«Заклинатель Белого Мира (СИ)»

Заклинатель Белого Мира (СИ) (fb2) - Заклинатель Белого Мира (СИ) 876K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Варун

Заклинатель Белого Мира

Аннотация

Прошлое скрывает, кем был Арзу Эльдаран. Аким Олесон знает только, что он пришел с далеких южных земель, что Арзу воин, был когда-то им… до  того, как Повелитель Царимир доверившись полностью, назначил его главным в городе Светгоре. Но никто не знает истинных целей чужеземца. Тринадцать лет Арзу под маской благочестивого заклинателя уничтожает великий род хладовеев.

 Герои

 Царимир Олесон

 Змог Олесон

 Аким Олесон

 Арий

 Ману (Дух)

 Вестар Мортенс

 Май Мортенс

 Арзу Эльдаран

 Марина Эльдаран

 Марта Эльдаран

 Лияна Эльдаран

 Валемир

 Северина Аверина

 Макс (друг Северины)

 Миры

 Мир Акима

  - Долина Снегов

  - Ордон

  - Светгор

 Мир Северины

   - Медвежья гора

1 Радужные Врата

Небо и земля слились в одно целое. На мгновение показалось, будто я парю в облаках. Снег беспрерывно сыпал с самого утра, создавая непроглядную пелену. В белом как молоко небе, тяжело взмахивая бархатными крыльями, парил сокол. Даже в такую погоду добыче не уйти от острого глаза хищника. Сокол, сложив крылья, дерзко и стремительно спикировал вниз, скрываясь в снегах. Я долго ждал, когда он вновь покажется, но нет — птица так и не появилась. Я со вздохом уронил взгляд, уставившись в затылок медведя. Нас сильно запорошило снегом — на голове и загривке зверя уже образовался приличный сугроб. Мы медленно плыли вниз по склону. Медведь еле перебирал лапами, проваливаясь по брюхо в снег. «Если так будет продолжаться, то вскоре увязнем», — подумал я. Мне бы хотелось вмешаться в погоду, но моей Силы было недостаточно. Разогнать тучи не под силу заклинателю без помощи посоха. Я протянул руку — на ладонь опускались легкие хлопья.

Кто-то решил закрывать пути. Может это дело рук Вестара? Вечно он вмешивается! В раздражении я чуть не произнес это вслух. От бессилия и досады я стиснул зубы, смял набравшуюся горсть снега и стряхнул с пальцев, словно грязь.

Нужно возвращаться в замок... Нет. Так просто сдаваться, перед первой трудностью?.. Нет! Ману начал злиться — устал бороздить снег, а может, не хотел нести меня.

Ману — Дух. У него два излюбленных облика. Один — мальчишка с невыдающимися физическими данными (этот недостаток он компенсировал проворством и ловкостью). Другой — зверь. Но в облике медведя он не переставал быть человеком.

Мы далеко отошли от Горного замка. Обычно к Радужным Вратам я хожу один. Мне редко удавалось выйти из дома, да еще так далеко в горы. В этот раз Ману последовал за мной, словно проклятие, выполняя приказ Царимира. Конечно, меня это раздражало, но идти против воли дяди я не смел. К тому же еще была одна очень веская причина, которая сильно ограничивала меня. Я — наследник рода хладовеев Олесон, и моя безопасность должна быть прежде всего.

Погода изменилась, когда мы вошли в ельник. Нас встретили вековые деревья. Они казались куда приветливее, чем открытые ветру скалы. Сосны высились, пронзая серое небо. Большая часть снегопада задерживалась в кронах, собираясь в снежные комья. Ветви под тяжестью снега гнулись, обрушивая его водопадом. Я воспрянул духом от того, что метель поутихла. Развернувшись, я откинулся на широченную теплую спину Ману. При каждом шаге подо мной перекатывались могучие мышцы. Мокрые хлопья облепляли мне лицо. Я слизывал с губ снежинки и, словно завороженный, наблюдал за их беспрерывным хороводом.

— Как ты думаешь, медведицы все сейчас в зимней спячке? — прервал я затянувшееся молчание. — Раз уж мы в лесу, может, заодно тебе подружку найдем? А?

Мои слова оказали отрезвляющее влияние на Ману. Его мышцы окаменели. Я не смог сдержать улыбки.

— А что? — не унимался я, потрепав его за загривок. — Найдем — не переживай.

Ману мотнул головой, подавляя желание скинуть меня, лишь прибавил шаг и уклонился в сторону от намеченного пути. Я не стал вмешиваться и еще больше злить его. Молча смотрел вверх — в прорехах крон стало виднеться небо. Лес редел. Мы вышли на скальный утес. Мое внимание привлекло одинокое дерево, росшее на самом краю. Я был благодарен Духу за то, что он привел меня сюда.

— Смотри! — воскликнул я. Спрыгнув со спины, я по колено провалился в сугроб и вприпрыжку побежал к кедру.

Кедр оказался огромных размеров. Высокий ствол, словно скрученный вихрем, склонился над пропастью. Корни цеплялись за обледенелый гранит. Я пробрался под развесистую крону.

— Ты свихнулся?! Это тебе нужна подружка — совсем одичал в этом лесу! — крикнул мне вслед Ману. Я обернулся. В какой-то момент Ману успел обратиться в мальчишку — бледного, темноволосого. Карие глаза на остром лице приковывали внимание. Цепкий, выдержанный взгляд заставлял сомневаться в его истинном возрасте. Одет он был в длинную мантию, подбитую куньим мехом, поверх куртки травяного цвета. На ногах — меховые сапоги, перевязанные кожаными тесемками.

Я опустился на колени. Ману стоял за спиной — и мне это мешало. Я как мог старался не обращать на него внимание. Прислонив ладони к шершавой коре, я тихо прошептал: «Здравствуй…»

— Здравствуй, дерево! Вразуми этого идиота, дай ему больше ума! — торжественно произнес Ману, перебив меня.

Он поклонился, касаясь рукой земли.

— Как ты думаешь, оно меня услышало? — с невинной улыбкой обратился ко мне Дух.

— Ты можешь отойти? — раздраженно попросил я.

— Как скажешь, заклинатель! Только не перестарайся, — шепнул он и зашагал вдоль утеса.

Я бы швырнул в него чем-то тяжелым, но под рукой ничего не оказалось. Вздохнув, я закрыл глаза и попытался сосредоточиться.

Я искал вековые деревья, чтобы овладеть хотя бы малой частью Силы, чтобы сотворить заклятия. Чужая жизненная сила мне необходима как воздух.

Я испытал неприятное дрожание под ладонями — так обычно бывает, когда деревья чувствуют угрозу.

Раздался треск. Из-под пальцев пополз иней, окутывая ствол панцирем из тонкого льда, — я это делал для того, чтобы не причинить боль самому дереву и мысленно просил прощения.

Поземка прокатилась по сугробам и осыпалась с обрыва. Стало вдруг тихо — ни пения птиц, ни стука дятлов, не было слышно, — ничего. Странно. Я поднялся с колен и прислушался.

— Да что ты там возишься?! — выкрикнул Ману. — Не забывай, что мне холодно!

Я прильнул ухом к дереву, чтобы понять причину, — ничего. Все та же черная пелена, густая, вязкая как смола тишина.

Но вдруг внутренним взором я увидел вспышку света, собравшуюся в светлый, яростно пульсирующий сгусток. Он становился все больше и больше. Не успел я ничего сообразить, как меня что-то неожиданно толкнуло в грудь. Я отскочил от дерева и чуть не упал. Меня обожгло изнутри. Грудь вспыхнула жаром, будто в легкие насыпали раскаленных углей. Согнувшись, я начал лихорадочно хватать воздух ртом.

— Ты что?! — подступил Ману.

Я выставил руку вперед, отгораживаясь от него. Объем Силы, который я получил, был слишком велик для меня и теперь жег внутренности. Я глотал ледяной воздух, пытаясь заглушить губительный огонь.

— Да что с тобой?!

— Все нормально, — выдохнул я, как только немного сделалось легче.

— Ты уверен?

— Да.

Ману скрестил руки на груди.

— Значит, оно меня все же услышало! — повел он бровью, ухмыляясь.

— Смешно… — с усилием ответил я, стараясь быть как можно непринужденнее.

— Смешно было про медведицу, — тут же напомнил он. — Знаешь, мне твои причуды не очень-то нравятся. Ты не подумай — я ничего не имею против тебя, но, кажется это запрещено и...

— Я беру не больше, чем мне необходимо…

— Ой, я уже понял! Только что убедился в этом!

Мне не понравился его намек.

— Ты думаешь, что я способен на...

— Что ты?! — перебил он меня. — Это может знать только твоя совесть.

— Ха-ха, — я недобро смерил его взглядом. Разговор стал для меня неприятным.

Я огляделся. Горы по-прежнему дышали мертвой тишиной. Если снег влажный, а вокруг такая тишина, — значит, давление на вершине низкое. Передвигаться по склонам сейчас опасно — могут возникнуть снежные оползни. И только теперь я заметил, что снег совсем перестал сыпать.

— Нам лучше вернуться, — предложил я.

Ману посмотрел по сторонам и пожал плечами.

— Ладно, пошли.

Мы покинули утес и углубились в лес. Я все еще не мог прийти в себя. Раньше мне не удавалось брать такого огромного объема Силы. Не думал, что я способен настолько открыться, чтобы так легко впустить ее в себя. Я старался отогнать неприятные ощущения, подавляя жжение в груди, и пытался привести дыхание в порядок. Это удавалось с трудом.

Мы шли молча. Ману вдруг резко остановился. Он вытянулся, вглядываясь в туман, окутавший лес на вершине горы. Принюхиваясь, Дух по-звериному повел носом.

— Там кто-то есть. Ты слышишь?

Я настороженно прислушался, но ничего особенного не заметил. Как только я собрался обвинить Ману в чрезмерной осторожности, с горы неожиданно донеслись приглушенные голоса.

— Да… Слышу.

Я чувствовал людей. Они близко, у Врат. Я пригляделся, но так ничего и не увидел. Подпрыгнув на месте, я забыл о своем недуге и сорвался с места. Но не успел сделать и шага, как Ману поймал меня за рукав.

— Ты куда собрался?! Не так быстро.

Я удивленно уставился на него.

— Я хочу посмотреть! — дернул я руку, чтобы высвободиться. Но Ману вцепился в меня мертвой хваткой.

— Что за ребячество?

Я оторопел.

— Что? Какое ребячество? Помню, совсем недавно ты был другого мнения!

— Все изменилось...

— С каких это пор? Это Царимир тебе приказал?

— Нет! — лицо Ману одеревенело. Его веселье улетучилось. Я отозвался той же холодностью и вырвал руку. Он лгал — я чувствовал его подлинный страх перед Царимиром.

— Ты боишься.

Ману пристально посмотрел на меня.

— Ничего подобного, — почти безразлично произнес он.

— Мы же друзья. А друзья помогают.

— Ага, давай мне тут еще поговори. Может, как друг освободишь меня от заклятия?

— Я этого сделать не могу — ты же знаешь. Не я его сотворил. Обращайся к тому, кто это сделал.

Ману побледнел. Я, сам не желая того, задел его за живое. Однако он пропустил мои слова, продолжая упрямиться.

— Ты каждый раз заходишь слишком далеко... Это опасно.

— Ну, началось... — я закрыл лицо ладонями, издав стон.

— Хватит кривляться, — одернул он меня. — Я правда думал, что ты пошел в лес по делу, а это был повод сбежать к людям. Ничего поинтереснее не мог придумать?

— Что плохого, если мы только посмотрим?

— Ты меня не послушаешь? Да? — нахмурился Ману. — Вижу по лицу, что нет...

Я начал злиться. Обычное дело — столкнуться с разногласием. Чего еще можно ожидать от Духа? Спорить и о чем-то просить бесполезно. Здесь действовал только один способ!

— Если ты не пойдешь, я пойду один.

Мы какое-то время сверлили друг друга взглядами. Я уже засомневался, что он согласится...

— Пошли, — он шумно выдохнул и нервно натянул шапку на уши.

Я улыбнулся про себя, но он поймал мое настроение.

— Не радуйся. Не думай, что так легко можешь заставить меня пойти у тебя на поводу. Обещаю, что ты еще вспомнишь мои слова — он ткнул пальцем мне в плечо и широким шагом направился к Вратам.

Я накинул капюшон и весело последовал за ним. Мантия тяжело всколыхнулась за спиной и хлестнула по лодыжкам, разбрасывая налипший снег.

2 Лавина

Мы спустились вниз по склону к валежнику и погрузились в сизый туман. Голоса становились отчетливее. Но звучали по-прежнему — как будто за плотной стеной. Воздух стал тяжелым из-за влажности. Пахло мокрой древесиной и хвоей, совсем как весной. Но сейчас была середина зимы, и я не мог понять причины перепада погоды. Пробираясь через поваленный лес, мы изрядно сбили ноги. Под толщей мокрого снега скрывались ловушки — и иногда мы проваливались по пояс. Но нам все же удалось выйти на каменистую местность. Одежда промокла и отяжелела. Мы перевели дух и пошли дальше, поднимаясь по скальным выступам, которые походили на ступени, — будто природа специально постаралась. Мы перешли бревенчатый мост над ущельем, дно которого скрывал туман. Мост ходил ходуном под порывами ветра и скрипел от старости. За ним нас ждали знакомые сухие и высоченные деревья, служившие переходом в мир людей.

У Врат голоса усилились. Но вокруг ни души. Мы остановились у деревьев. Наши с Духом роли чудесным образом менялись среди людей. Я следовал за Ману, прикрываясь его спиной, — таково правило. Нарушив его, я поплачусь свободой.

Ману шагнул между деревьев, я поспешил следом.

Как и обычно, при переходе сквозь Врата, перепад давления выбивал почву из-под ног. Я выждал, когда в глазах уйдет темнота, а голова перестанет кружиться.

На окраине леса все было видно как на ладони. Тот же день — тяжелое небо, нависшее серой полосой над горами, склоны гор паутиной окутывал лес. Впервые время суток совпало с Долиной.

Как только мы подобрались к подножию, вспыхнуло разочарование, острое как нож. Это снова были лыжники, одетые ярко и разноцветно. Некоторые катались поодиночке, другие парочками. Я со скукой наблюдал за ними. Лениво и нерасторопно они ползли змейками по склонам и собирались на вершинах новой партией.

Я приходил сюда в надежде встретить сноубордистов. Смотреть, как они проделывают трюки, — сплошное удовольствие. Да я и сам не раз пробовал. Но пока получалось не так хорошо, как у людей. И я, словно рыба, хватавшая воздух над водной гладью маленькими порциями, наблюдал за ними, — этого всегда было мало.

Мы присоединились к людям у самого подножия. Нас разделяли от них голые влажные стволы сосен и густые кустарники. Мне стало совсем скучно — и я уже хотел было уйти, как вдруг меня привлекли голоса двоих, поднимающихся обратно на вершину. Высокий мужчина, в синем костюме и маленькая девочка в желтой куртке. На голове у нее была вязаная оранжевая шапка со смешными оленьими рожками и ушами. Из-под шапки выбивались две растрепанные косички шоколадного цвета. Девочка казалась расстроенной — с поникшей головой она плелась вслед за мужчиной. На вид ей где-то около семи лет. По-видимому, мужчина был ее отцом. Они неожиданно остановились перед нами и начали о чем-то спорить. Голос звучал настойчиво, но не грубо.

— Северина, одна ты не будешь кататься! Держись рядом!

— Папа, ты же обещал! — отозвался звонкий девчачий голос.

Девочка с силой воткнула лыжные палки в снег, развернулась и упрямо двинулась дальше вверх. Отец замешкался, но подхватил свои палки и отправился вниз.

Я усмехнулся, почему-то вспомнил дядю и вышел из-за деревьев понаблюдать, как она поднимается по склону.

Северина... Странное имя. Почему-то мне захотелось взглянуть на нее поближе. Она все дальше уходила от группы. Мне не терпелось увидеть, как она будет спускаться по склону. Остановившись, девочка неспешно копошилась, поправляя лыжи, одежду. Неожиданно она развернулась и пошла еще выше… Я перевел взгляд на гору. Скальные пики блестели в свете солнца. И здесь была такая же вязкая тишина, как за Вратами в Долине. Правда, не так сыро...

От размышлений меня отвлекло порывистое движение воздуха. На вершине что-то блеснуло и двинулось вниз. Снежный пласт, разрастаясь, медленно пополз по склону. Я огляделся в поисках того, кто мог это сделать, но вспомнил, что к людям заклинатели редко суют нос. И первое, что пришло в голову, — я не мог такого сделать, моей Силы не хватило бы, чтобы сдвинуть такую массу. Да, Сила дерева дала мне преимущество, но не настолько, чтобы привести снег в движение.

— Лавина!!! — кто-то громко крикнул, вырывая меня из оцепенения.

Люди кинулись бежать со склона. Пласт скользил, набирая нешуточную скорость.

— Бежим! Нас накроет! — услышал я голос Ману.

Не раздумывая, мы сорвались с места и пустились бежать, присоединяясь к остальным. Я услышал оклики знакомого голоса... И остановился. Кричал тот мужчина. Он звал свою дочь. Я посмотрел на вершину. И словно примерз — девочка все еще взбиралась вверх и, похоже, ничего вокруг не замечала. Она не слышала криков людей, не видела движущуюся на нее лавину. Я хотел повернуться и спросить Ману, видит ли он то, что вижу я. Но растерялся. Я в панике начал искать в толпе ее отца. Наконец я увидел синий костюм. Он был все еще внизу, вместе с остальными. Мужчина, похоже, потерял дочь — он со страхом всматривался в поток людей и выкрикивал ее имя.

В следующую секунду я бежал вверх к девчонке.

— Эй, ты куда? Стой!!! — услышал я отдаленный голос Ману.

Когда я натолкнулся на группу людей, они подхватили и потащили меня за собой. Я извивался как уж, но вырваться не удалось.

— Ты куда?! — раздался чей-то голос над ухом.

— Держи его! — крикнул Ману.

Я обернулся. Ману бежал следом. Я рванул со всей силы вперед, высвобождаясь, и пустился вверх.

— Стой!

На миг я потерял девочку из виду, но тут же заметил ее вновь, — она уже достигла каменистых откосов. Похоже, решила погулять. Я ускорился насколько мог. Дыхание сбилось от физической нагрузки. Было страшно смотреть выше, но я все же посмотрел. Лучше бы я этого не делал — лавина с устрашающей скоростью неслась на нас, собирая все больше снега. Слышался треск ломающихся, словно спички, сосен. Душа, занемев, канула в ледяной колодец.

Девочка, почувствовав дрожь под ногами, посмотрела вперед и оцепенела, превращаясь в комочек страха. Затем она обернулась. Глаза застелил ужас. Она медленно сняла наушники — и до нее наконец донеслись крики людей.

Я так остро слышал и видел ее страх, что почти растворился в нем. Я настиг девочку и что есть силы толкнул ее, сбивая с ног. Она не успела и ахнуть, как полетела в сторону и упала в расщелину между скальными валунами. В этот же миг воздух сотрясся. На меня обрушилась холодная волна, поднимая снежную бурю. Тяжелый поток подхватил меня и понес вниз. Все перемешалось — и небо, и земля. Я не помнил, сколько времени это продолжалось.

Когда я пришел в себя, стояла пугающая тишина. Я подумал, что умер, но тут над головой раздался шорох, — кто-то рыл снег. Ману. Он был охвачен паникой, страхом, отчаянием — сразу всем вместе. Я был зажат толщей ледяных глыб и не мог пошевелиться. Воздуха катастрофически не хватало, я начал задыхаться от снега. Сердце сжалось. Силы были на исходе. Сознание безысходно угасало...

Я открыл глаза. Все было в тумане, лишь темными углями светились глаза Ману.

— Дела твои плохи, — тревожно протянул он.

Я попытался спросить, что он имеет в виду, но закашлялся. Резкая боль пронзила все тело. Я вскрикнул и потерял сознание.

Царимир

Ману завел руки за спину и сжал до боли кулаки, унимая дрожь в руках. Он всегда ощущал смертельный страх перед Царимиром. Ману чувствовал себя истуканом. Бессонные ночи, отсутствие аппетита и свежего воздуха превратили его в ходячую тень. Он не переживал за мальчишку — тот хотя бы был под опекой Ария. Ману переживал за свою душу, которая находилась во власти Царимира.

Повелитель недвижимо стоял у окна. Его задумчивый взгляд погрузился в ночь за окном. Царимир казался спокойным. Но Ману всеми клеточками чувствовал его глубокую тревогу. Ману не нравилось его молчание.

В комнате было невыносимо холодино. Ману укорил себя за легкомыслие — мог бы одеться теплее. Низкий потолок кое-где промерз за ночь и покрылся инеем. Было еще слишком рано, чтобы топить камины, и слуги все еще спали. Мерцающей дымкой блики от свеч играли на полу, застеленном коврами совершенно разных оттенков — от нежно-персиковых до огненно-бордовых. Ману бессмысленно изучал их, боясь столкнуться с суровым взглядом Царимира. Поглощенный мыслями, Повелитель бегло взглянул на Ману, отошел от окна и устало опустился в мягкое кресло. Нахмурив брови, он прямо посмотрел на Ману. Осмысленно — будто только что его заметил. Хотя Ману стоял уже битых десять минут в тревожном молчании, теряясь в догадках, зачем позвал его Царимир в такую рань. Ему оставалось только проклинать себя за то, что позволил мальчишке в тот день пойти у него на поводу.

— Пойди сядь, — стальным голосом приказал Царимир.

Ману выдохнул, и изо рта вырвались клубы пара. «Да, не хватало еще заболеть», — подумал он. Безропотно повинуясь, Ману бесшумно прошел к стене и опустился в холодное кресло.

— Новости неважные. Аким не приходил в себя. Арий сказал что, это из-за множества переломов и ушибов… — сказал Царимир и потер виски.

— Может, все же позвать солнцевея? — предложил Ману.

— Нет, — твердо ответил Царимир и перевел разговор. — Думаю, ты оценил мою милость к тебе. Вина твоя в том, что тобой легко манипулировать.

Ману и сам прекрасно знал об этом.

— Я уверяю, Повелитель, — это чистая случайность.

— Ману, ты плохо справляешься с моими приказами, — непреклонно отрезал Царимир.

По спине Ману вновь прошла нестерпимая дрожь.

— Да, Повелитель, я готов понести наказание...

Царимир бросил через комнату гневный взгляд. Ману мрачно встретил его. В этот момент дверь скрипнула, и в комнату вошел Арий.

Старик выглядел неважно. Лицо осунулось, лишь брода искрилась сединой. В темном халате с засученными рукавами, он походил на отшельника. На голове шапка из заячьего меха, из-под которой выбивались редкие прозрачные пряди. Взгляд опустошен. Но даже сейчас глаза не теряли своей змеиной подвижности: то гипнотизирующие, то стремительные и удушливые. То, что Арий не спал несколько ночей, было видно сразу. Царимир поднялся.

— Все хорошо, — сказал Арий хриплым голосом.

— Два дня беспамятства — это хорошо? — процедил сквозь зубы Царимир.

— Два дня было три часа назад...

Они какое-то время смотрели друг на друга. И взгляд Царимира неожиданно просиял, он отстранил Ария и поспешил из комнаты.

— Только не долго, — добавил вслед старик.

Ману вздохнул полной грудью.

3 Выздоровление

Каждую ночь мне снилось одно и то же: снег, набившийся в самые легкие. Я задыхался и вскакивал среди ночи с бешеным стуком сердца. Чьи-то руки хватали меня за плечи. Голос Ария требовал смотреть ему в глаза, и я смотрел. После этого меня накрывала мягкая волна спокойствия и безмятежности. Я знал, что это не были мои собственные ощущения. Арий внушал мне их с помощью заклятия солнцевеев. Я не мог защитить свою истерзанную сущность, не способную  сопротивляться заклятию — я  принимал Силу солнцевея. Это все лишь крохи, что Арий передавал мне (заклятие солнцевея опасно для хладовеев по своей мощности и природе)  но эти мелочи облегчали мои страдания. Заклятие тлело во мне и поддерживало жизненные силы.

Каждый раз, впадая в небытие и возвращаясь, чтобы выпить очередную порцию лекарств, я не успевал осознать, что нахожусь в замке, в своей комнате, и что со мной произошло. Большую часть времени я прибывал во тьме.

Я медленно шел на поправку. Периоды моего бодрствования проходили в самых скучных занятиях — блуждание взглядом по комнате, которую я знал как часть себя. Мне ничего не оставалось, как лежать и глазеть на трепыхающийся огонь в камине, различать запахи древесной смолы, изучать узор балдахин над головой. На него даже не успевала осесть пыль — слуги справлялся о чистоте в промежутках моего беспамятства, меняя постель, которая мгновенно пропитывалась запахами лекарственных трав.

Арий не засыпал меня вопросами. Впрочем, об ответах позаботился Ману. Разболтал все, что не стоило говорить.

Когда кости срослись, и я избавился от панциря, сковывавшего мое тело, я все еще делал то, что мне приказывал Арий. Пил травы, читал книги. Он настаивал, чтобы я чаще вставал и прогуливался по комнате. В этом помогал Ману. Дух наведывался, чтобы разнообразить мои однообразные дни. Никто, конечно, его об этом не просил. И я подозревал, что он мстит мне за то, что случилось. Его приходы превратились для меня в настоящую пытку. Наш диалог состоял из односложных предложений: сядь, успокойся и куда ты прешься.

Сегодня он не пришел, и я был рад этому, — хотя бы день покоя.

Я лежал, уставившись в потолок. Я вспомнил себя ребенком. Вспомнил, как любил трапезы с Арием и наши долгие беседы. Мне нравилось его слушать, когда он рассказывал о моем деде. О бескрайнем севере, тайнах предков, заклятиях и возможностях их использования. О других мирах и их значении для нас... С детства Арий учил меня всякому мастерству. Я помнил, что постоянно учился чему-то новому. Во всем чтобы я не делал, была важность, последовательность. Арий требовал от меня внимательности и сосредоточенности. Сначала я тщательно изучал предмет, с которым собирался работать, потом создавал рабочее место. А затем Арий задавал бесконечные вопросы. Зачем? Для чего я собираюсь это делать? И что мне это даст? «Развитие силы воли идет через преодоление препятствия и осознания себя в этом», — говорил он. Я выдавал ему множество ответов. Когда я говорил что-то дельное, только тогда Арий разрешал приступить к выполнению. Сам процесс захватывал меня целиком. Дело шло быстро и в удовольствие.

Однажды, когда я мыл руки, Арий спросил меня, для чего я это делаю. Меня обескуражил его вопрос, и первое что пришло мне тогда на ум, — чтобы руки были чистыми, и я не смог чем-нибудь заболеть! Арий заставил меня подумать хорошенько. Я выдал ему еще десять причин. И ни один ответ его не удовлетворил. Сдавшись, Арий посерьезнел и коротко ответил: «Все твои ответы правильные, но ты не сказал главного. Все что ты делаешь — моешь руки, чистишь оружие, кормишь хлебом лошадь — делай так, чтобы твоя душа получала пищу для Силы». Его слова остались в моей памяти. И я стараюсь следовать им. Мне не всегда можно забирать, вырывать энергию. Но я могу получить ее от любого дела. Легко, без вторжения к живым существам. Правда, мне требовалось все больше и больше энергии с каждым разом, днем, годом...

Я любил дни, когда Царимир проводил со мной больше времени, чем теперь. Он вводил порядок в мои будние дни. И во всем этом был свой смысл. Я любил, когда вечером он касался своей горячей, большой ладонью моего лба, передавая мне часть Силы. Так поступают со всеми детьми заклинателей, потому что в детстве они слабы и еще не могут управлять волей и брать энергию у окружения, чтобы укреплять и накапливать Силу. Я не помнил того момента, когда он стал делать это реже, а потом и вовсе перестал.

От обычных хладовеев заклинателей отличало то, что их дух креп и требовал больше затрат энергии души, потому что воспитание заклинателя отличалось от простого народа.

Подъем и отход ко сну был строго обозначен. Царимир заострял особое внимание на моем питании, а потом и физическом состоянии. «В здоровом теле здоровый дух», — говорил он. Вообще, насколько я помню, в стенах замка часто проскальзывали такие слова как дух, воля, душа, сила. Только потом я начал понимать их место в своей жизни. И какую ценность они в себе несут. Когда Царимиру приходилось уезжать из замка (а он часто бывал в разъездах) возвратившись, он всегда интересовался, что я ел в его отсутствии, что делал, чему научился. Но потом я понял, что это не привычка, а живой интерес дяди. Он растил во мне заклинателя. Потомков с самого раннего детства воспитывают и приучают к осознанности. Личное время у меня было только после обеда и вечером перед ужином. Эта привилегия была тоже в воспитательных целях — чтобы научить будущего заклинателя самостоятельно принимать решения.

Я думал обо всем этом лежа на кровати, смотря в одну точку, когда вдруг перед глазами вспыхнул образ девочки. Память вмиг выдала мне тот день у Радужных Врат. За время, какое я был прикован к постели, я много думал о девчонке. Ведь я так и не был уверен, уцелела ли она. Что с ними стало? И эти мысли не давали покоя по ночам. Я не питал иллюзий, что когда-нибудь повстречаю Северину, но неведение беспокоило меня.

Я откинул одеяло и сел, опуская босые ступни на холодный пол. Мурашки пробежались по спине. Из-за ослабевшего тела я не чувствовал Силу. Меня это не удивляло — вся моя сущность теперь как огромная пропасть, за которую я не мог ухватиться. И энергия не могла надолго удержаться во мне. Она текла, неспособная собраться в единое целое. Мне с трудом давалось контролировать даже ее остатки. Так что все мои попытки овладеть Силой, чтобы почувствовать себя лучше, были проигрышны. Бесполезно даже пытаться.

Я неспеша подошел к окну, которое привлекало своим светом, обильно струившимся на пол. Оперившись о косяк ставней, я прищурился, вглядываясь в горизонт. День был такой солнечный, что отвыкшие глаза от яркого света прослезились. Панорама горных хребтов всегда поражала меня величием. Я понял, как истосковался по снежным насыпям и кристальному воздуху. Я посмотрел на подножие гор, где тянулся во всей красе город Ордон. С этой стороны замка его хорошо было видно.

Стоя у окна, я замерз. Сжав плечи руками, я отправился обратно в кровать. И случайно поймал свое отражение в зеркале — болезнь серьезно отразилась на мне. Я исхудал так, что руки и ноги больше напоминали палки. Огромные глаза на худющем лице выглядели пугающе и напоминали глаза отца — в точности как на портрете в кабинете Царимира. Единственное, что нас отличало — цвет волос. Мои — жемчужные, а у отца — иссиня-черные. Впрочем, и это не прошло бесследно — в моих белых волосах росли черные пряди, на затылке и сбоку.

О своем отце я знал мало. Только то, что он предатель. Он предал свой народ. И каждый, кто презрительно смотрел на меня, напоминал мне об этом. Отец давно умер, но его до сих пор проклинают и ненавидят. Это суждение задевало меня. Царимир ведь не такой... И мне хотелось верить, что они похожи. Я тщательно скрывал свою веру. Когда кто-то плохо отзывался об отце, я молчал. И в эти мгновения я тоже становился предателем, только для своего отца. Тем самым я подавлял часть себя, связывающую нас с ним. Поэтому я как мог старался не думать о нем и избегать всяческих разговоров на эту тему. Об отце я мог открыто говорить лишь с Арием, и то не всегда, — у наставника было свое мнение на этот счет. Проблема в том, что оно было всегда разным.

И сейчас я почувствовал, как нарастает потребность поговорить с наставником.

Вдруг послышался скрип, похожий на раздавленное стекло. По зеркалу пополз иней. Я отвернулся от зеркала и неспеша прохромал к кровати, присел на край, выжидая, когда колени перестанут дрожать от проделанных усилий, и нырнул под одеяло. Оно было все еще теплым. Я закрыл глаза и под безмятежный треск дров уснул.

Походы от кровати до окна продолжались больше месяца, пока энергия не начала вливаться в меня. Благодаря Арию во мне пробудилась жизнь и аппетит, я много ел, и оставаться в стенах замка становилось трудно. За время болезни я очень истосковался по сноуборду. Вдохнуть полной грудью я смог еще через пару месяцев. А когда энергия хлынула потоком, стены Горного замка уже не могли меня удержать. И я начал опять тайком ходить к Радужным Вратам.

Лыжники, что встречались у Врат, приходили из города, что был неподалеку и располагался в лоне Медвежьей горы (так называли ее сами люди). В Ордоне было запрещено упоминать о Вратах. А о жизни людей мало кто из заклинателей справлялся. Да и сам Царимир, похоже, был равнодушен к другим мирам. Их вообще не волновало, как живут люди, что у них за культура, какие законы, порядки, философия? Заклинателей интересовало одно — Сила.

Я многое узнавал о Медвежьей горе. Чтобы ходить туда, мне пришлось кое к чему приспособиться. Во-первых, подбирать соответствующую одежду, чтобы слиться с людьми и не привлекать внимания. Во-вторых, я хватал на лету манеру общения людей. Это плохо влияло на мою речь. Поэтому я был осторожен. И часто, прежде чем заговорить с Царимиром, тщательно продумывал слова, чтобы он ничего не заподозрил.

Городок под Медвежьей горой основали охотники. В прошлом это место пустовало. Люди приезжали туда лишь для того, чтобы поохотиться на медведей. Животных здесь было много. Поэтому охотники съезжались сюда, строили дома и часто оставались жить. И даже заводили семьи. Их притягивала природа, которая потрясала своей девственной красотой. Город разрастался, высясь многоэтажными домами, привлекал туристов и лыжников. Теперь он славился как развлекательный, город отдыха.

Так было написано в одной брошюре, предназначенной для туристов, которая случайно попала мне в руки. Я удивлялся красочной книжке с пейзажами. Мне было любопытно, как люди создают печатные книги. Для меня это было загадкой. Если бы Арий знал, какие книги делают люди, мне бы не приходилось вручную переписывать его книги. Да наверняка он знает, только предпочитает свои порядки. А книги я переписывал, чтобы лучше запомнить его учения. Он специально это делал. Может, это и хорошо. Ведь у людей не было самого главного, что было у нас, — способностью управлять Силой.

Несмотря на все достижения людей, люди теряли главное — гармонию. Без чего душа страдает, делая человека черствым и сухим.

С каждым разом моего прибытия, в городе становилось все больше автомобилей, многоэтажных домов, дорог. Он стремительно развивался. Но медведи все равно не перевелись, и встретить их было обычным делом.

    Однажды Ману в облике медведя чуть не подстрелил из ружья местный охотник, который рассекал на своем снегоходе по горам вдоль и поперек. Мне не нравился этот тип — и мы с Ману решили проучить его. Случай нам подвернулся самый подходящий для этого, когда у охотника внезапно в глуши леса заглох мотор. С нашей помощью он застрял в лесу надолго. Я увел ружье и выбросил в горную реку, а Ману в облике медведя до потери сознания напугал охотника. Как потом выяснилось, он добирался до дома полуживой от страха, замерзший и голодный. С тех пор мы больше с ним не сталкивались.

Было лишь одно препятствие, которое глубоко провело черту между нашим миром и миром людей — это время! Чем больше я находился в городе, тем быстрее я сокращал себе жизнь. Но еще я заметил, как стремительно я креп и получал Силу, находясь рядом с людьми на Медвежьей горе. Люди даже не замечали этого.

Арий постоянно твердил, что против воли нельзя брать Силу. Но если кто-то делится ей сам — это другое дело. Этот город был местом для источника. И, похоже, что для самих людей делиться силой было в порядке вещей. Многие люди были открыты и не ставили блоки и защиты как в моем мире.   Никакой тревоги в их лицах я не видел.

Я не заметил, как пришло мое тринадцатилетние. За два года я узнал почти все о людях.

4 Узник

Царимир вывернул лошадь из рваного тумана на пригорок, где кренились две корявые ели с налипшими на стволы снежными грибами. Небо окрасилось лиловым рассветом. Но город еще спал. Темные крыши башен выныривали из-под мутного одеяла и дрожали в ожидании пробуждения.

Конь фыркнул, нетерпеливо затопал копытами, встряхнул густой гривой. Да так, что иней полетел в стороны, а в воздухе заклубился пар. Царимир наклонился и погладил его по мохнатой шее.

— Тише... Тише, Белохвост.

Здесь, на вершине, открывались просторы Ордона. К югу, в два дня пути отсюда, тянулось открытое ледниковое побережье. За морем границы царства продолжались, захватывая часть побережья Светгора (второго крупного города). Царимир невольно задумался об укреплении границы. За Ордон он не переживал — город с севера и запада защищали горы. Достаточно укрепить его стенами. Но для этого нужно дождаться весны. А вот море — самое уязвимое и небезопасное место. На нем стоит сосредоточить все защитные силы.

Север и юг были одним царством. Здесь жили два рода. Для солнцевея суровые морозы и долгая зима могли оказаться губительными. Хладовеи внешними и внутренними качествами отличались от своих соседей.

Царимир мысленно отправился в прошлое к истокам своего рода и своему отцу Ордону Олесону. Город Ордон был назван в честь него. Он его основал, воздвигнув Горный замок.

Династия Олесонов началась с прихода Ордона из глубины лесов севера сюда, на самый край побережья. Он обнаружил здесь глубокие знания провидцев и впервые столкнулся с заклинателями, способными в полной мере владеть Силой. Именно здесь оказался источник мудрости. Но он пошел дальше на юг, ища причину возникновения центра силы, и обнаружил внезапную перемену климата и совершенно другой народ. Оказалось, что южане тоже обладали Силой, только природа ее отличалась от Силы северян (впоследствии южан было принято называть солнцевеями). Тогда Ордону пришло в голову смешение кровей и захватить часть земель с юга. Он построил замок и взял в жены южанку. Образовал круг заклинателей с севера и юга — и создал Совет. Тогда и родился Царимир. Когда ему исполнилось три года, Ордон увидел его природу солнцевея. Царимир стал внезапно ослабевать в суровом климате и отец не смог ничем помочь ему, как построить на противоположном берегу дворец Светгор. Где Царимир жил вместе с Арием. Долгое время старик заменял ему отца.

Со временем вокруг дворца вырос город.

Мать же Царимира осталась с отцом. И вскоре она умерла, не перенеся климата. Спустя год отец обручился с северянкой. Тогда родился Змог. Отец сделал своего младшего сына наследником Ордона.

Отец впал в отчаяние — сколько бы он ни пытался овладеть Силой солнцевея, ему не удалось. А его была слишком слаба. Но когда повзрослел Царимир, в нем открылись сразу две силы. Правда, одна доминировала над другой. А следом и Змог начал проявлять свои способности. Но когда отец умер, все пошло наперекосяк.

Царимир моргнул, сбрасывая тяжелые раздумья. Золотые лучи пронзили небо. Они тянулись словно стрелы, растворяясь в синеве. Солнце тяжело и лениво всплыло из-за горизонта, разгоняя сизую ночную мглу и поджигая малиновым рассветом скальные пики. Забрезжил свет. Теплые лучи коснулись лица, окутывая спокойной тишиной.

Развернув коня Царимир, погнал его назад по склону, в пелену тумана, возвращаясь к отряду. Небольшая группа всадников двинулась по дороге, ведущей к мрачному силуэту Потерянной горы.

Лязг засова, вызвал в Царимире отвращение. Последовал стонущий скрип железной двери. Царимир делал усилия, чтобы не замечать всего этого. Когда дверь отварилась, в свете проема появился силуэт худощавого, но рослого мужчины. Его руки были заведены за спину, волосы взъерошены, а губы вытянуты до боли знакомую упрямую линию. За ним появилась широкая фигура привратника. Узник подался вперед от толчка в спину. Дверь за ним закрылась. Узник прищурился, привыкая к полумраку, огляделся, а когда наконец встретился с глазами Царимира, лицо его просияло.

— Ну здравствуй, брат.

Царимир бросил взгляд на свои руки. Пальцы нервно подрагивали на подлокотниках деревянного кресла. Он быстро перевел взгляд на узника.

— Ты мне не брат.

Змог сжал губы и пожал плечами.

— Мне бы хотелось иметь брата. Ну что ж, будь по-твоему... Теперь все по-твоему.

Узник зашагал по комнате.

— Как давно тебя не было? Сколько прошло лет — семь или шесть — не знаю. Подскажешь? Я давно перестал вести счет времени, — он остановился и скользнул взглядом на Царимира. — А ты не меняешься...

Змог уронил голову и засмеялся.

— Замолчи! — шикнул Царимир. — Я не собираюсь терять на тебя время. Я пришел узнать, готов ли ты раскаяться?

Узник сделался серьезным.

— Верни то, что должно принадлежать мне по праву, чего ты меня лишил много лет назад! Быть может, я прощу...

— Твою честь уже не вернуть — она пахнет кровью и смертью.

Узник не принял во внимание его слова.

— Ты собираешься укрепить границы? Чего ты боишься? Неужели меня? — он усмехнулся и хотел сделать жест рукой, забывшись, что запястья скованы.

Глаза Царимира расширились, потом сузились. Пальцы побелели, сжимая подлокотники.

— Откуда ты знаешь, про укрепления?!

— Теперь я знаю многое… Меня не удержат эти стены. Ничего не удержит. Даже оковы, — он дернул плечами. — Даже печать. Ты чуешь чужое нутро. А я за время моего заточения многому научился, так что отчасти я благодарен тебе.

Царимир побледнел и подался вперед.

— Ты лжешь! Ты никогда бы в этом не признался! — твердо ответил Царимир.

Змог хмыкнул.

— Ты забыл, что я всегда веду честную игру! — он снова зашагал к стене.

—Ты заботлив к моему сыну… Взглянуть на него хотя бы раз… Он похож на меня и умом, и характером…

— Забудь про Акима, — четко отрезал Царимир.

Узник холодно посмотрел на него. Царимир выдержал его пристальный взгляд.

— Ты все равно отсюда никогда не выйдешь. Отпусти Духов — и, быть может, ты спасешь свою жизнь.

Плечи Змога затряслись — он снова засмеялся.

— Арзу давит, наступает на горло, подавляет тебя... Советую присмотреться к нему повнимательнее. Кого ты пригрел, Царимир... Ты не знаешь, кто он на самом деле.

Царимир презрительно смерил узника взглядом.

— Лучше позаботься о себе. Отныне я не буду защищать тебя. Тебе грозит смертный приговор. Совет не пощадит тебя. Считай, что ты уже мертв.

В ответ узник брезгливо усмехнулся, словно услышал чушь.

— Ты пожалеешь и ответишь за все.

Царимир привставал, лицо перекосилось от ярости, но он совладал с собой и тихо ответил:

— Ты выбрал себе участь…

— Ее давно уже выбрали за меня, — так же тихо произнес Змог. — Присматривай за Акимом — Арзу может навредить ему.

— Не строй из себя жертву, Змог. Я доверяю Арзу. Больше мы не увидимся, — громко ответил Царимир.

Дверь скрипнула, и на пороге появился страж. Он увел узника.

4 Сноуборд

Ману

Мороз обжег лицо Ману, пробрался под куртку и ущипнул за спину. Он сжался и стиснул зубы. От ледяного ветра проступили слезы. Холодно же как! Ману снял перчатки, подышал на закоченевшие пальцы. Горячее дыхание немного согрело. Переминаясь с ноги на ногу, он подавлял желание обратиться в медведя.

Среди океана белизны, по снежной целине змейкой пронеслась фигура человека.

— Нет, он точно свихнулся! — подумал Ману вслух, сопровождая тревожным взглядом быстро движущуюся точку.

Мальчишка ловко огибал опасные скальные выступы. Сколько раз он это будет наблюдать? К такому невозможно привыкнуть! Он принялся изучать ландшафт — лишь бы не видеть то, что он видит. Царимир шкуру с него спустит, если с мальчишкой что-то случится.

Ким

Встречный ветер создавал сопротивление. Снежная доска под ногами подчинялась движениям тела. Она скользила, рассекая бороздой снег. Я физически ощущал пласт снега под ногами — твердый, массивный. И меня стремительно увлекало вниз. Неожиданно склон оборвался. Сердце содрогнулось. Сорвавшись с обрыва, я взмыл вперед, на миг зависая в воздухе. Полет. Я с замиранием смотрел на землю под ногами. Крутнулся пару раз в воздухе. Потеря координации сопровождалась взрывом чувств. Земля неумолимо притягивала к себе. Я старался продлить полет. Плавно скользнул по волне снега. Нагрузка на ноги увеличилась. Для раздумий не было времени — лишь ощущения и интуитивные движения. Теперь я варьировал среди елей. Впереди появилось новое препятствие — некий снежный трамплин. Я глотнул в легкие побольше воздуха, подпитывая остроту ощущений, и перемахнул через каменные выступы. Снова полет. Снова взрыв эмоций. Присев, я перехватил рукой доску в воздухе, пролетел немалое расстояние, плавно скользнул на снег и остановился.

Встряхнул головой, сбрасывая снег. Захлестнувшее возбуждение и довольство собой вызвали широкую улыбку. Я подхватил доску и, глубоко вдыхая, зашагал к Ману. Он стоял в тени дерева со скрещенными на груди руками и лениво разглядывал горы. Но я знал, о чем он думает. Дух смерил меня тяжелым взглядом:

— Плохая затея.

— Может, попробуешь? Тебе понравится!

— Нет уж. Мое скромное существование меня устраивает, и я не спешу свернуть себе шею, — пробурчал он. — Думаю, это неприятно. Где ты вообще взял ее?

Он покосился на доску.

— Нашел. Наверное, кто-то забыл или потерял, — пожал я плечами. — И если не нравится — никто не заставляет тебя смотреть!

Ману вспыхнул.

— А может Царимир узнает сегодня, чем ты занимаешь в его отсутствие! — прошипел он, развернулся и направился вдоль глубоких следов, оставленных нами недавно.

— Постой! — крикнул я ему вслед. — Я хочу пойти на Медвежью гору.

Ману обернулся, сверкнув через плечо хищным взглядом.

5 Встреча

Всю дорогу мы спорили. И, как всегда, он всячески старался при первом случае утащить меня в замок. Мне с трудом удалось выстоять перед ним и проявить терпение. Чем дальше мы заходили, тем невыносимее он становился. Меня начало трясти от него. Когда мы наконец оказались в центре города, наш разговор закончился спором. Он бы с большим удовольствием ушел, если бы не эта дурацкая и никому не нужная обязанность присматривать за мной, словно за маленьким. В последнее время меня жутко стала раздражать затея Царимира.

Шумная и оживленная площадь, заполненная людьми, прервала мои мрачные размышления. Мы вплыли в настоящий хаос. Вокруг бегали и попадались под ноги дети. Народ толпился кучками, шумно разговаривая, создавая беспрерывный гул над площадью, который смешивался с музыкой. В центре красовалась новогодняя елка с пестрыми разноцветными флажками. Над аркой был натянут тент. На нем красными витиеватыми буквами было написано: «С Новым Годом!»

Протиснувшись через площадь, мы вышли на проезжую часть. Нетерпеливый водитель пару раз нервно просигналил нам. Люди в городе очень суетливы, не смотря на то, что созданная техника облегчает в разы им существование. Но они перестали замечать это, тем самым ускоряя время и сокращая себе жизнь.

Свернув с дороги, мы оказались в заснеженном переулке. Здесь, в отличие от площади, было намного спокойнее. Мало прохожих, и изредка проезжали автомобили. Мы словно оказались в другом измерении. На меня снизошел покой. Шумная компания не для меня.

Легкие хлопья лениво кружили в воздухе, обещая праздничный снегопад. Я оглядывал верхушки высотных домов. И не переставал удивляться странным зданиям — настоящие муравейники, только в сотни раз больше. Такие же землисто-серые, с маленькими оконцами. Окна замка теперь мне казались просто огромными.

Северина

Под ногами скрипел снег. Северина шла, протаптывая дорожку на свежевыпавшем снеге. Щеки и нос жег мороз. Дышать колючим воздухом было невыносимо. Уткнувшись носом в шарф, она завернула за очередной угол. Оказавшись между многоэтажками, она живо ускорила шаг к дому. Мать отправила ее в магазин купить что-нибудь к чаю, и Северина согласилась прогуляться, чтобы развеять переполнившие голову мысли. Настали зимние каникулы. Совсем скоро Новый год. Северина глубоко вздохнула. Она с удовольствием поехала бы в горы встретить праздник в дачном домике. С шашлыками и ледяными горками. Но мать не уговорить, — и она откинула эту мысль, как испорченный кляксой лист бумаги. Северина заранее знала сценарий праздника: мамины друзья и папины песни под гитару в тесной квартире. Она же останется сидеть с двухлетней сестрой.

Северина повернула — и показался ее дом.

— Вот блин! — воскликнула она, сбавляя шаг. — И когда они успели?! Дворовые отшельники! Толпа бестолковых баранов! Почему именно сейчас?!

Северина притопнула ногой и остановилась с сильным нежеланием попасться им на глаза. Она представила, как снова полетят снежки в сопровождении дурацких смешков, заставляющих ее вскипать от злости.

— И Макс здесь!!! — выдохнула она, увидев знакомые зеленую куртку, красный свитер и светлые волосы под шапкой.

— А ведь обещал не водиться с ними! — Северина почувствовала острую обиду на друга. — Что он делает в этом стаде?!

Макс был увлечен разговором. Все стояли в круге, поэтому пока не заметили ее. Северине не очень-то хотелось проходить мимо них.

Ждать пока уйдут — слишком холодно. Да и лямки тяжелого рюкзака давили на плечи. Что же делать? «Дождаться», — решила она и тут же передумала. Мало шансов — теперь они будут торчать во дворе до самого вечера.

Северина огляделась. Ее подъезд был посередине тринадцатиэтажки. Конечно, есть арка в середине дома... Но там вход огорожен, чтобы отрезать путь машинам, которые заезжали в парк со двора. Так что прохожие забыли об этой дороге. Северина не стала медлить и живо зашагала по тропе в сторону двора. Оказавшись у высокой ограды, она разочарованно вздохнула — слишком высоко... Ее подъезд был за этой аркой, с правой стороны. Она засомневалась. Слишком соблазнительным и легким показался ей путь. Высоко?.. Зато будет быстрее и безопаснее! Она приблизилась к решетке. Впереди над аркой блестели громадные сосульки, а дорожка под ней была сильно запорошена снегом. Ржавая ограда сгнила в нескольких местах, а дыры на ней перемотаны проволокой. Северина потрясла сетку, проверяя на прочность. Та ненадежно болталась и не вызывала доверия. Северина еще раз подумала и решилась. Посмотрела по сторонам — никого. Она запрыгнула на кирпичный выступ, цепляясь руками за ограду. Подтянулась вверх и вскарабкалась по решетке, кое-как добравшись до верха, и закинула ногу на ограду.

И тут неожиданно из-за угла вышли двое парней. Северина с ужасом округлила глаза. Поторопившись она закинула другую ногу на шаткую решетку. Та мотнула ее из стороны в сторону. Северина замерла.

Ким

— Зачем мы сюда притащились? — Ману вскинул руками.

Я сохранял молчание, рассматривая ряд припаркованных автомобилей.

— Чем здесь так воняет?! — поморщился Ману. — Здесь жить-то невозможно!

Дух обогнал меня, загораживая путь.

— Нам нечего здесь делать! Давай вернемся?

Ману принюхался. Я тоже чувствовал едкий запах.

Он воспользовался моим ежесекундным замешательством. Брови Духа умоляюще взметнулись вверх. Я отстранил его и зашагал дальше.

— Люди непредсказуемы! По крайней мере, нам не стоит вот так свободно расхаживать! Что ты хочешь еще узнать? Ходим уже по одним и тем же улицам! — закончив свой монолог, он наконец понял, что его не слушают.

В следующий миг я увидел совершенно неожиданную ситуацию.

— Смотри!

Я схватил Ману за плечо и повернул. Он обернулся. И заметив девчушку на высокой ограде, выдохнул:

— Вот это номер...

Северина

Северина наблюдала, как, к великому позору, они все же заметили ее и теперь шагали прямо к ней.

— Блеск!

Она заерзала. Решетка опасно содрогнулась, намереваясь сбросить ее вниз. Северина еще крепче вцепилась в нее, понимая, что влипла. «Сама виновата!» — укорила она себя.

Она понимала, что выглядит глупо и смешно. Сейчас они ее просто высмеют. Северина почувствовала, как загораются под шапкой уши. Она осталась тихо лежать на ограде, не имея представления, что ей теперь делать.

Поравнявшись с ней, мальчишки остановились.

Северина ошиблась на счет их возраста. Они оказались взрослее, старше ее, чем ей показалось издали. Темноволосый расплылся в любознательной улыбке:

— Привет, — протянул он. — Тебе удобно?

В его карих глазах мелькнула усмешка. Северина отвела взгляд.

— Ты, похоже, не ищешь легких путей, да? — он ткнул локтем своего товарища. — Ким, вы случайно не родственники?

Северина перевела взгляд на юношу в капюшоне и чуть не слетела с ограды от изумления. Глаза у него были ярко-синие. Даже немного пугающие. И она опять отвела взгляд.

— Как ты туда залезла? — с удивлением спросил кареглазый мальчишка.

Северина не знала, что ответить, и молча захлопала ресницами, окончательно растерявшись.

— Эй, ты, что молчишь? Замерзла что ли, или устала и решила прилечь отдохнуть? — он засмеялся.

Тут вмешался другой. Похоже, он не был доволен поведением товарища.

 — Тебе нужна помощь? — спросил он.

— Я сама, — буркнула Северина. Ее щеки запылали смущением. Вся эта ситуация показалась ей настолько глупой и нелепой, что она готова была провалиться сквозь землю.

— Любопытно, упадешь ты или нет? Смотри, будет больно, — зря отказываешься от помощи!

Северина рассердилась от такой наглости и сверкнула на него рассерженным взглядом. Они стояли на месте, наблюдая за ней, и, похоже, не собирались уходить. Она неуверенно заерзала, пытаясь свесить ноги. Решетка шатнулась. С плеча Северины начал сползать рюкзак. Она потянула его на себя, и тут ржавые прутья ограды не выдержали и треснули. Северина полетела вниз, рухнула на снег и больно ударилась плечом.

— Превосходно! — раздался голос кареглазого.

Северина потерла плечо — теперь будет синяк. От досады она со злостью пнула сетку. И тут же увидела свой рюкзак в руках дерзкого мальчишки. Она резко подскочила, забыв про руку.

— Отдай рюкзак!

— Тяжелый... Интересно, что там?..

— Верни! — потребовала она.

Он не спешил.

— А где волшебное слово?

Северина собралась было открыть рот, чтобы сказать «пожалуйста», но в этот момент его друг вырвал рюкзак и перекинул его ей.

— Будь осторожнее, — сказал он с такой серьезностью, что ей вдруг сделалось не по себе от проделанной глупости. Обычно такое она испытывала перед своей матерью. От этого Северина удивилась еще больше — он заставил ее почувствовать себя виноватой.

Порыв ветра сорвал с него капюшон. Северина никогда еще не видела волосы такого цвета — они были белыми как снег. На какой-то миг Северине показалось, что мальчишка был ей знаком. Может быть, когда-то очень давно она видела его... Нет, она обязательно запомнила.

Пока она собиралась с мыслями, они уже завернули за угол ограды. Северина молча проводила их взглядом, а потом перекинула через плечо рюкзак и зашагала к подъезду.

Ким

— С характером... — сказал Ману. — Что? Что ты так смотришь?

— Ты позоришь нас, — укоризненно сказал я.

— Очнись, это же люди! Можно вести себя как хочешь. Не обращай внимания, — эти слова он произнес так отчетливо, как говорят люди. Чтобы позлить меня.

— Неужели с Лияной ты себя так же повел бы?

— Это же всего лишь человек. Они тут все такие... Непонятные. И вести себя с ними можно так же, непонятно, — хмыкнул Ману.

— Тогда ты болван.

Ману раскрыл рот, намереваясь выпустить очередное остроумное словечко, но видимо передумал.

— Что ты такой нервный? Я вел себя вполне культурно. Стой! Ты куда?! — крикнул он мне в спину. — Ну и достался же мне такой упертый осел!

— Я все слышу, Ману!

— Кто бы сомневался... — отозвался он.

Во дворе простирался длинный каток, вдоль него стояли скамейки. В центре ледяной площадки скопилась небольшая группа мальчишек. Они о чем-то громко спорили и ругались. Ману догнал меня.

— Я думаю, нам лучше держаться от них подальше. Мне не нравится эта компания.

Не слушая его, я подошел к ближайшей скамейке, сел и осмотрелся.

— Конечно, я и не ожидал разумного поведения! Я тебя предупредил! — Ману опустился рядом, скрестив на груди руки.

«Значит, она живет где-то здесь...» — подумал я и осмотрелся еще раз, пытаясь понять, что ее заставило полезть через ограду.

Вдруг неспокойная толпа мальчишек оживилась. И тут я понял, кого она испугалась.

Один из парней неожиданно громко крикнул в нашу сторону. Только адресовано это было не нам.

— Эй, Север, куда пошла? Давай к нам! — окликнул хриплым голосом парень.

— Ты глянь на нее!

— Зря отказываешься!

Мальчишки засмеялись.

Ману шепнул:

— О, это же наша знакомая, смотри!

Я обернулся. Северина холодно сверкнула зелеными глазами на толпу. Она не заметила нас с Ману.

— Эй, привет! — крикнул Ману.

Я с силой пихнул его, чтобы он замолк.

Я проследил, как девчонка прошла к подъезду. Заметил, что она была невысокого роста, с твердой походкой и немного упрямым взглядом.

— Север? Что за имя? Жуть! — Ману поежился.

— Постой-ка, — он перехватил мой взгляд и внимательно уставился на меня. Затем расплылся в широкой странной улыбке, сверкая белыми зубами.

— Ах, вот оно что! — он кивнул в сторону многоэтажки. — Она тебе понравилась, да?

— Нет! — я отпрянул и отвернулся в сторону компании на катке.

— Да я же вижу, — не отставал он. — Не ври хоть самому себе — по твоему лицу все понятно.

6 Хоккей

Наш разговор оборвали выкрики. Высокий, плотный парень лет пятнадцати ловко распоряжался группой, выдавая команды. Мальчишки сосредоточенно слушали его.

— Что они собираются делать? — спросил я.

Ману хмыкнул.

— Не знаю. Играть, наверное.

До нас донесся голос взрослого парня:

— Так, ты и ты — сюда! Ты — туда — будешь за эту команду. Эй, Шпуня, стой. Ты за меня!

Компания разбилась на две небольшие группы.

Мальчишки выглядели обычно. Тот, который Макс, был среднего роста. Куртка нараспашку, из-под нее выбивался красный свитер. На голове вязаная серая шапка. Волосы светло-соломенные, а брови практически незаметные. Еще в компании были двое близнецов. Русоволосые, с голубыми глазами и россыпью веснушек на носах. Близнецы были одеты одинаково — в спортивные куртки и шарфы. Тот, который по кличке Шпуня, выглядел отталкивающе. Он был моложе всех. В подранной куртке и больших ботинках Шпуня выглядел нелепо.

Оживленные мальчишки начали пререкаться между собой. Шпуня, покинув ребят, отошел к концу катка и облокотился на бортик.

Один из близнецов, недовольный решением рыжеволосого здоровяка, выкрикнул:

— Егор, почему ты распоряжаешься? Давай мы сами между собой договоримся, кто за кого!

— В следующей жизни будешь распоряжаться, а сейчас я делю команды, — отрезал Егор.

— Ну ладно, — буркнул себе под нос мальчишка, косясь на Егора.

— Сашка! — обратился здоровяк к парню в черной куртке. — Ты тоже за Макса.

Макс положил руку на плечо товарища. Видимо, он остался доволен выбором Егора.

— Так, ну вроде все! Трое на трое, — Егор удовлетворенно потер руки. В перчатках они казались огромными, как у стражей, что охраняют ворота замка. Он потянулся к карману и достал черный кругляшек.

— Егор! Рано шайбу достаешь! — одернул его Макс.

— Это почему?! — нервно откликнулся тот.

— А в наших воротах кто будет стоять? — Макс указал в сторону бортика.

— Вот блин! — выругался Егор, подкатывая маленькие глаза к небу.

— Андрюху можно позвать, но его родители навряд ли отпустят из-за разбитого зеркала у машины соседа.

Мальчишки ехидно засмеялись.

Егор почесал затылок, сбивая шапку на глаза. Его взгляд скользнул по лавочкам и неожиданно остановился на нас. Он наклонился к Максу и кивнул в нашу сторону.

— А эти кто?

Макс повернулся и заинтересованно оглядел нас.

— Не знаю. Не местные...

Егор поправил шапку, улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, где не доставало одного переднего. Здоровяк явно что-то задумал.

Ману наклонился и тихо шепнул мне: «Уходим».

Только мы поднялись с лавочки, как нас тут же окликнули.

— Эй, вы!

Я чувствовал, как Ману насторожился. Мы переглянулись. Его волнение передалось мне.

— Ну вот, я так и знал! — выронил он. — Ты умеешь играть в хоккей?

Я недоуменно посмотрел на него.

— Я не знаю, что это такое, — к горлу подкатил комок.

— Бежим отсюда, — подтолкнул его я.

— Поздно... Ты что, неприятностей хочешь? Вон посмотри, какой он здоровый! — прошептал Ману, и теперь он, кажется, совсем не шутил.

Егор приближался к нам. Вблизи он был еще больше, чем казался издали.

— Вы что? Глухие? — Егор остановился напротив меня.

Я едва ли доставал ему до подбородка.

— Эй, ты, как тебя зовут? — он грубо ткнул меня огромным кулаком в плечо.

— А повежливее?! — возразил Ману.

Сейчас он походил перед Егором на задиристого мальчишку и со стороны выглядел просто смешно.

— Чего?.. — сощурился на Ману Егор, словно прожевал кислый лимон.

— Утихни, — огрызнулся он, впиваясь взглядом в Духа.

Ману выдержал его взгляд и промолчал. Смысл его гримасы примерно был таков: деревенщина. Видимо, Ману решил не злить громилу, — и правильно делал. Иначе будет только хуже — Егор не был расположен к душевной беседе.

Маленькие глазки с бесцветными ресницами скользнули на меня.

— Ну, что молчишь? Немой что ли? Как зовут, спрашиваю?

— Аким, — попытался как можно спокойнее ответить я. Мне абсолютно не нравился его тон. У меня была Сила, и я мог бы при первой опасности заставить его понервничать. Но этого не потребовалось — от него не исходило реальной угрозы. Применять заклятие в мире людей опасно. И неизвестно, во что это выльется. Я мало имел знаний на этот случай.

— Что?.. Нерусский что ли? – вдруг спросил здоровяк.

— Почему? — нахмурился я.

— Пофиг, пошли, постоишь на воротах.

Я многозначительно глянул на Ману, тот сочувственно пожал плечами и проводил меня взглядом.

Лед был не скользкий, местами рыхлый и давно раскатанный. Но на ногах мальчишек не было коньков, зато у каждого в руках были палки.

Егор указал мне на место между сухих коряг.

Он вручил мне такую же палку, как и остальных. Хоккей... Разглядывая палку с загнутым сплюснутым концом, я попытался вспомнить что-то подобное, что я мог видеть в городе. Но нет, ничего не приходило в голову.

Егор вышел на середину катка к товарищам.

— Ну все, начинаем, — довольно сказал он, утирая нос рукавом.

Команда разделилась и встала по обе стороны. Я глянул на Ману, тот тихо сидел на том же месте.

Игра началась. Мальчишки неожиданно смешались между собой. Черный кругляшок заскользил по льду, метаясь под ногами игроков и отскакивая от палок. Это походило на догонялки. Только здесь гнались за тем, что называлось шайбой... Ее яростно перехватывали, сопровождая громкими невнятными выкриками.

Я сорвался с места, протискиваясь среди близнецов и пытаясь выудить кругляш.

— Ты что делаешь, придурок?! — громко рыкнул Егор.

Он вырвал шайбу из моих рук.

Я в растерянности глянул на Ману, он жизнерадостно лыбился, хлопая в ладони, показывая «класс».

Сжав от вспыхнувшей злости скулы, я поднялся с колен и поймал на себе недоброжелательные взгляды.

— Ты что? Играть не умеешь что ли? — нервно спросил Макс.

Егор подступил к нему почти впритык.

— Твой вратарь — разберись с ним.

Егор подобрал шайбу и отправился на середину. Макс проводив его взглядом, обратился ко мне.

— Значит так, — сказал Макс, упираясь в меня взглядом. — Стой в своих воротах — и не с места. Не дай забить гол. Вот и все. Понял?

Я кивнул. Макс побежал к остальным, а я поплелся к воротам. И ничего не оставалось делать, как ожидать, когда это закончиться.

Игра началась снова. Мальчишки, толкая друг друга в бесконечной гонке за шайбой, нарезали круги вдоль и поперек катка. Шайба билась о бортик, варьировала из стороны в сторону, переходя от одних к другим. Я напряженно следил за ними, пытаясь уловить суть игры.

Шайба проскочила между ног Егора, и тогда Макс заорал.

— Отбивай! Защищай ворота! — похоже, он кричал мне.

— Отбивай! В центр, сюда бросай! — Егор, словно ходячая гора, толкал соратников, не прилагая к этому особых усилий.

Цепляясь за палки, преодолевая препятствия, шайба двигалась по направлению ко мне.

— Я сзади! Сзади я! — кричал надрывно Егор близнецу. Тот ударил палкой и рухнул на лед. Шайба скользнула к Егору. А дальше началась настоящая борьба. Ребята ожесточенно бились за шайбу.

— Отнимай! Закрывай Егора! — орал Макс Сашке.

— Бей! — крикнул один из близнецов.

Егор с силой саданул по шайбе. Кругляшек взвился и устремился прямо ко мне.

Я метнулся к шайбе, нога заскользила и уехала вперед. Я шлепнулся прямо на место ниже спины, но отбил шайбу.

— Молодец! — радостно крикнул Макс с радостным выражением лица. Он поравнялся со мной и перехватил шайбу. Игра продолжилась.

Егор шмыгнул носом, ненавистно покосился на меня и стал преследовать Макса.

Группа постепенно перемещалась к воротам Егора. Выкрикивая ругательства, мальчишки сцепились. Шайба метнулась в ворота Егора. На какое-то время создалась возня, а за ней последовали радостные возгласы.

— Гол!!!

Егор ссутулился и со злобой стукнул палкой об лед, чудом не переломив ее.

Мальчишки вновь сошлись. Игра пошла напряженней. Последовало хаотичное движение, за которым я уже не успевал следить. Мне начинало это наскучивать — стоять на воротах и смотреть. Мой взгляд начал блуждать по округе. Люди подтягивались, собираясь на лавочках. Среди них были и местные девчонки. Они с интересом следили за игрой, тихо хихикая. Двое из них перешептывались и косились в сторону Ману. На моих глазах они пересели ближе к нему на лавочку. Девчонки что-то у него спрашивали, а Ману улыбался и, наверняка, выпускал свои шуточки. Неожиданно девчонки синхронно посмотрели в мою сторону. Я резко отвернулся. Что этот Дух им там плетет?!

— Лови! — пронзительный рев Макса заставил меня опомниться.

Я не успел и глазом моргнуть, как перед глазами мелькнула черная тень. Шайба врезалась мне прямо в лицо.

Голова резко откинулась назад, я опрокинулся и стукнулся головой о лед. Шайба приземлилась рядом и бешено закружилась, словно юла, а затем ушла во тьму.

Оглушительная тишина поглотила остатки угасающего разума. Я падал вниз. Меня пронзил жуткий холод. Я словно нырнул в ледяную бездну и вынырнул обратно.

Когда я открыл глаза, сквозь тень ресниц я увидел над собой обеспокоенное лицо Макса. Его красный свитер зарябил.

Я понял, что все еще лежу. На губах было что-то теплое и соленое. И, словно проснувшись, голова внезапно взорвалась острой болью. В ушах зазвенело. Я вскинул руки к лицу в жалкой попытке остановить невыносимую боль.

— Живой! — крикнул Макс.

— Ну ты даешь! — рядом с Максом возникла голова одного из близнецов, а потом и Сашкина с полным испугом на лице.

— Везунчик!!! Ты нас напугал! — выдохнул он.

     — Эй, ты же не собираешься умирать?— взволновался Егор. От его устрашающего вида и след простыл.

Я отнял руку от лица — на пальцах синела кровь.

— Что за ерунда? Почему у тебя кровь синяя?! — изумился близнец, морща нос.

— Это жвачка, бестолочь! А ну, отойди! — Ману, рухнул на колени, с легкостью растолкав плечами Егора и близнеца награждая яростным взглядом. Я удивился, как легко отпрянул здоровяк.

Я не решался пошевелиться, опасаясь, что моя голова развалится на части, как плохо склеенная ваза. Однако я сел. Боль. Жгучая, острая боль! Я скорчился и был готов зарыдать. Скорее, так и было. Глаза еще больше застелило влагой. Я обнаружил рядом злосчастную шайбу. Виноватое лицо Егора помогло мне все прояснить. Это он со всей силы стукнул по ней.

— Блин, везет же тебе! Ты как? — Ману обеспокоенно смотрел на меня.

Я понял, что не могу не то чтобы кивнуть, но и не в состоянии произнести что-либо. Ману помог мне подняться. Многоэтажки закружились. Девчонки тоже пришли полюбопытствовать, но боялись подходить ближе и с интересом смотрели издали.

— Все, нам пора, — выдохнул Ману, схватил меня под руку и потащил за собой. Оставляя компанию в замешательстве и, наверняка, под впечатлением.

— Эй, приходите еще! — спохватившись, выкрикнул нам вслед Егор.

Оказавшись в безопасном месте, я бросился на Ману.

— Это ты виноват! — выкрикнул я. Тут же накрыла волна нестерпимой боли. Я скривился, зажимая лицо ладонями. А сказать хотелось многое.

— Я?! — захлебываясь в возмущениях, выронил Ману. — И в чем же это я виноват? Что ты прозевал шайбу! Я же тебя предупреждал! Не знаешь правила — не лезь!

— Блин! — выругался я, обнаруживая языком прореху в передних зубах.

— Хочешь сказать, я не прав?! — Ману скрестил руки.

Я осторожно коснулся пальцами зубов, и меня огорошило — сразу в памяти возникла щербатая улыбка Егора.

Ману встревожено присвистнул.

— Ну что, доволен?

7 Арий

Мы вернулись в Долину. Словно и не уходили. В городе мы провели полдня, но наше отсутствие в Ордоне было пятиминутным. Мне сделалось не по себе — привыкнуть к такому сложно. Каждый раз я испытывал при прохождении через Врата одно и то же ощущение — невесомость. Но выйдя из них, я как будто погружался в плотную оболочку, тело тяжелело, и движения довались с трудом. Я все еще не мог определить, по каким законам проходит время между мирами? И еще никогда с точностью я не мог сказать, сколько времени я буду отсутствовать в Ордоне, пробыв на Медвежьей горе. Оно всегда было разным. Видимо, все дело в колебаниях и скачках, создаваемых людьми своим ритмом жизни. Я задумался — интересно Белый мир влияет на людей? Я начал вспоминать учения Ария — говорил ли он мне когда-то о нечто подобном. Он хочет гармонии и порядка. Видимо, не случайно. Может, это и есть одна из загадок влияния времени на нас.

Вдали завиднелся Ордон — сердце Долины, город с остроконечными крышами и флигелями.

Тускнеющий в тумане Горный замок заставил тревожно биться сердце. В таком плачевном виде я не мог предстать перед Царимиром. Я ощущал, как немеют лицо и разбитые губы, но старался держаться так, словно ничего этого нет. У меня плохо получалось, и Ману заставил меня прямиком идти к Арию.

— Как ты собираешь это объяснить? — неожиданно озадачил он меня, когда мы пересекли каменный мост, ведущий к массивным белокаменным стенам замка. Я остановился как раз посередине моста и отошел к ограде.

— Я не знаю, — отмахнулся я. — Скажу, что упал с лошади.

— Хорошо, но лучше скажи, что она тебя копытом лягнула, — так правдоподобнее. Мы помолчали какое-то время. Ману вздохнул.

— Знаешь, один плюс все же есть — ты теперь не только на сноуборде можешь кататься, но и играть в хоккей! — он широко улыбнулся. Видимо, остался доволен своим остроумием.

— Ладно, не смотри на меня так. Я в хорошем смысле. Давай попробуем — лошадь так лошадь… Будем надеяться, что Арий поверит. А если нет, тогда не видать тебе больше Севера.

— Если бы не головная боль, ты бы летел сейчас с моста.

Казалось, что все слуги в замке вымерли, или наступил тихий час. Я опасался, что Царимир уже вернулся, но никого не встретил по пути. Для меня это оказалось настоящим везением.

Я повернул в левое крыло замка и зашагал по коридору, проходя сквозь мерцающие дымки света, потоками струящиеся из высоких окон. Я пересек самую огромную в замке библиотеку (всего их было три), поднялся по ступенькам. Деревянная лестница вела под крышу, где и размещалась комната Ария.

Потоптавшись перед дверью, я постучал. По коридору отозвалось эхо, подтверждая странную тишину.

За дверью раздался голос Ария.

Я вошел. В лицо повеяло духотой. Дверь скрипнула и приглушенно захлопнулась за мной. Комната, где Арий проводил со мной занятия, была небольшой, формы полукруга, с низким потолком.

Старик, наверное, варил снадобья, потому что в комнате стоял резкий запах трав. Я кинул взгляд в сторону камина — не ошибся. В камине тлели дрова, на стальной жерди висел котел с пузырящимся настоем. Над камином, как обычно, развешаны пучки сушеных трав — мяты, полыни, тимьяна и много чего еще. Я знал эту комнату как свою. Письменный деревянный стол, занимавший нишу под окном, наполнял комнату терпким ароматом можжевельника. Вдоль широких окон висел воздушный балдахин. На полу лежали медвежьи шкуры (теперь я понял, откуда они в замке, — шкуры здесь с тех самых пор, когда в городе началась охота, — интересно, как они перекочевали сюда). В Ордоне не убивали зверей без потребности, а уж стелить их шкуры на пол.... Ману в эту комнату и шага не ступит. Старик стелил шкуры под свои старые кости. И все-таки они изрядно придавали комнате уют. Еще присутствовали некоторая утварь и мебель — два низких кресла и небольшой столик у камина. Полки с мисками, ковшами и бутылками. В комнате была еще одна дверь — за ней Арий выхаживал больных. Я редко там бывал.

— Что ты встал? Проходи, — хрипло окликнул Арий, выходя из тайной комнаты. Он прошел мимо со стопкой подушек и книг, даже не взглянув на меня.

На нем была бордовая атласная рубашка, сверху накинут меховой жилет до самых пят, подхваченный таким же атласным поясом.

Арий бросил на пол подушки и грузно опустился на них. Книги он положил рядом и наконец посмотрел на меня. Глаза застыли.

— Это что?.. Что это с твоим лицом? — лохматые брови поползли вверх. — А ну-ка сядь.

Движением головы он указал на место напротив. Я прошел к нему и опустился на пол в ворох мягких подушек.

— Что случилось?! Это где же тебя носил ветер?!

Я потупил взгляд.

— Я был в конюшне, нам привели новых лошадей, я подошел слишком близко и… В общем…

Арий громко выдохнул:

— Врать ты не умеешь.

Я виновато скосил глаза. Врать наставнику оказалось невозможно. Глаза сердито сверкнули из-под бровей. Он, стукнул ладонью по острому колену.

— Так…

Поняв, что честного ответа не последует, Арий тяжело поднялся с пола, опираясь одной рукой о край стола, а другой о колено.

Я подавил порыв помочь ему. А возможно, я просто не верил, что Арий слабеет.

Старик направился к полкам, достал из груды посудин склянку, миску и лоскут льна. Из кувшина налил в миску воды, прихватил с собой склянку и зашаркал обратно.

Смочив в прозрачной воде ткань, Арий принялся осторожно стирать запекшую кровь с моих губ. Когда он закончил, начал втирать в опухшую щеку белую мазь, которая на вид сильно напоминала взбитое масло. Я терпел острую боль. Приятный вид мази был обманчив — в нос ударил резкий запах полыни с примесью хвои. Скорее всего, это была еловая живица, часто используемая Арием при снятии опухолей и заживлении ран. Арий взглянул на зубы и покачал головой.

— Ну и угораздило тебя… С этим я ничего поделать не смогу.

Я угрюмо опустил плечи.

Арий прошел к камину, снял котелок, перелил содержимое в бронзовую кружку. Он не смотрел на меня — и я свободно наблюдал за ним. Он стар, но в нем было столько силы и жизни, — казалось, что он способен сбить с ног медведя. Его древние корни так глубоки, что ни один буран не сможет выкорчевать их. Рядом с ним я ощущал покой и защищенность. Его неторопливость, размеренность и последовательность во всем были для меня словно бальзамом. Его мудрость и знание в глазах стоят за спинами прадедов, чья сила так могуча, чье знание прошло сквозь века. При одной лишь мысли об этом захватывало дух. Я медленно тонул в грусти, неожиданно обернувшейся тоской. Его дни жизни истекают. Арий с каждым днем старел все сильнее.

Арий вернулся с чашей в руках и опять сел передо мной.

— Горячий, — прошептал он и, подув в кружку, протянул ее мне. — Теперь, пей.

Я взял чашу и осторожно отхлебнул. На удивление, содержимое оказалось абсолютно холодным, а на вкус сладковатым и приятным. Я стал медленно пить. Арий довольный, что мне понравилось, улыбнулся.

— Выход есть — тебе нужен солнцевей. Они самые лучшие лекари. В силе их заклятий не только целебные, но и восстанавливающие свойства. Хладовеи, к сожалению, слабы в этом. Здесь я бессилен. Кстати, на праздник зимы будет посвящение старшей дочери Арзу Лияны, — Арий чуть наклонился и шепнул. — Думаю, она тебе поможет. С ним прибудет и младшая дочь Марта, а вот Марина отказалась ехать… Арзу стал очень силен, для своих дочерей он придумал заклятие, позволяющее долго находиться в Долине.

Это обилие новостей меня сбило с толку, и я чуть не поперхнулся. Лияна, достигла возраста, когда можно принять посох?! Марту я ни разу не видел.

Арий бросил на меня короткий взгляд, ухватываясь за мои мысли, а я не сопротивлялся скрывать их.

— Я не буду пытать тебя, чтобы ты признался, как умудрился отколоть зуб. Постарайся, чтобы Царимир это не заметил, а там что-нибудь придумаем, — он придвинул склянку. — Это возьми с собой, втирай два раза в день, пока опухоль не сойдет.

Я с грустью кинул взгляд на зловонную банку. И почувствовал, как голова прояснилась, а тупая боль испарилась, словно ее и не было вовсе. Но в верхнем ряде зубов все еще оставалось неудобство. Стало невыносимо жарко. Интересно, как наставник выносит такую жару, целыми днями готовя настои над огнем. Я провел рукой по волосам. Неожиданно Арий поймал меня за запястье.

— Постой-ка…

Наставник поднялся, подошел ко мне со спины и ухватился за пряди волос. И тут же лезвие ножа скользнуло над головой, и на пол упали черные пряди.

— Так-то лучше, — улыбнулся он, убирая короткий нож за пояс.

Я давно привык к такому и не возражал.

— В замке так тихо. Царимир не сказал куда уехал?

— Царимир у Вестара. Решил погостить у своего помощника.

— В последнее время он какой-то угрюмый. Что-то случилось?

— Царимир взволнован... — с грустью ответил Арий. — Переживает... Душа у него не на месте и разрывается. До нас дошли новости, что хладовеи пробираются на южные острова. Говорят, там происходит беззаконие. Хладовеи не возвращаются оттуда. Их порабощают и убивают их дух. А те, кто выживают, горбатятся за кусок хлеба. Но самое страшное, что и их дети страдают под гнетом, вынужденные исполнять прихоти островитян. Из-за этого теряется та крепкая дружба между Ордоном и Светгором. Братство, единство... Нет этого. Все зыбко, и нет надежности. Царство может расколоться. Если народ этого захочет, Царимир ничего не сделает… Много ответственности на нем, забот.

Арий печально посмотрел сквозь меня.

— Жаль, что мне пока нельзя вступить в ряды заклинателей. Я бы помог ему… Неужели нет возможности получить посох раньше и не дожидаться совершеннолетия? — мой вопрос вернул Ария и развеселил. Он улыбнулся глазами.

— В твоей весне должны петь птицы, а не звон металла... Рано тебе еще думать об этом.

— Рано?! — удивился я. — Я же наследник!

Лохматые усы Ария поползли в стороны, глаза весело блеснули туманом малахита. Я не понял, что его так веселит и почти обиделся на наставника, что он не воспринял меня всерьез.

— Упертый, — он перевел взгляд с меня на окно, подставляя бледное лицо лучам солнца. Борода загорелась серебряными нитями. На лбу поблескивал пот. Я подумал, что он забыл о моем присутствии. Мои чувства не могли меня обмануть.

— Время покажет, — Арий глубоко вздохнул, видимо, не совсем желая продолжать этот разговор. — Слушайся Царимира. Если он еще не решил выдать тебе посох — значит, не время. Твои берега еще не окрепли для потока Силы. Царимир лучше знает, что необходимо тебе, твоим душе и духу. Если сила в тебе начнет рано течь, ты слишком быстро израсходуешь свою собственную сущность. Душа может преждевременно устать — твой дух все больше и больше будет питаться и черпать жизненную силу души. И ты пойдешь брать ее из окружения любым способом… И ты знаешь, во что ты можешь превратиться… Поэтому сперва нужно укрепить дух и волю — эти два берега.

Спорить с наставником я не решался и молча слушал. Тем более, я это слышал уже много раз.

— Дух в тебе проснутся, когда придет время. Ты должен быть готов прокормить его…

Я разочарованно вздохнул.

— Давай займемся делами, хватит уже попусту болтать. Возьми вон те пергаменты. И чернильницу захвати. Нужно кое-что переписать.

Я с неохотой поднялся, направился к столу. Арий сегодня просто так не отпустит меня. Выхватив из горы бумаг желтые листы, я случайно наткнулся на сшитую книгу, переписанную мной ровным и старательным почерком. Мне легко давались его учения. Проникшись его мудростью и советами, я и не заметил, что со временем моя физическая работа постепенно перетекала в обучение меня наукам. Арий хвалил меня за хорошую память, старания и умение точно выводить и переписывать символы и схемы. Я получил много навыков от наставника, вплоть до того, какие яды и лекарства существуют, какие дозы могут убить, а какие могут вылечить. Наша связь крепла на этом.

Когда я вернулся, Арий задумчиво смотрел в окно, он все еще сжимал в тонких руках чашу и волосы. Морщинки скопились у его глаз от прищура. Немного откинувшись на подушки, он обвел взором зимний пейзаж за окном, спокойно и вдумчиво заговорил:

— Сила дана тебе. Вопрос в том, как ты ей распорядишься. Готов ли ты?.. — Арий стрельнул на меня взглядом.

— Уже давно, — сказал я как можно сдержанней.

Арий ухмыльнулся, и я опустился на свое место.

— Не все так просто. Тебе предстоит столкнуться с препятствиями. Особенно когда у тебя…

— Когда отец предатель, когда все говорят, что у меня не благочестивые родители, и я не потомок рода хладовеев, — закончил я за Ария с большим нажимом, чем мне хотелось, но я не мог сдержать себя.

— Я много времени провожу, в приготовлении снадобий, — сказал он ровно, словно не услышал моих слов, словно ожидал мою резкость. — Лекарства, которые способны исцелять. Заклинатель может сделать это в два счета, не тратя время. Но для этого необходимо постичь дух солнцевея. Нам, хладовеям, нелегко, но вполне возможно, если быть внимательным…

Арий застыл, потом резко подался вперед, заглядывая мне в глаза. От неожиданности я вздрогнул.

— А кто та зеленоглазая? Она постоянно мельтешит перед глазами.

Я заерзал, словно сел на куст крапивы. Но было поздно — он расколол меня. Следовало быть осторожней. Я забыл, что Арий видит насквозь.

— Зачем ты ходишь за Радужные Врата? — потребовал он объяснений.

Я слышал свой голос со стороны и не узнавал его. Я был подобен скулящему щенку.

— Ты ему расскажешь?

— Аким, разве это не запрещено?

— Да, но… Там вполне безопасно и…

— Тебе нельзя ходить туда, — отрезал Арий.

— Я не применяю заклятия, если ты про это… Да и Силы моей не так много, чтобы это делать, — торопливо сказал я, видя подозрительный взгляд Ария.

— Этими Вратами часто пользовался твой отец. Видишь, к чему это привело? Лучше обходи их стороной, чтобы не навлечь на себя беду. К ним прибегают в самых крайних случаях! Тебе вредно находиться рядом с людьми. С ними ты можешь заблудиться и потерять все то, что вкладывал в тебя Царимир… Ты еще не окреп.

— Но как же тогда …

— Тебе рано еще брать Силу! Время твое еще не пришло. Для себя ты можешь черпать ее откуда угодно, хоть из воздуха! — резко закончил Арий.

Я опустил глаза, мне вдруг стало невыносимо скверно.

Я пробыл у Ария весь день. Он был безжалостен ко мне. Видимо, добивался, чтобы я ни о чем не думал кроме прохладной постели и сна. Ему это удалось. Я вернулся полностью вымотанным, в моей пустой голове было место лишь для усталости. Я чувствовал себя водорослью в застоявшемся озере. Мысли были такими же мутными и липкими.

8 Письмо

С небольшим отрядом из пяти воинов Царимир пересек длинный мост, направляясь к своему верному помощнику, другу семьи, троюродному брату Вестару Мортенсу, который неизменно служил ему уже четырнадцати лет. Вестар пришел в северные земли с запада накануне смерти отца. Ордон проникся к нему доверием и построил для него поместье. И Царимир, как и отец, доверял и полагался на него.

Вестар регулярно наведывался в замок к Царимиру, оповещая его о делах в городе, обсуждая возникшие проблемы. В этот раз причина была серьезней, и Царимир не стал ждать, а отправился в Озерное поместье сам. Царимир решил поехать через город. Само поместье Вестара располагалось среди горных озер, именно поэтому Вестар назвал замок Озерным. Там весной устраивались массовые гулянья среди молодых хладовеев. До него полдня пути.

Размышляя, Царимир рассматривал замершие окна домов. Над каменными башнями и остроконечными крышами просачивались темные горы. Улица периодически обрывалась мостами, а дома прыгали то вверх, то вниз. Иногда по дороге показывались массивные ворота — то были мастерские, хлебопекарни, кузни. Центральная площадь особенно его радовала, напоминая ему Светгор. Хоть Ордон и его родина, но Светгор все же был его домом на протяжении многих лет. Иногда Царимир тосковал по теплу и солнцу.

Хладовеи на городской улице кланялись Царимиру, встречая его улыбками, а затем перешептывались в переулках. Но это не смущало Царимира — его появление среди народа всегда так сопровождалось.

Царимир подъезжал к Озерному, когда солнце опускалось за горы. На пурпурный снег, окрашенный закатными лучами, падали длинные сизые тени. Отряд прошел под каменной аркой и оказался на площадке, где его тут же встретили конюшенные. Снег во дворе вычищен до самых каменных плит. Спрыгнув с жеребца, Царимир передал Белохвоста слуге-мальчишке. Тот проворно подхватил коня под уздцы и повел его в стойло. Отряд же спешившись, отправился на кухню.

Царимир огляделся — все, как и прежде. Замок имел необычную круглую форму. Расположенная строго на север, главная башня тоже была круглой. Башню венчала конусная крыша из черепицы, а под ней — узкие темные оконца. Нижний этаж башни Вестар использовал как погреба и склады, там хранились изысканные вина, привезенные из Светгора. Круглую арку главного входа поддерживали колонны. Царимир, кутаясь в меха, в сопровождении слуги вошел внутрь. Поднявшись по винтовой лестнице и пройдя по коридору мимо закрытых дверей, Царимир вступил в просторный зал. Приняв верхнюю одежду, слуга поклонился и удалился.

— Как я рад тебя видеть в моем поместье! Ну что же ты стоишь? Проходи, Царимир, — Вестар подскочил с кресла, протягивая руку Царимиру.

— И я рад, что наконец-то довелось приехать в Озерное! — сказал Царимир и принял рукопожатие.

Вестар выглядел великолепно. Впрочем, как и всегда. Дюжий, в полном расцвете сил. Не старше Царимира. Орехового цвета волосы зачесаны назад. Туманно-голубые глаза внимательны и пытливы. Одет он просто, но вид его подчеркивал изящный длинный до колен темно-синий жилет, понизу расшитый серебряными нитями витиеватым узором, подпоясанный ремнем на бедрах. Вестар был собран и сосредоточен, но сейчас казался задумчивым. Это выдавала глубокая морщина между темными прямыми бровями. Брови были самой выразительной частью лица Вестара.

Царимир обвел взглядом комнату.

— Ты растешь, похвально!

Комната была широкой, в красно-бордовых тонах. Посередине — длинный деревянный стол, на котором красовался сервиз на две персоны из серебряных приборов, чаш и кубков, украшенных драгоценными камнями. На одной из стен висел гобелен с причудливым орнаментом. Окна обрамляли тяжелые балдахины, от чего в комнате казалось сумрачней, чем за окнами. По сторонам от стола горели многочисленные свечи в бронзовых канделябрах.

Вестар услужливо отодвинул кресло с кожаной спинкой, приглашая Царимира присесть. И сам прошел к креслу напротив.

— Сколько тебя не было в Озерном? Больше, чем полгода? — Вестар сдвинулся на край кресла, ближе к Царимиру. — Да, давно.

Вестар сделал жест рукой слуге, который стоял возле двери. Он тот час оказался рядом и принялся разливать багряное вино в широкие кубки.

Вестар приподнял кубок, отхлебнул и откинулся на спинку кресла. Царимир последовал его примеру.

На языке остался терпкий и сладковатый вкус крепкого вина.

— Я приехал забрать письмо, — сухо сказал Царимир.

— Царимир, тебе не стоило беспокоиться, — письмо в надежных руках. Оно у меня. Я бы лично его привез в Горный замок, — тут же уверил Вестар.

— Я не хотел медлить.

— В любом случае я рад, что ты приехал, — добавил Вестар, вскидывая брови, отчего лицо его сделалось непорочным.

Вестар поспешно встал из-за стола, направился к низкому комоду и достал из верхнего ящика конверт.

— Письмо прибыло сегодня утром, — Вестар протянул его Царимиру.

На письме красовалась алая печать с выдавленным на ней дубом — гербом Светгора. Царимир сломал печать и развернул желтый пергамент. Он беглым взглядом прошелся по строчкам, узнавая ровный почерк Арзу. Письмо завершалось множественными крючковатыми подписями. Царимир поднял глаза на Вестара.

— Совет принял решение. Осталось только наше подтверждение, — сказал Царимир и, шумно вздохнув, нахмурил брови. Руки внезапно проняла дрожь.

— Значит, решено… — задумчиво произнес Вестар и забрал письмо из дрожащих рук Царимира.

Бегло прочитав его, он мрачно глянул из-под бровей.

— Жаль, что так выходит. Змог все не успокоится. Армия твоего брата также продолжает нападать на деревни. Мы охотимся на них достаточно долго. Сколько еще лет это будет продолжаться?! Живем под страхом. Пора бы положить этому конец и распустить духов армии — они все равно обречены на скитание. И только вредят. Каждый год мы теряем сотни воинов на границе, защищая город. Я не говорю уже о том, что они давно рыщут в наших лесах, грабят корабли, убивают простых хладовеев! — щеки Вестара полыхнули.

Он был вспыльчив, и Царимир не осуждал его за это. Вестар сильный заклинатель и умеет владеть Силой — за него Царимир не беспокоился. В том, что его брат — изменник, никто не виноват. Мысли Царимира неожиданно прервал вопрос Вестара.

— Ты говорил с ним?

Царимир отпрянул от стола и устало опустил плечи.

— Я знаю своего брата и уверен — он будет держать духов до последнего.

— Царимир, я разделяю твою скорбь, но подумай о народе, наших потомках — им грозит опасность. Если Змога не станет, духи разлетятся. И чем больше мы тянем, тем реальнее угроза, — Вестар покрутил конверт в руках. — Мой ответ «да». У меня сын, и я хочу, чтобы его будущее было безопасным.

Вестар прошел к окну, подхватил перо с комода, обмакнул его в чернила и уверенным отточенным движением черканул по бумаге. Потом вернул письмо Царимиру и протянул перо. Царимир неуверенно принял его и надолго задумался, разглядывая пергамент. Подписать документ на казнь собственного брата — безумие. Царимир понял, что не решится на такой шаг. Не сейчас. Последний разговор с братом не выходил у него из головы...

Вестар молча следил за ним.

— Я знаю, каково тебе, — заговорил он вкрадчиво. — Но мы не можем ставить под удар Ордон и всю Долину. Твой отец ведь не этого хотел…

Царимир коротко взглянул на него и поднялся с места, откидывая перо.

— Я отправляюсь в Светгор.

— Как? — растерянно произнес Вестар. — Сейчас?

— Я хочу лично переговорить с Советом. Должен быть другой способ остановить Змога. Однажды мы это сделали, сделаем и сейчас.

— Но…

— Я прошу тебя присмотреть за Горным замком. Думаю, я как раз вернусь со всеми к празднику.

— Царимир, твое присутствие необходимо здесь! А как же подготовка, церемония?

— Вот ты как раз этим и займешься. Я еду, Вестар, — Царимир спрятал конверт под одежду.

Вестар удивленно проследил за ним и попытался сохранить спокойствие.

— Ну что ж, слово Повелителя для меня закон! — озадачено произнес он, вставая с места.

Положив руку на плечо Вестара, Царимир сказал:

— Я слишком много взвалил на тебя обязанностей и не останусь перед тобой в долгу. Я привезу твоего сына. Что-то он засиделся в Светгоре — пора бы и у отца побывать.

Глаза Вестара загорелись.

— Я благодарен, Царимир, но…

— Не беспокойся.

Вестар сдержанно кивнул. Царимир похлопал его по плечу и зашагал к выходу.

Обратная дорога была уже в полной темноте, и воины зажгли факелы, освещая дорогу. Царимир ехал в задумчивости, он не ожидал, что Совет так скоро примет решение.

— Может, я совершаю ошибку, оттягивая казнь... — подумал Царимир. — Ведь неизвестно, как поведет себя Змог. Он сказал, что нашел в себе новый знания и теперь может выйти из-под заклятия печатей. А что если он запугивает?

Белохвост всхрапнул и больно хлестнул по бедру оледенелым хвостом, выводя Царимира из задумчивости. Из темноты леса к нему направлялся один из воинов, слепя ярким факелом. Что-то происходило. В следующий миг Царимир ощутил, как воздух завибрировал чужеродными волнами, оставляя после себя осадок страха. Белохвост резко подался в сторону так, что Царимир еле удержался в седле, успев сжать ему бока ногами, и чуть не порвал упряжью губы.

— Это что?!

— Кажется, волки, Повелитель, — испуганно выдохнул воин, озираясь по сторонам.

Между деревьев вспыхнули большие желтые глаза. Царимир выхватил факел у воина, приподнялся на стременах и швырнул его в сторону леса. Факел полыхнул, освящая тени.

Это были не просто волки, а звери чудовищных размеров, размеров с доброго коня. Сбросив оцепенение, воины схватились за мечи, луки, топоры. И в следующий миг отряд собрался кольцом вокруг Царимира.

— Духи... — произнес тихо кто-то из стражей.

Волки приближались неспешно, не издавая не звука. Окружая отряд, они замыкали пути отступления, сводя к нулю возможность вырваться. Царимир выхватил посох из-за спины. По древку скользнули золотые нити, освещая сгрудившихся воинов. Царимир хотел было воспользоваться посохом и побыстрей устранить препятствие, как волки, жалобно заскулив, начали всхрапывать, словно поддаваясь чьему-то влиянию, и отступили. Царимир спешился и, настороженно щурясь, всмотрелся в туманный лес, прислушиваясь к звукам.

Один зверь не удержался и истошно завыл, что мурашки забегали по спине. Лошади взволнованно топали копытами, встряхивали мордой и артачились. Всадники еле удерживали их на месте.

Что-то хрустнуло. Царимир резко обернулся. Через густой ночной туман среди стволов сосен начал проявляться громадный темный силуэт. Царимир увидел в кронах деревьев рогатую голову, как у оленя, но гораздо крупнее. Нечто двигалось не спеша, слышался глухой треск ломающихся сучьев и гортанное рычание. Так длилось до тех пор, пока чудовище окончательно не вышло из тьмы.

Царимир и не видел такого никогда… Он похолодел. Повисла мертвенная тишина.

Нет, это был не олень, а громадный волк. Только голова увенчана множеством рогов. Бес сомнения, если это и был Дух, то очень сильный. Царимир уловил исходившую от Духа леденящую смерть.

В следующий миг волки хлынули на всадников. Послышался свист стрел, блеснули мечи. Раздались всхлипы, треск ломающихся костей. Царимир так и не понял, что происходило, чьи это кости ломались, чья лилась кровь?!

Следом Дух ринулся на Царимиру, тот не успел увернуться, и массивные рога вонзились ему в бок. У Царимира перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Дух подцепил его и протащил к деревьям прочь от отряда, смахнул на землю. Блеснули когти. Удар — и Царимир мертв. Так бы и случилось, если бы Царимир не отскочил в сторону. Но когти успели вспороть шею. Не помня себя Царимир, сжал посох. Древко окольцевали светящиеся жилки, и невидимая волна Силы сковала Духа, парализуя его. Вмиг стали образовываться сгустки темного дыма. В воздухе повеяло гарью и тошнотворной подпаленной плотью. И Царимир понял, что перед ним не Дух! Царимир огляделся — отряд отчаянно отбивался от хищников. Волки нападали на лошадей, перегрызая им ноги, шеи. Стрелы воинов лишь жалили, и звери даже не чувствовали этого. Царимир сжал посох, взмахнул. Древко с новой силой вспыхнуло. Волки взвизгнули, отскакивая от своих жертв. Духи вспыхнули изнутри, сбрасывая свои оболочки. И вместо волков к земле гнулись полупрозрачные люди. Но в то же время они мало были похожи на людей... Духи, оставив обличия зверей, еще не осознали, что потеряли их. Уродливые — с вытянутыми ногами, шеями, одна нога короче другой, вместо пяти пальцев три или четыре. Смотреть стало тошно, невыносимо и даже страшно. Потом светящиеся дымкой Духи поднялись на ноги и стали постепенно принимать полноценные формы человеческого тела. Теперь они были не опасны. Но ненадолго — пока вновь не наберут силу и не обретут обличия. Царимир глянул на заклинателя, тот все еще не сгорал, противясь заклятию, не желая показывать свое истинное лицо! Ушибленный бок немел, а из раны на шее текла кровь. Царимир качнулся и понял, что с Духом ему не совладать.

Он кинулся к обезумевшему Белохвосту, поймал его под уздцы и вскарабкался в седло, превозмогая внезапную режущую боль в боку.

— Уходим! — крикнул он.

Конь взвился и пустился галопом.

Незамедлительно отряд последовал за Царимиром, по двое всадников на лошадь, — это все, что осталось.

Царимир оглянулся. Черный дым поднимался в небо над лесом, загораживая полную луну. Послышался истошный рев. Потом все стихло. Среди тусклых полупрозрачных Духов он увидел тень заклинателя.

***

— Что произошло? — Арий спустился по лестнице в библиотеку, где ждал его обессиленный Царимир.

— Где Аким? — напал на старика Царимир.

— Спит он! Целый день провел у меня.

Арий растерянно проследил за прихрамывающим Царимиром. Он прошел к столу и с усилием опустился на стул.

— Да что случилось?

— На мой отряд напали Духи, — Царимир сморщился, зажимая ушибленный бок. Дышать и говорить ему было трудно. Арий замер, потом медленно прошел к столу и сел рядом.

— Мы возвращались от Вестара, — сказал Царимир. Старик ахнул и привстал, когда увидел на шее Царимира, от щеки до ключицы, разодранную рану.

— Я принесу…

— Не сейчас.

Царимир вытащил из-под плаща свернутое пополам письмо и отдал старику. Арий прочел письмо, а потом мрачно взглянул на Царимира.

— Там осталась всего лишь моя подпись, — пояснил Царимир.

Старик не сводил глаз с его раны.

— Я еще сомневался, когда покидал Озерное поместье. Но после того, что я увидел… У меня не осталось сомнений, — лицо Царимира перекосилось ненавистью. — Это уже слишком — они подобрались к стенам Ордона.

Старик опустил глаза, а Царимир продолжил:

— Это Змог, я видел его. Он был среди Духов. Он стал слишком силен. Он призывает новых, более сильных и хладнокровных воинов. Я сам убедился в их угрозе. Это беда...

Царимир придвинул письмо, схватил перо дрожащей окровавленной рукой, обмакнул перо в чернила и занес его над пергаментом.

Тонкие пальцы старика легли ему на руку. Царимир даже не глянул на старика, сдерживая злость.

— Не спеши. Сделай то, что ты говорил Вестару, — поговори с Советом. У нас еще есть время… Если бы Сила Змога была так крепка, его Духи давно осадили бы Ордон.

Царимир упрямо смотрел на листок и на белое пустующее пятно. Потом глянул на старика.

— Нет, Арий, я не могу рисковать…

Арий убрал руку.

— А как же Аким? Он должен все знать. Будет жестоко поступить с ним так. Рано или поздно до него дойдет правда. Он озлобится и никогда тебе этого не простит. Царимир… — Арий подался вперед. — Как бы ты не сделал только хуже…

— Если Аким осмелится пойти против меня — значит, он мне не родная кровь, — сквозь зубы прошипел Царимир.

Арий отпрянул, но лицо его было таким же спокойным.

— Ты сейчас говоришь так же, как когда-то говорил твой брат…

Царимир долго смотрел на старика. Затем резко встал со стула, снял с полки книгу, вложил в нее письмо и поставил обратно.

— Хорошо. Через месяц я вернусь. Это последняя попытка продлить ему жизнь, слишком он ее не заслуживает. Только ради Акима.

09 Затишье

Ким

Я проснулся от сквозняка, щекочущего спину. Прохлада скользнула по гладкому шелку рубашки, коснулась шеи — и мурашки побежали по телу. Я повел плечом, потянул одеяло на себя, прячась под него с головой. Память избирательно выплеснула яркие моменты вчерашнего происшествия. И мне захотелось снова впасть в небытие. Я открыл глаза и с неохотой откинул одеяло. Наспех надел теплую тунику, серые штаны. Я решительно заглянул в зеркало. И оторопев, встал как истукан. То, что я увидел, не понравилось мне. Ссадины на сухих воспаленных губах затянулись, и теперь образовалась болячка с темной коркой. Опухоль на щеке не спала. А передний зуб был по-прежнему сколот. Моя улыбка выглядела идиотской. Впрочем, я и улыбаться не мог, боясь открыть затянувшуюся рану. Хуже всего я осознавал, что совершенно не знаю, как вернуть себе не достающую часть зуба. В остальном все было по-прежнему, даже голова не болела, не считая того, что я сильно стукнулся головой об лед. Но я обратил внимание, что на лице появилась россыпь веснушек. На бледной коже они были сильно заметны. Раньше их не было. Это из-за солнца на Медвежьей горе — оно там светило постоянно.

Завтрак я провел в одиночестве. В большой, холодной и пустой столовой. Царимир, не спустился, засев в кабинете с самого утра.

Я задумчиво рассматривал в белой чаше плавающие обрывки листьев мяты. На время забыв о своей неприятности, я вдруг вспомнил девчонку. В голове пронеслось ее падение с ограды, и как она сильно ушиблась плечом. Я невольно коснулся плеча, того места, куда пришелся ей удар... До сих пор осталось ощущение чужой боли. Какое-то странное волнение захлестнуло меня. Я подумал о людях. Не каждому из них нужны слава и власть. Как у нас — все разделено надвое — власть и подчинение, почет и пренебрежение, слава и позор. Стоит только оступиться — и ты в самом низу! У людей все по-другому, все равны. У них иное, независимое отношение друг к другу. Они старательно прячут души, а дух дремлет. Может, это и правильно, а, может, и нет... Что-то в них было не то… Они достаточно свободны, чтобы иметь свою волю... Равнодушные! Вот что было не так! Интересно, сколько мне лет в мире людей? Если здесь мне тринадцать, то там сто тридцать или двести шестьдесят?.. Нужно все-таки спросить у Ария, по каким законам движется время между мирами, и как мы вообще связаны.

Мои мысли прервал слуга, внезапно возникший в двери. Царимир потребовал меня к себе. Невольно кольнула тревога. Зачем Царимир просит меня к себе так рано? Может, Арий все рассказал… Хотя наставник пообещал молчать про Врата — а слово он свое держит. Долго не задерживаясь, я наспех выпил еле теплый чай и отправился прямиком на второй этаж к дяде.

Царимир встретил меня беглым взглядом. Он был серьезен и непреклонен. Таким он предстал передо мной изнутри. Но я зря опасался — Царимир позвал меня, чтобы известить о своем отъезде на месяц в Светгор, как и предупреждал Арий.

— Вернусь к празднику вместе с семьей Арзу.

Сказав это, он склонился над бумагами, что-то внимательно читая. Я смог свободно смотреть на него. Темные волосы отросли и теперь доходили до плеч, завиваясь на кончиках. Виски и брови слегка поблескивали сединой. Брови у него были прямые — этим он схож со своим троюродным братом Вестаром.

Я принялся блуждать взглядом. В кабинете было все как обычно, за исключением легкого беспорядка. Внимание привлекала висящая на стене карта мира в серебряной рамке. Вдоль другой стены — портреты заклинателей, некоторые входили в Совет. С пронзительными взглядами они смотрели как бы свысока. Повсюду были книжные шкафы и полки с книгами. Я посмотрел в окно, за которым лениво плыли облака, перетекая в разные формы, делая меня таким же неповоротливым и пасмурным.

— Что с тобой?

Я вернул взгляд на Царимира. Понимая, что его беспокоил не так мой внешний вид, как нахлынувшая меланхолия. Его брови сошлись, ледяные глаза обеспокоенно впились в меня в ожидании ответа.

— Ничего, — встряхнулся я, выпрямляясь. — Все нормально.

— Да уж… Часом не заболел?

Я покачал головой, старательно скрывая зубы, сжимая плотно губы в линию. Дядя не стал расспрашивать меня, где я разодрал губы. Да он был слишком озадачен своими делами, чтобы говорить о таких мелочах.

Царимир склонился над столом, одним движением руки разметал перья, те посыпались по краям. Он расправил карту, подхватив в воздухе последний падающий карандаш. Царимир усердно обвел в кружок белый островок среди условных гор. И тут я заметил, что на шее у Царимира была повязка, скрытая за высоким воротником. Ткань пропиталась синей кровью — требовалась перевязка. Я не решился спросить, как он смог так пораниться, чтобы не отвлекать. И ему, по всей видимости, было не до меня. О чем он так переживает?

— Итак, видишь это? — хмурясь, спросил он.

Я глянул на неровный овал, не понимая вопроса, — ответ ведь очевиден. Но ему почему-то хотелось, чтобы я ответил.

— Это наш город Ордон, — недоумевая, ответил я.

— Так вот, за эти приделы ты не выходишь.

— Почему?! — удивился я.

— Потому что так надо! — Царимир строго глянул на меня, заставляя притихнуть, но потом окаменевшее лицо смягчилось. — Пока это необходимо.

— Что-то случилось? — спросил я, вспоминая вчерашний разговор с Арием.

— Ничего серьезного, — небрежно ответил Царимир. Его ответ еще больше меня насторожил. После лавины он запретил мне появляться у Врат. Видимо, все же знает, что я все равно нарушаю запрет. Иначе, зачем он запирает меня в городе.

— Я уезжаю и должен знать, что ты будешь в безопасности во время моего отсутствия, — Царимир неожиданно потрепал меня за волосы и ласково заглянул в глаза. Дядя не делал этого с того момента, как перестал мне передавать часть Силы. И это еще больше выбило меня из строя. Я почувствовал, что он что-то скрывает.

Царимир, поняв мою оторопелость, отвел глаза и начал суетливо сворачивать карту. И теперь во всем его поведении чувствовалась плохо сдерживаемая нервозность.

— Вестар позаботится о тебе.

Я скривился — вот уж радость! Целый месяц находится с Вестаром настоящая пытка, пусть он и мой опекун (у меня их было много, включая Арзу) но Вестара я на дух не переносил, по одному его надменному виду. Царимир ощутил мою скрытую неприязнь к Мортенсу.

— Слушай Вестара, чтобы он ни говорил. Поможешь ему в подготовке к празднику, — сказал он твердо.

Мне ничего не оставалось сделать, как согласиться. И я расстроился окончательно. К Медвежьей горе теперь не выйти… Царимир кинул на меня напряженный взгляд, собрал перья и положил их бережно в коробку.

— Пойдем за мной, — приказал он и направился к двери за шкафом. За ней была комната моего покойного отца.

Я в нерешительности последовал за дядей. Вспоминая свой единственный поход за эту дверь, случившийся очень давно. А Царимир никогда не позволял мне входить туда одному.

Комната была в своем неизменном пустующем виде. И несла в себе такой поток одиночества, отгородиться от которого было невозможно. Я пытался защититься, но это вызывало лишь неприятное покалывание в висках. Я перестал делать усилия, чтобы не сердить Царимира. Слишком уж он был беспокойный.

Все в комнате было по-прежнему. Все блестело чистотой. Книги на лакированном отцовском столе из черного дерева оставались не тронутыми и лежали на прежних местах. Изящные высокие подсвечники без свеч, кожаные кресла и бархатный низкий диван у окна с тяжелой шторой, широкий камин напротив стола, медная дровница с сухими кленовыми листьями, а над камином висел портрет отца в дубовой узорной раме.

Я невольно остановился. Бледное лицо в обрамлении черных завитков волос светилось. Надменно вскинутый подбородок, четко очерченные скулы, тонкие, слегка сжатые губы и острый пронзительный взгляд синих глаз под тенью ровно очерченных бровей. Портрет произвел на меня такое же впечатление, как и в первый раз, когда я его увидел. Внутри кольнуло. Еще давно я видел эту картину, но сейчас ясно осознал, как сильно становлюсь похожим на отца. Теперь понятно, почему солнцевеи так ненавистно смотрят в мою сторону.

— Ты очень похож на него, — я вздрогнул от голоса за спиной. Совсем забыл о присутствии Царимира.

— Зачем мы сюда пришли? — я начал злиться. Мне остро захотелось поскорее отсюда убраться.

— Не торопись, — слишком спокойно отозвался Царимир. Он сел за стол.

— Брат любил здесь находиться, — Царимир тревожно и печально окинул взглядом комнату, погружаясь в воспоминания о прошлом. Я не мог привыкнуть к его изменчивости от строгого и твердого до мягкого и даже ранимого. Царимир вызывал только удивление. С моим отцом он имел мало общего. Царимир пылок и вспыльчив, а отец, по словам других, сдержанный и гордый.

— Знаешь, Аким, — начал задумчиво он. — Твой отец не всегда был таким... Точнее… Он ожесточился по причине ряда событий, случившихся с нами. Никто тогда не придал этому значения. Но я знал, что брат страдал…

Царимир потянулся к нижнему ящику стола, громыхнул чем-то и осторожно положил серебряную рамку на стол.

— Столько всего обрушилось на наши плечи в то время... Когда наш отец умер, вся Долина сокрушалась скорбью. Никто и не думал, что нас накроет следующая беда. Второй удар принес трагедию в наш дом.

Я осторожно подошел к столу и взглянул на маленький портрет. На нем была изображена совсем молодая женщина. Кожа ее была прозрачной, пепельные волосы струились по плечам, большие голубые глаза, обрамленные темными ресницами. Она улыбалась. Эту женщину я видел впервые и вопросительно посмотрел на Царимира, чтобы тот внес немного ясности.

— Это связано с твоей матерью, женой Змога, — спокойно сказал он. — Вместе они были недолго. Когда Ордон создал Врата, она часто ходила туда, ей были интересны люди… Ее убили...

Пол под ногами пошатнулся, а портрет поплыл перед глазами. Откровения Царимира сразили меня. Я провел языком по шершавым губам. Захотелось пить.

— Змог обезумел, а тут еще Светгор со своими амбициями. Брат решил пойти войной на Арзу, когда я поставил Эльдарана главным в Светгоре… Чтобы убить Арзу, брату была нужна Сила. Чтобы ее набрать, он безжалостно забирал жизни людей, чтобы призывать Духов, и их число росло с устрашающей скоростью. Нам пришлось… — Царимир запнулся, посмотрел в сторону, потом на меня, забарабанив пальцами по столу.

— Убить его… — помог я ему.

Царимир в упор глянул на меня и тихо ответил:

— Именно.

Я опустил глаза. Все это мне было известно, за исключением маленькой детали. Я покосился на портрет молодой женщины со светлым лицом и лучистыми глазами. На портрете она выглядела вполне счастливой. Я никогда не интересовался о своей матери, и мне никто ничего о ней не рассказывал. Даже Арий. Поэтому я по умолчанию причислял ее к врагам, как и Змога. Даже не думал, что она выглядела именно так…

— Несомненно, прошло много лет… Эти портреты были написаны еще в их молодости. Но ты должен знать об этом. С моей стороны не честно утаивать от тебя это, тем более что ты моя родная кровь.

— Зачем мне это нужно сейчас? Разве это что-то изменит?

— Изменит. Ты потом это поймешь, — ответил Царимир, будто наперед знал мой вопрос. Он торопливо убрал потрет обратно в стол.

— Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, — неожиданно сказал он, поднимаясь с кресла. — Но я позвал тебя не только, чтобы рассказать об этом. У меня для тебя есть подарок.

Царимир подошел к застекленному шкафу и скрипнул дверцами. Я с неприкрытым любопытством наблюдал за ним. Царимир бегло кинул на меня веселый взгляд. Сегодня он был полон сюрпризов, что совсем выбило меня из равновесия. Столько внимания от него я давно не получал.

Он осторожно вытащил что-то большое и полукруглое. Лук!

Царимир протянул изящное оружие и вложил его в мои онемевшие руки. Я обхватил его — прохладный, гладкий — он оказался на удивление легким.

От неожиданности я подался вперед и коснулся шеи, словно мне мешало что-то говорить. Царимир, поймав мой изумленный взгляд, заговорил первым.

— Этот лук создали наши прадеды, еще до основания Ордона. В него вложили мощное заклинание, он передается как семейная реликвия из поколения в поколение. Лук носит имя — Справедливый, — гордо произнес Царимир. — Он один единственный в своем роде, после него начали создавать посохи…

— В отличии от посохов, лук сам решает, достоин ли враг смерти. Посохи же полностью подчинены его обладателю, — выдал я, давая понять дяде, что все знаю, как хорошо заученное правило.

Царимир улыбнулся мне.

Деревянный изгиб украшен серебряными пластинами с выбитыми на них орнаментами растительности и голов зверей в затейливых переплетениях. Пластины были с обоих концов лука и заканчивались у рукояти. Место у рукояти было деревянным. Прозрачная тетива поблескивала тонкой нитью.

Я с благодарностью глянул на Царимира, он улыбнулся. Арий много рассказывал об этом луке, и я знал, что он находится в Горном замке. Но чтобы в этой мрачной комнате, в забытом шкафу…

— И еще… — Царимир вынул из шкафа кожаный колчан со стрелами. — Для тебя немного велик, но думаю, ты справишься. Стрелы можешь брать у Ария — он знает, древнее заклятие, сохраненное нашим родом. Хладовеи — отменные лучники. Это мастерство у нас в крови. Думаю, ты быстро научишься им владеть. Я сегодня же прикажу, чтобы тебя начали обучать. Пусть Ману этим займется.

Был самый подходящий момент, чтобы поговорить о посохе, но я не был уверен, что Царимир станет меня слушать, и я оставил этот вопрос на потом. Оружие Справедливости и так было верхом моих ожиданий. Вне себя от восторга я поспешил к Ману, чуть не потеряв голову в рвении научиться стрелять.

***

Царимир покинул замок на следующий день. И появление Вестара не заставило себя долго ждать. Вестар чувствовал себя, как дома: по-хозяйски расхаживал по замку и любовался из окон на город.

Я же почти не выпускал лук из рук. Ману обучал меня стрельбе, до предела проявлял терпение по отношению ко мне. И как обычно, не упускал возможности сострить, а повода для этого было предостаточно.

Я нудно и долго учился правильно держать лук, потом правильно стоять, затем набирать силу в руках и натягивать тетиву до предела. Попасть в цель мне не сразу удалось. Механизм этого всего был сложным, а сам процесс оказался долгим и непростым, как мне показалось сначала.

— У тебя странно горят глаза, — сказал Ману, подбирая очередную стрелу, и тяжело разогнул спину. — Я глупо надеялся, что Царимиру все-таки удалось сбить твою спесь!

Ману вытащил из мишени стрелы и крикнул:

— Вот куда ты сейчас смотришь? Смотри сюда!

Он указательным пальцем ткнул в мишень.

— Вот видишь этот красный кружочек? — крикнул он издали. — Это называется мишенью — целься сюда. Почему твои стрелы попадают куда угодно, только не в мишень! Да, это тебе не сноуборд и даже не хоккей! Ну ничего… Потихоньку… Что ты делаешь?! — Ману быстрыми шагами направился ко мне и грубо одернул.

— Сконцентрируйся на мишени. Держи локоть выше. Вот так. Что у тебя руки трясутся, как у старикашки? Чего ты уставился на меня? В цель смотри!

Мне требовалось больше терпения, чем я думал. Было и физически тяжело справляться с луком. Плечи, руки и пальцы жутко болели.

— Так, смотри в цель. Когда будешь готов — выпускай стрелу.

Я разжал пальцы — и стрела с шелестом понеслась прочь, а потом впилась в самый центр мягкого дерева...

— Ты меня сразил! — воскликнул Ману. — Теперь без меня! Тренируйся!

Он похлопал меня по плечу и ушел.

Каждый день я выходил на задний двор замка и вместе с воинами стрелял из лука. Никто даже не догадывался, что это оружие не совсем простое. Но это и к лучшему.

От постоянного напряжения, дрожали руки, а пальцы зудели от боли. Но постепенно, где-то через неделю тренировок, мышцы окрепли — и руки стали привыкать.

Вестар завтракал со мной. Он даже осмелился занять место Царимира за столом. Мортенс следил за каждым моим шагом. От его острых серых глаз не ускользало ничего, и он не упускал случая сделать мне замечание из-за любой мелочи.

Одним ранним утром, после очередного напряженного завтрака с Вестаром, я поспешно покинул столовую и забрался на высокую башню с дощатой крышей, подальше от его глаз. Когда я оказался на башне, мне сделалось гораздо легче. Передо мной открывался широкий двор, защищенный каменными стенами, где я тренировался с Ману. На каждом углу возвышались сторожевые башни с множеством оконцев с поблескивающими цветными витражами. Башни стояли друг от друга на приличном расстоянии. Туда-сюда сновала стража, лениво прохаживаясь по периметру стены.

И тут ко мне пришла идея повесить на всех башнях мишени.

После я каждое утро поднимался на головокружительную высоту, чтобы пострелять. И получил сразу два преимущества. Во-первых, мне не мешали слуги и воины. Во-вторых, это оказалось самым подходящим местом, где можно скрыться от назойливого Вестара.

Так прошла неделя. И я был рад мгновениям, проведенным под небом.

Как-то вечером, когда я поднялся на башню, встречный ветер рассеял ночное беспокойство. В эту ночь я плохо спал и весь день был вялым и несобранным. На горизонте переливалось закатное солнце, по небу тянулись воздушные облака. Горы, словно замороженные волны океана, исчезали где-то вдали. Я замер, затаив дыхание. А потом я ощутил, как Сила прибывает с каждым последующим вдохом. Я поймал себя на мысли, что это был самый подходящий момент для заклинания.

Я посмотрел на фиолетовую высь. Мне никогда не удавалось подчинить поток воздуха себе. Но в этот раз все по-другому — я чувствовал это. Я был уверен в себе. Я вцепился в холодные деревянные перила и закрыл глаза. Чувства обострялись с бешеной скоростью. Перед глазами, сталкиваясь и смешиваясь между собой, запрыгали разноцветные яркие вспышки — это была энергия. Я остановил этот хаос и заставил двигаться их по спирали, собирая вспышки в одну сферу. Когда мне удалось собрать энергию в нечто целое, я открыл глаза и погрузился в мир цвета, света, глубины и чистоты. Это было яркое чувство — у меня даже сперло дыхание. Небо стало живым, приобрело объем и глубину. Я осмелился как можно дальше охватить его, сливаясь с воздушными потоками. Когда я высвободил свою волю, сфера раскололась, и Сила водопадом хлынула во все стороны. Всеми клеточками я ощущал ее мощь, тяжесть. Она давила со всех сторон. Давила так, что в ушах зашумело. Но я не сдавался, выдерживая напор. Облака стали хмуриться и темнеть — ведь некто пытался помешать их свободному полету — и принялись яростно переливаться от березово-изумрудного до сливово-синего. На миг мне стало не по себе, но я быстро взял себя в руки, не поддавшись секундному страху. Усилия оказались не напрасными — облака подались назад, словно хотели ускользнуть. А затем ветер потянул их за собой, в обратную сторону, в сторону Горного замка. Скопившись над Ордоном, они накрыли город мглой.

Подул холодный ветер, взъерошив мне волосы. В лицо метнуло колючей поземкой. Затем воздух как будто застыл... Мгновение — и стеной повалил снег. Я самодовольно улыбнулся. Навряд ли Вестар способен сотворить такое без своего посоха.

Я сбежал вниз с башни под обильным снегопадом. Холодный кристальный воздух вернул меня к жизни. Я прищурился и вдохнул прохладу, пахнущую свежевыпавшим снегом. Сильный гомон заставил поднять глаза к небу. Надо мной пролетела туча ворон. Их крик на миг оглушил все вокруг. Я проводил их взглядом, пока они не скрылись за горизонтом.

С этого двора хорошо было видно просторы Долины, куда ходить теперь был запрещено... Где-то там текла нескончаемым потоком совершенно иная жизнь... Шум машин, смех, пустая болтовня на лавочках... В памяти всплыли сияющие глаза девчонки.

Прошла еще одна безликая неделя. Я стал наведываться к Белохвосту (благо Царимир оставил его в конюшне). Белохвост встречал меня, качая головой и вскидывая длинным хвостом, чуя запах свежевыпеченного хлеба в моей руке. Приветствия Белохвоста хватало, чтобы почувствовать себя кому-то нужным. Я чистил его шерсть и чувствовал его безмерную благодарность, какую только способны выразить животные. К тому же я давно не видел его — с тех пор как начал ходить в город.

Вестар не спешил вовлекать меня в дела. Я отчаянно желал свободы, возможности выбраться к Медвежьей горе.... Я так хотел прокатиться на сноуборде... Но необходимо дождаться Царимира.

Я днями напролет блуждал по окрестностям города и узнавал ближе жителей. И я понял, что совершенно ничего не знал о своем народе.

Я стал частым посетителем хлебопекарни откуда я носил Белохвосту хлеб (в кухне замка, повара сразу бы заподозрили, что я кормлю хлебом животных, а здесь меня никто не видит) Пожилая хладовея всегда была рада мне, когда я появлялся в ее маленькой лавке. Каждый раз она встречала меня ласковой улыбкой на круглом румяном лице.

— Аким, заходи! — зазывала меня она, торопливо выбегая из-за прилавка с хлебом и обязательно какими-нибудь сладостями.

Она здорово разбаловала меня своей щедростью и добротой, что было крайне редко для хладовея, не совсем приветливого народа. Местами сурового, местами равнодушного. Каждый раз, когда я уходил из хлебопекарни с горой всяких вкусностей, я стал все больше сомневаться в непреступной природе нашего народа.

Все сладости я отдавал Ману. Даже не думал, что он их ярый любитель. Открывались все новые стороны приставленного ко мне Духа. Оказалось, он вполне мог быть благодарным за проявленное внимание.

— Мм… Медовое пирожное... Даже в замке такого не пекут! Я перед тобой в долгу, — говорил он, уплетая за обе щеки.

«Находит же способы получить удовольствие», — думал я.

Да, люди в Ордоне совсем не такие, какими я себе их представлял. Вполне способны наслаждаться неприхотливой жизнью. Послушно выполняют приказы Повелителя. Готовы работать днем и ночью. Поначалу мне нравилось, что со мной приветливы. Но потом я стал замечать в их поведении однообразную услужливость. И тут я по-настоящему затосковал и буквально охладел ко всему.

Контроль Вестара угнетал. Я пересекался с ним в коридорах замка, ловя хмурый взгляд его серых глаз.

Так прошла еще неделя. Новостей от Царимира не было, а праздник неумолимо приближался. Занятия с Арием стали реже из-за моих тренировок.

Старик ходил все вокруг и около, но так ничего и не рассказал, почему Царимуру понадобилось срочно покинуть Ордон.

После очередной встречи с Арием я как обычно отправился на башню, прихватив с собой лук. Когда я уже бежал вверх по лестнице, передо мной неожиданно возник Вестар. Его жесткий взгляд заставил меня сбавить шаг и выпрямиться. А когда я поравнялся с ним, он поймал меня за руку, и я вынужден был остановиться. Это было так неожиданно и так не похоже на Вестара, что я не мог скрыть своего удивления.

— Аким, — его непроницаемость сменилась недовольством, он высвободил мою руку. — Где ты пропадаешь целыми днями?

— Здесь, в замке, — уклончиво ответил я. — Дядя запретил выходить из города.

Вестар смерил меня недоверчивым взглядом.

— Завтра ты будешь мне нужен, не прячься от меня, — сказал он и зашагал дальше вниз по лестнице.

На следующий день разразилась непогода. Не трудно было догадаться, чьих рук это дело. Ветер был такой сильный, что норовил сбросить меня с башни. Мне пришлось оставить затею со стрельбой и вернуться в комнату.

Я решил пройти через парадный зал, чтобы сократить путь, но тут же пожалел об этом. Я столкнулся с Вестаром. Его обжигающие холодом глаза неожиданно расширились, а прямые брови красноречиво поползли вверх. Наверное, в глазах Вестара я выглядел взволнованным и растрепанным от ветра. Я приготовился, что на меня снова обрушаться многочисленные замечания по поводу моего вида. Но я ошибся, его удивило совсем не это.

— А это у тебя откуда? Где ты его взял?!

Я невольно поправил лук на плече.

— Это подарок Царимира, — твердо ответил я.

Вестар сомкнул рот, сжал добела скулы — казалось, что он позеленел от злости. Еще бы — увидеть реликвию у сына предателя… Я не сомневался, что это вызовет у заклинателей шок и бурю противоречивых эмоций. Так что я почти не обиделся на его реакцию.

Вестар, быстро совладав с собой, принял непроницаемый вид и торопливо заговорил.

— Приведи себя в порядок и приходи ко мне, — он запнулся и небрежно добавил. — В кабинет Царимира. Я буду ждать тебя там.

Это был самый мучительный день в моей жизни. Вестар загрузил меня сполна. Словно мстил за то, что оружие перешло в мои руки, а не к его сынку. Он гонял меня по замку по всяким мелочам — то отнести список продуктов, то принести назад, потому что он неожиданно вспоминал, что забыл записать еще что-то. Словом, я был просто мальчишкой-слугой на побегушках. Это неизгладимо заставило почувствовать себя полным ничтожеством. В этот день я его возненавидел.

К великому разочарованию, это продолжилось и на следующий день. Снова мелкие поручения и бег по принципу туда-сюда. Погода не унималась. Ветер бил в стены с такой силой, что весь замок содрогался под его натиском, а на лестницах башен слышался унылый вой.

— Ну что? Умаялся? — холодно посмотрел на меня Вестар, сидя за широким столом Царимира.

Я не удержался и состроил гримасу. Вестар мотнул головой, склонился над листом бумаги и продолжил что-то записывать.

— Вот видишь, Аким, если ты не справляешься с такими простыми задачами, как ты собираешься править народом? — спросил он, не поднимая глаз и продолжая скрипеть пером по бумаге.

Я сжал кулаки, делая усилие над собой, чтобы не вспылить.

— А по-моему, я справляюсь лучше, чем некоторые, — процедил я сквозь зубы, но достаточно отчетливо, чтобы Вестар не пропустил это мимо ушей, как он обычно любит это делать.

Он бросил на меня жалящий взгляд. Его глаза из серых превратились в серо-зеленые, как болото.

— Сядь, — скомандовал он.

Я не шелохнулся.

Вестар уперся в меня гневным взглядом, но я продолжал стоять на месте.

Лицо исказилось злобой. Я ухмыльнулся про себя. Истинное лицо Вестара — алчущее повиновения.

Вестар поднялся с кресла, обошел стол, подошел ко мне близко-близко и склонился. Я упрямо стоял на месте. Его внезапно отуманенные злобой глаза сузились и забегали.

— Сколько борьбы… — он ухмыльнулся и продолжил тихим и хриплым голосом. — Наверное, тебе очень тяжело — совсем один… Трудно расти без отца — никто не защитит, не даст совета... Такова твоя участь — быть изгоем. Мне жаль тебя. И поэтому вместо отца я дам тебе совет — не путайся под ногами. Ты используешь Силу без посоха. Думаешь, что я слепой и не вижу, откуда ты ее крадешь? Да, у тебя дар, но он по ошибке попал в твою грязную душу. Неужели тебе не говорил твой наставник, что когда ты забираешь часть у живого, его ждет один конец — смерть? Хотя не отвечай — я знаю, что говорил… Тебе никогда не занять место наследника. Царимир еще молод — у него будут семья и дети. Не питай иллюзий понапрасну.

Вестар едко улыбнувшись, продолжил.

— Да и посох ты навряд ли получишь. Аким, неужели ты не видишь, что Царимир не доверяет тебе? Иначе он сделал бы все, чтобы ты его получил до совершеннолетия. Подумай, в чем же дело?

Я пытался поймать его мысли, но в них было столько ненависти и презрения ко мне, что ясность моего сознания помутнела.

— По себе людей не судят, — только и смог выдавить я.

Вестар выпрямился, подался вперед и громко засмеялся.

— Ты глупый — как я и думал! Можешь идти, ты мне больше не нужен.

Во мне все кипело. Я вылетел из комнаты, как раненая птица. Интересно, Царимир знает, кому доверяет? Весь оставшийся день я раздумывал над словами Вестара. Мне не терпелось рассказать все дяде. Но когда я успокоился и хорошенько обдумал его слова, понял, что он был прав. Я нужен Царимиру как некая страховка и тыл. И если у него появится наследник, я уйду на задний план. Эта мысль открыла мне глаза. Все рассыпалось осколками разочарования, впиваясь глубоко в душу. Я глупый и доверчивый — это вызывало лишь горькую улыбку.

Вестар больше не беспокоил меня. Я был полностью предоставлен самому себе.

Когда погода немного утихла, я опять стал ходить на башню. Однажды вечером, когда я спускался из своего укромного места, неожиданно услышал скрип открывающихся ворот. Я наклонился через перила и увидел Ария, стремительно направляющегося к воротам.

Во двор въехали повозки с целым отрядом воинов. По снаряжению стало понятно, что это были солнцевеи (в алых мантиях) и хладовеи (в черных). Сразу возник вопрос. Гостей должно быть минимум трое — кто же приехал еще?

Из повозки появилась голова мужчины с ярко медными волосами. Арзу — его я узнал сразу. Я отпрянул от перил, боясь быть замеченным. Чувствовал я себя скверно — и это было бы не кстати. Я переборол свое любопытство и решил не показываться до последнего.

Я отправился в библиотеку, чтобы собраться с мыслями и приготовиться к встрече. А может, и вовсе удастся избежать ее... Взгляд скользнул по полкам с книгами. Их бесчисленные ряды уходили под самый потолок. Библиотека занимала два этажа. В ней было множество узких окон, из которых струился бархатный свет. Это самое тихое место в замке, и мне нравилось здесь бывать. Может, потому что рядом была комната Ария.

Я подошел к стеллажам и наткнулся на книгу, которую я совсем недавно переписал для Ария. Я подхватил ее и отправился к низенькому дивану у окна и, устроившись поудобней, раскрыл ее. Арий оформил книгу в кожаный переплет — выглядела она достойно. Свежий пергамент источал хвойный аромат с горькой примесью чернил. Я перевернул хрустящую страницу и принялся перечитывать текст. Я знал, о чем книга и просто смотрел, есть ли ошибки. Я не нашел ни одной — и мне быстро наскучило это занятие. В книге говорилось о древних заклинателях, живших до меня, и о заклятиях, которыми мы пользуемся до сегодняшних дней. Так что ничего нового для меня там не было. Я быстро пролистал страницы и остановился на рисунке. До этого я его не видел. Наверное, Арий вложил без меня.

Рисунок был сложным. Я поднес книгу к глазам, пытаясь разобрать переплетения, похожие на схемы. В основе рисунка лежала двенадцалучевая звезда, заключенная в круг. Звезда означает знак совершенства, а круг бесконечность. На каждом острие были письмена на древнем языке. Расшифровать их было несложно. Я прочел их сразу — любовь, благость, милосердие, созидание, возрождение, покорность, смирение, совесть, страсть, равнодушие, вина, страх. Сам рисунок нес в себе сложную концепцию заклятия, замыкая круг двенадцатью символами. Раньше я задавался вопросом, почему знак совершенства включает в себя низшую энергию? И понял, ведь совершенен только свет, знающий высшую и низшую энергию. Знак разделялся на две шестилучевые звезды. Символы хладовеев и солнцевеев. Каждый из них представлял две основные силы — светлую и темную. Символы Духов и людей имеют потенциал владеть силами из круга, но они не могут им пользоваться гармонично.

Как не справедливо! Им дано главное, но воспользоваться этим не хватает энергии и умения. Хладовею доступна только половина из этого круга. Хотя некоторым заклинателям-хладовеям удавалось использовать и одну из светлых сил солнцевея. Я знал только одного такого — это Царимир.

Я перевернул страницу. И тут мне на колени выпало письмо, я повертел его в руках. Печать была вскрыта, письмо оказалось из Светгора. В книги оно хранилось недолго, потому что рукописи было чуть больше месяца. Я хмыкнул, может Арий забыл его?.. Я развернул конверт, но тут за дверью неожиданно раздались голоса. Я вздрогнул и выронил сверток. Торопливо подобрав его, я захлопнул книгу и вернул ее на полку, а письмо торопливо спрятал во внутренний карман туники. Голоса приближались, и я затаив дыхание приготовился к тому, что двери библиотеки сейчас раскроются, и сюда хлынут гости. Я стоял словно пригвожденный к полу. Но нет, шаги и голоса двинулись дальше по коридору. Я с облегчением выдохнул. Гости, наверное, направились в столовою. И, скорее всего, надолго.

О чем именно будут идти беседы, я узнаю совсем скоро. Сейчас мне просто хотелось побыть одному. Я размышлял над словами Вестара. А что если он прав, и Совет будет против моего посвящения в заклинатели. Что если Царимир не захочет вручать мне посох? И все будут против меня!

Я долго сидел в библиотеке, обхватив руками колени, и наблюдал через окно за белым туманом на фоне опускающейся ночи.

Когда стало совсем темно, я покинул свое убежище. Выходя в коридор, я услышал приглушенный гул оживленной беседы за дверью столовой. Гости засиделись — это к лучшему. Я спустился в пустующий парадный зал, и снова поднялся по лестнице. Когда уже поворачивал в свою комнату, внизу разразились хохот и чьи-то возгласы. Гости вышли из столовой прямо за мной. «Сегодня мне больше везет», — усмехнулся я и поторопился к себе, чтобы остаться незамеченным. Я застыл прямо перед дверью, когда услышал глубокий голос Царимира.

— На праздник зимы состоится забег. Если Май выиграет, я проведу посвящение раньше времени.

Меня словно оглушили. Медленно повернувшись, я зашагал обратно к лестнице. Подойдя к перилам, посмотрел вниз.

Толпа заполнила парадный зал. Многих из присутствующих я никогда не видел. Я приметил огненную голову Арзу, копну темных волос Царимира, тонкую фигуру Ария, и даже Ману был среди них. Рядом с Арзу были две девицы. Лияну я узнал сразу. Вторая, с желтыми, как одуванчик, волосами, держалось рядом с сестрой сдержанно и робко. Широкоплечий Вестар…

Были еще пятеро старцев, все почтительного возраста. Двое из них выглядели старше Ария. Вдруг меня осенило — это же заклинатели Совета! Ну конечно! Я присмотрелся и узнал двоих — их портреты висят в кабинете Царимира. Самый старый заклинатель, Валемир, выделялся на фоне остальных, и его трудно было не узнать. Старик был ниже всех ростом, а одет очень странно для здешних мест. Облаченный в нечто похожее на длинную тунику. Тело и запястья были обмотаны множеством разноцветных ремешков. На шею навешаны бусы, амулеты, кожаные мешочки. Без сомнения — это был солнцевей Валемир!

И тут я увидел того, кто приковал внимание всех.

Я фыркнул — никого более жалкого в жизни не видел. Тощий, как щепка, мальчишка с узкими плечами, мягкими вьющимися волосами горчичного цвета. На нем были теплая туника, подбитая мехом, и высокие сапоги.

Все оживленно разговаривали. Множество голосов соединялись и поднимались в малопонятный гул под потолком. Обстановка была вполне дружелюбной. Вестар похлопал по плечу сына, выпуская какую-то шутку, — и все разом засмеялись. Царимир шагнул вперед и пожал руку мальчишке. Теперь я отчетливо видел, как Вестар стелется перед Царимиром, но его руки незаметно тянулись к шее дяди. Вся его любезность была старательно подделана. Неужели дядя этого не видит?! От злости я скрипнул зубами и попятился назад, покидая лестничный пролет. Но через пару шагов меня громко окликнул Царимир.

— Аким!

Сердце екнуло, вмиг подкатила тошнота.

— Что же ты там стоишь? Спускайся!

Ноги стали вдруг ватными, и я заставил себя идти вниз, почти осязая недобрые любопытные взгляды. Седобородые заклинатели расступились. Все они презирают меня, а кто-то горько разочаровался во мне. Впрочем, мне уже не привыкать...

Неприятно сжалось сердце. Больше всего мне не хотелось видеть Вестара. Но я переборол себя, чтобы не показаться трусом. Я осмелел настолько, что заглянул ему в глаза. Он с равнодушным хмыканьем отвернулся.

— Ну, давай быстрее! — Царимир ухватился за мое плечо, подтягивая вперед.

Я оказался в кругу самых влиятельных людей Светгора и Ордона. Зародившаяся было уверенность рухнула...

Я поймал ободряющую улыбку Царимира. Ощутив поддержку, я внутренне поблагодарил его. Тревога рассеялась. Царимир светился и был всем доволен. Как ни в чем не бывало, словно мы были одни в зале, Царимир потрепал мои волосы, как в прошлый раз. И это придало мне уверенности.

— Где ты был? — весело спросил он.

— Только тебя и ждем, — добавил он шепотом, и, сжав сильными руками мои плечи, развернул к заклинателям.

— Это Аким Олесон, наследник Ордона.

Вестар едва уловимо фыркнул. Я преисполнился гордостью, что Царимир представил меня именно так.

Заклинатели не спешили приветствовать меня, оценивающе поглядывая. Теперь я мог разглядеть каждого по отдельности.

Арзу, частый гость Горного замка, — уверенный, равнодушный, слегка вальяжный заклинатель. Сколько я ни пытался понять его, он — словно стена, через которую невозможно пробиться. А потому я всегда был с ним осторожен. Он почти никогда не смотрел в мою сторону и не снисходил до разговора со мной. В принципе, как и я с ним.

Царимир слегка подтолкнул меня вперед, представляя Валемиру, дряхлому, словно сотканному из сухих морщин, не по возрасту ярко одетому старику.

Я почтительно кивнул.

— Ты похож на своего отца, — сиплым голосом произнес заклинатель.

Я ощутил жгучее разочарование.

Валемира я представлял мудрым, как Ария, с проницательными глазами, видящими душу насквозь, и острым на слово. И что же? Передо мной стоял сгорбленный, чуть выше моего роста старикан с дрожащими ногами, который каждый день здоровается со смертью. Неизвестно, кто кого держит, — он посох, или посох его! Мутные глаза пристально, не моргая, смотрели на меня. Валемир отпрянул назад, и мне сделалось не по себе. Старик явно что-то почуял! Я поспешил отойти. Следом мне были представлены заклинатели из Светгора. Они также держались закрыто. Затем я пожал руки остальным заклинателям из Долины. Хладнокровные и важные, при себе они имели посохи различных форм, цветов и пород дерева. Вид посоха определялся ритуалом. Заклинателя заводили в лес, и там он должен был разговаривать с деревьями. Подробности Арий мне пока не рассказывал.

Лияна — невысокая девушка со светлыми волосами, заплетенными в тугую косу, перекинутую через узкое плечико. Лицо ее было перламутрово-белым. Встретившись со мной глазами, она удивленно выгнула брови. В моей памяти она была другой, чем я видел ее теперь, повзрослевшая и очень красивая. Что-то во взгляде Лияны стеснило меня, и я тут же обратился к ее сестре. В отличие от волевой сестры, Марта — застенчивая и слегка пугливая особа, кажется, не старше меня. С сестрой она имела мало сходства. Круглое лицо, желтые косички, розовые щеки и голубые глаза в сочетании с белым платьем еще больше подчеркивали ее робость. Почему-то мое приветствие смутило ее, и она опустила глаза.

— Это Май Мортенс, сын Вестара, — раздался над головой голос Царимира, выводя меня из задумчивости. Я повернулся к мальчишке. Мне еще не доводилось его видеть, замок он посетил впервые, о Мае я слышал только по разговорам. Он оказался немного выше меня. Белый, как мел, а серые глаза горели, как у Вестара, в левом ухе поблескивала серьга. «Уменьшенная копия, одно лицо с Вестаром», — подумал я.

— Я думаю, вы поладите, — сказал Царимир. На лице Мая скользнуло подобие дружелюбной улыбки. И я утвердился — вылитый Вестар!

Арзу все это время скучающе крутил хрустальный бокал в руке, лишь изредка делая короткие глотки.

— Ну что же, Аким, — впервые он обратился ко мне. — Как видишь, заклинатели здесь собрались только по одному поводу. Царимир так расхваливал тебя, что Совету стало любопытно.

Странно. Раньше Арзу мало интересовался мной.

— Ты пропустил весь наш разговор, а время уже позднее. Царимир потом вкратце расскажет тебе, что к чему.

Царимир кивнул. Вестар нервно перемялся с ноги на ногу. Арзу подошел ближе ко мне и низко наклонился. В нос ударил терпкий запах муската. Мне стало неуютно, закружилась голова.

— А сейчас прими ото всех нас подарок, — огненные глаза блеснули.

Мне передалось напряжение в пальцах Арзу, сжимающих посох. В посохе изнутри прокатилась тусклая волна света, но тут же погасла.

Я огляделся, пытаясь понять происходящее. Заклинатели молчали, одобрительно улыбаясь. Ману внимательно наблюдал за нами. Арий стоял в толпе заклинателей с напряженным лицом. Я и забыл об их присутствии.

Вдруг послышался шелест. Я застыл, прислушиваясь и пытаясь понять, откуда доносится звук. Мелькнула мысль, что его источник — прямо у меня над ухом. В следующий миг волосы на затылке неожиданно зашевелились, по шее что-то скользнуло, и я ощутил тяжесть, что-то опустилось на плечо. Я повернул голову и оцепенел. Три кроваво-алых глаза злобно смотрели на меня, длинный дрожащий язык лизнул по щеке. В груди метнулось сердце и страх опустился в ноги, обессиливая их. Испуг был настолько сильным, что мое тело отреагировало быстрее, чем я успел понять что-то. Молниеносное движение руки — и мерзкая тварь слетела. Злобные глаза окаменели, с глухим стуком рассыпаясь по полу.

Повисла тишина.

Арзу захохотал так громко, что я вздрогнул. Трехглазое чудовище оказалось всего лишь цветком...

Смех подхватили остальные, и вот уже весь зал разразился хохотом. Май насмешливо фыркнул, брезгливо отворачиваясь.

Меня передернуло от вскипающей ярости.

Я уперся гневным взглядом в Арзу, тот не мог унять душащий смех.

— Арзу, — громыхнул надо мной голос Царимира. — Нужно предупреждать!

Арзу развел руки.

— Тогда это не было бы подарком.

Царимир тронул меня. Я смахнул его руку и быстро покинул зал. За спиной раздавались все новые приступы смеха. Слышался сердитый голос Царимира, но слов я не разобрал. Оглушенный гневом, я шагал по коридору прочь.

Я накинул капюшон мантии, чтобы не быть узнанным стражей. Перешел мост и зашагал по пустой улице. Уже темнело, время подходило к ужину. Сегодня мне не суждено сесть за один стол с Советом. После сегодняшнего спектакля хотелось одного — убраться подальше от Горного замка.

Я свернул на пустынную окраину города. Между домами, покачивались тусклые фонари, завывал ветер.

За спиной захрустел снег. Я обернулся и сразу угадал тень Ману. Запыхавшийся и раскрасневшийся, он бежал вслед за мной.

— Ну и быстро же ты ходишь! Куда ты собрался?

— Не твое дело!

Он развернул меня.

— Да перестань! Ты разве не знаешь Арзу…

Я продолжил идти.

— Постой! Куда ты?! Только не говори, что к Вратам! Царимир же запретил!

— Вот иди и расскажи ему! А меня оставь! — гневно выпалил я.

— О да, мы не в духе! — поравнялся со мной Ману. — Знаешь, что ты пропустил?

Я сбавил шаг, вспоминая слова Царимира. Он говорил что-то про посох.

— Совет решил испытать тебя и Мая соревнованием на бегах. Кто победит, тот получит посох. Сразу же, — добавил он.

— А причем здесь Май? — остановился я.

Ману пожал плечами.

— Не знаю. Это идея Царимира. Да какая разница! Главное, что есть возможность получить посох! — непонимающе воскликнул он.

Я прибавил шаг.

— Да куда ты летишь! Остановись! Тебя эта новость совсем не радует? Ты хочешь посох или нет?

Я остановился и свирепо посмотрел на него. Он отпрянул.

— Слушай, — округлил Ману глаза. — Мне прямо страшно от твоего взгляда! Что случилось-то?

— Никто из Совета не хочет, чтобы я получил посох и стал равноправным заклинателем. Все для сынка Вестара.

Ману уставился на меня.

— С чего ты это взял?

— Ладно, забудь, — выражения, заимствованные у людей, иногда сильно выручали.

Ману замолк и молча зашагал рядом.

Когда мы пересекли Врата, на Медвежью гору только-только опускались сумерки. В синеве неба горела луна. Ночные фонари синхронно зажгли трассу. Я снял мантию — пришлось тащить ее в руках. Она мне еще пригодится, чтобы укрыться от глаз стражи и так же незаметно вернуться в замок.

По всему городу шумели машины. Люди шли с работы, неся пакеты с продуктами. Мерцающих гирлянд, новогодних вывесок и плакатов уже нигде не было. Видимо, праздничные дни закончились. Мы шли по голому асфальту. Месяц то и дело нырял за высотные дома.

Я пошел в город, чтобы развеяться, но ноги сами привели меня сюда…

Мы свернули в проулок к зеленой многоэтажке.

— Знакомое место, — Ману сверкнул издевательской ухмылкой.

Впереди — широкий двор, освещаемый одним единственным фонарем. В центре — каток, обнесенный оградой. Совсем недавно на этом самом месте я почти лишился зуба. Я невольно коснулся языком осколка зуба.

Тут я заметил девичью фигуру, пригляделся и замер. Почему-то сердце порывисто застучало, а тело обессилело. Я не ожидал ее увидеть.

— Эй, Север, привет! — крикнул Ману, выводя меня из остолбенения. Я с силой пихнул его локтем и, не ожидая от самого себя, швырнул на него мантию.

Девчонка от неожиданного окрика вцепилась в бортик и теперь увидела нас.

— Ладно, я пойду погуляю, — сказал Ману и зашагал прочь, скрываясь в тени.

Я долго стоял, смотря ему вслед, и уже хотел идти следом за ним, но замер в нерешительности и посмотрел на девчонку.

Она все еще стояла у бортика и смотрела на меня. Распущенные темные волосы струились из-под вязаной шапки. Даже издалека были видны ее раскрасневшиеся щеки. Одета она легко — в короткую куртку и джинсы, на ногах белые коньки.

Я подошел прямо к бортику. Девчонка сделала шаг назад и неуклюже рухнула на лед. Я не смог сдержать улыбку.

— Подожди, я тебе помогу.

Я перемахнул через бортик.

Не надо, я сама, — ответила она, поднимаясь.

— Где-то я это уже слышал? — ответил я с иронией, припоминая случай у ограды, и протянул ей руку. Щеки ее вмиг залились краской, и теперь она казалась куда ранимей, чем показывала себя там у ограды. Она помедлила, но все же ухватилась за руку. Я потянул ее на себя, помогая подняться. Она резко скользнула в сторону, но успела вцепиться обеими руками мне в куртку.

— Ты не умеешь кататься?

Девчонка закивала головой.

Я глянул вниз на ее коньки, они медленно разъезжались в стороны.

— Почти получается держаться на них, — пошутил я, разряжая неловкость.

— Я только пробую!

— Давай я помогу сделать круг?

— Давай, — ответила она, но глянув мне на ноги, фыркнула, и в упор посмотрела на меня. — А где коньки?

— Нет, я сам не катаюсь… Но я видел, как это делают другие, это не сложнее сноуборда.

Девчонка округлила глаза. И в них полыхнул интерес.

— Ты катаешься на сноуборде?!

— Да, иногда, — откровенно похвастался я.

— А мне нравятся больше лыжи, на них безопаснее, — она выдохнула. — Но в городе не покатаешься, а выходить в горы мне запрещают…

— Запрещают? Почему?

— Давняя история... Мы с отцом попали под лавину и чудом спаслись…

— Постой, а как тебя зовут? — перебил я ее.

Мой внезапный вопрос обескуражил ее. Она уставилась на меня, словно я спросил что-то неприличное.

— Северина, — сказала она и посмотрела куда-то в сторону. — А тебя твой друг, кажется, называл Кимом.

— Да…

Я следил за ее лицом, вспоминая образ маленькой девчонки в шапке с оленьими рожками. «Северина...» — отозвалось в памяти. Я усмехнулся.

— Да… — повторился я.

Я очень редко говорил свое полное имя, да и кому? Друзей у меня не было. Слова вырвались сами собой.

— Мое полное имя Аким Олесон.

— Странная у тебя фамилия…

Ничего другого мне не оставалось, как пожать плечами.

Северина отвела глаза, вспоминая, что все еще стоит, вцепившись мне в куртку. Она сделала шаг назад и чуть не рухнула, но я успел подхватить ее под руку.

— Попробуем, — предупредил я, оживляясь. Мое настроение взлетело в миг, я был рад, что она осталась жива. Я развернул ее и зашагал вдоль бортика. Девчонка неуверенно заскользила по льду. Ноги разъехались в стороны, и она кое-как заставила их зашагать по льду.

— Не бойся, — подбодрил я.

Мы двинулись вдоль бортика. Она упорно смотрела под ноги. Опасение упасть не отпускало ее. Шаг за шагом мы еле завершили круг. Потом еще и еще, пока она не научилась уверенно шагать и немного скользить.

Наконец девчонка осмелилась оторвать взгляд от ног, и теперь смотрела вперед и плавно заскользила по льду. Но тут же споткнулась и подалась в сторону.

— Ой!

В последний миг я поймал ее ладонь, не дав шлепнуться.

Мы сделали еще пару кругов. Северина все еще вскрикивала, когда ее заносило, или она спотыкалась. Девчонка все еще не решалась отпустить мою руку, но мало по малу начала привыкать и уже более уверенно держалась на коньках самостоятельно, и наконец отпустила меня. Мне же оставалось наблюдать со стороны.

Она осторожно развернулась, снова чуть не упав, но удержала равновесие и заскользила обратно, набирая скорость. Я поймал ее долгий взгляд. Она отвлеклась, а когда спохватилась, было поздно. Тело сжалось в ожидании неминуемого столкновения. Она в ужасе округлила глаза, с лету врезаясь в меня. Я даже не успел среагировать, увлеченный ее страхом. Мы полетели на лед. Я больно ударился затылком и спиной. Ей повезло больше — падение было мягким.

— Ты сильно ударился? — она села на колени, помогая мне подняться.

Корчась от звенящей боли, я схватился за ушибленный затылок и с усилием сел. Северина с тревогой наблюдала за мной. При падении с ее головы слетела шапка, и длинные волосы спутались, — она выглядела смешно.

Но вдруг по катку прокатился пронзительный звук. Девчонка от неожиданности подпрыгнула, как пружина, потянулась к карману и достала мобильник. Бросив на меня хмурый взгляд, она нажала на кнопку и спрятала телефон обратно в карман. Но тот снова загудел. Она подскочила и тут же шлепнулась на лед. Подхватив и быстро надев шапку, она громко крикнула куда-то вверх:

— Иду!!!

Телефон тут же замолк.

Я посмотрел на многоэтажку и где-то на восьмом этаже увидел на балконе женскую фигуру.

— Помоги мне, моя обувь там.

Я довел ее до бортика. Переобувшись, Северина подхватила связку коньков и глянула на меня.

— Немного научилась.

Я пожал плечами.

Ее теплый взгляд сменился любопытством.

— А ты где-то здесь живешь? Я тебя раньше не видела?

— Да… — растерянно ответил я.

— Ну тогда мы еще увидимся!

— Северина!!! — обрушился настойчивый женский голос сверху.

— Да иду же!!! — крикнула девчонка ввысь, выдыхая пар. Становилось морозно.

— Твои родители волнуются, наверное. У тебя добрый отец? — спросил я как бы невзначай, чтобы узнать, что с ним произошло.

— О да, папа очень добрый. Добрее, чем мама.

Я улыбнулся и понял, что если она еще помедлит, то мать прибежит сама.

— Пока, — сказал я, больше не задерживая ее.

— Пока, — Северина сорвалась с места и побежала к подъезду, но на порожках остановилась и обернулась.

— И за рюкзак спасибо! — крикнула она и нырнула в темный подъезд.

11 Обратная дорога

Мы прошли через Радужные Врата и вернулись в Долину. Как я и думал, наше отсутствие не заняло и двух минут.

— Да мы и к ужину успеем! — обрадовался Ману.

Перейдя мост, мы спустились к валежнику. Луна серебрила снег, и лес переплетался кружевом теней. Редкие звезды дрожали в холодном небе.

Спускаясь по склону, мы по колено утопали в рыхлых сугробах. По дороге я рассказал Ману о Северине. Он возразил, убеждая меня, что есть много девочек с таким же именем, — и вряд ли я встретил именно ту Северину. Я задумался. Если время в мире людей движется быстрее, то Северина должна быть уже намного старше меня… Все это очень странно... От непонимания у меня заболела голова. Если посчитать все то время, что я пробыл среди людей, я ведь должен стать старше где-то на год… Или больше? Или все же нет… В одном я был точно уверен, что эта девчонка именно та Северина, которую я встретил три года назад. Это подтверждали и цвет волос, и глаза, и нрав девчонки. Нужно обязательно расспросить ее поподробнее — возможно мне удастся разгадать тайну времени. Ману словно прочитал мои мысли.

— Скажи, какой идиот будет ходить к людям и губить молодость? Зачем тебе это? Разве тебе скучно в Ордоне? — сказал он. — Пусть тут и нет хоккея, лыжников и причудливых витрин со всякой ерундой, но зато красотища! Хотя дело твое. На меня мир людей не влияет — мне не грозит ходить с седыми волосами, трясущимися руками, как у Валемира, и горбом.

— Мм... — я посмотрел наверх. — Прибереги свое красноречие на тот случай, когда будешь выковыривать себя из глыбы льда. Я могу тебе это устроить.

— Очень остроумно! Ха-ха-ха! Когда ты получишь посох, ты будешь жалеть о потраченном впустую времени! Зачем тебе нужен этот город? Да и этот переход?

Я остановился и с удивлением посмотрел на него.

— Как? Ты не знаешь? — я удивился, но потом подумал, зачем Ману знать какие-то подробности. Он просто выполнял приказы Царимира.

— Что я должен знать? Я точно знаю — их создал Ордон, твой дед!

Ману скрестил руки на груди. Если он чего-то не знал, его это коробило. Дух впился в меня цепким взглядом.

— И?..

— Их создали для источника Силы…

— Погоди-ка, — Ману замер, похоже это заявление не оставило его равнодушным. — Как и с теми несчастными деревьями, да?

Его зрачки стали заметно расширяться, наполняясь гневом.

— Вроде того, — неопределенно ответил я.

Глаза Ману стали совсем черными и теперь грозно блестели. Он уже готов был накинуться на меня с вопросом, который я знал наперед. Но я успел ответить, прежде чем он его задал.

— Я не беру ничего, ну почти... Не надо на меня так смотреть!

— Знаешь, поверить в это сложно... — он замер на полуслове и посмотрел сквозь меня. — Не шевелись…

— Что? — не понял я.

Глаза Ману остекленели, и в них четко отразился испуг.

— Медленно обернись.

Я подумал, что он решил меня разыграть. Но неожиданно до меня дошло клокочущее рычание. По спине пробежал холод.

Я осторожно повернулся и встретил жутко светящиеся глаза волка!

Он вскинул морду и истошно завыл. Его вой пробрал меня до самого нутра. В следующее мгновение громадная тень ринулась вперед. Волк сбил меня с ног, и мы кубарем полетели по склону. В круговерти я только слышал, как волк клацал острыми, как ножи, клыками. Я попытался увернуться, и тут массивная челюсть сомкнулась на моем запястье и прокусила руку насквозь. Я услышал собственный дикий крик.

Я со всей силы отпихнул волка, но скинуть с себя тушу не удалось. Но мертвая хватка все же ослабла, и острые зубы скользнули, распоров кожу и рукав куртки. Я зацепился за корягу, чтобы остановиться. Волк перелетел через меня, перекувырнулся и взвизгнул, ударившись хребтом об острый камень. Но это его не остановило. Я с ужасом наблюдал, как он поднялся, мотнул головой, что была размером с человеческую. Волк прижал уши, свирепо сверкнул желтыми глазами и, обнажив клыки, ринулся ко мне. Прыжок. Я сжался, защищаясь руками. Стук сердца отдался в горле. Это конец! Я зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, как медведь и волк сцепились в яростной схватке. Я не мог ничего разобрать в создавшемся хаосе. Они бились, грызли друг друга и рвали когтями, взбивая снег. Я не понял, как такое могло произойти, что я не почувствовал присутствие постороннего. А потом вдруг до меня дошло. Это же Дух, такой же, как Ману... А Духи не осязаемы для нас. В следующий миг волк безвольно воспарил в воздухе и, словно мешок, шмякнулся у раскидистой ели. Зверя засыпало снегом.

Не успел я прийти в себя, как послышался многоголосый вой. Внутри похолодело. Надо мной открывалась панорама со злобными хищными глазами более чем пяти громадных волков. Кто-то схватил меня за шиворот, встряхнул, поднимая на ноги.

— Что ты расселся?! Бежим! — заорал Ману.

Мы неслись под гору, не разбирая дороги. Я не решался обернуться. Что происходило за спиной, оставалось только догадываться. Они бы могли в два счета нагнать нас, но не спешили и все гнали нас по склону. На счастье, впереди оказалась расщелина между скал. Я влетел в нее, споткнулся и рухнул на камни, сбивая колени.

Я посмотрел на руку, и меня чуть не вывернуло наизнанку — зрелище было не из приятных. От локтя до запястья тянулись две уродливые борозды, оставленные клыками волка. Из распоротых кожи и мышц просочилась кровь. Меня замутило. Стиснув зубы от рвущей боли, я зажал запястье, чтобы как-то остановить кровь.

За спиной раздался глухой звук. Я обернулся и только сейчас понял, что нахожусь в пещере совершенно один. То, что я увидел, не поддавалось объяснению, — выход был замурован толщей льда.

— Откуда?! Ману! — я подскочил и кинулся к выходу. Через мутный лед невозможно было ничего разглядеть. Меня охватила паника, а затем на смену пришло отчаяние. Я попытался пробить лед ногами, плечом, кулаками — ничего не выходило, а только причиняло боль.

Выбившись из сил, я сел и обхватил руками ноги. Меня трясло. Я долго смотрел в темноту, потом уткнулся носом в колени и обессилено зарыдал. Слезы хлынули с такой легкостью, будто бы всегда ждали этого момента. На какое-то время пещера заполнилась моими глухими всхлипываниями и дрожащим сопением. Усилием воли я заставил себя подняться. Меня продолжало потряхивать, рука горела и жгла, перетягиваясь словно бечевками. Кровь не останавливалась и стекала по пальцам. На ватных ногах я заковылял вглубь пещеры. Через некоторое время тьма полностью поглотила меня.

Я шел, потеряв счет времени, когда внезапно впереди появился тусклый свет. По мере приближения свет усиливался. Теперь я шел быстро в надежде поскорее выбраться из этого места. Где теперь Ману?.. И как я мог оставить лук в замке!

Наконец свод над головой начал расширяться, и теперь было видно оледенелые гладкие стены пещеры. Под ногами попадались камни. Я старался ступать осторожно, но все же умудрялся спотыкаться. Сила иссякла, и все тело теперь ломило от холода, а зубы мелко стучали. Синее свечение с каждым шагом усиливалось. Когда я шагнул в просторную расщелину, меня на миг ослепило. Я сильно прищурился, не ожидая такого потока света. Привыкнув, я огляделся. В пещере было тихо... Источником света оказалась сфера, повисшая в воздухе. Ничего подобного я никогда не видел. Я забыл о сфере, когда неожиданно заметил выход и быстрым шагом направился к нему. Краем глаза я уловил тень у стены. Я замер и осторожно повернулся.

Мужчина в черном пристально смотрел на меня из глубокой тени капюшона. В следующий миг я ощутил исходившие от него колющие потоки. Хладовей... Он был без посоха, а значит, его Сила равнялась моей. Это немного успокоило. Хладовей не пытался меня остановить и оставался стоять в неподвижном молчании. От него не исходила опасность, но я поторопился убраться отсюда и сделал шаг к выходу. Но тут он окликнул меня.

— Аким.

Я застыл и тут же услышал приближающиеся шаги. Сердце подпрыгнуло и заколотилось. В поисках защиты я подхватил камень.

— Тсс... — зашипел хладовей, выставив ладони вперед. — Видишь? Я без оружия.

Хладовей остановился в шаге от меня. Полоска света легла на его волевой подбородок и тонкие губы. По складу тела и очертанию скул, лет ему был примерно столько же, сколько и Царимиру.

Он молча разглядывал меня. Хоть я и не видел его глаз, но чувствовал движение его мыслей. Все мое тело одеревенело, каждая клеточка напряглась в ожидании непредсказуемого поворота. Я приготовился в любой момент оборониться и сильнее сжал острый камень.

— Не бойся, — словно прочитав мое намерение, заговорил хладовей все тем же ровным голосом.

Совсем недавно меня чуть не порвали волки — как я могу быть спокойным.

— Что тебе надо? — спросил я, пятясь назад.

— Я хочу, чтобы ты узнал правду…

— Что? Какую еще правду?

Мне совершенно не нравилось его спокойствие.

— Оно у тебя… — сказал он, раздувая ноздри, словно что-то чуя. Уголки его губ угрюмо опустились.

— Почему ты до сих пор не прочитал письмо?

Письмо! Я совсем забыл о нем. Я еще больше насторожился — как он узнал?!

Хладовей словно понял, о чем я думаю, и продолжил:

— Все очень просто. Прочти его — и ты все поймешь.

Мужчина склонил немного голову, и я понял, что он смотрит на мою руку.

— Ай! Кажется, мои духи перестарались.

Услышав это, я дернулся в сторону, чтобы убежать. Он выставил руку передо мной. Я занес камень для удара, но руку свело судорогой. Камень выпал из внезапно потерявших силу пальцев.

— Я же сказал, что не собираюсь ничего с тобой делать. Поверь мне, я бы нашел более легкий способ, — его голова немного наклонилась. — Порой сложно заставить духа следовать поручениям… Но это легко исправить.

Хладовей опять посмотрел на мою окровавленную руку. Я словно завороженный заглядывал в его капюшон и наблюдал за лазурными глазами. Он близко наклонился к моему уху и сказал:

— Опасайся Эльдарана.

Я очнулся, когда почувствовал, как заклятие начало действовать. В мою сущность ворвалось нечто чужеродное. Меня словно перевернуло с ног на голову. Я пошатнулся. И не сразу понял, что на меня действует заклятие солнцевея! Я не стал сопротивляться — было поздно. Отторжение могло разрушить меня. В последний момент я подался вперед, чтобы отпихнуть хладовея, — и в полном изумлении прошел сквозь него.

— Прочитай письмо!

Я зажал уши, чтобы не слышать невыносимого шипения и унять головную боль, съедающую изнутри. Ноги подкосились, и я рухнул на землю.

— Аким! Ким! Очнись!

Я открыл глаза. Вокруг кромешная тьма, надо мной — чья-то тень. Я занес кулак для удара. Тень поймала его.

— Эй, ты что?! Это я! Поднимайся — они ушли, — дошел до меня голос Ману.

Сфера исчезла. Лишь из выхода струился призрачный лунный свет. Я сел, медленно приходя в себя. В висках стучало, и я потер их, унимая боль.

— Что случилось?

— Это ты сделал? — накинулся он вдруг.

— Я? Что?!

Потом я понял — он говорит про ледяную стену.

— Нет-нет!

— Да вот и я подумал, что это слишком для твоей однопроцентной Силы... — даже сейчас он не упускал случая съязвить.

— Волки! Они напали на тебя?! — спохватился я.

— Как видишь, я цел. Они не тронули меня и вернулись в лес. Я пошел в обход искать тебя… И нашел. Ты как? Очухался? По-моему, нас загнали в ловушку, — сделал вывод Ману.

По его голосу я понял, что он цел и весьма весел. Я вспомнил про руку, но не почувствовал боли. Мне захотелось взглянуть, но в темноте ничего не увидел. Тогда я осторожно коснулся ее. Она была гладкой и прохладной — ни крови, ни царапины.

— Что ты делаешь?

— Моя рука...

— И что? — Ману посерьезнел.

— Ты видел хладовея? Он был здесь!

— Не было здесь никого, — хмыкнул Ману. — Хотя знаешь, ты так орал, что собрал не только волков, но и всех собак в округе. Не удивительно, что и хладовеи тоже сбежались посмотреть.

Я снова ощупал руку и обнаружил разодранный рукав.

— Вот! Глянь! — я ткнул рукавом в лицо Ману.

— И что?

Я взвыл, теряя терпение.

— Он чуть не откусил мне руку! А теперь она цела!

— Хладовей хотел откусить тебе руку?

— Да нет же! Это волк укусил! А хладовей наложил на меня заклятие — и рука исцелилась. Это же невозможно — хладовеи на это не способны! Хладовеи не исцеляют!

Ману задумался, пытаясь понять эту простую истину. Его глаза тускло блеснули в темноте.

— Так, пошли! — скомандовал он. — Что мы сидим здесь, как пещерные люди.

— Пещерные люди?

— Да-да, те самые. Ты водишь дружбу с их потомками. Не знал?

Я облизнул сухие губы.

— Ману... — выдохнул я с удивлением.

— Ну что еще? — нервно спросил он.

— Зуб... Мой зуб тоже цел! — я вновь и вновь проводил языком по зубам, убеждаясь, что не ошибся.

Не поверив, Ману наклонился ко мне ближе, чтобы посмотреть.

— Стой! Письмо! — всполошился я. От неожиданности Ману отпрянул.

Я торопливо полез под куртку, нащупал карман туники... Пусто.

— Какое письмо? — спросил он металлическим голосом. Ману начинал раздражаться.

— Из библиотеки... Оно было у меня... Я сегодня его нашел в книге.

Ману уперся в меня пристальным взглядом, обдумывая что-то.

— Так, понятно, — сказал наконец он. — Чем дальше, тем интереснее! Сначала волки, потом хладовей, теперь еще и зуб с письмом! Все, пошли к Царимиру!

Он поднялся.

Мне было не понятно — куда же делось письмо?.. Я снова пошарил по другим карманам и, к своему разочарованию, ничего не обнаружил.

— Может, я его потерял, когда падал со склона? — мне отчаянно не хотелось в это верить. — Ну и дурак, не прочел его раньше!

— Откуда хладовей знает про письмо? — сказал я уже вслух.

— Ким, давай завтра! Мы тут уже два часа торчим. Ужин мы пропустили. Наверняка, нас уже спохватились, — засуетился Ману. — Вдруг волки снова захотят выползти! Здесь опасно... Расскажешь мне все подробно по дороге.

К сожалению, он был прав, и я не стал с ним спорить. Я нехотя поднялся. Ману направился к выходу.

— Постой! — окликнул я его. — А вдруг в этом письме что-то важное?.. Ничего не рассказывай Царимиру.

— Ты с ума сошел! На нас напали!

— Я завтра попробую его найти. Должно быть, оно выпало… Главное, про письмо не говори! — настойчиво повторил я. — Завтра мы придем сюда утром, поищем его, а потом все расскажем Царимиру.

Ману помедлил, но кивнул. Мы покинули пещеру.

12 Церемония

Ким

— Ты уверен, что носил письмо с собой? Мы уже везде обыскали. Его нигде нет, — Ману устало смотрел на меня. Его карие глаза сейчас как никогда были светлыми, почти золотистыми.

— Да, все это время носил с собой. В библиотеке я точно сунул его в карман, — с досадой и отчаянием сказал я, поправляя лук на плече (теперь уж точно с ним не расстанусь).

— Мы уже тут полдня ходим. А толка нет!

Мы забрались высоко на скалу. Здесь было шумно от ветра, но зато с такой высоты хорошо видно горы. Темные, сливового цвета облака, нависшие над Долиной, пропускали на землю малую часть света.

Мы обошли все вокруг. За ночь снег замел все наши следы. Ледяная стена исчезла. Пещера действительно была, а я даже не знал о ней, хотя мы часто ходили мимо. Там я ничего не обнаружил — обычная пещера.

— Может, оно выпало еще в городе, на катке? — предположил Ману. — Если это так, то все... Его могло унести ветром. Или смели дворники. Бессмысленно искать!

Я в задумчивости почесал затылок и огляделся, все еще надеясь на чудо.

— Может, ты прав… — растерянно ответил я, опускаясь на холодный валун.

Ману подошел к обрыву. Порыв ветра взлохматил его волосы, выбившиеся из-под шапки. Взяв камешек, он размахнулся и со всей силы швырнул его вдаль.

А я с горькой ухмылкой сорвал ветку с сухого можжевельника, росшего из-под камня, и принялся вычерчивать на насыпи двенадцатиконечную звезду, смиряясь с потерей. Не думал, что письмо оказалось важным. Во всем виновата моя халатность. Надо было прочитать его сразу же, как только нашел.

— Давай подумаем еще раз, — предложил Ману, поворачиваясь ко мне. — Заклинатель велел прочесть письмо, которое испарилось. Тебе не кажется это странным? Я думаю, что это он вытащил его у тебя, когда ты был в отключке. А то, что он тебе говорил, — всего лишь отвлекающий маневр. Письмо важное. Как ты сказал, прямо из Светгора... Так? Нет! Нам не следует затягивать и молчать! Нужно пойти рассказать Царимиру. А вдруг там что-то ценное? И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.

Я помрачнел.

— Ты хочешь сказать, что его украли?

— Получается, ты вынес письмо из замка, и оно стало легкой добычей, — Ману подчеркнул свою находчивую мысль довольной улыбкой, но ничего смешного я в этом не видел.

Я угрюмо опустил плечи, отшвырнул ветку и зашагал к обрыву. Легче не становилось. Я слушал шум ветра, погружаясь в глубокое раздумье. Я уже в сотый раз прокручивал вчерашний случай.

Ману вздохнул:

— Чтобы в письме ни было, Царимир обязан знать!

Исцеление, письмо, волки... Я посмотрел на руку — абсолютно здорова. А зуб целый. Это обескураживало.

Но как? Как хладовею удалось использовать заклятие солнцевея? Да еще без посоха! Это говорило только об одном — заклинатель очень силен. Я его недооценил — и зря! Это подтверждало и его нематериальность. Выходить из своего тела способен только такой сильный заклинатель, как Валемир. И то он мог это делать только в далекой молодости… Насколько же важное это письмо, которое требовал прочитать хладовей?.. О какой правде он говорил?.. Бред какой-то. Ману прав. Меня обвели вокруг пальца. Кто он? Откуда? Если он украл письмо — может, его кто-то подослал…

Будто лучом, меня пронзила эта светлая мысль. Я резко повернулся к Ману, сделал шаг, чуть не сорвался с обрыва и замер.

— Все хорошо? — поинтересовался Ману, он изучал меня беспокойным взглядом, выжидая, когда я заговорю.

— Ну?.. — сказал он, приподняв темную бровь.

— Это Вестар.

На лице Ману возникло то ли сомнение, то ли удивление. И то, и другое вместе.

— Вестар? — непонимающе спросил он. — Он-то тут причем?

— Я же тебе говорил, что Вестар не хочет, чтобы я был наследником! Он печется о своем сыне!

— Да никто не скрывает, что Вестар презирает тебя. Извини, но давай будем называть вещи своими именами, — спокойно ответил он. — Вестар предвзято относится к тебе. Все об этом знают и видят. Зря Царимир пытается сблизить его с тобой. Никогда Вестар не поменяет свое отношение, как бы он этого ни скрывал.

— Да не в этом дело! Точнее… Ты не дослушал. А вдруг Вестар строит заговор против Царимира?! — торопливо заговорил я. — Вестар специально подослал хладовея, чтобы не выдать себя. Понимаешь, он целыми днями просиживал в кабинете дяди, пока того не было. Видимо, письмо действительно важное, а я случайно обнаружил его. Наверное, он украл его с помощью своего союзника... Ману, я должен найти письмо!

Глаза Ману забегали. Он пытался понять хотя бы одну мысль, сказанную мной.

— Все сходится. Вестар подослал сильного заклинателя, он не стал рисковать. В той пещере, хладовей отвлек меня. Он не мог действовать физически, так как был не материальным, — и воспользовался заклятием. Волк укусил меня, чтобы заклинатель исцелил меня. А для меня заклятие солнцевея ровно смерти. Так он отвлек меня — я потерял сознание, а он украл письмо. Но он еще говорил мне об Эльдаране и…

— Не плохо, у тебя отличная фантазия! Интересно, а он не подумал о том, что ты уже мог прочесть письмо? Тогда почему он рискнул и оставил тебя живым? Зачем? Ты же свидетель!

Я вспыхнул.

— Даже если бы я прочел письмо и рассказал Царимиру, что это дело рук Вестара, дядя мне бы не поверил!

Ману побелел.

— Конечно, не поверил бы! Потому что Вестар предан Царимиру… И он это доказал еще твоему деду много лет назад. Царимир стал бы доверять ему, если бы хотя бы раз усомнился? Да, Вестар дерзок, но он человек слова! Что бы ты ни думал о Мортенсе, для Царимира это ничего не значит, — сказав это, Ману подобрал камень.

— Доказал… Что же он такого сделал?

Ману помедлил, размышляя.

— Временем… Доказал временем — он половину жизни потратил, помогая Царимиру.

Я начал выходить из себя.

— Ким, будь это Вестар или Арзу... Да кто угодно! Царимир должен знать об этом — и мы пойдем сейчас и расскажем ему все!

Ману размахнулся и со всей злостью швырнул камень вдаль.

Я непонимающе смотрел на него.

— Я должен найти письмо сам.

— Пойдешь рыться в вещах Вестара?

Я скрипнул зубами от ярости.

Царимир не поверит мне, как и Ману. Я должен, сам разоблачить Вестара. Правда, каким способом я еще не знал. Как заставить Ману молчать? Он же рискует. Я подошел ближе к Ману.

— Ты ничего не расскажешь Царимиру. Если ты будешь молчать, я сделаю все, чтобы Царимир отпустил тебя.

Ману надолго задержал на мне взгляд. Я наблюдал, как золотые радужки наливаются чернотой. Наконец он сказал:

— Хорошо, но после праздника мы обязаны рассказать.

— По рукам! — я широко улыбнулся.

Порыв ветра хлестнул нас колючим холодом. Ману согнулся и процедил сквозь стиснутые зубы:

— Блин, холодно же как!

***

Мы вернулись к обеду. В столовой было так светло, что казалось, здесь скопился весь солнечный свет со всей земли. А ведь утром было пасмурно, и когда распогодилось? Впрочем, мне было не до этого. Я настолько проголодался, что, не замечая собравшихся (а их было не много), забыл о приличиях и с жадностью накинулся на еду. Наслаждаясь вкусом сочной печеной птицы.

Май, склонившись над тарелкой, брезгливо косился в мою сторону. Марта медленно пережевывала овощной салат. Ее волосы воздушными волнами падали на плечи. В зеленом платье с длинными рукавами и рядами мелких пуговиц на манжетах и воротнике — она походила на желтую хризантему.

Я поймал ее взгляд и отметил, что ее глаза были чистыми, как у младенца. Она робко отвела глаза, вцепившись в салфетку тонкими пальцами. Я не стал больше смотреть в ее сторону, чтобы не смущать. Я вспомнил Северину, смелую и решительную. Марта ни за что бы ни полезла на забор и не доверилась бы незнакомцу.

Валемир внимательно наблюдал за нами со своего места в конце стола. Его тусклые, отуманенные глаза с интересом перекидывались то к одному, то к другому, что он позабыл о своей еде. Интересно, он хорошо видит сквозь пелену?..

После сегодняшнего утра меня вдвойне охватило волнение. С одной стороны, догадка о Вестаре не была для меня утешительной, его надо еще проверить. А с другой — я боялся за дядю.

Закончив с едой, я отставил тарелку и, неловко попросив извинения, покинул столовую.

Тело заметно отяжелело. Я сильно захотел спать. Зайдя в маленькую гостевую комнату, я плюхнулся на диван, и на меня тут же снизошел сон. Под теплыми лучами полуденного солнца я незаметно задремал.

Проснулся я от того, что меня кто-то легонько тормошил за плечо. Я приоткрыл глаза. На краю дивана сидел Арий. Его лицо было преисполнено умиротворением, а мятные глаза неподвижны и спокойны. Одет он празднично — в синюю накидку с широкими рукавами, с шеи свисала тонкая нить с серебряным амулетом полумесяца.

— Где Царимир? — спросил я, опираясь на локти, и огляделся.

Солнце за окном уже садилось — в комнате стало темнеть. Сколько же я проспал?! Наверное, все из-за вчерашних переживаний.

Арий посмотрел в сторону двери.

— Все в гостиной. Тебе лучше присоединиться к нам, — улыбнулся наставник.

Я потер глаза, сбрасывая сон. Теперь я осторожен с Арием — он может запросто считать прошлое, если вовремя не спохватиться. А мне совсем не нужно, чтобы он знал о письме. Однако же он внимательно смотрел на меня. И неожиданно в голове возник вопрос, который я никогда ему не задавал, хотя следовало.

— Арий, как ощущает солнцевей свое заклятие?

Задумчивый взгляд Ария дрогнул. Он прикрыл глаза ветхими веками. Я сначала не понял, что он искал для меня подходящий ответ.

— Словами трудно передать… — улыбнулся он, собирая в уголках глаз пучки морщин. — Если только найти нужный образ, чтобы понять… Вот есть река — движение. Вода в ней теплая и имеет плотность. Она перетекает в ладони, ты чувствуешь тепло... Оно вливается в душу. И это тепло становится светом. В какой-то момент ты осознаешь, что этот свет и ты — одно целое. Хладовеи, напротив, не могут олицетворять себя со светом, это чуждое для них состояние. Они часто прикасаются к тени. Поймать течение Силы мы способны, но использовать его не можем. Если только завладеть... Мы завоеватели и можем только поработить, подчинить и забирать. Солнцевеи — есть свет. Поэтому они могут отдавать, создавая жизнь. Они создатели. Две крайности, две противоположности. Но один не может существовать без другого — таков закон.

— А как же Царимир? Ведь он может создавать.

— Да, может. Все могут… Для этого нужно, как я уже тебе говорил много опыта и знания, и порой на это не хватает жизни, — Арий наклонился ближе. — Но скажу тебе… Если ты способен воззвать все свои высшие представления о Силе, ты сможешь стать кем угодно и чем угодно. Одно качество с рождения у тебя уже есть — дар чувствовать внутреннее состояние. Ты не замечаешь этого дара. Он так естественен, что ты почти не прилагаешь никаких усилий, чтобы воспользоваться им. Что касается остального, ты должен овладеть способностями солнцевея и развивать их, пока они не станут такими же естественными, как и твой дар. У Силы есть две противоположности. Увидеть — значит, призвать как светлое, так и темное… Ни то, ни другое — не хорошо и не плохо. Это просто есть — и все.

Арий застыл, пока я пытался собрать в целое сказанное и пропустить через себя. Наставник отпрянул.

— Нет необходимости мне учить тебя. Ты это знаешь сам, где-то в глубине своего сердца. Если ты задаешься вопросами — значит, ты готов. Значит, ты можешь. У Царимира на тебя очень большие надежды…

Сон окончательно ушел.

— Поговорим об этом потом, — Арий провел рукой по моим волосам и, шурша одеждами и опираясь рукой о колено, поднялся.

— Не задерживайся.

Он оставил меня лежать одного в комнате.

Под спокойные звуки музыки, лившиеся откуда-то из глубины замка, я размышлял, уставившись в приоткрытую дверь.

***

В Горном замке разожгли все камины — и стало по-настоящему жарко. Я был истощен и нуждался в Силе, как в воздухе. Вспыхнула мысль пойти в лес. Но она тут же потухла, как только я вспомнил про укор Вестара. Я остался. Тем более меня замучили приступы удушья.

Оставалась всего неделя до праздника и посвящения Лияны в заклинатели. А самое главное для меня — соревнования, проводившиеся каждый год в замке. По правилам участвовать мог любой. Я надеялся, что не попаду в один забег с Маем.

Я старался держаться почтительно с заклинателями. Но добиться их расположения к себе невозможно. Они по-прежнему надменно смотрели на меня, скупо улыбаясь. Мои попытки заговорить сопровождались натянутым молчанием. Отчасти это и моя вина — я создал о себе не самое лучшее впечатление изначально. Теперь мне трудно что-либо изменить. В то время как Май не отходил от отца ни на шаг, внушая ему свою преданность и покорность, а Совету — глубокое уважение.

В глазах заклинателей я был закрытым и слегка диковатым племянником Царимира. Я ловил редкие тягостные взгляды Арзу. Его подарок навсегда запечатлелся в моей памяти. Да и насмешка в его глазах, увы, не даст мне этого забыть.

Самое большое мое успокоение — это дядя. Царимир был весел и находился в приподнятом настроении. Наперекор Вестаровым предупреждениям насчет посоха. Царимир позвал меня и поговорил наедине. Чтобы не вызвать лишних подозрений, он специально придумал затею с соревнованиями. Дядя был уверен, что я выиграю бега, — и тогда он сможет без всяких сомнений со стороны Совета вручить мне посох. В конце концов, он изъявил желание, чтобы я посетил столицу тепла и солнца, великий Светгор.

В этой круговерти мне было сложно подобраться к Вестару. Никто в замке не спохватился о письме и даже не упомянул о нем. Я пристально наблюдал за Вестаром. Он словно не замечал меня. И как ни странно, он вел себя сдержанно и отчужденно. Я не уловил в его настроении победы. Странно, ведь ему удалось заполучить письмо назад. Во мне зародилась тревога, что я ошибся на его счет. Может быть, Вестар тут действительно не причем… Я прогнал сомнения. Ведь Вестар мог притворяться и делать все, чтобы не вызывать подозрения, — вокруг же столько свидетелей.

Я решил отложить слежку и подождать неделю, когда закончатся праздники. Наверняка, сейчас он ничего не будет предпринимать.

Я сосредоточил все свое внимание на бегах. Получить посох — вот что было сейчас главным. Получить силу и найти того хладовея! С посохом я не остановлюсь ни перед чем! Я полностью погрузился в мысли о бегах и больше времени проводил верхом на Белохвосте.

Однажды вечером, после обильного ужина, уставший и вымотанный от жары и нудных посиделок у камина, я плелся в свою комнату. Как вдруг из-за угла раздались голос Ману и звонкий смех Лияны. Мне не хотелось попадаться им на глаза. Я юркнул в тесную нишу, где умещались только небольшое кресло и книжный столик. Обычно здесь сидели слуги в перерывах на отдых. Притаившись, я подождал, когда парочка пройдет. Но, на полную неожиданность, шаги затихли прямо передо мной. Я тихо выдохнул, чтобы не выдать себя. Не хватало еще подслушивать чужую беседу! Выбора не оставалось. Не выходить же из своего укрытия теперь и ставить в неловкое положение Лияну.

Лияна перестала смеяться. Последовала многозначительная тишина. Молчание затянулось.

Я насторожился. Лияна тихо заговорила. Голос ее стал взволнованным и торопливым.

— Сколько ты еще будешь стоять на службе у Царимира? Когда он отпустит тебя? — в ее голосе я прочел легкую грусть, больше похожую на обреченность.

Ману не спешил отвечать.

Со мной он долго не церемонился и за словом в карман не лез. Но теперь он тщательно подбирал слова.

— Я надеюсь, через четыре года, — наконец произнес он. — Когда Ким достигнет своего совершеннолетия. Но не раньше — Царимир слишком печется о племяннике.

Лияна сильнее погрустнела. Ману продолжил:

— Я благодарен Царимиру за то, что он взял именно меня. Я так долго ждал своего часа, что согласен на все.

— Мне жаль мальчика — он не виноват, что так похож на своего отца…

Я сильно захотел пить. На столике стоял графин с водой. Я посмотрел на него и тут же отвернулся, собрав волю в кулак. Придется ждать.

— Я боюсь за тебя, Ману. Иногда духов используют и не отпускают, пока заклинатель не доживет до своих последних дней. И случается, что духи служат до последнего вздоха своего хозяина... А смерть настигает внезапно, — ее голос дрогнул. — Вдруг и с тобой будет так?! Тогда ты вернешься назад, откуда пришел… И мы больше никогда не увидимся.

К щекам прильнула кровь. Я сглотнул. Не ожидал столь личного разговора. Мне до жути стало тесно в своем убежище. И я уже проклял себя за идею спрятаться здесь. Я закрыл уши. Подумать только — какое несправедливое отношение к духам... Столько рушится надежд и привязанностей... Когда они успели сблизиться? Я вспомнил, что раньше Царимир брал часто с собой Ману в Светгор.

    — Духи невидимые и бесплотные. Они остаются целостными и осознающими в невидимом мире. Я не забуду тебя.

— А как ты жил до того, как пришел сюда? — голос Лияны дрожал. Она подавляла боль. Разговор давался ей тяжело.

— Я умер, когда мне было за тридцать. Память все еще цепляется за прошлое, но я стараюсь избавиться от воспоминаний, что бы жить заново и видеть мир в других красках. Но прошлое все равно мешает… — сказал Ману. — Я бы мог не пойти на призыв Царимира и дождаться своего часа, чтобы память о прошлом стерлась, но я тосковал и отчаянно хотел вернуться назад. И встретил тебя… Царимир искал духа на службу, а я незамедлительно отозвался. Когда Царимир отпустит меня и отменит заклятие, я останусь здесь, в этом мире. И тогда я стану смертным и свободным.

Я почувствовал, что Лияна улыбается. Затем опять последовала тишина. Мне становилось не по себе в замкнутом пространстве. К горлу подступила тошнота.

— Ты слышишь?! — оборвала Лияна тишину. — Кто-то идет!

Я прислушался и услышал голос Арзу. Сердце подпрыгнуло так резко, что его стук мог вполне выдать меня. Я слишком расслабился — и их страх перешел ко мне. Голова закружилась, я вцепился в кресло, унимая сердцебиение.

— Это отец! — торопливо прошептала Лияна. — Прячемся! Лучше не попадаться ему на глаза!

Я облизнул пересохшие губы и вжался в кресло.

Ману резко отодвинул занавес ниши. На меня хлынул поток света, и я прищурился.

Карие глаза Ману округлились и сиюминутно стали черными. Я не сразу узнал его. Показалось, что он стал взрослее и статнее. Даже не знал, что он способен настолько преобразиться!

Светлое лицо Лияны померкло, а большие лучистые глаза выдали изумление. Но алые губы почему-то растянулись в виноватой улыбке.

Я готов был провалиться сквозь землю от стыда, но мне не дали это сделать приближающиеся шаги. Мы одновременно повернули головы к дверям в конце коридора.

В следующий миг Лияна подалась вперед, вбежав в нишу, и случайно задела столик, чуть не опрокинув графин. Я успел его подхватить. Ману последовал за ней. Он быстро задернул занавес, погружая нас во тьму. Меня сильно придавили к креслу. Я слышал стук наших сердец, бьющихся в унисон. Сладкий запах нарцисса, исходивший от Лияны, перебивал дыхание.

Дверь с грохотом открылась, и из коридора послышались тяжелые шаги.

Мы затаили дыхание. Я представил себе разъяренные глаза Арзу. Это конец!

Арзу прошел мимо. Шаги затихли за закрывшейся дверью.

Я вылетел из ниши, словно стрела, выпущенная из лука.

— Что ты тут делал?! — свирепо накинулся Ману.

Я нахмурился, чувствуя себя нашкодившим ребенком. Мне не нравилось это чувство. Дух решил воспользоваться этим. Конечно же, перед Лияной.

Она подступила к Духу.

— Не надо, Ману, — весело сказала она.

Ее глаза с мольбой сверкнули из-под длинных ресниц. Ману перемялся с ноги на ногу. Его глаза неожиданно потухли, приобретая знакомую, ненавистную мной усмешку.

Теперь я знал его прошлое, но это не изменило мое отношение к нему. Он по-прежнему оставался трусом!

— Это случайность. Я не думал, что вы остановитесь здесь, — я потупил взгляд.

Лияна осторожно покосилась на Ману.

Мои щеки опять загорелись. Я извинился и быстро ушел.

Через два дня состоялось посвящение Лияны Эльдаран. Я избегал столкновения с ней. Да и Ману старался обходить стороной. Церемония проходила в тронном зале. Собрались не только заклинатели, но и уважаемые Царимиром семьи хладовеев. Я затерялся в толпе и спокойно наблюдал со стороны. Лияна была неотразима — алое платье струилось по полу, поверх платья была мантия с белой опушкой, в кремовые волосы вплетены золотые нити с драгоценными камнями, на голове была изящная диадема. Я поймал восхищенный взгляд Ману, смотрящего на Лияну. Теперь стало понятно, почему он с неохотой вспоминал о ней. Он же был по уши влюблен в нее! Как я сразу не догадался!

Марта, как обычно, держалась возле Лияны. Девчонка была одета в сиреневое платье, волосы заплетены в тугую косу — по сравнению с сестрой она казалась неприметной. Но глаза горели синевой. Пожалуй, это было лучше любых украшений. Столкнувшись со мной взглядом, на удивление, она не отвела их и даже кивнула, приветствуя меня. Я ответил ей.

Все же напряжение между народами все еще существовало. Отменить это может только время. Если только не произойдет очередное столкновение сил.

Ордон и Светгор — два могучих царства. И народ обязан жить в союзе и мире, чтобы возродить и расширить силу, искоренить страх и обрести защиту. В таком духе Царимир произнес свою пламенную речь. Лияна получила посох из рук Вестара. Заклинатель светился напыщенной радостью от предоставленной чести. Арзу был невозмутим и сдерживал свои эмоции.

Лияна приняла посох. Древко полыхнуло изумрудом. Это означало, что посох согласен перейти в ее руки. И заклинательница с гордостью объявила себя еще одной защитницей Долины. Зал разразился радостными возгласами и вздохами. Затем последовал праздничный ужин под звуки веселой музыки.

Я с горем пополам пережил этот неумолимо долгий и жаркий вечер.

13 Бега

Горизонт окрасился в холодно-малиновый. Мгновение… И первые лучи солнца коснулись небосвода, зажигая снег. Воздух сковывал леденящий холод. Ордон пока еще поглощали холодные тени, но тонкие нити лучей уже потянулись к острым крышам, окрашивая их пурпуром. Ночь таяла.

Искрящийся диск солнца полностью выплыл из-за гор, обжигая мне глаза. Я посмотрел вниз — на земле рассеивались последние тени.

Морозило, и щеки обжигал холод. Руку кольнуло прохладой от оружия. Я крепче сжал лук, поднял его вверх и натянул тетиву до предела. Затем сконцентрировал внимание на мишени, находившейся на противоположной башне, и разжал пальцы, выпуская стрелу. Острие вонзилась точно в сердце мишени.

— Вот ты где! А я тебя везде ищу! — окликнул меня Царимир.

Я обернулся. Дядя выглядел бесподобно — в черной куртке и высоких сапогах, на руках перчатки. Темный цвет подчеркивал его силу и молодость. Я встретил его улыбкой.

— Как ты высоко забрался! — дядя прерывисто дышал после восхождения по длинной лестнице.

Я вытащил следующую стрелу. Царимир подошел к краю и притих. Я отпустил тетиву. В полете острие блеснуло и достигло цели. Я самодовольно улыбнулся.

Царимир повел бровью.

— Мм, не плохо…

— А если я проиграю? — перебил его я.

Мой неожиданный вопрос насторожил Царимира. Он посмотрел вдаль и подождал, когда я выпущу очередную стрелу.

— На этот счет можешь не переживать. В любом случае я позабочусь о посохе. Не пристало наследнику дожидаться очереди, словно он простой хладовей, — улыбнулся Царимир. — К тому же тебе нужно учиться быстрее.

Мое сердце стало легче полета стрелы.

— Но не расслабляйся! Это не значит, что ты можешь проиграть, — подчеркнул Царимир, обрывая мою радость. — Так что забудь о том, что я сказал. Ты должен выиграть в любом случае!

Царимир сказал это с напускной серьезностью. Все это походило на детские игры, но иногда поиграть было в одно удовольствие.

Я вспомнил про обещание Ману.

— Дядя, когда я получу посох… Сразу после этого, ты отпустишь Ману?

Царимир свел брови.

— Аким, все не так просто…

Я открыл рот, чтобы возразить, но он поднял руку, заставляя меня замолчать.

— Вызвать духа не так просто, как кажется с первого взгляда. Для этого требуется отдать много Силы. Я не могу просто так распускать их. Ты, наверное, слышал, что заклинатели оставляют их до последнего. Это не просто слова. Нужно еще уметь найти в ином мире подходящую сущность. Я долго искал для тебя духа, чтобы он был похож по складу ума, нраву, привычкам с тобой. А так как ты был мал, то мне пришлось положиться на свою интуицию… Понимаешь, как это трудно?

Передо мной предстали надежды Ману и ожидания Лияны. Я почувствовал что-то между печалью и досадой и прикусил губу, подавляя неприятное чувство.

— В будущем у тебя появятся новые заботы, и ты будешь нуждаться в Силе больше, чем ты себе представляешь! Чтобы вызвать духа (а тебе это обязательно понадобится), потребуется много сил. Поэтому Ману останется в замке до тех пор, пока я не буду уверен, что ты справляешься сам. Если… — Царимир запнулся. — Если я не уйду раньше времени.

Я замер. Мне не хотелось воспринимать эти слова.

— Такова жизнь. И тебе не нужно переживать, — сказал он, увидев мое волнение.

— Давай прекратим этот разговор… Сегодня праздник!

Если рассказать про Ману и Лияну Царимиру, возможно, он и задумается о снятии заклятия с Духа. Но если узнает Арзу… Лучше пусть Ману остается духом!

Я вновь поймал мишень взглядом.

— Не буду мешать. Увидимся ближе к полудню. Желаю тебе удачи в бегах! — сказал он и зашагал к лестнице.

Я смотрел Царимиру вслед, пока его широкая спина не скрылась в тени лестницы. Ко мне неожиданно пришла запоздалая мысль — так зачем же он искал меня?..

***

Ордон наполнился атмосферой праздника. Передышка была столь коротка, что я уже не успевал наблюдать за происходящим. События сменялись одно за другим. Они обрушивались на мои плечи, выжимая до капли остатки Силы.

Ближе к полудню подступила паника — я совсем не осязал ее. И теперь жалел, что не пошел в лес. Корить себя бессмысленно — скоро начнется первый забег. Я собрал всю свою волю, тепло оделся и отправился в конюшню.

Ордон оживился, словно проснулся от мрака. Ворота Горного замка открыли — и жители хлынули в него потоком, как прорвавшаяся сквозь платину вода. По узким переходам замка было уже не так легко пройти. Со всех сторон сверкали счастливые улыбки гостей.

Центральную площадь замка украшали яркие ленты, флажки. Вдоль площади установили трибуну. Играла музыка. Площадь заполнялась все больше. Гул доносился до самых дальних уголков замка. Довольно много солнцевеев осмелились сунуть нос в холодную Долину.

Царимира я больше не встретил.

Я вывел Белохвоста на улицу. Из-за высокого ограждения доносился общий гомон. Слуги выводили остальных лошадей. Конюшенный запряг Белохвоста и принялся неторопливо и тщательно проверять упряжи. Я поправил лук на плече. Почему-то сегодня мне не хотелось с ним расставаться.

Я ждал, поглаживая Белохвоста по бархатным ноздрям. Он был любимцем Царимира. Дядя настоял на его выборе, и я безоговорочно согласился с ним. Традиция есть традиция. И ей нужно отдать дань! Я подбадривал коня. В ответ он взволнованно раздувал ноздри.

В конюшне находились и другие участники забега. Их собралось достаточно, чтобы бега затянулись до самого вечера.

— Ким! — прозвучал за спиной девчачий голос.

Я обернулся и тут же узнал Марту.

Девчонка подошла ко мне и обняла.

Я был потрясен. Но не от поведения Марты, а от Силы, устремившейся куда-то вглубь меня. Дыхание перехватило от переживаемых ощущений. Я боялся пошевельнутся и словно примерз к земле. Переданной мне Силы хватило бы и на троих хладовеев!

Запахи обострились. Я уловил аромат волос Марты. Иногда у Ария мне приходилось слышать подобный запах — горький, но мягкий и приятный аромат померанцевого цветка.

Марта отстранилась и выпустила меня. Золотистые локоны выбивались из-под меховой шапки, щеки полыхали от смущения, словно были намазаны ягодами. Я поймал в ее глубоком взгляде свет. Она была взволнована чем-то…

Марта заговорила тихим хрипловатым голосом. Ее голос я слышал впервые. Он не соответствовал ее образу одуванчика.

— У нас в Светгоре так принято — обмениваться Силой, — пояснила она, поняв мой вопросительный взгляд. — Возможно, это поможет тебе сейчас. Не переживай. Я добровольно отдала Силу. Со мной ничего не произойдет и с тобой тоже, потому что ты не успел защититься. Эффект неожиданности.

— Ааа… — протянул я, совершенно обескураженный. Поведение Марты меня смутило — я представлял ее себе совсем другой.

— Я предполагала, что ты мало знаешь о наших традициях, — и поэтому сыграла на этом. И, кажется, успешно, — сказала она, видя мое недоумение. — Ты не особо нуждаешься в победе, да? Иначе воспользовался бы любыми возможностями. Например, как делает Май. В Светгоре его многие ненавидят за это.

— Ты его так хорошо знаешь?

— Да… — сказала она задумчиво.

— А так не скажешь.

— Ой, да что с него взять?! Лицемер! У нас все такие! Ну, почти все… Будь осторожен с ним.

— Хорошо, — сказал я и не стал ей говорить, что прекрасно осведомлен насчет сынка Вестара.

— Марта!!!

Мы одновременно обернулись на оклик.

Я сильно удивился, когда увидел Лияну! Под уздцы она держала рыжую лошадь. Лияна участвует?! Как Арзу мог такое позволить?! Хотя она уже совершеннолетняя и вправе сама за себя решать...

Лияна строго пробуравила взглядом сестру.

— Удачи, — прошептала Марта и убежала. Но почему-то не к сестре, а, наоборот, от нее. Она скрылась в толпе так же стремительно, как и появилась.

Я ухмыльнулся и встретился взглядом с Лияной. Она пожала плечами — дескать, вечно путается под ногами!

Краем глаза я заметил Мая. «Легок на помине!» — подумал я с иронией и, ухватившись за поводья, запрыгнул в седло. Белохвост, чувствуя мой приподнятый настрой, взвился подо мной, но я быстро усмирил его.

Объявили, что я стартую в тройке с Лияной и Маем. Все мои надежды провалились.

— Так и знал! — раздраженно вздохнул я.

Ворота распахнулись. По периметру с двух сторон раскинулись длинные изгороди, за ними теснились зрители. На возвышавшейся трибуне расположилась вся свита заклинателей во главе с Царимиром и Арзу.

Первый раз за долгие годы Совет прибыл в полном составе. И хладовеев собралось в несколько раз больше, чем в прошлом году. Царимир величаво поднялся, приветствуя гостей. Я был слишком далеко от него и не мог рассмотреть его лицо и услышать, как он произносит речь. В толпе раздались оживленные возгласы. Меня пробила легкая дрожь от нарастающего волнения.

Я вспомнил слова Вестара и Царимира. Мне была необходима победа!

Я поймал взгляд Лияны. Она улыбнулась, но в глазах промелькнул блеск соперничества.

Лошади затопали на месте, врезаясь в лед острыми копытами. Мы в полной готовности ждали сигнала. Я крепко сжал поводья. Мое спокойствие сдуло, словно сухие листья ветром.

Раздался сигнал горна, и я хлестнул Белохвоста. Мы сорвались с места. Ветер ударил в лицо. Дыхание перехватило. Снег из-под копыт бешено разлетался во все стороны, заставляя вскрикивать зрителей. Но я почти ничего не слышал. Встречный ветер заглушал и уносил звуки с собой.

Мы мчались на одинаковой скорости с Лияной и Маем. Я гнал Белохвоста галопом. Но так, чтобы он не устал слишком быстро. Пряди вьющейся гривы развивались и путались между собой. В лицо летели хлопья снега. Все вокруг перестало для меня существовать. Все мое внимание было приковано к дороге. Первый круг завершался. Мы с Белохвостом пересекли его последними. Я знал, что делаю. Все шло под контролем.

На втором круге Май снова шел впереди, Лияна же следовала за ним. Какое-то время ничего не менялось. И тут я пришпорил Белохвоста и начал действовать. Конь рванул, догоняя соперников. Показался поворот второго круга.

Я почти догнал Лияну, и тут произошло самое неожиданное. Белохвост в ужасе подпрыгнул. Я чудом удержался в седле. Май обернулся, на его лице была ухмылка. Я оцепенел. Внутри все вскипело.

Белохвост летел во всю прыть. Я чувствовал его непокорную враждебность. Дико заржав, он ринулся к лошади Лияны. Произошло неизбежное столкновение. В следующий момент Лияна вскрикнула. Ее лошадь дернула в сторону и повалилась набок, увлекая девушку за собой. Вылетев из седла, Лияна пролетела вдоль ограждения и осталась лежать недвижимой в снегу.

Охваченный паникой Белохвост, понес меня вперед. Мои попытки притормозить были тщетны. Конь словно обезумел и обогнал лошадь Мая. Когда третий круг завершался, я оказался первым. Белохвост окончательно вышел из-под контроля. Он яростно мотнул головой — и поводья вырвались из рук. Конь ринулся к воротам, разбрасывая стражников. Миновав мост, он пустился вниз по склону, все дальше от стен замка, углубляясь в лес. Что могло его так напугать? Я отчаянно пытался остановить коня, но он, словно одержимый, нес меня по опасному склону. Я пригнулся к загривку, прячась от хлеставших по лицу веток. Вдруг прямо под нами пронеслось что-то темное. Волк! От неожиданности Белохвост взбрыкнул, крутанулся и пустился бежать с такой силой, что запросто мог сломать себе ноги, а мне шею. Сердце онемело от страха.

Голос позади заставил обернуться. Кричал Май. Он преследовал меня.

— Стой!

Я в который раз попытался остановить коня. Я так рванул поводья, что разорвал ему губу. Белохвост заржал и встал на дыбы, взметая копытами снег. Наконец он присмирел. Разгоряченный и исходивший испариной, он глубоко вдыхал и дрожал, понурив голову. Все еще не отойдя от такой пробежки, я сидел без движения с поводьями в руках.

Май поравнялся со мной. Его глаза странно горели.

— Что тебе нужно? — стальным голосом спросил я.

— Что мне нужно? Это ты сделал! Сбил ее! Так хотелось выиграть?! Думаешь, никто ничего не понял?!

— Что? Ты в своем уме? Что ты несешь?! Это случайность!

— Не прикидывайся дураком! — он покосился на лошадь.

Я посмотрел в сторону замка. Интересно, все ли в порядке с Лияной...

— Я ничего не делал, — ответил я и развернул Белохвоста, не желая больше разговаривать.

Но то, что последовало дальше, уже не входило ни в какие рамки. Май выдернул из моих рук поводья и остановил Белохвоста. Я хотел врезать ему, но тут я увидел за его спиной тень волка. Желтые глаза блеснули и скрылись за елью. Интуиция мне подсказывала, что дело плохо. Надо было скорее убираться отсюда.

— Пусти! — яростно выкрикнул я.

Мальчишка наклонился чуть вперед.

— Хочешь сбежать? Не выйдет!

— Что?! Это ты мне будешь приказывать?! — я задохнулся от злости. — Я выиграл! Так что, увы, заклинателем тебе не стать ближайшие пять лет!

Яростный блеск в глазах мальчишки потух. Он обдумывал мои слова. Потом заговорил:

— Это ты, гнусный отпрыск Змога! Это ты сделал! Только ты способен на подлость!!! Тебе никогда не получить посох! Совет видел, что ты наделал!

Глаза волка хищно блеснули в тени дерева. Неожиданно я вытянулся, словно меня ударили по спине. Чужая Сила ворвалась в мою сущность так стремительно, что я не успел среагировать и защититься.

В следующее мгновение я выхватил лук из-за плеча и прицелился в мальчишку. Май ахнул. Его страх заставил меня остановиться. Недвижимый и с полным ужасом в глазах, он вытаращился на меня.

— Уходи! — приказал я.

Май и бровью не повел.

Тело не подчинялось мне, словно мной кто-то управлял.

Заклятие сжало меня в тиски. Я попытался противостоять ему, но это вызвало обратный эффект, — тиски сжались сильнее. Казалось, что я вполне мог уместиться в спичечном коробке. Я больше не мог сдерживать Силу — и она резко вырвалась наружу. Мои пальцы разжались, и стрела со свистом устремилась к Маю.

Я с ужасом смотрел, как страх исказил побледневшее лицо солнцевея. Стрела вонзилась мальчишке в грудь, прошла насквозь и осыпалась угольным пеплом. Ветер подхватил и развеял черную пыль. Прошла целая вечность, пока Май очнулся. Он вскинул руку к груди и ощупал себя, перепачкав пальцы сажей. Целый и невредимый, он стоял в немой растерянности и никак не мог отойти от случившегося. Май лишь хлопал глазами. Затем он уставился на меня страшным взглядом.

Я облегченно вздохнул — заклятие лука сработало. Внезапно меня покинула чужая Сила. На плечо обрушилась невероятная слабость, которая давила, прижимая к земле. Я буквально сполз с Белохвоста, обессилено согнулся, чудом устояв на ногах. Ошеломленный Май следил за мной.

Я с трудом заставил себя выпрямиться. В глазах потемнело, а голова закружилась. И тут же последовал сильный удар в грудь, что сбило дыхание. Я упал. Май накинулся на меня и сомкнул пальцы вокруг моей шеи. Завязалась драка. Мне удалось скинуть его. Я жадно хватал воздух. Кровь прихлынула к сердцу. В груди закололо. Май вцепился в меня с новой силой — и мы покатились по склону, в кубаре снега.

Кто-то подъехал и стремительным шагом направился к нам. Это был Ману. Он крепко схватил мальчишку. Май дергался в попытках вырваться, но Дух оказался сильнее. Ко мне постепенно стали возвращаться ощущения.

— Ты убийца, как и твой отец! — Май подался вперед, вырываясь из рук Ману. — Ты отправишься вслед за ним и...

Май не договорил, получив удар в скулу. Голова солнцевея откинулась, и он безвольно упал на снег.

— Эй, полегче! — вскрикнул Ману, отталкивая меня.

Ману бешено посмотрел на меня. Я свирепо встретил его взгляд. Но тут же внутри все оборвалось. Еще немного — и я готов был разрыдаться.

— И что прикажешь теперь делать? — Дух склонился над мальчишкой. Он не шевелился.

— Не знаю. Делай, что хочешь. Мне все равно.

— Ээ, так не пойдет. Дел ты наворотил много. Тебе лучше не возвращаться в замок, — процедил он сквозь зубы.

— Каких дел?! Что я сделал?!

— Как ты стрелял в него, я видел очень отчетливо!

— Это не я! — закричал я оглядываясь. Волка — как и след простыл.

— Это опять он! Тот заклинатель! Это все он! Я не знаю, что ему нужно от меня!

Ману внезапно схватил меня за плечи и с силой встряхнул.

— Тише ты! Потом разберемся! — цикнул он. — Сейчас тебе лучше уйти. Спрячься, а я попробую все уладить. И чтобы никуда больше не совал нос! Понял? Когда Май очнется, он не будет молчать о том, что ты его хотел убить.

— Я не при чем! Я не хотел его убивать!

— Ага, может и так, но сейчас в это никто не поверит!

— Ты видел его, Ману?

— Кого?

— Волка.

— Нет.

— Это он! Это все он! Ты не веришь мне?

Ману сжал меня сильнее и посмотрел в глаза.

— Послушай. Делай, как я тебе сказал. Спрячься и жди меня. Понял?

Я кивнул. Не покидало чувство, что меня использовали, понимание этого приводило к отчаянию.

— Вот и умница.

Ману подобрал лук и протянул его мне.

— Иди, — скомандовал он. — Помнишь то дерево на утесе?

Я кивнул.

— Жди меня там.

Я медленно зашагал к лесу, проходя мимо коня, жадно хватавшего губами снег.

— Позаботься о Белохвосте, — попросил я.

Ману помедлил, но кивнул. Он прекрасно понял меня — и я впервые был ему благодарен. Я перекинул через плечо лук, зашагал по сугробам, а потом перешел на бег.

14 Змог

Я бежал через заросли орешника. Колючие ветки хлестали и царапали лицо. Я бежал без остановки, пока впереди не показался долгожданный просвет. Я оказался на оледенелом утесе. И теперь смог перевести сбившееся дыхание. Вторжение чужого заклятия настолько сбило меня с толку, что я не мог ни на чем сосредоточиться, как будто не принадлежал сам себе.

Я увидел знакомое однобокое дерево. То самое, которое подарило мне жизненную силу, три года назад.

Его вид ошеломил меня. Вестар был прав! Я убийца! Дерево теперь походило на уродливую корягу, нелепо топорщащуюся из камней. Ослабшие корни из последних сил держали его над утесом. Неуверенным шагом я приблизился к нему. От пышной кроны остались только голые корявые ветки. Кора, словно лохмотья, трепыхалась на ветру. Оголенный ствол был весь в трещинах. Словно прошли столетия — и дерево просто высохло от старости. Я прислонился к нему спиной. Колени подогнулись. И я медленно сполз на снег, лег, прижался щекой к земле и закрыл глаза. Я слушал тишину и еле слышный стук сердца, пока не потерял счет времени. Я почувствовал себя полным ничтожеством от причиненного вреда дереву. Перед глазами пронеслись моменты — падающая Лияна, застывшее в ужасе лицо Мая... Мне стало мерзко от самого себя. И я закрыл лицо ладонями.

— Сила опасна и непредсказуема... Никто не знает, как она поведет себя в следующий момент. Нужно большое самообладание, чтобы управлять ей. Секрет прост — не корми этого зверя, если хочешь его ослабить. Ты еще мал и неопытен, чтобы справиться с ней, — беззаботно прозвучал знакомый глубокий баритон.

Это был тот самый голос. Голос из пещеры. Я медленно убрал руки с лица, но не спешил заглянуть заклинателю в глаза.

— Что тебе нужно? — сухо спросил я, глядя сквозь редкую паутину веток дерева.

На меня навалилось странное безразличие. Мелькнувшая тень на миг закрыла небо. На ветку тяжело опустился ворон. Он подергал головой с массивным клювом, озираясь по сторонам, поблескивая черными бусинками глаз.

— Чтобы ты помог мне… А я помогу тебе, — коротко ответил заклинатель.

Я хотел одного — чтобы он ушел, но промолчал, давая возможность продолжить ему говорить.

— Почему бы тебе просто не довериться мне? — спросил он, как ни в чем не бывало.

Я повернул голову в сторону, откуда исходил голос. Мужчина выглядел так же: черная мантия, из-под нее белым пятном выделялись руки, никаких амулетов, ничего, что могло бы подсказать, откуда он. Лицо по-прежнему скрывал капюшон. Тонкие губы застыли в холодной полуулыбке.

— А почему бы тебе не убраться и не оставить меня в покое?! — ответил я несдержанно.

Заклинатель рассмеялся.

— Боюсь, это невозможно. Понимаешь ли — мы связаны.

Мне стала надоедать его непринужденность.

— Связаны? Кто тебя подослал? Вестар?

Хладовей снова рассмеялся.

— Аким, не будь глупцом. Я ведь уже показал тебе, что твои догадки ошибочны!

И тут я понял — если бы этот заклинатель был посланцем Вестара, то он не заставил бы меня стрелять в его сына.

Я поднялся. От заклинателя веяло холодом и силой. Одно я понял точно — этот заклинатель, кем бы он ни был, совсем не прост. Мне стоит быть с ним осторожней. Хорошо, что он не торопился меня убивать, и пока мне ничего не угрожает. Пока, не угрожает.

— Я же просил тебя прочесть письмо! А вместо этого ты позволил Духу украсть его у тебя.

Это заявление меня отрезвило.

Заклинатель шагнул вперед. Темное одеяние всколыхнулось, и по снегу рассыпался черными змейками песок.

— Письмо у Духа, поверь мне. Ману знает многое, но молчит, — заклинатель вскинул подбородок.

— Зачем ему это нужно?

— Никто не хочет, чтобы ты узнал правду. Все боятся. Многим это не выгодно.

В тени капюшона по-волчьи сверкнули глаза. Заклинатель холодно и угрюмо улыбался.

Я опустил плечи.

— Вестар и Арзу не позволят, чтобы трон перешел к тебе. Вопреки убеждениям Царимира, они скорее убьют тебя и его.

— Ты лжешь?!

Заклинатель устремился ко мне, буквально плывя над снегом. Он посмотрел на меня с высоты своего роста, но его глаза по-прежнему были скрыты от меня.

— Такова твоя судьба. Арзу никогда не смирится с тем, чтобы ты стал полноправным Повелителем всей Долины. Он пойдет на убийство, предательство, а Вестар помогает ему. Они испепелят тебя в любой удобный момент. Доверься своей интуиции.

Он наклонился и зашептал:

— Останови их.

Я сглотнул. Про Вестара я не сомневался, что он может предать Царимира. А вот Арзу... Неужели он…

Некоторое время я раздумывал и не мог поверить в это, но как? За что? Откуда этот хладовей так осведомлен о Царимире?

Темный силуэт заклинателя стремительно начал расточаться. Я попытался поймать его мысли, но он ускользал от меня, как тень. Над головой раздался оглушительный хрип. Я вздрогнул и посмотрел наверх. Ворон тяжело сорвался с ветки, взмахнул широкими крыльями и полетел на север.

Заклинатель исчез, я сидел окутанный тишиной. Я хотел сорваться и бежать в замок, но я вовремя остановился. Я не знал для чего нужно заклинателю настраивать меня против своих опекунов, но поселить во мне страх ему удалось. А может это план Вестара, что бы я восстал против них, как и мой отец и Совет обвинил бы меня в предательстве! Вернулась прежняя усталость. Нужно успокоиться и обо всем подумать.

Я посмотрел на знакомый изгиб скал. Радужные Врата... Какая-то невиданная сила потянула меня туда.

15 Разговор Ману с Маем

Ману

Ману долго глядел на распластавшееся звездой тело Мая. И думал, что теперь делать. Ману несколько раз обошел его, задумчиво почесывая подбородок. Интересно, насколько сильно Ким вложился в удар. Ману вынул нож и приставил его к лицу Мая — дышит.

Тогда он встряхнул мальчишку, но тот не приходил в сознание. Подхватив его в охапку, он взвалил Мая на лошадь. Прихватив Белохвоста, Ману, бороздя глубокие сугробы, отправился в замок окольным путем.

Май в скором времени очнется, и Ману предстоит действовать очень быстро. По дороге он продумал все до мелочей. Наверняка, заклинатели попытаются обвинить во всем Кима, даже если он и не виноват, что Белохвост вспылил. Совету не выгодно, чтобы Ким победил. Май все расскажет — и что Ким сбил Лияну, и что стрелял в него. Как заставить его молчать? В замке, наверное, все уже разыскивают их. Когда Ману подошел к стенам, ситуация усложнилась, — он наткнулся на двух караульных. Но, к счастью, те были заняты игрой в карты. Стиснув зубы, Ману проскользнул мимо, влетел через ворота на пустующий двор и поторопился к черному выходу. Судя по крикам, доносившимся из глубины замка, бега все еще продолжались.

Дух пересек длинный темный коридор, таща волоком мальчишку.

— Ну и тяжелый же ты! — приговаривал он.

Затем Ману устремился вверх по лестнице. При этом пару раз нечаянно стукнув мальчишку о дверные косяки. Завалившись в одни из пустующих покоев замка, Ману опрокинул его на низкий диван. И громко присвистнул, обнаружив на скуле Мая багровый кровоподтек. Ману похлопал его по лицу, но тщетно.

— Очнись! Не время спасть!

Май не шелохнулся. Ману накрыл мальчишку с головой одеялом.

— Поспи пока.

Ману покинул комнату, осторожно прикрыв за собой дверь. В первую очередь нужно выждать, когда этот лихач очнется, и успеть переговорить с ним обо всем, что произошло.

Он торопливо сбежал по лестнице и прямиком отправился в свою комнату. Толкнув дубовую дверь, он услышал знакомый запах хвои с примесью древесины. На ходу сняв перчатки, швырнул их на столик, направился к камину и подхватил письмо, спрятанное под подушкой на кресле. Он сунул его за ворот рубашки. Протянув руки к камину, Ману попытался унять волнение и дрожь от холода. Нужно успокоиться и подумать, как поступить... Но все его домыслы сводились к одному — в этот раз Ким зашел слишком далеко.

Все это время Ману мучился вопросом — что за хладовей был в пещере той ночью? Что если это Змог…

В застывших карих глазах плясали языки пламени. Наконец по телу разлилось приятное тепло, мышцы расслабились. Вскоре Ману отогрелся, а цвет глаз стал тягучим и мягким, как горячий шоколад. Огонь постепенно превращал поленья в алую золу. Услышав шаги, Ману обернулся.

— Где он? — прошептала Лияна, осторожно прикрывая за собой дверь.

Ману облегченно выдохнул, видя ее слегка побледневшей, но целой и невредимой.

— Я сказал ему ждать в безлюдном месте.

Лияна напряженно сжала кулаки.

— Ну и гаденыш! Май переступил все рамки, — в ее глазах вспыхнул гнев. Ману улыбнулся и подошел к заклинательнице.

— Кстати, Май сейчас на верхнем этаже.

— Я пойду и сама с ним разберусь!

Ману поймал ее запястье.

— Думаю, он тебя сейчас не услышит, — ухмыльнулся он.

Лияна непонимающе смотрела на него.

— Произошла стычка, они подрались и в итоге… Этого следовало ожидать. Но никто не пострадал. Ну почти.

Ману взял горячую руку Лияны и поднес к губам.

— Как ты?

Лияна смущенно опустила ресницы и слегка обернулась, опасаясь, что их кто-то увидит.

— Все в порядке. Что со мной может случиться? Теперь у меня есть посох!

— Да, но при тебе его не было, — Ману слегка сжал ее ладонь. Лияна подняла глаза и открыла рот, чтобы что-то сказать… Но тут Ману ощутил чье-то присутствие — они уже давно не одни... И выпустил из рук тонкие горячие пальцы.

На пороге стоял слуга с бесцветными глазами, в серой неприглядной одежде и коротко стриженными седыми волосами.

— Повелитель ищет вас... — сказал он и подозрительно посмотрел на них.

Ману поправил воротник, окинул Лияну тревожным взглядом и зашагал вслед за слугой.

Они минули коридор с множеством окон, выходивших на задний двор замка. Витражи отражали цветной свет на каменный пол. Ману смотрел в седой затылок слуги, молясь лишь об одном, — что Май еще не очнулся. Как вдруг навстречу к ним стремительно вышла внушительная фигура. Царимир. Слуга остановился и поклонился Повелителю. Ману последовал его примеру.

Царимир сурово посмотрел на слугу. И одним взглядом выпроводил его прочь.

— Где Аким? — он обратился к Ману так громко, что эхо догнало слугу в конце коридора.

Царимир был зол, очень зол. Ноздри его раздувались. Холодный взгляд буквально впечатал Ману в пол.

— Повелитель… — начал Ману.

— Даже не смей мне врать! Что ты знаешь?! Говори!

Ману заколебался. Слишком высок был соблазн сдать Кима с потрохами — и пусть делает, что хочет! Ману вскинул руку к груди, где лежало письмо. Выбора не было — Май уже, наверное, очнулся и спешит к папаше жаловаться. Слишком опасно молчать.

Но Ману передумал и опустил руку. У него еще есть время.

— Я нашел только Белохвоста… — ответил он.

— Не прикидывайся дураком! Не гневи меня! Думаешь обмануть меня?! Я же вижу тебя насквозь! Где Аким?

— Он в лесу, — сглотнул Ману.

Лицо Царимира стало каменным и совсем белым, как мел. Никогда еще Ману не видел его таким.

— Ты играешь с огнем. Я предупреждаю тебя в последний раз — никогда ничего от меня не скрывай. Иди и приведи его ко мне!

Царимир развернулся и пошел прочь.

Ману сорвался с места. Еще есть время до вечера. Вот тогда он все и расскажет. Он вихрем взлетел по лестнице. Завернул за угол и со всего размаху налетел на что-то мягкое. Он отскочил в сторону, чуть не упав. Что-то шмякнулось на пол. Перед ним лежал Май.

— Ой, извини! — сказал Ману и протянул руку, чтобы помочь подняться. — Сильно ушибся?

Мальчишка скорчился от боли. А на щеке багровел синяк.

От неожиданного столкновения Май ничего не успел сообразить. Но, когда увидел, что перед ним Ману, сразу преисполнился ненавистью, так красноречиво исказившее его лицо. Май оттолкнул руку и вскочил на ноги.

— Как я здесь оказался?! Это все ты!

— Ничего личного! Давай говорить прямо. Я защищаю интересы хладовеев.

Глаза Мая округлились — видимо, он не мог смириться с дерзостью Ману. Затем, овладев собой, он прищурился и зло зашипел сквозь зубы.

— Отойди! Я всем расскажу, что из себя представляет этот слабак! Он пожалеет! — выпалил Май, пытаясь обойти Ману.

Тот преградил ему путь.

— Не так быстро...

Май насупился и свирепо покосился на него.

— Отойди — или пожалеешь.

Ману старался вести себя как можно непринужденнее. Пришлось проявить немалое самообладание.

— Тебе никто поверит.

— Да? Ты в этом уверен? — Май недобро ухмыльнулся. — Ты бы не вмешивался! Прибереги свою жалкую шкуру для другого случая! Ты еще ответишь за то, что помогал этому ублюдку!

— Напрасно ты так, — безразлично ответил Ману, пропуская мимо ушей оскорбления. — Во-первых, ты упустил одну маленькую деталь. Во-вторых, не маленькую и даже не одну. Ты проиграл — посох теперь ты не получишь... В ближайшие… Четыре года! Это очень долго.

— Пусть так, но это не поможет твоему дружку!

— У тебя есть шанс получить посох быстрее... Если ты будешь держать язык за зубами.

— Что?.. — Май сморщился, но готов был выслушать.

Вот и попался! Ману потер руки.

— Ты же хочешь получить посох, да? Я знаю, что ты злишься... Давай будем честными. Ким оплошал — признаю это. Я готов тебе помочь взамен на твое молчание.

Теперь мальчишка обратился во все внимание. Ману продолжил:

— На собрании перед советом ты скажешь, что виноват и из-за своей вспыльчивости подставил Кима на бегах. Это же правда, верно? — Ману широко улыбнулся.

— Ты что?! — огрызнулся он, но уже не с таким изначальным пылом.

— Выслушай, а потом будешь решать.

— Совет примет твое раскаяние. Более того, ты таким образом поднимешься в их глазах и тогда попросишь, чтобы вам двоим устроили испытания. Кто пройдет — тот и получит посох. Эту справедливость старейшины оценят.

— Ты держишь меня за идиота?!

— Это возможность для тебя получить посох! Что толку от того, что ты расскажешь, как Ким стрелял в тебя. Думаешь, Совет тебя пожалеет и подарит посох? На это ты надеешься? Сомневаюсь, что у них возникнет желание пожалеть тебя!

Май целую минуту пристально смотрел на Ману. Его глаза блестели. И Ману решил пойти до конца.

— Кто тебе поверит?! Никаких следов и ранений нет. А твой синяк говорит лишь о том, что вы всего лишь повздорили. Ты же за ним погнался, а не он за тобой? Ты затаил зло на Кима и решил отомстить — вот как они все поймут. Это зачтут за ревность к победе Кима.

Май стиснул зубы.

— Лияна подтвердит, что он подставил ее!

— Думаешь, она не поняла, что это ты напугал Белохвоста?! Не думаю, что она в восторге от твоего поступка.

Май сконфузился.

Они какое-то время смотрели друг друга.

В глазах Мая промелькнуло сомнение. Это была победа.

— Разве посох не цель каждого заклинателя?

Мальчишка дышал глубоко и судорожно. Ману оставалось только догадываться, что творилось в его голове.

Грохот двери прервал мучительную беседу. Оба одновременно посмотрели в сторону лестницы. Май отпрянул. Ману отошел в сторону, в тень коридора. Его миссия была выполнена — теперь оставалось полагаться на удачу, а она никогда не подводила его.

Вестар летел на всех порах.

— Вот ты где! Что произошло, объясни? — воскликнул Вестар, приблизившись к сыну. — Что с твоим лицом?!

Отец с удивлением схватил Мая за подбородок и повернул голову мальчишки. Вестар сверлил его металлическим взглядом.

«Суровый отец», — подумал Ману, получая удовольствие от происходящего.

Май колебался с ответом. Растерянность на его лице сменилась маской раздраженности.

— Я погнался за этим… И... Упал с лошади, — процедил он еле слышно.

— Что?! — Вестар ощетинился.

Ману, облокотившись на стену и скрестив руки на груди, предположил: «Интересно, примет ли Совет слова мальчишки? Ну... Пятьдесят на пятьдесят».

— Я сильно разогнался, выпал из седла... И... — выдавил Май.

Ману поперхнулся от смешка.

Лицо Вестара вытянулась. Он пригладил волосы.

— Ты проиграл и опозорил меня, — сурово ответил он. — Нет времени на болтовню. Повелитель ждет! Придется кое-что ему объяснить… За мной!

Вестар, поймав взгляд Ману, презрительно фыркнул. Но не сказал и слова.

Май, последовавший за отцом, выстрелил ненавидящим взглядом на Ману.

В ответ он тихо с издевкой шепнул:

— Удачи!

Северина

Когда Северина осталась одна, квартиру поглотила благодатная тишина.

Пользуясь моментом, пока семья в гостях, она решила навести порядок в своей комнате. Собрав волосы в тугой хвост, Северина пнула ногой системный блок — и угодила прямо по кнопке. Монитор компьютера загорелся. Включив музыку, она оглядела свое убежище. Комната была вполне скромно обставлена, и только самыми необходимыми вещами. Стол, кресло, кровать, шкаф, тумбочка и полки. На стенах голубые обои в мелкий бежевый цветочек. И во всем этом царил беспорядок. Северина глубоко вздохнула — потрудиться придется. Она собралась с мыслями, не дав себе расслабиться. Северина направилась к полкам над письменном столом. Разобрала все книги и расставила их аккуратно по местам. Она собрала разбросанные игрушки своей сестры, и принялась вытирать пыль. И уже поняла, что возня займет целый день.

Внезапный сигнал заставил развернуться. Она бросила тряпку и ринулась к компьютеру. Северина на ходу запрыгнула в кресло, крутанулась и вцепилась в стол, чтобы не сделать полный круг.

На панели выскочило сообщение от Максима: «Привет, Север! Опять дрыхнешь?! Так все каникулы проспишь!»

Северина улыбнулась. Ей не хотелось говорить, чем она тут занимается, и быстро напечатала: «Привет! Да нет, тут дела есть… Кое-что нужно сделать».

«А... Опять тайны... Не пойму я вас, девчонок! В общем, мы сегодня собираемся на гору. Я изучил пару трюков на сноуборде. Готов продемонстрировать! Ты с нами?»

Северина еще шире улыбнулась — Макс не прочь был лишний раз похвастаться. Интересно посмотреть, что на этот раз он выкинет. А может просто рисуется?

«Я попробую отпроситься. Если отпустят...» — с неуверенностью ответила она.

«Отпустят, если не скажешь, куда идешь!»

Пальцы застыли над клавиатурой. Северина некоторое время раздумывала: «А ведь и правда — я просто посмотрю со стороны».

«Хорошо».

«Отлично! Тогда вечером созвонимся! Будь на связи! Мы пойдем, когда стемнеет — так больше впечатлений!»

Она с легкостью поддержала идею друга. Забраться под самые звезды... Это Северина обожала.

Снова появилось сообщение — Макс прислал улыбающийся смайлик.

Северина вернулась к уборке уже в приподнятом настроении. И добралась до коробки за дверью, которая вот уже года три пылилась, отягощая внимание Северины. Она не раз спотыкалась об нее, но руки так и не доходили избавиться от лишнего хлама.

Северина вытащила ее на середину комнаты, опустилась рядом, и решительно открыла коробку. В ней хранились книги, фотографии, грамоты, письма, тетради, блокноты, старые дневники, открытки, какие-то документы. Из всего того, что она вытащила, по-настоящему ценными оказались бабушкины письма и блокнот с ее рисунками. Все эти вещи были ее личными и хорошо рассказывали о совсем не большом прошлом Северины. Нет, эти вещи все ценные для нее! Она провела пальцами по шершавому пожелтевшему конверту, поднесла к носу и глубоко вдохнула, вбирая еще оставшийся запах лаванды. Так всегда пахли ласковые и добрые руки бабушки. Северина вспомнила тот момент, когда она ушла из жизни… Когда семья Северины переехала в город, они стали реже приезжать к ней. Почему-то не находилось время…. Северина ощутила сожаление и тоску. Если бы она настаивала больше… Северина бережно сложила письма в стопку и собрала открытки.

Большая часть открыток была от Макса. Северина вспомнила ее первый урок в школе и взгляд веселого, открытого мальчишки с широкой дружелюбной улыбкой. С тех самых пор их дружба только крепла. Что Северине нравилось в нем — это жизнерадостность, в то время как сама она часто хандрила. Макс всегда вызывал как минимум улыбку на лице, но чаще смех. Это был ее единственный друг, кому она могла довериться.

Она сложила книжки детских сказок, стихи, рассказы. Пора им перекочевать в комнату младшей сестренки. Грамоты и документы она сложила в прозрачную полиэтиленовую папку. Когда она раскладывала фотографии в фотоальбоме, Северина подолгу рассматривала каждую, вспоминая яркие моменты из жизни. Они часто с отцом ездили на лыжные прогулки. А вот фото с бабушкой, где Северина верхом на лошади, а бабушка рядом... А это Макс со сноубордом.

Когда родилась сестра, Северина отошла на второй план, так как на многочисленных фотографиях в основном было личико сестры.

Школьные тетради и дневники Северина отложила в сторону, признав их уже непригодными. И пора бы их было выбросить. Или можно разжигать ими камин на даче. Было жаль с ними расставаться. Тем более оценки в дневниках достойные. Так можно лишний раз порадоваться. Сейчас она немного съехала, совсем чуть-чуть. Все из-за усложненной программы, которая становилась для нее все тягостней. И Северина уже не получала такого удовольствия от учебы, как раньше. «Вот бы довались знания по самосовершенствованию...» — подумала она, понимая, что ей нужны знания более глубокие.

Северина поднялась, подхватила открытки, фотоальбом и отнесла их на полку. Она подняла книги, чтобы положить обратно в коробку и отнести к сестре, но тут увидела, что еще не все вещи выложила. На дне лежал сверток одежды, упакованный в целлофановый пакет.

Северина не помнила, что в коробке было что-то подобное, и с любопытством вынула мягкий сверток. Быстро распаковала его, шурша целлофаном. Это оказался ее лыжный костюм желтого цвета, который давно не попадался ей на глаза, да и забыла она о нем совсем. Северина встряхнула курточку, которая теперь стала для нее слишком маленькой... Неужели я была когда-то такой?! Северина пыталась вспомнить, сколько было ей лет, когда она носила ее. Где-то семь или восемь… Она просунула руку в рукав, который стал ей теперь до локтя! Все внутри сжалось. Она выдернула руку, и на пол упала шапка. Северина медленно подняла ее и рассмотрела. «И я носила такую чудную шапочку?!» — подумала Северина. Она прижала куртку и шапку к груди. На миг она увидела себя со стороны маленькой, беззащитной, хрупкой девочкой. Северина прониклась теплыми чувствами к себе же самой. В следующий миг пришло понимание, что она мало уделяет себе внимания... И сквозь это тянется одна нить — одиночество.

Северина отняла куртку от груди, свернула ее и шапку и положила в коробку, туда отправились и книги. Блокнот, перевязанный красным шнурком, и тетради она сунула подмышку. Коробку отнесла в спальню сестры. Оттуда Северина отправилась на кухню. Швырнув тетради на стол, включила телевизор. Шел прогноз погоды. Северина взглянула на часы и удивилась, как быстро прошло время, — было уже 16.00. Уже скоро должны прийти родители.

Ожидая их, она заварила чай и села за стол, поджав ногу под себя. Она прильнула лбом к прохладному стеклу. Было уже темно, и в воздухе кружил белый легкий снег. Каток во дворе переполнен люди. Неожиданно она вспомнила мальчишку, который учил ее кататься на коньках. Наверное, он обманул ее, сказав, что живет где-то рядом, — она так больше с ним и не встретилась… Северина отвернулась от окна, глотнула чая и пододвинула к себе альбом, но не спешила раскрывать. Мысль о Киме не выходила у нее из головы. В памяти стали всплывать нелепые моменты, о которых, после их встречи не хотелось вспоминать. Но мысль предательски зацепилась за это, и память начала выдавать эпизоды падения. «Ну и неуклюжая! Как глупо я тогда выглядела...» — подумала Северина, и щеки ее вмиг смущенно вспыхнули, даже теперь, когда она совершенно одна в комнате. Она сидела и заливалась румянцем, не в силах ничего поделать с собой. Ей стало невыносимо стыдно за себя. И хорошо, что они больше не увиделись! Третий раз испытать позор — это было бы уже слишком. Спасаясь от смущения, она стала искать изъяны в мальчишке. Все-таки что-то в нем было не так... Он показался ей до жути знакомым, но она отогнала эту мысль. Действительно, она бы запомнила его… Смущение сменилось живым интересом. Она заерзала на стуле. Увидятся ли они еще?.. Хотя какая разница! Северина не нуждалась в друзьях. Ей хватало и Макса, который был неповторим со своей душевной добротой и искренностью. И ей повезло, что у нее есть такой друг.

Северина раскрыла блокнот — на нее обрушились воспоминания, как поток ледяной воды.

Первым рисунком оказался горный пейзаж — и ее мысли перенеслись в тот злосчастный день у Медвежьей горы. Северина вспомнила содержимое блокнота и не решалась листать дальше. Она часто рисовала лавину. Больше всего в этой трагедии пострадал ее отец, навсегда оставшийся инвалидом. До сих пор он прихрамывает на одну ногу, которую врачи буквально собрали по частям.

Северина отвернулась. Неприятные воспоминания заставили захлопнуть и отшвырнуть альбом, чтобы больше не вспоминать и не думать об этом. Но Северина переборола себя и продолжила рассматривать. Северина, поперхнулась чаем, когда увидела рисунок с медведем. Она внимательно рассмотрела его. Рисунок выбивавался из всего того, что было в блокноте. И не припомнила, что рисовало это...

По телевизору опять передавали погоду. Ночью обещали мягкий мороз и снегопад.

Северина потянулась. Время 17.00. Макс не звонит. Родителей еще нет. Закрыв альбом, она отправилась в комнату, поставила альбом на полку и начала собираться на улицу. Северина оделась в теплый свитер и штаны — все-таки в горах ночью холодно. Взяла с собой лишь мобильный телефон. В прихожей набросив куртку на плечи, она тщательно зашнуровала ботинки. Северина не могла найти шапку и долго рылась в шкафу, как неожиданно в замочной скважине послышался скрежет. Родители вернулись.

Дверь распахнулась, и через порог шумно юркнула сестренка. Северина подхватила ее, не дав проскользнуть мимо. Девочка удивленно посмотрела на Северину, а потом засмеялась. У сестры были голубые глаза, светлые льняные волосы, на круглых щечках ямочки. Она совсем не похожа на нее. Наверняка, вырастет настоящей красавицей. Северина покружила ее и, чмокнув в носик, опустила на пол.

Родители непонимающие улыбались.

— Что-то случилось, Северина? Радостные новости? — спросила осторожно мать.

— Нет… — пожала она плечами и устремилась к двери. Но мать перегородила дорогу.

—Куда ты?

— Макс позвал гулять.

Северина метнула взгляд к отцу. Тот, как всегда, терпеливо сжал губы в полуулыбке.

— Да пусти ты ее! И так дома целыми днями сидит!

Мать посмотрела на отца и кивнула головой.

Северина выскочила из квартиры, и через два шага уже стояла у лифта.

— А ну-ка надень! — выкрикнула мать, бросая Северине шапку. Дверь квартиры захлопнулась.

Лифта Северина так и не дождалась. Она бегом спустилась с восьмого этажа.

Холодный свежий воздух отрезвил. Северина прикрыла глаза и вздохнула. Снег падал на щеки и мгновенно таял. Постояв немного, Северина зашагала к катку.

На детской площадке звонко шумела и взвизгивала малышня. Катающихся стало еще больше. Веселый смех раздавался повсюду. «Может, сегодня какой-то праздник, а я о нем не знаю...» — подумала Северина.

Она оглядела толпу. Макса не было, его друзей тоже. Она вытащила мобильник из кармана и торопливо набрала ему. Протяжные гудки в телефоне с каждой секундой все больше ее раздражали. Макс не брал трубку. Ну и где он?! Северина со злостью сбросила звонок и спрятала телефон. Она прошла вдоль бортика и села на скамейку. Понимая, что настроение портится с каждой секундой. Надо было хотя бы взять коньки... Она уже решила вернуться домой, но тут же передумала, — мать может не отпустить ее второй раз. Она встала, подошла к бортику и стала наблюдать, как катаются другие.

— Привет!

Северина вздрогнула, услышав знакомый голос за спиной, но совсем не Макса. Она обернулась.

— Привет… — растерянно произнесла она.

Голову Кима покрывал капюшон, оттеняя бледное лицо. Настолько бледное, что она подумала, что мальчишка не здоров. Если бы не глубокая тревожная сосредоточенность в глазах... Северина поежилась — он был чем-то расстроен.

Видя ее смятение, Ким перевел взгляд на толпу и прильнул к бортику рядом с ней. Она сглотнула и нерешительно сказала:

— Я не ожидала тебя увидеть.

— Почему? — сказал он так, будто и не пропадал.

Северина хмыкнула.

— Я тебя два месяца не видела.

— Два? А разве… Не неделю? — удивленно посмотрел он на нее. И Северине вернулась изначальная мысль — он не здоров.

— Нет, два месяца. У тебя что-то случилось? — спросила она и тут же столкнулась с упорным молчанием. Выражения лица Кима было угрюмым.

Тогда, у ограды и на катке, он ей не показался таким молчаливым.

Она тоже перевела взгляд на толпу. Сказать было нечего, но ей сразу сделалось неуютно в этом хмуром молчании.

— Я сейчас катаюсь лучше, почти хорошо, — сказала она, стараясь сменить интонацию на более веселую. Ким и на это промолчал.

Она нахмурилась и начала злиться, и уже захотела уйти, как Ким неожиданно повернулся к ней.

— Жаль, что я не видел, — с запозданием ответил он.

— Меня научил мой друг Макс, — сказала она с большим нажимом, пытаясь зацепить его. — Кстати он звал меня сегодня покататься на сноуборде. Если хочешь, пошли с нами. Ты же тоже катаешься!

Но когда Ким посмотрел на нее, она поняла, что мыслями он сейчас где-то далеко и совсем ее не слушает. Это обидело Северину. Но подавить обиду она смогла, выплеснув то, что ее так тревожило все два месяца.

— Кажется, ты говорил, что живешь где-то поблизости... Но судя по тому, что я тебя больше не видела, это обман?

На удивление Северины мальчишка кивнул.

Правда Северине не понравилась. Она нахмурилась, размышляя над тем, чтобы все же развернуться и уйти…

— Хочешь, я покажу тебе, где живу? — спросил вдруг он.

Северина оглядела его, он все меньше вызывал доверия, и все больше его поведение заставляло сомневаться. Но любопытство превышало — хотелось узнать о нем больше.

— Да, — ответила Северина. — Наверное, хочу. А ты… Ты далеко живешь? К одиннадцати мне нужно быть дома.

— Не волнуйся, — неожиданно бодро ответил Ким.

Северина шла за мальчишкой по улицам. А потом они и вовсе покинули город, все дальше отдаляясь от него. Когда они подошли к трассе Северина забеспокоилась. Фары машин периодически освещали их. Проезжавшие мимо автомобили обдавали снегом. До леса стало рукой подать. Северина обернулась — городок стал крохотным. Улицы освещались гирляндами фонарей, придавая городу праздничный вид.

— Обещаю, что ты вернешься вовремя, — заверил Ким, прервав ее размышления. Он словно почувствовал ее тревогу и протянул руку. Ладонь у него была очень холодная, почти ледяная. Северина убедилась еще больше, что с ним что-то не так.

— Только обещай мне, что все, что ты увидишь, останется при тебе?

Северина помедлила, настораживаясь. Ким оставался по-прежнему серьезен и, похоже, не шутил. И она пожалела, что согласилась идти с ним.

— Хорошо, — ответила она, понимая, что выбора у нее нет. Они слишком далеко ушли.

Около получаса они молча поднимались на гору, каждый слушая собственное сбившееся дыхание от изнурительного подъема. Северина каждый раз подавляла желание отлучиться и позвонить Максу, да и он как назло все не звонил. А тогда бы предлога не пришлось искать, чтобы вернуться назад в город...

Незаметно ее охватило лихорадочное волнение и страх. Двое подростков ночью в лесу… На них мог напасть кто угодно — волк или медведь... Северине сделалось по-настоящему страшно. Следовало вести себя более осторожно. Куда он ее ведет?.. Поблизости нет никакой деревни. Может, какой-нибудь затерявшийся домик, скрытый от людских глаз... Может, у него отец лесник?.. Северина все перебрала в голове, когда наконец Ким остановился.

Северина огляделась. Город давно уже скрылся за склонами горы. По ту сторону Медвежьей горы была их дача. Ну и забрались же! Но здесь кругом деревья, камни. Никаких домиков лесников она не увидела. Северина вопросительно и с опаской посмотрела на мальчишку. В тени капюшона его лицо оставалось таким же белым и каменным.

— Лучше тебе посмотреть на все самой, чтобы поверить, — сказал он и направился к деревьям.

Северина непонимающе пронаблюдала за ним. Он подошел к дереву и прислонил руку к нему. И тут по стволу волной вспыхнули золотые жилы, озаряя ствол изнутри. Северина ахнула, широко распахнув глаза от изумления, и попятилась назад. Такого она не видела никогда… Северина была уже готова сорваться и пуститься со всех ног. Но это сделать ей не дала рука Кима. Он поймал Северину и увлек за собой под кроны. Северина попыталась вырваться, ударить, укусить, но она ничего не могла сделать — ее будто оглушило, а вместе с этим что-то сдавливало со всех сторон, будто она оказалась между стен, которые пришли в движение, и ее начало сплющивать. Северина крикнула, но захлебнулась в потоке воздуха, ударившего ей в лицо. Ноги потеряли почву под ногами. Северина провалилась.

Спустя время она ощутила, что лежит в снегу. Некоторое время она не могла ничего увидеть и понять, что произошло. Чьи-то руки подняли ее на ноги и стряхнули снег с куртки. Пораженная Северина не могла ничему сопротивляться.

— Все хорошо, так всегда бывает при переходе, а особенно в первый раз… Я тоже упал, — услышала она голос Кима. Северина хотела отпихнуть его и убежать, но увиденное пригвоздило ее на месте. Она оказалась совершенно в другом месте!

Порыв ветра снова перехватил дыхание. Она стояла на каменной глыбе утеса, где должны были быть только деревья! А вместо сосен она увидела холодные хищные пики скал. Словно каменные великаны, они подпирали ночное небо с далекими холодными звездами. Ветер подхватывал со скал снег и носил его в воздухе, свирепо хлестая их хрупкие открытые пространству тела. Поднимая злую пургу и спутывая волосы. Холод вгрызался в лицо и руки. Северина посмотрела вниз и покачнулась. Она стояла на самом краю обрыва. С голого камня сметало снег, и его воронкой затягивало в пропасть. Дух перехватило, закружилась голова.

— Осторожнее, — крикнул Ким, придерживая ее.

Напуганная до полусмерти, она поняла, что это не ее родной край...

— Где мы? — спросила Северина, но ее вопрос заглушил ветер. Северина требовала объяснений, но ветер гудел так, что его было не перекричать.

Ким зашагал вдоль обрыва. Она помедлила. Доверие к нему пропало. Она и так зашла слишком далеко. Северина обернулась и увидела два массивных дерева, что загорелись огнем. Она хотела вернуться обратно, но не рискнула самостоятельно испытать еще раз это мерзкое ощущение. И Северине ничего не оставалось делать, как последовать за ним. То, что она видит, требовало объяснений.

Впереди Северина разглядела деревянный мост, перекинутый через ущелье. Мальчишка направился к корявой ели, росшей не подалеку от моста, сунул руку в ветки и вытащил что-то из хвои. Лук?! И еще плащ, который сразу надел. Ким направился к мосту. Шагая позади него, Северина настороженно следила за каждым его движением.

Когда они ступили на мост, у Северины задрожали колени. Бревна под ногами шатались и скрипели от ветра. А глубина ущелья обращала Северину в страх, но она как могла старалась скрыть это. «Мне уже доводилось бывать на высотах», — убеждала она себя, опасливо поглядывая вниз.

Когда они оказались на другой стороне, Ким повел ее дальше. Ледяной воздух обжигал горло, как студеная вода из родника. Пройдя немного, им пришлось снова спускаться внизу. Ветер остался где-то наверху. В низине, похоже, когда-то пронеслась буря, повалив часть леса. Утопая в сугробах, они пошли через сломленные вековые деревья. И снова начали подниматься на высоту. Казалось, что они так и будут то подниматься, то спускаться, и эта дорога будет бесконечной.

Над головой небо было усыпано бесчисленными звездами. Северина пыталась понять, где же она... Мысли спутывались и спотыкались друг о друга. Но в одном они сходились. Она хорошо знала Медвежью гору, и этого места просто не могло быть.

Ким вел себя уверенно и, видимо, хорошо знал дорогу.

— Это Долина снегов, — сказал он, обернувшись. — Не бойся. Скоро ты все поймешь.

Они все шагали и шагали... Северина уже выбилась из сил и хотела окликнуть Кима, чтобы сделать передышку, но не решилась позвать его...

Они вышли на обширный скальный отвес. Отдышавшись, она огляделась и раскрыла рот от удивления… Перед ней открывался город. Охваченная шоком, она потеряла дар речи. Она не верила своим глазам. Это был город совершенно не похожий на ее, ни на какой другой. Этот город был больше и красивее... Он весь переливался в огнях, словно снег, искрящийся в лунном свете. Северина разглядела дома с множеством крыш купольных и остроконечных форм, узкие улочки, мосты, водные каналы, отражающие свет звезд. Из домовых крыш струился дымок.

— Это Ордон, город хладовеев. Вон видишь? — Ким показал наверх. — Это Горный замок, мой дом!

Серевину поразила красота увиденного. В тумане над городом виднелись белокаменные стены настоящего замка! Правда, издали он казался игрушечным, как на фотографии. К замку вело множество мостов и каменных дорожек. Его окружали башни, вдоль стен горели огни. Может, она спит?..

Ким внимательно следил за ней.

— Мы соседи, — улыбнулся он, смахивая с лица глухую сосредоточенность. Он по-прежнему был сдержан и задумчив.

— Соседи? — переспросила Северина, не совсем понимая, о чем он.

Но он ничего не ответил, а лишь прищурился и снова надел суровую маску.

— Тебе холодно, — сказал он так, словно ощущал ее больше, чем она себя.

Он снял и накинул ей на плечи плащ. Застегнул его у шеи и накинул ей на голову капюшон. Плащ оказалась тяжелым.

— Я не отдал тебе мантию сразу, потому что тебе тяжело было бы подниматься.

Он огляделся.

— Это такой же мир, как и ваш. Они существуют параллельно друг другу.

Ким говорил вдумчиво, подбирая каждое слово.

— Белому миру очень много лет. Больше, чем миру людей... Как говорит мой наставник — за гранью изведанного лежит наше начало… Белый мир был сотворен с помощью света. Свет разделился на две силы — так появился наш род… Я хладовей.

Ким пытался приклеить улыбку, но она не задержалась надолго на его лице.

— Хладовеям нужны источники для обретения Силы. Для этого были созданы Радужные Врата. Заклинателям нужна энергия… И многие хладовеи и солнцевеи ищут ее в других мирах, — Ким перевел взгляд на Северину. От его ясного, пронзительного взгляда, светящегося глубоким пониманием, Северина сконфузилась.

— Тебе непонятно, да? — спросил он мягко.

Северина моргнула. Да, ей было непонятно! Все непонятно: какая энергия, что за хладовеи? Как они попали сюда? Что это за город, непохожий ни на какой. Такого она не видела ни по телевизору, ни в Интернете... И как вообще такое возможно?! Но она решила умолчать об этом. Она сама подумает обо всем. Потом… А пока она будет слушать.

— Заклинатели?.. Кто они?

— Заклинателем может назвать себя любой, кто может овладеть высшим уровнем сознания.

Северина сглотнула. Высоким уровнем сознания?.. Интеллектом что ли?.. И на ум Северине вдруг пришел образ с одной из открыток, которые она сегодня обнаружила в коробке. Она боязливо спросила, не уверенная в том, что бы услышать ответ.

— Это кто-то вроде ангела?

Ким замер.

— Кто такой ангел? — прошептал он бледными губами.

Северина оглядела его с ног до головы. Крыльев у него не было, но внешне Ким вполне походил на ангела. Синие, как небо глаза, перламутровая кожа, светлые волосы, строен… Северина улыбнулась тому, как точно она подобрала образ.

— Нет, я это так… — мотнула она головой, смущенно отводя взгляд.

— А Сила — это как?.. Ну, физическая?

— Нет. У вас это называют талантом. Но талант — это самое слабое проявление силы, — оживился он, подхватив ее слова. — Но и физическая сила тоже важна...

— Слабое проявление силы?.. — спросила она скорее саму себя, подыскивая вопросу объяснения.

Ким с печалью посмотрел в сторону. Он так и говорил, не отрывая взгляд от линии горизонта.

— Наличие таланта означает, что у тебя есть дар. Но ты не используешь его в полной мере, чтобы дать Силе течь свободно.

— А что нужно для этого делать? — спросила она, переключаясь на мальчишку, но потом подумала, что все равно ничего не понимает, только лишний раз показывает себя глупой.

— Много знать и много жить, — отрезал Ким, как бы оправдывая ее неразумение. И как у него это только получается?.. Говорит так, будто знает все наперед — какая мысль должна прийти ей. Северина открыла рот, чтобы снова спросить, но он опередил ее.

— У людей очень короткая жизнь. Они осознают Силу, только когда их жизненный цикл подходит к завершению. Тогда они перерождаются, чтобы продолжить свой путь, продолжая подготавливать себя к принятию Силы.

— А тебе сколь лет?

Ким пожал плечами, оглядывая ее.

— Тринадцать. Все дело в течение времени… Здесь оно идет по-иному — очень медленно. У вас в неделе семь дней, у нас — девять… Но и это еще не все…Поэтому я и удивился, что у вас прошло два месяца с момента моего последнего появления в городе. Видишь ли, я еще не знаю, по каким законам идет время. У нас после того, как мы виделись на катке, прошла только неделя.

Северина поняла, что у нее полная каша в голове.

— А ты заклинатель? — спросила она.

Мальчишка нахмурил брови.

— Мое время еще не пришло… Арий прав, я не готов…

— Арий это твой отец? — предположила Северина.

«Возможно, в их мире они называть своих родителей по именам, и это нормально», — подумала она.

Но Ким в ответ неожиданно помрачнел, стиснул скулы и отвернулся. Он не спешил с ответом, помолчав какое-то время.

— Мой отец умер много лет назад. Я не помню его. Арий мне наставник.

Северине стало неловко, она опустила глаза. И только отметила про себя, что больше не будет задавать вопросов.

— Я нахожусь под опекой дяди, Повелителя Долины.

Северина вдруг представила его себе — и у нее мурашки пробежались по коже. Но следующий вопрос мальчишки заставил ее затаить дыхание.

— Помнишь, как ты попала под лавину?

Северина съежилась.

— Да… — выдохнула она, не понимая, откуда он про это знает и к чему клонит.

— Тогда я увидел тебя впервые. Я тебя вспомнил случайно, услышав, как тебя зовут. Северина — редкое имя.

Северина не могла поверить своим ушам. Она помнила прекрасно, что ее спасла не счастливая случайность, а конкретный человек. Она вспомнила тот миг, когда ее кто-то толкнул…

— Ты спас меня?

— Спас? — удивился Ким и пожал плечами. — Это случайно получилось... Тогда я сам толком не понял, что произошло.

—Я думала… ты погиб... Тебе помогла она? Сила?

Ким хмыкнул.

— Пока у меня нет посоха, я не могу ей управлять. Из завала снега меня вытащил Ману. А с того света меня вытащил Арий.

Северине вдруг стало плохо.

— Ману ты уже видела.

Северина припомнила темноволосого мальчишку.

— Он такой же, как и ты?

— Нет, — как-то горько усмехнулся Ким.

Северина машинально потерла озябшие пальцы.

— Ты замерзла, — его голос прозвучал обеспокоенно, больше утверждая, чем спрашивая. И она действительно почувствовала, что замерзла. Не смотря на то, что мозги кипели мыслями и противоречиями.

Ким подошел ближе, взял ее задеревенелые ладони и, не дожидаясь ответа, принялся дышать на побелевшие пальцы. Его руки теперь были теплее. Северина молча следила за ним. В голове назревал один вопрос — зачем он ей это рассказывает, взяв с нее слово, что она буду молчать?

Ким задержал на ней удивленный взгляд и застыл. Северина встревожилась. В тот момент, когда он перестал дышать ей на руки, она ощутила, как его руки мелко задрожали. Тогда он резко выпустил ее ладони и принялся судорожно ощупывать свои пальцы.

— Почему ты не ставишь защиту?

— Что? — не поняла Северина, видя на его лице тревогу и какой-то скрытый испуг.

— Вы не ставите защиту! Тебе надо научиться это делать, — сказал он дрогнувшим голосом, словно Северина виновата в том, что его что-то взволновало. Она нахмурилась.

— У тебя что-то случилось? Расскажи… — смело спросила она.

— Я и так слишком много рассказал… Тебе нужно возвращаться. Время уходит, — холодно ответил он.

И скрестив руки на груди, он зажал ладони подмышками. Все это выглядело очень странно. Из глубины сознания вырвался слабый голос опасности.

Северина больше не настаивала и решила быть более осторожной. Она уже хотела согласиться идти домой. Пусть он и спас ее, но она в незнакомом месте и видит невероятное. Северина уже не могла верить самой себе, не то что ему! Ей нужно подумать. Одной.

Вдруг совсем рядом послышались шорохи и чье-то грузное дыхание. Северина поняла, что теперь они не одни.

Мальчишка стремительно выхватил из-за плеча лук и прицелился в направлении шума. Северина, ошеломленная моментальной реакцией Кима, отпрянула. И в следующий миг из-за елок выпрыгнуло что-то темное, невероятно большое и лохматое. Оно понеслось прямо на них. Испугавшись до полусмерти, Северина вгляделась. И только потом смогла выдохнуть. Да это же… Медведь! Громадный медведь! Она подступила к Киму и крепко вцепилась ему в куртку. Но Ким вместо того, чтобы незамедлительно пустить стрелу, медленно опустил оружие. Северина, перепугавшись до смерти, дернула его за собой.

— Бежим!

Но Ким не сдвинулся с места.

— Не бойся.

Северина непонимающе уставилась на него. Краем глаза она увидела, что медведь был уже совсем рядом. Зверь издал оглушительный свирепый рык. Северина покачнулась и рухнула.

В следующее мгновение, когда Северина открыла глаза, ее закружило, — и она тут же их закрыла. В области затылка пульсировала боль.

Северину куда-то несли. Она снова открыла глаза. Над ней было очень знакомое лицо... Пронзительно карие глаза настырно улыбнулись ей. Северина подалась в сторону и больно ударилась коленками о лед. Она вскочила и отбежала в сторону.

— Осторожней, ушибешься! — обеспокоенно сказал темноволосый парень. — Хорошо, что ты очнулась — мы уже у твоего дома!

Глаза Северины округлились, она огляделась. Они были во дворе ее дома. Каток почти опустел. Но некоторые соседи все еще катались.

— Где Ким?

В голове сильно застучало — и она прижала руку ко лбу, пытаясь унять боль.

— Медведь! — опомнилась она. — На нас же набросился огромный медведь! Где Ким?!

— Спокойнее! Все хорошо, Ким попросил доставить тебя домой, а у него срочные дела. Медведь побежден и все живы, — сказал юноша и осмотрел себя в попытке убедить ее. — Тебя ждут. Благодарить не нужно — мне нисколько не было тяжело. Мне пора...

Он развернулся и собрался уходить.

— Постой! — вскрикнула Северина. Но быстро пожалела об этом, снова схватившись за затылок.

— Ты Ману? Верно?

— Да, — Ману улыбнулся.

Северине до сих пор не верилось, что они из совершенно другого мира. Она оглядела его. Обычный мальчишка... Вот только глаза казались взрослыми…

— Северина!

От неожиданности она вздрогнула и резко обернулась. К ней стремительно шел Макс. Лицо его было обозленным. Северина только сейчас вспомнила: «Ведь мы договаривались о встречи! Совсем забыла!»

— Похоже, он чем-то недоволен, — предположил Ману.

Макс нес подмышкой доску. «Только вернулся», — поняла Северина.

— Где ты была?! Я звонил тебе весь вечер! Почему у тебя телефон отключен? Куда ты пропала?!

Парень взглядом просверлил Северину, затем перевел взгляд на Ману. В следующий миг лицо Макса озарилось.

— Эй! А я тебя знаю! — обратился он к Ману.

Северина удивленно уставилась на Ману.

— Это твой друг играл с нами в хоккей, да?

— Ага, — ответил Ману с насмешкой во взгляде.

Макс принял вальяжную позу.

— Как, не получил сотрясение?

— Возможно, — Ману расплылся в странной улыбке.

Северина вопросительно смотрела то на Макса, то на Ману. Голова гудела, и она не понимала, что происходит. Похоже, они знали друг друга... И она невольно подумала, что все, что она видела, ей всего лишь показалось.

— Ладно, мне пора. Удачи! — Ману отступил.

Северина спохватилась.

— Подожди, а как же… — она запнулась. Ее не услышали.

Ману пустился в бег и скрылся за первым поворотом.

Северина некоторое время стояла, вглядываясь в темноту. Все, что она сегодня увидела, было слишком невероятным, чтобы в это поверить. Трещавший в кармане мобильник вернул ее в реальность.

— Мама, — вздохнула она и сбросила вызов. Северина посмотрела на часы. Было ровно одиннадцать.

— Может, скажешь, где ты была, Северина? Ты такое пропустила!!!

— Верю, — буркнула Северина, давая себе отчет, что она видела куда больше, чем Макс. Она вспомнила про обещание — ни о чем не рассказывать. Северина перевела взгляд на Макса.

— Пойдем, проводишь меня до подъезда и расскажешь все по дороге, что там у тебя...

Ким

После того, как я отправил Северину с Ману, мне необходимо было вернуться в замок. Назревал скандал. Оказалось, что меня искала вся стража замка!

Когда я явился к Царимиру, он не принял меня. Дядя отложил наш разговор до утра, сославшись на то, что ему надо уладить дела с заклинателями.

Все обернулось против меня. На глазах Совета и всего города я сбил лошадь Лияны и скрылся. Мои попытки объяснить, что я не смог справиться с Белохвостом, срезались на корню. Заклинатели об этом и слушать не стали, что и следовало было ожидать.

Про Мая и словом никто не обмолвился. Это обнадеживало. Ману заверил, что мальчишка будет молчать.

Письмо у Ману, если верить хладовею... Неужели Ману водил меня за нос все это время? Но зачем ему это все надо?.. Заклинатель хочет, чтобы я узнал правду. Что же от меня скрывают... И что за опасность, от которой меня предостерегают Царимир и Ману? Волки и заклинатель? Или Вестар и Арзу? Все так запутано! Кому верить?! Я стиснул зубы и сжал кулаки, внутри вскипала злость.

В растерянности я ходил вдоль каменного моста перед стеной замка. Я ждал Ману и дергался при встрече с каждым прохожим, думая, что это он. Предстоял не совсем приятный разговор с Ману. Он разозлился и до смерти напугал Северину. При мысли о ней, тревога нарастала еще сильнее. Зачем я ей показал Врата?.. Нужно забыть об этом городе, о людях, о девчонке!

Когда я заприметил тонкий знакомый силуэт, тут же кинулся навстречу.

— Ну что? Ты успел?

— Успел, — процедил Ману сквозь стиснутые зубы.

Он впился в меня ядовитым взглядом. Тем самым, который я так ненавижу. Я чудом сдержался, чтобы не потребовать у него украденное письмо. Это было бы ошибкой. Нужно проявить терпение, но оно было на исходе. Все-таки где-то в глубине души я надеялся, что это ложь. Быть может, я боялся в очередной раз узнать, что кто-то мне не доверяет, пренебрегает мной и не считается с моим мнением. Не самые приятные ощущения.

Ману сердито скосил на меня темные глаза. Не останавливаясь, он спросил на ходу.

— Что тебе сказал Царимир?

— Он занят, — соврал я отчасти.

Меня ни сколько не смущал его напускной важный вид, который он стал часто примерять на себя. Даже не смотря на то, что он был на голову выше меня, крепче и собранней. Наверняка, он считает, что это помогает ему влиять на других. Чтобы там у него на уме ни было — он для меня был и останется трусливым Духом!

— Зачем ты это сделал? Теперь она все знает!

Я не сразу понял, что он говорит о Северине.

— Я же попросил тебя ждать меня на утесе! Неужели это было так сложно?! Зачем ты пошел к Вратам? — шипел он. — Молись, чтобы об этом никто не узнал!

Ману насупился. Похоже, он по-настоящему гневался, что на него не похоже. В одном он прав — я болван! Я нарушил запрет и открыл Врата человеку.

Мы прошли под аркой ворот и зашагали через двор. У замка было тихо. Праздник здесь давно отгремел. И только где-то очень далеко все еще играла музыка, смешиваясь с гулом толпы и женским визгом. Народ все еще продолжал веселиться.

На стенах замка бродила стража. В узких окнах зажигались огни.

     — Царимир простит тебе, — сказал я, пытаясь сгладить острые углы.

— Да брось, Ким! Какое тебе дело до моей скромной сущности... — тихо сказал Ману, боясь быть услышанным стражей. — И с каких это пор Царимир стал проявлять сочувствие? Насколько я помню, он никогда не был сентиментальным. А я никогда не испытывал теплых чувств к хладовеям. Так что не стоит... Завтра тебя ждет Совет — позаботься лучше о себе.

— Я не хотел сбивать Лияну…

Ману резко остановился.

— Я знаю… — сказал он слишком спокойно. Дух упер руку в бок и с шумом вздохнул. Его взгляд растерянно скользнул вдоль стен. Было видно, что он что-то хочет сказать, но сомневается. Дух посмотрел себе под ноги. Я не выдержал — вопрос вырвался сам собой.

— Царимир что-то от меня скрывает, верно?

Ману поднял на меня удивленный взгляд и нахмурил брови.

— Спроси у него сам! Я всего лишь выполняю то, что мне поручено. Я слишком много сделал для тебя, чтобы заработать немилость Царимира.

— А письмо? Оно у тебя?

Ману сжал плотно губы. В глазах промелькнуло смятение. Он не ожидал такого вопроса.

— Оно у тебя? — повторил я более резко. — Мне рассказал заклинатель. Так что не надо больше врать! Верни мне письмо!

Ману скрестил руки и принял невозмутимый вид.

— Письмо я отдал Царимиру.

Я сжал кулаки. Чудом мне удалось взять себя в руки и не кинуться на него.

— Когда?

— Когда я вернулся на утес и не обнаружил тебя там! Я подумал, что на тебя напали волки или этот заклинатель. Я вынужден был рассказать!

Я скрипнул зубами. Сердцебиение участилось.

— Скажи, что в нем?

— Пусть Царимир тебе скажет. Это уже не мое дело.

Гнев нарастал с ужасающей скоростью, словно снежный ком. Я готов был раздавить Духа! Растоптать, уничтожить!

— Я не могу вмешиваться, — прошептал он, развернулся и зашагал через двор, оставляя меня наедине с яростью. Я сглотнул, чувствуя, как к сердцу приливает знакомый леденящий холод.

Ночь была бесконечной и тревожной. Я не мог уснуть и постоянно думал, окунаясь во всепоглощающий холод. Я не представлял, как посмотрю завтра в глаза Лияны. Я не мог выкинуть из головы Северину и тот радужный свет энергии, исходивший от нее. Еще немного — и я мог забрать ее жизненную силу. Впервые я презирал себя за то, что я хладовей. Не думал, что могу быть настолько опасен!

Лияна... Она ведь думает, что это я специально сбил ее. Это видели все заклинатели.

Под утро я искусал губы, долго ворочаясь в постели в мучительных терзаниях. Дышать стало тяжело от возникшей духоты. Когда я уже не мог выносить собственные мысли, я встал и распахнул ставни.

Утренний морозный воздух ворвался в комнату и подарил мне минутное прояснение. Небо пламенело сиреневым рассветом над хмурыми пиками гор. Немного постояв под потоками живительной прохлады, я зажег свечи на канделябре у камина и начал одеваться.

Сегодня я должен выглядеть хорошо. Даже если меня будут осуждать и наказывать за мое недопустимое поведение. Я должен принять это достойно, как требуется от наследника.

Я надел белоснежную рубашку с широкими манжетами и воротником стоечкой. Поверх я надел синюю тунику, прихватив ее тонким кожаным ремнем. Темные брюки заправил в высокие сапоги, которые тщательно зашнуровал. Я покосился на лук, лежавший на кресле, и решил не брать его с собой, чтобы лишний раз не злить Мая, Вестара и заклинателей.

Я подошел к зеркалу — волосы изрядно отрасли и стали путаться. Я решил остричь их. Это заняло больше времени, чем я предполагал. Закончив, я выбрал темные пряди, срезал их под самый корень, как это всегда делал Арий, и отложил ножницы.

До завтрака я провел время в библиотеке. Из-за праздников пришлось прервать занятия с Арием. Именно сейчас, когда они были необходимы мне как воздух. Накопилось много вопросов, и многое нужно было сделать. Например, испытать заклятия солнцевеев. Стать как Царимир! Я ухмыльнулся про себя — а ведь совсем недавно мне казалось, что обладать двумя Силами невозможно!

После чтения книги, я спустился в столовую. Теперь она стала самой шумной частью замка. Здесь постоянно засиживались за долгими беседами солнцевеи, греясь у каминов с кубками вина. Но солнце еще не взошло, и навряд ли, кто-то спуститься в такую рань.

Я был ошарашен, когда обнаружил за столом Лияну. Она встретила меня короткой улыбкой и как-то удивленно вскинула брови. Я растерянно оглядел себя и невольно коснулся волос, которые теперь были непривычно короткими. Лияна улыбнулась еще шире, видя мое недоумение.

— Доброе утро, — задорно произнесла она, впервые обратившись ко мне.

— Доброе, — ответил я, отведя глаза.

Из-за ее внимания мне стало неуютно. Не ожидал, что проведу утро в ее обществе. Как я и думал, зал пустовал.

Я прошел к своему месту и сел в кресло на противоположной стороне стола. Служанка принесла к завтраку свежий хлеб, сыр и ветчину.

Лияна выглядела великолепно. В этот раз ее светло-кремовые волосы были собраны в тугой жгут и заколоты улиткой на затылке. Прическу украшала серебряная брошь. Лучистые глаза сияли, и она с любопытством поглядывала в мою сторону.

Мне следовало извиниться за вчерашнее, но это означало бы, что я признал вину. А оправдания были неуместны.

Я понял, что абсолютно не владею собой под ее пристальным взглядом.

— Как ты? — спросил я, пытаясь взять себя в руки.

— Все в порядке, Аким, — ответила Лияна и сделала короткий глоток из медной чашки. Она сильнее закуталась в мантию — в зале было еще прохладно.

— Я еще не поздравила тебя с победой. Ты был первым! — глаза лукаво сверкнули из-под длинных рыжих ресниц.

Мои щеки мгновенно вспыхнули. Не следовало так распылять Силу... Но это не подчинялось моему контролю.

Я опустил взгляд на тарелку. Я вспомнил о тайне Лияны! Щеки предательски продолжали краснеть. Я продолжал смотреть на столовые приборы, как нашкодивший ребенок, и надеялся, что Лияна ничего не заметит.

Я откусил ветчину с хлебом, медленно пережевал и еле-еле проглотил кусок.

Лияна не спеша помешивала ложечкой чай.

Пару раз поперхнувшись, я кое-как доел бутерброд и быстро запил его чаем. Сразу после этого я в жутком смущении вылетел из столовой. И только по дороге понял, что повел себя неучтиво.

В коридоре я наткнулся на Ману. Он по-прежнему оставался другим. Словно в искаженном отражении — вытянутый, черты лица были более резкими, а карие глаза приобрели таинственный блеск.

Не сложно было догадаться о причине его преображения. Он направлялся в столовую составить компанию дочери Арзу.

— Ты чего такой взволнованный, словно тебя оса укусила?

Я стиснул зубы. Одно осталось неизменным — его острый язык.

— Не твое дело, — буркнул я.

— Царимир ждет тебя в покоях Ария.

Он уступил мне дорогу и тихо сказал:

— Надеюсь, ты все обдумал. Тебе лучше все рассказать. Поверь, так лучше для тебя.

— Разберусь сам, — отрезал я и зашагал к библиотеке.

Поднявшись по каменным ступеням, я остановился перед дубовой дверью. Лак на древесине давно поблек, и доски выглядели обшарпанными. Сколько времени я провел за этими дверьми... Меня пронзила мысль — с чего бы это дяде звать меня к Арию? Раздумывать не было времени. Я постучал и, не дождавшись ответа, вошел.

В комнате царил полумрак. Весь оконный проем закрывала фигура Царимира. Он походил на гору, заслонявшую дневной свет. Руки его были заведены за спину, которую облегала туника из плотного материала. Кожаные наплечники мерцали тусклым светом. На ногах высокие сапоги с множеством ремешков на лодыжках.

Я почувствовал невидимую стену, которую выстроил Царимир, чтобы перекрыть поток мыслей. Я не мог понять его настроя. Поэтому стоял молча, осознавая, что регулярно пользуюсь своим даром. Как сказал Арий — неумышленно. Я бросил взгляд на кресло за столом. Оно пустовало. Ария здесь не было. Я шумно вздохнул.

Царимир заговорил.

— Где ты вчера был? — его голос был низким, словно доносился откуда-то из глубины.

Дядя развернулся ко мне. Я виновато отвел взгляд в сторону. Он понял, что я не отвечу.

— Хорошо… — сказал он вдумчиво. — Тогда я расскажу тебе, где ты был.

Я услышал гулкий стук своего сердца. Мне понадобилось время, чтобы услышать Царимира.

Он медленно подошел к креслу Ария и опустился в него.

— Я все знаю, Аким. Про письмо… Заклинателя… И Врата...

На последнем слове я услышал горькое сожаление. Царимир подался вперед. Кресло под ним жалобно скрипнуло. Дядя положил руки на стол, сцепил пальцы в замок и смерил меня пристальным взглядом. Я все еще не мог уловить, злится ли он на меня или готов к снисхождению.

Не смотря на то, что мои руки похолодели от волнения, я решительно вскинул головой.

— Я не смог справится с Белохвостом — и он унес меня из замка.

— Я тебе верю. А вот заклинатели — нет. Заклинатели наблюдали совершенно другое, и я не могу их переубедить. Поэтому я пригласил тебя на откровенный разговор. Сядь в кресло — мы здесь надолго.

Я последовал его совету и уселся в глубокое кресло.

— Я хочу рассказать тебе кое-что. Моя вина в том, что я не сделал этого раньше. Все ждал, когда ты повзрослеешь и сможешь понять меня, — дядя говорил медленно, разглядывая кольца на длинных пальцах. — Ты моя надежда и гордость! Ты способен нести Силу и утираешь нос многим заклинателям, имеющим высокий статус и посох. У тебя много противников, потому что твоя Сила велика для твоего возраста. Ты сам, не зная того, задеваешь гордыню и самолюбие заклинателей, у которых огромный опыт за плечами. Но знать границы дозволенного необходимо. Если ты поступаешь честно, это еще не значит, что ты и дальше будешь так поступать. У меня нет уверенности, что ты поведешь себя во всех ситуациях честно. Да ты и сам не можешь это обещать самому себе. Поэтому я не просто так запрещаю тебе появляться у Врат. Ты знаешь, в каком положении находится твое имя. Наше имя! Мы не должны ошибаться, Аким. У нас нет такого права!

Царимир задержал дыхание.

Заклинатель прав — Царимир боится потерять власть. Ведь это же мой отец напортачил много лет назад. Царимир до сих пор считает Змога своим уязвимым местом. Если бы не это, одно его слово на собрании могло бы заставить всех замолчать. И никто не посмел бы обвинить меня в чем-то.

— Теперь о главном, — Царимир выдохнул. — Я не все рассказывал тебе о твоем отце. Заклинатель, который к тебе приходил, — это Змог. Он жив и заключен в крепости на Покинутой горе.

Мне показалось, что я ослышался.

— Что?..

— Тринадцать лет назад, когда твой отец собрал армию духов… Моего брата не убили, как тебе всегда рассказывали, а посадили в заточение на Покинутой горе. Сильнейшие старейшины, включая Валемира, Вестара и Арзу, наложили заклятия на крепость, чтобы сдержать не только самого Змога, но и его Силу, — Царимир вздохнул, проведя рукой по лицу, и взглянул на меня.

Все еще не осознав до конца сказанное, я непонимающе уперся в Царимира взглядом. Но неожиданно очнулся, вытягиваясь, словно меня огрели обухом по голове. Привычный мир перевернулся.

— А Ману? Он тоже знал?

Царимир кивнул.

И первое, что я испытал, была острая обида.

Мне стало все до омерзения понятно — поведение Ману и странные наставления дяди... Проклятый Дух! Все разболтал! Он все это время знал и смеялся надо мной! Ману разболтал и про заклинателя, и про письмо! Значит, и Вестар знает про Змога. Поэтому он так со мной разговаривал — дерзко, прямо, без страха. Царимир позволил надсмехаться надо мной! А они все пользуется этим!

Желудок свело, меня затошнило. Я качнулся, откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

— В письме... Что в нем? — спросил я, слыша свой дрожащий от гнева голос.

— Решение о казни, — отозвался Царимир, как ни в чем не бывало. — Там не хватает только моей подписи. Но это вопрос времени, и он решится сегодня. Змог становится опасен — и поэтому должен умереть. Теперь я в этом убедился.

Царимир не сводил с меня глаз.

Это был настоящий удар. Я его почувствовал физически.

— Ты не знал отца. Пусть так и остается — он умер, давно. И так лучше для тебя.

Я встал, сжал до боли кулаки и выпалил:

— Может, я сам решу?!

— Ты ничего не понял, Аким. Сядь, я не договорил.

— Сначала ты говоришь мне, что мой отец жив. Потом, что хочешь казнить его! Если решение уже принято, зачем ты мне это рассказываешь? Оставь, не трогай меня больше!

Я шагнул к двери.

— Стой, — строго прикрикнул Царимир.

Я остановился напротив стола и повернулся, сжав губы. Меня пробил озноб. Царимир встретил мой взгляд спокойно и так же невозмутимо. Но тут я заметил мелкую дрожь в сильных руках. Царимир сильнее сомкнул пальцы в замок.

— Сядь, — настойчиво попросил он.

Я остался стоять на своем месте. Повисла тишина. Некоторое время мы продолжали смотрели друг на друга.

Под ногами раздался тихий треск. Я посмотрел вниз. Деревянный пол затягивало льдом. Ножки стола стали покрываться инеем. Но Царимир сделал вид, что ничего не замечает.

— Я жду тебя на собрании. Тебе придется последовать моему совету. Лучше ты узнаешь об этом сейчас, а не сегодня вечером при всех. Ты прав, все уже давно решено, — бездушно сказал Царимир.

Я подался вперед, потом отпрянул, повернулся и выбежал из покоев.

Перед своей комнатой я остановился. Я не стал заходить, а прислонился спиной к тяжелой двери, обессилено скользнул на пол и надолго уткнулся носом в колени.

Весь день я пробыл на башне в мучительных размышлениях. Я не выпускал из рук свой лук, но так и не выпустил ни одной стрелы. Я понял главное — теперь я уязвим. Меня растопчут заклинатели в любой момент, как они поступили и с Царимиром. Самое невыносимое — увидеть на лице Вестара победу. Эта мысль пронзила насквозь, задевая достоинство.

— Аким, Царимир просит пройти в тронный зал, — окликнул меня слуга.

Я вздрогнул и чуть не выронил лук. Не заметил, как уже вечерело.

Мы проследовали к главному залу. По дороге я пережил целый набор противоречивых чувств. Меня бросало то в жар, то в холод. От отчаяния хотелось бежать без остановки. Подальше отсюда. И чем ближе я подходил к тронному залу, тем острее становилось это желание. У самых дверей на меня неожиданно нахлынула опустошенность. Я вошел в зал с безразличным взглядом. Мои шаги были уверенными и твердыми.

В зале пылали три больших камина. Волна жара сразу же заставила сконцентрироваться на защите. Я собрал остатки Силы.

В зале царила тишина. Лишь иногда раздавались треск каминов и звон посуды.

Когда я вошел, заклинатели молча повернули головы в мою сторону. Собравшиеся сидели за круглым столом в центе зала. Над ними висели канделябры на позолоченных цепях. Каскадом горели многочисленные ряды свеч, наполняя зал ярким светом.

Царимир сидел в кресле с самой высокой спинкой. Как и утром, он держался твердо и спокойно. Место рядом с ним еще пустовало. А вот с другой стороны сидел Арзу с Лияной и Мартой. Я поймал испуганный взгляд младшей сестры. Лияна же осторожно накрыла ее руку. Марта прямо посмотрела мне в глаза и стала бледнее хладовея. Интересно, и они знают обо всем?.. Вестар с Маем сидели спиной. Май обернулся на меня. На его щеке багровел распухший синяк. Он ненавистно сощурился, смерив меня свирепым взглядом, и отвернулся.

Круг замыкали старейшины. Среди них был и Арий. Рядом с наставником я заметил Ману. Место между ними было свободным, и я поспешил занять его. Царимир сопроводил меня твердым взглядом. Я знал, что пробить его броню не сможет ничто, если он этого сам не захочет. Его нисколько не удивило, что я предпочел держаться от него подальше. Под множеством пристальных взглядов я опустился в кресло. Стук сердца отдавался в висках, а руки проняла дрожь. Я их сцепил в замок и сжал между колен.

Арзу вальяжно откинулся на спинку кресла. И скучающе оглядел меня. Выглядел он непринужденно и властно. Страх для него не существовал. Он лениво смотрел на меня, задерживая взгляд чуть дольше, чем требовали правила хорошего тона. Затем сухо улыбнулся и отвернулся. Золотые нити его костюма отражались в глазах. В отличие от белолицей Лияны и Марты, его кожа приобрела смуглые оттенки. Он с грацией льва поднял бокал к губам, сделал глоток и посмотрел на Царимира. Тот в свою очередь хмуро взглянул на меня, как бы напоминая об утреннем разговоре.

Между заклинателями начался тихий разговор. И он шел не совсем о том, чего я ожидал. Это позволило мне немного расслабиться.

Остальные заклинатели Совета подтягивались медленно и неохотно. Наконец пришел и Валемир. Глава Совета торопливо прошаркал к столу, постукивая посохом об пол. На это раз на нем была меховая жилетка. На поясе подвешены походная сумка и нож — возможно, он только вернулся с улицы.

Он опустился в кресло рядом с дядей. По сравнению с Царимиром, Валемир выглядел настоящим карликом с серым лицом и блеклыми глазами, затянутыми туманом. Несмотря на это, он живо окинул всех присутствующих внимательным взглядом.

Разговор стал громче.

В зал беспрерывно приносили напитки. Бокалы постоянно наполнялись. В воздухе повисли сладкие запахи корицы и горячего вина.

В основном беседа велась о прошедших праздниках. Эту тему активно поддерживал Арий. Ману вел себя сдержанно и не обронил ни слова. Это было вполне разумно с его стороны — болтливость и трусость не покажут его с лучшей стороны перед всеми. Дух не хотел привлекать к себе внимания. Я сдерживал себя, чтобы не сказать что-нибудь язвительное в его сторону. Да мне было и не до этого — меня душила жара. Я то и дело отвлекался мыслями на стремительно ослабевавшую Силу. Остальные чувствовали себя превосходно.

Разговор набирал обороты и постепенно накалялся. На самом пике всеобщего спора по поводу защиты города Вестар неожиданно постучал серебряной ложечкой по бокалу, заставляя всех притихнуть.

По телу прокатилась волна страха. Рука дрогнула, и я расплескал виноградный сок. Скатерть тут же окрасилась. Я схватил салфетку и торопливо вытер руку. Ману покосился на меня. Волнение проснулось, словно спящий вулкан.

Вестар поднялся и заговорил ровным спокойным голосом:

— Все мы знаем о нашем непростом положении. Будущее зависит от наших решений. Мы собрались, чтобы принять некоторые меры.

Лияна бросила на меня короткий взгляд. В это мгновение я понял, что она все знает. Конечно, разве можно ожидать другого, если не от Царимира, то Ману все рассказал.

— Ежедневно до меня доходят известия, что на границах Долины неспокойно. Ежедневно мы отправляем войска, чтобы не дать врагу подобраться к нам. Но силы его возрастают, и он становится изворотливее и хитрее. В Холодном море грабят суда. В лесах Долины нападают ночные волки, пробираясь все ближе к стенам Горного замка. Озерное подвержено большему нападению на самой окраине Ордона.

Я застыл, словно меня поразила молния.

— Все мы знаем, чьих это рук дело и чьи это заслуги. Слухи ходят разные. Ордон взволнован. Народ считает, что всему виной наши союзники, — на последней фразе Вестар сделал акцент и посмотрел на Арзу. — Хладовеи в замешательстве и не знают о нашем скрытом враге. Это грозит восстанием против Светгора.

Среди заклинателей прошел гул недовольств.

Я понял, что речь идет об отце. Теперь стало ясно, что за волки тогда напали на меня. Это были духи, призванные Змогом много лет назад. Они до сих пор тревожили Ордон и многочисленные поселения Долины. Да они уже подобрались к замку! И как я не догадался, что это был мой отец, что Духи существую покуда жив их хозяин.

Я посмотрел на Ману. Похоже, эта новость не удивила его. Арий заметил мое беспокойство и осторожно повернулся ко мне. В его глазах промелькнуло сожаление. К горлу снова подкатила обида. Но я не смел обижаться на старика — он очень много для меня сделал.

— Я предлагаю усилить защиту границы. Для этого нам нужна помощь от Светгора, — неожиданно вставил Арий. И тут же был награжден враждебными взглядами.

Вестар повернулся к Арзу. Тот был погружен в глубокое размышление и не шелохнулся. Арзу спокойно разглядывал кубок перед собой с таким видом, словно слова Ария не несли никакой ценности.

— Необходимо объединиться и принять меры, — повторил Арий.

— Мы бы пошли на это, — вдруг откликнулся Арзу, не удосужившись поднять глаз. — Но мы не можем рисковать. Если это не сработает, то поднимется бунт. Мы уже об этом долго говорили в Светгоре.

Арзу взглянул на Царимира. Тот упорно хранил молчание. Наверное, дядя уже давно все сказал, что хотел. Недаром он пробыл в Светгоре целый месяц.

Неожиданно Лияна подскочила с места.

— Но можно же обновить печати, призвать больше заклинателей и поставить более надежные! — возразила она. — Теперь, когда у меня есть посох, я готова вступить на границу. Зачем загонять себя в рамки? Выход всегда есть!

И она была права. Вот только другие не хотели, чтобы эти выходы имели место быть.

Арзу бросил на дочь черствый взгляд, но Лияна даже не обратила на это внимание. А вот Марта, наоборот, вжалась в кресло.

— Сядь, Лияна, — терпеливо приказал Арзу.

— Отец, позволь мне пойти на границу!

— Сядь! — голос его приобрел металлический оттенок.

Лияна сдалась и опустилась в кресло. Арзу продолжил:

— Бессмысленно подставлять жизни воинов, заклинателей и растачать силы попусту. Необходимо обезвредить врага. Это верный и надежный способ.

Вестар многозначительно посмотрел в мою сторону, встретив мой презрительный взгляд.

— Царимир, решение за тобой, — сказал Вестар, отвернувшись от меня.

Неожиданно Арий поднялся со своего места. Оглядев присутствующих он обратился к Царимиру.

— Если Светгор хочет пойти легким путем, отсиживаясь в городе... — сказал Арий, не скрывая своего недовольства, и в этом я мысленно поддержал наставника. — Я предлагаю пойти вглубь северных лесов и призвать хладовеев. Они пойдут… Ордон сможет принять их, заодно расширятся границы, силы и пополнятся знания. Не будем забывать о нашем Повелителе Ордоне Олесоне! Вспомним, что он хотел — уважение и порядок между народами. Ордон желал объединения, создать великую эпоху возрождения Силы. Он желал поднять дух каждого хладовея, вложить в него силу и мудрость. Об этом мы забыли и ищем легкие пути… Не будем забывать, что Ордон пожертвовал самым ценным, смешать свою кровь с другими, и только ради того, чтобы других сделать сильнее. И нужно уважать его выбор, а не быть невеждами! Чужеземцам никогда не отнять того, что есть у хладовеев — их сильную волю и крепкий дух! — глаза Ария были в этот момент настолько живыми, даже пугающе свирепыми. Никогда я не видел наставника таким! Он оглядел присутствующих. Заклинатели сидели неподвижно, обдумывая слова наставника.

— Никто не сможет отнять Ордон у хладовеев, — добавил Арий.

— Никто и не собирается, Арий, — вдруг подал голос Арзу. — К сожалению, мудрый Ордон не видел, во что превратился его сын!

Арий сверкнул глазами на Арзу, но не стал перебивать его.

— Насколько я знаю, Ордон никогда не прощал предательства. Об этом свидетельствует много казненных им как хладовеев, так и солнцевеев. Его слово был законом для нас. Размножать сомнения на счет южан не имеет смысла. То, что скажет Царимир, сын Ордона, для нас всех закон!

— Твоя кровь из далекого юга, ты ничего не имеешь общего с нашим родом.

Я погрузился в мертвенную тишину, сначала мне показалось, что я один оглох. Но рядом Ману заерзал на стуле. Воздух стал искриться напряжением. Арзу поднял глаза на Ария.

— Если я отказался принять участие в защите и решить то, что должны уже давно сделать, то теперь ты считаешь меня врагом, Арий? — Арзу приподнял бровь.

Арий не ответил на это.

— Я обязан Царимиру жизнью, и если ты сомневаешься во мне, то я могу напомнить, чем я обязан не только Царимиру, но и всем хладовеям. Не будем забывать, что объединение служит одной цели — делает нашу Силу мощной, и она только совершенствуется! И дает нам безопасность! Если ты хочешь обучать Силой простых хладовеев, и она будет доступна каждому, то утеряется благочестие. Только достойные могут владеть ей. Моя задача оберегать народ, я предан Царимиру. И опасаюсь, что духи, которые нападают на селения, вызывают сомнение у народа, что они происходят от южан, — в глазах Арзу вспыхнули пепельные угли. Казалось, что он может убить одним своим взглядом.

— Но нам прекрасно известно, что это духи Змога. Я проделал этот путь не для того, чтобы выслушивать обвинения, а для того, чтобы устранить угрозу со стороны. А отказался я от введения войска солнцевеев, дабы не вызвать подозрений у народа хладовеев. По-моему это разумно и я убедился в этом прямо сейчас. Арий, ты уже усомнился во мне, не успел я сказать и слова. А что говорить о людях, которые не знают меня и принимают за чужака, как ты?!

Слышать такое от Арзу для меня было шокирующим. Мало представлялось, что такой человек может от кого-то зависеть, а уж тем более оправдываться.

— Но пойдем глубже. Реальная угроза, как не только для солнцевеев, но и хладовеев идет с востока, — вот кто наш враг! И поэтому для меня в высших интересах защищать царство. Удары островитян приходятся на Светгор. Туда нужно нам направить силы, а не на границу Ордона. А вопрос с духами можно решить в два счета, а мы сидим и разглагольствуем вот уже больше месяца! Мы знаем, что за границей идет жестокая расправа с целью завладеть большей силой. Островитяне крадут детей и забирают у них жизненную силу, лишая их в лучшем случае жизни, в худшем, слух, зрение или возможность ходить! Калечат их и выбрасывают на произвол судьбы. Вот об этом нам нужно думать, если не хотим, чтобы наши дети и внуки попались им в лапы! Или… Или ты хочешь занять мое место, Арий?!

— Хватит! — Царимир так рявкнул, что я вздрогнул. Дядя бросил на Арзу яростный взгляд.

— Никто не смеет унижать и подозревать друг друга! — Царимир шумно вдохнул и продолжил уже более спокойно. — Если между нами не будет доверия, все разрушится.

— Первое, почему я созвал вас всех, — для того, чтобы сказать про источники. Я закрою все Врата!

Как только Царимир это сказал, поднялся общий гул.

— Если мы перекроем источники, то многие пойдут на нарушение закона, — предупредил Арзу, один соблюдавший спокойствие.

— Мы и так его нарушаем. Крадя Силу из других миров. Нам нужно подумать, как накапливать Силу, не причиняя никому вреда. Если островитяне доберутся до них, случится беда.

Умом я понимал, что находился в центре событий, о которых мне не удосужился никто рассказать. Я чувствовал себя пешкой в игре заклинателей. Самое ужасное, что я все это время думал, что действовал по своим правилам. Но ошибался — я играл в чужую игру. Моя жизнь не принадлежала мне никогда и, наверное, никогда не будет принадлежать. Я был раздавлен этой правдой.

Стало так жарко, что одежда прилипла к спине, а ладони стали влажными и холодными.

Царимир поднял глаза, обводя пристальным взглядом присутствующих. Теперь он казался не таким уверенным, как утром. Но даже этого хватило, чтобы заклинатели притихли. Я встретил его свинцовый взгляд.

— Я не могу принять решения о казни Змога самостоятельно. Потому что есть тот, кто зависит от меня. И его мнение много значит для меня.

Все разом обратили на меня свои взгляды. В одних было удивление, в других — смятение, а кто-то смотрел со злобой и пренебрежением.

— Для начала я хочу послушать его, — Царимир устремил на меня взгляд. — Аким, расскажи все, что знаешь.

Я сглотнул, упираясь ступнями в пол. Не понятно, чего хочет Царимир... Чтобы я рассказал о разговоре с отцом?.. То есть он хочет, чтобы я его выдал, рассказав о том, что он выходил из-под печатей?..

Не время паниковать. Нужно оставаться трезвым и не поддаваться влиянию.

Я оглядел присутствующих. Марта испуганно смотрела на меня, Лияна — не с меньшим интересом. Я медленно поднялся.

— Мне нечего рассказать. Ну если только, что я сегодня узнал, что мой отец до сих пор жив. Никто не посвящал меня в планы правительства. И поэтому я остаюсь в стороне и снимаю с тебя, дядя, ответственность. Ты можешь с чистой совестью принять решение самостоятельно, не завися от меня.

Лияна открыла рот в немом вопросе. Валемир вдруг ожил и склонил голову, как бы прислушиваясь. Царимир окаменел. Он вытяну губы в тонкую линию, и их уголки опустились вниз.

Я сглотнул, стягивая нити решительности.

— Выражая глубокое уважение к Совету, хочу сознаться в одном, — я прошелся по всем взглядом.

— Вчера на бегах… — я мельком посмотрел на разгневанного Мая. — Вчера после забега… Я стрелял из лука в Мая.

Молчание нарушил прерывистый смех одного из заклинателей. Но его в этом почему-то никто не поддержал.

Вестар померк.

— Аким, не время для шуток, — отозвался Царимир.

— Нет, пусть расскажет, — остановил его Вестар.

— Я хотел убить его, — отрезал я.

— Это правда! — последовал выкрик с места. Все обернулись в сторону Мая. Мальчишка надменно смерил меня взглядом.

— Что все это значит?! — процедил Вестар. Его проняла гневная дрожь. Он выпускал меня из-под своего острого взгляда. Прямые брови сошлись на переносице. Мой план сработал.

— Это еще не все, — продолжил я и повернулся к Лияне. — Я специально сбил лошадь Лияны, чтобы победить.

Потребовалось немало храбрости, чтобы произнести это. И кажется, удалось без запинки.

— Замолчи! — рявкнул Царимир, так сильно ударив кулаком по столу, что кубки подпрыгнули и звонко ударились друг о друга.

— Нет, Царимир, пусть говорит, — вмешался Арзу, вскидывая руку. Арзу впервые проявил заинтересованность к моей личности.

— Он это сделал по моей вине, — все как по команде повернулись к Маю.

Я же хотел запустить в него чем-нибудь, чтобы он замолчал. Глаза Мая хищно блестели. Он так побелел, что синяк стал виден более отчетливо.

— Я спровоцировал его. Это моя вина. Все знают, что хладовеев лучше не злить. Я пренебрег этим правилом. Я хотел победить, чтобы получить посох и быстрее встать в ряды заклинателей. Я напугал Белохвоста заклятием, которое сотворил незаметно ото всех. Но виню себя за эту ошибку, — Май обратился к Вестару. — Прости, отец!

Я был до глубины души взбешен. Май казался искренним, но просто играл на публику. Он поднял глаза и посмотрел прямо в глаза Валемиру.

— Я прошу Совет дать мне возможность искупить свою вину и исправиться, — сказал Май, успев опередить меня.

Повисла тишина. Вестар так и стоял неподвижно. Царимир в замешательстве смотрел то на меня, то на покалеченного Мая. Я боялся предположить, что творится у него в голове. Я понял, чего добивается Май. Он не упустит своего шанса. Ну да ладно, главное, что мне удалось завладеть вниманием заклинателей. Теперь стоило быть очень осторожным. Один неверный шаг — и я труп. Передо мной стояла одна цель — вывести Вестара на чистую воду.

— Я прошу, чтобы Совет испытал меня со всей строгостью. Я отдам жизнь, чтобы защитить Светгор и Долину Снегов. Это для меня все! — продолжал пылкую речь Май.

Я облегченно вздохнул — мальчишка сделал всю работу за меня. Игра повернула совсем в иное русло. И это мне было только на руку. Я оторвался от пристального взгляда Мая.

Валемир оперся на посох и заговорил хриплым голосом:

— Храбрецы!.. Вы играете во взрослые игры и ничего не знаете о борьбе и сражениях. Вы не знаете силу заклятия. Глупые мальчишки! И ваша глупость погубит вас! Вы ищете дорогу к гибели души. В ваших сердцах полыхает Сила, а вы спешите погасить ее, не успев ей насладиться.

На этом Валемир закончил причитать.

Вестар хмурился и посмотрел на меня так, что мурашки прошлись по мокрой спине. Он никогда не простит мне этого и еще больше возненавидит меня. Придется бороться в одиночку. Один — значит один!

— Я принимаю твою просьбу, Май, — наконец перешел к делу Валемир. — Я дам тебе возможность вылезти из самолюбия и единоличности. Похоже, это единственный шанс спасти тебя.

Валемир перевел туманные глаза на меня. Он какое-то время молчал, что-то обдумывая, потом заговорил:

— Я вижу в тебе преграды. Хочешь победить самого себя? Не одному из нас это не удалось. Тебе никогда не удастся обрести покой. Правда, которая сейчас пролилась, пусть послужит новому испытанию. Так как вы оба виноваты, я дам вам еще одну попытку. Последнюю в ваших жизнях. Завтра мы отправимся в Светгор. Прошедший его, получит посох. Посмотрим, насколько вы способны изменить себя.

Заклинатели молчали.

— На сегодня довольно. Вы показали свою незрелость. Завтра на рассвете, будьте готовы. Май, Аким, Лияна, Марта, Ману, вы можете идти.

Слуга закрыл за мной дверь, когда я покидал зал последним. Я прильнул к двери спиной, ощущая живительную прохладу.

— Ну и что это было? — я открыл глаза и увидел перед собой Ману. Теперь он выглядел как обычно. Я отпрянул от двери, оттолкну его и направился к лестнице.

— Зачем ты наврал? Не знаю, что ты задумал, но ты точно приговорил себя к смерти! И Царимир тебя не спасет! — крикнул он мне вслед.

Я остановился и вернулся к нему.

— Ты рассказал Царимиру о Северине?

— Я еще в своем уме. Хотя соблазн был, — ответил Дух, скрестив руки. — Так ты скажешь, зачем выдал себя? Этот недоумок Май молчал бы до конца.

— Неужели ты ослеп? — всполошился я, удивляясь его тупости. — Ты видел, как Вестар распинался, как он хочет побыстрее избавиться от моего отца? А Арзу…? Царимиру грозит опасность. Они уберут Змога, потом Царимира и меня.

Ману выругался:

— Ты свихнулся! — он вцепился в меня взглядом. — Просто скажи, что ты хочешь отомстить Вестару. Зачем из этого делать целую драму? И вообще у тебя паранойя!

Я хмыкнул — бесполезно с ним спорить.

— Знаешь, почему Вестар так ненавидит тебя и Змога?! Да потому что его жену убили по вине твоего папаши. Он предан Царимиру, поверь мне. Он доказывал это не раз.

Я сделал шаг вперед и опять облокотился о дверь. Почему-то после всего услышанного эта новость меня ни сколько не удивила.

— Чего еще я не знаю?

— Перестань паясничать! Послушай, Ким, тебе сейчас нужно успокоиться и прийти в себя. Не делай больше глупостей. Это все, чего хочет от тебя Царимир. Ты и так слишком засветился и наделал много шумихи. Теперь Царимиру придется расхлебывать это до конца жизни.

Я раскрыл рот, чтобы высказать все, что думаю о Ману, но меня перебил неожиданно раздавшийся голос за спиной Духа.

— Ну и компания! Вы когда-нибудь разлучаетесь?

Ману резко обернулся. Май выглядел бодро, словно тяжелого разговора и не было.

— Что тебе нужно? — зло спросил я и выпрямился.

— Как видишь, твоя ошибка сыграла мне на пользу. Я хотел поблагодарить твоего дружка Духа.

Я вопросительно глянул на Ману.

— Ты был прав, мохнатый, они купились!

Ману принял безмятежный вид и ответил:

— По-моему, для полного образа тебе не хватает еще одного синяка под глазом.

Мальчишка фыркнул.

***

Мы уже были час в пути, когда утреннее небо залилось розовым холодом, словно замороженным соком клюквы. Выглянувшее солнце неторопливо растапливало небо.

Наш отряд двигался длинной вереницей. Заклинатели ехали в закрытых повозках. Я предпочел верховую езду и не спеша двигался за повозками.

Переход через Долину к Холодному морю занимал два дня. Предстояло переплыть море на судне и еще день добираться до Светгора. В дорогу я снарядился основательно. Помимо теплой одежды, собрал легкие вещи и обувь. Сложил все в походную кожаную сумку. Взял с собой лук. Прицепил к поясу кинжал. Предстояло как-то выдержать жару, поэтому я прихватил флягу с водой и сушеные травы, которые собрал мне в дорогу Арий для удержания влаги в теле.

Царимир и Арий предпочли ехать в повозке в компании Вестара. Май, конечно, был с ними.

Мы шли медленно, пробираясь через снежные заносы. Пробираться приходилось через горные дорожки. Настолько узким, что в ширину умещались только один всадник или повозка. Наш отряд растянулся на целый километр.

В горах погода стояла тихая — заклинатели постарались на славу, направляя ветры вперед расчищать дорогу.

Я ждал своего отца, когда он снова придет ко мне, и вздрагивал, когда ветки неожиданно дрожали, в надежде увидеть волка. Он не появлялся. К вечеру отряд вышел из соснового бора и пересек границу Долины. Я тут же заметил изменения. Воздух стал спертым и влажным от таявшего снега. Дул холодный ветер. Это означало, что мы приближались к морю. К завтрашнему вечеру мы уже должны были попасть в портовый город.

Мы остановились поздней ночью в лоне скал. Укрытием от ветра послужила одинокая сосна. Разбив лагерь, солнцевеи и хладовеи разделились на группы. Одни, укутавшись теплее, грелись у костров с горячим супом в руках. Другие оставались в повозках. Ману постоянно мельтешил рядом. Приближаться ближе, чем на пару метров, он не решался.

Ранним утром мы собрались в дорогу и снова двинулись через горы. Ордон остался позади. Никогда я не заходил так далеко от дома. И странное чувство грусти просачивалось из глубины. Меня тянуло назад. Быть может, потому что Ордон в моей крови. Я ехал, поникнув головой, и думал о Медвежьей горе. Обещания себе забыть о людях рассыпались. Мне не верилось, что Царимир закроет Радужные Врата.

Вечером, как я и предполагал, мы добрались до порта. Место было серым и враждебным. Голые скалы обдувал южный ветер, разметая снега. Хвойный лес сменился колючим кустарником. Пахло сырой древесиной. Снега не было совсем. Кое-где пробивалась молодая зеленая травка.

Отряд остановился, скидывая часть одежды. Мантию и куртку я свернул и сложил в сумку. Лук и колчан надел обратно на плечи.

Мы заняли два корабля. Ночь встретили уже на судне с широкими кормой и палубой, от которых пахло свежей древесиной.

Несколько часов я провел под открытым небом, вглядываясь в черную бездну, усыпанную звездами.

Чем дальше мы продвигались на юг, тем более теплым становился воздух.

Около полуночи я отправился спать ко всем остальным и устроился в гамаке. Среди ночи мне стало плохо. Подкатила тошнота, и пришлось обратиться к Арию за помощью. Он заставил выпить травяной настой. Под утро удалось заснуть.

Я проснулся от невыносимой духоты. Когда вышел на палубу, обомлел, — предо мной открывался другой мир.

Наши корабли плыли вдоль высоких зеленых холмов. Разросшиеся кудрявые деревья походили на мох. Небо звенело чистотой, солнце ослепляло. Вдоль берега можно было разглядеть небольшие поселения. Разноцветные дома напоминали клумбы цветов — красные, синие, желтые.

Мы пристали к берегу. Сойдя с корабля, я ощутил тяжесть земли.

Портовый город Светгора был огромным. Солнцевеев было столько, что глаза разбегались от их мельтешения.

В основном все ходили босяком. Все жители были в ярких одеждах. Женщины — в широких шароварах и нечто похожем на юбки с разрезами по бокам до самого пояса. На большинстве мужчин были длинные кожаные брюки. В основном у всех на запястьях, шеях, в ушах и волосах были украшения.

Нам снова пришлось пересесть на повозки и лошадей и отправиться в путь. Мы поднялись на холмы. Здесь царствовало жуткое пекло. Я чувствовал себя ящерицей на раскаленном песке. Жара душила и затрудняла дыхание, смыкаясь огненным кольцом вокруг шеи. Горло саднило. Источник Силы был повсюду, куда ни глянь. Появилось огромное искушение взять хотя бы его крохотную часть, но я не стал этого делать и выставил защиту.

Перейдя холм, мы остановились возле белокаменной башни. Впереди произошла какая-то возня, и мы надолго застряли у берега реки. Я допил всю воду, которая была у меня в запасе, и теперь страдал от жажды. Эти мгновения особенно казались мучительно долгими. Я понял, что лучше двигаться, чем стоять под палящим солнцем. Мокрую спину кололо, руки и лицо жгло. Я провел рукой по волосам — горячие. Ткань, которая была обмотана вокруг шеи для защиты от пыли, я накинул на голову, спасаясь от солнца.

Внимание стало ускользать, а концентрация на защите рассеивалась, теряя свои свойства. Внезапные порывы тошноты заставали врасплох.

— Может воды?

Я обернулся. Марта рассеянно оглядела меня. Ее кудри трепал горячий ветер. При свете солнца волосы казались еще ярче и походили на желтый цвет мимозы, которая росла здесь повсюду. Мне даже показалось, что Марта и пахнет как мимоза.

Она улыбнулась и, не дожидаясь ответа, потянулась к сумке, достала фляжку и протянула мне. Я жадно схватил ее и сделал большой глоток. Прохладная вода оживила. Марта покосилась на меня.

— Хладовеи сложно переносят наш климат, — сказала она.

Я не мог привыкнуть к ее хрипловатому голосу. Я обернулся — вокруг только воины.

— Тебе лучше держаться подальше — твой отец рассердится...

Марта улыбнулась.

— Если он о чем-то и беспокоится, то только не в Светгоре. Сейчас мы все вместе. Когда такое еще будет?! — сказала она с воодушевлением. — А ты ничего, еще держишься. Обычно многие хладовеи сдаются еще в порту.

Я ухмыльнулся — девчонка с юмором.

Светгор открылся нам, когда мы поднялись на холмы. Я изумился его красоте. Это был очень красочный, насыщенный цветами город. Каменные дома тесно примыкали друг к другу. В отличии от них, дома Ордона были деревянными, не считая, конечно, Горного замка. Потом я понял, что это были не жилые дома, а кузницы, лавки, мастерские. К центру города их становилось все больше. Через некоторое время мы оказались на большой круглой площади. Здесь было столько народа, что не протолкнуться даже верхом на лошади. И поэтому мы шли медленно. Улицы стали уходить вниз, ведя нас к скалам. Марта сопровождала меня всю дорогу и рассказывала о достопримечательностях города. Я слушал ее краем уха, борясь с тошнотой.

Из-за раскидистого дерева неизвестной породы проглядывала зеркальная гладь. Мы спустились на берег реки к длинным ладьям. Воздух был пропитан резким запахом цветов. Ветер доносил свежую прохладу от воды и шевелил листвой. Под лучами солнца трава блестела и переливалась.

Оставив лошадей со слугами, мы пересели на ладьи. Здесь нам с Мартой пришлось расстаться. Обе стороны реки подпирали отвесные скалы, покрытые извилистыми деревьями. Повсюду слышались оглушительные всплески водопадов, которые словно косы девиц струились в реку, взметая алмазные искры. От мерного покачивания шла кругом голова. Я держался за поручни и вглядывался в бирюзовую гладь, тихо бившуюся о борт. На плечо опустилась чья-то рука. Я поднял голову. Арий улыбнулся.

— Мы почти добрались, — тихо сказал он.

Я еле заметно кивнул. Наставник сжимал посох, давно истертый и исцарапанный символами. Я редко его видел в руках Ария.

— Во дворце много мест, где будет хорошо хладовеям, — подбодрил он.

Говорить я не мог, и я попросил наставника:

— Арий, расскажи мне еще о посохе.

Наставник сощурился и взглянул на свой посох. В этом взгляде я уловил несколько чувств: сожаление, тихую радость и грусть.

— Посох даст тебе многое, — начал Арий, не отрывая от него взгляда. — Не раз он будет тебя выручать и спасать. Ты привыкнешь к нему. Привыкнешь так, что он станет частью тебя. С помощью посоха ты поймешь многогранность Силы, ее природу. А осознав себя единым целым с посохом, ты будешь способен сотворить многое.

— Тогда почему ты мало пользуешься им?

— Получить Силу и власть — это то, чем соблазняются молодые заклинатели. Они думают, что смогут это сделать с помощью посоха, — Арий усмехнулся в усы.

Я опустил глаза, понимая, что он имел в виду меня.

— Посох не берет Силу из ниоткуда. Он берет ее из тебя и помогает формировать ее. Но ты также можешь это сделать и без посоха. Почему-то заклинателям проще поверить в какой-то артефакт, чем в самого себя. Чем больше ты отдаешь жизненную силу посоху, тем сильнее рискуешь потерять себя. Когда заклинатель чувствует себя опустошенным, чаще всего прибегает к Силе посоха, которую сам же в него и вложил. Таким образом, энергия отделяется и переходит в посох. Он высасывает ее из тебя. Пока ты без посоха, Сила внутри тебя. Хоть и спящая, но она есть!

Я не смог сдержать разочарования. Все это время почему-то я думал о посохе иначе.

— Ты берешь энергию из окружения, она переходит в посох и накапливается в нем. Поэтому заклинатель становится менее сильным. Посох истощает тебя самого.

— Значит… Мне не нужен он?

— Нет, посох не вредит. Это сама Сила вредит, если она превышает твой дух. Тогда не ты управляешь Силой, а Сила тобой. С посохом или без него. Да, можно обойтись без посоха. Но есть риск, что Сила сожжет заклинателя изнутри, когда ее накопится слишком много.

— Значит, посох это нечто страховки?

— Страховки? — не понял Арий.

— Ну, например, когда ты падаешь и знаешь, что не разобьешься, потому что привязан к веревке.

Арий усмехнулся:

— Хороший пример.

— А если я не хочу отдавать Силу посоху, ее можно оставить в себе?

— Для этого нужно быть сильным и осознающим. Первое время ты не будешь замечать, как она будет перетекать в посох.

Мне стало совершенно ничего не понятно, и Арий увидел это. Какое-то время он молчал, дав мне возможность поразмыслить.

Если посох забирает Силу, ослабевая заклинателя, зачем тогда он вообще нужен?.. Следующая мысль прояснила все. Я округлил глаза и уставился на Ария.

— Посохи нужны для страховки Совета! Для контроля! Чтобы Сила заклинателей не преобладала над Силой старейшин!

Старик оценил мою догадливость.

— С посохом ты несомненно приобретешь мощь. Но это все видимость. На деле ты даже будешь чувствовать, как она возрастает и приумножается, давая тебе обманчивые надежды. С посохом ты рискуешь и носишь змею на шее, готовую в любой момент затянуть петлю. Чем больше ты будешь пользоваться посохом, тем сильнее будешь зависим от него.

— Посох это формальность, которую обязан принять каждый заклинатель. Чтобы подчиняться Совету, — закончил я с горечью. Теперь понятно, почему Царимир и Арий так редко прибегают к нему.

Арий задумчиво посмотрел на меня. Похоже, у него имелся свой ответ.

— Не спеши делать выводы. Ты научишься извлекать из этого пользу. Как только возьмешь посох в руки, он переймет всю твою сущность и природу. Ты навсегда останешься связан с ним. С этого момента он будет частью тебя. Потерять его — все равно, что потерять часть себя.

Я вспомнил отца. Он был без посоха.

— А с посохом я смогу овладеть Силой солнцевея?

— Ты уже это делаешь прямо сейчас! — Арий усмехнулся, увидев мое непонимание, и продолжил. — Твое испытание началось уже после того, как мы покинули стены замка. Ты сможешь применить заклинания солнцевея, когда придет час твоей смерти.

Увидев мой ошеломленный взгляд, Арий улыбнулся:

— Ты все еще изо всех сил держишь барьер, потому что тебя пугает неведение. Если хочешь пройти испытание, тебе нужно сначала победить самого себя — это сказал тебе Валемир, если ты внимательно слушал его. Он сказал, в чем будет заключаться твое испытание.

Я нахмурился, пытаясь вспомнить, что говорил мне Валемир. И снова подступила тошнота.

— Сбросить барьер… Легко говорить, когда тебя не выворачивает наизнанку, — буркнул я вполголоса и уставился на воду, пытаясь унять недомогание.

Арий захохотал так отрыто и громко, что своим смехом заразил и меня. Он потормошил меня за плечо. В его тонких руках еще чувствовалась былая сила.

И не представлял, как этот разговор поможет мне при испытании, но все равно я был благодарен Арию за поддержку.

— Ты справишься, — подбодрил меня старик, переводя взгляд на скалы. По его выражению лица я понял, что мы почти прибыли на место.

Каньон сужался. По отвесным скалам тянулись зеленые лианы. Переплетаясь, они создавали множество мостов через реку. В обильной зелени иногда проглядывали жилища солнцевеев, пестрящие красочной черепицей крыш.

Неожиданно узкий каньон расширился, и мы вплыли в обширную заводь. Здесь не было пристаней, зато лодок было много. Мы подплыли к отвесу и взошли на мосты. К нам спустились лиановые подъемники. Мы перешли на них и взмыли ввысь вдоль сколы.

Наверху мы оказалась под арками из кустарников. Я огляделся и заметил, что нас стало значительно меньше. Впереди меня шли Арий, Вестар и Царимир. Впереди всех Арзу с дочерями. Позади отставали Ману и остальные заклинатели. Валемира не было видно. Часть воинов осталась внизу.

Пройдя через арки, мы оказались на небольшой площадке, выложенной красочной плиткой. По центру шумел фонтан. Я уже к ним привык — фонтаны встречались повсюду.

За деревьями возвышался сам дворец. С монументальными колоннами, многочисленными арками, колышущимися на ветру знаменами, коридорами, огромными дверями. Над самой главной башней сверкал огромный овальный диск, олицетворявший солнце. Ничего общего с замком Ордона. Совершенно другое зодчество. Отражение южной культуры присутствовало во всем — в мебели, одежде, разве что оружие делали как в Ордоне, и язык был один. Даже трудно подумать, что Ордон и Светгор — одно единое царство.

Слуги в легких одеждах тут же радушно встретили нас и пригласили пройти во дворец.

Лицо Ману сияло детской радостью. Он истосковался по теплу.

Мы прошли под аркой и оказались в тени купола, в центе которого было застекленное отверстие. Через него пробивался солнечный свет. Его блики мерцали на стенах и зеленой листве, обвивающей столбы под самый купол. Откуда-то сверху доносился звук гуслей. Они напомнили мне Ордон — и душе как-то стало легче.

Здесь стояла такая же жара...

Послышались шаги. На мраморной лестнице появилась стройная женщина с темными вьющимися волосами и радостным блеском в глазах. На ней было малиновое платье, а лодыжки переплетали шнурки. Я не сразу догадался, что это обувь, — больше походило на украшение.

Она оглядела гостей и остановила взгляд на Арзу. Женщина широко улыбнулась, открывая ряд белоснежных зубов. Лицо ее напомнило лицо Лияны. «Марина», — понял я.

Она сбежала вниз по лестнице. За ней всколыхнулся шелковый шлейф платья.

Подбежав к Арзу, она заключила его в объятия, потом отпрянула и коснулась ладонью его лба, как когда-то касался меня Царимир. Она что-то торопливо сказала. Затем Марина по очереди обняла дочерей и медными глазами поприветствовала всех прибывших. Последовали долгие приветствия. Арзу начал распоряжаться, чтобы нас наконец распределили по комнатам.

Марина обратилась к Царимиру:

— О, Царимир, как я рада вновь видеть тебя!

Она неожиданно обняла дядю, и точно так же коснулась рукой его лба. Тут я вспомнил, что у них так принято со всеми почетными гостями, как сказала Марта. Я тут же поймал взгляд девчонки, как бы говоривший «все в порядке».

— Да прибудет с вами Сила солнцевея, — Марина казалась искренней и добродушной. И производила на меня большее впечатление, чем я ожидал.

Арзу обратился к ней:

— Знаю, ты не ждала, что к нам нагрянут гости. Валемир решил провести испытания в Светгоре для новых заклинателей.

Марина осмотрела толпу и неожиданно остановила свой теплый пристальный взгляд на мне. Стало не по себе. Сейчас, когда тебя выворачивает наизнанку, и изнуряет жара, не хотелось быть объектом чьего-либо внимания.

— Вот, — Арзу вскинул руку в мою сторону. — Это Аким, племянник Царимира.

Марина улыбнулась и подошла ко мне. Я встретил спокойный взгляд Царимира.

— Наследник Ордона, — сказал он, словно прочитал заклинание.

— Ты уже такой взрослый, Аким! — пролепетала Марина.

Арзу усмехнулся.

— Так сколько лет прошло, — небрежно сказал он.

— Да, верно, — Марина померкла. — Ты не помнишь меня? Да?

Я мотнул головой. Медные глаза Марины потемнели, словно погрузились в воспоминание.

— Не будем задерживать гостей, Марина, — сказал Арзу и коснулся ее плеча. — Все устали с дороги.

— Да, конечно, — ответила она улыбкой Арзу.

После собрания дядя ни разу со мной не заговаривал. А я даже не попросил извинения за то, что доставил ему столько неприятностей и хлопот.

Нас отправили по комнатам со слугами. Меня разместили рядом с комнатой Ария.

Я перешагнул через порог и перевел дух, ощущая прохладу от каменных стен. Хладовеев поселили на самых нижних этажах, где было холодно как погребе.

Комната была небольшая. Каминов не было, минимум мебели. Только узкая кровать, изящное низкое кресло, шкаф, письменный столик с графином воды и бокалами и чаша для умывания. Полы были застелены коврами. Всю эту неброскую обстановку украшал вид из широкого окна, за которым переливалось изумрудом дерево липы. Нахождение в холодной комнате, из окна которой льется солнечный свет, вызывало двоякие чувства. Словно я дома, а окно — это картина на стене.

Я скинул с себя лук, колчан и пояс с оружием и выпил воду из графина почти до половины. Затем умылся из чаши. Вода слегка прояснила голову. Под салфеткой на столе я обнаружил еду — фрукты, орехи, хлеб. Но есть совершенно не хотелось. К тому же я боялся, что меня опять начнет мутить.

Я обессилено упал в кровать, решив немного отдохнуть с дороги. И тут я услышал от себя запахи соленого моря, пота и рыбы. Я поморщился — не мешало бы принять ванну... Но веки тяжело сомкнулись, и я погрузился в сон.

Во сне я услышал грохот, тут же подскочил и сел. Сон пропал. Казалось, что я совсем не поспал. Но за окном солнце уже не было таким ярким, а лучи уже не падали на пол. Я огляделся. Раздался еще один грохот. Кто-то швырял в окно камешки. Я осторожно подошел к окну, опасаясь, что в меня попадет очередная галька.

На лужайке под сенью деревьев стояла Марта. Ее волосы даже в тени были насыщенно-желтыми. Она помахала рукой и направилась ко мне, перелезая через невысокое каменное ограждение. Все еще не до конца проснувшийся, я стоял и наблюдал, как она легким шагом ступает по траве. Ее одежда в этот раз была проще. Она была босиком, в кожаной жилетке и длинных травяного цвета брюках. В волосах сбоку были заплетены мелкие косички. Прическа была украшена шнурками и какими-то украшениями в виде серебряных бусин и перьев.

— У тебя лицо сонное. Ты спал? — спросила она, подбираясь к окну.

Я потер глаза, смахивая наваждение.

— Да, немного…

— Весь день — это немного? — возмутилась она, будто это преступление. — Пойдем, погуляем в саду. Есть разговор.

«Не самое подходящее время для прогулок», — подумал я. На мне все еще была дорожная одежда. Я заколебался с ответом, ища причины остаться.

Стук в дверь заставил резко повернуться. Я хотел уже пойти открыть, как вдруг в меня вцепились руки и с силой потянули назад. Потеряв равновесие, я буквально выпал из окна. Девчонка была сильной.

Я оказался под липой, в душном саду. Марта хихикнула. В дверь снова настойчиво постучали.

— Пошли, — шепнула Марта, вцепилась в мой рукав и потянула за собой.

Я не стал с ней спорить и пошел за ней, постоянно оглядываясь на окно, место живительной прохлады, которое неизбежно удалялось.

Солнце нависло над деревьями. Приближался вечер. Марта молча вела меня вглубь сада. Мы оказались под аркой акации, потом долго шли по зеленому коридору, далеко уходя от дворца. Я хотел ее спросить, куда мы направляемся. Но не решился, боясь быть услышанным посторонними, — вдруг кто-то еще прогуливается по саду. А светиться рядом с дочерью Арзу было не кстати. Бесконечный коридор не заканчивался, мы петляли, словно по лабиринту. Свернув налево, мы шагнули на лестницу. Перед нами открылся потрясающий пейзаж. После отдыха ко мне вернулось восприятие окружения. Я открыл рот от изумления — такой красоты я еще не видел.

Внизу, словно в лоне подножия гор, белела широкая овальная беседка, отгороженная канавой с водой. Колонны беседки были обвиты кустарниками роз. К ней вело множество дорожек. В центре беседки был фонтан. За беседкой начинался деревянный мост, ведущий к многочисленным озерам и водопадам, которые, словно горная река, каскадом вливались друг в друга. Они были видны отсюда очень отчетливо.

Марта шла быстро, а я еле успевал за ней. Мы прошли через беседку. Теперь можно было рассмотреть фонтан — это была небольшая статуя девушки с раковиной в руке, из которой струилась вода.

Вокруг никого. Все были во дворце. Во мне закралось беспокойство, что я пропущу что-то важное. Но Марта шла упорно вперед. Мы зашли на деревянный мост и обогнули водопад. Брызги попадали на кожу, оставляя живительную прохладу. Я любовался окружающей природы, раскрыв рот.

Мы уходили все дальше и дальше. Я не выдержал и спросил:

— Куда мы идем?

Марта промолчала и даже не обернулась. Наконец мы оказались на утесе над одним из озер. От прохладной воды я почувствовал себя значительно лучше. Марта остановилась. Но не успел я открыть рот, как она опередила меня.

— Как ты собираешь пройти испытание?

Я пожал плечами. Если это все, что она хотела узнать, — не стоило тащить меня так далеко. Но вслух я обронил другое:

— Не знаю, — ответил я. — Не знаю, каким будет испытание. Валемир говорил о нем что-то на собрании, но я не понял его.

— Валемир очень хитрый. И не надо думать, что если вам позволили пройти испытание, оно будет очень легким. Май — дурак. Он совершил большую глупость и утянул тебя за собой, — Марта неподдельно злилась.

Я хотел возразить, что этот недоумок никакого отношения ко мне не имеет. Что я сам хотел этого, а Май просто опередил. Но Марта настойчиво продолжила:

— Понимаешь, если кто-то из вас не пройдет испытание, то возможно посох он никогда не получит. Даже после совершеннолетия.

Я удивился, но потом обрадовался. «Вот и хорошо! Значит, обойдусь без него!» — подумал я, но решил не говорить ей этого.

— Почему?

— Многие хотели пройти его испытание. И того, кто потерпел неудачу, Валемир, записывал в черный список.

А старик не так прост, как я до этого думал! Я горько улыбнулся.

— Это даже не соревнования, какие были в Ордоне, — сказала она, увидев мою ухмылку. — Вы будете поодиночке проходить свое испытание.

Это я уже понял. Может, она знает что-то еще?.. Я решил подыграть:

— И что мне теперь делать?

— Тебе нужна Сила твоего посоха.

— Что?..

— Я все продумала. Тебе нужно отправиться в Запретный лес. Вон он. Мы недалеко, тут рукой подать, — она указала куда-то в сторону, но я ничего не увидел, кроме зарослей акации. — Найди свое дерево и получи от него Силу, тогда тебе, возможно, удастся пройти испытание.

Ее слова глубоко удивили меня.

— Если он Запретный... Наверное, нельзя в него заходить? — с иронией спросил я. И вообще, с чего ей помогать мне? Может, она за Мая и хочет подставить меня? Вдруг меня поймают в этом самом лесу?! Да и вообще, не нужен мне никакой посох!

По моему выражению лица Марта поняла все, что я подумал за эту секунду.

— Даже не думай! Я не хочу тебя подставлять. Я ненавижу Мая, больше чем ты!

— Ну, допустим. Но почему ты мне помогаешь?

Марта отвела глаза и ответила:

— Я не могу тебе сказать…

— Тогда я не могу тебе поверить.

— Тебе придется. К тому же у нас мало времени — скоро ужин. Пойдем.

Она двинулась вдоль утеса.

— Постой! — остановил ее я.

Марта терпеливо повернулась.

— Сколько это займет времени? Мне нужно... — медленно добавил я. — Я с дороги даже не успел помыться и переодеться. Как я пойду в таком виде на ужин?

Марта окинула меня взглядом, потом вдруг поводила веснушчатым носиком. От неловкости у меня вспыхнули щеки.

— Это легко исправить, — сказала она и толкнула меня в плечо. Я отпрянул, сделал шаг назад, но не почувствовав опоры, вскинул руки и полетел вниз.

Надо мной сомкнулась ледяная вода. Я даже не успел задержать дыхание и изрядно глотнул воды. Моментально вынырнув на поверхность, я вспомнил, что не умею плавать. И меня опять потянуло вниз. Я стал усиленно двигать ногами и руками, пытаясь спастись. Вдоволь нахлебавшись воды, я наконец почувствовал под ногами дно, оттолкнулся и вышел на пологий мшистый берег.

Марта быстро сбежала с обрыва и помогла мне выбраться. Похоже, она всерьез испугалась.

— Ты что, не умеешь плавать?!

В Ордоне реки замершие почти круглый год, и весна стоит пару месяцев. Я хотел объяснить ей это, но не получилось, — я никак не мог откашляться.

— Вот это ты меня напугал! — испуганно залепетала она.

Толкать без предупреждения, даже если бы я и умел плавать, — тоже не очень хорошая идея. Даже Ману не позволял себе такого. Но не ругать же девчонку…

— Извини… — сказала она, постучала меня по спине, когда я снова закашлял.

— Ну, можно сказать, что я помогла тебе научиться плавать. Да к тому же ты теперь еще и чистый! Ладно, пошли! — попыталась пошутить Марта.

Мокрый и злой я поплелся за ней. По дороге Марта оглядывалась и улыбалась, лицезрея мой жалкий вид. Сейчас я выглядел еще хуже, чем днем под солнцем. Мокрая одежда липла, в сапогах хлюпала вода. С другой стороны, я был благодарен ей, — холодная ванна и эффект неожиданности быстро привели меня в чувство. Мы шли по тропинке, поднимаясь вверх в горы. Солнце постепенно закатывалось за лес, подпаливая макушки деревьев багровым светом.

Мы прошли вдоль ручья, поднялись по каменным выступам и зашагали по мшистой мягкой почве. Я восхищался буйством зелени. На удивление, здесь пахло сухой листвой. И воздух был настолько сухой, что щекотало нос и резало глаза. Туника и волосы быстро сохли.

Во мне зародилась тревога, но я старался не поддаваться ей. Я изучал природу. Деревья были почти одинаковыми. Отличались только шириной и высотой. Здесь не было хвойных пород, что в лесах Ордона. И можно было вдоволь насладиться шелестом листвы. От деревьев веяло силой и мощью.

Мы прошли мимо валунов. Внимание мое рассеялось. Чем выше мы забирались, тем труднее становилось дышать. Я обернулся — может, все-таки зря покинул прохладную комнату? Я хотел окликнуть Марту, но не сделал этого. Она неожиданно остановилась.

— Все, дальше ты пойдешь один, — неожиданно глаза девчонки наполнились радостью.

Я огляделся. Мы оказались на небольшой поляне. Над нами кренились вековые деревья, закрывая солнце. Но все же лучи пробивались через крону, освещая поляну золотом. Откуда-то сверху доносилось щебетание птиц.

— Найди свое дерево. Если у тебя получится, то появится шанс пройти испытание Валемира. Я приду за тобой через час. Надеюсь, тебе повезет, — голубые глаза лукаво сверкнули. — Конечно, хладовеи ходят здесь годами, в поисках своего дерева... Но мне почему-то кажется, что у тебя получится быстрее!

Марта подмигнула мне.

Я не понял ее намека и поэтому решил переспросить:

— А почему так долго? Это что, сложно?

— Для солнцевеев не очень сложно, а для тебя вот в чем трудность — хладовеи не могут продержаться в лесу долго, потому что он очень древний и сухой. Все воды собрались там, внизу, а здесь совершенно нет влаги. На самом деле исконное название леса — Рожденный. Запретным его назвали, чтобы обычные солнцевеи не ходили сюда.

— Почему Рожденный? — не сдержался я от любопытства.

— Еще давно этот лес посадили заклинатели и наделили его силой. На каждом дереве заклятие. Оно индивидуально. Поэтому для каждого хладовея и солнцевея существует свое дерево. Заклинатель и его дерево похожи. У них должна быть одинаковая суть.

— А ты хорошо осведомлена для заклинательницы без посоха.

— Мы часто с отцом гуляем здесь… — пожала плечами Марта, смущаясь от того, что я назвал ее заклинательницей. В девчонке прекрасно ужились два противоречивых качества — скромность и дерзость. Марта улыбнулась.

— Нам лучше поспешить, чтобы успеть к столу. Иначе нас будут искать. Я вернусь через час, — она в упор посмотрела на меня. — Удачи!

Марта развернулась, зашагала прочь и скрылась за валуном. Я проводил ее взглядом. «Через час…» — отозвалось эхом. И все-таки почему же она мне помогает?..

— Ты теряешь время, — раздался знакомый низкий баритон.

Я вздрогнул, узнав голос отца. Этот голос я узнал бы из тысячи. Я был совершенно не готов встретиться с ним сейчас в Светгоре! Сердце всколыхнулось и лихорадочно застучало. Я осмотрелся — никого. Но тут я заметил очень густую тень, которая неподвижно стояла возле дерева. Как и прежде, на нем была черная длинная мантия, голову покрывал капюшон. Словно потоком ветра, меня сбила его Сила. Она была настолько несокрушимой и несгибаемой, что мои попытки спрятать страх оказались тщетными. Я вспомнил бега в Ордоне, как под силой заклятия я стрелял в Мая. Что-то мне подсказывало, что это была лишь шалость отца. К спине прилипла туника. Ладони вспотели. Он медленно зашагал ко мне под золотистыми лучами солнца. Затем куда-то исчез и снова появился в тени. Из-под капюшона настороженно сверкнули глаза. Он остановился в двух шагах от меня. Я сглотнул, мелкая дрожь прошлась по всему телу, во рту пересохло. Но я заставил себя пошевелить языком.

— Я знаю, что в письме, — прошептал я. — Почему ты мне не сказал, кто ты?

— Ты бы мне не поверил, — спокойно ответил он.

Змог вскинул руки и откинул капюшон.

— Но сейчас я не хочу, чтобы между нами оставались тайны.

Передо мной стоял мужчина с портрета из кабинета моего умершего отца. Только этот портрет каким-то чудом ожил. Еще казалось, что я смотрю на свое отражение. Только отражение было старше и внушительней. Отец надменно вскинул подбородок, посмотрел на меня сверху и зашагал в сторону, давая мне возможность прийти в себя. Я изучал его профиль. Мертвенно-белое лицо, иссиня-черные волосы, прямой нос, черные брови, холодный проникновенный взгляд синих глаз. Он покосился в мою сторону. Меня поразило его умение владеть собой.

— Ты убедился, что я оказался прав? — спросил он вкрадчиво.

Я набрался смелости и спросил:

— Откуда ты узнал, что письмо у Духа?

— От тебя, — отозвался он, указывая на меня пальцем.

Я растерянно захлопал глазами.

— Я считываю твое прошлое и не только твое, а еще Валемира, Вестара... Всех… Еще я случайно услышал ваш разговор с Мартой, — он усмехнулся. — Ты даже не знаешь, что уготовили тебе наши враги…

— Почему я должен тебе верить?

— У тебя нет выхода — ты должен мне поверить, найти посох и…

— Он мне не нужен, — оборвал я его, удивляясь своей пробудившейся смелости.

— Нужен! — отрезал он, больше не дав возможности возразить. — Марта права — Валемир хитер. Он загнал тебя в ловушку, как когда-то и меня… Но ты оказался умнее, не выдав меня на собрании.

Отец говорил так, словно разговаривал с невидимым собеседником. Я понял, что он просматривает мое прошлое. Я попытался закрыться от этого, но мои попытки вызвали давящую боль в затылке. Я сдался.

— Теперь ты мешаешься у них под ногами. Ты вынудил их побегать за тобой, словно за назойливой мухой... Но только для того, чтобы прихлопнуть! Царимир находится под влиянием Совета, он бессилен. Твой дядя боится за тебя, Долину. Арзу держит его на коротком поводке. Они заставили его считать меня врагом, — он подошел ко мне, его синие глаза стали стеклянными. — Они пытаются захватить Долину. И посылают своих Духов, прикрываясь мной.

Услышанное выбило почву из-под ног.

— Они уберут меня. Как только они это сделают, убьют тебя, а затем Царимира. Ты должен найти посох и освободить меня. Он необходим, мы применим их же оружие против них. Для Мая, скорее всего, испытания не будет. Он его пройдет, не ударив пальцем о палец. Эта идея отправиться в Светгор — часть одного единственного плана. Свергнуть Царимира и поставить жирную точку в нашем роду. Правда, не знаю, на что надеется Вестар. Он сделает всю черную работу, и тогда Арзу избавится и от него. Пока ты у всех на виду, ты в безопасности. Но сейчас ты один — и он это знает. Вестар уже ищет тебя.

Я обернулся, словно увидел за собой тень. Мне показалось, что угроза подстерегает меня отовсюду.

— Ты должен меня послушать, — Змог вцепился в меня взглядом.

— Ты убивал людей, — прошептал я, все еще разрываясь в сомнениях.

— Не меньше, чем они.

— Что?..

— А как ты думаешь, откуда у заклинателей Сила, власть, почет и уважение? Почему Царимир решил закрыть Врата? Они добились власти за счет чужих смертей. Я, как и ты, хотел вести честную игру и понял, что южане топчут наше имя, чтобы стать главными. А когда я воспротивился и собрал армию, они сделали все, чтобы упечь меня под печати. Если бы я был такой злой и кровожадный, разве ты бы сейчас стоял предо мной? Я любил свою жену и тебя, Ким, я тоже любил… — синие глаза померкли и налились злобой.

Я вспомнил портрет молодой светловолосой женщины.

Змог вытянулся и резко обернулся.

— Они близко, нам лучше поспешить.

Я огляделся, но ничего не увидел, кроме темноты, поглощавшей лес. Уже смеркалось.

— Иди за мной. Наши силы ограничены. У нас мало времени, — скомандовал отец и двинулся в чащу леса.

Я остался стоять недвижимым, сомневаясь в правдивости его слов. А когда я потерял отца из вида, сорвался с места и побежал вслед за ним.

И снова в гору. И снова удушливая жара. Я истекал потом. Туника стала такой же влажной, как после купания. Змог двигался бесшумно, просачиваясь между деревьями. Он даже не старался их обходить. Я же бежал, что есть сил и еле успевал за ним.

Дышать становилось все труднее. От беспрерывного бега в гору и от жары, смыкавшейся огненным кольцом вокруг шеи. Легкие жгло. Я жадно глотал воздух. Вот почему пахло сухими листьями! Марта не обманула — здесь совершенно не было влаги. Да и зачем — ведь на деревьях заклятие.

Темный силуэт отца стал меркнуть. Сколько времени заняла эта бешеная гонка, я не знал. Я снова подумал о Марте. Если Вестар действительно в лесу, ее могут обнаружить и обвинить в том, что она помогла мне прийти в Запретный лес. Беспокойство охватило, сердце сжалось. В боку предательски закололо. Так долго бежать в гору было сверх моих сил. Дыхание стало судорожным и прерывистым. В какой-то миг я понял, что теряю сознание. Силуэт отца поплыл, и меня повело в сторону. Я споткнулся и упал в траву. Горло распирало от жжения, словно я проглотил песок. Я стал панически кашлять, пытаясь вздохнуть.

— Быстрее, — поторопил меня отец.

Я поднялся, преодолевая страх. Снова бег. Змог стал чаще останавливаться, делая мне передышку. Он высматривал нужное дерево, по-звериному принюхиваясь к воздуху. Тело его истончалось и становилось полупрозрачным. Мы пустились в бег. Теперь я только мечтал, чтобы кто-нибудь толкнул меня в воду.

В какой-то момент воздух перекрыло, и в глазах резко потемнело. Я пошатнулся и потянул руку к дереву.

— Не смей этого делать! — раздался надо мной громом голос Змога. — Это опасно! Не забывай, что на них заклятия.

И тут я почувствовал ледяной поток. Он обрушился мне на голову. Я встрепенулся, пытаясь смахнуть воду. Но воды на мне не было. Я удивленно уставился на отца. И тут до меня дошло — Змог использовал заклятие.

— Пошли, — сказал он торопливо.

И снова заросли, рвущие одежду оставляющие жгучие царапины на руках. Но теперь я ощутил невероятную легкость. Дыхание восстановилось, и я воспрянул духом. А вот силуэт отца становился более расплывчатым. Мы прошли совсем не много, и я даже не успел насладиться прихлынувшей силой, как жара вновь вцепилась острыми когтями в шею, раздирая горло. Страх, паника... Сколько так будет продолжаться?! А если не найдем, не успеем? Беспокойство отняло еще больше силы. Я старался отодвинуть эти мысли, но они въелись, не желая отступать.

Мы двигались по лесу в полной темноте. Сила деревьев гнула меня к земле. Иногда даже казалось, что я полз. Я старался экономить дыхание, не глотая слишком много раскаленного воздуха. В какой-то момент я из последних сил подался вперед и рухнул на колени.

— Опять, — прохрипел я чуть слышно. Но мне никто не ответил. Я огляделся — один. В лунном свете шелестели листья, играя тенями на опавшей листве. Бросил меня! Сердце накрыл мрак, отчаяние душило. Мимо промелькнула еле заметная тень. Я проследил за ее движением. Змог медленно подошел к дереву, что было впереди меня. Я толком не мог ничего рассмотреть — глаза резало.

— Это оно, — сказал он с каким-то благоговением.

Я бы мог удивиться, но был не в силах. Разум помутнел, и мне стало все равно.

— Теперь дело за тобой. Не медли! — сказал отец, смотря на меня пустыми глазницами. — Когда-то я взял от этого дерева посох. Думаю, что оно и тебе подойдет.

— А если не подойдет? — прохрипел я.

— Ты возьмешь посох и пойдешь на Покинутую гору.

— Что?

— Один ты не справишься, дождись… — Змог не договорил. Он растворился в воздухе.

Я долго смотрел на место, где он только что стоял.

Грудь вспыхнула, я сглотнул, но во рту пересохло так, что горло закололо. Я поперхнулся и закашлялся. Затем поднялся и поспешил к дереву. На что рассчитывала Марта? Как бы мне удалось найти дерево в одиночку?

Я обошел его и коснулся рукой ствола. Похоже, это был ясень — широкая размашистая крона с множеством сучьев и узкими длинными листьями. Я поперхнулся. Последовал новый приступ сухого кашля. Туника высохла. Ни капли пота на теле. Горло саднило. Лес высушивал меня, как листья. Я быстро прильнул к дереву, но ничего не почувствовал — ни приветливого тепла, ни вибрации энергии. Я еще раз обошел его и в очередной раз попытался почувствовать. Ничего. В голове промелькнула страшная мысль: «Не то дерево! Отец ошибся!..» Изнутри поднималась волна гнева. Я шумно и часто задышал, вбирая в себя горячий воздух. В груди полыхнуло. Вонзившись ногтями в кору, я принялся со злостью скрести ее, растрачивая последние силы. Я пинал и лупил дерево что есть мочи. Мне отчаянно захотелось ощутить физическую боль. Но я чувствовал лишь холодную, оглушительную ярость, затмевающую рассудок. Я проклинал дерево, выплескивая всю ненависть наружу. Это продолжалось, пока не подкосились ноги, и я рухнул на землю. Я повалилась на бок, свернулся клубком и закрыл глаза. В темноте промелькнули желтые всполохи. Послышались приглушенные голоса. Инстинкт заставлял открыть глаза, но я не стал этого делать.

— Он где-то здесь! Ищите его! Далеко он не уйдет! — это был голос Вестара, я узнал его сразу.

Я содрогнулся. Последовал болезненный позыв закашлять. Я зажал рот, чтобы не выдать себя. На глазах проступили слезы. Сейчас он найдет меня и добьет. В диком испуге я пополз к дереву, собрав все остатки физической силы. Я подтянулся на ветке и стал карабкаться по дереву вверх, перелезая с ветки на ветку. Голова кружилась. Я мог в любой момент сорваться. Но я отчаянно заставлял себя передвигаться вверх. Наконец я из последних сил подтянулся, запрокинул ногу и обхватил руками и ногами сук. Я замер, прижимаясь щекой к гладкой коре. Посмотрел вниз — и тут же перед глазами все завертелось. Я зажмурился. Дыхание было хриплым, словно при воспалении. Так и было — легкие полыхали и готовы были разорваться. Показалась группа воинов, обыскивающих местность. Они прорывались через кусты, безжалостно рубя ветки мечами. Воины подошли к дереву, на котором висел я. Один из них повернулся на лунный свет — и я узнал Вестара. Его лицо исказилось гневом. Прямые брови сошлись, и на глаза легла глубокая тень.

— Он где-то здесь! Не медлите — сразу прибейте мальчишку, как только найдете! Спишем на Змога — и дело с концом! Потом я отправлюсь на Покинутую гору и убью Змога сам. Теперь можно не ждать согласия Царимира.

Убить меня во дворце Арзу?! Если Арзу и причастен ко всему этому, он вряд ли распорядился бы убить меня в собственном дворце, под боком у всех. Что-то не сходилось... Может, Вестар намеревается подставить Эльдарана? Эта было слишком невероятным. Мысли спутывались, словно рой пчел.

Злость и волнение рвали мое сердце. Ветка подо мной затряслась от пробравшей меня дрожи.

Из тени вышел еще один мужчина. Я не заметил его сразу. Голова его была покрыта — и я не разглядел, кто это был. Неужели Арзу?..

Воины пробрались ближе к дереву, обошли его. Они крутились как волки у добычи. Мне оставалось только молиться, что они не посмотрят наверх. Только не такая глупая смерть... Я задержал дыхание и закрыл глаза... А когда открыл, воины уже скрылись за кустами. Огни отдалялись, мелькая сквозь кроны деревьев.

Грудь взорвалась болью. Я вытянулся не в силах ее терпеть, соскользнул с ветки и полетел вниз. Летел я очень медленно, сбивая на ходу сучья. Отбивая себе бока, плечи, бедра. Мое тело летело на самые корни, торчащие из земли. В последний миг я зацепился за ветку. Треск — и я уже летел вместе с ней. Позвоночник неприятно хрустнул — я заорал. Но вырвался лишь хриплый стон. В черном небе вздрогнули звезды, алый свет застелил глаза. Я погрузился во тьму.

Ману

Ману перешел вброд реку. Лияна подхватила юбку, но та все равно намокла. Ману помог ей перебраться на скользкие валуны. Ступая по камням, они вышли на берег.

— Так мы их не найдем, — голос Лияны дрожал.

Ману огляделся. Да, они обшарили весь дворец и округу, но эти двое словно сквозь землю провалились. Не успел этот мальчишка ступить на землю, как уже заработал себе неприятности. Ману заметил за спиной Лияны девичий силуэт — золотые волосы Марты блестели при луне. Вот только почему-то она была одна. Лияна резко обернулась и пошла навстречу сестре. Ману остался в стороне, выжидая, когда Лияна перестанет ругать сестру. Марта поджала губы и сердито посмотрела на нее.

— Отец весь извелся! Где ты была? — сурово спросила Лияна.

— Да здесь, куда я денусь! — отрезала Марта.

— Где Ким? Почему ты одна?

Девочка обомлела:

— А он разве не пришел?

— Рассказывай, куда вы ходили?!

— Не скажу, — сказала Марта. — Значит, Вестар тоже его ищет...

Ману вмешался:

— Вестар?!

Марта пожала плечами.

— Он видел тебя? — спросил Ману, удивляясь.

— Еще чего! Я же не дура, чтобы попадаться ему на глаза!

— Так где Ким? Где ты его оставила?

— В лесу. И не оставила — мы договорились встретиться. Но он так и не пришел — ответила Марта и опустила глаза.

— Марта, как ты могла его оставить?! Ты же знаешь, это опасно для хладовея! Он же может не вернуться!

— Почему? — удивился Ману.

— Ману, тебе надо срочно его найти! Жара может убить его! А вдруг он заблудился?! Марта, сколько он уже в лесу? — Лияна окончательно перестала владеть собой.

— Мы пошли, когда еще светило солнце, — буркнула девчонка под нос.

— Что?! Что же ты раньше не пришла и не предупредила?!

— Я думала, что я его найду, но не нашла...

— Ладно, — выдохнул Ману и коснулся плеча Лияны. — Возвращайтесь во дворец. И никому ни слова, пока я не вернусь.

Глаза ее округлились, наполняясь испугом.

— Да ты что, Ману! Надо предупредить всех, послать стражей и обыскать лес! А вдруг ему сейчас нужна помощь? Если он не нашел водоем, то его уже может не быть в живых! Нет, надо срочно предупредить!

— Послушай, — остановил ее Ману. — Этот мальчишка не так прост. Он и не из таких передряг выкручивался. Ему необычайно везет. Поверь мне. Зачем наводить лишний раз шумиху и подставлять его? Валемир и все остальные и так не в восторге от Кима. С ним должно быть все в порядке.

— Он прав. Если узнают, что хладовей вошел в Запретный лес... Ох, и достанется же ему!

— Достанется тебе! Ты его отвела туда! — прикрикнула Лияна на сестру.

Марта нахмурилась.

— Я хотела помочь!

— В чем?

— Найти посох!

Лияна задохнулась от возмущения.

— Ты в своем уме?! Его не найти без посторонней помощи. Посох ищут годами, а ты хотела, чтобы он сразу его нашел! И о чем ты думала?!

Марта гордо вздернула подбородок, не желая отвечать сестре.

Ману вмешался:

— Не спорьте, смысла уже нет... Лияна, Марта, никому ни слова! Если я не вернусь через час, тогда и предупредите остальных.

Лияна кивнула. Ману хотел было успокоить ее и уже потянулся к щеке. Но вовремя остановился — Марта внимательно наблюдала за ними.

— Все, я пошел, — сказал он и пустился вдоль реки.

Ким

Всколыхнулось белоснежное одеяло, и меня запорошило снегом. Я улыбнулся. Уже и забыл, как выглядит снег... В белой пелене нарисовался силуэт женщины. Ее темные кудри пружинили на ветру. Белая кожа, нежная улыбка... Женщина была очень красивой. Очертания образа начали меняться... И в следующий миг зеленные глаза потускнели и наполнились горечью. Длинные ресницы опустились. Северина?! Я потянулся к ней, но она ускользнула как видение. Откуда-то появился черный дым и начал заволакивать все вокруг, окутывая меня тьмой. Он забился в легкие, заставляя откашляться. Реальность вернулась нежданно, резко, остро. А вместе с ней и физическое страдание. Я дышал словно через тонкую трубку. Мало, очень мало воздуха... Я заставил себя открыть глаза. Небо затянуло прозрачным облаком. Среди веток тускло светили звезды.

Я лежал спиной на корнях. Но почему-то не чувствовал своего тела — ни ног, ни рук. Страх подкатил к горлу. Я дернулся, и тут же поплатился чудовищной болью в спине. Меня скрутило в неестественную позу. Я скривился от боли, глаза увлажнились. Я почувствовал движение воздуха, щеки коснулось что-то мягкое. Надо мной раздались сопение и гортанный рык — медведь! Я открыл глаза и хотел попросить о помощи. Огромный темный силуэт двинулся за мою голову — и я потерял его из вида. Кто-то осторожно приподнял мне голову и поднес фляжку к губам. Я стал жадно пить. Вода остудила грудь, и стало легче. Я допил все до конца. На восковом лице сверкнули черные глаза. Ману мрачно заглянул мне в глаза.

— Не шевелись, я приведу кого-нибудь помочь, — сказал он ровным голосом.

— Не надо, я сам.

— Не сейчас, — отозвался он и поднялся. — Лежи, я скоро.

Он снова куда-то пропал, оставив меня одного.

Я бездумно вглядывался в глубину неба. И тут, словно гром, меня посетила мысль. Может, отец предал меня? Завел далеко в лес и бросил! Суровая реальность заставила задрожать. Обида отравляла. Глаза наполнились влагой, затуманивая небо, и по щекам покатились горячие слезы. Я часто заморгал, пытаясь смахнуть их, но они не слушались и беспрерывно текли, обжигая щеки. Душа раскололась. Оголенное сердце забилось в судорогах, а потом жалобно сжалось и задрожало. На меня обрушилось одиночество. Такое тяжелое и непосильное, что я не мог вынести его. Оно было слишком большим и сверлило во мне огромную дыру пустоты. Может, проще взять и умереть... Сквозь мокрые слипшиеся ресницы подмигивали звезды, словно соглашаясь. Я изо всех сил зажмурился, заставляя себя не плакать.

Когда открыл глаза, не сразу понял, что произошло. Небо уже не было черным.

Тонкие алые струйки света окрасили крону дерева. Послышались какие-то звуки. На меня нахлынула паника — неужели Ману так быстро вернулся? Вестар?! Может, это он?! Я прислушался, затаив дыхание. Ничего. Я осторожно, сантиметр за сантиметром, повернул голову... И то, что я увидел, ошеломило меня. В моей руке лежал источник света. Я не сразу понял, что это. Я сжимал все ту же ветку, сломленную при падении. Но сейчас по древку пульсировал свет. Я попытался сильнее сжать пальцы. По руке прошла вибрация и поднялась к плечу… Рука, не подчиняясь мне, затряслась. Я потянулся к палке... Мне удалость сесть и даже встать на колени. Непослушное тело вызывало злость, лихорадочно хватая воздух. Я не мог свыкнуться со своим бессилием и упрямо поднялся на трясущие ноги. Мучительная боль взорвала грудь, раскидывая перед глазами вспышки багрового света. Я упал. Но на этот раз, не издав и звука…

Ману

Ману позвал на помощь Ария. По дороге в лес они очень торопились. Почти бежали. Арий бросал на Ману суровые взгляды. Но обвинять Ману было не в чем — Ким сбежал из комнаты без его помощи. Но Дух все равно чувствовал себя виноватым: «Опять я оказался крайним! Мне это не сойдет с рук! Царимир такого не забудет! А так хотелось нормального праздника!.. Да куда там?! С нами же Ким!..» Ману был зол на Марту за то, что завела мальчишку в Запретный лес. Но он с ней еще поговорит об этом... А вот с Царимиром совсем не хотелось разговаривать на эту тему… Ману стиснул зубы. Зачем же Ким поперся в этот лес?! Мысль о Царимире заставляло его сердце трепетать. Ману угрюмо посмотрел на старика: «Может, Арий как-то мне поможет?..»

Наконец они добрались до того места, где Ману обнаружил Кима. Арий подался вперед и рухнул на колени. Сердце Духа сжалось. Аким лежал на земле. Весь грязный и подранный. В волосах листва. Стало жаль мальчишку.

Арий хмуро посмотрел через плечо:

— Помоги, не стой.

Старик осторожно подхватил мальчишку на руки и положил на спину медведя. Обратная дорога была сложной. Они все время шли под гору. Лежащее на спине тело постоянно соскальзывало на шею. Приходилось часто останавливаться, чтобы поправить мальчишку и смочить ему лицо водой.

Арий все время одергивал Ману, чтобы тот не тряс Кима. Дух был похож на сухопутную черепаху — он ступал равномерно и плавно, разбрасывая лапы.

На дорогу ушло довольно много времени. До полуночи оставался час — праздник уже был в самом разгаре.

«Хорошо, что Лияна не успела предупредить остальных. Узнай заклинатели, что произошло с племянником Царимира, они бы наделали столько шумихи!..» — подумал Ману.

Наконец впереди показался свет, исходивший от дворца, а вскоре и белокаменные беседки с двускатными крышами и многочисленные колонны с арками. Ману и Арий тенью прошмыгнули вдоль стены, чтобы их не заметила стража, и заспешили к широкой низкой дверце. Арий знал этот дворец как свои пять пальцев. Когда они оказались у двери временных покоев Ария, Ману услышал взволнованное дыхание. Это была Лияна. Сейчас она выглядела иначе — праздничное платье сменили брюки и длинная жилетка с тонким плетеным ремешком. Все это время она волновалась и ждала, когда они вернутся. Ей было не до пиршеств. Когда Лияна увидела Кима, ее лицо исказилось в испуге.

— Что случилось?!

Ману готов был ответить, но вовремя остановился. Если бы он так быстро превратился в человека, мальчишка сразу бы свалился. Пришлось подождать.

— Помоги мне переложить его на кровать, — тихо попросил Арий и подхватил Кима на руки.

Дух даже не почувствовал момента, когда с него сняли ношу. Настолько мальчишка показался легким.

Они вошли в темную комнату. Дверь глухо затворилась, половицы заскрипели. Арий осторожно уложил мальчишку на кровать и принялся громыхать посудой, рассказывая Лияне об их походе. Ману обнял испуганную и дрожащую Лияну за плечи.

— Как это случилось? — спросила она и подняла глаза на Ману.

— Я сам пока толком не знаю, зачем он туда полез, — растерянно ответил Дух.

— Может, я смогу чем-то помочь? Сейчас только за посохом схожу...

— Нет, — тут же остановил ее Арий. — Нужно предупредить Царимира. А там уже будем решать, что делать.

Ману помялся с ноги на ногу. При упоминании о Царимире ему стало не по себе. Он надеялся, что старик сам предупредит Повелителя.

Арий зажег свечи, взял чашу с водой, ткань и присел на край кровати. Старик коснулся белого лба мальчишки. Затем подул на чашу — и в воздухе завилась изморозь. Арий намочил ткань и принялся протирать лицо, шею и руки Кима. Теперь, по крайней мере, Ким не хрипел, а размеренно дышал. Арий перехватил взгляд Ману.

— Ты еще здесь?! Бегом за Царимиром!

— Давай я схожу? — тут же отозвалась Лияна.

— Нет, это моя обязанность.

Ману прямиком отправился в парадный зал.

Он не ошибся — праздник по поводу приезда гостей разыгрался не на шутку. Из зала доносились веселый шум и вкусные запахи. Повсюду сновали слуги со свечами, винами и подносами с жареной дичью.

Ману, пропустив выбегающего слугу с маленькими испуганными глазами, прошел под тяжелым навесом штор и разинул рот от удивления. Зал походил на лабиринт — столы были повсюду. За ними сидели солнцевеи, знатные богачи, знакомые, друзья, родственники... Заклинатели Совета просто терялись в этой толпе! Ману начал поиски Царимира. И тут же наткнулся взглядом на Арзу. Благо тот его не заметил. Арзу, как обычно, высокомерно наблюдал за всеми и общался с соседями по столу. Марина, увидев Ману, одарила его белоснежной улыбкой. Ману почтительно кивнул. Застолье удалось на славу. Ману жалел, что он в нем не участвует. Дух столкнулся с Вестаром. Тот встретил Ману раздраженным взглядом. Похоже, Вестара все это веселье только приводило в бешенство.

— Тебя уже второй раз приглашают в зал. Где ты шляешься?! — вспыльчиво зашипел он. — Где Аким?

— Не знаю, — соврал Ману, пытаясь быть вежливым.

Ману пробрал насквозь его звериный взгляд.

— Не стой как истукан, — презрительно фыркнул и оскалился Вестар. — Царимир ищет тебя! Никакого уважения!

Пока Ману открывал рот в попытке ответить что-то нейтральное, Вестар развернулся и зашагал вглубь зала. Ману проводил его недоуменным взглядом. Что это с ним?! Дух хмыкнул, отвернулся и тут же заметил Царимира. Он сидел в компании двух пузатых мужчин, мало походивших на заклинателей. Вид у Царимира был угрюмый. Под ложечкой неприятно засосало. В голове вспыхнул страх. Так происходило каждый раз, когда Ману встречался с Царимиром. Но он никак не мог к этому привыкнуть. Медлить никак нельзя. Пусть мальчишка сейчас и с Арием, но в любой момент может случиться непоправимое…

Ману зашагал к Царимиру. Проходя мимо длинного стола, он поймал взгляд Мая. Выглядел тот неважно. Интересно, какое испытание уготовил ему Валемир?..

Когда Царимир заметил Ману, его хмурое лицо сделалось еще суровее. Он встал и поманил Духа за собой. По Царимиру было видно, что он очень беспокоился. Ману облизнул губы и решительно устремился за ним. Они оказались в темной нише, прикрытой балдахином. Царимир окинул Духа тяжелым взглядом.

— Что случилось?! — тут же набросился он.

Ману пришлось коротко изложить случившееся.

Царимир слушал молча, словно уже знал, с какими известиями Ману пришел к нему. Его хладнокровное отношение к услышанному вызывало у Ману глубокое смятение. Когда он закончил говорить, скулы Царимира плотно сжались и побелели.

— Где он сейчас? — прошипел он, сдерживая гнев.

Ману проводил его до покоев Ария. Дух чувствовал затылком его лютую ярость. Остановившись возле двери, Царимир осторожно спросил:

— Кто еще знает?

— Лияна, она здесь.

Ману некоторое время раздумывал, рассказывать ли про Марту. Но потом сдал девчонку. «В конце концов, не одному же мне страдать!» — подумал Ману.

— Позови мне ее, — приказал Царимир, повернулся к двери и тихо постучал.

Дверь открыла Лияна. Увидев их на пороге, она пропустила Царимира и вышла.

— Что делать?.. — тихо зашептала она. — Если Совет узнает, что Аким ходил в Запретный лес... Старейшины встретят это враждебно. А отец примет это за оскорбление…

— Да, это так. Но кто в этом виноват? — Ману многозначительно посмотрел на Лияну.

Она непонимающе моргнула, а затем лицо ее прояснилось.

— Марта! Ману, ты умница! — похвалила она его. — Отец ничего ей не сделает!

Они вернулись в зал, чтобы разыскать девчонку. Найти ее оказалось легко. Марта сидела рядом с матерью. Девчонка казалась расстроенной.

Ману сел за стол напротив. Лияна опустилась в соседнее кресло. Когда Марта заметила их, она наклонилась к матери и что-то прошептала. Затем она спрыгнула со стула и направилась к ним. Видя хмурые лица, Марта неуверенно присела рядом. Большие глаза тревожно блеснули. Она догадывалась, что не все так гладко…

— Ты нашел его, да? — робко спросила она и с опаской покосилась на рассерженную сестру.

— Нашел. Лучше спроси, живым или мертвым, — Ману решил припугнуть девчонку. И это получилось с первой попытки.

Марта побледнела, и тогда Ману продолжил.

— Он живой. Пока еще живой…

Лияна не выдержала и добавила:

— Марта, тебе придется во всем сознаться отцу.

— Вот еще! — недовольно фыркнула девчонка.

«Она просто не выносима», — подумал Ману. У него сильно зачесались руки.

— А разве не ты в этом виновата? — ответил Ману и вопросительно посмотрел на нее, напуская еще больше страха.

Марта отвела глаза. Щеки мгновенно вспыхнули, голубые глаза метнулись на Арзу, сидевшего в кругу заклинателей. Похоже, там разыгралось настоящее веселье.

— Я не думала, что с ним... Я думала, он найдет посох… Я хотела помочь!

— Ага, помогла! — вздохнул Ману.

Лияна легко толкнула его в бок.

— Значит так... Сейчас пойдешь к Царимиру. Он зовет тебя. И сознаешься во всем. Поняла? — отрезала Лияна.

Марта вышла из зала с поникшей головой.

«Теперь она поняла, что натворила... Царимир, наверное, изведет ее расспросами...» — подумал Ману. И ему стало откровенно ее жаль. Он даже почти укорил себя, что сболтнул про нее Царимиру.

Лияна догнала Марту и слегка коснулась ее плеча. Девчонка шмыгнула носом, оттолкнула сестру и пустилась бежать по коридору.

Когда застолье закончилось, Лияна и Ману перешли на балкон, откуда была видна комната Ария. Они молча сидели на каменной лавочке и ждали, когда выйдет Царимир. Было уже далеко за полночь, но Царимир все не выходил. Музыка стихла. С улицы доносилось стрекотание сверчков. На свет из окна слетались мотыльки. На улице царила духота. С главного входа послышались голоса. Гости расходились. Лияна тяжело вздохнула, провожая взглядом очередную толпу солнцевеев. Ману поймал ее беспокойный взгляд.

— Да не переживай ты так. Он и не в такие передряги попадал, — попытался он ее подбодрить.

Слова Ману не утешили. Лияна вздохнула еще тяжелее.

Когда дверь напротив распахнулась, и за ней появился Царимир, они вздрогнули. Он был бледен. Глаза потускнели.

Ману с Лияной переглянулись. Да, похоже, дело плохо...

Царимир заметив их, смерил хмурым взглядом. Лияна подскочила. Ману тоже поднялся. Царимира кто-то окликнул.

— Вот ты где! — Вестар широким шагом шел к Царимиру. В руках у него был конверт. Письмо.

— Я весь дворец обегал в поисках тебя. У нас плохая новость. Вот, только что пришло из Ордона, — он протянул письмо Царимиру. Тот резким движением раскрыл свиток и внимательно изучил его. Лицо Царимира медленно накрывала тень. Он свернул письмо.

— Когда оно прибыло?

— Вот уже как час назад. Духи Змога напали на границе Ордона. Нужно немедленно возвращаться, — сказал Вестар в полголоса.

Царимир надолго задумался. Вестар обеспокоенно ждал его приказа.

— Собирай отряд. Ты остаешься в Светгоре с Акимом.

— Да, конечно. Ему нужна поддержка в прохождении испытания. Я думаю, это так же важно для нас, — согласился Вестар.

— Никакого испытания не будет. И ты за этим проследишь, — произнес Царимир. Его голос стал более резким.

Вестар непонимающе округлил глаза.

— Что-то случилось?

Царимир бегло окинул его взглядом.

— Да, случилось. Дождись моего возращения.

Царимир повернулся к балкону.

— Подойди, — позвал он Ману.

— Да, Повелитель.

Ману приблизился к ним.

Вестар настороженно посмотрел на Духа и Лияну. До этого момента он не замечал их присутствия.

— Ману, ты останешься с Арием, — сказал Царимир.

Ману поймал косой взгляд Вестара. «И все-таки он ведет себя как-то странно», — отметил он.

— Так что случилось? — обратился Вестар к Царимиру.

— Аким… — начал Царимир. — Он пока не сможет ходить. Пошли... Расскажу по дороге. Не будем терять время.

Когда они ушли, Ману обернулся к Лияне. Она была обеспокоена.

Эта ночь пролетела незаметно. Арий так и сидел над мальчишкой, не смыкая глаз.

— Неужели ничего нельзя сделать? — обратилась Лияна к старику.

Арий устало посмотрел на нее и тихо заговорил:

— Сущность хладовея в этом возрасте очень хрупка. Если попробовать воздействовать на него с помощью Силы солнца, то появится опасность разрушения... И сделается только хуже. Нужно дождаться, когда он хотя бы придет в себя.

— Если, как ты говоришь, он не может двигаться, — значит, есть серьезные повреждения. Медлить тоже нельзя. Это может обернуться чем угодно... — прошептала Лияна Ману, сжав его руку. Но ему ответить было нечего.

После ее слов они сидели молча, прислушиваясь к тихому хрипу мальчишки. Каждый погрузился в свои мысли. Пламя на столе мягко трепыхалось, за окном задувал ветерок. Стало холодать. Ману обнял Лияну за плечо.

Ману проснулся от собственного вздрагивания. За окном громко запела какая-то птичка. Косые призрачные лучи расползлись по комнате, заполняя ее холодным утренним светом. Ману сидел на том же кресле, а рядом прижималась Лияна. Ее кожа была горячей. Ее голова с выбившими прядями волос из прически, покоилась на его плече. Ману не хотел будить ее — и не шевелился.

Арий оставался на том же месте, на краю кровати. Он один не спал.

Ману перевел взгляд на мальчишку — и ему стало беспокойно. Ким здорово походил на покойника. Как минимум на очень больного ребенка. Лицо его теперь было повернуто в сторону Духа — и Ману хорошо мог его рассмотреть. Брови нахмурены, выражение лица было таким, словно мальчишке снился плохой сон. Но неприятнее всего было видеть глубокую царапину, пробороздившую лоб и скулу до самого уха. Ему чудом не задело глаз. На руках и шее выступили синяки с воспаленными ссадинами вперемешку. Ким был тощеват для своих тринадцати лет, но в будущем, скорее всего, он обретет стать Царимира. Судить по отцу сложно. Змога Ману в жизни не видел. И был этому рад.

Ману с замиранием пригляделся — дышит ли Ким вообще... Он дышал очень медленно, еле заметно. Лияна зашевелилась. Затем открыла сонные глаза и огляделась. Увиденное ее тоже не обрадовало. Она отправилась приготовить травы на случай, если Ким очнется. Когда она ушла, Ману обратился к старику.

— Я не понимаю, чего мы ждем. Вокруг столько заклинателей...

Старик даже не взглянул на него, но все же ответил:

— Мы ждем Валемира.

— А кстати, куда он делся? Вчера на ужине я его не встретил.

Арий промолчал в ответ. Видимо, он и сам не знал. А если и знал, то не стал говорить. Вся эта дурацкая ситуация начала злить Ману.

— Царимир, наверное, уехал уже...

— Уехал? — вздернул брови старик.

Ману сначала не понял, что так удивило его. Но потом вспомнил, что Арий не знает про письмо.

— Вчера пришло известие из Ордона. На город напали. Царимир как минимум вернется через неделю. Конечно, если вернется.

Арий нахмурился и посмотрел на Кима.

— Похоже, в Долине случилось что-то серьезное. Он взял с собой Вестара?

Ману мотнул головой.

— Значит, ничего серьезного, — заключил Арий.

Шаги за дверью прервали их разговор. Дверь отворилась, и в комнату вошла целая свита в сопровождении слуг. Арзу, Вестар, Марина. Взволнованная Марина кинулась к кровати и осторожно коснулась руки Кима. Ману потеснили к стене.

— Почему он до сих пор еще в этой душной комнате? — прогремел Арзу, обращаясь к слугам. Он отдал им распоряжения. И вскоре все вместе переместились в более уютную и большую комнату.

Помимо кровати там были два дивана, кресла, мягкие паласы, два окна вместо одного. В этой комнате было холоднее, чем в прежней. Ману пришлось накинуть теплую жилетку. Вещи Кима он сложил в низкий шкаф.

В глаза бросалась несобранность Вестара. Он был рассеян и ворчал по любому поводу. «Неужели не спал? Что он так переживает?..» — подумал Ману. А еще Ману смущало то, что Царимир отправился один, без подмоги, с одним отрядом. Где-то глубоко внутри к нему постучалось нехорошее предчувствие, от которого он старался избавиться. «Не впервой же! Ведь нападали и раньше», — успокаивал он сам себя. Но если с Царимиром что-то случится, Ману не задержится в этом мире!.. Это постоянно повторялось у него в голове.

Покрутившись в комнате, Арзу удалился. Вестар остался. Он расхаживал по комнате в задумчивости. Марина проводила Ария отдохнуть и немного поспать, приняв на себя заботу о мальчишке. Для Ману же никакой работы не нашлось — и он прошел к креслу в самом дальнем углу. Слуги копошились, принося кувшины воды, чаши и полотенца.

Про Валемира и словом никто не обмолвился. Вестар приблизился к Киму. Кровать, на которую его уложили, была огромной. И мальчишка занимал всего лишь ее третью часть.

— Бедняга... Жаль, что теперь у него нет возможности пройти испытание и получить посох... — сказал с сожалением Вестар, потирая подбородок.

Марина повернулась к нему.

— Я думаю, что Валемир обязан перенести соревнования. Аким же не виноват, что попал в беду, — выпалила она с предельной строгостью. Вестар не стал возражать.

— Конечно, вот и я говорю, что Совету нужно пойти на уступки.

Ману хмыкнул:

— Какие же это уступки... Чтобы и Май получил посох...

Однако Марина ничего не ответила на это. Вестар неожиданно кинул взгляд на Ману.

— Наверное, ночью никто не сомкнул глаз. Нужно передохнуть.

Ману остался сидеть на своем месте, пропуская намек Вестара.

— Ману, ты можешь отдохнуть, — настоял он.

— Благодарю, не стоит беспокоиться. Я совсем не устал. Я еще слишком молод, чтобы отдыхать днем, — сказал он и вежливо улыбнулся.

Вестар замер, его глаза снова наполнились раздражением. Но ответить ему было нечего. Ману с любопытством наблюдал за ним. Вестар навряд ли переживал за племянника Царимира. Ману вдруг насторожила эта мысль — он вспомнил опасения Кима. Когда там, на горе в Ордоне, они искали письмо, Ким рассказал, что Вестар его не переносит. Но Ману сразу откинул эти мысли. Царимир же не зря оставил Вестара с ним!

— Царимир выехал сегодня ночью, — неожиданно начал заклинатель, будто бы прочел мысли Ману. — Однако сердце мое волнуется, и я отправляюсь вслед за ним. Аким под хорошей опекой.

Он улыбнулся краешком губ и бросил на Ману короткий взгляд. «Вот что он такой раздражительный... Беспокоится за свое имущество! Вот и отлично! Пусть катится!» — подумал Ману, по-прежнему приклеивая на лицо дружелюбную улыбку.

Вернулась Лияна с кружками и заварником. Увидев Вестара, она поспешила к низкому столику. Вестар проводил ее удивленным взглядом.

— Лия, почему ты бегаешь с подносом? Разве это не работа слуг?

Лияна напряженно выпрямилась. Ману уже знал, что этот жест мог означать. Она ненавидела, когда ее так называют по имени.

Она обернулась с милой улыбкой на пухлых губах и сказала:

— Мне не трудно.

Лияна переглянулась с Ману. Он мысленно похвалил ее — она поняла это по одному его взгляду.

Неловкую паузу заполнил низкорослый слуга, заглянувший в комнату. Он объявил о завтраке. Вестар наконец покинул комнату. У Ману же страшный вид мальчишки отбивал аппетит, и он остался в комнате.

Арий вернулся после полудня. Старик уже выглядел заметно отдохнувшим. Он был не многословен и коротко пересказал нам новости. Царимир, как и сказал Вестар, уехал еще ночью. Валемира все еще не было. Но Арзу обещал, что вечером он обязательно посетит дворец. У старейшины возникли неотложные дела в Светгоре. Марта, как и надеялся Ману, рассказала все отцу и признала себя виновной. Арзу разгневался на дочь, но потом простил и смягчился. Самое главное, что заклинатели Совета это слышали, — и теперь Ким остался в стороне. Это утешило. Однако мальчишка не приходил в себя.

Вечером, когда Ману уже был не в силах выносить замкнутого пространства, он отправился в сад с Лияной подышать воздухом. К тому же он промерз до костей в этой комнате — и теперь отогревался на солнышке у фонтана в компании любимой.

— Марина очень заботлива к Киму. Как будто бы он ее ребенок. Ой... Я не это хотел сказать, — тут же поправил он себя. — Я имею в виду…

Лияна засмеялась. Ману обожал этот смех.

— Ну, почти. Так и есть.

— В смысле? — не понял Ману.

— Все очень просто. Когда мать Кима погибла, а Змога отослали в крепость, отец настоял на том, чтобы Аким переехал к нам. Ведь ему была необходима материнская забота. Тем более они с Мартой одногодки — и мама его воспитывала как своего сына.

Ману удивленно повел бровью.

— Даже и не знал... — растерянно сказал он.

— Откуда тебе знать? Когда тебя призвал Царимир, Акиму как раз было около четырех лет. Я помню его еще маленьким. Он не был похож на хладовея. Сначала все так и думали, что он солнцевей. Пока в нем не начала проявляться Сила. А до этого момента мама так и называла его — солнышко, — Лияна задумалась, потом добавила. — Она очень обрадовалась, что Аким приехал за столько лет первый раз... Они с Мартой играли вместе вот в этом саду. Просто он этого не помнит.

«Вот оно что!» — вдруг осенило Ману.

— Тогда понятно, что Марта его отлично помнит! И решила пошутить над ним.

Лияна нахмурилась, посчитав его шутку неуместной. Она все еще злилась на сестру.

— Царимир забрал Акима, когда сила хладовея начала проявляться в мальчике. Ему стало плохо здесь, — Лияна замолкла и, похоже, больше не собиралась ничего рассказывать.

Ману перевел взгляд на фонтан.

— И вот я опять узнаю чью-то тайну... — с грустью сказал он.

Лияна улыбнулась.

— Это не тайна.

Ману притянул ее к себе, поднес руку к лицу, коснулся острого подбородка и наклонился...

— Что это вы тут делаете?!

Лияна ахнула и подскочила на месте.

— Марта!!! — гневно выдохнула она, сжимая кулаки.

Марта насмешливо сморщила нос.

«Ну и наглая же эта девчонка!» — убедился Ману в который раз.

— Тебя Арий ищет, — сказала она дерзко Ману, почувствовав явное превосходство над ним. Ману почему-то вспомнил Северину — теперь он больше симпатизировал ей.

21 Побег

Чудовищно хотелось пить. Я забился в кашле. Грудь сотрясалась и полыхала огнем. Казалось, что мое тело соткано из боли. Я вспомнил, как летел с дерева... «Спина...» — застонал я. Ману... Он должен прийти...

Чья-то сильная рука сжала плечо. Другая бережно подняла голову — и ко рту прильнула ледяная вода. Она проваливалась внутрь, гася раскаленную лаву. Я поперхнулся, но выпил все до последней капли и попросил еще. Только вслух не получилось этого сделать, но мольба была услышана, — и губы снова обожгло прохладой.

Послышались чьи-то перешептывания, всхлипывания. Я разлепил глаза. Свет ударил и заставил прищуриться. Надо мной незнакомые лица... Какая-то темноволосая женщина, старик... «Арий!» — тут же отозвалось в памяти.

— Лежи... — мягко сказал он. Эта мягкость подкосила — и я рухнул на влажные подушки.

Огорчение в его глазах взволновало меня. Спросить, что случилось? Но не было сил пошевелить губами. Арий положил руку на лоб, не давая подняться. Его ладонь показалась неизмеримо тяжелой, но прохладной, — и это принесло покой. Проделанные усилия вызвали упадок сил. Я закрыл глаза и провалился в темноту.

Через некоторое время меня разбудила та же дикая жажда. Я потерял ощущение времени и не мог понять, был ли это день или ночь, а, может быть, и вечер... Я жадно глотал воду, поднесенную кем-то, и чувствовал каждое ребро, подпиравшее легкие. Больно дышать. В глазах потемнело, но я отчаянно не хотел опять проваливаться в бездну, — и вцепился за край сознания, упираясь взглядом в высоченный потолок, где переливалась стеклянная мозаика в форме звезды. Сбоку дрогнул женский голос. «Марина», — узнал я.

— Валемира нет уже второй день! Арзу разводит руками. Если он не придет, нужно выхаживать... Прошел день — это много. Кости срастутся неправильно... — голос затих. И я понял, что она плачет. Я чуть повернулся в ее сторону. Угадал.

— Зачем Валемир? — спросил я осипшим голосом, слыша собственный хрип. Меня пробрал страх. Впервые я испугался смерти. Мне не хотелось умирать. Я хотел спросить, что со мной, но поперхнулся. Что-то мешало говорить, и я откашлялся.

Марина обратила ко мне медные глаза, полные тревоги. Под ними пролегли голубые тени. Она протянула руку, коснулась теплыми ладонями лица. Мелкая дрожь в пальцах осталась на моей щеке надолго. Я понял, что ее омрачало, — я почти не чувствовал ног и с трудом шевелил пальцами рук.

Я лежал под цветастым одеялом на широкой кровати. Углы комнаты подпирали рельефные колонны, стены были расписаны узорами и завешаны балдахинами. Под куполом струились тонкие нити света. Значит, сейчас день...

— Где Ману? — спросил я еле слышно.

Во рту стоял кислый вкус настоя шиповника и еще каких-то трав. Я провел языком по губам, покрывшимся коркой. Арий посмотрел куда-то в угол. Краем глаза я уловил движение тени на полу.

Веки сами собой опустились, и на меня тут же навалилась непомерная тяжесть. Я погрузился в мир, где в одиночку боролся с огнем. Пламя вспыхивало по кругу, сужая у горла кольцо. Стон потихоньку умолк.

Когда открыл глаза, в комнате уже было темно. На стену падали колышущиеся тени от крон деревьев, слышался шелест листьев. Я начал вспоминать, что произошло. Где Царимир? Я вспомнил подслушанный разговор Вестара, отца, пытающегося предостеречь меня... Но мысли не хотели соединяться в одно целое. Я не мог сосредоточиться, сотрясаясь от слабости. По спине словно били молотом, раздалбливая кости.

Неожиданно надо мной блеснули черные глаза. Как и всегда, по лицу Ману невозможно было определить, о чем он думает.

— Где Царимир? — прошептал я чуть слышно. На большее не хватало сил.

— Прошлой ночью уехал в Ордон, — сказал он с неохотой.

— Уехал?..

— Да, уехал. На город напали, — вздохнул Ману, избегая моего взгляда.

— Вестар... — начал я и закашлялся, не договорив.

— Тише ты, — цыкнул Ману.

Затем он посмотрел на дверь, склонился надо мной и тихо продолжил:

— Вестар сегодня вечером отправился на помощь Царимиру. Так что все в порядке.

Меня пробил кашель, легкие заклокотали. Попытка заглушить кашель украла последние силы. Новость о Царимире шокировала — и внутри все заледенело от страха.

Ману побледнел и торопливо заговорил:

— Царимир сказал, что скоро вернется. Придется его подождать... Да куда ты?! Лежи!

Он надавил мне на плечо, и я обессилено откинулся на подушку.

— Ты что делаешь, дурак?! Хочешь, чтобы я Ария позвал?! — зашипел он, разозлившись.

— Вестар убьет его!

— Кого?

Я сжал зубы, выжидая, когда немного стихнет боль в спине, и заговорил:

— Мне помог отец... Вернемся в лес! Я нашел посох. Отнеси меня туда. Нам нельзя здесь оставаться. Вестар и Арзу заодно!

В ответ тишина. Я посмотрел вверх, ища глазами Ману. Неужели ушел?!

— Нет.

Я не собирался смиряться с его отказом, который вызвал острую обиду. Вместе с этим душили собственная беспомощность и злость.

— Тогда катись отсюда! — выпалил я со злостью.

В горле стал ком. Я сглотнул, подавляя слезы.

Сознание затуманилось. От перенапряжения голова отказывалась соображать. И я стал медленно опускаться в огненную пропасть. О Силе я и вовсе не думал. Если я собственное тело не могу себе подчинить, что говорить о ней.

— Вестар убьет отца, — прошептал я в темноту.

Мои слова пробудили измученное сознание и вызвали зверскую ярость. Лежать и ждать, пока с семьей расправятся, — нельзя себе этого позволять! Туман тут же рассеялся.

— Ману, — позвал я.

— Что? — спокойно отозвался он.

Я почувствовал его глубокую задумчивость.

— Если ты не поможешь мне, я пойду сам.

Я дернулся вперед — и меня оглушила боль.

Ману снова опустил мне руку на плечо и откинул назад.

— Все! Ты меня достал! — яростно прошипел он.

Он поднялся и направился к двери.

— Если ты не поможешь, тогда Лияна поможет, — бросил я вслед.

Дух замер и обернулся. Его лицо перекосилось от злости.

— Ты бредишь. Лучше поспи.

— Потом будет поздно. Там, возле дерева, меня искал Вестар, чтобы убить.

Ману хлопнул дверью и ушел, оставив меня в отчаянии.

Мне захотелось закричать, но это перепугало бы всех во дворце. Я стиснул зубы, от лютой злости скомкал простыни и вытянулся. Кровь прильнула горячей волной к голове, щеки загорелись, в глазах взорвались искры. Под монотонный шум крови полились слезы.

Я провел невыносимо длинную ночь, сотрясаясь и стуча зубами то от изнурительной горячки, то от внезапно нахлынувшего холода. Дремота подкралась только под утро.

Я проснулся от бессвязный болтовни. Я не понимал, о чем говорили, или не хотел понимать. Я лежал с закрытыми глазами, отрешаясь от мира. Окружение больше меня не волновало. Веки опухли. Я чувствовал себя мерзко и отвратно. Но чем омерзительней я себя чувствовал, тем сильнее улучшалась способность шевелить пальцами рук и ног. Я постепенно возвращался к жизни.

Я почувствовал, как кто-то поправил подушки и расправил одеяло. В нос ударил тяжелый запах трав. Кто-то склонился надо мной. По лицу прокатилось горячее дыхание. Но мне не хотелось открывать глаза. Никогда.

Мелодичный голос Марины смолк. Зачем она заботится обо мне?..

Все стихло. Молчание окутало, и я уснул.

— Проснись...

Кто-то тормошил меня за плечо.

— Ну, просыпайся!

Я нахмурился, хотелось еще спать. Но непрерывное тормошение разозлило и заставило открыть глаза. Была ночь, и в темноте не получалось разглядеть, кто это был.

— Я думал о Вестаре. О том, что ты мне рассказал, — задумчиво сказал Ману.

При упоминании о нем меня вывернуло от отвращения. Сон пропал разом.

— В последнее время он странно себя вел. На празднике был таким нервным! — сказал Ману как бы самому себе, потом обратил на меня блестящие темные глаза. — Мы можем пойти за посохом, но это опасно. У тебя проблемы. Это риск. Валемир так и не появился во дворце. Марина в панике.

— Если я останусь здесь, то мне все равно не жить.

Я услышал свой голос словно впервые. Он был бесцветным и чужим. Губы щипало.

— С посохом я, возможно, еще что-то исправлю, — добавил я как можно увереннее.

Ману подумал некоторое время и ответил:

— Ты уверен, что посох там? Может, я один за ним схожу?

— Нет.

Объяснять, что Арзу может в любой момент зайти в комнату и расправиться со мной, не было сил. И я перешел сразу к действиям, пока Дух не отказался от своих слов.

— Собирай вещи! Где оружие? Принеси мне его, — сказал я. Голос хоть и предательски дрожал, но все же казался настойчивым.

Ману зашагал по темной комнате. Зажечь свечу он не решился, чтобы их не заметили из окна. Дух собрал сумку.

Приложив неимоверное усилие, я откинул одеяло. Пальцы шевелились с трудом и сильно дрожали, но все же слушались. Самая страшная боль уже позади. Или я к ней просто привык. Осторожно перевернувшись на бок, я сел. Комната пошатнулась и поплыла. Спина взорвалась острой болью. Тело словно скрутило — и на глазах выступили слезы. Но я стерпел.

Посидев немного на краю кровати, я выждал, когда пройдет тошнотворное головокружение. Ману помог одеться — накинул плащ, обул сапоги, зашнуровал, вручил мне сумку и оружие. Еще он взял воды. А я совсем забыл, что лес засушливый. Теперь удушье мне показалось ерундой по сравнению с тем, что я сейчас переживал. Я осторожно опустил ноги на пол и перекинул через плечо лук. Затем протянул руки, нащупывая жесткую шерсть медведя. Со всех сил, которые во мне еще оставались, я вцепился в загривок и вскарабкался на спину. Я сел верхом и тихо простонал. Но постарался не показать Ману, насколько я близок к рыданию. Выждав, когда пройдет приступ боли, смахнул проступившие слезы и вздохнул:

— Пошли.

Могучие мышцы зверя пришли в движение. Ману пошаркал к выходу и открыл лапой дверь. Мы выплыли в коридор. На стенах играл лунный свет, струившийся из сада через широкие окна. Веяло свежестью и приторным запахом цветов. Мы вышли из дворца через балкон и осторожно пробрались сквозь кустарники колючего шиповника. Над садом качался месяц. Вокруг разливалась девственная тишина.

За зеленой оградой мы наткнулись на стражника. Суровый воин, увидев нас, сдвинулся с места, словно гора, пришедшая в движение.

Ману забеспокоился.

— Не волнуйся, — шепнул я.

Я выпрямился, насколько мне позволяла моя искалеченная спина, и принял безмятежный вид.

Воин поравнялся с нами, тонкая кольчуга блеснула серебром в лунном свете. На медведе я оказался выше его, что подарило мне немного преимущества.

Стражник внимательно посмотрел на медведя. Он знал, что мы приезжие. Серо-зеленые глаза вопросительно уставились на меня.

— Это мой друг, — рассеял я его сомнения.

— Куда вы направляетесь, господин? Разве вы не должны оставаться в замке?

Значит, страж осведомлен...

Я пожал плечами, ключица тут же дернулась от боли. Подавив стон, я криво ухмыльнулся.

— Решил подышать свежим воздухом, — беззаботно ответил я.

Страж смерил меня недоверчивым взглядом, но все же пропустил. Он явно что-то заподозрил. Но теперь уже не было смысла что-то предпринимать. Либо я доберусь до посоха, либо...

Мы двинулись дальше через зеленые лабиринты, ведущие в сад. Боль не утихала. Я старался плакать бесшумно. Когда мы в очередной раз повернули, я обессилено рухнул на спину медведя. Подкатывала тошнота. Я уже не следил за дорогой. В борьбе с недугом я полностью доверился Ману. А сам лишь смотрел по сторонам, выхватывая взглядом из темноты тусклое свечение огней, серебряные всплески водопадов и зеркальную гладь озер.

Я выпил всю воду, что мы взяли с собой, но хотелось еще. Я не стал говорить об этом Ману, опасаясь, что он передумает и вернет меня во дворец. Дыхание затруднялось по мере вхождения в лес, а горячая спина медведя лишь усиливала жажду.

Мы шли долго. Казалось, что прошла уже целая вечность, что мы никогда не доберемся до места. Я не видел дороги и безвольно качался. Желудок скручивало от голода. Я вспомнил, что не ел больше двух дней. Каждый раз мое непослушное тело вздрагивало от шорохов и скрипов в гуще зарослей. Иногда я замечал, что проваливаюсь в черную бездну. А когда возвращался, то не сразу осознавал, куда и зачем мы идем. Я чувствовал лишь холодную тревогу и угрозу, притаившуюся среди деревьев.

Потом меня стало трясти от нехватки воздуха. Накрывала слабость — и я терял сознание.

Внезапно, завертевшись, Ману вырвал меня из небытия. Я приподнял голову. Деревья застилало мраком. Все вокруг двоились и расплывалось в непроглядном черным дыме. И в этой темноте, вспыхнули и заскользили огни. Мышцы зверя тут же затвердели. Я усилено вглядывался в ночь, пытаясь хоть что-то разглядеть. К нам приближался целый отряд воинов. Во главе был всадник на белой лошади. Они остановились недалеко от нас. Огонь от факелов заиграл на суровых лицах красными бликами. В их глазах читалась враждебность.

Все же проследили... Тот стражник не поверил мне и привел остальных, чтобы схватить. Теперь меня упекут в темницу за походы в Запретный лес.

Один из воинов не был похож на стражника. Огненные короткие волосы, смуглое лицо, богатая одежда... Арзу.

Не успел я это понять, как Арзу в сопровождении двух воинов зашагал по направлению к нам.

Я почувствовал дрожь под собой. Ману зарычал. Но напрасно — сейчас мы бессильны...

Воины приблизились, подхватили меня под руки и стащили на землю. Это вызвало новый приступ боли, который резко отрезал ум от реальности. Но спустя мгновение я услышал повышенный голос Ману. Сознание закрылось намертво. Я пытался понять слова, но не смог.

Потом стряслось непредсказуемое. Воин подошел к Ману и ударил его под ребра. Ману согнулся пополам.

Я дернулся и прокусил губу от нестерпимой боли. Упасть мне не дали крепкие руки воинов.

Ману принялись бить двое. Били, пока он не повалился на землю. Но воины не остановились и стали пинать его по лицу, голове, бокам, животу... После каждого удара я сотрясался. Ману корчился от боли, кровь окрасила его лицо. Было слишком много крови. Но и это их не остановило. Они продолжали пинать его. Потом Ману затих и перестал шевелиться. Я подумал, что он умер. Но воины вошли в раж и не унимались.

— Хватит! — громыхнул безликий голос.

Воины отступили от неподвижного Ману и оставили его лежать в траве.

Я прочувствовал все муки Ману. От потрясения пошатнулся. Этот удар был слишком огромным. Происходящее подрывало мою волю.

Глаза Арзу скользнули по мне омерзительным равнодушием и голодно сверкнули в тени бровей. В голове у меня стучала одна бешеная мысль: «Он убил его! Убил Ману! За что?!»

Злосчастное дерево! Рядом с ним на меня нападают уже во второй раз! Горечь и отвращение пронизали насквозь. Теперь Арзу убьет и меня. Эта мысль не вызывала никаких чувств. Мне было все равно...

От отвращения в ушах шумела кровь. Не думал, что можно чувствовать себя еще хуже.

Арзу шагнул в мою сторону. Горячие пальцы вцепились в мою челюсть и резко дернули вверх. Он заставил меня посмотреть ему в глаза. Губы Арзу шевелились. Я не понимал, что он говорит. Через несколько секунд он замолчал и что-то передал воину движением глаз. В следующий миг сверху обрушился холодный поток. За воротник струйками потекла ледяная вода. Я задохнулся. Но вздохнуть мне не давала рука Арзу, вцепившаяся клешнями в мое лицо. Его сильные пальцы, не раз душившие кого-то, соскользнули к горлу и впились ногтями в мою шею. Я раскрыл рот в очередной попытке набрать воздуха в легкие, но по-прежнему не получалось. Я задыхался и судорожно вздрагивал. Огненные безразличные глаза смотрели пристально. Арзу был похож на паука, поймавшего добычу. Внезапно Арзу ослабил хватку, дав мне возможность сделать вдох. Казалось, что голова расколется, взорвется от прихлынувшего кислорода.

— Думал сбежать от меня?! — выплюнул он слова, словно яд. Впервые я услышал свирепость в его голосе.

— Я могу тебя придушить прямо сейчас и осуществить желание Вестара, — прошипел он сквозь зубы и сдавил пальцами шею так неожиданно и сильно, что я поперхнулся. Вместо очередного смертоносного движения руки Арзу внезапно ослабил хватку. Я опять набрал воздуха.

— Мое желание сего не совпадает... Зачем убивать то, что может пригодиться...

Он цепко схватил меня за волосы и больно дернул голову. Теперь я видел неподвижное тело Духа.

— На то, что вы вошли в Запретный лес, я закрою глаза... Думаешь, что сможешь пойти против меня?! Надеешься найти посох?! Глупое дитя... — он усмехнулся. — У тебя есть два выхода. Выбирай — подчиняться и служить мне или умереть прямо сейчас!

Я отрыл рот, пытаясь выдавить из себя слова.

— Не слышу!

Арзу резко рванул голову и вырвал мне волосы. Я испугался, что еще немного — и моя шея хрустнет. Я сдавленно вскрикнул и прохрипел:

— Служить…

На какое-то время повисла пауза. Арзу думал над правдивостью моих слов. Наконец он разжал пальцы.

— Если ты задумаешь пойти против меня или ослушаешься, я раздавлю тебя рано или поздно! И отец тебе не поможет! Скоро он умрет! Завтра я пришлю к тебе Валемира. Он исправит то, что еще можно исправить, — сказал он с призрением. — А потом ты будешь ждать моих указаний.

Арзу отошел на два шага и покосился на Ману, который все еще лежал на земле.

— И объясни Духу, что я твой Повелитель. Непокорных мне ждет смерть. И советую передать ему, чтобы он держался подальше от моей дочери.

Воины отпустили меня — и, потеряв опору, я рухнул на сухой мох. Разум помутнел от острой боли, пронзившей спину.

Когда я открыл глаза, никого рядом не было. Я лежал в полной темноте и слушал тишину. Мне хотелось одного — побыстрее умереть. Я лежал и ждал смерти... Но ничего не происходило. Тогда я открыл глаза. Сквозь пелену промелькнули черные сапоги в брызгах крови. Кто-то подхватил меня под руку. Я услышал собственный хриплый стон.

— Ну, где твой посох?! — раздался надо мной разъяренный голос Ману. — Если мы его не найдем — нам конец!

Он потащил меня под дерево. Я удивился его силе. Как же быстро Духи восстанавливаются! Только что его избили до полусмерти, а сейчас он уже бодр! Ману оставил меня под деревом и нервно огляделся.

— Ну и где он?! — его голос дрожал. — Его здесь нет! Может, попробуешь снова?! Поговори с деревом!

Он подскочил и схватил меня за шиворот.

— Ну проснись! Ты слышишь?! — его глаза налились глубокой чернотой. — Мы должны успеть! Царимир в опасности! Ну просыпайся же! Очнись!

Его голос таял и отдавался обрывками в сознании. Я уронил руку на что-то твердое. Пальцы сжались вокруг ветки. Я уловил знакомое тепло в ладони.

— Что ты улыбаешься?! — Ману окинул меня бешеным взглядом.

— Отойди... — тихо прошептал я.

Ману сначала не понял. Потом он увидел посох. Его лицо озарилось алым светом. И тут я увидел его лицо. Волосы Ману были мокрыми от крови. Видимо, по голове его били сильно. По вискам и скулам нескончаемыми струйками стекала кровь. Губы разбиты, веки припухли, а нос расквашен. Двигался он гораздо лучше, чем выглядел! Но Ману словно и не замечал своих ран. Он не отводил глаз от посоха...

22 Покинутая гора

Я поднял посох и попытался почувствовать и призвать Силу. Колючая пульсация прокатилась по рукам до плеч и разлилась по спине теплом. В следующую секунду я почувствовал, как расправляются ребра и раскрываются легкие. Внезапно дыхание стало легче и свободнее. Тело не противилось, а с жадностью принимало Силу.

Сила солнцевея всегда воспринималась мной болезненно, но сейчас... Неудержимая мощь беспрепятственными потоками пронизывала насквозь. Я с головой погрузился в свои ощущения, вбирая невидимую тонкую энергию посоха. Тем временем Сила прибывала, высоко вибрировала и отдавалась мягкими толчками в спине. Я закрыл глаза и облизал сухие губы. Внутренним взором я увидел, как алые всполохи закружились пятнами. Разбиваясь на тонкие нити, они устремлялись ко мне. Прикасались, сплетались с моим дыханием и телом, проникали в вены и смешивались с кровью. В следующий миг я почувствовал каждую клеточку своего тела. Руки и ступни покалывало множеством игл. Я чувствовал, как стремительно наполняюсь жизненной силой. Это пугало и будоражило одновременно. Я ухватился за нити и начал стягивать их, закручивая в огненную сферу. В какое-то мгновение я почувствовал невесомость, а после этого обрушился на землю мощной неизбежной силой. От неожиданно прихлынувших чувств я содрогнулся и открыл глаза.

Посох полыхал огнем. Сжатые пальцы просвечивались, освещая крону дерева.

Меня встретила луна. Я ощутил тьму. Она словно имела плотность, и я мог потрогать ее руками.

Переборов в себе страх перед болью, я поднялся. С разбитым позвоночником такой трюк не прошел бы... Я чувствовал посох всем существом, словно я был посохом, а посох мной. Это вызывало чувство восторга. Такого подъема духа я не постигал никогда! Сила звенела и лилась по венам, проникая в уголки сознания и озаряя светом.

Я огляделся. Высота, с которой я тогда падал, оказалась такой незначительной, что я удивился, — как можно было здесь разбиться?!

Ману, сидевший рядом, медленно поднялся и осторожно протянул руку к посоху. Тот яростно вспыхнул. Ману тут же отдернул руку.

Наверное, посох передал мои чувства. Я был не уверен в том, можно ли касаться его, когда он был в действии.

Ману смотрел на меня удивленным и далеким взглядом, пытаясь понять случившееся.

— У меня такое ощущение, что я тебя не знаю, — заговорил он, подбирая слова. — Это точно ты?

Все еще не веря глазам, он ошеломленно смотрел на посох.

Я сам не знал, что посох мог сделать такое с моей Силой. По крайней мере, я этого не ожидал. Я взглянул на посох с чувством благодарности. Глупо. Ведь по сути, посох собрал и провел через себя мою Силу. Странно. Я испытывал самые разнообразные переживания. Такая резкая перемена делала меня чужим для самого себя. И в тоже время это я... Только больше, гораздо больше. Выздоровление было стремительным. Меня выбросило из мрака в мир ощущений и осознанности. Посох забрал весь мой недуг и страдания. Мне показалось, что я попал в сон. В голове отсутствовали мысли, но на смену этому пришла жизнь в своем чистом виде.

— Значит, во дворец нам хода нет, — вмешался в мое внутреннее безмолвие Ману. — Что будем делать дальше? Отправляемся в Ордон! Арзу... Ну и тип!!! Напрасно я тебе не верил!

— Я отправляюсь к отцу. Мне надо открыть печать.

— Поможешь ему сбежать? — уточнил Ману. — Называй вещи своими именами.

— Пусть так. Арзу прикрывается отцом. Это его духи нападают на Ордон. Отца оклеветали перед Царимиром. У него отобрали все и упекли за печать! Нужно опередить Вестара!

— Он уже второй день в пути. Мы не успеем...

Я поджал губы. Не хотелось в это верить.

— Вестару будет сложно подобраться к отцу. Ты не знаешь, насколько он силен.

— А что же тогда его воины не разгромят эту чертову крепость и не освободят Змога? — всполошился Ману.

— На ней же печать, — ответил я, больше убеждая себя, чем Ману.

— Армия задержит Вестара, как только он подступит к стенам крепости. По крайней мере, я на это надеюсь.

Ману нахмурился.

— А Царимир? Что ты ему скажешь?

— Я расскажу все, что произошло. Он обязан мне поверить, — твердо сказал я. Собственные слова принесли мне больше уверенности.

— Поверит? Еще бы не поверить! Нас чуть не убили!!! — яростно отозвался Ману.

— Значит, сейчас нам нужно добраться до пристани, пересечь Холодное море, а там, в горах, надеюсь на твою быстроту! — продолжил я.

Ночью пристроиться на корабль не так-то просто. Практически невозможно. Но у нас не было выбора.

— Тогда нам лучше поторопиться. Времени в обрез. Вдруг они еще надумают вернуться, — прервал мои размышления Ману.

— Стой, а у тебя есть монеты? Нам нужно заплатить за место на корабле.

Ману широко улыбнулся — и я больше не переживал.

Меня поразила легкость, с которой я летел обратно из леса. Тело было как пушинка. Ни малейшей усталости. А дыхание стало подобно дуновению ветра.

Выйдя из леса, Ману перехватил инициативу на себя. Дорогу к пристани он знал лучше. Я не помнил, как добирался до дворца Арзу. Тогда я жарился под раскаленным солнцем, и моя внимательность плавала в забытье.

Завтра Арзу обнаружит, что мы сбежали. Наверняка, он поднимет тревогу. Но мы уже будем на полпути отсюда! Хотелось бы видеть его лицо в этот момент! Служить ему... Я ухмыльнулся. Пусть попробует еще раз достать меня! Неужели думал, что я предам Царимира?! Он еще ответит за унижение, которое мне пришлось испытать! И как же просто они оболгали дядю, замышляя за его спиной предательство. Во мне бурлила злость. Я хотел лишь одного — быстрее разоблачить их. Я возжелал возмездия. Впервые это чувство было столь острым и неудержимым. Оно погружало меня с головой в ярость.

В городе было людно. Повсюду сновала стража, мелькая серебряными кольчугами. Пару шатающихся солнцевеев с бутылкой рома в руках чуть не сбили нас с ног, оттеснив к стене дома. На реке качались лодки с шумными компаниями. Похоже, праздник, здесь был круглосуточно. Не то что в суровом Ордоне, где хладовеи собираются лишь на массовые гуляния.

Я не мог насладиться собственным дыханием и вбирал воздух полной грудью. Я не задумывался о защите и не замечал жаркого воздуха. В глубине моего сердца дрейфовала Сила. Я лелеял ее, словно она была всем. Словно она была всегда со мной. И так естественна и незаметна, как день не заметен солнцу. Сила подчинялась собственным законам бытия.

Ману склонился над фонтаном и вытер с лица кровь. Затем он попытался вывести пятна на рукаве, чтобы не привлекать внимание стражников. Он выглядел почти как и прежде. Я подумал — а ведь неплохо быть духом... Тело восстанавливает и без посоха... И что он жалуется на свою судьбу...

Вода в фонтане искрилась брызгами, переливалась радужными алмазами и взбивала пену в белый пунш. Чем больше я обращал внимание на что-либо, тем сильнее это передо мной раскрывалось. Я видел все грани и суть вещей. Соблазн взяться за посох обострялся в стократ. Я сдерживал себя, пытаясь не искушаться.

Сила, что я передал посоху, в скором времени исчерпает себя, — и потребуется новый источник. Эта мысль омрачила. Откуда мне ее брать? Где искать источник? В ответ алые жилки посоха потускнели. Как же чувствительно посох отзывается моим незначительным переменам.

Выйдя на окраину города, мы запетляли по узким улицам. В какой-то миг показалось, что мы заблудились. Я уже почти запаниковал, как вдруг нос защекотала соленая прохлада. А уже совсем скоро средь домов показались полоски темной глади моря. Мы вышли на побережье. Это был не тот порт, куда мы причалили из Ордона. А потом я подумал, что Дух сделал все правильно, — стражей в порту могли предупредить. Я полностью положился на Ману.

Оставалось найти корабль. Пусть даже грузовой. Да какой угодно — лишь бы скорее отплыть в Ордон!

Мы долго блудили по набережной, слоняясь от корабля к кораблю. В основном корабли были переполнены товарами. А ночью их стало намного меньше. Когда мы уже отчаялись найти хоть что-то, наткнулись на небольшое судно в самом тихом месте залива.

Крепкий небольшой корабль качался на воде. Мачта скрипела, и ветер трепал выбившуюся парусину. Перепутанные канаты свисали и покачивались под движениями волн.

Коренастый хозяин корабля внимательно оглядел нас, задерживая взгляд на посохе в моей руке. От того исходило еле заметное свечение. Капитан кивнул, видя, что мы не совсем просты. Наверное, он принял меня за заклинателя, к которым относились с большим уважением. Заклинателем стремится стать каждый. На них держится власть. Слова «заклинатель» и «власть» влияют на окружающих и опьяняют как вино, заставляя склонять головы. Но сейчас я почему-то не чувствовал себя таким важным. Осознание того, что я стал заклинателем, пришло в полной мере, но почему-то понимание не принесло радости. С каким трудом я нашел посох, и что пришлось пережить после этой находки... Это надолго останется в моей памяти. Но все только начинается... К тому же, по этому случаю не было торжества, богатых пиршеств, горячих речей, как это было у Лияны. Я подумал о том, как я стану объяснять Царимиру про посох. Осуждает ли он меня за то, что я забрел в Запретный лес. Может, он рассердился, и решил, что ему будет лучше побыть в стороне от меня и уехал из Светгора. Но ведь он ничего не знает о Вестаре... Столько лет Вестар был рядом и ненавидел Царимира... Все эти мысли угнетали. И та зарождающаяся надежда, с которой я спешил в Ордон, стала меркнуть. А что если я совершу серьезную ошибку, помогая отцу? А что если лучше сначала предупредить Царимира? Но тогда я опоздаю… И тут же молниеносно пришла следующая мысль — Вестар не совершит суд за спиной Царимира. Я ему не позволю. Я должен успеть к отцу!

Когда мы зашли на палубу, нас проводили до каюты. При свете луны я разглядел небольшое помещение, походившее на каморку слуги. Стоял сильный запах хмеля. Обрадовало одно — здесь были деревянная скамья и гамак. Пусть и не дворцовые покои, но вполне сойдет. Выбора у нас все равно не было. Хозяин принес свечу, поставил ее на бочку у двери, забрал у Ману монеты и удалился.

Я несколько раз подумал, прежде чем выпустить посох из рук. Боялся, что все муки вернутся, и пропадет обретенная Сила, как только я разожму пальцы. Шумно вобрав воздух, я решительно поставил посох в угол. Древко полыхнуло и померкло. Меня поглотила тьма. Я постоял некоторое время, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ровный ритм сердца, дыхание... Как ни странно, но я чувствовал себя по-прежнему превосходно.

Из-за двери послышался грубый крик капитана. Доски надо мной заскрипели от тяжелых шагов матросов. Корабль готовили к отплытию. Спустя несколько мгновений все стихло. Я расслабился и вздохнул. Ману уже спал в гамаке, мирно посапывая.

Я достал из сумки мантию. Хорошо, что Ману не забыл и про теплую одежду. Он, как всегда, предусмотрителен. Я расправил меха, отправился на скамью и мысленно поблагодарил Ману, когда улегся на мягкую мантию.

Ману зашевелился:

— Это не тебе, положи на место, — сказал он в полудреме, отвернулся и засопел дальше.

Я хмыкнул, отвернулся к стене и закрыл глаза.

Ночью я ни разу не проснулся. Полноценный сон, которого не было несколько дней, наконец-то прояснил мысли. Меня не мутило и не трясло от лихорадки. Только шея сильно затекла. Лавка была короткой — и от этого заболели колени.

Я потянулся, сел и размял шею. Кровь мягко растекалась по венам. Как здорово, чувствовать свое тело здоровым и полноценным...

Из маленького окошка, грубо прорубленного в брусьях, струился свет. Я выглянул в него, но ничего не увидел кроме серой мглы. Ману свернулся, пряча нос под куртку, — должно быть, мы уже у побережья Долины. Погода изменилась.

Тревожные мысли об отце вернулись. Вестар, наверное, уже идет по снегам Долины.

Сила все еще прибывала со мной, и холод я пока не чувствовал. Но насколько ее хватит?.. Я покосился на посох. На вид обычная палка. Палка?! Я подскочил и схватил посох. Он сразу вспыхнул, по ладоням разлилось тепло. От неожиданности я чуть не выронил его. Я успокоился, и посох померк. Вот так все просто?! Даже не верилось.

Покрутив его, я обнаружил, что с одного конца перелом был свежий. А на другом ветка была ровно срезана. И очень давно — древесина в этом месте потемнела от времени. Кто-то с того дерева уже брал посох... Я вспомнил, что говорил мне отец, — когда-то он брал ветку с этого дерева. Неужели мы сломили одну и ту же?.. Не может же быть такого совпадения?!

Я стукнул им об пол и выпрямился. Посох был примерно на две головы выше меня. Это хорошо...

Ману зашевелился, потянулся, зевнул и открыл сонные глаза.

— Ты что не спишь? — спросил он.

— Уже утро.

Ману передернул плечами.

— Прохладно, — сказал он и еще раз зевнул, кутаясь в куртку.

Затем Ману покосился на скамью, где лежала мантия, и удивленно посмотрел на меня.

— Ты спал на ней?! Ну ты и... Она же помялась! Как мне теперь в ней ходить?!

От избиения не осталось и следов. Ману по-прежнему оставался собой. Слегка распоясанный мальчишка, позволявший пустить какую-нибудь усмешку или колкость.

В моем желудке раздался жалобный звук. И следом я почувствовал зверский голод.

Ману сел, протирая глаза тыльной стороной ладони. И вдруг серьезно заговорил:

— Слушай, ты же ел в последний раз на этом самом море! Как ты еще не умер от голода?! — проникнувшись сочувствием, он укутался в куртку и выскочил из каюты. И вернулся с целым подносом еды.

— Я не забыл те пирожки, что ты таскал для меня из города... — вспомнил он мою доброту.

Еда была настолько вкусной, что я смел все, что было на подносе: свежий хлеб, вяленое мясо, зелень, сушеные фрукты. Ману успел ухватить ломоть солонины. Я не наелся. Но этого было вполне достаточно, чтобы почувствовать себя лучше.

За завтраком мы обсуждали, как быстрее добраться до Покинутой горы. И решили обогнуть Ордон. Ближе подбираться опасно — враг может поджидать на границе. Я с горечью подумал о том, что отец все время был рядом, а я даже не знал...

Я подумал о Светгоре. О том, что осталось по ту сторону моря... И меня передернуло. Худшее позади — нам удалось вырваться из лап Арзу и капканов Вестара. Если бы не отец, к чему бы все привело?.. Может, я на самом деле ему не безразличен... Но я откинул эту мысль. Зачем обнадеживать себя?.. Змог хочет свободы — и он ее получит. Я сделаю для этого все!

Когда мы вышли на пристань, перед нами открылся мрачный пейзаж. Серые скалы, острые рифы. Угрюмые хладовеи были погружены в работу. Разгружались корабли, производились постройки. Повсюду были слышны стук топоров и короткие командные возгласы. Я полной грудью вдохнул стылый воздух. По спине пробежали мурашки. Я дома...

А вот Ману заметно поник. Возвращение его не радовало. Он даже не попрощался с Лияной.

Здесь был жуткий ветер. Пройдя мимо деревянных домиков, мы остановились, чтобы одеться. Ману надел шапку и поверх куртки мантию. Он смерил меня убийственным взглядом.

— Почти разгладилась, — не сдержался я от сарказма и усмехнулся.

На руки Дух натянул кожаные перчатки. Я накинул на плечи куртку и надел шапку. Так мы избавились от лишнего груза.

Когда мы отошли от портового городка, Ману принял облик зверя и теперь нес меня по глубоким снегам.

Я думал, как ему удается сохранять облик мальчишки (и наоборот) во время преображения. Он мог менять возраст. Ману физически существует как обычный человек — у него растут волосы, ногти, иногда Дух может заболеть. И в тоже время может преображаться в зверя, и при этом переносить все предметы, что берет с собой. А еще, как я узнал недавно, легко может заживлять раны самостоятельно. Должно быть, заклятие было настолько крепким, что сохраняло все его воплощения в памяти. Я понял, как мало я знал о духах. Да что там, почти ничего!

Мы двигались медленно по оледенелому насту снега. На лошадях передвигаться было бы в два раза труднее — пришлось бы объезжать трудно проходимые места и останавливаться на передышку, чтобы покормить лошадей.

Поднялась метель, и теперь нас заметало снегом. Ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Я накинул капюшон, прижался к загривку, прячась от хлесткого ветра, и позволил Ману самому выбирать дорогу.

Когда мы ступили на границу Ордона, грудь сдавило тревогой и беспокойством. Я хотел понять, что меня так тревожит. Я боялся... А вдруг ничего не выйдет... Вдруг я не смогу изменить что-либо, не смогу противостоять Вестару. Я сжал посох. У меня же есть он... Но я не знаю, как обращаться с ним. Это делало меня уязвимым. По сути, я стал случайным обладателем посоха. Он не должен быть сейчас в моих руках. Я рисовал в своей голове страшные картины — что если я не успею, вдруг отец лежит сейчас и истекает кровью... Страх и жажда мести нераздельно поселились во мне и толкали вперед. Обнадеживало одно — мы сэкономили в пути целый день.

Приблизившись к Ордону, через пелену снега я увидел черные клубы дыма. Повеяло гарью с примесью чего-то соленого. Пахло кровью. Ману ускорил шаг. Вскоре мы оказались у небольшой деревеньки. На самой ее окраине царил настоящий хаос. Увиденное повергло нас в шок: разоренные дома горели, хладовеи толпились на улицах, снег окрашен кровью, со всех сторон доносились душераздирающие завывания и плач женщин.

Ману обошел деревню, прячась от посторонних глаза. Я не осудил его. Нас многие не знали — и поэтому вполне могли принять за чужаков и встретить враждебно. От увиденных смертей мне стало не по себе. Я ощущал надрывный плачь сердец хладовеев. Их боль легла на мои плечи. И эта боль могла загнать меня в могилу. Я защитился заклятием. Но желание успокоить хладовеев было неудержимым. Успокоить так, как ребенок успокаивает свою мать, когда она плачет. Но потом я резко передумал. Испугался, охваченный собственным бессилием перед жесткой суровой реальностью. Не успел я отойти от этих мыслей, как мы снова наткнулись на еще один очаг нападения. И снова мне пришлось защититься.

Мы обошли Ордон, и по увиденному можно было сделать вывод, что духам не удалось пробраться дальше окраины. Опасения насчет Царимира улетучились. Я знал, что с ним все в порядке. С этими мыслями мы подбирались к Покинутой горе. Метель становилась тише, но с неба все еще сыпались хлопья снега.

Моя тревога нарастала с приближением вечера. Пасмурное небо стало темнеть. Приближалась ночь. Хмурые враждебные пики гор устремлялись в бездну огненного закатного неба.

Когда мы поднялись на высоту, на нас с новой силой обрушилась метель, снег осколками врезался в лицо. Ветер здесь был сильнее. Его порывы перехватывали дыхание. В этих местах я был впервые. Я всмотрелся вдаль в поисках крепости. Ману упрямо шел вперед, понурив голову. Он знал дорогу и не останавливался.

Но тут случайно я краем глаза уловил движущиеся тени. Сердце сжал ледяной кулак страха... Чувствуя угрозу, я сильнее сжал посох. Ману тоже их заметил, но его спокойствие расслабило. Я вышел из ступора.

Волки не преграждали нам путь и не кидались в атаку. Я понял, что это духи Змога. Я окончательно успокоился, но не ослабил внимания.

Жуткие завывания метели и вой волков соединялись в общий тоскливый призыв. Их плач заставлял усилить внимание. Мы прошли между каменными откосами. Волки следовали за нами. Дорогу было не разглядеть — ресницы заледенели и слиплись. Впереди был виден лишь размытый горизонт.

Наконец через вихрь снежных порывов прорисовалась высоченная скала. Над самым отвесом возвышалась крепость с двумя башнями. Одна высокая, высеченная прямо из каменной глыбы. Другая поменьше, пристроенная из отдельных овальных камней. В ее темных узких оконцах я разглядел огни. Башня служила жильем для стражников.

Я не имел представления, как нам пробраться внутрь. Настораживало царящее вокруг спокойствие. Неужели мы опередили Вестара?

От башни нас отделяло ущелье с пологими краями. Глубину ущелья скрывала ночь. Я спрыгнул со спины медведя и осмотрелся. Должен же быть какой-то мост или переход. Ущелье лентой тянулась к горизонту и терялось где-то в отвесных скалах.

— Там мост, нужно идти дальше, — Ману указал в сторону.

Мы двинулись по обрыву вдоль серых скал. Сугробы здесь были по колено. Усиливающийся ветер и жуткий вой доносились со всех сторон. Волки не отставали. Нас неумолимо сбивало с ног. Я чудом не сорвался в ущелье. Мне показалось, что к завыванию присоединился и шепот. Я вздрогнул и обернулся. Но увидел только лицо Ману, которое стало белее снега. Волосы и ресницы покрыл иней. Он съежился, дрожал и еле-еле передвигал замерзшими ногами. Он упрямо не хотел оборачиваться медведем — не хотел проявлять слабость. Я взглянул на посох. Применить заклятие я не решался. Лучше не рисковать. Отнести посох отцу — главная и единственная задача для меня.

— Нужно их остановить! — сказал Ману, указывая на стаю волков, которая следовала по скальному выступу прямо у нас над головой.

— Они привлекают внимание, — пояснил Ману, пряча нос за воротник.

— Они не уйдут, — сказал я, перекрикивая ветер. — Далеко еще до моста?

Ману мотнул головой и прищурился, уклоняясь от нового порыва ветра. Я огляделся.

— Может, здесь перейдем?

Ману кивнул.

Мы спускались вниз, поскальзываясь на оледенелых камнях, попадавшихся под ноги. Мы срывались и скатывались вниз в потоке снега.

Волки скрылись из вида. В ущелье царили ночь и тишина. А где-то высоко над нами ревел ветер.

И тут внезапно раздался оглушительный вопль рога. Над нами прокатился тревожный рокот и затерялся где-то между скал. В следующий миг мы ошеломленно наблюдали, как из башни хлынул отряд стражников.

Неужели заметили?! Но тут же разум не согласился. В низине темного ущелья нас невозможно было разглядеть. Я переглянулся с Ману. Его лицо исказили удивление и испуг. Похоже, и он не понял, что происходит. Стража достигла каменного моста и направилась к нам. Я снова повернулся к Ману. Как быть? Что делать? Выражение лица Ману оставалось по-прежнему каменным. И тут поверх его головы я увидел неожиданное.

На том месте, откуда мы только что спустились, стояла толпа людей. Мрачных и хмурых. Их глаза по-волчьи светились в темноте.

Самый рослый из них вышел вперед. Издали он походил на матерого медведя-великана в своей меховой одежде. Ману просто мерк на его фоне. Он громко и отчетливо крикнул:

— Уходите!

Я не помедлил с ответом и выкрикнул:

— Я иду к своему отцу!

Ману ошалело посмотрел на меня. Наверное, он не ожидал, что я вступлю с духами в диалог.

Каменное лицо воина посуровело.

— Вы привели с собой врагов!

— Нет! — мотнул я головой. — Мы одни!

— Кто же тогда они? — он указал в сторону. И тут я увидел всадников, движущихся в направлении к крепости. Вестар... Стража направлялась именно к ним.

— Это Вестар, — отчетливо произнес я. — Змог должен был вас предупредить. Вестар пришел убить его. Я несу посох отцу!

Я протянул руку, демонстрируя посох. Ману подступил ко мне, желая, чтобы я замолчал.

Воин оскалился.

— Уходите! — прорычал он. Лицо духа преисполнилось гневом, блеснули клыки. Он подался вперед... И по обрыву уже сбегал бурый волк. Следом за ним спрыгнули остальные духи, преображаясь в животных.

Сердце сковал лед. И я словно врос в землю, наблюдая, как оскалившиеся пасти несутся прямо на нас. Внутри меня все сжалось. Огромная тень отделилась от стаи и бросилась ко мне. Блеснули острые клыки. А потом я зажмурился и больше ничего не увидел.

Когда я открыл глаза, то никого не обнаружил. Мы по-прежнему стояли на своих местах, приходя в себя от испытанного потрясения. Я первым опомнился и обернулся, провожая стаю.

— Бежим! — спохватился я первым, заставляя двигаться онемевшие от страха ноги.

Мы пустились вниз по склону. В голове билась одна мысль: «Нужно успеть!»

За разыгравшейся пургой я не видел, что происходило на мосту. Ясно одно — назревала схватка. Неужели Вестару понадобилось вырезать всю охрану ради того, чтобы подобраться к Змогу? Ведь он мог выбрать более легкий путь — просто притвориться, что он прибыл по приказу Царимира. Зачем ему атаковать крепость?! Но потом меня пронзила мысль, которую я все это время отгонял. Все шло по заранее продуманному плану. Ведь преступление продумывалось годами... И если Арзу и оставил бы меня в живых, то Вестар все равно добрался бы до меня! Ведь он ненавидит меня, потому что его жену убил мой отец.

Я бежал сломя голову. Холодный ветер пронзал мое разгоряченное тело. Нам пришлось преодолеть огромное расстояние. К башне было не подступиться, а единственный мост перекрыт.

— Нам сюда, — сказал Ману, закрываясь рукой от метели. — Когда-то Царимир показывал мне план крепости. Он хотел, чтобы я охранял башню, но передумал и оставил меня в замке.

Оказавшись перед двухэтажным строением, мы нырнули в низкую неприметную дверь. Здесь было холодно как на улице. Посох тускло засветился — и я мог немного оглядеться. Потолок терялся где-то в высоте. Много хлама, припасов, оружия, мешков с провизией, уголь, дрова... Здесь было все, что необходимо для существования. Не оказалось и привратника, который должен охранять склады. Наверное, стража бросила свои посты, чтобы задержать нежданных гостей.

Протиснувшись среди бочек, мы прошли через пахнущие плесенью тулупы. Наткнувшись на стену, Ману с усилием отворил дверь. Из темного проема сквозило. Пригибаясь, чтобы не удариться головой о притолоку, мы проникли в узкий коридор. Какое-то время мы шли в полной темноте. Я попытался воздействовать на посох, чтобы немного осветить путь, но он не отзывался. Миновав коридор, мы зашли под арку, освещаемую факелом. Здесь воняло прелым сеном и крысами. Мы осторожно прокрались к лестнице. Я хотел спросить, сколько же узников держат здесь? Но так и не спросил, потому что знал... Я чувствовал их присутствие за толстыми каменными стенами. Меня объяли одиночество и смертельная тоска. Я знал, что в основном здесь были заточены заклинатели, которые нарушили закон. По замку ходили слухи, что заключенным отрезали пальцы, чтобы они не могли держать посох. Такое жестокое обращение предложил Арзу, чтобы запугать народ. Интересно, а Царимир отдавал такие приказы?!

Узники почувствовали наше присутствие. И я тут же защитился. Я не решался заговорить с Ману об этом, опасаясь быть услышанным, и тихо следовал за ним. Мы взбежали по каменным ступеням. Посох неожиданно вспыхнул, озаряя коридор. Ману обернулся.

— Зачем ты?

— Он сам, — ответил я растерянно.

Быть может, посох почувствовал мою нарастающую тревогу. Еще немного — и я встречусь с живым отцом, а не с видением!

Откуда-то из подземелья раздался душераздирающий крик. Оглушительный рев сотряс стены. Это было настолько неожиданно, что я выронил посох, закрыв уши. Меня оглушило от перепада давления. Нас пробрал чудовищный страх. Когда рев прекратился, Ману потянул меня за собой наверх. Я схватил посох и как обезумевший побежал по ступеням вслед за Ману. Страх подхлестывал. Опасность гнала вперед.

— Что это? — выдохнул я.

— Не знаю, но лучше нам не останавливаться, — ответил Ману.

Я ни разу не обернулся, боясь увидеть погоню или того, кто издавал чудовищные вопли. Чтобы это ни было, нужно спешить.

Оказавшись в замкнутом помещении, мы перевели дух. В кромешной тьме Ману наощупь затворил дверь. Железный засов лязгнул — и по комнате прокатился грохот. Совсем рядом, через стену, были камеры узников. Преступников и убийц. Я остро чувствовал их страдания и муки. Возможно, они тоже слышали рев и испытывали страх. Это вытягивало из меня Силу, больше чем мои собственные чувства. Я устал — и посох в моей руке стал тускнеть. Все мои самонадеянные попытки противостоять Вестару рушились.

— Куда дальше?

— Да пришли уже... — Ману указал куда-то в темноту. Его испуганный вид не соответствовал уверенному голосу. Ману трясло, его дыхание от беспрерывно бега и страха все не могло выровняться. Он настороженно прислушался.

В тусклом свете посоха я разглядел в стене выложенную из грубого камня арку, а в ней железную дверь.

И тут я почувствовал приближение чего-то чуждого. Мой страх говорил все без слов... Импульс, исходивший от двери, в которую мы только что вбежали, толкнул меня к арке. Я, не раздумывая, кинулся к двери, лихорадочно дернул ее. Не помогло. Я дернул сильнее. Безуспешно. Ману непонимающе уставился на меня. Он не догадывался, что происходит. А мой страх перед неизвестным убивал слова. Ключи... Я бросился шарить по стенам в поиске ключа. Я не знал, кто приближается к нам. Какая-то неведомая Сила, не похожая на Силу заклинателей, гораздо больше. И знал одно — с ней мне не совладать. Это не было узником, и даже воином... Что-то давило мне на грудь и сотрясало изнутри. К нам приближалось что-то огромное и свирепое. Я невольно сжал посох. Он начал яростно светиться, освещая большой зал. Стены оказались голыми. Да и вообще здесь присутствовало всего лишь одно старое массивное кресло.

Удар в стену заставил нас содрогнуться и застыть. Последовал еще один, более сильный и настойчивый... Ману побледнел и вжался в стену. Дверь трещала под непрерывными ударами. Меня охватил леденящий страх. Я вздрагивал вместе с встряхивающимися стенами. В голове была одна мысль — мы в ловушке. Удары не прекращались. Камни начали лопаться, и от двери поползли длинные трещины. Ужас сдавливал горло и оглушал. Стена постепенно рушилась. Я наблюдал, как сыпались камни и все думал, кто же может обладать такой свирепой силой. Ману скользнул к двери и попытался отпереть ее. Это заставило меня опомниться.

— Держи! — крикнул я, бросая ему посох. Он подхватил его.

Я выхватил лук и моментально натянул стрелу. Ману прильнул к двери, прижимая к груди еще меркнущий посох.

Стена посыпалась, а дверь со скрежетом отлетела в сторону. Огромная тень скользнула внутрь.

Пыль осела — и я увидел рогатую голову. Чудище задрало морду и люто заревело. Внутри все задрожало, словно на землю с небес посыпались огромные камни. Если бы тут были стекла, они бы разбились от невыносимого давления.

Ману выронил посох и зажал голову. Сердце остановилось. На нас свирепо смотрели налитые кровью глаза. Страшный зверь мордой напоминал оленя или лося с множеством массивных рогов. Но во всем остальном это был волк размером с крупного буйвола. Нет, двух буйволов. Свирепая тварь вселяла ужас до самого нутра.

Я сглотнул. Онемевшие руки все еще сжимали стрелу. Пальцы сковало чужой волей. Я засомневался, что смогу их подчинить себе и разжать. И вдруг осознал, что не принадлежу самому себе.

Зверь заклокотал и захрипел, словно забился мокротой. Он походил на давно окоченевший труп. Тягостное ожидание предвещало мало хорошего и лишь усиливало ужас. Я чувствовал себя так, словно мою душу поймали пропитанные ядом сети, и мое тело неожиданно стало существовать отдельно от меня. Сети стали стягиваться и сжимать меня. Стало невыносимо тоскливо. Я почувствовал себя брошенным. И одновременно пробралось отвращение к себе и жизни. Я опустил лук и зашагал вперед, но мое тело по-прежнему стояло на месте. Я сначала не понял, как такое возможно, и удивленно посмотрел себе в спину. Отголоски разума взывали ко мне. Надо срочно что-то предпринять. Но меня будто пригвоздили. Я стоял и смотрел, как иду к чудовищу. И то, что было впереди, стало вдруг реальней, чем то, что оставалось позади. Мое тело и моя душа разъединились.

Волк раскрыл пасть, продемонстрировав ряд острых клыков. Желтые слюни густо потекли вниз. Зверь потянул рогатую голову ко мне навстречу, продолжая гипнотизировать. Я вновь и вновь пытался сбросить хватку и остановиться. Мне словно снился кошмар, и я отчаянно хотел проснуться, задвигать руками и ногами... Но я будто окаменел. Тогда я сделал еще одно усилие, приказав себе и заставив непослушные ноги сдвинуться с места. Я что-то задел. Посох вдруг вспыхнул и вернул меня обратно с такой силой, что я вздрогнул.

Чудовище всхрапнуло, ощетинилось и ринулось в атаку. В следующий миг я выпустил стрелу. Острие полыхнуло и вонзилось чудовищу в шею. Волк взвыл, все четыре лапы подогнулись. Это подарило нам несколько секунд жизни. Возобновив способность контролировать себя, я схватил посох, пустился к Ману и толкнул его к разрушенной двери. Он безвольно подался в сторону.

И вдруг в мою спину вонзились широкие острые когти. Зверь столкнул меня на пол распоров когтями плечо. Рухнув, я больно стукнулся носом об каменные плиты. В глазах потемнело, и теплая струйка крови хлынула из носа. Рядом со мной полыхнул посох. Я молниеносно схватил его, перевернулся на спину и ширнул им в волка. Посох врезался во что-то твердое. Боль от удара отдалась в плечо. Я угодил ему в челюсть и размозжил пасть. Волк дернул мордой, разбрызгивая слюну. Я вскочил на ноги и ринулся обратно к двери, увлекая Ману за собой. Рассвирепевший зверь кинулся за нами. Из шеи торчала стрела, шерсть в этом месте взмокла, глаза налились кровью. Он разинул пасть. Я увидел множество рядов острых зубов, как у акулы. Зверь клацнул ими, и на камни упала белая пена, оставив желтые следы. Волк с ревом кинулся на нас, выставив рога вперед. Все что я успел сделать — это подступить к Ману и вжаться в стену. Я вскинул руки, закрываясь от неизбежного удара. Но знал, что это не спасет.

Рука, в которой я зажимал посох, внезапно дрогнула. Знакомая вибрация прошла по всему телу быстрой волной. И в следующий миг, когда рога уже должны были пронзить нас насквозь, мы подались назад, теряя опору, и упали на спину. Дыхание перехватило от неожиданного падения. Я вскочил на ноги. Перед нами внезапно возникла каменная стена... Я с удивлением уставился на нее. Разум отказывался верить в увиденное. Я кинулся к двери. Дернул. Заперта! Попытался воздействовать посохом. Нет! Не получается!

— Открывайся! — зарычал я, тормоша наглухо запертую дверь.

— Не утруждайся. Открыть ее не так-то просто.

Я вздрогнул и резко обернулся. Дыхание перехватило. Но не от того, что я был не в силах воспринять тот факт, что мы прошли сквозь стену, и смертоносное чудовище осталось по ту сторону. Дыхание перехватило от того, что перед нами стоял Вестар и злобно смотрел на нас серыми глазами. Когда я увидел отца, меня подкосило. Вестар придавил посохом горло Змога. Отец стоял на коленях. Руки его были скованы цепью. Он обратил ко мне взгляд. Но смотрел Змог сквозь меня. Глаза его были наполнены неестественной животной мукой. Наверное, именно так смотрят в глаза смерти. Испытывая боль и желание жить.

— А ты живучий... — прошипел Вестар. — Пришел посмотреть, как умрет твой отец? Тогда смотри! Ему недолго осталось...

Вестар не ожидал моего внезапного появления и внимательно рассматривал меня. Его взгляд остановился на посохе. Но сейчас это была просто бесполезная палка. Я исчерпал всю свою Силу в борьбе с чудовищем. Последнюю каплю я отдал на то, чтобы переместиться сюда. Оставалось лишь одно — интуиция.

Душил ли Вестар Змога, или это действовало заклятие, выжигая его изнутри, — для меня это было не ясно. Да и это не важно — отец медленно умирал...

Я не помнил, как выронил посох и схватился за лук, но в следующую секунду я уже держал под прицелом Вестара. И чуть было я не разжал пальцы, как Вестар вздернул Змога на ноги, закрывая им себя. Мои пальцы дрогнули.

Вестар улыбнулся, и от этой улыбки меня чуть не вывернуло наизнанку. В его глазах буйствовали торжество и ядовитая ненависть.

— Что же ты не стреляешь? — он сильнее сдавил посохом горло Змога, приближая его к смерти. Отец закрыл глаза. Он стремительно слабел.

— Стреляй! Жалкий ублюдок! — засмеялся Вестар. — Я надеялся, что ты сам сдохнешь... Надо было перед отъездом из Светгора добить тебя... Задушить змееныша!

Меня пробила дрожь. Я облизал пересохшие губы. Я не был уверен, что стрела оставит в живых отца... От напряжения пальцы свело судорогой.

— Ну что же ты ждешь, выродок?! Ты сам убьешь его, или это сделать мне?

Внезапно посох в руках Вестара вспыхнул тошнотворным желто-зеленым светом.

— Смотри, ублюдок!

Вестар с силой надавил посохом на шею отца. Змог прогнулся, а желтый свет нитями впился ему в горло. Яд пошел по его венам, перемешиваясь с кровью. Глаза Змога округлились в исступлении. Сквозь стиснутые зубы вырвался невнятный вопль — призыв о помощи.

Я разжал пальцы. Стрела шелестнула в воздухе, вспыхнула и вонзилась в грудь отца. Она прошла насквозь...

Секунду ничего не происходило. Я уловил, как длинные пальцы Вестара дрогнули и ослабли. Заклинатель выронил посох. Тот стукнулся об пол, вспыхнул и померк.

Серые глаза Вестара погасли в немом удивлении. Злоба ушла. Отпечаток непонимания застыл на его лице. Веки отяжелели, тело обмякло, тонкие губы потеряли очертания презренной ухмылки. Сильное тело покачнулось и тяжело рухнуло на каменный пол.

Змог упал на колени, шумно хватая воздух. Я тоже глубоко вдохнул, заставляя себя поднять с пола посох. Тот жадно полыхнул в руке. Отец все еще хватался за горло и судорожно дышал. Я тоже почувствовал острую боль в горле. Затем я зачем-то посмотрел на Вестара. На его побелевшем лице блестели стеклянные глаза, из груди торчала стрела. По полу медленно растекалась темно-синяя кровь. Серая одежда отца быстро пропитывалась ей. Меня замутило, и я пошатнулся.

Ману, стоявший все это время у стены, дернулся и тут же остановился.

Я помедлил, но протянул Змогу посох. Он поднял на меня глаза. На шее проступали нити желтого света. Его глаза мгновенно наполнились влагой от невыносимой пытки и стали еще синее. Сейчас они напоминали воды Холодного моря.

— Тебе он сейчас нужен больше? — сказал я спокойно.

В синих глазах блеснуло еле уловимое согласие. Однако посох он не взял.

— Нет, — сказал он и отвернулся. Черные волосы упали на лоб. Он дрожал и был сильно слаб.

— Никогда не давай его в чужие руки, — прохрипел он, хватаясь за шею.

Сейчас, когда я так чувствовал его, он казался таким же беспомощным, как и я. Я отошел и снова покосился на Вестара. Его глаза смотрели в никуда. К горлу подкатил ком. Я старался не вдыхать запах крови. Я убийца... Внутри загудела пустота, поглощая все чувства.

— Как открыть печать? — спросил я, разлепляя языком губы.

Змог не поднял голову, но ответил.

— Там символ... Прислони посох к нему... — отец поперхнулся и движением головы указал на темный угол.

Я молча подошел к стене. Сначала я ничего не заметил, кроме как оконца с железной решеткой. В углу я рассмотрел неприметную дверь. Что ж, хорошо, что не та дверь, за которой поджидал волк... От воспоминания о нем между лопаток прокатился холодок — и я передернул плечами.

На двери был символ двенадцатиглавого заклятия. Тот самый рисунок, который я видел в книге Ария.

— Нам лучше поспешить, — первый раз за все это время Ману подал голос.

И тут же послышался лязг железа, а следом раздался рев. Пронзающий вопль заставил меня действовать быстрее. Предстояло еще вырваться из крепости. Я снова кинул взгляд на отца. Его состояние тревожило. Он выглядел очень плохо. Вряд ли отец сможет идти сам, да и руки были скованы...

Сжав сильнее посох, я прислонил его к центру круга внутри символа. Круг провалился внутрь. Но ничего не происходило. Я испугался. Но посох внезапно вспыхнул. Его тонкие светящиеся нити пролились в рисунок. Символ налился кровавым светом. Нарисовалась двенадцатиконечная звезда. Дверь щелкнула.

Стену снова сотрясло от глухого звука. Ману кинулся к Змогу и помог ему подняться. Я распахнул двери, и мы пустились вниз по лестнице. В темном коридоре нас догнал истошный вой, вытаскивающий душу наружу.

Мы оказались в том же складу с провизией. Снаружи разразился настоящий ураган. Я все еще боялся, что силы отца на исходе, и он не выдержит бешеной погони. Но он держался за Ману и не отставал. Я не смог перебороть себя и приблизиться к нему, поэтому шел впереди и прокладывал дорогу в сугробах. Нас заметало. Но это было к лучшему. Метель прятала нас от глаз врага. Вскоре мы оказались в ущелье, где ветер был тише. И тогда я обернулся и спросил отца:

— А как же твои духи? Они защищали крепость?

Змог приподнял голову и тут же опустил, прячась от ответа. Я не разглядел его лица под капюшоном и подумал, что он не в силах разговаривать.

Тут я заметил в бушующей метели мелькающие желтые огни. Мы продолжили путь уже в окружении стаи. За нами не было погони, но я не мог избавиться от предчувствия опасности и угрозы, наступающих нам на пятки. Сейчас можно было ожидать чего угодно... Кем было это чудовище? Прислужником Вестара и Арзу?.. И если это дух, то откуда у него Сила? У меня все еще не выходило из головы, что еще бы немного, — и он забрал бы мою душу...

Мы шли в полной темноте. Посох блекло светил, а через некоторое время потух совсем. Было уже за полночь, когда отец рухнул на колени не в силах больше идти. И мы укрылись между каменных глыб. Ману разжег огонь. Затем Дух избавил Змога от цепей, разбив их камнем. Я притащил бревна, снял с раненого плеча оружие и наконец присел.

Духи без Вестара не погонятся за нами — это было ясно как белый день. Они остерегались армии Змога.

Ману, растирая руки, отогревался у костра. Я зачерпнул снег, протер им лицо и вытер засохшую кровь у носа. Плечо ныло, но я не обращал на это внимание. Теперь это казалось всего лишь царапиной.

Отец сидел осунувшись, но при свете огня его глаза полыхали жизненной силой. Он искоса бросал на меня взгляд.

Раньше у меня было много вопросов к нему, но сейчас они пропали. Разбежались, чего-то испугавшись. Да и это было неважно. Ведь Змог жив, Арзу не удалось поработить меня, а Царимир в безопасности. Вестар... Я вздохнул. Мне не хотелось думать о нем... О чем всерьез нужно сейчас задуматься — это как нам быть дальше. Как рассказать Царимиру о том, что случилось на Потерянной горе.

— Тебе не нужно рассказывать, что ты стрелял в Вестара, — неожиданно заговорил отец. Голос его был таким же низким и твердым, как и тогда в Запретном лесу.

Я поднял голову. Ледяные глаза скользнули на меня, и я тут же отвел взгляд.

— Скажи, что это я сделал.

— Нет, — отрезал я. — Я расскажу правду и не стану кем-то прикрываться.

Змог перевел взгляд на костер.

— Я не могу тебя заставить... Но подумай хорошенько. Я все равно предатель и враг для Царимира, слишком укоренилось в нем это. Зачем тебе лишний раз подрывать его доверие?.. Брат вспыльчив и горяч, не испытывай его.

Ману заерзал и усиленно заковырял палкой в костре. Искры разметались по снегу и погасли. Это могло означать, что Ману полностью согласен со Змогом.

— Я не думал, что ты придешь, — сказал отец.

— Я тоже не думал, но у меня не было выхода.

Я замолчал — не хотелось все рассказывать и вспоминать пережитые муки. Но мне и не пришлось — Змог уже сам прочитал мое пережитое прошлое.

— Царимир не заставит Арзу во всем сознаться, а свидетелей нет. Все видели, как бережно относился к тебе Арзу, когда ты лежал без сознания. А нападение на крепость спишут на меня. Вестар мертв. Я сбежал. Тебя никто не видел... Почти никто.

Я насторожился. По сути меня и правда никто не видел.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду Валемира. Он видел тебя.

Сначала я ничего не понял. Ману напрягся, и до меня наконец дошло.

— Ты хочешь сказать что чудовище — это прислужник Валемира?

— Это и есть Валемир.

Мне показалось, что я ослышался.

— Как? — не поверил я. — Он же заклинатель, старейшина Совета!

В голове не укладывалось, что это мог быть Валемир, тот старикан с трясущимися руками... Но потом я вспомнил его действия. Обычный дух такое провернуть не сможет. Значит, Валемир тоже умеет менять обличие?!

Змог шумно вздохнул.

— Аким, ты многого не знаешь. И еще многое тебе предстоит узнать, — сказал он неопределенно.

— Тогда расскажи мне!

Змог ухмыльнулся знакомой улыбкой, но ответил.

— Он последовал за Царимиром в погоню. Его специально вызвали в пик праздника, чтобы он поехал в одиночку. Царимир стал легкой добычей. Арзу не предполагал, что с тобой произойдет. На тебя у него были иные планы. Вестар решил убить двух зайцев сразу. Он нагнал Валемира, который и напал на деревни. Вместе они отправились к крепости, а дальше хотели пойти на Ордон и взять врасплох Царимира.

Теперь мне стали ясны слова Арзу, когда он говорил, что хочет сделать меня своим прислужником. Он думал, что я, оставшись один, сдамся.

— Откуда ты знаешь? — неожиданно прервал мои размышления Ману.

— Вестар успел осведомить... — четко ответил отец, потирая шею, и перевел взгляд на меня.

— Ты скажешь Царимиру, что это я убил Вестара. Заклинатели будут молчать, потому что боятся, что остальные заклинатели Совета заподозрят их. Но если кто-то узнает правду о тебе, Совет сделает все, чтобы тебя убрать. И я уже не смогу тебе помочь. Теперь Валемир знает, что ты был в крепости, что ты помог сбежать мне, и что у тебя есть посох. Теперь они будут осторожны с тобой и начнут охоту.

Я замер, прислушиваясь к его словам.

Ману молча встряхнул головой, но я знал, о чем он подумал. И я с ним согласился.

— Царимир поверит тебе и попытается сдвинуть Арзу. Но народ пойдет за ним, так как он прославлен своими благодеяниями. Солнцевеи признательны ему. Потребуется время, чтобы разоблачить его. А в то время, когда Царимир будет убирать его с поста, тебе все время будет угрожать смерть.

— И что же теперь делать? — не вытерпел Ману.

— Ждать и не высовываться. А лучше на время покинуть Долину.

— Что?! Нет! Сбежать как трус?!

— Как разумный хладовей, — поправил он. — Не надо кидаться на лезвие... Глупо будет умереть такой смертью после того, что ты пережил, разве не так?

Я сглотнул.

— А что будет с тобой? — спросил я.

Змог опустил глаза и повернул голову к огню. Какое-то время он молчал, затем произнес:

— Время покажет...

Шорох за спиной заставил нас обернуться. В ночи показались звериные глаза.

— Мне нужно идти, — неожиданно сказал Змог и тяжело поднялся. — Мне лучше не задерживаться. Дорога чистая — вы сможете спокойно добраться до Ордона. Духи Вестара теперь зализывают раны. Они не скоро сунут нос в Долину.

Я глянул на него и встретился с ним взглядом. Я не выдержал и опустил глаза. Он прихрамывая зашагал от костра, а когда поравнялся со мной, остановился и положил мне руку на плечо.

— Ты сильнее меня. Я найду тебя, как и обещал, и научу пользоваться посохом. Когда Царимир начнет разоблачать Арзу, ты уже будешь готов, — на этом он замолчал и убрал руку.

Да кто он такой, этот Арзу Эльдаран?! Откуда он?! И к чему я должен готовиться?! Я резко обернулся, чтобы возразить, но отца уже не было. Я посмотрел в сторону посоха и перевел взгляд на тлеющий костер. Вдохнул дым и уставился на пламя.

— Сильнее... Я так не считаю, — хмыкнул Ману, откинул ветку, скрестил руки и передернул плечами.

Я мысленно согласился с ним. Я позволил другим играть мной и продолжаю позволять. Однако я сказал совершенно другое:

— Нам тоже лучше поспешить. Нужно успеть перехватить Царимира, чтобы он не вернулся в Светгор за мной.

23 Эпилог

Северина дремала, но вдруг вздрогнула и огляделась — над головой светилась ночная лампа. Прищурившись от яркого света, она посмотрела на часы — было восемь часов вечера. Северина потянулась и размяла шею. На столе лежала открытая книга — учебник по ботанике. Эту книгу подарил отец, когда ей было шесть лет. Книга была толстой, с черно-белыми, но очень качественными рисунками. Они были выполнены чернилами вручную.

За дверью послышались взвизги сестры, улюлюканье отца. Доносился аромат свежей выпечки. Этот запах заставил отправиться на кухню. Северина выключила лампу и вышла из комнаты.

В зале творился полный бедлам. Отец подбрасывал сестру, а та заливалась смехом и взвизгивала на лету. Отец даже не обратил на Северину внимания, когда она проходила мимо него. Впрочем, она привыкла. Боясь раздавить игрушки, разбросанные на полу, Северина осторожно прошла на кухню. Запах еды дурманил. Северина устроилась на мягком стуле и зевнула. Мать, суетливо перемешивая капусту на сковороде, покосилась на нее. И тут же перед Севериной оказались доска и две крупные луковицы. Мать строго смерила Северину взглядом. Причина ее плохого настроения была ясна — до матери дошли слухи, что Северина ходит в горы. Произошла ссора, после которой мать решила с ней не разговаривать. Это задевало Северину. Перекинув через плечо полотенце, она вернулась к сковородке и снова покосилась на дочь. Северина собрала волосы в хвост и взялась за очистку лука. «Конечно, она переволновалась за меня...» — подумала Северина. Северина молча дождалась, когда будет готов ужин. Она, словно кошка, поглядывала из своего угла. Наконец стол заполнился тарелками. Отец усадил сестру на колени, та тянула ручки ко всему, до чего могла дотянуться.

— Я тут подумал... — начал неожиданно отец, разряжая обстановку. — Может, нам всеми вместе отправиться на дачу?!

Мать бросила на него суровый взгляд.

— Интересно, с чего это ты... Чем тебе здесь плохо?

— Ну как же — там простор, природа. Да и дачу уже совсем забросили. Зачем мы строили такой большой дом?! Съездим отдохнем, шашлыков нажарим, у костра посидим. Я возьму отпуск.

Мать, насупившись, промолчала. Северина глянула на отца. В ее взгляде красноречиво читалось: «бесполезно». Она знала, что мама из принципа не согласится. Нужно дождаться, когда она успокоится. Отец это тоже знал, и поэтому они переглянулись. Мысли у них сошлись: «будем ждать».

Ужин прошел в тишине. После него Северина отправилась в комнату почитать учебник.

На следующий день мать уже начала разговаривать с Севериной. И даже улыбаться. Отец продолжил настаивать на поездке, в ответ она упрямилась. Но ближе к вечеру сдалась. Вечером они собрали все необходимые вещи. Северина взяла коньки. Рядом с дачей было озеро — и они как раз были кстати. Матери пришлось позвонить классной руководительнице, чтобы отпросить дочь на неделю.

На следующий день они уже были на даче.

Деревянный дом в два этажа. К дому пристроен небольшой гараж. Двор был полностью заметен снегом, и отцу пришлось повозиться, чтобы расчистить дорогу к двери. Пока освобождали дорогу, Северина подхватила сестру и пошла гулять по одной единственной улице.

По соседству с ними жил старичок. Когда-то он покинул город и переселился сюда, ближе к лесу. Проходя мимо его домика, Северина случайно заметила его в окне. Тусклые глаза без доли любопытства проводили ее.

Когда они поравнялись со следующим домом, Северина увидела припаркованный у гаража автомобиль и сильно удивилась. Двери красной «девятки» были открыты. На снегу лежали вещи. Видимо, только приехали. И тут на заднем сиденье она увидела сноуборд. Макс?! Тоже приехал?! Северине не поверилось. Собачье лаянье за оградой перебило радость Северины — сестра испугалась и захныкала. И им пришлось вернуться к своему двору. «Что ж... Уже весело!» — подумала Северина. Хотя они и так каждый день виделись с Максом в школе, а иногда их классы объединяли на уроке физкультуры, да еще и жили они в одном дворе — Северина все равно была рада.

Все вещи уже были перенесены в дом. Северина поднялась на крыльцо с сестрой на руках и зашла в дом. На нижнем этаже было холодно. Раньше на дачу они очень часто приезжали, чтобы покататься на лыжах на Медвежьей горе...

Время словно замерло в этом заброшенном доме. Все осталось на прежних местах. В центре зала стоял мягкий угловой диван, на стенах висело несколько репродукций, шторы и деревянная полукруглая лестница на второй этаж... Но больше всего Северине нравился камин перед диваном. Она посмотрела на него, и сразу всплыли детские воспоминания о вечерних посиделках у огня. Посидеть у камина после длительных прогулок по горам — их давняя семейная традиция. «Да, хорошее было время...» — с грустью подумала Северина, выпустив сестру из рук. Девчонка начала весело бегать по просторной комнате.

Весь день Северина провела за работой по дому. Мать возилась с младшей дочерью на кухне. Отец заготавливал дрова. Только к вечеру они смогли присесть и передохнуть. Сидя у тлеющего камина с горячей кружкой травяного чая, родители смотрели телевизор, а Северина на огонь. От медитативного наблюдения за пламенем Северину оторвал мобильник, затрещавший в заднем кармане джинс. Северина достала его. Макс. Она подняла глаза и встретилась с пристальным взглядом матери. «Догадалась», — поняла Северина. Отец погладил маму по плечу, отвлекая. Северина поднялась с пола и пошла на верхний этаж. Мобильный не преставал звонить. Спрятавшись от лишних ушей в темном коридоре, Северина взяла трубку и услышала радостный голос Макса.

— Привет! Это совпадение?! Или ты меня преследуешь?!

Северина хмыкнула.

— Преследую! — поддержала она шутку Макса.

— Я по делу. Раз так все удачно сложилось, пошли покатаемся, а то я тут со скуки умру! — Макс помедлил и заговорил с другой интонацией. — Я знаю, тебе же нравятся ночные катания...

— Макс, я...

— Север, — настойчиво перебил Макс. — По крайней мере, попробуй!

Северина нахмурилась.

— Да что пробовать! Не пустят, ты же знаешь!

— Придумай что-нибудь! — не унимался Макс.

Северина вздохнула и посмотрела за угол на лестницу. Из зала доносились звуки телевизора. Сестра уже спала. Самое подходящее время — в ее помощи уже не нуждались.

— Ладно, — ответила Северина. — Я попробую...

— Давай! Я тебя жду через час в конце улицы.

Пришлось устроить целый скандал из-за пустяка. Мать уже готова была собрать вещи и отправиться назад в город. Хорошо, что отец настоял.

И вот она уже неслась со всех ног по улице. Щеки полыхали, нос обжигало морозом. Было уже совсем темно. Улицу освещали редкие фонари от домов, которых было не так много. Наконец, увидев знакомую фигуру мальчишки, Северина расслабилась. Он удивленно оглядел ее.

— А где?.. — Макс выставил доску вперед.

Северина вскинула руками.

— Скажи спасибо, что я вообще пришла...

Макс улыбнулся. Северина заметила, что он снарядился основательно. Макс был в толстой зеленой куртке, черной шапке с ушами и массивных ботинках для ходьбы по оледенелым камням. Северина не так основательно подготовилась к прогулке. Хотя она же не будет кататься, а просто посмотрит со стороны.

По дороге они разговаривали о пустяках, но в какой-то миг Макс повернулся, задумчиво посмотрел на нее и нерешительно заговорил.

— Что-то ты в последнее время грустная...

Северина сунула руки в карманы. Она тоже задумалась и ответила вопросом на вопрос.

— Макс, я ни разу тебя не спрашивала... С тобой когда-нибудь случалось что-то... Ну, чего ты объяснить не можешь, потому что не понимаешь?

Макс озадаченно посмотрел на нее, и Северина тут же пожалела, что спросила.

Прошло шесть месяцев с тех пор, как она увидела Ордон. А Ким больше не появлялся в ее дворе. Северина ходила к Вратам, но ничего особенного не увидела. Деревья как деревья, лес как лес. Северина решила ни кому не рассказывать об увиденном, как и обещала мальчишке, и сохранила все в тайне. Да и кто поверит? В лучшем случае посчитают за ненормальную. А мать так и вообще... Даже представить страшно.

— С нами произошел один случай... — заговорил Макс. — Не помню, рассказывал ли тебе. Помнишь того парня во дворе... Ну ты еще сказала, что он заблудился и спросил у тебя название улицы?..

Северина задумалась, а потом вдруг поняла, про кого он, — Ману. Тогда он отнес ее домой. И ей пришлось соврать Максу. Северина кивнула в надежде, что он ничего не поймет по ее лицу.

— Так вот, когда мы играли в хоккей, к нам присоединились они... Этот твой заблудший был вместе с приятелем. Так он такое учудил! Представляешь, он даже не знал, что такое хоккей, и как гол забивать! Вот это для меня было необъяснимо!

Макс засмеялся.

— Да... — протянула Северина.

— Ага, — отозвался Макс с улыбкой. — Так что странностей очень много...

— А что потом?

— Что потом? — не понял Макс.

— Ты видел их еще?

Макс снова задумался, пытаясь вспомнить, и мотнул головой.

— Нет, не видел. Уехали, наверное... Туристы! — заключил он.

Северина помрачнела.

Они шагали молча по каменным выступам склона Медвежьей горы. Внизу виднелись в свете фонарей пять крохотных домиков. Среди них торчала красная крыша ее дома. А вокруг темный лес. Холодное зимнее небо открывало бесконечные просторы…

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg