«Волшебники в бегах. Часть 1»

Волшебники в бегах. Часть 1 (fb2) - Волшебники в бегах. Часть 1 (Волшебники в бегах - 1) 1066K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Полянская

Lliothar Волшебники в бегах Часть первая

Пролог

Солнце палило нещадно, раскаляя землю; под ногами сухо шелестела выжженная до соломенного цвета трава, на языке оседала полынная горечь. Пахло пылью и жарой. У жары ведь тоже есть собственный запах: горьковатый, чуть терпкий, от которого немеет язык и слезятся глаза. Ну а пыль… пыль тут повсюду. Пыль и редкие ломкие охвостья травы, украдкой забирающиеся в сандалии. Сухие нити обвивались вокруг пальцев, покалывали пятки…

Женщина шла так осторожно, будто под ногами у нее была не земля, а тонкий лед. Пыль завладела подолом ее черного платья, фантазийным узором осыпавшись на полотно. Вечером она наверняка порадуется этому платью с почти глухим воротом и длинными рукавами, ведь к ночи в пустыне холодает, но сейчас ей было невыносимо жарко. Пот лил ручьями по спине и впитывался в ткань, делая ее прикосновение еще более неприятным. Хоть бы ветер подул…

Она остановилась вытряхнуть из сандалий травинки и мелкий сор, но потеряла равновесие и больно шлепнулась наземь. Ну вот, теперь ее злосчастное платье окончательно превратится из черного в серое. Но так будет, наверное, лучше. Темная ткань поглощала тепло, как губка влагу. Почему она вообще одета в черное? Ах да, это ее единственное платье… И денег у нее нет, чтобы купить новое, у нее совсем ничего нет, даже фляги с водой. Как глупо было отправиться в пустыню без капли воды…

Зачем она вообще здесь?.. Женщина попыталась вспомнить, что ищет так далеко от дома, но не смогла. Голова кружилась от жары. Вставать не хотелось, однако она встала, отряхнулась и упрямо сделала несколько шагов. Подул долгожданный ветер, но такой горячий, что она, ойкнув, закрыла лицо руками и обиженно повернулась к нему спиной. Горизонт был совсем близко, его очерчивала горная гряда. Не очень высокая — на острых верхушках скал нигде не сверкали ледяные шапки, — хотя, возможно, расстояние просто искажало размеры. Горы прятались от солнца в дрожащем белесом мареве. Она позавидовала им. Ей спрятаться было негде. Нужно идти, но куда? Вперед или к горам? Без воды ей далеко не уйти, прикончит не жажда, так жара, не жара, так голод. Она что-то хотела найти в этом царстве пыли и солнца, что-то узнать… Нет, к горам она не пойдет, по крайней мере пока не вспомнит, что же ей нужно.

На труп женщина наткнулась примерно через двести шагов. Крупный мужчина, крепко сложенный, но с обвисшей кожей, словно он за короткое время потерял восемь-десять фунтов. Волосы коротко острижены; голову охватывает в несколько раз сложенный шарф, в кисточках шарфа запутались колючки. Одет в длинную кожаную безрукавку на голое тело и полотняные штаны, предплечья обмотаны кожаными ремнями. На теле несколько порезов, от глубоких до совсем царапин, однако серьезная рана одна — в левом боку, чуть ниже сердца. Женщина ясно видела, что умер он совсем недавно — может быть, как раз когда она сидела в пыли, сетуя на дурацкое платье. Загорелая рука, зажимавшая рану, сползла, и было заметно, что кровь, хоть и остановилась, не успела засохнуть и потемнеть, да и запаха разложения, которое по такой жаре неминуемо должно было начаться очень быстро, не чувствовалось. Зато одуряюще воняло кровью. Для одного человека ее было пролито явно многовато.

Женщина наклонилась и закрыла мертвому глаза. Подобрала валявшийся неподалеку длинный нож и подсунула под обмякшую руку — сама не зная, зачем. Наверное, при жизни этот человек был воином, а они предпочитают умирать с оружием в руках. Затем она отправилась на поиски убийцы. Вряд ли тот сумел уйти далеко, да и следы на земле были видны очень хорошо. Она не умела их читать, но и без этого было понятно, что оставивший их человек тяжело ранен, возможно, умирает. Или — не человек. Почему она так подумала? Следы казались вполне обычными. Женщина огляделась. Местность вокруг, вплоть до гор, была ровная, как стол, однако она ничего не заметила. То ли потому что солнце слепило глаза, то ли потому, что вообще не очень хорошо видела. Что ж, пойдем по следам.

…Да, он действительно не успел далеко уйти. И он действительно не был человеком. Его одежда, гораздо менее скудная, чем у его жертвы, была серовато-бежевого цвета, почти сливавшегося с цветом иссушенной солнцем земли. Наверное, именно поэтому она не заметила тело сразу. Впрочем, это тело, кажется, еще дышало. И даже пошевелилось, когда она наклонилась, чтобы рассмотреть его получше, и ее тень упала ему на лицо. Довольно высокий, хотя когда он лежал вот так, скрючившись, трудно было разобрать. Худощавый и тонкокостный — запястья что веточки, согни — переломится. Рыжеватые, побуревшие от крови волосы стянуты в пучок, открывая уши, маленькие, с заостренными кончиками, почти без мочки. Эльф, да притом северный. Раньше они почти никогда не покидали свои Леса за Дейной, но теперь все изменилось. Война имеет отвратительное свойство менять все, даже то, что оставалось неизменным на протяжении столетий.

Эльф с трудом приоткрыл глаза. У него была глубокая рана на голове, все еще сочившаяся кровью. И еще одна — на руке, неопасная, но, должно быть, болезненная. Женщине не было его жаль. Пусть бы сидел в своих Лесах, даром что эльфы сами ото всех давно отгородились, и не лез на чужую территорию. Пусть бы они все там сидели… И не смели убивать людей. Люди и сами неплохо могут с этим справиться, но в графствах уже долгие годы царит мир. Верно, так было, пока не пришли лешаки[1]. Нелюди… Она зло сплюнула, едва не попав на рубашку раненого. Жаль, что промахнулась.

— Ты… — внезапно прохрипел эльф. Не голос — точильный камень. — Подойди… — Он закашлялся; изо рта потекла тоненькая струйка кровавой слюны. — Передай…

Она удивилась, но все же опустилась на колени рядом, приблизила лицо к его губам.

— Передай… там… скажи Ирвиллу… отряд Аньеля не… прорвался… Нас пере… перебили, как котят… скажи…

«Сдохни, лешак», — шевельнулись ее губы, но тут глаза раненого закатились, а голова запрокинулась. То ли потерял сознание, то ли и вправду подох. «Как хочется пить…» — подумала женщина и в ту же секунду заметила прицепленную к поясу эльфа флягу. Не колеблясь ни мгновения, сорвала ее с ремешка и открутила тугую крышечку. Лешаку вода не поможет, цинично рассудила она, если он и не помер сейчас, то жара убьет его в самом скором времени. Ей вода нужнее, поскольку она твердо намеревалась выжить и сделать что-нибудь, чтобы прекратить эту войну. Прекратить или предотвратить… предотвратить… о, боги… В горло полилась холодная, с железистым привкусом струя. Ох, как же это чудесно…

— Госпожа, госпожа! Не пейте так быстро, вы захлебнетесь! — прозвенел над ухом встревоженный тонкий голосок. — Вы слышите меня? Пожалуйста, очнитесь… пожалуйста…

Жестко. Болит все тело, особенно там, где… пониже спины; болит голова, словно ее сдавили стальным ошейником с шипами по внутренней стороне; в горле поселилось целое семейство ежей, регулярно совершающих моцион. В ногах резвится шаловливый сквозняк. Боги, давно ей не было так плохо после видения… Ах да, видение тут ни при чем… почти… это ее угораздило подхватить жуткую простуду. Вдобавок она умудрилась свалиться с кровати. Слишком сильно металась, отмеряя сотни шагов в той клятой пустыне с трупами. По крайней мере, им уже не жарко, да и ей, по правде говоря, тоже. В реальном мире, в отличие от иллюзорного мира ее видений, была поздняя осень, холодная и промозглая. В реальном мире не было войны — во всяком случае пока — и эльфы не убивали людей. Лишь немногие из них осмеливались покинуть Леса. Так и должно быть, но ее видения свидетельствуют о том, что привычный порядок вещей должен вскоре нарушиться. Но когда будет это «вскоре» и что тогда произойдет?

Женщина застонала — не столько от боли, сколько от бессилия. Что толку в ее редком даре, если она столько лет не может ничего понять? И кто это чуть ли не плачет рядом с ней? Не надо ее оплакивать, она, хвала богам, еще жива, в отличие от того воина с раной в груди, и умирать не собирается… Проклятье, да замолчишь ты наконец или нет?! Кажется, она произнесла эти слова вслух, потому что тонкий голосок испуганно отозвался:

— Простите… простите, я не хотела… вы так ужасно стонали, просили воды, вот я и принесла… Я сделала что-то не то?

Женщина постаралась взять себя в руки. Это всего лишь дочка хозяйки гостиницы, где ее так неудачно угораздило заболеть, и бедная девочка ни в чем не виновата. Ни в ее дурном самочувствии, ни в видениях, ярких и отчетливых, но совершенно невнятных по смыслу. Девочка всего лишь хотела помочь… воды принесла… Она пила воду в пустыне, из фляги эльфа… нет-нет, это ее поили здесь, из обычной кружки, просто бред глубоко переплелся с реальностью. Она заставила себя открыть глаза и с некоторым трудом повернула голову, встретившись с испуганным карим взглядом. На вид не больше четырнадцати, мордашка чумазая, с написанным на ней боязливым сочувствием, челка похожа на мочалку… Хорошая девочка.

— Моя госпожа, — пробормотала хорошая девочка. — Я… я сейчас уйду, я больше не буду вас беспокоить…

— Успокойся, — насколько могла ласково ответила женщина и поневоле шмыгнула носом. — Ты все сделала правильно, спасибо тебе. Я просто умираю от жажды. Не принесешь ли ты мне кувшин с водой? Чтобы не бегать с кружками. — Она закашлялась, потом протянула руку и мягко убрала с лица девчушки растрепанные, не очень чистые волосы. — Смешная ты… Ну-ну, не сжимайся, я вовсе не хочу тебя обидеть, ты ведь мне помогла. Так принесешь еще воды?

Девочка подорвалась, будто ужаленная, едва не уронив кружку, из которой поила больную.

— Я мигом, моя госпожа! Вот самую чуточку подождите…

— Я не твоя госпожа, дитя, — вздохнула женщина и снова шмыгнула носом. Где ее платок? Не рукавом же вытираться, будто какая-нибудь крестьянка. — Меня зовут Нинна.

— А я Ирси. Приятно познакомиться, леди Нинна. — Девчушка изобразила на удивление приличный книксен и робко улыбнулась.

— Мне тоже, Ирси. Но я и не леди, поэтому не зови меня так. Я просто Нинна.

— Хорошо, — удивилась Ирси. Обычно постояльцам льстило, когда их называли фальшивыми титулами, вот она и привыкла. — Как пожелаете.

И убежала. Нинна приложилась пылающим лбом к холодному дереву туалетного столика и неуклюже встала. Конечно, на ней было не платье, как в пустыне, а ночная рубашка, и сквозняк упрямо мел ледяной метелкой по босым ступням и щиколоткам. Нинна передернулась, поджала пальцы и забралась под одеяло. Постель успела напрочь выстыть, пока она валялась на полу, и теперь женщину бил легкий озноб. Она плотнее закуталась в колючую шерсть.

Она не солгала девчонке… ну, почти. Она действительно не была леди. Больше не была. С тех самых пор, как сбежала из дома, поругавшись с отцом. Полузабытое обращение — «леди Нинна» — всколыхнуло воспоминания… Вообще-то ее полное имя было Нинель, но об этом редко вспоминали. Родители звали ее Нинной, прислуга прибавляла к имени «леди», хотя, строго говоря, это было не совсем правильно. К молодой незамужней девушке благородного происхождения, если только она не дочь графа или чародейка, положено обращаться «мистрис». А один… весьма нахальный молодой аристократ звал ее Нинон. Она ужасно сердилась и однажды чуть не стукнула его веером. Чопорную девушку приводила в ужас мысль в том, что ее называют именем прославленной куртизанки. Он смеялся…

Как давно это было… кажется, две жизни назад. Хотя на самом деле — меньше половины. Теперь от прежней жизни остались только некоторые привычки, манеры да скудное приданое матери, которое отец выделил из семейного состояния и перевел на имя Нинны уже после того, как она сбежала. Наверняка ворчал при этом, как закипающий чайник, но не от жадности, конечно. Он был готов дать и больше, он все же любил ее, свою единственную дочь, пусть и не оправдавшую ожиданий, но она снова проявила упрямство и отказалась. Как они ругались в тот день, когда она пришла к отцу со своими соображениями… Кажется, впервые в жизни позабыв о своем воспитании, она кричала, что он слеп и глуп, раз не желает видеть очевидное, и чуть не плакала от отчаяния, поскольку он был глух к ее доводам. Отец тоже в долгу не оставался, честя ее мнительной истеричкой с куриными мозгами. Поскольку он был магом, и не из последних, исход этой ссоры вполне мог оказаться для нее, скажем так, позорным. Отец запросто мог обездвижить непослушную дочь и запереть в комнате, пока не одумается, но не стал. «Делай что хочешь, только меня в свои глупости не впутывай», — сказал он и ушел, хлопнув дверью.

Она тоже ушла — на следующий день, почти без вещей и без денег, но с твердым намерением сделать хоть что-нибудь. Раз боги наградили ее столь редким даром — а судя по летописям, ясновидящих в истории графств можно было по пальцам пересчитать, — она не должна растрачивать его по пустякам. Способности к предвидению обнаружились у нее не так уж рано, в двенадцать лет, и сперва родителей это страшно обрадовало, так как отец тут же отыскал множество способов применения ее таланта с пользой для себя и для всей семьи. В основном для себя, конечно, он всегда был честолюбив, хотя и не настолько эгоистичен, чтобы использовать ее просто как инструмент. Да у него бы и не получилось — она не могла «видеть» по заказу и как-либо управлять своим даром, во всяком случае поначалу. Потом кое-чему обучилась, но это было уже гораздо позже. И все же какие-то полезные сведения он от нее получал и гордился ею.

А потом начались видения о войне — обрывочные, расплывчатые, это позднее они обрели нынешнюю четкость. Она видела, как люди сражаются друг с другом и как эльфы убивают людей, видела изломанные тела под палящим солнцем и целые поля мертвых, где хозяйничали стервятники.

Сперва подобные картины вызывали у нее ужас и ночные кошмары, после она привыкла и даже пыталась рассмотреть детали, которые позволили бы сделать хоть какие-нибудь выводы. Ибо одного нельзя было никак понять из этих не столь уж частых видений — когда это случится и почему, проклятье, почему?! Это доводило ее едва ли не до исступления. Нинна бродила по унылой, почти лишенной растительности, растрескавшейся от недостатка влаги земле, и ей казалось, что она бьется головой о каменную стену. Она понимала только одно — что не хочет, чтобы эта война произошла, и существовал единственный, как она думала, способ ее предотвратить. Его она и изложила отцу одним далеко не прекрасным летним вечером.

Отец выслушал ее молча, не перебивая и не переспрашивая, после чего ровным спокойным тоном произнес два слова:

— Ты рехнулась.

— Вы можете предложить что-то другое, отец? — так же ровно ответила она.

— Нет, не могу, но то, что городишь ты, просто вздор. Не ожидал от тебя, Нинна, ты всегда была благоразумной девушкой. Нападать на северных эльфов в их Лесах, да еще не имея для этого достаточного повода, — чистой воды самоубийство.

— Понадобится немало магов, это верно, но ведь вы обладаете соответствующим влиянием и сможете…

— Никто на это не пойдет, — оборвал он. — И я в том числе. Больше половины поляжет еще прежде, чем мы доберемся до их столицы. Совет земель никогда не даст согласия на подобную авантюру, а Совет магов и подавно, даже если мне позволят поставить там этот вопрос. Кроме того, что делать с южными эльфами? Ведь их ты тоже видела, как я понимаю.

— Да, но, возможно, удастся просто выставить их с нашей территории, обезопасить себя от нападения с моря с помощью сильного флота, разместить гарнизоны в горах и у переправ через Дейну.

— Иногда мне кажется, что лучше бы уж ты поменьше читала, — проворчал отец. — Глупость — не самый страшный недостаток для женщины, а вот глупость, подкрепленная образованием… Ну хорошо, допустим, ты добилась своего. Северных в графствах и так очень мало, их исчезновения мы почти и не заметим, а южные? Наши торговые связи с ними столь обширны и так глубоко укоренились, что их разрыв сильно подорвет экономику прибрежных областей, и тебя это тоже коснется, между прочим. Кроме того, не забывай, сколько людей давно обитает по ту сторону Эвельенского хребта. Их ты что, предлагаешь насильно депортировать в графства? Или сделать жертвами этой вынужденной изоляции, так как я почти уверен, что даже миролюбивые, в общем-то, южные эльфы рано или поздно озлобятся, и тогда начнутся погромы. Мне до этого, скажу прямо, особого дела нет, но раз уж ты, дочь, так заботишься о будущем своей расы, изволь принимать это в расчет. А лучше вообще оставь подобный вздор.

То, что он говорил, было удручающе логичным и правильным, но…

— Но как же война, отец? — тихо спросила она. — Разве вы хотите, чтобы она случилась?

Он раздраженно стукнул кулаком по стене:

— Да с чего ты вообще взяла, что эту проклятую войну развяжут именно эльфы?! Ты же сама говорила, что не можешь понять, из-за чего начался конфликт. Может, случится как раз наоборот, хотя я сомневаюсь, что Совету земель достанет на такое безрассудства. Нужного количества упертых и твердолобых вояк там нет и не предвидится, мы же не в Торванугриме, Нинна.

— Вы упускаете из виду одно, отец, — по-прежнему тихо, но твердо сказала Нинна. — Если бы инициатива исходила от графств, сражения шли бы в Озерном крае, за Дейной или на море. С чего бы военные действия должны были сместиться так далеко на запад? На этих каменистых пустошах ничего не растет, там почти нет воды, царит нищета и очень тяжело обороняться…

— Вот именно, — в упор глянул на нее отец. — Ты все правильно понимаешь, дочь. Ни один военачальник, если только у него ума больше, чем у таракана, не позволит оттеснить себя к западным пустошам. Это означает неминуемое поражение.

— Но тогда это может означать только то, что вторжение все-таки случилось и объединенное вражеское войско огнем и мечом прошло через все графства, вынудив отступить к самому Дикому полю.

— Чушь! — взорвался он. — Это может означать, что твои видения ошибочны или что мы их неверно истолковываем. По отдельности ни северные, ни южные эльфы не смогут справиться с нашим ополчением, они слишком малочисленны, а южным вдобавок вообще неведомо, что такое воинская дисциплина. Кроме того, Совет земель наверняка поднимет старые союзнические договоренности с Торванугримом, и на помощь нам придут поднаторевшие в междоусобных стычках кланы. Даже если эльфы вновь объединятся… но такое просто невозможно, запомни это, глупая девчонка! Запомни, если не желаешь понять.

— Я понимаю одно: то, что я видела, — истина, отец, — упрямо вскинула голову девушка. — Это должно случиться так или иначе, и это случится, если мы ничего не предпримем.

На этом спокойный разговор отца с дочерью закончился, поскольку они оба вышли из себя и принялись обмениваться взаимными упреками на повышенных тонах. В конце концов отец произнес ту самую фразу и ушел, взбешенный ее упорством. Нинна постояла немного, прижавшись щекой к каминным изразцам. «Ну и пусть, — глотая слезы, подумала она. — Я все равно сделаю то, что считаю нужным. Что смогу сделать. Я расскажу людям, что их ждет, и может быть, меня послушают. Не сразу, но послушают. И тогда, может быть, этого все-таки не случится».

С тех пор прошло уже много лет, и она давно поняла, какой наивной была, понадеявшись на свое красноречие. За ней облезлым индюшачьим хвостом тащилась слава сумасшедшей фанатички, ненавидящей всех, кто не принадлежал к человеческой расе; ее слушали, как слушают выступление комической труппы, но ей не верили. Вслед ей летели насмешки и оскорбления, хорошо хоть не камни и огрызки. Ее не трогали — жалели, как блаженную. Эпоха благополучия, длившаяся уже три столетия, настраивала народ на миролюбивый лад. Но Нинна не теряла надежды, не оставляла попыток достучаться хоть до кого-нибудь. С отцом они не виделись, и она отказывалась вернуться, хотя этому ничто не препятствовало. Она училась управляться со своим даром — в одиночку, однако небезуспешно, и теперь могла провоцировать у себя видения, не дожидаясь, когда они придут сами. Но все это тем не менее ни на шаг не приблизило ее к цели. А что вообще могло приблизить? Если бы знать…

Нинна заворочалась, устраиваясь поудобнее, и принялась обдумывать недавнее видение. Что-то в нем было не совсем обычное… Она всегда странным образом теряла память, оказываясь в пустыне, помнила только, что ей нужно что-то узнать. И всегда натыкалась на мертвых. Но сегодня один «мертвец» оказался жив и даже заговорил с ней… Вот оно! Впервые кто-то из живущих в этом будущем обратился к ней, словно она и впрямь там присутствовала. А может, так и было? Или, вернее, будет? Нинна передернулась. Пережить это еще раз, наяву, не хотелось… Но нечего отвлекаться. Итак, эльф заговорил с ней, очевидно, приняв за свою. Но она же совершенно не похожа на эльфийку, разве что южную, те тоже черноглазые и темноволосые. Хорошо, пусть, он все-таки был на пороге смерти, в таком состоянии и торванугримка сойдет за эльфа, но как тогда объяснить то, что она поняла его слова? Она знала несколько фраз на южноэльфийском диалекте, и этого явно не было довольно. Нинна беспокойно сжала пальцами виски. Какая же она глупая и беспамятная, он говорил с ней вовсе не по-эльфийски, а на языке графств! И что это значит в таком случае? Что у них будут союзники среди людей? Но откуда ему знать, что она — не враг? Почему он так уверенно послал ее к неведомому Ирвиллу, как будто для первой попавшейся в западных пустошах женщины это имя непременно должно что-то означать?

Вернулась Ирси с кувшином, принесла какое-то лекарство, носовой платок и чистое белье, да благословят ее боги. То, на котором лежала ясновидящая, годилось только в стирку. Пока Нинна, морщась, пила горький отвар от простуды, Ирси проворно перестелила простыни, свернув грязные в небрежный комок, зажгла новую свечу, шуганула нахальную мышь и приладила отошедший от рамы ставень, из-за которого в комнате так дуло. «Вы его просто посильнее захлопывайте», — пояснила она. Нинна поблагодарила девочку, потрепала ее по макушке и заверила, что больше никакая помощь ей не требуется, только отдых. Ирси снова сделала книксен, как заправская горничная, и убежала, зевая во весь рот. Женщина с наслаждением забралась в свежую постель. Жаль, что у нее нет запасной рубашки, эту — только выжимать… Попробовать снова ввести себя в транс или уж плюнуть и заснуть? Пожалуй, хватит с нее на сегодня пустынного мира. Однако сон тоже не спешил…

За пятнадцать лет бесплодных странствий она пришла к одной весьма неутешительной мысли — что, возможно, ей попросту не хватает таланта, чтобы «проломить» невидимый барьер и узнать наконец, что за ним. И искала она не только того, кто ее послушает, но и человека с аналогичным даром, в надежде, что другой увидит больше. И вот недавно, кажется, нашла. Все получилось очень странным образом, как будто ее занесло в чужое видение, в чужой мир, где с неба лился ослепительный свет и колыхались от невидимого ветра высокие серебристо-голубые стебли. И в этом мире, на который Нинна смотрела с высоты полета птицы, она была не одна. По дымчатому разнотравью размеренно и неторопливо шла женщина. У нее были светлые волосы и голубое платье, а больше Нинне разобрать не удалось. Не то почувствовав, что светловолосой под силу то, что не удается ей, не то просто в безумной надежде она воззвала сквозь пространство, а возможно, и время. Воззвала — и была услышана. И с тех пор каждый раз, когда в трансе Нинну переносило в странный мир серебристого света, она, со всем доступным ей умением, пыталась направить светловолосую провидицу на путь, который для нее самой был закрыт. А наяву — искала ее, хотя это было похуже пресловутой иголки в стоге сена, ведь она не могла быть уверена, что та, кого она видит, человек и даже — что она уже родилась. Но рано или поздно Нинна найдет светловолосую, и вместе у них, может быть, получится то, что не под силу ей одной.

Нинна зевнула и принялась разбирать пальцами слипшиеся черные пряди.

Завтра она почувствует себя лучше.

Завтра она попробует снова.

Глава 1

Вначале, как всегда, истаял свет.

Еще мгновение назад он видел очертания предметов, отразившиеся на внутренней поверхности век, и едва заметную пляску теней, порожденных пламенем единственной свечи. Теперь вокруг было бесцветное ничто. Звон в ушах растворил в себе шепот ветра и шелест колышущихся занавесей, но спустя миг затих и он. Последними ушли запахи — предрассветной свежести, нагретого воска, сирени и яблок. Все поглотила бесконечность мрака. Тот, кто сказал, будто тьма есть лишь отсутствие света, явно никогда не бывал в этом месте. Здесь, в пространстве, как его называли, не существовало понятий «где?» и «когда?», не было теней, цветов (темнота — черная? чепуха!..), звуков и запахов. Был только он сам, точнее, его сознание — крошечная искра, горевшая тем ярче, чем больше была его сила.

Больше не было ничего, но окружающий мрак казался почти материальным.

Тяжесть, давившая на него, была столь явственной, что хотелось вскинуть несуществующие руки, зачерпнуть бархатистую пустоту фантомными ладонями и отбросить ее в сторону — сродни тому, как заживо погребенный царапает, загребает горстями еще рыхлую землю в тщетной попытке прорыть себе путь на поверхность, к жизни и свету.

Здесь, как и под землей, не существовало воздуха, а дыхание было не более чем иллюзией.

Он ненавидел это место. Тому имелось несколько причин, но первой и главной являлось то, что покинуть пространство по своей воле было невозможно. И те, от кого зависело, получит ли он разрешение уйти или нет, должны были вот-вот появиться.

В этот раз ждать пришлось долго. Слишком долго; так, что это уже смахивало на оскорбление. Они хотят заставить его мучиться неизвестностью? Гадать, зачем его сюда позвали? Лихорадочно соображать, в чем он провинился, а заодно и присочинить десяток ложных причин? Вероятно, тактика эта сработала бы в абсолютном большинстве случаев, но не теперь. Не на того напали. Он твердо знал за собой только одно-единственное деяние, которое можно было вменить ему в вину. Другой вопрос — как они прознали? И что собираются предпринять?

Но времени на размышления уже не оставалось.

Он больше не был один.

Искры вспыхивали одна за другой, выстраиваясь в разомкнутую окружность. Одиннадцать членов Высшего Совета магов. В отличие от него, они всегда имели здесь устойчивую форму. Никак не соотносящуюся с действительностью, разумеется. Ни имен, ни внешности одиннадцати избранных и главы Совета не знал никто. Приходя в пространство, они обретали иллюзорный облик — порой весьма оригинальный. Мышь. Птица. Ребенок с неестественно длинными глазами в пол-лица. Еще несколько фигур, бесформенных и бессмысленных. Он даже не пытался их различить. Чья-то личина горела ярче, чья-то бледнее, но разница была невелика. Слабых магов среди членов Совета не держали. Слабые просто не выживали.

Замыкая круг, вспыхнула двенадцатая искра, принявшая форму волка. Глава Совета всегда приходил и уходил последним. Вот теперь начинается.

— Кеннет из Аридана. — Волк заговорил, странно и смешно открывая пасть. Эта мимика, впрочем, была таким же обманом, как и все остальное. На самом деле глава не издавал ни единого звука. И слова его Кеннет не слышал, а ощущал — каждой частицей сознания.

— Знаешь ли ты, зачем был призван сюда?

— Не имею понятия. — Мыслям довольно затруднительно придать какую-либо интонацию, но он постарался, чтобы эта ложь прозвучала как можно более резко. Пусть думают, что попытка выбить его из равновесия удалась.

— До Совета дошла информация о том, что ты нарушаешь Кодекс. — Упрек. Обвинение.

— В самом деле? — Ирония, смешанная с тщательно рассчитанной нервозностью.

Конечно, нарушает. Как и все прочие. Если бы Кеннету показали хоть одного мага, который этот Кодекс ни разу не нарушил, он бы сильно удивился. Но таковых, несомненно, не отыщется.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — Равнодушие. И — толика любопытства. Не столь уж бесстрастен глава, как хочет казаться. И ничто человеческое ему не чуждо.

— Ничего. Поскольку я даже не знаю, в чем меня обвиняют. — Чуть больше напряжения.

— К чему лгать? Но если ты хочешь непременно услышать это… Кодекс запрещает брать учеников без ведома Совета. Ты презрел этот запрет. Ты нашел ребенка, который потенциально сильнее любого из нас, и решил обучать его самостоятельно, втайне. Это измена.

О нет, всего лишь ущемление интересов Совета. Который, как обычно, думает только о собственной выгоде. Никто из присутствующих не может похвастаться кристальной чистотой помыслов, этот ребенок слишком большое искушение. И все-таки откуда им стало известно про мальчика? Кеннет полагал, что принял все возможные меры предосторожности. Из тех, кого он вынужденно посвятил в подробности своего плана, никто не мог его выдать. Никто. Он был уверен.

— Ты признаешь свою вину?

Да чтоб тебе пусто было.

Нет, так нельзя. Он не может позволить себе потерять самообладание.

— Признаю. — А вот с этого момента — никаких эмоций. Игры кончились. Отрицать очевидное бессмысленно, да и опасно. Но пусть теперь попробуют прочесть его ауру. Будут неприятно удивлены.

— Наглец… — произнес кто-то позади него. Кеннет не стал уточнять, кто именно. Какая разница?

— Что ж, следует отметить, смелости тебе не занимать. — Волк склонил светящуюся башку набок. — Твой проступок не останется безнаказанным. Именем и властью Высшего Совета магов отныне тебе запрещено брать учеников. И учти: если ты нарушишь и этот запрет, кара будет значительно более суровой.

— Что с мальчиком?

— Убит.

— Ложь.

— Нет. Совету нужны гарантии, что ты не наделаешь глупостей.

А вот тут многоуважаемый глава, вне всякого сомнения, врет как сивый мерин. Не такой он дурак, чтобы убивать этого ребенка. Не в его интересах подобная… хм… глупость. Тем не менее придется притвориться ничего не понимающим.

— Ты хочешь спросить что-то еще?

— Я хочу знать, кто ваш информатор.

Кеннет мог бы поклясться, что странная гримаса, исказившая морду Волка, на человеческом лице обернулась бы усмешкой.

— Мы не видим ни одной причины, по которой должны открывать тебе его имя. К тому же это противоречит Кодексу.

— Извольте, одну я назову. — Он нарочно помедлил, чтобы заставить их понервничать. — Того, кто выдал меня, я могу найти и самостоятельно, но в этом случае вы вряд ли сможете обеспечить ему безопасность. Разве что достойные похороны.

Блеф. Конечно, блеф. Притом достаточно откровенный. Однако… посмотрим. Кеннет чувствовал себя так, словно только что ткнул палкой в змеиное гнездо. Посмотрим, что прошипит развернувшаяся змея.

— Иными словами, за неимением убедительных аргументов ты прибег к угрозам. Весьма неосторожно с твоей стороны, Кеннет. И все же я отвечу на твой вопрос. Пусть это станет своего рода гарантией твоего непротивления.

— Итак, кто он?

— Это она.

— Женщина? — Удивление его было неподдельным.

— Ее имя Лорисса. Возможно, ты даже знаешь ее.

— Да, — согласился он. — Лориссу знают многие.

Он не понимал только одного — зачем ей это понадобилось. И откуда она вообще узнала о мальчике. Кеннет, по крайней мере, с ней не откровенничал. Их знакомство было исключительно шапочным. В магическом кругу все так или иначе друг друга знали… Ладно, детали можно выяснить позже.

— Запомни: мы будем против твоей мести ей. Теперь ты можешь уйти.

В сознание его привел яркий свет, пробивающийся сквозь плотно сомкнутые веки. Свеча на столе догорела, в окно заглядывали солнечные лучи. Похоже, он отсутствовал дольше, чем полагал по своим ощущениям. Время в пространстве вообще текло как-то непредсказуемо.

Немилосердно болела голова, в горле пересохло, в глаза словно соленой водой плеснули. Кеннет с силой провел ладонями по лицу, не в силах удержаться, зевнул и устало скорчился в кресле. Ему хотелось только одного — найти эту проклятую ведьму и удавить ее собственными руками. Невзирая на недвусмысленные намеки главы. Впрочем, он и так это сделает — но, понятно, не лично. Чхать он хотел на мнение Совета, однако пока сила на их стороне. Пока. Когда-нибудь он войдет в пространство по своей воле, чтобы вызвать главу на поединок — и победить. Но время для этого еще не пришло, поэтому придется плясать под их флейту. А вот мелодию он выберет сам. Правда, теперь это будет на порядок сложнее…

Отлично продуманный план летел псу под хвост; Совет теперь прилепится к нему, как репейник, и все из-за какой-то ненормальной девки, которой отчего-то взбрело в голову встать у него на пути! Кеннет уже не помнил, когда в последний раз пребывал в подобной ярости. В том, что Лорисса ненормальная, он нисколько не сомневался. Во-первых, женщина с магическими способностями — это уже аномалия. Ее логика, разум, ее цели и мотивы не подчиняются никаким законам. Во-вторых, у нее не было решительно ни одной причины подставлять его. Кеннет, во всяком случае, таковой не видел. Их интересы ни разу не пересекались. В-третьих, только сумасшедшая решится схлестнуться с одним из сильнейших магов в стране. Хотя то, что заставило ее пойти на этот шаг, было уже не важно. Она должна умереть — вот все, что имело значение.

Все попытки успокоиться и обрести потерянное душевное равновесие оказались безуспешными. Кеннет вскочил и стремительно вышел из кабинета. Злость, раздражение, досада и полнейшее непонимание происходящего, наложившись на дикую головную боль, превратили обычно спокойного и рассудительного мага в готовый извергнуться вулкан. Воздух вокруг него холодел и потрескивал. Частицы силы, прорывающиеся сквозь жалкие остатки самообладания, падали на пол кристалликами льда. Мысли смешались в безумном калейдоскопе. Он бесцельно метался по дому, ничего и никого не видя, как вдруг негромкий встревоженный голос заставил его вздрогнуть и остановиться.

— Что случилось?

Только один человек не побоялся бы обратиться к нему сейчас — старший брат, Джейд.

— Ничего.

— Ничего? Позволь тебе не поверить.

— Ничего…

— Я жду ответа, Кеннет.

— Я… Это неважно. Оставь меня в покое.

Серые в зелень, вмиг похолодевшие глаза глянули на него в упор.

— Оставить? Проклятье, брат, ты разогнал по углам всю прислугу и полагаешь, что можешь поступить точно так же и со мной?!

— Ты не понимаешь!

— Тогда объясни! Я пойму, не беспокойся.

— Эта разноглазая ведьма посмела перейти мне дорогу! — против воли вырвалось у него.

— Уже лучше. Кто она?

— Лорисса. Чародейка.

— Так… Что она сделала?

— Она умрет.

— Умрет так умрет, — равнодушно пожал плечами Джейд. — Все мы когда-нибудь умрем. Но ты не ответил. Любопытно, что эта женщина могла сотворить такого, что тебе изменила обычная сдержанность… И, кстати, как ты собираешься это устроить?

— Джейд, ради себя самого, ради нас обоих не расспрашивай меня. По крайней мере, сейчас. Уйди прочь.

— Не разговаривай со мной в таком тоне, братец.

Отношения между Джейдом, старшим, но более слабым магом, и Кеннетом всегда были ровными. Случалось, что братья ссорились, но никогда ранее Кеннет не позволял себе ничего подобного. В другой ситуации Джейд, обладавший мягким и покладистым характером, скорее всего, не стал бы лезть на рожон, но теперь охватившая младшего мага ярость частью передалась и ему, всколыхнув его собственную силу.

— Либо ты успокоишься и расскажешь все в подробностях…

— Либо что?!

Кеннет пропустил момент, когда льдинки вокруг него не просто растаяли — испарились. Искры собрались на кончиках пальцев, щекоча и провоцируя его. Он нетерпеливо встряхнул рукой, будто отбрасывая их. Шарообразный сгусток лиловатого пламени сорвался с его ладони и…

…Джейд отшатнулся и рефлекторно выбросил вперед скрещенные в защитном жесте руки. Тысячи огненных брызг от разбившейся сферы веером разлетелись по комнате, изрядно повредив ее обстановку и испепелив несколько книг. Обоим магам лишь слегка опалило волосы.

Осознав, что он натворил, Кеннет окаменел.

— Забавный ты выбрал способ отделаться от меня, — дрогнувшим голосом произнес Джейд. — Кажется, тебе и впрямь стоит побыть одному. Отлично, я уезжаю. К обеду не жди.

Он резко развернулся и почти выбежал в коридор. Кеннет, не заботясь об одежде, рухнул в одно из испорченных кресел. Ярость его утихла, осталось только опустошение и бьющаяся в висках боль. Он все еще не мог поверить в случившееся. Кажется, на счет Лориссы следовало записать еще один должок. Если бы не эта ведьма со своими фокусами, он бы не сорвался. И что ему теперь делать? Гордость нашептывала ему, что Джейд сам виноват — нечего было лезть под горячую руку. Чума побери его гордость. Чума побери Лориссу! И Совет заодно. Как же ему загладить свою вину перед единственным близким человеком?..

Стук копыт за окном вывел Кеннета из оцепенения. Все, что он успел увидеть, — развевающийся дорожный плащ брата. Маг тихо выругался и, пытаясь не обращать внимания на шушукающихся слуг, пошел в направлении комнат Джейда.

Дом потихоньку оживал. Заглянув в спальню брата, маг обнаружил там полную немолодую горничную, прибиравшую разбросанные вещи.

— Он не сказал, куда?..

— Их милость ничего не сказали, — поджала губы женщина. — Влетели, шипя, что твой кот, переоделись в дорожное, денег хапнули и вон. Я и слова вымолвить не успела. — Неодобрение, звучавшее в ее голосе, Кеннет предпочел не заметить.

Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней и неслышно вздохнул. Догадаться, куда поедет Джейд, было несложно. Вероятнее всего, первым делом он отправится в гости к своему ближайшему другу — виконту Рейнарду Осскому, единственному сыну и наследнику правителя соседнего графства. После того как Джейд погостит немного в летней резиденции графа, они с Рейнардом, как уже не раз случалось, отправятся путешествовать по дорогам и весям. А уж куда ляжет их путь и когда они вернутся — только богам известно.

Кеннет отлепился от двери и побрел к себе. Предстояло многое сделать.

В нескольких милях к западу от столицы графства Селамни[2], на берегу чудесного небольшого озера расположился трехэтажный особняк. Чтобы попасть в него, гости, приглашенные хозяевами, а вернее сказать, хозяйкой, должны были сперва миновать ворота, на тяжелых чугунных решетках которых красовались посеребренные изображения хищных птиц. Затем они попадали на длинную подъездную аллею. Выложенная шестиугольными плитами, обсаженная по краям липами, она вилась по озерному берегу и лишь в самом конце распрямлялась, подводя экипажи приглашенных к парадному входу. Сам дом был выстроен в виде буквы «Н», правая вертикальная «черточка» которой выходила окнами на озеро. Красновато-серый камень стен прелестно сочетался с увивавшим его темно-зеленым плющом, кое-где усыпанным белыми звездочками вьюнка, и придавал монументальному строению уютный и немного таинственный вид. Особенно вечером, когда многочисленные окна сияли теплыми огнями. На уровне второго этажа дом опоясывал широкий балкон, скорее даже терраса, кое-где разделенная перегородками на разноразмерные секции.

В одной из таких секций, расположенной в торце дома, стояла, облокотившись на балюстраду, молодая женщина. Она выглядела отстраненной и явно пребывала в глубокой задумчивости. Справа от нее мерцало, ловя рябящей поверхностью лунный свет, озеро, слева раскинулся живописный парк, однако женщина не замечала ни чудесного пейзажа, ни красоты июньского вечера. Она держала в руке листок дешевой серой бумаги, и ее взгляд постоянно возвращался к тому, что было на нем написано.

С первого взгляда ей можно было дать лет двадцать шесть. Маленького роста, изящная, с поистине королевской осанкой и лицом в форме сердечка — черты его не отличались правильностью, но женщину это не портило. Высокие скулы, длинный, чуть вздернутый нос, резко очерченные, яркие от природы губы, живые умные глаза, опушенные густыми, но немного коротковатыми ресницами, — все вместе гармонично сочеталось, а небольшие недостатки лишь добавляли ее облику обаяния. Ее низко вырезанное платье из нежно-сиреневого шелка по вороту и подолу было оторочено широкими лентами лилового бархата, расшитыми золотистыми топазами и аметистами. Длинные полупрозрачные рукава, разрезанные от локтя, открывали руки — красивые, белые, с точеными сильными пальцами. Левое запястье обнимал топазовый браслет. Именно по рукам внимательный взор мог определить истинный возраст красавицы, а было ей тридцать четыре года. В темно-каштановых волосах, гладко зачесанных и уложенных на затылке в пышный узел, поблескивали аметисты. Словом, весь облик женщины говорил о богатстве и высоком положении.

— Лорисса! Дорогая, где ты? — послышался сзади приятный мужской голос. Вздрогнув, женщина обернулась и увидела, как колыхнулись занавески, прикрывавшие выход на балкон. Она поспешила переместиться вправо, поскольку не хотела, чтобы ее нашли раньше, чем она сама того пожелает. Стиснув зубы, она вновь посмотрела на записку в руке. Всего лишь несколько слов, начертанных уверенной, но неумелой рукой. Несколько слов, от которых зависела ее жизнь. И все из-за одного надменного ублюдка… Лорисса смяла записку и хотела было выкинуть ее, но передумала, зачем-то расправила и быстро порвала на мелкие кусочки, тут же подхваченные ветром. Не то чтобы в этом и вправду была необходимость — в записке не имелось ни обращения, ни подписи, — но последние полчаса ей отчаянно хотелось грохнуть о стену ближайшую вазу. Успокоившись и несколько раз глубоко вздохнув — не хватало только и в самом деле тут что-нибудь разнести, не руками, так взглядом, — она проскользнула обратно в дом. Напольные часы недавно отзвонили одиннадцать, и вечер был в разгаре. Из бальной залы доносилась быстрая, со сложным ритмом музыка и дробный перестук каблуков. Она знала этот слегка облагороженный простонародный танец, последнее время вошедший в моду. Он позволял в самом выгодном свете продемонстрировать стройные ноги, оставаясь в рамках приличий, но неумелым танцовщицам за него лучше было не браться. В другой ситуации Лорисса не упустила бы случай заткнуть за пояс полтора десятка высокородных соплюшек, тем более что и партнер подходящий… где-то поблизости ошивался, но сейчас следовало убираться отсюда поживее. В этот момент ее деликатно обняли сзади за плечи. Лорисса оглянулась.

— Вот ты где, дорогая, а я тебя повсюду искал.

— Я вышла на балкон.

— Голова разболелась? — участливо спросил он, касаясь ее щеки.

— Немного.

— Потанцуешь со мной? Развеешься…

Лорисса отступила на шаг, окинула собеседника внимательным взглядом из-под полуопущенных ресниц и томно обмахнулась веером. Красив, как бог, моложе ее восемью годами и влюблен, как мальчишка, что определенно льстило. Жаль, конечно…

— Не сегодня, Мартин. Я уезжаю домой.

— Но ведь еще совсем рано! — расстроился он. — Останься, прошу тебя.

— Нет.

— Тогда позволь мне, по крайней мере, отвезти тебя домой в своем экипаже.

— Мартин, это неприлично, — немного рассеянно отозвалась она, думая совсем о другом.

— С каких пор тебя так волнуют приличия? — изумился он.

Лорисса с резким щелчком сложила веер.

— Извини, мне надо идти.

Она повернулась, колыхнув шелковыми юбками, в которых от ее движения блеснули тонкие золотые нити, и сделала шаг в направлении двери, но он удержал ее за руку, приложился губами к основанию ладони и только тогда отпустил. Лорисса быстро, чуть ли не бегом вышла из комнаты. Мартин милый мальчик, но сейчас он ей только помешает. Хотя, возможно, и следовало позволить ему отвезти ее домой — но в ее собственном экипаже, так как в принадлежавшей ему легкой открытой коляске она представляла бы собой слишком хорошую мишень. Лорисса проскользнула вдоль стены бальной залы, намереваясь уйти потихоньку и едва реагируя на реплики знакомых, но ее снова остановили.

— Милочка, ты просто обязана уделить мне немного своего драгоценного внимания, — промурлыкал низкий женский голос. — Я не видела тебя целую вечность!

Лорисса чуть слышно скрежетнула зубами, но растянула губы в улыбке:

— Хлоя, как я рада, что встретила тебя…

Поверить в это мог только слепой и глухой, но хозяйку дома такие мелочи не смущали. Впрочем, справедливости ради следует отметить, что обычно Лорисса действительно неплохо к ней относилась и даже уважала — за вынужденную эксцентричность, возведенную в принцип. Хлоя была крупной, безнадежно некрасивой, но колоритной женщиной чуть старше самой Лориссы. Ее круглое лицо обрамляла грива фиолетовых волос; бледно-голубые глаза буквально утопали в щедро нанесенных черных тенях. Полную ширококостную фигуру скрывало широченное черное платье с завышенной талией, добавлявшее Хлое десяток лет. На запястьях и вокруг шеи бряцало невообразимое количество серебряных, костяных и деревянных украшений.

Никто не знал, откуда у нее достойное лорда поместье и внушительное состояние. Поговаривали, что она была побочной дочерью графа Селамнийского, слывшего большим оригиналом. Хлоя с высокой башни плевала на слухи о своем незаконном происхождении, вовсю строила из себя ведьму, увлеченно занималась меценатством и пользовалась бешеной популярностью в свете.

— Милочка, ты только взгляни на мое последнее открытие…

«Открытие» являло собой заморенного вида девчушку в облаке розовой кисеи и кружев, которая отняла от губ флейту и, обращаясь к пожилому менестрелю, только что завершившему куплет, запела: «Я хотела, как вы, оторваться от тени, оторваться от тени уходящего дня…» Голосок у нее был приятный, но слабоватый.

— Выглядит так, словно ее инструмент для нее слишком тяжел, — фыркнула Лорисса.

— Ничего, откормлю, — усмехнулась в ответ Хлоя. — Девочка очень талантлива.

— Хлоя, мне, право же, очень жаль, но я должна идти.

— Так рано? Впрочем, дело твое. Заезжай ко мне через пару дней, поболтаем.

Лорисса ответила неопределенным кивком и украдкой просочилась в боковую дверь. Больше никаких задержек. Если ее еще кто-нибудь остановит, она кусаться начнет. Куда запропастилась эта чертовка Линн, ее служанка? Уши оборвать глупой девчонке. Именно тогда, когда все решают минуты… Лорисса вихрем слетела по лестнице для прислуги, до смерти перепугав какого-то лакея, который совершенно не ожидал встретить хозяйскую гостью в подсобном помещении. Наверняка Линн на кухне, где не занятая обслуживанием приглашенных челядь устроила себе маленький праздник. Хлоя всегда относилась к таким вещам снисходительно, пока ее распоряжения выполнялись точно и в срок.

Ну так и есть — судя по доносящимся откуда-то громким голосам и смеху. Лорисса свернула за угол, спустилась по десятку ступенек и очутилась на кухне, где дым стоял коромыслом, но отнюдь не потому, что повара трудились в поте лица. К окнам придвинули здоровенный стол, на котором в беспорядке красовалось все то, что гости не доели за ужином. Слева был расчищен небольшой пятачок, и на нем под звуки дудочки отплясывала разбитная белобрысая девица в алой юбке, с вышитыми лентами в волосах. Танец был тот самый, фривольный, только служанку никакой этикет не смущал, и подол она задирала чуть ли не до небес. Прочие прихлопывали в такт. Даже жаль немного портить такую задушевную вечеринку, ядовито усмехнулась про себя Лорисса, появляясь из-за двери.

— Гвендолин! — звучным голосом, перекрывшим и смех, и хлопки, и дудочку, позвала она.

В кухне мгновенно воцарилась тишина. Плясунья смущенно остановилась и принялась нервно оправлять юбку, двое поварят, сцепившихся из-за пирожного, от неожиданности плюхнулись на пол; несколько мило воркующих юношей и девушек отпрянули друг от друга, как ошпаренные коты. Лорисса удовлетворенно улыбнулась. В углу зашевелились, и из-за занавески показалась светло-рыжая голова. Спешно что-то дожевывая и отряхиваясь от крошек, Линн перелезла через лавки и, спотыкаясь, подбежала к хозяйке. Вид у нее был до смешного виноватый.

— Живо на улицу, негодная девчонка! Мы уезжаем.

— Да, миледи Лорисса!

Выходя следом за ней, Лорисса, не удержавшись, обернулась и светским тоном пожелала:

— Приятного вечера!

К счастью, Линн, особенно если на нее прикрикнуть, отличалась завидной расторопностью, и, когда Лорисса вышла из особняка, карета уже была наготове. Около нее стояла Линн с хозяйкиным плащом в руках. Подобрав подол, Лорисса впрыгнула в бархатную темноту, за руку втащила за собой ничего не понимающую служанку, и кучер захлопнул за ними обеими дверцу. Только услышав мерный цокот подков по каменным плитам, она позволила себе немного расслабиться и щелкнула пальцами, зажигая лампу. Сидевшая напротив Линн недоуменно таращилась на хозяйку своими серыми глазищами.

— Плащ отдай, что ты в него вцепилась? — проворчала Лорисса.

Девчонка поспешно протянула госпоже требуемое, и та зябко укуталась в плотную ткань, хотя вечер был теплым, да и гораздо надежнее было бы окружить себя защитой иного рода, но это она сделала еще на балконе. Вряд ли, конечно, убийцы явятся так скоро, но кто может гарантировать, что человек, приславший ей предупреждение, не промешкал?.. Быстро же отреагировал скотина Кеннет, чтоб ему на голову инкунабула свалилась… На его излишне ретивую голову. Радужное защитное покрывало явственно замерцало вокруг нее, и глаза у Линн стали еще больше. Лорисса высунулась в окно и рявкнула:

— Что ты тащишься, как дохлая улитка?! Гони, чума тебя побери! Я тороплюсь.

Кучер прищелкнул кнутом, и лошади помчались еще быстрее. Линн явно распирало от вопросов, но она благоразумно молчала, зная, что в лучшем случае получит в ответ резкую отповедь.

До дома, где жила колдунья, доехали без приключений. Лорисса влетела в гостиную, от души хлопнув дверью, и тут уж дала волю обуревавшим ее чувствам. Не меньше часа она металась из угла в угол, как тигрица на цепи, оглашая комнату цветистыми проклятьями, угрозами и «теплыми» пожеланиями в адрес Совета, мужчин-магов в целом и Кеннета в частности. В изобретательности ей никак нельзя было отказать — разъяренная колдунья ни разу не сбилась и не повторилась.

Линн, едва дыша, притаилась за дверью, готовая в любой момент отскочить на безопасное расстояние. Услышав мелодичный звон разбившегося фарфора, девушка кивнула сама себе — похоже, накал страстей начинал спадать. И хорошо бы хозяйка грохнула голубую вазу с узким горлышком, а то ее такая морока отмывать — ладонь еле пролазит. Линн опасалась, что однажды так и останется с вазой на руке вместо перчатки. Ага… еще что-то разбилось, судя по звуку — хрустальное, и наконец все стихло. Лорисса выдохлась.

— Гвендолин!

Помедлив для приличия, Линн вошла и молча присела перед хозяйкой, ожидая распоряжений. Лорисса выглядела усталой и встревоженной, тщательно зачесанные назад волосы растрепались, губы искусаны… Что же все-таки случилось?

— Гвендолин, немедленно займись…

— Я мигом уберу, миледи!

— Не перебивай меня, — звякнул металлом голос колдуньи.

Ой-ей, лучше бы она и дальше молчала, кой лешак ее дернул за язык?..

— Плевать на уборку. Займешься этим, если время останется. Я хочу, чтобы ты собрала вещи. Утром мы уедем, так что выглади дорожное платье. — Она на мгновение задумалась, потом, спохватившись, уточнила: — Амазонку. Мы поедем верхом.

— Могу я спросить… сколько продлится поездка, миледи?

Ох, голова кругом… С чего бы это хозяйке вздумалось срываться с места?

— Спросить-то можешь, только ответить я не сумею — не знаю, — угрюмо сказала Лорисса. — Но рассчитывай на долгое путешествие.

— Да, миледи.

— Потом поможешь мне переодеться — и можешь отправляться спать.

Линн еще разок присела, но Лорисса уже отвернулась. Девушка поторопилась наверх, пока ее еще чем-нибудь не нагрузили, — сборы и так полночи займут, да еще глажка…

Свою хозяйку она любила, несмотря на ее неукротимый нрав. Взбалмошная, непредсказуемая, резкая на язык, подчас совершенно невыносимая колдунья не была тем не менее ни злой, ни жестокой. За провинность она могла просто наорать или оскорбительно отчитать, да так, что уши потом два дня горели, но ни разу не подняла на Линн руку. Родители девушки, между прочим, подобной мягкостью не отличались. Лорисса увезла ее из родной деревни, воспитала как умела, выучила грамоте, сделала своей личной горничной и не мешала заниматься дальнейшим самообразованием. А желание на то у Линн было, да еще какое… Девушка втихомолку копировала манеры хозяйки, примечала, как и с кем она держится и разговаривает. Все это до поры до времени хранилось как будто в копилке, но однажды — кто знает? В жизни все пригодится, даже то, что в первый момент может показаться мелким и незначительным. Жаль только, чародейкой, как хозяйка, Линн не стать. Она однажды осмелилась спросить Лориссу, не видит ли та в ней способностей к магии, но колдунья как-то странно на нее покосилась и загадочно ответила: «Если до сих пор не проявились, значит, тебе это уже не нужно». Даже не отчитала за дерзость.

Так… дорожное платье в сторону, белье, обувь, несколько перемен одежды… Обычно Лорисса, уезжая куда-нибудь, таскала с собой полгардероба, но как прикажете грузить столько тряпок на разнесчастных двух лошадей?! Хотя они наверняка возьмут и третью, вьючную. Линн разгребла художественный беспорядок на туалетном столике Лориссы, тщательно рассортировала и уложила ее косметику и самые любимые украшения — не дай боги забудешь какую-нибудь мелочь, вроде флакончика с духами, потом хлопот не оберешься. Девушка взяла кувшин для умывания и поболтала остатки воды. От нее шел отчетливый аромат фрезии и едва заметно припахивало прелью. Фу, гадость… куда б ее выплеснуть? В жардиньерку, наверное, если только цветочки там не повянут от такого букета… А, какая разница, все равно уезжать.

С кувшином в руке Линн высунулась в окно и блаженно вдохнула ночной воздух. Селамни спал, нигде в окнах не мелькали хрупкие свечные огоньки, только помаргивал чуть ниже по улице одинокий фонарь, да в отдалении заливалась лаем собака. И никого… Красотища какая! И никакой прелой фрезии! Внезапно на крыше дома напротив ей почудилось едва уловимое движение. Какая-то фигура… черная на черном… Позабыв обо всем, девушка вгляделась в темноту. Грабитель или пылкий ухажер? В этот момент раздался свист, что-то взрезало воздух слева от ее головы и с тихим звоном вонзилось в ставень. Линн испуганно дернулась и выронила кувшин; раздался крик и через мгновение — неприятный глухой хруст. Перегнувшись через подоконник, Линн увидела внизу чье-то тело со странно вывернутыми конечностями, ахнула и не раздумывая захлопнула окно. И обомлела. Прямо на уровне ее глаз из ставня торчал арбалетный болт.

Лорисса, в своих сиреневых шелках немного смахивавшая в полумраке на привидение, бездумно перебирала безделушки на каминной полке, когда ворвалась взъерошенная, бледная как простыня Линн и с порога выпалила:

— В меня стреляли!

Лорисса поставила на место фигурку дракончика из ривеллинского стекла и на удивление спокойно осведомилась:

— Кто?

— Почем мне знать?! — От волнения Линн выразилась резче, чем хотела. — Я уронила кувшин, и второй упал тоже!

— Второй кувшин? — вздернула брови колдунья.

— Да нет же, миледи, человек! Один стрелял с крыши, второй лез по стене, а потом он упал и разбился. То есть кувшин тоже разбился, но вместе с человеком!

— Ничего не понимаю, — мотнула головой Лорисса. — Успокойся и объясни все еще раз, с самого начала, желательно внятно. Кто стрелял, какой кувшин ты уронила, кто там лез по стене и где разбился… Не бойся, за кувшин ругать не буду. Лешак с ним.

Линн глубоко вздохнула и медленно, по возможности не путаясь в словах и в деталях, поведала о происшедшем. Арбалетный болт — вот он, в ставне торчит, а тело, коли хозяйке угодно взглянуть, вместе с осколками под окном валяется…

— Вот оно что, — бесцветным голосом сказала Лорисса. — Значит, уже началось. Ты собрала вещи?

— Нет, я не успела сложить…

— Брось.

— Что?!

— Брось, говорю, всякую ерунду, собери что попрактичнее, немаркое и чтобы места занимало поменьше. И свое тоже не забудь. Деньги и драгоценности я сейчас сама упакую. Платье мое вытащила?

— Первым делом, миледи, только не отгладила еще…

— Отлично, я иду переодеваться. Мы уедем немедленно.

— Но, миледи, сейчас середина ночи! Неужели вы даже не поспите хоть несколько часов?

— Тебе что, мозги ветром выдуло?! — рявкнула Лорисса. — Если мы промедлим еще немножко, то отсыпаться будем уже в могиле! Поняла? А теперь брысь!

Глава 2

В кустах что-то затрещало, и Линн тревожно встрепенулась, выдернутая из полудремы, но все было спокойно. Мчались по небу пушистые облака, покачивалось на ветру разлапистое кривое деревце, нахально выставившее из земли длинные корни, и дорога, насколько хватало взгляда, пустовала. Тишь да гладь… Линн потянулась и тут же скривилась. Они уже двое суток, с той безумной ночки, практически не слезали с лошадей. В результате у девушки болела поясница, болели натертые седлом ноги, болела с недосыпу голова… да проще сказать, что у нее не болело! Не привыкла Линн к затяжным верховым прогулкам, раньше они всегда путешествовали в карете, но Лорисса казалась железной. Хотя Линн подозревала, что только казалась, — колдунья держалась уже не так прямо, как вначале, плечи ее поникли, и глаза вот прикрыты, небось тоже спит на ходу. Линн чувствовала себя солдатом на марше, только те, в отличие от несчастных служанок, наверняка умеют не только спать в седле, но и высыпаться при этом. А тут еще им убийцы на пятки наступают… Один, правда, уже донаступался, но вдругорядь кувшина под рукой может и не оказаться.

Мысли о своей печальной участи отчего-то пробудили в Линн зверский аппетит, но лезть на скаку в сумки было неудобно, а останавливаться Лорисса и не думала. Нет, наверное, она все-таки железная. И не голодная. Понукая свою лошадку, девушка поравнялась с колдуньей, твердо намереваясь попросить о привале. Ну не станет же хозяйка морить ее голодом? В этот момент Лорисса повернулась к ней и открыла глаза. Вовсе не сонные, злые и поблескивающие золотом.

— Я чувствую опасность, — вполголоса сказала она. — Держись поближе ко мне.

— Опасность, миледи? — тоже понизив голос, переспросила Линн. — Но какую?

— Не задавай глупых вопросов. Молчи и не мешай. Вон тот лесочек выглядит подозрительно удобным для… засады.

— Может быть, нам тогда свернуть в сторону и объехать его?

— Я тебе что сказала про глупые вопросы? Если меня там ждут, они не отступятся, и кто знает, почую ли я заранее следующую ловушку. Нет, я намерена разобраться с ними сейчас.

Лесочку Лорисса явно польстила, назвав его таковым, скорее уж это была большая роща, но деревья в ней росли достаточно густо, чтобы за ними можно было спрятаться.

— Не верти головой, — прошипела Лорисса. — Пусть думают, что мы ничего не подозреваем. Линн, кому сказано, сиди спокойно!

«Ну имею я право поерзать в седле?» — обиженно подумала девушка, однако послушно застыла. Ой-ей, что же сейчас будет? Они въехали в рощу, и Линн нервно сжала пальцы на луке седла. До того как дорога снова вывернет на открытую местность, оставалось футов двести, каждый из которых казался милей. Двадцать… пятьдесят… Раздался оглушительный свист, и из-за деревьев высыпала полудюжина вооруженных людей. Лорисса вздыбила лошадь, заорав: «Пригнись!» Линн припала к жесткой гриве, успев увидеть, что наемники повытаскивали мечи и начинают окружать путешественниц. Что-то щелкнуло ее по носу — Лорисса бросила ей поводья своей кобылы.

— Держи! — торопливо приказала она. — Мне нужны обе руки. И держи крепко. Если она меня сбросит, нам обеим конец.

Как будто это надо было пояснять… Линн намотала на руки поводья всех трех лошадей, отчаянно жалея об отсутствии у нее магических способностей. Хоть не чувствовала бы себя такой беспомощной и жалкой… Она даже с ножом обращаться не умеет, разве только с кухонным.

Лорисса вскинула скрещенные в локтях руки и что-то выкрикнула. Полыхнуло; наемников отбросило назад и разметало. Колдунья ударила свою лошадь каблуками, но вперед рванулись одновременно все три. Бедную Линн от рывка чуть не вышибло из седла и так приложило грудью о луку, что она едва не лишилась сознания. Лорисса на скаку обернулась и швырнула назад нечто, показавшееся Линн сгустком дымчато-темного огня. Затем вдруг резко сгорбилась, мазнула ладонью по лицу и выдохнула:

— Да отпусти ты эти лешачьи поводья уже!

— Простите, миледи, — опустила голову Линн. — А вы их… убили?

Колдунья закашлялась, совсем не изящно сплюнула и процедила:

— Убить не убила, но ослепила на какое-то время. Несколько недель, может, месяцев. Словом, нам они больше не помеха.

— А почему вы их пощадили?

Лорисса бросила на нее угрюмый взгляд:

— Любопытство когда-нибудь погубит тебя, как кошку, помяни мое слово. Если бы я задалась целью их переубивать, мне пришлось бы принять открытый бой. И первым делом они постарались бы меня спешить. Магия — это замечательно, Линн, но не на ближней дистанции против полудюжины мечников. Я уже не говорю о том, что тебя в лучшем случае попытались бы сделать заложницей, чтобы… обеспечить мое непротивление. Может, я и добила бы их в конце концов, но пусть лучше примерят кротовью шкуру, так оно быстрее и безопаснее. И послужит прочим уроком. А теперь помолчи часик. Я устала.

Линн честно молчала не меньше трех, слушая бурчанье в животе и воображая себе кусок хлеба. Мягкий такой, с золотистой корочкой, тепленький… может, даже с маслом. И еще сыр. Или лучше колбасу? Линн почудился исходящий от сумок пряный мясной дух, и она поспешно помотала головой, представляя себе что-нибудь несъедобное и вообще малоаппетитное. Например, дохлую кошку. Ой… Кошки не представлялись, вместо них на ум упорно лезла вареная курица.

Витая в гастрономических мечтах, она не сразу заметила, что воздух посвежел и потянуло сыростью. Потом в уши ввинтилось тонкое зудение. Ну вот, только задумаешься о еде, как тут уже тебя поедать начинают… Безжалостно раздавив на себе целую роту комаров, девушка не выдержала и тихонечко простонала: «Чтоб вам подавиться!» От души высказанное пожелание, к сожалению, не возымело на кровожадное воинство никакого воздействия. Лориссу комарье отчего-то не трогало — потравиться, что ли, боялись… Зато все указывало на близость реки или озера, а это радовало, потому что там хозяйка наверняка пожелает немного передохнуть и что-нибудь перекусить.

Дорога резко пошла под уклон, и Линн наконец увидела искомую речку — неширокую, юркую, быструю, с шумом перекатывающую грязноватые воды через огромные валуны. Берега у нее были обрывистые, усыпанные мелкими камушками и пыльные, ни одного травянистого островка окрест. Да уж, неуютно и к отдыху не располагает. И вброд эту речку не перейдешь, тогда как… Хотя погодите-ка! Линн даже привстала в стременах. Не может быть, чтобы вот это нагромождение чудом удерживающихся в воздухе камней…

— Что это?!

Лорисса недовольно дернулась и сбросила с головы капюшон плаща; блеснула золотистая атласная подкладка. Руки колдуньи в опаленных перчатках все еще заметно подрагивали, но выглядела она лучше, чем три часа назад, хотя и была немного бледновата. Взгляд, которым она одарила служанку, был далек от дружелюбного, но тем не менее она ответила — с ироничной ноткой:

— Мост. Такое, знаешь, сооружение, чтобы реку переходить, не замочив ног.

— Я знаю, что такое мост, миледи, — улыбнулась Линн, и не подумавшая обидеться. Лориссе вообще на язычок лучше было не попадаться, но насчет любопытства хозяйка была права. Кошке до Линн далеко. — Но согласитесь, он выглядит ужасно странно. Я не уверена, выдержит ли он даже меня, не говоря уже о лошади.

— Ах, это… Ну да, тебя еще тогда со мной не было. Не переживай, выдержит.

Поскольку колдунья замолкла, Линн сделала еще одну попытку разговорить ее:

— А вы не расскажете, миледи?

— Про что, про мост? — Колдунья вздохнула, и Линн испугалась, что сейчас услышит третий за сегодня приказ заткнуться. — Ладно… Я была в то время моложе тебя и не имела за душой ни медяка. — В это девушке верилось с трудом, ну не могла она представить свою блистательную хозяйку нищей, но чем лешак не шутит… — Уже не помню, каким ветром меня сюда занесло, но надо было перебраться через речку, а мост этот тогда был еще целым, пусть и довольно некрасивым, но совершенно обычным. Со всем, что полагается, включая тролля.

— Тролля?!

— Именно. Такая, знаешь, здоровенная дурында, чтобы пошлину собирать. Подъезжаю я к мосту, а из-под него неожиданно вылезает жуткая образина, больше всего смахивающая на поросший шерстью валун. И рычит, обращаясь ко мне: «Пошлину платить будешь?» Денег у меня не было, вернее, было, но немного, и лешака с два я собралась с ними расставаться. И вообще маг я или поломойка? Подняла руку, готовясь устроить небольшое землетрясение, чтобы тварь спугнуть, и гордо отказалась. И тут слышу в ответ: «Ну и к гномьей матери ее, эту пошлину, пошли чайку хряпнем, только свежий заварила». — Лорисса настолько похоже сымитировала простонародный говорок, что Линн языком прищелкнула от восхищения. — Я так опешила, что пальцы, сложенные для заклинания, разжать забыла… — Она рассмеялась: — Результат ты видишь.

— А вы и правда пошли… ну, пить чай?

— Правда. Я попыталась было извиниться за развороченный мост, но мне в не совсем понятных выражениях объяснили, где его видели, куда ему следует отправиться и еще что-то, касающееся отдаленных предков вервольфов. Специфика тролльего языка, видимо.

— А этот тролль… он все еще тут?

— Это троллина. Очень надеюсь, что да, а ты боишься?

— Ну…

— Напрасно. Она удивительно дружелюбная и тебя не съест, поэтому не вздумай устраивать истерику. Поняла, Линн? Меня это очень рассердит.

— Я не буду, миледи, — пробормотала девушка, хотя ей было страшновато. Разве бывают дружелюбные тролли? С другой стороны, ну не врала же ей Лорисса, зачем… Но на всякий случай она осадила лошадь, чтобы оказаться немного позади хозяйки. Та заметила ее маневры и недовольно поджала губы.

Случилось все, как она и рассказывала. Когда до моста остались считанные футы, перед путешественницами, словно из-под земли, воздвиглась бесформенная массивная туша с копной зеленых лохм и разноразмерными глазищами. Туша протянула вперед лопатообразную лапищу и прогремела:

— Платить будете?

— Эй! — проорала колдунья. — Ирма, ты что, головой тронулась?! Своих не узнаешь?

Тварюка явственно смягчилась и абсолютно нормальным голосом, кстати, довольно приятным, ответила:

— Тьфу ты, Лорисса, прости. И впрямь не признала. Богатой будешь.

— На бедность не жалуюсь, — проворчала колдунья. — Предпочитаю быть живой.

— Ты это о чем? Ай, ладно, в гости зайдешь?

— Непременно, за тем и приехала.

— Ой, чудненько, — обрадовалась Ирма. — Спешивайтесь, девочки, тут верхом не проехать.

Линн спрыгнула на землю первой, сторонясь радушной троллины. Говорила та приветливо, но вдруг она проголодается? Хотя Лорисса пригрозила рассердиться, если Линн не прекратит нервничать… Положа руку на сердце, лучше тролль. Колдунья перекинула ногу через седло и негромко сказала:

— Линн, помоги мне.

Девушка протянула хозяйке руку, и та немного неловко сползла наземь. Ирма в это время по очереди свела под уздцы всех трех лошадей вниз по неприметной тропке. Линн начала спускаться впереди колдуньи, готовая подхватить ее в случае чего. Под мостом обнаружился заваленный камнем вход в пещеру. Ирма откатила камень и сделала приглашающий жест. Интересно, а лошадей они тоже потащат под землю?

Как оказалось — да. Троллина провела их мрачными каменными туннелями, освещенными кое-где натыканными в кольца на стенах факелами, потом махнула рукой в сторону какого-то отнорка:

— Вы идите, а я тут ваших скотинок пристрою…

Лорисса без разговоров свернула в отнорок, в конце которого оказалась толстенная дубовая дверь. Пока они вдвоем пытались ее открыть, появилась Ирма, нагруженная их поклажей, покачала головой, аккуратно оттеснила обеих женщин и, так как руки у нее были заняты, попросту пнула несчастную створку так, что та с грохотом ударилась о стену. Смущенно извинившись, троллина сложила сумки кучей и радостно сказала:

— Ну вот и мой дом!

Домом троллина служила нескромных размеров пещерка — сухая, чистая, уютная и обставленная с неожиданным кокетством. Пол устилали два подобранных по цвету ковра, в углу расположилась широкая кровать с нежно-салатовым балдахином и горой ослепительно белых подушек. На стене висело зеркало в посеребренной раме, а под ним стоял изящный туалетный столик. Линн уже не очень удивилась бы, обнаружив на нем выстроившиеся по ранжиру баночки с косметическими средствами и духами, но на кружевной салфетке не было ничего подобного — только ваза с полевыми цветами. Напротив примостились три одинаковых шкафчиками с застекленными дверцами, полные всякой любопытной всячины, а чуть поодаль — еще один, грубовато сколоченный и крепкий, явно хозяйственный. Линн почувствовала непреодолимое желание опуститься на бархатный пуфик — вон тот, розовый, с вышитым гладью щенком. Чего угодно она ожидала от тролльего жилища, но не такого же будуарного великолепия… Только кружевных занавесок не хватает, да и то из-за отсутствия окна. Лориссу, однако, ничто не смущало. Она прошествовала прямиком к столу, накрытому накрахмаленной скатертью, и уселась в высокое, превосходной работы кресло.

Ирма подвесила на очагом чайник, без всякой нужды расправила скатерть и принялась расставлять на ней тарелки с едой, вынутые из шкафа. Линн, чтобы не стоять столбом, ринулась помогать. Она уже почти передумала бояться.

— Спасибо, деточка, — сердечно кивнула троллина. — Еще вот чашки оттуда достань, будь так добра. И чай — вон в той жестяной банке. Нет-нет, слева, в этой сахар, все никак не переложу.

Лорисса, откинувшись на изогнутую спинку, меланхолично смотрела в огонь и пошевелилась только тогда, когда Ирма иронично поинтересовалась:

— Ло, дорогая, ты будешь пить чай или любоваться на него?

— Не называй меня этой собачьей кличкой, — прохладно ответила колдунья. — Не терплю.

— Хорошо, не буду. Приятного аппетита, девочки.

Линн долго упрашивать не надо было, она с наслаждением вгрызлась в бутерброд с маслом и сыром и умильно подумала: как хорошо, что боги есть, и как замечательно, что они иногда снисходят даже до желаний скромной служанки.

— У тебя здесь настоящие катакомбы, — заметила Лорисса, беря чашку. — Удивлена, что там не валяется парочка скелетов твоих заблудших гостей.

Ирма гулко хмыкнула.

— Зато чисто и тихо, никто песен над ухом в три часа пополуночи не орет и не шляется почем зря. Тут, вишь ли, у гномов неподалеку поселение — вот там что ни ночь, то веселье. Мне надоело каждое утро отпихивать от своей двери очередное бренное тело.

— Они так часто дерутся?

— Нет. Пьют. И ко мне за закуской ломятся. Я люблю гостей, но предпочитаю сама их приглашать. А кроме того, общество пьяных разгильдяев совершенно не подобает приличной тролльей девушке. И не надо язвительно усмехаться, даже бабушке не подобает. Тебе бы понравилось?

Лорисса перестала язвительно усмехаться и рассмеялась так, что посуда зазвенела:

— Ирма, я же маг. Они у меня после первого же раза зареклись бы дорогу до этой двери вспоминать. Можно мне еще чаю?

— Сколько угодно, дорогая.

Линн окончательно освоилась и наелась. Покосившись на тоненькую чайную ложечку, почти совсем утонувшую в тролльих лапах, она осторожно отодвинулась от стола и встала, решив получше изучить обстановку, раз из разговора ее все равно исключили. Вон в тех стеклянных шкафчиках, кажется, было столько забавных диковинок! Девушка украдкой оглянулась. Спросить разрешения или лучше не встревать? Да ладно, она же не будет ничего трогать, только посмотрит. Вот, например, семь статуэток из цветного стекла: человек, эльф, гном, тролль, дракон, сирена и странное существо с песьей головой[3]. Их часто выставляли рядочком на каминной полке; считалось, что эти фигурки приносят счастье. Лорисса раздраженно обзывала это мещанством и безвкусицей, но у нее такие тоже стояли — то ли подарил кто-то и она не стала выбрасывать, то ли тоже верила в примету, хоть и открещивалась. Линн с удовольствием перебирала красивые безделушки: раковины, причудливые камешки, выточенные с необыкновенным искусством фигурки зверей. Периодически до нее доносились обрывки разговора Лориссы и Ирмы.

— …но вообще-то ты права, переезжать отсюда надо. Мост скоро развалится, чинить его мне, ежели честно, уже не под силу, пошлину никто не платит…

— Потому что платить некому, здесь же почти никто не ездит.

— Отчего же, бывают у меня гости. Только уже не пугаются. Ну не кулаками ведь мне, в самом деле, из них деньги выбивать… — жаловалась троллина.

— Именно кулаками, — жестко ответила колдунья. — Кто же по доброй воле с деньгами расстанется?

— Да ну, жалко мне людей. Они такие трогательные… Специально, представляешь, стали через мой мост ездить — и ведь не боятся сверзиться с того, что ты от него оставила! — чтобы на чай напроситься.

Ирма подумала, вздохнула и закончила:

— Да только я его тут не выращиваю. А чай нынче дорог.

— Сколько с меня за три чашки? — съязвила колдунья.

— Не мели ерунды, — проворчала гостеприимная хозяйка.

Внимание Линн привлек небольшой хрустальный шарик в серебристой оплетке такой изящной работы, что у девушки дух захватило от восхищения. Забыв, что не собиралась ничего трогать, она сняла шарик с серебряной же подставки и повернула его к свету.

— …а он мне говорит, жестянка эдакая: «Богомерзкая тварь вроде тебя не имеет права на жизнь!» Ну, я, понятное дело, обиделась…

Шарик был не совсем прозрачный, внутри него клубилась тонкая текучая дымка: розовая, желтая, зеленая, голубая… Цвета плавно переливались из одного в другой, порой скрещивались, создавая изумительной красоты оттенки. Их пляской можно было любоваться вечно.

— …а он шмыг на елку! Ой, слышала бы ты, с какими воплями он потом с нее сползал! Оказалось, высоты боится. А от иголок его даже латы не спасли! Сидел, стонал и выковыривал… — Веселому смеху колдуньи вторил низкий хохот Ирмы.

Она не заметила, в какой момент медленно клубящаяся зеленая дымка взвихрилась бешеным водоворотом, потянула вглубь, где с изумрудного марева взгляд срывался в бездонную черную дыру… Линн тихо вскрикнула и упала.

— …Очнись, очнись сейчас же! Где ты взяла эту пакость?! — Кто-то методично хлестал ее по обеим щекам. Линн с трудом разлепила веки и уперлась прямо в разноцветные глаза колдуньи, в которых горел злой оранжевый огонь. Но не только он…

Да, это была тревога.

Тревога за нее.

От изумления Линн чуть снова не лишилась чувств.

— Что это такое… было? — добавила девушка, когда ее взгляд сфокусировался на осколках хрусталя и ошметках серебряной проволоки — все, что осталось от красивой ловушки для доверчивых дурочек вроде нее. Да уж, она явно не проявила чудеса благоразумия.

— Кто тебя просил совать свой нос…

— Отстань от девочки, Ло! — рыкнула Ирма. — Ей и так досталось. И потом, ну чем она виновата?

— А кто виноват?! И откуда у тебя эта мерзость?

— Я помню, что ли? Подарил кто-то. Сама видишь, сколько тут всего… Натащили в благодарность.

— Хорошенький подарочек, — покачала головой колдунья. — Убила бы на месте за такие подарочки.

— Ладно тебе… Я-то не чаровница, откуда мне знать, что опасно, а что нет? Ты, девочка, пойди полежи, очухайся, — обратилась Ирма к Линн.

Девушка решила последовать совету, дабы избежать очередной выволочки. К тому же у нее кружилась голова и подкашивались колени. Сквозь полудрему она услышала тихий вопрос Ирмы:

— Кто она? Раньше я этого юного дарования рядом с тобой не видела.

— Мы просто давно не встречались, она у меня уже несколько лет.

— Твоя ученица?

— Нет. Просто служанка. Я не беру учеников. С какой бы стати? Но мне понадобилась помощница. Ты же знаешь, я не большая любительница тратить время на хозяйственные дела.

— В таком случае меня удивляет, что ты не обзавелась служанкой раньше.

— А, — махнула рукой Лорисса, — одно дело домашняя прислуга, но разве им можно толком доверять? Кроме того, видишь ли, мне подошла бы не всякая девица. Мне нужна была, во-первых, не болтливая, потому что идиотских сплетен обо мне и так ходит достаточно; во-вторых — некрасивая, чтобы поменьше перед зеркалом вертелась; в-третьих — трудолюбивая, чтобы занималась делами и не тратила времени на всяческие глупости. И наконец, в-четвертых, сообразительная, но не слишком умная, так как это, поверь мне на слово, не лучшее качество для служанки, но и не полная дура, поскольку таковых я не выношу.

— Впечатляет, — хмыкнула Ирма и, изобразив неопределенный жест в сторону кровати, поинтересовалась: — Ну и где же ты сие скопище достоинств откопала?

— Да я особо не усердствовала в поисках, — отозвалась колдунья. — Как-то само собой вышло. Я возвращалась из Северного пояса[4], и моя лошадь потеряла подкову на тамошних каменистых дорогах. Ирма, не поверишь, я считала, что хуже бриатарских дорог быть не может в принципе, но в графстве Ольдэ их состояние превосходит всякое воображение. Удивительно, что бедное животное не переломало себе ноги на валунах. Там не лошадь нужна для передвижения, а горный козел…

— И что же ты сделала, оказавшись на полпути с неподкованной лошадью?

— Ирма, милая, как ты думаешь, что я могла сделать в этой ситуации? — ласково спросила Лорисса. — Дотащилась до ближайшего поселка и нашла там кузнеца! Он представлял собой жалкое зрелище.

— Кто, поселок или кузнец?

— Оба! Ольдэ — одно из беднейших графств, потому что на булыжниках ничего полезного не растет, да и с промышленностью там плохо. Не знаю, куда смотрит граф Ольдейский, но, в общем-то, это его трудности. В этом поселке я Линн и увидела. Вернее сказать, я увидела нечто не поддающегося определению пола и возраста. Там все жители выглядят примерно одинаково: бесформенные балахоны и длинные лохмы. Прибавь к этому десяток бегающих по двору и орущих детей, и ты поймешь, почему мне захотелось поскорее оттуда убраться. Но приходилось ждать, пока не подкуют лошадь. В дом меня не пригласили, чему я не особо огорчилась: посещение хлева не входит в число моих любимых занятий. Стою я посреди двора и вижу, как кто-то, по-видимому, все же женщина, так как даже в Ольдэ мужчины стиркой не занимаются, несет огромную бадью со свежевыстиранным бельем. Внезапно под ноги ей выкатывается облезлая собака, чудом спасшаяся от кучи детей, бадья выскальзывает у нее из рук…

Одеревеневшими от ледяной воды пальцами Линн отжала грубое полотно и выпрямилась, с трудом разогнув ноющую спину. Гора белья с утра, разумеется, сильно поубавилась, но все еще оставалась внушительной. Девочка прикрыла рукой глаза от солнца и посмотрела вдаль, за реку. Конечно, ничего нового она не ожидала увидеть в до боли изученных каменистых пустошах, но все же это было хоть какое-то развлечение в завале хозяйственных работ.

На вершине дальнего холма, по которому стелилась дорога, появилась черная точка. Всадник, с удивлением отметила Линн. Надо же, здесь так редко кто-либо ездит. Она прищурилась, пытаясь получше рассмотреть неведомого путника, но тут каменная гряда скрыла его, и Линн потеряла к нему интерес. У нее было еще много работы. Вздохнув, она погрузила в воду очередную рубаху и принялась тереть ее мыльным корнем. От непрерывного стояния в ледяной реке у нее стыли ноги, а поясница болела почти постоянно, но иначе пришлось бы убирать хлев. Из двух зол Линн предпочитала стирку. Здесь, по крайней мере, чисто и пахнет сухими травами. И никто не кричит над ухом и не подгоняет.

Линн отжала последнюю рубаху, кинула ее поверх остального белья, тихо ругаясь сквозь зубы, подхватила тяжеленную бадью и стала подниматься по косогору к дому. Наверху она вскинула голову и едва не окаменела от неожиданности: посреди двора стояла, нетерпеливо постукивая носком изящного ботинка, незнакомая женщина, невысокая и темноволосая, в красивом темно-зеленом платье с богатой вышивкой по подолу и теплом черном плаще. По ее лицу возраст не угадывался: больше восемнадцати, но меньше тридцати. Это, верно, ее Линн не так давно заметила на горе. Из отцовской кузни доносились возня и ржание: скорее всего, лошадь путешественницы лишилась подковы, что и задержало женщину в их забытом богами поселке.

В этот момент из-за угла дома выскочила дворовая псина, которая должна была отпугивать чужаков, но чаще оказывалась жертвой развлечений младших братьев Линн. С достойным лучшего применения усердием они пытались научить ее подавать лапу. Бедное животное, как видно, с родной лапой расставаться не желало, потому и пряталось от юных дрессировщиков по всей округе. На этот раз ее спасение обернулось для Линн плачевно: собака ткнулась ей под ноги, девочка потеряла равновесие и выронила бадью. Свежевыстиранное белье вывалилось в пыль. У Линн не осталось сил даже на то, чтобы выругаться. Братья предусмотрительно сбежали, чтобы не попасться под горячую руку родителям, но у нее такой возможности не было.

— Гвендолин! — Из дома, привлеченная шумом, вышла мать с длинной ложкой в руке. — Что ты натворила, неуклюжая девчонка?! Тебе скоро замуж, а ты так ничего и не умеешь, распустеха!

Линн с отсутствующим видом выслушала поток «комплиментов» в свой адрес, согласно покивала и принялась собирать разбросанное белье. Мать выговорилась и замахнулась ложкой, дабы огреть нерадивую дочь по затылку, но тут — да, день выдался богатым на непредвиденные события! — путешественница проворно вскинула руку, останавливая замах, и холодным звучным голосом спросила:

— А на что вам, собственно, такая никчемная помощница?

— Ой, да ни на что, ваша милость! — ответила разъяренная мать. — Вона, через пару годков еще пяток таких же неумех подрастет. И всех накорми, одень да замуж выдай!

— Тогда, быть может, вы согласитесь мне ее продать?

— Тут из кузни вышел хозяин дома с моей заново подкованной лошадью, обозрел мизансцену и спросил: «Шо тут деется?» Ну я и объяснила: так, мол, и так, мне нужна помощница, ваша дочь вполне годится на эту роль, и раз уж вам она без надобности, я готова ее купить. Кузнец остолбенел, потом с трудом выдавил: «Дак как ваша милость изволит пожелать!» Я отсыпала ему десяток серебряных монет…

— Хватило бы и пяти, — заметила Ирма.

— Да он и одну-то в своей жизни вряд ли видел! Но это было не важно. Сама не знаю, что меня дернуло так поступить, но отказываться от своих слов я не собиралась…

— Поедешь со мной? — спросила женщина. Линн неожиданно оказалась совсем близко к ней и как завороженная уставилась на надменное прекрасное лицо, на котором выделялись большие разноцветные — девочка никогда таких не видела — глаза: один золотисто-желтый, другой — темно-карий, почти черный.

Поедет ли она? Вырваться из этой деревни, носить красивую одежду, есть хорошую пищу, а не то, что боги пошлют, больше никогда не заниматься тяжелой работой, но главное — увидеть и узнать столько нового… Поедет ли она?! Да она босиком побежит за этой чудесной доброй незнакомкой, даже если та отошлет ее от себя в ближайшем приличном графстве! Уж она придумает, чем прокормиться и заработать на жизнь, дайте только возможность…

— Поеду! — громко и отчетливо ответила Линн.

Женщина усмехнулась и изящно вспрыгнула в седло.

— Забирайся на лошадь позади меня. — Она протянула руку. — Или ты хочешь что-нибудь с собой взять?

— Нет! — помотала головой Линн и неловко взгромоздилась за спину своей новой хозяйки. Та тронула каблуками бока лошади.

— Тебя зовут Гвендолин?

— Да.

— Да, моя госпожа. У тебя дурные манеры. Точнее сказать, их нет вовсе. Но это поправимо. Твое имя слишком длинное. Как бы его сократить… хм… Можешь сама придумать.

— Обычно меня называют Линн… госпожа, — поспешно добавила девочка.

— Это подходит. Меня зовут Лорисса. Я маг.

— Отмытая до скрипа и переодетая в нормальное платье вместо тех жутких обносков, она оказалась вполне ничего. Страшненькая, правда: тощая, с длинными светло-рыжими волосами, отродясь не знавшими, что такое прическа, и блеклыми серыми глазами. Но вид у нее был сносный. Конечно, пришлось усиленно поработать над ее манерами, научить читать и писать, есть с ножом и вилкой и еще кое-чему по мелочам, но конечный результат, в целом, оправдал мои усилия. И вот уже шестой год я пожинаю плоды своих стараний.

— Она, кажется, тоже не жалеет?

— С чего бы? — фыркнула Лорисса. — Я вытащила ее из той гнусной дыры…

— Так вы обе, значит, вполне довольны жизнью.

— Ну да.

— Не похоже.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась колдунья.

— Послушай, Лорисса, — Ирма вздохнула, — невзирая на общепринятое мнение об умственных способностях троллей, вернее, об отсутствии таковых, я все-таки не полная дура. Ты появляешься здесь, на этой далекой от основных трактов дороге, верхом, с багажом, рассчитанным на долгое путешествие, вдобавок белая как полотно, нервная, злая и расстроенная. Создается впечатление, что ты очень торопилась уехать. И при этом ты заявляешь, что у тебя все хорошо? К чему тогда такая спешка?

Лорисса побарабанила пальцами по столу.

— Видишь ли, Ирма, — осторожно начала она, — меня хотят убить.

— За что?! — рыкнула троллина. — Кто?!

— Кеннет из Аридана. Знаешь такого?

— Ло, что бы ты ему ни сделала, — медленно произнесла Ирма, — ты выбрала чрезвычайно неприятный способ самоубийства.

— Однако же ты весьма низко оцениваешь мои способности, — зло усмехнулась колдунья.

— Я весьма трезво оцениваю ситуацию.

— Ты о ней еще ничего не знаешь, — огрызнулась Лорисса.

— Узнаю, если ты расскажешь. Впрочем, я не настаиваю. Хочешь оставить подробности при себе — оставь.

Лорисса задумчиво посмотрела в спокойные разновеликие глаза троллины. Немногие видели в них то, что сейчас видела колдунья. От века сложившиеся и уже навязшие в зубах представления не позволяли оценить въедливый ум и проницательность Ирмы, упрятанные под гротескную внешнюю маску.

— Я расскажу, — наконец проговорила она. — Думаю, излишне упоминать о том, что все это должно остаться между нами…

— Лорисса, помилуй, — фыркнула Ирма. — Кому я тут могу выдать твои секреты? Пьяным гномам?

— Хорошо, — невпопад ответила колдунья. — Знаешь, эта история касается не только меня…

Ирма терпеливо ждала, когда Лорисса перейдет к делу.

— Кеннет, конечно, скотина изрядная, и уже за одно это его следовало бы проучить. Больше всего на свете он жаждет власти, и сомневаюсь, что хотя бы лавина могла свернуть его с намеченного пути. Не удивлюсь, если он уже пролез в Совет! Впрочем, нет, не думаю. Силенок у него все-таки недостаточно.

— Лорисса, говори по существу. Мне известно, что представляет собой Кеннет из Аридана. Мои гости не только с безделушками приезжают, сплетен они тоже привозят достаточно.

— На этот раз он отхватил себе кусок не по зубам. Он взял ученика.

— Так поступают многие маги.

— Да, но он сделал это тайно. Кроме того, Ирма, ты представить себе не можешь, чем этот мальчик обладает. Это невероятно! Такой потенциал проявляется раз в тысячелетие… Теперь ты понимаешь мою тревогу? Если Кеннет приберет ребенка к рукам и выучит, в его распоряжении окажется страшное оружие. Не знаю, известно ли тебе, что по законам магии ученик никогда не сможет — не то что не захочет, а именно не сможет — выступить против наставника. А если при этом его соответствующим образом настроить… Кеннет, будь он проклят, сумеет это сделать! И тогда его действительно никто не остановит…

— Придержи лошадей, Ло, — поморщилась троллина. — Вся ваша магическая братия испокон веков рвется наверх, и что? В обоих Советах тоже не дураки сидят, не дадут они ему развернуться. Не припомню в истории ни одного случая, чтобы какой-нибудь колдун достиг подобной власти.

— Но и магов с такими способностями еще не рождалось.

— Этого мы никогда не узнаем, — резонно возразила Ирма. — Но продолжай. Я пока еще не могу уяснить, какое касательство сия занятная история имеет к тебе лично. К чему тебе во все это встревать? Оставь раздел этого пирога магам-мужчинам.

— Хочешь сказать, что у меня не хватит силы… — Лорисса побледнела от ярости.

— Да. Именно это я и хочу сказать. Другой причины вмешиваться у тебя нет.

— Ты ошибаешься, Ирма, есть. — Лорисса уже успокоилась и устало обмякла в своем кресле. — Мальчик, о котором идет речь, — мой племянник.

— У тебя есть родственники? Не знала.

— Кроме него, никаких, — проворчала она. — Сестра умерла год назад. Но я не могу позволить ребенку попасть в лапы Кеннета.

— Уже позволила, насколько я понимаю. Если Кеннет уже начал его учить, тебе бесполезно…

— Не зли меня. Алистану еще рано учиться. Ему только десять лет.

— Хорошо. Что ты предприняла или намерена предпринять?

— Я не представляла, как мне поступить, — призналась колдунья. — Мне нужен был совет. Кого-нибудь, кто может оценить всю угрозу ситуации. Но таких людей, во всяком случае тех, которым я могла бы доверять, нет. И тут я случайно столкнулась с одним знакомым эльфом. Он-то и подавно не заслуживал доверия, но мозги у эльфов устроены непонятным образом, так что ему вполне мог прийти в голову подходящий выход из ситуации. Мы выпили немного вина, я притворилась, что у меня развязался язык, и изложила ему все под видом гипотетической истории, не называя имен. Меня, признаться, сильно разочаровало то, что его решение проблемы оказалось совершенно банальным. Пойти в Совет? Я и сама подумывала о том же. Совету усиление Кеннета не выгодно, он ни с кем делиться властью не собирается… И я донесла на Кеннета. Его вызвали, хорошенько пропесочили, дабы впредь неповадно было, а мальчика отобрали и якобы убили, хотя я уверена, просто куда-то спрятали. Все вроде бы хорошо… если я права насчет участи Алистана. Но я не учла двух вещей. Во-первых, Совет тоже сообразит, как можно использовать ребенка, и я сама на блюдечке преподнесла ему это оружие!

— А во-вторых? — спросила Ирма, предвосхищая очередной поток ругательств со стороны Лориссы, теперь уже в адрес Совета.

— А во-вторых, для Совета я была сыгранной фигурой, и они меня сдали.

— Как?!

— Очень просто. Кеннету открыто сообщили, что это я его подставила, и, как я подозреваю, заранее выдали полное прощение всем действиям в отношении меня. Но даже если и пригрозили сделать с ним что-нибудь нехорошее в случае моей смерти, плевать он на это хотел. С очень высокой башни…

— Ты уверена, что он узнал об этом именно от Совета?

— Больше не от кого было. Никто не знал.

— Мило, — подытожила Ирма. — Ты очень красиво вляпалась, дорогая.

— Не вижу ничего смешного, — разозлилась Лорисса. — Меня уже дважды пытались убить. Если бы моя служанка не уронила случайно кувшин на голову убийце, то была бы мертва.

— А при чем тут Линн?

— Ирма! Убить хотели меня! Просто перепутали!

— Разве что в кромешной тьме спиной к окну… Лорисса, милочка, я просто констатирую факт, поэтому прошу тебя, не надо разносить мой дом так же, как ты сделала это с мостом.

Лорисса зашипела и стряхнула с рук лиловые искры.

— Это только на первый взгляд кажется невозможным, — проговорила она уже хладнокровно. — Во-первых, к тому моменту действительно стемнело, во-вторых, мы только что вернулись с бала у Хлои. Ты слышала про нее? Такая высоченная толстуха с выкрашенными в чудовищный фиолетовый цвет волосами, строящая из себя колдунью. Выглядит так кошмарно, что это почти восхитительно, но с мозгами у нее все в порядке, и вообще Хлоя мне нравится. К тому же, надо отдать ей должное, шарлатанством она не занимается, только вид делает. Магии в ней ни капли, зато отличные связи в самых высоких кругах — Хлоя знатного происхождения, хоть и родилась не с той стороны одеяла. И у нее на приемах всегда весело и занятно.

— Ты удивишься, но я ее знаю, — пожала плечами Ирма. — Она тут лет пять назад проезжала с небольшой свитой. Я вылезаю из-под моста со своим коронным вопросом, и тут кто-то как завизжит! Ей-богу, я думала, что у меня голова лопнет, а с окрестных скал чуть не сошла лавина! Эта Хлоя — ты права, внешность у нее и впрямь приметная — закатила дуре, оказавшейся ее протеже, оплеуху, и та заткнулась. Ты сейчас умрешь со смеху, но она мне даже заплатила. Хлоя, не протеже.

— Какое благородство, — фыркнула Лорисса. — Впрочем, она никогда не была жадной.

— Так что ты там говорила о бале у нее?

— О бале, собственно, ничего. Я и посетила-то его в основном потому, что туда должен был приехать один милый и весьма приятный в общении молодой человек, с которым я как раз недавно довольно близко… познакомилась. — Колдунья мечтательно прикрыла глаза и потянулась поправить волосы. — И вдруг слуга приносит мне записку примерно следующего содержания: «Будь осторожна, за твою голову назначена награда».

— Кто мог тебе ее прислать, ты догадываешься?

— Я не догадываюсь, я точно знаю кто. Есть у меня пара знакомых в селамнийском, так сказать, полусвете. Кеннет, каналья, даже не соизволил нанять нормального профессионала, просто сбросил информацию о награде, вдруг у кого-нибудь да получится меня прикончить! — Лорисса в сердцах так плюнула в очаг, что пламя зашипело и позеленело.

— Тебя что-то не устраивает, я не поняла? — удивилась троллина. — Если б он нанял нормального, как ты выразилась, профессионала, вряд ли мы с тобой сейчас разговаривали бы.

Лорисса недовольно поджала губы, но продолжила:

— Увидев записку, я поняла, что нужно срочно уезжать. Иначе любой бокал вина может оказаться последним. Дома, хорошенько обдумав ситуацию, я несколько вспылила… Потом прибежала Линн и завопила, что ее только что едва не убили. Мы, конечно, похожи примерно как небо и земля, но в тот вечер на ней было одно из моих старых платьев — не могу же я появиться у Хлои в сопровождении служанки, одетой как попало! Кроме того, хотя я чаще ношу волосы распущенными, Мартин… тот милый молодой человек… сказал, что ему нравится гладкая прическа. Так что я уложила волосы узлом.

— Ты это к чему?

— К тому, что так обычно ходит Линн. В темноте ее лицо невозможно было разглядеть, но очертания фигуры в освещенном окне просматривались хорошо. Поняла наконец?

— Поняла. И что ты намерена в свете всего этого делать?

— Бежать! — отрывисто сказала Лорисса. — У меня нет ни малейшего желания закончить свои дни в придорожной канаве с кинжалом в спине. А именно это и произойдет, если я не сумею выкрутиться из сложившейся ситуации. По дороге к тебе на меня напали еще раз. Я отбилась, но не знаю, до какой поры мне будет так везти…

— Но куда ты бежишь?

— Пока не знаю. Подальше отсюда, чтобы Кеннет меня не нашел.

— Рано или поздно он все равно тебя найдет.

Тонкие пальцы колдуньи сжались на краю стола.

— У тебя есть какие-нибудь идеи?

— Ну… — протянула троллина. — Я, разумеется, могла бы спрятать тебя здесь, в мою берлогу Кеннет точно не догадается заглянуть, но ты не можешь провести в ней остаток жизни.

— Нет, спасибо. Ненавижу подземелья.

— У тебя есть люди, к которым ты могла бы поехать?

— Нет.

— И не у кого попросить о помощи?

— Нет, я же сказала!

— Тогда прости, я не могу ничего придумать…

Лорисса резко отодвинулась вместе с креслом и встала.

— Неважно. Я намереваюсь убегать, покуда это возможно, — надеюсь, он сам сдохнет от какой-нибудь дизентерии за это время!

— Никогда не подозревала, что ты настолько оптимистично смотришь на жизнь.

— Чушь. Я просто пошутила. Я подумывала над тем, чтобы вызвать его на поединок.

— Ты спятила?! Он разорвет тебя в клочья!

На губах колдуньи заиграла неприятная жестокая усмешка.

— Посмотрим. У меня все же есть ряд преимуществ перед ним. Я застану его врасплох — раз. У меня как у женщины-мага тоже есть оружие, которым я, правда, не могу воспользоваться по своему желанию. Это два.

— Какое оружие? — недоверчиво спросила Ирма.

— В момент сильной опасности или потрясения любая чародейка, даже самая слабая, может создать вокруг себя полусферу непредсказуемого радиуса, при соприкосновении с которой все обращается в пыль. Увидеть ее невозможно, можно лишь почувствовать ее появление. Эта полусфера поглощает любой магический удар и обращает его против атакующего. Она исчезает сама, когда опасность минует. Поскольку Кеннет уже довел меня до белого каления, надеюсь, она возникнет сразу же, как только я его увижу. Наконец, бывают иногда всякие случайности… на них нельзя рассчитывать, но можно надеяться. Это три. Как видишь, и у меня в рукаве кое-что приготовлено для него.

— Поступай как знаешь, — сказала троллина. — Ты разбираешься в этом лучше меня. Останешься на ночь?

— Да, останусь. Я страшно вымоталась. Давно мне не приходилось несколько дней подряд проводить в седле. У тебя здесь действительно безопасно, и я хочу набраться сил перед тем, как снова включиться в беготню наперегонки.

Ирма усмехнулась.

— Даже если ты приехала только за этим, я все равно рада тебе. Оставайся сколько хочешь. Вы обе вполне поместитесь на моей кровати, ну а я тут на тюфячке примощусь.

— Даже не надейся, что я буду возражать, — зеркальной усмешкой ответила колдунья.

Ирма кряхтя опустилась на четвереньки и полезла под кровать. Вынырнув оттуда с завернутым в льняную тряпку тюфяком, она посмотрела на гостью и тихо, немного хрипло проговорила:

— Ло… ты это… постарайся все-таки выбраться живой из этой передряги…

Разноцветные глаза Лориссы потеплели.

— Я постараюсь.

Глава 3

Добираться до дома друга было не так уж и долго — около полутора дней пути верхом. Братья жили в соседнем графстве, и до границы было рукой подать. Выехав во второй половине дня, Джейд надеялся проделать весь путь без остановки на ночь, но понял, что потратил слишком много сил на защиту от заклинания Кеннета.

Летнюю резиденцию графа Осского он увидел на следующий день, когда уже начало смеркаться. Впустили его без вопросов, памятуя о том, как молодой хозяин задал дворовой челяди взбучку за то, что те однажды продержали Джейда перед воротами, смущенные его непредставительным видом. Тогда он возвращался издалека, зверски устал и выглядел как последний бродяга. Даже у магов иногда кончаются деньги. Хорошо хоть лошадь была при нем…

На сей раз дворецкий приветствовал его церемонным поклоном и тут же послал кого-то за виконтом. Джейд, не обратив внимания на предложение пройти в гостиную, задумчиво прислонился к перилам главной лестницы. В детстве эти перила привели бы его в дикий восторг — по ним невероятно удобно было съезжать. Впрочем, судя по гладкости и блеску дерева, сколько-то там поколений графской семьи действительно приложили к полировке не только руки, но и… гм… задницы.

— Милосердное небо, как же я рад тебя видеть! — послышался сверху радостный вопль. — Ты не представляешь, что тут творится!

С этими словами виконт легко сбежал по лестнице и сдавил Джейда в медвежьих объятиях. Природа не обидела единственного сына и наследника графа Осского — он был высок и хорош собой. Еще одним несомненным его достоинством было добродушие, которое, впрочем, сочеталось с редким талантом фехтовальщика. В начале их знакомства Джейду было немного не по себе рядом с молодым человеком, на его фоне он смотрелся мелковато — Рейнард был почти на голову выше и вдвое шире в плечах, но это не помешало им подружиться.

Джейд хлопнул приятеля по спине, высвободился и бросил в пространство:

— Неужели и здесь меня ждут неприятности?

— У тебя неприятности? — тут же нахмурился Рейнард.

— Не на пороге же рассказывать…

— Комнату для тебя уже приготовили. Если ты не намерен сразу лечь спать, я жду тебя на кухне. Пойду поищу какой-нибудь еды.

— Спать я пока не собираюсь. Что меня тут ожидает такого ужасного? Надеюсь, твои родственники здоровы?

— Более чем, — хмыкнул виконт. — Смотри в оба. Мои сестры приехали на каникулы. Все сразу.

Новость была ошеломительной во всех смыслах. Джейд не раз слышал от друга о его младших сестрах, но воочию их пока не видел. Рейнард был старшим ребенком в семье графа Осского. После него, как рассказывал Рейнарду отец, графиня объявила, что свой долг перед семьей выполнила, и одну за другой произвела на свет пятерых девочек. Уверяла, правда, что не нарочно, так уж как-то получилось… По словам виконта, сестрички, которых родители назвали, как тогда было модно, на один и тот же слог, были бы милыми, если бы их не было так много. Все они учились в пансионе для благородных девиц в столице графства и повидаться с родными приезжали только зимой и летом. Джейд не особенно жаждал их видеть — рассказы Рейнарда могли отбить всякую охоту к общению с юными барышнями благопристойного воспитания, но все же ему было любопытно. К тому же пристало ли зрелому мужчине и магу опасаться каких-то девчонок?

Спустившись на кухню, Джейд обнаружил там Рейнарда в компании двух пузатых бутылок и четырех тарелок. Горы еды на них выглядели весьма внушительно.

— Я подумал, ты будешь не против немного выпить, — лучезарно улыбнувшись, заметил виконт. — Налетай. Чувствую, разговор предстоит серьезный.

— Серьезные разговоры никогда нельзя начинать без бутылки под рукой, — подтвердил Джейд и, покосившись на кусок ветчины, потянулся за одним из сосудов. — А стаканы ты принести не догадался?

— Пусть сестры пьют из стаканов. И пусть разбавляют этот прекрасный напиток водой тоже они. Да не уподобимся женскому царству в моем любимом доме! Отец, хоть и души в них не чает, уже волком воет. А мама смеется и говорит, чтоб я радовался, поскольку они не притащили с собой полдюжины подружек. Я представил себе это и честно обрадовался.

Джейд приложился к бутылке и закусил хлебом.

— Понимаю. Родственники — частый источник головной боли.

— Так что у тебя стряслось? — перешел к делу виконт. — Рассказывай. Помогу, если сумею.

— Да чем ты тут поможешь… — вздохнул маг. — Мой братец мало не убил меня.

— Шутишь?!

— А ты как думаешь?..

Поглядев на совершенно обескураженного Рейнарда, Джейд поспешно уточнил:

— Случайно. Не думаю, что он сделал бы это намеренно. Кеннету сел на шею Совет — я догадываюсь, за что именно, и он сорвал злость на мне. Не знаю, правильно ли я поступил, уехав.

— Думаю, что правильно. Хотя… если он и правда не желал тебе зла, то твой отъезд только прибавит ему проблем. Знаешь, я вряд ли могу считаться хорошим советчиком по части отношений между магами…

— Глупости, при чем тут магия? — Джейд пожал плечами. — Магия — это одно. А родственные связи есть родственные связи. Кеннет мой младший брат, и я в ответе за него. Его дела отчасти и мои дела. А теперь произошло что-то очень серьезное и странное. Мой брат силен, и слишком многие хотели бы… взять его на сворку.

— Надеюсь, как-нибудь все образуется. — Рейнард легонько сжал руку друга. — Ты еще не знаешь, что такое сестры… Думаю, сестра-маг была бы куда большей проблемой.

— Женщины магами не бывают, — жуя, поправил Джейд. — То есть бывают, только очень редко. Если видишь чародейку, Рейнард, никогда не старайся выяснить ее прошлое. Рискуешь расстаться с жизнью. Они обретают силу только тогда, когда их желание изменить мир вокруг себя становится очень велико, и только если их воля достаточно сильна. Это что-то вроде стихийного бедствия, если ты понимаешь, о чем я… Кстати, мой брат как раз влип в историю, связанную с одной чародейкой. Лучше бы это была любовная история, честное слово, их я улаживать навострился… Должен заметить, даме крупно не повезло, хотя Кеннету тоже придется несладко, учитывая, что ум чародеек не поддается никакому анализу, а их поступки — логическому осмыслению.

— Отчего так?

— Лешак его знает, может, побочный эффект противоестественного обретения силы. Она, бывает, туманит мозги. От таких женщин можно ожидать чего угодно. Они все обычно обладают схожим нравом — склочные, коварные, злые. Их хлебом не корми, дай доказать мужчине-магу свое превосходство. Хорошо хоть их возможности достаточно ограниченны — у природы тоже есть инстинкт самосохранения…

— Кошмар какой… Я рад, что ни одна из моих сестричек ничего подобного не умеет.

— Они растут в любви и заботе, пусть и несколько чрезмерной. Им не с чего желать другой жизни.

Мнение Джейда о женщинах-магах показалось Рейнарду слегка предвзятым, но у него не было причин не верить другу. Раз уж из-за какой-то чародейки обычно бесстрастный Кеннет вышел из себя настолько, что подрался с братом, значит, доля правды в рассказанном была.

Разговор сам по себе перекинулся с родственников и проблем, которые эти родственники доставляют, на более мирные темы. Джейд поинтересовался, как Рейнард жил все это время и чем занимался. Тот пригрозил утопить его в политических склоках и взамен попытался сосватать за него одну из своих сестер — не всерьез, разумеется. Когда-нибудь из девчонок, возможно, и вырастет что-то путное, но пока такого сокровища он другу в спутницы жизни не желал. Маг отшучивался и уверял, что не сумеет выбрать.

Но в какой-то момент усталость все же навалилась на него, и он начал клевать носом над тарелкой. Рейнард, заметив это, решил отложить разговор на завтра. Оставив на столе страшный беспорядок, они разошлись по своим комнатам. Джейд едва нашел в себе силы переступить через порог, раздеться и упасть на кровать. Дорога и тревожные раздумья вымотали его, и он облегченно провалился в сон.

Джейд проснулся от льющего в окна света. Портьеры были, несомненно, раздвинуты Рейнардом, который сидел в кресле напротив, глядя на друга со злорадной ухмылкой. Солнце уже стояло высоко. Интересно, сколько сейчас времени? Рейнард, угадав его мысли, радостно заявил:

— Поздравляю, ты продрых завтрак! И дело близится к тому, что останешься еще и без обеда. Если не изволишь попрощаться с подушкой в ближайшие полчаса.

Он, конечно, преувеличивал, но не так уж сильно.

— Радуйся, что я уже собирался просыпаться, — проворчал маг, протирая заспанные глаза. — Иначе тебе пришлось бы тащить мне завтрак в постель.

— Как бы не так! Я лучше попрошу Бернардину. Она спрашивает про тебя каждые десять минут с тех пор, как я сказал, что ты ночью приехал. Отец и мама обрадовались, а сестры — так просто в восторге. Но это только Дина такая смелая, остальные не решаются и рта раскрыть и послали ее в разведку, выяснить насчет тебя. Я бы не дал и медяка за то, что они оставят тебя в покое.

— Думаю, я сумею с ними как-нибудь справиться, — фыркнул Джейд. — Ты же знаешь, дамы всех сословий и возрастов ко мне всегда относились неплохо.

— Знаю я… сословия и возраст твоих дам, и оттого это еще веселее. Они немного младше и впечатлительнее, чем ты привык, так что поосторожнее. Пятерых влюбленных в одного мужчину девиц в доме я не вынесу.

— Обещаю, что не позволю себе лишнего. Честное слово!

— Главное, чтобы они себе ничего лишнего не позволяли, в тебе я больше уверен. Одевайся.

Рейнард поднялся и вышел из комнаты. Маг зевнул и потянул к себе штаны.

Летняя резиденция графа Осского была небольшой, и в ней сложно было заблудиться, в отличие от родового замка в Оссе, где Джейд как-то раз долго плутал в гулких коридорах, пока наконец, отчаявшись найти выход, не обратился с вопросом к дальнему родственнику Рейнарда, чинно взиравшему на него с битого молью гобелена. Услышав за спиной: «Милорд, вас проводить?», он едва не подпрыгнул от неожиданности, но покорно последовал за горничной.

Столовая была светлой, вытянутой в длину комнатой, обитой желтым шелком и обставленной мебелью очень темного дерева. К стенам были прибиты разнокалиберные полки, на которых выстроились горшки с пышными ползучими растениями. Их было так много, что комната походила на оранжерею. Главные «цветочки», правда, сгрудились у окна и о чем-то шушукались, периодически хихикая и переглядываясь. Были они погодками, к тому же страшно похожими друг на друга, и потому казались чуть ли не близнецами. Впечатление усугубляли абсолютно одинаковые темные локоны, обрамлявшие миловидные личики, и абрикосовые платьица сходного фасона. Правда, у одной из девушек — наверное, старшей — платье было длиннее, чем у остальных, а на руке красовался золотой браслет.

Увидев входящего в столовую гостя, девчонки притихли и поплотнее прижались друг к другу. Рейнард кивнул другу и сделал плавный жест в сторону сестер:

— Познакомься, это Беатриче, Белинда, Бенедиктина, Беретта и Бернардина.

Что за дурная привычка, подумалось магу, одевать похожих детей в одно и то же… И почему тогда, по крайней мере, не вешать на них бирки, ну или хотя бы медальоны с именами? Вот как прикажете различать, кто из них кто? Беатриче вроде бы старшая, значит, с браслетом — именно она, но поди распознай с ходу, которой тут тринадцать, а которой четырнадцать…

— Девочки, это мой друг, маг Джейд из Аридана.

Сестрички одинаково присели в реверансе и одновременно одарили гостя таким взглядом из-под опущенных ресниц, что он покраснел бы, если б не ожидал чего-то подобного. Оделив каждую персональной улыбкой, он ответил поклоном и ничего не значащими любезностями. Рейнард еле сдерживал ухмылку, но Джейда это не смущало. Похоже, нынешний визит к другу обещает быть крайне веселым… Управляться с пятью жаждущими испробовать на ком-нибудь свои чары девицами сразу ему еще не доводилось, но с другой стороны — кто откажется принять подобный вызов? Хоть это и был лишний повод вспомнить, что он тридцатью годами старше самой старшей из сестер…

В этот момент в столовой наконец-то появились граф с супругой, и все расселись. Коннор Осский был очень высок, даже выше собственного сына, и в свои пятьдесят с хвостиком сохранил сухощавую подтянутую фигуру; жесткие черные волосы обильно присыпало серебром. Джейд легко мог представить его и во главе войска, и склонившимся над картами и военными планами в ставке командующего, хотя знал, что воевать его светлости не доводилось. Леди Констанца, напротив, была маленькой, кругленькой и полногрудой, с неожиданно тонкой талией и очень живым, умным лицом. Он отметил про себя, что даже на фоне выводка юных прелестных дочерей она ничуть не проигрывала. С возрастом девочки, возможно, и обретут столь же сногсшибательное обаяние, но пока «копии» определенно уступали «оригиналу».

Графская чета относилась к Джейду с редкостным радушием, а он нечасто встречал людей, расположенных к чародеям. У простонародья магические способности вызывали либо страх, либо неприязнь, знать же в основном пыталась извлечь из чужих талантов выгоду для себя. Но родителям Рейнарда, казалось, было глубоко безразлично то, что лучший друг их сына — маг, и они считали Джейда кем-то вроде члена семьи. Даже то, что они с Рейнардом (с подачи Джейда) имели привычку неделями бродить по дорогам графств, ища приключений на свою голову, не вызывало у супругов особых нареканий. Нагуляется — угомонится… К тому же граф Коннор считал, что будущему правителю полезно узнать жизнь с разных сторон. Несмотря на любовь к приключениям, Рейнард был весьма серьезным и рассудительным молодым человеком и уже вполне мог бы взять на себя обязанности отца, но его светлость на покой пока не собирался.

Джейд спокойно отвечал на вопросы графа.

Как поживает его брат? О! Он поживает просто отлично. Вот только небольшая трудность навалилась на уважаемого Кеннета, но это пустяки, через неделю-другую он управится с делами, и все снова будет хорошо.

Как уродились хлеба в их графстве, и можно ли будет по осени вести плодотворную торговлю? О! Конечно! Правда, в разговорах и жалобах крестьян, которые иногда приходят к Джейду за помощью в разных сельскохозяйственных делах, часто мелькает фраза «да как тут жить, холера, ведь все жучья, к лешакам, пожрали». Но торговать будет можно, потому что «жучья» — дело поправимое.

Принимая участие в светской беседе, маг еле сдерживал смех. Перед началом трапезы юные проказницы несколько минут шепотом спорили, кто из них сядет прямо напротив него, но потом леди Констанце надоело делать вид, что она ничего не слышит, и она непререкаемым тоном указала каждой из дочерей ее место. К счастью для Джейда, графиня при этом назвала их по именам, так что теперь он хотя бы не путался.

Маг постоянно ощущал, как взгляды сестричек задерживаются на нем или скользят по его лицу. Едой ни одна из них не интересовалась. Джейд нарочно старался поменьше поднимать глаза от тарелки, потому что стоило ему это сделать, и все пятеро тут же дружно пунцовели, как маки, а то и вилки роняли. Но даже боковым зрением он замечал, как Белинда томно проводит рукой по волосам или манерно промокает губы салфеткой, как Беатриче таращится на него исподлобья, думая, что выглядит при этом невероятно таинственно, как Беретта напряженно пытается уследить за разговором взрослых и даже участвовать в нем. Бернардина и Бенедиктина переглядывались вовсю; если бы позволяло расстояние, они снова начали бы шушукаться.

Когда обед уже подходил к концу и все важные политические проблемы были упомянуты и обсуждены, Джейд как раз раздумывал, что будет лучше — вежливо извиниться и покинуть сиятельное общество или остаться и еще немного поддразнить девчонок. В то, что кто-нибудь из них влюбится в него всерьез, он, в отличие от Рейнарда, не верил. Просто они были в том возрасте, когда во всех девочках подает голос пробуждающаяся женственность. Надо же им на ком-то тренироваться, верно? Пусть себе тренируются… Он, по крайней мере, не аферист и не коллекционер разбитых сердец. Леди Констанца, судя по умеренно строгому выражению ее лица, рассуждала примерно так же.

И тут раздался нежный голосок Бернардины:

— Лорд Джейд, расскажите нам, пожалуйста, каково это — быть магом?

Он чуть не подавился. Ничего себе вопросики… Интересно, хоть кто-нибудь из коллег на его месте сумел бы ответить на такое адекватно?

— Да, расскажите нам, пожалуйста, это так увлекательно! — поддержала ее Беретта.

— Расскажите, сделайте милость… — елейным голосом протянул Рейнард, подражая сестрам, и маг в отместку тщательно наступил ему под столом на ногу. Следовало бы еще и пнуть хорошенько, но уж ладно.

— Боюсь наскучить прелестным дамам узкопрофессиональными подробностями и терминологией, — попытался отшутиться он.

— Не говорите так! — подхватила Беатриче и умоляюще хлопнула длинными ресницами. — Просто вы настолько привыкли к чудесам, что они вам больше не кажутся интересными!

— Ну хорошо, будь по-вашему, — выдержав театральную паузу, согласился Джейд, еще не подозревая, о чем станет говорить. Хотя кое-какие мысли у него уже появились.

— На самом деле маги — совершенно несчастные люди, — доверительно начал он. — Вы не представляете, насколько тяжела оборотная сторона могущества, да и вообще любой власти — ответственность. Скажу больше, это понимают далеко не все маги. Еще меньше тех, кто принимает это в расчет. Иногда это непонимание выливалось в ужасные трагедии… Давным-давно жил на свете один чародей. Он был очень добрым и мягким, никому не причинял вреда и стремился помогать людям. А еще он любил прекрасную женщину, но та оставалась холодна и делала вид, что не замечает его ухаживаний. Несчастный влюбленный смирился и удовольствовался одной лишь ролью друга.

Однако несказанная красота той женщины сразила многих — и среди них был еще один маг. И вот уж для него все способы завоевать сердце дамы сердца (звучало это кривовато, но Джейду показалось, что сестрицы не заметили лексической несуразицы) были хороши. Он похитил неприступную леди и заточил в своей черной башне, пообещав, что отпустит ее, как только она принесет ужасную клятву, которая свяжет их судьбы навеки. Первый чародей в конце концов пришел ей на помощь — но, увы, слишком поздно. Бедняжка не выдержала тягот заключения и поклялась. А покинув башню и увидев подоспевшего спасителя, сказала: «Убей его, потому что я не могу принадлежать тому, кто силой хочет заставить меня полюбить». Первый чародей повиновался и победил, но вместе с его врагом умерла и его возлюбленная… Тогда он навсегда отрекся от своего дара.

Но в ту пору началась война, и жители графства обратились к нему за помощью. Маг отвечал, что связан клятвой, но люди хотели выжить и спасти свои дома и семьи. Они посылали своих детей на коленях молить его выйти на поле битвы. Этого он уже не вынес и решился, пусть ценой жизни, помочь им. Враги в страхе бежали, опаленные его заклятьями… Но нарушенная клятва сжигала его изнутри, и он попросил, чтобы люди в благодарность подарили ему смерть. Однако те не решились убить своего спасителя, и умирал он долго и тяжело… Вот так, мои милые леди.

— Ах, — только и смогла вымолвить Беатриче. Остальные сестры хранили скорбное молчание.

Но настоящей наградой Джейду было лицо Рейнарда…

Бредовая история про любовь и смерть надолго отбила у бедных замороченных девчонок охоту приставать к нему с дурацкими вопросами, но если б они быстро оправились от удара, он, пожалуй, сумел бы выдумать что-нибудь еще — ну хотя бы для того, чтобы снова увидеть, как тихонько посмеивается в кулачок леди Констанца. А идею он, как ни странно, стянул у Кеннета. Тот как-то раз обмолвился, что лучший способ вывести из игры жеманную сентиментальную девицу — это рассказ, в котором есть любовь и в конце которого все герои умирают в страшных муках. Подобная история выбьет из равновесия любую, надо только правильно ее подать. Джейду было страшно любопытно, откуда брату это известно и почему он так уверен, но Кеннет о своих редких любовных приключениях предпочитал помалкивать. Наука его интересовала больше.

Ближе к вечеру Рейнард нашел Джейда во дворе особняка и без лишних предисловий спросил:

— Что ты нес за столом?!

— Понравилось? — расхохотался маг.

— Нет! Но на сестер подействовало, и теперь они будут, вздыхая, представлять себя на месте главной героини. Жуть просто. Представляю, о чем они будут рассказывать подружкам в этом их курятнике, то есть пансионе. Ты сам эту дичь выдумал?

— На самом деле нет. Вернее, выдумал, конечно, но не все. А за основу взял всего лишь немного измененный рассказ про двух друзей, которые решили похитить дочку одного графа. Было это лет триста, что ли, назад. Я уже не помню, зачем они ее умыкнули, то ли выкуп хотели получить, то ли кто-то из них и вправду влюбился. Граф, который уже присмотрел для дочери влиятельного супруга и очень беспокоился за ее репутацию, послал на них целое войско. Как ты понимаешь, кончилось все гораздо менее лирично, патетично и истерично. Войско друзья просто проигнорировали, а дочку вернули сами через некоторое время. Не вынесли. Дурой она была фантастической… Естественно, выйти замуж ей это не помешало.

— Ах вот как, — только и смог вымолвить Рейнард. — А все эти клятвы и прочая дребедень? Тоже сам придумал?

— Нет. Это, к сожалению, правда. Обычная клятва для мага то же самое, что и для любого другого человека, но есть и те, нарушить которые невозможно, — клятвы и заклинания, связывающие людей. Ими пользуются очень редко, слишком серьезными могут оказаться последствия. К примеру, можно связать себя с кем-то, чтобы поддержать в нем угасающую жизнь, и это заклятье способно буквально вытащить с того света, но и тут все далеко не просто. Вариант, который я использовал в истории, тоже возможен, но надо совсем рехнуться, чтобы на такое пойти. Еще есть клятва верности — должен признать, довольно жестокая по своей сути. Таким способом человек может обезопасить другого человека от себя самого: если он причинит какие-то страдания тому, с кем связан, это откатом ударит по нему. Думаю, даже для очень глубоко и сильно любящего человека это безумие… Разорвать такую связь невозможно, от нее освобождает только смерть.

— Расскажи это сестрам, — усмехнулся Рейнард. — Им понравится.

Вскоре Джейд заметил, что за ним ведется самая настоящая охота. Сестрички пользовались любой возможностью, чтобы попасться ему на глаза, «случайно» задеть рукой, плечиком или подолом платья. Потом они осмелели настолько, что начали попеременно приставать к нему со всякими просьбами — например, рассказать еще что-нибудь. Он никогда не считал себя блестящим рассказчиком, но юные леди, как видно, были уверены в обратном. Маг бы не очень удивился, обнаружь он одну из них у себя под кроватью… ну или в ней, хотя надеялся, что им достанет благоразумия не доходить до таких крайностей. Ведь тогда пришлось бы как следует прочистить глупышке мозги, а это оказалось бы весьма болезненно для девичьего самолюбия.

Масла в огонь подлил Рейнард, который по секрету сообщил другу, что сестры хитрым образом условились делать все возможное, чтобы заполучить Джейда, притом игра должна была вестись честно и та, которой он достанется, не будет подвергаться гонениям со стороны остальных. Услышав это, Джейд полчаса хохотал как сумасшедший. Рейнард заметил, что на его месте предпочел бы провалиться сквозь землю. «Доживешь до моих лет, — сквозь смех отозвался маг, — тоже будешь получать от этого удовольствие». «Мне это предстоит гораздо раньше, — возразил виконт, — поскольку я самый перспективный жених в округе. И нечего так ржать…»

Однажды вечером друзья, воспользовавшись тем, что леди Констанца отправила упирающихся дочерей спать, угнездились на кухне с едой и выпивкой, чтобы наговориться всласть.

— Кажется, мне пора отсюда сматываться, — сказал Джейд. — Съезжу-ка я в Иверн[5]. Было бы неплохо немного развеяться, да и сестричкам твоим не мешало бы охолонуть и переосмыслить все, что они тут натворили… Поедешь со мной?

— Куда же я денусь… — заулыбался Рейнард.

— Меня тревожит только одно — я обязан выяснить подоплеку этой истории с Кеннетом и проклятой чародейкой, что бы она там ни натворила. Я могу предположить, за что уцепился Совет, и если я прав, они с него теперь не слезут, пока не добьют или пока… Словом, если ему угрожает опасность, я должен быть рядом.

— Напиши ему.

— Слишком долго. Кроме того, — он грустно улыбнулся, — я хочу сохранить остатки гордости.

— Ты когда-то говорил, что чародеи — на редкость болтливый народ. Если произошло что-то серьезное, об этом уже кто-нибудь да знает. Попробуй выяснить что-нибудь полезное через других магов. Может быть, тебе добраться до Осса и поговорить с Кайлом?

— Мысль неплоха… Он не то чтобы великий сплетник, но, как правило, о многом осведомлен. Я надеюсь, что, по крайней мере, никто не знает о нашей с Кеннетом стычке.

— От кого бы? Кеннет не станет распространяться об этом, мы с тобой — тем более. Не волнуйся и поезжай.

— Пожалуй, я так и сделаю. Возвращаться домой я пока не намерен, по крайней мере, если не получу сведений о прямой угрозе брату. Пусть сам справляется, не маленький. И возможно, от меня будет больше толку, если я не стану безвылазно сидеть в поместье. Хватит в нашей семье и одного затворника.

— Прекрасно. Как только мы это допьем, — Рейнард указал на изрядное количество вина в бутыли, — я распоряжусь, чтобы твою лошадь оседлали к утру. Надеюсь, Кайл приютит тебя на пару дней, потому что в замке еще не закончили весеннюю уборку из-за ремонта. Постройки старые, то и дело где-то что-то разваливается…

— Думаю, что приютит, — улыбнулся Джейд. — Да, и не беспокойся насчет лошади, я сам соберусь. Знаю я, как ты пойдешь распоряжаться после наших посиделок. Ты же полдома перебудишь.

— Ну, полдома — это ты хватил… а впрочем, нечего спать, когда их светлости изволят ехать в Осс!

Глава 4

Линн любила города. Ей всегда казалось, что именно в городе кипит настоящая жизнь, вершатся настоящие дела и живут богатые и счастливые люди. В Иверне девушка еще ни разу не была. Вернее сказать, когда Лорисса приезжала по делам, Линн всегда оставалась в какой-нибудь таверне на окраине и ждала колдунью, убивая время пустыми разговорами с посетителями. Обычно все знали, с кем она приехала, и никто ее не обижал. Скорее даже, немного побаивались, иногда принимая за ученицу Лориссы.

В этот же раз они прямиком направились в самый центр, на главную площадь — ухоженную и чистую, с клумбами по краям. На площади было людно, и Лорисса не боялась привлечь к себе внимание, только набросила на голову капюшон. Погода, правда, была жарковатой, чтобы в плащ заворачиваться, Линн свой предпочла бы и вовсе снять, но подозрительного в этом не было ничего. Дорогая ткань и изысканный покрой одежды выдавали в Лориссе даму высокого положения, а мало ли по какой причине такая может захотеть скрыть лицо и отправиться через весь город пешком в сопровождении одной лишь служанки, вместо того чтобы, как положено, взять экипаж… Ну и пусть подумают что-нибудь скабрезное, им-то какая разница? Из любого насмешника Лорисса шутя котлету сделает. Или не сделает, если решит соблюдать осторожность, но она и словом могла размазать обидчика по стене не хуже, чем фламмой.

Линн вертела головой, как флюгер, пытаясь не упустить ни крупицы из того, что происходит вокруг, и при этом поспеть за хозяйкой. Столько людей вокруг… и все они такие разные… и такие интересные. Ловить обрывки чужих разговоров — это все равно что… все равно что читать по одной странице из множества книг. И гадать, что же там могло быть написано дальше. Вот какой-то толстяк средних лет, по виду — лавочник, сетует, что прошлой ночью к нему забрался вор. И не унес ничего, кроме простеньких сережек и колечка к ним в пару, хотя рядом лежали куда более дорогие украшения. Ну не дурак ли? Или вообще ненормальный, может? Линн тихо хихикнула. Сами-то вы дурак, господин лавочник, а вор ваш — просто несчастный влюбленный, у которого нет денег на подарок подружке. Может, она именно об этих сережках вздыхала. Но где уж старому сухарю это понять… А вон те двое молодых людей с жаром обсуждают… ой, такое обсуждают… Линн почувствовала, как к ее щекам неумолимо приливает краска. Если бы ее внешность обсуждали в таких выражениях, она бы точно обиделась! А что это происходит в центре площади? Как будто место освобождают для чего-то. Может быть, будут выступать бродячие артисты? Здорово, но Лорисса наверняка не пожелает остановиться и посмотреть, даром, что ли, такую прыть развила. Линн поднялась на цыпочки и вскинула голову, пытаясь разглядеть получше, но тут ее чуть не сбил с ног какой-то нахал, прущий не разбирая дороги. Девушка растерянно остановилась, потирая ушибленный локоть, потом снова бросилась за Лориссой. Колдунья обернулась, блеснув злыми глазами из-под низко надвинутого капюшона:

— Да что с тобой такое? Хватит вести себя как глупая деревенщина! У нас нет времени.

— Простите, миледи, — виновато потупилась девушка. — Я просто хотела узнать, что сейчас будет на площади.

— Только и всего? Из-за этого ты плетешься, как хромая улитка? Р-р-р… — Лорисса в буквальном смысле слова рыкнула и, обращаясь к ближайшему горожанину, повелительно бросила:

— Эй ты! Что здесь намечается?

Тот вздрогнул, поспешно поклонился, насколько позволяла теснота, и ответил:

— Да кликуша какая-то выступать собралась, вашмилость. Не то блаженная, не то просто дура дурой, но послушать-то можно. Компания опять же хорошая, вона сколько знакомых вокруг…

В этот момент над площадью зазвучал высокий, немного истеричный женский голос. Неведомая женщина кричала что-то о нелюдях, о том, что они заполонили человеческие города и вскоре возьмутся за оружие, пытаясь изгнать людей с их исконных земель. Линн помотала головой. Ну и чушь… Интересно, она и в самом деле верит в то, что говорит? Лорисса немного расслабилась, цапнула Линн за руку и подтащила к себе:

— Ну, теперь ясно. Это же Нинна-проповедница.

— Вы знаете ее, миледи?

— Я? — фыркнула колдунья. — Ее знают в каждом лешачьем городишке, где она произносит свои дурацкие речи. Она что-то вроде бесплатного цирка, на который сбегаются поглазеть все, от мала до велика. Заметь, сбегаются не только люди…

И в самом деле, в толпе хватало «проклятых нелюдей», которые стояли бок о бок с теми, кого якобы намеревались истребить, обменивались шутками и ехидными комментариями, попивали пиво и рассуждали о том, что старая карга Нинна совсем-де свихнулась, но поскольку это никому не мешает… Линн эта женщина, правда, не показалась похожей на старую каргу. У нее были длинные черные, а не седые волосы, а лицо можно было бы счесть приятным, если бы его не искажала фанатичная ненависть — и страх. Девушка передернула плечами. Как бы то ни было, полное единение во мнении людей и нелюдей убедило ее, что мир все еще твердо стоит на своем месте и не собирается переворачиваться с ног на голову.

— Ну, довольна? — резко спросила Лорисса. — Можем идти наконец?

— Д-да, миледи. Простите. Большое спасибо.

— Что ты за недотепа… Больше не отставай. Потеряешься — я за тобой возвращаться не стану.

Тем не менее руки Линн она так и не выпустила, тащила за собой девушку как собачку на поводке, легко лавируя в толпе. Линн была выше хозяйки и при необходимости могла идти очень быстро, но куда ей было тягаться в проворстве с миниатюрной колдуньей. Любопытно, куда она все же так спешит? Однако Лорисса далеко не всегда считала нужным посвящать служанку в свои планы, хотя сейчас опасность грозила им обеим.

Площадь давно кончилась, как и фешенебельные кварталы города, и теперь они пробирались какими-то задворками. Не совсем уж трущобы… но дома вокруг выглядели старыми и ветхими, редкие прохожие были одеты просто, почти убого, и во взглядах, которыми они провожали путешественниц, читалась так хорошо знакомая Линн затравленность, свойственная бедноте. Что, во имя неба, здесь нужно Лориссе?!

— Далеко еще, миледи? — осмелилась спросить девушка.

Лорисса остановилась так резко, что Линн на нее чуть не налетела.

— Проклятье, — тихо выругалась она. — Совсем забыла… Не надо мне было тебя с собой тащить, но ты со своей неуемной любознательностью… Слушай меня внимательно, Линн. Мне нужно кое с кем встретиться, и на эту встречу я должна придти одна. Поэтому не ходи сейчас за мной, а возвращайся на площадь и жди меня там. Вот тебе немного денег. Все поняла?

— Но… я не помню дороги!

— Иди вверх по этой улице до самого конца. Оттуда уже видна башенка городской ратуши. Ориентируйся на нее.

— Но…

— Довольно об этом. Иди. Мне нужно спешить. Я найду тебя сама.

Некоторое время девушка растерянно смотрела в спину хозяйке, словно не веря, что та могла ее бросить в незнакомом городе, да еще чуть ли не в трущобах, где всякое может случиться. Лориссе хорошо, ей достаточно огонек на пальце зажечь, чтобы отбить у хулиганов всяческую охоту с ней связываться. Ну, Линн, положим, тоже немного умела драться и не постеснялась бы врезать по физиономии, но ей уже так давно не приходилось этого делать, и вообще, если их будет много… Представляя себе разные ужасы и начисто позабыв про данные ей указания, девушка машинально побрела вслед за хозяйкой, как будто зеленый бархатный плащ Лориссы был спасительным маяком, а сама Линн — кораблем, потерявшимся в штормовую ночь. Лорисса шла торопливо, не оборачиваясь, и потому не замечала ничего.

Очнулась Линн только тогда, когда колдунья остановилась перед покосившейся развалюхой, чуть не шатавшейся от ветра, и постучала. На стук вышел какой-то мужчина, босой, в заплатанных штанах и кожаном жилете. Они с Лориссой обменялись несколькими словами и скрылись в доме. И тут Линн поняла, что заблудилась. Погруженная в свои мысли, она не замечала, куда сворачивает хозяйка, и теперь не знала, как ей вернуться на ту улицу, с которой можно добраться до центральной площади. Вариант «залезть на дерево и посмотреть, где ратуша» она отбросила сразу. Нет, на дерево-то она влезет, но поглазеть на это сбежится весь квартал. Вариант «спросить дорогу у местных» тоже не слишком привлекал, и его Линн решила оставить на крайний случай. Что ж, попробуем выбраться самостоятельно. И почему только здесь нет ни одного яркого пятна, которое могло бы послужить ориентиром, а все дома выглядят равно безрадостно и невыразительно?

Линн подобрала юбки и решительно зашагала в обратном направлении.

Спустя почти час — судя по солнцу — бесцельных блужданий она уныло признала, что не в состоянии отыскать дорогу. И хотя выбрести из трущоб все-таки удалось, окружавшая ее пышная зелень и чистый, лишенный городских запахов воздух наводили на мысль, что все это время она не приближалась к центральной площади, а удалялась от нее. Вокруг было красиво, тихо и безлюдно, и это отчасти примиряло Линн со сложившимся положением. Отчасти. Н-да. Лорисса ее убьет, это как пить дать. Сначала нахлобучку устроит, а потом выгонит и убьет. Впрочем, нахлобучку и убиение Линн готова была стерпеть, лишь бы колдунья оставила ее при себе.

Спросить дорогу тут точно не у кого — не ломиться же вон в тот премилый особнячок, как распоследней дурехе. А с другой стороны, почему бы и нет, не погонят же ее поганой метлой, ведь вид у нее вполне благопристойный, хоть и слегка запыленный. Но только не сию секунду, она так устала от этих вынужденных прогулок на свежем воздухе, страшно полезных для здоровья, по уверениям Лориссы, будь они неладны… Линн развязала тесемки плаща и расстелила его на траве у крошечного прудика с редкой камышовой порослью. Волосы сильно растрепались и местами слиплись от пота, так что Линн, усевшись на расстеленный плащ, первым делом сдернула с кончика косы голубую ленту и принялась проворно распутывать рыжие пушистые прядки. Негоже быть такой лахудрой, строго выговорила она себе и рассмеялась.

— Я встретил деву на лугу, она мне шла навстречу с гор…

Внезапно раздавшийся позади мужской голос был тихим, мягким и очень приятным, но он все равно заставил ее испуганно вскочить, уронив ленту и оскользаясь на плаще. Мужчина поднял злосчастную полоску голубого шелка, с поклоном подал ей и улыбнулся — так же тихо и мягко. Сконфуженная Линн немедленно ляпнула:

— Но тут ведь нет никаких гор!

— Это строки из одного старого стихотворения, — пояснил он, незаметно завладевая ее рукой и поднося ее к губам. — Они удивительно подходят вам, моя прекрасная дева…

Теперь, когда они стояли друг против друга, у Линн возникли определенные сомнения относительно того, кого тут на самом деле следовало назвать прекрасным. Аристократическое лицо ее нового знакомого поражало совершенством линий, золотисто-зеленые глаза казались пронизанными солнечными лучами, волне длинных каштановых волос позавидовала бы любая красавица, и, что окончательно добило девушку, он был эльфом. Северным эльфом из загадочных Лесов к востоку от графств. И этот самый эльф сейчас глазел на нее чуть ли не влюбленным… ну ладно, просто очарованным взором! Линн вспыхнула как свечка и машинально прикрылась руками, хотя в этом не было совершенно никакой нужды, ведь вырез ее летнего платья отличался приличествующей скромностью. Проклятье, можно ли выставить себя большей дурой?! Можно, мрачно решила Линн, чувствуя, как ее одолевает стыд за практичное, но унылое миткалевое платье, которое рядом с его неброским и изысканным одеянием, выдержанным в зеленых и серых тонах, выглядело совсем убого. Вот так всегда, подумала девушка, заставляя себя опустить руки и хотя бы вежливо приподнять уголки губ. Когда на тебя — впервые в жизни — заглядывается красавец-эльф, ты непременно оказываешься одетой лешак знает во что и к тому же растрепа растрепой. Хотя ему, кажется, все равно — вон как зубами в улыбке сверкает… И пора кончать эту глупую игру в гляделки, иначе она, не ровен час, растает, и как бы дело не дошло до чего-нибудь недостойного и неподобающего… Линн набралась смелости… потом набрала в легкие воздуха — и выпалила:

— Вы не могли бы проводить меня до центральной площади? Я заблудилась.

Разумеется, слегка переведя дух, она добавила положенные по этикету извинения и экивоки: дескать, если будет на то ваше желание, да если вас это не слишком затруднит…

Разумеется, желание у него было, и уж, вне всякого сомнения, его не затруднило бы. И даже предстоящая выволочка от Лориссы теперь казалась девушке вполне приемлемой платой за перспективу пройтись по городу под ручку с зеленоглазым эльфом. И пусть все местные красотки локти себе хоть до плеч скусают! Ради такого случая волосы можно и не заплетать, ведь они у нее вовсе не плохи, вот только красное от волнения лицо убийственно сочетается с их рыжиной…

Удивительное дело, во время их незабываемой совместной прогулки эльф что-то говорил, но она совершенно не помнила потом, что именно, хотя в нужных местах подавала ответные реплики. В ушах звенело и грохотало, голова у нее натурально кружилась, а окружающий их теперь уже городской пейзаж казался необыкновенно ярким, выпуклым и четким. В книгах о подобной ситуации обычно пишут что-нибудь вроде: «Она была как во сне» — но Линн отнюдь не чувствовала себя спящей, скорее наоборот, впервые в жизни проснувшейся. Вовсе не во сне эльф галантно открыл перед ней дверь респектабельного пансиона, на первом этаже которого помещалась уютная таверна. Вовсе не во сне он отодвинул ей стул и помог усесться, как заправской леди. Вовсе не во сне наливал в ее высокий тонкий бокал вино и глядел на нее своими невозможно-зелеными… нет, золотисто-желтыми… нет, уже карими гла…

И уж конечно, вовсе не во сне затянутая в перчатку рука Лориссы шарахнула по столу с такой силой, что стоявшие на нем бокалы жалобно затренькали, а один даже треснул. Линн вздрогнула и испуганно подорвалась с места:

— Миледи! Как вы меня нашли?!

— Этот вопрос мы сможем выяснить позже, девочка. Сначала я хочу услышать объяснения вот от этого мерзавца, твоего… прости господи, кавалера.

— Оставь нас в покое! Какое тебе дело до этого, Ло?!

Эльф высокомерно вскинул голову, но попятился, обжегшись о раскаленный взгляд Лориссы.

— Только назови меня еще раз этой собачьей кличкой — и, клянусь, я сварю из твоих ушей декокт! Отворотный, — с отвращением прибавила она.

— Не надо так злиться. Хотя тебя это только красит.

— Злиться? Да я в бешенстве!

Маленькая колдунья говорила правду. От бешенства ее едва ли не трясло, в темных кудрях проблескивали алые искорки, лицо было чисто-белым, прямо-таки светящимся.

— Лорисса, не устраивай сцен. Здесь неподходящее для этого место.

— Ты сам его выбрал, так что терпи теперь. К тому же здесь все равно пусто.

— В самом деле, — эльф оглянулся, — ты распугала всех посетителей. И вдобавок бросила тень на мою репутацию в Иверне своими выкриками.

— Где уж мне… — фыркнула колдунья. — Кроме того, я подозреваю, что и твоим заказчикам, и твоим клиентам равно безразлично, скольких девиц ты перепортил.

— Каким заказчикам и клиентам?! — изумилась Линн.

— А он тебе что, не сказал?

— Не сказал чего?

— Ради всего святого, Лорисса, мы не обсуждали мой род занятий!

— Ну разумеется, ты был слишком занят расточением дешевых комплиментов и забыл упомянуть о такой незначительной детали. Надеюсь, ты хотя бы представился ей, или это тебе тоже кажется незначительным?

— Да кто же он, миледи?! — несчастным голосом вскричала Линн.

Лорисса придирчиво оглядела бокалы на столе, выбирая наименее пострадавший, плеснула в него вина, уселась, поднесла бокал к носу и принюхалась. Одобрительно кивнув и сделав пару глотков, она наконец соизволила ответить — совершенно будничным тоном:

— Лучший во всех графствах наемный убийца.

— Польщен твоим мнением, — мрачно процедил эльф.

— Это правда?! — вытаращилась на хозяйку Линн.

— Может быть, и за их пределами тоже, не поручусь.

— Это правда? — Девушка перевела глаза на своего несостоявшегося ухажера.

— Да, моя прекрасная де…

— Тайриэл, прекрати. — Лорисса поставила бокал.

— Уже прекратил, — пожал плечами он. — Да, я убийца. Это что-нибудь меняет?

— Скорее, наводит на определенные подозрения. Ты пытаешься соблазнить мою служанку…

— Твою… что?

— Ну, что она тебе о своем роде занятий не сказала, меня как раз совершенно не удивляет. Так вот, ты крутишься рядом с моей служанкой в мое, прошу заметить, отсутствие («Не хватало еще — в твоем присутствии», — проворчал эльф)… и кто знает, с какой целью? Может, действительно просто строишь куры по своему обыкновению, а может… Скажу прямо, откуда мне знать, что ты…

— Что мне не заплатили за твое устранение? Вы все еще живы, вот откуда. У меня сейчас другой контракт, и тебя это не касается во всех смыслах, Лорисса.

— Ах, в самом деле?.. И я должна тебе поверить?

— Придется, дорогая. По правде говоря, я удивлен тем, что ты еще жива. Кеннет не производит впечатление человека, у которого слова расходятся с делом, и он твердо намерен зажарить тебя на вертеле и съесть.

— Подавится, — с очаровательной улыбкой разбуженной змеи ответствовала Лорисса. — Как бы его самого кто-нибудь более крупный и зубастый не зажарил…

— Ты о главе Совета? Маловероятно, но возможно. Впрочем, ты этого, скорее всего, уже не увидишь.

— И тебе долгих лет жизни, ушастый пройдоха, — буркнула колдунья.

— Лорисса, перестань. Неужели ты обиделась? Напрасно, я ведь говорю правду.

— Обиделась? Боги, нет. Обижаться на тебя столь же бессмысленно и глупо, сколь и пытаться на себе женить. Лучше расскажи, Эл, что тебе известно о действиях Кеннета.

— Совершенно ничего.

— Я тебе не верю.

— Почему? — почти искренне удивился эльф.

— Потому что слишком давно тебя знаю. Ты любопытен и не особенно разборчив в заказах, а уж свою выгоду сквозь три кирпичных стены видишь. Сомневаюсь, что Кеннет пожалел денег за мою голову, а раз так — почему ты в этом не участвуешь?

Эльф глянул на нее крайне скептически. Лорисса чуть слышно вздохнула:

— По крайней мере, советом помоги.

— Дорогая… Я, скажем так, предпочитаю не вмешиваться в твои проблемы. Я чту ваш Кодекс.

— Не смеши меня, — фыркнула колдунья. — Ты его даже не читал. Скажи уж, что просто не хочешь помочь.

— Не хочу. Ты сама ввязалась в эту заварушку, по собственной инициативе. Раньше надо было думать о последствиях. А совет я могу дать тебе только один: беги отсюда, беги как можно дальше. Быть может, еще успеешь — все же Кеннет не считает тебя серьезным противником. А насчет Кодекса я не шутил. Читал я его там или нет, но на территории графств даже эльфы, будучи магами, вынуждены его соблюдать. Я ценю твое общество, но не настолько, чтобы лезть в пасть Совету. Да и Гильдия на это, знаешь ли, косо посмотрит.

Лорисса выпрямилась:

— Ну и подонок же ты, Тайриэл. Уж не прятал бы свою трусость за мнимой законопослушностью… Меня тошнит от этого.

— В таком случае не смею больше тебе докучать.

Он грациозно поклонился, бросил на Линн полный сожаления взгляд, от чего девушку обдало жаром, и уже собрался ретироваться, когда Лорисса, успевшая стянуть перчатки и теперь задумчиво поглаживавшая ушибленную о стол ладонь, холодно уронила:

— Не так быстро, Эл. Ты еще не извинился перед Линн за свое поведение.

— За что бы? — возмутился эльф. — Я не сделал ничего предосудительного!

— Верно, только собирался. Тайриэл, мне плевать, даже если твои намерения в отношении этой глупышки были чисты, как первоцвет, во что, кстати, даже она не поверит. Но будь я проклята, если позволю развратному извращенцу вроде тебя хотя бы на милю приблизиться к моей служанке. Усвоил?

Линн уставилась на хозяйку умоляющими глазами, и та снизошла до объяснений:

— Видишь ли, девочка, твой новый знакомый, чума его побери, известен своими оригинальными любовными пристрастиями — он предпочитает человеческих женщин эльфийкам.

— Что в этом такого? — покраснела Линн.

— Да то, что у северных эльфов подобные вкусы в одной цене со скотоложством.

Девушка залилась еще более густой краской.

— Хорошо, кажется, до тебя наконец начинает доходить. А теперь, Эл, извиняйся и проваливай, пока у меня окончательно не иссякло терпение. Не уверена, что вообще захочу увидеть тебя еще раз после сегодняшнего, так что постарайся не попадаться мне на пути ближайшие годика два. Я думаю, ты еще помнишь, как опасно меня злить… Ну?

— Да сдались мне его извинения, — буркнула в сторону все еще пунцовая Линн.

— Тогда просто проваливай. — Лорисса властным жестом указала на дверь.

Провожая взглядом своего несостоявшегося кавалера, бесславно бежавшего с поля битвы, Линн никак не могла сообразить, чего же ей хочется больше — утопиться со стыда в ближайшем пруду или своими руками придушить этого лешачьего красавца. Она, конечно, ужасная дура, тут хозяйка совершенно права, но даже у нее есть гордость. Интересно, что сказала бы та проповедница, узнав о нелюдях, которые не прочь провести время с человеческой женщиной… Глаза обожгли злые едкие слезы. Когда-нибудь я с ним поквитаюсь, пообещала Линн себе. Как-нибудь, неважно как, она придумает. За себя и за всех других дурочек, которые поддались невероятной притягивающей силе его проклятых зеленых глаз.

— Линн, если ты уже закончила обдумывать способы сладкой мести этому извращенцу, идем.

— Простите меня, миледи!

— Не то чтобы я не разделяла твое желание… хотя и по несколько иным причинам. Пожалуй, когда твоя фантазия иссякнет, я подкину тебе пару идей. Но в более подходящее для этого время.

На Иверн неторопливо опускались мягкие сумерки. Лорисса, высокомерно дернув плечом, отвернулась от поклонившегося ей симпатичного молодого человека. Того это ничуть не смутило, и он весело подмигнул Линн. С девушки, однако, на сегодняшний день вполне хватило мужского внимания. Ссутулившись, она ускорила шаг.

На постоялом дворе, где они оставляли лошадей, было людно и довольно шумно. Лорисса перебросилась парой слов с хозяйничавшей в зале круглолицей толстушкой в ярко-желтом, будто одуванчик, платье; та кивнула и указала на боковую лестницу.

Линн закрыла за собой и хозяйкой дверь комнаты и устало прислонилась к ней; щелкнул замок. Стало неожиданно тихо, будто и не гомонили вовсе внизу посетители, не звенела посуда и не брякал любовную балладу пожилой красноносый музыкант с грустным лицом. Сколько они пробудут здесь — день, два, неделю? Смогут ли спрятаться, или придется бежать дальше, покуда не оборвется дорога, ведущая в неизвестность, или покуда их не найдут, или покуда они не умрут? Линн любила хозяйку и была готова следовать за ней хоть бы и на край света, но неужели так теперь будет продолжаться вечно? Проклятый эльф… Если бы не он, и не его лешачьи ухаживания… и глаза, обещавшие так много, что она почти в это поверила. «Ты дура, Гвендолин, первостатейная дура». Что толку предаваться глупым мечтам, засунутым в самый дальний уголок памяти и всколыхнувшимся под золотисто-зеленым взглядом?.. Простым девичьим мечтам. Простым… Когда в ее жизни хоть что-нибудь было просто?

Линн впилась ногтями в ладонь. Нужно хоть чем-нибудь себя занять, только бы не думать об этом. Но даже Лорисса, вопреки обыкновению, не спешила озадачить ее поручениями. Она вообще словно забыла о ее существовании. Сама задернула тяжелую штору из потертого коричневого бархата, сама зажгла три свечи в латунном подсвечнике, села за стол, придвинув к себе стопку бумаги и чернильницу. Кому она могла писать, Линн не представляла. У Лориссы не было ни родственников, ни близких друзей, во всяком случае девушка о таковых ничего не знала. Тем не менее колдунья строчка за строчкой исписывала листки угловатым изящным почерком, покусывала перо, постукивала пальцами по столу, потом рвала написанное на мелкие кусочки и, будто этого было мало, сжигала в голубой глазурованной плошке. В комнате витал запах пепла и чернил. Это — и еще гнетущее молчание — становилось невыносимым. Линн, за неимением лучшего занятия, теребила оборку на рукаве. Если бы у нее хоть рукоделие с собой было… Все лучше, чем бессмысленно таращиться в пространство. Наконец она не выдержала:

— Миледи…

— Что тебе? — Лорисса вздрогнула, посадила кляксу, но не обернулась.

— Сколько мы здесь пробудем?

— Не знаю.

— А куда поедем потом?

— Не знаю, — снова бросила колдунья раздраженно. — Если испугалась, можешь отправляться на все четыре стороны, силой не держу.

— Нет! — в ужасе воскликнула девушка. — Как вы… Я вас не брошу!

— Ну и хорошо.

— Но я… я…

Лорисса развернулась на стуле, одновременно стряхивая хлопья пепла с обтянутых тонким полотном колен.

— Тебе заняться нечем? Можешь перепаковать сумки. Мою одежду ты сложила довольно небрежно. Поскольку мы очень торопились, я тебе прощаю эту провинность. На первый раз.

— Простите, миледи! — Линн бросилась выкладывать на кровать хозяйкины платья, потом внезапно застыла, прижимая к груди ночную рубашку, и расплакалась.

— Это еще что значит? — Лорисса вскочила. Голос ее прозвучал не гневно, скорее растерянно. Еще бы, плачущей она Линн до сих пор не видела. — Гвендолин, в чем дело?!

— Простите, миледи. — Линн кулаком утерла глаза, стараясь, чтобы слезы не закапали дорогое кружево. — Я сейчас, я уже все…

— Проклятье, девочка! — Колдунья отобрала у нее и отшвырнула в угол свою рубашку, после чего ощутимо тряхнула за плечи. — Этот мерзавец успел тебе что-нибудь сделать? Отвечай немедленно!

Линн молча помотала головой.

— Ну так и нечего реветь. Успокойся и займись делом. Кой лешак тебя вообще дернул с ним пойти, дурочка? Что такого он тебе наговорил? Комплиментов? И ты, конечно, тут же поверила…

— Он мне стихи читал, — тихо ответила Линн. — Мне еще никто никогда не читал стихов.

— Это какие же, любопытно? — Лорисса вздернула брови. — Должно быть, нечто необыкновенное и неземное, если у тебя разум напрочь отшибло.

Девушка машинально повторила застрявшие в памяти строки. Колдунья долго смотрела на нее. На ее лице злость мешалась с досадой; казалось, она пыталась решить — то ли высмеять непутевую служанку, то ли отшлепать, точно дитя малое.

— Девочка, — наконец сказала она, — это стихотворение называется «Безжалостная красавица». Тебе следовало бы надавать ему пощечин за подобную цитату.

— А мне показалось, что он говорил искренне, — неожиданно для самой себя обиделась Линн. — А иначе зачем я ему вообще сдалась — покрасивее не мог найти? Не верю!

Лорисса скрипнула зубами:

— Да чихать он хотел на то, красива ты или нет! В том, что ему нужно было от тебя, смазливая мордашка не главное. А ты и размякла…

Линн вспыхнула:

— Почему вы так уверены, что я бы согласилась?!

— Да кто тебя спрашивал-то, глупышка?.. Ты помнишь, как его глаза изменяли цвет?

— Да, — изумилась девушка. — А это что-то значило? Я подумала, все эльфы так могут…

— Это значило лишь то, что ушастый мерзавец всегда любил быть уверенным в том, что ему удастся задуманное. Ядовитые стрелы, кинжал в спину из-за угла, приворотные чары… Теперь поняла?

Линн разинула рот. Потом ее затошнило, и она прижала ладонь к губам.

— Вижу, что поняла. Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком и следующего сладкоголосого извращенца ты пошлешь ко всем лешакам. — Лорисса удовлетворенно сложила руки на груди. — Боги, как будто мне мало хлопот и помимо того, чтобы утирать тебе нос!..

Линн медленно опустилась на колени рядом с кроватью.

— Вы правы, миледи, я вела себя как последняя…

— Ну, хватит истерик. Ничего же не произошло. Эл и меня пытался в свое время приворожить. Только я очень не люблю, когда меня к чему-либо вынуждают. До такой степени, что не считаю нужным сдерживать… эмоции. Помнится, он отлетел шагов на пять и растянулся на земле, а я потом долго соображала, что же мне теперь делать с телом, поскольку по неопытности не смогла нащупать пульс. Когда оказалось, что он жив, я так обрадовалась, что простила ему выходку с приворотом. Он же восхитился моим пылким характером и заявил, что из меня вышла бы чудесная эльфийка. За что немедленно получил еще одну оплеуху.

Эл не любит об этом вспоминать, хотя чуть позже мы с ним вместе посмеялись над происшедшим. Он не так уж плох… для лешака. По крайней мере, с ним интересно общаться, если не обращать внимания на его маленькие слабости и идиотские привычки. Циничен, аморален и трусоват, как все убийцы, но в то же время неглуп, обходителен и остроумен. Когда не пытается произвести впечатление на очередную девицу. И он не выдаст нас, я уверена.

Лорисса какое-то время меланхолично оглядывала свою служанку, словно обдумывая, что бы еще добавить, потом внезапно протянула руку и наградила девушку увесистым шлепком по спине, немного выше талии. Линн пораженно ойкнула и выпрямилась.

— Так-то лучше, — кивнула колдунья. — Если не хочешь до конца жизни походить на чучело, на которое не польстится ни один достойный мужчина, тебе придется научиться хотя бы следить за осанкой.

— Но, миледи, это не сделает меня красивее, — тихо возразила Линн. — И… богаче.

Лорисса снова уставилась на нее, и под тяжелым взглядом этих разноцветных глаз девушке сделалось окончательно не по себе.

— Девочка, — властно сказала колдунья, — на свете найдется, конечно, некоторое количество женщин, с рождения обладающих идеальной кожей, прекрасными волосами и эльфийской грацией движений, но подавляющему большинству приходится с боем отвоевывать свою красоту у природы — а она, должна заметить, дама жестокая, и чувство юмора у нее паршивое. Ты думаешь, я родилась писаной красавицей?

— Не знаю, — промямлила Линн.

— Разумеется, не знаешь, я позаботилась о том, чтобы в моем нынешнем кругу общения другой меня никто не помнил. Впрочем, это к делу не относится. Так вот, красота — это не то, что можно определить одним словом, и складывается она из очень многого. А настоящая женщина сложит свою красоту из того, что есть у нее под рукой. — Лорисса не добавила «вот как я, например», но намек был прозрачен. — К вопросу о богатстве… Ты думаешь, тряпки и побрякушки так уж важны? Я могу купить тебе красивое платье. Но если ты наденешь его, не научившись носить, то будешь смотреться не только невзрачно, но и смешно… Боги, до чего я докатилась! — хмуро проворчала она после краткой паузы. — Объясняю, что значит быть женщиной, и кому? Собственной служанке. Хотя… — в холодном голосе проскользнула жалость, — кому же и… Что еще такое?

Линн нервно заломила руки; глаза ее заблестели, превратившись в лужицы расплавленного серебра, на скулах проступил румянец, рот приоткрылся и тут же захлопнулся, как будто она забыла уже готовое слететь с языка предложение. Доброе слово, конечно, и кошке приятно, но неужели обещание купить платье так подействовало? Или нотация о природе красоты? В конце концов, девчонке скоро двадцать, давно пора было над этим задуматься.

— Ну? — лениво поощрила ее Лорисса. — Что там пришло тебе в голову? Говори, не укушу.

Девушка неуверенно закусила губу.

— Проклятье, то ты болтаешь без умолку, когда тебе велено молчать, то вот молчишь, когда я ясно попросила тебя высказаться!..

— Я… я знаю! Я знаю, миледи, как нам спрятаться и обмануть всех!

— Неужели?

— Я стану знатной дамой! А вы — моей служанкой. Линн и Лорисса просто исчезнут, вместо них появится другая пара путешественниц!

— Прелестная идея, — скептически бросила колдунья. — Долго думала? Может, заодно и сообразишь, как… — Не договорив, она умолкла, резко поднялась, упираясь руками в столешницу и глядя на недописанное письмо. — Лешак подери… Лешак тебя подери, девочка!

Линн передернулась, но Лорисса не обратила внимания на бестактность своего восклицания. Она размышляла.

— Да, это может сработать… могло бы, если б не одно «но»: любой встречный маг, если только он не полный профан и не пьян в стельку, за версту почует во мне чародейку. А чародейка, одетая в платье служанки, подозрительна, как повеса в спальне графини.

— Да, но… — Линн осмелела и возразила: — Вы как-то говорили, будто можете по желанию скрывать свою ауру, так что никто не почует ни следа магического изучения вокруг вас, и будто бы мужчины этого не умеют и не распознают обман.

— Умеют, — рассеянно отмахнулась Лорисса, — но гораздо хуже, чем мы, женщины. Ладно, допустим…

Идея заманчивая, кто бы спорил. Вернее, заманчиво то, что этого от нее не ожидает никто: ни Совет, ни Кеннет и ни один из тех, кто ее знает лучше, чем шапочно. Но вот само воплощение… Пожалуй, за год или даже за полгода она могла бы натаскать Линн до уровня хотя бы провинциальной аристократки, но у них нет и месяца. Загвоздка даже не в красоте или уродстве, видала она графских дочек и пострашнее, но манеры, но умение повелевать, внутреннее достоинство… Нет, его так быстро и просто не привьешь. Да и она сама… Подчиняться приказам вчерашней служанки, которая мямлит от смущения, как слабоумная (а мямлить Линн будет, тут у Лориссы сомнений не было, соплюшка крайне не уверена в себе, и актерские способности у нее слабые), притворяться девчонкой на побегушках и поклоны бить… И не только на людях, но и наедине, потому что иначе рано или поздно она забудет про маскировку, выведенная из себя очередной глупостью Линн. Нет, ничего из этого не выйдет.

А с другой стороны, жить-то хочется…

— И дальше что? — вслух спросила она. — Если мы поступим так, как ты предлагаешь, то что нам делать потом? Всю жизнь скитаться в новых обличьях и делать вид, что мы — это не мы?

— Я не знаю… — Девушка задумалась. — Ну… может быть, мы сумеем незамеченными подобраться к Кеннету?

— Повторяю, дальше что? — язвительно поинтересовалась колдунья, которой идея Линн жутко не нравилась и в то же время казалась чем-то притягательной. Она изо всех сил искала в ней недостатки, боясь признаться, что уже почти готова согласиться на эту авантюру. За неимением лучших идей. — Предлагаешь мне вступить с ним в поединок? А ты посмотришь, как он сделает из меня домашнее рагу со специями…

— Ядовитое рагу получится, — чуть слышно пробормотала Линн.

— …а потом бросишься на кухонный нож? Нет уж, извини, но это меня не устраивает.

— Знаете… — Линн помедлила. — Похоже, миледи, нам пора брать пример с этого лешака.

— О чем это ты, помилуй?! Полагаешь, мне стоит приворожить этого мерзавца Кеннета? Я лучше змею поцелую!

Линн в ужасе замотала рыжей косой:

— Ой, нет-нет, я хотела сказать, что яд или кинжал в спину не такая уж плохая мысль, когда речь идет о вашей жизни! Пусть этот Кеннет маг, но он же не всемогущ и не всеведущ!

— Разрази меня гром… — удивленно уронила Лорисса. — Общение с Тайриэлом определенно обогатило твой ум. Кодекс запрещает такие вещи. Разрешен только поединок.

— Да?! Тогда почему Кеннет, натравивший на вас убийц, до сих пор не получил что там за это причитается?!

— Ну-ка сбавь тон, девочка, — скомандовала колдунья, впрочем, довольно беззлобно. — Подонок свое еще получит, но Тайриэл, чтоб его нелегкая взяла, прав: мы можем до этого не дожить.

Линн понуро опустила голову. Ей тоже вовсе не хотелось умирать.

— Так что же нам делать, миледи?

Лорисса взяла со стола исписанный листок, поднесла его к свече и бросила догорать в плошку. Затем медленно, словно бы в нерешительности, завернулась в плащ и стянула у горла завязки.

— Иди прямо за мной и как можно тише. Только ни в коем случае не останавливайся, если не остановлюсь я. Запомнила? Нас никто не увидит, об этом я позабочусь, но хорошо бы, чтоб еще и не услышали. Если все пойдет как надо, сюда мы не вернемся.

— Но наши вещи… и лошади…

— Придумаю что-нибудь. Сейчас главное — добраться до Леонарда.

— Кто это, миледи?

— Человек, который нам поможет.

— Среди ночи?

— А у него есть выбор?

Глава 5

Лорисса все грозилась, что однажды ее, Линн, погубит кошачье любопытство, но, кажется, длинный язык справится с этим намного раньше. И зачем только она вылезла со своими дурацкими идеями? Нет, общение с эльфом не обогатило ее ум, а помутило рассудок, определенно. Теперь, когда предложение было принято, когда они начали претворять его в жизнь, Линн охватили сомнения. Хотя еще ничего, собственно, не случилось… Но кто этот Леонард, и как он сможет помочь им перевоплотиться? Может, он актер? Круг знакомств Лориссы был крайне обширен и разнообразен, вспомнить только того оборванца в бедном квартале… Что все-таки она там делала?

Девушка след в след ступала за хозяйкой. В коридоре, на их счастье, было пусто и почему-то очень душно, хотя в торце зияло ночной чернотой распахнутое окно. Не наступить бы Лориссе на подол, но она же сама велела держаться как можно ближе к ней. Вот и боковая лестница. Раздались чьи-то шаркающие шаги, и сердце Линн ухнуло в пятки. Тем не менее, как и было велено, она не остановилась, ведь колдунья продолжала спокойно и совершенно бесшумно, даже юбки не шуршали, спускаться. Девушка нервно сгребла в горсть собственную юбку, боясь споткнуться, и поднялась на цыпочки. Ей все казалось, что шуму от нее — как от всполошенной курицы, хотя это было совсем не так.

Они достигли маленькой площадки между лестничными пролетами, и Лорисса сделала Линн знак вжаться в угол. Звук шагов приблизился. Навстречу им поднималась толстенькая хозяйка постоялого двора, держа под мышкой стопку полотенец. Скользнув по обеим женщинам равнодушным взглядом, она с кряхтеньем потерла поясницу и устало поплелась наверх. Как будто на стену смотрела, подумалось Линн. Или так оно и было? Лорисса ведь обещала, что их никто не увидит.

«Идем», — снова показала знаком колдунья. Линн чуточку воспрянула духом. В конце концов, они тоже не совсем беспомощны! Лорисса нечасто при ней колдовала, и даже за шесть лет девушка не успела привыкнуть к чудесам. У них получится, обязано получиться! И нечего вешать нос! Хозяйка не сдается, и ей не след.

На улице Лорисса увела служанку в какой-то проулок и там, задыхаясь, привалилась к стене.

— Проклятье, больше не могу… — пробормотала она, и Линн восприняла это как разрешение нарушить молчание.

— Миледи?

Лорисса повела рукой с причудливо сложенными пальцами, хватанула воздух горстью и тщательно отряхнула ладони.

— Все, — сдавленно сказала она. — Теперь нас могут увидеть, так что шуметь не рекомендую вдвойне.

— Как прикажете, миледи, — почтительно наклонила голову Линн, но Лорисса неожиданно скривилась. И что она, интересно, сделала не так?!

— Пока мы добираемся до дома Леонарда, — сквозь зубы процедила хозяйка, — можешь начинать привыкать к мысли, что ты больше не служанка, а леди. Твоей речи это касается в первую очередь, с прочим разберемся по ходу дела.

Ой… А ведь правда.

Лорисса щелкнула пальцами, и над дорогой повис маленький неяркий огонек, дававший достаточно света, чтобы не спотыкаться впотьмах. А не выдаст ли это их, хотела было поинтересоваться девушка, но осеклась. Излишняя мнительность так же губительна для них, как и излишняя беспечность. Лорисса далеко не единственная чародейка в графствах, и чем естественнее и увереннее они себя будут вести, тем меньше подозрений вызовут у припозднившихся прохожих. Линн кивнула сама себе и побежала за шустро шагавшей колдуньей. Просто поразительно, как быстро, ловко и, главное, тихо могла двигаться эта маленькая хрупкая женщина! Может, это тоже магия?

Ночной Иверн не показался Линн страшным, несмотря на нависшую над ними угрозу, хотя шли путницы в основном по тем самым темным переулкам, которых всегда рекомендуют избегать приличным людям. Похоже, менее законопослушная публика тоже их этим вечером избегала. Правда, однажды из какой-то подворотни до Линн донеслись тихие слова и сразу после — торопливые удаляющиеся шаги. Девушка тихонечко хмыкнула. Кажется, они нагнали страху на парочку грабителей.

Неожиданно очередной переулок кончился, и они оказались на широкой улице, освещенной по обеим сторонам фонарями. Странное дело, в полутьме Линн ни разу не споткнулась, а вот стоило выйти на свет, и нога тут же запнулась о валявшуюся на мостовой палку. Ругнувшись, девушка всплеснула руками, восстанавливая равновесие. Лорисса обернулась. Огонек над ее головой погас. Смерив девушку недобрым взглядом, колдунья перешла улицу и направилась вверх по ней.

Целью их пути оказался маленький, необыкновенно уютный с виду домик, выкрашенный светло-зеленой краской, с затейливыми белыми наличниками. Его окружала невысокая чугунная оградка, явно служившая скорее украшением. Видимо, жильцы не опасались никого и ничего. От калитки к дому вела посыпанная галькой дорожка, по бокам которой тянулись клумбы с ранними чайными розами и желто-лиловыми ирисами. Чуть поодаль шелестел пышной листвой каштан, по-хозяйски возложивший ветки на черепичную крышу. Под высоко прорезанными окнами росли кусты сирени.

Немного не доходя до домика, Лорисса огляделась, убедилась, что поблизости никого нет, после чего лихо (Линн аж глаза вытаращила) перепрыгнула оградку и пошла куда-то в глубь сада. Линн куда менее грациозно перешагнула низенькие чугунные прутья и последовала за ней. В задней стене оказалась еще одна дверь, в которую колдунья и постучала, громко и настойчиво.

Нет ответа.

Лорисса повторила стук. И еще раз. И еще.

Наконец, когда колдунья начала уже гневно притоптывать ногой, в окне мелькнул огонек свечи, и чей-то раздраженный голос произнес из-за двери:

— Кого в такую пору лешаки принесли? Нищим не подаем, воров не боимся!

— Открывай, Лео, — властно сказала Лорисса. — Если ты продержишь меня на пороге еще хоть полминуты, я заставлю тебя пожалеть об этом. Хватит и того, что мне пришлось ждать, пока ты глаза не продерешь.

Дверь распахнулась.

— Милосердное небо, Лорисса! Ты еще жива?!

— Жива я или нет, тебя волновать не должно. Если понадобится, я тебя и из могилы достану. Ты меня знаешь.

— Да уж знаю… — цокнул языком хозяин дома и посторонился. — Ну входи, чего уж там. А кто это с тобой? А, ладно, входите обе, пока весь квартал от вашего стука не проснулся.

Леонард провел их в круглую комнатку со множеством драпировок, поставил свечу на одноногий столик и указал на обитые голубым шелком стулья. При скудном освещении он чем-то напоминал эльфа, и Линн передернуло, но это была лишь видимость. Мужчина действительно был высок и худ, но его движения не отличались плавностью, кудрявые темно-русые волосы заметно отступили от высокого лба, а суетливый резкий голос с головой выдавал в нем их соплеменника.

— Лорисса, тебе что, негде переночевать? Должен заметить, ты…

— Твоя любезность, как всегда, поразительна. Нет, все гораздо хуже — мне нужна твоя помощь.

— До утра это подождать не могло? — проворчал хозяин дома, с трудом подавляя зевок.

— Как ты думаешь, Лео, — вкрадчиво начала колдунья, — если бы мое дело терпело до утра, стала бы я вламываться к тебе в дом посреди ночи и что-то требовать?

— Да.

— Наглец… — Она стиснула кулаки. — Благодари богов, Леонард, что ты мне действительно нужен, иначе я вколотила бы эти слова обратно в твою глотку.

— Что мне твои угрозы, — скрипнул зубами Леонард. — Для тебя цель всегда оправдывала средства, ты не постесняешься подвергнуть смертельной опасности любого, кто попадется тебе на пути, если это отвечает твоим замыслам. Я знаю, Лорисса, что за тобой по пятам идут убийцы, и знаю, кто их послал. Я рискую жизнью, впуская вас в свой дом и тем более соглашаясь тебе помочь.

Линн ожидала от колдуньи гневной вспышки, но та лишь холодно спросила:

— Значит, ты согласен?

— Не так быстро, дорогая. Сначала…

Лорисса прикрыла замерцавшие золотом глаза.

— Никому не известно, что я здесь. Никому не известно о нашем знакомстве, если только ты сам не проболтался. Чума тебя побери, Леонард, мне что, на колени перед тобой встать?!

Если она и правда это сделает, подумалось Линн, в этой комнате безо всякого вмешательства Кеннета окажется два трупа. Кажется, Леонард думал так же, поскольку обескураженно пробормотал:

— И впрямь побери меня чума… — и добавил, уже громче: — Лорисса, я тебе очень сочувствую и смерти отнюдь не желаю, но своя рубашка, знаешь ли, ближе к телу.

Колдунья внезапно поднялась, колыхнув складчатыми светло-лиловыми юбками.

— Проклятье, да Кеннет слыхом про тебя не слыхивал, на кой ты ему сдался? Как же мне это надоело! — выдохнула она, выставив перед собой ладонь. Леонард отшатнулся, как от удара. — Меня окружают одни трусы, дрожащие при одной мысли о мести со стороны этого могущественного подонка! Трусы, которым даже в голову не приходит помочь! Трусы, рассевшиеся, как падальщики на ветках, жаждущие полюбоваться на то, как меня будут убивать! Ты удивляешься тому, что я жива?! Да, лешак подери, жива и еще вас всех, мерзавцев, переживу! Давай, беги, расскажи Кеннету, что я здесь, раз ты так его боишься! Тогда он тебя точно не тронет, может, даже награду получишь!

Под конец своей гневной тирады маленькая колдунья уже почти кричала. Леонард, бывший на полторы головы выше ее, съежился и понемногу отступал мелкими шажками. Линн стиснула виски. Она не могла винить хозяйку за то, что та вышла из себя, но после такой отповеди у кого угодно пропадет желание помогать, даже если оно и было. Вот сейчас им на дверь укажут… Или Лорисса сама плюнет и уйдет — и, возможно, к лучшему.

В этот момент многочисленные драпировки, закрывавшие стену, разметало, будто от порыва ураганного ветра, и в комнату шагнула женщина.

— А ну тихо! — повелительно произнесла она. — Детей разбудите.

Линн изумленно уставилась на вошедшую. Немолодая, с суровым лицом и очень смуглой кожей, не столько худая, сколько словно высохшая, что лишь подчеркивало узкое платье цвета свежевспаханной земли. Впалую щеку пересекает тонкий шрам. Невероятно густые черные волосы заплетены в семь кос, перевитых низками речного жемчуга. На одной косе низки не хватало — вероятно, женщина снимала их на ночь, когда услышала ссору.

Чернокосая остановила взгляд внимательных темных глаз на колдунье:

— Лорисса.

— Марион, — в свою очередь отозвалась та, мгновенно смягчая интонации.

Женщины обменялись церемонным поклоном.

— Я пыталась найти тебя, Марион, — сказала Лорисса, — но мне сообщили, что ты покинула графства.

— Для тех, кого это может интересовать, так оно и есть.

— Даже для меня?

— Для тебя я уже сделала, что могла.

— Да, — кивнула Лорисса. — Я благодарна тебе за предупреждение.

— Прости, что не могу помочь ничем иным. Я этим больше не занимаюсь.

— Понимаю.

— Но если тебе что-то нужно от Леонарда, он это сделает. Я обещаю.

— Но, Марион, — попытался воспротивиться Леонард, — ты даже не представляешь…

Чернокосая спокойно положила руку ему на плечо.

— Я уже дала ей обещание. Ты выполнишь все, что она скажет.

— Ты хоть спроси сначала, что ей нужно! — простонал он.

Лорисса кратко обрисовала положение. Леонард бесцеремонно оглядел Линн, словно выставленную на продажу лошадь, и покривился. Обозлившаяся на этого трусливого нытика, кем бы он там ни был, девушка гордо вздернула нос. Можно подумать, она от него в диком восторге; тоже, нашелся ценитель красоты!

— Ради всех богов, Лорисса, ты правда хочешь, чтобы я сделал из нее аристократку?

— Аристократку из девчонки сделаю я, твоя задача несколько проще: добиться того, чтобы на нее можно было взглянуть без слез. Я бы справилась и сама, но у меня нет ни средств, ни времени. У тебя получится быстрее. Полночи должно хватить. Идите.

— Полночи?! Я думал, что у меня есть ночь!

— Если не поторопишься, и того не останется. И учти, это только половина дела.

— Лорисса, ты загонишь меня в гроб, даже если этого не сделает Кеннет…

— Рада, что ты верно оцениваешь ситуацию, — холодно ответила колдунья. — Идите, я сказала.

Линн тяжко вздохнула и покорно поплелась за Леонардом в глубь дома.

— Одного не понимаю, Марион, — заметила Лорисса. В комнате стало намного светлее, поскольку Марион принесла еще свечей. На столе появился хрустальный графин с вином и два бокала. Колдунья предпочла пересесть со стула на гораздо более удобный диван, ведь ждать предстояло долго. Рядом опустилась прямая как палка хозяйка дома, даже не подумавшая откинуться на спинку. Необычно узкое платье из тонкой шерсти, казалось, вовсе не стесняло ее. Три косы из семи она отбросила назад, кончики остальных покоились у нее на коленях, будто черные котята. — Что ты в нем нашла?

Марион чуть заметно улыбнулась.

— То, что и хотела.

Губы колдуньи сложились в понимающую усмешку, хотя в глубине разноцветных глаз промелькнуло сомнение. Как видно, они хотели от мужчин принципиально разных вещей. Потекла неспешная беседа обо всем и ни о чем, беседа двух женщин, разделенных положением, жизненным опытом и устремлениями, но глубоко друг дружку уважавших.

Через некоторое время из-за драпировок выскочил взбудораженный Леонард.

— Это оказалось проще, чем я думал! — воскликнул он.

Затем появилось то, что еще недавно представляло собой Линн. Неизвестно, почему Леонард был так горд своим трудом, поскольку несчастная девушка красивее не сделалась. Роскошное платье из жесткой розовой тафты, с многослойными юбками, усыпанными блестками, и пышными рукавами фонариком, придавало ей сходство не то с карикатурной феей, не то с сахарной ватой на палочке. Рыжие волосы в мелких кудряшках неопрятным облаком окружали лицо; глаза были подведены зелеными тенями так, что веки производили впечатление странного дефекта кожи, а яркая помада на губах подобала скорее девице совсем иного сорта.

Маленькую колдунью ощутимо перекосило.

— Лео, ты ослеп или рехнулся? — свела тонкие брови Марион, пока Лорисса искала подходящие слова. По всему было видно, что, если не найдет, с ее пальцев вскоре слетит фламма.

— Вот и я сказала, что это мерзко, — буркнула расстроенная Линн, — а он мне «мода, новый стиль, эпатаж»…

С этими словами она упорхнула за драпировки. Леонард последовал за ней, сохраняя на лице выражение оскорбленного достоинства. Лорисса, к которой все еще не вернулся дар речи, потерла ладони и вопросительно взглянула на Марион. Та пожала плечами.

— Странные существа эти мужчины. Ведь прекрасно знает, что ему придется сделать как надо, и все равно выкидывает глупые фокусы.

— Был у меня один знакомый, — сквозь зубы процедила Лорисса, — не поверишь, все еще как живой перед глазами… Тоже очень любил подобные шуточки, ну и поплатился однажды. Любовница подсыпала ему отраву в вино, вконец доведенная до отчаяния его, с позволения сказать, чувством юмора.

— Сам виноват, — кивнула Марион. — Но ты не волнуйся. Скоро Леонарду надоест.

— А если?..

Марион безмятежно улыбнулась.

— Он все сделает. Я ведь тебе обещала.

— Вот, мои милые леди, взгляните. — Вид у Леонарда был донельзя довольный, но он предусмотрительно не стал приближаться к сидящим на диване женщинам. — Я понял, где ошибся.

На этот раз на голове у Линн красовалось сложное сооружение из локонов и лент, косметику, хвала богам, с нее смыли. Платье было ярко-алым, с завышенной линией талии, в разрезах виднелась лимонно-желтая, вышитая вишневой нитью нижняя юбка. Темноволосой Лориссе оно бы, пожалуй, даже пошло, да и на Линн смотрелось не так уж плохо, если не считать цвета, но невесть из каких соображений Леонард подпихнул в лиф плоскогрудой девушке столько ваты, что хватило бы на пятерых, а фасон платья еще и акцентировал на этом внимание.

— А где у нее хвост? — поинтересовалась колдунья.

— Хвост? — не понял Лео.

— Ну да. Чтобы этот бюст уравновешивать! Болван!

— Не надо пытаться создать грудь там, где ее отродясь не бывало, — философски заметила Марион.

— Еще скажите, не надо делать из мыши дракона! — обиделась Линн и убежала.

Образ, названный Леонардом «роковая красавица» — черный парик, черные тени, черное платье с глубоким вырезом, слегка прикрытым кружевами, — Лорисса охарактеризовала по-своему: «избитая побродяжка». После этого Марион посмотрела на супруга очень пристально, сплетая и расплетая не обвитую жемчужной низкой косу. Леонард побагровел и снова отступил за драпировки.

— Вы не понимаете прекрасного, — провозгласил он из-за складок ткани через несколько минут. — Поэтому я решился на самый простой вариант. Я назвал это «юный эльф».

— Ну, — промолвила Марион, продолжая теребить косу, — если я сейчас увижу нечто с торчащими из прически ветками и веночком на голове…

— Тогда он может сразу перевить этот веночек траурной лентой, потому что я его убью, — пообещала Лорисса, чье долготерпение уже давно было на исходе, хотя обещание Марион и внушало ей надежду.

Но их опасения не оправдались. Вошедшую в комнату Линн было сложно узнать. Никаких лишних изысков: волосы заплетены в косу, чуть-чуть подкрашенные брови выделяют на бледном лице глаза, подведенные так, что черты лица кажутся острее и четче. Одетая в штаны из черной замши, белую рубаху с кружевами, скрадывавшую плоскую грудь, и черную безрукавку, она отчего-то производила впечатление не тощей, а стройной. Девушка действительно немного походила на эльфа. Единственное, чего ей не хватало, — достоинства во взгляде и раскованной манеры держаться.

— Это… хорошо, — сказала удивленная Лорисса.

— Да, — наклонила голову Марион. — Теперь я вижу, что ты работал, муж мой.

— Ты довольна, Лорисса? — уточнил Леонард. — Теперь вы наконец уйдете?

— Не так быстро. Ты забыл о второй половине дела.

— Что еще?

— Сделай из меня то, чем была она, — улыбнулась Лорисса, махнув рукой в сторону преобразившейся Линн.

— Никогда! Ты мое лучшее творение! Я не стану портить шедевр!

— Неужели? — вкрадчиво мурлыкнула колдунья.

— Лео, для твоей же пользы сделай, как она просит, — вскользь обронила Марион.

Он не мог не покориться двум ведьмам (по крайней мере, одна из них действительно была ведьмой). «Переделать» Лориссу удалось куда быстрее, чем Линн («Ломать — не строить», — с сожалением отметила Марион). Пышные темно-каштановые волосы маленькой колдуньи гладко зачесали и стянули в тяжелый узел на затылке. Миткалевое платье Линн, наскоро подрубленное по росту, повисло на изящной фигуре, как на вешалке, а его пыльно-серый цвет делал Лориссу похожей на оголодавшую пожилую мышь. Лишь надменный взгляд разноцветных глаз разрушал образцово-унылое впечатление.

Марион встала, обошла вокруг поменявшихся обличьями хозяйки и служанки и сказала:

— Думаю, я могу сделать для вас кое-что еще. Где вы оставили свои вещи?

— Марион…

— До рассвета еще есть время, — прервала она. — Вам понадобится перемена платья, хотя бы на первые несколько дней, а я успею перешить некоторые из ваших нарядов. Да, и лошадей своих опишите.

— Но, Марион, как?..

Строгое лицо женщины смягчилось, и она неожиданно задорно ухмыльнулась:

— Если я сменила стилет на портняжную иглу, это вовсе не означает, что я растеряла прежние навыки.

Они покинули дом Леонарда и Марион, когда солнце уже позолотило городские крыши. Хозяева, посреди разговора внезапно потерявшие сознание, остались лежать на диване. Побелевшая Линн умоляюще посмотрела на колдунью.

— Неужели вы убили их? — в ужасе прошептала она.

— Следи за речью, девочка, — отчужденно сказала Лорисса. — Помни о том, кто ты есть.

— Но я…

— Не заставляй меня повторять дважды.

— Как прикаже… О-о! Ло… Лорисса, они умерли?

— Нет, мистрис Гвендолин… — Во взгляде колдуньи смешались грусть и злая, очень злая ирония. — Они просто спят, а проснувшись, найдут кошель с золотом, но ничего не будут помнить. Марион еще можно доверять, а вот Леонарду… Нет, будет лучше, если наше появление и преображение не задержится в их памяти. А теперь нам надо поторопиться.

— Седлать коней? — спросила Линн, ничуть не сомневаясь в ответе.

— А как вы думаете, хозяйка? — отозвалась Лорисса таким тоном, что Линн поняла: вряд ли она услышит что-то новое.

Глава 6

Ветер ударял в лицо, взбивая плащ за спиной и путая длинные волосы. Конь нес его через вересковое поле сумасшедшим прямым галопом, сминая пышные, еще лишенные цветков стебли. Кеннет дернул поводья, направляя его по тропинке вдоль водного потока, который с равной степенью вероятности можно было назвать как широким ручьем, так и узкой речкой, через хлипкий деревянный мостик без перил, между двумя огромными березами, чьи верхние ветви сплелись в арку, легко перемахнул небольшой овраг и, лишь оказавшись на вершине невысокого холма, остановил взмыленное животное.

Перед Кеннетом открылся вид на двухэтажный особняк, принадлежавший уже двенадцатому поколению его семьи. От центральной части назад отходили под прямым углом два крыла, хотя в целом здание было не слишком большим: семья никогда не отличалась многочисленностью, и просторный дом был данью скорее моде, чем необходимости. Но зато предки Кеннета из поколения в поколение становились магами, поэтому вокруг дома не громоздилась толстая высоченная ограда с шипами или битым стеклом наверху. Никто не осмеливался нападать на поместье с поэтичным названием Моинар — «Вересковый дом».

Кеннет перехватил растрепавшиеся волосы кожаным шнурком и уже медленно, шагом поехал по направлению к дому. Бросив коня у входа и нисколько не сомневаясь, что о нем позаботятся, он вошел в просторный холл, выложенный зеленоватой и кремовой мраморной плиткой, и поднялся на второй этаж, где был его кабинет.

Мрачно-молчаливый дом казался пустым. Это не должно было удивлять, учитывая, что в нем жили только сам Кеннет и Джейд — их родители скончались, когда Кеннету не исполнилось и десяти. После их смерти Джейд не пожелал нанимать нянек и гувернеров и сам занялся воспитанием младшего брата. С тех пор почти ничего не изменилось, они так и жили вдвоем. Но в присутствии Джейда жизнь в особняке била ключом, постоянно сновали туда-сюда многочисленные слуги. Теперь же, после его отъезда, дом, казалось, вымер. Горничные прятались по углам, стараясь как можно меньше попадаться на глаза, хотя вся работа была выполнена просто идеально.

Кеннет усмехнулся про себя. Он не мог представить причины, ведь он даже ни разу голос ни на кого не повысил, но вся прислуга боялась его, как легочной чумы. Стоило ему всего лишь остановиться и подумать, как тут же рядом возникала молчаливая, ждущая приказаний фигура. К Джейду челядь подобного пиетета не испытывала, и брат легко мог просиживать вечера на кухне, распивая чаи и ведя долгие бессодержательные беседы. Кеннет не то чтобы считал это ниже своего достоинства, но не видел в том необходимости. Буде такая нужда возникла, он без труда нашел бы себе достойного собеседника. Но несмотря ни на что, он весьма спокойно относился к привычкам старшего брата, справедливо полагая, что это личное дело каждого.

Кеннет придвинул кресло поближе к столу и открыл начатую вчера книгу, однако, прочитав несколько страниц, понял, что не может сосредоточиться на ее содержании. Ранняя верховая прогулка помогла обрести ясность мыслей, но не избавила от гнетущего чувства беспокойства и злости на то, что все идет не так, как он планировал. С той минуты, как он решил, что Лорисса должна умереть, прошло достаточно много времени, чтобы предпринятые усилия дали ощутимые результаты. Тем не менее никаких положительных результатов он не добился.

В чем же была его ошибка? Ему необходимо было соблюдать изрядную осторожность в своих действиях. Да, разумеется, Совет без малейшего давления выдал ему имя так подставившей его колдуньи, тем самым фактически дав понять, что отдает ее дальнейшую судьбу в его руки, но это не означало ничего утешительного.

Кеннет скривил губы. Лориссе следовало бы подумать о последствиях своего шага. Предателям и доносчикам нет ни веры, ни места даже в таком змеином гнезде, как Высший Совет магов. Впрочем, разноглазая колдунья никогда не отличалась благоразумием и способностью мыслить логически, как и все чародейки. И в этом, как ни странно, было их основное преимущество — непредсказуемость.

Но несмотря на то, что намерения Совета в отношении Лориссы были предельно ясными, Кеннет не сомневался, что, объяви он открытую охоту на нее, у него будут очень серьезные неприятности. Совет безусловно предпочтет умыть руки и отречься от всего, сделав Кеннета из Аридана козлом отпущения и устранив его из рядов своих возможных противников. Подло, но вполне объяснимо — члены Совета не отличались неисправимым бескорыстием и человеколюбием. Однако в планы молодого мага не входило доставлять им удовольствие повесить на него все возможные грехи. Он с самого начала намеревался действовать через посредников. Конечно, плохо, что приходится вовлекать третьих лиц, но это все равно неизбежно. Новости в магическом сообществе разносятся быстро, и Кеннет даже не надеялся сохранить все в тайне, как не надеялся и на то, что у кого-то останутся сомнения в отношении имен подлинных участников этой грязной истории, будь она неладна. Но, по крайней мере, прямых улик, указывающих на него, не будет. Именно поэтому он так не хотел обращаться к профессионалу, ведь с ним пришлось бы договариваться лично.

Кеннет даже не через третьи, а через десятые руки сбросил в соответствующие круги информацию о награде за голову Лориссы. Награда была высокой, но не чрезмерно. Во-первых, он не любил выбрасывать деньги на ветер, а во-вторых, селамнийская колдунья была не самым сильным противником.

Но все пошло не так, как он ожидал.

Желающих связываться с Лориссой оказалось не столь уж много, а тех, кто предпринял конкретные шаги, — и того меньше. Более или менее подобраться к цели удалось только паре довольно известных в преступном сообществе братцев-наемников, не гнушавшихся никакой работой, но тут вмешалась нелепая случайность в лице служанки, уронившей кувшин с водой на голову одного из злоумышленников. В результате тот погиб, упав с высоты второго этажа и сломав позвоночник, а его брат поклялся найти подлинного заказчика и содрать с него кожу. Сия угроза мало трогала не волновавшегося за свою безопасность мага, но Лорисса ускользнула от возмездия, и это его порядком разозлило. Тогда он пустил по ее следам соглядатаев, но с первой группой колдунья расправилась в считанные минуты, после чего ехала только по оживленным трактам, где не было возможности выстрелить из-за дерева и бросить тела в лесу. Наконец, сегодня ему сообщили, что в Иверне ее следы и вовсе затерялись, словно она провалилась сквозь землю. По приказу Кеннета перерыли весь город, но Лорисса исчезла. Оставался самый неприятный, но вполне вероятный вариант — она изменила внешность, переоделась и покинула Иверн, смешавшись с разношерстной толпой народа, которую ежедневно изливали городские ворота. В этом случае найти ее становилось весьма трудной задачей, потому что Кеннет не льстил себя надеждой, что сумеет просчитать ход ее мыслей. Лориссе могло взбрести в голову все, что угодно, включая и то, что противоречило всем законам логики. Одно не вызывало сомнения: к нему Лорисса не сунется. При всем своем безрассудстве она осознавала, не могла не осознавать, что в поединке против него не выстоит!

Почувствовав, как в нем волной поднимается раздражение, Кеннет откинулся на спинку кресла и переключил мысли на десятилетнего мальчика, полгода назад взятого им на воспитание. Совет объявил, что ребенок опасен, поэтому его убили, однако Кеннет сильно сомневался, что Алистан мертв. Члены Совета не дураки, они прекрасно понимают, как можно использовать способности мальчика. Сам Кеннет понимал это не хуже, с той лишь разницей, что относился к Алистану менее потребительски. Он также намеревался развить в мальчике его невероятные способности и воспользоваться теми преимуществами, какие дает учителю наличие сильного ученика, но при этом в его планы вовсе не входило принесение Алистана в жертву своим амбициям. От Совета подобного благородства ожидать не приходилось. Но это хорошо хотя бы тем, что безопасности ребенка ничего не угрожало, пока он не станет полноценным магом. То, что произойдет потом, Кеннет даже не брался предсказывать. Совет вполне мог попытаться избавиться от Алистана, когда тот сыграет свою роль, ведь это еще один потенциальный сильный противник, но вряд ли парень сдастся без боя. Ему хватит сил на то, чтобы развязать полномасштабную войну, где у каждой из сторон будут свои союзники. Кто победит, сказать было сложно, но то, что результаты этой войны, независимо от исхода, будут плачевными, сомнений не вызывало. Раскол магического сообщества на два враждующих лагеря, крупные потери и опасная уязвимость… всего этого следовало избежать любой ценой, а потому необходимо было найти мальчика и вырвать его из длинных рук Совета. Кеннет уже предпринял кое-какие шаги в этом направлении, но концы были спрятаны в воду хорошо. Возможности у высшего органа власти среди магов были самые разнообразные. Но Кеннет не собирался отступать. Вот только сначала разберется с Лориссой…

Сказать легко. Кеннет повернулся к окну и некоторое время бездумно смотрел, как раскачиваемые ветром ветки деревьев царапают толстое оконное стекло. Надо бы проветрить. Он поднялся и распахнул створки. Можно, конечно, было сделать это и не вставая с кресла, но Кеннет не принадлежал к тем, кто растрачивает свою магическую силу на глупые пустяки.

Размышления завели его в тупик. Оставался только один выход, который Кеннета совершенно не радовал, — обратиться к профессиональному убийце. По крайней мере, это давало хоть какие-то гарантии на благоприятное для мага разрешение ситуации. Правда, подобный договор протягивал тонкую, но прочную ниточку к самому Кеннету, несмотря на то, что члены Гильдии наемников считали делом своей чести не разглашать имена заказчиков. Маг усмехнулся. Как будто можно говорить о чести применительно к людям подобного сорта. Кеннет никогда бы не стал связываться с ними, будь у него выбор, и до этого момента ни разу не имел с убийцами дела, но его старый учитель в свое время назвал ему несколько имен и объяснил, как составляются письма с предложениями о контракте. Кто бы мог предположить тогда, при каких обстоятельствах ему придется воспользоваться полузабытыми сведениями…

Теперь осталось только выбрать.

Найджел из Даймса, по прозвищу Хромая Стрела. Непревзойденный лучник. Ни разу не промахивался. Но на его безупречной репутации пятном лежал крупный скандал, разразившийся, когда совершенно случайно отыскался свидетель встречи Найджела с заказчиком. Убийце удалось выкрутиться, но желающих воспользоваться его навыками заметно поубавилось.

Ланис Висельник. Мастер-отравитель, получивший прозвище за то, что ухитрился трижды избежать петли. Но у него был пунктик — он никогда не убивал детей и женщин.

Дарен Длинное Жало. Излюбленный способ убийства — кинжал в спину. Прекрасный профессионал, но он уже был стар, когда двадцать лет назад учитель рассказывал о нем Кеннету. Вряд ли он до сих пор заключает контракты.

Мирал Концы в Воду. Прозвище метко отражало особенности его стиля — он был специалистом по несчастным случаям. К нему обращались, когда нужно было, чтобы смерть не только выглядела естественной, но и являлась таковой. К сожалению, Кеннету нечаянно стало известно, что несколько лет назад Мирал погиб в результате того самого несчастного случая, устройством которых так славился. Судьба сыграла с ним злую шутку.

Оставалось еще одно имя.

Тайриэл… Не имеющий прозвища, поскольку эльфы слишком дорожат своими именами, чтобы менять их на вульгарную кличку. Кеннета не особенно привлекала перспектива прибегнуть к его услугам. Эльфов маг хотя и уважал, но дел с ними старался не иметь, потому что представители этой расы еще менее предсказуемы, чем чародейки. Однако у Тайриэла было одно неоспоримое преимущество: он не брезговал никаким оружием и никакими заказами и без возражений брался за убийство стариков, женщин, детей, хоть самого дьявола. Кроме того, двадцать лет вряд ли отразились на его карьере, если только в лучшую сторону.

Значит, Тайриэл. Да, наверное, он один способен отыскать свою жертву хотя бы и на краю света. Кеннет придвинул к себе лист бумаги, чернильницу, повертел в руках перо, мысленно составляя формулировки и выуживая из закоулков памяти нужные понятия, и начал писать:

Многоуважаемый Тайриэл,

До меня дошли слухи о том, что в Вашей коллекции оружия имеется весьма интересующий меня экспонат. А именно — короткий меч приблизительно 1051 года ковки с инкрустированной сапфирами рукоятью. Сообщаю Вам, что я готов приобрести его за соответствующую качеству работы сумму. В случае если Вас заинтересовало мое предложение, соблаговолите как можно скорее прибыть в мое поместье Моинар для обсуждения деталей сделки.

Кеннет из Аридана.

Старый учитель, называя Кеннету имена мастеров-убийц и давая краткую характеристику особенностям их стиля, кроме тайного языка, используемого наемниками и нанимателями, научил его также, как добиться того, чтобы письмо гарантированно дошло до адресата, минуя посредников в лице гонцов графской почты. Кеннет вложил законченное письмо в конверт, запечатал его своей личной печатью и, несколько раз проведя над ним ладонью, пробормотал заклинание поиска. Конверт с легким шипением растаял в воздухе. Кеннет позволил себе легкую улыбку удовлетворения: теперь он был уверен, что письмо отыщет Тайриэла, где бы тот ни находился. Он был уверен также и в том, что ответ последует незамедлительно.

Глава 7

— …И таким образом, они просто не имеют права на жизнь.

Тайриэл некоторое время молча смотрел на сидящую напротив него темноволосую женщину в черном платье, с тонким хищным лицом и колкими, как льдинки, глазами. Он никогда не понять, говорит ли она серьезно, или же издевается над ним. Она была умна и образованна, но порой несла такую чушь…

— Нинна, дорогая, — сказал он наконец, — ты исходишь из неверных предпосылок. Право на жизнь имеют все.

— Глупости. Мразь вроде тебя существовать не может… во всяком случае, не должна.

Тайриэл улыбнулся. Он даже не обиделся на нелестную характеристику. Произнесенное спокойным голосом Нинны грубое слово звучало не столько оскорблением, сколько констатацией факта. К тому же его профессия наемного убийцы могла вызвать в крайнем случае уважение, но никак не симпатию. Нинна ненавидела наемных убийц. Да и кто их любит, если уж на то пошло…

— Еще вина, дорогая?

— Пожалуй.

Жестом подозвав разносившую подносы девицу, он сделал заказ.

— Так вот, о чем я… Право на жизнь имеют все, вопрос в том, что выживает далеко не каждый. Вопрос естественного отбора, я бы сказал.

— Теперь это так называется? — иронично откликнулась она. — То, чем ты занимаешься?

— То, чем я занимаюсь, — это всего лишь работа. Которая ничуть не хуже и не лучше любой другой. Но ответь мне, чем наемный убийца хуже тебя, призывающей к уничтожению целых рас? Я свое дело хотя бы за деньги делаю. А твоя цель какова?

Нинна высокомерно и чуточку устало дернула плечом:

— Ты все равно не поймешь.

— Отчего же, я пытаюсь… Ты утверждаешь, что нелюди заполонили человеческие города, пришли, так сказать, на все готовое, и скоро совсем вытеснят людей из их жилищ. Моя дорогая, ты явно не в ладах с арифметикой. Количества нелюдей во всех графствах едва ли наберется и на население одного крупного города. И вряд ли их будет больше.

— И как ты считаешь, нелюдей устраивает такое положение вещей?

— Не знаю, — честно сказал Тайриэл. — Не думаю. Хотя мне лично все равно.

— Вот! — Нинна подняла палец. — Вот мы и добрались до сути проблемы. Когда-нибудь нелюди решат, что существующий порядок вещей их не устраивает, и начнут действовать.

— И что они сделают, по-твоему? Будут организовывать шествия в знак протеста или ораторствовать на площадях, подобно тебе, призывая войти в их положение? Или возьмутся за оружие и выступят против многочисленного противника на его территории?

— Я не нелюдь и не знаю, что может прийти им в голову, — с достоинством ответила Нинна. — Я всего лишь пытаюсь уберечь свой народ от опасности.

— Несуществующей опасности.

— Ты никогда этого не докажешь.

— Как и ты.

— Нет! Время покажет, что я права.

— Сомневаюсь. — Тайриэл откинулся на спинку стула и отпил вина. — Скорее уж, все произойдет с точностью до наоборот. Люди решат, что другие расы по какой-то причине им мешают, и начнут их истреблять. Утверждение — не вопрос — о том, кто победит, думаю, даже не требует доказательств. Но это все случится в довольно отдаленном будущем. А ты, моя дорогая, пытаешься развязать такую войну прямо сейчас. Утешает лишь одно — у тебя все равно ничего не выйдет.

— Мне безразлично, что ты не принимаешь мои слова всерьез, Тайриэл, — холодно ответила Нинна. — Ничего иного ты и не мог сказать.

— Конечно, ведь, в отличие от твоих, мои слова продиктованы здравым смыслом.

— Эгоизмом.

— Брось, это же смешно.

— Ты думаешь только о себе.

— Разумеется, — рассмеялся он. — А как иначе? Уж не прикажешь ли составить тебе компанию на площади, призывая соплеменников к уничтожению людей?

— Ты неисправим. — Нинна отвернулась к окну.

— Что тебя так удивляет? Эльфы вообще довольно консервативны по натуре и редко меняют убеждения.

— Неужели ты полагаешь, что я стараюсь привлечь тебя на свою сторону? — От изумления она едва не выронила бокал. — Я похожа на сумасшедшую?

У Тайриэла было на этот счет вполне определенное мнение, но он оставил его при себе. Несмотря на свои странные взгляды, Нинна ему нравилась, а это он мало о ком мог сказать. Нравилась своей целеустремленностью, прямотой высказываний и удивительно спокойным характером. Что бы она там ни кричала в фанатичном пылу на площадях — в жизни это была самая терпеливая из известных ему женщин, которую практически невозможно было вывести из себя. Кроме того, она умела не только говорить, но и слушать собеседника — качество, почти невозможное для фанатика. Как в ней все это сочеталось, Тайриэл не понимал, но от разговоров с Нинной неизменно получал удовольствие. Не отказывал он себе и в том, чтобы слегка поддразнить ее, не опасаясь, что она кинется на него с ножом.

— За исключением этого, можешь привести еще какие либо аргументы в свою пользу?

— Конечно. Могу. Хотя по мне, двух мнений здесь быть не может. Волею богов этот мир принадлежит людям. И вы — лишь досадная помеха, которую необходимо устранить.

— О, излюбленная тема для таких, как ты. Волею богов… Кто ее знает, эту волю? Люди? Они только трактуют ее так, как угодно им, независимо от реального положения вещей. Откуда ты можешь знать, чего хотят боги? И есть ли они вообще?

— Не богохульствуй, нелюдь.

— Ну хорошо, давай подойдем к проблеме с другой стороны. Вот я, например. Чистокровный эльф, к тому же убийца. Безжалостный и беспринципный. Согласно твоей теории, я должен быть вдвойне, если не втройне неугоден богам. Так почему же они до сих пор не поразили меня своим гневом? Или, по крайней мере, не уронили мне на голову божественный кирпич?

— Не богохульствуй, нелюдь.

— Тебе что, больше нечего мне ответить? — усмехнулся он.

— Ну отчего же, есть. Например, я могла бы сказать, что ты напрасно бахвалишься, и, если ты до настоящего времени не заплатил за свои поступки, это не означает, что не заплатишь в будущем. Заплатишь сполна, Тайриэл, и вспомнишь мои слова… Нет, не возражай, я не хочу вступать с тобой в теологическую дискуссию. Я все равно не смогу тебя убедить. Весь этот разговор бессмыслен.

— Как и прочие наши беседы на подобные темы. — Тайриэл весело прищурил темно-зеленые глаза.

— Хочешь, чтобы я ушла?

— Нет, дорогая, не лишай меня своего несравненного общества. — Он накрыл своей ладонью ее руку. Нинна не сделала попытки вырваться.

— Кстати, у меня есть новости. Сегодня утром я получил письмо от одного человека. Кажется, у меня намечается очередной заказ. Весьма выгодный.

— И кого же тебе заказали? Короткий меч без гарды?

Постороннему человеку слова Нинны могли показаться полнейшей бессмыслицей. Знающему — сказать очень много. Нинна была одной из немногих посвященных в тайну старинного языка, используемого наемниками и нанимателями (Тайриэл дорого бы дал, чтобы выяснить, откуда у нее подобные знания, но Нинна не распространялась о своем прошлом, равно как и о своем происхождении, хотя ее манеры и наводили эльфа на определенные подозрения). При помощи характеристик заранее оговоренных видов оружия сообщались первоначальные сведения о жертве. Тип оружия определял расу и пол. Длинный либо короткий меч — мужчина, женщина. Секира — гномы. Копье — тролли. Кинжал или стилет — эльф, эльфийка. Год ковки означал возраст жертвы (у эльфов по понятным причинам мог не указываться). Отсутствие гарды говорило о том, что жертва — ребенок. О высоком происхождении или принадлежности к правящей династии сообщалось через гравировку на клинке. Инкрустация драгоценностями эфеса объявляла о наличии магических способностей. Даже тип камней имел свое значение: изумруд — сильный маг, рубин — средний, сапфир — слабый, топаз — ученик. Жертва именовалась клиентом. Выражение «встретиться с клиентом» означало завершить контракт.

В последнее время мало кому известный шифр практически вышел из употребления. Подробности оговаривались при личной встрече, а не в письме. И то, что нынешний потенциальный заказчик Тайриэла воспользовался шифром, говорило о многом. Как минимум о том, что человек, с которым эльф собирался иметь дело, — не дурак. Это радовало.

— Ну почему ты так дурно думаешь о заказчиках?

Нинна в кратких, но емких предложениях объяснила ему, что она думает о людях, возжелавших решить собственные проблемы за счет убийства других людей. К тому же — чужими руками.

— Благодарю, дорогая. Ты обогатила мой словарный запас. Два из употребленных тобой выражений мне ранее слышать не доводилось. Во всяком случае, в таком контексте.

Она пронзила его презрительным взглядом.

— Вот тебе еще одна причина, по которой тебе не место в этом мире.

— Какая причина, помилуй?! — опешил Тайриэл.

— Ты отбираешь хлеб у профессионалов-людей! Заказчики предпочитают нанимать тебя, поскольку ты — лучший, и люди остаются без работы.

Эльф глянул на нее с нескрываемым интересом. Это было что-то новенькое в рассуждениях Нинны.

— Дорогая, ты уж определись: то ли ты ненавидишь всех убийц без исключения, то ли только тех, которые нелюди…

— Всех, — не раздумывая ответила Нинна. — Однако я прекрасно понимаю, что ваше ремесло неистребимо вследствие человеческой натуры. Но пусть хотя бы этим занимаются люди. У тебя же нет вовсе никаких прав убивать моих соплеменников.

— Не говори мне больше о правах, ладно? Чем человек, убивающий за деньги человека, лучше эльфа, делающего то же самое? Оставим это. Я не буду распространяться о том, кого мне заказали, но в одном ты права. Это действительно женщина.

Нинна в отвращении скривилась.

— Ты просто бездушное бесчувственное полено, Тайриэл.

— Отнюдь нет, — рассмеялся эльф. — Я всего лишь убийца.

— Ты богомерзкая тварь.

— Кроме того, я милосерден и играю честно.

— Ты даже не знаешь, что такое милосердие и честная игра.

— Ты не права, и сейчас я докажу тебе обратное. Информация о награде за голову этой женщины прошла почти неделю назад. Я бы мог просто убить ее и получить эту награду. Но я этого не сделал. Я даю ей фору во времени. Пока я доеду до заказчика, пока договорюсь с ним… а может, мы не договоримся вовсе…

— С чего бы ты решил поиграть в кошки-мышки? — с подозрением спросила Нинна. — Уж не знаком ли ты с этой бедной обреченной женщиной?

Тайриэл промолчал, но ответ был ясен и так.

— Впрочем, что и ожидать от тебя… — Нинна поджала губы. — Ты и за убийство родной матери возьмешься, если тебе за него хорошенько заплатят.

Рука Тайриэла, до того спокойно лежавшая на столе, чуть заметно дернулась.

— Нинна, я прошу тебя, давай не будем ни сейчас, ни потом говорить о моей матери, — ровным произнес он.

— Хорошо. Продолжай, я тебя слушаю.

— Таким образом, у жертвы есть шанс удрать. А у меня, соответственно, есть шанс заработать на этом побольше денег, потому что стоимость моих услуг значительно выше, чем объявленная награда.

— Теперь я поняла твои мотивы. Ты просто решил заграбастать побольше денег. А все твои рассуждения о милосердии и честной игре — не более чем пустая болтовня.

— Нет. Ведь еще неизвестно, кто из нас добьется желаемого.

— Тайриэл, у несчастной женщины есть шанс уцелеть, только если при выходе из этого трактира на тебя свалится пресловутый кирпич. Во всех остальных случаях ее ждет смерть.

— Всякое бывает.

— Но кое-что остается неизменным. Ты, например.

— И ты, моя дорогая. — Тайриэл обворожительно улыбнулся. — Ведь ты все так же прекрасна, как и тогда, когда я увидел тебя впервые… — Он снова завладел ее рукой и встретился взглядом с ее черными глазами, привычным усилием воли протягивая между зрачками тонкие нити…

Нинна хладнокровно вонзила длинные ногти в тыльную сторону его ладони.

— Тайриэл, ты неисправим. Разве я в недостаточно ясной форме объяснила, что тебе следует прекратить попытки приворожить меня? Как мужчина ты меня не интересуешь. Если тебе приспичило, могу узнать для тебя адрес лучшего в Иверне борделя. А если ты просто пытаешься поддержать репутацию — поищи другой объект. Иначе я перестану с тобой разговаривать.

— Не отталкивай меня, дорогая… — умоляющим тоном произнес он, но руку убрал. — Я всего лишь пытаюсь воспользоваться подходящим случаем. Готов признать свое поражение. Но ничего, еще не все потеряно.

— Как же ты самоуверен… — горько усмехнулась Нинна.

— Пока ты жива, дорогая, у меня есть шанс.

— Только если небеса упадут на землю. Кстати, что ты собираешься делать сейчас?

— Мне нужно ответить на письмо. До этого момента у меня не было времени.

Тайриэл достал из поясного кошеля конверт, на котором не было ни единой надписи.

— Меня всегда интересовало, каким образом подобные письма доходят до адресатов. К тебе что, прислали гонца?

— Нет, зачем же… Есть более быстрый и надежный способ. Особое заклинание…

— О, так твой заказчик — маг?

— Да. — Тайриэл не видел смысла отрицать очевидное. Хотя, конечно, теоретически существовала возможность, что заказчик попросит кого-то из магов отправить письмо, эльф сильно сомневался в этом. Никто в здравом уме не станет втягивать в такие дела посторонних, тем более магов. Гонцы не в счет: они либо умеют хранить тайны, либо долго не живут.

— И кто же именно?

— Дорогая, ты прекрасно понимаешь, что этого я тебе не скажу.

— Понимаю. — Она победно улыбнулась. — Я просто пыталась воспользоваться подходящим случаем.

Тайриэл расхохотался.

— Ты снова одержала верх, дорогая. Тебе сегодня везет.

— Я всего лишь обратила против тебя твое же оружие.

Эльф потребовал перо и чернила, которые ему тут же принесли.

— А как ты собираешься доставить ответ?

— Да очень просто. Использованное здесь заклинание поиска оставляет четкий след, так что я как бы верну письмо отправителю.

— А что делать, если убийца не обладает магическими возможностями?

— Да не требуется тут особых магических возможностей. Достаточно знать, что нужно делать, а это входит в стандартный курс обучения наемников. Какими-то зачатками способностей к магии обладают многие люди. Однако редко у кого они проявляются в объеме, достаточном для получения звания мага. Но на элементарные фокусы вроде этого хватает почти всех.

Тайриэл взял перо и быстрыми легкими движениями написал:

Ваше предложение заинтересовало меня. Думаю, я смогу продать Вам вышеуказанное оружие. Я выезжаю без отлагательства и прибуду к Вам для обсуждения деталей сразу после встречи с нынешним клиентом.

Тайриэл.

Он снова сложил письмо, сунул в конверт и провел над ним рукой. Конверт исчез.

— Вот так. Видишь, как все удачно складывается.

— О чем ты?

— Просто мысли вслух. Не обращай внимания, дорогая.

— Мне пора. — Нинна отодвинула стул и встала. Тайриэл галантно набросил ей на плечи простой черный плащ без отделки. — Еще увидимся, Тайриэл.

— Я буду ждать этого с нетерпением, дорогая.

Оставшись в одиночестве, эльф некоторое время задумчиво смотрел в пространство перед собой. Ему действительно нужно выезжать как можно скорее, но не сегодня. Уже вечер, а он не собирался провести ночь в дороге. В этом не было необходимости.

Тайриэл расплатился и вышел из трактира. Пройдя немного по улице, он остановился у витрины ювелирной лавки, где лежало неизвестного назначения украшение, на которое пошло много золота, много драгоценных камней и ни капли вкуса. Тайриэл почти восхитился самодовольным уродством поделки и собрался было продолжить путь, как вдруг резкий удар в область солнечного сплетения заставил его согнуться вдвое. Стараясь продышаться, Тайриэл лихорадочно соображал, кто мог на него напасть, и приготовился дать отпор.

— Ой, извините, я такая неловкая! — ввинтился в уши тонкий девичий голосок. Эльф поднял голову и обнаружил подле себя юное создание с золотистыми волосами, выбивающимися из-под капюшона, и с огромным баулом в руках — виновником его страданий. Как она его только подняла… да еще и заехала им эльфу под дых.

— Все в порядке, — слегка прерывающимся голосом заверил Тайриэл.

— Но я причинила вам боль…

— Ничуть, моя прекрасная дева. — В знак подтверждения он прижал руку к сердцу. — Позвольте проводить вас.

— Ой, ну это далеко… мне неудобно…

— Я не тороплюсь, — улыбнулся Тайриэл. — И я не оставлю вас.

Девушка захлопала ресницами, обрамлявшими глаза чудесного светло-голубого цвета, какого никогда не бывает у эльфиек. Тайриэл улыбнулся снова и ласково посмотрел на нее. Тонкие темно-зеленые… янтарные… желтые нити протянулись, связывая зрачки их глаз.

— Я не могу…

…сплелись в узелки.

— Я никогда не причиню вам вреда, моя прекрасная дева.

…растеклись в глубине зрачков.

Девушка протянула ему руку.

Глава 8

Решив одну из множества свалившихся на него за последнее время проблем, Кеннет хотел было вновь приняться за недочитанную книгу, содержание которой весьма его интересовало, но почувствовал, что сильно проголодался. Это было неудивительно, ведь, проворочавшись почти всю ночь, он вышел из дома в четыре часа утра и несколько часов провел в бешеной, бездумной скачке по окрестностям, едва не загнав и коня, и себя.

Кеннет спустился вниз и спросил у проходившего мимо Джареда, доверенного старого слуги, помнившего еще его деда:

— Завтрак готов?

— Прикажете подавать, милорд Кеннет?

— Да.

Джаред поклонился и, попятившись, исчез в боковой двери. К тому моменту как Кеннет дошел до столовой, его уже ждал накрытый стол. Столовая, точно памятник былому величию, представляла собой огромную комнату со столом, рассчитанным на тридцать персон, и при необходимости могла вместить до пятидесяти человек. И когда-то вмещала. Сам Кеннет этого почти не помнил, но Джейд рассказывал ему, что их мать была женщиной весьма светской, любящей балы и рауты.

Джейд. Кеннет вяло поковырялся вилкой в тарелке с салатом, бросил на стол салфетку, решительно встал и вышел. Аппетит у него пропал.

— Милорд Кеннет!

— Что еще? — недовольно повернулся маг, уже поставивший ногу на первую ступеньку. Надо бы съездить в Эйрдан, подумал Кеннет, а то он живет здесь практически в полной изоляции уже больше недели. С того памятного утра, когда его вызвал Совет, он не покидал поместье. Слишком много сразу появилось проблем: Лорисса, потом ссора с братом. Он потратил изрядное количество времени, разрабатывая такую схему расправы с колдуньей, которая не вывела бы на него, а потом просто сидел и ждал известий.

— Милорд, — повторил Джаред, видя, что мысли мага блуждают где-то далеко.

Куда же она направилась? По его сведениям, родственников у Лориссы не имелось, да и… Кеннет оборвал свои размышления, вспомнив, что теперь проблема поисков колдуньи ляжет на плечи убийцы, и молча вперил в слугу взгляд ледяных серых глаз.

— Какие будут распоряжения, милорд Кеннет?

— Распоряжения? По поводу чего? — хмуро спросил маг.

— Так… это… По поводу той комнаты, где ваша милость изволили магией заниматься. Там… э-э-э… ремонт нужен.

— Представьте мне смету, я ее просмотрю, — бросил Кеннет, отворачиваясь.

— Но, милорд… — Джаред глубоко вздохнул и продолжил: — С вашего позволения, это вам решать, какие работы там проводить и какие материалы закупать.

Кеннет неслышно скрипнул зубами.

— Ладно, пойдем.

Комната действительно сильно пострадала. Джейд отразил брошенный в него сгусток энергии, но ему не хватило сил на то, чтобы уничтожить его, и сфера, отлетев, взорвалась мельчайшими искрами, произведя уйму разрушений. Почти полностью выгорела обивка стен и дубовые панели, потолок был закопчен, на мебель вообще было страшно взглянуть, а ковер напоминал селамнийский сыр — в крупную разноразмерную дырочку.

Кеннет прикинул в уме стоимость ремонта. Выходило что-то уж очень много. Возможно, он в чем-то ошибался, его никогда не интересовали цены на мебель и прочие элементы интерьера, поскольку заново обустраивать особняк в планы братьев не входило. Но то, что переделка комнаты обойдется в круглую сумму, сомнений не вызывало.

— Нужна новая обивка, — изрек он наконец.

— Какую ткань милорд изволит? Какого цвета?

— А какого была прошлая? Зеленого? Вот зеленую и закупите… Нет, без рисунка… И новые стенные панели из дуба… Как это у какого мастера? У хорошего. Потолок надо побелить по новой… Куда ковер? Выбросить, он годится разве что на решето. Мебель…

Вопросы сыпались из Джареда, как гречка из прохудившегося мешка. За сорок минут Кеннет устал так, словно это на нем с утра проскакали десять миль галопом. Он никогда не представлял, что можно так вымотаться, всего лишь отдавая распоряжения. Наконец старый слуга замолк, и Кеннет перевел дух.

— Составьте смету, — повторил он первоначальный приказ, надеясь, что больше от него ничего не потребуют.

— Сию минуту, милорд.

Смета была принесена в его кабинет, конечно, не в ту же минуту, но достаточно быстро. Джаред хорошо знал свое дело. Кеннет просмотрел бумагу, отметив, что окончательная сумма оказалась даже менее круглой, чем он рассчитывал, и подписал ее.

— Что-то еще? — спросил он, видя, что слуга переминается с ноги на ногу и не спешит уйти.

— Деньги, милорд. На первоначальные расходы.

Кеннет мысленно укорил себя в том, что не догадался сам, и прошел в расположенный рядом кабинет Джейда, поскольку семейный тайник с ценностями находился именно там. Маг подошел к ничем с виду не отличающейся от других стенной панели, едва слышно прошептал слово-ключ, поднял правую руку, на которой носил золотое кольцо, и прикоснулся им к маленькому сучку в углу панели. Такое же кольцо-печатка с выгравированным на нем цветком вереска было и у Джейда.

Панель бесшумно отошла в сторону, открыв просторное углубление, в котором стояла шкатулка с драгоценностями матери и аккуратные столбики монет. Кеннет ловко смел три из них в небольшой кожаный мешочек. Панель встала на место. Маг отдал деньги предусмотрительно оставшемуся в коридоре Джареду и призадумался. Ему показалось, что денег в тайнике должно быть значительно больше. Только недавно Джейд при нем радовался отменной прибыли от продажи скота. И куда, спрашивается, подевалась эта прибыль?

— Мне нужны все счета за последние полгода и книги прихода-расхода, — заявил он.

Через некоторое время Кеннет горько пожалел о своем решении проверить расходы на содержание поместья. Пачки счетов, перевязанные ленточками, громоздились на его столе, двух креслах, на большей части пола, подоконнике и к тому же постоянно норовили разлететься, подхваченным легким летним ветерком из приоткрытого окна. Закрывать окно Кеннет не хотел, потому что не любил духоты.

Очередной порыв ветра взъерошил ему волосы на затылке. Маг повернулся и с коротким, но емким ругательством придержал локтем пачку, уже валившуюся с подоконника в сад. Даже его железные нервы и выдержка начинали сдавать под напором хозяйственной информации. Теперь он крайне смутно представлял, как Джейд справляется со всем этим в одиночку. Самому Кеннету никогда до той поры не приходилось заниматься делами. Старший брат полностью взвалил на себя обязанности по управлению Моинаром, предоставив младшему возможность погрузиться в занятия магией. У Кеннета возникло сильное желание увековечить его за это в статуе.

Маг разбирался в счетах, сравнивая их с записями в книгах, остаток этого дня, ночь и все следующее утро. Но его усилия не пропали даром, поскольку он явственно обнаружил, что в некоторых случаях цифры не совпадают. Кое-где шестерка была переправлена на восьмерку, единица на четверку… по мелочи, но учитывая размер общей суммы, эти мелочи выливались в довольно значительное число.

Были и другие странности. Кеннет точно знал, что никакой необходимости в закупке крупной партии мыла не было, потому что оно в нужных количествах производилось в самом поместье. И сельскохозяйственные орудия тоже вряд ли ломались так часто, как было указано. В общем, напрашивался неприятный логический вывод: управляющий обкрадывал братьев, причем нагло и не особенно скрываясь. Кеннет подивился тому, что Джейд до сих пор не обратил на это внимания. У него что, были на то какие-то свои причины? Да нет, ерунда, оборвал себя маг. Кого может устраивать, что его обманывают? Как бы то ни было, от управляющего следовало немедленно избавиться и нанять другого.

— Джаред, — негромко позвал Кеннет.

— Да, милорд Кеннет, — произнес доверенный слуга, как по волшебству возникший в его кабинете.

— Подыщите мне нового управляющего, и поскорее.

— А что со старым? — осторожно поинтересовался Джаред.

— Пока ничего, — ответил Кеннет, поднимаясь из-за стола.

После обеда Кеннет наконец закончил разбираться со счетами и с удовольствием очистил свой кабинет от кипы бумаг. Машинально потерев виски, он задумался об еще одной верховой прогулке, но спокойной жизни ему было отмерено совсем немного.

— Милорд Кеннет!

От звука собственного имени мага уже передергивало.

— Что случилось, Джаред? Еще какая-нибудь комната требует ремонта? — ядовито бросил он, начиная тихо ненавидеть старого слугу.

— Н-не совсем, милорд. Там к вам пришли.

— Я никого не жду.

— Это крестьяне, милорд. Ваши крестьяне, — добавил Джаред, сделав упор на притяжательное местоимение.

— Чего бы они ни хотели, предоставьте им это, и дело с концом. И не беспокойте меня до вечера.

— Но им нужна помощь. Ваша помощь, милорд Кеннет.

— В чем, разрази меня гром?! — не выдержал он. — Я ничего не смыслю в сельском хозяйстве.

— Зато вы смыслите в магии. Простым людям тоже иногда требуется помощь волшебства. К тому же владелец поместья обязан вершить суд среди его обитателей. Этим всегда занимался лорд Джейд, но сейчас он в отъезде.

Кеннет не без труда уловил в голосе Джареда хорошо запрятанные недовольство несвоевременным отсутствием Джейда, злость на его безразличного ко всему младшего брата и прочую гамму «теплых» чувств. Неожиданно для себя маг ощутил своего рода угрызения совести. В конце концов, эти люди действительно зависели от его слова.

— Я приму их.

— Куда прикажете проводить просителей?

— Я сам к ним выйду.

Кеннет набросил на плечи плащ, так как день выдался прохладный и ветреный, и спустился к дверям. На площадке перед парадным входом собралась изрядная толпа крестьян. Маг отметил, что никто из них не выглядит ни оголодавшим, ни оборванным. Это хорошо. По крайней мере, бунта можно было не опасаться.

Кеннет немного сошел вниз по ступенькам, остановившись чуть выше уровня земли, и выжидающе обвел взглядом собравшихся. В воздухе повисла тишина. Никто не спешил первым обращаться к грозному лорду-магу, и тому пришлось взять инициативу на себя. Кеннет понятия не имел, как вершит суд Джейд, ему ни разу не доводилось при этом присутствовать, но если уж брат с этим справлялся, отчего же у Кеннета должны возникнуть непреодолимые трудности?

— Я вас внимательно слушаю, — произнес он, как ему показалось, весьма доброжелательным тоном. На самом же деле его голос способен был заморозить даже действующий вулкан.

Но особого выбора у людей не было. В толпе началось легкое шевеление, и вперед вытолкнули двух мужичков средних лет, похожих как две капли воды: оба толстенькие, лысоватые, с окладистыми бородами.

— Это… ваша колдовская милость, я… того… Катберт, — промямлил тот, что стоял слева. — А это, значитца, с вашего позволения, мой сосед Оуэн. У него… того… свинья есть. И до того, простите великодушно, ваша милость, проказливая скотина, что ужас берет. Весь, значитца, огород у меня потоптала…

— Я ее привязывал, ваша милость, крепко привязывал! — начал оправдываться второй, которого звали Оуэном. — Токо она все равно сбегает.

— И топчет мой огород! — закончил Катберт. И замолк.

Кеннет понял, что от него требуют разрешить данную ситуацию. От всех этих «того», «это» его мысли слегка путались. Он собрал волю в кулак и проговорил:

— Заколите свинью, и пусть тот, чей огород она разоряла, возьмет себе половину в качестве компенсации.

— Так это… — пробормотал Катберт. — Жалко животину.

— Если вам не нужен совет, зачем за ним обращаться? — резко возразил маг. Двое соседей живо отступили за спины товарищей. На их место тут же выкатилась еще одна пара спорщиков. За последующие полтора часа Кеннету пришлось поделить на четыре части лужайку диаметром шесть футов; разрешить свару между двумя солидного возраста и комплекции дамами, одна из которых утверждала, что вторая невесть зачем утащила у нее тяжеленную металлическую шкатулку, причем в процессе обсуждения выяснилось, что первая использовала эту шкатулку в качестве гнета для квашеной капусты, про что благополучно забыла. После этого дамы вцепились друг другу в волосы и деликатно отошли разбираться между собой в ближайший лесок.

Когда его попросили рассудить, кому должна принадлежать куча компоста, в которую сваливало сорняки и картофельные очистки почти полдеревни, но которой, если делить поровну, на всех не хватало, Кеннет почувствовал, что у него раскалывается голова.

Услышав, что чей-то сосед варит самогон и сливает подонки в корм для домашней скотины, в результате чего птица шастает по двору шатаясь и орет дурным голосом, а кролики порываются напасть на цепную собаку, Кеннет второй раз за месяц ощутил желание кого-нибудь убить, причем собственными руками и незамедлительно.

Но думая, что ни с чем хлеще пьяных кроликов он больше не столкнется, маг жестоко ошибался.

— Меня зовут Стини, ваша милость, — сказал высокий, довольно симпатичный молодой парень. — Я и мой брат Стекси недавно женились. На сестрах. К тому же еще и близняшках. — Стини оглянулся на двух совершенно идентичных девушек, смущенно хихикавших чуть поодаль. Кеннет был несказанно рад уже тому обстоятельству, что этот крестьянин, по крайней мере, не спотыкается через слово. — На нынешнем празднике весны мы… ну, крепко поддали и… — Он потупил глаза и еле слышно добавил: — И того… слегка не оправдали их ожиданий.

В толпе послышались сдавленные смешки. Скорее всего, это признание еще долго будет тянуться за свежеиспеченными мужьями бесславным хвостом.

— Ну, девочки, понятное дело, расстроились…

Смешки в толпе стали явственнее.

— …и сбежали.

Дружный хохот заглушил даже взвизги и вопли, доносившиеся из того леска, куда удалились выяснять отношения почтенные матроны, не поделившие гнет для капусты.

— Мы их, ясен пень, уже на следующий день словили, только тут возник вот еще какой разрез, вашмилость. Они назло нам переоделись, и теперь… того, непонятно, кто из них кто.

Это было уже слишком. Они что, действительно не могут разобраться, где чья жена?! Видимо, мысли Кеннета ясно отразились на его обычно невозмутимом лице, потому что Стекси, придя на помощь брату, стал торопливо объяснять:

— Но они же кошмарно похожи, а к себе-то не подпускают, так мы вот уже цельный месяц не можем решить энтот вопрос…

Кеннет наконец-то осознал, что это не идиотская шутка, хотя по поводу идиотов у него возникли некоторые сомнения, и поскольку хоть убей не мог припомнить ни одного заклинания, идентифицирующего женщин с их супругами, повнимательнее присмотрелся к виновницам переполоха. Девушки и впрямь ничем внешне не отличались и, кроме того, были одинаково одеты. При более пристальном изучении маг обнаружил, что различия все-таки есть: у одной пробор в волосах был на правую сторону, а у другой — на левую. Тут у него возникла одна мысль. Кеннет выудил из кармана оставшееся с обеда яблоко и кинул его одной из девушек. Та поймала его левой рукой. Маг посмотрел на пробор в ее волосах и улыбнулся: конечно же, они были зеркальными близнецами. Он повернулся к Стини и резко спросил:

— В какой руке твоя жена обычно держит ложку?

— В правой, милорд, — опешил тот.

— Значит, та, у которой яблоко, — жена твоего брата.

Стекси сделал шаг к сестрам, посмотрел на одну и несмело спросил:

— Кайри?..

— Болван, — вздохнула девушка, машинально откусывая брошенное ей Кеннетом яблоко. — Ладно уж, пошли домой.

Кеннет не в силах был и дальше выносить этот абсурд, но к счастью, более никто не изъявил желание разрешить с его помощью свои споры. Толпа потихоньку расползлась, и маг повернулся было, чтобы вернуться в дом, но заметил, что несколько человек продолжают стоять, как стояли.

— Что-то еще? — устало спросил он.

— Если ваша милость только изволит… — начал один.

Кеннета уже тошнило от милостей и прочих милордов.

— Да?

— Нам бы помощи вашей надобно, ваше чародейство, — сказал другой.

Ну, по крайней мере, не милость. Хоть какое-то разнообразие.

— И то сказать, немного чар не помешало бы, — подхватил третий. — У меня вот корова…

— Я ничего не понимаю в целительстве, — решительно отрезал Кеннет. — Это не моя специальность.

— Заткнулся бы ты, Сул, со своей коровой, — угрюмо сказал первый, по виду и по более богатой, чем у других, одежде — деревенский староста. — У нас есть проблемы поважнее. Верите ли, милорд, а только в деревне ведьма завелась. И все нам пакостит. То град нашлет на посевы, то сорняки заставит расти, как бешеные, а то и животину портит. Вона, у Сула корова третью неделю молока не дает, где энто видано, шоб здоровая скотина…

— Это все, безусловно, интересно, уважаемый, — прервал его Кеннет, — но женщины не бывают ведьмами. Это просто невозможно. Так что поищите другую причину своих несчастий.

Он не собирался объяснять этим невеждам, как появляются женщины, обладающие силой, прекрасно зная, что, если бы подобное произошло где-то поблизости, это почувствовали бы и он, и Джейд.

— Дак она и не женщина вовсе, милорд! — возопил второй.

Еще того лучше.

— А кто же она?

— Дак проклятое богомерзкое отродье эльфов!

Эльфийка? В его деревне? Странно. Впрочем, скорее всего, полукровка, если, конечно, вообще имеет какое-либо отношение к эльфам.

— Хорошо, я взгляну на эту девушку. Где она живет?

— Да мы вас проводим, ваша милость.

Кеннет бросил взгляд в сторону конюшни, но решил плюнуть и дойти пешком. До деревни было совсем недалеко. «Отродье эльфов» проживало в хлипкой хижине на самом отшибе. Вокруг хижины громоздились буйные заросли сорняков.

— Эй, Яррика, вылазь! Господин маг по твою ведьмину душу пришел!

На месте девушки Кеннет на такой окрик вылезать не спешил бы. Как видно, она разделяла его мнение. Дом молчал.

— Яррика! А ну вылазь, эльфий выродок!

В кустах рядом с хижиной послышался какой-то треск. Через секунду оттуда вылетела крошечная фигурка и что есть силы припустила к лесу. Но далеко ей убежать не удалось.

Кеннет щелкнул замысловато сложенными пальцами, и спеленатая невидимыми путами беглянка ничком рухнула на землю. Маг подошел и вздернул ее на ноги, повернув к себе. Его взгляду открылось занавешенное копной растрепанных кудрей маленькое личико. Она и впрямь походила на эльфа: светлые, почти белые волосы, точеные черты лица, которые редко можно было увидеть у деревенской побродяжки. Возможно, в ее родословную затесался какой-нибудь аристократ. Но эльфийкой она не была. У северных эльфов радужная оболочка могла быть зеленой, янтарной либо желтой, у южных — карей или черной. Но никогда ни голубой, ни серой. Это условие сохранялось даже для отдаленных потомков. Огромные же запавшие глаза девушки сверкали голубизной речной глади. Кеннет на всякий случай прощупал ауру вокруг нее. Ни следа магического излучения, как он и предполагал.

— В ней нет ни капли эльфийской крови, — проговорил он. — И ведьмой она не является. Вам придется придумать что-нибудь еще, дабы объяснить эти бедствия. Оставьте девушку в покое, она ни в чем не виновата. — С этими словами он снял с нее магические путы. — Беги.

Она рванулась, как перепуганный заяц, и вскоре скрылась среди деревьев. Кеннет посмотрел на небо; глубокая синь медленно наливалась сумрачно-лиловатым оттенком. Желтое, уже неяркое солнце висело низко над горизонтом.

— Это все, или вы хотели попросить меня о чем-то еще? — спросил он.

Крестьяне заверили, что в жизни не забудут его доброты, и, пятясь и кланяясь, наконец оставили его в покое. Кеннет медленно пошел по направлению к дому. Еще одного такого дня он просто не вынесет.

Маг вошел в дом, отвернулся, заметив полускрытые тяжелой портьерой очертания женской фигурки и блестящие глаза, следящие за ним из темного уголка, отказался от ужина и поднялся к себе. В кабинете он долгое время стоял у открытого окна, наблюдая, как загораются в небе первые звезды. Пришедшее ему в голову решение было простым, хотя далось ему совсем не просто.

Кеннет сел за стол и начал писать письмо брату.

Глава 9

Центральный город графства Осс[6] считался довольно маленьким по меркам остальных столиц (тот же Иверн был значительно больше), но красивым и чистым. В этом была большая заслуга нынешнего графа, который приказал привести в порядок и отремонтировать большинство зданий в столице, расчистить место для крытой ярмарки, построить помост для выступлений бродячих артистов и увеличить число увеселительных заведений. По поводу последних с некоторых пор ходили анекдоты, поскольку в Оссе располагался лучший в графствах дом терпимости. Нельзя сказать, чтобы это приводило в восторг ее светлость Констанцу, но граф Коннор со смехом уверял, что лучшей рекомендации их владениям не сыскать. Столица преобразилась, туда потянулись люди из соседних графств: как ради торговли, так и из интереса — что же стало с когда-то невзрачным городишком…

Джейд, будучи в силу некоторых жизненных обстоятельств больше лендлордом, чем магом, политику его светлости всецело одобрял. Осс, под стать своей столице, не мог похвалиться обширной территорией. В южный Муир[7] без труда влезло бы три таких графства, да еще с довеском. На плодородной, хорошо увлажненной почве радостно перло ввысь почти все, что ни посади, за исключением чего-то особо теплолюбивого, вроде винограда или лимонов. Но слишком мала была эта приветливая земля, чтобы сделаться сколько-нибудь значимой «кормилицей» для соседей. Разве что для скалистого запада, который поглощал изрядную часть привозимого из приморских областей и Селамни продовольствия и все равно вечно голодал.

Однако Коннор Осский не намерен был ограничиваться сельским хозяйством. Поскольку у Осса не было также и исторически сложившейся ремесленной специализации — как, например, стеклодувное дело в соседнем Ривеллине[8], - оставалось одно: сделать ставку не на хлеб, а на зрелища. Конечно, жизни одного правителя на то, чтобы увидеть, во что выльются приложенные усилия, явно не хватило бы, но Рейнард вполне способен был продолжить начатое отцом и наследников своих воспитать в том же духе. Уже теперь Осс потихоньку, мягко и ненавязчиво, отбирал у Иверна звание культурного центра, а степень влияния графа Коннора в Совете земель далеко превосходила размеры его владений.

Добравшись до столичного города, Джейд задумался. Нанести ли Кайлу визит сразу или погодить до вечера? Как-то невежливо появляться аккурат к обеду, тем более что Джейд о своем приезде заранее не предупреждал и мог оказаться немного не ко двору. Кайл не тот человек, с которым можно позволить себе излишне вольные отступления от правил хорошего тона, хотя обоих магов и связывали давние дружеские отношения.

С удовольствием поболтавшись по оживленным улицам, Джейд направился к городским воротам только тогда, когда солнце утомленно присело на крышу ратуши, прикрывшись похожим на изорванный зонтик облачком. Нужно было проехать около полумили, миновав любимое детище леди Констанцы — общественный парк. Когда-то он был частью владений какого-то аристократического рода, все представители которого успели вымереть лет двадцать тому назад. Дом выкупил свежеразбогатевший торговец, а парк по настоянию молодой графини передали в дар городу. Слегка одичавшие заросли облагородили, заново разбили пышные клумбы и вымостили дорожки, поставили скамейки. Центром парка сделался роскошный фонтан, устроенный не без помощи магии, чем горожане гордились отдельно. Нововведение вообще пришлось им весьма по вкусу, тем паче что не было другого города, готового похвастаться чем-либо подобным. Хотя не оставалось сомнений в том, что такое положение вещей сохранится недолго. Консерватизм в графствах на пьедестал не возводили.

Нужное Джейду поместье оседлало верхушку редкого в этих краях холма. Вокруг приземистого, довольно неказистого особняка, сложенного из мрачно-серого камня, тоже был разбит прекрасный густой сад, но его прятала массивная стена в два человеческих роста высотой. Много лет назад здесь стоял небольшой замок; остатки его кладки и пошли на постройку нынешнего дома, когда сырые холодные залы признали окончательно негодными для жилья. Предки Кайла жили в Оссе несколько столетий и когда-то, во времена феодальных усобиц, даже претендовали на графскую корону. С тех пор амбиции семьи изрядно поуменьшились, равно как и достаток, осталось фамильное высокомерие — и, символом недоверия к окружающим, почти крепостная стена. Надо сказать, характеру теперешнего хозяина поместья она вполне соответствовала.

Ворота по высоте даже слегка превосходили стену; толстые, крепкие, совершенно глухие — не всяким тараном вынести можно, они давили на непрошеного гостя, будто могильная плита. Захлопнув крошечное смотровое окошечко, любой мог чувствовать себя за ними в безопасности и разговаривать свысока. Возможно, именно поэтому в недовольном голосе привратника не слышалось ни единой почтительной нотки:

— Чего надо?

— Я приехал к лорду Кайлу, — сухо и твердо ответил Джейд.

— Хозяин не велел никого пущать.

— Меня он примет. Извести его, что прибыл Джейд из Аридана.

Старообразное, похожее на лисью мордочку лицо в окошке неприятно искривилось.

— Сказано же, хозяин никого не ждет!

Джейд не разозлился. Он просто позволил зеленоватым искрам собраться на правой руке в подобие сетчатой перчатки[9] и улыбнулся. Очень дружелюбно.

— Открывай, если не хочешь, чтобы я проверил, так ли нерушимы эти стены, как кажутся.

Бормоча что-то о невежах, которые, не успев поздороваться, сыплют угрозами да молниями, будто лешачья грозовая туча, привратник захлопнул окошечко. Джейд прищелкнул языком и подумал, что в этот раз к Кайлу, похоже, придется прорываться чуть ли не силой, но тут створки гулко заскрипели и начали расходиться. То ли старый лис и впрямь испугался, то ли решил предоставить хозяину возможность лично расправиться с нахальным пришельцем… За жизнь своего лорда ворчун мог не опасаться. Недоброжелатели у Кайла были, но не того сорта, чтобы желать ему гибели, и, кроме того, магическим талантом осского мага природа отнюдь не обделила. В одиночку с ним мало кто потягался бы. Кеннет — пожалуй, да, но Джейд определенно не взялся бы.

Каким образом Кайл успел проведать о том, что у него гости, осталось загадкой, но, когда Джейд подъехал к дому и спешился, хозяин уже стоял, скрестив руки, на крыльце. Худой, чуть сутулый, с угловатым бледным лицом и холодными светло-карими глазами, он не то что был некрасив, но не принадлежал к числу тех, кто нравится женщинам. Длинные черные волосы, падавшие на спину, и привычка одеваться в темное вкупе с резкими манерами делали его похожим на злого колдуна из детской сказки.

— Здравствуй, — хмуро произнес Кайл. Радушно улыбаться этот человек, казалось, вовсе не умел. — Какими судьбами в Оссе?

— Просто мимо проезжал, — отозвался Джейд, поднимаясь по ступенькам. Неприветливый прием его совершенно не обескуражил. — Прости, что не предупредил о своем визите.

— Ничего, — тем же тоном сказал хозяин дома. — Я как раз думал, что давно тебя не видел.

— Я ненадолго — всего лишь до завтра.

— Последнее время меня одолели просители, и я велел слугам никого не пускать, но тебя, ты же знаешь, я всегда рад видеть своим гостем. — С этими словами осский маг повернулся и вошел в дом, жестом пригласив Джейда следовать за ним.

Вытягивать из Кайла информацию следовало осторожно, чтобы он не решил, что друг приехал именно за этим. Посвящать мага в свои дела Джейд не намеревался. Кайл, конечно, не болтун, он всегда знает, о чем можно распространяться, а о чем не стоит, но сведения о ссоре братьев будут слишком лакомым кусочком для прознатчиков Совета… Подумать только, пару недель назад он умирал от скуки и молил богов о том, чтобы что-нибудь произошло! Знать бы, что именно в этот момент там, на небесах, кто-то соизволил прислушаться к болтовне одного неуемного старого авантюриста…

Джейд плюхнулся в довольно жесткое кресло, поджав под себя одну ногу и обхватив сцепленными руками колено. Против воли он ощутил, что начинает нервничать под испытующим взглядом Кайла. Хотя за этим и вряд ли что-то крылось, просто таков уж был осский маг. Свободно в его присутствии не чувствовали себя даже комары. Кайл был бы неплохим человеком, если б не его нелюдимость, циничная манера рассуждать, периодически прорывающееся тщеславие и безразличие к делам, прямо его не касающимся. Он очень хорошо умел скрывать свои мысли и чувства под ледяной маской, настолько хорошо, что эта маска давно стала его настоящим лицом. Среди коллег он любовью не пользовался, да и уважали его отнюдь не за личные качества. Пожалуй, только Джейд, обладавший подлинным даром ладить со всеми, и мог находить удовольствие в общении с ним. Ума и наблюдательности Кайлу было не занимать, но только этим его способность оказываться в курсе абсолютно всех слухов, вьющихся вокруг чародейской братии, объяснить было трудно. Джейд давно оставил попытки выяснить, как же ему это удается, но пользовался неоднократно.

— И все же как ты оказался здесь? — без предисловий начал Кайл, проявив настораживающее любопытство.

— Я ехал домой через Осс и решил нанести визит вежливости. — Джейд криво усмехнулся. — Правда, привратник насчет вежливости не поверил… Возможно, он решил, что я явился вызывать тебя на поединок.

— На слуг не стоит сердиться. Они делают то, что я им говорю.

— Несомненно.

— Откуда ты едешь?

— Э-э-э… — Джейд замешкался. — Я бродил по малонаселенным местам.

— На тебя не похоже, — удивился Кайл.

— Решил посмотреть, что такое проселочные дороги.

— И как тебе?

— Отвратительно! — признался Джейд, сделав неопределенный жест. — Я совсем отстал от жизни. Две недели мотался по захолустью… никаких новостей, ничего. Можно было бы заехать к графу, но они всей семьей уже переехали на лето за город.

— Понимаю, — кивнул Кайл, меланхолично покручивая охватывавший левое запястье широкий браслет: необычное и немного тяжеловесное, но изысканное сочетание бронзы и янтаря. Он всегда носил его — и больше никаких украшений, даже колец. Джейд, лихорадочно соображавший, как вывести разговор в нужное ему русло, заметил:

— Прекрасная работа. Амулет или памятка? Если, конечно, это не слишком личное…

— Нет, что ты, — ответил Кайл, немного помедлив. — Это не магическая безделушка, и не думаю, что в ней вообще есть что-либо особенное, кроме разве что возраста. Браслет достался мне от матери.

— Странно, — прищурился Джейд, — я никогда не замечал в тебе сентиментальности.

Хозяин дома пожал плечами:

— Он мне просто понравился.

— Тогда позволь сделать комплимент твоему вкусу.

Кайл равнодушно наклонил голову.

— К слову, если все-таки соберешься заехать в летнюю резиденцию графа Коннора, должен тебя предостеречь: все его дочери тоже там. Что за ведьмы… Они буквально преследовали меня, когда я отправился туда по делам, правда, через некоторое время сошлись во мнении, что я крайне нелюбезен и не достоин их внимания. Полагаю, однако, что тебя они сочтут подходящей жертвой.

— Благодарю за предупреждение. — Джейд вспомнил лукавые черные глазищи, сверкающие любопытством и восхищением, нежные шелестящие голоса, неловкое, но оттого только еще более очаровательное кокетство юности — и поневоле расплылся в мечтательной улыбке. — Я буду осторожен. Право же, немного сочувствую графу Коннору. Быть взрослой дочери отцом — нелегкая участь, а уж если дочурок целых пять, да все как на подбор бойкие красавицы, твердо знающие, чего или, вернее, кого им хочется… Допустим, нагрянет к графу какой-нибудь высокий ледяной торванугримец, помешанный на этикете…

Кайл откинулся на стуле, соединив кончики пальцев. В жестких карих глазах блеснул нехороший огонек.

— Если такое произойдет, надеюсь, его светлости достанет мозгов отослать свой выводок подальше. Торванугримцы славные люди, пока их не выведешь из себя. Можно лишь порадоваться тому, что все дела с ними ведет Северный пояс. Был тут один казус с посольством, ты не слышал?

— Нет, — честно ответил Джейд.

— В самом деле? Кажется, о том, как посол Бриатара опростоволосился в Кранноре — это почти на границе с графствами, известно достаточно широко.

— Видимо, я слишком долго мотался по проселочным дорогам. Буду рад услышать об этом от тебя.

— История вышла занятная… Вначале ничто не предвещало беды, — лениво начал рассказывать Кайл. — Посол был умным и находчивым человеком, с изрядным опытом общения с этими ненормальными северянами. Но имелся у него один недостаток: полное отсутствие таланта к языкам. Просьбу о толмаче торванугримцы могли воспринять как пренебрежение к себе, поэтому он всегда возил с собой хорошего переводчика. И так, видишь ли, случилось, что тот в самый ответственный момент слег с пневмонией. Климат в Торванугриме препаршивейший… Пока беднягу пользовали местные коновалы, послу пришлось справляться самому. Время не терпело, и он нашел какого-то дурня, утверждавшего, что знает язык. У торванугримцев грамматика такая, что ни один нормальный человек не разберется. Подставляешь неверное окончание глагола, и фраза оказывается не то что неправильной, а непристойной.

— Что же такого напереводил этот бедолага?

— Доподлинно не помню. Посол разливался о вечной дружбе и взаимопонимании между государствами, а в переводе получилось какое-то оскорбление, обличающее то ли рехтира Краннора в порочащих его связях, то ли его мать в связях не менее порочных. Наподобие того, что почтенная женщина состояла в неудобьсказуемых отношениях с торванугримскими тушканчиками, после чего и появился на свет сам рехтир.

— Полагаю, что для него как для военачальника это было страшным оскорблением, ведь не может же он вести свой род от трусливой мыши… И чем дело кончилось?

— Понятно чем. Посол был объявлен персоной нон грата, ему вообще запретили переступать границу с Торванугримом под страхом позорной смерти. А граф Бриатарский потом долго рассыпался в извинениях, чтобы властители Краннора не додумались объявить его землям войну. В Торванугриме с этим удивительно просто и быстро. С переводчиком разговор был короткий — его повесили. Незадачливому дипломату граф объявил строгий выговор, но этим и ограничился. — Кайл фыркнул. — Не казнить же ему, в конце концов, собственного младшего сына… Однако краннорским властям было объявлено, что преступник изгнан и его имущество конфисковано. Те и поверили, что им еще оставалось? Графу достало ума сказать: «Даю слово чести». Им же и в голову не могло прийти, что его светлость истинный хозяин своего слова: хочет — дает, хочет — назад забирает…

Джейд расхохотался.

— Надо запомнить на будущее, что путешествовать в Торванугрим без хорошего переводчика и пособия по местному этикету не стоит.

— Ты и туда собирался? — удивился осский маг. — Я бы тебе не советовал. Холод, равнины и толпа церемонных вояк… Не самое заманчивое сочетание. Джейд, я далек от намерения навязывать свое мнение, но в данный момент тебе стоит поторопиться домой.

— Почему? — Джейд состроил почти искреннюю мину удивления.

— Я слышал, что у Кеннета неприятности… — Кайл внимательно глянул на собеседника. — Или об этом ты тоже не знаешь?

— Ему насолила какая-то чародейка, и вряд ли от большого ума. Не сомневаюсь, она об этом уже пожалела, — махнул рукой Джейд. — Не вижу здесь повода для беспокойства. Кеннет без труда справится с ней и без моей помощи.

— На твоем месте я не был бы так уверен. В том, что ведьма поплатится за свои игры жизнью, я не сомневаюсь. — На лице Кайла появилась холодная едкая усмешка. — Но Кеннету тоже достанется.

— Если ты что-то знаешь, не откажи в любезности поделиться со мной, — попросил Джейд, невольно передернувшись. Кайл как никогда напоминал сейчас злого и жестокого колдуна из сказки, вот только улыбаться этому сходству охоты не было. — Кто эта женщина, и как она умудрилась напакостить братцу?

— Ее зовут Лорисса, и живет она в Селамни, хотя это не родные ее края. Ни умом, ни благоразумием она не славится; остается надеяться, что с изворотливостью дела обстоят получше, потому что сейчас ей приходится скрываться от убийц, готовых сделать все, чтобы получить немалое вознаграждение за ее голову. Назначил его, без сомнения, Кеннет, хотя прямых доказательств этому нет. Твой брат достаточно осторожен в подобных делах, к тому же у него над душой навис Совет, который тщательно следит за каждым его шагом. Но я уверен, что Лориссу это не спасет. И поделом.

По малоподвижному лицу осского мага прошла легкая судорога. Жутковатое зрелище — словно гипсовая маска начала трескаться. В этом определенно было нечто подозрительное. Джейд готов был допустить, что Лорисса не самый приятный в мире человек, но открыто — насколько это слово вообще применимо к Кайлу — радоваться тому, что ей грозит гибель, можно, только имея на то веские основания. А в том, что под маской невозмутимости крылась именно радость, Джейд готов был поклясться. Но что бы там ни случилось между Лориссой и Кайлом, гораздо больше его волновало иное: что задумал проклятый Совет, заведомо сдавший глупую чародейку брату на заклание… Во что именно вцепились пауки из Совета, Джейд знал, не могли они вцепиться ни во что другое, но откуда это известно Лориссе?!

— Похоже, ты не очень-то сочувствуешь этой женщине, — заметил он.

— С чего я должен ее жалеть? — сухо осведомился Кайл. — Кодекс, будь он неладен, очень полезен в этой ситуации. Разбирательство между магами должно происходить без вмешательства посторонних, таков закон, а в ритуальном поединке Лорисса не выстоит. Даже для женщины у нее весьма средние способности.

— Сдается мне, ты лично заинтересован в ее гибели…

— А если и так? — сощурился маг.

— Это, разумеется, исключительно твое дело, но складывается впечатление, что за свою недолгую жизнь она успела перейти дорогу уйме народа. Ты, как понимаю, знаком с ней лично?

— Был когда-то. Я очень давно ее не видел, ведь я нечасто покидаю Осс, а она старается не вылезать из Селамни, хотя теперь, бьюсь об заклад, ее сгонят с насиженного места. Признаюсь, я рад, что мне не приходится, как раньше, постоянно лицезреть эту стерву.

Джейд удивленно вскинул брови. Значит, он прав, и Кайла с Лориссой связывали достаточно близкие отношения. Небо, какого рода?! Разговор становился все интереснее. Осский маг воспринял молчание Джейда как знак продолжать и пояснил:

— Я вдосталь наобщался с ней в пору своего ученичества.

— Ваши учителя были знакомы?

— Не совсем так, — зло усмехнулся Кайл. — У нас был один учитель.

— Разве такое возможно?

— Оказывается, да. Я был учеником мага уже два года, когда к моему учителю пожаловала безродная соплячка, у которой проявились способности к волшбе. Если быть точным, она пришла не сама. Ее приволокли местные крестьяне, чей амбар она спалила. Уж лучше бы они пристукнули ее на месте, благо особых трудностей это не представляло, раз они сумели ее связать. Так нет же, кому-то хватило ума пойти к «господину магу» и спросить, что делать с плюющейся огнем девчонкой, которую им посчастливилось изловить. Может, она нечисть какая, а нечисть убивать накладно, нечисть имеет привычку возрождаться и жестоко мстить обидчикам. Лучше уж пусть мстит господину магу… Обычные невежественные бредни.

Мастер Велеан быстро понял природу этой огненной «нечисти», и ему стало любопытно. Как же, такая редкостная возможность — учить девочку с магическим талантом… Кодекс запрещает брать двух учеников одновременно, но в тот раз Совет дал разрешение, потому что других энтузиастов, готовых взять девицу под свою опеку, не нашлось. Мороки с подобным «самородком» гораздо больше, чем последующей пользы от него. Так мы и оказались вдвоем.

— И что же было дальше? — нетерпеливо спросил Джейд.

— А что могло быть дальше? Как я уже сказал, мастер Велеан взял ее из чистого любопытства, не думаю, что он хорошо представлял себе последствия своего шага. Я на тот момент уже получил начальное образование, и классическое, и магическое, ее же пришлось сперва учить грамоте и правилам хорошего тона. При всем желании я не смог бы общаться с ней наравне, так велика была разделявшая нас пропасть. Как ты догадываешься, меня крайне не устраивало сложившееся положение, ведь все это тормозило мое собственное обучение. Возможно, мне было бы легче смириться с ее присутствием, не обладай Лорисса отвратительным характером. Наглая, самоуверенная, невоспитанная девчонка без рода и племени, чьи таланты ограничивались разрушением хозяйственных построек… — Светлые до прозрачности глаза Кайла гневно вспыхнули. Джейд удивленно сжал руки, но ничего не сказал. Воистину, у Лориссы был еще талант выводить из себя совершенно не склонных к этому людей. — Она решила, что сможет за короткое время превзойти меня и тем докажет учителю свое превосходство. Глупо и самонадеянно, но я уже сказал, что умом она никогда не отличалась.

— Женщины всегда учатся быстрее, — резонно возразил Джейд. — В этом нет ничего необычного.

— Я был бы только рад, если бы Лорисса просто училась быстрее и не соревновалась со мной. Но нет же, ей этого было мало, она вечно старалась прыгнуть выше головы. Бралась за заклинания, слишком сложные для начинающих, и мне же потом приходилось объясняться перед учителем, почему я не довел до ее сведения, как это опасно. Как будто это ее остановило бы! — чуть не выплюнул он, окончательно теряя хладнокровие. — Мало того, она негласно объявила мне войну и постоянно подначивала. Мне были бы безразличны ее придирки — много чести! — но я не понимал, почему должен все это терпеть. Мастеру Велеану же, на удивление, нравилось наблюдать, как мы грыземся. Видимо, он считал, что так обучение пойдет быстрее. — Кайл с досадой щелкнул пальцами. — Успехам Лориссы это, во всяком случае, не способствовало…

«Да неужто? — усмехнулся про себя Джейд. — Тогда тебя ее присутствие так не задевало бы, мой дорогой друг. Подозреваю, безвестная крестьянка обошла тебя, потомка родовитой семьи, у которого, ко всему прочему, были весьма недурные способности. В противном случае плевать бы ты хотел на ее издевки. Вот только эта простая догадка может смертельно тебя обидеть, потому что ты никогда не простишь ей свидетельства своей слабости. И никогда не признаешься себе или кому-либо еще, что когда-то уступал девчонке-ученице. Ее-то понять можно, ей предстояло выкарабкиваться в люди из самых низов, а ты, с рождения имевший почти все, чего можно пожелать, обрушил на нее свою расчетливую ненависть. Хотя я удивился бы, поступи ты иначе».

— Любое ученичество имеет свойство заканчиваться. Как бы она ни была тебе неприятна, через несколько лет ваши пути разошлись бы, и ничто не мешало тебе забыть о ее существовании.

— Верно… — протянул Кайл, как будто размышляя, не сказал ли он слишком много и стоит ли продолжать этот разговор. Однако после паузы он заговорил снова: — Мастеру Велеану хватило всего лишь трех лет, чтобы дать ей все, чему она способна была научиться.

Джейд понимающе хмыкнул.

— Но Лорисса не могла смириться с мыслью о том, что я всегда буду сильнее ее. Единственное, что она была в состоянии сделать, — это попытаться унизить меня напоследок, выставив перед учителем в неприглядном свете. И ей почти удалось задуманное.

— В самом деле? Это оказалось так просто?

— Это было не просто, поверь мне. Она готовила свое заклинание долго и тщательно.

— Что же она сделала?

— У учителя была забавная статуэтка из ривеллинского стекла. Я не знаю, чем она была ему так дорога, однако он никому не позволял не то что прикасаться, а даже слишком долго на нее смотреть. Признаться, меня всегда одолевало любопытство, как и любого подростка на моем месте. Не понимаю, почему было просто не объяснить, что в этой вещице такого особенного и отчего ее нельзя трогать. Пару раз в отсутствие учителя я пытался прощупать стекляшку, но никакой магии в ней не почувствовал. И всякий раз мастер Велеан как-то узнавал об этом, хотя я был очень осторожен. Сперва я решил, что ему донесла Лорисса, но вскоре убедился, что она ни при чем. Ее просто не было в доме.

Я всегда полагал, что ей эта статуэтка неинтересна, но оказалось, что перед отъездом она наложила на нее заклятье, реагирующее на мою ауру. Ты знаешь, что создать подобные чары неопытному магу нелегко, и ты понимаешь, почему я был так удивлен, что ей это удалось. Просто повезло, наверное. Можешь представить также мое изумление, когда, стоило мне приблизиться на расстояние вытянутой руки, статуэтка сама собой поднялась в воздух и рухнула к моим ногам.

Мастер Велеан не желал слушать никаких моих оправданий, а я был до глубины души возмущен тем, что меня подозревают во лжи. За каждое из услышанных тогда в свой адрес слов я вызвал бы на поединок любого мага, как бы силен он ни был, и моя семья полностью одобрила бы это. К несчастью, я имел дело с учителем и вынужден был молча сносить оскорбления.

Вот теперь Джейд начинал понимать подлинные истоки ненависти Кайла к Лориссе. Конечно, для семнадцатилетнего гордеца подобная ситуация была страшнее смерти от руки более опытного и сильного чародея. Но последующие слова поразили и его:

— В конце концов я услышал предложение убираться на все четыре стороны.

— Ну, это уже было слишком… — вымолвил Джейд. — Из-за такой… мелочи…

— Мы оба не владели собой в тот момент. Но, кажется, после этого мастер Велеан осознал, что далековато зашел. Если бы он действительно официально отказался меня обучать по такому ничтожному поводу, это бы ему с рук не сошло. Моя мать всегда отличалась щепетильностью в вопросах чести и ни секунды не колеблясь подала бы жалобу в Совет. Она, — тут Кайл жестоко улыбнулся, — сумела бы добиться его изгнания и лишения права на обучение. Это охладило пыл учителя, и он почел за лучшее поверить мне. Я ожидал также извинений, но их не последовало.

Он слегка повернул голову, глянув на настенные часы. Его бледное лицо вновь окаменело.

— Теперь ты понимаешь, почему я всем сердцем желаю Лориссе самой мучительной смерти. Я мог бы сказать, что ее положение отчасти моих рук дело. Но только отчасти. Я никогда не ввязался бы в это, если б знал, чем все обернется, и уж тем более не собирался втягивать Кеннета. Но проклятая ведьма сделала совсем не то, чего я от нее ожидал. Не могу поверить, что она в одиночку это придумала.

— Кайл, помилуй! — взмолился Джейд, отчаянно пытавшийся собрать мысли в кучу и как-то переварить услышанное. Он приехал сюда за информацией, но не предполагал, что на свет из нор вылезет такое количество чумных крыс. — Как ты-то умудрился подставить Кеннета?!

— Ах да, ты же всего не знаешь, — пробормотал осский маг себе под нос. — Следовало сначала рассказать о том, что касается твоего брата, а потом уже о Лориссе. Не так уж важно, что именно нас с ней связывает…

— Не беспокойся, — осадил его Джейд, — я не буду болтать об этой истории. Что о Кеннете?

— У него есть ученик. Нет, Джейд, не отпирайся и не делай вид, будто не понимаешь, о чем речь. Ни я, ни кто другой, ни тем более Совет никогда не поверит в твое неведение на этот счет. К тому же кто, как не ты, мог бы лучше понять меня? Происшедшее в чем-то твоя заслуга.

— С последним, — Джейд помедлил, — я могу поспорить. Что касается ученика… то он есть.

— Скорее, был. Этот талантливейший мальчик, которого взял на воспитание твой брат, теперь находится в другом месте. Лорисса сдала Кеннета Совету, и мальчика отобрали. А Совет сдал Кеннету Лориссу. Вот и все.

— Зачем?! Зачем ей это понадобилось?! И… откуда она узнала?

— Во-первых, ребенок — ее племянник. В ней неожиданно взыграли родственные чувства, в наличии которых я сильно сомневался. Во-вторых, это я сообщил ей. Признаюсь, я хотел использовать твоего брата, чтобы разобраться с ней. Ему бы разминка в виде уничтожения какой-то жалкой зарвавшейся ведьмы не повредила. Он разорвал бы ее в клочья, перешагнул то, что осталось, и пошел дальше. Они друг другу не ровня, но ее самомнение таково, что она не побоялась бы послать Кеннету вызов, пытаясь освободить мальчика.

— Однако она пошла в Совет, — вымолвил пораженный Джейд. И что ему со всем этим делать? Кайл теперь имеет в лице Кеннета смертельного врага, но сам он почему-то не испытывал желания мстить. Может, просто не мог до конца поверить…

— Да. Именно это она и сделала. Кеннет назначил вознаграждение за нее, живую или мертвую, но гибелью Лориссы дело не кончится. Теперь у него большие проблемы с Советом, и это известно многим. Совет скрывает, где мальчик. Говорят, что он убит, но кто этому поверит? Совет не станет жертвовать подобной возможностью упрочить свое положение, и ему не нужны ни свидетели, ни те, кто в любом случае попытается помешать. Все, кто знает правду, в опасности. И ты, и я, и Кеннет. Можешь не верить мне, но я не желаю твоему брату зла, иначе промолчал бы.

Джейд провел рукой по лицу. Кайл был прав. Как только Совет уничтожит всех остальных участников этой заварушки, до кого проще будет добраться, Кеннету несдобровать. Нужно искать выход из этой ситуации, нужно найти Лориссу. Кайл теперь настороже, достать его Совету будет затруднительно. О самом Джейде, скорее всего, никто не вспомнит.

— Послушай, а что ты имел в виду, когда говорил, что нынешняя ситуация в чем-то моя заслуга?

— Не обижайся, но я умею мыслить логически, — тонко усмехнулся Кайл. — Я знаю, что это такое — чувствовать себя отстраненным от основных событий. Я знаю также, что ты пожертвовал всем ради своего брата. Мало кто понимает, чего тебе стоил отказ от учебы. Я, однако, могу догадываться.

— Можешь ли? — тихо спросил Джейд.

— Могу, — кивнул осский маг, пристально глядя на него. — Именно потому, что одна глупая выходка глупой девки едва не поставила крест на моей карьере. Кроме того, ты сам как-то рассказывал мне, помнишь?

— В тот самый раз? — Джейд стиснул зубы.

— Именно. Ты тогда несколько перебрал, и мы довольно долго разговаривали. Я благоразумно забыл этот случай — у каждого из нас бывают минуты слабости… Так вот, если учесть, что ты человек умный, хотя порой делаешь вид, что это не совсем так, то можно предположить, что вся эта ситуация — твоих рук дело.

— Да неужели? — Джейд сузил блеснувшие серебром глаза.

— Ты наводишь меня на информатора, который сообщает об ученике Кеннета. Я поступаю с этими сведениями по своему разумению. Зная тебя, можно предположить, что если ты и не подозревал о моих старых счетах с Лориссой, то предполагал — я что-то предприму по этому поводу. Я и предпринял. В любом случае, всегда найдется желающий подложить Кеннету дохлую кошку, даже если информация не дойдет до Совета, что само по себе маловероятно. Кеннет попадает в опалу. Он невероятно силен, но при желании даже с ним можно справиться; он еще не достиг своего потолка, и его учитель слишком рано ушел из жизни. И вся эта история могла быть твоей местью брату. Очень красивой и жестокой местью.

Часы на стене, прокашлявшись, отзвонили десять. Джейд устало потер лоб и вздохнул:

— Тебе бы придворные интриги плести. Все, что ты расписал, конечно, очень изящно, но подобная изощренность ума мне не присуща. И мстительность, к слову, тоже. И еще — если бы твоя догадка оказалась правильной, как бы ты обезопасил себя от меня?

— Не обижайся, но я сильнее.

— Правда? — иронично осведомился Джейд. — А как насчет моего хваленого коварства?

— Но сегодня я окончательно уверился, что ты ни при чем. Иначе ты задавал бы другие вопросы.

— Небо, откуда у тебя вообще появилась эта идея?

— От скуки, — пожаловался Кайл. — И… мне известно, что в свое время между тобой и Кеннетом произошло нечто, скажем так, крайне неприятное.

— Как… как ты узнал? — Джейд замер.

— Не имеет значения.

Эта история случилась очень давно, и он не любил о ней вспоминать, хотя, к превеликому его облегчению, все закончилось менее плачевно, чем могло бы. Тогда Кеннету только исполнилось девятнадцать; его учитель был еще жив и намеревался впервые представить юношу Совету. Джейд почти исступленно гордился успехами младшего брата, которого воспитывал после гибели родителей, но… в словах Кайла была доля истины. Крошечный червячок сожаления о несбывшемся глодал его те двенадцать лет. Как и последующие шестнадцать, хотя с годами чувства и притупились. Джейд был сыном и внуком магов, ему прочили блестящее будущее, несмотря на легкомысленный нрав и беспечное отношение к наукам. Но тем осенним днем, когда ему сообщили печальную весть, он бросил университет и разорвал договор, связывавший его с учителем, — чтобы стать лордом, а не чародеем. Это удивило очень многих, но его решение было твердым.

Все же совсем Джейд магию не забросил, хотя надежды достичь даже среднего уровня у него не осталось. Однажды в разговоре со своим приятелем-магом молодой человек обмолвился, что хоть он и не ровня своему брату по способностям, но кое-что умеет. Они поспорили, что Джейд сумеет проникнуть в сознание брата и «вписать» туда ложное воспоминание. Проверить успешность затеи можно было без труда — стоило лишь упомянуть при Кеннете о несуществующем событии, и он бы его «вспомнил».

Кто мог подумать, что дурацкая шутка едва не обернется настоящей бедой?..

Джейд ошибся. Манипулируя памятью Кеннета, он нечаянно «стер» одно из самых важных для мага знаний: как выйти из пространства, где собирается Совет. Без этого ни один маг, будь он хоть трижды силен и талантлив, не смог бы покинуть то странное место и вернуться в свое тело. Именно поэтому последовательность действий для проникновения и, после, выхода из пространства в юных чародеев вдалбливали едва ли не раньше, чем умение зажигать свет. О, конечно, легенды о потерявших себя, обраставшие со временем все большим количеством жутковатых подробностей, вовсю ходили среди молодежи, но это были не более чем страшилки, наподобие тех, что дети любят рассказывать друг другу на ночь. Мнительные боялись, скептики пожимали плечами. Документально подтвержденных случаев не было.

Пришел тот день, когда Кеннет должен был встретиться с Советом и получить статус мага, хотя это и не означало конца обучения. Когда оказалось, что он не в состоянии покинуть пространство, все члены Совета уже исчезли, и ему неоткуда было ждать помощи. На несчастье, старый учитель лишь удивлялся — о чем Двенадцать могли так долго беседовать с его юным протеже? Тревогу поднял Джейд, обеспокоенный тем, что младшенький все никак не приходит в себя. Только чудом они вдвоем сумели вытащить юношу из опустевшего пространства.

Кеннет никогда его не винил. На память об этом событии ему остались редкие кошмарные сны и страх перед пространством, страх, которому жесткий и гордый молодой маг не позволял себе поддаваться. Тем не менее его наставник, доселе искренне уважавший старшего брата своего ученика, с тех пор разговаривал с ним, едва скрывая свое презрение, и как-то раз бросил вскользь, что однажды Кеннет, сам того не желая, отплатит Джейду той же монетой.

Что ж, теперь они квиты.

— Извини, — сказал Кайл, хотя в его тоне не чувствовалось сожаления, — кажется, я расстроил тебя.

Джейд опустил глаза.

— Эта история будет преследовать меня, пока я жив.

— Или пока живы те, кому об этом известно.

— Может быть.

Осский маг искоса глянул на него и негромко произнес:

— Когда тебя твой рок случайно сделал гневным…

Джейд, выдернутый из мрачных размышлений незнакомыми странными нотками, прозвучавшими в ровном голосе друга, молча и очень внимательно дослушал до конца еще более странное четверостишие с тревожным ритмом. С каждым произнесенным слогом перед его мысленным взором, казалось, падали капли воды в клепсидре. На четвертой строке клепсидру качнули, капля-секунда дрогнула, сорвалась — и растворилась в темном озерце-времени. Джейд помотал головой, отгоняя наваждение.

— Как… необычно. Что это?

— Просто вспомнилось, — уклончиво ответил осский маг.

— Небо, да это лучшие стихи из всех, что я слышал за последние лет двадцать! Пусть я и не самый великий ценитель, но ведь и не глухой… Чьи они? Ты должен немедленно мне сказать.

Как же наивен и самонадеян Джейд был, когда решил, что потрясения, кои судьба щедрой рукой вывалила на него в этот вечер, уже закончились. Впереди его ждало еще одно. Самое, как он потом себе признавался, убийственное.

Кайл покраснел. Как девчонка, до самых корней волос.

Джейд чуть не свалился с кресла. Собственно, дальнейших объяснений ему не требовалось. Ну и дела…

— Давно ты пишешь?

— Около… десяти лет. — Чтобы произнести эти слова, осскому магу понадобилось недюжинное усилие воли.

Очень мягко, осторожно Джейд промолвил:

— Кайл, я, наверное, не имею права просить об этом, но… могу ли я услышать что-нибудь еще из сочиненного тобой?

Краска отхлынула от лица Кайла, оставив привычную бледность; он встал и подошел к письменному столу. Отпер боковой ящичек, вынул толстую тетрадь в потрепанной темно-зеленой обложке. Молча протянул Джейду. Тот так же молча принял ее, будто величайшее из сокровищ.

— Увидимся утром.

Кайл вышел из комнаты быстрым шагом, оставив друга в полном замешательстве.

Джейд залез с ногами на подоконник, повесив над головой маленький огонек-обманку. Почерк у Кайла был хоть и довольно отчетливый, но убористый, и приходилось до рези в глазах всматриваться в лепившиеся друг на друга строчки. Как будто писались они… на ощупь, не глядя и очень быстро. Как будто Кайл стеснялся — или боялся собственного таланта. Но что бы там ни было, теперь Джейд в полной мере оценил степень доверия, испытываемого к нему нелюдимым магом. Откровенность, с которой он поведал историю их взаимоотношений с Лориссой, не шла ни в какое сравнение с тем, что можно было вычитать в этой пухлой невзрачной тетрадке. Кайл весь был в этих стихах. Мизантроп и одиночка по натуре, человек недобрый и склонный к эгоцентризму, но тем не менее щедро одаренный, обладающий незаурядным взглядом на мир и умением проникать в суть вещей. Его формулировки были острыми и четкими, метафоры — необычайно меткими, и еще он мог в два-три слова уложить то, на что другому потребовалась бы целая речь. Казалось бы, то же самое должен уметь любой хороший поэт, но далеко не каждому удается исчерпывающе выразить свое мировоззрение всего лишь в двух четверостишиях.

Было и еще одно… В последние несколько лет в высшем обществе повсеместно распространилась куртуазная любовная лирика. Джейд ничего не имел бы против нее как таковой, если бы с пасторально-сентиментальных строк не изливались потоком безликие сравнения с цветочками-листочками, восхваления нежных очей и ланит, подобных утренней заре. Разумеется, далеко не всей аристократии разом отшибло вкус, но слащавые вирши пользовались редкостной популярностью у менестрелей среднего звена и особенно юных и не очень девиц. А таковых во все времена насчитывалось больше, чем искушенных ценителей.

Хотя Джейд к числу последних себя не причислял, творчество Кайла было для него глотком свежего воздуха. И оно заставило его по-новому взглянуть на осского мага. А он-то считал, что неплохо его знает, — во всяком случае, лучше прочих… Теперь, правда, можно было заявить об этом со всей уверенностью. А еще лучше — молчать. С уверенностью не меньшей.

Следующее утро выдалось пасмурным, хотя сквозь плотное покрывало облаков иногда проглядывали солнечные лучи. Джейд выспался, несмотря на то, что полночи читал стихи Кайла, и все же не чувствовал себя отдохнувшим. Вчерашний разговор нисколько не развеял его тревоги, лишь добавил новых забот. Да, теперь он знал намного больше, но как воспользоваться этим знанием, пока не очень представлял. Возвращаться в поместье бессмысленно, от того, что они оба там засядут, проку не будет. Лучше попробовать действительно поискать Лориссу самому. Ну, не в одиночку, хвала богам, Рейнард не откажется составить компанию — все веселее. А что он будет делать, когда ее найдет? Схватит в охапку и приволочет в Моинар? Тоже интересный вопрос…

Может, попробовать с ней договориться? Джейд представил, как на это предложение отреагирует не очень-то склонный к компромиссам младшенький, и скорчил рожу собственному отражению в маленьком зеркале, почти терявшемся в резной раме черного дерева. И вообще договариваться с чародейкой — себе дороже. Ладно, найдем ее, тогда посмотрим.

Джейд оделся и спустился вниз завтракать. Кайл сидел за столом и меланхолично хрустел свежей булочкой.

— Ты уже встал?

— Мне скоро нужно выезжать. Дела не терпят отлагательства. Вот твои записи.

Кайл, не говоря ни слова, взял протянутую ему тетрадь.

— В этом мире отыщется немного людей, способных оценить твои стихи по достоинству. Но как минимум одного ты уже нашел.

— Благодарю тебя, — негромко проговорил маг. Холодная гипсовая маска в обрамлении прямых черных волос являла собой само равнодушие, но Джейду показалось, что другу была очень приятна эта похвала.

— Не знаю, не знаю, молодой человек. Ваши понятия о хорошей поэзии крайне оригинальны…

Джейд изумленно обернулся, не понимая, кто в этом доме мог столь бесцеремонно прервать их разговор. Кайл не упоминал, что у него гостит кто-то еще. В дверном проеме, опираясь о косяк, стоял невысокий мужчина, коренастый и мощный, но толстым его нельзя было назвать. Так мог бы выглядеть постаревший и обрюзгший, однако не до конца растерявший былую силу и выправку солдат. Мужчина был сонным и давно не брался за бритву, но в глубоко посаженных глазах светились ум и проницательность, а хитрая улыбка была не лишена добродушия. С первого взгляда гость производил странноватое и не вполне приятное впечатление. Он вошел или, правильнее будет сказать, вбрел в столовую, двигаясь лениво, неповоротливо и словно бы нехотя, и тяжело опустился на соседний с Джейдом стул.

— Кайл, ты не мог бы нас представить? — сухо попросил друга Джейд.

— Йорвин из Аруса, известный поэт и литературный критик. Йорвин, это Джейд из Аридана, маг.

— Рад, весьма рад, — прогудел поэт и критик, протягивая лапищу, более подошедшую бы землепашцу. Тонкие пальцы Джейда почти совсем утонули в ней. Улыбка Йорвина стала еще хитрее — и еще добродушнее. Одновременно.

— О-о, так вы, значит, маг? Это объясняет тот факт, что вы ничего не смыслите в литературе. Данное, так сказать… виршеплетство нельзя назвать стихами. Такого высокого слова оно не заслуживает.

Джейд довольно резко высвободил руку и незаметно отер ее о салфетку, ожидая, что Кайл поставит на место зарвавшегося гостя, но тот лишь безразлично отвернул голову, не сделав ни единой попытки возразить или огрызнуться, как будто сказанное его совсем не касалось. Лешак знает что творится… Кайл не относился к числу людей, покорно сносящих насмешки в свой адрес, а ведь даже совсем юный ученик, по крайней мере, сделал бы попытку защититься. Хотя… в самом деле, что он мог сказать на это… мнение искушенного ценителя, будь оно неладно?

Джейд сцепил зубы. Да кем бы ни был этот Йорвин, хоть главой факультета изящной словесности Арусского университета, его наглость превосходила всяческое разумение!

— И какого же, по вашему мнению, оно заслуживает слова? — вкрадчиво спросил он.

— Графомания, — отрезал Йорвин.

— Позвольте в таком случае поинтересоваться, кого из современных поэтов вы считает заслуживающим столь высокого звания? — Обычно спокойный и доброжелательный к собеседнику, Джейд, когда хотел, умел подпустить в голос яду на десяток гадюк. Кайл резко повернулся к нему, удивленно сверкнув светло-карими глазами. Кажется, он не понимал, что заставило его друга так ощетиниться.

— Ну, есть пара авторов, кроме меня, — скромно ответил известный литератор.

— Не припомню, чтобы я слышал ваше имя, — холодно сказал Джейд.

— Вы, юноша, как видно, слишком далеки от высокой поэзии…

От пренебрежительного «юноша» Джейда заметно передернуло. Он знал, что его соломенно-светлые волосы успешно скрывали несколько седых прядок, да и вообще возраст мало отразился на его внешности, но ведь не настолько же мало, лешак побери! А этот Йорвин был, скорее всего, ровесником Кеннета или чуть младше, что не давало ему ни малейшего права разговаривать с Джейдом свысока.

— Ну как же, — обронил осский маг, — ты не мог не слышать его знаменитую оду на рождение наследника у графа Арусского.

— Так это были вы, — оторопело выговорил Джейд, побледнев от ужаса. — О господи…

— Да, это я, — с достоинством ответил Йорвин.

— Прости, друг мой, но большего убожества я в своей жизни не слышал. Что это за стихи, в которых даже рифмы нет, а длина строки превосходит всяческое воображение…

— Это называется гекзаметр. — На лице Йорвина появилось выражение самодовольного превосходства. — Зачем же так откровенно демонстрировать свое невежество, юноша? Вы только вслушайтесь! — И он патетически продекламировал три поразительно громоздких строфы о буре внезапной, коя вдруг возмутила небо и море, о ветрах, грозно свиставших в вервях и парусах, и еще что-то о черных волнах и шумно стенающем корабле. Строфы были не лишены своеобразной мелодичности, но непривычный слушатель увязал в них, как в трясине.

— Моя лучшая поэма, — похвалился стихотворец. — Правда, она пока не закончена, я сейчас как раз работаю над ней. Но уж вот это вы наверняка слышали: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно…»

— О да, припоминаю, — тонко усмехнувшись, перебил Джейд, который больше не в силах был выносить поэтический кошмар. — Это, случайно, не из стихотворения «Автопортрет»?

Кайл поперхнулся булочкой.

— Нет, — оскорбился Йорвин. — Это из…

— Нет? Какая жалость, покорнейше прошу простить мне эту ошибку. Я бы с удовольствием продолжил наш с вами плодотворный литературный спор, но мне, к величайшему моему прискорбию, пора. Кайл, ты не проводишь меня?

— Разумеется, — сдавленным голосом отозвался хозяин дома, поднимаясь. Джейд мысленно себе поаплодировал. Кайла, с его-то угрюмым характером, до сих пор еще никому не удавалось рассмешить.

Друзья вышли из столовой. Вслед им несся голос Йорвина:

— Интеллектуализируйтесь, юноша. Какие ваши годы…

Джейд одернул камзол.

— Я не спрашиваю, откуда этот нахал взялся в твоем доме. Я не спрашиваю, почему он так нагло себя ведет. Но как ты вообще можешь с ним общаться?

— Он мой друг, — пожал плечами осский маг. — Я никогда с ним не спорю, поскольку это просто бессмысленно. Он всегда был нетерпим к мнению других, но у него есть на то основания. Должен сказать, что Йорвин действительно неплохой поэт, это признают даже его недоброжелатели. Его стиль может, конечно, показаться тяжеловесным, но стоит немного вслушаться, уловить ритм… Впрочем, не будем об этом. Вообще-то Йорвин больше известен как критик.

— Как критик он должен был оценить твои стихи.

— Ничего он не должен, — неожиданно зло ответил Кайл.

Джейд, поддавшись внезапному порыву, хлопнул его по плечу.

— Не стоит недооценивать себя, опираясь на мнение всяких… критиков.

Глава 10

Мистрис. Мистрис Гвендолин из Селамни. Или правильнее будет сказать «из Ольдэ»[10], ведь родилась-то она там? Линн покатала на языке странно и чуждо прозвучавшее собственное имя. Нет, положительно, она нескоро сможет к этому привыкнуть. Но ты ведь всегда этого хотела, девочка, прошептал кто-то у нее в голове. Втайне, опасаясь признаться даже самой себе, но хотела. Хотела быть знатной дамой по рождению и воспитанию или, по крайней мере, казаться таковой. А иначе зачем бы ты подсматривала за хозяйкой, безуспешно пыталась подражать ее манере двигаться, репетировала перед зеркалом поклоны, улыбки и милые кокетливые гримаски, протягивала собственному отражению руку, словно бы для поцелуя?..

Обычно, правда, все кончалось ее же смехом. Грустным и горьким. Линн отчаянно желала, чтобы у нее что-то получилось, и иногда ей даже казалось, что она близка к успеху, но чаще приходилось признать, что ее потуги изобразить аристократку в лучшем случае нелепы. Жесты выглядели претенциозными, улыбки — жеманно-фальшивыми, о походке и осанке лучше вообще не вспоминать. И как, интересно, Лориссе удается всегда держаться так, словно она проглотила палку? Или смотреть на неугодного собеседника, будто графиня, которой предложили прислуживать в веселом доме. Неужели хозяйка всегда была такой, неужели с этим действительно можно только родиться, невзирая на утверждение колдуньи, что почти каждой женщине приходится воевать за свою красоту?

Конечно, хозяйка (Лорисса, лешаки бы тебя побрали, курица беспамятная, Лорисса!) обещала сделать из нее благородную девицу, а она привыкла добиваться своего, но это вовсе не означает, что теперь можно сложить руки и отстраненно ждать, пока оно само собой не случится. Надо поверить, поверить в то, что она больше не служанка, а леди. В то, что она теперь имеет право приказывать и ожидать, что ей подчинятся. И карать в случае неподчинения. Линн представила себе, как заявляет ослушавшейся ее Лориссе, что та отныне уволена и может отправляться на все четыре стороны, и скрючилась в седле, подавляя унылый смех. Н-да, если новая жизнь окажется совсем уж невыносимой, можно попробовать. Хоть повеселится напоследок, прежде чем разъяренная колдунья, отойдя от потрясения, превратит ее в молчаливую и скромную тумбочку.

Ну зачем она предложила этот дурацкий план?!

Исступленно щебетали радующиеся погожему утру птицы, сквозь листву окаймлявших тракт деревьев просачивались теплые лучи поднимающегося солнца, небо было таким ярко-синим и глубоким, что при взгляде на него начинала кружиться голова… Но Линн даже окружавшая ее умиротворяющая красота действовала на нервы. В том, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, девушка даже не сомневалась, вопрос в одном — кто из них двоих выдаст себя раньше? Линн угрюмо приписала эту сомнительную честь себе, хотя лицедейские способности хозяйки у нее вызывали едва ли не большее беспокойство. Нет, возможно, Лорисса могла много чего изобразить, по части притворства иные леди не уступают опытным актрисам, но вот роль служанки явно не для нее. Пока они вдвоем, это не так уж страшно, но на людях…

Нет, так тоже не пойдет. Линн мысленно обругала себя за высокомерие и мнительность. Надо поверить в то, что Лориссе все удастся. А иначе, если она не будет верить своей хозя… гм, своей спутнице, можно ли ожидать этого от других? Ох, как же все это сложно… Линн с дрожью и завистью подумала о тех, кому удается в один день с легкостью менять самые разные обличья и при этом выглядеть совершенно естественно. Нет, положительно, актеры — великие люди! Все до единого. Она любила театральные представления, хотя ей не столь уж часто удавалось их посмотреть, работа-то ждать не будет. Теперь Линн жалела о том, что врожденная ответственность не позволяла ей сбегать на выступление бродячих трупп, как многим знакомым служанкам. Ее частенько звали с собой, но девушка отказывалась, не желая заработать выволочку. А зря… Может, теперь понимала бы хоть отчасти, как перевоплотиться в совершенно другую женщину.

Линн исподтишка скосила глаза на колдунью. Похоже, ту одолевали не менее, если не более мрачные мысли, созвучные ее собственным. Лорисса то сжималась в комок, пряча лицо, как будто боялась, что ее узнают, или просто стеснялась показаться кому-либо в таком неприглядном облике, то, забывшись, принимала привычную горделивую и изящную позу. Руки ее, слишком белые и нежные для служанки, а потому скрытые простыми нитяными перчатками, бездумно перебирали поводья. Колдунья молчала, как и Линн. Так было проще притворяться. Но они же не могут молчать все время! Прежде всего потому, что Линн понятия не имела, куда они теперь направляются. Вернее, не знала дороги. Можно, конечно, просто следовать за Лориссой, хотя той отныне положено держаться на полкорпуса позади «госпожи», но она же так долго не выдержит!.. В этом давящем, обреченном молчании…

Народу на тракте заметно прибавилось — видимо, все торопились в город. Ворота открылись два часа назад; путешественницы проехали через них одними из первых. Линн отерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Бессонная ночь и пережитые волнения давали о себе знать. Если они не отдохнут хоть немного, то просто вывалятся из седел. Она приблизилась к колдунье, мысленно составляя фразу, с которой обратится к ней.

— Миле… — Проклятье! Ну что же, шесть лет жизни и въевшуюся в сознание почтительность не выбить одним только усилием воли. Но надо с этим срочно кончать, иначе им и дня не продержаться. Попробуем еще раз…

— Лорисса! — Уф, кажется, получилось.

Колдунья обратила к ней усталое лицо с блестящими глазами.

— Вы что-то хотели, мистрис Гвендолин?

Нет, ну как же она смотрит… Таким взглядом можно остановить армию или даже сошедшую с гор лавину. Не говоря уже о том, чтобы отбить дар речи у бедолаги служанки, которая вздумала притвориться госпожой. Линн чуть заметно вздрогнула и непослушными губами произнесла:

— Я опасаюсь, как бы мы не… проехали поворот.

Лорисса равнодушно повернула голову. И как это придорожный кустик дрока не полыхнул от искр, мерцавших в разноцветных глазах…

— Если бы вы не были такой рассеянной, моя госпожа, а еще соблаговолили обратить свое сиятельное внимание на карту, когда я ее рассматривала, то знали бы, что нам до нужного поворота еще ехать и ехать. И выпрямись наконец, Линн. Выпрямись и перестань делать вид, что на тебе всю ночь воду возили.

— Я устала… — несчастным голосом призналась девушка.

— А я, по-твоему, нет? — громче, чем следовало, огрызнулась колдунья. — Боги, когда ты была служанкой, ты, по крайней мере, меньше жаловалась! Так вот, учти, в этом отношении ничего не изменилось. Нытья я не потерплю.

— Но я вовсе не…

— Молчи. Если не можешь сказать ничего дельного — молчи. Это правило следовало бы взять на заметку всем глупым юным девицам, независимо от происхождения, ясно, девочка?

Линн испуганно замолчала, потому что в этот момент мимо них прогарцевала группка хорошо одетых и отменно вооруженных молодых людей. Один из них послал Линн воздушный поцелуй. Наемники, скорее всего, отметила девушка, краснея и отворачиваясь. Лорисса поспешно согнала с лица разгневанное выражение и, скрипнув зубами, сказала:

— Моя госпожа, если мы немного поторопимся, то вскоре достигнем места, где сможем отдохнуть и поспа… переждать жару. Не волнуйтесь, я подскажу вам, где свернуть. — И она сделала резкий, не сочетающийся с ее вынужденно-почтительным тоном жест, намекая Линн на то, что ей не следует тащиться хвостом за «служанкой». Девушка стиснула зубы и вонзила каблуки в бока лошади. Оставленную позади Лориссу она ощущала всей кожей, как будто в руке у колдуньи был кнут, готовый в любой момент опуститься на ее поникшие плечи, обтянутые белой рубашкой. Собственная коса вдруг показалась Линн невероятно тяжелой, пригибающей к земле.

Несколько миль они снова проехали в полном молчании. Линн не подавала признаков жизни, и у Лориссы создалось впечатление, что бредущая впереди лошадь несет на себе привязанное к спине пугало. Дорога взобралась на пологий холмик и нырнула в поля. Солнце поднималось, листва поредевших деревьев была уже не в силах смягчить источаемый его лучами жар. Колдунья порылась в складках платья в поисках платка, не нашла его, досадливо фыркнула и поравнялась со своей спутницей.

— Ты ничего не видишь? — поинтересовалась она достаточно резко, чтобы погруженная в дремоту девушка встрепенулась.

— Ой… простите, миледи, а это наш поворот?

— Мне что, написать свое имя на лбу, чтобы ты его наконец запомнила? — раздраженно отозвалась колдунья. — Да, это наш поворот. Шевелись!

— Но как же… — Перед глазами Линн некстати встал лист плотной, обтрепавшейся по краям серой бумаги с начерченной на ней картой центральных графств. — Я хочу сказать, а где лес? На карте же был лес!

Мимо них проехала легкая двуколка, в которой сидела молодая дама со свернувшимся на ее коленях мальчиком лет четырех. Лорисса удержала рвущуюся с языка колкость и как могла спокойно разъяснила:

— Моя госпожа, карта довольно старая. Думаю, что местные землепашцы давным-давно превратили лес в поле.

— Ох, наверное, это так… Я не подумала. — Линн дернула поводья, направляя лошадь на ответвляющуюся от основного тракта дорогу, и, помедлив, сказала: — Лорисса, я думаю, будет лучше, если вы… ты скажешь мне, как мы поедем дальше.

— Наконец-то слышу от тебя разумную мысль, — хмыкнула колдунья. — Значит, так. Кажется, у меня появилась идея, как сделать наш путь чуть более безопасным. Думаю, мы покинем Иверн уже послезавтра, если не будем слишком задерживаться. Потом Ривеллин. Перебраться бы через реку по бродам, иначе придется ехать через главный мост… Ох уж мне эти проселочные дороги! Придется петлять по ним не меньше десяти дней, а за это время нам жизненно необходимо привыкнуть быть теми, кем мы хотим казаться.

— Необходимо, — эхом отозвалась Линн, отвлекшаяся, чтобы отогнать назойливого слепня. — Значит, мы будем перебираться через Рейтринд-эвон?

— Ты что, пропустила мои слова мимо ушей? — вздохнула Лорисса. — Конечно, будем. Аридан находится по ту сторону реки. Ты хоть примерно представляешь себе, что такое Аридан?

Ответом ей был жалобный взгляд.

— Ох, ладно, землеописанием займешься как-нибудь потом, а пока слушай меня.

— Конечно, ми… То есть я имею в виду, я благодарна тебе за помощь, Лорисса.

Впервые за последнее время колдунья одобрительно наклонила голову:

— Так-то лучше.

Они пересекли кажущееся бесконечным поле, заросшее уже начинающей желтеть пшеницей. В ушах уставших путешественниц звенело от неимоверно громкого стрекота цикад по обеим сторонам дороги — обостренный от недостатка сна слух любые звуки резали, будто зазубренное лезвие. Наконец впереди стеной встали старые дубы, обозначая границу леса. Лорисса приподнялась в седле, выискивая подходившее для ее целей место. Через некоторое время ее зоркие глаза углядели среди серо-коричневых стволов прогалину.

— Туда, Линн! — скомандовала она.

Поляна оказалась большой, светлой и очень уютной. Широкий ручей, ворча, выбирался из-под толстой поваленной березы, качали желтоглазыми головками крупные ромашки, пахло влажной травой и земляникой. Лорисса спешилась, набросила поводья своей лошади на ветку, старательно обошла высверкнувшие краснеющими ягодами островки, затем, подобрав подол, миновала муравейник и наконец остановилась. Линн подошла к ней, держа в руках плащ.

— Думаю, здесь мы можем поспать, пока жара не спадет. Но недолго! — Девушка обрадованно принялась расстилать плащ на траве, но тут колдунья ехидно добавила: — Хотя на твоем месте я бы сначала умылась. — И, надо отдать ей должное, незамедлительно последовала собственному совету. — Где твой платок, девочка?

Линн не раздумывая сунула руку в карман штанов, с недоумением воззрилась на извлеченный оттуда лоскут белого батиста и протянула его Лориссе. Колдунья промокнула лицо и назидательно сказала:

— Считай это первым уроком: платок должен быть при тебе всегда. Даже не думай о том, чтобы вытереться рукавом или тем более ладонью.

Линн зевнула и растянулась на плаще. Это было, конечно, не очень вежливо, но ей так хотелось спать…

Когда она проснулась, небо над головой уже начало лиловеть, а в потемневшей листве шелестел ветер. На расчищенном от травы пятачке красовалась кучка хвороста, над которой стояла Лорисса, мрачно разглядывающая огниво. Линн решила, что колдунья просто отвыкла пользоваться вещами, необходимыми обычному человеку, чтобы разжечь огонь.

— Я сейчас все сдела-у-аю… — Зевок немного подпортил прозвучавшую в ее голосе готовность услужить. — Ой, уже так поздно, простите!

Колдунья раздраженно дернула плечом.

— Что, проспала? — криво усмехнулась она. — Я тоже. — Маленькие белые руки ловко высекли искру, и на сухих ветках расцвели жаркие оранжевые цветы. — Если учесть, что до летнего солнцестояния уже недалеко, то сейчас поздно отправляться в дорогу. Придется ночевать здесь. Ну, ничего, завтра нагоним. Мы ведь не торопимся на собственные похороны, верно? Приготовься, Линн. Сейчас поедим, и я буду делать из тебя леди.

— Что, вот прямо здесь? — не сдержалась девушка.

— А чем тебя не устраивает эта поляна? Лучшего предложить все равно не могу, и нечего капризничать.

«Я не капризничаю, — обиделась Линн. — Я нервничаю». Но вслух она, конечно, не ответила ничего, только поплелась к ручью смывать остатки сна. Колдунья чуть ли не с головой зарылась в седельные сумки, выискивая сверток с провизией. После ужина девушка с недовольством оглядела изрядно уменьшившийся запас съестного и подумала, что две усталые путешественницы могут уничтожить гораздо больше еды, чем стоило бы, учитывая, что дальше они поедут по малонаселенным местам. Хотя вот земляника скоро поспеет… Она уныло улыбнулась. Если так и дальше пойдет, усилия Марион, расставившей для нее дорожное платье Лориссы, пропадут втуне.

— Не спи, девочка! — резко сказала колдунья. — Скоро уже стемнеет. Встань, повернись ко мне спиной и пройдись по поляне. Только представь, что у тебя под ногами мостовая или, еще лучше, паркет.

Линн неуклюже поднялась и сделала несколько шагов. И тут началось:

— Не сутулься, сколько раз повторять! Голову выше… Я сказала, голову поднять, а не нос задирать! Наверху нет ничего интересного. Руки из карманов вынь! И не надо ими размахивать при ходьбе, не ветряная мельница. Теперь иди ко мне… Боги, девочка, с такой размашистой походкой тебе только в ополчение записываться! Плавно надо двигаться, грациозно и уверенно, ты же леди, а не пехотинец… Как ты ноги ставишь?! Похоже на покосившийся крест! Ну-ка стой. Пятки вместе, носки врозь. Поняла? Вот так и иди. Бедрами не вихляй, что за пошлость…

Линн отмерила по полянке едва ли сотню футов, но чувствовала себя так, словно пробежала несколько миль. От едких комментариев колдуньи ей отчаянно хотелось провалиться сквозь землю или просто упасть и умереть. Как хорошо было бы… Болели непривычно вывернутые ноги, давала о себе знать напряженная поясница, в голове образовалась жуткая каша из указаний и злых, но, надо признать, метких замечаний.

— Если не прекратишь горбиться, — пригрозила Лорисса, — я привяжу твою косу лентой к поясу.

— Зачем?! — ужаснулась девушка.

— Затем, что это уж точно заставит тебя держать голову прямо!

Линн вынуждена была признать, что изуверский способ, предложенный Лориссой, и впрямь может оказаться действенным, и взмолилась:

— Но у меня уже шея болит!

— С непривычки, — отрезала колдунья. — Давай-ка еще кружок по поляне. И смотри, на муравейник не наступи.

Ага, когда старательно пялишься прямо перед собой, так легко уследить за тем, что попадается тебе под ноги… Линн, разумеется, немедленно споткнулась и приземлилась коленками в ромашки. Хорошо хоть не в землянику. Зашуршала под легкими шагами трава; девушка повернулась и ошарашенно разинула рот. Перед ней стояла Лорисса, протягивая руку.

— Ну что ты уставилась на меня, как на призрак? Если благородная дама изволит запутаться в собственных ногах и упасть, любой оказавшийся поблизости мужчина обязан помочь ей подняться. Придется тебе привыкнуть принимать помощь в таких случаях или хотя бы не удивляться, что предлагают. Вставай, девочка, у нас мало времени.

Линн осторожно вложила влажные от вечерней росы пальцы в ладошку колдуньи и, почти не опираясь на нее, вскочила. Изучающие ее разноцветные глаза насмешливо мерцали.

— Прекрасно, теперь можешь поклониться в знак благодарности. Да не так! Представь, что на тебе платье, и присядь в реверансе. Не говори мне, что никогда не видела, как это делается.

Линн торопливо согнула колени, присобрав щепотью воображаемые юбки. Лорисса расхохоталась.

— Миледи?!

— Милосердное небо, всякое я встречала на своем веку, но чтобы в реверанс не садились, а рушились, такое вижу впервые! И не отклячивай так свою… Ох, ладно. — Колдунья обошла вокруг девушки, тычками и шлепками заставляя ее принять нужную позу. — Вот это уже на что-то похоже. Еще раз.

В конце концов Линн напомнила себе собаку, которую дрессирует суровый хозяин. Хотя собаке по крайней мере мясо перепадает за успешно выполненную команду и какая-никакая похвала… Реверанс, книксен, десять шагов вперед, спину ровно, поворот, еще раз реверанс, медленнее, спокойно, девочка, не дергайся, тебя никто не съест, даже если на ногу кому-то наступишь…

— Я не наступлю на ногу! — нервно воскликнула Линн, в то время как ее тело послушно изобразило очередной поклон.

— Может, и нет. Но поверь мне, если даже ты наступишь на ногу какому-нибудь простолюдину, то извиняться придется ему.

— Ему-то за что? — не поняла девушка.

— За то, что расставил свои ноги где ни попадя, а тебе пришлось по ним ходить, — с любезной улыбкой пояснила Лорисса. Похоже, она знала, о чем говорила. — Хорошо. Надо будет при случае купить тебе еще платьев и туфли на каблуках. Не можешь же ты все время ходить в одном и том же наряде.

— Миледи, какие платья и каблуки?! Мне бы к этому всему привыкнуть! Ой! — Очередной шлепок по спине оказался крайне увесистым.

— Куда ты денешься, девочка, привыкнешь, если жить хочешь. Учти, я не дам тебе погубить нас обеих из-за какой-нибудь глупости или дурацкого каприза. Я не для того позволила себя обрядить как пугало огородное! И вообще идея была твоя, так что на попятную идти поздновато. Вперед! До темноты еще полчаса, а там…

— Можно будет отдохнуть? — обрадовалась Линн.

— Можно будет поработать над твоими манерами. Для этого мне свет не нужен.

Девушка покорно пошла в обход увеличившейся за последние несколько часов раз эдак в пять полянки, повинуясь резким окрикам и с удивлением осознавая, что новая походка и новая горделивая осанка уже не кажутся ей такими неудобными и чуждыми, как раньше. Гибкое и сильное девичье тело впитывало непривычные движения, запоминая поворот головы, плавные жесты и поклоны, колени сами сгибались под нужным углом. Возможно, Лориссе все-таки удастся совершить чудо, не имеющее никакого отношения к ее магической силе…

— Хватит, — наконец объявила колдунья, и Линн облегченно опустилась на землю рядом с ней. — Теперь послушай меня. Можешь называть меня просто Ло, хоть я и не переношу эту собачью кличку. Но имя у меня достаточно редкое, вдруг у кого-то хватит ума сложить масло с хлебом? А сейчас я хочу, чтобы ты мне что-нибудь приказала.

— Что именно? — заморгала Линн.

— Лешак тебя побери, девочка, — сверкнула глазами Лорисса, — я что, для собственного удовольствия весь вечер гувернантку перед тобой изображаю? Ты же теперь у нас госпожа, а я, — тут она покривилась, — твоя служанка. Если ты за шесть лет этого не заметила, служанкам обычно отдают приказания. Начинай. Примеров, смею надеяться, я тебе предоставила достаточно. Задействуй фантазию и представь, что мы на постоялом дворе.

Линн зачем-то снова встала, хотя ноги ее почти не держали, и отошла на несколько шагов. Лорисса усмехнулась:

— Ну?

— Э-э-э… Ло, помоги мне… одеться! — Голос девушки сорвался, и закончила она почти шепотом.

— Почти поверила. Но если служанка далеко, то она ничего не услышит. Посмелее. Я тебя не съем. Мистрис.

— Лорисса!.. Приготовь мне чаю!

— Молодец, — похвалила колдунья. — Попробуй еще раз.

— Я серьезно… у меня в горле совсем пересохло…

— Что ж, верю. Ладно, пожалуй, достаточно с тебя, да и с меня на сегодня. У нас еще будет возможность потренироваться.

Линн обрадованно подхватила маленький котелок и побежала за водой, забыв, что отныне это тоже положено делать Лориссе. Когда она вернулась, колдунья снова зачем-то рылась во вьюках.

— Да куда же ты сложила свои платья, те, что Марион подгоняла по моей фигуре? Хочу еще раз примерить…

— Ой, подождите, я сейчас достану, миледи!

— Линн!

Девушка покраснела и ткнула пальцем:

— Вот здесь.

— Пальцем не тычь, это некрасиво и не подобает леди. Я сама достану, а ты можешь пока чай заварить. И не копайся, чем раньше мы ляжем, тем лучше выспимся. Завтра постараемся выехать с рассветом.

Линн ссыпала чайные листья в закипающую воду, отправила туда же небольшую сахарную голову и помешала длинной ложкой. Ну зачем хозяйка придирается, вовсе она не копуша… Лорисса, напомнила она себе. Лорисса, а не хозяйка. Продолжая рассеянно орудовать ложкой, она смотрела, как колдунья, морщась, одергивает на себе одно из ее лучших платьев, из голубого льна. Благодаря мастерству Марион оно почти не жало в груди и не волочилось по земле, хотя талия находилась явно не на месте. Лорисса придирчиво оглядела подрубленный подол и пробормотала что-то относительно того, что из излишков ткани неплохо бы соорудить пояс.

— Вы… ты точно хочешь их носить?

— Мне ничего другого не остается, — прохладно ответила Лорисса. — Ложитесь спать, мистрис Гвендолин.

Утром Линн проснулась первой и встала, разминая затекшее тело. От ее возни проснулась спящая рядом Лорисса. И тут же начала распоряжаться, как будто вчерашнего разговора и не было.

— Иди умывайся. Мы тронемся в путь тотчас же, иначе будем добираться три года.

Пока Линн выполняла все распоряжения, Лорисса успела переодеться в одно из ее платьев и привести себя в порядок. Девушка отметила, что Лорисса выглядит совсем неплохо. Не то что сама Линн до того, как Леонард занялся ее внешним видом.

— Линн, ты не хочешь причесаться? — ехидно поинтересовалась Лорисса. — Создается впечатление, что у тебя в волосах свили гнездо полтора десятка ласточек…

— Сейчас, — отозвалась Линн и полезла за гребнем.

Они выехали спустя полчаса, так и не позавтракав, потому что припасы были уничтожены еще вечером. На дороге никого не было с самого утра. Лес довольно быстро закончился, и начались луга, через которые пролегала колдобистая дорога. Было заметно, что ездят по ней очень редко, и никто за ней не следит.

Периодически по сторонам были видны сколки, но дорога все время шла мимо. И ни одной деревни окрест. Лорисса уже начинала беспокоиться, что они все-таки сбились с пути. На карте не было обозначено никаких селений, так что единственным возможным вариантом было затянуть пояса и понадеяться, что к вечеру они доберутся до жилья.

Дорога постепенно превратилась в тропинку. Пришлось ехать друг за другом, причем на этот раз Лорисса заехала вперед, не заботясь о том, что кто-то может это увидеть. Она и не думала, что окольные дороги проходят в такой глуши.

Впереди замаячил очередной сколок. И тропинка на этот раз повернула именно к нему. Лорисса насторожилась. Что-то ей не нравилось в этих деревьях впереди, вроде бы не представляющих никакой опасности.

— Миледи… — послышался голос Линн.

— Как ты меня назвала?

— Э-э-э… Лорисса, почему мы остановились?

— Не знаю, — честно ответила Лорисса.

По ее тону Линн поняла, что та насторожена, но колдунья, больше ничего не сказав, направила лошадь вперед, хотя предчувствие опасности ее не покинуло.

Доехав до сколка, Лорисса поняла, что именно ее насторожило. Из центра рощицы пахло дымом. Кто-то жег костер. Колдунья заставила себя думать, что костер — это не повод для беспокойства, а скорее, наоборот. Если заплатить, возможно, даже накормят. Угадав ее мысли, Линн опять подала голос:

— Лорисса, — на этот раз девушка не ошиблась, — может быть, подъедем поближе?

— Подъедем, — приняла решение колдунья.

Но подъехать ближе им не удалось. Из кустов, росших по сторонам тропинки, вышел человек, целившийся в них из арбалета.

— Куда едем, прекрасные дамы? — нагловато поинтересовался он.

— Тебе какое… — начала Лорисса, но Линн ее перебила.

— Ло, подожди. Дай я поговорю.

Лорисса опешила и замолчала. Даже искры, которые уже начали собираться на пальцах скрытой от незнакомца правой руки, пропали.

— Ты? — удивился человек. — Благородная?

— А то! — коварно улыбнулась Линн. — Ты даже представить не можешь, на кого наткнулся, дружок!

Теперь в недоумении находилась не только Лорисса, но и человек с арбалетом.

— Ну и кто ты такая? — мрачно спросил он.

— Вопрос не в этом. Кто ты такой и сколько вас тут? И вообще стоит ли мне с вами разговаривать?

— Нас… откуда ты знаешь, что я тут не один? А?

— А! Будто бы я таких, как ты, раньше не видела! — Линн состроила презрительную мину.

— Где ты могла меня видеть? — удивился человек.

— Ты — грабитель, — припечатала его Линн. — И не спрашивай, как я догадалась. А там, за деревьями, ваш лагерь. Не думаю, что вас больше четырех-пяти человек. Веди нас к главарю. Есть разговор.

— Какой разговор? — взвыл человек.

— Тебя как зовут, дружок? — лениво поинтересовалась Лорисса, подхватывая инициативу. Ей понравилось то, что задумала Линн, и она решила позабавиться.

— Эдвин… стой, с чего я должен тебе представляться?

— Не груби моей служанке! — оборвала его Линн. — Ну что, ты нас поведешь или нам искать костер самим?

— Да кто вы такие?!

— Ох… он слишком любопытен, миледи Гвендолин, — вздохнула Лорисса. — Может, пристукнуть его?

Эдвин отпрянул и вскинул арбалет. Линн не обратила на это ни малейшего внимания.

— Ло, перестань. Не пугай нашего друга. Извини, любезный, она совсем дикая. Чуть что, сразу перо под ребро — и разговор короткий.

— То-то я смотрю, вид у нее бешеный… — признался Эдвин и опустил оружие. — Держи ее от меня подальше, а, госпожа? Кстати, откуда вы такие красивые нарисовались?

— Из Иверна. На нас охотятся, холера… — зло процедила Линн. — Совсем жизни не дают, кровососы. Слушай, надо поговорить с главным. Сил нет, как надо. Вот мой папаша всю жизнь по трактам промышлял. И ни разу не попался. Мне бы его везение…

— Кто ж ваш отец, миледи?

— Неужто сам не догадался?

— Да ведь… Гаррет Козодой?

— Он самый…

— Дак… у него ж вроде только сыновья были?

— Дочка тоже, — ухмыльнулась Линн, ничуть не смутившись. Сзади послышался хрюкающий звук. Лорисса развлекалась.

— Как звать-то?

— Тебе что за печаль? В Иверне Миледи кличут…

— А-а-а…

— Ну так что? Ты нас отведешь к главарю?

— Нету его, — нехотя признался Эдвин. — Уехали все. На промысел. Будут только к вечеру.

— Ничего, нам не к спеху. Подождем, — заключила Линн. — Веди к костру.

— Ну пошли.

Они последовали за разбойником. Лорисса сияла. Линн была сосредоточена.

Вскоре показалась полянка с разведенным костром и выкопанной землянкой, между деревьев была натянута веревка, на которой болтались ветхие лохмотья. Линн с радостью заметила, что над костром жарится здоровенный заяц, а еще пара лежит рядом и дожидается своей очереди. В животе призывно заурчало.

— Миледи, может, чайку отведаете? — заискивающе спросил Эдвин.

— Отведаю. Можно еще чего посущественнее. Ло, если не поест, на всех вокруг кидаться начинает.

«Ло» утвердительно хмыкнула. Она бы давно уже испепелила наглого грабителя и не менее наглую служанку, но намеренно не вмешивалась в их беседу. Ей было интересно, чем закончится вся эта история. К тому же она ничего не имела против дармовой зайчатины.

— Угощайтеся… — суетился Эдвин, выкладывая перед женщинами хлеб, колбасу, сыр и кучу другой снеди. — Сейчас зайчика снимем, чаек поставим… вы кушайте…

Он убежал в сторону землянки.

— Что ты творишь? — зашипела Лорисса.

— Вам не нравится? — удивилась Линн, пытаясь прожевать кусок колбасы. — Ладно. Сейчас ограбим его на припасы и поедем дальше.

— Подожди. Он нам зайца еще обещал…

Заяц был снят и выдан Лориссе и Линн. Эдвин косился на Лориссу с опаской. Непонятно, что именно его так встревожило, но это было только на руку. Они посидели, поговорили о тяжелой доле разбойников в местных землях. Наконец Линн изрекла:

— Слушай, дружок. Я, пожалуй, поеду навстречу твоим подельникам. Сил нет, поговорить надо. Ты не боись. Не обману я тебя. Вон, Ло с тобой останется.

Лорисса многообещающе улыбнулась. Эдвин сглотнул.

— Да я верю, Миледи! — торопливо проговорил он. — Вы поезжайте вместе. Я вам верю!

— Точно? Уверен?

— Да, да!

— Припасов с собой дашь? А то проболтаемся по полям до вечера. Кушать захочется. А потом и атаману твоему гостинец передадим. Поговорим с ним — да поедем дальше.

— Хорошая мысль. Хотя… Вы бы отсиделись здесь. Это место никто не знает. А мы, — тут Эдвин сально глянул на Линн, — только рады будем.

— Не сомневаюсь, — процедила Лорисса. Разбойник тут же прикусил язык и пошел собирать продукты.

Они уехали довольно быстро, предварительно получив детальное объяснение, где именно засела вся банда. Путешественницы предусмотрительно оставили это место в стороне и продолжили путь через луга.

Отъехав на достаточное расстояние, Лорисса рассмеялась так неожиданно, что Линн чуть не упала с лошади.

— Миледи! Вы что? — взвыла она.

— Миледи? Забыла, кто у нас тут Миледи? А кто бешеная Ло? — смеясь, спросила Лорисса. — Давно я так не развлекалась. Думала, придется воспользоваться магией. Но мне не хотелось объявлять о своем присутствии. А ты просто умница! Миледи!

— Ну что вы… — Линн смутилась от похвалы.

— Хвалю — значит, за дело, — продолжила смеяться колдунья, — не перечь мне! Однако еще раз назовешь меня не так — уши оборву. Кстати, до деревни нам сегодня не добраться, мы сделали большой крюк и много времени потеряли с этим твоим Эдвином. Но припасы у нас есть, еще ползайца недоедено. Завтра к полудню будем там. Правда, не нравится мне все это. Слишком уж много задержек по дороге.

— Лорисса, — проговорила Линн, все еще пробуя имя колдуньи на язык. Звучало не очень убедительно. — На самом деле я страшно испугалась. Я же не знала, что он там один. Просто заболтать его хотела.

— Да не переживай ты, — успокоила ее Лорисса, — я бы с ними справилась. Ты, я смотрю, мастер по части нахождения общего языка с криминальными элементами. Одному кувшин на голову сбросила, второго заболтала до полусмерти! Кстати, как ты догадалась, что главарь может быть в отъезде?

— Не знаю. Повезло, наверное. Я подумала, что если бы их было много, в одиночку он бы не вышел. И не волновался бы так сильно. Всего-то требовалось — сбить его с толку и убедить в своей значимости. А дальше можно было вить из него веревки. Он бы поверил всему, что я скажу, — проговорила Линн, потупив глаза.

— Далеко пойдешь, девочка, если Кеннет не остановит, — резюмировала Лорисса. — Но откуда ты набралась подобных выражений? «Перо под ребро», надо же! Если скажешь, что сама придумала, — все равно не поверю…

Линн, покраснев как маков цвет, нехотя призналась:

— Я книжек много читала. Раньше их очень любила. Знаете же, на ярмарках обычно продаются. Привозные, из Эксома[11], дешевые. Хорошие-то книги мне не по карману, а эти — вполне… и названия такие забавные: «Я — вор в Лохланне» или «Я — конокрад из Даймса».

— Зачем ты читала эту гадость?! — расхохоталась Лорисса. — Попросила бы книги у меня! Жалко мне, что ли?

Линн ничего не ответила. Это сейчас колдунья расщедрилась. А раньше, Линн знала точно, попросить у нее книгу значило получить нарекание по поводу слишком большого количества свободного времени. Впрочем, возможно, книгу она бы все-таки дала.

Глава 11

Дзанг!

— Ф-фух, ну и жарища сегодня! И пятнадцати минут не прошло — а уже мокрый как мышь!

Звеньк!

— Тренироваться надо чаще! И поменьше болтать во время схватки. Дыхание ведь собьешь, дружище.

— Зато противника отвлекаешь… Три — пять. — Длинное узкое лезвие царапнуло щеку Рейнарда. Тот зашипел, качнулся вбок и, ловко обойдя выставленную защиту, упер острие своего легкого меча под подбородок приятеля.

— Три — шесть. Я выиграл. Можешь падать, изображая смертельно раненного.

— Иди ты… — Молодой, не старше двадцати с небольшим, парень, невысокий, с прилипшими ко лбу прядками рыжих волос, криво усмехнулся, затем внезапно отпрыгнул в сторону и выбросил вперед кулак. Рейнард выругался, потирая мало не свороченную скулу.

— Ты никогда не научишься драться, как подобает истинному рыцарю, Тервин!

— Ага, без тебя знаю, потому на ристалище даже не суюсь. К тому же перспектива громыхать при ходьбе, как медная кастрюля, и гордо носить в руках копье со вздетым на него лоскутком дамского исподнего несколько не соответствует моим эстетическим запросам… Уф, где у меня тут баклажка с водой была? — Выхлебав почти полпинты, Тервин отдал баклажку Рейнарду. Тот, отпив два глотка, остальное вылил себе на лицо.

— Есть еще такие вещи, как традиции, кодекс чести…

— Тьфу, оставь это занудство великовозрастным графским сынкам.

— А я-то кто? — расхохотался Рейнард.

— Ты? Ты еще не совсем безнадежен. Кстати, я тоже. На прошлой неделе я поспорил, что управлюсь с двумя первыми молодцами на деревне. И управился!

— Слабительного перед схваткой подсыпал? — предположил виконт.

— Ты мне до смерти будешь тот случай вспоминать? Сколько можно повторять, я был ни при чем, он колбасой несвежей отравился! Нет, я проще сделал. Когда эти два молодца, здоровые, что те тролли, с противоположных концов тропы на меня бросились, я, не будь дурак, отошел себе в стороночку.

— И… — Рейнард уже заранее давился смехом. Тервин был неисправим.

— Грохот от столкновения их лбов был такой, что у ближайшего к нам сарайчика — курятник оказался — обвалилась крыша.

— Врешь!

— Если бы. Мне ее потом заново настилать пришлось. Хозяин курятника сослепу не разглядел, что перед ним наследник лорда, и заорал: мол, сам чинить будешь, так тебя через эдак. Ну а я не имею привычки от своих слов отказываться. Так что теперь над этой крышей навес установлен, чтобы от непогоды не пострадала, а хозяин обогатился, за умеренную мзду позволяя уложенную дворянскими ручками солому пощупать.

Рейнард уже не давился смехом, а хохотал как сумасшедший.

— Помоги боги этому поместью, когда оно станет твоим!

— Еще одну схватку?

— Пожалуй.

Их мечи вновь со звоном скрестились. Тервин, несмотря на то, что как потомок знатного рода учился у лучших наставников, был довольно скверным фехтовальщиком. Слишком быстро бросался в атаку и слишком легко забывал о защите, не следовал никаким канонам, хотя реакция у него была неплохой. Но и угадать, что он сделает в следующую секунду, было практически невозможно. В ритуальной схватке он вряд ли сумел бы одержать победу, зато в реальном бою, где враг плевать хотел на все каноны, его шансы резко возрастали.

— Ну зачем ты открылся? — сердился Рейнард. — В твоей обороне дыра размером с колодец, и если б я хотел, ты бы уже…

— Так, может, покончишь со мной разом, а то тебя сейчас удар от праведного гнева хватит…

Рейнард зарычал и проделал следующий выпад с несколько большей силой, нежели намеревался. Его нога подвернулась на влажной от пролитой воды траве, и узкий клинок до половины вошел в левый бок Тервина. Белую рубашку мгновенно расцветили пятна крови. Молодой человек как подкошенный рухнул навзничь.

— Тервин!

Рейнард опустился рядом и наклонился над раненым, собираясь разорвать ткань, чтобы осмотреть рану.

— Рейнард, ты бы отодвинулся, что ли? И так дышать нечем.

Виконт вздрогнул, машинально отшатнулся и уперся взглядом в хитрые синие глаза. Тервин приподнялся на локте, но друг аккуратно заставил его лечь обратно.

— Не двигайся, ради всего святого.

— Да жив я, здоров, что мне сделается? — Тервин выдернул меч Рейнарда и, увернувшись, сел, подтянув колени к груди.

— Это была шутка. Я там свиной пузырь с кровью приладил под рубашкой. Ты не волнуйся.

Рейнард не волновался. Он остолбенел, и только по этой причине Тервин не схлопотал незамедлительно в челюсть.

— Убил бы… — наконец выдохнул виконт. — Идиот…

— Где твое чувство юмора?

— Лопнуло вместе с пузырем. Поднимайся и вали отсюда, пока я не превратил твою шуточку в реальность.

— Ты все-таки жуткий зануда, — ничуть не обиделся на грубость Тервин. — Ладно, мне и вправду пора, меня там одна цыпочка заждалась. Пока! — С этими словами он свистом подозвал коня, взлетел ему на спину — Тервин принципиально ездил без седла — и послал в галоп.

— Куртку надень! — крикнул ему вслед виконт Осский. — А то, судя по следам на рубашке, ты уже полчаса как покойник!

Конь Тервина легко перемахнул забор высотой почти шесть футов и скрылся из глаз. Рейнард наклонился, подобрал меч и принялся вытирать его пучком травы. Тервин, конечно, когда-нибудь свернет себе шею, не на одном, так на другом, но Рейнард не сомневался, что проделано это будет с помпой и прибаутками.

— Ваша светлость, ваша светлость!

Рейнард выпрямился и обернулся. К нему бежал мальчик — помощник конюха в летней резиденции графа Осского.

— Что такое?

— Там вас… это… — Мальчик, запыхавшись, запнулся на полуслове.

— Меня зовет отец?

— Не… там их чародейство приехали.

Джейд уже вернулся? Рейнард мгновенно позабыл о непутевом Тервине. Тот был его давним приятелем, однако перевоспитывать человека, которого прозвали Рыжим Пройдохой еще лет пятнадцать назад, виконт не собирался — себе дороже.

— Когда?

— Дак… часа два назад.

— А почему мне раньше не сообщили? — удивился Рейнард.

— Дак я, пока вашу светлость нашел, всю округу оббегал.

Рейнард бросил парню мелкую монетку за труды, сел в седло и через двадцать минут уже подъехал к парадному входу в отцовский дом.

— Где господин Джейд? — спросил он у пробегавшей мимо горничной.

— Не могу знать, милорд, — ответила та, приседая в реверансе. Рейнард счел излишним обыскивать дом и попросту заорал в полный голос:

— Джейд!

— Я здесь, — отозвался друг, появляясь откуда-то сбоку. — Прекрати ворон распугивать.

— Тут нет никаких ворон. — Рейнард пока был не способен воспринимать юмор.

— Но если б были, то непременно испугались бы. Ладно, это все ерунда. Ни за что не догадаешься, от кого я только что получил письмо.

— От кого?

— От Кеннета.

— Кто-то где-то сдох, не иначе, — подумав, сказал виконт. — Чтобы твой братец сделал первый шаг к примирению…

— Ты его недооцениваешь, Рейнард. Кеннет, без сомнения, горд, как торванугримец, и порой высокомерен, но он далеко не дурак и умеет признавать свои ошибки.

Рейнард, не вчитываясь, скользнул взглядом по листу бумаги в руках Джейда, исписанному с обеих сторон мелким, но очень четким почерком.

— Он что, во всех грехах тебе покаялся?

— Нет, это домашние новости. Ничего особо важного. Отремонтировали комнату, раскуроченную заклятьем Кеннета, потом он зачем-то выгнал управляющего…

— Что, безо всякой причины?

— Да нет, за воровство.

— Его можно понять.

— Знаешь, — Джейд махнул рукой, — я всегда следовал принципу «живи и дай жить другим». Все управляющие воруют, они на это существуют, главное, чтобы воровали с толком и не наглели. Что ж мне, менять их каждый год? Если специалист хороший, а таковой всячески будет способствовать процветанию поместья, почему бы не оставить?

— Тебе виднее.

— Где же это было… А, вот. Кеннет пишет, что к нему притащилась делегация крестьян с нижайшей просьбой рассудить их споры.

— И как он выкрутился?

— Не знаю. — Джейд ухмыльнулся и прочел вслух: — «Верно, моих знаний недостаточно для решения столь узкоспециализированных вопросов». Насколько я знаю брата, достали его этими «узкоспециализированными вопросами» крепко, иначе бы он так не написал.

— Как так?

— Ну, ты много знаешь людей, которые откровенно, пусть и в завуалированной форме распишутся в собственной некомпетентности?

— Э-э-э…

— Вот потому я и делаю вывод, что все это стоило ему немалых усилий.

— И что ты намерен сейчас делать? Поедешь домой?

— Нет. Я хочу тебе кое-что объяснить. В частности, что заставило Кеннета швырнуть в меня «светляком». Муторная история.

Джейд вкратце поведал Рейнарду об истории с Лориссой и роли Кеннета в ней, умолчав о том, что касалось Кайла, и закончил словами:

— По словам Кеннета, последний раз ее видели в Иверне. Я думал отправиться туда и поискать ее следы. Кто-то должен сдвинуть происходящее с мертвой точки.

— Когда ты едешь?

— Сейчас. Только напишу ответ. И не я еду, а мы. Надеюсь, ты составишь мне компанию?

— Конечно, — с улыбкой согласился Рейнард.

— Тогда я жду тебя у входа через полчаса.

— Договорились.

Рейнард ушел собираться в дорогу. Джейд еще раз пробежал глазами письмо брата, остановившись на последней строчке, стоившей самых витиеватых извинений и вообще всех слов в мире:

«Прости меня, если можешь, и возвращайся домой».

Джейд улыбнулся. Он обязательно вернется.

Глава 12

— Посмотри вон туда. Видишь озеро?

Джейд повернул голову в указанном направлении.

— Ты, однако, весьма лестно отзываешься об этой луже.

— Ну, пару веков назад оно было побольше и поглубже. Это Майлин — пруд Май. Ты слышал его историю?

— Не-а, — зевнул Джейд. — Что-то интересное?

— В общем-то, не особо. Лет двести пятьдесят назад жила девушка по имени Май. Как водится, влюбилась она в сына благородного лорда. Тот, опять же как водится, обещал — не значит, что женился. Девушка оказалась особой экзальтированной и, выслушав сакраментальное «я тебя люблю, но мы друг другу не пара»…

— Можешь не продолжать. — Напавшая на Джейда зевота стала просто душераздирающей. — Она добежала до ближайшей лужи и утопилась в ней. Лучше бы плюнула ему в рожу и вышла замуж за другого. Ну почему все юные девицы такие дуры?

— Не все, дружище, иначе люди бы уже вымерли. Но, кстати, в рожу Май ему плюнула. А в озере утопила его невесту, после чего сбежала.

— И чем дело кончилось?

— Ее нашли и повесили. Над тем же озером. Так что конец у этой истории все равно трагический.

— А что стало с сынком лорда? Тоже скончался вблизи этого водоема?

— История умалчивает. Скорее всего, нашел себе другую жену.

— Девушек жалко, — заметил Джейд. — Невеста вообще ни за что пострадала.

Рейнард в ответ только развел руками.

— А с этим озером связано поверье. Девушка перед свадьбой должна непременно в нем искупаться, в этом случае ее минуют беды в семейной жизни.

— Ну и бред, — фыркнул маг. — Вот если вместо «искупаться» подставить «утопиться», тогда это поверье обретает хоть какой-то смысл.

— Бред, конечно, но в него верят. Да сам посмотри, там в воде кто-то есть. Держу пари, очередная невеста.

Рейнард подскакал поближе к озерцу и крикнул:

— Эй, красавица, тебя можно поздравить с надвигающейся свадьбой?

Девушка разложила на поверхности воды длинные черные волосы и меланхолично поинтересовалась:

— Ваша милость обознались чи на солнце перегрелись? С чего вы взяли, будто я замуж иду?

— Но ведь вы купаетесь в озере Майлин!

— Так и шо? Жарища-то какая стоит, самое время в воду лезть.

Джейд расхохотался. Обескураженный Рейнард вернулся на тракт.

— А неплохо было бы сейчас искупаться, — коварно заметил маг. — Особенно в компании столь очаровательной особы.

Рейнард буркнул в ответ что-то малолитературное, и следующие минут сорок они ехали в полном молчании. И то сказать, июньская жара не располагала к длительным беседам. Сонную одурь разогнала кобыла Джейда, шарахнувшаяся от зашипевшего на нее здоровенного гуся, вальяжно переходившего дорогу. Джейд с трудом успокоил взметнувшееся на дыбы и едва не сбросившее его животное и спросил:

— Далеко еще до Рирда? Этот пасторальный пейзаж начинает действовать мне на нервы.

— Да нет, не очень, — отозвался Рейнард. — Видишь холмы на горизонте? За ними он как раз и находится. За пару часов доедем, там заодно и пообедаем.

— Согласен.

Рирд был широко раскинувшимся поселением, слишком крупным для деревни, но слишком маленьким, чтобы называться городом. Около него располагалась одна из основных стеклодувных мастерских, которыми славилось графство Ривеллин. Вполне естественно, что в Рирде существовало множество лавок, торгующих стеклянными изделиями. Кроме того, там работала постоянная ярмарка, где продавалось уже все, что только душе угодно. Эта ярмарка была также знаменита невероятным количеством народных увеселений и лучшим во всей округе театром.

Въехавшие в Рирд друзья были мгновенно подхвачены пестрой многоголосой толпой, бросившей их прямо в центр балаганной феерии.

— Пирожки! Горячие пирожки!

— Яблоки! Сочные, спелые яблоки! Три штуки на медяк!

— Яблоки в июне? — недоуменно вскинул брови Джейд.

— Прошлогоднего урожая, скорее всего.

— С прошлого года ни одно яблоко не доживет спелым и сочным.

— Ну… воском натерли — и все дела, — пожал плечами Рейнард.

— Откуда ты знаешь такие тонкости?

— Да у нас в замке кухарка так делает. Я всю зиму таскал яблоки из кладовки.

— Распродажа! Подходим, покупаем! — разорялся чернявый торговец с длинными усами. — Весь товар всего по три медных монеты! Подходим, покупаем!

— Это что-то новенькое, — заинтересовался Рейнард. — Ранее мне такой трюк не встречался. Какой товар может стоить три медяка?

— Лежалые запасы мелочной лавки, например, — с презрительной усмешкой откликнулся Джейд.

Рейнард встал на цыпочки и вытянул шею, стараясь заглянуть на прилавок поверх голов толпившихся вокруг него людей: на нем валялись вперемешку нитки, наперстки, какие-то керамические поделки и тому подобная дребедень.

— Похоже, ты прав.

Умяв по пучку редиски (для земляники было рановато), друзья двинулись развлекаться на полную катушку. Джейд подмигнул Рейнарду и уставился на жонглера, который никак не мог взять в толк, почему один шарик, вместо того чтобы летать в воздухе между его руками вместе с остальными, вдруг стукнул его по голове, потом отскочил, потом опять стукнул… Лишь звон монет, посыпавшихся в шапку от помирающих со смеху зрителей, несколько примирил незадачливого артиста с реальностью.

— Непобедимый боец и силач Стальной Кулак!

— А также Медный Лоб, — негромко прокомментировал Джейд, поглядев на неподвижное, не обремененное признаками интеллекта лицо бойца.

— Одним ударом сражает быка! Одной рукой поднимает лошадь! За две монеты вы можете попробовать победить его! В случае победы вы забираете все деньги себе, в случае поражения они остаются в игре! Спешите, господа! На кону уже сто монет!

Несмотря на явную бесперспективность данного занятия, желающих сразиться с этим стенобитным орудием находилось немало. Вот, например, какой-то молодчик лихого вида в красной рубахе, несомненно желая покрасоваться перед дамами из числа зрителей, взобрался на помост, бросил в глиняное блюдо монетки и нанес противнику неслабый удар в челюсть.

С тем же успехом он мог попытаться свалить вековой дуб. Стальной Кулак небрежно сгреб его в охапку и поднял над головой. Раздались приветственные крики и свист. Непобедимый боец, как видно, не очень представляя, что делать дальше со своим грузом, попросту разжал руки. Парень в красной рубахе, как куль с мукой, грохнулся на задницу и выбыл из состязаний.

— Подожди меня, я сейчас, — бросил Рейнард.

— Ты спятил? Хочешь повторить судьбу этого болвана в красном?

Однако Рейнард сорвал банк и бурные аплодисменты, одной оплеухой свалив теперь уже побежденного бойца с ног. Восторженные зрители собрались было с триумфом качать его на руках, но виконт ловко выскользнул из их хватки, и они с Джейдом растворились в толпе.

— Как тебе это удалось?

Рейнард показал сложенную «лодочкой» ладонь.

— Надо знать, как и чем бить. Таким манером и шкаф свалить можно, не то что этого верзилу. Ты куда?

— Хочу приобщиться к искусству. Видишь, там идет представление знаменитой рирдской труппы.

Актеры выступали на огромных, сооруженных явно не на один сезон, деревянных подмостках, сверху над которыми был выстроен деревянный же навес, задрапированный ярко-синей тканью. Декорации отличались оригинальностью и мастерством исполнения. Играли, как Джейд сообразил почти сразу, пьесу, основанную на истории, рассказанной ему Рейнардом. Однако события были слегка изменены. Когда пойманную в дальних краях несчастную Май, роль которой исполняла стервозного вида девица с буйно кудрявой черной гривой и вечно потупленным взглядом, собрались вешать на простершей свои ветви над озером плакучей иве, внезапно появился волшебник и объяснил, что Май ни в чем не виновата, а невесту утопил отвергнутый поклонник, коего тут же продемонстрировали восхищенной публике и показательно испепелили. Май соединилась со своим возлюбленным узами брака, и на этом пьеса окончилась. Если отбросить в сторону пошлую сентиментальность сюжета, игра рирдской труппы действительно заслуживала своей славы.

— Кстати, среди актеров имеется чародей, — заметил Джейд.

— С чего ты взял?

— От трюка с испепелением откровенно несло магией.

— Брось, кто из вашей магической братии унизится до положения ярмарочного фокусника?

— Кушать-то всем хочется, — резонно возразил Джейд, оценив размеры ведра, с которым зазывалы обходили публику. Ведро заполнялось весьма быстро.

— Я бы не отказался от ужина, — задумчиво сказал Рейнард.

Джейд признал идею стоящей, и друзья отправились на поиски таверны. Но дорогу им преградила очередная толпа невероятной плотности, над которой разносился звонкий девичий голос:

— Не пропустите, люди добрые! Ловкость рук и никакого мошенничества! Подходите, играйте и выигрывайте! Не упустите свой шанс! Кто не рискует — тот не побеждает!

Джейду стало любопытно, что за ловкость рук привлекает столько народа, и он начал пробираться поближе, бесцеремонно работая локтями. Впрочем, в противном случае его бы просто затерли. Наконец его взгляду открылась небольшая площадка, где сидела, поджав под себя ноги, высокая полноватая девица с длинной темной косой и скучающим выражением на лице. Девица лузгала семечки, метко плюясь кожурой в стоящую рядом плошку, и тоскливо повторяла:

— Кручу… хрусть… верчу… хрусть… удивить хочу… хрусть, хрусть.

При этом ее пальцы, неожиданно тонкие и изящные, мелькали, с потрясающей скоростью передвигая три небольших медных стаканчика, под одним из которых должна была находиться горошина. Джейд не раз видел игру в наперсток, но искусство темноволосой заворожило и его. Играть он не собирался, отлично сознавая полное отсутствие шансов на выигрыш, но посмотреть ему хотелось, и Джейд чуть подался вперед.

В этот момент кто-то довольно сильно толкнул его сзади, и он почувствовал легкое прикосновение к своему поясу, как раз в том месте, где висел кошелек. Не поворачиваясь, Джейд выбросил назад левую руку, и его пальцы тотчас же сомкнулись на чьем-то худеньком запястье. Вывернув его, маг резко подтянул к себе его обладателя… вернее сказать, обладательницу…

Снизу на Джейда уставились лукавые желто-зеленые глазищи. Цвет их наводил на мысль, что среди предков девушки затесались северные эльфы. Джейд присмотрелся к ней повнимательнее — круглое личико с тонко вылепленными чертами, на котором застыло обиженное выражение; короткие, пышные золотисто-русые волосы. Маг почти не сомневался, что, подуй ветер ей в лицо, отлетевшие легкие пряди откроют остренькие ушки.

Он проверил ауру девушки. Ошибки не было, от нее словно повеяло прохладной свежестью. Обычно природную магию эльфов нельзя было почувствовать, но у их потомков ее признаки проявлялись. Только признаки, способности же как таковые у полукровок практически не поддавались развитию.

— Уй, господин, может статься, вы прекратите ломать руку бедной, ни в чем не повинной девушке? — капризно протянула зеленоглазая, и Джейд сразу узнал ее голос — это она исполняла роль зазывалы.

— Юная леди, неужели вы думаете, что я хоть на секунду поверю вашему невинному виду? Отдавайте кошелек!

— Какой еще кошелек! Не видала я никакого кошелька! И отпустите немедленно мою руку, это вам не морковка!

— Почему морковка? — оторопел маг.

— Потому что нечего ее ломать! Да отпустите же! — взвизгнула она. — Люди добрые, что ж это деется, посередь дня к приличной девушке с нелепыми обвинениями пристают!

Джейд не мог не восхититься ее смелостью или, скорее, наглостью. Так откровенно привлекать к себе внимание при несомненной виновности могла либо полная дура, либо великолепная актриса с железными нервами, и он склонялся больше ко второму варианту.

— Нет у меня никакого кошелька, ни своего, ни чужого!

— Вот же упрямая лгунья! — почти рассмеялся маг. — Отдай по-хорошему.

Сзади послышалось тихое шипение темноволосой:

— Айре, дурочка, говорила я тебе, что твои фокусы добром не кончатся…

— Это как же понимать, вы меня еще и побить собрались ни за что ни про что? — провозгласила зеленоглазая и добавила глухим шепотом: — Да заткнись ты, Мэгги.

— Кошелек! — властно сказал Джейд, протягивая ладонь. Он и сам не понимал, почему тянет время, почему просто не сдаст воровку страже.

— Я тебя предупреждала, теперь расхлебывай…

— Хоть на кусочки порвите, господин, ничего не найдете! Мэгги, захлопни пасть, овца, иначе я тебя прикончу.

— Девочка, — устало сказал Джейд, — я ведь сейчас позову стражников, и дальше ты будешь объясняться уже с ними, а это, поверь, гораздо хуже, чем иметь дело со мной… — И тут он краем глаза поймал отблеск солнечного луча на стали.

Джейд опустил веки. Так и есть. Спрятанный до этого в левом рукаве темноволосой стилет скользнул в ее ладонь. Он поднял голову и буквально споткнулся о взгляд раскосых серо-голубых глаз, плеснувших жестоким холодом. На лице девушки-наперсточницы сохранялось скучающее выражение, однако маг понял, что еще одно слово о страже — и этот кинжал окажется у него в глазу. Или в горле.

«Не надо глупостей, хуже ведь сделаешь и себе, и ей, — мысленно обратился он к темноволосой. — От воровства до убийства один шаг, и шаг этот — на эшафот». А еще он понял, что не хочет выдавать совсем юных девчонок, пытавшихся просто выжить всеми средствами, и понял, как этого избежать.

— Милая… — Он наклонился к зеленоглазой, не выпуская ее запястье, и ласково улыбнулся. Та, ничуть не смутившись, ответила ему лучезарной улыбкой. Лучезарной в прямом смысле — в ряду мелких белых зубов ярко сверкнул один позолоченный. Это был цеховой знак воров-карманников. По давней негласной договоренности между властями и главами гильдий наемников и воров, цеховые знаки доказательством вины служить не могли. Гораздо более рисковали те, кто пользовался знаками, не имея на то достаточных прав. — Советую прекратить эту глупую игру. Я маг, и если мы не разойдемся миром… — Он сделал многозначительную паузу.

В самой глубине желто-зеленых глаз мелькнул испуг, но на живом лице вместо праведного негодования мгновенно отразилась теперь готовность всячески услужить.

— А, так господин волшебник… Ой, вы знаете, и правда, иду я давеча по дороге, смотрю — кошелек валяется. Думаю, не иначе господин волшебник потерял. Надо вернуть. — Кошелек мягко лег в подставленную ладонь. — Да вы угощайтесь… Мэгги, отсыпь-ка семечек господину волшебнику!

Джейд с облегчением отметил, что стилет снова исчез в рукаве. Одной рукой Мэгги продолжала передвигать стаканчики, а другую сунула в карман и, вытащив оттуда изрядную горсть семечек, протянула Джейду. Тот скептически покосился на сей щедрый дар.

— Берите, берите, от сердца отрываем! Можно сказать, единственная отрада в жизни…

Джейд побоялся даже предсказывать, куда бойкую зеленоглазую Айре может завести ее длинный язычок, но тут Рейнард, шагнув вперед, сгреб семечки, не забыв галантно чмокнуть руку Мэгги.

Выбравшись из толпы, друзья снова услышали за спиной нисколько не утративший своей живости голосок:

— Ловкость рук и никакого мошенничества! Кто не рискует — тот не выигрывает! Подходите, не пропустите!

— Забавная парочка, — сказал Рейнард, сплевывая шелуху. — Мне они понравились.

— Мне тоже, — вздохнул Джейд.

— Зато теперь мы имеем полное право проесть с таким трудом доставшиеся деньги в таверне! — провозгласил виконт. — Я умираю с голоду.

— Боюсь, ты себя однозначно переоцениваешь. В моем кошельке лежит довольно приличная сумма.

— Это поправимо…

— Нет уж, — возразил Джейд. — Проедать мы будем твой выигрыш. Впереди еще долгий путь.

— Я пошутил.

— А я нет. Вот, кстати, и таверна. Гм. Оригинальное название.

— Надеюсь, не ингредиентов основного блюда.

И друзья смело вошли в заведение под вывеской «Мышьяк и кружево».

Несмотря на вызывающее нехорошие ассоциации название, а может, и благодаря ему, таверна пользовалась популярностью — во всяком случае, найти свободный столик им удалось далеко не сразу. Рейнард углубился в меню, явно вознамерившись заказать все по списку. Джейд огляделся. Стойка была задрапирована сомнительной чистоты кружевным полотном, настолько не вязавшимся с обстановкой и атмосферой таверны, что это вызвало смешанное чувство отвращения и восхищения.

Так. Кружево найдено. Осталось отыскать мышьяк.

К столику подошел тощий парень с кислым выражением лица.

— Чего изволят господа?

Рейнард перечислил добрую треть меню и добавил:

— Двойную порцию.

— А где мышьяк? — полюбопытствовал Джейд.

— Да вот же. — Парень ткнул пальцем в плошку, на которой действительно было выведено крупными буквами «МЫШЬЯК». Содержимое плошки сильно смахивало на обычную соль. Маг предусмотрительно отказался делать заказ, с интересом ожидая, что будет дальше.

А дальше было вот что. Когда стол тесно уставили яствами, Рейнард с энтузиазмом принялся их уничтожать. Через полчаса энтузиазм поутих. Еще через десять минут виконт жалобно спросил:

— Ты не поможешь мне управиться со всей этой едой?

И наконец еще через некоторое время прозвучал тоскливый возглас:

— Ты не знаешь, на кой я столько заказал?

Джейд не удостоил друга ответом, продолжая методично обгрызать жареную куриную ножку.

— Сейчас поедем или передохнем? — спросил Рейнард.

— Да отдохни уж, обжора, — не удержался от поддевки маг.

— Можно ли поинтересоваться, в какую сторону направляются господа? — спросил тощий, принеся счет.

— Поинтересоваться-то можно, только зачем тебе это знать?

— Да, с позволения сказать, хотел предупредить, что на северо-восточном тракте засела какая-то тварюга, которая путников жрет, как орехи щелкает.

— Нам как раз на этот тракт, — медленно произнес Джейд. — Нет ли обходного пути?

— Дак если б был, рази ж она столько народа жрала бы? — философски проговорил тощий и удалился.

— Что будем делать? — Рейнард посмотрел на друга.

— А у нас есть выбор?

Глава 13

Солнце, похожее на гигантский яичный желток, лениво ползло к горизонту, высвечивая обратную сторону колеблющихся от ветра листьев, от чего деревья казались не зелеными, а серебристыми. Северо-восточный тракт серо-бежевой ленточкой вился между ривеллинскими холмами. Лежащий на траве под защитой густых кустов Лейт почувствовал себя в безопасности и слегка приподнял голову. По ту сторону дороги притаился враг. Третий день воины рыцаря по прозвищу Черный Волк осаждали их лагерь. Их было больше, но они были вооружены только мечами, а в отряде Лейта имелись еще и лучники.

Зашуршали ветки, и Лейт услышал позади себя чье-то сопение и хриплый шепот:

— Командир!

— Чего тебе, Рин? Сколько раз повторять, чтоб ты вел себя потише, иначе тебя не то что Черный Волк — в самом Рирде услышат.

— Там… э-э-э… пришли.

— Кто?

— Да девица какая-то. Воил… воительницей назвалась.

— Отойди, дай мне вылезти.

Снова зашуршали ветки, сопение пропало. Лейт ужом вывернулся из своего убежища, на карачках отполз за холм и только тогда выпрямился, встретив взгляд большущих голубых глаз.

— Я — воительница Кунегунда Яльмарсдаттер, третий клинок Торванугрима, и я пришла, чтобы присоединиться к вам, ибо вы воюете за правое дело!

— Почему именно за правое, а не за левое? — недоуменно спросил подошедший Рин.

Лейт пихнул командира лучников локтем под ребра, чтобы тот не вылезал с глупыми вопросами и не портил игру. Кунегунда, она же Элни, дочка деревенского старосты, слыла самой образованной в их компании. Во всяком случае, она умела читать и порой выражалась столь заумно, что ее едва можно было понять. Сам Лейт по большей части догадывался, что она имеет в виду, но Рин подобной смекалкой не отличался. Он вообще был глуповат, зато отменно стрелял из рогатки… то есть лука.

— Я Лейт, предводитель этого отряда, и я рад… э-э-э… приветствовать тебя в наших рядах, прекрасная Кунегунда.

Элни вздернула свой и без того курносый нос, услышав, что ее назвали прекрасной, пронзила его сердитым взглядом и отчеканила:

— Красота не есть главное достоинство воина, рыцарь Лейт!

Он незаметно вздохнул. Ему нравилась Элни, но иногда он готов был полностью согласиться с теми, кто называл ее задавакой. Она могла бы и пореже ставить его в дурацкое положение — вот как сейчас, например.

— Вы, безусловно, правы, леди, и я… э-э-э… прошу простить мне мою неучтивость, ибо ваша красота… э-э-э… затмила мой разум.

Вот так. Посмотрим, как ты проглотишь это.

— Я принимаю ваши извинения, рыцарь. — Элни наклонила голову. — Вы не виноваты в своем скудоумии.

Да она над ним издевается! Лейт скрипнул зубами, искренне сожалея о том, что рыцарский кодекс чести не позволяет ему ударить женщину. К тому же она могла и сдачи дать, а затевать драку — значит испортить все. Ну ничего, он с ней потом поговорит, а пока придется стерпеть.

— Командир!

К ним с озабоченной миной подошел Йелль.

— Дозорные увидали кого-то на тракте.

Лейт, пригибаясь, поднялся по склону холма и взглянул направо. Там, на довольно большом расстоянии от лагеря, виднелись два едущих шагом всадника. Он прищурился. Один, на мышастом в яблоках коне, широкоплечий и статный, как настоящий рыцарь, с коротко стриженной темной шевелюрой, что-то говорил, размахивая одной рукой. Второй был пониже и более худой, но тоже держался очень прямо на своей изящной каштановой лошадке. Его светлые волосы были частью собраны в хвост, частью, подхваченные ветром, падали на лицо. Со своего места Лейт с трудом мог рассмотреть лица путников, но на первый взгляд они были ему незнакомы. Хотя мало ли кто может следовать этой дорогой.

— Как бы не подмога врагу… — хмуро сказал Йелль.

— Слишком далеко, — задумчиво проговорил Лейт. — Знамена не видать.

— К оружию! — прокатилось над трактом. — Волки идут на приступ!

Забыв о всадниках, Лейт и Йелль скатились с холма и, выхватив палки-мечи, бросились на подмогу товарищам. Вражьи войска форсировали дорогу, и битва шла на территории лагеря. Лейт выкрикивал команды, попутно отбиваясь от противника. Рядом с ним молча сражалась Элни. Он подумал, что ее близкое присутствие отчего-то необыкновенно греет ему душу.

Вот глупости. Придет же в голову.

— Сзади! — прошипела ему Элни.

Лейт обернулся и всадил локоть в живот напавшего на него воина. Тот скрючился, обозвав их обоих чем-то непонятным, но явно нехорошим, и отполз в сторонку, чтобы свои же не зашибли.

— Спасибо, — буркнул Лейт.

— Я поступила так, как велит мне мой долг. Мы же союзники, рыцарь.

— Ага, — невнятно сказал он. А что тут еще скажешь?

Его отряд начал заметно брать верх, и враг протрубил отступление.

— Потери? — отрывисто бросил Лейт.

— Двое убитых, еще трое ранены, но жить будут.

Лейт благодарно кивнул Йеллю.

— Мертвых похоронить до заката. Раненых к лекарям.

Он отстраненно наблюдал, как «убитые» в схватке друзья с сожалением уходят домой. Ничего, это им наука, впредь пусть не подставляются. Своим ребятам Лейт запретил всяческую дурь вроде «четыре-четыре, я на перерыве» и негласного отхода в кусты по малой нужде во время драки. В настоящем бою никто не стал бы ждать, пока они придут в себя и соизволят продолжать сражаться. Элни его полностью поддержала, а ее авторитет в том, что касалось правил игры, был непререкаем. Она одна знала, как должно быть на самом деле.

Лейт вздохнул. Если бы только эта игра могла стать реальностью… А-а, к лешакам все.

Он вернулся в свой наблюдательный пункт, где к нему через некоторое время присоединился Рин с «луком».

— Здорово мы им жару задали, а, Лейт?

— Помолчи, — прошептал тот. — Или катись отсюда и ищи себе другое место.

Рин обиженно заткнулся. За трактом было все тихо. Навряд ли Черный Волк решится сегодня повторить атаку.

Лейт краем глаза заметил справа какое-то движение, и почти в тот же момент Рин выстрелил, запоздало заорав:

— Стой, кто идет?

Джейд с трудом выпростал из волос колючку чертополоха и миролюбиво сказал:

— Спокойно, ребята. Уже никто никуда не идет.

Из придорожных кустов на тракт высыпала стайка всполошенных детей в возрасте от восьми до десяти лет и со страхом воззрилась на мага, державшего в руке злополучную колючку.

— Это я стрелял, — угрюмо сказал один, крепко сбитый и довольно высокий для своих лет. — Меня убивайте, господин рыцарь.

— Захлопни рот, Рин, — холодно оборвал его другой, гибкий и подвижный, как хлыст, паренек в зеленой рубашке, явно бывший за главного в этой компании. — Я приношу вам извинения за моего друга, ваша милость. Он попал в вас по чистой случайности и впредь будет внимательнее. Верно, Рин?

Тот неохотно кивнул. Ребята уставились на мага, ожидая его реакции. Джейд молчал, пораженный такими изысканными оборотами речи у деревенского мальчишки. Зато Рейнард не терял времени даром. Сделав страшное лицо, он наклонился и театральным шепотом произнес:

— Ну вы и влипли! Это же самый страшный и ужасный колдун во всех графствах, а вы в него колючкой попали. Бегите, а то от вас даже пепла не останется!

— Я от тебя даже пепла не оставлю, Рейнард, — не разжимая губ, процедил Джейд.

И тут на дорогу перед друзьями выпрыгнул еще один подросток, оказавшийся на поверку девчонкой. Курносой девчонкой с длинной пепельно-русой челкой и дерзкими голубыми глазами.

— Зачем вы нас обманываете? — гневно вопросила она. — Если бы ваш друг действительно был таким ужасным колдуном, он бы уже превратил нас в пепел, не дожидаясь никаких извинений!

— Элни! — простонал главарь этой странной компании.

— Успокойся, Лейт, — даже не обернулась она.

— Я вас не обманул, юная леди, я всего лишь немного преувеличил.

Джейд одарил друга не предвещающим ничего хорошего взглядом.

— Все в порядке, — сказал он. — Вы ничуть меня не оскорбили. Держи. — Он бросил колючку Рину. — Но в дальнейшем постарайтесь думать, прежде чем стрелять. Кто-то другой на моем месте может оказаться не столь великодушным.

— Мы будем осторожны, — пообещал Лейт и скомандовал: — По местам!

— Погодите! — Джейд махнул рукой, привлекая его внимание. — Говорят, тут поблизости ошивается какой-то страшный зверь. Вы его не боитесь?

— Да он сидит дальше по тракту и сюда не суется. Это вам бы следует, с позволения сказать, поберечься, вы ведь аккурат в ту сторону едете. Сожрет.

— Подавится, — проворчал маг. — Счастливо вам, ребята.

— И вам!

Дети вновь скрылись в придорожных кустах. Джейд тронул лошадь.

— Так, значит, я — страшный и ужасный колдун, чьим именем пугают ребятишек?

— Это же просто шутка, — пожал плечами Рейнард. — Не самая злая к тому же.

— Я тебе ее еще припомню, дружище.

— Как говорит один мой знакомый, ты все-таки жуткий зануда.

Джейд не выдержал и расхохотался.

— Хотелось бы, чтоб ты так же просто, как этих детей, напугал тварь, засевшую на нашем пути!

— Не проблема. Скорчи мину поужаснее, остальное она додумает сама.

— И все-таки что будем с ней делать?

— Бить, — лаконично ответил Рейнард. — Или у тебя есть другие варианты?

— Есть поправка. С боевой магией у меня не очень.

— А та железка на твоем бедре просто так болтается?

— Много от меча будет проку, если там сидит какой-нибудь василиск, дракон или виверна.

— Как ты сам не так давно сказал — а у нас есть выбор? Давай все же надеяться на лучшее.

— Разве только на то, что кто-то прикончит тварюгу до нашего появления, — уныло сказал маг.

— Такой вариант тоже не исключен.

Некоторое время друзья ехали молча.

— Любопытная компания, — вдруг проговорил Джейд. — В первый раз вижу, чтобы крестьянские дети изъяснялись таким правильным языком.

— Ну, игра у них тоже довольно необычная. В рыцарей.

— Мне понравилась та девчушка. Напомнила одну знакомую. Та, бывало, тоже выдавала напрямик все, что думала.

— Ты поэтому с ней расстался?

— Что за чушь! — вспыхнул маг. — Мы были просто друзьями.

— Ты меня за дурачка держишь? — хмыкнул Рейнард. — Когда это ты «просто» дружил с женщинами?

— На что ты намекаешь?

— Да я не намекаю, а открытым текстом говорю. Могу имена по порядку перечислить, хочешь? Ольгерда.

— Юношеское увлечение, — парировал Джейд.

— Когда ты был юношей, я еще на свет не появился и никак не смог бы об этом прознать. Маррика.

— Э-э-э, это когда было…

— Не далее как прошлым летом я отговаривал ее топиться.

— Врешь!

— Не вру. Отговорил, кстати, если тебя это интересует. Иулена.

— Эта вообще не ко мне, а к Кеннету клинья подбивала, но мой братец оказался ей не по зубам.

— И ты ее, конечно, утешил. Алга.

— Терпеть не могу дур. Я с ней и недели не выдержал.

— Так и быть, Алгу вычеркнем. Райна.

— Не знаю такую, — вполне искренне удивился Джейд.

— То-то она сына твоим именем назвала…

— Кончай ерунду городить! — взорвался маг. — Мне отлично известно, как избежать нежелательных последствий!

— Нежелательное последствие подозрительно на тебя похоже… Не стоит, Джейд, я не всерьез. Вилея.

Джейд опустил сжатую в кулак руку.

— О ней-то ты как, лешак тебя побери, прослышал?! О нашей связи вообще никто не знал. Ви так боялась, что отец отошлет ее в какой-нибудь далекий монастырь в наказание, что принимала кучу мер предосторожности. Я даже в детстве столько по деревьям и заборам не лазил.

— А при чем тут заборы и деревья? — изумился Рейнард. — Вы что, с ней…

— Болван, я до третьего этажа при всем желании не допрыгну! Но все-таки откуда ты про нее знаешь?

— Да вот так получилось, что с Вилеей я знаком с малых лет, и ее даже прочили мне в жены, но она честно сказала, что поищет себе кого-нибудь поинтереснее, потому что меня и так знает как облупленного. Ну а я не возражал. Этот репей в юбке в качестве супруги… брр. Зато я был в курсе ее похождений, поскольку больше никому Ви доверять не могла. Правда, имен она не называла, но когда я услышал про зверски обаятельного мага, то сразу подумал о тебе.

— Почему?

— Я многих знаю из вашей магической братии. Под определение «зверски обаятельный» мало кто подходит. К тому же Ви упомянула, что у «ее» мага глаза точь-в-точь того цвета, что и камень, имя которого он носит.[12]

В серо-зеленоватых глазах Джейда отчетливо читалось желание кого-нибудь придушить.

— Тут все стало на свои места. Из всех, с кем я знаком или не знаком, ты единственный, у кого вместо имени — булыжник.

— Молчал бы уж, — огрызнулся маг.

— Ладно. Раменда.

— Ты свечку, что ли, держал?! Или специально вел учет?

— Не кипятись, больше никого не знаю. Мне вот только интересно, что ты с ними делаешь? Привораживаешь или как?

— Ничего я не делаю, очень надо. Сами придут.

— Это ты загнул. Ви скорее в петлю полезет, чем позволит себе за кем-то бегать, она слишком независима.

— Я не лгу, — покачал головой Джейд. — Меня ты тоже знаешь достаточно неплохо, чтобы сообразить — до беготни за юбками я не унижусь. И вообще, откуда такой странный интерес? С тобой опытом поделиться, что ли?

Теперь уже Рейнард, красный как вареный рак, с трудом удерживался от резкого движения в сторону Джейдовой челюсти.

— Н-нет, спасибо, я уж как-нибудь сам.

— Ну-ка, ну-ка, мне тоже любопытно…

— Да ничего любопытного, — с досадой отозвался Рейнард. — Стандартный набор приемов, на которые девицы почему-то всегда покупаются: комплименты, цветы всякие, стихи…

Джейд едва не сверзился с лошади.

— Ты еще и стихи пишешь?!

— Я — нет! — с ужасом отмахнулся виконт. — Но есть у меня один приятель-менестрель, Ирвином зовут, вот он мне вирши и подкидывает. В целом, хотя список моих побед и не столь впечатляющ, как у тебя…

— Убью, — честно предупредил Джейд.

— Я хоть словом солгал?

— Это неважно. Кстати, женщины, конечно, тема для разговора захватывающая, но меня в данный момент больше волнует, куда подевалась тварь?

— А тебе оно надо? Радуйся, что ее не видно.

— Это меня и беспокоит.

В этот момент тракт сделал очередной поворот, и глазам друзей предстала бредущая навстречу одинокая фигура. Точнее, одинокая фигура женщины, ведущей в поводу лошадь.

— О лешаке речь… — пробормотал Рейнард. — Не про нее ли трактирщик говорил?

— Сейчас узнаем. А симпатичная, между прочим, девушка. Рыженькая.

Рыженькая она была не то слово. При взгляде на нее сначала бросалась в глаза пышная длинная грива пламенеющих волос, а потом уже можно было рассмотреть и очаровательное личико, и стройную ладную фигурку, умело подчеркнутую мужским костюмом.

— Доброго вам дня, сударыня, — учтиво приветствовал ее Джейд.

Та подняла на него большие серо-голубые глаза.

— И вам того же, коль не шутите.

Девушка остановилась, перенеся вес тела на правую ногу, и тут только он заметил, что в левом кулаке у нее зажат чей-то хвост. Джейд машинально проследил взглядом за хвостом, и у него чуть не отвалилась челюсть. Хвост принадлежал некрупных размеров мантикоре.

— Куда вы тащите эту зверюгу? — вырвалось у него.

Девушка уныло поднесла к глазам левую руку, с отвращением посмотрела на нее и отозвалась:

— Предъявлять как вещественное доказательство. Если судить по количеству костей, народу она схрумкала немало, должны же были где-нито поблизости за ее голову награду назначить.

— Так, верно, хватило бы и головы, — резонно заметил Рейнард. — Целиком-то зачем ее с собой волочь?

— А, мне было лень отпиливать ей башку. За хвост удобнее.

Друзья не нашлись, что на это сказать.

— Судя по вашему выговору, вы не здешняя, — снова сделал попытку завязать разговор Джейд. — Из каких мест будете?

— Вам-то что за дело? Издалека.

— Мое имя Джейд, — представился маг. — Это мой друг Рейнард. Как вас зовут, сударыня?

— Меня не зовут, сама приду, коли потребуется, — спокойно ответила она.

Маг беспомощно посмотрел на Рейнарда. Все его усилия будто разбивались о невидимую стену вокруг девушки. А еще в ее бесстрастных глазах ему почудился насмешливый огонек.

— Сегодня прекрасная погода, — словно бы в никуда бросил Джейд.

— К чему вы клоните? — прямо спросила она.

— Вы мне нравитесь, — не менее прямо ответил он.

— А вы мне нет. И вообще будете и дальше приставать — мужу пожалуюсь.

— А кто у нас муж? — живо поинтересовался Джейд.

— Вампир!

— Предупреждать надо, — отшатнулся Рейнард. — Стойте, какой вампир? Вампиров же не существует!

— Ну почему? — пожал плечами Джейд. — Говорят, на дальнем западе, за Диким полем, живут. Как же вас занесло в такую даль, если не секрет? Вы ведь наемница?

— Она самая.

— Неужели в родных краях работы не нашлось?

— Да вот, не нашлось. Всех чудовищ в округе до меня поубивали.

— Кто же? — вскинул брови Рейнард.

— Так, один хмырь белоголовый, не помню его имени, но лошадь у него как-то по-дурацки звали, не то Карасем, не то Воблой… Пришлось от безденежья на восток податься.

— Ну что ж, удачной охоты вам, — искренне пожелал Джейд.

— И вам доброго пути. — Она вдруг улыбнулась так задорно и весело, что маг откровенно пожалел, что им не по дороге. От прежнего унылого выражения не осталось и следа, улыбка превратила ее почти в красавицу. Девушка тряхнула головой, отбрасывая на спину копну огненных локонов, повернулась и пошла. За ней, взбивая дорожную пыль, тащилась мантикора, на чьей морде навеки застыло слегка удивленное выражение. Как видно, наемница умела производить неоднозначное впечатление не только на людей…

Глава 14

Река разлилась.

Всюду, куда ни глянь, простиралась сплошная зеркально-серая гладь, перечеркнутая завитками ряби и пронизанная посередине широкой лентой стремнины. Рейтринд выплеснулся из берегов, полностью поглотив косогор, ранее служивший спуском к воде, что добавило ему еще пятьдесят ярдов ширины и десяток глубины. И никаких следов моста, ни единой досточки, словно разъяренная река с корнем вырвала из себя чужеродный предмет.

— Может быть, мы не туда свернули? — растерянно спросил Рейнард.

— Да нет, смотри, тракт должен перетекать в мост, а он обрывается на берегу. — Джейд наклонился и что-то долго рассматривал у себя под ногами. — Это какой же ливень здесь прошел, что уровень воды поднялся так высоко… Странно, что нас не задело краем бури.

— Ну и благодарение богам, что не задело. А что ты выглядываешь?

— Мост, — коротко ответил Джейд.

— Так его, верно, смыло.

— Да, — отозвался со вздохом маг. — Смыло.

Рейнард спрыгнул с коня и подошел к другу.

— И как, ты думаешь, нам теперь переправляться через Рейтринд?

Прежде чем виконт успел что-либо сообразить, Джейд сорвал с его плеч плащ и красивым жестом бросил на воду.

— Миледи, не соблаговолите ли перейти эту лужу, не замочив ног? — с пафосом провозгласил он, сгибаясь в изящном поклоне, которому позавидовал бы любой светский щеголь.

Тяжелая плотная ткань набрякла от воды и начала медленно опускаться на дно. Рейнард скривился, не говоря ни слова.

— Ну так чего изволит миледи? — с лукавой ухмылкой осведомился маг через некоторое время.

— Чтобы ты выловил мой плащ…

Тут уже пришла очередь Джейда кривиться. В порыве воодушевления он зашвырнул плащ друга так далеко, что с берега его было не достать. Хочешь — не хочешь, а придется раздеваться и лезть в воду, к чему Джейд, несмотря на более чем теплую погоду, не испытывал ни малейшей склонности. Но выражение лица Рейнарда яснее ясного говорило о том, что виконт с ним, Джейдом, сделает, если тот немедленно не исправит последствия своей шутки.

Джейд скинул одежду и обувь и, с отвращением попробовав рукой мутную илистую воду, вошел в реку. Дно сразу же начало стремительно опускаться, и чтобы выловить плащ, магу пришлось нырнуть с головой. Крепко зажав ткань в кулаке, он пошлепал к берегу. Мокрый насквозь, с прилипшими к шее длинными волосами, с которых ручьем текла вода, и прижатым к груди злополучным плащом, Джейд представлял собой зрелище отменно уморительное, но Рейнард, ощутив своего рода сочувствие, не улыбнулся, хотя очень хотелось.

Дождавшись, когда друг ожесточенно выкрутит собранную в хвост шевелюру и вытрясет из нее неведомо как набившийся песок, а потом оденется, виконт потребовал, чтобы Джейд высушил плащ любым доступным ему способом, поскольку набрасывать на плечи полностью промокшую ткань было невозможно.

— Как я, по-твоему, должен это сделать? — огрызнулся Джейд. — Могу разве что хорошенько отжать.

— Ты маг или горшечник?! — вспылил Рейнард. — Неужели в твоем арсенале не найдется ни одного подходящего случаю простого заклинания?

Кому-нибудь другому Джейд за подобное лишенное всяческого такта высказывание переломал бы пару конечностей, добавив для верности подходящее случаю простое заклинание, но Рейнарду мог спустить и не такое, тем более что раздражение друга было вполне оправданным.

Маг встряхнул рукой, чтобы расслабить мышцы, прошептал несколько слов разделения материи, а затем сделал такой жест, словно отбрасывал что-то прочь. Облачко водяных капель взмыло в воздух, отлетело и темными точками впиталось в пыльную землю. На Джейда накатила волна дурноты, его шатнуло, но он тут же обрел контроль над собственным телом. Заклинание было простым и не требовало больших затрат энергии, но имело весьма неприятные последствия, потому-то магу и не хотелось его применять.

Легкий ветерок взметнул и собрал складками совершенно сухую ткань. Рейнард рывком вздернул плащ с земли, накинул и закрепил застежкой.

— Спасибо, — кивнул он другу. — Поедем искать другой мост?

— Нет смысла. Ближайший мост в двадцати лигах отсюда. Проще попробовать проехать еще немного вдоль берега и поискать брод, который должен быть не очень далеко.

— Ты же видишь, как поднялась вода. Скорее всего, через этот брод сейчас можно разве что вплавь перебраться.

— Там берег отнюдь не такой высокий и крутой. Рейтринд мог разлиться вширь, но глубина должна остаться примерно той же. Впрочем, мы ничего не теряем. К мосту нужно ехать в ту же сторону. Не получится — двинемся дальше, но отчего бы не попытаться?

— Правда твоя, — согласился Рейнард. — Ты знаешь точную дорогу?

— Да. Поэтому по берегу мы не поедем. Чуть дальше начнутся такие рытвины и колдобины, что знай держись. Нужно вернуться по тракту, от него ответвляется боковая тропа.

— А, верно, было что-то такое, — наморщив лоб, припомнил виконт. — Однако та дорога не выглядела наезженной.

— Ею редко пользуются. Я бы и сам про нее не вспомнил, если бы в свое время не попал в подобную ситуацию. Не беспокойся, тропа вполне проезжая, ну может, травой поросла за это время.

Джейд дернул поводья, пригнулся к холке лошади и послал ее вперед, только пыль брызнула из-под копыт. Рейнарду ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

До нужного им поворота друзья доскакали минут за десять. Узкая травянистая тропка извивалась, как змея, с обеих сторон сдавленная высокими зарослями ежевики. Проехать по ней можно было лишь гуськом и строго посередине, в противном случае неосторожному путнику угрожала опасность оцарапаться о колючки. Джейд почесал в затылке и с сомнением сказал:

— Что-то я не припомню подобной колючей пакости на этом пути. Хотя я был здесь довольно давно… Езжай за мной, только аккуратно.

— У меня такое предчувствие, что эта ежевика — не худшее из того, что нас сегодня ожидает, — проворчал Рейнард, пристраиваясь в хвост другу.

— Лешак его знает, но между прочим, если глаза меня не обманывают, заросли скоро кончатся.

— Как скоро? — приподнялся в седле виконт.

— Лиги через полторы. О, проклятье! Осторожно, прижмись влево.

С правой стороны кусты словно обрезало ножом, и край тропы круто срывался в глубокую котловину, на дне которой поблескивало маленькое озерцо. Видно было, как в темно-зеленой воде медленно покачиваются водоросли. Шагом, насколько возможно держась левой стороны, Джейд и Рейнард преодолели опасный участок. Когда, как и предсказывал маг, кусты ежевики кончились, друзья поравнялись и прибавили ходу. Перед ними, немного поодаль от тропы, замаячило старое иссохшее дерево с торчащими черными, лишенными листьев ветками. Джейд показал на него рукой и удивленно проговорил:

— А вот это дерево я помню. Интересно, как оно ухитрилось продержаться столько времени?

— В который раз слышу, что ты здесь уже побывал. Может, расскажешь, какими судьбами, чтобы развеяться?

— Ну, во-первых, я был тут далеко не однажды, а во-вторых, по правде говоря, ничего интересного тогда не происходило. Я уже толком и не помню, зачем меня сюда занесло, то ли, как сейчас, в Иверн направлялся, то ли еще что… Но, если ты хочешь, одну занятную историю я тебе все-таки расскажу. Она случилась где-то окрест этого места лет триста назад. Помнишь, я тебе говорил про двух магов, похитивших дочку владетельного графа?

— Конечно, помню. Такое не скоро позабудешь.

— Ну так это была далеко не первая и уж точно не единственная их совместная проделка. Но надо рассказывать по порядку, а то ты запутаешься. Итак, три сотни лет назад, когда в графствах еще не до конца воцарился мир, два лорда — Ривеллинский и Эксомский — поспорили из-за территории. Территория была не сказать чтобы сильно лакомым кусочком — болотистая и не плодородная, но видимо, для лордов это было делом принципа. Одним словом, спорщики начали собирать армии, а для усиления боеспособности оных, как будто сговорившись, порешили привлечь чародеев. Если честно, я не знаю, почему они не воспользовались услугами официальных магов своих владений, но подозреваю, что те выдумали какой-то предлог для отказа, поскольку к тому моменту война уже успела основательно всем поднадоесть, и маги, более дальновидные, чем упрямые лорды, почли за лучшее конфликта не усугублять. К сожалению, а может, и к счастью, суди сам, оба графа сумели найти им замену. Как раз тех двоих друзей. Правда, друзьями они тогда еще не были, да и вообще не были знакомы. Эрайен и Ланед, так их звали, согласились, не особо раздумывая, деньги им предложили хорошие. Стычка как таковая и разногласия двух лордов были им глубоко безразличны, но, увидев войска, они сообразили, что битва намечается нешуточная и им действительно придется драться друг с другом. Этого магам, по понятным причинам, не хотелось. Характеру они оба были, сказать по правде, изрядно легкомысленного, и каждый решил, что неплохо бы пойти и поговорить с потенциальным противником, авось что-то путное и придумается. Ну а для облегчения переговоров они захватили с собой по бутылке коллекционного эрвского вина, попросту стащив его из подвалов графов-нанимателей…

— Что, оба сразу насчет вина сообразили? — засмеялся Рейнард.

— Именно. Но это еще далеко не самое смешное. Укрывшись заклинанием невидимости и прячась по кустам, они пробирались во вражеский лагерь. Все бы ничего, но однажды кусты, послужившие им убежищем, совпали, и незадачливые заговорщики неизящно столкнулись лбами.

Рейнард захохотал в полный голос, представив себе ситуацию.

— Столкновение вовсе не помешало им проникнуться друг к другу теплыми чувствами. Ну и припасенные бутылки тоже пошли в ход, не без того… К рассвету они, обнаружив недюжинное сходство характеров и мышления, окончательно подружились и договорились о следующем: между собой воевать им нет смысла, поэтому они будут, больше делая вид, помогать каждый «своей» армии, а если дело дойдет до схватки непосредственно между ними, наведут иллюзию, которая эту схватку и будет изображать. Данный план вполне им удался, за исключением одного момента: две иллюзии, столкнувшись, неожиданно слились в одну, да такую, что войска обеих сторон в ужасе побросали оружие и сбежали с поля боя — только пятки засверкали. Воевать стало некому. На беду двоих заговорщиков, в это время к одному из графов заявился его маг, которому хватило беглого взгляда, чтобы понять, что происходит. Когда владетельные лорды осознали, что их попросту надули, Эрайену и Ланеду пришлось срочно удирать. Одно положительное последствие их шуточка все же имела: лорды помирились, и граф Ривеллинский безо всяких условий отдал спорный кусок земли соседу. Но тот, не в меру злопамятный, поклялся еще и отомстить обманувшим их негодяям. Тогда, собственно, дочку у него и похитили. Дальнейшие события тебе известны. Кстати сказать, история эта обросла невероятным количеством слухов, и совсем скоро никто уже толком не знал, что здесь на самом деле произошло. Версии существовали разные, в большинстве своем неправдоподобные и не имеющие никакого отношения к истине. Поле боя, на котором шагу ступить было нельзя без того, чтобы не споткнуться о брошенное оружие, стало считаться проклятым местом, пока все железо со временем не ушло в землю. Сейчас там, по-моему, пшеница растет, и хорошо, между прочим, растет, несмотря ни на какие слухи.

— Да, умел народ развлекаться, — заметил Рейнард. — Кстати, тебе самому эта легенда ничего не напоминает?

— А что, должна?

— Эх ты, голова садовая, хоть и маг… Вспомни, при каких обстоятельствах мы с тобой познакомились.

— Н-да, и верно! — Джейд хлопнул себя по лбу и улыбнулся воспоминаниям. История, что и говорить, тоже была презабавная.

С графом Осским Джейд познакомился совершенно случайно. Он в очередной раз гостил у Кайла, когда к магу прискакал гонец со срочным посланием от графа, в котором тот просил Кайла незамедлительно прибыть в замок для обсуждения каких-то вопросов. Каких именно — Кайл не пожелал распространяться, да Джейда это и не особо интересовало. Важно было лишь то, что Кайл пригласил его с собой за компанию, то ли из учтивости, то ли из прихоти. Джейд согласился и весьма приятно провел тогда время в замке. Сам граф был человеком достойным, хотя и непростым в общении, как, впрочем, и все правящие аристократы, но это не помешало Джейду сойтись с ним относительно коротко. Он вообще неплохо ладил с людьми любых сословий.

Потом уже маг несколько раз приезжал в Осс по личному приглашению лорда, и в один из таких приездов они с Рейнардом и встретились. Джейд тогда прибыл в замок довольно поздно и сразу же удалился в отведенную ему комнату. Но вскоре он понял, что голод не даст ему уснуть, и спустился вниз, полагая, что, поскольку в крупных домах работа на кухне не прекращалась ни на минуту даже ночью, когда готовили еду к следующему дню, в замковой кухне наверняка кто-то есть, и ему удастся перекусить. Он даже не взял с собой свечу.

Но в огромном помещении кухни было неожиданно тихо, пусто и темно. В принципе, планировка замков была примерно одинаковой, так что Джейд без труда отыскал кладовую и, надеясь, что хозяева не обидятся на оголодавшего мага, вошел. Тут же выяснилось, что свечу он забыл очень даже зря, так как, несмотря на стоящий в кладовой умопомрачительный запах, различить, где что лежит, было совершенно нереально, Джейду ничего не оставалось, кроме как действовать на ощупь. В какой-то момент он услышал позади себя шорох и хруст, резко обернулся и нос к носу с кем-то столкнулся. Неизвестный отпрянул и, видимо, задел рукой полку, потому что на пол обрушилось, судя по звуку, несколько горшков. Невдалеке раздались тяжелые гулкие шаги, и гневный голос выкрикнул:

— Кто это тут шастит посередь ночи?! Вот я тебе сейчас покажу!

— Влипли! — прошептали в темноте рядом с Джейдом. — Это кухарка! Сейчас она тут устроит… Бежим!

С этими словами неизвестный ринулся прочь из кладовой, словно следом неслась орава нечисти. Джейд ничего не понял, но на всякий случай развил ту же скорость. В дверях кухни воздвиглась одиозная фигура в белом одеянии (по-видимому, ночной рубашке), с каким-то длинным орудием в руках (как оказалось после, это была тяжелая деревянная поварешка). Вслед за своим провожатым Джейд, преследуемый воплями: «А ну стойте, негодяи!», отскочил в сторону, потом куда-то на лестницу… и перевел дух, только очутившись на замковой стене. Провожатый повернулся и оказался симпатичным юношей с открытым лицом и доброжелательной улыбкой. Юноша протянул руку и представился:

— Я Рейнард, сын графа. А вы?

— Джейд, маг из Аридана, — отозвался он, отвечая на рукопожатие.

— О, а я вас знаю, — обрадовался юноша. — Правда, заочно, мы ведь, кажется, не были официально друг другу представлены. Ничего, что я по-простому? — Рейнард достал из кармана яблоко и отгрыз сразу половину. — А что вы делали в кладовой?

— Вероятно, то же, что и ты, — усмехнулся маг. — Искал, чего бы перекусить.

— Я могу с вами поделиться. Вот. — Он вытащил краюху хлеба и кусок сыра. Джейд повеселел и не стал отказываться.

— От кого мы так поспешно убегали, если не секрет?

— Да от кухарки. Она терпеть не может, когда кто-то шарит по ее владениям без спросу, может и поварешкой, а то и метлой стукнуть, не разбирая, кто перед ней. Она и отца бы стукнула, окажись он в подобной ситуации.

Джейд живо представил себе графа и занесенную над ним поварешку, после чего его пробрал смех.

— Пару раз я схлопотал метлой по голове и с тех пор стараюсь с ней не связываться.

— С кем, с головой или метлой? — рассеянно переспросил маг, все еще во власти уморительного видения лорда, ожидающего строгого наказания при помощи кухонных орудий.

— Да нет же, с кухаркой, — ухмыльнулся Рейнард.

Вот так семь лет назад и началась их дружба, которой ничуть не мешала даже более чем значительная разница в возрасте. С тех пор они много путешествовали и много пережили вместе, что лишь укрепило их отношения. Граф Осский эту дружбу поощрял, считая, что Джейд как старший и более опытный положительно повлияет на его сына. Знал бы он, кто был инициатором большей части их совместных авантюр…

— Ты заснул, что ли?

Джейд поднял голову и взглянул на своего друга, не слишком сильно изменившегося за прошедшие семь лет.

— Далеко еще до твоего брода?

— В общем-то, не очень. Давай уже сворачивать к реке.

На солнце набежала легкая тень. Джейд поднял голову и обнаружил, что небо, с утра совершенно чистое, начинает затягивать тонкими облаками, кое-где сбивающимися в тучку. Похоже, жаре приходит конец. Это не могло не радовать, поскольку, несмотря на то, что день клонился к вечеру, дышать было нечем.

Продравшись сквозь очередные заросли колючих кустов и помянув их недобрым словом, они выехали к Рейтринду. Брод, к счастью, оказался на месте, хотя его глубина и несколько превышала ожидаемую. Не спешиваясь, Джейд и Рейнард направили коней в воду, которая доходила почти до стремян.

— Сколько нам осталось до Иверна?

— До графства или до столицы? Потому как до графства дня два пути, а до столицы чуть побольше.

Рейнард махнул рукой.

— Ну, мы-то едем в столицу. И я вот еще что хотел спросить…

Однако что именно хотел виконт выяснить у своего друга, осталось неизвестным, потому что в этот момент лошадь Джейда запнулась о камень, попятилась и резко просела на передние ноги. Не удержавшись, маг кувырком перелетел через ее голову и плюхнулся в воду. Хотя река в этом месте была мелкой и утонуть в ней было непросто, вынырнул он далеко не сразу, и Рейнард уже начал беспокоиться, когда на поверхности показалась голова злющего, как осиное гнездо, Джейда. Наглотавшийся речной воды маг долго откашливался и отплевывался, ругаясь и протирая глаза, куда попал песок.

— Второе купание за день — это уже слишком! Тьфу! Надоело. Чтобы я еще раз сел на эту лошадь! Проклятая скотина долго пыталась выкинуть меня из седла и наконец добилась своего…

— Сядешь-сядешь, куда ты денешься, — философски заметил Рейнард. — Не потащишься же ты до Иверна пешком.

— Тьфу, ну и гадость! Тьфу! В эту реку что, содержимое выгребных ям сливают?! Вот ведь мерзкий привкус!

— Да ил это самый обычный, со дна поднялся из-за разлива. Залезай уже в седло, хватит в реке сидеть.

Только на берегу Джейд осознал, что повторное купание в Рейтринде было еще не самым ужасным, а вот продолжать путь в мокрой одежде… Тут еще Рейнард с милой улыбкой посоветовал ему поскорее просушиться и ехать. Джейд закусил губу. Сушить одежду на себе было чревато неприятностями в случае малейшей ошибки, но раздеваться ему совершенно не хотелось, и он решил рискнуть. Вот будет потеха, если жидкость выпарится не только из рубахи и штанов, но и из его собственного тела… Тщательнее, чем обычно, выверив движения руки, Джейд произнес слова заклинания.

Получиться-то у него получилось, только последствия в этот раз оказались гораздо худшими, и магу пришлось несколько минут простоять, прижавшись к боку лошади и изо всех сил пытаясь справиться с подступающей к горлу тошнотой.

— Джейд, что с тобой? — с тревогой спросил Рейнард, подойдя и положив руку ему на плечо.

— Ничего. — Маг пару раз глубоко вдохнул и выдохнул. — Ерунда, отдача от заклинания. Уже все. Поехали.

Тени удлинились, воздух темнел, наливаясь сумрачной синевой. Солнце скрылось, по небу растеклись клочья грязно-серых туч, из которых начал накрапывать мелкий, но неприятный дождь. Заметно похолодало, и друзья плотнее завернулись в плащи.

— Ненавижу ночевать на мокрой земле, — проворчал Рейнард.

— Не переживай из-за этого, главное — найти какую-нибудь небольшую полянку, где можно устроиться, а там я что-нибудь придумаю.

— Не слишком хочется сворачивать с тропы… а впрочем, вон, я вижу, какая-то прогалина. Пойдет?

— Вполне, — сказал Джейд, оглядывая поляну диаметром не более десяти футов, со всех сторон окруженную высокими деревьями, чьи ветви чуть заметно склонялись к центру. — Очень даже пойдет. Собери пока хворосту, костер разведем.

Рейнард, не споря, сделал, что от него требовалось. Свалив в кучу то, что показалось ему пригодным для растопки, он взглядом нашел будто нарочно сделанное самой природой, а может, и другими путешественниками место для костра, откуда огонь не мог перекинуться на ближайшую растительность. Тем временем Джейд, недолго постояв в задумчивости, наклонился и поднял с земли короткую хрупкую палочку. Какое-то время он крутил ее в руках, мягко оглаживая и что-то наговаривая шепотом, затем вдруг резко подбросил вверх. Палочка закувыркалась в воздухе, зацепилась за крону дерева, и тотчас же над поляной крест-накрест протянулись, переплетаясь, гибкие тонкие ветви — не ветви? Словно чья-то невидимая рука штопала прореху на локте. Скоро над друзьями возник отлично защищающий от дождя навес.

— Красиво! — восхищенно сказал Рейнард, доселе не видевший ничего подобного. — Ты, кстати, в порядке?

— В полном, — улыбнулся маг. — Это, в сущности, довольно простой фокус.

— Я думал, только эльфы способны такое с природой сотворить…

— Можно, я не буду читать тебе лекцию о различиях между природной магией эльфов и стихийной магией людей? Просто поверь мне на слово — это заклинание основано на совершенно ином принципе, нежели любые природные чары.

Рейнард пожал плечами — ему, в общем-то, было все равно — и занялся костром. Хворост не успел сильно отсыреть, и огонь разгорелся без помощи магии. Друзья наскоро поели, и Джейд заявил, что дожди зарядили надолго, а он не намерен сушить одежду каждые полтора часа, после чего двумя словами и тремя жестами придал их плащам свойство отталкивать влагу. Рейнард зевнул, сказал, что премного благодарен ему за эту поистине гениальную идею, затем отобрал у друга свой плащ, закутался в него и улегся спать. Маг не замедлил сделать то же самое.

Джейд проснулся от холода. Было промозглое раннее утро. Деревья обметало обрывками белесоватого тумана. Костер угас, и, несмотря на то, что сквозь плетеный навес над поляной не просочилось ни единой капли дождя, холод пробирал до костей. Рейнард еще дрых без задних ног, завернувшись в плащ с головой. Джейд не стал его будить и принялся за оживление костра. Остатки собранного вчера хвороста никак не хотели разгораться, и Джейд уже без особого желания подумывал о том, чтобы подкинуть им пару магических искр, но тут пламя нехотя начало покусывать сучья. Маг протянул к костру холодные руки. Его била чуть заметная дрожь, которую он приписал бы скорее слишком частому использованию своей силы за короткое время, нежели утреннему холоду. Помимо всего прочего, Джейд не выспался, и настроение у него было отнюдь не радужным.

Проснувшийся Рейнард медленно потянулся, потер ногу, затекшую от того, что он всю ночь проспал в одной позе, и скучным голосом проговорил:

— Ну и погодка! Вчера жарища, сегодня потоп. Что на очереди — снегопад или землетрясение?

— Понятия не имею, — неприветливо отозвался маг, по-прежнему грея руки. Рейнард с тоской заметил, что неплохо бы сейчас горячего чаю.

— Не трави душу, — вздохнул Джейд, поднимаясь. — Если у тебя нет возражений, нам лучше выехать поскорее. Хотелось бы сегодня добраться до человеческого жилья. Я смутно помню эти места, но, кажется, где-то поблизости должен быть трактир.

— Нельзя ли поточнее?

— Говорю же, не помню. Но думаю, не далее как в одном дневном переходе.

Они поднялись на раскисшую дорогу. Мышастый конь Рейнарда ухитрился извернуться и схрупать из руки всадника последний кусок хлеба. Сам Рейнард в это время смотрел на Джейда и ничего не замечал, пока маг, рассмеявшись, не указал ему на то, что в его ладони зажат лишь жалкий огрызок корочки.

Джейду казалось, что они едут так уже целую вечность. Бившая его дрожь постепенно унялась, по телу разлилось колкое тепло. Мелко моросящий дождь припустил сильнее, его струи с дробным стуком колотились о листья. Маг откинул капюшон, позволив тяжелым каплям стекать по горящему лицу. Узор из переплетенных над дорогой веток на мгновение поплыл перед глазами. Джейд моргнул и провел рукой по лбу. Простыл он, что ли, от ночевки на холодной земле? Только этого ему сейчас и не хватало. Плотная, отталкивающая влагу ткань вновь скользнула на глаза…

Рейнард уже минут пять красочно высказывался на тему того, откуда взялся этот дождь и где он его видел. Порыв ветра швырнул ледяные струи ему в лицо, и вода попала за шиворот.

— Кончай брюзжать, как старая дева на свадьбе подруги, — устало проговорил маг. — Погода от этого не изменится.

— Интересно, надолго сия мерзость зарядила?

— Где-нибудь на недельку.

— А помнишь, как мы угодили под ливень возле Эксома?

Джейд не сразу сообразил, о чем толкует его друг.

— Что? А-а-а… да, помню, конечно. Ты тогда поскользнулся и съехал на боку по размокшему косогору, после чего как был, в одежде, залез в озеро отмываться, заявив, что мокрее все равно не будешь.

— Ага, а ты еще сказал, что я похож над угодившую под метлу крысу… Язва.

— Разве? — рассеянно переспросил маг. — Наверное, и впрямь был похож, если я так сказал.

Рейнард шутливо погрозил другу кулаком, но тот лишь молча ссутулился в седле. Разговор не клеился, хотя виконт и пытался его поддерживать, чтобы не так тоскливо было. Но Джейд либо отвечал неохотно и с некоторым запозданием, либо не откликался вовсе. В конце концов Рейнард прекратил попытки растормошить его и, выехав немного вперед, просто уставился на горизонт, хотя там и не наблюдалось ничего заслуживающего внимания. Серая лента дороги уходила вдаль и сливалась с серым небом, косо разлинованным дождем.

Через несколько часов монотонной езды ему почудилось, что впереди чернеет силуэт дома, и он воскликнул:

— Эй, посмотри, не тот ли это трактир, который ты имел в виду?

Сзади донеслось неразборчивое бормотание.

— Что ты говоришь? Прости, я не расслышал.

Виконт придержал лошадь и обернулся. Джейд издал какой-то странный звук — не то застонал, не то всхлипнул — и мешком свалился на землю.

— Что за… — Рейнард мгновенно соскочил с седла, опустился на колени рядом с другом и приподнял его. Капюшон упал с головы мага, открыв бледное как полотно лицо с полузакрытыми глазами.

— Джейд! — Рейнард коснулся его лба тыльной стороной ладони. — О, проклятье… — Кожу обожгло сильным сухим жаром. Рейнард ощутимо встряхнул друга за плечи, пытаясь привести его в чувство. — Джейд, очнись, не вздумай мне тут помирать!

— Не дождешься, — чуть слышно откликнулся маг, стараясь улыбнуться. — Я еще жив… пока. Помоги мне встать.

— Что с тобой?

— Не знаю. — Джейд поднялся, опираясь на руку Рейнарда. — Либо простудился, либо, что более вероятно, слишком выложился.

— В каком смысле?

— В магическом.

Джейд повернулся к своей лошади.

— Куда тебя несет? — Виконт схватил его за запястье. — В таком состоянии ты и половины лиги не проедешь, прежде чем снова упадешь. Садись впереди меня.

Рейнард намотал поводья каштановой лошади мага на луку своего седла и заставил коня значительно ускорить темп. Теперь добраться до трактира как можно скорее стало жизненно важным. К сожалению, то, что он принял за дом, оказалось на поверку лишь толстым раскидистым деревом причудливых очертаний. Виконт стиснул зубы и еще прибавил ходу.

Минуты сливались в одну тягостную линию. Темнело. Дождь вставал впереди мутной стеной. Джейд то приходил в себя, то снова терял сознание, и тогда Рейнард, не помня себя, принимался трясти его за плечи, приговаривая:

— Ну же, очнись, слышишь! Если ты вдруг красиво скончаешься у меня на глазах, твой брат меня с землей сравняет!

— Да станет он об тебя руки марать, как же… — устало пробормотал маг и внезапно закашлялся, прикрыв рот ладонью:

— Останови коня.

— Зачем?

— Останови, лешак тебя дери!

Рейнард резко натянул поводья. Джейд перекинул ногу через седло, скорее сполз, чем спрыгнул наземь и быстрым шагом отошел за близстоящие деревья. Его не было довольно долго, потом он появился, пошатываясь и кашляя, взобрался на дорогу и привалился к боку лошади. Рейнард рывком вздернул его в седло перед собой.

— Я понял.

— Что?

— Дай мне воды. — Рейнард протянул ему фляжку. — Это из-за той пакости, которой я наглотался, когда свалился в реку.

Виконт коротко выругался, представив, чем грозит отравление плохой водой, в которой могло плавать все что угодно, вплоть до холеры и дизентерии, и послал коня в галоп. Да где этот проклятый трактир?!

Но приступы следовали один за другим, и приходилось постоянно останавливаться. В конце концов измученный жаром и рвотой Джейд бессильно обвис на руках Рейнарда, и тут молодому человеку стало по-настоящему страшно. Один, на безлюдной, проходившей в стороне от основных путей дороге, с тяжелобольным другом… Отогнав вызывающие дрожь мысли, Рейнард вонзил каблуки в бока коня, беспощадно подгоняя и так мчащееся во весь опор сквозь промозглую хмарь животное. Ливень хлестал все сильнее.

Была уже глубокая ночь, когда Рейнард наконец заметил впереди очертания чего-то более темного на темном и слабый огонек. Подскакав ближе, он увидел добротный двухэтажный дом с пристройками, в котором светилось только одно боковое окно, и заколотил в дверь.

— Кто там в такую пору?

— Открывай, или, клянусь, я вышибу эту дверь! — яростно выдохнул доведенный до предела виконт. — Со мной больной человек, и если ты немедленно меня не впустишь…

— Сейчас, сейчас, — засуетился хозяин дома, отодвигая засов. — Конечно, впущу, как не впустить. Только не обессудьте, ваша милость, если я вначале спрошу, чем болен ваш спутник. У меня, видите ли, есть еще другие постояльцы, и я должен убедиться, что им не грозит опасность…

— Тяжелое отравление, — коротко бросил Рейнард, на руках втаскивая друга в дом. — Это не заразно, не беспокойся. Комнату на двоих, полотенца, воду… и лекаря, если он тут имеется.

Хозяин бросил беглый взгляд на запрокинувшееся лицо Джейда, покрытое липкой испариной, и торопливо сказал:

— Сию минуту. Правда, лекаря при трактире нет, но, коли позволите, я сам немного смыслю во врачевании и…

— Отлично. Куда мне идти?

— Вот сюда, господин, по лестнице. Четвертая дверь справа. Надеюсь, вам и вашему другу будет там удобно.

Только уложив горевшего в лихорадке Джейда на кровать и переведя дух в ожидании хозяина, Рейнард понял, как сильно он устал.

Глава 15

Они ехали до темноты. Потом нашли поляну, где и решили заночевать. Линн не избежала очередной вечерней порции нравоучений по поводу того, как надо держаться в обществе и вести себя благородной даме, но слушала вполуха. От усталости у нее закрывались глаза. Лорисса быстро это поняла и, как ни странно, отстала от нее. Все-таки колдунья признавала, что Линн постаралась на славу.

Они потеряли уже почти день. Лорисса смотрела на спящую Линн и думала, как бы им наверстать упущенное время, ведь их удача напрямую зависела от скорости передвижения. Надо обрушиться на голову Кеннету внезапно и как можно скорее. Их, скорее всего, уже потеряли и ищут, утроив усилия. Пока никому не пришло в голову, что они исчезли не просто так, им нужно добраться до Аридана.

Лорисса поймала себя на мысли, что ей нравится вот так сидеть и ковыряться палкой в остывающих углях. Как ни странно, особенный вкус жизни начинаешь ощущать именно тогда, когда жизнь может оборваться.

Она просидела в одной позе почти до рассвета, размышляя. Так ничего и не придумав, колдунья легла спать.

Утром Линн, не будя Лориссу, тихо развела костер и села около него. Колдунья на этот раз спала менее чутко, и когда она проснулась, солнце уже стояло высоко.

— Почему ты меня не разбудила?

— А надо было? — удивилась Линн. — Вы так сладко спали, что я решила вас не будить.

— Линн!

— Ой!

— Мы теперь вряд ли доберемся до места. Ох… связалась я с тобой.

— Хорошее начало хорошего дня… — пробормотала Линн.

Лорисса наскоро позавтракала, и они поехали дальше. Колдунья посчитала, что к вечеру они доберутся до деревни наверняка.

Но ее ожиданиям не суждено было сбыться…

На одной из заброшенных дорог лошадь Линн напоролась на «воронью лапку»[13]. Пока ее вытаскивали из копыта, Лорисса помянула всех богов и демонов, неуклюжих лошадей и сволочей, которые рассыпают эти приспособления по дорогам. Больше Линн ни одной «вороньей лапки» не увидела. Как на дорогу попала эта — осталось неизвестным.

Линн пришлось спешиться, и их скорость еще сильнее уменьшилась. Бедное животное придется бросить в деревне. Хорошо хоть седельные сумки можно было пока оставить на месте.

Путешественницам повезло, что они никого не встретили. Поскольку вид хорошо одетой девушки, идущей пешком, при том, что рядом девушка в платье попроще важно восседает на лошади, может насторожить кого угодно.

Вскоре Лориссе надоело ехать верхом. Она уже успокоилась и перестала строить иллюзии насчет того, что они достигнут деревни побыстрее. Припасов пока хватало. Разбойник снабдил их очень хорошо. Что с ним стало, Лорисса не задумывалась. Какая ей разница? Если подобный дурак не может различить чужих и своих — это его личные трудности, а уж никак не ее и Линн. Главное, что погони за ними не было. Это она чувствовала лучше некуда.

Лорисса была удивлена. Линн показывала себя с новой стороны. Ее робость просыпалась гораздо реже, девушке стало проще называть колдунью на ты и разговаривать повелительным тоном. Правда, осанка ее не особенно улучшилась. Но что-то в ней менялось, и эти перемены Лориссе нравились.

«Похоже, девочка ко мне привязалась…» — подумала колдунья. Она все еще злилась на Линн из-за того, что та не разбудила ее. Но ведь сделано это было из благих намерений. Да и что бы Лорисса делала без этой сообразительной девчонки?

До пресловутой деревни они добрались только к вечеру этого дня. Хромая лошадь плелась еле-еле. Путешественницам постоянно приходилось подгонять несчастную животину.

Деревня стояла неподалеку от основного тракта, потому жителей в ней было много, и путники туда заезжали довольно часто. Лорисса посмотрела на карту и поняла, какой же они сделали крюк. Но выбора не было. Они не могли позволить себе сокращать путь, двигаясь открыто. Даже в полях, на окольных дорогах, они не сумели начать играть так, чтобы никому не пришло в голову, что они не те, за кого себя выдают.

Их встретила суета базарного дня. В деревню съехались торговцы из селений неподалеку. Здесь Лорисса рассчитывала купить новую лошадь и приодеть Линн, а уж потом двигаться дальше. При въезде в деревню, который не был даже обозначен каким-нибудь заграждением, Лорисса заметно волновалась. Что если Линн выдаст себя именно здесь? Пересуды пойдут далеко, всех свидетелей потом не отловишь и рты им не заткнешь. Заезжать в деревню, особенно в базарный день, было делом очень опасным. Но приобрести лошадь было необходимо. Незадолго до деревни Лорисса спешилась и пошла рядом с Линн, ведя свою кобылу под уздцы и наставляя Линн, как себя держать. Как только начались заборы домов на околице, Линн преобразилась. По крайней мере, она сделала все возможное, чтобы преобразиться, — выпрямила спину, пошла ровным, полным нескрываемого достоинства благородной дамы, невесть как забредшей в эти края, шагом. Лорисса следовала за ней, озираясь по сторонам и примечая, уж не смотрит ли кто-то на них с большим интересом, чем следовало бы.

Они проехали до самой центральной площади, постоянно проталкиваясь между снующим рядовым людом и привлекая внимание.

Гостиница была только одна и выходила она как раз на ту площадь, на которой и была развернута основная торговля. Однако такие рынки никогда не стоило посещать после полудня — хороший товар раскупали те, кто не поленился проснуться пораньше и прийти туда к началу торговли. Базар тянулся по одной из улиц, лучами расходившихся от площади.

— Эй, добрый человек! — кликнула Лорисса пробегавшего мимо мужичонку. — Завтра торговать еще будут?

— Будут, будут! — заверил он, — Почитай, только сегодня ярмарка открылась. Еще неделю торговать будут.

Конечно! Лорисса и забыла, что базары открываются в преддверии летнего солнцестояния.

— А благородная госпожа проездом будут? Или специально к нам приехали? — Лориссу отвлек голос мужичонки, про которого она и думать забыла.

— А ты сам у нее и спроси, — усмехнулась Лорисса.

— Ой нет… — боязливо оглянулся ее собеседник. — Уж больно вид у них грозный. А ну как деревенскому старосте пожалуется, что почтения к ней тут не выказывают. А мне потом расхлебывай!

— Это да. Она такая, — еще пуще заулыбалась Лорисса, наслаждаясь этой игрой и глядя, как Линн делается мрачнее тучи. — Что же вы, госпожа, ничего не скажете перепуганному селянину?

— Шел бы этот селянин своей дорогой, — сквозь зубы процедила Линн, злясь на подставившую ее колдунью и тем самым только подтверждая догадку мужичонки о своей грозности. — А… ты, Лорисса… не болтай с прохожими без надобности.

— Как же ж это без надобности-то? Я очень даже с надобностью! И еще как с надобностью… — Колдунья развлекалась.

Мужичонка под шумок скрылся, а Линн стала проталкиваться к гостинице. Оказалось, что мест там не так уж и много. Хозяин предложил поселить Линн в хорошей комнате, а Лориссу отправить спать с прислугой. Но та так пнула Линн под стойкой, что у нее пропали все мстительные мысли относительно колдуньи. А то девушка уже подумывала проучить хозяйку и отправить ее спать туда, где ей положено по всем канонам. Пинок быстро сбил с Линн спесь и злость, и она поняла, что если Лорисса не будет устроена так, чтобы ей было удобно и комфортно во всех отношениях, — Линн не жить.

В итоге их поселили вместе в той самой комнате. Кровать там была всего одна, и для «служанки» притащили голый тюфяк, который бросили на пол. Девушка ни на секунду не сомневалась в том, кто будет на нем спать. Ей стоило долгих трудов уговорить Лориссу сходить за ее плащом, оставленным в седельных сумках, потому что «благородной даме» этого делать не пристало. Лориссе пришлось смириться с неизбежным. В это время Линн спустилась вниз поговорить с хозяином о продаже хромой лошади. Лошадь была хорошей, а копыто могло зажить довольно быстро, поэтому Лорисса назвала цену, и так изрядно заниженную, за пределы которой опускаться не стоило. Торговаться Линн умела на славу и лошадь продала неплохо. Заодно и выяснила, где можно купить новую.

К тому времени, когда она собралась подниматься наверх, ее внимание привлекло на редкость необычное действо, разыгрывающееся под лестницей.

Там была Лорисса, зажатая в угол и выглядевшая как бешеная кошка. К ней, явно с намерением, ластился изрядно подвыпивший конюх, не иначе как увязавшийся за колдуньей, когда та ходила за плащом. Девушка представила себе, каких усилий стоило Лориссе не применить магию. В этом случае их маскировке пришел бы конец. Поэтому колдунья еще держалась, осознавая всю невозможность избавиться от навязчивого ухажера простым и понятным ей способом. Сначала она даже пыталась притворяться польщенной и глупо хихикать при малейшей попытке кавалера ухватить ее за выступающие части тела. Но теперь в ее глазах читалась только холодная ярость. Еще немного, и она сорвется, подумала Линн. Но пока можно подождать и посмотреть. Вдруг все закончится хорошо? И Линн не придется вмешиваться… Она, конечно, могла бы сделать это, но чувство мести тут же одолело ее со всей силой и вынудило остаться вне поля зрения хозяйки, уже готовившейся отбиваться не в шутку.

— Ну что ты, красавица, ломаешься? — елейно мямлил конюх. — Ну что ты? Давай помогу плащик до комнатки отнести… или сама относи, а потом спускайся.

— Прочь, отребье, — холодно и властно процедила колдунья. Потом опомнилась и добавила гнусный смешок, который должен был олицетворять игривый отказ, но прозвучал, как похоронный колокол.

— Да ладно тебе… — в который раз прохныкал кавалер. — Смотри, какой вечерок славный… пойдем хоть погуляем…

— Иди… гуляй… сам с собой… — Глаза Лориссы сверкнули так, словно она собиралась испепелить конюха.

— Что ж ты, девочка, не нравлюсь я тебе, что ли? — Конюх обиженно выпятил губу. — Али графа-землевладельца тебе подавай? Так графья далеко, а я вот он. Да и у меня во владениях землица есть. Ажно огород целый. Пойдем покажу!

С этими словами он потянулся к колдунье и попытался ухватить ее за руку. Она быстро вывернулась и освободившейся рукой со всей силы двинула тому промеж глаз.

На конюха это возымело прямо противоположный эффект — с воплем: «Огонь-девка!» он предпринял новую атаку. Лорисса точно не сдержалась бы и убила нахала на месте, но Линн вовремя решила вмешаться. Собрав всю свою храбрость, она чеканным шагом подошла к ним. Лорисса одарила ее злобным взглядом, уже, видимо, предвкушая, что именно она сделает с безалаберной служанкой, которая не оказалась в нужном месте в нужное время. Мужик же, изумленный исключительно зверским выражением лица колдуньи, обернулся и увидел перед собой не менее зверскую физиономию Линн. Если девицы в простом платье он мог не бояться, то девица в дорогом костюме, с волосами цвета пламени и глазами цвета льда, сверкающими, что у той фурии, произвела на конюха неизгладимое впечатление. А уж когда она заговорила тихим голосом… не заорала на него, как это обычно делал хозяин гостиницы… а именно заговорила:

— Ты, мразь, чего удумал, а? Давно бит не бывал? Так я это тебе сейчас устрою, не изволь сомневаться. Вот только дойду до хозяина сей дыры и скажу ему, что ты тут творишь. Живого места он на тебе не оставит, а я еще добавлю, дабы впредь неповадно было к служанке моей приставать. Понял, скотина?!

— Что вы, миледи, — заскулил несчастный конюх, напуганный одним видом благородной госпожи во гневе. — Понял, понял! Ухожу уже, простите меня, не говорите ничего хозяину, убьет ведь, и в мыслях… не хотел, клянусь, не думал даже. Хотел плащик помочь донести, и все тут… а она…

— Ты с кем разговариваешь?

— Ох, простите, госпожа, простите… — С этими словами конюх бочком-бочком протиснулся мимо Линн и, пятясь и поминутно кланяясь, поспешил убраться восвояси. Скорее всего, он еще долго трясся где-то в дальнем углу, размышляя, не пошла ли грозная госпожа жаловаться на него, непутевого.

Когда он скрылся из вида, Лорисса без предисловий сунула в руки Линн многострадальный плащ и, процедив сквозь зубы что-то вроде «убила бы!», удалилась в их комнату.

— Ох, Мартин, мой славный Мартин, где же ты? — причитала она по пути, поправляя прическу и содрогаясь от пережитого потрясения.

Такое с ней было впервые. Она не могла ничего поделать, ведь пристукнуть наглеца магией было нельзя.

Линн еще немного постояла с плащом в руках, думая о том, что она легко отделалась. Ей повезло, что злиться у колдуньи сил уже не было. Девушка благоразумно накинула плащ на плечи и вышла на улицу, поскольку подниматься в логово дракона… то есть в комнату Лориссы, она бы не решилась. Самое обидное, что деньги остались там, а ей очень хотелось поужинать, но с этим пришлось подождать. К тому же благородной госпоже не пристало самой заказывать себе ужин. Если даже Лорисса нашла в себе силы сдержаться и не выдать себя, то ей и подавно придется взять себя в руки.

Когда Линн решилась вернуться, Лорисса уже спала. Видимо, пережитый день слишком утомил колдунью. Или перспектива выспаться в нормальной постели, а не на голой земле оказалась заманчивее ожидания нерадивой служанки, которая вовремя не пришла на помощь своей госпоже. Линн зажгла свечу и с удивлением обнаружила, что на столике у окна выставлена тарелка, полная всякой снеди, а также бутыли с вином и водой. Не раздумывая слишком долго, оголодавшая девушка смела половину того, что было, потому что съесть все не представлялось возможным даже после недельного голодания. Она улеглась на свой тюфяк и постаралась не думать о том, что их ждет завтра. Она не сомневалась, что следующий день не несет ничего хорошего ни для нее, ни для ее хозяйки.

Утром они проснулись довольно рано. Лорисса уже почти забыла вчерашний эпизод с конюхом и только довольно улыбалась, обдумывая план мести. Спустить ему это с рук она не могла. Ее также сильно подмывало накрутить хвост Линн, но колдунья понимала, что впереди тяжелый день, и лишний раз пугать девчонку не стоит. Иначе с расстройства та забудет обо всем, что ей говорила Лорисса, и не сможет правильно сыграть благородную богачку на ярмарке. Месть оставалась единственным способом сбросить напряжение прошедших дней. На гостиничной кухне уже суетились поварята, готовя завтрак. Лорисса быстро выяснила, кто именно должен нести еду на конюшню, и отвлекла этого человека тем, что приказала ему сообразить завтрак для Линн, о которой уже ходили страшные слухи. Все-таки девчонка молодец, в который раз подумала Лорисса. Главное сейчас — не наделать глупостей и не разубедить присутствующих в том, что она вовсе не такая грозная, какой хочет казаться. Когда человек ушел, Лорисса быстро подсыпала что-то в еду конюха и была такова.

Когда она поднялась в их комнату, Линн вовсю наворачивала завтрак. Сама Лорисса есть не стала, только быстро привела себя в порядок и заставила Линн причесаться. Потом они решили, что пора идти за покупками.

Первым пунктом в списке необходимых вещей значилась лошадь.

— Эй, дружок, скажи-ка, где тут лошади? — Линн поймала за ухо пробегавшего мальчишку.

Он указал куда-то в сторону и побежал дальше. Путешественницы направились по указанной улице и вскоре вышли к месту, где купцы наперебой расхваливали свой товар.

Каких только лошадей тут не было… Были даже настоящие даймсские, красивые и ладные, но безумно дорогие. Конечно, в основном на деревенской ярмарке продавали рабочих лошадей, которых можно было запрягать хоть в телегу, хоть в плуг. Лорисса ничего не понимала в лошадях, Линн тоже. Это было проблемой, поскольку выбирать лошадь надо было с умом — иначе на чуть живой или слишком норовистой скотине далеко не уедешь. Но все лошади выглядели неплохо, а купцы так расхваливали свой товар, что становилось непонятно, как же они могут продавать что-то настолько ценное и необходимое им самим.

Догадка Лориссы о том, что тут им могут всучить все, что угодно, подтвердилась, когда Линн двинулась на вопли особо голосистого зазывалы, расхваливавшего очередную лошадь:

— А вот, посмотрите, лучший конь двухлетка даймсской породы! Быстрый как мысль, выносливый как вол!

Расхваливаемое животное несчастно заржало, обнажив неровные желтые зубы. Если судить по ним, быстрый как мысль двухлетка должен был мирно скончаться от старости не далее как через год.

Лорисса глянула на несчастную скотину, сказала гадость зазывале и пошла дальше.

Потом Линн «пожелала» яблоко. Лорисса скривилась, но выполнила просьбу «госпожи», купив ей здоровенный фрукт, тянувший как минимум на фунт. Она от души хотела пожелать Линн заткнуться хотя бы на время поедания этого яблока и не маяться дурью, а заняться делом. Но тут стоявшая вблизи кобылка невзрачного вида с удовольствием протянула морду к отведенной руке Линн с зажатым в ней яблоком и откусила от него кусок, чуть не прихватив и пальцы.

Линн от такой наглости совсем не изящно подпрыгнула и уронила яблоко. Лошадь невозмутимо подобрала его с земли и доела, прикрыв бархатными ресницами огромные глаза.

Тут же обнаружился и хозяин, который долго рассыпался в извинениях перед путешественницами. Лорисса посмотрела на лошадь и незаметно ткнула Линн. Та сообразила, чего от нее хочет колдунья, и выдала:

— Невоспитанная у тебя лошадь, купец. Как звать-то?

— Корин, миледи.

— Да не тебя! — хмыкнула Лорисса. — Ее.

Купец сконфузился.

— Кокетка. Желаете приобресть?

— Может, и желаем… — протянула Линн.

Торговались они долго. Линн напирала на то, что лошадь сожрала ее яблоко, о котором она мечтала с самого утра. Купец не соглашался сбивать цену больше, чем на стоимость яблока, кстати, недешевого, потому что в этих краях для яблок было еще очень рано, и ветви деревьев были усыпаны зеленушками. Все яблоки везли с юга, из самого Эрве.

Но потом купец махнул рукой и все-таки согласился.

На конюшню новоприобретенную лошадь повела Лорисса. Линн осталась праздно болтаться между рядами. Колдунья предусмотрительно отобрала у нее кошелек, чтобы та не вздумала покупать себе еще что-то.

Когда Лорисса вернулась, Линн скучала, прячась от солнца под каким-то навесом.

— Ну что, миледи, — заговорила колдунья, — пойдем принаряжаться?

— Пойдем… — протянула утомленная торгами Линн.

Ряды с готовой одеждой они нашли легко. Лориссе стоило больших усилий оторвать Линн от лотков с украшениями так, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сделать это было затруднительно, потому что обнаглевшая вконец девица начала рассуждать о том, что им, благородным, можно прикупить себе висюлину-другую. Лорисса затащила упиравшуюся Линн в проход между домами и доступно объяснила, что именно им, благородным, можно, а чего нельзя. Линн утихомирилась, думая лишь о том, как бы Лорисса не припомнила вчерашнего происшествия с конюхом.

Они пошли между лотками, глядя по сторонам. Иногда Линн получала ощутимый, но незаметный со стороны тычок от Лориссы, что означало, что им надо остановиться у той или иной лавки и присмотреться к ассортименту повнимательнее.

Дорогой одежды продавалось не так много. Все-таки базар был деревенским, а, как известно, самой красивой вещью в деревне обычно считаются ужасные красные сапоги, которые, если они есть, принято выставлять напоказ, особенно по праздникам. Такого добра было хоть отбавляй, а вот действительно хороших вещей, которые могла бы надеть на себя «благородная госпожа», было немного.

Лорисса все-таки нашла одну лавку с приличной одеждой, но неприличными ценами. Тут началось представление, в котором Лорисса рылась в предложенном ассортименте и периодически вопрошала:

— А как насчет этого, миледи? Может, вот это?

Вскоре к ней присоединилась и хозяйка лавки, понявшая, что миледи изволит прикупить себе гардероб и деньги у нее есть.

На самом деле Лорисса хорошо рассчитала средства и решила, что вполне может позволить себе одеть Линн как полагается и купить еще немного хорошей косметики, чтобы научить девушку краситься.

Апофеозом представления стала примерка туфель на каблуках, на которых Линн могла стоять только с помощью колдуньи.

На удивленную реплику хозяйки лавки, относящуюся к этой странной особенности «благородной госпожи», Лорисса «по секрету» ответила, что Линн в детстве свалилась с лошади и сломала ногу. С тех пор ей тяжело стоять на каблуках, но она пытается научиться. Лориссу так и подмывало сказать, что Линн сломала еще и голову, притом в нескольких местах. Но она сдержалась и успокоила себя сознанием того, что ей придется учить Линн ходить на этих самых каблуках, что будет очень и очень занятно.

Они вернулись в гостиницу только к вечеру. Лорисса зашла на конюшню проведать Кокетку, где обнаружила, что конюх слег с неожиданной и странной хворью, о которой в приличном обществе говорить не принято. Потом пошла на кухню распорядиться об ужине и послушать, как слуги судачат, что Линн не иначе, как страшная колдунья, которые, хоть и встречаются редко, но гораздо страшнее мужчин-магов. Вот эта самая колдунья и наслала порчу на конюха, и поделом ему, окаянному, а то ни одной девке проходу не давал.

Они поужинали и легли спать пораньше, думая о том, что надо будет покинуть гостиницу и деревню как можно раньше. Расплатились они с вечера и ранним утром выехали их деревни. Впереди опять лежали проселочные дороги, поля и леса.

До следующей деревни было около полутора дней пути. Лорисса с удивлением заметила, что Линн приноровилась спать в седле. Вообще, Линн держалась хорошо и почти правильно играла свою роль. Лориссе и самой хотелось надеяться, что она неплохо сыграла безродную дурочку. Только одно настораживало колдунью. На кухне в деревенской гостинице судачили, что Линн — колдунья. Это было очень некстати. Конечно, Линн всего лишь Линн и ничего больше. Но те, кто ищет колдунью со служанкой, могут пойти по ложному следу и наткнуться на настоящих беглянок.

Лорисса на каждом привале мучила Линн переодеваниями. Хотя девушка уже стала огрызаться на замечания колдуньи по поводу своих манер, она была благодарна Лориссе за то, что той не приходит в голову поставить ее на каблуки.

Все-таки Линн в силу своего неуемного любопытства спросила Лориссу, почему та не спешит этого делать. Лорисса честно ответила, что не хочет испачкать атласные туфли зелеными пятнами от травы и дорожной пылью. К тому же на такой дороге проще простого сломать каблук, а туфли были куплены не для того, чтобы Линн испортила их после первого надевания.

В тот день они должны были наконец-то доехать до очередной деревни и переночевать там. Линн ничего не имела против спанья на земле, потому что ночи были теплыми, а все остальное ее не интересовало. Лорисса же начинала тихо ненавидеть дорогу и все, что с ней связано.

Они проснулись утром и увидели, что все небо затянуто плотной пеленой туч. Это были даже не грозовые тучи, которые имеют обыкновение уходить довольно быстро, а то и проходить стороной, так и не уронив ни капли дождя на головы несчастных путешественников. Тучи были грязно-серыми и покрывали небо от горизонта до горизонта. Такие тучи не просто повисают надолго. В них много, очень много воды, которую они изливают вниз с завидным постоянством.

— Вот тебе и солнцестояние… — буркнула Линн, пялясь в серое небо. — Солнца-то нет никакого…

— Не ной, — оборвала ее Лорисса. Ей самой очень хотелось завыть от тоски. Но нет ничего хуже, чем осознавать бренность существования, находясь при этом посреди поля во время дождя.

Дождь не заставил себя долго ждать. Он начался ливнем, и путешественницы вымокли до нитки за считанные минуты, потом поутих и превратился в непрерывную морось, докучающую своим постоянством. И ни просвета на небе, ни лучика солнца. Только тучи и падающая сверху вода.

Лорисса и Линн с досадой сообразили, что добраться до деревни смогут только к вечеру. Дорогу развезло, и лошади шлепали по грязи, понурив головы. Путешественницы почти не разговаривали. Лорисса даже забыла про свои нравоучения во время привала, поскольку была занята попытками развести костер, чтобы хоть немного согреться.

Они ехали до темноты. Лорисса решила, что лучше им попытаться добраться до деревни во что бы то ни стало, пусть даже придется провести в седле всю ночь. Потому что спать под непрекращающимся дождем, посреди поля, где негде укрыться, — совершенно невозможно. Даже маги не застрахованы от банальной простуды. Линн не стала возражать против решения колдуньи. Она старалась не жаловаться и, стиснув зубы, качалась в седле, понимая, что кутаться в промокший плащ бесполезно — будет только холоднее.

Стемнело гораздо раньше, чем они рассчитывали, а деревни все не было. Лорисса пыталась не думать о том, что они все-таки могли заблудиться. Она была готова призвать Кеннета сюда и героически сложить голову в поединке с ним, только бы не мотаться по полям еще несколько дней в надежде отыскать человеческое жилье.

Дождь очень хорошо деморализует армии. Что уж говорить о двух промокших женщинах, над которыми висит вероятность того, что они не доживут даже до августа…

Линн сначала подумала, что ей мерещится. Но оказалось, что она и вправду видит перед собой огни, которые сияли ярче по мере приближения к ним. Вожделенная деревня была прямо по курсу. Девушка не преминула сообщить об этом Лориссе. Колдунья лишь злобно выругалась и поддала каблуками в бока бедной лошади, чтобы та шустрее передвигала ногами. Измученные животные и сами припустили быстрее, почуяв впереди кров, теплую конюшню и вкусный овес.

Они въехали в деревню, понимая, что все нормальные люди уже спят. Огни горели только в некоторых домах. Выбрав дом, в котором слышалась возня, они постучались. Промокшая Линн не хотела брать переговоры на себя, но ей пришлось сделать это, чтобы быстрее попасть под крышу. Она согласилась бы ночевать даже на сеновале. Главное, чтобы там было сухо.

Ворота открыла пожилая женщина. Увидев незнакомых людей, она впустила их в сени и позвала хозяина.

— Уважаемый, вы не впустите нас переночевать? — заговорила Линн. — Нас со служанкой, — это слово далось ей легче, чем обычно, но злобной мины Лориссы она не увидела, — накрыло дождем в поле. Мы готовы заплатить…

— Да что вы! — оборвал ее хозяин на полуслове. — Разве я изверг, деньги с вас брать? Входите, входите, миледи! Сейчас что-нибудь придумаем. Лошадей извольте на конюшню. Кушать будете? Может, хотите в баньку? Я как раз топил сегодня, сейчас подтопим. Будет готова быстро.

Два раза их упрашивать не пришлось. Линн была поражена тем, что хозяин так легко согласился приютить их. Сколько девушка себя помнила, ее отец никогда не делал ничего просто так. Но то было довольно давно и в другом графстве, которое было не в пример беднее Иверна. Или это уже был Ривеллин?

Когда они пристроили лошадей и зашли в дом, хозяйка снабдила их полотенцами и чистой одеждой, пусть и немного ветхой. Линн было все равно. На Лориссу она старалась не обращать внимания.

Им постелили прямо на полу в маленькой клетушке. Линн от усталости не могла пошевелиться, но Лорисса не дала ей заснуть. Непонятно, как она еще была в состоянии скандалить…

— Что ты себе позволяешь? Как ты себя ведешь? Деревенская девчонка, дорвавшаяся до привольной жизни, вот кто ты!

— Что? — не поняла Линн.

— Что слышала. Ты как себя вести должна? Мне казалось, ты уже все усвоила. Я знала, что вся эта идея была на редкость дурацкой, но не подозревала, что для этого придется столько проехать!

— Вы бы предпочли отбиваться от убийц, миледи? — язвительно заметила Линн. Она обиделась. До того момента все шло неплохо. Отчего Лориссе взбрело в голову ругаться? Неужели ей не нравится, как их устроили?

— Наверное, нет. Я бы предпочла, чтобы ты не выдавала гениальных идей вроде спектакля с переодеваниями. Он все равно не сработал! — Лорисса сама не заметила, что повысила голос гораздо сильнее, чем стоило бы.

— Почему? Мы проехали довольно много, и на нас еще никто не напал…

— Знаешь, сколько мы проехали?! Мы потеряли почти неделю из тех десяти дней, за которые я рассчитывала добраться до Аридана! А покрыли едва ли треть пути!

— Но мы же не виноваты… все эти задержки… — попыталась оправдаться Линн.

— Все. Спи. Завтра мы выедем на тракт и поедем как обычно. Я — Лорисса, маг. Ты — Линн, моя служанка. Я решила, что мы больше не будем прятаться. Если Кеннету хочется, пусть попробует взять меня голыми руками…

Линн не стала спорить. Утро вечера мудренее. Они обе устали. Надо немного отдохнуть.

Лорисса же, напротив, спать не стала. Она села у окна, стараясь обдумать их с Линн положение. Не придя ни к каким утешительным выводам, она сделала шаг к двери, но голоса за ней заставили ее остановиться и прислушаться. Хозяин и хозяйка обсуждали полуночных гостий.

— Как думаешь, кто они такие?

— Не знаю я… зря мы их впустили, наверное. Странные они. Слышал, как ругались? Та, рыжая, выглядит как благородная, да только видно по ней, что она просто притворяется. Спокойная, радуется всему. Как бы с дороги не устал, но если в крестьянском доме отродясь не жил, то не будешь рад. А она рада была.

— Ты права. А вторая… Одета простовато, да вот по лицу ее такого не скажешь. Гордячка. И глаза злые…

— Ну, ничего. Завтра уедут. Надо бы только про них старосте рассказать, а то вдруг чего натворят. Пусть пошлет письмо господину магу в Ривеллин…

— Скажем. Завтра, как уедут, так и скажем.

Голоса отдалились, а потом и вовсе пропали — хозяева тоже пошли спать. С Лориссы весь сон как ветром сдуло. Она опять уселась у окна и сидела так довольно долго, думая только о том, что умудрилась все испортить своей вспышкой. Линн была права. Отбиваться от убийц ничем не лучше.

Лорисса разбудила Линн до рассвета. Девушка неохотно открыла глаза и уже хотела сказать какую-то колкость из тех, которым научилась в дороге, но колдунья зажала ей рот рукой, поднесла палец к губам и прошептала:

— Поднимайся. Мы должны ехать. Иначе можем сильно влипнуть.

— В чем дело?

— Потом расскажу. Одевайся и выводи лошадей. Я буду ждать за воротами.

Линн не стала спорить.

Колдунья же прошла по дому и, найдя хозяйскую спальню, тихо постучалась. На стук вышел хозяин. Лорисса начала без предисловий.

— Я знаю, что вы насторожены. Я знаю, что вы нас в чем-то подозреваете. Клянусь, я не причиню вам вреда. Наши жизни зависят от вашего молчания. Пожалуйста, не пишите никаких писем и вообще забудьте, что мы здесь были.

Она взяла руку опешившего хозяина и хотела положить туда золотой. Человек боязливо попытался отдернуть ладонь, и монета с резким звоном упала на пол. Он посмотрел вниз, а подняв глаза, увидел только спину Лориссы.

Они выехали в предрассветную темноту, кутаясь в непросохшие вещи. Сколько-то ехали молча под моросящим дождем. Потом Линн заговорила.

— Так как? Мы выезжаем на тракт?

— Нет, — глухо отозвалась Лорисса. — Мы едем до одной таверны, которая теперь у нас по пути. Не хочу загадывать, но до нее должно быть недалеко. Если мы перетерпим и обойдемся без привала, то к ночи будем там. Мы сможем отдохнуть и решить, что делать дальше.

— Вы не злитесь, миледи? — спросила Линн.

— Какая я теперь миледи? — усмехнулась Лорисса. — Это ты — миледи. Впрочем, мы хотели сделать как лучше. То, что из этого ничего не вышло, — не наша вина. Для каждого человека есть свой предел. Если из тебя сделать благородную девицу мне почти удалось, то сделать из себя девочку на побегушках не удастся никогда… Вчера эти люди в доме поняли, что мы не те, за кого себя выдаем. Отчасти из-за меня, отчасти из-за тебя. Надеюсь, золотой заткнет им рты хоть ненадолго… и нам хватит времени убраться отсюда подальше. Они хотели писать письмо ривеллинскому магу. А это, я слышала, изрядный прихвостень Совета… Так что если нас будут ловить — постарайся удрать подальше.

— Лорисса, я думаю, — робко начала Линн, — еще рано что-то решать. До сих пор нам удавалось всех обмануть. Может быть, немного переиграем? Мы будем не настолько разнесены в положении. Скажем, я буду важной особой, а вы — моей наперсницей…

Лорисса улыбнулась.

— Разве наперсницам говорят «вы»?

Глава 16

Часов в девять промокшие, усталые и совершенно не выспавшиеся путешественницы наконец увидели перед собой долгожданный приют. Трактир с горделивым названием «Герб Ривеллина» находился в стороне от оживленных дорог. Однако, судя по наличию двух экипажей во дворе, он отнюдь не пустовал. Лорисса натянула поводья.

— Вполне приличное местечко, — заметила она. — Можно будет переждать здесь непогоду.

— Но, Лорисса, ты сама говорила, что нам нужно спешить.

— Мы уже настолько задержались, что еще пара-тройка дней промедления ничего не изменят. Я уверена, что в Иверне преследователи нас потеряли, но за время нашего блуждания по трактам Кеннет наверняка прикинул наш маршрут. Методом исключения он мог догадаться, что если нас нет в других графствах, то нам одна дорога — в Аридан.

— На тот свет… — мрачно заметила Линн.

— От тебя ли я это слышу? До сих пор именно тебе была присуща неисправимая жизнерадостность, — съязвила колдунья.

— Я бы сказала, что нынешнее ненастье не располагает к радужным выводам, Лорисса.

— Знаешь, Линн, — задумчиво протянула Лорисса, — раз уж мы решили остановиться здесь на несколько дней, полагаю, мне стоит назваться другим именем. Как насчет Камиллы?

— А ты сумеешь за такое короткое время привыкнуть к чужому имени?

— Ну, в общем, оно не… Я привыкну.

Вход в трактир располагался в глубине небольшой веранды, перила которой были покрыты оригинальной резьбой. С крыши по желобу стекала вода, попадая в огромный металлический бак. Бак уже давно наполнился, и вода выплескивалась через край, растекаясь по двору мутными ручьями. Путешественницы спешились, привязали коней к перилам и вошли внутрь. Справа вверх уходила деревянная лестница, под которой находилась конторская стойка. За ней никого не было. Линн оглянулась по сторонам в поисках хоть одной живой души и окликнула:

— Эй, кто-нибудь?!

Ответа не последовало.

— Похоже, нас не слышно, — констатировала колдунья. — Пойдем.

Они прошли вперед по узкому коридору и очутились в просторном общем зале. За одним из столиков сидела компания из пяти человек, прихлебывавших пиво из огромных кружек. Один сильно отличался от других по виду. Услышав шаги, он обернулся, потом поднялся и пошел навстречу путешественницам.

— Добрый вечер, миледи. Чем могу служить?

— Ой, девчонки! — радостно возопил кто-то из оставшихся четверых, но почти сразу потерял интерес к вошедшим, обнаружив, что его кружка пуста. Так что ледяной взгляд Лориссы пропал втуне.

— Кажется, я ошиблась, утверждая, что это приличное заведение, — полным яда голосом сказала она.

— Да что вы, что вы, госпожа, — поспешил разуверить ее трактирщик. — Они и мухи не обидят. Я их давно знаю, побузят и успокоятся. Вы надолго к нам?

— Мы хотели бы переждать здесь непогоду, — вмешалась Линн.

— Мудрое решение, — поклонился хозяин. — В сторону Иверна дорогу размыло, а брод на Рейтринде непроходим. К сожалению, отдельные комнаты я вам предоставить не смогу, так как у меня сейчас много постояльцев, но надеюсь, что вы останетесь довольны. Я пошлю сына позаботиться о ваших лошадях.

— Прекрасно. — Колдунья покосилась на натекшую под их ногами лужу. — Сперва мы хотим вымыться и высушить одежду. А дальше поглядим.

— Если пожелаете, я попрошу жену приготовить вам чего-нибудь на ужин.

— Это было бы замечательно, — улыбнулась Линн.

— Тогда пойдемте, я проведу вас в вашу комнату.

Путешественницы последовали за ним вверх по лестнице. Комната оказалась маленькой, но довольно уютной, с двумя кроватями, столиком и зеркалом, к которому тут же ринулась Лорисса. Тяжело вздохнув, она сбросила плащ и попыталась привести в порядок волосы. У Линн мелькнула мысль, что после дня, проведенного в седле, под проливным дождем, любая комната с сухой постелью покажется роскошной. Трактирщик почесал в затылке и сказал:

— Ванна для вас будет готова через полчаса. Как вымоетесь, спускайте ужинать. Или вы предпочли бы поесть в комнате?

— Да, пожалуй, предпочли бы, — задумчиво кивнула Лорисса.

Хозяин пробормотал что-то наподобие «будет исполнено» и пошел к выходу. Однако в дверях он обернулся и спросил:

— Извините за беспокойство, миледи, но, может быть, кто-то из вас разбирается во врачевании?

— А в чем дело? — отозвалась Линн, знавшая, что у Лориссы имеется неплохая аптечка.

— Видите ли, вчера приехали двое молодых господ. Один из них серьезно болен. Не беспокойтесь, вроде бы его болезнь не опасна для других постояльцев. Но прошлой ночью он был очень плох. Я сам кое-чего соображаю в медицине и сделал что мог, но могу я немного. И теперь все зависит только от воли богов.

Лорисса и Линн переглянулись.

— Мы были бы рады помочь, но, к сожалению, знаем не больше вашего, — осторожно ответила Лорисса.

Трактирщик с сожалением вздохнул и удалился. Через некоторое время в комнату зашла девочка лет двенадцати и с поклоном пригласила их следовать за собой. Девочка провела их в помещение, где стояла здоровенная бадья. Двое молодых людей натаскали воды. Когда бадья заполнилась, путешественниц оставили одних. Лорисса кисло заметила:

— Похоже, мыться нам придется вместе.

Линн тихо хмыкнула. Ее-то это мало волновало.

Лорисса с наслаждением скинула платье и забралась в горячую воду. Линн устроилась рядом, с неудовольствием обнаружив, что миниатюрная колдунья ухитрилась занять собой три четверти бадьи, в которой могли в полный рост, не стесняя друг друга, разместиться четыре-пять человек подобного телосложения. Линн попыталась подвинуть хозяйку, но это оказалось не так-то просто. В конце концов она оставила попытки расположиться с комфортом и, скрючившись, принялась намыливаться. Лорисса капризным тоном потребовала отдать мыло. Линн нехотя протянула ей кусок, который немедленно выскользнул из ее пальцев и скрылся в глубине бадьи. Колдунья раздраженно высказалась на тему неуклюжести своей служанки. «Компаньонки», — поправила Линн, услышав в ответ нечто, касающееся слишком много о себе возомнивших девиц. Однако мыло пришлось вылавливать. Лорисса полюбовалась на Линн, шарившую по дну бадьи, поминутно выныривая, чтобы глотнуть воздуха, после чего потеряла терпение и окунулась рядом. Все закончилось тем, что они начали брызгаться друг в друга и расплескали по полу изрядное количество воды.

Поднявшись к себе в комнату, они увидели на столе ужин, прикрытый салфеткой. Наскоро перекусив, путешественницы растянулись в кроватях, чувствуя себя совершенно счастливыми. Через какое-то время Линн, которой усталость не давала уснуть, поглядела на кровать Лориссы и обнаружила, что той тоже не спится.

— Лорисса, почему ты не сказала трактирщику, что у тебя есть лекарства? — негромко проговорила девушка.

— Во-первых, называй меня Камиллой, а во-вторых, откуда мне знать, чем болен этот человек?

— Ты могла бы, по крайней мере, спросить.

— Трактирщик прямо заявил, что он не знает.

— Тогда почему бы тебе самой не осмотреть больного?

— С какой бы стати? — зло поинтересовалась колдунья. — Послушай, Линн, мы с тобой не бродячие целители, не монахини и уж точно не святые. Лично мне бескорыстие в тяжелой форме не свойственно. Отчего я должна бросаться на помощь первому встречному? Если помогать всем больным и убогим, никаких нервов не напасешься.

— Но хоть какое-то сострадание к людям у тебя есть?

— Моя милая девочка, вспомни, как много желающих сострадать нам.

Линн не нашлась, что ответить. Лорисса отвернулась к стене. Разговор был окончен.

В дверь негромко постучали, и Рейнард устало поднялся, чтобы открыть. Стоявший на пороге трактирщик участливо спросил, не нужно ли господам чего.

— Еще воды, грелку и чистых полотенец. И чего-нибудь поесть, если можно.

Хозяин поглядел на его измученное лицо и осторожно поинтересовался:

— А как себя чувствует ваш друг?

— Благодарю вас, ему лучше.

Трактирщик вышел, беззвучно прикрыв за собой дверь, а Рейнард снова опустился на свою кровать, пытаясь сообразить, что ему делать дальше. Мысли путались. Он не спал уже много часов, но, хотя глаза отчаянно слипались, не мог позволить себе провалиться в сон. Всю прошлую ночь они с хозяином пытались хоть как-то помочь Джейду. К счастью, их совместные усилия возымели действие, жар немного спал, и Джейд пришел в себя. Однако его организм пока не принимал даже воду. За прошедшие двое суток маг заметно похудел, а его лицо под загаром приняло сероватый оттенок. И лишь полчаса назад он наконец уснул, но Рейнард все еще боялся за него и не хотел оставлять без присмотра.

Виконт, казалось, целую вечность боролся со сном, хотя на самом деле прошло всего пятнадцать минут до того, как он окончательно отключился. Хозяин постучал, не услышав ответа, тихонько вошел, оставил на столе то, что его просили принести, и так же незаметно удалился.

Линн открыла глаза. Первой мыслью, возникшей у нее, было выглянуть за окно и посмотреть, не поменялась ли погода. Дождь прекратился, но небо по-прежнему было затянуто темными тучами, и не возникало никаких сомнений в том, что скоро он зарядит вновь. Линн скривилась, отвернулась от окна и подумала, что было бы неплохо еще поваляться в кровати. Однако ее мечтам не суждено было сбыться, так как в эту минуту Лорисса подала признаки жизни. Линн с удовлетворением отметила, что первым делом она также уставилась в окно. После чего с отвращением изрекла:

— В какой там религии конец света наступит после потопа? Возможно, это как раз его начало?

— Начало конца или потопа? — невинно осведомилась Линн.

— Пока ты ходишь справиться насчет завтрака, у тебя будет достаточно времени на обдумывание этой проблемы.

Девушка спустилась вниз и узнала, что завтрак подадут в общем зале через полчаса. Внизу никого из постояльцев еще не было. Видимо, они были в курсе, в котором часу накрывают столы. Вернувшись в комнату, она с ужасом увидела, как Лорисса потрошит дорожные сумки, явно что-то задумав. Линн несмело полюбопытствовала:

— А что ты ищешь?

Колдунья с победным возгласом извлекла из сумок зеленое платье из плотной тафты, вышитое серо-серебристой нитью, а за ним — ненавистные туфли на каблуках. Линн тихо застонала.

— Может быть, все-таки не стоит? — взмолилась она.

— Более удачного случая научиться в них ходить тебе может и не представиться, — отрезала колдунья. — Переодевайся и спускайся вниз. И не забудь причесаться, а то у тебя на голове мышиное гнездо. Я скоро присоединюсь к тебе.

Линн при всем желании не смогла что-либо возразить и покорно влезла в обновки. Платье сидело на ее худощавой фигуре очень неплохо, но, надев туфли, она почувствовала себя на ходулях. Заплетя волосы в косу и заколов ее шпильками, девушка с обреченным видом вышла из комнаты и заковыляла по коридору. За три шага до лестницы она все-таки наступила на собственный подол и, вскрикнув, рухнула на колени, к своему ужасу и позору обнаружив, что на последней ступеньке в этот момент появился высокий и очень симпатичный молодой человек. В его темных глазах на мгновенье отразилось удивление, но он тут же взял себя в руки, заботливо поинтересовался:

— С вами все в порядке? — и галантно протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

— Благодарю вас, все хорошо, у меня просто закружилась голова, — промямлила Линн, чувствуя, что краснеет, как вареный рак. Она попыталась встать без посторонней помощи, но обнаружила, что сильно подвернула лодыжку и ей поневоле придется опереться на предложенную ладонь. Молодой человек понимающе улыбнулся и заметил:

— Леди, в этом трактире и без того хватает больных. Позвольте мне проводить вас до вашей комнаты.

Линн, скрипя зубами, согласилась. Молодой человек подхватил хромающую девушку под локоть и практически донес ее до двери. Линн выдавила из себя слова благодарности.

— Да не за что. Рад был познакомиться. Кстати, меня зовут Рейнард… Э-э, я из Осса.

— Гвендолин из… Ольдэ. — Линн вовремя спохватилась и назвала то графство, где она родилась, а не то, где находился дом Лориссы.

— Далекий же вы путь проделали. А скажите, вампиров у вас там… впрочем, это неважно.

Линн посмотрела на него с интересом и подумала, что на сумасшедшего он не похож. Может быть, он всегда так с девушками знакомится? Или это какой-то неизвестный ей куртуазный оборот речи? Все же ей показалось, что Рейнард уловил ее замешательство и, спохватившись, проговорил:

— Прошу меня извинить, я бы с удовольствием побеседовал с вами еще, однако мой друг болен, и я должен к нему вернуться.

— А, так это о нем говорил вчера хозяин трактира, — вырвалось у Линн. — Что именно с ним произошло? Видите ли, хотя моя компаньонка не целительница, но она разбирается в медицине, и, кроме того, у нее неплохая аптечка. Возможно, она сумеет ему как-то помочь.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны. — Рейнард мгновенно посерьезнел. — Джейд… мой друг отравился плохой водой. Наша комната находится через две двери по этой же стороне. Даже если вы ничем не сможете помочь, примите мою благодарность за участие.

С этими словами он коротко поклонился и ушел.

Как только Линн открыла дверь, на нее обрушилась гневно сверкающая глазами Лорисса:

— Какого… лешака ты предлагаешь невесть кому мою помощь?!

— Во-первых, не невесть кому, а Рейнарду из Осса. Во-вторых, он мне помог, когда я чуть не грохнулась с лестницы в этих… окаянных туфлях! Я подвернула ногу, и ему пришлось буквально тащить меня до комнаты на себе. Так что я надеваю свои ботинки, а ты, будь добра, пойди и посмотри, что там с его другом.

Лишь через несколько секунд до Линн дошло, что она только что грубо отчитала Лориссу. Колдунья меланхолично посмотрела на взъерошенную девушку и со вздохом сказала:

— Ладно. Поскольку ты ему пообещала, схожу и посмотрю. Но если ты еще раз так сделаешь — уши оборву.

После этих слов Линн стало откровенно не по себе. Лорисса затянула шнуровку на ботинке и ушла. Очутившись в коридоре, она пропустила две двери и постучалась в третью. Через секунду ее взгляд уперся в подбородок открывшего ей человека. Колдунья задрала голову и, ухитряясь при этом глядеть на собеседника сверху вниз, заявила:

— Меня зовут Камилла, я компаньонка мистрис Гвендолин. Она сказала, что вам нужна помощь.

— Э-э… не совсем мне… Благодарю вас, что пришли, — ответил Рейнард, краем уха услышав тихое шипение на заднем плане:

— Только впусти ее, и ты не жилец…

Лорисса, может быть, и не расслышала точных слов, но, вне всякого сомнения, уловила их смысл. Однако это ее ничуть не смутило. Невозмутимо отодвинув оторопевшего Рейнарда в сторонку, она заглянула в комнату. Полусидевший на кровати мужчина, по виду — ее ровесник, с обаятельным, хотя и измученным лицом, выглядел не так плохо, как она опасалась, и сверлил друга злющими серо-зелеными глазами. Лорисса, окинув его беззастенчивым взглядом, констатировала:

— Насколько я могу судить, состояние этого человека не внушает опасений, но мне нужно знать, что именно с ним происходило.

Пока Рейнард вел детальный рассказ, лицо Джейда постепенно меняло выражение со злющего на удивленно-виноватое и обратно. Что ж, неудивительно… А судя по тому, как он цепко, оценивающе оглядывает ее фигуру и тут же, несмотря на неловкость и слабость, искрометно улыбается, ему не привыкать к женскому вниманию. Правда, хм, другого рода.

Лорисса молча выслушала слова Рейнарда, потом предложила ему выйти в коридор, где, немного подумав, уверенно сказала:

— Вашему другу, как я говорила, уже ничего не угрожает, но он потерял много жидкости. Я дам вам сбор из трав, который вы будете заваривать по щепотке на кружку каждые полчаса. Возможно, ваш друг будет сопротивляться, но пусть вас это не останавливает. Вечером дайте ему бульона, а с завтрашнего дня он может начинать есть овсяную кашу на воде. Подождите минутку.

Рейнард не вполне понял, что она имела в виду, говоря, что Джейд будет сопротивляться, но решил не заострять на этих словах внимание. Через некоторое время мешочек с травами оказался у него в руках, он поблагодарил Лориссу за услугу и вернулся в комнату.

Колдунья же спустилась наконец вниз, нашла столик, за которым сидела Линн, подошла к ней и, взяв с блюда хлеб с маслом и сыром, плюхнулась на соседний стул. Жуя, она обозревала зал. За ближайшим к ним столиком сидела памятная по вчерашнему вечеру компания, правда, уже без хозяина. Один из сидевших нахально ей подмигнул. Лорисса в ответ напустила во взгляд побольше презрения, старательно делая вид, что какие-то там наемники не достойны ее внимания. Их цеховую принадлежность она определила по вытатуированному на правом запястье браслету. Гильдия наемников как таковая включала в себя также и убийц, но у тех знак был другим. Лорисса пришла к выводу, что ей не о чем беспокоиться, и перевела взгляд.

У очага расположились две женщины явно благородного происхождения, одна их которых — пухленькая старушка с добрым лицом — скорее всего была гувернанткой второй, совсем юной девушки в кружевной накидке и синими лентами в косах. Столик слева от путешественниц был занят семейной парой с ребенком. Посередине зала седовласый мужчина почтенного возраста что-то втолковывал двум юношам богемного вида, на лицах которых было написано вынужденное внимание пополам с глубокой тоской. Судя по доносившемуся разговору, изобиловавшему экономическими терминами, это был университетский профессор со своими студентами. Лорисса расстроенно поникла. Похоже, все время, что ей придется здесь проторчать, она проведет в ужасной скуке.

— Еще с тех пор, как ты заставил меня лезть в грязную воду за плащом, я знал, что ты желаешь мне смерти. — Джейд тоскливо посмотрел на кружку в руках Рейнарда, наполненную жидкостью цвета и консистенции болотной тины. — Но не догадывался, что такой мучительной.

— Пей уже. Долго я буду стоять как фонарный столб?

Джейд скривился, выдрал у него кружку и, стараясь не дышать, в два глотка выпил ее содержимое.

— Ты хоть сам это пробовал?

— Кто из нас отравился, ты или я?

Рейнард отметил про себя, что друг начинает потихоньку оживать. Во всяком случае, он стал гораздо разговорчивее, чем вчера. Джейд накрылся одеялом с головой и отвернулся к стене, пробормотав что-то вроде «я собираюсь поспать, не буди». Рейнард мстительно сообщил, что его это мало волнует и ровно через полчаса маг получит очередную порцию лечебного отвара. «Пойла», — поправил Джейд из-под одеяла и замолк надолго, сделав вид, что его здесь нет.

Ближе к вечеру виконт понял, что ему действительно хочется придушить друга. Полуодетый Джейд с напряженным выражением на исхудавшем лице, занавешенном прядями растрепанных волос, забился в угол, поджав под себя ноги, и шипел, как угодивший в колодец кот:

— Убери эту гадость! Дай мне сдохнуть своей смертью!

— Нет уж, к лешакам! — рявкнул в ответ Рейнард. — Я не для того столько с тобой возился, чтобы позволить тебе спокойно умереть! И вообще будешь себя плохо вести, завтра не получишь овсянки!

— Уверяю тебя, я это переживу… Минутку, какой еще овсянки?!

— Той, которой тебе предстоит питаться в ближайшие несколько дней.

Джейд обреченно закрыл лицо руками и рассмеялся.

Немного погодя Рейнард спустился в общий зал и, заметив Лориссу и Линн, поспешил подойти к ним, чтобы еще раз поблагодарить. Линн пригласила его присоединиться к ним за ужином, и виконт не стал отказываться.

— И знаете, госпожа Камилла, вы были правы: мой друг действительно сопротивлялся.

— И кто кого? — с интересом спросила Лорисса, нисколько, впрочем, не сомневаясь в ответе. Рейнард производил впечатление человека упорного.

— Э-э… все в порядке.

Линн тихо ухмыльнулась в кулак.

— А куда вы направляетесь, если не секрет?

— В Аридан… к знакомым, — чуть помедлив, сказала Лорисса.

— О, в самом деле? Джейд как раз из Аридана.

— Надо же, какое совпадение, — натянуто улыбнулась колдунья. Поразмыслив, она пришла к выводу, что Аридан большой, особых причин для беспокойства у нее нет, но если она будет вздрагивать каждый раз, когда услышит название этого графства, то скорее выдаст себя. Улыбка колдуньи обрела естественность, но все же Лорисса предпочла не продолжать эту тему. Не дай бог, он примется вычислять общих знакомых. — Могу ли я также поинтересоваться, куда вы с вашим другом едете?

— Конечно, здесь нет никакого секрета. В Иверн, по делам. Мы ехали по северо-восточному тракту, но, к сожалению, дорогу нам преградил разлившийся Рейтринд.

— Там же был мост… вроде, — наморщив лоб в раздумье, сказала Лорисса.

— Представьте себе, его смыло. Пришлось свернуть с тракта и направиться к броду. Так мы и оказались на этой дороге.

— Мы с Гвендолин попали в подобную же ситуацию. Проезд перекрыло, мы вынуждены были искать обходной путь.

— Тоже забавное совпадение, — рассмеялся Рейнард. — Просто знак судьбы.

— В каком смысле? — внимательно посмотрела на него Линн.

— Ну, в противном случае мы не оказались бы в этом трактире в одно и то же время.

— А, вот вы о чем… Бывает.

— Ох уж мне эти совпадения… — кисло пробормотала колдунья. — Вот и я недавно столкнулась с одним своим знакомым, которого совсем не ожидала увидеть…

— А в чем, простите, состоит совпадение? — удивился виконт.

— О, не обращайте внимания, — спохватилась она. — Просто мысли вслух.

— Кстати, вы не забыли, что завтра день летнего солнцестояния?

— Ну и что? — уныло спросила Линн, зачем-то уставившись в окно.

— Праздник как-никак.

— Да какой может быть праздник в такое ненастье… — Лорисса возмущенно фыркнула. — Танцы по колено в грязи не входят в число моих излюбленных развлечений. К тому же… — Не договорив, она махнула рукой и продолжила мысленно: «Где бы еще взять достойных кавалеров… Хотя этот вроде получше воспитан, чем та компания наемников. Впрочем, это все пустое сотрясание воздуха, поскольку погода отвратительная и к развлечениям не располагающая. Но интересно было бы посмотреть на прыгающую через костер Линн… и этого милого молодого человека». Лорисса как-то по-новому поглядела на Рейнарда. Симпатичный, образованный… Почему бы и нет? Ведь она так давно не веселилась… Остается только надеяться, что ее не прозовут пожирательницей детей. Вряд ли этому Рейнарду больше двадцати пяти. Колдунья изящным жестом поправила прическу. В конце концов, кто сказал, что женщина в возрасте тридцати четырех лет должна купить себе гроб и каждый вечер укладываться в него для тренировки? А она к тому же выглядит значительно моложе…

И Рейнард был одарен загадочным взглядом из-под полуопущенных ресниц. Виконт незаметно усмехнулся и с охотой включился в предложенную собеседницей игру — невинный, ни к чему не обязывающий флирт. Почему бы и не получить удовольствие от приятного разговора с красивой женщиной? Они поделились дорожными впечатлениями. Рейнард рассказал об их с Джейдом приключениях на рирдской ярмарке; в ответ колдунья в лицах изобразила, как они с Линн натолкнулись на разбойников и отделались от них. Линн смущенно потупилась, когда Лорисса процитировала ее жаргонные высказывания, но Рейнард только восхитился находчивостью девушки. Они обсудили поочередно опостылевшую погоду, необыкновенно сильный разлив Рейтринда, светские новости центральных графств, виды на урожай в текущем сезоне, откуда плавно перешли к перемыванию косточек лордам. Линн долго и со знанием дела комментировала внутреннюю политику графа Ольдейского, вернее сказать, отсутствие оной, полагая, что за то время, пока она не была в родных краях, там ничего радикально не изменилось. Лорисса благоразумно поддакивала, не желая называть родным графством Селамни. Мало ли что, осторожность никогда не бывает лишней.

Заметив, что Рейнард как-то уж очень заинтересованно посматривает на разглагольствующую Линн, колдунья, мимоходом подивившись словоохотливости обычно молчаливой девушки, быстро взяла инициативу в свои руки и через некоторое время полностью завладела вниманием виконта. Линн мрачно уткнулась взглядом в скатерть и подумала, что она тут явно лишняя. У нее промелькнула мысль с милой улыбкой откланяться, но девушка сразу сообразила, что после такого Лорисса ее точно убьет. Поэтому она продолжила старательно изображать тихий предмет обстановки, пока к столикам не подошел хозяин трактира и не сообщил во всеуслышание, что планирует на завтра, конечно, если постояльцы не будут возражать, небольшой праздничный ужин по случаю летнего солнцестояния. Разумеется, за счет заведения.

— Правда, должен сказать, что с музыкой будут сложности. Я немного играю на скрипке, но это все.

— Да не проблема, хозяин! — заорал один из наемников. — Вон наш Канделябр шикарно играет на флейте! — Указанная личность попыталась смущенно улыбнулась. От этой улыбки у Лориссы свело скулы.

— А у меня есть лютня! — пискнула из угла юная аристократка, но тут же была одернута своей спутницей, громко прошипевшей, что кричать на весь зал — неприлично.

— Ну вот, — обрадовался трактирщик. — Уже цельная оркестра набралась.

Глава 17

— Джейд, ты уже спишь? — шепотом спросил Рейнард, зайдя в комнату и очутившись в полной темноте.

— Если ты решил влить в меня еще одну порцию этой дряни, то да, я сплю.

— А если просто поболтать?

Послышался щелчок, и на подоконнике зажглась свеча.

— Джейд, ты в своем уме? — обреченно спросил виконт. — Тебе только-только полегчало, а ты уже магией балуешься.

— Поверь, дружище, на этот фокус меня хватит. Так о чем ты там хотел поболтать?

— Завтра праздник.

— Угу. Но не для меня. Сложно сохранять праздничное настроение, когда сидишь в углу и смотришь, как другие развлекаются.

Рейнарду было нечего на это ответить. Ему стало стыдно.

— Мне будет нетрудно составить тебе компанию… в углу.

— Нет уж. Иначе меня окончательно замучит совесть. Ты этот праздник заслужил.

Рейнард присел на край своей кровати.

— Кстати, отчего тебя так долго не было?

— Спустившись, я увидел Камиллу и Гвендолин и подошел к ним поздороваться. Они пригласили меня за свой столик. Мы немного поговорили… Очень приятные в общении леди, скорее всего довольно знатного происхождения, видно по манерам. Особенно мне понравилась Камилла.

— Не в моем вкусе, — мрачно заметил Джейд.

— Но зато вторая тебе точно понравится. Слишком худенькая, на мой взгляд, правда. Зато рыженькая.

— Рыженькая, говоришь… — задумчиво протянул маг. Рейнард отметил, что на лице друга появилось довольное выражение, и ухмыльнулся. Теперь он был спокоен. Джейд найдет, чем заняться.

Утром Рейнард проснулся от радостного вопля друга:

— Дождь кончился!!!

— Я тебе не верю… — сонно пробормотал виконт.

— Ну так поднимись и посмотри сам.

Рейнард нехотя откинул одеяло, встал и поплелся к окну. В разрывах светло-серых облаков проглядывало солнце.

— Кажется, я начинаю верить в то, что боги о нас не забыли…

— В общем, ты как хочешь, а я спускаюсь вниз, — категорично заявил Джейд. — Иначе я тут скоро плесенью покроюсь.

Рейнард ничего не имел против, и, приведя себя в порядок, друзья пошли завтракать. Увидев их, трактирщик всплеснул руками и воскликнул:

— Воистину благословенный день! И солнышко выглянуло, и молодой господин поправился…

На его радостный возглас обернулись наемники. Рейнард мимоходом подумал, что, кажется, эти ребята зал не покидают вовсе. И даже ночуют за своим столиком.

— Доброе утречко, — подняв голову от тарелки с омлетом, доброжелательно сказал один — обладатель хитрой физиономии и круглых темных глаз. — С выздоровлением вас.

— Ты, Хорек, не куртуазен, — ехидно встрял другой — длинноволосый и худощавый. — Тебя господину никто не представлял.

— Заткнись, Корсет. — Хорек снова уткнулся в тарелку.

Эта язвительная, но вполне дружеская перепалка еще улучшила настроение Джейда, и маг улыбнулся наемникам.

— Это досадное недоразумение легко исправить. Джейд из Аридана, к вашим услугам.

— Гленн, — назвался третий наемник, заметно выше и солиднее остальных, явно верховодивший в этой разношерстной компании. — Это Канделябр, Корсет и Хорек.

Почему Хорька называли Хорьком, Джейд еще мог сообразить, но происхождение остальных прозвищ было выше его понимания, и он уже хотел было поинтересоваться, откуда они взялись, но в этот момент трактирщик спросил:

— Чего господа изволят на завтрак?

— Овсянку, — злорадно сказал Рейнард. — На воде. А мне — омлет с ветчиной.

Услышав слово «овсянка», маг напрочь позабыл про наемников.

Вокруг только и было разговоров, что о проглянувшем солнце и о том, что праздник, похоже, все-таки удастся на славу. Седовласый профессор распространялся о влиянии природных катаклизмов на сельское хозяйство, а его студенты судорожно пытались понять, о чем, собственно, идет речь. Юная аристократка со своей гувернанткой еще не спустились, как и семейная пара.

Джейд долго ковырялся в своей овсянке ложкой, но голод оказался сильнее, и маг, глотая не жуя, в пять минут опустошил тарелку. В зале появились Лорисса и Линн. Рейнард, встретившись взглядом с Лориссой, знаком пригласил их присоединиться. Когда путешественницы подошли, он представил:

— Мой друг — Джейд из Аридана.

Колдунья насторожилась. От улыбнувшегося ей привлекательного светловолосого мужчины явственно повеяло магией. Излучение было довольно слабым, и у нее создалось впечатление, что человек, обладая способностями от рождения, никогда не развивал их. Открыто сканировать ауру Лорисса не решилась, но в принципе, этого и не требовалось — прямой угрозы он не представлял. Все четверо завели неторопливый и не особо содержательный разговор.

— Ребята, раскинем паутинку? — донеслось до них от столика, где сидели наемники. — Хозяин, перо и бумагу!

Трактирщик принес требуемое, и посередине зала начало разворачиваться действо. Размашистыми уверенными движениями Канделябр разделил листок на четыре секции.

— Слушай, дай я, — потребовал Хорек.

— Отстань, все равно ты висты считать не умеешь.

— А ты только месяц как писать научился! И твою корявую цифирь разобрать…

— Заткнись, Хорек! — хором взвыли Канделябр и Корсет. — Гленн, сдавай!

— Опять я на прикупе, — недовольно проворчал командир наемников.

Любопытная, как обычно, Линн мечтательно протянула:

— Я бы не отказалась последить за игрой…

— Я бы тоже, — отозвался Рейнард. — Джейд, госпожа Камилла, вы с нами?

Те не стали возражать, и вся компания перетянулась за спины наемников.

— Хорек, не тяни кота… э-э-э… за хвост. Хватит карты разглядывать, как будто первый раз увидел, — раздраженно высказался Канделябр.

— Ну раз.

— Пас, — буркнул Корсет, разглядывая комбинацию из двух тузов с семерками.

— Два! — радостно провозгласил Канделябр, поскребывая небритый подбородок. — Что скурвился? Слабо перебить?!

— Три! — скрипнул зубами Хорек. — Не суетись под клиентом! Я в карты играл, еще когда ты девку первый раз…

— Заткнись, Хорек! Тут дамы!

— Ладно, играй, — смилостивился Канделябр.

Хорек открыл девятку сердец и виконта крестов.

— Что, Хорек… Знал бы прикуп — жил бы в Эрве? — ехидно заметил Канделябр.

— Да… дрянь прикуп, — прокомментировал Гленн.

— Ну не так чтобы совсем дрянь… — раздельно проговорил Хорек, скидывая карты. — Семь листов!

— Пас.

— Вист, — злорадно ухмыльнулся Канделябр. — Кладемся. Та-а-ак… Ну, скинул он, положим, девятку сердец да восьмерку бирюлей… Попробуем его наи… э-э-э… подловить. Так, тут он нас три раза, здесь мы его, тут тоже… Эх, все при своих.

Хорек довольно осклабился.

— Что, съел… собака?!

Хорьку долго везло, потом он потерял бдительность и опрометчиво объявил мизер с явной дырой в листах.

— Двадцать в гору! — торжествовал вистовавший Гленн. — И впредь не зарывайся, сопляк! Тебе еще повезло, что я сегодня добрый и ты на все тридцать не… э-э-э… влетел.

Игра шла своим чередом, постепенно все постояльцы сгрудились вокруг стола наемников. Гленн первым закрыл паутину и спокойно набирал висты. В конце концов именно в его кармане звякала большая часть ставок. Корсет остался при своих, Хорек ушел в глубокий минус, а выигрыш Канделябра, хоть и не был таким внушительным, как у Гленна, заставил его на радостях пообещать поставить пиво всей честной компании. Как только игра закончилась, постояльцы разбрелись по своим комнатам готовиться к празднику. Трактирщик как в воду канул, его голос доносился то с кухни, то из подвала, но его самого нигде не было видно. Сыновья хозяина вытащили на просохший задний двор столы и лавки; их сестра носилась, подметая опустевший зал и между делом расставляя посуду.

Наверху Лорисса чуть ли не силой заставила Линн надеть самое лучшее платье, хотя обуваться в ненавистные туфли девушка наотрез отказалась, мотивируя это тем, что подвернутая нога еще болела. Лорисса тоже натянула одно из платьев Линн, но более простого фасона. Ее собственные, как и положено, подходили только служанке. Спустившись вниз и проходя мимо конторской стойки под лестницей, Лорисса слегка задержалась, услышав сдавленное шипение:

— Кто возьмет на себя старую грымзу?

— Канделябр, конечно. Он самый младший.

— Да вы что, ребята, сдурели? И вообще я играть буду. На флейте!

— Тогда…

— Успокойся, Хорек, будем тянуть жребий. Дайте мне свои кошельки. Канделябр, отвернись. Протяни назад руку. Теперь выбирай… Ну все, хорек торванугримский, ты влип…

— Холера, ну почему всегда я?!!

— Мужайся, Хорек.

— Но, Гленн…

— Все по-честному.

— Заткнись, Корсет! Тебе достанется девчонка, а мне кто?!

— Ничего, старушки — они такие…

Дослушивать диалог Лорисса не стала. Тихо хмыкнув в кулак, она пошла было догонять Линн, предвкушая веселый вечер, но в этот момент из ее прически вылетела шпилька, густая прядь упала на плечо, и колдунье пришлось вернуться в комнату, чтобы исправить положение. Так что внизу она оказалась лишь через четверть часа. В зале остался только один большой стол, где Линн уже сидела с Рейнардом и Джейдом. Перед магом стояла огромная кружка с чаем, на которую он пялился с тоскливым видом. За краешком стола примостилась семейная пара. Ребенка, как видно, уже отправили спать. Рядом разместились наемники, радостными воплями приветствовавшие Лориссу.

— Не рановато ли начинать пить? — едко поинтересовалась она, глядя на количество кружек, уставивших столешницу.

— А мы и не прекращали! — бодрым голосом сообщил Канделябр. — За прекрасных дам!

Кружки были немедленно сдвинуты с громким стуком.

— Будете много пить — эльфы начнут блазниться на каждом шагу, — съязвила Лорисса.

— Лешаков не боимся! — молодцевато возвестил Хорек.

— Вот когда мне приблазнится хорек в корсете и с канделябром, тогда я сочту, что хватил лишку, — добродушно улыбнулся Гленн.

Лорисса промолчала. Трактирщик появился в дверях и торжественно объявил:

— Господа, пожалуйте к столу!

Все постояльцы, включая только что спустившихся профессора со студентами и благородных дам, с предвкушением на лицах выкатились во двор. Их взору представились сдвинутые в ряд столы, накрытые гигантской белоснежной скатертью и уставленные блюдами. Гости расселись, и первым делом, с подачи наемников, был провозглашен тост за гостеприимного и щедрого хозяина. Джейд с мрачным видом поднял кружку с чаем. Краем глаза уловив движение сбоку от себя, он повернулся и увидел хозяйку, которая со счастливой улыбкой держала на льняном полотенце большую миску дымящейся овсянки. Маг, попытавшись изобразить на лице глубокую благодарность, принял миску из ее рук. Когда она отошла, Джейд повернулся к другу и сказал, показывая на овсянку:

— По-моему, сюда уже кого-то стошнило…

— Ешь, — уголком рта прошипел Рейнард. — Для тебя же старались.

Наемники снова подняли кружки, Джейд с облегчением присоединился. Лорисса, обозрев окрестности, обнаружила, что студенты тщательно следят за тем, чтобы кружка профессора не пустела ни на глоток, и приговаривают:

— Ну как же, господин профессор, такой праздник, перелом года! Грех не выпить по этому поводу!

— Да, вьюноши, перелом года… дни теперь станут короче. Кстати, а вы знаете, как сокращение светлого времени суток влияет на производительность труда среднестатистического крестьянина?..

Сквозь общий гомон прорвался дикий вопль:

— Заткнись, Корсет! Убью… э-э-э… собаку!

Джейд отхлебнул чай.

— А кстати, господа, позвольте полюбопытствовать, откуда взялись ваши имена?

Гленн поскреб затылок.

— Ну, с Хорьком все ясно… Познакомились мы с ним в северном гарнизоне, давно еще, после одного памятного случая. Через границу в Торванугрим повадился шастать хорек и кур душить. Его много раз хотели подстеречь, но замечали, когда он уже сбегал. Преследовали его до самых пределов Кирена, но границу, понятное дело, пересекать не стали. Однажды его даже почти поймали. Но он вырвался, сильно покусав капитана ночной стражи, и смылся.

— А откуда вы-то знаете такие подробности?

— Так торванугримцы к нам после этого выяснять отношения пришли. Фицияльной делегацией. Ну, наш командир знать ничего не знает, но, как водится, пообещал разобраться, а то международный скандал выйдет. Торванугримцы — они ребята такие… Услышав обещание, они успокоились и вернулись к себе. Командир начал разбираться. Долго разбирался. Но обещание выполнил. Оказалось, что хорька науськивал один не в меру ретивый сопляк. Ему, конечно, влетело, но вместо выговора командир объявил ему благодарность за находчивость и умение деморализовать предполагаемого противника. С тех пор того сопляка (Хорек надулся, но возражать не стал) и прозвали Хорьком…

— А как насчет Канделябра?

— Ну, эту историю он сам нам с удовольствием и расскажет.

— Угу, — сказал Канделябр, отрываясь от кружки. — Тут все просто было. Играл я как-то в карты с одним… э-э-э… чинушей. Объявил я шесть листов, ну и начал козыри потихоньку выбивать. Играем в закрытую. На туза пошли девять с виконтом, на графа десятка с мелочью, дамой отбираю последний и передаю ход. Две взятки отдал, потом перебил, захожу с туза сердец, и тут эта… каналья с мерзкой ухмылочкой швыряет на стол семерку листов!

— Так за это ж канделябром надо! — возмутилась Линн. Лорисса подозрительно на нее покосилась.

— Ну, леди… я так и сделал.

Колдунья, скорчив гримаску, наклонилась вперед и свистяще прошептала:

— А знаете, господа, кому, по торванугримским поверьям, в аду самая большая и горячая сковородка достанется? Тем, кто рассказывает старые анекдоты! Причем плохо и занудно!

— Да в том-то и соль, леди, что все это чистая правда, — встал на защиту приятеля Гленн. — Чинуша тот оказался большой шишкой, и за нашим Канделябром еще месяц гонялась половина городской стражи. Но кличка к нему приклеилась прочно.

Отсмеявшись, Джейд спросил:

— Здесь все понятно, но Корсет-то откуда взялся?

— Ну взялся и взялся, — буркнул Корсет. — Ничего интересного.

— Э, нет, дружок, — осклабился Хорек. — И про тебя сейчас тоже всю подноготную выложим.

— У Корсета нашего дама была. Замужняя, — начал Канделябр. — Ну и пришел он к ней… э-э-э… побеседовать.

— В общем… беседуют они, — встрял Гленн. — И тут ее муж в ворота въезжает. Времени у нашего Корсета только на то, чтоб одеться… Простите, леди.

— Ну, дама его, не будь дура, простите, леди…

— Заткнись, Хорек!!!

— …решает выдать его за свою подружку и напяливает на него платье. Он ведь у нас тощий и длинноволосый, и со спины — ну баба бабой… Простите, леди.

Корсет издал сдавленный звук, но сдержался.

— Но в корсет его затянуть-таки пришлось. Только они уселись и сделали вид, что вышивают…

— …заходит ейный муж! Ну, она к нему на шею, незаметно бросив Корсету веер — рожу прикрыть. Тот веером завесился и пискляво поздоровался. Муж успокоился — ну, сидит жена с приятельницей — и ушел. А Корсету пришлось в казарму топать в таком вот волшебном виде, потому как из дома по-другому было не выйти.

— Его сначала впускать не хотели! — радостно припомнил Канделябр. — Мол, мотай отсюда, красотка, чего ты тут забыла. А не хошь — иди сюда, согреем… простите, леди. Он веер-то от лица отнял — тут его и признали.

— Да, смеху было… А как с него корсет снимать стали — так вся казарма сбежалась. Сняли, а он и говорит: мать вашу… простите, леди… как они в этом дышат?! А корсет тот памятный потом над его койкой прибили. Трофей как-никак.

Джейд представил себе ситуацию в красках и тихо привалился к плечу Рейнарда. Тот и сам чуть не рыдал от смеха. Корсет, героически состроив невозмутимую мину, проникновенно глянул на Лориссу и Линн и изрек:

— Вы же понимаете, леди, все это — бесстыдная ложь.

— Мы все понимаем, — с умилением сказала колдунья.

В этот момент появился трактирщик со скрипкой и осведомился:

— Не желают ли господа потанцевать?

— О, надо подсобить доброму человеку народ развлекать, — сказал Канделябр, непонятно откуда выуживая флейту.

Хорек встал, тяжело вздохнул и сказал:

— Ну, я пошел. Заметьте, не по своей воле, а по злостному принуждению.

Корсет галантно подал руку Линн, Рейнард подхватил под локоток Лориссу. К ним присоединилась семейная пара. Джейд понял, что вечер ему придется коротать в одиночестве. Гленн украдкой бросил взгляд на юную аристократку с лютней, но подойти не осмелился. Лорисса мимоходом обратила внимание на то, что студенты уводят под руки покачивающегося профессора, не перестающего разглагольствовать на очередную заумную тему. Они почти сразу вернулись и включились в общее веселье, пригласив на танец один — жену трактирщика, а другой — его дочь. Даже Хорек присоединился к танцующим, непонятно как уговорив пожилую гувернантку.

Ночь выдалась теплая и звездная. Костер разводить не стали, света из открытых дверей дома и от стоявших на столе свечей вполне хватало. Все веселились как могли. Наконец Линн, подустав, подскочила к столу, схватила кружку с водой, в два глотка опустошила ее и с блаженным выражением на лице плюхнулась на лавку. До нее донесся ехидный голос Лориссы:

— Я смотрю, подвернутая нога тебе совсем покою не дает…

Линн нахально улыбнулась, не сочтя нужным отвечать. Повернувшись и встряхивая прилипшие к спине волосы, она обратила внимание на Джейда, сидевшего на противоположном конце стола. Его взгляд был совершенно отсутствующим. Девушка сгребла еще одну кружку и передвинулась к магу поближе, забравшись на лавку с ногами. Джейд поднял голову.

— Устали, мистрис Гвендолин?

— Немного. Все-таки лодыжка дает о себе знать. Кстати, называйте меня просто Линн. Мне так привычнее. Полным именем меня зовет только Камилла, и только если я чем-то вызову ее негодование.

— С удовольствием, — улыбнулся Джейд, понемногу оживляясь. «А симпатичная, между прочим, девушка. Рыженькая», — подумал он. Между ними быстро завязалась милая беседа. Джейд с интересом слушал историю о том, как путешественницы повстречались с настоящей троллиной, когда вдруг по его ушам ударил хриплый протяжный звук. Это наемники затянули песню.

— …тут Ирма говорит: «Ох, Ло, слышала бы ты, с какими воплями он потом с этой елки сползал…» — Линн спохватилась и чуть не зажала себе рот ладонью, но вовремя сообразила, что делать этого не стоит. Джейд как раз отвлекся и, скорее всего, просто не заметил ее оговорки.

К ним подлетела Лорисса и выдохнула:

— Я этих… э-э-э… наемников за их рулады…

Джейд машинально повернул голову и встретился взглядом с колдуньей. На него уставились два гневных глаза — один светло-карий, другой почти черный.

«Эта разноглазая ведьма посмела перейти мне дорогу!»

Лорисса схватила Линн за руку и уволокла со словами:

— Простите, я ее у вас украду… Линн, пошли, будешь их отвлекать.

Джейд потер виски, пытаясь упорядочить роившиеся мысли, но шум не позволял сосредоточиться. Он резко встал и пошел в дом. Оказавшись в тишине комнаты, маг устало опустился на кровать. Женщин с разноцветными глазами, конечно, немного, но, с другой стороны, особенность эта не уникальная. У горничной матери, помнится, один глаз был голубым, а второй — светло-карим, как и у Камиллы. «Ох, Ло, слышала бы ты…» Интересное, однако, сокращение от имени Камилла…

Ло. Лорисса. И те травы, отваром которых его поили… Джейд догадывался, что это. Сбор был известен лекарям, но Линн говорила, что Камилла (или все-таки Лорисса?) — не целительница. Он был известен магам…

Если она — колдунья, то почему не переполошилась, почувствовав его собственные способности? Или попросту не распознала их, потому что он выложился и ослаб после болезни? А если распознала — почему не просканировала его ауру, чтобы окончательно убедиться, что он для нее не опасен? Вывод напрашивался сам собой.

Она скрыла собственную ауру и не станет пользоваться магией, чтобы не выдать себя.

Она сказала, что едет в Аридан. Но это же абсурд!

Ложь? А если нет?.. Она едет к Кеннету? Она что, рехнулась?!

Впрочем, нет. Не рехнулась. И держит путь к Кеннету, поскольку это последнее, чего он может от нее ожидать.

Джейд не был до конца уверен в своих выводах. Оставалось только одно — выведать у самой Лориссы, куда она в действительности направляется.

Воздух немного посветлел. Скоро рассвет, подумалось Рейнарду. Виконт поискал глазами Джейда и, не обнаружив друга поблизости, решил, что тот ушел спать. У Рейнарда и самого уже слипались глаза, поэтому он галантно поклонился и, попрощавшись, поднялся наверх, в комнату. В предрассветных сумерках смутно виднелся силуэт Джейда, лежавшего на кровати, закинув руки за голову. Виконт тихо прошел к окну.

— Забавно, однако, получается.

Рейнард вздрогнул и обернулся.

— Знаешь, с кем ты сегодня танцевал?

Лорисса зевнула. Веселье потихоньку сходило на нет. Семейная пара откланялась еще час назад. Один студент дремал на лавке, второй болтал с Канделябром, Корсетом и Линн. У наемников не было сил даже пить. Гленн все-таки добился внимания юной аристократки, которую, как оказалось, звали Эмилией, и нежно ворковал с ней в стороне. Хорек куда-то испарился, как и пожилая гувернантка. Лорисса прошла через пустой зал и приостановилась около лестницы.

— Августа…

— Ах, молодой человек, ну… я даже не знаю… Разве это уместно? В моем возрасте… Я же вам в матери гожусь… хи-хи!

«Удачи тебе, Хорек», — искренне пожелала Лорисса, зевнула еще раз и начала подниматься по лестнице.

Завтрак был накрыт только во втором часу дня. Солнце припекало вовсю, и было похоже, что хорошая погода установилась надолго. Постояльцы приветствовали друг друга как старые знакомые. Не было видно лишь профессора, несомненно мучившегося тяжелым похмельем. Студенты огорченными отсутствием наставника не выглядели.

Джейд, Рейнард, Лорисса и Линн снова собрались за одним столиком.

— Кажется, вы говорили, что направляетесь в Аридан? — осторожно начал маг. — Вы бывали там раньше?

— Бывала, но довольно давно. Кстати, не подскажете ли, как добраться до Эйрдана?

Джейда словно окатили холодной водой. Тем не менее он непринужденно улыбнулся и описал дорогу, которая пролегала как раз неподалеку от Моинара.

Наемники подошли попрощаться. Дороги уже подсохли, и самое большее к следующему дню в трактире никого не останется. Рейнард сообщил, что они также вскоре уезжают. Лорисса в свою очередь сказала, что они с Линн немного задержатся, чтобы выспаться, и отправятся в путь завтра поутру.

— Теперь я абсолютно убежден в своей правоте, — выдохнул маг, меряя шагами комнату. — Вот так встреча…

— И что мы будем делать? — спросил Рейнард, не глядя на него.

— Поедем в Моинар. Причем очень быстро.

— Почему бы тебе просто не написать ему письмо?

— Нет смысла. Гонец прибудет одновременно с нами. Если не позже… — негромко добавил он.

— Ты собираешься выдать ее Кеннету?

— У тебя есть предложение получше?

— Она тебя вылечила.

— А Кеннет мой брат! — огрызнулся Джейд. — Не надо взывать к моей совести. Не могу сказать, что мне приятно это делать, но Лорисса сама виновата.

Рейнард пожал плечами, понимая, что на месте друга он поступил бы так же.

Глава 18

Тайриэл остановил лошадь у лучшего в городе постоялого двора под названием «Ощипанный гусь». На месте хозяев эльф поостерегся бы давать такое название подобному заведению. Клиенты могли не так понять.

Бросив поводья подбежавшему слуге, Тайриэл вошел и спросил комнату на одного. Получив ключи, он сам отнес туда свой небольшой багаж и оставил, не распаковывая. Он не собирался задерживаться здесь дольше, чем это необходимо.

В комнату вошла немолодая уже горничная, аккуратно сложила на туалетный столик чистые полотенца, растопила камин и ловко перестелила кровать. Тайриэл улыбнулся ей. В свое время она подарила ему несколько приятных ночей. Правда, тогда она была лет на двадцать помоложе, не такая тощая, а ее лицо не носило на себе отпечатка вечной усталости и озабоченности. Он даже вспомнил ее имя — Тайра. Оно было созвучно его собственному — потому и застряло в памяти.

Женщина не ответила на улыбку эльфа, хотя явно узнала его. Молча отвернувшись и зачесав пальцами волосы так, чтобы они падали на лицо, она подхватила узел с бельем и почти выбежала из комнаты. Тайриэл пожал плечами и выбросил этот эпизод из головы.

Тайриэл спустился вниз, не потрудившись запереть дверь. Его здесь хорошо знали, как знали и то, что участи осмелившегося хотя бы прикоснуться к его вещам не позавидует и последний городской нищий. Эльф подозвал хозяина постоялого двора. Тот, всем своим видом выражая услужливость богатому гостю, живо подсеменил к нему.

— На какое время милорд изволит почтить нас своим присутствием?

— Я уеду завтра утром. Вот плата. — Эльф уронил в подставленную руку несколько монет. Он всегда платил заранее. Мало ли что может приключиться? Может статься, ему придется уезжать в большой спешке. Оставлять за собой долги пополам с дурной репутацией Тайриэл не собирался.

Эльф раздумчиво покатал в руке застежку от плаща, прежде чем пристегнуть ее. Затем решительно двинулся вниз по улице. Перед выполнением контракта ему нужно было уладить одно дело, от которого будут зависеть его действия в ближайшем будущем. Остановившись, чтобы пропустить повозку, груженную мешками с мукой, Тайриэл глянул на небо. Кажется, вечером будет туман. Это хорошо.

На постоялый двор Тайриэл вернулся, когда уже смеркалось. Уселся за столик в общем зале, заказал себе вина, мило пофлиртовал с очаровательной юной подавальщицей. Ее глаза имели совершенно изумительный серо-сиреневый оттенок, а искрометная улыбка могла воспламенить и аскета. Человеческие мужчины почти никогда не замечают подобные детали в женском облике. Им по большей части подавай пышные формы, смазливое личико да глупую головку. Тайриэл с сожалением проводил подавальщицу взглядом. В другое время он не преминул бы познакомиться с ней поближе, но контракт есть контракт. Он не может позволить себе отвлекаться на мелочи, пусть даже и такие приятные. Тем более что он уже потерял слишком много времени. Он намеревался встретиться с нынешним клиентом еще шесть дней назад, но пятнадцатого июня узнал о скоропостижной смерти отца, и ему пришлось срочно возвращаться в Леса.

Тайриэл так и не смог понять, что послужило причиной смерти. Он разговаривал со своей матерью и ее нынешним мужем — целителем, но ничего определенного они ему не сообщили. В конце концов все списали на преклонный возраст — отцу было за пять сотен. Так что кривотолков его смерть не вызвала.

Покойный занимал достаточно высокое положение, поэтому похоронные церемонии отняли у Тайриэла много времени и нервов. По окончании их он тотчас же снял предписанные обычаем одежды цвета осенних листьев, поскольку траур этот нужен был всем, кроме него самого. Тайриэл не считал нужным демонстрировать свою скорбь окружающим. И как мог скорее покинул Леса.

Уже вернувшись в графства, он вспомнил недавний разговор с Нинной.

«Если ты до настоящего времени не заплатил за свои поступки, это не означает, что не заплатишь в будущем…»

Что это — пожелание или пророчество? Странные способности Нинны, как и ее непонятная ненависть к его соплеменникам, были вне пределов его понимания, но он ценил то, что иногда она позволяла себе быть с ним откровенной. Возможно, он напрасно не принял всерьез ее слова. Однажды Нинна уже дала ему информацию, которая определила его дальнейшие действия.

Тайриэл поднялся к себе около полуночи. Быстро написал письмо Кеннету, в котором сообщил примерную дату своего прибытия. Потом выждал, пока все звуки в доме не стихнут, вылез из окна и пробрался на конюшню. Не потревожив спящего на груде попон конюха, вывел коня, перешедшего на привычную беззвучную поступь, вскочил в седло и направился в сторону предместий. Чутье на погоду не подвело его. Туман стелился по верхним этажам домов, размывал редкие свечные огоньки. Когда эльф выехал из центральной части города и количество зданий заметно поубавилось, молочная завеса, теперь ничем не сдерживаемая, клочьями расползлась повсюду, стирая очертания предметов. Тайриэлу это было только на руку. Дорогу он знал.

Эльф остановился в нескольких сотнях футов от стены, окружающей нужное ему поместье. Снял плащ, связал длинные волосы в хвост и убрал их под воротник. Его фигура приобрела обтекаемые мягкие очертания. Вот так. Как можно меньше ткани и выступов, а следовательно, и возможности за что-то зацепиться. Или схватить. Не то чтобы Тайриэл всерьез опасался, что кто-нибудь сумеет его выследить и тем паче догнать, но жизнь приучила его, что осторожность никогда не бывает лишней.

Эльф в несколько десятков шагов преодолел расстояние, отделявшее его от ограды. На первый взгляд она казалась сплошной, к тому же довольно высокой — в два его роста. Тайриэл вытянул из пояса веревку с кошкой на конце и, бросив ее вверх, взобрался на стену. Так, сторожей из числа людей поблизости не наблюдается. Только собаки. Но они-то как раз не были Тайриэлу помехой. Еще не родилось животное, которое могло броситься на эльфа. Тайриэл спрыгнул вниз, равнодушно погладил пару боязливо обнюхивающих его волкодавов, каждый из которых не то что волка — медведя сжевал бы, не подавившись. Затем эльф длинным скользящим шагом направился к заранее облюбованному дереву, что росло напротив дома. По мнению владельцев поместья, достаточно далеко. Ну что ж, для человека, возможно, и далеко. Тайриэл подпрыгнул, ухватился за нижнюю ветку, легко перекинул через нее тренированное тело и полез выше. Устроившись на уровне второго этажа, он снял со спины небольшой арбалет, приладил на него короткую стрелу, нашел глазами нужное окно и принялся выжидать.

Ожидание не оказалось долгим — какие-то полчаса. В окне, на которое он смотрел не отрываясь, появилась крошечная светящаяся точка. Постепенно, по мере приближения, точка превратилась в свечу, огонек которой выхватил из темноты очертания человека, державшего подсвечник. Дрожащее узкое пламя красно-золотыми искрами скользнуло по полированной бронзе браслета, отразилось и заплясало в глубине янтарных кабошонов. Тайриэл мягко отпустил стрелу и тут же, не дожидаясь результата, стек по стволу на землю. Боковым зрением он все же успел поймать движение падающего маленького огонька. Конечно. Еще не было случая, чтобы он промахнулся, но даже если стрела и попала не в горло, куда он целился, а чуть выше или ниже, — это не имело никакого значения. Хватило бы и царапины на излете — наконечник был смазан ядом.

Тайриэл пробежал по парку до стены, где висела веревка, отогнал так и не издавших ни звука собак и почти перепрыгнул через ограду. На бегу смотав веревку, он, не сбавляя темпа, взлетел в седло, вновь завернулся в плащ — ночь была холодной — и сжал коленями бока лошади. Через полчаса Тайриэл уже заводил лошадь в конюшню «Ощипанного гуся». Конюх все так же сладко дрых на попонах. Вероятно, он не проснулся бы, даже если б у него свели всех коней. Уже проторенным путем — то бишь через окно — Тайриэл вернулся в комнату и лег спать.

Рано утром он покинул город, направляясь на юг.

Друзья подъехали к Оссу, когда уже была глубокая ночь. Темень стояла такая, что дальше своего носа не видно. «Будто в этом клятом пространстве», — как в сердцах выразился вымотанный спешкой Джейд, который упрямо вглядывался в мрак, пытаясь определить, далеко ли еще. С высоты им издевательски ухмылялся тусклый тощий полумесяц.

Не качайся над городскими воротами большой фонарь, друзья наверняка влетели бы в них лбами. Заспанные стражники, выглянувшие на резкий окрик, разразились слаженной цветистой руганью. Джейд, не имевший намерения выяснять отношения с законом, предложил было другу остановиться на ночь у Кайла, но зевающий Рейнард отказался. Въехав в круг света и задрав голову, он поблагодарил караульных за бдительность и, одновременно, любезность от имени своего отца, после чего бедолаги рассыпались в не менее цветистых извинениях и ворота немедленно открыли. Джейд велел другу не издеваться над людьми, которые, строго говоря, имели полное право не впускать в столицу припозднившихся путников, и сунул начальнику караула несколько монет, наказав выпить за их удачу.

Добравшись до первого же постоялого двора, друзья рухнули на кровати, даже не раздеваясь, и глаза продрали намного позже, чем рассчитывали. От завтрака они по обоюдному согласию решили отказаться, и Рейнард пошел просить хозяйку собрать им еды в дорогу. Джейд, потирая немилосердно ноющие виски, направился через общий зал к выходу. Было около десяти утра. Кудрявая подавальщица, неверно истолковав его болезненную гримасу и помятый вид, с лукавой улыбкой предложила ему рассолу. Джейд отрицательно качнул головой, перешагнул через выставленную в проход лавку и замер.

— …ночью, болтом арбалетным. По всему видать, большой мастер работал, ни крепкие стены не помогли, ни псы цепные, ни чародейство… И как только не побоялся на мага-то руку поднять!

— Та убийцы, кум, оне люди отчаянные, дерзкие, а как иначе-то? Вот она, жадность до денег, до чего доводит. К слову, о деньгах-то, ты, кум, мне когда заем-то вернешь?

Дальше маг не стал слушать. Он повернулся и цапнул за локоть добросердечную подавальщицу.

— Скажи-ка, милая…

— Чего господин изволит? Может, все-таки рассолу, а то ж на господина смотреть жалобно…

В данный момент маг испытывал как раз противоположное желание — в смысле, не протрезветь, а напиться. А проспавшись, обнаружить, что ослышался. Он вздохнул и продолжил:

— Похоже, ночью в городе что-то стряслось. Убили какого-то мага?

— Ой, да господин еще не слышал… Не какого-то, с позволения сказать, а нашего, графского! Ну, лорда Кайла то бишь. Светлая ему память, хоть и странный был он человек, ну да о покойных только хорошее… Господин здоров ли? Побелели весь, ровно простынка…

Джейд с трудом собрался с мыслями:

— Как… это случилось?

— То только убийца точно знает, но люди говорят, в спальне его нашли, стрела в горле торчала, рядом потухшая свеча валялась. Видать, ко сну собирался отойти, а тут его и… Как еще пожар не начался!

— Ошибки не может быть? — безо всякой надежды спросил Джейд.

— Да какая тут ошибка, господин! И лицо его, и одежда, и браслет при нем драгоценный, который он вроде как не снимал никогда.

Виски заныли еще сильнее.

— Браслет, говоришь, милая… Убийцу, конечно, не нашли?

Девушка с заговорщическим видом усмехнулась:

— Ну разве же их когда-нибудь находили? Та не-е, куда там… Слуга ихний пропал, вот он, верно, и был убийцей. Готова прозакладывать свое золотое колечко с камушком, вот это самое, что он из Гильдии был. А господин что такой взволнованный — никак лично лорда мага знали?

— Да, милая, знал, — бесцветным голосом ответил Джейд. — Спасибо тебе за рассказ. Ступай.

Кудрявая бросила на него еще один сочувственный взгляд, присела и убежала. Маг опустился на лавку. Кайл мертв… Талантливый чародей, превзошедший многих. Мизантроп и угрюмец, не любивший никого и сам никем не любимый. Великий поэт, так и не дождавшийся признания. Какая странная получается эпитафия, подумал Джейд. И как жаль, что все обернулась скорой трагедией, ведь он только начал понимать давнего друга по-настоящему… А теперь тот мертв.

— Джейд, ты выглядишь так, словно тебя только что постиг удар. — Рейнард, держа в руках сверток с провизией, встревоженно присел рядом.

— Кайл убит…

Потрясенный виконт выронил сверток. Потом поднял его, нервно отряхивая от пыли.

— Как?.. Откуда ты?..

— Об этом весь город судачит.

— Когда?!

— Вчера ночью.

— Милосердное небо… Я должен немедленно возвращаться к отцу. Прости, Джейд. Я присоединюсь к вам, как только смогу.

Маг с отрешенным видом отобрал у него припасы и поднялся.

— Я все понимаю, Рейнард. У каждого из нас свои долги и своя ноша.

— Ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь.

Джейд крепко пожал другу руку.

— Я знаю. Благодарю тебя. Пожелай нам удачи…

— В городе нам появляться опасно, — сказала Лорисса, сняв перчатку и недовольно разглядывая сломанный ноготь.

— Почему?

— Сама посуди, какой-нибудь прихвостень Кеннета может меня узнать. До Аридана не так уж далеко.

— Зато объезд займет гораздо больше времени. Лучше нам рискнуть и быстро проехать через Осс не останавливаясь. А заночуем дальше по тракту.

Копыта лошадей зацокали по каменной мостовой Осса. Линн, ни разу здесь не бывавшая, как обычно, исподтишка глазела по сторонам, стараясь при этом сохранить горделивую осанку и безразличный взгляд. Чистенькие двух- и трехэтажные домики, широкие улицы, по обеим сторонам которых в шахматном порядке были установлены масляные фонари. Было еще светло, и они не горели. Когда путешественницы въехали в старую часть города, картина немного изменилась. Улицы стали уже и извилистее, в окна многих домов были вставлены цветные витражные стекла. Граница между двумя районами города была настолько явной, что можно было без труда определить, где когда-то проходила замковая стена.

В центре Осса царило странное оживление. То тут, то там Линн замечала группки людей, что-то увлеченно обсуждавших. Девушка негромко сказала:

— Здесь произошло нечто важное…

Прежде чем Лорисса успела ее остановить, она подъехала к одной из групп и вежливо поинтересовалась:

— Почтенные, не скажете ли, что случилось?

— Как, госпожа, вы не знаете? Мага нашего позатой ночью убили.

Линн удивленно вздернула брови и в раздумье уставилась на видневшийся неподалеку перекресток. В этот момент на него выехали трое всадников, один из которых показался девушке подозрительно знакомым. Только сейчас на нем было изысканное одеяние траурного фиолетового цвета. В фиолетовое же были одеты и оба его спутника. Линн снова повернулась к недавнему собеседнику:

— Простите, не подскажете ли, кто эти трое?

Тот подслеповато прищурился.

— Отчего же, госпожа, скажу… Который слева — господин Гилберт, градоначальник. Тот, что поотстал, — господин Родерик, мировой судья. Ну а самый высокий — его светлость виконт Рейнард Осский. По всему видать, аккурат на похороны едут.

— Спасибо, — севшим голосом поблагодарила Линн и подскакала к колдунье. Та раздосадованно сверлила девушку взглядом, а лошадь под ней, чуя волнение всадницы, нервно переступала с ноги на ногу.

— От любопытства кошка сдохла, — проворчала Лорисса.

— Послушай, что я выяснила… Тот молодой человек из трактира, Рейнард, на самом деле наследник графского рода.

— Да хоть член правящей семьи Торванугрима! — рявкнула Лорисса. — Нам сейчас не до того. Надо как можно быстрее убираться отсюда!

— И еще… — Линн не обратила внимания на вспышку колдуньи. — Убит местный маг.

— Местный маг? Но ведь… Неужто Кайл наконец любезно избавил мир от своего присутствия?! На него не похоже… Как бы то ни было, это единственная хорошая новость за последнее время. Вперед, Линн, нам тут делать нечего!

Джейд гнал коня во весь опор. Голова его уже сутки буквально раскалывалась на части, но он даже не вспоминал об отдыхе. Время, проклятое время, которого почти не осталось… Лориссу он опережает, самое большее, дня на два. Три, если очень повезет. До ее появления нужно убедить Кеннета повременить с местью и подготовиться к торжественной встрече. Это не будет легко, но маг уповал на то, что младшенький всегда прислушивался к доводам разума.

Но какова Лорисса… Джейд отдавал должное ее смелости — хотя, быть может, и продиктованной лишь отчаянием. Жаль будет убивать эту женщину, для чародейки она оказалась довольно приятной и не лишенной доброты. И еще больше жаль ее милую молодую подругу, которую вообще непонятно как втянуло в это отвратительное дело. Она не виновата в случившемся, да и Лориссу-то, по большому счету, винить сложно. А кто виноват?! Кайл, неведомым образом разузнавший о мальчике и вздумавший уничтожить ненавистную ему чародейку руками брата?

Кайл… нет, он никак не мог поверить в его смерть. Не тот он был человек, которого можно достать обычным арбалетным болтом. Однако же достали, просто и глупо… Проклятый Совет. У Джейда не было сомнений, что именно Двенадцать стояли за этим убийством, никому больше осский маг не мешал настолько сильно. Слишком опасным он был свидетелем, слишком умным и наблюдательным. На месте Совета Джейд тоже побоялся бы оставлять его в живых. Вопрос в том, кто следующий?

Хотя какой там вопрос — конечно, Кеннет. После того как он расправится с Лориссой, за его жизнь нельзя будет дать и медной монетки.

Как это отвратительно — даже не знать имен своих врагов, их лиц и их целей!.. Ждать удара со всех сторон разом, от кого угодно — возможно даже, от кого-то знакомого. Любой мог оказаться членом Совета или его прихвостнем. Любой мог оказаться нанятым Двенадцатью убийцей. Да, они предупреждены, но Кайл тоже был предупрежден. Его это не спасло.

Джейд увидел с детства знакомые ему поля, окаймленные на горизонте лесом. Желтеющую пшеницу, кланяющуюся теплому ветру. Бревенчатые домики, чистенькие и крепкие. Улыбающихся людей, машущих ему руками. Это была его земля, и он любил ее. В другое время он бы спешился и с удовольствием прошел последние мили, отделяющие его от дома, ведя коня в поводу, но сейчас нельзя.

Как странно… челядь и крестьяне всегда радовались его возвращению, он был хорошим хозяином и знал это, но сейчас на лицах, в позах и в жестах читалась не только радость, но и… облегчение, что ли. Большое такое облегчение. С чего бы? Неужели здесь что-то случилось? Уже?! Проклятье! Кеннет…

Кеннет молча стоял на крыльце. Как всегда, с каменной физиономией, прямой и твердый, как посох. Как всегда, скупой на проявление каких-либо чувств. Джейду очень хотелось выругаться, тряхнуть братца за плечи, только чтобы расшевелить эту живую статую, но вместо этого он, осадив взмыленную лошадь, спрыгнул, взошел по ступенькам и остановился. Не говоря ни слова. Теплые зеленоватые глаза встретились с холодными серыми.

Так они стояли друг против друга некоторое время — два совершенно непохожих человека.

Кеннет сделал шаг вперед и осторожно коснулся ладонью его предплечья.

— Хорошо, что ты вернулся, — ровным голосом произнес он. — Мне нужно многое тебе рассказать.

Джейд улыбнулся. Без натянутости.

— Мне тоже, — сказал он. — Идем.

В особняке за время его отсутствия изменилось немногое. Поражала разве что царившая вокруг невероятная чистота и столь же невероятная тишина. И пустота; впрочем, как раз она-то быстро заполнилась. Дом оживал на глазах, прислуга возникала чуть ли не из воздуха, приседая или кланяясь с искренними словами приветствия. Джейду стало смешно. Будто мыши, разогнанные метлой разгневанной кухарки по норам и вылезающие оттуда, стоит ей уйти из кухни.

— Боги, братец, что ты натворил здесь, пока меня не было?

— Ничего, — краешком губ усмехнулся Кеннет. — Ума не приложу, почему они прячутся.

— Да ну? — фыркнул Джейд. — Как ты с голоду-то не умер?..

— Не знаю. Обед подавали вовремя.

Старший из магов потер лоб. Как ни странно, головная боль почти унялась.

— А управляющего зачем вышвырнул?

— Он воровал, — был ответ.

— Они все воруют. Главное, чтобы делали это ненавязчиво и с толком.

— Так ты знал?! — изумился младший.

— Еще бы мне не знать. Хорош бы я был иначе хозяин. Ладно, надеюсь, с новым мы тоже столкуемся. Н-да, надо тебя женить, что ли, наконец…

— Это еще зачем? — вскинул голову Кеннет.

Джейд вздохнул. Ну не объяснять же ему откровенно…

— Затем, чтобы здесь было кому хозяйничать, когда меня в свою пору что-нибудь доконает.

— Ради всего святого, Джейд, — сухо отозвался брат, — я надеюсь, что это была шутка. На случай, если ты не понял, — я не о женитьбе.

Кеннет вошел в свой кабинет, зачем-то задернул портьеры и прислонился к краешку стола. Джейд закрыл дверь и тяжело опустился на стул. До этого он как-то держался, но теперь на него разом навалилась вся скопившаяся усталость, да и недостаток сна сказывался.

— Ты плохо выглядишь, — тихо сказал младший маг.

— Просто долго не вылезал из седла, — с безмятежной улыбкой отозвался старший. — Это мелочь, а у нас много дел. Прежде всего…

— Подожди, — по-прежнему тихо, но непреклонно прервал его Кеннет.

Он помолчал, глядя в пол, потом поднял глаза:

— Я никогда не смогу себе этого простить, Джейд.

Тот усмехнулся, горько и зло:

— Я тоже кое-чего не могу себе простить, так что это у нас семейное. Кайл на этом такую теорию выстроил… — Он осекся.

— Какую же?

— Прости, я все еще не могу в это поверить. Кайл убит.

— Убит?! — Кеннет сверкнул глазами. — Кайл из Осса?

— Да. Я узнал об этом, когда возвращался домой. И это не единственное неприятное известие.

— Говори, Джейд.

— Кайлу было известно о твоем ученике, только не спрашивай, откуда. Именно он сообщил о твоих планах Лориссе. Ты, как я понимаю, не знал, что мальчик ее племянник?

— Нет.

— Теперь знаешь. Лорисса пыталась «уберечь» ребенка от тебя, Кайл желал отомстить Лориссе. У них давние счеты… Он хотел стравить ее с тобой и подождать, пока ты с ней не разделаешься. Но ее лешаки дернули донести Совету, и все пошло наперекосяк. Теперь Кайл убит. Несомненно, по инициативе Двенадцати. Лорисса — вторая из тех, до кого они хотят добраться. Ты — третий.

— Лорисса скоро перестанет быть проблемой для кого бы то ни было, — нехорошо улыбнулся Кеннет. — Со дня на день я жду… одного эльфа. Его зовут Тайриэл, и он мастер своего дела.

— Кеннет, — вздохнул старший брат, — надеюсь, ты понимаешь, что яма, в которую ты угодил, становится все глубже с каждым прошедшим часом?

— Это меня не остановит.

— Знаю. Я приму и поддержу любое твое решение. На закуску вот тебе последняя новость — Лорисса едет сюда. Я столкнулся с ней в ривеллинском трактире несколько дней назад. Она назвалась другим именем, но ее спутница допустила оговорку. Потом я заметил ее разноцветные глаза, и сомнений не осталось. Лорисса будет в Моинаре, самое большее, через пару дней.

— Благодарю. Я подумаю, что можно сделать.

— Мы подумаем.

— Мы, — согласился Кеннет.

Глава 19

На дорогу легли длинные искаженные тени. Тайриэл мчался так, словно пылавший позади него закат был неким страшным чудовищем, грозившим поглотить одинокого путника. На самом деле он просто надеялся успеть в Моинар к тому моменту, когда окончательно стемнеет. Эльф резко пригнулся к холке коня, так что низко нависшая над дорогой ветка, вместо того чтобы хлестнуть его по глазам, лишь слегка дернула волосы на макушке. Он остановился и обернулся, щурясь, посмотрел на полусъеденный горизонтом красный глаз солнца. Завтра будет ветрено. Ему нужно поспешить. Чем ближе к цели, тем больше Тайриэла охватывал азарт. Он тут же одернул себя. С человеком, к которому он направлялся, следовало быть очень осторожным.

Тайриэл оглядел окрестности и пожалел, что не взял с собой карту, понадеявшись на свое знание этой местности. Похоже, он дальше от Моинара, чем думал. Придется где-то остановиться на ночь. Хорошо бы все же в каком-нибудь селении, а не под деревом в лесу. Вот, кажется, и огоньки, безошибочно указывающие на близость человеческого жилья. Порыв ветра бросил в лицо горсть пыли, заставив на мгновение зажмуриться. Тайриэл, подгоняя коня, свернул на боковую дорожку, ведущую к селению. Скоро, очень скоро он увидит результаты приложенных им усилий.

Оставалось совсем немного.

— Я не хочу лишиться единственного брата, знаешь ли, — угрюмо сказал Джейд.

Кеннет, до той поры ходивший по кабинету из угла в угол, остановился. Развернувшись, он в упор уставился на старшего брата, залезшего с ногами на подоконник и застывшего в удивительно неудобной позе.

— И не смотри на меня так, словно собираешься разделать на кусочки, — проронил Джейд, слегка наклонив голову. В этот момент сходство между братьями стало особенно явным. — Я не горничная, за портьерой прятаться не стану.

— Я просто размышляю.

— Я тоже. Последние несколько часов мы только этим и занимаемся. И до сих пор не додумались ни до чего путного.

— Для этого нужно время, — беспокойно сказал Кеннет.

— У нас его нет. Не сегодня-завтра явится этот твой эльф…

— Не мой. Но ты прав, к его приезду мы должны что-то решить.

— Смерть Лориссы поставит точку на твоем приговоре.

— И что ты предлагаешь? — зло спросил Кеннет. — Оставить ее в живых?

— Разве я говорил что-либо подобное? Нет, я согласен, что она должна заплатить за то, что подставила тебя. Такие вещи не прощают.

— Я слышу в твоем голосе сомнение.

— Тогда перестань прислушиваться! — огрызнулся Джейд. — Для тебя Лорисса — не более чем пустой звук имени, а я общался с этой женщиной два с лишним дня почти без перерыва, не говоря уже о… — Он прикусил язык, так как не хотел лишний раз волновать брата. Кеннету и без того сейчас нелегко приходится. — Мне жаль ее, но неужели ты думаешь, что в этом противостоянии я приму ее сторону?

— Нет. Конечно, я так не думаю. Но…

— Но нужно сделать так, чтобы ее смерть не повлекла за собой твою. Я не собираюсь играть на руку Совету.

— Я тоже, — усмехнулся Кеннет.

— Однако получается именно это.

— Я, конечно, подстраховался, сбрасывая информацию о награде за ее голову, но…

— Но если она умрет, ни у кого не останется сомнений в том, чьих рук это дело. Паршиво. И дальше что?

— Меня вызовут на Совет.

Он замолчал. Несколько минут Джейд внимательно следил за выражением лица Кеннета. Вернее сказать, за мельчайшими изменениями на ничего не выражающем лице. И увидев, как медленно леденеют светло-серые глаза брата, он негромко позвал:

— Кеннет.

Тот дернулся, и жуткий лед пропал из его взгляда.

— А теперь расскажи мне в деталях. Тебя вызовут на Совет…

— …где доходчиво объяснят, что полагается за убийство мага магом. Неважно, своими руками или чужими.

— И что полагается? — Джейд знал ответ, но хотел, чтобы Кеннет сам это произнес.

— Смерть. Просто — смерть. С предварительным судом и следствием, конечно.

— А ты не мог возразить, что Совет сам тебе ее сдал?

— Он мне ее не сдал, — усмехнулся Кеннет. — Он назвал мне ее имя. Чувствуешь разницу?

— Сопроводив это заявлением, что любые нападки в адрес этой чародейки будут расценены как нарушение Кодекса.

— Именно.

— Совет умыл руки, попутно сообразив, как избавиться от ненужной свидетельницы твоими руками. Очень в духе правящей верхушки, — резюмировал Джейд. Однако он все еще не до конца понимал. От суда можно скрыться, можно уехать подальше и вернуться, когда скандал поутихнет. Или когда сменится власть. Какая же тогда перспектива так испугала невозмутимого Кеннета?..

— Договаривай, — резко потребовал он. — Ты не все сказал.

— С этого Совета я не вернусь. Меня просто не отпустят. Там, в том странном месте, я, как и любой другой маг — не член Совета, полностью завишу от главы. Единственный выход — вызвать главу на ритуальный поединок, чтобы никто не смог вмешаться.

— Что тебя останавливает?

— Я не успею, — спокойно констатировал Кеннет. — Даже если буду ожидать нападения. Они ударят первыми, и против всех я не выстою.

— Ты можешь успеть.

— Вероятность этого так мала, что мне не хотелось бы на нее полагаться. На то, чтобы начертать фигуру вызова, нужно время, которого у меня не будет. И тогда мне придется биться со всем Советом, не имея возможности даже покинуть пространство.

Он вспомнил, как один за другим исчезли члены Совета, унося с собой единственные источники света, единственные ориентиры в накрывшем его тяжелом и душном коконе мрака. Вспомнил, как, оказавшись один в пустоте, искал выход и не видел его.

Кеннет тяжело оперся о стол.

— Это убийство, — услышал он голос брата.

— Да.

Джейд сплел пальцы и сжал их с такой силой, что фаланги хрустнули.

— Поэтому я проигнорирую вызов и не явлюсь на Совет.

— Тебе это с рук не спустят.

— Знаю. Поэтому у меня опять останется только один выход — найти главу и вызвать на поединок.

— Иными словами, то же самое.

— Ну да, — кивнул Кеннет. — С той лишь разницей, что в данном случае за его спиной не будет стоять еще десяток сильных магов. Этот поединок будет честным. Один на один. Моя сила против его.

— Твои шансы?

— Меньше, чем хотелось бы, — был ответ. Джейд, однако, не удивился, а только молча ждал, когда брат объяснится.

— На его стороне опыт. Опыт и огромные знания, которых у меня быть не может, поскольку я не дотянул еще даже до среднего возраста магов. Главе, я полагаю, не меньше сотни. Вот и считай.

Кеннет снова немного помедлил.

— Но я бы пошел на этот риск, практически не раздумывая, если бы не одно обстоятельство. Я уверен, что именно этого глава от меня и ждет. Чтобы я вызвал его.

— Опасаешься, что тут какой-то подвох?

— Да.

Джейд откинул голову и шепотом выругался.

— Есть идеи, что он может тебе готовить?

Кеннет подошел поближе к брату и медленно произнес:

— Джейд, глава добивается моей смерти, это очевидно. Через Лориссу или еще каким-то образом — для него не имеет значения. Он понимает, что пройдет еще некоторое время — и я предприму попытку занять его место.

— Зачем тебе это? — тихо спросил Джейд.

— Ты не поймешь. Вернее, я не смогу объяснить. Мы слишком по-разному смотрим на жизнь. Поэтому просто поверь мне на слово, что так и произойдет. И тогда у него будет гораздо меньше шансов, поскольку я не намерен останавливаться на том, что имею, и когда пойду на этот шаг — пойду полностью уверенным в своих силах. Он хочет обезопасить себя сейчас.

В комнате повисло тяжелое молчание, нарушаемое только едва слышным скрипом половиц под чьими-то осторожными шагами. Кеннет стряхнул со стола осевшую за день пыль и присел на краешек, спиной к двери.

— Я в тупике, Джейд, — устало сказал он. — Я не могу отказаться от мести Лориссе, но не собираюсь расплатиться за нее жизнью.

— Значит, Лориссу пока убивать нельзя, — ответил старший брат, разглядывая свои колени. — Или, — он повернул голову к Кеннету, — по крайней мере, ее нужно убить так, чтобы никто вообще не заподозрил, что это убийство. Других вариантов я не вижу.

— Мне и эти не нравятся. Особенно первый.

— Если можешь придумать что-то получше, то давай. Только соображай быстрее, потому что времени почти не осталось.

Кеннет угрюмо молчал.

— Отлично, тогда поступим так, как я говорю. И не смотри на меня волком. Как маг я тебе, конечно, не ровня, зато всегда буду на дюжину лет постарше, и лешак меня раздери, если я позволю тебе наделать глупостей, Кеннет! Я не хочу лишиться единственного брата.

— Это ты сегодня уже говорил. — Кеннет с трудом разлепил губы, чтобы улыбнуться.

— И повторю в третий раз, чтобы лучше доходило, — проворчал Джейд.

— Не надо. Я не собирался с тобой спорить. Мы сделаем по-твоему. Теперь осталось решить, что сказать наемному убийце, который скоро будет здесь. Что мы отказываемся от его услуг?

— Н-нет, пожалуй, не стоит… — протянул Джейд. — Я бы спросил, не сумеет ли он организовать убедительный несчастный случай.

— Насколько мне известно, он не специалист по таким вещам.

— Ладно, уточнить все равно не помешает. Проклятье, но как же объяснить ему, что выполнение контракта следует отложить на неопределенный срок?

— Открытым текстом.

— Не смешно.

— Мне тоже, — буркнул Кеннет. — В крайнем случае можно сказать ему, чтобы подождал пару дней, поскольку жертва как раз направляется сюда. Мне думается, он не откажется сократить хлопоты.

Джейд криво усмехнулся:

— И кстати, что ты будешь делать с явившейся в Моинар Лориссой? Она намерена бросить тебе вызов, как я полагаю.

— Знаешь, я не могу понять одно: почему она сама не наняла убийцу? Зачем ей связываться со мной лично?

— Как видно, пресловутая женская логика. Наверное, ей просто это не пришло в голову. И хорошо, что не пришло. Так что ты намерен с ней делать?

— Говоришь, она собирается бросить мне вызов? — неприятно усмехнулся Кеннет. — Тогда просто не буду ей мешать. Если Лорисса погибнет в ритуальном поединке, никто не посмеет обвинить меня в ее смерти.

Джейд вытянулся на широком подоконнике и забросил руки за голову.

— Да, пожалуй, это может сработать. С одним маленьким нюансом: тебе понадобится свидетель, Кеннет. Я на эту роль не гожусь, потому что я твой брат. Моим словам никто не поверит. Нужна незаинтересованная сторона.

— Какого лешака мы ломаем головы?! — Кеннет спрыгнул со стола. — Этот свидетель вскоре прибудет в Моинар. Не самый удачный кандидат, конечно, но лучше такой, чем никакого.

— Наемный убийца? — с сомнением сказал Джейд. — А ему-то кто поверит?

— Поверят, — кивнул Кеннет. — У них не будет выбора. Никто не сумеет доказать обратное. К тому же не забывай, что это эльф. Эльфу не могут не поверить.

— Ну хорошо, допустим, ты прав. А этот эльф согласится иметь с нами дело? И если согласится, то что потребует взамен?

— Деньги, — фыркнул младший брат. — Что еще он может потребовать? И потом, я же не собираюсь прямо предложить ему быть свидетелем. Попросим его подождать, пока не приедет Лорисса. Когда я ее убью, тогда уже объясним, какая роль ему отводится. Зная его обычные расценки, могу лишь отметить, что его слово обойдется нам в весьма круглую сумму.

— Состояние наших финансов не внушает мне опасений, — заверил Джейд. — Несмотря на все фокусы уволенного тобой управляющего.

— Это обнадеживает, — отозвался Кеннет. — Как думаешь, мы ничего не упустили?

— Вроде… Да! Лорисса тебе в подметки не годится, но что, если вокруг нее возникнет… проклятье, даже не знаю, как это назвать… эта сфера, превращающая все, что с ней соприкасается, в пыль?

— А вот тут я надеюсь успеть первым. Затягивать поединок в мои намерения не входит. Ну а если не успею… — Он пожал плечами. — Это будет весьма забавным исходом дела.

— Я бы так не сказал… Ладно, время позднее, предлагаю лечь спать.

— Угу.

Джейд наконец слез с подоконника, подошел к Кеннету и проговорил:

— Остается надеяться, что все пройдет так, как мы рассчитываем.

Кеннет кивнул. Братья коротко обнялись и расстались.

— Милорд Джейд!

— Что такое, Джаред?

— Ваш брат изволит спрашивать, проснулись ли вы уже, и просит вас присоединиться к нему за завтраком.

— Проклятье! — Джейд подавил детское желание запустить в закрытую дверь подушкой и душераздирающе зевнул. После того как они вчера засиделись далеко за полночь, он не выспался и не имел ни малейшего желания вставать в такое время — судя по солнцу, было не больше семи утра.

— Скажите ему… что я сейчас спущусь.

Джейд вылез из кровати, дотащился до туалетного столика и выплеснул на голову весь кувшин с водой, чтобы разогнать сонную одурь. Потом оделся и пошел в столовую.

— Какого лешака ты будишь меня ни свет ни заря?!

Кеннет обозрел заспанное лицо брата и его насквозь мокрые волосы, отставил в сторону чашку с чаем и спокойно произнес:

— Во-первых, доброе утро, Джейд, а во-вторых, тебе, вероятно, будет любопытно узнать, что по дороге на Эйрдан едет всадник, с виду похожий на эльфа. Думаю, не позже чем через час он будет здесь.

— Тайриэл?

— Вполне возможно.

Джейд уселся на стул и налил себе чаю.

— Так-так… Откуда ты узнал?

— Видел своими глазами.

— Опять катался верхом в несусветную рань?

— Когда, ты говоришь, Лорисса будет здесь?

— Точно не знаю, конечно, но полагаю, завтра утром. Может быть, даже сегодня вечером.

— Хорошо. Не придется долго терпеть убийцу в своем доме.

Джейд захрустел яблоком. Перспектива присутствия Тайриэла в Моинаре его не слишком волновала. Он не разделял отвращения, с которым Кеннет относился к наемным убийцам. Каждый зарабатывает себе на жизнь как может. Скорее даже, Джейду было интересно пообщаться с представителями цеха убийц. Ранее ему не доводилось с ними встречаться… хвала богам.

— Отнесись к этому полегче, — сказал он через какое-то время. — У нас есть более насущные проблемы.

Кеннет не ответил, поднялся, подошел к окну и отодвинул в сторону легкую занавеску. Потом, глядя на подъездную аллею, заметил:

— У нас гости.

— Ты говорил, через час.

— Я ошибся.

— Ну что ж, — Джейд тоже вскочил на ноги, — идем.

Стоявший в холле мужчина, услышав их шаги, повернулся и откинул с головы капюшон, открыв длинные каштановые волосы и красивое бледное лицо, выражение которого вполне можно было назвать дружелюбным.

— Доброе утро, господа, — сказал он. — Кто из вас Кеннет из Аридана?

Тайриэл с любопытством разглядывал убранство и обстановку дома, говорившие о богатстве и хорошем вкусе хозяев. Ничего иного он, понятное дело, не ожидал, ведь человек, способный оплатить услуги лучшего в графствах наемного убийцы, не может жить в трущобах. Вдоволь налюбовавшись окружавшей его красотой, эльф перевел взгляд на вышедших ему навстречу двоих людей. Они были так похожи — оба светловолосые, светлоглазые, с правильными чертами лица, — что Тайриэл счел их близкими родственниками, скорее всего братьями. Однако заметное внешнее сходство не мешало им довольно сильно отличаться друг от друга. Тот, что шел немного впереди, держался очень прямо, даже надменно, а в холодных серых глазах сквозило умело скрываемое презрение. Второй был пониже ростом, более худой и подвижный, и на его лице не отражалось ничего, кроме живейшего интереса.

— Это мое имя, — негромко сказал первый. — А это — мой брат Джейд. Вы Тайриэл?

Братья выглядели приблизительно на один возраст, но эльфу не составило труда определить, что Джейд как минимум на десять лет постарше его возможного нанимателя. Не укрылось от него и то, что магами были оба брата.

— Совершенно верно.

— Не угодно ли вам отдохнуть с дороги, прежде чем мы перейдем к делу, приведшему вас сюда? — с убийственной вежливостью произнес Кеннет.

Тайриэл усмехнулся про себя.

— Я предпочел бы вначале обсудить детали контракта.

— В таком случае прошу вас следовать за мной.

Кеннет не оглядываясь пошел в глубь дома. Его брат, видя, что Тайриэл медлит, сделал приглашающий жест, и эльфу ничего не оставалось, кроме как направиться вслед за младшим из магов, очутившись тем самым как бы между двух огней. Не слишком выгодная позиция, но на чужой территории иного ожидать не приходилось.

Тайриэл вошел в небольшую светлую комнату с высокими окнами, искусственно увеличенную при помощи кремовой стенной обивки и панелей из светлого дерева. Не дожидаясь приглашения, эльф опустился в одно из кресел — так, чтобы оказаться не прямо напротив Кеннета, а чуть сбоку. Джейд не стал садиться, а прислонился к стене рядом с камином, позади их обоих.

— Полагаю, что из моего письма вам стало ясно, с кем придется иметь дело, — начал Кеннет, — а потому я не стану повторяться и просто назову имя. Это Лорисса из Селамни. Мне, к сожалению, неизвестно, где она сейчас находится, но я могу с уверенностью утверждать, что она скрывается и найти ее будет непросто.

— Ее поиски — моя забота, а не ваша, лорд Кеннет, — мягко прервал его Тайриэл. — Вы сказали, что она скрывается, то есть, проще говоря, знает, что за ней охотятся.

— Это имеет принципиальное значение?

— О, совершенно никакого, — с едва заметной улыбкой отозвался эльф. — Я всего лишь уточнил. Итак, стандартные условия выполнения контракта…

— Нет, — обронил Кеннет.

— Прошу прощения?

— У меня есть одна оговорка. Убийство должно выглядеть как несчастный случай. Я настаиваю на этом.

— Обычно я не занимаюсь подобными вещами… — протянул эльф. Дело принимало интересный оборот.

— Если вы не сумеете организовать все так, как мне требуется, я найду другого специалиста, — бесстрастно сказал маг.

Тайриэл краем глаза уловил движение слева от себя. Джейд переменил позу и слегка передвинулся таким образом, чтобы лучше видеть лица обоих собеседников. Эльф сощурился. Кеннет блефовал, не мог не блефовать. У него не было времени искать другого убийцу. Но если бы Тайриэл ничего не знал об этой истории, то ни за что не уловил бы и намека на неискренность. При всей своей проницательности. Как видно, он все же не ошибся в своем выборе.

— Я все устрою, — уверенным тоном возразил эльф. — Но это обойдется вам в двадцать пять процентов сверх обычного гонорара.

— Пятнадцать! — вмешался Джейд, возмущенный размером конечной суммы. Что ж, Тайриэл его вполне понимал. На такие деньги аристократическая семья среднего достатка могла просуществовать лет семь. Эльф, не обернувшись и по-прежнему пытливо изучая сидящего перед ним человека, бросил:

— Я не торгуюсь.

— Я согласен, — помедлив, кивнул Кеннет.

— Сроки выполнения заказа?

— Кратчайшие. Но с этим у вас не возникнет проблем, если вы согласитесь задержаться в поместье на сутки. Весьма вероятно, что Лорисса в скором времени прибудет сюда.

«Так какого же дьявола ты морочил мне голову тем, что Лориссу будет непросто найти?!» — подумал Тайриэл. Тянет время? Может быть, но зачем? Здесь явно скрывался какой-то подвох, однако какой именно — эльф пока затруднялся сказать. Вряд ли ему удастся заставить Кеннета проговориться. Остается только попробовать дальше прощупать почву.

— У вас есть какие-либо пожелания по поводу того, каким должен быть несчастный случай? — Язвительности в голосе Тайриэла прозвучало чуть больше, чем он хотел туда вложить.

— Главное, чтобы контракт был выполнен, а уж что вы сделаете с Лориссой, меня волнует мало, — парировал маг.

Тайриэл не отреагировал на эту реплику, но запомнил ее.

— Могу ли я задать вам один вопрос, лорд Кеннет? С какой целью Лорисса направляется к вам — своему врагу?

— Мне безразличны ее мотивы, — сухо ответил маг. — И вам, должно быть, тоже.

— Даже у наемного убийцы иногда просыпается простое любопытство, — открыто улыбнулся Тайриэл.

— У нас мало времени. Возможно, уже этой ночью Лорисса попытается пробраться в особняк. Мы будем ждать ее на втором этаже, в малой гостиной. Я прикажу запереть остальные двери и удалю слуг. Пусть мышка спокойно дойдет до мышеловки.

Тайриэл пожал плечами. Ему все равно придется импровизировать, независимо от того, как будут развиваться события. Времени до вечера ему хватит, чтобы обдумать свои действия. Но эльфа беспокоило то обстоятельство, что Кеннет до сих пор не предложил ему официально заключить контракт. Словно услышав его мысли, маг негромко проговорил:

— И еще одна… оговорка. Можете включить ее в свой гонорар. Сделка между нами будет закреплена только после того, как Лорисса окажется в наших руках.

Вот оно, подумал Тайриэл. Вот этот самый пресловутый подвох.

— Отчего так?

— У меня на то имеются свои причины. Вам их знать не нужно.

Кеннет больше не хочет убивать Лориссу? Тогда он просто отменил бы встречу. Свои причины… Уж не пытаются ли его банально использовать? Что ж, пусть пробуют.

Тайриэл поднялся, справедливо полагая, что пока разговор окончен.

— Теперь я бы не отказался немного отдохнуть.

— Вас незамедлительно проводят в отведенную вам комнату.

Кеннет остановился напротив главной лестницы.

— Джаред, — позвал он. — Этой ночью или следующей в особняк попытаются проникнуть две дамы. Мне нужно, чтобы им никто не помешал.

Старый слуга молча наклонил голову.

— И заприте все двери на втором этаже левого крыла дома.

— Да, милорд.

— А если она проберется в правое крыло? — спросил неслышно подошедший Джейд.

— Свои комнаты я закрою сам. Как и ты — свои. Малая гостиная расположена так, что Лорисса в любом случае довольно скоро на нее наткнется.

— Надеюсь, после того, как все закончится, нам не придется ремонтировать еще одну комнату… и полдома в придачу, — проворчал старший брат. — Как тебе этот эльф? Любопытная личность, верно? Кажется довольно открытым, что странно для представителя его профессии. И в то же время он меня настораживает.

— Вот это как раз естественно, — отозвался Кеннет. — И мне жаль, что придется терпеть этого убийцу еще и за своим столом.

— Я же говорил, относись к этому полегче. Он скоро уедет, и ты вряд ли его еще когда-либо увидишь.

— Джейд, я все понимаю не хуже тебя. Мне это просто неприятно.

— А мне интересно, — жизнерадостно заявил старший брат. — По правде говоря, с северными эльфами я до сих пор дела не имел. Как думаешь, они все такие жадные?

Кеннет невольно усмехнулся.

— Ты говорил, что наше благосостояние не внушает тебе опасения.

— В отличие от тебя я… ладно, впрочем. Прогуляться перед обедом не желаешь?

— Пошли, — не стал отказываться Кеннет.

Тайриэл отвернулся от окна, из которого открывался вид на внутренний дворик, где он заметил обоих братьев, судя по всему, о чем-то споривших. Эльф прошел по коридору до первой, если считать от центральной части дома, двери, ведшей в его комнату. Пробегавшая мимо девушка с метелкой для пыли в одной руке и с охапкой каких-то свертков в другой споткнулась и выронила свою ношу.

— Позвольте помочь вам.

— Благодарю вас, я справлюсь сама, — ответила она, делая книксен и одновременно начиная сгребать свертки в кучку.

Нимало не смутившись, эльф ласково улыбнулся ей и вошел к себе. Он действительно устал, проведя несколько дней в седле, и нуждался если не в отдыхе, то, по крайней мере, в передышке. Скинув запыленный плащ и плеснув в лицо водой из кувшина, эльф растянулся на кровати поверх покрывала. Ему было над чем поразмыслить.

Уже выходя из комнаты, он успел заметить брошенный Кеннетом на брата взгляд. Мимолетный, почти незаметный взгляд, в котором явственно читался вопрос. Этот вопрос и заставил Тайриэла призадуматься, а кто из братьев на самом деле верховодит в их тандеме? С одной стороны, это несомненно Кеннет, пусть и младший, но более сильный маг, властный и высокомерный. С другой стороны, его взгляд, испрашивающий у брата не то одобрения, не то подтверждения… Нет, пожалуй, главный все же Кеннет. У Джейда характер более мягкий, открытый, и он явно практичнее. Тайриэл улыбнулся, вспомнив возмущение, прозвучавшее в голосе Джейда, когда он прибавил к гонорару еще четверть. Хотя откровенное любопытство, с которым старший из магов рассматривал Тайриэла в первые моменты встречи, позабавило его еще больше. Эльф привык ко всему — отвращению, равнодушию, страху, — но с тем, что его изучают, как редкого зверька, столкнулся впервые.

Впрочем, как бы сильно ни отличались характеры братьев, это не мешало им отлично действовать сообща. Тайриэл не мог не отдать должное тому, как красиво и просто его сегодня взяли в кольцо. Эта мысль принесла ему глубокое удовлетворение. Тем лучше.

Тайриэл повернулся на бок, закрыл глаза и, уже засыпая, улыбнулся при мысли о том, что мышеловка, расставленная Кеннетом, рассчитана отнюдь не на одну мышь.

Глава 20

— Вот поворот на дорогу, ведущую к Моинару, — сказала Лорисса, словно бы в нерешительности натягивая поводья. Это были ее первые слова за последние несколько часов.

Линн без единого звука направила лошадь к обочине. Минут двадцать они ехали в сгущающихся сумерках, пока не увидели освещенные окна особняка, смутной громадой маячившего впереди. Лорисса сразу же облюбовала рощицу, в которой путешественницы, привязав лошадей, уселись прямо на землю и начали думать, что им делать дальше.

— Ограда вокруг дома символическая, Кеннет никого не боится. Поэтому и войти в дом будет не так уж и сложно. Не думаю, что все двери заперты на висячие замки. Впрочем, даже если и так, я сумею их открыть.

— А ты не боишься, что Кеннет почувствует твою магию?

— Спящий?! Вряд ли. Но ты знаешь… даже если он не будет спать, такие простые заклинания не оставляют следа. Вот если мы наткнемся на какого-нибудь слугу и мне придется его усыпить, Кеннет вполне может уловить всплеск энергии.

— Хорошо, — подытожила Линн. — Мы пробираемся внутрь. Что дальше?

— Мы? — задумчиво повторила колдунья. — Пожалуй, ты останешься ждать меня здесь.

— Почему? — изумилась Линн.

— Если я не вернусь к утру, уезжай. Продай мою лошадь. Этих денег тебе хватит на первое время. Ты девочка сообразительная, не пропадешь. Наймешься к кому-нибудь…

— Вообще-то, я уже нанялась. К вам.

— Я тут одна, не стоит обращаться ко мне во множественном числе. Это раз.

— А два? Предложишь мне справить по тебе пышные поминки на средства, вырученные от продажи лошади?! Нет уж, дорогая подруга, не выйдет.

— Твои предложения?

— Я иду с тобой. В конце концов, если Кеннет тебя заметит, я подкрадусь к нему сзади и огрею его чем-нибудь тяжелым.

— Канделябром, например.

— Именно.

Некоторое время они прожигали друг друга яростными взглядами из-под капюшонов. Потом Лорисса сдалась.

— Ладно. Если ты так торопишься на тот свет, пошли. Только должна тебя предупредить — если мне придется вступить с Кеннетом в поединок, держись от меня подальше. Помни о том, что я говорила Ирме…

— А, о той полусфере?

— Так я и знала, что ты нас подслушивала. Ну и хорошо, значит, мне не надо повторяться.

— Мы проникли в дом, — напомнила Линн. — Дальше?

— Мы должны тихо прокрасться по коридорам, желательно ни на кого не наткнувшись, и найти спальню Кеннета. Скорее всего, она на втором этаже. Поэтому плутать по первому нет смысла. Если мы сразу не наткнемся на боковую лестницу, поднимаемся по первой попавшейся. Особняк большой, и, чувствую, искать придется долго… Интересно, в каком крыле дома его комнаты? Надо будет проверять каждую.

— А ты не можешь попытаться найти его по ауре?

— Ну да, еще предложи при этом поздороваться.

— Я просто спросила.

— Хватит болтовни. Больше мы ничего не придумаем. Если что, будем действовать по обстоятельствам.

Они поднялись, отряхивая с плащей влажную от росы траву.

— И еще одно, — сказала Лорисса. — Мы будем пробираться по дому в полной темноте. Я не хочу зажигать свет, потому что тогда, войдя в темную комнату, мы окажемся ослепленными и потеряем преимущество во времени.

Колдунья вынула из седельной сумки длинный кинжал с узким лезвием и прикрепила его к поясу.

Покинув рощицу, они направились к дому, стараясь быть как можно более незаметными, и затаились в зарослях жасмина. От въедливого запаха Линн едва не расчихалась. Только после того, как все огни в окнах погасли, путешественницы покинули свое убежище и осторожно принялись искать черный ход. Лорисса пошла вдоль каменной стены дома, Линн неотступно следовала за ней. Через несколько минут колдунья ощутила под пальцами гладкую деревянную поверхность. Нащупав ручку, она приоткрыла оказавшуюся незапертой дверь.

Войдя, они очутились в узком проходе и на всякий случай побыстрее его проскочили. Каблуки обеих женщин гулко простучали по каменному полу. Лорисса резко остановилась, огляделась и, увидев маленькую дверь сбоку, шепнула Линн:

— Снимай ботинки. Мы производим слишком много шума.

В крошечной каморке, заваленной непонятным хламом — разглядывать не было ни желания, ни времени, — путешественницы оставили обувь и, немного подумав, плащи. Им повезло: лестница на второй этаж нашлась прямо за поворотом. Бесшумно поднявшись, они оказались в широком коридоре. Справа, из высоких стрельчатых окон, лился сумрачный свет. Слева располагался ряд совершенно одинаковых дверей. Лорисса осторожно попыталась открыть одну из них, но безуспешно. Дальнейшие попытки тоже не дали результатов. Колдунья поняла, что они попали в нежилое крыло, и им придется пересечь центральную часть дома, рискуя попасться кому-нибудь на глаза. Но выхода у женщин не было. Поманив за собой Линн, Лорисса прошла весь коридор и завернула за угол, обнаружив себя на своего рода балконе, протянувшемся над холлом первого этажа. Вокруг не было ни одной живой души. Подавив нервную дрожь, колдунья схватила Линн за руку и буквально протащила ее до входа в противоположное крыло дома. Толкнув первую дверь, Лорисса окунулась в непроглядную тьму и поняла, что окна здесь закрыты ставнями. Она решила рискнуть и быстро просканировала помещение. Комната несомненно была пуста, но колдунья уловила присутствие мощной магической ауры за стеной. Кажется, ее поиски окончены.

Линн увидела, как Лорисса, появившись на пороге, решительно сжала рукоять кинжала и шагнула к соседней двери. Секунду поколебавшись, она нажала на ручку и вошла. Линн последовала за ней.

В темноте раздался сухой щелчок.

Кеннет почувствовал рядом всплеск энергии.

— Она уже здесь, — одними губами прошептал он.

Дверь повернулась на петлях. В комнату скользнули две женские фигуры. Кеннет щелкнул пальцами, зажигая свечи, и тут же обнаружил, что временно ослеп. Сквозь плавающие перед глазами радужные пятна он с трудом разглядел, как одна женщина толкнула вторую вбок и бросилась в угол.

Лорисса заняла оборонительную позицию, уже понимая, что ее переиграли и остается только защищаться, покуда возможно. Обретя зрение, она зацепилась взглядом за лицо Кеннета и, собрав всю доступную энергию, вложила ее во фламму. В следующее мгновение она увидела веер искр, разлетающийся от невидимой преграды, и почувствовала, как чужая воля обволакивает ее, оставляя возможность только дышать.

— Надо же… Вы все-таки добрались, — произнес хорошо знакомый насмешливый голос.

Кеннет ничего не понимал. Только что на его глазах заезжий эльф-убийца перехватил не самое слабое атакующее заклятье, развеял его и между делом обездвижил создавшую его колдунью. Лишь маг высокого класса способен проделать такой фокус без предварительной подготовки.

— Тайриэл! — вскричала Лорисса. — Какого лешака…

Тут ее взгляд упал на третьего сидящего в комнате человека… метнулся к Кеннету… вернулся к Джейду.

— Так ты его брат!.. — выдохнула она. — И я тебя, мерзавца, лечила…

Кеннет наконец обрел самообладание и медленно повернул голову к Тайриэлу. Тот, улыбнувшись краешком губ, посмотрел ему в глаза и раздельно сказал:

— А вот теперь, господа, карты на стол. Я — член Совета.

Уж не глава ли это собственной эльфийской персоной, промелькнуло у Кеннета в голове.

— Ты же убийца, извращенец! — донесся ошеломленный вскрик из угла.

— Это все лишь увлечение, — мягко парировал Тайриэл, быстро анализируя ситуацию: Лорисса не опасна, пока ее обвивают созданные им невидимые путы, Линн в шоке, Кеннет собрался и готов нападать, Джейд еще не пришел в себя, но, если Кеннет что-то предпримет, он тут же поддержит брата.

— Кеннет, успокойся. Я не намерен с тобой драться. Лорисса, прекрати свои бесполезные попытки атаковать, и я освобожу тебя. Джейд, подбери челюсть, будь так добр. А ты, моя прекрасная дева, садись. Будешь свидетелем.

Тайриэл отметил, что после этой фразы присутствующие немного поостыли. Лорисса перестала биться в окружившей ее магической сети, Кеннет разжал сложенные для заклинания пальцы, а Джейд, похоже, единственный полностью смирился с ситуацией и выжидающе смотрел на эльфа. И именно он задал вопрос, который Тайриэл надеялся услышать:

— Твои действия, Тайриэл, идут вразрез с политикой Совета. Чего ты добиваешься?

— Какая разница? Будем считать, что мне просто не нравится глава.

— В таком случае почему ты не устранил его?

Тайриэлу откровенно польстили слова Кеннета, ясно показавшие, что тот в полной мере оценил возможности эльфа. Убийца откинулся на спинку кресла и самодовольно улыбнулся:

— Я думал об этом. Но пришел к выводу, что не имею права вставать во главе Совета магов. Это дало бы мне слишком большую власть над людьми. Мы, эльфы, в отличие от вас, людей, не считаем для себя возможным оказывать такое влияние на судьбы других рас. Никто из нас не возьмет на себя подобную ответственность.

— А быть просто членом Совета твои эльфийские уши… то есть принципы… тебе не мешают? — Лорисса смерила его уничтожающим взглядом.

— Ло, дорогая, не будь такой наивной, — снисходительным тоном сказал эльф. — От входящих в Совет магов не зависит практически ничего. Даже если бы я и пытался проводить свою политику, глава и его прихвостни зарубили бы все мои намерения на корню. Я вошел в Совет как наблюдатель. Ваши интриги меня мало интересовали, но мне было любопытно, на что похож Совет магов.

— И на что же? — подозрительно мягко спросила Лорисса.

— На змеиное гнездо, разумеется, — охотно пояснил Тайриэл, подумав про себя, что на этот раз тем не менее змеям удалось договориться. Но Лориссе и Кеннету пока необязательно знать о том, что последние пятнадцать лет основные действия Совета были направлены на обезвреживание будущих противников. Талантливых детей с хорошими возможностями отдавали на обучение к заведомо слабым магам. А сильного ученика должен обучать только сильный маг, иначе он никогда не раскроет полностью свой потенциал.

— И как тебе в роли змеи?

— Лорисса, прикуси язычок. Я бы тебе порекомендовал…

— Да к лешакам твои рекомендации! Один раз я уже послушалась тебя и пошла в Совет! Не могу поверить, что ты все спланировал заранее…

— Нет, если тебя это утешит. Я все придумал, когда ты напилась и рассказала мне ту глупейшую историю, которая могла обмануть только очень наивного… человека.

— Я не была пьяна! Я притворялась, чтобы ввести тебя в заблуждение!

— Я тоже, дорогая. Будешь спорить, что мне это удалось лучше?

— Да я тебя сейчас… — Лорисса подалась вперед.

— Ты член Совета, — не обращая внимания на взбешенную колдунью, процедил Кеннет. — Значит… Что с Алистаном, убийца?

Тайриэл стиснул подлокотники кресла. Переругиваясь с Лориссой, эльф упустил момент, когда вокруг Кеннета начали вспыхивать бледные искры.

— Спокойно, Кеннет. Он жив и в безопасности. Если ты хочешь его вернуть, вам придется меня выслушать.

— А если мы тебя сейчас освежуем и выдадим твою шкуру Совету, тем самым доказав свою лояльность и сняв с себя все обвинения? — тщательно проговаривая каждое слово, предположила Лорисса.

«Мы? — удивленно подумал Джейд. — Лорисса уже записала моего братца в союзники?»

— Этим вы Алистана не вернете, — ледяным голосом возразил Тайриэл, начиная незаметно готовить заклинание перехода. Он трезво оценивал свои шансы остаться в живых, если вся эта бешеная компания одновременно на него набросится.

— К тому же для Совета вы всегда останетесь костью в горле. Ваше положение таково, что выбора у вас нет. Ты, Лорисса, уже потеряла Алистана. Даже если ты сдашь меня, мальчика все равно не получишь. Ты была нужна Совету как приманка для Кеннета. Расчет был на то, что он отомстит тебе, подставившись таким образом сам. Сейчас Совету от тебя никакого проку. Они постараются избавиться от ненужной свидетельницы как можно скорее. Тебе, Кеннет, могу сказать, что поединок с Лориссой действительно снимет с тебя обвинения в ее смерти. Но Совет уже твердо решил тебя устранить, и глава найдет, в чем тебя обвинить. Если вы сейчас решите меня убить — это всего лишь отсрочит вашу собственную гибель.

— Как ты этого добился? — Кеннет наконец заметил концентрирующиеся вокруг него искры и небрежным жестом отмахнулся от них.

— Можно сказать, что обстоятельства сыграли мне на руку. Маг из Осса, по имени Кайл, каким-то образом прознал про Алистана и выдал эту информацию Лориссе, зная, что она не захочет, чтобы ты занимался его воспитанием. Так он невольно подставил и ее, и тебя. Лорисса пришла ко мне, и я сделал так, что она донесла на тебя, Кеннет. Ты, наверное, удивлен, ведь я сказал, что имею зуб на главу, но тем не менее выдал ему Алистана, усилив таким образом позиции Совета.

— Твоя логика мне не ясна, эльф.

— Все просто. Вы помогаете мне свалить главу, потому что это единственный способ вытащить Алистана и обезопасить себя. Без меня у вас ничего не выйдет. Как и у меня без вас.

Джейд с трудом подавил улыбку. Все время, пока шел этот диалог, он наблюдал за Тайриэлом и искренне восхищался красотой интриги и его игрой. Несмотря на внешнее спокойствие, эльф был как натянутая струна. И он крепко держал нить разговора в своих руках, заставляя, когда ему нужно, собеседников разъяриться и сразу же умело охлаждая их ярость. Тайриэл подводил их к одной простой и четкой мысли: с этого момента им придется действовать командой. И только что он заставил брата на некоторое время почувствовать себя полноправным игроком. Рассуждения Джейда подтвердили слова Кеннета:

— Хорошо, что Кайл мертв и ты не пытаешься включить его в число союзников. Я бы не хотел иметь у себя за спиной человека, однажды уже подставившего меня.

«Скорее уж, пытавшегося тебя использовать», — подумал Джейд, которому было известно немного больше.

— Мне жаль тебя разочаровывать, Кеннет, но Кайл жив и обязан жизнью мне.

Эльф раздумчиво покатал в руке застежку от плаща, прежде чем пристегнуть ее. Затем решительно двинулся вниз по улице. Перед выполнением контракта ему нужно было уладить одно дело, от которого будут зависеть его действия в ближайшем будущем. Остановившись, чтобы пропустить повозку, груженную мешками с мукой, Тайриэл глянул на небо. Кажется, вечером будет туман. Это хорошо.

Под прикрытием невидимости Тайриэл перелез через стену, ничуть не беспокоясь, что Кайл заметит всплеск магической энергии. Напротив, он рассчитывал, не имея желания разговаривать с магом в доме, что Кайл почувствует чужое присутствие и выйдет наружу. Не снимая заклинания, эльф прошел около сотни ярдов между густо росшими деревьями. Впереди, слева от себя, он увидел идущего неторопливым шагом, внимательно осматривающегося по сторонам человека. Тайриэл, окружив себя рассеивающим щитом, снял невидимость.

Если Кайл и удивился, увидев перед собой возникшего из ниоткуда эльфа, то по нему это было незаметно. Он остановился, оценивающе пригляделся к Тайриэлу и всем своим видом показал, что внимательно его слушает.

— Добрый день, лорд Кайл. Прошу прощения за столь бесцеремонное вторжение.

— Кто вы такой?

— Меня зовут Тайриэл. Я наемный убийца. Мне нужно с вами поговорить.

Кайл скрестил руки на груди.

— Никогда не думал, что наемные убийцы встречаются с клиентом, чтобы разговаривать.

— Вы все поняли правильно. Есть два варианта развития событий, и первый вам точно не понравится.

— А второй?

— Мы можем договориться.

Кайл, не удержав лица, изумленно бросил:

— Вам что, недоплатили?

Тайриэл холодно сказал:

— Я предпочел бы оставить вам жизнь.

— На каких условиях?

— Вы обязуетесь оказать мне поддержку по первому моему требованию.

Кайл промолчал.

— Вы согласны?

— Сначала я должен узнать, что вы от меня потребуете.

— Ничего такого, о чем вам пришлось бы жалеть. Вы сейчас в очень сложном положении. Так или иначе, от вас хотят избавиться.

Кайл лихорадочно размышлял. Ответ пришел сам собой — Совет избавляется от свидетелей. Но на кого на самом деле работает этот эльф?

— Я согласен. Но при одном условии — я задам вам вопрос. И вы мне на него ответите. Откровенно.

Тайриэл снисходительно кивнул. Он был уверен, что припертый к стене маг спросит, кто заказчик. Этого вопроса он не боялся. На одном из заседаний Совета, когда было принято решение избавиться от осского мага, Тайриэл сообщил, что знает одного специалиста. Когда у него спросили имя убийцы, он ответил: «Тайриэл, эльф» — и предложил выступить в качестве заказчика, рассчитывая таким образом избежать нарушения профессиональной этики. Однако глава, поразмыслив, сказал: «Благодарю вас. Но нанимать его будете не вы». Тем самым глава, хоть и умело обошел ловушку, невольно подставил эльфу одного из членов Совета. И, отвечая на вопрос Кайла, Тайриэл назвал бы его имя.

Но следующие слова Кайла его удивили.

— По чьей инициативе вы затеяли этот разговор?

— По своей, — вынужден был ответить эльф.

— Прекрасно. Как вы намерены объяснить своему заказчику тот факт, что я жив?

— Мы инсценируем вашу смерть.

После недолгого обсуждения они разработали следующий план: вместо Кайла Тайриэл убивает его слугу, после чего Кайл, придав убитому свою внешность, покидает поместье и отправляется в указанное Тайриэлом место. Для того чтобы никто не усомнился в смерти мага, Кайл должен был отдать слуге свой браслет, который никогда не снимал. Единственной проблемой было возможное появление на похоронах кого-то, кто мог распознать обман.

— Не думаю, что такое возможно, — рассуждал Кайл. — На моих похоронах будет кто-то из графской семьи, кто-то из высокопоставленных горожан… Магов не будет точно. Если только Джейд из Аридана… Но он только что вернулся из путешествия и сейчас, скорее всего, находится в своем поместье. Поэтому о моей смерти он узнает не сразу и не успеет доехать.

Тайриэл уточнил, куда выходят окна комнат Кайла, присмотрел подходящее дерево и вернулся на постоялый двор.

— Только я успела порадоваться, что этот ублюдок преставился… — Лорисса сжала руками подлокотники, подавив желание сплюнуть на пол.

— Он-то тебе чем не угодил?! — не сдержался эльф.

Лорисса в пространных выражениях, не оставлявших ни малейшего сомнения в ее ненависти к Кайлу, объяснила, чем они друг другу не угодили. Тайриэл похолодел, и его непринужденная поза на секунду потеряла естественность.

До этого момента он полагал, что предусмотрел все. Его основным планом было получить заказ на Лориссу и предложить ей то же, что и Кайлу, а потом отправить ее в то же убежище. Как оказалось теперь, это было бы прямой дорогой к провалу, так как два искренне не терпящих друг друга мага (особенно если один из них — Лорисса) не смогли бы ни дня ужиться вместе, и он, вполне возможно, получил бы в результате два трупа.

Джейд негромко заметил:

— Кстати, мы с Рейнардом как раз хотели остановиться у Кайла той ночью, когда ты… э-э-э… убил его слугу.

Тайриэл уже ничему не удивлялся. Только теперь он полностью осознал, насколько ему повезло. Трудно, конечно, назвать везением смерть отца, но именно вынужденное промедление помогло ему обойти все подводные камни. Устало оглядев комнату, он обнаружил, что свечи оплавились и капли воска застыли на поверхности стола. Сколько времени прошло… Осталось последнее: заставить их действовать сообща. Он откинул с плеч волосы, легко улыбнулся и встал.

— Я вижу, что вы уже полностью смирились с обстоятельствами. Это хорошо; надеюсь, даже присутствие обожаемого вами обоими Кайла не испортит вам удовольствие от совместных действий. Ло, да не смотри ты на меня, как кухарка на таракана, ты же понимаешь, что твои «хитроумные» планы и умозаключения не дали бы никаких результатов. Тебя бы все равно преподнесли Кеннету на блюде. А ты, Кеннет, даже не думай, что сумеешь перехватить у меня инициативу. Я уже однажды переиграл тебя, и мне не составит труда сделать это еще раз. Как бы силен ты ни был, я все равно в шесть раз старше и опытнее…

Тайриэл сделал шаг на середину комнаты и активировал заклинание перехода. Лорисса с Кеннетом, увидев замкнувшуюся вокруг его ног туманную линию, одновременно уничтожили незаконченные чары и выдохнули:

— Ушел, лешак…

Во время разговора позабытая всеми Линн молча сидела в углу. Она уже даже смирилась с тем, что Джейд, которому она искренне желала помочь в трактире, оказался родным братом их с Лориссой врага. Но этого мерзкого эльфа, с которым она имела несчастье познакомиться в Иверне, она уже видеть не могла. Его самодовольная физиономия вызывала у нее нервную дрожь. Поэтому когда девушка осознала, что он сейчас удерет, она, не помня себя, бросилась к нему с воплем: «Стой!»

Джейд, поняв, что Линн через мгновение схватит уже завершившего заклинание Тайриэла, вскочил и поймал ее за руку, но она уже дотронулась до эльфа. Обоих втянуло в круг, и эльф, маг и девушка одновременно исчезли.

Кеннет с отстраненным интересом смотрел на тающие в воздухе клочья магического тумана. Он никогда не видел, чтобы круг перехода унес еще кого-то, кроме создавшего его чародея. Жертва пропала, а вместе с ней пропал его брат и та рыжая девица, которую Лорисса невесть зачем приволокла с собой. Он прощупал оставшиеся от перехода следы. К счастью, с Джейдом все было в порядке. Куда занесло Тайриэла, Кеннет понять так и не смог. Он хотел удивленно приподнять левую бровь, но тут Лорисса, к прискорбию, успевшая отойти от шока, высказалась:

— И куда ты, мерзавец, девал мою служанку?!

— Это не я, — машинально ответил Кеннет.

— Ах, не ты? — вкрадчиво поинтересовалась колдунья и добавила: — Но возвращать ее придется тебе.

На это Кеннет уже не счел нужным что-либо отвечать. Наплевав на все приличия, он повернулся к ней спиной и направился в сторону своего кабинета, надеясь, что хоть там не будет слышать несущуюся ему вслед гневную тираду Лориссы. Хотя у нее действительно были все основания выйти из себя, он чувствовал, что снова может не совладать с собой и швырнет чем-нибудь магическим… ну, или просто тяжелым в доставившую ему столько неприятностей чародейку. Однако маг понимал, что это глупо. Она оказалась такой же пешкой в этой игре. Кроме того, они действительно должны стать союзниками.

Их выбросило в предрассветную мглу. Джейд быстро огляделся. Вокруг простиралось пшеничное поле. В паре ярдов от себя он заметил сидящую на земле и ошалело хлопающую глазами Линн. Эльфа поблизости не наблюдалось. В этот момент до Джейда дошло, что случилось невозможное: они попали в чужое заклинание перехода и остались живы. Маг, раскинув руки, рухнул назад в пшеницу и уставился в светлеющее небо, не думая о том, куда они попали и как будут добираться обратно в Моинар.

Внезапно Джейд увидел склонившееся над ним бледное, по-детски растерянное личико и расплылся в счастливой улыбке:

— Ну, здравствуй… рыженькая.

В глаза било солнце. Поняв, что еще немного — и он упадет, Тайриэл привалился спиной к ближайшему дереву и сполз по стволу на землю. Эльф вытянул ноги и уронил голову на грудь. В свесившихся на лицо каштановых прядях забелело несколько седых волосков. Он все еще не мог поверить, что не только выбрался из этой передряги живым, но и добился того, чего хотел. Сейчас ему необходимо было выяснить, куда он попал из-за безумной выходки этой рыжей девчонки, как бишь ее звали… Впрочем, неважно.

Тайриэл глубоко вдохнул, поднял голову и обнаружил, что находится на опушке леса. На него дохнул сухой ветер, пахнущий смолой и хвоей. Для раннего утра было необычайно жарко. Кажется, он все-таки в Эрве, куда и намеревался попасть. По крайней мере, эльфу очень хотелось на это надеяться. Но как бы то ни было, в настоящий момент ему прежде всего нужно отдохнуть. Тайриэл прислонился затылком к дереву и закрыл глаза.

В себя его привел легкий шорох шагов. Хотя ему показалось, что прошло совсем немного времени, солнце уже стояло в зените. В двух шагах от Тайриэла маячили две детские фигурки: мальчик и девочка. Они были очень похожи — смуглые, черноглазые, с черными волосами. Девочка подалась вперед и участливо спросила:

— Тебе плохо? Тебе нужна помощь?

Тайриэл не сразу понял, что слышит несколько искаженные слова родного языка.

— А то мы с Таленом идем по лесу и смотрим… Ой, какой-то ты странный! А кто ты такой? А почему ты такой бледный? Ты человек? Я однажды видела человека… А ты откуда?

Тайриэл отчаянно пытался собраться с мыслями. Поняв, что в этот поток вопросов ему не удастся вставить ни слова, он еще раз оглядел девчушку, гоня от себя закравшееся в голову подозрение, и тут заметил высовывавшиеся из ее гладких волос кончики острых ушек.

Южные эльфы. Только этого ему не хватало…

Ненайденные примечания

Графство Северного пояса.

Высшие формы власти в городах Торванугрима: кенд (голова) — заведующий хозяйственно-административной частью, и рехтир (военачальник) — заведующий военными делами. Оба выбираются из городской знати раз в семь лет.

Центральное графство.

Центральное графство.

Центральное графство.

Графство Северного пояса.

Графство Южного пояса.

Началом года в графствах считалось 22 декабря — зимнее солнцестояние.

Графство Северного пояса.

Примечания

1

Лешаками в графствах пренебрежительно называли северных эльфов.

(обратно)

2

Центральное графство.

(обратно)

3

В графствах считалось, что существа, живущие за южным морем, имеют человеческое тело и песьи головы.

(обратно)

4

Все двадцать семь графств условно делятся на центральную часть и четыре пояса: Северный, Южный, Западный и Восточный.

(обратно)

5

Графство Западного пояса.

(обратно)

6

Графство Западного пояса.

(обратно)

7

Графство Южного пояса.

(обратно)

8

Центральное графство.

(обратно)

9

Самое простое атакующее заклинание. На жаргоне магов — «светляк».

(обратно)

10

Графство Западного пояса.

(обратно)

11

Центральное графство.

(обратно)

12

Джейд (Jade) — нефрит.

(обратно)

13

Приспособление для выведения лошадей из строя, рассыпаемое перед кавалерией во время боя.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg