«Без Нас»

Без Нас (fb2) - Без Нас 1713K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Анохин

Александр Анохин Без Нас

Пролог

Какое самое интересное место вы видели в своей жизни? Чаще всего они повторяются, но есть места, которые уникальны и их могут увидеть не все, а только тем, кому просто не повезло…. Но что Я увидел, было уникальным — ничего подобного Я раньше не видел! Я не знаю, что это за место — и поэтому обозначил его, как «Ирий».

Почему Я попал сюда? Этот вопрос не даёт мне покоя.

Может быть, я застрял в очередном плохом сне или у меня начались галлюцинации? Нет, всё не так. Я помню, как всё было. И было всё не так хорошо, как мне хотелось….

Я умер. Я видел собственную смерть перед тем, как попасть сюда. И Я попал не в Рай или в Ад, а попал сюда — в место, о котором Я ничего не знаю!

Безвыходные ситуации бывают, но Я надеюсь, что это не одна из них…. Должен быть выход… он обязан быть.

Моя жизнь оборвалась, и второй раз ей точно не закончиться.

Здесь всё, как и «там»: трава растёт, дует ветер, светит солнце…. Я слышу пение птиц, вижу, как перед моим носом летают комары…. Но тут всё совершенно по-другому. Все выполнено в черно белых тоннах. Серое небо, идеально белое солнце, черная трава и моя одежда имеет только серо-черный оттенок. Мои руки получили нежный оттенок серого цвета. На цвет здесь явно поскупились.

На горизонте виднелись пятиэтажные дома, дальше стояла гостиница, на фоне которой дома были просто лилипутами. На ней горела неоновая вывеска «ГОСТИНИЦА», буквы «О» и «Ц» — потухли и больше не собирались гореть. Буквы «Т» и «Н» нервно мигали, как будто зазывая к себе.

Выбор у меня все равно не велик. Либо идти к гостинице или идти в лес.

На мне были одеты черная кожаная куртка с капюшоном, джинсы, как предполагаю — раньше они были синими. Кроссовки. Ничего нового — мой гардероб перекочевал за мной и сюда.

У меня в кармане что-то лежало. Хм, удача! Нераспечатанная пачка сигарет и спички. Огонь тут такой же, как и солнце — идеально белый.

Сигареты — последняя радость, которая у меня осталась. Что ж, постараюсь не скурить их в первый же день….

Табак тлел неестественно черным, а дым как был серым так им и остался. Я чувствовал, как дым забивает мои легкие. Интересно… ощущения те же что и при жизни.

Дома были всё ближе и ближе, а Я до сих пор не представлял, что Я здесь делаю и как мне отсюда выбраться.

Часть I. «Для живых»

Глава 1 Тишина

Через час Я наконец-то дошел до первой постройки. Это был небольшой одноэтажный домик, являющийся своеобразной границей перед жилой зоной. Он был заброшен уже очень давно: забитые двери и окна, обвалившиеся стена, свидетельствовали о том, что человек здесь давно не был. Но он здесь был. Иначе кто бы всё это построил? И гостиница была ярым примером, что электричество в здании есть, а, следовательно, есть и те, кто его поддерживает. Дальше начинались те дома, которые мне удалось разглядеть ещё издалека. Пятиэтажки были карликами, собравшимися вокруг одного великана — гостиницы. От изучения местности меня прервал какой-то непонятный звук. Звуковой поток пронеся мимо меня, не давая хоть что-то разобрать. У меня есть такая особенность, если на чем-то сосредоточился, то Я в упор не замечаю что вокруг происходит. И поэтому, Я полностью сосредоточился на поиске источника звука.

— Эй! — неожиданно сзади раздался крик.

Я медленно повернулся и увидел парня, который спотыкаясь, бежал ко мне:

— Подожди!

Это был первый человек, которого Я встретил в «Ирие». У него были белые волосы, дергавшиеся от бега то вперед, то в сторону. Вырасти они успели почти до плеч. Одет он был в белый спортивный костюм, блестящие полосы которого выделялись на всеобщей черноте. И окончательно дополняли спортивную тематику его внешнего вида кеды, красовавшиеся на его ногах. В таких обычно ходят обладатели скейтбордов. Его внешний вид был очень комичен — если учесть, что гривастые в спортивных костюмах не ходят. И они явно предпочитают совершенно другую обувь. Глядя на его внешний вид у меня появилось два предположения: либо он одел чужую одежду, либо Я совершенно отстал от жизни.

Добежав до меня, парень сразу присел на землю. Прекратив беспорядочное движение, его челка свесилась над его лицом. Непонятно чего опасаясь, я провел рукой по своей голове. «Бокс». Как был, так и остался.

— Ну, ты и ходить! Еле догнал! Фух….. - начал он, задыхаясь.

— Ты кто? — спросил Я, присев на корточки рядом с парнем.

— Я? Ах, да! Я Андрей! — прохрипел он, протягивая руку.

— Рустам. — пожал руку в ответ.

— А ты тоже умер?

Этот вопрос поставил меня в затруднительное положение: Я его не ожидал и что следует отвечать тоже не представлял. Улыбка парня после такого вопроса, строило представление не совсем нормального человека. Но какие-либо выводы строить рано и поэтому Я решил ответить на его вопрос.

— Ага. Ты, полагаю тоже?

— Не-е! Меня убили! — заулыбался Андрей.

Охрененное начало…

У парня просто шок. Рано делать ещё выводы. Но один вывод сделать уже можно. Я… умер. Его убили. И после этого мы оказались здесь. Допустим «Ирий» — это просто моё предположение, но всё-таки что это? Это не Рай или Ад, а распределительный пункт, откуда мертвые отправляются дальше. Только куда?

— …А за мной чего пошел?

— Я тут уже полдня один хожу! А тут тебя увидел. Вот я и думаю, чего тут одному шарахаться?

Я бы тоже не хотел здесь одни ходить.

— Действительно, — согласился Я. — Одному не надо…

Не заканчивая начатую фразу, Я встал и повернулся в сторону гостиницы. В некоторых комнатах горел свет.

Отлично! Мы здесь не одни!

Если горящая вывеска гостинцы и давала намек на то, что внутри кто-то есть, то теперь Я был абсолютно уверен, что там есть люди. Меня заметно ободрила новость, что здесь есть ещё кто-то помимо нас. Перспектива ходить с этим парнем меня пока что не радовала.

— Вставай. — Я не спеша побрел вперед.

Андрей тут же подскочил и засеменил за мной. Оставаться на месте больше не было смысла, если только не подождать ещё кого-нибудь. Но меня пока эта идея не устраивала.

Обойдя одноэтажный домик, мы вышли на единственную улицу, которая тянулась от этого края. Асфальт был на удивление целым, если не считать небольших трещин. Но и они были практически незаметными. Каждый шаг отдавался треском под подошвой — хоть асфальт и выглядел крепко, но время брало свое. Если бы тут прошло больше пяти человек, то он бы рассыпался. Прямо как замок из песка, только более мрачней. Пройдя гибнущую тропу, мы свернули в переулок, ведущий к гостинице.

Перед гостиницей была небольшая площадь, огороженная небольшим заборчиком. Повсюду валялся какой-то хлам: среди него особо выделялось битое стекло, которое изящно хрустело под ногами. У стены, дома напротив, лежал разбитый автомат с водой. Давным-давно таких не видел. На стенах висели плакаты с самыми разными надписями. На некоторых текст ещё читался, и то что Я смог прочитать вызвало у меня недоумение. На них были изображены какие-то каракули, которые при должной фантазии складывались в фигуры людей. Точно их количество нельзя было определить — они вместе образовывали хаотичное пятно, видимо отражающие их бесчисленное множество. Под всем этим была неуместная, даже бредовая надпись, выведенная через трафарет. «Мы победим тьму!». И рядом ещё один плакат, наполовину содранный: чья-то рука с зажатой в ней инженерной линейкой, перебирает деления на счетах. И над всем этим красуется более осмысленная надпись: «Хозяйствуй умело!»

В этом единственном плакате чувствовалось дыхание прошедшей эпохи, которую мне удалось увидеть лишь одним глазком и то в несмышленом возрасте. Взгляд пытался найти ещё что-нибудь, напоминающее об чем-то далеком и знакомом. Но на глаза не попадалось ничего выдающегося.

Думаю, если побродить здесь подольше, то можно найти много чего интересного. Вид хрущевок вызвал у меня яркие ассоциации и воспоминании. Ассоциации шли с величественным прошлым моей Родины, а воспоминания шли к моему дому. Я сам никогда не жил в хрущевке, но зато вокруг их было предостаточно.

Бегло рассматривая окрестности, Я даже не заметил, как перед нами возник последний переулок, отделяющий нас от заветной цели. И чем ближе мы подходили к гостинице, тем меньше становилось мусора. Со стен домов, исчезли плакаты. Не было даже никакого намека, что они когда-то здесь были.

Чистоту поддерживают и здесь.

Андрей, успевший меня обогнать, остановился. Его взгляд устремился к гостинице, но точное направление Я отследить не успел, его комментарий всё объяснил.

— Смотри! Там люди сидят! — Андрей указывал рукой на гостиницу — у самого входа на ступеньках сидели два парня и девушка.

Андрей радостно присвистнул и ускорил шаг. Я невольно удивился его желанию, так целеустремленно бежать к совершено незнакомым людям. Не то чтобы Я их опасался, но почему Я предпочитал не лезть знакомиться первым. Андрей думал иначе.

Раз первым идёшь — тебе и говорить. У тебя это, наверное, получается лучше.

Мы не могли долго идти к ним, оставаясь незамеченными. Теперь и они нас заметили. Один из парней встал и помахал нам рукой.

Андрей тоже помахал рукой в ответ. Я изобразил, что-то вроде кислой улыбки. Но на мои старания никто не обратил внимания. Взгляды компании были прикованы к светящемуся от счастья Андрею.

— Удачно мы их встретили! Может они знают, что это за место, а? — тараторил мой спутник.

И когда мы подошли к ним вплотную, Андрей первый вытянул руку в знак приветствия:

— Привет!

— Привет, — парень спустился со ступенек и пожал ему руку. — Мы уже и не думали, что здесь есть кто-нибудь ещё.

— Мы тоже! Я, кстати Андрей, а это Рустам, — он кивнул в мою сторону.

— Я, Лёха.

Пара со ступенек махнула нам рукой: «Димон, Лена».

— Вы не знаете что это за…. - начал разговор Андрей.

Андрей всё говорил и говорил — не люблю болтливых. Троица с интересом слушала, что он спрашивал и к каким выводам он пришел сам. И в свою очередь они рассказывали, что-то из своих наблюдений. Парень, Леха кажется, был среднего роста — ниже меня на голову; на вид ему было лет 20. Этот парень казался мне очень знакомым. Как будто Я его видел раньше. Но Я не мог вспомнить где. Может Я его нигде и не видел. Много людей похожи друг на друга — наверное этот тот самый вариант. Второй парень выглядел ровно настолько же. Неровный и торчащий нос. Волосы местами были длинными, местами отсутствовали — как будто он горел. Глаза… один его глаз был…. Черт, не могу понять. Полностью белый, без зрачка и прочего. Как будто он закатился и теперь изучает его внутренний мир. Жуть — даже не хочу знать, что произошло. Ещё у него была перебинтована нога. Где-то повредил. Калека. И девушка… выглядит на 25…. Короткие черные волосы с взъерошенной челкой. Цыганские глаза и греческие скулы. Маленький нос, миловидная улыбка. Невысокий рост. Такие девушки обычно идут работать модельный бизнес. Как она похожа на…. Нет. Надо перестать искать сходство в каждом человеке. Их здесь не должно быть. Надеюсь.

Хм… Что ж, больше людей — больше шансов выбраться отсюда.

Пожалуй надо послушать о чём они говорят.

— …и мы видели, как на балкон висят чьи-то вещи. — закончил Леха.

— Вещи были в опрятном состоянии, и я бы даже сказал, что они новые, — подтвердил калека со ступенек.

— Вы звать их пробовали? — уточнил Андрей.

— Пробовали — тишина, — ответил Леха. — Нужно войти в гостиницу и найти других людей.

— Так почему вы до сих пор не попробовали? — Спросил Я, прервав свой обет молчания.

Кампания посмотрела на меня с нескрываемы удивление и четко выжаренной мыслью на их лицах: «он умеет говорить!»

— Центральный вход заперт, но есть пожарная лестница, — продолжил Лёха, — попробуем залезть через неё. Мы не стали забираться — Дима пробил ногу и его не с кем оставить.

Парень, что сидел на лестнице слегка приподнял свою ногу, чтобы продемонстрировать свою травму. На первый взгляд ничего серьезного, но перебинтованная нога была чем-то пропитана. Кровь? Тряпка уже успела пропитаться почти полностью.

— Рустам, ты пойдешь? — спросил Леха.

— Да.

Разве у меня есть выбор?

— Тогда я останусь с ним, а вы как раз всё узнаете. — подвел итог Андрей.

— Договорились. Лена, ты остаёшься тут. — Согласился Леха, снимая со спины рюкзак.

А рюкзак был что надо. Большой и как показывали набитые карманы и торчащие во все стороны углы, он был загружен до предела. Положил он, похоже, только самое нужное.

Девушка, молча, кивнула.

Оставив Андрея с ними, Я медленно зашагал за Лехой. Мой спутник сильно сутулился и слегка прихрамывал на правую ногу. Что-то в нем меня настораживало… Бред! У меня опять разыгралась паранойя.

До поворота мы шли молча. Пожарная лестница находилась сразу за ним.

— Рустам, да? — прервал молчание мой спутник.

— Да.

— Я тебя подсажу, а ты потом опустишь лестницу.

Договорились.

Лестница находилась на высоте трех метров, так что придется постараться, чтобы дотянуться до неё. Леха встал под лестницей и сложил руки в замок. Я разбежался и с его толчка смог схватиться за нижнюю перекладину. Подтянувшись, Я забрался на балкон и начал отсоединять крепление, которое соединяло лестницу с балконом. Нужно вытащить только этот прут и…. Лестница с визгом упала вниз. Когда Лёха поднялся, Я решил, уточнит цель нашей вылазки:

— Мы найдем людей и что дальше?

— Не знаю, посмотрим по обстоятельствам.

Хм. Ну, точно! Самый лучший план — импровизация.

Единственная дверь, которая уже давно заросла мхом и болталась на одной петле, вела внутрь гостиницы. Войдя в комнату, мне первым делом бросился в глаза труп, который висел посередине комнаты. Узел веревки располагался сзади и голова мертвеца рассматривала пол под собой. Висел он уже давно — это легко определялось по заметной борозде на его шее, которая разошлась в полуовале по его шее. Так же добавляла неповторимость к атмосфере, стоящая в комнате вони и кучка мух ползающих по трупу. И его одежда была в плачевном состоянии — вся в дырах, как будто моль питалась ей уже очень давно. Я прикрыл нос рукой и подошел к трупу поближе: закатившиеся глаза, слегка высунутый язык, белоснежная кожа…. Я уже смотрел на повешенного так близко. Мой друг повесился пока я спал. Я проснулся, а он висит…..

Но только этот мертвец, возможно, был убит. К этому выводу Я пришел, заметив торчащий из его головы железный штырь. Его появление там вызвало у меня не мало вопросов. Зачем? Издевательство над мертвым телом? Но как показывала моя жизненная практика — если заметил что-то необычное, то попробуй понять. И если ответ не приходит в течении нескольких минут, то забыть.

Пока Я разглядывал мертвого, Леха стоял на балконе, не решаясь войти. Он боялся мертвеца, болтающегося на веревке. Это явно было выведено на его лице: широко раскрытые глаза, складки на нижнем веке и конечно финальный штрих — вытянутые брови.

Всё-таки не зря Я изучал психологию — самые малые, но довольно полезные познания у меня имеются. И можно спокойно определить состояние человека.

Закончив с изучением хозяина комнаты, Я приступил к изучению его жилища.

Комната была небольшая: в ней находились одноместная кровать, шкаф, столик и умывальник. А единственная табуретка валялась под ногами хозяина комнаты. Шторы были сорваны и валялись на полу. За ними находились грязные стекла — свет пробивался сквозь них с огромным трудом. Наверное было бы проще поставить новые стекла, чем пытаться отмыть эти. Обои, местами исписанные мелким почерком, местами содраны. Почерк у него был ужасный — ничего нельзя было разобрать. Но даже под этими каракулями Я смог разобрать первоначальный рисунок. На равном от друг друга расстоянии нарисован один и тот же цветок. В них Я совершенно не разбираюсь, та что не могу сказать, что это. Он был очень маленьким, на коротком стебельке с перисто-рассечёнными листьями. Оставив обои, Я подошел к шкафу и открыл его. Со скрипом дверцы, на меня вылилось целое море пыли. Кашля и отмахиваясь рукой, Я сделал несколько шагов назад.

Убираться тут любят.

Стряхнув с лица остатки пыли, Я заглянул в шкаф. Пусто…. Я перевел взгляд на мертвеца: долго же он жил в грязи.

На столе что-то лежало. Я подошел к нему, а Лёха в это время наконец-то решился войти в комнату с покойником.

Так, что тут у нас?

Ножик, старая фотография, похоже что девушки, CD-плеер, два диска.

А вот это я возьму!

Ножик Я положил в карман джинсов, а плеер и диски во внутренний карман куртки.

— Ты что делаешь? — Раздалось у меня за спиной.

— А? — повернул голову Я.

— Это же… — Леха не мог подобрать ни одного слова, пытаясь описать своё отношение к моим действиям. Ему это явно не нравилось, что Я забираю понравившиеся вещи.

— Забей. Они ему больше не нужны.

— Но это не правильно.

Я ничего не ответил. Да и зачем? Ножик пригодится, а музыку Я люблю. Тем более что мне как раз попались мои любимые исполнители.

Совпадение?

— Пошли. — Буркнул Я.

Леха послушно засеменил за мной. Дверь оказалась закрыта на щеколду. Ниже располагалось отверстие под ключ. Но сейчас оно пустовало, но дверь не была закрыта на ключ. И поэтому не нужно было утруждать себя поисками. Поэтому, ловкое движение, и путь в коридор открыт.

Коридор был полностью засыпан мусором, битым стеклом и чем-то ещё, приятно хрустящим под ногами. Коридор почти полностью погрузился в темноту. Единственными источниками света была одна лампа, нервно мигающая с одной стороны, и солнечный свет, с другой стороны, еле-еле пробивался через дырявые шторы в конце коридора. Выбирать в какую сторону идти было не трудно. В той стороне, где мигала лампа, если и появлялась какая-то видимость, то на несколько секунд и не больше чем на несколько метров. В неровном мерцании Я разглядел, что на некоторых дверях висела табличка «Не Беспокоить!».

Мы вас беспокоить, точно не будем.

Я повернулся в другую сторону — не смотря на то, что с той стороны пробивался только свет, Я отчетливо видел и конец коридора и поворот, ведущий в неизвестно куда. Отправимся туда.

С другой стороны коридора раздался хруст. Я резко повернулся туда. В противоположном конце коридора кто-то стоял. Человек был высоким: с его ростом он почти доставал головой до потолка. На нем были только штаны, его торс был полностью на виду, выставляя напоказ огромное количество порезов на его груди. Но во всем этом Я не успел разглядеть его лица — в этот момент свет потух на несколько секунд. И когда он вновь загорелся — человека уже не было.

Чёрт!

Я перевел взгляд на Леху, который успел встать рядом со мной и спросил:

— Ты это видел?

— Да, — кивнул он. — Проверим?

— Нет, спасибо, — отказался Я. Самый банальный инстинкт — самосохранения, яростно кричал мне, что это плохая идея.

А действительно! Если этот чудак так ведет себя, то точно не предугадаешь, что он отмочит в следующий момент. И Я не отпускал вероятность, что хозяину комнаты, штырь в голову мог воткнуть, как раз он.

Леха никак не прореагировал на мой отказ — он только повернулся в другую сторону и спросил:

— Тогда, туда?

— Пожалуй, — согласился Я.

На стенах висели потертые картины — сразу видно, что здесь уже давно не бывают люди. Тогда что мы надеемся здесь найти? Наряд окружающих нас стен, сильно отличался от тех, что мы видели в комнате. Теперь это был ни один блеклый цветок на всю стену, а длинный и сложный узор. Он простирался через всю стену, беря начало где-то в темноте. Он сильно напоминал арабскую вязь, но с недоступными для глаза отличиями. Видимо, художник очень боялся, что его уличат в плагиате. Узор своим цветом почти не выделялся на фоне стены: он был таким же черным и мрачным. Единственное, что его выдавало — объем. Он словно огромная змея, застывшая на стене. Проведя рукой по нему, Я почувствовал под рукой приятной ощущение бархата. Он уже изрядно потрепался и облазил, но продолжал сохранять мягкую оболочку. Но при всем былой роскоши, это место разваливалось по частям. Чем дальше мы шли, тем ближе к нам был источник далекого света. Сквозь полумрак Я ясно различал отклеившиеся местами обои, пятна грязи, полосы, проведенные видимо острым предметом. Но всё это было под огромным слоем пыли. Каждый наш шаг поднимал огромное облако. Почему-то казалось, что каждый шаг ни на метр, ни приближает меня к концу коридора — он казался бесконечным, вытягиваясь в длину всё больше и больше. Нет… просто показалось. Приближаясь к его концу, Я услышал шипение. Звук раздавался из-за поворота. Мы с Лехой остановились и переглянулись. Он лишь неоднозначно помотал головой. Я повернулся и стал медленно приближаться к повороту. Звук был механический. Он издавал потрескивание вперемешку с шипением и легким жужжанием. Осторожно выглянув из-за угла, мне в лицо ударил поток света. Теперь он исходил не из окна, а из… телевизора, который стоял посреди коридора. Телевизор барахлил, трещал, издавал помехи и показывал на экране традиционную картинку. Тысячи черных и белых точек нервно мигали, освещая перед собой добрую часть коридора. Телевизор сам по себе был маленький. Его антенна завалилась набок и свисала до пола.

Немного успокоившись, Я вышел из-за угла. Теперь я увидел и того кто смотрел телевизор. Сбоку от телевизора, стояло слегка повернутое кресло. В нем кто-то сидел, но рассмотреть его не было возможности. Оно было повернуто идеально: телевизор был поле зрения сидячего и в тоже время скрывал от посторонних глаз. Медленно, шаг за шагом, мы подошли к креслу. И когда спинка кресла оказалась на расстоянии вытянутой руки, Я замер. Почему-то мне не хотелось поворачивать кресло. Толи запах гнили с смрада, толи чувство беды не давало мне сделать это. Воспользовавшись моей заминкой, к креслу подошел Лёха и с силой его развернул. Но что мы увидели в кресле, повергло в ужас обоих. Леха с криком отмахнулся рукой и отскочил на несколько шагов назад. У меня перехватило дыхание и Я, не знаю даже для чего, закрыл рот рукой. Либо в надежде, что меня не вырвет, толи от ужаса, который парализовал меня.

В кресле перед нами сидел ещё один мертвец. Верхняя половина его головы была оторвана и где теперь она находилась, было неизвестно. У меня не было никакого желания смотреть, что было внутри.

На мертвых людей мне доводилось смотреть и не раз. Здесь у меня проблем не было — страха перед ними не было. Но смотреть на людей, которые попали в какую-то аварию и когда их внутренности раскидало по всей дороге — Я не мог. И это не страх, просто невыносимо смотреть на эту расчлененку.

Он успел уже изрядно засохнуть: кожа была темного цвета и сморщенной. В глазницах, вместо глаз, находились маленькие изюминки. Его руки лежали на подлокотниках с раскрытыми ладонями. Пальцы не просто иссохли, а были обглоданы. Я с отвращением отвернулся, представляя сколько крыс здесь бегает.

Два трупа. Уже. И кто-то ещё находится в этом коридоре. Я начинал понимать, что наши поиски нужно заканчивать — если идти дальше, то вряд ли что-то дельное получится. Но моему спутника в голову пришла противоположная мысль. Обойдя труп, он пошел дальше. Миновав единственного зрителя, мы вышли к центральной лестнице, которая вела к главному входу. Прямо над лестницей красовалась огромная стеклянная вставка. На ней раньше был какой-то рисунок, но из-за влияния времени от него остались только едва заметные полосы на стекле. Большую часть стекла, покрывал песок, непонятно как там очутившийся. Но также Я отметил, что в некоторых местах стекло либо треснуто, либо отсутствует вообще. Так как ставка находилась под углом и большая её часть была завалена, то свет поступал маленькими и ограниченными потоками.

Чавк!

Мерзкий звук раздался со стороны лестницы. Переглянувшись с Лехой, мы стали осторожно подходить к ней. Из-за мрака, царящего в коридоре, было практически ничего не видно. Наши глаза ещё не успели адаптироваться к яркому свету. Я осторожно делал шаг за шагом, приближаясь к лестнице. Глаза уже окончательно адаптировались к окружающим факторам и Я стал разглядывать источник звука.

На лестнице, в полной темноте сидел кто-то, сильно сгорбившись. Ещё один постоялец гостиницы? Легкий луч света падал рядом с ним. На человеке едва различались остатки штанов, которые были ему огромны и висели на нем. На его руке что-то периодично мигало — часы? Подойдя чуть-чуть поближе, Я смог намного отчетливей разглядеть его.

С каждой секундой, Я всё больше и больше становился уверенней, что это не человек. Это просто не может быть человеком. Что бы это ни было, такого Я никогда не видел. Существо было полностью черного цвета, единственное, что выделялось, были глаза. Точнее их не было, а были углубления, которые светились белым цветом. Как будто их натерли фосфором. Издали, Я принял эти глаза за фонарь, который крепится на голову.

Существо что-то ело и не обращало нас никого внимания. Наверное, оно не представляют для нас опасности. Не смотря на осторожность, каждый наш шаг был отчетливо слышен и если бы тут был кто-то агрессивно настроенный, то к нам бы уже подошел.

Возможно, это существо — и есть местные жители, то мы совершили ошибку, прейдя сюда. Нам здесь вряд ли помогут или хотя бы хоть что-то объяснят. Тем более, если учесть окружающую обстановку, то отсюда нужно не уходить, а….

Бежать.

И только Я собирался повернуться к Лёхе и сказать своё мнение обо всём этом, как под моей ногой что-то треснуло.

Твою мать!

Я наступил на кусок битого стекла и его хруст раздался на весь этаж. Существо подняло голову и посмотрело на нас. Пустые глазницы смотрели точно на меня. Я осторожно сделал шаг в бок, не издавая ни звука. Но пустые глазницы продолжали следить за каждым мои движением.

Что творится в твоей голове?

Существо выпрямилось, продолжая сжимать в руке свою добычу. Это…. Это оказалась обглоданная человеческая рука. Леха судорожно икнул. По моей спине пробежал холодок. Кем бы ни было это существо — оно ест людей. Я с ужасом покосился на мертвеца в кресле. И теперь мне стало понято, почему повесился тот парень в номере.

— Рустам? Уходим. — Леха наконец-то озвучил мысль, которая совпадала и моим мнением.

— Ага….

Мы начали шаг за шагом возвращаться в коридор, не сводя глаз с существа. А в это время на лестнице появилось ещё несколько существ. Кто вылез из под лестницы, а кто-то спрыгнул с потолка. Сначала они просто смотрели, как мы отходим. Но затем, они начали угрожающе рычать.

Только без резких движений!

Существа начали осторожно следовать за нами. Кто-то продолжал идти на двух ногах, кто-то, встав на четвереньки, тихонько крались за нами. А тот, что ел руку, держался от нас дальше всех. Их становилось всё больше и больше. О точном их количестве Я и представить боялся. Но уже через минуту из-за их тел не было видно, ни кусочка света. Но в тот, же момент коридор наполнился новым светом — светом их глаз. Появление в темноте светящихся глаз, наводили на меня страх. Я старался ступать осторожно, но в тоже время ускорял свой шаг. Они скоро нас догонят, а до двери мы ещё не дошли. Нужно было только добраться до комнаты повешенного, и мы были бы в безопасности. Возможно…. Но мне хватило одного взгляда через плечо, чтобы убедиться, что когда мы проходили здесь в прошлый раз, кто-то отодвинул дверь на несколько километров. И теперь она казалось недостижимой целью.

Главное бы дойти. Нужно только дойти.

Одна и та же мысль в самых разных интерпретациях крутилась у меня в голове. Я старался сосредоточиться на двух вещах: не спускать глаз с существ и стараться не думать, как далеко до двери. Но благодаря этим мыслям путь до двери оказался намного короче, чем мне казалось.

И когда до комнаты осталось всего несколько метров, мы, не сговариваясь, побежали в неё со всех ног, на что существа сзади ответили жутким воем.

Только бы успеть!

В комнату Я забежал первым и как только Леха заскочил следом, Я закрыл дверь на единственный замок. Сделав неуверенный шаг от двери, Я повернулся к Лёхе:

— К черту! Здесь живых по ходу нет!

Он ничего не ответил — он просто стоял и молчал. По двери, со стороны коридора, начало раздаваться глухой скрежет. Эти звуки привели его в чувство, и он бегом направился к лестнице. Я решил не проверять остановит их дверь или нет и поэтому сразу побежал за ним.

Судя по звуку они и не собирались ломать дверь — как будто они старались нас больше напугать, но не было никакого желания это проверять.

Спустившись, мы побежали к главному входу, где нас ждали остальные.

— Что случилось? — Спросил нас Андрей.

— Людей там нет! Вообще никого в живых! Там только какие-то существа! — выпалил Леха.

— Что? — на их лицах застыло нескрываемое удивление.

— Они ели человека!

Все кто нас ожидал, замолчали — новость о каннибалах, от которых нас отделяла только стена, насторожила всех.

— Ты уверен, что нет никого в живых? — спросил, приподнимаясь со ступенек Димон.

— Уверен. Этих существ там сотни, может больше! Все разрушено и запущенно! К тому же мы видели там повесившегося! Не думаю, что он просто так повесился.

— Повесился? Хм…. Значит и тут можно умереть. — Задумчиво протянул Андрей.

Умереть второй раз? Об этом я не задумался, когда увидел жмурика.

— Как так? Мы ведь уже умерли? — Лена, явно забеспокоилась. — А если мы умрем ещё раз, то, что дальше?

— Не думаю, что хочу это узнать. — произнес Я, садясь на ступеньки.

Все замолчали — каждый думал, о своей возможной второй смерти. Их лица отражали самые разные чувства. Леха, задумчиво смотрел на свои кеды. Лена смотрела на него, она пыталась что-то сказать, то открывая рот то, закрывая, но не издала ни звука. На её лице застыл неподдельный страх. Димон лежал на ступеньках и смотрел в небо. Казалось, что выдвинутое предложение его совсем не волновало. А Андрей чему-то улыбался. Что было у него на уме, Я даже не предполагал.

Мы так стояли и ничего не говорили, пока Леха не решил выразить свое предположение:

— Мы можем умереть только насильственным путем. — он немного помолчал, прежде чем продолжить. — Мы здесь уже около недели, но никто из нас до сих пор не хочет, ни есть, ни пить.

Голодная смерть мне не грозит, так же как и от обезвоживания…. Отлично!

— Отлично, — пробормотал Я. — Что-нибудь ещё заметили?

Надо всё-таки иногда прислушиваться к людям — они могут сказать и что-то полезное.

— Ну… тут так же день сменяет ночь. Каждую ночь полная луна, которая светит не хуже солнца. Но здесь очень безлюдно — кроме вас, мы никого больше не встречали. Видели ещё каких-то животных и… всё.

От нашего мира «Ирий» не сильно отличается, а вот отсутствие других людей меня настораживает.

— Здесь нам делать больше нечего, — нарушил молчание Димон. — нужно двигаться дальше.

Выдвинутая мысль была единственным решением из сложившийся ситуации. Оставаться рядом с притоном каннибалов Я не хотел.

— И куда мы пойдем? — спросил Я.

— Не знаю… Мы видели ещё постройки, когда шли сюда. Но они далековато отсюда.

Все опять замолчали. Возможно, они хотели найти и другой вариант. Но его не было.

— Раз других вариантов, все равно нет, то выдвигаемся. — произнес Андрей.

Леха с Леной начали помогать Димону подняться, а Андрей подошел ко мне:

— Чувствую, мы долго будем идти. — он кивнул в сторону Димона. — У него нога еле как движется.

— А мы куда-то спешим? — улыбнулся Я.

— Точно. Времени теперь у нас хоть отбавляй. — рассмеялся Андрей.

Леха с Димоном успели сделать только несколько шагов, но уже на третьем Димон заорал и упал на землю, схватившись за перебинтованную ногу.

— Леха! — простонал он. — Опять пошла кровь!

— Черт! Черт! Черт! — Леха сразу побежал к своему рюкзаку, который продолжал стоять у ступенек и начал извлекать из него вещи. — Где? А!

Он извлек из рюкзака тампон и пару тряпок. Затем развернулся к раненому и содрал старую тряпку.

Ого! А рана то, что надо!

Рана была веретенообразной формы, ровной по краям, но внутри наблюдались неровно вырванные клочки мяса и что-то ещё, выделяющаяся на общем фоне неуместной белизной. Из самой раны, струйками вытекала черная жидкость. Черная как смола.

Это кровь?

Но что-то ещё было с его ногой не то. Вся его нога была в каких-то пятнах, очень похожих на кровоподтеки большой площади. Гадать какого они цвета было бесполезно. Трудно определить цветовую принадлежность в черно-белом мире. Мой взгляд ещё раз остановился на черной жидкости, вытекавшей из ноги Димона.

Определенно, это кровь.

Леха наложил тампон на рану и стал заматывать одной из тряпок. Затем он разорвал вторую тряпку и затянул её поверх раны вместо жгута.

— Успел! — облегченно выдохнул он.

Успел? Идиот. Парень стопроцентно без ноги останется такими темпами.

— Я гляжу, вы подготовились к прогулке. — спросил Я. — Где вы это достали?

— Пока мы сюда шли, успели побывать в больнице…. Если её так можно назвать. И там было много чего полезного, но всё не унесёшь. И я выбрал самое нужное.

В это время Димон попробовал встать на покалеченную ногу.

— Твою мать! Я ноги не чувствую! — прохрипел он и снова упал на ступеньки.

Идиот. Не надо на неё вставать — себе только хуже сделаешь.

— Не вставай не неё! — крикнул Леха, садясь рядом с ним.

— Придется его тащить, — уныло сказал Андрей.

Леха убрал остатки от перевязки обратно в рюкзак, а затем одел его. После, он вернулся к Димону.

— Дотащим! — обнадеживающе сказал он. — Давай, обопрись на меня.

Он подставил свое плечо. Димон начал осторожно опираться на него, но в итоге это чуть не закончилось падением. Раненый полностью повис на Лехе. Тот в свою очередь тихо крякнул — он явно не справлялся с навалившемся весом… Видя это, Андрей сразу побежал к ним и подхватил раненого с другой стороны. Вдвоем, они практически несли Димона, а он в свою очередь волочил поврежденную ногу по земле.

Не спеша мы побрели вдоль гостиницы. Спешить было некуда. Нас не стимулировало ни тяжелое состояние Димона, ни те существа, что остались в гостинице. Быстрее его тащить все равно нельзя, при его состоянии и при наших силах. Оставались только те строения, что видели ребята, и нам ничего не осталось, как идти туда. Если здесь нет людей, то они могут быть там. Я очень надеялся, что там мы не встретимся с каннибалами со светящимися глазами.

За гостиницей не было мусора — здесь была картина более завораживающая внимание. Тут была сильно выжженная земля, а в некоторых местах виднелись воронки от взрывов. Видимо, здесь была война или люди от кого-то защищались. Возможно даже от обитателей гостиницы. И если здесь действительно была война, то это объясняет куда делись все люди. Тогда где трупы?

Некоторые дома были разрушены, в некоторых были выбиты окна. Обстановка пустоты и разрухи наводила уныние и поэтому мы шли молча. Никто не хотел начинать бессмысленный разговор — каждый думал о чем-то своем. За этими размышлениями мы прошли ещё несколько хрущевок. Как Я понял, мы шли не по части города, а скорее всего по поселку городского типа. Потому что уже отсюда виднелась граница между цивилизацией и природой. Оставалось всего пару домов, напротив них располагалось поле, а за ним была дорога. Помимо дороги через поле к ней вела заасфальтированная дорога. Оставалось всего несколько домов.

Завернув за очередной дом, мы увидели ещё одного повешенного. Его труп свисал с балкона здания и был уже изрядно обглодан. Вместо ног были свисающие ошметки, одна рука оторвана по плечо. На голове сидела птица и с удовольствием ковырялась клювом в его глазницах. Лена сразу же отвернулась и обреченно всхлипнула. Что ж, её можно понять — не каждый хочет после смерти ждать вторую. Леха с омерзением сплюнул, и они с Андреем потащили Димона дальше.

Неожиданно раздался вой, от которого барабанные перепонки заходили ходуном. Вой был похож на вой одинокого волка, но в нем звучали совершенно несвойственные ему ноты. В этом вое преобладал рык другого животного, которое Я не мог определить.

— Что это? — взвизгнула от испуга Лена.

— Не знаю. — протянул Леха, настороженно осматривая окрестности. — Пошли!

Вой не утихал и время от времени мы слышали его снова, и каждый раз все ближе и ближе. Мы решили срезать через поле, ведущее к разбитой дороге. Трава в нем была небольшой — всего-то по голень. Так что, чтобы трава не скрывала — мы это увидим.

Но перейти мы его не успели. Вой раздался снова, но на это раз так близко, что мы сразу остановились. Я медленно посмотрел в сторону источника звука.

Это ещё что за херня?

В метрах сорока от нас стояло какое-то животное. Внешне оно выглядело, как представитель семейства кошачьих, но у него была более продолговатая морда, очень тонкий хвост с множеством полосок. Грива вокруг головы была похожа на неотесанный камень, но на ветру она легко колыхалась. Шкура местами слезла, а то, что осталась, была похоже на наждачную бумагу. Ростом оно было около метра. Животное ходило кругами вокруг другого животного, которое лежало в траве, без каких либо признаков жизни.

Наконец стоящая особь остановилась и сфокусировала на нас свой взгляд и начало осторожно принюхиваться. Лежащее животное вдруг подняло голову и издало протяжный вой. Именно его мы слышали, когда пробирались через гостиничный комплекс. Животное ревело от боли — было отчетливо слышно, как оно надрывается.

— Чего встали? — просипел Димон. — Уходим отсюда.

Здоровая особь, уже не просто смотрела на нас, а стала двигаться в нашем направлении. Видимо почувствовала в нашем появлении угрозу. Или… Монстр учуял свежую кровь и решил перекусить. Я бросил короткий взгляд на ногу калеки — перевязка уже успела пропитаться кровью.

Это плохо, очень плохо. Для нас.

Я начал двигаться уже отдельно от парней и Лена тоже стала отходить от них. Было очевидно, что помимо потенциального врага, зверь видит в нас и обед. И подтолкнуло его на этот вывод наш раненый.

Раненый подумал о том же самом и начал умолять парней:

— Твою мать! Только не бросайте не меня!

— Не бросим! — прохрипел Леха.

А все-таки придется, вид у неё не дружелюбный.

Они тоже догадались об этом, но ещё надеялись что смогут оттащить Димона на безопасное расстояние. Видимо, они надеялись, что зверь не будет далеко отходить от раненого собрата. Но монстр думал иначе. Он уже не шагал, а бежал рысью и был уже от нас в десяти метрах от них. Димон начал что-то громко шептать.

Он что молится? Бесполезное занятие.

Видя приближающуюся смерть парни решили, что их жизни важнее жизни раненого. И что умирать всем бессмысленно. И первым это озвучил Андрей:

— Лех, у нас нет выхода.

Леха начал смотреть то на монстра, то на Димона, пытаясь сделать выбор. И когда монстр почти их настиг, он принял решение:

— Твою…. Прости! — сказал он и с этими словами парни отпустили раненого.

Он с криком упал на траву и в этот момент монстр с рыком бросился на парней. Андрей и Леха прыгнули в разные стороны, а хищник выбрав менее подвижную цель, с рыком вонзил зубы в Димона. Он закричал и тут же смолк. Его крик сменился глухим бульканьем. Монстр с чавканьем поедал его. Леха с Андреем уже успели подняться и бегом неслись к нам. На мгновение меня сковал страх: этот монстр его ест. Он его живым ест. Такого не должно быть. Я впервые успел пожалеть, что Я не умер. Теперь у меня больше не было вопросов почему здесь нет людей. Ответ прост: они мертвы.

Наверное, Я бы так и стоял, если бы не крик из вне.

— Чё встали? Бежим! — заорал Леха.

Я сразу побежал, не спрашивая куда. Смысла уже не было — нужно было лишь убежать подальше.

Андрей не сбавляя скорости, пронесся рядом, а Леха остановился рядом с Леной и потянул её за руку: «Давай!» Я решил последовать примеру Андрея и не дожидаясь их, начал бежать так быстро, как только мог.

Говорят, что страх придает сил? Напротив, в ногах появилась слабость и в глазах начало меркнуть. Окружающая меня действительность начинала потихоньку замедляться. Так и хотелось упасть и уснуть. Но единственной альтернативой сна, оказалось, попасть в желудок к монстру, который остался питаться Димоном.

Мы бежали ещё только десять минут, а Я уже начал задыхаться. Но Я был не один, кого силы уже начали покидать. Через двести метров девушка упала без сил. Это послужило негласным сигналом к остановке. Леха подскочил к Лене и начал помогать ей подниматься.

— Я больше не могу! — прокричала она сквозь слезы.

— Ты сможешь, давай! — прошептал он, помогая ей встать на ноги.

Я повернулся в сторону, с которой мы прибежали и довольно присвистнул. Мы забрели в чащу — дальше двадцати метров ничего нельзя было разглядеть. Этому способствовали и ветви и туман, которой легкой струйкой двигался мимо нас. Во всей этой беготне, Я совершенно перестал различать, как всё вокруг изменилось. Не заметил и неизвестно откуда появившийся туман. И то, что буквально на каждый шаг везде ветки. И пока Я сюда бежал совершенно не обратил внимания, что чуть ли не каждая ветвь стремилась засадить мне сучком в глаз. Но хватит негатива. Ведь всё было не так и плохо — в той стороне, куда мы бежали, располагалась поляна с огромным обилием различных цветов. Не было никаких веток, которые легко могли оставить тебя без глаз. А цветы — их красоту Я так оценить и не смог. Все они были лишь двух цветов — черного и белого.

Вот тебе и прелести черно-белого мира.

Но они представляли серебряную мечту любого флориста. Там были самые разнообразные цветы: начиная от обладателей перисто-рассечённых листьев и заканчивая счастливчиками, которым повезло расположить на себе прилистники. Наверное только тут и смогут вырасти цветы, именно такими, какими они и задумывались изначально, без какого-либо вмешательства из вне.

Разглядывая цветочную поляну и окружающий её лес, Я вновь достал пачку сигарет и покрутил её в руках. Моя любимая марка сигарет — какая ирония. Подкурив сигарету, Я зашагал обратно к ребятам. Леха уговаривал Лену идти дальше, а Андрей сидел метрах в десяти от них, опершись на дерево. Я сел с ним рядом.

— Хорошее начало дня, да? — произнес он.

О да! Лучше некуда!

— Не лучшее, но в десятку попало, — затянулся Я.

— Жалко парня, — произнес он. — Как думаешь, этот монстр за нами пойдет?

— Вряд ли. Он уже поел. — Я кивнул в сторону Лехи. — Не сильно он переживает из-за смерти друга.

— Похоже на то. — согласился он. — Может помочь ему с этой…?

— Думаю, он и сам справится.

— Наверное. — немного помолчав, он продолжил. — Что-то мне не по себе.

Не одному тебе.

Поборов тревожные ощущения, Я решил уточнить несколько пробелов о новых знакомых. Несколько вопросов не давали мне покоя, а Андрей мог что-то узнать из разговора с ними.

— Я вот что подумал. — заговорил Я. — Мы с тобой попали сюда умерев, так?

— Так. — подтвердил он.

— Они тоже умерли?

— Да. — ответил Андрей после недолгого молчания. — Ты же слышал.

— Точно. — согласился Я. Слышать то слышал, только не осознавал тогда.

Андрей посмотрел на меня озадаченным взглядом и отвернулся.

Я сделал последнюю затяжку и потушил сигарету. Андрей ничего не говорил, а только смотрел на то, как Леха успокаивал девушку.

Неожиданно вой раздался совершенно рядом с нами. Вой принадлежал тому самому монстру.

— Ох…. - начал, было, Андрей, но резко оборвал себя. — Оно здесь.

— Тихо! — прошептал Я, вставая.

Услышав вой, Лена сразу перестала брыкаться в руках Лехи и замерла.

— Лен, спокойно отходим назад, — начал Леха, — оно нас не видит.

Я начал медленно отходить к поляне, которая располагалась позади нас.

Вой становился всё ближе и ближе, но монстра мы ещё видели.

— Я думаю, что все поддержат идею, что надо бежать дальше? — подал голос Андрей.

Ждать согласия ни от кого не пришлось. Мы все побежали через поляну. Я бежал первым, за мной, тяжело дыша, Андрей. Леха отставал от нас все больше и больше — он продолжал тянуть за руку Лену.

Убежать нам далеко не удалось. Тварь выскочила так быстро и неожиданно, что никто ничего не успел понять. Лена даже не успела закричать, как тварь подмяла её своим весом и проволкла по земле. Леха упал вместе с ними и, схватившись за руку, заорал. Я и Андрей остановились. Монстр тоже отложил погоню и принялся за трапезу. У него было идеальное положение — он мог спокойно отвлекаться на еду, зная, что всегда сможет нас догнать. И поэтому, лежащий рядом Леха никак не привлекал его внимания. Думаю, что ни мне, ни Андрею, не пришла в голову мысль бежать к нему и помогать подняться. Но это и не потребовалось: Леха кое-как поднявшись с земли, захромал к нам.

— Леха, быстрее! — заорал Андрей.

Это было явно лишнее.

Монстр сразу прервался от поедания девушки и посмотрел на нас.

— О, черт! Леха давай шустрее! — уже шепотом заговорил Андрей.

Леха стал хромать намного интенсивней, стараясь нагнать нас. А монстр все вертел, головой пытаясь выбрать: доесть девушку или догонять нас.

— А-а! — заорал Леха так, как будто этот вопль придаст ему сил и перешел на бег.

— Побежали! — Хлопнул Я Андрея по плечу.

Теперь бегство ничего не замедляло. Леха, даже раненым, не отставал ни на шаг. Теперь главное не останавливаться — нужно бежать. И если мы….

Что произошло дальше, Я так и не понял. Мои мысли оборвались точно также как и земля подо мной. Перед моими глазами пронеся какой-то мусор, листья и сразу последовал глухой удар в районе лба. Я совсем перестал соображать что происходит: в голове был шум. Я не могу ничего разобрать, что происходит. Я…

Я лечу?

Глава 2 Нечестно

Эй, очнись!

Чей-то голос вывел меня из бессознательного состояния. Я лежал на боку, по лбу текла струйка крови или того, что сейчас наполняло мои вены. Я не мог понять, чей это голос — мое сознание не до конца прояснилось и поэтому любой звук воспринимался мной слегка искаженно. Перевернувшись на спину, Я увидел ночное небо — долго же Я находился без сознания. Но воспринимаемая мной картинка была такой, же нечеткой, как и мой слух. Но постепенно, мое зрение стало различать всё предельно четко — пелена спала с моих глаз. И теперь мне ничто не мешала рассматривать кристально чистое ночное небо. Единственное что портило это чистоту была луна, обернутая в черный обруч. Она такая же яркая, как и солнце, но только не ослепляла…

— Интересно. — пробормотал Я.

Я вообще-то с тобой разговариваю!

Этот голос…. Я знаю его. Я оперся на локти, пытаясь встать и даже наполовину с этим справился — мои ноги наотрез не хотели меня поднимать. Стоящая рядом стена послужила для меня опорой и с огромным трудом Я смог встать. Постепенно ко мне возвращались все чувства и ощущения, полученные до моего беспамятствования. Моя голова наполнилась пульсирующей болью и только находящаяся рядом стена не дала мне вновь оказаться на земле. Вдобавок к головокружению, мой нос начал резать отвратительный запах. Запах отходов — он был здесь повсюду, не давая ни единого шанса чистому воздуху осесть здесь. Подняв голову, Я стал изучать место, куда Я попал.

Это была канализация, как мне показалось. Вдоль стен проходили несколько труб, из которых, видимо, и исходила ужасная вонь. Они уходили в темноту — туда, куда не могли добраться капельки света. Но эта темнота не вызвала у меня ровным счетом ничего. Не то, что там кто-то мог быть. Но это был бы бред — если бы там кто-то был, то он бы уже давно что-нибудь сделал пока Я был без сознания…. Надо мной был открытый люк — видимо в него Я и упал. От него вниз тянулась обломанная наполовину лестница. Её вторую половину нигде не было видно — гадать о её судьбе Я даже и не стал. От потолка до пола было несколько метров, и как Я ничего не сломал при падении? Стены были покрыты шершавой обшивкой — моя ладонь ощущала под ней каждую неровность и трещину. Онабыла очень старой, из неё даже, в некоторых местах, торчали куски поролона. Под теми местами, где обшивка отсутствовала вовсе, наблюдалась кирпичная кладка, но время и её не пощадило. Почти все торчащие её края обсыпались. Да и потолок местами обвалился, как раз та часть, что находилась рядом с люком. Именно поэтому лунный свет попадал сюда с достатком. Свет был таким ярким, будто это светила не луна. А солнце. Рядом со мной лежала балка — наверное, это бывшая опора. Гадать над теорией её разрушения совершенно не хотелось. Но несколько предположений получились само собой. Причиной её обвала, и как следствие потолка мог послужить неравномерно распределенный вес, либо под ней размыло землю. И как следствие, потолок обвалился. И обвалился он» удачно» — по этому обвалу можно было выбраться на поверхность. Собой он представлял ступеньки, ведущие наверх.

— Налюбовался? — неожиданно раздался голос.

Я медленно повернулся на звук — он исходил из темноты. Я уже слышал этот голос здесь и при жизни. Ошибаться Я не мог, но и не мог понять — как он тут очутился? Если Я ошибусь, то хуже явно не будет. Поэтому Я решил рискнуть:

— Костя? — спросил Я.

Из темноты начали раздаваться медленные шаги. Каждый шаг сопровождался гулким эхом. А Я ждал, но ничего не происходило — шаги все раздавались, но Я никак не мог увидеть их обладателя. Его шаги были настолько медленными, как будто он наслаждался каждым шагом, или попросту боялся упасть. Я уже было собирался поторопить его, как из темноты вышел смазанный силуэт. Смазанным он был из-за того, что именно в этот момент Я зажмурился на несколько секунд. Шаги стихли. Когда Я открыл глаза, он ужестоял в нескольких сантиметрах от меня и улыбался.

— Костя? — зачем-то переспросил Я, хотя ответ был и так очевиден.

Передо мной стоял человек, являвшийся зеркальным отражением меня. Он выглядел в точности, как Я. За исключением одежды. На нем были одеты джинсы, белая футболка и пиджак. На локтях пиджака красовались огромные заплатки, которые выделялись не только размеров, но и другим материалом. Никогда не любил такие вещи — выглядит убого. Но ему нравилось, а переубедить его, у меня не получалось. И поэтому он не упускал ни единой возможности, чтобы одеть его.

Но при совершенно разных вкусах, нас различало немногое: голос, прическа и характер. Его голос был более грубым когда он что-то объяснял, но стоило ему начать что-то рассказывать, как его голос терял всю грубость и он начинал говорить с несвойственной ему мягкостью. На его голове отсутствовали волосы — Я уже и не помню, а были ли они там когда-то? Да и его характер — полная противоположность моего. Он дополнял меня как мог. Он был неотъемлемой частью меня и Я не представлял себя без него. Но была одна нестыковка — он был моим прижизненным спутником. И его появление здесь, вызвало у меня немало вопросов. Или мои все мои отклонения следуют за мной до конца, даже после смерти?

— Ты ожидал увидеть кого-то другого? — растянулся он в широкой улыбке.

— Здесь Я ожидал увидеть кого угодно, но не тебя. — объяснил Я.

— Обижаешь. — сказал Костя, прикрыв один глаз и слегка наклонив голову. — Как же без меня?

— Вот именно, что никуда…. - согласился Я. — Но что ты тут делаешь?

— Я не тут. — ответил он, указывая на мою голову. — А здесь.

Это Я и имел в виду. Он столько молчал и вдруг объявился.

— Где ты был раньше?

— Не знаю. — ответил он, немного подумав. — Ничего не помню, а потом раз и я уже тут.

Вполне возможно — он будет следовать за мной везде и до конца. Но есть пробелы, которые ему стоит восполнить.

— Давай, тогда Я расскажу, что ты пропустил…

— Не стоит. Я уже в курсе. — Костя не дал мне договорить.

С Костей было просто — ему не нужно было что-то объяснять. Он был в курсе всего, что Я когда-либо видел. Также он озвучивал множество идей, которые мне и в голову бы не пришли. Это многое упрощало.

— Что скажешь?

— Хм… скажу, что ситуация меня совсем не радует.

— Меня тоже.

— Как хорошо, что мы пришли к одной точке зрения. — улыбнулся он.

— Ага. — кивнул Я. — Только мне до сих пор интересует: как мы отсюда выберемся?

— И ты говоришь не про канализацию.

— Нет.

— Интересно, и куда ты собрался выбираться? Ты случайно не забыл — ты труп.

— Что-то не заметно. — сказал Я, попутно осмотрев себя. — Чувствую Я себя не как мертвец.

— Ты понял про что Я.

— Понял, но Я умер в… — Я замялся с подбором нужного слова. — В нашем мире?

— Если это можно назвать так.

— А как тогда?

— Неважно, ты не отвлекайся. — оборвал меня Костя.

— Может мне дали второй шанс?

— После всего, что ты сделал? После такого второго шанса не дают. Я предпочитаю считать, что это твое наказание, и я буду гнить здесь вместе с тобой.

— Тебя что-то не устраивает? — рыкнул Я.

— Да нет, всё в порядке. Ты помнишь? — Костя похлопал себя по бокам. — Мы с тобой одно целое — ты без меня никуда.

Слова Кости, про наказание, слегка расстроили меня — может это так? Но нельзя быть уверенным до конца, особенно в таком. На Ад это место не походило — в этом Я убедился с самого начала. Ад я себе всегда представлял в огне с огромными котлами и снующими между ними бесами. Но может это просто стереотип? И вот он есть — Ад. А может и нет. Я уверен, что это не так и точка.

— Я считаю, что выбраться отсюда нельзя. По крайне мере обратно. Если только уйти ещё глубже.

— Под землю? — рассмеялся Я.

— Конечно! — рассмеялся Костя.

После смеха возникло молчание. Обычное неловкое молчание, которое проблематично прервать. Пару слов прервут его ненадолго, но оно возобновится снова. А придумать новую тему для разговора было сложно. Но было бы желание — разговор всегда можно начать заново. И если собеседник хочет, то он с радостью продолжит разговор.

— И… э-э… — Костя замялся, смотря на меня. — Ты в курсе, что ты лоб разбил.

Я провел рукой по своему лбу — на нем были кусочки засохшей крови. Когда Я очнулся, это было первым, на что Я обратил внимание, но появление Кости поменяло мой ход мысли. Смахнув со лба грязь, перемешанную с кровью, Я спросил:

— Всё?

— Да, — ответил Костя, после сосредоточенного изучения моего лба.

— Отлично. — произнес Я. — Кстати, у тебя есть идеи, что нам делать сейчас?

Костя ничего не ответил, он поднял голову и стал с нескрываемым интересом рассматривать потолок.

Я с удивлением посмотрел сначала на него, потом на потолок, пытаясь увидеть, что его так заинтересовало. Но ничего выдающегося или достойного внимания, Я так и не увидел. Потолок, как потолок — конечно, в таком запущенном состоянии не каждый день видишь, но… совершенно ничего выдающегося. Если он задумал изучать окружающую обстановку, то выбрал он неподходящий момент. А может, он увидел то, что не заметил Я с первого раза. Оставалось дождаться его. Но хоть особо Я никуда и не спешил, но ожидание всегда было утомительным.

— Эй? — решил напомнить о себе Я, после минутного ожидания.

— Погоди! — отмахнулся он. — Твой друг идет.

— Что? — от удивления, Я даже не смог подобрать нужных слов. — Какой ещё друг?

— Гривастый….

— Андрей?

Если он шел сюда, то значит он смог убежать от того монстра, только… где Леха? Возможно, что он тоже мертв?

— Ага. — подтвердил он. — Тебя ищет.

— Меня? Постой! Откуда ты это знаешь?

Хоть Костя и проявлял чудеса в логических размышлениях, но он не мог знать то, чего не знал Я. Поэтому у меня появился список вопросов. Откуда он знает, что Андрей где-то рядом и что он ищет, именно, меня. Ладно, со вторым вопросом куда проще — он мог пойти меня искать, оставшись совсем один. Но откуда он узнал о его приближении?

В ответ Костя только пожал плечами и произнес:

— Не знаю. — его выражение лица было непоколебимым. — Но я в курсе, что он идёт сюда.

— Думаю, ответ сам всплывет в ближайшее время? — спросил Я, ожидая ответ в скором времени.

— Думаю, что да.

Андрей, за наше короткое знакомство, показался мне не тем человеком, с которым стоит продолжать путь. Это не из-за моих маленьких внутренних конфликтов. Хотя, вполне возможно, что именно из-за них. Мне всегда с трудом давались новые знакомства. Меня постоянно что-то не устраивало в людях: их привычки, интересы, манера общения или даже убеждения. Из-за этого и возникало множество конфликтов с людьми. Но и они быстро исчерпывали себя и превращались в игнорирование. И вот так каждое знакомство. Странные чувства возникают, когда тебе двадцать лет, а из друзей детства у тебя никого не осталось. Тебя списывают, как ненужный балласт. Скучный, замкнутый и озлобленный парень. Кому такой нужен? Но не всё было так плохо — и в моей жизни были светлые и счастливые периоды. Но именно периоды, продолжительность которых варьировалась по-разному. И поэтому новые знакомые для меня — как чужая страна. Где ничего неизвестно и не знаешь чего ожидать. Вроде не единичный случай, у кого такие же конфликты есть и ничего — люди как-то живут. Но именно из-за этих конфликтов, Я перестал пытаться завести новых друзей или хотя бы знакомых. И сейчас ко мне присоединилось чувство паранойи.

Что-то в Андрее было странным — как он неестественно радостно разговаривал о смерти. Его поведение. И вот тут, Я не мог привести ни одного весомого довода. Аргументы кончились. Ты пытаешься докопаться хоть до чего, но выходит скудный набор фактов о человеке, которые можно отнести к любому. Среди которых не будет ничего странного. Этим Я сейчас и занимался. Мне нечего было добавить — он не вызывал у меня даже элементарного доверия, и в тоже время мне было очень некомфортно в его обществе. Что-то в нем было странное. Всё. С этой фразой, Я буду оспаривать каждый довод в его пользу.

Хотя стоит ли мне судить человека за какие-то странности или отклонения? Но как бы там, ни было — Я не был воодушевлен этой идей, но стоило поинтересоваться мнением Кости:

— Думаешь, мне стоит ждать этого чудика?

— Думаю, что да. — коротко ответил он, но заметив непонимание на моем лице, начал объяснять. — Если ты уже заметил, то этот мир не самое подходящее место, что бы ходить тут одному. От меня толку мало — оказать физическую поддержку я все равно не смогу.

— Но вместе мы сможем избежать таких ситуаций.

— Как показывает наша прижизненная практика. — произнес он, слегка улыбаясь. — Это не всегда работает. Если тебе в голову и пришла навязчивая идея, то забыть про неё ты не сможешь. И если ты не забыл, то именно из-за тебя, мы оказались здесь.

— Ты мог меня остановить, если бы захотел.

— Нет, не смог бы.

— Не верю. — отказался Я. — Раньше у тебя получалось.

— Да. Но та ситуация была финишной чертой, для нас обоих. И чтобы не пересечь её, тебе требовалось только услышать меня! Но ты твердил одно и то же, считая, что ты всё делаешь правильно. И поэтому всё так и закончилось.

— Ты ошибаешься.

— Да? И в чем же?

— Там…. ты не представляешь, что творилось у меня в голое!

Костя недоверчиво покачал головой:

— Да неужели? — он подошел ко мне вплотную и прошипел. — Я? И не представляю?

Мне хотелось как можно скорее закончить эту тему.

— А возможно ты и прав. — мне пришлось отвернуться под взглядом Кости. — Я совершил ошибку.

— Возможно? — переспросил Костя. — Ха! Хорошо, я это запомню.

Я бросил на него обиженный взгляд:

— Давай больше не будем поднимать эту тему, хорошо?

Костя знал, что Я был с ним не донца честен. Признавал ли я ошибку? Только с Костей мне пришлось это признать. С собой один на один, Я бы никогда этого не сделал.

— Давай. Что было — то было. — снисходительно кивнул он. — Так что насчет Андрея?

— Ладно, — прошептал Я, а затем добавил громче. — Подождем его.

— Тогда я тебя оставлю. — сказал он, растворяясь в воздухе. — Не хватало, что бы он увидел, как ты сам с собой общаешься.

— Точно. — согласился Я. — Потом ещё поговорим.

— Само собой. — отозвался он.

С ним Я ещё успею поговорить, а пока лучше дождаться Андрея в тишине. Ведь Костю мог слышать и видеть только Я, а люди всегда начинают видеть опасность в тех, кто разговаривают сам с собой. Хоть Костя и был моим отражением, в этом дуэте кривое отражение было именно у меня.

Когда у человека появляется ярко выраженное расстройство идентичности, он объясняет все свои поступки одинаково: «он меня заставил!» В моем варианте такого сказать нельзя. Костя не был моим Альтер-эго. Ярко выраженной шизофренией он тоже не являлся. Он был чем-то иным. Сам себе Я диагноз поставить не мог, а обратиться к специалисту тем более не мог. Все это вылилось бы в непредсказуемые последствия. Он был почти, как живой человек, за исключением того, что его больше не существует. Я его люблю называть своим вторым «я», но исключительно как дополняющее меня.

У меня не редко бывали моменты, когда Я забывал, кто есть Костя на самом деле. Бывали моменты, что Я видел перед собой живого человека. Такого родного и близкого. И все разговоры о втором «я» бесследно исчезали. Возвращение к суровой реальности были только в обществе других людей или когда у меня были разногласия с Костей. Всё в жизни бывает, даже между нами. Это обычное явление для человека.

Я сейчас повторюсь, мне это необходимо — Я не должен терять логическую цепочку. Я знал множество примеров, когда у человека есть свой «Костя» и якобы он заставлял делать его ужасные вещи. Ко мне это не относилось.

Он никогда не заставлял меня делать что-то плохое. Костя наоборот отговаривал меня от всяких сомнительных затей. Помню, один раз Я чуть не ввязался в драку с одним отморозком. Даже не знаю, чем бы закончилась эта драка, но я был уверен что победа будет за мной. А моё второе «я» чуть ли не крича, отговаривал меня. Я уже не помню, почему, но Я его послушал, и не зря. Через несколько минут к этому парню подошли его друзья. Шесть человек. Я со страхом представлял, что бы они со мной сделали. Вряд ли бы Я смог после такого ходить самостоятельно. Поэтому в тот день Я отделался только запущенным самомнением. Но и всего. Его замечания спасли меня. И мне тогда было очень интересно — откуда он про них знал? Я его сразу же спросил. Но всё оказалось куда проще, чем Я представлял: мы видели этих парней незадолго до этого, но Я не обратил внимания, что они пришли вместе и что тот парень был всегда с ними. А он это заметил. Именно поэтому к его мнению Я прислушиваюсь, намного чаще, чем к своим размышлениям. Вот такой забавный парадокс — наши мнения довольно часто отличаются друг от друга.

Конечно, не из-за одного случая его мнение стало приоритетней для меня. Если их перечислять, то наберется весьма солидное число.

Я посмотрел ещё раз в сторону обвалившегося потолка: если и стоит ждать Андрея, то только отсюда. Но что-то меня насторожило. Как он догадается, что Я здесь? Это помойка не являлась единственной достопримечательностью на всю округу и явно не светилась, как новогодняя ёлка, чтобы её мог заметить каждый. И если Я хочу, что бы он нашел меня — нужно будет подать ему сигнал. Или стоит выйти ему навстречу. Самый оптимальный вариант — второй, как раз выберусь на поверхность. Но меня опередили. Со стороны обвала раздались чьи-то шаги.

Я сразу замер. Спрашивать Я не решился — неизвестно, кто там мог быть. Кости нигде не было. Он ставил меня одного! Черт!

Стоп! Я вовремя взял себя в руки. Если он оставил меня одного — значит, ничего плохого не может случиться. Он не может поступить со мной так, а значит бояться нечего. Может тогда стоит попробовать первым окликнуть незнакомца или….

Я сделал несколько шагов назад, скрываясь в темноте. Я пока подожду и понаблюдаю. Если незнакомцу действительно что-то и нужно, то он спустится сюда. И он не заставил себя долго ждать. На верхушке обвала показались чьи-то ноги. Медленно за ними показались и дальнейшая часть ног. Даже при окружающей нас темноте, белые штанины отчетливо выделялись. Особенно белые полосы, тянувшиеся вверх. Теперь у меня не было сомнений — это был Андрей. Он медленно спускался по обвалу, осторожно крутя головой в разные стороны. Сойдя на пол, он обхватил себя руками и поежившись от холода, побрел дальше.

— Я думаю, он так далеко уйдет. — раздалось рядом.

— Ага. — согласился Я с Костей и крикнул. — Андрей!

Андрей дернулся от моего оклика и резко развернулся в сторону звука. Я вышел на свет и натянуто улыбнулся:

— Кого-то ищешь?

— Вообще-то тебя. — вяло улыбнулся он. — Не надеялся тебя найти.

— А чего тогда пошел? — спросил Я.

— Больше ничего не оставалось делать. — грустно сказал он.

Нужно хоть что-то сказать нейтральное. Я обратил внимание, что другого парня рядом с ним не было.

— А где…. - спросил Я, пытаясь вспомнить его имя. — А где Леха?

— Не знаю…

— То есть?

— Возможно, его та тварь сожрала!

— Что? — Я совершенно не мог уловить связь в его словах. — Ты можешь рассказать, что у вас там произошло?

— Произошло? — Андрей замолчал, пытаясь оформить ком своих воспоминаний в одно целое, но видимо безуспешно. Тем не менее, вскоре он продолжил. — После того, как девушку съели — мы побежали. Ты бежал впереди, а я… я на секунду оглянулся посмотреть, что там сзади происходит, а когда повернулся… тебя уже не было. Я видел этот провал… я так и думал, что ты упал в него. А Леха думал, что ты нас бросил, а я нет. Ты бы не стал так поступать, да?

Как плохо он тебя знает. Но веры в людей ему не занимать, даже в совершенно незнакомых.

Мне стоило многих усилий, чтобы научиться не обращать внимание на комментарии Кости.

— Андрей, Я провалился сюда и чуть не сломал себе шею. Я был бес сознания всё это время — вот недавно только очнулся.

Андрей смотрел на меня в ожидании продолжения, но продолжения ждал Я от него. И видя, что он не спешит продолжать, Я напомнил:

— Я пропал из виду и…?

Андрей виновато потупил глаза и продолжил:

— Так вот, Леха говорил, что ты бросил нас, но Я не верил.

— Дальше. — попросил Я.

— Дальше? — пробормотал он. — Дальше мы с ним продолжали бежать — искать мы тебя не стали. Мы слышали, что монстр стал приближаться, и мы продолжили бежать. Мы бежали, но монстр всё не появлялся — мы только слышали его. Но он всё не появлялся. А мы бежали и бежали.

Чтобы там не случилось, парень расстроился.

— И вот, — Андрей старался рассказать всё на одном дыхании. — мы выбежали к какой-то деревне. Она не очень большая, но в ней была возможность спрятаться. И тут, эта тварь нас догнала. Мы бросились в разные стороны, а монстр предпочел гнаться за Лехой. Больше я его не видел…. Я спрятался в подвале одного из домов, и когда всё утихло, я выбрался на поверхность. Осторожно, шаг за шагом, я обыскал небольшую часть деревни. Даже позвал Лёху несколько раз, но он не отзывался. Мне было страшно там оставаться и я вспомнил, что шансов на выживание у тебя больше, чем у него. И тем более, я не верил, что ты нас бросил и пошел тебя искать…. Я долго искал это место, но я нашел. Я знал, что найду тебя.

— Мда…. - только и произнес Я. — А что ты собирался делать после того, как найдешь меня?

— Я не знаю.

И с чего Я решил, что у него есть идеи, как нам быть дальше? И одному уходить тоже пока рано — Костя дело говорит. А если этот монстр объявится вновь, то… то тут Андрей, как раз и пригодится.

Ну, ты и мудак!

Я никак не прореагировал на комментарий Кости, а вместо этого одобряюще улыбнулся Андрею. Испуганная гримаса сошла с его лица и теперь там сияла ответная улыбка.

— Мы что-нибудь придумаем. — ободряюще сказал Я.

Если бы люди умели читать чужие мысли, преднамеренных убийств было бы намного больше.

— Ага. — согласился Андрей и повернувшись к неосвещенной части, стал гладить волосы рукой.

Рядом со мной вновь появился Костя:

— Ладно! Я сделаю вид, что не услышал, о чем ты подумал. Я с тобой об этом ещё поговорю, но позже — у нас сейчас немного другая проблема.

Я непонимающе посмотрел на Костю, а он тем временем продолжал:

— Этот монстр, с которым ты уже успел познакомиться, двигается сюда и как ни странно, он знает, что мы тут. Уловил, в каком направлении идёт мысль?

— Откуда ты это знаешь? — прошептал Я, делая длинные паузы после каждого слова.

Костя всплеснул руками:

— Я тебе уже отвечал на этот счет или ты думаешь, что я придумаю что-нибудь оригинальнее? Ничего нового ты не услышишь.

— И что делать? — спросил Я, но в этот раз не так тихо, как хотелось.

Андрей услышал это и повернулся ко мне:

— Ты что-то сказал?

И на самый, как казалось, простой вопрос, Я не знал, что ответить. Андрей вопросительно смотрел на меня, а в моей голове крутились совершенно другие вопросы. Один из них касался Кости. Точнее, его новой способностью располагать теми фактами, о которых Я не имел ни малейшего представления. И на этот вопрос Я не мог дать ни одного предположения, а про ответ можно было и не мечтать.

А теперь спроси, его о том же, о чем и меня — суть от этого не изменится.

А действительно.

— И что делать? — переспросил Я, нарушив затянувшееся молчание.

— Знаешь, я вот подумал и решил. — начал Андрей, перебирая пальцами. — Шансы конечно малы, но… может нам стоит оправиться на поиски Лехи?

— Лехи? — переспросил Я.

— Да! Может, он ещё жив?

— Не думаю, что это так. — ответил Я. — Ты же сам сказал, что монстр последовала за ним. А ты сам видел, как она расправляется с жертвой и твои поиски не принесли никаких результатов, и поэтому шансы, что Леха жив — нулевые.

— Знаешь, твои шансы тоже были не стопроцентными. Ты тоже мог быть мёртвым. Но я все равно решил проверить и как видишь — я ошибся!

Средненький аргумент никак не убедил меня отправиться искать Леху.

— Больше предложений нет? — спросил Я, немного помолчав.

— А разве нужно ещё? — удивился Андрей. — Ты подумай, а если ему нужна помощь?

Что ж, я тут осмотрелся и вот что понял: наш четвероногий знакомый уже почти тут и убежать вы всяко не успеете. Поверхность для вас закрытая зона — остается только пробираться через сеть туннелей. Только там абсолютно ничего не видно — но не беспокойся, я что-нибудь придумаю.

Осознав слова Кости о приближающейся опасности, Я начал медленно отходить от обвала к неосвещенному участку. Андрей всё ещё ожидающий моего ответа, напомнил мне:

— Рустам?

— Что?

В отличие от него, Я старался говорить тише.

— Ведь мы можем ему помочь!

— И? — ответил Я, озираясь.

— Что? — Андрей явно не ожидал от меня такого ответа и поэтому продолжил менее уверенно. — Мы же можем спасти ему жизнь…

— Или умрем сами. — парировал Я.

У меня не было никакого желания соглашаться с ним. Было это обычное упрямство, или надвигающаяся опасность начисто лишила меня разума?

— Да, то есть, нет. Черт! Рустам, мы уже умерли раз и ничего такого страшного не произошло, а ты… ты до сих пор боишься смерти?

— Нет.

Я ответил не задумываясь — разбираться в этом вопросе не было желания.

— Тогда я не понимаю — в чём дело?

Как сложно объяснять людям свою точку зрения, когда большинство аргументов мной даже не озвучивались и навсегда оседали внутри меня.

— Я не вижу смысла искать человека, судьба которого уже решена.

Андрей умоляюще посмотрел на меня, но Я не проявлял никакого снисхождения к нему. А с другой стороны, чего он ожидал? Что Я сразу брошусь помогать совершенно незнакомому человеку, чья судьба мне совершенно безразлична? Но не смотря на мою позицию, передо мной стоял выбор. С одной стороны мне было все равно, что будет с Андреем и его желанием найти Леху. А с другой стороны позиция Кости — он был уверен, что мне стоит пока держаться с Андреем вместе. Хоть его вариант и вызывал у меня только негативные эмоции, но… Костя, надеюсь, ты всё продумал. Сомневаться в твоих решениях у меня нет причин.

И, конечно же, как я мог упустить один маленький факт? На поверхности бродило само воплощение смерти и искало оно исключительно нас.

— А знаешь, что. — сказал Я, доставая сигарету. — Ты прав.

— Да? — Андрей ещё не услышав мой ответ, заулыбался от радости. — Ты со мной?

Моя нога слегка тряслась, Я постарался перенести вес тела на неё, что скрыть своё беспокойство.

— Ага — давай найдем Леху. — сказал Я, выпуская порцию дыма.

Так с одной проблемой Я разобрался — пока Я буду идти вместе с Андреем, а потом будем смотреть по обстоятельствам. Теперь осталось только придумать, как мне рассказать Андрею о бродящем на поверхности монстре. Костя не мог ошибаться и пока не важно, как он об этом узнал. Но поиск решения был прерван через несколько затяжек. На поверхности, как раз над нами раздался протяжный вой — того самого монстра. Похоже, он понимает, что не сможет нас достать. И поэтому самое время уходить отсюда. Выбираться наверх равносильно мучительному самоубийству. Поэтому оставался только один вариант, и он не был лучше. Можно попробовать уйти отсюда через сеть тоннелей. Точнее Костя предполагает, что там, в темноте тоннели. Но у нас нет ничего, что могло бы нам осветить дорогу. Спичек, которые были у меня, не хватит, чтобы осветить наш путь. Без света мы будет блуждать, как слепые котята. А у нас совершенно нет времени, чтобы придумать что-нибудь получше.

Андрей сильно нервничал — он втянул голову в плечи и со страхом смотрел на потолок. С которого падали кусочки земли от тяжести монстра, медленно передвигающегося к обвалу. Андрей впал в ступор и явно сейчас не размышлял о том, как спасаться. Страх полностью его поглотил.

— Эй! Смотри, что я нашел! — рядом со мной возник сияющий от радости Костя. — Это решение всех наших проблем!

В его руках была самая обычная зажигалка. И где он её достал? Хотя нет, не то — как это нам поможет?

— Да ты шутишь. — прошептал Я.

— Ни чуть. — ответил он. — Я пойду первым, а вы за мной и мы выберемся отсюда.

После сказанного он даже немножко замялся, заметив, что Я никак не реагирую на его слова.

— Я иду туда. — начал он объяснять, указывая в сторону темноты. — А вы за мной. Суть в том, что огонь будет освещать небольшое пространство вокруг. Но только ты и я будем его видеть. Только не спрашивай, как это возможно. Мы и так теряем много времени — зови своего дружка и мы выдвигаемся.

У меня не было времени выяснять все детали плана Кости, также как и отвечать на его колкости. Потом он всё расскажет, но это будет потом.

— Андрей. — стараясь, как можно тише проговорил Я. — Пошли.

Гривастый резко дернул головой в мою сторону.

— Куда? — спросил он, подходя ко мне.

— Туда. — Я кивнул в сторону темноты.

Андрей перевел взгляд на необъятную тьму и потом снова на меня.

— Ты спятил? Там же ничего не видно. — попятился он назад. Видимо перспектива быть съеденным стала для него интересней, чем заблудиться во тьме.

Наверное, сейчас Я должен продемонстрировать своё спокойствие и убедить его следовать за мной. Но когда это у меня получалось?

— Поверь мне — Я знаю куда идти. — мое терпение начало кончаться, даже не успев начаться — если он сейчас не согласится, то останется здесь один.

— Откуда ты это можешь знать?

Я закрыл глаза. Я был в шаге, чтобы не закипеть изнутри.

— Отлично! Ты, блять, выбрал самое подходящее время что бы поговорить! Ты не забыл, что бродит буквально над нами? Я предлагаю тебе руку помощи — шанс уйти отсюда живым, а ты, блять, задаёшь неуместные вопросы! Подумай, наверное очень приятно, когда тебя едят, а?

На лице Андрея появились совершенно новые эмоции, теперь на его лице со страхом теснилось недоумение. Он не ожидал такого всплеска эмоций от меня. Наверное, со стороны даже было видно, как меня трясёт. Я редко себе позволяю срываться. Обычно, субъектами моего гнева становятся близкие мне люди или те, кто при всём желание не сможет мне ничего сделать. Андрей был одним из них — это было видно невооруженным взглядом.

Теперь, самое интересное, что он решит? Но тянущегося ожидания не было. Исход стал известен почти сразу: эмоция вытеснила чувства, и страх взял вверх. И ему не осталось ничего, кроме как отступить.

— Ладно. — сдался Андрей. — Такой смерти я себе не желаю. Давай сделаем как ты говоришь. Я ничего не понимаю — ты потом мне всё объяснишь?

— Посмотрим. — отмахнулся Я.

Костя уже стоял с зажженной зажигалкой и ждал нас. Увидев, что мы двигаемся к нему, он развернулся и зашагал в темноту. Сделав несколько шагов, он не растворился в ней, а наоборот, засиял в ней. Вокруг него образовался небольшой купол, состоящий из света. Потерять его из виду было просто невозможно.

— Не отставай. — Засмеялся Костя.

Теперь это было единственное, что от меня требовалось — не отставать. Это было не сложно, по крайне мере мне, ведь Андрей не видел света, исходящего от Кости.

— Иди за мной. — сказал Я, скрываясь в темноте.

— И как это я должен сделать? — удивился Андрей, стараясь не отставать от меня ни на шаг. — Тут ничего не видно.

— Слушай мои шаги. — ухмыльнулся Я, выбрасывая сигарету.

Это было единственным, что Я мог ему посоветовать. Андрей ничего не ответил — единственное, что Я слышал, были его шаги, шуршавшие позади меня. Мы погрузились во тьму — лунный свет становился все тусклее и дальше от нас. Мы всё дальше удалялись от привычных слуху звукам, погружаясь в тишину. Здесь было нечему издавать звуки — здесь была только пустота. Но на этом моменте все монотонные звуки прервались, и в тишину ворвался совершенно новый — рев необычайной силы. Я замер и услышал, как Андрей испугано вскрикнул. Я должен был определить, кому принадлежал этот рык. Но круг возможных источников звука мал — он определенно раздавался снаружи. Ревел всё тоже монстр, что пытался подкрасться к нам. Причина его рева была проста — его добыча ловко ушла от него и теперь уходит всё дальше.

— Не останавливайся. — бросил я через плечо.

Я не знаю, почему монстр не пытается нас догнать и схватить? При его массе тела, он с легкостью бы проделал проход и для себя. Также, Я не сомневался, что и в темноте он видит просто отлично. Вряд ли он боится замкнутых пространств. И поэтому, Я то и дело поворачивал голову назад, чтобы своевременно увидеть приближающуюся смерть. Но рев становился всё дальше и тише, что больше успокаивало, чем пугало — нас никто не преследовал. Этот монстр не смог сюда спуститься. Андрей сопел за моей спиной, иногда сбиваясь с шага и спотыкаясь.

Мы шли уже довольно долго, а Костя не подавал никаких признаков на скорое завершение пути. Я начал нервничать — сколько может это ещё продолжаться? Если он задумал идти вечно, то он явно не угадал, что и Я с этим соглашусь. И это было лучше, чем быть съеденным заживо. Но и посиделки во тьме тоже не вариант…. Нет. Это бред. Он не может так поступить — он наверняка знает куда идти, но… черт! Как же долго мы идем!

Но нервы начали сдавать не только у меня. Андрей сначала громко выдыхал воздух через ноздри, а потом решил продолжить отложенный разговор.

— Рустам, мы уже и так забрели далеко — я абсолютно уверен, что мы уже не найдем дорогу обратно. Но скажи мне вот что. — произнес он. — Куда ты нас ведешь?

— Успокойся. — ответил Я. — Я знаю куда идти.

— Откуда? — Андрей начал срываться на крик. — Ты это место впервые видишь! Откуда ты знаешь куда идти?

— Твою мать! Я знаю куда…

— Да откуда ты можешь….

— Заткнись! — Я уже сам орал. — Я знаю куда идти — просто заткнись и иди за мной! Я в отличии от тебя, делаю всё возможное, что бы мы выбрались отсюда! И запомни, мы выберемся отсюда!

— Ты ненормальный. — он поставил точку в нашем споре. — Лучше бы тебе действительно знать куда идти — я не хочу умереть здесь.

— Ты же вроде не боишься умереть? — напомнил ему Я. — Или кто-то изменил своё мнение?

— Не боюсь. Но это явно не самое подходящее место.

Я натянуто усмехнулся.

После этого продолжать разговор не хотелось никому. Поэтому, Я наслаждался тишиной. Короткие и не несущие никакой смысловой нагрузки разговоры мне не нужны. А постоянно ставить на место этого слюнтяя — нет, это уже перебор. Слишком много чести. Достаточно, что мы вместе идем.

Костя начал замедлять шаг — Я хотел было его окликнуть, но вовремя остановился. Вместе с ним, Я начал замедлять шаг, а Андрей продолжал идти за мной, не сбавляя скорости. И когда Костя остановился — Я последовал его примеру, не предупредив Андрея и в итоге, он врезался мне в спину.

— Извини! — поспешил извиниться он, а затем спросить. — Почему мы остановились?

Тоже самое Я хотел спросить у Кости.

— Подожди. — сказал Я, доставая сигарету. — Сейчас покурю, и пойдем дальше.

Курить на самом деле ещё не хотелось, но мне нужно было выиграть время, чтобы узнать, почему Костя остановился. Мы зашли слишком далеко, и вернуться обратно мы не сможем. Не сможем самостоятельно. Костя повернулся ко мне и ответил:

— У меня хорошие новости — идти осталось немного.

— Отлично! — улыбнулся Я.

— Ты о чем? — спросил сзади Андрей.

Всё время о нём забываю — как бы Я не забыл его где-нибудь.

Довольно усмехнувшись, Я ответил ему:

— Мы скоро выберемся.

Костя согласно кивнул.

— Да? А… я даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь.

И правильно сделаешь. Если не хочешь услышать ложь, не задавай вопросов.

Но если не задавать вопросов, то правду тоже не услышишь!

Костя довольно усмехнулся и вновь зашагал в неизвестном направлении. Я последовал его примеру. Теперь не только Я шел за светящимся ориентиром, но и Андрей шел на свет от тлеющего табака.

Значит осталось идти немного? Это хорошо, Я ещё не успел начать паниковать. И стоило мне докурить, как впереди показался свет. И он исходил не от Кости, а откуда-то спереди.

Дальше находился освещенный коридор с потолка которого свисало несколько лампочек. Их мощности не хватало, чтобы осветить коридор — свет был очень тусклым и отдавал больше темным, чем нормальным светом.

— Теперь вы дальше сами. — произнес Костя, угасая вместе с окружающим его светом. — А я пока прогуляюсь.

Я резко остановился, ожидаю от него ответа, но Костя не произнес больше, ни слова. Андрей в этот раз не врезался мне в спину — он успел сделать шаг в сторону и поравнялся со мной.

— Ты вел нас… сюда?

— Что-то вроде того.

— Но как?

— Пошли, наверняка там есть что-то вроде выхода. — проигнорировал Я его вопрос.

— А что на…. - вопрос Андрея оборвался.

Больше вопросов Я от него не слышал — позади раздавались только его неуверенные шаги.

Вот…. Свет. Костя с самого начала вел нас сюда. Теперь мне было не просто интересно, а жизненно необходимо узнать, как он смог найти сюда дорогу. Если он приобрел какие-то новые возможности, то это будет очень полезно. Но только есть один момент, который нельзя упускать из виду. Костя не сможет научиться ничему такому. При всем его желании, он не сможет. Бестелесный кусок подсознания открывает в себе новые способности? Если он что-то приобрел — значит, приобрел и Я. Но Я ничего такого не могу или нет? Мне совершенно не понятен принцип распределения наших умений. Надо будет это обсудить с Костей. Если эти умения вообще есть. Будет смешно, если Я сам себе придумаю целый список способностей.

— Пошли. — позвал Я своего спутника и медленным шагом отправился на освещенный участок.

Андрей также продолжал идти за мной. И уже через несколько шагов тьма, окружавшая нас, исчезла. Теперь сверху падали лучи искусственного света, приятно радующие зрачки глаз. Коридор простирался далеко вперед, и как Я и ожидал, не был полностью освещен. Лампочек было всего три, а остальные либо перегорели, либо их и не было вообще. Находились одни к друг другу очень близко — радиус был не больше метра между ними. В тусклом свете отчетливо проявлялись кусочки пыли, которые медленно оседали на пол. Стены к моему удивлению были в отличном состоянии — кристально белого цвета. Как будто кто-то недавно их красил. Я провел рукой по стене в надежде увидеть ещё невысохшую известку. Но мои ожидания оказались тщетными. Тогда это очень странно, если посмотреть, сколько пыли и грязи сыплется с потолка. Потолок не мог похвастаться такой же чистой, что и стены. С него свисали, как кусочки грязи, так и огромные сети паутины. Судя по её размерам, её хозяин был не меньше декоративной собачки.

Под второй лампочкой, Я увидел дверь. Железная, поцарапанная обшивка и круглая ручка ведущие, скорее всего к долгожданной свободе. И пока Андрей стоял в нерешительности, Я подошел к двери и открыл её. Дверь поддалась с трудом и громким скрежетом, оставив на земле под собой кривой след. Вместе с открытой дверью мне в лицо ударил поток спертого воздуха и пыли. Прокашлявшись, Я заглянул в открывшиеся пространство. Это была небольшая комната — по размерам напоминала зал в однокомнатной квартире. А сам вид комнаты был ещё запущенней, чем потолок в коридоре. Хотя тут и не было паутины размером с хорошую антенну, но вот всё остальное… Стены были покрыты в некоторых местах кусочками обоев, большая часть которых уже лежала на полу в виде сгнившего мусора. И так же, как и в коридоре, здесь была лампочка, занявшая правый угол, которая также из последних сил выдавала лучики света. Но в отличии от своих собратьев из коридора, она висела здесь в гордом одиночестве. И только отсюда, Я смог разглядеть всю лампочку целиком: она была полностью покрыта грязью, и поэтому свет пробивался через неё еле-еле. И какой же мощности должна быть лампочка, что даже через такой толстый слой грязи она ещё может светить? Немало.

Несмотря на мощную лампочку, комната больше не могла похвастаться чем-то выдающимся. Единственные богатства, что в ней остались, были, сваренные куски метала, отдаленно напоминающие маленькую кровать, деревянное кресло с мягкой обивкой и… лестница? А вот это уже — отличная новость. Я рывком ворвался в комнату и подбежал к ней. Лестница находилась в дальнем левом углу в тени, и поэтому сразу мне на глаза не попалась. Посмотрев вверх, Я предсказуемо увидел только темноту. Подошедший сзади Андрей спросил:

— Что там?

— Не знаю. — ответил Я, начиная взбираться наверх. — Сейчас проверю.

Преодолев все перекладины, Я наконец добрался до верха, при этом чуть не ударился головой об потолок. Потрогав его, Я убедился, что это был всего лишь канализационный люк, закрывавший проход на поверхность. В нем были маленькие отверстия, располагавшиеся кругом по центру, и через некоторые из них просачивался слабый лунный свет.

Ещё ночь. Думаю, не стоит выбираться именно сейчас. Неизвестно, какие ещё монстры выбираются с наступлением тьмы. И встретится с ними Я не хочу. Может, их там и не будет, но моя фантазия уже начала рисовать образы огромных и изуродованных существ, которые жаждали моей крови. Я невольно улыбнулся — моя фантазия всегда была моим главным врагом. Но даже если это и не так — ночь придется переждать здесь и с рассветом выбираться. Тем более, Я уверен, что там холодно.

Да. Так и поступим.

Спустившись с лестницы, Я обратился к Андрею:

— Значит так. Там люк, который ведёт на поверхность. Мы переждем ночь здесь, а с рассветом отправимся дальше.

— Ты там что-нибудь увидел? — спросил он, указывая на люк.

— Ничего.

— А что тогда делать до рассвета?

После его вопроса, внутри меня что-то щелкнуло. Этот щелчок стал сигналом моему организму, что не мешает отдохнуть. Я посмотрел на куски сваренного железа и твердо решил, что спать на этом Я не буду. Да и сама идея спать мне казалась смешной. Не прошло и двух часов с того момента, как Я пришел в себя и теперь Я снова хочу спать. Но чего тут удивляться, вздором это быть не могло — мог организм пережил ощутимое потрясение и ему нужно было восстановление. Я только чудом не проломил себе череп, когда падал.

Не смотря на все доводы, мой организм разделился на два лагеря.

Здравый смысл бунтовал и настаивал на активных действиях, а мой внутренний распорядок дня требовал немедленного покоя. Было не сложно предположить, что Я предпочту второе. Доставая ещё одну сигарету, Я наконец-то ответил Андрею:

— Спать.

— Спать? — удивился он. — Я ещё не….

— Не знаю, как ты, а я просто валюсь с ног. И поэтому мне нужен отдых.

Андрей опустил голову.

— Тогда да. Это надо. — бормоча под нос, согласился мой спутник. — А где….

— Я буду спать в кресле. — снова не дав ему договорить, произнес Я, попутно садясь в единственный не вписывающийся предмет интерьера.

Андрей растерянно проследил мои действия, а затем перевел взгляд на самодельную кровать. Он был растерян и не мог подобрать ни одного слова, которое смогло бы охарактеризовать его состояние. Я с улыбкой наблюдал за его ступором. Напоминать, что он и не собирался спать было бы через чур жестко. Выпустив несколько колец дыма, Я затушил сигарету. Желание курить пропало, но не выкидывать, же из-за этого половину сигареты? Здесь с ними сильный дефицит и поэтому нужно тратить их более умеренно. Но кого Я обманываю? Если Я захочу курить, то точно не буду сидеть рассуждать, что удовольствие надо растягивать. И только когда сигареты кончатся, Я буду сокрушаться, как же Я это не предусмотрел.

Наконец, Андрей перестал бессмысленно водить головой по сторонам и подошел к койке.

— Я не хочу спать. — тихо произнес он.

— Тогда начинай думать, чем занять себя в ближайшие часы. — ответит Я, откидывая голову назад.

Андрей ещё немного постоял перед койкой, а после осторожно лег на неё.

Не хочешь спать, да? Но с другой стороны у него нет вариантов. Койка для Андрея была маленькой и поэтому его ноги и голова свисали. Чтобы избавиться от дискомфорта, он свернулся калачиком прижав колени к груди и перестал двигаться. Первые десять минут на всю комнату раздавалось его обеспокоенное сопение, но после он сменилось ровным, почти бесшумным дыханием. Я несколько минут наблюдал за ним, ожидая, что он проснется. Но он продолжал спать. Чтобы окончательно в этом убедится, Я тихо спросил:

— Он спит?

— Да и крепко. — отозвался Костя.

— Отлично — мне нужно с тобой поговорить. — прошептал Я, вставая с кресла.

— А спать ты уже расхотел? — с издевкой спросил Костя.

Спать Я хотел по-прежнему и недолгое пребывание в жестком кресле, которое показалось мне очень удобным и даже мягким, только усилило эффект. Мои глаза не спеша закрывались и организм постепенно тоже вступал в сонный режим. Но желание выяснить несколько беспокоящих меня вопросов было сильнее сна. Пока Я не выясню на них ответы, спать не пойду.

Дверь в коридор так и не была закрыта, никто из нас об этом не позаботился. Выйдя в коридор, Я подкурил незаконченную сигарету и медленно шагая, обратился к Косте:

— Мне бы хотелось услышать, как ты смог привести нас сюда?

— Не знаю, смогу ли объяснить. — Костя выдержал паузу, а затем продолжил. — Начну по порядку. Как я узнал о твоем друге…

— Кхем… — кашлянул Я.

— …и монстре? — продолжил он, не обращая никакого внимания на меня. — Я… стал видеть намного шире, чем раньше. Теперь мой кругозор не ограничивается твоими познаниями и твоими глазами. Я теперь могу перемещаться независимо от тебя в совершенно иных направлениях и видеть картину своими глазами, такой, какой она является. Я видел всю картину со стороны, как зритель в кинотеатре. Я видел, как Андрей идет сюда — смог найти в его голове мысль. Она мне и рассказала, что он ищет тебя. Затем я нашел тебя. Это было просто — меня тянуло к тебе. Как тянет домой — примерно такое чувство. А потом, я увидел и услышал этого монстра. А уже догадаться о его намерениях было не сложно.

— Ага… — ошарашено протянул Я. — А как насчет нашего пути сюда?

— Почти тоже самое. Сначала, я увидел это место, а потом нашел зажигалку. А вот, как я смог подобрать и использовать её — мне не понятно до сих пор. Я же не могу трогать вещи и предметы. Они материя, а я нет. Но ладно — мне не особо интересно, как это случилось. Когда я зажег огонь, передо мной возникла небольшая тропинка, которая и привела нас сюда. Вот и всё.

— А куда ты делся, когда мы сюда пришли?

— Я поднимался наверх — подышать свежим воздухом. И кстати, сейчас, там нет никаких монстров.

Ни одной мысли от него не спрячешь — в отличии от него, моя голова в общем пользовании.

— Бывает же такое. — произнес Я, всё ещё находясь в неустойчивом состоянии от услышанного. — Да нет — такого не может быть. Не можешь же ты знать то, чего не знаю Я!

— Даже если ты это повторишь сто раз, то ничего не изменится.

— Я просто не могу это осознать.

— Ты справишься. — улыбнулся он. — Ибо времени у нас предостаточно.

— Да. Но ты же только здесь. — повторил Я, трогая свою голову.

— Как мило, что ты об этом иногда вспоминаешь. — сказал Костя, опираясь на стену. — Но это не мешает тебе разговаривать со мной, как с реально существующим человеком.

— Костя, не начинай. Мы уже много раз об этом говорили — мне больно об этом говорить.

— Хорошо. Как скажешь.

Мы немного помолчали, прежде чем я задал очередной вопрос:

— И ты так можешь постоянно?

— Да я вообще-то всегда так мог. — Костя поравнялся со мной. — Только теперь я вижу намного дальше.

— Это хорошо. Это нам может пригодится.

— Я даже не сомневался, что ты это скажешь. — рассмеялся он. — Ты будешь искать выгоду везде и даже найдешь её!

— Нужно использовать то, что мы умеем и имеем.

— Только это использование. — исковеркав последнее слово, как только можно процедил Костя. — Должно быть рациональным.

— Перестань. — только и отмахнулся Я. — Я думаю, что с этим проблем не возникнет.

— Возможно.

— И знаешь, по поводу твоих новых способностей…

— Что тебя ещё интересует?

— А ты не думал, что это не у тебя способности, а у меня. Просто Я — проводник, а ты их используешь.

— Бред. Если бы они были у тебя — не я тогда бы нас вел.

— Но, а что если…

— Хотя знаешь. — прервал меня Костя. — А может ты и прав. Мне стоит над этим подумать.

— Может Я смогу что-то ещё? Намного масштабнее?

— Всё возможно. Но ты не особо надейся на это, а то разочарование будет очень горьким. — безнадежно разведя руками, ответил он. — Ты там вроде спать собирался?

— Да. — согласился Я, зевая. — Надо поспать — заодно обдумаю всё, что ты мне сказал.

— Ага. Теперь и мне есть над чем подумать. — улыбнулся он. — Тебя разбудить?

— Спасибо — не надо. Я хочу отоспаться. — ответил Я, шагая обратно в комнату.

Зайдя в комнату, Я не стал закрывать дверь — желания не было никакого. Шаркая носками кроссовок, Я подошел к креслу и упал в него. Воздух с тихим шипением вырвался из-под поролона. Я поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Больше ничего не надо — всё хорошо….

* * *

Я всегда любил лето — оно было самым приятным временем года, особенно когда оно только началось! И мне всегда нравился этот парк. Я был влюблен в это место.

Теперь мне это парк не доставлял ни единого грамма радости. Мой мир наполовину рухнул. Наполовину уничтожен и не будет никогда восстановлен.

Прожив всего двадцать два года, я понял одну вещь очень хорошо, даже больше чем мне хотелось. Она была проста и заезжена, как мир. В нашем прекрасном и огромном мире, есть одна коронная особенность: все, что человек строил многие годы, может быть легко разрушено за несколько секунд. И теперь все рухнуло. По крайне мере для меня. В моей жизни было всего два человека, ради которых я хотел жить. Мой брат и моя девочка. Они были для меня всем — они мой мир, в котором я радостно проживал последние шесть лет. Но случилось то, чего я боялся больше всего. Они начали меня покидать. Брат ушел первым. Двадцать четыре дня назад сбила машина. Он умер из-за меня. Мы с ним поссорились в тот вечер, и он пошел в противоположную сторону. И когда он переходил дорогу, он не заметил машину…. Его размазало по асфальту. Смотря на его обезображенный труп, Я видел свой труп. Он пошел в эту сторону из-за меня. После я плохо помню, что было. Говорят, что я подошел к водителю, упал на колени и разрыдался. Я что-то ему говорил. Не помню что. У него в машине сидела жена и маленькая дочь, и они всё это видели.

Я хотел смерти этого человека. Я хотел его избить, но всё что у меня получилось — это разрыдаться. Я не был готов к этому.

Брат…

Я не могу поверить…

Я виноват…. Я….

Я до сих пор не могу поверить, что тебя больше нет. Я просто выпал из жизни. Единственный человек, кому я продолжал уделять, хоть каплю, внимания была моя девочка. Но и эта капля скоро кончится. Она это знала, но надеялась, что сможет мне помочь. И сейчас она сидела со мной рядом на скамейке в некогда любимом мной месте.

Мы молчали уже очень долго. Она отстранено сидела рядом, изредка посматривая на меня. Наше молчание так могло продолжаться хоть весь день, пока она не начнет мне что-то говорить.

— Рустам — Позвала она меня. — Это не может продолжаться вечно!

Я повернул голову в её сторону и уставился на неё безжизненными глазами.

— Это я виноват. — Всё что удалось выдавить мне.

— Это не смешно. Мы же с тобой об этом уже разговаривали, помнишь? Ты не виноват — это несчастный случай.

— Это я виноват.

— Я понимаю, что брат для тебя много значил, но жизнь ведь не кончилась!

Я устало кивнул головой, этот разговор повторялся всю последнюю неделю. И с этим надо было что делать. Ходить и постоянно ныть не дело. Если решил, то надо действовать. У меня были мысли о самоубийстве. Но я не мог себя убить. Боль — это единственное, что меня останавливало. Я просто не мог причинить себе такую боль. Я хотел, чтобы меня кто-то убил. Но убил не жестоко, а быстро и безболезненно. Я знал, что так не может быть, как я хочу. Это решение пришло ко мне, когда я пытался перерезать себе вены. Я несколько часов просидел с ножом в руке, но не смог даже поднести нож к руке. Поэтому я искал того, кто сделает это за меня. Я сначала думал, что это сделает она. Но она боролась за мою жизнь и, ни за что бы, ни сделала это. Поэтому оставалось, немного усыпить её внимание ко мне и начать искать нового палача.

— Рустам, ты должен понять, что ты ни в чем не виноват. Не вини себя и возвращайся уже! Ты мне нужен, очень нужен!

Её слова не меняются — постоянно повторяются. И это вызвано не скудным словарным запасом, а от безысходности сказать хоть что-то, что могло бы меня переубедить.

Поэтому я скажу ей то, что она хотела от меня услышать.

Я улыбнулся, наверное, впервые за последние двадцать четыре дня:

— Я постараюсь.

Она улыбнулась — её улыбка грела, ведь я уже и забыл, когда она в последний раз улыбалась. Положив голову ко мне плечо, она взяла мою руку и сказала:

— Когда-нибудь все будет как прежде.

Наивная….

* * *

Я открыл глаза и рефлекторно дернулся. Какой реалистичный сон. Сон. Нет, это был не сон. Это было, когда-то давно, ещё при жизни. Сомнений не было. В отличие от всего меня окружавшего, там всё было наполнено цветом. Не было ни одного намека, что где-то забыли добавить красок. Это и являлось для меня главным аргументом. К чему бы это? Понятно, что просто так люди не видят куски из прошлого. Есть какая-то причина. Может, чтобы напомнить? Что было до этого или к чему это привело в итоге?

Я попытался вспомнить, но безрезультатно. Моя память отказывалась выдавать хоть какие-то кусочки моих воспоминаний. Некоторые куски последних лет моей жизни просто отсутствовали. Может это и к лучшему — если эти воспоминания Я забыл, то значит так надо. Может, если Я их вспомню, то ничего хорошего мне это не принесет? Надеюсь, Я забыл что-то действительно плохое.

Провалы в памяти совершенно удручали.

Я потянулся за сигаретой и в спине раздался тихий хруст.

— А! — поежился Я от внезапной дрожи по спине. — Как всегда вовремя.

Хруст отдался не просто сигналом, что всё затекло — смени позу, а ещё и ноющей болью. Сигареты пока подождут. Расставив приоритеты, Я медленно поднялся с кресла. Голова слегка кружилась, и мое зрение показывала совершенно другую картинку — Я стал хуже видеть. Мое зрение никогда не было идеальным и когда оно начало становится хуже, Я всегда переживал. Это больше был страх остаться без главного органа. Нет зрения — нет нормальной жизни. Это как сидеть в хорошо освещенной комнате, где всё заставлено всякими разными безделушками, книгами или чем угодно! Ты всё ходишь и рассматриваешь это. Ты имеешь полное представление о любом предмете. И потом, свет резко выключают. Ты абсолютно ничего не видишь. Вокруг одна темнота. Но ты ещё не боишься — никакой паники. Ведь ты же знаешь, что свет скоро включат, и ты снова сможешь различать это огромное окружение. Или у тебя есть другой источник света, пускай это будут спички, фонарь или свеча. Хоть слабый свет, но они тебе дадут и не оставят тебя одного в темноте. Но вот тут и начинается самое страшное: у тебя нет, ни фонаря, ни спичек и ты абсолютно уверен, что свет здесь никогда не включат. И ты остаешься один. Это не в физическом смысле, конечно. Вокруг тебя могут, находится люди, они могут помогать тебе ориентироваться в пространстве, помогать что-то делать.

И тогда у тебя есть два варианта: либо приспособиться, либо перестать быть полноценным членом общества. Ведь не все слепые сдаются — они пытаются жить дальше не смотря на свой недуг, и у многих они вызывают восхищение и даже иногда, предмет для подражания. Это случай из серии: «никогда не сдавайся!» Но так рассуждать может любой, кого это не коснулось. Я хочу быть реалистом в данной ситуации. Не каждый сможет справиться с навалившейся на него бедой. Не каждый сможет найти в себе силы. Я не смогу. Наверное.

Осуждать может каждый, но Я хотел бы посмотреть на тех людей, которые с отвращением смотрят на слабых. Я хотел посмотреть, как бы они действовали в данной ситуации. И Я знаю, что они мне ответят. «Мы справимся! Мы сможем!» Да-да. Так кричать и Я могу, причем обо всём. Об любой ситуации. Но Я научился смотреть на жизнь трезво и стараюсь не строить для себя иллюзий. Что Я мог бы сделать то или иное. Когда передо мной стоит какая-то цель или конкретная ситуация, в восьми из десяти случаев, Я знаю, на что Я способен, и что из этого получится. И в данной ситуации Я знаю, что мне страшно остаться одному в темноте. Ничего не видеть, абсолютно ничего! Я не хочу и боюсь этого. Но Я не боялся, когда Костя вел нас через потоки темноты. Я видел хоть какой-то кусочек света и Я знал, что Костя не бросит меня тут. Это и давало мне сил идти дальше.

И всегда, когда разговор заходит о моем зрении, Я начинаю метаться и суетится, как самый настоящий параноик. И как бы это ни было смешно со стороны, Я очень боюсь остаться без зрения. И поэтому этот сигнал стал для меня поводом для паники.

Глубоко вздохнув, Я поднес руки к лицу, борясь с искушением потрогать свои глаза. Я держал руки прямо напротив глаз и теперь беспокойство об ухудшение моего зрения ушло на второй план. Относительно, хорошее качество — быстро переключаться с одной проблемы на другую. Не вспоминая причин первой. Но это только в определенных ситуациях, но в конце концов — Я все равно вернусь к своим глазам. А теперь все мои мысли, занимали мои руки. Они потеряли свой первоначальный цвет — нежный оттенок серого сменил идеально белый цвет. И дело было не в освещении.

— Что за черт? — прошептал Я.

У меня не было ни одной идеи, чтобы это объяснить, но просто так ничего не происходит, верно? Возможно, Я просто испачкал руки где-то и из ничего развожу панику. Поэтому Я начал энергично тереть руками друг о друга. Но ничего не происходило — мнимая краска не стиралась. К тому же Я заметил, что мои руки были ледяными. Это был несвойственный рукам холод — Я не мог замерзнуть до такой степени.

Находясь в совершенно обескураженном состоянии, Я сел в кресло, продолжая держать руки перед собой. Я просидел так довольно долго, пока не стал замечать, что снова могу видеть без расплывчатых пятен. Дальний конец комнаты больше не представлял маленькие кусочки, которые перемешивались в хаотичном порядке. Картинка стала снова четкой. Моргнув несколько раз, Я решил убедиться, что с глазами всё в порядке и провел пальцами по глазному яблоку. Моему удивлению не было предела, когда Я осознал, что вожу пальцем по сухому глазу. Он был идеально сухим. Не веря в происходящее, Я даже надавил на него слегка, пытаясь спровоцировать слезы. Но ничего не произошло. Я провел пальцем по другому глазу, но результат был тот же самый.

Почему они сухие?

Но было что-то ещё. Я моргнул ещё несколько раз. Я почувствовал небольшой дискомфорт — наверняка, что-то попало. Я провел по глазу пальцем ещё раз и сделал вывод, на моих глазных яблоках было что-то напоминающее рубцы.

Выйти из оцепенения мне помог голос Кости:

— Что это?

— Я не знаю. — прошептал Я, поворачивая голову в его сторону. — Я не знаю.

— Пошли, пройдемся. — предложил он.

Я молча последовал за ним — может он сможет определить что это? Костя подошел к противоположной стене и облокотился на неё. Я встал напротив него и спросил:

— Что со мной происходит?

— Не имею ни малейшего понятия. И мне это не нравится, как и тебе.

— Черт. — прошептал Я.

Костя заметно нервничал, он беспокоился о моём состоянии не меньше моего.

— Расскажи мне всё, что ты заметил — может я что-то пропустил.

— Погоди. — Я глубоко вздохнул и собрался с мыслями. — Сначала Я заметил, что плохо вижу — Я очень испугался. Ты сам знаешь, как я отношусь к своему зрению.

Костя понимающе кивнул.

— Знаю. — подтвердил он. — Что дальше?

— Потом мое зрение снова стало прежним, и тогда Я заметил, что мои руки стали белыми. — Я стал терять контроль над собой, и мой голос стал переходить на фальцет. — Я сначала подумал, что это Я где-то запачкал и….

— Рустам! — оборвал меня Костя. — Не верещи — говори спокойно.

— Так. — Я несколько раз глубоко вдохнул, а затем продолжил. — Мои руки потеряли свой первоначальный цвет.

Нужно было успокоиться — что бы со мной не произошло, нельзя было паниковать.

— И все равно с моими глазами что-то не то! — не дав Косте заговорить, продолжил Я. — Они стали сухими и похоже на них что-то есть! Какие-то рубцы! Как они там оказались?

Я оттянул веко, чтобы продемонстрировать своё наблюдение.

— Не знаю. — сухо произнес Костя. — Но с ними произошло ещё кое-что.

— Что? — мой голос просел и вырвался глухим хрипом. — Что с ними?

— Я сказал, успокойся! — снова одернул меня Костя. — Они… тоже поменяли свой цвет. Черные треугольные пятна по всей роговице.

Я ничего не ответил — нечего было отвечать. Я полностью погрузился в размышления о своих изменениях. Просто так это начаться не могло — что-то послужило причиной. Я правильно начал искать проблему, но именно на этом моменте Я и застопорился. Вариантов никаких не было — оставалась надежда на Костю.

— Костя?

— Есть пару идей, как это с тобой могло произойти. — начал он отвечать на мой не озвученный вопрос. — Ты мог отравиться каким-нибудь газом здесь, но этот вариант сразу отпадает — я бы это заметил. И второе…. Ты мог подцепить заразу в гостинице — меня там не было и я не могу знать наверняка. Поэтому этот вариант наиболее подходящий.

— Наверное. — согласился Я. — Почему именно газ?

Костя буравил взглядом стену:

— Как по мне, это самый реальный вариант. И я даже знаю, как мы это проверим.

Я кивнул, что бы Костя продолжал.

— Я понаблюдаю за нашим другом. Если у него не проявится ни однин из твоих симптомов, то ты подцепил это в гостинице. Его с тобой там не было — и значит, заразиться он не мог. Нужно немного подождать. Так что иди и разбуди его.

Я развернулся и собрался уже выполнить поручение Кости, но остановился, сделав несколько шагов. У меня появился вопрос, который касался уже непосредственно Костю.

— Костя?

— Что?

— Ты сказал, что можешь передвигаться независимо от меня.

— Да.

— Может дело не в способностях у тебя или меня? То есть, Я хочу сказать, что ты становишься… самостоятельным. То есть, отдельной личностью.

— Ты хотел спросить, смогу ли я существовать отдельно от тебя?

— Да. — но помимо этого, меня ещё беспокоило, что Костя может стать полноценным человеком.

— Не знаю. Я об этом не думал — но я не думаю, что незримый образ сможет обрести плоть и второй шанс.

— Наверное. — уныло вздохнул Я.

Костя попытался положить мне руку на плечо:

— Да ты не переживай. Я всегда рядом.

— Так и есть. — немного приободрился Я. — Значит, пока не паниковать и просто ждать?

— Именно.

Вместе с Костей, Я смогу подождать — он проконтролирует, чтобы Я держал себя в руках.

— Кстати, как дела наверху? — решил сменить тему Я.

Чтобы окончательно успокоиться, мне нужно было поговорить о чём-то другом.

— Уже день. — сказал он, подняв ненадолго голову. — Никого нет.

— Отлично. Я пошел этого чудака будить.

Костя растворился в воздухе, а Я уже подходил к спящему Андрею. Он продолжал спать свернувшись калачиком. Смотря на своего спящего спутника, во мне стали появляться новые мысли об лежащем человеке. Для меня всегда было интересным, как быстро о человеке меняется мнение. И вот сейчас все мои подозрения, неуверенность и недоверие к нему переросло в ненависть. Её природа оставалась для меня также неизвестной. Откуда ненависти взяться за столь короткий промежуток времени? Он не успел сделать ничего такого, что могло так резко изменить моё мнение или же смог? По крайне мере, Я такого не могу вспомнить. Нет, вроде не было. Но здравый смысл не мог заглушить ненависть. Что-то во мне щелкнуло и теперь нормального отношения к нему не будет. Или Я подсознательно знаю, что он не заразился ничем? Но Я не могу знать, пока не проверю. Я подкурил сигарету и пнул ногой по койке. Железная конструкция в ответ оградило меня глухим щелчком, а Андрей резко подскочил от звука.

— Подъем. — сухо произнес Я.

— Что? — Андрей спросонья не понял ни слова.

— Вставай. — уже громче сказал Я.

— Да-да, сейчас. — засуетился он. — Подожди.

Подскочивший Андрей, сразу выпрямился и встал рядом со мной. Его волосы лежали одной неаккуратной кучей, а на заспанном лице отпечаталась полоса от железной койки.

— Пора идти.

— Хорошо. А ты как — выспался? — спросил он, озаряя меня лучезарной улыбкой, как ни в чем ни бывало.

— Более чем. — отмахнулся Я. — Пошли.

Я первым полез по лестнице, не выпуская сигареты из-за рта — мне не терпелось глотнуть свежего воздуха. Также Я хотел посмотреть на Андрея — подвергся ли он таким же изменениям, как и Я? Канализационный люк поддался мне с огромным трудом и когда он приоткрыл небольшую щель, мне в лицо ударил столб света. От неожиданности Я зажмурился, при этом, чуть не разжав руки. Падение с высоты нескольких метров никак не входило в мои планы. Пощурившись несколько минут, мои глаза стали потихоньку привыкать к сменившейся обстановке. Осторожно выбравшись на поверхность, Я сел на землю. Вокруг был тот же самый черно-белый пейзаж. Никогда не думал, что буду скучать по цвету. Я с тоской посмотрел на ухмыляющееся белое солнце. Такое же белое, как и мои руки, а затем на черную траву.

Андрей не спешил выбираться наверх — видимо тоже привыкал к дневному свету. Но именно после того, как Я об этом подумал, из люка высунулись его руки, а затем он полностью оказался наверху. На первый взгляд, он никак не изменился. Цвет его кожи был точно таким же, как и раньше. И всё было таким же. Он здоров.

— Везучий ублюдок…. - вырвалось у меня.

Не смотря на мой агрессивный настрой, сказал я это очень тихо. Андрей даже не понял, что я что-то сказал.

Мне оставалось только разочаровано покачать головой — значит гостиница. Чтобы Я там не подцепил — тот парень также заражен. Леха, кажется. Как ни странно — теперь Я был заинтересован в его поисках. Если он заражен, то дело, определенно, в гостинице. И мы с ним становимся товарищами по несчастью. Но меня интересует не общая проблема, а её решение. Но тут два варианта: либо он также, как и Я, не знает, что это. Либо он в курсе, как с этим справится. Только откуда он может это знать? Не важно.

Один урок был усвоен мной ещё при жизни: если ты чего-то не знаешь — это не означает, что этого не знают другие.

Я перевел взгляд на стоящего рядом Андрея — он смотрел на небо и блаженно улыбался. Раз у меня появился личный интерес, составить компанию этому чудику, то лучше с этим не затягивать.

Глава 3 Надежда

Андрей вытянул руки в стороны и громко зевнул:

— Не думал, что так соскучусь по дневному свету!

Я ухмыльнулся и потушил сигарету:

— И куда нам идти?

Андрей несколько раз повернулся на месте и сказал:

— Я узнаю это место, мы здесь бежали, как раз. И… мы бежали оттуда. — он показал рукой за мою спину, а потом в противоположном направлении. — Значит нам туда.

Потушенный бычок все глубже уходил в землю под весом моей ноги.

— Тогда пошли. — произнес Я, поднимаясь с земли.

Андрей улыбнулся, но уже через мгновение его лица отразило испуганную гримасу.

— Рустам.

— Что? — Я даже не был удивлен его реакции. Видимо, мои изменения очень заметны.

— Ты изменился… очень.

— И как же Я изменился? — мне было интересно услышать ещё одно мнение обо мне, но моя интонация показывала обратное.

— Ты белый, как смерть и твои… глаза…

— Что с ними? — в моих вопросах был издевательский тон, но мой спутник не слышал его, он был полностью поглощен изучением моего внешнего вида.

— Они черные… почти. — Андрей произносил отрывисто каждое слово.

— Черт. — только и смог сказать Я. — А они не были такими с самого начала?

— Нет. Роговица у тебя была серого цвета.

А ты наблюдательный.

— Изменения здесь не залог выживания, и Я не думаю, что они пойдут мне на пользу. — теперь Я был серьезен.

— Я тоже так думаю. — согласился Андрей. — Но что с тобой случилось?

— Понятия не имею.

— Я думаю, что ты мог чем-нибудь отравиться там. Газом?

— Вряд ли. — протянул Я. — Тогда бы ты тоже отравился.

— Верно. — согласился он. — Тогда я не знаю, что с тобой происходит. Хотя… признаки отравления могут проявиться позже.

Соглашаться или высказывать ряд предположений, которые предложил Костя, мне не хотелось — слишком много времени уйдет на это. И к тому же эти объяснения бессмысленны. Нужно было, как можно скорее найти Лёху. А после этого расставлять все точки над» i».

— Какого цвета у тебя были глаза? — Неожиданно спросил Андрей.

— Зеленого. — Пробормотал Я, неожиданно закашляв.

— У меня карие были. — Продолжил Андрей.

Я посмотрел ему в глаза: роговица была темно серого цвета, но можно было с легкостью различить зрачок. Белок был идеально белого цвета. Его глаза были в отличном состоянии, что нельзя было сказать про мои. Я обреченно опустил голову и начал рассматривать грязь на своих кроссовках.

Андрей подошел ко мне и сказал:

— Да не переживай! Я уверен ничего серьезно! — с его искренней улыбкой можно рекламировать любой товар.

Я начал кашлять снова — кашель буквально разрывал меня изнутри. По горлу прокатилась волна маленьких колючих ударов. Я схватился за горло и всё никак не мог перестать кашлять.

— Рустам, что с тобой? — ко мне подскочил Андрей.

Не знаю, как он собирался мне помочь, но дожидаться Я этого не стал. Я вытянул в его сторону руку и сквозь кашель прохрипел:

— Не подходи!

Я продолжал кашлять ещё несколько минут и когда он кончился, Я осознал что стою на коленях, схватившись обеими руками за своё горло. Вдохнув несколько раз, я ощутил сухость в горле и во рту. Такой сушняк мог быть, если заснёшь под палящим солнцем с открытым ртом. Но ведь несколько минут назад ничего такого не было.

Мое состояние стремительно ухудшалось — мне срочно нужна была вода. Другого решения проблемы у меня не было — когда вокруг тебя совершенно ничего нет, пытаешься найти самый банальный способ. Только банальностью здесь не пахло, вода — это жизнь. И где её искать? Я не знал, как ориентироваться на местности — Я даже не мог вспомнить хоть что-то, чему нас учили в школе. Я невольно усмехнулся: из всего, что Я знаю — здесь ничего не пригодится. Спасибо интернету за весь хлам, который Я из него подцепил — ничего нужного и полезного в нем не было. Да, интересы у меня были разные, но ни одного, который бы мне помог в критической ситуации. Совершенно бесполезные познания в музыке, в кино, в политике…. Бессмысленный, пустой шлак. Единственное, что хоть как-то поднимало мне настроение — была мысль, что Я не умру от голода. Те ребята, целую неделю протянули без еды и воды. Это хоть как-то компенсирует моё невежество. Я поднял голову и посмотрел на Андрея.

Что смотришь? Может, ты знаешь ответы на мои вопросы?

— Мне нужна вода. — прохрипел Я. — Быстро!

— Вода? — занервничал Андрей. — Я не знаю, где… подожди! Я видел ручей, когда возвращался из деревни! Да, точно! Я видел его — здесь не очень далеко!

— Видел? Отлично. — беспомощно улыбнулся Я.

А от него есть польза. Возможно, стоит пересмотреть своё мнение на счет него? Но это потом — сейчас нужно идти к воде. Я, конечно, не уверен, что она мне поможет, но а вдруг?

И другого варианта у меня пока нет. Сначала сухие глаза, теперь сухость режет мое горло. Поспешный вывод — Я высыхаю? Это меня совершенно не радовало — чем бы Я не отравился, на пользу это мне не идёт. Я снова умру? И что тогда? Я снова окажусь в подобном месте? И так до бесконечности? Надо спросить Костю по этому поводу — может у него есть варианты на этот счёт?

— Тебе помочь встать? — спросил Андрей, снова подходя ко мне.

— Нет. — отмахнулся Я. — Я сам.

Андрей сделал несколько шагов назад и развел руками. Мол, как хочешь. Но к его удивлению, Я с легкостью выпрямился. Увидев, что со мной относительно всё в порядке, он зашагал в сторону, предполагаемого ручья. Я зашаг за ним, стараясь подстроиться под темп моего проводника. Андрей явно спешил, только почему? Не думаю, что он так сильно за меня переживает.

Рядом со мной появился Костя:

— Ты как?

Я поднял большой палец к верху.

— Даже не сомневаюсь. Ты меня напугал — видел бы свое лицо. Я готов был поклясться, что ты либо язык выплюнешь, либо у тебя глаза лопнут! — рассмеялся он.

Я скривил лицо в знаке, «не стоило — всё нормально».

— Ага. Конечно. — фыркнул он.

После этих слов, он снова растворился в воздухе.

Люк, ведущий под землю, находился на небольшой поляне. На ней не было никаких цветов, только одна трава. Если на неё смотреть из далека и если брать в расчет мое плохое зрение, то она кажется выжженной землей. Вокруг поляны простирался уже знакомыймне лес. При такой цветовой гамме высокие березы отличительно подчеркивали свою индивидуальность. Белая шершавая поверхность ствола с черными пятнами. Местами они были сплошными, а где-то представляли сборища маленьких точек.

Мы вошли в небольшой проход между деревьями и уже через несколько шагов полностью погрузились в плен леса. Смотреть назад было бессмысленно — увидеть дорогу назад уже было нельзя. Точно также, когда Я первый раз попал в этот лес. Остаться так совершенно одному — страшно. Когда у тебя нет ни единого шанса, чтобы спастись. Но если Андрей узнавал некоторые места, то наши шансы выбраться, без посторонней помощи, велики.

Андрей стал время от времени поворачиваться в мою сторону. Он был чем-то обеспокоен, но решался спросить об этом напрямик. И пока он решается с силами, Я могу спокойно рассматривать окружающий нас лес. Не самое полезное занятие, но я смогу хоть как-то отвлечься. И все что я видел был только лес. Вся живность таинственным образом куда-то пропало. Не скажу, что этот факт меня расстроил, но помимо монстров здесь есть и обычные животные. И их сейчас не было.

— Рустам? — от изучения окружающего мира, меня прервал голос моего спутника.

— Что? — вяло, отозвался Я.

— Я вот подумал — а дальше то что?

Тут и думать не надо, что он имел ввиду.

— После того, как мы найдем Леху? — предположил Я.

— Да. Как… как мы будем здесь жить?

С чем поспорить нельзя, так это с тем, что у парня очень дальновидные цели.

— Жить? — усмехнулся Я. — Молча.

— Нет, я серьезно! — воскликнул он. — Нам нужно будет найти других людей.

— А давай этим будем заниматься после того, как найдем Леху? — предложил Я. — Сейчас у нас есть более приоритетные задачи.

— Ага. — пробормотал он. — Но их можно искать и походу поисков.

Я был абсолютно уверен, что случайно встретить здесь человека, это как увидеть единорога или чернокожего астронавта, то есть маловероятно.

— Можно. — согласился Я. — Если по пути попадутся.

— Можно и так. — погрустнев, согласился Андрей.

Андрей отвернулся и слегка ускорил шаг — такими темпами он скоро перейдет на бег. Предпочитаешь бежать от всего? От любых поставленных вопросов, всего лишь чуть-чуть склонившихся не в твою сторону?

Окружение вокруг нас стало меняться — деревья теперь не составляли сплошной фон. Между ними стали появляться огромные пространства и за ними также не наблюдалось деревьев. И уже скоро деревья кончились — мы вышли на огромный луг. Он простирался далеко вперед, и его границ не было видно. На его поверхности мирно покачивались маленькие бутончики цветов. Все они были похожи на друг друга, как две капли воды, как внешне так и по цвету. А здесь красиво. Я даже немного жалею, что не смогу попасть сюда при других обстоятельствах. Когда всё вокруг будет иметь цвет. Как ни странно, по цвету Я тосковал. Сначала Я не предавал этому значению. Мне даже показался интересным черно-белый мир. Возникло чувство, что Я смотрю старый черно-белый фильм, но самые первые немые, уже более поздние. Фильмы в которых появился звук — те фильмы, которые похоронили гениальный талант Чарли Чаплина.

Пересекая луг, Я с несвойственным мне интересом рассматривал, как верхушки цветов бьются об мои колени. В неравной борьбе, они складывались под моими ногами и лишь немногие снова поднимались с земли.

Границей луга стал крутой спуск, начинавшимся ещё на лугу. И если неосмотрительно идти, то можно упасть вниз. Мы с Андреем остановились у его начала. И здесь наши поиски подошли к концу. Внизу протекал небольшой ручей. Как раз то, что мне надо. Поверхность ручейка отражалась от солнца и была очень удобным ориентиром, если кто-то его потеряет. Увидев долгожданную воду, моё горло снова сковал неприятный спазм — нужно было добраться до неё как можно скорее. И теперь, мне это не составит никакого труда — ведь она была в каких-то считанных метрах от меня. Я провел пальцами по потрескавшимся губам — медлить нельзя. И пока Андрей копошился на месте, Я поспешил спуститься. Начиная с середины спуска, земля постепенно превращалась в грязь.

Поверх пыли, которая покрыла мои кроссовки, лепилась грязь. Каждый кусок был в самых разных местах и с каждым шагом размазывался всё больше. Но ничего страшного — сразу, как только напьюсь, Я их почищу.

И чем ближе была вода, тем сильнее Я её жаждал. Спустившись со склона, мои кроссовки полностью провалились в грязь. В кроссовки попала вода вперемешку с грязью. Я сразу почувствовал, как по ногам прошла легкая дрожь, переросшая в брезгливое чувство по всему телу. Я немного постоял, ожидая, когда пройдет отвращение к грязи, которая буквально поглотила мои ноги. Но этого не происходило — единственным адекватным решением из данной ситуации, было вылезти из грязи. Но это было возможно в любой другой ситуации, но, к сожалению, не сейчас. Грязь была повсюду и единственное место, где её не было — наверху, на лугу. Но меня этот вариант не устраивал — единственное, что меня устраивало это вода, которая была в нескольких шагах от меня. Поэтому, Я начал делать спасительные шаги к воде. Каждый шаг давался мне не то что с трудом, но грязь не хотела отпускать увязшие в ней ноги. Для каждого шага требовалось прикладывать усилия. Но это было пару шагов и грязь, что не могло быть непреодолимой преградой.

Я наклонился достаточно низко, чтобы набирать воду в ладошки и чтобы не испачкаться окончательно. И Я оказался прав — с каждым глотком воды мне становилось лучше. Меня даже не останавливал тот факт, что вода была практически ледяной. Каждый глоток получался у меня жадным. Вода не собиралась исчезнуть в следующий миг, но мне казалось, что чем быстрее и больше Я выпью, тем быстрее мне станет лучше. И это было так.

Напившись, Я выпрямился и повернулся в сторону Андрея. Но его там не было.

— Андрей? — крикнул Я, сильно удивившись.

Мне никто не ответил. Я осмотрел окрестности, находившиеся в поле моего зрения. Пусто. Андрея нигде не было.

Что задумал этот чудик? Я снова повернулся в сторону склона и к своему удивлению не обнаружил теперь и его. Вместо него был луг, который теперь находился намного ниже чем раньше.

Что-то происходит и это не к добру.

— Костя? — прошептал Я. — Что это такое?

Ответ не последовало, Я повернулся назад, надеясь увидеть его с фирменной улыбочкой на лице, но его там не оказалось. Но не только его. Теперь вокруг совершенно ничего не было — вокруг меня была тьма. Но это была необычная тьма — Я прекрасно видел себя, как будто Я был единственным источником света.

— Костя! — закричал Я.

Но мой крик о помощи был заглушен сразу же. Никакого эха — как будто Я находился в маленьком замкнутом кубе. Всё что здесь произойдет, здесь и останется. Я сделал всего несколько шагов назад и наткнулся на невидимое препятствие. Может оно и было видимо, но за счет окружающей тьмы его не было видно. Я облокотился на невидимую преграду и начал медленно по ней сползать. Всё мысли пропали из моей головы — Я даже не мог испугаться. Я был уверен, что если бы это произошло, то у меня случился самый настоящий срыв. Совершенно один в замкнутом помещении, где нет совершенно ничего и никого. Даже Костя не может сюда попасть. Обессилевшей рукой Я полез за сигаретами. Нужно покурить — срочно, нужно успокоиться. Стандартная процедура для меня, даже когда Я спокоен. Покури и не важно что, всё станет лучше. И сейчас Я думал также. К моему удивлению спичка чиркнула, но огонь не появился. Но Я отчетливо видел искры и почувствовал небольшой дымок. Я протянул руку над спичкой и тут же одернул. Мою ладонь обжег самый настоящий огонь, который не было видно. От неожиданности, Я уронил спичку на пол, которая сразу исчезла, только достигнув поверхности. Я достал ещё одну спичку и чиркнул ей. Опять никакого огня, но мне хватило прошлого раза, и поэтому Я сразу поднес её к сигарете. Во рту сразу появился привкус фильтра вперемешку с дымом. Сигарета стала медленно тлеть. Ненужная спичка полетела на пол, где сразу и исчезла.

Сигарет тянулась удивительно долго — Я скурил всего половину, но мой организм был уверен, что сигарет было пять за раз. Голова слегка кружилась, но иногда всё перед моими глазами начинало плыть, и радиус моего обзора менялся. То он медленно опускался вниз до уровня моей шеи, то потом пытался запрокинуться назад чтобы увидеть несуществующий потолок. Мне не было плохо — мой организм научился многое принимать в себя и какие-то несколько сигарет были для него небольшим дискомфортом.

Я потушил сигарету об край кроссовка и засунул её за ухо. Ещё успею.

Ещё раз осмотрев всё вокруг, а точнее ничего, Я задумался, как Я вообще здесь очутился? Нужно всё разложить по порядку: Я пил воду, потом Я не обнаружил Андрея, затем всё стало изменяться и в конце концов Я оказался здесь. Как? Ведь не мог же…. Стоп. Вода. Дело в воде — Я начал пить воду и потом Я оказался здесь. Это во-первых. Во-вторых, это может быть последствия моего заражения. Именно! Почему Я не подумал об этом сразу? Скорее всего это из-за заражения! Второй вариант мне больше кажется убедительным.

Ладно, с этим Я разобрался, но как мне выбраться отсюда? Или всё само пройдет? А если нет?

Я закусил зубами сигарету, но подкуривать её не стал — этого не должно быть. Я не должен находиться здесь и тем более Я не должен оставаться здесь навсегда. Должен быть выход. Он всегда есть.

Это всё дурной сон или галлюцинация. Я закрою глаза, а когда их открою всё будет нормально. Я снова окажусь в «Ирие». Я глубоко вдохнул — хуже все равно не будет. Успокоив себя этой мыслью, Я закрыл глаза. И открывать их совершенно не хотелось — может стоит всё оставить так? Нет, не пойдет. Я открыл глаза.

Сработало?

Надо мной простиралось уже знакомое мне небо. Каждое движение глазом мне давалось с большим трудом. А возможности повернуть головой и вовсе не было. Я лежал в воде. И она была ледяной. Я лежал в ручье. Я чувствовал движение воды, которая слегка ударялась об мою голову. Надо позвать Костю. Но мне не удалось выдавить хоть одно слово. Вместо этого, Я еле слышно прохрипел.

— Рустам? — рядом раздался крик.

Надо мной появился Андрей. Его лицо было белым — за меня испугался?

— Рустам! Очнись! — закричал он, пытаясь меня поднять.

Я закрыл глаза — открывать их теперь не хотелось. И что Я там интересного увижу? Как Андрей мечется в попытках помочь мне? Нет, спасибо — мне такого счастья не надо. Но где же Костя? Почему он ничего не предпринимает? Я открыл глаза снова.

Я больше не находился во тьме. Я больше не в «Ирие». То что Я увидел шокировало меня. Я стоял в коридоре чьей-то квартиры. Она казалась очень знакомой. Я здесь был раньше. Да, был — эта квартира моих родителей. Место, где Я вырос. Очертания квартиры постепенно прорисовывались и через несколько минут они дорисовали последние куски.

Я вернулся? Я вернулся в свой дом? Это определенно был он. Но как мне это удалось? Я сделал что-то определенное для этого или же Я никуда и не уходил? Все было неестественным, но не на вид, а исключительно по моим ощущениям. Только где и в чем подвох, если он, конечно, имеет место быть. «Ирий» — ты плод моего больного разума? Не знаю. И что бы получить ответ, достаточно сделать шаг.

Я стоял в коридоре, за моей спиной была приоткрыта входная дверь. Я аккуратно закрыл её, стараясь не шуметь. После Я повернулся и замер в ожидании. Свет доносился только из зала — остальная квартира погрузилась в темноту. Я сделал шаг и замер. Почему-то Я думал, что всё тут же исчезнет. Но ничего не изменилось. Родители наверняка там — нужно зайти к ним. Шаг за шагом я дошел до зала и остановился. Оставалось только зайти, но единственное, что у меня получилось — это замереть в дверном проеме. Мое лицо стало медленно расползаться в улыбке. Родители…. Я вас так давно не видел. Вы совершенно не изменились. Вы остались такими, какими Я вас и запомнил. Набрав полную воздуха грудь, Я вошел. Родители сидели на диване и читали. Это было их любимым занятием. Они всегда собираются вечером и вместе читают. Зал был точно таким же, каким Я его видел в прошлый раз. Много времени прошло, а здесь ничего не изменилось. Всё тот потрепанный диван, тот же книжный шкаф, стоящий напротив. Тот же полосатый ковер на полу и старенькие обои. В самом дальнем углу, с потолка сыпалась известка. На чем бы ни остановился мой взгляд — всё было по-прежнему. Да и это ни к чему — они достигли всего, чего хотели и прекрасно жили. К чему какие-то перемены? Никто из них не заметил моего появления и поэтому они продолжали читать. Я не могу просто так стоять….

— Мама? Отец? — Тихо проговорил Я.

Родители оторвались от чтения и подняли головы:

— Рустам? — Отец закрыл книгу и снял очки. — Как ты вошел?

— Дверь была открыта…. — Растерянно произнес Я, совершенно не зная, что сказать им дальше.

Мама очень внимательно смотрела на меня, не произнося ни звука. Отце тоже внимательно, хотя скорее больше недоуменно рассматривал меня. Как же меня здесь давно не было. Я выдохнул воздух и продолжил:

— Я так давно вас не видел.

— Рустам, что-то случилось? — строго спросил отец. — Зачем ты пришел?

— Я не знаю. — Оправдывался Я. — Наверное, мне раньше зайти….

— И что с твоей одеждой? Ты совсем за собой не следишь. — Также строго произнес отец.

Это не бред — они настоящие и они здесь! Я не могу в это поверить!

Я не мог оторвать от них взгляд, чтобы посмотреть, что со мной не так. Наверное, Я весь в грязи….

— Да. — Я путался в словах. — Это нужно.

— Так зачем ты пришел? — повторил Отец.

— Я… так больше не могу. — слова сами вырывались из меня.

О их смысле мне оставалось только догадываться. Они были не моими, Я как будто говорил заранее отрепетированный текст.

— Рустам, что ты имеешь ввиду? — уже более мягче спросил отец, откладывая книгу.

— Я хочу начать всё сначала.

Комната погрузилась в тишину — Я ждал ответа родителей, так и не поняв, что Я имел в виду. Я понимал всё что происходит, но говорил кто-то вместо меня. Я хотел сказать им совершенно другое. Не то, что Я совершенно не понимал.

— Сынок, — наконец-то заговорила мама, — ты… серьёзно?

— Да. — Улыбнулся Я.

— Сын. Мы возвращались к этому разговору уж не один раз. — отец выпрямился. — Сколько это будет повторяться?

— Я помню. — подтвердил Я. — Я до этого дорос. И без вашей помощи у меня ничего не получится.

Родители переглянулись: на лице отца было недоверие, а мама улыбалась — Я давно не видел её улыбку. Они без слов о чем-то совещались. И это совещание кончилось после кивка отца. После мама повернулась и спросила:

— Ты голодный?

— Да. — есть Я совершенно не хотел, но Я хотел провести с ними как можно больше времени, прежде чем это кончится.

— Пошли, я тебя накормлю. — Сказала мама, поднимаясь с дивана.

— Конечно, Я только сначала приму душ.

— Конечно. — улыбнулась мама. — Не задерживайся.

Я развернулся и направился в ванную комнату. И уже в коридоре меня окликнул отец:

— Рустам. Я рад, что ты к нам зашел. — улыбнулся он. — Но больше я рад за твое решение, если это твое решение.

— Я тоже. — ком в горле мешал мне спокойно произнести самую простую фразу. Я еле сдерживался, чтобы не заплакать. — Я так рад вас видеть!

— Мы тоже, Рустам, мы тоже…. Нам предстоит через многое пройти.

Я даже не представлял, какую радость у меня вызовут родители — наверное, стоило вернуться домой намного раньше. Я хочу с ними о многом поговорить — мне столько нужно рассказать.

Войдя в ванную, Я посмотрел в свое отражение и понял, почему отец сделал мне замечание о моём внешнем виде. Трехнедельная щетина, грязные волосы, успевшие дорасти до плеч, разбитая губа с кусочками засохшей крови и грязный пластырь на носу. Я потрогал нос и с удивлением провел пальцем по пластырю. Не помню, что Я такого сделал со своим носом. Слегка надавив на нос, Я почувствовала резкую боль — неужели сломал?

Я провел по лицу рукой: со своим внешним видом надо что-то делать. Если бы мне показали мое отражение до этого, Я бы себя не сразу узнал. И как только родители меня сразу узнали? Хотя Я знаю как они меня узнали. Своего ребенка они всегда признают, даже и непутевого.

А сейчас, у меня есть неотложные дела. Доведение своего внешнего вида до приличного состояния, заняло у меня около часа. Взяв одноразовый станок, Я начал сбривать сначала щетину, а затем взялся за виски. Виски мне дались посложнее, чем остальные части лица. Несколько раз, рука непроизвольно дергалась, оставляя после себя небольшие порезы. Из них сразу потекла кровь и перемешавшись с водой на щеке, растекалась, как пятно чернил. Затем последовал душ из одной холодной воды. Горячей не было — как обычно происходил ремонт. А когда дело дошло до моих волос, Я остановился — самостоятельно подстричь Я их не мог. Не было опыта и тем более средств, которыми Я мог это сделать.

— А так ты даже на человека стал похож. — раздался голос Кости.

Я повернулся на голос — Костя стоял в проходе и улыбался.

— Давно тебя дома не было. — продолжил он.

— Я не планирую здесь задерживаться. Мне нужно только привести себя в порядок.

С Костиного лица пропала улыбка, и теперь он спросил меня со всей серьезностью:

— Рустам, может не надо уже никуда идти? Давай останемся дома с родителями?

— Нет, у нас…

— У тебя. — не дал договорить мне Костя. — Ты и так уже сделал много чего плохого. Сомневаюсь, что они простят тебя, если узнают. А мое терпение тоже не безгранично — ты не сможешь меня вечно блокировать и прятаться. Я все равно смогу до тебя достучусь хочешь ты этого или нет!

Я посмотрел на него с недоверием и продолжил, уже менее уверенней:

— Всего одно незаконченное дело — Я всё исправлю.

— Я понятия не имею о чем ты сейчас. Из-за всей этой отравы я ничего не могу разобрать в твоей голове. Но зная тебя, ничего хорошего ты не мог придумать. И если я ошибаюсь. — продолжил Костя. — За столь короткий срок ты ничего не исправишь. Даже если времени было бы больше, ты бы не смог. Такие дела…

— Я всё смогу.

— Рустам, послушай меня. Разве Я ошибался, подсказывая тебе, как будет лучше? Нет. И вот сейчас Я прав, а ты слушаешь меня, но не слышишь — ты отказываешься сделать это.

Я молчал, а Костя, воспользовавшись моей паузой, продолжил:

— Ни ты, ни Я уже ничего не сможем исправить. Давай хотя бы не усложнять?

— Исчезни. — прошептал Я.

Костя разочарованно покачал головой и исчез. Я снова повернулся к зеркалу — нужно было подстричься. Мама. Мама сможет меня подстричь — у нас, кажется, даже машинка для стрижки волос была. Вытерев лицо, Я вышел из ванной.

Опять….

Окружение менялось вокруг меня с головокружительной скоростью — только здесь было место с которым у меня были связаны самые теплые воспоминания, и теперь это уже совершенно другое место. Коридор остался на месте, но это уже был не тот коридор через который Я прошел в глубь квартиры. Хоть коридор продолжал оставаться развилкой к комнатам, в своем внутреннем содержании он был другим, чужим и невообразимо мрачным. Больше это не квартира моих родителей. Связывало ли меня хоть что-то с этим местом? Я пытался вспомнить бывал ли Я здесь раньше, но как Я не старался, вспомнить не удавалось.

Может потому, что Я здесь не был никогда? Это всё ненастоящее — всего этого нет. Не обязательно, что Я буду видеть все то, что раньше занимало место в моей жизни. Нет. Я бы объяснил такой случай, когда человек в бреду видит места, которые он раньше посещал или переживал какие-либо важные для него моменты. Больше не психологическое воздействие теми эпизодами жизни, которые оставили след, а ограниченностью мозговых ресурсов. Их невозможность создать что-то новое, поэтому они используют старые наработки и приемы, которые работали раньше. Все новое — это хорошо забытое старое или нет, не так. Зачем делать что-то новое, если от старого есть польза? Почти тоже самое. Но такие суждения мне свойственны при взгляде со стороны, а не на личном примере.

И вот снова. Я отвлекаюсь не в самый подходящий момент на личные умозаключения. И момент не тот и заключения здесь не к чему. Но Я все равно не могу избавится от этой привычки — Я от неё получаю всевозможное удовлетворение. Но каждый раз, всё хорошо обдумав, Я одергиваю себя, как маленького ребенка, сделавшего что-то не правильно. И пока Я все обдумывал, окружение тоже проводило работу.

Коридор погрузился во мрак, единственное, что давало маленькую частичку света, была лампа, расположившиеся на потолке, которая нервно моргала. Её свет был неестественным, даже для искусственного освещения. От резких вспышек глаза резала разрывающая боль, и если бы они смогли, то давно бы уже начали слезиться.

В конце любого коридора есть дверь, которая ведет наружу, к свету, к свободе. Может это и будет для меня долгожданным выходом из этого омута? Только стоило задуматься пока не поздно, есть ли там дверь и действительно ли она ведет на свободу? Выбирать все равно не из чего — нужно идти.

Сделал несколько шагов, Я увидел, как в другом конце коридора отчетливо прорисовывалась дверь. Какая удача, стоило мне только о ней подумать! Одной проблемой меньше — теперь оставалось самое простое. Но благодаря моему личному опыту, самое простое всегда самое нудное и проблематичное.

Ведя одной рукой по шершавой стене, Я шел к двери. Я не знал, что будет за ней, но и оставаться здесь было нельзя.

И насчет того, что самое простое — далеко не всегда соответствует своему статусу, Я оказался прав. Мои глаза играли со мной в злые шутки: сколько бы шагов я не сделал, расстояние до двери не уменьшалось. Я усмехнувшись собственной правоте, продолжал шагать. Может Я шагаю на месте, и всё что мне надо — это понять, как сойти с мертвой точки. Я шел через чур долго, чтобы понять, что силы мои не безграничны. Долго Я так не пройду. Может стоит остановится и отдохнуть? Но наверняка, дверь станет удаляться от меня, как будто сзади кто-то тянет меня обратно. Не самая удачная перспектива, но и другого мне не остается. Сил оставалось совсем чуть, но их количество не давало мне сделать хоть что-то большее, чем пустые разглагольствования. Рука соскользнула и Я упал наколени — силы бесследно исчезли. Только у меня было ощущение, что там на дне моих запасов есть тот самый минимум, как в бензобаке, который при всем желании не смогут забрать. Но нет… Я обреченно поднял голову и посмотрел на дверь. Она никуда не пропала и тем более не удалялась: до неё оставалось с десяток шагов, но этот десяток растянулся на километры. Я не дойду…. Нет, дойду. Я должен…. Дверь прямо передо мной — просто мой мозг готов взорваться и Я уже ничего не соображаю. Нужно только встать на ноги и пойти. Как….

Мои размышления об оставшемся расстоянии до двери прервала внезапно перегоревшая лампа. Коридор окончательно погрузился во тьму.

Самый лучший прием, чтобы накалить атмосферу и заставить сердце биться в бешеном ритме.

Нужно встать! — подбадривал Я сам себя.

Опершись руками на стену, Я начал подниматься, но тут, же с криком ужаса упал на пол. Вся стена была покрыта чем-то липким и пупырчатым. На мгновение, я представил я поддался приступу трипофобии. Тут больше был не страх, а дикое омерзение от того, что я прикоснулся к кластерным отверстиям поразившим стену. И такие чувства были из-за одной фотографии, которая мне попала в руки. На ней была изображена девушка и на её лица были эти самые кластерные отверстия. Мне стало дурно только от одного взгляда на это.

Я с отвращением начал вытирать ладони, успевшие покрыться слизью. Всего за несколько секунд, она успела засохнуть на мох руках. Теперь Я не только не мог её содрать, но и согнуть пальцы. Чтобы это не было — это мне никак не поможет, только сделает хуже. Нужно это снять и срочно! Свободной рукой Я пытался отодрать засохшие куски, но тщетно — очень крепкий материал. Безуспешно ударив засохшими местами об пол, Я решил продолжать движение к двери — потом с руками разберусь.

Выставив запачканную руку перед собой, Я продолжил идти к двери. Но дверь всё не было — сколько бы Я не прошел, её так и не было. Она просто исчезла — не мог же Я пойти в противоположную сторону?

— Так больше продолжаться не может. — произнёс Я. — Этого просто не может быть.

— И сколько раз тебе надо это сказать? — раздалось из темноты. — Не надо быть гением чтобы понять — мы в наиинтереснейшей ситуации. И даже у меня есть группа нерешенных вопросов.

Я замер и закрыл глаза — не было никакой разницы, открыты ли они или нет.

— И что нам делать? — безнадежно спросил Я. — Где мы вообще?

— Без понятия. — невозмутимо продолжил Костя. — Я только сейчас здесь появился и к твоему сведению, я тоже ничего не вижу!

Я немного помолчал, обдумывая слова Кости:

— Ты мне объясни, как это «Я только сейчас здесь появился»? Ты был со мной и до этого.

— Не был. Надеюсь у тебя есть что рассказать мне? Потому что я ничего не вижу, и говорю я не об окружении.

Меня пробрала дрожь от его слов.

— Есть. Но разве ты не помнишь? Мы были дома, там были мама и папа. И ты там был.

Костя ничего не ответил — Я даже не слышал его дыхания. Он молчал не спроста, Я сказал что-то такое, что повергло его в несдерживаемый порыв молчания.

— Костя? — решил проверить Я. — Ты тут?

— Тут. — после долгого молчания, наконец ответил он. — Я никуда и не уходил.

— Тогда почему ты молчишь?

— Я пытаюсь найти в твоей голове этот кусок, о котором ты мне говоришь. Но его нет — то, что ты сказал про дом и родителей. Этого не было, там пустота.

— А если это было при жизни?

— При жизни? Может и там стоит поискать. О чем именно мы говорили?

— Мы? Ты отговаривал меня от…. - мой голос оборвался от недосказанного. — От исправления ошибок. Я хотел все исправить.

— Я часто отговаривал тебя. — заметил Костя. — Всего и не упомнишь. Но это были воспоминания при жизни.

— Да.

— Только непонятно, почему это видел только ты. Для меня была одна пустота вокруг.

— Понятия не имею.

— Действительно. — согласился Костя. — Нашел у кого спрашивать.

Я устало выдохнул воздух — вокруг меня творится одна не поддающаяся никакому объяснению чушь. Не чушь — бред. И причем не обычный. Такой даже не померещится наркоману в угаре. Если кто и создал «Ирий», то у него изощренное понимание о том, как человек должен пройти свой путь. Или же так всё и должно быть? Тогда не стоит убирать в дальний ящик понятие Ад к данному месту. Тогда для меня выбрано довольно оригинальное наказание.

Я разочаровано опустил голову: с самого начала было ясно, что что-то не то. Я никуда не возвращался — Я все это время был здесь. Дом, родители, Костя. Теперь мне понятно, почему Я говорил не совсем то, что хотел. Я говорил по давно написанному тексу и даже не важно, что Я тогда почти с час его придумывал, стоя перед входной дверью. Как это не печально, но всё именно так и было. Банально, очевидно и давно не ново. Я даже знаю как это назвать: клише. В своем роде это да. И снова Я возвращаюсь к одной из своих излюбленных тем: человеческий разум. Его работа очень огромна и сложна: миллиарды процессов протекают в нем в секунду и когда человек начинает над чем-то думать эти процессы, их составляющие, удваиваются и напрягаются до предела. Подобно реактору АЭС, он начинает перегреваться. И вытекают следующие действия: либо система охлаждения исключает такую возможность, либо аварийная система приступает в действие. Но и конечно не стоит забывать про аварии. Сбой. Представим, что лопается малюсенький капилляр и по всей голове распространяется последствия этой аварии. Невыносимая головная боль, сопровождающая частыми импульсами. Но вернемся к выполнению работы до аварии. Мозг решает придумать нестандартный подход в делу, новою идею, оригинальную историю, но. Но он начинает хвататься за все возможные варианты, которые окружают его. Да, проще доделать до ума что-то чужое. Придуманное до меня. Но Я не поверю, что ничей мозг не хотел придумать что-то свое. Чтобы на его идеи ссылались другие люди, что бы его мысли стали основой… может религии, нового жанра, течения, новой вселенной. Вселенной в которой будет всё так, как он захочет не обращая внимания на окрики окружающих. Нет, Я отрицать не буду, что критика нужна. Причем здоровая критика, но и тут есть и недостатки. На чем складывается критика? Она складывается из привычных нам образов, сложенных эпизодов. В общем это то, что ранее вызвало у нас неописуемый восторг и мы будем до умопомрачения ссылаться на этот первоисточник. Но что делать, если перед критиком совершенно новая история — та, которая не имеет никаких аналогов, на который можно опереться? Можно искать какие-либо намеки, что это было украдено отсюда, а это отсюда. Ничего, свое — всё хорошее чужое. А если не найти? Тогда что? Тогда… взять высокую планку для произведения. Это аморально, это ужасно… это стыдно показать образованному человеку, а если это увидят или услышат дети? Хм… интересный вопрос. А будет то, какими мы их воспитали и как они, исходя из своего воспитания, это примут. Будет ли это их мнение или общественная волна? Просто громкие слова, которые не в состоянии понять даже те, кто их говорит. Или это будут идеи, которые смогут растрясти чей-нибудь разум? И если….

Пожалуй, этого хватит — Я сильно увлекся. Костя продолжает ждать от меня, что Я скажу ему что-нибудь. Но Я молчу, Я думаю не о том, как быть дальше, а как обычно — занят размышлениями, которые и останутся внутри одного человека. Не услышанные и непонятые. Даже, если и наоборот — но эта тема для другого разговора. А мне нужно закончить прошлую тему. Я легко могу переключиться с одной темы на другую и даже не важно, что первая останется незаконченной. Я его этого даже могу и не заметить. Но сейчас Я помню. Так что, при всех возможностях человеческого разума, он редко старается создавать что-то новое, что-то свое. Ведь это долго и не всегда оправдывает потраченные на него средства. Нет, Я не говорю, что так никто не делает, но таких людей не много. Что к сожалению. Поэтому Я надеюсь, что всё что Я вижу, создал не мой мозг. Я уверен, что он способен на что-то большее. И что это не мой бред, чей-то чужой. Чей-то однообразный, сделанный по образцу. Или же мой? Тогда он меня расстраивает — Я жду от него чего-то большего. И вроде Я должен радоваться, что при всей моей оригинальности, Я довольно предсказуемый. Именно то, что мне не стоит ожидать чего-то внезапного, всё и так известно. В принципе. Если это копирка — то ничего страшного мне не грозит. Классика жанра. Но не все так хорошо. Как Я уже говорил, человеческий разум — одна из моих любимых тем. И сейчас, видя наглядный пример его однообразия, мне даже становится грустно. И даже больно от того, что вероятность того, что это мой разум всё это создал, составляет шестьдесят процентов.

Но здесь есть и приятный момент: когда ещё можно увидеть в действие свой мозг на таком полигоне? С легкостью можно оценить дизайн созданного вокруг тебя мира и всю тонкость игры разума с твоим восприятием действительности или того, что мы приняли считать за неё. И пока Я продолжаю расстраиваться на этот счет — «разочарование», слишком обидное слово по отношению к себе. По десятибалльной шкале, четыре балла с натяжкой.

— Тебя иногда послушаешь…. - произнес монотонно Костя.

Проблема, иногда, когда твои мысли — это речь в слух, хотя бы для одного другого человека. Но и в этом есть и плюс. Что нельзя отрицать.

— Ты хочешь сказать, что Я не прав?

— Возможно. Твоя способность рассуждать и мыслить — это отдельная тема для разговора. Может я и составлю тебе компанию в нем, но явно не сейчас… и явно не скоро. — рассмеялся он. — Меня на такое не тянет.

Я поскоблил ногтем засохшую часть руки — результат нулевой. Пора открыть глаза. И это действие принесло пользу: Я уже достаточно долго пробыл в темноте, чтобы начать что-то различать.

Но, то, что Я увидел, вызвало у меня только ужас. Стены были покрыты чем-то очень похожим на… сопли? Скорее всего, какая-то слизь. Она не просто стекала со стен — она вздулась огромными пузырями на стене. Они изредка вздрагивали — как будто бьющееся сердце. С каждым новым ударом, пузыри делали еле заметный выброс слизи, которая едва заметно покрывала противоположную стену. Дверь продолжала быть на своем месте и если Я хочу сократить до неё расстояние, то придется наступить на горло своей брезгливости. Борясь с отвращением, Я начал идти. Слизь брызгала прямо на меня, попадая на руки, на лицо и в уши. Я с омерзением соскребал её из-под глаз, но в итоге всё больше и больше размазывал её по лицу.

Чем дальше Я шел, тем больше её становилась на моём лице. Она не просто размазывалась по моему лицу, а уже начинала затвердевать. Теперь не только руки покрылись омерзительным слоем прочности, но и моё лицо, полностью покрыв левый глаз. Я и так плохо видел в темноте, а теперь и вовсе перестал хоть что-то различать. По удачному стечению обстоятельств у моего правого глаза было сильно посажено зрение, и видел Я им очень плохо. Теперь весь окружающий мир предстал для меня размытым пятном.

Нос резал запах застоявшегося гноя — Я очень надеялся, что смогу смыть это с себя. Запах был, просто не выносим. Единственное, что радовало меня в этой ситуации, что Я больше не вижу этого ужаса.

Сделав следующий шаг, моя нога внезапно провалилась во что-то липкое и хлюпающее. Она погрузилась по колено и начала потихоньку тянуть меня вниз. Я уперся обеими руками в пол рядом с провалом и начал пытаться вытащить ногу. Нога вытягивалась с огромным трудом и мне всё больше казалось, что Я быстрее её оторву. По ноге пробежала легкая дрожь постепенно перерастающее в легкое покалывание. Началось всё с пальцев — покалывание очень осторожно начало пробираться вверх по моей ноге. Сжав зубы до характерного скрежета, Я сделал ещё один рывок, схватившись за ногу. Она выскочила из провала с такой легкостью, что Я даже не успел увернуться и ударил коленом в лицо. Результатом удара оказался специфический хруст. От внезапного удара Я завалился на спину, сильно приложившись головой об пол. Даже находясь в полной темноте, Я отчетливо увидел белую вспышку. Удар оказался настолько сильным, что засохшая слизь на моем лице треснула и небольшими кусочками осыпалась.

Удар сломал не только застывшую мое лице корку, но и мой нос — дышать мне удавалось с огромным трудом и Я чувствовал, как по лицу стекает кровь. Она стекала небольшой струйкой через мои губы и на моем подбородке начинала беспорядочно растекаться, теряясь в слое щетины. Вытерев кровь с лица, Я прижал ладонь к носу — липкая жидкость не хотела останавливаться и продолжала идти дальше. Боль поразила не только мой нос — моя голова стала следующим объектом, который получил сигнал по незатейливой цепочке.

Тяжело дыша, Я попытался встать, но тут же упал. Нога, пробывшая в провале, совершенно меня не слушалась — она не могла держаться прямо и теперь сгибалась от любой нагрузки. Поэтому Я снова упал на пол. Перевернувшись, Я потрогал ногу: на ощупь она была точно такой же, как и раньше, но теперь Я никак не мог ей управлять. Я не мог не согнуть, не разогнуть её — теперь она стала балластом.

Сложившаяся ситуация с ногой меня не обрадовала ни на сколько. Представление, как люди живут без какой-либо части тело — это одно, но когда сам с этим сталкиваешься, да ещё и в экстремальной ситуации… Я просто не знаю, как это ещё назвать. Это совершенно меняло дело. Нога мертва. Иного объяснения нет — все ткани перестали выполнять элементарные процессы. И как результат — омертвление. Чтобы ни было в этом провале, Я очень счастлив, что не упал в него головой. Но что было бы тогда? Мгновенная смерть? Илисмерть полная агонии? Даже думать об этом не хочу.

Как же болит голова — даже думать о чем-то конкретном не получается.

Если можно так сказать, то Я собрал полный набор: сломанный нос, плохо соображающая голова и нефункционирующая нога. Вроде бы и немного: список только начался, как уже закончился. Но для меня это было более чем предостаточно. Нужно продолжать движение и не думать о боли…. Проще сказать, чем сделать. Но попробовать стоит.

Можно идти и на одной ноге, опершись на стену, Но долго ли Я смогу так идти? Я потрачу больше сил, но вряд ли достигну желаемого результата. Поэтому этот вариант отпадает сразу. Остается только ползти. Бесполезная нога будет медленно волочиться за моим телом.

Вытерев снова растекшуюся кровь по подбородку, Я пополз.

Каждое движение мне давалось с трудом — Я потихоньку прилипал к полу. Весь коридор был залит слизью, и Я буквально прилипал к полу. Каждый рывок давался мне с огромным трудом — чем дальше Я полз, тем сильнее Я прилипал к полу.

Но вдруг, вдалеке, Я начал различать лучи света, пробивающиеся сквозь потолок. Они падали косыми лучами, сползая по стене. Меня даже не удивило ни отсутствие двери, из-за которой все и началось, ни кардинального изменения окружения.

Свет вызвал у меня неописуемый приступ радости — он был для меня своеобразным лучом в конце тоннеля. Только будет ли этот конец последним? Как и ранее: желание доползти до конца, а теперь доползти до света было для меня первоначальной задачей. Как будто он мог спасти меня от тьмы и от того ужаса, что в ней творился.

Слизь продолжала покрывать меня — мое лицо было почти полностью залито ей. Она пока не попала в оставшийся глаз, но уже благополучно попало мне в уши. Слух Я не потерял, но слышимость ухудшилась в разы. В этот раз моя цель не спешила увеличивать расстояние до себя. До света оставалось совсем немного, как силы начали покидать меня — каждое действие было теперь не просто тяжелым, но и болезненным. Как будто под слизью начала слазить кожа, доставляя жуткий зуд и желание расчесать всё до крови. Зуд не прекращался, но и Я на него не отвлекался — Я был убежден, что если остановлюсь, то это будет концом для меня. Я делал рывок за рывком, пока не оказался под лучами света. Свет струился медленно и хаотично, как будто он состоял из какого материала, но в то же время, оставаясь светом в привычном понимании. Он совершенно не резал глаза, а наоборот — счищал слизь и грязь с моих глаз. Свет — всегда был хорошим оружием с порождениями тьмы. И сейчас этому был наглядный пример.

Я перевернулся на спину и раскинул руки. Я был совершенно без сил и был готов потерять сознание в любой момент. Единственное, что удерживало меня в сознании — это мысль, что свет сразу исчезнет, как только Я провалюсь в омут бездействия. Слизи вокруг не было… наверное. Я был прав, когда думал, что свет имеет какую-то силу. От осознания, что ты был прав с самого начала, всегда становилось тепло на душе. Именно такие моменты меня радовали, и будут радовать.

Но после этой мысли сила стала улетучиваться, а вместе с ней и моя радость. Как же некоторые вещи, даже совершенно разные, взаимосвязаны. От удара по одной, страдает и другая.

По свету, льющемуся из потолка, пошла трещина. Черная жирная трещина, которая стала распадаться на множество ещё таких трещин. Я с удивлением смотрел на всё это и никак не мог понять: что происходит? Я знал, что бы это ни было — это не к добру. Нужно было выбираться отсюда: куда угодно, лишь бы подальше. Но Я не мог пошевелиться — силы окончательно меня покинули, поэтому оставалось смотреть за растущим разломом. Он продлился недолго — дойдя до границы света, он взорвался глухим хлопком, и на меня полетели тысячи осколков. Их природу Я не мог назвать, но из чего бы не состоял свет, его осколки стремительно приближались ко мне. Единственное, что Я мог сделать в данной ситуации — это закрыть глаза. Это, конечно, не спасет мои глаза, если осколки будут большими или их будет слишком много. Но лучше хоть какое-то действие, чем ничего. Осколки с огромной скоростью и со свистом начали втыкаться в моё тело, принося несдерживаемую боль. Сотни осколков врезались меня, поднимая небольшие брызги крови. Я ожидал всего, но не такой боли. Это было очень больно. Я рефлекторно открыл рот, чтобы закричать, не пытаясь понять, что осколки, попав внутрь, будут разрезать всё что им попадется на пути. Но даже закричать у меня не получалось — новые осколки прерывали мой, ещё не начавшийся, крик. Эти осколки были необычными — все из-за их нестандартной природой. Как только они втыкались в мое тело, разрезая все на своем пути, они бесследно исчезали. Как капля воды, упавшая на горячую конфорку. Я не знаю, сколько они ещё сыпались — Я потерял счет времени. И когда они кончились, Я лежал весь разрезанный с открытым ртом, из которого так и не вырвался долгожданный крик. Я не мог пошевелиться, куда уж там — мне теперь даже дыхание давалось с огромным трудом. Всё тело горело от нестерпимой боли, из ран текла кровь. Единственное чего мне сейчас хотелось — так это умереть. Больше не было никакого желания бороться за свою жизнь — она приносила мне одну боль. И если раньше она была душевной, то теперь она стала и физической. Но не все мое тело получило повреждения: мои глаза остались нетронутыми. Осколки втыкались в мое тело куда угодно, но только не в глаза. И мой открытый рот так и остался не тронутым: ни один осколок не попал туда и не смог лишить меня возможности говорить. Только при количестве сил, которые у меня остались, говорить Я все равно не захочу. Точнее, это будет даваться мне с огромным трудом.

Рядом с моей головой раздались шаги. Я не видел их обладателя — кровь залила мне один глаз, а второй и так плохо видел. И даже если бы не кровь, Я бы вряд ли увидел кого-то — от боли мои глаза закатывались под самым невообразимым углом.

— Паршиво выглядишь. — Сухо произнес Костя.

— Костя…. — Еле выдавил Я.

Ответ всегда очевиден, когда он уже озвучен.

— Давай тебе помогу.

Я попытался кивнуть. В таком состоянии было сложно сделать желаемое действие, это как находится в состоянии алкогольного угара, и пытаться пройти по коридору и не задев ни одной стены. Невозможно, хотя на маленькое действие с моей стороны, думаю, сил хватит. Хотя бы открыть один глаз. Мой правый глаз медленно стал открываться. Не совсем приметное действие в темном коридоре, но этого хватило, чтобы Он меня понял. Хотя, мне достаточно было подумать об этом. Костя наклонился надо мной и сказал:

— Даже не хочу представлять какую боль ты сейчас чувствуешь.

Но сейчас мне не очень больно — если так можно сказать. Боль была по всему телу и невыносимая. Но мое полусознательное состояние это компенсировало и как могло, облегчало мои страдания.

Костя слегка приподнял меня и потащил за плечи. Места, куда Он взялся руками, запылали болью с новой силой. Более менее успокоившиеся раны, снова стали извергать кровь, но уже с новой силой. Дотащив меня до стены, Он прислонил меня к ней. В коридоре было относительно светло, не так ярко, как за несколько минут до всего этого, но этого хватало, чтобы различить Костю.

— Ты как?

— Херо… кхе-кхе… — закашлялся Я, не договорив.

Но в данной ситуации, что-то объяснять мне было не обязательно.

— Выглядишь, как фарш.

Костя осмотрел мое лицо с разных сторон и присел передо мной, сложив ноги по-турецки. Он виновато улыбнулся и стал вытирать кровь с моего лица.

— Вот, теперь другое дело. — произнес он, после нескольких минут чистки. — Теперь тебя даже узнать можно.

Я молчал — хоть боль постепенно угасала, но страх что она вернется был сильнее. Этот страх заключался сделать любое действие, ведь совершенно мало времени прошло — раны откроются заново. Костя это понимал и не лез ко мне с разговорами, он просто сидел рядом. Но страх — это состояние временное, он может отступить и развязать руки. Я постепенно стал шевелить пальцами на руках, и этого хватило, чтобы вплоть до локтя прошлась пульсирующая боль. Рано, но теперь Я знаю, что эта боль не будет такой чудовищной — такую можно терпеть и да скорее всего нужно. Именно в моем случае, ведь Я не хочу здесь оставаться дольше, чем нужно. Делая маленькие движения сначала пальцами затем и всей рукой, Я приступил к остальным частям тела. Костя, увидев, что Я готов продолжить путь, встал на ноги и протянул мне руку. Я продолжая делать все действия на автомате, даже не обратил внимания, что взялся за его руку. Но только сейчас Я понял, что всё происходящее неправильно. Я продолжал сжимать его руку и не знал, как его спросить.

— Не смотри на меня на так. — выручил он меня. — Я сам не понимаю.

— Как это возможно? — спросил Я.

Я не хотел отпускать его руку, Я просто был уверен, что после этого она снова станет нематериальной.

— Не понимаю. — повторил он. — А тебя это только сейчас начало беспокоить?

— А раньше Я за тобой такого не замечал.

Костя посмотрел на меня с легкой усмешкой, прежде чем продолжить:

— А когда я твою тушу к стене тащил, вопросов у тебя не возникло?

Точно. Я даже не обратил внимания, что нематериальная сущность обзавелась руками…

— Ещё раз назовешь меня сущностью, огребешь. — улыбнулся Костя, крепко сжимая мою руку.

Теперь у него были все шансы это сделать.

— Но тебя тогда тоже это не обеспокоило, да? — сменил тему Я.

— Самое смешное то… — он немного помолчал, прежде чем продолжить, — даже я, этого не понял. Что смог ухватиться за тебя и ещё протащить до ближайшей стены. У меня это было, как в порядке вещей — ничего выдающегося. Но когда я помогал тебе встать… я понял, что произошло что-то непонятное.

— Может, ты становишься реальным?

— Реальным? — усмехнулся Костя. — Плоть и кровь, материализовались — создали оболочку вокруг блуждающего разума?

— А как это ещё объяснить.

— Не самое убедительное предположение. — Костя пренебрежительно повел плечами.

— Почему ты не хочешь поверить в это? Ты же получил второй шанс!

— Шанс? — Костя снова усмехнулся. — Это мне теперь не надо постоянно рядом с тобой быть? Я сам по себе?

Неожиданный поворот. Начиная разговор о реальности Кости, Я совсем не подумал о том, что он может делать всё то, что он хочет.

— Ты серьезно? — голос мой дрогнул, переломив весь исход разговора не в свою сторону.

Он же не серьезно — он же не может со мной так поступить. Костя слегка прищурившись смотрел на меня. Его лицо не выражало ровным счетом ничего.

— Костя! — мои нервы не выдержали. — Долго молчать будешь?

На лице Кости стала медленно прорисовываться улыбка, после улыбка переросла в смех. Смех был наигранным от чего мне стало ещё больше не по себе.

— Ух! — смех потихоньку вырывался между слов. — Как маленький, честное слово.

Из меня вырвался нервный смешок.

— Я же знал, что ты это не всерьез….

— Да ладно тебе — оно того стоило. — улыбался он. — Столько лет прошло, а ты всё попадаешься. Давно бы уже разобрался, что к чему.

Зная его привычки и характер, Я все равно продолжаю верить его словам. Даже когда понимаю, что обратного быть не может, но все равно верю. А он всё издевается, можно считать у него это, как хобби. Взывать его к тому, что мне это не нравится — бесполезно, так что лучше не обращать внимание.

— И что дальше? — спросил Я.

Костя сразу переключился на другое развитие разговора:

— Знаешь, хоть я тебя часто это повторяю, но… как я ненавижу твои вредные привычки. Все. И перекладывать планирование наших дальнейших действий на меня — это одна из них.

Я ничего ответил — отвечать на его язвы никогда не находил приятным. Я встал, но с переменным успехом — если бы Я не продолжал держаться за руку Кости, то непременно бы упал.

Изрезанные ноги слушались меня не так хорошо, как руки.

И что-то Я слишком часто падаю и спотыкаюсь в «Ирие» — начинает напрягать.

— Сам ты не дойдешь. — констатировал факт Костя. — Давай тебе помогу.

Я оперся на Его плечо, и мы не спеша, побрели дальше, покидая освещенный участок. Но покинув этот участок, мы увидели другой. Свет становился все ярче и ярче. Чем ближе мы подходили, тем больше казалось, что мы смотрим на настоящее Солнце. И когда до освещенного участка осталось меньше десяти метров, он стал угасать. С каждым шагом его свет становился все слабее и слабее. Мы шли слишком медленно, чтобы успеть. И когда до него осталось несколько шагов — он погас.

Костя остановился и начал прерывисто дышать.

— А ты не легкий. — фыркнул Он.

Я ничего не ответил. И как ни странно — Я был спокоен. Я судил по реакции Кости: Он был спокоен, а значит всё под контролем. Так и должно быть. Или просто Он ещё не понял, что ситуация патовая. Как бы там ни было — у меня паника не начиналась только из-за непоколебимого вида Кости.

— Всё. — Сказал Он.

С этими словами, что-то начало происходить. Я не мог сказать, что именно, но Я чувствовал, как всё окружение преобразовывается во что-то иное. В этот раз не было никаких разломов и хаотично падающих лучей света, не было беспорядочной тряски. Я мог различить только нарастающий гул. И чем громче он становился, тем понятнее было что самый настоящий вой. Это был не человеческий не животный вой. Это было что-то неживое, что-то даже не совсем настоящее. Мой слух стал улавливать уже что-то большее: теперь это был не вой, а самый настоящий рев. И он становился всё громче и громче. В этом реве сплелось страшное сплетение звуков. Он звучал подобно реактивному самолету вперемешку со скрежетом метала и отдаленным эхом радио помех. Что-то похожее Я слышал в фильмах о войне, когда тысячи ракетных установок начинали стрелять. Но их я слышал только через динамики телевизора. Теперь Я мог слышать этот звук так близко, как будто сам находился на поле боевых действий.

И вдруг всё затихло. Всё смолкло в одно мгновение — как будто этого всего и не было.

Я вернулся. «Ирий»….

Прохлада омута прошла и на смену ей пришла жара моей новой реальности.

Открывать глаза не хотелось — хоть Я и выбрался из кошмара, созданного моим подсознанием, которое оказалось не таким и потерянным в плане креативности, но возвращался Я не в самое лучшее место. Но делать все равно нечего и Я с неохотой открыл глаза. Вместе с этим меня поджидали сюрпризы. Такая небольшая шайка сюрпризов. Но обо всём по порядку: Я больше не находился по среди ручейка. Я находился в другом месте. Я был совершенно сухим, но при этом до сих пор ощущал прохладу воды на своем теле. Так что обращать внимание на жарко палящее солнце пока не обязательно. И Я больше не лежал — теперь Я сидел, опершись спиной на что-то очень крепкое. Я лениво повернул голову и увидел, что прислоняюсь к стене. Где-то через полметра, она переходила в стык между стенами, и далее следовал дверной проем. Дверь была закрыта, даже мне с плохим зрением было видно, на все замки, которые находились на ней, включая ржавую щеколду. Кто-то не хочет принимать гостей и закрывает дверь на все замки, но при этом не закрывает окно, которое располагалось над моей головой.

Андрея не было рядом. Если кто меня сюда и притащил, то только он — больше ведь некому. Или есть?

— Костя? — позвал Я, не планируя даже проверить, есть ли рядом Андрей.

На мой оклик никто не ответил, поэтому Я попробовал ещё раз:

— Андрей?

Снова тишина. Костя надолго отойти не мог, на то не было ни единой причины. Это значит, что он где-то здесь, он рядом. Значит, всё в порядке.

А насчёт этого чудика, Андрея, если он сбежал, то Я не сильно расстроюсь. Точнее, Я вообще не расстроюсь. Я понятия не имел, что это за дом и где он находится, но скорее всего — это та самая деревня в которой и пропал Лёха.

Поднявшись на ноги, Я первым делом посмотрел в окно. И похоже, что Я был прав. Я находился в окружении маленьких домиков, которые были как две капли воды похожи друг на друга. Я высунулся из окна и покрутил головой, но ничего нового не увидел. Дома были расположены так, что всё, что находилось за пределами деревни, не было видно. Если, конечно, не покинуть её.

И вдруг Я вспомнил: ведь Я должен быть весь изрезан — на моем теле не должно быть ни одного целого места. И Я принялся рассматривать себя. И к счастью, ни одного пореза Я на себе так и не нашел. Довольно усмехнувшись, Я потер нос и тут же отдернул руку. В отличии от всего остального — мой нос был сломан. И касаться его было больно. Не скажу, что меня сильно беспокоило, почему из моих травм, со мной вернулся только перелом носа? А впрочем — неважно. Сломанный нос — это не самое страшное, те порезы были намного ужаснее. Но и перелом — ничего хорошего. Обнаружив кусочки засохшей крови под носом, Я нервно вздохнул — сколько уже можно? За два пребывания в «Ирие», Я стал калечиться намного чаще, чем в реальной жизни. Нет. Хватит ныть — хоть даже только и начал. Есть цели и поприоритетней.

Моё одиночество изрядно затянулось. Расставив точки над своими мыслями, Я решил: Андрей скрылся в неизвестном направлении, а Костя почему-то ещё не объявлялся. Ждать можно долго, но лучше о себе напомнить.

— Костя. — позвал Я.

И сразу же был услышан. При нашей последней встрече, Костя обрел плоть и кровь и поэтому услышав, как из-за соседнего дома кто-то выходит, Я не стал удивляться. А кто бы это мог быть кроме него? Я был в этом уверен абсолютно. И зря — лишняя самоуверенность вышла мне боком. Как мне не могла прийти в голову мысль, что мы не единственные люди, которые могут здесь находиться или хотя не люди, а какие-нибудь монстры, подобно тем, что были у гостиницы. Из-за дома вышел человек. Его лицо скрывала тряпка, концы которой были закручены вокруг его шапки. Зачем он прячет лицо? Это был парень — это можно было сказать по его телосложению. Я облегчено выдохнул, радуясь, что это кто-то прямоходящий, но сразу же напрягся. У него в руках было ружье.

Черт. Главное не дергаться. Хотя… с чего Я решил, что он настроен враждебно? Повязка на лице — не значит что-то плохое, ведь так? Надо что-то сказать пока не поздно. Я улыбнулся и помахал левой рукой:

— Привет!

Но такого приветствия с его стороны Я не ожидал. Парень вскинул винтовку и выстрелил. Осознание выстрела дошло до меня одновременно с болью. Мгновение назад в моем поле зрения были парень, моя рука и миловидное окружением. Но один выстрел всё изменил: окружение резко стало агрессивным, парень стоял с направленным на меня ружьем, а мои пальцы летели в разные стороны. Единственная мысль, которая успела ко мне прийти до того, как Я упал на пол и начал кричать: почему?

Я упал на пол и не переставая кричать, схватился за раненую руку. Из оторванных пальцев маленькими толчками брызгала кровь. Было чертовски больно, Я такой боли не чувствовал даже тогда, когда у меня был открытый перелом руки, и кость приветливо торчала наружу.

Я посмотрел на те огрызки, что раньше были моими пальцами и сразу отвернулся. Мои пальцы — это мои пальцы.

— Сука! — закричал Я сквозь силу. — Ты совсем ебанутый?!

Нельзя здесь оставаться — нужно убегать пока Я не получил пулю ещё куда-нибудь. И скорее всего это будет уже голова.

Мой крик боли разделили крик потери. Теперь у меня не будет пальцев на руке… нет, все не может так закончится. Не так. Нет!

Я постарался успокоиться насколько это возможно, но рвущий крик боли от этого не пропал, наоборот, он оставил только размытую картинку перед глазами.

Прижав к груди кровоточащую руку, Я начал ползти в другой конец дома — там тоже должно быть окно, через него и убегу. Но мне нужна помощь и прямо сейчас.

— Костя! — заорал Я. — Где ты?

Но он не ответил и никак не дал о себе знать.

— Костя, твою мать! Отвечай! — взвыл Я.

Твою мать. Это плохо, очень плохо. Он молчит и….

Да чтоб тебя!

Я шаркнул раненой рукой об пол и снова вскрикнул. Как больно! Посмотрев на раненую руку, Я застонал — кровь продолжала идти. Это конечно понятно — мне кусок мяса из руки оторвало, ясно, что кровь будет идти. Но её столько много — Я не смогу выжить с такими потерями. Нужно спешить.

Закусив губу до крови, чтобы мои стоны были гораздо тише, Я продолжил ползти. Помимо боли, которая буквально сжигала мою руку изнутри, моя голова получила ещё один сюрприз: внутри было состояние равносильное хорошему алкогольному опьянению — веки старались закрыться и не дать мне продолжить выполнять поставленную задачу. Я хотел остановиться: просто лечь и уснуть. Но это действие не принесет мне никакой пользы. Картина повторялась, Я снова убегаю от источника опасности, который прямо нацелен на меня. Все существующее здесь только живет, чтобы убивать другого — залог выживания, так это называется? Ещё и Костя куда-то пропал. Почему именно сейчас? Он никогда меня не оставлял, когда мне грозила опасность!

Я почти дополз до следующей комнаты, как получил сильный удар в спину. От неожиданного удара, Я ударился лбом об пол и снова потревожил раненую руку. Кажется мой нос окончательно ушел в сторону, оставляя внутри меня множество осколков раздробленной кости.

Кричащего от боли меня, кто-то перевернул на спину. Сквозь закрывающиеся глаза Я разглядел того парня, который и стрелял в меня. Я слегка вытянул руки вперед, пытаясь защитить себя от всего окружающего мира, но этот жест был весьма комичным — ведь рука не могла защитить меня от пули, особенно с такого расстояния.

Но ружье больше не было направлено в меня, теперь оно висело на его спине. Бросив на меня презрительный взгляд, парень схватил меня за капюшон куртки и потащил за собой. Упираться и вырываться Я даже не решился, Я был без сил: потеря крови сказывалась на мне. Протащить меня удалось недолго, капюшон с хрустом оторвался и остался в руках психа. Он глухо выругался и схватил меня за шиворот. Вытащил он меня через дверь, которая была раньше заперта. Все тело ломало от боли, на нем не было ни одного места, которое бы оставалось нетронутым. Ноги бесформенно волочились за мной. Мой убийца был сильным — мое тело с особой легкостью следовало за ним. А почему убийца? Ну не желает же он поговорить со мной таким способом.

Я сжимал раненую руку все сильнее, как будто надеясь, что она снова станет прежней. И с этой мыслью Я был дотащен до места назначения. Он прислонил меня к забору и отошел. Я осторожно поднял взгляд и посмотрел на своего убийцу. И теперь он был не один. Рядом с ним стояли ещё пять человек, и у каждого на лице был завязан платок. Каждый был похож на своего напарника: платки с одинаковым рисунком лисы, шапка с горизонтальной полосой, наподобие обруча. И серые куртки с огромным количеством карманов в которые с легкостью можно спрятать любой предмет. За спиной каждого висел средних размеров походный рюкзак. Внешне все они выглядели одинаково, скорее всего из-за того, что все вещи они брали в одном месте. И конечно, чтобы подчеркнуть свое единство. Вспоминая старое клише, сразу становится понятно о способе их заработка на жизнь.

И как ещё один пункт в подтверждение к моему доводу их оружие. Точнее то, что они держат его на виду и явно не для самозащиты. Огнестрельное оружие было только у одного из них, остальные довольствовались всем тем, что могло нанести неплохой урон. Не вдаваясь в детальные подробности, Я отметил для себя их арсенал. Под «арсеналом» Я охарактеризовал то, что находилось в их руках. Начну по возрастанию: ножик, топор, бейсбольная бита с воткнутыми в головку гвоздями, снова топор, тесак и ружье. Ружье, наверняка, им досталось случайно. А все остальное — это набор «что нашел, то и пойдет». То есть, такая же случайность.

Это сборище явно мне было не радо и дело было даже не в моем случайном присутствии.

— Это не он. — произнес один из них. — Нахер ты его сюда приволок?

— А ты не думал, что он с ним заодно? — ответил тот, что притащил меня.

Пока банда выясняла цель моего присутствия здесь, Я негласно пронумеровал их: от одного до шести. Тот, что меня подстрелил — первый, который его спросил обо мне — второй. И так далее.

— Сомневаюсь. — отмахнулся второй.

— Чё?

— Если он с тем уебком заодно, то какого он подставляется под пули?

— Это…. - замялся первый. — Надеялся, что мы стрелять не будем…

— Тогда мне скажи, по своему личному опыту — как часто мы на такое надеемся? — вмешался в разговор третий.

Обладатель ружья опустил голову:

— Допустим, он тут случайно оказался, но ведь не с проста же?

— Это можно у него спросить. А ты сейчас потратил патрон, понимаешь? Целый патрон и впустую!

— Я не…

— Знаю, ты не подумал! — отмахнулся второй. — Ладно, не бери в голову. В следующий раз, будь умнее.

Пока компания разбиралась, о целесообразности траты патрон, рядом со мной возникли чьи-то ноги. Мне хватило одного взгляда, чтобы узнать их владельца. Летние туфли в сеточку. Ну кто же ещё? Костя.

Он присел рядом со мной и произнес:

— Я снова, как ты сказал, нематериальная сущность.

Он опустил голову и почесав затылок снова обратился ко мне:

— Раньше никак не мог здесь появиться. В отличии от тебя, Я из того кошмара выбирался значительней дольше и как вижу, ты уже успел вляпаться. — подставив руку под щеку, он продолжил. — Но зато я слышал все, что здесь происходило. А ты меня нет.

Я продолжал прижимать руку к груди — теперь её защита была у меня первостепенной, после собственной жизни конечно. Если с ней что-то ещё случится, с рукой конечно, то есть вероятность совсем без неё остаться.

— Давай тогда сделаем так: Я, конечно, понимаю, что ты сейчас не в самом лучшем виде. Но только твои руки смогут хоть что-то сделать. Поэтому… ножик ещё при тебе?

Я не мог проверить наличие в своем кармане, но четко помнил что Я его нигде не доставал и оставить тем более не мог. Значит он все ещё в кармане. Я слегка приподнял ногу и почувствовал, как по ноге прочерчивается границы ножа. Так же еле заметно Я кивнул.

— Отлично. И как ты до сих пор не порезался. Но ладно. У них только одно ружье на шесть человек. У остальных оружие только для близкого контакта. Надо захватить ружье, но ты должен помнить. В ружье возможно зарядить два патрона. Один выстрел уже был, значит у тебя всего один. Смотри дальше шесть человек — один патрон. На понт их не возьмешь, так что… отбери ружье и выстрели себе в голову. — рассмеялся он. — Проще будет.

Я смотрел на него теперь со страхом — от него до сих пор не последовало ни одного грамотного предложения. Значит дело очень плохо — нужно думать, как сбежать. Суицидальные мысли у меня прошли, как и переживания за свою руку. Теперь Я хотел убежать отсюда. Убежать, целым и невредимым, на сколько это возможно.

Обожаю свое нынешнее состояние — ни одной адекватно сформулированной мысли, одни огрызки.

— Ладно. — Костя снова стал серьезным. — Он сейчас тебя будут расспрашивать.

Я бросил на него недоуменный взгляд: за всем этим Я совершенно перестал следить за бандой и даже не думал, какие вопросы мне будут задавать и что им отвечать.

— Я тебе потом расскажу, что я в себе нового открыл. — подмигнул он. — А ты, отвечай, как я тебе буду говорить. Мы выберемся — я обещаю.

После его фразы, второй отделился от группы и подошел ко мне. Прежде чем что-то спрашивать, он предварительно пнул меня по ноге:

— Эй! Ты тут?

Я осторожно посмотрел на него и кивнул. Лучше лишний раз не злить их — все делать спокойно. Я уверен, что оставлять меня в живых, в их планах нет. Если конечно не окажется, что все это недоразумение и они извинившись, отпустят меня. Я безмолвно усмехнулся собственной шутке. Так или иначе, нужно делать всё, как скажет Костя — не зря же он про нож спросил.

— Отлично. — продолжил второй. — Мы понимаем, что ты не тот человек, которого мы ищем, но мы также не исключаем возможности, что ты можешь его знать. Поэтому, я начну издалека. Что ты здесь делаешь?

Костя не задумываясь выдал ответ:

— Я умер, а после очнулся здесь.

Времени на обдумывание ответа не было и Я воспользовался готовым вариантом.

— Я… тут очнулся…. - выдавил Я. — Я умер и очнулся тут.

— Значит так, да? — уточнил он. — Хорошо. Ты очнулся здесь. А почему именно здесь? Это не самое подходящее для этого место.

— Я не знаю…

Его терпение было очень коротким.

— Вот врать мне не надо, хорошо? — рявкнул он. — Ладно, ты подумай ещё раз. Но пока ты думаешь, мы пойдем дальше. Где твой дружок?

Костя проплыл за спинами шайки:

— Нет никакого дружка.

Я старался, чтобы мой голос не дрожал:

— У меня нет никакого друга, Я не понимаю…

Но мой ответ был прерван сильным ударом в лицо. Я только успел понять, что в мой нос летит его ботинок. Единственное, что Я успел сделать — это подставить под удар лоб.

— Знаешь, у меня плохое настроение. Очень плохое настроение! Говори где он?

Удар был достаточно сильным: моя шея пошла назад и резко сместилась обратно, и из носа снова потекла кровь. Больно… опять….

— Я не знаю о чем ты! — всхлипывая, ответил Я.

— Я могу делать тебе больно очень долго, и ты не умрешь, знаешь ты это или нет. Но очень надеюсь, что ты ответишь на все мои вопросы!

Я смотрел на лису, которая болталась недалеко от моего лица. На платке она выглядела ещё агрессивнее, чем человек, который её носил. Я был уверен, что это не человек мне угрожает жестокой расправой, а именно эта безобидная лисичка. И сейчас это безобидная зверюшка будет меня убивать….

Второй подобрался ко мне вплотную и наклонив голову, посмотрел мне в глаза:

— Вот и зачем ты молчишь?

— Я действительно….

Второй резко дернул головой и Я вместе с ним — Я думал, что он собирается снова ударить меня. Но вместо этого он только рассмеялся:

— Ты понимаешь, что наш разговор с тобой зашел в тупик? Я тебя спрашиваю, а ты, делаешь удивленные глаза. Может тебе ухо оторвать? — он повернулся к четвертому и спросил. — Как думаешь — человек с оторванным ухом хорошо соображает?

— Ага. — заржал он. — Но слышит плохо.

Теперь заржала вся группа.

— Так как мы будем выбираться из этого тупика? — снова обратился ко мне второй. — Ты говоришь или я приступаю к уху?

Дело плохо, очень плохо. Мне конец. Сначала одно ухо, затем второе, а потом как ему захочется…. Костя, ну почему ты снова стал бесплотным? Ты бы сейчас очень помог!

— Я за выход из тупика, а ты? — усмехнулся Костя.

Мне тоже был предпочтительней этот вариант, но…похоже, что Я был без шансов — они хотели услышать что-то конкретное. А самое обидное было то, что Я даже не подозревал, о чем они говорят.

— Я за выход из тупика. — выдавил Я.

— Отлично! — рассмеялся он. — Хоть трезво мыслить ты ещё можешь.

Он снова повернулся к четвертому и сказал:

— Видишь? Хороший удар по лицу сразу заставляет человека вспомнить абсолютно всё!

Я медленно выдыхал воздух стараясь успокоиться — чем дальше, тем для меня становилось хуже. Нужно вести себя спокойно и что-то придумывать. Костя, почему ты не можешь ничего придумать.

Ты не прав — я думаю.

Второй громко чмокнул и стянул со своего лица платок. Я всхлипнул и ещё сильнее вжался в забор. Теперь понятно, почему он носит платок. Не для того, чтобы он мог продолжать совершать налеты на людей, а для того чтобы спрятать своё изуродованное лицо. Только сейчас Я заметил, что один его глаз не настоящий — до этого момента Я не решался пристально смотреть ему в лицо. Но сейчас, не смотря на страх, Я не мог смотреть куда-то ещё. Его стеклянный взгляд был только началом уродства, которое только могло поместить на себе лицо человека. Второй глаз тоже не был обделен: под ним был вырван кусок плоти, обнажая небольшую впадину и почерневшую кость. Его нос также отсутствовал и он не был хирургически удален — он был вырван, вместе с хрящами и похоже вместе с костью. Но кровь из его ран не шла — они были покрыты коркой из которой торчали разные кусочки. Это была пыль вперемешку с грязью — калека не следил за состоянием своих ран и, видимо, заражения крови не боялся. Через другую целую щеку тянулся неровный шрам, его толщина оставляла мысль, что его полоснули огромным кухонным ножом.

— Черт, ты какого творишь? — спросил его шестой.

— Все нормально — мы разговариваем.

Мне с трудом удалось перевести взгляд в сторону на его товарищей. Они все носят платки — не по этой ли причине?

— И почему ты не смотришь? — спросил урод. — Тебе страшно?

— Страшно. — прошептал Я.

— Что? Я не слышу? — рассмеялся он, хотя его лицо находилось совсем рядом со мной.

— Да. — ответил Я, стараясь чтобы мой голос звучал намного громче.

— Другого и не дано. — согласился второй. — Так что мы вернемся к твоему уху — если ты начнешь нести всякую чушь, то с тобой может произойти нечто подобное. Понимаешь?

Я быстро кивнул.

— Я вижу, что твоя рука уже успела пострадать. Было больно, да?

Я снова кивнул. Он был ненормальным — ему надо лечить голову. Он явно возомнил себя каким-то маньяком, который любит вести со своими жертвами умные разговоры.

Я даже представить не могу, что он дальше придумает. Но видимо и не узнаю. Несколько бандитов резко развернулись в дороге и начали пристально всматриваться.

— Он там! — закричал пятый, указывая куда-то вперед. — Он там!

Куда он показывал, мне не было видно, и похоже это был тот самый человек, о котором меня расспрашивали. Второй снова повернулся ко мне:

— Это как раз кстати! Никуда не уходи, мы скоро продолжим разговор и твоего дружка ещё приведем. Что скажешь? — рассмеялся он.

— Мне одному надоел его смех? — спросил Костя. — Видимо нет. Но приготовься, сейчас будет наш шанс.

Шанс? Очень хочется в это верить.

— Крип, ты его сюда притащил — тебе его и сторожить. — второй махнул рукой парню с ружьем. — И если его дружок побежит сюда, то постарайся его не убить. Нам есть о чем и с ним поговорить.

— Может, проще его сразу убить? — поинтересовался Крип. — Какой от него толк?

Но у второго были другие планы на мой счёт:

— Я хочу проверить, он действительно случайно здесь оказался или как?

— Ясно. — оскалился мой конвоир.

Все за исключением Крипа пошли на поиски «моего дружка», а Я не сводил взгляда с Крипа. Тот в свою очередь наградил меня тем же.

— Теперь осталось дело за малым. — заговорил Костя. — Нужно только дождаться когда он отвернется, если ты все сделаешь правильно, то хвати и пяти секунд, чтобы с ним попрощаться. Нам его в любом случае придется убить — этого не избежать. Не думаю, что с этим делом у нас возникнут проблемы. Но это только начало.

Убить? Да запросто — он первым пытался меня убить. Но… что? Только начало?

— Нет, так не пойдет. Давай решать проблемы по мере их поступления! — прервал Костя. — Сначала дождемся, когда он отвлечется на что-нибудь.

Но, к моему сожалению, Крип не планировал отвлекаться — все его внимание было сосредоточенно на мне. Как там говорят? Только чудо сейчас поможет?

Но чудеса и «Ирий» — вещи несовместимые. По крайне мере, так показывает прожитая здесь практика. И не важно, что она равняется двум дням. Крип, казалось, смотрел на меня, не моргая. И не он один. Два поцарапанных ствола целились мне точно в голову. Один ствол располагался сразу над вторым. Так что любое неверное движение и моя голова разлетится на мелкие кусочки.

Крип смерил меня сконцентрированным взглядом и держа одной рукой ружье, начал снимать с лица платок. Разобравшись со снятием его с себя, он на несколько раз вытер свое лицо. Скомкав его одной рукой, он положил его в один из своих многочисленных карманов. Поймав мой взгляд, он резко отвел взгляд сделав при этом разозленное лицо. Но в отличии от его товарища, его лицо не было так изуродовано. Судя по его лицу, он был в этом месте достаточно долго. Но ещё дольше он пробыл вне общества. Его лицо представляло собой огромное скопление растительности. Щетину никто не трогал уже больше нескольких месяцев, что делало его похожим на мужчину в возрасте, а не на молодого бандита. Она заполонила всё его лицо, начиная от щёк и заканчивая его шеей. Именно поэтому он снял платок — ему было невыносимо жарко, и вся его растительность невыносимо чесалась. Его платок был частью их объединения, и его ношения было одним из правил. Наверное, только когда никого не было рядом, он позволял себе снимать его и не мучаться от духоты.

— Угадай, кого они ищут? — вдруг спросил Костя. — Андрея!

Я даже не постарался снова спросить: откуда он все это знаешь?

Я медленно повернул голову в его сторону, и на моем лице застыла гримаса нескрываемого удивления. И чем же он смог их так разозлить? Был через чур вежливым?

— А скорее всего! — согласился Костя. — И главное, пока у нас есть время: ты слушай меня, но глаз с этого маньяка не спускай. Я в себе открыл ещё одну способность, если конечно, её так можно назвать. Я могу копаться в мозгах людей. Раньше я мог понять только конечную цель человека, как это я сделал с Андреем. А сейчас я полностью вижу информацию о всех задействованных процессах их разума. И нет, я не смогу навязать кому-то чью-то волю, но прочитать их у меня получится.

С другой стороны от Крипа раздался какой-то шум. Он на секунду дернул головой вскидывая ружье, но при этом продолжая поглядывать на меня. Впрочем, что там происходило — оставалось загадкой для нас обоих. Поля обзора скрывал очередной забор от прилегающего дома. Казалось, что вокруг нас одни заборы.

— И вот. — продолжил Костя. — Конечно, я раньше положенного загадываю, но представь меня самостоятельным и реальным — это будет страшное сочетание.

С той стороны с которой раздался шум, раздался чей-то крик, затем позвали Крипа:

— Крип! Отрежь его — он бежит к тебе!

Крип не опуская ружье, медленно побрел на зов.

— Твой шанс. Главное не шуми! — напутствовал Костя, растворяясь в воздухе.

Воткни нож в голову, чтобы наверняка или в сердце — на твоё усмотрение.

Нож по удачному стечению обстоятельств находился в левом кармане, поэтому Я полез за ним правой рукой, что не очень удобно, попутно вставая. Тихо поднявшись, Я вытащил нож и осторожно пошел за своим охранником. Все тело ломило от боли. Крип шел довольно медленно, но если он вдруг решит повернуться, то избежать пули мне не удастся — с такого расстояния трудно промахнуться.

За забором начали раздаваться крики и шум потасовки. Я отчетливо услышал крик Андрея — нужно действовать быстрее. Пока Крип не повернулся.

До него оставалось всего несколько шагов. Нужно подойти и воткнуть в него нож. В голову. Чтобы смерть была мгновенной, и он не успел выстрелить. Потом зарядить в ружье патрон и уходить. Но все не могло быть так гладко: именно за несколько шагов, Крип резко развернулся. Ружье было направлено в сторону. Я замер в ужасе — это всё? Это конец? В меня сейчас выстрелят в упор. Сколько людей выжило после выстрела в упор?

Чего ты ждешь? Давай!

Мир вокруг меня начал замедляться — все мои действия казались до невозможного быстрыми. Я сделал небольшой замах, и лезвие ножа стало приближаться к Крипу. На его лице застыло непонятная эмоция: не то страх, не то удивление. Ещё секунда промедления и Я бы упустил момент для удара. Вовремя Я сориентировался….

Ты? Да ладно?

Лезвие ножа с треском проломило черепную коробку Крипа и ушло по рукоятку. Вместе с жутким треском из его головы брызнула небольшая каша черной крови. Крип выпустил ружье и упал колени. Я продолжал держать нож за рукоятку, поэтому рука последовала за ним вниз.

— Крип! Всё — мы его поймали! — это был единственный звук раздавшийся из-за забора.

Быстро они справились с Андреем, но у них было преимущество по всем аспектам, как в количестве, так и в умении. Сомневаюсь, что Андрей мастер уличного боя. Поэтому нельзя отвлекаться.

Следующее: вытащить нож. Мое оружие с легкостью вышло из его головы, вместе с маленькими брызгами, глаза мертвеца захлопнулись и он упал навзничь. Спрятав нож в кармане джинсов, Я перешел к следующему пункту своего плана — ружью. Схватив ружье, стараясь меньше напрягать раненую руку, Я сразу встал с ним в боевую стойку. Оставшиеся в живых пятерка не спешила выходить сюда.

— Крип! Про нашего нового друга не забудь — он тут не помешает!

Поторопись — они скоро поймут, что он мертв. А у тебя всего один патрон. Осмотри его карманы.

Я упал на колени и начал судорожно шарить по карманам мертвеца. Чувство отвращения не могло побороть страх за свою жизнь, но было все равно не приятно. Из головы Крипа набежала уже небольшая лужица черной крови, пачкая мои и без того грязные кроссовки. Где могут находится патроны? Они должны быть всегда под рукой, чтобы в случаи перезарядки их можно было сразу достать. Значит внутренние карманы отпадают, а на карманов на внешней стороне было предостаточно. Глаза разбегались от первого впечатления, но удивляться было некогда — у меня от силы минута на поиски и зарядку. Меньше думай, быстрее ищи.

Скорее всего, нужный мне карман находится на правом боку. Нет, пусто. Так, тогда… нет, не нагрудный. А если он левша? Левый боковой? Есть! Небольшая связка патронов. Несколько слоев резинки обхватывали блок патронов, при этом позволяя доставать по одному патрону. Их здесь… навскидку, около двадцати — хватит за глаза. Теперь нужно проверить сколько патронов заряжено и уходить. Ввязываться в бой против пяти человек — самоубийство и даже не смотря на тот факт, что у них нет огнестрельного оружия.

А как же Андрей?

— Скучать не буду. Он сам виноват — разозлил не тех людей.

— Интересная у тебя логика. А ты не думал, почему он остался?

— Это его личные мотивы.

— И как ты оказался здесь?

— Понятно, что Я не сам дополз, но как Я сказал, что рисковать из-за него не буду.

Костя замолчал, но было слышно его сопение — пусть злится, сколько хочет. Но есть вещи которые не стоят элементарного риска. Я развернулся и пошел в противоположном направлении — времени совершено не было.

— Ты ружье проверил? — вдруг спросил он.

— Нет. — спохватился Я и занялся открытием стволов.

Два патрона. А Крип молодец — время зря не терял.

— Тогда снимай с предохранителя и начинай стрелять.

— Что? — изумленно спросил Я.

— Они же здесь. — сухо произнес Костя.

Здесь? И почему Я об этом узнаю в самый последний момент?

— Твою мать, почему ты раньше не сказал?

— А ты как думаешь? Снимай с предохранителя!

Из-за чего так взбесился Костя? Черт, надо спешить — теперь от моей скорости зависит моя жизнь.

— Блять! Какого хрена? — Я трясущейся рукой сдвинул вперед кнопку предохранителя.

— Не переживай ты так. Как мы знаем — убивать людей довольно просто.

Из-за забора, что находился напротив эшафота Крипа, выглянула чья-то голова. Разглядывать мне было некогда, поэтому Я быстро прицелился и выстрелил. Но прицелился, это грубо сказано. Поднял и на вскидку выстрелил. Но к моему удивлению, направление было выбрано, как нельзя верно. Смерть, закованная в свинцовую оболочку, пролетела за считанные мгновения до своей цели и вонзилась в преграду, в виде забора, вставшую на её пути. В заборе образовалась дыра с множеством свисающих кусков. Размером она была с два огромных кулака — так что Я даже боюсь представить, какая рана будет у прятавшегося за забором. Вместе со звуком ломающегося дерева раздался крик полной боли вперемешку с огромным потоком ненормативной лексики.

Значит, Я в кого-то попал. Возможно, они не станут высовываться, зная, что у меня ружье. Удачный выстрел отдался эхом в моем плече болью — конечно, она была ничем по сравнению с моими оторванными пальцами. Хм… в этой суматохе, они меня перестали даже беспокоить. Шок? Я украдкой посмотрел на свою руку — кровь перестала идти. У меня не было времени удивляться.

— Костя, выведи меня отсюда. — прошептал Я, продолжая целиться в забор.

Я не представлял, с какой стороны мы пришли и куда вообще можно убежать отсюда. Поэтому у меня было несколько вариантов развития дальнейших событий. Во-первых, бежать, куда глаза глядят. Во-вторых, следовать указаниям Кости.

— Я уже тебе сказал, что помощь от меня будет нулевая, если ты бросишь Андрея? — спросил он, материализуясь из воздуха, за моей спиной.

— Какая тебе, блять, разница, что с ним будет?

Адреналин бил по вискам, заставляя меня чаще моргать и жевать язык, который уже стал разбухать.

— Хотя бы с того, что он дотащил тебя сюда и не бросил, когда запахло жареным.

Прекрасно, у Кости опять открылись благородные принципы.

— Тогда сам иди и спасай его. — прошипел Я. — Мне как-то все равно, что с ним будет.

— Вообще-то есть такое понятие, взаимовыручка. Тебе оно известно?

Костя всеми сила старался убедить меня в своей правоте. Но мне не было никакого дела до его точки зрения.

— Вспомни, ты же сам хотел продолжить с ним путь и найти Лёху.

— Да, было дело. — оскалился Я. — Но тогда не было пяти психов, которые людей калечат.

И для большей убедительности потряс раненой рукой. Но Костя посмотрел поверх неё в сторону забора и пробормотал:

— Они ждут.

— Чего? — Я молча согласился со сменой темы разговора. — Чего они ждут?

— Твоих действий. Тогда поставим вопрос ребром….

— Боком выйдет. — огрызнулся Я.

Костя выдохнул воздух и замолчал. Ему понадобилось немного времени, чтобы продолжить:

— Значит делаем, так. Андрей находится у них в заложниках. Мы вытаскиваем его — называй это как хочешь. Хоть взаимовыручка, хоть услуга за услугу. А потом мы продолжаем искать Леху. Если нет, то тут мы и распрощаемся.

Я оценивающе посмотрел на него — теперь он не шутил. Теперь он меня действительно бросит, а Я не хочу оставаться в одиночестве. И он это знает. Он знает, что без него Я не смогу — Я отвык самостоятельно жить. Почти. Но этого почти не достаточно.

— Быть мудаком тебе не идет. — произнес Я.

— Возможно. — не смотря в мою сторону, ответил он. — Но становится уродом, я тебе не позволю.

Я раздражено рыкнул и повернулся к забору.

— И что мне делать?

— Разговаривать с ними бесполезно. Так что пойдем и заберем Андрея.

— А если меня поставят перед выбором: сдавайся или наш говнарь умрет?

— Тогда я тоже буду по нему скучать. — закрыл тему Костя. — Здравый смысл меня не покинул, но так бессмысленно умирать — это бред.

— Как мило, что ты про здравый смысл вспомнил.

— Что?

Костя только делала вид, что не услышал или недопонял меня. Меня же не покидало ощущение подставы. Ведь всё вокруг не настоящее, это все бред. Такого просто не могло произойти со мной! А раз не могло произойти, значит этого не существует…. А если существует?

— Ты отправляешь меня прямо к ним. Их, если ты помнишь, как минимум четыре человека.

— Мы справимся. — спокойно произнес он. — С тобой ничего не случиться.

— О, да! Я же мастер по стрельбе из ружья.

— Представь, что это видео-игра.

Я не узнавал Костю. Передо мной был совершенно другой человек. Не было ни осмысленности в его словах, не действий, направленных на мою защиту. Он не боялся рискнуть мной, ради спасения неизвестного нам человека. И это сравнение с видео-игрой… он же терпеть их не может. А тот ли это Костя, что Я знал?

— Видео… что? Ты совсем ебнулся?

— Нет. — продолжал спокойно говорить Костя. — Тогда, я снова ставлю вопрос ребром. Разве у тебя есть выбор?

И настоящий Костя никогда бы не поставил меня перед таким выбором. Он же не мог так измениться — у него не было на это никаких причин. Но у меня же есть выбор? Сейчас он у меня есть.

— Вообще-то есть!

— Правда?

Его слова для меня оказались звонкой пощёчиной. Не было у меня выбора — Я снова возвращался к варианту продолжения своего пути в одиночку. Не пойдет.

— Веди меня. — попросил Я.

Костя кивнул. Было видно, что происходящее доставляет ему удовольствие не больше чем мне. Тем не менее, он продолжает стоять на своём.

— Иди до забора, только тихо. Они всё ещё бояться высунуться.

Расстояние до забора было преодолено быстро. Я затаился у забора, предварительно зарядив ещё один патрон, и стал слушать. Раненого не было слышно, видимо уже умер.

Нет, не умер — пока.

— Что? — не понял Я. — Я промазал?

Не отвлекайся.

— Блеск. — прошептал Я.

Четыре отморозка ждут меня — мне ещё повезло, что они сразу не начали действовать.

Осторожно заглянув в проделанную выстрелом щель, Я увидел довольно простую ситуацию. Раненый был оттащен от забора, и теперь им занимался один из членов банды. Ещё один сидел рядом и наблюдали за окрестностями. Он держал свое оружие наготове и время от времени им потряхивал им, проверяя неизвестно что. Ещё двоих не было видно — все-таки выжидать они не решились. Андрей лежал на боку за спиной часового. Его некогда белый спортивный костюм был весь перепачкан. Ни одного белого или чистого места на нем больше не было.

— Избили. — зачем-то сказал Я. — А куда делись остальные?

Так… они хотят нас обойти с другой стороны.

— С какой? — не понял Я.

Слева.

— Что мне делать?

Хм… попробуй обойти их и подстрелить ещё кого-нибудь. Огнестрельного оружия у них нет, так что постарайся чтобы они не успели объединиться — иначе задавят числом.

Сказано — сделано. Я обошел забор с противоположной стороны и остановился перед калиткой, которая была распахнута настежь.

Всего один смотрит за этим входом. Делаем так: ты резко заходишь и стреляешь.

— А если промажу?

Тогда второй выстрел не спеши делать. Смотри по ситуации.

Глубоко вдохнув, Я покрепче сжал ружье и вошел во двор. Все-таки мое появление было ожидаемым: на меня уставилось две пары глаз. Отвлекся даже тот, что помогал раненому. Но раненому помощь уже была не нужна. На груди его куртка была разорвана на части, скорее всего, его грудную клетку постигла та же участь. Рана должна быть смертельной. В эту пользу дополнялся довод в виде большой лужи крови, которая стекалась под его телом. Минус один. Осталось четыре человека. Два выстрела против и то, если попаду. Понимали это и они, каждый старался из всех сил сжать свое оружие, как будто бы это принесло в его удар намного больше ненависти и негатива.

Почему ты не стреляешь?

Я задержал дыхание и вскинул ружье. Оно обрело новую цель. Часовой успел открыть рот, чтобы закричать, но его голос утонул в грохоте выстрела.

Отдача от второго выстрела отдала в плечо уже более ощутимо, но рука дернулась раньше и поэтому, Я слегка смазал. Но вместе с отдачей в плечо, Я почувствовал вполне твердо о себе заявляющее головокружение. Состояние шока шло на убыль. Времени совершенно нет. Скоро и руки перестанут меня слушать, и всё тело охватит неконтролируемая слабость. Но это всё происходило внутри меня, а действие продолжало развиваться и за моими пределами.

Смертельный залп взял курс вверх и вместо нацеленной груди задел шею и лицо часового. Куски плоти были вырваны со своего обыденного места с невероятной силой в сопровождении брызг крови, ставшей для меня обязательным атрибутом в «Ирие». Ошметкиплатка и высоко поднятого воротника его куртки закружило в бешеном вихре и резко разбросало в разные стороны. Мою цель отбросило назад и он, поднимая, к тому же клубы грязи и пыли, упал на спину. Внезапно разразившийся и также мгновенно угасший выстрел был прерван пронзительным мычанием моей жертвы. Крик никак ему не давался, а нечленораздельные звуки выплескивались из него с невероятной громкостью. От одного взгляда, как разлетелась его плоть на кусочки, мне стало не по себе. Я всегда знал, что ружье наносит огромный урон, но не такой же… или Я много чего не знаю?

А теперь второй! Быстро! Их товарищи скоро будут здесь!

Только бы не промазать, только бы не промазать! В патроннике находился ещё один патрон. Значит один выстрел, потом перезарядка и ещё два отморозка остается. Руки слегка тряслись, когда ружье меняло свое положение. Как мне казалось, всё происходит очень быстро. Выстрел и часовой больше не представляет опасности. Слова Кости заняли от силы секунду и теперь Я готов убить следующего. С момента предыдущего выстрела Я себе не позволил выдохнуть. Задержанное дыхание было залогом моего спокойствия. Я сжимал ствол ружья со всей силы — главное не промазать. Никакие другие мысли не могли помешать моей концентрации. Одно движение пальца и снова выстрел. Плечо болезненно заныло от отдачи. После этого оно будет болеть ещё долго. Но все это бесследноисчезло, после того, как картечь попала точно в цель. Я сразу забыл и про ноющее плечо, и про двух отморозков, которые теперь жаждут моей мучительной смерти. Чувство восторга все перекрыло. Чувство скорой победы — Я понял, что мы справимся!

Второй бандит, не успел покинуть свой пост рядом с раненым. Картечь со свистом вонзилась в его лицо, превращая его в сплошную кашу. Он не успел ни вскрикнуть, ни поменяться в лице. Все произошло для него также быстро, как и для меня. Бывший часовой не спешил умирать: он катался по земле, схватившись обеими руками за рану на шее. На него бессмысленно тратить ещё один патрон — он сам умрет. Ухмыльнувшись, Я стал подходить к раненому бандиту. Не дойдя до него нескольких метров, Я остановился — раненый продолжал стонать и хвататься руками за рану. Это наверное очень больно.

Я бы на твоем месте поскорее бы перезарядился — их товарищи заходят со стороны калитки.

Черт! Они слишком быстро добежали до сюда, но с другой стороны — чего им тянуть?

Два оставшихся члена банды забежали во двор с огромной скоростью — они очень спешили, один даже потерял свой платок. Его лицо сморщилось от нескрываемой злобы, его глаза… его глаз не было. Точнее они были полностью черного цвета. Ужас….

Быстро целься в них! Они не знают, что ты не успел перезарядится!

— Стоять! — заорал Я, сжимая свое оружие трясущимися руками.

Оставшиеся в живых парни сразу же остановились. Сейчас начнут со мной разговаривать — они постараются растянуть время, которого у меня нет.

Только Я начал верить, что всё скоро закончится, как судьба подкинула мне ещё одно испытание. Два отморозка, сжимающие в руках свое оружие. Тесак и топор. Черт….

— Ты их убил…. - прошептал тот, что потерял свою маску. — Ты их убил….

Он не мог поверить в происходящее. Его друг тоже — он медленно перевел взгляд на своих павших товарищей, затем на меня:

— Ты понимаешь, что за это придется ответить?

Скорее всего, так и будет. Я не успею перезарядится.

Бандит снял маску — это оказался парень, которого я окрестил «вторым». Его изуродованное лицо Я ещё не скоро забуду…. Его нужно будет убить в первую очередь, если получится.

И пока Я размышлял, урод повернул голову к своему товарищу:

— Ты понимаешь, что так нужно?

Обладатель тесака удивленно на него уставился:

— Что?

— Прости меня. — произнес второй и резко развернувшись, скрылся за калиткой.

Он сбежал — бросил своего друга. Но это мне только на руку. Нужно воспользоваться его ступором и зарядить патроны. Ствол податливо щелкнул. Но этот щелчок стал сигналом для оставшегося бандита. Его взгляд был сконцентрирован полностью на мне. Ему нужно было около секунды, чтобы понять, что мое оружие не заряжено.

Смышленый, сука!

Первый пустой патрон упал на землю — доставать второй не было времени. Смышленый уже бросился ко мне — его тесак зашел за его голову, готовясь обрушиться со всей силы на меня. Трясущееся рука вставляла новый патрон — нужно только успеть! Черт! Я не успею!

Успокойся! Ещё не все потеряно — один патрон есть.

Так иди иначе, но Костя прав.

— Чтобы ты не говорил…. Я в тебя верю. — прошептал Костя.

Я тоже… теперь….

Владелец тесака был уже на расстоянии вытянутой руки — достать меня, не вызывало бы у него никаких дополнительных усилий. Но занервничал и не решился сразу атаковать, увидев, как Я закончил с ружьем. И все равно его рука начала набирать замах, но все это было натянуто и довольно медленно. Этой заминки с его стороны мне и хватило: ружье стразу пошло вверх и в итоге замерло напротив его лица. Я даже не успел разглядеть, какая предсмертная гримаса скривила его лицо, как Я нажал на хвост спускового крючка. Промахнуться с такого расстояния было невозможно, также как и увернуться. Благодаря впечатлению от многих фильмов, Я ожидал, что голова разлетится на множество кусочков. И моё ожидание не оправдалось… нет. Вместо разлетающихся в разные стороны части головы, последовал глухой хлопок и вместо носа у бандита оказалась сравнимых размеру дулу дыра. Одновременно с образовавшейся дырой из затылка бандита брызнул огромный ком перемешанной крови с мозгами и черепом.

Отбросило его на несколько метров, освобождая место для следующего бандита, но весь комизм ситуации оказался в том, что его не было. Он убежал и бросил своего друга. Нет, он конечно поступил правильно — сначала извинился, а потом убежал. Смерть отморозка и осознание того, что один ушел, вызвало во мне неконтролируемый всплеск ярости.

Из меня рвался необузданный вопль — вопль горечи поражения. Я не брал во внимания тот факт, что Я остался в живых. Главное, что этот урод ушел — его смерти Я хотел больше всего. За наше короткое знакомство, он вызвал у меня самое большое отторжение, как человека. Даже больше чем покойный Крип. Но меня теперь беспокоил ещё один вопрос: а что здесь делают с убийцами? Закон есть везде, даже в разрушенном мире. Только какой он здесь?

Не знаю…. Он будет ко мне применен, если меня поймают с поличным. Поэтому нужно уходить отсюда и скорее. Не исключено, что урод побежал за помощью.

Почему Я думаю, как преступник? Я же защищался и меня не за что судить. Я пытался сохранить свою жизни, а они первые напали на меня.

Заметив, что Я стал успокаиваться, рядом появился Костя:

— Видишь? Все оказалось даже проще, чем Я думал. — усмехнулся Он.

— Иди нахер! — рявкнул Я. — Ты не представляешь, как ты меня подставил. Пять трупов на мне. Не мне тебе говорить, что убийц нигде не любят, даже если это убийство при защите произошло!

Костя сначала сделал очень проницательное лицо, а затем спросил меня:

— Ты что, до сих пор уверен, что здесь действует хоть какая-нибудь система? — после этого он начал так смеяться, что из его глаз потекли слезы.

Он смеялся ещё очень долго. А я просто сидел рядом с мертвецом и сам по немного усмехался сложившиеся ситуации. К тому же, Я вспомнил про свою руку — и не потому что ко мне снова пришла слабость, а потому что с ней надо было хоть что-то сделать. И снова Я был удивлен: то что было увидено, снова не сходилось с моим представлением. Сколько раз меня уже посещало удивление? Не считал, но думаю уже порядочно. Не все мои пальцы были оторваны выстрелом: мизинец и безымянный пальцы продолжали находиться на своем законом месте. Но самое интересное было, что кровь перестала идти — на месте раны появилась огромная корка, полностью перекрывающая выход для кровопотери. Не знаю, с чем это связано… но это спасло меня! Как же Я рад, что мне не придется бегать и искать, чем мне остановить кровь или накладывать жгут…. Столько проблем было решено сразу. Но… мои пальцы…. Черт! Это были мои пальцы! Мои драгоценные и единственные пальцы. Как хотелось предаться нытью, о том, что много вещей Я мог ими сделать. Но это чушь — никогда Я бы об этом не стал ныть. Мне было жалко и очень больно, что Я потерял часть себя…. Мне будет не хватать их.

Костя, кажется стал успокаиваться:

— С тобой не соскучишься! — вытирая слезы, произнес Костя. — Я в восторге.

— А ты представь в каком Я! — оставалось только усмехнуться и мне. — Ты противоречишь сам себе!

— И в чем же?

Я протащил шершавым языком по обсохшим губам и продолжил:

— Ты говоришь, что не позволишь мне становиться уродом, но в тоже время подстрекаешь на убийство пяти человек. Понимаешь?

— Понимаю, но… эта банда, как ты их окрестил, не переживают от того, что кого-то надо убить и готов поспорить этим они и занимаются — убивают людей ради содержимого их рюкзаков. А что касается Андрея, то он не такой, как они. Может он и убог и его поступки при жизни были ужаснее чем твои, но не факт, верно? И я считаю, что он — хороший человек, который заслуживает жизни, а не это дерьмо, которым теперь только мух заманивать.

Я посмотрел на Костю с неуверенностью:

— Твоими словами, Я сейчас сделал хорошее дело?

Костя театрально взмахнул руками и произнес:

— Как ты любишь всё опошлить! Да, можешь считать, что всё именно так!

Посмотрев на мою покалеченную руку, он произнес:

— Мне действительно жаль, что с твоей рукой так вышло и что я не смог вовремя определить некоторые тактические ходы. Могли бы и по другому закончить.

— А ты правда ушел бы, если бы Я отказался возвращаться за Андреем?

Костя немного подумал прежде чем ответить:

— Уйти — нет. А вот разговаривать я с тобой точно бы перестал.

— Понятно. — прошептал Я.

Я совершенно перестал понимать, что происходит. Мысли, что это всё дурной сон продолжали занимать мою голову. Вроде это тот же самый Костя, но какой-то другой. Я не мог этого объяснить, но чувство, что родной человек стал иным только усиливалось. Куда делся мой Костя? В самом начала ведь был именно он. Когда Я просмотрел тот момент, когда его подменили? И получается, что с этой подменой мне предстоит весь путь? Я не смогу. Не смогу, зная, что ведёт меня чужак. Но идти все равно надо. Я сейчас убил пять человек и внутри меня теперь должна сиять пустота. И она есть, но только из-за Кости.

— Мировая? — рассмеялся Костя, протягивая мне руку.

Я болезненно улыбнулся и ударил по несуществующей руке Кости.

— Так, раз мы разобрались с этим, может поищем того, ради кого это и затевалось? — спросил Костя. — Но сначала….

Он резко замолчал. Я посмотрел на него — он смотрел мне за спину. На его лице было нескрываемое удивление. Он потер висок и произнес:

— Кстати, пока ещё не слишком поздно — перезарядись?

— Что?

— Повернись и сам посмотри, я не могу понять, как это возможно….

В фильмах в подобных ситуациях частота воспроизведения кадров замедляется и не для того, что бы показать невероятную реакцию главного героя, а чтобы подготовить зрителя. Мне подготавливать было некого — Костя уже был в курсе. Только насчёт чего? Я резко развернулся.

Я ожидал увидеть, что позади меня собралась новая группа отморозков, что снова появился монстр, который не брезгует человеческой плотью. Но всего это не было. Ко мне медленно шагал мертвый отморозок. Тот самый, что первым принял выстрел, когда Я вошел во двор. Но он должен быть мертв! В его шеи не было небольшого кусочка и его челюсть была частично разворочена. Его куртка была залита кровью. Огромным пятном оно растеклось по его вороту и груди, а ближе к поясу превратилась в хаотичные брызги. Он потерял слишком много крови, у него нет куска плоти и не где-то, а в шеи. Он не может оставаться в живых! Как это возможно?

Ружье вывалилось из моих рук и упало на землю. Я с ужасом перевел взгляд на другого отморозка, тот, что погиб вторым. Он также оставался лежать в той же позе и никаких признаков жизни. Я не мог смирится с мыслью, что он жив! Нет, такого не бывает!

— Костя, как это возможно? — чуть ли не визжа воскликнул Я.

— Не знаю…. Ты веришь в зомби?

— Никогда не верил!

Костя кивнул на лежащее оружие:

— И какого черта ты бросил ружье?

— Я… — Я не знал, что и сказать. Страх перед ожившим трупом сковал мои действия.

Я не мог даже начать отходить назад, а мертвец приближался. Надо что-то делать. Ведь всё же просто: поднять ружье, зарядить его и убить мертвеца. Если это зомби… нет, их не существует. Это просто древний японский миф. Это сюжет для фильмов ужасов… их же не существует?

— Рустам! Он уже почти дошел! Подними это чертово ружье! — заорал Костя.

Страх ни куда не делся — пронзительный крик Кости только вывел меня из оцепенения. Мертвецу до меня оставалось несколько шагов, но он не предпринимал никаких активных действий. И Я даже не хочу знать почему. Я быстро нагнулся и поднял ружье. Пустые гильзы упали на землю, их место заняли целые собратья. Я сделал шаг назад и прицелился: его голова была у меня на мушке. Кроме своей цели, Я увидел, что его лицо не выражало никаких эмоций. Он явно не понимал, что в его голове появится огромная дыра. Я закрыл глаза и выстрелил. Звук падающего тела было отчетливо слышен не смотря на оглушающий грохот. Мое плечо раскалывалось от боли — это оплата за выживание. Только после этого Я смог открыть глаза. Мертвец лежал на боку — теперь он был точно мертв. Я облегченно выдохнул и упал на землю. Раскинув руки в разные стороны, Я обратился к Косте:

— Что это было?

— Точно не зомби. — огласил новую догадку Костя.

— Ты же сам сказал….

Мне становилось легче и спокойнее — все кто должен быть мертвым — умер. Все хорошо. Я теперь даже не переживал из-за того факта, что урод сбежал. Да и черт с ним.

— Я ошибся. Помнишь, мы раньше смотрели фильмы Ромеро? Так вот, исходя из логики фильма — мыслей у зомби быть не может. А все его мыслительные процессы я видел.

— Да? И о чем же он думал? — спросил Я.

Костя потер ладонью об подбородок и продолжил:

— Он хотел умереть. Он не умер тогда — он все это время был жив.

Из позы лежа, Я перебрался в сидячую позицию:

— Ты шутишь? Ты видел какие у него раны были?

— Видел. Но я тебе говорю, что я видел в его голове. Он был жив — он не умирал!

Не умирал? Такого же не бывает. Все умирают. Если не считая его, Я убил четырех человек и никто из них не сопротивлялся естественному процессу. Он был особенным?

— Не думаю. Тут должно быть другое объяснение.

— Слушай, Я честно не могу сейчас соображать — меня до сих трясет от увиденного.

— Не поверишь: мне самому не по себе.

Я посмотрел на недавно ещё живого мертвеца. Он не умирал — он был живым.

Только как? Впрочем, это пока не важно — если мне суждено это узнать, что ответ сам огласит себя. Но самое главное, что Я окончательно убедился, что зомби не существует. А что, если бы они существовали? Может, поэтому этот мир и рухнул и всё что от него осталось — это развалины и грабители. Я видел достаточно фильмов про то, как люди выживают в таких условиях. Хэппи эндов не бывает. Я бы тогда выстрели бы себе в голову — лучше смерть, чем этот ад.

Смешно. Я ведь уже мертв.

Действительно смешно. Сначала на моем лице поползла еле заметная улыбка, но вскоре она переросла в поток искреннего смеха. Я смеялся недолго — ведь толк в хорошей шутке заключается в том, что нужно вовремя остановиться. Костя смотрел на меня с нескрываемым ужасом. Я вяло улыбнулся и спросил:

— Что такое?

— Твое чувство юмора меня всегда поражало.

— Это на нервной почве. — поспешил успокоить Я. — Скажи, мне что-нибудь в округе угрожает?

Костя продолжительно стал смотреть в разные стороны. Закончив осмотр, он произнес:

— Нет. Вокруг никого нет.

Отлично.

Костя подошел ко мне вплотную и произнес:

— Может, все-таки закончим и отправимся дальше?

Я устало повернул голову в сторону Андрея — он продолжал лежать не подовая никаких признаков жизни.

— Слушай, а он случайно не умер?

— Нет. Пошли.

С огромной неохотой Я поднялся с земли — сейчас любое действие давалось с трудом. Руки тряслись, плечо болело. Черт! Только подумал про больное плечо, как неровные куски, что раньше были моими пальцами, заболели снова. Рука слегка горела — болевой шок видимо иссякал. Но Я не так и понял, почему кровь остановилась и что за корка заросла на месте моей раны.

— Кстати, Костя. — позвал Я. — Что ты думаешь насчет этого?

Я потряс рукой перед Костей. Он слегка наклонил голову и удивленно хмыкнул.

— Не знаю….

Я разочаровано опустил руку — все-таки Костя тоже может также и ошибаться, и чего-то не знать. Но может некоторые моменты так и должны оставаться нераскрытыми? Но Костя не собирался сдаваться — его взгляд был наполнен решимостью и азартом. Его это зацепило и теперь он, во что бы то ни стало, хотел найти ответ. Похоже это тот самый Костя, которого Я и знал.

— Что-то много за один день накопилось вопросов.

Я запрокинул голову назад и закрыл глаза. Костя медленно шагал вокруг меня и напевал какую-то песню. Где-то на середине куплета он замолчал и спросил:

— Ты долго стоять не месте будешь?

Иду-иду. Откуда столько нетерпения? Я раздраженно фыркнув, направился к Андрею. Андрей лежал на боку. Сколько раз Я уже описал его положение именно таким способом? Не знаю, но уже не раз. Это связанно с тем, что Я стараюсь охарактеризовать или описать любое действие или бездействие. Но с Андреем, Я впадаю в небольшую заминку — нечего здесь рассматривать подробно. Лежит и точка. Не вдаваться же мне в описание, как кусочки грязи покрыли его некогда белоснежный костюм. Раз отметил и этого достаточно. Может, более точный анализ ситуации не получается из-за предшествующий событий? Пять человек мертво, Я покалечен и мое негативное отношение к Андрею. Кстати, надо будет узнать чем о смог разозлить этих парней? Надеюсь, это что-то стоящее….

Иначе, ты и его убьешь?

— Ха-ха. — натянуто произнес Я.

Я слегка пнул Андрея по ребрам. Глухой звук удара тут же пропал.

Хотя бы сделай вид, что ты заинтересован в приведении его в чувство!

Я нагнулся над телом Андрея и перевернул его. На его лице было полно засохшей крови. Заплывший глаз, рассеченная бровь и несколько зубов выбито. Хорошо они его побили.

— Андрей! — позвал Я и ударил его ладонью по лицу.

Удар отозвался забавным хлопком, а Андрей продолжал лежать без сознания. Я вопросительно посмотрел на Костю, а он одобряюще кивнул. Удары последовали один за другим. Нет, Я не старался разбить ему лицо ещё больше, но от слабых и редких ударов пользы будет мало. И когда прошло с десяток ударов, Андрей открыл глаза и испуганно закричал:

— Не надо! Остановитесь!

— Эй! Не ори! — рыкнул Я. — Их больше нет!

Андрей щурился и с опасением смотрел на меня.

— Успокоился? — спросил Я. — Их больше нет.

— Как нет?

Я умиротворенно сложил руки на груди.

— Нет и всё. Тебя что-то не устраивает?

— А что случилось?

Ему было достаточно, чтобы понять, что произошло. Но он не мог оторвать от меня взгляда. Его неосведомленность злила меня ещё больше. И теперь, когда он пришел в себя, Я смогу узнать из-за чего все началось. Ведь всё началось именно из-за него.

— Что случилось?! — заорал Я. — Это Я у тебя хочу спросить! Что, ты сделал?!

Я был в бешенстве — ещё минуту назад Я планировал спокойно узнать о ситуации. Но теперь Я не мог спокойно говорить. Сквозь свои вопли Я брызгал слюной и был абсолютно уверен, что если бы окружающий мир мог позволить, то моё лицо было бы красным.

— Что ты им сделал, а? — продолжал Я надрываться. — Ты посмотри, что они сделали со мной!

Я показал свою травмированную руку. Андрей испуганно дернулся назад, пытаясь уползти от меня. Но Я не дал ему этого сделать — Я схватил здоровой рукой за его олимпийку и продолжил кричать:

— В меня стреляли! Меня били! Мне оторвало три пальца! Три! И всё из-за тебя!

Андрей взвизгнул и закрыл свое лицо руками. Я с отвращением отпустил его олимпийку, и Андрей разлегся на земле. Я выпрямился и закусил губу. Я сейчас сорвусь и убью этого придурка!

— Так ты мне скажешь, что ты сделал этим ребятам? — проорал Я, пиная землю рядом с Андреем, закидывая его грязью.

Андрей прятал свое лицо в руках и плакал. С каждой секундой его плач становился с каждой секундой все громче. И когда Я ожидал, что он разразится истеричным воем, он смолк. Он прижал свои ноги к груди и не опуская рук начал всхлипывать.

— Молодец. Умеешь ты общаться с людьми. — разочарованно произнес Костя.

Я бросил на него не менее яростный взгляд:

— Так надо!

— Нет. И ты это знаешь.

Андрею сейчас все равно до того факта, что Я разговариваю сам с собой. Именно поэтому Я не скрывал присутствия Кости.

— Вот только сейчас не начинай! — прорычал Я.

— Хорошо. — сдался он. — Но лучше тебе держать себя в руках. Целее будешь.

Последнюю фразу он добавил с насмешкой и снова растворился. Я медленно сжимал и разжимал кулаки. Слишком много событий произошло за столь короткий период. Слишком много вопросов — нужно уже начать получать ответы. Я присел рядом с Андреем и спросил уже более спокойно:

— Андрей? Ты меня слышишь?

Мой спутник еле заметно кивнул, продолжая всхлипывать. Сам себе на горло наступаю такое говоря:

— Ты извини — Я немного погорячился. Вышел из себя, понимаешь?

Он снова еле заметно кивнул.

— Ты можешь мне рассказать, что произошло?

Андрей медленно убрал руки от лица и посмотрел на меня испуганными глазами. Я старался сохранять спокойствие и не начать снова кричать. Давай же, говори!

— Подожди, пожалуйста — я только успокоюсь. — икая произнес Андрей.

Он сел на землю и с ужасом начал крутить головой:

— Господи, что тут произошло? — прошептал он.

Я закатил глаза.

— Они не оставили мне выбора. — произнес Я.

Андрей с ещё большим ужасом посмотрел на меня:

— Ты их убил?

— А что мне ещё, по-твоему, оставалось делать? — вызывающе спросил Я. — Они хотели убить меня.

— Нет, все не так должно было случиться. — шептал Андрей. — Этого не может быть.

Я потер свой висок и собравшись с мыслями, снова спросил:

— Андрей, ты мне скажешь, что произошло?

Андрей ещё несколько секунд осматривал труппы, а затем произнес:

— Один ещё живой.

— Что? — не понял Я.

Я повернул свою голову в ту сторону в которую он смотрел. Недобитым оказался тот, что первым получил порцию картечи в грудь. Именно он выглядывал через забор. И он до сих пор жив. Черт, как же всё сложно. Я сходил до ружья и направился к раненому. Почему он не сдох сразу, как и его дружки? Зачем всё усложнять? Сдохни и не отравляй жизнь другим, всё просто!

Ты же не собираешься его добивать?

Вообще-то, да. Я ещё под впечатлением от того «зомби». Будет лучше, если он окончательно умрет. Всем от этого будет лучше: и мне спокойнее и он перестанет мучаться.

— Что ты собираешься делать? — испуганно взвизгнул Андрей. — Рустам?

То, что должен.

Раненый еле заметно двигался и пытался вдохнуть, как можно больше воздуха. Но разорванная грудная клетка мешала ему сделать самое естественное действие. Я встал рядом с его головой и замер. Мой противник был беспомощен — он не мог мне сделать абсолютно ничего. Для него даже поднять руку было бы невыполнимым действием. Заляпанный кровью подбородок подрагивал — он что-то пытался сказать, но не мог. Не хватало воздуха. И теперь у меня стоял выбор: убить его или оставить мучиться. Двоякая ситуация. Буду рассуждать по порядку: можно расценивать его убийство, как жест милосердия — Я облегчу его страдания. А с другой стороны — он должен страдать. Но если Я его не убью — тут у меня заиграло клише из зарубежных фильмов. Когда есть возможность убить главного героя, ею никто не пользуется и потом главный герой приходит и всех убивает. «Надо было убить меня, пока была такая возможность!» Именно так он и говорит. Может у меня такая же ситуация — Я дам ему шанс жить, а он потом вернется за мной. Мне предстоит ещё долго пробыть в «Ирие» и оставлять в живых врагов не стоит. Он определено будет хотеть моей смерти. Ещё есть тот урод — но… хотя вряд ли он придет мстить за своих друзей. Ведь он смог так запросто убежать. А даже, если и вернется… то лучше он будет один, чем с кем-то ещё.

Я прицелился раненому в голову — самый проверенный способ.

— Рустам, не надо! — закричал Андрей. — Он же ничего не сможет нам сделать! Не убивай его!

Выстрел.

Лицо раненого теперь уже никогда не смогут собрать в единое целое. Сотни маленьких кусочков разлетелись в разные стороны. Больше не было одного целого — теперь это огромная мозаика, которую невозможно собрать. Я посмотрел на Андрея: он был так же испуган, как и в тот момент, когда Я на него орал. Его глаза снова наполнились слезами и были готовы вырваться наружу огромным потоком. Сначала он бессмысленно приоткрывал рот, как будто пытаясь мне что-то сказать, а затем он снова начал плакать.

Как сложно человеку осознать, что тот мир, в котором он раньше жил безвозвратно уничтожен. Особенно, если это мир был полон доброты и тепла. Человек не хочет отпускать всё хорошее, что было в его жизни. К хорошему привыкают быстро. И когда вокруг тебя запросто убивают людей — человек начинает сходить с ума. Ведь раньше со смертью он сталкивался изредка и то, когда покидали этот мир близкие ему люди в силу болезней и возраста. Смерть имеет странную природу: либо она приходит в твою жизнь, либо ты несешь её другим людям. Есть и другие признаки, но сейчас они не имеют место быть. Я слышал такое мнение, что человек изначально не может причинить вред другому человеку. Что это заложено у него от рождения, как и инстинкт самосохранения. И что если он причиняет другим людям страдания и если он способен убить другого человека, то это болезнь. Чушь. Человек, сам по себе, отвратительное существо. Он врет, ищет везде выгоду и пытается унизить любого другого, и только лишь для того, чтобы это не коснулось его. И самое печальное, что это только верхушка списка. Люди убивают друг друга с большим азартом, чем животные. И то, последние это делают только для того, чтобы найти себе пищу и продолжить свой цикл. Дать шанс своей популяции существовать как можно дольше. А человек, при всех удобствах жизни и её упрощению, ищет все больше способов, как досадить своему ближнему и только лишь из-за того, что он чем-то отличается от норм придуманных ещё большими неудачниками. Жизнь не может быть такой простой — нужно все упросить ещё больше и оставить только тех, кто подходит под определенные требования.

Глава 4 Туда

Андрей сидел на земле, обхватив колени руками, и плакал. Я стоял в стороне и не спеша выпускал кольца дыма. Мое горло буквально резало от сухости и несдерживаемых спазмов. Я очень хотел, чтобы меня вырвало, но ничего не получалось — желудок предательски был пуст. Сигарета меня хоть как-то отвлекала от мыслей о поражения моего тела неизвестной болезнью.

Костя неожиданно появился передо мною — что меня ни чуть не заставило испуганно дернуться. Привычка — сильная вещь. Взять хотя бы солдат, пробывших на войне больше года. И именно всегда на поле боя, а не роя траншеи и подготавливая снаряжение для других солдат. Они могут спокойно смотреть на изуродованные тела своих погибших товарищей, могут даже не дернуться от ужаса, если их брат по оружию погибнет на их руках. Хотя нет… Я не прав. Это уже не привычка — это психологическая травма. К такому нельзя привыкнуть — каждый раз человек с ужасом будет смотреть на погибших товарищей и даже на незнакомых людей, если с его психическим состоянием всё в порядке. Но то что Я счел за привычку — это отклонение. Ведь война — это страшная вещь, она ломает людей. Цена человеческой жизни обнуляется, ведь солдату приходится постоянно убивать своих врагов. Смерть человека не должна вызывать безразличие. Смерть одного человека это всегда трагедия для другого. Но сейчас не война и то что Я сделал — как это охарактеризовать? Я, в данный момент, не испытываю совершенно никаких эмоций — Я не переживаю из-за того что Я убил четырех человек и добил одного тяжелораненого. Может из-за того, что Я сделал всё правильно? Они хотели убить меня, но Я их опередил. Они были ужасными людьми и вряд ли их смерть кого-то расстроит. Может, только того урода, что сбежал. И возвращаясь к моему безразличию, сначала у меня была радость, но не от убийства, а от желания жить. Я победил — у меня все получилось и это прекрасно. И даже огромное количество трупов не смогло испортить осознание победы. Может у меня тоже какая-нибудь травма. Ведь не нормально же так относится к смерти? Или Я ошибаюсь? Я буду с самим собой честным — убийство не может быть оправдано. Но Я совершил его не из корыстных побуждений. Я защищал свою жизнь — все просто: либо Я, либо они.

Костя за время своего отсутствия видоизменился, и сменило свой гардероб. Пиджак куда-то делся и теперь на нем была одна футболка черного цвета с кривыми узорами на груди. Джинсы были заменены на брюки защитного цвета. Я предположил, что это именно такие брюки, по характерным полоскам, тянущимся через всю штанину, накладываясь друг на друга. На ногах взгромоздились огромные военные ботинки — берцы. Шнурки на них были завязаны с через чур кропотливой бережностью: ни одной складки и ни в одном месте не перекрутились. Я поднял удивленный взгляд сначала на Андрея — он совершенно не обращал внимания на все его окружающее. Затем Я шепотом обратился к Косте:

— Это ещё что такое?

Костя смотрел на меня со смущением:

— Что скажешь?

— Что? Ты хотел посоветоваться со мной о своем внешнем виде? — улыбнулся Я.

— Не совсем. Просто мне мой пиджак, немного надоел — видеть его не могу. Да и джинсы — всю жизнь их ношу.

— Хорошо, что тебя никто не видит — это просто….

Костя закрутился на месте, пытаясь рассмотреть себя:

— Что-то не так?

— Да нет. Необычно как-то….

Костя замер на месте и одобряюще улыбнулся:

— Ничего — привыкнешь.

Смотреть на Костю в новом обличии было интересно, а что ещё новенького он выкинет?

— Новенького я ничего не выкину. — внезапно помрачнел Костя. — Нам есть о чем поговорить.

— Ты о моем поступке?

Разговор, как и обстановка резко изменились. Костя не мог промолчать.

— Да. И не об одном. Ты много чего сделал того, что не стоит.

Я прикрыл глаза и продолжил:

— Если бы Я просто ушел, то ничего бы не случилось.

— Лучшая защита — это нападение?

— Нет. — мотнул головой Я. — Ты же знаешь, что Я прав.

— Я так не думаю. Я знаю, что происходит у тебя в голове — ты сознательно это делаешь. И заметь, я говорю про твое отношение к Андрею и про того грабителя, которого ты добил. Этого можно было не делать. Тебя легко накрутить и заставить необдуманно действовать на эмоциях.

— Мы с тобой топчемся на месте. — сказал Я. — Тебе не кажется, что хватит говорить об очевидных вещах?

Костя выдавил из себя смешок.

— Что? — не понял Я.

— Ты так и не научился замечать очевидные вещи.

— То есть? Что ты несешь?

Костя перестал быть единым целым: через его тело проходили искаженные полосы, как на неисправном телевизоре. Окружение вокруг перестало быть четким — оно начало размываться и превращаться в огромные комки непонятной субстанции.

— Костя, что это? Что происходит? — заорал Я.

— Не знаю. Что происходит — может так и должно быть? — Костя был подозрительно спокоен.

— Нет, не должно! — закричал Я. — Ты же знаешь, что происходит, так?

— Возможно.

— Возможно? — Я не мог понять настрой Кости. — Это же все не по-настоящему?

— Да перестань. — улыбнулся Костя. — Здесь все не по-настоящему.

У меня в голове не укладывалось — как это все может быть не настоящим? Что вообще происходит?

— Ты разве не заметил? — спросил Костя. — Что все слишком хорошо вышло. Ты убил столько человек, которые только и умеют, что убивать. А отделался ты только покалеченной рукой. Что они оставили парня с ружьем рядом с тобой и то, что они сразу тебя не убили. Ты умеешь стрелять из оружия, причем довольно метко. Так и должно было быть? Это не видео-игра.

— Ты же сам это сказал! Что всё как в ней!

— И что? Я много чего говорю. И ты действительно поверил, что я мог так тобой рискнуть ради спасения незнакомого человека?

— Но…

— Что «но»?

— Все это реально. И боль реальна и….

— Все слишком наигранно за исключением тебя. Ты действовал так как и должен был. Ты показал, какой ты на самом деле человек. — голос Кости грубел и искажался. — Ты знаешь почему.

— Нет! Не знаю! — отрицал Я.

— Ты даже не обратил внимания на наши с тобой разговоры. Резко меняют тему, где стоит остановиться подробнее. Ты же не думал, что это все спускалось на тормозах? И главное, наши разговоры, а точнее их ответы — иногда полная бессмыслица и аргументы, которые приводились в их сторону. И конечно, как быстро ты соглашаешься….

— Костя, прекрати! — взмолился Я. — Это не смешно.

Костя улыбнулся, но это улыбка выглядела очень дикой вперемешку с искажающими его помехами:

— А что, если я тебе скажу, что я не Костя?

Его слова отдались глухим эхом и весь мир внезапно погас. Это была не тьма, в которой нам приходилось находиться в канализации. Это был неизвестный мне цвет — Я осознавал, что вокруг ничего нет, но объяснить, как это произошло, тоже не мог. Я начал осматриваться — все было бесполезно. Ничего не происходило вокруг — было только состояние покоя. Мне, наверное, должно быть страшно? Нет. Даже наступающей паники Я не чувствовал.

Бред.

Я ничего не понимал — я сошел с ума. Да. И это не вопрос к самому себе. Это единственное объяснение происходящего вокруг безумия. Такой бредовой фантазии не может родить даже такой воспаленный мозг, как мой. Мой мозг иссох и выгорел — ничего здравого и целого там не осталось. И скорее всего, Я никогда не был в «Ирие». И наверное, Я даже и не умирал. То, что Я помню — правда ли всё это? Я уверен, что этого всего не было — все, под это и подстраивается. Но почему, Я только сейчас стал это осознавать? Я смирился с фактом своей… мнимой смерти? Или нет? Я смирился со своей смертью и решил, что второй раз умирать не собираюсь. Я даже начал планировать свои дальнейшие действия. И все это не по-настоящему? Здесь все ненастоящее.

Сейчас, Я стою здесь и рассуждаю, а в настоящем мире лежу где-нибудь в подъезде и пускаю слюни. Скорее всего, количество введенной в себя дряни было слишком много для моего и без того слабого организма. У меня просто плохой день. Нужно только дождаться, когда меня отпустит и… что дальше? Пообещать себе, не употреблять больше? Или четко вымерять дозу? Жалкое зрелище. Но в чем вся прелесть наркомана? Он все понимает, он все так правильно говорит, но остановиться уже не может…. А может и не отпустит меня? Мозг не смог справиться с концентрацией яда и отключился. Его работа, мне напоминает компьютер. Когда происходят сбои, он самостоятельно их выправляет. Когда происходят сбои посерьезнее — он перезагружается или выключается, давая процессору время на восстановление. Если повреждения более, чем катастрофические, то уже нужна переустановка системы или новая начинка. Но поменять механизм куда проще, чем починить человека. Я никак не компенсирую угробленное здоровье, иссохшие мозги. Курс реабилитации творит чудеса, но не всегда. До него ещё нужно добраться. А что, если последний рейс до него уже уехал? Если, Я пропустил его уже очень давно. Давно, когда мог остановиться сам и не доводить все до такого финала.

Сейчас должен был опуститься занавес. Занавес моего маленького представления, длиною в жизнь. И у каждого это представление длится по-разному и в разных жанрах. Я предпочитаю тогда, психологический триллер. Это как раз впишется в описание моей жизни. Но…. Что-то Я отвлекся. О чем это Я? Ах, да! Занавес! Опускается занавес, Я выхожу на сцену, чтобы посмотреть на реакцию зрителей, но вместо оваций и довольных криков, Я вижу уходящих людей. Они плюют на пол, ругают сценариста за убогий сюжет, за ужасные сцены чьей-то реальности, которые не стоит видеть даже взрослому человеку. На меня они даже не обращают внимания, хотя Я вышел с распростертыми руками, готовый услышать любую критику в свой адрес. Но этого не происходит. Вроде есть человек, но никому до него нет дела. Мимолетный взгляд на такого принесет ровно столько же информации, сколько изучение голой стены в ещё недостроенном доме. Скука, пренебрежение и ещё раз скука. Вполне отражает мое нынешнее положение. Теперь мне грустно. Грустно от осознания правды, грустно от неменяющейся пустоты.

Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить, как Я умер. Все произошло также внезапно, как и погружение в объятия Морфея. Вроде бы ты все осознаешь, как вдруг все обрывается. И обрывается также незаметно. Может, если Я просто буду стоять и не открывать глаза, что-нибудь изменится?

Теперь нужно открыть глаза. Глубоко вдохнув воздух, Я открыл глаза.

Что за черт?!

Я снова в «Ирие»! Я стоял перед ручьем, вода которого отправила меня пересматривать мои воспоминания. Точнее Я думал, что всё дело в воде. Я не понимал: то есть, все что Я только пережил, было моими галлюцинациями после того, как Я попил воды? Не может быть… хотя почему не может? Всё возможно. Вода отравлена. В ней может быть что угодно: яд, вирус или отходы. Да хоть что угодно! Нужно быть более осмотрительным. И больше никакой воды — никакая жажда не заставит меня пережить это вновь. Но даже если Я и вернулся к началу, то нужно продолжать следовать намеченному плану. Но план придется изменить. Теперь все было по-другому. Мир не остановился на достигнутом и продолжал жить по собственным правилам. Моему взору предстали только самые малые изменения. Я был уверен, что дальше все будет куда масштабнее и ужаснее. Иначе и быть не может. Но начну по порядку, что изменило свою первоначальную сущность. Впереди за ручьем располагалась та самая деревня, в которой и произошел скоротечный бой с грабителями. Я удивленно смотрел на неё — в прошлый раз её не было. Я был уверен, что это именно та самая деревня. Может это из-за того, что все дома в ней выглядят как две капли воды. В плане проектировки, но внешний вид каждого был уникальным. Обгоревшие доски, обвалившиеся или треснутые стены, выбитые стекла — у каждого дома своя отличительная черта. Но под всеми можно провести черту и написать: пустота. Какую бы историю не хранило это место — она уничтожена вместе с привлекательным видом этого места. Но в отличии от города, здесь нет выжженной земли. Нет огромных воронок от взрывов. И нет мертвых тел, которые давно превратились в прах или были изуродованы местной фауной. Может, здесь её и не было? Но тогда почему здесь никого нет?

Нужно перестать задавать вопросы — здесь никто не может дать на них ответы.

Мир вокруг меня снова стал наполняться звуками. Сначала тихо засвистел ветер, потом раздалось шелестение луга за моей спиной и неразборчивый треск насекомых, спрятавшихся в траве. Я ждал, когда меня кто-нибудь окликнет. Костя или даже Андрей. Не важно кто — главное, чтобы Я снова не остался один. Нельзя поворачиваться: как только Я это сделаю, так сразу все опять изменится. Действительно ли все прошло? Не знаю — может, Я ещё нахожусь под действием токсина, растворенного воде.

Я не знаю, как иначе объяснить все произошедшее со мной. Может у меня было… видение? Того, что произойдет вскоре. Нет. Это уже перебор — это явно из другой истории. Истории другого человека. Не моя.

— Рустам? — раздался голос Андрея. — Ты чего замер?

Не один. Нужно обернуться, теперь уже ничего плохого не должно произойти.

Я повернул голову в сторону звука и увидел Андрея. Чистый спортивный костюм, нигде не порван. Его лицо также было целым. Ни единого синяка или какого-нибудь намека, что его избивали. Он медленно подошел ко мне и спросил:

— Ты уже передумал пить?

— Да. Мне уже лучше. — отмахнулся Я.

Мне хотелось ужасно пить — жажда, а точнее усыхающий организм, продолжал мучить меня.

— Мы же только ради этого и шли сюда. — удивился Андрей.

Мои подозрения усиливались: Андрей вел себя, как ни в чём ни бывало. Он не знал, какой ужас мне довелось пережить. Он не мог знать — это всё произошло только со мной. Костя, должен знать — он наверняка был там… нет. Его там не было. Было кто-то другой вместо него. Но где он сейчас?

— Я рад, что тебе лучше. — улыбнулся Андрей и сделал несколько шагов вперед. — Если с водой мы закончили, то отправимся дальше?

По спине пробежалась легкая дрожь.

— Пожалуй. Ты про эту деревеньку говорил? — спросил Я, поравнявшись с ним.

— Да! Я не думал, что мы выберемся так близко к ней. Совпадение?

Дрожь ушла, теперь Я чувствовал как внутри меня разгорается непонятное чувство. Оно кипело, желая вырваться наружу.

— Не думаю, что здесь оно возможно. — возразил Я. — Её раньше здесь не было.

Как бы Я ни считал, проверить стоило, видел ли Андрей мой кошмар?

— Что? Она всегда тут была. — удивился Андрей. — О чем ты говоришь?

— Скажи, что произошло за последние несколько минут?

Андрей удивленно смотрел на меня. Ему потребовалось несколько секунд прежде чем ответить:

— Мы шли через луг, затем спустились сюда. Ты как увидел воду, сразу бросился к ней. — говорил он, перетирая подушечками пальцев. — А потом ты замер и стоял до тех пор, пока я тебя не окликнул.

Значит в воде дело. Либо Я успел её попить и меня забрал в плен страшный омут или… это было предостережение. А может, это было все на самом деле, но с другим мной. Есть теория о параллельных вселенных. Попробую её раскрыть в условиях моего случая. Есть Я — самостоятельная личность со своей историей, привычками, характером и прочими характеристиками. Жил Я в течении определенного времени… стоп. Нет. Слишком далеко беру. Я попал в «Ирий». Началась первая вселенная. Она шла своим чередом, предоставляя мне возможность прожить определенные события до контрольной точки. Этой контрольной точкой оказался ручей. Идет два разветвления: в первом Я выпил воду, а во втором нет. Вариант, где Я выпил воду делится ещё на несколько. В первом, Я не выбрался из омута и снова умер. Во втором, Я выбрался из омута и был убит группой отморозков. Третий, Я выбрался из омута и перебил отморозков. Четвертый, мы с ними так и не встретились. И снова идет разветвление со следующим развитием событий. Андрей погиб или выжил. Я получил ранение или остался целым. И это только поверхностное изучение ситуации. Начиная с контрольной точки, есть множество дверей, ведущих в самые разные версии одного мира, где по определенным моментам произошли иные действия. Действия, отличные от привычных. Но когда одна вселенная рушится и накладывается на другую, рушатся все границы. Воспоминания накладываются друг на друга, превращая личность человека в неконтролируемую массу. Что приводит к нехорошему исходу.

Человек в одной вселенной погибает, и после вселенные скрещиваются. А этот человек есть в них обеих. Его воспоминания принимают огромный поток информации с двух носителей и превращаются в один кусок. Как правило, второстепенные воспоминания не всплывают в обыденной жизни. Но когда происходят события имевшие место быть в другой вселенной происходит накладка и мозг перегревается от потока информации. Человек не может понять, какие воспоминания настоящие. Вытекает это все в обильное кровотечение в мозг. И смерть. И тогда следует вклинивание двух вселенных в третью. Это ещё больший ком разрушительной энергии. И когда в разум человека, врывается его две других жизни с зафиксированными моментами его смерти, при этом действуя, как исключение. Они не прячутся где-то в глубине, а сразу накладываются поверх старой памяти. И снова — летальный исход.

У меня только что произошла первая накладка одной памяти на другую, если это, конечно, была параллельная реальность. И снова одни предположения. Но если кратко, то эта теория выглядит так. Подходит ли она мне? Не хотелось бы — последствия слишком печальные.

И другой интересный момент: не обязательно все должно быть так, как Я думаю. Я человек и мне свойственно ошибаться. Даже чаще чем следует. Может, всему этому нет объяснения, а Я уже придумал множество вариантов. И что, если каждый не верен? Человек должен во что-то верить, придерживаться какой-то идеи. У него должна быть надежда, что он все понимает и все контролирует. Но надежда — это… самообман. Нужно не надеяться, а быть уверенным.

Продолжать выпытывать у Андрея события, о которых он ничего не мог знать, было бесполезно. Буду походить на психа, которому такие галлюцинации мерещатся, что Кингу и не снилось. Смешно.

— Андрей. — позвал Я. — Пошли.

Андрей не сразу осознал резко сменившийся ход моей мысли и поэтому несколько секунд стоял на месте, а затем быстро зашагал за мной. Ручей был пройден настолько быстро, что Я скорее мог с легкостью поставить под сомнение сам факт его существования.

— Рустам, а почему ты спросил про последние несколько минут? — поинтересовался Андрей. — Что-то случилось?

— Ничего. Я перегрелся на солнце, вот и кажется всякая чушь.

Солнце продолжала припекать. Как будто он хотело зажарить все заживо. Рядом со мной возник Костя:

— Чушь мерещится? Я что-то пропустил?

Я еле заметно кивнул головой, и Костя подозрительно прищурил глаза. Он тоже был не в курсе случившегося. Похоже, мне придется все пересказывать сначала. А ведь Я отвык уже от этого — Костя всегда знал, что творится у меня в голове, но сейчас он старался найти в моей памяти недостающие кусочки. Нужно только отойти от Андрея достаточно далеко и поговорить с ним — сейчас это проблема. Но это был не единственный важный момент. Сейчас наступал кульминационный момент в поисках Лехи. Если здесь его не найдем или хотя бы его труп, то Андрею придется признать, что его поиски бессмысленны. Но меня это не устраивало — не при нынешней ситуации.

Мы почти дошли до забора, как Я решил все-таки поговорить с Андреем:

— Андрей, подожди. — произнес Я. — Ты был в прошлый раз именно здесь?

— Да. — остановился мой спутник. — А почему ты спрашиваешь?

— Понимай это как хочешь, но Я нутром чую, что там творится что-то опасное.

Паника вперемешку с паранойей сжигала меня изнутри. Эта смесь начала прижигать меня изнутри ещё на ручье. Я был уверен, что бой с бандитами будет. Они где-то там и если мы попадемся им на глаза, то снова произойдет этот ужас. Они жестоки и не будут с нами церемониться. Мы вдвоем не сможем с ними справиться. Они нас убьют — этой бой заранее проигран. Но его можно избежать, если мы предпримем хоть что-то.

— Опасное? — удивился он. — Что ты имеешь ввиду?

— Да, что ты имеешь ввиду? — Костя поравнялся с Андреем. — Меня не просветишь?

— Я тебе уже говорил, Я многое не могу объяснить тебе, но… давай сделаем, как Я говорю.

— Рустам, тебе не кажется, что это бред. Ты вообще нормально себя чувствуешь, а то выглядишь всё хуже и хуже. Все бледнее и бледнее и голос дрожать стал…. Может, ты….

— Андрей. — твердо произнес Я. — Это было не предложение.

У меня не было времени, чтобы дать ему время на раздумье.

— Что? — лицо Андрея стало вытягиваться в маску ужаса.

— Это прямой план наших действий. Выбора у тебя нет.

— Что? — Андрей попробовал перейти на крик, но тут же вернулся к нормальному тону. — Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?

Я сделал несколько шагов навстречу Андрею, сжав при этом кулаки до хруста в костяшках:

— Я свою позицию сказал. Твою пока никто рассматривать не будет.

Андрей сделал шаг назад и оступившись упал на землю:

— Рустам, послушай! — взвизгнул он. — Что с тобой такое?

— Со мной все в порядке. — улыбнулся Я. — Но ты начинаешь меня выводить из себя!

Костя медленно переводил взгляд с Андрея на меня:

— Ты что делаешь? Эй! Рустам, возьми себя в руки.

Я вплотную подошел в лежащему Андрею и произнес:

— Убегать Я тебе не рекомендую, мы ищем Леху, помнишь?

Рустам!

Андрей облизнул губы и прошептал:

— Что с тобой стало? Ты же не был таким!

Не был таким…. Откуда тебе знать?

— Как просто ты можешь судить о человеке, зная его всего сутки. — оскалился Я.

Андрей ничего не ответил — он продолжал испуганно смотреть на меня.

— Значит так, расклад такой: сейчас мы обходим деревню, находим Леху, а после можешь идти куда захочешь. Действуем по плану и никто не пострадает. — предложил Я и добавил громче. — Ты понял?

Андрей испуганно всхлипнул и прошептал:

— Я понял, понял.

Сразу бы так.

— Вот и хорошо. — улыбнулся Я. — Люблю понятливых, а то настроение у меня скверное.

Костя подошел ко мне и если бы мог, прижался бы ко мне вплотную:

— Ты вообще соображаешь, что ты делаешь? Что на тебя нашло?

Я ничего не ответил — Я и сам не знал. Откуда такие необоснованные действия? Все было в порядке, но потом что-то произошло. Что-то щелкнуло во мне и сменился режим поведения. Меня и раньше не особо радовало общество Андрея, но сейчас Я даже не смог промолчать. Это точно не из-за страха, что со мной может произойти в деревне, если этот чудик начнет действовать по своему. Нет, явно не из-за этого. Тогда что? Или нет. Явно из-за этого. Буквально минуту назад, все мое сознание было заполнено страхом от осознания того, что может произойти. Значит, не все так просто, как кажется. Вокруг все тихо — это хорошо? Но нужно все равно вести себя тихо. Андрей и так вел себя слишком громко — как бы они нас не услышали.

— Рустам. — тихо позвал Андрей. — Твоя рука….

— Что? — не понял Я.

Он не сказал, какую руку имел ввиду, но Я уже знал, про какую идет разговор. Иначе и быть не может. Некоторые вещи случаются и если они случились, то не спроста. Я медленно поднял левую руку. Черт…. У меня внутри всё свернулось. Два пальца… всего два. Мизинец и безымянный. Остальные пальцы были оторваны. Как такое вообще возможно? Значит всё, что Я видел, произошло по-настоящему? Значит…. Нет. Не значит это ничего. Есть вещи которые просто случаются…. Нет! Это бред! Почему тогда Андрей совершенно не побитый? Его били и очень жестоко, а на нем не царапины? Почему…

— А-а!! — закричал Я от боли.

Моя голень горела огнем от внезапно вспыхнувшей боли. Что-то разрывало её изнутри, принося с каждой секундой все больше боли. Я инстинктивно дернулся назад и упал на спину, больно ударившись локтем. Из моей ноги с громким хлюпаньем вырвался инородный объект, разбрасывая черную кровь во все стороны. Нужно срочно посмотреть что там. Неужели Я все испортил? Нас нашли и теперь убьют? Мне нужно увидеть, что произошло. Я так резко поднял голову, что перед глазами поплыли небольшие волны. Слишком быстро сделал. Мне нужно только одно — узнать, что вызвало такую боль. Но первым делом на глаза мне попался Андрей.

— Ах, ты, уёбок! — заорал Я.

Андрей спешил подняться и броситься наутёк. В руках он сжимал окровавленный осколок стекла. Это сделал он!

— Ты покойник! — заорал Я ещё громче, не боясь, что меня может услышать ещё кто-то.

Бандиты. Ха. Есть они там или нет — теперь они отошли на второй план. Теперь все моё внимание было на Андрее. Никакого страха, никакой паники — только ярость!

Он обманул меня — заставил отвлечься и нанес удар. Не ожидал Я от него такого, недооценил. О нем у меня сложилось впечатление, что он слабый и жалкий человек, неспособный на серьезные действия. Но человек способен на отважные или бессмысленные поступки, когда его жизни угрожает смерть. Видимо, он решил, что сейчас, как раз такой момент.

— Рустам! Я не хотел этого делать — ты не оставил мне выбора! — кричал Андрей, скрываясь за забором.

Не оставил выбора? Я даже не угрожал его убить. Сам домыслил или мое поведение не оставляло другого вывода? Неважно. Этот сученок не доживет до конца этого дня!

— Ты совершил самую большую ошибку в своей жизни! — прокричал Я в ответ. — Довольствуйся последними минутами своей никчемной жизни!

Надо подниматься. Нога болела и каждый раз, когда вес переходил на неё, в голове лопался очередной сосуд, разнося по всему телу дрожь, которую перекрывала боль. Мощными импульсами, она разносилась по всему мозгу, заставляя сознание, искаженно и заторможено, воспроизводить окружающую обстановку.

— Рустам! — раздавалось из-за забора, но уже тише. — Прости меня — я не хотел этого! Я испугался! Давай поговорим!

Жалкая пародия на человека.

Не о чем нам разговаривать. У каждого человека есть черта, которую нельзя переступать. У меня она давно переступлена и сейчас меня снова через неё протолкнули.

— Для этого уже поздно! — Я тяжело дышал, и прихрамывая, старался двигаться, как можно быстрее.

Нельзя дать ему уйти. Можно это считать делом принципа.

— Дело принципа? — кричал Костя, крутясь вокруг меня. — Ты совсем с катушек слетел? Ты не должен его убивать.

— Нет, должен. — спокойно ответил Я, не боясь, что меня кто-то услышит. — Это всё зашло слишком далеко.

— Ты себя послушай! У тебя опять мозги набекрень съехали! — не унимался Костя. — Вспомни! Ситуация повторяется: ты опять вбил себе идею, что так будет правильно, а самом деле, ты сделаешь только хуже.

— Он мне вонзил кусок стекла в ногу! — рыкнул Я, прихрамывая на больную ногу.

В ране, наверняка, остались осколки.

— Ты сам до этого довел! С чего ты вообще начал гнать про какую-то опасность? Там нет ничего! Ты даже не удосужился спросить у меня.

— Ты не знаешь всей картины полностью. — снова рыкнул Я. — Я тоже могу видеть то, чего нет перед глазами! Там есть и другие люди!

— Ты реально больной…. - поникшим голосом прошептал Костя. — Рустам, я тебя прошу: не делай этого. Просто дай ему уйти!

— Нет. — сказал Я. — Это дело принципа.

— Рустам! Не смей этого делать! — Костя повторял одни и те же слова.

Он не мог придумать новые аргументы в защиту Андрея и видимо, надеялся взять меня измором. Но бесполезно. Этот урод сдохнет — Я воткну ему этот кусок стекла в глаз, а затем вырву его трахею. Он будет мучаться… и долго.

— С чего ты взял, что там кто-то есть? — не унимался Костя. — Там нет никого. Да вообще, вокруг кроме вас двоих никого нет!

— Никого? — Я даже остановился. — Как никого? Они там должны быть!

— Нет там никого! — закричал Костя. — Ради всего святого, успокойся!

— Никого…. - прошептал Я. — Черт. Вот это Я просчитался.

Паранойя сильно меня убедила.

— Просчитался? — не понял Костя.

— Теперь Я просто обязан не дать ему уйти. — закончил Я мысль и продолжил хромать за Андреем.

— Если бы Я мог, то давно бы тебе проломил тебе голову. — прошептал Костя.

— Даже если бы и мог, то не сделал бы. — буркнул Я. — У тебя не раз была такая возможность.

— Была. — согласился Костя. — Но раньше ты так не переходил черту, и тем более мама бы мне этого не простила бы!

— Как мило, что ты вспомнил про неё сейчас. — шмыгнул носом Я. — Не думаю, что она сильно бы расстроилась — ты же всегда был у неё любимчиком!

— Чушь. — Костя возник прямо передо мной. — Остановись же ты наконец! Его смерть ничего тебе не даст!

— Ошибаешься! — ответил Я. — Она многое что даст.

— Брат, прошу тебя. — взмолился Костя. — Не делай этого!

Я ухмыльнулся неизвестно чему и продолжил шагать дальше. За всеми уговорами Кости, Я даже не заметил, как прошел уже несколько домов. Андрея нигде не было видно. Только бы он не ушел.

— Андрей! — закричал Я. — Ты все равно не спрячешься! Выходи!

И как будто, эти слова оказались волшебными. За соседним домом раздался дикий крик. Кричал Андрей. Его крик был полон боли и жалости. Я довольно улыбнулся — этот крик был музыкой. Даже нога стала меньше болеть. Меня совсем не интересовала причина его крика. Главное он здесь, он рядом и теперь никуда не денется. Я из-за всех сил старался добраться до Андрея, как можно быстрее. У него стекло. У меня нож. Хоть и тупой, но нож. А нож для чего нужен? Для разделывания мяса.

— Господи! — снова взмолился Костя.

— Помолчи, а? — обратился к нему Я. — Пожалуйста.

Костя разочарованно покачал головой.

Оставалось дело за малым — добраться до Андрея. Единственная мысль, которая зациклилась у меня в голове. Ничего другого там и быть не могло. Если до него добрался кто-то другой… тогда останется проконтролировать, чтобы процесс был завершен. Я почти обошел дом, как Костя возник передо мной.

— Рустам, не выходи! — крикнул он, выставляя вперед бесплотные руки. — Не надо.

— Ты ещё не понял? — спросил Я. — Я все равно сделаю это. Так надо, пойми.

— Не может быть, что так надо. — закрыв глаза, произнес он. — Но дело в другом.

— И в чем же?

Костя резко открыл глаза и прошептал, как будто боясь, что его кто-то услышит:

— У него есть граната и он готов ею воспользоваться.

Граната?

— Что ты несёшь? — удивился Я. — Какая граната?

— РГО.

— Что?

— Ручная граната, обор….

— Неважно! — оборвал его Я. — Откуда она у него?

Я воскликнул слишком громко — Андрей услышал меня. Он продолжал находиться за углом дома и явно не собирался куда-то уходить.

— Рустам? — его голос дрожал и обрывался сквозь слезы и всхлипы. — Если это ты — не подходи! Я убью тебя, если ты приблизишься!

— И чем ты меня собрался убивать? — угрожающее спросил Я. — А, уебок?

— У меня граната! — продолжал всхлипывать он.

Могу поспорить, что он даже не умеет ей пользоваться.

— Значит, граната? — Я снова обратился к Косте. — Неплохо для ничтожества.

— Неплохо. — согласился он. — Только, если ты не в курсе, с помощью гранаты убить гораздо проще.

— Чем с помощью ножа. — закончил Я.

Граната. Черт. Граната. Нет — он её не взорвет. Он не до такой степени готов бороться за свою жизнь. Он никогда раньше не имел дела с оружием. Иначе бы кинул сразу, а не орал бы что убьет меня. Я сделаю все быстро, даже если он и решится. Я убью его и заберу гранату себе. Даже не знаю, для чего она мне будет нужна, но мало ли что.

— Слушай меня внимательно, урод. — крикнул Я. — У тебя есть… минута на последние сожаления о своей никчемной жизни. Если веришь в Бога — молись. Он тебе все равно не поможет.

Я выдохнул воздух, успокаивая себя и шагнул за угол. Андрей лежал на земле — он не мог уже никуда убежать. Его нога была захвачена острыми лезвиями капкана. Интересно, что он тут делал? Неважно — после об этом подумаю. Но теперь у меня пропал вопрос — почему он не убежал сразу, а дал себя обнаружить.

Лезвия капкана сомкнулись на его колене, пробив его насквозь при этом не оторвав ногу. Штанина его некогда белого спортивного костюма пропитались кровью. И вокруг капкана растекалась черная жидкость — надо же было ему так попасться. Олимпийка покрылась слоем грязи, не хватало только разбитого лица, и все было бы, как в моем бреду.

— Не подходи! — закричал Андрей и вытянул вперед руки с гранатой.

Она была чертовски маленькой, и полностью скрывалась в его руке. Вторая рука сильно тряслась, но продолжала держаться за кольцо. Чтобы выдернуть его и заставить гранату превратиться из куска железа в неминуемую смерть. Ему не хватит ни храбрости ни сил, чтобы сделать это. Но что это Я? Я попросту оттягиваю неизбежное.

— Как быстро ты передумал. — улыбнулся Я.

Андрей удивленно моргнул:

— Что? О чем передумал?

— Сначала: давай поговорим. Теперь: я тебя убью. — Я тянул каждое слово, как можно дольше. — А ведь это ты первый на меня напал, и теперь Я буду очень долго хромать.

— Нет! — закричал он. — Если бы я ничего не сделал, ты бы первым напал на меня!

— Нет. — произнес Я, доставая ножик. — Если бы ты сделал, как Я тебе сказал, то все было бы нормально. А теперь… теперь Я буду искать Леху в одиночку.

— Чтобы и его убить?

Что? И как ему это в голову пришло?

— Нет. — от удивления, Я даже замер. — У меня другой интерес на этот счёт.

Андрей ловил взглядом каждое мое движение, боясь пропустить сигнал, когда Я начну действовать. Но Я не собирался показывать мастерство быстрой реакции. Чтобы не совершить ошибку, нужно все сделать медленно.

— Ну, ладно. — произнес Я. — Мы и так с этим затянули.

Лицо Андрея уже не скрывало страх, который был готов взорваться истерикой.

— Не подходи! Я взорву нас обоих!

— Ты уже определись, что ты хочешь сделать. — улыбнулся Я и захромал к нему.

До него оставалось несколько шагов. Я сделал замах целой рукой и начал опускать руку в ударе. Не знаю почему, но всё вокруг меня замедлилось. На секунду, Я даже поверил, что все остановилось. Но начатое мной действие медленно исполнялось — так что, мнимая остановка быстро испарилась. Андрей закрыл глаза и начал кричать. Его руки сделали последнее усилие в своей жизни. Кольцо с громким щелчком было вырвано, запуская смертельный механизм.

Он всё-таки сделал это! Да, недооценил Я его.

Но сделанное не изменить. Как только кольцо было вырвано, в голову Андрея вонзился мой нож. Голова Андрея немного ушла назад, а вместе с ней, все вокруг начало ускоряться и возвращаться в прежнее русло.

Я разжал руку, оставляя ножик в голове Андрея. Да! Я это сделал!

Какого хера ты стоишь? Беги!

Вопль Кости вернул меня в реальность. Восторг от победы сменился ужасом. Он же выдернул чеку. Черт, сколько времени прошло?!

Ответ последовал сразу же — Я даже не успел осознать, что произошло. Раздался оглушительно громкий хлопок, который без особых усилий перекрыл звон разрывающегося железа. Сначала хлопок, потом резкая и просто адская боль в груди, в левой руке и даже лицо разрывало от боли. Меня откинуло на спину и Я больно ударился головой об землю. Мир перед глазами окончательно померк, хоть Я и перестал хоть что-то различать после взрыва. Во рту был привкус метала смешанного с солью. Черт. Я даже не мог закричать от боли: все части тела были скованы, но при этом они горели. Горели от боли.

Доигрался. Костя был прав. И почему Я его не послушал? Все же было хорошо: он говорит — Я делаю, и все целы. Я умру. Снова. Пожалуйста, Господи! Сделай так, что бы Я умер сразу, а не мучался от боли!

И смерть наступила быстро. Все прекратилось: и боль, и ощущение материального мира вокруг. Снова пустота. Я снова умер. Снова умер мучаясь от боли. Я ненавижу боль, ненавижу когда мне причиняют. Особенно, когда умышленно. А сейчас, Я сам до этого довел. Снова. Как было бы хорошо, если бы всего этого никогда не происходило. Я не умирал бы не два и один раз. Я бы жил. Нет. Сам себе вру — не жил бы Я. А продолжал бы в максимально сжатый срок уничтожать себя. Человек не ценит то, пока это не потеряет. Я потерял возможность нормально жить. Я сам всё испортил. И поэтому так глупо погиб. От взрыва гранаты — очень глупо. И из-за кого Я погиб. Из-за какого-то ничтожества, который за всю свою жизнь не сделал ни одного стоящего поступка. Эта отвратительная улыбка, его ужимки. Я даже рад, что всё-таки успел убить его собственными руками. Как он боялся в последние минуты своей жизни. Наверное, он так за всю свою жизнь не боялся. И теперь он мертв… и Я тоже. Тогда почему мой мозг продолжает функционировать? А, ну да. Мозг после смерти живет шесть минут. Значит, Я ещё успею поразмыслить о произошедшем.

Костя! Где он? Почему ты молчишь? У меня остались последние минуты, а чуть не забыл про тебя. Поговори со мной, если слышишь меня! Прошу, мне это очень нужно!

Молчишь…. Если ты на меня обиделся, то это не самый подходящий момент. Или… он тоже умер, но вместе с телом…. Я остался один. В пустоте, где даже нельзя спрятаться от своего одиночества. Единственное, что меня сейчас успокаивает — это то, что мое одиночество не долго продлится. Осталось ведь совсем чуть-чуть.

И точно. Мои мысли стали воспроизводиться в моей голове все медленнее и менее точно от того, какими Я их задумал. Все заканчивается. Обычно в таких ситуациях закрывают глаза. Но у меня их нет. И наверняка взрыв их уничтожил.

…Я…больше…не хочу…страдать….Я…мне…так…жаль.

* * *

— Эй, хватит спать! — раздался крик, и на меня обрушилось что-то тяжелое.

Я мгновенно подскочил с кровати, закрываясь руками от невидимой угрозы. Мои руки сразу же опустились, как только Я услышал смех Кости. Он стоял рядом с кроватью, держа в руках подушку.

— Ты что здесь забыл? — рыкнул Я.

Такого радостного пробуждения Я не ожидал. Костя тоже не рассчитывал на такое приветствие.

— Вот что ты за человек! — улыбка пропала с его лица. — Брат, в кои-то веке, приехал в гости, а он!

Я понял, что сказал слишком резко, поспешил исправиться:

— Да конечно Я рад тебя видеть! — усмехнулся Я. — Какой разговор!

Улыбка снова засверкала на лице Кости. Как же меня иногда выводит из себя эта улыбка. Хотя у меня улыбка точно такая же.

— Может, тогда обнимешь меня?

Тихо ворча, Я обнял брата и мысленно отметил для себя, как же Я давно его не видел.

— Ты бы хоть предупредил, что приедешь. — сказал Я, выпутываясь из его объятий.

— Зачем? — удивился он. — Чтобы вы тут устроили, праздничный ужин со слезами умиления?

— Так вообще-то принято.

Костя усмехнулся и с разбегу плюхнулся в кресло и крутанулся на нем в сторону окна.

— Ну и срач ты тут устроил. — его голос звонко разносился по комнате. — Так и знал, что один ты не справишься.

— Так проще. — отмахнулся Я. — Только не смей тут ничего убирать, хорошо?

Костя крутанулся в мою сторону и рассмеялся:

— Убирать? Слишком много чести — ты здесь так тщательно всё захламил, что даже весь настрой пропадает.

— Родители в курсе, что ты пришел?

— Нет. Я решил устроить сюрприз.

Сюрприз — это хорошо. Но он был не меньше приятным, если бы он предупредил бы нас заранее.

— Мама соскучилась по тебе. — совершенно по-детски отметил Я.

— А чего скучать? — удивился брат. — У неё дома есть точно такой же, с таким же лицом. Зря мы что ли близнецами родись?

Я посмотрел на него с нескрываемой улыбкой — его доводы всегда поднимали мне настроение.

— Нет, конечно, точно такой же, но…. - он на секунду задумался, и продолжил с большим азартом. — Но я красивее и умнее.

Самодовольно отметил он и рассмеялся.

* * *

Костя? Ты здесь?

Нет. Это было давно.

Так давно, что это можно считать неправдой.

Почему Я это вижу? Я не хочу это вспоминать — слишком много ужасных моментов связано с этим отрезком времени. Слишком много.

Открыть глаза оказалось не так-то просто. Правый глаз открылся одновременно с возвращением в моё тело сознания. Я лежал на спине и рассматривал ночное небо. Опять ночь. Опять Я лежу на земле. И… боль. Её нет.

Так не бывает. Я уверен, что стоит мне только пошевелиться и она сразу вернётся. Левый глаз так и не открывался. Теперь все мои усилия были направлены на его открытие. Я напрягал все мышцы на лице, но все было бесполезно. Ладно. Тогда попробую позже.

Луна была не единственным источником света ночью — компанию ей составляли звёзды. Тысячи маленьких точек были разбросаны по всему небу. Я вдохнул глубоко и сразу же закашлял — дышать было тяжело и одновременно больно. Я был прав — боль вернулась.

Я на секунду задумался над случившимся и начал восстанавливать в памяти предшествующие события. Андрей взорвал гранату. И меня вместе с собой. Я находился рядом с ним в момент взрыва — Я должен был умереть вместе с ним. Но Я жив. Или мне дали третий шанс?

— Костя. — тихо позвал Я. — Что произошло?

Костя не ответил — вокруг было гробовая тишина. Даже не было слышно ни насекомых, ни птиц. Костя, где ты можешь быть?

Вопрос о «третьем шансе» оставался открытым. Проверить эту теорию было возможно только одним способом. Нужно было встать. Каждое действие нужно делать медленно. Сначала опереться на руки, затем подниматься самому. Земля послужила мне опорой. Сначала свое место заняла правая рука, а левая наотрез отказывалась меня слушаться. Да что с ней может быть? Неважно, по ходу буду и её использовать. За счёт одной руки Я стал поднимать себя — было очень тяжело. Слабость была во всех мышцах. Теперь левая рука. Я повел плечом в сторону и попробовал опереться и на вторую руку. Но вместо упрощения своего подъема, Я снова упал на землю. Левая рука не нашла точку опоры. Она просто провалилась вниз и увлекла меня за собой. При падении Я снова ударился головой. Теперь боль разошлась по всему телу. Голова, тело и левая рука, а точнее боль которую они приносили, были готовы снова меня отправить в беспамятство. Мне оставалось только лежать и стонать, в надежде, что боль скоро пройдет.

Сложно было определить сколько Я пролежал прежде чем рискнул повторить свою попытку. Кажется, Я снова терял сознание, но силы не спеша возвращались ко мне. И теперь Я мог подняться с помощью только одной руки. На левую руку надежды не было. Она меня подвела — видимо, была травмирована при взрыве.

Скрепя зубами от напряжения, Я все-таки смог подняться и сесть на землю. Недалеко от меня лежал мертвый Андрей. Он лежал на спине с не успевшими распрямиться коленями. Даже отсюда было видно, что его грудная клетка была разорвана взрывом. Штанины были порваны в некоторых местах в клочья. Даже гадать не нужно было, что большую часть осколков получил именно он. Меня откинуло на несколько метров от него.

Я усмехнулся — кому-то ещё один шанс не дали. Он мёртв. Я жив. Всё сложилось вполне неплохо. Но на будущее — нужно быть осторожнее. Нельзя недооценивать людей, даже таких, как он.

Но теперь, мне стоило заняться более важными вещами. Что там с моей рукой? Она болела в районе мышцы плеча. Я чувствовал руку, но только в том месте, где она болела. Я сделал несколько рывков, но рука не желала подниматься.

— Да чтоб тебя! — Я начинал злиться.

Ну не может всё быть так хорошо. Если Я остался в живых, то значит чем-то пришлось пожертвовать.

Я медленно стал поворачивать голову, боясь увидеть нечто ужасное. Да не может быть там ничего страшного — Я сам себя накручиваю.

Единственным видящим глазом Я уставился на страшный огрызок, который раньше был моей рукой.

— Нет! — вырвалось у меня. — Нет, нет, нет! Этого не может быть!

Моей руки не было — её оторвало взрывом. Теперь рука начиналась в районе мышцы плеча. Это объясняло, почему Я не мог почувствовать её. У меня начиналась истерика.

— Не может быть! — Я чуть не рыдал. — Этого не должно было произойти со мной!

Я кричал во весь голос и совершенно не боялся быть услышанным. Такие вещи случаются. Но почему со мной? Моя рука…. Внутри завыл рвотный позыв.

— Моя рука! — теперь Я уже рыдал. — Костя! Где ты?

Он продолжал молчать.

— Костя! — Я кричал, давясь слезами.

Этого не должно было случиться со мной! Почему Я? Помимо меня есть много других людей, которые совершают более страшные вещи и с ними такого не случается! Моя рука….

— Господи! — взмолился Я.

Не мог же Я это заслужить? Или же мог? Нет! Моя рука. Моя драгоценная рука. Единственная!

Я рыдал. Самое забавное, что Я думал так. Слезы не текли — их просто не было. Я готов был взорваться и сделать всё что угодно, но лишь бы они появились. Их не было — мой организм просто не мог их выработать.

Плакать мне хотелось не от боли. А от несправедливости и боли утраты. У меня нет руки, и больше не будет. Я стал калекой. И мой эмоциональный срыв был не обыденным явлением. Он копился у меня ещё с моего существования там. Там, в нормальном человеческом мире. А не здесь — в «Ирие»…. Он всё копился и копился, и сейчас чаша оказалась переполненной. Слишком много навалилось на меня.

Я глубоко вздохнул и стал себя успокаивать. Глубокий вдох — теперь выдох. И так несколько минут. Все будет в прядке, нужно только не зацикливаться на моей руке.

Не смогу. Теперь в голову только и будут лезть мысли: как много вещей Я мог ей сделать. А теперь не смогу. Никогда.

Помимо моей оторванной руки, точнее как следствие этой травмы, была разорвана моя куртка. Левый рукав отсутствовал, превращая куртку в безрукавку. Также левый край куртки был разорван, огромные куски были вырваны. Наверняка куча осколков воткнулось мне в грудь. Сейчас Я не готов это проверить, но от этого никуда не деться.

Я поднес руку к лицу, надеясь найти хоть малейшее доказательство своих слез. Но вместо этого почувствовал грубые, неаккуратные рубцы и засохшую кровь. Почему кровь? А больше там ничего не могло быть. Произошел взрыв. Там может быть только кровь. На левой щеке было множество мелких рубцов. Местами кожа была содрана, и отчетливо чувствовалось мясо. Немного ниже, ближе к зубам Я нашел небольшую дырку. Я осторожно засунул в неё палец и тут же с отвращением вытащил. Она настоящая и ведет внутрь меня. Ко мне в рот. Но это не самое страшное. Там внутри несколько зубов были сломаны и теперь это неровные кусочки некогда целого элемента.

У меня уже не было слов. Точнее слова были, но Я уже не мог ужасаться кошмару, который обрушился на меня. Левая половина лица непоправимо обезображена. Но хоть другая сторона была в относительно приличном состоянии. Но среди всех рубцов один выделялся.

Этот рубец тянулся от верхней губы к левому глазу. Я медленно повел пальцем по этому рубцу. Меня стали посещать страшные предположения.

Только бы не глаз! Ради всего святого, только бы не глаз! Моё лицо и так уже изуродовано!

Пальцы дошли до глаза. Я на секунду остановился. Что Я ожидаю узнать? Нужно проверить. Пальцы скользнули немного выше и Я с криком отдернул руку. Глаза не было.

Не важно, что меня кто-то услышит. Разве может быть ещё хуже? Сначала рука, теперь глаз.

На месте глаза была пустота, Я ещё раз попытался дотронуться до него. Может, мне это показалось и сейчас Я обнаружу свой глаз на месте? Я провел пальцем по рубцу до глаза, потом осторожно повел пальцем выше. Провал. Я сделал ещё небольшое движение, и мой палец наткнулся на маленький кусочек металла, который торчал из места, где обычно находилось слезное мясцо.

Моя рука затряслась и опустилась. Теперь у меня нет и глаза.

Теперь не просто калека. Ходячий кусок мяса. Нет руки, нет глаза. Черт. Сколько же Я крови потерял? Наверное, много. Обычно, от кровопотери умирают, а Я жив.

Я осторожно повел плечом и приподнял оставшийся от моей руки огрызок. Я ожидал увидеть разорванные мышцы, торчащую кость. Какой бы ужас там не таился — Я не был к нему готов. Поэтому, Я был готов в любой момент зажмуриться. Но мне хватило только одной секунды, чтобы понять — Я не смогу на это смотреть. Это же моя рука — и что с не произошло, навсегда останется для меня неизведанной темой. Я не мог смотреть на свои раны. И поэтому, наверное даже хорошо, что Я не увижу свой глаз.

— Костя. — тихо позвал Я. — Где ты? Ты мне очень нужен.

Костя продолжал молчать. Почему он так со мной?

— Костя, если ты обиделся. — продолжил Я. — То сейчас не самый подходящий момент. Пойми это.

Мне нужно с тобой поговорить.

«Рустам! Давай поговорим!»

Я резко дернулся и перевел взгляд на мертвеца. Это был голос Андрея. Его голос. Когда он умолял меня не убивать его.

— Костя, это ты сделал? — уже громче спросил Я.

Не он. Если бы он хотел, чтобы Я почувствовал угрызения совести за убийство и груз ответственности лёг на мои плечи, то он бы выбрал другой способ. Но если не он, то кто?

— Костя, это не смешно! — крикнул Я. — Ответь мне!

Но он не отвечал. Он не делал ничего, что могло показать его присутствие.

— Ты же не ушел? — дрожащим голосом спросил Я.

Он не мог уйти. Мы же…. Он не может так поступить со мной. Только не со мной. И его обещание. Его же не было. Оно было в моей галлюцинации. Но и то, об этом знаю только Я. Поэтому, остается только один вариант — он не может до меня достучаться. Отмалчиваться в такой момент он не сможет. Он не бросит меня в беде, никогда.

Я даже помню его слова: «Мне все равно, что ты сделал. Ты мой брат. Я с тобой до конца».

До конца…. Он не бросит меня. Никогда. Это не из тех глупых обещаний, когда человек говорит, что ему можно доверять, что он никогда тебя не оставит. Он пользуется твоим доверием и потом уходит в свою жизнь, к своим друзьям, к своим делам и интересам. А ты остаешься один и переживаешь, что как ты мог довериться такому человеку. Ведь всё ясно было с самого начала. Но нет, ты строишь идеалы для себя, которых никогда не будет и когда человек показывает своё истинное лицо — ты ужасаешься. А всё было ясно с самого начала. Не нужно строить воздушных замков, иначе, будешь наблюдать, как они рушатся.

Но Костя — он не такой. Он исключение из всех правил. Он никогда так не поступит. Ведь мы… братья. Хоть уже давно и не живые. Есть много событий, которые Я даже с ним не могу обсуждать. Но в остальном — мы братья, живые при этом или нет. Имеющие плоть или сидящие в чьем-то разуме. Но почему ты до сих пор молчишь?

Если Костя и не разговаривал со мной, то он всегда был на глазах.

— Ладно. — успокаивал себя Я. — Ты сможешь до меня добраться. Я подожду.

Теперь нужно было уходить отсюда и как можно скорее. Наученный горьким опытом, Я пользовался теперь только одной рукой. Согнув в колене правую ногу, Я начал подгибать левую. Согнувшись нога сделала неописуемый импульс в мой мозг. Это была не боль. Четкий и ровный сигнал вошел в мозг и дал понять, что будешь продолжать в том же духе — потеряешь сознание.

Я застонал: это никогда не кончится. Если у меня и нога не сможет выполнять свои природные функции, то лучше сразу умереть, чем так мучаться!

Мне даже не нужно было смотреть на свою ногу — можно догадаться, что всё очень плохо.

Смешно. Буквально секунду назад, Я не хотел верить, что может быть что-то плохое, как теперь просто уверен, что иначе быть не может.

И к сожалению, Я оказался прав. Пару осколков торчит из коленной чашечки — мерзость. И ещё… чуть-чуть пониже колена торчит кость. Совсем немного, но этого хватает, чтобы приносить достаточное количество боли. Я провел пальцами по земле — слегка мокрая, но достаточно липкая. Не нужно много ума чтобы понять — земля подо мной пропиталась кровью.

Моей кровью. Слишком много крови….

И как бы много крови Я не потерял, мой разум оставался в сознании, а Я продолжал жить.

— Костя? — снова позвал Я.

Я сделал небольшую паузу. Нужно собраться с мыслями. Нужно понять — откуда столько крови.

— Я все равно буду с тобой говорить — даже если тебя нет рядом.

Последние слова Я сказал уже с надрывом. Голос сорвался и Я начал фальшивить. Никакой уверенности в голосе.

А что касается вопроса о третьем шансе…. Вроде логичное объяснение, но не клеится это со здравым смыслом.

Граната — страшное оружие. Как Я мог остаться в живых? Андрей умер от единственного удара ножом.

Даже не знаю. Нужно думать — развивать мысль. Думать о чем угодно, но только не об оторванной руке, не о глазе — ни о чём. Может это не самое подходящее время, но выбора у меня нет. Буду думать на ходу. Если, конечно смогу справиться со своей ногой. Главное, нужно встать, а остальное на автомате. Да, на автомате. Какое хорошее слово. Будут действовать, как робот.

Я выпрямил спину и снова оперся правой рукой. Первый шаг выполнен. Теперь согнуть здоровую ногу в колене. Сделано — теперь надо встать. Я прижал огрызок, некогда бывшим моей рукой, к груди и сделал рывок. Я правильно рассчитал нагрузку и затраченные силы, поэтому с легкостью взмыл в воздух. Но на этом мои расчеты дали сбой. Рывок был через чур сильным. Перед глазами, точнее перед глазом, все поплыло, голова закружилась и Я полетел дальше. Весь удар принял на себя мой нос — никакая травмоопасная ситуация не могла обойтись без участия моего носа. Снова хруст, снова боль. Я даже не обратил должного внимания на грязь, которая резким толчком вошла внутрь моей дыхательной системы.

Я несколько раз кашлянул и перевернулся на спину. Голова ещё не успела прийти в себя после удара. А нос… теперь и нос. Не день, а одно сплошное расстройство. Стараешься держать себя в руках, не начать истерику…. А, нет. Соврал. Сколько до этого Я плакал о своей руке и своем лице? Вот именно — что мог, уже вытолкнул наружу.

А пока было временное спокойствие. Не совсем уместное. Хотя Я не знаю, как ведут себя люди потерявшие конечности. Может у меня шок? Слишком просто. Слишком очевидно. Нет.

Нужно вставать. По старой схеме: распрямляюсь, подгибаю колено и рывок. В этот раз, Я более точнее рассчитал прикладываемую силу. Перелет не должен случиться, даже если очень захотеть. А такого желания у меня не было.

Я завис, балансируя единственной рукой и перебрасывая весь вес на здоровую ногу. Это оказалось сложнее, чем Я себе представлял. Раненая нога позволяла передвигать себя лишь на небольшое расстояние и при этом держать её постоянно полусогнутой. Отдаваясь резкой болью за каждый шаг. Это было не самой большой ценой за передвижение. Ведь Я всё ещё мог ходить, и вторая нога у меня была не задета.

Я сделал осторожный шаг здоровый ногой, невольно определяя остаток веса на больную ногу. Из меня вырвался крик полный боли. Слишком много времени было потрачено на один шаг — больная нога не может выдержать столько болезненных мгновений. И только они начались, так сразу же и закончились, и в результате Я снова оказался на земле.

Я медленно выдыхал воздух, поднимая небольшие клубы пыли — было очень боль. Под удар попали рука и поврежденная часть лица и, конечно, нога.

Недалеко Я смог уйти — и это было проблемой. Я не хотел даже думать, что со мной может произойти, если Я буду очень долго находиться в этом месте. Ничего хорошего явно. Я и так уже заплатил огромную цену. Только стоит ли это списать на особенности этого места или на мою необоснованную жестокость? К черту! Все мои последние мысли — тупое разглагольствование и никакой смысловой нагрузки. Такой навык крайне важен для какого-нибудь психолога — много говорить, но без смысла.

Я повторил попытку встать, и на этот раз все прошло намного быстрее и спокойнее. Я снова стоял на ногах и теперь знал, какие ошибки не стоит повторять. Сам целее буду.

Нужно найти какую-нибудь палку. Сделать импровизированный костыль.

План действий — это хорошо. Нужно его и держаться.

Я выдохнул воздух, подготавливая себя к трудному пути. И ещё один момент: Я стал очень урывочно выражать свои мысли. Даже внутри себя. Слишком мало информации Я выделяю даже для себя. Куда делась моя привычка разжевывать даже логичные мелочи? Я более осторожен, даже с самим собой. Может, потому что их некому слушать? Я себя слушаю очень внимательно, а ещё больше Костю. Но пока его нет рядом..

И ещё один занимательный факт уже не просто о человеке, а обо мне лично. Я всегда слышу, что мне говорит человек. Но вопрос стоит в другом: услышу ли Я то, что он хочет мне сказать? Пустой звук. Поэтому мои мысли куда интереснее. Ничего нового Я все равно не услышу, и стоит ли тогда тратить на это время?

Стоп. Я медленно поднял голову и уставился на луну. Интересное чувство посетило меня. Человек часто проговаривает свои мысли, свои действия с кем-то или с самим собой. Я проговорил только что и… Я усомнился в своей точке зрения. То что Я считал истинной, показалось мне бредом, который противоречил самому себе. Да, не спорю — красиво сказано. Это мое мнение, но это бред…. Бред. Откуда вообще пошла эта мысль? Просто заполнить пространство? Хоть что-то, но лишь бы сказать? Черт. Начинаю сдавать, причем очень основательно. Такими темпами ни одной четко оформленной и логично вытекающей мысли? Плохо дело. Мне нужно срочно поговорить — слишком много вопросов.

Я ещё раз глубоко вздохнул и слегка подогнул левую ногу. Весь вес будет теперь распределен на здоровую ногу и небольшими прыжками Я смогу покинуть это место. Покалеченная нога будет просто волочиться за мной. И таким образом, Я буду похож на зомби из классических фильмов. Нелепая походка, одна нога обязательно плетется за телом и признаки разложения на лицо. У меня все подходит за исключением последнего. Я не разлагался, но мой внешний вид мог убедить в обратном. Слишком ужасны были раны и при этом Я не ещё не видел своего лица. Готов поспорить, что зрелище будет не для слабонервных.

И таким образом, маленькими прыжками, Я начал продвигаться вперед. Нога гудела с непривычки. Для неё одной, это был не самый подходящий вес. Особенно, когда она привыкла, что процесс ходьбы она всегда делила с другой ногой.

Каждый прыжок был для меня своеобразным испытанием на прочность. Смогу ли Я на одной ноге выдержать весь свой вес в течении длительного времени и хватит ли мне сил в принципе продолжать путь. Я хотел жить и не хотел оставаться на месте. Если Я смог выжить после гранаты — Я просто обязан узнать, что со мной начало происходить и… наверняка, Я не просто так выжил. Значит моё время ещё не пришло. И придёт не скоро. Теперь Я постараюсь сделать все возможное, чтобы растянуть до максимума, оставшееся у меня время на жизнь. Если это можно, конечно, назвать жизнью.

Около двадцати минут ушло у меня то, чтобы выйти за пределы деревни. Первый пункт моего путешествия был выполнен, и определенных сложностей у меня с ним не возникло. Было очень тяжело прыгать на одной ноге, но это был единственный путь отсюда. Я остановился, чтобы перевести дыхание и снова позвать Костю.

— Костя. — тихо позвал Я. — Ты ещё не намолчался?

Снова тишина. Меня начинало это пугать. Это была слишком устрашающая тишина. Но делать мне все равно было нечего. Точнее, Я никак не мог повлиять на Костю, чтобы он перестал хранить обет молчания.

— Ну и ладно. — прошептал Я и прибавил несколько громче. — Ты же наверняка меня слышишь, хоть и не можешь ответить.

Нужно было ещё раз проговорить все свои действия и обдумать их. Слишком велика была цена ошибки. И тем более, мне нужно как-то занять себя, ведь путь мне предстоял неблизкий и просто молча передвигаться было не очень привлекательным.

— Начнем по порядку. — оптимистично начал Я. — Я не буду тыкать пальцем и говорить, что это твоя была идея дождаться Андрея и дальше следовать вместе с ним. Да, Я не отрицаю, что у меня самого появился личный интерес следовать вместе с ним и найти Леху. Ведь что-то странное со мной начало происходить и Я должен был узнать, из-за чего это всё началось. Потом были галлюцинации очень правдоподобные. Я не знаю, может это были и не галлюцинации, но Я в действительности потерял пальцы на руке. Их нет по-настоящему. Даже этот ушлепок — Андрей это заметил. И именно этим он меня отвлек. И теперь самое интересное: зачем Я убил его. Не до конца понимаю, скорее всего просто спонтанный эмоциональный всплеск. Страх, что в деревне может повториться история из «моей галлюцинации», может что-то ещё. Но этот страх был какой-то неправдоподобный и не внушающий никакого логического обоснования. Скорее всего, это всё из-за моей неприязни к нему. Мне это ушлепок сразу не понравился, он не вызывал доверия у меня ни на йоту. И когда он начал спорить со мной о разумности моих предложений, Я окончательно вспылил. Понял, что так дело продолжаться не может, он меня раздражает и будет намного лучше, если Я его убью. Получается, что так. Может, мне даже стало бы и легче, если бы не один момент. Где он взял гранату? Настоящую, боевую гранату. Ясное дело нашел, не могла же она быть у него с самого начала? Бред. Но самое обидное, что Я недооценил его. Это кусок говна смог найти в себе смелости попытаться убить меня. Но действовал он крайне неуверенно и медлительно. Может быть, выдерни чеку он раньше, то погиб бы только Я. Но… пожалуй, все прошло не так уж и плохо. В том плане, что Я мог и погибнуть. Это не мудрено — пережить взрыв гранаты, находясь в непосредственной близости.

Я несколько минут шел молча. Я даже не пытался обдумать, что Я скажу дальше. Хотелось немного помолчать. К счастью или к сожалению, это желание продлилось не долго.

— И знаешь. — продолжил Я. — Я испытываю удовольствие от его смерти. Все случилось так как надо. Но ты представить не можешь себе, как мне жаль. Я рыдал бы, если бы мог. Я потерял руку, получил непоправимые раны на лице и моя нога теперь не может спокойно сделать хоть один шаг. Мне это действительно жаль. Ты представляешь, что Я теперь никогда и ничего не смогу сделать своей левой рукой. Мне будет несколько тяжело продолжать жить, ведь Я привык все делать двумя руками. А теперь она одна. И нога — никакой вольной ходьбы и никакого бега. Про лицо даже говорить ничего не хочется. Ты представь, сколько Я потерял из-за одного ничтожества. Есть мнение, что каждое действие должно иметь противодействие. И это слишком суровое противодействие по отношению ко мне. Его смерть не должна была так отразиться на мне. Слишком большая отдача. Я не уверен, но может были засчитаны и мои прошлые прегрешения? Те, что были совершены мной ещё при жизни. И тогда было много чего ужасного. Даже вспоминать страшно. Не хочу. Нет.

Я болезненно поморщился, слишком много ужасного было сделано мной. Но сделано это было не от хорошей жизни — всему виной было стечение обстоятельств. И были они не в мою пользу. Только сейчас Я стал воспринимать их, как не просто нежелательный кусок воспоминаний, а как нечто ужасное. Может это и правильно, со временем человек должен переосмыслять свои действия и видеть их не так, как ему удобно, а как они были на самом деле. Не каждому хватит смелости признать вещь такой, какой она есть на самом деле. И почему со мной так получилось? Я про те моменты своей жизни о которых никогда не стоит вспоминать, Я не смогу их вынести. Как Я до этого докатился? Всему отправной точкой послужила смерть Кости. Не того, что плотно засел в моей голове, а тот что был живым человеком и моим близнецом. Самым дорогим человеком. Не зря же Я видел в канализации тот сон, первые несколько месяцев после его смерти. Апатия. Мысли о самоубийстве. Использовать хоть кого-нибудь, чтобы убить меня. Сейчас даже некоторые моменты кажутся очень глупыми и даже смешными. Но тогда были иное время. Я начал употреблять всякую гадость. Я в большей степени накуривался до потери сознания, жрал колеса и, кажется, даже пробовал колоться. Я полностью выполнил миссию по скорейшему уничтожению себя. А мой брат появился в моей голове раньше всего этого. Точно когда не помню, но Я был уверен, что он был со мной всегда. Он не умирал, а просто уезжал. Но Я не долго в это верил. Я понимал, что он только в моей голове и больше нигде, но Я продолжал держать его около себя, как живого человека.

Мне слишком тяжело давались воспоминания о моей жизни. Потребляемое мной вещество оказало сильное влияние на мой мозг. Я могу что-то путать, а что-то помнить в мельчайших деталях. Я даже уверен, что некоторые воспоминания, к которым Я несколько раз прибегал, каждый раз воспроизводились по-разному. Менялись незначительные детали или же менялся смысл полностью. И не получалось определить какие же из них настоящие.

Но сейчас не самый подходящий момент, чтобы разбираться, что было в моей жизни по настоящему, а что нет. И зря Я начал обвинять во всём Костю. Его вины здесь нет, просто его смерть стала началом всему. Вот и всё.

Я вышел на дорогу и замер. В какую сторону мне идти? Если пойду вправо, то снова буду проходить мимо деревни, а Я видел, что вокруг неё ничего нет. Значит нужно идти в противоположную сторону. Уверенности нет, что там Я найду желаемое, но другого варианта у меня нет. Дорога — это единственный вариант. Она обязательно меня куда-нибудь приведет или же Я встречу людей, которые смогут мне помочь или наоборот. Но Я готов пойти на такой риск. Ведь идти прямо куда-то лес, означает, что Я могу окончательно заблудиться и остаток жизни блуждать по неизведанным землям. Или меня съедят.

Поэтому мой выбор так очевиден.

Я шел в мучительном молчании. Костя по прежнему молчал. Без него действительно было одиноко. Пожалуй, он был единственным с кем можно было всегда поговорить и даже не важно о чем. И то, что я охарактеризовал свои припрыжки на одной ноге, как ходьбу вызвало у меня еле заметную улыбку.

— А знаешь. — продолжал Я говорить. — Может твоё молчание будет мне как урок. Заставит меня задуматься о том, что нужно делать… да не важно что! Нужно исходить из здравого смысла, что очень удачно заменяет твоё мнение, а не действовать на эмоциях.

Неожиданно для самого себя, Я остановился. Я чертовски хотел курить. Рука по привычке потянулась в карман. И всё бы ничего, но этой руки у меня не было. Я болезненно вздохнул и принялся доставать пачку здоровой рукой. С небольшими сложностями, Я смог достать сигарету и подкурить её. Снова вернулась сухость во рту и режущая боль. Я морщил лицо, напрягал скулы, но терпел. Желание покурить было сильнее моего страха перед болью, ведь боль не была такой невыносимой. Я решил, как только докурю, продолжу свой путь, заодно и отдохну.

Я поднял голову вверх и выпуская порцию дыма в небо вспомнил, что у меня должен был лежать в кармане куртки плеер и два диска. Рука полезла во внутренний карман и к моему сожалению извлекла оттуда несколько небольших кусочков сломанного диска. Та часть куртки, где лежал плеер, пострадала больше всего. Плеера же не было совсем. Я разжал руку, позволяя маленьким кусочкам упасть на землю. Без музыки будет грустно. Но с другой стороны, так даже безопаснее. Если мне будет угрожать какая-то опасность, Я не смогу её услышать. Но с музыкой и дорога была бы короче и меньше негативных мыслей лезло бы в голову, так сказать, помогло бы отвлечься. И к тому же, Я даже не попытался найти ножик. Хотя… о чём Я вообще думаю — он был в эпицентре взрыва, хоть и говорят, что это самое безопасное место, но он либо разлетелся на куски, либо его отшвырнуло в неизвестном направлении. Слишком много потерь для одного дня. Хоть плеер можно отнести, как к вынужденной потере, то ножик был уже весьма ощутимой. А ведь есть такое мнение, если не умеешь пользоваться оружием, то будь у тебя даже пистолет, тебя победит противник голыми руками. А в моей нынешней ситуации, владение ножом можно отнести к полному неумению.

Сигарета кончилась очень быстро, а желания продолжать путь уменьшалось с геометрической прогрессией. Я совершенно не накурился. Достану, пожалуй, ещё одну. Вторая сигарета дала мне ясно понять, что дела у меня идут на ухудшение. Я не чувствовал ничего, что могло бы происходить у меня внутри. Ни урчания живота, ни ощущения дыма в моих легких — ничего. Я крутанул сигареты пальцами и задумался. А что если сигареты хоть даже самую малость, но усиливают мой процесс заражения… или даже не знаю, как лучше назвать тот процесс, что сейчас гробит мой организм. Я ещё при жизни знал, что сигареты — яд, но бросать не планировал. Вроде бы. Не помню.

Даже если и так, Я не намерен лишать себя последнее радости в этой жизни. Третей уже получается? Или второй? Не важно. Где Я ещё смогу найти сигареты? Вот именно — это будет очень проблематично. Поэтому, эти маленькие убийцы останутся со мной.

Когда и со второй сигаретой было покончено, Я все-таки продолжил свой путь. Мне нужно дойти хоть куда-нибудь. Неважно куда, главное чтобы мне смогли помочь. И смогли бы объяснить — что это за место?

Снова. Снова мысли путаются. Я с трудом пытался вспомнить, о чем Я думал несколько минут назад, но не мог.

— Беда. — произнес Я. — Послушай, а, Костя?

Я не ожидал его ответа, действовал наверное по привычке. Или как особо отличившийся участник пьянки, который напился больше всех и лезет с разговорами и вопросами к более менее трезвым друзьям, у которых его вид вызывает только отвращение. Вот именно его форма общения, постоянное требование подтверждения его слов, постоянно чье-то одобрение. Но мне сейчас так было проще разговаривать.

— Беда. — повторил Я. — С головой у меня что-то нехорошее происходит. Забывать стал много и часто. Плюс стал не заканчивать свои мысли. Это плохо. Или Я тебе это уже говорил, нет?

Я замолчал, точнее задумался, а говорил ли Я уже такое или нет?

От размышления меня прервал какой-то оклик. Я остановился и только тогда заметил, что иду с опущенной головой. Я медленно поднял голову, пытаясь понять откуда Я слышал звук. Не послышалось же.

Я точно слышал голоса. Голоса были знакомыми. Я слышал их раньше, и это было не при жизни. Я слышал их здесь, в «Ирие». Внутри у меня все похолодело. Это были те самые отморозки из деревни, бой с которыми оказался плодом моих галлюцинаций. И самое паршивое, что Я не мог убежать от них. С моей-то ногой это казалось непосильной задачей. Они вышли из-за очередного навала с землей. Эти навалы явно появились во время работ, когда раскидывали землю, освобождая место под дорогу.

Единственным вариантом для меня было сразу броситься за один из этих навалов и переждать когда они пройдут мимо. Но времени у меня на это не было и также возможностей. Тем более, они меня уже заметили. Шесть человек перешли с медленного шага на быстрый. Один из них махнул мне рукой. Я со злобой бросил взгляд на луну. Её свет и обнаружил меня, если бы её не было, то может Я и смог остаться незамеченным.

Надо что-то делать и срочно. Ножика у меня не было, да даже если и был, то Я все равно не смог бы со всеми справиться. И если даже исключить покалеченную ногу и оторванную руку.

Они приближались, и теперь у меня не оставалось сомнений, что это именно они. Если раньше и была надежда, что это другие люди, то теперь она растаяла окончательно.

— Черт возьми! — начал разговор один из них. — Что с тобой случилось?

На них не было платков, скрывающих их лица. Я мог видеть лицо каждого из них. А вот одежда и рюкзаки остались.

— Кажется его Химера покромсала. — продолжил другой, кажется, его звали Крип. — Они забрались так далеко?

Он вопросительно посмотрел на своих товарищей, но те лишь пожали плечами.

Да, Крип. Это был именно он.

— Ты чего молчишь? — спросил он.

Я не мог выдавить ни слова. Сначала поиздеваются, а потом убьют. Обязательно убьют. В этом вся их природа или… или нужно показать, что Я могу им как-то угрожать и они ничего мне не сделают. Да! Так и надо поступить! Может же голова выдавать хорошие идеи, главное чтобы они не думали иначе.

Нужно хоть что-то сказать, главное, чтобы голос не дрожал.

— Я… — мой голос оборвался на полуслове. Я увидел, пожалуй, самого страшного человека.

Страшного, в плане того, что Я боялся его больше всего. Урод. Единственный, кто смог тогда убежать. Остался в живых, но даже не попытался хоть как-то отомстить за своих товарищей.

Я не знал, как его зовут, да и пожалуй ни сколько об этом не жалею. Я окрестил его «уродом». И в прямом и переносном смысле. Его лицо было также изуродовано, как и раньше.

«Урод» сделал несколько шагов мне навстречу и остановился.

— Нет. — произнес он, внимательно рассматривая меня. — Это не Химера.

Я не мог выдержать этот взгляд, хоть он и был лишен всякой злобы, ненависти и неприязни. Он тоже не видел тех событий. Это ещё раз подтверждало, что всё было только моей галлюцинацией. Тогда они не станут убивать меня?

Недолго продолжалась эта игра в гляделки. Я смог продержаться на ногах ещё несколько секунд и рухнул на землю.

Я потерял сознание не от усталости или изнеможения. Всему виной был страх. Ещё ничего не произошло и даже не начало происходить. Но мой мозг нарисовал картину возможного развития событий. Именно эта картина и подкосила меня. Я даже не почувствовал удара об землю. Сознание покинуло меня на несколько секунд раньше.

Когда Я открыл глаза, Я долго не мог понять, где Я нахожусь. Я видел деревянный потолок, в котором из щелей торчали либо маленькие кусочки дерева, очень похожие на занозы, либо кусочки какой-то обшивки. Я находился в доме. Точно в таком же, как и в той деревеньке. Только был ряд отличий. И их Я увидел, когда поднялся и присел на кровати. Подниматься с помощью одной руки было тяжело, но ничего невозможного. Комната не была разрушенной. Она была целой, даже стекла стояли в окнах. И к тому же, была убранной и обставленной разными вещами. Тут был огромный стол, заставленный различными канцелярскими принадлежностями. Несколько книг, с наверняка пожелтевшими страницами. Не знаю наверняка, но предполагаю. Стояло несколько стульев рядом со столом, закрывающие собой ящик, который стоял у самой стены. В комнате кроме меня никого не было. К добру ли это?

Я медленно встал и сделал несколько осторожных шагов к единственному окну в комнате. К двери Я пойду в самую последнюю очередь. Но в окно кроме забора не было ничего видно. Я задержал дыхание и стал вслушиваться. В соседней комнате кто-то был. Разговаривали двое, по крайне мере, Я слышал только двоих.

Я также медленно подошел к двери, продолжая вслушиваться. Через дверь было невозможно разобрать хоть одно слова.

Я задумался, стоит ли мне пытаться выйти через дверь? С одной стороны, если Я до сих пор жив, то значит, что у них в планах не значится моё убийство. Они меня не бросили, а куда-то принесли. Или у них на мой счёт иные планы? Нет, это уже похоже на паранойю. Нужно уходить отсюда. Не стоит злоупотреблять их гостеприимством.

Я резким движением схватился за ручку и толкнул деревянную дверь. Дверь со крипом отворилась и мне в лицо ударил поток свежего воздуха. Только сейчас Я понял, как было душно в комнате.

Комната, в которую Я вошел, несколько отличалась от предыдущей. Она была несколько больше, и окон в ней было на одно больше. Оба были открыты, запуская в дом свежий воздух. Сразу напротив двери располагался огромный стол, за которым сидели два человека. Одного из них Я уже знал — «Урод». А второго Я видел впервые. Я неуверенно закачался, еле заметно, даже не зная, что и сказать. С паузой справился незнакомец.

— Ты почти сутки пролежал без сознания. — нейтрально произнес он. — Голова не болит?

Мой взгляд на секунду задержался на его собеседнике.

— Нет…

— Хорошо. — пробормотал он. — Бросить тебя мы не могли, поэтому принесли сюда. Это… так сказать небольшой городок и мы всегда рады всем нуждающимся в крыше над головой. Поэтому, если захочешь остаться — то мы всегда рады.

Я был поражен — незнакомому человеку и сразу предлагать место под крышей. Я никогда не встречал людей готовых просто так помогать нуждающимся.

— Но это было лирическое отступление. — его взгляд сделался холодным. — И прежде чем мы продолжим разговор об этом месте и дальнейшем пребывании здесь, мы хотели бы узнать, что там произошло?

Я не ожидал такого вопроса. Если попробую уклониться от ответа или соврать, то добром это не закончиться. Нужно ответить, только не отмечать несколько ключевых моментов.

— Сразу видно, что их тебя нанесла не Химера. Не типичные для неё. И ты бы вряд ли после этого остался в живых. Так что… как это случилось?

Я обхватил целой рукой оторванную руку и стал быстро думать. Главное чтобы сейчас всё удалось. Только отвечу на интересующие их вопросы и сразу покину это место. Слишком рискованно оставаться здесь. Слишком.

— Рядом со мной взорвалась граната. — медленно проговорил Я каждое слова. — Она взорвалась почти вплотную. Я чудом остался в живых…

— Чудом. — повторил «Урод». — А каким образом она взорвалась рядом с тобой?

По идеи, с этого момента должна была начаться импровизация, но самое смешное было в том, что тут она и закончилась. Нужно быть предельно осторожным. Не думаю, что им понравиться новость о том, что Я холоднокровно убил человека.

— У меня…. — Я решил постепенно и не спеша выдавать информацию. — У меня произошел конфликт с одним человеком. За наше короткое знакомство, у него сложилось впечатление, что Я представляю для него опасность. И в итоге, между нами завязалась драка. И у него была граната.

— И почему он тебя тогда не добил? — поинтересовался «Урод». — В этом мире умереть проблематично, так что Я не думаю, он просто оставил твою тушку лежать и не убедился в том, что ты мертв. И тратить гранату на одного человека… Где он вообще её взял?

Вопрос был адресован не мне, его спутник отрицательно мотнул головой.

— Он не стал меня проверять, потому что мне удалось убить его раньше. А гранатой он воспользовался за несколько мгновений до собственной смерти. Так что шансов убежать у меня не было.

Парни молчали. О чем они думали мне было неизвестно. Спутник «Урода» произнес:

— Теперь два вопроса. Первый: ты уверен, что убил его? И второй: где это произошло? Остальные подробности пока не нужны.

Теперь не было нужды выкручиваться и придумывать подробности случившегося, так же и недоговаривать больше не нужно было. Я сразу почувствовал уверенность в своих словах.

— Уверен. После взрыва, Я долгое время пролежал без сознания. А когда очнулся, он продолжал лежать на том же месте, порванный на куски. — Я сделал небольшую паузу и продолжил. — Произошло это все в одной деревеньке, мне не далеко удалось от неё уйти, а потом вы нашли меня.

Незнакомец устало потер шею.

— А его голова? — спросил «Урод».

— Что его голова? — не понял Я.

«Урод» хрустнул костяшками на руках.

— Понимаешь, умереть здесь проблематично. Чтобы окончательно убить человека, нужно уничтожить его мозг. Если этого не сделать, то он будет оставаться в живых. Поэтому нам и нужно знать, что с его головой. Мы не исключаем возможности, что твой спутник может быть ещё жив. Конечно, это маловероятно после взрыва гранаты, но ты же жив. Тебе повезло и твой мозг не задело.

Я кивнул. Андрей может быть ещё жив? Надеюсь, что это не так. В противном случае, его показания могут усложнить мне жизнь.

— А из-за чего у вас возник конфликт?

Рано Я расслабился — теперь моя судьба весела на волоске. Одно неверное слово и Я расстанусь с жизнью. Снова.

Не пойдет.

— Без понятия. — начал Я. — У нас начался обычный разговор, начиная со знакомства и вытекающего в причины нашего пребывания здесь.

— И?

— А после он начал меня обвинять, что именно Я оказался в этом месте и в это время. Что несколько часов назад на него и его друга кто-то напал. Его друга убили. И он был уверен, что Я в этом замешен. Я не хотел его убивать — у меня не было другого выхода.

Друг «Урода» нахмурился:

— Если это, правда, то у нас под боком опять завёлся какой-то псих. Нужно проверить.

Он снова замолчал и только через несколько минут продолжил:

— Что ты теперь собираешься делать?

— Хочу отправиться дальше.

— И куда же?

— Я ищу человека. Мы познакомились с ним в самый первый день моего пребывания здесь.

Я изложил в сокращенной форме нашу вылазку в гостиницу, предусмотрительно исключив некоторые подробности и некоторых людей. Андрей был первым в этом списке. И потом добавил, об изменениях которые меня поразили.

— Он был вместе со мной. — начал заканчивать Я. — Он тоже мог заразиться и может быть, он знает в чём дело.

Парни не рассмеялись и никак не прокомментировали вышесказанное мной. «Урод» провел рукой по лицу и поднял на меня глаза:

— Я уже сбился со счета, сколько же Я это раз говорил?

— Может… сто раз? — ухмыльнулся его друг.

— Нет. — отмахнулся он. — Больше. Вроде же все понятно, а каждый раз слышу теории всё интереснее и невероятней.

Он слегка покусал язык и начал объяснять:

— Понимаешь, этот мир не так прост.

Я это заметил.

— Как я уже говорил и скажу это ещё не один раз, умереть здесь очень проблематично, но это возможно. Посмотри хотя бы на себя. Сколько ты знаешь случаев, когда человек выживает от взрыва гранаты, находясь рядом с ней и после, в течение долгого времени без медицинской помощи? Вот и я не знаю. А ты до сих пор живой и можно сказать, неплохо держишься. Кстати, забыл сказать. Мы тебе ногу немного починили.

Всё мое внимание сразу было перенаправлено на свою ногу. Я даже не обратил внимания, что могу безболезненно на неё наступать. Нога была перебинтована и скрывающиеся раны под бинтами больше не сияли на всеобщее обозрение. Я осторожно дотронулся до бинта. Сразу почувствовал легкий дискомфорт. Действительно, немного починили. Но это лучше, чем прыгать на одной ноге до конца жизни.

— Спасибо. — промямлил Я, не зная, что обычно в таких ситуациях говорят. — Что вы именно сделали?

«Урод» растянулся в ужасающей улыбке:

— Операция в полевых условиях. Сделал всё возможное, чтобы ты мог ходить.

— Почему? — Я не мог поверить, что всё так удачно сложилось с моей ногой.

— Что «почему»? Почему мы помогли тебе? — спросил друг «Урода». — Похоже, что слово «взаимопомощь» — это что-то новое для тебя, да?

Есть такой момент. Особенно после того, как у тебя сложилось твердое представление, что каждый человек — конченый урод, который в первую очередь беспокоиться только о себе, и помочь другому для него что-то неординарное и выходящее за пределы его возможностей. Возможность, после которой он будет чувствовать себя намного лучше, если останется в стороне. Часто это безразличие и нежелание помочь другому называют страхом или нехваткой опыта. Последнее звучит как бред, но… люди постоянно используют это аргумент.

— Нет. — отрицательно покачал головой Я.

— Помогать людям в беде — это необходимо. — протянул мой старый знакомый. — И нога у тебя было в очень плачевном состоянии — медлить нельзя было. И ведь, пока бы узнали, правду ты говоришь или нет — повторю, все могло быть намного хуже.

В комнате повисла тишина, парни похоже забыли, что хотели мне что-то рассказать. И что-то мне подсказывало, что это было чем-то важным.

Но Я ошибся — они не забыли, они просто ждали. Смотрели на меня и чего-то ждали. Чего? Пламенных благодарностей или клятв, что Я теперь по гроб жизни должен им?

— Так вот. — продолжил «Урод». — Попав сюда, мы все получили одну способность. Названия у неё нет, и никто не хочет её придумывать. Но в общих чертах, дело обстоит так. Ты спокойно себе продолжаешь жить и наверняка проживешь очень долго, но ровно до того момента, пока не получишь какой-нибудь урон. Начиная от обычного пореза и заканчивая хорошим ударом, который бы в обычной ситуации нанес тебе значительный вред. Но это самое малое, что может запустить процесс самоликвидации организма. Не хочу тебя расстраивать, но ты ему уже подвергся.

Он немного помолчал и продолжил.

— Это процесс разложения организма. Ровно такой же, что и после смерти человека. Только здесь он начинается ещё при жизни, медленно, но верно убивая человека. Ты получил страшные раны, некоторые даже несовместимые с жизнью, и из-за этого процесс разложения пройдет у тебя намного быстрее. Если Я не ошибаюсь, то тебе осталось жить пару недель. Может меньше, если не получишь дополнительного урона. Каждое повреждение для твоего организма — это минус в часах для твоей оставшейся жизни. И есть ещё две особенности о которых тебе следует знать. Даже, если тебе оторвало конечность, ты не умрешь от потери крови. Твой организм выработает некую субстанцию, которая покрывает твою рану и не дает умереть от кровопотери или боли. Ты это мог заметить на примере своей руки. Руки нет — кровь должна хлестать во все стороны, но нет. Смерть от кровопотери нам тут не грозит. Но и тут, не всё так просто. Если потеряешь конечность, то новая не отрастет, и рана, сама по себе не зарастет. И вторая особенность: как ты понял, обычными способами тут не умереть. Нет, конечно можно, но не всеми. Остается единственный способ, самый верный — никогда не подводит. Это разрушение твоего головного мозга. Уничтожаешь мозг и ты сразу умираешь. И тогда ты будешь избавлен от мучительной смерти, которая у тебя обязательно будет в силу разложения, которое вовсю уже бушует у тебя внутри. Даваться во все подробности, через что тебе придется пройти, я не буду. Но скажу одно, времени у тебя немного и мы заберем у тебя его часть.

— Что? — не понял Я.

— Мы тебя ни в чем не обвиняем. Твоя история не вызывает у нас сомнений. Мы хотим, чтобы ты остался здесь, а мы вернемся в ту деревню и всё проверим. Может твой спутник всё ещё жив. Если не всплывут никакие противоречивые факты, то мы с радостью примем тебя в наш городок. А если они всплывут…

Друг «Урода» пихнул локтем в бок:

— Если всплывут, то ты первым об этом узнаешь.

Я стоял, наверное, с самым глупым выражением лица. Не могло же всё так хорошо сложиться.

«Урод» смерил меня презрительным взглядом и добавил:

— Ты не пленник. Пока. Ты можешь спокойно перемещаться по городку, но не более. Надеемся на твою сознательность — не пытайся сбежать.

— Мы вернемся не раньше чем через сутки, так что развлекайся, как умеешь. — также хмуро добавил его друг.

Не знаю, что со мной случилось в тот момент, но всё стало безрадостным и безжизненным. Я вышел из дома и замер. Ничего не хотелось делать, даже двигаться. До меня слишком долго доходило в какую ситуацию Я попал. Я умру. Снова. И не просто умру, Я буду умирать медленно, Чувствуя, как умирает каждая часть моего тела. Хотя вряд ли мне удастся протянуть так долго — когда «Урод» и его дружок попадут в деревню, то что они увидят? Разорвано на части Андрея с ногой зажатой в капкане. Это никак не клеится с моей историей, с моей правдой. Но что если он остался в живых и сможет рассказать, как всё было на самом деле? Они меня убьют. Моя смерть неизбежна.

Черт, сколько раз Я уже об этом думал? Чертовски много. Но теперь все очевидно. Если они меня не обманули — мне осталось жить не больше месяца. Хотелось бы верить, что они меня обманули — слишком неправдоподобно все звучит. Но как иначе объяснить, почему Я остался в живых?

Не знаю. Я совершенно ничего не понимаю. Всё слишком сложно. Тот, кто придумал это место или создал — без разницы, явно не дружил с головой. Слишком у него было воспаленное восприятие окружающего мира. Один человек сказал, что наш мир был задуман, как царство света и покоя. Наш мир и должен быть таким, Но он сам же добавляет, что такого не видел никто. И действительно. Никто такого не видел. И эти слова были про тот мир, в котором Я ещё был жив, и то, он был ужасен. А «Ирий» ещё больше извращен ужасом, который прячется в глубине человека. Я так же не мог объяснить, тот момент, когда у меня была галлюцинация и ней, Я потерял несколько пальцев, а когда очнулся, то убедился, что пальцев действительно у меня нет. Страшно.

Мне очень страшно. Кости рядом нет. Я уверен, что с ним что-то случилось после взрыва. Как бы это противоречиво не звучало, но уверенным Я быть не могу, потому что ничего в подтверждение этого факта, кроме отсутствия Кости, у меня нет.

Он бы точно знал, как мне быть в данной ситуации….

А что будет, когда отморозки узнают, что Я их обманул? Как они меня убьют? Будут мучить или быстро лишат жизни?

Я не хочу этого знать. Моя жизнь окончится сегодня. Максимум завтра. Снова. Но Я не позволю себя убить. К чему часы утомительно ожидания своей смерти? Я устал. Очень устал. Даже мысли в моей голове не хотят идти ровно и слаженно. Остается только последний шанс и нужно им воспользоваться. Я сбегу отсюда чего бы мне это не стоило.

— Костя. — произнес Я вслух. — Если ты тут — отзовись.

Я немного помолчал и продолжил:

— Я сейчас планирую сделать самую большую глупость в своей жизни. Останови меня. Тебе нужно сказать только одно слово.

Но ответом мне была одна тишина.

Попробовать стоило.

Теперь актуальным остается только один вопрос — каким образом Я это сделаю?

Приглушенный выстрел раздался так неожиданно, что Я дернулся на месте. Чувство было схожим с тем, когда человек засыпал и в одно мгновение ему казалось, что он падает и вырываясь из сна, делает резкие движения.

Выстрел. Это пистолет. Кто-то стреляет. Кто-то убивает других. Я сразу отскочил назад к входной двери и замер, ожидая дальнейшие выстрелы. Но их не было. Но самое странное было то, что никто вокруг никак не отреагировал на выстрелы.

Снова мое внимание было сконцентрировано не на том. Выйдя на улицу, Я совершенно не обратил внимания на окружающую меня обстановку. От дома, где Я пришел в себя шла небольшая тропинка, выложенная из плитки, примыкавшей к длиной дороге, ни начала ни конца которой Я не видел. Вдоль дороги располагались дома одинаковой формы и внешнего вида. Рядом с домами стояли столы, а за ними сидели люди. Самые разные, и мужчины и женщины. Как молодые, так и люди уже в возрасте. Подробнее Я их разглядеть не мог — плохое зрение мешало мне это сделать.

Помимо сидящих за столами, люди ходили и по огромным просторам, которые занимали всё место от одного дома до другого. Каждый занимался своими делами. Они разговаривали, смеялись. Делали всё то, чем занимаются нормальные люди. Или только Я не забываю, что смерть уже посетила каждого из них.

Выстрел раздался снова. Моя реакция ничем не отличалось от реакции других людей. Теперь Я не дернулся в ужасе вжимая голову в плечи. Если выстрел раздался и никто не обращает на это внимания, значит так надо. Если кого-то и убивают, то значит за дело. Возможно, что меня завтра также застрелят и никто даже не обратит внимания на выстрел. Люди уже привыкли к такому. Очень плохо.

А с другой стороны — что в этом плохого? Разве Я могу рассчитывать, что кто-то решиться мне помочь сбежать? Нет. Тем более, Я уже решил, как Я смогу отсюда сбежать.

Выстрел раздался снова. Теперь Я уже мог определить, откуда он раздался. Через один дом от меня, находилось здание. Которое Я сразу не заметил. Оно кардинально отличалось от все других. Оно было двухэтажное, и с тыльной стороны из стены выпирал небольшой балкон. Такой же деревянный, как и всё остальное тут.

Выстрелы раздавались оттуда. Стоит ли заглянуть туда? Не знаю, есть риск, что одна пуля может найтись и для меня. Хотя, с чего ради? Они ещё не знают, что Я сделал, а это значит, что Я невинный человек, находящийся в их «городке». Значит мне ничего не угрожает. Пока что. А так, Я хотя бы узнаю, что там на самом деле происходит. Не казнь же в самом деле.

Любопытство взяло вверх над осторожностью и Я быстрой походкой направился к дому из которого время от времени продолжали раздаваться выстрелы. Медленно и размерено идти не было смысла — здесь была относительно безопасная территория и время меня поджимало.

У входа стояли два парня и о чем-то тихо разговаривали. Я быстро отвел взгляд в сторону, не хотел привлекать к себе лишнего внимания. Хоть территория и относительно безопасная, никогда не знаешь, как к тебе отнесутся местные жители.

Опустив слегка голову, Я прошел мимо них и услышал только кусок их разговора. Хоть они и старались говорить тихо, возбужденные нотки в голосе одного выдавали тему их разговора с потрохами.

— В «Гадюшнике» опять пальба. — сказал один из них. — Как же они затрахали!

Его собеседник что-то промычал, что именно понять было невозможно.

«Гадюшник»? Это он о чем?

Дверь плавно закрылась за мной. Она проходила свой маршрут без единого скрипа и даже ни разу не зацепилась об пол. За порядком здесь следили и с особым пристрастием, и дверь была лишь только началом. Ровные стены были покрашены в неизвестный цвет, который в силу местной цветовой гаммы выглядел как темно-серый. Некоторые куски стен были аккуратно скрыты за небольшими картинами, темой которых были портреты каких-то людей.

Бред. Это была единственная мысль у меня — они здесь вообще не уместны. Как Я думаю, выбиваются из общей атмосферы. Но картины были не единственным предметом, что привлекли моё внимание. Дальше, в самом углу висело несколько отрубленных голов. И эти головы принадлежали не людям. Это были головы монстров. Именно их. Четыре головы. Четыре отвратительных, изуродованных голов, принадлежавших некогда огромным чудовищам. Почему огромным? Потому что только голова была размером с огромное колесо. Трофеи. Длинные клыки торчащие из раздвоенной пасти моли без особых усилий перекусить человека. Вокруг ноздрей были раскиданы стеклянные глаза. Восемь маленьких точек пялились в глубину зала. На голове каждого монстра возвышались громадные рога, подобно тех, что носят лоси.

Я с отвращением поморщился. Сколько монстров таит этот мир?

Столы были расставлены в определенном порядке, и думаю, если смотреть сверху, то они выстраиваются в определенную фигуру. Столы и приставленные к ним стулья выглядели вполне опрятно, и даже больше, выглядели совсем как недавно приобретенные. Название, каким его окрестили, было совсем мне не понятно. «Гадюшник». Услышав это, Я подумал, что увижу нечто похожее на какой-нибудь наркоманский притон, но увидеть благоустроенное, по местным, конечно, меркам, здание Я никак не ожидал. Даже люди, сидевшие, за столами своим внешним видом не давали даже призрачного намека на свое отношение к этому заведению с таким сомнительным названием. Я бы не удивился, если бы они носили порванную или изрядно затасканную одежду. Но напротив, все они были одеты в совершенно новую одежду и никто из них не выглядел так отвратительно, как Я или «Урод». Так что своими внешними данными и своим внешним видом, Я идеально подходил месту с таким идеальным названием.

Снова выстрел. Я быстро повернул голову на звук.

Я ошибся. Это был звук не показательной казни или обычного убийства. Это был звук куда оригинальнее. В самом дальнем углу стоял одинокий стол. За ним сидело два человека, а третий в это время падал на пол, разбрасывая во все стороны содержимое своей головы. В его руке был пистолет.

Что происходит? Я был в полном недоумении. Он сам застрелился? Зачем?

Или это и есть особый способ, который Я должен был додумать? Ха, заставить человека убить себя самого. Оригинально.

Один из сидевших за столом встал и подобрал пистолет. Махнув рукой на труп, он снова занял своё место. К трупа подошли другие люди и взяв его за руки, потянули за стол. Там располагалась ещё одна дверь. Небрежно пнув дверь ногой, они вытащили мертвеца на улицу, и оставив его там, вернулись обратно.

Я продолжал наблюдать за двумя оставшимися. Тот, что поднял пистолет, начал раскручивать барабан и через несколько секунд приставил его к виску. Я увидел, как дрогнула его рука, но выстрела не последовало. Он протянул револьвер другому участнику этой смертельной игры.

«Русская Рулетка»! Точно! Они не просто так себя пытаются убить — должно быть, это один из популярнейших видов развлечения здесь.

Второй участник тоже недолго раскручивал барабан и приставил пистолет к своему виску. Снова не последовало выстрела. Пистолет последовал к другому смертнику.

Я стал медленно подходить к ним. В моей голове появился план побега. Револьвер. Не просто кусок железа, а оружие, заряженное боевыми патронами, цель которых одна — убивать. Да, убивать. Я возбужденно провел сухим языком по окаменевшим губам. Это мой шанс. Нужно только заполучить пистолет и патроны. И Я смогу сбежать отсюда. Наверняка мне придется кого-то убить, но ничего страшного — моя жизнь в приоритете и опыт у меня имеется. Как только его заполучить? Украсть не получится. Да и после окончания игры его вряд ли оставят лежать на столе. Все просто, это как квест в видеоигре. Нужно продумать стратегию и заполучить его. Всё должно быть просто.

Выстрел.

Участник, что распорядился убрать предыдущий труп, дернулся в предсмертной конвульсии и сполз по пинке стула, громко роняя пистолет на пол.

Выживший участник проделал все те же действия, что и его предшественник. Труп убран, пистолет подобран. Четко и слаженно. Никак лишних движений.

Он занял своё место за столом и открыв барабан револьвера, начал прочищать патронник.

— Костя. — прошептал Я. — Если ты меня слышишь, сейчас Я собираюсь сделать ещё более глупый поступок чем раньше. Пожелай мне удачи, она мне сейчас пиздец как нужна.

Я потрогал пальцем отсутствующий глаз. У меня появилась сумасшедшая идея. Шансы украсть пистолет ничтожно малы, а предложить что-то взамен Я не могу. Да и что Я смогу предложить? Я ничего не знаю о предпочтениях этого человека. Абсолютно ничего. Поэтому есть ещё один способ. Сыграть с ним в игру. Если Я выживу, то получу пистолет. Да, нужно только выиграть. Только выиграть.

Голос не должен дрожать — нужно подойти и сказать всё как есть. Если откажет, то нужно будет думать дальше. А если согласиться, то… то нужно сыграть.

Я сделал ровно один шаг и замер.

Мне стало страшно. Думать о самоубийстве просто, но когда орудие твоей смерти прямо перед тобой, вся простота куда девается. Нужно успокоиться — нужно покурить.

Я пробежался руками по оставшимся карманам в поисках сигарет. Но их не было.

Да где же вы? Я же помню, что они были при мне!

Надо вспомнить, курил ли Я после взрыва гранаты? Не помню. Или их у меня забрал «Урод»? Черт, не помню!

Я обвел взглядом «Гадюшник». Я никого не видел курящим. Может быть, что на сигареты тут дефицит? Всё может быть. Но на выпивку здесь спрос всегда большой. Почти все, кого Я мог разглядеть, упорно пили. Я не знаю что именно, но явно не воду. Я точно уверен, что пьют ту не за бесплатно. Тут тоже должна быть какая-нибудь валюта. Но какая Я не знаю, а расспрашивать что она из себя представляет и как её достать Я не собирался. Незачем лезть к людям с глупыми вопросами, тем более что задерживаться Я здесь не планирую. Если в дальнейшем мне понадобится ей воспользоваться, то непременно узнаю. Непременно, но потом.

Нужно успокоиться или… а хотя, хер с ним. Нужно подойти и сказать всё как есть. Я уже начал сомневаться — начал искать пути оттянуть неизбежное. Нельзя так. Нужно закончить с этим, как можно скорее.

Главное настрой — Я обязательно выиграю, и после, вместе с револьвером Я сбегу отсюда. Только куда? Неважно, главное что подальше отсюда. Так, глубокий вдох и…

— Здесь не занято? — самое адекватное, что Я смог спросить, кивая на свободный стул.

Смертник поднял лицо и у меня от ужаса все внутри сжалось. «Урод» по сравнению с ним был просто красавцем. У смертника было иссохшее мумифицированное лицо. Коростами было покрыто всё его лицо, которое некогда ранее покрывали кожа и мясо. Хотя, это было чертовски давно. Из скулы у него торчал неровный кусок кости. Отвратительное зрелище. И в добавок ко всему этому было полное отсутствие волос.

Я уже ощущал, что внутри у меня не просто всё сжалось, а делало сплошные перевороты. «Урод» не обманул — именно так и выглядит процесс разложения на ещё… кхм, живом человеке. Одна из его глазниц была полностью пустой, предоставляя обзор на холодную пустоту, таившуюся внутри. А второй глаз хоть и был на месте, но находился не в самом лучшем виде. Он съежился и представлял собой маленький бесформенный комок, который из-за отсутствия опоры немного завалился назад.

— Свободно. — протянул он скрипучим и тянущимся голосом. — Хочешь рискнуть?

— Да. — сказал Я, занимая место за столом, не дожидаясь приглашения. — Хочу.

Я старался смотреть на него, но при этом старался не смотреть ему в лицо. Сквозной взгляд получался у меня не очень. Все портило картина его изуродованного лица, которое до сих пор стояло у меня перед глазами. Но больший ужас у меня вызывал один вопрос: он спокойно следит за каждым моим действием, как будто он видит все и без глаз. Как это возможно? Не по звуку же он ориентируется? Здесь и без меня достаточно шумно, так что меня можно считать бесшумным.

— Хорошо. Правила ты знаешь?

Опять какие-то условия. Нельзя ли все сделать сразу и без лишних условий?

— Нет. — протянул Я. — Правил Я не знаю.

Смертник оскалил остатки прогнивших зубов и произнес:

— Ты делаешь ставку, я поддерживаю и играем. Кто остается в живых — всё забирает. Довольно просто, да?

Я только кивнул.

— Так что ты можешь мне предложить? — снова оскалился он.

Я опустил голову — Я не могу смотреть на него. Не могу.

— Ничего.

— Вполне ожидаемо. — протянул он. — Так зачем тогда ты подошел ко мне?

Я поднял голову. Сейчас всё решиться. Нужно действовать с напором.

— Мне нужен твой пистолет и патроны к нему. — стараясь не тараторить, сказал Я. — Я решил, что могу с тобой сыграть и если выиграю, то могу забрать пистолет.

— А если выиграю я? — он откинулся на спинке стула. — То что получу я?

— Прекрасное зрелище в виде моих разлетающихся мозгов.

Слишком дерзко, нужно немного поспокойней.

— Знаешь, что. — он придвинулся поближе к столу. — Я это уже полдня наблюдаю. Не убедил.

— У меня больше нечего тебе предложить.

— Тогда вали. — рыкнул он.

Черт. Вот и все, надо уходить. Или…

— Блять, послушай! — теперь рыкнул уже Я. — Мне нужен этот пистолет, позарез! Ради этого Я даже готов рискнуть своей головой!

— Вали. — процедил он одними губами.

И на что Я рассчитывал, говоря это? Тогда остается единственное — предложить ему то, в чем он заинтересован. Только что? Раз уж так получилось, что Я с ним завел разговор, то нужно спросить напрямую.

— Ладно. — немного успокоившись продолжил Я. — Я готов даже выслушать, что тебе нужно. Я готов выполнить твои условия.

Смертник смотрел на меня безразличным взглядом. Потом зевнув, он снова посмотрел на меня. Теперь в его взгляде читалась конкретная цель.

— Почему ты так хочешь получить это пистолет? И чего ты решил, что я тебе его отдам?

— Я вляпался в одну скверную историю. — начал Я. — В очень скверную, и чтобы с ней разобраться, мне нужен пистолет и патроны к нему. Не получу его, то меня убьют. Поэтому Я готов рискнуть сыграть в эту беспощадную игру. А с пушкой у меня появиться хоть какой-то шанс выжить. И если Я выиграю, то по логике, ты будешь мертв. А зачем трупу оружие?

— Верно. Зачем трупу оружие? Знаешь, парадоксально звучит, учитывая, что все мы уже умерли.

— Я имел ввиду второй раз, окончательный.

Смертник усмехнулся, но ничего не сказал.

— Я готов выполнить твои условия, говори их. — попросил Я.

— А почему ты не обратился к местной структуре охраны? — он слегка наклонил голову и растянулся в дьявольской улыбке. — Или твоя скверная история связана с ними?

Я решил попытаться уйти от ответа:

— Я здесь относительно недавно и много чего не знаю. Но у меня действительно нет времени на всё это. Мне нужно действовать, как можно быстрее.

Взгляд смертника стал намного суровей, чем был раньше:

— А ты знаешь, что если ты прав, то город тебя не выдаст всякому отребью за его пределами. Если ты прав. — последние слова он постарался выделить. — Ты прав?

— Нет.

— Ты не прав по отношению к жителям этого города? Учти, от твоей честности многое зависит.

Я колебался не больше секунды. Нужно уходить — разговор шел в самом неудачном направлении.

— Знаешь, забудь. — произнес Я, вставая. — Как-нибудь разберусь сам.

Смертник ловким движение вставил патрон в барабан и закрыл его — теперь его дуло целилось в меня.

— Не спеши. Ты меня заинтриговал.

Черт, черт, черт!

— Ты поссорился с местными, так? — спросил он. — И теперь хочешь в городе пальбу устроить?

— Вы сами себе вышибаете мозги! — огрызнулся Я.

— Мы это делаем по собственному желанию, заметь. А ты хочешь кого-то убить, ради себя. Нехорошо. Я могу убить тебя прямо сейчас, чтобы в будущем избежать других смертей, которые ты хочешь устроить. И я спрошу ещё раз, ты не прав по отношению к жителям этого города?

Этот ублюдок прижал меня к стенке. Надо выкручиваться, перевести это все в одно сплошное недоразумение.

— Нет.

— Врёшь! — рыкнул он и снова одним ловким движение зарядил ещё один патрон. — Ты меня огорчаешь. Попробуем ещё раз… отвечай, чего задумался?

— Да. — выдавил Я.

— И как ты собирался выбраться из города после убийств, которые ты задумал?

— Я собирался просто сбежать и если кто-то попытался меня остановить, то только тогда Я бы воспользовался пистолетом.

— Допустим. Что ты собирался делать дальше?

— Не знаю. До этого момента Я ещё не дошел.

Виски сжимало от нарастающего гула. Я понятия не имел, как мне выбраться из это ситуации.

— Знаешь, это не важно. Теперь. — он слегка покачал револьвером из стороны в сторону и добавил. — Теперь и я отпустить тебя не могу. Ведь не предугадаешь, что ты сделаешь дальше, а ведь ты уже задумал убийство в нашем славном городе. И я не исключаю возможности, что пострадать могут мои друзья. И раз ты попал в одну скверную историю, то за твою смерть мне ничего не будет, понимаешь?

Плохо дело. Очень плохо. Я не хочу, чтобы меня он убил.

— Слушай, Я понимаю, что ситуация сложилась не самым удачным способом…

— Только для тебя. — прервал он.

— Дай мне уйти.

— И почему же я должен это сделать?

— Потому что так будет правильно.

Смертник взвел спусковой механизм на револьвере и снова наклонил голову:

— А то, что ты задумал кого-то убить — это правильно?

— Нет! Я же сказал, что до этого дойдет только в крайнем случае!

Смертник ничего не сказал, он только снова открыл барабан и добавил туда ещё один патрон.

— Знаешь что. — сказал он, добавляя ещё два патрона. — Я дам тебе шанс уйти отсюда живым, но с одним маленьким условием.

— Каким? — дрожащим голосом спросил Я, не сводя глаз с револьвера.

— Ты хотел рискнуть, и я дам тебе этот шанс. — он закрыл барабан и вновь направил револьвер на меня. — Я зарядил пять патрон. То есть шанс выжить у тебя крайне мал. Я сыграю с тобой ровно пять раундов. Если ты останешься в живых, то уйдешь. Если нет, то… ничего плохого ты никому уже не сделаешь.

— Это не честно. — промямлил Я.

— Честно? — смертник рассмеялся. — О честности тут лучше не заикайся.

Я молчал — было очень страшно. Последний раз когда в меня тыкали пушкой, Я лишился трех пальцев. А сейчас могу лишиться жизни. Дела у меня обстояли крайне плохо. Бежать бесполезно. Даже с подлеченной ногой Я не смогу убежать. Он застрелит меня, не дав мне сделать и нескольких шагов.

— Раунд первый! — громогласно объявил смертник и начал раскручивать барабан.

Вокруг нашего стола начали собираться люди. Все оживленно перешептывались и улыбались. Начиналось новое шоу. Смерть для них — это не трагедия с которой они сталкивались раньше и сталкиваются до сих пор. Для них это новый способ развлечения. Как же они все отвратительны!

Барабан прекратил свой ход и замер. Смертник прицелился мне в голову, и мне даже показалось, что пытается прищурить один глаз. Черная пустота смотрела на меня огромного, казалось бесконечного ствола.

Господи! Помоги мне! Я не хочу умирать здесь и именно таким способом! Я знаю, что вера в тебя у меня пошатнулась! Но ради всего святого!

Смертник нажал на курок. Раздался глухой щелчок.

Я тяжело выдохнул. Не выстрелил.

— Ха! — обрадовался смертник. — Тебе повезло! Но это только первая попытка, а их у меня ещё четыре.

Люди вокруг уже не просто перешептывались, а уже во весь голос обсуждали, сколько Я смогу протянуть.

— Раунд два! — снова объявил смертник и начал снова раскручивать барабан.

Я закрыл единственный глаз — смотреть на всё это было слишком страшно, особенно для меня. Мне оставалось только ждать. Мысли о бегстве пришли ко мне слишком поздно. Нужно было попытаться убежать раньше. Да и смог бы Я убежать из этого места полностью безоружным и когда за мной гнался, как минимум один человек с целью убить меня? Не смог бы. Точно, не смог бы.

Звук вращающегося барабана замер, а вместе с ним замолчали и окружающие нас люди.

Раздался звук спускового механизма — звук моей смерти. Я уже перестал верить, что смогу выбраться отсюда живым. Жаль, что Кости нет рядом, он бы отговорил бы меня от этой сомнительной затеи.

Раздался глухой щелчок. Выстрела снова не последовало. Я открыл глаз не переставая тяжело дышать. Если выживу, то никогда… никогда…. Блять! Даже в голову ничего не приходит!

— Второй раз повезло! — заскрежетал мой палач. — Может и ещё раз повезет, а?

Он обвел взглядом собравшуюся вокруг публику и та, в ликовании закричала. Какая же мерзость!

Начало третьего раунда он уже не объявлял. Он молча начал раскручивать барабан. Я снова закрыл глаз и стал ждать. Осталось только три раунда пережить и буду надеяться, что он меня не обманул. К черту всё! Никакого оружия, можно сбежать и без него! О чём Я только думал?

Барабан перестал вращаться. Я стиснул зубы до скрежета и стал ждать, но ничего не происходило. Ни выстрела, ни глухого щелчка, означающего, что ещё минуту Я точно проживу. Но ничего не происходило уже несколько минут подряд. Толпа, окружившая наш стол, не издавала ни звука. Все было каким-то неестественно тихим. Что там происходит? Я осторожно открыл глаз и увидел дуло пистолета, которое по-прежнему было нацелено в меня.

Чего он ждёт? Я умоляющим взглядом уставился на дуло пистолета.

— Я жду твоей реакции. — пояснил палач.

Зачем? Зачем ему это? Он больной на голову. Если он и может ждать, то Я нет. И если он действительно больной на голову, то он меня в любом случае не отпустит живым. У меня нет времени ждать.

— Пожалуйста. — зашептал Я. — Не делай этого!

Смертник и окружающие его люди засмеялись. Действительно, Я же так смешно выгляжу!

Мой палач спустил курок, но вместо желаемого щелчка, Я услышал нарастающий грохот и бесцветную вспышку, которую изрыгнул револьвер.

Всё….

Часть II. «Личные Вставки»

Глава 5 Сон

— Честер! — я наклонился над спящим парнем и повторил ещё громче. — Честер, проснись!

Честер медленно открыл глаза и вызывающе посмотрел на меня:

— Ты хоть представляешь, какой сон ты мне оборвал? — его взгляд сделался снисходительным. — Ладно, не важно. Ты что-то узнал?

Я дал ему возможность развалиться на стуле поудобнее и продолжил:

— Да, Рустам был здесь. Его видели.

Честер потер шею и посмотрел в сторону:

— И где же он сейчас?

— Не знаю. Никто не знает, кого бы Я не спросил — он неожиданно появился и также неожиданно исчез. Есть, правда, один вариант, но он не оптимистичен.

Честер повернул голову в мою сторону и ухмыльнулся:

— Интересная личность твой брат. — он закинул ногу на ногу. — Куда он идет?

— Я без понятии, что творится в его голове. — ответил я. — Я уже давно не могу понять, что там творится. При всем желании не могу. Так что и конечную точку его маршрута я не знаю.

— Костя, а могут ли его действия исходить от его… как ты сказал? Психического расстройства?

Мне не нравилось к чему клонил Честер. В его голосе слышались одновременно как издевка, так и недоверие.

— Я же тебе говорил, что его внутренний мир на окружающих никак не распространяется. Он пассивный и опасности для окружающих не представляет. И чтобы он не задумал — ничего выходящего за рамки дозволенного не будет.

— Хотелось бы в это верить.

— Господи, Честер! — воскликнул я. — Ты вообще не слушал, что я говорил?

— Да слышал конечно. И на память я никогда не жаловался, но знаешь, что вызывает у меня сомнения?

Я еле заметно нахмурился.

— Твоя история, про ваше с ним совместное путешествие и как вы потом разделились. Слишком много пробелов в этой истории не находишь?

— Честер, я сказал тебе как есть — а твое личное мнение уже начинает напрягать, понимаешь?

Честер дернулся и занял на стуле уже сидячее положение:

— Понимаю, но факт остаётся фактом. Ребята не выразили беспокойства, что твой рассказ далёк от идеала, а меня это настораживает.

— Если ты хочешь что-то конкретное сказать, то говори. — мой голос стал несколько жестче.

— Костя, я человек прямолинейный, если я хочу человеку что-то сказать — я говорю. Без всяких намеков, только напрямую. Я высказал своё отношение насчет твоей истории. Никак угроз или громких заявлений, так?

Я кивнул.

— Просто, многое не сходится. — он подпер рукой подбородок. — Понимаешь?

— Понимаю. Но это сильно накаляет атмосферу.

Честер усмехнулся:

— Не хочу вдаваться в крайности, но в нашей компании ты гость, помнишь?

— Помню. — я снова кивнул. — Поэтому я и хочу, чтобы между нами не было разногласий.

— Согласен. — Честер пожал плечами. — Но давай отложим этот разговор на другой раз.

Он хрустнул пальцами на руке и снова заговорил:

— Мы согласились помочь тебе в поисках брата. Ты же понимаешь, что мы не клуб помощи всем нуждающимся?

— Это вы мне сразу дали понять. — напомнил я.

— Да. — согласился Честер. — Мы находимся в творческом застое. Мы не знаем куда идти и где осесть. Твоя просьба дает нам шанс двинуться туда, где мы ещё не были. И пока у нас есть эта цель, мы будем с тобой. Если, конечно, ты нас раньше не угробишь.

Он засмеялся громко и мелодично.

— Никто же не знает, где мы окажемся уже завтра, ведь так?

Вопрос, на который не стоит отвечать, и не стоит показывать даже жестом своё отношение к нему.

— Ты говорил об одном варианте. — напомнил Честер. — Который неоптимистичный. Можешь подробнее рассказать?

Я потер слегка побаливавшую шею и озвучил свои опасения:

— Как я и боялся. Несколько человек утверждают, что моего брата убили здесь. Только на мои вопросы: «кто» и «почему», они ничего не ответили. Они только добавили, что он смог разозлить не того человека.

— И где находится тело, они не сказали или хотя бы, кто был этот человек?

— Сказали. — протянул Я. — Что его здесь нет и всё. Они оказались крайне неразговорчивыми.

Честер повернулся в сторону другой двери, которая вела в соседнюю комнату:

— Тогда самое время сказать им, что велика вероятность, что он мертв.

— Ты допускаешь возможность, что он жив? — удивился я.

— Я всегда верю, что всё возможно. А если всё возможно, то нужно верить до самого конца. — усмехнулся он. — И самое главное, пока ты не увидишь тело, делать выводы о его смерти будет неправильно.

Честер встал и направился к двери. У меня, в сложившейся ситуации, оставался только один вопрос:

— Слушай, подожди. — попросил я.

Честер уже собирался открыть дверь, но остановился в последний момент.

— Что-то ещё? — спросил он, не поворачивая головы.

Я быстро поравнялся с ним и озвучил вопрос:

— Если не исключать возможность, что мой брат может быть уже мертв. — я провел языком по зубам и продолжил уже куда тише. — Я точно не прекращу поиски, пока не буду уверен в этом наверняка, а вот вы?

Честер повернул голову и долго смотрел на меня. За всё время даже ни разу не моргнул, он ждал что-то. И когда он моргнул, тишина наконец-то оборвалась:

— Я могу сказать только за себя. — ухмыльнулся он. — Пошли.

Честер открыл дверь и зашел внутрь, я неуверенно шагнул за ним. Сейчас решится вопрос. Крайне важный вопрос, для меня. Буду ли я искать Рустама в одиночку или вместе с ними. Они не имеют конкретной цели своего пути и просто-напросто сидят без дела. Только ли сыграет мне на руку их скука? Захотят ли они искать его, после того как выяснится любопытный факт, что мой брат может быть мёртвым? Для меня это не аргумент — я в это не поверю. И не буду верить никогда.

К Честеру в этой группе прислушиваются, и его мнение часто имеет сильный перевес. Я нервно вдохнул воздух. Честер, сам по себе, был крайне интересным человеком. С такими при жизни я сталкивался крайне редко. После десяти минут общения с ним у меня сложилось мнение о нем, как о запоминающемся человеке. Совру, если скажу, что он мне не понравился. Он умеет располагать к себе людей. Джинсы, толстовка, кроссовки и выбритая под ноль, голова. Громкий, четко поставленный голос и нескрываемо искрений смех, которым он старался одарить всех в любую выдавшуюся минуту. Но такие минуты выдавались крайне редко.

Комната, в которую мы вошли, была в два раза больше предыдущей. Комнату, где спал Честер, можно было смело назвать парадной. Хотя… в какой-то мере, она ею и являлась. Было одно окно, занавешенное порванным жалюзи, одинокий табурет и огромный диван на котором и расположились остатки группы. Даже по местным меркам, где количество людей на один квадратный метр катастрофически не хватало, эта группа считалась крайне маленькой. Включая меня, было шесть человек.

Уже известный Честер.

Настя — худощавая, курносая девушка, чье лицо было усыпано маленькими черными точками. Постоянно участвовала в каждом разговоре, даже если и не могла сказать что-то стоящее.

Алиса была в отличии, от Насти девушкой полной. Редко участвовала в разговорах. Я её голос слышал только в те моменты, когда нужно было обсудить что-то стоящее. Она всегда зачесывала волосы так, чтобы скрыть половину лица. Она каждый день чередовала: сначала левую часть, потом правую.

Коля — за все время проведенное с ними, он показал себя, как негласный лидер этой группы. Но даже не смотря на свое звание, он очень часто прислушивался к Честеру. Коля был невысокого роста, пониже меня. Его сломанный нос несколько выпирал влево. И из-за этого он при вдохе иногда посвистывал. Больше ничего интересного я за ним не отметил.

И последний член группы, который только одним своим внешним видом вызывал у меня дискомфорт. Кригер. Второй обладатель эксклюзивного имени для нашего менталитета. Ростом в два метра и ещё чуть-чуть, да и ещё обладал огромной мышечной массой, которую не могла скрыть одежда. Самым главным его отличительным признаком, от всей слабой и маленькой группы, был его главной слабостью. Он был немым. При полностью выбритой голове и двухнедельной щетине, это выглядело ещё устрашающе.

Не смотря на свои не совсем русские имена, Честер и Кригер не давали ни малейшего намека, что принадлежат к другой этнической группе.

Честер бесцеремонно упал на диван, заставив всех подвинуться в сторону. Коля еле слышно выругался, а Кригер раздраженно промычал. Девушку сохраняли молчание. Я развернул стул и уселся, прямо напротив них.

Я не спешил начинать говорить, сейчас Честер дожжен был исполнить прелюдию — подготовить всех, а я в это время обдумаю, как лучше всё сказать.

Честер что-то говорил, остальные ребята слушали его, не спуская с меня взгляда. Я не слушал его слова. Главное будет то, что я им скажу. А я должен постараться сделать всё в лучшем виде.

Прелюдия закончилась, и Честер замолчал. Теперь настала моя очередь говорить.

— Мои поиски не прошли даром. — медленно начал я. — Мой брат действительно был здесь. Его опознали, и его состояние было намного хуже, чем раньше. Хм… — я сложил руки в замок. — Но только куда он дальше направился, никто не знает. Он внезапно появился и также внезапно пропал.

Кригер разочарованно покачал головой.

К чему бы это?

— Но есть несколько человек, которые рассказали мне иную версию развития событий. Моего брата здесь убили. Убил его один отморозок. Но как я не старался, я не смог узнать, кто это был. И самое ужасное, что мне никто не объяснил — куда делось тело моего брата. Я не могу быть до конца уверенным, что это правда. Так что… я буду продолжать искать. Пока я не увижу тело — не успокоюсь. А что касается вас? Вы продолжите поиски вместе со мной?

Ребята молчали, черные зрачки сверлили меня взглядом, не позволяя себе даже дернуться в сторону. О чём они думали, мне было неизвестно, но надеяться, что судьба мне снова улыбнется я не смел. Но и мысль, что я снова останусь один не давала мне покоя. Пока я не скажу свое слово, они не дадут ответа. Но я надеюсь, что от скуки и неуверенности в завтрашнем дне, они согласятся на эту авантюру.

Мы пробыли здесь несколько дней и большую часть времени, я искал своего брата. Большую часть времени, я искал один. Иногда ко мне присоединялись ребята, но было сразу понятно — они в этом не сильно заинтересованы. Честер больше всех тратил своего времени, чтобы помочь мне. И именно он дал мне понять, что ещё ничего не решено на мой счёт — значит, этот вопрос поднимался в моё отсутствие. Теперь оставалось узнать их решение.

Коля придвинулся ближе, сложил руки замком и положил на них голову:

— Значит мертв, да?

Я кивнул.

— Ты не хочешь прекращать поиски — это хорошо. — Коля покачал головой. — Но куда ты направишься в поисках тела, а? Ты же не будешь просто идти куда глаза глядят, у тебя есть идеи?

— Ни одной. — грустно сказал Я. — Даже не представляю с чего мне начать.

Коля посмотрел на Честера, но тот лишь многозначительно улыбнулся.

— Ты не знаешь куда идти, но ждёшь, что мы присоединимся к этому «никуда»?

Я кивнул.

— Крайне непростая ситуация. — он почесал подбородок.

Честер бегло посмотрел на Колю и заговорил:

— С этим ясно. — он снова ухмыльнулся. — Тогда я рискну выдвинуть такую идею.

Он обвел взглядом всех присутствующих и получив негласное одобрение продолжил:

— Когда мы говорили, что у нас нет идей куда идти дальше, мы были с тобой не до конца честны. — он говорил, не отводя от меня взгляда. — За всё время, что мы находимся «здесь», мы довольно много где были и много чего слышали. Из всей полученной информации, мы сложили небольшую мозаику, составные части которой звучат следующим образом. Как знаешь, где есть человек, всегда складывается система. Здесь, правда, удалось в полной мере реализовать только одну — утилизацию погибших. Получилось так, что большинство трупов увозят за пределы исследованных мест. По крайне мере тех, о которых нам известно. Всех не перехоронишь и поэтому им нашли иное применение. Где-то на севере, есть медицинский комплекс, куда и свозят все трупы с округи. Я, если честно, понятия не имею, что с ними там делают, но… как гласит официальная версия: они хотят победить смерть. И что бы они там ни делали, люди в это верят.

Он выдержал небольшую паузу и продолжил:

— Я думаю, что если твой брат действительно погиб, то его тело отправили как раз туда.

Алиса заговорила неожиданно для всех:

— И ты веришь в эти сказки?

Честер посмотрел на неё серьёзным взглядом:

— Верю. Алис, мы много где были. И мы видели, что трупы загружают в машины и увозят. И это видели не один раз, и это происходит повсюду. Так что, у меня есть все основания, чтобы в это верить.

Я опустил глаза, пытаясь переварить полученную информацию.

— Что именно они делают с трупами? — решил уточнить я.

Честер отвернулся от Алисы и повторил:

— Понятия не имею, что там происходит. Есть мысли, что с ними там могут делать, но это чисто мои домыслы. Они ничем не подтверждены.

Я поднял глаза и посмотрел на Честера:

— Озвучишь для меня?

Честер на секунду нахмурился, но сразу же исправился — морщины на лбу распрямились:

— Сам подумай, что ещё с трупами можно делать? Их можно расчленять, пропускать через них ток, испытывать химические реактивы на определенную реакцию — много чего. И после, как они со всем закончат… ты же не думаешь, что они их хоронят? Я остановился на варианте, что там устраивают массовую кремацию. Но всё там должно происходить в порядке «живой» очереди. Ибо мертвецов туда привозят огромное количество. На машине, они точно добираются туда несколько дней. Это тоже не совсем надежная информация — я до конца не уверен.

Я провел руками по остаткам волосам на моей голове — информации крайне мало и она не до конца достоверная. Основа только на догадках и слухах. Но что мне остаётся в данной ситуации? С ними или без них, но придётся добраться до этого медицинского комплекса.

Рустам, что же ты наделал? Сколько бы ты зла ещё не совершил, ты все равно останешься мне братом.

Очень часто я не разделял твои желания, твои поступки, а очень часто их критиковал и презирал. Но ты мой брат, а это всё решает. Кем я стану, если отрекусь от своей семьи? Ничтожеством. Семью не выбирают. Главное помнить это.

Но самое важное, что не стоит забывать — это при встрече хорошенько его ударить. Ввиду последних событий, начиная ещё при жизни, косяков у него накопилось. Но это будет не выплеск агрессии на более слабого, это будет урок. И этот урок ему должен преподать именно я. Особенно, когда я снова обрел физическую оболочку. Слишком долго он действовал на одних эмоциях, особенно в тех ситуациях, когда нужно было подумать и головой. Он часто любил объяснять все свои поступки напущенными и пафосными фразами, в надежде что все примут его за одинокую и метущуюся душу, которая пытается найти себя в этой жизни. Но в этой жизни так поступать нельзя — слишком долго человечество пыталось сделать это мир цивилизованным и стоящим на незыблемых правилах. Но только когда это работало? Никогда — это только слова. Но при всем этом, какое мне до этого дело? Если есть правила — их нужно придерживаться и плевать, как поступают другие. Я ещё учился в школе, когда мой папа мне сказал: «Если один человек поступает как мудак, то почему ты должен поступать также?» И с того дня, я никогда не забывал этих слов. Чтобы ни случилось, а в отличие от меня и брата, родители живут уже долго и они знают, как выжить в этом поганом мире. И я помнил самое главное, какой бы не была ситуация, мой папа никогда бы не сказал мне плохого совета. Может быть, я не сразу с ним согласился. Для некоторых вещей мне потребовалось подрасти и осознать. Но через этап взросления проходит каждый. Только мой брат застрял в нем или же вовсе его пропустил.

У него остался только я. И при всем моем желании побить его, я не держу на него зла. Чего горевать по пролитому молоку? Мы умерли, оба. Что тут поделаешь? Нужно держаться друг друга и продолжать жить, не смотря ни на что.

— Значит, поступаем следующим образом. — заговорил Я. — Слухи это или домыслы — мне без разницы. Если Рустам там, я доберусь до туда любой ценной. Я рассчитываю на вас, но прежде чем вы примите решение, выслушайте меня до конца.

Я замолк, ожидая ответной реакции. Честер скрестил руки на груди:

— Продолжай.

Прошло слишком мало времени, чтобы я до конца обдумал всю ситуацию и все ключевые моменты. Но сейчас этим заниматься некогда — буду действовать по проверенной схеме: развитие мысли будет по ходу разговора. Надеюсь, что ничего важного не упущу.

— Ты сказал, что они пытаются там победить смерть. Если я правильно понял, именно поэтому вы рассматриваете этот комплекс, как свою возможную следующую остановку. Тем более, если Рустам и погиб, то его тело увезли туда. Я не пессимист — я реально смотрю на вещи: он куда-то пропал и есть вероятность, что его убили. К тому же, его тела я не видел, а это значит, что он ещё может быть и жив. Но все равно, этот комплекс надо проверить. Потому что других вариантов у меня нет и это моя единственная зацепка. Таким образом, получается, что мы можем вместе туда отправиться. Цели у нас разные, но пункт назначения — один.

Я обвел всех взглядом и подвел итог:

— На этом мои доводы и кончаются. Знаю, этого мало, но для меня это больше чем может показаться на первый взгляд.

Честер откинулся на спину и сказал:

— Согласен, маловато будет, но…. - он повернул голову в сторону сидящих рядом ребят. — Кригер, дружище, ты как думаешь — надо голосовать?

Немой громила в ответ что-то промычал. За эти два дня, у меня сложилось впечатление, что Честеру каким-то образом удается понимать Кригера. И не важно, будь это мычание или пронзительный взгляд, которым здоровяк любил часто одаривать окружающих. Ему было достаточно несколько секунд посмотреть на Кригера и озвучить мысли Кригера. В большинстве случаев, он спрашивал здоровяка, правильно ли он понял его? И Кригер еле заметно кивал головой. Так и строилось общение Кригера с остальными ребятами.

— Не спеши. — мычание Кригера было прервано Колей. — Сначала каждому надо высказаться.

Обращался он, конечно, к Честеру, но Кригер все равно обижено хмыкнул.

Не думал, что этот здоровяк такой ранимый.

— Да ладно тебе, Кригер! — вклинился Честер. — Ты же прекрасно понял, ведь так?

Кригер только простодушно махнул рукой и улыбнулся.

— Начнем тогда с тебя Честер. — не обращая внимания на жест Кригера, продолжил говорить Коля. — Ты был инициатором этого предложения.

Честер равнодушно кивнул головой, но говорить ничего не стал.

Я тоже ничего не говорил, Честеру надо было собраться с мыслями — пускай. На это у меня время есть. Коля решил поиграть в демократию — пускай. Если большинство выскажется «за», то на одну проблему у меня будет меньше. Думаю, что Честер выскажется за целесообразность нашего совместного путешествия, Кригер тоже. У него есть специфичная черта поддерживать Честера. Коля под вопросом, а на девушек я даже и не надеюсь. Но если Коля окажется благоразумным, победит банальное большинство. Но сейчас, всё моё внимание занимал Честер, ибо как начнёшь, так и закончишь.

— Стало быть так. — Честер больше обращался к себе, чем к окружающим. — Я считаю, что смысл в нашем совместном походе всё-таки есть. Я спрошу вас всего об одном ключевом моменте: сколько мы уже здесь… как ты Костя говорил, «Ирий»?

Честер довольно усмехнулся. Когда я озвучил мысли брата о возможном названии этого места, Честер пришел в неописуемый восторг.

«Потусторонний мир! Края, куда улетают птицы!»

— Месяц? Два? — он заглядывал в глаза каждому, кто был в комнате. — Ребята, я понимаю, что у человека есть безграничное желание жить. И что человек — такая тварь, которая везде приживётся, но! Сколько так будет продолжаться? Мы странствуем и нигде не остаёмся дольше чем на неделю, потому что каждый из нас понимает — это совершенно не то, чего бы мы хотели. Каждый помнит, что мы видели и как это нас коснулось? Пытаемся сидеть в каком-то месте дольше чем это требуется, и ход вещей жестко нам напоминает, что этого делать не стоит. Поэтому мы и идём дальше. У каждого из нас есть своя история, и которой не каждый спешит поделиться.

Его взгляд застыл на Алисе. Девушка только отвела голову и уставилась на стену.

— И каждый надеется, что эта история его не достанет. Нужно только идти дальше и не останавливаться. Ведь всё что пытается тебя догнать, не сможет до тебя добраться, если ты постоянно будешь в движении. За вас я не могу говорить, но я говорю за себя. Я устал. Сколько можно бегать без конкретной цели? Сколько можно отсиживаться за стенами города? Ребят, никто не выживает вечно, а жизнь за стеной — это рутина, которая убивает меня не меньше всех монстров за пределами стен. Рано или поздно нас ранят и мы сгнием заживо. Но там, они пытаются побороть смерть, и может, у них уже получилось. А может и нет — плевать! Эта прогулка стоит того, чтобы рискнуть всем. Может мы найдем способ, чтобы остановить процесс разрушения внутри нас? И тогда мы наконец поймем, что мы потеряли и от чего мы не можешь найти свою цель.

Честер встал с дивана и подошел к окну и просунул пальцы в дырки на жалюзи.

— Кто следующий? — спросил я.

Кригер поднял руку и хмыкнул, пытаясь привлечь внимание. Одного жеста хватило, чтобы всё внимание комнаты было сосредоточенно только на нём.

Как я понял, Кригер не всю жизнь был немым. Такой недуг он получил незадолго до смерти и поэтому не смог изучить жизненно необходимый язык жестов. Хотя, с другой стороны — какой от него был бы толк, если кроме него, его никто не знает? Поэтому Кригер пользовался самыми простыми жестами и особо чутким понимаем Честера.

Кригер указал огромной рукой сначала на себя, а потом перевёл её на Честера. Его выбор был очевиден. Так, пока всё идёт по плану. Я перевел взгляд на Колю, на нём план и кончался. Начиналась воля случая.

Коля внимательно следил за каждым действием Кригера. Его взгляд был точным и пронзительным, и в тоже время, совершенно пустым. Он сам не знал, как поступить в данной ситуации и пытался уловить хоть маленькую подсказку в действиях других. На сомнения у него времени не было, он должен был принять решение прямо сейчас или оставить всё на волю случая.

— Я не люблю много говорить, даже по делу. — голос Коли звучал неестественно тихо. — Я считаю… я думаю, что игра стоит свеч. Честер прав — сколько мы будет оттягивать неизбежное? Так мы будем знать наверняка.

Я еле заметно кивнул головой, в знак согласия его решения, но внутри себя, я держал счастливую улыбку. Уже три человека согласились с моим предложением, то есть, вся мужская часть. Что касается девушек, то они уже не смогут изменить решение своими голосами. И если они выскажутся против, то так даже будет лучше — никакой посильной помощи я от них не вижу.

— Девчат? — Колин вопрос тишиной повис в комнате.

Девушки долго переглядывались, но ни одна не могла решиться заговорить. Первой не выдержала Настя:

— Ребят, мы с вами через многое прошли, но поймите меня правильно. — он одарила меня взглядом полного ненависти. — Мы вместе уже достаточно долго, мы нашли друг друга и объединились с одной целью — выжить, во что бы то ни стало. Но тут появляется этот урод и пытается увести нас на край света. При чем эта прогулка может стать последней для всех нас! Только не говорите, что никому в голову не пришла эта мысль?

Я решил пропустить мимо ушей все оскорбления и угрозы, которыми она могла меня наградить. Сейчас не самый лучший момент вступать в спор. Тем более, когда победа так близка, что её можно потрогать рукой. Но в этом деле нужно иметь недюжинную выдержку. Кто ждёт — тому воздастся. Хм… или как-то так.

— Подумайте, разве всё что мы сделали, всё что пережили было ради того, что бы все равно сдохнуть?

Честер не поворачивая головы, буркнул:

— Открою тебе маленький секрет: все когда-нибудь умрут.

Настя даже подскочила с дивана:

— Да как у тебя язык поворачивается такое говорит?! — она повернулась ко мне спиной, обращаясь к сидящим на диване. — Если и умрем, то что с того? Зачем насильно ускорять это? Скажите мне, ведь все так хорошо шло, зачем всё разрушать?

Тут я позволил себе вклиниться в её рассуждение. Мои слова носили чисто формальный характер. Я их сказал только потому, что должен был. Я не рассчитывал ни на какое одобрение со стороны, хотя оно мне очень пригодилось бы.

— Так не надо рушить, присоединяйся к нам.

— Ну уж нет! — Настя была готова наброситься на меня.

Её всю трясло, её переполнял гнев:

— Делаем проще — ты ищешь своего шизанутого братца один, а мы идем своей дорогой! Вот так никто ничего и не разрушит!

Я на мгновение закрыл глаза. Не нужно нервничать. Сохранив спокойствие в данной ситуации, я оставлю за собой преимущество.

— Настя. — сделав мирный жест руками, спокойно продолжил я. — У меня нет цели все разрушить. Я только попросил о помощи. Каждый сам вправе решать, хочет он мне помогать или нет. Я не настаиваю — это личное дело каждого. И как я вижу, ты не хочешь.

Настя сделал резкий шаг в мою сторону. Каждая мышца в моем напряглась и была готова в любой момент выгнуться, как струна. Хоть я и придерживался правила, что девушек бить нельзя, но некоторые только этого и заслуживают. И как бы я не зависел от исхода этого момента, я не позволю никакой бл… никому поднимать на меня руку. Но на моё счастье, Настя даже и не собиралась ударить меня. Она подарила мне самый испепеляющий взгляд, который я только видел.

— Алис! — она повернулась ко второй девушке. — Ну а ты чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь!

Алиса виновато опустила голову и прошептала:

— Извини. Но я тоже считаю, что нам стоит посетить в этот комплекс….

— Да ты даже не веришь в него! — оборвала её Настя. — Ты же сама говорила, разве нет?

Алиса подняла на неё глаза, её голос дрожал:

— Знаю. — он снова опустила голову. — Но я хочу туда пойти….

Настя разочаровано ахнула:

— Ребята, да вы себя послушайте! Что вы вообще говорите? — она приложила руку ко лбу. — Вас же там всех убьют! Сколько людей там было? А сколько вернулось, а?

Никто не спешил ответить её хоть что-нибудь. Её нужно было дать закончить монолог. Дать её смириться или пересмотреть своё решение. Но она не собиралась сдаваться.

Я уже был уверен, что у неё не осталось ни одного аргумента, как она снова заговорила. Её голос дрожал. Она прикладывала огромные усилия, чтобы не разрыдаться у всех на глазах.

— Коль. — она приблизилась к парню. — Хоть ты. Не смей так поступать со мной! Не оставляй меня одну!

Коля встал с дивана и взял Настю за руки:

— Пойми. — он громко вздохнул. — Я уже сделал свой выбор. Я не могу и не хочу оставаться здесь. Но я и не могу переубедить тебя отправиться с нами. Получается, что каждый пойдет той дорогой, что он выбрал. Мне жаль, что наши пути расходятся именно таким образом….

Настя прижала ладонь к его к щеке:

— Как мне тебя убедить? — прошептала она. — Как?

Коля на мгновение отвел взгляд от её лица.

— Извини. Уже никак.

Настя убрала руку от его лица. Пожалуй, даже быстрее чем следовало. Она поджала губы и набрала полную грудь воздуха, собираясь сказать что-то резкое и обидное. Но в последний момент она передумала. Она грустно улыбнулась и прошептала:

— Пообещай мне, что ты не умрёшь.

Ответ последовал в туже секунду:

— Обещаю.

— Тогда. — Настя прижалась к Коле. — Когда всё закончишь — возвращайся. Я буду ждать тебя здесь.

Настя подняла голову и поцеловала парня. Качнувшись, она отпрянула от него и зашагала к двери. Открыв её, она задержалась на секунду.

— Прощайте. — дрожащим голосом бросила она.

С этими словами она закрыла за собой дверь.

Честер вытащил пальцы из жалюзи и подошел к Коле:

— Эй, ты так? — он положил руку ему на плечо. — Всё нормально?

— Да. — хрипло ответил Коля. — Так и знал, что это так и закончится.

— А она молодец. — Честер занял привычное место на диване. — Я ожидал самой настоящей истерики.

Коля не стал ему отвечать, он подошел к окну и стал в него смотреть.

В комнате снова повисла тишина. Этот факт, я отметил с легким неудовольствием — слишком часто появляется тишина, буквально из ниоткуда. И никакие слова не могут её уничтожить. Получается лишь на ненадолго отогнать, но «ненадолго» — здесь крайне нестабильное понятие. И каждый раз, когда появляется эта тишина, я хочу сказать хоть что-то, лишь бы её не было. Но сказать хоть что-то не получается. Слишком чужими мы друг другу приходимся и от этого у меня случаются приступы дискомфорта. Но это у меня, человека который только попал в эту кампанию. А что насчет них? Они уже вместе очень давно, но видно, что механизм доверия и взаимодействия между ними крайне нестабилен. Пока они держатся вместе, и у них не возникает никак противоречий — они сила. Но хватит лишь небольшого осколка сомнения, как их механизм ломается. Самый яркий пример произошел минуту назад. Настя ушла и всё что они смогли сказать: «Так и знал, что это так и закончится». Человек ушел. Все понимают, что увидеть его вновь — маловероятно. И эта тишина меня убивает.

Но с другой стороны, больше мне надеется не на кого. И не факт, что я смогу уговорить кого-то другого отправиться со мной к чёрту на рога.

А этот механизм, хоть и не стабилен, но он продолжает работать. Надеюсь, что проработает большую часть пути. Не буду зря тешить себя иллюзией, что они дойдут со мной до конца. Но как я уже сказал: это лучше чем ничего.

И где бы не начался этот конец, мне нужно закрепить свое положение среди них. Слаженная работа с другими и высокий уровень доверия, позволит мне оттянуть так называемый «конец». Всё просто. Кажется….

Настроение тишины уловили все. Кригер нервно заерзал на месте и толкнул Честера в бок.

— Что? — не понял он.

Кригер состроил страшную мину и угрожающе хмыкнул.

— А! Ты про это! — улыбнулся Честер. — Кригер прав, настало время актуального вопроса — когда мы отправимся в путь?

Коля оторвался от окна:

— Мы покинем это место только после того, как подготовимся. На это, думаю, уйдет не больше суток. — он зашагал к двери. — Нам надо разработать маршрут, мы же не пойдем наугад? Это, во-первых. Во-вторых… а хотя не важно. Пока это главное, остальное доделаю по ходу. Честер, пошли — мне нужна твоя помощь.

Честер потянувшись, зашагал за уходящим Колей.

Мы остались в комнате втроём. Кригер облокотился на ручку дивана и достал из-за него свой рюкзак. Открыв верхнюю секцию, он извлек оттуда потрепанную книгу. Устроившись в углу, он открыл книгу и стал читать. На обложке была изображена красивая девушка, лет шестнадцати. А прямо под ней была размещена надпись: «Впусти Меня».

— А я читал эту книгу. — заметил я.

Кригер поднял на меня глаза и вопросительно кивнул. Если я правильно понял, он интересовался моим мнением о книге.

— Сказать, что она привела меня в восторг — это ничего не сказать. — довольным голосом продолжил я. — Тот нередкий случай, когда прочитанное не выходит у тебя из головы ещё долгое время.

Кригер довольно хмыкнул и снова уткнулся в книгу. Я тоже решил больше с ним не говорить — зачем отвлекать человека от такого шикарного произведения? Только нервы трепать и себе и ему.

Я переключил своё внимание на девушку. Алиса. Она сидела в другом углу дивана, прижав колени руками. Говорить мне с ней было не о чем, а начинать банальные разговоры мне не хотелось.

— Как думаете, они надолго ушли?

Её голос прервал меня от размышлений. Хотя я смотрел на неё, я даже и не обратил внимания как она начала говорить. Она повернула голову в сторону здоровяка. Кригер, не отрываясь от книги, пожал плечами.

Теперь девушка смотрела на меня.

— Без понятия. — тоже пожал плечами я. — Он говорил, что здесь мы максимум пробудем сутки. Так что нам остаётся набраться терпения, если ничем не может помочь.

Алиса опустил голову и прошептала:

— Скука….

Я оставил стул и тоже занял место на диване.

— Ты как хочешь. — я постарался сесть как можно удобнее. — А я буду спать.

Девушка ничего не сказала. Или я не услышал её. Без разницы. Я закрыл глаза и уснул.

Или мне показалось, что я уснул. Вокруг царили покой и спокойствие. Я не видел снов, хотя очень хотелось. Может быть только там пробьется маленький кусочек цвета и разрушит покрывшую всех нас меланхолию.

Но как снов, так и цвета не было. Абсолютная тьма.

* * *

— Костя? — чей-то голос пробивался через оковы Морфея.

Я легко открыл глаза, надо мной навис Честер:

— Вставай, а то всё проспишь.

Я проснулся в той же позе, что и заснул. Спина затекла, и теперь нужно было очень постараться, чтобы не сделать ни одного лишнего движения. В комнате горела единственная лампочка. Через дырявое жалюзи было видно, что наступила ночь. Только маленькие отблески попадали в комнату.

Честер развернулся и зашагал к неизвестно откуда появившейся тумбе. Я медленно поднялся и приблизился к ней. Это была самая обыкновенная тумба, такие всегда стоят у кроватей в комнатах детских оздоровительных лагерей. Пока на тумбе ничего не было, но я уже был уверен, что по мере раскрытия плана наших дальнейших действий, она будет постепенно захламляться.

— Где вы её взяли? — поинтересовался я.

— Нашли. — буркнул Коля. — Не все равно?

— Действительно. — согласился я.

Коля в руках держал небольшой сверток, завернутый в тряпичную тряпку.

— Если по порядку, то начнем с нашей огнестрельной мощи. У нас имеется в наличии два пистолета и семь патронов. Я и Честер немного подсуетились и несколько пополнили наши запасы. Он положил сверток на тумбу, а Честер в это время выложил маленькую коробочку.

— Теперь у нас дополнительно появилось ещё десять патронов, итого семнадцать. При должном желании можно начать хорошую заварушку. И теперь, самое важное. Мы также достали ещё и новое оружие. Как никак, а Кригеру не всё время голыми руками махать. — он жестом попросил здоровяка подойти поближе. — Старались совместить боевую мощь и хоть что-нибудь, что не будет выглядеть у тебя в руке детской игрушкой.

Он развернул сверток, предоставляя нам на обозрение блестящий обрез.

— Он новый. — комментировал Коля. — Из него всего несколько раз стреляли. Попробуй.

Он протянул обрез Кригеру.

Здоровяк взял обрез, прикинув в уме вес, он вытянул руку в сторону. Прицел у обреза был спилен, но это Кригера это ни чуть не смущало. Он пустил руку с оружием и тут же её вскинул. Рука не тряслась, и оружие не виляло из стороны в сторону. Кригер довольно кивнул.

Коля улыбнулся:

— Хорошо, что не прогадали — вернуть его бы не получилось.

При этой фразе Честер тихо усмехнулся. Я перевел взгляд с него на обрез. Они его что, украли?

— Костя, для тебя как и для Алисы мы оружие достать не смогли. — продолжил Коля. — Вам придётся импровизировать.

— Не страшно. — отозвалась Алиса. — Я так и не научилась с ним обращаться.

— А мне не в первой импровизировать. — ответил я. — Тем более, что с огнестрелом я не очень дружу.

Коля кивнул, удостоверившись, что никаких возражений не последует.

— На этом список нашего вооружения заканчивается. — он покосился на Кригера. — И помните, нам оно только для защиты. Провоцировать никого не нужно.

— Ясно, как божий день. — звонко согласился Честер. — Именно поэтому, мы до сих пор живы.

— И ещё, насчет нашего выживания. Мы обошли городок и встретили не мало знакомых. Алис, тебе привет от Максимова привет. — Коля подмигнул девушке. — Мы им рассказали о нашей затее, и среди них нашлись те, кто согласился с нами выдвинуться. Это Игнат, Макс, Терех, что с дамбы, и Катя.

— Катя? — переспросила Алиса. — Это которая?

— Которую мы повстречали на Западе.

Теперь Коля и Честер поменялись местами: Коля сделал шаг назад, освобождая место для товарища. А Честер в это время уже вытаскивал из кармана куртки кусок бумаги формата А4, сложенный пополам. Развернув лист, он придавил верхний край коробочкой с патронами.

— Я никогда не хвастался, что обладаю незаурядными способностями художника. — на листе бумаги была очень небрежно нарисована карта местности. — И видимо мне это не удастся. Я очень спешил, но для краткого экскурса нам хватит.

Но он был прав, для общих положений такого плана хватит.

— Мы сейчас находимся здесь. — Честер ткнул пальцем на небольшой квадрат, с подписью «Лиманск», в нижнем углу карты. — На ночь глядя мы никуда не пойдем. Дурная примета в ночь уходить. С рассветом мы уйдем, нашим пунктом назначения пока будет вот этот городок. «Северск».

Его палец заскользил вверх по карте и остановился на следующем квадрате, который был соединен с первым пунктиром.

— Скорее всего, мы в него даже заходить и не будем. Об этом месте много чего нехорошего говорят. Самое популярно — это пропажи людей. Раз, и пропал человек. Как будто его и не было. Но это всё слухи. Так или иначе, когда будем на месте, тогда и решим — стоит ли нам заходить.

Он постучал пальцем по квадрату.

— Этот городок будет для нас ориентиром. От него мы пойдем всё дальше на Север. — его палец двинулся дальше по карте. — И нашей следующей остановкой будет гостиничный комплекс. Вот про него у меня совершенно нет информации. Кого не спросишь, никто о нем ничего не знает, но при этом, все о нем слышали. Самая убедительная теория, почему туда никто не пытается дойти — это его отдаленность и близкое расположение от логова Химер.

Его палец ушел в сторону и замер на овале, вокруг которого было несколько восклицательных знаком.

— Но это тоже под вопросом. Туда уже давно никто не совался, так что неизвестно есть ли они там или ушли. Как известно, Химеры никогда не задерживаются на одном месте дольше нужного. А последний раз их там видели очень давно.

Он снова вернулся на маршрут, выделенный пунктиром.

— А дальше мы будем идти «в слепую». После гостиничного комплекса у нас нет точного маршрута. Мы будем знать только предположительное направление. Если, конечно, не встретим местного жителя и не спросим у него дороги. — он скривил лицо. — Только, черт пойми, какие там местные жители. И дальше, в течение суток мы должны выйти на медицинский комплекс.

Он обвел всех взглядом.

— Хочу сразу отметить, что план я строю, основываясь исключительно на самом благоприятном раскладе. Все трудности я исключил, так что, все сроки нашего пути — это как условия задачи. Никаких погрешностей. С этим всё… вопросы есть?

Ребята молчали. То ли дело было в сложившемся стереотипе ещё при жизни, когда никто не хотел выглядеть глупо спросив первым о самом очевидном. Или же дело было в том, что вопросы здесь были неуместными. Но я делал скидку на то, что они находились «здесь» намного дольше чем я, поэтому я не мог молчать.

— Честер. — решительно начал я. — Расскажи подробнее, что ты подразумеваешь под неблагоприятным раскладом?

Честер устало зевнул:

— Долго рассказывать. — он посмотрел в сторону окна. — Ребята, раз ни у кого больше вопросов нет, то всем лучше выспаться. Вставать придётся рано.

Ребята согласно кивнули и направились трансформировать диван в разложенное положение.

— А что касается тебя. — Честер повернулся ко мне. — Пошли, пройдемся. Ответ будет длинным, а на свежем воздухе ход мысли идёт лучше.

На выходе из дома нас встретила ночная прохлада. Она была единственным признаком наступившей ночи. Пространство было заполнено светом от костров, нескольких прожекторов и бесконечными разговорами. С окончанием дня, на улицах появилось огромное количество людей. Они как вампиры, весь день провели в помещениях и только с последними лучами солнца решили высунуть нос на улицу. Честер упоминал, что особенность такого поведения вызвана тем, что именно ночью происходят все возможные нападения на городок.

«Как думаешь? — говорил он. — Почему наши предки опасались ночи? Потому что вся нечисть в это время и активизировалась».

И тут он был прав. Он успел мне поведать одну историю, когда на них напали другие люди. Их группа тогда составляла семь человек. Двое тогда погибли. Честер не особо вдавался в подробности, но смысл я уловил — люди здесь куда опаснее, чем вся местная фауна вместе взятая. И эта новость меня ничуть не удивила. Также было и при жизни, стоит ситуации хоть на миллиметр выйти за грань, как человек с радостью покажет своё истинное лицо. Ничего нового, только здесь это было реализовано с необычайной жестокостью. Совершенно бессмысленная, люди часто творили то, что хотели. Если бы Рустам не был бы таким замкнутым, он бы явно чувствовал себя как дома. Нужно было только нескольких единомышленников.

— Ты готов? — поинтересовался мой спутник.

Я кивнул. Сейчас всё моё внимание будет посвящено исключительно одному человеку. Нужно слушать и формулировать вопросы, чтобы закрыть большинство моих пробелов об «Ирие».

— С чего бы начать? — обратился он сам к себе. — Хотя, сначала я тебя спрошу: что ты вообще знаешь об этом месте?

Я остановился и удивленно посмотрел на него:

— Я думал это мне придется тебя расспрашивать, а не наоборот.

Честер замер на месте:

— Мне так проще будет. Отвечай.

Я с секунду стоял в нерешительности, но быстро взял себя в руки и зашагал вперед. Честер последовал за мной и через несколько шагов, он поравнялся со мной.

— Я знаю, что это жестокий мир. Чистилище, если так можно выразится. Я знаю, что люди которые попали сюда совсем не святые, за плечами которых масса ужасных поступков. Здесь одновременно сложно умереть и в то же время, довольно просто. Получишь повреждение — сгниешь. И только от размера ущерба зависит, как быстро ты будешь разлагаться. Есть люди живущие здесь и есть монстры. И на кого лучше нарваться — тот ещё вопрос, но это конечно за пределами города.

— Мда…. - пробормотал Честер. — Не густо. Наш разговор будет куда длиннее, чем я предполагал. Я понимаю, почему ты так думаешь и рассуждаешь. Ты слишком мало пробыл здесь и практически ничего не видел. Поэтому у тебя вполне романтическое представление обо всём.

Мы дошли до дома, обогнув который, мы вышли на местное подобие главное городской улицы. Она была длинной, и даже смотря вдаль, нельзя было точно сказать, как далеко она тянется.

— Это не Чистилище. Это скорее всего Ад в чистом виде, но так как у меня совсем иные представления были о нем, я предпочитаю пользоваться твоим названием. — Честер не предупреждая, начал переходить на другую сторону улицы. — Чистилища у нас нет. Оно только у католиков.

В настоящем мире, здесь должна была располагаться дорога, но машины были здесь редкостью, и смысла в ней не было. Так что везде был тротуар, по краям выложенный плиткой, как будто тут раньше и была проезжая часть. Меня беспокоил вопрос, как им удалось все это построить?

— За все время наших странствий, мы много где были. Много чего видели. И вот что я тебе скажу, если мы после нашего похода останемся в живых то никогда, слышишь? Никогда не уходи на Юг. Хоть исторический опыт и показал, что цивилизация начала зарождаться на Юге, то здесь он стал смертью всей человечности. Мы сейчас, технически находимся на Севере всех изведанных земель. А комплекс — это крайняя точка, прямо как Северный полюс. Никто не знает что за ним, да и это никому особо не надо. Все разместились по своим лачугам и пытаются имитировать жизнь. Я даже им немного завидую, в плане того, что они никогда не видели тех ужасов, что видел я. — Честер обреченно вздохнул. — Мы пришли на Юг в поисках «местечка под солнцем». Нас тогда ещё было девять человек. Мы тогда ещё не знали что это за место, а никто и не пытался нас предупредить. Мы видели огромное количество животных, которых больше не было нигде. И это понятно, там всегда тепло, никогда не бывает снега. А он здесь, поверь, бывает. Там полно еды, но только эта еда не для нас. Эти монстры жрали абсолютно всё, что им на глаза попадалась. Но на нас они не реагировали. Да, они видели и чувствовали нас, но всегда старались обойти стороной. Хоть они были и сильнее и быстрее нас, но они ничего не предпринимали. Ты не представляешь, как мы тогда обрадовались, что не нужно каждую минут бояться за свою сохранность, особенно когда такие монстры бродят вокруг. Мы там нашли разрушенный дом и обосновались там. Мы жили там, около месяца, постепенно восстанавливая дом. Мы даже не могли представить, как в один миг всё разрушиться.

Чем дальше мы продвигались по главной улице, тем больше становилось людей. А вместе с ними, и источников света. Помимо костров, на домах и проводах, тянущихся между ними, висели небольшие лампы и крупных размеров прожектора. Лампы освещали дорогу между домами, а прожектора били своими мощными лучами куда-то за пределы лагеря. Отсюда было не видно, куда именно они светят.

— Я это помню, как вчера. — продолжал Честер. — Был очень жаркий день, даже по меркам Юга. Вонища, полчища кружащих паразитов и палящее солнце добивало нас. В доме было невозможно находится. При всех наших стараниях, мы не предусмотрели элементарную вентиляцию, поэтому в доме была настоящая камера смертников. И поэтому, мы находились на улице. Смастерив дохлый навес, мы прятались в его тени. Мы бы и провели так весь день, если бы Нестер не увидел группу людей. Хороший парень был….

Честер громко вздохнул.

— За всё время, что мы провели в доме, мы не видели ни одного человека. Поэтому, мы все сразу насторожились, ведь они могли представлять для нас опасность. Их было двенадцать — они уже превосходили нас количеством. Но настороженность крыло другое чувство — страх перед неизвестным, ведь все они были ранеными. Мы не знали, как себя вести: либо дать уйти неизвестной группе или попытаться выяснить у них, что с ними произошло. Страх перед неизвестным взял вверх. Мы смогли привлечь их внимание и вся неизвестная группа поспешила к нам. Чем ближе они приближались, тем сильнее становился их ужас. Слишком ужасные у них были раны. Оторванные конечности — кто-то прижимал к груди оторванную руку, боясь с ней расстаться, вспоротые животы — один парень держал его руками, чтобы кишки не вывалились. Лица исполосованные тупым лезвием. На некоторых было видно, что вырваны куски с мясом. Синяки, кровоподтеки. В ком-то даже торчал кусок арматуры. — последние слова Честер прошептал. — И всё в таком духе.

Мы были беспомощными. Не все их раны успевали затягиваться, некоторые продолжали кровоточить, принося их владельцам неописуемые муки. Несколько людей потеряли сознание, как только они оказались в тени навеса. Мы успели понять, что ситуация обостряется. Если их раны ещё не успели затянуться, то значит, они получили их совсем недавно и настоящий источник опасности ходит у нас под боком. И пока мы пытались выяснить у них, что с ними произошло и что нам делать дальше, мы совершенно перестали следить за округой. Именно тогда из леса и появились эти твари. Сейчас, под «тварями» я не подразумеваю тех монстров, что мы видели раньше или которых ты сам мог видеть лично. Я говорю о людях. Именно о тех, которые были изначально. То есть живущие на инстинктах, признающих авторитетом только тех кто сильнее их. Они были кровожадными и похотливыми животными. С этими бешеными нельзя было вести переговоры, от них можно лишь скрыться… или убить.

Они были одеты в одни обноски, рваные тряпки свисали с их конечностей, а большинство вообще были голыми. В руках у каждого было какое-нибудь оружие. Будь то палка, топор или даже пистолет. Они стремительно приближались и тихо так хихикали. Отвратительный звук вырывался из них. Мы даже больше растерялись не от их жуткого вида, а от их количества. Я их не считал, но точно их было больше тридцати. Представь себе, на тебя движется обезумевшая толпа, а ты понятия не имеешь, как себя вести! Конечно же, мы сразу начали хвататься за оружие и кричать им. Но они не останавливались, это их наоборот подстегнуло. Те что шли спереди, перешли на бег. Никто из нас не решался начать стрелять, страх сковал нас всех. Переломным моментом стал для нас первый удар. «Косматый», тоже парень из нашей группы, стоял ближе всех к ним. Когда дикарь воткнул нож ему в пах, раздалось два вопля. Первым закричал «Косматый», и за ним сразу заорала девушка из той группы, что мы приютили несколько минут назад. Тут мы все очнулись и начали беспорядочную стрельбу. Пули рвали их плоть, дробили кости, но они все равно продолжали наступать. Пока я перезаряжал обойму, я увидел, как несколько из «них» уже вовсю ковыряются ледорубом в голове «Косматого». Мы очевидно проигрывали. Если бы мы ничего не предприняли, они задавили бы нас числом. Мы решили убегать, бросив тех ребят, что уже раньше пострадали от дикарей. Они были без сил и поэтому не могли последовать за нами. Если честно, то нас это и не беспокоило. Но наш план побега был не идеальным. Стоило нам только развернуться, как несколько этих монстров набросилось на Нестера. Я услышал его крик и обернулся, но слишком поздно. Ему воткнули в спину несколько ножей, а одни из дикарей зубами вцепился ему в горло. Я не хотел его бросать, но мне пришлось. Он не заслуживал такой смерти. Но знаешь, что самое ужасное? Часть дикарей даже и не планировала нас преследовать. Мы не успели ещё и на двадцать метров удалиться, как они начали разделывать и насиловать трупы! Ты себе можешь это представить? За всё то время, что мы их видели, я понял одно — для них убийство не главное. Они получают удовольствие от изощренных пыток и извращений. Пока мы убегали, мы потеряли ещё одного человека. Его мне не было жалко — он был редкостным уёбком.

Честер плюнул и несколько ускорил шаг.

— Но к черту его! — после этих слов, он снова вернулся к обычному шагу. — После этих событий, все единогласно решили, что на Юге оставаться нельзя. И тем более, мы не были уверены, что эти дикари не пойдут за нами следом. Поэтому, выход был у нас один — продолжать идти вперёд. Идти и не останавливаться. Тогда мы решили пойти на Запад. Нам было без разницы, но лишь бы подальше от этого ужасного места. Наш путь на Запад занял около двух недель. И только когда жара перестала нас докучать, и мы смогли почувствовать всю прелесть утреней прохлады, стало ясно — Юг остался далеко позади. Запад кардинально отличался от Юга, там практически не было животных или птиц. Людей мы тоже не видели. Повсюду были следы их присутствия, но их самих нигде не было видно.

Мы продолжали идти, надеясь хоть кого-то найти, но всё было безуспешно. У нас стали появляться теории, что здесь обитают такие же дикари, что и на Юге. Многие не хотели идти дальше, их страх перед этими монстрами был выше. И нами было принято решение, продолжать поиски ещё один день, а после, повернуть на Север. Но и этот день не дал нам ничего. Никого не было, никого. Мы понимали, что отсутствие хоть какой-либо жизни в округе грозит страшной бедой и мы направились на Север, как и планировали. Через два дня пути, мы наконец-то наткнулись на людей. Только это был не очень радужный прием. Они открыли по нам стрельбу. Погибла одна девушка. Мы с ними быстро расправились. Мы знали, что здесь любой человек — это гипотетический враг, но почему-то мы расслабились. Даже сейчас не могу сказать почему. Так или иначе, такие люди есть везде, которым только и надо что убивать. Они наконец-то попали в свою родную среду и ничто их не сдерживает. Мы пришли к выводу, что здесь никого нет именно из-за таких людей. Оставались только Север и Восток. Мы решили высказаться и проголосовать. И выяснилось, что о Востоке у всех имеется не самая приятная информация. До того, как мы объединились в группу, каждый успел получить хоть какой-то кусочек информации об этом месте. И то, что мы услышали было не самым приятным. Каждый слышал информацию от разных людей и ни один не сказал ничего хорошего. Там нет людей, там одни монстры. И теперь я говорю уже не о людях. Настоящие чудовища, которых представляли люди в своих мечтах или кошмарах. И их количество достигло возможного максимума. Для людей там не осталось места. Ты можешь себе представить нашу планету в тот промежуток, когда ещё жили динозавры? Постоянная опасность, везде. Будь то суша, море или воздух. Везде жили существа которые несли смерть. Да и после динозавров время было не лучше. На смену пришли млекопитающие. Одни чудовища сменились другими, подготавливая почву для человека. И здесь человек попытался подмять под себя Восток. Уходили туда многие, но возвращались единицы и лишь для того чтобы поведать свою историю и спокойно сгнить. Идти туда было самоубийством. Нас и так было мало, мы были уставшими, ранеными и неподготовленными. Туда нужно двигаться тысячами, обвешанными оружием и уничтожать всё, что только увидишь. Искушать судьбу на тот момент никто не хотел, и мы двинулись вперед, стараясь не задерживаться на Западе дольше чем стоило. И знаешь, не прошло и нескольких часов, как мы снова встретили ещё одну группу людей. Только в этот раз мы были готовы к этой встрече, а они нет. Нам удалось подобраться к их лагерю незамеченными. Мы не могли себе позволить, чтобы у нас за спиной находилась группа вооруженных людей. Мы не планировали их убивать — только обезоружить. На тот момент мы не успели настолько очерстветь, чтобы сознательно идти убивать кого-то, даже не выяснив — есть ли в этом смысл? Мы остановились на таком варианте: если обезоружить не удастся, то убьем их. Но на наше счастье, до этого не дошло. Мы разделились на две группы и подошли к лагерю с разных сторон. Моя группа окликнула их, но они не предприняли никаких действий, суливших нам бедой. Нет, за оружие они конечно взялись, но стрелять не стали. После небольшого разговора, они опустили оружие. Я сначала не мог понять, почему они так быстро расслабились? И когда мы все собрались в их лагере, я спросил об этом. Их ответ оказался несколько предсказуемым. Запад недалеко ушел от Юга, в плане местных жителей. Здесь на Западе, прочно обосновалась группа фанатиков, неистово поклонявшихся одному божку. И эти сумасшедшие вбили себе в голову, что если убивать всех, кто придет на их землю, то это порадует их божество. И мы в отличии от фанатиков сначала заговорили прежде чем начали стрелять — это и определило их отношение к нам. Нам просто повезло, что мы не встретили этих фанатиков в лесу. Мы предложили им уходить вместе, но они отказались — они ждали своих друзей, которые должны были идти по тому же маршруту, что и мы. Мы не сговариваясь, все как один, не сказали им ни слова о той группе, что напала на нас и о тех ребятах что мы бросили. Распрощавшись, мы поспешили уйти. До сегодняшнего дня, кроме Кати, я больше никого не видел из них. Как-нибудь я спрошу её, что случилось с остальными.

Честер задумчиво почесал затылок и продолжил свой рассказ:

— Нам ничего больше и не оставалось — мы двинулись на Север. Север, пожалуй, самое притягательное место. Здесь хоть как-то пытаются бороться за человечность. Стараются создать новое общество, свою систему законов и самое главное, уничтожать всю гниль что появляется в этом обществе. Тех людей, что думают об убийстве, как о развлечении, здесь ждёт только смерть. Как по мне, убивать десятки, чтобы сотни могли жить — ничтожная цена. Таким способом у человека хоть как-то включится инстинкт самосохранения. Не убивай, и будешь жить. Все просто, прямо как библейская заповедь. Работает это пока, по правде, не идеально, но это хоть какие-то шаги вперед. Есть люди, которые погибают из-за неудачного стечения обстоятельств, есть те, которым все сходит с рук. Но такие не так часто происходят. И как в случае с твоим братом. Если его здесь и убили, а мы не увидели до сих пор показательной казни, то значит одно из двух. Во-первых, его никто не убивал и эти людишки сами не понимают что говорят. И во-вторых, его убил значимый человек для этого городка и его никто не тронет. Второе больше вероятно. — он посмотрел на меня, ожидая мою реакцию. — Поэтому тебе никто не сказал, кто это был.

Я никак не среагировал на предположение Честера. Я для себя уже решил — для меня он жив. И я буду так думать до тех пор, пока не увижу его мертвое тело.

— Если остановиться на условностях, то Север изучен процентов на тридцать. И в эти проценты не включены территории, которые находятся за гостиничным комплексом. Север большой и людям понадобится слишком много времени, чтобы его весь освоить. Если здесь снова не появятся очередные фанатики. — Честер ненадолго замолчал, переводя дух. — Единственное, что представляет на Севере опасность — это Химеры. Страшные твари. Лично я Химеру видел только издалека, и все равно внутри меня все сжалось. На таких надо ходить огромными группами, человек по тридцать и то, нет гарантии, что её получится убить. Очень она проворная для своих размеров и до непредсказуемости живучая. Как говорил мне один человек в Лиманске, они ходили на Химер охотится — точнее пытались выгнать их с этого места. У них здесь было раньше гнездо. Было две взрослые особи и один малыш. Тогда погибло, около сотни человек, но они так и не смогли ни одной твари убить. Только ранить. Одной Химере, они смогли снести половину головы, а она все равно оставалась живой. Им повезло в том, что Химера наиболее опасна на открытых пространствах, а убить они её пытались, предварительно загнав в угол. И конечно, не последнюю роль сыграло их количество. Химера не могла сконцентрироваться на ком-то одном, и слепо пыталось атаковать всех. Химеры, они упертые твари и всегда стараются своего противника убить. Но в этот раз они были с малышом, и только поэтому они ушли не уничтожив всех людей. Вполне возможно что они вернутся. Но на наше счастье, Химеры редко по долгу сидят на одном месте. Вполне возможно, что они уже ушли далеко на Север, туда, где ещё никогда не был человек. А после, уцелевшие люди стали строить это место. И теперь оно стало оплотом для многих заблудших душ. — Честер поднял голову, разглядывая ночное небо. — Только есть мысли, которые мне не дают покоя. Вот он мне это всё рассказывал, очевидец этих событий, а я до сих пор не могу представить, как они смогли объединиться в такую большую группу. Ведь тогда и городка не было. Как можно собрать такую толпу, просто блуждая по пустой земле. Он один из немногих кто строил этот город, и кто дожил до наших дней. А было это всего несколько лет назад, если я ничего не путаю. И тут нам несравненно повезло — хорошо, что сюда попали люди у которых руки наточены на стройку. Я понимаю, что нужда заставит, и что угодно сможешь сделать, но это не тот случай. Если бы не эти люди, до сих пор прятались бы по всяким норам.

Честер остановился и я вместе с ним:

— На этом я и закончу. Я рассказать могу и ещё, но зачем? Всё основное я тебе поведал. У тебя есть вопросы?

— Честер. — поинтересовался я. — С этим городком все ясно. Мы с братом видели и другие постройки, кто их строил?

— Не знаю. — меланхолично ответил Честер. — Они были построены достаточно давно. А в живых никого не осталось, кто мог поведать о том периоде жизни.

— Ясно. — кивнул я.

Честер сложил руки на груди:

— И что? Это всё что ты хотел узнать? — усмехнулся он.

— Да. — подтвердил я. — Все основное ты мне рассказал, а если понадобится — остальное спрошу уже в пути.

Улыбка сползла с лица Честера.

— Прекрасно. — он одобрительно кивнул. — Мне нравится твой настрой.

— Что-нибудь ещё? — уточнил я. — Или я пошел спать?

Честер толкнул меня в плечо:

— Даже не надейся так быстро от меня отделаться — я тебя ещё не познакомил с новыми членами нашей маленькой группы.

— Честер. — зевнул я. — А нельзя это отложить на утро?

— Нет. — ответил он. — Утром не будет времени на знакомство, сейчас со всем разберемся, а утром сразу пойдем.

Я кивнул. Все вполне логично.

Честер свернул с главной улицы в небольшой переулок и направился к небольшому домику. Подойдя ко входной двери и два раза постучал. Но никто не смешил нам открывать дверь.

— Может они не услышали? — предположил я. — Или ушли….

— Никуда они не ушли. — буркнул Честер.

Он начал пинать дверь и закричал:

— Открывай!

После очередного удара дверь тихо отворилась. На пороге стоял парень. Он был выше Честера на голову, с уложенной налево челкой. На его лице застыла нескрываемая озабоченность:

— Ты чего?

— Ничего. — Честер шагнул внутрь, заставив парня отойти в сторону. — Все на месте?

— Да. — тихо ответил парень. — Они все в комнате.

— Хорошо. — улыбнулся Честер. — А ты чего стоишь?

Он махнул мне рукой, зазывая внутрь. Я шагнул за порог и сразу протянул парню руку:

— Костя.

Макс пожал мне руку и пробормотал:

— Максим….

Закончив со знакомством. Я последовал за Честером вглубь дома. Следующая комната была значительно больше, чем в доме, в котором мы разместились. Отличалась и обстановка в ней. В углу комнаты располагалась кровать на пружинах. На ней лежала девушка. Видимо это Катя.

В центре комнаты стоял круглый стол, за которым сидели два парня. Увидев их, я сразу вспомнил рассказ Антона Павловича «Толстый и тонкий». Один из них был очень худым. И слова «очень» недостаточно, чтобы описать его состояние. Его руки были как маленькие палки на которые повесили кожу. Можно было отчетливо увидеть каждую кость, которая была в его теле. К счастью, большего я увидеть не мог, так остальную часть его тела скрывала куртка, которая была ему велика. Точно также выглядят маленькие дети, когда пытаются надеть одежду своих родителей. Что же могло скрываться под его одеждой, было страшно представить. Он сильно сутулился, и увидеть его лица я не мог. Но та часть лица, которую он не мог скрыть, вызывало у меня панические приступы. Бледная кожа, обхватившая выпирающие скулы. На его голове практически отсутствовали волосы. И это была не стрижка. Они выпали. В некоторых местах виднелись небольшие кусочки волос, некогда украшавшие его голову. Но теперь его голова была похожа на ядерную пустошь, на которой уже никогда не сможет вырасти ни одного цветка. Он болел анорексией. Другого объяснения его состоянию я найти не мог. Второго парня назвать «толстым» было бы не правильно. Он был подкачанным, без лишнего фанатизма, когда главное размер мышц. У него все было в норму с учетом его личных параметров. Хоть он и следил за своим телом, но он совершенно не следил за своим внешним видом. И всё же, до Кригера ему было далеко. Если сравнивать их двоих, то Кригер — машина для убийств, а этот — модель с журнала для качков. На нем красовалась белая футболка на которой была размазана грязь, а в районе плеча был отпечаток руки. Я брезгливо поморщился и переключил свое внимание на стол.

Между ними стояла бутылка и две стопки. Макс обошел Честера и сел за стол рядом с ними. Я и Честер остались у входа в комнату. Похоже, что кроме Макса никто не обратил на нас никакого внимания. Я вопросительно посмотрел на Честера. Честер отрицательно качнул головой:

— Ребята, вы не про кого не забыли?

Катя, по всей видимости, спала, на слова Честера она никак не среагировала. Парни же повернули головы в наши стороны.

— Честер? — прохрипел тот парень, что сидел в белой футболке. — Ты чего так рано?

Через его лицо тянулась небольшая тряпка, закрывавшая левый глаз.

Честер подошел к нему и взял со стола стопку:

— Познакомить. — он залпом выпил содержимое. — Ну и гадость вы пьете. Так вот, Костя, знакомься. Вот этот одноглазый — это Игнат. А это Терех.

Он указал на парня, сидевшего с другой стороны.

— А на кровати спит, единственный лучик света в этой компании — Екатерина. — Честер с грохотом поставил стопку на стол.

Девушка дернулась и села на кровать.

— Ты что здесь делаешь? — сонно спросила она. — Уже утро?

— Нет. — улыбнулся Честер. — Пришел познакомить с вами виновника этого путешествия.

— Блеск. — буркнула девушка. — До утра это подождать не могло?

— Не могло. — резко ответил Честер. — Раз я завладел всем вашим вниманием, то прошу любить и жаловать — Костя.

Все присутствующие одарили меня взглядом, а я, в свою очередь, ответил им тем же.

— Ну и? — первым заговорил я. — Это всё?

Честер облокотился на стул, на котором сидел Игнат:

— Да. Если ни у кого нет никаких вопросов.

Катя откинулась на подушку и простонала:

— Господи! И ради этого ты меня разбудил? — она перевернулась и уткнулась лицом в подушку.

Игнат взял бутылку и налил жидкость в опустевшую стопку:

— Костя, ты присаживайся, поговорим. Ночь длинная — времени у нас предостаточно.

Он ткнул пальцем в сторону спящей Кати:

— Под кроватью есть ещё стулья.

Я не спеша двинулся в указанном направлении, нагнувшись, я извлек из под кровати, вместе с клубами пыли, два раскладных стула. Вернувшись к столу, я протянул один стул Честеру. Смахнув остатки пыли, я поставил стул между Игнатом и Терехом, Честер сел напротив. На столе таинственным образом появились ещё две стопки. Я, скривив лицо, отодвинул свою.

— За здоровье печешься? — рассмеялся Игнат.

— К черту. — я перевернул стопку. — Никогда это не уважал это дело.

Игнат чмокнул губами и схватив мою стопку, швырнул её об стену. Стопка разлетелась в дребезги, снова разбудив Катю. Он что-то промычала в подушку, но подниматься не стала.

— Молодец! Уважаю! — рявкнул Игнат. — Братан, тебе наливать?

Я вопросительно уставился на Честер, но он только равнодушно пожал плечами.

— Наливай, хули там. — кивнул Честер.

Игнат наполнил оставшиеся стопки трясущимися руками.

— Так на чем мы остановились? — задумался Игнат. — А! На этом… Макс, ну ты там говорил?

Макс отпил содержимого из своей стопки и продолжил уже начатый разговор:

— Так вот… беру я эту девчонку под руку и веду к себе. Мы уже подошли к двери и она такая….

Я сделал глубокий вдох и перестал слушать. Никогда не получал удовольствия слушать про чей опыт по обмену венерическими заболеваниями. Для чего Честер привел меня сюда? Я уставился на виновника моего присутствия здесь. Честер не пил вместе с остальными — он играл стопкой в руке. Его взгляд блуждал по лицам пьющих. Он что-то пытался в них разглядеть. Он время от времени смеялся вместе со всеми, вставлял какие-то комментарии, но не больше.

У меня складывалось ощущение, что здесь он хочет находится ровно также как и я. Но почему он до сих пор здесь? Я не верю, что он только хотел всех познакомить. Выбрал он для этого не самое подходящее время. Может здесь есть что-то ещё? Вряд ли…. Не нужно везде искать смысл, некоторые вещи просто случаются, а некоторые действия происходят исключительно благодаря зову сердца.

Может просто встать и уйти? Нет… слишком просто. Я тогда не узнаю, зачем меня сюда привели? Или причины все-таки нет? Не знаю, но от этого становится интереснее вдвойне. Я переключил внимание на Макса. Он из-за всех сил пытался изобразить половой акт, даже высунул язык.

И с этим парнем мне предстоит идти дальше…. Докатился….

Мой глаз дернулся, и картинка изменилась. Я стал улавливать еле уловимый шум — шипение, как у испорченного телевизора. Лицо Макса стало дергаться и он, вместе с окружающей его областью стал покрываться маленькими черными точками. Шум усиливался, а лицо парня стало дергаться резкими скачками. Но его тело продолжало находится на прежнем месте. На тех местах, где его лицо задерживалось дольше чем на секунду, проходили серые полосы, перекрывая весь обзор. На долю секунды я увидел, как лица парней преобразились — появились шрамы, вместо глаз сияли черные впадины. Никто из сидящих за столом не реагировал на происходящее. Всё это видел только я, и я не был удивлен — я уже видел такое ранее. В день моего знакомства с Честером и ребятами, я видел точно такие же… помехи? Даже не знаю, как это описать. Я смотрел в их лица и видел только «это». Лицо каждого искажалось и дергалось в хаотичном порядке. Так было у всех кроме Честера. Я не знаю, чем он отличался от других, но чтобы это ни было — я уверен, ни к чему хорошему это не приведет.

Я перевел взгляд на Тереха и помехи на его лице повторились. А шум и вовсе не собирался прекращаться. Краем глаза я заметил, что когда я не смотрю на Макса в упор, с его лицом ничего не происходит.

Оставалось ещё два человека. Стоило мне только посмотреть на Игната, как его лицо стало искажаться намного сильнее, чем у всех раньше. Частота помех была слишком высокой, я не мог ничего разобрать. Картинка дергалась и менялась слишком быстро. Я закрыл глаза и досчитал до четырёх. Открыв глаза, я обнаружил что с лицом Игната всё в порядке. Больше никаких помех.

Теперь не один Макс говорил, ребята начали что-то яро обсуждать. Игнат мотнул головой и его кулак с грохотом обрушился на стол. Этот звук и вывел меня из транса.

— Да херня это всё! — оборвал он. — Нельзя так поступать и всё! Или ты думаешь законы просто так придумали?

Он обращался к Максу и тот сразу начал оправдываться:

— Подожди! — он вскинул руки. — Тут я с тобой согласен, но если исходить с его точки зрения, то….

Игнат снова треснул кулаком по столу, перевернув при этом стопку Тереха. Парень равнодушно поставил стопку на место.

— Я тебе говорю! — орал Игнат. — Такое не должно прощаться! Он поступил неправильно!

Игнат собирался сказать что-то ещё, но Честер положил ему руку на плечо и тот замолчал.

— Ты тоже херню порешь. — улыбнулся он. — В определенных моментах.

— Что? — удивился баламут.

Честер убрал руку с его плеча:

— А знаешь, со стороны легко судить о поступках человека. Но ты никогда не пытаешься понять что им двигало? Я же прав — ты никогда не пытаешься выйти за рамки своего никчемного и маленького мира. Я хочу тебе рассказать об одном случае, который случился со мной при жизни. В моем подъезде, буквально этажом ниже, жил один парень. Мы с ним с самого детства дружили и в принципе, я его хорошо знал. И в определенный момент его жизни с ним произошло несчастие. Его мама умерла. Каждый ребенок любит свою мать, но у него это была особенная любовь. Эта потеря его практически уничтожила. Он стал замкнутым и отстраненным. Он никак не мог вернуться к прежней жизни. Эта боль утраты сжигала его изнутри. Но он нашел выход из ситуации. У него появилась цель и он понял, как ему жить дальше. Ему тогда было двадцать лет. Не смотри на меня так. Если скажешь хоть что-нибудь про маменького сынка, я от твоего лица живого места не оставлю! Мама — это святое! И плевать, сколько тебе лет! — Честер успокоился так же быстро, как и вспылил. — Так вот, он нашел цель и стал к ней стремится. Я не знаю, где он это узнал, но по его словам, его маму можно было вернуть — для этого нужно было принести жертву. Убить другого человека. К тому моменту, как его поймали, он успел убить двадцать человек. Я даже уверен, что он не хотел убивать этих людей. Он просто хотел вернуть свою маму. И сейчас я тебя спрошу всего один раз: плохой он человек? Ужасны ли его поступки? Ведь ему ничего и не нужно было, только чтобы мама снова была с рядом ним.

Я придвинулся поближе к столу. Было интересно наблюдать, как меняется лицо Игната. Он пытался придумать хоть какой-нибудь ответ, но он только еле заметно приоткрывал рот и тут же его закрывал.

— Так я и думал. — Честер уставился на стою стопку и начал водить пальцем вокруг неё.

Игнат ещё с минуту не мог ничего сказать. Он таращился выпученными глазами, как у рыбы, на Честера, пока не сказал:

— Братан, не перегибай, а?

Честер еле заметно поморщился от такого обращения к себе. И эта реакция заняла по времени не больше секунды, так что кроме меня этого никто больше не увидел.

— Не принимай на свой счёт. — сменил тон Честер. — Я лишь хотел тебе показать, что ты не совсем прав.

За столом повисла тишина. Честер обвел всех взглядом:

— Чего притихли?

— Слушай, Честер. — обратился Макс. — Давай, завязывай с этой чернухой. Смени тему.

Честер согласно кивнул:

— Давай. Только ты начинай, а то у меня, более позитивных разговоров не намечается.

Все были рады сменить тему.

— Отлично! — Макс потер руки об рубашку. — Была у меня одна история. Поехали мы раз с компанией на «Нашествие»….

С каждым новым словом Макса, я все больше проваливался в сон. Я слышал только приглушенный гул, который когда-то был голосом моего нового спутника. Я даже не пытался открыть глаза, чтобы хоть как-то попытаться побороть сон. Я этого не хотел. Я вообще не хотел приходить сюда и участвовать в этом разговоре, в котором и без меня есть что обсудить. Я просто усну. И усну с таким видом, как будто так и было задумано с самого начала.

Рустам, держись — я скоро буду.

* * *

— Эй, очнись!

Я открыл глаза и обнаружил себя в той же позе, в которой и заснул. Рядом со мной стояла девушка… Катя, да? Она держала меня за плечо и легонько трясла:

— Просыпайся!

У девушки были огромные глаза. Смотреть в них было одно удовольствие, и если бы я знал цвет её глаз, удовольствие было бы ещё больше.

Через её лицо огромными зигзагами прошли серые полосы помех. Маленькие и быстро меняющие положения точки обезобразили её лицо. Я закрыл глаза и снова открыл. Никаких помех больше не было.

— Вставай, говорю! — крикнула она и толкнула меня в плечо.

— Угомонись. — рыкнул я. — Встаю уже.

Катя убрала руки сразу, отступив не несколько шагов. Я встал и медленно начал разминать затекшие суставы. Руки приятно хрустели.

В комнате кроме нас двоих никого не было. Хрустя казанками, я вышел на улицу. Дул приятный прохладный воздух, я начал осматриваться, надеясь увидеть хоть кого-нибудь из своих новых знакомых. Но кроме Кати, которая вышла за мной следом, никого вокруг не было.

— Где все? — спросил я.

— В вашем домике. — безразлично ответила она.

Мне удалось запомнить дорогу от нашего домика. На руку мне сыграл тот факт, что здесь я находился уже несколько дней — общие ориентиры уже отложились в моей памяти, так что сложностей возникнуть не должно.

Я уверенным шагом двинулся по обратному маршруту. Катя следовала за мной, я слышал шуршание её кед об землю. Обратная дорога всегда занимает меньше времени. Вызвано это тем, что тебе уже лучше известен маршрут или то, что самое сложное уже сделано и тебе остается только насладится уменьшающимся расстоянием до дома. В моем случае, самое сложное было только впереди и оно с огромной скоростью обрушивалось на меня. Я не знал чего ожидать, а даже если бы и знал — противостоять, в любом случае, этому будет сложно. Если при жизни, в нашем настоящем мире, человек оступался и падал на мелочах, то что говорить об «Ирие»? Всё слишком туманно, именно поэтому нужно подстраховаться и держать рядом человека, который подаст тебе руку помощи. Я знаю, что за меня никто из моих новых знакомых жизнь не отдаст. Но если в передрягу попадем все вместе, то будем действовать коллективно, и шансов выкарабкаться будет больше.

Несколько минут спустя, мы добрались до «нашего» домика. Честер и Коля стояли на крыльце и что-то обсуждали. Заметив нас, Честер помахал нам рукой. Куда-то пропал его толстовка, теперь на нем красовалась белая ветровка и белая майка.

— Через сколько выдвигаемся?

— Уже. — Коля зашагал в сторону дома. — Вещи свои не забудь.

При слове «вещи» я усмехнулся. Из них у меня был небольшой рюкзачок и барахло, которое в нем покоилось. Я вошел следом за Колей. Мой рюкзачок стоял за диваном. Вешая его на плечо, я отметил, что его положение и все замки остались в исходном состоянии. Если хочешь проверить заинтересованность людей в тебе — оставь свои вещи без присмотра.

Но мои вещи никто не трогал. Либо они смогли все вернуть в изначальное состояние, либо я могу им полностью доверять. Или же они умнее, чем я думаю.

В доме были только Алиса и Кригер.

— Где все? — вновь спросил я.

Честер поднял с пола небольшую сумку.

— Ждут у выхода из города. — ответил он, вешая сумку за спину.

Алиса взяла небольшой рюкзачок и зашагала к выходу. Кригер единственный кто был «налегке», даже у Коли был небольшой пакет.

Группа безмолвно вышла на улицу и направилась к одному из выходов. Терех, Игнат и Макс ждали нас у небольшого поста. На мешках сидело трое человек, двое из них в руках держали АКМ. Проходя мимо них, Коля махнул им рукой. Парни махнули ему в ответ и мы продолжили наш путь.

— Ну, так что? — поинтересовался Честер. — У кого есть интересная тема для разговора?

Глава 6 Крылья

— И после этого. — подводя итог, Терех грустно вздохнул. — Я понял, что не нужно искать лучшей жизни, а держаться за то, что у тебя уже есть.

Честер поправил лямки за спиной:

— Согласен с тобой, но только в определенных моментах. — он громко вздохнул. — Иногда как вспомню некоторые моменты своей жизни, так пробирает до костей — как я мог так сильно зависеть от чужого мнения?

Алиса, шедшая позади всех, добавила:

— Все проходили через это — ты же не единственный такой. Только некоторые могут это признать, а другие будут и на смертном одре кряхтеть, что они всегда были независимы. Всегда.

Честер ухмыльнулся.

— Ага. Есть такие… — он повернулся боком, чтобы видеть Алису. — Давно избитая тема, но всё же. Человек держится за свое положение в обществе, за расположение других людей к нему. Но вот в чем загвоздка — настоящего человека они и не знают. Они знают тот образ, которому он вынужден соответствовать, чтобы люди от него не отвернулись. У меня был такой период в школьные годы. И похоже, у меня были на то причины — один огромный класс против одного человечка, который думает не так как все. Может таких как я и было больше, но они умело это прятали. Но сейчас это не важно — здраво мыслить я стал, когда поступил в университет. Тогда я твердо решил, что мне плевать, что обо мне подумают люди. Я буду таким, каким мне хочется.

Этим людям, ради которых ты стараешься быть другим, все равно в какой жизненной ситуации ты оказался, это может беспокоить только твоих родных или же друзей. И они смогут тебя принять таким какой ты есть. Так почему я должен кривляться перед теми людьми, с которыми я через несколько лет больше не увижусь, а ещё через год и вовсе их забуду? Я расставил свои жизненные приоритеты, таким образом, чтобы они устраивали меня и чтобы, просыпаясь, каждое утро я чувствовал, что все сделано правильно. Мои убеждения не должны никого волновать кроме меня самого. Я о них не рассказываю каждому встречному — ведь он потребует объяснений. А этим я заниматься не намерен. Либо ты принимаешь мою позицию, либо мы с тобой не поладим. Всё просто. Я никому не должен ничего объяснять, только потому, что этого от меня требуют. Человек часто приходит в бешенство, когда узнает, что у кого-то может быть свое мнение о религии или о политике. Эти две составляющие являются личным выбором человека — и не надо с ними к каждому лезть. Человек сам вправе решать, верить ему в Бога или нет. Или даже в какого. Не надо лезть со своим Богом к другим. Бог живет в каждом из нас и у каждого он свой. Также и с политикой, человек как личность сам решает, какие у него могут быть предпочтения в политической сфере.

— Ты издеваешься? — сказала Катя, как только нагнала нас. — Тебе сказали всего одну мысль, а тебя опять понесло….

Честер нахмурился:

— Знаешь, мне есть что сказать. — он поскрипел зубами. — Но при этом, я ничего нового или лишнего не сказал. Все это и так знают, только не хотят в признаться. Даже самим себе.

Катя убрала волосы за ухо и прошипела:

— Думаешь всем интересно слушать твое нытье?

Честер усмехнулся:

— Но недовольна только ты. Право на нытье и вечное недовольство я никогда не смогу у тебя отобрать!

— Иди ты к черту!

Катя ускорила шаг и поравнялась с Игнатом.

— Что у вас произошло? — обратился я к Честеру. — Ты её при жизни знал?

— Слава Богу, нет! — улыбнулся Честер. — Такого знакомства и врагу не пожелаешь, хотя… смотря какому?

Честер прикрыл глаза и несколько сбавил шаг. Чтобы он не представлял, это вызывало у него улыбку.

— Так что? — напомнил о себе я.

Честер открыл глаза и пристально на меня посмотрел:

— Тебе не все равно ли?

— Было бы все равно, я бы даже не спросил. — теперь нахмурился я. — Поэтому я и спрашиваю.

Честер остановился.

— Костя. — хрипло начал он. — Я ценю, что тебе не все равно. Но знаешь, какое негласное правило я понял? Не беспокойся о тех, кому это не нужно.

Я кивнул и продолжил идти.

Мы вдвоем ускорили шаг. Наша небольшая остановка позволила Алисе догнать нас. Мы заняли прежнее место в «цепи». Мы шли уже несколько часов — ноги с непривычки начинали болеть. Это небольшая жертва, решил я, результат окупит все жертвы. Хотя, стертые в кровь ноги жертвой не назовёшь.

Ходьба займет у нас большую часть времени, если мы по пути не встретим попутку, что маловероятно. До следующей точки нашего маршрута идти ещё сутки. Никогда не думал, что мне придется столько идти. И столько же молчать. Хоть в нашей группе и было много знакомых, но это никак не способствовало началу беседы.

Я решил для себя, что не буду заводить бессмысленные разговоры, только если по делу. Но как занять себя на это время? Заниматься анализом полученной мной информации не имеет смысла. Что-то новое я не узнаю, а мусолить один и тот же кусок глупо.

«Лиманск» благополучно скрылся из нашего вида ещё час назад, но я время от времени бросал взгляд через плечо, надеясь его увидеть. Без понятия, зачем я это делал. Я прекрасно понимал, что назад я не вернусь. И решил я так не от того, что был абсолютно уверен в нахождении Рустама. У меня было что-то вроде предчувствия. И это чувство подавало четкие сигналы — ты не вернешься. А может быть, когда я найду Рустами, и причин не будет чтобы возвращаться. Стало быть, у меня прощальная тоска по последними отголоскамчеловечности, которые могут встретиться в «Ирие».

* * *

— Честер? — мне окончательно надоело молчать. — Как ты погиб?

— Что? — не понял он.

Я ускорил шаг и поравнялся с ним.

— Ты говорил что воевал под Славянском.

— Ага. — улыбнулся Игнат. — За ДНР мы были.

Я даже и не сомневался, что они были за ополченцев. Я старался следить за событиями, происходящими на Украине. Но после своей скоропостижной кончины я мог следить за новостями только через Рустама. Но он совершенно не интересовался происходящим в мире. Его не особо интересовало и происходящее вокруг него. Так что новости с Украины я получал лишь обрывками и от окружающих людей Рустама. То есть, самый мизер.

И когда Рустам застрелился, я долгое время находился в замкнутом пространстве. Я слышал голоса тысяч человек. Каждый старался перекричать другого и рассказать о своей боли, которая накопилась в нём за жизнь. Я не мог спрятаться от них, я слышал каждый голос. Я пытался сбежать, проломить себе голову об стену, но ничего не помогало. Я был заперт и единственное, что мне оставалось — это выслушать каждого.

Смысла во всём этом не было. Во всяком случае, я его не нашел.

И как только последний голос стих, я смог пробиться к Рустаму.

За то время, что я их слушал, я слышал множество историй о событиях на Украине. Голоса рассказывали, с каким ужасом им пришлось столкнуться, прежде чем они погибли. Я думал, что сойду с ума. Никогда не сталкивался с такой порцией ненависти, боли, сожаления и отчаяния. Нельзя вываливать на человека такой поток эмоций. Особенно, если человеку не все равно. И особенно, если он живой. И лишь только потому, что я уже давно был мертв, я смог это пережить.

— Ага. — подтвердил Честер.

В отличии от Игната, он не улыбался.

— Паршивое время было. — добавил он.

— Может и паршивое. — согласился Игнат. — Но мы всё сделали правильно.

Честер немного повеселел:

— Мы сделали всё, что могли. Чертов июль.

— Честер, а ты помнишь? — воскликнул Игнат. — Помнишь, в районе аэропорта, когда хохлы побросали технику и убегали? Никогда я так не смеялся. Бежали так, что Усейн Болт бы позавидовал!

Честер с Игнатом громко рассмеялись. Могу только предположить, какие эмоции вызывает вид убегающего врага, бросающего по пути свое оружие и технику.

Наш разговор прервал протяжный стон. Вся группа замерла. Стон повторился. Кригер достал обрез, и похлопав Честера по плечу, указал направление. Вся группа проследила за направлением его руки. Честер вытянув руку с пистолетом направился на звук. Кригер шел за ним след в след. Сойдя с дороги, напарники скрылись в траве, высота которой доходила им до пояса. Они медленно продвигались вглубь. Вся группа стояла на месте, обладатели оружия нервно дергали оружием, стараясь держать в прицеле уходящих напарников. Сделав ещё несколько шагов Честер замер. Кригер заглянул к нему за плечо и опустил обрез. Честер последовал его примеру.

— Что там? — крикнул Игнат.

Честер разочаровано покачал головой:

— Иди и сам посмотри.

Коля убрал пистолет и зашагал к Честеру. Я решил пойти за ним. Интерес взял свое. Мне было интересно, что или кто мог издавать такие звуки? Подойдя к ним, я посмотрел на источник звука.

На подмятой траве лежал человек. Он еле шевелился и жадно хватал воздух, издавая при этом ужасные стоны. Его лицо было залито запекшейся кровью, покрыто мелкими порезами и в районе лба торчали небольшие кусочки метала. Обе руки были оторваны, из одной торчала кость. Одна нога оторвана в районе колена, а вторая выгнута в обратную сторону. Снова торчащие кости. Его куртка порвана в клочья, и из-под неё был виден вспоротый живот с точащими наружу внутренностями.

— Господи. — прошептал я. — Что с ним произошло?

— Даже не могу представить. — глухо произнес Честер. — Кригер, что думаешь, дружище?

Здоровяк сделал какой-то жест, понятный только ему и Честеру, и глухо промычал.

— Согласен. — кивнул Честер. — Нельзя его так оставлять.

— Что там у вас? — рядом со мной появился Игнат. — Ох, ты ж блять!

Он уставился стеклянными глазами на бедолагу.

— Это он издавал эти звуки?

— Ага. — кивнул Честер. — И лежит он здесь не так давно, но дольше чем бы ему хотелось самому.

— Есть варианты, что с ним могло произойти? — Коля присел на корточки. — Что-то его хорошо потрепало….

Честер присел рядом и начал осматривать вспоротый живот.

— Может, это Химера? — предположил Игнат.

Честер прекратил осматривать рану и повернулся к Игнату:

— Что угодно, но только не она. — пробурчал он.

Калека дернулся и снова застонал. Коля дернулсь, и упал на землю. Честер только усмехнулся и продолжил изучать рану.

— Ребята! — крикнула Катя. — Что у вас там?

Они продолжали стоять на том же месте. Честер поднял голову и посмотрел на Колю.

— Ничего хорошего! — крикнул тот.

Честер ещё немного повозился во внутренностях и поднялся:

— Неожиданно. — он почесал затылок.

— Что неожиданно? — не понял Игнат.

Честер повернулся к нему:

— А ты ещё не понял? Мина. И очень мощная.

Кригер недовольно промычал и закрутил головой.

— Вполне возможно, дружище. — ответил Честер. — Могут быть и ещё. Вряд ли кто-то бросил всего лишь одну мину посреди поля. Но вот он.

Честер указал на бедолагу.

— Он далеко уполз от места взрыва. Я не вижу поблизости никакой воронки или других фактов, указывающих на взрыв.

— Мина? — решил уточнить я. — Ты абсолютно уверен?

Честер снова присел рядом с калекой и указал на него:

— Сам посмотри. Звери таких следов не оставляют. И кстати, что ты там говорил о капканах?

Меня несколько ошарашил заданный вопрос. Несколько неожидан он был:

— Я говорил, что ими вся деревушка была заставлена.

— Ясно. — задумался Честер. — Химере такие не очень навредят… особенно, капканы….

Я пытался понять ход мысли Честера. И если я его правильно понял, то всё сводится к тому, что эти ловушки ставят не на монстров….

— И кому это надо?

— Не знаю. — пожал плечами Честер. — Кригер, есть мысли?

Здоровяк только пожал плечами.

— Ладно, забудь. — Честер встал позади бедолаги, чтобы видеть каждого из нас. — Вы понимаете, что мы не можем его оставить?

— И что ты предлагаешь? — Игнат сделал шаг вперед.

— Избавить от страданий. — сказал Честер, доставая пистолет.

— Эй! — Игнат насупился. — Зачем на него патрон тратить? Сделай это ножом.

Честер на секунду задумался.

Но не смотря на тяжелое состояние, человек попыталось повернуться на бок. Из всех его действий у него получилось максимально повернуть голову в сторону Честера. Пустые и измученные глаза уставились на него.

Честер обреченно вздохнул.

— Один патрон ничего не измент.

Он приставил пистолет к голове бедолаги и выстрелил.

* * *

Стоит ли удивляться, что дальше мы шли молча? Не думаю. В голове была пустота. Я ни о чем не хотел думать. Нашей следующей остановкой значился «Северск», а затем гостиница. Остается только дождаться, когда на горизонте появиться призрачный город.

Время шло, но город и не планировал появляться. Вместо него мы увидели здание, которое стремилось уйти ввысь. Гостиница? Похоже мы проскочили один пункт в нашем маршруте. Заметив гостиницу, ребята удивленно переглянулись, но не сказали ни слова. Мы молча продолжали приближаться к ней.

Спустя несколько часов мы приблизились настолько близко, что можно было различить каждую трещину на здании. Честер достал свою карту:

— Ничего не понимаю. Это определенно та самая гостиница. — он оторвался от карты и посмотрел на здание. — Как мы могли пропустить «Северск»?

Коля и Терех, шедшие в начале группы, остановились. Их примеру последовали все остальные.

— Честер. — заговорил Макс. — А ты не думал, что этого городка могло и не существовать? Ты насколько уверен в достоверности полученной информации? Ты же сам говорил, что «Северск» — это один сплошной слух.

— Говорил. — согласился Честер. — Но это… даже не знаю, упрощает всё.

— Что упрощает? — не поняла Алиса.

Честер сложил и убрал карту:

— Если упрощает, то нам осталось пройти совсем чуть-чуть. А если идем по сложному пути, то идти нам придется ещё очень долго.

Гостиница взмывала в небо и нависла над нами подобно Колосу. И этот гигант не мог вызвать чувство паники или саспенса, он закрывал нас от палящего солнца. Это были те недолгие минуты, когда мы могли расслабиться. И это не смотря на то, что уже был вечер и пик, когда солнце было особенно активно, уже прошел.

— Что дальше? — поинтересовался Терех. — Раз мы пропустили город, то может быть, посетим гостиницу?

Катя одобрительно улыбнулась:

— Конечно, посетим! — она вышла вперед и повернулась к нам. — Не знаю, как вы, а я хочу спать не на твердой земле, а на мягкой кровати!

Данное предложение вызвало у ребят одобрение. Я посмотрел на Честера, ожидая его реакции. Но Честер повернулся к Кригеру и вопросительно кивнул. Кригер согласно мотнул головой и сделал какой-то жест руками. Честер нахмурился и повернулся к остальным:

— Ребят, не хочу портить такой хороший момент, но хочу напомнить: в гостиницах за проживание обычно платят.

Он сделал паузу, ожидая возражений. И когда их не последовало, он спросил:

— Вы чем платить собрались?

Ребята вопросительно переглянулись. Игнат вышел вперед и, встав рядом с Катей, сказал:

— Честер. Это пожалуй твой самый явный минус: не начинай строить проблему пока её нет.

Честер примирительно поднял руки:

— Хорошо. — и уже опустив, добавил. — Поступаем по-вашему.

— Другой разговор! — рассмеялся Игнат. — Тогда решено! Ночуем в гостинице!

Группа сдвинулась с места и во главе с Игнатом и Катей направилась к гостинице. Честер и Кригер немного сбавили шаг и теперь плелись в конце. Я решил замедлить шаг и поговорить с ними.

— Честер. — позвал я, когда они догнали меня. — Ты что-то знаешь об этом месте?

— Нет. — мотнул головой Честер. — Но я нутром чую, не надо нам сюда заходить.

Я перевел взгляд на Кригера. Он тоже был мрачнее чем обычно.

— Кригер тоже так считает?

Честер удивленно посмотрел на меня.

— А почему ты меня об этом спрашиваешь? — он посмотрел на Кригера, а потом снова на меня. — Ты Кригера и спрашивай. Он немой, а не глухой.

Я не подал виду, но мне стало неудобно.

— Кригер. — осторожно начал я. — Ты тоже так считаешь?

Здоровяк утвердительно кивнул, одарив меня строгим взглядом.

— Ты хочешь спросить что-то ещё? — уточнил Честер, проследив мой задумчивый взгляд.

— Нет. — мотнул головой я. — Ответ я и так знаю. Кто будет серьёзно относится к чьему-то предчувствию? Это также, как верить в грядущий конец света, только из-за того, что одному человеку приснился дурной сон.

Честер улыбнулся:

— Почти читаешь мои мысли.

Я насчитал двадцать два этажа. В некоторых окнах я видел людей. Они смотрели на нас, некоторые из них сразу прятались в своих номерах, а другие не могли оторваться. Как часто здесь появляются люди? Или нет, не так. Как часто они покидают свои номера?

Я поежился от порыва ветра и обратился к Честеру:

— Знаешь, твоё предчувствие — заразная вещь. Теперь и мне не по себе.

Честер ничего не ответил, он также внимательно изучал выглядывающих жильцов. Я опустил взгляд и продолжил следовать за остальными. Ещё минуту таких гляделок и я мог бы поклясться, что каждый житель смотрит именно на меня.

Я старался больше смотреть под ноги. Шаг, ещё шаг — скоро мы пройдем этот участок.

Я не поднимал головы ровно до того момента, пока не увидел ступеньки, устремившиеся наверх. Поднявшись по ним, мы оказались у стеклянной двери, за которой просматривался холл гостиницы. Но были лишь общие очертания, увидеть что-то детальное за спинами своих спутников я не мог.

Немного потоптавшись у дверей, Игнат наконец решился войти внутрь. Мелодично звякнул колокольчик и мы парами стали заходить внутрь.

Моему взору предстал огромный зал с белоснежными стенами, на которых были вырезаны различные фигуры. Там были и люди, и животные, и какие-то предметы. У их автора было не совсем обычное видение вещей, и поэтому некоторые рисунки я угадывал. Может быть, автор имел ввиду совершенно другое, но я видел только то, что вызывало у меня хоть какие-то ассоциации.

Вдоль стены были расставлены огромные горшки с пальмами — ветки которых свисали в разные стороны.

На первом этаже отсутствовали окна. Отсутствие естественного света компенсировали огромные лампы, которые расползались по всему потолку. Их свет немного слепил, заставляя рефлекторно опустить глаза.

В дальних углах и по центру, располагались лестницы. Центральная была самой большой.

Прямо напротив входа располагался ресепшен. Из-за стойки вышла девушка, одетая в черную юбку и белую рубашку. Она широко улыбнулась и подошла к нам:

— Добро пожаловать в «Восток». - мелодичным голосом обратилась она к нам. — К нам нечасто заходят новые постояльцы. Желаете остановиться у нас?

Игнат так откровенно разглядывал девушку, что даже не понял, что был задан вопрос. Честер протиснулся между ребятами и вышел вперед:

— Да, мы бы хотели у вас остановиться.

— Прекрасно. — улыбнулась девушка. — Меня зовут Виктория, и я провожу вас в номер.

Девушка развернулась и зашагала в сторону огромной центральной лестницы.

— Виктория, подождите. — позвал её Честер. — У нас нечем заплатить за номер.

Наша провожатая мигом развернулась и подошла к нам.

— А мы и не берем деньги с наших постояльцев. — улыбнулась она. — Мы не берем вообще никакой платы. Таков наш девиз. Мы помогаем всем нуждающимся, и делаем это бескорыстно.

Честер удивленно моргнул.

— Я ценю вашу честность. — добавила Виктория. — А теперь, если у вас нет вопросов, я провожу вас в номер. Он достаточно большой, чтобы поместить вас всех. И не рекомендую задерживаться, через час у нас будет ужин.

— Ужин? — переспросил Честер.

— Да. — подтвердила девушка. — Хоть в этом нет никакой необходимости, но некоторые постояльцы желают принимать пищу.

— Хорошо. — кивнул Честер. — Я думаю, мы спустимся к ужину.

— Замечательно. — улыбнулась девушка, обнажив свои зубки. — Столовая у нас находится…. ах, да!

Девушка подняла вверх руку и из комнаты, что располагалась сразу за стойкой, вышли два парня, одетые в смокинги. Они встали по бокам от девушки, спрятав руки за спиной. Высокие, широколобые громилы — наверняка они здесь охранники.

— У нашей гостиницы есть ряд правил, которых должны придерживаться наши постояльцы. Во-первых, никакого оружия на территории гостиницы. Вы должны будете его сдать. Во-вторых, никакого насилия по отношению к другим постояльцам или же между собой. В-третьих, в случае непредвиденной ситуации — всегда подчиняйтесь инструкциям работников гостиницы.

— Это всё? — Честер сделал еле заметный шаг вперед.

— Да. — наша провожатая наклонила голову и её улыбка сделалась её шире. — Это основные. Если ситуация будет требовать того, мы озвучим и остальные.

— Ясно….

— А теперь. — Виктория махнула рукой парням. — Сдайте, пожалуйста, ваше оружие. Надеюсь, вы и сейчас окажетесь честными.

Громилы сделали шаг вперед и достали руки из-за спин. У каждого была небольшая коробка.

Возникла неловкая пауза. Неловкой она была для всех. Те, кто имели оружие — не хотели его отдавать. Даже в «Лиманске» никто не требовал сдавать оружие. А в нем было запросто словить пулю. А те, кто не имел оружия, не хотели оставаться совсем беззащитными.

Я следил за Кригером. В данной ситуации, немой мог повести себя совершенно непредсказуемо. Он не спускал глаз с Честера — ждал его реакции. А Честер, в свою очередь, не заставил долго ждать. Он достал свой пистолет и протянул одному из парней. Следом за ним, от своего оружия избавился Кригер, а затем разоружились и остальные. Коробки наполнялись ножами и пистолетами. Игнат положив в коробку пистолет, немного поколебался и извлек из внутреннего кармана гранату. Когда с оружием было покончено, девушка добавила:

— Столовая находится на первом этаже. Для этого вам надо будет спуститься через второй этаж по северной лестнице. Это в конце коридора.

Виктория указала направление рукой и вновь зашагала к центральной лестнице.

Мы последовали за ней. Поднявшись по лестнице, мы свернули в коридор. Коридор был маленьким, и казалось, что весящие на стенах лампы могут в любой момент свалиться на нас. Тусклое освещение ламп не могло скрыть плачевное состояние стен. Местами потертые, в уголках отклеенные и редко когда совпадающие в стыках обои. Похоже, что все усилия на поддержание идеального состояния окружения уходили на первый этаж. Интересно, а какими окажутся номера?

Мы несколько раз свернули и снова оказались в коридоре. Я стал запоминать дорогу по которой мы шли. Сначала мы шли прямо, потом раз повернули налево и два раза направо и снова идем прямо.

Если оставить человека в таком коридоре и несколько раз крутануть его, он не сразу поймет с какой стороны он пришел. На всем этаже, коридор был устроен таким способом, что он был везде одинаковый. Он заключалось не только одинаковых лампах и старых обоях, вся его особенность была в полном отсутствии в каких-либо посторонних объектов на этаже.

Остановившись где-то посередине коридора, Виктория подошла к двери с номером «204». Она достала из кармана ключ и повернулась к нам:

— Администрация «Востока» приносит вам свои извинения, но мы располагаем только двумя ключами от номера. Один получает вы, а второй остаётся у нас. К нам редко заходят такие большие группы и это не смотря, что у нас номера как раз на такие и рассчитаны. Но постараемся в ближайшее время решить данную проблему. Вы можете оставаться в нашей гостинице ровно столько, сколько посчитаете нужным. И убедительная просьба, перед тем, как вы решите покинуть нас, предупредите меня.

Она передала ключ Честеру и зашагала в обратном направлении. Стук от её каблуков ещё долго эхом отдавался от стен.

Честер воспользовался ключом и открыл дверь в номер. Мы вошли в большую комнату, в которой запросто могло поместиться два джипа. И в отличии от коридора, комната была чистой и хорошо обставленной. В центре комнаты располагался стеклянный стол, вокруг которого были расставлены кресла-мешки. Ровно девять штук. В углу комнаты, у единственного окна, стоял диван. Его боковины были обшиты бархатом. По крайне мере, со стороны это было похоже на бархат. На одной из боковин лежало покрывало, с нарисованными дельфинами. С потолка свисала небольшая люстра. Хоть она и не была включена, но я был уверен, что светит она в разы мощнее, чем в коридоре. Также, в комнате было ещё несколько дверей, ведущие в спальни и ещё одна, ведущая на кухню.

— Ребят, займите мешки. — заговорил Коля. — Есть, что обсудить.

Наша группа не спеша заняла все свободные места. Коля откашлялся и заговорил:

— Вот мы и добрались до гостиничного комплекса. Хоть мы у пропустили «Северск». - он одарил взглядом Честера. — Но пока мы движемся в правильном направлении. Мне, как и вам, не нравится, что нам пришлось расстаться с оружием. Но таковы правила, если мы хотим здесь остаться. Мы пробудем здесь не долго. Дня два или три. Как раз, побеседуем с местными и сориентируемся на местности. Не хотелось бы уйти в ненужную сторону.

Коля постарался выделить последнее предложение, и Честер обратил на это внимание:

— Я понимаю, что допустил промах. Но перестань смотреть на меня таким взглядом — ты дыру во мне скоро прожжёшь. Я сделал всё возможное.

Коля кивнул:

— Ясно.

Честер поперхнулся:

— Ясно? И это всё, что ты можешь сказать?

Коля не стал отвечать на его вопрос и продолжил свой монолог:

— После, мы отправимся дальше. Но сперва, нужно также узнать о наличии Химер поблизости. Повстречаем хоть одну — живым не уйдет никто. На этом у меня всё — отдыхаем. И постарайтесь не накосячить — не хотелось бы оказаться на улице ночью.

Группа поспешила разбежаться по углам. Терех, Макс и Коля остались сидеть на мешках. Алиса ушла в одну из спален. Игнат и Катя развалились на диване. Честер и Кригер ушли на кухню. А я остался на месте. С одной стороны, я мог пойти спать, но с другой стороны, я мог пообщаться со своими спутниками. Я решил остановиться на втором варианте и направился на кухню, следом за Честером.

Кухня была в разы меньше, чем предыдущая комната. По размерам она была, как обычная кухня в обычной однокомнатной квартире. Не всему же быть огромным.

Кригер смотрел в окно, положа руки на подоконник. Честер что-то искал в своей сумке.

— Что-то потерял? — позвал его я.

— Вроде того. — не прекращая искать, ответил Честер. — Хочу занять руки, не могу сидеть без дела. Кригер тоже себя занял.

Здоровяк на секунду оторвался от окна, чтобы только усмехнуться.

— Мы же идем верно, чего Коля на тебя взъелся?

— Тебе опять не все равно? — спросил Честер, извлекая из сумки небольшой пакет.

Я скрестил руки на груди:

— Как видишь.

Честер положил пакет на стол рядом с сумкой и повернулся ко мне:

— Костя, тут одно из двух. Либо я шлю тебя на хер, либо спускаюсь на землю к простым смертным и таки делюсь тем, что меня беспокоит. Ты как думаешь, что же я выберу?

Я встал в ожидающую позу:

— Я не буду угадывать, говори.

Честер усмехнулся:

— Я выбираю: «иди на хер»! Ну как, ты угадал?

Я отрицательно мотнул головой:

— Я ожидал более поэтичного ответа.

— Ожидания всегда обманчивы. Но вот что я скажу тебе, Коля — он хоть и ведет себя как мудак, но я знаю, что от него можно ожидать. Тебя я не знаю. Я знаю только не очень убедительную историю.

Я сжал кулаки до хруста:

— Честер, мне это уже начинает надоедать.

Честер вернулся к столу и бросил через плечо:

— А меня вообще не должно это беспокоить. Заметь, это не я лезу к тебе с душевными разговорами.

Он повернулся ко мне и добавил:

— Костя, пока мы с тобой лишь два незнакомца, которые идут к одной цели. Давай постараемся сделать так, что бы мы не стали врагами?

— Давай. — согласился я и вышел из кухни.

Пройдя мимо парней, оккупировавших мешки, я сел на диван. Игнат убрал руку с плеча Кати и обратился ко мне:

— Как Честер посылает людей слышно издалека. — он и Катя довольно прыснули. — Что ты ему сказал?

— Ничего. Что самое смешное. — ответил я, поудобнее развалившись на диване. — Он всегда такой?

Игнат пожал плечами:

— Какой такой? Посылающий людей? — парень провел пальцем по лицу Кати. — Он человек настроения, может быть, все сильно принимает близко к сердцу. Не обращай внимания, он человек отходчивый — пять минут покипит и остынет. Если что, там есть Кригер — он сможет его утихомирить.

— Понятно. — протянул я. — А здесь не плохо, да?

— Не плохо? — переспросила Катя. — Да здесь шикарно!

— Тихо. — прервал её Игнат. — Не сглазь.

— Как такое сглазить можно? — не согласилась девушка. — Я хочу здесь остаться. Я и не думала, что здесь можно будет жить по-человечески. Особенно, когда взамен требуют выполнить такой пустяк.

Я понимающе кивнул:

— А ты Игнат? Ты тоже остаёшься?

Игнат ничего не ответил, он отстраненно отвернул голову. Ответила за него Катя:

— Остаётся. — улыбка сменилась предельной серьёзностью. — Только он это ещё не понял.

Я решил на этом и закончить разговор. Поудобнее устроившись в углу, я закрыл глаза. К черту всё. Раз решил не заводить бессмысленных разговоров, то не буду. Я лучше посплю.

Не буду думать ни о чем. Не том, что дальше пойдут не все. Все не так сложно — дальше я смогу и сам.

* * *

Открыв глаза, я обнаружил пустую комнату. Было уже утро, но люстру никто так и не выключил. Её искусственный свет немного резал глаза. Встав с дивана, я подошел в стене и выключил свет. Лампа моргнула, и комната погрузилась в темноту.

С кухни раздался какой-то хлопок.

Дав глазам адаптироваться в пространстве, я зашагал на кухню. Войдя в кухню, я ощутил еле уловимый запах гари. За столом сидели Кригер и Честер, они что-то собирали.

— Вы что не ложились? — спросил я. — Который час?

Честер оторвался от работы и повернулся ко мне, его примеру последовал и Кригер.

— Почему же, ложились. Пару часиков я точно поспал. — он посмотрел на часы. — Сейчас восемь тридцать две. Через полчаса завтрак.

Я уже собирался уходить, как вспомнил, что у меня ещё есть вопросы:

— Честер, вы вчера ходили на ужин?

Честер вновь оторвался от работы:

— Я не ходил. — он кивнул на Кригера. — Он ходил, если интересно расспроси его.

Я натянуто улыбнулся. Смысла спрашивать Кригера не было — его может понимать только один человек и это не я. А спрашивать, почему меня никто не стал будить, я не стал. Думаю, ответ ни капли не поменяется.

Я решил прождать время до завтрака на диване. Если даже есть и не буду, то посмотрю на других постояльцев. Уже выходя из кухни, меня окликнул Честер:

— Костя, где-то минут за десять до завтрака, разбуди Алису. Она хотела сходить.

— Хорошо. — ответил я, садясь на диван. — В какой она комнате?

— Которая ближе всего к кухне. — раздалось в ответ. — И да, сходи с ней — я не хочу чтобы она одна тут ходила.

— Ладно.

Закинув ноги на диван, я уставился в потолок.

Скучно. Жить здесь было очень не просто. Здесь нечем себя занять или развлечь. Даже нет ни одной книги. Хотя, они могут быть в одной из спален. Но заходить туда у меня не было никакого желания, особенно пока в них спят другие люди. Тогда нужно придумать, чем себя можно занять в это время.

Но ничего не приходило в голову. Ни одной идеи, ни одной мысли, которую можно было раскрыть и плавно перевести в тему для размышлений. Видимо, я ещё не до конца проснулся, хотя сна не было ни в одном глазу.

Вскоре мне надоело просто лежать и искать надуманный предлог для полета мысли. Я встал и направился на кухню. Взяв свободный стул, я присел за стол.

— Уже заскучал? — не поднимая головы, спросил Честер.

— Ага. — пробурчал я. — А я так понимаю, ты успел заскучать ещё вчера?

— Нет. — Честер взял в руки кусок проволоки. — Я решил быть готовым заранее, а не тогда, когда всё станет совсем плохо.

Я посмотрел на Кригера, тот был полностью сосредоточен на работе Честера.

— Ты думаешь, что нам аукнется сдача оружия?

Честер повернулся к Кригеру:

— Дружище, передай ту склянку с порошком. — потом он обратился ко мне. — Не то слово, как нам это аукнется.

— И что ты делаешь? — я придвинулся поближе.

Честер взял из рук Кригера склянку и положил на стол.

— Это домашняя бомба. Самая перспективная и в тоже время самая отвратительная домашняя стряпня. Не убьет, но калекой до конца жизни оставит. Я полночи потратил на синтез и сколько мной было подготовлено до всего этого. Сейчас мы закончили с детонатором. И как я обещал, теперь твоя очередь, Кригер.

Здоровяк недовольно замычал.

— Не ворчи. — отмахнулся Честер. — Ты сам меня просил научить тебя, так что теперь не отнекивайся.

Кригер тихо замычал и показал ему ладони своих рук.

— Я прекрасно понимаю, работа очень тонкая, а с твоими руками это сделать будет в разы сложнее. Но ты хотя бы попробуй. Ей богу, как маленький!

Кригер показал Честеру средний палец. Честер довольно усмехнулся:

— Можешь показывать мне его хоть весь день. — и добавил, уже серьёзно. — Ты попробуй.

Кригер обреченно вздохнул и взял в руки одну из деталей бомбы и продемонстрировал её Честеру:

— Ты моё одобрение не спрашивай. — буркнул Честер. — Ты достаточно долго наблюдал, чтобы понять принцип. Теперь делай, как запомнил. Если будешь делать совсем не правильно — я тебе скажу об этом. Так запчастей у нас крайне мало, нам нужно быть очень осторожными.

— Где ты научился делать бомбы? — спросил Я.

— Друг научил…. - не спуская глаз с рук Кригера, ответил бывший вояка. — Своего рода, он был гением. Все время ждал революцию и понемногу готовился….

Кригер продолжал собирать детонатор. Честер, сначала не отрываясь, следил за ним, а потом сказал:

— Хорошо. Продолжай в том же духе. — он запустил руку в сумку и извлек оттуда наушники.

Это были старые и потрепанные наушники с нечитаемым логотипом. Он от них отходил небольшой оборванный провод и когда Честер надел наушники, провод которых безнадежно заболтался в районе шеи. Честер развернул стул и уставился в сторону окна.

В комнате было относительно тихо. Было слышно только еле уловимое мычание здоровяка и пощелкивание деталей. Я даже не пытался наблюдать за работой Кригера. Запомнить бы все равно не получилось — так зачем тратить время? Я придвинулся ближе.

Честер продолжал беспристрастно смотреть в окно. Я проследил взглядом путь от наушников до конца провода.

Они же не работают. Но Честера это ничуть не смущало — он что-то слышал в этих наушниках или пытался услышать. Но как я не напрягал слух, я не мог услышать ничего, что могло издаваться, даже приглушенно, из сломанных наушников. Что же он делает?

Солнце за окном поднималось всё выше, оставляя в комнате все меньше места для тени. Кригер разочаровано рыкнул и посмотрел на Честера. Но его друг никак не среагировал — он продолжал слушать сломанные наушники. Кригер протянул руку и потряс Честера за плечо. Он нехотя снял наушники и повернулся к Кригеру.

— Что такое? — поинтересовался он.

Здоровяк помычал и указал на незаконченный детонатор. Честеру хватило беглого взгляда, чтобы понять, что Кригер сделал не так:

— Вот здесь проволокой забыл обмотать.

Кригер улыбнулся и поспешил исправить поступившее замечание.

Честер ещё немного понаблюдал за другом и снова одел наушники.

Эти наушники заинтересовали меня. Что, если это не совсем обычные наушники? Что же так внимательно слушает Честер?

А может быть, это совершенно обычные наушники и в нашей компании обитает очередной псих? Вполне возможно. Некоторые люди и не подозревают, что они сошли с ума. И не замечают они это де тех пор, пока не выйдут из равновесия — из привычной для себя среды. Тогда они покажут своё истинное лицо.

Дверь позади нас скрипнула. Кригер и я повернули головы на звук, но Честер ничего не слышал — он оставался в той же позе. В кухню вошла Алиса.

— Вы давно проснулись? — поинтересовалась она.

Кригер задумчиво пожал плечами.

— Недавно. — ответил я. — Ты вроде собиралась пойти на завтрак?

— Да.

— Я пойду с тобой. — предложил я.

По факту, я больше утверждал, чем предлагал. Но девушку этот вариант устроил.

— Хорошо. — улыбнулась она. — Я только приму ванную и пойдем.

Девушке хватило пяти минут, чтобы закончить приводить себя в порядок. Она появилась в дверном проеме, посвежевшая и похорошевшая:

— Пошли?

Я кивнул и встал из-за стола.

Выйдя в коридор, Алиса крутанулась на месте, как будто потерялась. Но я помнил дорогу, которая вела к выходу, и также я помнил слова Виктории, о том, как пройти в столовую. Я свернул в противоположную сторону, позвав девушку за собой. Пройдя несколько поворотов, мы подошли в лестнице, которая, по всей видимости, и вела в столовую.

Каждая ступенька скрипела и грозила треснуть от любого неосторожного шага. Я с досадой подумал, что эти ступеньки, как и люди. Стараются хорошо выглядеть внешне, но совершенно прогнили изнутри.

Спустившись по скрипящей лестнице, мы вышли в небольшую комнату. У противоположной стены была дверь, возле которой стоял молодой парень. Заметив нас, парень выпрямил спину и поспешил открыть перед нами дверь.

Дверь плавно отворилась, выливая на нас огромную порцию утреннего света. От неожиданности я зажмурился, и прикрыв ладонью глаза, шагнул внутрь.

Резкий контраст от потрепанных коридоров к роскоши в гостинице уже перестал меня удивлять, это уже стало обыденным явлением. Перед моими глазами предстал огромный и продолговатый зал. Столики располагались в спиралеобразном узоре. Между ними было достаточно места, чтобы проехать на маленькой машине. С другой стороны располагались огромные окна, затянувшие всю стену. Свет падал ровно на столики, и не задевал стоящий столик администрации. Вокруг окон были повешены огромные белоснежные шторы. За столиками администрации, стояли маленькие сквозные двери, которые вели на кухню. Из-за дверей раздавался шум, и иногда мелькали головы обслуживающего персонала.

Все происходящее настораживало меня. И это была не напущенная роскошь, а размеры обеденного зала. Его размеры никак не могли уместиться в той форме здания, что мы видели, а никаких пристроек я не видел. Но чего я вообще начал панику? Я видел здание только с одной стороны, и я не могу знать, какие пристройки могут находиться с другой стороны. Но я был уверен, что ничего такого так быть не могло. И если я ничего не путал, то обеденный зал находился как раз с той стороны, что мы успели увидеть, и он там при всем желании не мог поместиться.

Я тряхнул головой, отбрасывая беспокойные мысли. Алиса поравнялась со мной и спросила:

— Где же официант?

— Чего? — не понял я. — Он нам столик должен определить?

— Да. — кивнула Алиса. — Где же… а! Вот он.

К нам спешил другой сотрудник гостиничного комплекса. Я с еле заметной улыбкой, отметил для себя — они для меня все на одно лицо. Конечно, они отличались друг от друга, но с этой формой, они были как близнецы. Все.

— Доброе утро! — парень сохранял нейтральное выражение лица. — Позвольте проводить вас к вашему столику.

Официант провел нас через несколько рядов и остановился у столика, который располагался прямо под окном. Столовые приборы блестели на солнце и немного слепили. Дождавшись, когда мы займем свои места, официант протянул нам меню и убежал.

Мы с Алисой заняли свои места. Я сел спиной к окну и начал осматривать зал. Помимо нас, на завтрак пришли и другие постояльцы. Около сорока человек было разбросанно по всему залу. Возрастная рамка плавала от двадцати до сорока лет. Я мог оценивать чисто внешне. Но одного я понять не мог, как это все может существовать на безвозмездной основе? Ничего не бывает бесплатного, не при жизни, не после смерти. Такова природа человека, если делаешь что-то масштабное и делаешь это хорошо, никогда не делай это бесплатно. А может, это чувство подозрения перешло ко мне от Честера? Не знаю….

— Ты что будешь заказывать? — спросила меня Алиса, глядя поверх меню. — У них такой большой выбор, что я даже не знаю, что и заказать….

— Я ничего не буду заказывать. — отказался я.

Девушка положила меню на стол и широко раскрыла глаза:

— Почему?

Я пожал плечами.

— Просто не хочу.

Алиса одарила меня удивленным взглядом и снова принялась изучать меню.

А я, в свою очередь, рассматривал постояльцев гостиничного комплекса. Самые разные люди. Мужчины и женщины. Кто-то выглядел, как представительский класс, а кто-то как им мы. Грязные, потрепанные в чьих-то обносках. Один мужчина затягивался толстой сигарой, примеряя в руках бокал с алкоголем. Другой постоялец, сидевший через стол, все время поправлял старую кожаную куртку, которая была ему не по размеру. Меня радовало, что здесь нет отдельных комнат: для богатых и людей с улицы. Все сидят вместе и не обращают на друг друга никакого внимания.

Пройдя взглядом очередной столик, я почувствовал дежавю. Вернувшись взглядом к столику, за которым сидел парень, я пытался понять, что вызвало у меня такие чувства?

Парень за столом, как будто почувствовал, что я за ним наблюдаю и повернулся в мою сторону. И тут все прояснилось. Я знал этого человека. Улыбка засияла на моем лице, и я помахал ему рукой. Увидев меня, он несколько удивился и начал всматриваться в моё лицо. Похоже, он не мог меня узнать.

Я решил подойти к нему.

— Я скоро вернусь. — произнес я.

— Ты куда? — не отрываясь от меню, спросила девушка.

Я задвинул стул.

— Увидел старого друга.

Последнее я сказал уже больше для себя. Огибая расставленные столики, я приближался к своему другу. А он не спускал с меня глаз — казалось, он не мог меня до сих пор узнать.

— Здорово, Дрён! — улыбнулся я.

Дрён немного растерянно смотрел на меня:

— Рустам?

Перепутал. С кем не бывает? Чисто внешне, мы с братом очень похожи.

— Сейчас кто-то в глаз получит. — пообещал я.

Дрён сразу изменился в лице, растерянность сменилась радостью:

— Костя! — воскликнул он, вставая из-за стола. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Обнявшись со старым другом, я позволил себе смелый вопрос:

— А тебя как угораздило сюда попасть?

Дрён рассмеялся от моего вопроса:

— Смеяться будешь!

— Правда? — удивился я. — Давай, удиви меня.

— Я с Биглихером на машине катался, и он был за рулём.

И он был прав, это рассмешило меня. Биглихер был хорошим водителем, но был у него всего один минус — он отвлекался, и мог не заметить самого очевидного препятствия на дороге.

— Дела. — подтвердил я. — А он сам тут? А Мелкий?

— Им повезло. Они отделались лёгкими ссадинами. — подмигнул Дрён. — Отсюда вывод, никогда не буду ездить в машине сзади.

— А я тебе сразу говорил, не судьба. — я откинулся на спинку кресла. — Давно ты здесь?

— Очень давно. — грустно поведал друг. — Я не могу уйти.

— Что? — опешил я, и добавил шепотом. — Они удерживают здесь людей?

Дрён посмотрел на меня скептическим взглядом.

— Если бы. — он снова притронулся к своему завтраку. — Они никого не держат, но все равно все возвращаются. Вся жизнь, которая есть вокруг этого проклятого места, сходит с ума, когда кто-то пытается отсюда уйти. Она пытается приложить все усилия, чтобы никто не ушел — либо смерть, либо возвращайся сюда. Но когда приходят новые люди, их никто не трогает. А ты только попробуй уйти отсюда.

— Дрён…. - осторожно начал я. — Ты сейчас серьёзно?

— Куда уж серьёзнее. — друг хмуро посмотрел на меня. — Я, конечно, люблю пошутить, но я не могу так подставить тебя. Ты же не собирался здесь оставаться?

— Нет. — подтвердил я. — Я уже сегодня хотел уходить.

— И вот. — продолжил Дрён. — Я очень болезненно пережил тот период, когда ты умер. И второй раз, который мог произойти по моей вине, я бы не пережил.

Он расправился с яичницей.

— А куда ты собирался дальше идти?

— Слышал, где-то здесь, должен быть медицинский комплекс?

— Да. — кивнул Дрён. — Большинство здесь присутствующих туда и хотели добраться.

— У меня есть информация, что мой брат может быть там.

Дрён положил несколько кусочков сахара в свой кофе.

— А твоя информация располагает теми данными, что туда привозят мертвецов?

Я кивнул.

— А, понял. — Дрён отпил из кружки. — Ты хочешь убедиться в этом?

— Я больше надеюсь, что его там не окажется. И что он где-то ходит, и он живой.

Дрён поставил кружку на место и потянулся за куском хлеба.

— Ты всегда вытягивал брата из всех передряг. — говорил он, мажа масло на хлеб. — И почему здесь должно быть всё наоборот?

— Дрён, скажи мне вот что.

Мой друг оставила все свои дела.

— Если мы сможем отсюда вырваться? — спросил я. — Ты пойдешь со мной?

— Конечно. — сразу согласился Дрён. — Не важно куда, но я с тобой пойду. И ответь мне вот что, ты так сразу мне и поверил, что отсюда нельзя уйти?

Я оперся подбородком на лицо:

— Поверил. Кому если не тебе я могу верить?

Дрён облегченно вздохнул:

— Нет, я определенно рад тебя встретить! Ты не представляешь, что за параноики меня окружают. Они никому не верят, на любое предложение требуют доказательств! С ума сойти можно с ними!

Я одобрительно похлопал друга по плечу:

— А может я тебя обманул, что верю тебе?

Дрён отпил из кружки и спросил у меня:

— Вот тебя сразу послать или сам догадаешься?

Я звонко рассмеялся:

— Как приятно, что некоторые вещи не меняются!

Дрён кивнул и что-то попытался мне сказать, но с полным ртом это у него не получилось.

— Конечно, конечно. — неизвестно чему согласился я.

— Да ну тебя. — отмахнулся Дрён, как только прожевал. — Ты мне вот что скажи, с кем ты пришел. Что это за ребята и сколько вас?

— Непонятно, какие они. — задумался я. — Восемь человек нас.

Дрён присвистнул:

— Неплохо. — он допил кофе.

Я пожал плечами:

— Только не все хотят продолжать идти. Некоторые останутся здесь. Но это не важно. Мы с тобой теперь и горы свернём!

Дрён издал победный клич, раздался он так громко, что некоторые посетители невольно посмотрели в нашу сторону.

— Ну, смех смехом. — тихо добавил Дрён. — Я тебе хочу ещё кое-что рассказать. Здесь, внутри, тоже что-то странное приходит…

— Что ты имеешь в виду? — не понял я.

— Здесь происходит определенного рода чертовщина. Все сотрудники, что здесь находятся, не совсем люди.

— Не может быть. — улыбнулся я.

— Вполне. — хмуро подтвердил мой друг.

— Дрён, я понимаю, что ты говоришь не о том, что все мы здесь уже мертвые. — убрав улыбку, сказал я. — Можешь конкретнее сказать?

— Все сотрудники и некоторые жильцы в каком-то смысле — вампиры. — он немного подумал и добавил. — Нет, вампиры — это слишком громко сказано. Они не пьют кровь, они выкачивают из человека энергию — жизненные соки так сказать. И они не единственные, кто заселил нашу гостиницу. В некоторых номерах живут своеобразные жильцы: сейчас они выглядят как люди, а стоит тебе отвернуться, как они уже превращаются в монстров и желают тобой полакомиться. Сотрудники комплекса стараются сделать так, чтобы они не пересекались с обычными людьми. Но это не всегда получается, именно поэтому не стоит гулять за пределами номера — никогда не знаешь кого встретишь. И выгнать их не получается — они запираются в своих номерах и в них никак не проникнуть. Как будто какой-то барьер защищает их жилище. Поэтому было решено, чтобы свести контакт к минимуму и нейтрально друг от друга существовать. А убивать их бесполезно, через какое-то время они снова появляются в стенах комплекса. Так что они живут здесь, и время от времени съедают кого-нибудь из постояльцев. А эти вампиры — они выкачивают энергию, но стараются не убивать людей.

Я ничего не ответил. Я смотрел на своего друга и пытался понять, он как обычно шутит или говорил серьёзно. В принципе, в «Ирие» и не такое может произойти, но это уже перебор, даже для такого места.

— Ты серьёзно? — наконец спросил я.

— Более чем.

— Как ты это узнал?

Дрён посмотрел по сторонам и добавил:

— Они не очень это скрывают, особенно когда ты здесь проживёшь больше недели. — Дрён покрутил вилку в руках. — И всё что ты здесь видишь — это иллюзия.

— То есть?

— Никакой роскоши, никакой еды — всё иллюзия. А как ты думал, откуда это всё берётся?

Я наклонился поближе и спросил:

— Они это тоже не скрывают?

Дрён улыбнулся:

— Они стараются. Но их мало для того, чтобы держать иллюзию постоянно. Время от времени, окружение принимает свой истинный вид.

Я молчал — слишком много негативной информации за несколько минут свалилось на меня.

— И ничего хорошего не произойдет, если мы тут останемся. — добавил мой друг.

— Да что же мне так везёт? — спросил я сам себя.

— Это карма. — грустно улыбнулся Дрён. — Видать подпортил ты её при жизни.

Я перевел взгляд на столик Алисы:

— И видимо, не я один.

Мой друг понимающе кивнул.

— Слушай, Дрён. — немного помолчав, продолжил я. — Давай, сейчас сходим к нам в номер и ты расскажешь всё, что рассказал мне.

Дрён отложил столовые приборы.

— Можно, но давай сходишь ты один. А я сбегаю к себе в номер и соберу всё необходимое, идёт?

— Идёт. — кивнул я. — В каком ты номере остановился?

Дрён взял салфетку и, достав из кармана ручку, написал цифры: «302».

— Я буду в номере, как ситуация прояснится — ты знаешь, где меня найти.

Дрён встал из-за стола, похлопал меня по плечу и направился к выходу. Проследив, как мой друг скроется за дверью, я встал и, сжимая полученную салфетку, направился к столику Алисы.

— Алис. — обратился я к девушке, присаживаясь за стол. — Мне надо вернуться в номер, ты со мной?

— Что? — девушка от неожиданности разлила по столу свой молочный коктейль. — Нет! Мне ещё десерт не принесли!

— Понимаешь…. - начал я.

— Да, понимаю. — оборвала она меня. — Тебя Честер попросил?

Я кивнул.

— Не переживай, что со мной может здесь случится?

— Многое. — злобно сказал я. — Я сейчас говорил со своим другом….

— Да? И как он? — Алиса всячески не давала мне закончить.

Я держался из последних сил, чтобы не сорваться на девушку:

— Господи, Алиса! — я старался не привлекать к нам внимания, и пока это получалось. — Ты можешь меня послушать?

— Костя. — девушка была настроена решительно. — Я никуда не пойду. И со мной ничего. Повторяю: ничего не случится! Здесь много людей, что может произойти в таком людном месте? И не переживай, Честер только ворчать и может.

— Я не за это переживаю. — сухо бросил я.

Девушка улыбнулась:

— Вот и хорошо. Иди, делай свои дела и если успеешь — возвращайся. О! Вот и мой десерт несут.

К нашему столику приближался очередной безликий официант, неся в руках огромный поднос. Я разочаровано вздохнул и направился к выходу. Безликий парень открыл мне дверь, и я бегом устремился вверх по лестнице. Хоть глаза ещё и не привыкли к темноте, я продолжал бежать. Я примерно запомнил весь путь, так что я не мог оступиться на лестнице. Добежав до нашей двери, я замедлил шаг, немного отдышался и вошел. За наше отсутствие немногое поменялось. Комната также была пустынной. Кригер и Честер по-прежнему сидели на кухне.

— Честер! — начал я сразу с порога. — Надо поговорить.

Бывший вояка, уже спрятавший свои странные наушники, повернулся ко мне:

— О чем? — он заглянул за меня. — А где Алиса?

— Она осталась внизу.

Честер на мгновение выпучил глаза:

— Она что? — он подошел ко мне вплотную. — Скажи мне, гений, что из фразы: «я не хочу, чтобы она одна тут ходила» ты не понял?

— Я понял, но там…

Моего спутника стало понемногу трясти.

— Блять! — выругался Честер. — Ладно, похер! Пошли, по дороге расскажешь.

Честер чуть ли не бегом направился в коридор. Я направился за ним. В кой-то мере, я полностью разделял его чувства, особенно после того, что рассказал мне Дрён. Но не силой же мне его тащить обратно?

Честер сразу выбрал правильное направление и побежал к лестнице. Я старался не отставать. Преодолев лестницу, мы вошли в комнату, которая соединяла лестницу и обеденный зал. Я с удивлением заметил, что безликого парня, который открывал двери, не было. Мой спутник подскочил к двери и с силой отворил её. Яркий свет снова ударил нам в глаза. Мне потребовалось несколько больше времени, чем Честеру, чтобы глаза привыкли к свету. Я услышал, как мой спутник ахнул и что-то забормотал.

Через мгновение и мои глаза смогли адаптироваться к свету, и как только я стал различать окружение, сам ахнул. Мои глаза широко раскрылись от ужаса, я приложил руку ко рту чтобы не закричать от ужаса. Обеденный зал изменился до неузнаваемости всего за несколько минут, что меня не было.

Белоснежные шторы были порваны и заляпаны чем-то черным. Та же участь постигла и окна. Если раньше в них можно было увидеть своё отражение, то сейчас их покрывал огромный слой грязи и огромные черные разводы. Пол был усеян опилками и дырами. Большинство стульев были перевернуты или разломаны. Всё пришло в упадок.

Вместо постояльцев, которые сидели за столами, теперь находились сгнившие или обезображенные трупы. Они находились в разных позах. Некоторые были настигнуты врасплох, а некоторые пытались сбежать или защититься.

В тарелках, в тех немногих, что остались на столах и не валялись на полу, лежал мусор вперемешку с гнилью.

Честер сделал несколько шагов вперед и обратился ко мне:

— Что здесь произошло?

Я не мог выдавить из себя ни слова. Я был в ужасе. Как такое могло произойти всего за несколько минут моего отсутствия? А если бы я задержался хоть на минутку, я бы тоже лежал среди этих отбросов?

Мой спутник повернулся ко мне:

— Костя? Что здесь произошло?

Я растерянно замотал головой, я не мог говорить — это было выше моих сил.

Честер повернулся и закричал:

— Алиса! — его голос хрипел и был готов сорваться в любой момент. — АЛИСА!!!

Он прекратил кричать и снова подскочил ко мне:

— Где она сидела? Говори, блять, где ты её оставил?! — он тряс меня за плечи. — Твою мать! Просто скажи мне, где ты её видел последний раз?

Мои ноги окаменели. Руки тряслись. Я хотел закрыть глаза и упасть на пол. Больше мне ничего не хотелось. Но Честера это ничуть не волновало, он продолжал меня трясти и кричать. От такого пронзительного крика, у меня зазвенело в ушах. И я мог прекратить этот звон. Моя трясущееся рука взметнулась вверх и я указал на столик, где мы с Алисой сидели. Честер незамедлительно бросился к нему. Я с облегчением выдохнул. Было тяжело дышать. Я поднял глаза и посмотрел на тот самый столик. Он был пуст. Ни за ним, ни рядом не было ничего, что могло бы намекнуть на присутствии девушки.

Честер обошел стол, даже заглянул под него.

— Её нет! — он повернулся ко мне. — Это точно тот столик?

Я смог только кивнуть. Честер схватился за голову:

— Я же тебе говорил, нельзя её одну оставлять! Твою мать!

Честер оббежал ближайшие столики, стараясь все рассмотреть. И когда его поиски не окончились успехом, он подошел ко мне и прохрипел:

— Молись, что бы с ней всё было в порядке иначе тебе пиздец. — прорычал он последнее слово и толкнул меня в грудь.

Я пошатнулся, но не упал. Этот толчок взбодрил меня. И не смотря на сковавший меня ужас, я стал «оживать». Сделав несколько глубоких вдохов, я снова стал контролировать себя. Ужас никуда не делся, но теперь, я хотя бы мог отдавать отчет своим действиям.

Честер продолжал метаться между столов, осматривая мертвые тела бывших постояльцев. Я не собирался к нему присоединяться, хоть меня и беспокоила судьба Алисы. И как я уже сказал — это выше моих сил. Но мой спутник был другого мнения, он не брезговал прикасаться к мертвецам, поднимать их и осматривать их. Схватив очередной труп, Честер утянул за ним скатерть и посуду. Тарелки и фужеры полетели на пол и с громким треском разбились. Звон снова охватил мои уши. Я болезненно поморщился.

— Совершенно не обязательно так себя вести! — раздался громкий женский голос.

Дверь, которая вела на кухню, скрипнула и к нам вышла Виктория. Её каблуки громко отстукивали, как и раньше.

— Виктория, да? — Честер подскочил к ней. — Я ничего не понимаю! Мой друг пропал и… и что здесь стряслось? Откуда здесь все эти мертвецы?

Девушка сдунула челку с глаз и невозмутимым тоном ответила:

— Произошла непредвиденная ситуация. И как гласят правила нашей гостиницы, вы должны руководствоваться инструкциями сотрудников комплекса.

Честер побледнел ещё больше, чем был раньше.

— Среди наших постояльцев есть представители, которые не относятся к людям. Они предпочитают вносить в свой рацион несколько изысканные блюда и мы с этим ничего не можем сделать. Поэтому, мы спускаем им это с рук.

— Вы…. — Честер выпучил глаза. — Где девушка, которая пришла с нами? Она была здесь, что с ней?!

— Она? Она прошла с одним из наших постояльцев в его номер. «313», если я не ошибаюсь. Довольно милый человек, но правда последняя девушка, которая с ним пошла вскоре оказалась мертва.

— Мертва? — заорал Честер. — Как ты могла её отпустить? Да что с тобой такое?

— Не смейте на меня кричать, молодой человек. — резко сказала Виктория. — Такого тона я не потерплю!

— Ах ты сука! — рыкнул парень.

Честер резко отвел руку назад, и в ней что-то блеснуло. Виктория удивленно уставилась на моего спутника, не понимая, что происходит. Его рука также резко пошла в обратном направлении. Глаза девушки широко раскрылись, в руке Честера была заточка. Бывший вояка ударил Викторию в живот, и я услышал отвратительный звук. Тело девушки изогнулось — удар её слегка подкинул. Честер вытащил заточку из её живота, оставив за собой небольшую полоску крови. Девушка застонала и упала на колени.

Честер отступил на шаг и ударил её коленом в лицо. Раздался глухой звук ломающегося носа. Виктория вскрикнула и откинулась на спину. Честер обошел её сбоку и приставил заточку к её горлу. Виктория пыталась что-то сказать и всячески пыталась оттолкнуть Честера от себя. Но его это вряд ли могло остановить. Он сделал резкое движение по шеи девушки, оставляя на её шее глубокий разрез. Теперь, единственный звук, который могла она издать, было глухое бульканье. Честер вытер заточку об блузку девушки и, крутанув свое оружие между пальцами, убрал в карман ветровки.

— Пошли. — буркнул он. — Теперь мы знаем куда идти.

Я не собирался идти за ним. Этот человек только что показал своё истинное лицо. Хоть он поступил с Викторией по справедливости — именно это она и заслуживала, но как он холоднокровно всё провернул — меня пугало. Я не хотел находиться с ним в одной комнате — мне было страшно. Особенно, после того, как я узнал, что Алиса уже может быть мертва. А тогда мой спутник со мной церемониться не будет.

Я не могу позволить ему себя убить. Я должен найти своего брата.

— Ты идёшь. — окликнул меня Честер.

Его голос был твердым и суровым. Я не мог ему отказать — в случае отказа, я разделю участь Виктории. А ведь он её даже не убил. Просто избил, изрезал и бросил. Точно также был брошен тот парень, которого мы нашли по пути сюда. Ужасная участь — оставить человека заживо гнить. Но в отличие от того бедолаги, Виктории ещё слабо досталось.

Я должен найти себе оружие и в случае необходимости, я буду защищаться. И всё же, я искреннее надеюсь, что Алиса ещё жива. На этот счёт у меня двоякие чувства, с одной стороны, я не уверен, что в случае конфликта смогу справиться с Честером, а с другой стороны, я не хочу чтобы кто-то умирал. Может, я слишком примитивно сужу…. Я бы назвал это по-другому, но не суть. Я не хочу, чтобы люди умирали, только если они этого не заслуживают.

Я направился к Честеру, и он, дождавшись меня, открыл дверь на лестницу.

— Так и знал, что это место гнилое! — бормотал Честер. — Знал, что не надо отдавать оружие! Всегда надо придерживаться плана, ведь когда придерживаешься плана — всё идёт хорошо, а начинаешь отступать от него — так всё идет наперекосяк! И всегда держись первого решения, ведь оно самое верное…. Я только одного понять не могу — почему она так сказала? Почему сказала с кем Алиса и чем ей это грозит? Не клеится здесь что-то слишком просто и слишком ожидаемый ответ…. Что-то здесь не то.

Я шагал за Честером, и пытался найти хоть что-нибудь, что могло мне помочь защищаться. Коридор был пустынен, и казалось, что весь ужас произошел только в обеденном зале. Мы добрались до нашего номера, и Честер рывком открыл дверь.

Встретил нас только Кригер, он подскочил к Честеру и что-то промычал.

— Мы в жопе, дружище! — ответил ему Честер.

Кригер не унимался и указал на его ветровку, которая была в крови.

— Издержки пребывания. — отмахнулся Честер. — Разбуди всех остальных, и я все расскажу.

Кригер поспешил выполнить просьбу друга и с грохотом вломился в первую комнату. Честер закрыл за мной дверь и тихо сказал:

— Почему ты её оставил?

Я сглотнул комок, который застрял у меня в горле ещё с того самого момента, как мы вошли в обеденный зал и ответил:

— Я должен был рассказать кое-что важное, а она не хотела уходить. Что мне оставалось делать?

Честер приблизился ко мне вплотную:

— Тогда ты сейчас всем расскажешь это «кое-что важное». Ты понимаешь, что она может быть уже мертва?

Честер плюнул на пол и быстро зашагал на кухню.

— Что ты собираешься делать? — спросил я.

Честер вышел из кухни, убирая готовые бомбы в карманы ветровки.

— Я не могу сидеть на месте, зная, что я могу помочь Алисе.

Честер открыл дверь и вышел в коридор. Я понимал, что не могу отпустить его одного. И дело даже было не в том, что я сомневался в том, что он справится один. Я чувствовал себя виноватым перед этими людьми. И даже не смотря на то, что я хотел сделать как лучше. Я должен был пойти с ним, в независимости от того, хочет он этого или нет. Пожалуй, сейчас стоит забыть о том факте, что в случае нашего провала он попытается меня убить. Мне нужно максимально исправить ситуацию.

Я выскочил за ним в коридор следом.

— Честер, подожди! — крикнул я.

Мой спутник, повернул голову на звук:

— Чего тебе надо?

— Ты не можешь пойти один, позови с собой Кригера. — решил я начать разговор издалека.

Честер ускорил шаг.

— Нет времени! Его вообще нет!

Я ускорился и догнал Честера:

— Поэтому, я пойду с тобой.

Честер ничего не ответил, он подождал пока мы не окажемся на лестнице:

— Тогда постарайся не усугубить ситуацию.

Мы поднялись на третий этаж и стали искать нужный нам номер.

Внешне третий этаж ничем не отличался от второго. За исключением расположения дверей и расстояния между ними. Свернув в первый поворот, мы уткнулись в дверь с номером «302». Я сразу вспомнил про своего друга. Достав из кармана салфетку, я проверил правильность номера. Это был тот самый номер. Честер прошел мимо — его интересовал другой номер. А я решил, что успею предупредить друга. Дернув ручку, я обнаружил, что дверь закрыта. Я стал стучаться в дверь, пытаясь привлечь внимание друга, но привлечь мне удалось только внимание Честера.

— Что ты делаешь? — удивленно спросил он. — Эта не та дверь!

Я решил пока ничего не говорить Честеру, мне пришлось отойти от двери. В номере никого не было. Куда Дрён мог подеваться?

Наверное… черт, я даже не знаю, что он может сейчас делать!

Мне осталось дальше следовать за Честером. Преодолев несколько поворотов, мы остановились у двери с номером «313» Честер извлек заточку.

— Я зайду один. — мой спутник приблизился к двери и стал прислушиваться. — Ты останешься здесь и будешь следить за коридором, если кого увидишь — сразу дашь мне знать. Если мне понадобится помощь — я тебе крикну, надеюсь, что здесь ты не облажаешься.

— За это не переживай. — я дал ему понять, что в этот раз всё будет нормально.

Честер кивнул и дернул дверную ручку. Дверь плавно открылась, без единого скрипа. Я увидел небольшой коридор, который вел всего лишь в одну комнату с белыми стенами. Эти стены были обшиты каким-то материалом, и внешне напоминавшим утеплитель.

Честер медленно продвигался по коридору. Каждый его шаг был бесшумным. Я не мог услышать ни единого звука от него. А если я не мог услышать его, то обитатель номера и подавно. Мой спутник преодолел коридор и оказался в комнате с обшитыми стенами.

— Господи. — произнес он.

Я насторожился и приготовился бежать к нему или от него — в случае необходимости.

— Здесь всё в крови. — он повернул в мою сторону голову. — Я проверю….

Договорить он не успел, дверь в номер с грохотом захлопнулась. Моей первой реакцией был испуг — от неожиданности я дернулся и уперся спиной в стену. Потом ко мне вернулся разум, я побежал к двери и стал дергать ручку, но всё было тщетно. Дверь закрылась намертво.

— Честер? — закричал я. — Что там происходит?

С обратной стороны раздался удар, заставивший меня отпрянуть от двери.

— Я не могу открыть дверь! — раздалось из-за неё.

После, удары по двери стали наноситься чаще и сильнее. Я отошел, чтобы не мешать. Прошла целая минута, а дверь даже не сдвинулась с места. Даже не треснула.

— Я не могу открыть её! — голос Честера звучал неестественно глухо. — Попробуй найти топор и высади эту дверь!

— А где я его найду?

Я услышал, как Честер зарычал за дверью:

— Включи мозг, на этаже должен быть пожарный лист, на нем и должен быть топор!

Я попытался вспомнить, проходя мимо номера Дрёна, я не видел ничего похожего на пожарный лист — стало быть, он должен находиться в другом конце этажа.

Неожиданно из-за двери вновь раздался рык и принадлежал он не Честеру.

— А, черт! — заорал Честер. — Костя, поспеши — тут какая-то тварь!

Рык усиливался. У меня всё внутри похолодело — нужно поспешить. Чтобы за существо не находилось в номере, оно явно настроено было не дружелюбно. Я побежал в противоположном направлении. Коридор казался бесконечным, а каждый поворот старался зацепить меня за ногу и удержать в своих объятиях подольше. Чуть не врезавшись в очередную стену, я повернул последний раз. Сразу за поворотом на стене висел пожарный щит. На нем даже не было замка — я открыл стеклянную крышку и схватил топор обеими руками. Теперь нужно было вернуться обратно.

Только я вытащил топор из щита, как на весь коридор раздался пронзительный вой. Выло то самое существо, что было заперто с Честером в номере. Я не знаю, что там делал Честер, но обладателю рыка это принесло много боли. Тем более, это подтверждает тот факт, что Честер ещё жив.

Я поспешил обратно. Обратная дорога не старалась меня задержать, каждый поворот мне давался с легкостью. Сделав нужное количество поворотов, я выбежал в нужный мне коридор. В коридоре кто-то стоял. Я резко остановился. Плохое освещение не давало мне ни единого шанса сразу определить, кто это был.

— Честер? — позвал я.

Человек повернулся. И тут я его узнал, это был Честер. Мой спутник стоял голый по пояс, весь залитый кровью.

Что бы ни ждало его в номере, он с этим справился. Я поспешил к своему спутнику.

— Честер, что там произошло? — спросил я подбегая к нему.

Честер вытер кровь с лица:

— Эта сука пыталась меня съесть!

Я поставил топор к стене.

— Ты ранен?

Честер посмотрел на себя:

— Это не моя кровь, но она была близка к тому, чтобы меня пополам раскусить.

Я обошел его вокруг и заглянул в номер, дверь которого была вновь открыта.

— Как ты открыл дверь?

— Она сама открылась. — пожал плечами Честер. — Как только я её убил.

Весь коридор и вся комната с обшитыми стенами были залиты кровью. Особенно это было хорошо видно на некогда белоснежных стенах. В комнате, из прохода торчали чьи-то ноги. Тела было не видно, но я мог с уверенностью сказать, что это никакой не монстр — это были ноги уже взрослой женщины.

Что-то здесь не так. Я чувствовал это, что бы не произошло в этой комнате, это не поддается никакому объяснению. Меня не было около минуты. За это время Честер успел убить обитателя номера — человека или монстра, открыть дверь и выбраться. Слишком все быстро, слишком неестественно.

— И я нашел Алису. — добавил Честер.

По моей спине пробежали мурашки. Я поспешил распрощаться с топором, мне он сейчас бы пригодился. И пригодился бы до тех пор, пока бы я не узнал всех намерений Честера по отношению к себе. И раз Алисы, рядом с ним нет — скорее всего, она мертва. Или… к чему гадать? Нужно спросить напрямую.

— И где она? — спросил я, поворачиваясь к Честеру.

Мой спутник сжимал в руках мой топор:

— Она на кухне, разложенная по маленьким мискам. — он провел пальцем по ручке топора. — Ты помнишь, что я тебе сказал про Алису?

Я сделал неуверенный шаг назад.

— Ты помнишь? — повторил вопрос Честер.

Я сделал ещё один шаг назад, но уже осознано:

— Что-то не припомню.

С каждым словом я старался отходить, но не слишком далеко, чтобы раньше нужного не спровоцировать Честера.

— Я сказал, что тебе будет пиздец. — напомнил Честер. — И скажи мне вот что: куда это ты собрался?

Я ничего не ответил, делая ещё один шаг назад. Честер вместе со мной стал делать небольшие шаги навстречу мне.

— Убегать не советую. — Честер положил топор себе на плечо. — Ты только больше меня разозлишь.

Сейчас самое время! Я резко развернулся и принялся бежать к лестнице. Нужно добраться до главного выхода и бежать. Бежать так далеко, как только… ААА!!

Острая боль вспыхнула у меня в левой ноге в районе коленки. Сквозь острую боль, я почувствовал, как из меня вырвали что-то. Ноги подкосились, и я упал на пол. Я закричал, пытаясь дотянуться до раненой ноги, но мне не хватало сил. Рядом со мной возник Честер, он поставил ногу мне на плечо и толкнув меня, перевернул на спину. Боль в ноге вспыхнула ещё с больше силой. Я закричал, за что получил удар ногой по ребрам.

— Знаешь, есть в народе такое мнение, что маньяков надо любить только за одно — они так долго мучают жертву, что её ещё можно спасти. Я, конечно, не маньяк, но тебя я помучаю с удовольствием. У нас есть… — он посмотрел на свои часы. — Целых пять минут, потом ты будешь вынужден нас покинуть, и за эти пять минут ты будет испытывать адскую боль.

Он занёс надо мной топор. Мне хватило только сил, чтобы поднять руку, пытаясь хоть как-то себя защитить. Честер ударил топором меня в протянутую руку. От боли, я на секунду отключился. Пришел я в себя от того, что мне на грудь упал какой-то предмет. Для меня он показался чрезмерно тяжелым. Я мог поклясться, что от этого удара у меня сломалось несколько ребер. На лицо мне брызнула какая-то жидкость. Я попытался отвести голову, стараясь скрыться от брызг.

Я не видел, что происходит вокруг. Мне удалось открыть глаза, чтобы увидеть, что Честер снова занес надо мной топор.

Нет! НЕ НАДО! Мысли бешеным тайфуном метались в моей голове.

Честер отвратительно улыбнулся и нанес мне удар. Топор со свистом воткнулся мне в грудную клетку. Честер тут же поспешил вытащить из меня орудие. Топор победоносно чавкнул, разбрасывая кусочки брызг в разные стороны. Сначала, мое тело пошло следом за топором вверх, но Честеру это не понравилось. Он снова ударил меня ногой, заставляя упасть на пол. Я уже не слышал, продолжаю я кричать или этот крик только внутри меня. Не теряя времени, он нанес ещё один удар. Можно было услышать как трещат кости внутри меня, как ломаются кости. Мои глаза закрылись. Сил не было ни на что — даже на самые простые ощущения. Я понимал, что боль должна быть невыносимой, но я ничего не чувствовал. Даже своего тела. Никаких ощущений. Я теперь сомневаюсь, а живой ли я? Может всё уже кончилось, и я пока блуждаю рядом со своим телом, не в силах сбежать отсюда?

Мое размышление прервал звук удара о метал. Я все ещё различал что-то. Я ещё не умер… хорошо ли это? Сомневаюсь, что после того, что сделал со мной этот маньяк, я смогу жить. Существовать как овощ, который считает дни до того момента, когда его тело окончательно умрет.

Следом последовал громкий хлопок. Затем ещё один. И ещё один. Рядом со мной что-то упало, больно придавив мою ногу. Хоть не больную.

Чтобы этот псих не задумал, ничем хорошим это не кончится. Единственное, о чём я сейчас мечтал — это отключится, умереть да что угодно — лишь бы этот кошмар закончился. Я проиграл, я оказался слабее. Что может сделать человек порубленный топором? Мало чего, а в моём случае — ничего, по крайне мере, в данной ситуации.

Даже ничего не видя, я чувствовал, что со мной рядом что-то происходит. Почему он тянет? Или он решил оставить меня умирать?

Я почувствовал легкий удар по своему лицу, и моя голова дернулась в сторону. Легкий импульс прошел по моему телу и мои глаза открылись. Если бы я мог отползти назад, то я так бы и сделал. Рядом со мной лежал Честер. В его лице было четыре пулевых отверстия. Две пули попало ему в лоб, одна в глаз и последняя в нос. На его лице застыла гримаса удивления, покрытая сверху кровью.

Что? Он мертв? Я был в ужасе — что его убило? И это «что-то» было ещё рядом.

— Костя, ты жив? — раздался голос Дрёна.

Меня перевернули на спину, и я смог увидеть своего друга. На его лице застыл ужас:

— Костя, не молчи! — взмолился он.

Никогда в жизни я не был так рад своему другу. Я попытался улыбнуться, но это вызвало у меня боль во всём теле. Я снова начал чувствовать. Я застонал.

— Ладно. — Дрён выпрямился и убрал пистолет. — Ты будешь жить, хоть сколько-то…. Я вытащу тебя отсюда. И ты не пугайся, ладно? Твоя рука… в общем.

Дрён поднял мою левую руку так, чтобы я мог её видеть. Я застонал. Моя рука была обрублена по кисть. Теперь я понял, что упало мне на грудь и принесло такую чудовищную боль. Кровь уже перестала идти, она засохла и обволокла кривой обрубок. Я начал часто дышать — голова кружилась, я готов был потерять сознание в любой момент.

Только что я видел перед собой своего друга, а теперь я видел огромную люстру, что висела в холе. Она лежала на полу, большинство маленьких деталей люстры были разбиты и валялись вокруг. Затем, последовал небольшой толчок и я продвинулся вперед. Мои ноги волочились по полу, собирая весь мусор. Некоторые кусочки попадали в разрубленную коленку. Я снова корчился от боли.

— Костя, извини. — раздался голос Дрёна над моей головой. — Я тебя поднять никак не смогу — это единственный способ вытащить тебя отсюда.

Разбитая люстра осталась позади и теперь в мое поле зрения попало несколько мертвых тел. Я грустно отметил, что узнаю мертвецов. Завалившись на бок, ближе всех ко мне, лежал Игнат. Из его головы торчал осколок стекла. Видимо он вошел достаточно глубоко, чтобы уничтожить мозг. Его глаза были широко раскрыты, видимо, он даже не понял, что произошло — он просто удивился и умер. Рядом с ним лежал один из безликих работников «Востока». Определить причину его смерти я не мог, и если честно, в этом не было никакого смысла. Я и сам был без пяти минут труп. Рядом с безликим, сидел обезглавленный труп. Только по одежде мне удалось определить, что без головы осталась Катя.

— Дрён. — прохрипел я. — Что здесь произошло?

Дрён остановился:

— То чего мы больше всего опасались. Нас слишком мало, чтобы держать под контролем весь комплекс.

— Что? — не понял я.

— Не сейчас. Я должен тебя вытащить отсюда. — голос Дрён был напряжён.

Только что я видел перед собой обезглавленный труп, а теперь я видел огромное лобовое стекло. Я сидел в какой-то машине. За стеклом находились огромные ворота, похоже, я находился в гараже.

Не без труда, я повернул голову. Я сидел на пассажирском сидении, а водительское пустовало.

— Дрён? — тихо позвал я.

Дверь рядом со мной открылась, и в салон заглянул мой друг:

— Ты очнулся? Хорошо. — он снова скрылся из поле моего зрения.

— Дрён. — снова позвал.

Мой друг отозвался откуда-то из гаража:

— Что?

— Я ничего не понимаю. — я попытался вылезти из машины, но обнаружил что пристегнут ремнем. — Что произошло в гостинице? Почему всех начали убивать? Куда мы едем?

Мне не удалось отцепить ремень безопасности — я был слишком слаб.

— Костя, я тебе не сказал всей правды. — голос моего друга то удалялся, то приближался. Он что-то искал в гараже. — Твои спутники устроили пальбу, несколько наших погибли. Я не знаю как, но «София» завела в ловушку эту… как её? Алису. Твои ребята об этом узнали, и видимо, поэтому начали убивать наших. Другого объяснения я не вижу. Нас слишком мало, чтобы контролировать ситуацию.

— Почему ты постоянно говоришь «наших»?

Я мог и не спрашивать, я уже знал, почему Дрён говорил именно так.

— Костя. — мой друг снова возник в дверном проеме. — Так получилось, что я один из них. Мне предоставили выбор: стать одним из них или… ну ты знаешь, второй вариант никогда не бывает хорошим….. Ты уже должен был понять, весь этот комплекс — это здоровая кормушка для нас. И когда я тебе говорил, что никто не может уйти — это тоже потому, что мы не совсем люди. Все животные начинают беситься, когда мы рядом и начинают нас атаковать. Тоже самое происходит и с теми, кто пробыл у нас некоторое время и кем мы успели полакомиться. Животные чувствуют наш след на людях и сходят с ума. Мы заперты здесь. Именно поэтому, я хотел, чтобы ты скорее ушел — до того как тебя «пометят» или поставят перед сложным выбором. И не факт, что выбор падет на тебя. Себе подобных они делают редко, как правило, это один человек из ста. Но если тебе выпадет такой выбор, и ты откажешься, как думаешь, на долго тебя хватит?

Я молчал — не хотелось перебивать его в такой момент.

— Иллюзии. — добавил Дрён. — Всё вокруг одна иллюзия. В действительности комплекс почти разрушен, мы тратим очень много сил, чтобы поддерживать его в привлекательном состоянии. Даже я могу поддерживать иллюзию. Она получается мощнее и достовернее, когда нас много в одном месте. А сейчас я хочу сбежать отсюда. Сам ты уже не дойдешь, и я должен помочь тебе в поисках брата. И напоследок, скажи мне — хоть что-то изменилось между нами, после того, как ты узнал кто я такой?

Я равнодушно пожал плечами, точнее попытался. Мой друг хоть теперь и не человек, но он от этого наша дружба точно не пострадает. Для этого и нужны друзья. Если не можешь помочь человеку, то не дай ему утонуть. И этого будет достаточно. Он будет оставаться моим другом всегда, даже если он попытается меня съесть — мне осталось недолго жить. Либо меня добьют, либо я сгнию заживо. Слишком мало времени, чтобы обижаться или сориться. Думаю, ничего бы не изменилось между нами, если бы я и не умирал. Друзья — это такая группа людей, которых очень мало, но они будут с тобой до конца. Нельзя их терять, чтобы ни случилось.

— Дрён, ты дурак. — признался я. — Что может поменяться? Как по мне, ты как был придурком, так им и остался.

Дрён улыбнулся:

— Как приятно, что некоторые вещи не меняются.

Я устало опустил голову:

— Эта машина… откуда она?

Дрён закрыл мою дверь, обошел машину и залез на водительское сидение.

— Через нас иногда проезжают труповозки. — сказал Дрён, бросая свой рюкзак на заднее сидение. — У нас определенные договоренности: иногда они забирают наших мертвецов.

Дрён увидел, как у меня округлились глаза.

— И взамен, мы попросили у них несколько машин. И знаешь, они нас немного обманули. Они нам дали изрядно потрепанные машины, как внешне, так и внутри. А сами в это время ездили на отремонтированных. Мы планировали на них покинуть территорию комплекса. Животные хоть и сходили с ума от нашего присутствия, но во внутрь гостиницы не лезли. Мы думали, также будет и с машинами. Но мы ошиблись…. Машины так и остались стоять в гараже, а мы стали искать другой путь.

Дрён достал из кармана ключи от машины и вставил их в зажигание, он хотел что-то ещё добавить, но резко замолчал. Он посмотрел в боковое зеркало и рукой потянулся к бардачку.

— Кость, у нас всё получится. — он говорил и одновременно доставал пистолет из бардачка. — Наши здесь справятся, их все равно больше. А касательно твоей группы — я уверен, они все уже мертвы.

Он положил руку с пистолетом на колени.

— Сейчас попытаемся прорваться. Я постараюсь выжить из этой малышки по максимуму, может никто из животных на нас и не успеет напасть. А в противном случае, ты на меня не в обиде?

Я попытался махнуть рукой, но у меня не вышло — рука дернулась и безвольно повисла.

— Нормально, Дрён. Мы рискнем.

Дрён подмигнул мне. Я видел, как сжались его пальцы на пистолете. Если он достал пистолет, значит что-то идёт наперекосяк. Я повернул голову и посмотрел в боковое зеркало, расположенное с моей стороны. На мгновение мне показалось, что кто-то спрятался за машиной.

— Дрён. — прошептал я.

— Я в курсе. — подмигнул Дрён. — Скоро поедем.

Дрён откинулся на спинку сидения и приготовился. В этот момент, дверь с его стороны открылась и кто-то попытался вытащить Дрёна из машины. Дрён дернулся телом в мою сторону и выстрелил. Я видел, как пуля вошла в голову нападающему и он беспомощно хватаясь руками выпал обратно.

Дрён осторожно выглянул, осматривая гараж на наличие других людей. Затем, он посмотрел вниз:

— Нихрена себе!

Он спустился вниз и стал разглядывать мертвеца. Я увидеть его не мог, и удивление моего друга мне было не понятно.

— Скажи мне, Костя, вот что. — мой друг нагнулся и пропал из поля моего зрения. — Это же он?

— Кто? — не понял я.

Дрён приподнял мертвеца так, что бы я мог его видеть. От удивления у меня дернулась челюсть. Дрён держал мёртвого Честера.

— Это же тот мудак, что тебя топором порубил? — он провел ладонью по лицу мертвеца, вытирая кровь с лица. — Это ведь он?

Я не был уверен, чисто внешне, он выглядел, как Честер. Но было один момент, который нельзя было исключать — я видел труп Честера.

— Да…. - неуверенно подтвердил я. — Похож…..

— Тогда, как это возможно? — Костя отпустил труп и он с глухим звуком упал на пол. — Я ему в голову всадил четыре пули! А он сейчас, как ни в чем не бывало, пытался вытащить меня из машины!

Я вцепился целой рукой в ремень безопасности:

— Дрён, все равно — давай уже уедем отсюда.

Дрён кивнул:

— Согласен. Не важно, как это возможно — пора….

Голос Дрёна оборвался на полуслове, утонувший в громком хлопке выстрела. Голова моего друга разлетелась на куски, забрызгивая стенку и стекло.

Я замер в ужасе. Я не ожидал этого. Я не мог ничего сделать.

Нет… нет, нет, нет…. Не может этого быть! Нет, нет, нет, нет….

Я хотел закричать от боли, страха и отчаяния. Но из меня вырвался только глухой стон.

— Нет…. - я хотел рыдать. — Дрён, Боже… этого не может быть….

Убийца подошел к машине и заглянул в салон. Я уже ничего не боялся. Ни близкой мучительной смерти, ни отвратительного вида убийцы моего друга — ничего. Внутри меня что-то оборвалось. Я хотел видеть своего друга, даже мёртвого. Ему только нужно было быть в поле моего зрения. Но это было невозможно. Поэтому, мне ничего больше не оставалось, как поднять глаза на убийцу.

Половина его лица было обезображена, — оно сильно обгорело, где-то даже до кости. Вторая половина лица была вся в порезах и кровоподтёках. А челюсть и гортань были вырваны.

К моему удивлению, убийца равнодушно посмотрел на меня единственным глазом и скрылся из поля зрения.

Я не хотел умирать, даже зная, что мне осталось недолго. Даже зная, что судьба моего брата навсегда останется для меня неизвестной. Но мне больше ничего не оставалось, как умереть. Я не хотел гнить заживо.

Мой потенциальный палач игнорировал меня. Я уткнулся лицом в сидение и замолчал. Почему всё так плохо? Что я такого ужасного сделал при жизни? Я никого не убивал, ничего не воровал, никогда не подставлял людей. Всё старался делать по совести. И вот такая расплата?

Я хотел плакать. Я знал, что слёзы — это слабость. Но с этой слабостью выходила и большая часть боли, что сидела в человеке.

Но сейчас этого было недостаточно, но это хоть малая крупица моих сил. Я не мог помочь своему другу — он мёртв. Я не смог защитить своего брата — теперь мне неизвестно жив он или нет? Я даже не смог защитить себя — и был порублен топором. Я никогда не сдавался, потому что знал — чтобы не случилось, выход есть всегда.

Но какой может быть выход в ситуации, где ты не можешь самостоятельно передвигаться и не осталось никого, кто мог тебе помочь. Я остался один. Дрён был тем человеком на кого я мог положиться в любой ситуации, какой бы она плохой не была. И теперь его нет. Я ничего не могу сделать.

Язык затвердел и во рту пересохло, я не чувствовал своих губ и в глазах всё помутнело. Я обреченно вздохнул, хватит несбыточных планов, хватит стараться ради других. Мне остаётся только позаботиться о себе и постараться, как можно скорее умереть.

Сколько я ещё так пролежу? Если меня найдут, то убьют ли из милосердия? Я не знал.

— Дрён. — прошептал я. — Прости меня, дружище.

Я закрыл глаза. Мне хотелось одного — закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Чтобы моё сознание оборвалось также внезапно, как и при сне. И весь отрезок, что человек спит, проносится как одно мгновение. И это мгновение будет вечным, так что, я ничего и не пойму.

Я лежал достаточно долго. Мысли были беспорядочны и хаотичны. Я вспоминал самые приятные моменты в моей жизни. Я искренне смеялся над утверждением, что нельзя жить воспоминаниями — нужно жить только сегодняшним днём. Воспоминания спасают, ведь когда всё плохо — именно они и дают сил продолжать борьбу и не сдаваться. Человек будет верить, что скоро всё будет хорошо, как раньше. И что же у меня занимало самые приятные воспоминая? Как я первый раз подрался. Я тогда победил нечестным путем. Но когда дрались по правилам? Я воспользовался какой-то палкой, что дал мне преимущество. Я был счастлив. Первая серьёзная победа в моей жизни.

Следующее мое воспоминание скакнуло всего на год. Отец взял нас с братом на рыбалку.

Потом я познакомился с Дрёном. Мне тогда было двенадцать лет. Мы лазили по крышам капитальных гаражей. Я столкнулся с ним, и чуть не упал с гаража. Дрён тогда схватил меня за руку и не дал мне упасть. После этого случая, мы стали не разлей вода.

Потом был небольшой промежуток, мне было уже восемнадцать лет. Тогда я впервые встретил девушку, с которой я хотел быть всегда. Наши взаимоотношения не были идеальными. Мы часто расходились, но потом всегда возвращались к друг другу. Мы не могли быть долго вместе, но нас постоянно тянуло обратно. Это было прекрасно осознавать, что ты хочешь провести с этим человеком всю свою жизнь и что ты хочешь от неё детей. И первая часть была выполнена — мы были вместе всю мою недолгую жизнь.

Самым моим последним воспоминанием оказалась полёт на самолёте. За полгода до своей смерти я впервые полетел на самолёте в Москву к своим родственникам. Я весь полёт не мог отойти от восторга полёта. Я всегда мечтал, чтобы у меня были крылья, и я умел летать. И хоть крыльев у меня не было — моя мечта частично сбылась. Я летел! И когда самолёт приземлился, я не хотел покидать его. Я хотел взмыть в небо снова! Всё время пребывания в Москве, я не мог дождаться, когда снова сяду в самолёт и смогу полететь! После этой поездки я решил для себя, что обязательно должен прыгнуть с парашютом. Чувство свободного падения — было бы самым настоящим полётом. Я бы стремительно приближался к земле, веря, что за моей спиной появятся крылья, и я свободно устремлюсь в небо!

Но этой мечте было не суждено сбыться….

Я услышал какой-то шум из гаража. Приподняв голову, я заметил, как кто-то промелькнул в дверном проеме. Мне стало тяжело дышать, и я понял, что не могу пошевелить целой рукой. Я пролежал достаточно долго и видимо, её отлежал.

Я слышал шаркающие шаги, вокруг машины. Убийца вернулся, только я не знаю зачем. Если бы он хотел меня убить, то сделал бы это сразу. Шаги начали приближаться со стороны пассажирской дверца.

Мне стоило видеть всё происходящее. Приложив огромные усилия, чтобы без помощи рук перевернуться, я уперся ногой в спинку сидения и лег на спину. Шаги замедлились и в дверном проеме, не спеша, показался расплывчатый силуэт. Я напряг зрение.

— Привет, Костя. — улыбнулся Честер. — Скучал по мне?

Я уже не мог никак выразить своё удивление.

— Ты жив. — подтвердил я.

— Ага. — подтвердил Честер. — Меня очень сложно убить.

Я запрокинул голову и беспристрастно уставился в потолок.

— Костя, я скажу тебе вот что. — голос Честера стал тише. — Я был прав. Ты угробил всю группу. Остались только я и Кригер.

Я приподнял голову и увидел то чудовище, что по словам Честера, являлось Кригером. Это был тот самый убийца моего друга. Обезображенный и молчаливый. Кригер не изменил в своей природе. Он только стал хуже.

— А твой спутник погиб только потому. — продолжил Честер. — Что он всадил четыре пули мне в голову, а мне это очень не понравилось. Я знал, что нам не стоит здесь останавливаться. Знал, и ничего не предпринял.

Честер грустно вздохнул.

— Но сделанного не вернешь. Этот медицинский комплекс — гнилая затея, там нечего делать. Я был прав, в самом начале, ты нас всех угробишь.

Кригер схватил меня за ногу и потянул на себя. Я попытался схватиться за рычаг коробки передач, но хватка у чудовища была сильной — он буквально выдернул меня из машины. Даже не знаю, зачем я вообще пытался за что-то зацепиться?

Я больно ударился спиной о пол гаража. Хоть я и был готов к удару, но в глазах все равно помутнело, и я закашлял.

Кригер перешагнул через меня и залез в машину. Честер присел рядом со мной:

— Ну, вот и всё. Когда окажешься там. — Честер указал пальцем наверх. — Извинись перед ребятами.

Честер обошел машину и занял водительское место. Машина завелась и медленно выехала из гаража.

Я лежал на полу до тех пор, пока звук мотора не стих. Пол был холодным. Мне хотелось, чтобы мои последние мгновения жизни, были проведены хоть в каком-то комфорте. Моей руке вернулась чувствительность, и с ей помощью я стал ползти к стене. Спустя несколько минут, я добрался до стены. С помощью единственной руки, я приподнялся и прислонился спиной к стене.

Что мне теперь делать? Позвать на помощь? Попробовать удавиться собственным языком?

Мне было неизвестно, остался хоть кто-то живой в гостинице. Дрён упоминал, что их очень мало. А раз Кригер и Честер смогли самостоятельно добраться до гаража, можно считать, что живых здесь больше нет….

Чем же себя занять? Жалость к себе у меня кончилась. Все приятные жизненные моменты я вспомнил. Тоска по Дрёну никуда не делась, но больше развить я её не могу. Думать ни о чём не хочется.

Рустам…. Извини, брат, я не смог до тебя добраться…. Мне оставалось пройти совсем чуть-чуть. Мы бы снова встретились, наверное…. Даже не знаю, хотелось ли мне верить, что мой брат жив? Мне просто хотелось знать, что я здесь остался не просто так, что у меня есть цель, и кто-то во мне нуждается. Может, я сам себя в этом убедил? Я не знаю. Голова совершенно отказывается думать.

Я окинул взглядом гараж. Гараж, как гараж — ничего обычного. На полках лежали различные ключи, приборы, инструменты. В угле стояло несколько банок с краской.

Я пренебрежительно опустил голову. Сколько же можно ждать? Я закрыл глаза. Если мне и предстоит ожидать смерть, то пусть я буду спать, когда она придёт. Я не заметил, как заснул… или потерял сознание. Какое это сейчас имеет значение? Когда я открыл глаза, было уже темно. Было очень холодно. Видимо, это и послужило причиной моего пробуждения. Я прижал покалеченную руку к груди. Глаза уже адаптировались к темноте. Я видел слабые очертания своего мёртвого друга. Я с грустью вспомнил, что моя отрезанная рука лежит где-то в гостинице. Да и какой от неё смысл? Я же не смогу пришить её обратно….

Я поглаживал покалеченную конечность. Меня расстраивал факт не того, как люди могут быть жестоки, а то, что это произошло со мной. Никто не застрахован от случая. Но каждый человек будет безрассудным, непредусмотрительным и бесконечно верить, что случай может произойти с кем угодно, но только не с ним.

С этой мыслью я снова потерял сознание.

Снова пустой кусок жизни, которой никак не отложится в моей памяти. Сквозь эту пустоту я услышал чей-то голос.

— Он жив ещё. — голос принадлежал девушке.

Я сделал внутреннее усилие и открыл глаза. Казалось, что я был в стазисе и ждал, когда меня кто-нибудь найдет.

Передо мной стояла девушка и парень. Такие же молодые, как и я. А что я ожидал увидеть? Никого старше тридцати я тут не видел, и вряд ли увижу.

— Точно. — согласился парень. — Хоть что-то.

Я постарался держаться и не потерять сознание снова:

— Вы кто? — прохрипел я.

На сотрудников гостиничного комплекса они не были похожи. Предположу, что они очередные скитальцы, кто решил переночевать под крышей.

Во рту всё пересохло, язык совершенно меня не слушался — каждое слово давалось с трудом. Девушка сел на пол, скрестив ноги по-турецки:

— Я Смерть. — девушка подмигнула мне.

Я окинул её взглядом. Длинные, черные волосы до плеч, черная косметика на лице, черная футболка под таким же черным плащом. Смерть? Вполне возможно….

— Правду говорят, ты красивая. — теперь подмигнул я.

Девушка еле заметно улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ. Я уже не чувствовал ни своих ног, ни рук. Своё тело я чувствовал не как продолжение меня, а как инородный объект, застрявший во мне.

— Знаешь, а мы искали именно тебя.

Зачем? Вопрос я не озвучил, смысла в этом никакого не было.

— Мы заканчиваем очередной этап терапии и ты часть, которая не позволяет добиться результата.

— Что? — удивился я. — Терапия?

Парень положил руку на плечо девушки.

— Давай его грузить. Больше нам здесь делать нечего.

Я уже давно перестал понимать что происходит. Вокруг происходят какие-то события, люди что-то делают, и кажется, что только я не знаю, что делать мне. У всех есть плен, какая-то логика, что недоступна мне. Тот кто придумал этот мир явно очень глуп.

— Да. — кивнула девушка, а затем повернулась ко мне. — Не переживай, скоро всё кончится.

Меня вынесли из гаража, по большей части, я старался смотреть в небо. Я не собирался спрашивать, куда меня несут и какому делу я должен был послужить. Это было не так важно, особенно в сложившейся ситуации. Со временем человек перестает задавать вопросы, это связанно со старением разума или безразличием. Не важно, что происходит вокруг — нужно понять, что некоторые вещи просто случаются. И со мной эта вещь, случилась уже очень давно. Но я продолжал до последнего задавать вопросы — человеческий разум иначе не может. И не может он иначе, ровно до того момента, пока безразличие не возьмёт вверх.

Процессия остановилась рядом с небольшим грузовичком, Морфей, все время стоявший здесь, открыл двери, ведшие в грузовой отсек. Я не ожидал, что меня аккуратно положат и поэтому, не удивился, когда меня забросили в отсек, как мешок с мусором.

Я приземлился на бок. Мои зрачки сузились, но лишь на мгновение, и затем расширились до максимума. Не знаю как, но я это почувствовал. Весь грузовой отсек был заполнен трупами. В висках появилась ушедшая боль, дыхание участилось. Я попытался отползти назад и постараться вылезти из отсека, но двери за мной закрылись, погружая всё во тьму. Хоть свет и пропал, в моей памяти всё равно остались все трупы, что я успел увидеть. Их количество было трудно сосчитать — их было очень много. Каждый лежал в своей позе, и похоже, некоторых смерть застала именно здесь. Некоторые трупы выглядели вполне как живые люди, если не считать мертвецки белой кожи. Некоторым повезло меньше — они были перепачканы кровью, у них отсутствовали конечности. На их телах я успел заметить рваные раны. Был ещё один труп, который находился ко мне ближе всех. Он старался выбраться из под горы трупов, что скопилось у противоположной стены. Он вытянул руки, которые устремились к дверцам. Трупу удалось выбраться из под завала только по пояс, вытащить застрявшие ноги он уже не успел….

Внутри у меня всё похолодело, я мог чувствовать, как зачесались разом всё шрамы на моём теле. Нужно только не думать про них, представить себе что-то хорошее, и надеяться, что эта поездка будет недолгой.

Машина завелась и тронулась с места.

Глава 7 Без нас

Машина дернулась и остановилась. Заглох двигатель.

Мы уже приехали?

Дверцы за моей спиной скрипнули и раскрылись. Я последовал следом за дверью. Пролетев небольшой участок, я снова упал на спину. Несколько позвонков и ребра окатили меня новой вспышкой боли. Кажется, я себя что-то сломал. Яркий свет слепил глаза. Голова кружилась после падения и удара. Меня кто-то взял за плечи и оттащил вперед. Я почувствовал, как болела целая рука. Я старался не двигаться. Мое зрение стало возвращаться ко мне, я стал различать окружающие меня объекты. Грузовик приехал в какой-то двор. Нас окружал высокий забор, вокруг бегали люди. Я поднял голову и увидел, как из грузовика вытаскивают мертвые тела. Их с нескрываемым пренебрежением бросали на землю. После каждого приземления, трупы поднимали клубы пыли.

Рядом со мной стояла Смерть:

— Вот мы и приехали. — улыбнулась она. — Ой! Твоя рука….

Я прекрасно понимал, что она имела не мою отрубленную руку. Она говорила про мою, относительно целую руку. Я повернул голову и посмотрел на новый источник боли. Единственное, что мне оставалось, так это застонать. И этот стон был не от боли, а от отчаяния. В районе локтя из моей руки торчал кривой обрубок кости.

— Не везёт тебе. — грустно поведала Смерть.

Я повернул голову к ней:

— Почему ты со мной так любезна?

Смерть положила руки на бока.

— А я от рождения очень добрая.

Я равнодушно кивнул. А с другой стороны, было бы лучше, если бы они меня били и унижали? Не думаю. Так хоть самую малость будет тепло на душе перед смертью.

К нам подошел мужчина в белом халате — перед собой он толкал инвалидное кресло.

— Думаю, самое время показать его Доку.

Смерть согласно кивнула, и они вместе усадили меня в инвалидку. Они старались посадить меня как можно аккуратнее, но все равно задели торчащую из моей руки кость. Я еле сдерживал крик — было очень больно.

— Отвези ты. — предложил мужчина. — У меня здесь ещё дела.

Смерть подмигнула ему и развернув кресло, повезла меня к небольшим воротам, вероятно, через которые и заехал грузовик. Не смотря на то, что дорога не была заасфальтирована, она была достаточной ровной. И поэтому моя поездка на инвалидке не вызывала никакого дискомфорта.

— Смерть. — позвал я. — Кто этот Док?

— Это человек, который нас всех собрал и организовал работу. Довольно милый человек, тебе он понравится!

— Сомневаюсь. — пробурчал я.

Девушку немного ускорилась, а вместе с ней и мое кресло.

— Не ворчи. — пропела она. — Ты даже его не видел.

— Возможно. — согласился я. — Я смогу с ним поговорить или он сразу начнёт меня резать?

— Ты как скажешь. — хмуро ответила девушка. — Конечно, он с тобой сначала поговорит!

Мы выехали в небольшой дворик, сразу за которым стояло высокое задние с огромным окнами. Стены были выложены плиткой. Смотря на них, я был уверен, что выложили ещё буквально на днях — слишком всё выглядело хорошо. Ни одной трещины, ни скопившейся грязи в швах. Все очень новое. Мы подъехали к воротам, ведущим внутрь здания.

Смерть любезно открыла дверь и затолкала мою инвалидку внутрь. Внутри было не менее роскошно. Белые стены буквально смердили стерильностью и лекарствами. Вмонтированные лампы в потолок равномерно освещали нашу дорогу. На полу тянулись различные полосы, указывающие направления в какое-либо из отделений. Проехав мимо лифта, я увидел табличку с надписью «Приемный покой».

Смерть свернула в коридор, что находился за лифтом. Только завернув в коридор, мы остановились перед первой же дверью. На двери красовалась табличка: «Ридус Н.Д.»

— Он что, нерусский? — только и спросил я.

— Он немец, но прекрасно владеет русским.

— Ясно. — кивнул я.

Девушка постучала в дверь и ответила:

— Я не пойду с тобой. У меня есть обязанности, которые я должна выполнять.

Из-за двери раздалось:

— Войдите!

Смерть улыбнулась мне и открыла дверь. Закатив меня в небольшой кабинет, Смерть вышла, закрыв за собой дверь. Кабинет по размерам был, как в обычной больнице. Так же стоял стол, кушетка и несколько стульев. Никаких окон.

Облокотившись на стол, стоял Док. На вид ему было около шестидесяти лет. Доброе, улыбающиеся лицо, морщины на лбу и огромная густая борода. На нем был одет белый халат, как и у всех докторов.

— Здравствуйте, молодой человек. — обратился он ко мне, с едва слышным акцентом. — Не протягиваю вам руки, так как вижу, она у вас не в самом идеальном состоянии.

— Здравствуйте. — я попытался улыбнуться.

— Зовите меня Норман. — представился Док. — А вы, я так полагаю, Костя?

Я постарался не подать виду, что меня удивило, что он знает моё имя. Видимо ему сообщила.

— Не удивляйтесь. — продолжал Норман. — Мы уже давно за вами наблюдаема, да и ваш брат успел у нас побывать.

— Что? — я не мог поверить в услышанное. — Он здесь? Он живой?

Док обошел вокруг стола и сел за стол.

— Извините, молодой человек, но ваш брат был уже мёртв, когда его доставили сюда.

Все сжалось внутри меня, звуки стали приглушенными. Я опустил голову. На подсознательном уровне, я понимал, что услышу только такой ответ о судьбе своего брата. Я не могу сказать, что проделал огромный путь ради брата, что я принес огромные жертвы. Я только был покалечен и то, из-за воли случая. Но то, что я зашел так далеко за обжитые места, давало мне надежду, что всё это не зря. И даже сейчас, я знал, что всё было не зря. Я делал это ради своей семьи — ради своего брата.

И теперь, я знаю что с ним. Я знаю, что больше мне ничего не сделать.

Внутри меня что-то умерло. Вместе с Рустамом умерла и часть меня. И умерла эта часть ещё несколько дней назад, но сейчас, когда я всё узнал, она отвалилась от меня. Рустам, мой брат… извини меня, я не смог тебя защитить. Мы оба виноваты, что всё так вышло.

Теперь меня ничего здесь не держит — пора с этим заканчивать. Я просто хочу закрыть глаза и чтобы всё прекратилось. Чтобы всё оборвалось, и я ничего не помнил, ничего не ощущал — я хочу прекратить существовать.

— Скажите мне вот что. — медленно подняв голову спросил я. — Зачем вы меня привезли?

— Молодой человек, вы знаете, что когда человек умирает, его мозг, после смерти хранит некоторое время воспоминания. Мы не гнушаемся смотреть эти воспоминания людей. Мы проводим эксперименты, чтобы попытаться вернуть людей к жизни. Если не на физическом уровне, то хотя бы на уровне подсознания.

Я ничего не спрашивал — он пока ходил вокруг да около, а у меня совершенно не осталось сил, что бы подгонять его.

— Вы опухоль, молодой человек. Давно мертвая опухоль. Именно из-за вас с вашим братом, мы не можем закончить этап терапии. Вы постоянно ставите палки нам в колеса, вы провоцируете отказ пациента от приема препаратов. Вы делаете всё, что усугубить ситуацию. И я уже давно пытаюсь удалить вас. Но вы все время возвращаетесь. Я и так иду на радикальные меры, вы должны быть уничтожены!

— О чем вы говорите? — голова начала кружиться. — Что за бред вы несете?

Норман разочарованно посмотрел на меня.

— Конечно, вы не можете этого знать. — он провел рукой по бороде. — Слишком долго это продолжается….

— Я хочу увидеть брата. — прошептал я.

Норман перестал трогать свою бороду.

— Молодой человек, вы видимо не совсем поняли, куда вы попали. — он извлек из футляра очки и одел их. — У нас здесь не бюро последнего желания. Наш разговор — это лишь попытка удалить вас. Ничего больше.

Мой мозг уже должен был начать закипать. Я умираю и меня начался бред. Иначе и быть не может. А как ещё объяснить весь это бред, что творится вокруг?

Его рука потянулась к пульту, что лежал на столе. Он нажал на кнопу:

— Расмус. — проговорил он. — Зайдите ко мне в кабинет и заберите Константина.

— Буду через минуту, Док. — раздался трещащий голос из динамика.

Обещанная минута тянулась в молчании. Норман смотрел куда-то в сторону и больше ничего не сказал. Когда в кабинет вошел высокий молодой парень, Норман несколько оживился. Одет парень был в бейсбольную куртку. Что-то щелкнуло в моей голове. Почему он казался мне таким знакомым?

— Познакомьтесь! — объявил Док. — Расмус, мой лучший сотрудник. Он закончит все необходимые мероприятия, а с вами я прощаюсь. В этот раз навсегда.

Я обреченно уставился на Расмуса:

— В этот раз?

Расмус смерил меня презрительным взглядом:

— В этот очередной раз.

В это время Норман сел за стол и начал перебирать пачку бумаги:

— Сообщи мне как закончишь.

Расмус кивнул.

Лучший сотрудник развернул мою инвалидку и выкатил меня в коридор.

— Расмус? — взмолился я. — Прошу, скажи мне. Мой брат ещё здесь?

Он перестал толкать инвалидку и остановился.

— Если он здесь, пусть даже мертвый — позволь мне с ним попрощаться!

Расмус обошел инвалидку и встал напротив меня:

— Попрощаться?

Я кивнул:

— Я понятия не имею, что здесь происходит и о чем все говорят. Но я знаю только одно, я хочу увидеть своего брата! Не лишай меня этого.

Лучший сотрудник продолжит толкать инвалидку по направлению к лифту.

— Почему ты себя так ведешь? — спросил он. — Так как будто ты живой?

Я промолчал. Я не знал, что он подразумевал под этим вопросом, и сказать мне было нечего. Он ничего не сказал. Я не знал, вез ли он меня к брату или «удалять».

Лифт тихо пискнул, и двери медленно открылись. Закатив меня внутрь, Расмус, поводив рукой, нажал на кнопку «-3». Ехали молча, мне казалось, что Расмус старается лишний раз не смотреть на меня. Когда лифт достиг нужного этажа, индикатор пискнул и двери разъехались в разные стороны. Я сразу почувствовал, как повеяло холодом. За дверьми было неосвещенное помещение. Расмус толкнул мою инвалидку. Стоило нам только выйти на этаже, как во всем помещение, несколько раз мигнув, включился свет.

Расмус меня привёз в морг. Поэтому здесь и было так холодно. Зал был огромным, все стены были заставлены холодильниками. Только в центре стояла три каталки. Он покатил моё кресло к трем одиноко стоящим каталкам. Я смог различить, что на каждом столе лежит по мертвецу, накрытых простыней. Расмус сдернул простыню с мертвеца, а я закрыл глаза. Я не мог смотреть. Не смотря на моё желание увидеть брата, сейчас я не мог себя заставить это сделать.

— Приехали. — буркнул он. — Я приду через десять минут. Прощайся.

Он развернулся и скрылся в лифту. Раздался щелчок и лифт ушел обратно наверх.

Я медленно открыл глаза. Лучше бы я этого не делал. Прямо перед моим лицом, на каталке лежал Рустам. Его голова завалилась на бок, и теперь он смотрел прямо на меня. Его единственный правый глаз был по-прежнему открыт. Его лицо было обезображено, вся левая половина была в страшных шрамах, вместо левого глаза сияла небольшая дыра с запекшейся кровью по краям. Левая щека отсутствовала, вместо неё сияла черная дыра. А во лбу было пулевое отверстие.

Ни смотря на грязь, засохшую кровь и шрамы, это был мой брат. Как будто я смотрел в зеркало, но только сейчас это зеркало показывало очень неточное и обезображенное отражение.

Я ахнул и приложил обрубленную руку к своему рту. Рустам… братик…. Я не верю в это….

Почему это случилось? Я подался вперед и упал на колени перед каталкой с трупом своего брата.

— Не бойся, я скоро буду с тобой. — прошептал я, проводя рукой по лицу брата.

Я закрыл целый глаз брату. Единственное, что меня успокаивало, это то, что мне не придется объяснять родителям, как это произошло. Я бы не смог.

Получается, что это конец. Моя цель выполнена — я дошел до самого конца. Я нашел тебя Рустам. Теперь, мне больше некуда идти — я уже пришел.

Схватившись за поручни, я взобрался на каталку, слегка подвинув своего брата. Каталка была просторной, так что я смог лечь рядом с братом.

— Рустам, я скоро буду — подожди меня. — прошептал я, прижимаясь лицом к брату.

Я закрыл глаза. Время перестало для меня течь, все остановилось. Звуки стали приглушенными.

Где-то вдали, я услышал тонкий писк, сигнализирующий о прибытии лифта. Затем глухие шаги, которые не спеша приближались ко мне. Это пришел Расмус, догадался я. Шаги оборвались. Последнее, что я слышал, это рассекающее воздух лезвие и глухой удар.

* * *

— Следующий! — крик медсестры был громким и протяжным.

Костя открыл глаза и обнаружил себя сидящим в коридоре. Рядом с ним кто-то сидел. Медленно повернув голову, он обнаружил, что этот кто-то был его брат.

— Рустам! — закричал он.

Брат резко повернул голову на звук и замер в изумлении.

— Я не верю! — закричал он.

Костя подскочил с места и обнял сидящего брата.

— Господи, я наконец-то тебя нашел! — рассмеялся Костя.

Рустам продолжал смотреть на него удивленными глазами:

— Я не понимаю, почему ты только сейчас оказался здесь? Где ты был раньше?

Костя присел рядом с ним:

— Знаешь, я снова обрел форму. Я снова был человеком.

Рустам кивнул, давая понять, чтобы брат не останавливался и продолжал рассказывать.

— Я искал тебя, после того взрыва, я потерял с тобой связь. Я не знал что с тобой! Были предположения, что случилось самое страшное, но я до последнего не хотел верить! Эта вера повела меня, пожалуй в самое отчаянное путешествие в моей жизни. Я нашел группу, которая так же двигалась на Север, и я не теряя времени отправился с ними. И знаешь, мне многое тебе хочется рассказать, что я видел и что я узнал, но мне кажется, что времени у нас немного. — Костя задумчиво провел рукой по голове, одернулся и с нескрываемым удивлением уставился на свою руку. — Что?

Его рука снова пребывала на своем законном месте — как будто её никто не отрубал.

— Ты чего? — спросил Рустам.

Костя не отрывал глаз от своей руки:

— Мне её отрубили….

Его брат одобрительно похлопал по плечу.

— Знаешь, я тоже очень удивился, когда обнаружил, что полностью целый. Все руки и ноги на месте, даже мой глаз!

Костя провел рукой по лицу брата:

— А я даже и не обратил внимания…. Ладно, мне отрубили руку и всю грудную клетку искромсали топором. А сейчас, как будто ничего и не было. А может… всего того и не было никогда?

Брат безразлично пожал плечами:

— Если честно, я не хочу уже ни в чем разбираться. Было это или нет — какая разница? Нас с тобой опять закинуло куда-то и похоже, ещё глубже. Я здесь уже несколько дней, но ничего не происходит. — он ткнул рукой в стену напротив. — Видишь, часы висят? Это единственное развлечение здесь.

Костя проследил взглядом за рукой брата:

— Несколько дней? Хм, знаешь, раз мы тут застряли, то я все же потрачу наше бесценное время и расскажу, что мне пришлось пережить.

Между близнецами завязался разговор, они не виделись всего несколько дней, но количество информации, которую стоило поведать, накопилось предостаточно. Костя рассказывал долго, изредка останавливаясь на некоторых моментах истории и иногда исключал определенные куски. Рустам слушал молча, не задавал ни одного вопроса.

— И самой убийственной новостью для меня оказалась теория, что тебя никогда и не существовало. — подвел итог Костя. — Твое тело есть, но тебя не существовало. Они говорили о многих вещах, которые мне непонятны — какая-то терапия, лечение… они ничего не пояснили. Пообещали только, что мы будем удалены.

Рустам опустил голову:

— Ну да. Меня не существовало. Для полной картины не хватало только вопроса, кто из нас на самом деле настоящий?

Костя кивнул. Наступала неловкая пауза, когда и хотелось поговорить, но уже не о чем. Братья были измотаны, единственное что они хотели — это окончания этого кошмара. Кошмара, который неизвестно в каком месте берет начало и также неизвестно насколько он растянулся.

— Мне сколько кричать можно? — из-за двери снова раздался голос медсестры, готовый сорваться на визг. — Следующий!

Братья переглянулись.

— Я думаю, это к нам обращаются. — оживился Костя. — Ты просидел здесь столько времени, потому что они ждали когда появлюсь я. Пошли!

Рустам не сдвинулся с места.

— А стоит ли?

Костя удивленно посмотрел на брата:

— Мы оба хотим, чтобы это все кончилось. А если будем сидеть здесь — ничего не изменим.

Он протянул брату руку:

— Я без тебя никуда не пойду.

Рустам поднял глаза, и увидев руку, схватился сразу же.

Костя открыл дверь и братья шагнули внутрь. Они вошли в небольшую комнату, дверь за ними со скрипом закрылась.

Перед ними стоял Норман, опершись на трость.

— Здравствуйте. — первым заговорил Костя. — Мы снова встретились.

— Здравствуйте. — улыбнулся врач. — Я уже давно вас жду.

Костя сделал шаг вперед оставляя брата на шаг позади:

— Ждёте?

— Да. — кивнул врач. — Вам уже давно надо было появиться.

— Для чего? — Костя сделал ещё один шаг.

Норман глубоко вздохнул:

— Молодой человек, как я уже сказал, вы и ваш брат являетесь препятствием для проведения терапии. Все наши попытки удалить или уничтожить вас не увенчались успехом, поэтому я хочу попробовать последний способ исправить ситуацию. Я хочу вас познакомить с вашей сестрой.

Братья переглянулись.

— Вы снова говорите, что опухоль и что мешаем терапии. Кроме вас никто не понимает что это значит, вы можете пояснить? — спросил Костя. — И вы ничего не путаете? У нас никогда не было сестры.

Врач грустно улыбнулся.

— Мне грустно это признавать, но это не так.

Рустам поравнялся со своим братом и спросил пожилого врача:

— А что это за место? Мы поняли, что умерли и уже не в первый раз, поэтому мы хотим знать, сколько это будет продолжаться?

Норман провел тростью по полу, оставляя еле заметный след:

— Слишком много вопросов. — пробормотал он. — Я не знаю, если я вам расскажу все, поможет ли это вам принять правильное решение? Прошу вас, молодые люди, выслушайте меня и не перебивайте. То что я вам расскажу очень важно. Это даст ответы на все ваши вопросы и не только на них.

Пожилой врач набрал воздуха в грудь и начал говорить:

— Вы умерли всего один раз, и это было четырнадцать лет назад. Вы умерли даже не успев родиться, насколько я помню — это была автомобильная авария. Погибла мать и близнецы, которым до рождения оставалось меньше месяца. Для оставшихся членов семьи это оказалось огромным потрясением, как для отца, так и для шестилетней дочери. Боль утраты — страшная вещь. Не каждый может с этим справится. Отец смог перебороть это состояние и продолжил жить. А вот дочь… она впала в глубокое отчаяние и депрессию, и с каждым годом её состояние усугублялось. Шансы на возвращение к привычной жизни стремительно уменьшались. Данное состояние сопровождалось отрицанием, а затем и осознанием факта, что больше она никогда не увидит и не услышит свою маму. Она никогда не сможет узнать, как бы сложилась жизнь у её братьев, которым даже было не суждено родиться. В её сердце родился страх. Страх перед тем, как дальше с этим жить. Ей была необходима помощь и поддержка, но ни того, ни другого она не получила. Как я уже сказал, отец смог справиться и продолжил жить, правда, отдельно от дочери. Что тоже нанесло отпечаток на состояние ребенка. Затем страх перешел в вину. Она винила себя в случившемся, но никто не старался её переубедить в этом. Люди по разному переживают вину: кто-то обвиняет других, а кто-то держит это в себе.

Годы шли, а её состояние продолжало ухудшаться. Мне даже отвратительно это представлять, какими халатными и лицемерными могут быть люди. Все прекрасно видели, что с девушкой что-то не в порядке, но никто не хотел ничего предпринять. Когда она поступила к нам в клинику, её состояние классифицировалось как нестабильное.

Мы приступили к лечению. Стали проводить обследования, собеседования — мы пытались понять корень проблемы. Мы потратили слишком много времени, но и прогресс в наших действиях все же наблюдался. Мы определили, что девушка воссоздала жизнь её погибших братьев. Она полностью посвятила себя развитию ваших жизней. — он ткнул пальцем в сторону братьев. — При этом полностью наплевав на свою. Мы столкнулись с барьером в вашем лице. Вы опухоль, которая не дает результатов лечения. Она постоянно цепляется за вас, старается продолжить ваши жизни, что сводит на нет всё лечение. Вы уничтожаете весь прогресс, которого нам удалось достигнуть. Понимаете, все события оседают в памяти человека в виде графических образов. В данном случае, её память хранила события, содержащие боль. Она перестала анализировать ситуацию, она постоянно воспроизводила то состояние, которое сохранилось у неё на момент вашей гибели. То есть, каждый раз когда она возвращалась к вашим жизням, она возвращалась к своим давним болезненным эмоциям. Именно такое состояние и объясняет причину страхов, фобий, комплексов и прочих отклонений.

Мы направили все свои силы, чтобы уничтожить вас из её памяти. Без вас у неё не будет причин возвращаться к своему обыденному состоянию. Мы делали это с переменным успехом, уничтожали вас раз за разом, но вы все равно возвращались. Что сводило нашу работу к пустой трате времени. Если бы не вы — курс терапии уже был бы завершен и тогда можно было говорить о результатах.

Но факт вашего существования — это крайне спорный вопрос. С одной стороны вы даёте девушке цель, а с другой, вы её и уничтожаете. Она проделала колоссальную работу, создавая ваши жизни и окружающий вас мир. В каждой беседе, я узнавал у неё, как у вас дела. Я отслеживал, присутствуете ли вы или нам удалось вас уничтожить. С каждой беседой, я узнавал вас всё лучше и лучше, практически, я знаю вас ровно также, как и ваша сестра. Я знаю ваши характеры, ваши предпочтения и все события, что вам были уготовлены. Честно скажу, как личности вы меня впечатлили. Как бы девушка ни старалась, она сделала вас очень похожими, достаточно шаблонными персонажами. Ваши рассуждения, мысли о бесполезности человека, его болезненности, бессмысленности мыслей — всё на слабую троечку. Ваши филосовские банальности, рассуждения о судьбе и предназначении человека — ни что иное как пустое сотрясание воздуха. Никакой оригинальности — сплошное перефразирование. Но всё же, вашей вины здесь нет. Претензии стоит предъявлять к человеку, который вас и создал, но этого мне не позволяет врачебная этика. Что взять с больного человека? — он переложил трость в другую руку. — Чтобы не было неясностей, поясняю: большинство ситуаций с которыми вам пришлось столкнуться, угрожавших вашим жизням, были спровоцированы нашей группой. Цель была проста — уничтожить вас и убедить девушку, что за вас больше не нужно цепляться. Мы не особо задумывались о логичности создаваемых ситуаций и причинно-следственной связи. Мы исходили из существующих по рукой материалов. Вас никогда не смущал сбивчивый темп вашей жизни, неровное, нелогичное и абсурдное повествование? Из-за принятия определенных препаратов у вашей сестры произошло нарушение концентрации внимания и целостность определенных воспоминаний. Поэтому, когда нам было необходимо мы создавали оговоренные условия, а вас убеждали что так и было. Мы навязывали вам воспоминания, мы создавали условия, которые подталкивали вам к самоуничтожению. Вам приписывались грехи которые вы не совершали. Если нет способа уничтожить субъект извне, сделай так чтобы он уничтожил себя изнутри. Но каким-то образом вы постоянно возвращались.

Норман глубоко вздохнул:

— Надеюсь, я ответил на все возникшие у вас вопросы, поэтому я перехожу к конкретной цели моего визита. — он медленно приблизился к нам. — Вы должны умереть и больше никогда не возвращаться. Вы разрушаете жизнь и здоровье своей сестры — для неё ещё не все потеряно, у нас есть все шансы вернуть её к относительно нормальному состоянию. Единственное, что требуется — это ваша смерть. Окончательная. Надеюсь, вы согласны со мной, что это единственное решение в сложившейся ситуации.

Врач поманил их рукой, и прихрамывая, направился к двери, что была за его спиной. Он вышел в очередной неосвещенный коридор, в конце которого на полу сидела девушка. Только над ней и горела небольшая лампа. Дождавшись, когда братья зайдут за ним следом, он начал говорить:

— Эта девушка и есть ваша сестра. Её зовут Наташа. Это место — её разум. Всё что видите, кроме нас троих, это все воспроизведение реальности разумом одного человека — вашей сестры.

Братья вместе с доктором дошли до конца коридора и замерли в нескольких метрах от девушки.

— Вы единственные, кто может ей помочь. — продолжил врач. — Я надеюсь вы примите правильное решение. Помните, ваша сестра угробила свою жизнь, чтобы вы могли жить. В данный момент, она нас не видит и не слышит. Чтобы с ней поговорить, вам нужно оказаться под светом. Убедите её, что ей пора начать жить ради себя и что она должна вас отпустить.

Рустам, сохранявший до этого молчание, заговорил:

— У меня в голове не укладывается. — он приблизился к Норману. — Как такое возможно? Вся моя жизнь была придумана какой-то девчонкой?!

Норман презрительно поморщился.

— Проявите уважение, молодой человек, всё-таки она ваша сестра.

Рустам обхватил голову руками:

— Я не верю вам. — он повернулся к Косте. — Такого не может быть, что мы даже и не рождались! Я, блять, помню всю свою жизнь, какой бы она херовой не была!

Норман равнодушно смотрел на Рустама, он понимал, что его на долго не хватит. Рустаму хватило несколько минут чтобы выдохнуться. Он беспомощно взглянул на брата:

— Ты понимаешь, что всё что с нами было — это чьи-то мечты, чья-то другая жизнь, которую придумали за нас?

Костя прошептал:

— А как тогда определить — где мои воспоминания, а где ваше вмешательство?

Док пожал плечами:

— Молодой человек, на этот вопрос я не могу ответить. Слишком много мы изменили и добавили. Я могу только поведать, что последнее было изменено, но не более.

Костя перевел взгляд на Рустама:

— Получается, что мой брат не был наркоманом, не был убийцей и никогда не совершал суицид? И моя смерть — это тоже ваших рук дело? И смерть Рустама….

— Я сейчас не скажу ничего нового, но в этом и заключается прелесть быть семьёй: отдать свою жизнь за жизнь другого. Этим мы и занимались.

Костя замолчал. Он медленно переводил взгляд с брата на сестру и наконец произнес:

— Знаешь, а всё начинает приобретать смысл. — он обратился к Норману. — Стоило догадаться, что происходящее вокруг нас очень смахивает на бред. Такого не могло быть. Теперь, я уже и не знаю во что мне верить и чего ждать…. Оставьте нас — мне с братом есть что обсудить.

Норман смерил Костю строгим взглядом:

— Молодой человек….

Костя только отмахнулся:

— Оставьте нас. Вы все равно ничего не сможете сделать.

Пожилой доктор кивнул и исчез.

— Он ушел. — грустно прокомментировал Рустам.

Костя встал на границе, где кончался свет и начиналась тьма:

— Ушел. Рустам, получается что в этой жизни мы не делали ничего по собственной воле. Мы жили только из-за её желания. — он повернулся. — Как мы ей отплатим за это?

Рустам ничего не ответил.

— Она подарила нам этот шанс, жить вопреки всему. Брат, давай и мы подарим ей этот шанс?

— Какой шанс? — Рустам оскалился. — Ты поверил этому старику? Я — нет. Появился из ниоткуда, наплел нам грустную сказку и что с того? Не может такого быть, что меня придумали и что я…..

— Заткнись, а? — оборвал его брат. — Тебе напомнить? Мы уже умерли, а то что ты именуешь «вторым шансом» — сплошное разочарование. Оглянись — что ты видишь вокруг? Всё что угодно, но не жизнь. Только не для нас. Нету для нас вариантов, как жить дальше. Это конец. Я считаю, что мы должны отплатить ей добром. Как бы там ни было — мы семья, хоть сейчас и видимся впервые. Но мы ей обязаны, Рустам. Обязаны всем, что у нас было в этой и той жизни. Без неё не было и нас.

Костя приблизился к Рустаму:

— А без нас. — он указал рукой на сестру. — Наконец-то появится она. Спустя столько лет она наконец-то оживет. Я понимаю, что ты не хочешь этого признавать, но я верю Норману. Верю каждому его слову. И дело даже не в моей наивности, просто правду всегда сложно принять. Я принимаю, какой бы она ни была, что советую и тебе. Мы с тобой уже достаточно пожили, пора и честь знать.

Он замер перед границей:

— Я пошел, и я очень надеюсь, что мне не придется оборачиваться — ты будешь стоять рядом.

Рустам, шмыгнув носом, спросил:

— Мы просто исчезнем?

— Не знаю.

— Я не хочу….

Костя усмехнулся:

— Ты всегда мне верил — почему ты сомневаешься сейчас?

Рустам молчал. Костя повернул голову и одобрительно подмигнул:

— Хватит, Рустам. Давай покончим с этим.

Костя первым перешагнул границу, Рустам немного помявшись, шагнул за ним следом.

Девушка услышав какой-то шум, подняла глаза и увидев братьев, от удивления открыла рот, не силах хоть что-то сказать.

— Привет, сестрёнка. — улыбнулся Костя.

— Ага, привет. — поздоровался Рустам.

Наташа, совладав с собой, поднялась и не спеша подошла к нам:

— Это правда вы? — она взяла братьев за руки.

— Это мы. — подтвердил Костя. — Извини, мы слишком задержались.

У девушки потекли слёзы, радостно всхлипнув, она обняла братьев.

— Господи, это и правда вы! — девушка рыдала. — Родные мои, я знала что вы не умерли!

Девушка не собиралась отпускать братьев, как будто она боялась, что стоит ей их отпустить, так они сразу исчезнут.

— Наташа. — ласково произнес Костя. — Давай присядем? Мы хотим с тобой поговорить.

Девушка закивала головой. Садясь на пол, она стала вытирать слёзы, но тщетно — они продолжали литься.

— Родные мои, вы ко мне надолго?

Рустам посмотрел на Костю, и получив одобрительный кивок ответил:

— Навсегда.

Эпилог

— И в какой в этом был смысл?

— Смысл в том, что…. Без нас будет лучше.

Оглавление

Пролог

Часть I. «Для живых»

  Глава 1 Тишина

  Глава 2 Нечестно

  Глава 3 Надежда

  Глава 4 Туда

Часть II. «Личные Вставки»

  Глава 5 Сон

  Глава 6 Крылья

  Глава 7 Без нас

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg