Валин Юрий Павлович
Мозаика мертвого короля
Краткое авторское предисловие
Уважаемый читатель, перед тобой очередная летопись Мира Дезертиров.
История утери, поисков и восстановления данного манускрипта и сама по
себе заслуживает отдельного и крайне поучительного рассказа. К счастью,
после многих лет тщетных поисков, следственно-писарской группе
удалось напасть на след документа. Лишь благодаря счастливому
стечению обстоятельств свиток был обнаружен на замковой кухне и
спасён из корзины для растопки. Поистине, упорство искателей и
полноценное финансирование экспедиций способны вершить чудеса!
Теперь, когда бережные прикосновения мягчайших кистей реставраторов
смели с документа пыль столетий, выяснилось, что документ выполнен в
сугубо экспериментальной манере и не слишком похож на предыдущие
рукописи. Не совсем ясно, что подвигло автора прибегнуть к подобным
странным уловкам, вместо благоразумного копирования блестящего стиля
канонической 'Саги об Одноглазом' или жизнеутверждающего
'Бытописания Ученого Вонючки'. Эти древние авторы вообще очень
странные люди. Высказывалась версия, что в былые времена некоторым
сочинителям наскучивало писать однообразно и правильно, и они с
упорством, достойным лучшего применения, забирались в тернистые
заросли стилистических проб и алхимически-жанровых исканий.
Так что же такое эта 'Мозаика' и ее Мёртвый Король? По сути, перед
нами ворох обрывочных эпизодов, диалогов и сцен, символически
объединённых едиными временными рамками. Происходящие события
малопонятны, бренчащая цепь персонажей ссыпается вдребезги
разорванными звеньями логики в дырявый мешок нашего недоумения.
Истинные герои Севера, блестящие аристократы и мудрые дарки,
разбойники и портовые девки, обезьяны и беспризорники, морские змеи и
шпионы - все чем-то заняты, все чего-то жаждут и требуют. Кто эти люди
и нелюди? Чего они хотят?
Увы, едва ли нам суждено разгадать все тайны 'Мозаики'. Без сомнений,
пытливому исследователю покажутся знакомыми некоторые лица (и
морды) промелькнувшие в хаосе невразумительных событий, охватившем
мирные земли от Глора до Тинтаджа. Читателям, лишь начинающим
знакомство с нашим циклом летописей, следует проявить должное
здравомыслие и ознакомиться с предыдущими томами сего бесконечного
повествования. Ибо, как справедливо указывает привлеченный
консультант-редактор Юго-Западного Островного Университета 'тута и
так ни чертта ни понять'.
Завершая затянувшееся предисловие, мы обязаны коснуться щекотливой,
но актуальной темы - финансово-пиратской. Да, автор по-прежнему не
любит пиратов. Но случилась необычайная и потрясшая всех причастных
лиц история - автору перечислили деньги без всяких условий и
требований. 'Офигеть!' - сказала тов. отставной сержант, и была
совершенно права. В общем, текст выкладывается в свободный доступ,
опять же, без всяких условий и требований.
Если кому-то книга понравится, прошу еще раз вспомнить, что времена
нынче сложные, нашим друзьям и родственникам в Новороссии очень
нелегко. Как и чем им помочь, вы знаете.
(Техническое дополнение для СИ. Джентльмены, книжка выкладывается
полностью. Прошу не проявлять неподобающую суетливость, дождаться
окончательных правок и обложки. Кстати, если есть желающие принять
участие в сотворении серийных обложек МД, прошу дать знать.)
Мозаика мертвого короля
Автор благодарит:
Константина Ананича за поддержку и придание нового импульса Миру
Дезертиров
Сергея Звездина за выдержку и техническую помощь
Ивана Блажевича - за помощь и технические советы
Юрия Паневина - за помощи и советы
Игоря Калугина - за зачистку текста
Глава первая
Море у Глорского побережья
'Купца' заметили перед закатом. Когг шёл с востока, наверняка из Нового
Конгера. Шел в одиночку, что в нынешние времена редкость. Да, глупцам
и скупцам закон не писан. Пришло нам время потрудиться на вёслах.
- Хватит глазеть да любоваться! - рявкнул король. - Вперед, вонючие
герои Севера.
Я упал на скамью, ухватил отполированную рукоять весла. Хрипло начал
отсчет ударов вёсел Борода, и наш 'Сопляк' выскользнул из тени скал.
Пока драккар таился, идя в тени берега - настораживать 'купчика' было
рано. Гребли все, кроме Его Величества, - король, свесившись с кормы,
втолковывал Двинутому смысл предстоящего манёвра. Честно говоря, за
два года я так и не смог уяснить, как змей нас понимает. Сейчас стурворм
медленно плыл за кораблем, приподняв плоскую башку, украшенную
обломками застрявших в черепе карро. Забавно, - настоящий деревенский
дурачок, напяливший набекрень сучковатую трезубую корону. Блюдца
глаз неотрывно следили за Эшенбой - король свесился ещё ниже,
прорычал почти ласково. Змей беззвучно приоткрыл пасть, обнажил
желтые редкие клыки и нырнул. В черной вечерней воде вдоль киля
'Сопляка' промелькнуло веретено огромного тела, длинный хвост,
качнулся изувеченный плавник.
- Эй, пусть там не передохнут от страха раньше времени, - сказал вслед
змею король. - Мы хотим позабавиться. Либен, все голубоглазки твои.
Я кивнул. Еще одна любимая шутка моего короля. Эшенба не из тех, кто
щадит больные места друзей. Впрочем, едва ли найдется кто-то настолько
спятивший, чтобы всерьёз считать своим другом нашего безумного
короля.
Мы всё ещё шли вдоль берега, растворяясь в вечерних тенях. Когг бодро
ковылял на запад - неуклюжий высокий корпус рыскал на волнах, нелепо
вздергивая бушприт. Явно недавней постройки, при Лорде-Командоре за
спуск на воду этакой лохани корабельщика немедленно поднимали за
шею, чтобы из петли взглянул, как надлежит работать. Это сейчас судно
считается достойным, если не перевернулось сразу по спуску на воду.
- Заметили тварюшку, - сообщил Борода, сидящий у кормила. -
Запрыгали.
Кто-то засмеялся. Парни нажимали на вёсла, 'Сопляк' бежал легко. Было
забавно представлять, как сейчас суетятся на 'купце', хватаются за
дротики, спешно расчехляют и готовят эвфитон. Впрочем, орудия у них
может и не быть. Сейчас многие купцы взяли за правило экономить на
установке дорогого оружия. В некоторой степени торгашей можно понять
- добротный эвфитон купить трудно, а от тех, что наскоро сколачивают на
опустевшей фабричке под знаком Глорской Оружейной Гильдии, толку
меньше, чем от нормального арбалета. А уж достойного наводчика,
согласного за гроши болтаться на корыте-новоделе, сейчас днём с огнём
не сыщешь. Тем более, что змеи в последние годы на торговцев почти не
нападают. А если нападают, то трепаться в кабаках об этом уже некому.
Скучные спокойные времена, да проклянут их боги.
Наш король оценивал 'купца'. Среднего роста, в порыжевшей, давно не
чищенной кольчуге, Эшенба стоял, опустив руки. Лицо в полосах швов и
сине-черных пятнах-отметинах давней 'девичьей лихорадки' казалось
маской. В дальних северо-западных землях иной раз выковывают похожие
личины для шлемов, дабы пугать врага. Эшенба не нуждался в защите
лица, да и смехотворна сама мысль пугать врага лицом или фальшивой
личиной. Достаточно имени. Когда-то крик 'король Эшенба!', заставлял
трепетать любого. Собственно, и мы - все тридцать два бойца 'Сопляка', -
если и боялись чего-то, так это лишь нашего короля.
- Парус! - приказал король.
Наш малыш Двинутый уже кружил вокруг 'купца'. На когге замедлили
ход, зная, что удрать от змея всё равно не удастся. Взяли курс к берегу -
логично, если что-то и позволит спастись одному-двум счастливчикам с
потопленного корабля, так это узкие бухты и крутые утёсы Тюленьих
Полей. В тесноте стурворм всех сразу не сожрёт.
Я подбодрил пинком замешкавшегося Борова. Парни занялись парусом и
рыжий прямоугольник раскрылся над головами.
- Заметили, - доложил Борода, придерживая беспалой рукой
дальнозоркую трубу.
- И у глупцов должны быть маленькие радости, - равнодушно заметил
король.
Должно быть, на 'купце' испытали истинный прилив восторга, углядев
близкий парус. Действительно, вдвоём отбиться от стурворма куда как
больше шансов. Минули прежние времена, когда змеиные пары
безнаказанно и издевательски неспешно пожирали экипажи драккаров. В
своё время Объединённый Флот почти извёл племя стурвормов. Хорошо
вооруженные корабли, слаженные действия, наводчики с твердой рукой и
острым глазом. Впрочем, всё это в прошлом. Объединённый Флот
растворился в Океане, истинные бойцы давно на дне. Либо гниют в
смрадных джунглях Жёлтого берега, либо их чисто обглоданные черепа
скалятся у Крабьего мыса.
Дивное место тот Крабий мыс. Найти не сложно, - стоит пойти строго на
юг. Четыре, если повезёт, три месяца плаванья открытым океаном. Потом
нужно двинуться вдоль Жёлтого берега на юго-восток. Ошибиться трудно.
Пустынные песчаные пляжи, пальмовые рощи, бесконечные отмели,
кишащие жгучими червями и змеями, от укуса которых конечности
чернеют и отваливаются за сутки. Там, дальше, если кто-то будет
настолько глуп, что рискнёт двигаться ещё восточнее, откроется огромная
бухта. Устья двух рек, светлые леса, продуваемые мягкими ветрами,
здоровый воздух, в котором не держится лихорадка. Там должен был
вырасти Южный Янтарь, - новая столица, нерушимый оплот великой
империи, раскинувшейся по обе стороны океана. Теперь там скучает уйма
парней, которым под водой снится родное прохладное небо и зимние
серые тучи глорского побережья. Демоны меня поимей, мы действительно
были лучшими бойцами Севера, и весь мир рыдал и целовал нам сапоги.
Кто знал, что нам встретятся те глянцевитые твари на остроносых
плетёных корабликах и мы даже не сможем сосчитать их тараканьи суда?
Впрочем, это было давно. Сгинул Лорд-Командор, растворились в
бесконечном океане уцелевшие у Крабьего мыса дромоны и когги.
Жёлтый берег шутя разметал песчинки великого войска. Кто-то смог
укрепиться в новых городах и фортах, кто-то распробовал нутт и
блаженно издох, жуя проклятые орехи, кто-то ушел вглубь Жёлтых
земель. А кто-то имел глупость рискнуть и вернуться домой...
'Купец' шел прямо к нам. Замысел их капитана был прост - жаться ближе
к берегу и защищаться вместе с нами. Возможно, ушлый купчишка тайно
лелеял надежду, что ящер соблазнится драккаром. Действительно, зачем
твари топить неудобный крутобокий когг, когда рядом узкий низкий
корабль, набитый вкусной мускулистой человечиной?
- Сигналят, - крикнул Борода.
На мачте когга взвились два флага, - еще не все забыли код
Объединённого флота.
- Предупреждают о змее, - сказал король. - Честный простофиля. Что ж, я
восхищён. В наши-то времена соблюдать закон? Не жрите их, парни. Если
не будут нам возражать, возьмём лишь груз. Честных моряков нужно
уважать.
- Ваше Величество, Двинутого нужно подкормить, - сказал я. - Он
честнее любого купца.
- Слышали лорда Либена? - король кашлянул-засмеялся. - Сдохнуть мне
окончательно, а он ведь прав. Прежде всего мы обязаны позаботиться о
нашей бедной зверушке. Скормим ему десяток-другой, не больше.
Обещаю, - все двуногие с когга, что окажутся постройнее Хвоста,
останутся в живых.
Парни почтительно засмеялись. Каждый из нас мог поднять Хвоста
одной рукой. Парень был отменным стрелком, но год назад ему отбили
потроха, и несчастный медленно подыхал. Ему еще хватало сил пустить
три-четыре точные стрелы, но не у меня одного возникала мысль помочь
бедняге ударом кинжала. Видят боги, достойному воину лучше околеть
вмиг, а не растягивать столь паршивое развлечение на месяцы. Да он и сам
это знает, - вон, криво ухмыляется, сидя на носу. Ослабевшие руки едва
удерживают лук с наложенной на тетиву стрелой.
'Купец' приблизился, с него махали и что-то неразборчиво кричали.
Мелькнул спинной плавник Двинутого, - змей кружил вокруг когга, не
слишком приближаясь. Разумно, сейчас уже можно было различить
эвфитон, установленный на юте 'купца'. Наводчик суетливо разворачивал
орудие, пытаясь поймать в прицел скользящего в отдалении змея. Я
ощутил некоторое беспокойство, - сослепу этот криворукий запросто
может всадить тяжелую стрелу и в нас.
Король, поправляя пояс с оружием, прошёл мимо нас на нос. Обернулся:
- Там какая-то шлюха у эвфитона бёдрами вертит. Борода, смотри в оба.
Хвост, ты видишь урода?
- Сниму, мой король, - Хвост попытался принять уверенный вид.
Эшенба кивнул и глянул на меня:
- Либен, как твоя благородная задница? Не прилипла? Не имеешь ли
желания растрясти жирок, мой друг?
Король преувеличивал. Я не друг короля Эшенбы. Я его доверенное
лицо, его язык, глаза и левая рука. С этими органами у Его Величества в
последнее время некоторый непорядок. Что касается остального... быть
другом и советником короля Эшенбы редкое и сомнительное счастье.
Впрочем, такова судьба.
Я сдвинул весло и поднялся.
- Я готов, мой король.
- Не сомневаюсь, - Эшенба вглядывался в приближающийся когг. На миг
на лице, изуродованном швами и шрамами заживших язв, мелькнул былой
хищный азарт - Надеюсь, там найдётся что-то согревающее.
От королевского смеха парни пригнулись к вёслам. Я и сам невольно
втянул голову в плечи. Эшенба оставался нашим единственным хозяином
и королём, и мы были преданы ему от подмёток до кончиков облезлых
ушей, но проглоти меня аванк: боялись мы это существо в грязном
бархатном дублете и вытертых кожаных, некогда черных штанах, куда
сильнее виселицы и кольев, что поджидали нас в будущем.
Мне подали узкий треугольный щит и боевые перчатки. Натягивая
толстую привычную кожу, усиленную бронзовыми заклепками, я
оценивающе оглядывал когг. Крепкий пузан. Если успеют опомниться,
некоторые из нас успеют вспотеть, пока мы его возьмём. Или вспотеть и
охладиться, уйдя на дно под прохладные весенние волны.
Мы подошли уже достаточно близко, я различил несколько бородатых
лиц на борту - похоже, краснохолмцы. Впрочем, какая разница? Умрут все.
Последний год 'Сопляк' и Двинутый не оставляли свидетелей. Тактика
вполне оправдывала себя: в столице много болтали о судьбах
исчезнувших кораблей, но никто не знал правды. Ходили слухи о
вернувшихся змеях, о зловещем колдуне-погоднике, но никто не
вспоминал о короле Эшенбе. Даже дети знали, что король давно мёртв.
Убит четыре года назад в той знаменитой заварухе у глорской Цитадели.
Уже вовсю рассказывали сказки и легенды о сумасшедшем короле, о его
битве с воинством мертвецов. Очевидцев того памятного дня было мало, а
те, что выдавали себя за очевидцев, врали безбожно. Ну, поверить в
россказни об ужасах боя между мёртвыми и живыми и вправду сложно.
Признать, что действительность была еще ужаснее - и вовсе невозможно.
Боги не одобряют мыслей о прошлом. Вот оно, настоящее. Им и живи.
- Змей! Стурворм кружит вокруг! - завопил бородач с когга, тыча
топором за борт.
- Мы видели, - крикнул я. - Встанем борт к борту и отобьёмся. Только
держите круче к мысу!
- Не успеть! - заорал другой бородач - на его жирной шее, поверх кружев
сорочки, болталась цепь с розовой жемчужиной. Видимо, хозяин судна.
- К борту! - рявкнул я. - Не время болтать, толстяк.
Король, успевший надеть шлем, насмешливо хмыкнул. Хозяина когга он
рассмотрел и, зная мою неприязнь к женственным выродкам, не
стесняющимся цеплять на себя украшения и открыто затаскивать в
постель мальчишек, заранее веселился.
- Что вы хотите делать? - упирался толстяк.
- Спасти ваш груз и корыто от змея, - честно прокричал я. - Решайтесь,
господин купец. Мы знаем верный способ.
Обычно мне удаются переговоры. Моя ничем не примечательная
физиономия вызывает у людей прилив труднообъяснимого доверия. Я все
еще выгляжу лордом, пусть обедневшим и потрёпанным жизнью. Люди
склонны легко поверить подобному человеку и с такой же лёгкостью его
забыть. И то, и другое весьма удобно при моём роде занятий. Не раз
судьба сталкивала меня с людьми, которым я некогда, по недомыслию или
в большой спешке, не успел вырезать печень. Забавно, но ни один из них
меня так и не узнал.
На когге всё ещё колебались. Там кто-то мнил себя опытным мореходом
и не видел смысла сдерживать бег корабля и сцепляться бортами с утлым
драккаром. А он был, этот смысл. Стоит корыту чуть изменить курс, и
когг оказался бы в наших руках. И наоборот: идя под нынешним углом к
ветру, 'Сопляк' долго удержаться рядом с 'купцом' не сможет.
Король тихо зарычал.
- Думаете удрать в одиночку? - прокричал я. - Тварь всё равно сожрёт
всех.
- Что вы предлагаете? - на высокой корме возник еще один человек с
длинной корсекой в руках.
- Да как на пальцах объяснить? Дайте подняться, так покажу, - посулил я
и указал куда-то по носу. - Там вторая тварь. Загоняют нас в засаду. Зимой
мы в этом самом месте выскочили чудом.
На когге спорили. Была слышна ругань. Кто-то сомневался, если не в
чистоте наших намерений, то уж наверняка в наших силах и умственных
способностях.
- Вырву языки всем до единого, - приглушенно прорычал король. Низкие
нащёчники барбюта скрывали его лицо, что весьма помогало делу.
Пятнистый лик короля Эшенбы, поминаемый в сотнях баллад, легенд и
прочих сагах, напугал бы купцов куда сильнее близости стурворма.
- Милорд, куда вы держите курс? - закричали с когга.
Совсем дурно. Раз начали задавать вопросы, значит, доверия мы не
внушаем. Вполне естественно - надпись на носу 'Сопляка' давно не
подновлялась, на вёслах сплошь парни сомнительного вида, груза нет.
Дурно. Наш миляга Двинутый расслабился, позволил противнику думать,
и теперь с купцами придётся повозиться.
- Пошли! - прорычал король.
Я взвесил шансы. 'Сопляк' следовал у кормы когга, держась чуть правее.
Ближе было нельзя, мы и так рисковали переломать вёсла. Дурно. До
каната, свисающего с кормы 'купца', мы доберемся, но дальше боя не
выйдет. Нас просто скинут в воду. Да и стрелки у них наверняка имеются.
Расстрелять низкий драккар даже эти увальни вполне способны.
- Ваше Величество...
Эшенба метнул на меня быстрый взгляд, и мне захотелось попятиться.
Даже сквозь прорези шлема тусклый блеск королевских глаз ударил с
силой алебарды. Король меня ценит, следовательно, вспоров мне брюхо,
он не успокоится и, сожалея, снесёт головы двум-трём подвернувшимся
парням. Рука моего господина еще не метнулась к рукояти меча, но
иллюзий у меня не имелось, - чаще всего я не успевал и разглядеть, как
старый клинок является на свет.
Спас ситуацию Двинутый. Наша тварь сообразила, что забава пошла не
так, и атаковала корабль. Корпус когга вздрогнул, послышался глухой удар
и хруст шпангоутов. Наш стурворм умел обращаться с деревянной
добычей, хотя, атакуя, весьма оберегал искалеченную башку. Корабль
кинуло на нас, и Борода с проклятьем навалился на рулевое весло. Пара
гребцов всё равно лишилась вёсел - над бортом взлетели щепки, один из
обломков на диво точно стукнул по лысой башке Сельва-Северянина.
- Либен! - король, не оглядываясь, вспрыгнул на борт драккара. Наши
гребцы сдвинули два весла, навалились, изо всех сил удерживая
импровизированный мостик. Король взлетел по зыбкой опоре. Я прыгнул
следом. Щит, висящий за спиной, привычно подбодрил-подтолкнул
окованным углом в поясницу. Мелькнула вода между бортами, руки
нашли канат. Я рванулся вверх, когда король уже исчез за фальшбортом
когга. Кто-то там предсмертно всхрапнул. Я навалился животом на
планширь. Впереди дрались, вернее, Эшенба резал пытающихся поднять
оружие простофиль. Толком защищался один лишь бородач, сноровисто
колющий корсекой. Явно боец из повидавших. Я перекинул на руку щит -
вытянутый, слегка выгнутый треугольник защищал надежно. Кромка
щита отбила массивный наконечник корсеки, правильный бородач с
проклятьем попятился к трапу. Кто-то слабо ткнул меня в плечо - кольчуга
выдержала. Мой клинок взрезал бок одному из купеческих охранников.
Кругом орали, да я и сам привычно рычал непотребные слова. Лишь
король слева от меня убивал молча. Пробиваться вперёд было нелегко:
мешали мёртвые и раненые. Я получил удар в колено. Ах, демоны их
поимей, больно! Я коротко ударил нижним углом щита, и череп юнца,
вооружённого кинжалом, лопнул. Впереди истошно визжали - наводчик
эвфитона, голося, как рыночная торговка, разворачивал орудие.
- Хвост! - нетерпеливо крикнул король.
Парни подняли нашего лучника на руках. Не знаю, мог ли он целиком
видеть палубу когга - 'Сопляка' болтало где-то глубоко внизу. Но Хвост
просто обязан был разглядеть главное, за это он и получал жратву и долю
в добыче. Он выстрелил, и визг наводчика оборвался. Бездельник
схватился за лицо - стрела пронзила обе щеки, должно быть, изрядно
пересчитав зубы. Выдёргивая меч из мягкого брюха какого-то олуха, даже
не сообразившего вооружиться, я слышал глухой смешок короля: Его
Величество позабавил никчемный выстрел Хвоста. Рубя голосящих
охранников, мы продвигались к трапу. Свистнул арбалетный болт:
стреляли с носовой надстройки когга. Король молча покачнулся - чёрное
оперение болта торчало из левой стороны груди.
- Хвост, раздери твою... - заорал я, прыгая через ограждение трапа.
Наш лучник целился - внизу мелькнуло его отчаянное бледное лицо,
стрела, зажатая в почерневших зубах. Кажется, арбалетчика он всё же
сбил. Смотреть мне было некогда - на меня насел тот видавший виды
парень: мелькал обломок древка корсеки, матросский шеун в другой руке.
Удар чуть не сорвал с меня шлем. Ах, обними его Кат-мужеложец! Кругом
визжали и вопили, но в спину меня ткнуть никто не пытался. Лишь
упрямый моряк, уже в моих годах, крепкий, - наверняка знавал Флот не
понаслышке, - пытался отклонить мой щит и полоснуть тесаком. Если бы
он сохранил нормальное оружие, может быть... А так... Калечить его не
хотелось, я ждал момента... Кажется, он догадался. В выцветших глазах
мелькнуло отчаяние, но он захохотал, и ударил меня, целя в лицо. Щитом
отклонив широкий клинок шеуна, я уколол бойца в бок. Привычное
чувство ещё живой плоти, дергающейся на клинке...
- Забавляешься, Либен? - спросил король за моей спиной.
Я кивнул, глядя на лёгшего под фальшборт противника. Королю не
объяснишь. Для Его Величества 'своих' не было и не будет. Мир делится
на подданных, рабов и врагов. Великий Эшенба, несомненно, весьма мудр
в своём одиночестве.
Рубить, между тем, было уже некого. У носового люка сгрудилось с
десяток моряков, бросивших оружие. Остальные герои валялись на палубе
мёртвые или истекающие кровью. Кто-то рыдал и стонал в каютах.
Пассажиры? За бортом вопросительно заревел Двинутый. Пора было
делить добычу и ужинать.
***
Хозяйствовал на нашем 'Сопляке' старый Сургуч. Опыта у него хватало,
многие наши помнили хитрюгу ещё по Флоту. Сургуч тогда служил в
Обеспечении и его, невинного и честнейшего человека, дважды всерьёз
собирались вздёрнуть. Весёлое было время, вот только наворованное не
пошло на пользу никому из ловкачей службы Обеспечения. Хотя, как
знать, может и осел где-то на Жёлтом берегу новый лорд-крысятник.
Впрочем, у Эшенбы воровать было глупо. Мозги у Сургуча имелись, и
король ему доверял почти как мне.
Когг нёс груз шерсти и шерстяных тканей. Не слишком-то удачный улов.
Впрочем, и провизии на борту имелось предостаточно - уже не зря
возились. Бойцы сгрудились у эвфитона - решали, стоит ли снимать
орудие и приводить его в порядок. Пленники под надзором Сукса и
Борова раздевали своих погибших товарищей. С первым покойничком
вышла заминка - никак не решались бросить тело за борт. Подошел
Борода, молча ткнул тесаком в живот самого рослого пленника. Так же в
молчании пленники отправили за борт голого покойника, без возражений
содрали куртку и сапоги со стонущего и держащегося за распоротое
брюхо раненого, отправили следом за мертвецом. Там, под бортом,
Двинутый перестал жалобно взрёвывать. Озабоченно плескался, хрустел
костями. Ловить добычу в воздухе, подобно своим здоровым собратьям,
он не мог. Ложился на бок и вылавливал тела, изворачивая шею, словно
огромный птенец.
Я сидел на планшире. Колено мне перетянули, нога тупо ныла. Боль
была привычна, я смотрел на лежащего у борта моряка. Тот давно уже не
дышал, упала на палубу ладонь, зажимавшая рану в боку. В другой руке
оставался тесак. Определенно, парень был мне знаком. Кажется, видел его
в Скара. Тогда мы стояли рядом с дромонами группы 'Жало'. Он вроде бы
командовал десятком с 'Красавицы Конгера'. Девять лет назад, нет, уже
десять.
Подошёл король, глянул за борт - наш ластоногий боец жрал, неловко
втягивая, пытаясь вобрать в пасть босые мозолистые ноги. Пища ещё
продолжала голосить откуда-то из длинной глотки. Пленники,
подгоняемые уколами копий, поспешно сбрасывали Двинутому последних
раненых.
- Либен, там тёпленькое, - сказал король. - Четверо. Одну я выпью.
Сочная. Светленькой можешь поиграть, потом возьмём с собой.
Остальные возни не стоят. Или тебе нужно отдохнуть?
Я покачал головой. Хотя забавляться с девками вовсе не хотелось, нужно
идти. Король презирает слабых. Да и иных развлечений в ближайшие дни
у меня не будет. И нужно убедить себя, что колено не так уж беспокоит. Я
сполз с планширя.
- Сильно? - спросил Эшенба, оценивая мою хромоту.
- На леди влезу. Вот на борт 'купца' - только денька через два.
Король лишь кашлянул-усмехнулся.
Живой тёпленький груз когга ждал в капитанской каюте. Отсюда уже
забрали все ценное. Одеяла на резном ложе разворочены, сверху валялись
цветастые шерстяные отрезы, видимо, образцы тканей. Живая добыча
забилась в угол: красавицы цеплялись друг за друга, будто в этом был
какой-то прок. Я глянул без особого интереса, угадывая, кому из баб
король решил продлить жизнь. Собственно, светленькая здесь была одна.
Плоскомордая шатенка, шмыгающая красным носом, явно не шла в счет.
Служанка с глупой прической - тоже. Дородная черноволосая баба в
приличных украшениях - явно супруга хозяина, уже отправившегося в
желудок змея, тоже не для меня. Судя по пышной фигуре и налитым,
слегка подпорченным разводами пудры и румян, щекам, - бабёнка согреет
короля. Светленькая... Хм, миловидна и юна. Рыдает, судорожно дёргая
маленьким носиком. Не люблю плаксивых девок, но иные почему-то нам
редко встречаются.
Король шагнул в угол и ухватил брюнетку за волосы. Заскрипели,
ломаясь под бесчувственными пальцами, заколки. Купчиха завизжала,
шарахнулась, безумно закатывая глаза: да, пятнистое королевское лицо
пугало и более крепких людей.
- Тише, - брезгливо приказал Эшенба.
Дама мигом умолкла, - вопить, когда пёстрые пальцы ласкают горло,
грозя раздавить гортань, едва ли кто способен. Король принюхался к шее
добычи - квадратное декольте модного и нелепого платья открывало
жирноватую плоть. Король раздражённо дёрнул головой, в очередной раз
не ощутив запахов женщины. Держа обмершую купчиху, сел в кресло...
Я взял запястье светленькой девки, оторвал от безобразных подруг.
Красотка почти не сопротивлялась. Глаза полны ужаса, ротик мучительно
искривился. Действительно недурна, стройная, молоденькая. Только
запястье неприятно хрупко - птичьи кости, не заметишь, как сломаешь. Я
подтолкнул Светленькую к постели. Упала, инстинктивно вскинула руки
для защиты, тут же опомнилась и лишь оперлась локотками о скомканное
тряпьё. Я склонился, оберегая раненую ногу. Обе юбки у девки оказались
шёлковыми - не из простых пичуг птичка. Впрочем, это не имело
значения. Мы уже давно не брали выкупы за заложников. Я смотрел на
девчонку, желание по-прежнему не приходило. Забавно, как мелко у неё
дрожат коленки. Я сжал их перчатками - девчонка задохнулась. За спиной
придушенно охала купчиха. Я брезгливо глянул в лицо Светленькой -
плотно зажмурилась, ротик болезненно оскалился. Ну, мне тоже твоя
мордочка ни к чему. Я бросил ком тяжелого одеяла, закрывая искаженное
личико. Привычно вызвал в памяти голубые глаза. Может эта, дрожащая,
из какой-то ветви благородного рода Ливней? Возможно, младшая дочь
старого Джоуна. Нет, та мертва. Племянница? А, мучиться им всем вечно.
Кровь их рода, я чувствую, чувствую...
...О колене я забыл. Девчонка трепетно выгибалась, радовала плоть. За
спиной урчал король. Его купчиха еще слабо трепыхалась. Эшенба
удерживал ее верхом на своих коленях, жадно припав ртом к откинутой
шее. Плечо бабы, жёлтый шёлк платья блестели багряно-чёрной влагой.
Нет, мой король не вампир, просто его иногда радует вкус живой горячей
крови...
Завязывая брюки, Эшенба сказал:
- Игла с тобой? Позови Брехуна. Придётся поработать.
- Где? - спросил я, ощупывая собственное колено, - повязка пропиталась
кровью.
- Ляжка, мой друг. И придётся выковырять этот проклятый болт.
Мешает. .
Отыскав флягу с джином, я вернулся в каюту. Уцелевших девок уже
выгнали, Брехун развернул инструменты. На ковре ждал труп крепкого
моряка. Я распорол кинжалом штаны мертвеца.
- Двусмысленно выглядишь, милорд, - усмехнулся король. - Могу
спорить, тебе приходилось сдирать с парней штаны и для иных
надобностей. А, Либен?
- На всё воля богов, - отозвался я. - Всего не упомнишь.
Брехун замычал, показывая на инструменты.
- Пожалуй, начнем с болта, - король ощупал свою грудь, поморщился. -
Словно чешется, будь оно всё проклято.
Я помог снять дублет. Рубашку, давно уже не новую, распороли. Огрызок
обломанного древка торчал из серой кожи чуть выше перекрестия толстых
швов. Брехун, щелкнув клещами, примерился, ухватил обломок.
- Радуешься, криворукий тритон? - поинтересовался король, напрягаясь.
Брехун протестующе замычал, высунув от старания обрубок языка,
потянул. Древко с лёгким скрипом пошло из плоти, по коже потекли
редкие мутные капли, с негромким чавкающим звуком болт покинул
королевское тело. Брехун, сидя на корточках, показал широкий гранёный
наконечник. Король выругался, закашлялся и выхаркнул на ковер
кровавый сгусток. В багряной слизи извивался белый червь длиной с
фалангу большого пальца. Я наступил на него сапогом.
- Клянусь украденной у меня короной, очень скоро я стану просто
бурдюком, набитым червями, - пробормотал король.
- До этого еще далеко, - утешил я, отирая подошву: кровь купчихи и
остатки червя преобразили жёлто-белую гамму дорогого ковра.
С бедром короля пришлось повозиться. Как справедливо заметил
Эшенба, нужно было подставлять другую ляжку. Его левое бедро, всё в
швах, выглядело уже не просто лоскутным одеялом, а картой конгерских
гор. Я придерживал лоскут, Брехун прихватывал заплату частыми
стежками. Свежесодранная кожа еще хранила тепло умершего, но под ней
чувствовался упругий холод королевской плоти. Эшенба наблюдал за
работой, не произнося ни слова. Даже зрачки не двигались - можно было
забыть, что перед нами сидит лучший мечник Глорского берега.
Брехун обрезал нить.
- Пошли! - король нетерпеливо встал.
Действительно, когг ощутимо кренился на левый борт. Парни успели
пробить днище, уже повреждённое змеем, и корабль погружался. Шум
утих: Двинутый наелся, пленникам, которым не досталась честь прямиком
отправиться в брюхо змею, перерезали горло. Море примет всех.
Уже перебравшись в драккар, я взглянул на надпись у бушприта
тонущего корабля - 'Слава Глора'.
- Боги любят шутить, - заметил король. - Дерьмовая посудина,
дерьмовый город. Пожалуй, стоит его дотла сжечь и отстроить новую
столицу.
- Прекрасная мысль, Ваше Величество.
- Сомневаешься?! - каменные пальцы ухватили меня за плечо.
Сомневаюсь ли я? Я всегда сомневаюсь. Такой уж я унылый человек.
Мнительный. Но в некоторых вещах я все же абсолютно уверен.
Например, в том, что незачем огорчать короля.
- Мой король, мы заставим отстроить все, что вы прикажете, - заверил я.
- Ты слабак, Либен, - едва слышно, с каким-то странным сожалением
пробормотал король. - Берег будет моим. Я вырежу людишек до
последнего человека, но верну украденное. У нас есть трусливый колдун,
у нас есть хитроумный клещ, который способен высосать жизнь даже из
камня. Главное, правильно бить одного и вовремя останавливать другого.
С этим я был согласен. На колдуна наплевать, но Закройщика держать на
короткой цепи необходимо. Я бы отрезал ему голову ещё вчера.
Отлично помню, как я увидел Закройщика в первый раз. Мы тогда взяли
почтовый снеккар. Экипаж держался до последнего, и к тому времени,
когда мы нашли за грудой мешков с письмами скованного человечка,
рассказать, кто таков этот пленник, было некому. Пухлый, бледный,
похожий на облезлую обезьяну. Железо стёрло его запястья и щиколотки
до розового мяса - к кандалам человечек еще не привык. Не знаю, почему
король решил с ним заговорить. Естественнее было отправить за борт: ни
цепи, ни это рыхлое создание нам не могло пригодиться. Припасы,
серебро и колдуны были нашей целью. Человечек заговорил - громко,
горячо и очень неразборчиво. Кто-то пнул его в живот. Узник скорчился,
начал выть разборчивее, хотя всё так же плевался слюной. Странный
лепет, странные смешные непонятные слова.
Ненавижу Пришлых. Никогда не встречал среди них толкового человека.
Лорд-Командор не в счёт. Говаривали, что он пришёл из-за гор, с дальнего
дикого Севера, возможно, туда боги посылают иных Пришлых. Впрочем,
иногда, размышляя об Объединённом Флоте, о том, что сотворил с нами
великий поход за океан, я начинаю подозревать, что и Лорду-Командору
было бы лучше никогда не появляться в Глоре. Видят боги, я мог бы
посодействовать этому собственной рукой и совершенно бесплатно. И
отнюдь не вожделея славы убийцы самого великого героя Глорского
побережья. Пусть бы всё оставалось по-прежнему. Все были бы живы. И
мы были бы живы. Что за насмешка богов, оставивших самым живым
среди нас ничтожного вонючку-Закройщика?
Я двигал весло, колено жгла боль - утешала, доказывая, что немного
жизни ещё осталось. Король греб задумчиво. Покосился на меня:
- Мой молчун, если ты сомневаешься, я срежу тебе веки. Пора тебе
разглядеть мир. И поверить королю.
- Я верю, Ваше Величество. Просто и двигаюсь, и соображаю уже не так
быстро, как раньше. Старость, проглоти её тараск.
Эшенба кивнул:
- От старости я тебя излечу. Можешь не волноваться.
Я и не волновался. Разве пугает мертвеца старость?
Беспорядочно наваленный груз вздрагивал в такт движениям вёсел. Из-
под рулона ткани торчала босая пятка в свежих царапинах. Дрожала
отдельно от 'Сопляка'. Я с трудом вспомнил, - да, Светленькая. Боится,
ещё не поняла, что умерла. Куриные мозги.
Драккар спешил к Кедровой гавани. Король надеялся на хорошие вести.
Он был полон планов, наш Эшенба-Мертвец, непризнанный властитель
Северного побережья. Мечтал влить в себя чудодейственную новую
кровь, согреться и победить. И избавиться, наконец, от своих жирных
червей. Все мы на что-то надеялись. У Закройщика имелись тысячи
планов и идей. Наш затраханный колдун мечтал остаться в живых. Парни
жаждали отомстить. Борода мечтал нацепить на культю серебряные
пальцы. Даже дура Светленькая на что-то ещё надеялась.
Лишь я был пуст. Значит ли это, что я трусливее всех? Мне сорок два
года, я начал лысеть, но ещё могу неплохо драться и драть девок. Могу
вспоминать, кем я был. И прислушиваться к пустоте. Мораг меня лягни, я
пуст настолько, что даже червям во мне негде завестись.
Хм, хоть какое-то утешение.
Глава вторая
16-й день месяца Травы.
Медвежья долина. Хутор 'Вас-Вас'. Аша.
Небо оставалось чистым, и миллионы звезд неспешно дрейфовали над
огромным миром в своем загадочном круговороте. Вернее, плыли, и
слегка цеплялись за зубцы частокола. Налюбовавшись небосводом, Аша с
не меньшим одобрением обозрела ограду. Частокол возвели надежный, а
надежные вещи молодая хозяйка хутора весьма и весьма одобряла.
Вообще весна пришла как-то внезапно, и оказалось, что зимы не
хватило, чтобы доделать уйму запланированных дел. Ну, ладно, так всегда
и бывает. Аша глубоко вдохнула запахи молодой травы и свежих стружек.
Прислушалась - стояла замечательная весенняя тишина, полная
обыденных, почти неразличимых привычному уху звуков. Ветерок
шелестел ветвями тоненьких берез, посаженных два года назад, едва
слышно позвякивал криво повешенный у колодца черпак. Тявкнула и
умолкла лиса на опушке у дороги. Айка, сидящая у ног хозяйки,
навострила уши.
'Тебе б только без толку гонять', - укоризненно подумала Аша.
Хаски согласилась: 'Мне ж нужно. Лапы ломит, и вообще невмоготу. Я ж
бегливая собака'.
'Завтра прискачут твои кавалеры замковые. Отпущу' - пообещала Аша.
'Мы только кружочек', - воодушевлено заерзала Айка.
'Вот-вот. И повнимательнее. Они-то воображалы, а ты серьезная
хуторская собака'.
Вообще-то Айка особо серьезной не была. Слишком жизнерадостная и
чересчур молоденькая. Но свои обязанности помнила строго.
Аша потянулась мыслью к свинарнику. Подопечные мирно дремали,
лишь юного Рудольфа одолевали пока неопределенные, но сугубо
самцовые мысли. Уж годик хряку исполнился, за двести кг перевалил,
возмужал.
Свиноводством леди Аша занималась давно и весьма успешно. Лучшая
ферма в королевстве Ворона, а может быть, и на всем Севере. Даже из
столицы письма шлют с просьбами прислать на племя пару, а лучше две.
Славы Аша не жаждала, но было лестно, чего тут скрывать. И прибыль от
свинок очевидна. Главное, всерьез делом заниматься и хорошо понимать
подопечных.
Хозяева фермы 'Вас-Вас' были людьми молодыми, чрезвычайно
независимыми, и умели ценить каждую серебряную 'корону'.
Аша еще раз глянула на пару скользящих друг за другом лун и
продекламировала:
Поживем - помрем, посмотрим, как
Обращается мир к весне.
И однажды днем полетим пройтись
И увидим весь этот мир
Глазами рыб, глазами птиц,
Как систему озер и дыр .
Айка, к поэзии относящаяся снисходительно, сейчас одобрительно
высунула язык - настроение хозяйки хаски улавливала отлично.
За спиной тихо открылась дверь, на крыльцо упал слабый свет.
- Сейчас иду, - не оглядываясь, пообещала Аша мужу.
Крепкие руки обняли за талию, и знатную свиноводку поцеловали в ухо.
Аша жмурилась и не возражала. Весь мир спит, самое время...
Аша была женщиной маленькой, даже хрупкой. Когда-то девушка
искренне считала себя 'мышью серой'. Даже светлые глаза, что некоторые
именовали 'лифляндскими', по сути, особой прелестью не отличались. Но
привлекательной была Аша, и знала это абсолютно точно. Муж виноват.
Любит. Он и сам-то раньше был обманчиво нелепым: костлявый,
долговязый, с упрямыми лохмами на голове. По сути, бандит городской.
Собственно, безо всяких оговорок, бандюк. Даже шайку под своим
началом имел. Потом все как-то запуталось, и Аша понять не успела, как в
чужом мире друзья появились. Эле, строгая и добрая, под свою опеку
приняла и названой мамой стала, Мин, партизанский воитель, жутко
сложного происхождения, Док - образованный врач из старинных времен.
Ну и Костяк, конечно. Муж, любимый и единственный.
- Ой! - шепотом сказала Аша. Любимый и единственный откровенно,
хотя и крайне нежно, хулиганил. - Ой, не здесь же! - прошептала Аша. -
Мы чему собаку научим?
***
Проснулась Аша внезапно. Муж не спал, вслушивался. Аша схватила
его за руку:
- Что?!
- Не знаю, - одними губами прошептал Костяк. - На крыше. Птица,
наверное. Стая птиц. Пусти.
Аша опомнилась, отпустила руку мужа. Он уже тянулся к оружию. Аша
села, нащупала рубашку и пояс с ножом.
Просторную двухэтажную усадьбу почти достроили. Первое время
основное внимание уделяли частоколу, свинарнику, прочим
хозяйственным постройкам. Жилой дом возводили не торопясь, с
чувством и фантазией. Недурно получилось. Большая гостиная с лучшим
в Медвежьей долине очагом, гостевая спальня, кладовые. Широкая
лестница уводила наверх, к хозяйской спальне, детской и оружейной.
Летом планировали основательно перекрыть крышу и довести до ума
галерею - ту, что с видом на реку. Красотища...
Во дворе неуверенно гавкнула Айка.
- Сиди! - прошипел Костяк жене, скатываясь на ковер. В одной руке
сверкнул клинок длинного прямого кинжала, другая уже сняла с нижних
крючьев на стене копье.
Муж выскользнул в дверь. Торопливо натягивая сапожки, Аша
прислушалась: ни звука. Вот еще, птицы какие-то дурацкие, бессонные. И
не чувствуются они абсолютно.
Сидеть и тупо ждать она, конечно, не собиралась. Стряхнула ножны с
привычного ножа. Потянулась к стене...
Снять топорик с острым шипом-клевцом на обухе юная женщина едва
успела. Прямо за дверью затрещало, захлопало, что-то с грохотом
рухнуло. Сквозь этот дикий шум донесся злобный возглас Костяка.
Аша рванула дверь и задохнулась в волне ужасающего смрада. В
темноте что-то бурлило, клокотало и шлепало-хлопало каким-то тряпьем.
Где-то там, в середине удушающего водоворота, дрался Костяк.
- Пропусти, б...! - завопила потрясенная Аша вонючему вихрю. Тут же
что-то острое рвануло за локоть, одновременно боль обожгла икру.
Сжав зубы, Аша ударила топориком. На ругань силы тратить не
следовало. Топор кого-то рубил, нож полосовал то, что непрерывно
вертелось под ногами. Опознать врага было невозможно. Что-то
обхватило под коленями, другое врезалось в грудь, раздирая рубашку. Аша
удачно заехала топориком по твердому, вероятно, по черепу врага, но на
ногах не удержалась. Брякнулась прямо на трепыхающееся создание,
всадила нож. Враг безмолвно вывернулся, обдав уж вовсе невыносимым
зловонием. Задыхаясь, Аша ударила топориком с такой силой, что охнули
дубовые доски пола. Один из врагов задергался на полу - в падающем из
спальни лунном свете молодая женщина успела заметить какие-то
широкие крылья, вытянутую морду с мелкими зубами. Дворняга? Павиан?
А крылья откуда? В детскую нужно... Напугают. .
Одна из тварей плюхнулась хозяйке дома на спину, попыталась укусить
в затылок. Аша с яростью откинулась, ударила головой. Хрустнуло.
Наверное, зубы врага, а не собственная голова. Встать... По лицу били
крылья, хлестали, словно полы кожаного гнилого плаща. Аша вогнала
клюв топорика в тело крылатой твари, отшвырнула непонятного врага...
- Дети! Дети! - кричал где-то среди топота и шороха крыльев Костяк.
- Иди! - Аша стряхнула со спины очередную тварь. Поймав за липкую
голову, резко, как в старые времена, полоснула ножом по горлу. Крылатый
собако-обезьян вроде обмяк, но не упал, упрыгал куда-то в сторону. .
Сквозь адский шум Аша расслышала плач мальчишек. Рыча от
отчаяния, двинулась прямиком в кожистую, бьющую крыльями и
щелкающую зубами, стену. Ноги спотыкались о неподвижные и бьющие
крыльями тела. В своем доме Аша могла ходить и с закрытыми глазами,
сейчас мешала не тьма, а густое месиво немых омерзительных тварей...
У лестницы раздался вибрирующий боевой клич.
- Мы здесь, Мин! - Аша задохнулась, получив по зубам концом крыла.
Сжав челюсти, вырвала клок перепонки - получи, сука!
Помощь шла снизу - пробивался Мин, боевой дарк-полукровка.
Устрашающие завывания и звуки ударов вдохновили Ашу. Бросив нож,
она двумя руками работала топориком, рубя и расшвыривая собако-
обезьян. Вот она, детская...
- Осторожнее! - прорычал сражающийся во тьме Костяк.
- Мы идем! - отозвался Мин и, кажется, обвалился вместе с лестницей.
Аша в ярости развалила очередного крылатого, и супруги бок обок
ввалились в детскую. Аша споткнулась об опрокинутый стульчик, упала,
успев прихватить одного из собако-обезьян. Над головой творилось что-то
невообразимое: сплошной клубок крылатых разом покатился к двери.
Рухнул сбитый с ног Костяк... Затрещала стена, дрогнули бревна... Уже за
дверью захлопали сотни крыльев. Возмущенно завопил Мин... Сквозь
шелест и треск Аша слышала детские крики, но оглушенная, не могла
понять - Санечка кричит или Николка?
Вдруг стало свободнее. Еще скреблись когти, хлопали крылья, но это
уже на крыше...
Аша поползла к кроваткам. Разбросанные кубики, клочья детской
одежды и липкой гнилой кожи. Костяк ударом кинжала пришпилил к полу
ползущего к двери изломанного обезьяна. В дверь впрыгнул Мин, ударом
ноги свернул шею еще одной твари.
Аша сунулась под кровать, вышвырнула дряблую гадскую лапу и с
великим облегчением нащупала забившегося к стене ребенка. Ой, один
есть!
Выволокла. Колька. Ошалевшие глаза. Плечи и живот расцарапаны. В
ручонке сжимает коническую деревянную башенку из набора кубиков.
Оружие...
- Цел?! Где Сашик?
- Ма... мы сражались... По... по... - из глаз мальчика хлынули слезы.
- Спокойнее, Коля, спокойнее, - Костяк присел рядом, обнял сына. - Где
Са-Са?
- По... потащили. Я де... держал, - мальчишку затрясло.
Аша заползла под вторую кровать, потом перекатилась к шкафу с
игрушками. И уловила жуткую мысль Мина...
На широкой мордочке полукровки отразилось страшное отчаянье:
- Аша, я видел, но не успел. Они сразу на галерею. Вот таким клубком.
А он в самой середке. Кричит мне 'Держите!'.
- Держите, - повторила Аша и потерла свободной рукой лицо. Скользко.
Ага, кровь. Как же так? Что-то нужно делать.
В спальне стало светлей. В дверях стояла Хели, полуодетая, но с
фонарем и дротиком в руках:
- О, боги! Что это за падаль?
- Потом, - пробормотала Аша. - Сигнал нужно. Замок...
- Я сигнал подожгла, - пролепетала служанка. - Сразу же. О боги!
Не выпуская из руки топорик, Аша тупо взглянула в окно - сквозь стекло
сиял и трепетал высокий огонь сигнального костра.
Помощь. Нужна помощь...
***
Рассвет пришел серый, влажный. Три десятка тварей выложили на траве
в длинный ряд. Еще имелась кучка отделенных конечностей и голов:
конкретное количество особей, их растерявших, пока не было
установлено. Поверженного противника пришлось оттащить на сотню
шагов от частокола. Ближе было никак нельзя - смердели трупы ужасно.
Сейчас над ними стояла группа людей и сумрачный, как туча, Мин.
- Ну, и что мы имеем? - сказала, морщась, высокая светловолосая
женщина.
- Крылатые приматы. Стайные, - сообщил солидный мужчина и
пригладил свои великолепные бакенбарды. - Я немедленно проведу
вскрытие, но уверен...
- Я не о морфологии, - мягко прервала женщина. - Твари крайне
любопытные. Обязательно заспиртуйте парочку, отправим презент в
Тинтадж. Но всё это несколько позже. Пока о происшествии.
- Украли. Мальчика, - прошелестела стройная женщина в плаще с низко
накинутым капюшоном.
Светловолосая покосилась на капюшон:
- Блоод, как всегда, предельно лаконична. Энгус, что скажешь?
- Нападение. Оголодавшие хищники налетели, получили отпор, но
успели сцапать беднягу, - предположил молодой мужчина в кольчуге.
Оглянувшись на хутор, вполголоса добавил: - Боюсь, спасать мальчика
уже поздно. Мы, конечно, найдем стаю, но...
Старший мужчина яростно дернул бакенбарды:
- Рано отчаиваться. Раз они обезьяноподобны, возможно, у них было на
уме и что-то, кроме пищи. Сочли, что малыш похож на них...
- Взяли поиграть? - пробормотала светловолосая. - Не слишком-то
правдоподобно. Я шаловливых обезьянок несколько по-иному
представляла.
Светловолосая красивая женщина была хозяйкой Медвежьей долины и
всех окружающих земель. На вид ей было 25-26 лет, хотя на самом деле
она была чуть старше. Высокие сапоги, брюки и куртка с капюшоном,
опушенным великолепным иссиня-черным мехом, отнюдь не превращали
её в мужеподобную амазонку: одежда была безупречно сшита, дорогая
ткань и мех делали наряд весьма эффектным. Даже оружие, оттягивающее
широкий ремень, казалось почти декоративным. Но клинки были вполне
боевыми. Собственно, сама блондинка выглядела бы истинно красивой в
любом тряпье. Несколько портило впечатление мрачное выражение её
лица. Леди Медвежьей долины подозревала, что в скором будущем
придется принимать решение, и оно, решение, в любом случае будет не
слишком приятным.
- Надо искать, - в отчаянии прогнусавил Мин. - Это я виноват.
Обязательно искать.
- Ага, сейчас пойдем, - леди посмотрела в физиономию дарка,
украшенную двумя дырочками-ноздрями. - Ты артиллерист или куда?
Думать не нужно?
- Нужно, - согласился коротышка и поскреб шерстистый затылок. - Мне
думается, это нарочно. В смысле, это похищение. Лезли воровать
специально. Прямиком в детскую, падлы.
Женщина в капюшоне едва слышно фыркнула.
Маленький дарк спохватился:
- Я извиняюсь, леди.
- Ладно-ладно, все свои, - машинально пробормотала леди-хозяйка. -
Что-то многовато вопросов возникает. Куда? Зачем? И вообще, что это за
летучий бред?
-----------------------
- Маракаки, - не очень уверенно сообщил Мин. - Живут стаями.
Бездельничают и воруют. Я про них слышал.
- По видовой классификации, весьма похоже на правду, - согласилась
леди-хозяйка. - Насчет стай, тоже понятно. Вот где они этими стаями
обитают, попрошу изложить поподробнее.
- Далеко обитают, - пояснил коротышка. - Сказывают, к востоку от
Калатера есть пустыня. Вот за ней и живут. Большущими такими стаями.
Прямо тысячными.
Все посмотрели на маленького дарка. Тот несколько смутился:
- А что я? Так слышал. В детстве. У нас в норах рассказывали. Эти
маракаки летают и все подряд жрут. Сады остаются ободранные, ни
яблочка, ни огурца.
- Хрен с ними, - пробурчала леди-хозяйка. - Пусть огурцы, пусть
пустыня. Док, вы слышали о подобном виде? Вы, вроде бы тоже в тех
краях немало прожили.
- Видеть подобную живность не приходилось, - доктор на миг оставил в
покое свои бакенбарды. - О пустыне слышал. На вегетарианцев эти
крылатые вполне похожи. Взгляните на зубы - явно не хищники. Хотя...
Но позвольте, до Калатера чудовищно далеко. Э-э, я даже затрудняюсь
сказать...
- Я тоже затрудняюсь, - мрачно согласилась леди-хозяйка. - Приспичило
мартышкам, хм... И скажите, они там, в сказках и прочих легендах
местных натуралистов, всегда в дохлом виде мигрируют?
Все снова принялись разглядывать шеренгу трупов. Летучие твари были
мертвы, и весьма несвежи. Иные потеряли почти всю плоть, у других
процесс разложения был в самом разгаре. Лишь кожистые крылья почти у
всех особей сохранились в относительной целости, хотя и порядком
ссохлись.
- Возможно, стая носит с собой своих мертвых, - предположил Энгус. -
Начался бой, напугались, удирая, бросили.
- Да. Обычай их рода, - согласилась дама в плаще. - Закопать их быстрей?
Леди-хозяйка глянула в сторону фермы. У ворот собралась уже
небольшая толпа: оказавшиеся поблизости деревенские, несколько
рыбаков, с утра вышедших к реке, замковые стражники и егеря,
прибывшие с госпожой ночью по тревоге. Слухи пойдут, только держись.
- Глупо, - пробурчала леди-хозяйка, собираясь с мыслями. - Дохлые
перелетные мартышки, груженные покойными родственниками, налетают
с другого континента, плюхаются на хутор и меняют дохлых
соплеменников на нашего мальчика. Я правильно излагаю рабочую
версию?
- Нет, моя леди. Они ж дохлыми не были, - опомнился Мин. - Вот этой
образине лапу Аша отрубила. Я сам видел. Вон она, лапа. А вот этому
гаду я сам башку пробил, - полукровка попытался воткнуть палец в
треугольную дыру в облезлом черепе летучего создания.
Леди-хозяйку передернуло:
- Не трогай вещественное доказательство! Они двигались, когда лезли в
дом, это очевидно. Так же очевидно, что они, хм, частично истлевшие.
Или мумифицированные. Тьфу! Я в этом не разбираюсь, но раз эта
дохлятина двигалась, не подумать ли нам о вмешательстве некого
неизвестного нам некроманта?
- О! Такая мысль. У меня, - поддержала дама в плаще. - Рататоск нет.
Жаль.
- Вечно девчонки нет, когда она нужна, - пробурчала леди-хозяйка. - У
них все семейство такое. Но наша Рата по человеческой некромантии
специализируется. А, это... зоологическая какая-то... Совсем уж
извращенная.
- Аша идет, - испуганно прервал научную дискуссию Мин.
Аша шагала быстро, лицо её, несмотря на десятки царапин, было бледно.
В мужских, видавших виды брюках, походной куртке, увешанная
оружием. Следом, кусая яркие губы, шла крупная черноволосая женщина
- названая мама Аши.
Леди-хозяйка глянула на ворота фермы, - оттуда выводили лошадей.
Хозяйка Медвежьей долины подавила вздох: ну, начинается.
- Моя леди, могу ли я просить у вас помощи егерей? - довольно спокойно
начала Аша. - Расходы мы готовы возместить.
Леди-хозяйка мельком глянула на юную фермершу - глаза у девчонки
были сумасшедшие, и вернулась к осмотру длинного ряда дохлятины.
Наконец, сухо сказала:
- Егерей не дам.
Аша напряглась, от ненависти даже дыхание перехватило. Мама мягко
стиснула её локти.
Леди-хозяйка, не обращая внимания на напряженно застывшую девушку,
холодно пояснила:
- Во-первых, егеря заняты делом. Во-вторых, что ты с ними будешь
делать? Извини, мои бойцы не кабаньего рода-племени, к ним иной
подход нужен.
Аша с трудом перевела дыханье:
- Искать нужно. Сашик маленький. Он там один с этими... Он живой!
- Будем надеяться, - леди-хозяйка отстраненно взглянула на юную
фермершу. - Там твой Костя лошадей выводит. Имеете определенный план
действий? Если нет, займитесь его подготовкой. Хозяйство на Хели
оставляете? Найди ей помощника из приходящих. Ну, сама знаешь что
делать.
- Быстрее искать нужно, - прохрипела Аша.
- Быстро только кошки рожают, - процедила леди-хозяйка. - Вечером ко
мне в замок. Выработаем общий план.
- Сашик мне как сын. Он сын наш! Нельзя ждать! Он же погибнет!
- Тебе нужно 'быстрее'? Или нужно мальчишку найти? Определись с
приоритетами, - леди-хозяйка пошла к лошадям. - Вечером. В замке, -
леди оглянулась. - Док, с истерикой как-нибудь сами справитесь?
17-й день месяца Травы.
Медвежья долина. Замок 'Две лапы'. Катрин.
С обедом припозднились, но аппетита всё равно не было. Леди-хозяйка
прекратила ковырять салат и довольно уныло сказала:
- Жили, жили... Как чувствовала.
- Ну-ну, - Флоранс, подруга, советница, опора, и вообще половина от
жизни хозяйки Медвежьей долины, подцепила изящной вилочкой соленый
огурец, подсунула. - Кое-что у нас уже есть.
- Кое-что? Ха, тухлые следы, ведущие на юг? А если егеря и на западе
эту падаль отыщут? Блин, проклятые мартышки. Кто знал, что нам и
систему ПВО необходимо создавать? - леди-хозяйка сняла с вилки
огурчик и меланхолично захрустела.
- Не бурчи, - мягко сказала подруга. - Есть за что зацепиться. Был бы
только жив малыш.
- Да уж. Я бы мигом сдохла, оказавшись в лапах у этих, - хозяйка
передернула плечами. - Будем надеяться, дети к таким вещам гибче
относятся. Кстати, как они могут его нести? Они же и сами весом
примерно с шестилетнего ребенка.
- Александру пять лет, - уточнила Флоранс. - Твари явно действуют в
команде. Только не гадай. Сейчас перед нами одни неизвестные. Давай
шаг за шагом.
- Не могу, - мрачно сообщила хозяйка. - Если к вечеру не предпримем
чего-то конкретного, Дашку мне не удержать. Связать её, что ли? Тогда и
Костика нужно. Хм, и Мин опять же...
- Перестань. Аша стойкая девушка.
- Это точно. Если еще потянуть, она меня ножом ткнуть попытается. Я её
знаю.
- Кэт, что за дурацкие предположения? - рассердилась подруга. - Ты здесь
старшая, изволь сосредоточиться. У меня есть кое-какие мысли.
- Мысли... Мысли у меня тоже есть. Обрывочные. Во-первых, дождаться
Ква. Что за наказание - почему до зарезу нужный человек вечно где-то
бродит?
- Да они сегодня должны вернутся. Всего-то в Дубник ездили.
- Будем надеяться, появятся. Одноглазый про южные нравы много знает.
Он вообще на редкость любознательный ворюга.
- Катрин, он уже давно не ворюга.
Хозяйка хмыкнула:
- Ладно, он феноменально образованный лорд-шпион с широчайшим
кругозором. Совет выдаст дельный, тут можно не сомневаться. Теа тоже
со счетов сбрасывать не будем - она-то южанка по крови. Дальше...
Необходима связь с нашей главной специалисткой по загробной жизни.
- Бло сделает, - сказала Флоранс. - Заодно лично их поведает.
- Угу, младшее поколение уж несомненно нас какой-нибудь гадостной
идеей угостит. Хотя у меня и у самой есть некоторые подозрения.
Подруги посмотрели друг на друга. Флоранс прошептала:
- Думаешь не случайно, именно Са-Са утащили? Ну, та легенда о его
отце, она ведь не очень убедительная, правда?
- Знаешь, я была бы рада еще сто лет не уточнять всякие там детали, -
пробормотала Катрин. - Пятна на ауре, тени мертвецов, злой рок и
внебрачные дети - черт бы все это побрал. Я, может, комсомолкой была.
Мне все эти предрассудки вообще претят.
- Ты была фальшивой комсомолкой и весьма кратковременной, -
заметила подруга. - Давай по сути. Следы ведут к югу. Наши
неопределенные и неподтвержденные подозрения, направляет туда же...
- От столь внезапно падшей в наших холмах дохлятины даже до
Глорского берега почти три месяца пути водой или семь месяцев
лошадьми, - с тоской проныла леди-хозяйка. - Не может же быть, чтобы
эти мерзопакостные летучие твари...
- Все факты и версии требуют уточнения, - заметила Флоранс. - Не
изводись.
- Как не изводись? Тут без стакана не разберешься.
Подруга смотрела скептически.
- Да что я, пить собираюсь? - возмутилась леди-хозяйка. - Возможно
немножко никотина...
Из заветной шкатулки появилась сигара. Хозяйка Медвежьей долины
вдумчиво раскурила ароматную отраву. Взглянула на подругу.
- Не буду, - сказала Флоранс. - Я обещала тебе бросить курить, бросила, и
все эти годы чувствую себя просто прекрасно.
- А я слабохарактерная, - вздохнула леди-хозяйка.
- Ладно, расслабься.
Светловолосая красавица отстраненно попыхивала сигарой,
медноволосая перебирала бумаги. Было слышно, как в замковой кузне
стучат молотки. Потом кто-то зашептался у двери. Флоранс легко
выскользнула из кресла, вышла за дверь. Слушая приглушенный разговор,
Катрин поспешно затушила сигару и бережно спрятала окурок в футляр.
Флоранс вернулась слегка улыбаясь.
- Дурной пример, - виновато признала леди-хозяйка, разгоняя ладонью
ароматный дым.
- Кое у кого чуткое обоняние. Они, кстати, знают что случилось и
требуют дать им поручение. Прочесывать лес или еще что-нибудь в этом
роде.
- Написать сотню объявлений и оклеить деревья в округе, - пробормотала
Катрин.
- У нас неплохие дети, - заметила подруга.
- В общем-то, ничего себе, - согласилась леди-хозяйка. - Если бы еще не
пропадали.
Подруга сзади склонилась к креслу и обняла за плечи:
- Я, между прочим, эгоистично рада. По-крайней мере, ты здесь в момент
форс-мажора.
- Действительно, - с некоторым удивлением согласилась леди-хозяйка. -
Я на месте. И мы начинаем войну с какими-то летающими бабуинами.
- Начинаем?
- Несомненно. По трезвому размышлению, выбора нет. Дело даже не в
том, что Дашка нам не чужая и её страшно жалко. И не в том, что Сашок
нам всем нравился. Пропал наш человек. Мальчишка из Медвежьей
долины. И оставить это преступление безнаказанным мы не можем.
Списать на дохлых макак, на глупую случайность никак не выйдет. Стоит
раз дать слабину и это заведет нас... далеко.
- Не стесняйся.
- Чего уж там. Это заведет нас в глубокую задницу.
- Какая ты стала воспитанная, - Флоранс улыбаясь, чмокнула подругу в
макушку. - Истинная леди.
- Попрошу без тонкой иронии. Есть у меня предчувствие, что в
ближайшее время мне придется много и грязно ругаться...
***
--------------
- М-мм, я знал что эта дрянь когда-нибудь всплывет, - Квазимодо
барабанил пальцами по крышке стола.
- Отдаю должное твоему дару предвиденья, - сказала Катрин. - Не будем
обсуждать, могли ли мы предупредить несчастье, сосредоточимся на том,
что необходимо предпринять сейчас. Вы кушайте, кушайте.
Одноглазый и его рыжеволосая остроносая супруга сидели за столом, так
и не успев снять походной одежды. Во дворе стояли возы, только что
пришедшие из Дубника.
- Что-то не хочется есть, моя леди, - Теа отодвинула тарелку с жарким. -
А эти... летучие, они не могут гнездиться где-то неподалеку? Например, в
Голубиных скалах?
- Егеря ищут. Пока никаких новостей. Понимаешь, Теа, эти летучие, -
они совершенно дохлые. Можешь взглянуть, Док сохранил двух
посимпатичнее.
- Верю, - Теа глянула на мужа. - Значит, кто-то знает?
- Будь оно все проклято! - одноглазый потер щеку покрытую тончайшей
сеткой шрамов. - Тогда, в самом начале, когда малыш только появился, у
меня была мыслишка предупредить любые последствий. Такая, знаете,
грубая мыслишка...
- Не развивай, я догадываюсь, - Катрин налила друзьям морса. - Сейчас
здравые идеи есть?
- Нужно связаться с Дженни и её муженьком. Лит об этой истории знает
очень много. Вероятно, больше всех.
- Сообщить королевской ведьме? - осторожно уточнила Флоранс. - Стоит
ли впутывать короля?
- Придется, моя леди, - одноглазый тяжело вздохнул. - Дело может
напрямую затрагивать интересы Короны Ворона.
- Даже так? - откровенно удивилась Катрин.
- Ну, нас-то оно затрагивает куда острее, - шпион замялся. - Но если что-
то завязывается в Глоре...
- Ладно, известим Его Величество, привлечем ведьму - все-таки она наш
человек. Что дальше?
- Нужно спросить. Лит знает место, а Дженни может задать вопрос.
- У кого спросить? - не уловила Флоранс.
- У матери мальчика, - тихо сказал Квазимодо.
- О! - Флоранс побледнела. Несмотря на женитьбу сына на некромантке,
общение с мертвыми по-прежнему нагоняли на излишне цивилизованную
даму суеверный ужас.
- В принципе, понятно, - сказала Катрин. - Не исключено, что мы идем
по ложному следу, а все гораздо проще. Просто стая непоседливых
дохлых обезьян. Парадоксальная игра шутницы-природы. Хотя в
подобном случае у Сашика крайне мало шансов остаться в живых. Ладно,
нам немедленно нужна Бло. Связь придется обеспечивать ей.
- Я помогу если нужно, - заверила Теа.
Катрин кивнула:
- В крайнем случае. Лучники нам тоже нужны. Возможно, нам придется
действовать раздельно.
Блоод появилась сама:
- Внизу Аша. С мужем. Уйма оружия. На пределе.
- Мама-Эле с ней? - сумрачно поинтересовалась Катрин. - Давайте так.
Ква, иди к Косте, вы старые друзья. Обсудите детали нападения. Эле и
девчонку в наш кабинет, - леди-хозяйка посмотрела на подругу. - Фло, мы
сами, ладно?
- Только без рукоприкладства, - с тревогой попросила Флоранс.
- Моя леди, мы с Доком сделаем все, чтобы найти малыша, - Эле держала
руку на плече дочери. - Впрочем, вы это и так знаете. А сейчас вам лучше
поговорить наедине. Аша немного пришла в себя. Простите её за утро.
- Пустое. Я понимаю. Спасибо, Эле, ты истинная леди, - Катрин взяла
девушку за рукав и втянула в кабинет:
- Дарья, ты как?
Услышав родной язык, Аша подняла глаза - маленькая худенькая, разом
постаревшая тетка, залепленная полосками бинта-пластыря. Почти
старушка.
- Леди... Екатерина Георгиевна, целый день прошел. Что ж я так, а?
- Без церемоний, Дашка, - с досадой пробормотала Катрин. - Присядь.
Дело серьезное. Махать клинками начнем, когда до цели дотянемся.
- Кать, что делать-то, а?
Не будет девочка садится. Она почти и не слышит ничего.
- Есть план. Пока в самых общих очертаниях. Сейчас изложу, но сначала
на пару вопросов ответь. Сын как?
- Плачет. Они же...
- Знаю. Братья и все такое. Давай без дураков, Дашка. Если я вот сейчас
выделю тебе два десятка бойцов, дам лошадей, припасы - что будет?
- Мы пойдем...
- Пойдете. Сама сдохнешь, парней уморишь, мужа загонишь. На сто
процентов выполните свой родительский долг. Результат? Еще один
мальчишка сиротой станет. Я такое видела. Херня это, говорю тебе прямо.
Ты кто? Девчонка очень хорошая, жена и мать замечательная. Свиновед-
животновод, талантливее которого эти земли еще не видывали. Драться
умеешь. Но не профи. Профи здесь я. Вопрос конкретный: ты мне
доверяешь?
- Да, - глухо сказала Дашка. - Утром я... Извини.
- В жопу утро. Сейчас я тебе пообещаю, что мы приложим все силы
чтобы найти твоего Сашку. Собственно, он и наш немножко. Клянусь,
найдем. Живого или мертвого.
У Дашки прыгали губы:
- Не надо... клясться. Твое слово... я знаю. Но я же не могу. . сидеть. Ты
ведь к этому ведешь...
- Вот сидеть тебе как раз не придется. Искать буду я и люди, которые это
умеют. Твоего Мина, извини, мобилизуем. А ты, займешься тем что
здорово умеешь.
- Чем?
- Нет, свиноводство пока отставим. Детьми займешься.
Дашка застонала:
- Так у меня один теперь...
- Эгоизм тоже отставим. Детей много. Наши оболтусы, например.
Охрану усилим, но и разумный присмотр нужен. Ты строгая и понятие
имеешь.
- Вы своих оставите? - Дашка открыла рот.
- Возможна и такая ситуация, - нервно сказала Катрин. - Тут, похоже, всё
сразу и везде завертится. Все будут бегать, шнырять, скакать туда-сюда.
Малые без присмотра. Не только на тебя одну детвору оставим,
естественно. Вероятно, и вам двигаться придется. Всё возможно. Но руки
нам нужны свободные. Мысль тебе ясна? О ходе расследования будешь
сразу после меня узнавать.
-Да, - Даша изуверски комкала свою косынку. - Найди его, Кать.
Пожалуйста.
- Найдем. Сын внизу? Сейчас вместе пойдете к малышне. Расскажешь
что у вас приключилось. Они шебаршатся, волнуются. Пусть из первых
рук знают. Не чужие, небось.
- Да.
- Стой. Рожу эту черную свою убери. Малых окончательно перепугаешь.
И еще... - Катрин внезапно ухватила хуторянку за ухо, - Дашка невольно
взвыла, а леди-хозяйка зашептала в мигом посиневшее ухо: - Вот
закончим всё, я тебе вообще уши оборву. Вот за те самые 'расходы мы
готовы возместить'. Вот ты дрянь, Дарья. Найдем малыша, я тебе задам.
Уяснила?
- Ой, да! - Дашка, наконец, заревела.
Леди-хозяйка отпустила несчастное ухо и, мягко подталкивая рыдающую
хуторянку, выпроводила за дверь, где сдала в руки названной мамы.
Подмигнула невесело:
- Задача на вечер поставлена. Дальше разберемся.
18-й день месяца Травы.
Тинтадж. Лит.
В доме кто-то был. В последние дни в Тинтадже было неспокойно,
ловили шайку грабителей, осмелившихся обосноваться прямо в столице.
Дженни помогла нащупать одно из гнезд у Южных ворот. Может, кто-то
из уцелевших решил отомстить?
Лит соскользнул с постели, стараясь не разбудить жену. Дженни сердито
повернулась на другой бок, метнулась густая грива иссиня-черных волос и
королевская ведьма пробормотала:
- Не лезь, распутник... Покоя не дадут.
Лит пожал плечами. Женат он был на ведьме почти три года, но
распутником его величали редко. Еще заслужить нужно такой комплемент.
Сниться ей что-то. Вчера вернулись поздно, да еще малый
раскапризничался...
Снова раздался шорох. Это в кабинете. Лит, неслышно ступая босыми
ступнями прокрался к двери, расчетливым рывком распахнул. Темная
фигура, стоящая перед шкафом и рассматривающая новое платье Дженни,
не оглядываясь, прошелестела:
- Привет. Проснулись?
- В общем, да, - в некотором ошеломлении пробормотал Лит. Гостья
была потрясающе хороша. Нет, если точнее: нечеловечески прекрасна. Её
плащ лежал на кресле, и лунный свет, льющийся в узкое окно,
подчеркивал великолепие бледно-желтой кожи точеного лица, буйные
кудри, падающие на приоткрытые сдержанным декольте гладкие плечи.
Длинная блуза, широкие свободные брюки, но если смотреть - все равно,
что обнаженная - малейший изгиб тела угадывается. Бывают же такие
существа...
Лит подумал, что Дженни могла бы сделать себе подобные локоны, и
устыдился. Вот, дело-поганка, никакое это не обольстительное
привидение, а госпожа Блоод собственной персоной. Неприличные мысли
нужно срочно оставить, организму тоже того, расслабиться... Ишь,
встрепенулся... Подумаешь, ланон-ши пожаловала. Ведь хорошо знакомая
даркша, друг семьи, можно сказать.
- Хорошее. Платье. Рукава? Сейчас так? - прошелестела Блоод.
- Такие рукава только в моду входят. Королева изобрела, - объяснил Лит.
- Видела. Выкройки.
За спиной зашаркали мягкие тапочки Дженни. Ведьма сдержала
судорожный зевок:
- Привет, Блоод. Слушай, муж, топор-то убери. Или железо холодное к
чему-то приложить требуется?
Лит несколько смутился. Не из-за уже схлынувшей волны возбуждения, а
из-за оружия. Ночь, понятное дело. Дженни могла бы яда и поубавить.
- Он спокоен. Как пень. Не распутник, - заверила ланон-ши.
Теперь Дженни слегка смутилась:
- Ну и слух у тебя. Я мужа на всякий случай дергаю, а то он иногда
соображает не быстрее барсука. Что-то стряслось?
- Да. Форс-мажорные обстоятельства. Извините. За внезапный визит, -
Блоод оставила в покое платье.
'У нас всегда эти самые форсы', - подумал Лит. 'То мы скачем, то вот, -
гостьи являются прекрасные-незваные'.
Видимо, колдовские чары близости ланон-ши еще действовали, потому
что с первого раза Лит не понял, что сказала гостья. Среагировал на то,
как вздрогнула Дженни.
- Малый!? Са-Са пропал?!
- Похищен. Прошлой ночью, - сумрачно подтвердила ланон-ши. -
Поможете?
Собрались быстро. Дженни разбудила домоправителя, написала записку
и озабоченный дарк убежал в замок. Лит пытался прийти в себя. Малого
украли какие-то летучие дохляки?! Кошмар нелепый. Аша, должно быть,
с ума сходит.
Дженни вернулась из детской, перекинула через плечо сумку, поправила
нож у пояса. Лит пристроил за спиной арбалет, проверил мешочек с
болтами.
- Король? Возмущение будет? - поинтересовалась Блоод.
- Напряжется и сообразит что к чему, - ляпнул Лит.
Супруга пихнула его локтем:
- Его Величество в подобных делах нам доверяет. Кроме того, столь
злодейское похищение напрямую затрагивает интересы Короны Ворона.
- Король знает? О крови Са-Са? - осторожно спросила ланон-ши.
- В общих чертах, - пробормотала Дженни. - Мы ведь сами почти ничего
не знаем.
Лит кивнул. Кое-что о тайне Малого знали всего несколько человек. И,
как ни странно, как раз сам Лит знал, возможно, больше всех. Так уж
получилось. Три года назад именно юный углежог подобрал мальчика в
лесу. Ну, не совсем подобрал. Был вынужден принять. Не очень-то
приятные воспоминания. Выслушал последние слова умирающей матери
и исполнил её волю. Как было не исполнить? Видят боги, Малый, - то
есть, Са-Са, - оказался славным сопляком. Когда общими усилиями
доставили его к тетке, Аша решила, что у мальчика теперь имеется двое
приемных отцов: Костяк и Лит. Кто б возражал? Даже Дженни, тогда еще
не жена, а, хм, подруга, восприняла, как должное. Ох, совсем дело-
поганка. Два месяца назад гостили в Медвежьей, варили с Костяком брагу,
Аша пироги пекла. Гостей каждый день был полон дом, Леди-хозяйка
древние истории рассказывала, Теа-лиска на флейте играла, детвора по
снегу носилась, вопила. Малый с братиком такие шустрые были. О
темной тени за спиной все забыли.
Была тень, была. Она за спиной Са-Са от рождения стояла, тянулась за
ним с юга дикого, зловещего. Кто был отцом Малого, так и не узнали.
Были подозрения, но рыть не решились. Даже Ква, шпион королевский
всезнающий, копаться не рискнул. Дело такое... не трогаешь, и запаха нет.
Ох, зря не рискнули. Ладно, теперь точно придется рисковать и прыгать.
До памятного места четыре дня пути по тракту, да почти день лесом вдоль
реки. Столько времени, понятно, терять никак нельзя. Ничего, обратно
своим ходом можно двинуться. На тракте лошадей раздобыть труда не
составит. Вот только справится ли Дженни с делом? Некромантскую
магию она не очень любит, да и опыта мало.
***
-------------------
Лес, еще светлый, весенний, жизнерадостно шелестел, утешал. Лит
сдерживал шаг - дамам бежать ни к чему. Двигались вдоль ручья. Блоод
низко надвинула капюшон, под ним защищала глаза черная шелковая
повязка - янтарные очи ланон-ши лишь к ночной темноте приспособлены,
солнца не выносят. Есть у Блоод такая штука, из легенького гладкого
материала с двумя темными стеклами - на нос одевается. Вещь дорогая,
для особых боевых и рисковых случаев. Пока и без нее можно. Лит вел
уверенно, лес ему помнился хорошо. Да и когда бывший углежог лес, хоть
раз пройденный, забывал? Главное, прыгнули точно. Блоод в этой хитрой
науке великий специалист, а вдвоем с Дженни они, наверное, способны и
точнехонько в каминный зал 'Двух лап' угодить. Впрочем, такой фокус -
дело рискованное и бессмысленное.
Так, здесь нужно взять восточнее, излучину ручья срезать...
- Почти пришли, - сказал Лит, глядя на обрывчик. - На той стороне ручья
все и случилось.
Дженни молча обхватила за шею, и Лит перенес жену через журчащий
поток. Вернулся, не позволяя себе думать, обхватил гибкую талию.
Ничего, организм напрягся, но в пределах приличий. Лит осторожно
поставил волшебный груз на влажный песок. Кажется, обе дамы глянули с
одобрением. За полузакрытую ланон-ши поручился трудно, но жена точно
не думала злиться. Лит помог женщинам взобраться на скользкий берег, -
открылась поляна. Несколько отдельно стоящих деревьев, два больших,
размытых дождями кострищ: все что осталось от сожженных фургонов.
- Там много народу. В углях, значит, - пробормотал Лит. - А леди, которая
его мама, и две служанки вон там, - под деревьями.
- Я помню твой рассказ, - кивнула Дженни. - Покажи точно.
Подошли к деревьям. Могилы разглядеть было трудно - совсем холмики
сгладились.
- Средняя, - Лит старался не смотреть на левую могилку - там лежала
хорошая женщина. Добрая. Та, что помогла неуклюжему углежогу
мужчиной стать.
- Понятно, - Дженни глянула исподлобья. - Вы, наверное, отойдите
подальше. Водички попейте, перекусите. Не знаю, сколько это времени
займет. Если у меня вообще получится...
Сидели на опушке. Лит подстелил плащ на ствол поваленной сосенки.
Ветер шелестел в кронах, вольнее разгонял прозрачную легкую весну. Лит
старался не смотреть на поляну, на маленькую фигурку Дженни,
замершую у могил. Ланон-ши водой не побрезговала, вежливо сделала
несколько глотков из горла баклаги. От пирога с творогом и яйцами
отказалась, - ну, да, янтарноглазая чаще иной пищей питается.
Тени медленно ползли по верхушкам деревьев. И холодок по спине полз.
Происходит что, или кажется только? Нет, дрянная наука некромантия.
Хотя иной раз без неё не обойдешься.
- Слушай. Она какая была? - тихо спросила Блоод. - На сестру? Похожа?
- Сходство имелось. Но... Я Ашу обидеть не хочу, но покойница
покрасивей была. Красавица, если честно. Манящая. Несколько на вашу
милость похожа, хотя и блондинка.
- Не обижай, углежог.
Лит вздохнул:
- Ты извини. К тебе каждый раз заново привыкнуть нужно.
- Пошустрее.
- Да вроде уже пришел в себя. А про покойницу определенно говорю -
похожи вы. Видно, в ней тоже частичка магии была. Глянешь, и дуреешь.
Но Малый не в нее - нормальный мальчишка. Разве что глазами на маму
похож.
- И хорошо. Мы, красивые, всегда забытыми лежим. В лесах. Болотах.
Подвалах.
- Это ты брось, - сердито сказал Лит. - Если что, у тебя вон сколько
друзей. Муж любящий, дети. И вообще, ты вечная.
- Не вечная. Долгоживущая. Порода такая. Но если что. Спасибо.
- Да не за что, - пробурчал Лит.
Тоже, нашла подходящую тему красавица желтоглазая.
С поляны повеяло холодом. Лит боролся с желанием взглянуть и
пониманием, что делать этого не нужно. Дженни справится. Она сильная.
Подумаешь, с покойником поговорить.
- Жуть, - прошелестела ланон-ши.
Лит осознал что держит её за руку. Безо всякого вожделения. Кисть у
Блоод оказалась очень узкой, четырехпалой. Длинные пальцы с
треугольными ногтями-когтями, похожими на птичьи. Два десятка
перстней. Вроде вздрагивает рука.
- Слушай, - едва слышно выдохнула ланон-ши. - Вы своего маленького?
Как закаляете?
Про закалку детей Лит кое-что знал и с облегчением прошептал:
- Да, немножко закаляем. Вообще-то, мы оба холода не боимся. Наш
малый в нас пошел. Ну, купаем в холодной воде.
- У меня старшая мерзлявая, - пожаловалась Блоод. - Я с Катрин
советовалась...
Дженни шла от могил, и пошатывало её не слишком. Видно, колдовство
среднее по трудам вышло. Лит подхватил жену под руку.
- Да я больше от волнения, - призналась Дженни. - И так, и этак, еле
подступилась. Вообще новости дурные. Высокой крови отец у Малого.
Королевской, если говорить прямо. Она, то есть, Мари покойная, очень
сожалеет. Безумен король. И имя дикое - Эшенба. Очень она жалеет.
Успокаивала я, успокаивала.
- Дурно, - прошептала Блоод. - Но мы. Предполагали.
- Вот всегда самое плохое и выходит, - с горечью сказала Дженни. - Ты
сразу пойдешь?
- Да. На юг теперь.
- Ты поосторожнее, - Дженни обняла гостью.
- Да, внимательнее. И сразу нам передайте, что дальше делать нужно, -
Лит с некоторым удивлением сообразил, что обнимает прекрасную
кровопийцу. Очень даже просто, если подруга, и не первый год её знаешь.
- Найду. Сразу новости.
Ланон-ши ушла, должно быть, прямиком на тот юг дикарский. Впрочем,
там тоже свои, надежные люди имеются.
Дженни вяло жевала пирог. Лит подсунул баклагу.
- Нужно спокойно умирать, - задумчиво сказала жена. - И лежать
спокойно. Чтобы никто не лез.
- Мы постараемся, - пообещал Лит.
Королевская ведьма тихонько фыркнула:
-О чем же ты здесь шептался с моей честнейшей подругой?
- Женщин обсуждали. И о воспитании наших малых беседовали.
- И что я тупому углежогу верю? - Дженни отложила пирог и попыталась
свернуться на плаще. - Мне немножко полежать нужно.
Заснула она мгновенно. Лит перенес её на нарубленный лапник. Ничего,
к вечеру отдохнет.
19-й день месяца Травы.
Медвежья долина. Замок 'Две лапы'. Катрин.
Катрин проснулась до рассвета. Блоод еще не вернулась, но полученный
от неё сон был отчетлив и детален. Флоранс тоже спешно чиркала
карандашиком в своей записной книжке.
- Факс приняла? - поинтересовалась Катрин.
- Ты же знаешь, через пять минут я половину забуду.
- Пиши-пиши. Интересно, и что нашим природным приемникам
приглючилось?
Катрин не успела натянуть брюки, как донеслись голоса от замковых
ворот - Теа уже заводила свою лошадь. Чуть позже прискакал взмокший
от волнения Мин. Его сон был, как всегда, растрепан и полон
неприличных подробностей, которые полукровка в пересказе пытался
обойти. Впрочем, общий смысл послания был ясен.
- И что мы решим? - спросила Флоранс, причесываясь перед завтраком.
- Нужно ехать, - без всякого воодушевления признала Катрин. - Полагаю,
необходима агентурная и следственная работа на месте, а при
необходимости - и силовое воздействие.
- Ну как же: ты, и вдруг без силового воздействия? - невинно заметила
подруга. - Но это не война?
- На войну пока не похоже. И не надо так требовательно на меня
смотреть. Двигаемся вместе. Полагаю, придется прыгнуть. Уж в Глор-то
мы должны попасть без осложнений. Основные силы подтянутся позже.
Возможно... возможно, и детям стоит прогуляться.
Флоранс вздрогнула:
- Без нас?! Этим чудовищным водным путем?
- Охрана с судами будет не хуже замковой. Речная прогулка весьма
развивающее занятие. К тому же специфика момента...
- Кэт, ты нормально себя чувствуешь?
- Не совсем. Я нервничаю. Мне не нравится, что до нас так легко
дотянулись. Замок, так или иначе, будет ослаблен. Можно запереть
пацанву в подвале и ввести осадное положение. Но что, если в следующий
раз к нам наведаются подземные черви, гнилые слизни или еще какая-то
пакость? Нет уж. Насколько я понимаю, выследить магическими
средствами движущийся объект гораздо сложнее. Пусть наши двигаются
не торопясь, удят рыбку и разглядывают берега. А мы с тобой
позаботимся, чтобы к их прибытию в Глор проблема рассосалась. К тому
же в случае непредвиденных осложнений, что нам мешает прыгнуть к
оболтусам?
- Основным препятствием является твоё патологическое неприятие
мгновенных перемещений. Я тебя вполне понимаю, но...
- Придется мне пересилить себя, - пробурчала леди-хозяйка. - В борьбе с
мертвецами подобный козырь упускать нельзя.
- Кэт, как вообще бороться с мертвецами? Тактика? Стратегия?
- Мой скромный опыт подсказывает, что нормальным приличным
мертвецам заботы живых индифферентны. Очевидно, этот паршивый
королек не совсем мертв. Или за ним кто-то стоит. В любом случае нужно
отыскать то, что осталось от его бренной оболочки и... окончательно
развоплотить.
- Мясорубкой?
- Как вариант. Наша обожаемая невестка подскажет. Нужна будет
мясорубка, наша вторая, не менее обожаемая, невестка запросто
сконструирует подходящий агрегат.
- Да, в этом отношении мы неплохо устроились, - с некоторой горечью
согласилась Флоранс, так до конца и не смирившаяся с неестественной
женитьбой старшего сына. - Ты случайно не забыла о первопричине этой
кутерьмы?
Катрин вздохнула:
- Малыш отыщется. Боюсь только, что его останки уже лежат где-то в
горах. Эти дохлые макаки довольно ненадежное средство передвижения.
-------------
Глава третья
Побережье. Бухта Кедровая.
- Если не очнется, завтра утром сделаем из него двух, - решил король. -
Лошади застоялись.
- Как прикажет Ваше Величество, - сказал я.
Решение короля не вызвало у меня восторга. Разодранный пополам
колдун интересен разве что Двинутому, но змей сейчас гуляет вдали от
Кедровой.
Мы стояли над бесчувственным магом. Засохшая кровь у него под носом
и на подбородке превратилась в сплошной струп. Надорвался наш колдун.
Вокруг валялись перевернутые плошки с порошками, зеркала,
хрустальные шары, курильница ещё дымилась, но было видно, что сомлел
наш маг давненько. Цепь, приковывающая его за щиколотку, спуталась в
огромный ком. В конвульсиях катался, что ли?
- Может, ему крысу на брюхо посадить? - вслух размышлял Эшенба.
Я старался не морщиться. Видел я, как ошалевшие крысы выгрызают
людям заживо потроха, видел и иные развлечения, некогда обожаемые Его
Величеством. Сейчас такими шутками даже наших парней не развлечёшь.
Навидались.
- Подвел, ублюдок, - пробормотал король. - Я сам виноват. Разве можно
было доверить дело такому сопливому слизняку?
Я насторожился. Когда Эшенба начинает признавать свою вину,
окружающим лучше отползти в сторону и тихо удавиться в какой-нибудь
щели. Чем занимался колдун в наше отсутствие, я понятия не имел, но,
видимо, чем-то действительно важным. Ещё дышит, а выглядит
высушенной рыбой.
- Ваше Величество, я подгонял мерзавца как мог днём и ночью, -
прошептал замерший у двери Закройщик.
Король, не глядя, нанёс удар. Закройщик вылетел в дверь, ударился о
стену и сверзился на пол узкого коридора. Светильник едва не рухнул с
крюка на голову нашему говорливому умнику, бешеные тени заметались
по коридору.
- Ты, безродный червь с глазами на яйцах. Как ты следил за ним? - орал
король. - Он околел, как шелудивый пес. Что он успел сделать? Ты
знаешь? Какого демона ты прижигал ему ступни? Сам будешь колдовать,
оркова подстилка!
Закройщик не решался сесть, лишь подтянул ноги, обутые в щегольские
замшевые сапоги, и поскуливал. Ждал ударов в пах, но король был
слишком расстроен. Дело принимало совсем уж дурной оборот.
- Ваше Величество, возможно чашка бальзама прояснит сознание
умирающего? - осторожно предположил я. - Чем мы рискуем? Колдун
может не протянуть до утра.
- Мы рискуем слишком многим, - процедил король. - Делай, что хочешь,
но колдунишка должен придти в себя хоть на миг.
Арсенал средств был невелик. Я нашёл одну из служанок, приказал взять
ведро воды и вымыть колдуна. Потом мы с Брехуном раздвинули
умирающему обломки зубов и влили в глотку кружку бальзама.
Странноватое пойло, которое не так давно начали возить с Жёлтого
берега. Половина больных от него моментально дохла, другая почти так
же стремительно поднималась на ноги. Колдун слабо кашлянул, но глаз не
открыл. Мы с Брехуном переглянулись - что ж, нас ждет весёленький
вечер. Сплюнув, я приказал служанке смотреть за умирающим, и вышел
на воздух.
Дул свежий северо-западный ветер. Скрипели кедры, ветер рвал
полотнище белого королевского стяга. Три вышитых глаза - герб клана
Эшенбы, совершенно вылиняли и казались просто грязными пятнами. Мы
отсиживались в Кедровой бухте почти два года, и сейчас развалины
старого замка, и возведённого, и разрушенного непонятно кем и когда, с
лёгкостью вмещали оставшихся у нас людей. В бухте раскачивался на
якоре одинокий 'Сопляк', да на берегу виднелись занесённые песком
шпангоуты 'Старой кошки'. Когда-то здесь стоял десяток кораблей. Король
не устает повторять, что скоро всё изменится. Что ж, всё может быть. Боги
не раз над нами шутили.
- Говорит! Говорит! - глаза служанки были вытаращены, опухшее лицо
скривилось так, словно с ней вздумал поболтать родич Двинутого.
Я поспешил к королевским покоям. Из-за тяжёлой двери доносилось
повизгивание - Его Величество уделял внимание своим дамам. Именовать
их следовало с равной долей осторожности как наложницами, сучками,
рваными курицами, так и блистательными леди - всё зависело от
настроения нашего короля. Я постучал.
Дверь мне открыла Жани - старшая из королевских девок, умудрившаяся
протянуть рядом с Его Величеством больше года. Она была бледна, как
мел, на напудренном лице блестел бисер пота.
- Ваше Величество, колдун очнулся, - громко сказал я, не желая
вглядываться в то, что происходило на столе с блондиночкой, имени
которой я так и не удосужился запомнить.
Король едва не сбил меня с ног. Пришлось бежать за ним следом, колено
мгновенно напомнило о себе. Мы пересекли двор, спустились по
разрушенным ступенькам.
В камере над колдуном сидел на корточках Закройщик. Мигом задрал
свое рыбье рыльце:
- Быстрее, мой король! Он говорит! Я сразу послал за вами!
Я остался у двери. Смотрел в затылок Закройщика. Пожалуй, этот
ублюдок меня когда-нибудь всерьёз подставит. Не то, чтобы я волновался
по этому поводу - жизнь и так не стоит и медного 'щитка'. Но подыхать из-
за такого бесстыдного недоноска...
- Я вёл их, - хрипел колдун. - Я смог! Я вёл их до самого берега. О,
господин, будьте великодушны...
- Где? - зарычал король. - Где ты их оставил? Говорить, сопливая
падаль...
***
Лошади шли неохотно. Совершенно стемнело, мы то и дело теряли
тропу. Ветер рвал пламя факелов, и их огонь больше слепил, чем
приносил пользу. Вообще, в этих местах двигаться ночью, да всего лишь
вчетвером, было крайне неразумно. Ларвов лично я в округе Кедровой не
встречал, но диких кошек - сколько угодно. В весьма обычном своём
нетерпении король толком не объяснил, что именно нам следует искать.
'Крылатых уродов и ребёнка'. Давненько я не получал столь точного
приказа. Не знаю, как парни, а я был готов подумать, что наш король
окончательно лишился рассудка. Но поводом к безумным ночным
поискам, несомненно, являлся бред колдуна.
'Ребёнок нужен живым, тварей - к демонам'. Забавно. Благо, что не
наоборот.
У меня саднило плечо. Король нас весьма торопил, и, очевидно, в данном
случае мой титул не имел значения. Всем нам перепало древком дротика.
Ладно, не в первый раз. Моя гордость пребывала примерно в том же
месте, где и герб моего рода, вместе с землями и старым родовым замком
Ливней. Не стоит беспокоиться о мелочах.
- Ах, ты, живодёрово дело... - рявкнул Борода. Его кобыла оступилась, и
боец с трудом удержал лошадь на тропе. Вниз посыпались камни, на миг
нарушив однообразное урчание прибоя.
Я выругался.
- Из сёдел, парни. Обойдём выше, будь оно всё проклято...
Мы с трудом пробирались между камней, ведя лошадей в поводу. Я
пытался рассмотреть хоть какой-то ориентир. 'Скала с бородавкой,
примерно шагов сто от мыса', - прохрипел, перед тем, как пустить ртом
пену, колдун. Замечательно. Сумел перед смертью повеселиться, безумец.
Я в жизни не искал бородавчатые скалы. Кстати, не уверен, что наш маг
понимал, что такое 'мыс'. Ему-то, городскому недоучке, и было-то лет
шестнадцать.
С бородавками ситуация оставалась неясной, а вот мысов в округе
имелось сколько угодно. Король выгнал из лагеря три поисковых отряда:
один возглавил лично, другой вёл я, а третьим командовал гордый
Закройщик. Надеюсь, бойцы, оказавшиеся под его началом, просто
счастливы. Более нелепого командира им не найти.
Под ногами оказалось нечто, похожее на тропу.
- Милорд, четыре ноги лучше, чем две, - намекнул Борода.
Я кивнул и взял у него факел. Парни садились в сёдла.
- О, ещё мыс, - заметил Борода, неловко утверждая свою морскую
задницу в седле.
- Вон бородавка! - одновременно захохотали Сукс и Ри-Рыбоед.
Насчет мыса у меня имелось сомнение, - скорее, просто груда обломков,
подальше выдающихся в море. Зато скала была действительно уродливой
- у вершины прилепился бросающийся в глаза округлый выступ.
Помнится, давным-давно у нас в Ливнях жил слепой старик - у него на
носу был похожий нарост. Я жутко пугался, встречая страшного слепца в
деревне. Лет до десяти обходил его хижину вдоль берега. Милые страхи
были в детстве.
Лошадей пришлось оставить. Их остался охранять Борода, а мы начали
пробиваться сквозь колючие заросли.
- Милорд, пожалуй, здесь без верёвки не пройти, - заметил Сукс,
оглядывая скалы.
Я вдохновил его чувствительным тычком.
Факелы пришлось бросить. Каменный гребень мы обошли по
расщелине, порядком разодрав одежду. Влезли наверх, справа
простиралось залитое лунным светом море. Катились волны, несли
шелест издевательских приветов с проклятого Жёлтого берега.
Сукс, опираясь на копьё, заглянул в расщелину:
- Дохлятина, ишь как несёт. .
Воняло действительно ощутимо. Я указал вперёд. Наверху темнела
каменная 'бородавка', заслонившая Тёмную Сестру и половину Луны.
Парни меня подсадили, я ощупью отыскал опору в стене. С уступа
протянул копьё, поднял Рыбоеда. Нас всё ещё преследовал запах падали.
- Вот дерьмо, аванк у меня отсоси, и здесь дохляк, - Рыбоед, пытавшийся
пройти по карнизу, отшатнулся.
В камнях застряла безобразная масса - торчали рёбра, мелкая морда
скалилась кривыми зубками, в сторону откинулось что-то, напоминающее
крыло.
- Это чего такое-то? - поинтересовался, морщась, Сукс. - Что за тварь?
-Урод, - Рыбоед с надеждой посмотрел на меня. - Мы ищем уродов, так,
милорд?
- Угу. Но кого-нибудь посвежее, - сказал я.
Мы поднялись наверх, где наше обоняние порадовала новая волна вони -
ещё несколько трупов. Присматриваться мне не хотелось, но, похоже,
околели здешние твари в разное время. Странный у них обычай
сползаться подыхать к Бородавке.
- Я знаю, кто это, - объявил Сукс, разглядывая раскинувший крылья труп.
- Маракукты. Как-то раз видел в Скара. Они живут в тамошних пустошах
стаями в сто одну голову. Раз в двадцать лет похищают девственницу, и
подносят ей великие дары из фруктов, нутта и розового жемчуга. Тот, кого
изберёт девственница, становится вождём.
- Логично, - пробормотал я. - Девственницы - они могут. Парень, ты не
думал составить бестиарий Жёлтого берега?
- Кого составить? - удивился Сукс.
- Не важно. Что встали? Боитесь за свою девственность?
Мы обогнули Бородавку. На левом склоне дохлые крылатые валялись
еще гуще - прямо десятками. Я с сомнением смотрел на нижнюю часть
склона - там тянулись уступы, густо заросшие ежевикой.
- Милорд, - неразборчиво сказал Рыбоед, прикрывая нос рукавом, - у
меня от штанов одни лоскуты остались. Если полезем, гнилью прямиком
до печенок пропитаемся.
- Наш король к запахам равнодушен, - напомнил я.
Мы продрались по одному из уступов, и я едва не приказал возвращаться
- проклятые дохляки оказались навалены целой грудой, будто их нарочно
сбрасывали сверху. Задыхаясь, мы обошли курган. Сукс, вскрикнув,
шарахнулся:
- Этот шевелится!
Изнемогая, я взглянул. Лунный свет озарял череп твари: кожа уже слезла
с него, словно кожура с ореха. Давненько лежит.
- Вперёд.
- Клянусь, он шевелился!
- Так успокой зверюшку, - не выдержал я. - Или помочь?
Дурень Сукс рубанул падаль топором. Небольшой череп твари откатился,
застрял между мёртвых лап сородичей и отчетливо щёлкнул челюстью.
Мы смотрели в молчании.
- Не важно, - наконец, пробормотал я. - Дохлые или не совсем дохлые,
это всего лишь обезьяны с крыльями.
- Маракукты, - с ужасом прошептал Сукс.
- Будем бояться мертвых обезьянок? - поинтересовался я у него.
Боец покачал головой. Мы знали, кого нам стоит бояться.
Опять заросли ежевики, за ними россыпи крылатой падали, но, слава
богам, уже пореже. На камнях Рыбоед отсек лапы попытавшейся
двигаться обезьяне. Бойцы настороженно поглядывали по сторонам, я
оценивал обстановку. Собственно, идти дальше было некуда. Можно
глянуть за последним утёсом, но там шумел прибой. Что бы там ни
таилось, его давно смыло в море.
- Ещё один оживает, - сказал Сукс.
Я тоже заметил слабое шевеление в кустах.
- Сейчас успокою, - моряк, злорадно помахивая топором, направился к
ежевике.
Шевеление усилилось, - тварь, словно не желая умирать во второй раз,
забивалась в гущу колючек.
- Прыткий, - с удивлением заметил Сукс, - ишь, удирает.
- Стой! - рявкнул я.
Протиснуться глубже я не мог, лишь оцарапал щёку. Рыбоед срубил
несколько ветвей. Стоя на четвереньках, я заметил прижавшуюся к камню
тень. Маленькая и, вроде, без крыльев. Если я ничего не забыл о детях,
вполне подходит под определение 'ребёнок'.
- Эй, вылезай, - неуверенно сказал я. - Мы люди. Слышишь?
Оно не шевелилось.
Пришлось лезть. Бормоча ругательства и проклиная колено, я
протискивался, извиваясь на животе. Оно сидело и смотрело на меня.
Наверное, всё-таки ребёнок. Я разглядел перепуганные глаза на
замурзанной рожице.
- Вылезай. Не бойся, - я протянул руку.
Ребёнок вдруг отчаянно дёрнулся. Я крякнул, получив прямо в лоб. В
лапке мелкого существа явно был зажат камень, да и целило оно мне в
глаз. Хорошо, кусты не дали как следует размахнутся.
Я вывернул маленькую лапку, отобрав камень. Потянул из кустов - оно
отбивалось яростно, но в полном молчании. Я ухватил покрепче. Оно
содрогнулось и обмякло. Я выволок добычу из зарослей.
- О, мальчишка! - воскликнул Сукс.
Это уж точно. Одета моя бессознательная добыча была лишь в
разодранную рубашку - виднелись запавшие ребра, ну, и всё остальное.
Младенец неподвижно лежал на камнях, чудовищно тощий, чёрный от
грязи, вонючий, но дышащий. Боец, однако. И как только мог
трепыхаться? Не чересчур я его помял?
- Лапа у него, - тихо сказал Ри-Рыбоед.
Я рассмотрел повернутую под неестественным углом ступню ребенка и
выругался. Явно сломана нога. Но это не моя вина - за ноги я не хватал.
Вот, значит, почему он сомлел.
--------------------
Мы сделали лубок из древка копья. Рыбоед пожертвовал подолом своей
рубахи для повязки. Мальчишка пару раз приходил в себя, но вновь
лишался чувств, видимо, боль была изрядная. Ни малейшего звука он так
и не издал. В момент, когда глаза мальчишки были открыты, я спросил:
- Эй, воин? Как тебя зовут?
Молчание. Наверное, немой. Почему бы и нет? Дохлые обезьяны едва ли
хорошие собеседники. С ними онемеешь.
Парни волокли добычу поочерёдно. Мальчишка почти ничего не весил,
но вонял немилосердно. Даже когда мы выбрались с обезьяньего
кладбища, облако мерзкого аромата следовало вместе с нами.
'Бородавка' осталась за спиной, когда мы услышали испуганное ржание
лошадей и вопли Бороды. Подгонять бойцов нужды не было - мы
напрямую проламывались сквозь кусты и прыгали по камням. У меня
мелькнула мысль оставить Рыбоеда, волокущего на плече улов, в тылу, но
это было бы опрометчиво. Отягощённый мальчишкой, он может не
отбиться, да и не ясно, что случилось с Бородой.
Скатываясь по камням, я как раз успел увидеть, как лошади рвут поводья
и исчезают во тьме. У маленького костра катался пёстрый клубок: Борода
и несколько диких кошек. Ещё одна, волоча неподвижные задние лапы,
пыталась отползти во тьму. Глухое рычание и фырканье кошек, треск
разлетающихся головней, вопли Бороды - нашему однорукому кормчему
приходилось туго.
Одна из кошек при моём приближении совершила дивный прыжок и
исчезла в камнях. Второй повезло меньше - я с оттяжкой рубанул её по
шее. Кошки, яростно шипя, рассыпались: размера они были среднего -
едва ли самая крупная из самок, поднявшись на задние лапы, превысила
бы ростом взрослого человека. Всего четыре киски - ту, с разрубленным
хребтом, брать в расчёт нет смысла. Справимся.
- По голове их, милорд! - завопил Сукс, уже прикинувший стоимость
жёлто-серого меха.
Очевидно, кошки отправлять свои шкуры на глорский рынок не
торопились, потому что прыгнули в темноту. Лишь короткохвостый
подросток устрашающе зашипел и кинулся на меня. Я сунул ему в пасть
защищённое наручем предплечье, устоял на ногах и распорол мечом
пушистое брюхо. Рыбоед, подскочив с другой стороны, всадил своё
сильно укоротившиеся копьё в горло коту.
- Шкуру! Шкуру! - горестно вопил Сукс, норовя метнуть копьё в кошку
покрупнее. Но кошки уже скрылись в расщелинах, лишь из темноты
донесся раздражённый вой.
Кот-придурок, подбитый нами, ещё извивался, упрямо полз к моим
ногам. Должно быть, в его пятнистую родословную и осёл затесался. Я
разрубил коту голову и рявкнул на Рыбоеда:
- Груз держи!
Боец отпрыгнул к мальчишке, оставленному на камнях. Сосунок пришёл
в себя, во все глаза пялился на нас и подыхающих котов.
- Живей, парни! - сказал я, поглядывая в темноту. Едва ли коты рискнут
напасть вновь, но следить за нами определённо будут. Таких злопамятных
зверушек ещё поискать.
У нас осталось две лошади. Мне было жаль удравшего Смыка, отличный
был мерин. Впрочем, нужно было что-то срочно предпринять - Борода
был плох, и король нам потерю лучшего кормчего едва ли простит. Мы
кое-как замотали разодранное брюхо однорукого - кошачьи когти
располосовали его от грудины до паха - странно, что потроха ещё не
вывалились наружу. Борода стонал. Я смочил ему губы из фляги и вытер
окровавленные руки о штаны раненого:
- Грузи!
Сукс уже сидел в седле, мы подняли ему раненого, и боец обнял грузное
тело, с трудом удерживая его верхом. Борода замычал от боли.
- Облапь получше, - приказал я Суксу. - Боги простят.
Боец что-то пробурчал, крепче обнимая раненого. Рыбоед, беря коня под
уздцы, обернулся ко мне:
- Мальчонке воды бы и пожрать. Похоже, он смерть как голодный.
Я пожал плечами. Еды у нас с собой всё равно не было.
К фляге мальчишка потянулся сам. Значит, человеческую речь понимает.
И то хорошо. Пока он чмокал, жадно высасывая воду, я отошёл к коту и
выдрал из раны кусок мышцы. Теплое жёсткое мясо поддаваться не
хотело, пришлось обрезать кинжалом.
- Поехали.
Я вскинул в седло добычу: мозгляк содрогнулся от боли, но только
крепче вцепился во флягу. Я сел за ним, придерживая хрупкие мышиные
плечи, тронул коня. Мы двинулись по скалистому лабиринту. Мальчишка
снова сосал из фляги. Когда он начал отдуваться, не в силах больше
переливать воду в себя, я отобрал флягу и сунул окровавленный комок:
- Жри.
Он замешкался только на мгновенье и впился зубами в кошачье мясо.
Хорошо. Такой будет жить.
Мясо я вскоре отобрал и швырнул в кусты - уж слишком жадно мозгляк
его грыз. После долгого голодания могут и кишки завернуться.
К Кедровой бухте мы выбрались только на рассвете. Кошки следовали за
нами, пугая истошными завываниями. Но куда больше бойцов встревожил
опомнившийся и вздумавший вернуться к нам Смык. Замечательно, я
всегда знал, что мой конь на редкость разумная скотина.
Бормотал проклятья Сукс, - удерживать грузного Бороду было сложно.
На берег ложился туман. Я качался в седле, мальчишка то ли дремал, то ли
вновь лишился чувств - невесомое тельце норовило соскользнуть с седла.
Но ребёнок явно не был призрачным - у призраков не бурлит в животе. Да
и воняли его светлые, слипшиеся волосы по-прежнему весьма резко. Вот
ведь обезьяний выкормыш.
***
- Отлично. Просто отлично.
Давно я не видел нашего пятнистого короля в столь хорошем
расположении духа.
- Мы должны это отпраздновать, - решил Эшенба, расхаживая между
разрушенными зубцами стены. - Теперь всё пойдёт на лад. Всё
складывается.
Это уж точно. Мне было абсолютно непонятно, кем мы заменим Бороду.
На ноги он встанет нескоро. Если вообще встанет. Как кормчие, Джоу и
Лучок его никак не заменят.
- Честно говоря, я не думал, что удастся. Колдун кое-что всё же умел.
Найти стаю дохлятины и вытащить щенка из такой дали, а? Ну, ты
теряешься в догадках, мой друг?
- Боюсь, я действительно не уловил суть интриги, Ваше Величество, -
признал я.
Король счастливо засмеялся-закашлял.
Честно говоря, мне было неинтересно. Борода при смерти. Тело колдуна
ещё вчера приняло море. Без хорошего кормчего 'Сопляк' ощутимо
потерял в манёвре, а покойный колдун замечательно предсказывал погоду
и чуял, где искать 'купцов'. Интересно, что мы придумаем, когда станут
заканчиваться припасы? Из Глора много не привезёшь.
- Нам нужен новый колдун, - решил король. - Этот мне нравился, хотя и
был слизняком.
- Хорошего колдуна найти будет нелегко, - осторожно сказал я.
- Найдём. Вы с Закройщиком найдёте, - Эшенба хлопнул меня по плечу. -
Собирайся в Глор, мой друг.
- Слушаюсь, Ваше Величество.
Тусклые глаза короля уставились на меня:
- Если ты, как девка-недотрога, стесняешься спросить, что я задумал,
возможно, мне стоит рассказать самому. Так?
В голосе короля звучала явная угроза, и я счёл за лучшее пояснить:
- Ваше Величество, я лишь ждал, когда вы с Закройщиком обдумаете
план. Вы же знаете, я всегда предпочитаю прямой путь, тонкостей не
понимаю.
Король снова закашлялся смехом:
- Закройщик - славный малый. Он ещё нужен. Славный выдумщик,
просто кружевница. Даже гадит идеями. Но в деле я куда больше
полагаюсь на тебя.
- Благодарю, Ваше Величество.
- Не стоит, Либен. Нам предстоит обделать кое-какие мелкие делишки.
Пойдём, у нас еще остался тинтаджский джин.
У короля я, к счастью, бывал редко. Зал, служащий по совместительству
королевской спальней и кабинетом, да крошечная каморка-кладовая, -
везде ощущался запах сухого тлена. Сказать об этом королю никто не
решался. Его девки использовали все благовония, добытые на 'купцах', но
это лишь делало запах смерти тошнотворно-изысканным.
Я поспешно проглотил кружку джина. Северный напиток был хорош.
Жаль, миновали времена, когда алкоголь позволял моему мозгу отдохнуть.
Королевские девки бесшумно возились у низкого стола. Было их почему-
то четверо. А, Светленькая ещё жива. Вон её голая спина, со свежим
рубцом на лопатке.
Король, небрежно играя кубком, придвинулся ко мне, и я забыл о
пустяках.
- Ты оказал мне серьёзную услугу, - сказал король. - Это костлявое
создание, что вы нашли, имеет немалую ценность. Ты знаешь, что в нем
весьма благородная кровь?
- О! С виду не скажешь.
- Могу поручиться, - пробормотал король, улыбаясь. - В нём хорошая
кровь. Моя. Видишь ли, он мой сын.
Видимо, на сей раз удержать приличествующее выражение лица я не
смог.
Король захохотал, сплюнул в свой кубок.
- Обдумай, обдумай эту новость, Либен.
- Поздравляю, Ваше Величество. Я и понятие не имел...
- Что ж, и у меня есть свои маленькие личные тайны, мой друг. Ты
помнишь Мариэллу? Восхитительная была сука...
Мариэллу я помнил. Изящная светловолосая красотка, судя по повадкам,
из Пришлых. Сколько она была королевской любовницей? Примерно год?
Мы тогда взяли Глор. Взяли всё Северное побережье. Быстро взяли и ещё
быстрее всё потеряли. Я тогда командовал двумя сотнями бойцов, и не
слишком-то следил за интимной жизнью своего короля. Но ту стерву
помню. Было в ней что-то. Не девка - любовница. Наверное, король тогда
был не совсем в себе, раз ограничился единственной красавицей.
Впрочем, живому человеку свойственны слабости. Потом король погиб, а
эта Мариэлла оказалась достаточно умна, чтобы догадаться, чем грозит
статус фаворитки, хм, не совсем живого монарха. Впрочем, корону
Эшенба потерял вместе с жизнью. Прелестная стерва вполне справедливо
решила, что столько чувствительных потерь ей не вынести. Насколько мне
помнится, она умудрилась удрать. Весьма предусмотрительная красавица,
и явно поумнее меня. Интересно, что сейчас...
- Она подохла, - с некоторым удовлетворением сообщил король. - Нет, я
до неё добраться не успел, были иные заботы. Зато на севере её догнали
наши с тобой знакомые. Помнишь, мы поджарили живьём одного божка, у
которого оказалось уйма жрецов? Меня они отыскать не сумели, и
увязались за прелестной Мариэллой.
- Какая отвратительная мстительность, - поразмыслив, сообщил я.
- Дарково племя, фанатики, - согласился король. - Шлюху мне не жаль,
хотя я предпочел бы сам разобраться с её нежным тельцем. Но оказалось,
она успела понести от меня.
- Наследник, - понимающе кивнул я.
Король расхохотался. Он хохотал и сплевывал. Подошла Жани, приняла
кубок. Я старательно отвернулся от её вызывающе оголённых плеч и
груди. Король зорок, потому совершенно незачем замечать звон
драгоценностей и призывную яркость помады.
- Забавно, - сказал король, наконец, справившись с приступом веселья. -
Я так и ждал от тебя подобной глупости. Наследник? Нужен ли мне
наследник? Мне нужно хорошее тело и тепло. И ещё кровь, горячая
бурлящая кровь. Кровь в моих жилах. Будь прокляты боги, я хочу вернуть
свою кровь...
***
От джина у меня ломило виски. Выпил я порядочно, и носы сапог
норовили зацепиться за неровные каменные плиты. В последние годы
забыться с помощью спиртного мне не удавалось. Но сейчас мне
требовалось просто поспать. Ночь выдалась хлопотливая. В своей комнате
я кое-как избавился от кольчуги и одежды, - вонючее тряпье швырнул к
порогу, - если эти опухшие шлюхи не догадаются выстирать одежду,
выпорю обеих.
Повалившись на койку, я ещё раз подумал, что Закройщика нужно
удавить в ближайшем будущем. Безумный болтун. Я видел, как он
пытался перелить королю кровь. Сначала брали крупных мужчин, потом
толстых, потом молодых, - у них, видите ли, кровь быстрей. Люди дохли,
сутки или двое король был доволен, потом начинал потеть какой-то
черной слизью. Закройщик оправдывался, скулил, что королю нужна
особая, лучшая кровь. Уморил нескольких благородных лордов, вгоняя им
в вены специально выкованные трубки-иглы. Кстати, мне стоило
большого труда заказать их в Глоре. Толку было мало, - кровь опять не
подошла великому Эшенбе.
У него сын... Где-то я слышал, что дети должны кормить своих отцов. И
после смерти тоже? Безумие. Мы все давно спятили, а когда появился
Закройщик, мы сошли с ума ещё раз.
Кровь мальчишки? Там крови не больше стакана.
Я хочу заснуть.
***
Одежду мне всё-таки выстирали. Сохла на сучьях, вбитых в щели под
уцелевшей аркой галереи. Пока нужно одеть что-то другое. Открываю
сундук. Одежды полно, но подбирать что-то из неё я ненавижу. Снята с
мёртвых людей, и, надев, это остро чувствуешь кожей несколько дней.
Можно надеть мой 'городской' наряд, но он скоро понадобится для дела.
Скребутся в дверь.
- Могу я помочь милорду одеться?
Служанка. Запомнить, кто из них Джи, а кто Виллета, я не в силах. Обе
ширококостные, с вечно распухшими мордами, с сальными, неровно
обрезанными волосами. Вероятно, баба, ежедневно пропускающая через
себя по пятнадцать жадных самцов, неизбежно приобретает определённые
черты лица. Зато не худеет даже голодной зимой. Крепкие леди.
- Дверь закрой, кобыла, - я швыряю сапог.
- Милорд, вам лоб промыть нужно, - квохчет Джи-Виллета снаружи.
- Сам промою.
- Что-то еще постирать велите?
Язык ей отрезать, что ли? В моих висках пульсирует боль. Джину было
многовато. Куда она лезет? Член благородного лорда не слишком-то
отличается от любого другого. Или мало ей бойцов? Ну да, Бороде-то не
до шлюх.
- ... зашила и постирала, - бормочет она.
- Безмерно благодарен. Привезу из города рисовой пудры. Сейчас
проваливай.
- Свою пудру Жани везите, - обиженно хрипит девка. - Она постираться
приказала. Говорит, воняет от вас тухлятиной...
Что правда, то правда. Только какое твое сучье дело? Подхватив второй
сапог, иду к двери...
Джи-Виллета удирает, переваливаясь с бока на бок и поддерживая
замызганные шёлковые юбки. Курица утконогая.
Волны накатывают, обжигают прохладой. Боль проходит. Голова, рубец
на плече, колено... Глубокая царапина на бедре - это кошачий коготь. Стоя
в воде, я отмачиваю бинт на колене. Больно, протрахай весь этот мир
крылатые мартышки. Уф... В воде розовое облачко крови. Сейчас море
залижет боль старого придурка. Я с облегчением умываюсь. Лоб щиплет. .
А, и камень обезьяньего принца. Удивительно, чьими только руками боги
нас не лупят. Хорошо, глаз уцелел.
Разложив на камне ленту бинта, - пусть подсохнет, я сажусь и начинаю
бриться. Скрипит щетина. Стучат молотками, возятся на 'Сопляке' наши
плотники. Да, без Бороды будет нелегко.
Песок мокр и плотен, но шаги я всё-таки улавливаю. Машинально
перекинув в руке бритву, оглядываюсь. Тьфу, что-то сегодня всем шлюхам
взбрело в голову повылазить на свет.
Жани смотрит на меня брезгливо. Свежий ветер кидает темно-рыжие
пряди в лицо красотки, настойчиво звенит украшениями.
- Это вам, милорд, - цедит достойная королевская девка сквозь живой
занавес волос и швыряет мне под ноги узелок.
- Леди столь же добра, как и прекрасна, - бормочу я. - Что за херня?
- Бинты и мазь, - цедит она, прожигая меня зелёными глазами. - Ты
нужен королю.
- Сейчас?
- Вечером. И готовься в дорогу, - она по-прежнему не спускает с меня
глаз.
Из вещей у меня только бритва в руке. Прикрыться я не пытаюсь. Сухие
мышцы, шрамы, живот, похожий на столетнюю дубовую доску, - едва ли
это кого-то соблазнит. И вообще, она сама припёрлась.
- Что-нибудь ещё? - бурчу я. - Я уже не воняю.
- Выходит, ты чужак. Не гниёшь, - она резко оборачивается, идёт по
песку.
Смелые слова. Зачем-то смотрю ей вслед. Не курица.
Промытое колено ноет сильней. Я ковыляю к себе и первым дело
наполняю кружку. Из мятого серебра джин охотно перетекает в
сжавшийся желудок. Приходит тепло. В висках перестает стучать. О, мир
возвращается в привычное русло. Прекрасно. Я чуть было не
почувствовал себя слишком живым.
***
--------------------
- Первым делом колдун и вот это, - король передал мне клочок бумаги.
При свете лампы я прочёл несколько непонятных слов. Знакома мне была
лишь 'зелёная скобь'.
- Это химические препараты, использующиеся в... - услужливо начинает
объяснять Закройщик.
- Милорд разберется, - улыбнулся король.
Наш коротконогий умник догадливо заткнулся.
- Сколько этого нужно? - спросил я, разглядывая список.
- Нужно будет много, - Эшенба продолжал загадочно улыбаться. -
Покупать не будешь. Возьмём потом. Главное, узнать где.
- Понял, Ваше Величество, - я спрятал бумажку. Отыскать снадобья
будет не слишком сложно. Сейчас мало кто продолжает производство.
Склады забиты, рудники закрываются. В шахты Туковых рудников у
Краснохолмья уже мало кто решается соваться. Понятия не имею, что за
дрянь понадобилась Закройщику, но если она существует, найдём. Иное
дело колдун. Прошлого мага отыскали чудом. Повезло. Мальчишка
приплыл откуда-то с запада. Возможно, сейчас добрые волны влекут его
домой. Ну, о нём забудем. Найти 'настоящего сильного колдуна'. Где,
интересно? В Глоре таких не найдёшь. Только мелочь. Приворотить
чужого мужа, сделать собственного супруга импотентом, увеличить бюст,
отвести глаза серьёзному покупателю от изъянов партии товара, - это
сколько угодно. Но мы это и сами можем. Серебром или клинком. Вот с
увеличением бюста нашим бойцам повозиться придётся. Но найти кого-то
вроде мага, способного гонять стаи летучих мартышек?
- Либен, ты уже на полпути к глорским шлюшкам? - спросил меня
король, толкая носком сапога.
- Я здесь, Ваше Величество, - пришлось на миг зажмуриться, - больное
же колено, демон его...
Мы сидели на подушках в королевском покое. Утка уже была съедена,
девки догрызали кости. Король долгих трапез не любил, - его желудок,
кроме очищающих порций джина, ни в чём не нуждался.
- Кстати, хочу просить вашего совета, - задумчиво молвил король. - Вы
мудры и многоопытны, мои друзья. Особенно по части шлюх. Либен не
упускает случая понежиться в борделях Глора, учёнейшему лорду
Закройщику достаточно силы его воображения. Сейчас вопрос прост: кого
из потаскух оставить? Эй, хватит чавкать! Я уже понял, что всех вас не
прокормить.
Девки замерли. Жани, продержавшаяся в королевской постели больше
года, явно ждала чего-то подобного, остальные перепугались. Глаза
новенькой Светленькой умоляюще расширились, - она пыталась
перехватить королевский взгляд.
Эшенба поманил наложниц. Девицы подползли, согнувшись, на коленях.
Жани, сквозь опущенные ресницы, смотрела томно и покорно. Даже на
расстоянии я чувствовал идущий от неё сладковатый запах нутта,
смешанного с еще более сладкими духами. Как-то король обмолвился, что
рыжая сука, несмотря на постоянное опьянение, услужливей любой
шлюхи Севера. Нутта Жани получала вдоволь, но странным образом до
сих пор не утонула в блаженном идиотизме. И сейчас она, сохраняя
отстранённое спокойствие, выглядела, хм, приятно. Остальные пытались
выставить грудь и пособлазнительнее облизать губы. Видел я подобные
манеры в дешевых портовых борделях.
Король двинул пальцем в сторону Жани, - рыжеволосая отползла в
сторону.
- Итак, кто нам не нужен? - Эшенба делал вид, что выбирает. - Либен,
твое мнение?
- Они все прекрасны. Честно говоря, я изловил бы ещё парочку для
ровного счёта, - сказал я.
- О, благородный милорд непомерно любезен. Думаешь, шлюхи оценят
твою учтивость? - в голосе короля мелькнуло очевидное презрение.
Мне очень хотелось сказать, что за годы подобные игры нам приелись
больше, чем неизменная солонина. Я наблюдал забаву десятки раз. Какой
смысл мучить потаскушек, когда всё решено?
Король обернулся к Закройщику:
- Что скажешь? Как оценит сучек глаз мудреца и книгочея?
- С вашего позволения, Ваше Величество, я бы убрал чёрную, -
пробормотал подзаборный лорд-мудрец. - С точки зрения эротической
эстетики, она явно не вписывается в ваш ансамбль. Если оценить её
физиологические параметры...
Брюнетка, кажется, её звали Ила, побледнела и зажмурилась. Она
действительно отличалась от конкуренток - крепенькая, круглощекая.
Другие были схожи, - хрупкие, легконогие. Ила... ну, она была с
окорочками. Сейчас из-под густо накрашенных ресниц катились слёзы.
???- Эс-тетика, - король с чувством покатал на языке мудрое слово. - Не
знаю. Очень умно. Очень. Чересчур. Вероятно, мне ужасающе не хватает
твоего образования. Я ведь начал было рассуждать просто. Подумал:
зачем мне две белобрысые обжоры?
- Совершенно верно, - поспешил согласиться Закройщик. - И как я
упустил из виду. Важна масть!
Король насмешливо покосился на него. Не знаю, с кем он сейчас больше
играл. С девками, с образованным идиотом? Или издевался надо мной?
- Две белобрысые, действительно, как-то слишком, - задумчиво
пробормотал Эшенба. - Что же делать?
Девок трясло. Обе плакали, но беззвучно, - король не любил громких
звуков в своих покоях. Даже выражение девичьих лиц было схоже:
одинаково молящее. Единственное различие: у новой Светленькой были
надорваны углы губ, а старая, - её имя напрочь вылетело у меня из головы,
даже если я его когда-то знал, - всё еще пыталась пособлазнительнее
высунуть язычок.
- Смотри-ка, она всё еще хочет есть, - удивился король. - Нет, я просто не
способен её прокормить. Решено!
Блондинка пискнула.
- Шлюхи, вы поняли? Одна здесь лишняя! - рявкнул король.
Первой кинулась на блондинку сидевшая в стороне Жани, оседлала
колени обречённой подруги, прижала к ковру. Ила злобно обхватила
жертву за плечи, - пухленькие руки в браслетах оказались сильны, -
блондинка тщетно пыталась их разжать. Последней в волосы
приговоренной вцепилась Светленькая.
- Держи! - король кинул ей короткий кожаный шнурок.
Светленькая суетилась, накидывая шнур на горло пытающейся
трепыхаться девки. Наконец, захлестнула тонкую шейку, но теперь
затянуться шнуру мешали ожерелья. Король кашлял-смеялся, наблюдая за
вознёй. Девки ерзали неприлично, - блестели их оголённые взмокшие
спины и руки, складки бархата и шёлка сбивались, оголяя напряжённые
бёдра.
Я старался смотреть только на спину Жани. Рыжая девка не делала
лишних движений. Не знаю, где она росла, но вряд ли нежилась на
кружевных подушках богатого замка. Руки у неё... были правильные.
Закройщик, сидящий по правую руку от короля, просто окаменел.
Похоже, развлечение его здорово увлекло. На толстом носу повисла
здоровенная капля пота.
Последний хрип, пятки в мягких туфельках еще несколько раз ударили
по ковру. Теперь слышалось только тяжелое дыхание девиц, выполнивших
нелёгкую работу.
- Уберите, - с некоторым сожалением приказал король и тут же обернулся
к Закройщику. - Кстати, тебе не понадобится для каких-нибудь опытов
свежее мясо?
- Если позволит Ваше Величество, я бы проверил реакцию той кислоты...
- выдавил из себя Закройщик.
- Твои опыты поистине бесценны для науки, - кивнул король. - Забирай.
Девицы с облегчением оставили тело, которое тащили к двери.
Закройщик пытался взвалить труп себе на плечо, запутался в юбках.
Наконец, выволок...
- Мой друг, - закричал король ему вслед, - будь осторожен. Она,
наверняка, обмочилась. И почему они всегда так делают, просто ума не
приложу. . - он закашлял-засмеялся.
Жани подала бокал.
Глупо, но я не выдержал:
- Мой король, девка мертва. Пусть её спокойно примет море...
В следующий миг я не мог дышать. Рука короля с такой силой сжала мой
ворот, что затрещала ткань. Я видел его пальцы, - на указательном лопнул
старый шов, из-под лоскута сочилась темная жидкость.
- Что ты знаешь о смерти, чистый лорд? - прошипел Эшенба мне в ухо. -
Ты любишь живых девок, наш друг - мёртвых. Кто-то из вас любит шлюх
после меня, кто-то до меня. Стоит ли замечать разницу?
Железная рука заставила меня задрать голову выше. Король тряхнул
кубок над моим лицом:
- Думаешь, вот это смерть? Нет, она глубже.
Белый червяк, щекоча, полз по моему носу. Ответить я при всём желании
ничего не мог. Король и не нуждался в ответе. Оттолкнув меня на
подушки, он отшвырнул кубок:
- Эй, Жани, - джину моему другу! Лорду Либену предстоит выезжать на
рассвете...
Когда я выходил от короля, штормило, - стены раскачивались и ухали
вниз. В галерее сидел Брехун и кормил мальчишку. На шее обезьяньего
принца болталась верёвка, он устроился на чурбаке, неловко вытянув
ногу. Глянул на меня зверёнышем, - видно, узнал. Но чечевичную
похлёбку с солониной жрать не перестал. Я глянул на его битую ногу, -
всё те же два обрубка копейного древка, грязные полосы ткани.
Видимо, джина во мне плескалось даже больше, чем я думал, потому что
я повернул назад. Стукнул в дверь королевского покоя.
- Мой король, там этот мальчишка... Если нам от него что-то нужно,
кость лучше вправить. Ибо сдохнет. . В смысле, умрёт.
- Ты думаешь? - мирно отозвался король. Он лежал и его согревали
девки. Я видел их среди подушек, - жались, ласкали многократно сшитую
плоть.
- Лапа мальчишки распухла и синеет. Верный признак, - пояснил я
приоткрытой двери и рыгнул.
- Скажи Брехуну и Коротышке, пусть повозятся, - проурчал Эшенба. - И
пусть хорошо кормят выродка...
***
Поскрипывали колёса фургона. Я ехал чуть левее, копыта Смыка
неторопливо ступали между заросших камней. Ветер изменился, - с моря
несло солью, в которой таилось жаркое дыхание далёкого Жёлтого берега.
К полудню здесь будет пекло. Пустошью нам придётся двигаться до
завтрашнего вечера. Заночуем у Двух колодцев, утром выйдем на тракт.
До Глора четыре дня пути.
В фургоне царило молчание. Сукс сидел на козлах, деловито встряхивая
вожжами. Хвост лежал на пустых мешках: парню было совсем худо.
'Хвосту пришла пора подлечиться. У него слишком дрожат руки', - сказал
король, и его пятнистые губы дрогнули в улыбке. 'Прихвати героя и будь
милосердным'. Я понял. Лучнику сказали, что он едет к лекарю. Есть
такой в Глоре, - умелый и не болтливый. Это уж точно.
Подъём тянулся полого, камней в еще зелёной траве было немного,
фургон шёл легко. Хорошее время весна. Насекомых мало, йиены и
пишачи бродят дальше в холмах. Впрочем, сейчас нам придётся
сворачивать туда же. На подъеме будет сложно, - фургон хоть и пуст, но
толкать его через осыпи ещё то удовольствие.
Слева сверкнул ослепительный морской простор. Из-под тента фургона
высунулся Сукс:
- Милорд, прикажите сворачивать? Надо бы облегчиться.
Я поморщился:
- Давай. Без напряга.
Сукс хохотнул и полез из фургона. Хлопнул по колену Хвоста:
- Пойдём, брат.
- Да мне вроде не надо... - вяло пробормотал лучник.
- Надо-надо. Нам лучше знать. Да лук-то оставь... - Сукс без церемоний
ухватил больного за шиворот.
Я сплюнул. Вот животное. Сказано же было, - мягко.
Оказавшись на земле, Хвост взглянул мне в лицо. Я молчал. Лучник
попытался усмехнуться, но сил даже на это не хватило, он едва стоял на
ногах.
- Пошли, брат, - Хвост потянул его за рукав. - У моря, на ветерке-то...
Я много раз видел, как умирают люди. Все без исключения надеялись
пожить ещё. Хвост из настоящих бойцов.
Они шли к обрыву. Сукс подталкивал товарища в спину, - не терпится
управиться, в городе давно не был, поразвлечься охота. Хвост ковылял с
трудом, колени его старчески подгибались.
Я накинул поводья на скобу фургона, зашагал следом.
Ветер донёс слова Сукса, на краю обрыва развернувшего лучника к себе
лицом:
- Мешок твой парни уже разобрали, а мне кинжал достанется. Да что ты
глазами лупаешь? Оглох, что ли? Снимай.
Он потянулся к кинжалу конгерской работы, висящему на поясе Хвоста.
Лучник вырываться не стал, колени его подломились, он ткнулся головой
в живот бывшего товарища. Но я заметил движение костлявой кисти к
голенищу сапога.
Видно, уже обрезали боги нить его жизни. Сотню раз я видел Хвоста в
бою. Жилистый, костлявый, быстрый, как болотная гадюка желтушников,
он и стрелой, и ножом бил без промаха. Но всё осталось там, в прошлом.
- Да стой ты, дохляк! - Сукс сорвал ножны с кинжалом и тут же ударил
лучника в горло своим ножом. Отклонился, стараясь не запачкаться, и,
упёршись ногой в грудь, отпихнул Хвоста. Лучник беззвучно исчез за
кромкой обрыва.
Сукс обернулся ко мне:
- Вот чудной. До конца думал, что я шучу. Эх, надо было сапоги снять.
Я кивнул:
- У него за голенищем стилет был. Из муравьиных, тех, что с чёрными
камнями.
- Ух ты! - Сукс обернулся к обрыву, попытался что-то разглядеть в пене
прибоя. - Я не знал. Даже не видел у него такую дорогую штуку.
- Так берёг Хвост свой стилет, - объяснил я. - Он его у Крабьего мыса
взял. Тебя с нами тогда не было.
- Достать бы, - жалобно сказал Сукс. - Вот я дурень.
Я молча согласился. Ударил сильно. Короткий и широкий клинок
купеческого ножа перебил бойцу позвоночник. Удар получился чересчур
сильным, - я с трудом удержал оружие. Сукс словно сам прыгнул с
обрыва. В отличие от лучника, он орал.
Через несколько мгновений послышался шлепок о воду. Я вытер нож и
пошел к фургону.
Смык вопросительно фыркнул.
- Так веселее, - объяснил я коню. - И им будет о чём поболтать, и нам с
тобой спокойнее. Пошли, что ли?
Через осыпи мы перебрались только к вечеру. Колено у меня
разболелось. С трудом забравшись на козлы, я натянул рубашку и взял
вожжи. Ломоть лепёшки с солониной жевал уже на ходу. Ничего, лишние
полдня пути мы переживём. Теперь я Либ Грам, - обедневший лорд из
Талата. Есть такое местечко к востоку от Нового Конгера. Там
действительно обитает некий Грам. Он даже внешне смахивает на меня.
Но он человек семейный, домашний. А я малость непоседлив,
любознателен и даже пытаюсь выручить несколько 'корон', приторговывая
разными разностями. Посредничаю, - чечевица, снадобья, арбалетные
болты, - мне без разницы. Могу подобрать увлекательную работу для
знающего колдуна. Ну, это тонкий вопрос. Ничего, в Глоре полно людей,
которые не откажутся помочь Либу, - достойному человеку из конгерской
глуши. Найдётся, кому оказать услугу и лорду Либену, - кое-кто ещё
помнит такого человека. Собственно, разница между Либеном и Либом
символическая, - один мёртв, другой жив.
---------
Глава четвертая
21-й день месяца Травы.
Море у безымянного острова к юго-востоку от Глора. Рататоск.
Моряк солидного полуторагодовалого возраста сидел на краю узкого
металлического трапа, одной рукой ухватившись за поручень, другой
водил над водой, временами растопыривая пухлые пальцы и бормоча что-
то весьма похожее на заклинания. Солёная волна обдала босые ноги, но
малыш на очередную шалость моря внимания не обратил. Страховала
малолетнего морского волка нейлоновая стропа, пристёгнутая к широкому
поясу, обхватывающему пузико ребёнка. От солнца мальчика прикрывал
маленький тент. Кроме страховочного пояса, на младенце красовались
великолепные шорты из тонкой парусины, - широченные и снабженные
вместительными карманами. На запястье побрякивал браслет-оберег из
тщательно подобранных красных и фиолетовых аметистов.
Из глубины воды на поверхность моря поднялось несколько пузырей.
- Буль! - не замедлил известить наблюдатель.
- Сейчас всплывут, - согласилась стоящая на краю кокпита мама, -
молодая гибкая женщина чуть выше среднего роста, по имени Лот-Та.
Коротко стриженные белокурые волосы, покрытые яркой голубой
косынкой, открытый полукомбинезон, ремень, увешенный
инструментами. В меру загорелая кожа, симпатичное лицо, голубые глаза.
Руки в рабочих рукавицах.
Семнадцатиметровый катамаран покачивался на якоре вблизи
крошечного острова. Сияло солнце, приглушенно урчали волны,
разбиваясь о гранитные глыбы. Над островком парили чайки, уже
привыкшие к соседству странного корабля. На металлической мачте
катамарана восседал крупный баклан по имени Витамин и пристально
следил за происходящим на корме. Собственно, сейчас вся команда
судёнышка, именуемого 'Квадро', с нетерпением ждала сигнала.
- Ну, что там? - поинтересовался щуплый белобрысый парень, стоящий у
лебедки, - корму ему видно не было.
- Замедленность, - отозвалась голубоглазая наблюдательница.
- Ещё минута, и я сам пойду. . - сумрачно пригрозил из рубки
широкоплечий молодой парень.
Белобрысый с некоторым пренебрежением фыркнул: он по праву считал
себя ныряльщиком получше.
В этот момент из-под катамарана мелькнула тень, и без всякого всплеска
у кормы возникла голова довольно жутковатого создания, - узкая
вытянутая морда, глянцевитая кожа, покрытая слабовыраженными
пятнами-разводами, круглые безбровые глаза. Впрочем, сидящее у трапа
дитё пугаться и не подумало, наоборот, - приветствовало страшилище
радостным взмахом обеих рук.
Селк открыл пасть, усеянную массой острых зубов, залопотал-заговорил.
Казалось, человеку понять его трудно, но девушка в комбинезоне
булькающую речь старого друга разбирала отлично.
- Включай! - передала она команду на лебёдку.
- А Ратка? - сердито спросил парень из рубки.
- Всплывающая.
Действительно, у кормы появилась вторая голова, - на этот раз вполне
человеческая, - хорошенькая, девичья.
Зажужжал электродвигатель лебёдки.
- Опять завозилась, - упрекнул парень из рубки.
- Ячейки цепляются, - оправдалась девушка, перевела дух и ухватилась
за поручни трапа.
Малыш потянулся помочь второй маме, но ныряльщица была вполне
способна управиться без посторонней помощи. Легко очутилась на
кормовой площадке, ласково брызнула на мальчугана. Тот хихикнул,
продемонстрировав все пять своих роскошных зубов.
Напряжённо жужжала лебёдка, поднимая груз, - обе девушки поспешили
к борту.
- Поосторожнее, - предупредил парень из рубки, - он работал за
штурвалом, удерживая судно против волны.
Над водой появилась сетка, набитая уловом: метровые куски профилей
лёгкого сплава, квадраты толстого оргстекла, тёмный матовый пластик.
Поверх сетки был пристегнут мешочек собранного крепежа. За сетку
трала цеплялся скелет, - желтоватый, хрупкий на вид, с не раз чиненым
черепом и многократно заменёнными костяшками стоп и кистей. Обут он
был в кажущиеся огромными, крепко подвязанные к ногам башмаки, на
шее скелета раскачивалась сумка с инструментами. Звали это костяное
создание, являющееся седьмым членом экипажа 'Квадро' - Авелем. Был он
старинным сородичем Лот-Ты, погибшим лет пятьдесят назад, и
примкнувшим к мореплавателям исключительно по собственной
инициативе. Авель был существом (Сущностью? Остатком сущности?)
привязчивым и нетребовательным. Несмотря на некоторые проблемы в
общении и ограниченную годность к военно-морской службе, оказался
товарищем весьма полезным, а порой просто незаменимым.
Сейчас костяк-такелажник отпихнулся ногой от леера и принялся
заводить груз на место.
Через несколько минут трал лежал на палубе, лебёдку отключили,
инструменты были отправлены по своим местам, а Авель - сушиться.
Разбирать добычу решили после обеда. Малыш уже восседал за столом и
тянулся к миске с огурцами. Действительно, с обедом припозднились.
Белокурая Лот-Та несла с камбуза поднос с лепёшками и кастрюлей.
Уха была густа, в меру наперчена, и благоухала роскошно.
- Катрин бы одобрила, - пробормотал тёмноволосый парень, стараясь не
обжечься.
Парня звали Жозеф, или просто Жо. Он был одним из двух постоянных
шкиперов 'Квадро' и состоял с леди-хозяйкой Медвежьей долины в
близком, хотя и несколько запутанном родстве.
- Главное - перец, - повторил уже не раз высказанную им мысль
белобрысый Ныр. Он был родом из фуа - дарков-ныряльщиков с далеких
южных островов, но уже давненько обосновался на севере. От людей
Ныра отличало разве что наличие перепонок между пальцами. Впрочем,
сии лягушачьи признаки ни в коей мере не мешали достойному дарку
орудовать ложкой.
- Вкуснотища, - согласилась младшая ныряльщица. - Но вторую часть
корпуса мы, похоже, фиг найдем.
- Рата, не нервируй меня, - перефразировал Жозеф цитату из широко
известного в узких кругах художественного произведения. - Трудно
работать по правилам? Вынырнула, сказала, нырнула, - какие проблемы?
- Виновата. Больше не буду. Просто времени было жалко и кушать
хотелось, - сказала ныряльщица, поправила влажные, зачёсанные назад
волосы и улыбнулась.
Улыбка у неё была ослепительная. Миловидное, но, в общем-то, вполне
обыкновенное личико преобразилось мгновенно: просто поразительно,
что секунду назад можно было не замечать такую красоту.
Рата (если полностью, Рататоск, в своем кругу - Ратка или Белка) вообще
была преисполнена талантов. Ныряльщица, скалолазка, незаурядный
психолог, замечательная специалистка по выживанию. Весьма
основательное для здешних мест коммерческое образование, поэтический
дар и увлечение театром уживались с редкой твердостью характера. Ещё
Рататоск была очень сильным некромантом. Так уж получилось.
Неумышленно. Болезнь такая, наследственная. О своем родовом титуле
Рата могла не вспоминать месяцами, но забыть о проклятой способности
общаться с мёртвыми не получалось, - покойников вокруг гораздо больше,
чем принято считать.
Малыш ёрзал от нетерпения, - уха в его мисочке была не острой, но уж
очень горячей. Обе мамы попеременно дули, остужая варево. Белокурая
Лот-Та помешивала уху ложечкой.
Так уж вышло, что родился самый юный член команды 'Квадро' в семье
необычной и совершенно неправильной. Две мамы, две бабушки. Кучка
дядек и теток. Один прадедушка и одна прабабушка (те проживали в
другом мире). Вот папа, тот был единственный, как и положено в скучных
общепринятых семьях.
Кто виноват? Что делать? Кому виниться? Ну, так уж звезды сошлись. И
дурная наследственность виновата, и стечение обстоятельств, и даже
мерзавец Гитлер, загнавший предков Лот-Ты в этот мир. Бесноватого
фюрера никто не оправдывает, но, вообще-то, сложность и аморальность
тройственного семейного союза, в отличие от некромантских
способностей, несчастьем не считались. Наоборот, и родители, и сам
крошечный мореплаватель, в меру своего скромного опыта, считал, что
всё сложилось замечательно.
Странное семейство.
Рататоск, тогда ещё особу крайне взбалмошную и вздорную, угораздило
втюриться в Жо в столь юном возрасте, что и вспоминать-то неприлично.
До этого благородная соплячка-островитянка успела овдоветь, немножко
утонуть и познакомиться с чудодейственной силой приказа 'упал-отжался'.
Потом судьба, испытывая, развела смутно осознающих свои чувства
молодых людей. Рата успела постичь азы торговой науки, сочинить с
десяток баллад и с ужасом осознать, что к ней тянутся мёртвые. Кое-кого
сама успела сделать мёртвым. Познакомилась с дикаркой Лот-Той. Вместе
девчонки выжили там, где выжить-то нельзя. И когда вернулся
черноволосый принц, породнившиеся девушки решили, что такое
сокровище делить незачем. Принц крепкий, его и на двоих хватит. Жо был
в ужасе, но ему, как истинному джентльмену, пришлось уступить.
Что делать? С судьбой воевать не будешь. Да и зачем, если людям
хорошо?
После ухи и компота из сухофруктов (в прошлом году урожай в
Медвежьей долине выдался поистине удивительный) стало совсем
хорошо.
Ныр, задумчиво глядя на безымянный остров, заметил:
- Пива бы сейчас. Светлого, замкового. Ква обещал с оказией прислать.
- Да мы в Медвежьей раньше окажемся, чем пиво до Глора доберётся, -
справедливо заметил Жо.
- Всё равно. Приятно, когда друзья тебе что-то шлют.
Все молча согласились. Будущий юнга сидел на коленях у Раты и
увлечённо грыз грушу из компота.
- Мне 'Две лапы' сегодня снились, - сказал фуа. - У них там ещё
прохладно.
- Что-то определённое? - поинтересовалась Рата.
- Нет. Я же глуховатый ко снам, вы знаете. Ква с Лиской что-то
обсуждали. Цуцик на луну смотрел. Прохлада, грибов ещё нет.
Экзотическое занятие по собиранию растущей в лесу вкуснятины не
переставало удивлять фуа.
- Ныр, ты где следующую зиму провести думаешь? - поинтересовалась
Лот-Та.
Фуа вздохнул. В Медвежьей долине у него оставалась уйма друзей, в
Глоре ждала любовь и сын. Сын имелся, но назвать себя женатым Ныр всё
не решался: любовь попалась с характером. И то сказать, не каждая
девушка решится окончательно связать свою судьбу с перепончатым
бродягой-моряком.
Впрочем, все знали, что у ныряльщика всё рано или поздно устроится.
- Ладно, нужно делом заниматься, - с сожалением сказал разленившийся
Жо. - Берём компьютер, приходуем улов...
***
Усилившийся было ветер ночью опять утих. Рата слушала тихий звон
снастей, плеск волн. Хорошая ночь. Сиге уплыл куда-то далеко, -
перевоплощения даётся селку нелегко, и он предпочитает не тратить
силы, лишний раз возвращаясь в двуногое состояние. Близкую разведку
ластоногий шкипер провёл, но ничего не обнаружил. Гуляет. Здесь работы
ещё дня на два. Запчасти для ремонта уникального 'Квадро' попробуй
найди, а здесь, на дне, такое богатство обнаружилось. Запас не помешает.
Рате нравилось это место. Тихое. Потому и хорошо ночные вахты стоять.
Наслаждаешься тишиной. Своя семья Рате, конечно, не мешала. Но здесь
по-настоящему тихо. Самое замечательное, что на той штуке, лежащей на
дне, никто не погиб. Наверное, в рубке-кабине остались мёртвые. Здесь
только корма, в смысле, хвост. Само-лёт. Удивительно.
Рата много раз видела самолёты на экране ноутбука и трижды, когда
лично бывала в Старом мире. И ракеты видела и эти... с вертушками.
Летают. Даже с воды могут подняться.
Летучий корабль взбил пену винтом,
Паруса его не стесняют.
Мчится драккарам наперерез,
К бою готов и победе...
Э-э... Опять что-то не то. Ну его, и так четыре саги не дописаны. Пусть
летают. Жаль, что бьются. Вот найдётся его нос, и опять шёпот будет
лезть в уши, бесплотные пальцы с мольбой касаться плеча. Все, кто тонет,
считают, что их смерть несправедлива. Можно согласиться. Рата и сама
тонула, помнит свои чувства. С другой стороны, какую смерть можно
счесть полностью справе...
На корме кто-то!
Рата одним движением вырвала из креплений, вскинула острогу. Рот
распахнулся завизжать тревогу. Фигура на корме вскинула из-под плаща
пустые руки:
- Ш-ш-ш. Еле нашла. Вы спите. Без снов.
- Леди Блоод? - Рата со стуком закрыла рот.
- Просто. Блоод.
Рата прошла вдоль борта. Действительно, попробуй не узнать опасный
свет этих янтарных глаз. Опустив зазубренный наконечник остроги, Рата
решительно обняла гостью, - кратко обожгло вожделение.
Перебороть немедленно.
- Крепко. Спите. Едва нашла. Жо без снов. Утомляете, - улыбнулась
ланон-ши.
Смущаться Рата не думала:
- Стараемся. Он у нас любимый. И сильный.
- Несомненно. Счастливец. Придётся будить.
Рата с опозданием встревожилась:
- Случилось что-то?
- Форс-мажор. Буди всех.
***
Блоод ушла через час. Жалела, что не повидала Сиге. Суккуб и селк
дружили, хотя виделись редко. Рата понимала, - Сиге к людским
женщинам абсолютно равнодушен. Блоод с ним поболтать - всё равно, что
для Раты в диком месте остановиться, где сроду никаких могил не
имелось.
Еще через час 'Квадро' поднял якорь и взял курс на Глорское побережье.
Сиге поймёт, догонит по дороге.
---------------
22-й день месяца Травы.
Глор. Катрин.
Квазимодо шагал впереди и с многозначительным видом помахивал
короткой дубинкой. Несмотря на свой невеликий рост, лорд-шпион умел
выглядеть внушительно. Прохожие и уличные торговцы догадливо
расступались перед охранником и следующими за ним красивыми
дамами. Прошли Отводной канал. Свернули на узкую улочку, - идти было
уже недалеко. Высадились гости ранним утром. Проводницей была Блоод,
прыжок прошел безупречно, если не считать того, что очутились по
другую сторону канала, в тростнике, и испачкали подолы. Катрин
разворчалась, что нужно было надевать брюки, но побурчать по пустякам
сиятельная леди всегда любила, поэтому всерьёз претензии никто не
воспринял. Блоод немедленно отправилась назад, а гостям южной
столицы пришлось прогуляться по городу.
- Ничего не изменилось, - заметила Флоранс, поглядывая на облезлые
лавочки.
- Кризис, - напомнила Катрин. - Здесь ещё ничего. В Новом Конгере дела
ещё хуже.
- Да, наши с тобой здешние инвестиции пока не оправдали себя, - с
грустью признала Флоранс.
Когда-то подруги приобрели в Глоре небольшой, но приличный домик, и
вложили приличную сумму в несколько бизнес-проектов. Пока
неизменную прибыль приносило лишь одно заведение, сугубо, хм,
развлекательного профиля. Впрочем, там заправляла одна весьма
талантливая компаньонка подруг, умеющая делать деньги.
Квазимодо погрозил дубинкой юному оборванцу, с независимым видом
отирающемуся на углу.
Катрин хихикнула:
- Смотрите, вылитый сам Ква в лихом отрочестве. Только у этого два
глаза.
Лорд-шпион отозвался, не оглядываясь:
- Если бы у меня было оба глаза, я бы тогда, в Конгере, от вас, леди,
непременно удрал. Вот бы клял себя потом.
- Тебе ворованный сыр мешал, а не отсутствие глаза, - напомнила
Катрин. - Давай-ка на 'ты'. Лишних ушей нет.
Вновь прибывшие шли по тенистой улочке. Персики и абрикосы уже
отцвели, но сады благоухали, затмевая сомнительные ароматы близкого
канала. Вот и знакомые тополя у старинных, с маленькой калиткой, ворот.
Ква поднапрягся: в отчем доме он давненько не бывал.
***
- Нужно спасать девочку, - сказала Флоранс, краем глаза наблюдая, как
лорд-шпион выговаривает сестрице. Сестру одноглазого, приятную
молодую женщину, звали Син. Когда-то Флоранс с детьми, оказавшись в
безвыходном положении, нашла здесь приют. За полгода они, несмотря на
разницу в возрасте, крепко сдружились с тогда ещё совсем молоденькой
хозяйкой. Твёрдостью характера девчонка не уступала брату, но пошла по
другой линии, - теперь Син владела уже весьма внушительным бизнесом.
По части торговли светильниками и маслами у неё серьезных конкурентов
в Глоре не имелось. Поставки шли даже на север, в Тинтадж, в
королевский замок. На первых порах бизнесу помог Ква, содействовал и
сейчас, - шпионским делам семейные интересы ни коим образом не
противоречили.
Спасать молодую купчиху не пришлось, Ква обнял сестрицу, и они
вернулись к столу.
- Оказывается, сестрёнка про короля Эшенбу все знает, - пояснил
одноглазый. - Чуть ли не лично наблюдала его погибель.
- Не преувеличивай, пожалуйста, - в некоторой растерянности возразила
Син. - Просто я лично знаю человек десять, которые собственными
глазами видели последние мгновения короля. Тут врать нечего, событие
известное. Я бы раньше вам написала, только... Ну, полагала, что вы-то
куда лучше меня знаете. Ведь это Рата с вашими...
- И тут Ратка? - удивилась Катрин. - И что она с нашими?
- Так это она короля... Ну, убила. То есть утопила, - смущённо
пробормотала Син.
Когда-то она учила юную Рататоск торговому делу, и до сих пор не могла
смириться с мыслью, что подающая надежды ученица приказчика
превратилась в какую-то чудовищную некромантку с неясными
жизненными перспективами. Конечно, несколько утешало замужество
воспитанницы. Жо, несомненно, надежный парень, Лот-Та тоже
заслуживает всякого уважения, хотя вообще-то всё вышло как-то
ненормально.
Король Эшенба... Тот день помнило всё население Глора. Даже те
горожане, что были в отъезде, могли сообщить мельчайшие детали о
великой битве пиратов Эшенбы с мертвецами. Собственно, на тот момент
формально никаких пиратов не существовало, - воинство Эшенбы
захватило и прочно удерживало Цитадель, следовательно, являлось
законной властью Глора. Такому повороту дела мало кто из горожан был
рад, - за несколько дней Эшенба доказал, что у него тяжёлая рука.
Проблема заключалась в том, что официально противостоять захватчику
было некому. Лорд Адальберт, еще во времена похода Объединённого
Флота временно занявший королевский трон, со своими обязанностями
справлялся скверно. Если сказать прямо, - слабоват был на голову лорд
Адальберт, только о своей астрологии и думал. Собственно, поэтому его и
оставили во главе Глорских земель, вот уже больше ста лет
объединяющих королевства Северного берега. На роль узурпатора лорд
Адальберт явно не мог претендовать. Но всё пошло наперекосяк. Шли
годы, никто из великих королей так и не вернулся. Дромон властителя
Глора сгинул в океане во время Змеиной бури. Говаривали, что корабль со
всей командой был вознесён к богам, замыслившим свой собственный
Великий поход. Другие говорили, что королевский дромон отнесло ко
льдам Белого пролива. Как бы там ни было, править Глором король не мог
по объективным причинам. Король Бадон погиб в битве у Крабьего мыса.
Король Морде ушел в глубь Жёлтого берега, и теперь, по одним слухам,
возводил крепость у какого-то Лил-озера, по другим, его уже лет шесть
как сожрали орки-людоеды. Глор продолжал пребывать под рукой лорда
Адальберта. Жить было можно, вот только рука лорда была чересчур
вялой. Расплодились разбойники, гильдия Торговцев несколько лет
отчаянно судилась с гильдией Оружейников, в связи с чем обе гильдии
отказывались платить налоги.
И тут вернулся король Эшенба. Вот уж кого нельзя было упрекнуть в
нерешительности. Король сохранил немногочисленный, но опытный флот,
принявшийся без зазрения совести брать на абордаж любые корабли,
попадающиеся под руку. Сам Эшенба не замедлил заявить о своих
претензиях на глорскую корону. Некоторые основания для подобного
требования у пирата имелись, - действительно, он был единственным из
королей, вернувшимся из Великого похода. Но кому нужен подобный
человек на троне Глора? Эшенба был сумасшедшим ещё до похода
Объединённого Флота. В странствиях король окончательно озверел, - так в
один голос заверяли немногочисленные счастливцы, коим довелось
увидеть вернувшегося Эшенбу и спастись.
Лорд Адальберт проявил неожиданную твёрдость и претензии Эшенбы
отмел. Гильдии на время оставили распри и объединились. Юридическим
основанием для отказа неожиданному претенденту стало отсутствие
неоспоримых доказательств гибели верховного короля. Отговорка
смехотворная, но для того, чтобы её оспорить, у Эшенбы было маловато
бойцов. На море король мог разбойничать, но высадиться у города едва ли
рискнул. К тому же, его воинство изнуряла эпидемия 'девичьей
лихорадки'.
Эшенба рискнул. Его корабли ворвались в порт Нового Конгера. Десант
захватил часть города, но увяз в бесконечных стычках с горожанами. В
городе два месяца продолжались вялые бои и чуть более оживлённые
грабежи. В Глоре уже решили выслать подкрепление и покончить со
смутой, зажав корабли Эшенбы в конгерском порту. Но безумец-король
неожиданно отступил. В Глоре и Новом Конгере еще пытались осмыслить
неожиданную победу, как пятнистый король очутился в Глорской
Цитадели. Потом говорили о предательстве, о полном пренебрежении
охраной своими обязанностями. Вероятно, было и то, и другое. Утром
глорцы принялись потрясённо рассматривать трехглазые флаги на башнях
цитадели. Сдаваться было глупо. Король успел предъявить требование о
возмещении убытков, с которым ни гильдии, ни простые горожане
смириться никак не могли, - усевшись на трон, Эшенба явно не оставил
замашек отчаянного грабителя. Город собрал ополчение, чудом успевший
удрать из цитадели лорд Адальберт пытался сплотить и вдохновить своих
уцелевших воинов. Глорцы готовились штурмовать цитадель. В ответ на
это Эшенба взял заложников из горожан.
Что именно произошло дальше, горожане спорили до сих пор.
Общепринятой оставалась версия, утверждающая, что проклятый король
решил применить магию, но его слуга-колдун обернул силу против своего
господина.
Насчет непосредственно этих событий Катрин и Флоранс были
осведомлены лучше. Атака горожан на Цитадель была скоординирована.
'Квадро' вошёл в порт и отвлёк на себя часть пиратов Эшенбы. Рата
впервые в полную силу применила свою магию, подняв сотни мертвецов.
Когда Катрин впервые услышала об этой авантюре, ей нестерпимо
захотелось выпороть Жо. Поддался балбес здоровый на уговоры своих
девчонок. Чудом всё обошлось.
...Мертвецы шли стеной, - рассказывала Син. - Это было прямо у
Коронной пристани. Безногие сидели на безруких, безголовые поднимали
над собой свои черепа, чтобы рассмотреть живого врага, карлики
ковыляли внизу, тарахтя гребнями своих обглоданных рыбами горбов.
Эшенба вышел навстречу этому ужасному воинству. Он громко хохотал,
по лицу его тек гной, - язвы от колдовства раскрылись, и 'девичья
лихорадка' вновь колотила короля. В руках его свистели два огромных
меча. Он врубился в стену мертвецов и шёл, как могучий смерч. Лишь у
самой пристани ему не посчастливилось, - огромный скелет внезапно
возник из воды и схватил короля за ноги. Говорили, это был сам капитан
Элки, - тот, кого сто лет назад отравила собственная наложница. Это была
его дочь, но он этого не знал и...
- Син, не отвлекайся, - призвал Ква.
- Да, Элки сжал ноги короля. Эшенба успел разрубить череп мертвеца-
капитана, но тот, скрежеща зубами, рванул его в воду, - молодая купчиха
зажмурилась, представляя ужасную картину. - Бесстрашный король-
безумец почти устоял, но за него схватились ещё трое мертвецов и среди
них великан-орк, весь в длинной рыжей шерсти, и, словно панцирем,
покрытый мидиями. Мертвецы тянули Эшенбу в воду. Видя, что ему не
справиться, король вскинул вверх оба меча и рухнул в бурлящую воду
гавани. Ещё несколько мгновений были видны сверкающие мечи и
слышался глухой смех...
- Не вынырнул? - с ужасом спросила Флоранс.
- Где там, - Син махнула рукой. - Тут же со дна гавани полезла новая
волна мертвецов. Там были самые древние...
-Потрясающая картина, - Катрин покачала головой. - Даже хорошо, что
ты такого ужаса сама не видела. Ты же не видела?
- Как же я могла? Я же в подвале сидела, в заложниках. Но, лично я,
верю. Сейчас посчитаю... четверо моих знакомых точно это видели. Это
же не вранье про цены в Краснохолмье или женитьбе лорда Бенкса.
Известное событие. Вот приказчик на Втором складе у меня служит. Он
видел, у них дом к гавани выходит. Я не пустые враки пересказываю,
честное слово, - Син глянула на гостей с некоторой обидой.
- Да, вполне вероятно, всё так и было, - сказала Катрин. - Проблема в
том, что сама Ратка об этом ничего не знает. Короля она не видела, да и
сидели они к этому времени уже на стене Цитадели. Кроме того, орк-
шатен в картину не укладывается. Рата с мертвыми нелюдьми контакта не
имеет. Блоод специально уточняла, - насчёт обезьян и всяких прочих
разновидностей нечеловечьих мертвецов. Наша Белка утверждает, что это
не некромантия, а какая-то иная херня. Пардон, увлеклась, - Катрин
виновато глянула на подругу.
- Возможно, присутствовал и иной колдун? - сказала Флоранс. -
Специализирующийся по оркам и тем ужасным карликам?
- Что-то чересчур много узких специалистов на отдельно взятую гавань, -
заметила Катрин. - Скорее, мёртвые дарки - это элементы фольклора.
Людям свойственно видеть чуть больше, чем было на самом деле. Ты,
Син, пожалуйста, не обижайся, - они, свидетели, искренне верят, что всё
это видели.
- Похоже, слухи имеют под собой реальную основу, - сказал Ква. -
Привирают, как без этого. Но что-то есть. Будем уточнять.
- Будем, - согласилась Катрин. - Но остаётся вопрос: имеет ли отношение
этот король-маньяк к похищению нашего мальчика?
- Ой, мои леди, ужас какой, - Син горестно покачала головой. - Разве
возможно, чтобы в такую даль мальчика унесло? Бедная Аша... А Костяк
как переживает. Он такой парень сдержанный...
----------------
29-й день месяца Травы.
Ферма 'Вас-Вас'. Аша.
Аша собирала вещи. Преждевременно, конечно. Корабль в лучшем
случае придёт дней через десять. И так южане-торговцы торопятся изо
всех сил. Когда на 'Боспоре' им сообщили о происшедшем, с 'Новой
головы' спешно перегрузили большую часть груза на два других драккара,
а сами двинулись налегке вперёд. Заберут в 'Двух лапах' пассажиров и
сразу назад. Остальные корабли должны сдать товар, - настоящего торга в
этот раз не будет, - из Тинтаджа уже вышли навстречу купцы, обменяют
товары у слияния Тюра и Синелилы. Настоящий расчёт произведут уже
осенью, когда придёт следующий караван. Король поручился, что всё
будет справедливо. Вот так, сам король земель Ворона счел нужным
содействовать поискам Сашика. Не соврала Катерина, все силы
приложены. Впрочем, тут было глупо сомневаться. Катерина - тётка
жёсткая, но своим никогда не врёт.
Даша складывала детские вещи. Много брать не нужно. Там тепло, а
Николка париться не любит. Если Сашика нужно будет одеть, то размер
почти тот же.
Не найти. Мир огромный. Почти пустой. Ни милиции, не телевидения.
Почему его в Глоре ищут? Вокруг лес, горы, озеро Чёрное, ещё бог знает
сколько километров безлюдья. Мало ли... Эшенба какой-то дурацкий.
Разве серьёзные доказательства имеются? Мартышки эти скотские, в жопу
их...
Даша осознала, что сидит, держа на коленях детские одёжки. Клинит
башку. Ох, дура, не уследила, так хоть сейчас-то не тупи.
Даша сунула штанишки в старый походный мешок. Всё собирались
какое-то лето выделить, на море отправиться, но не в таком же
настроении. Что ещё нужно? Оружие Костя готовит, с провизией чуть
позже сообща решили разбираться.
Во дворе вопили дети и лаяли собаки. Погода хорошая, всей
детсадовской шайкой прогулялись до хутора, нельзя же ребятню
постоянно в замковом дворе томить. Охрана надёжная, пара егерей
постоянно рядом, и Лешка с женой. Лешка-земляк хоть и болтун, но
службу знает, красноармеец отчаянный.
Даша услышала голос сына. Отошёл немножко. Первые дни смотреть
было невозможно. Хлюпает носом и их игрушечный ножик точит. Там и
лезвие-то с полмизинца. Зимой, когда Ква опасную игрушку подарил,
хотела вообще нож отобрать. Костя объяснил, что порез - не самое
страшное. Сошлись на том, что пусть мальчики играют, но затачивать
железку преждевременно. Ох, дура-дура. Был бы тогда ножик, может,
ткнули в лапу обезьянью. Впрочем, что дохлятине такой укол?
Как близнецы росли мальчишки. Когда Сашика привезли, он помельче
был. Ничего, подтянулся, почти догнал брата. Оба худющие, но
здоровенькие, и аппетит. .
Даша всхлипнула. Держаться нужно. И надеяться. Не всё ещё потеряно.
Говорят, близнецы смерть друг друга остро ощущают. Николка уверен, что
брат жив, сидит в плену у обезьяньего короля. Они, конечно, не настоящие
близнецы, но кто об этом помнит? Должны чуять.
Даша повертела маленькую серебряную ложку. Сашика наследство.
Единственное, что от его мамы осталось. Ох, Машка, Машка, ну и отца ты
ребёнку подсунула. Всегда ведь такая расчетливая в связях была, Машка-
Мариэлла. Судьба. Высоко взлетела, да в лесу лежишь. Ладно, ложку
взять нужно. Пусть Николка микстуру пьёт, которую Док приготовил.
Противная, сын норовит лекарство на палец подцепить, да по крышке
стола снизу размазать. Конспиратор. Это Катеринины отпрыски
подсказали, набиты военными хитростями по самые уши. Их только Кэтти
тормозит, - подружка чуть постарше, разумненькая девочка. В пути на неё
можно надеяться.
Даша покачала головой. Дочь у леди Блоод действительно умница.
Только смотришь на неё и думаешь, что за убийственное создание растёт.
В смысле красоты. Года через три, а то и раньше...
Ой, шайка уже на амбар полезла! Куда мужики смотрят!?
Даша, придерживая тесак у бедра, вылетела на крыльцо:
- Куда?! Кто обещал просто в салки играть? На море не возьму! Цуцик,
ты как там оказался? Айка!? Ах, ты, морда! Брысь на землю! Все
слезайте! Только осторожнее. А вы чего ржёте, лбы взрослые?
32-й день месяца Травы.
Тинтадж. Королевский замок. Лит.
Шея у Дженни очень красивая. Волны чёрных волос подобраны всего
двумя заколками, изощряться она не любит, на модные изыски время не
тратит. И так хороша.
Лит стоял за креслом королевской ведьмы. Пока шла официальная
беседа, требовалось замереть бездушным столбом. Телохранитель -
должность строгая, небрежностей не терпящая. То, что ты ещё и муж
королевской ведьмы, второстепенно. Платит Корона за охрану, а не за
всякие личные интимности.
Король отпускал Дженни неохотно.
- Присмотришь за торговцами. В накладные и векселя заглядывать
незачем. С ними сами разберутся. Само твое присутствие убережёт наших
хитрецов от некоторых искушений. В южанах я не сомневаюсь, - там
больше бойцов, чем торгашей, - король Рутр склонил голову к плечу. - Я
тебя не пугать посылаю, но при необходимости...
- Поняла, - Дженни разгладила лист записной книжечки. - Там всё
пройдёт спокойно.
- Надеюсь. Я поручился, и, в случае осложнений, Корона понесёт
ощутимые убытки.
- Как нам действовать дальше?
- Идите с южанами, - сумрачно разрешил король. - По прибытию
известите меня. Из самого Глора буду ждать донесений, но исходи из
важности происходящего. Вмешивайся осторожно. Мне нужен спокойный
и осторожный властитель Северного берега. Скажу прямо: сейчас нас
устраивает лорд Адальберт. Пока он на троне, я значительно меньше
думаю о Глоре. Квазимодо знает, что делать, твоё дело наблюдать и
извещать меня. Ещё раз повторю: вмешивайся очень осторожно, в драку
не лезь. Естественно, похищение ребёнка из наших земель - беспримерное
и наглое преступление, крайне возмутившее и меня, и королеву. Но ты
идёшь не искать малыша, а оказать помощь в его розысках. Посильную
помощь. Я определённо высказался?
- Да, Ваше Величество. Я бы хотела как можно быстрее вернуться.
Король кивнул:
- Разумно. За сына не беспокойся. Присмотрят, как обычно. С прыжками
осторожнее. Не доверяю я этим сложным магическим штукам. Катрин
мне как-то объясняла... Впрочем, ты сама всё знаешь. Всё, можете
отправляться. Разберёшься на месте.
- Да, Ваше Величество, - Дженни поднялась из-за стола.
- Отлично, - король улыбнулся. - Тебя ждёт королева. У неё гораздо
больше поручений. Испытываю робкую надежду, что основное ты тоже не
забудешь. Можешь идти, а я пока скажу несколько слов твоему суровому
охраннику.
Дженни замерла, уже шагнув к двери.
Король глянул насмешливо:
- Я хочу дать совет твоему муженьку, а не сожрать его живьём.
Лит первый раз остался наедине с властителем земель Ворона. До сих
пор Его Величество ограничивался беглым кивком, справедливо
воспринимая рослую фигуру телохранителя, как тень ведьмы.
Единственная привилегия тени - и в королевских покоях носить за поясом
видавший виды топор.
- Женщины, - проворчал король. - Слишком изменчивые, чтобы слепо
доверять даже лучшим. Нервные, импульсивные или упрямые,
прямолинейные, как клинок глорского меча. Боги знают, от чего это
зависит, - утром человек женат на милой и ласковой красавице, вечером
опасается разделить ложе со злющей и ядовитой навой. Понимаешь, о чём
я?
- Да, мой король. Даже летом бывают заморозки.
- Именно. Нам с тобой, видят боги, повезло, - король поднялся и
подошёл к конторке. - Желаю вам найти мальчишку. Я помню ту историю.
Ищите.
Лит следил, как король наполняет серебряные походные стаканчики.
- Насколько я понимаю, Катрин непременно отыщет мальчишку или того,
кто его убил, - задумчиво продолжил король. - Это справедливо, и я не
собираюсь мешать. Но будет крайне несправедливо и преступно по
отношению к землям Ворона, если леди Катрин или ведьма Короны не
вернутся.
- Они вернутся, Ваше Величество. Вернутся живыми.
- Очень хорошо. Такова наша главная задача. Кстати, тебе тоже нужно
вернуться. Моя ведьма должна иметь надёжную опору. Будь осторожен,
лесовик.
***
Возвращались домой молча. Дженни несла корзинку с несколькими
аккуратненькими сверточками, - королева настоятельно требовала
передать подарки близнецам леди Катрин. У Лита под курткой оказался
увесистый мешочек, - на этот раз Корона сочла предстоящими расходы
оправданными и не поскупилась.
- Что он тебе сказал? - мрачно осведомилось Дженни.
- Приказано тебя беречь.
- Хм. И всё?
- Ещё приказано беречь леди Катрин.
Королевская ведьма выразительно фыркнула.
- Король её ценит, - пробормотал Лит.
- Ещё бы.
- Ты думаешь? По-моему, король и королева очень... ладят.
- Они любят друг друга, дикий лесовик. Но до этого была ваша
воительница. И она не стала королевой, потому что... Ну, понятия не
имею, почему.
- О!
- Не делай такое умное лицо. Похоже, Катрин не захотела отягощать
свою белокурую голову короной и подсунула вместо себя замену - нашу
нынешнюю королеву.
- А король? - поразмыслив, поинтересовался Лит.
- Король? Подумал-подумал, и смирился. Потом ему пришлась по вкусу
замена. Самое чудное в этой истории, что они все продолжают дружить.
- А почему они не должны дружить с Катрин? Она поступила честно.
- Ты уверен?
- А где подвох? Ну, я, конечно, не согласился бы, чтобы ты мне кого-то
сватала. Но король иное дело. Политические интересы...
- Ты тупее своих корявых пней, углежог, - Дженни взяла мужа за руку. За
левую. Правая у Лита всегда оставалась свободна - ладонь должна быть у
топорища.
------------
Конец месяца Травы.
Нигде. Блоод.
Темнота. Промахнулась.
Ланон-ши - ночные создания, и боги подарили им ночные глаза.
Замковые башни и галереи, городские черепичные крыши, звёздный полог
глухой ночи, скрип обветшавших мельниц и бархатная пыль заброшенных
подвалов, сонная тьма и тишина, - вот мир сладостных кровопийц. Но ни
в подземельях, ни на чердаках не бывает полной тьмы.
Здесь была.
Блоод прошла ощупью, должно быть, шагов двести, и вернулась на то же
место. Слабый аромат осоки и проточной воды, - запах, занесённый самой
Блоод.
Попалась. Как это называется у людей?
Мышеловка.
Сама виновата. Прыгнула, уже мысля о следующем прыжке. Так нельзя.
Сделала.
Что дальше?
Справа снова тянулась неровная стена. Блоод изредка касалась её
когтями. Неровные выступы, никаких ниш или проходов, никаких щелей,
никакого движения воздуха. Ноздреватый сухой камень. Выступ... можно
споткнуться, - Блоод инстинктивно перешагнула неровный порог. Нет, не
порог, - складка нетронутого камня. Никогда не было двери, и никто не
долбил здесь камень. Ещё тридцать шагов, опять запах канала Глора, - уже
потускневший, слабый. Круг замкнулся.
Мышеловка. Ланон-ши-ловка.
Блоод присела на корточки и обняла колени руками.
Попалась. Когда-то, уже много лет назад, Катрин объясняла, как это -
Прыгать. Одновременно и сложно, и легко. Одно усилие, и ты уже там. Но
это сложное усилие. Ты становишься искрой на кончике клинка летящего
кинжала. Пронзаешь-прожигаешь пространство. Другой мир, иное время,
иной край земли, - нет границ, всё легче лёгкого. Единственный миг
полнейшей концентрации мысли, великой решимости и силы.
Отрешённая отрешённость.
Промахнулась.
Плохо. На тебя надеялись, а ты промахнулась.
Что-то стучало в груди. У ланон-ши есть сердце, но оно медленное.
Стучат сердца у тех, кто спит, кто грезит и видит ночную гостью, кто
держит её в объятьях, и спит, спит. . Но мёртвых ланон-ши никто не
должен видеть.
Успокойся. Это паника. Как у человека. Внутри колотится, сжимается
что-то неведомое в желудке, крик рвётся наружу.
Успокойся. И тогда всё получится.
Нет! Уже не получится. В плену. Опять в плену. Подвал. Голод. На шее
ожерелье тяжёлого, тронутого ржавчиной, железа. Ошейник. Твое первое
человечье украшение. Тогда Катрин помогла. Нет, тогда помогли друг
другу. Странное чувство - дружба.
Ланон-ши не дружат с людьми. Ланон-ши не дружат ни с кем. Закон.
Инстинкт. Всё. Самцы-мужчины - пища и удовольствие. Женщины-люди -
смешны, безобразны, вовсе не нужны.
Блоод смотрела в темноту, опёршись спиной о сухую стену. Сухая - это
плохо. Ланон-ши - терпеливы. Выносливы. Без крови и мужской силы
можно спать. Долго. Без воды - меньше. Намного меньше.
Катрин бы проскребла камень насквозь. Она не умеет сдаваться. Слабые
ногти, но воля твёрже стали. Она всё может. Загрызть, научить. Говорить
смешные вещи. Показать удовольствие без пищи. Ха, как может быть?
Может. Жила одинокая, голая и вечно голодная ланон-ши. Раз, -
зеленоглазая молодая человечья самка просто говорит, - и всё можно по-
иному. Муж, дети, дом. Украшения. Друзья. О, чулки! Лайкра. Небывалая
красота. Небывалая ланон-ши.
Энгус, ты где? Муж? Ты не сумеешь объяснить детям. Одичают.
Полукровки. Ночь, люди в глубоком сне: и кровь, и удовольствие льются
до дна. Мертвецы. Месть. Охота за несущими смерть.
Ланон-ши сидит. Умирает. Годы идут.
Вот блинский случай, как любит говорить Катрин.
Блоод ощупала вещи, оставшиеся при ней. Плащ, брюки и блуза. Мягкие
удобные башмачки. Шнурки. Крошечная одежка из другого мира, - стрин-
ги. О, вечно голой ланон-ши удовольствие от одежды. Ещё длинный
стилет и ножны. Кошель с письмами. Перстни, браслеты. Какой толк?
Кресала нет.
Факел. Пусть бы болят глаза. Терпеть. Найти щель, рыть, ковырять.
Ползти червем.
Нет. Нет кресала. Нет сквозняка. Не выйдет. Всё пропало. Глупая ланон-
ши.
Блоод свернулась в древнюю позу. Уже почти забыла как. Плотный
клубок, ноги поджаты, руки между колен, под щекой твёрдый камень.
Дикий-дикий дарк. Подушка - только волосы. Где постель? Где кружева?
Чистые простыни. Запах лаванды, духов, что делает Фло.
Бедная ланон-ши. Ещё плотней сжаться. Лежать, умирать.
Ланон-ши долго живут, долго умирают. Сколько жизни прошло до
ловушки? Восемьдесят лет. Нет. Уже девяносто? Раньше не считала. Нет
мужа, нет друзей, - не ждёшь, когда они умрут. Незачем считать зимы. Нет
забот у дикой ланон-ши. Плохо иметь всё. Плохо умирать. Совсем
молодая. Во цвете лет. Хотела присмотреть за правнуками, дальше, за пра
и пра, помочь...
Рано умирать! Зацепиться за что-то. Удочка, крючок. Ловить рыбу. Вещь,
мысль. Успокоиться, сосредоточиться. Прыгнуть. 'Две лапы'? Нет, мысли
как стрижи над обрывом: несутся, пищат, глупят. Муж, дети, своя постель,
- колотится в груди страх, мешает. Глор? Не поймать. Сложно. Чужой
город. Кругом пища, пища...
Блин, нафиг. Хочется есть. Сколько дней прошло?
Не думай так! Ты почти человек. Как Катрин, - мысль, вбитая в железо.
Узко, твёрдо. Только туда. Как водопровод, - длинная труба. Течёт. В
старом мире Катрин и Фло много труб. Удобно. Стирать, пить, брать
мужчин. В пузырьках. Джа-кузи. Там был большой мужчина. Вкусный,
пахучий. Громкая музыка из хитрого ящика. Дзум, дзум, дзум, - как
толчки крови из вены. Даришь счастье. Оставляешь живым.
Блоод фыркнула во тьму, перевернулась на другой бок. Сжалась изо всех
сил, согревая ладони между бёдер.
Не туда мысль. Пища, самцы, все заботы - к такой-то матери.
Водопровод. Поток. Журчащий, сильный. Струя из крана. Стирать.
Много-много стрин-гов, чулок, бюст-гальтеров. Какой ажур, о! Богатый
мир. Туда? Через Старый мир? Рискнуть? Без Кэт и Фло?! Там дурной
воздух. Нет, страшно. Жадная ланон-ши. Мало белья? Коллекция.
Подруги не забывают дарить. Любят. Балуют. Посмеиваются. Стыдно
расспрашивать о штучках. О манящих пустяках. Вот Мариэтта говорила о
лосинах... Она любит поболтать.
Мариэтта. Ферма 'Боспор'. Что мешает? Лес, река, покой. Можно
стирать бельё. Ланон-ши не может умирать в нечистых стрин-гах. Пробуй.
Дурища...
36-й день месяца Травы.
Хутор 'Боспор'. Мариэтта.
- Цыц, покемон заводной! - Мариэтта подхватила сына, упорно
норовящего ухватить морковку за ботву и стащить со стола вместе с
корзинкой.
Рыбу пришлось чистить, держа ребёнка на руках. Наследник деятельно
помогал, дёргая бронзового леща за хвост.
- Я тебя сейчас купать не буду. Вот пусть тебя Пуштун облизывает, -
пригрозила заботливая мать.
Кошка, поджидающая за окном, нервно мявкнула.
Мариэтта была матерью молодой и не слишком опытной, но человеком
сугубо жизнерадостным и уверенным в себе. Уйти из Старого мира ей с
мужем пришлось по состоянию здоровья. Обосновались на реке, до
ближайшей деревни шесть дней пути. Так и хотели: безлюдья и покоя.
Муж всё ещё служил по своему ведомству, в связи с чем регулярно
исчезал в сопредельных мирах, и отсутствовал неделями, а то и дольше.
Мариэтта скучала, но дел имелась целая прорва, а когда наследник
появился, так и вообще ни вздохнуть, ни покурить...
Противень шмякнулся на стол, - хозяйка вертелась в тесноте кухни с
ловкостью профессионального бармена, подбрасывая в воздух
одновременно и нож, и банки специй. Сын теперь восседал у неё на шее,
дергал за бандану, удерживающую кудряшки матери, и радостно
взвизгивал, наслаждаясь представлением. На кухне царил творческий
беспорядок: трехлитровая банка солёных огурцов служила подставкой для
миски с орехами, с воткнутых в стену шампуров свисали связки грибов,
перца и прищепок, а над парой тинтаджских пивных кружек и бутылкой
южного ширитти гордо парил пластиковый птеродактиль. На самой
высокой полке - так, чтобы не дотянулся ребёнок, - стояла коробка со
светошумовыми гранатами. Впрочем, в этом кажущемся хаосе таился
некий порядок, - по крайней мере, сама Мариэтта безошибочно, чаще
ощупью, находила всё, что требовалось. Супруг не вмешивался,
единственное, что требовал - оружие должно храниться всегда на одном и
том же месте.
Обитатели 'Боспора' искали уединения и вполне могли его отстоять.
Близкие друзья здесь бывали редко, а для речников, чьи караваны пять-
шесть раз в год проходили по Тюру, был оборудован причал и расчищено
место для лагеря неподалеку от частокола, окружающего маленькую
ферму. Впрочем, пока никому из разумных двуногих не приходило в
голову проявлять агрессию, - на пустынных речных просторах
гостеприимство ценили высоко.
Мариэтта уже занялась соусом, как во дворе залаяли собаки. Мать и сын
озадаченно уставились друг на друга.
- Судя по гавканью, кто-то знакомый, - пробормотала хозяйка. - Но ты
иди-ка, на всякий случай, в блиндаж.
Ребёнок безропотно позволил усадить себя в манеж, лишь любопытно
тянул шею. Мариэтта сдёрнула фартук, потрогала рукоять револьвера, - из
набедренной кобуры торчала рукоять "русского" Смит-Вессона с
семидюймовым стволом.
Во двор молодая женщина вышла осторожно, собаки уже не лаяли, -
дружно сидели у крыльца и смотрели на хозяйку.
- О чём сигнализируем? Своих быть не может. С юга спекулянты только
что прочапали. Речной народец заказы забрал. Кто там? Опять какой-то
хорек 'эсэмеску' вам оставил?
Собаки смотрели обиженно.
Мариэтта еще раз окинула взглядом реку, опушку ближней рощи и,
наконец, разглядела одинокую фигуру, бредущую вдоль кромки берега.
- Ты откуда? Ой, мать моя женщина, что у тебя с плащом? Напал кто?
Или наоборот? - Мариэтта впустила гостью, заперла массивную калитку.
Блоод села на корточки и оперлась о брёвна частокола. Была сиятельная
даркша какой-то измятой и замученной. Сквозь желтоватый шёлк кожи
проступала бледность. Даже вечным сексуальным напряжением от
красавицы сейчас пёрло как-то вполсилы.
Ланон-ши чуть сдвинула капюшон:
- Я когда? У тебя была?
Мариэтта с некоторым беспокойством глянула в прищуренные янтарные
глаза:
- Четыре дня, как ты была. Я тебе почту передала, про южан рассказала...
Да что у вас стряслось-то? Я думала, ты в лучшем случае через месяц
заглянешь.
- Четыре дня? - Блоод кивнула с каким-то мрачным удовлетворением. - Я
попутно. Зашла. На обед. У тебя куры есть?
- Куда ж они денутся? Но я сегодня леща готовлю. С хреном, - Мариэтта
замолчала на полуслове. - Тебе это... Питаться, да?
Блоод смотрела молча.
- Ты так не смотри, - пробормотала Мариэтта. - Не нажимай. Я не
железная. И не закомплексованная. Только как-то...
- Неуместно, - прошелестела Блоод.
- Точняк. Дитё ноет, собаки чешутся. Не та атмосфера. Не расслабишься.
Хотя, с другой стороны, муж шесть дней носу не кажет. Работничек...
- Ты трепло, - Блоод улыбнулась, на миг показав острые верхние клыки. -
Курицу дай.
- Уже несу. Может, лучше петуха?
- Индифферентно. Но лучше две. Штуки.
Через пять минут Мариэтта с интересом разглядывала, держа за лапы,
двух умерщвлённых куриц:
- Аккуратно. Даже стильно. У меня Андрей так сырые яйца пьёт. Хочешь
ещё коктейльчик?
- Хватит. Вечером муж. И остальное.
- Логично. Привет супругу передавай. Храбрый он у тебя человек.
- Любит. Ты тоже смелая. Не боялась меня и в начале.
- Я бы боялась, - серьёзно сказала Мариэтта. - Но ты подруга Катерины.
Рекомендация солидная. Если честно, я её больше тебя опасаюсь. Хотя и
уважаю. Но они с моим Андреем оба вояки, много повидавшие. Знаешь,
как бывает: вспоминая бои да трофеи, стаканчик пропустили, другой.
Разговор по душам, духовная близость, подкреплённая доводами
идеального бюста, голливудских ног и зелёных глазищ. Ещё влюбится
муженёк. Нет, я против кратковременного траха ничего не имею, но...
- Кэт сейчас некогда.
- Да это я так, на всякий случай намекаю. А что с пропавшим мальчиком?
Конкретика какая проявилась?
- Не знаю. Пойду спрашивать. Вопрос. Мыло есть? Бельё простирнуть.
- Ой, да хоть вся стирайся и волосы мой. Сейчас воды согрею. Только без
искушений. Я легкомысленная и темпераментная.
- Не вопрос. Есть же курятник.
Достойные особы дружно захихикали.
------------
Глава пятая
Дело двигалось не слишком-то успешно. Большую часть снадобий я
разыскал и особого труда это не составило. Например, мышиной серы
вообще нашелся целый склад, который прямо с ветхим строением
уступали за смешные полсотни 'корон'. Оставалось отыскать чёрную
зернь, - она использовалась в красильном деле, и я уже знал, к кому
обратиться. Зашёл на верфь, прошёлся по верным людям, - никто не
отказался помочь, - нас ещё уважали. Гораздо хуже складывалась ситуация
с колдунами. Я уже потратил немало серебра, изображая туповатого
провинциала и посещая 'потомственных магов, верховных ведьм и
знаменитых колдунов с Жёлтого берега'. Самым интересным из этих
жуликов оказался старикан, надменно вравший, что он горец и жрец
богини-кошки, великой Аририсус. Богиня общалась со мной посредством
замечательно отполированного козлиного черепа. Часть зубов черепушки
уцелело, и пощелкивали они очень убедительно. Замогильный шёпот тоже
был недурен. Но прорицание меня разочаровало. Мне посулили
небывалую удачу в торговых делах и скорые сердечные радости. Ещё за
две 'короны' коза, кошка и старик охотно обещали ускорить наступление
сего радостного мига.
Я посидел в таверне, выпил пива и поухмылялся. Будем ждать.
Остальные маги совершенно не впечатлили. Даже удивительно, как это
город может прокормить такую толпу бездарных обманщиков. Загнать бы
их всех в здание Гильдии магии да поджарить. Впрочем, один уличный
колдунишка меня всё же удивил. Уставился гнойными глазёнками и
прошамкал, что может избавить меня от тяготеющего проклятья всего за
два медных 'щитка'. Я дал ему три монетки, и он немедленно принялся
водить у меня перед носом концом замызганного посоха. Видимо,
проклятье лежало на поверхности, потому что колдун трудился недолго. С
облегчением засопел, и заверил, что теперь всё зависит от меня. 'Ни в
жизни, ни в смерти, ты повернешь к дому своему'.
Тоже верно. Не жить, не умереть, вертеться мне на месте, как дурному
псу, пытаясь укусить себя за хвост.
Вечером я взял в свою комнату шлюху и кувшин джина. Ни то, ни другое
не помогло. Джин был отвратителен, девка неумела, к тому же после
второго стакана стала неудержимо засыпать.
***
Утром я шагал в Красильный квартал и размышлял о том, что мне имеет
смысл скорее вернуться в Кедровую бухту. Король будет вне себя: колдуна
я ему предоставить явно не смогу, но едва ли мою голову швырнут в пену
прибоя. Эшенбе я ещё нужен. Выйдем в море, охота на какого-нибудь
трусливого 'купца' заставит меня забыть о всякой чуши, вроде вонючих
прорицателей и неумелых потаскушек.
- Чёрная зернь? Сколько угодно. Можно мерку, можно две. По три
'короны' мерка, - хозяин рекомендованной мне красильной мастерской
смотрел выжидающе. Мастерская была из преуспевающих, хотя по виду
хозяина не скажешь, - весь ссохшийся, кривобокий, даром, что толстая
серебряная цепочка со значком гильдии на морщинистой шее болтается.
Сразу видно, что человек сроду здоровым морским воздухом не дышал.
- Уважаемый, я сейчас ничего брать не буду, - пояснил я. - Из Конгера
заказчик интересуется.
- Из Конгера? - хозяин кивнул без особого интереса. - Ну, надумают, так
пусть берут. Я, было, решил, что для собственных нужд приценяетесь.
Мне-то что, берите. Но, мой вам совет, - что иное, подейственнее,
подберите. Вы, я вижу, человек достойный, с деньгами, снадобье и
получше этого изыщите. Что б не позориться, значит.
- Яд, что ли, эта чёрная зернь? - удивился я.
- Яд не яд, но отрава известная, - пробурчал хозяин. - А то вы не знали.
Известное дело. Вот шутку, что отравленный непременно синеет, - о том
мало кто знает. Хоть пол кружки этой дряни подсунь, - помается человек,
народ своим видом попугает, но отлежится. Так что, ежели для жены или
тёщи, то сами понимаете.
- Надо же, - я покачал головой. - Но я, уважаемый, не по этой части. И
холост, да и сторговать мешок, или два, хотел. Многовато для тёщи или
соседа.
- Мешок? - удивился хозяин. - В Конгере что, серый цвет в моду входит?
Два мешка, - это полгорода окрасить можно. Зернь, она же сама по себе
цвет не даёт, только закрепляет. К примеру, ежели киноварь взять, то
чёрная зернь - одна часть на сто пятьдесят пойдет. .
- Уважаемый, я только посредник, - я вынул длинный список, повел
ногтем. - Вот, указано, - зернь чёрная, узнать, не дороже двух за мерку. .
- Сторгуемся, - уверенно сказал хозяин. - Если оптом, то отдам дёшево.
Ежели ещё и скажете, что там за мода новая, то 'щиток' с каждой мерки -
ваши.
- Договорились. Узнаю в точности, и изложу с подробностями, -
радостно сказал я. - Накладную по уму оформим?
- Как скажешь, уважаемый...
***
Вечером я заглянул к одному старому знакомому. Человек от дел давно
ушел, - спина у него совсем не гнулась, но старых друзей не забыл.
Мы сидели в садике, под сливой, пили лёгкое пиво. Дул бриз, шелестел
листвой сада. Обе дочери моего знакомого давно повыходили замуж за
людей достойных, служащих в Цитадели. Поболтать лишнего молодые
любили.
- Говорят о колдунах сейчас мало, - обстоятельно рассказывал хозяин. -
Предсказатель есть хороший, - сам лорд Адальберт его ценит.
- Слышал. Рисуют звёздные пути вместе с милейшим лордом.
Поговаривают, планы богов на год, а то и три, вперёд, вычерчивают.
- Точно всё вырисовывают, без шуток, - заметил хозяин. - Как в прошлом
году порешили, что весна худой будет, так и вышло. Сардилла к берегу так
и не пришла, одна чернопёрка пёрла и пёрла. А сардиллы-то -
единственный косяк. Цены на рынке - ого!
- Это понятно. Рисованное колдовство, видно, верная штука, только
слишком медленная. Нам ждать недосуг.
- Угу. Тогда горский мудрец. Он с посольством кошачьей богини прибыл.
Главный её посланник. Колдует мощно. Говорят, к нему благородные
лорды наперебой лезут деньги отдавать. Ну, с лордов какой спрос... Хм,
виноват. Я насчет того, что горную магию сама кошка направляет. .
- Точно, и кошка, и козел древний. Этого горца я уже на заметку взял, -
заявил я. - Кто ещё?
- Так, вроде, всё. Ещё слух мелькнул о девке-некромантке. Красотка,
болтают, редкостная и мертвецов дивным пением с легкостью поднимает.
Только её сейчас в Глоре нет. Она только с северным ветром является,
летом или зимой...
- Некромантка? А не вранье? - я поставил кружку.
С некромантами у нас счёты имелись отдельные. У меня на шее имелся
шрам, - хорошо, что тесак у того мертвеца изржавевшим был. Ох, и свалка
вышла. Кое-кто из наших видел среди мертвецов девиц странных и, вроде
как, живых. Ну, там трудно было точно разобрать. Что-то про девку, с
мертвецами трахающуюся, я слышал и года полтора назад. Но верить в
такие россказни...
- Про некромантку ничего толком не могу сказать, - признался хозяин. -
Из верных людей никто её не видел. Сам понимаешь, - магия шибко
щекотливая. Вот тот мудрец-звездочёт, что с лордом Адальбертом сидит. .
- Да, наслышан я про него. Но какая с него практическая польза?
Предсказатель, - раньше, чем через год, не проверишь, правду ли
набормотал...
***
Девчонка трудилась старательно: рот горячий, умелый. Было приятно, но
по-настоящему загореться я не мог.
Вновь появились сомнения. Пора было возвращаться, но с колдунами я
ясности не добился. Что скажет король? Здешние колдуны нам не нужны,
всё равно у Эшенбы не хватит терпения долго их кормить. Но когда-то я
поклялся, что стану неотделимым продолжением руки моего короля. Он
сказал - взять. Я способен сам оценивать шлюх, сапоги или колдунов, но
не могу ослушаться прямого королевского приказа. Колдуны, пусть и
слабые, пусть лгуны, но имеют малую каплю магии. Но тогда какого
брать? Козлино-кошачий горец мне не нравился. Захватить его легко.
Жирный телохранитель едва ли успеет что-то предпринять. Но разве
старый горец - серьёзная добыча? Эшенба, не задумываясь, расколет
древний козлиный череп о мой собственный. Значит, королевский маг-
астролог? Будем исходить из того, что лорд Адальберт не станет
приближать к себе полного шарлатана. Вдруг колдун умеет ещё что-то,
кроме вырисовывания никчёмных звёздных рисунков? Вытащить
колдунишку из Цитадели будет непросто. Но возможно. Правда,
поднимется переполох. Стоит ли колдун большого шума? Планов короля я
толком не знал.
Девчонка честно старалась, но не слишком успешно. Я сгреб её за ярко-
рыжие, подкрашенные волосы. Уже года два, как глорские красавицы
взяли моду стричься. У шлюшки локоны были ровно обрезаны на уровне
плеч. Странное изощрение, впрочем, держать всё равно удобно.
- Иди сюда, моя леди.
Она жалобно облизнула уставшие губы.
- Ничего, малышка, я просто задумался, - пробормотал я, поглаживая её
подбородок, - губы её светились остатками помады морковного цвета.
Чистенькая городская шлюха. Хорошенькая. Почему она меня совсем не
греет? Старость, или я мертвею и между ног?
- Послушай, ты очень миленькая. Я не мог тебя где-то видеть? Или твою
сестрицу? У тебя есть сестрица с голубыми глазами?
Моргнула. Догадливая.
- Если милорду угодно. У меня есть кузина. Очень красивая особа с ярко-
голубыми очами. Ещё младшая сестрица со светлыми глазками. Она очень
юна, но если милорд будет щедр...
Не выдержав, девка начала придушенно ахать, уткнувшись лицом в
подушку. Я работал сильно, лишь старался не сломать ей кости. Лжёт
насчет сестриц, конечно. Или нет? Кое-кто из Ливней давно перебрался в
столицу. Их кровь. Их, их!
Доля безумия, которой я дал прорваться, пьянила куда сильнее джина.
***
Ри-Рыбоед поджидал меня у гостиницы.
- Живы, милорд? Мы уже сомневались.
- Жив. Передать письмо было не с кем.
- А Сукс? Он где шляется?
- Полагаю, веселит морских дев. Парень пошёл провожать Хвоста и
увлёкся. Рассеянным был наш весёлый Сукс.
- Ах, мораг меня обними, - лицо Рыбоеда вытянулось. - Я знал, что
Хвост крепок жилой.
- Это уж точно. Остался бойцом до последнего. Пошли, поужинаем.
Завтра в Кедровую возвращаться. Мне нужно королевское решение.
Кстати, как здоровье Его Величества?
- Если говорить прямо, то не очень-то, - уныло пробормотал Рыбоед.
***
--------------
До Кедровой бухты мы добрались без особых приключений, если не
считать отвратительной погоды. Лагерь был пуст: 'Сопляк' вышел в море.
Нам пришлось самим разгружать фургон. В лагере, кроме часовых и баб,
никого не осталось.
Сбросив городскую одежду, я пошёл умываться. Дождь унялся,
проглянуло солнце. На песке пляжа кто-то сидел на разостланных плащах.
Хм, королевские девки на солнышко выползли. Пришлось отойти
подальше. Солёная холодная вода после мытья в смешных гостиничных
тазиках и дорожной пыли принесла облегчение.
Возвращаясь к тропинке наверх, я заметил рядом с девками обезьяньего
принца. Надо же, жив ещё. Мальчонка, неловко вытянув замотанную ногу,
сидел и искоса следил за мной. Верёвка, охватывающая его шею, тянулась
к колу, надёжно вбитому в песок. Девки - Жани и Светленькая, - дремали.
Рядом с одеялами стояла миска с орешками нутта и кувшин с каким-то
пойлом.
Я кивнул мальчику:
- Пасут? Ничего, зато воздух чистый. С верхней лапой-то что?
Мальчишка посмотрел на свою правую руку, тоже замотанную тряпьем,
но, естественно, промолчал.
- Его Величество наказали, - сказала Жани, не раскрывая глаз. - Макакс
решил сбежать. Едва догнали. Эшенба весьма разгневался.
- Макакс - это он, что ли? - я кивнул на мальчонку.
- А кто же ещё. С одной ногой прыгал так, что только держись.
Мальчишка на макаксу вовсе не походил. Я вдоволь навидался этих
вороватых голоухих и коротконогих обезьян на Жёлтом берегу.
Голенастый сопляк разве что светлой мастью на них походил.
- Скакун, значит? Ничего, теперь не поскачешь.
- Не поскачет, - Жани открыла глаза. - Его Ила охраняла.
- Королевская постель стала на треть прохладнее?
Жани кивнула, следя за мной сквозь ресницы. Взгляд у неё был трезвый,
словно и не жевала нутт горстями. Ресницы всё-таки удивительные. И не
тяжело носить такие длинные?
- Мне жаль, - пробормотал я.
- Пустое. Король подберёт новую грелку, - заверила Жани.
Странно она на меня смотрела. Ожидающе. Лежала, опираясь о бок
посапывающей Светленькой. Шёлк обтянул стройное округлое бедро,
виднелась щиколотка, охваченная угловатыми звеньями ножного браслета,
что делают ювелиры в глубине Жёлтого берега.
Я кивнул и пошёл к тропинке.
- Эй, милорд, - тихо окликнула Жани. - Как насчет пудры? Кто-то
обещал?
Я с трудом вспомнил. Ну, да, благодарность за стирку. И кто меня за язык
тянул?
- Увы, не в этот раз, моя леди. Бобы, мука и масло важнее.
- Будешь ходить грязный, милорд-вонючка, - насмешливо сказала
девчонка.
Я лишь кивнул, не оглянувшись.
Парни сказали, что король на 'Сопляке' ушёл кормить Двинутого. Могут
задержаться в поисках корма. После шторма 'купцы' только выползали из
безопасных бухт, пока кто-то попадётся.
Я почистил оружие, потом аккуратно избил Джоу, вздумавшего
вытребовать у служанки удовольствие прямо на наблюдательной
площадке. Блудница, тоже схлопотав оплеуху, отправилась чинить мой
городской плащ.
День тянулся медленно и бессмысленно. Оказалось, за эту поездку в
Глор я совсем отвык от кладбищенской пустоты Кедровой бухты. На обед
была жареная рыба. Я уже доедал, когда пришел Боров. Помявшись, боец
сказал:
- Милорд, у Джоу, видать, челюсть треснулась.
- Заживёт.
- Так, ясное дело. Я про другое. Борода вашу милость просил зайти.
Очень просил. Худо ему.
К Бороде я шёл без всякой охоты. Знал, о чём речь зайдет. Борода был
родом из рыбацкого посёлка, что к востоку от Нового Конгера. До Ливней
оттуда четыре дня хода при хорошем ветре. Соседи, считай.
Борода совсем околевал. Вернее, нижняя часть его уже умерла и
смердела. Живыми оставались запавшие глаза на жёлтом лице, да губы в
реденьких волосках знаменитой бороды ещё кое-как шевелились.
Я выслушал. Пообещал. И Борода, и я хорошо знали, что я никогда не
исполню обещания. Нет мне пути в ту деревушку, где осталась его семья,
да и нечего мне будет им сказать. Что сдох их муж и отец, выгнил чревом
от разодранного паха до горла? Разве нужно это семье, помнящей ловкого
молодого кормчего, героя Севера, ушедшего с великим Флотом? Но все из
наших, кому довелось подыхать в сознании, просили зайти к близким,
сказать, напомнить. Смешно. Как-то, ещё у Крабьего мыса, Дан-Листок
попросил меня навестить его соседку. Рёбра у Дана были выбиты
вчистую, лёгкое колыхалось, плавая в крови. Дан-Листок плевал мне в
щеку розовыми каплями и умолял. Ему было сорок лет, в родном посёлке
его ждали лишь развалины родительской хижины, а он просил зайти к
бабе, которую помнил тоненькой девочкой, и сказать... Сказать, что он её
помнил.
Мы глупы. И живые, и подыхающие... Может быть, уже совсем уйдя
Туда, поумнеем...
Одну из лодок починили, со второй только начали возиться. Я посидел на
доске, вдыхая запах соли и смолы. Чайки падали в воду, выхватывали
крошечных чернопёрок.
Возвращался я вдоль обрыва и едва не выхватил меч, когда прямо на
меня с шуршанием скатилось что-то цветастое.
- Засада, - объявила Жани, отряхивая юбки.
-Мне бросить оружие? - пробурчал я, озираясь.
- Не увидят, - успокоила девушка.
Действительно, мы стояли под самой кручей, прикрытые от часового
скальным карнизом. Но если кто-то спустится к морю...
- Лорд Либен, если ты спешишь, то можешь быстро-быстро идти, - без
особой насмешки сказала Жани.
- Могу, - согласился я. - Какого демона ты здесь ползаешь? Пудру я
привезу в следующий раз.
- Если милорд соблаговолит дать мешок, он сможет отвезти в Глор
столько пудры и помады, что хватит осчастливить всех шлюх
'Померанцевого лотоса', - девушка усмехнулась. - Король к нам
немыслимо щедр. Можешь взять назад своё обещание и сэкономить пару
медяков.
- Благодарю, - я смотрел вопросительно.
- Я хотела спросить о Бороде. Плох?
- Одна голова осталась. Даже не знаю, чем он дышит.
Жани вздохнула:
- Он был отличным кормчим. Такого вам не найти.
- Король решит, кого и где нам искать. Что ты здесь делаешь?
- Пасу щенка, - Жани показала вверх.
Я увидел рожицу Макакса, - мальчик смотрел на нас с уступа, идущего
вдоль обрыва. Видимо, там Жани меня и сторожила.
- Закройщик сказал, что щенок должен много жрать и гулять на солнце.
Тогда у него будет густая кровь.
Видимо, я скривился, потому что красотка усмехнулась:
- Не веришь, что нашему королю полегчает?
- Гуляйте. И не распускай язык.
- Милорд и осторожен, и предусмотрителен. Пойду, а то Макакс сбежит, -
она откинула с лица блестящие пряди. - Послушай, Либен, ты не
мёрзнешь ночами? Весна в этом году поздняя.
- Проваливай, - кратко приказал я.
Она кивнула и, подобрав юбки, полезла по склону. Мелькнули ступни в
мягких, совершенно неподходящих для скал, башмачках, сверкнули
зеленые камешки и серебро браслетов.
Я быстро пошёл наверх. Забава девки меня совершенно не порадовала.
Если бы кто-то увидел... О Бороде она беспокоилась, хм. Ну и зашла бы
сама к умирающему.
Нет, зайти она не могла. Король не стал бы разбираться, сгнил кормчий
или ещё остаётся мужчиной. Впрочем, Борода был бы рад мгновенно
лишиться головы. Оскоплением его уже не испугаешь. Вот одуревшая
Жани так легко бы не отделалась.
Зачем она меня ждала? Сходит с ума от скуки? Короля нет лишь третий
день, а при нём девки не скучают. Нутта дурочка объелась? Несло
сладковатой отравой от неё густо, но взгляд оставался ясный.
Демоны меня побери, мало мне Закройщика. Возможно, его игра?
Подослал? Вряд ли, к наложницам он и близко не подойдет, - король знает
о его вожделениях. Сам Эшенба девку подтолкнул? Едва ли.
Был намёк, или она просто так болтала? Сумасшедшая.
Самое отвратительное, - её взгляд. Печаль и понимание. Словно не вечно
опьянённой шлюхе в глаза смотришь, а человеку.
***
Борода умер ночью, и ранним утром мы сбросили его завернутое в плащ
тело в море. За Острым мысом течение тянуло в открытое море - боги
подтвердят, как много парней отправилось с этой скалы в последнее
плаванье. Тело пришлось нести мне и Борову. Джоу тащился с нами, неся
камень и верёвку, - рожа у сладострастника была замотана, да и всем
своим видом умник показывал, что у него сломаны рёбра. Мне хотелось
опустить мертвеца на тропу и ещё попинать красавца-притворщика.
Мы швырнули Бороду подальше от пены прибоя. От развалин замка за
похоронами наблюдали, - две женских фигуры и одна помельче. Я
разглядел Жани. Видимо, не спалось красотке. Что же она вчера всё-таки
хотела от меня?
***
Выход в море, даже краткий, взбодрил короля. Он приветствовал меня
таким знакомым кашлем-хохотом. Мы сразу прошли в лекарскую. Король,
расстёгивая дублет, повалился на койку. Молчун развернул свёрток с
несколькими кусками свежей кожи. Мы поменяли лопнувшую заплатку
между королевских лопаток. Закройщик вертелся рядом и вкрадчивым
шёпотом давал идиотские советы.
Молчун еще накладывал последние стежки, когда король спросил о
глорских делах. Я рассказал о снадобьях, - у двери Закройщик, не
осмеливаясь меня прервать, радостно засучил ногами. Новости о колдунах
король воспринял несколько хуже. Пинок швырнул меня к двери, я
врезался в Закройщика, и мы вместе рухнули на пол.
- Либен, мой друг, - я тебя просто не узнаю. Я сказал - нужен колдун. Всё
равно какой, главное, сильный, - король приподнялся на локтях.
Пятнистое лицо, угловатые пятна заплат на спине и ягодицах, - одни
лоскуты были светлей, другие, обожжённые солнцем, казались почти
чёрными. При желании можно было подсчитать, сколько честных
моряков, хитроумных купцов и благородных лордов пожертвовали свою
шкуру Эшенбе. Но ничего считать мне сейчас не хотелось, - едва дышал.
- Но, мой король, - прохрипел я, с трудом садясь. - Колдуны разные. Я не
мог знать, какой больше соответствует нашим планам.
- Планы? - король на миг задумался. - Планы выдумывает Закройщик.
Эй, мой друг, какой из двух колдунов нам нужнее?
- Полагаю, нужно взять астролога, - Закройщик вытер кровь с разбитой
губы. - Раз лорд Адальберт его держит при себе, значит. .
- Решено, - перебил король. - Либен, заглянешь в Цитадель и возьмёшь
мудреца. Отрежем пальцы этому рисовальщику, возможно, он способен на
что-то потолковей каракулей.
Я и двое парней немедленно отправились в Глор. Ужинать нам пришлось
уже в пустошах.
***
--------------
***
- Сколько весит колдунишка? - спросил Рыбоед, встряхивая мешок.
- Кто ж его вешал? - отозвался Лесли. - Говорят, молодой. Наверняка
отожрался в Цитадели. Получается: и молодой, и сытый, - значит,
толстый. Готовь мешок покрепче и попросторнее.
План у нас имелся. Две вещи мы уже знали точно, - колдуна зовут
Эмруозос, и около полуночи он будет в Орлиной башне. Ещё у нас имелся
проводник, - один из бывших стражников, отлично знающий Цитадель.
Ждал нас и сообщник, вернее, сообщница внутри Цитадели. Но она своё
дело уже практически сделала, так что в расчёт прелестницу принимать не
будем.
Королевский замок Глора вместе с обширным комплексом укреплений,
складов и пристаней, - всё вместе для простоты и именовалось
Цитаделью, - я немного знал. Успел покомандовать своей сотней на
западной стене, пока то, что от нас осталось, не выбили к порту. Но сам
бы я соваться за стены не стал, - времени порядочно прошло, что-то там
наверняка перестроили, заблудиться проще простого. Да и расположение
караулов мне нарисовали лишь приблизительно. Собственно, даже в таком
виде, план был проработан куда детальнее, чем обычно заведено у нашего
короля.
- Если готовы, чего ждём? - спросил я.
Мы двинулись налегке. Неброская одежда, озабоченный вид
припозднившихся горожан. Из оружия только ножи и кинжалы.
Единственное, что нас могло выдать, это спрятанные в мешке матерчатые
маски и 'кошка' с крючьями, обмотанными тряпьём. Еще у Рыбоеда
имелась полудюжина метательных звёздочек, - к ним он пристрастился
ещё на Жёлтом берегу. Впрочем, сейчас этой забавой увлеклись и в Глоре.
В тавернах пошикарнее благородные господа устраивали целые
состязания и выигрывали (или проигрывали) немалые деньги. Рыбоед
наверняка и в подмётки не годился знатокам экзотической забавы, зато
звёздочки не раз спасали его облезлую шкуру.
Мы вышли к Белому каналу, так и не встретив патруля. Было ещё
слишком рано для нормальных воров и грабителей. Едва стемнело, за
массивными башнями Цитадели слегка розовело закатное небо. Кое-где
уже зажигались огни.
Мы сидели в тростнике, на заранее присмотренном Рыбоедом замшелом
бревне. Мошка не слишком досаждала. Из-за Садового канала долетала
едва слышная музыка, - где-то там, за глухими заборами прятался
'Померанцевый лотос'. Хорошее заведение. Спокойное, приличное, с
отборными девочками. Деньги брали немалые, но хоть понятно, за что.
Бывал я там пару раз. После дела можно зайти, взять какую-нибудь
рыжую-голубоглазую.
Видят боги, что-то у меня одни бабы на уме. После дела нам придётся
срочно сматываться. Если говорят правду о том, как ценит лорд Адальберт
своего астролога, шум поднимется изрядный.
- Живут люди, - заметил Рыбоед, отмахиваясь от мошкары. - Сейчас уже
по домам расползлись, позёвывают, жён по заду похлопывают.
- Ты вчера тоже похлопывал, - заметил Лесли.
- Так то шлюху. Жену, её же хлопнешь, и там всё трясётся, трясётся...
Парни покосились на меня. Надо думать, вспомнили, что я тоже был
женат.
- О деле думайте, - напомнил я. - И слушайте. Наведёт стражу наш
местный приятель, тогда нав будем по задницам хлопать.
Парни, ухмыляясь, глянули на мутную воду канала. Разом вспомнилась
песенка, ныне модная в столичных тавернах. Пелось там об одном
крепком герое Севера, вернувшемся из-за океана. Боец на радостях крепко
поддал, а глупая неопытная нава вознамерилась утащить его в канал.
Герой оказался покрепче и тут же, на берегу, обошелся с рыбохвостой
красавицей сурово. Не выдержав геройского напора, нава принялась
взывать к помощи подруг и родственниц. В общем, навы лезли на берег
одна за другой, и со всеми разошедшийся герой обходился круто. Судя по
количеству куплетов и детальным подробностям, сочинял песенку
совершенно изнемогший от воздержания поэт.
В тишине звон мошкары стал слышнее. За каналом звонко залаяла и
умолкла собака.
- Не нарваться бы, - озабоченно сказал Лесли.
- В Цитадели собак не держат. Лорд Адальберт запретил, - псы от дум
своим гавканьем отвлекают, - пояснил я. - Есть парочка псов у дам, но те
зверьки размером чуть побольше мухи и крепко спят на подушечках.
- Я в детстве тоже собаку хотел, - ни с того, ни с сего сообщил Рыбоед. -
Даже деньги копить начал.
Я пожал плечами. Собака в наших краях скорее роскошь. Средненький
пёс стоит, как хорошая лошадь, да и жалко его будет, когда дарки утащат.
Дальше на севере, за горами, вроде новые породы выводят, - покрупнее и
поумнее. Чуть ли не боевые псы. В глубине Жёлтого берега тоже
разумных и полезных собак можно увидеть. Их там с шакалами
скрещивают. Но, что с дальнего Юга пса везти, что с земель Ворона, -
забава для богатых. Рыбоед наверняка о нашем местном чудище мечтал, -
короткошёрстом, кривоногом и трусливом.
- Зачем тебе, Рыбоеду, собака? Уж заводи кошку городскую. Модный
зверёк, и вложение денег хорошее. К тому же, сможете с ним на пару
чернопёрку жрать, - прошептал Лесли.
Рыбоед не обиделся:
- Собаки тоже рыбу любят. А этих новых кошек я не видел. Только
диких. Тех заводить не с руки. Вон, Борода, бедняга, попробовал...
Парни тихо засмеялись. Я яростно махнул рукой, - кто-то пробирался
через тростник.
***
- Не могу я, - бывший стражник показал на свои толстые колени. -
Прихватило. Не гнутся ноги вовсе. Я ж не отказываюсь. Но вот такая беда
приключилась.
Я молчал.
- А он, значит, вместо тебя пойдёт? - угрюмо спросил Рыбоед.
- Он толковый, - поспешно заверил стражник. - Про лодочку знает.
Молодой, раз-два и там...
Новый проводник стоял за спиной стражника и улыбался. Лет
семнадцать, коренастый, крепкий. Вот только запах нутта чувствовался за
пять шагов.
- Мы на тебя, старого служаку, надеялись, - сказал Лесли, быстро
оглянувшись на меня. - Ты местный, не один год в Цитадели стражу нёс.
- Не могу я, - горестно закачал головой бывший стражник. - Рад бы, да
никак не могу. Ноги вот. .
Ему бы не на ноги, а на голову жаловаться. Тупая у него башка.
На стражника меня вывели через десятые руки. Кто мы такие, он не знал,
вот и рискнул попробовать кинуть, соскочить с дела. Струсил в последний
момент, подставил дурачка вместо себя. Вдвойне болван, - уж не приходил
бы тогда. Жадность подвела, часть денег решил себе законно оставить.
Хорошо, что понятия не имел, зачем мы в Цитадель лезем. Думал,
обычные 'деловые', воры.
Я молча поправил пояс. Парни поняли. Рыбоед вздохнул:
- Ладно, молодой пойдёт, так молодой. С деньгами-то как разбираться
будем?
- Вот, - часть верну, - бывший стражник поспешно вынул тощий кошель.
- Остальное парнишке передал. Он подешевле взять согласился.
Молодой парень, улыбаясь, кивнул. Понятно, ему серебро ни к чему, - у
таких единственная ценность - орешки дурманные.
Рыбоед забрал кошель:
- Ладно, вали отсюда, безногий. Стражу-то хоть с собой не привели?
Давай-ка, глянем...
Они вместе шагнули в тростники, через мгновение послышался
сдавленный стон. Молодой проводник с недоумением обернулся.
- Сейчас вернутся, и пойдём, - успокоил я. - Тебя как зовут?
- Меня Колом кличут. А вы из чьих будете? Атаховы или Хенковы? Я
'деловых' многих знаю.
- После дела поговорим. Если парень ловкий, чего в компанию не взять,
если доверие заслужишь.
Кол сплюнул липкую слюну и заверил:
- Ловчей меня не найдёте. Я в Цитадели на конюшнях помогал. Как свои
пять пальцев. И ножичком играть умею. А вы из чьих будете?
Я понял, что лучше его сразу оставить. Пусть на дне канала на пару со
старым козлом колени лечат. Вот только лодка...
***
К лодке Кол нас всё-таки вывел, хотя пару раз крепко задумывался, куда
и зачем мы идём. Вчетвером мы в лодочке едва поместились. Сплетённые
из тростника борта лишь на палец возвышались над водой. Грести почти
не пришлось, добрались до моста, там, цепляясь за решётку, медленно
двигали лягушачье судёнышко. Над нами распростерлась широкая тень.
Простучали копыта, - был слышен неразборчивый разговор стражников и
прибывшего гонца. Мы удерживали лодку, вцепившись в скользкие прутья
решётки, перегораживающей канал. Течение толкало в борт, - парни даже
беззвучно ругаться опасались, вода грозила хлынуть внутрь. Лишь Кол
давился едва сдерживаемыми смешками, парнишке было очень весело.
Наконец, я коснулся осклизлого камня. Кол шлёпнул ладонью по опоре:
- Вот здесь. Я ещё мальчонкой...
- Заткнись! - прошипел Лесли.
- Не верите? - оскорбился проводник. - Видят боги, я здесь ещё
несмышленышем...
- Потом расскажешь, - мягко сказал я. - Лезь, ты здесь главный.
Мне пришлось и подсаживать, - парень всё ещё что-то бормотал, к
счастью, едва слышно. От запаха нутта меня начало мутить. Лучше
повеситься, чем такое дерьмо жрать. Эх, Жани, мозги твои в жёлтой
кашице давно утонули...
Уступ оказался достаточно широк, затем нашлась щель, - поднялись, как
по лестнице. Фундамент, должно быть, не ремонтировали со времён
Береговой войны.
Теперь нас могли заметить, только по пояс свесившись с башни, или с
противоположного берега канала. И там, и там в такую пору едва ли мог
оказаться кто-то столь любознательный.
- Верёвку-то не забыли? - деловито спросил Кол и сплюнул прямо на
стену.
----------------
Забрасывать 'кошку' не пришлось. Мы поддержали Кола, он закрепил
верёвку в знакомой расщелине, и мы быстро преодолели гладкий участок.
Сорваться в воду попытался сам Кол, но Рыбоед был начеку.
- Рубаху. . ворот, - обеспокоенно забормотал наш проводник.
- Я тебе новую куплю, - посулил Рыбоед. - С меня пиво и рубаха, брат.
- Синюю купишь? - заинтересовался Кол.
- Почему не купить? Синюю, так синюю. И к девкам пойдём...
- Не, к девкам ты сам, - забормотал Кол, - с его губ тянулись бесконечные
клейкие нити. Видимо, он с самого начала держал за щекой пару орешков,
и теперь его начало разбирать.
- Наверх, брат, пойдём, - прошептал я. - Здесь разве место разговоры
разговаривать?
- Наверх? - изумился проводник. Судя по всему, нутт вознёс его уже над
всей Цитаделью.
Кое-как мы проползли остаток стены и замерли между зубцами.
- Нет никого, - на Кола снизошло некоторое просветление. - Пошли, вон
там спуск. Прямиком к задней стене арсенала...
Благополучно покинув стену, мы оказались в густой тени внутренних
построек. Кол вёл уверенно и быстро, словно Цитадель уже полностью
вымерла.
- Вам к Орлиной надо? Хорошее место, богатое...
- Да постой ты! - я ухватил его за плечо.
Впереди слышались шаги.
- Да это служанки посуду уносят, - безмятежно пробубнил Кол. - Пошли,
бояться нечего.
Мы свернули в узкий проход, потом протиснулись мимо строительных
лесов и груд камня, - судя по всему, ремонт, начатый после нашей
заварухи с мертвецами, заканчиваться и не думал. Кол целеустремленно
шагал вперёд, с видом хозяина, решившего спуститься в родной погреб за
следующим бочонком пива.
- Брат, нам торопиться некуда, - прошептал я. - Дай по сторонам глянуть.
- Да что тут смотреть? - наш бесстрашный проводник махнул рукой, речь
его становилась всё менее связной. - Вот в Орлиную проберёмся... Там-то
осмотримся... Тут-то разом, за углом... Конечно...
Кол радостно завернул за угол. Должно быть, меня смутил слабый свет,
но, скорее, запах дрянного светильного масла. Я замер, и подлец Лесли
немедленно врезался мне в спину.
За углом удивлённо пробасили:
- Эй, парень, ты куда прёшь? Ой, мать твоя потаскуха, прямо на ногу!
Наш проводник налетел на стражников и, похоже, попытался пройти
сквозь них.
Мы попятились.
- Скотина, где ужрался? Буд, ты его знаешь?
- Чтой-то не припомню. Тьфу, да от него нуттом несёт. А ну, парень...
Двое. Я ухватил Лесли, уже развернувшегося, чтобы удирать, за ворот
куртки, показал два пальца. Рыбоед уже выхватил нож. Я кивнул, и мы
метнулись за угол.
Над дверью покачивался большой тусклый фонарь. Толстый стражник,
поджимая отдавленную ногу, держал за шиворот Кола. Второй страж
сидел на досках, сложенных для ремонта. Оба достойных воина с
изумлением рассматривали Кола. Тот, с не меньшим удивлением, пялился
на них. Я, минуя толстяка и Кола, прыгнул на сидящего. Стражник даже
не успел перевести на меня взгляд. Я шлепнул по макушке расстегнутого
шлема, сбивая его на глаза воину, одновременно вогнал клинок кинжала
под край кольчужной безрукавки. Сразу ударил второй раз, уже слыша,
как хрипит за спиной толстяк. Мой воин слабо дёрнулся, обмяк. Лесли с
Рыбоедом усаживали на доски второго мертвеца.
- Анг-анг, - таинственно и радостно провозгласил Кол и вытащил из-под
рубахи нож. - Так мы... Того... - он взглянул на меня со счастливой
улыбкой. Подбородок его блестел от густой слюны.
- Брат, вот то и есть Орлиная башня, правда? - спросил я, указывая на
ближайшую к нам дверь массивного строения.
- Так, а как. Неужто другая? - снисходительно пробормотал Кол.
Я обнял его за плечи, зажал рот. Кат-мужеложец свидетель - давно я не
резал человека с таким удовлетворением. Проводник удивлённо кашлянул,
выплюнув мне в ладонь комок крови и дурманной кашицы. Я вытер руку
о его рубаху и потянул обмякшее тело к доскам.
Мы перебежали к дверям Орлиной. Я осторожно нажал на кованую
ручку, - закрыто, чего и следовало ожидать. Тут Рыбоед непочтительно
ткнул меня локтем, впрочем, я и сам услышал шаги и голоса внутри. Мы,
пихаясь, нырнули за стоящие у стены бочки. Лязгнул засов, вышла
женщина с корзиной, за ней стражник. Мельком глянули на соседнюю
башню, где наши знакомые стражи мирно сидели на досках, толстяк
довольно естественно сполз на бок. Храброго Кола видно не было, - его
мы сунули за доски.
Стражник с бабой неспешно двинулись вдоль стены, остановились в
тени. Судя по звукам, служанка не возражала, чтобы её позажимали.
Вползать в дверь нам пришлось чуть ли не на четвереньках. Из
ближайшей комнаты доносились голоса, - караульное помещение. Мы
проскочили полосу света, бесшумно взлетели по лестнице. Впереди было
тихо, лишь сквозняк колебал пламя светильников.
- Даже не пойму, везёт нам, или наоборот, - прошептал Рыбоед.
Я молча ткнул пальцем вперёд. Насчет везения у меня не было никаких
сомнений: удача о нас забыла много лет назад.
Второй этаж: сонный, тихий, душный. Запах хорошего лампового масла,
немного духов, немного перегара. У стены лужица, - кто-то счёл себя
слишком ослабевшим, чтобы тащиться до отхожего места. Давно не
чищенный ковер подмок.
Нам был нужен третий этаж. Сквознячок на лестнице угас - внизу
заперли дверь. Крик тревоги, которого мы так ждали, не прозвучал. Есть
ещё капля времени.
Ковер на третьем этаже чуть богаче и чуть чище. Отлично гасит шаги.
Сведения у меня верные: последняя дверь налево. Чередой крупных
мышей мы семеним в конец коридора. Чтоб мне сдохнуть, коридор
внезапно поворачивает налево, в тупике ещё одна дверь. Какую считать
последней, - эту или ту?
Рыбоед понимает:
- Глянем обе...
В руках Лесли узкий нож взломщика. По молодости парень шалил в
Конгере. Опыт абордажа у него куда как солиднее воровского, но
выбирать не из чего, - иных специалистов по кражам в Кедровой нет.
Едва боец опускается на колени перед дверью, как та распахивается сама
собой. Проклятые ковры! На пороге роскошная в объемах женщина, - судя
по фартуку, горничная. Её изумленный взгляд падает на макушку
коленопреклонённого незнакомца, - в маске он выглядит романтично.
Лесли страстно обхватывает её колени. Выскакивает Рыбоед и кулаком
бьёт женщину в подбородок. Необъятная красавица беззвучно, лишь
слышен шелест одежд, валится в его объятья. Удержать такое сокровище
трудно, Лесли с безмолвными проклятиями выбирается из-под юбок. Я
уже в комнате, но тут пусто. Три кровати, корзины с бельём, - комната
прислуги. Парни затаскивают внутрь бесчувственную корову. Мы
смотрим на Рыбоеда, - почему кулаком?
- Мягкая такая, - виновато шепчет боец.
Он вяжет корову, мы уже в коридоре. Лесли приноравливается ножом, я
прижимаюсь ухом к резной двери. Слабые звуки разговора, смешки.
Похлопываю бойца по плечу. Он понимает, - нужно тихо, как пёрышком.
Лезвие воровского ножа проскальзывает в щель у косяка. Едва слышный
скрип металла. Осторожнее! Лесли напрягается и тут же изумленно
вскидывает голову, - открыл. Так и должно быть, - изнутри запирались
лишь для вида.
Рыбоед с нами. Щекотливый момент, тишину соблюсти будет
трудновато. Да помогут нам боги.
Лесли распахивает и придерживает дверь. Я влетаю внутрь, с трудом
уворачиваюсь от стола с огромным шандалом. Марул их поимей, могли
бы и предупредить, что здесь полным-полно мебели. Перескакивая через
сундуки, стремлюсь к кровати. Низкий балдахин над ложем, на котором
развратничали ещё задолго до Береговой войны. На меня с ужасом
смотрят две физиономии, обладательница одной из них тянет на себя
простыню. Стоп! Почему две бабы? Одна белобрысая, кудрявая,
'хорошенькая, как овечка', - эта на своём месте, но нам вовсе не нужна.
Вторая, тоже в завитых, но чёрных, как смоль, локонах. Откуда взялась? И
почему бородка? Это колдун?! Да король мне за такого колдуна голову
оторвёт.
Я прыгаю на постель. Сапоги топчут под простынями изнеженную
плоть. Рычу:
- Эмруозас? Колдун и предсказатель?
- Я... - блеет он, словно это его овцой назначили. Взгляд прикован к
кинжалу в моей руке.
Я хватаю его за подбородок, заставляю смотреть в глаза. Маска придает
мне комедиантский вид, но глаза-то остались мои собственные, - не очень
весёлые. Существо начинает дрожать, - подбородок у него странный даже
на ощупь, - бородка такая аккуратненькая и шелковистая, что кажется
нарисованной. Я машинально ковыряю её ногтем, - нет, вроде, настоящая.
- Ты Эмруозас, ублюдок?
- Я...
Белокурая овечка мне энергично подмигивает. Не робкого десятка
красавица. Вдруг она ойкает. Не понимаю, что с ней, и разбираться
некогда. Сдавливаю щёки странного колдуна, а Рыбоед впихивает кляп с
двумя цепочками. Надёжная штучка, - захочешь заорать, такая боль рот
рвёт, что задохнешься, но не пикнешь.
Мы выдергиваем странного колдуна из постели, он гол, что хорошо, -
имеет несомненные доказательства принадлежности к мужскому полу. В
мешок, бородатая девочка, в мешок. Рыбоед с Лесли вяжут, упаковывают.
Я поднимаюсь на кровать, - девчонка догадливо переворачивается на
колени, складывает за спиной руки. Я стягиваю их каким-то найденным
среди разбросанной одежды пояском. На простынях мокрое пятно, - вот
чего девчонка дёргалась, - колдун, или кто он там, успел обмочиться.
Красотка стоит соблазнительно, на крестце у нее чернеет клановая
татуировка Редро. Хорошенькая островитяночка. Аккуратно вкладываю ей
в рот ком полотенца. Бормочу 'потерпи' и, примерившись, бью, разбивая
подведённую бровь. Она мычит, из глаз текут слёзы. Ничего, кровоподтёк
останется пустяковый, но выразительный. Поменьше подозрений, ещё
пригодишься, красотка. Вдруг простыня начинает шевелиться, и я глупо
хватаюсь за кинжал. Высовывается маленькая белая мордочка, показывает
крошечные клыки и издает пронзительное мяуканье. Вот он, настоящий
домашний кот, - развлечение богатых бездельниц. Я сгребаю белый комок
в горсть, собираясь раздавить. Кот, вернее, котёнок, шипит и пытается
меня цапнуть миниатюрными зубками. И за этот комок меха платят
больше сотни 'корон'? Очевидно, меня обуревает жадность, поскольку я не
ломаю кости живой безделице, а сую за пазуху.
------
Окно распахнуто. Я протиснусь, следовательно, и мешок пройдёт. Внизу
темнеет узкий проход между башней и внешней стеной Цитадели. При
желании можно зацепить 'кошку' прямо за зубцы. Об этом мы не
подумали, да и шумновато выйдет. Пока вообще не высунешься, - на углу
стоят два господина и что-то обсуждают. Похоже, оба изрядно навеселе.
Нашли место, идиоты.
- Ждём, - шепчу я парням.
Я, придерживая ногой мешок с добычей, слушаю бормотание пьянчуг
внизу. Лесли с интересом озирает спальню, Рыбоед переминается, о чём-
то задумавшись. Потом оказывается, что мы все вместе рассматриваем
овечку на постели. Она, связанная, свернулась на боку, но натянуть на
себя простыню не может, да и не пытается. Аккуратные ножки, округлая
попочка...
- Милорд, - умоляюще шепчет Лесли. - Дама может замёрзнуть.
Я показываю на окно.
- Так мгновенно. Я как голубь. Я как стрела, - в отчаянии шепчет Лесли.
Мне становится смешно. Сумасшедший парень. Собственно, почему
нет? Мы все сумасшедшие. Я обещал, что с овечкой не случится ничего
плохого. Лесли и не собирается сделать ей ничего плохого. Просто
азартный парень.
- Быстрее, чем голубь на стреле, - бормочу я.
Он кивает, уже дёргая завязки штанов. Овечка протестующее мычит и
пытается уползти с постели, но не очень-то настойчиво. Лесли уже
прижимается к её спине, нежно гладит рисунок повыше попы.
- Милорд, - шепчет мне Рыбоед. - Там ведь полненькая...
Я показываю жестом 'ты спятил, приятель'.
- Она такая мягкая, - выдыхает он. - Я услышу. По-честному.
Я со злостью пинаю его в зад, и он счастливой тенью исчезает за дверью.
О, мы безрассудные герои Севера. Если поймают, парням будет что
вспомнить перед смертью.
Котёнок слегка повозившись у меня под курткой, утыкается мне
подмышку и, кажется, собирается вздремнуть.
Я вспоминаю, что родился благородным, и отворачиваюсь к окну. С
постели несутся поскрипывание и блаженные, едва слышные вздохи.
Милой овечке тоже будет что вспомнить.
На улице господа хлопают друг друга по плечу. Надеюсь, это уже
трогательное прощание.
На постели Лесли что-то счастливо бормочет. Белобрысая овечка
отвечает многозначительным мычанием и тяжело дышит. Точно также
дышит мешок у меня под ногой, но мычать ему нет повода.
Всё, проход у башни пуст. Я поворачиваюсь, - Лесли уже скатывается с
постели.
- Вытер? - рычу я.
- Неужто позорить девчонку буду? - на его роже сияет блаженная улыбка,
так напоминающая о весёлом нашем проводнике. В ярости я провожу
рукоятью кинжала по стене. У Рыбоеда хороший слух, и через мгновение
он врывается в спальню, на ходу подтягивая штаны.
Верёвка скользит по стене. Съезжает вниз Лесли. Мы привязываем
мешок, груз неуверенно дёргается.
- Яйца откручу, - предупреждаю я.
Мешок в ужасе обвисает. Пропихиваем в окно. Лесли бережно
принимает груз. В окно выбирается Рыбоед. Придерживая верёвку, я в
последний раз оглядываюсь. Красотка смотрит на меня. Слезы высохли,
кровь из разбитой брови измазала мордашку. И выразительна, и хороша. Я
хлопаю себя по левой стороне груди, - покорён, юная леди. Сердито
сверкает глазами. Разбуженный котенок тоже возмущенно фырчит.
Съезжаю по верёвке, - она привычно жжёт загрубевшие ладони.
Сдергиваю верёвку. Парни уже в тени внешней стены. Мешок на спине
Лесли. Что хорошо в нашей добыче, - она стройная, не очень
зажравшаяся.
Стена. Вход в ближайшую башню закрыт. Дверь дальней башни слабо
светится, - там стражники. Пятимся. Пятно тени, здесь Рыбоед закрепляет
'кошку'. Спускаюсь первый. Воды по пояс. Ещё полшага, и я с головой
окунаюсь в нечистую вводу канала. Стараясь не плеснуть, выныриваю.
Принимаю мешок. Приходится прижать к стене. Соскользнувший Лесли
опирается сапогами о голову груза, - мешок подёргивается. Терпи, -
сейчас освежимся. Я ощупываю верхнюю часть груза, определяя, где у
него башка и непосредственно нос.
Плывём. Мы с Рыбоедом буксируем мешок, котёнок в панике выбрался к
вороту и, кажется, тоже пытается плыть, болтая передними лапками и
мешая мне. Я гребу, не забывая следить за тем, чтобы голова колдуна
оставалась над водой. Он шумно втягивает носом воздух, пытается
фыркать, - тоже, недоделанный селк нашёлся.
Обогнавший нас Лесли проверяет берег. Здесь нет уютных зарослей
тростника, но нет и непрошеных свидетелей. Выбираемся. Теперь вдоль
берега, к Гвоздичному каналу и Старой стене. Снаружи пара местных
парней охраняет фургон и лошадей. Надеюсь, они на месте.
***
За двое суток бородка знаменитого мага Эмруозаса стала отдалённо
походить на мужскую поросль. В старой шерстяной рубашке (больше в
фургоне из тряпья ничего не нашлось) и с голыми ногами наша добыча не
смотрелась. Несколько спасал положение здоровенный амулет,
болтающийся на гладкой груди пленника. Но всё равно, придётся перед
Кедровой отдать великому колдуну мою куртку.
Выпихнутый из фургона маг плюхнулся на каменистую землю.
Эмруозасу требовалось облегчиться, - наш походный паёк пока не
задерживался в изнеженном желудке. Фургон, поскрипывая, покатился
дальше, а нам со Смыком пришлось задержаться. Колдун воспитанно
поскакал немного в сторону, - веревку с ног мы ему на всякий случай не
сняли, и она надёжно сковывала шаг пленника, - и присел на корточки. Я
отвернулся. Его попыток наложить чары я не боялся, любому магу нужна
некоторая подготовка, а этому наверняка потребуются тяжелые книги в
траченных жучком и мышами переплётах, хрустальные шары, свечи с
зелёными огоньками, кипы бумаг для гениальных заметок, чернильница
размером с ведро. Даже жутко подумать, что король заставит всё это
раздобывать. Хотя, скорее всего, Эшенба кашлянет и свернет шею юному
придурку. Потом и мне, что логично. Да, надо было старика-горца в
Кедровую тащить.
Эмруозас управился с совершенно неколдовским делом и энергично
запрыгал ко мне. Для предсказателя он был неплохо сложён и развит, хотя
холеность и завитые локоны накладывали на красавчика изрядный
отпечаток женственности. Одни пухлые губки чего стоили.
- Милорд, я вижу, вы разумный и смелый человек, - обратилось ко мне
это недоразумение, одергивая подол рубашки. - Могу ли я приоткрыть вам
завесу над тем, что шепчет провидение о вашей судьбе? О нелёгкой судьбе
воина, путешественника и...
- Уйми свое провидение. И сам заткнись, - посоветовал я.
- Но ваша судьба несёт особый знак. Саламандра и весенний рак.
Отпечаток высших...
- Заткнись. Я знаю свою судьбу. Догоняй фургон, болтун.
Он попрыгал с десяток шагов молча, потом многозначительно
осведомился:
- Могу ли я изложить мысль, сугубо приземлённую и удалённую от
высших сфер?
- Сомневаюсь, что у тебя вообще есть хоть одна мыслишка, но попробуй.
- За меня могут хорошо заплатить. Щедрый выкуп. Истинно
королевский, - он попытался заглянуть мне в глаза. - Что вы скажете, если
я предложу. .
- Отпустить тебя? - понимающе кивнул я.
- Нет-нет, - он окинул взглядом бесконечную пустошь. - Скажем, вы
могли бы повернуть к городу. Или к какому-нибудь посёлку. Готов
поклясться, вам отвалят столько серебра...
- Пустое. Разве милорд предсказатель еще не понял? Ты не заложник. Ты
- мертвец. Здесь все мертвецы, кроме, разве что, лошадок, - я потрепал
Смыка по шее. - Так что скачи поживей, колдун, и думай.
Он поскакал энергичнее, но упрямо пробормотал:
- Я ещё дышу. Следовательно, живу. А если человек жив...
- Следовательно, он может умереть, - поддержал я философский ход его
мысли. - Это с тобой и произошло. Ты слыхал, что у мертвецов годами
растут волосы и ногти? Некоторые из покойников по привычке даже
продолжают дышать. Мы с тобой - очевиднейший пример подобного
случая. Так что прекрати болтать языком и собирай в кучку все свои
магические таланты. Тебе они понадобятся. Если, конечно, ты не хочешь
воскреснуть от такой боли, что звёзды содрогнутся...
-----------
Глава шестая
2-й день месяца Кукушки.
Ферма 'Вас-Вас'. Аша.
На комоде, полках уже лежал тончайший слой пыли. Или это только
кажется? Неоткуда здесь пыли взяться. Аша в последний раз окинула
взглядом спальню. Следы обезьяньего нападения кое-как убрали, но всё
равно, комната уже никогда не станет прежней. Аша закрыла дверь. На
второй этаж никто ходить не станет. И парни-работники, и Хели внизу
обоснуются. За фермой они, конечно, присмотрят, но все планы на сезон...
Какие уж планы? Аша уже и сама с трудом могла вспомнить, что
задумывали на весну и лето. В последние дни окончательно переселились
с фермы в замок. Вчера пришел драккар южан. Впервые за последние
годы праздника не было. Даже из деревень пришли лишь помочь с
разгрузкой-погрузкой. Хотели прямо на следующий день отправляться, но
Энгус настоял, что гребцам надо хотя бы двое суток отдохнуть. Это,
конечно, правильно. Малышня рвётся в путешествие, все такие
взбудораженные, - уверены, что прямо на войну плывут. Не дай бог. .
Даша прихватила маленький свёрток с носками, - до жаркого юга ещё
далеко, мало ли какая погода в пути приключится, - и спустилась вниз.
Ой, гости, ни с того, ни с сего.
За пустым, и от этого кажущимся огромным столом, сидели Теа и Блоод.
Лиска уже не снимала походного вооружения, - даже колчан висел за
плечами. Блоод оставалась в замке, может, поэтому гуляла в самом
затрапезном виде: свободные брюки и рубашка навыпуск, и, удивительно,
- никаких драгоценностей. Впрочем, зачем вообще ей, божественной,
побрякушки?
- Привет, - сказала Теа. - Вот зашли незваные.
- Да какие церемонии, сейчас чай поставлю, - Даша двинулась к очагу.
- Без чая. Поговорить нужно, - прошипела Блоод.
- Так я же в замок как раз иду. .
- Мы специально сюда, - объяснила Теа. - Ты в замке все время с детьми
занята. И вообще там шумно. К тому же Док наказал Блоод гулять
побольше. В смысле, просто так гулять. Днём.
- Ой, а что с тобой такое? - забеспокоилась Даша, в последнее время
кроме детей ничего не видевшая.
- Утомление, - с несвойственной ей досадой прошипела Блоод. - Не мне
вопрос. Тебе. Сны видишь?
Вопросу Даша не слишком удивилась. Самой схожие мысли в голову
приходили.
- Редко я сны вижу. И обрывочно. Сейчас всё ерунду какую-то.
Блоод стянула с глаз шелковую защитную повязку:
- Са-Са видела? Хоть раз?
Даша покачала головой:
- Ни разу. Я старалась. Очень старалась.
Гостьи переглянулись.
- Плохо, - сказала Теа. - Если не ты, то кто же? Ты самая близкая.
Мужчины глухие. Их считать нечего.
- Я тоже глухая. Не получается, хоть убей.
- Ты с мужем? Когда? - прошелестела Блоод, не спуская с Даши взгляда
своих пугающих жёлтых, с вертикальными щелями зрачков, глаз.
- Костика утром видела, вот перед тем как сюда идти.
- Бло не это имеет в виду, - смущённо пояснила лиска. - Ты когда с ним...
Ну, любовью когда занималась?
- Сексом, - поправила продвинутая в избранных областях науки Блоод.
Даша почувствовала, что краснеет:
- Э-э... давно. А что, по мне заметно?
- Нет, - успокоила суккуб. - Но плохо. Напряжённость. Тебе нужно. И
ему. Я чувствую.
- Знаешь, это наше личное дело и... - у Даши на языке вертелись
словечки на родном языке.
- Не посылай, - остановила Блоод, тоже, пусть и в гораздо меньшей
степени, знакомая с табуированной лексикой великого и могучего. - Я
обещала. Костяка не трогать. Никогда. Не в этом дело.
- Действительно, - Теа в замешательстве поправила оружие. - Ты уж
меня, дикого дарка с Холмов, прости за прямоту, но вам потрахаться
нужно. Собственно, не обязательно с Костяком, но мы же с тобой
женщины замужние, с мозгами скучно устроенными, - предпочитаем с
мужьями. Давай. Расслабишься полностью, сны могут придти. Может, и о
малом что узнаешь.
- Психологическая релак-сация, - прошипела Блоод. - Помощь всем.
- Правда, что ли, поможет? - довольно глупо спросила Даша.
- У Дока можешь спросить, - Теа поднялась. - Ну, мы пойдём. Извини,
что с таким вопросом...
- Да я понимаю. Только вот со снами едва ли...
- А не для снов? Не любишь? - суккуб смотрела с искренним
сочувствием.
- Люблю, - мрачно заверила Даша. - И кое-что умею. Не так, как ланон-
ши, естественно, но всё-таки. Но настроение неподходящее.
- Преодолей, - посоветовала Блоод, выскальзывая из-за стола. - Надо.
- Попробуй, - поддержала лиска. - Только уж так, чтобы языки
вывалились у обоих.
Даша шагала к замку с полупустой сумкой на плече. Прошла уже
порядочно, а уши продолжали гореть. Докатилась. Приходят дарки,
советуют супружеский долг тщательнее выполнять. И от кого такое
слышишь? От живой шубы отъявленно пуританского воспитания и от
красавицы жёлтоглазой, по которой все окрестные мужики ночами стонут.
Кошмар какой.
***
Темно, тесно. Зато тепло. Нога болит. Рука тоже, но нога сильнее. Вот
поджила бы нога, можно было б снова попробовать удрать. Съест.
Никакой он не отец, а дарк непонятный. У, шкура. Удрать бы...
Тусклый светильник, копоть. Мальчик свернулся под плащами-одеялами.
Ногу отдельно укутывает. Низкий свод, голоса за стеной.
Съест. Живым сожрёт или кровь сначала выпустит?
Даша очнулась от собственного вопля. Подскочила, - Костя обнял,
отложил оружие. Утыкаясь в родное плечо, Даша судорожно выговорила:
- Живой он. В подвале. Только у него нога и съесть его хотят.
- Тихо, тихо. Толком расскажи.
- Водички дай, - губы у Даши распухли и несколько потеряли
чувствительность. Не от сна, конечно, а от того, что с Костей перед сном
вытворяли.
Ничего, главное, живой. Снам верить глупо, но таким явным
сновидениям куда глупее не верить. Живой. Найдём. Еще посмотрим, кто
кого съест. .
--------------
11-й день месяца Кукушки
Глор. Катрин.
Штаб-квартиру пришлось перенести в 'Померанцевый лотос'. Делать это
не слишком-то хотелось, - у Катрин сохранились былые предубеждения
против борделей, да и Фло сомневалось, но соображения
целесообразности победили. Всё равно приходилось вести в основном
штабную и координационную работу, а визиты агентов в уединённый дом
в Сливовом тупике излишне привлекали внимание соседей. Ну и конечно,
Несс, - хозяйка 'Померанцевого лотоса', взяла на себя львиную долю
расследования. Все сведения, проверенные и непроверенные, слухи,
сплетни, враки, копии донесений городской стражи, стекались сюда, - в
дом-лабиринт, прячущийся за глухими заборами в тени садов и садиков,
прудов, заросших лилиями и редкостной лиловой осокой. Надёжная
охрана, пропускной режим, немногословный персонал, - идеальные
условия для работы спецслужбы. По вечерам большая часть
привлечённых к расследованию сотрудников возвращалась к рутинному
обслуживанию и развлечению гостей. Катрин и Фло та вечерняя жизнь
практически не касалась, - гостьям были отведены комнаты рядом с
кабинетом и покоями самой леди Несс, - здесь всякие эротические
безобразия не практиковались. Ну, кроме особых случаев.
В общем, здесь было удобно. По вечерам подруги ходили к Син,
узнавали новости с торгового фронта. Отдельное и практически
независимое следствие вёл Ква, - предложение обитать в 'Померанце' он
вежливо отклонил. Несс не настаивала, супругу одноглазого она имела
честь знать лично и вполне понимала лискино неприятие злачных
людских заведений.
Следствие шло в разных направлениях, прорабатывался десяток версий,
вот только результатов практически не было.
- Чтобы стать мисс Марпл, нужно выйти на пенсию, - глубокомысленно
заметила Катрин.
Флоранс хмыкнула, а Несс подняла великолепную бровь:
- Тоже ищущая женщина? Начальник стражи?
- Угу. Дама известная, но выдуманная. Как эти, - Катрин с отвращением
кивнула на кипу бумаг.
Врать в Глоре любили, врали много и с удовольствием. Некоторым
выдумкам предавалась прямо-таки документальная достоверность. Чего
стоила расписка короля Эшенбы по поводу изъятия груза с когга 'Тёмная
Сестра'. Да, подлог, да, сговор капитана, команды и страхового агента. Не
очень-то правдоподобную версию отстаивали злоумышленники, но как
твёрдо держались, подлецы. Шесть дней ушло на выжимание правды.
Ведь после афёры почти два года прошло, уже и страховку получили,
сукины дети. И всё время возникает нечто подобное, - вчера вернулись
агенты, снаряженные в Новый Конгер. Крылатая обезьяна, которую
показывали на ярмарке у рыбного порта, на поверку оказалась
совершенно опустившимся и подсевшим на нутт никсом. Хозяева
аттракциона оклеивали несчастного дарка пухом и привязывали крылья,
искусно сделанные из крашенных куриных перьев. Безобразие
прекратили, хозяев балагана власти подвергли сокрушительному штрафу,
никса отправили в приют для 'жевунов', но это нисколько не приблизило
детективов к следам Сашика.
- Что вы думаете о происшествии в Цитадели? - спросила Несс.
Катрин поморщилась. Скандальные события в Цитадели, с
многочисленными убийствами, пропажей половины сокровищницы, и
малоправдоподобными слухами о поголовном изнасиловании всех особ
женского пола, здорово осложнили работу. Зверствовала городская
стража, лорд Адальберт приказал досматривать все уходящие из порта
суда, включая рыбацкие лодки. Циркулировали упорные слухи о
похищении общего любимца двора, доверенного астролога известнейших
людей королевства, некоего Эмруозаса. Собственно, не некоего, а вполне
определённого, - Катрин пару раз видела улыбчивого красавчика в
Цитадели. Интересный такой метросексуальчик, с виду беззлобный.
Говорят, что с ним спит 'сам' Адальберт. Ну и пусть говорят. Кто нынче
без греха?
- Да, новости потрясающие, - сказала Флоранс, по старой памяти
следящая за светской хроникой. - Надо бы отделить зерно от плевел.
Интересно, астролог действительно пропал, или это рекламный трюк?
- Трюк или нет, к нашему делу это никакого отношения не имеет. Скорее
всего, просто совпадение. Предлагаю вернуться к нашим баранам. То
есть, обезьянам, - призвала подруг Катрин.
- Одно мгновение, - Несс вертела на пальце один из многочисленных
перстней. - Некий милый молодой человек вчера вечером мне подтвердил,
что слухи о происшествии имеют под собой основания.
'Некий милый молодой человек', - это какой-то старый хрыч,
получивший выволочку от милейшего лорда Адальберта и приползший
утешиться в объятьях профессиональных гурий 'Померанца'. Несс
излишне полагается на свои доверительные отношения с клиентами.
- Что, и действительно обесчестили всех дам? - заинтересовалась
Флоранс. - Прямо 13-й подвиг Геракла.
- Нет, негодяи попутно развлеклись с одной из горничных. Еще одну
молодую особу связали и избили, но развлечься то ли не успели, то ли
предпочли горничную. Убито двое стражников и один злоумышленник.
Пропал милейший Эмруозас. Лорд Адальберт действительно безутешен.
- Что ж, рассмотрим происшествие в свете нашего дела, - Катрин играла
замысловатым ножичком для бумаги. - Этот Эмруозас - маг? Или
прорицатель? Или астролог? Или шарлатан с сексуальным уклоном?
- Сомневаюсь, что мы можем четко разделить эти редкие профессии, -
заметила Несс.
- Он мог пригнать на север эскадру дохлых крылатых приматов?
- Едва ли. Но он неглупый молодой человек и неординарный любовник.
- Бисексуал? Эка невидаль. Если с дохлыми обезьянками работать не
способен, - пошёл на фиг.
- Этажи твоих логических построений возведены на весьма рыхлой
почве, - заметила Флоранс. - Положи, пожалуйста, нож. У Несс есть некие
мысли.
Знойная красавица-хозяйка кивнула:
- Пока лишь одна мысль. Всё это провернули отчаянные проходимцы.
Пока совершенно не ясна их цель. Но то, что они не взяли
многочисленные украшения астролога и его кошелёк, настораживает.
Довольно безумное преступление. Весьма подозрительна эта череда
необъяснимых сумасшествий.
- Угу, а раз наш потусторонний король тоже был неадекватен, то... -
Катрин покачала головой. - Мы не можем притягивать к делу все подряд
безумные происшествия.
Подруги молча смотрели на Катрин.
- Считаете, можем? - хозяйка Медвежьей долины поправила свои
светлые волосы, ныне безупречно ровно подстриженные чуть ниже плеч. -
Ладно, я не настаиваю. Давайте покрутим это похищение. Всё равно
ничего интереснее пока не всплыло.
***
Целый день бессмысленных прогулок и болтовни, а результаты самые
незначительные. В растревоженную Цитадель соваться не было смысла, а
обход дорогих лавок, престижных таверн и посещение нескольких
страховых агентств, специализирующихся по обслуживанию
аристократической верхушки Глора, порадовал изрядной долей новых
слухов. Ну, ещё неплохой отрез шёлка купили. Вела дознание Фло, -
поболтать с глорскими дамами у неё получалось куда естественнее.
Катрин играла 'вторым номером', - когда отвлекающий вопрос, когда
наводящий. Фло подбадривала подругу мыслью, что новые знакомства и
связи пригодятся в будущем. Справедливо, конечно, но всякие
великосветские ниточки можно дёргать и через Несс. Катрин
почувствовала себя полезной лишь при посещении оружейной лавки у
Старого рынка, - там торговали штучным товаром и сохранилось хорошее
знакомство с прежних времён.
Ноги слегка ныли, - Катрин задрала их на крышку стола. Тут же вошла
Фло, и пришлось оправдываться:
- Не хамства ради, а в целях расслабления икроножной мускулатуры.
- Сиди, расслабляйся, - Флоранс обняла сзади, поцеловала в ухо. -
Перекусим, потом будет готова ванна. Потом посидим с Несс и выпьем по
стаканчику.
- Просто посидим? - хмуро уточнила Катрин.
От 'посиделок' этот месяц воздерживались. Несс проявила неожиданную
сдержанность. Никаких искушений. Просто поразительно для
сластолюбивой хозяйки 'Померанца'.
- Кэт, мы сейчас не на поле боя, - тихо сказала Флоранс. - Нет смысла
бежать, рубить кого попало и питаться сухарями. Считаешь, мы где-то
недоработали?
- В общем-то, нет. Понятия не имею, что ещё можно предпринять.
- Будем думать. Нужна ясная голова, нужны свежие мысли. Незачем себя
изводить. Какие грехи ты хочешь искупить воздержанием? Тем более,
спортивную форму ты не поддерживаешь по объективным причинам.
Катрин фыркнула. Это называется 'зайти со стороны солнца'.
Действительно, обходиться без утренних пробежек было трудновато.
Многолетняя привычка - минимум пять километров до завтрака. Но
нарезать круги вокруг 'Померанца' глупо. Явная дискредитация
гламурного гнезда разврата. Отжимания и краткое 'избиение тени' не
слишком помогают. Организм привык к большему.
- Тебе необходимо расслабиться, - сказала Флоранс.
- Может быть. Но едва ли выйдет. Меня, знаешь ли, страшно угнетает
предстоящая встреча с Дашкой и её семейством. Что мы им скажем? Да и
просто мальчика жалко. Жизнерадостный такой карапуз был.
- Мы работаем, - мягко напомнила Фло. - Время ещё есть и нужно его
потратить с толком.
- О, групповая медитация?
- Не язви, - Флоранс улыбнулась. - Мы целый день лицемерили.
Втянулась? Мальчика в оружейной лавке ты заметила?
- Заметила. Привлекательный.
- Значит, сексуальная искра в суровом теле воительницы не окончательно
угасла?
- Слушай, мы вроде и так не слишком-то постимся, - неуверенно
заметила Катрин.
- Ещё чего не хватало! - Флоранс легко села на колени подруге. - Но мы
же невозможно распутные извращенки. Нужно соответствовать имиджу.
Это точно. Катрин, жмурясь, обнимала подругу. Ладонь, сама собой,
скользила по стройной спине.
< >
------------------
- Убью! - прошептала Фло, не раскрывая глаз.
В дверь опять поскреблись.
Катрин, привычно стоя сбоку от входа, шепотом поинтересовалась у
филёнки:
- Ну и какого?
- Покорнейше прошу извинить, леди. Вас спрашивают.
- Меня?
- Да, леди. Вас или леди Несс. Поскольку хозяйка спит, осмелился вас
побеспокоить.
- Да кто там припёрся?
- Мальчик и девочка, леди. Весьма настойчивы. Я на всякий случай
провёл их в сад, - в голосе ночного управляющего слышалась мольба, - он
явно не был уверен, что поступил правильно.
- С ума сойти, - Катрин глянула в узкое окно, - ещё была ночь, небо
между ветвями слив и барбариса только-только начало сереть. - Ладно.
Заинтриговал. Сейчас иду.
- Я с тобой, - Флоранс села, сонно глядя на знаменитый кукри в руках
подруги.
- Пойдём. Если я вздумаю вышибить дух из шутника, удержишь, -
Катрин начала искать в груде одежды что-нибудь попроще.
В беседке, увитой плющом, на изящной софе сидели двое. Флоранс
ахнула, - фигурка покрупнее оказалась Бомом, младшим, сводным братом
Ква. Другая - Кэтти, дочерью Блоод.
- У меня галлюцинации? - ошеломлённо поинтересовалась Катрин. - Что
вы здесь делаете? В 'Двух лапах' что-то стряслось? С мамой?
- С мамочкой всё в порядке, - заверила девочка. - Ей просто нужно
немного отдохнуть, так Док сказал. Но у нас появились новости о Са-Са.
Мамочка сказала, что я обязательно справлюсь. Мне переходить не
сложно, и...
- Подожди. Насчет 'переходить не сложно' я с твоей мамой потом
поговорю. Бом, ты зачем её ночью по улицам вёл? До утра потерпеть не
могли?
- Кэтти сказала, что срочно, - пробормотал мальчишка. - А дома ни Син,
ни Ква...
- Бом настоящий воин. Не наказывайте его, пожалуйста, - как-то очень
по-домашнему попросила Кэтти. - С нами ничего не могло случиться.
Катрин смотрела в до неприличия хорошенькое личико десятилетней
девочки. Чёрт знает, для кого ночные улицы опаснее - для мальчишки-
подростка или для дочурки суккуба?
- Всё равно, нужно было подождать до утра, - твёрдо сказала Флоранс,
которую посетила схожая мысль.
- Утром мы отплываем дальше по реке, - объяснила Кэтти. - Не нужно,
чтобы все знали, что я пропадала.
- О, боги! Одно к одному. Ладно, что за новости?
Кэтти 'перешла' обратно прямо из сада.
- Хм, уверенности у малышки побольше, чем у нас с Бло вместе взятых, -
задумчиво сказала Катрин.
- Ужасно. Я с Блоод здорово поругаюсь, - сердито сказала Флоранс. - Это
уже ни в какие ворота.
- У нас есть некоторые различия в э... конституции и мировоззрении, -
заметила Катрин.
- Большие различия, - неожиданно прошептал Бом. - Я первый раз
околдованный. Прямо как деревянный.
- Ничего, - Катрин обняла его за плечи, - это проходящее ощущение.
Пойдём, выпьем чего-нибудь протрезвляющего, например, сока. Домой
мы тебя проводим.
16-й день месяца Кукушки.
Глор. Медный квартал. Ква.
...- Кто приходил? Или забыл, дрищ тугой?
Кончик ножа в третий раз проколол подбородок, но хозяин дома молчал.
Крепкий тип, хлебнул лиха за Океаном, будет держаться.
Ква глянул на Утбурда - тот отрицательно качнул головой. Нет, не скажет
ничего хозяин. Если сразу смог язык придержать, то уж дотерпит. Главное,
и правильного вопроса ему не задашь. Ну, навещал старого моряка
знакомый, так даже день точно не подсказали.
Ква сунул хозяина рожей в осколки кувшина:
- Поразмысли. Заглянем на днях. Скажешь, куда ты денешься.
Утбурд уже скользнул в дверь, в проходе перепрыгнул через лежащего
парня, - зять хозяина. Этот вообще случайно подвернулся, - хозяин должен
был в одиночестве дома быть. Шляются туда-сюда, вместо того чтобы у
себя в Цитадели служить. Сам, короче, виноват.
Переулок был пуст. Теперь подальше отсюда. Сзади, в домике среди
зелени, тишина. Не орут, - надо думать, хозяин родственничка в себя
приводит. Отойдёт зятёк, - парень крепкий, пару дней башка поболит, и
всё.
- Пустышка, - заметил Утбурд, резво перебирая своими короткими
ногами.
- Не совсем. Ждал он. Не нас, а вопросов подобных. Изумление липовое.
- Мне тоже так показалось. Но не уверен, - Утбурд оглянулся. - Может,
парней приставить? Проследят.
- Не лох же он. Заметит, да и выждет время. Кроме того, у него и иные
дела могут быть, с нашим не пересекающиеся.
- Да, тут у многих рыльце в пушку, - согласился коротышка. - Это надо
же, из-за какого-то мальчишки мы такую ливерную стрёмь развели.
- Важный мальчишка, - угрюмо заметил Ква.
Вообще-то Утбурд был напарником дельным. Прошлое у коротконогого
парня было темноватое, да у кого оно прозрачное? Родом Утбурд был с
Жёлтого берега, из города Каннута, которого теперь уж нет - сожгли.
Вместе с Костяком Утбурд работал. Потом перебрались на север. Костяк
после женитьбы на Аше завязал. Утбурд тоже от опасных делишек
отошёл, скопил деньжат на крошечную лавочку, но связи с 'деловыми'
благоразумно обрывать не стал, барыжничал, но в меру. Оказывал и
некоторые услуги Син, когда возникали щекотливые проблемы с
возчиками или грузчиками. В общем, приличный человек. Костяка с Ашей
не забывает, письма регулярно передаёт, - Аша от таких каракулей чуть не
плачет, но тут уж такое дело, - человек как может, так и карябает. Сам
грамоту постиг, что не может не вызывать уважения. Забавно, но Мину
пишет отдельно, что и понятно, - с виду прямо родные братья.
Вот, собаку тебе на хвост, как любит говаривать Рыжая, - домой хочется.
Надоело бегать по Глору. Ладно, не будем о грустном.
- Ну, и что мы имеем?
- Да почти ничего, - откликнулся Утбурд. - Кто-то работает. Знать мы его
не знаем, ну так что? Кто-то новенький мог появиться. Насчёт сдутого
хабара с кораблей, - всплывает кое-что, это точно. Но ниточка тоненькая.
Только про тот меч точно знаем. Могли и с утопленника снять.
- Могли, - согласился Ква. - Демон с ним, с галчным хабаром. Людей
многовато сгинуло. Купцы солидные, я бы таких на серебро по весу один
к одному менял. Похоже, не пираты, что-то иное.
- Нет, берёт корабли кто-то, - уверенно возразил Утбурд. - Товар
мелькает. Это мы насчёт клинка точно дорылись, но есть и другое. Но
стоит ли сюда копать? Это точно не Эшенба. Про него ни словечка никто
не скозлил. Только байки пустые.
- А кому козлить да палить? - пробурчал Ква. - Некому. Пропадают
корабли. Ни единого спасшегося. Странно.
- Ну, мало ли странностей в мире?
- Встречаются. Например, нашествие дохлых обезьян. Они, знаешь ли,
весьма странные твари. Я их на юге ни разу не видел, а тут у нас в
Медвежьей. Да ещё мальчишку утащили.
- Я тоже не видел этих поганых макаксов-маракукутов. Случай
странный, что и говорить. Но то, что Эшенба мёртвый, но живой, ещё
страннее. Всё думаю, как такое может быть?
- Понятия не имею. Но те свидетельства из надёжных источников.
Слушай, пойдём пива выпьем. Целый день шныряем.
С пивом день казался гораздо приветливее.
- Нет следов Эшенбы, - задумчиво сказал Ква, очищая орешек. - В Глоре
нет, в Конгере не слыхали, в Краснохолмье уже забыли. Между прочим,
странно. Уйма народа видела, как он геройски пошёл ко дну. А дальше?
- Дальше ожил, - предположил Утбурд, во всю хрустя орехами.
Ква посмотрел на него с завистью, - вот зубы, так зубы. Ростом не
удался, плечи широкие, но перекошенные. Рожа - ежели макаксу оторвать
крылья, но приставить бакенбарды Дока, - самое то получится. Но пасть...
Чудо, а не пасть.
- Что такое? - Утбурд на всякий случай оглянулся.
- Нет, я просто удивляюсь. Король утонул, но никто даже не заикается о
его могиле. У него же были преданные бойцы? Я их, головорезов, помню.
- Бойцы его там же. Их чернопёрки с крабами давно съели.
- Не скажи. В таком деле чернопёркам доверять нельзя. Давай
странности подсчитаем. Где король? Куда обезьяны делись?
- Ква, ты же не дитя. Бухт не счесть, сам знаешь. Посёлки мёртвые:
Энсель, Мохнатое, Большой Клин, Куриц. Мало ли? Если нужно
спрятаться...
- Спрятаться, это конечно. Но Эшенба вечно прятаться не будет. Я его по
Флоту помню. Безумец он. И не думаю, что он после смерти поспокойнее
стал.
- Тебе виднее. Я не из героев Глора. На Флоте не был, - с некоторой
печалью заметил Утбурд.
- Ты из героев Каннута, только об этом мало кто знает, - пробормотал
Ква. - Ладно, возвращаемся к странностям. Что ещё?
- Пропажа кораблей. Цены на рыбу. .
- Цены - это не странность. Это спекуляция.
- Ладно. Тогда - 'деловые', которых никто из наших не знает. Пропажа
колдуна из Цитадели...
- Вот здесь можно понюхать. Насчёт красотки слух верный?
- Я сам перепроверил. Чужая. В городе с полгода. Живёт. . Ну, сам
знаешь, каким местом молодой да одинокой девке жить.
- Хм, ловкая. Полгода и уже в Цитадели постели греет.
- Уже не греет. Вышвырнули. Лорд Адальберт чуть её в тюрьму не сунул.
- Что, и стража про неё сообразила?
- Нет. Ребята мои случайно догадались. Её с Бычком с верфи когда-то
видели, а он с тем пропавшим стражником дела вёл...
- Надо бы поболтать с девкой. Только не верится, что у неё 'крыши' нет.
Утбурд поскреб растительность на голове:
- Да, девица редкой интересности.
***
------------
***
Хвалёная красавица на Ква впечатления не произвела. Миловидная,
молоденькая, а так - ничего особенного. Возможно, её портили белые,
жёстко завитые шлюховатые волосы и распухшая бровь. Да ещё сам Ква
добавил, случайно разбив деве нос. Сказано было - сидеть, так сиди. За
стилет-дешёвку она хвататься будет. Упрямая.
- Скажи, кто колдуна заказал, и всё. Мы страже тебя отдавать не будем.
- Не знаю никакого колдуна, - гнусаво огрызнулась девка, запрокидывая
голову.
Утбурд, добрая душа, сунул шлюшке носовой платок.
- Так, давай сначала, - сказал Ква, озирая стены комнатки. - Только без
визга. Хозяйка проснётся, и отсюда тебя выкинет. И так покои не
слишком-то благородные...
- Я визжать не умею, - пробубнила девка, - кровь, яркая даже в тусклом
свете свечи, капала на полукружья молодых белых грудей. Утбурд
смотрел на эти пятнышки с какой-то тоской - прямо натуральный
кровосос.
Ква украдкой пнул товарища ногой и сказал девчонке:
- Визжать ты, конечно, можешь. Я такие голоса звонкие знаю. Но толку
не будет. Я тебе дело объясняю, а ты вникнуть не хочешь. Ты, вообще,
откуда родом?
- Какая тебе разница? Пытай, я всё равно ничего не скажу. Не знаю. Я
вообще никаких колдунов сроду не видела.
- Плохо. У тебя со зрением что-то. В одной постели были. Щупала,
сосала, но не видела?
- Это тебе, чтоб сосать, присматриваться нужно, - огрызнулась девка.
Ква тряхнул рукой, из рукава выскользнул узкий кинжал:
- Вот что, красавица, недосуг мне болтать. Я человек семейный, я шлюх
вообще не уважаю. Сейчас обрежу тебе нос, потом щёки, потом глаза
выколю. От клиентов отбою не будет, - столько дырок на выбор.
- Чтоб тебя вечно прибой по камням яйцами таскал, - с ненавистью
пробормотала девчонка. - Режь. Я всё равно без глаз и щёк разом сдохну.
Поигрывая кинжалом, Ква дружелюбно возразил:
- Почему сдохнешь? Живут люди без глаз и щёк. Колдуны сейчас что
угодно сделать могут. Вот я мага Эмруозаса из благодарности выручить
хочу. Великий волшебник. Я без глаз, без ушей остался, а он помог.
Великодушный человек.
Девчонка презрительно фыркнула:
- Маг-то? Великий. Шлюха подешевле меня. Сам до девок падок, а
задницу старикашке Адальберту подставляет.
- Речи у тебя глупые, опасные и невоспитанные, - укоризненно сказал
Ква. - Задница - дело тёмное и ночное. Кому хочет, тому и подставляет. А
маг он чудодейственный. Я без глаз и ушей уж как мучился. Люди
шарахались. Хочешь глянуть?
Лорд-шпион воткнул кинжал в крышку стола, поднёс руку к лицу,
скорчил рожу и с протяжным стоном вынул стеклянный глаз. Получилось
весьма выразительно. Девка с ужасом открыла рот. Утбурд и тот
отшатнулся.
- Вот так и ты будешь, - придушенно сказал Ква. - Сейчас второй выну. .
- Не надо, - пролепетала девушка, глядя на жуткую дыру глазной
впадины.
- И уши...
- Не надо! - слёзы хлынули ручьём, девчонка попыталась выскочить из-за
стола.
Ква успел ухватить за руки и, приблизив ужасное лицо так, чтобы были
видны следы старых шрамов, зловеще потребовал:
- Где он? Где мой благодетель?
Девчонка придушенно пискнула:
- Увели. Трое. Должны были четверо. Ой, ой!
- Куда? Кто такие?
- Ой, пустите! Приезжие. Не глорские. Сразу из города ушли, - она
рискнула взглянуть в лицо Ква и взвыла.
Утбурд зажал девчонке рот. Она трепыхалась, слёзы так и брызгали.
Ква вздохнул и потянулся за стоящим у низкой кровати кувшином с
водой.
Успокоить девчонку удалось, только вернув стеклянное око на место.
- Запасной глаз. Не всё видит, зато спит меньше.
- Мне... такой... не над-до... - девица неудержимо икала.
- Да не буду я тебе ничего вырезать. Ты и так на хитку похожа.
- На хи... хи... хитку? - девчонка зажимала лицо мокрым от крови и слёз
платком.
Ква разозлился:
- Тьфу, тебе, шлюхе многоопытной, сколько лет-то? Откуда вас в Глор
несёт только?
-С Ре... с Редро я.
Королевский шпион растерянно почесал щеку:
- Врёшь. Там черноволосые.
- Кра... крашеная.
- Всё равно врёшь. Татуировка на пузе есть?
- Почему на пу. . Я не королевского рода. Просто бл... благородного. На
спине.
Проверять Ква не стал. И так порода видна. Упрямая и визгливая.
- И что же у вас там, на Редро, приключилось, что ныне благородные
особы на чужбине ноги раздвигают?
- Вым... вымерли. Мор был.
Всхлипывала она долго. Утбурд придерживал за плечи, отпаивал
попахивающей каналом водичкой.
- Да, вот она жизнь, - пробормотал Ква. - В смысле, смерть. Бойцы у вас
на Редро были, - упаси боги. Довелось как-то подраться. Злющие бойцы
были, что правда, то правда.
Девчонка, которую как выяснилось, звали Уоли, закивала.
- Ладно, значит, не знаешь, кто колдуна уволок?
- С Флота они. Плавали много, - девушка шумно сморкнулась. - Верёвку
вязали узлом хитрым, 'тунцовым хвостом' зовётся. И сразу из города
ушли, я так поняла. Они не местные, иначе колдуна в лицо знали бы. Его
многие знали. Ох, удавят меня теперь.
- Может, и не удавят. Денежки у тебя есть, мы отбирать не будем. Утром
садись на первый корабль, да плыви куда глаза глядят.
- Куда?
-Тебе виднее. Только не позорила бы ты Редро. Там умели и любили
кровь пускать, а не задом служить, - Ква поднялся. - Пойдём, друг, что ли?
- Так я это... платок подсушу, - смущённо пробормотал Утбурд.
Ква кивнул и вышел. Ну, пусть утешает, утешитель бесплатный. Значит,
ловцы колдуна не местными были? Хотя это ещё перепроверить нужно.
***
Следующий день Ква провёл в порту. Утбурд прислал записку, что занят
в лавке и придёт к вечеру. Спит, небось. Наутешался вдоволь. Впрочем, в
порту у Ква имелись свои знакомые и знакомые знакомых. Удалось узнать
много чего полезного, но не относящегося к делу. Колдуна, похоже,
вытащили из города не морем. Большая часть ветеранов Флота в порту
друг друга знала, новых бы отметили. На верфи тоже никакие случайные
люди не появлялись, и никто не пропадал. Ква поболтал про корабли, - на
верфи сейчас ремонтировали два когга и дромон, - знаменитый 'Клинок
Севера'. Интересно, кому сейчас понадобился боевой корабль? Оказалось,
какой-то конгерский купец ремонт оплачивает. Какого демона конгерцам
'Клинок Севера' понадобился? Отделиться от Глора задумали?
Утбурд так и не объявился, и Ква отправился домой. В Сливовом тупике
было хорошо, - тихо, спокойно, прямо хоть не ходи отсюда никуда. Син
ещё не вернулась из конторы. Сидели со сводным братом, - мальчишка
подрос, поумнел, - говорили о делах морских, океанских. Зимой пришло
письмо от старшего брата, - тот служил в новом форте у устья реки Она.
Женился, уже сын есть. Да, идёт время. Ква смотрел на племянника, - тот
играл старым деревянным конём, - пытался отгрызть ухо. Ква смутно
помнил, как сам жевал заманчивую деревяшку. Внуки с конём точно
справятся. Эх, скорей бы Рыжая с малышней приезжала.
Пришла Син, обругала служанку и мужчин, что не удосужились на
ребёнке штанишки поменять. Суровая тётенька.
Сидели за столом, не торопясь ужинали. Ква глянул на племянника,
сидящего на коленях Син:
- Слушай, а у него что-то от Ныра есть?
- Есть, - сердито сказала Син. - Мелкий, юркий и вечно в воду бежит. Раз
шесть уже из канала вылавливали.
- Вообще-то, я про перепонки.
- Ещё чего не хватало! Ты ешь, а не глупости говори.
- Глупости не буду, - пообещал Ква, улыбаясь. - Ты знаешь, что на верфи
'Клинок Севера' ремонтируют? А кто заказчик, знаешь?
Ква назвал имя, и Син удивилась:
- Он? Да у него единственный склад в Конгере. Мой агент пытался
договор на поставку масла им предложить. Отказались. Дорого, говорят.
- Может этот тип подрядчик?
- Скорее уж, посредник.
Ещё одна странность. Будущая война Глора с Новым Конгером? Кому
оно нужно? Такую войну разве что король Рутр одобрит, да и то вряд ли.
Землям Ворона на юге покой нужен, а не свара. Победит кто-то, усилится,
начнет по сторонам поглядывать, приключений искать...
--------------
Спать почему-то не хотелось. С канала тянул ветерок, шумели ветви
сада, - как в детстве. Ква постоял у окна, потом, неожиданно для себя,
зацепился рукой за знакомый выступ и, как был босиком, скользнул в
полутьму. Шорохи сада, шелест тростника. Всё как раньше. Тогда ещё
мама была жива...
Когда из-за угла вынырнула тень, королевский шпион ещё не вернулся из
прошлого. Хорошо, что тело здесь оставалась, - машинально отбил чужую
руку с оружием. Свой кинжал выхватывать было некогда, - Ква ударил
левой, целя в горло. Не очень удачно, - пришелец был выше ростом. Но он
тоже не ожидал встречи, - отшатнулся. Ква отпрыгнул сам и оказался
схвачен сзади. Крепкая рука обхватила за горло, стараясь удержать. Ква,
уже предчувствуя, как сталь входит в печень, изо всей силы дёрнулся
назад, прижимаясь к врагу. Правый бок действительно обожгло болью, но
нож задел лишь вскользь. Ква перехватил кисть, изо всей силы ударил о
колено. Нож негромко звякнул о землю, ночной гость охнул больше от
удивления, чем от боли. Вдоль стены качнулась тень первого визитера.
Ква упал на колено, продолжая удерживать уже пустую руку врага, - тот
частично заслонил от своего напарника.
Внутри дома что-то удивлённо сказал Бом.
- Запрись! - рявкнул Ква, подхватывая гостя под колено. Спина
захрустела от тяжести, но королевский шпион поднял здоровенного
мужчину и кинул на ноги соучастника. Вышло не очень-то полезно, зато
противников заметно смутила странность невиданных приёмов. Ну, это
пусть Катрин претензии выставляют, - она показывала баловство с
пустыми руками.
Ква наконец выхватил из поясных ножен кинжал. Успокоился, но тут же
в голову ударила ярость, - в доме дрались. Завизжала Син. Ква метнулся
вперёд, - кинжал коротко и глубоко ужалил в спину одного из
незнакомцев. Этот не опасен. Второй пятился в тени сада, выставив два
ножа. Ква, тоже с двумя клинками, - когда поднял выбитый нож, и сам не
понял, угрожающе зарычал. Тень пришельца метнулась за деревья. Ква
нырнул под ветви старого абрикосового дерева, - силуэт врага впереди
чётко выделился в просвете дорожки. Ква метнул кинжал и, чувствуя, что
попал, развернулся. В дом!
Орали у кладовой, что у кухни. Громыхали горшки, визжали на два
голоса Син и служанка. Завопил ребёнок. Ква пролетел мимо дверей. На
полу слабо шевелился чужой человек, - опираясь локтями, пытался
ползти. Шеун на полу, брызги на стене, светильник перекосило на
оборванной цепочке. С грохотом разлетелся горшок. Кухня. Прямо на Ква
пятился долговязый мужчина, - отступал под напором превосходящих сил.
На злоумышленника прыгал Бом, размахивая длинным молотком,
которым вечно чинили старенькие мостки у канала. Рядом с братом
визжала и размахивала тесаком Син. Из-за их спин швырялась посудой
служанка. Самый мелкий участник боевых действий забился под стол и
поддерживал атаку отчаянным рёвом.
- Клинок брось! - приказал Ква, ощутимо вдавливая остриё ножа в спину
гостю. Тощий замер, его пальцы, сжимающие тонкое воровское 'перо',
начали разжиматься. В этот миг Бом двинул незваного гостя по лбу
молотком, а Син рубанула широким тесаком по горлу. Ох, словно всю
жизнь в паре дрались. Тощий начал валиться назад, прямо на нож Ква.
Королевский шпион поспешно отдернул руку с оружием и хотел было
выразить удивление боевой резвостью родственничков, но тут прилетела
тяжёлая глиняная кружка и так врезала по уху, что Ква сам чуть не рухнул
на пол.
-Здорово бьётесь, - качаясь и пересиливая звон в голове, выдавил Ква. -
Особенно ты, - он ткнул пальцем в служанку. Та в ужасе зажала себе рот.
- Мы тебя не видели, - агрессивно пояснила Син, помахивая матросским
тесаком.
- Я маленький, - согласился Ква, не без труда наклоняясь к лежащему
телу. Кажется, готов, - и череп проломлен, и горло разрублено.
Готовы оказались все четверо, только тот, что в коридоре, еще немного
помучился, - лицо у него оказалось всмятку, вместо переносицы вмятина.
Этот испустил дух, едва Ква попытался добиться хоть какого-то ответа
или знака, - кто такой гость и откуда?
Весьма неудачно. Хоть бы одного разговорчивого оставили.
- У тебя ухо в крови, - сказала Син, всхлипывая.
- Ерунда, - сказал Ква.
Звон из головы пропал, в основном потому, что сестра взяла сына на
руки и малый перестал завывать, как банши-недоросток.
- Дай тряпку какую-нибудь почище. Что-то лихо вы воюете. Кто
дяденьку в коридоре рожи лишил?
- Я, - растерянно сказал Бом. - Мне Син говорит: убери инструмент, или
утром я опять споткнусь. Я взял, несу, а тут этот, откуда не возьмись. Я
думал, к тебе, спрашиваю, а он так с улыбочкой нож тянет. . Я и стукнул.
Раза три, кажется...
- Насчет инструмента я правильно сказала. Бросаешь, а потом вот что
выходит, - прохлюпала Син, норовя замотать голову Ква.
- Да не здесь, сестричка, - королевский шпион задрал промокшую
рубаху.
Син, увидев порез, зарыдала.
-Тихо, тихо. Давай, накладывай, - пробормотал Ква. - Здесь только шкуру
прорезало... Чтоб жирок не скапливался.
Вот, - одари их боги немотой, - опять все завывают: сестрица, малый на
руках у служанки, сама служанка. Бом молчит, но дёргается.
- Джин есть? - строго поинтересовался Ква. - Себе налей, братцу и
этому. . метательному орудию. Малому - чего-то полегче плесни. Бом,
глотни каплю успокаивающего и уборкой займись. Если валить можешь,
значит, и таскать. В сад их пока. Потом запрётесь надёжно. Я скоро
вернусь...
- Куда ты сам полезешь? - заскулила Син. - Катрин скажи, она...
***
Ква бежал по тёмной улице. Если к Катрин в 'Померанец' - крюк
большой. Сейчас мгновения по счёту идут. Кто навёл? Кыдра крашеная,
скорее всего. Пожалел, дурень. Она не Ратка. По другую сторону работает,
шлюшка дешёвая. Как выследили? Впрочем, одноглазого только слепой не
вычислит. Только бы не исчезла островитянка хитроумная. Но одному
соваться неразумно. Там тоже ждать могут. Придётся Утбурда взять. Ему
бы, сладострастцу укороченному, рожу разбить. Ладно, с этим успеем,
пока дело. Хорошо, лавка его недалеко.
Ква с разбегу грохнул в дверь ногой:
- Хозяин! Отпусти, горит всё! Живей отмыкай!
Утбурд открыл на удивление быстро, видно, не спал:
- Ты чего? Дверь снесёшь.
Ква пихнул его вовнутрь:
- Моих сейчас чуть не вырезали. Навела твоя фоска. Пошли, за жабры
возьмём, блоху белобрысую. Я из неё потроха-то вытрясу.
- Постой, зачем её трясти? Никого она не наводила. Я ручаюсь.
Ква прижал товарища к заваленному товаром прилавку:
- Ручаешься? Ты что, её сутки напролет барабанил?
- Да не барабанил я её! - с каким-то отчаяньем прошипел Утбурд.
За занавеской, отделяющей тесную лавку от крошечной жилой комнаты,
послышался шорох. Ква выхватил кинжал. Короткие пальцы Утбурда
предостерегающе ухватили за плечо...
В дешёвеньком платье и косынке, туго схватывающей волосы,
островитянку было не узнать.
- Не барабанил меня никто, - хмуро сказала девица. - Разговаривали мы.
За щеками пришел, что ли?
- Нет, подожду, пока откормишься, - пробурчал Ква, убирая оружие. -
Вообще-то, извиняюсь. Значит, не ты? Хорошо, а то я уж расстроиться
вздумал. Меня тут здорово по башке двинули, соображаю туго.
- Так что стряслось-то? - пробурчал Утбурд. - Домой к вам залезли, да?
***
Ква поправил пересаженный вьюнок:
- Ничего, это временно.
Син горестно покачала головой.
Двоих из ночных налетчиков, тех, что на вид казались
попредставительнее, закопали в конце сада. Вторую парочку, попроще,
уже унесла мутная вода канала.
- Ты, Син, не волнуйся. Ратка появится, побеседует, и спровадим гостей.
А рыхлая земля саду только на пользу, - Катрин, с подоткнутым подолом
богатого платья, опирающаяся на лопату, выглядела странно.
- Нам-то что сейчас делать? - жалобно поинтересовалась Син.
- Ребёнка собирай и временно в контору переселяйся, - сказал Ква. - Там
и сторожа, и вообще спокойнее будет.
- Можно и в 'Померанец'. Не хотите? - спросила Катрин.
Син отчаянно замотала головой.
Она ушла собираться, а Катрин, очищая лопату, сказала:
- В каждой неприятности имеется и свой позитивный момент.
Установлен контакт с противником. Есть за что ухватиться. Возможно,
след ложный, но хоть что-то. Ну, разрабатываем пенсионера Флота? С
девкой тоже стоит поговорить серьёзно.
- Кэт, она родственница, - пробормотал Ква.
- Наш карлик криминальный успел оформить отношения? - удивилась
Катрин.
- Нет. Она твоя родственница. Дальняя. В смысле, родственница Ратки,
следовательно, и наша общая.
- Ну, это очень отдалённое родство, - неуверенно сказала Катрин. - Да я и
не предлагаю ей пальцы ломать. Просто поговорим серьёзно.
- Не поможет. Ещё упрямее Белки.
- Ну, это уже из области фантастики. Чёрт знает что. 'Квадро' непонятно
где. Блоод давно не появляется. Теряем координацию. И время теряем.
Эту. . родственницу нам без жёстких мер никак не разговорить?
- Разговорим. По-моему, Утбурду она и так всё, что знает, скажет. Он,
кажется, того. Влюбился.
Катрин хмыкнула:
- Вот он, истинный героизм. Раз нужно, на всё человек готов пойти.
Ладно, работаем. Где всё-таки 'Квадро'? Имеется у нас в семье
некромантка или нет? Этак мы ваш сад не только взрыхлим, но и
основательно удобрим...
-----------
18-й день месяца Кукушки.
У побережья в 35 милях восточнее Глора. Рата.
Сиге, относящийся к несвежему мясу со свойственной тюленям
брезгливостью, придерживал нежданный улов концом ласта. Остальная
команда 'Квадро' морщилась, но рассматривала труп. Требовалось как-то
отцепить ловушку для креветок, - сетка была новая, уловистая. Даже
чересчур, как теперь оказалось.
Голос мертвеца Рата старалась не слушать. Начнешь открываться,
человека почувствуешь, расстроишься. А так кусок распухшей плоти.
Дней пятнадцать плавает. Лицо обглодано, ноги вообще кто-то начисто
откусил.
- Визуальное патологоанатомическое посмотрение вызывает удивление, -
заявила Лот-Та. - Его откусывал стурворм или акула, но горло чисто
перерезано?
- Не обязательно, - заметил Жо. - Возможно, потом за что-то зацепился.
Посмертно.
Из белесой бахромы под подбородком того, что некогда было человеком,
вынырнула крошечная чернопёрка. Увидела селка и испуганно юркнула
обратно.
- С ловушкой-то чего? - держа на руках ребёнка, с кокпита
поинтересовался Ныр, мертвецов откровенно не любивший.
- Фал обрежем и заберём, - сказал Жо. - Да убери ты ребёнка. Не для
маленьких зрелище.
- Всё равно привыкнет, - пробормотала Рата.
Мертвец неслышно жаловался, просил. Долетали и ещё какие-то
обрывки иных неупокоенных мыслей и голосов. Дурное место.
- Белка, если смерть насильственная, может, узнаешь? - сказал Жо. - В
некотором смысле наш долг, как моряков...
Рате хотелось послать любимого. Туда, куда Катрин в сердцах посылает.
Работать абсолютно не хотелось. Но Жо, дурень такой, кроме того, что
муж, ещё и командир. И ему самому с мертвецом возиться совершенно не
хочется. Долг. . тьфу, чтоб ему, этому долгу.
-Делом займитесь, что ли. Не спектакль...
Все принялись за немедленно появившиеся неотложные дела.
Присутствовать при некромантии ни у кого не было особого желания.
Даже Витамин взмыл с мачты и полетел к берегу. Рата вздохнула и
подпустила безногого.
...Несправедливо... в Глоре ждали... девушка... пушистые волосы... за
что... не честно... стурворм... зарезали всех...как баранов.
- Кто зарезал? - не поняла Рата. - Змеи?
...Змей жрал... обжирался... они хуже... на колени... по горлу. . хуже
дарков... чудовища...король-чудовище...
- Какой ещё король? - изумилась некромантка.
В этот момент Рату отвлекли, - на мачту бухнулся внезапно вернувшийся
Витамин, истерично захлопал крыльями. Вот работай в такой
обстановке...
- Внимание! - заорал Жо, глянувший на монитор радара. - Стурворм или
крупная акула!
Отпихнув мысли мертвеца, Рата выхватила нож и отсекла фал. На трап
слетела Лот-Та, вместе подхватили под ласты увесистого и скользкого
Сиге. Селк ударил хвостом, окатил всех брызгами и оказался на кормовой
площадке. 'Квадро' уже набирал ход. Девушки помогли перевалиться
ластоногому шкиперу в кокпит, и Лот-Та бросилась помогать Ныру
расчехлять стоящий на турели эвфитон. На полпути к ящику с карро Рата
успела увидеть змея, - тянул из воды длинную шею. На редкость
уродливый гад...
Заныли снасти, ветер наполнил парус. Палуба под ногами едва ощутимо
дрожала, - Жо включил двигатели. Ничего, уйдём, не в первый раз.
Глава седьмая
Король пребывал в ярости, - странное суденышко ускользнуло, словно
'Сопляк' стоял на месте. Наш Двинутый тоже вернулся ни с чем: змей был
обижен и голоден. Еще хуже стало, когда кто-то из гребцов безмозгло
сболтнул, что похожую парусную каракатицу видели в порту Глора в тот
дурной день, когда мы отдали Цитадель.
Колдун хрипел, болтая носами старых башмаков, - король держал его за
шиворот:
-Ты, помет желтохвоста, ты почему не удержал их? Не мог сбить уродцу
ветер или ослепить их рулевого? Кто клялся в своей власти над облаками
и лунами?
-Милорд, моя магия требует времени и точного расчета, - Эмруозос смог
совладать с паникой, перестал сучить ногами и повис покорно. - Если бы
вы соблаговолили дать мне лист бумаги и несколько мгновений времени...
-Я соблаговолю, - Эшенба швырнул нашего нового колдуна, - под
Эмруозосом хрустнула лавка гребца, но сообразительный маг
благоразумно удержал стон. Король окинул взглядом парней: - Кто
хвастал, что видел это серое дерьмо с парусами в Глоре?
-Мой король, кажется, мы заметили суденышко у Коронной пристани в
тот день, когда... - уныло начал бормотать Боров.
Бочонок с остатками воды рухнул на его плечо и шею, но боец отделался
легко, - лишь схватился за разбитое ухо.
-Ваше Величество, - сказал я, - болтают, что двутелую каракатицу
встречали и у Конгера, и у Птичьих островов. Похоже, промышляют
контрабандой. Или их несколько, этих серых...
-Полагаешь, нам они не интересны? - король глянул на меня вскользь. -
Так, мой благородный лорд Либен?
-Если Ваше Величество прикажет. . - пробормотал я.
Приступ бешенства прошел, изъявленное лицо короля приняло обычный
серо-пятнистый цвет. Опыта у Эшенбы хватало, и наш хозяин понимал,
что гоняться за странным суденышком бесполезно, - серый призрак без
особого напряжения показал скорость, втрое превосходящую нашего
резвого 'Сопляка'.
-Ладно, двигаем к берегу, девочки, - приказал король.
Горизонт был пуст. 'Сопляк' прятался в тени скал у Яблочной. Часть
команды наблюдала за Двинутым, пытавшимся охотиться на рыбу у мыса,
остальные дремали. Король, устроившись на носу, беседовал с
Закройщиком. Поманил меня:
-Наш ученый друг полагает, что та проворная несуразица именуется
'ката-мараном'. Он слыхивал о подобных кораблях.
Закройщик торопливо закивал:
-Несомненно, мой король. Быстрый корабль, но слабый. Вооружение там
расположить негде.
-Не одного эвфитона? - вежливо спросил я.
-Полагаю, не эвфитона, ни трибока, - подтвердил наш советник с
многоопытным видом.
Король глянул на меня насмешливо:
-Слышишь, мой друг? Даже трибока нет. И мы упустили столь лакомый
кусочек.
Я кивнул. Последнему портовому мальчишке было очевидно, что на
двухкорпусной игрушке устанавливать трибок просто бессмысленно.
Нашего многомудрого Закройщика выродили в краях, где и рыбу-то ловят
исключительно с берега.
-Возможно, это и 'ката-маран', - сказал король. - Меня больше
интересует, что за ловкачи шныряют на подобной посудине вдоль моего
берега. Эмруозос, душечка, что говорят звезды по этому поводу?
Колдун сидел у ног Эшенбы, - рука короля покоилась на голове мага, и
сочащаяся из трещин в пальцах серая слизь, пачкала блестящие пряди.
-Мой король, мне нужны название корабля и имя его хозяина, -
прошептал Эмруозос. - Если я смогу начертить его жизненный путь,
тогда...
-Мне кажется, тебе следует больше размышлять о собственном
жизненном пути, - задумчиво изрек король. - Нить твоей яркой судьбы
опасно истончилась.
Королевский палец с силой зацепил ободок серьги в ухе колдуна.
Эмруозос покорно ткнулся лбом в колено хозяина и бросил на меня
умоляющий взгляд. Понятия не имею, с чего колдунишка вообразил, что я
обязан его защищать.
-Либен, этот 'ката-маран' был у Коронной пристани в тот день?
-Я не мог видеть, - осторожно напомнил я. - Мы оборонялись на стенах
ближе к главным воротам.
Вспышки ярости не последовало. Король лишь крепче взял за ухо
красавчика-колдуна. Вообще-то, Эшенба почти не помнил события того
памятного дня, и это обстоятельство весьма угнетало нашего короля.
-Узнаем. Чуть позже мы всё узнаем, - пробормотал Эшенба, вглядываясь
в ослепительно сияющий горизонт. - Я хочу взглянуть на ту быструю
штуку поближе. Заодно недурно бы узнать цвет требухи ловкачей, что
здесь так по-хозяйски ходят. Эмруозос, ты умеешь читать будущее по
кишкам?
-Если будет угодно, моему королю, - проскулил колдун, вжимаясь щекой
в грязную кожу брюк властителя и обнимая его сапог.
-Мне угодно, чтобы вы думали о деле, - прошептал Эшенба, вновь
запуская пальцы в гриву молодого мага. - Мне сейчас нужна помощь
богов, мудрецов и прочих нахлебников.
Видят боги, в последнее время король слишком часто обращался за
советом к Кату-мужеложцу. Это смущало наших парней. Вразуми меня
ветры Севера, это смущало и меня. Уж лучше писк и визг девок. Должно
быть, Жани сейчас не по себе. Она умная девка, а на берегу хватает
времени поразмыслить о соперницах и соперниках. Впрочем, Жани
наверняка уже успокоила себя нуттом.
***
Мы вернулись в Кедровую дождливым вечером. За последние сутки
взяли богатого 'купца' и почтовый снеккар. С юрким суденышком
пришлось повозиться. Наши умники, - Закройщик с колдуном, - чуть не
сдохли на веслах. Король порезвился, Двинутый обожрался, я заработал
неглубокую дырку меж ребер. Мы устали, дырявя непромокаемые мешки
с письмами, - многочисленная корреспонденция из Нового Конгера никак
не хотела тонуть.
Теперь 'Сопляк' отдыхал в затишье Кедровой бухты. Мне тоже было
приказано отдыхать. Король счел уместным обратить внимание на мою
рану или просто не желал, чтобы я мешал им с Закройщиком размышлять
над большим планом Глора. Надо отдать должное новому колдуну,
рисовать и чертить он умел: план он накарябал отличный.
Повязку мне помог поменять Брехун, и я выполз из каменной духоты.
Наш бывалый лекарь и пыточных дел мастер замычал вслед что-то
протестующее, - по его мнению мне полагалось лежать. Ерунда, я повидал
дырок в человеческих шкурах не меньше Брехуна и знал, что через три-
четыре дня забуду, с какого боку меня подпортили в последний раз.
Стояли первые дни настоящего лета. После вчерашнего дождя камни
парили и нагревались на глазах, берег вздрагивал в легкой дымке, мирно
шуршал прибой, обещая спокойный день. Я улегся на старом плаще в
тени обрыва. Боль от плохо отмоченной и содранной повязки постепенно
утихала.
Мне приснились Ливни. Таяла радуга над донжоном старого замка.
Дрожали дымки очагов над халупами деревушки, прячущейся среди
береговых скал. Лежали на гальке рыбацкие лодки. Людей, - ни мертвых,
ни живых, - не было видно. Всё казалось знакомым и в тоже время чужим.
Я искал памятные с детства ориентиры и не мог найти. Даже скалы
Булькова Носа у выхода из бухты издевались надо мной, меняя очертания.
На дальней стороне бухты появились какие-то тени, начали подползать.
------------
Я очнулся. Вот она, опасность, - любопытно заглядывала мне в лицо,
шевелила усишками. К белому лбу котенка прилипла пара рыбьих чешуек.
Я отпустил рукоятку кинжала, потянулся и щелчком сбил с шерсти
украшение. Котенок возмущенно зафырчал и бросился удирать вверх по
склону.
-Ты бы ему лучше дал пожрать, - сказали сверху. - Он конгерский
тягучий сыр обожает, аж подохнуть готов.
-Даже не помню, когда я в последний раз видел конгерский сыр, -
пробормотал я.
-Во вчерашней добыче сыра мешков пять, - сообщила Жани.
Она стояла на уступе, придерживая мальчишку за плечо. Обезьяний
принц смотрел на меня с тем же глупым любопытством, разве что усами
не шевелил. Котенок взобрался к ним, с чувством превосходства фыркнул
на меня и уселся, смешно растопырив задние лапы.
Я сел, машинально приглаживая волосы:
-Что смотрите? Идите, пока никто не заметил.
-Мы гуляем. Как приказано, - Жани не спускала с меня взгляда. - Знаешь,
пожалуй, королю стоит давать тебе чуть больше денег. Или ты всё
спускаешь на девок? Неужто не остается пару 'щитков', чтобы постричься,
как подобает лорду?
-Наконец-то. Хоть кто-то вразумит меня, сколько надлежит тратить на
девок, - пробормотал я.
-Девки - твое дело, Либен. Но если в Глоре тебя усадят на кол, как
пирата, мне будет жаль, - безо всякой усмешки сказала Жани.
-Мне, собственно, тоже, - сознался я.
-Тогда подстригись и поменяй куртку. Не будешь так похож на
разбойника.
-Хм, а если завиться и надевать побольше побрякушек? Думаешь,
поможет? Может, заняться астрологией?
-Не надейся. У тебя слишком жесткая задница. К тому же ты лысеешь.
-Хм, тоже верно.
-И еще ты слишком лорд, Либен, - сообщила Жани, глядя уже на
'Сопляка'. - Жаль, что ты не можешь сжать котенка в кулаке и выдавить
его дерьмо вместе с кишками в свой стакан. Нет, ты совершено негодный
пират.
Насчет дерьма и стакана посулил король, как-то заметивший котенка в
своих покоях. Теперь Снежок, как без затей прозвали тварюшку, по ночам
прятался где-то в развалинах замка. Вернее, его прятали, - кажется,
Брехун.
-Не болтай, - пробурчал я. - Иначе рискуешь лишиться языка.
-Язык король мне оставит, - равнодушно возразила Жани. - Отрежет
голову и еще пару раз с ней побалуется. Твой король как-то заметил, что
язык и губы, - единственное, что есть хорошего в такой суке, как я. Тут
колдуну до меня далеко. К тому же я не боюсь червей.
-Ты ловкачка.
-Еще какая, - согласилась она, тряхнув волосами, схваченными через лоб
новой ярко-алой повязкой. - Когда я словчу по-настоящему и уйду в
прибой, погуще харкни мне вслед.
-Не спеши.
-Таков твой совет? - она глянула мне в глаза. - Хочешь смыться первым?
-Куда?
Ответить она не успела, - обезьяний принц, явно не слушавший наш
разговор и со скукой погладывающий по сторонам, внезапно дернул её за
юбку. Жани на него не взглянула, - просто пошла по тропке, придерживая
веревку на шее мальчика. Снежок, задрав хвост, бежал впереди них.
Они уже порядком удалились, когда на спуске появился Лучок с парой
парней, - несли инструмент к лодкам. Увидев меня, спящего на плаще,
мигом приглушили свой треп.
Я снова заснул. Снились уже не проклятые Ливни, а нечто размытое, но
непристойное. Сквозь сон я чувствовал, как ноет бок, но всё тянул под
себя чье-то гибкое тело, баба трепетала и отбивалась, я наваливался со
сладостным нетерпением.
Я проснулся с болью в боку и болью между ног. Совсем спятил.
Насмешливо вскрикивали чайки. Они правы, - Жани затеяла дурную игру.
Не собираюсь в ней участвовать. Даже Кат-мужеложец признает: грудь у
девки восхитительная, с таким щедрым вырезом и два десятка ожерелий
ничего не спрячут. Но в 'Померанце' найдутся сиськи и получше. И по
сходной цене.
Сдерживая стон, я повернулся на спину. Нужно окончательно
проснуться. Демоны утащи эту девку: не грудь мне её снилась, и не
ляжки. Глаза-то здесь при чем? Совсем не голубые. Взрослые глаза,
несмотря на избыток красок и теней дразнящих. К чему это? От колдуна
набралась заумности, амара портовая?
***
На этот раз в Глоре я пробыл всего сутки. Один достойный человек
сообщил, что меня всерьез искали. Кто и зачем, прояснить не удалось, -
парни, посланные прощупать моего неожиданного друга, не вернулись, а
проявлять любопытство вторично было неразумно. Единственное, что
было точно известно достоверно, - мною интересовался человечек, плохо
видящий левым глазом. Я понятия не имел, кто это может быть. В
городской страже кривых не держат. По слухам, человечек вроде бы
приезжий, любовник одной въедливой молодой купчихи. Возможно, что-
то во мне заподозрили ворюги из какой-нибудь мелкой городской шайки.
Утром, поспешно купив лучшей бумаги и пергамента с запасом
разноцветной туши и чернил, я убрался из города.
Король мое решение одобрил:
-Незачем настораживать Цитадель раньше времени. Устроим им
сюрприз. Отдыхай, Либен. Нам еще понадобиться твое честное и кислое
лицо. Отдыхай, а мы пока взглянем на мой любимый Глор.
Закройщик хихикнул, радуясь моему замешательству. Король тоже
улыбнулся:
-Не волнуйся, в сам город я не полезу. Пока. Устроимся где-то в
пустошах. Дня через три подвези мне колдуна. Кто-нибудь из бойцов вас
встретит. Вот тогда и повеселимся. А пока пей джин и присматривай за
Кедровой.
***
Не знаю, как это получилось. Жани клялась, что ни о чем подобном и не
думала. Мы столкнулись у остатков невысокой Южной стены. Я только
что проверил колдуна, - Эмруозос томился в старой камере колдунов.
Король перед отъездом лично проследил за тем, как колдуна сажают на
цепь. Бумаги и письменных принадлежностей у нашего красавца теперь
имелось на пятьдесят 'корон', линейки и хитроумные угольники я выбрал
в лучшей лавке Глора. Хрустальные шары и курительницы Эмруозос
унаследовал от своего покойного предшественника. Ничто не мешало
придворному колдуну проявить все свои таланты. Красавчик учуял, что
дело нешуточное и теперь трудился, обложившись огромными листами
пергамента. Озабоченно потребовал, чтобы на рассвете его непременно
вывели и показали небосклон. Я пообещал, проверил светильники и
оставил страдальца прикованным к огромному камню, изображавшем в
его темнице стол.
Ночь была свежей. Я шагал вдоль стены, между вытянутых теней еще
уцелевших колонн и груд рухнувших перекрытий. Ветер нес горькие
запахи пустошей и хвои кедров. Внезапно я уловил сладковатую вонь
духов и нутта и нос к носу столкнулся с Жани. Она споткнулась и чуть не
упала, обведенные темным глаза испуганно расширились, - нет, сыграть
такое было невозможно.
-Не бойся, - глупо пробормотал я.
В следующий миг она висела у меня на шее, я сжимал её такую тонкую
талию и мы целовались. Не понимаю, как такое со мной случилось. Я
стискивал Жани, словно она вырывалась. Её руки, царапая браслетами, с
такой же дурной силой сцепились у меня на шее, словно девчонка
жаждала меня удушить. Возможно, так и было. Но её губы пьянили. Она
дрожала, выпивая меня как сдуревшая ланон-ши. От её платья пахло
нутом, но в дыхании был лишь горький привкус эстрагона.
Шесть раз я попадал под удары магии, но, клянусь, никогда я не
чувствовал себя столь одуревшим. Я кусал пухлые губы, рука Жани,
нырнув вниз, сладостно терзала меня самого. Она ласкала меня сильно, с
изощренностью опытной шлюхи и со страстью, вовсе не подобающей
вечно пьяной затраханой девке.
Лицо Жани исказилось:
-Пусти. Пусти!!!
Она была упруга и сильна, как темноголовый болотный аспид Желтого
берега. Упала на колени. Словно по волшебству мои штаны оказались
развязаны. Я едва подавил невольный вопль. О, боги! Жани удерживала
меня обеими руками, обхватив за ягодицы. Ласкал лишь её рот, но будь я
проклят, - я был готов орать от счастья как мальчишка. Мне не довелось
развлекаться ни с ланон-ши, ни с паириками, но если судить по
россказням, красавицы-даркши нежат свои избранные жертвы куда
целомудреннее.
Луна и её Темная Сестра смотрели на нас, море шепталось внизу,
удивляясь нашему внезапному безумию. Я что-то беззвучно говорил небу
и звездам, проклиная и упрашивая. Кажется, в последний миг я сжал
голову девочки безжалостно и жестоко...
-О, боги, какой же ты горячий, - она вытерла размазанный, кажущийся
черным рот, запястье её вздрагивало. - Теперь проваливай...
Я подхватил её за локти, поднял, развернув спиной к себе. Сказать мне
было нечего, просто хотелось сделать ей так же хорошо, как девчонка
сделала мне. Первый раз в жизни промелькнуло сожаление: мои тысячу
раз изрезанные, обожженные и изодранные канатами ладони могли бы
быть и понежнее. Шелковый подол платья послушно пополз вверх. Я
тронул ладонью беззащитное тело, сжал уверенно и осторожно. Жани и не
подумала изображать жеманную невинность, - обмякла, блаженно
расслабилась. Наверное, мои заскорузлые лапы еще были способны кого-
то нежить. Жани втянула воздух сквозь зубы, потом начала безмолвно
задыхаться. Я терся лицом о её волосы, двумя руками играл, дразнил,
ласкал, - сильно и просто, не как благородную леди, не как безмозглую
шлюху, - как равную. Мы оба были кончеными мертвецами, давно
умершими, давно приговоренные к неизбежной последней боли. Но мне
было все равно. Видят боги, я никогда не держал в объятьях равную.
Пусть хоть сейчас...
Жани прижалась ко мне сильнее. Как равная, она желала и требовала, её
стан прогибался всё сильнее. Раздери меня хобий, если бы я отказал...
Резкие, нетерпеливые движенья мертвецов, которым нечего стыдиться.
Я удерживал ее за пояс, массивный от серебряных звеньев. Жани
взмахивала головой, хлеща меня волосами. Застыли на небе Луна и
Темная Сестра, лишь раскачивались между колонн непристойные тени.
Ничего более приятного и опьяняющего я в жизни не испытывал.
В самом конце она забилась, пытаясь вырваться. Я понял, отпустил на
миг. Она повернулась, повисла на мне, широко разведя ноги,
одновременно легкая и восхитительно тяжелая. Я прижал ее древней
кладке, и попытался раздавить сокрушительными толчками. Поцелуй
опалил мои губы, Жани кусала, одновременно выдыхая мне в рот вопли
наслаждения. Я захрипел в ответ. .
Я осторожно поставил ее на землю. Вяло оправляя подол, она
прошептала:
-Лучше бы я сейчас и сдохла.
Я думал то же самое, но прошептал:
-Не бойся. Возможно, в смерти тоже своё удовольствие.
-Да я не боюсь, - Жани глянула наверх, на древнюю колонну, и тихо
засмеялась: - Если бы нам на башку свалились те каменюки, было бы
просто замечательно. Вот бы Он обозлился...
-Да, воскрешать Он не умеет. Жани, тебе...
-Ухожу-ухожу, мой лорд, - она скользнула в темноту за колонну и, уже
невидимая, добавила: - Пусть боги меня накажут, но теперь я знаю, что
вспомнить перед крайней болью.
-Дурочка, - прошептал я прибою, возобновившему свой бесконечный бег
внизу.
Ни море, ни девка моего короля, не услышали.
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Мозаика мертвого короля», Юрий Павлович Валин
Всего 0 комментариев