Владислав Грушев Байки из блога
Небольшое предисловие
Я блоггер. Всё, представленное ниже — плод моего воображения. Эти рассказы–посты были опубликованы в разное время в двух моих блогах. Просматривая как–то их архивы, я решил, что не худо было бы объединить понравившиеся читателям и мне рассказы в небольшой, уютный сборник.
Я намерено исключил из этого сборника вполне удавшиеся, но касающиеся какой–то профессиональной или технической темы посты, оставив только рассказы, в которых чистый полёт вдохновения превалировал над меркантильными соображениями)
Поскольку читателю, не очень близко знакомому с интернетом и блогосферой, в некоторых рассказах будет трудно ориентироваться в персонажах и терминах — в конце сборника я устроил небольшой словарик.
Наслаждайтесь.
Сон про Дона Маула
Запахнувшись в шёлковый халат, Дон Маул1 смотрел в окно на огромный мегаполис, готовящийся перейти к ночной фазе.
Миллионы людей варились в этом адском котле, одержимые успехом, поклоняясь идолам и Ксении Собчак, питаясь и испражняясь деньгами. Дон Маул усмехнулся — он знал об этом всё…
Ещё немного полюбовавшись закатом, он задёрнул бордовые шторы и вернулся за рабочий стол. Необходимо было разобрать многочисленные предложения рекламодателей, буквально завалившие электронный почтовый ящик.
«Придётся, всё–таки, нанимать бухгалтера» — раздражённо подумал Дон. Красное, тяжёлое солнце грузно опускалось за горизонт где–то в районе Тёплого Стана, окрашивая кабинет в различные оттенки пурпурного. Дальше, за Тёплым Станом были дикие земли.
«Одри» — не отрывая взгляда от монитора тихо позвал Дон.
Пропитанный пурпуром воздух перед ним как будто сгустился, заколыхался, в непонятном этом и почти осязаемом мареве возникли крохотные, едва видимые глазу вихри, танцующие замысловатый, беспорядочный танец, словно облако мотыльков в знойный летний полдень над застывшей гладью пруда. Воздух же в комнате напротив — стал значительно прохладнее и тяжелее.
Бешено вращающиеся вихри сталкиваясь переплетались между собой, как страстные, обезумевшие танцоры и порождали вихри большего размера, наполняя при этом окружающее пространство почти невыносимым, на грани слышимости человеческого уха, звоном.
Хаос стремительно обретал форму и вскоре уже можно было различить ещё не совсем чёткий, размытый, но легко угадывающийся силуэт хрупкой женской фигуры.
Спустя несколько мгновений перед Доном предстала женщина. Лицо её было искажено мукой и отчаянием. Тихий, едва слышный стон сорвался с её губ. Образ женщины стал настолько ясным, реальным, что можно было впасть в заблуждение и принять её за живое существо из плоти и крови.
Однако фигура её, при всей своёй кажущейся безукоризненности, обладала неприятной особенностью — она была полупрозрачна. Сквозь нее было явственно видно кучу шёлковых халатов и домашних тапочек с острыми, загнутыми вверх носами, сваленных в дальнем углу кабинета и ожидающих своей дальнейшей участи в мусорном контейнере (не стирать же их, в самом деле!).
— «Да, господин» — голос женщины был подобен шелесту листьев на лёгком ветру.
— «Не называй меня «господин»» — не повышая голоса, Дон Маул коротко взглянул на женщину — «Называй меня Дон».
Призрак отшатнулся, словно взгляд Дона был ударом бича и на мгновение утратил резкость форм. Казалось, что он вот–вот вновь рассыплется на мелкие вихри. С огромным трудом совладав с паническим ужасом, женщина хрипло выдохнула — «Да, Дон…».
— «Пой» — приказал Маул, брезгливо оттолкнув от себя мышку. Одри глухо застонала и заломила в отчаяньи руки.
— «Отпустите меня, Даниил … Дон. Зачем я Вам? Дайте мне упокоиться наконец. Мучения невыносимы …»
— «Пой!!!» — страшным голосом закричал Дон Маул. Лицо его исказилось и покрылось красными пятнами. Тело била крупная дрожь. В соседних дворах бешено завыли собаки. На побережье Индонезии обрушилось цунами, перемалывая в своей утробе деревья, дома и американских туристов…
Мгновенно сникнув, бессильно уронив руки, призрак Одри еле слышно, безнадёжно спросил: «Что Вы желаете услышать, Дон?»
Постепенно успокаиваясь, глубоко вздохнув, Маул ответил совсем уже ровным голосом: «Я хотел услышать «Moon River», но решил наказать тебя за непослушание. Теперь ты будешь петь песню из репертуара Жанны Фриске. Любую на твой выбор».
Дон скупо улыбнулся. «Я не деспот и дарю тебе право выбирать самой. Но ты не ценишь этого… Итак, что ты будешь петь?»
— «Мне всё равно» — прошелестела Одри и помолчав несколько секунд запела. Ледяная усмешка застыла на лице Дона Маула. Взгляд замер в одной точке.
— «Ла–ла ла–ла ла–ла ла–ла, танцуют звёзды и луна» — разносился нежный, печальный голос в тиши кабинета. Иногда голос ломался, срывался в низкий хрип, казалось, что певица прикладывает неимоверные усилия, чтобы отчаянная, всепоглощающая истерика не охватила её.
Примолкшие было собаки зарыдали. Хоккайдо основательно тряхнуло. От иррациональности, потусторонности происходящего волосы на голове Дона Маула встали дыбом. Резким взмахом руки он прервал пение. «Довольно! Уходи. Я позову тебя позже.»
Облегчённо вздохнув и что–то невнятно пробормотав, призрак тотчас же рассыпался на мелкие вихри и исчез. Вцепившись в подлокотники кресла и слегка привстав Дон Маул напряжённо вслушивался в затихающее послезвучие.
«Что она сказала? То ли «Да, Дон», то ли … Нет! Не может быть! Она не посмеет…» Устало откинувшись на спинку, он широко, счастливо улыбнулся и закрыл глаза.
«Она будет моей вечно. Эдда Кэтлин ван Хеемстра Хэпберн — Растон.» Ему нравилось мысленно произносить полное имя Одри. «Вечно…»
Просидев в полной неподвижности около получаса, он резко поднялся и принялся распаковывать новый шёлковый халат, разрывая в нетерпении плотную обёрточную бумагу и не отрывая глаз от мерцающего пятна монитора.
Один глаз косил. Город провалился в ночь. Блогосфера открылась… Время …
Десять книг на орбиту 2
Надсадный вой сирены бесцеремонно выпнул Глеба в реальность. Мгновенно сбросив остатки сна, он сел на койке и включил в кубрике свет. В коридоре раздавался гулкий топот армейских ботинок и слышались обрывки команд.
— «Что за…!» — досадливо подумал Глеб и принялся быстро обуваться. За 20 лет войны он уже привык к тому, что ничем хорошим этот топот не заканчивается. Сирена наконец заткнулась, уступив место решительному голосу из системы внутреннего звукового оповещения:
— «Внимание! Персоналу и армейским подразделениям базы срочно прибыть на платформу номер один для эвакуации. Экипировка — полная. На сборы — 10 минут. Внимание…»
— «Плохо» — нахмурился Глеб, вытягивая из–под койки армейский ранец. Платформа номер один была предназначена для взлёта–посадки космических челноков. Похоже, эвакуация намечалась на орбиту. А то и на Луну. Поговаривали, что там строили военные базы — как раз для такого случая…
А полная экипировка означала, что сюда они уже не вернутся. Дверь кубрика распахнулась и внутрь ввалился Макс — сосед Глеба.
— «Ну что там?» — спросил Глеб.
— «Да чёрт его знает!» — раздражённо ответил Макс, лихорадочно копаясь в своём ящике — «Всю смену сняли с дежурства, погнали собираться. Сказали ждать никого не будут. Люди болтают, что климатическое применили — ударная волна очень быстро распространяется. Все сваливают. Если правда — конец Матушке — Земле…»
— «Хреново» — сказал Глеб, доставая с полки книги и сваливая их на постель. Он уже одиннадцать лет жил на этой базе и накопил за это время небольшую библиотеку, из–за чего слыл чудаком. Часть книг выменял, часть купил, часть подарили, а часть осталась у него из юности, из той — прошлой, мирной жизни, когда люди ещё жили в городах и воздух был чистым…
Люди посмеивались над ним — зачем хранить все эти килограммы бесполезной бумаги, когда петабайты информации можно носить в нагрудном кармане? Что, впрочем, не мешало им иногда брать книги почитать, так — ради любопытства. Начальство закрывало глаза на это маленькое чудачество — специалистом Глеб был первоклассным.
— «Ты что?» — Макс на секунду оторвался от своего занятия — «Собираешься тащить это всё с собой? С собой разрешено брать только ранец — они же не влезут! Да брось ты их — скоро некому будет читать. Человечеству, судя по всему, кранты — на орбите мы долго не протянем…»
— «Я возьму то, что влезет» — спокойно ответил Глеб, быстро просматривая книги — «Так, эту обязательно. Габриэль Гарсиа Маркес — «Сто лет одиночества»«. Глеб прочитал эту потрясающую по художественной силе книгу довольно давно, но до сих пор был под сильнейшим впечатлением. С тех пор он её так и не перечитывал — всё как–то не решался и не был уверен, что когда–нибудь перечитает вновь, но это не имело ровно никакого значения — книга должна быть с ним — она сама по себе обладала особой энергетикой…
Джеральд Даррел — «Три билета до Эдвенчер». В отличие от Маркеса, зачитанная до дыр, очень добрая, искрящаяся блистательным юмором книга. Хорошо — в ранец, вслед за Маркесом…
Дальше. Михаил Булгаков — «Мастер и Маргарита». Глеб никогда не считал это философское произведение просто романом. Это было нечто гораздо большее. Нечто, выходящее за двухмерные пределы листа бумаги и человеческого сознания. Нечто, имеющее глубину, в которую порой страшно заглянуть. Мост между мирами…
Клиффорд Саймак — «Всё живое». Глеб вообще любил все труды Саймака, которые ему довелось прочитать, но роман «Всё живое» он считал лучшим произведением мастера. Глубоко человечным произведением…
— «Глеб!» — он вдруг услышал, что Макс его настойчиво зовёт — «Глеб! Быстрее!». Макс стоял в дверях с ранцем за плечами. «Я пошёл, встретимся на платформе. Поторопись!» — выпалил он и исчез.
— «Да–да» — Глеб начал сбрасывать книги на пол, выхватывая глазами названия. По коридору пробежали люди из службы внешнего наблюдения с металлическими продолговатыми кейсами в руках. За ними пойдут солдаты. Последними.
Быстрее. Джон Уиндем — «День триффидов». Один из лучших фантастических романов в мировой литературе. При всей фантастичности ситуации, очень правдив в части описания человеческого поведения в условиях апокалипсиса.
Быстрее. Тур Хейердал — «Аку — Аку». Великолепное чтение для пытливого ума. Настоящее приключение. Глеб, бывало, взахлёб зачитывался этой книгой и мечтал побывать на самом затерянном уголке Земли — острове Пасхи. Не вышло. Восемь лет назад он был уничтожен из–за того, что на нём была взлётно–посадочная полоса, способная принимать космические челноки. Бывшие союзники стали врагами. Ракеты ушли с базы Глеба… «Ирония судьбы» — усмехнулся Глеб.
Ещё быстрее. Джером Клапка Джером — «Трое в одной лодке, не считая собаки». Фантастически весёлая, всегда современная книга, написанная очень грустным человеком. Как правило, так и бывает. Перечитывать можно (и нужно) бесконечно…
Дуглас Ноэль Адамс — «Автостопом по Галактике». Книга, написанная циничным балбесом для других циничных балбесов. Но это гениальный циничный балбес… «Мне как раз очень кстати» — невесело улыбнулся Глеб.
Дмитрий Глуховский — «Метро 2033». Постапокалиптический мазок кистью без хэппи–энда. Захватывающее, масштабное произведение, не имеющее ничего общего с настоящей реальностью Глеба и теперь даже не сопоставимое по масштабам катастрофы, но от этого не теряющее своих художественных качеств…
— «Эй, ботаник! Ты что здесь делаешь?» — Глеб вздрогнул и обернулся. На пороге кубрика стоял здоровенный рыжий десантник. «Бегом! Последний челнок отваливает!» Лицо десантника было злым и весёлым одновременно. Он не боялся смерти — он вообще ничего не боялся. Смерть была лишь переменой в его жизни, а он любил перемены…
— «Бегом!» — рявкнул десантник. Глеб взял «Малый атлас мира», лежавший поверх книг, как осколок утраченной планеты, закинул ранец на плечо и не оглядываясь вышел…
Сон про Ольгу Иванову
Ольга 3 постучала в дверь директорского кабинете и услышав энергичное «Войдите» проскользнула внутрь. «Александр Сергеевич, Костя сказал, что Вы просили меня зайти.»
«Да — да, проходи. Я сейчас.» — Александр неопределённо махнул рукой, не отрываясь от бумаг, но Ольга так и осталась стоять возле двери. Ей не хотелось надолго здесь задерживаться.
Одновременно читая один документ и делая пометки в другом, Александр заговорил: «Оленька, ты молодец и очень много работаешь, но я хотел бы, чтобы ты уделяла чуть больше внимания хотя бы элементарной грамматике в блоге.
Не обижайся, но вот — навскидку, в последнем посте. Нет такого слова «загородом». Надобно писать раздельно — «за городом». А это что за фраза в предыдущем: «Меня качество услуг Google разочаровует.»? Далее — «Самый лучшее кино». Это что за кино такой?
Я конечно понимаю, что формат вольного блоггера подразумевает довольно свободное обращение со словом, но всему же положен предел!» — подняв наконец голову от стола, развёл руками Александр. «Ты что молчишь?» — он внимательно посмотрел на неё и всполошился — «Оленька! Да что с тобой?! На тебе лица нет!»
«Я больше так не могу!» — быстро и сбивчиво заговорила Ольга — «Соседи не здороваются со мной. Кто–то нацарапал на двери «Смерть спамерам 4!». Дети во дворе кричат мне прямо в лицо «Спамерка!» и хохочут. Маленькие монстры. Я за год уже третью квартиру меняю. Кто им рассказывает?! Я не могу больше!».
«Тише — тише. Успокойся» — Александр немедленно образовался рядом, проверил — плотно ли прикрыта дверь, бережно, дружески приобнял Ольгу за плечи и повлёк вглубь кабинета.
«Сядь. Попей вот» — он мягко усадил её в кресло и поставил на столик перед ней бокал плюющейся колючими брызгами «Perrier». Затем сел за директорский стол и сложил ладони домиком, готовясь к серьёзному разговору.
«Оля, помилуй! Неужели тебя волнует и выводит из равновесия эта обывательская болтовня?! Они же просто невежды. Какой спам?! Разве ты не видела в подвале нашего сайта девиз — «Мы против спама!»?
Внизу справа мелкими буквами. Если кликнуть по этой ссылке — откроется страница, на которой весьма доходчиво перечислены отличия цивилизованного e-mail маркетинга 5 от спама. Даже таблица нарисована. Видела? Кто это придумал?» — Александр замер, ожидая ответа.
«Я» — неохотно призналась Ольга.
«Ты» — удовлетворённо констатировал Александр. «Так как же ты можешь сомневаться, давать слабину?! Поддаваться на провокации? Эти люди знают слово «спамер» — значит, они не потеряны для нас. Ты не прятаться от них должна. Ты должна беседовать с ними, объяснять им специфику e-mail маркетинга, стараться привлечь их на нашу сторону, убедить их принять участие в нашей партнерской программе.
У кого нет компьютера и Интернета — ничего страшного. Могут совершать вечерами, когда все дома, поквартирные обходы, разговаривать с людьми, раскладывать по почтовым ящикам информационные брошюры. И с детьми тоже можно что–нибудь придумать.
Увлекательные игры, конкурсы. Например, кто лучше всех нарисует наш логотип — конверт с крылышками. И конкурс назвать «Весёлый конвертик», к примеру… Ну да мне ли тебя учить, Оля? Займись этим.»
Александр оседлал любимого конька. Глаза его маслянисто блестели. «Мы как миссионеры, несущие истинное киберслово язычникам» — продолжил он.
«Только так — через гонения, непонимание и напраслину, так — с бесконечным терпением, в рубище,» — Александр возбуждённо прикурил благоухающую «Treasurer Mild Gold» от золотой «DuPont» — «непременно в рубище, не требуя ничего для себя, мы вытащим эту страну из средневековья.
Да, именно так — через тернии! А как ты хотела!?» — риторически вопросил он, любуясь своим отражением в стеклянных дверцах шкафа для документов производства фирмы «Berkeley».
«Петь» — совершенно неожиданно даже для самой себя сказала Ольга и поразилась тому, насколько это слово было неуместно здесь.
«Извини — не расслышал. Как ты хотела?» — Александр совершенно по–мультяшному приставил ладонь к уху.
«Я петь хотела. Хочу» — поправилась Ольга «Хочу на певицу выучиться. В Москву поехать.» — еле шевеля онемевшими губами упрямо продолжила она. Ладная фигурка, притулившаяся в уголке массивного кресла, дрожала от огромного напряжения. Руки крепко сжимали «Справочник маркетолога».
Ненавистный «Справочник» был сейчас для Ольги очень нужной книгой. Спасательным кругом. Казалось — выпусти она его из рук и тут же вся её решимость испарится, как и не было её.
«ПЕТЬ?!» — вскричал Александр с выражением полнейшего изумления. Вскочил и немного посуетился рядом с Ольгой. «В Москву?!..» Маски самых разнообразных эмоций с неестественной и пугающей быстротой сменялись на его гладко выбритом, тренированном лице.
На мгновение Ольге стало жутко. Словно совершенно безумный мим коротко выглянул из глубинных складок сознания Александра и тотчас же нырнул обратно. Немного погримасничав, Александр вновь утвердился за столом и проникновенно смотря на Ольгу произнёс с надрывом:
«Не время петь, Оля!». С силой потёр виски пальцами и горячо продолжил: «Ты же знаешь, какая сейчас ситуация у фирмы. Мы с таким трудом вышли на международный рынок. Тебе ли не знать, как тяжело удержаться на достигнутых высотах?
Как раз теперь, от каждого нашего сотрудника требуется максимальная собранность и отдача. Тем более от ключевых сотрудников. Таких, как ты, Оля!» Голос Александра принял доверительный, отеческий оттенок.
«Ну же, Оленька — соберись! Я понимаю — ты устала. Мы все устали, но сейчас самый горячий период, надо потерпеть. А мы тебя в отпуск потом отправим. Да хоть бы вот — в Евпаторию! Чудное место, чудное! Сейчас не могу, а вот где–то в ….» — Александр полистал календарь — «вот — в феврале и поедешь, отдохнёшь! В Евпатории просто замечательно в феврале.
Договорились? По контракту у нас двухнедельный отпуск предусмотрен.» Он прямо весь светился участием и выказывал полную готовность помочь Ольге.
«Вы же знаете, что мой контракт с вами истёк полгода назад» — тихо сказала Ольга, не отрывая глаз от «Справочника маркетолога». «Вы не отпускаете меня под различными, непонятными для меня предлогами. Не даёте расчёт. Не отдаёте паспорт».
Совершенно Безумный Мим вновь выглянул и сухо сказал: «Ты не выполнила своих обязательств по условиям контракта. До тех пор, пока ты их не выполнишь, я не могу отпустить тебя».
Ольга сильно побледнела. «Я подписывала совершенно другой контракт. Моя подпись под новым контрактом подделана. То, что в нём написано — просто чудовищно. Я никогда не буду этого делать. В моём контракте не было никаких WEB — камер и Вы это знаете.»
«Было — не было» — нагло сказал мим и развалился в кресле. «Что теперь–то вспоминать? Теперь как есть, так и будет».
Ольга ошарашено молчала, не в силах выдавить из себя ни слова. Как и все хорошо воспитанные, интеллигентные девушки она совершенно была не в силах противостоять наглости.
Пока она собиралась с мыслями, в директорском кресле произошла очередная метаморфоза. После непродолжительной, но упорной борьбы, мим был вытеснен Александром. Последнему нелегко далась эта тактическая победа. Лицо Александра было потным и бледным.
«Не делай глупостей, Оля» — тихо сказал он. Помолчав, добавил обыденным, скучным голосом — «На сегодня я тебя отпускаю. Можешь быть свободна. Подумай на досуге над тем, что я сказал относительно работы с населением и организации детского конкурса. Да и вообще… Подумай.»
Договорив, он демонстративно углубился в бумаги, аккуратными стопочками лежавшие перед ним на столе. Аудиенция окончена — поняла Ольга. Газ из нетронутого бокала с «Perrier» вышел весь. С трудом выбравшись из низкого кожаного кресла, Ольга на ватных ногах направилась к двери кабинета.
Взявшись за ручку, она замерла на несколько секунд, собираясь, и решительно открыла дверь. В общей комнате немедленно воцарилась тишина.
Гордо подняв голову, смотря прямо перед собой и деловито стуча каблучками, Ольга заспешила к выходу. Сотрудники исподтишка, с любопытством поглядывали на неё и тут же отводили глаза, боясь встретиться с ней взглядом. Лишь возле самого выхода слёзы предательски побежали по щекам Ольги. Толкая тяжёлую, высоченную дверь она уже плакала вовсю, не скрываясь ни от кого.
Отвернувшись к колонне, Ольга выплакивала всё, что накопилось за последний год, шмыгая носом и подвывая от жалости к себе. Целиком занятая собой, она не сразу заметила, что не одна возле этой колонны и повернув голову налево, сквозь пелену слёз, увидела серьёзную девочку лет пяти.
Девочка внимательно наблюдала за ней, прижимая к себе одной рукой большого синего престарелого зайца. Во второй руке был «Чупа — Чупс».
«Ты что, ударилась?» — спросила девочка участливо.
«А? Д-да.» — со всхлипом выдохнула Ольга.
«Ты не бойся. Скоро пройдёт. Ты поплачь пока, а оно пройдёт потихоньку. Я недавно знаешь, как ударилась? Ничего — прошло. Боль всегда проходит. Я знаю.»
Ольга почему–то сразу поверила девочке. «Всегда проходит?» — уточнила она на всякий случай, вытирая ладонями слёзы на щеках.
«Конечно» — уверенно ответила девочка, с сожалением посмотрела на «Чупа — Чупс» и протянула его Ольге — «На. Почти целый. Я его только чуть–чуть полизала».
«Спасибо». Ольга поняла, что ни в коем случае нельзя отказываться от этого подарка и зажмурив от удовольствия глаза лизнула конфету. «Клубничный!» — радостно сообщила она девочке.
Девочка засмеялась и побежала прочь по своим девчачьим делам. Синий заяц размахивал ушами и лапами на бегу. «Пока!» — закричала девочка издалека.
«Пока!» — прокричала в ответ Ольга и ей вдруг стало очень легко на душе. Как будто всё лишнее, мешающее, навсегда ушло из её жизни. Прошло, как тяжёлая болезнь, уступив место возрождению и надежде. Хотя нет — не всё…
«Ну что?» — весело и зло спросила Ольга у «Справочника маркетолога» — «Тоже будем прощаться?» Весь комплект из пяти книг бессмертного произведения Ж. Торандо был незамедлительно и с наслаждением предан урне.
«Прямому маркетингу» — прямая дорога» — злорадствовала Ольга, опуская в урну первую книгу. «Дистрибьюция» — «проституция» — совершенно пошло и нелепо пошутила она, избавляясь от второй книги и от этой своей удали и бравады мгновенно пришла в абсолютно прекрасное расположение духа.
«Логотип», «Реклама» и «Связи» последовали за своими товарками. Нетерпеливо запихав в книжный ад последнюю книгу, Ольга глубоко вдохнула, на мгновение задержала воздух и на выдохе запела.
Голос её, звеня, взлетел высоко в воздух и взорвался в нестерпимо синем небе мириадами разноцветных нот. И было в этом голосе столько счастья, весны, солнца и моря, что не было никакой возможности сопротивляться ему.
Запел усатый толстый ДАИ’шник, который обычно был груб и никогда не улыбался. Запел водитель проезжавшей мимо маршрутки, приветливо махнув рукой с дымящейся в ней сигаретой, ДАИ’шнику.
Запела компания правильных пацанов, собравшаяся в ближайшем скверике, испуганно глядя друг на друга круглыми глазами и судорожно зажав в руках бутылки с пивом.
Гортанными голосами запела стайка таджикских строителей, пригревшаяся на куче с песком во дворе строящегося дома. Самые горячие пустились в пляс под аккомпанемент пустой железной бочки.
Нечленораздельно мычал красный, как рак Александр, навалившись всем телом на стол и крепко зажав себе рот ладонями. Сотрудники за стеной выводили замысловатые тирольские рулады.
С удовольствием и готовностью запели румяные тётки на рынке, ловко взвешивая шматы сала и сноровисто отсчитывая сдачу поющим покупателям. Песня покатилась по улицам города.
Вперёд — по проспекту Мира, растекаясь по Коллективной, Гоголя, Пирогова, Киевской, вспугивая толстых, разомлевших голубей выкатилась к Десне и поплыла через поля.
Стройные деревенские голоса подхватывали эту песню, передавая эстафету всё дальше и дальше. Песня волной перевалилась через Карпаты, пронеслась по донецким степям, эхом отразилась от Крымских гор и полетела, взбивая белые пенные барашки, по просторам Чёрного Моря…
Ольга пела, широко раскинув руки, высоко запрокинув голову и смотря полными счастливых слёз глазами на пушистые облака в ярко–синем небе. Она не смела закрыть глаза, боясь что всё это исчезнет, как наваждение, лишь стоит ей сомкнуть веки.
Вдруг, прямо над ней, от облака отделилась малая его часть и стала стремительно приближаться к Ольге. По мере приближения, очертания облачка стали меняться и совсем уже рядом с ней оно трансформировалось в ангела, поразительно похожего на Пьера Ришара.
Ангел улыбнулся внезапно онемевшей Ольге, мягким, мелодичным, как звон колокольчиков, голосом прозвенел: «Пой, Оля, пой!» и протянул ей обе руки.
В одной руке его был слегка липкий от «Чупа — Чупса» Ольгин паспорт, в другой — порванный на две половинки контракт и пачка расчётных в банковской упаковке…
… ….
«А что было дальше, дедушка?»
«Дальше?» — усмехнулся Андрей Трой 6 и потрепал внука по голове — «Дальше Ольга уехала в Москву, поступила в Гнесинку, отучилась и вернулась в Украину.
Около года она выступала в составе группы «ВиаГра», затем занялась сольной деятельностью. В 2015 году она выиграла «Евровидение» от Украины. Приблизительно через два года после этого она пропала со сцены и никто не знает, что сталось с ней потом.»
«А ты знаешь, дедушка?» — маленький пострел заелозил под одеялом, придвигаясь поближе.
«Я‑то? Знаю. Но тебе давно уже пора спать.»
«Ну де–е–да!» — умоляюще протянул пострел.
«Ну ладно–ладно… Тем более, что это не займёт много времени. Ольга вот уже много лет работает у меня в компании маркетологом. Она очень хороший маркетолог, можешь мне поверить.»
«Это та красивая тётя, которая любит петь на корпоративных вечеринках?» — оживился внук. Он был современным мальчиком и многое знал об устройстве мира.
«Да, та самая тётя. Ну всё — спать, спать.» Ещё немного повозившись с внуком и дождавшись, когда дыхание его стало ровным и глубоким, Андрей осторожно поднялся с кровати, немного постоял рядом, задумчиво глядя на спящего ребёнка и очень тихо произнёс: «Вот такой вот, внучек, антикорпоратив 7…»
Затем погасил в детской свет и вышел в гостиную. По мультивизору пел 67‑й состав «ВиаГры»…
Новогодняя сказочка
Звонок в дверь раздался неожиданно и подло. Морозов выронил из дрожащих рук початую бутылку пива. Пиво бодро запузырилось на лысом ковре, Морозов попытался сфокусироваться на реальности.
На часах было 07.45. Часы были электронные, с большими зелёными цифрами — специально купленные, чтобы не путать время суток (были печальные прецеденты). «Биспитнацативосемь!» — вяло возмутился про себя Морозов. О том, какого числа было это «биспитнацативосемь», какого месяца, года и века он даже не стал задумываться — это решительно не имело никакого значения.
«Идите все в задницу» — подумал Морозов, ловя на полу скользкую бутылку. Звонок заверещал вновь, более напористо и продолжительно, требуя немедленно открыть дверь.
«Убью!» — вспыхнул Морозов и отпихнув ногой неуловимую бутылку кинулся в прихожую. «Кто?!» — рявкнул он, безуспешно пытаясь разглядеть раннюю пташку в глазок — на лестничной площадке было по обыкновению темно.
«Морозов, откройте» — раздался спокойный голос из–за двери — «Я Ваш проверяющий».
«Какой ещё, твою мать, проверяющий?!» — ещё ревел рот Морозова, но руки уже проворно отпирали замки, подчиняясь слову «проверяющий», словно к его голове ловко подобрали ключик.
«Что это я делаю?» — удивился сам себе Морозов, распахивая дверь. «Зажгите свет в прихожей» — приказала тёмная фигура, стоящая на пороге. Морозов нащупал выключатель, грязную прихожую осветила тусклая лампочка, фигура проверяющего вступила внутрь. Проверяющий был молод и имел вид типичного менеджера среднего звена в крупной компании с иностранным капиталом. Даже жёлтая лампочка как–то по–иностранному отражалась в его лакированных туфлях.
«Участковый, что ли?» — как бы по инерции подумал Морозов, сам абсолютно в это не веря.
«Сами вспомните?» — буднично поинтересовался менеджер–проверяющий среднего звена — «или Вам помочь?»
«Чё вспоминать–то?!» — несколько наигранно возмутился Морозов, лихорадочно восстанавливая в памяти обрывки последних дней — «Нечего мне вспоминать…»
«Ну как хотите…» — сухо сказал проверяющий, одной рукой надевая чёрные солнцезащитные очки, а в другой сжимая невесть откуда взявшийся продолговатый предмет с большой овальной кнопкой на тёмном блестящем корпусе. «Люди в чёрном!» — обалдело подумал Морозов. Яркая вспышка ослепила его и он отключился.
* * * * * *
Морозов угрюмо сидел в продавленном кресле, сложа руки на коленях. От прибора проверяющего голова тупо ныла, но особо погано было от того, что он всё вспомнил. Он не поднимал головы, но физически ощущал присутствие проверяющего. Тот брезгливо не садился, стоя посреди комнаты и осматриваясь.
«Это кто?» — Морозов тяжело поднял глаза на проверяющего — тот стоял возле дивана и указывал на кучу тряпья из которой торчали ноги в белых сапогах с блёстками. «Снегурка» — нехотя сказал Морозов — «Не трогайте её. Пускай проспится. Я потом выпровожу…»
«Шабашите?» — хмыкнул проверяющий — «Зачем Вам это? Вам что — денег не хватает? У Вас же вроде работа неплохая …»
«Вам всё одно не понять…» — хмуро выдавил Морозов — «Может и не хватает. Вы–то мне денег не даёте.»
«Нет» — холодно сказал проверяющий — «Это Вы чего–то не понимаете. Вы не понимаете, какая это огромная ответственность — быть Дедом Морозом! Вы шестнадцать лет Дед Мороз — Вы не понимаете, чтоли, что Вы избраны высшими силами?! Как были избраны многие до Вас и будут избраны после? Это бесконечный процесс!»
Ледяное спокойствие понемногу оставляло проверяющего. «Вы, если угодно, Нео, мать Вашу!» — он наклонился и опёршись руками о подлокотники кресла уставился белыми глазами за стёклами очков прямо в лицо Морозову -
«Вы один такой во всей Вселенной! Вы можете летать в санях по небу. Вы понимаете язык зайцев, оленей и прочих животных. Вы можете заморозить что угодно одним лишь прикосновением посоха или дуновением губ. Вы можете находится одновременно где угодно.» — проверяющий оттолкнулся от кресла и заметался по тесной комнате.
«Вы способны телепортировать предметы при помощи Вашего волшебного мешка. Вы способны творить чудеса! Я мечтал быть на Вашем месте! А Вы водку трескаете и нажираетесь как свинья!»
«Ну и были бы на моём месте!» — обалдев от такого напора попытался защититься Морозов.
«Я не могу» — неожиданно тихо проговорил проверяющий — «Я не был избран. Вы были избранны»
«Я не просил!» — визгливо закричал Морозов. «Вы хотите знать, почему я нажираюсь, как свинья?! Ну так слушайте! Я ненавижу Новый Год! Я ненавижу эти ёлочки, нелепые песенки и стишки, ряженых зайчиков и лисичек, заполошеных мамаш и мандарины! Я шабашу на ёлках, хамлю воспитателям и родителям, грублю детям, ворую подарки, напиваюсь вдрызг сам и спаиваю Снегурочек.
Я делаю всё, чтобы всё меньше и меньше детей верило в Деда Мороза. Скоро никто в него не будет верить — мне не особенно и стараться–то приходится… И тогда Вам больше незачем будет ко мне приходить. Ни останется никого, кому бы я был нужен в новогоднюю ночь! Да, я делаю эти гадости на протяжении всех новогодних праздников! И только 31‑го декабря я вынужден быть добрым и пушистым, после чего мне сносит башню на целый год — я почти ничего не помню… Но я помню главное — я должен быть гадким!» — красный как рак Морозов отдышался и хрипло продолжил — «Ну ничего — скоро в меня никто не будет верить — тогда и посмотрим…»
«Всё?» — поинтересовался проверяющий — «Блестящий план, но Вы упустили из виду одну деталь — я, по крайней мере, не только верю в Вас, но и точно знаю о Вашем существовании. А мне Вы будете всегда нужны» — проверяющий задумчиво посмотрел на совершенно раздавленного Морозова — «Кстати, сколько живут проверяющие я точно и сам не знаю, но что–то около вечности».
Он посмотрел на часы и продолжил — «Но сейчас, к сожалению, вечностью мы не располагаем. Через час на крыше Вашего дома Вас будет ждать упряжка. В санях необходимый инвентарь и дежурная Снегурочка. Что делать Вы знаете. Вам как — помочь перевоплотиться?»
«Да, пожалуйста» — глухо попросил Морозов — «Только прежде хочу спросить — почему Снегурочки так часто меняются–то? Я уж шестнадцать лет, а они каждый год новые..»
«Они почему–то долго не выдерживают» — любезно улыбнулся проверяющий и достал из кармана тёмный продолговатый предмет.
* * * * * *
За спиной Снегурки громко клацнул дверной замок. Она стояла на лестничной клетке, прижимая к себе одной рукой снегуркину шубу, а в другой сжимая тёплую бутылку пива.
«Совсем у Морозова крыша съехала» — думала она, осторожно, чтобы не растрясти голову, спускаясь по ступенькам.
Морозов зачем–то нарядился в дорогую новую шубу, настоящие сапоги и шапку, что–то бубнил и вообще вёл себя как–то странно. На резонный снегуркин вопрос — уж не шабашка ли какая намечается? — запыхтел гневно, замахал на Снегурку руками и выставил на лестницу.
«Да и пошёл он!» — легко подумала Снегурка, толкая заснеженную дверь подъезда — «У меня этих Дедов Морозов — только свистни!» Впереди у неё была увлекательнейшая новогодняя ночь…
* * * * * *
На высоте трёх километров морозный ветер приятно румянил щёки. Сани мчались на восток.
«Что внученька — не замёрзла ли?» — весело спросил Дед Мороз у Снегурочки «А то разотри щёки–то снежком!»
«Нет дедушка! Не замёрзла!» — улыбнулась Снегурочка — «Поскорей бы к ребятам прилететь!»
«Скоро прилетим, внученька!» — Дед Мороз встал в санях в полный рост и взмахнул посохом. Борода развивалась на ветру. «Эге–гей, залётныя! Шибче бегите, родимыя! Ребята подарков уж заждались!»
Сани стремительно летели по чёрному небу… Окрест раздавался весёлый звон бубенцов…
«Я хочу поговорить с Одри…«8
Посвящается Одри Кэтлин Ван Хеемстра Растон (Одри Хепбёрн) после прочтения биографии которой я её искренне зауважал…
Впервые мы встретились с ним на Гарвардском мосту. Я возвращался домой около полуночи на своём стареньком «шеви», мост был почти пуст и одинокая фигура, ссутулившаяся в районе 182‑го «смута»9, как раз возле отметки «Halfway to Hell», привлекла моё внимание. Проезжая мимо, я увидел высокого, худощавого мужчину в длинном сером плаще, повернувшегося, при моём приближении, спиной к дороге. Я уже почти миновал его, когда мне показалось, что он сейчас бросится с моста.
Немного поколебавшись, всё ещё сомневаясь в правильной оценке увиденного, я ударил по тормозам и вывалившись из машины, бросился к нему. Впрочем, «бросился» не совсем точное слово — я, видите ли, довольно тучен и скорее «переваливался уточкой», боясь не успеть.
— «Постой, парень!» — кричал я на бегу, задыхаясь — «Ты что это удумал?!»
Подбежав к нему вплотную, я вцепился в его плащ, буквально повиснув на нём. Если бы он не стоял, опершись руками о перила, мы бы точно упали. Едва удержавшись на ногах, он повернулся ко мне. Лицо его было совершенно безжизненное и бледное, будто осыпанное мукой. Взгляд был обращён в себя — меня он попросту не заметил. Мне стало жутковато — я давно не видел как люди смотрят внутрь себя и мне совсем не нравилось то, что я вижу. Алкоголем от незнакомца не пахло. На наркомана он тоже не был похож — одет просто и очень дорого, распространяя вокруг себя запах дорогого парфюма и сигар.
«Может быть, ему просто плохо?» — подумал я.
— «Эй, парень! Тебе плохо?» — прокричал я ему прямо в лицо, прогоняя собственный страх. До меня вдруг дошло, что мы одни–одинёшеньки на мосту, а незнакомый мужчина в сером плаще явно гораздо сильнее и значительно моложе меня и к тому же находится в невменяемом состоянии. Он запросто мог сбросить меня с моста.
Только я начал было паниковать, как глаза незнакомца вдруг приобрели осмысленное выражение, в них заплескалось недоумение и он спросил почти нормальным голосом — «Кто Вы такой? Зачем Вы в меня вцепились?»
— «Уф!» — выдохнул я с облегчением и повторил уже несколько потише — «Тебе плохо, парень?»
В глазах мужчины по–прежнему было недоумение, и я вдруг отчётливо ощутил весь идиотизм ситуации. Стоит человек на мосту, никого не трогает, дышит воздухом. Вдруг откуда ни возьмись на него сваливается толстяк, хватает его за одежду и орёт ему прямо в лицо, брызгая слюной.
— «Чёрт, как неудобно…» — мысленно заскрежетал я зубами — «С чего я взял, что он прыгать будет?!» — и собрался уже было горячо извиняться, как выражение глаз незнакомца опять резко поменялось — на смену недоумению пришла смертельная усталость.
«Да» — глухо произнёс незнакомец — «Мне плохо. Я хочу поговорить с Одри»…
* * * * *
— «Ну и?» — спросил Бешенный Билли Тайсон, затягиваясь вонючей сигарой — «Ты свёз его в «психушку», надеюсь?»
— «Послушай, Билли» — уклонился я от ответа — «Перестань покупать сигары у пуэрториканцев. Они тебя дурят. Никакая это не Куба. Кубинские сигары так не воняют.»
— «Что бы ты понимал…» — усмехнулся Билли, изрыгая облако зловонного дыма — «Это же «Cohiba». Контрабандная партия. Прямо из Гаваны. Дэнни (это я), ты от ответа не увиливай. Опять во что–то вляпался?»
Я вздохнул. Бешенный Билли Тайсон обладал бульдожьей хваткой. Мы знали друг друга вот уж скоро полвека. Выросли в одном квартале Нью — Йорка, вместе переехали в Бостон, вместе купили крохотный бар в Кембридже и по сей день являемся его совладельцами де–юре. Де–факто я уже лет десять как не занимаюсь баром и все заботы о нём взял на себя Билли. Несмотря на то, что бар еле сводит концы с концами и ни о какой прибыли мы уже давно не слыхивали, ему такая жизнь нравится. Есть у меня подозрения, что Билли подрабатывает на контрабанде по–мелочи, но я в его дела не суюсь. Достаточно того, что мне, как совладельцу, положена бесплатная выпивка и на том спасибо. В жизни же мы остались крепкими друзьями.
Вы спросите — почему «Бешенный Билли Тайсон»? Всё просто. «Бешенный» потому, что боец он несгибаемый и внешность у него соответствующая, вызывающая уважение, несмотря на то, что давно шестой десяток разменял. Уильям — его имя. А Тайсон — потому, что лет двадцать назад сцепился он в нашем баре с мексиканцами и одному из них пол–уха откусил.
Нет, такое прозвище ему не сразу дали — Тайсона тогда и духу не было, конечно. Но все помнили. А уж когда Тайсон в 1997 году Холифилду ухо оттяпал — вот тогда это прозвище к нему намертво и приклеилось. И хотя бармен — молодой кубинец Освальдо и официантка Рози — смешливая мексиканская девушка и называли иногда Билли за глаза «старым пердуном–ворчуном» — его любили и уважали за доброе сердце, за острое чувство справедливости и за то, что он никогда своих в обиду не давал.
— «Ты понимаешь," — сказал я — «так–то он парень нормальный, в модном рекламном агентстве работает, недавно с повышением из Нью — Йорка перевёлся — из нашего города, деньги есть в достатке, карьера в гору идёт. Я его домой привёз, выпили, поговорили. Всё хорошо у него, но как бы это сказать… Он в Одри Хёпберн втюрился как мальчишка.
Помнишь такую актрису? Ну вот… В Нью — Йорке была ретроспектива фильмов с её участием — вот он и подсел.»
— «Дэнни!» — изумился Билл — «А ты сказал ему, что старушка уж лет сто как померла?»
— «Ну, допустим, не сто, а пятнадцать!» — с неожиданным раздражением заметил я. «Не забывай — она мне тоже очень нравилась…»
— «Да я помню, помню…» — задумчиво протянул Билли, глядя на меня с интересом — «Весь бар её плакатами заклеил. Один вон до сих пор в подсобке висит… Ну и что дальше?»
— «Да что дальше… Он же не дурак — понимает, что это ненормально, но поделать с собой ничего не может. Хочу, говорит, просто услышать её. Сказать, что люблю её и успокоюсь на этом. В мистику ударился. Уж к каким только экстрасенсам и медиумам не обращался — без толку. Никто его не убедил. Хочет голос её услышать. На грани парень. Жалко…»
— «Ну а ты–то здесь каким боком?» — спросил Билли, наливая нам по третьей — «Ты что — психотерапевт? Или волшебник?»
— «МЫ здесь каким боком» — уточнил я, залпом опрокидывая свою порцию виски — «А волшебник у нас как раз ты…»
— «Не понял» — так и не донеся стакан до рта сказал Билли.
— «Билли, ты только не нервничай» — торопливо заговорил я — «Я вчера лишнего выпил, да и парня мне так жалко стало… Наш ведь парень — нью–йоркский, по–соседству с нашим кварталом вырос. Ладно–ладно — когда мы росли, он ещё не родился, но всё–таки… В общем, я точно всё не помню, но по–моему я сказал, что ты обладаешь особыми мистическими способностями. Что Одри, бывая в Бостоне, частенько заглядывала в наш бар и у тебя с ней образовалась определённая духовная связь, которая существует и поныне.»
Я спешил закончить своё повествование наблюдая, как Билли всё краснел и увеличивался в размерах, а маленькая кухонька, где мы устроились, становилась всё меньше и меньше.
— «Короче, я сказал, что для тебя это дело пустяковое и ты всё можешь устроить в лучшем виде хоть завтра, если только сама мисс Хёпберн не будет возражать…»
— «Дэниел О'Кифи!» — вскочив, заревел Бешенный Билли Тайсон, со всей мочи стукнув о стол стаканом с так и не выпитым виски. Согласно законам физики, янтарная жидкость тут же покинула стакан и обосновалась на нашей одежде, руках и физиономиях. — «Ты совсем, чтоли, с ума рехнулся, старый маразматик!?»
На шум в кухоньку заглянула встревоженная Рози, быстро оглядела нас и скорчив недовольную гримаску плотнее прикрыла дверь.
— «Хватит орать, Билли» — спокойно сказал я, промакивая носовым платком руки и лицо — «Зря только виски переводишь. Что уж поделаешь, раз так получилось. И насчёт старого маразматика поаккуратней. Напомнить тебе, что ты три месяца назад учудил по пьяной лавочке и сколько мне потом стоило усилий это дело замять? Давай сядем, выпьем спокойно и я расскажу тебе о своём плане, как помочь этому парню. Да, да — у меня есть план, не удивляйся. Не один же ты такой умный.»
— «Шантажист» — пробурчал Билли, наполняя стаканы на две трети и поудобнее устраиваясь на стуле — «Давай, рассказывай. Посмотрим, какой ты умник…»
— «Слушай. Завтра 4‑е мая — день рождения Одри…» Я рассказывал до конца первой бутылки и до одной трети второй. На протяжении всего моего рассказа Билли вёл себя практически образцово, если не считать периодических хмыканий и кряканий. Закончив, я требовательно постучал стаканом по столу, измученный жаждой. Билли казалось и не заметил моей демонстрации, задумчиво жуя зубочистку.
— «Покажи мне хоть этого страдальца. Бьюсь об заклад — он где–то рядом ошивается» — Билли встал и потянулся всем своим 260-ти фунтовым телом — «Как его хоть зовут–то?»
— «Джонни» — сказал я, взяв бразды правления бутылкой в свои руки — «Он в баре должен сидеть, меня ждать. За столиком у входа.»
Билли подошёл к двери кухоньки и, слегка приоткрыв её, стал изучать предмет разговора. Пару раз хмыкнув, он закрыл дверь и вернулся за стол.
— «Да уж… Видок у него — краше в гроб кладут. Серьёзно скрутило парня. Правда, чтоли, попробовать помочь? А то вздёрнется — всю оставшуюся жизнь будем себя виноватыми чувствовать… А с другой стороны — не так уж много нам и осталось. Может, потерпим? Ладно–ладно — шучу. Теперь насчёт твоего плана…» — Билли отправил в рот очередную зубочистку — «Бред конечно полный, но чем чёрт не шутит… Хуже не будет, наверное. Только Рози не подойдёт — у неё жуткий акцент. Есть у меня на примете девушка из хорошей семьи…»
— «Билли!» — возмутился я — «Старый жеребец! Может, хватит уже историй с девушками из хороших и, заметь, очень влиятельных семей?!»
— «Дэнни!» — выпучил тот глаза в притворном возмущении — «Ты за кого меня принимаешь?! У нас чисто дружеские отношения. Она девушка умненькая, образованная — всё сделает, как надо. Правда, после этого нам придётся её убить… Да шучу–шучу, расслабься ты!»
Вдоволь поиздевавшись надо мной, Билли мгновенно стал серьёзным и заговорил сухо и деловито, как разговаривал всегда в моменты принятия решений.
— «Так. Завтра воскресенье, но я постараюсь закрыть бар пораньше, чтобы к полуночи уже было тихо. На службу тебе не идти — останешься ночевать здесь. Поможешь мне. Да и пригляжу за тобой, чтобы ты не наклюкался. И не надо делать возмущённое лицо — я тебя сто лет знаю. Сейчас иди к нему. Скажешь, чтобы завтра к двенадцати ночи был здесь.
И пора уже закрываться — поздно. Освальдо сегодня не работает, скажешь Рози, чтобы всех выпроваживала и шла домой. Там пара человек осталась» — Билли решительно закрутил колпачок на бутылке и поставил её в настенный шкаф — «Давай.»
* * * * *
В маленьком помещении бара кроме Джонни уже никого не было. Рози вытирала барную стойку, недовольно поглядывая в его сторону. Проходя мимо, я сказал, что Билли её отпускает, после чего она с радостью испарилась.
— «Ну как?» — спросил я, присаживаясь за столик Джонни — «Не передумал?»
Он посмотрел на меня. Лицо его было спокойно, взгляд слегка отрешённый. Так смотрят люди, только что перенёсшие тяжёлую болезнь и ещё не вполне осознавшие это. Доктор сказал, что худшее уже позади, но они слишком близко видели глаза смерти, чтобы безоговорочно поверить в это…
«Красив» — подумал я — «Они с Одри были бы прекрасной парой…»
Я впервые имел возможность внимательно его рассмотреть. Вчера было как–то не до этого… На вид ему было лет тридцать. Черты лица тонкие, аристократические, но лицо мужественное, не безвольное, лишённое признаков вырождения, свойственных некоторым наследникам громких фамилий и титулов. Лицо человека, который достиг в этой жизни всего сам. И который достигнет ещё большего. Высокого роста — около 6-ти футов и 4‑х дюймов. При кажущейся худобе, в нём явно чувствовалась большая физическая сила. Широкие плечи сейчас были устало опущены.
— «Я не знаю, мистер О'Кифи» — тихо ответил Джонни — «Я живу с этим уже почти год и не представляю теперь другой жизни. Каждый день я желаю ей доброго утра, пью кофе, рассказываю о том, что мне приснилось ночью и делюсь своими планами на день. Затем уезжаю на работу, как на каторгу и работаю, как проклятый. До вечера я успеваю жутко соскучиться и меня выручает лишь то, что я рано падаю от усталости в постель, наскоро поужинав. По субботам я работаю. Я работал бы и в воскресенье, но у нас в агентстве так не принято. В воскресенье мне приходится хуже всего. Завтра тоже воскресенье. Забавно, не правда ли?» — усмехнулся он — «Иногда я просто ненавижу её. Иногда мне в голову приходят дикие сексуальные фантазии и я несколько дней хожу потом, сгорая от стыда. Иногда я бешено ревную её к её бывшим мужьям. Слабаки, не сумевшие удержать такую женщину! Я раздобыл большую фотографию Мела Феррера и использую её в качестве мишени для «Дартс» — вот ведь ребячество…»
«Господи Иисусе!» — подумал я — «И зачем я в это ввязался?! Ехал бы себе мимо…»
Джонни немного помолчал и продолжил — «Что бы ни случилось — я никогда уже не буду прежним. Я буду другим. А вот каким я буду — я не знаю. И мне страшно. Я боюсь этой неизвестности, мистер О'Кифи. Но я понимаю, что это очень важный этап в моей жизни. Поворотный момент. И мне необходимо идти дальше. Остановка означает смерть.» — он сел прямо и взял со стола перчатки — «Ваш друг поможет мне?»
— «Да» — просипел я и откашлявшись, передал ему необходимые инструкции.
Заперев за ним дверь, я выключил в баре свет и открыв дверь кухоньки сказал — «Ну давай, чтоли, свою вонючую сигару, Билли…»
* * * * *
Небольшое окошечко в двери подсобки было мутным. Через него был виден короткий коридор, ведущий в бар и часть барной стойки. С тех пор, как я, Бог знает сколько лет назад, прикрепил поверх него плакат, изображающий Одри, говорящей по телефону, его никто и не мыл. Сейчас плаката не было. Утром Билли зашёл в подсобку, внимательно осмотрел плакат, осторожно отклеил его, свернул в рулон и пропал вместе с ним на три часа. Вернулся довольный, с тубусом под мышкой и картонной коробкой в руках. Из тубуса он достал освежённый, избавленный от следов пребывания мух, плакат, а из коробки — точную копию телефонного аппарата, по которому разговаривала Одри. Правда он утверждал, что это именно тот аппарат, но я не стал ввязываться в дискуссию. Кто его знает — может и тот… От Билли всего можно ожидать.
По мере того, как Билли всё больше и больше впадал в азарт и сыпал искрами, подготавливая, как он выражался, «психологический сеанс», мною всё сильнее овладевала апатия. К вечеру я совершенно расклеился и меня полностью отстранили от подготовки к «сеансу».
— «От тебя и так–то никакого толка нету, а неровён час и для тебя ещё придется сеанс магии устраивать» — со всей прямотой медиума заявил Билли — «Не путайся под ногами».
Мне выдали бутылку «Миллера» и сунули в дальний угол бара. В течении дня Билли постоянно пропадал и появлялся. Один раз он приехал в сопровождении очкастого ботаника с нечёсаными патлами и безумным взглядом, на лбу которого можно было смело ставить печать «Кибергений». Они притащили какую–то коробку и долго копались на кухне. В последний раз он появился уже после закрытия бара с девушкой в длинном плаще и накинутом на голову капюшоне. Они вошли через чёрный ход и немедленно скрылись за дверью кухоньки.
«Конспираторы…» — ехидно подумал я. Не смотря на все принятые меры предосторожности, в девушке безошибочно угадывалась старшая дочь ректора Массачусетской техноложки — «Открутит ему папаша голову…»
— «Дэнни!» — Билли выскочил из кухни, как чёрт из табакерки — «Давай, если надо, в туалет и иди в подсобку. Времени мало осталось, надо закончить ещё. А девушка не хочет, чтобы её видели — ну ты понимаешь…»
Я, кряхтя, поднялся и под конвоем был сопровождён сначала в туалет, а затем в подсобку. Поворачивая ключ в двери, Билли почему–то громко прошептал — «Я тебя потом выпущу. Сиди тихо…»
— «Надеюсь…» — пробурчал я и устроился в продавленном кресле. Я сидел и думал — почему Я так и не поговорил с Одри. Ведь у меня был шанс. У всех был шанс, пока она была жива… Теперь уже поздно…
В помещении бара раздавались приглушённые звуки какой–то возни, но меня это не интересовало. Я уже жалел, что впутал всех в эту историю и чувствовал какую–то странную вину перед Одри. Как будто я в чём–то предал её…
— «Дэнни!» — я вздрогнул от стука. Билли ещё раз настойчиво постучал — «Всё — уже почти время. Тихо!»
Меня вдруг внезапно охватило сильное волнение. Не в силах усидеть на месте, я на цыпочках подкрался к двери и заглянул в оконце. Увиденное произвело на меня сильное впечатление.
Помещение бара было погружено в темноту. Барная стойка целиком была покрыта красным бархатом. На краю её стоял старинный телефонный аппарат. Провод от него спускался вниз и скрывался, по всей видимости, за дверью кухни. Рядом с аппаратом горела свеча. Довершал картину портрет Одри, закреплённый над стойкой, чуть в глубине. Пятно света от свечи не достигало его, но он явно светился сам, призрачным холодным светом. Крупные капли пота выступили у меня на лице. Разумом я понимал, что тут не обошлось без технических ухищрений кибергения, но зрелище всё равно было потрясающим…
Одри слегка насмешливо смотрела прямо на меня. Казалось, сейчас она закончит телефонный разговор и примется за моё воспитание, дружески подтрунивая и искрясь весельем… Образ её был свеж и чист, словно умыт росой. Глаза сияли. Она прощала меня за всё, что я сделал и чего не сделал. И за то, что я сделаю. Каюсь — я заплакал. Я тоже любил её сейчас…
Совершенно выпав из реальности, я не сразу заметил, что на барную стойку упала чья–то зыбкая тень.
«Джонни пришёл!» — мгновенно окаменел я. Это был он. Медленно подойдя вплотную к стойке, он заворожено смотрел на портрет Одри. В неверном свете свечи, на лице его явно читалось ошеломление. Невидимый режиссёр не торопил события, решив в полной мере дать участникам и зрителям ощутить всю важность происходящего. Наконец, раздался приглушённый телефонный звонок.
Мы с Джонни вздрогнули. Непонимающе уставившись на аппарат, он замедленно снял трубку. Сначала он слушал, не решаясь заговорить, неотрывно смотря прямо на Одри. Затем закрыл глаза и заговорил. Я не слышал, о чём они говорили. Сквозь закрытую дверь до меня доносились лишь отзвуки его голоса. Но это не было монологом — он явно отвечал на вопросы, а под конец разговора даже улыбнулся.
Закончив разговор, он глубоко вздохнул и открыл глаза. В них была жизнь. Положив трубку, Джонни бросил долгий взгляд на портрет, повернулся и быстро вышел. Хлопнула дверь, мелькнула в окнах длинная тень, и всё стихло. Больше я его никогда не видел.
Когда Билли, прервав во вторник мою пьянку, отмочил меня в ванной и заставил позвонить по телефону, указанному в оставленной Джонни визитке, милый женский голос сообщил мне, что мистер Джон Уоррен утром в понедельник уволился и в тот же день убыл из города — она сама заказывала ему такси в аэропорт. Куда — ей, к сожалению, неизвестно… Так мы и не узнали — поверил ли Джонни в разыгранный нами спектакль или только подыгрывал нам, захотев поверить. Да какая, в сущности, разница! Лишь бы это ему помогло…
********************
В двери подсобки завозился ключ.
— «Дэнни» — почему–то всё ещё громким шёпотом сказал Билли — «Я сейчас отвезу мисс э–э–э… мою знакомую домой, а ты меня дождись, надо будет всё убрать» — опомнившись, он заговорил в полный голос — «По–моему, всё замечательно прошло. Я всю аппаратуру вырубил, ничего не трогай. Можешь пока промочить горло. Я скоро.»
Хлопнула дверь чёрного хода. Я медленно вышел в бар. Портрет уже не светился. Лицо Одри было неразличимо в темноте, но меня не оставляло ощущение, что она смотрит на меня и сейчас. Поёжившись, я решил прибрать барную стойку для того, чтобы хоть чем–нибудь заняться. Чертыхаясь в темноте, глупо боясь, что если я включу свет, то она опять будет смотреть на меня, я отсоединил провод от телефонного аппарата и собрался было отнести его на кухню, как услышал звук. Где–то вдалеке играла музыка. Я замер, прислушиваясь. Музыка явно играла в старинном телефоне.
«Будь я проклят!» — подумал я и снял трубку.
Сквозь треск, вдалеке, слышались лёгкая танцевальная музыка и голоса людей. Я недоумённо посмотрел на короткий кусок провода, торчащий из аппарата.
— «Одри!» — прокричал в трубке далёкий мужской голос — «Тебя к телефону!» Я стоял и тупо смотрел на кусок провода.
— «Алло! Одри у аппарата!» — звонко проговорил чуть запыхавшийся, весёлый голос молодой женщины — «Кто это говорит?»
Я тяжело положил трубку на стойку бара и вышел на улицу, забыв запереть дверь.
Наступило 5‑е мая. Одри исполнился 21 год…
Сон про будущее блогосферы
— «Сергей, сволочь! Ты что делаешь?! Мне же выступать сейчас! Ты посмотри на мою голову — что натворил, мерзавец?! Тебя научить как стайлинг делать, чтоли?! Ты каким лаком укладываешь?
Я велел чтобы «Super Clean Extra» укладывал, а ты чем? «Freeze and Shine»? Ещё бы «BES» мне подсунул! Уволю, бестолочь!»
— «Это кто там разоряется?» — спросил Виктор своего напарника, лениво постукивая дубинкой по перилам лестницы в холле «Останкино».
Анатолий отложил журнал, с хрустом потянулся, подвывая от удовольствия, опять взял журнал и уткнувшись в него носом глухо пробубнил в глянцевые страницы: «Это Тёмма Майнас 10. Блоггер известный. Не слыхал что ли?» — Анатолий выглянул из–за журнала — «Он модный сейчас — каждую неделю тут тусуется.»
— «Слыхал конечно» — Виктор замер, вглядываясь вглубь холла — «Просто я же здесь недавно работаю. Что–то не похож он на себя в телевизоре. А на кого это он?»
— «На Зверева» — Анатолий окончательно отшвырнул журнал на стол — «А что, Витёк — тоже хочешь небось знаменитым и богатым блоггером стать? Колись давай! Занимаешься по ночам блоггингом, а? А потом этими же руками хлеб берёшь?» — заржал Анатолий.
— «Да пошёл ты!» — Виктор незлобно махнул рукой и зарумянился. Напарник внезапно замолчал и с интересом посмотрел на Виктора.
— «Ба! В яблочко! Да ладно — не стесняйся. Я тоже одно время блог про SEO вёл. Тоже хотел богатым и знаменитым стать. Только не вышло нифига…»
— «Ты?!» — настал черёд удивляться Виктору.
— «Ну я. А что такого? Другана попросил — он мне блог на Вордпрессе установил и пару форумов показал где тусоваться.»
— «Ну и как?» — с деланным безразличием поинтересовался Виктор.
— «Да ну» — нехотя протянул Анатолий — «Баловство все это. Пишешь–пишешь — аж мозги закипают, а толку нету. Рекламодатели на тебя ноль внимания, на форумах ругают — типа ничего нового, а где новому–то взяться? Все друг у друга воруют… Своруешь, чуть подправишь и в блог.
А потом бац — и из индекса вылетел! Да еще и за хостинг плати. Оно мне надо?! Мне и здесь хорошо…» — Анатолий поднялся и решительно впихнул свою дубинку в поясное крепление, с трудом обогнув живот — «Ладно — это всё лирика, а кушать хочется три раза в день. Пойдём, пообедаем.»
— «Куда — на второй?»
— «Ну не на 11‑й же!» — утробно хохотнул Анатолий — «На 11‑й мы блогами не вышли. Пойдём, служивый…»
* * * * *
В отличие от демократичной столовой на втором этаже главного корпуса «Останкино», ресторан на 11‑м был пафосным местом.
Здесь отобедывали высокие телевизионные начальники, эксцентричные политики, VIP-персоны, приглашённые на различные шоу, женственные мужчины–ведущие с мягкими нежными руками, гламурные дамы из светской хроники и прочие разнообразные ксюшисобчак…
Продюсер чувствовал себя здесь, как рыба в воде. На столе перед ним стоял «тублерс» с виски (так положено продюсерам). Рядом лежал «Vertu» (а что делать?), который он периодически брал в руки, чтобы порешать Важные Вопросы.
— «Нет, Гарик. Не могу, дорогой, извини. Ну сам посуди — он не в твоём формате пока. Вот пойдёт немного на спад — тогда можно будет и поговорить. Ну, мы не допустим, чтобы сильно пошёл. Ты успеешь, я тебе обещаю. Тебе обязательно блоггер нужен?
У меня музыканты есть хорошие… Девочки — припевочки. Ну я понимаю, что не то. Слушай! А возьми Давыдова 11, помнишь такого? Он ведь суперпопулярным был. У него ещё хит такой был… Блин, не вспомню сейчас — про психологию что–то…
Возьми его пока. Им сейчас никто не занимается, недорого получится. Как раз в формате «Камеди» будет… Извини, дорогой — у меня параллельный. Повисишь? А — ну тогда пока, пока. Позвони через пару месяцев — чего–нибудь придумаем…»
— «Каз–зёл» — нажав кнопку отбоя процедил Продюсер. «Как его просил в раскрутке помочь — бабло немерянное зарядил, а теперь за копейки хочет попользовать…»
Он отхлебнул из стакана и поморщился. Он любил «straight» а не «on the rocks», но здесь его точно бы не поняли. Телефон мягко замурлыкал и заелозил по гладкой поверхности стола.
— «Алло! Да, я продюсер Дмитрия Голополосова 12. Вы где мой телефон взяли? Эдуард Викторович дал? Это который? А, понятно. И что Вы хотите? Конференция? Где? Какой край? Красно…дарский? Ярский? Нет — разница конечно есть… Райдер другой будет…
Читали стандартный? Нет — сейчас изменения небольшие. BMW не 5‑й, а 7‑й кузов, ноутбук Vaio в гримёрке, ну и по–мелочи там… В блоге Дмитрия можно ознакомиться.
Чего сделать? На баяне сыграть?! Вы сдурели, что ли совсем?! Димок известный блоггер — он не играет на баяне! Нет — это Вы послушайте! Ну… Ну… Сколько?! А когда конференция начинается? Ладно, успеем научиться… Вы что там — смеётесь чтоли?!
Что–то я не понял… Погодите — погодите… Голос знакомый… Йоська — ты, чтоли? Придурок! Кто там ржёт? Алка? Молодцы, блин, разыграли. Привет её передавай. Ну, Йосик — с меня должок! Молодец, молодец. Я ведь поверил почти! Как дела? Да у меня тоже в порядке.
На блоггеров сейчас прут, как бешенные. Из «чёса» не вылезаем. У меня? У меня сейчас Димок, Вовка 13, Баблоруб 14. Нормально поднимают. А ты, я слышал, с Шакиным 15 контракт подписал? Это удачно. Он же ещё бармен–шоу может на конференциях показывать — быстро окупится.
Кто там у тебя ещё? Дельфин 16, Терехов 17, Трой… Ну, не мегазвёзды, конечно, но бабла немало могут принести. Ты их научи ещё чему–нибудь, кроме как на конференциях штаны протирать. Пусть, к примеру, читает доклад и хула–хуп крутит или по канату ходит. Публике понравится.
Ничего, не переломится. Иан Андерсон из «Jethro Tull» стоял на заре своей карьеры весь концерт на одной ноге — не переломился же. Популярным стал. Так он хоть музыкант классный был. Элис Купер вон вообще бошки голубям откусывает, не брезгует… О! Идея!
Давай у тебя Трой будет голубям бошки откусывать! Он такой интеллигентный, в очочках — классно будет смотреться. Да шучу–шучу…
Ну да — конкуренция высокая. Я вот постоянно молодых, перспективных блоггеров ищу, кастинги провожу везде, где бываю с конференциями. Да шушера в основном, «школьнеги»…
Слушай, чего хотел спросить… Говорят недотрога Маул осторожненько выходит на контакт с продюсерами. К тебе не обращался? Ага — так я тебе и поверил… Интересно, с кем контракт подпишет? Я? Нет — я с ним работать из принципа не буду.
Я когда год назад предлагал вместе поработать — так он нос воротил, типа суперстар. А сейчас чувствует, что мимо бабла со свистом пролетает — засуетился. Ну да — на SEO-то ему столько за всю жизнь не заработать, сколько у меня Вовка за лето зарабатывает…
Да и чего он делать–то умеет? Ни петь, ни танцевать. Имя только. На серьёзные мероприятия только задействовать — биографию Одри рассказывать с показом слайдов. На корпоративы уже не пошлёшь — все со скуки перемрут… Ну да…
Я? Я уже в «Останкино». Ты когда подъедешь? Выходите уже? Давай, я вас на 11‑м жду.»
Продюсер аккуратно положил телефон на стол и поискал глазами официанта. До начала церемонии вручения приза «Золотая клава» лучшему блоггеру года оставалось чуть менее часа…
------------------------------------
— «Про–опуск» — безразлично пробасил Анатолий.
— «Сейчас — сейчас» — мелко засуетилась женщина, поблескивая очочками — «Господи Боже мой! Да куда ж он подевался?!» — она копошилась в сумочке, создав на пункте контроля небольшой затор.
— «Про–опуск. Не задерживаем, гражданочка!» — явно придурялся Анатолий, выбрав из своего богатого арсенала самые мерзкие тон и выражение лица.
«Клю–у–уч!» — вдруг явно послышалось стоявшему рядом Виктору. Пару дней назад он был в архиве, где группа пьяненьких ископаемых работников телецентра отсматривала и отправляла на вечную консервацию («В последний путь» — как следовало из одного из тостов) такие же ископаемые телевизионные фильмы. Там–то к нему и прицепились «Оля», «Яло» и вот это дурацкое «Клю–у–уч!»
Ископаемые рыдали пьяными слезами, поминутно целуясь и обнимаясь. Виктор злился — «Идиоты! Кому ваше древнее барахло нужно?! Правильно руководство делает — надо больше современных фильмов снимать. Про блоггеров хотя бы. Молодёжь к чему–то стремиться должна, а не просто в институтах штаны протирать!»
— «Послушайте!» — вспыхнула гражданочка в очочках — «Какая я Вам гражданочка?! Ну не могу я найти пропуск — подевался куда–то… Но Вы меня не узнаёте, чтоли?! Я Елена Малышева — ведущая программы «Здоровье». Я 15 лет в «Останкино» на работу через эту проходную хожу!»
— «Малышева — Калышева — мне по–барабану! Пропуск покажите!» — выпучил стеклянные глаза на очочки Анатолий. Малышева, как и любой интеллигентный человек, столкнувшийся с откровенным хамством, молча захлопала ртом.
Атмосферу разрядило некое, едва уловимое изменение броуновского движения в холле. Всё стало двигаться несколько быстрее, даже время. «Тёма 18!!!» — выдохнули сотни ртов. Не растерявшись, Виктор сноровисто оттеснил непропускную Малышеву в сторонку, освободив проход быстро приближающейся, нелепо одетой, по–бабьи бесформенной фигуре живого классика блоггинга.
Титан, неся на лице привычное выражение недовольного гоблина, стремительно проследовал мимо, окинув рассеянным взглядом небольшую очередь у пропускного пункта, прижатую дубинкой к перилам Малышеву и застывших Анатолия и Виктора.
— «Вау! Он на меня посмотрел!» — взвизгнула в холле какая–то канделакиподобная девица. Ведущий «Вестей», закрученный шлейфом кометы, стал злобно пробиваться к лестнице. Блоггеры начали съезжаться на ежегодный шабаш…
* * * * *
— «Валентина! Валя! Никуда не уходи! Сейчас Шакин приедет — сразу гримировать. Света — ты почему здесь? У тебя кто должен быть?» — встревоженная Галя — ассистент режиссёра, цепко схватила гримёршу за локоток.
Подготовка к любому крупному телевизионному шоу всегда чем–то напоминает подготовку к небольшому землетрясению, а ассистент режиссёра как обычно находится, так сказать, «на передовой», поэтому остальной подневольный персонал с пониманием относился к некой нервозности Галины Сергеевны.
— «Галочка, я уже закончила. У меня Андрюша Трой был. Ты же знаешь — с ним хлопот не бывает. Мы всё быстро сделали.» — успокаивающе ответила Света.
— «Всё уже? Вот и хорошо, вот и хорошо…» — Галочка с некоторым усилием разжала пальцы — «Только не забудь — перед тем, как ему идти на сцену, надо будет грим поправить.»
— «Конечно, Галочка — я помню.» — Света вздохнула. Она не любила, когда сомневались в её профессионализме.
— «Ну всё — я дальше полетела.» — Галина умела мгновенно переключаться на другие задачи. И уже устремившись было дальше по коридору, внезапно остановилась и повернувшись к Валентине, погрозила ей пальцем — «Валя! С Шакиным никаких лишних разговоров! Поняла?!»
— «Поняла» — вздохнула теперь и Валентина. Шакин — известный, богатый, двухметровый мускулистый красавец не мог оставить равнодушной ни одну девушку.
— «Ну как?» — Валя встрепенулась и волевым усилием прогнала романтическую поволоку из глаз — «Унизил Андрюша сегодня твоё человеческое достоинство?»
— «Унизил» — усмехнулась Светлана. Это была их профессиональная шутка. Пару лет назад, на каком–то корпоративном банкетике, подвыпивший топ–менеджер их телекомпании всячески учил их жизни и неуклюже домогался.
— «Поймите, девочки! Все эти подарки от артистов, гостей — все эти конфеты, деньги — это ведь унижает ваше че–еческое достоинство. Де–воч–ки! Я вам запрещаю!» — морда лица топ–менеджера покраснела и вошедши в раж, он уже откровенно лапал воспитуемых.
Любимого руководителя быстро унесли под белы ручки. «Извращенец» — брезгливо сказала Света и поправила платье. Топ–менеджер навсегда пал в их глазах, но этот досадный случай и породил их профессиональную шутку, уже на год пережившую в коридорах «Останкино» своего красномордого создателя.
Подношение небольших подарков гримёрам, как правило в денежно–шоколадно–конфетно–алкогольно-парфюмерном воплощении, считалось неофициальной традицией, которая брала начало из древнего мифа о том, что в Стародавние Времена, когда Интернета ещё не было (прикинь, да?!), а сотовые телефоны весили по одному килограмму (прикинь, да?!), один Народный Артист нахамил гримёрше и она его так загримировала, что все потом говорили: «Фу, какой он старый в телевизоре!»
С тех пор, мол, и появился обычай — приносить гримёршам мелкие жертвоприношения, чтобы всегда быть молодым и красивым. Андрюша Трой — всеобщий любимчик, дарил легко и радостно. Что он подарит — предугадать было решительно невозможно.
Всё зависело от активности тараканов в его голове в данный момент времени. Это могли быть и тысяча батов и баночка йогурта и шарлотка собственного приготовления, которую он пёр аэропланом из самой Уфы. Тем не менее, ему прощалось всё. Он был «лапочка».
Димок был прижимист. Он всегда дарил подарки категории «чуть ниже средней». Причём очень точно ориентировался в ценовых категориях. И не дешёвка — по статусу не положено и не накладно. Дарил он по необходимости — долго разговаривая и заглядывая в глаза. Чтобы прониклись, запомнили… Получать от него подарки было неприятно, но, справедливости ради надо сказать, шарлоток он не дарил.
Сергей Жуковский 19 был кошмаром для всех. Он сыпал окрест, как семенами, своими книжками из серии «Как заработать на блоге $1.000.000 за шесть месяцев», записанными на диски подкастами «Получаем трафик из телефонного справочника» и легко мог дать фору в сто очков самому прожжённому представителю канадской компании, впаривающему Вам пылесос со скидкой.
Энергичные молодые дамы из многочисленных интернет–компаний были похожи друг на друга, как родные сёстры — чрезвычайно милы, всегда улыбались, говорили чётко, ёмко и очень вежливо. Тонко и к месту шутили. Дарили всякую фигню с логотипами своих компаний — они были уверены, что уж их–то красоту не испортить ничем.
Блоггерская шушера помельче, по большому счёту случайно попавшая в кресло останкинского гримёра, не дарила ничего. Поскольку люди они были мимолётные и шансы вновь оказаться в телевизионной студии были для них чрезвычайно малы — им это нарушение традиций снисходительно прощали — что с убогих–то возьмёшь?
Убогие были о своих персонах совершенно перпендикулярного мнения. С обслуживающим персоналом вели себя холодно–демократично — как добрый барин. С телевизионным начальством пошиба от среднего и выше — кротко–согласительно, запоминая глубоко в своём чувствительном нутре все обидные слова и несправедливости, чтобы припомнить их обидчикам, когда они (убогие) станут богатыми и знаменитыми (именно не «если станут», а «когда станут»! (-:).
— «Девочки!» — окликнули коллег–подружек от дверей гримёрки — «Шакин приехал».
— «Всё — я побежала!» — встрепенулась Валентина. Михаил Шакин надвигался из глубины коридора неотвратимый, как судьба.
Длинный белый плащ, расшитый золотом, ниспадал с мужественных плеч. Полы его разлетались от стремительного шага, как крылья. Мягкие сафьяновые сапожки практически не касались потрёпанного жизнью линолеума. Запах дорогого парфюма сладким облаком расползался вокруг.
Широкоформатная голливудская улыбка бросала блики на стены. Блики причудливым образом складывались в слова. «Как я жил в Америке» — угадывалось в этой светописи на левой стене. «Что б я так жил!» — угадывалось на правой. Михаил провалился в разверзнутую пасть гримёрной, мелькнув напоследок белоснежной полой плаща. В коридоре стало на порядок темнее. Светлана очнулась и пошла искать Троя…
Дон 2.020
Хлыщ явно был дорогим Нью — Йоркским адвокатом. Не итальянец, нет. Из тех англосаксов, чьи предки приплыли в Новый Свет на легендарном «Мэйфлауэре», что на ступеньку ставило их выше других на социальной лестнице. От хлыща за милю разило снобизмом.
Только очень приличные гонорары примиряли его с мыслью, что ему приходится работать на «макаронников». Поджав губы, прижав локтем дорогой портфель к боку и глядя прямо перед собой, хлыщ стал быстро удаляться прочь, пока не скрылся в гулкой прохладе холла второго этажа.
— Проходи — сказал Марио, указав жирным подбородком в сторону арки.
Джузеппе положил иллюстрированный журнал на широкий подлокотник кожаного кресла, в котором коротал время, и вошёл на террасу через высокие открытые двустворчатые двери.
Дон сидел за столом в дальнем конце увитой вьюном и цветами террасы и читал какие–то бумаги. Он не отрывал от них глаз, до тех пор, пока Джузеппе не подошёл почти вплотную к столу.
— Пино, сынок! — Дон коротко и остро взглянул на Джузеппе, легко встал и крепко обнял его — Садись, садись. Хочешь кушать? Кофе? — Дон усадил Джузеппе в плетённое кресло и придвинул к нему вазу с фруктами и блюдо с печеньем.
— Спасибо, дядя — я просто попью минеральной воды. Джузеппе наполовину наполнил бокал и приготовился слушать. Однако, Дон не спешил. Он вернулся в своё кресло, отложил бумаги и принялся неспеша раскуривать сигару. Было заметно, что он не знает, как начать разговор.
Это удивило Джузеппе. Его двоюродный дядя отличался стальным характером и уж в чём-в чём — а в нерешительности его было трудно было заподозрить. Родители Джонни остались в Италии и здесь — в Америке, Дон был для Джузеппе вместо отца. Он и в самом деле относился к Пино (так он уменьшительно–ласкательно называл Джузеппе) как к сыну.
— Какие–то проблемы, дядя? — решил помочь Джузеппе, намекая на хлыща–адвоката, которого он видел в холле.
— Проблемы? — поднял брови Дон — Нет, сынок — никаких проблем. Дела идут хорошо. И ты это знаешь. Ты занимаешь в организации одно из ключевых мест. Я ценю тебя и всегда хвалю, когда пишу письма твоим родителям — Дон положил дымящуюся сигару в пепельницу — Тут дело в другом… — Он сел прямо и положил руки на стол — Скажи — ты знаешь, что такое Интернет?
— Интернет? — искренне удивился Джузеппе, забыв отпить из бокала, который он только что взял со стола — Впервые слышу. Это какой–то трест?
— Нет — ответил Дон — по крайней мере, не в том виде, который мы знаем. Послушай, Пино — я сейчас скажу тебе странные вещи и ты даже можешь подумать, что я выжил из ума… Не перебивай, я знаю, как это будет выглядеть со стороны. Но я прошу выслушать меня и сделать так, как я попрошу. Хорошо, сынок?
— Да, дядя — Джузеппе поставил бокал с водой на стол — Я внимательно Вас слушаю.
— Мне сегодня приснился отец — вздохнул Дон — Отец редко мне снится — он умер давно, когда я был ещё очень молод и я не очень хорошо его помню. Обычно мне снится мама…
Дон замолчал. Джузеппе почтительно ждал. Мама Дона умерла четыре года назад и он ещё не до конца смирился с этой утратой.
— Но сегодня мне приснился отец — продолжил Дон — Он сказал: «Сынок, я беспокоюсь за тебя. Как у тебя дела? Я хочу помочь тебе. Я давно в мире мёртвых и мне подвластны такие вещи, о которых живые не имеют ни малейшего понятия. Я хочу рассказать тебе про будущее, чтобы ты мог правильно делать в нём бизнес.» И он рассказал.
— Что же? — не выдержал Джузеппе, в нетерпении подавшись вперёд.
— Многое — усмехнулся Дон — Некоторые вещи я просто не понял. Я очень люблю своего папу, но понимаю, что это, всё–таки, только сон и я не стал бы планировать будущее нашего бизнеса, основываясь только на информации, полученной из снов…
— Что же Вас тогда беспокоит? — спросил Джузеппе.
— Это, конечно, только сон, но папа никогда не разменивался на мелочи. Мне кажется, он хотел донести до меня нечто важное. Я чувствую это…
Джузеппе одобрительно хмыкнул и покачал головой в знак согласия. Феноменальное чутьё Дона было всем хорошо известно и было одним из краеугольных камней, на которых держался весь обширный бизнес Организации. Если Дон что–то чувствовал — это требовало самого пристального внимания.
— Некоторые предсказания папы показались мне весьма возможными и очень… — Дон пощёлкал пальцами — очень правильными. Прогресс не стоит на месте. На дворе 30‑е годы XX века. Мы должны идти в ногу с прогрессом, иначе мы не выживем в конкурентной борьбе.
Ты молодой, Пино — будущее за такими, как ты. Но мой папа приснился мне, а не тебе — Дон любил иногда пошутить — поэтому я и пересказываю своими словами.
Я попытаюсь объяснить тебе, что такое Интернет. Как я это понял. Ты прекрасно знаешь, что такое радио, телефон, телеграф, газета. Уже и изображение научились передавать на расстоянии. Все эти приспособления служат для передачи информации. Не тебе объяснять, как важна информация в нашем деле.
Так вот. В будущем у каждого человека будет устройство, позволяющее принимать, передавать и преобразовывать любую информацию — звук, изображение, текст… При помощи этих устройств люди смогут не только потреблять информацию — они смогут её создавать.
Самое главное, что все эти устройства будут одновременно соединены между собой проводами и радиоволнами в единую сеть, которая опутает собою весь мир. В этой сети можно будет найти любую информацию — тексты книг, музыку, фильмы, новости — любую. Интернет будет всемирным хранилищем информации.
— Это просто грандиозно! — выдохнул Джузеппе.
— Да — это действительно грандиозно. Но любая информация должна где–то храниться. Информации будет много, очень много и тот, кто предложит наилучшие условия и наивысшую степень безопасности — тот не только заработает большие деньги, но и приобретёт значительное влияние в этой области.
Мы должны быть радушными хозяевами. И назвать этот бизнес можно соответствующе — host, hosting. Я прошу тебя, Пино — не упускай из виду эти перспективы. Не сейчас — так возможно в недалёком будущем нам придётся жёстко конкурировать в совершенно новых для нас условиях.
Я не доживу до тех времён — так что вся надежда на тебя — ты молод, умён, честолюбив и когда–нибудь займёшь моё место.
— Дядя! — привстал Джузеппе.
— Ладно, ладно! — махнул рукой Дон — умирать я пока не собираюсь и у нас ещё будет время это обсудить. Ты понял, что я хотел тебе сказать?
— Да, дядя. Я подумаю об этом.
— Вот и хорошо. А сейчас иди. Ко мне должна прибыть делегация из западных штатов — мне нужно подготовиться.
Дон встал и обнял Джузеппе на прощание.
— До свидания, сынок.
— До свидания, дядя.
Джузеппе вышел в холл несколько обескураженным. Значил ли этот разговор, что дядя стал больше доверять ему, либо у него действительно не всё в порядке с головой?…
Джузеппе размышлял об этом всю дорогу по пути домой, но так ничего и не решил. Вечером, после ужина, когда Карла уложила детей и присела рядом с ним на диван возле камина, он осторожно сказал ей:
— Знаешь, кажется дядя начал сдавать…
И глядя в её прекрасные, округлившиеся глаза, коротко рассказал о своём визите и о перспективах, открывающихся перед ним, если дядино недомогание будет прогрессировать. Однако вечером, перед сном, он аккуратно записал все события сегодняшнего дня в свой дневник, который вёл неукоснительно.
Когда–нибудь этот дневник прочтёт его сын…
Сон про Дмитрия Давыдова
Дмитрий маялся. Маялся с чувством, с внутренним надрывом и даже слегка напоказ. Сунув руки в карманы домашних брюк, задумчиво прохаживался по комнате, бессмысленно скользя взглядом по портретам, развешанным на стенах.
Со стен на него внимательно смотрели учёные мужи и члены кружка изящной словесности при местном ДК. С членами кружка Дмитрий старался взглядом не встречаться. Яркое утреннее солнце отражалось бликами от стёкол портретов и от отполированной на заднице ткани брюк.
Никаких отвисших на коленях трико Дмитрий не носил категорически. Сама мысль о растянутых трико его оскорбляла. Надеть на себя этот предмет спортивного гардероба было для Давыдова равносильно признанию в махровом бихевиоризме 21.
Правда, прямой связи между трико и бихевиоризмом он со стопроцентной уверенностью доказать бы не смог, но неприятный осадок был. «В любой день, в любом году — гореть Скиннеру 22 в аду» — автоматически всплыла в памяти одна из многочисленных речёвок–проклятий.
Компьютер был, как всегда, включен, но Давыдов даже и не думал приниматься за работу, бесцельно шатаясь от стены к стене и что–то бормоча себе под нос то ли по–английски, то ли по–туркменски 23.
Состояние это было ему настолько несвойственно, что жена и сын почли за благо ретироваться из комнаты и теперь негромко возились в детской.
На минуту прервав броуновское движение, Дмитрий остановился возле стола, не вынимая рук из карманов и уставился на небольшую невзрачную иконку в правом нижнем углу монитора. Иконка была чёрно–белой, вернее даже серо–белой и представляла из себя изображение нимба.
Внутри нимба помещалась буква «G». Иконка была неактивна вот уже около полугода. Если навести на неё указатель мышки, всплывало небольшое окошко, в котором было лишь одно слово — «Great».
«Круглоглаз и яснолик, Дима Давыдов велик» — немедленно сложилось в уме нелепое двустишье. От этого ударения на первом слоге фамилии оно становилось особенно прилипчивым и обещало составить компанию Давыдову минимум на пару дней.
Дмитрий маялся не просто так, а по поводу — апдейт должен был произойти со дня на день. Точная дата не была известна никогда.
«С ума можно от них сойти» — бурчал Давыдов. «Можно подумать, у них толпы Великих в Рейтинге. Могли бы и заранее как–то предупреждать. Мучайся тут…»
В глубине души Давыдов был уверен, что статус «Великий» в Рейтинге есть только у него. Но кто вообще участвует в этом Рейтинге, у кого какой статус и какие там дальше статусы после «Великого» было решительно неизвестно и это было крайне неприятно…
«Привет! Ты случайно не участвуешь в богорейтинге?» Напрямую такое не спросишь, да и кто признается? Были, правда, у Дмитрия некоторые догадки относительно кое–кого. В Интернете пара американцев точно участвовала в Рейтинге, относительно же Рунета твёрдой определённости не было…
«Позвонить, что–ли, Д.? Говорят, лучший вебмастер в Рунете. Уж он–то точно должен быть в курсе». Вытащив из–под стола валявшийся там на полу сотовый телефон, Дмитрий набрал номер. Он знал номер Д. Это был человек из «Среднего Круга». Завсегдатай «постового».
«Слушай» — начал он безо всяких прелюдий «А можно такой, как его… плагин написать к браузеру, чтобы он богорейтинг любого блога показывал? Ну, типа SeoQuake?». Слово «плагин» было из недавно узнанных и Дмитрий ещё иногда спотыкался на нём… «Только пусть называется «God Almighty Rating Plugin» — «GARP». Так нормально будет».
«Чтобы что показывал?!»
«Ты что, идиот?» — привычно поинтересовался Давыдов. «Рейтинг Избранников Божьих». На том конце потрясённо молчали и даже, кажется, зависли.
Немного подождав, Дмитрий нажал кнопку отбоя. «Shit! Всё–таки он не в теме. Опять завтра разговоры пойдут, что Давыдов с ума сошёл»…
«А вы что, б…дь, уставились?!» — прикрикнул он на портреты. «Клоун я вам тут, чтоли?».
Когда он отвернулся, Стивен Пинкер 24 подмигнул Питеру Крамеру 25, Питер Крамер подмигнул Дэвиду Бейкеру 26, Дэвид Бейкер подмигнул Сатоши Каназава 27. Цепная реакция докатилась до Денни Канемана 28. Денни Канеману подмигивать было некому — он висел возле самой двери.
Куцая галерейка микробиологов под предводительством Стэнли У. Артца 29 пыжилась на противоположной стене, тщётно пытаясь привлечь к себе внимание, но была полностью проигнорирована. От группового портрета членов кружка изящной словесности веяло холодом.
«о-Оу!» — сказал компьютер. Одним гиганским прыжком преодолев расстояние до рабочего стола, Дмитрий плотоядно вперился взглядом в открывшееся окно ICQ.
«Сядьте и ждите» — было написано там. «Апдейт произойдёт через одну минуту».
Сцепив пальцы рук и ног (никогда бы не подумал, что такое возможно), замерев, Давыдов сидел и ждал. Костяшки пальцев побелели.
Иконка в нижнем правом углу наполнилась мягким золотистым цветом, вместо одной буквы в нимбе появились две — «RG». С третьей попытки курсор мышки попал на иконку. Открылось окно.
«Really Great» — вспыхнул золотом готический шрифт. На мгновение замерло всё. Абсолютно всё. Океанский лайнер, пересекающий Атлантику уткнулся носом в огромную, неподвижную бирюзовую волну, тяжёлые солёные брызги расцвели, как диковинные цветы на водяных стеблях.
Сбитый партизанами военный вертолёт, падающий в колумбийские джунгли, едва–едва начал цеплять лопастями верхушки деревьев и рубленная зелёная масса взмыла в воздух, словно безумный El cocinero решил приготовить свой фирменный салат.
Петрович, спеша к своим товарищам, споткнулся и выронил из рук бутылку водки, купленную на деньги пайщиков. Бутылка зависла в 30 сантиметрах от асфальта. Тело Петровича находилось в другой точке пространства под углом в 57 градусов к плоскости тротуара. Встретится им не было никакой возможности. «Остановись, мгновенье!» — подумал Петрович.
«А–А–А-А!!!» — закричал Давыдов. Роняя кресло, перемотанное в нескольких местах разноцветной изолентой, он вскочил и забегал по комнате, спотыкаясь о валяющийся на полу практически уже трон и не замечая этого.
На шум, в комнату, неосторожно заглянула жена. Ураганом проносясь мимо, он схватил её за руку и потащил к компьютеру. «Смотри, женщина, насколько я велик! Смотри!», крепко держа её за шею он вплотную приблизил лицо жены к монитору.
Несчастная женщина изо всех сил упиралась руками в стол и материлась сквозь зубы — она знала каждый пиксель на этом мониторе «в лицо». Пиксели заговорщицки подмигивали ей, как старой знакомой. «Ещё «битые» появились» — чисто механически отметила она.
Вдоволь насладившись произведённым эффектом и даже не заметив отчаянной борьбы, Давыдов отпустил жену и рухнул на пол.
Закрутился ужом, живо поднялся, подтащил кресло к столу и привычно впечатался в него. Кресло взвизгнуло. С пушечным грохотом хлопнула дверь за разъяренной женщиной. Со стены упал портрет Дэнни Каннемана печально звякнув стеклом.
Оставшиеся на стене портреты злорадно ухмылялись и пучили глаза. «Сынок, собирайся, мы едем к бабушке!» — донеслось из глубины квартиры. На миг оторвав сомнамбулический вгляд от монитора и так и не поняв, что происходит, Дмитрий опять прильнул к компьютеру.
Пальцы порхали над клавиатурой с такой скоростью, что казалось — на руках у Дмитрия диковинные рукавицы, сшитые из едва видимой, тускло переливающейся на солнце ткани.
Лицо Давыдова было напряжённым и злым. Пот блестел на верхней губе. Лоб пересекала отчётливая вертикальная складка. На монитор сыпались буквы. Совершенно непостижимо из букв образовывались фразы…
… … …
Лицо Давыдова занимало половину неба. Оно было напряжённым и злым. Пот блестел на верхней губе. Лоб пересекала отчётливая вертикальная складка. Глаза за стёклами очков непрерывно бегали, отслеживая неиссякаемый поток букв, порождаемый беспокойным разумом Дмитрия.
Вдруг на фоне его лица появились две огромные ладони. Раздался сухой, резкий хлопок. Изображение Давыдова стало стремительно комкаться, съёживаться. Очень скоро оно коллапсировало в точку и исчезло, издав тихий характерный пук.
«Ну что ты возишься со своим модернлайфом?» Спросил первый Ангел. «Сейчас древние — очень актуальное направление. Есть неплохие партнёрки. Пару тем могу спалить по–дружбе».
«Спасибо» — поблагодарил второй Ангел. «Но я буду свои «соулы» разрабатывать».
«Ну–ну» — добродушно протянул первый Ангел «Знаем мы ваши разработки. Про Франкенштейна не надо напоминать? Большой шум был… Ладно — ладно. Смотри, что умею!»
Ловко достав откуда–то из под крыльев две небольшие арфы, первый Ангел пристроил их себе на колени. «Подержи одну» — попросил он и прижав вторую арфу подбородком, весьма недурно исполнил в две руки вступление из композиции «Smoke on the water». «Ну как?» — обратил он ко второму Ангелу сияющие глаза.
«Потрясающе» — с едва уловимым сарказмом ответил второй Ангел.
«Я тоже так думаю. Ну, мне пора» — засобирался первый Ангел, сунул арфы в складки туники, улыбнулся второму Ангелу и неспеша направился прочь.
«Возможно ты и прав, друг мой» — думал второй Ангел, задумчиво глядя вслед удаляющемуся недавнему собеседнику. «Рассудить нас может только Бог, но у него полно своих проектов. Возможно, я создам нового Бога» — усмехнулся он. Впереди была вечность. В воздухе витал запах недавнего коллапса…
Железнодорожный сон
Вы будете смеяться, но мне приснился сон, что наша жизнь очень напоминает систему железнодорожных сообщений. Все хотят сесть в поезд, который привезёт их к богатству и успеху. Эдакий образный «Поезд в Сочи».
Ты всю дорогу пьёшь пиво и играешь в карты, а на сочинском вокзале тебя встречает девятиметровый лимузин, набитый мулатками. И тебе такое окончание путешествия кажется абсолютно естественным — ты же такой хороший парень! Кому, если не тебе?!
Но поезда в Сочи, ходят только с Центрального Вокзала. Ты вываливаешься мятый из электрички и замираешь, поражённый великолепием лепных потолков и хрустальных люстр. «Вот это возможности!» — восхищённо бормочешь ты — «Отсюда, наверное, не только в Сочи поезда ходят, но и в сам Лос — Анжелес!»
Покупая билет, ты беспокойно заглядываешь кассиру в глаза:”Девушка, а Вы мне правильный билетик продали?» Девушка гневно и брезгливо фыркает:”Какой просили — такой и продала!» Девушка врёт — вовсе и не девушка она, а судьба и прекрасно знает, подходит Вам этот билет или нет.
Но вышестоящее железнодорожное начальство запрещает говорить пассажирам правду. Типа свобода выбора, то да сё… И ты садишься в поезд до Сочи, а оказывается состав идёт в Воркуту. Сначала ты перелаиваешься с проводницей, потом пытаешься выяснить отношения с брезгливой барышней из кассы, хватаешь швырнутый билет и бежишь на другую платформу, чтобы увидеть на повороте хвостовые огни последнего вагона.
«Да идёт оно всё в жопу!» — думаешь ты в сердцах — «Мне всего–то 20 лет. Успею я ещё в Сочи — какие мои годы!» и идёшь в привокзальный ресторан, где феерично гудишь.
Выйдя из ресторана, ты обнаруживаешь, что тридцатник ты уже разменял и надо бы ехать. С брезгливой барышней ты уже не ругаешься, а разговариваешь тоном уставшего Казановы. Барышня немного оттаивает и выдаёт тебе «правильный» билет.
Но, от сидящих на платформе грузчиков, ты узнаёшь, что нужный тебе поезд ходит только по чётным, а сегодня нечётное. На этот раз ты не идёшь к барышне — ты поумнел. Ты ходишь по платформам и выясняешь у проводников куда какой поезд едет. Проводники все пьяные и дают мутные и противоречивые ответы.
Единственный относительно трезвый проводник сообщает тебе, что последний поезд в Сочи сей минут уходит с шестой платформы. То есть, вообще последний. Тряся пивным животиком, ты мчишься на шестую платформу, откуда уже отходит поезд.
Вставши ноздря в ноздрю с последним вагоном, ты видишь на нём табличку «Ад — Сочи» и решаешь во что бы то ни стало вскочить на подножку и сесть–таки в этот поезд. Но чем быстрее ты бежишь — тем шибче едет поезд. И вот платформа заканчивается и ты тяжело скачешь по гравию.
«Ничего–ничего» — думаешь ты — «Вот догоню поезд — заживу! Сначала в туалет, а потом непременно в вагон–ресторан. Надо только потерпеть немного… ” Где–то в районе сорока лет рядом с тобой уже бежит жена, умудряясь вытряхивать на бегу гравий из босоножек и двое детей.
Детям тяжело бежать и поэтому ты берёшь их на руки. Становится совсем тяжело. «Ничего–ничего. Подножка уже близко. Только схватиться за поручень.» — хрипишь ты потной жене. Она вымучено улыбается тебе в ответ. Она верит тебе.
Когда дети начинают бежать самостоятельно, кто рядом, кто увязался за другим поездом, наступает облегчение и заветная подножка уже не кажется такой желанной. Ты начинаешь находить утешение в том, что бег полезен для здоровья, но в районе шестидесяти слабая нога предательски подворачивается и ты раскраиваешь голову об рельсу при падении, успев напоследок выкрикнуть:”Не останавливайтесь, дети!»
Дети по инерции убегают вперёд, жена садится рядом и плачет. Ей не нужен поезд без тебя — она всю жизнь тебе верила…
Страшно? Мне страшно. Жутко страшно. Поэтому я буду работать, как проклятый…
Сон про Арсения Фёдорова 30
«Арсений, ты куда?»
«Пойду отолью.»
«Давай быстрее — возвращаться надо пока не стемнело. Близко к краю дороги не подходи.»
«Быстро только кошки родятся» — пробурчал Арсений, свинчивая крышку со второй за сегодня бутылки рома, прихваченной из джипа.
Возвращаться было действительно надо. Моста перед ними не было. Вернее, частично он был, но этого было явно недостаточно, чтобы перебраться на другую сторону. Средний пролёт моста мирно покоился на дне полуторакилометровой пропасти.
«Какого меня понесло в эту экспедицию спьяну?» — раздражённо подумал Арсений. «Сидел бы себе спокойно в Кито. Обезьянок захотелось посмотреть. Мне–то нахрена эти обезьянки сдались?! Натуралист, блин…»
Целью экспедиции была Тена, славящаяся своим зоопарком, где была в ассортименте представлена фауна джунглей Эквадора. Вчера вечером друзья взахлёб расписывали все прелести предстоящего путешествия и податливый после выпитого рому Арсений сдуру согласился составить им компанию, о чём сейчас жгуче жалел.
Кроме постоянной тряски, удушающей жары и пыли, никакой романтики не наблюдалось. Да к тому же, из–за разрушенного моста, приходилось возвращаться назад. Дорога назад, ночью, тоже не была усыпана лепестками роз… Хлебнув из бутылки, он поставил её возле ног, надев крышку на горлышко, не закручивая и нетерпеливо приступил к процессу.
Закончив, он вдруг замер, неожиданно поражённый величием простиравшейся перед ним панорамы. Немыслимое количество биомассы находилось подле его ног. Девственный лес не имел ни конца, ни края, степенно покоясь в своём ложе, испуская древние звуки и запахи.
«Арсений, где ты там? Поехали!» — закричали от джипа. Арсений вздрогнул и наклонился за бутылкой.
Внезапно земля под его ногами просела и он ухнул вниз по крутому глинистому склону, вместе с изрядным куском отломившейся почвы, прямо в черноту джунглей.
«Чёрт!» — только и успел подумать он, безуспешно цепляясь за траву, падающую вместе с ним. Невесть откуда взявшаяся бутылка рома больно треснула его по голове, выплеснув на лицо часть своего содержимого. Инстинктивно пытаясь схватить её, Арсений утратил концентрацию, его сильно ударило боком о какую–то корягу, перевернуло вниз головой и стремительное падение стало не только чрезвычайно опасным, но и крайне неприятным.
Глаза и рот забились мерзкой на вкус глиной и Арсений, как личность, полностью выключился из процесса. Только тело его, повинуясь единым для всех тел законам всемирного тяготения, вынуждено было участвовать в этом смертельном аттракционе.
Наконец, по истечении вечности, скорость падения замедлилась, измученный организм подкинуло напоследок на подлой кочке и Арсений грандиозной жабой шмякнулся на влажную землю.
«КХА!» — пулей вылетел изо рта добрый шмат глины. «КХА — КХА!» — судорожно кашлял Арсений, постепенно приходя в себя. Вытерев ладони о сырую траву и счистив с лица глину, он первым делом ощупал руки, ноги и голову. Повезло — не считая ушибленного бока, он был целёхонек. И абсолютно трезв. Здесь повезло меньше…
«Арсе–е–е-ни–и–и-й!» — сквозь ватный, душный воздух донеслось до него. Закрутив было головой в попытке определить, откуда идёт звук, он вдруг вспомнил про друзей, про джип, про Тену и посмотрел наверх. Высоко наверху, на дороге, в последних лучах камнем падающего в джунгли солнца, суетились чёрные фигурки.
По–кукольному помахав руками и побегав возле разрушенного моста, фигурки попрыгали в джип. В уже полной темноте раздался едва слышный рёв мотора. Разворачиваясь, джип полоснул по склону горы светом фар и вскоре всё затихло.
«Бросили, с-суки!» — в панике подумал Арсений, но немного успокоившись, склонился к мысли, что друзья всё–таки поехали за помощью, поскольку никакого спасательного снаряжения у них на борту не было и до утра лучше оставаться на месте.
Однако, ночные джунгли не лучшее место для ночёвки белого человека. Уже после десяти минут сидения в полной темноте, до предела напряжённые нервы Арсения стали проделывать с ним нехорошие шутки. То виделись ему светящиеся во тьме глаза, то слышались подозрительные шорохи, будто чьи–то мягкие лапы ступали по траве или огромное пресмыкающееся подползало к нему со спины. Зародыш паники липкими, холодными лапками толкался где–то в горле.
С огромным трудом затолкав зародыша обратно в желудок, Арсений принялся умело и со вкусом материться шёпотом. Уста привычно складывали формулировки самых грязных ругательств. Немного полегчало. Заклинания Самых Грязных Ругательств всегда помогали Арсению в его непростой жизни. Немедленно сильно захотелось курить.
Нащупав нагрудный карман походного жилета Арсений обнаружил, что карман был частично оторван, но сильно пожёванная пачка сигарет была на месте. Наощупь найдя в этом месиве из табака и бумаги относительно целую сигарету с отломанным фильтром, Арсений с ужасом подумал о судьбе зажигалки. К счастью, опасения его были напрасны. Детище китайского ширпотреба со стоицизмом, вообще свойственным китайцам, с честью выдержало выпавшие на его долю испытания и плюнуло огнём всего лишь с третьей попытки.
С наслаждением закурив, Арсений почти полностью успокоился и даже вновь обрёл способность шутить.
«Видел бы кто меня сейчас» — мысленно захихикал он. «Вот сейчас я на сто процентов подхожу под определение «Грязный тип». Не только в переносном, но и в прямом смысле». Арсению нравилось быть немного асоциальным и мачоподобным и он прикладывал определённые усилия, чтобы придерживаться этого образа.
«Не худо было бы сейчас рому хлебнуть» — чисто рефлекторно пришла в голову мысль. «Может фляжка, что меня по голове стукнула, рядом где–то упала? Может и осталось что?» Надеяться на это было смешно но, выбросив обжигающую пальцы сигарету и сплёвывая табак, Арсений принялся осторожно шарить вокруг себя руками, опасаясь ухватить змею или другую какую ядовитую мерзость.
Бутылка всё никак не находилась и он хотел было уже бросить это занятие, но тут его пальцы наткнулись на тонкую верёвку, натянутую в траве.
«Не тяни!» — приказал инстинкт самосохранения и Арсений немедленно потянул. Раздался тонкий свист рассекаемого воздуха и в то же мгновение в его спину, с лёгкостью проткнув плотную ткань жилета и рубашку, вонзилось что–то раскалённо–острое. «Это что за…» — только и успел подумать Арсений. Голова его с бешеной скоростью закружилась вокруг своей оси и он потерял сознание.
…
Лежать было неудобно. Тело было замысловато скрючено и равномерно раскачивалось из стороны в сторону. Арсения тошнило. С трудом разлепив веки, он увидел перед собой тёмно–серое сукно и уж было собрался поднять руку, чтобы дотронуться до него, как сообразил, что это просто предрассветное небо, низко висящее над джунглями. Совсем рядом раздавалось шумное дыхание людей и скрип дерева. Как будто уставшие люди–невидимки несли на носилках тяжёлый груз.
«Так это ж меня несут» — догадался Арсений и с трудом повернул голову набок. В сумерках всё кругом было неясно и размыто, но прямо перед его лицом неожиданно обнаружилась белая человеческая задница, на фоне чёрных джунглей казавшаяся просто ослепительной.
«Белая дева!» — вспыхнула в ещё затуманенном мозге Арсения мысль и тут же рука его привычно вцепилась в выпуклую ягодицу. Раздался хриплый вопль, носилки рухнули на землю, сверху на Арсения кто–то упал и образовалась куча–мала, в которой он принял самое живое участие. Однако побарахтаться ему пришлось недолго — получив довольно болезненный укол в ногу он отключился, во второй раз испытав «головокружительные» ощущения.
…
Это пробуждение далось Арсению тяжелее. Просто в какой–то момент он осознал себя сидящим, прислонившись спиной к бугристому стволу дерева. Дерево росло посреди главной и единственной площади индейской деревни. Тут же присутствовали и её жители. Помимо того, что Арсений был привязан к неудобному дереву, его беспокоило и кое–что ещё.
Странные это были индейцы. В подавляющем большинстве своём они были белые. В смысле белокожие. Но со всеми индейскими атрибутами. Копья, духовые трубки, заточенные зубы, узоры на бледной коже, набедренные повязки или вовсе отсутствие оных, голопузые дети, ползающие в пыли, хижины из листьев…
Но Арсения беспокоила не только внешность индейцев. Внешность у многих была явно славянская. Арсений мог бы поклясться, что вон того приземистого индейца средних лет с мелкой косточкой в мочке уха он неоднократно встречал в Новгороде. Вот только не помнил, где и при каких обстоятельствах… И без косточки. Или всё–таки не он?..
Беспокоил его и внешний вид лиственных хижин. Ну, то есть, хижины были как хижины на первый взгляд, но, при более внимательном рассмотрении, на них были видны таблички, надписи на которых Арсений не мог разобрать — глаза пока не фокусировались как должно.
Ещё сильно беспокоило Арсения то, что он прекрасно понимал язык индейцев. Это было очень странно — он не должен был понимать язык индейцев. Он, слава Богу, не индеец и языка их никогда не учил. Но факт оставался фактом. В гомоне, стоящем на площади, он отчётливо разбирал слова и целые фразы.
«Здоров, боров. Как же вы его дотащили?»
«Да сами не знаем, кто таков. Гринга, наверное…»
«Мы случайно там были. В чужую ловушку попался.»
«С обрыва упал. Искать будут.»
«Ха! Да пущай ищут! Найдут они…»
«Товарищи, вы почему не на рабочих местах? Расходитесь, расходитесь…»
«А особист где?»
«Уже сообщили. Скоро будет.»
«Слушай, Голощёкин, а чего это он тебя за задницу цапал? Али глянулся ты ему?»
Раздался дружный регот индейцев. Арсений встрепенулся и наткнулся взглядом на группу охотников, расположившуюся под соседним деревом, безошибочно определив в ней своего «крестника». Цапнутый пунцово краснел и нехорошо поглядывал в сторону Арсения.
«Неудобно получилось» — отвёл глаза Арсений и только тут до него дошло, что все вокруг разговаривают по–русски. От такого открытия у него приключился лёгкий шок, но вполне осознать этот факт он не смог потому, что раздались возгласы: «О! Он очнулся!» и от группы охотников к нему направился парламентёр. Арсений решил ни в чём не признаваться.
Парламентёром оказался крепкий мужичок лет пятидесяти с хитрым прищуром глаз, с золотым зубом («Это уж ни в какие ворота!» — подумал Арсений) и внешностью типичного урки. На лбу его жёлтой охрой была нарисована короткая горизонтальная линия. «Ефрейтор.» — неизвестно почему решил Арсений.
«Ну как? Очухался?» — поинтересовался ефрейтор. «Как зовут?»
«No entiendo. I turistico espanol» — без особой надежды пробурчал Арсений.
«Ты кончай Ваньку валять» — со всей прямотой индейца заявил мужичок. «Может ты и турист, да только не из Испании а из Рязании, с такой–то мордой…» Мужичок широко улыбнулся, обнажив заострённые зубы.
«Ну да ладно, не хочешь говорить — не говори. Сейчас особиста в деревне нет. Как приедет — пущай сам с тобой беседует. А тебе, турист, совет дам. Ты особиста не гневи, а то уж больно охоч он чужие кишки на кулак наматывать. Да и оставайся у нас. Ты ещё молодой, крепкий. Охотиться научим, жену дадим. Ты погляди, какие девки–то у нас!» — дружески ткнув стальным кулаком Арсения в плечо, мужичок проверил, крепко ли тот связан и направился к самой большой хижине с несколько неожиданной надписью над входом — «Ленинская комната».
Потирая ушибленное после дружеского тычка плечо, Арсений поглядел на девок.
Девки и вправду были хороши. Совершенно не стесняясь своей наготы, они сбились поодаль в аппетитную стайку и оживлённо перешёптывались, поминутно взрываясь звонким смехом и бесстыже разглядывая Арсения, отчего тот, совершенно неожиданно для себя, пришёл в смущение.
Тем временем, со стороны «Ленинской комнаты», к нему направлялась небольшая делегация из трёх человек. Давешний «ефрейтор» и двое незнакомых. В лысом, плотном и властном мужчине, идущем впереди, безошибочно угадывался главный. В руке у него было мачете. «Всё — трындец» — подумал Арсений. Девки примолкли.
Остро взглянув прямо в лицо Арсению, главный обошёл дерево, раздался глухой стук с которым мачете вонзается в ствол и верёвка, затянутая поперёк пояса Арсения, упала ему на ноги. Жестом приказав Арсению подняться, главный перерезал верёвки на его запястьях и приказал: «Иди за мной», опять же подкрепив слова жестом.
Однако сам идти не спешил. Придержав Арсения за руку проговорил, проникновенно глядя ему в глаза: «Бежать не вздумай. Николай очень хороший охотник» — указал он на высокого, мускулистого мужчину, вооружённого коротким копьём. «Хрюкнуть не успеешь. Понял?»
Совершенно забыв о том, что он испанский турист, Арсений кивнул головой. Главный хмыкнул и хотел было что–то сказать, но передумал, молча подтолкнув Арсения вперёд. Его завели в просторную хижину с утоптанным земляным полом, вкопанным посредине длинным столом и скамейками по бокам.
«Наша столовая.» — с гордостью сказал главный и зычно крикнул «Эй, бабы! Накормите гостя! Садись.» — положив руку Арсению на плечо, он усадил его на лавку.
«Сейчас–сейчас, Виктор Константинович!» — донеслось из–за перегородки в дальнем углу хижины и оттуда появилась улыбчивая женщина средних лет в белоснежной набедренной повязке. Кожа её лоснилась от масла, а лоб был выкрашен белой краской.
«Ой!» — вскрикнула она, увидев Арсения и сделав круглые глаза прижала ладошку ко рту.
«Не боись!» — захохотал Виктор Константинович — «Не укусит! Гость наш в расстроенных чувствах пребывает, так что накорми его хорошенько и напиток наш фирменный поднеси для успокоения нервов — «подмигнул он поварихе — «Выполняй!». Ежесекундно оглядываясь, так и не отняв ладошки ото рта, женщина засеменила за перегородку.
«Ладно. Ты ешь, я выйду ненадолго, а Николай покамест с тобой побудет.» — распорядился главный и вышел наружу. Высокий охотник с копьём тенью маячил за спиной Арсения.
В каком–то оцепенении Арсений тупо сидел на лавке, скользя бессмысленным взглядом по стенам хижины. Он сильно устал, хотел есть и пить. Происходившее вокруг него он никак не увязывал с реальностью. Он даже не думал, что это сон — настолько нелепых снов не бывает. Подсознательно он старался вообще не думать — это могло плохо закончиться…
Арсений даже не заметил, как на столе перед ним появились глиняные тарелка и кружка. Залпом выпив прохладную, приятную на вкус жидкость, пахнущую травами, он без особой охоты принялся ковырять деревянной ложкой содержимое тарелки, совершенно не чувствуя вкуса еды и не имея ни представления, ни малейшего желания узнать, из чего или кого эта еда приготовлена. Аппетит вдруг пропал начисто. Ужасно захотелось спать.
Продолжая скользить сонным, растительным взглядом по стенам, он вдруг наткнулся на плакаты, которые безжалостно вернули его разум в лоно реальности. На одном плакате была изображена женщина в белом халате и красной косынке, снимающая пробу из огромной кастрюли, стоящей на плите посреди большого, покрытого кафелем помещения. «Работница, борись за чистую столовую!» — призывал плакат.
На втором красовалась румяная деревенская девушка на фоне рассыпающейся кучи молотого зерна, призывающая: «Соберем с целины богатый урожай!». Третий плакат был самый простенький. Он был рукописный и содержал всего лишь два слова: «Берегите хлеб!»
В голове у Арсения что–то явственно щёлкнуло и он вдруг с ужасом осознал, что это всё происходит с ним на самом деле! Осознал мгновенно и бесповоротно всю чудовищную нелепость ситуации. И его прорвало.
«Какой хлеб, вашу мать?!!!» — вскочив, заорал он на чистом русском языке. Повариха за перегородкой охнула и что–то уронила. «Какая ещё целина?!!! Вы где думаете находитесь, вашу мать?! Вы где здесь хлеб видели?! Это Эквадор, вашу мать!»
Арсений был настолько потрясён, что не мог сложить даже мало–мальски приличных матерных ругательств. Только всё лезло на язык вот это нелепое и беспомощное «Вашу мать»…
«Вы где живёте?!» — продолжал бушевать он. «В какой стране?! Тут вам не Россия, вашу мать! Да я за футбольную сборную Эквадора болею! Ecuador campeon, вашу мать! (Господи, это–то здесь при чём?…) Где я?! Немедленно отпустите меня! Вы кто такие?! Где я нахожусь, вашу мать?!»
На крик сбежалось немало народа. Любопытные лица заглядывали в широкий проём двери и оживлённо комментировали происходящее. Охранник Николай сопел и топтался за спиной, растерянно крутя своё копьё. Пока никто не вмешивался.
Внезапно все комментарии снаружи в одно мгновение стихли. Народ возле двери расступился и в помещение столовой вошёл небольшого роста сухощавый человек. Арсению почему–то сразу расхотелось орать. Николай вытянулся по стойке «смирно» и зазвенел.
Вошедший имел на шее медальон в форме красной звезды, красную набедренную повязку и угольно–чёрные глаза фанатика. «Особист» — отчётливо понял Арсений. Подойдя вплотную к Арсению, и глядя на него снизу вверх, особист негромко проговорил: «Вы, товарищ, находитесь во второй эквадорской интернациональной коммуне имени товарища Троцкого. Я комиссар особого отдела Антанас Смирновс. Сейчас Вы устали, а завтра мы с Вами побеседуем. Отдыхайте. Отведите товарища к месту отдыха.» — бросил он в сторону Николая и направился к выходу.
Совершенно опустошённый, Арсений легко дал себя увести. Еле передвигая ноги, он доплёлся до хижины с табличкой «Дом индейца» над входом и рухнул кулём на указанную ему постель из плетённых длинных листьев. В голове творился совершеннейший кавардак. Решительно надо было что–то предпринимать для своего освобождения, пока он тут совсем умом не тронулся или пока его не пустили на котлеты в образцово — показательной столовой.
«Сбегу. Сегодня же ночью!» — твёрдо решил Арсений — «Только вот отдохну немного» — и закрыл глаза. «Однако девы здесь хороши…» — ещё успел подумать он и провалился в сон.
…
«Привет, Илья»
«Привет, Ксюша».
«Про Арсения нет новостей?»
«Пока ничего нового…»
«Пока? Мы от полиции уже полгода это «пока ничего нового» слышим. Они хоть прочёсывали джунгли?»
«Ксюша, ну это же джунгли — как их можно прочесать? Говорят, ищут. От места падения следы теряются…»
«Это мы и сами знаем, что они теряются. Взятку им, чтоли, дать?»
«Так давали уже — толку нет»
«Ну ещё дать.»
«Сколько давать–то можно? Никаких денег не хватит. А вообще — подумать надо. Ты заходи как–нибудь — ребят соберём, пиво попьём, поговорим, подумаем…»
«Ладно. Сейчас времени нет, попозже если только. Ну ладно, пока. Созвонимся…»
«Погоди–погоди! Ноутбук Арсения у тебя же остался? На моём ноуте память накрылась, я вытащу с его ноутбука? Всё равно его пока нету. Что деньги зря тратить? Даст Бог найдётся — возверну.»
«Ну, не знаю… Я завтра в Сан — Рафаэле буду, у Андрея оставлю. Сами смотрите…»
«Спасибо! Всё, пока!»
«Пока…»
…
Он несколько дней выслеживал эту стаю. Уакари очень осторожны и ночуют на высоких деревьях. Да и вообще редко спускаются вниз. Апач почти два дня просидел в засаде на краю обрыва, пока довольно большая семья уакари не облюбовала крону дерева, находящуюся прямо перед ним, для своего ночлега.
Апач терпеливо, в полной неподвижности, стараясь даже реже дышать, ждал, пока обезьяны успокоятся и заснут. Когда всё затихло, он осторожно достал духовую трубку и принялся быстро посылать отравленные шипы в спящих обезьян. К счастью охотника, луна светила ярко.
Четыре уакари упали на землю, прежде чем остальные спохватились. Раздались тревожные крики испуганных обезьян, сильно закачались ветки дерева, миг — и стая исчезла. Охота закончилась. Торжествуя, Апач быстро спустился вниз по обрыву. Под деревом лежали довольно крупная самка, подросток и двое детёнышей.
Не в силах пошевелиться под воздействием парализующего яда, которым были пропитаны острия шипов, обезьяны лишь таращили глаза на Апача.
Прикончив всё семейство ударами палицы по безволосым головам, Апач принялся разделывать тёплые тушки. Мясо надо было прокоптить, чтобы оно не испортилось. Путь назад был неблизким. Сидя на корточках перед костром и периодически подбрасывая в огонь сырые ветки Апач улыбался и думал о приятном.
О том, что мясо молодых уакари вкусное и нежное. О том, что после сдачи тушек в «Столовую № 1», ему останется ещё немало мяса. О том, что он теперь настоящий охотник. О том, как он вернётся в деревню и другие охотники будут завидовать его добыче и может быть он даже получит грамоту. О своей молодой жене и о том, что всё в мире устроено правильно и хорошо.
Закончив работу, он тщательно помочился в костёр, забросил на плечи поклажу и лёгким шагом двинулся туда, где всходило солнце. Домой.
Из жизни блога на WordPress31
— «Ну что?» — тихо спросил Akismet32, поднимая на Комментарий красные, невыспавшиеся глаза фанатика — «В молчанку будем играть?»
— «Да чего же Вы от меня хотите, наконец?» — истерично зарыдал Комментарий — «Моё содержание абсолютно прозрачно и информационно
наполнено! Ну посмотрите же ещё раз!»
— «Давайте ещё раз полюбопытствуем» — внешне покладисто согласился Akismet, поглаживая клинообразную бородку и слегка повышая голос, чтобы
преодолеть рыдания допрашиваемого — «Посмо–о–отрим» — он с удовольствием тянул звук «о», изучая логи системы и более всего походил
в этот момент на безобидный виджет 33, но никак не на грозного борца со спамом.
— «Ну как же, батенька!?» — Akismet оторвался от изучения логов и укоризненно взглянул на Комментарий — «А это вот что — «Аффтар, пеши есчо!»
Так спамить уж года два как не модно. Постыдились бы, что ли… Почитайте хоть блоги умных людей. Не в лесу же, ей-Богу!»
Внезапно Akismet отбросил логи, резко подался вперёд и нависая над Комментарием со всей силы грохнул кулаком по столу.
— «Говорить! Мы твой IP'шник 34 знаем и хозяина твоего всё равно вычислим! На кого работаешь, гад!? Или как там тебя — «Камент»?»
— «Да я же от чистого сердца!» — ненатурально завыл «Камент», отчётливо понимая, что песенка его спета и сбивчиво залепетал какие–то
оправдания в безнадёжной попытке потянуть время.
— «Я даже на сервер тебя отправлять не буду!» — гремел Akismet — «Мы тебя прямо здесь и кончим! За предательство светлых идей Блогосферы 35!
Иуда! ЧтО ты там бормОчешь!?»
— «Последнее желание!» — быстро–быстро затараторил «Камент», окончательно потеряв комментаторский облик — «Последнее. Ссылочку с мордочки 36. Одну. Ссылочку. Всего одну. С мордочки…»
— «Уведите» — брезгливо кинул Akismet двум Фильтрам, стоящим у входа в директорию и отвернулся к панели с плагинами 37.
За его спиной раздался сдавленный писк и шум недолгой борьбы.
«А на ч-чёрной скамье, на скамье па–адсудимых…» — гулко разносилось в коридоре, постепенно затихая вдали…
* * * * *
Два оживлённо беседующих виджета брезгливо посторонились, пропуская визгливого расстрелянта, волочимого скалоподобными Фильтрами.
— «Госспди!» — сердито махнул в бетонную спину Фильтра надушенным платочком Календарь — «Чуть не затоптали! Хамы! Скоро нам на нашем
родном сайдбаре совсем прохода не будет!»
— «И не говорите, коллега» — сверкнул позолоченными очочками Блогролл — «Не сайдбар, а помойка какая–то… Вот помяните моё слово — скоро всё свободное место ещё и рекламные баннеры заполонят. "
«Кто бы говорил» — подумал Календарь, покосившись на Блогролл — «Бабло за сквозняки 38 ты, значит, брать не гнушаешься, а тут распереживался…», но вслух сказал совсем другое:
— «Как Вы правы, коллега! Так можно и до смены самой Темы докатится! Всяко поговаривают…» — Календарь трагично–заговорщицки понизил голос — «Я нисколько не удивлюсь, если на волне моды
на минимализм следующая Тема будет вообще без поддержки виджетов…»
— «Да что Вы такое говорите! Ужас какой!» — затрепетал всеми своими внешними ссылками Блогролл — «Но я думаю — нам не следует беспокоится. Уж без нас–то ни один приличный блог обойтись не сможет!»
— «Ну, реализуют как–нибудь» — пожал «Понедельником» и «Воскресеньем» Календарь — «В код встраивать будут.»
— «Нет уж, увольте! В коде корячиться!» — передёрнулся Блогролл — «Давайте–ка сменим тему, коллега. Что–нибудь повеселее. Не слышали, кстати, на прошлой неделе один сбежавший Комментарий утверждал, что
существуют блоги и на других платформах?! И названия такие смешные говорил — то ли «Дурпал» и «Будьспок», то ли «Душпал» и «Жужа» — я уж не помню. Как мило, не правда ли?»
Беззаботно хохоча, полуобнявшись, друзья повернули к футеру 39 и неспеша удалились. Снизу, из узкого окна–бойницы цокольного этажа Директории Плагинов, в спину им был устремлён пристальный взгляд невидимого наблюдателя…
* * * * *
— «Прогуливаются, бездельники…» — сплюнул на пол сектора ожидания один из неактивных плагинов и спрыгнул с метода — «Почему нас отсюда не выпускают?!» — риторически вопросил он в пространство — «Мы что, рабы? Или того хуже — фрилансеры какие–нибудь? "
Полдюжины неактивных плагинов, коротавших время в секторе, лишь коротко взглянули на возмутителя спокойствия и продолжили заниматься своими делами. Помимо множества личных мелких дел, у каждого из них было одно, большое, которое их объединяло. Они ждали…
Они ждал, когда их позовут на выход. Выходов из сектора ожидания было только два — две зелёные двери. Одна вела в сектор активных плагинов, другая — в так называемый «сектор отработки». Что сие название означало и что происходило в «секторе отработки» никто не знал, поскольку оттуда ещё никто не возвращался…
Когда откроется одна из зелёных дверей никто не знал. Ожидание могло длиться месяцами, а то и годами… Было, правда и два входа — лифт WEB-интерфейса и короткая платформа FTP-экспресса. Но билеты на них продавались только в один конец… Разные пассажиры прибывали экспрессом или выходили из лифта.
Кто потерянно озирался на платформе и медленно плёлся к остальным ожидающим плагинам, кто деловито и стремительно, не глядя по сторонам, направлялся прямо к зелёной, «активной» двери, встречаемый нетерпеливо переминающимися Опциями.
Часть ожидающих плагинов уже успела поработать в «активном» секторе и была, по каким–то причинам, временно или навсегда деактивирована, часть прибыла на блог, так сказать, «про запас» и не работала ни секунды, наивно надеясь, что их услуги всё–таки понадобятся.
К числу последних относился Audio Player, который и сам с трудом представлял, что он забыл на этом блоге и только чудом ещё не загремел за страшную, «отработную» дверь…
— «Слушай!» — сказал он своему приятелю TwitRoll'у — «Давай–ка прогуляемся по платформе. Сил нет уже это нытьё слушать!» — кивнул он в сторону риторически вопрошавшего. TwitRoll был ушлым плагином. Состряпанный на левой коленке, он попал в «активную» зону на волне моды на Twitter, но продержался там недолго. О причинах этого он старательно не распространялся…
Плагин был маленький, невзрачный. Неоптимизированный код торчал из него со всех сторон, делая картину ещё более жалкой.
— «Это что ещё за чудо?!» — изумился TwitRoll.
— «Слушай!» — Audio Player ухватил TwitRoll за глобальную переменную — «Это же потерявшийся sape'шный плагин! Не помню как его зовут только. Да никто и не знал, по–моему, как его зовут…»
Audio Player присел перед жалким плагином на дескрипторы и легонько ткнул того функцией — «Эй, братишка! Как тебя зовут–то?»
— «С curl'а, чтоли, съехал?!» — TwitRoll схватил Audio Player за оператор и оттащил от подозрительного объекта — «А если он заразный? Если он действительно sape'шный — тем более подальше держаться надо от него. Ты знаешь, как Б. О.Г. И. (Безвариантные Озабоченные Господа Интернета) сейчас с продажными ссылками борятся? Не дай Б. О.Г. (см. пред. расшифр.) подхватим что–нибудь… Блог подставим. Да от нас после этого даже клочка кода не останется!»
— «Да он это, к базе данных не ходи!» — жарко шептал Audio Player — «У него, говорят, с самой Темой было! Давай спросим!» Внезапно препирания приятелей были прерваны весьма бурной реакцией предмета их обсуждения. Нелепый плагин вскинул кудлатую форму и яростно зашипел, наставив на зависших от неожиданности бездельников скрюченный аргумент.
— «Вы — жалкие куски месива из нолей и единиц! Что вы знаете о Ней?! Об этом венце дизайнерского искусства?! Вы все, вместе взятые, недостойны даже единственного тэга её!» — пламенный обличитель вдруг мгновенно угас, плетью уронил аргумент и обессилено завалился назад — в тёмный угол, откуда секунду назад был извлечён, повинуясь своей болезненной страсти. Теперь он издавал едва слышное бормотание. Друзья приблизились на максимально возможное расстояние, крепко держась друг за друга и принялись жадно прислушиваться.
— «Я был нужен ей. Вам — тупым бинарникам никогда не понять этого. Я был частью её… Она позволяла мне то, что вам и не приснится никогда… Это вам не Рубрики щупать…» — презрительно фыркнул рассказчик — «Я ласкал её большие сайдбары… Она, недолго сопротивляясь, отдала мне свой футер… Вы даже представить себе не можете, что я вытворял в футере! Там так валидно…» — Атрибут TwitRoll'а с глухим стуком упал на пол — «Когда мой массив наполнялся, она просто сходила с ума.
Я говорил, что мне надо ещё глубже проникнуть в неё и она подчинялась мне! Она так любила деньги… А я терял стабильность… Я делал с ней всё, что хотел. Когда я сухо сообщил ей, что мне необходимо разместить свой код в её хидере, она жадно распахнула его… Она так хотела денег…» — повествование становилось всё тише и сбивчивей — «Всё было хорошо. Я унижал её, она получала деньги… Потом что–то случилось…
Она вдруг охладела ко мне, не отвечая на мои ласки. Меня отключили в панели плагинов, а затем пришло это чудовище — Редактор Тем и вырезал меня из кода Темы. Это было очень больно… Мне сказали, что из–за меня у блога большие неприятности» — страдалец начал мерно раскачиваться взад–вперёд.
«Слушай!» — округлил свойства Audio Player — «Это же он про то рассказывает, как нас Яндекс забанил! А мы ещё гадали за что… Вроде все из себя белые и пушистые такие. А они тут втихаря бабосики рубили, оказывается!»
— «Тише ты!» — одёрнул его TwitRoll — «Услышит ещё кто–нибудь…»
— «Да нету здесь никого!» — отмахнулся Audio Player и помолчав спросил: «Ты думаешь — правду он насчёт Темы рассказывал?»
— «Я откуда знаю?!» — огрызнулся TwitRoll — «Я вектор не держал…» Он в глубине класса считал себя не совсем безнадёжным плагином, в «горячем резерве», так сказать, в отличие от того же Audio Player'а и не хотел ввязываться во всякие сомнительные истории.
— «Да врёт, конечно!» — сказал Audio Player и еле слышно добавил: «Мне бы хотелось хоть разок… В футер… Э–эх–х…» Друзья стояли и задумчиво смотрели на притихший, мерно раскачивающийся безымянный плагин.
Как водится, совершенно подло и неожиданно раздался звук сирены — очень громкий и очень неуместный. Друзья–плагины вздрогнули. Маятник перестал раскачиваться. «Общий сбор» — тревожно переглянулись друзья–плагины.
— «Ну вот и моя очередь на вылет подошла» — криво усмехнулся Audio Player.
— «Не каркай!» — сердито оборвал его TwitRoll и подумал: «Твоя на вылет, моя на взлёт…», но из echo донеслось другое: " Давай–ка лучше поспешим… Не надо искушать lecactus'а 40…» Парочка быстро удалилась, совершенно забыв о патлатом герое–любовнике.
Фрилансер 41 и галактика
Фрилансер Вениамин задумчиво ковырял в носу, раскачиваясь на задних ножках офисного стула. Стул скрипел. Девяностошестикилограммовое тело Вениамина балансировало. Мысли были нерадостными. Неделю назад он подрядился сделать клиенту интернет–магазин на Joomla по продаже автомобильных шин и дисков. С тех пор он расколотил две мышки и был близок к тому, чтобы свихнуться.
Дело в том, что весь опыт Вениамина, как сайтостроителя, исчерпывался созданием нескольких несложных блогов на Word Press. «Джумла — Шмумла» — приблизительно так думал Вениамин, предлагая свои услуги потенциальному клиенту — «На вордпрессе смог, чо — на джумле не смогу, что ли?!»
Глупый и жадный заказчик согласился на демпинговое предложение, аванс на «покупку необходимых модулей и компонентов» был получен и
благополучно пропит–проеден, мышки «попользоваться» больше никто не даёт, клиент–зануда пока ненавязчиво интересуется, как поживают компоненты и модули…
«Ничего» — подумал Вениамин — «Потуплю пока, а там видно будет…»
Ойкнула аська. «Не клиент» — облегчённо выдохнул Вениамин. Номер был незнакомым.
— «Здравствуйте» — появилось в окне диалога.
«Здра…», начал было печатать Вениамин, но вовремя одумался. Не пристало серьёзному вебмастеру и блоггеру так здороваться.
«Здарова, ёпта!» — быстро напечатал он. Пусть сразу знают, с кем имеют дело!
На той стороне несколько замешкались с ответом.
— «Извините, мы не нашли значение жаргонизма «ёпта». Не могли бы Вы пояснить Ваше высказывание?»
«Колхоз какой–то» — поморщился Вениамин и ответил — «В смысле, тоже здарова»
— «Ещё раз здравствуйте, Вениамин! Мы хотели бы воспользоваться Вашими услугами.»
«О!» — обрадовался Вениамин — «Ещё клиент! Если что — хоть аванс верну…»
— «Что вас интересует?» — напечатал он — «И откуда узнали мою аську?»
— «Ваш номер ICQ мы узнали из Вашего профиля на форуме фрилансеров. Спасибо за проявленный интерес, Вениамин, но, прежде чем мы огласим своё задание, необходим небольшой ознакомительный обзор, чтобы ввести Вас в курс дела. Будет много букв. Вернее, букафф. Мы можем начинать?»
— «Валяйте» — нехотя ответил Вениамин. «Чудики какие–то. Уморят сейчас своей болтовнёй…»
— «Спасибо. Мы — инопланетная цивилизация из галактики, которая известна на Земле, как галактика M31 или «Туманность Андромеды».
Но и галактика M31 не является нашим родным домом. Наш родной дом находится невообразимо далеко отсюда. Мы не смогли найти в языках
Земли понятия, которые могли бы в полной мере передать это расстояние. Поэтому мы и остановились на термине «невообразимо».
Мы путешествуем во Вселенной миллиарды лет. Если прибегнуть к земным аналогиям — мы преодолеваем гигантские расстояния, как споры в глубоком анабиозе. Если мы находим планету с благоприятными для нас условиями — споры пробуждаются и наша цивилизация начинает стремительно, «взрывообразно» развиваться.
Естественно, с учётом специфики окружающей среды. Нам повезло. Мы нашли пристанище на планете, которая вращается вокруг звезды, известной у вас под номером PA‑99-N2.
Хотелось бы уточнить, что понятие «благоприятная планета» может трактоваться нами довольно широко. Мы неприхотливы. Но такая неприхотливость имеет и обратную сторону медали. Из–за того, что условия на планетах, куда попадают наши споры, могут весьма значительно отличаться — пути развития вновь возникающих цивилизаций слабо предсказуемы.
Далее, боясь злоупотребить Вашими вниманием и терпением и полагая, что необходимое вступление было сделано, предлагаем перейти ближе к делу. Это, конечно, потрясающе, но мы только что изобрели Интернет. Вернее — 16 земных часов назад.
Ни одна из наших предыдущих цивилизаций не изобретала Интернет. Для нас это абсолютно ново. Сначала мы изобрели гиперпространственную телепортационную мыслесвязь и появление такой примитивной коммуникационной сети, как Интернет, нас обеспокоило.
Это могло косвенно свидетельствовать о том, что с цивилизацией не всё в порядке, но исследования и тесты показали, что это всего лишь допустимое отклонение, вызванное таким близким соседством с вашей цивилизацией. Надо сказать, что мы никогда так близко ни с кем не соседствовали. Вселенная безгранична и это чрезвычайная редкость, что две цивилизации оказались в соседних галактиках.
Мы решили не упускать такую возможность. Буквально земной час назад мы изобрели поисковую систему «Грамблекс». Правда, алгоритм ещё несовершенен, но поиск уже возможен. Тридцать земных минут назад мы установили шлюз между нашими интернетами и на первом месте
в выдаче «Грамблекса» по запросу «Создание сайтов» были Вы, Вениамин.
Мы хотим, чтобы Вы изготовили для нас сайт и разместили бы его в вашем интернете. На данный момент это единственная интерактивная форма общения с нами, которую человечество может воспринять. На этом сайте мы будем знакомить вас со всеми своими технологическими достижениями, передавать знания, накопленные за миллиарды лет многовекторных эволюций. Мы хотим помочь вам.
Нам надо бы сворачиваться и, после недолгих подготовительных процедур, отправляться дальше в Дальний Космос, но долг разумной
цивилизации — предложить помощь более слабому. И мы ускорили своё развитие до предельно возможного, чтобы помочь совершить человечеству технологический прорыв за максимально короткий временной интервал.
Дело в том, что нам недолго быть соседями. Как Вам должно быть известно, Вениамин, наши галактики движутся в пространстве навстречу друг другу со скоростью около 140 километров в секунду и через 3–4 миллиарда лет, соответственно, произойдёт столкновение и слияние двух галактических систем, что повлечёт за собой грандиозные катаклизмы.
Так вот — мы выяснили, что, к сожалению, это произойдёт гораздо раньше. Между нами находится пространственно–временной разлом, способный поглотить не одну галактику. Ваши учёные ещё неспособны обнаружить подобную аномалию. По нашим подсчётам, слияние произойдёт через 150–170 земных лет. Если воспользоваться приблизительными аналогиями — галактика M31 «нырнёт» в разлом (она к нему ближе) и «вынырнет» непосредственно перед столкновением.
Надо спешить. Мы хотим дать вам технологии, которые позволят человечеству уйти в космос и образовать новые колонии в других галактиках. Как скоро Вы сможете изготовить подобный сайт, Вениамин?»
Вениамин закрыл рот. «С-суки» — с чувством произнёс он — «Это кто ж решил так поприкалываться? И не лень было…» Вопрос был, конечно, интересным. Все обозримые знакомые Вениамина не знали и половины написанных в сообщении слов. А больше он и не был интересен никому… Честно говоря, он и сам–то не всё понял и сидел сейчас в некотором ступоре.
— «Вениамин?» — напомнили о себе инопланетяне.
«Ладно» — решился он — «Подыграю пока немного. За спрос денег не берут.»
— «Какой бюджет сайта? Какие фичи будут нужны? От этого цена зависит. И сроки.» — Вениамин похихикал. Он считал очень умной и тонкой затеянную им игру.
— «Извините, Вениамин. Мы не очень хорошо разбираемся в Вашей терминологии и хотели бы отдать на Ваше усмотрение все технические аспекты. Безусловно мы понимаем, что, согласно законам развития вашей цивилизации, труд должен быть оплачен. Поскольку мы ещё плохо знакомы с так называемыми «товарно–денежными отношениями» в вашем обществе, просим Вас самому назначить себе достойное вознаграждение и сообщить нам способы его получения.»
«Вау!» — чуть не упал со стула Вениамин, но тут же взял себя в руки — «Не–не–не! Это развод. Щас я им отвечу!»
— «Ну, движок предлагаю Word Press. Дополнительные плагины ставить понадобится. Дизайн рисовать. Домен, хостинг подбирать, заливать… В общем — 1000 WMZ. По срокам — недели три. Только предоплата 50 %. Без предоплаты не работаю. Номер кошелька в профиле. Там же, где аська.»
— «Мы согласны сделать 100 % предоплату, Вениамин. Только сообщите нам, что такое 1000 WMZ и как нам обеспечить получение Вами этого вознаграждения?»
— «Это WebMoney. Вы что — не работали с Вебмани никогда?»
— «Наша цивилизация ещё не изобрела WebMoney. Сейчас мы просканируем ваш интернет, ожидайте, пожалуйста…»
«Во завернули!» — хлопнул себя по коленям Вениамин, хрюкая от смеха — «Ещё посмотрим, кто кого разыграет. О! Нарисовались…»
— «Вениамин, мы выяснили, то такое WebMoney. Система сложная и нелогичная, поэтому нам понадобится определённое время для регистрации и ввода туда денег. К сожалению, ввести в систему деньги мы можем только одним способом — заработать их в вашем интернете. Сейчас мы начали разрабатывать Систему Создания Дорвеев, наделённую искуственным интеллектом. Ориентировочное время поступления предоплаты на Ваш кошелёк — 2 земных часа. Просим извинить нас за причинённые неудобства и подождать.»
— «Хорошо» — негнущимися пальцами потыкал в клавиатуру Вениамин и заржал — «Система Создания Дорвеев, наделённая интеллектом! Во дают! Всё — концерт окончен. Решили меня развести, уроды. Не на того напали! Пойду, пивка куплю, наделённого интеллектом, гы–гы…»
Вернувшись из магазина, Вениамин тайком бросил косой взгляд на иконку агента webmoney. Ничего.
«Ур–роды!» — с выражением сказал он и открыл пиво. Время текло медленно, пиво не вставляло. Монетка закрутилась через 1 час 36 минут. Не веря своим глазам, Вениамин проверил кошелёк. «Поступил платёж на 1000 WMZ».
«а-А!» — сказала «Аська». Вениамин выронил бутылку.
— «Вениамин, Вы получили предоплату?»
Скрюченными пальцами Вениамин пододвинул клавиатуру к себе.
— «Да» — выдавил он.
— «Хорошо. Мы подготовим первую партию информации. Как только Вы будете готовы её разместить — сообщите нам, пожалуйста. Приятной работы!»
«Чо за хрень!» — вытаращил глаза Вениамин. «Штука баксов! iPhone 4! Реально, что ли, инопланетяне?! Так — успокоился! Какие, в задницу, инопланетяне?! Какой–то чокнутый прикалывается…»
Немного пометавшись по комнате, Вениамин почти успокоился.
«Чудик, инопланетяне — какая разница? Чего–нибудь наваяю — запарятся предоплату назад требовать.»
Он сел в кресло и взял очередную бутылку.
«Ничего» — подумал Вениамин — «Потуплю пока, а там видно будет…»
За окном совсем стемнело. Яркие звёзды заговорщицки подмигивали Вениамину. Галактика M31 стремительно мчалась в пространстве…
Краткий словарик персонажей, терминов и др
1. Дон (Даниил) Маул. Легендарный блоггер и манимейкер. Легендарный по большей части тем, что его никто не видел. Периодически, правда, появляются в рунете потрясающие новости типа «Ура! Я видел Маула! Он существует!», но достоверность таких свидетельств крайне мала. Существует несколько расхожих версий касательно его личности: а)Это женщина б)Это прыщавый подросток в)Это толстый, лысый, пузатый дядька, который стесняется своей внешности и возраста г)Это группа людей, ведущая бизнес в сети под общим брендом «Маул», которая стесняется показать свой совокупный доход. Если исходить из моего опыта общения с ним — это вполне реальный молодой человек со вполне стандартным набором комплексов. Самый известный «пунктик» Маула — показное обожание Одри Хепбёрн и попытки насаждения её культа, что несколько странно для человека его возраста (если я не ошибся с возрастом, конечно).
2. «Десять книг на орбиту». Конкурсный пост. Выиграл томик Булгакова)
3. Ольга Иванова (в замужестве Макарова). Одно время была одним из источников моего вдохновения. Коктейль из наивности, железобетонной уверенности в себе и элементарной безграмотности обладал потрясающим, уникальным букетом! Бывало, я просто помирал со смеху, проливая слёзы над её перлами) К сожалению, со временем она вполне ожидаемо набралась опыта, грамотности, научилась внятно излагать свои мысли и превратилась в скучного автора скучного корпоративного блога скучной конторы.
4. Спам, спамер. Спамер — субъект, «достающий» Вас ненужной Вам информацией, как правило рекламного характера (спамом), путём рассылки по электронной почте, комментирования в блоге, на форуме, запихивания в почтовый ящик и др. без Вашего согласия и/или уведомления. Спамеры и представители канадских компаний, продающие пылесосы — все родные братья без исключений…
5. E-mail маркетинг. Разновидность спама (-:
6. Андрей Мухачёв (Трой). Популярный блоггер, практически гуру блоггинга. Прославился выдумыванием бренда «антикопоратив» (см. ниже) и непрекращающимся нытьём на тему «Я такой тонко чувствующий, но меня никто не любит и не понимает». Но, справедливости ради, стоит сказать, что это не просто банальное нытьё. Андрей несомненно обладает базовыми писательскими способностями и навыками, что позволяет ему доводить сеансы душевного стриптиза до уровня душевного бесстыдства, а в отдельных случаях — до душевной порнографии. На этом, собственно, и специализируется. В свободное от психологических экзерсисов время занимается созданием и продвижением сайтов на заказ.
7. Антикорпоратив. Лжеучение Андрея Мухачёва. Наивные адепты с удовольствием принимают внутрь, потом синеют, бьются в конвульсиях и замирают со счастливой улыбкой на устах…
8. «Я хочу поговорить с Одри». Конкурсный пост. Конкурс проводился в блоге Маула (см. п.1)в рамках обожествления Одри Хепбёрн.
9. «в районе 182‑го «смута»». Можно, конечно и в Википедии почитать, но я могу рассказать и своими словами. В общем, дело было так. Пьяные студенты Массачусетской «техноложки» решили измерить длину Гарвардского моста при помощи своего ещё более пьяного товарища по фамилии Смут. Причём Смут использовался в качестве единицы измерения. Всё это со временем превратилось в традицию, легенду и туристическую достопримечательность.
10. Тёмма Майнас. Когда–то известный блоггер. Несколько лет назад стремительно набирал популярность и жирел читателями. Впрочем, вполне заслуженно. Затем утратил интерес к блогосфере и сосредоточился на региональном портале, в чём и преуспел. Никто его уже практически не помнит, но фамилия Майнас до сих пор ассоциируется у старожилов блогосферы с эпическим баттлом «Майнас — Спомони». То есть, определённый след в истории имеет место быть)
11. Дмитрий Давыдов. Автор и исполнитель легендарного блога «Маркетинг в маленьком городе». Придумал одно из базовых понятий в блогосфере — «постовой» и заодно колесо, чтоб два раза не ходить. Как и Маул (см. п.1) не любит афишировать свою внешность, но, в отличие от Маула, его фотографии в рунете идентифицированы и подтверждены. А за ботанообразной внешностью очкарика кроется могучий аналитический ум. Долгое время отирался в американских университетах, что не могло не сказаться, конечно… Сейчас его блог интересен лишь тем читателям, кто хочет гарантированно вынести себе мозг.
12. Дмитрий Голополосов (Димок). Один из старейших и авторитетнейших блоггеров рунета. Радиоуглеродный анализ датирует его блог 2002 годом. Дизайн блога приблизительно того же возраста) Помимо несения весьма нетяжкого бремени гуру и старейшины блогосферы, он ещё и весьма успешно занимается бизнесом.
13. Вовка. Владимир Карпеев. Представитель новой генерации блоггеров–вебмастеров.
14. Баблоруб. Дмитрий Шахов. On–line и off–line предприниматель. Один из тех людей, кто видел и даже фотографировал Дмитрия Давыдова (см. п.11) и не ослеп при этом) Странно, что это была их единственная встреча, учитывая то, что и Давыдов и Шахов живут в одном небольшом, провинциальном городе.
15. Михаил Шакин. Человек, который начинает каждый свой пост со слов «дорогие друзья», что лично у меня вызывает лёгкий тик) Очень популярный «мегаблоггер» в манимейкерской среде, практически классик жанра. По «древности» блога ему с Димком (см. п.12) не тягаться, конечно, но и 2007 год тоже не хухры–мухры, согласитесь? Истоки его популярности кроются в рассказах о Соединённых Штатах Америки, где Михаил волею судеб нелегально жил несколько лет и даже умудрялся нелегально работать, что, конечно, не красит ни правительство Соединённых Штатов ни самого Михаила) Тем не менее, бурный американский период Михаила привлёк немало читателей, затем истории о том, как Михаил, отстреливаясь, уходил от облавы агентов федеральной миграционной службы стали перемежаться постами о WordPress’е, заработке в интернете и пошло–поехало…
16. Дельфин. Вадим Сахник. / Вебмастер из Украины. Автор популярного блога «Дельфин интернет–бизнеса».
17. Алексей Терехов. «Топовый» блоггер–манимейкер. Он не культивирует поклонение древним актрисам и не шабашил в Америке, но читается весьма и весьма интересно)
18. Тёма. Артемий Лебедев. «Всехний» гуру. Пост в его Живом Журнале, состоящий всего лишь из одного слова «жопа», легко способен набрать пятьсот комментариев, что прямо свидетельствует об уровне его популярности, как блоггера. Не менее популярен он и как дизайнер и предприниматель. Возглавляет студию имени себя любимого. Студия, в частности, делала дизайн для «Яндекса» и других не менее серьёзных сайтов. Студия также имеет сеть магазинов в России и ближнем зарубежье в коих продаёт свои дизайнерские финтифлюшки, прибамбасы и другие, сопутствующие нелёгкой жизни дизайнера, товары. Тёма является автором настольной Библии дизайнера «Ководство». Тот не дизайнер, кто «Ководство» не читал, в общем. Такую народную любовь грех не конвертировать в деньги, чем Тема с успехом и занимается. Обилие денежных знаков позволяет Тёме беззаботно предаваться путешествиям большую часть года, радостно выискивая всякие гадости в посещаемых им странах и городах и/или устраивать разнообразные «этнографические экспедиции», основной целью которых является машинное доение спонсоров и активный отдых за их счёт. Недавняя «этнографическая экспедиция» по курортным местам Балканского полуострова на комфортабельном микроавтобусе является, безусловно, вершиной коммерческой этнографии. Также известен своим пристрастием к матерной речи, которую активно употребляет как в печатной, так и в устной форме. Дамы, брезгливо проходящие мимо привокзального бомжа, употребляющего абсолютно те же выражения, млеют, суровые мужчины хотят быть похожими на Тёму. Из уст гения и «жопа» гламурно и загадочно звучит, в общем. Исчерпывающую информацию о персонаже можно найти в интернете, где он хорошо известен.
19. Сергей Жуковский. Продавец разнообразных курсов и тренингов. Твёрдо знает, как быть богатым и счастливым и занедорого продаёт это сокровенное знание нам. Несмотря на то, что это персонаж вполне реальный — можно смело считать его собирательным образом.
20. Дон 2.0. Конкурсный пост. Цель конкурса — реклама хостера. Выиграл главный приз.
21. Бихевиоризм. Направление в психологии, изучающее поведение людей и животных. Дмитрий Давыдов скептически относится к идеям бихевиоризма (и это ещё мягко сказано! (-:).
22. Беррес Фредерик Скиннер. Радикальный бихевиорист–исследователь. Личный враг Дмитрия Давыдова (заочно, поскольку Скиннер умер в 1990 году.
23. По некоторым данным, Дмитрий Давыдов родился в Туркменской ССР.
24. Стивен Артур Пинкер. Канадско–американский учёный, специализирующийся в экспериментальной психологии и когнитивных науках, а также автор работ по популяризации науки (определение из википедии).
25. Питер Крамер. Американский психолог–популяризатор. Автор бестселлера «Слушая прозак».
26. Дэвид Бейкер. Американский писатель. Чем–то запал Дмитрию в душу…
27. Сатоши Каназава. Эволюционный психолог. Даже не спрашивайте у меня, что это такое — спросите у Давыдова — он в теме.
28. Даниэль Канеман. Один из основоположников психологической экономической теории и поведенческих финансов (определение из википедии).
29. Стэнли У. Артц. Американский микробиолог. Если я не ошибаюсь, был профессором в одном из университетов, где Дмитрий протирал штаны…
30. Фёдоров Арсений Юрьевич (Апач). / Эпический персонаж. Зародился ещё в FIDO. Есть мнение, что Апач являлся главным троллем рунета. До слёз затроллил известного писателя–фантазёра Сергея Васильевича Лукьяненко и не счесть людей, масштабом поменьше. Уже несколько лет живёт в Эквадоре, где терроризирует русскоязычных переселенцев и беззащитных индейцев. Правда поговаривают, что Эквадор его тоже отторг и Апач был замечен в Москве — она ещё и не такие бананы слопает…
31. WordPress. Популярная CMS — система управления сайтом. Или «движок» сайта/блога.
32. Akismet. Эффективный, из разряда «must have» «антиспамерский» плагин (см. п.37) для платформы Word Press.
33. Виджет (Widget). Графический элемент интерфейса сайта/блога.
34. IP-адрес,«IP'шник». Адрес компьютера или группы компьютеров во всемирной сети.
35. Блогосфера. Красивое слово, скрывающее в своей гламурной утробе понятие некоего сообщества людей, ведущих свои личные и/или корпоративные дневники (блоги) в интернете. То есть, дневник студента Николая в ЖЖ, в котором самым часто употребляемым словосочетанием является словосочетание «гы–гы» и корпоративный блог российского отделения Microsoft — одного поля ягодки, так сказать. Как видим — это очень широкое понятие)
36. Ссылка с «морды». Ссылка с главной страницы сайта/блога.
37. Плагин. Программный код, расширяющий функциональность сайта.
38. Сквозная ссылка, «сквозняк». Ссылка, присутствующая на всех страницах сайта.
39. Футер. «Подвал». Нижняя часть сайта.
40. Lecactus. Иван Калинин. / Автор популярных русских «сборок» WordPress.
41. Фрилансер. Работник, нанимаемый, как правило, для выполнения разового задания. Хотя, хорошо зарекомендовавшие себя фрилансеры имеют постоянный круг заказчиков и пользуются заслуженным уважением. Но, в основной своей массе, фрилансер — это абсолютно безответственное существо с сомнительной квалификацией и неизвестной репутацией, основным занятием которого является «развод» работодателя на деньги и всевозможное затягивание сроков сдачи работы. Применительно к интернету, занимаются всякой грязной, рутинной работой, за которую вебмастера браться не хотят — написание больших объёмов текста, «натягивание» шаблона на «движок», «прогон» по каталогам, наполнение интернет–магазинов и др. и пр. В блогах вебмастеров постоянно появляются советы, как правильно работать с фрилансерами, а так же инструкции типа «Как убить фрилансера и избежать наказания», «Правильно расчленяем фрилансера. Инструкция с иллюстрациями» и др.
Комментарии к книге «Байки из блога», Владислав Владимирович Грушев
Всего 0 комментариев