«Судьбы людей и кораблей»

Александр Воцензук Судьбы людей и кораблей

Не так давно по центральным каналам прошли фильмы посвященные уходу в 1920 году из Крыма белогвардейской черноморской эскадры в далекую Бизерту. Русские боевые и вспомогательные корабли во главе с линкором «Генерал Алексеев» совершили долгий и утомительный переход за рубеж. Увы, этот поход для русской эскадры, как выяснилось позже, оказался последним. После многолетней стоянки корабли были разобраны на металл, а члены команды стали устраивать свою жизнь на чужбине. Среди них оказался и уроженец Арзамаса Дмитрий Дорошевский. Десять лет назад я первый раз познакомился с сыном морского офицера из той самой эскадры Игорем Дмитриевичем. Он живет в Германии, и по его признанию, давно мечтал съездить на родину отца. Он неплохо говорит на русском языке, поэтому проблем в общении не возникало. Как правило, все потомки белоэмигрантов первой волны старались не забывать язык предков.

Его отец Дмитрий Дмитриевич, молодой механик, служил как раз на флагмане «Генерал Алексеев». В свой первый приезд на родину отца Игорь Дмитриевич хотел найти своих родственников. С одной стороны особых проблем у него не возникло. Его дед был известным врачом, и оставил яркий след в истории города. Тем более, он работал в самый интересный и сложный исторический отрезок времени. Сначала боролся со вспышкой холеры в Лукояновском уезде, а затем во время гражданской войны с брюшным тифом, который косил всех подряд. Во время эпидемии несколько его друзей медиков умерли от этой болезни. Не случайно фотография врача Дорошевского, возглавлявшего в Арзамасе медицинскую службу, в литературно — краеведческом музее располагается на самом видном месте. И признавая его заслуги перед арзамасцами, власти, когда заслуженный врач умер, организовали ему торжественные похороны. Сегодня его имя навсегда внесено в городскую историю. Недавно Игорь Дмитриевич опять приехал на родину отца и деда, на этот раз с племянником Костей, который продолжил линию младшего сына заслуженного врача. Сегодня он живет в Москве. Игорь Дмитриевич привез альбом, в котором была собрана весьма интересная родословная его рода. А главное, удалось найти немало новых родственников, среди которых известные и уважаемые в стране люди.

За Еленой пытался ухаживать Аркадий Гайдар

Игорь Дмитриевич с племянником побывали в доме деда, расположенном на бывшей улице имени купца Сальникова. Дом с колоннами сохранился неплохо, но теперь в нем живет несколько семей. Было видно, что сын морского офицера волновался, когда подходил к зданию. Молодой человек Максим, узнав, зачем сюда приехал Дорошевский, пригасил неожиданных гостей в дом, где в свое время врач занимал второй этаж вместе с мансардой. Тут же он принимал и пациентов.

— Папа мне рассказывал, что незадолго до революции родители решили продать квартиру, — с волнением рассказывал Игорь Дмитриевич, — а бумажные деньги, вырученные за нее, через два месяца обесценились, и вышли из оборота. Таким образом, дед оказался и без квартиры и без денег.

У его деда и бабушки Елены Памфиловны было пятеро детей. Один ребенок умер совсем маленьким, затем чахотка унесла жизнь старшего Николая, девятнадцатилетнего студента. Средний Дмитрий поступил в морской корпус в Кроншдтате. Но революция не дала ему закончить учебу. Он вместе с другими кадетами уехал на белогвардейский юг. Для таких как он, сначала в Одессе, а затем в Севастополе были организованы курсы, на которых кадеты и продолжили обучение по своим специальностям. А после выпуска в разгар гражданской войны свежеиспеченный морской офицер продолжил службу на линкоре, который до этого носил название «Александр третий». После буржуазной революции 1917 года дредноут переименовали в «Волю», а после смерти лидера белого движения генерала М. Алексеева корабль назвали в его честь. По сохранившимся воспоминаниям, служить приходилось в очень тяжелых условиях. Из-за войны многого не хватало, поэтому боеспособность линкора и его сложных механизмов поддерживалась, не побоюсь этого слова, каторжным трудом всего экипажа. Линкор принимал участие в походах и обстрелах позиций красной армии. Кстати, после гибели из — за диверсии нового дредноута «Императрица Мария» уцелевший экипаж с этого корабля продолжил службу на «Генерале Алексееве». Судя по всему, судьба Дмитрия для родных в годы гражданской войны была неизвестна, а сообщить о себе он не мог. В Арзамасе с родителями остались младшие двойняшки — красавица дочка Елена, и сын Константин. Он учился в реальном училище вместе с Аркадием Голиковым — будущим писателем Гайдаром, и мало того, были друзьями. Сохранилась фотография, на которой молодые люди запечатлены вместе. Константин остался в России, и продолжил здесь родовую ветвь. Он умер в Вологде в 1959 году, лишь на два года пережив своего среднего брата.

— у нас в семье сохранилась история, — говорит племянник Костя, в которой говорится, что Аркадий Гайдар во время своих приездов в Арзамас пытался ухаживать за сестрой моего деда Еленой. Но, она всерьез не принимала знаки внимания Гайдара. Она его больше воспринимала, как детского друга своего родного брата.

Однако сердце красавицы Елены Дорошевской смог завоевать уроженец Богородска, молодой юрист Николай Петрович Добронравов из старинного рода нижегородских священников. В середине двадцатых годов его прислали после окончания института в Арзамас. Елена вышла за него замуж и уехала в Ленинград. А после смерти Дмитрия Наркисовича к Елене переехала мама Елена Памфиловна. Она была очень волевой и сильной женщиной, что помогло ей выжить в трудные блокадные годы. У ее дочери Елены Дмитриевны родилось два сына — Николай и Дмитрий. Впрочем, сегодня ее старшего сына знает вся страна, как известного талантливого русского поэта Николая Добронравова, а также его супругу композитора Людмилу Пахмутову. Так что у известного поэта песенника по отцовской и материнской линии нижегородские корни, чем мы имеем полное право гордиться.

Возращение на Родину

Перечитывая мемуары офицеров белой армии, ясно чувствуется, как тяжело они пережали разлуку с Родиной. Естественно, не избежал этого и Дмитрий Дорошевский. Первые месяцы морякам эскадры казалось, что еще немного, и они отправятся на своих кораблях обратно в Севастополь. Но суровая действительность оказалась суровой. Вскоре им пришлось проститься с кораблями эскадры, которые для них стали небольшим кусочком родины. До конца своих дней Дмитрий вспоминал родной линкор «Генерал Алексеев» и своих товарищей. А еще он мечтал приехать в Россию, пройтись по тихим улочкам провинциального Арзамаса, увидеть друзей и знакомых. Как пришлось выживать на чужбине морскому офицеру — это отдельный разговор. Он прожил свою жизнь во французской колонии Марокко, женился на дочери белоэмигранта, и умер в 1956 году в городе Рабат. Его сын Игорь Дмитриевич рассказывал, что отцу пришлось работать камнерезом и топографом. А сам Игорь позже был призван во французскую армию, где служил в морской авиации. И он хорошо помнит, как им давали приказ следить за флотом СССР. И в тот момент по иронии судьбы на одном из кораблей мог служить земляк из Арзамаса. Игорь Дмитриевич позже получил высшее образование, женился и переехал из Франции в Германию, где проявил себя прекрасным специалистом в одной известной фирме. Но все эти годы он стремился воплотить мечту своего отца в жизнь и приехать на Родину, где неожиданно для себя нашел именитых родственников. В принципе, на этом статью можно было бы и заканчивать, если бы не одно но. Мало кто знает, но линкор «Генерал Алексеев», флагман Черноморской белогвардейской эскадры с трагической судьбой, так же сумел вернуться домой, правда, частично. Видимо, желание русских моряков в эмиграции попасть в Россию было таким огромным, что корабль пропитался этими эманациями от клотика до киля и последней заклепки на броневом корпусе. Вначале советская власть хотела выкупить линкор у французов. По мнению видных специалистов, не смотря на ужасные условия содержания, корабль имел такой запас прочности, что после ремонта мог продолжать службу в течение еще многих лет. Но, договориться не удалось, и в 1935 году французы отвели еще крепкий линкор в метрополию для разделки на металл. Перед этим они сняли мощные дальнобойные пушки и башни. Причем, башни они установили для защиты своего побережья, и вдобавок они послужили прототипом для создания башен линкоров типа «Дюнкерн». Восемь двенадцатидюймовых орудий французы хотели продать, но потом подарили Финляндии во время зимней войны с СССР, а четыре пушки досталось после разгрома третьей республики новым хозяевам — немцам. После поражения финнов в зимней войне наши на полуострове Ханко быстро создали мощную базу, на которую перегнали на огромных железнодорожных транспортерах, созданных уже советскими специалистами, батарею двенадцатидюймовых морских пушек, снятых с погибшего линкора «Императрица Мария». А когда возникла опасность захвата фашистами базы, перед отходом советские подрывники вывели их из строя. Финны совершили немыслимое, затратив огромные усилия, и вложив большие деньги, с помощью немецких инженеров и конструкторов, все же смогли восстановить огромные железнодорожные транспортеры, а вместо подорванных пушек установили орудия с дредноута «Генерал Алексеев», полученные из Франции. Во время испытательных стрельб двенадцатидюймовые пушки, произведенные в 1916 году на Обуховском военном заводе, выпустили снаряды на дальность в пятьдесят километров. Для знакомства с восстановленными сверхмощными артиллерийскими установками приезжал сам маршал Маннергейм. Своим огнем они запросто перекрывали Финский залив. А попадание только одного почти полутонного снаряда могло привести к гибели или тяжелому повреждению судна. К счастью, русским двенадцатидюймовым пушкам по своим стрелять не пришлось. Скоро финны вышли из войны, и им пришлось вернуть законным хозяевам железнодорожные артиллерийские установки. Некоторые финские историки не скрывают возмущения по этому факту, мол, мы затратили огромные средства на восстановление подорванных установок, и поэтому, они должны быть нашими. Ага, разбежались вам возвращать. Эти установки наряду с другими подобным батареями несли службу, чуть ли до шестидесятых годов прошлого века. Потом их сняли с вооружения и перевели на базы хранения. В начале девяностых годов эти исполинские пушки начали беспощадно продавать фирмачам и разрезать на металл. Но, благодаря настойчивости энтузиастов по сохранению исторических памятников, удалось спасти от уничтожения последние две «сверхпушки». Одна из них, возможно, все еще находится на территории форта «Красная Горка», а другая ТМ весом в 340 тонн, с огромным трудом была доставлена на Поклонную Гору в Москве, хотя многочисленная свора столичных чиновников до последнего вставляла палка в колеса. По словам историков сегодня эта чуть ли не единственная в мире уцелевшая установка с 305 миллиметровым дальнобойным орудием на железнодорожном ходу. Так вот, на ней установлено орудие № 127 изготовленного для дредноута «Александр третий», впоследствии «Генерала Алексеева». На мой взгляд, этот необыкновенный случай очень символичен. Ведь хорошо известны слова императора Александра третьего, что у России только два верных союзника — это армия и флот. Эти слова актуальны для нас до сих пор, как никогда. Еще несколько орудий с линкора «Генерал Алексеев» сохранились в Финляндии. Немцы также нашли достойное применение остальным четырем трофейным пушкам с русского дредноута. Они по достоинству оценили их мощь и дальнобойность и установили на отбитом у англичан острове Гернси. Эта батарея прославилась в военной истории под названием Нина — Мирус. Для союзников этот укрепрайон стал головной болью. Они опасались плавать в этом квадрате. Сквозь зубы союзники все же потом признались, что их караваны страдали от обстрелов, а два американских крейсера были сильно повреждены после попаданий фугасных снарядов. До конца войны союзники так и не смогли не подавить эту батарею и отбить остров. А немецкие артиллеристы сдались в плен лишь после капитуляции фашисткой Германии в 1945 году. По большому счету, именно оружие, в данном случае мощные пушки, составляют основу боевого корабля. В них душа корабля. А все остальное подгоняется под них. Здесь и механизмы, броня, водоизмещение, экипаж. Кстати, и нижегородские корабелы активно участвовали в строительстве броненосного флота императорской России. Практически не один линкор не обходился без оборудования, произведенного на Сормовских верфях. Среди них есть корабли, погибшие в Цусиме, и тот же «Генерал Алексеев». Россия удивительная страна. Здесь рано или поздно все возвращается на круги своя. Даже суда или части их стремятся вернуться на Родину, а чего уж говорить про детей русских морских офицеров. Поэтому мы можем считать, что установка орудия на Поклонной Горе, которую сегодня с гордостью уже называют «Царь Пушкой номер два», это памятник русским морякам Черноморской эскадры, в том числе и Дмитрию Дорошевскому. И в то же время, этот удивительный монумент, созданный трудом отечественных императорских и советских инженеров и рабочих, примирил белых и красных моряков. Ведь у нас русских — одна Родина, одна Россия.

Александр КУЗНЕЦОВ

Оглавление