанты-парашютисты, входившие в состав группы, были одеты в немецкую военную форму. Кроме того, некоторые из них имели на свои фамилии немецкие удостоверения, скрепленные печатями, где указывалась цель засылки в Чечено-Ингушетию.

О гибели Исраилова немцы знают. О разгроме банды Шерипова нет.

Кобулов

*******

Вот ведь Ланге сука. Смог таки вырваться. Ничего не скажешь, крут мужик! Опытный жучара! Я ведь предупреждал, что плотнее надо было кольцо окружения делать, так нет же — "Товарищ майор! Мы все направления перекроем, не одна мышь не проскочит без нашего ведома". Знаю что майор, а толку-то от этого? Где ты народ прятать будешь? Вот то-то и оно. Не первый же день воюешь. Упустили такую птицу!!!! Блин, теперь гоняй его по горам. Хотя пару зацепочек у меня в памяти есть и можем его по пути попытаться перехватить. Весь расчет строился на том, что всю группу сразу по приземлении возьмем. Не получилось! Ветром парашютистов разнесло далеко друг от друга, вот и не успели парни всех схватить. А Ланге не будь дураком, собрал вокруг себя только немцев и дернул в горы. Ну да ничего достанем. Связи у них нет. Рацию мы захватили, как и тяжелое вооружение. С собой они тащат только носимый запас, а из оружия только пистолеты, ну может быть еще "карманная артиллерия" где завалялась. Ладно, пусть немного побегают. Встретятся с предателем начальником Старо-Юртовского райотдела НКВД Эльмурзаевым и районным уполномоченным заготконторы Гайтиевым. Тем более что информацию о них я "контрикам" слил, пусть поработают. Глядишь, и выловят кого. Мы же где-нибудь в сторонке постоим, присмотрим, чтобы все прошло как надо. А вот коридорчик известный мне по "старой истории" мы спешить перекрывать не будем. Нет людей в любом случаи, рядышком разместим. Посмотрим со стороны, да и захлопнем ловушку, когда она народом наполнится.

Ланге, в прошлой истории, уходя к фронту и продолжая работу по формирования подполья организовал из местных жителей так называемые группы "Абвера": в селе Сурхахи Назрановского района в количестве 10 человек во главе с Раадом Дакуевым, в ауле Яндырка Сунженского района численностью 13человек, в ауле Средние Ачалуки Ачалукского района в количестве 13 человек, в ауле Пседах того же района — 5человек. В ауле Гойты ячейку из 5 человек создал член группы Ланге унтер-офицер Келлер.

Если контрразведка возьмет Герхарда Ланге, то придется снова появиться на свет Отто Ланге, который и возьмет на себя обязанности пройти по маршруту Герхарда. А воплотит этот незабываемый образ Ваня Дорохов. Наработанный опыт в общении с местными жителями и вербовки их для Абвера у парня и его группы есть, так что справятся.

Ну а если обер-лейтенант Герхард Ланге уйдет и от "контриков", то судьба значит у него такая. Мы пойдем следом и не будем городить огород, просто будем забирать всех кого он успеет завербовать, а в конце и Герхарда возьмем под белые ручки. Главное не переиграть в кошки-мышки...

У нас тут и без него хлопот "целый рот" — еще несколько групп численностью, правда, поменьше выловить нужно. Того же Османа Губе например или унтер-офицера Реккерта.

Группа Реккерта у него небольшая всего 11 человек, в том числе 3 немца да 8 осетин и чеченцев из числа военнопленных. Высадили их вчера ночью в 5 км. южнее с. Шали с задачей установить связь с действующими в этом районе бандгруппами и на их базе создать крупное повстанческое формирование, способное нанести Красной Армии значительный удар с тыла. Хорошая такая задача. Интересная. Вот и надо ему дать время. Немного так, недельки три. Он сам того не зная, на нас сработать должен. Он же резвый такой с Расулом Сахабовым скорешится, вокруг себя с тысчонку горского народа соберет, немцы ему для них аж 10 крупных партий (свыше 500 единиц стрелкового оружия, 10 пулеметов и боеприпасы к ним) с самолетов сбросят. При содействии религиозных авторитетов, кулаков и бандитствующего элемента Реккерт спровоцирует вооруженное выступление жителей сел Сельментаузен, Махкеты и Харачой Веденского района. Ну и зачем его торопить? Пусть себя проявляет, нам немного поможет. Ну, правда, не бегать же нам за каждым из них поодиночке, мы их лучше скопом возьмем одним так сказать разом.

Вообще-то я себя неправильно веду. Все славу по разгрому бандподполья на себя одного тяну. Понятно что, зная события "прошлого" могу наносить точечные удары по боевикам. Но ведь не все поймут, почему нам так "везет" и так уже после разгрома банды Шерипова косо смотрят. Другие тоже наград и почестей хотят. Так что делиться придется. Вот и отдадим им господ полковника Губе и унтер-офицера Реккерта с сопровождающими его лицами и бандой Расула Сахабова. Тем более что в "прошлой жизни" они и без моей помощи все сами сделали. Подадим информацию как сообщение пробегавшей мимо маленькой серенькой мышки, которая за совсем небольшой кусочек сыра поделилась со мной нужными сведениями. Заодно с мужиков стребую "магарыч", а то мои запасы подаренные "господином Георгием" заканчиваются. Ну, а если они захотят найти мою "мышку", то долго ее будут искать. Она уйдет в подполье. Будет тихо сидеть в банде и на контакт ни с кем не пойдет, а затем падет в бою смертью храбрых за правое дело...

Мы же тоже без дела сидеть не будем. Будем со своих застав внимательно наблюдать за развитием событий и отслеживать все контакты диверсантов ну и конечно подрезать крылышки всяким там бандитам и дезертирам, сокращая тем самым базу восстания.

Нам бы так до холодов продержаться. С наступлением холодов, когда дальнейшее пребывание бандитов в лесах и горах становится ненадежным и затруднительным, они, при отсутствии крепкой базы и надежных пособников, самораспустятся до наступления тепла и уйдут на нелегальное положение, в глухие и отдаленные горные районы или крупные населенные пункты. С учетом смены руководства местного УНКВД там их вычислить будет проще.

*******

(РИ) Из книги Гуськова A.M. "Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации." М.: Русь, 2004

"В районе Грозного действовала крупная диверсионная банда во главе с матерым разведчиком немецким "унтером" Реккертом.

Гитлеровское командование ..... поручило Реккерту и его диверсантам проникнуть в наш тыл и, заняв выгодные позиции на горе Денин-Дук и ее отрогах, используя момент внезапности, провести диверсионные акции по захвату важнейших объектов в городе.

Рассчитывая на возможную панику, немецкое командование стремилось перейти в решительное наступление. Данные об этих планах были получены Наркоматом Госбезопасности Чечено-Ингушской АССР и ОО Грозненского оборонительного района. Обменявшись информацией, мы совместно разработали план ликвидации данной диверсионной группы и проинформировали командование Грозненского особого оборонительного района, обком ВКП (б), министра внутренних дел республики. Для проведения этой операции была создана опергруппа из работников МГБ и ОО гарнизона. Ей выделили милицейскую дивизию под командованием генерал-майора Б.А. Орлова, истребительный батальон и батальон войск из 8-й дивизии НКВД.

Операция по ликвидации диверсионной группы прошла очень удачно. Потребовалось буквально несколько дней, чтобы разгромить эту банду и часть ее участников захватить в плен, в том числе и самого Реккерта. Проводя тщательную разведку дислокации банды и внедрив в ее состав доверенных людей, мы выяснили ее планы. 22 сентября банда должна была начать наступление в сторону села Макхеты и дальше на Грозный. К этому времени на всех рубежах, по которым должны были двигаться диверсанты, были выставлены крупные засады.

22 сентября на рассвете, маскируясь под местных жителей, взяв с собой косы, вилы, грабли, бандиты группами по 10 — 12 человек направились в сторону села Макхеты. Наши подразделения обезоружили бандитов и в короткой схватке большую часть истребили, а остальные сдались в плен.

Следствие по делу велось НКГБ Чечено-Ингушской АССР. Мы поддерживали постоянный контакт с целью получить данные о возможных забросах агентуры врага в наш тыл. Но таких данных получено не было".

*******

Нет, очень интересно знать, откуда у Володьки такая убойная информация по немецким диверсантам. Ведь совпали не только дата, но и место заброски. Откровенно говоря, я и не верил в это.

Мы две недели назад сюда прибыли и этого времени нам вполне хватило на то чтобы обустроиться, изучить район, с истребительными отрядами связь наладить, войти в курс дела. На первые прочесывания вышли и сразу же выловили кучу дезертиров. Они же вокруг своих сел все кучкуются, поближе к родственникам и питанию, глубоко в горы не уходят, да особо и не прячутся от людей, знают, что их односельчане не выдадут. Если и прятались, то только когда становилось известно о прибытии посторонних или милиционеров в село. Не рассчитывали они, что мы сначала егерей посмотреть на обстановку к селам отправим. Они то и установили, где дезертиры скрываются. Так что выловить их большого труда не стоило. Пополнили штрафные роты на несколько сот человек, глядишь, выживут и с победой домой вернутся.

Ну а когда на "боевые" пошли, то сразу на "одуванчиков" попали. Если бы не истребители, то точно бы всех взяли. Через них диверсанты прошли. Нет у ребят нашего опыта и умений. Ну да пока мы здесь обитаем, натаскаем. Будут не хуже нас работать. Диверсантов что в горы ушли, найдем. Никуда они от нас не денутся, тем более что за их явками в деревнях местные контрразведчики постоянное наблюдение установили. Ну, мы им поможем, если что поддержим, как говорится, огнем и мощью.

Интересно, что там, у Вовки творится? Он же тоже "одуванчики" ждал. Ну да скоро увидимся, расскажет...

Глава

Боевая деятельность частей охраны тыла Северной группы войск Закавказского фронта на территории Северного Кавказа осенью 1942 года

(РИ) Из донесения командира 3 полка НКВД майора Позднякова, военного комиссара полка лейтенанта милиции Веремеева и заместителем командира полка по разведке майора Васильева Љ001718 от 11.9.42 г.:

за период с 4 по 10 сентября 1942 года в результате проведенных операций 3-й полк было задержано 465 чел.(1-й батальона — 21 чел., 2-й — 323, 3-й — 23, Опергруппа штаба полка — 92), среди которых выявлено: 8 дезертиров, 233 уклоняющихся от мобилизации в РККА, 133 нарушителя паспортного режима и других.

(РГВА 39385 оп.1 д.2 л.4-5, подлинник).

*******

(РИ) Из докладной записки Военного прокурора Управления войск НКВД по охране тыла Северной Группы войск Закавказского фронта военюриста 2 ранга Каневского, направленной Военному Прокурору Закавказского фронта Бригадюристу т. Агалакову:

За период с 1.9. по 1.10 1942 года, задержанные по своей окраске распределялись следующим образом:

а) военнослужащие: с 1.10-1.11.42

отставшие от своих частей — 878 чел. 456

вышедшие из плена — 13 чел. 8

вышедшие из окружения — 31 чел. 15

без документов — 488 чел. 362

1410 чел. 841

б) Гражданские лица:

уклонившиеся от мобилизации в КА — 1117 чел. 387

бежавших с оборонных работ — 1305 чел. 391

вышедших с оккупированной территории — 11 чел. 5

нарушителей установленного режима — 328 чел. 781

бежавших из мест заключения — 5 чел. 3

подозрительных элементов — 247 чел. 170

прочих — 384 чел. 355

бандитов — 247

3397 чел. 1910

Разоблачено:

шпионов — 4 2

диверсантов — 1 —

дезертиров КА — 206 190

мародеров — 22 8

изменников родины — 2 —

ставленников и пособников врага — 7 1

антисоветских элементов — 297. 5

Изъято военного имущества:

Винтовок — 55

Патронов винтовочных — 888

Револьверов и пистолетов — 27

Патронов к ним — 402

Автоматов -7

Ручных гранат — 8

Гладкоствольных ружей — 17

Взрывчатых веществ — 2 ящика

Парашютов — 1

Автомашин — 7

Лошадей — 80

Повозок -29

Разведаппаратом 3 батальона 2 полка 2.9.42 под руководством лейтенанта милиции Демидова в районе Гудермеса задержана банда в составе МУКАЗАЕВА, ДЖЕМАНХАНОВА, ЛАКАЕВА, МКРЗАЕВА, выше указанные лица грабили и отбирали скот, принадлежащий колхозу им.Микояна. Все они переданы Особому отделу 44-й Армии.

Разведаппаратом 3 батальона 3 полка на территории Эрпелинского сельисполкома Буйнакского района ДАССР выявлена бандгруппа из дезертиров в количестве 19 чел. вооруженных охотничьими ружьями, револьверами и пистолетами кустарного производства, возглавляемая ГАУШАБОВЫМ МАГОМЕТОМ. Бандгруппа неоднократно производила ограбления колхозного стада и скрывалась в горах. Из бандгруппы были задержаны: главарь банды ГАУЖАБОВ МАГОМЕТ с ним БЙСУНТАГОЕВ ХОЛАН, ЛОЗОВ АЛЕКСАНДР и МЕЛИКОВ ОСАН. При попытке к побегу ГАУЖАБОВ убит, остальные участника банды препровождены для передачи Буйнакскому РО НКВД.

Оперативной группой 2 батальона 2 полка под руководством начальника разведывательного отделения Штаба войск НКВД старшего лейтенанта милиции Кулчицкого в районе хутора Зивирихи Введенского района задержаны участники бангруппы — ДАИДОВ, САТОЕВ, БАТЫРБЕКОВ, УШАЕВ. ТУРЛАЕВ, во время задержания пытался бежать, был ранен и задержан. Следствие по делу ведет Разведывательное отделение Штаба войск НКВД...

(РГВА ф39385 оп.1 д.2 лл.35-51; 59-70, заверенная копия).

*******

(РИ) Из докладной записки Прокурора войск НКВД по охране тыла Северной группы войск Закавказского фронта военюриста 2 ранга Каневского:

... 2 октября 1942 года батальон 4 оперативного полка во взаимодействии с батальоном 308 стрелкового полка ВВ НКВД, и другими подразделениями ликвидировали в результате наступательных боевых действий банду, при этом убили 172 бандита, взяли в плен 347, из них раненных -3.

Трофеи: ручных пулеметов -2, винтовок -13, патронов 7454 штук, револьверов -6, парашюты немецкие — 44, отбито скота 400 голов.

Потери наши: убито -4; раненных -9.

(РГВА ф39385 оп.1)

*******

Из докладной записки Љ352 от 9.10.42 г. на имя Заместителя Начальника войск НКВД по охране тыла Северной группы войск Закавказского фронта подполковника т. Лазарева подготовленной командиром 2-го полка майором Крамчанским, военным комиссаром батальонным комиссаром Смелянским и заместителем начальника разведывательного отделения полка старшим лейтенантом милиции Рейзман о проведенной операции по проческе населенных пунктов в армейских тылах фронта с 1 по 8 октября 1942 года, в результате которых проверено 16 населенных пунктов с привлечением 55 чел. начсостава и 192 красноармейцев из подразделений 2-го полка, 164 чел. из воинских частей гарнизона, 101 чел. из органов НКВД и милиции. Всего задержано 236 чел, из них: подозреваемых в шпионаже -1, уклоняющихся от мобилизации — 61, дезертиров — 6, дезертиров трудфронта — 53, отставших от частей — 7, освобожденных из тюрем — 3, без прописки -14, без документов — 91.

Глава

Из беседы штабных офицеров вермахта 24.09. 1942 г. Орша

... Еще один удар наших войск и они займут этот стратегически важный промышленный объект русских. Зиг хайль! Зиг хайль!..

— Карл! Будь добр, выключи радио. Я, почему-то стал плохо реагировать на сводки Берлинского радио.

— Ты предпочитаешь слушать Москву или Лондон? — выключая радиоприемник, спросил подполковник.

— Да. Там не так громко орут!— ответил майор.

— Ты имеешь, введу сказанное или само содержание сводки?

— И то и другое.

— У тебя опять плохое настроение или твоя жена вновь просит денег?

— Все-то ты знаешь. Наверное, сводка Министерства пропаганды меня тревожит в большей степени, чем траты жены.

— Что тебя беспокоит Вильгельм? Внешне на фронте все выглядит просто замечательно. Мы наступаем, бьем русских на всех направлениях. За несколько с небольшим месяцев наши войска, прорвав русский фронт, фактически разгромив несколько армий противника и еще несколько окружив в районе Брянска и Орла, вышли к Дону. Войска Паулюса бьются за Воронеж и с боями продвигаются на юг к Лискам, Острогогожску, Новому Осколу и Волчанску в тыл Юго-Западному фронту русских. А ты все недоволен.

— То-то и оно что внешне все выглядит просто отлично, только закончится все печально. Если ты как мой начальник, не скупясь, плеснешь в стакан коньяка и достанешь вон ту карту, то я расскажу, чем закончится эта операция, скажем через пару месяцев.

— Вымогатель. Ладно, я согласен выслушать твои гнилые пророчества. Но в стаканы коньяк из вон той французской бутылки плеснешь ты сам, как младший по званию, а я уж так и быть, достану и расстелю карту.

— Не такие уж мои прогнозы и гнилые. Заметь, что чаще всего они сбываются! Итак, навостри свои уши и тонкий ум мой всемогущий начальник. Ты утверждаешь, что все великолепно. — Отхлебнув из стакана коньяк, сказал майор, доставая из портфеля папку с донесениями.

— Не я, это утверждает сводка! — опротестовал подполковник.

— Хорошо не ты. Тем не менее, ты поддерживаешься ее и пребываешь в благополучном состоянии души. Чему поверь, я совершенно не против, но все же смотрю на происходящее более трезвыми глазами, чем ты. Давай при помощи сводок и донесений наших с тобой агентов находящихся в тылу у русских посмотрим правде в глаза.

В начале июля при активной поддержке 4 Полевой армии хорошо согласованными ударами общим направлением на Орел и Курск наших 2 Танковой и 2 Полевой армий из района Рославля, 4 Танковой и 6 Полевой армий ГА "Юг" из районов Белгорода — Льгов был прорван фронт русских армий оборонявшихся в районе "Гомельского выступа". Благодаря активным действиям генерала Лукина, командовавшего в нем русскими войсками, противнику удалось вывести значительную часть своих войск из окружения.

— Тем не менее, в лесах севернее и юго-западнее Брянска все еще находятся в окружении как минимум 2 армии русских.

— Верно. Остаются и по сведениям наших агентов идти на прорыв не собираются, а наоборот закапываются в землю и оттягивают на себя наши резервы. Тебе это ничего не напоминает?

— Вязьма?

— Да. Модель до сих пор так и не смог очистить свои тылы от подобных "партизан" и конников генерала Белова. Хотя бросил против них почти все свои резервы. Из-за чего его удар на Белый — Нелидово, не принес ожидаемого успеха. Модель лишь слегка отбросил 39 и 22 армии русских со своего фланга, но добиться большего так и не смог. При этом потерял значительное количество бронетехники и потратил немалый запас боеприпасов. Еще одним его успехом можно считать отражение всех атак советских войск на Вяземском и Ржевском направлениях.

Ладно, я отвлекся.

С учетом того что 2 Танковая армия в ходе прорыва обороны русских смогла прорваться лишь на рубеж Жиздра — Болхов — Мценск— Верховье — Ливны при этом безвозвратно потеряв до 65 % всей своей техники и острой необходимостью охранять ей свои тылы, говорить о ее дальнейшем продвижении на восток не стоит.

Примерно тоже самое происходит и с 4 Танковой армией. По моим сведениям ее потери в технике еще выше, так как ей пришлось сражаться с мехкорпусами русских вооруженных танками Т-34М и КВ-1с. Так что помочь нашим 2-й и 6 Полевым армиям в продвижении дальше 4 Танковая армия не сможет.

Армейская группа "Клейста" еще под Барвенково потеряла значительную часть своей боевой ударной мощи и поэтому ее удары по плану "Блау" пока больше напоминают комариные укусы с целью не допустить отправку резервов на север. Командующий Южным фронтом генерал Малиновский демонстрирует очень неплохое умение парировать наши удары своими механизированными соединениями и истрибительно-противотанковыми полками. Нанося при этом очень существенные потери нашим войскам в живой силе и технике.

Таким образом, получается, что наши части потеряли свои основные ударные силы. Единственная надежда остается на то, что они смогут быстро восстановить свой боевой потенциал за счет ремонта битой техники на танковых заводах в Харькове и Днепропетровске.

Если говорить о людских потерях понесенных всеми армиями принимающими участие в этой операции. Восполнить их, по-моему, в ближайшее время не удастся.

— А как же союзники? Венгры, румыны, итальянцы, украинцы, наконец, их же соединения поступают в войска Паулюса наносящих удар на главном направлении?

— Поступают, но в недостаточных количествах. Сейчас в наши части из Германии в качестве пополнения идут солдаты 1922 года рождения, прошедшие обучение в запасных полках и учебных центрах. Уровень их подготовки очень неплох, но они не обстреляны в боях и их мало.

Если говорить об названых тобой союзниках то самое лучше дело обстоит с венграми. Солдаты они храбрые и активные, что в наступлении, что в обороне. Какие они солдаты говорит хотя бы то что, имея на начало войны не самые крупные бронетанковые и авиационные силы, они очень умело используют доставшиеся им от Красной армии трофеи. Насколько я понял, именно их армия сейчас сражается на улицах и вокруг Воронежа.

Какие из румын вояки можно видеть по боям в районе Барвенково и в Крыму. Мы в течение прошлого и этого года передали им около 400 советских трофейных танков. Пусть большинство из них и легкие, но это бронетехника, которую вполне можно использовать в боях. По имеющимся сведениям только треть из них в хорошем состоянии и участвует в боях, остальные требуют качественного ремонта и обслуживания.

Русские казаки и причисленные к ним калмыки. Мое мнение о них ты давно знаешь. Паулюсу очень повезло, что они есть у него в подчинении. Возможно, что с выходом наших частей в чисто казачьи земли удастся увеличить их численность. Во всяком случаи при общении с Атаманом донских казаков генералом Красновым тот об этом говорил довольно уверенно. Кроме того есть факты подтверждающие слова атамана на нашу сторону действительно несколько подразделений РККА укомплектованных казаками. Но говорить о массовом переходе на нашу сторону казачьих соединений пока рано. Сталин их держит на Южном фронте и если бросает в бой, то только в качестве рейдовых соединений.

Украинцы Боровца недавно поступившие в состав нашей 2 Полевой армии лишь по недоразумению называются боевыми соединениями способными вести линейный бой.

Выполняя наши с ним договоренности, Тарас Бульба-Боровец весной этого года провел мобилизацию своих сторонников на подчиненных ему территориях. Кроме них Боровец по мобилизации собрал простых местных жителей, а так же бывших солдат РККА. Из мобилизованных, переданных нами подразделений из "Бранденбурга", а так же украинцев освобожденных из лагерей военнопленных было сформировано две стрелковые дивизии численностью по 12 тыс. человек. На вооружение, которых кроме стрелкового оружия, генерал-хоружий нашел по лесам и болотам Полесья несколько брошенных русских танков Т-34, БТ и Т-26, а также несколько десятков русских орудий, хвативших на пару артиллерийских батарей.

После двухмесячного обучения нашими инструкторами, довооружения трофейным оружием с наших складов, одна дивизия под руководством наших же офицеров была брошена в бой в районе Волчанска. При поддержке частей 6 Полевой армии они на узком участке смогли прорвать оборону русских и слегка продвинуться вперед. При этом потери дивизии составили примерно 40 % личного состава убитыми, ранеными и перешедшими на сторону врага. После чего Паулюсом было принято решение отвести дивизию в тыл на переформирование. На нее возложены обязанности по охране тыловых коммуникаций от партизан, с которыми они более или менее справляются.

Вторая дивизия Боровца пошла на пополнение 2-й Полевой армии. Используют ее в боях с окруженными под Брянском русскими. Больших успехов она пока не достигла. Количество дезертиров там тоже не малое.

Бульба продолжает проводить мобилизацию, собрал еще несколько тысяч человек, которые после обучения пошли на пополнение украинских дивизии. Но восполнить все потери они не смогли.

По сведениям наших представителей в Полесье Боровец сейчас усиленно, в том числе и насильственно продолжает проводить мобилизацию в свои ряды. Помогаем ему в этом и мы, разрешив представителям УПА проводить агитацию в лагерях пленных. Какое пополнение получит дивизии, ты сам можешь представить. Если они в первом же бою не перейдут к русским уже будет хорошо. Максимум, где их можно использовать так это на охране и восстановлении наших коммуникаций от партизан.

Так что говорить о полноценном замещении наших выбывших солдат союзниками нельзя. Какие-то частные операции с их участием еще удастся провернуть, но выиграть крупные сражения против русских вряд ли удастся. Особенно с учетом роста качества и количества советских войск.

— Ну ка ну ка об этом поподробнее. Что такого произошло с русскими, что я не заметил?

— Память у тебя Карл стала хуже. О произошедшем скачке я тебе уже давно говорил.

— Да прости, я об этом немного подзабыл. Тем не менее, если у тебя есть новые подробности, я бы их выслушал.

— Хорошо. Ты читал обзор по русской бронетехнике?

— Да.

— Тогда вспомни, что там говорится об организации русскими ремонта и эвакуации битой и сломанной бронетехники.

— Ты имеешь в виду ремонтные роты частей, батальоны дивизий и армий, мобильные заводы фронтов?

— Да их. Но я хочу обратить твое внимание на то, что русские для своей техники наладили выпуск большого количество запчастей, чего до этого не было.

Далее. Они продолжают усовершенствовать и упрощать технологический процесс выпуска своих танков и самолетов. Без снижения боевых качеств выпускаемой продукции. В качестве примера возьми их танк Т-34. Его модификации с каждым разом становятся все лучше и опаснее для наших танкистов. Боюсь, что наши новые танки не смогут с ними конкурировать.

Если говорить про самолеты, то в качестве примера приведу, легкий истребитель Як-1 который мы видели с тобой еще в первый день войны в Бресте. Он имеет смешанную конструкцию: неразъемное деревянное крыло, сварной из стальных труб фюзеляж, боковые стенки хвостовой части имеют полотняную обшивку по деревянным рейкам, дюралюминиевые капоты и оперение. Вооружение состоит из 2-х см. пушки ШВАК (120 снарядов) и двух 7,62 мм синхронных пулеметов ШКАС (1500 патронов). Наши пилоты утверждают, что этот самолет обладает хорошими летно-пилотажными качествами и прост в управлении. Так вот сейчас в советские истребительные части ВВС поступает его модификация Як-1б с уменьшенным почти на 200 кг весом, улучшенным обзором кабины и многое с чем еще. Изменилось и вооружение. Теперь оно состоит из пушки ШВАК (или МП-20) и крупнокалиберного пулемета УБС (200 патронов), установленного слева над двигателем. Самолет стал еще более опасным. Но главное даже не в этом. По сведениям нашего агента из Омска там, на авиационном заводе, их делают до 20 штук в сутки. Пусть даже эта цифра слегка завышена, тем не менее, она впечатляет. По нашим данным этот самолет делают на трех заводах. То есть русские в сутки могут выпустить 60 истребителей. И это только на авиазаводах! По словам специалистов Люфтваффе, этот самолет можно выпускать в любой деревообрабатывающей мастерской. Я не знаю, сколько истребителей может в сутки дать наши авиазаводы, но думается что значительно меньше названной мной цифры.

— К самолетам нужны еще хорошие пилоты и технический персонал и много чего другого.

— Нужны. Но раз русские выпускают в таком количестве самолеты, значит, у них все перечисленное тобой есть.

— Может быть... Я читал, где-то в обзорах Люфтваффе, что на начальном этапе компании против СССР люфтваффе выделило 21 истребительную группу из 30 имевшихся в наличии. Основная масса этих групп была сосредоточена в составе 2-го Воздушного флота поддерживавших нашу ГА. Благодаря ударам по русским аэродромам наши истребительные части смогли завоевать господство в воздухе.

— Ага. Только вот русские нам сильно в этом помешали.

— Ты имеешь ввиду рейд "мясников"?

— Их в том числе. "Мясники" слушком хорошо подчистили наши аэродромы в Белоруссии. На их счете 2 боевые группы Люфтваффе. Но и кроме "мясников", действовавших на земле, были бои и потери самолетов в воздухе.

— Согласен. Уже к началу битвы за Москву Люфтваффе утратило господство в воздухе. В конце ноября прошлого года количество исправных "мессершмиттов" на фронте сократилось примерно втрое по сравнению с концом июня. С весны этого года в войсках основными истребителями Люфтваффе стали новые "мессершмит" Bf-109F-4 и Bf-109G-2. Именно на них и ляжет борьба за небо. В штабе говорили, что на Восточном фронте сейчас находится около 900 истребителей всех типов.

— Боюсь, что этого количества машин и пилотов может не хватить для завоевания господства в небе. Русские быстро нарастят свои ВВС.

На основании всего вышеизложенного говорить о большом прыжке на Волгу и Кавказ не стоит. Нам бы удержаться на тех позициях, что мы сейчас захватили и попытаться заключить с русскими мир на выгодных нам условиях.

— Возможно, ты и прав. Но ты обещал долгосрочный прогноз события, а пока что только выложил всем известные факты.

— Прости. Спешил промочить горло твоим французским коньяком. Ты кстати не собираешься заказать пару ящичков, в том числе и на мою долю?

— Обойдешься тем, что есть.

— Жадина! Ладно, слушай, что будет потом. В ближайшее время русские проведут перегруппировку своих войск. Из районов Сталинграда, Саратова, Тамбова подойдут свежие резервы, которые положат конец продвижению наших войск. С Кавказа и Астрахани резервы поступят в распоряжение Юго-Западного и Южного фронтов. Из Москвы и Горького для Брянского. А затем русские силами своих Брянского, Воронежского, Юго-западного ударят под основание нашего клина и попытаются окружить в районе Воронежа 2 и 4 Танковую, 2 и 6 Полевой армии. Второго "Демянска" мы не переживем. Катастрофа будет полная, фронт рухнет, и русские погонят нас, скажем до Днепра.

— Почему именно туда?

— На большие у них не хватит сил. Как и у нас впрочем, на то, чтобы их остановить. Они остановятся на этом рубеже сами. Им потребуется некоторое время, чтобы подтянуть тылы и восстановить коммуникации. А затем снова перейдут в наступление и погонят нас дальше. Следующим рубежом будет старая граница.

— Ты забыл рассказать о судьбе армии Манштейна и армейской группы "Клейст".

— Что тут говорить? Как будто ты не кончал академию и ничего не понимаешь! После разгрома и окружения наших армий под Воронежем им следует отступать, иначе они тоже будут окружены. Манштейна запрут в Крыму, а Клейст не сможет к нему присоединиться то он останется на Донбассе. Помочь мы им, по всей видимости, не сможем. Как со снабжением окруженных справляется наша авиация можно судить по Демянску. Единственным возможным путем для Манштейна и Клейста будет эвакуация в Румынию морем. Мы откусили слишком большой кусок пирога, чтобы его проглотить и переварить.

— Хорошо, а что будет с нами?

— С нами? С нами будет следующее, как только маршал Тимошенко закончит перегруппировку и пополнение своих сил, освободившихся после Демянска и Старой Руссы, он вместе с Жуковым навалится на ГА "Север" общим направлением на Лугу. Фон Кюхлер попросит помощи в ОКХ и ОКВ. Там не найдя ничего лучшего заберут у нас скажем 3 Танковую армию. Как только русская разведка установит, что она отправится из Витебска на север, русские незамедлительно ударят на Витебск, Полоцк и Великие Луки, а потом на Лепель. Объединившись с остатками Белорусского фронта, они будут пытаться взять нашу ГА в окружение. Из-за отсутствия свободных резервов нам придется бросать в бой все что можно — французов, русских, поляков и т.д. А потом мы будем отступать в сторону Бобруйска. Если к этому времени русские вернуться в район Гомеля, то мы окажемся в полной жо...е. Из котла спасутся немногие. Только те, кто сможет вырваться в сторону Барановичей.

— По-моему, твой прогноз слишком пессимистический. Неужели нет других вариантов развития событий?

— Я не претендую на лавры великого и могучего прорицателя. Просто высказываю свои мысли вслух. Насчет вариантов. Могу предложить еще несколько. Например, Жуков имеющимися силами вгрызается в фон Кюхлера и используя партизан не давая ему возможности оперировать своими резервами проводит операцию по освобождению Ленинградской области.

Тимошенко перебрасывает часть своих сил Мерецкову на Карельский фронт. Тот, получив в свое распоряжение победоносные, хорошо обученные части вместо обороны переходит в наступление. Наносит удар, скажем, по "Масельской" или "Онежской" оперативным группам. В том, что Мерецков прорвет фронт и прогулочным шагом направится в сторону Финляндии можно не сомневаться. Остановить его будет некому, та как больших резервов ни у нас, ни у финнов там нет. Я не думаю, что финны долго его не смогут сдерживать и начнут отступать. Где остановится Мерецков, не знаю, но думаю, гордые финны по любому выкинут белый флаг. Хорошо если они станут нейтралами, тогда мы сможем эвакуировать оттуда свои силы в Норвегию. Русские же получив в свое распоряжение порты Финляндии, разместят там свои силы подводного флота и, вырвавшись на свободу в Балтийское море, перережут нам все поставки из Швеции. Дальше все будет по первому сценарию. Прости мой старый друг, но других вариантов я не вижу.

— И что нам делать?

— Что и положено. Продолжать работать, делать свое дело. Я думаю, в нашем распоряжении есть время до зимы, чтобы подготовить свой отход...

Обновление на 2.02.17. рабочий текст...

Глава

Через решетчатое и заснеженное оконце струился свет. От нечего делать я накручивал круги по камере. По моим расчетам на дворе был конец января. Новый год минимум как три недели назад прошел. О том, что творится на воле, я не знал. "Тюремный телеграф", почему то здесь не работал. То ли стены тут другие, то ли "зеки" азбуку не знали. Газет мне в мою "одиночку" не приносили, хотя в чтении книг не отказывали. Из библиотеки приносили все, что я просил. Даже в чистой бумаге не отказывали. Все мои зарисовки "новой техники" на ней аккуратно собирали и куда-то относили. Надеюсь не в туалет для "подтирки", а то зря "слив" информации из будущего получается, делаю.

За почти полтора месяца моего сидения здесь я встречался со следователем лишь один раз в первый день моего ареста. Он совсем еще молодой парень ознакомил меня с ордером на арест, а затем пояснил, в чем меня подозревают, после чего надолго забыл о моем существовании. Всматриваясь в высоко расположенное оконце, я вспоминал, как все это начиналось...

Вызов в Москву поступил неожиданно и вдобавок ко всему не вовремя, шла подготовка бригады к возможной отправке на Воронежский фронт. Дел было по горло, а тут такое. В штабе Северной группы войск Закавказского фронта все понимали, но приказ убыть в Москву подтвердили. Единственная надежда была на то, что все вопросы на Старой площади решаться быстро, а "небесная канцелярия" обеспечит летунам хорошую погоду. Не зря говорят, что во всем плохом всегда надо искать положительное так и тут оно присутствует. В наркомате побываю, узнаю, куда и когда нас отправлять собираются, уточню о своих парнях, не вернувшихся в бригаду из Минска, заодно вывезу собранные мной на Кавказе артефакты и просто красивые вещи. Должен же и я пополнять коллекцию "холодняка", хранившегося в квартирной нише. Может, что удастся узнать о Татьяне, так как писем от нее больше не поступало.

Возложив все заботы на "узкие" плечи своих замов, уже к концу следующего дня я был в столице. Перелет прошел довольно успешно. На всем пути погода более благоприятствовала, а немецкие летчики далеко в наш тыл не залетали.

На аэродроме Подмосковной базы меня ждала машина и "комитет по встрече". В коим-то веке командир решил посетить свое собственное подразделение, брошенное им на произвол судьбы больше полгода назад. Вместо отдыха пришлось заниматься делами обходить все помещения и склады осматривать технику и вооружение, знакомиться с новым личным составом. Особо придраться было не к чему. Несение службы и учебного процесса налажено как надо. Техника и вооружение в наличии и внешне содержались в порядке. Партполитработа с личным составом велась. Бойцы и командиры выгладят орлами, одеты, обуты, питаются неплохо, жалоб не высказывают, рвутся в бой и не скучают. В столовой кормят сравнительно неплохо. В санчасти больных немного — в основном простудившиеся. Лена Горохова успела похвастаться дочкой, а Шмит передал очередной доклад о состоянии дел. Что еще надо знать заскочившему на огонек командиру? Мне так на первый раз вполне хватит. Не знаю, как мои подчиненные, таскавшиеся за мной весь вечер и часть ночи, но я лично был доволен своей кратковременной инспекцией. Теперь хоть точно знаю, что у меня в распоряжении есть. Ну а как все это будет действовать в реальном бою, скоро увидим. Писем на мое имя хватало, в основном это были весточки от сослуживцев, лечившихся по госпиталям. От Татьяны ничего не поступало.

Ночевал у себя на московской квартире. В ней было все так же чисто прибрано и более или менее тепло. Мы снова ночью пили чай с управдомом и беседовали за жизнь. Традицией стало, однако. Иван Григорьевич сильно сдал, переживал из-за сына, который с зимы так и не объявился. Единственное что я мог сделать — обещать постараться выяснить через наркомат о судьбе парня.

С утра пораньше я явился на Старую площадь. К указанному в телеграмме кабинету меня проводил дежурный. Тут собралось несколько человек. Пара их них показалась мне смутно знакомыми, только вот я никак не мог припомнить, где же мы виделись. Меня приняли одним из первых.

В кабинете за большим столом сидело двое одетых в штатское мужчин средних лет. На приставном столе были разложены несколько карт и схем. Среди них я увидел и до боли знакомую схему Брестской крепости, сам такую в прошлом году рисовал. В углу за небольшим столиком с печатной машинкой сидела девушка в военной форме в петличке, которой красовался кубик. Практически сразу же к ней присоединилась еще одна девушка, с большим блокнотом и карандашом в руках.

Представившись членами комиссии, действующей по поручению Ставки, старший из мужчин предложил мне, как свидетелю и непосредственному участнику событий, ответить на ряд вопросов касавшихся предвоенного состояния частей Брестского гарнизона и обороны крепости летом прошлого года. Естественно я согласился. Единственное о чем меня попросили так это не спешить с ответом, сначала их обдумывать, а затем уже отвечать.

Под равномерный стук печатной машинки мне задавали вопросы, а я отвечал. Мурыжили они меня своими вопросами больше шести часов без перерыва на обед, лишь с короткими десяти минутными перекурами в туалете и легким перекусом горячим чаем с бутербродами. И то им покажи, и это объясни, и кто, где и как оборону держал, и кто каким сектором обороны командовал, и как действовали немцы, и почему мы действовали именно так, и вообще, почему я все это знаю. Много вопросов было по прорыву из крепости. Допрос мужики вели более чем профессионально, грамотно и обстоятельно, обращая внимание на каждую мелочь. По схеме крепости работали уверенно. Выпотрошили меня и мою память полностью. Когда поток вопросов ко мне иссяк, и я подписал листы протокола, отметив пропуск, меня милостиво отпустили отдыхать и возвращаться к себе в часть.

Торопиться мне было некуда. Хоть в Москве я задерживаться и не хотел, но в Наркомате, на ночь, глядя, меня никто не ждал. А раз так, то хочешь, не хочешь, оставаться в городе еще на сутки придется. Поэтому по дороге домой позволил себе перекусить в местной столовая. Плотно поев, одевшись у зеркала в гардеробе, я пошел на выход.

Дежурный, проверив мой пропуск и сверившись с каким-то своим списком, попросил пройти в один из кабинетов Комитета Партийного контроля. Почему этого не сделать, раз хороший человек просит? Куда идти я примерно знал. В октябре 41-го пришлось ходить по зданию, изучать его, планируя возможную оборону, заодно смотреть за тем как мои бойцы собирали брошенные(!) в кабинетах убегающими в эвакуацию партчиновниками за ненужностью (!) документы.

Требуемый кабинет я нашел быстро. Сидевшие на стульчиках у входа в него два средних лет армейских лейтенанта, занятые своим разговором, пропустили меня вперед. Внутри находился пожилой лысоватый мужчина, в полувоенной форме, выслушав меня, любезно попросил присеть на стул и немного подождать, а сам вышел из кабинета в боковую дверь. Она вернулся через несколько минут с папкой в руках. Практически вместе с ним в кабинет вошли и знакомые мне лейтенанты.

— Седов, Владимир Николаевич? — переспросил меня "лысый".

-Да.

— Вы арестованы. Вот постановление о вашем аресте. Прошу не оказывать сопротивление. Сдайте ваше оружие и документы.

Дежавю, какое-то! Второй раз за последние полгода арестовывают и главное где и за что? Лейтенанты действовали сноровисто и высокопрофессионально. Сказывался опыт. Видно не раз уже так действовали.

— Вам придется пройти вот с этими товарищами в соседнюю комнату, там все объяснят.— Передавая одному из офицеров папку, напутствовал меня "лысый".

— Спасибо и на этом.

В соседней комнате мне действительно все объяснили.

В отношении меня, оказывается, по целой куче преступлений начиная от самоуправства и превышения должностных полномочий, самосуда, разжигании межнациональной вражды, до незаконных арестов и убийств, в том числе сотрудников НКВД (слава богу, что 58 статью не шили), прокуратурой Московского гарнизона возбуждено уголовное дело, в рамках которого я и арестован. После чего мне любезно предложили переодеться лежащее здесь же солдатское обмундирование. Когда только приготовить успели? Пришлось переодеваться, а что делать? Возмущать и чего-то требовать, пытаться вырваться, прорываться к Берии или "Деду", скрываться в неизвестном направлении, смысла не было. Зачем? Вполне вероятно, что это чья-то ошибка или глупость, разберутся и отпустят. Тем более что Перстень никак не реагировал на происходящее. Значит, непосредственной опасности для меня нет. Так что пусть все идет как идет. Претензий к задержавшим меня парням, не было. Они просто делали свою работу. Затем была недолгая поездка в автомашине с закрашенными окнами и "одиночка" с зарешеченным окном и темно зелеными стенами.

Вот так я и оказался на арестантской "шконке"...

Хата мне досталась светлая (от горевшей под потолком сильной лампочки), чистая и довольно широкая. Даже солнце сюда проникало, согревая камеру и арестанта. По ночам было холодновато, да я привыкший спал вполне нормально. Надзиратели пожилые, опытные и не злобливые. Никогда не кричали, хотя порядок блюли строго. Кормили тут скромно и просто — почти каждый день перловка во всех видах иногда давали пшенку. Зато чай горячий. Я в принципе на питание не жаловался. Каждый день водили на часовую прогулку. Хуже всего то, что не с кем было поговорить. Я наброски техники из будущего стал делать только из-за желания языком с надзирателями потрясти. А еще угнетало ожидание хоть чего-нибудь!!!

Заскрипев (сколько раз просил смазать петли, так и не сделали, гады) дверь камеры приоткрылась. Пожилой сержант многозначительно бросил в проем двери — "Со всеми вещами на выход". Не уж то все, наконец, решилось? Брать мне особо нечего. Шинель только надеть, да матрас со спальными принадлежностями и нехитрую посуду подхватить с намертво прикрученного к полу стола. Вот и все сборы.

На первом этаже я сдал кладовщику ставшие сразу ненужными вещи. После чего по длинному коридору, застеленному ковровой дорожкой, меня повели в административный корпус.

В кабинете, куда меня привели, кроме следователя присутствовал и знакомый по посещению Кобуловым Тарского майор.

— Здравствуйте, Владимир Николаевич. Как вы себя чувствуете?— встретил меня майор.

— Спасибо. Чувствую себя хорошо.

— Вот и отлично. Прошу вас, Сергей Петрович. — Обратился он к следователю.

— Гражданин Седов! — было видно, как майор заметно поморщился, услышав эти слова. Следователь, не обращая на него внимания, продолжил — Проведенным расследованием установлено что факты противоправных действий якобы совершенных вами и послужившие основанием для возбуждения в отношении вас уголовного дела не нашли своего подтверждения. Ваши действия и действия ваших подчиненных в ходе ликвидации бандподполья на территории Северного Кавказа признаны правомерными. Уголовное дело в отношении вас прекращено за отсутствием в ваших действиях состава преступления. Ознакомьтесь с постановлением о прекращении уголовного дела и распишитесь вот здесь. Эта копия вам. Вы можете быть свободным, я вас больше не задерживаю.

— Сергей Петрович я надеюсь, что вы не будете против, если мы с товарищем капитаном ГБ (интересно, когда это меня в звании повысили?!) еще немного позанимаем этот кабинет? — спросил майор у следователя и увидев его утвердительный кивок продолжил. — И если можно дайте команду принести капитану ГБ Седову его вещи.

— Сейчас все сделают. — С гордым и независимым видом ответил следователь и вышел в коридор.

— Что ж ты капитан натворил? Ты же своей пропажей считай, всех на уши поставил. Где тебя только не искали! Даже у немцев, так как была информация о готовившемся на тебя немецкой агентурой нападения. А ты тут прохлаждаешься! Нашли-то тебя случайно. По запросам твоего следователя поступившим Военному Прокурору Закавказского фронта бригадюристу Агалакову и Военному прокурору Управления войск НКВД по охране тыла Северной Группы войск Закавказского фронта военюристу 2 ранга Каневскому. Если бы не они, долго бы мы тебя еще искали. Что не мог сразу потребовать встречи с Федотовым или Берией?

— Не мог. Меня следователь всего один раз и вызывал. В самом начале.

— Понятно, что парень замотался и про тебя забыл. Повезло тебе с ним. Он еще молодой и привык во всем разбираться. И несмотря на давление со стороны некоторых ответственных товарищей организовал проверки всех жалоб поступивших на тебя. Да быстро во всем разобрался.

Что ж ты так плохо со своими замполитами живешь? Они тут на тебя в Комитет Партийного контроля и ГлавПУР столько кляуз с обвинением в бонапартизме, своеволии и нарушении воинской дисциплины накатали, что целое архивное дело завести пора, а тебя без суда и следствия к стенке поставить. Да если бы только они одни на тебя писали, а, то и местная кавказская общественность и партийные чиновники и многие другие, куда только не жаловались. Ты же походу дела своими действиями там осиное гнездо разворошил, "собачьи игры" всем спутал.

— Я вроде с ними со всеми вполне нормально обходился. Делал свое дело и все...

— Вот этого они тебе простить и не смогли... В наркомате на тебя тоже некоторые зуб имели. И не только завистники. Албогачиева помнишь?

— Да. Как его забыть.

— Он тут чтобы обелиться все свои старые связи поднял. До наркома дошел. Тебя во всем и на всех уровнях обвинял и грязью поливал. Говорил что ты со своей "бандой" ему и его людям только мешал вести оперативную работу по разложению банд и совершенно не боролся с преступниками. Даже в смерти своего заместителя Алиева обвинять пытался.

— Я-то тут причем? Его же немецкие диверсанты убили. А Албогачиев тогда смог от них скрыться.

— А это не главное. Главное для него было показать себя перед всеми белым и пушистым. А вот тебя обвинить в недоработке, посеять сомнение в твоей правоте ...

Наш разговор был прерван кладовщиком, принесшим мои вещи и оружие.

— Переодевайся, давай. Я тут с собой захватил один документ. На вот почитай. То, что там написано во многом тебя спасло и заткнуло некоторым рот, в том числе и на самом верху.

Одевшись, я взял протянутый мне документ и вчитался в текст.

Выписка из протокола допроса арестованного Пашаева Абдул-Керима Хашимовича (бывшего начальника Шароевского райотдела НКВД Чечено-Ингушской АССР) (РИ)

23 января 1943 года

...

Вопрос: Называл ли Шерипов Меирбек фамилии сотрудников НКВД, с которыми, как вы показываете, он имел связь по вражеской работе?

Ответ: Говоря о своей связи с работниками НКВД Шерипов Маирбек назвал Хасаева Джебраила — начальника милиции Итум-Калинского района, Межиева — начальника Райотделения НКВД Итум-Калинского района ЧИАССР, Исаева — начальника Шатоевского РО НКВД и Исаева Бахо — начальника Чеберлоевского РО милиции. Шерипов сообщил также, что у него имеются связи с НКВД ЧИАССР, назвав при этом начальника отдела по борьбе с бандитизмом Алиев Идриса и сотрудника этого отдела — Худаева, с которыми, по его словам, уже имеется договоренность, и они не будут чинить препятствий его банде.

Вопрос: Не врете ли вы? Непонятно, зачем Шерипову нужно было называть фамилии, якобы, связанных с ним работников НКВД в присутствии стольких лиц?

Ответ: Я не знаю, насколько это соответствует действительности, но Шерипов Маирбек очевидно доверял всем присутствующим после принятой нами клятвы на коране. Он даже сказал, что по договоренности с Алиевым и Худаевым перед нападением его банды на тот или иной населенный пункт, оперативные группы НКВД будут отзываться ими из этого района.

Верно: Ст. оперуполномоченный 2 отд. отдела НКВД СССР по ББ капитан государственной безопасности (Берман)

(ГАРФ. Ф.Р.-9478. Отдел НКВД СССР по борьбе с бандитизмом)

— Интересный документ. Многое объясняет.

— Вот и я о том же. Тебе все вернули? Деньги, награды, оружие?

— Вроде да.

— Ну, тогда в наркомат поедем. Ждут тебя там. Зла на местных ребят не держи. Работа у них такая...

К себе домой я попал только поздно ночью, а уже на следующий день транспортный "Дуглас" вез меня в часть.

______________________________

— Андрей Николаевич, почему вы все же настояли на освобождении из под стражи Седова, а не стали с ним работать пока он был в камере?

— Вокруг него много накручено много непонятного, но он нам не враг. Я в этом убежден. То как его бригада действовала на Кавказе и как он сам, вел себя в камере, только подтвердило это убеждение. При всем этом мы будем продолжать присматривать за ним. В любом случаи это приносит пользу. Одних агентов Абвера, интересовавшихся комбригом, полтора десятка выявили. Да и его идеи по поводу развития вооружения и техники думаю, будут интересны нашим конструкторам.

— Согласен. Мы передали его наброски вертолетов в КБ Камова. Там их признали интересными. Надеюсь, скоро увидим результат. Кстати ваша оценка капитана Седова удивительным образом совпадает с тем, что о нем говорил "Кобулыч".

— Они с Седовым нашли общий язык. Неоднократно встречались в Грузии и Чечне. Вместе отдыхали на даче у Кобулова.

— Я это знаю. Тем не менее, считаю его оценку объективной. Абакумов, ознакомившись с результатами операции "Чечевица" просит подчинить Брестскую бригаду его "Смершу". Что вы на это скажите?

— Простите Лаврентий Павлович за встречный вопрос — а кто запрещает Виктору Семеновичу использовать бригаду в своих целях, когда она находится в тылу или на отдыхе? Я считаю передавать бригаду Седова в "Смерш" не стоит. Ее место на фронте в боевых порядках.

— Что ж наше с вами мнения совпадают. У вас ко мне еще что есть?

— Да, вот эти материалы разработки сотрудников НКВД Чечни и Игушетии....

Приложение Љ 1

Из донесения командира 3 полка НКВД дивизии милиции майора Васильева и начальника штаба полка майора Бурмистрова от 30.8.42 г. Љ001669, направленного Начальнику войск НКВД по охране тыла Северной группы войск Закавказского фронта майора милиции Орлову на Љ2/00227 от 29.8.42 г.,

"Оперативный состав полка 3-х батальонов произвел проверку частей, подразделений и отдельных военнослужащих, расположенных в районе оперативного обслуживания полка, при чем выявлены следующие части дислоцированные в населенных пунктах не имея к этому основании,

По Махач-Кале-1

1.280-й отдельный батальон войск НКВД (штаб ул. Островского, 14), не зарегистрирован у начальника гарнизона.

2.Управление войск Ордженикидзевской железной дороги не входит в состав Махач-Калинского гарнизона и подчиняется дирекции Ордженикидзевской Железной дороги, находящейся в г. Махач-Кале по линии НКПС.

По гор. Буйнакск

3.Армейский полевой госпиталь 16-11 (начальник Козорезов), дислоцируется без основании.

4.101 передвижной госпиталь (начальник Синовся) дислоцируется без основании.

По Ленинакент

5.21-я армейская рота 51-й Армии по сбору трофеев (командир роты — капитан Крылов) дислоцируется без основании, связи с 51-й Армией не имеет.

Всего проверено 10 населенных пунктов и 19 частей и подразделений.

Командирам не зарегистрировавшихся частей предложено немедленно зарегистрировать части в местных гарнизонах. 21-я армейская рота по сбору трофеев дислоцированная без оснований Ленинакерте, как оторвавшаяся от части будет направлена через созданную комиссию при 58-й Армии по очистке населенных пунктов от этого контингента подразделений. (РГВА ф.39385 оп.1 д.2 л.3, подлинник).

Приложение Љ 2

Из донесения подписанного командиром полка майором Поздняковым, военным комиссаром полка лейтенантом милиции Веремеевым и заместителем командира полка по разведке майором Васильевым Љ 001718 от 11.9.42 г. — за период с 4 по 10 сентября 1942 года в результате проведенных операций 3-й полк было задержано 465 чел.(1-й батальона — 21 чел., 2-й — 323, 3-й — 23, Опергруппа штаба полка — 92), среди которых выявлено: 8 дезертиров, 233 уклоняющихся от мобилизации в РККА, 133 нарушителя паспортного режима и других. (РГВА 39385 оп.1 д.2 л.4-5, подлинник).

Приложение Љ 3

Из Приказа Гарнизону Селения ШАЛИ от 26.9.42 Љ 2, Действующая Армия,

В целях обеспечения в Селении ШАЛИ общественного порядка и государственной безопасности, — Приказываю:

1.Время работы учреждений и организаций местного значения установить с 8 часов утра.

2.Кино, клубам и другим зрелищным предприятиям, торговым предприятиям (магазинам, рынкам и другим), предприятиям общественного питания и коммунального обслуживания (столовым, баням, парикмахерским и другим), заканчивать свою работу в 20 час. 30 мин.

3.Всем лицам в возрасте от 16 лет и старше, имеющим паспортов, а также не прописанным в Селении ШАЛИ, в 48 час. Срок со дня опубликования настоящего приказа явится в местный райотдел НКВД для оформления паспорта и прописки.

Лиц выбывших из Селения ШАЛИ, немедленно выписать по домовым книгам согласно существующим законоположениям.

Прописку вновь прибывших лиц осуществлять в 24 час. Срок со дня их прибытия в Селение ШАЛИ.

4.Всем гражданам, имеющиеся у них нарезное огнестрельное оружие в течении 24 час. Со дня объявления настоящего приказа сдать коменданту гарнизона ШАЛИ /адрес комендатуры: Селение ШАЛИ, колхоз им. Зелимханова, 10 куб., Школа Љ9/.

5.Воспрепятствуется движение по Селению ШАЛИ пеших с 21 часа до 5 часов 00 мин., за исключением лиц, имеющих специальные пропуска.

6.С наступлением сумерок и до рассвета домовладениям, транспорту и отдельным гражданам строжайше соблюдать правила светомаскировки.

7.За невыполнение настоящего приказа, виновные лица будут привлечены к ответственности по законам военного времени.

Наблюдение за точным и неукоснительным выполнением настоящего приказа возлагаю на коменданта гарнизона тов. Булаева и начальника милиции Селения ШАЛИ.

Начальник Гарнизона Селения Военный комиссар Гарнизона Селения

ШАЛИ /ИГНАТОВ/ ШАЛИ /ВАЙСМАН/

ВЕРНО: Старший Помощник начальника отделения капитан милиции подпись (РГВА ф.39385 оп.1 д.2 лл.19-20, заверенная копия).

Приложение Љ 4

Приложение Љ 5

" Совершенно секретно

экз.1

ЛИЧНО

Начальнику Внутренних войск НКВД

генерал-майору т. Шередега

Начальнику Пограничных войск НКВД

Начальнику войск НКВД по охране железных дорог

генерал-майору т. Филиппову

Начальнику войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности

генерал-майору т. Сироткину

Начальнику Конвойных войск НКВД

Генерал-майору т. Кривенко

Начальнику Главного Управления учебных заведений войск НКВД

генерал-майору т. Гульеву

Начальнику Управления военного снабжения НКВД СССР

генерал-майору и/с т. Вургафт

За время Отечественной войны в войска НКВД проникло значительное количество политически неблагонадежных лиц, лиц антисоветски настроенных и подозрительных по шпионажу.

Наибольшее количество политически сомнительных элементов вскрывается среди лиц, находившихся в плену, бывших в окружении противника, призванных в войска из спецлагерей и с территорий, освобожденных от войск противника.

Проникновению этих лиц в войска НКВД во многом способствовало то обстоятельство, что некоторые командиры соединений и частей невнимательно относились к проверке нового пополнения, поступающего в войска, не вели должным образом изучение и проверку личного состава в процессии службы.

Принимали на службу в войска лиц из различных, случайных источников комплектования (спецлагерей, пересыльных пунктов, отставших из частей и т.д.).

В результате по всем войскам НКВД, по далеко неполным данным, учтено количество лиц этих категорий:

а) бывших в плену за время Отечественной войны — 347 чел.;

б) бывших в окружении противника и выходивших — 2190 чел.;

из окружения в составе частей и подразделений

в) бывших в окружении и выходивших в составе

мелких групп и одиночно — 1478 чел.;

г) призванных в войска НКВД из числа лиц, проживавших на территории в период оккупации — 12137 чел.;

д) поступивших в войска из спецлагерей — 4289 чел.

В целях очищения войск НКВД от антисоветских, подозреваемых по шпионажу и политически сомнительных элементов и в целях недопущения проникновения в войска НКВД этих элементов в дальнейшем, Народный Комиссар Внутренних дел Союза СССР Генеральный Комиссар государственной безопасности ССР тов. Л.Берия,

ПРИКАЗАЛ:

1. Лиц, офицерского, сержантского и рядового состава, бывших в плену за время Отечественной войны; лиц, находившихся в окружении противника и выходивших из окружения в составе мелких групп и одиночно; лиц, поступивших в войска НКВД из спецлагерей, учтенных к настоящему времени, — из войск изъять и передать для прохождения дальнейшей службы в Красную Армию.

2. В полуторамесячный срок тщательно проверить личный состав на предмет дополнительного выявления лиц, бывших в плену, выходивших из окружения мелкими группами и одиночно и поступивших в войска из спецлагерей — взять их на персональный учет и о количестве выявленных к 15 декабря 1944 года донести Заместителю Наркома Внутренних дел Союза ССР генерал-полковнику т. Аполлонову.

3. Лиц офицерского, сержантского и рядового состава, бывших в окружении и выходивших в составе частей и подразделений — Центральному Управлению войск НКВД СССР учесть персонально и после тщательной проверки, по согласованию с органами КРО НКВД "СМЕРШ", решить вопрос о возможности оставления в войсках каждого лица — персонально.

4. Лиц, проживавших на территории во время оккупации её противником — оставить в войсках, сосредоточив их компактно по частям и подразделениям, в целях лучшей проверки и изучения в процессе службы как по линии КРО НКВД "СМЕРШ", так и по линии командования.

Обязать командование частей, помимо проверки в процессе службы, произвести персональные спецпроверки этой категории путем запроса органов НКВД и НКГБ по месту жительства.

В дальнейшем призыв в войска НКВД лиц этой категории производить лишь после тщательной, персональной проверки по месту жительства через органы НКГБ и НКВД.

5. Запретить комплектование войск НКВД контингентом, поступающим из спецлагерей. В исключительных случаях лиц, содержавшихся в спецлагерях, направлять на комплектование строительных частей и подразделений.

6. Категорически запретить комплектование войск путем частной договоренности на месте командирами частей и подразделений с армейским командованием и различными случайными источниками — задержанных, отставших и т.д.

Пополнение из частей Красной Армии принимать в войсках лишь с разрешения начальников войск НКВД СССР, после тщательного отбора и проверки с участием органов КРО НКВД "СМЕРШ".

7. Начальникам войск НКВД СССР усилить проверку и изучение личного состава и при выявлении политически сомнительных лиц, по согласованию с органами КРО НКВД "СМЕРШ" в каждом отдельном случае решать вопрос о возможности оставления их в наших войсках.

8. О принятых мерах к выполнению данного приказания и о его выполнении доложите Заместителю Народного Комиссара Внутренних дел Союза ССР генерал-майору т. Аполлонову.

И.О. Начальника Войск НКВД СССР генерал-лейтенант (СТАХАНОВ)

30.XI.43 Љ17/752

Виза да документе: "Тов.Березину совместно с т.т. Скородумовым, Бисяриным заготовить распоряжение Начальникам войск округов, командирам соединений и частей. Кирюшин 1.12.43. 01.00".

(РГВА ф.38650 оп.1 д.607 л.33-35).

Оглавление

Пролог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg