«Ночной охотник (СИ)»

Ночной охотник (СИ) (fb2) - Ночной охотник (СИ) 1451K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Валерий Теоли

Валерий Теоли Сандэр — 5 Ночной охотник

Пролог

Солнце показалось из-за низко висящих облаков, и покатые склоны Седых гор вспыхнули ослепительной белизной, заставляя прищуриться. Но Эктарион не отвёл глаз. Открывающийся с крепостной стены вид заснеженных горных склонов всяко лучше кошмара, в который превратился пылающий за его спиной гномий город.

Ветер всколыхнул верхушки припорошенных елей, принеся смрад горелой плоти. Эктарион поморщился. А ведь кто-то, да тот же Зонат, ходящий под его рукой, называет этот отвратительный запах «ароматом победы».

Знали бы враги по оба берега моря Утопленников, чего стоит ему, предводителю семёрки боевых магов, каждое разрушенное селение. Как ни странно, Эктарион не переносил гари пожаров и его выворачивало наизнанку от вони, сопутствующей любой крупной резне. А ведь за свою долгую по меркам смертных эльфийскую жизнь должен был привыкнуть, да ещё учитывая, что добрую треть от прожитых лет он служил искоренителем скверны[1]. Палач, ненавидящий казнь — ха, насмешка судьбы!

Эльф отдал бы сейчас многое, чтобы оказаться вместе с сыном подальше отсюда. К примеру, в уютной лаборатории под Университетом Высшего Искусства, некогда принадлежавшей ему и сыну, или же в домике лесника посреди эладарнского волшебного леса. В обоих местах он был счастлив когда-то.

— Эктарион, — позвал запрыгнувший на стену Корд.

— Что ещё? — раздражённо бросил эльф, не поворачиваясь.

— Штурм крепости клана завершён, старейшина пал, — доложил помощник, дублируя слова по мыслесвязи — слишком громко ревел пожар в городе. — Его жена с детьми заперлись в сокровищнице. Что делать с ними?

— Убей всех, — устало выдохнул высокорожденный.

— Мы можем потребовать выкуп у родни старейшины, — попытался возразить Корд. Эктарион раздражённо прервал соратника:

— Сокровищница ломится от драгоценностей. Вдобавок разграбим Кузню и возьмём богатства здешних жрецов. Куда нам больше? Деньги девать некуда. К тому же, не хочу возиться с заложниками.

Из-за спины эльфа доносились гул пожираемого огнём города, треск раскалённых камней и редкие, почти неслышные вопли погибающих коротышек. Помощник долго молчал, прежде чем снова заговорить.

— Может быть, не следует грабить Кузню? Бородачи и их боги не простят.

— О чём ты? — скрежетнул зубами Эктарион, начинающий злиться на старого товарища. — Мы разрушили гномий город, вырезали и сожгли большинство жителей, перебили почти всех кузнецов-священнослужителей, а ты лепечешь о том, что взятие подношений у местных божков будет более значительным преступлением в глазах подгорного народа?

— Пожалуй, ты прав, — проговорил Корд. — Я передам твои слова остальным. Только сначала…

На фоне оглушительного грохота от провалившейся крыши одного из домов эльф всё-таки различил лёгкий свист клинка — не зря слух Детей Звёзд превосходит звериный — и резко развернулся, ловя взглядом соратника. Со стороны казалось, тот просто взмахнул мечом. Приглядевшись, Эктарион разобрал сотканную из колеблющегося воздуха высокую фигуру, в которую упирался кончик узкого клинка.

— Мы не одни, — пояснил Корд. В левой руке у него оказалась раскрывшая зубья зачарованная дага. Её он доставал в случаях крайней опасности.

— Кто ты? — Направлять в неведомого зрителя смертоносное заклятье, равно и применять боевую трансформу пока не требовалось — артефактный меч соратника мог проткнуть мифриловый нагрудник, укреплённый гномьими рунами на прочность.

Прозрачная фигура едва заметно затряслась и помутнела, превращаясь в сгусток серого тумана, очертаниями напоминающий человека. На том изменения и закончились. Соглядатай не желал являть истинный облик.

— Не думал, что найдёшь меня так скоро, Гуарендил, — узнал вестника и шпиона Эктарион, но приказа Корду опустить меч давать не спешил.

— Ты оставляешь за собой кровавую дорожку. И слепой пройдёт по ней, — задрожал туман.

Посланец верховного жреца настораживал эльфа. Слишком малопонятен вестник. Он с лёгкостью проникал сквозь большинство сложнейших магических барьеров — и астральных, и физических, проходил сквозь стены. Поражала и его способность скрываться. Из известных высокорожденному магов один Корд умел обнаруживать присутствие невидимого соглядатая. Незаметность глазу и магическому восприятию, умение проникать в самые, казалось бы, закрытые места делали из Гуарендила по прозвищу Фантом превосходного шпиона.

Никто не знал о его прошлом. Единственное, что удалось раскопать Эктариону через знакомых задолго до побега из Эладарна[2] — Фантом поступил на службу к верховному жрецу Габриллу Радужному лет двести назад и, следовательно, не был человеком. Во всяком случае, теперь. Людское тело неспособно просуществовать столько времени без кардинальных, лишающих человечности изменений. Вероятнее всего, он являлся эльфом, как и сам жрец, или магическим созданием. Впрочем, версий происхождения Гуарендила море, и все они претендуют на роль истины в равной степени. Эладарнское имя не значит принадлежность к расе Детей Звёзд, его могли дать, дабы запутать врагов жреца, желающих найти подход к высокой особе через посланника.

— Зачем явился? — не желая затягивать неприятную встречу, спросил эльф.

— Тебе и твоему отродью надлежит прибыть в Ксарг и помочь славным воинам нести волю всесвятого ангела Карубиала[3] тамошним дикарям. А также в числе прочих убить предателей ангелианской веры и мерзкого ублюдка, осмелившегося восстать против его святейшества.

Чего не отнять у Гуарендила помимо уникальных способностей, так это жгучей ненависти к иноверцам. Соглядатай верховного жреца сочился злобой, когда разговор заходил о язычниках и еретиках.

— Ты говоришь чуть ли не о постоянной военной службе, — едва сдерживаясь, чтобы не ответить дерзостью на высокомерное обращение, произнёс Эктарион. — Ты, верно, забыл — мы не воины Эладарна, а я давно не подчиняюсь приказам ангелианских жрецов.

— Ты подчиняешься тому, кто заплатит, — прокаркал туманный посланец. — Архангел Хасмиал свидетель, у его святейшества есть, что тебе предложить.

— Золото и серебро мало интересуют меня, — покачал головой эльф.

— Я говорю о другом, отступник! О снятии проклятия с твоего сына.

Внутри Эктариона словно всё замерло. В поисках средства, способного исцелить юного Нолмириона от безумия, он скитался по миру с тех пор, как покинул родное королевство. Ради получения знаний о древних богах, послуживших источником проклятия, он разрушал города, убивал, нанимался на грязную, кровавую работу, недостойную высокорожденного. И наконец, Создатель смилостивился над ним и его сыном.

— В лагерь наших воинов в аранье прибудет его святейшество, там он и проведёт ритуал, — продолжил посланец. — Необходимые святыни будут с ним. Твой сын вновь обретёт разум. После скроешься, ибо отменить церковный приговор невозможно.

Эктариона бросило в жар. Действительно ли верховный жрец нашёл способ, как и обещал? О, Крылатый Единорог, неужели сын исцелится?

— Мне нужно знать о размере вознаграждения отряду, — задавив в себе желание подробно расспросить вестника, сказал эльф. Не здесь и не сейчас. Обсуждать подобные вещи следует наедине. — Семёрка не убивает бесплатно.

— Грабежи и убийства синекожих демонов разве сами по себе не достойное вознаграждение? — изобразил удивление посланец.

— Скажи это моим боевым магам. Сомневаюсь, что они тебя поймут и добровольно согласятся на предложение сунуться в кишащие злыми духами леса без достойной платы.

— Вы, маги, совсем не чтите пресвятых ангелов, — послышался укор в резком голосе туманного вестника. — Вершить ангельскую волю высочайшая награда для смертного.

— Называть нас смертными всё равно, что именовать дуб травой. Помни, с кем говоришь, Фантом, и о нашей первой встрече.

Когда-то, кажется, минула с того дня целая вечность, посланец верховного жреца позволил себе оскорбить Эктариона с сыном, обозвав ничтожествами и ублюдками. В тот день Гуарендилу не помогли ни невидимость, ни умение проходить сквозь стены. Харкая кровью, он вымаливал прощение на коленях. С тех пор вестник не приближался к эльфу, ограничиваясь искусными иллюзиями и овеществлёнными двойниками.

— Семёрке даруют по свитку Первого Круга из Королевской библиотеки на выбор и набор зелий из Тельперинга, — решил, очевидно, не спорить посланец. И правильно сделал, по мнению эльфа. Перепалка в присутствии Корда и стоящего неподалёку сына грозила вылиться в нечто плохое для посланца верховного жреца. — Будьте благодарны! Щедрость его святейшества не знает границ!

Поистине, предстоит тяжёлая работёнка, раз жречество ангела Карубиала сулит столь великую награду. Свиток с заклятьем Первого Круга[4] — вершиной магического Искусства — стоит куда дороже замка в империи или, скажем, титула графа в любом из государств Ирозанского континента. Вдвойне ценны свитки в среде магов. По ним можно изучить структуру запечатанных в пергаментном листе заклятий.

Набор зелий приятное дополнение. Алхимики и лекари озера Тельперинг, где стоит неприступная цитадель храмовников и жрецов Карубиала, славятся боевыми и исцеляющими зельями. Алхимик Семёрки Герреб наверняка захочет изучить творения эладарнских коллег. Возможно, даже разгадает формулу какого-нибудь из них.

— Мы согласны, — роняя слова, точно булыжники, ответил эльф. — Кого нам предстоит убить кроме троллей?

— Женщину — отродье солнечных эльфов, чья кровь испортила дом Лунного Клейма, и с ней человека.

— Погоди-ка. Мне известно о двух женщинах из дома Лунного Клейма, в чьих жилах течёт кровь солнечных эльфов. Убить их труднее, чем завоевать королевство.

— Великая награда даётся за великий труд, — Эктарион готов был поклясться, что вестник ехидно ухмыляется. — Ты многое пропустил из-за похода в горы. Обитель Клеймёных уничтожена, от дома осталось всего несколько десятков бойцов. Авариэль Кошка нынче направляется к ним, она ранена и, должно быть, ослаблена. Убить её легко для искусного боевого мага вроде тебя.

— Допустим. Кто второй и где их искать?

— Человек… и не человек. Отродье Бездны в человеческом теле, потомок Тьмы, начавший изменять свой сосуд, и чем дальше, тем труднее уничтожить его. В империи он известен как Сандэр Валирио, ученик шамана тролльего племени, наёмникам знаком под именем Арвак.

— Выдающаяся личность, — хмыкнул Эктарион. — Стать учеником у троллей, будучи человеком, дорогого стоит.

— Он маг теней и ловец духов. Его ранили, но будьте осторожны. Они с Авариэль Кошкой находятся на востоке империи и направляются на запад. Точное местоположение, слепки аур и иные сведения узнаете из Цветка Знаний, — на стену рядом с эльфом лёг, словно выпал из воздуха, прозрачный кристалл в виде закрытого цветочного бутона.

Не прощаясь, туманная фигура за удар сердца распалась рассеивающимися серыми лоскутьями. Корд, напоследок помахав узким клинком меча по месту, где только что стоял вестник, будто убеждаясь в его исчезновении, убрал оружие в ножны.

Эктарион подобрал кристалл со сведениями, покрутил в пальцах, рассматривая.

Авариэль Кошка возглавляла дом Лунного Клейма, самый загадочный в Эладарне. В него входят шпионы и убийцы всех мастей, работающие лично на короля высших эльфов. Княжна дома крайне редко появлялась при дворе, ничем не выделяясь. О ней мало знали и в Университете, хотя она там училась с Эльрунном, нынешним правителем королевства. Согласно записям в университетском архиве, изучала Авариэль барьерную магию, астральный поиск и метаморфизм. Кстати, из-за умения превращаться в кошку и характера она и получила своё прозвище.

В родном доме она, вероятно, тоже кое-чему научилась. Клеймёные, как называют членов дома Лунного Клейма представители благородных родов, свято берегут секреты собственной магии. В её существовании Эктарион не сомневался — не раз видел результаты их работы.

— Кошка, кошка, где ты есть? Я тебя желаю съесть! — эльф подбросил в руке кристалл и кинул его Корду. — Изучи и после того, как закончим здесь, сообщи нашим о новом заказе.

Когда товарищ ушёл, Эктарион пробормотал про себя, глядя вдаль:

— Интересно, кто же на самом деле тот человек, который не совсем человек?

Дом почтенного купца Торгвальда Вестримского располагался в пригороде столицы светлых эльфов. Трёхэтажное строение из белого мрамора в окружении обширного сада фруктовых деревьев напоминало скорее дворец имперских вельмож. Собственно, и не удивительно, ибо Торгвальд был родом из северной провинции империи.

Сам он давно отошёл от дел, передав бразды правления доходными домами и торговой гильдией города Ласпарана старшему сыну, и поселился в королевстве эльфов. Выкупил земли, поставил роскошное по меркам имперцев поместье, о коем мечтал с детства, и зажил в своё удовольствие, тихими вечерами принимая гостей, а днём обычно прогуливаясь по местным рынкам в поисках заморских диковин. Именно страсть к таковым стала поводом к его знакомству с верховным жрецом Крылатого Единорога Карубиала Габриллом Радужным.

Этим прохладным зимним вечером уважаемый жрец почтил давнего знакомого визитом. Несмотря на довольно поздний час — приближалась полночь — в доме Торгвальда горел свет в окнах, а по выложенным плиткой дорожкам двора носились слуги, выполняя распоряжения старшего лакея. Оно и ясно, столь важного гостя принимать приходится далеко не каждый день, да ещё и прибыл он на сей раз внезапно.

— Безмерно рад, что вы вспомнили о скромном торговце, ваше святейшество, — улыбаясь в пышные усы, склонил седую голову встречающий жреца на крыльце Торгвальд.

— Как можно забыть хорошего человека, — любезно вернул улыбку поднимающийся по ступеням Габрилл Радужный. — Последние месяцы я только и вспоминаю наши с вами беседы, дорогой Торгвальд. Должен признать, они подвигли меня на глубокие размышления о бытии и существовании зла в нашем мире. С удовольствием хотел бы продолжить наше удивительное общение.

Бывший купец, не поднимая головы, почтительно отступил, давая гостю пройти в распахнутые двустворчатые двери, более похожие на небольшие резные ворота. Судя по довольному выражению лица, слова жреца пришлись ему по нраву.

— Сожалею, что наша с вами прошлая беседа не принесла нам пользы, — сказал Торгвальд, закрыв двери за прошедшим в просторную гостиную гостем. — Пройдёмте в мой кабинет или останемся здесь?

— Пожалуй, в кабинете нам будет удобнее. Наши беседы не для чужих ушей.

Кабинет хозяина поместья защищала магия. Будучи запертым, он становился абсолютно изолированным астральным и физическим барьером от внешнего мира. Ни один шпион, пусть и самый искусный и поднаторевший в колдовстве, не подслушал бы и не подглядел за ведущими беседу в кабинете, а вздумай кто-нибудь поистине безумный атаковать боевой магией, на барьер, запечатывающий в своих стенах само пространство и время, заклятье не оказало бы ни малейшего влияния.

Бывший купец знал толк в безопасности и сохранности тайн. Поместье окружал незримый астральный барьер, препятствующий проникновению незваных гостей, духовных сущностей низшего порядка и следящих чар. Каждый камешек в зданиях зачарован на прочность, комнаты и постройка в целом охраняются дополнительными защитными барьерами, а в саду и во дворе прохаживается малочисленная охрана из увешанных оберегами магических тварей.

Стороннему наблюдателю забота бывшего купца о безопасности могла показаться чрезмерной. Какое нападение в пригороде столицы благословенного Небесами эльфийского королевства, в котором почти нет преступности?

Торгвальд опасался совсем не местных воров. Его беспокоили те, кто посягал на собранную им коллекцию диковин и артефактов. Так он говорил знакомым, любившим посидеть с ним у камина за спокойной беседой.

На самом же деле причина крылась значительно глубже. О ней догадывались лишь хоть немного знающие об истинной личности радушного хозяина поместья. Одним из посвящённых в тайну именующего себя Торгвальдом разумного являлся верховный жрец.

— Вина, или чего покрепче, позабористее? — Бывший купец жестом пригласил гостя присаживаться в специальное живое кресло, подстраивающееся под форму тела сидящего. — Недавно раздобыл чудом сохранившийся кувшин нектара с Восточного материка, наследие древних магов. Изумительный напиток, ваше святейшество! Куда до него современным винам.

— О, не сомневаюсь. Пил я как-то в молодости аллирское вино Эпохи Единства, до сих пор прекрасно помню его несравненный вкус и аромат.

Торгвальд кивком отдал распоряжение застывшему в углу зыбкой тенью слуге и уселся за письменный стол. Спустя несколько минут дежурных любезностей в кабинет плавно вошла обворожительная девушка с подносом, на коем сверкали в свете зачарованных свечей хрустальные графин и бокалы. На втором подносе были любимые закуски Габрилла Радужного — завёрнутые в листья третьеглаза сырые ломтики солнечной рыбы и нарезанный соломкой зелёный иринейский сыр.

— Весьма недурно, — пригубив из бокала прозрачной сладковатой жидкости, жрец вытер салфеткой тонкие губы. — И всё-таки, аллирское лучше.

— С выдержкой в семь тысячелетий трудно найти соперника в мире напитков, — бывший купец поставил свой бокал на стол.

— Истинно так, дорогой Торгвальд. Хотя иные вина — людские, например — за столь долгий срок превращаются в мерзкую отраву.

— Всё меняется, — пожал плечами бывший купец. — И нектар, и аллирское со временем утратят прелесть вкуса и станут отвратной жижей.

— Возможно. К сожалению, подобное происходит и с разумными. Умельцы теряют сноровку, проваливаются на простейших заданиях, чем очень печалят нанимателя. Взять ваших знакомых, коим я заказал извести одного смертного. Они опростоволосились, а ведь ранее ни один заказ не оставался невыполненным.

Радушная улыбка сползла с лица Торгвальда. Напряжённым он по-прежнему не выглядел, но взгляд на мгновение, пока жрец его не видел за поднятым бокалом, приобрёл жёсткость и пронзительность отточенной стали.

— Разве я не принёс вам извинения за тот случай, ваше святейшество?

— И я великодушно принял их. — Несколько долгих ударов сердца Габрилл рассматривал играющее разноцветными искрами содержимое бокала, затем перевёл тяжёлый взор на собеседника. — Я не люблю иметь дела с неудачниками, Торгвальд. Поэтому столетиями сотрудничал с Ночными Охотниками, не прибегая к услугам прочих тайных организаций. Их провал стал для меня неприятной неожиданностью, отбросившей тень на наше сотрудничество. Однако, я ненавижу менять клинки в бою. Поэтому повторяю заказ на того же разумного. Только теперь точно знаю его имя и местоположение.

— Признаться, моим «знакомым» будет приятно услышать сие, ваше святейшество, — сдержанно улыбнулся бывший купец. — Мы надеялись, что вы закажете нам Сандэра Валирио гораздо раньше, даже отслеживали местопребывание мальчишки. Мы ведь оба говорим о молодом человеке, выскользнувшем из рук Ночных Охотников в Веспаркасте?

— Именно о нём. Так вам не требуются сведения касательно него?

— Уверяю, мои «знакомые» прекрасно осведомлены о пареньке, осмелюсь предположить, даже лучше вас, ваше святейшество, не сочтите за дерзость мои слова.

— Отлично, Торгвальд. Вы принимаете заказ?

— Единственная маленькая деталь — размер оплаты за услуги. Поскольку речь идёт не о зелёном юнце, ничего не смыслящем в магическом искусстве, а о мастере теневике, повелевающем духами…

— О золоте не волнуйтесь. Один вопрос: откуда вам известно о том, где он находится в данный момент?

— Ваше святейшество, нынче вы подобны любознательному чародею, — позволил себе тихо рассмеяться бывший купец. — Разве пристало жрецам всесвятого Карубиала гоняться за мирскими и магическими знаниями? Мы не упускали Сандэра из виду с его первого посещения Веспаркаста. Давайте лучше выпьем за успех задуманного!

Нахмурившийся Габрилл нехотя поднял бокал и сделал крошечный глоток, после чего тщательно вытер салфеткой губы.

— Желательно устранить Сандэра Валирио до его прибытия на Зеркальное озеро. Не получится — придётся заниматься мешающими устранению синекожими. Столкнётесь при выполнении заказа с Семёркой Проклятых, постарайтесь сообща убить Сандэра.

Торгвальд понимающе качнул головой.

— Хорошо, ваше святейшество.

Верховный жрец не задержался в поместье надолго. Едва уладив вопросы, касающиеся убийства, он распрощался с радушным хозяином. Закрыв за ним ворота двора, бывший купец возвратился в кабинет и, сев в кресло за письменным столом, облегчённо откинулся на спинку. Глаза его на миг закатились, а тело расслабилось.

В это мгновение за тысячи лиг от столицы Эладарна, в замке на скалистом берегу бушующего моря очнулся ото сна в кресле старый маг в расшитом золотом и серебром иссиня-чёрном одеянии. Он резко открыл глаза и выпрямился, приходя в себя.

Откликнувшийся на ментальный зов телохранитель и слуга бесшумно проскользнул в комнату, притворив за собой дверь и активировав защитный барьер.

— Лукас, пошли кого-нибудь найти и привести ко мне Лилиану и подготовь две тройки из первой десятки к боевому выходу. Мы отправляемся в Ксарг.

Глава 1. Кошка, гуляющая сама по себе

«Дьякон затаился в подвале, не двигается», — сообщила по ментальной связи Смуглянка. Из-за стен полуразрушенной церкви мысли её слышались в моей черепной коробке глухо, точно нас разделяли метровые каменные стены. Вообще-то, так оно и есть, строили храмы раньше убежищами в случае набега лихих людей и нечисти. Защиту дополняла святая магия, которая укрепляла строение и блокировала проявления колдовства.

К счастью для нас, храм давно заброшен, крыша с крестом в круге — священным символом ангелианства — обвалилась, здорово ослабив противодействие ментальной магии. Да и стены не уцелели, вон, зияют проломы, точно по ним прошлись самоходные гномьи тараны. Хм, а разрушения-то непросты. По идее, на местах проломов должны быть изображения святых и строки молитв, выбитые в камне и залитые серебром.

Интересно, Дьякон сам тут занимался обустройством или разрушения случились до него? Второй вариант нам предпочтительнее. Сколько ж силы нужно для уничтожения храмовых оберегов? И орава злых духов вроде старших лоа не справится.

Идеальное место гад выбрал для логова. Не нужно обладать выдающимся талантом к сокрытию ауры, чтобы спрятаться в «фонящем» святой магией храме. Я его еле чувствую, и это на втором уровне боевого транса, при обострённом восприятии энергетических проявлений. Каким образом ему, падали, жить здесь, вопрос другой. Может, у него иммунитет выработался к ангельским эманациям. Как-никак, большую часть жизни провёл в церкви. Той, человеческой жизни.

«Смуглянка, ты Дьякона хорошо чувствуешь? Насколько он силён?»

«Его найти тяжело, не то, что определить уровень духовной мощи, понимаешь? — ответила девушка. — К тому же, он не обычная нежить. Мало кто в Лантаре способен обнаружить его. Ещё меньше разумных узнают о нём по возмущениям астрала, и среди этих знатоков — я. Могу точно сказать, уровень у него не меньше, чем у старшего лоа. Ну, я молодец?»

«Угу. Он один там спит?»

«Вот так всегда — стараешься, не щадя энергии, и получаешь вместо благодарности скупое „угу“. Один он. Вроде бы. На всякий случай будь осторожнее, ладно?»

«Потом отблагодарю должным образом, обещаю. Спасибо за предупреждение, начинаю спуск».

«Задай ему жару. Удачи!»

Голос Смуглянки умолк, оставив меня наедине с моими мыслями. Поскольку мыслесвязь прервана, я на всякий пожарный активировал вливанием айгаты[5] висящий на шее имперский оберег от ментального воздействия. Качество не очень, не в гильдии магов покупал, а у церковного торговца, на защиту от одного-двух неслабых ударов по сознанию хватит. Мне большего не требуется, планирую закончить охоту быстро.

О Дьяконе мы узнали в деревне лигах в трёх отсюда. В придорожной таверне разговорили местных на предмет нечисти, тревожащей крестьян в здешнем краю, и услышали о покинутом селе с храмом, под которым живёт Дьякон. Люди здесь пропадают нечасто, зато целыми разбойничьими бандами. Недавно, вон, один известный в провинции душегуб со своей бандой опрометчиво решил спрятаться от дорожной стражи в заброшенной церкви. И всё, пропал с концами. Слишком уж хорошо спрятался, по сию пору никто не нашёл, и разбойничьи нападения на большаке прекратились. С ним человек двадцать исчезли, вся банда, считай. Вооружённые до зубов головорезы из бывших наёмных бойцов и пара плохоньких магов в придачу. Обереги от нежити у них наверняка имелись, да не спасли, видимо.

Из последних пропавших деревенский староста, в прошлом году невесть зачем попёршийся сюда. Лютый мужик, говорят, был, отставной десятник имперской армии. Ушёл ночью, никого не предупредив. Жена за ним было сунулась. Возле покинутой деревни её такой страх взял, что бежала домой без оглядки. Надо полагать, Дьякону ментальная магия не чужда.

Не понимаю, почему он жёнушку старосты не схватил. Отдал мысленный приказ, и сама пришла бы в логово хищника. То ли побрезговал, то ли сжалился. В жалость слабо верится, но кто разберёт нежить, живущую под ангелианским храмом. Неживые не выносят близости ангельских эманаций, коими напитано здание церкви, а тут прямо уникум.

История у моего «клиента» нетривиальная. По словам местных, жил да был в селе Зелёный Яр дьякон. Нормальный дьякон, людям помогал, пел красиво. Уважали его, пока не застукали в подвале храма за трапезой. Кушать церковник изволил останки свежезахороненной девы. Ну, не только кушал, он и по-другому тело осквернял, если верить словам некоторых старожилов, особо интересовавшихся расследованием дела. Священника, первым обнаружившего сие нечестивое преступление, дьякон подлым и изуверским способом умертвил.

Толпа извращенца-душегуба выволокла на свет божий, привязала к осине, хворостом обложила и подожгла без должного суда. Пепел развеяли по ветру над рекой, кости в ту же реку выбросили.

Ровно через год в селе том пожар случился. И среди пламени, утверждают старики, видели фигуру в обгоревших рясе и мантии со скрижалями церковными. Шла она вокруг церкви, точь-в-точь крестным ходом, и осеняла дома. Махнёт ручонкой костлявой, почерневшей на домишко, оно и вспыхивает.

Вот так и опустело село. Люди десятой дорогой обходят, и стоит пепелище посреди леса с полуразрушенным храмом в центре, при взгляде на который на душе неспокойно становится и возникает желание поскорее убраться подальше от этого мрачного, зловещего места. Трава в сгоревшем селе не растёт, намекая на неестественность пожара.

Действительно, пожарище пропитано некротическими эманациями. Сюда птички не залетают и звери не ходят. Пепел повсюду чёрно-серый. Что удивительно, ветер его за пределы села не выносит и снегом не заметает. Проплешина среди зимнего леса явно магического происхождения.

Дважды за последние пятнадцать лет на Дьякона устраивали облавы с привлечением столичных магов и графской дружины. Церковники, само собой, принимали участие, охотников на ведьм с собой брали в качестве охраны. И… ничего. Хитрющий гад попался, уходил всякий раз при приближении графских отрядов. Спустя какое-то время, когда все расходились, нежить возвращалась, и снова начинали пропадать люди.

Выслушав истории о Дьяконе, я понял: мой «клиент». Обитает сравнительно недалеко, ночи на охоту достаточно, привечает преимущественно одиночек, следовательно, нас со Смуглянкой не испугается. «Кого тут бояться? — подумал я тогда. — Энергетически истощённой эльфийки и человека с невеликой магической силой?» Я специально, чтобы скрыть ауру, надел зачарованный плащик и в астрале, верно, кажусь обычным воином с небольшими задатками колдуна. Опасаться меня нечего могучей нежити. Эльфийка и молодой, пышущий жизненной энергией человек. Как не клюнуть на столь лакомую добычу?

Дьякон, зараза, не клюнул. Умный оказался. Я его даже понимаю. Почему, спрашивается, двое разумных настойчиво прутся в заброшенный храм ночью, игнорируя его дурную славу? Никак, замышляют недоброе. Чернокнижники, не иначе. Либо охотники на нежить.

Потому, вероятно, он осторожничает. Едва мы ступили на старое пепелище, нас мягко, но настойчиво попросили уйти, внушая страхи. Разумеется, нас со Смуглянкой подобными простейшими фокусами не пронять. В храме давление на мозги усилилось многократно. Башка трещит, мысли слегка путаются и с ментальной защитой. Ох, и силён, гад, магистру магии разума вряд ли уступит.

Очередная уникальность Дьякона в его ментальном воздействии. Не должно быть такого в стенах храма! Иначе выходит, эта тварь мёртвая чуть ли не ровня Смуглянке. А эльфийка при желании может мозги поджарить дипломированному магу разума. Подумаю, с чем придётся столкнуться в подвале, и вдвойне неспокойно на душе.

С разумниками я ещё не воевал. Вернее, с классными мозголомами наподобие дедушки Тланса. Схлестнулся как-то с ведьмой-оборотнем, истребляющей тролльих шаманов. Она мне, помнится, знатно нервы потрепала. И то, не очень-то активно применяла ментальные удары, полагаясь на странное, неведомое шаманам Зеркального озера колдовство. Встреча с ней была скоротечной и весьма болезненной, меня с того света потом еле вытащили.

Мусор и нанесённые ветром ветки громко хрустели под ногами, оповещая о моём приближении не хуже сирены. Смысла соблюдать тишину нет. О нашем присутствии Дьякону известно с момента, когда мы вошли в сгоревшее село, если не раньше.

За массивным алтарным камнем из цельного куска белого мрамора арочный проход. Годы назад его прикрывала деревянная дверь. Теперь от неё остались лежащие на полу металлические полосы. Дальше ступени вниз. Под большими городскими храмами располагаются сокровищницы, куда складируют дары богатеев и монеты. В сельских же церквушках там подвал, совмещённый со склепом. В подвалах хранят вино и продукты. Кладовая, словом. Интересное местечко, наверное, — винные бочонки и кровяная колбаска соседствуют с гробами усопших священников, служивших в храме ранее.

На верхней ступеньке я замер, настороженно прислушиваясь. Подо мной, на том конце каменной лестницы, с трудом различимый шорох. Мышка скребётся? Здоровенная дохлая мышара, угу.

Темно там, внизу. Лунный свет из прорех в крыше туда не достаёт. Как на зло, источник айгаты почти не чувствуется. Разлитый вокруг энергетический фон, сохранившийся от ангельских эманаций, скрывает присутствие нежити.

В подвале ожившему мертвецу тоже несладко. Покойные священники в погребальных саванах из лент с вышитыми на них серебряными нитями молитвами святых. На каменных гробах выбиты ангелианские знаки, отгоняющие восставших неживых. Всё равно, что водяному жить в гномьей кузнице — жарко, душно и сухо.

Почему Дьякон выбрал логовом храмовый подвал? Прятаться здесь, конечно, замечательно, но пмж из подвала никакое, мягко говоря. Нежити обитать на погосте куда приятнее.

М-да, дела. Принимая во внимание уничтоживший село пожар, предположу — Дьякон огня не боится, скорее, наоборот, управляет им. Возродился он лоа сродственным с огненной стихией из-за способа его убийства. Плюс ментально силён и обладает иммунитетом к святой магии. Гремучая смесь.

Не люблю пиромантов. Сталкивался, не понравилось знакомство.

И подземелья ненавижу.

Посланный мною теневой дух канул во тьму подвала и вдруг растворился. Информации ноль, только духа лишился. Бедняга канул в небытие, не успев подать сигнал по связывающему нас астральному каналу, немедленно оборвавшемуся, стоило моему лазутчику сойти со ступеней.

Вниз, не зная, какая тварюга засела там, не пойду. Духи просто так не исчезают. Единственное логичное объяснение — устранили его, причём молниеносно. И со мной, похоже, церемониться не намерены.

А в голове шумит прибой, приносящий обрывки чужих мыслей. Они советуют мне уходить. Осторожный Дьякон, не хочет напрямую в конфликт лезть. Чует подвох, гад.

Я достал из футляра на поясном ремне свиток. Нанесённая на пергамент вязь знаков вспыхнула ровным жёлтым светом, не хуже лампы освещая пространство. Темнота отступила, оставив стены из грубого камня, замусоренные ступени и свисающие с арочного потолка пряди давней паутины.

Да будет свет!

В ответ на вливание крошечной порции энергии в руке у меня запылало маленькое солнце, ослепив привыкшие к темноте глаза. Пергамент рассеялся невесомым пеплом. Щурясь и прикрываясь ладонью, около минуты я привыкал к яркому освещению. Созданный из свитка яркий жёлтый шарик заливал лестницу светом от верхнего входа до массивной двери внизу, обуглившейся от бушевавшего десятилетия назад пожара. Очевидно, берегли святоши хранящееся в подвале, ибо разорились на зачарованную дверь. Обычная деревянная не выдержит напор пламени. Сто из ста, она поныне прочна, выбить её тяжело и силачу гному.

Закрытая дверь как бы намекала: никого нет дома, приходите позже. А лучше вовсе забудьте сюда дорогу, хозяин умер.

Теневой дух до преграды не добрался, иначе сообщил бы о ней. Значит, уничтожили его на подходе к двери. Кто? На лестнице кроме меня никого, не чувствую рядом чужака. Ловушка на астральных сущностей? Проверим. Я осторожно двинулся вниз, светлячок поплыл впереди. Сгусток айгаты — световой шар — тоже астральное существо, эдакий магический конструкт, на него ловушка, если она есть, обязана среагировать.

Не спеша я спустился до обугленной двери, выпустив перед собой второго теневого духа. Пусто. Целёхонький шарик-солнышко упёрся в потолок надо мной, смахивая на лампочку из моего полузабытого земного прошлого, а дух ворочался в тени, обследуя препятствие и сообщая о структуре наложенных на древесину и стальные полосы чар. Старенькие, энергии в них мало. Однако вырезанный на уровне груди знак ангела Хасмиала источает ангельскую айгату, растекающуюся по дверному проёму и образующую астральный барьер. Обжёгшийся теневой дух отпрянул, и я был вынужден подлечить его энергией из моих запасов.

Ясно, почему первый лазутчик внезапно погиб. Из-за общего ангельского фона не заметил смертельной преграды и врезался в неё. Беднягу в мгновение ока сожгло.

Везёт мне на необычных тварей. То сэкка из ряда вон, то демон нестандартный, то паладин с внешностью кошмарного чудовища из фильма ужасов. Теперь этот нехороший неживой выискался, любитель святой магии. А, где наша ни пропадала. Зайдём, поздороваемся, узнаем, как поживает восставший из преисподней.

Я перехватил поудобнее метательный топорик из гномьей стали. Копьё в узком помещении сподручнее, но не буду же я с собой на охоту брать обыкновенное оружие. Доброго копьеца по пути не попадалось. Топор зато смертельно опасен для большинства духов, руны на нём так и светятся, готовые спалить псевдоплоть и духовное тело. Спасибо Смуглянке за такой полезный подарок.

За дверью раздался громкий хруст, заставивший меня инстинктивно отпрянуть на лестницу. Вслед за мной с оглушительным треском дверь распахнулась, ударившись о стену и чуть не слетев с проржавевших петлей, а из дверного проёма размытым клубком выкатилось нечто тёмное, в ветхом тряпье, некогда бывшем одеждой. Каменные ступени под ним взорвались снопами искр, воздух в дюйме от моего горла вспороли два покрытых ржавчиной клинка.

Твою же, он меня мог сбить с ног и прикончить, задержись я на прежнем месте на мгновение дольше.

Топорик опустился на клубок и отскочил, стукнувшись о нечто твёрдое. Никак, Дьякон обзавёлся крепкой бронёй, что несвойственно нежити. И где ему удалось раздобыть достаточно прочный панцирь, чтобы успешно выдержать попадание зачарованного на остроту магического оружия?

Тварь в тряпье стремительно откатилась назад, разрывая дистанцию, я тоже отпрыгнул на верхние ступеньки, свободной рукой доставая из подсумка склянку со святой водой и глиняную гранату с серебряной пылью — против восставших мертвецов самое то. Скрипя, противник встал на ноги и на миг застыл, скрюченный в три погибели, достигая клинками мечей пола и предоставляя редкую возможность рассмотреть себя. Бездна и небеса! Настоящая страхолюдина, от человека унаследовавшая абрис, порванную рясу и короткие мечи. На меня взглянули горящие красным огнём крошечные глазницы, утопленные в напоминающий шлем высоколобый череп. Из сжатых ровных рядов зубов выделялись крупные нижние клыки.

Теневой дух, кружащий вокруг меня чернильным кольцом, ринулся вслед за тварью. Отработанная тактика — он внедряется в ауру моего противника и разрушает его духовное тело, лишая возможности применять заклятья и в целом ослабляя. Дух расплылся пятном под Дьяконом и вернулся ко мне, не найдя и намёка на астральную проекцию, зато наткнулся на непроницаемый энергетический барьер.

Да хозяин сего костяка при жизни и человеком-то не был. Не припомню ни у кого из разумных рас Лантара столь странных черепушек и строения костей. Рукояти мечей держали по шесть когтистых костлявых пальцев, способных успешно заменить людское оружие. Мертвец представлял собой бешеную помесь ксеноморфа из известного фантастического фильма и скелетона.

Уж точно костяной меченосец не лоа, как я предполагал раньше. Больше на лича смахивает. Видел я на одной гравюре бывшего мага, отважившегося на перерождение. У него клыки, рога и хвост выросли, лицевые кости вовсе превратились в страшную маску.

Из открывшегося подвала хлынула волна вони. В темноте за дверью будто располагалась позабытая мясниками скотобойня, полная туш забитых животных. Разложением несёт до рези в глазах. Пришлось «отключить» обоняние, чтобы не стошнило. Запахи меня более не тревожили, в отличие от юркнувшего во тьму логова Дьякона.

Куда пошёл? Я с тобой не закончил, возвращайся, кому сказано! Для кого я столько сюрпризов приготовил?! Ну, не хочешь по-плохому, по-хорошему будет хуже. Только б не сбежал, тварь костлявая. Гоняться за тобой по подземным ходам не хочу.

Прыжок, и я у основания лестницы, швыряю в темноту подвала оба сосуда — с серебряной пылью и святой водой. За ними залетает светящийся шарик — яркий свет дезориентирует любящую ночную тьму нежить, несильно, конечно, однако вкупе с облаком серебряной пыли, поднимающимся над земляным полом, и брызгами освящённой сельским священником воды, действующей на мертвяков словно кислота, эффективность возрастает в разы. В такой среде пришелец с того света теряет способность к осмысленным действиям, слепнет и глохнет. Бери его тёпленьким — накидывай серебряную сеть и прокалывай осиновым колом либо, облив церковным маслом, поджигай.

Впрочем, мне оба варианта не подходят. Оставим их профессиональным охотникам на нежить и нечисть, нанимаемым Церковью. Я не убиваю и не изгоняю неживых. У меня к ним свой интерес.

За сосудами в подвал полетели три лунных камня с заключёнными в них фрагментами заклятия. Упав за кучей мусора, в которой угадывалась мешанина расколотых костей и изорванной одежды, артефакты образовали треугольник.

Полупрозрачные стены из тусклого белого света сомкнулись под потолком в низкую пирамиду. В центре оказался заключён костлявый меченосец, недоумённо водящий уродливой черепушкой из стороны в сторону и очевидно не совсем понимающий, что происходит. На клубы серебряной пыли, заполняющей внутренности барьера, он реагировал на удивление спокойно. Точнее сказать — никак. Стоял себе, тыкал мечом в стенку «Лунной гробницы», проверяя её на прочность.

Торговец, продавший серебряную пыль, обманул? Я же у храмового покупал. К нему Смуглянка порекомендовала обратиться за снаряжением для охоты. Мол, плохого товара священники не держат, они как никто заинтересованы в истреблении нежити, терроризирующей империю. Каждая победа над восставшим мертвяком и злым духом есть прославление делом Церкви ангелианской, спасение души и всё такое прочее.

Не пробивший барьер ржавым мечом с размаху Дьякон занервничал. Разбежавшись, подпрыгнул, в воздухе свернулся в клубок и всем телом обрушился на полупрозрачную стену. С хрустом и чавкающим звуком он приземлился на холм из расчленённых человеческих тел, откатился от преграды и развернулся, опираясь на кончики мечей, затем снова предпринял безуспешную попытку штурма.

Попался! «Лунная гробница», сотворённая с помощью артефактов Смуглянки, сдержит его до рассвета. У меня довольно времени для осуществления задуманного.

Хм, я рассчитывал, святая вода и серебро ослабят Дьякона, и можно будет снять барьер, дабы закончить охоту. Против него разрывающий духовное тело топор практически бессилен. Запер ауру в костяной клетке-барьере, гад, отчасти поэтому его сложно обнаружить.

В глазик ему, что ли, ткнуть? Клинок кинжала аккурат по размеру, войдёт в черепушку и погасит злой красный огонёк. Когти Демонической Кошки в качестве оружия идеально подойдут. Дьякон нежить высокоуровневая, они его ранят, превратив в беспомощный мешок костей. Ну, не беспомощный, это я загнул. Драться он сможет, только медленнее.

Кто же ты такой, а, чудо-юдо? Чем тебя пронять-то? И шустрый, словно мастер меча под влиянием боевых эликсиров. Знаменитые упыри из абаримских курганов, пойманные мною на днях, тебе в подмётки не годятся.

Странный этот Дьякон во всех отношениях. Ведёт себя неразумно. Мог шарахнуть ментальным молотом, на секунду-две оглушив меня на лестнице, так нет, решил чисто мечами поработать, честного боя захотел.

Ну, раз по-другому нельзя, придётся по-честному.

Заткнув топорик за пояс, я вынул парные кинжалы, подаренные Смуглянкой. Когти Демонической Кошки заточены под борьбу с духовными сущностями. У них один минус — не приучен я к бою ими. Кинжалом, ножом неплохо машу, а двумя сразу легко орудовать не получается. Смуглянка с ними грациознее бабочки порхает, у неё в руках они и незаметны почти, я по сравнению с ней кажусь неуклюжим медведем на балетной сцене.

Закончу с Дьяконом и наведаюсь в ближайший город за покупками. Копьё мне требуется зачарованное вроде паладинского. У церковных торговцев выбор оружия небогат — сплошь мечи, сети и булавы, я с ними работать совсем не умею. Мой конёк копейный бой и бой на топорах, с ножом-кинжалом также неплохо справляюсь.

Я шагнул в светящуюся пирамиду, ощутив лёгкое покалывание на коже от прикосновения к барьеру. Будто сквозь упругие струи водопада прошёл. Других стенка из лунного света не пропустит без ключей, коими выступают Когти Демонической Кошки.

Дьякон атаковал, едва я проник в «Лунную гробницу». Применил, гад, излюбленную тактику — свернулся костлявым ёжиком и покатился ко мне с твёрдым намерением сбить с ног. Я скользнул вправо, освобождая путь мертвяку, и он с размаху впечатался в стену барьера, выгнувшуюся наружу при ударе. Чего доброго, мой визави её пробьёт, усилив натиск.

До чего же приятно и удобно быть быстрее врага! Не дотягивает по скорости гость из преисподней до меня на втором уровне боевого транса.

Пока Дьякон разворачивался, я переместился ему за спину и, обхватив левой рукой короткую, переходящую в бочкообразную грудную клетку шею, ударил кинжалом в правой по костяной физиономии. Клинок провалился в глазницу, и меня тут же чуть не оторвало от ожившего костяка. Он буквально взорвался изнутри. Ударная волна вырвалась меж рёбер, окончательно превратив рясу в лохмотья.

Благо, в трансе боль не ощущается. Сомневаюсь в целости всех моих кости после столь активной реакции на клинок в глазнице.

Нежить издала звук, похожий на усталый вздох, и обессиленно опустилась на колени. Клыкастый рот впервые открылся, точно у задыхающегося.

Отбегался гад. Вынув из глазницы кинжал и поместив в ножны на поясе, я положил руку на высокий лобастый череп, второй продолжал удерживать шею Дьякона, чтоб не дёргался. Аура его теперь чувствуется отлично. Она распространяется за пределы костяного тела, гнилостная, типично зловонная для мертвяков и злых духов.

Не люблю ловить неживых, однако, чего не сделаешь ради собственного здоровья. В империи подходящих кандидатов на роль приличной добычи больше нет.

Смрадная айгата восставшего мертвеца потекла по руке бурным потоком, сосредотачиваясь у меня в районе солнечного сплетения. По мере энергетического истощения красное пламя в оставшейся глазнице угасало. В конце концов, оно потухло, и костяк развалился.

Я выпрямился. Очередной дух пойман и пополнил своей энергией мои запасы. Пора наслаждаться заслуженным отдыхом до следующей ночи, которая принесёт новую охоту.

Сухая пещера, жаркий костёр и красивая девушка — что может быть лучше после успешной охоты?

Я полулежал на медвежьей шкуре возле прикрытого ветками входа в наше временное убежище, грелся у огня, лижущего низкий каменный потолок, и любовался присевшей рядом Смуглянкой. Она расположила подле себя на чистой тряпице баночку мази, бинты и иголку с ниткой шкуру мою штопать. Авариэль по возвращении в пещеру без разговоров приказала раздеться и принялась обследовать моё побитое взрывом нежити тельце. Достала вон мазь на основе жира какого-то копытного броненосца и грозилась намазать ею раны, дескать, способствует срастанию костей и излечению ушибов.

Она правильно волновалась, куртку и рубаху мне взрывной волной порвало нехило. Не используй я транс, в котором отслеживается в числе прочего и состояние организма, тоже забеспокоился бы. А так точно знаю — ничего серьёзного. Подумаешь, перелом четырёх рёбер, ушиб мышц и лопнувшая в паре мест кожа. Пустяки, честное шаманское.

Небось, бинты Смуглянка у храмового торговца прикупила, когда я днём отсыпался. Откуда у неё силы берутся везде успевать? Перемещение по теневому измерению её выматывает значительно больше, чем меня, а она и на охоте помогает, и стоянки для ночёвок обустраивает в поле и в лесу, и поесть готовит, если купить еду у крестьян не получается. И как готовит! Из корешков, сухих трав и куска оленины создаёт кулинарный шедевр, не меньше.

Вдобавок на ней установка сторожевых чар на случай вторжения незваных гостей.

— Анарион копьём прошёлся? — Смуглянка осторожно провела пальцем по длиннющему, от моего правого плеча до живота слева, рубцу псевдоплоти. — Почему не сказал, что он тебя ранил?

— Не видел смысла. Всё равно раны от ангельского оружия не исцелить чарами и алхимией. Божественная магия нужна.

— Вылечить не вылечила бы, но могла облегчить боль. Болит ведь? — Девушка поспешно убрала руку.

— Немного, — невольно скривился я, тут же натянув непроницаемую маску.

Против астральной боли от повреждений духовного тела бессильны боевой транс и обезболивающие зелья алхимиков. У храмового торговца спрашивал на сей счёт, он пожал плечами, посоветовав обратиться к ангелианским святошам-целителям. Ладно, хоть к эльфам в Эладарн не послал, к служителям Крылатого Единорога, славящимся врачебным искусством и непоколебимой верой.

Они действительно лучшие, исцеляют астральные раны быстро и качественно, да мне с ними не по пути. Святоши опознают, чем нанесено повреждение, и вместо квалифицированной помощи вызовут отряд храмовников, усиленный жрецами и боевыми магами. К тому же, меня не исцелить без непосредственного участия какого-нибудь высокопоставленного ангела. Кто там в Эмпиреях главный целитель? Архангел Асиал. Посвящённый ему храм стоит в столице империи, с обширным садом вокруг величественного здания. В храме чаша для омовений, по слухам, исцеляющая всякого, кто в ней искупается.

Мне б её в пользование на часок. Впрочем, сомневаюсь, что ангелы позволят исцелиться врагу их собрата. Карубиал, похоже, всерьёз вознамерился сжить меня со свету. Без его попустительства верховному жрецу не провернуть и десятой доли своих тёмных делишек.

— От твоего «немного» олифант окочурится, — сказала Смуглянка и, порывшись в своей сумке, извлекла пузырёк с бирюзово-красной жидкостью. Откупорив зубами, протянула мне. — Выпей три маленьких глоточка.

Я недоверчиво взял, понюхал. Из пузырька пахнуло весенней свежестью. Хм, впервые в руках алхимия со столь приятным и необыкновенным ароматом.

— Настойка на драконьей крови, смешанной с пыльцой лунной бабочки. Боль притупится на несколько дней, раны заживут, энергия восстановится быстрее.

Должно быть, на складах Смуглянки до разрушения храмовниками её родного селения было полно первоклассных артефактов и снадобий, раз она прихватила с собой драконью настойку. Кровь почти вымерших разумных ящеров ценится во сто крат дороже золота. Она в сыром виде даёт вкусившему бешеную регенерацию. Пыльца с крыльев лунной бабочки, живущей во влажных джунглях ксаргского юга, не менее чудесный и редкий ингредиент. Она заставляет духовное тело заращивать повреждения, вырабатывая в ускоренном темпе айгату.

Да настойка, предлагаемая Смуглянкой, сделает смертного бессмертным! Никогда не слышал и не читал о чём-то подобном. Практически универсальное лекарство. С ним мне и охотиться не надо.

На вкус жидкость в пузырьке оказалась кисло-сладкой и до ломоты в зубах холодной. В желудок будто упали три тяжёлых ртутных шарика, мгновенно растёкшиеся по внутренностям и жилам приятным теплом.

— А я всё думала, почему ты еженощно охотишься. Запасы энергии пополняешь за счёт пойманных духов? Приподними голову. — Смуглянка, уверенно управляясь с иглой, начала сшивать края ран от взрыва у меня на груди.

— Угу. На поддержание духовного тела в работоспособном состоянии уходит море айгаты. Моей не хватает, забирать приходится.

— Без способности ловца духов другой давно умер бы, — задумчиво произнесла девушка, поглядывая на затянутый белесыми нитями псевдоплоти рубец. Неприглядное, наверное, зрелище. — Сколько тебе лет?

Вопрос Смуглянки застал меня врасплох. Признаться, я сам плохо представляю, сколько лет минуло со дня рождения. На Земле прожил двадцать два года, в Лантаре без малого год. Вместе с тем помню события тысячелетней давности и ощущаю себя старше. Проклятые воспоминания подчас сводят с ума, особенно по ночам, во сне. Стоит закрыть глаза, и проваливаюсь в другую реальность, где нет ни тёмных, ни светлых эльфов. Есть аллиры, синекожие тролли, рыбоголовые ихтианы, коротышки гоблины и их божества-покровители, по лесам Ксарга бродят последние зверобоги, а шаманы загнанных в глушь племён почитают сущности, коим не нашлось имён в языке благородных Детей Звёзд. Я вижу древние, ныне разрушенные города цветущими и густонаселёнными, участвую в кровавых битвах и жестоких жертвоприношениях сотен и тысяч разумных. Меня — человека родом с Земли — выворачивает наизнанку от этих страшных видений по пробуждении. Но там, во сне, мне нравится запах и вкус свежей крови, я наслаждаюсь видом убитых врагов и радуюсь сражению, как ребёнок радуется интересной игре.

— Зачем тебе знать? — спросил я, отогнав внезапно нахлынувшие воспоминания.

— Слишком много шрамов для молодого человека, — Смуглянка перекусила нить и принялась за следующую прореху в моей бедной шкуре. — Откуда столько? Ты будто побывал в пыточной служителей Карубиала.

— Последний год выдался насыщенным на приключения, — я подложил руку под голову, улёгшись поудобнее, и любовался склонившейся надо мной красавицей.

— Чьими когтями оставлены эти борозды? — дотронулась она до шрамов на моих плечах.

— Подрался с одержимой зверушкой на Зеркальном озере. Неопытный был и огрёб по полной, зато победил. Потом поумнел и перестал лезть под лапу разным чудищам.

— Ну, не сразу тебя жизнь осторожности научила, погляжу, — улыбнулась Смуглянка. — Вот снова тебя кто-то подрал, примерно через месяц после той драки на озере.

— Говорю же — насыщенный год. И не через месяц, а раньше, свела меня судьба-злодейка с серьёзными ребятами из известной в узких кругах организации. Волколак, бывший у них, помнится, главным в тройке, доставил мне массу неприятностей. Он ни в какую не хотел умирать. Серебро на него не действовало. Под зельями был, что ли. Пришлось прибегнуть к радикальным методам.

— Каким же?

— Операции на сердце. Пациент в результате скоропостижно скончался. Меня тоже, правда, в конце боя живым язык не поворачивался назвать.

— Мало кто выживает после знакомства с тройкой Ночных Охотников. Ты отличный боец. — Смуглянка закончила с шитьём и стала намазывать мне грудь и живот мазью. — Так ты с ними познакомился в прошлом году?

— Именно. До того жил спокойной жизнью и не задумывался об опасностях цивилизованного мира Лантара. Знаешь, жить среди разумных подчас опаснее, чем в тролльих лесах, полных дикого зверья. В аранье известно, от кого ждать нападения, а в городе любой прохожий может всадить нож в спину. Днём тебе улыбаются, ночью приходят и режут в постели горло.

— Просто нужно уметь отличать хороших людей от плохих и быть всегда настороже, — возразила Смуглянка. — Отличий общества разумных от леса мало. В аранье всё чётче. Ты знаешь, чего ждать от косули и от гадюки, а в городе необходимо сначала выяснить, кто косуля, а кто змея.

— Иногда не успеваешь узнать, кто под личиной.

— На то и дан разум, чтобы суметь увидеть различия. Думаю, ни тебе, ни мне особого труда не составляет определить, кто перед нами, хищник или мирный обыватель. Та-ак, это тебя боднул рогом трёхрог, сломав, очевидно, нижнее ребро. Хотел покататься на быке? Самое популярное увлечение у молодых бойцов пограничной стражи Эладарна. Здесь в тебя попал троллий дротик, тут полоснули кинжалом, судя по всему, с зазубринами. Поистине, нескучно ты проводил время в тролльих чащобах!

— Было дело, — согласился я.

Смуглянка читала историю моих стычек с обитателями араньи по шрамам, точно книгу. Только на трёхроге кататься у меня и в мыслях не было, всё случайно произошло. Уходил я из лесов племени Чёрного Копья, за мной гнались разъярённые присутствием человека в их владениях тролли. Ну, залез на дерево, думал, устрою засаду. На мою беду, с преследователями был шаман. Заметил меня, зараза глазастая, и напустил ручного лоа. Уворачиваясь от духа, я случайно свалился с ветки на спину быку. Кончилось приключение нормально, бык меня вынес из-под обстрела вражескими дротиками и метательными топорами. Пободал чуток на прощание, принеся прямиком к охотившимся озёрникам.

— Скажи, Сандэр, кто тебя так нещадно опалил? — кивнула на следы от ожогов на моей руке Смуглянка. — Не представляю, чтобы ты по неосторожности угодил в чан с кипящим маслом.

— Поглотитель Стихий постарался, — нехотя ответил я.

— Их же перебили в Войне Магов.

— Я, значит, с мёртвым Поглотителем бился. Паренёк с огоньком был, плевался пламенем не хуже дракона.

— Когда только успевал. Жизнь у тебя врагу не пожелаешь, — призналась девушка и отодвинулась. — Я закончила, радуйся. Под действием драконьей настойки заживёт до утра. Кстати, у меня тебе подарок. Хочу повысить твои шансы на выживание в грядущей войне. Вот.

Смуглянка взяла из сумки и развернула на земле свёрток из грубой плотной ткани. Петлями крепились к нему штук девять разноцветных склянок одинаковых формы и размера. Достав крайний сосуд из верхнего ряда, она взболтала малиновое содержимое и подала мне.

— Набор зелий для начинающего боевого мага и охотника на нежить и нечисть, одобренный Церковью и освящённый епископом Санжарским. Это «Кошачий глаз», обостряет восприятие и ускоряет реакцию. Не до уровня боевого транса, и всё же прилично. В трансе станешь более чутким и зорким, в темноте сможешь видеть. Для избравших путь воина и борца со злом незаменимо. Другие зелья хороши не настолько. Разберёшься сам, на флаконах написано, что за зелье и для чего. И драконью настойку дарю, пригодится. У меня второй флакон остаётся.

Мысленно я присвистнул. Набор стоит целого состояния, продают его храмовые торговцы с разрешения епископа в крупнейших городах империи. Для Смуглянки с её ментальными способностями добыть эдакое сокровище нетрудно, вопрос — где? Городов мы сторонимся, опасаясь попасться на глаза вездесущим агентам Ночных Охотников, тёмных эльфов и жречества ангела Карубиала.

— После нашего визита в сельский храм, к торговцу охотничьим снаряжением, я пришла туда ночью сама, — прочла девушка мои мысли. — Торгаша уломала продать за бесценок всё мало-мальски ценное, он и отворил склеп, где хранил набор зелий для местного графа. Граф, знаешь ли, испытывает к зельям пагубную страсть, в особенности к «Кошачьему глазу», он здорово помогает на рыцарских турнирах. А ещё благодаря зелью любовники испытывают от постельных утех невероя-атное наслаждение. Епископ потворствует графу и тайно продаёт продукты церковной алхимической лаборатории по завышенной цене.

— Ай-яй-яй, куда мы катимся? — рассмеялся я. — Церковников грабанули. Что скажет епископ?

— Недобрым словом помянет магов разума, наверное. Представляешь, торговец после до того, как я ушла, нас забыл. Совершенно. И никакими ментальными манипуляциями воспоминания не вернуть.

Солнечный лучик, пробившись сквозь сухие ветки, танцевал на моём лице дневной вальс.

Я распахнул глаза и резко сел. Солнышко выкатилось на небосвод часа три назад, а меня разбудило лишь сейчас. Твою же дивизию, давненько не спал до утра. Ограничиваюсь в последние седмицы двадцатью минутами сна в сутки. Спать мне ужасно не нравится, однако, организм требует своё. Раньше, до боя с эльфийским храмовником Анарионом, я вообще почти не спал. Теперь по утрам засыпаю, но, Эмпиреи и Бездна, проспать целых несколько часов кряду! Что со мной случилось?

Оглядываюсь в поисках Смуглянки. Вещи — сумка с припасами, оружие, заменяющие спальные мешки шкуры — никуда не делись. Девушки в пещере не вижу. Может, вышла прогуляться? Вон, её сумка с артефактами и свитками в уголке подальше от костра лежит. Нет разве что шерстяного дорожного плаща, подбитого заячьим мехом.

Поднялся, быстренько одел рубаху, кожаную куртку, накинул медвежью шкуру на плечи вместо плаща и высунулся из пещеры, раздвинув густые ветви.

За ночь навалило порядочно снега. Простирающийся впереди луг укрыло белое, девственно чистое покрывало. Следов не видно, ушла Смуглянка затемно, до окончания снегопада.

Я окунулся в боевой транс, выискивая малейшие признаки присутствия поблизости живых существ. Привычно мир расширился, породив новые ощущения — собственного тела, астрала, пространства.

В десятке метров от пещеры храпит в норе сурок, дальше спят полёвки. На окраине леса шастает небольшой источник жизненной энергии, в котором угадывается лиса. В радиусе двухсот метров никого крупнее.

Кружащее вокруг меня кольцо теневых духов разметалось в стороны. Они не найдут следов Смуглянки, зато сообщат о разумных поблизости. Не замаскировалась же она под лису. Хотя, с неё станется, в кошку ведь превращается.

Проваливаясь по щиколотки в снег, я выбрался из пещеры. У кромки леса мелькнула пышным хвостом рыжая разбойница, на ближайшем к ней дереве присела отдохнуть смелая птичка. И белым-бело, не считая мчащихся вдаль теней.

Куда, демоны подери, запропастилась хитрая эльфийка? Опоила снотворным зельем, иного объяснения длительному сну не нахожу. По идее, от драконьего меня должна распирать энергия, мешающая заснуть. Ночью так и было. Под утро провалился в глубокий сон без сновидений. Помню, Смуглянка обещала объяснить причину подарка завтра. Объяснила, благодарствую!

От досады пнул снег носком, в воздух взвился белый вихрь снежинок. Почему она ушла без предупреждения? Засеки сторожевые чары что-то подозрительное, непременно разбудила бы. Выкрасть её не могли, на борьбу ни намёка в пещере и на лугу. Смуглянка девушка боевая, скрутить себя без боя не даст. Воздействие сонных чар отметаю, у меня и у неё отличная ментальная защита, архимагу с ходу не прошибить.

Я возвратился в пещеру. Пока теневые духи прочёсывают окрестности, поищу подсказки внутри. Ну, не могла она взять и уйти.

Почему? И правда, никто её ко мне не привязывал, она всегда делала, что ей по душе и была удивительно скрытной в течение нашего совместного путешествия, продлившегося добрую седмицу. Нет, в плане общения она любого переговорит, однако за словесной шелухой я о ней узнал ничтожно мало. Прошлое Смуглянки для меня загадка, как и порядки её дома. Я рассказал ей о себе гораздо подробнее, разумеется, в рамках пребывания в Лантаре. О том, кто я на самом деле и откуда, не говорил. О сестре упоминал, Смуглянка о Лильке и так в курсе, о Гварде, о жизни на Зеркальном озере среди троллей и морлоков. Она щедро делилась знаниями о современном эльфийском обществе и скупо воспоминаниями об обучении в эладарнском Университете Высшего Искусства, столичном магическом ВУЗе.

Мы болтали ни о чём, шутили и дурачились. Охотились на нежить и нечисть. Пожалуй, из охоты я узнал о Смуглянке больше, чем из её рассказов о себе.

Артефакты она оставила — в сумке нашлись лунные камни, создающие барьер Третьего Круга, и наполненный под завязку жизненной энергией перстень Тиндекул. С оружием никогда не расстаётся, поэтому Когтей Демонической Кошки и прочего колюще-режущего из личного арсенала девушки не обнаружилось.

Флакон драконьей настойки был аккуратно завёрнут в лист бумаги. Развернув обёртку, я прочёл выведенное красивым ровным почерком послание на общеимперском: «Наши пути здесь расходятся. Без меня ты гораздо быстрее доберёшься до Зеркального озера. С настойкой тебе не обязательно охотиться, пыльца лунной бабочки обеспечит энергией. Удачи!»

И отпечаток кошачьей лапки под текстом, намекающий на принятое Смуглянкой обличие.

Теперь её не найти при всём желании. Не с моими куцыми навыками астрального поиска выслеживать мастера сокрытия. Чары, применяемые ею, профи не раскусят, чего уж говорить обо мне. Проще продолжить путь.

Бездна пожри всех демонов, ангелов и лоа в придачу! Не чувствуя боли, я сжал кулаки так, что ногти до крови впились в плоть.

Спокойствие, ровное дыхание, образы Зеркального озера, Гварда. Я должен помочь зверомастеру и Водяным Крысам. Смуглянка права, с ней передвижение занимает на порядок больше времени, чем если бы я скользил по теневому измерению в одиночку. Будучи несклонной к магии теней, она тратила на перемещение уйму айгаты. Измерение теней её, никогда в нём не бывавшей ранее, изнуряло физически и духовно, она и так двигалась на пределе, за которым начинается распад личности. Как маг-теневик Смуглянка слишком неопытна. В сутки скачок в тридцать лиг за десять минут для неё максимум. Немало, учитывая, что начала она практиковать теневое искусство меньше седмицы назад.

Я чересчур многого хотел от Смуглянки. Её же ранили, ей отлежаться надо было в укромном месте, а не скользить со мной по теневому измерению. Не нуждалась она в такой помощи. Оклемалась бы сама в каком-нибудь провинциальном городишке и своим ходом направилась в Пограничье. Без приключений, кои я организовывал еженощно. Единственный плюс нашего путешествия заключался в обоюдном обеспечении безопасности. В случае боя с реальным врагом мы эффективно дополняли друг друга.

И ведь у меня были аргументы остановить её.

С драконьей настойкой мне не требовалось охотиться несколько суток, и я планировал призвать летающего ската для дальнейшего путешествия. Не приближаясь к городам, где нас легко заметить магам, мы спокойно преодолели бы остаток пути до Пограничья. В Веспаркасте подняли бы на борт дриад, роздали указания нашим отрядам и двинули к Зеркальному озеру.

Ладно, поздно жалеть. Пора думать о дальнейшем пути. Без еды обойдусь, поэтому в деревни заходить не буду. В крупный город, желательно столицу провинции, надобно заглянуть, прикупить оружия против духовных сущностей. Копьё, к примеру. И гремучего зелья у алхимиков спрошу, а также дымовых, кислотных, развязывающих языки разумным, сонных, огненных и ядовитых. Свитки с высокоуровневыми боевыми заклятьями у магов куплю. Блин, плохо, что приготовленные в Марадро пропали. Денег потрачу прилично. Зачарованные лёгкие доспехи ещё желательно отыскать, и амулеты. Пригодятся в аранье, а то вечно у меня одежда рвётся, даже укреплённая чарами. Нужна защита понадёжнее. Ох, и потрачусь.

На юго-запад отсюда город Дилон, столица провинции, между прочим. Дирижабль, вёзший нас в Марадро, пролетал мимо, я издали видел шпили собора и башни замка, нависающего над городом серой громадой. Туда и наведаюсь. До Дилона лиг сорок. Переночую на постоялом дворе со всеми удобствами, улажу дела и через пару-тройку дней прибуду на Зеркальное озеро.

Успокоившись, провёл ревизию оставшихся вещей. Из оружия у меня урезанный набор имперского охотника на нежить — серебрёный кинжал, по паре склянок со святой водой и серебряной пылью, церковное несгораемое масло во фляжке с изображением креста в круге. Оно воспламеняется на воздухе, к счастью, не взрывается, в отличие от гремучего зелья. На нежить действует весьма неплохо, поражая физическую оболочку и духовное тело. Набор я купил именно из-за возможности метать в противников оружие, наносящее астральный урон. Дистанционный бой с лоа кинжалами и топориком не выиграть в большинстве случаев. Масло припасено для сильных противников вроде старших лоа. Им серебряная пыль со святой водой доставляют минимум неудобств.

Для полноты набору не хватает серебрёного меча, такой же металлической сети, длинной серебряной цепи и томика Священного Писания. К мечу и сетке я не приучен, в бою ими вероятнее всего сам покалечусь, то же самое с цепью. Изгоняющие нечистых молитвы мне лишние, у меня своя тюрьма для духов.

Так, что у меня в подаренном Смуглянкой наборе зелий? Развернул свёрток с тремя рядами флаконов и поочерёдно вынимая, прочёл «этикетку» на каждом. С «Кошачьим глазом» ясно, обострённые восприятие и реакция. «Седьмой День» избавляет от чувствительности и на сутки превращает человека в берсерка, сильного, будто бык. Применять часто не рекомендуется, отрицательные последствия — слабость в течение шести дней, головокружение. Побочный эффект в понижении умственных способностей и неконтролируемой ярости, вынуждающей бросаться на окружающих. Применяется как обезболивающее в лечебных целях. Реально берсерково зелье.

«Щит паладина» отличнейшая штука. Под его влиянием айгата вырабатывается бешеными темпами и уплотняется, образуя из ауры плотный кокон, предохраняющий от ментальной магии практически полностью на три часа. Менее подвержен становится выпивший к астральным атакам, столь трепетно любимым злыми духами. Мне б «Щитов» с дюжину, а то и две, против призванных шаманами лоа вещь полезная.

Так, «Весенний ручей». Заставляет ауру выпившего имитировать окружающие энергетические потоки и делает человека прозрачным. Оу, зелье скрытников. Для устраивающих засаду воинов. Побочный эффект — непредсказуемость построения заклятий. Проще говоря, магичить нельзя. Захочешь наколдовать молнию, шарахнешь огнешаром в лучшем случае. В худшем превратишься в жабу. Зато с другими зельями из набора не конфликтует, можно выпить «Кошачий глаз» со «Щитом» и смело принимать «ручеёк». Рядышком в петле флакон «Иссушителя», предназначенный для нейтрализации в организме и ауре эффектов «Весеннего ручья».

Остальные зелья попроще, ими я пользоваться вряд ли буду. «Неутомимый Воин» даёт выносливость на три дня, «Целитель» ускоряет регенерацию тканей, «Светлая вода» залечивает повреждения духовного тела и удаляет из ауры инородные образования, короче, проклятия снимает. «Ясное утро» прочищает мозги, даруя необычайную ясность разума, и способствует повышению контроля при сотворении заклятий. Несовместимо с «Седьмым Днём», ибо убирает его эффекты. Действие этих четырёх зелий мне заменяет боевой транс.

Свёрток с зельями я аккуратно поместил в сумку, там уже лежал футляр со склянками святой воды и серебряной пыли. На пояс повесил мешочек с лунными камнями, заткнул за ремень метательный топорик с одной стороны и кинжалы с другой. Фляга с маслом в сумку к зельям, посеребрённый кинжал за голенище сапога — из творения церковных кузнецов вышел второй засапожник. Флакон с драконьей настойкой отправил в мешочек на груди, ближе к телу, чтоб не выкрали ловкие городские карманники. Ну, вроде готов. И теневые духи как раз вернулись.

Надеюсь, со Смуглянкой всё в порядке, и мы встретимся с ней в аранье.

Вперёд, к комфорту постоялого двора. Я скользнул в теневое измерение.

Интерлюдия первая

К рассвету приготовления закончили, и в подземелье замка появилась сложная магическая фигура. Высеченные на цельной каменной плите линии заполнили свежей кровью, ею же пометили резной портал громадного чёрного зеркала в центре.

Завершив работу, тройка Ночных Охотников убрала туши принесённых в жертву овнов и покинула зал. Спустя всего несколько минут небольшие ворота вновь бесшумно отворились, пропуская мага в расшитом золотом и серебром тёмном одеянии в сопровождении шестерых бойцов и молоденькой русоволосой девушки, почти ребёнка.

— Это и есть портал перемещения, Лилиана, — чародей хлопнул в ладони, заставляя зажжённые по углам зала магические светильники гореть ярче. — Отсюда мы мгновенно переместимся прямиком в Ксарг, к такому же порталу. Смею надеяться, вы не передумали принять участие в нашем путешествии.

— Нет-нет, мессир Арнальдо, — девушка хотела казаться невозмутимой, но вид чёрного зеркала слегка смутил её.

Однако, маг был доволен. Лилиана вела себя подобающим образом. К кажущимся профанам жуткими вещам она уже начала привыкать за время пребывания на острове. Чуть ли не ежедневно её обучали магическому Искусству лучшие преподаватели Брадоса, дважды в седмицу проводили практику — проводили ритуалы, связанные прежде всего с магией крови, в коей специализировалась гильдия целителей Брадоса.

Лилиана не жалела себя. Вставала ранним утром, медитировала и шла в библиотеку, затем к полудню спешила на занятия. Вечером, выпивая зелья для снятия усталости, занимала ритуальный зал, где допоздна упражнялась в магии. Возглавляющий гильдию и владеющий замком, в котором она жила, де Виллано обеспечивал её всем необходимым — оборудованием для магических экспериментов, подопытными животными, ингредиентами. Он лично обучал девушку построению заклятий и приёмам ментальной магии, помогающим запоминать большие массивы знаний и способствующим ясности мышления. Вскоре преподаватели заговорили о ней как о лучшей ученице, блещущей умом, сообразительностью и великолепной памятью.

Иного от Лилианы маг не ждал. Она любила брата и твёрдо вознамерилась отомстить за него, а жажда мести поистине творит чудеса с разумными. В будущем из этой худенькой девушки может вырасти великая волшебница. Зверомагия даст ей шпионов и убийц, ментальная магия позволит управлять людьми на расстоянии, целительство подарит живучесть. К сожалению, чтобы стать по-настоящему опасной, ей требуется знание атакующих заклятий.

И зверомагия, и магия крови предусматривает изучение таковых по достижении высокой степени мастерства, но стоит признать, для боя изучаемые Лилианой отрасли Искусства подходят плохо, для применения их в боевых условиях нужны выдающийся талант и опыт. Если первое у девушки имеется, то второго критически недостаёт. Как и знаний.

Впрочем, их легко восполнить. Достаточно найти отменного учителя. К примеру, того, кого маг собирался пробудить от тысячелетнего сна с помощью сестры Сандэра.

Ей чародей сказал, что нашёл сильнейшего зверомастера в истории людей и эльфов и хочет познакомить её с ним. Естественно, жаждущая поскорее постичь тайны Искусства Лилиана согласилась.

В какой-то мере маг сказал правду. Спящий под руинами Проклятой Башни действительно являлся превосходным повелителем животных. Вот только на учёбу не останется и дня, на пробуждённого у мага имелись планы более грандиозные.

Первая тройка Ночных Охотников фактически развалилась после гибели Микаэля и назначения Игнаса телохранителем и учителем Лилианы. Отряд нуждался в равноценной замене. Пробуждённый, если его удастся убедить, станет полезнейшим бойцом организации. И опаснейшим.

Несмотря на успехи сестры Сандэра, чародей не готовил её на роль мстительницы. Предназначение девушки он видел в ином.

— Не бойся, ничего страшного не произойдёт, — добавив в голос толику ментальной магии, произнёс чародей.

— Мессир Арнальдо, позвольте спросить. — Де Виллано направился к чёрному зеркалу, молчанием давая согласие на вопрос. — Можно ли создать проход в другой мир? Не в Серые Пределы, а в похожий на наш, населённый живыми существами.

— Хм, ты спрашиваешь из любопытства? — На самом деле маг знал, почему Лилиана интересуется порталом. В глубине души она надеется вернуться домой, в мир, в котором родилась и прожила большую часть жизни. — К сожалению, мне неведомо, возможно ли сие. Зеркальные Врата перемещают в границах Лантара, прочие способы перемещения смертельно опасны. Стоит признать, и Врата ненадёжны. Кто знает, что встретит нас за гранью чёрного зеркала? Но мы хотя бы не окажемся внутри скалы или гигантского зверя, в этом несомненное преимущество данного способа перемещения. Теперь будь добра, остановись и не издавай ни звука, даже не дыши.

Маг вынул из складок одежды ритуальный кинжал с рукоятью в форме увенчанного эльфийским черепом позвоночника и полоснул лезвием по своей ладони. Кровь растеклась, тяжёлыми каплями упала на линии магической фигуры. Не теряя времени, называемый де Виллано вложил ладонь в специальное углубление в обрамляющей зеркало арке.

Секрет Зеркальных Врат заключался в ограниченном доступе, основанном на магии крови. Экспедиции чародеев по всему Лантару издавна находили странные, непонятные конструкции в развалинах древних городов и пещерах — чёрные зеркала из неизвестного людям и современным эльфам полированного камня. Имперские маги пробовали разобрать несколько и выяснить свойства диковин. Попытки оказались тщетными, камень не поддавался ни молотам рабочих, ни магии. Так и остались творения аллиров, созданные в эпоху, бывшую древней уже во времена Раскола, непонятыми.

Сегодня лишь глава Ночных Охотников знал, для чего создавались Зеркальные Врата и как с ними обращаться.

Они активировались в результате длительного ритуала — на высеченную магическую фигуру выливали кровь, желательно разумных, тем самым напитывая конструкцию жизненной энергией. Переход открывался после распознания носителя древней крови и произнесения слова-ключа, задающего координаты пункта назначения, проще говоря, таких же Врат. Использовать их могли исключительно аллиры, в чьих жилах не было примесей от смешения с другими расами, те, кого раньше называли Первородными.

Нахождение в человеческом теле ничуть не мешало магу применять Зеркальные Врата. Его кровь — залог перерождения — меняла носителя сотни раз, оставаясь по-прежнему совершенно чистой.

В течение бесконечно долгого вздоха ничего не происходило. Затем послышался мерный нарастающий гул, точно поблизости катилась колесница на жерновах вместо колёс.

Выкрик-заклятье мага раздалось оглушительным карканьем. Блестящая поверхность зеркала, отражающая пребывающий в темноте образ чародея, громко треснула в воцарившейся тишине. Меньше, чем за мгновение трещины покрыли всю полированную плоскость внутри портала, а спустя удар сердца на пол со звоном осыпались острые осколки, явив присутствующим колеблющуюся, влажно поблёскивающую субстанцию перехода.

Не ожидая приказа, тройка Ночных Охотников устремилась в открывшийся портал с оружием в руках. Разведывательный отряд проверит, безопасно ли на той стороне. Силуэты бойцов нырнули в колышущуюся тьму.

За ними, взяв Лилиану за руку, шагнул чародей. Жидкая субстанция на миг окутала его, по телу пробежала мелкая дрожь, как бывает всегда от перемещения через Врата.

Ночные Охотники выстроились треугольником вокруг магической фигуры с Вратами. Линии и знаки пылали багровым огнём, едва разгоняя темноту тесной камеры с низким, касающимся верхушки портальной арки потолком.

Сестра Сандэра не удержалась и ахнула. Из тьмы проступали стены, испещрённые древнеэльфийскими письменами. С потолка на вошедших смотрели мириады узких змеиных зрачков. Чешуйчатые тела переплетались в сплошную неподвижную массу. Хотя нет — сделай шаг, и окаменевшие гады оживали, приходя в движение благодаря игре теней.

— Это всего лишь барельеф, — сжал руку девушки чародей. — Искусный и, надо признать, весьма правдоподобный. Старайся не смотреть под ноги.

Лилиана невольно всё же взглянула вниз. Пол был выложен гладкими выпуклыми камнями разной величины и формы. Отдельные имели острые края, и о них можно было легко порезать ноги, не спасли бы и сапожки из тонкой кожи. Приглядевшись, девушка вздрогнула от посетившей её догадки — то не камни, а черепа, из-за чар обретшие прочность булыжников.

Чтобы выложить пол камеры, использовали десятки, а то и сотни черепов. Кому они принадлежали, Лилиана затруднялась сказать. Большинство похожи на человеческие, эльфийские, гномьи и орочьи. Точнее не разобрать.

— Где мы? — спросила девушка, с опаской ступая по страшному полу.

— Под араньей, приблизительно на расстоянии десяти лиг от Проклятой Башни, — ответил чародей. — Чтобы напитать энергией усыпальницу, древние использовали магию крови и души. Для постройки принесли в жертву около тысячи разумных разных рас. Не волнуйся, нам здесь ничто не грозит. Иди за мной, — маг приблизился к квадратной двери с рельефным изображением узкой ладони в сложном иероглифическом рисунке.

Вложив окровавленную руку в углубление, чародей надавил. Раздался щелчок, и дверь со скрежетом медленно отодвинулась. За ней открылся узкий коридор, противоположный конец коего терялся в темноте. Маг сделал шаг из камеры с Зеркальными Вратами, и по бокам прохода загорелись ровным красным пламенем два ряда осветительных чаш.

Лилиана поёжилась, проходя мимо высеченных на стенах сцен, показывающих то ли жестокую битву, то ли грандиозное жертвоприношение. Звери и разумные, духи и чудовища бесконечными вереницами по обе стены коридора тянулись по покрытому изрубленными кусками тел полю куда-то вдаль. Все согнуты, словно под тяжким грузом, у многих оружие. Лилиана внезапно осознала: все персонажи барельефа — маги, воины, клыкастые и зубастые монстры — преклоняются перед чем-то или кем-то, находящимся далеко впереди.

Чем дальше шла девушка, тем неспокойнее ей становилось. Дыхание спирало с каждым следующим шагом, сам воздух точно препятствовал продвижению вперёд, мысли замедлялись и постепенно исчезали, уступая место предчувствию беды.

Протянувшийся на добрую сотню метров прямой коридор упёрся в массивную дверь, напоминающую поставленную вертикально крышку саркофага с ужасающим барельефом: на горе из срубленных голов зверей, чудовищ, троллей и эльфов, восседал лучник в длиннополом одеянии с двумя мечами, воткнутыми у его ног.

— Эту дверь откроешь только ты, — маг отошёл в сторону, давая возможность девушке подойти к вырезанному в камне отпечатку. — Дай мне руку.

Лилиана не ощутила боли, когда чародей молниеносным движением ритуального кинжала разрезал ей ладонь и, произнося слова заклятия на мёртвом языке аллиров, вложил её руку в углубление в двери. Она оцепенела, подавленная исходящей из-за двери магической мощью.

Обрамляющие барельеф иероглифы занялись знакомым багровым огнём, и дверь вдвинулась в стену. В коридор ворвалась ошеломляющая волна айгаты, несравнимая ни с чем, прежде испытанным Лилианой. Слабое подобие — аура магистров-супремов, в полной мере высвобождаемая на практических занятиях. В отличие от энергии людей, вырвавшаяся наружу айгата выдавливала воздух из лёгких, выметала мысли из разума, внушая первобытный страх перед непостижимой и необоримой сверхъестественной силой.

Во тьме впереди вспыхнули тусклым красным огнём желоба магического светильника, опоясывающего небольшой зал тройным кольцом. Свет упал на стоящий на возвышении саркофаг.

— Ничего не бойся, — бесстрастно сказал маг за спиной девушки, посылая ментальный приказ. — Положи руку на вырезанную на гробе красную луну, остальное сделает древняя магия.

Рассказывая Лилиане о пробуждении величайшего зверомастера, чародей предупредил, что разбудить его способна невинная девушка. Он солгал — для возвращения повелителя животных требовалась кровь того, кто запечатал склеп. Князя. А в сестре Сандэра она текла, хоть и не была чистой.

Лилиана шагнула раз, другой, третий, двигаясь подобно сомнамбуле. Подняла руку над луной в окружении иероглифического рисунка и резко опустила её, почувствовав, наконец, боль. Кровь разлилась по барельефу, впитываясь необычным алым пористым камнем, ладонь онемела, за ней запястье и предплечье. Вместе с жизненной влагой утекала айгата. Её точно кто-то высасывал, опустошая запасы Лилианы. Оторвать руку от проклятого саркофага девушка не пыталась и стояла, застыв и не дыша, пока резной гроб не напитался энергией.

Крышка разлетелась сотнями осколков, отбросив сестру Сандэра. Из гроба ударил столб зримой айгаты — красно-чёрно-белой, распространяющей эманации ярости и всесокрушающей мощи. Энергия расплескалась по потолку, образуя купол, и пропала, погасив светильник и погрузив зал во мрак.

— Давненько же я не вдыхал аромат человеческой плоти, — отразился в сознании присутствующих мужской голос. Ментальная защита брадосского чародея задрожала осиновым листом под напором чудовищной энергии пробуждённого. — Приветствую, маленькая госпожа, и ты, старинный друг.

Светильник разгорался вновь. Багровый свет с трудом отвоёвывал у темноты фрагменты зала. На месте развалившегося саркофага чернел высокий силуэт.

— Добро пожаловать в новый мир, Саррок-йима, — неторопливо кивнул маг.

Пробуждённый сошёл с мраморного возвышения на мощёный черепами пол усыпальницы. «Он мало изменился за последние без малого семь тысячелетий», — подумал чародей и жестом приказал шедшему позади Ночному Охотнику передать одежду — роскошное длиннополое одеяние за века истлело и превратилось в ветошь, не помогли и чары долговечности.

Ничуть не стыдясь своего облика, пробуждённый нагнулся и галантно подал руку Лилиане. Его невыносимая смертными аура угасла и стала похожей на ауру обычного смертного.

— Как тебя зовут, маленькая госпожа? — приветливо улыбнулся Саррок девушке, взяв её порезанную ладонь в свои.

— Лилиана, — пролепетала сестра Сандэра, с изумлением наблюдая, как от лёгкого прикосновения пробуждённого её рана затягивается.

— А я Саррок Верный Выстрел. Для тебя просто Саррок. — Он помог девушке встать, поддерживая, и обратился к магу. — Есть ли поблизости достойная дичь?

— Неподалёку отсюда, на Поверхности, деревня синекожих. Верховного шамана в ней нет, зато полно огров. Они могут призвать покровителя племени — старейшего лоа.

Пробуждённый мечтательно прикрыл глаза.

— Славная будет охота.

Глава 2. Шестиглазый

Дилон выглядел успешным торговым городом, типичной имперской провинциальной столицей. За высоченной стеной, на которой несли дозор стражники, вооружённые арбалетами, виднелись черепичные крыши трёхэтажных домов и особняки местных богачей. А над всем этим великолепием высился серый замок графа. Хороший, с несколькими квадратными башнями спереди и сзади огромного круглого донжона, соединёнными между собой крытыми галереями. Над замковыми стенами торчали насаженные на копья головы преступников, а ещё живые разбойники, коим не повезло погибнуть при стычке с дорожной стражей и графской дружиной, мёрзли в настенных клетях.

Нравится здешнему управителю борьба с преступностью. Торговле рвение графа на пользу, иначе не выстроилась бы очередь к городским воротам из принадлежащих купцам повозок и вольных всадников. Видимо, наёмников здесь привечают не меньше торговцев.

Не желая проникать в город бесправным «зайцем», я законопослушно простоял целый час в людской реке и в качестве вознаграждения получил за пяток медных монет пропуск в виде деревянной бирки с простеньким заклятьем, предотвращающим подделывание.

Жители Дилона чувствовали себя в безопасности. Оно и не мудрено, на город не нападали с основания империи. В провинции до недавнего времени озорничали в основном разбойники и шайки горных троллей, переквалифицировавшиеся из охотников в бандитов и грабителей. Бывало, деревни сжигали, потому граф и боролся столь рьяно с преступностью, лишающей его законного дохода от сельского хозяйства.

Торговцев пощипывали нечасто — по дорогам исправно курсировали крупные отряды вооружённых до зубов всадников дорожной стражи, иногда под командованием боевых магов.

Так вот, расслабились горожане, в отличие от селян. На щит город никто не брал лет триста, а то и четыреста, попыток разрушить и разграбить сие гнездо процветания криминальные элементы тоже не предпринимали, и дилонцы ошибочно предположили, что в периметре городских стен безопасно, и нечего держать на воротах менталиста, считывающего намерения входящих.

Зря, зря. Я бы не сбрасывал со счетов горцев. Объединятся с разбойничьими шайками, и жди беды. Удивляюсь, почему головы троллей и бандитов эта идея не посещала.

Квадратную бирку-пропуск я сунул в подсумок на поясном ремне. Понадобится — достану и покажу. Она нужна преимущественно для покупок в богатом районе города, где расположены представительства гильдий магов и алхимиков, денежные дома и самые качественные торговые лавки. То есть, без деревяшки мне не обойтись, ибо путь мой лежит именно туда.

Банк, куда я направился от городских ворот, представлял собой прямоугольное нарядное здание с красной черепичной крышей, типичной для дилонских домов, и четырьмя декоративными башенками по углам, увенчанными флюгерами в форме наковален. Наковальня же красовалась на вывеске над входом — чёрная такая, на фоне языков пламени. Надпись над ней гласила: «Банк почтенного семейства Огнебородов».

М-да, живут же люди. Тьфу, гномы. Просторный, ярко освещённый роскошной позолоченной люстрой вестибюль сошёл бы за зал для приёма гостей во дворце правителя. На стенах гобелены с изображениями осенней природы, купольный потолок украшен лепниной и росписью, в стенных нишах гипсовые статуэтки полуобнажённых юношей и девушек. В середине вестибюля ещё и дорогущий стеклянный фонтанчик поставили с разноцветными рыбками.

Где, спрашивается, строгость гномьих залов, знакомая мне по Куркембу? Где развешанные оружие и доспехи, символизирующие славу, трудолюбие и обороноспособность дварфов? Где хмурые коренастые богатыри с заткнутыми за пояс рыжими бородами?

Стоп, вон они, в количестве двух штук, прикидываются, что им до меня нет дела. Костоломы клана, вышибающие дух из нарушителей спокойствия. В красно-чёрных ливреях под цвет родового герба они резко контрастируют с позолотой и белизной вестибюля, словно подпалины на прекрасной алебастровой статуе.

Вырождаются гномы в империи. В городе наёмников Марадро у них банк поскромнее, больше на фортификационную постройку похож — стены толщиной в метр, на первом этаже окон нет, на втором узенькие бойницы, входную дверь вообще будто из подземной цитадели умыкнули — толстое стальное полотно, укреплённое мифриловыми полосами. И охрана там из гномьих ветеранов, суровых бородатых силачей в отменных кольчугах, с громадными топорами, способными разрубить имперского латника. Не воины — герои из легенд! Куда до них здешним мальчикам, теребящим рукояти дубинок. Тьфу, позорище. Небось, не грабили тут вас, ливрейщиков, никогда.

За письменным столом в углу сидел, перебирая бумаги и периодически щёлкая костяшками счётов, седобородый лысый гном. Возле него мялся молодой коротышка, нервно поглядывающий то на старшего родича, то на свои башмаки. В очередной раз сверившись с записями, седой пробормотал себе под нос ругательство.

— Моё почтение, любезные, — подошёл я к старику. — Могу я снять деньги со счёта? Моё имя Сандэр Валирио.

— Можете, коль они у вас есть. Лиагор, свободен. Дома поговорим.

Часто закивав, молодой гном попятился к выходу. Он чуть не упал, споткнувшись, развернулся и заторопился прочь. Верно, мой визит отсрочил ему наказание от начальства.

— Нынешняя молодёжь никуда не годится, — буркнул старик. — Удвар Огнебород к вашим услугам. «Рунный браслет», будьте любезны.

Я снял куртку и, закатав рукав рубахи, положил на стол правую руку. Гном провёл над предплечьем кристаллом, рассматривая возникший рунный узор на моей коже и, удовлетворённо хмыкнув, спросил:

— Сколько желаете снять со счёта?

— Пять тысяч золотых империалов.

— Ильфар, — окликнул он стоящего у двери, ведущей в глубь здания, гнома, и тот, понятливо кивнув, вышел. — Пройдёмте со мной, — лысый Удвар поднялся, спрятав в столик магический кристалл.

Удобная штука «рунный браслет». Эксклюзив гномьих банков, с которым чековые книжки имперских и колечки-кулоны-серёжки эльфийских рядом не валялись. Предметы легко потерять, можно их снять с трупа либо банально украсть. Наносящийся на предплечье узор из рун, содержащий информацию о состоянии счёта и владельце, всегда с клиентом и завязан на его ауру. Содрать с кожей нельзя, он пропадёт, аналогично отреагирует на отрубание конечности и смерть. По-моему, единственный способ злоумышленника забрать деньги в согласии владельца. Шантажом вынудить, например, пойти в банк и снять деньги.

Мне «браслет» нанесли в Куркембе при открытии счёта, как ВИП-клиенту, и я с тех пор ни разу не пожалел об этом. Для проявления рун нужно излучение специального кристалла. Через полчаса узор поблекнет и вскоре станет невидимым. Маги его обычно не замечают, слишком мало айгаты влито.

Удвар провёл меня в маленькую уютную комнату с камином, парой кресел и дубовым столиком.

— Прошу подождать, господин Валирио, деньги сейчас принесут. Присаживайтесь, ежели хотите. Вина, фруктов?

— Нет, благодарю. Не подскажете ли пристойную гостиницу? Я впервые в Дилоне.

— Подскажу, отчего не подсказать…

Резкая боль скрутила меня, выбив воздух из лёгких и бросив на дубовую столешницу. Внутренности будто дёрнуло, выдирая из тела.

Смуглянка!

Она попала в беду. Я почувствовал её страх, на миг увидел шесть абсолютно чёрных глаз, ужасающих и наполненных иномировой силой. Пещера, каменные гробы, погасшие свечи, силуэт кого-то в длинных одеяниях, отдалённо напоминающего царя с древних фресок, венчающая голову корона…

Проклятье, я знаю, где она! В склепе под заброшенной церковью, где мы поймали Дьякона.

Натянутая до предела струна соединяющего нас астрального канала лопнула, взорвавшись непереносимой болью. Меня словно залили расплавом, выжигающим плоть, внутренности и кости. Мрак…

Слуги хзаев струились по тоннелям бурным потоком, вызывая дрожь земли и издавая гул от множества бегущих лап. Во тьме их не было видно, но они живо предстали перед моим внутренним взором — насыщенные энергией твари, выдыхающие холод и горячий пар. Они двигались единым сверхсуществом, управляемые волей хозяев. Сами хзаи шли позади, как всегда осторожные и предусмотрительные.

Скоро враждебная река достигнет стен Леригоста, и начнётся битва. Устроенные заблаговременно завалы задержат врагов не более чем на десяток вздохов — земляные слуги умеют пробивать толщу скал, что уж говорить о раздробленной каменной породе. Геомаги славно потрудились, возводя преграды на пути воинства хзаев. Укреплённые магией пробки в тоннелях остановят продвижение слуг ровно на столько, сколько нужно для превращения камня и земли в псевдоживую плоть. Проделанные в земной толще ходы станут кишечником, который переварит большинство слуг. Оставшихся добьют йима.

Хзаи как всегда сбегут, установив ментальные ловушки и пожертвовав войском. Или призовут потомка Древних, благо, отпрысков Первой Крови запечатано предостаточно под проклятым городом Шестиглазых. Вот тогда бой станет по-настоящему интересным.

Земля вздрогнула, вдали прокатился грохот. Это слуги столкнулись с завалом, и хзаи решили сходу пронзить его. Сколько мощи они вложили в удар! Астрал сотрясся, элементальные духи разлетелись и попрятались кто куда, главное подальше от безглазой и безжалостной твари, вобравшей в себя силу десятков тысяч существ.

Слугам удалось совершить казавшееся невозможным. Они разнесли в пыль и завал, и расположенную за ним магическую пробку, вырвавшись прямиком к западной окраине Леригоста. Поток ринулся к стене и…

Боль расплескалась по астралу зловонной обжигающей жижей. Около сотни хзайских питомцев простились со своим существованием в один миг, ещё тысяча испытала последствия близкого попадания стрелы, обратившись в комки обуглившейся плоти, вплавленной в металл доспехов. Ощущения передались хозяевам, я услышал отголоски страха Шестиглазых.

Они узнали ударившего по ним, и сверхсущество из слуг замешкалось. Ещё бы им не бояться. Знай хзаи наверняка, что я с йима в городе, не посмели бы сунуться сюда.

Второй выстрел добил раненых. Энергия погибающих тварей изливалась в астрал и, не успевая развеяться, поглощалась стрелком, уже спрашивающим у меня разрешения начать охоту на хозяев. Погоди, мой нетерпеливый друг. Я избавлюсь от шелухи, мешающей нам настигнуть Шестиглазых, а затем настанет твой черёд, Саррок.

— Господин Валирио, что с вами? Господин Валирио, очнитесь!

Кто-то обрызгивал меня холодным пахучим зельем семицветника и бил по щекам. По-моему, такими ударами проще отправить в бессознательное состояние, нежели привести в себя.

Боль пульсировала, то притупляясь, то рассекая острыми когтями. Ауру выжгло, я почти не чувствовал энергетических токов в духовном и физическом телах.

— У него есть деньги? Я мог бы забрать парня в лечебницу при гильдейском отделении.

— Мы оплатим расходы. Огнебороды заботятся о клиентах, господин Мерригар. Что с ним за напасть?

— Гм… Очевидно, обморок от переизбытка желчи. Точнее определим в лечебнице. Кастул, подай скальпель и приготовь наших красавиц и полотенце. Боюсь, кровопускание придётся делать здесь, господин Удвар. До помещения в лечебницу он может не дотянуть. День пребывания в палате и проведение необходимых общеобязательных процедур стоит десять золотых.

Я с трудом разлепил веки. Надо мной возвышался лекарь в белоснежной одежде и высоком колпаке. Он держал скальпель, примериваясь разрезать мне вену на руке. Справа от него хлопотал над банкой с извивающимися тощими пиявками юноша-помощник.

— Смуглянка, — прохрипел я, пытаясь приподняться.

— Лежите, — необычно сильная рука лекаря надавила мне на грудь, прижав к столешнице. — Вам вредно вставать, господин Валирио. Полежите смирно, будьте любезны, до окончания процедуры.

— Какой, к демонам, процедуры?! — Ярость накатила алой волной, вытесняя боль из сознания. — Я должен идти. Немедленно!

Смуглянка в опасности, ей надо помочь, пока не поздно. Перестал ощущаться связывающий нас астральный канал. Проклятье, и себя практически не чувствую. Ничего, кроме боли и жжения. Я должен через теневое измерение перенестись к заброшенной церкви в селе. Там напали на Авариэль.

Тело отказывалось повиноваться. Улучив момент, когда лекарь отвернулся, я резко сел и едва не рухнул, комната завертелась волчком, в глазах потемнело. Лишь бы не потерять сознание.

Окружающая реальность на секунду утратила краски. Я не погрузился в мир теней.

Что, демоны подери, делать? В таком состоянии меня убьёт и мальчишка-тролль, впервые вышедший разведчиком в аранью. Против загнавшего Смуглянку в склеп у меня ни шанса. Рычать хочется от бессилия! Нет, мы ещё повоюем. Подготовлюсь, и поглядим, кто кого.

— Удвар, — процедил я сквозь зубы, чтобы не застонать от накатившей боли. — Мне требуется управляющий для улаживания финансовых дел в городе. Могу я положиться на вас?

— Ну, — протянул гном, размышляя. Предложение заманчивое и рискованное — никто из нас толком не знает другого. — Коли ваши распоряжения не направлены во вред городу и империи, я согласен. Пошлю за Дирком, пусть подготовит бумаги. Вы бы полежали, отдохнули, господин Валирио. Я устрою всё наилучшим образом.

— Клянусь, и в мыслях не хочу навредить империи, Дилону и особам правящей династии. Обойдёмся словесным договором, достопочтенный Удвар. Просто в случае невыполнения ваших обязательств я найду вас и отправлю в Предвечную Тьму. Без долгих судебных разбирательств. Послужите день и заработаете двадцать золотых.

Проклятье тысячу раз, даже показать вращение теневого кольца, намекнув таким образом на принадлежность к магам, не в силах. Ох, и обожгло меня.

К полудню я покинул банк Огнебородов, перебравшись в удобную карету, и покатил в центр города. Не в лечебницу, на чём настаивал лекарь, а к главе здешних чаротворцев, помимо прочего заведующему торговлей всех продающихся в Дилоне магических предметов и зелий. Удвар двинул в противоположном направлении, на скотный рынок, договариваться о покупке стада быков. Животных ему советовал подбирать здоровых и желательно тёмного окраса, пятнистые мне даром не сдались.

Магическим оружием, за которым я и отправился, торговали в здании гильдии. Его скупали у приезжих купцов, изготавливали здешние чародеи, заказывали у столичных коллег и выкладывали на широкие прилавки в огромном зале. Как ни странно — магические предметы дороги — народу собралось много. Проходы между рядами магических безделушек были забиты потенциальными покупателями в богатых и не очень одеждах.

Едва я вошёл в сопровождении выделенной мне банком охраны — четвёрки дюжих молодцев в колетах с изображением герба Огнебородов, — ко мне подскочил парень лет восемнадцати в полумантии и поинтересовался, чего желаю. Желал я срочной аудиенции у главы, о чём Удвар послал в гильдию сообщение до моего выхода из банка. Молодой маг раскланялся и направил меня к Наблюдательной Башне, белой свечой возносившейся над шатровой крышей здания гильдии.

За скромное пожертвование в сотню золотых глава отложил повседневные и весьма важные дела. Принял радушно, вина эльфийского предлагал выпить с заморскими закусками, в кресло усадил, рекомендовал отдохнуть в гильдейском санатории за поистине смешную плату в пять золотых в день. Там, дескать, и обследование проведут, и подлечат повреждённое духовное тело, ауру восстановят. Кстати, магом глава оказался толковым, с порога определил обширные астральные повреждения.

Сам вылечусь, не впервой. Выйду из города и займусь здоровьем, для того отчасти и покупает Удвар стадо быков.

Я искал приличное копьё, зачарованное на остроту, крепость и наносящее урон астральным сущностям. Глава предложил наборы чешуйчато-пластинчатых доспехов и оружия, неплохой для рыцаря. Я же в броне ходить не умею, мне что-нибудь полегче, не сковывающее движения. Мой стиль боя предусматривает стремительность. Учивший меня обращению с копьём вождь троллей Ран-Джакал обходился в пору странствий по цивилизованным странам обыкновенной одеждой, изредка надевая кожаный колет и короткую кольчужную юбку. Кожаными поножами и нарукавниками тоже не брезговал, помнится.

Выбор у гильдейских продавцов огорчил. Мечей, щитов зачарованных, кинжалов в закромах под крышку, а копий ввиду малого спроса всего два, и те так себе. Одно типичный эспонтон с листообразным наконечником из мифрила с выбитыми посредине гномьими рунами, другое рунка со складными древком и боковыми клинками явно работы имперских кузнецов. Оба оружия зачарованы на прочность и остроту. Мифриловое значительно крепче стального имперского, вдобавок на него наложено заклятье Рассекателя Духов. Не иначе, гномьи умельцы ковали наконечник для борьбы с призываемыми тролльими шаманами лоа. Рунка колола и резала астральных сущностей, по заверениям главы гильдии, слабее, потому цена на неё поменьше.

Я выбрал эспонтон. Рункой оружие отличное для умелого бойца, я же приучен к обычному копью или на крайний случай к алебарде, любимому оружию Ран-Джакала. Поторговавшись, отсчитал главе тысячу золотых. Он, нехороший человек, запросил вначале несусветную сумму в полторы тысячи, постоянно подсовывая «дешёвую» рунку. Видимо, от её продажи процент у гильдии выше, как-никак, имперская работа, может, эти рунки дилонцы и производят.

За пять сотен империалов я приобрёл кожаные куртку безрукавку с нашитыми стальными пластинами, нарукавники и наголенники, наконец-то обзаведясь лёгкой бронёй, зачарованной на прочность и малую астральную защиту.

По зельям дела обстояли хуже. Гремучего у дилонских алхимиков не водилось, довольствоваться пришлось парой фляг огнесмеси, воспламеняющейся на воздухе, и десятком дымовых и ядовитых бомб. Маловато, конечно, для войны, да что поделаешь.

На полторы тысячи империалов накупил свитков с боевыми заклятьями разной степени убойности, среди которых поистине бесценное в аранье Пламя Духа. Оборачиваешь свитком клинок, и оружие начинает гореть астральным огнём, испепеляя младших лоа и опаляя старших. К нему взял два свитка с Воздушной Волной, по сути, магической взрывчаткой, сметающей всё на громадной площади, и один с Алмазной Колесницей Истины. Последний обошёлся мне чуть не в тысячу золотом. Оно и понятно, всё-таки мощное заклятье, уничтожающее старших лоа пачками.

Возврати я способность управлять теневыми духами, с этим арсеналом мог бы спокойно выйти на бой с целым племенем синекожих. Вероятно, так и произойдёт. Врагов на Зеркальном озере собралась тьма, восстанавливаюсь я быстро. За прошедшие с приступа несколько часов хожу без посторонней помощи и слабо, но чувствую айгату. Такими темпами через пару дней снова погружусь в теневое измерение.

Составляющих мою свиту теневых духов я перед входом в город запер в ауре, чтоб не смущали прохожих зрелищем крутящегося кольца из теней. Неизвестно, что с ними. На волевой призыв не откликаются. Лишь скрепляющие края раны от копья Анариона теневые никуда не делись.

К вечеру я оставил Дилон. На всякий пожарный в гильдии надел обновки — куртку с нашитыми пластинами, нарукавники, поножи поверх штанов и тёплый, подбитый волчьим мехом плащ, зачарованный на сокрытие ауры, — на ремень повесил специальный подсумок для свитков, и прямиком оттуда направился к главным воротам. В близлежащем лесу меня обязался ждать Удвар со стадом быков. Полсотни молодых здоровых животных, пышущих жизненной энергией, хватит для призыва.

Эх, не люблю кровавые жертвоприношения, да работа у меня такая — с духами общаться.

Гархар клялся, что больше никогда не поведётся на презренных быков. Дескать, ему, старшему лоа, по статусу положены души разумных существ с внушительными запасами айгаты, и призвать его в следующий раз, принеся в жертву всего полсотни голов тупого скота, у меня не получится.

Закалывать быков в обозримом будущем действительно не стану. Во-первых, нет удовлетворяющих запросы летающего ската стад в аранье, во-вторых, под ритуальный нож пойдут тролльи шаманы с учениками, о чём я сказал духу. Гархар облизнулся и заурчал при упоминании колдунов. Остаток полёта до брошенного села он молчал, обозревая с высоты птичьего полёта леса, поля и луга империи, а я прикидывал варианты развития событий в церкви и ломал голову над личностью разумного, коего уготовила судьба мне в противники. О гибели Смуглянки старался не думать.

Дилонские маги на призыв духа не отреагировали. К моему уходу из города в гильдии поднялась какая-то нездоровая шумиха, чародеи забегали, быстренько свернули торговлю и заперлись в здании, активировав полупрозрачный купол барьера. Судя по обрывкам фраз проносящихся мимо магов, по астралу прокатилась волна эманаций от мощного боя, разразившегося в провинции. Кто с кем дерётся, волшебники были не в курсе, и решили подстраховаться.

Я проклинал пропавшую способность чувствования энергий. Вдруг билась Смуглянка с храмовниками-карубиальцами?

Единственное, на что меня хватило, так это на призыв лоа, подкреплённый обильной жертвой. Ритуал отнял уйму айгаты, и я, забравшись на явившегося летающего ската Гархара и попросив его лететь на восток, ненадолго провалился в состояние полудремоты-полубреда, в котором смешались воспоминания, реальность и кошмары.

Большую часть полёта, длившегося часа два, я посвятил подготовке к предстоящему спуску в сельскую церковь. Подкрепился порцией драконьей настойки и «Кошачьим глазом», помедитировал, накапливая энергию и стараясь войти в боевой транс и «пообщаться» с теневыми духами. Попытки к концу полёта увенчались успехом, в транс вошёл и «нащупал» боящихся носа высунуть из ауры теневых. Заставить их выйти не удалось. Оглохли, паразиты. Самое интересное, айгатой моей подпитываться они продолжали как ни в чём не бывало.

— Снижайся, Гархар, — пролетев над покинутым селом, попросил я.

У церкви приземляться опасно, в развалинах могут быть враги. Если напавшие на Смуглянку здесь, они наверняка знают о моём приближении. Летающего ската на фоне звёздного неба несложно различить, магу же и голову задирать не надо, летели мы, не скрываясь, а ауру старшего лоа заметит любой нормальный чародей. Я лучше зайду издалека, оценю обстановку. Теневых духов на разведку не послать, чтоб им, так хотя бы просто прислушаюсь и присмотрюсь к селу и окружающему лесу. С высоты изменений на пепелище не замечаю.

Знать бы численность противников. Обыкновенным воинам со Смуглянкой не справиться, больно уж хороши у неё артефакты. Средней руки магам она тоже не по зубам. Она испытала страх в момент столкновения лицом к лицу с нагрянувшим в склеп врагом, значит, узнала в нём кого-то поистине ужасного. Проклятье, на кой ей вообще понадобилось возвращаться в церковь?

Я спрыгнул с Гархара на поляну в километре от села. Скат покружит над пепелищем и по моему сигналу спикирует вниз, чтобы подобрать меня и умчаться.

С копьём в руках я двинулся по лесу. Шёл медленно, осторожно, постоянно осматриваясь. На голубоватом снегу — взошла луна Целительница, залившая голубым светом заснеженный лес, — звериные и птичьи следы. Крупнее лисицы тут, похоже, никто сегодня не пробегал.

Настораживает тишина. Ветер не воет, как прошлой ночью, деревья не скрипят. Звуки издаю я. Снег похрустывает под ступнями, сердце стучит.

На окраине села снова воззвал к теневым духам, приказывая убраться из моей ауры и прочесать местность. Тщетно, сидят и не отвечают, паскудники эдакие. Ладно, дедовскими способами проверю, нет ли кого поблизости.

А зелья здорово помогают, восполняя запасы айгаты и исцеляя повреждённое духовное тело. И пойманные духи активно начали делиться энергией, что очень хороший признак. До прибытия на Зеркальное озеро полностью восстановлюсь.

Хочется надеяться, постановка поисковой сети из призванных заново теневых духов не вырубит меня откатом. Достав засапожник, я начертил на снегу колдовскую фигуру и, разрезав себе ладонь и шёпотом читая заклятие, брызнул кровью на линии. Угощение и приманка для астральных сущностей поданы, милости прошу на ужин.

Отвык от ритуальной магии. Нечасто пользуюсь, и совершенно зря. Она самая экономная в плане энергозатрат. Её минусы в длительности ритуала и необходимости приносить жертву, будь то бычок трёхлеток или собственная кровь, являющаяся носителем айгаты и жизненной энергии. В бою, когда каждая секунда на счету, начертание фигуры может обернуться поражением. Противник застанет тебя фактически безоружным, и финита. Зато если есть время на подготовку, ритуалка становится козырем.

К фигуре робко потянулась тень, отбрасываемая мною. Стоп, вокруг разве нет духов? Теней от деревьев уйма, и везде пусто. Ничего себе местечко. Распугивает низкоуровневых сущностей на пепелище и в окрестностях.

Теневые духи обитают в астральных проекциях практически повсюду, питаясь истечениями энергий, там скапливающимися. Обнаружить духов трудно, ибо они умело маскируются, проникая в ауру. Это позволяет им находиться рядом с сильными сущностями вроде старших лоа без подчинения им. Пугают теневых смертоносные чары и заклятья. Вот, между прочим, косвенное доказательство произошедшей битвы.

Моя тень коснулась колдовской фигуры и замерла, я в тот же миг вонзил в неё кинжал, черканув собственный упрощённый знак владения. Поздно метаться, попались, ребятки. На зов, значит, отвечать вы отказывались, а ритуал вас привлёк.

Возможно, объясняется подобное поведение разрывом подчиняющих связей. Аура пострадала, астральные цепи нарушились, и теневые духи обрели свободу. Не вырвались из-под моей власти только те, кто сдерживают края раны духовного тела, слишком плотно они засели во мне. Непонятно, почему пойманные и помещённые в темницу духи не взбунтовались и ведут себя тихо.

Трое теневых духов дёрнулись под клинком и смиренно застыли. Я начертал очередной знак, на сей раз конкретного заклятья-приказа, и тени расползлись сетью, сканируя участок леса и пепелище с церковью.

Живых в селе нет. Несколько часов назад были, целый отряд, сосчитать количество сложно. Не менее десятка плюс различные накачанные жизненной энергией под завязку миньоны, имеющие одинаковую с хозяином айгату. Ух, сколько набежало магических слуг! Истоптали астрал, оставив еле ощутимые следы эманаций, которые, к слову, хотели скрыть.

Бой был коротким и разрушительным. Святая магия в развалинах церкви иссякла и больше не мешала моим лазутчикам, само здание превратилось в сухую бесполезную скорлупку, внешне не изменившись. В подвал теневые духи не проникли, структура заклятья не та. Не исключено, под землёй меня ждут новые открытия.

В бою явно принимала участие Смуглянка. Её айгата чётко ощущается, и энергии других сражавшихся — людей, светлого и тёмного эльфов и неизвестных мне существ, обладающих приблизительно равными силами. Били направленными астральными ударами по церкви, предварительно установив барьер. Эффективная тактика для устранения противника, свойственная гархалам[6] и Ночным Охотникам.

Чего здесь только нет. И светлоэльфийская магия природы присутствует, и демоническое колдовство Бездны, и какие-то совершенно неведомые эманации. Нет и в помине следов применения ангельской магии Карубиала, следовательно, атаковали не эладарнские храмовники.

Удивительно разношерстная компания собралась. Светлые и тёмные эльфы смертельные враги, убивающие друг друга при встрече, а тут они словно действовали сообща. Определённо, светлый маг природы, а тёмный спец в проклятиях. Старая добрая классика.

Выдернув нож из колдовской фигуры, я обмотал рассечённую ладонь припасённой чистой тряпицей и направился к церкви. Покрывшая пепелище и участок леса поисковая сеть транслирует мне информацию о малейших изменениях в астрале и физическом мире. Объявись кто-нибудь поблизости, я немедленно узнаю об этом.

Развалины храма стояли обломанными зубами немощного чудовища, грозящего небесам. Почерневшие стены наполнял чёрно-серый пепел, взметывающийся под ногами невесомым облачком. Лики святых и ангелов на стенах полностью стёрлись, будто кто-то намеренно удалил их, не вынося укоряющего взора небожителей, священные символы у алтаря валялись разломанными на полу.

А ведь нанесённые ветром листья и веточки пропали. Остался пепел, перемешанный с кусками штукатурки и осколками камней.

На пороге подвала пахло свежепролитой кровью и благовониями. Под церковью провели совсем недавно жертвоприношение, перед тем вычистив и проветрив подземелье?

Стараясь ступать бесшумно, я заглянул в подвал. Так и есть, на вытащенном из стенной ниши склепа каменном гробу тлеют палочки третьеглаза, возжигаемого при ритуалах шаманами орков и троллей, крышка черна от крови. Какого демона произошло?

За спиной затрещало, и я инстинктивно обернулся, принимая боевую стойку. Из проломленных ступеней лестницы торчала поросшая сине-голубыми кристаллами треугольная башка размером с лошадиную.

Отступление. Зариб

— Наш человечек?

Зариб под маской из электрума недовольно сощурился. Он не любил, когда к нему вот так неожиданно подкрадывались сзади. Из всей Семёрки знал об этом один Зонат, он же получал удовольствие от раздражения напарника. Никому другому, впрочем, подойти сзади незамеченным не удавалось. Лишь треклятый тёмный эльф умеет почти полностью стирать признаки своего присутствия из физического и астрального измерений.

— Судя по духовному портрету — он, — бесстрастно произнёс Зариб, не отрываясь от наблюдения за сожжённым селом. Менталист видел сразу и пепелище с церковью, и забравшегося в подвал человека, и энергетическую составляющую местности со всеми живыми и мёртвыми сущностями.

— Пойду поприветствую, — стоящий за его плечом Зонат с шуршанием вынул мечи из ножен.

— Я бы на твоём месте не торопился вступать с ним в контакт, — предостерёг Зариб, не открывая глаз. — Аура теневика слаба, однако сие не значит, что её обладатель не окажет сопротивления, заподозри он в тебе угрозу. В латнике столь устрашающего вида, да ещё с обнажёнными мечами, знаешь ли, опасность не увидит только слепец.

— Прекрасно! С удовольствием сражусь, если человечек действительно покажет себя достойным противником.

— Зонат, когда-нибудь излишняя самоуверенность и жажда драки послужат причиной твоей гибели. Судя по действиям человека, он пришёл не сражаться, а убивать. С ним будет трудно договориться.

— Я и не думал с ним болтать, пусть этим занимается Эктарион! Моё дело — не дать ему уйти и заставить дождаться остальных наших.

— Всё же, рекомендую воздержаться от немедленного боя. Сначала человека попробуют обезвредить мои слуги.

— К шогготу слуг и осторожность! Дай мне немного развлечься, шестиглазая скотина! А победит человек или нет, так на всё воля Голгорота. Сдохну — ты его остановишь. Поэтому побереги зверушек.

Зариб невольно вздрогнул, словно его ударили. Слова напарника стеганули его, пробуждая давнюю родовую ненависть. Эльфийский последыш посмел оскорбить потомка древнейшей расы Лантара! Глубоко вдохнув и расслабив пальцы, сжимающие лежащий на коленях трезубец, Зариб волевым усилием очистил сознание от ненужных эмоций. Зонат всегда резок и не сдержан в словах, зато никогда не бросает в беде соратников. Эльф хороший напарник.

— Поступай, как считаешь нужным. Я устал от твоих выходок. Убьёшь человека — ответишь пред Эктарионом за нарушение приказа. Возможно, тебя наконец-то выгонят из отряда.

— Не волнуйся, Шестиглаз, я не предоставлю тебе повода радоваться, — расхохотался Зонат, растворяясь в ночи.

* * *

Согласно бестиариям дварфов кристальная ящерица занимает почётное третье место среди земляных полуэлементальных животных по запасу духовной энергии и равна развитому старшему лоа по силе. В том, что мне повстречался именно полуэлементаль, сомнений нет. Поросшая светящимися голубыми кристаллами махина прямо исходит мощной энергией стихии Земли. Свет обволакивает её зримой аурой, которая постепенно заполняет храмовый подвал. Не успею смыться отсюда до того, как ящерка вытащит из пола свою грузную тушу, шансов на победу у меня поубавится. Под землёй, в пещерах и ходах она почти непобедима. Дварфы её обходят десятой дорогой, не желают с ней связываться и другие расы Подземья. Сложно с эдакой громадиной биться в тесноте. Её пронимают заклятия исключительно высокого порядка, обычное оружие бесполезно против кристальных наростов, образующих прочную броню. Тварюга, по уверениям гномьих и имперских учёных мужей, эффективно применяет заклятья, основанные на магии кристаллов.

Информация о полуэлементале всплыла в памяти совершенно неожиданно, точно кто-то услужливо открыл бестиарий, виденный однажды в библиотеке моего учителя Гварда, на нужной странице, и ткнул пальцем в описание чудовища.

За колючей башкой последовали округлые плечи и толстые передние лапы с алмазными когтями, не уступающими по длине засапожнику. Благо, вылезает ящер медленно, пригибаясь, дабы не схлопотать в глаз зачарованным копьём. Глазки у него, между прочим, одно из трёх уязвимых мест. Второе — пасть, а точнее, мягкое нёбо, за которым кровеносные сосуды и мозг. Ткнуть туда надо постараться, усеянный шипами кристаллов рот открываться не спешит. Кроме зубов и когтей у ящерки полно средств убиения врага. Заденет хоть чем, и я истекающий кровью труп. Третье уязвимое место — подбородок и горло. Ну, относительно уязвимое, ибо кристаллов там нет.

Магическая зверюга почти полностью перегородила выход из подвала. Попытайся я перескочить через неё, ей надо всего лишь поднять башку, чтобы насадить прыгающего оленем меня на кристаллические рога. Вскоре полуэлементаль закупорит собой проход, и окажусь в совершенно невыгодном положении.

Свиток? Хм. Алмазная Колесница, среди чародеев прозываемая «скалкой-убивалкой», конечно, раскатает тварь в тонкий блин. Чем мне тогда с лоа бороться в аранье? Хотя, мёртвый я ничем не помогу озёрникам. Нет, свитки использовать рано, «сакалку-убивалку» вообще оставлю на крайний случай. Подозреваю, ящерица не единственный враг, с которым придётся столкнуться в селе.

Размышления отняли драгоценную секунду. В следующую я ринулся к выходу и, оттолкнувшись, прыгнул с разбегу в просвет между шипастой башкой и потолком. Занятая вытаскиванием себя из земли громадина отреагировала чересчур медленно. Кристаллы впились в деревянную балку и с грохотом обрушили её твари на голову в момент, когда я уже припал к лестнице, перемахнув через живое препятствие.

Ходу вверх, пока полуэлементаль не вылезла! На открытом пространстве мы повоюем. Тварь неповоротлива, массивна, шипы мешают ей быстро передвигаться. Она привычна к тишине и тьме подземелий, на поверхности слепнет и глохнет, теряется от множества незнакомых звуков и запахов. Переключится на астральное зрение, тут-то и пригодится мой маскировочный плащ.

Где тут самая хлипкая стена? Здание на ладан дышит, выбью хотя бы кусок, того и гляди, целиком обрушится. Это мне и надо, только б самому под обломки не попасть. Я вынул из сумки футляр со свитком Воздушной Волны, распечатал. Иди сюда, маленькая моя.

Пол церкви затрещал и проломился посредине, заставив меня отпрянуть к окну. Из-под каменного крошева, плит и сгнивших досок показалась шипастая синяя башка, перетекающая в плечи и бочкообразную грудную клетку. Не желая оставаться в образованной дыре в полу, тварь рывком высвободилась и встала во всей своей красе, похожая на обросшую кристаллами статую невообразимой рептилии. Выскочила и замерла с задранной кверху мордой, оценивая обстановку.

Учует? Вряд ли. Уже бросилась бы, пойми, где я.

Долгую минуту ящерица прислушивалась и принюхивалась, затем ей, видимо, надоело играть в выслеживающего добычу охотника, и она, издав глубокий урчащий звук, ударила нижней челюстью в пол. Зазвенело и затрещало, внутреннее пространство храма в мгновение ока заполнили иглы тонких и острых кристаллов. Пол и основание стен превратились в шкуру диковинного дикобраза, переливающуюся алыми и голубыми сполохами. Неспроста светомузыку врубила ящерка. Обычной раной не отделаешься, если проткнёт такой иголкой.

Изобретательная зверюга. Чего мелочиться-то? Раз — и затаившийся враг пронзён и звуком выдаёт себя. Попробуй промолчи, когда твои ноги продырявлены магическими шипами. И бегать перестанешь, а то ишь, прыткий какой выискался.

Вот почему подземные расы побаиваются полуэлементалей. В узких проходах пещер и шахт никуда не денешься. Ломанёшься в ближний бой — сделает из тебя рептилия решето. Благо, специально не охотится за разумными, предпочитая питаться породой и драгоценными камнями.

Кто ж тебя, красавицу, подчинил и сюда послал? Не по своей же воле на поверхность выбралась. Никогда не слышал и не читал о том, чтобы полуэлементалей приручали или управляли ими. У магических животных наибольшее сопротивление к магии. Ментально зачаровать их вроде никому не удавалось, имперские маги считают это невозможным.

Ящерица закрутила башкой. Я стоял в оконном проёме, не двигаясь и не дыша. Зрение, насколько я знал из бестиария, у неё не очень, как и у большинства подземных существ.

Рептилия, никого не обнаружив, разочарованно рявкнула и опустила голову. Вот теперь пора читать свиток.

Лист с заклятием зашелестел, разворачиваясь у меня в руках. В активации ничего сложного, достаточно знать основы енохианского — читай, ангельского — языка и уметь вливать айгату в предметы. От капли духовной энергии, вложенной мною в свиток, тщательно выведенные слова магической формулы засияли ровным белым светом. Учуявшая неладное ящерка замотала рогатой башкой и отступила к дыре в полу, откуда вылезла. Нет, уйти так просто не получится. Ты мне ещё пригодишься, кристальная.

Отставив копьё и сложив пальцы правой руки «козой», я проорал название заклятия. Свиток ослепительно вспыхнул и распался пеплом, а от меня к ящерице ударила волна спрессованного воздуха, направляемая «козой». Ветряное цунами пронеслось по церкви, поднимая тучу пыли, мусора, обломков. Оно не навредит моей противнице, зато поможет отвлечь её от меня. Стены храма вздрогнули и рухнули под воздушным напором, влекомые стихией камни устремились к ящерице, сметая выращенные на полу колючки кристаллов.

Раз!

Ну, теневые, ваш черёд. Я соскочил на вывороченные плиты и балки, призывая сеть из духов сжаться. Полоснул для ускорения процесса по ладони засапожником и брызнул кровью на темнеющие подо мной тени, не жалея айгаты. Хотите энергии? Берите, мне не жалко, половину моего нынешнего запаса! Исполните, что хочу я, дам столько же.

Сплошной вал из теней со всех сторон покатился к полуэлементали, исчезнувшей за лавиной пыли и камней. Ящерка, не спи, к тебе тут гости. Не успеешь упрыгать, просочатся в твоё духовное тело. Жить будешь плохо, но недолго. Не того ты масштаба, чтобы полностью заблокировать ауру. Щит у тебя в астрале недостаточно хорош. Ненасытные теневые духи собирают сородичей на пир, твоя защита против такой орды слабовата. Я же чувствую. В земле тебя засечь трудно, на поверхности же легче лёгкого.

Два!

Я метнулся за посланными духами с выставленным перед собой эспонтоном. Микроволокна мышц рвались от запредельного напряжения. Не будь я в боевом трансе, выть мне от боли.

Ящерица близко, сквозь тучи пыли видно её голубое свечение. Спустя миг обрисовался низкий силуэт. Она скрючилась, припала к земле туловищем и задрала уязвимую башку, старается держать её подальше от мчащейся на неё тьмы. Правильно и ошибочно одновременно. Меня ей не ощутить за угрожающей тенью в хаосе энергий, созданном заклятьем из свитка.

Мифриловый наконечник копья врезался в подбородок полуэлементали и с хрустом пробил твёрдую, покрытую крошечными наростами кристаллов кожу.

Три!

Нижняя часть тела всегда уязвима, поэтому ящерица обычно прижимается ею к земле, родной стихии. Сейчас магическая рептилия растерялась, ведь опасность идёт снизу. Тени не вздымаются цунами, они скользят по изуродованному полу, незнакомые, непохожие на привычную магию. Следовательно, они опасны.

Честная сталь разве что оцарапает прочную шкуру. Мифрил дварфов, напоенный айгатой, справился гораздо лучше.

От рёва содрогнулось основание церкви, в вышине задрожали, будто в страхе, и спрятались за пеленой облаков звёзды. Я едва не потерял астральную чувствительность — эманации боли прокатились вместе с громоподобным рёвом по астралу и парализовали низших духовных сущностей.

Полуэлементаль умирала тяжело. Голова дёрнулась назад, туловище выгнулось, хлестнув колючим хвостом и едва не задев отскочившего меня. Копьё для верности я провернул в ране и выдернул. Вместо крови из дыры в шкуре выплеснулась фосфоресцирующая бирюзовая жидкость, концентрированная духовная и жизненная энергия, столь ценимая алхимиками, целителями и артефакторами. Надо собрать во что-нибудь, во флягу от воды, например. Нечего пропадать дорогому продукту. И шкуру снять, и глаза выковырять. Да вся ящерица кладезь алхмических и магических ингредиентов, за которые в имперских чародейских гильдиях выложат весьма внушительные суммы в золоте.

Не о том думаю! Того и гляди хозяин ящерки объявится, при нём спокойно не разделаю тушу кристальной рептилии.

Полуэлементаль билась в судорогах, истекая энергией. Кристаллы на шкуре постепенно угасали и, в конце концов, превратились в тлеющие голубоватые угли, зримый световой покров исчез. Я подошёл вплотную к ящерице перед последним судорожным рывком, положил ладонь на лежащую башку, дотянулся до уходящего духа и потянул его назад. Уж один трофей точно заберу.

С протяжным выдохом остатки духовной и жизненной энергий перекочевали в меня. Кристальный дух мне понравился — он перетекал в Темницу почти без сопротивления, не было в нём затхлости гостей из Серых Пределов. Я выкачивал айгату, чувствуя покалывание и тянущую боль в руке и груди.

Закончив, выпрямился. Энергия вновь бушевала в ауре, не находя выхода. Меня распирало от силы. Знал бы, что бессилие пройдёт, стоит пополнить Темницу очередным пойманным, призвал бы лоа или стихийного духа под Дилоном.

Происходящее покатилось неспешной колесницей по тракту реальности, вынося меня на второй уровень боевого транса. Без всякой теневой сети я расширил зону восприятия до целой деревни, не мешала и затихающая буря в астрале, вызванная заклятием из свитка. О, до чего же приятно снова обрести способность чувствовать и сражаться на максимуме возможностей! Кровь быстрее течёт в жилах, мышцы регенерируют, готовясь к следующему этапу сражения, который вот-вот начнётся.

Границу пепелища пересёк разумный. Он старается ступать неслышно и не производить вибрации, и тем не менее, мне слышен скрип мельчайших частиц грунта под его ступнями. Еле-еле, но я чувствую присутствие двуногого. Человек? Эльф? Тролль? Нет ни запаха, ни ауры. Скрытник.

Что за?..

В астрале молнией сверкнула стрела ментальной энергии, и на меня лавиной обрушилась наполненная животным ужасом тьма.

Интерлюдия вторая

Лилиана потеряла счёт времени. Сколько длилась ночь? Несколько часов, или звёзды плыли над Ксаргом недели?

Полёт на мантикоре длился очень долго. Созданное Сарроком существо перелетело троллью аранью, широкую прибрежную полосу и сейчас рассекало небеса над морскими просторами, унося девушку и пробуждённого мага от мессира Арнальдо и Игнаса.

В том, что Саррок могущественный чародей, девушка не сомневалась. О, подобную магию, чудовищную и притягательную своей силой, она видела лишь в фильмах, просмотренных в той, другой жизни, запечатлённой в памяти. Впрочем, воспоминания о Земле постепенно стирались под влиянием чувств, пережитых в Лантаре. Что такое книги, кино, школа по сравнению с деревней синекожих лесных троллей, настоящим колдовством и обучением на острове, где всё буквально дышит магией?

Прижимаясь к спине сидящего впереди и правящего огромной крылатой кошкой Саррока, Лилиана жмурилась из-за бьющего встречного ветра и, самой стыдно признаться, боялась взглянуть вниз. Очень высоко и быстро мчалась мантикора. Кажется, двинешься, и рискуешь оторваться от надёжной спины Верного Выстрела и упасть. Но даже холодный, продувающий насквозь ветер не давал забыть предшествовавших полёту событий.

Саррок пригласил её стать свидетельницей его Охоты. Именно так, с большой буквы. Маг придавал особое значение процессу, от коего получал несравнимое ни с чем удовольствие. Он обещал незабываемое зрелище и бесценный опыт — видела ли когда-нибудь ученица, как охотятся йима, живые орудия Великого Князя? А как добывают лоа ловцы духов?

Ловцом духов был её брат. Она согласилась. Затолкнула неуверенность при общении с совершенно незнакомым разумным в дальний уголок сознания и величаво, точь-в-точь благородная дама при императорском дворе, подала ручку галантному пробуждённому магу.

Игнас встал рядом — он старался держаться поблизости, исполняя роль скорее телохранителя, нежели наставника, — и немного грубовато сообщил, что последует за ней даже в Бездну какого-то Цатогуа. На это Саррок ответил, мол, не надо бояться за жизнь «маленькой госпожи», он обеспечит ей должную защиту и, если понадобится, оборонит от однорогого Карубиала, буде тот явится из Горнего Мира со всей свитой. Ух, как он посмотрел на Игнаса! Будто хотел сжечь заживо. А тот и не дрогнул, олицетворяя собой абсолютную непоколебимость. Начинающийся спор разрешил мессир Арнальдо. На лице его было написано сомнение, однако, брадосский целитель приказал Игнасу отступить. Дескать, раз Саррок сказал, что не допустит опасности для Лилианы, значит, так и будет.

Могущество аллира поражало. Девушка понятия не имела, в чём заключается основа его магии. Заклятья были необычными и жутковатыми. «Будь смелой», — сказал он, улыбаясь, и она забыла о страхе. Она не боялась, когда её и пробуждённого мага, взявшего её за руку, засосал неожиданно оживший пол, и когда Верный Выстрел уже в аранье, куда их вынесла тёплая река мягкой скользкой субстанции, призвал свою питомицу мантикору. Гигантская кошка с нетопырьими крыльями и скорпионьим хвостом возникла из земли и крови Саррока. Из непонятного сгустка вырос одевшийся на глазах изумлённой девушки мышцами и шкурой костяной каркас, напомнив сцену из старого фильма ужасов. Спустя пару минут, сидя на широченной пушистой спине магического животного, Лилиана с трудом верила в произошедшую метаморфозу — никак не походила симпатичная мурлычущая кошка, чуть не сбившая с ног пробуждённого чародея в приступе радости, на кошмарное создание, каким представлялось всего минуту назад.

И вот, она летит над морем неведомо куда и зачем. «Мы обязательно поохотимся вместе, маленькая госпожа, — пообещал древний маг в аранье, далеко от де Виллано и его помощников, — когда ты освоишь дарованные судьбой способности». От его слов веяло непоколебимой уверенностью, и девушка поверила ему. Без доказательств и аргументов. «Не спрашивай ни о чём, — сказал Саррок. — Я обо всём расскажу по прибытии на остров. Он тебе понравится».

Какой остров, почему Верный Выстрел обманул мессира Арнальдо и зачем она ему? От вопросов кружилась голова, и девушка разозлилась. Её мнения не спрашивали, словно она безвольная кукла. Её чувствами и эмоциями управляли — надо полагать, с помощью ментальной магии — не оставляя и намёка на свободу.

«Ха, поистине, в вас течёт одна кровь! — рассмеялся древний маг и резко сменил тон на бесстрастный: — Разве у тебя есть силы сопротивляться мне, маленькая госпожа?» От его голоса лёд сковал позвоночник, а в животе образовалась пустота. Действительно, кто она такая, чтобы перечить существу, превосходящему самого мессира Арнальдо?

Нет, она ещё отплатит ему. Улучит момент и обязательно отплатит.

Саррок молниеносным движением, не давая и шанса сестре Сандэра увернуться, коснулся кончиком указательного пальца её лба, и она рухнула в полусон-полуявь. Аранья, прибрежная полоса и море, солнце и луны пронеслись чередой видений. Очнулась она от холодного ветра в небесах, прижимаясь к спине мага.

— Держись крепче! — услышала Лилиана перед тем, как мантикора резко спикировала вниз. На мгновение показалось, крылатая кошка нырнёт в море. В метре от воды животное выровняло полёт и понеслось параллельно водной поверхности к виднеющимся вдалеке двум скалам, бивнями морского монстра торчащими над волнами.

— Столбы Нерезиса образуют врата, за ними начинается Море чудовищ, — буднично сообщил чародей. — Туда нет хода никому из смертных, не считая нескольких избранных. Под морем находится межмировая щель, из которой бесконечным потоком выходят сущности иных реальностей. Стоит им учуять живого или небожителя, они начинают охоту за ним.

— Как же мы пролетим? — удивилась девушка.

— Врата узнают мою айгату и напомнят здешним обитателям о давнем Договоре, маленькая госпожа!

Циклопические столбы промелькнули мимо, и мантикора вновь набрала высоту. На небо выкатилась белая полная луна, освещая молочно-бледным светом морские просторы. Рябь волн прерывалась частыми водоворотами и крошечными островками, поросшими растительностью и совершенно голыми, представляющими собой выпирающие из воды скалы. Лилиана задумалась, почему пробуждённый маг обманул мессира Арнальдо, однако, однообразный вид снова сменился и отвлёк от размышлений — на горизонте появилось быстро растущее по мере приближения пятно крупного, возвышающегося над морем острова. За ним угадывались очертания других, составляющих архипелах, островов.

Подлетев к заросшей зелёной растительностью горе, мантикора сделала над ней круг и неспешно опустилась на свободный от деревьев и кустарника участок земли недалеко от вершины.

— Добро пожаловать на Затерянные Острова, маленькая госпожа, — соскочив с магического зверя, подал руку девушке Саррок.

Лилиана грубо оттолкнула руку мага и неуклюже спрыгнула со спины крылатой кошки.

— Зачем ты обманул мессира де Виллано и привёз меня сюда? — зло спросила она.

Глаза Саррока превратились на миг в две узкие щелочки, затем он улыбнулся.

— Что ж, расскажу. Но перед тем ответь на вопрос, маленькая госпожа. На что ты готова ради брата, если он жив?

Глава 3. Предвечная Тьма

…Распластанные на жертвенных каменных плитах троллы и гоблинши были тихи и неподвижны. Они уставились невидящими глазами в теряющийся в сумраке храмового зала потолок, напоминая мертвецов. В них всё же теплилась жизнь — они еле заметно дышали, маг различал и наполненные жизненной энергией ауры.

— Что за знаки вы поставили на каждой, учитель? — почтительно сказал молодой эльф в лёгкой серебристой кольчуге и белоснежном плаще с изображением отбрасывающего тень лотоса.

Я закончил с приготовлениями, занял место в центре кольца из жертвенных плит, встал на вырезанное из базальта возвышение и ответил:

— Знаки пойманных мною духов. У всех старших и старейших лоа есть такие, посредством них шаманы синекожих приносят жертвы своим покровителям.

— Вы собираетесь поклоняться духам троллей? — Глаза ученика округлились, в них мелькнули недоумение и ужас. Ещё бы, Великий Князь на самом деле поклонник лесных духов, с которыми ведут войну Дети Звёзд. Предатель!

— Нет, мой юный друг, — я окинул придирчивым взглядом без малого сотню будущих жертв, расположенных в виде концентрических кругов и занимающих почти весь зал полузаброшенного аллирского храма Небесных Светил. Все женщины здоровы и полны айгаты и жизненных сил, у всех на челах и груди ведьмины отметины, свойственные колдуньям. — Видишь, знаки вписаны в знак лотоса? Жертвы предназначены мне и моим духам. Это самый быстрый и действенный способ пополнить запасы энергий и привязать пойманных лоа ко мне, сделать их верными рабами, чувствующими пользу от пребывания в Темнице и сращивающихся с моей волей воедино. Наша связь становится крепче, и если меня тяжело ранят, они не взбунтуются, что довольно часто происходит у неопытных ловцов, а помогут мне восстановиться и победить.

— Учитель, я не совсем понял. Духи ведьм будут служить вам?

Я покачал головой. Иногда неискушённость ученика в магии ловцов духов раздражала.

— Они пойдут на поживу мне и уже пойманным мною лоа, Гвериар. Ловцы не только ловят духов, мы поглощаем их — кого частично, и тот отправляется в духовную Темницу, а кого без остатка, как этих презренных недозверей. Для полного поглощения нужно отметить жертву знаком.

Я закрыл глаза и распростёр руки над лежащими под ментальными чарами троллами и гоблиншами. Души живых горели огоньками в астрале, источая аромат айгаты, к коему примешивались запахи лоа и благоухание лотоса. Они принадлежат мне, они моя добыча и пища, утоляющая на короткое время живущий в душе голод.

Тела изогнулись в едином приступе боли, когда я приступил к вытягиванию энергий. Огоньки душ трепетали и угасали, тщетно пытаясь удержаться в телах. Болезненные ощущения и ужас прокатились волной, насыщая меня нерастраченной Силой.

Вскоре всё закончилось. На жертвенных камнях лежали скорчившиеся, иссохшие останки. Ученик у запертых ворот выглядел ошеломлённым, от него пахло страхом.

— Прикажи развесить тела на ветвях священных тролльих деревьев у Красной скалы, — приказал я, сходя с возвышения и стряхивая с кончиков пальцев сконцентрированную в выступивших капельках крови айгату, её подхватывали плавающие рыбками подо мной теневые духи. — Позже распорядись уложить на жертвенные камни тролльих детёнышей. Для боя с их отцами мне понадобится много айгаты…

— Шестиглазый уродец! Отрыжка шоггота, пережравшего вирмовского дерьма! Чтоб тебя Боги Бездны наказали за твою подлость!

Раздающийся поблизости басовитый глас вывел меня из плена чужих воспоминаний. В нескольких шагах от меня возвышался смоляной горой воин. Длинноволосый мечник потрясал оружием в обеих руках, на чём свет стоит кроя неведомого злоумышленника, лишившего его радости боя. Драться, вероятно, жаждал со мной, но ментальным заклятьем шарахнул не он. У атаковавшего разумника шесть глаз, и к людям он, скорее всего, не относится, как и к эльфам.

Они считают меня выбывшим из боя — мне же лучше. Я вроде в порядке, не считая пульсирующей головной боли. После мощной ментальной атаки люди обычно в отключке валяются часами, а то и вовсе в кому впадают или с катушек съезжают. С пойманными духами повезло, возвели блок, о него разбилась львиная доля астрального снаряда шестиглазого.

Сосредоточившись на ощущениях тела, вхожу в боевой транс. Вот, теперь чувствую себя значительно лучше, теневые духи тут как тут, прикинулись обыкновенными безобидными тенями. Молодцы! Ну-ка, прощупайте ауру матерщинника, а то я её вообще не чую, будто горлопана нет.

Тени робко вздрогнули и потянулись к стоящей фигуре в замысловатой колючей броне. Потянулись — и отпрянули синхронно с мечником, отскочившим на добрый десяток метров. Заметил-таки диверсантов. Скрытник, обладающий острой астральной чувствительностью. Отличный противник.

— А ты крепкий малый, — похвалил он, повернув ко мне имитирующую череп маску. Пока мечник говорил, я плавным движением перетёк из лежачего положения в боевую стойку, сжал в руках эспонтон. — Копейщик, да? Люблю копейщиков мастеров, хорошие воины. Только вот тени твои мне не нравятся.

Теневые духи окружили меня широким ажурным кольцом. Приблизиться ко мне безнаказанно они не дадут, мигом проникнут в ауру врага и начнут разрушать её, выкачивая айгату и ломая энергетические структуры. Мечник потеряет скорость и возможность применять заклятия, ослабнет.

Противник прыгнул прямо в середину защитного кольца, и вместо того, чтобы приземлиться на ноги, вонзил клинки в груду мусора, по которой плыли тени. Сознание резанула боль — оружие поразило духа, отчего тот распался на лоскуты и растаял, разорвав круг. В следующий миг меня снесло под гору развалин церкви. Мечник, не коснувшись земли ногами, немыслимым образом извернулся в воздухе и нанёс мне в грудь сокрушительный удар ступнями, отбросив метров на десять. Звук удара слился со звуком ломающихся рёбер, осколки костей пробили и сдавили лёгкие, уподобив меня раздавленному насекомому.

Здорово дерётся, гад. Ошеломил болевой эманацией подчинённого духа, лишил теневой защиты и нанёс тяжёлую рану, предназначенную для моего замедления. Олифанта, видимо, сожрал на боях с магами.

— Ты там живой? — крикнул масочник с полуразрушенной стены церкви, куда забрался после атаки. Побаивается спускаться.

Живой, живой. Дышать нечем, из лёгких воздух выбил, в остальном нормально. Вдохну и наваляю тебе, мистер икс недоделанный.

— Да у тебя желания биться хоть отбавляй! Молодец, человечек! Давай, вставай, приводи себя в порядок, я подожду, и продолжим.

Ишь, благородный какой, хочет честного боя. Извини, не получится. Я сюда пришёл не за красивым поединком, а за Смуглянкой. Или за инфой о ней. Вас, ребята, тут двое, ты и тот менталист, поэтому возиться с тобой резона нет. Заиграюсь в рыцаря, и в самый неподходящий момент меня «приласкает» разумник очередным ментальным ударом.

Я с трудом встал на четвереньки, потом на ноги и выпрямился. В грудную клетку словно битого стекла насыпали, двинешься не так, и разрежет изнутри, хруст сплошной. Драконья настойка действовала — перейдя на второй уровень боевого транса, я отмечал, как срастаются кости и восстанавливаются ткани.

Мечи у тебя отличные, раз теневых духов за раз уничтожают, опасаться следует. В империи за них прилично заплатят, в том же Дилоне, к примеру. И доспехи наверняка зачарованные. Аж обидно, что не умею их носить. В доброй броне вряд ли бы мне рёбра сломали так легко. Подозреваю, у тебя и бижутерия магическая. Богатая добыча достанется в случае моей победы.

А ведь мечник мог меня убить. На идиота не похож, действует грамотно. Почему оставил в живых? Мало ли, какие цели преследует. Может, допросить хочет перед отправкой к праотцам либо ритуал провести мерзопакостный.

— Готов? — раздался голос рядом — противник соскочил со стены и был уже в паре метров от меня, принимая боевую стойку.

Теневое измерение приняло меня в миг, когда он ускорился, отставив мечи назад. Темнота ночи сменилась черными и серыми оттенками, силуэт противника пропал, чего и следовало ожидать от высококлассного скрытника. Никаких энергетических возмущений, пустота там, где он находился. Зато имеется слабый шлейф от ментального заклятия, к которому я и заскользил, невидимый мечником. Ну, надеюсь, невидимый. Перемещаюсь от тени к тени, не высовываясь под лунный и звёздный свет, дабы полностью слиться с аурой местности, насыщенной эманациями применявшихся недавно боевых заклятий.

След тянулся за пределы села, на вершину заросшего деревьями и густым кустарником холма. Там серой вуалью бугрилась плёнка полупрозрачного маскировочного барьера. Вот почему с высоты я не обнаружил опасности. Менталист спрятался под куполом, зуб даю.

Окружающие меня теневые духи устремились к преграде из айгаты и вгрызлись в неё, вытягивая энергию и разрушая. Барьер поблек, становясь прозрачным, в нём проступили очертания разумного, стоящего на самой верхушке холма, на шее у него переливалось бело-серым магическое ожерелье, в руках белел напитанный айгатой боевой трезубец. Сияла и длинная, чуть не до пят, чешуйчатая кольчуга, тоже зачарованная или созданная при помощи магии. На физиономии маска шестиглазого существа, не имеющего ничего общего с человеческим лицом. Безносая, лишённая рта и подбородка морда с шестью вертикальными прорезями для глаз, расположенными парами. Над маской необычной формы металлический шлем с плоским верхом. Удобно по нему грохнуть молотом, а лучше тяжёлым клевцом, на раз пробивающим рыцарские панцири имперцев.

Интересный тип, явно не человек. Ауру гасят доспехи, выдаёт происхождение нелюдя лишь закачанная в трезубец айгата. Сухая какая-то, безвкусная. И удивительно знакомая.

Хзаи. Да, верно, именно так называли себя представители этой подземной расы, чьи города состарились в эпоху, предшествовавшую появлению аллиров и троллей в Лантаре. Откуда я знаю? Просто всплыло в памяти, людям бывшие повелители Подземья неизвестны, жители Поверхности читали об их полузабытом покровителе, властвующем в Предвечной Тьме, Аллуре Осквернителе Богов.

Вот чьи глаза мне привиделись в Дилоне. Шестиглазый менталист напал на Смуглянку, призвав силу божества.

Разумник заозирался, взмахнул оружием скорее для уверенности, нежели для защиты, в астрале с наконечника не сорвалось энергии. Естественно, он встревожен, барьер-то истаивает, и он понимает, что последует далее. Ясно, не магия дала сбой. Его готовятся атаковать, снимая оборонные чары, точно кожуру с плода перед тем, как вонзить зубы в сочную мякоть.

Менталист в отчаянии рванул ожерелье с шеи. Поздно метаться. Магию разума против меня в теневом измерении не применить, а она твоё основное оружие. Ожерелье из медальонов и трезубец поддержка, иначе уже использовал бы их. Управляться своей вилкой он, может, и умеет, да так себе. Вот мечник специалист великий во владении железками. Будь таковым разумник, успел бы ткнуть в тень оружием. Ещё варианты для мага — образовать новый барьер вокруг себя, шарахнуть по подкрадывающемуся мне заклятием. Слишком медлительный и неуклюжий, что характерно для большинства менталистов, полагающих себя непобедимыми для живых противников. Выводы: в боевой магии и ближнем бою середнячок. И хзаи не бойцы, они привыкли в защите и атаке пользовать слуг элементалей, сами нападают издалека, с выгодной позиции, применяя ментальные заклятия.

Эспонтон выстрелил из тени шестиглазого разумника в щель между маской-забралом и кольчужным воротником. Раздался неприятный хруст, маг отшатнулся, выпустив из рук сдёрнутое с шеи ожерелье и трезубец, я дёрнул копьё назад, провернув древко и показавшись перед врагом. Из раны плеснуло мне на руки холодной липкой жидкостью, менталист пошатнулся, теряя равновесие, захрипел, забулькал. Броню ему не пробью, тем более, анатомию хзаи не изучал и не в курсе, в каком месте у них сердце и есть ли оно. Клинок эспонтона ударил в одну из шести прорезей в металлической маске, вынудил нелюдя замереть на секунду, а потом повалиться, подрагивая.

С чавкающим звуком вынув копьё из глаза, я нагнулся и сорвал маску с разумника. Ох и омерзительная рожа, не приведи духи, ночью во сне приснится. Абсолютно белая кожа, аж светится, овальная физиономия, на ней чернеют три пары влажных глаз, похожих на осьминожьи. Под нижней частью, там, где у людей подбородок переходит в шею, раскрылись три образовывающих нижнюю челюсть то ли щупальца, то ли жвала.

Засапожником скоренько вырезал над глазами хзаи отбрасывающий тень лотос и, спрятав нож, положил ладонь на низкий лоб менталиста. Хватит духов в Темнице складировать, мне сейчас потребуется айгата. Этого поглощу полностью.

Покидающий умирающее тело дух потёк по руке без малейшего сопротивления, тяжестью и тупой болью от переизбытка энергии наполняя меня. Вместе с ними появилось осознание собственной мощи, которая, кажется, вот-вот разорвёт тело, перед внутренним взором пронеслась вереница образов, на секунду выдернув меня из реального мира.

Я отпрянул, не вынеся нарастающей боли. Того и гляди, не до сражения станет, свалюсь, и боевой транс не поможет. Тут для контроля сознания и тела необходимо что поэффективнее. Переход на третий уровень? Не слышал от Гварда о таком. Боевые маги личной охраны императора вторым ограничиваются.

Поглощение завершилось. Меня словно в густое желе поместили. Звуки пробиваются с трудом, еле двигаюсь. Астральное восприятие, напротив, обострилось, различаю скопление человеческих аур аж в нескольких часах пешего хода к северу отсюда, в ближайшей деревне.

Предчувствие опасности завыло сиреной — враг близко! Отклониться назад и прочь от колебаний воздуха, порождённых возникшим рядом невидимым противником. Боль взорвалась в правом запястье, я вскрикнул от неожиданности и инстинктивно отскочил назад, оглядываясь в поисках врага. В левой вновь зажат засапожник, в правой… а нет правой руки, валяется в снегу, стискивает древко эспонтона. Возле неё пусто, не считая холодного трупа хзаи. И в астрале ни намёка на вражеское присутствие. Только по обрубку расползается тёмная клякса проклятия.

— Зря ты убил шестиглазого, — произнесла пустота голосом мечника. — Теперь мне придётся убить тебя.

Рывок назад ради разрыва дистанции с противником и провал в теневое измерение. Напоследок я успел расслышать свист рассекающего воздух клинка. Вовремя убрался из-под меча. Прочь отсюда на максимуме доступной скорости. Возможности мечника неизвестны, действовать нужно предельно осторожно.

Обрубок руки пульсирует расползающейся болью. Ещё минута, и она достигнет локтя. Не избавлюсь от проклятия, коим «наградил» вражина, и повторная стычка с мечником не обязательна, умру сам. В муках. А может, со мной чего похуже произойдёт, демон его знает, какую гадость нанёс мне треклятый рубака.

Где бы затаиться и обработать рану? Вон заваленный подвал церкви, туда в небольшое отверстие пробивается лунный свет, образуя световое пятно размером с ладонь взрослого человека, оставшееся пространство в темноте, там ниша образовалась. Сойдёт. Надеюсь, противник не настолько быстр, чтобы догнать меня, как только вынырну из теневого измерения.

Уютненько тут. Места, правда, маловато, не лечь, выпрямившись. Атаковать можно сверху мечом либо копьём, ещё вариант шарахнуть мощным заклятием по развалинам и окончательно завалить сей «карман». Нет, возможности меня достать вагон и маленькая тележка, единственное, на что надежда, так это на сравнительную медлительность противника. Надеюсь, не сразу сюда добежит.

Торопливо достал из сумки свёрток с зельями, в астрале переливающимися разными цветами. Ага, вот от проклятий. Откупорил флакон и выпил залпом содержимое. Горько-сладкая масса покатилась по горлу в желудок, оставляя жжение во рту. От живота разошлось тепло, знаменуя начало действия препарата. Спустя минуту тепло охватило всего меня за исключением обрубка руки. Предплечье будто тупой ножовкой пилят, к тому же раскалённой добела, и боль разрастается вместе с чернотой, плоть продолжает гнить.

Зелье церковников бесполезно. То ли контрафакт попался, то ли проклятие слишком сильное.

Судорожно вдохнул. Засапожник в левую руку. Бить надо у локтя, чтобы зараза не распространилась к плечу, а оттуда не перекинулась на шею и грудь, тогда уже ничто не спасёт.

Больно-то как! Транс избавляет от физической боли, я лишь отстранённо фиксирую наносимые толстым стальным клинком повреждения и сжимаю зубы от нарастающей астральной боли, сопутствующей растекающемуся проклятию. Вместе с тем приказал теневому духу «выгрызать» поражённый участок духовного тела. Удар, второй, третий. Бью с размаху, чтобы разбить и разделить кости. Пошло дело! Кровь из разорванных сосудов остановилась, рана под воздействием драконьей настойки начала затягиваться.

Из глаз невольно брызнули слёзы. Демон подери ублюдка с парными мечами! Боль адская. К той, которая от проклятия, присоединились острые ощущения от старательно «выедаемого» теневым духом куска духовного тела. Мечник, ты мне заплатишь, паскуда эдакая! Убью и на колбасу для лоа пущу! Для такого мне зачарованное оружие не нужно, своими силами обойдусь. Кстати, за копьё ты мне ответишь, тварь. Честного боя хотел, да? Будет тебе честный.

С последним ударом боль почти утихла, став ноющей. Сознание хотя бы из-за неё не потеряю. Превратившийся с одной стороны в гнилой зловонный кус плоти обрубок растекался гноем в кровавой луже. Всё, жить буду.

Так, спокойнее надо быть. Не с ребятами из соседнего двора драться иду. Для заклятий внутренний покой желателен, да и на боевом трансе эмоции не лучшим образом сказываются.

Как воплощённые старшие и старейшие лоа себе органы отращивают? Направляю в корявую, едва сформировавшуюся культю айгату, запас коей изрядно уменьшился из-за проклятия, высасывавшего её и передававшего наложившему. Мысленно, по астральной памяти воссоздаю предплечье и кисть со всеми костями, мышцами и сосудами. Вспоминаю ощущения, когда двигал пальцами, пускаю вместо крови айгату по венам и артериям, напитывая конструкт. В темноте рука еле видна, чёрное пятно на тёмном фоне. Она есть, чему я сдержанно радуюсь. Сколько продержится «протез» из псевдоплоти, интересно? До полного энергетического истощения, наверное.

Ножом начертил на полу простенькую магическую фигуру, пролил на неё кровь, добавил знаки призыва владык Предвечной Тьмы. Поглядим, кто кого. В памяти роятся знания о таких глубинах магии, что о дурно становится. Призывы хозяев иных миров, оружие из духов, охватывающие местность смертоносные чары, заклятия познания и уничтожения. Раньше и не догадывался, насколько универсальной может быть магия теней. Львиная доля доставшегося мне арсенала покойному Бал-Ару, верно, была неизвестна и передалась в наследство от эльфийского князя.

Память услужливо предложила пути решения проблемы, то есть убийства невидимого мечника. И все они, как назло, опасны в той или иной степени для моей человеческой сущности. Подготовка нужна, закаливание духа, а некогда его тренировать. Ну, риск дело благородное, к тому же, отступать некуда, позади Москва.

— Эй, человек, вылезай! Не порть мне настроение попыткой сбежать, — раздалось снаружи, совсем близко, точно мечник стоял в метре от меня. — Выйдешь сам — обещаю тебе лёгкую смерть. Попробуешь спрятаться — достану из-под земли и проткну Гнилым Мечом плечо, сгниёшь заживо.

— Так твой меч несёт проклятие? — Я погрузился в теневое измерение и возник в десятке метров от храмовых руин.

Вокруг никого не видно, в астрале поблизости нет чужого присутствия. Начертанная мной колдовская фигура источала скрытую угрозу и жуткий холод, под моими ногами разрасталось ажурное кружащееся кольцо теней. Духи предупредят о вражеском приближении и постараются внедриться в ауру противника.

— Оба меча несут проклятия. Правый меч — Гнилой, левый — Сухой, — донёсся из пустоты блуждающий голос. Его обладатель мчался на головокружительной скорости ко мне. — Ты опробуешь клинки обоих!

Пора!

Я отпрыгнул назад, воззвал к владыкам Предвечной Тьмы, образуя из теней копию магической фигуры в подвале. Моя айгата, щедро розданная духам, вкупе с мысленным воззванием активировали заклятие. Чёрные трещины вмиг разделили пепелище на сотни осколков, расширились в сплошное покрывало. Меня замутило, качнуло на содрогнувшейся земле, но я устоял. Подо мной нечто билось, разнося в щепки реальность Лантара и отворяя врата в потустороннюю действительность, откуда жадно всматривались в открывшийся мир чудовища, равные по силе древнейшим богам.

Их взгляды скользнули по мне, вызвав приступ дикого, первобытного ужаса, лишивший меня речи и способности мыслить. Тело онемело, сознание сжалось в комок, стремясь исчезнуть из поля зрения могущественнейших сущностей — подлинных иномировых владык.

Развалины церкви неотвратимо погружались в пучину разверзшейся под ними Тьмы, бугрящейся невообразимыми формами, изменчивой, точно живая субстанция. Отдалённо она напоминала пруд чёрной воды, заполненный копошащимися то ли змеями, то ли червями. Щёлкали невероятные пасти, двигались длинные щупальца, непрестанно ищущие жертв. Было и нечто другое, более ужасное, не поддающееся описанию. В попытке уйти от его взора, я крепко зажмурился, упав на колени, зажал ладонями глаза, однако, видение Предвечной Тьмы преследовало меня. Скользкие гибкие щупальца касались ног, поднимались до пояса и опадали, признав во мне своего.

Теневое измерение было скромной прихожей в настоящую обитель теневых духов. Все они сновали туда-сюда, переродившиеся из умерших колдунов и чародеев, принося жертвы владыкам. И я… стал одним из массы обитателей Предвечной Тьмы?!

Тёмный эльф — теперь я чётко понимал, кто хотел убить меня, астральным восприятием обозначая его местонахождение, — прыгал по обломкам стен и крыши церкви, забираясь выше в надежде, что его не поглотит Тьма. Трепещущий тусклый огонёк, смрадный и никчемный даже несмотря на Дары божества Бездны. Эльф являлся средоточием проклятия, мечи выражали его сущность, преобразившуюся под влиянием Даров Голгорота. Жалкий червь, коего вот-вот раздавят.

Великие Звёзды, кого я призвал в этот мир?!

Смеющийся обезумевший гархал выкрикивал проклятия и похвалы в мой адрес, пока его не погребло под покровом шевелящейся Тьмы.

… На какое-то время сознание покинуло меня, ибо происходившее после гибели мечника начисто вымело из памяти. Очнулся я посреди пустоши стоящим на коленях. От сгоревшего села и разрушенной церкви не осталось и следа. На сотни шагов простиралась ровная голая земля, словно исполин содрал лопатой останки села и верхний слой почвы.

Я зябко поёжился от пронизывающего до костей ледяного ветра. С чистого неба укоряюще глядели звёзды, красная луна окрашивала заснеженные луга и лес в неестественные кровавые цвета. Сражение завершилось.

Собрав силы в кулак, неуклюже поднялся. Слабость накатывает, деля власть надо мной с болью. Стараюсь не обращать внимания на раскалывающийся череп и ноющую обнажившуюся культю — пропала рука из псевдоплоти, выдохся я. И из боевого транса выпал. Заклятие вытянуло поглощённую из шестиглазого менталиста и его питомца энергию, меня удерживает от забытья отката драконья настойка и воля, заставляющая идти к холму. Там копьё и трофеи.

Смуглянки здесь нет. Была, возвращалась, на неё напали, причём не только гархал с шестиглазым. Эти двое вроде запасного варианта, остальные ушли по мою душу. Либо за Авариэлью. Оставляемого в астрале после гибели живого существа следа не наблюдается, поэтому вполне вероятно, она смогла обхитрить напавших. Искать её не стоит, вправду потрачу зря время. Хизаи и мечника допрашивать, уложи я их на лопатки, не имело смысла. В тайной канцелярии инфу из разумников вытягивают исключительно шантажом, пытки на них не действуют.

Совсем умаялся, элементарные вещи забываю. Надо мной кружит летающий скат, а я топаю. Не улетел бы, полурыб ненасытный.

— Гархар! — крикнул я.

Лоа опустился совершенно бесшумно. Где летал, спрашивается, почему в бою не помогал? Я ж тебя кормлю. Кто о тебе, скотобаза неблагодарная, заботится, жертвы приносит? Кроме меня никто.

«Залезай, шаман, — прогудело в сознании как-то даже уважительно. Похоже, насладившись зрелищем высочайшего заклятия магии теней, старший лоа ко мне проникся страхом. Не мудрено, на масштабный призыв иной реальности способен редкий маг. Вершина искусства. В подтверждение догадки летающий скат протянул ко мне широченное крыло для удобного подъёма ему на спину и добавил: — Тебе моя помощь была без надобности».

Всё-таки некрасиво себя повёл. В следующий раз помогай по мере сил, ясно? Не то обижусь. Знаешь, как могущественные шаманы обижаться умеют? Однажды верховный шаман Чёрного Копья, ныне известный под именем Болотный Отшельник, здорово обиделся на горного духа, покровителя племени огров. В итоге ни духа, ни горы, ни каменношкурых великанов огров.

Лоа смиренно опустил голову, кланяясь. Признал во мне колдуна не ниже собственного повелителя! Сам, без принуждения, просто увидев свидетельство моего могущества. Приятно и полезно, отныне он перестанет возмущённо бухтеть и предъявлять мне претензии, дескать, жертвы ему не по нраву. Устрашённый лоа означает послушный лоа. Дух побоится не явиться на зов. А жертвы ему нормальные приношу, другой обзавидуется.

На холме труп шестиглазого никуда не делся. Копьё моё драгоценное рядышком, вместо стискивающей древко кисти чернеет комок слизи, да и эспонтон выглядит плохо, потемнел весь, будто в грязи вываляли. Прикасаться к нему не хочется, а ну, как вновь проклятие подхвачу? У, жалко. Оставлять его глупо, коллегам шестиглазого и мечника приятное делать. Отломив пучок веток с куста, поддел ими копьё и перенёс аккуратно на расстеленную на спине лоа шкуру. Выброшу, пролетая над горами.

Взамен возьму трезубец хизаи. Добротное оружие, металл крепкий, самое меньшее на остроту зачарован — ткнул им в дерево, зубья вошли в ствол легко, не встречая сопротивления. Следящих чар на нём не обнаружил, высплюсь, айгаты накоплю и с помощью теневых духов обследую детальнее. С ожерельем куда сложнее. Прикреплённые к цепи медальоны величиной с яблоко каждый выкованы из неведомого металла, айгатой от них прёт стихийного типа. Элементалей в них напихали, что ли? Завтра разберусь.

Браслетов и колец на менталисте не оказалось, к моему сожалению, кольчуга не снималась, будто к телу приросла. Сил и желания отрывать металл с мясом не было, хотелось поскорее уснуть, плотнее завернувшись в плащ. Плюс с минуту на минуту могут нагрянуть дружки убиенных. Взвесив все «за» и «против», я пришёл к выводу: лететь пора. Да вот сначала следует позаботиться о возможных преследователях.

Дружки шестиглазого непременно захотят осмотреть его труп, не крестьяне же суеверные и, судя по всему, не трусы. В их интересах выяснить, как погиб бедолага. Подойти к нему, может, не подойдут, но будут поблизости.

Капля крови из разрезанной ножом руки упала в наспех начерченную магическую фигуру, привлекая теневых духов. Тени задрожали, удлинились, потянулись, наполняя линии чернотой. Кушайте мою айгату наздоровье. Удар в центр паутины теней, подчинение сползшихся на угощение сущностей и приказ проникнуть в астральные проекции тех, кто был тут недавно и оставил след из айгаты.

Начертанная ножом фигура разрослась, линии искривились и слились с тенями. «Маячок» готов. Освоившиеся в проекции вернувшегося сюда разумного духи станут подавать сигналы о своём местонахождении, и я пойму, где враг. Засечь передачу трудно и мастеру астрального поиска, так что о преследовании я буду предупреждён с девяностопроцентной гарантией.

«Куда?» — лаконично поинтересовался летающий скат, едва я уселся ему на спину.

— К Крессову Валу.

Запас айгаты на нуле, в ближайшие дни в теневое измерение не погрузиться. Да и страшновато туда снова нырять, честно говоря. В общем, путь предстоит долгий, а для встречи с тролльими шаманами следует основательно запастись энергией.

Солнечные лучи играли на ослепительно белом снегу, укрывающем поросшие елями склоны Седых гор. Я зажмурился, блаженно впитывая кожей исходящее от дневного светила тепло и вдыхая полной грудью чистый горный воздух. Благодать-то какая! Не грызи боль обрубок руки, вообще сказка была бы. Благодаря драконьей настойке рана затянулась, а боль притупилась, но давала о себе знать, особенно во сне. Ныло и повреждённое духовное тело.

Нет, всё равно словно перенёсся из липкой болотной жижи ночного кошмара в светлые чертоги богов.

В определённой степени так и есть. На здешних вершинах по преданиям троллей живут старейшие лоа, считай, божества среди духов. А весь полёт до рассвета меня мучили кошмары, от которых я просыпался на мгновение и снова засыпал, точно в бреду. Преследовало меня видение Предвечной Тьмы, в ней копошились твари, не имеющие названий и имён в человеческом языке. Они облепили моё тело, сомкнулись над головой, вливаясь отвратной жидкой массой в ноздри и открытый в немом крике рот. Я тонул, барахтался в них, пока не понял, что являюсь одним из этих бессчётных существ, насквозь пронизанный Тьмой и ставший её обитателем и верным рабом. Даже хуже — не рабом, а её частицей, движимой общей волей мириадов подобных мне и нестерпимым голодом.

Под утро полегчало. Сон окончательно выветрился из сознания с первыми лучами солнца, и я, уставший, но радостный от того, что привидевшееся лишь кошмар, наслаждался рассветом и пейзажем. Гархару, бедняге, напротив, поплохело. Лоа не любят дневной свет, младшие не переносят, старшие, как несущий меня на юго-запад летающий скат, терпят с трудом, ибо слабеют под лучами. Вот мой транспорт еле крыльями взмахивает, будто пролетел тысячи лиг и вымотался.

Пришлось опуститься и спрятаться под каменным козырьком торчащей из горного склона скалы. Местечко так себе, кустарником колючим поросло, во второй половине дня сюда солнце доберётся, да Гархар не жаловался. Приземлился, издав охающий звук, попятился, устраиваясь поудобнее и расчищая площадку для сна — обычно лоа днём дрыхнут, — и замер, не подавая признаков жизни. Заметить его, с какой стороны ни глянь, очень сложно, в густой тени и кустах серая туша почти неразличима. Ауру свою он мастерски гасил, в астрале его обнаружить тоже нелегко. Молодчина, без слов понял, что возможна погоня, и принял меры, чего не скажешь обо мне. Я положился на зачарованный плащ и собственную энергетическую истощённость, из-за чего аура чуть ли не исчезла в астрале.

Слез со спины летающего ската, прошёлся, разминая ноги и согреваясь. Удивляюсь, почему за ночь не превратился в ледяную статую, на высоте холод и ветер бешеный, замерзал и в кошмаре — засасывающая Предвечная Тьма дышала арктическим бураном.

На душе остался мерзкий осадок. Пришло осознание — чем сложнее применяемые мною заклятья магии теней, тем крепче привязка к Предвечной Тьме, к которой обращаюсь. Она постепенно, с каждым использованием теневых духов, прорастает в меня, изменяя мою сущность и превращая в своего слугу.

Проснувшись, с удивлением обнаружил, что терзавший в кошмаре голод никуда не делся. Притупился — да, и здорово, однако, не пропал. Причём речь об энергетическом голоде, свойственном лоа. Раньше он проявлялся не так сильно. Вкупе с испытанным единением с Предвечной Тьмой во время её призыва нехороший признак.

И долгое пребывание под открытыми солнечными лучами слегка дискомфортно. Жарко, снег слепит. В тенёчке приятнее, потому подсознательно стараюсь держаться за деревьями и выходить на свет нечасто, по мере необходимости. Показался солнышку, и обратно в тень. Раньше такого не было.

Обвинить в изменениях можно пойманных духов, дескать, их влияние сказывается. Побочный эффект. Однако же, с ними контактирую куда хуже и реже, чем с теневыми духами, и не воздействуют на меня узники Темницы столь активно. Я не пользую их, не считая подпитки айгатой.

Главный вопрос: обратимы ли изменения? Перспектива превратиться в теневого духа, одержимого голодом, управляемого владыками Предвечной Тьмы не по мне. Как поступить? Забыть навсегда о магии теней не выйдет, жизнь у меня бурная, боюсь, не выживу в предстоящих боях. Надежда на Трон-Ка, старого теневика озёрников. Может, посоветует чего полезное. До обстоятельного разговора с ним никаких теневых духов и призывов Предвечной Тьмы. Только боевой транс, магические предметы и смекалка. Ну, почти. Верхом на Гархаре до Зеркального озера лететь слишком долго.

Кстати о птичках. Что там за трезубец и ожерелье я себе раздобыл?

Штуковины, судя по заключённой в них энергии, удивительные. Известные чары, популярные у магов и воинов — на защиту, прочность, остроту и так далее — на них не обнаружились. Зато от медальонов, кои составляют ожерелье, исходит стихийная айгата, будто в них запечатаны заклятия элементов. Бывают же аналоги магических свитков. Внешне безделушка, а на самом деле артефакт, содержащий заклятие многоразового использования.

Ожерелье из шести медальонов, выкованных из белого металла и соединённых довольно массивной цепочкой. Догадку об отношении к стихийной магии подтверждают высеченные на них знаки основных и второстепенных элементов: Земли, Воды, Огня, Ветра, Молнии и Кристалла, причём знаки походят на аллирские, лишний раз указывая на древность артефакта. Медальоны разной формы, символизирующий воду, например, в виде плоской тонкой капли.

Лишь один энергетически «пуст», имитирующий кусок хрусталя в разрезе. Вспомнилась обросшая кристаллами ящерица. Зуб даю, ожерелье с ней связано.

Попробовал открыть «земляной» — кругляш с неровными краями, шероховатый, похожий на кусочек породы. И ножом поддевал края, и давил пальцами — ни в какую. Хм, а если влить айгату? Шестиглазый, помнится, никаких специфических действий не производил, просто собирался бросить медальон, сняв с цепочки. Не кричал активирующего заклинания, не ковырялся в нём. Возможно, активация мысленная, шестиглазый ведь менталистом был. Тогда всё сходится. Вариант со стихийным активирующим заклятием отпадает, нереально одному магу овладеть столь большим количеством стихий, склонность к виду магии ограничивает.

Крошечная порция духовной энергии перетекла в медальон.

С громким хлопком артефакт взорвался аурой стихии Земли и каменной крошкой, шрапнелью ударившей по мне. Что за?! Стилизованный под кусок породы кругляш перестал существовать, передо мной земля взбугрилась, и из прорвавшейся верхушки вылезло существо, напоминающее собранную из булыжников черепаху. Безглазое и безносое, оно повело корявой мордой, словно прислушиваясь.

Полуэлементаль! Его я и ожидал увидеть. Кристальная ящерица, небось, из этого ожерелья, жаль даже, что убил её. Только как его контролировать? Не хотелось бы портить второй медальон.

Уничтожать зверушку, похоже, не придётся. Агрессии она не проявляет. Потоптавшись, панцирное чудище размером с телегу улеглось на живот у моих ног. Всем своим видом оно выражало покорность. Как тобой управлять-то, Тортилыч?

Из-под каменной туши донёсся звук, точь-в-точь хрюкнул кто.

Что ж, попытаем счастья методом научного тыка. Как ему отдавал приказы маг разума? Мысленно, вероятно. Эй, черепахоид, отойди-ка во-он к тому деревцу. Полуэлементаль послушно поднял тушу на ногах-колоннах и попятился в указанном направлении. Ай, молодца!

Значит, управлять им могу. Точнее не им, а ими — у меня их, магических тварюшек, аж пять штук, отряд, считай. Потренироваться бы в призыве и контроле денёк-другой, да негде взять свободное время. Бросать в бой незнамо что тоже опасно. Неясно, как ведут себя в сражении мои новые питомцы. Вдруг у них крышу напрочь сносит, и они рвут всех поблизости? Рисковать нельзя, ожерелье испытаний требует, желательно в боевых условиях. Где таковые обеспечить? В аранье, само собой. По пути к Зеркальному озеру на синек из вражеских племён полуэлементалей натравлю. Неудобно, но иначе никак. В горах пока найдёшь каких-нибудь разбойников, целый день уйдёт, а в тролльих лесах недоброжелательных синекожих нынче пруд пруди.

Так-с, ожерелье на земле валяется без медальона Тортилыча. Заметка на будущее: активировать артефакт, отбросив от себя подальше. С цепочки легко снимаются, и хизаи, очевидно, собирался дистанционно высвободить слугу-полуэлементаля, дабы не пострадать от сопутствующих спецэффектов вроде взрыва каменной крошки, от коей у меня синяки и ссадины.

Заткнув ожерелье за поясной ремень, взялся за воткнутое в грунт оружие шестиглазого разумника. Трезубец лёгкий, двухметровое древко оплетено серебристой проволокой. Из того же металла клинки, заточенные с внешних сторон, широкие, чтобы резать. Центральный зуб узкий и острый, выдаётся для удобства укола сантиметров на двадцать. Доспех прошьёт, думаю. В качестве эксперимента ткнул им в валун, пробил камень без малейшего усилия, словно клинок воздух встретил. Вот о таком оружии я мечтал, оно и мифрил разрежет.

Причём чарами не пахнет, что весьма полезно для скрытника. Шестиглазый в него айгату вкачивал, следовательно, острота не предел возможностей трезубца. Сосредоточился на древке и наконечнике, передавая им духовную энергию, и невольно отдёрнул руку от оружия, ощутив впившуюся в ладонь тысячами раскалённых игл боль. Трезубец упал. Проклятье, он точно укусил меня, проглотив приличную долю энергетического запаса.

Тортилыч обеспокоенно приподнял башку, уставившись на меня слепыми провалами глазниц. Нормально всё, успокойся. Видишь, с оружием твоего бывшего хозяина знакомлюсь.

Осторожно коснулся потеплевшего древка, обхватил. Ну, прямо гадюку беру. В трезубце бурлила энергия, возникла и аура, уменьшенная копия моей. Вот это скверно, проявление ауры для меня чревато проблемами. Хм, чувствую потоки айгаты в клинках, где она сконцентрирована, и тоненькую нить, связывающую её через древко со мной. С удивлением осознал, что воспринимается оружие как часть меня.

Резкий взмах с параллельным волевым усилием, и с клинков бледной молнией сорвался сгусток сырой айгаты.

Я чуть не оглох от грохота. Камень, куда угодил необычный снаряд, распался на куски, выплюнув облако пыли и мелких осколков. Благо, стоял я метрах в восьми от него, и до меня они не долетели.

Ух и штука! Энергозатратная, против старших лоа вряд ли сработает, они айгату поглотят, вероятнее всего, а для упокоения живых сойдёт. И барьеры магические крушить сгодится. Для борьбы с духами свитки припасены и кое-что другое.

Минус в непривычности оружия. Трезубцами никогда не махал, и одной рукой в бою им управляться неудобно. Сейчас, не делая никаких сложных действий, более-менее, а лицом к лицу с противником без протеза из псевдоплоти не обойтись. Хотя какой протез, рука полноценная, только следить надо за запасом айгаты, чтобы в разгар битвы не оказаться без энергии и, соответственно, без конечности. И потренировать контроль над конструктом не помешает.

Вот теперь я почти готов к войне с троллями. Сжав трезубец, я хищно осклабился в предвкушении грядущих битв. Ну, кто на меня?

Интерлюдия третья

Пламя несгораемых свечей, вставленных в бронзовый канделябр, завораживало колдовским танцем порхающих на кончиках фитилей крошечных элементалей. Игнас наблюдал за ними около часа, размышляя о том, почему его позвали сюда, в комнату для совещаний верхушки организации. Он не командовал тройкой, господин отдалил его от себя, ему поручили простое, небоевое задание, с которым отлично справится и боец среднего звена.

Он не позволял себе роптать на острове, вблизи от главы Ночных Охотников, способного читать мысли, чувства и эмоции окружающих лучше любого мага разума.

Зачем именно ему, долгое время считавшемуся первым бойцом организации, поручили охрану сестры Сандэра Валирио? На Брадосе ей ничто не угрожало, а в империю, где ей понадобился бы телохранитель, или в Эладрн отпускать девушку не планировалось. Умения и силы Игнаса целесообразнее применять в арнье, где намечается большая заваруха, от императора уже поступил заказ на уничтожение вождей тролльих племён и верховных шаманов, либо в Подземье, исхоженное Огнеглазом вдоль и поперёк. Его же оставили здесь.

Возможно, так правильнее. Ему пока не доверяют, ведь он попытался уйти из организации. Неважно, что послужило причиной столь опрометчивого поступка, он совершил ошибку и должен заплатить за неё. Товарищи не погибли по его вине, он выполнил задание и не нарушил правил организации, однако, само желание покинуть Ночных Охотников расценивалось ими как предательство. Игнаса понимали, однако, порой в речах соратников слышалось презрение. Оно пропадёт окончательно лишь после Искупления.

Плавное течение мыслей Игнаса прервал шум отворившейся резной двери. В комнату мягким бесшумным шагом просочился низкорослый Тиамар. Завидев напарника и командира, он хищно растянул тонкие губы, демонстрируя хищную иглозубую улыбку.

— Никогда бы не подумал, что обрадуюсь встрече с тобой! — некогда третий боец Первой тройки влился в кресло напротив Игнаса, держа в поле зрения выход и товарища — следить за всеми и путём отхода привычка каждого Ночного Охотника, вырабатываемая ещё в учебных лагерях. — Как жизнь, Огнеглазый?

— Скучно, — откровенно признался бывший первый боец.

Он виделся в последний раз с Тиамом в Остонене, у опустошённого Сандэром Валирио эльфийского замка. Тогда Игнас погибал, и напарник, которого он счёл убитым в сражении с эладарнскими паладинами, спас его, найдя в лесу и передав часть собственной жизненной энергии. Затем охранял исцеляющий кокон, куда заключил товарища. Очнулся опальный глава первой тройки на Брадосе — господин прислал за ним команду, узнав о его местонахождении от Фанаэлиона и Тиамара.

— Слыхал, ты оберегаешь сестрёнку Гор-Джаха, — Тиам всегда называл Валирио тролльим именем аллирского князя, воплощением коего считался Сандэр. — Так почему её нет на острове? Тебя заменили, решив, наконец, дать настоящее задание?

С тех пор, как пробуждённый в гробнице древний воин-маг забрал девушку, о ней никто не говорил. На Брадос господин возвратился без неё, её присутствия не чувствовалось в радиусе нескольких лиг. Складывалось впечатление, будто ничего особенного не случилось, ранее опекаемую Лилиану попросту вычеркнули из бытия, словно она и не существовала.

У Игнаса имелись варианты ответа на вопрос, почему так случилось. Господин либо был абсолютно уверен в лояльности пробуждённого, либо древний воин-маг намного превосходит его по силе, во что верилось с трудом. Глава организации редко демонстрировал свои способности, он обычно отдавал приказы, и по его слову телохранители убивали полубогов, нефелимов и старейших лоа, не говоря об архимагах, слывущих сильнейшими волшебниками Лантара. Он не боялся никого и ничего в Трёхлунье.

Закрадывалось подозрение, что похищение девушки пробуждённым входило в планы господина. Будь древний воин-маг тем, кого страшится предводитель Ночных Охотников, он грубо потребовал бы Лилиану и не разыгрывал бы спектакля об охоте на духов. Произойди похищение против воли господина, девушку уже искали бы по всему континенту. Так было после вести о гибели Сандэра.

— Есть такая вероятность, — проговорил Игнас. — Тебе сказали, почему вызвали сюда?

— Ни слова. Лукас приказал явиться, а я ни о чём не спрашивал. Раз вызвали, значит, по делу. Здесь и объяснят, по какому.

— Совершенно верно, Тиамар, — открыв дверь, вошёл в комнату Лукас.

В замке телохранителю господина не было нужды скрывать обезображенное шрамом лицо за высоким стоячим воротником плаща или маской. Ночной Охотник, по слухам, стоявший у истоков организации, выглядел довольно молодо для своего возраста. Игнас помнил его по учебному лагерю. Знакомство с ним состоялось около четырёхсот лет назад, и за прошедшие века телохранитель ничуть не изменился. Всё те же седоватые волосы, собранные в перехваченный чёрной лентой хвост, тот же бесстрастный и внимательный взгляд стальных серых глаз в окружении тонких морщин. Никуда не делся и уродливый шрам от левой скулы до подбородка, оставленный то ли кислотой, то ли магическим огнём.

Тиамар и Игнас встали и склонили головы в знак почтения. Кто-кто, а Лукас того заслуживал. Отчасти благодаря ему бывший первый боец выдержал тяжёлое обучение в лагере. Преподанные им уроки навсегда останутся в памяти. Лукас наставлял и Тиама, наверное, самого строптивого и непослушного ученика в истории организации, и сумел завоевать его уважение, став для несносного мальчишки авторитетом.

— С сего дня вы оба переходите в моё распоряжение, — сообщил телохранитель. — Господин снял вас с текущих заданий. Мы немедленно отправляемся к Крессову Валу.

Тиамар оказался прав, их действительно собрали ради задания. «Вот и настал час Искупления», — подумал Игнас, прикидывая, сколько опасностей таит пребывание в полыхающем огнём имперско-тролльей войны Пограничье. Для команды высококлассных Ночных Охотников, пожалуй, никакой. О них не узнают, если глава команды не решит обнаружить себя. Именно поэтому, вероятно, и понадобились бойцы первой тройки.

— Какого типа задание? — задал вопрос Игнас.

— Наблюдение и, — Лукас остановил тяжёлый взгляд на Огнеглазом, точно хотел проникнуть в его помыслы, — устранение.

* * *

— Никаких следов применения чужой магии в астрале, — докладывал Корд, сидя в центре оставшейся на месте села проплешины. Его поисковый жезл, воткнутый в землю, слабо мерцал. Под опущенными веками метались глазные яблоки — Искатель находился в трансе, пребывая на границе астрала и физического мира. — Наша айгата перемешана, отлично ощущаются энергии Зоната и Шестиглаза. Что примечательно, гибель тёмного эльфа не отпечаталась в тонком мире, а смерть Зариба оставила лишь неясный отпечаток. Присутствуют эманации боли, страха, очевидно, последствия взаимных ударов противников.

— Заклятия теневой магии плохо отслеживаются в астрале, тем они и хороши, — перебил Корда стоящий рядом Эктарион. — Возможно ли выследить теневика по метке, оставленной смертью Зариба?

— Маловероятно. Но попробую. — Искатель скривился, будто от зубной боли. — Он блокирует истечение айгаты, по ней его не найти. Надо пробиваться на верхний план астрала.

— Действуй. Он не должен снова затаиться, — скрипнул зубами эльф.

Проникновение на верхний план духовного мира чревато потерей разума для смертного. Границы между временем и пространством, личностью и окружением размываются настолько, что сущность живого перестаёт осознавать себя. Продолжительное время пребывать там крайне опасно, однако, если иного пути нет, Корд пройдёт по нему до конца и либо сойдёт с ума, либо укажет местоположение теневика.

За стойкость и способность добиваться невозможного прозванный дознавателями империи Искателем и попал в отряд Эктариона. О дружеских узах, связывавших главу Проклятых и Корда, эльф перестал думать уже давно. Сантиментам не место на задании, ещё и таком важном.

— Параллельно реконструируй картину боя Зоната и Шестиглаза с теневиком, — потребовал эльф, и под кожей человека заиграли желваки, а на шее проступили жилы.

Напряжение на разум Искателя удвоилось. Он разделил поток сознания и заговорил бесстрастным, напомнившим Эктариону голема, негромким голосом, перечисляя действия Проклятых и отмечая белые пятна в воссоздаваемой картине событий паузами.

— Твои соображения по заклятиям теней? — бросил эльф закончившему излагать события Корду. — Исходя из последствий их применения, разумеется.

— У меня нет уверенности, что использовалась только магия теней. В перечень заклятий, данных нам источником, не входят влияющие на рельеф. Также, вероятно, теневик гораздо более искушён в своей отрасли, нежели о нём думают жрецы Карубиала.

Эктарион вновь заскрипел зубами. Сведения, полученные от Гуарендила, явно изобилуют пробелами. Предводитель Проклятых редко сталкивался с теневиками и не представлял, на что способны те из них, кто покорил вершины Искусства. Неведение раздражало эльфа, а неожиданные потери и неудачи злили.

Он недооценил Сандэра Валирио, сочтя его обыкновенным неслабым чародеем, каких пруд пруди в землях людей и Эладарне. Ну, на уровне кого по силе теневик, магистра, магистра-супрема? Вдвоём Зонат и Шестиглаз как-то справились с архимагом. Может быть, из-за пожелания Эктариона взять Сандэра живым Проклятые потерпели поражение. Выдай они убийственную комбинацию заклятий, и остались бы живы, а заказ был выполнен хотя бы наполовину.

— Опустошение, — промолвил Корд, по-прежнему погружённый в транс, и пояснил: — Участок, где стояло село, полностью энергетически опустошён, будто открылся засасывающий айгату и материю портал в иное измерение. Или словно нечто откусило кусок нашего мира и ушло. Возможно, этим нечто является теневик.

— Он гораздо сильнее Авариэль Кошки, — подытожил Эктарион. — Она доставила нам куда меньше проблем.

Короткая стычка, погоня и повторный астральный поиск — разве это трудности? Так, игра, предшествующая закономерному финалу — устранению княжны. Она никого даже не ранила серьёзно во время скоротечного боя. Воистину, дралась Авариэль точно бешеная дикая кошка, сам Зонат признал за ней талант фехтовальщицы. К сожалению, астральные и каменные барьеры Мабьянты и Зариба не сдержали повелительницу Клеймёных, как на то рассчитывал Эктарион.

— Теневик забрал артефакты Шестиглаза, — раздался густой бас спускающегося с близлежащего холма на гигантском ящере алхимика. Герреб трясся от негодования. — Запах Сандэра рассеивается, следов нет, он будто отрастил себе крылья и улетел!

— Может, ты и прав, — проворчал эльф и уже громогласно заявил: — Мы больше не будем пытаться поймать теневика и Клеймёную. И не станем раздельно охотиться на них. Наша задача — уничтожение обоих, и мы её выполним.

Эктарион проклинал собственное любопытство. С такими противниками нельзя играть. Авариэль и Сандэр были в руках у Проклятых, и заказ мог быть уже выполнен. Ошибка не должна повториться.

Корд резко открыл глаза.

— Я уловил нить, связывающую убийцу с местом смерти Шестиглаза. Мне нужно подняться на холм, удостовериться в правильности выбранной астральной линии. Потом мы пойдём за теневиком.

На закате, когда Проклятые покидали поле битвы, в десятках лиг от них тот, кого они называли Сандэром Валирио, остановился у раскидистого дерева и прикрыл глаза. Сумрак вокруг него сгустился, кружась в колдовском танце.

— Попались, — зловеще улыбнулся теневик.

Глава 4. Возвращение в Веспаркаст

Отступление. Гиор

Впервые за последнюю седмицу волки не выли в лесу на том берегу Громовой реки. Гиор привык к их ночным песням. Они едва темнело выходили к мосту Веспаркаста, в сильнейший мороз, вьюгу и в ясную погоду, и, запрокинув морды к небесам, затягивали тоскливый мотив. Четверо белых волков, непривычных жителям Пограничья. Те самые, сопровождавшие учеников Гварда Зверолова — парня и совсем молоденькую девушку.

Ученики давно покинули аранью и Пограничье. По слухам, парень сгинул в Спящем лесу, а девчонку отправили покорять вершины магического Искусства в какой-то крупный город империи, подальше от тролльих лесов с их непрерывными войнами и чёрным колдовством. Гвард сделал правильно, отослав её, в империи ей куда безопаснее, чем в кишащей опасностями чаще.

С наблюдательной башни замка, светло-серой свечой взмывающей в пасмурное небо, ничейная земля на том берегу виднелась подобно раскинутой на огромном магическом столе карте волшебника-географа. За скованной льдом рекой на сотни шагов простиралась лента выкорчеванного леса, развернувшаяся вдоль встающих неприступной стеной деревьев. Чистое белое поле. Раньше, с месяц назад, его пересекала линия дороги, по коей из араньи шли в империю и обратно бродячие синекожие торговцы и желающие заработать на стезе наёмника тролли. Ту дорогу занесло снегом уж как три седмицы, с тех пор никто не выходил из лесов к Веспаркасту кроме волков. На опушке, бывало, показывались разведчики, вооружённые дротиками и метательными топорами, и тут же скрывались, из-за ветвей продолжая следить за пограничной крепостью. Там, в аранье, за людьми наблюдали десятки алчных глаз. Гиор, и не только он, чувствовал их и иногда ёжился от подступающего страха.

«Мы разрушим ваш Большой Каменный Дом и вырежем вас, — говорили взоры чужаков. — Придём в ночи, когда вы будете сладко спать у себя на кучах тряпья, перережем вам глотки и отберём ваши земли, а лоа пожрут ваши слабые души. Вы слабаки, возомнившие себя сильными. Час смерти близок!»

Маг вздрогнул, освобождаясь из плена нахлынувших внезапно видений, и перевёл взор с окутанной лунным светом равнины и реки на стоящих рядом дозорных — молчаливую дриаду и двоих крепких парней родом из Пограничья, местных ополченцев, пришедших недавно в Веспаркаст вместе с семьями. Отменные стрелки и следопыты, они настороженно вглядывались в даль за узкими бойницами.

— Мессир Гиор, а волков-то нету, — подал голос более широкоплечий. — С чего бы? Полночь уж близится.

— Нашли занятие поинтереснее, — буркнул Гиор, подозревая, что подлунных певцов поймали тролльи охотники, за зиму перебившие всю живность на ничейной земле. — Каким синекожим полакомиться захотели, добычи стоящей возле замка нет, а к нам они не полезут, боязно, и через стены им не перемахнуть.

— Тролля-то схарчить удумали? — усмехнулся беззубо второй дозорный, чуть старше широкоплечего. — Поглядел бы я на это, мессир.

— Белые волки звери особые, не чета лесным волкам Ксарга. Стаей они и олифанта задерут, и на охотника морок наведут. У них способности к природной магии развиты. — Гиор отошёл от бойницы и сел на деревянную лавку у стены. Рука заныла, предрекая скорую непогоду.

Мысленно маг поблагодарил Марна Изверга, командующего гарнизоном Веспаркаста в отсутствие коменданта Гарена, за разрешение вновь нести дозорную службу. На наблюдательной башне опытный маг куда полезнее, нежели на тренировочной площадке, где без него есть учителя новоприбывших бакалавров и недоучек-волшебников. Иллидис, к примеру, отлично выбивает дурь из новичков, заставляя работать слаженно и использовать весь магический потенциал юных стихийщиков. А на дозорном посту вчерашний студиозус не почувствует вредоносных чар и злых духов, в отличие от Гиора, лет двадцать проведшего в Пограничье.

— Повелитель близко, — прошептала стоящая у бойницы деревянным изваянием дриада.

Дриады и древни, явившиеся к Веспаркасту, были странными и непонятными созданиями. Они мало с кем разговаривали, будучи всегда собранными и напряжёнными. Встав лагерем у селения под замком, древесники, что называется, «пустили корни» — древни застыли, впав в спячку, дриады же рассредоточились с разрешения Марна по наблюдательным башням и несли бессменный дозор, не нуждаясь ни в пище, ни в воде. Словно искусно вырезанные статуи, изящные девушки с зелёной кожей находились у бойниц и всматривались в леса троллей, откуда, по мнению зеленокожих красавиц, должен прийти их таинственный повелитель.

Неведомая аура вспыхнула в аранье недалеко от полосы свободной земли и почти угасла, обратившись в еле уловимое тепло. Гиор насторожился, поудобнее перехватил самодельный посох — длинную зачарованную палку с магическим кристаллом в навершии, фиксирующим возмущения в астрале. Мерцающие огоньки в иссиня-чёрных глубинах сложились и разделились, подтвердив обнаружение духовной сущности.

Подосланный шаманами лоа? Колдун, пожелавший увидеть крепость Шершня? Судя по всему, кем бы ни был незваный гость, он применил заклятье, о чём свидетельствовала вспышка в астрале.

Если окрестности Веспаркаста почтил визитом Говорящий с Духами, дело плохо. Жди скорого наступления троллей.

Аранья взвыла волчьими голосами, на этот раз радостными. Вой граничил со щенячьим визгом, точно приветствовали вернувшегося домой хозяина. Гиор боковым зрением заметил на губах дриады полуулыбку. Не может быть, они же неизменно серьёзны. Это игра теней и лунного света, просачивающегося сквозь бойницы.

— Повелитель идёт, — раздался девичий шёпот.

От темнеющего стеной леса напротив моста отделилась фигура в рваном, волочащемся по снегу плаще. Возле неё, приплясывая и повизгивая, носились четыре белесых призрака — волки, запоздавшие с песней. Незнакомец шёл не спеша, проваливаясь по щиколотки в свежий снег, и опирался о поблёскивающий серебром боевой трезубец. Вторая рука у него куталась в обрывки плаща, на плече висела дорожная сума. Аура исходила от него — слабая, на большом расстоянии и не различишь. В полусотне шагов от реки человек остановился, воткнул трезубец в снег и помахал рукой.

Лицом он напоминал ученика Гварда Зверолова. И было в нём что-то такое, в движениях, осанке, не понравившееся Гиору и шедшее вразрез с образом русоволосого неопытного юноши, учившегося у зверомастера. Наиболее заметные отличия маг отметил в ауре. Она стала темнее, от неё исходили эманации потустороннего холода.

По мыслесвязи Гиор послал сообщение о странном человеке Марну. Лучники наложили стрелы на тетивы и прицелились в парня, за что дриада наградила их испепеляющим взглядом и произнесла тихо:

— Он мой повелитель. Кто попытается навредить ему — умрёт.

Маг на удар сердца пожалел о данном командующим разрешении древесным девам нести дозор в башнях замка. Неожиданно союзницы в воображении Гиора превратились в лазутчиц, заброшенных хитрым врагом для слежки и удара в спину защитникам Крепости Шершня. Действительно, кто помешает им перебить дозорных Веспаркаста? Лишь маги-ветераны, как он, Марн и Иллидис. Почему командующий так доверился дриадам?

— Эй, на башне! — закричал человек на том берегу. — Позовите Марна Изверга! Передайте, Сандэр Валирио вернулся!

* * *

Акела норовил сбить меня с ног хвостом, проносясь мимо, резко тормозя и прыгая мне наперерез, и всё это действо сопровождалось весёлым повизгиванием и лёгкими покусываниями за рукава. Ты же без пяти минут взрослый волчара, на тебя вон смотрят и брат с сестрёнками, и воины со стен Веспаркаста, а ведёшь себя, ровно щенок. Ты обязан олицетворять спокойствие, уверенность и достоинство вожака стаи, коим являешься. Эх, скотобаза лохматая. Я потрепал мягкие уши скачущего друга, большущие, прямо локаторы, и не сдержал улыбки. Соскучился по вам, пушистая команда. Ну, вы и вымахали, скоро однорогов-трёхлеток догоните, акселераты животного мира.

Имперцы в крепости отреагировали на моё появление, наоборот, весьма прохладно. В ответ на просьбу позвать Марна из бойниц высунулись наконечники стрел, с вершины массивной башни над воротами на меня навели баллисту. Оно понятно, война, ночь, какой-то тип из леса вышел, волки вокруг него танцуют. Подозрительно, перестраховываются ребята. Я бы так же поступил.

— Ни шагу вперёд! Стрела зачарована, дёрнешься, и сразу в преисподнюю провалишься, демоново отродье! — заорали с надвратной башни.

— Стою-стою, крикливое ты создание. Марна позвали? Он не обрадуется, ежели стрельнешь в меня, дурная твоя башка!

Дразнить, наверное, не стоило, вояки тут на нервах, тролли шастают и вот-вот нападут на крепость. Вчера в Пограничье наткнулся на следы крупного отряда синекожих, явно не наёмников — из синек десятки и сотни не формируют, запрещено законом империи. Власти вполне обоснованно побаиваются организованных ватаг троллей. Мало ли, чего им взбредёт в головы? Сегодня обороняют замок нанимателя, завтра грабят его владения. Справиться с группой рослых синек, превосходящих людей в ловкости и силе, очень непросто, рыцари нужны и боевые маги. Дорого сие, в общем, а имперцы народ практичный и до денег жадный.

На надвратной башне всхлипнули, всхрипнули, стукнуло, и на мост, перескочив отсутствующий участок у замковых ворот, бесшумно спрыгнула гибкая девичья фигурка в излишне лёгком для зимы облегающем костюмчике из коры и листьев под развевающимися полами плаща, купленного в Марадро для маскировки под обычную девушку. Эстер, ты ли это? За ней следовала не менее бесшумная Виола. Дриады рывком переместились ко мне, обе упали на колено, опустив длинноволосые головки в почтительном поклоне.

— Приветствуем повелителя! — хором произнесли мои телохранительницы, не скрывая радости в звонких голосах.

На стенах начинало твориться неладное. Среди приготовившихся к стрельбе дозорных происходило шевеление, замелькали высыпавшие из башен лучники, среди них чётко выделялись слабенькие ауры бакалавров-стихийщиков. Тревога по поводу моего возвращения? На меня, похоже, захотели поглазеть все защитники Веспаркаста. Марн, очевидно, на случай нападения выводит ребят на стены.

— Вы чего с обслугой баллисты сотворили, девчата? — спросил я развернувшихся ко мне спинами и собирающихся защищать меня ценой своих жизней телохранительниц. — Заряжающие живы?

— Спят, — робко ответила Виола.

В понимании дриад и смерть является сном, донельзя глубоким и почти беспробудным. Ох, что ж вы наделали, девчонки?

— Живы, повелитель, — поправила напарницу Эстер. — Мы их придушили. Чуть-чуть. Придут в себя задолго до рассвета.

Вопрос в том, известно ли это дозорным? Воина без сознания нетрудно принять издали за мертвеца.

В промежутках меж зубцами крепостной стены высунулись наложенные на тетивы стрелы. Навскидку несколько десятков лучников, стрельнут, и придётся драпать в теневое измерение, дабы не испытать острый вкус холодной имперской стали. Волки зарычали, прижав уши к лохматым головам и припав к насту, закрутились, выискивая путь к потенциальным врагам. Проклятье, их же стрелами нашпигуют, и девчонок дриад тоже!

— Эй, на стене, спокойнее! Мы вам зла не хотим, все живы здоровы, и пусть так и остаётся, — предпринял я попытку разрядить обстановку. Лучники, по-моему, вряд ли поверили в мою искренность. Благо, ребята дисциплинированные, без приказа пока не стреляют.

От стены отделились ещё полдюжины гибких девичьих фигур. Дриады, а это были они, выстроились вокруг нас с волками кольцом, здороваясь со мной короткими кивками и стандартным «Приветствуем повелителя».

Над зубцами, венчающими круглую надвратную башню, показался Марн собственной персоной. Фух, он-то остудит горячие головы. Несколько томительных ударов сердца маг всматривался в меня. Хм, мог бы воспользоваться истинным зрением и узнать меня по ауре.

— Кто ты? — гаркнул на удивление громким командным голосом Изверг. Непривычно, при мне он разговаривал со всеми довольно тихо. Подручные из числа дознавателей вообще с полуслова его понимали.

— И вам не хворать, мессир Бодер! Неужто не признали? — крикнул я. — Сандэр Валирио.

— Сандэр, говоришь? Который ученик Гварда Зверолова?

— Он самый. Разве есть другой?

— Сандэр Валирио, учившийся у Гварда, погиб в Спящем лесу, и твоя аура имеет мало общего с его. Так кто ты?

Аура изменилась?!

А чего ты ждал? Применение магии теней не прошло бесследно, особенно последнее заклятье повлияло на духовное тело. Плюс соприкосновение с ангельским оружием треклятого эльфийского храмовника оставило отметины. На произошедшие метаморфозы я как-то внимания старался не обращать, не считая их значительными. Честно сказать, побаивался изменений, призвав Предвечную Тьму в сожжённом селе. Не зря. Запас айгаты увеличился, раньше он был мизерным, на средненькое заклятье еле хватало, а сейчас без проблем открываю гигантские порталы в иное измерение и владею сворой духов. Естественно, меня легко принять за матёрого колдуна. В условиях магической моя внешность сочтут фальшивой, признав во мне чудовище, порождённое колдовством тролльих шаманов для обмана имперцев и озёрников.

Марн развернул светящийся бирюзой свиток. Боевое заклятье готовит, тут и гадать нечего. Всё правильно, я бы поступил так же, приди на порог моего замка мутный тип со внешностью старого знакомого. И не убедить Изверга, нет у меня железных доказательств моей «оригинальности». Память могли скопировать, так что ментальная проверка по воспоминаниям и правдивости отпадает. Кто меня знает, вдруг я тварь высшего порядка, умеющая управлять возмущениями ауры для имитации честности?

М-да, нехорошая ситуация. Марн вот-вот шарахнет какой-нибудь стрелой астральной, на стенах из-за мерлонов другие маги высунулись, направляют посохи и жезлы в меня, на концах своих орудий труда айгату накапливают.

— Мессир Бодер, конечно, вы вправе не верить, но я действительно Сандэр Валирио, которого вы знали. Я выжил в Спящем лесу. Иначе смысл мне приводить сюда наёмников и дриад?

Нет, причин привести к Веспаркасту бойцов может быть много, первая, пришедшая на ум Марну — вот спорю на что угодно — захват крепости. Наёмники могли и не знать о ней, выполняя предыдущий приказ и параллельно изучая подходы к замку. И никакая ментальная магия не выявит их настоящего предназначения, ибо они о нём не догадываются. Дриад же Изверг пустил на башни и стены потому, что они подчиняются светлым эльфам, союзникам имперцев в борьбе с синекожими. Кто-нибудь из людей ходил со свитой из древесных дев? Сомневаюсь. И тут я, не эльф и не совсем, будем откровенны, человек.

— Уходи, кем бы ты ни был, — процедил Марн, очевидно, не до конца доверяя истинному зрению. — Забирай всех, кого послал сюда, и проваливай! Если кто-нибудь даст мне малейший повод усомниться в ваших благих намерениях касательно Веспаркаста, будьте уверены, — маг обращался к дриадам, — я не колеблясь высвобожу из свитка «Сухого Жнеца»!

«Сухой Жнец» штука серьёзная. Наверняка мощнейшее заклятье в арсенале старого менталиста. Распространяет из свитка в радиусе двухсот метров проклятие, отнимающее духовную и жизненную энергии у избранных чародеем смертных, высушивает их. Из собранной энергии создаётся астральная сущность вроде вампира, атакующая по приказу мага. Сложнейшее заклятье, свиток с ним способен активировать только опытный маг, к примеру, Марн Изверг, не зря заслуживший магистерскую цепь.

Меня креатура не убьёт, чего нельзя сказать о дриадах, горных троллях и оборотнях-наёмниках, подчиняющихся мне. Впрочем, с них и иссушения достаточно. Из их энергий заклятье построит вампироподобную тварь.

— Мы уходим, мессир Бодер! И в мыслях не было навредить вам и Веспаркасту. Как быть с моими бойцами? Они по ту сторону Вала, я по эту.

— Они пересекут Вал восточнее, там есть проход.

Угу, видел ту брешь, пробитую магией шаманов. Не сами же имперцы разрушили участок оборонительного Вала, возведённого для защиты от синекожих.

— Благодарю, — отступил я на шаг. — Мы идём к проходу, надеюсь, по нам никто не собирается стрелять?

— Ступайте спокойно, я прикажу пропустить твоих бойцов.

Вот и ладно. Поговорили, называется.

С таким же успехом можно было прилететь сюда на Гархаре, всё равно не состоялась бы беседа. А я рассчитывал вызнать у Марна об обстановке в Пограничье и у Зеркального озера. По имперским землям вовсю шастают отряды троллей, в Крессовом Вале дырища размером со средний замок, дорожной стражи нет, да и люди мне не попадались от Седых гор. Словно не имперские владения вовсе. Почему, спрашивается, здесь синекожие хозяйничают?

От ответов Изверга зависели мои дальнейшие действия. А так придётся самому складывать мозаику происходящего и идти почти вслепую к озеру.

От Седых гор, где я оставил летающего ската, дабы передвигаться быстрее, нёсся, мало внимания обращая на творящееся вокруг. Рвался вперёд, к Веспаркасту, делая перерывы на медитации — общение с пойманными духами, хоть и не в виде разговора, а в виде обмена образами и чувствами, меня успокаивает и даёт отдохновение, — поэтому информации у меня о положении дел в Пограничье кот наплакал. И не соберу уже, сразу соединив моё маленькое войско, двинусь в аранью.

Мы с девчонками отошли метров на четыреста к лесу. Идти вдоль реки вплотную к Валу с его башнями, в которых размещены дозорные, и патрулями после неудачного общения с Марном совсем не хочется. На относительно безопасном расстоянии от оборонительных сооружений имперцев пойдём, осторожненько так, исследуя ничейную территорию. Раз тролли совсем обнаглели, они тут частенько ходят. Может, поймаю и допрошу кого.

— Повелитель, пожалуйста, подождите, — попросила Эстер, низко кланяясь. Остальные сохраняли кольцеобразное построение, стоя спинами ко мне. — Скоро к нам прибудут наши братья.

Древни то есть. Без проблем, отдохнём чуток, торопиться нам необязательно. Пока наёмники с лагеря снимутся, у нас есть несколько минут.

— Как вам тут без меня, девчата? Тролли не беспокоили?

— Нет, повелитель, — покачала головкой Эстер. — Нас никто не задевал в ваше отсутствие. В целом всё было спокойно, господин Марн оказал нам доверие и позволил находиться в крепости. Мы видели разведчиков лесных троллей на ничейной земле, но нападать они не решались. Они обходят Веспаркаст, предпочитая атаковать дозорных на Валу. Из-за постоянных нападений и нехватки людей имперские войска прекратили патрулирование, вследствие чего отдельные участки Крессова Вала захватили синекожие.

Эстер умница, сразу выложила инфу о ситуации на границе. Стоп, а почему бы дриадам не знать о войне на Зеркальном озере? Слышали же что-то о ней, пребывая в крепости, от имперцев.

— Не знаешь, воюют ли ещё Водяные Крысы у озера? — спросил, и аж сердце замерло.

— Из араньи вестей не поступало уже две седмицы, повелитель. Ни нам, ни людям неизвестно, что там происходит. Ходившие на этот берег Громовой реки Дети Звёзд не делились сведениями даже с господином Марном.

Вот же… грхм… редиски. Разведку наладили чисто для себя. Кстати, эльфов Лунного Клейма не чувствую поблизости. Должны вроде быть если не в Веспаркасте, то около крепости, а их то ли вообще нет, то ли замаскировались мастерски.

— Эстер, между прочим, а где нынче Клеймёные?

— Ушли, повелитель, три дня назад. Ночью снялись с лагеря, никому ничего не сказав. В ту ночь как раз лесные тролли взяли штурмом Крепость Быка — Тауркаст.

Не удивительно, почему Марн с такими предосторожностями отнёсся ко мне. Тауркаст пал! В прошлую войну её пытались штурмовать, осаждали целый месяц. В итоге усилия синек пошли насмарку. К защитникам прибыли подкрепления и разгромили осаждающих.

Та-ак. Покинули Веспаркаст эльфы в ночь нападения на Смуглянку. На помощь поспешили? Они будто бы связаны астрально с главой дома. хм, плохо и вместе с тем хорошо. Плохо, потому что моя маленькая армия ослаблена из-за ухода длинноухих, в аранье навыки скрытников пригодились бы, и хорошо, потому что их поведение внушает надежду на спасение Смуглянки. Вдруг они найдут её?

— Повелитель, позвольте спросить, — склонилась в поклоне Виола. Всё никак не отучу девчонок от эльфийского этикета.

— Спрашивай.

— Что с вашей десницей?

Сама не видишь? Отчекрыжил за ненадобностью.

— Да так, повстречался с одним отменным мечником, а он оказался бандитом. — На личике дриады смешались гнев, сожаление и сочувствие. Встреть она моего обидчика, бросится в стремлении отомстить, и пофиг на его силу. Страх Виоле и любой из её сестриц неведом. Вот как их называть живыми орудиями? Они же чувствуют, переживают за хозяина. — Не волнуйся, отнявший у меня руку кормит теневых духов в ином мире. Я победил в том бою.

Виола склонилась ниже, стараясь встать на колено, от чего я девчонок настойчиво отучивал в течение путешествия от эльфийского королевства до города наёмников Марадро.

— Прошу простить за несдержанность, повелитель, — взмолилась она.

— Всё в порядке, Виола, — выдавил я улыбку. — Мне не за что тебя прощать.

— Повелитель, — встряла Эстер, вознамерившаяся бухнуться на колени, однако, в последний момент вспомнившая мой наказ и передумавшая. — Прикажите, и мы вытащим сюда человека, вы расспросите его о Зеркальном озере и пропавших Детях Звёзд.

Ой, не надо, благодарю. Не хватало открытого конфликта с Веспаркастом. По горцам и наёмникам тогда точно врежут боевым заклятьем.

— Я запрещаю вам причинять вред гарнизону крепости без моего приказа. Никаких похищений, поняла, Эстер?

— Да, повелитель! — боясь поднять глаза, воскликнула дриада.

Наш разговор прервало появление древней. Полторы дюжины братьев дриад взорвали землю и снег перед кольцом телохранительниц и выскочили на поверхность. Массивные, перевитые узловатыми корнями, словно мышцами, создания древнеэльфийской магии застыли деревянными статуями коленопреклонённых лесных чудищ, приветствуя меня.

Я кивнул, здороваясь. Ну, охранная группа в сборе, надобно идти на соединение с ударной — оборотнями и горными троллями.

Отступление второе. Тайбер

— Уходите вдоль Вала на восток до пролома, там пройдёте к реке и встретитесь с нанимателем. Попробуете прорваться — стрелами нашпигуем, а чаротворцы добавят магией! — крикнул с опущенного моста сотник гарнизона Веспаркаста и юркнул в закрывающиеся двойные ворота. Мост за ним заскрипел и начал подниматься, чтобы отрезать крепость от посёлка.

— Кажись, у имперцев стряслось чего, — заключил волколак Рейк, правая рука капитана Тайбера, и сплюнул жвачку из листьев третьеглаза в опоясывающий крепость ров.

Тайбер хмыкнул. Суета пограничников на стенах и закрытие ворот означало скорую беду, пожелание сотника же ясно свидетельствовало о недавнем контакте Арвака, нанявшего отряд, с местными вояками. И что-то у них не срослось, раз оборотней просят уйти. Спасибо и на том, могли накрыть боевым заклятием, заподозрив неладное.

— Собирай бойцов, — приказал капитан, зашагав к двухэтажному постоялому двору, который занимали оборотни.

Посёлок Веспаркаст, раскинувшийся у одноимённой пограничной крепости, опустел две седмицы назад, с первыми слухами о масштабном вторжении троллей в империю. Остались единицы, всё больше из ветеранов, поселившихся здесь по окончании службы и живущие на пенсию. Семьи составляющих гарнизон воинов переселились в замок, остальные разъехались по городам империи в надежде, что высокие стены и армия защитят их от нашествия синекожих орд. Сбежавшие рассуждали здраво, тролли всегда ограничивались Пограничьем в войнах с людьми.

Постоялый двор оборотни заняли с разрешения командующего гарнизоном крепости, будто бы отвечающего за сохранность имущества жителей посёлка. Глупо, конечно. С точки зрения Тайбера, разумнее размародёрить богатые дома, а постройки бедняков пустить на сооружение баррикад и укрепление частокола. По ночам наёмники влезали в жилища здешних торговцев и ремесленников в поисках оставленных ценностей. С утра до вечера рыли ров вокруг посёлка и стягивали к основанию частокола плохо лежащие камни, брёвна, ладили смотровые площадки и готовили ловушки прямо на улицах. Подступающие к крепости синекожие пройдут через посёлок, если захотят взять Веспаркаст штурмом.

Рейк протрубил срочный сбор у единственных ворот посёлка. Сонные горные тролли, разбуженные звуками рожка, высовывались из окон домов, в коих ночевали, некоторые спрашивали, какого демона происходит. Прослышав о встрече с нанимателем, они выскакивали на улицу. Складывалось впечатление, горцы спали одетыми в звериные шкуры и вооружёнными до зубов, очень уж скоро покидали места отдыха.

Собирался Тайбер быстро. Сна ему требовалось мало, ночи он проводил обычно у открытого окна, наблюдая за подступами к посёлку. Из-за вида и выбрал комнату на втором этаже. Накинув меховой плащ, капитан взвалил на плечи огромный арбалет — по сути, скорпион, благо, телосложение позволяло, ростом беорн не уступал самым высоким горцам, — подобрал сумку с боеприпасами и зашагал прочь. Трехлезвенные мифриловые когти крепились к поясному ремню, на перевязи под плащом висели бронзовые фляги, наполненные гремучим зельем, отличное подспорье на поле боя.

К его приходу у ворот скопилась толпа горных троллей с горящими азартом глазищами и десяток его бойцов. Остальные вот-вот должны подойти.

— Синекожими пахнет, — принюхиваясь, сказал Рейк. — И чёрным колдовством.

Беорн втянул морозный воздух ноздрями. Ему не удалось унюхать лесных троллей. Пахло горцами, соратниками, людьми, белыми волками и древесными созданиями. Нюх никогда не подводил Рейка. К тому же, волколак умел чувствовать магию. Это значило одно: лесные тролли далеко, и идут они с шаманами. До рассвета на крепость нападут.

— Где они? — задал вопрос Тайбер, приказав отворять ворота посёлка.

— За тем лесом, — указал волколак на чернеющую за полями полосу. — Можно попробовать уйти, только надо быстрее шевелиться. В трансформе точно уйдём. — Рейк перешёл на диалект северных общин оборотней — последовавшие слова не предназначались для ушей горцев: — Горные тролли слишком медленно бегают, они отстанут от нас. Мы побежим дальше, а их нагонят синекожие. Без боя горцы не сдадутся, так что они выиграют для нас немного времени. Успеем скрыться. Я дымное зелье зажгу, нас поостерегутся преследовать в дыму.

Беорн вздохнул. Годный план, потерь в отряде удастся избежать, а это главное. Горцы неплохие бойцы, с ними у оборотней не было стычек и ссор, просто они оказались не в том посёлке не в ту ночь.

— Когда подойдут остальные, принимаем трансформу и бежим на восток, — решил Тайбер. — Клыкастые, вы либо за нами чешете, либо здесь остаётесь. Ваших лесных собратьев до восхода солнца сюда подойдёт целое племя, так что скучать не станете.

— С какого грыхыра нам тут быть? Мы выдвигаемся за вами, к Кан-Джаю, — прорычал тролль с золотыми кольцами на нижних клыках, предводитель горцев.

— Ваш выбор, — качнул лохматой головой беорн.

Он понимал — при любом раскладе тролли обречены на гибель. Обороняться в посёлке без поддержки имперцев из крепости бессмысленно. К тому же, опыта в таких боях у горных воинов маловато, они привыкли к стремительным набегам и не знают, как правильно построить защиту.

Ветер переменился. За воротами у Тайбера затрепетал плащ под порывом воздуха, в нос ударил запах лесных троллей. Следующий за ним волколак вдруг остановился, лицо его выражало смятение.

— Капитан, похоже, я ошибся, — Рейк отчаянно принюхивался. — По-моему, они идут и с востока.

На замковой башне исступленно забился тревожный колокол.

* * *

Звон тревожного колокола на донжоне крепости разливался по округе, заставляя обеспокоенно оглядываться людей на крепостных стенах. Дриады отнеслись к предупреждению о беде спокойно, они без того внимательно следили за араньей и Крессовым Валом. Половина древней встали между мной и рекой, вторая половина выстроилась позади меня, эдакая защита сзади и спереди, от людей и троллей, могущих нагрянуть из леса.

Никогда не слышал, чтобы беспрестанно звонил колокол на башне. В него били по обыкновению в церковные праздники, причём звучал он в унисон с колоколами церкви в селении. Нынче звон не предвещает ничего хорошего для имперцев и, надо полагать, для моих ребят.

Единственное объяснение — тролли идут.

— Ступайте к западной дозорной башне, держитесь на расстоянии шагов четырёхсот от Вала, — я указал кивком на возвышающуюся над рекой метрах в трёхстах от крепости бревенчатую башенку, — как окажетесь возле неё — бросайтесь к ней со всех ног и штурмуйте. В ней сидят лучники и, возможно, стихийщик, действуйте осторожно, под стрелы не подставляйтесь. Задача ясна?

— Да, повелитель! — хором ответили дриады.

— Займём там оборону. Людей по возможности не убивать. Я проведаю наёмников и присоединюсь к вам.

Мир расширился, обрёл новые запахи и заиграл цветными оттенками, я ощутил малейшие токи энергий. Второй уровень боевого транса самое то для боя, драка намечается знатная, о ней, несомненно, песни сложат у людей и синекожих. «Осада и штурм Крепости Шершня» назовут.

С юга надвигается холод Серых Пределов. Сотни младших лоа, среди них всего несколько старших, и океан жизненной энергии. Армия духов? Скорее, одержимых под предводительством шаманов — кто-то же этой массой управляет, не бывает, чтобы масса низших духов шла по аранье сама по себе. Кто-то их приманил, кто-то напоил, кто-то направил в нужную сторону.

Потусторонний холод движется единым фронтом с юга и запада, охватывает Крессов Вал, даже с севера и востока ощущается нечто такое, неприятное, словом, от чего мороз по коже. Эдакая пелена, становящаяся чётче, плотнее с каждой минутой.

Веспаркаст задумали окружить и штурмовать с ходу. Лоа ведь сохраняют боеспособность лишь до утра. С рассветом впадут в спячку, слабейшие вообще рассеются под солнечными лучами, следовательно, времени у синекожих мало. В авангарде злые духи с одержимыми, за ними в бой ринутся тролли и добьют имперцев. Нормальный план. Учитывая хитрость Болотного Отшельника, он же наверняка у троллей главнюк, не исключаю диверсии в самом Веспаркасте. Я бы подкоп сделал и оттуда ударил высокоуровневой нечистью. Крепость освящена, вон и сейчас от башни к башне перебегают местный священник со служками, окропляя святой водой и окуривая из кадильницы златоцветом укрепления, воинов и скорпионы с баллистами. Сквозь воздвигаемый им ангельский щит не проломиться бестелесным сущностям, да и одержимых он должен отпугивать. На практике же посмотрим. Всё равно лучше, чем в поле с ордой духов и синекожих воевать.

На открытой местности мы долго не проживём. Разделённых, нас перебьют в первые минуты сражения. И имперцам без нашей помощи несладко придётся. Судя по всему, объединились крупнейшие племена, значит, на штурм пойдёт больше тысячи троллей. Такая орава сопоставима с пяти, а то и десятитысячной человеческой армией, плюс колдуны, набравшиеся опыта в постоянных войнах, считай, лесные магистры со свитой из учеников бакалавров.

Единственный шанс дожить до утра — занять оборону в дозорной башне на гребне Вала. От крепости боевым заклятием туда не дотянуться, реакции имперцев на захват можно не опасаться, заняты они будут очень скоро. Основная масса тролльего воинства ломанётся на Веспаркаст. Обойдут нас, не заметив, и ладно, нарываться не станем. Обнаружат — скверно, однако, направят на штурм нашего убежища не всю орду, максимум отряд из клановых воинов, рыл эдак тридцать — пятьдесят. Тут-то мы и преподнесём сюрприз. До рассвета как-нибудь проживём, а там синьки паузу возьмут, мы ею воспользуемся и пойдём на прорыв. Дриады с древнями под землёй перемещаются, я по теневому измерению. Пока буду отвлекать троллей, девчата объединятся с наёмниками, естественно, если горцы с оборотнями дотянут до утра. У наёмников ситуация сложнее.

И все мои предположения под большущим вопросом окажутся, планируй синьки завладеть Валом.

Интересно, скольких воинов оставили у Зеркального озера? Надеюсь, остров озёрников по-прежнему неприступен.

Нырок в теневое измерение, скольжение по теням в обход крепости, по льду реки вдоль частокола селения. Вот они, шесть десятков живых, в коих узнаю горных троллей и оборотней из школы Клыка и Когтя. На воротах стоят, задержались из-за колокола.

А неплохо наёмники обустроились, два рва выкопали, один обыкновенный с кольями на дне, второй замаскированный у частокола, заполненный какой-то дрянью. И посёлок в лабиринт, изобилующий смертельными ловушками, превратили. Молодцы. Подозреваю, старались оборотни, они в военном деле доки.

— Чего столпились на виду? — вынырнул я из тени позади капитана наёмников, здоровенного беорна с не менее огромным арбалетом на плече. Переносным скорпионом вооружился? Угу, и зачарованными болтами. Латника выстрелом разорвёт, не говоря уж о синекожих в звериных шкурах. — Занимайте оборону в селении, проскочить не удастся.

— Кан-Джай! — воскликнул лидер горцев, высоченный тролль с золотыми кольцами на нижних клыках.

Изумлялся моему появлению он недолго. Сориентировавшись, гаркнул на соплеменников возвращаться и занимать условленные позиции. Нахватался словечек у оборотней, гляжу.

Капитан Тайбер ничуть не удивился, будто привык к разного рода проявлениям магии. Может, так оно и есть, в Марадро магия, алхимия и владение оружием сплавились в боевые искусства. Вместо ненужного приветствия беорн жестом отдал приказ воинам уходить в посёлок, сам остался со мной.

— Нас продавят и подойдут к крепости, — тихо, дабы не услышали бойцы, сказал он. — С имперцами договоришься или нам готовиться к последнему бою?

— Чем смогу, тем помогу. До восхода солнца продержитесь, дальше полегчает. По крайней мере, лоа тролли перестанут посылать. Почуете бестелесных духов — укрывайтесь в церкви и отбивайтесь, буду жив — приду на помощь. На имперцев не рассчитывайте.

— Понял, — капитан направился в селение.

Нравятся мне ребята из Марадро. Немногословные и исполнительные. Беорн допускал гибель отряда и слова поперёк не сказал, ибо не в обычаях школы Клыка и Когтя бегать от смертельных заданий. Уважаю.

Спустя минуту я проскользнул в дозорную башню на Валу. Четверо лучников у узких окошек, на тетивы стрелы наложили, следят за грациозно летящими по насту фигурками дриад. Молодой стихийщик в трансе стоит посреди комнаты, вцепившись в простой деревянный посох с навершием — хрустальным шаром, в котором загорались и гасли разноцветные искорки.

Мне тут колдующий маг не нужен, девчатам и подавно. Зачем усложнять жизнь себе и дриадам? Долбанёт чем с перепугу, его и прибьют. Поэтому отдохни-ка, дружище. Бесшумно поднявшись у него за спиной, я легонько стукнул парня по затылку, послав порцию айгаты в его духовное тело. Концентрация сбилось, бакалавр — магистров столь юных не бывает — покачнулся, не понимая, какого демона с ним творится, и, попятившись, плюхнулся на пятую точку с совершенно растерянным видом. Я ему энергетические каналы чуток перегрузил зарядом айгаты, он нынче опьянел маленько и угрозы не представляет.

К приходу дриад массивная дубовая дверь башни, обитая железными полосами, была гостеприимно распахнута, а имперцы посапывали на полу. Я их не связывал, очухаются минут через пять, как и маг, переводящий осоловелый взгляд с меня, вырубившего его товарищей зарядом духовной энергии, на девчат.

— Людей выставите наружу, — приказал я, покидая башенку. На воздух хочу, дабы ничто не мешало следить за обстановкой. Позиция выгодная, видно земли к югу и северу от Веспаркаста. Жаль, второго этажа у башни нет, имперцы могли капитальнее соорудить и людей поместить больше, десятка полтора бойцов. — Оружие им оставьте. Очнутся, и пусть драпают в крепость.

В отличие от взлетавших на гребень Вала сестёр, древни карабкались неспешно, цеплялись пальцами за малейшие выступы, загоняли деревянные когти в щели между брёвнами стены на вершине и подтягивались. Они тяжёлые, и передвижение по вертикальным поверхностям даётся им труднее. К тому же, поднимали белых волков на дополнительно выращенных ветвях-конечностях.

Дриады и волки засели в башне, древни в прямом смысле слова пустили корни на вершине Вала, на бревенчатом настиле стены. Наёмников и горцев в селении было не видать, зато по аурам я определял их расположение. Ребята прятались в домах неподалёку от частокола, вдоль дороги к крепости. Засаду организовали.

На севере лес исторгал маленькие — по три — пять троллей — отряды разведчиков. Не заморачиваются вожди с массовым призывом духов, что нам на руку. И одержимых пока не видно. Штурмовать чисто своими силами решились? Опрометчиво, нескольких сотен воинов явно недостаточно. Минимум четверть северной группы нападающих примет смерть в посёлке.

Чего стою, спрашивается, к битве не готовлюсь? Сосредотачиваюсь на мысленном образе руки и неторопливо воссоздаю из айгаты псевдоплоть. Спешка ни к чему хорошему не приведёт, выйдет вместо полноценной конечности бесполезный кусок псевдоплоти с нестабильным сроком действия, могущий разложиться в любой момент. Поэтому тщательно выстраиваю образ отсутствующей руки, добавляю в него волевое усилие, которое гонит энергию по остатку предплечья, наращивая на него псевдоплоть. Из культи, прорвав кожу, вырастают кости, они одеваются мышцами, кровеносными сосудами, соединяющимися с настоящими тканями. По венам и артериям течёт чистая энергия, насыщая искусственные клетки и поддерживая их существование. Создаваемая рука обрастает грубой прочной кожей, словно перчаткой, порезать её, скажем, ножом довольно сложно.

По пути к Крессову Валу решил поэкспериментировать, и вот результат. Да и не получается в точности повторить утерянную руку, слишком тонкая работа требуется, и времени на воссоздание тратится на порядок, а то и два больше. Такую немного монструозную ручищу выращиваю в среднем за пару минут. Зато её недостатки обратил в преимущества. Она крепче человеческой. Жаль, существует сравнительно недолго, в зависимости от объёма растрачиваемой айгаты. В среднем несколько часов, потом энергетическая структура разрушается. До утра пробудет, дальше заново отращу.

Драконью настойку принял заблаговременно, а больше ничего не надо, я на втором уровне боевого транса.

К звону тревожного колокола присоединились далёкие церковные песнопения — священник старается. Я посмотрел на юг, откуда наползала леденящая аура пришельцев из Серых Пределов.

На залитую лунным светом пустошь выступали одержимые. Воздух перед ними колебался, закручивался в серые вихри, обозначая места частичной материализации бестелесных лоа, от коих веяло потусторонним холодным ветром, дующим из Серых Пределов. Щупальца, лапы, когти, клыкастые пасти, мириады горящих сверхъестественным пламенем глаз и слепые отвратные морды одержимых зверей. Меж них мелькали силуэты изменённых тролльих тел, очевидно, принадлежавших принесённым в жертву пленникам. Толпа застыла на белом лунном свету и ринулась к реке единым валом.

Бестелесные духи неслись впереди, около сотни младших лоа и с десяток старших, призванных вселиться в защитников крепости и учинить резню. Старшие проломят барьер, младшие вольются в прореху, невидимые простыми воинами. Вот тебе и хитрость, достойная верховного шамана синекожих.

О, шаманы и вожди южной группы себя показали. Из-за деревьев на лунный свет вышли гигантские чудовища — старшие лоа и одержимые звери, несущие на себе увешанных амулетами троллей. Среди колдунов выделялся шаман, восседающий на костяном стуле, напоминающем трон, от пят до макушки укутанный в меховой плащ с капюшоном. Над спинкой «трона» торчали жерди с насаженными на них тролльими и человеческими черепами.

Под колдуном чинно переставляла лапы гигантская тварь, собранная из костей разных животных, кошмарная помесь ящера, олифанта и паука, шестиногое хвостатое создание с трёхметровыми бивнями. В грудной клетке у него что-то извивалось, точно туда поместили клубок змей. Лоа держались от костяного чудовища на расстоянии в полсотни шагов, свиту его составляли существа, каждое размером со взрослого быка, тоже сотворённые из фрагментов скелетов, в основном из медведей, саблезубов и трёхрогов. В их глазницах мерцали голубые и зелёные магические огни, в черепе исполина вообще полыхал пожар, озарявший зелёным светом снег возле него.

Собиратель Костей собственной персоной? Он, кроме него в аранье никто на костяшках не специализируется. Давненько хотел с тобой поближе познакомиться. Представилась возможность, спасибо судьбе. Отомщу за тех, кого ты, ублюдок, преподнёс в дар лесным духам.

Скрип, щелчок и грохот — заработала катапульта на башне, послав в подступающих одержимых облитую святой водой глыбу, отличное средство против младших лоа. Снаряд приземлился за рекой, угодив в гущу полупрозрачного «киселя» и разметав неудачно попавших под удар одержимых троллей.

Сражение начинается.

Глава 5. Штурм

— Огонь! — донеслась издалека команда сотника, чей голос усилили магией для громкости и внушительности.

Катапульта издала треск и тяжко ухнула, послав бочку с освящённым маслом в толпу наступающих чудовищ. Ей вторили скорпионы с башен, отправившие несколько длинных железных стрел, больше походящих на массивные двухметровые копья. Ими прошило с десяток одержимых. Вдобавок приземлившаяся бочка разлетелась и разлила липкую тёмную жидкость, пришедшуюся не по нраву одержимым. Тот, на кого попали тяжёлые капли, испускал пронзительный вопль и падал в снег, дымясь. Освящённое масло обжигало не хуже концентрированной кислоты, одержимые визжали, катались по насту. Более удачливые твари отскакивали от лужи подальше и рассыпались по ничейной полосе.

Спорю на что угодно, командует ими кто-то из шаманов, как бы не верховный. Грамотно бегут. По ним теперь если и попадёшь, размажешь одного — двух, максимум трёх. Через пару залпов они достигнут реки, а там не постреляешь из башенной артиллерии.

В воздух взвился жужжащий рой горящих стрел. Стальные наконечники местный батюшка освятил, он вообще всюду успел, стены обошёл, всех святой водой обрызгал, оружие окропил хорошенько. Огненные осы осели на том берегу, некоторые подожгли разлитое масло, превратив лужу в портал преисподней. Одержимые, коим «повезло» угодить под стрелы, верещали и катались по снегу в отчаянных попытках выдрать ненавистные занозы из тел.

Против младших лоа святая вода и огонь наиболее эффективны. Вкупе с намоленной сталью штука убийственная. Хм, нужно паладинское копьё достать. На крайний случай местного отче попросить, не забесплатно, конечно, намолить и освятить какое-нибудь изделие гномьих мастеров из мифрила. Старшим лоа ангелианские чудеса тоже не по вкусу придутся. Собственно, паладины почему прославились? Потому что таким оружием сражали и одержимых, и старших лоа, и, изредка, могли противостоять воплотившимся старейшим.

Второй залп скорпионов не унёс в Серые Пределы никого. Оторвало снарядом неестественно массивное копыто рогатому кабану, бегущему на задних ногах, и напугало парочку одержимых поменьше, воткнувшись в наст перед ними. Они с размаху снесли стрелы, обожглись чуток и дальше поскакали, подвывая дурными голосами.

А я о чём. По рассеянным целям стрелять труднее, мало в кого попадёшь. Ухнувшая следом катапульта никого толком не прибила, бочонок масла разбился в опасной близости от одержимого тролля, расплескав содержимое. Синекожий с неестественно отросшими клыками и зачатками рогов на лбу без проблем перескочил лужу, так же сделали бегущие за ним. Здоровенный бык трёхрог протопал по маслу, дико замычав, вот и весь эффект.

Интересно, на кой шаманы вселили злого духа в быка? Он же копытный, на стену не влезет. Ворота не выломает, тут карод кандидат на живой таран, да в него никого не засунешь, иммунитет к магии. Этому зверюге и старшие лоа не страшны. Его броню и зачарованным копьём вряд ли пробьёшь, разозлишь только, а злой карод целому племени жару даст.

Священник на надвратной башне затянул со своими служками молитву архангелам. Басовитый голос его взлетел над крепостью, едва перекрывая становящееся громче по мере приближения верещание одержимых. На балконе магической башни Марн параллельно кричал заклинание.

Веспаркаст заволокло светящимся горячим пеплом, в коем кружились мелкими красными звёздочками искры, видимые даже обычным зрением. Сколько энергии вбухано в заклятие, ух! Без вложенных в фундамент накопительных артефактов не обошлось, накрыть защитным двойным барьером крепость айгаты и у архимага не хватит. Разумеется, если он не запасся дополнительными источниками энергии. Мне резко поплохело, дышать стало тяжело, я будто под прессом оказался. Ссутулившись, прислонился спиной к стенке. Дриад так же придавило, девчата рядом со мной согнули ноги в коленях, сгорбились, точь-в-точь под грузом. Святая магия на нас одинаково влияет, на меня из-за сродства с Предвечной Тьмой и специализации, на девчонок из-за их происхождения от духа Лотоса. Ну и аура от барьера, попавших в неё младших лоа плющить должно нехило.

Пепельная преграда перед рекой вспыхнула в дюжине мест. Это налетевших на неё бестелесных духов сожгло в мгновение, они и не вскрикнули в астрале. Безболезненная внезапная смерть.

Сквозь пелену из пепла и искр не чувствуются духовные сущности за исключением старших лоа. Они друг за другом врезались в защитный покров крепости и, извергая эманации мучительной боли и гнева от опаляющей их магии, двинулись к башням со скорпионами и магам. Несколько из десятка духов взяли курс на стену, где меньше воинов и бакалавр-стихийщик. Юный чародей не выстоит в бою со старшим лоа и минуты, на то и расчёт. Сильный дух и для опытного мага опасный противник, в бою лицом к лицу не всякий шаман с ним справится.

Эй, святоша, молись усерднее! За злыми духами остаются в защитной оболочке крепости настоящие тоннели, по ним сразу хлынут бестелесные младшие лоа, не прибитые аурой. Потом подтянутся одержимые, не столь чувствительные к святой магии, и на стенах завяжется бой. Вселись старшие в кого из воинов, людям совсем худо станет.

Марн прекратил поддерживать оборонительный кокон и развернул наливающийся синим светом свиток. Готовится применить боевое заклятие. Священник уже неистово выкрикивает слова молитвы, понимая — ещё немного, и в крепость ворвётся враг.

На севере ситуация не столь критична. К посёлку направлялись группки разведчиков, в бой вроде вступать не собирающиеся. Да и с чего бы легковооружённым троллям, в основном молодым, с дротиками и метательными топориками, штурмовать частокол? Для этого есть ребята серьёзнее, скачущие на четвереньках. Хм, они кто вообще? На расстоянии непонятно, мчатся по освещённым лунным светом полям… Звери? Не угадал, больше на одержимых людей похоже. Не бестелесные лоа, и ладно. С врагами из плоти как-нибудь мои бойцы справятся, и ловушки на «четвероногих» должны срабатывать. Правда, многовато таких вражин, около сотни.

Наше западное направление, по ходу, самое безопасное. Туча злых духов стянулась к крепости, миновав нас, орава одержимых зверей и троллей тоже устремилась прямиком к Веспаркасту, игнорируя стоящую особняком дозорную башню.

Синекожие столпились у кромки леса, неразличимые человеческим зрением, и в атаку кидаться не торопились. Разве что с юго-запада выдвинулись смешанные отряды троллей и одержимых. Идут быстрым, широким шагом, причём в нашу сторону. И сдалась вам одиноко стоящая башенка?

Ага, хитромудрые вожди решили ударить по крепости с фланга. Взберутся на Вал и по нему дойдут до Веспаркаста. Там отдельный вход на Валу имеется, им патрульные и дозорные пользуются. Отвлекающий манёвр, имеющий все шансы превратиться в полноценную атаку. Пока защитники крепости заняты отражением нападения с реки, на стены полезут с запада. На новых врагов либо отвлекутся, ослабив оборону с южной стороны, либо тролли займут стену и ударят по людям с тыла.

Отличный план, синекожие в выигрыше. Были бы, кабы мы не позаимствовали у имперцев башню. Прежде, чем дойти до крепости, наткнутся на нас.

Я остался на венчающей Вал бревенчатой стене. По мере приближения толпа синекожих ускорялась. Впереди, припадая к насту, стелились одержимые тролли. В лохмотьях, полуголые, они как ящерицы изгибались, едва отрывая животы от снега. Верно, в них вселились духи пресмыкающихся. За ними шли корноухие воины в кожаных ноговицах и меховых длинных куртках, вооружённые костяными когтями, крепящимися к специальным перчаткам. Некоторые несли на плечах изящные эльфийские и грубые имперские топоры, видать, трофейные. Кто такие? Не припоминаю безухих среди граничащих с озёрниками племён. Издалека приплелись.

На фоне высоких троллей выделялись исполины, увешанные ожерельями из эльфийских черепов. В мускулистых руках обсидиановые мерцающие топоры и тяжёлые копья под стать росту. Одежды на них нет вовсе. На огров нисколько не похожи, те крупнее, упитаннее, а у этих ни грамма жира. Гладко обритые, с какими-то корявыми головами, безухие, как и соплеменники, синекожие гиганты постепенно обгоняли обычных воинов. Вот эти ребята мне жутко не нравятся. Веет от них потусторонней силой, смутно знакомой и настораживающей.

Я насчитал дюжину здоровяков с зачарованными топорами и копьями, окружали они широким кольцом тролля поменьше ростом, но не менее колоритного, в меховой безрукавке, ноговицах из драксовой кожи с характерным чешуйчатым узором и кожаной же рубахе до колен, перехваченной травяной верёвкой. На предплечьях у него виднелись толстые нарукавники. Над плечами торчали три шеста, на каждый из которых нанизаны засушенные головы. То ли вождь, то ли знаменитый воин. На руках перчатки с полуметровыми белыми когтями, вроде из олифантовой кости, очень ценящейся у троллей.

Вождь, а гиганты — его охранная дюжина. Откуда он их достал? Полуогры, что ли? Нормальный синекожий до таких размеров редко вырастает. В астрале не разобрать, естественного они происхождения или сотворены с помощью колдовства, ауры защитного крепостного барьера и обыкновенных троллей перебивают проявления других духовных сущностей.

Не получив слышимой команды, одержимые бросились бегом к реке, даже на ноги встали, неся впереди неестественно удлинённые тела, точь-в-точь ящерицы-спринтеры, бегущие по пустыне. Самоубийственная атака. Если я себя некомфортно чувствую вблизи от магического покрова крепости, каково им? Старших лоа среди них нет, младшим наверняка неприятно находиться под прессом святой магии.

Ну-с, мальчики и девочки, покажите, на что способны дети Лотоса!

Первые одержимые резво перебежали замёрзшую реку и шлёпнулись о крутой склон Вала. Следующие за ними заскочили на стоящих на задних лапах сородичей и так же замерли, опираясь о земляную смёрзшуюся насыпь, по коей без когтей не взберёшься. Да они строят живую стенку, по ней и собираются вскарабкаться на вершину Вала! Изобретательные твари. По ним пойдут и догоняющие их воины. Не надо морочиться с верёвками, лестницами, добежал и лезь поскорее, не мешкая.

Накатившая волна перехлестнула через край бревенчатой стены возле дозорной башни, чтобы быть проткнутой десятками вырвавшихся из древней острых ветвей. Шевелящиеся скрюченные тела повисли над стеной и полетели в гущу наступающих кровавыми ошмётками. Подняв над собой, древни разрывали врагов на куски и метали, сбивая с ног лезущих снизу.

Ненадёжная постройка из одержимых вздрогнула от пробивших землю корней. Древни действовали слаженно, словно спаянная опытом десятков битв команда, часть занималась проникшими на стену противниками, часть обороняла подходы к ней. Корни оплетали тела составляющих конструкцию одержимых и, отрывая от насыпи, раздавливали их в воздухе, при этом проливали на атакующих тошнотворный дождь из крови и внутренностей.

Комок к горлу подкатил. Подобное массовое истребление видел лишь в Спящем лесу, не привык я к столь кровавому месиву. А пора бы, на озере бойня похуже предстоит.

Атака захлебнулась. Одержимых перемалывали, не давая им достичь башни, тролли-ящеры даже до стены не дотягивались, погибали в тщетной попытке выстроить новую стенку-лестницу. Ленивыми взмахами корней древни ловили их и убивали. Синекожие попробовали взобраться на другом участке Вала, однако, и там их ждал провал, древесники растянули линию обороны на добрых полторы сотни метров.

Ну, залезут они на стену, дальше что? Ринутся в атаку, истекая слюнями в предвкушении лакомства из древней? Ха-ха три раза. С вершины Вала их снимут ветвями, они и до башни добежать не успеют.

Тролльи воины благоразумно встали в сотне шагов от Вала, пропуская наверх одержимых и шипя, точно клубок рассерженных гадюк в брачный период. Им и лестницы с верёвками не помогут.

Поток одержимых иссякал. Более сотни разорванных тварей валялись у земляной насыпи, причём отдельные не желали умирать, видимо, духи привязаны к физическим телам заклятиями, и издавали оглушительное угрожающее шипение, сворачиваясь наподобие раненых змей. Не удивлюсь, если у них образовались ядовитые железы, очень уж на гадюк смахивают.

Остановившийся вождь деловито раздавал приказания, подкрепляя рубленые короткие фразы активной жестикуляцией. Масса троллей вокруг него пришла в движение, кто-то зажёг факел. Синекожие выносили из леса хворост и деловито сбрасывали в кучу. Когда перед вождём выросла гора сухих веток, скрыв его от меня и древней, воин с факелом поджёг её.

Ага. Стена на Валу из брёвен, убивают одержимых корни и ветви, значит, огонь лучшее решение проблемы. Хотят подлые сжечь нас вместе со стеной. Резонно, ничего не скажешь. Вон и субъект в амулетах прыгает вокруг костра, подсыпая в него порошок, меняющий цвет пламени с бело-оранжевого на зелёно-голубой. Шаман суетится, к духам взывает, чары на огонь накладывает, чтоб злобных древесников жечь лучше.

Нет, ну так неинтересно. Надеялся, без меня тут справятся, думал помочь наёмникам. Придётся задержаться.

Я перемахнул через бревно, служащее своеобразным парапетом, и, приземлившись, съехал по заледеневшему склону в дымящуюся лужу из крови и кусков тролльих тел. Крутанул трезубцем, напитывая оружие айгатой, и двинулся, проваливаясь в снежно-кровавую кашу по щиколотки, к костру. Разгорелся не на шутку благодаря колдовству, снегом не забросаешь.

Так, шаман у нас номер один в списке смертников. Далее по обстоятельствам.

Ухожу в теневое измерение, скольжу к спешно отступающему в толпу колдуну и выскакиваю справа от него, подальше от голых здоровяков. Странные они, не хочу, чтоб выскочили между мной и моей жертвой. Шаманюга на удивление проворно схватился за ритуальный костяной нож, замахнулся и… сложился пополам от удара пяткой трезубца в солнечное сплетение. Следующим движением клинки полоснули ему по горлу, почти отделив голову от туловища, а я вогнал пальцы правой руки колдуну в грудь, выдёргивая духовную сущность. По жилам заструилась прохладная затхлая айгата, похожая на застоявшуюся болотную воду.

Невкусный ты, хоть и полон энергии. Знатоки болотной магии и поклонники старины Йига все такие.

Закончить поимку духа не дали двое внешне абсолютно одинаковых гигантов. Они выпрыгнули из-за шамана и атаковали одновременно. Инстинктивно я отклонился назад, отпустив мёртвого колдуна и ощутив исходящую от охранников вождя холодную ауру, какой обладают старые, прожившие не одно столетие огромные ксаргские змеи. Непростые ребята, ой, непростые, едва ли уступают мне в скорости и работают слаженно, будто детали механизма.

Изгибаюсь под немыслимым углом, выворачиваюсь из-под двойного удара топоров и слышу хруст собственных костей, хребет еле выдерживает нагрузку — ну, не предназначено человеческое тело для таких выкрутасов, — описываю трезубцем полукруг наискось. Исполины предпочитают уклониться, отпрыгивая, пролетающее перед ними оружие выпускает полосу разрушительной энергии. Алая молния рассекает могучие тела и пропадает в костре, а время для меня ускоряет бег.

До того бесстрастные, подобные маскам из змеиной кожи лица гигантов неуловимо изменились. В глазах с вертикальными зрачками промелькнуло изумление, затем оба тролля переменили позу и распались надвое. За ними принимало оранжево-жёлтый цвет пламя костра.

Я, конечно, крут, но с десятком таких бойцов в открытом бою, боюсь, не совладаю. Меняю тактику.

Нырок в теневое измерение, обход по дуге кольца охраны вождя, заход в тыл синекожему воинству. Пусть за мной побегают, если хотят достать, а я тем временем развлекусь, пополню запасы айгаты и заряжу оружие.

Выныривая в толпе троллей, вращаю над собой трезубец. Оружие не встречает никакого сопротивления. Вокруг падают изрезанные, покалеченные тролли. Я касаюсь рукой каждого раненого, покуда другие не поняли сути происходящего, и вытягиваю жизненную и духовную энергии. Отмеченные Прародителем Змей сущности перетекают в меня бурной рекой, наполняют до предела и находят выход в ненасытном трезубце.

Повторный взмах, и магическое оружие выпускает волну тёмно-красной айгаты, разваливающей массу начинающих паниковать синекожих. Кто бы не запаниковал при виде гибнущих вокруг десятками товарищей? Гибнущих за удар сердца неведомо от чего?

Ещё! Ещё! Ещё! Неужели эти ничтожества способны лишь подыхать без боя?!

Теневое измерение принимает меня, и всё начинается снова: появление в толпе, несколько взмахов трезубца, молниеносно косящая троллей волна смертельной айгаты, поглощение энергии…

Крик боли разнёсся над Веспаркастом и ничейными землями. Кричал древень на гребне Вала, прижимая обрубленные, истекающие полупрозрачной кровью ветви-руки к широченной деревянной груди. А на его плечах сидел, опуская обсидиановый топор на его облепленную листьями голову, обнажённый гигант. Второй подрубал вросшие в бревенчатый настил ноги древесного богатыря.

Проклятье, у древней ведь кора по прочности спорит с мифрилом! Что у этих громил лысых за топоры, а?

Четверо исполинов карабкались по обледеневшему склону, успевая уворачиваться от выстреливающих корней, иногда, изловчившись, отсекали слишком близко подобравшийся корень. Не помогу древесникам, и с ними покончат без всякого заколдованного огня.

— Я твой противник! — заорал вождь, показавшийся меж расступившейся толпы с шестёркой охранников.

Спасибо за внимание, но здесь я выбираю, с кем сражаться в первую очередь. Обожди минутку, ну две. Разделаюсь с твоими живчиками и займусь тобой.

Из башни появилась Эстер. Ловко маневрируя меж ветвями, она молнией метнулась навстречу спрыгнувшему синекожему гиганту и вдруг взорвалась многометровыми тонкими шипами, пробивающими и находящихся рядом древней, и врагов. Тролли подались назад, пронзённые древесными иглами насквозь, и, оседая, застыли — шипы не дали им упасть, образовали колючую сферу, внутри которой будто остановилось время. В её центре распростёрла руки дриада. Шипы лучами росли из неё, почти полностью скрывая девушку.

Аура обнажённых исполинов на гребне Вала угасла, в сморщившихся за считанные секунды телах не осталось ни капли энергии. Шипы, кажется, высосали её из синекожих, а вот ауры Эстер и древней, наоборот, стали ярче и теплее. Дриада жива, и через секунду она доказала это, принявшись за карабкающихся на стену четверых гигантов. Шипы обрели гибкость, превратившись в смертоносные плети, и стеганули по показавшимся над Валом троллям. Те отпрянули и опоздали на доли секунды, острые кончики лоз резанули по двоим, сбросив вниз.

Рухнувшие у основания Вала гиганты немедленно встали, словно не получили серьёзных ран. Да и крови я не заметил. Не теряя и удара сердца, они разбежались в стороны вдоль насыпи и на расстоянии метров пятидесяти друг от друга вскочили на Вал, проламывая заледеневший земляной панцирь ударами топоров и голых рук. Нет, тут живыми троллями не пахнет, не представляю, что сотворили с ними шаманы, добившись такого результата. Нечувствительные могучие твари без крови, сверхбыстрые вдобавок. Они без труда разделают отряд рыцарей в латах, и плевать им на ангельские благословения, защитная аура, распространяющаяся от барьера крепости, не доставляет им ни малейшего дискомфорта. Уровень старших лоа, не меньше. Разъевшихся и потому очень сильных старших.

Твою же! Некогда размышлять, наслаждаясь зрелищем истребления бескровных тварей, враги близко.

Быстренько в теневое измерение, махаться сразу с пятёркой бойцов экстра класса мне не с руки. Моё преимущество в скрытности и неожиданных атаках.

Тролли затормозили, оглядываясь. Куда ж делся, думают. Построение у них правильное, обступили вождя, к нему не подберёшься. Учитывая скорость гигантов, возникнуть рядом с их предводителем означает подставить себя под удары зачарованных топоров.

Вот надо мной линия «обороны» из телохранителей, вот вождь в боевой стойке, ожидающий нападения и следящий за тенями вокруг. Не боись, ты в очереди на тот свет не первый и даже не второй.

Бешено пляшущие языки пламени костра разгоняют полутьму ночи, тени извиваются, точь-в-точь рвущиеся из иного мира щупальца невиданного чудовища. Я одно из них, сливающееся с остальными и отделяющееся, нечто невообразимое, сеть-узор, скручивающийся и мечущийся на потустороннем ветру.

Вождь заподозрил неладное, кинулся подальше от тянущихся к нему теней, за ним бросились охранники. Поздно! Мои руки обхватили лодыжки обнажённого гиганта и дёрнули, увлекая в черноту под его ногами. Телохранитель взмахнул светящимся топором, лезвие углубилось в землю, едва не задев изворачивающегося меня, и исполин провалился в теневое измерение.

Без паники, подобно машине, он рубил окружающее пространство, никак не реагируя на подбирающихся к нему теневых духов. Они тёмными клубками катились к нему, постепенно облепляя, тролль же пытался достать меня, будучи пожираемым. Никогда не видел, чтобы духовная сущность так бесстрашно стремилась выполнить приказ хозяина. Лоа тоже боятся, и попав в неблагоприятную для них среду, поддаются паническому ужасу. Отдельные экземпляры пробуют отбиваться. До сегодняшней ночи никто не пытался убить меня здесь, и я чувствовал себя в теневом измерении в относительной безопасности.

Хм, человеку свойственно заблуждаться.

Я материализовался в полусотне метров от скучившихся троллей. Трое бескровных тварей плюс мутный вождь, традиционно считающийся лучшим воином племени, для меня слишком много. Поодиночке затягивать троллей в тень теперь вряд ли получится. Открытый, можно сказать, честный бой? А что делать? Где наша не пропадала, в конце концов?

Внезапно давление ауры ангельского барьера исчезло. Ощутившие это вождь с охраной замерли, словно не веря, потом предводитель синек ощерился, глядя с неприкрытой радостью прямо на меня. И мне дышать легче, окружающая действительность проступила отчётливее, будто с головы мешок сняли, мешавший нормально видеть и слышать.

Окутывавший крепость магический кокон рассеялся без следа, вместе с тем астрал содрогнулся от мощного заклятия. Бесчисленное множество мелких духов прекратили существование. Астральное восприятие отключилось на время, я оглох и ослеп, даже воздух из груди вышибло, точно по мне молотом шарахнули.

Когда я начал снова различать звуки и образы, ничейная земля перед Веспаркастом была усеяна трупами одержимых. Мой враг — вождь — пошатываясь, шёл ко мне, кончики его опущенных когтей царапали наст. Телохранители-гиганты выглядели не лучше, они трясли лысыми головами и, пригибаясь к утоптанному снегу, брели в мою сторону.

Ну, имперцы, задали жару лоа. Истребили большинство одержимых и бестелесных духов. Несколько прорвались-таки в крепость, из Веспаркаста доносятся вопли, имеющие мало общего с человеческими. Чем же так зарядили? Окажись я в зоне поражения, стопроцентно улетел бы в Серые Пределы, и теневое измерение не спасло бы. Да, с Марном шутки плохи, учту на будущее.

Со стены на Валу спрыгнули четверо дриад. Словно пьяные, они, покачиваясь, двинули к постепенно обретающим твёрдость походки исполинам. Удар с тыла задумали нанести? А как те, карабкавшиеся? О, их на стене встречают с распростёртыми объятиями Эстер с тремя подружками, да и древни угрожающе нависли над стеной.

Остановившийся неподалёку вождь потряс башкой и глянул на меня, опять тряхнул, стремясь поскорее прийти в себя. Сосредоточиться не может, бедняга. Ну, не судьба, значит, сразиться ему со мной в полную силу. Иду к нему, обхватив обеими руками трезубец. Вот демоны преисподней, выращенное из псевдоплоти запястье тает, сказались последствия астрального заклятия, снёсшего барьер и бестелесных лоа. Замедляюсь, опускаю веки, прислушиваюсь к ощущениям и представляю руку, какой она обязана быть. Досылаю в неё айгату, укрепляя ткани разрушающейся конечности. Параллельно возобновляю нормальное кровообращение и подпитку организма энергиями.

Плохая идея — восстанавливать руку на поле боя, но никто в ближайшие минимум секунд десять — двадцать не нападёт, все вражины как мешком прибитые.

Шорох заставил инстинктивно податься назад, прочь от источника звука. Вообще, слышу гораздо острее, да и астрал сканируется лучше. Возле меня вождь, доковылял-таки, когтями замахивается. Открываю глаза и отклоняюсь, с лёгкостью пропуская чёрные кончики костяных лезвий перед лицом.

Отскок на метр, резкий выпад. А тролль увернуться или защититься как положено не успевает. Трезубец вонзается в живот синекожему и тащит из него айгату, ровно насос.

Упавший на колени от наступившей слабости вождь левой ручищей вцепился в древко, силясь сломать ненавистное оружие. Глухо рыча сквозь сжатые зубы и выплёвывая кровавую пену, он вдруг навалился на трезубец и когтями на правой руке попробовал полоснуть меня по горлу.

Слишком медленно, синий. Я выпустил оружие, уклоняясь от последней атаки тролля, и он упал на бок. Во взгляде его смешались боль, ярость и жгучая ненависть. Он смотрел на меня, руки его подёргивались, взор мутнел. Даже сейчас, умирая, он жаждал всадить мне в сердце когти.

Хороший противник. Знай он духовные практики шаманов, возможно, восстановился бы быстрее меня, и неизвестно, чем тогда закончился бы наш бой. Жаль, не знаю его имени. Таких воинов стоит помнить.

Ночь наполнилась оглушительным шипением, астрал завибрировал от разлитых по нему эманаций отчаяния и злости. Лишившиеся предводителя, того, кого им поручено было охранять ценой своей жизни, синекожие гиганты будто обезумели.

Ох, чую, не к добру зашипели эти молчуны.

Один подхватил скорченного тролльего воина и, подтянув к себе, вгрызся ему в шею. М-да, а пасть-то у него ничего, зубастая, со складывающимися внутренними клыками кроме торчащих из-под нижней губы внешних. Тролль вздрогнул и затих навеки. Другой исполин с искажённым злостью лицом удлинившейся рукой сбил пробегавшего мимо молодого тролля. Бедолага застыл на снегу, а в ладони гиганта, истекая кровью, затрепетал вырванный из груди неудачно пробегавшего разведчика кусок плоти, в который гигант с упоением вгрызся.

Кто-то из синекожего воинства предостерегающе заверещал, и вся орда ломанулась от Крессова Вала и обезумевших телохранителей павшего вождя к аранье. Оно и понятно, сражаться бессмысленно, если не разорвут древесники, убьют свои же твари. Тут не до мести, кандидаты в мстители и без нормальных троллей имеются в достатке. У кромки леса остался стоять в одиночестве обладатель затхлой и вместе с тем яркой болотной ауры. Без ездового чудища, но ясно — верховный, шаман всея племени. Не боится. Спокойный как удав.

Я вытащил из трупа трезубец, наблюдая за восполняющими запасы айгаты гигантами и приближающимися ко мне дриадами. Девчата вроде пришли в норму и связываться с бешеными громадинами не посчитали необходимым, плюсик им за сообразительность. С заляпанными кровью исполинами нынче мало кто захочет драться, и я в том числе. У них ещё и глаза загорелись магическим синим светом, точно у перенасыщенных энергией магических креатур. Хм, они ведь наверняка таковыми и являются.

Дриады построились вокруг меня «коробочкой». Все покрылись толстым панцирем из прочной коры. До Эстер, спрятавшейся в броне из тоненьких плетей-лоз, им всё же далеко. Не все девчонки настолько круты.

Напившийся крови из перегрызенного горла исполин выпрямился, блаженно прикрыв глаза. Его собратья собирались за ним, зыркая на меня плотоядными глазищами. А раньше-то изображали бесчувственных телохранителей. Освободились от гнёта долга, получается, и показали истинную натуру.

Трое гигантов напали одновременно на находящихся передо мной дриад. Пальцы девчат удлинились, превратились в подобия шипастых пятихвостых плёток и взметнулись навстречу врагам, Виола для большего эффекта крутанулась, образуя эдакое смертоносное мини-торнадо. Две стоявшие позади дриады синхронно приложили к заснеженной земле ладони, и за Виолой с напарницей выскочили из наста гибкие, сплетающиеся в сеть колючие лозы.

Двое исполинов атаковали дриад, а третий прыгнул вверх, уходя из-под ударов живых плетей и в воздухе метая топоры в меня.

Отступление первое. Тайбер

— Интересная у них тактика, — произнёс стоящий у открытых ворот селения беорн, спокойно глядя на накатывающуюся на Веспаркаст лавину одержимых людей.

Около сотни крестьян, охотников и воинов, коим не повезло оказаться в плену у троллей, передвигались длинными прыжками, отталкивались ногами и приземлялись на руки. Бежали они молча, точь-в-точь сосредоточенные на жертве хищники. Напоминали скорее ряженых в рваньё больших кошек, нежели людей.

— Не на тех нарвались, — ощерился заряжающий арбалет возле капитана волколак. — Всех положим с нашим-то оружием. Кроме разве что тех драных кошаков у леса, от них за милю разит сильным колдовством. Не в обиду тебе будет сказано, Виллем.

Находящийся слева от Тайбера баст отмахнулся свободной рукой. В другой он держал готовый к стрельбе двужильный арбалет, болты на ложах сверкали зачарованным серебром, опасным для оборотней и нежити низкого порядка. Такие же, только гораздо крупнее, похожие на короткие дротики, и испещрённые гномьими рунами, были воткнуты в землю перед капитаном наёмников. Рейк обходился болтами попроще, покрытыми серебряным напылением и смазанными моррибирнским[7] маслом, смертельным для младших лоа.

Беорн поднял своё грозное оружие, прижал приклад к плечу и прицелился. Помощники последовали его примеру. Одержимые приблизились на расстояние выстрела и не думали останавливаться и рассеиваться, что на их месте сделали бы нормальные воины. Вдох, выдох, и раздался слитный щелчок спущенных тетив. Двух бежавших первыми врагов словно подкосило, они кувырнулись вперёд и остались лежать, их вскоре заслонила живая стена одержимых. Третий, в кого попал снаряд переносного скорпиона, отлетел назад и исчез в людском потоке. Спустя мгновение громыхнул взрыв, сработало заложенное в специальную выемку в снаряде гремучее зелье, обдав находящихся поблизости дождём из стальных осколков. Одержимых раскидало, однако, они вскочили и помчались дальше, походящие на куски окровавленного мяса, сбежавшие с бойни.

— Добрый выстрел, — волколак уже заряжал арбалет тускло светящимся зеленью зачарованным болтом. Явно собирался превзойти капитана по результативности стрельбы. Посматривающий на него искоса баст хмыкнул. — Ставлю серебрушку, что прошью черепушку вон тому здоровяку в рваной кольчуге.

— Принимаю и удваиваю, — откликнулся Виллем.

— Стреляем по готовности, — вскинул капитан переносной скорпион и выстрелил.

Его взорвавшийся на этот раз при попадании в цель снаряд проделал прореху в стае нападающих, которая затянулась через удар сердца. Помощники пустили по болту, поразив сразу трёх одержимых, рухнувших под ноги несущимся следом. Ещё несколько выстрелов, и волна врагов докатилась до частокола, необычно тихая и потому жуткая.

— Отступаем, — рыкнул, наконец, Тайбер, отправив последний снаряд в грудь подскочившего ко рву одержимого.

Капитан отступал лицом к противнику, прикрывая соратников, баст и волколак же по приказу развернулись и ринулись в Веспаркаст сломя голову, на назначенные им позиции. Виллем на ходу частично трансформировал руки в когтистые лапы, в глубине улицы он высоко подпрыгнул у двухэтажного дома, ухватился за открытые настежь ставни и забросил тело в комнату. Рейк затерялся в ответвлении пересекающей посёлок дороги. Беорн никуда не пытался укрыться. Тайбер хладнокровно расстреливал подбегающих одержимых, коих не останавливал ров. Их тела усеяли пространство перед воротами и вход в селение, но потери не убавили у них желания проникнуть в Веспаркаст и перебить защитников. С разбегу одержимые крестьяне и воины перескакивали ров и выбегали на центральную улицу селения.

«А имперцы вот-вот начнут воевать вовсю, — подумал беорн, отстранённо отмечая становящееся чуть ли не паническим песнопение и ощущая нутром давление духовной энергии, окутывающей крепость. — И нам пора».

Снаряд с синим сверкающим наконечником наёмник приберёг напоследок. Оттянул тетиву с помощью громоздкой рулетки, вложил в желоб лёгкий полый болт и, направив оружие в тёмные небеса, нажал на спусковой рычаг, после чего отшвырнул ставшим бесполезным скорпион — зачарован на прочность, не сломается. В небе расцвёл с громким хлопком алый огненный цветок.

Занимавшие смотровые площадки наёмники высунулись над частоколом, в темноте вспыхнула зажжённая пакля на стрелах, спустя миг устремившихся ко рву. Тайбер знал, что сейчас алхимическая смесь на дне рва воспламеняется, и огонь с гулом вырывается из земли, распугивая одержимых и разделяя их на успевших войти в селение и тех, кого теперь можно безбоязненно расстреливать со смотровых площадок. Сквозь выросшее препятствие не пройдёт ни один одержимый. С несколькими десятками прорвавшихся в Веспаркаст можно управиться и заговорённой сталью.

Дома выплеснули верещащих дьяволами горных троллей и рычащих оборотней. В толпу одержимых врезались с двух сторон, позади разгоралось, завывая и ревя, синее пламя, а впереди одиноко стоял обнаживший короткие увесистые фальшионы Тайбер.

Тот, кто сказал, что один в поле не воин, никогда не встречал в бою беорна.

Одержимые прыгали как кошки и дрались, словно стая диких котов — остервенело били руками и норовили вцепиться в горло зубами. Двоих кинувшихся из коридора смерти людей капитан наёмников развалил единым крутящимся движением, взмах, и оба противника, крича, упали на дорогу. Они ещё дёргались, когда Тайбер переключился на их соратников, врубившись сокрушительным смерчем в массу визжащих, пытающихся сопротивляться одержимых.

Тем временем арбалетчики на смотровых площадках выбивали близко подошедших ко рву врагов. Могли и гремучим зельем угостить, если попробуют проскочить через пламя.

У одержимых не было и шанса на победу. Зажатых со всех сторон, их поспешно вырезали, готовясь к возможной второй волне атаки. Капитан отлично помнил хитрость и изобретательность синекожих по имперской кампании двадцатилетней давности[8], в коей ему довелось участвовать в качестве простого наёмника. Вот тогда-то чудом спасшийся молодой беорн ощутил на себе прелести лесной войны с троллями и запомнил на всю жизнь: синекожие всегда используют обманные манёвры и магию в битве.

Одержимые лишь часть вражеской орды, сотня смертников, чья основная задача состояла, вероятнее всего, в разведке, за ними придут более опасные порождения чёрного колдовства. В случае удачи за чудовищами последуют тролли, которые добьют истощённых и раненых противников и одержат победу. Вопрос в том, откуда они ударят?

Защитный магический кокон над Веспаркастом внезапно лопнул, выпустив наружу разрушительную энергию. Беорн, нечувствительный к магии, всё же ощутил, как исчезло напряжение вокруг крепости, а от мощного заклятия заболела голова. Будто по ней, этой кудлатой башке, стукнули тяжеленным мешком влажного песка. Мир покачнулся, угрожая опрокинуться, точно палуба поднятого громадной волной корабля, оборотень еле устоял.

Восприимчивый Рейк повалился на колени, выпустив из рук оружие и закрыв лицо ладонями. На горцев отголоски заклятия подействовали по-разному, кто-то катался по залитой кровью земле, кто-то встал неподвижно, бешено вращая глазами и издавая сдавленное рычание.

Что бы это значило? Тролли нанесли удар и проломили оборону имперцев? Капитан терялся в догадках. В одном он был уверен: ничего хорошего падение барьера защитникам не сулит. Крепость как бы отворила настежь врата, приглашая нападающих на кровавый банкет, и тролли не заставят себя долго ждать.

Хорошо бы у местных магов оказался богатый арсенал свитков с заклятиями. Устоять пред ордой синекожих весьма непросто и рыцарям, а в Веспаркасте таковых всего десяток-полтора, личный отряд коменданта Гарена, ускакавшего к герцогу за подмогой, да так и не вернувшегося.

— Капитан! — рявкнул Виллем со смотровой площадки.

Добавить он ничего не успел, из-за частокола скакнула огромная косматая туша, сбившая его и остальных стрелков вниз, точно игровые кегли. Невероятно быстро перемахнувшая преграду тварь с оборотнем в зубах приземлилась на горцев, подмяв троих, и стремительным тараном рванула сквозь порядок наёмников к Тайберу. В скудном свете лун беорн разглядел громадный меховой ком и безвольно мотающегося из стороны в сторону, брызжущего кровью баста. Грудную клетку раздавило гигантскими челюстями зверя, и тем не менее, Виллем старался нащупать на поясе кинжал.

Оборотня трудно убить. Ему можно сломать рёбра, отрубить руки и ноги, лишить половины внутренних органов, и он выживет. Отлежится, подождёт, пока затянутся кажущиеся представителям большинства рас смертельными раны и возвратится к жизни, обуреваемый жаждой мести. Именно поэтому оборотней многие народы считают бессмертными, а бойцов школы Клыка и Когтя — непобедимыми.

Тварь дёрнула округлой башкой, ломая хребет наёмнику, и выплюнула перекушенный пополам труп баста.

Ни удивительная регенерация, ни зачарованная на прочность одежда не спасает от более сильного и ловкого противника.

В момент перед столкновением Тайбер кинулся вперёд и рухнул на спину, выставляя над собой клинки фальшионов. Заговорённая колдунами школы и смазанная ядом сталь вспорола живот пронёсшегося над ним зверя, едва не вырвав руки беорна. Наёмника протащило по дороге с десяток шагов, прежде чем тварь резко выставила лапы, чтобы остановиться, и кувырнулась через голову.

Нельзя терять ни мгновения. Вскочив, капитан длинным прыжком покрыл расстояние до ворочающейся в вывалившихся внутренностях твари и, плавно скользя от раскрытой клыкастой пасти вдоль её туловища, разрезал ей фальшионами бок и спину. В уши ткнул раскалённым прутом кошачий крик, зверь на удивление проворно для своей комплекции развернулся, полосуя десятидюймовыми угольно-чёрными когтями воздух. Он промахнулся, в беорна угодила жёсткая лапа, бросив в стену ближайшего дома.

Тайберу показалось, он расслышал хруст собственных рёбер при ударе о брёвна, из коих построен дом. Спину и грудь будто пронзило десятками пыточных спиц, парализовав на долгий удар сердца.

«Двигайся, демон тебя подери! — стучала в висках мысль. — Она сейчас кинется и сомкнёт зубы на твоей глупой старой башке!»

Беорн судорожно вобрал воздух в лёгкие, перебарывая терзающую грудную клетку боль, и встал. По крайней мере, если ему суждено сегодня уйти к предкам, он умрёт стоя, как и подобает истинному воину. Ноги его трансформировались, мышцы наливались новой силой. Он сможет завалить тварь, разорвавшую его бойца, исполнит свой долг перед павшим товарищем и сбережёт живых любой ценой.

Над частоколом показалась морда второй чудовищной кошки.

* * *

Трёхклинковый наконечник показался аккурат из середины спины гиганта, войдя в район солнечного сплетения. Хорошо насадился, наверняка внутренности разрезало на куски. Был бы тролль по-настоящему живым существом, откинул бы коньки. Так нет, цепляется за существование, несмотря на рану и высасывающее из него энергию оружие. Благо, топором достать не пытается, ослаб, ручищу не поднимет. Только щерится, еле стоя на подкашивающихся ногах, и держится за древко упирающегося в наст трезубца, чтобы не упасть.

Скорость реакции наше всё. И боевой транс. Когда исполин с занесённым оружием падал на меня, я успел ткнуть его в воздухе и откатился из-под удара. До сих пор чувствую, как зазубренное лезвие раздирает одежду на плече и спине. Вроде до кожи не дошло. Подозреваю, случись иначе, не наслаждаться мне сейчас зрелищем опутываемого колючим кустарником синекожего исполина. Девчата постарались, накрыв его своей сетью. Считай, не жилец он, сколько б ни скалился.

У Виолы с подругой успехи немногим хуже. Оба атаковавших тролля дёргаются, пытаясь вырваться из цепких лиан-кнутов, обёрнутых вокруг них и не дающих ни уйти, ни замахнуться оружием. Правда, растительные путы растягиваются под натиском и грозят вот-вот порваться, чего допускать нельзя. Вынув Коготь и серебрёный засапожник охотника на нежить, мягким шагом скольжу к гигантам и всаживаю поочерёдно каждому по кинжалу в грудь. Надеюсь, сердце у них расположено именно там. Для верности прокручиваю клинки в ранах и начинаю вытягивать духовные сущности из повреждённых физических оболочек. Противно, точно холодную змеиную кровь пьёшь. Ничего, ловил духов и более мерзких.

После поимки возникло ощущение тяжести в районе солнечного сплетения. Будто живьём гадюку проглотил, и она в животе извивается. Пройдёт со временем, просто очень сильные лоа владели телами троллей. Каким образом шаман откопал столько старых змей, перешагнувших границы своей сути, диву даюсь. Дюжина старших лоа! Причём ограниченных колдуном, дабы не пожрали окружающих синек. Могучий, должно быть, шаман постарался, не тот ли старикан, стоящий у кромки леса?

А нет там никого, испарился. Хитрый гад, от него избавляться придётся в любом случае. Проблемный слишком. Ему волю дай, наворотит дел. Что ему помешает призвать кого покруче змеиных духов? Или вернуть ушедших в Серые Пределы из гигантов? Биологического материала для воплощения у него хоть отбавляй, в распоряжении верховного шамана все мужчины племени, то есть все воины, участвующие в походе.

Что там у Эстер с сёстрами? Ух и чащу они на вершине Вала вырастили, тянется от башни на полторы сотни метров на запад, сплошной продолговатый ком из движущихся шипастых ветвей, периодически выстреливающих гарпунами лоз со здоровенными колючками на концах. Отдалённо напоминает свёрнутую колючую проволоку на бетонном заборе. Гигантов двое, ещё пара благополучно скручена и истыкана живыми ветками. Тролли вяло подёргиваются, типа сопротивляются, однако, это ненадолго, их ауры почти поглотила аура леса, распространяющаяся от чащобы.

Запертых в клетках из ветвей и лоз дриад и древней просто не достать, надо прорубаться, что исполины и делают не совсем удачно. Хлещущие по ним растительные хлысты выдирают клочки кожи и мяса, прилипают к ним намертво. Синекожие помогают друг другу, действуя поразительно слаженно, отрубают впивающиеся в них лозы и даже поспевают уворачиваться от выстреливающих в них огромных шипов.

Вложив кинжалы в ножны и вернувшись к почившему гиганту, вынул из него наполнившийся энергией трезубец и направился к Валу разбираться с неугомонной парочкой. Они, конечно, шустрые, да с каждым успешно прошедшим по ним ударом шипастых кнутов по чуть-чуть теряют скорость, как и сотворённое дриадами чащобное чудище. Почему? Айгата утекает. На поддержку в «живом» боеспособном состоянии креатуры тратится море энергии, а запасы её не бесконечны ни у девчат, ни у синих. Ждать, кто кого истощит первым, у меня никакого желания. Неизвестно, что за пакостные чары на топорах.

Брошенный с расстояния в десяток метров трезубец приколол исполина к бревенчатой стене, словно громадную гусеницу. Пользуясь его неподвижностью, его тело пробили сочащиеся чем-то явно вредным для организма светящиеся зелёным шипы. Синекожий изогнулся в тщетной попытке освободиться и застыл с запрокинутым к чёрным небесам лицом. Судя по закатившимся глазам, готов. Его напарник, осознав бесперспективность своей дальнейшей атаки чащобы, спрыгнул к основанию Вала, ещё и в воздухе развернулся, дабы увидеть, кто так метко боевые трезубцы кидает.

Весь покарябанный, с болтающимся у уха сорванным скальпом гигант походил на восставшего мертвеца. Следов разложения не хватает, их заменяют зияющие по всему телу эффектные раны от шипов.

Снова берусь за Коготь, он самое смертоносное оружие в моём арсенале, не считая заклятий в свитках и магии теней, которую стараюсь использовать по минимуму. Пышущий злобой тролль, единственный выживший из отряда телохранителей вождя, коброй бросается мне навстречу, топор держит обеими руками. Разрубить меня пополам удумал, да? Падаю в теневое измерение, он по инерции проскакивает надо мной, и я оказываюсь у него за спиной. Кинжалом рассекаю сухожилие на ноге синего, поворачивающийся исполин теряет равновесие и заваливается на ускользающего тенью меня.

Фух, ушёл. Появился за гигантом, буквально выпрыгнув из теневого измерения. А тролль молодец, сориентировался. Оттолкнувшись ладонью от наста, крутанулся на колене и встал лицом ко мне. В руке топор, вторая пальцами касается снега. Стоит на колене и подниматься на здоровую ногу не собирается. Гоняться за мной передумал, и правильно, я сам к тебе подойду.

К синекожему подтягивались дриады, коих я жестом остановил. Рисковать девчатами незачем, сам справлюсь, и без трезубца. Второй уровень боевого транса, как-никак, а в противниках у меня без пяти минут инвалид. Хм. Надо признать, опасный инвалид, который даже в таком состоянии завалит не одного латника.

Сближение, резко бросаю себя вправо из-под опускающегося топора и бью кинжалом в открытую подмышку гиганта, одновременно огибая противника со спины. Смуглянка говорила, малейшего пореза достаточно для экспресс-доставки врага на тот свет. То для нормального, живого врага. Этот же ходячий труп, одержимый старшим лоа, вместо путешествия в Серые Пределы отпустил топорище и отмахнулся освободившейся ручищей. Именно поэтому я перемещался за его спиной, появившись, откуда он не ждал — справа от него. Выхватив из-за пояса на ходу серебрёный кинжал, с хрустом вогнал синекожему клинок в висок.

Тролль бухнул ничком в наст.

Я оглянулся. Тролли давно сбежали в аранью, шаманюга показываться не спешил, у Вала я да дриады, не считая трупов. Виола с сестрой, помогшие одолеть одержимых гигантов, скорчились на снегу, истекая поблёскивающей в лунном свете полупрозрачной кровью. Руки и пальцы их, принявшие обычную форму, были изрублены и изрезаны. Достали их таки топорами. Дриад трясло.

Чащоба на вершине Вала стремительно засыхала, меж истончающихся ветвей и лоз проступали силуэты упавшей на колени Эстер и сгорбившихся, исхудавших древней. Где остальные? В башне?

Откат от сотворённого действа должен быть нехилый, верно, командиршу моего охранного отряда им и накрыло. Запасы айгаты истощились, ауры сжались до россыпи крохотных искр, тлеющих в древесниках и дриадах. Они лежат на Валу, кроме Эстер трое её сестёр, всё же принявших участие в сражении и подпитывавших энергией чащу — эдакий защитно-атакующий барьер на основе магии природы.

Я метнулся к Виоле с Файоной, её пострадавшей сестре. Раны от топоров некритичны, руки и пальцы на местах. Плохо другое, в ранах угнездилась чужеродная энергия, она пронизала ауры девчонок и постепенно разъедает дриад. Не зря я опасался чар на топорах. Настоящее проклятие, наложенное на оружие гигантов, распространилось через раны по духовным и физическим телам. Демоны загрызи тролльих колдунов!

Зелье от проклятий, где оно у меня? Стоп, не навредит ли ангелианская святая магия созданиям божества растений, не одобренного Церковью?

Подо мной расцвели диковинными лепестками тени, обозначая откликнувшихся на зов духов, и потянулись к Виоле. Надежды на них мало, да выбора особо нет. Теневые без труда проникли в ауру дриады, столкнулись с нитями вредоносной айгаты и начали выгрызать повреждённые участки духовного тела, изолируя проклятие. Я, в свою очередь, контролировал их действия и по капле вливал энергию в дриаду. Плохой из меня врач, сюда бы брадосского целителя де Виллано, он бы точно девчат поставил на ноги. Удалить поражённые проклятием фрагменты духовного тела и обработать раны зельем, вот и вся помощь, которую я окажу. Ну и айгатой обеспечу, у меня её много.

Вы только живите, девчата. Живите!

Отступление второе. Тайбер

Косматая тварь пригнула башку, словив брошенный ей в глаз меч непробиваемым лбом. Оружие со стуком отскочило от толстой кости и улетело в темноту, оставив над переносицей чудовища глубокую царапину.

На точное попадание Тайбер и не рассчитывал, ему было достаточно и того, что громадный зверь отвлёкся. Оттолкнувшись с короткого разбега задними лапами, наполовину трансформировавшийся оборотень запрыгнул на опущенную голову кошки. Выставленный в падении второй фальшион в его руках погрузился по рукоять в необъятную шею и вызвал у твари полурык-полувизг. Она завертелась в попытке сбросить врага, шарахнулась о стену дома, снеся её напрочь, и, потеряв равновесие, рухнула.

Тварь жила — грудная клетка вздымалась от прерывистого дыхания, заглушаемого иногда низким захлёбывающимся рычанием. Капитан наёмников провернул клинок и выдернул его из жёсткой неподатливой плоти, выпустив наружу кровавый фонтан, забрызгавший ему плечи и грудь. Чудовищная кошка испустила последний вздох и замерла.

— О, подружка за тобой, — буркнул беорн, увидев другого зверя.

Тот перескочил частокол и яростно отбивался от окруживших его горцев с наёмниками. В его шкуре застряло по меньшей мере полдюжины стрел и арбалетных болтов с алхимической начинкой, из-под лопатки торчал обломок копья, но подыхать он упрямо отказывался, бросаясь всем телом на врагов и сметая их спиной. Отомстить за падшего сородича чудовище не стремилось, сражаясь у ворот. Его поведение показалось Тайберу подозрительным. Почему первая тварь, разнося всё на пути, выбрала целью капитана, а эта сосредоточилась на расчистке ворот?

Наблюдательные площадки опустели, стрелков разметало атакой зубастых громадин. Смерть командира повлияла бы на оборотней, и потом, после победы над ним, можно было ударить по наёмникам с двух сторон. Ворота нужны для свободного входа в селение свежим силам противника, троллям либо новой партии одержимых.

— Рейк, на смотровую площадку! — заорал капитан, соскакивая с поверженного чудовища.

Беги со всех ног, Тайбер, так же, как тогда, в аранье, спасаясь от орд синекожих и призванных шаманами лоа. Ибо от тебя зависит, переживут ли твои бойцы сегодняшнюю ночь.

Посылающий с крыши дома болт за болтом помощник оглянулся, услышав зов капитана, и, завидев его бегущим к частоколу, отложил арбалет. В руке у него тускло блеснул мифриловый клинок квилона с выбитыми на нём гномьими рунами. Спрыгнув на дорогу, волколак помчался к смотровой площадке.

Что произошло с помощником дальше, капитан не знал. Он отстранённо отметил лежащих в крови наёмников у ворот и раненых, но не сдавшихся бойцов, надвигающихся на потустороннюю тварь подобием строя, выдвинув вперёд копья и держа наготове топоры и ножи для метания. Боеспособных стрелков больше нет. Со зверем оборотни и горцы справятся, однако, повторная атака чудовищ, если таковая будет, их сметёт.

Тайбер, не чуя под собой ног, взлетел по приставленной лестнице на смотровую площадку. Впервые за сегодня, да и за многие годы, внутри него шевельнулся холодным скользким червём страх. От леса к селению катилась бесшумная волна из синекожих, над троллями возвышалось ожившей скалой существо в три человеческих роста высотой. Олифант невероятных для своего вида размеров, защищённый щитами из брёвен на спине и боках, с укреплёнными костяными щитками ногами и головой в своеобразном шлеме, в коем угадывались связанные грубыми волосяными верёвками рыцарские доспехи. Толстые бивни вспахивали наст. На них сидели диковинными птахами людские дети со светящимися жёлтым глазами — одержимые. На спине олифанта покачивался на троне из костей со спинкой, увенчанной человеческими и тролльими черепами, маленький старый шаман в шлеме из головы саблезуба.

Рядом с ним на звере, таком же, как и проникшие в Веспаркаст, восседал худой вождь в шкуре махайра. На впалой груди старика красовалось охотничье ожерелье из зубов и клыков.

Сотни три синекожих, одержимые и два чудовища. А ещё шаман. То, что он дожил до старости, уже говорит о его колдовском таланте и опыте.

Беорн грязно выругался. Эту мощь не остановить никакими ловушками, они пройдут сквозь селение, добивая выживших наёмников, и нападут на крепость. Там им дадут какой-никакой отпор, за намоленными каменными стенами, в чьё основании заложены древние ангелианские реликвии.

На тех самых стенах как раз рубились с одержимыми воинами пешие латники — резерв Марна Изверга, а это значило, что у имперцев заканчиваются силы, и даже маги не справляются. Если сейчас по ним ударят с юга, всё закончится очень скоро, задолго до рассвета. И куда отступать?

Зверь в селении взревел, захлёбываясь, и завалился на передние лапы, из его пасти торчало массивное, окрученное серебристой проволокой древко копья. Спустя удар сердца башка чудовищной кошки скрылась во вспышке ярко-белого пламени, а Веспаркаст содрогнулся от взрыва — Рейк использовал имевшийся у него неприкосновенный запас гремучего зелья. Вспышка исчезла, вместе с ней и нижняя часть головы вместе с носом, горлом и внушительным фрагментом груди. Удивительно живучее чудовище пошатнулось, разворачиваясь на заплетающихся лапах, и свалилось, едва не сбив отскочивших от него наёмников.

— Поджигай дома, тролли идут, — разнёсся над селением рык Тайбера. — Отступаем к крепостному рву, раненых и погибших прихватите с собой. Если имперцы задумают по нам ударить, это будет последнее решение в их никчёмной жизни. Мы не оставим синемордым никого из наших!

— Клык и Коготь! — грянул в ответ клич боевой школы наёмников.

Беорн подобрал валяющийся на площадке арбалет Виллема. Возвращаться на другой конец улицы искать свой некогда. Пусть самострел погибшего баста и меньше по мощности, зато стреляет сразу двумя-тремя болтами, и для него не требуются дротикоподобные снаряды. Сойдут обычные, рассыпанные тут же. Набрав пучок, капитан вручную оттянул тройную тетиву и наложил болты в специальные борозды на ложе. Довольно, чтобы подох обычный тролль, а то и несколько.

Пинком капитан сбросил на крышу ближайшего дома жаровню, от которой поджигали стрелы лучники. Частокол обработан составом, не позволяющим брёвнам гореть, чего не скажешь о домах жителей. Отступая с ранеными и убитыми соратниками на плечах, наёмники закидывали факелы в окна и открытые двери. Занимающийся огонь внутри с каждой минутой охватывал всё больше комнат, переползал на чердаки. Пылающие дома превращали селение в огненный лабиринт, войти в него синекожие вряд ли захотят. Пожар даст оборотням и горцам драгоценное время на отступление.

Беорн следил за уходящими бойцами и неспешно накатывающейся волной врагов. Если пламя не остановит одержимых, у них на пути встанет он. Тайбер уже не боялся, в душе у него воцарился покой. Эту ночь его ребята переживут.

— Твой фальшион, — вставший рядом Рейк протянул оружие капитану. — Почему не идёшь с нами?

Беорн кивнул на подходящую к частоколу орду.

— Кто-то обязан задержать их. Повезёт — присоединюсь к вам позже. — Волколак сделал вид, что поверил. Тайбер готовился принять смерть, отомстив за погибших товарищей и спасая живых. В этом заключается Последний Долг оборотня из школы Клыка и Когтя. — Ты-то чего остался? Беги в крепость, пока не поздно.

Рейк указал на изодранную когтями твари и сломанную в плече и локте руку, не спешащую заживать.

— Однорукому не взобраться на стену, неся на себе раненого. Раз так, я у крепостного рва, бесполезен. Хоть тебе помогу. Конечно, уже не постреляю, но сражаться, прикрывая отход своих, мне сам Великий Волк велел.

— Твоё право, — воткнув фальшион в деревянный настил, капитан вскинул арбалет и прицелился. — На ту площадку залезь. Зайдут в посёлок — руби верёвки.

Три болта ушли в наплывающую орду, уложив на снег двоих троллей. Атака подействовала на синекожих как сигнал к открытому наступлению. Передвигавшиеся быстрым шагом тролли перешли на бег, огласив поля у селения воинственными воплями. Одержимые звери, в отличие от двуногих, продолжили неспешно и величаво ступать по хрустящему насту.

Тайбер перезарядил арбалет, выстрелил, сняв врага. Вот здесь пригодились бы начиненные гремучим зельем разрывные болты. Беорн вгляделся в даль, прикидывая расстояние до вождя и шамана, и плюнул с досады. Попасть во вражеских предводителей не представлялось возможным, они слишком далеко, а когда приблизятся, стрельба утратит смысл из-за троллей, прибоем обрушащихся на частокол. Со смотровой площадки виднелись длинные штурмовые лестницы, которые тащили синекожие.

— Слышь, Тайб, вернёмся в Марадро, с тебя бочка медовухи, — крикнул переместившийся на соседнюю площадку волколак. — Я что, зря с тобой остался?!

Беорн не ответил. Он надавил на рычаг спускового механизма, послав в орущую и вопящую на разные голоса толпу последние болты, и с удовлетворением отметил гибель двоих противников, скрывшихся за массой соплеменников. Короткий вдох, и тролли достигли горящего рва вокруг селения. Некоторые с ходу попробовали перепрыгнуть огненную преграду. Большинство смельчаков упало на утыканное кольями дно рва, следующие за ними задержались, сооружая из заготовленных заранее неошкуренных брёвен подобие мостов.

Первые воины вбежали в посёлок. Отбросивший ненужный арбалет капитан вынул фальшионы и рубанул по тянущейся к козырьку над воротами верёвке. Козырёк покосился и с ударом Рейка с грохотом обрушился на синекожих, разметав по дороге ранее державшиеся на нём толстые брёвна с острыми, смазанными ядом кольями и похоронив под собой дюжину — полторы наступавших. Воинственные крики сменились воплями раненых, проскочившие в селение оглядывались, выстраиваясь в круг спиной к спине.

— Выбивай тех, кто полезет на частокол, — беорн спрыгнул с площадки и словно запущенная катапультой глыба врезался в горстку вооружённых каменными топорами и копьями троллей.

Кремневый наконечник проехался по его покрывающейся бурой шерстью шкуре на шее, не причинив боли, воткнувшийся в бедро стальной кинжал был почувствительнее, но не остановил бешено кружащегося в кровавом облаке оборотня. Тайбер ушёл в низкую позицию и, внезапно оттолкнувшись ногами, повалил сразу нескольких синекожих своим корпусом. Ещё пятеро отскочили в стороны — сразу ясно, самые опытные — и швырнули метательные топорики, ничуть не заботясь о том, что могут попасть в раненых соплеменников.

Раздавшийся в корпусе беорн зарычал, инстинктивно прикрылся рукой от последовавшего града каменного оружия и ломанулся к рассеявшимся по дороге троллям. Они плавно, точно перетекая из стойки в стойку, переместились и одарили его новым ливнем, на сей раз в ход пошли короткие утяжелённые копья со стальными наконечниками. Оборотень скакнул на одного из врагов и достал его кончиком фальшиона, прочертив кровавую полосу поперёк туловища, от плеча до середины груди.

Топор угодил в скулу, разбив лицо и вызвав всплеск боли, копьё задело бок, чуть не пробив колет из буйволовой кожи, а метнувшие оружие синекожие увеличили дистанцию между собой и капитаном.

«Зато копий у вас больше нет и топоры на исходе», — злобно подумал Тайбер, догоняя подранка. Позади поднимались, стараясь не привлекать внимания оборотня шумом, сбитые им тролли. Сжимая зубы от боли — мало кто из них остался цел после атаки полумедведя, — они отходили к горящим домам, подальше от противника и не вступающего в бой волколака.

На удар сердца беорну почудилось, будто он снова оказался в разоряемой имперцами и наёмниками тролльей деревне, в окружении горящих хижин и лучших охотников племени во главе с вождём, устроившим западню захватчикам. Тогда, как и сейчас, синекожие не допускали оборотня к себе, осыпая его топорами и копьями, а всюду грудами лежали мертвецы.

Тайбер тряхнул головой, прогоняя видение, немедля сменившееся другим. Ему показалось, из дальнего конца улицы, презирая пламя, шёл некто страшный. От тёмной и временами исчезающей за языками пламени фигуры веяло властью и угрозой. Капитан взревел, тряся головой. Вместо того, чтобы пропасть, призрачное видение обрело черты человека в свисающей лохмотьями одежде, точно искупавшегося в крови, судя по запаху, тролльей и людской. Человека ли? Оборотень невольно попятился, ощущая распространяемую от пришельца жажду. Идущий шёл убивать, и тени плясали перед ним танец смерти.

Капитан моргнул, и неведомый призрак вдруг исчез из виду, оставив горящие дома и пустую дорогу. Ни теней, ни человека. Державшиеся поодаль от беорна тролли неожиданно повалились, одни с тихим хрипом схватившись за горло и грудь, другие беззвучно упали окровавленными. Тайбер в растерянности попятился, не понимая происходящего.

— Уходи, — услышал он показавшийся ему знакомым голос, раздавшийся позади. Несмотря на гул пожара, он хорошо расслышал каждый звук, хотя произнесено слово было негромко.

Сказанное прозвучало как приказ — властным тоном, не терпящим возражений. Так общались с наёмниками патриархи вампиров, проведшие всю жизнь в клановых войнах, и тысячелетние владыки тёмных эльфов, на которых, бывало, работали оборотни Марадро. Жажда мести и желание спасти товарищей, выиграв немного времени, удалились куда-то на задворки сознания, уступив место первобытному страху перед сверхъестественным.

Близость сущности, превосходящей беорна на порядки, пугала больше, нежели орда синекожих за частоколом. Пересилив себя, Тайбер обернулся в поисках помощника. Волколак сжался на смотровой площадке, наполовину трансформировавшись. Шерсть на загривке у него вздыбилась, пасть оскалена, а страх в глазах вот-вот перерастёт в ужас. Он глядел на фигуру в рваном плаще, стоящую на верхушке частокола, и осторожно, мелкими шажками отходил к краю площадки.

За перегораживающей вход в селение горой из брёвен виднелась набирающая скорость туша олифанта, очевидно, вознамерившегося расчистить ворота для синекожих.

Обрывки плаща взметнулись, и неизвестный союзник в мгновение ока растворился в колеблющемся жарком воздухе.

— Отходим! — гаркнул наконец справившийся со страхом беорн Рейку.

Тот точно пущенный онагром снаряд спрыгнул со смотровой площадки. Тайбер приблизился к частоколу и выкатил из-под навеса бочку горючего алхимического масла, взвалил её себе на плечо, пробежал с полсотни шагов и, взревев, бросил посреди улицы по направлению к воротам. Разбившаяся бочка выплеснула содержимое, вспыхнувшее от соприкосновения с пылающими домами. На пути троллей и одержимых образовалась преграда, которую нельзя ни перепрыгнуть, ни затушить до утра. Дальше на дороге вырыты вместительные и глубокие волчьи ямы, накрытые хлипкими досками и присыпанные землёй и снегом. Одинокий разведчик над ними пройдёт, двинется за ним отряд, и троллям не позавидуешь. Пожалуй, даже олифант, провалившись в такую яму, окончит жизнь на массивных, смазанных ядом кольях на дне.

К появлению беорна у крепостного рва наёмники уже перелезли стену и опускали подъёмный мост для горцев, неспособных преодолеть выкопанный вплотную к стенам ров. Меж настенных зубцов стоял единственный маг, компанию ему составляли частично применившие трансформу басты и волколаки. Ни имперских латников, ни стрелков. Вид чародея свидетельствовал о жестокой битве, в коей ему довелось побывать. В изорванной кольчуге, без шлема, с обломанным у навершия посохом и округлившимися глазами он казался выходцем из преисподней, ходячим мертвяком. Видимо, никто не препятствовал наёмникам завладеть подъёмным механизмом, молоденький маг нынче совсем не боец.

Во внутреннем дворе Веспаркаста нашлось подтверждение догадке Тайбера — десятки мёртвых имперцев, погибших в бою друг с другом. Знатно порезвились бестелесные духи, вселяясь в защитников крепости. На южной и восточной стенах кипела битва, с напирающими синекожими рубились имперские рыцари и непрестанно плевались разноцветными огнями заклятий маги. Марна Изверга среди обороняющихся не видно, его заместители — два чародея, самые опытные в крепости — вовсю использовали свитки. Местный священник орудовал тяжёлым серебряным крестом на цепи, разнося головы подступающим троллям и одержимым, при этом орал молитву Всеотцу и ангелам Его. Сражался он, будучи окружённым, без помощи соратников.

Тяжелораненых горных троллей и оборотней наёмники определили у входа в донжон. Имперцы не возражали. Пробегавший по стене вестовой мазнул встревоженным взглядом по оборотням с горцами, крикнул, чтобы подняли поскорее ворота, и передал выжившему в недавней бойне молодому магу приказ держать оборону на северной стене. Люди нужны? Нет, воинов нынче не хватает, обходись своими силами. Наёмников используй, что им, за просто так укрыться разрешили?

Последние слова взбесили Тайбера. Имперцы отказались от предлагавших им помощь в обороне наёмников, выгнали, а теперь в выражениях скудоумного зелёного пацана-вестового хотят выглядеть благодетелями. Кто прикрывал их высокомерные задницы в селении, не давая троллям продвинуться к крепости? Конечно, бились оборотни и горцы за себя, однако это не отменяет факта защиты ими Веспаркаста.

— Укрыться разрешили? — Тайбер поразительно легко для массивной комплекции взлетел по каменной лестнице на стену и, выбив у вестового из руки копьё, сгрёб за грудки. — А вы попробуйте нас отсюда выгнать, ублюдки!

Отшвырнув парня, он отвернулся и направился к угловой башне без крыши. Беорн не опасался удара в спину, волколаки и басты сумеют отреагировать прежде, чем имперец занесёт оружие. Да и наблюдение за полем боя куда важнее общения с вестовым.

На башне расположились четверо наёмников, активно исследующих обнаруженную метательную машину, обслугу коей перебили одержимые. Тут же был и Рейк, пытающийся зарядить стреломёт дротиком наподобие тех, какими стрелял переносной скорпион капитана. Того и гляди, скоро у оборотней появится козырь в виде тяжёлого стреломёта. Возможно, его снаряды смогут пробить броню тролльего олифанта.

За пламенем горящего селения не разобрать, что происходит за занявшимся частоколом. Внутрь никто не проник. Мертвецы лежат на дороге, лижущие их огненные языки насыщают воздух запахом горелой плоти.

Звук рога, похожий на протяжный рёв дикого трёхрога, заглушил гул пожара, крики дерущихся и лязг металла на стенах крепости. Странный сигнал, ранее никогда не слышанный Тайбером, долго висел над местностью, и наёмник, закрутивший головой в поисках новой волны наступающих, переменился в лице: штурмовавшие Веспаркаст с юга синекожие поспешно отступали.

Интерлюдия четвёртая

— Вождь и верховный шаман Длинных Клыков погибли, Владыка. С ними одержимые и большая часть воинов.

Новость потрясла не только Рак-Джакала, коему предназначалась. Предводители кланов Чёрного Копья и вестники племён, участвующих в походе, словно окаменели. Лар-Джур, и тот, кажется, побледнел, сообщив о гибели союзников. Сведения об убитых стекались к нему из мира духов, и он держал в курсе событий Рак-Джакала, своего вождя и давнего друга.

Сначала ушёл за Багровую Реку глава Красных Когтей с охранной дюжиной, набранной верховным шаманом племени из одержимых старшими лоа воинов. А ведь вождь Влах-Джин, несмотря на возраст, по сию пору считался искуснейшим воином Чёрных Трясин, непобедимым в боях один на один. И охотником он был великим. Против него, как сказал Лар-Джур, выступил то ли людской, то ли эльфийский колдун, в одиночку перебивший большую часть тролльего охранного отряда и забравший с собой десятки жизней простых воинов. Откуда взялся он на поле битвы? По донесениям разведчиков, днём никто не приходил в крепость. Вдобавок, эльфийские древесные создания вместе с ним не допустили взятия Красными Когтями западного отрезка Вала. Тролли отступили, и план по окружению большого каменного дома[9] железошкурых[10] провалился.

Вождь Длинных Клыков привёл с собой сотни воинов, верховный шаман подготовил множество одержимых, из щенков саблезуба с помощью колдовства вырастил чудовищных зверей. Он взял в поход своё величайшее творение — одержимого старшим лоа олифанта, способного проламывать каменные стены, что он наглядно показал при штурме людских укреплений в прошлых сражениях. Колдун защитил создание заклятиями и щитами, оно обрело неуязвимость для оружия и чар людей. И вдруг все они разом погибли. Как такое могло произойти? Ведь основные силы обороняющихся собраны на полуденной каменной стене!

Лар-Джур слегка растерянно произнёс:

— Людей оберегает могущественный колдун, Владыка. Он расправился с Длинными Клыками, воззвав к Древним Силам. Под воинами племени и одержимыми разверзлась Великая Пропасть и поглотила их.

— Ты шаман! — сквозь сжатые зубы глухо сказал Рак-Джакал. — Должен знать, кто вышел против нас и как его убить. Победишь колдуна в открытом бою, сохранив жизни нашим троллям?

Собиратель Костей потупился, что случалось с ним очень редко. В последний раз вождь видел его таким беспомощным, когда тот был ребёнком, едва начавшим учиться колдовству у ныне покойного верховного шамана Чёрного Копья.

— Не сейчас, Владыка.

С трудом предводитель племени подавил в себе разраставшийся гнев. Лар-Джур подвёл его, подвёл троллей, намеревавшихся к утру пировать в большом каменном доме людей, поедая внутренности железошкурых защитников. Дали маху и разведчики, возглавляемые колдунами племён. Бестелесные духи, постоянно наблюдавшие за селением людей, не предупредили о сильных чародеях у врага. Марн Белокожий не в счёт. В ксаргских лесах есть шаманы посильнее. Тот же Собиратель Костей.

Битва не проиграна, она откладывается до поры. Рак-Джакал приказал отходить. Рисковать понапрасну вождь не любил. Лучше напасть завтра, через день, два, седмицу, чем атаковать сейчас и погубить всех воинов и шаманов. До следующего штурма тролли отдохнут, а колдуны призовут лоа, восполняя потери среди бестелесных духов.

Люди не пытались ударить по отступающим. Они не верили выпавшему им счастью. На лицах читались смятение и недоверие, железошкурые явно ожидали подвоха.

— Столько потерь, — процедил Рак-Джакал. — Мы хотя бы вымотали людей. Укушенный враг слабее здорового.

У границы леса разгорались костры — племя становилось лагерем. Пахнуло горелым деревом и жарящимся мясом. К знакомым с детства запахам добавились терпкие ароматы колдовских трав, сжигаемых над жаровнями. Шаманам предстоит трудиться до рассвета, призывать духов убитых и вселять лоа в пленников и зверей. Лар-Джур отдельно ото всех на небольшом холме развёл огонь, куда подбрасывал порошки, брызгал собственной кровью из разрезанной ритуальным ножом ладони и выл, носясь вокруг пламени в безумном танце. Создания из костей разных животных выстроились кольцом вокруг него и словно уснули, опустившись на снег.

Внезапно он пронзительно закричал, вытаращившись в небеса и выпрямившись, точно сквозь его хребет продели ровную палку. Крик оборвался, уйдя к звёздам, шаман задрожал и сел, касаясь лбом земли. Потом встал и зашагал в сопровождении костяного полумедведя-полубыка к вождю.

Рак-Джакал к тому времени у костра держал совет с предводителями кланов и племён. По правую руку от него сидел одноухий глава племени Звёздной Рыси, по левую — верховный шаман Красных Когтей Йагг-Джин, младший брат погибшего этой ночью вождя. Напротив восседал на куче человеческих и тролльих кож предводитель Рогатых Гадюк Кинэб-Джосак, обнажённый до пояса, несмотря на мороз. Весь в татуировках, изображающих сплетшихся змей, он сам был похож на змея. Холодный взгляд, имитирующие чешую шрамы на теле, необычная форма черепа — овладей гад ведьмой-троллой, родилось бы именно такое существо. Сходства добавляла шипящая речь. Никто не знал, сколько зим прожил Кинеб-Джосак. Он был единственным среди троллей Ксарга вождём-шаманом.

— Владыка! — обратился к Рак-Джакалу Лар-Джур. Вождь Чёрного Копья кивнул, разрешая колдуну говорить. — Я воззвал к Старейшим, испрашивая у них совета, и они откликнулись, указав на тех, кто поможет нам одолеть пришедшего из-за Багровой Реки врага.

— И кто же эти с-сущности? Древние? — уперев руку в бедро, насмешливо спросил Кинеб-Джосак. Великий шаман, почитающийся чуть ли не наравне с Болотным Отшельником, помнил ныне грозного Собирателя Костей несмышлёным учеником и явно сомневался в его способностях.

— Нет, верховный, — Лар-Джур сделал вид, что не расслышал насмешки в голосе старого тролля. — Проклятые вождями железошкурых и лесных выродков[11] колдуны жаждут заполучить дух нашего врага. Я послал им Зов, и они ответили, пообещав вскоре прийти к большому каменному дому.

— Колдуны, ха, — плюнул шаман Красных Когтей. — С нашим врагом не справились ни я, ни уважаемый верховный Длинных Клыков Брах-Джин. Что с ним смогут поделать какие-то безымянные колдуны? Они хотя бы тролли?

— Послание было туманным, я не смог определить, какому племени они принадлежат, верховный. Ты не веришь в правдивость Старейших?

Шаман Красных Когтей скривился и гневно засопел, но спорить не стал.

— Старейшие благословили нас-с, — скорее прошипел, чем сказал Кинэб-Джосак, растягивая слова. — Мы дети их, и они не лгут нам в благос-сти своей. Не стоит сомневаться в их правдивос-сти, чтобы не вызвать недовольство, однако, неразумно полагаться лишь на покровительство Бессмертных. Нам дарована хитрос-сть, и мы сами должны разглядеть опас-сность. Те, кого не знаем, таят для нас угрозу. Хорошо, что они помогут нам избавиться от врага. Плохо, что нам неведомы их желания. А если они захотят пожрать нас-с и забрать святыни, взятые нами в поход? Нам надо быть готовыми к удару в спину.

Вожди и шаманы одобрительно загудели. Рак-Джакал кивнул, выражая согласие с предводителем Рогатых Гадюк. Когда придут проклятые, и большой каменный дом железошкурых падёт, умрут и безымянные колдуны, а их амулеты и оружие достанутся троллям. Да будет так!

Глава 6. Долгий рассвет

Марна напоминал побитого пса, подравшегося со стаей дворняг. Одежда испачкана кровью и копотью, кольчуга разорвана в нескольких местах. По-моему, постарел он за ночь лет на пятнадцать, морщины глубже прорезались, особенно вокруг глаз и на переносице. Это он привёл себя в относительный порядок, расчесался, умылся. Не переоделся, вероятно, потому, что с минуты на минуту ждал наступления. За спиной у него двое здоровяков в капюшонах — заплечных дел мастера и попутно помощники и охрана дознавателя.

— Чего хочешь?

— Я… — менталист закашлялся, будто у него слова в горле застряли, — прошу прощения за излишнюю предосторожность в отношении тебя и твоих бойцов, Сандэр.

— Мне плевать, Марн, на твои извинения. Хочешь искупить вину — воскреси моих девчонок. Нет — уходи, пока не снял с тебя голову, оказав услугу тем ублюдкам, поставившим лагерь у леса.

— Я хочу поговорить, — тяжело вздохнул маг.

Он показался мне донельзя жалким, бездомным бродягой, сломленным жизнью. Простой слабый старик, славные деньки которого давно минули, и он осознал это только сейчас, на склоне лет, потерпев поражение в драке.

Восприняв моё молчание в качестве разрешения, Изверг продолжил:

— Мы потеряли много товарищей. Не хочу повторения сегодняшней катастрофы в дальнейшем, поэтому предлагаю объединиться. Вместе с твоими дриадами и наёмниками мы отобьёмся, я уверен.

Будь моя воля, я бы ушёл к Зеркальному озеру немедленно, бросив Марна и Веспаркаст. Раньше крепость и маг значили для меня многое, теперь же в душе словно пожар пронёсся, оставив от былой привязанности горький пепел. Мы сидим в башне на гребне Крессова Вала, живые, невредимые, а возле нас лежат коченеющие тела Виолы и Файоны. Девчат убили проклятыми топорами одержимые синекожие. А до боя с троллями дриад убил ты, Марн. И трёх древней, покоящихся снаружи и корнями сросшихся с Крессовым Валом навеки. Из-за тебя, урод, лежат пластом от истощения Эстер с сёстрами. Сражаться могут всего две дриады.

И да, я понимаю: если откажусь сражаться с тобой плечом к плечу, погибнут все — и девчонки, и древни, и горцы с оборотнями. Ты тоже сдохнешь, вишенка на кровавом торте из мелко нарубленных имперцев.

— Пойми, Сандэр, я не мог поступить иначе. Риск был слишком велик, мы боимся каждого подозрительного незнакомца после событий в Гариде. Ты совсем не походил на себя прошлого. У тебя изменилась аура, она потемнела, стала холодной, будто у неживого.

Гарид. Что произошло в Гариде?! Меня чересчур долго не было в Пограничье, я не слыхал новостей. Дриады ничего не сказали, да мы с ними толком и не общались. Так, перекинулись парой фраз, дальше нас закрутил круговорот битвы.

— При чём здесь Гарид, Марн?

— Ты не знаешь? Город разрушен при невыясненных обстоятельствах. Из столицы приехала следственная комиссия из магов и высокопоставленных церковников, потоптались и вернулись, прослышав о вторжении синекожих в провинцию.

— Жители спаслись?

— Никого не нашли. Даже духовного следа, оставляемого на месте смерти, не обнаружили. Город превратился в гору ледяных глыб.

Что ты такое говоришь? Духи умерших обязаны быть на месте гибели минимум три дня перед тем, как отправиться в Серые Пределы или куда там уходят верующие ангелиане. След насильственной смерти держится сорок дней. Единственный способ убрать все последствия в астрале — поглотить либо поймать духовные сущности в момент гибели. Так делают лоа и ловцы духов.

Лилька, сестрёнка…

— Сандэр, послушай меня. По всей вероятности, твоя сестра не находилась в городе на момент его уничтожения. Накануне она приезжала сюда, в Веспаркаст, справлялась о тебе и Гварде. С ним ей увидеться не довелось, Зеркальное озеро осадили, и она вскорости уехала. Её сопровождал брадосский целитель де Виллано, назвавшийся учителем Лилианы. Помнишь, он спас раненого Гварда? Ты его сам пригласил в крепость.

Голос менталиста пробивался в сознание, точно сквозь толщу воды. Принципал гильдии целителей острова Брадос Арнальдо де Виллано, первое нападение Ночных Охотников и моя сестра. Демон бы побрал эти игры тайных организаций! Голова вот-вот треснет от догадок. Не случайно он появился в Веспаркасте перед атакой на нас с Гвардом, не просто так пересёкся с Лилей. Ох, и картина вырисовывается. В тёмных тонах преимущественно.

А я ведь подозревал в нём агента Ночных Охотников. Потом передумал. Видная фигура, не какой-то малозаметный рядовой торговец. И личность его подтверждал Марн, ссылаясь на магические отличительные признаки. Дескать, он взаправду целитель, принципал брадосской гильдии. Я поверил, не предусмотрев варианта, что он является агентом и вместе с тем признанным чародеем, вхожим в столичные дворцы. Возможно, с ним заключён контракт, неспроста же он подкован в лечении специфических ран, наносимых Ночными Охотниками.

За мной следили с посещения Веспаркаста. Не только за мной, надо полагать, также за моими близкими. Когда весть о гибели Сандэра Валирио в Спящем лесу достигла ушей руководства организации, они решили вплотную заняться Лилей. Зачем она им? Вариантов масса, и все для неё плохи. Не для того её забирали из Гарида, чтобы дать путёвку в жизнь. А разрушение города не их ли рук дело? Заметали следы, убирали свидетелей, хотя могли работать аккуратнее, без лишних жертв.

— Сандэр, время идёт. Наш разговор лучше вести в крепости.

Веспаркаст не волк, в лес не убежит. Да и волк не всегда в лес убегает. Акела, например, будет со мной до конца, не прикажи я ему обратного. Потому что верен мне.

Игнас ни словом не обмолвился о Лиле. Он занимал не последнее место в организации, знал о текущих операциях, его приставили наблюдать за мной, и промолчал. Либо намеренно, либо его от него скрыли похищение сестрёнки. Возникает вопрос: можно ли ему вообще верить и не обманул ли он меня своей гибелью у замка лотосников? Мало ли, какие спецэффекты способны поставить Ночные Охотники? У них знаний о магии, чисто у архимага. В первых тройках агенты с подготовкой не ниже уровня магистра-супрема.

Почему Лиля мелькнула в Веспаркасте с де Виллано? Смысл разрушать Гарид и являться рядом с той, кого я буду искать и рвать зубами тех, кто встанет у меня на пути? Загадок больше, чем пчёл в улье, версий ответов на них не счесть. Напрашивается очевидный вывод: брадосец таким образом хотел оповестить меня о наличии у него — считай, у Ночных Охотников — моей сестры. Для чего? А Цатогуа знает, для чего. Варианты начинаются от банального шантажа до хитро продуманного плана, затрагивающего кроме меня ряд влиятельных персон. Реинкарнацию аллирского князя по-разному пользовать можно, мною вон сколько всякой нечисти интересуется, и эльфы всех мастей, и демонопоклонники. Не исключено, есть силы, о коих мне вовсе неизвестно, зато им прекрасно известен я.

Где начну искать Лилю прежде всего? Правильно, на Брадосе. За мной теперь следить не надо, сам явлюсь туда, куда они указали, то есть в гильдию тамошних целителей к её незабвенному руководителю. Впрочем, над моими дальнейшими действиями размышлять стоит, выбравшись из окружения. И вытащив отсюда дриад с ребятами, желательно невредимыми. И мне всё равно, обращусь ли в теневого духа, подвластного Владыкам Предвечной Тьмы. Я не допущу новых потерь.

Виола и Файона, трое безымянных древней, пятеро горцев и два оборотня — таков счёт невосполнимых потерь без учёта небоеспособных дриад с древнями и горных троллей. Волколаки и басты до утра восстановятся благодаря врождённой регенерации.

— Мои бойцы нужны тебе в крепости? — поднял я тяжёлый взгляд на Марна. — Мы придём в Веспаркаст и будем защищать его и вас. Но, клянусь Бездной, ты должен заплатить за нашу кровь, пролитую из-за тебя. — По виску мага покатилась капля, я расслышал его участившееся сердцебиение. От менталиста пахло страхом за лигу, уверен, его учуяли и лоа в лагере синекожих.

— Хочешь забрать мою жизнь? После снятия осады можешь снять с меня голову, я не стану сопротивляться, слово дознавателя. Только присоединись к нам.

Хитрый ублюдок. И смелый. Думаешь, поверю твоему обещанию? Сопротивляйся или нет, пожелай я того, ты умрёшь.

— Твоя смерть не вернёт погибших, Марн. Мне нужны эликсиры, зачарованное оружие и свитки с заклятиями из хранилища крепости. В Веспаркасте достаточно сокровищ, чтобы сгладить твою вину передо мной и теми, кто мог выжить в ночной мясорубке, согласись ты на наше присутствие в крепости.

На лице менталиста промелькнуло недовольство, прежде чем на нём утвердилось смиренное выражение.

— Свитки и оружие не принадлежат мне, Сандэр.

— Ты распоряжаешься ими в случае штурма и осады, верно? Спишешь на войну, и не солжёшь, они действительно пойдут на военные нужды.

Дознаватель тихо, человек не услышит, скрипнул зубами. Зря злишься. Отдав мне остатки свитков и эликсиров, заплатишь не столько за гибель дриад, древней и горцев, сколько за свою безопасность. Отбив следующий штурм и разбив противника, мы пойдём в аранью бить синекожих, тем самым уменьшая вероятность повторного похода на Веспаркаст.

— Сколько тебе понадобится свитков, эликсиров и оружия? — стиснув зубы на горле собственной гордости, спросил маг.

— Почти всё, оставшееся после снятия осады с крепости. Откажешься — мы уйдём на рассвете. Сгинем или прорвёмся другой вопрос. На нашу поддержку более не рассчитывайте.

Марн колебался ровно удар сердца.

— Отдавай приказ древесным созданиям, я согласен. Жду тебя в моём кабинете. Хочешь — приводи беорна, капитана наёмников. Собираю сотников обсудить оборону крепости.

Полчаса после ухода мага я провёл на Валу, на крыше дозорной башни, контролируя перемещение древесников в Веспаркаст. Двое девчат переносили сестёр, за ними тащились из последних сил древни, переставляя с черепашьей скоростью ноги-корневища. За каменными стенами им безопаснее. В тепле они согреются и быстрее придут в себя. Из-за мерлонов легче обороняться, хлеща врагов сверху плетями-лозами и пронзая отравленными шипами.

В штурме погибло много троллей и ещё больше одержимых. Уверен, завтра нас атакуют преимущественно воины Чёрного Копья.

С севера опасаться некого. От ворот селения клякса обнажённого чернозёма в окружении из натоптанного снега — место второго в моей жизни портала в Предвечную Тьму, куда я сбросил большинство троллей племени Длинных Клыков, одержимых, вождя и верховного шамана, оседлавшего мамонтоподобную зверюгу. Просто взял и призвал в мир Владык, преподнёс им угощение и в очередной раз испытал единение с ними на сущностном плане. Оно уже не испугало. Владыки отблагодарили меня улучшенным восприятием. Я больше не нуждаюсь в переходе на второй уровень боевого транса для повышения астральной чувствительности. Да и в самом боевом трансе тоже. Словно управляю текущим вокруг временем, то ускоряя, то замедляя его по моей воле.

Ещё вижу в темноте без зелий и чувствую тепло живых и холод мёртвых. Способность управления теневыми духами также улучшилась, для призыва мне не нужен магический ритуал. Стоит позвать, и они сползаются ко мне со всей округи, готовые удовлетворить любое моё желание. Я способен поглощать их, восполняя запасы айгаты. Не люблю вкус теневых, точно набиваешь брюхо пылью. И энергии в них мало. Впрочем, на безрыбье и теневой дух жирный сом.

Найду сестрёнку и сразу прекращу использовать магию теней. Перебью у Веспаркаста троллей, спасу Водяных Крыс на Зеркальном озере, отыщу Лилю, разберусь с Ночными Охотниками и сразу же перестану обращаться к Владыкам Предвечной Тьмы. Честное шаманское. Если от меня, Саши Стрельцова, к тому времени что-то останется.

Пока же стоит настраиваться на отражение атаки с юга. Западную группу мы с девчатами и древнями здорово потрепали, восточная обломала зубы об имперцев, меньше всего потеряла воинов южная группа, то есть племя Чёрного Копья. К ним подкрепления прибыли, около сотни троллей во главе с колдуном, в грядущем бою погоды они не сделают, а вот одержимые звери, коих они приволокли с собой в клетках, могут повлиять на исход сражения.

Древесники исчезли в темноте открытого имперцами в стене прохода, со мной Акела с родичами, крутится внизу, принюхивается и скалится, чуя смерть. На юге у леса пылают костры, десятки оранжевых пятен. Есть от чего нервничать.

Спрыгнув, я встопорщил рукой белую шерсть меж ушами друга. Успокойся, они зализывают раны и не нападут. И о том, что не участвовал в битве, не переживай, загрызёшь ещё не одного врага. Пошли к девчатам и горцам, они нас заждались, поди.

Горцев с дриадами определили в полупустой казарме. Гарен увёл часть воинов на помощь герцогу, оставшиеся отдыхали на стенах и во дворе у жарко разожжённых костров и жаровен, дабы в случае нападения поскорее занять позиции. Древни отлёживались, греясь неподалёку от огня, и тяжело, прерывисто дышали. Энергия в них струилась неспешно, выдавая усталость и истощение.

Веспаркаст провонял смертью. Воздух насыщен смрадом горелой плоти, крови и внутренностей. Мёртвые повсюду — на стенах, башнях, вокруг крепости. Во дворе складывают в кучу обезображенные окоченевшие тела, священник обрызгивает трупы святой водой и читает молитвы, предохраняя погибших имперцев от вселения злых духов. Влетит, допустим, младший лоа в тело, и поднимется мертвец — быстрый, жадный до плоти и душ живых.

С порога казармы меня поразило, что возле моих раненых и валящихся с ног бойцов находятся служки священника и помощники Марна со склянками зелий, ещё и пассы над девчатами и горными троллями делают. Пальцы служек, читающих молитвы, еле различимо испускают голубоватый свет, в коем рождаются крошечные искорки энергии, опускающиеся на ослабленных бойцов. Не знал, что святая ангельская магия им доступна. Убелённому сединами священнику по чину положено, но зелёные юнцы, не закончившие семинарии? Как-то неправильно. Имперцы, лечащие язычников-троллей. И не снится ведь, действительно лечат, снимают усталость, наполняя чистой, «сырой» энергией, зашивают раны и скрепляют кости, поят зельями, ускоряющими регенерацию. Скажу кому — не поверят. Неужели Марн до такой степени нуждается в нас? До утра и раны средней тяжести не заживут, зачем имперцы помогают тяжелораненым?

Те, кто сейчас не способен драться, к утру смогут держать оружие и участвовать в отражении возможной атаки. Вот и польза от лечения.

Горцы, естественно, противятся благословениям и отмахиваются от молитв, полагаясь на старое как мир колдовство предков — выданные шаманами амулеты. Помощники священника не обижаются и на свой страх и риск продолжают читать молитвы и делиться энергией с ранеными при активной поддержке обеих боеспособных дриад. Что более удивительно, невзирая на вялые протесты и языческие обереги, святая магия помогает троллям! Вроде бы лоа, коим они поклоняются, идеологические враги ангелов, а сил у горцев от действий ангелиан прибавляется.

Я распорядился накапать драконьей настойки троллям и девчатам, глядишь, к утру поправятся. Хуже точно не будет, по заверениям здешнего алхимика, в конфликт с препаратами импецев она не вступает. Остатки дриады унесли во двор, братьям. Им настойка нужнее, чем мне. Древесники и восстановятся, и солидным запасом жизненной энергии и айгаты обзаведутся. Он им понадобится в бою, ох, понадобится. Особенно будет нелишним для Эстер с сёстрами, они в основном магию природы используют, а она весьма затратна.

В казарме переговорил с горцами, приказав исполнять приказы капитана наёмников Тайбера в моё отсутствие. Беорн отныне мой зам и советник, у него и опыта, и военных знаний побольше, чем у меня.

Оборотни облюбовали стены и башни крепости. Все уже здоровы и массово ужинают, кто кус сырого мяса грызёт, кто сыр поглощает, запивая из фляги. Им зелья со святой магией побоку, у них регенерация. Свежих шрамов у некоторых прибавилось, одежда в кровавых пятнах. Железные ребята, хоть и не рыцари, ничем их не проймёшь.

Беорн на открытой башне с баллистой обсуждал с коллегами по ремеслу оборону крепости. Верно, ныне самая горячая тема у собранных в крепости разумных. Подойдя, я жестом позвал капитана следовать за мной, развернулся и спустился во двор.

У входа в башню магов скомандовал волкам ждать снаружи. Охрана из двоих латников не останавливала, Марн обо мне предупредил. По лестнице поднялся на верхний этаж, где расположены покои Изверга. Без проблем миновал полупрозрачный барьер, заменяющий дверь, и оказался в просторной комнате с парой кресел и гобеленами. Типа приёмная без секретаря, с подозрительно таращащимися исподлобья медными мартышками под потолком по углам, чьи лбы венчают закругленные рожки, а ноги обвивают длинные чешуйчатые хвосты, похожие на змеиные. В лапах цепи, удерживающие магические светильники. Раньше обезьянок этих не было.

Интерьер поменяли, или я вижу то, чего не видел раньше? Например, узоры гобеленов, напитанные под завязку айгатой. Энергия течёт по ним, сосредотачиваясь в медных фигурках тварей, и образовывает эдакую клетку, непроницаемую для чар слежения. Тонкая работа мастера. Должен признать, изоляция у Марна на высоте, что творится за пределами комнаты, не понять. Теневой дух, посланный на разведку, коснувшись астрального барьера, мигом от него отпрянул, обжёгшись.

Зуб даю, хозяин находящегося за дымчатой завесой кабинета знает о происходящем в «приёмной», и передатчиками информации служат медные рогатые мартышки.

Ступаю в серую колеблющуюся поверхность, сотканную из дыма. Кожу покалывает сквозь ткань, сознание кто-то прощупывает. Барьер заставляет духов укрыться в моей ауре, и они относительно безболезненно переживают проникновение в кабинет Марна. Сложную защиту поставил маг, распознающую, кто чужой, на основании ментального сканирования входящего в «приёмную». Полагаю, вошедшего без приглашения бьёт боевым заклятием.

В кабинете, напротив, не изменилось ничего. Письменный стол и Марн в кресле за ним, по бокам от него стоят его замы, опытнейшие маги Веспаркаста, перед ним сотники, уцелевшие при штурме. Над ними хмурое осеннее небо. Светильниками маг пренебрегал, свет в достаточной мере для чтения и письма давал магический потолок-иллюзия.

Представляться не буду, меня без того знают. А нет, так пусть Изверг просветит. Пройдя к столу, я бесцеремонно пододвинул отставленное кресло и сел перед чародеями, беорн встал у меня за спиной, подстраховывая с тыла. В официальной обстановке не положено сидеть в присутствии мессира мага простолюдинам, низкосортным дворянам и чародеям ниже рангом? Не имею ни малейшего желания выражать тебе своё уважение, менталист. И вообще, я князем был в прошлой жизни.

— Приступим к обсуждению, господа, — обвёл Марн присутствующих внимательным взглядом.

Последствия боя проявились чётче на его лице. Морщины углубились, под глазами залегли синие тени, в глазах нечеловеческая усталость. Он слегка подрагивающей рукой провёл над расстеленной на столе картой окрестностей Веспаркаста, и вверх потянулись башни искусно изображённой крепости, догорающие остовы домов в посёлке, холмы и деревья. На южном берегу, у края леса, зажглись огоньки костров, около них муравьями сновали синекожие.

Впервые вижу рельефную карту, сотворённую магами. Потрясающая штука. Отслеживающие заклятия переправляют сведения об обстановке непосредственно в кабинет, воссоздавая на письменном столе Изверга картину происходящего в мельчайших подробностях.

— Начнём с доброго известия. Мессир Валирио согласился защищать Веспаркаст вместе с нами. Благодарю вас, Сандэр, за согласие и за сегодняшний вклад в оборону крепости. Без ваших бойцов нам было бы труднее сдержать натиск синекожих. — О как заговорил, я теперь «мессир». Надо полагать, лесного разлива, ибо в ВУЗах магических не обучался и степеней мне не присваивали. — Второе хорошее известие, господа — троллям нанесён значительный урон. Длинные Клыки и Звёздная Рысь, атаковавшие нас с севера и востока, разгромлены. Мы проредили и армию одержимых. У троллей остаётся малое количество пленных и животных, предназначенных быть вместилищами злых духов. На этом, увы, добрые вести заканчиваются.

Сотник в латах — немолодой мужик со шрамом через лысый череп от уха до затылка — скривился, точно ему в рот положили семечки кисляка1. Его коллега, чернобородый средних лет воин в кожаной куртке, сжал губы в тонкую линию. Тема ожидалась для имперцев неприятная.

— Наши потери составили четверть от общей численности гарнизона, — слова мага падали валунами, одно за другим, и с каждым произнесённым сотники горбились, будто под грузом. — Треть наших воинов ранена. Троллей Чёрного Копья погибло меньше. В разгар следующей битвы, когда синекожих умрёт несколько сотен, шаманы, вероятнее всего, воспользуются гибелью сородичей и призовут покровителя племени, старейшего лоа. Ночная атака злых духов покажется нам вознёй неуклюжих щенков по сравнению с нападением одного из Владык Серых Пределов.

Понятно, почему недовольны сотники. Они не раз сходились в бою с троллями, им не понаслышке известно, чем грозит затяжное противостояние. Синекожие в особо трудных сражениях, проигрывая, призывают на поле битвы покровителя племени либо клана, причём жертвами выступают гибнущие воины. На взрослых при посвящении в охотники ставится метка лоа. Она срабатывает, служа каналом, по коему отправляется дух павшего прямиком к покровителю. Соберётся «критическая масса» духов, и становится возможным призыв старшего или старейшего из Серых Пределов.

Тролли серьёзно просчитались, направив на Веспаркаст полчища одержимых. Не учли фактор моего присоединения к имперцам, и оказались в невыгодном положении. Знай они обо мне, принесли бы пленных в жертву и в начале битвы натравили на нас свой козырь — воплощённых покровителей. Сомневаюсь, что против старейших магия теней действенна, они ведь самое меньшее уровня низших богов.

Единственный выход — перебить шаманов до штурма. Эх, будь у меня десяток магистров боевой магии либо тройка высококлассных Ночных Охотников! Ну, чего нет, того нет. Бить надо на упреждение, причём по сильнейшим тролльим колдунам. Убью верховного шамана Чёрного Копья, и шанс призыва старейшего снизится, лишь верховные имеют право обращаться к покровителю племени.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Нарушил её лысый сотник со шрамом:

— Замок ордена, в котором укрылся герцог, под осадой Мёртвых Медведей и огров. Императорская армию прибудет в Пограничье нескоро. Попросим помощи у графа Солдрейна и рыцарей Стального Тура?

Солдрейн — правитель города Ласпарана на границе с эльфийским королевством. Да, и капитул рыцарского ордена там в наличии. Сотня латников, сотня отборных воинов графской дружины, плюс наёмники, итого в сжатые сроки реально сколотить приличный отряд. Про магов чуть не забыл. Пара-тройка магистров найдётся. Повоевать с отдельно взятым средним по численности племенем людей хватит. Переломить ход битвы аккурат при штурме — ну, может быть. Но встреть имперцев Чёрное Копьё в поле, я на них и медяка не поставлю.

— Нам ничего не даст помощь графа, Маркус, — покачал седой головой Марн. — От Ласпарана до Веспаркаста седмица пути. Тролли не станут оттягивать штурм. Я пытался послать сообщение и Солдрейну, и герцогу, и эльфам, и скажу вам откровенно: ждать помощи нам неоткуда. Окрестности крепости накрыты куполом барьера, не пропускающим астральных вестников. Мы отрезаны.

Длинноухих мне для полноты картины не хватало. Не соклановцев Смуглянки, а тех, живущих в Эладарне и подчиняющихся верховному жрецу Габриллу. Плохи дела наши. Синекожие сначала пустят остатки одержимых, за ними пойдут сами, и в финале призовут старейшего.

— Я уничтожу энергетические узлы барьера над Веспаркастом и попробую устранить шамана Чёрного Копья. — Марн удивлённо вскинул брови. — Снятие купола позволит вам отправить вестников, смерть колдуна Лар-Джура оттянет штурм и предотвратит приход старейшего. Нет призывателя — нет призыва.

— Ты понимаешь, на что идёшь? — Ошарашенный моим заявлением Изверг аж с уважительного обращения на «ты» сбился. — Собирателя Костей охраняют креатуры на основе старших лоа, он повсюду расставил сторожевые амулеты. К нему трудно подобраться.

— Гвард как-то убил верховного Чёрного Копья, умудрённого опытом старого шамана. Молодого устранить не сложнее.

— Раз уж решились, делать сие желательно побыстрее, — промолвил бородатый сотник. — Вам что-нибудь потребуется?

— Рикард прав, — согласился Марн.

— Благодарю, сам управлюсь. Я ухожу немедля. Тайбер, останься. Позднее доложишь о расположении наших бойцов. До встречи, господа.

Оставаться на обсуждение плана обороны резона никакого, наёмник в военном деле разбирается куда лучше меня.

— Удачи, Сандэр, — донеслось мне в спину спины пожелание Марна.

Удача мне понадобится. Никогда не охотился на верховных шаманов в лагере синекожих.

Покинув башню магов, навестил дриад. Люди уже ушли из казармы, на грубо сколоченных деревянных кроватях лежали девчата и тяжелораненые горцы. Завидевшая меня Эстер попыталась встать и едва не свалилась на каменный пол.

— Повелитель! — прошептала она сухими, растрескавшимися губами. — Разрешите пойти с вами!

И с чего она взяла, что я уходить собрался? Предчувствие женское?

— Отдыхай, я на разведку. Со мной никто не пойдёт. Обойду окрестности Веспаркаста и вернусь.

— Возьмите хотя бы белых волков, повелитель. Виола… мертва? Я не чувствую её и Файоны.

Ну да, ты же была без сознания и не в курсе.

Вот что ей сказать? Не расстраивать, она и так балансирует на грани жизни и смерти, как бы не стало хуже от дурной вести. Промолчу — догадается. Совру — спросит у бывших со мной девчонок, они старшей сестре не лгут. Дриады девушки поразительно правдивые.

Правильно истолковав мою заминку, Эстер тряхнула гривой каштановых волос, её плечи вздрогнули.

— Не позволяйте людям сжечь или закопать их. — В голосе дриады слышалась печаль. — Мы сами похороним сестёр, повелитель. По нашим обычаям.

— Я передам Марну.

Проклятье, до чего же хочется выразить сочувствие Эстер, да слова застряли в горле. Почему так? Внутри при упоминании девчат щемит, воздуха в лёгких недостаточно. Они стоят передо мной — юные, красивые. Строгая Файона как всегда на посту, любопытная Виола спрашивает о людях и троллях.

Я присел на краешек кровати и приобнял сидящую дриаду. Она молча уставилась в пол.

— Убийцы получили своё, — наконец, вытолкнул я из себя. — Мстить некому. Охрана вождя вся полегла у Вала.

Эстер ничего не ответила, продолжая сидеть неподвижно.

— Я пойду. До утра не явлюсь — обороняйте Веспаркаст и выполняйте приказы Тайбера. Пока меня нет, он командует нашим сводным отрядом.

— Слушаюсь, повелитель.

Отступление первое. Гиор

— Гиор, останься.

Маг остановился, не дойдя шага до барьера, отделяющего кабинет от передней комнаты покоев Марна Изверга. Остальные собравшиеся покидали помещение.

— Да? — оглянулся Гиор.

Хозяин башни, а с недавних пор и исполняющий обязанности коменданта крепости, хлопком ладоней убрал со стола объёмную карту окрестностей Веспаркаста.

— Что ты думаешь о Сандэре? Ты же помнишь, каким он был до ухода в Спящий лес.

Гиор помнил. Обычным парнем был, с удивительно маленьким запасом айгаты для ученика шамана. В меру весёлым и общительным, не лишённым искры авантюризма, присущей молодым людям. Поэтому так сложно узнать его в мрачном неразговорчивом мужчине, обладающем зловещей аурой духа из Серых Пределов и запасами энергий, спорящими с таковыми у магистров магии. У Изверга айгаты меньше.

— Он кардинально изменился, Марн. Стал злее и сильнее.

— Как считаешь, он представляет для нас опасность?

— Ты сам решил, что нет, позвав его на военный совет.

— Ответь, Гиор.

Боевой маг задумался. С одной стороны, Сандэр их союзник, которого они, по сути, едва не предали, и он этого не забыл. Возможно, в гибели своих бойцов он винит именно имперцев, что отчасти верно. Прими Изверг Валирио до появления троллей, видит Создатель, не понесли бы столь тяжёлых потерь имперцы и разношерстный отряд Сандэра.

И всё-таки, слишком уж коренные изменения произошли в парне. Его способности выросли, появились в нём жестокость и беспощадность. Может он обратить оружие против тех, из-за кого погибли его товарищи? Позднее, отбросив орду синекожих от крепости? Перебьёт людей, обвинив в резне троллей, и объявит себя победителем, сохранившим крепость для империи.

Иной вопрос: нужны ли ему Веспаркаст и признательность герцога Марока и самого императора? Гиор не был уверен в положительном ответе. Сандэр хочет помочь племени Водяных Крыс, окопавшемуся на Зеркальном озере, а не выслужиться перед властителями Пограничья.

И опять упирается всё в степень изменений Сандэра. Узнать о его намерениях, столь мало зная о нём теперешнем, невозможно.

— Вероятно, да, — проронил Гиор. — У него есть причина не любить нас, он загадка, и мы боимся его. Я, во всяком случае. Он в одиночку разбил Длинных Клыков с толпой одержимых. Его следует бояться, Марн, и быть готовыми к удару в спину.

Менталист сложил пальцы в замок, положив руки на столешницу. Внешне он сохранял спокойствие. Хорошо знающий командующего Гиор отметил лишь по ему известным признакам — за маской невозмутимости кроется страх.

— Сандэр ступил на путь Единения, — изрёк Изверг.

Единение. О нём не любят распространяться в школах и университетах магии, предпочитая ограничиваться короткими предостережениями в конце курса обучения и приватными беседами. Единение — позор и мечта чародеев. Соединиться с Началом, с коим у тебя сродство на астральном плане, стать им, управлять им, обретя бессмертие и могущество, не зависящее от энергетических запасов, — вот чего на протяжении тысячелетий добиваются маги разных рас. Некоторые достигли цели, очерняя образ просвещённого чародейского сообщества.

Единение отнимает разум, превращая мага в элементаля — дикого, буйного, лишённого и капли рассудка. Путь слившегося в самоуничтожении и разрушении всего поблизости, без разницы, замок рядом или густонаселённый город.

Теперь становятся ясными причины изменений. Валирио заглянул за грань разрешённого и поддался искушению могуществом. У ступивших на путь Единения нет шанса сойти с него. Жажда Силы влечёт их вперёд, к закономерному концу.

Демонопоклонники объединяются с Бездной для эффектного ритуального самоубийства. Они гибнут чудовищами, забирая с собой врагов и таким образом совершая щедрое жертвоприношение. Выжившие и выдержавшие соединение с Бездной переходят на высшую ступень развития и занимают место у престола тёмной сущности, которой поклонялись. Таких за всю историю Лантара пятеро.

— Полагаешь, он соединится с Началом в битве с колдунами синекожих? — Единение требует пикового напряжения воли и духовного тела и обращения к началу. Опасность подстёгивает мага заполучить Силу.

— Полагаю, не лишнее подготовиться к его Единению. Когда оно начнётся — молю Создателя, чтобы произошло это в разгар боя со старейшим лоа — выведи женщин с детьми и стариков по подземному ходу из Веспаркаста. Идите на восток к границам провинции. Мы постараемся выстоять до подхода помощи, если Сандэру удастся снять блокирующий барьер.

— Марн, ты сам говорил, армия графа не успеет подойти к крепости до окончания осады. Молчу о войске императора, оно прибудет в Пограничье в лучшем случае через полтора месяца.

Изверг покачал головой, досадуя на недогадливость заместителя.

— Я пошлю астрального вестника в Эладарн. Королевская гвардия долетит на крылатых единорогах сюда за несколько дней. Эльфы обрадуются возможности сжечь орду синекожих.

«А ещё вырезать деревни троллей у границы и расширить земли, подвластные светлоэльфийской Короне», — мысленно добавил Гиор. Менталист прав, длинноухие справятся с тем, кто соединился с началом. Бывало, они возвращали в Серые Пределы старейших лоа, чего не скажешь об армии графа с горсткой боевых магов.

О, если бы Гарен был здесь со своими рыцарями! Тогда появился бы шанс одолеть троллей самостоятельно.

— Жаль парня.

— Несомненно, — легко согласился Марн. — Он подавал большие надежды. После победы мы помянем его в отчёте Его Императорскому Величеству, объявив его героем войны. Необходимо подтолкнуть Сандэра к завершению Единения до того, как он падёт в битве со старейшим.

Марна не зря нарекли Извергом. Он не испытывал жалости ни к врагам, ни к друзьям. Ходили слухи, менталист не пощадил собственного отца, вызвав того на поединок, дабы наказать своими руками за заговор против императора. Марн загладил вину рода, не отправился под топор палача, но и по карьерной лестнице не продвинулся, застряв на должности главного дознавателя пограничной крепости.

— А что с отрядом Валирио? Его бойцы воспротивятся осуществлению твоего плана.

— Ими также займусь я, Гиор. Они не переживут своего повелителя.

* * *

Действие дарило отдохновение от преследующих мыслей и образов. Изменчивое измерение теней, блекло-серое, с вкраплениями чёрного, отгоняло воспоминания.

Я материализовался в километре от крепости, в глубокой тени, отбрасываемой Валом. Здесь прошлись, штурмуя укрепления имперцев, тролли племени Звёздной Рыси. Людей из дозорной башни оставили в живых и переправили на юг, к главному лагерю. Не позавидуешь ребятам. Шанс на спасение у них есть, маленький такой, ежели рассчитаюсь с Лар-Джуром до вселения в них лоа.

Огромный барьер поставили синекожие. И не ощущается он почти. Профессионально сработали. Угрохали на создание немерено айгаты, узлы устанавливали при штурме, чтоб в хаосе энергий битвы имперцы не узнали о куполе.

Кто там маячит на горизонте? Элементальный дух среднего уровня со свитой из пакостной мелочи. Общая аура размазана по земле тонким блином. Никуда не ползёт эта непонятная масса айгаты, глодает человеческие останки. Знакомый ритуал тут проводили. Закопали бедолагу живьём, проткнули копьями, дабы кровушку пустить, заклинание прочитали, призывая духов земли, те явились, кинулись кушать — энергию жизненную любят все без исключения астральные сущности — и нечаянно попались в ловушку, расставленную хитрым колдуном. Крупная рыбина, между прочим, угодила в сети шаманские. Так вот, провёл ритуал подчинения шаманюга, пригрозил именем покровителя и заставил духа стеречь нечто дорогое его, тролля, сердцу. Человек обычный, да и неопытный маг тоже, подвоха не заметит, приблизится и провалится во вдруг возникшую под ним жижу. Духи знатные затейники, в зависимости от своего вида разные пакости устраивают. Земляные болото создают. Правда, зимой они, по холоду-то, мёрзнут и активностью не отличаются. Приказавший им стеречь нечто, выведя из спячки, явно не слабак.

Ударивший из трезубца луч яркой белой айгаты вонзился в середину вяло шевелящейся земляной массы, поразив элементаля. Тот расползся пахнущими гарью кусками и навсегда застыл, похожий на кратер вулкана. Окружавшая его мелочь прыснула прочь, точно мыши при появлении кота.

Вот и всё, со сторожем и вардом, проглоченным для верности элементалем, покончено. Обломки колдунского жезла валяются на дне ямы, оставшейся от стихийного духа. Астральный барьер в миг удара по энергетическому узлу перекосило, нагрузка переключилась на другие центры питания купола. Добротную конструкцию соорудили шаманы, не хуже имперской системы слежения. Интересно, кто охраняет остальные варды?

Я по измерению теней заскользил вдоль края барьера. Рано или поздно наткнусь на очередной узел.

Спустя минут пять севернее Вала обнаружилось скопление живых. У костра грелись, набивая брюхо полусырой говядиной, разведчики Звёздной Рыси — пятеро взрослых охотников и десяток юношей, вооружены дротиками и метательными топорами. Не понял, а линия, охватывающая крепость кольцом, где? Понаставили постов в лесу, полях и на дорогах, и всё?! Да мы такое окружение прорвём вообще без проблем. Вырежу близко расположенные посты и тихонько проведу ребят на восток, к тракту, а там рукой подать до соседней провинции, куда синекожие пока не сунулись.

Серьёзное упущение допустили наши противники. Или я чего-то не знаю? Узнай о прорыве шаманы, они вышлют в погоню усиленный одержимыми отряд в несколько десятков, ну, в сотню рыл. За воротами Веспаркаста следят, так мы по подземному ходу пойдём, не то за нами увяжется половина орды. Дриад с древнями вывести проще всего, они при желании под землёй передвигаются. Организуем диверсию, чтобы сосредоточить на себе внимание троллей, и горцы с оборотнями спокойно покинут крепость, помахав имперцам лапой на прощание.

План неплохой, конечно, да вот что потом? Ну, уйдём на запад, выживем. Веспаркаст падёт, синекожие двинут к герцогскому замку и сровняют его с землёй вместе с обитателями. Оно мне надо? Озёрникам поможет? Наоборот. Освободившиеся отряды кинут на штурм острова Водяных Крыс.

Непростые ребятки в разведотряд затесались, судя по айгате. Четверо одержимых троллей и колдун. Совсем хорошо, пополню истощившийся запас айгаты. О, меня заметили, всполошились, попрятались за деревьями. Колдун прятаться счёл ниже своего достоинства и открыто выступил мне навстречу с охраной.

Взмахнул трезубцем, и волна энергии устремилась к кучке синекожих. Уклоняться шаман не захотел, напрасно понадеявшись на полыхнувшего у него из варда охранного духа. Взрыкнувшего лоа и одержимых разрезало, дух растворился в темноте. Шаман со вспоротом животом упал в снег, не веря в происходящее. Прочный у него охранный дух был, тролля не располовинило как его подопечных. Корчится, бормочет проклятия в мой адрес, перемежая с заклятиями-молитвами покровителю, просит исцеления и сил для борьбы. Так не пойдёт, старик. Мне ни к чему визит Звёздной Рыси либо старшего лоа из её свиты, посему, умри.

Нагибаюсь над синекожим и, положив ладонь ему на лоб, вытаскиваю из него дух. Разведчики за деревьями вот-вот запаникуют. Нормально, я бросок дротика, топора метательного замечу и увернусь.

Дух заключил в темницу, айгатой подкрепился, а сытости нет. Скверно. На заполнение моих запасов энергии не напасёшься. Одержимые, вы там не умирайте, уже иду к вам. О, вот и барьерный вард из снега торчит. Подобрал фигурную деревяшку и сломал о колено.

Разведчики умерли быстро. Они были менее живучи, нежели одержимые, а обереги от волны энергии, пущенной трезубцем и с лёгкостью рассекающей толстые стволы деревьев, не спасли. Зачистив пост, я по измерению теней направился дальше на запад.

Третий вард сторожил одержимый саблезуб, оставленный Длинными Клыками — никто больше махайров не приручает и тем более не вселяет в них лоа, выращивая из котят монструозных кошек. Такие же рвали оборотней и горцев в посёлке у крепости. С кошаком пришлось повозиться, ловкий, зараза, попался, от снарядов айгаты отпрыгивал. Он меня чуть не цапнул!

Вард нашёлся под снегом, закопанный в землю по верхушку. Вытащил жезл и, осмотрев испещряющие поверхность знаки древнейшего тролльего языка колдунов и духов, разбил трезубцем. Напоследок вырвал зубы и когти махайра, они в алхимии ценятся очень, разгребу дела в аранье и продам.

Удивительный барьер соорудили тролли. Три энергетических узла ликвидировал, а ему хоть бы хны. Корёжит стенки, искривляет, и всё равно не пропадают. Блокировка потеряла эффективность, астральный вестник при должной сноровке мага и качественном передающем артефакте её преодолеет. На всякий пожарный сломаю ещё один-два, и разведаю подходы к Лар-Джуру.

От места стычки с саблезубом взял курс на юг по стеночке барьера. Пересёк Вал, замёрзшую реку и ощутил впереди объёмное облако айгаты, насыщенное жизненной энергией. Интересная заглушка[12]. Обычно шаманы при создании только айгату применяют. Похоже, многофункциональные чары, на целительство и сокрытие завязанные. Что внутри не понять. Ладно, подойду аккуратно и теневых пущу.

Отступление второе. Йагг-Джин

Покров искажался.

Йагг-Джин зажмурился, в который раз за ночь ощущая уничтожение очередного варда, питавшего айгатой раскинувшийся над большим каменным домом железошкурых Покров Безмолвия. Тролля не смутил в этот миг ни вопль, перешедший в бульканье, ни тёплая кровь, хлынувшая из перерезанного горла угул-джас[13] ему на ноги и на каменный тотем свернувшегося кольцами Отца Змей Йига. Губы шамана шептали заклинание, направляя дух принесённого в жертву мягкотелого к покровителю племени. С каждой жертвой клубы серого тумана, царящего на стоянке воинов племени, становился гуще, капли оседали на коже причудливой буро-чёрной росой, насыщенной жизненной и духовной силой.

Кто-то ломал варды, попутно убивая охрану из троллей, одержимых и стихийных духов, причём делал это с поразительной скоростью, заставляющей задуматься об отрядах железошкурых на ездовых зверях из Дома Шершня. Их колдуны обманули духов, следящих за большим каменным домом, никто ведь не приходил извне Покрова.

Мысль об убийце брата сверлила сознание шамана, пробуждая недавний страх, возникший у Крессова Вала. Страх перед существом, о чьём происхождении Йагг-Джин, верховный шаман племени Красных Когтей, лишь догадывался. В убийце смешались признаки человека, эльфа и лоа. Ему подчинялись тени и древесные создания, он двигался, словно великий воин, ловкий и сильный. У него имелось оружие, исторгающее чистую айгату. Он мог в одиночку справиться с хранителями вардов Покрова Безмолвия.

На высоком лбу синекожего выступили капельки холодного пота при воспоминании о битве. У Вала пали лучшие воины племени и мог уйти за Багровую реку он сам. Никогда прежде не сталкивался шаман, прошедший сотни войн, со столь могучим противником.

Он отомстит, кем бы ни был тот колдун, — за брата и за свою слабость. Враг обязательно придёт сюда, к предпоследнему целому варду, и тогда свершится задуманное. Уже почти всё готово для мести: над стоянкой племени висит Туман Змеиного Логова, и идол Отца смазан кровью жертв, ожидая часа Пробуждения. Скоро покровитель племени явит лик осмелившемуся бросить вызов Его сыну.

За Йагг-Джином, не потревожив стражей-духов, бесшумно вырос Кинэб-Джосак. Лагерь его племени располагался возле лагеря Красных Когтей, и верховные шаманы договорились в случае опасности помочь друг другу. На шее его извивалась ядовитая змея, её меньшие сёстры обвивали жилистые длинные руки наподобие живых браслетов.

— Морра поведала о могущественном колдуне, идущем к тебе, — прошипел Кинэб-Джосак, глядя в узкие зрачки высовывающей жало у его лица гадюки. — И это не я, мой старый друг. К тебе идёт Смерть, погубившая Длинных Клыков и опустошившая твоего брата.

— Я благодарен за подарок, почтенный Кинэб-Джосак. Захваченные тобой мягкотелые очень пригодились мне. — Йагг-Джин оттолкнул обескровленное угул-джас и за волосы подтащил к тотему упирающуюся ногами связанную женщину. — Что ещё сказала твоя воспитанница?

— Смерть близко. Она жаждет напиться крови нашего юного собрата Лар-Джура, но до рассвета ей не удастся настичь его. А вот тебе стоит поберечься, если хочешь пережить ночь.

Старый шаман провёл костяным ножом по горлу жертвы. Дымящиеся на деревянных столбах вокруг тотема пучки третьеглаза наполняли воздух терпким ароматом, погружающим тролля в полуявь-полусон и отворяющим врата в мир духов.

— Сюда идёт колдун железошкурых, и я отрежу ему голову, а потом засушу, сделав из врага раба. Хочешь помочь мне? У него оружие, сокрушающее старших лоа. Поможешь, оно станет твоим. Славу победителей разделим на двоих.

— Двое против одного? В этом бою не добудешь чес-сти пред взором Отца, мой друг.

— Зато добудешь победу, она важнее чести на войне.

— Ты прав, — ухмыльнулся тонкими губами Кинэб-Джосак. — Да будет так, Йагг-Джин!

* * *

Туман расстилался над лесом на добрый километр, густой, будто обретший способность парить кисель. Он то и дело выкидывал тонкие змееподобные щупальца в мою сторону. Спорю на что угодно, он меня чувствует.

В астрале заглушка воспринимается как здоровенный клубок из непрерывно движущихся жгутов, напоминающих гадюк в брачный период. И пахнет змеями, и тепло от него исходит, точно там, за туманом, жаркая летняя ночь в аранье, у входа в невероятных размеров змеиную нору. Да и сама хмарь представляет собой обладающую разумом сущность, эдакое сплетение духов, неопределённых, бесформенных и голодных.

Теневые бесследно сгинули в ловушке. Ни болезненных эманаций, ни ужаса, характерных при столкновении с пожирающим их лоа. Я просто перестал ощущать связь с ними. Заглушка она и есть заглушка, глушит всё и вся. Сунусь в неё, и окажусь в киселе, не позволяющем ни видеть, ни слышать, ни чувствовать айгату. Вдобавок она начнёт тянуть из меня энергию. Что внутри проклятого тумана, известно только его создателю.

Уйти равнозначно провалу. Четвёртый вард установлен в середине клубка, не сломав его, не сниму барьер над крепостью. Попытать счастья в лагере Чёрного Копья, у Лар-Джура? Зуб даю, он трясётся над пятым вардом. Почему? Потому что лучшей охраны не найти. Предыдущие энергетические узлы оберегали креатуры верховных шаманов Звёздной Рыси и Длинных Клыков, разбитых под крепостью племён, охранники так себе из-за недостатка квалифицированных колдунов. Здесь же явно кто-то покруче. Аура у тумана какая-то змеиная, такая же у шамана была, который наблюдал за битвой у башни на Валу.

У Собирателя Костей будет защита хитрее и мощнее, не зря же он учился у Болотного Отшельника. Хотя, как знать, как знать. Ну-ка, понравится туману чистая айгата?

Взмахнув трезубцем, полоснул по серо-чёрному клубку бледно-красной волной энергии. Клубок разорвало, взметнулись клочья и за удар сердца легли друг на друга, латая рану. Алый росчерк, пролетев с полсотни метров, утонул во влажной серости, осветив колонноподобные силуэты то ли деревьев, то ли чудовищных тварей.

Ну и ситуация. Мало того, что в тумане полно сюрпризов. Задержусь, подадут сигнал Лар-Джуру, и сюда сбежится вся орда во главе с вождём Чёрного Копья. С ними всеми воевать айгаты у меня не хватит.

Желательно хмарь ползучую развеять масштабным боевым заклятием, да откуда его взять? Алмазная Колесница туман не снесёт. И действовать максимально быстро, чтобы синекожие не успели опомниться и контратаковать.

Нащупываю у себя под одеждой ожерелье, отцепляю медальоны со знаками стихий Огня и Ветра на крышках. Затем, подумав, хватаю и медальон Земли. Поэкспериментируем-с.

Вливаю айгату в каждый и бросаю подальше. Два первых медальона взрываются в воздухе. Ох, твою же! Ничего подобного я не предполагал. Передо мной, пыша жаром, в языках огня стоит, опираясь о перевитые жгутами мышц руки, диковинный примат. Эдакая четырёхметровая пылающая глыба с оранжево-красной слезающей обожжённой кожей и бычьими рогами. Морда сползает с лицевых костей, обнажая скулы и острые жёлтые зубы, глазные яблоки болтаются в глазницах, белесые, едва не лопающиеся, и тем не менее, в них светился злой разум.

Я о таких тварях и не слышал никогда. А я считал отталкивающим на вид Тортилыча. Да он по сравнению с этим симпатяга.

Полуэлементаль воздуха куда приятнее внешне. Его вовсе не видно, контуры призрачного тела обозначает слегка колеблющийся воздух, о его присутствии подсказывает и астральное чутьё. По уровню айгаты сильфид не слабее старшего лоа, об огненном молчу, от него веет жаром и голодом пришельца из Серых Пределов. Неужто шестиглазый заполучил себе в слуги воплощённого лоа промежуточного уровня от старшего к старейшему?

Обезьян выпучил на меня зенки и взревел так, что волосы и плащ на мне заколебались от порыва обжигающего ветра. Заметка на будущее: в тайных операциях, требующих скрытности и тишины, примата не призывать. Активный больно, с цепи рвётся, и громкий.

Ну, ребятки, покажите, кто в аранье сильнейший. Я указал рукой на туман, мысленно приказывая: «Убейте всех, кто там находится! Друг друга не прибейте». А мы с Тортилычем за внешним контуром приглядим, кабы кто вам не помешал резвиться.

Черепахоид набычился, изогнул без того горбатую спину из камня, занимая оборонительную позицию. Его дальние родственники ринулись в бой — сильфид взмыл в высь, буквально исчезнув из поля зрения, примат обернулся к серой хмари и взревел, выпустив из пасти струю жёлтого пламени на полсотни метров. Мощь! Сверху туман разодрало в клочья ударной волной — птичка моя постаралась прозрачная.

Сделавший брешь в заглушке рогатый огневик кинулся в неё, поливая землю вокруг пламенем. Не знаю, чего там может гореть, вроде снег да земля, однако, горело, с гулом и языками в рост человека. Обезьян буквально прожигал тоннель в тумане, постепенно затягивающимся за ним. Серые щупальца-сгустки сшивали ткань астральной сущности, регенерируя себя, и немедленно распадались под напором воздушных ударных волн, бьющих с неба.

Может, зря я не высвободил зверушек у Крессова Вала? Нет, правильно не призвал, на мозги контроль полуэлементалей давит капитально, башка трещать начинает и кружиться, больше трёх за раз призывать действительно опасно. Огненный жаждет крови в прямом смысле слова, его подлинная стихия разрушение, обезьяна держать в узде сложнее всего. В бою, где меня постоянно беспокоят противники, сохранить над ним контроль труднее. Такой сорвётся с цепи и спалит и своих, и чужих.

Перекрыв гул огня, к небесам вознёсся оглушительный грохот. Туман резко захлопнулся за пламенным полуэлементалем, из серой массы выскочили змеящиеся щупальца, я еле успел отпрыгнуть, уклоняясь, и сознание рвануло болью — трепыхая крыльями, облепленный лоскутами хмари птицеподобный сильфид закричал в ужасе и грянулся о землю, в падении сбивая ветки деревьев.

Какого?! Структура астральной сущности уплотнилась, чётче проступили черты сплетшихся в омерзительный скользкий клубок змеиных тел, выбрасывающих раскрытые клыкастые пасти во все стороны.

Огненный полуэлементаль издал утробный рёв, отдавшийся эхом в моём сознании и почти неслышимый в обрётшем плотность желе тумане. Отчаяние, боль и ярость соединились в жутком, выворачивающем наизнанку звуке. Сильфид вопил на снегу, стараясь содрать с себя лохмотья серого киселя, и ранил сам себя, ударяясь о деревья и разрывая собственную плоть когтями и зубастым клювом.

Связывающая меня с полуэлементалями нить контроля натянулась струной и лопнула. Мне точно разломало черепную коробку, я схватился за голову, не осознавая окружающей реальности, погасли ощущения, осталась всеобъемлющая боль. Меня раздавливало под прессом, терзало раскалёнными железными крючьями и жгло на костре одновременно.

Когда боль утихла, и я, наконец, смог слышать и видеть, по сознанию и ауре ударило зловоние близкого змеиного гнезда. Туман рассеивался, и в глубине его обрисовывались смутные контуры чего-то громадного, источающего смертный холод.

Отступление третье. Лар-Джур

— На Красных Когтей и Рогатых Гадюк напали!

Сообщение Лар-Джура запоздало, о сражении в лесу не слышал только глухой. В стороне лагерей двух тролльих племён громыхнуло так сильно, что землю тряхнуло. Затем над деревьями поднялся столб тумана, и все ощутили приход в мир существа, превосходящего понимание смертных. Старейшего призвали в аранью. Поскольку до рассвета атаковать железошкурых вожди не собирались, объяснение напрашивалось само собой: враги сделали ход первыми.

Внезапный ночной бой рушил планы, оговоренные у костра Рак-Джакала. Отсидеться до прихода таинственных союзников уже не выйдет, придётся отвечать и, раз уж явился старейший лоа, нельзя упускать шанса взять Дом Шершня. Атаку могучий дух отобьёт сам, после чего двинется на железошкурых.

Вышедший из шатра вождь растёр снегом лицо. А ведь он лёг спать, понадеялся на шаманов и телохранителей, и на тебе. Лар-Джур не готов к бою, иначе не реагировал бы столь бурно, по лагерю заполошно носятся шаманы кланов, распевая заклинания и давая воинам испить из глиняных горшков берсерково зелье. Колдуны наперёд знают, какой последует приказ.

Колени Рак-Джакала задрожали, он с трудом устоял, опершись о столб у походного шатра из шкур. Сердце ухнуло вниз, дыхание пресеклось. Молодой вождь боялся шевельнуться, дабы на него не обратил взор древнейший дух. Он представлял старейшего чем-то огромным, непредставимо могущественным и беспощадным. Тролль на фоне его казался себе жалким червём на пути олифанта. Громадный зверь не заметит, как раздавит мелюзгу, просто ступая по лесной тропе.

Собиратель Костей испытывал то же. Губы его побледнели и тряслись, в глазах ужас. Он даже не выпустил окровавленного ритуального ножа, так и прибежал, забыв вложить клинок в ножны. Ещё чуть-чуть, и шаман упадёт на колени и завизжит, моля о пощаде.

Пальцы трёхпалой руки побелели, сжав древко священного копья — грозного оружия, вынутого Болотным Отшельником из тотемного столба и врученного уходящему в поход Рак-Джакалу. Шершавая поверхность древка, обмотанного полосками человечьей, эльфийской и тролльей кож, придала вождю уверенности — час его гибели ещё не пробил. Ему предстоит напоить вражеской кровью Чёрное Копьё и, срезав с живого предводителя железошкурых кожу, повязать её на оружие в знак благодарности покровителю за победу.

— Ты подготовил костяных тварей? — выдавил вождь, обращаясь к колдуну.

Тот закрутил головой и ударил себя ладонями по щекам.

— Не всех. Для создания Костяного Червя недостаточно угул-джас. Я закончу во время боя. Ты же поведёшь сейчас воинов к большому каменному дому? — Рак-Джакал кивнул. — Жизненная сила павших во славу лоа потечёт рекой в Червя, и он очнётся ото сна.

— Пойдёшь с нами? — бросил, поворачиваясь к Дому Шершня, Рак-Джакал.

— Я передам костяных зверей клановым шаманам, а сам задержусь, направляя силу павших. Ненадолго, полусотни жертв мне хватит для Пробуждения.

Вождь уже шёл, потеряв интерес к шаману. Лар-Джур не поможет в битве, зато его твари из костей, сотворённые при помощи айгаты младших и старших лоа, побегут впереди троллей и примут на себя первый удар колдунов железошкурых. Это всё, что следовало знать.

Постояв, ежась от холода и ощущения близости старейшего, шаман кинулся бегом к переносному тотемному столбу, у которого приносил в жертву пленников и сооружал Костяного Червя. Гигантский хребет, составленный из кусков тел и скреплённый продолговатыми костями, с головой размером с быка трёхрога, свернулся кольцом вокруг столба. В пустых глазницах мерцал зелёный свет, словно в черепе поселились светляки.

В каком-то смысле Червь был змеем. Потомок Отца Змей Йига, он наравне с прочими старейшими владычествует в Серых Пределах и охотно приходит на Зов шаманов, требуя, впрочем, порой слишком высокую цену за покровительство. Для одного лишь составления тела нужно не менее сотни разумных. Столько редко удаётся взять живьём, многие мягкотелые и синекожие предпочитают смерть от камня и железа участи угул-джас. Для ритуала Пробуждения пленных собирали со всего Пограничья и земель озёрных племён.

Костяной Червь, почитаемый племенем наравне с Чёрным Копьём, дремлет в чертогах Отца в Серых Пределах, охраняя своего брата Серого Змея и готовя место Великому Йигу, и сны его обретают плоть в мире живых. Пробудить его означает призвать в составленное из мертвецов тело, и тогда не будет спасения врагам, ибо кто выстоит против старейшего?

Шаман разрезал ритуальным ножом ладонь и помазал кровью головку миниатюрной змейки, свернувшейся на вершине столба и повторяющей очертаниями громадного Костяного Червя. Она спала, как спал и старейший. Наступит время, и она проснётся, а с ней и лоа, с которым она соединена незримым каналом, передающим айгату.

Воины и колдуны кланов ушли в безмолвии — тролли всегда молчаливы до начала боя, подобно охотящимся змеям. Они не предупреждают криками будущую добычу. В лагере догорали костры, снег засыпал лёгкими перьями снежинок следы синекожих. Рёв и шум боя у лагерей племён, где явился старейший, проглатывал стелющийся на западе колдовской туман.

В снежной пелене возникли три фигуры. Лар-Джур прищурился, силясь рассмотреть пришельцев. Одна из фигур неуловимо переменила положение, и две другие исчезли. Они возникли рядом с шаманом — одетые в тёмное разумные без запаха и ауры, бесшумные, будто решившие явить себя смертному духи. Колдун потянулся к мешочку с костяной пылью[14] на поясе, оборачиваясь, чтобы не потерять из виду троих, и с удивлением обнаружил, что его рассекли от плеча до пояса, а он не почувствовал боли. Он ничего не чувствовал и когда, развалившись надвое, с отвратительным шлепком упал под тотемный столб. Почему-то он не ушёл за Багровую реку сразу. Он поражённо глядел на подошедшего к нему колдуна, в чьих глазах кипело жидкое золото, и как тот взмахом длинного ножа отрубил ему голову и водрузил её на верхушку столба.

Последним, увиденным учеником Болотного Отшельника, были спины тройки, исчезающие за меркнущим снегопадом.

* * *

Аура Силы захлестнула меня. Старейший лоа? Откуда, почему? Неужели меня настолько испугались? Сколько же смертных они зарезали, чтобы призвать его?!..

Ужас стеганул обжигающе холодными щупальцами, побуждая бежать. Такой противник мне не по зубам, мне нечем его бить! Энергетические снаряды трезубца его разозлят, не причинив ни малейшего вреда. А вот он способен поглотить меня походя, точно кит планктон.

Замычал полуэлементаль, пододвигаясь ко мне и прикрывая своим каменным горбом-щитом. Казалось, лоа не замечает нас. Окружённый туманом, он вытянулся вверх огромной колонной. Его взор бесцельно шарил в астрале и в реальности, выжигая попадающихся в поле зрения младших духов. Не приведи Создатель оказаться под взглядом старейшего!

Полуэлементаль закричал — страшно, умирая. Вселенная кричала с ним в унисон, погружаясь в темноту.

Тьма существовала до вселенной с её мириадами солнц. До любви, ненависти, до смертных, в гордыне возомнивших себя венцами творения, познавшими тайны бытия. Ей было всё равно, она спала, пока её не разбудил Свет, принёсший страдания. Страдания породили Защитников. Со временем Защитники становятся Владыками, а их воинство тёмными духами, тенями, возникающими там, где царит вражда, на Границе начал.

Родившиеся тени слабы. Они питаются Силой тех, кто живёт, купаясь в Свете, прячутся за ними, пока не насытятся. Тогда тени идут во Тьму, где перерождаются, и навсегда становятся её обитателями. Лишь Защитники и Владыки управляют ими, и лишь по воле Владык тёмные духи возвращаются в мир живущих в Свете.

Ушедший добровольно в Предвечную Тьму приносит Ей в жертву самого себя. Отныне он более не смертный. Душа его проходит Перерождение, становясь всецело частицей Предвечной Тьмы. Он исполнитель воли Её, он — Защитник.

Вновь…

Чёрный цветок распустился во мне, лепестками укрыв от внешнего мира. Не стало ужаса и слабости, канула во Тьму боль. Я позвал, и пришли те, кто когда-то был тенями. Они заскользили по коже, укрепляя её и защищая меня лучше зачарованных дварфийских лат и артефактных оберегов. Мы срослись воедино — тёмные духи и я, превратившись в новую сущность. Их ощущения передавались мне, позволяя ориентироваться во внешнем пространстве физического мира и на астральном плане.

Старейший лоа узрел меня, обратив в пепел полуэлементаля. В ауре его читалось изумление. Кто-то устоял перед его взором, небывалое событие! Сын Йига изогнулся и выдохнул облако разъедающего плоть ядовитого тумана. Оно окутало меня, вызвав лёгкое жжение. Неприятно, не более того.

Гигантский змей воспарил над землёй. Теперь я заинтересовал Владыку Серых Пределов. Не каждый шаман и дух способен безболезненно выдержать его близкое присутствие. Создавая воздушный поток, старейший закрутился вокруг меня, отрезая пути к отступлению. Впрочем, я не планирую уходить.

Удар треугольной головы вздыбил землю и снег. Я уклонился, и всё равно ударной волной меня отшвырнуло на сжимающиеся чешуйчатые кольца. Простая и эффективная, испытанная в течение сотен тысяч лет тактика: окружить противника, благо, размеры позволяют, и, скручиваясь, зашибить его ударом сверху, тем самым не давая уйти по воздуху и под землёй. Увернулся? Не беда, всё равно умрёшь, будучи раздавленным в объятиях змея.

Чешуя сына Йига огрубела и вмиг поросла тонкими шипами, напоминающими змеиные клыки. Надумаешь перепрыгнуть, и тебя ими покромсает. На кончиках шипов выступили капли яда, смертельного для старших лоа. Напорешься, и мучительная гибель с дальнейшим поглощением старейшим обеспечены.

Змей, змей, разве ты не сражался с духами из иных миров? Привык поглощать слабаков в Серых Пределах и пожирать угул-джас.

Магия Предвечной Тьмы не приспособлена для борьбы с подобными тебе летунами. Она сродни магии теней, применяется по поверхности чего либо. Самое мощное атакующее заклятие — открытие портала в измерение тёмных духов под нелетучим противником, чтобы он туда провалился.

Поднявшийся старейший разглядывал меня, точно диковинную букашку. Успею? Должен, увернулся же от прошлого броска. Третьего не будет, змей изменит действия. Надо мной выросли движущиеся переплетённые арки из змеиного туловища — сын Йига ограничивал пространство для манёвра, создавая своеобразный барьер в физическом мире и астрале. Уже не уклониться, некуда. Попробую, и наколюсь на шипы.

Главное — успеть.

Старейший подался назад и на немыслимой скорости устремился ко мне, начинающему открывать внутри себя Врата.

Удар. Каждая клеточка в моём организме разлетелась на тысячи частиц.

Я падал во Тьму миллиарды лет. В ней ни тепла, ни холода, ни света, ни чувств — ничего, делающего смертных живыми, кроме пульсирующей мысли: немедля закрыть портал! Я потянулся наружу и…

Свет встающего над горизонтом дневного светила ослепил, звуки и запахи обрушились водопадом. В пяти шагах от меня бесновалось громадное чудовище. Аура лоа уменьшилась, жжение усилилось, но уже не от истаивающего тумана, а от солнечного света. Я инстинктивно попятился, ещё ничего толком не видя, и угадал: нечто, похожее на оплывший, в язвах хвост с грохотом ударило по земле в полуметре от меня и, оставив глубокий отпечаток, шарахнуло в другом месте. Точно сухие хворостинки оно смело вековые деревья.

Назад, скорее!

Бушующая тварь агонизировала, разлагаясь на глазах. Возникший на моём месте в момент удара портал захлопнулся спустя миг, лишив Серого Змея головы и шеи. Окончательно старейшего таким способом не убить, покалечить только. Лепту в победу внесли солнечные лучи, развеивающие оставшийся без энергетической подпитки туман и разжижающие псевдоплоть воплощённого лоа. Через несколько минут тело растает, возможно, оставив после себя лужу протоплазмы и груду костей, используемых в колдовских ритуалах, а сын Йига возвратится в Серые Пределы, самое меньшее сотню лет его не призовут. Энергетическое восстановление процесс длительный, старейший потерял большую часть айгаты. Хорошо, если его дома свои же не схарчат, что бывает довольно часто.

О шамане, призвавшем старейшего, не стоит беспокоиться. Он обессилен и не представляет угрозы, а то и вовсе подох, отдав всего себя ритуалу. Вот о варде позаботиться надо, потом и до Лар-Джура очередь дойдёт, и до вождей.

Что за топот? Я оглянулся.

Неужели опоздал?!

Синекожие у Веспаркаста!

Отступление четвёртое. Гиор

Тролли ступали поразительно тихо для такой толпы. Идущие впереди костяные создания и одержимые звери — жалкие остатки, еле наберётся десятка три чудищ — передвигались почти беззвучно. Судя по красной пене у ртов, синекожие опоены берсерковым зельем, ещё и воодушевлены приходом в мир духа-покровителя. Их теперь ничем не напугать, ни смертью предводителя, ни массовой гибелью соплеменников.

С шаманами и старейшим у них неплохие шансы победить. Бестелесные лоа кружат над армией тролльих вождей, теряясь на фоне чудовищной ауры призванной из Серых Пределов сущности. Благо, астральная защита ангелианских реликвий под Веспаркастом не даёт защитникам крепости сойти с ума. Обычный человек наверняка уже обезумел бы, находясь так близко от старейшего. Гиор ощущал иномировую тварь всем своим естеством. Она скрывается в тумане, разросшимся над лесом. Приблизится, и станет в разы тяжелее переносить её духовное давление, плющащее астрал, точно божественным молотом.

Тролли призвали покровителя совершенно неожиданно для имперцев. Не было ведь грандиозных жертвоприношений пленных. Зато были невосполнимые потери у Длинных Клыков и Звёздной Рыси, должно быть, повлиявшие на призыв. И племя Красных Клыков потеряло много умелых воинов, в том числе вождя, считавшегося по меркам людей чемпионом тролльих болот.

Не сказать, что синекожие застали защитников Веспаркаста врасплох. О врагах, хлынувших из араньи, узнали дозорные и Марн, забивший тревогу. Вскоре стены крепости заполнились людьми, оборотнями и горными троллями, дриады и древни встали стражей у метательных машин. Изверг самолично возглавил отряд боевых магов, рассредоточившийся по башням. Чародеи стихии Земли обновляли чары укрепления, наложенные с вечера на стены, двое воздушников взывали к элементалям, а водные со скрипом покрывали эти же стены ледяной корой, умножая защиту.

Работающий на высокой угловой башне Марн разложил на столике перед собой запечатанные свитки заклятий и, раскрыв один, громко и нараспев зачитывал, при этом указывал перстом на подступающее море синекожих.

Будучи геомагом, Гиор выложил на башне груду камней разного размера и формы. Он напитывал её айгатой, прикасаясь ладонями к полу и так подготавливая к использованию заклятие. В воздухе на высоте человеческого роста зависли мелкие камешки с острыми краями и увесистые обломки строительных блоков.

Одержимые и костяные создания вплотную подбежали к реке и, не останавливаясь, в несколько прыжков пересекли её. Вцепляясь в лёд крепкими когтями, твари принялись шустро карабкаться по отвесной стене.

По команде лучники выпустили рой стрел с освящёнными наконечниками. Раздался скрежет, одержимые сорвались и, кувыркаясь и визжа, полетели вниз. Не разбились, отметил про себя Гиор и выкрикнул слово-активатор заклятия.

Стрелы не возымели действия на костяных тварей, попросту отскакивая от щитков, которыми те прикрыты со спины и боков. Вот каменный град сработал идеально: свистнувшие в воздухе снаряды буквально снесли лезших существ, перебив им конечности. Рухнувшие присоединились к утыканным стрелами одержимым на льду реки.

На противоположном берегу появился передовой отряд троллей. Шагах в пятистах за ним рядовые воины несли штурмовые лестницы из палок, скреплённых волосяными верёвками и кожаными ремнями. Впереди бежал рослый синекожий в набедренной повязке и ноговицах из шкуры махайра, вооружённый абсолютно чёрным, от пятки до кончика листовидного клинка, копьём. Вождь во главе передового отряда? Татуировки, изображающие орнамент из перекрещенных чёрточек на шее, руках и лбу — отличительный знак предводителя племени. Гиор насчитал тринадцать воинов, как раз лидер с охранной дюжиной. Тролль с разбегу заскочил на лёд реки и копьём прикончил оказавшихся бесполезными одержимых и костяных тварей, крайне ценных при штурме. Ураганом он пронёсся меж созданий чёрного колдовства и запрыгнул на отрезок берега, на коем высилась крепостная стена. Стремительный прыжок вверх, удар копьём в ледяной панцирь, и синекожий вонзил пальцы руки в углубления, оставленные когтями костяного создания, выдернул оружие и бросил себя выше, всадив наконечник в каменный блок.

Демоны побери проклятых тролльих колдунов, наделивших вождя неестественной ловкостью и давшие ему зачарованное оружие! Айгата на чары укрепления и броню изо льда потрачена впустую.

Загудели метательные машины, послав в наступающих начинённые гремучим зельем снаряды — тайный козырь защитников Веспаркаста, применявшийся лишь однажды, полвека назад. Над головами троллей глиняные сферы взорвались, обдав врагов империи дождём из наточенных до остроты лезвий кусками железа и из горящего церковного масла.

Гиору сдавило горло, слабость в ногах вынудила упасть на колени. Астрал точно разорвало вместе со снарядами, и продолжало рвать, корёжа духовное тело мага. Произошло нечто ужасное, из-за чего чародеи утратили всякую возможность творить чары, а обычные воины Веспаркаста застыли в страхе. Не пребывавших под защитой ангелианских артефактов синекожих начавшийся в астрале хаос сводил с ума. Они познали ужас, несмотря на действие берсеркового зелья, отголоски их эмоций доносились до Гиора.

Тролля с чёрным копьём не смутил бушующий в астрале катаклизм. Он вполне спокойно двигался к вершине стены.

— Стреляйте в него, сыны империи! — громом прокатился над крепостью глас священника, снимая оцепенение с воинов.

Последовавший залп частично достиг цели: карабкающегося вождя пронзило без малого десятком стрел, едва не сбив вниз. Он удержался, невзирая на раны, и продолжил подъём с той же скоростью, врезая пальцы в ледяную кору.

Искуснейшие лучники стреляли освящёнными стрелами с наконечниками, выплавленными из церковного серебра, и не причинили синекожему неудобств. Он обламывал на ходу древки попавших в него стрел, ударяясь о стену, и упрямо лез вверх, будто перестал быть смертным. Одержимым он тоже не был, иначе валялся бы в реке, корчась от вызванных ураганом энергий в астрале судорог. Младшие и старшие лоа плохо переносят боль своего покровителя, да и вообще всякого старейшего поблизости.

Повторно выстрелить тролль в себя не дал. Добравшись до края стены, он с потрясающей лёгкостью перебросил себя через мерлон, ударом ног повалив двоих воинов, и вдруг превратился в смерч из отрезанных копьём фрагментов тел и крови. Вставших у него на пути латников он сбросил во двор крепости, причём одного перед броском воздел на копье к небу, пронзив насквозь зачарованный на прочность столичными магами панцирь.

— Рубите его! — возопил священник, прежде чем синекожий вогнал ему в рот чёрный листообразный клинок, дёрнул вверх, разрезая череп, точно спелую тыкву, и метнулся к башне, где приходил в себя трясущий седой головой Марн.

Тем временем тролли воспряли духом. Пригибаясь, они перебегали к реке и, спрыгивая на лёд, стремились к стенам крепости. Гиор наблюдал за их приготовлениями, с тревогой осознавая, что Веспаркаст вот-вот падёт. Из-за проклятого старейшего маги неспособны применять заклятия, люди подавлены из-за увеличивающихся потерь и неуязвимости врага. Надежда на наёмников и древесных существ Сандэра.

Охранявшие Изверга латники пали в мгновение ока. Из прорезей в доспехах фонтанами ударила кровь, и лучшие мечники крепости рухнули мёртвыми.

Марн всхлипнул. Его туловище медленно повалилось на пол, а голова осталась висеть, зажатая за волосы в свободной ручище синекожего. В наступившей тишине раздался хохот тролля, показывающего окровавленный трофей имперцам и подступившим к стенам соплеменникам.

Битва проиграна. Наёмники не спасут положение. Никто не устоит против этого покрытого с ног до макушки кровью людей вождя. Все защищавшие Веспаркаст разумные умрут.

Чёрное Копьё. Ему поклонялись синекожие, взявшие его имя для своего племени. Окутанное легендами оружие, в существование которого имперцы не верили, ибо никогда не брали его в бой с людьми вожди. Согласно сказаниям эльфов, оно вырывает душу одним прикосновением и передаёт её тому, в чьих руках находится, даруя ему бессмертие. Оно убивало старейших лоа и ангельских аватар на заре эпохи Эладарна. Говорят, копьё когда-то принадлежало величайшему воину и колдуну. Вот оно, в руках ликующего тролля. Соплеменники отвечают вождю слитным рёвом сотен глоток. Они вновь воодушевлены. Разве их можно остановить?!

Гиор потянул из ножен меч. Если ему суждено сегодня уйти, он погибнет, сражаясь.

Синекожий отпрыгнул на краешек мерлона, а внутренняя часть башни вместе с трупами латников и Изверга вдруг утонули в расплывшейся под ними черноте, спустя миг оформившейся в поглощающую свет человекоподобную фигуру, вставшую на обнажившихся после её появления потолочных балках башни.

«Боевой трезубец Сандэра? Он прошёл Единение?!» — пронеслась и пропала на задворках сознания Гиора мысль.

Чёрный совершил молниеносный выпад и… промахнулся! Тролль сместился вбок, пропустив мимо смертоносное оружие противника, и ударил в ответ. Маг не различил движения, просто увидел результат. Из груди жуткой фигуры вырастало копьё, клинок на добрый локоть торчал из спины, впитывая стекающую по нему тёмную жидкость, очевидно, заменяющую кровь.

С морды замершего синекожего постепенно сходила гримаса радости. Рукоять трезубца глубоко застряла у него в грудной клетке, выгнув мышцы и кожу на спине бугром и почти пробив воина насквозь. Не имея времени на сложный манёвр, чёрный бил рукоятью на возвратном движении и не прогадал.

Радость сменилась удивлением, и тролль осел на обнажившуюся после появления черноты потолочную балку. Его противник покачнулся и упал, минуя балки, внутрь башни.

Гиор не верил своим глазам. Вооружённый артефактным копьём вождь потерпел поражение! Казалось, мир перевернулся в третий раз за сегодняшнее утро. Сначала старейший, затем смерть Марна, и теперь, кажется, удача решила улыбнуться людям.

— Эльфы! — закричали со стены. — Светлые пришли нам на помощь!

Маг обернулся на крик и не сдержал слёз. С востока по небу мчались на крылатых единорогах воители в серебристых доспехах.

Интерлюдия пятая

— Какая досада! — пробормотал Эктарион, пнув обугленную троллью голову.

Голова покатилась по пепелищу, поднимая сизые облачка, и остановилась, стукнувшись об останки разорванного на куски синекожего, коих вокруг Веспаркаста даже на расстоянии в тысячу шагов было достаточно для сооружения замка. Скривившийся эльф плюнул. Его план катился к демонам, как и эта уродливая головешка. Троллей он намеревался использовать в качестве источника сведений о способностях Сандэра Валирио.

Боевые маги высших эльфов знатно повеселились здесь. Кто ещё мог столь действенно спалить орду лесных жителей с призванными духами и одержимыми? Эладарнцы победили и старейшего лоа. Бились умелые и опытные чародеи из Университета Высшего Искусства, лучшие из лучших. Чтобы победить старейшего Семёрке понадобится намного больше времени. А здесь справились за считанные часы. Прилетели на крылатых единорогах, в сверкающих доспехах, и сожгли всё и вся. Крепость тоже пострадала, её хорошенько прокоптили, раздолбав верхушки башен и стены. Отдельные строения без крыш походили на почерневшие огарки свеч.

Эктариону прекрасно знаком почерк боевых магов Эладарна. В астрале, до сих пор раздираемом эманациями поверженного старейшего, ощущалась эльфийская магия. Она содержалась в пепле, устилающем землю на тысячи шагов, и в воздухе, который рассекали крыльями волшебные создания — крылатые единороги.

Похоже, заказ сорвался, и Сандэра Валирио прикончили эльфийские маги, не дожидаясь, пока до него доберутся Проклятые. Однажды Семёрка упустила его, недооценив, что стоило отряду непревзойдённого портальщика-менталиста и мечника. В результате название пришлось править, подгоняя под реальное количество участников отряда.

Под вопросом снятие проклятия с сына, не говоря о свитках с заклятиями и зельях Тельперинга. Как ни крути, отряд не выполнил заказ, а бравые боевые маги королевства играючи устранили и угрозу со стороны синекожих, и неугодного Габриллу теневика.

— В Веспаркасте живые, — сообщил Корд. — Несколько десятков людей, в основном женщин с детьми и стариков, под крепостью. В священной крипте под часовней, защищённой ангельскими чудесами. Удивительно, что они выжили, камни словно адским пламенем жгли. Поистине, чудо.

— Стихийная магия Эладарна не вступает в конфликт с ангельской, поскольку сохраняет в себе частицу Силы ангелов, — озвучил цитату из университетского учебника эльф. — Магия высших эльфов завязана на энергии Эмпиреев. У вас в империи разве не так?

— У нас стихийка не зависит от святой магии. Чародеи, подчиняясь Церкви, черпают Силу из иных источников.

— Дикари, что с вас взять, — вздохнул Эктарион. — Не ушли далеко от поклонения элементалям. Скажи лучше, Сандэр Валирио был здесь?

— Был. Не могу понять, ушёл он или его убили. Астрал корёжит, энергетические потоки и следы частично перепутаны, частично стёрты. Скажу точно: в Веспаркасте нет его и эльфов.

— Найди хоть какие-нибудь следы Валирио. Не провалился же он сквозь землю!

— Не могу этого гарантировать. Его могли сжечь. Аура в таком случае также уничтожается, сам знаешь, Эктар.

Эльф в мыслях разразился ругательствами. Придётся признать, они не представляют, куда делся Валирио, тем самым распишутся перед нанимателем в собственной некомпетентности.

— Так ступай в крепость и вызнай о Сандэре у выживших! — бросил эльф раздражённо. — Изучи следы, на пепле и снегу они отлично видны!

— Эльфы умеют замечательно заметать следы на любой поверхности, вам ли не знать, мессир, — раздался негромкий мужской голос. — А они заметали.

Эктарион и Корд обернулись в поисках говорящего, Искатель обнажил клинок меча, эльф погнал по жилам айгату, готовясь к преобразованию организма, и направил отдельный поток энергии в посох. Стоявший поодаль Нолмирион переместился ближе к отцу, в руках у него блеснул меч.

Из-за сломанных и обгорелых стволов деревьев показались трое в дорожных плащах с зашнурованными высокими воротниками и накинутыми на головы капюшонами, скрывающими лица. Один низкорослый, хрупкий на вид, словно девушка, двое других ростом повыше, и все гибки и бесшумны. Никто из Проклятых не заметил их, следовательно, они не только воины, что видно по движениям. Скрытники. Убийцы.

— Бесполезно кого-то искать сейчас. Астрал лихорадит, возле Веспаркаста изрядно натоптано. К тому же, весьма рискованное занятие — поиски теневика, в одиночку отославшего в Серые Пределы старейшего лоа, перед тем превратив его в обрубок гнилой плоти. С таким магом выгоднее вовсе не встречаться, если за него не назначена награда и нет надёжных товарищей, — скрытник из тройки изобразил полупоклон. — Ночные Охотники к вашим услугам, мессир Эктарион.

Судя по обращению, говорящий из стран людей, где принято называть магов «мессирами».

Эльф направил корневище-навершие на наёмного убийцу. Миролюбивые слова совсем не свидетельствуют о мирных намерениях. Скорее, они говорят о нежелании вступать в схватку и подчёркивают её вероятность в случае отказа прислушаться к «дружескому совету».

— А я бы не хотел оказаться на месте того, кто захочет помешать Проклятым.

— Мы не противники, мессир Эктарион, — совершенно спокойно сказал Охотник. — Не сегодня. Наоборот, союзники. Нам заплатили за устранение Сандэра Валирио и порекомендовали объединиться с вашим отрядом, больно силён теневик.

— Уж не Церковь ли Карубиала наняла вас?

— Мы не раскрываем личности заказчиков. Довольно того, что мы не соперники, и окажем вам содействие. Валирио действительно не нужно искать. Если жив, он объявится на Зеркальном озере. Идти по следу мастера, сохранившего рассудок при Единении с началом, чревато нежелательными последствиями для вас. Он ведь знает об охоте на него? Маг Сандэр неглупый и наверняка предпримет меры предосторожности. Проще говоря, расставит ловушки на незадачливых преследователей.

Убийца прав, после стычки с Проклятыми у сожжённого села Валирио должен быть настороже. Если верить Ночному Охотнику, Сандэр владеет магией наравне с архимагом, а архимаги, как и старейшие лоа, существа чрезвычайно опасные. Это объясняет смерть темноэльфийского мечника и портальщика-менталиста.

— Да ты кладезь нужных нам сведений, Охотник, — вмешался Корд. — Скажи, под чьими знамёнами сражались эльфы?

— У них не было знамён и гербов домов на доспехах. Они прилетели на фаэрнилах1, сожгли троллей, полили огнём крепость, затем подтянувшаяся пехота вошла в Веспаркаст, облазила крепость сверху донизу, и эльфы ушли в аранью.

Почему эладарнцы предпочли биться без знамён? Крылатых единорогов разводят в светлоэльфийском королевстве, там же и используют. Нигде больше фаэрнилы не приживаются. Или наёмный убийца лжёт, или Габрилл хотел создать иллюзию нападения на Веспаркаст отщепенцев, ступивших на путь преступления. Идеально на роль таковых подходит дом Лунного Клейма. И Валирио уничтожен, и империя обозлится на Клеймёных, найдись свидетели, в роли коих выступают люди под крепостью. Верховный жрец Карубиала хитрее оголодавшего лисьего семейства.

— Сандэр пропал в разгар битвы, — добавил Ночной Охотник. — Эльфы, верно, искали его.

С предположением наёмного убийцы трудно не согласиться. Вопрос в том, нашли ли они теневика?

«Корд, идёшь в крепость и опрашиваешь выживших, — отдал Эктарион приказ по мыслесвязи. — Мы летим к Зеркальному озеру за боевыми магами. Нагонишь нас».

«Понял», — бывший имперский дознаватель жестом позвал за собой Нолмириона и направился к Веспаркасту. Хотя Корду не занимать опыта в битвах, помощник в лице чистого боевика ему пригодится.

— Нас попросили присоединиться к эльфийским воинам, воюющим в аранье с троллями, — произнёс Эктарион, аккуратно разрезая себе ладонь кинжалом и разбрызгивая вокруг себя кровь. — Вы, Охотники, по слухам, неплохие следопыты. Ступайте в лес и найдите пехоту высокорожденных. Мы же полетим по небу, выслеживая всадников на фаэрнилах. Встретимся у Зеркального озера.

Запрокинув лицо к солнцу, чародей издал низкий горловой звук. Зов поднялся к небесам, становясь с каждой секундой громче и объёмнее, и вдруг прервался, сменившись тишиной. Её спустя вздох разорвал далёкий резкий крик. Высоко среди облаков промелькнула гигантская тень явившегося на зов существа.

* * *

Удар металла о металл разнёс душную тишину крипты в щепки, прокатившись, словно колокольный звон, по всему телу Гиора и заставив затаить дыхание у людей, сгрудившихся у резного саркофага Вечного Хранителя крепости.

Горстка воинов у обитых стальными полосами дубовых дверей схватилась за оружие, маг с трудом направил посох на выход из убежища. Сил на мощное боевое заклятье не хватит, но ошеломить на мгновение противника, ударив простейшим ментальным камнем, вполне возможно. Если, конечно, враги не носят защитные амулеты. Тогда путь один — с размаху бить посохом, точно боевым шестом.

— Эй, есть кто живой? Люди! — донёсся приглушённый крик из-за дверей. — Откройте!

Воины и маг на лестнице вздохнули с облегчением. Тролли, благодарение ангелам, не умеют говорить на общеимперском столь чисто, да ещё и со столичным акцентом. В душе Гиора разгорелась надежда: неужели спешащее на помощь войско, о котором упоминали эльфы, прибыло так скоро?

Маг кивком разрешил снять громадный стальной засов, и воины, не убирая толстенной цепи, приоткрыли дверь. В щель просматривался участок двора, почерневший от копоти. Напротив стояли двое весьма примечательных разумных. Один, что выше — в поношенных, местами ржавых кольчато-пластинчатых доспехах и шлеме с султаном рыжих волос. Лицо его скрывал овал забрала с узкими крестообразными прорезями для глаз, и это показалось Гиору настораживающим. Забрало опускают обычно перед боем. На плече воина покоился двуручный изогнутый меч с широким клинком необычного бурого цвета, в чёрных разводах, будто хозяин никогда не чистил его от крови. Зловещая фигура источала еле ощущаемую айгату, напоминающую святую магию ангелианцев, однако, на паладина мечник ничуть не похож. Не вязался его облик с запавшими в память мага с юности латниками, вооружёнными прямыми мечами с вычеченными на клинках молитвами.

Второй больше похож на третьесортного боевого мага, недоучившегося в Академии, нежели на воина. Под простым плащом на поясе угадываются футляры для зелий и свитков с заклятьями, из-за плеча виднеется изящная рукоять меча с узким клинком, ткань плаща оттопыривает второе оружие. Недостаёт посоха или на худой конец жезла, хотя, кто знает, что в дорожном мешке за спиной странного типа?

— Кто такие? — крикнул Гиор. От усилия закружилась голова, он покачнулся и едва не повалился на каменный саркофаг, проклиная своё истощение.

— Вольные мечи, — ответил человек в плаще. Его серые глаза и правильные черты лица, выдающие происхождение, показались Гиору смутно знакомыми. — Я Дрок, это Римлон. Герцог Марок собирал наёмный отряд, и мы решили попытать счастья.

— Замок герцога в другой стороне, — буркнул десятник, держа пришельцев на прицеле арбалета.

— Так мы оттуда. Пришли, порылись в углях и решили выбираться из Пограничья. Синерожие дьяволы разграбили и спалили замок Марока, вы разве не знаете?

Известие ошарашило Гиора. Разрушение герцогской крепости знаменовало продолжение похода троллей по империи. Взятие Веспаркаста сейчас особой пользы не синекожим принесёт, гарнизон мал для вылазок и не создаст трудностей врагам. Вот уничтожение орды под крепостью даст результат. Сойдутся в битве имперская армия и силы троллей — и даст.

— Как вы прошли по Пограничью? Провинция кишит лесными отродьями, — привалился спиной к холодному камню саркофага Гиор, не торопясь опускать посох.

— Двоим легче пройти, чем крупному отряду. Да и не сказал бы, что очень уж много синерожих ходит нынче по провинции. В лесах повстречалось всего несколько разведчиков, основные силы, насколько мы поняли, двинулись на северо-запад. У герцогского замка мы издали видели идущих по дорогам троллей и огров, сотни, а то и тысячи их идут за своими вождями и шаманами, гоня перед собой одержимых людей и зверей. Деревни и посёлки сожжены, крепости разрушены, делать в Пограничье уже нечего, грабить некого. Кто выжил, те попрятались по оврагам или сбежали в соседние провинции.

На северо-западе расположен Сигард, морская столица империи. Неуёмные тролли, движимые жадностью, опрометчиво сочли его лёгкой добычей. Город охраняется гарнизоном из тяжёлой пехоты, арбалетчиков и боевых магов. К тому же, при нужде созывается ополчение. Даже десяти тысяч синекожих мало для штурма укреплённых магией высоких городских стен.

На месте вождей Гиор опустошил бы приморскую провинцию, изобильную богатыми городками, и отступил, не то рисковал бы оказаться между молотом имперской армии и наковальней гарнизона.

— Вечер близится, — добавил назвавшийся Дроком. — Пустите переночевать? С закатом на земле начинает твориться нечто ужасное. Нам попадались силуэты размером с ваш донжон, заслоняющие звёздное небо. Где они опускались, там всё умирало — деревья, животные, люди. Синерожие приносят им жертвы, оставляя на лесных полянах окровавленных людей. Жуткие места, доложу я вам — мёртвые, иссохшие деревья и груды человеческих и звериных костей. Не хотелось бы попасться им на пути, а у вас над крепостью, как-никак, ангельское благословение, раз она выстояла под напором зла.

Да какое теперь благословение, раздражённо подумал Гиор. Вся его сила истаяла под тем самым напором зла. Эльфам пришлось выжигать въевшуюся в стены после сражения айгату лоа, дабы избежать спонтанного образования гибляка и шенгато[15].

— Разожгите костёр во дворе, — принял решение Гиор. — Тесно здесь, в крипте. В случае опасности мы вас впустим.

Разведя костёр из кусков найденных в крепости столов, вольные мечи уселись у огня и принялись за нехитрый ужин. Дрок выудил из дорожного мешка кусок солёного мяса и, мелко нарезая, отправлял кусочки в рот, запивая из фляги. Воин в доспехах неподвижно сидел перед пламенем, уподобившись старой статуе.

— Почему твой товарищ не ест? — поинтересовался маг. Мечник ему казался всё более странным.

— Римлон дал обет не вкушать пищу три дня, дабы очиститься от скверны перед боем. Сидит вот, молится. Как по мне, глупо, да кто разберёт этих паладинов. Будто не от мира сего.

— Значит, он паладин? — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс Гиор. — Тогда почему у него изогнутый, а не прямой меч?

Дрок рассмеялся, едва не поперхнувшись.

— Римлон не обычный паладин. Он отверженный и не имеет права на освящённое Церковью оружие. Сказать по чести, меч он пропил, за то на него и разозлились священники. Ну, и ещё за некоторые мелочи. Будучи опьянённой, ронимая душа моего друга не выдержала обидной критики, и он проломил осуждавшему его церковнику череп. Случайно, конечно, убивать-то он никого не хотел. Осознав наутро вину за содеянное, бедняга Римлон сознался в преступлении. Поскольку был он полон раскаяния и не сбежал, смертную казнь ему заменили на епитимью. С тех пор он и стал, по мне, так чересчур набожен. Вина не пьёт, с женщинами не водится, молится, голодает по три, а то и шесть дней в седмицу. Благо, мечом машет по-прежнему ловко.

Дрок прожевал очередной кусочек мяса и, глотнув из фляги, сказал:

— У вас тут бойня была знатная, трупов немеряно вокруг и в самой крепости. Синерожие колдуны вам пожар устроили?

— Вроде того, — проронил Гиор.

Объяснять, что такое шенгато, не слышавшему о нём уроженцу империи, он не имел ни малейшего желания. Маг хотел поесть и поспать. Усталость не покидала его, наоборот, копилась в теле, точно яд.

— Ты не похож на обычного наёмника, — признался маг. — Футляры у тебя на поясе для склянок с зельями и свитков, разве нет? Где ты учился магии?

— Добрый человек попался в детстве, он и обучил меня азам. Не пойми неправильно, мне не хочется вспоминать прошлое. Скажи лучше, у вас есть раненые? Обычно я занимаюсь лечением в вольных ротах, однажды дослужился до полкового лекаря.

Раненые в крипте были — треть от укрывшихся воинов. Трое скончались от ран, несмотря на мази и снадобья, остальные шли на поправку, некоторые даже с оружием в руках сидели на ступенях лестницы у дверей крипты, готовые помочь отразить внезапное нападение. И всё же, тяжелораненым требуется лекарь либо целитель. Имевшегося в Веспаркасте убили в первый же штурм, его обязанности выполнял священник до гибели от копья вождя троллей.

— Ослабьте цепи, — распорядился Гиор. — Протискивайся, наёмник. Мы рады любой помощи.

На рассвете вольные мечи направились на северо-запад по головы синекожих, коих мечник в доспехах поклялся срубить не меньше сотни. Глядя им вслед с вершины уцелевшей башни, маг прокручивал в памяти проведённые с ними часы, пытаясь вспомнить очередную странность. Что-то было не так во вчерашнем их поведении и во внешности, а конкретно, в назвавшемся Дроком человеке. Словно Гиор не мог вспомнить деталь, связанную с ним.

Наёмник буквально поставил на ноги за считанные минуты двух тяжелораненых, при этом сам чуть не свалился от истощения, вкачав в них большую часть своей жизненной энергии, перед тем очистил раны и заново составил сломанные кости нескольких воинов. На подобное способен очень хороший целитель. Утром же он выглядел свежим, бодрым. Обыкновенный человек, пусть и средней руки чародей, не успеет восстановиться полностью за ночь.

Придя к выводу, что Дрок использовал какой-то артефакт либо специальное зелье, Гиор было успокоился. Он взглянул на синюю полосу леса, на идущие к ней по дороге крошечные фигурки вольных мечей, и вдруг в памяти молнией сверкнуло воспоминание: жаркое сухое лето, в Веспаркаст прибывают дознаватели тайной канцелярии во главе с сероглазым человеком, весёлым, общительным. Его лицо… правильные черты, выдающие происхождение из Сарийских гор, где, согласно утверждениям историков, сохранилась чистая кровь основателей империи. Марн ведёт дознавателей к себе в кабинет, они о чём-то долго беседуют. Попрощавшись с ними, Изверг советует Гиору запомнить того самого сероглазого человека, ведь нет никого в розыске еретиков и шпионов искуснее него, Корда Искателя.

Гиор застыл, вглядываясь в лес на северо-западе. Перед глазами вставало лицо назвавшегося Дроком человека. Тот же спокойный взгляд, те же черты. И двигался так же, как и тогда.

Зачем дознавателю понадобилось выдавать себя за вольного меча? Его прислала тайная канцелярия по душу вождей и шаманов синекожих? Он расспрашивал о подробностях битвы, лечил людей, каждому сначала возлагая руку на лоб, чтобы, по его словам, временно снять боль. Гиор начинал понимать, почему дознаватель облегчал страдания раненых, прикасаясь к их головам. Корд просматривал воспоминания о боях с троллями! А возможно, искал и кое-что другое.

Корд Искатель обернулся. Серые глаза встретились с глазами веспаркастского мага, проницательные, заглядывающие в душу.

«Забудь» — раздалось в сознании Гиора. Он невольно отступил на шаг и упёрся спиной о чёрную от копоти стену. На веки навалилась тяжесть, захотелось лечь прямо здесь и уснуть. «Я так устал», — подумал Гиор, присаживаясь на груду пепла, перемешанного с мусором. Прежде, чем погрузиться в сон, маг увидел исчезающих за деревьями наёмника Дрока и отверженного паладина Римлона. Все сомнения рассеялись, и на душе воцарился покой.

Не усни Гиор крепким оздоровительным сном, он бы спустя вдох стал свидетелем появления из-за облаков, бегущих пред солнечным ликом архангела Хасмиала на востоке, десятка тёмных точек. Они увеличивались по мере приближения, и спустя час на каркасах проступил герб — алый крест, заключённый в кольцо на серебряном поле. К Веспаркасту подлетали суда имперского воздушного флота.

Глава 7. Тьма

Кровь заструилась по чёрному древку, впитываясь в пористую шершавую древесину под шелест произносимых мною шёпотом заклинаний. Моё величайшее творение вот-вот будет готово. Позднее, взяв в руки удивительное копьё, равных которому нет и не было с Предначальной Эпохи, я испытаю гордость и облегчение. Сейчас же мне приходится мириться с болью. Словно собственными руками, произнося заклинание, вытаскиваю из себя жилы и прикрепляю, прибивая ржавыми гвоздями, к ментальному организму нарождающейся новой сущности. Сущности, что никогда не предаст и не навредит мне, своему создателю.

— Учитель, зачем вам понадобилось такое оружие? В оружейной вашей светлости есть клинки из звёздной стали, зачарованные друидами на остроту и прочность, они разрезают металл и убивают одним прикосновением старших лоа.

— Ты о мечах и копьях, которые я забрал с трупов врагов, Агарваэн? — закончил я шептать заклинание. — Они недостаточно хороши. — Я провёл рукой по копью, ощущая зарождающуюся в нём Силу. — Древко из отвердевшей плоти Владыки Чащоб не сломается и под ударом одержимого вождя огров, наконечник из кости зверобога пронзит прочнейший из панцирей, Предвечная Тьма, которой окутано копьё, опустошит даже бога.

Ученик побледнел и отшатнулся.

— Вы хотите… пойти войной на богов? — выдавил он, вызвав у меня улыбку. Порой этот юноша, приходящийся мне дальним родичем, на удивление наивен.

— Ты полагал, мне достаточно славы победителя верховных шаманов и истребителя старейших лоа? — хохотнул я. — Слыхал ли ты о о Древних, дремлющих в глубинах Вселенной и ждущих удобного часа для пробуждения и завоевания Четырёх Миров? Когда-нибудь кто-то из наших врагов, будь то синекожие или морлоки, обратится к ним, и мы будем вынуждены принять бой. Тогда ты поймёшь, зачем нужно оружие, способное повергать богов.

Зачерпнув из стоящей на алтаре чёрной мраморной чаши, я окропил копьё бледно-красной смесью из моей крови и сока Прародителя Древней. Капли мгновенно впитались испещрённым рунами Первородных древком и удлинённым, похожим на лист меч-травы наконечником.

— Смотри, ученик!

Я провёл костяным остриём, что чернее ночи, по предплечью. Глубокая царапина стремительно затягивалась, не оставляя следа.

— Сама сущность оружия не позволит навредить мне, его создателю. Моя воля составляет основу его Предназначения — убивать врагов, делая меня сильнее. Копьё всецело подчиняется мне. — Я выпрямился, придирчиво осматривая почти завершённое творение, и перевёл взгляд на огромное чудовище, скованное ветвями храмового древа. Воплощённый старейший лоа вздрогнул и замотал покрытой печатями головой, предчувствуя смерть. Короткий выпад, наконечник вгрызся в псевдоплоть. Лоа судорожно вдохнул, будто хотел удержать ускользающую из физического тела айгату, и обмяк. Бурлящий поток загудел, поглощаемый копьём, и полился ручьём в меня. — Нарекаю тебя Погибелью Богов, Маркарт Баланор!

Оружие в моих руках затрясло от радости. Творение завершено.

Темнота, разбавленная алыми пятнами. Ни звуков, ни запахов. Лежу на чём-то твёрдом, туго спеленутый тканью. Бинты? Вспомнились мумии, укутанные в пропитанный специальным раствором материал. Меня замотали и положили в… Попробовал пошевелить рукой. Попытка удалась, пальцы легонько стукнулись о преграду сбоку. Хм, мумия в саркофаге. Радует, что не мёртв. Разум вполне ясен, тело чувствую. С ощущением астрала проблемы, и подозреваю, из-за облепляющей меня ткани и ящика.

Замуровали, демоны. Не сожгли, не закопали, как заведено у имперцев ангелиан, чего, в общем-то, можно было ожидать от гарнизона Веспаркаста по отношению к страшному и опасному существу, в кое я превратился. Представляю реакцию людей на Доспехи Тьмы. Будь я на их месте, держался бы подальше от чернильного чудища, выныривающего из теней, и попытался бы его убить при случае, обложив священными ангельскими реликвиями и печатями. Кстати, вариант. Потерял сознание, очнулся в саркофаге, замотанный в освящённые церковниками бинты. Не исключено, похоронили меня где-нибудь и сверху каменную насыпь устроили, чтоб не выбрался.

Рукой поводил перед собой — пустота. Чего я паникую, спрашивается? Не в ящике, таких просторных гробов не бывает. Ощупывание себя любимого принесло ожидаемый результат: цел, невредим, перебинтован с ног до макушки изолирующим материалом. Просунув с трудом палец меж бинтов, рванул. Ткань затрещала и поддалась, выпуская моё сознание в пёстрый мир астрала.

Судя по току энергий, я в блокирующем эманации ящике, ящик в небольшой пещере. Эдакий неправильной формы овальный зал, из которого наружу ведёт низенький ход, словно пробитый в земле гоблинами, аккурат под их рост. Надо мной растут деревья, вон, корни удерживают потолок, не давая осыпаться. В целом, снаружи растительности не счесть, лес ведь. И вся спит до весны, укрытая снегом. В тысяче шагов на закат подо льдом медленно течёт речушка, впадающая в Зеркальное озеро через… тяжело точно определить расстояние, устье далековато отсюда.

В чём теперь абсолютно уверен, так в том, что меня не хоронили. Возле пещеры еле заметно тлеют ауры горцев и оборотней. Бойцы стремились скрыть присутствие с помощью амулетов и зачарованной одежды, жаль, на качественные изделия им не хватило денег. Учеников и плохоньких клановых шаманов, может, младших лоа ребятки проведут, а с нормальными колдунами и духами фокус не пройдёт.

Дриады с древнями гораздо незаметнее. Нутром чую — они поблизости, а в астрале не разберу, где именно. Сплошная энергия леса и природы в целом. Их и матёрый поисковик не сразу отыщет! Интересно, где белые волки? Их скрытности позавидует большинство шпионов. Надеюсь, с ними не стряслось ничего плохого во время сражения.

Кто у нас тут ещё шифруется? Пахнет… эльфами. Да, ими, точнее, Клеймёными. Еле уловимый аромат лунной магии витает в астрале, найти источник сложно, но можно, по малейшим возмущениям потоков природной айгаты. Вон там, под ветвями двухсотлетнего железного древа, аж несколько Детей Звёзд. Ежели поискать тщательно, и остальные найдутся. Ого, и фаэрнилы неподалёку, минимум один. Обстановка спокойная, значит, крылатый коняжка с хозяином тоже наши.

Картина вырисовывается весьма и весьма обнадёживающая. Выделенные мне Смуглянкой боевики дома всё же присоединились к нам, причём в решающий момент. Вероятно, за блокирование моей айгаты надо их, магов-скрытников среди наёмников вроде не наблюдалось, дриады владеют магией природы и, наверное, дабы укрыть меня от взоров в астрале, скорее всего, поместили бы моё тельце в сплетённый из корней и ветвей кокон.

С какой стати Клеймёным, сорвавшимся спасать свою княжну, возвращаться в Веспаркаст? Либо эльфы добились желаемого, либо отчаялись и решили попытать счастья в моей команде. Во второе слабо верится.

Мои губы невольно растянулись в улыбке, потревожив покрытую засохшей тончайшей коркой кожу. Однако ж, со знанием дела меня изолировали от окружающего мира. Спецы, да. Или специалистка.

Смуглянку не обнаружу, как бы ни старался, но от одной надежды на её спасение теплее на душе и спокойнее. Вдобавок, наёмники не понесли серьёзных потерь, моя маленькая армия пополнилась превосходными разведчиками в лице Клеймёных, сам я жив и здоров. Надеюсь, и древесники в порядке.

Ухватившись за края ящика, я сел и принялся разматывать бинты. Сначала голова и руки, затем остальное. Под тканью обнаружился слой засохшего вещества. Не кровь, и ладно. Энергетически не идентифицируется, абсолютно мёртвое вещество, наводящее на неприятные ассоциации. Старейшие и старшие лоа, воплотившись, покрываются слизью эктоплазмы, она позднее засыхает и осыпается. Правда, эктоплазма содержит айгату обретшего плоть духа, по ней, упавшей с тела, охотники выслеживают лоа.

К счастью, я изменился не настолько. Хотя, возможно, всё обстоит значительно хуже, чем мне представлялось. Во всяком случае, чувствую себя превосходно. В теле лёгкость, мышцы налиты силой, и чем больше снято блокирующих бинтов, тем проще мне управлять собой.

Одёжки не оставили? Чисто ради приличия, зимний мороз мне уже не страшен. Темнота приятно ласкает кожу. Я не вижу её, а ощущаю всем своим естеством. Она окружает меня, течёт в моих венах, насыщает организм, словно некий необходимый для комфортного существования элемент. Это немного пугает, совсем чуть-чуть.

Подсознательно я знал, что со мной произойдёт, и был в какой-то мере готов к изменениям. Пусть больше не переношу солнечный свет, огонь обжигает меня, от святой магии ангелиан мне становится не по себе. Зато обещанная Предвечной Тьмой Сила переполняет меня. На собирание духов и овладение ими уходят десятилетия, а то и века. Тьма же предоставляет всё и сразу. Берёт плату, но я согласен заплатить ради безопасности близких. С подлинным грандмастером магии Тьмы непросто справиться и архимагу. По сути ведь это мой нынешний уровень, и выше прыгнуть удастся, полагаю, не скоро, да и надо ли оно мне? Я переступил возможности смертных, окончательно не погрузившись в Предвечную Тьму. Предо мной два пути: пожертвовать всем — личностью, родными, друзьями, и обрести божественную мощь, либо преподнести в дар Владыкам самое ценное в моей жизни, человека, ради которого умру без колебаний, и получить взамен способность хождения под солнцем, внешне оставаясь человеком. В каком-то смысле второй вариант тоже усиление, только вот мне оно не нужно. Обойдусь существованием ночного охотника.

Сорвав с рук, головы и груди бинты, вылезаю из ящика. Раз одежды не припасли, и так сойдёт. Хм, нет, отодрал ткань со стоп, голеней. Тело под бинтами онемевшее, двигаться неудобно. Ну их к демонам! Сорвал остатки ткани, выпрямился, вдохнул полной грудью и постоял неподвижно с минуту, наслаждаясь свободой и струящейся по жилам Силой.

Почувствовав меня рядом, Маркарт послал мне зов. Соскучился, бродяга. Я подошёл к неровной стене пещеры, у коей свалили моё снаряжение и оружие. Копьё прислонили к боевому трезубцу над кучкой плохо видимой в астрале одежды, сверху навесили ремень с прикреплёнными к нему футлярами со свитками и флаконами зелий. Зов Маркарта слышен лишь мне и отдаётся шумом рассекающего воздух клинка в ушах. Копьё изнывает от жажды, хочет спеть Песнь Смерти у меня в руках. Погоди, дружище. Может быть, уже сегодня ночью ты изопьёшь крови наших врагов.

Я взялся за тёплое шероховатое древко и испытал прилив энергии. Оружие визжало от переполняющих его эмоций, словно не видевший хозяина неделю щенок. Ну, хватит, хватит, тебе же тысячи лет, а ведёшь себя как неразумный ребёнок, куда подевались солидность и мрачность созданного в Предвечной Тьме оружия? Я тоже рад, соскучился, но не верещу же.

Маркарт пристыжено замолчал и протянул ко мне каналы айгаты. Наши духовные тела срослись в целое, дополняя друг друга. Мы — нечто совершенно иное, нежели каждый из нас по отдельности. В меня перетекает дополнительная энергия, чистая, точно слеза младенца, каналы айгаты укрепляются, и по ним в копьё выводится из меня Тьма — ровно столько, сколько нужно для улучшения моего управления ею. Оружие, по сути, бездонное хранилище энергии, оно частично снимает отрицательные эффекты слияния с Предвечной Тьмой и при необходимости вернёт взятое, излечивая и наполняя меня Силой. Отныне мне не страшен свет. Конечно, днём и возле огня буду значительно слабее, чем в темноте, однако, падать от боли, теряя сознание, не стану. Не так эффективно, как дары Владык, зато не надо приносить в жертву близких.

Бедный, оголодавший Маркартушка. Чем тебя кормили синекожие, что ты исхудал, будто страдающая анорексией модель? Небось, никогда не брали в бой против старейших лоа. Опустошая раз в десять лет по несколько колдунов, не насытишься, да. Подумаешь, ежегодно, в праздник, ты протыкал по сотне животных и разумных, такая пища для тебя скудна и невкусна. Уж я-то тебя накормлю, дружище. Дам отведать айгаты могущественных духов, а там и ангельской кровушки напьёшься.

Да успокойся, не виню я тебя в предательстве. Понимаю, голод не тётка. Шаманы, чудом набрёдшие на твоё хранилище, справедливо сочли оружие, одним прикосновением убивающее разумного, обиталищем злого духа и захотели иметь его заступником. Умилостивили тебя богатыми жертвами, наобещали с три короба, и ты согласился покровительствовать им. Даже разрешил брать себя в руки понравившимся тебе шаманам и вождям, дабы развеять грусть в битвах. Надеялся на бои с богами, а сражать приходилось простых смертных и одержимых старшими лоа. Бедняга.

Теперь всё иначе. Мы вновь вместе, и на сей раз нас вряд ли что-то разлучит надолго. Кровь быстрее бежит по венам, стоит мне представить, кого нам предстоит победить!

Воздух заколебался у выхода, на краткое мгновение сильфы обрисовали нечёткий силуэт. Кто-то явно вошёл. Запахов не прибавилось, пришелец отменный скрытник. Нет намёка на ауру, не ощущается и малейших эманаций. Блокировка айгаты у него не хуже моей, той, которую давали бинты с ящиком.

Стой здесь невидимка неподвижно, я бы его не обнаружил. Токи стихийной энергии искривились на траектории движения и вернулись к обычным маршрутам спустя миг, лишь у стены едва заметно айгата воздуха вздулась. Невнимательный глаз пропустит это незначительное изменение, чующие энергию маг и дух вообще ничего не почувствуют. Дыхания и биения сердца не слышно. Почти идеальная техника сокрытия в темноте.

— Забейся ты в угол, за кучей снаряжения заранее, и получилась бы отменная засада, — отметил я вслух. — Привет, Смуглянка.

— И не думала прятаться от тебя, — фыркнула Авариэль, приближаясь. — Ты не удивлён?

— Был удивлён, узнав твоих ребят снаружи, затем поразмыслил о том, почему они вернулись, и допустил, что ты также поблизости. Благодарю за спасение моей тушки от солнечных лучей и посторонних взоров в астрале. Да и вообще, спасибо, что нашла меня.

— Думал, брошу? — так и встаёт в памяти насупившая брови эльфийка. На душе потеплело. Я оказался прав, с ней всё в порядке, и она жива! — Низкого же ты мнения обо мне.

— Не злись, — я миролюбиво выставил перед собой руки. — Я не знал, что с тобой. Произошёл разрыв соединявшей нас астральной нити. Связь рвётся обычно из-за смерти. Поскольку ты жива, позволь спросить, какую цену затребовали Владыки?

— Высокую. Десять тысяч девственниц и глав всех ангелианских Церквей!

— Владыки существа жадные, но не настолько же. Им за подобную услугу патриархов за глаза.

— Если серьёзно, не спрашивай о том, чего не хочешь знать. Я заключила с ними сделку, исполнила её часть, и вот, мы с тобой снова независимы друг от друга. И ничего друг другу не должны.

Хотелось бы всё же узнать, чем обязан внезапной свободе. Надо полагать, спрашивать Смуглянку глупо, не ответит. Контакт Владык со смертным, не посвящённым в таинства магии Тьмы, стоит жизнь разумного, желательно ребёнка или мага с изрядным запасом айгаты. Предоставленная ими услуга оценивается гораздо дороже, стадом быков не обойдёшься. Кстати, патриархов церквей затребовать Владыки вполне могли. А, чего гадать, спрошу у повелителей тёмных духов напрямую, статус позволяет. Только сначала принесу в жертву верховного шамана какого-нибудь вражеского племени для более свободного общения.

— Зачем ты обратился к Предвечной Тьме? Неужели оружия и зелий, что я тебе дала, было мало?

— Ситуация сложилась тяжёлая. Тролли призвали старейшего лоа и планировали вытащить из Серых Пределов ещё одного. Выбирая между смертью и обращением, выбрал второе. Я разве поступил неправильно?

— Мог воспользоваться пойманными духами. У тебя ведь не остаётся дороги назад. Ты преступил границы человечности.

— Горстка старших лоа не выстоит в борьбе со старейшим и вздоха, тебе ли не знать, Авариэль. Преступил, и преступил, я и без обращения к Тьме был обречён на это, открыв в себе способность ловца духов. И вообще, пока не расстался с жизнью, ничего не потеряно. Ты яркое тому доказательство. До твоей сделки с Владыками я считал, наша связь может быть разорвана лишь смертью.

— Возможно, ты прав. Понимаю тебя и всё равно не одобряю твоего поступка.

— Брось, — махнул я рукой. Упрёки Смуглянки начинали раздражать. — У нас есть куда более актуальная тема для разговора. В сгоревшем селе, если не ошибаюсь, на тебя напали. Позднее, когда я за тобой прилетел, и мне устроили горячий приём. Кто они?

— Проклятые, — ничуть не удивилась вопросу Смуглянка. По боевому трезубцу хизаи ей наверняка стало ясно — я столкнулся с теми же боевиками, что и она. — Отступники, чьи имена заклеймены проклятием сородичей и жрецов. Их всего семеро, и каждый из них стоит целой армии. Постарайся больше не встречаться с ними.

— Это уж как кому повезёт. Расскажешь подробно об этих бандитах?

— О них мало что известно даже мне. Одного из них знаю лично. Мой бывший преподаватель, метивший на пост главы Университета Высшего Искусства, бестиомаг-метаморф. Однажды он пропал вместе с семьёй — женой и сыном. Версии выдвигались студентами разные, от убийства наёмниками до побега после кражи из Тельперинга запретных артефактов — преподаватель был на короткой ноге со жрецами Карубиала, воспитавшими его, и имел доступ в хранилище Священной крепости. Я не ожидала встретить его той ночью, ещё и в компании убийц. Он приказывал им. Знаешь, Санд, Проклятые не намеревались убить. Имея шансы прихлопнуть меня, Эктарион не воспользовался ими.

— Этарион, — испробовал на языке я незнакомое имя. — Говоришь, их семеро? Двое сгинули у сгоревшего села, остались пятеро. Смуглянка, а они очень-очень опасны?

— Говорю же: лучше избегай встречи с ними! Твоя победа над двумя из них скорее случайность. Вероятно, у них не было цели убить тебя.

— И идут они за нами, правильно?

— Да. Проклятые знали, на кого нападают.

Я обратился к трепещущей призрачной нити, соединяющей меня с теневыми духами, сосредоточился, послав зов. Мои соглядатаи откликнулись, передавая информацию о местонахождении и состоянии наших недоброжелателей.

— Самое меньшее один из них не так уж далеко отсюда, а ещё несколько в аранье у Зеркального озера. Пока враги разделены, как тебе нравится предложение напасть на них?

Смуглянка не отвечала с минуту. Я уж подумал, не покинула ли она пещеру, воспользовавшись какой-нибудь из своих уловок.

— Осторожно проведём разведку — и с воздуха, и в астрале, и на земле, — нарушила она молчание. — Атакуем после.

— Само собой, — ухмыльнулся я.

Разлитое линиями по снегу алхимическое зелье почти не различалось на фоне природной айгаты. Оно не прожгло наст, не выделялось цветом, по утверждению идущей около меня Смуглянки, и являлось отличным сторожевиком. Весьма специфическим сторожевиком. Я не представлял, что алхимики научились создавать сторожевые зелья, реагирующие на энергию разумных и духов. Наступишь на такую малозаметную линию, и установивший эту паутинку маг будет немедленно оповещён о проникновении чужака внутрь охранного периметра.

Создатель сего шедевра не заморачивался сложной механикой астральной тревоги и попросту подсоединил линии к пузырькам гремучки, расставленным под корнями и зарытыми в снег. Наступаешь на линию или проходишь близко от неё, зацепив аурой, и по линии идёт энергетический заряд, активирующий взрывчатку. Трах-бабах, и нет нарушителя. А ежели и выжил, вскоре сюда примчится во всеоружии хозяин ловушки и добьёт его.

Классный алхимик в команде Проклятых, изобретательный. Сразу видно, за серьёзными разумными идём, а не за разбойничающими магами. Мы со Смуглянкой правильно сделали, никого не взяв с собой. Неуклюжие горцы подорвались бы непременно, да и Клеймёные вряд ли распознали бы ловушку с ходу, как сделали Авариэль и пущенные на разведку теневые духи.

Наши летуны, может, и пригодились бы. Они позади нас, на расстоянии в пару-тройку километров, прячутся за проползающими по небу редкими облачками. Подстраховывают. Десяток боевых магов-стихийщиков рангом не ниже магистра внушительная сила на поле боя. Смуглянка заверяет, с парочкой Проклятых им не справиться, но по-моему, недооценивает она ребят, которые разметали орду троллей под Веспаркастом, пусть и прореженную моими и не только стараниями. В роли поддержки крылатые самое то, смогут подлететь в нужный момент и накрыть противника массированной бомбардировкой огненными заклятиями.

Хм, у меня теперь действительно небольшая армия. Кавалерии не хватает, а так все есть: пехота, авиация, в некотором роде и артиллерия. Для лобового столкновения, может, нас маловато, однако, для терроризирующих уколов по неповоротливому скоплению врагов и отлова патрулей самое то.

Я аккуратно, чтобы не задеть, переступил через линию на снегу. На свету её совсем не увижу. Эх, дала Тьма зрение — видны только токи энергий, низший уровень астрала. Прощайте, картины физического мира!

Выданная Смуглянкой одежда — кожаный костюм Клеймёных, зачарованный по самое не могу на прочность — скрывает ауру так, что никакая эманация не выскользнет. А нет айгаты, нет и срабатывания ловушки. На всякий мы решили не испытывать судьбу и не наступать на паутину зелья. Выбирая свободные места, я быстро переставлял ноги, буквально перескакивая с одного «окна» между линиями на другое. Перемещаться по теневому измерению тоже не рискнул, мало ли.

Проклятые окружили себя кольцом алхимических ловушек, тянущимся на добрых полкилометра в глубь лесных чащ. На краю переплетения призрачных линий Смуглянка вдруг резко замерла. Впереди в астрале всё вроде нормально: утопающие в сугробах великаны деревья, припорошенные и полностью погребённые под снегом кусты, сонные лесные духи и дрыхнущая до весны мелкая живность. Крупные ночные хищники тут не ходят из-за дурно пахнущих зелий.

Разве что земная стихия немного ярче выражена. Теневой дух осторожно прокрался под древесными сводами и, заколебавшись, застыл. Опять ловушка, причём хитрее предыдущих. Линии зелья обнаруживались сравнительно легко, мои разведчики определяли их как некое разлитое вещество, не имеющее отношения к аранье и её обитателям. Здесь же дух не мог понять, что за неведомая штука перед ним. Энергия земной стихии просачивается очень слабой аурой сквозь снежную, окутывает растения, живых существ и лоа. Необычно это. Земля зимой «спит», снег накрывает её айгату, не давая смешиваться с воздушной.

«Элементальный капкан», — поделился я догадкой со Смуглянкой. Она согласно кивнула.

Сконцентрировавшись на токах стихийной энергии, заглянул под землю и невольно растянул губы в хищной ухмылке. В метре от поверхности покоился сгусток айгаты земли, то ли свиток, то ли ещё какой магический предмет. Эдакая бомба, детонирующая при вхождении чужака в странную ауру.

«Заклятие в свитке, — произнесла мысленно Авариэль. — Не подпускай к ней теневых духов, может сработать».

А то сам не понимаю. Одно хорошо — поставивший ловушку не стихийщик, иначе вместо свитка пользовал бы само заклятье.

Медленно пустил разведчика вдоль ауры. Реакция последовала мгновенно: аура стала насыщаться энергией, и я отозвал духа. Тут же напряжение спало.

Не люблю параноиков, к ним трудно подбираться. Расположение капканов грамотное, за менее эффективными находятся более сложные и чувствительные. Уверен, при срабатывании земляная ловушка опаснее алхимической. Там взрыв, тут не удивлюсь, если расщепление на атомы. По теневому измерению через ауру не пройти, вон как на духа среагировала. Перелететь?

Смуглянка осторожно провела рукой, коснувшись земляной айгаты. У Авариэль энергетическое сокрытие лучше, чем у любого из Клеймёных, может, сторожевая аура не выявит её?

Концентрация энергии земли резко повысилась, заметившая это Смуглянка отдёрнула руку.

«Что бы ты без меня делал?» — раздалось по мыслесвязи. На ладони девушки взвихрилось образование из сырой айгаты, пляшущее, подобно огоньку. Постепенно изменчивая конструкция приобрела вид стихийной энергии и, вытянувшись, влилась в сторожевую ауру, после чего расширилась, имитируя энергию ловушки, и спустя минуту создала узкий коридор.

Хм. Действительно, такого я пока не умею. Я бы ринулся напролом, обезвреживая ловушки копьём и сообщая Проклятым о моём приближении. «Иду на вы», что называется, далее перемещение по теневому измерению и внезапный удар из тени. Такова простейшая из доступных мне тактик.

Хмыкнув, я пригнулся и шагнул за Смуглянкой в образованный её заклятьем тоннель.

Аура покрывала шагов двести леса в ширину и гораздо больше в длину, эдакое второе оборонительное кольцо. Сумеет выжить нарушитель во взрывах гремучего зелья, угодит в… вот эту непонятную муть. Сомневаюсь, что у среднего мага или старшего лоа останется шанс выскочить из ловушки.

Проклятые нашлись за земляной аурой. Маскировка у обоих хромала на обе ноги. Один — явно человек — возился с жезлами под раскидистым деревом, на нижних ветвях которого расположился второй, самый таинственный из парочки, поскольку его айгата отдалённо напоминала духовную энергию эльфийских храмовников, а сам он походил в астрале на тёмно-серое пятно с пробегающими по нему сполохами чёрных молний. Меч у него интересный, с собственной волей, злющий, чисто стая напавших на троллью деревню и получивших по зубам котов магенов, и не менее кровожадный. Покрытый засохшей кровью клинок при соприкосновении с деревом оставлял глубокие рваные раны. Походя, без намерения убить или покалечить. Крутое оружие подстать владельцу.

Что особо интригует: проекции в измерении теней у мечника не наблюдается. Дух-разведчик заскользил к здоровяку и вдруг взвыл от боли, чуть не парализовав меня. Да какого демона?! Дотронувшийся к воину теневой заметался, пытаясь оторваться от него и разлагаясь на чистую айгату, впитываемую безликим серым коконом духовного тела, точь-в-точь губкой, поглощающей воду.

Я от греха погрузился в тень, Смуглянка затаилась во мраке чащи, не производя ни звука и став для меня абсолютно неощущаемой. Ну, всё, нас засекли. Вопля умирающего духа в астрале не почувствовал только глухой. Маги, например, такой «глухотой» не страдают.

Человек вскинулся, заозирался. Из него никудышный противник, поселившийся в нём теневой, будто паразит, по моему приказу немедленно перекусит энергетические каналы в духовном теле, лишив возможности магичить. Будет трепыхаться человечек, и вовсе вырублю.

Смуглянка заблаговременно перекрыла мыслесвязь. План действий давно оговорён, стандартная схема — на мне ближний бой, Авариэль прикрывает издали барьерами и лунной магией. Козырь — магию теней — использую в крайнем случае. Всё правильно. К мечнику лучше не подходить, подозреваю, он полон сюрпризов. Сидит сычом на ветке, головой вертит, наверняка ищет нас.

Зазвучали в астрале еле слышимые Слова — Смуглянка обращалась к покровительнице своего дома, Белой Луне. В ответ сверху пролился дождь противного мне света.

Отступление первое. Нолмирион

Ночь полнилась чудовищами. Нолмирион не видел их — единственное, что он мог разглядеть через прорези шлема, это очертания деревьев, сливающиеся в сплошную серую мглу, — он чувствовал присутствие злобных тварей всем своим естеством. Они жили в тёмных уголках его сознания, лезли из памяти забытых смертными эпох, словно черви, копошащиеся в трупах воспоминаний. Бесформенные и уродливые на манер шогготов, с отвратными мордами и острыми когтями на концах бесчисленных щупалец, похожие на красивых людей и прекрасных эльфов, сжигающие неземным светом материю и поглощающие само бытие абсолютно чёрные провалы истинной Тьмы. Большинству нет описания ни на одном языке рас Лантара. Чудовища скалились из реальности Кошмара, угрожая развеять иллюзию, в которой обитают разумные, и завладеть Нолмирионом.

Отец не допустит прорыва. Сдерживающие печати, за кои цепляется разум Нолмириона, стоят барьером между тварями Бездны и смертными, мерцают магическими знаками, отгоняя мрак и сопутствующий ему страх. Кошмар не нахлынет вновь…

— Беспокойно мне что-то, — проворчал внизу Корд, закончивший устанавливать сигнальное заклятие около стоянки, и некромко окликнул: — Нолми, будь другом, проверь лес. Никто к нам в гости не идёт?

Просьба человека помогла выбраться из липкого плена кошмара. Нолмирион медленно обвёл взглядом аранью, прислушиваясь и принюхиваясь. В серой мгле вспыхнули красные огоньки теплокровных — ничего особенного, мелочь. Звери покрупнее бродили далеко от места стоянки и не представляли угрозы, во всяком случае, пока. Рептилии мирно спали под корнями вековых деревьев.

Прикрыв глаза внутренними полупрозрачными веками, эльф обратился к внутренним ощущениям. Корд прав, поблизости разумный, его аура периодически просвечивается в астрале, испуская ужасающую, тёмную айгату, точь-в-точь как у обитающих в Кошмаре чудовищ. Мелькнёт то тут, то там на расстоянии в сотни шагов от Корда, и подолгу скрывается в темноте под древесными великанами.

Нолмирион снял с плеча меч и указал им в сторону, где в последний раз появлялся обладатель чудовищной ауры. Корд, обнажив клинок, потянулся к футлярам со свитками на поясном ремне.

— К нам пожаловали теневик и Клеймёная, осторожнее с ними, Нолми, — предупредил человек. В руке у него зашелестел, разворачиваясь, свиток астрального барьера.

Теневик? Тот самый, убивший Шестиглазого и Зоната Мечника? Вопрос застыл и расплылся в потоке шумящих в голове мыслей, кои заглушил животный ужас. Чудовище здесь!

Нолмириону показалось, он закричал. На самом деле, кричал Корд, предупреждая об ударе сверху. Полыхнула знакомая аура, тёплая и мягкая, будто лунный свет, льющийся с небес, и в следующий миг на лес обрушалось нечто тяжёлое и громадное. Вековые деревья ломались, словно тонкие сухие прутья, эльфа снесло вместе с ветвью, на коей он стоял, и ударило о мёрзлую землю, выбив дух. Человеку пришлось хуже, он распростёрся у враз потушенного костра и сипел, его кости трещали, ломаясь под тяжестью бледного, затопившего всё вокруг света, разбитая плоть кровоточила. Корд походил на расплющенное насекомое.

Нолмирион напрягся, пытаяь подняться, в итоге его сильнее вдавило в землю, укреплённый магией доспех затрещал. Всё тело, от кончиков пальцев ног до головы, прижимало сверху. Нельзя даже пошевелиться. Никогда прежде эльф не испытывал подобного.

Сплошная стена разномастных чудовищ надвинулась на сдерживающие печати, вселяя страх.

— Не убей человека, Смуглянка, — раздался вдалеке голос. — Живой он нам нужнее. Тот, в доспехах, кто такой?

Ответа Нолмирион не расслышал, давление усилилось, стремясь раздавить его. В прорезях шлема он видел судорожно вдыхающего Корда, напоминающего уже не насекомое, а вздрагивающий мешок окровавленной плоти с торчащими из неё осколками костей. Если его не убьют, он восстановится, помогут накачанные до отказа энергией Кольца Жизни на его размозженных пальцах. Айгата уже начала перетекать в искалеченное тело, в серой мгле астрала зажглись тусклые искорки артефактов.

Корда всё-таки убьют — раньше ли, позже, без разницы. Он для теневика и Клеймёной зло, а значит, должен умереть. Такое же зло, как и Нолмирион. Как и отец. Как и Зонат с Шестиглазым.

Мышцы вздулись буграми под сталью доспехов. Не останавливаться! Напрягшись до предела, отмеренного сдерживающими печатями, Нолмирион привстал. На голову словно положили скалу. Ещё немного…

Металл застонал, прогибаясь и сминая плоть, захрустели разрушающиеся кости. Из-под шлема раздалось свирепое рычание, неотличимое от звериного — чудовища из Кошмара штурмовали первую печать, грызя витиеватую магическую фигуру зубами и царапая когтями, стараясь сломать в смертельных объятиях щупальцев и лап.

С трудом эльф повернул голову. За отвердевшим молочным светом белой луны воздевала руки к небу, произнося заклинание, черноволосая девушка — Клеймёная. За ней, в тени обломанных древесных стволов, стоял обладатель ужасающей айгаты. Его глаза выделялись и во мраке — абсолютно чёрные, без белков и радужки, затягивающие взор порталы в истинную Тьму. В руке у него щелью меж мирами темнело копьё.

Иллюзорный мир подёрнулся алой пеленой реальности. Сдерживающая печать рассыпалась прахом, и вал хаоса покатился ко второй, сметая стену из лунного света.

— Убью… убью всех, — пробормотал Нолмирион, вставая и сбрасывая с плеч тяжесть заклятия.

* * *

Доспехи мечника запылали изнутри холодным, колючим огнём полночных звёзд. Девять точек, раскиданных по телу, прожигали завесу молочного лунного света, низвергающуюся с неба. Удивительно знакомое разноцветное пламя — голубое, красное, белое, жёлтое — окутало поднявшегося Проклятого, пророча бой.

Небесное Погребение Смуглянки сработало, приковав к земле человека, казавшегося изначально слабее напарника, а вот для разумного в доспехах заклятия оказалось недостаточно. Крепкий малый. Благо, сражаться придётся лишь с ним одним.

Втянув голову в плечи и ссутулившись, мечник выпрыгнул из-под светового пресса Авариэль. Его меч взметнулся вверх, описал дугу, падая на не успевающую уйти из-под удара Авариэль. Поглощённая контролем лунного заклятия, она не могла ни защититься, ни увернуться. Вокруг неё цветком расцвёл выброшенный артефактным кольцом барьер и тут же сник, проломленный огромным изогнутым клинком мечника.

Воздух зашумел в ушах, мышцы загудели от перенапряжения. Толчок, я со Смуглянкой в руках перекатился по насту, отстранённо фиксируя разрыв плоти на спине и повреждение рёбер. И это меч у Проклятого тупой и моя одёжка зачарована на прочность, будь заточенным, срезал бы с меня приличный кусок. Не критично, но, демоны подери, неприятно. Энергия жизни потекла из Маркарта, исцеляя меня.

Спасибо потом скажешь, дальше сама, ладно, Смуглянка? Отпустив Авариэль, разворачиваюсь лицом к ещё не пришедшему в себя и потому слегка заторможенному мечнику. Не на такой результат мы рассчитывали, лупя по тебе Небесным Погребением. Нормальные смертные вроде того человека со свитком должны валяться со сломанными костями независимо от того, в доспехах он или нет. А ты скачешь кузнечиком и вдобавок машешь своим ножом бульдозерным, словно дамским кинжальчиком. Мы, конечно, предполагали, что вы крепкие парни, однако, не настолько же. Ты хотя бы для приличия покачивался, аки малость пришибленный, и резвость не проявлял.

Мечник подскочил ко мне, горизонтальным взмахом клинка едва не задев отпрыгнувшего назад меня. С лезвия сорвались капли, оросив мне грудь, в ноздри ударило зловоние. Капли стекали по кожаной куртке, оставляя дымящиеся ядовитой айгатой дорожки. Весьма неплохо — соединить ближний и дальний бой. Благодарю за предупреждение, более не подставлюсь и блокировать древком удары не стану.

Разворачиваясь за мечом, Проклятый веретеном взвился в воздух на добрых полтора метра и рубанул сверху. Для простого смертного очень стремительная атака, для меня, вышедшего за границы второго уровня боевого транса, показалась медлительной, хотя и грациозной. Красиво движется, балет прямо. Отступаю на шаг в сторону и, когда клинок врезается в снег, бью пяткой копья в участок шлема, за которым находится висок мечника. Моя задача — ошеломить, а не убить, иначе ткнул бы наконечником, и дело с концом. Раз теневым не подступиться к Проклятому, придётся Смуглянке заключать его в барьер.

Небесное Погребение, лишившись контроля заклинателя, рассеялось безвредной энергией по астралу. Изломанный, распластанный человечек начал восстанавливать повреждённые внутренности и кости, такими темпами на полное исцеление у него уйдёт не меньше часа. Артефакт тому причиной или заготовленное заклятие разберусь позже, главное, он не помешает пеленанию напарника.

Будто в каменную статую ударил. Эффекта ноль, мечник даже не вздрогнул. Нет, статуя от такого удара треснула бы, будь она из мрамора, скажем. Вместо того, чтобы покачнуться, мой визави рубанул наискось, снизу вверх, вырвав куски лежалого снега и мёрзлой земли. Ох, и бешеный. Я еле увернулся, помня о пролетевших мимо каплях ядовитой субстанции, выделяемой клинком. Прыжок назад-влево с прогибом, кувырок назад, и я снова на ногах, стою, пригнувшись.

Авариэль бросилась прочь, раскидывая веером мететельные ножи — маленькие, короткие, зато несущие на себе узоры заклятий. Мечника не трогает, держась от него на почтительном расстоянии, действует по плану, вариант «Б».

Остановившись, Проклятый широко расставил согнутые в коленях ноги и заревел от бессилия. Столько попыток меня достать, и впустую! Конечно, на его месте и я бы злился. Снарядом из катапульты мечник взлетел ввысь, кувыркаясь наподобие живого волчка, подброшенного в воздух. Брызги ядовитой жидкости прошили наст и осели на деревьях, проедая кору и испаряясь тончайшими струйками.

Попади под такой дождик простой смертный, даже рыцарь в зачарованной броне, смертельный исход обеспечен. Испарения заслоняют фигуру противника в астрале и физическом мире, являясь, по сути, «заглушкой». На поле боя Проклятому противостоять по силам только магу, и то не всякому.

Звук оттолкнувшегося от наста мечника, светящаяся фигура промелькнула сквозь смертельную завесу и ринулась вниз подобно падающей звезде. Я деликатно отступил в сторонку, дабы не попасть под клинок. Хватит, надоело. Пришибёт кого, а мне это не надо. Маркарт, щадящий режим.

Шагаю вперёд, за спину Проклятому, разворачиваюсь и чиркаю наконечником копья по его ногам, перерубая сухожилия. Мечник упал на колени, напоследок попытавшись широким взмахом меча достать меня. Не смог: я отшатнулся, разорвав дистанцию.

Держа оружие одной рукой и направляя его в противника, другой рванул с себя куртку. Ядовитая субстанция почти прожгла толстую прочную кожу. Не дышать, отойти от поражённого испаряющейся гадостью участка.

Воин сел, уронив голову на грудь, рука с мечом безвольно опустилась в снег. Он будто покорился судьбе и умер, свет девяти звёзд в его теле померк.

Хм, странно. Я не наносил смертельной раны, копьё поставило метку — Укус Погибели, — вытягивающую из жертвы жизненную и духовную энергии. Степень высасывания регулирует Маркарт по моей воле, то есть, будет жить «укушенный» или умрёт от истощения, зависит от меня, а я смерти Проклятого не хочу. Вот боль от прикосновения копья запросто могла вырубить его.

В тишине раздался тихий безумный смех мечника.

Отступление второе. Нолмирион

Звёзды в чёрной бездне небес кричали от боли. Их вопли заглушали рёв бесчисленных чудовищ, что штурмовали вторую сдерживающую печать. Нолмирион корчился от боли и страха перед надвигающимся Кошмаром. Возведённая отцом магическая конструкция накренилась над морем рогов, когтей и щупалец, угрожая рухнуть и похоронить под собой вместе с горсткой тварей сознание молодого эльфа.

«Не бойся, сын мой, — говорил отец. — Даже если падут все печати, и Кошмар повторится, ему не быть долгим. Я вновь приду и избавлю тебя от него».

«Отец, мне страшно, — завывал Нолмирион в когтях ужаса. — Забери меня отсюда, пожалуйста! Спаси!»

«Будь твёрд, сын мой. Кошмар твоё проклятие, но он дарует тебе Силу богов. Прими его и жди освобождения. Я приду…»

Образ отца поблек и пропал, сменившись рушащейся с оглушительным грохотом сдерживающей печатью. Чудовища хлынули волной к третьему, последнему магическому знаку, разрывая на кусочки сознание эльфа. Разум растаял в животном ужасе.

* * *

От сходства с храмовниками Карубиала в Проклятом не осталось и следа. Девять звёзд в его теле вспыхнули маленькими разноцветными солнцами. Ослеплённый, я на миг остолбенел. Свет сковал меня, лишив способности чувствовать что бы то ни было, мысли сбежали, оставив наедине с разъярёнными светилами, в незапамятную эпоху павшими с небес и ставшими богами моего народа.

Моего?!

Неясные воспоминания пробивались сквозь толщу тысячелетий забвения, оформляясь в зачатки знаний о давно ушедшем в небитие мире. Полночная Плеяда, девять младших божеств, открывших истину о происхождении аллиров. Дети Звёзд — имя, данное ими древним эльфам. В благодарность за знания и покровительство предки эладарнцев приносили им в жертву животных и разумных существ, чаще всего пленных троллей, Девяти Звёздам строили храмы во всех княжествах.

В час нужды аллиры призывали телесные воплощения звёздных божеств. Сущность небожителя вселялась в сосуд — достойнейшего юношу или девушку. Почему Плеяда избрала мечника своим общим вместилищем? Никогда ранее все Девять не занимали одно тело.

Вероятно, их собрали против воли, насильно поместили в разумного, ослабили, сковали зачарованными жрецами Крылатого Единорога доспехами, отсюда сходство айгаты мечника с айгатой карубиальских храмовников.

Ненависть и отвращение заполнили астрал, вытеснив болезненные эманации. Полночная Плеяда ненавидела окружающий мир столь сильно, что её свет выжигал духовные сущности поблизости от сосуда. К мечнику теперь не подступиться, не поможет и портал в Предвечную Тьму — он попросту не откроется там, где полыхает звёздное пламя.

Я поспешно переместился за стволы деревьев в благодатный сумрак теней. Смотреть внутренним зрением на мечника больно, находиться рядом подобно пытке, меня словно сунули в печь. Ещё и метка прекратила качать энергию. Она по-прежнему стояла на мечнике, однако, не действовала, будто высосала из него всё. Придётся вступать в ближний бой и бить по энергетическим центрам противника, то есть по самоцветам богов в его теле, иначе вряд ли получится его остановить.

Свет потускнел, послышался хруст наста. Проклятье, Смуглянка ведь где-то там! Ухожу на пару метров вправо и выскакиваю из теневого измерения аккурат сбоку от приземлившегося в месте, где я только что был, противника.

Токи светящихся энергий обозначали тело мечника, искрясь в точках концентрации. Удлинившийся гибкий хребет разорвал во время роста доспехи, точно бумагу, руки стали раза в два длиннее и напоминали суставчатые лапы насекомого, оканчивающиеся внушительных размеров когтями, из предплечий росли изогнутые клинки — похоже, меч теперь разделился надвое и сросся с руками хозяина. Шлем треснул и сплющился, из-под забрала выглядывал пучок то ли жвал, то ли щупалец, влажных от стекающей по ним ядовитой субстанции, той же, что разбрызгивало оружие. Вот оно как, выходит, меч и был частью владельца.

Короткие четырёхпалые конечности с длинными когтистыми пальцами заменили высохшие ноги мечника с перерезанными сухожилиями. Ясно, почему метка перестала качать айгату, сосуд отрастил новые ноги, предпочтя уничтожить старые и лишить контроля над собой.

С секунду мы стояли, изучая друг друга, затем мечник ловко развернулся, уходя от моего удара копьём в бок, и взмахнул руками. Клинки отделились от предплечий и, расплёскивая мерцающую смертоносную жижу, понеслись ко мне с двух сторон. Я отпрыгнул, мечи сменили траекторию полёта и устремились за мной, вращаясь.

Твою-то демонову матушку в тридевять Звёздных Домов! Маркарт раздосадовано рыкнул у меня в руках, едва не отбив летающие клинки, я уклонился, перейдя в низкую стойку, и вражеское оружие пронеслось надо мной, в тот же миг враг очутился около меня. Уйти в теневое измерение не успеваю — Плеяда вспыхнула, изгоняя мрак возросшей аурой и на мгновение дезориентируя.

Скользящий удар смял грудную клетку, разом сломав рёбра и повредив лёгкие.

Не прибегай к магии Тьмы, да, Смуглянка? Так ты говорила. Меня же вот-вот порвут без моих козырей! Мечник ускорился на порядок, наверное, не уступит мне.

Облегчение пришло внезапно. Из-под земли вырвались стены бледного огня, разрезая существо на несколько кусков. Возле меня упала уродливая башка, левая передняя лапа — рукой язык не поворачивается назвать изменившуюся до неузнаваемости конечность — шлёпнулась в расплавленный дымящейся жижей снег у моего лица, обдав зловонием, нижняя часть туловища засучила ногами, рыхля когтистыми пальцами наст. Свет звёздных божеств почти угас, за ним затухли стены множественного барьера Смуглянки и улеглось сжигающее меня пламя. Цветок Смерти, так вроде называется. Раскидывая метательные ножи, Авариэль расставляла узлы заклятья, активируемого по её ментальной команде.

Некогда валяться, ожидая полного восстановления организма. Дышать не могу, да ничего, хоть сердце стучит исправно. До исцеления лёгких протяну часок-полтора на жизненной энергии, вливаемой Маркартом. Двигаюсь, и то ладно. Совладав с изломанным телом, приподнялся, встал на четвереньки и, наконец, на ноги. У, качаюсь по волнам слабости, концентрация никакая. Еле различаю потоки айгаты в шевелящихся фрагментах моего визави. Куски соединяются друг с другом энергетическими нитями, сплетаются в жгуты и обретают физическую плотность. Наращивает псевдоплоть, тварь эдакая, меняет форму тела. Свечение Полночной Плеяды усиливается, не предвещая ничего хорошего.

Чем ты меня шарахнул, башкой? Благо, рога не отрастил, не то лежать мне, уповая на Предвечную Тьму.

— Поместить его в барьер? — на грани сознания возник вопрос Смуглянки.

Его твои заклятья не удержат, он коллективная аватара падших звёздных богов. Порядком ослабленных, правда.

«Смотря какой барьер», — по мыслесвязи передала Авариэль.

Переносные на основе магических предметов лопнут. Не той величины рыбка попалась. Её сначала истощить нужно. Я вонзил копьё в одну из начинающих нестерпимо сиять звёзд в районе сердца, пробив доспех и хитиновый панцирь твари. Мечник издал вопль боли и ужаса, ударивший молотом по барабанным перепонкам и встряхнувший астрал, в Маркарта хлынула айгата, восполняя затраченные на моё исцеление запасы.

Ну вот, и к плану «В» не пришлось прибегать.

Спокойнее, спокойнее надо реагировать на встречу со старым другом. Никуда вы не денетесь от меня, звёздочки мои ясные. Нам с вами предстоит о стольком поговорить!

* * *

— Владыки Предвечной Тьмы, взываю к вам! — гремел под теряющимися во мраке сводами храма мой голос. — Услышьте меня! Я, великий князь Аллирана, скрепляю Договор кровью братьев и сестёр моих и дарую вам их души!

На жертвенник брызнули красные капли, лишившийся сердца брат захрипел и затих, с ужасом глядя на фигуры трёх Владык, восседающих на растрескавшихся от древности тронах из чёрного камня. Упавшие на идолов капли крови исчезли — подношение принято божествами.

В глубинах под храмом громыхнул священный гонг, отдаваясь в покрытых запретными знаками стенах долгим гулом. Договор заключён, ритуал закончен. Отныне я повелеваю тёмными духами, обитающими в Предвечной Тьме, и её боги явятся по моему зову на пиршество, устроенное в их честь. Видят предки, это немало для аллира, окружённого врагами.

Братья и сёстры, дожившие до сегодняшней ночи, останутся в храме навеки, пополнив ряды бесплотных служителей. Таково условие Владык. Я должен был чем-то жертвовать, обретая Силу. Не ради меня — ради народа, которым я правлю. Ради победы над ордами лоа и веры пошедших за мной разумных. Ради будущих поколений.

Прощайте. Я никогда не забуду вас, родичи.

Очнувшись, я коснулся чёрного копья, и по телу прокатилась волна приятной энергии, словно в меня перетёк дух живого существа, имеющего сродство со стихией Воды. Маркарт делился со мной айгатой, прорастая в мою ауру, подобно корням дерева, пробивающим твёрдую неподатливую землю. Я становился сильнее, быстрее, восприятие обострялось, чего и близко не было при контакте с трезубцем. Восстановление организма почти завершилось, запасы энергий у меня близятся к максимуму, чего не скажешь о запасах копья, изрядно оскудевших с момента победы над Проклятыми и проведённой над сосудом Полночной Плеяды операции.

Мир расширился за пределы пещеры, в которой я сегодня спал. Он включал в себя мириады существ, включая скопление синекожих на далёком берегу Зеркального озера. Несколько тысяч воинов, значительно больше, чем штурмовавших Веспаркаст, расположились у воды, ничуть не опасаясь магии морлоков, дремлющих под толщей вод и льда. Защита тролльих колдунов крепка, их и воинов охраняют сотни лоа, кружащих над лагерем. Подобраться незамеченными к синекожим трудно, поэтому мы нападём на них открыто.

Горцы и оборотни уже ушли охотиться, Клеймёные разбились на группы и ожидают приказа Смуглянки к началу атаки. У пещеры дриады, древни и верные белые волки. Со мной они составят отряд, который ударит по дозорным постам. Дело бойцов — вывести из строя как можно больше воинов и уйти. Я прикрою отход, вырезая шаманов с учениками. Горцы и оборотни займутся патрулями, разведчики Клеймёных во главе со Смуглянкой нанесут визит вежливости синекожим непосредственно в лагере. Маги на фаэрнилах наш резерв, они примчатся, если выплывет крупная рыбина вроде Болотного Отшельника.

Я встал, опираясь о Маркарта. Дневные сны окончательно отпустили меня из цепких лапок, вернув ясность сознания.

Два последних дня показались мне вечностью. Забытые воспоминания заполняли сознание, угрожая прорвать плотину человеческого рассудка. Деяния аллирского князя отдавались болезненным эхом в памяти — ритуальные убийства тысяч разумных, в том числе родичей, ради достижения Силы, истребление кланов и племён. Величайший правитель древности не останавливался ни перед чем на пути к власти и могуществу, и вместе с тем стремился обеспечить безопасность и процветание собственному народу.

Я вновь изменился за минувшие два дня. Вчера Смуглянка сказала, у меня потемнела аура, и в неё вернулось тепло, присущее живым, а вот глаза остались похожими на моря адской смолы. Волки больше не рычали в моём присутствии, и приближение дня не приносило столько неудобств, как раньше. Я перестал быть немощным. Однако, стоило выпустить копьё из рук, через минуту-две наваливалась усталость, и ноги подгибались в дрожащих коленях, точь-в-точь у дряхлого старика. Я стал ночным существом, охотником на духов.

«Не уходи в Предвечную Тьму. Станет тяжело, помни, мы придём на помощь», — попросила вчера Смуглянка.

Не уйду. И к Владыкам стану взывать только в крайнем случае.

Мы встретимся на рассвете в пяти километрах отсюда, в овраге. Туда же подойдут горцы с оборотнями, чтобы получить от меня ЦУ и рассеяться по аранье до следующей ночи либо залечь под землёй, если я осуществлю всё задуманное на сегодня.

У выхода из пещеры дежурили дриады. Акела, бывший со мной в пещере, пробежал чуть вперёд, принюхиваясь, к нему присоединились остальные волки.

Я понёсся меж деревьями, за мной, отстав на полсотни шагов, спешили волки, позади них широким фронтом дриады и древни. Попавшийся сторожевик в виде нароста на стволе я сбил на ходу копьём, разом лишив следящего за участком араньи колдуна магического «глаза» и ослепив его вспышкой боли от обрыва соединяющего его с амулетом астрального канала. Обо мне узнают, о тех, кто со мной — нет.

Приличный шаман пожелает выяснить, в чём дело — то ли нарушитель появился, то ли какой злой дух проказничает — и вышлет соглядатаев. С ними разберусь, обычно для таких целей используют младших лоа. Послать группу быстрого реагирования, считай, одержимых с троллями, колдун не успеет, я до него доберусь быстрее. Он сидит неподалёку от озера, обложился амулетами, вот-вот со страху активирует барьеры, трусишка. Ему невдомёк, что его защиту, имея в руках божественный артефакт, я взломаю играючи. Он не верховный, так, рядовой клановый шаман из Чёрного Копья. Таких в армии у озера мало, всего около полудюжины. Видимо, Болотный Отшельник надеется прежде всего на себя. И правильно, ему шаманы родного племени в пояс дышат.

На холме у реки раньше стояла деревня Каменных Клешней, малого племени, входящего в союз озёрников. Нынче в ней обитает смерть. Холм затянут паутиной чар, стягивающихся в тугой узел в центре селения. Там, в вырытом троллями подземелье, склеп и жертвенник, на жертвенном камне приносили в дар предкам птиц, животных, а бывало, и разумных. Там жил шаман. И сейчас там тоже колдун. Чужого, правда, племени. Охрана — восемь дюжих троллей, одержимых старшими лоа. Прячутся на поверхности, под слоем пепла и снега. Не очень живые и не совсем мёртвые, напитанные жизненной энергией убитых здесь Водяных Крыс.

За холмом дозорные посты нормальных, живых синекожих. По дюжине охотников в каждом, как всегда. Учеников шамана не брали, ибо рядом цельный, можно сказать, дипломированный, колдун, предупредит в случае чего вождя и Болотного Отшельника. За постами озеро, в тысяче шагов юго-западнее начинается огромный лагерь осаждающей озёрников орды.

Дриады и древни разделились на два равных отряда и направились к дозорным пунктам, волки со мной. Разглядеть нас издали сложно, белый мех неплохая маскировка. Плащ у меня тоже светлый и тоже из меха, благодаря ему моя аура сливается с природной аурой леса. Кожаный костюм — куртка да штаны, покрытые вязью магических знаков, — блокируют эманации, исходящие из моего духовного тела. Спасибо Смуглянке, без её подарков меня бы засекли за лигу до холма. У Клеймёных вся одежда камуфлированная. Закончим у Зеркального озера, и попрошу для дриад такую же. Девчата обходятся природными способностями к слиянию с лесом, зато в империи одёжка спасёт от ненужных вопросов.

Вход в склеп под холмом охраняют помимо одержимых бесплотные духи явно элементального происхождения. Я обнаружил их, подойдя вплотную к холму. Специфических лоа колдун поставил себе на службу. Ветряную Деву призвал со свитой. Ну, чем сложнее, тем интереснее. Подскочив к затаившемуся в сугробе одержимому, заколол его сквозь снег копьём, ощутил прилив айгаты и жизненной энергии, мгновенно вырванной из синекожего. Волков оставил стеречь подход с тыла, несмотря на желание лохматых вырваться вперёд и кого-нибудь погрызть. Осторожность — залог здоровья в нашем предприятии, пускать вас в бой с оравой врагов означает погубить, а вы мне нужны живые и здоровые.

Снежный покров разлетелся с хрустом и треском. Второй одержимый, получив сквозную рану в грудь, осел в яму, откуда эффектно выпрыгнул мгновением ранее, а я пяткой копья зарядил третьему в рожу, поубавив ему прыть, и, крутанувшись, перерубил горло синекожего наконечником. Три — ноль.

Топот ног по снегу и тишина. Одержимые атакуют молча, как и Ветряная Дева, не подключившаяся к драке. Она парит в вышине, выжидая удобного момента, чтобы не задеть своих и снести меня одним ударом.

Из нижней стойки выпадом дырявлю подбегающего одержимого и, выдернув копьё, описываю им размашистый круг. Пытавшийся напасть сзади тролль падает со вспоротым животом, мне добавляется очередная порция айгаты и жизненной энергии. Хорошо!

Трое последних синекожих попробовали сообща атаковать с разных сторон. Неудачно — я накатился на одного, уходя от его «коллег». Листовидный клинок проткнул ему шею, опустошив физическую оболочку.

Загороженный колючим кустарником вход в склеп захлопнулся прямо передо мной, в лицо шарахнуло волной спрессованного морозного воздуха и колючих снежинок. На миг я потерял равновесие. На обычного смертного трюк сработал бы, ослепив и ошеломив. Троллям для завершения боя достаточно было бы метнуть топоры, не сближаясь на расстояние удара копья. Воины так и поступили бы.

Одержимый высоко подпрыгнул. Удумал сверху ударить? Второй бросился змеёй под ноги. Ещё и Ветряная Дева страхует. Грамотно работают. Кто ж их действия координирует, не шаман ли?

Перескакиваю через кинувшегося снизу тролля, на лету втыкая в него копьё, приземляюсь за ним и откатываюсь вправо, дабы не попасть под вероятную атаку Ветряной Девы.

Едва я откатился, раздался громкий хлопок, и меня, приподняв в воздух, бросило на добрых метров пятнадцать. В бок забарабанили мелкие ледяные лезвия, остановленные зачарованной кожей куртки. От удара прочная одёжка не спасла, я отстранённо констатировал перелом левой руки, трещины в рёбрах и серьёзный ушиб.

Два противника не девять, живём! Жизненная энергия, перешедшая от убитых одержимых, переполняет меня. Кости срастаются за секунды, ткани регенерируют почти моментально. Драконья настойка действует медленнее артефактного копья, с ним не страшно и против командующего эльфийскими храмовниками выйти.

Я рванул в тень от деревьев, спасаясь от очереди из снарядов элементальной айгаты. Ветряная Дева, чтоб ей, бомбардировала меня маленькими гранатами из сжатого воздуха, разрывающимися при столкновении о твёрдые и не очень предметы. Несколько прогрохотали в паре метров от меня, обдав древесный ствол, за которым я укрылся, шрапнелью из ледяного крошева.

Отскакивая, я в сознании просчитывал варианты дальнейших действий. Добежать до входа в подземелье, рубануть копьём по ветряной преграде. Причём не попасться под атаки разбушевавшейся владычицы сильфов и одержимого. Прикончить колдуна, готовящего в данный момент энергозатратное заклятие. Под холмом от его стараний горячо становится, до того концентрация айгаты высока.

Удивил старикашка. Вчера при разведке не было Ветряной Девы и в помине. Почуял неладное старый хрыч, призвал подмогу. И судя по всему, днём. Профи, зря его недооценивал. Может, за него напрягся Болотный Отшельник? А, всё равно шаману под холмом не жить.

Направляю жизненную энергию в мышцы и кости. Задуманного мною человеческий организм не выдержит. Мир замирает для меня. Рывок из-за дерева, владычица воздушных элементалей метрах в тридцати передо мной парит в небе, неспешно вздымаются и опускаются тончайшие крылья, порождающие удивительно плотный поток воздуха. Она намерена устроить ураган на отдельно взятом участке араньи? Надо же, разгадала мой замысел. Короткий разбег, длящийся долю секунды, бросок. Копьё пронзает ринувшийся ему навстречу и набирающий скорость ветер, десятки и сотни мельчайших сильфов, окружающих госпожу, умирают. Ветряная Дева распадается угасающими хлопьями айгаты, а я, переместившись к одержимому, ударом руки сношу ему башку и вытаскиваю дух из умирающего тела.

Интересно, как оно всё выглядит? Непривычно ориентироваться без зрения. Эффектно, наверное. По рассказам Гварда, Девы Ксарга красивы, Ветряной вдобавок крылья придают сходства с бабочкой.

Хватаю упавшее копьё, по руке в меня переходит айгата владычицы. Не вся, примерно половина остаётся в оружии.

Мышцы в целости, несмотря на рывок на запредельной для человека скорости, кости на месте, нигде ничего не вывихнуто. Быстрая противница попалась, еле успел её убить. Промедлил бы, и пришлось сбегать в теневое измерение от ураганного ветра, приправленного ледяными лезвиями.

Вход в троллий склеп наглухо перекрыт барьером. Сильфы, поддерживающие преграду, носятся головастиками по её поверхности, образуя собой дополнительную защиту. Взмахом копья я разорвал воздвигнутую Девой стену, точно плёнку, и шагнул в извилистый коридор.

Уютно тут. Темно, это я кожей чувствую, шаман не зажёг даже факела, сухо, пахнет курящимся третьеглазом и веет холодком Серых Пределов. А ещё витает аромат свежей крови. Недавно приносили в жертву разумного, в астрале следы чётко ощущаются.

Шаман загундосил заклинание над горой изуродованных трупов в центре склепа. У покатых стен разложил черепа и головы убитых Водяных Крыс, под потолком подвесил тлеющие пучки третьеглаза. Меня он, кажется, не заметил, продолжая ритуал призыва. Покровителя клана зовёт, вон, под фрагментами тел источает незнакомую мне айгату переносной жертвенник.

Наконечник копья пробил сердце колдуна, когда тот повысил голос, произнося имя Пожирателя Мертвецов. Этому старшему лоа поклоняется клан Рвачей племени Чёрного Копья. Знал шаман, кого звать на помощь, его покровитель в таких местах как раз любит появляться.

Следующим ударом я разбил каменный жертвенник на куски. Высвободившуюся при уничтожении колдовского предмета жизненную энергию и айгату исправно поглотило оружие.

Диверсия совершена, пора наружу, прикрывать девчат.

Дриады с древнями к моему выходу из подземелья достигли дозорных постов и активно сражались с синекожими, успешно отправляя их к праотцам.

Ауры троллей угасли, знаменуя конец скоротечного боя. Древесники отошли от постов, рассеялись, зарываясь под землю. Выследить их без специальных чар не выйдет, да и вряд ли прямо сейчас за ними погонятся, у синекожих без нас хлопот полно. На другом конце озера режут осаждающих клеймёные и рвут оборотни, горцы утоляют жажду кровопролития на соседнем участке араньи возле лагеря. Смертоноснее всех эльфы, они около сотни воинов Болотного Отшельника накрошили и поспешно отступают, за ними несётся несколько обладающих ужасающе холодной айгатой тварей покруче Ветряной Девы, издали не определишь, кто именно. Клубки обжигающе морозной энергии. Смуглянка заманит чудовищ подальше в аранью и убьёт, в ней я уверен.

Древесники потихоньку продвигаются под землёй, почти незаметные в астрале. Ауры у них копии аур спящих зимой растений, не всякий шаман отличит. Учуяв ищеек-духов, девчонки остановятся, выдавая себя за корни деревьев, древни прикинутся корягами. В аранье в плане маскировки им нет равных.

Я летел сквозь чащобы, петлял, точно лис, уходящий от своры собак. Проще уйти по теневому измерению, но обещал Смуглянке не использовать магию теней по пустякам. Ран-Джакал, чьи знания я перенял, выдающийся следопыт и охотник, так что запутывать следы умею и без колдовства.

Овраг нашёлся легко. Длинный, узкий, напоминающий резаную рану в земле. Берега протекающего по дну ручья поросли кустарником, ныне спящим под снежным покрывалом, в растениях едва теплится жизнь. Я прошёлся по ледяной дорожке, в которую обратился ручей, и встал напротив неприметного сугроба у склона оврага.

Отменная маскировка, в астрале никаких признаков подземных пустот. Они есть, обширные, тянущиеся на километры. Хм, живых разумных поблизости не чувствую. Умеют же ушастые коротышки прятаться. Верно, их и Чёрное Копьё с союзниками не обнаружили.

Тут бы лопата пригодилась. Снегу намело по пояс, а то и по шею взрослого человека, копаться в сугробе никакого удовольствия, тем более, внутри колючий куст. Расшвыряв гребками рук снежную массу сбоку от сугроба, я запустил руку в снег по плечо. О, нащупал. Сохранился всё-таки лаз. Честно говоря, думал, завалили его с началом осады озера.

Прорыв в сугробе дыру, полез в узкий проход. В астрале на этом месте скальная порода, насыщенная элементальной айгатой. Я сперва предположил, ход камнями заложили и «пробку» зачаровали для надёжности. Ох и тесно. Специально задел растянутую поперёк хода сигнальную нить, впереди раздался приглушённый рокот. Снаружи его не расслышишь, а вот живущим в пустотах пещерным гоблинам — нашим союзникам — он сообщит о визите чужака.

— Эй, коричневые! Кан-Джай к вам в гости! — крикнул я.

Подземный посёлок на военном положении, могут нарушителя задавить, не разобравшись, кто и что.

В лазе разлеглась тяжёлым зверем тишина. Отвечать мне не торопились, оно и понятно, голоса для опознания недостаточно, и выдать себя здешние обитатели не хотят до срока. Ползу дальше. С копьём в руке извиваться по усложнившемуся с последнего моего посещения лабиринту тяжело, да не бросать же оружие. От обвала оно не убережёт, однако, пережить поможет, поделившись энергией для укрепления организма.

Шуршит одежда, трущаяся о свисающие сверху коренья и землю, еле слышно бьётся сердце. Вокруг течёт айгата земли, в ней толком не разберёшь аур разумных и не скажешь, есть ли они вообще поблизости. Обвалится всё, и не откопает ведь никто, потому что не найдёт из-за астральной «заглушки». Надо темп повысить, а то вправду обрушат лаз. Придётся погружаться в Предвечную Тьму.

Впереди заскрежетало, и над ухом гаркнули:

— Лежать-бояться!

Проклятье, не понимаю, что происходит. В астрале гнетущее однообразие энергий, ни намёка на живых существ. Я застыл, перестав дышать и остановив на минуту сердце. Так, на всякий, чтоб не мешало вслушиваться в окружающий кусочек мира.

— Кан-Джай?! — произнесли удивлённо. — Странный гость к нам пожаловал. Вроде Кан-Джай, а вроде и не он. Ты себя в зеркале видел, дружище?

И вы меня мурыжить будете? Надоело.

— С Владыками Предвечной Тьмы повстречался. Свидание не прошло без последствий.

— Ох, Кан-Джай, умеешь ты в историю вляпаться с этими самыми последствиями.

Знакомый голос. Гродак, родной сын предводителя племени пещерных гоблинов Гхаз-Бага. По счёту… седьмой? Ага, он самый, седьмой сын восьмого сына. Не обделён способностями к колдовству, передавшимися ему по наследству от батюшки. Ауру мою узнает. Может быть. Если повезёт.

— В прошлый раз старшего лоа угнал, теперь вот с Владыками встретился. Уникальный ты человек. Вылезай давай, не морозь задницу на пороге.

Нахватался умных словечек от батюшки своего, понимаешь.

В лицо пахнуло теплом. За вывалившимся из лаза мной заскрежетал задвигаемый каменный люк. Действие «заглушки» не прекратилось, и живых я чувствовал лишь по звукам дыхания и сердцебиению. Трое взволнованных караульных в «прихожей».

— Не орать, руки держать на виду, не дёргаться. Веди себя спокойно, и мы себя так же вести будем, — предупредил Гродак. — Оружие оставь, никто не украдёт. Мы тебе не то, чтобы совсем не доверяли, просто так удобнее. Я проведу тебя к бельбену[16].

Естественно, вам удобнее. Ладно, в случае чего и без копья есть чем удивить. Приняв мой арсенал режуще-колющего, Гродак провёл меня по кишке коридора в… стоп, тут-то я никогда не был. Просторное помещение, от стен эхом отдаются шаги. Сын бельбена окриком приказал остановиться. За мной опять заскрежетало, щёлкнул механизм замка.

Гоблин зацокал языком. Я кожей почувствовал на себе чужой изучающий взгляд.

— Ай-яй-яй, что ж ты с собой сотворил, Кан-Джай, — вместо приветствия сказал Гхаз-Баг. — Вечно от вас, ловцов духов, хлопоты. Поймает какое-нибудь иномировое чудище, изменится под влиянием чужеродной айгаты, и не знаешь, убить, чтоб не мучился, или грибным отваром отпаивать.

Предводитель наших пещерных гоблинов много чего повидал за свою долгую, длящуюся более столетия, жизнь. Верно, и нашего брата, раз так говорит.

— Грибным отваром желательно, и мясным бульоном, уважаемый Гхаз-Баг.

— Рад, что Великий Дух не дал тебе растерять желаний смертного, Кан-Джай. Хочешь — сядь, разговор предстоит долгий. Поговорим, и покушаешь. Откуда в тебе Предвечная Тьма?

Ясно, без тщательного допроса мне не доверятся и не выпустят. А бельбен, кстати, в заглушке отлично распознаёт ауру разумного, и его не пугают произошедшие со мной изменения. Смогу уйти отсюда в измерение теней? Комнату наверняка оградили астральным барьером.

— На озере слухи о тебе ходили нехорошие, — не дождавшись ответа, произнёс Гхаз-Баг. — Хвала милосердному Великому Духу, они не оказались правдивыми. Начни с рассказа о путешествии по империи людей, Кан-Джай. Где-то там, в Пограничье, тебя и убили, по словам уважаемого Гварда.

— Когда-нибудь я расскажу о моих злоключениях, почтенный Гхаз-Баг. К сожалению, сейчас дорог каждый вздох. А о том, откуда во мне Предвечная Тьма, тебе лучше расспросить уважаемого Трон-Ка.

Немного слукавил, но в целом обрисовал всё чётко, дабы не возникло лишних вопросов. Таинственный мастер-теневик Трон-Ка возглавляет отряд убийц-скрытников у Водяных Крыс, являясь третьим лицом у Водяных Крыс. Он может объяснить причины произошедших во мне изменений. Вопрос в том, станет ли колдун распространяться о секретах собственной специализации с посторонним гоблином, пусть и главой дружественного клана? Думаю, пошлёт Трон-Ка бельбена лесом. В худшем случае спросит, с какой целью интересуется подземный житель, затем чикнет ножом по горлышку, и в колодец, рыбам на прокорм да одержимым всяким. Родичам покойного соврёт о несчастном случае или происках врагов, с него станется.

Бельбен умом не обделён и, зная репутацию нашего шамана, с расспросами к нему не полезет. Здоровье дороже.

— Спрошу непременно, — представляю сдвинувшиеся брови бельбена, для него тема моих изменений закрыта. — Если встречу. — Зачем гоблину видеться с самым эффективным убийцей в племени? От командира озёрного спецназа предпочитают держаться подальше, справедливо рассуждая, что чем меньше внимания скрытника вызываешь, тем лучше. — Досточтимый Трон-Ка нечастый гость в нашем благословенном Великим Духом доме.

Поводов наведаться к вам у шаманюги нет, чему, безусловно, гоблины должны радоваться.

— Верно, ты явился к нам не ради беседы? — подтолкнул меня к озвучиванию цели визита гоблин.

— Идёт война, ненужная озёрникам. Я хочу поскорее завершить её нашей победой, почтенный Гхаз-Баг. Могу ли рассчитывать на гоблинов в борьбе с захватчиками?

Тишина. Бельбен молчал, явно ожидая продолжения. Сердце его забилось чуточку быстрее, забеспокоился старый. Не бойся, бойцов не попрошу.

— Мне и моим воинам нужны прокопанные вами подземные ходы.

Снова продолжительная пауза. Предводитель гоблинов обдумывал требование, отлично осознавая, чем грозит ему отказ от «сотрудничества». Запрети он мне пользоваться тоннелями, и его племя автоматически выйдет из союза озёрников. Чёрному Копью гоблины не сдались, равно и ограм. А, нет, ошибочка. Коротышек тролли иногда используют в качестве рабов и угул-джас. С гоблинами не заключают договоров, они — низшая раса рабов и жертв. Ну, и мясо у них, говорят, вкусное.

Выбирай, бельбен, с кем ты. Наверняка до сего дня на поверхности никто из твоих подчинённых не был, и о расположении подземного городка враги понятия не имеют. Ты думал переждать, чем кончится война, и потихоньку слинять из араньи, и тут я ставлю тебя в неудобное положение. Мои ребята ведь в случае отказа разозлятся, и о пещерных гоблинах узнает Болотный Отшельник, коли он до сих пор не в курсе, где обитают маленькие землекопы. Кто бы ни победил в войне, ты будешь проигравшим, и с тобой твоё племя.

— Сколько вас? — спросил Гхаз-Баг.

— Довольно, чтобы создать неприятности троллям наверху.

Подумав с минуту, бельбен принял решение:

— Мы ушли со старого места. Можете ходить по нашим тоннелям вдали от нового поселения. Я дам проводников, пока не освоитесь под землёй. Помнишь о сокровищах древних эльфов, которые просил помочь достать из-под земли? Три четверти драгоценностей, считая артефакты, письмена, свитки — наши.

Интерлюдия шестая

Белый магический шар размером с голубиное яйцо повис в воздухе, разгоняя мрак древнего зала. Скорбные лица скульптур в стенных нишах поблёскивали от стекающей по ним влаги — снаружи лил дождь, забивая водой трещины в куполе крыши.

— Вспомни брата, как он выглядел, его глаза, — говорил Саррок сидящей на возвышении в центре зала Лилиане. Его голос пульсировал в черепной коробке, обволакивал подобно тёплому тонкому покрывалу, отгораживал от окружающего мира.

Девушка словно погружалась с головой в летнее озеро. Глубже и глубже. Шум дождя затихал, становилось темно и уютно. В приятной темноте можно было остаться навсегда, она незаметно затягивала, обещая покой. Не будет больше страха и боли, чудовища, терзающие её сны каждую ночь и прокрадывающиеся в дрёму днём, останутся там, снаружи, под струями низвергающегося с небес водопада.

Лилиана растворялась в воцарившемся покое, исчезали мысли и чувства, она переставала осознавать себя.

— Брат, — донеслось эхо откуда-то из-за тьмы, заставляя вспомнить: она пришла сюда не за спокойствием вечности.

В темноте пронеслись образы недавнего прошлого, блеклые, похожие на выцветшие фотографии.

«Ты не веришь мне, и я понимаю, — снова слышался голос Саррока. — Тебя обманывали с тех пор, как вывезли из того города. Ты спрашивала, жив ли брат, искала доказательства его смерти, и находила лишь пустые слова. И ты поверила им, ведь иного не оставалось. Те, кто утверждал, что твой брат убит, не видели его тела. Они сами обмануты. Хочешь отыскать истину? Найди её в себе».

Маг улетел много дней назад, оставив Лилиану в растерянности на острове и ничего толком не рассказав. Услышав от неё ответ на свой вопрос, он сразу же, сияя от удовольствия, вскочил на мантикору и устремился в небеса. Уже будучи в воздухе крикнул, что скоро вернётся.

«Скоро» — понятие растяжимое. Она успела позабыть о Сарроке за открытием многочисленных тайн острова. О, ей было чем заняться! По вечерам, греясь у магического пламени, горящем в камине под руинами древнего дворца-храма, дух смотритель острова в обличии чёрного ворона рассказывал ей о величии Аллирана, о Богах Света и Тьмы, о возникновении Четырёх Миров, а дни напролёт она, вооружившись факелом, исследовала полуобвалившиеся залы, счищая мох с расписных стен и освобождая из-под мусора скульптуры, реалистичность которых поражала до глубины души. Девушка трепетала пред огромными, чудовищными и вместе с тем прекрасными статуями богов, в чьих формах оставалась толика космической Силы, и восторгалась каменными изваяниями героев и красавиц, скромно занимающих стенные ниши почти в каждом зале. Она дивилась растрескавшимся, и всё же сохранившим магическую роспись куполам, находясь под коими, казалось, будто над тобой разверзлась усеянная звёздами пропасть или устланное изменчивыми облаками небо.

Остров походил на разрушившуюся от времени могилу, в коей погребли знания минувших тысячелетий. Слава и величие аллирской цивилизации нашли здесь последний приют.

А потом возвратился Саррок.

«Вспомни брата», — вновь раздалось затихающее эхо вдалеке, вырывая Лилиану из цепких лап образов недавнего прошлого. Им на смену пришли воспоминания сначала смутные, а затем более чёткие о брате. Вот он на первом звонке, когда она пошла в первый класс, вот он помогает ей выполнять домашку, вот они играют, вот он студент… Чёрный провал. Гибель родителей. И снова брат, как-то вдруг в один момент повзрослевший.

Полуразваленная башня посреди леса, и они с Сашей вдвоём. Деревня троллей и морлоков, обучение у зверомастера. Глаза брата — такие понимающие, в уголках светится добрая улыбка. Они единственное, что есть в этой темноте, кроме Лилианы и мельтешащих огненными бабочками на задворках памяти воспоминаний.

«Тебе знакома магия крови, маленькая госпожа? — звучит эхом голос Саррока из вчерашнего дня. — Сила, текущая в венах, соединяет тебя со всеми твоими кровными родственниками и теми, с кем ты поделилась ею. Астрально ваши судьбы связаны красной нитью. По ней можно, если постараться, узнать, жив ли родич и где он. Углубись в себя, возьми нить, отыщи по ней брата, и убедишься в моей правоте. Я научу тебя Сумеречному Сну, в нём ты найдёшь ответы и развеешь сомнения».

Лилиана окунулась в сашины глаза, отгородившись от всего лишнего — воспоминаний, темноты, наставлений мага. Круговорот новых и вместе с тем знакомых расплывчатых образов закружил, превращаясь в тоннель. Девушка двинулась по нему, влекомая возникающими перед ней глазами брата и желанием узнать, где Саша сейчас. Дальше, дальше… за пределы окружающей картины чужой жизни темноты… глубже. Во Тьму Внешнюю, Тьму Предвечную.

Продувающий насквозь холод и вязкая чернильная субстанция встретили Лилиану. К холоду добавилось покалывание, будто от укусов массы крошечных существ.

Саша здесь, в этом бездонном колодце. Он и не он одновременно, человек и сущность иного порядка.

Вскрикнув, девушка очнулась от обернувшегося кошмаром Сумеречного Сна. Она сидела на алтарном возвышении в древнем зале, над ней простирал двенадцать своих рук бог ночного света и сновидений Морнгейл. Малая чаша из померкшего за тысячи лет металла у его когтистых ног была наполовину полна кровью — подношением за помощь в путешествии по Сумеречному Сну.

— Нашла брата, маленькая госпожа? — дотронулся сзади до плеча Лилианы Саррок.

— Он, — девушка запнулась, подбирая слова, — жив. Но изменился, как ты и говорил.

Маг нагнулся, прикосновением исцелив рассечённое запястье девушки, из которого сочилась кровь в чашу, и улыбнулся.

— Чувствуешь?

Лилиана кивнула, проглотив подступивший к горлу комок. Она знала: брат где-то там, за морем, в аранье. Его тёмное холодное пламя обжигало и на расстоянии в сотни лиг.

Саррок легко подхватил девушку на руки и зашагал к выходу, магический огонёк освещал путь.

— Куда мы?

— К твоему брату. Нам вновь пора познакомиться.

Глава 8. Озёрники

Я вздрогнул и открыл глаза, вынырнув из трясины дневного кошмара.

Очередное пробуждение во тьме и холоде. С натугой я втянул в лёгкие сухой воздух подземелья. Солнце недавно закатилось за горизонт, небо ещё, наверное, не потемнело, поэтому так тяжело дышать и вообще лежать. Темнота давит на череп, в виски частой дробью стучит затихающая боль. Тело неповоротливое, онемевшее и остывшее от долгого лежания. Одежда и подстеленные ветки с сухой листвой ничуть не помогли сохранить тепло. Да и рухнул я срубленным деревом с первыми лучами солнца, несмотря на то, что находился на глубине метров эдак десяти от поверхности земли и от этих треклятых лучей.

Какая напасть меня разбудила раньше обычного? Как правило, просыпаюсь поздним вечером.

Астрал не проверить из-за гоблинской заглушки, приходится полагаться в основном на слух и обоняние.

В тоннелях у развилки, где нахожусь, ни души. Ну да, никто не хочет томиться в низких ходах, похожих на норы. Тут ни встать прямо, ни пройти. Гоблинам удобно, они бегают, слегка пригибаясь. Им и биться легко, знай себе коли копьецом и бомбы с зажигательным маслом кидай в неприятеля.

Горцы с оборотнями плохо переносят убежище. Вчера тролли ворчали и плевались, наёмники скрипели зубами и при первой возможности старались выйти на поверхность к дежурившим дриадам и древням. Клеймёные под землю не спускались, полагаясь на маскировочную одежду и чары скрытности. Перемещаются по аранье они, между прочим, не хуже синекожих. У Проклятых мнения насчёт пребывания в подземной тюрьме не спрашивали, связанными их поместили в самую глубокую яму на окраине владений бельбена, Смуглянка ещё и блокирующие айгату печати поставила и оградила пленников спецбарьером, окончив очередной допрос.

На развилке, выбранной мною для сна, сравнительно просторно. Отсюда проще добираться до точек выхода вокруг Зеркального озера. Гоблины славно потрудились, прокопали обширную сеть тоннелей, переполненных разнообразными ловушками и будто специально созданную для диверсионной деятельности. Единственный недостаток — диаметр ходов, рассчитанный на коротышек и усложняющий наше передвижение.

Куда все, демоны подери, подевались?! Командиру одиноко, новости узнать не у кого.

Шумно выпустив из лёгких воздух, я поднялся с импровизированного ложа.

В колени уткнулся влажный прохладный нос. Акела, вот кто в беде не бросит и не улизнёт, сославшись на тесноту тоннеля. Ха, белому волку в подземелье самое то, ростом он с гоблина, что ему не мешает свободно носиться по ходам и крутиться, гоняясь за собственным хвостом.

— Пойдём, дружище, подышим свежим воздухом, — потрепал я за ушами Акелу и, согнувшись в три погибели, нащупал у изголовья лежанки Маркарта.

От руки по телу разлилось тепло, прогоняя тяжесть прошедшего дня и очищая сознание от остатков кошмаров. Не помню приснившегося, просто уверенность — ничего хорошего бог снов не послал. В миг пробуждения меня точно из ледяной болотной жижи выдернули.

Родичи Акелы поприветствовали меня тихим ворчанием. Волки пошли со мной рядышком, касаясь боками моих ног и рук. Не зря моих пушистых друзей называют на севере белой смертью, шагов их почти неслышно. Отойди они на метр, и очутишься в тишине, об атаке узнаешь лишь в момент смыкания клыков на горле.

Восемьдесят шагов прямо, поворот. По выступам на потолке, служащим знаками для ориентации под землёй, я убедился в правильности выбранного направления. Через полторы сотни шагов по извилистому тоннелю крутой подъём по выдавленным в глине ступеням, снова поворот, идти до упора, игнорируя боковые ответвления. Помню-помню, Гродак, твою лекцию по расположению ближайшего выхода.

В конце тоннеля наткнулся на глухую стену. Встав точно под ней, упёрся плечами в потолок. Надо мной заскрипело, и в открывающееся отверстие подул морозный ветерок, сверху выпала, раскладываясь, хлипкая деревянная лесенка, стукнув нижним краем о твёрдый пол.

— Прошу на выход, — подтолкнул я волка и шагнул за ним, выпрямляя спину.

Лесенка завибрировала от ступающих по ней лап. Нет уж, подожду. Рассчитана конструкция на малый гоблинский вес, сломаем, чего доброго. Перед бельбеном отвечать за порчу имущества неохота.

Я поднялся по прогибающимся ступеням за исчезнувшими в проёме волками. Охх! Открывшийся мне на поверхности астрал ошеломил богатством ощущений, словно в тёмной комнате отворили дверь, и оттуда хлынул поток слепящего света. На несколько минут я выпал из реальности физического мира, фиксируя бессчётное число аур, эманаций и течений айгаты.

— Повелитель?

Шёпот дежурящей у выхода дриады показался оглушительным рёвом водопада. Я сконцентрировался на звуках и запахах зимнего леса. Постепенно астрал и физическая реальность срослись в неразрывное целое, дополнив друг друга и создав для меня подробную картину происходящего.

Вершина холма, усеянного громадными валунами. Вокруг высоченные сугробы. Подо мной раскинулась аранья, на юге граничащая с озером, на берегу копошатся мелкие духи — стихийные и лоа. Мирно спят деревья. Со мной дриада и древень, в радиусе километров пяти больше никого разумного. По идее, у озера положено быть дозорным постам троллей. Они как бы есть, и их как бы нет — еле уловимая аура синекожих в определённых зонах явно не принадлежит живым. Скорее, предметы троллей, простенькие постройки, почему-то брошенные.

На краю зоны астрального восприятия мелькнула аура оборотня. Волколак, его трудно отличить от зверя. Разгуливает по берегу, на открытой местности. С ним десяток таких же разумных. Занятно. Дисциплинированное подразделение вроде, профи, и ведут себя, точно туристы на пляже курорта, ходят, разглядывают красоты природы. Хоть построение правильное, прикрывают друг друга.

— Геста, у тебя зрение получше моего, видишь вон там, — я указал рукой дриаде направление, — оборотней?

Девушка повернулась, застыла, верно, всматриваясь вдаль, и ответила:

— Да, повелитель. Наёмники. Осматривают лагерь синекожих.

Тролли ушли? Да быть того не может!

— Геста, поясни, пожалуйста. Лагерь племён, осаждавших озеро, опустел?

— Да, ранним утром. Тролли даже ловушек, по-моему, не оставили. Вдруг снялись с места и потянулись на юго-восток.

В леса Чёрного Копья. С какого перепуга? Получили весть о разгроме в Пограничье, встревожились из-за подхода подкреплений к озёрникам и решили не рисковать? А то ведь соседи воспользуются бедственным положением и захватят селения племени, женщин уведут, стариков с детьми вырежут по традиции завоевателей. В результате разбитое воинство Болотного Отшельника обречено на позорную участь бездомных кланов.

Плюс имперцы в состоянии ударить с севера. Армия, собранная по приказу императора с целью освобождения Пограничья, покончит с обескровленными племенами и осуществит мечту торговых гильдий — очистит северный Ксарг от синекожих, открыв доступ к редким товарам. Граница империи передвинется, люди счастливы.

С Водяными Крысами не станут возиться. Сборную солянку из кланов разных рас попросту сметут, словно щётка мусор. Зачем торговцам аборигены? В роли дешёвой рабочей силы, и то вряд ли, плохие из троллей рабы, постоянно мятежи поднимают, слишком свободолюбивы. Проще вырезать под корень, чтоб не мешали бизнесу, и переселить сюда люд из Пограничья.

Закончится завоевание известно чем. С юга подопрут тролли и, помаленьку расшатав защиту империи, отбросят самоуверенных людей за Громовую реку. Так было не раз.

Настораживает меня уход троллей. Будь я болотным отшельником, сперва понаставил бы ловушек на месте лагеря, лоа напичкал бы, одержимыми, сюрпризы неприятные устроил, дабы озёрники не надумали кинуться в погоню. А то выглядит спешное отступление натуральным бегством. Зораг-Джин пожертвовал авторитетом лидера и великого шамана. Ради чего?

Надо проследить за уходящей ордой до её распада. Если племени ничто не угрожает в краткосрочной перспективе, воины кланов разойдутся по своим селениям. Удержит орду только общий враг, вторгнувшиеся в леса Чёрного Копья. Я даже догадываюсь, кто именно.

Дриады с древнями дежурят у выходов из тоннелей, наблюдая за неприятелем и сообщая Смуглянке как моей заместительнице о действиях синекожих по мыслесвязи. Поскольку партизанская война отменяется, дозоры урежу вдвое. На днях вовсе уберу.

— Геста, возьми двух девчат и догоните троллей. Присмотрите за ними, через три дня пришли ко мне сестру с докладом. Ещё через три направь к Зеркальному озеру вторую, спустя седмицу найди меня сама. Я хочу знать, не обманывает ли нас Болотный Отшельник. Увидите разделение орды на небольшие отряды — возвращайтесь. Заметят вас — немедленно возвращайтесь. Повернут к озеру — срочно отправь сестру ко мне. В бой старайтесь не ввязываться.

— Слушаюсь, повелитель! — О, сколько гордости в голоске.

— Не зазнавайся, Эстер по-прежнему старшая над вами. За синекожими идёшь ты, потому что у тебя полон запас айгаты. Выбери в помощницы сестёр, у которых примерно столько же духовной и жизненной энергии.

— Да, повелитель. Я поняла, — тише произнесла Геста.

— Наткнёшься на Авариэль, передай, пусть придёт ко мне. Я буду в брошенном лагере троллей. Ступай.

Зашелестело, и аура дриады полностью слилась с аурой земли. Не производя ни звука, девушка удалилась.

Я сошёл с холма по ложбинке меж валунов, будто специально проделанной для спуска. По рассказам Гварда, раньше здесь стояли идолы, коим поклонялись тролли задолго до возникновения современных племён. Во время одной из войн идолы разбили на куски и раскидали по холму и берегу. Озёрники, тем не менее, не прекратили поклоняться им. Ежегодно в ночь тройного полнолуния на холме собираются ведьмы тролльих кланов и совершают непонятные для мужчин обряды.

На берегу было пустынно. Болотный Отшельник увёл воинов, наплевав на возможный «хвост». Наверняка разослал духов проводить разведку и прикрывать тылы отступающей орды, не дурак же, хотя и не устроил нам «подарка» в виде ловушек в лагере.

Чем дольше прогуливаюсь по берегу, тем сильнее чую подвох. Как бы не пришлось столкнуться с бедой большей, нежели орда троллей. Кто представляет опасность для военного союза племён? Не одно Чёрное Копьё ушло, с ним Мёртвые Медведи и куча мелких. К ним домой общий враг нагрянул. Стихийное бедствие? Врата в Серые Пределы распахнулись, а то и того хуже, в Бездну? Не очень-то и фантастические варианты в Трёхлунье. Подобное бывало в истории. Крайне редко, в единичных случаях.

С другой стороны, союзникам болотного отшельника самим делать у озера нечего. Не взяли остров совместными усилиями, не возьмут и в одиночку.

— Арвак, — негромко окликнул меня подошедший командир наёмников.

Оборотни не торопясь обступали нас. Вдалеке, разбившись по двое-трое бойцов, находящихся на значительном расстоянии друг от друга, обходили брошенный лагерь горцы.

— Да, Тайбер, — отозвался я, поворачиваясь.

— Тролли углубились в лес. По словам Авариэль, ловушек они не оставили. Что прикажешь? Мы не против нагнать синекожих и напасть на них. Немножко куснём и отступим.

Судя по тону, беорн ухмыляется. Оно ясно, трофеев парни набрали чуть, ожидали-то разорения деревень и богатой добычи, вместо чего похоронили бойцов, не получив ровным счётом ничего сверх стандартной платы за услуги.

Завершение осады озера означает выполнение контракта. Отпускать наёмников не хочется, а надо. Задержатся они только при условии дополнительной награды за труды.

— Для вас у меня другое задание. Отдохните денёк-другой здесь, и двинемся в леса северных племён, чьи воины почти поголовно истреблены под Веспаркастом. Селения без защиты здоровых мужчин, опытных шаманов кот наплакал, так что они станут лёгкой добычей.

Кабы не империя, был бы замечательный расклад. Сжигаем энное количество деревень наших северных соседей и выжившему населению предлагаем присоединиться к Водяным Крысам. Отказавшихся вырезаем, занимаем бесхозные леса, прирастая новыми кланами и охотничьими угодьями, начинаем сотрудничать с имперскими контрабандистами и торговать.

Ах, мечты, мечты!

Переговорю с Гвардом об имперских амбициях. Может, посоветует чего. Человек он по меркам Пограничья солидный, со связями, глядишь, избежим тотального истребления.

— Мы тут походим ещё и встанем у устья реки, — уведомил Тайбер.

Правильная позиция. У речки застать врасплох наёмников, выставивших охранение, задача трудновыполнимая. С двух сторон местность просматривается.

— В деревушке? — уточнил я.

— От деревни пепелище одно. На пригорочке над рекой тролли дозорный пост обустроили, там и встанем. Понадобимся — пришлёшь вестового.

Лагерь троллей тянулся вдоль берега, начинаясь примерно в сотне шагов от кромки льда, и делился на три части, между которыми находились дозорные посты. Так обеспечивалось непрерывное наблюдение за озером. Повсюду предметы, носящие отпечатки аур бывших владельцев. Изредка попадаются кожаные бурдюки, служившие подстилкой ветхие шкуры и сломанное оружие. Кое-где торчат наполовину разобранные шатры вождей — каркасы из веток и жердей, напоминающие оголённые хищниками рёбра животных. Унылая картина. Горцы с оборотнями искали, чем поживиться, выгребая из останков лагеря всё, имеющее маломальскую ценность — дырявые шкуры, забытую впопыхах утварь. В хозяйстве сгодится.

Жизнь в аранье и водах под толщей льда оцепеневшая, неподвижная. Ненормально это. Местность истощена, вольготно себя здесь чувствуют лоа, а деревья, к примеру, на последнем издыхании. Рыба в озере, и та еле живая. Будто упыри пировали. В лагере полно пустых пятен, где проводились ритуалы колдунов. Возможно, в действиях шаманов причина истощения местности. Болотный Отшельник, работая с лоа, транслировал жизненную энергию в Серые Пределы.

— По лесу вокруг озера целые вымороженные поляны, — застала меня Смуглянка за изучением одного из таких пятен. — Деревья, трава, земля — всё умерло. Шаманы открывали Врата Миров, призывая свиту покровителей из Серых Пределов, и приносили в жертву кроме разумных и зверей ткань реальности в радиусе полусотни шагов. Не ступай на пятна, рискуешь провалиться в мир духов.

— И надолго нам такое счастье привалило? — я на всякий отошёл от покрытой инеем проплешины, в центре её истекало айгатой углубление от переносного тотема-жертвенника.

— Сложно сказать. Зависит от того, сколько энергии перекачали в лоа.

Вот ведь, натуральные гибляки искусственного происхождения. Не забыть сказать о них Водяным Крысам.

— Оно убирается? — кивнул я на пятно.

— Мы в Эладарне с ними боролись очистительными ритуалами и лунными артефактами. Троллям наш способ не подойдёт.

Угу, синекожие не переносят эльфийской магии. И высокорожденных, поэтому Клеймёным лучше не попадаться им на глаза. И не им одним. Древесники у троллей пробуждают стойкую неприязнь, создания эладарнской культуры всё же. Получается, мой отряд телохранителей нельзя показывать озёрникам.

А ведь шаманы пронюхают о девчатах поблизости, донесут вождям, и страшно представить, чем закончится знакомство троллей с дриадами. В лучшем случае от меня отрекутся, изгнав, в худшем прольётся кровь.

— Разведчики доложили только что о разделении Орды. Синекожие расходятся по своим лесам. Ты думал о будущем после войны? — неожиданно сменила тему Смуглянка.

Отлично! Значит, проблемы исключительно у Чёрного Копья.

— Спасибо за новость, — улыбнулся я. Война таки завершена!

Встаёт вопрос о том, кто куда подастся. Передо мной встаёт остро, ибо девчат с древнями бросать не собираюсь. Следовательно, у Водяных Крыс я погощу денёк-другой и уйду, забрав с собой по меркам тролльей лесной войны отряд, сопоставимый по численности с группой воинов крупного клана. Горцы, древесники и оборотни пойдут со мной. Мечты об усилении племени горными троллями накрылись медным тазом.

Древни до лета отдохнут в городе дварфов Куркембе, оберегая детвору, горцы навестят родню в Седых горах, я с дриадами нанесу визит мессиру Арнальдо де Виллано на Брадосе.

Выяснив, чего хотят Ночные Охотники, и забрав Лильку, — подсказывает мне чутьё, разрешится с ними конфликт — зачищу куркембские шахты, о чём просили дварфы, получу вечный вид на жительство. Ну, а коли не улажу разногласия на Брадосе, не придётся ни о чём беспокоиться.

— Проклятые заговорили? — спросил я о наболевшем.

От пленников до сих пор не удалось добиться вразумительных ответов. У человека Авариэль наткнулась на необычайно крепкие ментальные щиты, их обход требовал времени. Сосуд Полночной Плеяды она вообще сочла безумным и не представляющим интереса. По-моему, Смуглянка побаивалась лезть к нему в голову, узнав о вселённых в него сущностях.

— Молчат, — вздохнула Авариэль. — К завтрашнему утру заклятья обойдут защиту человека, и я выпотрошу его память.

— Замечательно. А я опять потолкую со вторым.

Прошлый сеанс общения с Полночной Плеядой принёс не совсем тот результат, на который я рассчитывал — обозлённые на весь свет и в особенности на свергнувших их ангелов младшие боги, найдя во мне благодарного зрителя и слушателя, — как-никак, аллирский князь был помимо прочего жрецом, посвящённым в таинства звёздных богов, что оставило отпечаток на его душе, да и метка Маркарта на Плеяде повлияла на их общительность, — вывалили на меня массу образов и переживаний, чуть не похоронивших мой разум. Я несколько суток приходил в себя после такой «беседы». На то, чтобы разобраться в информации, уйдут месяцы, а то и годы, однако, спросить я намерен не об истории борьбы и страданий небожителей, а о Проклятых.

— Ну-ну, удачи. Не представляю, каким образом ты собираешься с ним разговаривать. Он безумец и не выдаст ничего связного.

— Посмотрим, — пожал я плечами.

Смуглянке пока необязательно знать о Плеяде и моём влиянии на божков. Для неё мечник — сумасшедший метаморф, одержимый неведомыми сущностями.

— Твои ребята вызнали, куда святоши Крылатого Единорога увезли Лунную Слезу? — сменил я тему.

— Она в крепости на озере Тельперинг, где же ещё, — фыркнула Смуглянка. — Самое защищённое место в королевстве, кладбище древнейших языческих, демонических и прочих артефактов. Но тебе не требуется Лунная Слеза для победы над верховным жрецом. Я тут на днях исследовала твоё трофейное копьё. Оно то самое, о котором сложено немало тролльих легенд. О нем написано и в наших, эладарнских хрониках. Мы прозвали его Майякартом, Убийцей Богов за способность одним ударом убивать высших астральных сущностей. Если верить записям историков, оно с равным успехом разит и духов, и нефелимов.

Ну, почти верно. Имя исковеркали немного, да ладно. За прошедшие тысячелетия эльфы, верно, совсем забыли магический язык Первородных, перейдя в ритуалах и построении заклинаний на енохианский.

— Иными словами, кража Лунной Слезы и её применение против Габрилла отменяются? Правильно понимаю?

— Ты недоволен, или мне показалось? — вопросом на вопрос ответила Смуглянка. — Нет, ты не понял. Иными словами, тебе не стоит беспокоиться о дополнительном артефакте, ибо энергии твоего хватит с лихвой, чтобы похоронить и верховного жреца, и его храмовников. Должно хватить. На случай недостатка айгаты я использую Лунную Слезу. Вообще-то, я спрашивала тебя о будущем потому, что собираюсь в Тельперинг, и мне важно знать, не угодишь ли ты в моё отсутствие в очередную передрягу.

Хм. Проклятая война превратила меня в недоверчивого, сомневающегося в людях типа, и во многом вина в том покойного Марна.

— С какой стороны поглядеть. Проведав озёрников, пошуршу в лесах соседних племён, сожгу пяток-другой селений враждебных кланов. Нужно возместить убытки от найма оборотней. Дойду до Вала, а там отпущу наёмников и отправлюсь в путешествие по империи.

— Решил отвлечься от кровопролития, насладиться прелестями имперских городов и придорожных трактиров? Либо… наоборот? Учинить резню, прикидываясь странником? Скажу сразу: выгоднее всего изображать ищущего исцеления от неизлечимой болезни пилигрима. Стражники не цепляются, простой народ сочувствует, разбойники пугаются. Выучи Символ Веры и основные молитвы. Пригодятся при встрече со священниками и рыцарями. К молящимся у них доверия больше. А если серьёзно, побудь в аранье до моего возвращения. Приду с артефактом, и вместе «попутешествуем» по империи. Я быстренько обернусь, седмицы за две.

На Брадосе пользу от Смуглянки трудно переоценить, но мне не хочется терять времени на ожидание. Две седмицы слишком долго, столько же времени уйдёт на полёт воздушным судном. И путь до ближайшего лантарского «аэропорта» займёт дни.

Знать бы, какую штуку задумали выкинуть Ночные Охотники. Скрытница с командой бойцов плюс дриады — древни слишком выделяются в городе — определённо пригодились бы. Шансы на благополучный исход повышаются в геометрической прогрессии. Я отвлеку внимание коллег де Виллано, а Клеймёные освободят сестрёнку, девчата будут на подстраховке на случай большого переполоха.

— Тебе обязательно именно сейчас отправляться за артефактом? Нельзя ли отложить это дело, скажем, на месяц? Всё равно ты планировала сколько-то седмиц потратить на лесную войну.

— Что у тебя стряслось? — голос Смуглянки был серьёзен. Она понимает, отрывать её по пустякам я бы не стал. — Рассказывай.

— Прежде всего, необходимо окончательно решить вопрос с Зораг-Джином. Второе: моя сестра, похоже, у Ночных Охотников, и мне известно, где её искать.

— Хочешь, чтобы я тебе помогла — выкладывай подробности. Начни с событий, предшествовавших похищению. Хотя… погоди. Ты планируешь вернуться к Водяным Крысам завтра?

— Сегодня. До утра далеко, успею.

— Тогда давай перенесём наш разговор о Зораг-Джине и твоей сестре. Я так понимаю, рассказ предстоит длинный, и мы можем задержаться на берегу до утра. Следующей ночью всё обсудим.

И то верно. Надо всё обговорить толком, не впопыхах, дабы чего не упустить.

— На острове, — уверенно сказала Смуглянка. — Наедине, когда наобщаешься с троллями.

— Вряд ли Водяные Крысы отнесутся доброжелательно к Клеймёным. К сожалению, они не так терпимы, как люди.

— Меня они гнать не станут, — по-прежнему уверенно произнесла Авариэль. — Вот увидишь. Даже не заметят на фоне твоего отряда. Не сам же ты, спаситель племени, пойдёшь?

Не сам. Оборотням на острове делать нечего, древесники и эльфы там незваные гости. Горцев возьму, пусть с дальними родственниками познакомятся, выпьют вместе за дружбу и международную взаимопомощь. Глядишь, отношения какие завяжутся между горными и лесными троллями.

— Совсем не думаешь о том, как тебя воспринимают окружающие, — услышал я укоризну в голосе Смуглянки. — Ты отныне не просто ученик шамана, а значимая фигура. Прогнал захватчиков, спас племя, о чём нужно узнать озёрникам. Как до них дойдёт, что именно ты заставил Болотного Отшельника бежать, поджав хвост? Ты же не признаешься, ограничишься вестью об уходе врагов. Твоё возвращение должно быть триумфальным.

— Зачем, Смуглянка? Мне довольно моего авторитета.

— Это твоё племя, Санд. Тебе, возможно, придётся вести его в бой, принимать участие в переговорах с имперцами. Да-да, не удивляйся, озёрникам необходимо договариваться с людьми, иначе троллей скопом сожгут боевые маги. Показав себя удачливым военачальником, ты завоюешь уважение у Водяных Крыс. Тебя уже уважают? Значит, начнут восхищаться и любить.

Вынужден признать, в чём-то Смуглянка права. Не исключено, встретит меня на острове горстка выживших без вождя и шаманов. Куда их деть? Не бросать же на растерзание имперцам и соседним племенам.

— Подожди здесь, я всё устрою, — сочла моё молчание за согласие Авариэль и растворилась в звенящей тиши зимнего леса.

Смуглянка устроила возвращение, достойное тролльих героев. Я в окружении белых волков вышагивал по льду впереди оборотней и горцев, выстроившихся буквой «Т». Непосредственно за мной лучшие бойцы несли насаженные на длинные шесты головы синекожих — шаманов, вождей и воинов, участвовавших в штурме Веспаркаста и осаждавших озеро. Клеймёные предусмотрительно собирали «трофеи» на полях битв, а я-то думал, замороженные котелки им нужны для магических обрядов. Отчасти был прав, Смуглянке изначально головы понадобились для призыва духов и последующего допроса.

Тролли любят обезглавливать врагов. Откромсал кому-нибудь башку, показал соплеменникам, и сразу все поверили: не врёшь, настоящий воин. Вожди коллекционируют головы сильных врагов, количество таких трофеев свидетельствует о, смелости и силе лидера. Чем обширнее твоя коллекция, тем больше уважают тебя соседи и предводители кланов. А уж шаманы какие охотники до голов, причём любых! В этих сморщенных высушенных комках плоти содержатся лоа, коих колдун натравливает на ненавистных ему разумных.

Горец справа позади меня нёс растянутую на раме из жердей шкуру трёхрога со схематичным изображением водяной крысы, покровительницы озёрников. Такие у троллей специфические знамёна, на них отличительный знак племени, вроде герба. Шкуру мы позаимствовали у гоблинов, подсвеченная факелом, она видна издали. Остальные наёмники освещали путь наскоро сделанными факелами, тем самым сигнализируя засевшим на острове о нашем приближении.

Я выступал, заметая длинным плащом из медвежьей шкуры снежок. В правой руке копьё, кажущееся в астрале чёрной трещиной, на левом плече мурлычущая кошка.

Смуглянка обещала попасть на остров, не привлекая излишнего внимания, и по-моему, ей всё-таки удастся обвести троллей вокруг пальца. Невозможно заподозрить эльфийку в грациозном пушистом зверьке, до того с ней не повстречавшись. К тому же я, сколько ни старался, её ауру не распознал. Перевоплотившись в кошку, Авариэль источала в астрал природную айгату, свойственную животным.

Мы встали у ленты открытой воды шириной около ста метров. Ледяной панцирь резко обрывался, впрочем, не становясь тоньше. Ледяную массу будто аккуратно срезали сверхострым клинком.

Кстати говоря, живые на острове ощущаются скверно. На дозорном посту в трёхстах шагах передо мной четвёрка разумных, чьи ауры, подобно мерцающим призрачным огонькам, то пропадают, то появляются на мгновение. Над выступающими из воды и связанными между собой подвесными мостами скалами вьются бесплотные духи ветра и лоа, внизу лениво плавают существа, имеющие в астральном плане мало общего с обыкновенными рыбёшками. Видимо, ихтианы подняли из глубин созданий дедушки Тланса. Маловато защитников, всего двое чешуйчатых, еле ворочающих плавниками.

В воздухе разлита энергия Зелёной Улитки, покровительницы племени улиточников. Она похожа на взвесь, мягкий туман, затрудняющий астральный обзор. Заглушка, и поставили её тролли. Без подпитки айгатой духа она рассеивается за сутки, а проводниками айгаты служат обычно поклоняющиеся Улитке разумные либо реликвии. Шаманы улиточников замечательные целители, их присутствие повышает шансы озёрников на выживание. Само наличие заглушки внушает надежду на сохранение племени.

— Смуглянка, что-нибудь видно впереди? — прошептал я.

«Чёрная громада острова, заслоняющая звёздное небо, и клочки тумана, — немедленно раздался ответ в моей голове. — На ближней к нам скале четверо дозорных лежат. У них амулеты, скрадывающие ауру. Вдобавок, остров окружён барьером, не пропускающим айгату извне».

«Полагаю, они не единственные живые на острове. Пора поздороваться».

Я жестом подал знак, и наёмники замахали факелами, мол, здорово, товарищи, выходите встречать дорогих гостей. На том берегу зашевелились, о чём сообщила Смуглянка. Кто-то из четвёрки высунулся над камнями, из-за которых велось наблюдение за озером, и группка дозорных уменьшилась на шустро уползшего тролля.

— Ждём, — вздохнул я облегчённо.

Дозорный, не производя ни малейшего шума, нырнул в озеро, исчезнув из поля моего астрального зрения и подтвердив догадку о двойной заглушке. Тут уж морлоки постарались, придав воде скрывающие айгату свойства. Колоссальными запасами энергии обладают плавающие внизу твари, раз их ауры просвечивают сквозь водную толщу.

Минут двадцать мы простояли в тишине, прислушиваясь к звукам ночного озера. Смуглянка на плече внезапно напряглась, не реагируя на мои вопросы, заданные по мыслесвязи. Я тщательно сканировал астрал и не находил повода для беспокойства. Трое со скалы наблюдали за нами, рыбы медленно плавали подо льдом кругами, наводя на догадку о патрулировании.

Наконец-то вдалеке прозвучал тихий, едва слышимый плеск, и в астрале замерцала дюжина искорок, обозначающих живых разумных. Искры аур теплели, превращаясь в маленькие огоньки жизненной энергии.

«У твоего племени неплохие гидромаги, — констатировала мысленно Смуглянка. — Они меня запутали. Ненадолго».

Так ведь природные водники и менталисты. А дедушка Тланс в архимаги годится. Ну, пусть не в архи, но точно в магистры-супремы.

«Порядок, — убедила меня в полной безопасности Авариэль. — Посланные за нами синекожие не испытывают к нам злости и не задумывают убить нас, на них нет чар. Они устали, у троллей повязки на ранах, морлоки в полусне. Ха, любопытно. Притворщики!»

В пироге по ихтиану. Складывается впечатление, мои рыбоголовые друзья решили прикорнуть, до того неспешно циркулирует в аурах энергия. Зимой они малоподвижны, преимущественно спят в пещерах. Война вынудила морлоков бодрствовать и творить заклятия, что до крайности истощило их.

«Почему притворщики?» — мысленно задал я вопрос.

Кошка оглушительно замурчала мне в ухо. Ответ возник на краю сознания, точно далёкое, еле слышимое эхо.

«Через них на нас обратил взор кто-то сильный. Не могу говорить… Он услышит».

Догадываюсь, кто тот крутой менталист. Небось, дедушка Тланс нас из своей пещеры прощупывает, используя деток. Они ему транслируют ментальную картину, он усиливает телепатические способности ихтианов. Рыбоголовые здесь, чтобы проверить, кто мы и зачем явились.

А если нет, и на острове засада? Вот поэтому за нами следят Клеймёные на берегу и с воздуха. Случись неприятность, из-под небес прольётся огненный дождь, сжигающий живых и мёртвых вокруг меня и Авариэль. И сами мы не лыком шиты.

— Долгих лет, Кан-Джай!

Нос лодки стукнулся о лёд одновременно с приветствием тролля, давая понять — морлоки признали меня и, порывшись в мозгах моих подчинённых, убедились в наших благих намерениях. Верно, дедушка Тланс принимал решение, он квалификацией повыше покойного Марна, и с теневиками ему приходилось иметь дело.

Голос вождя озёрного племени Каменных Клешней, молодого Маур-Джакала, вызвал в памяти образ гибкого, низкорослого парня с зелёными лентами татуировок на лбу, шее и груди. У него ещё охотничье ожерелье из зубов пещерного медведя.

— Славных побед, дружище, — я сжал предплечье Маура, почувствовав на руке его стальную хватку.

По внешности не скажешь, однако, Маур самый сильный и ловкий охотник в племени. В отсутствие Гварда он приглядывал за мной в моих постоянных вылазках в лес, вместе мы забирались в такие дебри, что вспоминать страшно. Чего только наш налёт на болото туманников стоит! В племени Маура песнь сложили о наших приключениях.

— Не надеялся тебя снова увидеть, — признался вождь. — Водяные Крысы одобрят твоё возвращение. Нам не хватает воинов и шаманов.

Не представляешь, насколько, ввиду грядущих проблем с империей. И радоваться-то нечему, мы с наёмниками вскоре уйдём с озера. Мне позарез нужен Гвард для серьёзного разговора о будущем племени!

— Мне больно от того, что я не пришёл раньше.

— Не кори себя, Кан. Так распорядились духи. Садись, мы отвезём тебя и твою охранную дюжину на остров.

Водяные Крысы перестраховываются. Я бы поступил так же. Во мне они, может, и уверены, зато моих орлов видят впервые и доверия к ним не испытывают. Беорна и предводителя горцев изучат под лупой колдуны. Удостоверившись в том, что чужаки не представляют угрозы, им разрешат свободно ходить по бережку. На некоторые участки острова, разумеется, не пустят. К примеру, к пещерам морлоков. Стратегически важные объекты, вход посторонним туда воспрещён.

К тому же, кто такие наёмники? Сложно рассчитывать на верность сражающихся за деньги бойцов после выполнения контракта. Сегодня они боевые товарищи, завтра могут стать противниками и ударить в уязвимое место.

Тролли народ недоверчивый. Поэтому, вероятно, до сих пор Ксарг не завоёван имперцами и эльфами.

Маур был необычно молчалив и мрачен, совершенно не походя на себя прежнего. Я помню его весёлым, общительным парнем, неунывающим в моменты опасности. Приказав погрузить в лодку мои трофеи, он сел со мной в пирогу и взялся за весло, словно обыкновенный воин.

На вопросы о потерях озёрников на войне он отвечал неохотно, односложными фразами, но и из них картина складывалась мрачная.

Водяные Крысы лишились большей части населения. Почти все мужчины погибли, отражая ежедневные штурмы острова, приблизительно половина женщин — те, кто осмелились плечом к плечу биться с мужьями, братьями и отцами против врагов — последовали за ними в Серые Пределы. Никто никогда не наносил столько урона озёрникам. От живших у рек племён, состоявших в союзе с Водяными Крысами, осталась горстка выживших, в основном охотники, при нападении на селения бывшие в аранье.

Чёрное Копьё напало внезапно. Весть о пересечении врагами границ лесов не успела разнестись, а деревни улиточников и Каменных Клешней уже сожгли, и к озеру вышли передовые отряды, за ними подтянулись огры и шаманы с одержимым зверьём, бестелесными духами и простыми воинами. Водяные Крысы, покинув прибрежные районы, скопились на острове, спалив собственные деревни со всем добром, которое не смогли унести. Поджигали старики, неспособные бегать и сражаться. Дабы не быть обузой, они жертвовали собой, заманивая вражеских разведчиков в огненные ловушки.

Разъярённое потерями Чёрное Копьё с ходу атаковало остров, использовав тактику, применённую под Веспаркастом. Болотный Отшельник прогадал: Гвард и Ран-Джакал устроили достойную встречу штурмующим. Ледяной панцирь, сковывавший озеро, раскололся под ногами тяжёлых огров, нападающие десятками и сотнями проваливались в воду, где поджидали хищные творения колдовства морлоков, пресноводные акулы, одержимые духом сына Дагона.

Враги из плоти и крови отступили, не достигнув острова, а вот бесплотные духи сплошной стеной надвинулись на озёрников и… откатились, разрушив защитный барьер, возведённый Гвардом и уцелевшими шаманами Водяных Крыс.

Враги наступали множество раз. Последний штурм произошёл позавчера. Отражая его, погибла целиком охранная дюжина вождя Ран-Джакала, его самого ранили.

С такими потерями в лесах побеждённых Длинных Клыков не закрепиться. Недостаточно сил даже для удержания исконных территорий. Ладно, охотиться станут женщины, и племя просуществует какое-то время до очередной войны с соседями. Тут и империи не надо, Водяных Крыс раздавит даже слабый противник вроде обескровленных битвой у Веспаркаста Звёздных Рысей.

Не отвлеки Болотного Отшельника обстоятельства в родных лесах, следующий штурм мог стать для Водяных Крыс последним. Да и без взятия острова не факт, что озёрники проживут хотя бы год. Без поддержки сильного союзника они обречены на истребление. Шаманов мало, мужчин кот наплакал, женщин вдвое меньше, чем было до войны. А ну Болотный Отшельник, разобравшись дома с проблемами, вернётся? Меня нет рядом, наёмников след простыл, Гвард с имперцами улаживает дела в Пограничье, а то и вовсе в столице. Кто защитит племя? Морлоки? Поражение вопрос времени.

Явись сюда империя, мучиться совсем не придётся. Рыцари и боевые маги справятся с засевшими на острове синекожими гораздо быстрее, чем соседние племена. Как говаривал персонаж анекдота из моей земной жизни — «жить вы будете плохо, но недолго».

При упоминании Гварда Маур отвернулся. Остаток пути он не проронил ни слова, сколько я его ни спрашивал о положении дел на острове. Молчание тролля мне жутко не понравилось. Видно, недоволен чем-то, а чем не говорит, точно в уши воску залили, и не слышит меня.

Странно. Рассказал же о потерях озёрников, о войне. Услышав о зверомастере, он издал неопределённый горловой звук. Что могло вызвать подобную реакцию, я не понял. И Смуглянку не попросишь покопаться в его мозгах, она соблюдает режим полной телепатической тишины.

Неужто Гвард чем-то обидел Маура? В горячке боя сказал не то, случайно унизив. Тролли отличаются гордостью и не терпят оскорблений. Стряслось что-то серьёзное. Неспокойно мне от этой молчанки.

За полсотни шагов до острова мы проплыли сквозь тончайший астральный барьер из повисших в воздухе водяных капель. Концентрацией айгаты купол не отличается, прочность, мягко говоря, у него так себе. Младшего лоа-соглядатая задержит, старший преграду продавит. Зато как «заглушка» сделан на твёрдую четвёрку. Когда мы пересекли барьер, в астрале вспыхнули ауры разумных, среди них отчетливо выделялась принадлежащая шаману улиточников старому Анг-Джину. Он стоял без охраны, не считая небольшой толпы мужчин и женщин, вооружённых зачарованным оружием из закромов вождя. Копья и топоры стальные, чары на них нетролльего происхождения, накладывали маги людей.

Оружие, ранее висевшее на стенах дома Ран-Джакала и используемое его телохранителями, в руках тролл. Всё хуже, чем я предполагал. До моего ухода с озера женщинам не разрешалось брать топоры и копья вождя.

Пару месяцев назад остров ощущался иначе. В астрале скалы будто изгрызены зубами исполинских чудовищ, суша походит на дырявый сыр, покрытый холодной смрадной плесенью — свидетельство атак могущественных сущностей из Серых Пределов. Здесь не должно было остаться живых. Стихийной мелочи — элементалей ветра, воды и земли — почти нет, а разумные уцелели. Смерть оставила сотни меток на камнях и в озере. Каждая метка — место гибели тролля и морлока.

Вместо пристани обломки. Тварь по силе сравнимая со старшим лоа прошлась по берегу, разнося постройки и пятная астрал мерзкой айгатой. Хижины снесены, растительность словно сдуло ураганом. Энергия Серых Пределов окропила скалы, расплылась в воде, обозначая расположение будущих гибляков. Требуется капитальная чистка, на которую нынче неспособны обессилевшие шаманы озёрников. А затягивать нельзя, чем дольше существуют следы энергетических сущностей, тем выше вероятность проникновения сюда духов и появления нечисти из иных измерений. Айгата Серых Пределов разъедает реальность Лантара, истончает грань между мирами, и в конце концов кто-то с той стороны разорвёт отделяющую живых от мёртвых плёнку.

— Ай, Кан-Джай, что ж ты натворил-то? — завопил, узрев мою ауру, пожилой колдун улиточников. По мне скользнули чары познания, окутали на миг и распались лёгким пеплом в астрале. — Зачем в Предвечную Тьму вглядывался? Зачем Силу просил?

Не шаман, а ходячая энциклопедия колдовства. Пожалуй, нет ничего, о чём Анг-Джин не знает хотя бы поверхностно. Что-то ему нашептали духи в пору его отшельничества, что-то он постиг, обучаясь у учителя и самостоятельно экспериментируя. Мне до него по части знаний общего колдовства, как студенту до профессора.

— Так получилось, почтенный, — развёл я руками, дескать, извини, ничего не мог поделать, обстоятельства вынудили.

— Тот, кто научил тебя обращаться к Матери Теней, совершил ошибку. Во Тьме редко находят дорогу обратно. А, чего уж там, раньше, позже — все там будем. Одно хорошо: ты теперь сильнее любого шамана озёрных племён. Попробует кто поспорить — покажи ему головы врагов, те, в лодке.

Люблю старика за прямоту. Ему, прожившему более полувека в добровольном отшельничестве, не нужны интриги, борьба за власть. Он удивительно честен для колдуна и тролля. Анг-Джин и верховным шаманом у улиточников повторно стал не по собственной инициативе. Занять должность было попросту некому, ведьма-оборотень всех возможных конкурентов до его прихода в селение убила.

— Пойдём к Костру Совета, Кан-Джай, — совершив пасс рукой и плеснув на меня тёплой, пахнущей речной водой айгатой, отчего кожу у меня на мгновение закололо, старикан направился к дому вождя. — Расскажешь, почему убралось Чёрное Копьё. Твои воины пусть побудут здесь.

Я с Кошкой на плече последовал за шаманом улиточников, приказав моим орлам оставаться у разваленного причала.

— Те оборотни и горные тролли наёмники или друзья? — не сбивая дыхания, шаман шустро поднимался по серпантину ведущей к жилищу вождя дорожки.

— Наёмники, почтенный. Они наняты для войны с Чёрным Копьём, а война с уходом Зораг-Джина, думаю, закончена. Я поведу их жечь деревни Длинных Клыков. Зерана Ведьма жива? Маур сказал, она тяжело ранена.

— Жива, жива, поправляется и сама уже помогает раненым. С верхушки самой высокой скалы я видел прошлой ночью нападение на лагерь наших врагов, потом духи поведали об укрывшемся от моего взора. Славную резню ты устроил чёрным, славную! — Колдун заговорил тише, замедлив шаг. — На своём веку я повидал многое, Кан-Джай. Мне довелось убивать и железошкурых, и рыбоголовых, и огров, биться против аллирских тварей. Ты привёл с собой кого-то кроме оборотней и Детей Гор?

А ты отлично осведомлён, старый хрыч. Я-то рассчитывал, у Болотного Отшельника от озёрников лагерь занавешен заглушкой, и тут на тебе. Не удивлюсь, если о Клеймёных и древесниках известно и дедушке Тлансу.

— Никогда не водись с аллирами, плохая они компания, — изрёк колдун тише. — Ты для них чужак, чужаков они терпят, лишь пока те им полезны. Запомни, Кан-Джай.

Я в курсе, старик. Как и большинство рас Лантара, в том числе тролли, эльфы недолюбливают инородцев. Со Смуглянкой, например, нас связывают деловые отношения, а эльфийскую принцессу Натиэль я хочу вырвать из лап храмовников Карубиала, потому что на меня с её приходом к власти перестанет охотиться жречество. Следовательно, моих близких не будут похищать и убивать. Однако, помимо пользы есть уважение, благодарность, которые завоевать сложно.

У Костра Совета, традиционно расположенного у дома вождя, собрались выжившие главы кланов, старейшие из охотников и шаманы. Всего аж семеро троллей, из пожилых лишь Анг-Джин, усевшийся по правую руку от раненого предводителя Водяных Крыс. Вождей двое — Ран-Джакал и Маур. Остальные — средних лет воины, малознакомые мне. Ни одного старейшины и лидера клана.

Где шаманы, Трон-Ка и Гвард? Они входили в тройку влиятельнейших членов племени. Ран-Джакал, несмотря на тяжёлое ранение, возглавляет собрание. Судя по току энергий в его теле, осталось ему недолго. Аура изорвана в клочья, астрал вокруг пропитан эманациями боли. Как тролль терпит её? Ему бы в отключке валяться, под исцеляющими чарами улиточников, в ванной со специальным раствором, а не заседать. Очевидно, Анг-Джин сделал, что смог, на ауре вождя не счесть заплаток из айгаты Зелёной Улитки, и всё равно жизненная энергия вытекает ручейками. Ран-Джакала будто в мясорубке перемололо. С такими ранами не живут. Без старика глава озёрников давно бы скончался.

Я отгонял упрямо стучащуюся в сознание мысль о гибели зверомастера и теневика. Ну неубиваемые они, чуть ли не бессмертные! Гвард лучший колдун озёрных племён, победивший предыдущего верховного шамана Чёрного Копья. Трон-Ка превосходнейший скрытник, равных ему не было в аранье последние лет сто, он не мог попасться. Наверняка оба на задании от вождя. Да, именно так, они выслеживают Зораг-Джина, потому он и сбежал. Получил известие о том, кого отправили по его душу, и решил не рисковать. Дома у него шансы уцелеть выше.

Их нет на собрании, но это не значит, что они мертвы. Точка.

— Долгих лет, славный Ран-Джакал, — поприветствовал я вождя, присаживаясь на расстеленный у костра мех.

Тепло костра, обдающее мне лицо, показалось жаром. Меня точно сунули в печь, по глазам ударила боль. Я крепче сжал древко, вытягивая из копья живительную айгату, прохладой катящуюся по телу.

— Кан-Джай, ты ли это? — Вождь вкладывал последние силы в слова. Его голос слегка дрожал, он словно ворочал тяжеленную тушу трёхрога.

— Я, Озёрный Владыка.

— Анг-Джин, он говорит правду? — последовала продолжительная пауза, очевидно, шаман подтверждал мою личность, и Ран-Джакал, наконец, продолжил: — Ты уходил учеником шамана, не знавшим войны. Вернулся настоящим воином, с отрубленными головами битых тобою врагов, колдовским оружием и собственным отрядом. Где ты сражался, Кан-Джай?

— У большого каменного дома железошкурых за Громовой рекой. От моей руки полегли верховные шаманы и вожди Длинных Клыков и Красных когтей. Я убил величайшего воина Чёрного Копья и забрал священное оружие его племени. Никто не устоял против меня на поле боя.

— У него в лодке головы Рак-Джакала и Лар-Джура. И копьё он держит то, чьё имя взяло себе племя наших заклятых врагов. У меня нет повода усомниться в Кан-Джае, — буднично так высказался колдун улиточников.

Послышалось оханье, кто-то из сидящих восторженно цокнул языком, кто-то неприязненно хмыкнул. У редкого героя подобный список поверженных противников. Трое вождей в одной битве, причём Рак-Джакал прослыл искуснейшим воином северных племён Ксарга, колдуны, не считая клановых лидеров, рядовых шаманов, коих покрошено мною наверняка немало, и старейшего лоа. За того червяка вообще положена слава в веках, выраженная в тролльих песнях и имперских хрониках.

— Громкие слова и дела, — в голосе Ран-Джакала добавилось хрипа. — Кабы знал, какого героя обучил, оставил бы тебя на озере. Глядишь, ты бы обзавёлся головой Болотного Отшельника, и нам не пришлось хоронить стольких родичей. Анг-Джин, чёрные точно убрались с озера?

— Да, владыка. Они бегут на закат. Несутся без оглядки сквозь буреломы, ровно бешеный карод.

— Чего эти отродья испугались? Нашего Кан-Джая? А, Кан, не знаешь?

— Вряд ли враги ушли из-за страха передо мной. Что-то случилось в их лесах.

— Беда наших врагов нам на руку. О ней поговорите, когда уйду к предкам. Залижите раны, наострите копья и топоры перед следующей битвой! И молите духов, чтобы она состоялась летом. В тёплой воде морлокам и сыновьям Дагона сражаться легче, а гоблинам по весне сподручнее рыть подземные ходы и волчьи ямы. Пока враг далеко, и не взошло солнце, воздайте хвалу духам покровителям! Да услышат они наши молитвы.

— Я проведу благодарственное жертвоприношение по окончании Совета, — произнёс Анг-Джин. — Поторопись, владыка, тебе отведено мало времени, сила благословений Зелёной Улитки и Водяной Крысы скоро иссякнет. Говори, о чём хотел.

Вождь раздосадовано рыкнул.

— Не напоминай, старый! Плесни кераца с зельем в чашу, и слушайте. На рассвете я уйду к предкам. Мой сын унаследует власть над племенем, и обучит его править Маур-Джакал. Тебя, Маур, я вижу воспитателем моего сына и защитником племени. Через двадцать зим, когда луны выстроятся в ряд, затмив дневной свет, вы изберёте следующего Озёрного Владыку, если на то будет воля великих духов.

— Да будет так, — согласился молодой вождь, ему вторили голоса собравшихся.

— Попробует кто-то предать меня, отобрав власть у моего сына, вернусь из Серых Пределов и покараю ублюдка, клянусь моим именем!

— Мы услышали твоё слово, — слитно громыхнули тролли.

— Как быть с верховным шаманом, владыка? — задал вопрос незнакомый мне воин средних лет, пышущий жизненной энергией. — У озёрных племён, не считая рыбоголовых и старика Анг-Джина, осталось лишь несколько неопытных учеников и колдунов, не пришедших сюда из-за ран. Неизвестно, выживут ли они. Выбирать не из кого, а нам нужен тролль из нашего рода. С чужаком обожглись, хватит.

Во мне будто образовалась чугунная гиря, чёрная, тянущая вниз мысли и чувства. Мир пошатнулся раненым буйволом-трёхрогом, восприятие энергий дало сбой, на удар сердца ауры собравшихся смазались и превратились в сплошную невыразительную массу.

Почему троллям нужно избрать верховного? Мысленно я обругал себя. Надежды развеивались предутренним сумраком полд лучами солнца. Проклятье, словно дурной сон. Я опоздал, в Бездну Зораг-Джина с его племенем, опоздал на помощь другу! Гварда больше нет, демоны дери Чёрное Копьё и проклятую войну!

— Ты забыл об ученике Гин-Джина, сидящем напротив тебя, Громовая Глотка, — донёсся точно издалека голос пожилого колдуна. — Хотите знать моё мнение? Я стар, учеников обучу самое меньшее за восемь — десять зим. Если, конечно, найдутся ученики, и я не помру до окончания обучения. Вот тогда и следует выбрать верховного. Или отбросьте традиции, как сделали, доверившись Гин-Джину.

«Обожглись», «доверившись Гин-Джину». Слова сплелись в отвратительную и неприемлемую фразу. Зверомастер служил племени, рисковал ради него жизнью и посмертием, убивал врагов синекожих. Почему — «обожглись»?

— Разве учитель в чём-то провинился перед племенем? — вырвалось у меня.

— Анг-Джин, расскажи ему, — приказал вождь.

— Ай, чего рассказывать, — тяжко вздохнул шаман. — В разгар войны владыка послал колдуна Трон-Ка во вражеский лагерь разведать, скольких и каких одержимых притащил с собой болотный отшельник. Нашего шпиона и всех его учеников поймали и поутру, привязав к столбам на берегу озера сырыми кожаными ремешками, напустили им в печень ледяных блох. Гин-Джин пообещал отомстить, переплыл на тот берег вечером того же дня. С тех пор мы его не видели.

— Он мог пасть от чар и духов, не прорвавшись через окружение. Зачем пренебрежительно отзываться о нём?

— Дослушай, Кан-Джай. Через две седмицы мы отловили воина Чёрного Копья. Он нам рассказал, мол, повстречал твоего учителя, знаменитого Гин-Джина, за Валом. Шаман нёсся верхом на саблезубе на полночь, к большому каменному селению[17]. Минуло три седмицы, и нам попался тролль, утверждавший, что видел зверомастера с железошкурыми, уходившими из захваченных людских земель.

— Если учитель был в Пограничье, значит, он искал помощи у людей. За годы он доказал свою храбрость и преданность Водяным Крысам. Благодаря ему озёрники объединились и выиграли в войнах с соседями. Не вижу причин обвинять его в чём-то. И к тому же, кому вы поверили — нашим врагам?!

— Пленные не врали, Кан-Джай, — голос старого колдуна полнился сожалением. — Спроси у старейшины рыбоголовых. Он подтвердит.

— То, что Гин-Джин был за Валом, ещё не свидетельство его трусости и предательства, — подал голос незнакомый тролль. — Он сражался за наше племя в войнах, казавшихся безнадёжными, и приносил нам победу. Он спасал нас и наших детей много раз от врагов куда сильнее него. Гин-Джин смел и хитёр. Не верится, что он сбежал.

— Гин-Джин трусливо бросил нас, — взревел названный Громовой Глоткой синекожий. — Предатель!

Я с огромным трудом подавил в себе желание немедленно ухватить синекожего за бычью шею и сдавить до хруста, ломая гортань и позвоночник. Чем бы ни руководствовался Гвард, он не предавал племя. Играть, запутывая противника, в стиле зверомастера, хотя со стороны его поступки могут показаться неподобающим поведением. Наверняка он искал помощи у имперцев, возможно, вписывая озёрников в планы по захвату торговыми гильдиями территории южнее Крессова Вала. Он почти всегда преследует ряд целей.

— Я очень хочу убить тебя, Громовая Глотка. Лишь уважение к владыке Ран-Джакалу сдерживает меня. Однако, если ты ещё хоть раз раскроешь свою гнилую пасть, клянусь моим именем, я вырву из неё твой поганый язык вместе с внутренностями.

Тролль запыхтел, задыхаясь от гнева. Распространяющиеся от него эманации захлестнули ауры участников Совета. Удивительно злой тип, боящийся колдовства и меня, причём злости и страха у него поровну.

— Не горячись, Кан-Джай, — вступил в разговор Маур. — Давно ты знаком с Гин-Джином? И года нет. Откуда тебе знать, каков на самом деле зверомастер? Ты знаешь о нём гораздо меньше, чем я и любой из нас, кроме почтенного Анг-Джина. Важно вот что: ты с нами, на острове, и привёз полную лодку голов наших врагов, а Гин-Джина, едва узнавшего об участи Трон-Ка и покинувшего нас, нет с нами.

— Я найду учителя и раскрою причину его исчезновения, клянусь моим истинным именем!

В голове сложился план действий. Прежде всего спрошу у дедушки Тланса о троллях, якобы видевших зверомастера в империи, затем постараюсь найти следы в астрале. Не найду сам — Смуглянка поможет. Завтрашняя ночь обещает быть насыщенной.

— Не торопись, Кан-Джай, — услышал я тяжело дышащего вождя Ран-Джакала. — В края железошкурых всегда успеешь уйти. Ты сейчас нужен племени здесь. Нам недостаёт шаманов. Отложи злость и займись укреплением острова. Как ученик верховного шамана ты наследуешь дом Гин-Джина и его вещи. Послезавтра, на восходе Белой Матери, колдуны кланов сойдутся, чтобы избрать верховного. Хочешь — приходи. Гин не успел объявить тебя шаманом, да не беда, старый проведёт ритуалы, и ты сможешь участвовать в собрании.

И претендовать на пост главного шамана озёрников. Ран-Джакал не сказал этого, но мои недоброжелатели возмущённо запыхтели. Вождь озёрников, по сути, предложил человеку возглавить всех шаманов племени! После случая со зверомастером многие воспринимают позицию владыки в штыки.

Придя на выборы, я впустую потрачу драгоценные ночные часы. Во-первых, мне не с руки взваливать на себя обязанности верховного именно сейчас. Необходимо покончить с Зораг-Джином, наведаться поскорее на Брадос, узнать о сестрёнке, потом навестить эльфийских храмовников, параллельно разыскивая Гварда. Дела неотложные и продолжительные. Во-вторых, меня никто не выберет. Анг-Джин, и тот не поддержит мою кандидатуру. Он с недоверием относится к людям, и никакими заслугами перед племенем старика не переубедить. Вероятно, изберут его, и правильно сделают. Он самый опытный, знающий и сильный среди озёрных колдунов.

— …На рассвете пошлите разведчиков за болотным отшельником, — раздавал приказы Ран-Джакал. — Не спускайте глаз с него и воинов Чёрного Копья. Следите за нашими границами на севере и западе. Неплохо устроить набег на Длинных Клыков и Звёздных Рысей, заодно узнать, действительно ли они обескровлены. Кан-Джай, чем займёшься со своим отрядом?

— Вырезанием Длинных Клыков и сожжением деревень.

Дальнейшее обсуждение проблем племени запомнилось плохо. Я сидел, обдумывая наиболее удобный способ обойти Клеймёным и дриадам разведку Водяных Крыс, размышлял над незавидной судьбой ихтианов и гоблинов, да и самого племени в целом. Междоусобица почти неизбежна, она навредит всем, кроме наших врагов. Хуже всего — я потеряю дом. От опасений и мрачных мыслей голова отяжелела, вдобавок лепту вносило светлеющее небо, давящее на меня могильной плитой. Звёзды пропадали, луны бледнели, на востоке зарозовел горизонт.

Извините, почтенные, дальше без меня.

На прощание вождь Ран-Джакал протянул руку и до хруста сжал моё предплечье.

— Прощай, владыка, — произнёс я. Не верилось, что сидящий напротив, способный ещё стальной хваткой ломать кости человеку тролль вот-вот уйдёт из мира живых. — Я никогда не забуду тебя.

— Ступай, Кан-Джай. Отыщешь Гварда, передай ему… А, ничего не говори. Он сам знает. Побольше сушёных голов тебе в дом, верных друзей и ласковых жён. И… не бросай племя, Кан. Оно нуждается в тебе. — Рука вождя сползла с моего предплечья, и Ран-Джакал заорал: — Совет окончен! Бейте в барабаны, тролли! Взывайте к духам погибших, колдуны! Налейте мне кераца, женщины! Я не хочу уходить к предкам трезвым, в тишине! Не плачь, жена. Сегодня умирает твой владыка, так проведи его на тот берег Багровой реки без стенаний!

К дому зверомастера я шёл с тяжёлым сердцем. Впервые за время, проведённое у Водяных Крыс с начала нашего с Лилей обучения у Гварда я почувствовал себя на острове чужим. Тролли видят во мне не спасителя и не ученика верховного, а непонятное, грозное существо наподобие воплощённого старшего лоа, эдакую живучую нежить. Меня боятся, и вполне обосновано.

Так или иначе, я помогу племени. Ради выживших друзей и памяти об ушедших в Серые Пределы нужно покончить с Зораг-Джином. Пока он жив, угроза со стороны Чёрного Копья сохраняется.

Кошка, сидящая на плече, замурлыкала и потёрлась о мою щеку, вроде подбадривая. Нормально, Смуглянка. Отосплюсь за день, и к вечеру буду готов на подвиги.

При приближении к дому зверомастера раздался щелчок замка и гул отодвигаемого тяжеленного засова, расписанная магическими символами дверь бесшумно распахнулась, впуская меня внутрь. За порогом горбился молчаливый лесной гоблин, эдакий дворецкий Гварда. Я вошёл, и сморщенный коротышка захлопнул дверь, шустро поставив на место засов, залязгал металлическими запорами.

— Привет, Кьюзак, — устало обронил я, направляясь в кабинет учителя.

В темноте сел за письменный стол, отворил ящик и нащупал стекло бутылки. Хризалийское, любимое вино зверомастера. Узнай он, что собираюсь сотворить, наложил бы на меня какое-нибудь недельное проклятие попакостнее.

До чего же тяжко. Хочу уснуть, забыться, а сна ни в одном глазу. Мучиться придётся. Благо, дом окружён коконом астрального барьера, снижающим воздействие светила. И темнота способствует относительному комфорту.

В ящике звякнул опрокинувшийся от неосторожного движения бокал. Зачем он мне? Пить-то в одиночку. Зубами вырвал пробку и глотнул из горла.

— Вино не поможет, — лица коснулось лёгкое дыхание Смуглянки, её руки обвили мою шею сзади. Запахло лавандой, точь-в-точь как при нашей первой встрече. — И керац бесполезен. Забудь обо всём.

Её мягкие губы коснулись моих, унося меня из-под гнёта тяжёлых мыслей и рвущих душу воспоминаний.

Интерлюдия седьмая

— Карубиальцы, сами того не ведая, облегчили нам выполнение задачи, — выдохнул Эктарион, обращаясь к стоящей за плечом Мабьянте. Предосторожности были излишни, установленное над холмом, где расположились боевые маги, Зеркало Полуправды надёжно отводило взор живым разумным и астральным сущностям вроде духов-разведчиков местных шаманов. Кроме того, барьер не пропускал ни звуки, ни запахи, ни эманации находящихся внутри. Чтобы обнаружить Проклятых, нужно буквально стукнуться о невидимую преграду, что маловероятно, учитывая ментальное заклятие, отваживающее от холма приближающихся разумных.

Мабьянта по праву гордилась собственным творением. Оно наиболее близко к совершенному маскировочному барьеру, лучше скрыть присутствие не получится, пожалуй, и у Мастеров Обмана из подземных эльфийских городов. Не таясь, ведьма смотрела сквозь прозрачную плёнку Зеркала Полуправды на простирающееся внизу озеро. Лёгкий ветерок играл её рыжими локонами, в солнечном свете кажущимися сполохами дикого лесного огня.

Бросив колючий взгляд на Эктариона, совершенно не обращающего внимания на её красоту, она отвернулась, уставившись вдаль. Сколько ламия помнила эльфа, в нём всегда сквозила прохлада. Иногда она удивлялась, почему боги не наделили его даром криомагии вместо таланта метаморфа. Порой он становился холоднее северного льда в глубокую полярную ночь, однако, с ней, Кордом и Нолмирионом маг был мягче, чем с другими Проклятыми.

С момента гибели Зоната и Шестиглазого Эктарион не прикоснулся к Мабьянте, не проявил ни малейшей теплоты в общении, словно она превратилась из любовницы в обыкновенное орудие для осуществления его планов. Поимка теневика и той светлоэльфийской драной кошки поглотила боевого мага без остатка. Это не нравилось ведьме, и она злилась — на Эктара, на снующих внизу по берегу озера наёмников и прячущихся где-то в аранье Клеймёных, которых не удаётся выследить без Корда и Шестиглазого, на мешавших выполнению задания синекожих, на Сандэра и предательницу эльфийку. На висящий маревом над скалистым островом барьер ламия также злилась, ибо созданный местными умельцами купол оказался на удивление хорош и не позволял распознать, сколько под ним засело разумных.

— Сандэр там, — сообщила ведьма, прикрыв жёлто-зелёные глаза и указав унизанной браслетами рукой на озеро. — Он прекратил скрывать ауру, а барьер не полностью блокирует истечение его айгаты в астрал. Нападём, или мне сперва выследить эльфов?

— Дождёмся Корда и Нолмириона, — оборвал ламию маг.

Раньше он был решительнее. Подумаешь, горстка смертных и два мага! Бывало, втроём Проклятые брали штурмом укреплённые города с усиленными магистрами стихийной и ментальной магии гарнизонами. Теневик опасен, но ведь Эктар осведомлён о его способностях, наблюдал за ним во время атаки на лагерь троллей, окружавших озеро, будто саранча. Столкновение с эльфийкой, княжной Клеймёных, принесло знания о её приёмах ведения боя. Убить девчонку не удалось, зато Проклятые узнали, чего ждать от этой парочки. Опасаться следует Сандэра, эльфийка из себя не представляет в бою ничего особенного. Быстрая, искусная во владении кинжалами и ментальной магией, и что? Артефактные ловушки, спасшие её в прошлый раз, нынче не помогут ей. Проклятые обладают великолепной ментальной защитой — благодаря Мабьянте, между прочим. А в скорости Эктар ей не уступит. Зеркала ламии эльфийке не преодолеть, Герреб же забросает её своими зельями, их у него много — и создающие облако кислоты, и взрывающиеся, и усыпляющие при попадании на кожу, и отравляющие, превращающиеся в газ, стоит откупорить склянку.

Просто надо быть осторожными и поменьше надеяться на удачу.

— Ты ошибся, отослав Ночных Охотников к храмовникам, — проворчала ведьма. — Мы могли отвлечь Клеймёных с оборотнями, разделив теневика и девчонку. Хорошенько поразмыслив, можно было избавиться и от Охотников.

— Думаешь, скрытники настолько тупы, чтобы идти на верную гибель? Ты же видела их, Мабьянта. Они мастера.

— Не груби мне. Ты сам допустил оплошность, решив оставить Корда с Нолмирионом, и срываешь злость на нас. Милый, — ведьма положила ладонь на руку эльфа, сжимающую посох. — Не волнуйся. С ними всё в порядке. Корд осторожнее барсука, а твой сын убьёт любого, вставшего у него на пути. Скоро они будут здесь, вот увидишь.

Эктарион стоял за пеленой маскирующего барьера, буравя взглядом озеро, прямой, точно вытянутая струна.

— Не явятся к исходу завтрашнего дня — мы с тобой уходим к Веспаркасту. Следить за озером останется Герреб. Снабдишь его амулетами и возведёшь вокруг холма дополнительные маскировочные и защитные барьеры. Вернёмся с Вала и либо соединимся с храмовниками, либо атакуем, когда Сандэр покинет остров. Опрометчиво нападать на него на озере. Нам помешают морлоки и шаманы синекожих.

— А если, — ламия замерла, закрыв глаза, ощутив астральное эхо мощного разрушительного заклятия, — мы не вернёмся?

— Тогда Герреб, наконец, освободится от обязательств перед нами. Чувствуешь что-то?

— Далеко, — ведьма поёжилась, — обжигающий холод. От него перехватывает дыхание. И, — она попыталась неуверенно улыбнуться, — поблизости Корд. Наконец, он добрался сюда.

Глава 9. Враги и союзники

Пылающая лодка с телом вождя Водяных Крыс уплывала в ночь. Сидящий у весла последний телохранитель не шевелился, объятый огнём, в котором угадывалась лишь фигура гребца. Аура его потускнела, развеиваясь и охлаждаясь. Тролль умер, став добровольным спутником своего владыки в Серых Пределах. Спустя короткое время пирога погрузится в глубины озера, и на островном берегу забьют барабаны и взревут воины, пока же вождь уходил в страну мёртвых под гул пожирающего добычу пламени.

За лодкой тянулись ряды пирог поменьше с телами павших воинов. Несколько десятков судёнышек, гружёных мертвецами разной степени свежести. Некоторых вырыли из каменистой земли острова для ритуальных похорон. Запах мертвечины, повисший было над водой с ароматом курившегося третьеглаза, перебивался запахом горелого мяса.

Маур и Анг-Джин устроили погребение в волнах и пламени по всем правилам. Теперь духи погибших обретут покой в чертоге Водяной Крысы.

Прощай, Ран-Джакал, прощайте, друзья. Да не предадут забвению ваши имена потомки. С вами уходит частица меня. Изменился я, изменилось племя. Сравнительно беззаботное ученичество Кан-Джая у знаменитого шамана Гин-Джина ушло безвозвратно, не дав насладиться сполна постижением колдовских истин, совместными охотами с Водяными Крысами и пиршествами в честь побед над врагами. Прощай, относительно мирная жизнь у озёрников. Прощай, светлое прошлое. Прощай, Ран-Джакал.

Я развернулся и широким шагом направился по льду к берегу большой земли. За мной клином шли наёмники, кошка восседала на плече, белые волки бежали по бокам и впереди. В аранье дожидаются древесники и оборотни с горцами, отступившие в глубь леса из-за тролльих разведчиков. За спиной меня больше не ждут, не считая пары-тройки разумных, не побоявшихся моей Силы и не увидевшие во мне жуткого обитателя ночных кошмаров.

Слишком поздно я вернулся на озеро. Приготовления затянулись, путешествие в Марадро заняло уйму времени. Не атакуй Клеймёных храмовники, я бы отправился нанимать воинов по воздуху, сэкономив минимум седмицу. Зато ко мне не примкнули бы дриады с древнями, а жизни десятков мальчишек и девчонок, обещанных лотосниками в жертву богу растений, оборвались. В Веспаркасте нам пришлось бы хуже, и не уверен, выстояли бы мы с наёмниками вообще. Невольно начинаешь верить в судьбу или в составленный сверхразумом план, учитывающий массу вариантов развития событий.

Трое воинов Водяных Крыс проводили нас на берегу долгими изучающими взглядами. Для них мы — я и наёмники — чужаки, которых следует опасаться. Дабы не нервировать местных, лагерь горцев и оборотней перенесли на вершину невысокого холма, поставив палатки из шкур. Клеймёные, вероятно, удалились глубже в лес, чтобы случайно не попасться на глаза разведчикам племени, рассеявшимся по окрестностям озера. Либо скрываться мои союзники научились тщательнее. Во всяком случае, поблизости ни намёка на присутствие эльфов и древесников.

Смуглянка сохраняла режим ментальной тишины с ухода из дома Гварда. Проверяющие берег морлоки вполне могут «подслушать» передаваемые мысли.

Толкнув меня в плечо, Авариэль в виде кошки сиганула на ближайшее дерево и, мяукнув на прощание, ловко взобралась по стволу. Уж она точно знает, где подчинённые. Мы свяжемся мысленно в лагере наёмников, куда я направляюсь, зона действия телепатического таланта морлоков ограничивается прибрежным районом, в лес-то они не углубились, а способности дедушки Тланса на большом расстоянии Смуглянка заблокирует без труда. До сегодняшнего утра он замыкал зону своего влияния внутри астрального барьера, окружавшего остров.

Вечером я пообщался с патриархом морлоков. Сначала он не откликался на ментальный зов, даже вход в свою пещеру наглухо замуровал, пришлось поймать первого попавшегося ихтиана, между прочим, не стремившегося к разговору со мной, и использовать в качестве ментального посредника.

Дедушка Тланс, всегда отличавшийся осторожностью, на контакт всё-таки пошёл и подтвердил слова Анг-Джина. Пленные тролли действительно видели человека, выглядящего как Гвард, что почти убедило меня — зверомастер в империи решил искать помощи. Поскольку в Пограничье обратиться не к кому, он двинул в более густонаселённый имперский центр. Там у него знакомых и друзей среди дворян и наёмников выше крыши.

Допустим, он не струсил. Почему не возвращается так долго? Не случилось бы с ним чего. Передвигаться по охваченной войной территории опасно всем без исключения. Нынче тролльи шаманы ходят стаями, представляя угрозу и магистрам боевой магии.

Ну, посмотрим, как сложится. Не вернётся Гвард до окончания моих дел в аранье, пойду за ним.

— Арвак, — приветствовал меня кивком оставленный командовать наёмниками волколак у просвета в засеке, окружающей лагерь.

Здесь, на холме, подожду вестей от Смуглянки. Приказы и рекомендации горцам и оборотням розданы накануне, на острове, так что у меня свободная минутка. Посижу в походном кресле, предоставленном беорном, будто полководец, полюбуюсь пейзажем, а то на душе неспокойно. Давит неподъёмной глыбой дурное предчувствие.

Вроде ничего не забыл, рекомендации Водяным Крысам роздал, наёмников проинструктировал, повидал друзей. Горцы и оборотни пробудут у озера седмицу. Нагрянут враги, и ребята скроются в гоблинских тоннелях. Будут совершать нечастые вылазки под чутким руководством бельбена, терроризируя противника. Не явлюсь в назначенный срок, они забирают честно добытые трофеи, и к Крессову Валу, благо, оборотни в лесу ориентируются и помнят путь назад. Конечно, ежели им не помешают, уходить с ордой злющих троллей на хвосте весьма проблематично. В случае серьёзных неприятностей задержатся, ведя партизанскую войну.

Я тем временем наведаюсь к Зораг-Джину. Будучи жив, покоя он озёрникам не даст. Разобравшись у себя дома, рано или поздно опять двинется на Водяных Крыс. Надо решить вопрос раз и навсегда, причём сделать сие быстрее. Шаманы Чёрного Копья порастратили айгату в попытках взять остров штурмом, болотный отшельник тоже должен быть хоть немного ослаблен, отличный момент для удара по нему. Заодно выясню, какого лешего он отступил.

«Сандэр, — раздался в черепной коробке приглушённый голос Смуглянки. — Плохие вести».

Не подвело предчувствие. Эх, беда.

«Отправленные за болотным отшельником боевые маги обнаружили горящие селения в лесах Чёрного Копья. Над лесом стоит дым, но Зораг-Джин свернул в другую сторону, вероятнее всего, к Красной скале духов. Мои заинтересовались и в итоге наткнулись на светлых эльфов восточнее Зеркального озера, примерно в седмице пешего пути».

Получается недалеко от границы племён — озёрников и Чёрного Копья. Кто там отдыхает, не храмовники ли со жрецами?

«Добавь боевых магов, верховного жреца и князя дома Алых Шипов, нашего нехорошего знакомого Анариона. В целом около полутора сотен мечей и посохов. Они прилетели на фаэрнилах, вырастили магическое древо для крылатых единорогов, под ним разбили лагерь и особо никуда не торопятся. Иногда со скуки сжигают полупустые деревни троллей».

Проклятых они ждут. Наши противники, Смуглянка, не просто убийцы, они ищейки. Убить для них так, второстепенная задача, ведь не пытались толком ни тебя, ни меня отправить на тот свет. А заказчик верховный жрец Карубиала, ликвидатор — Анарион. Отличная новость.

«Чем она хороша? — вскипела Авариэль. — Ты сказал, Проклятые поблизости. Значит, знали — придёшь к озеру. Они наверняка прекрасно осведомлены о твоём возвращении и уже сообщили об этом храмовникам. Святоши Крылатого Единорога могут прилететь в любой момент!»

Не волнуйся. Сегодня мы здесь, завтра там. У нас фаэрнилы, теневое измерение, уйдём как-нибудь. Древесники замаскируются по самое не могу, наёмники переждут под землёй, Водяные Крысы разбегутся по аранье, их предупрежу об эльфах через разведчиков. Морлоки по рекам поднимутся и запрячутся в пещерках подо льдом, заснут, слившись с астральным фоном не хуже древесников.

Впрочем, не уверен, что дойдёт до сражения на озере. Ты хотела прикончить Габрилла, вот, представился шанс. Он вдали от цитаделей Карубиала, в сердце вражеской территории, куда Силе ангелов пробиться непросто. Мы вытащили его из раковины, Смуглянка!

«Ты правда не понимаешь, насколько проигрышно наше положение? С ним Анарион, непобеждённый чемпион чемпионов, какого не рождалось последнюю тысячу лет. Я планировала устранить его до встречи с верховным жрецом. С Проклятыми и эскадроном магов и храмовников за плечами они нас прихлопнут. Поверь мне, Санд, Габрилл и Анарион чересчур крепкий орех для наших зубов. Мне не хватает боевых артефактов. Твоя Сила непостоянна, случись сражение днём, ты свалишься от дневного света, а не от заклятий. У нас два варианта — либо скрыться, что предпочтительнее, либо использовать обстоятельства, нанести урон храмовникам и скрыться».

Ну, не настолько я немощен. В остальном ты не учитываешь ситуации. Как думаешь, почему Зораг-Джин идёт к Красной скале? К священному месту колдунов, соединённому астральным каналом с Серыми Пределами? Он намерен пополнить запасы айгаты, испросив благословение духов, и сражаться. Эльфы — истинная причина его «побега» с озера. Ни один уважающий себя тролль не уклонится от боя с Высокорожденными, ибо победа над ними дарует благосклонность старейших лоа. Пасть в бою с ними, забрав с собой парочку врагов, большая честь для синекожего. Чёрное Копьё сразится с Детьми Звёзд.

«Болотный отшельник великий шаман, навредил Эладарну. Тогда у него под рукой были огромные орды одержимых и троллей, значительно превосходившие осаждавшую недавно Веспаркаст по числу тварей и колдунов. Вряд ли сейчас он победит верховного жреца и Защитника Церкви, отмеченных благодатью Карубиала».

Недооцениваешь моего врага, Смуглянка. Уверен, у него запасён козырь в рукаве.

Понимаю, ты привыкла полагаться на себя, строить планы, опережая противников на два шага, однако, играла преимущественно на родине и в землях цивилизованных рас. Не обижайся. В реалиях ксаргской араньи я разбираюсь лучше.

Помолчав, Авариэль спросила:

«Изложи план победы над карубиальцами, о великий знаток синекожих. Желательно в мельчайших подробностях».

Есть способ. Подожди меня у Веспаркаста. Не появлюсь через седмицу — действуй на своё усмотрение.

Закрывшись ментальным щитом, я оборвал мыслесвязь и окунулся в теневое измерение.

Авариэль

«Ждать? Ещё чего!»

Авариэль пнула ногой торчащую из снега ветку, сгоняя злость. Сандэр представился ей самоуверенным мальчишкой, заполучившим от отца зачарованный меч и вдруг возомнившим себя непобедимым. Она прекрасно понимала, как он собирается бороться с эльфами.

Единственный шанс убить Габрилла — подобраться к нему вплотную, а сделать это крайне сложно из-за Анариона, и неизвестно, кто из них опаснее. Сандэр непременно прибегнет к Предвечной Тьме и снова изменится духовно и физически, рискуя потерять человеческий облик и рассудок, превратиться в тёмного духа. Так часто случается с теневиками, обратившимся к истоку Силы.

Что бы ни задумал Санд, Авариэль последует за ним и предотвратит обращение в раба Владык Предвечной Тьмы. Он необходим ей. Найти Сандэра легко, привязанное к поясу с зельями сигнальное заклятье укажет на его точное местоположение.

Проклятые, храмовники, жрецы Карубиала, шаманы синекожих — о, Великая Мать, сколько препятствий ты посылаешь дочери!

Авариэль успокоилась, переключившись на решение более актуальной проблемы. Ментальное заклятье, верно, уже обошло щиты, воздвигнутые волей захваченного Проклятого. Связь с разумом человека достаточно прочна, чтобы не раствориться в облаке природной айгате земли, накрывающем тоннели гоблинов. Княжна мысленно потянула за нить заклятья, врастающую в сознание находящегося в подземной камере мага, и внезапно словно провалилась в пустоту. Ни эмоций, ни памяти, ни личности. «Мозговой червь», который должен прогрызть путь в разум Проклятого, развеян. Девушка с немым вопросом на лице повернулась к стоящему под гигантским древом часовому.

«Что с вами, моя госпожа?» — бросился к повелительнице эльф, предварительно пристально осмотревшись и не найдя ничего подозрительного. Из ножен он потащил кинжалы, готовясь к худшему.

«Ты наблюдаешь за выходом из гоблинских подземелий. Не видел ничего подозрительного?» — взяла себя в руки Авариэль.

Прежде, чем ответить, эльф замешкался.

«Утром Сандэр увёл пленных».

Плохие новости продолжают литься водопадом. Конечно, часовой не сообщил ей сразу. Помня о режиме молчания, связаться с ней не очень-то и старались. Послание не достигло бы накрытого колпаком барьеров острова.

Авариэль расслабилась, подавив эмоции. Нельзя позволять волнению мешать думать, ей в данный момент требуется ясная голова. Ведь произошло то, чего она опасалась — Проклятые освободились.

Эктарион

Виверна вынырнула из-за облаков, явив сидевшим у неё на спине Проклятым лесные просторы Ксарга. Лагерь высших эльфов выделялся на фоне заснеженной араньи грязным пятном, как и пожарища вокруг, оставшиеся от деревень синекожих. Габрилл избрал для стоянки троллье селение, сожжённое дотла, на небольшой округлой возвышенности. Над серо-белыми палатками карубиальцев реяли флаги с гербом эладарнской Церкви — серебряным Крылатым Единорогом на фоне звёздного ночного неба.

Тяжело взмахивая крыльями, виверна приземлилась у колючей растительной изгороди и заставила фаэрнилов на ветвях громадного дуба над лагерем испуганно шарахнуться прочь. Из палаток выскакивали воины в сверкающих серебром и рубинами доспехах, жрецы и боевые маги выстроились кругом под выращенным древом единорогов и пристально вглядывались в пришельцев. Габрилл в переливающейся цветами радуги мантии вышел навстречу драконоподобному чудовищу, опираясь о тонкий витой посох из звёздной стали с серебристым навершием в виде треноги, сжимающей лучащуюся мягким светом белую сферу. Верховного жреца окружала сияющая, насыщенная ангельской айгатой аура, видимая даже зрением обычных смертных.

По правую руку от него остановился среднего роста воитель в простом плаще, сжимающий в руке копьё с красным шипом наконечника — предводитель храмовников Анарион. Покрытое шрамами лицо, казалось, принадлежало выходцу из Серых Пределов — абсолютно бесстрастное, жуткое из-за пустых, кое-как заросших бугристой плотью глазниц.

Верховному жрецу и легендарному, не знающему поражений герою по плечу справиться с ордой троллей, возглавляемой аватарой старейшего лоа. Поддерживающий первых лиц Церкви эскадрон всадников на фаэрнилах сам по себе сравним с армией. У теневика, подумал спрыгивающий со спины виверны Эктарион, нет шансов на победу, даже объединись он с озёрным племенем и Клеймёными.

У палатки на окраине лагеря застыли гончими псами, учуявшими добычу, трое Ночных Охотников. Проклятый цыкнул языком, завидев их. Против его ожиданий, они прошли через кишащую синекожими аранью, достигнув высокорожденных. Эктарион надеялся избавиться хотя бы от одного руками троллей.

— Приветствую, ваше святейшество, господин князь, — опустил голову в полупоклоне боевой маг.

Корд справа от него поклонился, покачнувшись и едва не потеряв равновесие — сказывались нанесённые в бою с теневиком и Авариэль Кошкой раны. У Искателя забрали исцеляющие артефакты и зелья, и восстановление организма и запасов айгаты происходило за счёт вплетённых в духовное тело заклятий. Мабьянта выказала желание помочь, но на лечение не было времени.

— Твой отряд поредел, — заметил очевидное подошедший Габрилл. — Ты потерпел поражение в битве с Врагом?

Вопрос звучал скорее как утверждение, не требующее ответа. Тем не менее, Эктарион поднял на него взгляд.

— Не совсем так, ваше святейшество. Я не сражался с ним.

— Да-да, вижу. Бились твои маги, они-то и проиграли вчистую. Ты лишился сына, прими мои соболезнования.

— Нолмирион жив, — поправил Проклятый. Нестерпимо больно признавать собственные потери. — Сдерживающие печати сломаны высвободившейся Силой Полуночной Плеяды, он нестабилен, поэтому не предстал пред вами. Мои маги стерегут его.

— Где он? — требовательно задал вопрос верховный жрец.

— В Месте Силы неподалёку. Стихийная айгата подпитывает сковывающие Плеяду заклятья. После устранения теневика и Авариэль вам нужно прийти туда и снять проклятие, ваше святейшество.

— Не тебе указывать верховному жрецу всесвятого Карубиала, — лик Габрилла стал жёстким. Эктарион внутренне сжался, боясь неловким вздохом навлечь на себя гнев бывшего благодетеля, означающий крушение всех планов. — Я смотрю на тебя, твоего подручного и задаюсь вопросом: достойны ли вы награды? Враг определённо жив, княжна Клеймёных помогает ему. Так за что благодарить вас? За предупреждение врагов об охоте на них? Какую пользу принесли вы, Проклятые, и соразмерна ли она вознаграждению?

— Нам удалось установить, где находится теневик, — выпалил Эктарион и добавил тише: — Мы отнюдь не бесполезны, ваше святейшество.

— Найти его мне могли Ночные Охотники, у вас была несколько иная задача, не правда ли?

Эктарион стоял с опущенной головой, не смея произнести ни звука. Габрилл никогда не обращался с ним столь высокомерно. В свою очередь, до заказа на головы княжны и теневика боевой маг ни разу не подвёл жреца. Видимо, промах Проклятых доставил главе Церкви острое неудобство, чем вызвал ярость. Скорее всего, верховный жрец узнал о неудачах Эктариона от Ночных Охотников. Права Мабьянта, нельзя было посылать их к храмовникам.

— Пойдём, — жестом позвал за собой Проклятых Габрилл, разворачиваясь.

Колючее ограждение расплелось пред ним, образовав арочный проход. Едва Эктарион и Корд шагнули в него, усеянные шипами ветви закрыли вход позади. Оставшаяся в одиночестве виверна, выпустив из ноздрей струйку дыма, фыркнула и, замахав перепончатыми крыльями, поднялась в небо.

В полом стволе выращенного с помощью магии за считанные дни дуба верховный жрец устроил себе временное жилище. На круглых стенах росли испускающие жёлтый и белый свет магические цветы, посредине превращённого в кабинет ствола прямо из древесины вырастала изящная мебель. Габрилл указал на кресла с ажурными спинками, сел за письменный стол.

— Рассказывайте, — потребовал он.

Корд плюхнулся на сидение и откинулся на спинку, глотая воздух. Бросивший на товарища взгляд Эктарион сел рядом, стараясь не встречаться глазами с верховным жрецом и не смотреть на Анариона, вставшего за креслом Габрилла. Глава Церкви принимает архимага, верно служившего ему сотни лет, за мусор, что ж, его дело. С пеной у рта доказывать обратное глупо. Верховного жреца можно лишь сильнее прогневить.

— Получив от вашего святейшества сведения о Сандэре и Авариэль, мы тотчас приступили к выполнению заказа, — начал Эктарион, — и вскоре настигли княжну на землях империи людей. Вмешательство третьей стороны не дало нам уничтожить Кошку.

— Третьей стороны? — Предводитель Проклятых отметил, как сжалась в кулак ладонь Габрилла. «Сегодня он явно не в себе», — подумал маг.

— Демонопоклонники, ваше святейшество. Они охотились на Авариэль, поскольку та выкрала и принесла в жертву Владыкам Предвечной Тьмы ведьм, возглавлявших крупнейший в империи ковен, с воспитываемыми культистами сосудами для сущностей Бездны.

— Да пребудут в забвении Создателем их имена, — проронил жрец. — Хоть что-то благое девчонка сделала для Церкви.

— Воистину так, — согласился боевой маг. — Когда мы окружили княжну, она раскрыла своё местоположение рыскавшим поблизости демонопоклонникам и, пользуясь прибытием поисковых команд из одержимых и колдунов, отвлёкших нас, выскользнула из наших рук.

— А Враг?

— Его мы выследили позднее, прибегнув к уловке Корда Искателя.

— Моей, ваше святейшество, — подал слабый голос Проклятый. — Мы проверяли область, где находился теневик. Вскоре я и Нолмирион наткнулись на него, и после скоротечного боя с ним и Авариэль Кошкой были схвачены и доставлены в окрестности Зеркального озера. Нас пытала княжна, ваше святейшество, применяя магию разума. Я чуть не лишился рассудка, отражая её заклятья, и, тем не менее, сумел поставить на духовные тела Клеймёной и теневика астральные метки. Теперь мне известно точное местоположение обоих.

— Если, конечно, магистр-супрем магии разума Авариэль и Враг, обладающий неведомыми нам способностями, не нашли и не очистились от меток, — произнёс жрец задумчиво.

— О нет, я чувствую их так же ясно, как вашу сияющую ауру, ваше святейшество.

— Допустим, я тебе верю. Каким образом ты спасся?

— Его и Нолмириона освободил я, — вклинился Эктарион. — Заклятье Корда пробурило установленный Авариэлью скрывающий барьер, дав возможность распознать его ауру, которую почувствовала моя колдунья. Приняв облик теневика и скопировав его духовное тело, я спустился в охраняемые пещерными гоблинами и Клеймёными подземные ходы и вывел оттуда Корда с Нолмирионом.

— Ещё и пещерные гоблины, — хмыкнул жрец. — В Ксарге они раньше не водились.

— Племя Водяных Крыс, приютившее Сандэра, терпимо относится к прочим расам и состоит из кланов троллей, морлоков и гоблинов, ваше святейшество.

— Довольно, — Габрилл хлопнул ладонью по тонкой столешнице. — Где сейчас Враг?

— Движется к Красной скале духов, — ответил Корд. — В десяти лигах на юго-восток отсюда.

Красная скала духов — священное место троллей, фонтанирующее энергиями покровителей окрестных племён. В пещерах под ней ученики становятся шаманами, проходя сложный ритуал посвящения. Там же колдунам проще говорить с лоа и пополнять запасы айгаты. Охраной святилища служат духи предков, нередко вселяющиеся в учеников и животных, и сами шаманы. Однако, опаснее другое. У Красной скалы связь с Эмпиреями истончается и ангелианин, в одиночку сметающий в Эладарне под взором Карубиала целую армию, в чужом, наполненном враждебной аурой старейших лоа лесу победит разве что отряды одного крупного племени. По этой причине Габриллу понадобился летучий эскадрон под командованием легендарного героя.

— Близится ночь, — сказал после недолгого раздумья верховный жрец. — Выступим на рассвете. Да поможет нам Крылатый Единорог!

Зораг-Джин

Кто-то продавливал защитные слои Кокона Спокойствия, окружающего стоянку шаманов. Стремительно, уверенно, будто совершенно не боясь последствий и увиливая от сторожевых духов с грациозностью мастерски владеющего оружием бойца на тренировке с малолетним ребёнком. Пришелец то пропадал, то появлялся, выискивая слабые места с наименьшим сосредоточением айгаты, совершал серии ложных выпадов, перетягивая на себя охранников лоа и точным ударом дырявил самовосстанавливающиеся барьеры.

Почувствовавший разрушение заклятий Зораг-Джин вернулся из блужданий по Серым Пределам. Сначала он различал лишь уколы по кокону, затем уловил эманации присутствия теневых духов, и всё встало на свои места. К нему пожаловал очередной теневик. Пришелец надумал запутать Зораг-Джина, чтобы ударить со спины? Колдун озёрников старался обойти защитные барьеры и выгадать момент, когда шаман Чёрного Копья уязвим. У него не вышло. Этот решил поступить иначе, чем пробудил интерес у болотного отшельника.

Сложив и разведя ладони, шаман раздвинул края образовавшейся в барьере щели. Проходи свободно, пришелец. Окутанный Малым Коконом, выдерживающим удар старейшего лоа, шаман не опасался теневика. Духи в засущенных крошечных головах, лежащих по углам шатра, ждут приказа для воплощения и атаки на врага Зораг-Джина.

Незнакомец воспользовался приглашением, и из отбрасываемой на расстеленные шкуры тени шамана выросла человеческая фигура. Молодой мужчина в кожаной куртке, с поясом, набитым склянками зелий, напоминал колдуна железошкурых. Только вместо посоха держал — Зораг-Джину стоило немалых усилий сохранить невозмутимымый вид — священное копьё племени болотного отшельника. Чёрный росчерк поверх шкур шатра, свисающих на волосяных шнурках амулетов и тлеющих пучков травы. От оружия не исходило айгаты, оно казалось кусочком пустоты. Спящий в руках незнакомца убийца спокойнее, чем в идоле у дома вождя Чёрного Копья. Так спокойна погрузившаяся в зимнюю спячку змея, свернувшись в корзине любящего хозяина. Оружие, поглощавшее жизнь всякого, кто без ритуалов умилостивления прикасался к нему, позволило взять себя кому-то кроме верховного шамана и вождя.

Оторвав взгляд от реликвии племени, Зораг-Джин вскользь оглядел пришельца. Жилистый, со щетиной на лице, в расслабленной, казалось бы, фигуре кроется природная мощь зверя. Залитые тьмой глаза и аура — тёмная, похожая на ауру жителя Серых Пределов, но не такая холодная. Ещё не лоа и уже не смертный. Он сильнее старика, пришедшего от Водяных Крыс. Обратившийся к Предвечной Тьме и ставший её рабом человек с примесью древней аллирской айгаты в ауре редкое сочетание, наталкивающее на мысли об одержимости.

О нём рассказывали духи, спасшиеся из-под каменного селения железошкурых на Громовой реке. Чёрный Человек — прозвали они его. Он убил многих вождей и шаманов, напавших на Дом Шершня, и подчинил оружие племени прямо в бою, отобрав у вождя Рак-Джакала. Могучий колдун. С ним надо быть осторожным.

Шкуры занялись ярко-оранжевым пламенем, создав огненное кольцо вокруг пришельца. Духи огня сжигают тени и предотвращают побег теневика. Так поймал Зораг-Джин колдуна озёрников. Подкармливая их собственной айгатой, болотный отшельник возвёл преграду между собой и Чёрным Человеком. По приказу шамана духи сожмут кольцо.

— И я рад знакомству с тобой, — раздался из-за стены пламени насмешливый голос, говорящий на наречии северных племён Ксарга. — Если ты приветствуешь огненной ловушкой всех входящих в шатёр, понятно, почему тебя по ночам боятся тревожить твои сторонники.

— Кто ты?

Пламя не остановит пришельца, зато замедлит на мгновение, достаточное для разворачивания заклятья и нападения старших лоа из засушенных голов.

— Кан-Джай. Разве не помнишь меня? Ты послал за мной и моей сестрой одержимого зверя весной. Мы тогда только перебрались из Проклятой Башни на Зеркальное озеро.

— Так это ты? — выказал удивление Зораг-Джин. — Ученик верховного шамана Водяных Крыс, да? Зачем пришёл?

Может, раньше Чёрный Человек и учился у Гин-Джина, но сейчас от стиля зверомастера в нём не осталось ни капли.

— Наши племена воюют. Пробил час перемирия ради войны с нашим общим врагом — остроглазыми.

Болотный отшельник тихо рассмеялся.

— Перемирие, — протянул шаман. — Пусть твои соплеменники ударят по нам, мы напоим их кровью наших покровителей. Ха! Нам не нужен мир со слабыми жабами и отребьем, преклонившим колени перед мягкотелыми.

— Остроглазые сожгли большинство деревень твоего племени вместе с женщинами и детьми, шаман, из-за скуки. Бросишь вызов — Чёрное Копьё раздавят, спалив аранью. И мы поможем, расправимся с уцелевшими.

— Случись беда, вы всё равно ударите нам в спину. Какой прок нам от мира с вами?

— Остроухих ненавидим все мы. Водяные Крысы пойдут охотиться на них плечом к плечу с твоими троллями. Мы хотим быть вам союзниками в войне, ведь, отправив вас за Багровую реку, придут за нами.

— Чёрному Копью есть с кем охотиться, — хмыкнул болотный отшельник.

— Ты о Звёздных Рысях, Длинных Клыках и тех южных племенах, чьи лучшие воины полегли под Домом Шершня? Или о Мёртвых Медведях, увязших в войне с железошкурыми? Не так-то много у тебя союзников. Да и Чёрное Копьё больше не покровительствует вам. — Пришелец провёл проснувшимся оружием над пламенем, поглощая айгату огненных духов.

Зораг-Джин окончательно узнал реликвию, жадно пьющую Силу из всякого, оказавшегося поблизости, и заставляющую трепетать лоа. У почуявших копьё духов в засушенных головах разом пропала жажда крови, они задрожали от страха.

Болотный отшельник не поддался сжавшему ледяными когтями внутренности чувству и приготовился взорваться боевой формой, высвободив часть пойманных духов. По жилам заструилась айгата, насыщая кровь и укрепляя плоть и кости. По желанию шамана мир замедлится для него в любое мгновение.

— Не стоит доводить до крайности. Я пришёл говорить, а не драться, — замер пришелец, усыпляя оружие. — То-то посмеются остроухие, прослышав о нашем поединке.

Зораг-Джин неподвижно сидел на циновке напротив и неотрывно глядел на Чёрного Человека.

— Союз между нашими племенами принесёт нам пользу, — согласился болотный отшельник. — Водяным Крысам следовало присоединиться к Чёрному Копью раньше. Не было бы столько мёртвых, ваши воины покрыли бы себя славой и вернулись из земель железошкурых с богатой добычей. Жаль.

— Я понял тебя, шаман. Завтра в полдень буду у Красной скалы духов, там и дашь ответ пред ликом великих духов. Согласишься — вместе испросим благословения у старейших и отправимся охотиться на остроухих.

— Я поговорю с шаманами, и мы спросим у предков, угоден ли им наш союз, — неспешно сказал Зораг-Джин, и кольцо огня разомкнулось, превратившись в полумесяц. — Приходи завтра один. Приведёшь кого-нибудь — умрёшь.

Чёрный Человек ухмыльнулся и провалился в тень.

Болотный отшельник несколько ударов сердца сидел, отслеживая исчезающие эманации Тьмы, и, убедившись, что пришелец ушёл, облегчённо выдохнул. Опасность миновала.

Давно Зораг-Джин не встречался с обладателем огромной Силы. Сражаться с ним сейчас неразумно, победа досталась бы шаману чересчур дорогой ценой. Тратить айгату и пойманных духов в преддверии войны с остроухими непростительная ошибка.

У Красной скалы шаманы получат благословение предков и старейших лоа, пополнив запасы айгаты. И главное, к ним присоединится Хозяин Стужи. Получив донесения разведчиков о вторжении, болотный отшельник попросил его возвратиться из похода по землям железошкурых, и тот ответил согласием. Ночью Хозяин Стужи явится сюда.

Шаман прикрыл глаза, вдыхая горько-сладкий аромат курящихся трав, и задумался. Из-за нападения на Чёрного Человека племя вступит в противостояние с остроухими ослабленным, потеряв самое меньшее нескольких шаманов и поддержку Хозяина Стужи, предупредившего, что исполняет последнюю просьбу Зораг-Джина. Выгоднее вышвырнуть теневика на тот берег Багровой реки позднее, использовав в войне. А Водяные Крысы вправду могут оказаться полезными союзниками.

— Зораг-Джин, — у приоткрытого входа в шатёр упал на колено колдун Чёрного Копья, склонив голову и опираясь о длинный вард, оканчивающийся черепом дикой кошки.

— Всё хорошо, Зенземай, — успокоил его болотный отшельник.

— Прилетела птица с посланием от Йорсан-Джада, владыка. Он сообщает, что тролли кланов собираются в аранье у лагеря остроухих. Как вы и советовали, мужчины разошлись по селениям и забирают с собой всех, кто держит в руках топор.

— Я услышал тебя, Занземай.

Тролль попятился за пределы очерченного на снегу кровью вокруг шатра колдовского круга, а болотный отшельник довольно потёр руки. Через седмицу на границе племён скопятся отряды Мёртвых Медведей, и начнётся наступление на остроухих.

— Занземай, постой, — окликнул помощника Зораг-Джин. Тот послушно прибежал обратно. — Пошли птицей весть озёрникам. Война с ними окончена.

Эктарион

Рассвет застал Эктариона за размышлениями о словах верховного жреца, произнесённых накануне. На вопрос, как снимет проклятие Габрилл с его сына, жрец заявил, что говорить о ритуале рано. Прощение Карубиала спасёт Нолмириона, сказал он туманно, и добавил, дескать, предводитель Проклятых ещё не заслужил его.

Десятилетия верной службы, устранение противников Церкви и королевства, разрушение городов, убийство тысяч смертных ничего не значат для ангелов. Эктарион играл роль полубезумного коллекционера знаний, артефактов и золота, на самом деле выполняя грязную работу, о которую не желали мараться святоши Карубиала. По канонам Церкви он грешник — убийца, грабитель, святотатец. В таком случае кто Габрилл, поручавший ему убийства ангелиан? Почему жрец достоин благодати Крылатого Единорога, а он, его разящий в ночи кинжал, нет?

К утру маг усомнился в искренности работодателя. Габрилл мог манипулировать им и обманывать, суля снятие проклятия Полуночной Плеяды. Истово желая уничтожить теневика, глава эладарнской Церкви использовал все доступные средства. Жажда смерти Сандэра Валирио поглотила его целиком, вынудив солгать. Потом придётся разбираться с Проклятыми, отчасти для того и взят летучий эскадрон. И в том числе предвидя подобное развитие событий, Эктарион оставил половину отряда в аранье.

Лагерь проснулся с трелью эльфийской флейты, оповещающей о рассвете в мрачном мире заваленных снегом лесов и низко висящих свинцовых туч. Из палаток выскакивали храмовники, жрецы и маги, приводили себя в порядок и торопились к фаэрнилам. Сидящий, свесив ноги, на ветке предводитель Проклятых равнодушно наблюдал за утренней суетой, быстро превращающейся в порядок. Компанию ему составлял покашливающий и укутанный в тёплый зачарованный дорожный плащ Корд.

— Пошли звать виверну.

Боевой маг легко встал, пробежал десяток шагов по ветви и прыгнул, расставив руки. Приземлился он за изгородью, провожаемый косыми взглядами эладарнцев, и издал громкий, жуткий зов, отдалённо похожий на вой волчьей стаи, рёв потревоженного в берлоге медведя и шипение рассерженной змеи.

Корд с трудом покинул ветвь, поковылял к товарищу, опираясь о найденную вчера сучковатую палку. Против ожиданий, изгородь не выпустила его, пока кто-то из эльфийских магов не произнёс слово-приказ. С помощью Эктариона Искатель взобрался на спину прилетевшей виверны.

К чешуйчатому чудовищу подъехал Габрилл на белоснежном фаэрниле в сопровождении Анариона, восседавшего на крупном крылатом жеребце цвета запёкшейся крови. Ленты с вышитыми серебром молитвами заменяли броню обоим единорогам, магический инструментарий верховного жреца пополнился массивным медальоном на тяжёлой цепи из освящённого золота. Седую голову украсила высокая, покрытая золотыми узорами енохианских молитв бирюзовая тиара. Храмовник не изменил себе, оставшись в сером плаще. Ни украшений, ни доспехов на нём не было видно.

— Где Враг, Проклятый? — крикнул Габрилл.

Поведение жреца начинало раздражать боевого мага. Не показывая эмоций, он кивком разрешил Корду ответить.

— Под Красной скалой духов, ваше святейшество. В пещерах.

— Веди, — храмовник, полуобернувшись, махнул рукой эскадрону, и полсотни всадников в пластинчатых доспехах тронулись с места. Взяв короткий разбег, фаэрнилы взмыли в воздух, оглушив биением крыльев находящихся внизу. Без малого восемь десятков воинов и магов остались на земле в полной готовности последовать за соратниками. Анарион пояснил: — Наш резерв. Введу в бой при необходимости.

Предводитель Проклятых оглянулся в поисках Ночных Охотников. Уж кого кого, а их он не хотел иметь за спиной. То ли убийц не пожелали брать на сражение, то ли они незаметно выдвинулись ранее. Среди всадников скрытники отсутствовали.

Понукаемая Эктарионом виверна оттолкнулась лапами от растрескавшегося наста, взмахнула громадными кожистыми крыльями и взлетела, набирая высоту. За ней, разбежавшись, устремились верховный жрец и Анарион, чуть отставали от них полсотни эльфов.

Краем глаза пригнувшийся к шее виверны боевой маг отмечал на заснеженном лесу тени фаэрнилов. В Эладарне два летучих эскадрона, один под командованием короля, второй исполняет приказы Церкви. В первом состоят исключительно гвардейские маги рангом не ниже магистра, преимущественно огневики и воздушники. Именно он отличился в войне с империей людей несколько веков назад, разметав войско, шедшее на Эладарн через Седые горы при поддержке дварфов. Второй эскадрон набран из храмовников, прошедших специальное обучение в Тельперинге под присмотром жрецов. Лучников в течение десятилетий учили основам магии огня и воздуха, в результате получая воинов-магов, по потенциалу немногим уступающих гвардейцам и безгранично преданных Церкви. Совмещение стрелковых атак, чудес и заклятий выдалось удачным — Крылья Карубиала за сравнительно недолгую историю существования провели множество успешных карательных экспедиций, организованных против орков, троллей и демонопоклонников, но никогда не участвовали в полномасштабном сражении. Впрочем, у Красной скалы они не столкнутся с войском.

— Вон там, — указывая рукой на возвышающийся над горизонтом каменный клык, прокричал Корд.

Эскадрон сменил походный порядок на боевой. Фаэрнилы выстроились в вертикально поставленную сеть. Каждый всадник теперь мог стрелять без риска задеть соратника. Несясь на полном ходу, храмовники натягивали тетивы испещрённых ангельскими знаками луков, накладывали стрелы со сверкающими наконечниками и белым оперением. Анарион, впереди, поднял руку и резко опустил, отдавая команду к атаке.

Десятки падающих звёзд с ужасающим воем прорезали хмурое небо. Предводитель Проклятых ясно различил содержащуюся в стрелах концентрированную айгату ангелов, узнав губительную атаку всадников. Троллям в пещерах не позавидуешь, на них вот-вод обрушится Гнев Звёзд, второе по мощности массовое чудо, применяемое эскадроном храмовников.

Тем временем Габрилл воздел к небесам навершие посоха и произнёс короткую молитву, призывающую благодать Карубиала. Крылатый Единорог откликнулся сразу же, в застилавших небо серых тучах образовалось идеально круглое отверстие, излившее на эльфов поток тёплого целительного света. Другая брешь возникла над скалой. Под влиянием ангельской благодати чудеса усилятся, лоа же лишатся части возможностей.

Стрелы достигли святыни троллей, и полсотни солнц зародились над араньей. Зажмурившийся и предупредивший Корда о вспышках Эктарион почувствовал боль в глазах — свет ослепил его даже сквозь веки, обдав жаром. Раздался громкий треск, и мир затих, оставив разноцветные круги вместо продырявленных световыми столпами туч и араньи. Астрал наводнила аура Карубиала, сухая, горячая, будто пустынный дневной ветер. Не прошло и вздоха, как она стала разреженнее, жар обратился теплом, боль развеялась, позволяя открыть глаза.

Над скалой кружилась, опадая, искрящаяся пыль. Подавшиеся вперёд всадники накладывали стрелы на тетивы, готовясь к следующему залпу, Габрилл застыл с поднятым посохом, сорвавший с себя плащ Анарион пылал покрывающими тело вереницами енохианских знаков, приняв незавершённую форму Защитника Церкви.

Стрелы снова падут смертоносным дождём, после чего в пещеры спустятся храмовники с Проклятыми и добьют выживших. Аранью под скалой выжгут святым огнём и будут поливать светом, пока верховный жрец не прикажет остановиться, узнав от Карубиала о смерти теневика. Таков вкратце план, изложенный Габриллом вчера.

— Эктарион, — окликнул верховный жрец, облизнув пересохшие губы и не опуская посоха. — Клянусь саном, дарованным мне Всесвятым Карубиалом, убив сегодня Врага, я сниму проклятье с твоего сына.

— Благодарю, ваше святейшество. Корд, в пещерах кто-нибудь выжил?

— Не знаю. Внутри слишком холодная айгата, неприсущая живым. Метка ещё на теневике.

Морозный ветер подул от скалы, разогнав пыль и обнажив троллью святыню, в астрале повеяло прохладой. У чернеющего зева пещеры стояли двое — пожилой сгорбленный тролль, сжимающий продолговатый вард в виде раскрывшей капюшон змеи, и гигант в длинном одеянии из звериных шкур, во мраке под капюшоном светились красным недобрые глаза. По воздуху и астралу распространилась морозная волна, вытесняя ауру Карубиала. Страх острыми зубками впился в сердце, парализуя тело Эктариона. Мощь вышедших из недр скалы сравнима с ангельской.

«Кто из вас, потомков звёздных богов, сильнейший? — прошелестело в сознании боевого мага, вымораживая внутренности и сковывая льдом мышцы. — Осмелится ли кто-нибудь сразиться со мной?»

Габрилл рубанул посохом. Сверкнувшая с небес молния с грохотом ударила в синекожего из пещеры и разбилась на мириады искр. Натиск морозной ауры ослаб, оцепенение спало с предводителя Проклятых, даруя способность двигаться и осмысливать происходящее.

Храмовники наткнулись на старейшего лоа. По-настоящему страшный противник, вдвойне опасный здесь, у тролльей святыни, являющейся вратами в мир мёртвых, вотчину лоа. Громовой Молот, призванный верховным жрецом и предназначенный для испепеления высоуровневых сущностей, вряд ли навредил духу. Разве только разбил невидимую броню, и теперь следует вновь атаковать — всеми средствами.

Стрелы с воем ушли к цели, на сей раз невыразительно поблёскивая наконечниками, а Анарион вспыхнул, принимая завершённую форму Защитника. Волна ангельской айгаты от него прокатилась по астралу, очищая от остатков холодной ауры. Боевой маг еле удержался на спине виверны, которой разворачивающаяся битва нравилась всё меньше. Рукокрылая ящерица привыкла опалять огненным дыханием куда менее грозных противников. Эктарион погладил шею напарницы, посылая ментальный успокаивающий импульс. «Потерпи немного, скоро конец».

Слитный грохот полусотни взрывов поколебал реальность Лантара, в клочья разорвал и перемешал ауры. Залпом Багровых Облаков, самого разрушительного заклятия магии огня в арсенале храмовников, можно стереть город. Учитывая молнию Габрилла, старейший должен быть ранен.

Над красными шарами пламени и сизыми вихрями пепла встал гигантский темно-зелёный силуэт — змей, точная копия варда в руках шамана. Капюшон раскрылся зонтом, не пропускающим благодатный ангельский свет. Предводитель Проклятых побледнел, покрывшись потом от увиденного. Второй старейший! Его аура походила на змеиную, ядовитую и разъедающую души смертных.

Вскинув посох, верховный жрец прокричал слова короткой боевой молитвы, и в навершие ударила ослепительно белая молния, соединив Габрилла с небесами. Ведомое жреческим посохом подобие ангельского меча понеслось к громадному змею и внезапно остановилось. Выпрыгнувший перед главой Церкви закованный в лёд и иней синекожий с горящими красным огнём глазами одной рукой ухватил посох, другой, с выросшими из предплечья ледяными клинками, полоснул по Габриллу. В тот же миг в красноокого врезалась шаровая молния, отбросив. Анарион вступил в бой.

Верховный жрец уцелел, пожертвовав на время защищающим его Щитом Карубиала. Пройдёт пара вздохов, и чудо восстановится. Пора.

Из груди Габрилла высунулся острый зелёный шип. Эльф недоверчиво посмотрел на него, попытался обернуться.

— Простите, святейший.

Эктарион вынул из спины верховного жреца удлинившееся и превращающееся в клинок навершие своего посоха и стремительно рубанул им по шее благодетеля. Голова, разбрызгивая кровавые капли, отделилась от туловища и полетела вниз. За ней в клубы пара и пепла рухнуло со спины испуганного жеребца тело. Виверна стрелой бросилась за трофеем, аккуратно подхватила пастью голову Габрилла и взмыла в небо, прочь от сражения.

* * *

Мы брели по выжженной равнине, утопая по щиколотки в тёплом пепле. Это всё, что осталось от араньи в радиусе километра от Красной скалы. И не скажешь — здесь раньше росли деревья, многим из которых перевалило за тысячу лет. Небольшие холмы рассеяло, саму скалу, защищённую барьерами, раздробило на куски, валяющиеся то тут, то там. В пепле темнели обугленные кости троллей, оборонявших святыню, и напавших на них эльфов. На Высокорожденных нередко попадались оплавленные доспехи и магические побрякушки, пришедшие в негодность по понятным причинам — расколотые и закопченные драгоценные каменья, разломанные браслеты, оборванные цепи разной толщины. Собрать сей металлолом да сдать гномам за империалы, выйдет приличная сумма. Самоцветы коренастые бородачи примут в любом виде и от драгмета никогда не откажутся. Пожалуй, так и сделаю. Помешать-то мне никто не сможет. Наверное.

Живые скучковались у крупнейшего скального обломка. Меньше десятка синекожих, потрёпанных, на грани телесного и духовного истощения, суетились над обладателем угасающей ауры, похожей на змеиную. Ранен, бродяга, энергия утекает из него ручьями, рассеиваясь. Удивительно — он пытается айгату запихнуть обратно и залатать прорехи, причём довольно удачно. Сразу ясно, непростой разумный.

Другой примечательный субчик находится глубоко под скальной породой, в изолированной капсуле из крепчайшего, созданного магически льда. Дрыхнет, ожидая следующей зимы, либо устроил себе роскошную гробницу, непонятно, а докопаться до него и истины трудно, камень над ним напитан духами и приобрёл прочность мифрила, долбить придётся Маркартом не одну седмицу. Скучное занятие, не нравящееся ни мне, ни моему оружию, да затратное по времени. Гоблины, думаю, управятся за пару месяцев, проведя обходные тоннели. Правда, не факт, что землекопы останутся живы, выйдя к хрустальному гробу нашего красавца. Без гарантий безопасности и достойной платы за работу они вряд ли захотят горбатиться сутками напролёт. Посему, ждать мне пробуждения лантарского Деда Мороза с первыми холодами, и с ним неприятностей. Зато успею организовать торжественную встречу.

Заметившие нас шаманы принялись колдовать какую-то пакость на основе стихии Земли. Нечем заняться, да, ребятки? Вы вон еле ползаете, а в драку лезете. Я двинулся к ним, неся в руке Маркарта. Сосуд Полночной Плеяды чуть позади, идёт себе в костюмчике Клеймёного, без меча, угрозы не представляет. Я так вообще само дружелюбие. Вот зачем пытаться призвать против нас земляного элементаля? Не надо. Маркарт, ну-ка, гаркни на них, покажи, кто хозяин. Мне лень айгату тратить и выдавать себя сотрясанием астрала.

Копьё проснулось от сладостной дрёмы — жутко проголодавшееся, недовольное из-за неучастия в битве. Ощутившие его колдуны прекратили призыв и застыли в нервном напряжении, потом, по мере моего к ним приближения, попятились в противоположную от меня сторону. Ладно, порычал, хватит. Спи, маленький, не расходуй попусту силушку богатырскую.

Обладатель змеиной ауры встал на трясущихся ногах, выплюнув:

— Предатель! Ты не явился к началу сражения, а теперь заколешь меня, слабого старика. У тебя нет чести!

— Тише, Зораг-Джин, — остановился я напротив тролля. — Не брызжи слюной, она у тебя, небось, ядовита, ты же ещё не отошёл от воплощения Великого Змея. Попадёшь по товарищам, и некому тебя будет похоронить. Я не обещал участвовать в бою вместе с тобой. Мы ведь не заключили союз вчера. Что до чести — кто бы говорил! У тебя её гораздо меньше, чем у меня. Ты вырезал племена, старик, не щадя новорождённых. Хотя, — я вспомнил собственные похождения на заре аллирской эпохи, — возможно, ты недалёк от истины.

Маркарт, поглоти остатки пойманных болотным отшельником духов, всю айгату и часть его души. Второй Армагеддон на отдельно взятом участке араньи, близко расположенном от лесов озёрников, мне ни к чему.

Копьё пробило впалую грудь синекожего. Тролль захрипел, в иссыхающей ауре полыхнула злость, он тщетно попробовал бросить предсмертное проклятие. Ослабленный ранами от заклятий храмовников и рубинового копья Анариона, шаман опустился на колени и повалился навзничь. Жизнь покидала его со скоростью бурлящей горной реки, низвергающейся с обрыва. Я нанёс последний удар, без которого колдун оправился бы, и прекратил его мучения.

Поразительно, каким храбрецом был Зораг-Джин. Не побоялся ни смерти, ни посмертия, ни Маркарта. Наверняка задумывал обвести меня вокруг пальца, использовав в войне с эльфами. Хитрый, умный враг, достойный толики уважения. Я выдернул оружие из мёртвого тела, не забрав дух колдуна. Отправляйся, куда пожелаешь — в Серые Пределы к предкам, в Предвечную Тьму или вселись в ученика, только не переходи мне и озёрникам дорогу. Поймаю и развею по ветру.

Притихшие колдуны со страхом глядели на гибель непобедимого лидера. Кое-кто засучил ногами, отодвигаясь, прочие сидели, осознавая — пожелай я, и бегство их не спасёт, догоню и убью, а то и чего похуже совершу. Я не обычный убийца, в моих руках покровитель племени, по их мнению, воплощение старейшего лоа. И он подчиняется мне.

— Стоять! — гаркнул я, шагнув к ним и ударив пяткой копья в пепел под ногами. Старавшийся убраться шаман испуганно замер, его коллеги испустили более густые эманации ужаса. Не повредились бы умом. Сбрендившие колдуны мне не нужны, такими они лишь в качестве пищи Маркарту сгодятся. — Внемлите, тролли! Я, Кан-Джай, отныне Владыка Чёрного Копья! Я хозяин вашего покровителя, им я отнял жизнь у Зораг-Джина, величайшего шамана араньи! Подчинитесь мне или умрите!

— Подчиняемся! — взвизгнуло-выкрикнуло нестройное разноголосье павших на колени и утопивших в пепле лица колдунов. — Ты наш владыка! Тебе мы поклоняемся и приносим жертвы!

— Собирайте остатки племени и ждите. Я приду за вами, чтобы повести на войну.

— Слушаемся, о, Великий! — слаженнее промычали-провыли шаманы.

Умницы.

— Похороните Зораг-Джина под Красной скалой и ступайте.

И плевать им на мой человеческий облик. Чувствуют, за внешностью кроется сущность сродни старейшим лоа. А вид, что вид? У каждого свои недостатки, на которые следует закрывать глаза, если хочешь банально выжить. Смертные в большинстве приспособленцы, ценящие жизнь превыше всего, тролли не исключение. Гордецы, да, но у всех есть черта, за коей принципы блекнут и становятся не столь уж важными. Переступишь её, подгоняемый гибелью и завидевший возможность жить, причём сносно жить, и гордыня улетучивается. Правда, чтобы переступить, надо иметь альтернативой разверзшуюся бездну небытия. Не будь у меня Маркарта, колдуны дрались бы, надеясь уйти во владения сущности, чьим воплощением, по их мнению, является Чёрное Копьё. Я им не дал выбора.

Шаманы на удивление шустро удалились, дабы поскорее подготовить место захоронения болотного отшельника. А вот некие тёмные личности решили почтить меня визитом, дождавшись завершения моего общения с троллями.

С небес, еле обрисовываясь в хаосе астрала, пала виверна. Взрослая особь, неплохо маскирующая ауру. Недодракониха гулко приземлилась, пригнувшись. Спустя минуту со спины её соскочил легконогий эльф, едва потревожив успокаивающийся после лап виверны пепел. Запахло свернувшейся кровью.

— Я исполнил мою часть договора, — раздался голос Эктариона. Замечательнейший Высокорожденный, с ним я познакомился лично в окрестностях Зеркального озера. — Голова верховного жреца Карубиала.

Эльф положил под ноги окровавленный трофей. Вправду башка Габрилла, до сих пор излучает благодать Крылатого Единорога. На челе благословение Карубиала, знак-метка, связывавшая святошу с ангелом. Она даруется главе Церкви и никому более.

— Не всю часть, — возразил я Эктариону. — Остальное будешь исполнять остаток своей жизни. Забыл, о чём мы договорились?

— Да-да, помню, — раздражённо бросил эльф. — Проклятые никогда не тронут тебя и твоих близких.

Клятва Орсина штука надёжная, да только ты, дорогой товарищ, что угодно отдашь за сына, не побоишься гнева богов, ангелов, старейших, как не устрашился сегодня, убив верховного жреца Карубиала. Если его схватят и шантажом вынудят убить меня, ты отдашь душу Владыкам Предвечной Тьмы, чтобы спасти его. Метка Маркарта на парне также не гарантирует исполнения договора. В том-то и проблема. И с ней ещё одна: я пока не могу одолеть вас, Проклятых, всех сразу. Радуйтесь.

— Не забывай об этом, — я жестом подозвал Нолмириона. — Власть звёздных божеств над ним подавлена, он твой.

Эктарион кинулся к сыну, ощупал, накладывая сдерживающие печати. Позже займётся ограничением Силы богов всерьёз, поставит более крепкую астральную конструкцию. Жаль, разум парню не вернуть столь же легко. Личность с воспоминаниями, чувствами, эмоциями необходимо воссоздавать по крупицам мастеру менталисту, вытащив из Нолмириона Полночную Плеяду.

— Как ты смотришь на новый договор? — остановил я эльфа, помогающего сыну взобраться на виверну. Проклятый обернулся. — Снятие проклятия в обмен на вашу службу мне в течение лет так двухсот? Вы ребята долгоживущие, вам подойдёт. Премиальные за задания — золото, драгоценности, знания.

— Я подумаю, — Эктарион вскочил на спину виверны за сыном.

Подняв тучу пепла, недодракониха взлетела. Какое-то время доносилось с небес хлопанье гигантских крыльев, затем оно затихло в ночи.

Занятная компания — Проклятые. Могучие, безжалостные маги, могущие потягаться с низшими богами. Непременно привлеку их к решению моих проблем. Они у меня на крючке, Эктарион в курсе. Я вытяну Плеяду, Смуглянка потрудится над ментальным воссозданием личности Нолмириона. Все счастливы.

Ухватив за волосы голову жреца, я подошёл к трупу болотного отшельника и положил её ему на грудь, прикрыв смертельную рану от копья. Твой кровный враг повержен, причём благодаря тебе. Пусть тебя похоронят с его башкой. На том берегу Багровой реки он станет рабом, минуя Эмпиреи. Страшная участь для ангелианина, однако, заслуженная. Габрилл доставил мне хлопот куда больше, нежели пожилой шаман.

Мерзкое чувство чужого взгляда, направленного на меня, заскреблось тупыми коготками. Я расширил кольцо теней, оплетающих ажурной сигнальной сетью территорию в радиусе трёхсот шагов от меня, прислушался, присмотрелся к энергетической буре, бушующей на месте Красной скалы. Поблизости затаился наблюдатель, и я догадываюсь, кто.

— Ловко ты обыграл Габрилла и Зораг-Джина, — раздался рядом голос Смуглянки. Как всегда, невидима в астрале, тем более, в хаосе аур, мешающих отсканировать местность. — Давно спланировал устранение Габрилла с помощью Проклятых?

— После боя с демоном и Анарионом прорезалась у меня замечательная способность — заставлять делиться воспоминаниями духов, содержащихся в Темнице. От пойманного у сгоревшего села духа Шестиглаза я узнал некоторые интересные детали о Проклятых, о заказчике, о задуманной Габриллом операции на Зеркальном озере.

— И не сказал мне. Почему? Ведь я знала меньше твоего и нуждалась в любых сведениях о наших преследователях!

А она серьёзно разозлилась, и дело не в голосе. Эманации злости яркими мазками добавились в сюрреалистичную картину астрала. Простит ли меня Смуглянка? Притворится, что всё в порядке, только для приличия выкажет демонстративный протест и решит никогда не доверять мне. Однако, какое доверие у привыкшего полагаться на себя мастера шпионажа? Я ей тоже полностью не доверяю. И ничего, нормально. Почти у каждого есть секреты. Переживу. Расскажи я ей всё, не исключено, она бы попыталась вести свою игру, мешая мне. А так и Смуглянка в безопасности, и врагов поменьше стало.

— Обрывочные, туманные образы требовали подтверждения. Они походили на отдельные фрагменты малопонятной мозаики. С твоей помощью и информацией, добытой у пленных Проклятых, я сложил их воедино. В случае моего провала дриады передали бы тебе все сведения, в том числе о слабостях Проклятых. И без меня ты знала большую часть известного мне, ведь дралась с Семёркой и наверняка была свидетельницей их боя с демонопоклонниками, приманенными тобой. С Нолмирионом, приходящимся сыном главарю, нам повезло. Впрочем, я изначально задумывал захватить парня. Вселившиеся в него сущности подтвердили догадки касательно взаимоотношений и способностей наших противников, — плюс раскрыли информацию, о коей тебе, милая моя Смуглянка, знать не к спеху. — Да, между прочим, сигнал о вторжении эльфов в леса Чёрного Копья подал болотному отшельнику я, правда, не рассчитывал, что он ломанётся всей ордой с озера. Шаман преподнёс мне приятный сюрприз.

— А ты меня удивил тем, что не валишься днём от слабости, — хмыкнула Авариэль укоризненно. Ох, знала б ты, сколько я тебе не рассказываю! — И умением скрывать ауры разумных.

— Ну, в том, что Корд — так зовут пленённого нами человека — и сын Эктара пропали из поля зрения твоих ребят, заслуга Мабьянты, Проклятой. Она специалист по барьерам, как и ты. Вдобавок, я дал парню костюм, скрывающий айгату. Не злись, пожалуйста.

— Нет-нет, с чего мне злиться, — прошипела рассерженно Смуглянка.

— Вот и чудно, — улыбнулся я, будто не заметив её тона. — Необходимая жертва для победы над Габриллом. К тому же, у тебя таких костюмов достаточно, чтобы одеть целую армию. Итак, я побеседовал с Эктаром, и он согласился на мои условия. Адекватный, кстати говоря, эльф. — Иного я от него не ждал. Нормальный любящий отец, хоть и с тараканами размером с олифанта в голове. Посланного к нему Корда допрашивать с пристрастием не стал, принял предложение встретиться со мной, вёл себя сдержанно. Естественно, о местонахождении сына я ему не сказал, пообещав отдать дитятко у Красной скалы в обмен на доказательство смерти верховного жреца. В победе Эктара над Габриллом я не сомневался, маг отлично изучил уязвимости главы Церкви, столетия служа под его началом Изумрудному Кругу, эльфийскому аналогу земной инквизиции. Жрец же дал молодому тогда магу протекцию в эладарнский Университет Высшего Искусства. — Затем я отыскал Зораг-Джина, показался ему, дабы тот подготовился к моему возможному устранению на Красной скале. Ну, там, духов призвал и прочее. Проклятые прекрасно сыграли роль осведомителей Габрилла, и жрец поспешил к месту последней битвы ангелианского добра с пережитком языческого аллирского прошлого. Прилетел, понимаешь, и тут его радужные мечты разбились о суровую реальность. Вместо кучки медитирующих шаманов к нему вышел величайший колдун современности во всеоружии. Остальное, полагаю, тебе ведомо.

— Надо же, и мысли не допускал о задуманном, — проворчала про себя Смуглянка и произнесла громче: — Почему не рассказал мне, удостоверившись в правдивости сведений?

— Слишком многих потерял, чтобы рисковать тобой.

Авариэль фыркнула, точь-в-точь кошка. Думай, что угодно. С недавних пор ты стала для меня по-настоящему ценной, и я не собираюсь вплетать тебя в расклады, в которых твоё участие не обязательно.

— Гвард на озере, — обронила Смуглянка. — С ним имперский воздушный флот, наёмники, Длань Салютуса.

Я расплылся в довольной улыбке. Зверомастер оправдал надежды, припозднился чуток, но ведь вернулся, да с какой подмогой! Длань Салютуса — лучшие боевые маги в империи, и бойцов он привёл побольше, чем я.

— С озёрниками поладил?

— Водяные Крысы ошарашены, не знали, укреплять оборону острова или закатывать пир в честь верховного шамана. Выслушав Гварда, решили повременить с празднованием до разгрома Чёрного Копья и Мёртвых Медведей.

Похоже, экспедиционные войска империи в аранью пожаловали. Хорошо это, плохо — покажет время. Главное, со смертью болотного отшельника война в Пограничье и аранье фактически окончена, и у меня убавилось проблем. Учитывая голову Габрилла и гибель эскадрона храмовников, передо мной, моими близкими и друзьями открывается перспектива относительно спокойной жизни.

Я вдохнул полной грудью пропитанный гарью прохладный ночной воздух. Дела в аранье сделаны. Пора уходить.

— Куда теперь? — прильнула ко мне Смуглянка.

Я приобнял Авариэль и обратил взор на запад, где клубились чёрно-багряные тучи стихийных энергий.

— На Брадос.

Эпилог

— Ты прав, — признала Лилиана, вглядываясь с вершины холма в стоящих посреди выжженной ровной местности разумных — едва видимые точки под разноцветным ожерельем трёх лун. — Брат очень изменился. Его аура сохранила мало общего с аурой того Сандэра, которого я знала. И всё-таки это он.

— Тьма понемногу завоёвывает его духовное тело с каждым использованием магии теней, маленькая госпожа, — пояснил древний маг за спиной девушки. — Не за горами полное поглощение, и тогда твой брат превратится в безвольное орудие Владык Предвечной Тьмы. Единственный путь обратить вспять превращение известен тебе.

Лилиана нахмурилась. Трудное решение требует твёрдой воли. Саррок за недолгие дни знакомства с девушкой узнал её довольно, чтобы быть уверенным: она пойдёт на всё ради брата, даже принесёт себя в жертву тёмным богам. Её сомнения обусловлены надеждой найти другой выход из сложившейся ситуации. Но она поймёт: второго пути не существует, и решится. Таково её предназначение в замысле Великого Князя. Саррок Верный поможет ей.

Сестра Сандэра шагнула вниз, к выжженной равнине, и внезапно сорвалась в бег. Она неслась в облаках пепла, точно за ней гнались демоны Бездны. «Глупышка», — подумал древний маг. Не так должна произойти встреча с Сандэром Валирио. В руках замерцали очертания призрачного лука, сотканная из айгаты стрела легла на тетиву. Саррок прицелился в бегущую девчонку и вдруг вздрогнул от резанувшего по нему взгляда, острого, словно зачарованная сталь. Маг поднял глаза на темнеющую в полумраке лунной ночи фигуру. Усовершенствованное магией зрение приблизило жёсткое молодое лицо мужчины в центре мёртвой равнины. Из глубин плещущейся в глазах Тьмы на Саррока смотрел Повелитель.

Волны бились о крутой берег скалистого острова, рассыпаясь мириадами белых брызг. Воздух рассекали косые росчерки дождевых капель, ветер рвал флажки над башнями замка и забивал пресной и солёной влагой запертые окна.

В кресле у пляшущего в вечном танце огня грелся старый чародей и целитель, известный смертным под именем Арнальдо де Виллано. Пламя в камине пред ним принимало причудливые формы, напоминающие образы далёкого заснеженного леса. Среди трепещущих стволов и сугробов, будто объятых пожаром, согнулся в почтительном поклоне разумный, приложивший правую руку к левой груди в знак правдивости произносимых слов. Треск поленьев и гул переплетались в шёпот, в котором внимательный слушатель мог различить отдельные фразы. Тем не менее, общий смысл остался бы ему неясен, поскольку предназначался для сидящего в кресле мага.

— Не прибегая к Предвечной Тьме и ограниченно пользуясь магией теней, Сандэр Валирио избавился от двух своих главных врагов на данный момент, — докладывал Лукас, чей голос доносился от его огненной проекции. — Таким образом, он удержал себя от обращения в раба Владык Тьмы. Весть о возможном предательстве Гварда Зверолова сломала предпоследнюю из Печатей Страдания, что благоприятно сказалось на слиянии Саррока и Великого Князя.

Брадосский целитель расслабленно откинулся на спинку кресла, опустив веки. Поддерживание сеанса дальней связи отнимало у него прорву сил, несмотря на океаны айгаты в восстанавливающих артефактах.

Сохраняя бесстрастно-усталое выражение, в душе маг радовался. Замысел по возвращению Повелителя близится к завершению. Валирио растворится в личности князя, откупорив оставшиеся хранилища его памяти, и станет тем, кого так боятся жители Эмпиреев, старейшие лоа и демоны Бездны. Боль и страдания — ключ к перерождению аллирского правителя, забывшего самого себя, дабы скрыться от надмировых сущностей.

Первая печать была сломана в селении племени Водяных Крыс при нападении креатуры болотного отшельника. Вторая в Веспаркасте, в бою с оборотнем из тройки Ночных Охотников. Третья после уничтожения тролльей ведьмы. Четвёртую удалила с личности князя в Спящем лесу Авариэль Кошка, сама того не ведая. Пятую сломал рубиновым копьём Карубиала Анарион в Марадро, Столице Наёмников. Вывод Лукаса о шестой печати ошибочен, её подточили смерти соратников в Пограничье, а окончательно разрушили тролли на озере, дав Сандэру ощутить себя чужим в принимавшем его племени. Каждая из Печатей Страдания открывала Валирио способности и воспоминания князя. Цепочка событий подходит к закономерному концу.

— Из эльфийского эскадрона кто-нибудь выжил? — задал вопрос маг, не поднимая век.

— Да, господин. Храмовник Анарион, едва не уничтоживший болотного отшельника на Красной скале духов, спасся и пробирается через аранью к границе королевства. Он ранен и обессилен.

— Отпусти его, Лукас. Сандэру понадобится сильный противник для снятия седьмой печати.

— Слушаюсь.

Усталость давила на веки, приковывала к креслу каменной плитой. Хотелось отдохнуть, уснуть без сновидений лет на сто, а то и на тысячу. Освободиться от ответственности, самой жизни. Целитель жил слишком долго для смертного. Всё чаще его посещали приступы скуки и утомления. В человеческом теле он провёл триста двадцать один год, оно одряхлело, хотя и исправно исполняло свои функции, и жутко надоело. За века в нём скопилась тяжесть, оно стало неповоротливым, медлительным. Живя в нём, называемый де Виллано чародей испытывал отвращение от собственного немощного существования.

Цепь задуманного закончится, и с ней мучения, успокаивал он себя. Нужно потерпеть, перебарывая усталость, вновь окунуться в опостылевший водоворот интриг, лжи и смерти. Месть, последующая за осуществлением замысла Повелителя, принесёт облегчение.

— Следите за Сандэром. Ежедневно докладывай о его передвижении, встречах, окружающих смертных и духах.

— Да, господин.

Огонь по мановению длинных сухих пальцев целителя неистово заплясал в камине, сметая иллюзорный зимний пейзаж. В покои тут же вошёл телохранитель и низко склонился, ожидая приказаний.

— Созывай Ночных Охотников со всего Лантара, Хинд, — оставаясь неподвижно сидеть в кресле, велел чародей. — Сандэр Валирио скоро прибудет сюда.

Примечания

1

Искоренители скверны — боевые маги и воины, находящиеся на службе Изумрудного Круга, организации ангелианского жречества, борющегося с еретиками, колдунами и порождениями чёрной магии.

(обратно)

2

Эладарн — королевство высших, или, как их ещё называют, светлых эльфов, величающих себя высокорожденными и Детьми Звёзд. Расположено на северо-востоке Ксаргского полуострова. Граничит с гномьими городами-государствами и племенами горных троллей на севере, с империей людей на северо-западе и племенами лесных троллей на западе и юге. Восток королевства омывает море Утопленников.

(обратно)

3

Ангел Карубиал, также называемый Крылатым Единорогом, — глава светлоэльфийского пантеона высших сущностей после Раскола — гражданской войны, разделившей эльфов на светлых и тёмных. В свиту Карубиала вошли некоторые небесные божества древних эльфов.

(обратно)

4

Эльфийская школа магии разделяет заклятья по мощности и сложности на пять так называемых Кругов, от Пятого к Первому. Заклятья Пятого Круга простейшие, их изучают на первых курсах любого магического учебного заведения. Пример — сотворение порыва ветра, способного сбить с ног. Как правило, опытные маги не тратят время на произношение заклинательной формулы, им достаточно вызвать её в памяти и, направив в неё энергию, реализовать волевым усилием. Заклятья Четвёртого Круга посложнее. Скажем, порыв ветра может повалить деревья и напрочь сдуть с пути мага незащищённого противника. В условиях боя применяются обычно именно заклятья Пятого и Четвёртого Кругов, так как их реализация очень быстра — наполнение формулы энергией и волевое усилие осуществляется в течение удара сердца, или, проще говоря, от одной до нескольких секунд. Отдельные маги способны творить боевое заклятье за долю секунды.

Но настоящая магия, по утверждениям опытных чародеев, начинается с заклятий Третьего Круга. В случае с аэромантией это уже не порыв ветра, а полноценная буря, бушующая на огромной площади. Редко кто способен творить заклятья Третьего Круга исключительно с помощью заготовленной в ментальной закладке формулы, причина тому — необходимость высокого уровня контроля над вливаемой в формулу энергией. Магическая конструкция очень хрупка и подвижна, поэтому часты ошибки при её наполнении айгатой и даже самом построении. Чтобы избежать их, маги используют специальные магические предметы, в кои заключают формулу и заблаговременно наполняют её энергией, оставляя творение незавершённым. Активацией является в данном случае как раз вливание недостающей порции айгаты.

Заклятья Второго Круга значительно сложнее и более энергозатратны. Например, та же буря превращается в управляемый магом смерч, состоящий из мириадов воздушных лезвий, измельчающих всё, до чего он дотянется. Здесь формулосодержащими предметами не обойдёшься, необходимо устанавливать с ними прочную связь, выстраивая, по сути, продолжение формулы. Даже для активации одноразового свитка требуются специальные навыки помимо умения просто вливать айгату. Пользователю свитка нужно иметь стихийное сродство с заклятьем, если оно основано на стихийной магии. Иными словами, разумный без задатков аэромантии не сумеет использовать свиток, заклятье на котором относится к магии воздуха.

Заклятья Первого Круга представляют собой вершину магического Искусства. Мощь их огромна, функции разнообразны. Это может быть и распространяющаяся по огромной территории буря из десятков управляемых смерчей, крошащих без труда скалы, и созданный из спрессованного воздуха сверхпрочный барьер небольшого размера. Такими заклятьями уничтожаются старейшие лоа, именно для борьбы с этими духовными сущностями они и были изобретены тысячелетия назад древнеэльфийскими магами. Творение заклятий весьма энергозатратно и длительно, однако, тут на помощь магам приходят артефакты. Умело применяя загодя заготовленные магические предметы и выстроенные в ментальной закладке формулы, великий маг способен реализовать заклятье Первого Круга в течение буквально нескольких секунд.

(обратно)

5

Айгата — духовная энергия, необходимая для творения магических действий. Присутствует у всех живых существ, в особенности у представителей разумных рас, в той или иной мере. Духи состоят из неё.

(обратно)

6

Гархалы — самоназвание тёмных эльфов, буквально означает «живущие во тьме».

(обратно)

7

Моррибирн — небольшой городок в империи, известный своей гильдией алхимиков. Гильдия прославилась изготовлением препаратов, предназначенных для истребления нечисти и нежити. Входившие в неё алхимики считались единственными в Лантаре боевыми алхимиками, они участвовали в битвах с троллями Ксарга и северными варварами, широко применяющими чёрную магию. Глава гильдии Герреб Травник, по слухам, после ограбления резиденции и убийства почти всех членов гильдии неизвестными поклялся отомстить и вернуть секреты моррибирнских алхимиков.

(обратно)

8

Торговая компания Гремильо, возглавляемая дальним родственником самого императора и зарабатывающая на грабеже прибрежных земель Ксарга, наняла бойцов из Марадро и снарядила экспедицию в глубины полуострова. Дабы не будоражить соседствующие с империей племена, высадились на западном берегу и двинулись в аранью, по пути захватывая рабов для городов-государств тёмных эльфов и все попадавшиеся в деревнях ценности. Экспедиция не увенчалась успехом: тролльи племена объединились и устроили имперцам кровавую баню. В империю вернулся корабль, наполненный трупами, управляла судном команда одержимых моряков. Наёмники, участвовавшие в экспедиции, с позором бежали и позднее объявились в Марадро, где лучших из них приняли наёмничьи школы.

(обратно)

9

«Большим каменным домом» называют лесные тролли любой замок.

(обратно)

10

«Железошкурыми» синекожие называют воинов в доспехах.

(обратно)

11

Лесные выродки — презрительное название светлых эльфов у троллей.

(обратно)

12

Барьер астрального типа, препятствующий распространению информации по астралу. Из-за него плохо передаются сведения от сторожевых и других чар, становится сложнее управлять духами и призывать их. Как правило, барьер наполнен разреженной айгатой колдуна-создателя либо духами, его сотворившими. Есть заглушки, притупляющие физическое восприятие. Есть комбинированные, на них тратится больше айгаты, они гораздо мощнее однофункциональных куполов.

(обратно)

13

«Жертвенное мясо» в переводе с тролльего. Угул-джас — предназначенные в жертву лоа разумные.

(обратно)

14

Костяная пыль и косточки шаманов — основа колдовских ритуалов Собирателя Костей. Бросив горсть пыли в воздух и подкрепив действие заклинанием, можно, к примеру, создать прочный защитный барьер.

(обратно)

15

Шенгато — «мёртвая слизь» в переводе с общеимперского — бессознательная сущность, вобравшая в себя айгату лоа и жизненную энергию сотен погибших разумных. Хищное образование из эктоплазмы, как правило, бесформенное, разъедающее плоть. Выделяется постройками, землёй, камнями, пропитанными энергиями умерших, внешне напоминает медленно движущуюся слизь. Ментально воздействует на живых существ, заставляя испытывать сковывающий тело страх. Простейшее и самое действенное средство борьбы с шенгато — огонь. Бывало, чтобы уничтожить «мёртвую слизь», выжигались целые замки. Шенгато весьма живучая сущность, из маленькой капли может образоваться озеро.

Время созревания «мёртвой слизи» от нескольких суток до десятков лет (в зависимости от количества впитавшейся в местность айгаты лоа), растёт она под влиянием энергетических эманаций находящихся поблизости разумных существ.

Довольно распространена шенгато в ксаргской аранье и в восточных орочьих степях, на местах вырезанных селений.

(обратно)

16

Бельбен — глава племени пещерных гоблинов, совмещающий функции вождя и шамана.

(обратно)

17

Большое каменное селение — в понимании троллей город, построенный из камня.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1. Кошка, гуляющая сама по себе

Глава 2. Шестиглазый

Глава 3. Предвечная Тьма

Глава 4. Возвращение в Веспаркаст

Глава 5. Штурм

Отступление первое. Тайбер

Глава 6. Долгий рассвет

Отступление второе. Йагг-Джин

Глава 7. Тьма

Глава 8. Озёрники

Глава 9. Враги и союзники

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg