«Северный путь. Часть 3»

Северный путь. Часть 3 (fb2) - Северный путь. Часть 3 1191K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Светлана Гольшанская

Гольшанская Светлана Северный путь. Часть 3

Часть III. ТРИ ИСПЫТАНИЯ МЕРТВОГО БОГА

Глава 28. Новый учитель

Финист уложил Герду в постель. Как только голова коснулась подушки, веки смежились. Она провалилась в глубокий сон без сновидений, правда, продлился он недолго. Через несколько часов Герда проснулась от ощущения смутной тревоги, будто потеряла что-то и никак не могла вспомнить, что именно.

Жутко хотелось пить. Герда попыталась встать, но почувствовала предательскую слабость во всем теле. Стоило пошевелиться, как суставы начинало резать, словно в них ножи вставили. В ночной тьме сверкнули желтые глаза. Герда вздрогнула.

- Что-то случилось? Почему не спишь? - послышался встревоженный голос Финиста. Она расслабилась и тихо попросила:

- Пить.

- Сейчас, - он вышел и вскоре вернулся с чашкой чуть теплой воды. Герда с жадностью припала к ней и опустошила за несколько больших глотков.

- Еще? - заботливо спросил оборотень, забирая чашку обратно.

Герда покачала головой:

- Что ты тут делаешь? Почему не с Майли?

- Она стала ученицей Охотника. Теперь он должен за ней приглядывать, а я за тобой, - просто объяснил Финист. По его тону стало понятно, что он очень рад такой перемене.

А вот она совсем не была уверена в своих чувствах. Интересно, что заставило Николя так поступить. Это не могли быть слова Финиста, ведь он просил поменяться еще в самом начале, так почему Николя решил удовлетворить его просьбу именно сейчас? Или это из-за того, что она превратила его в четырнадцатилетнего мальчика в мире Ходока? Или из-за того, что она наговорила ему, когда была пьяной? Хотя последнее припоминалось очень смутно. А может, из-за того, что она такая неумеха и разочаровывала его на каждом занятии? Скорее всего, последнее. К тому же, он явно испытывает к ней неприязнь. Не зря же он так дергается от каждого прикосновения. Даже руку свою вырвал, когда она так нуждалась в его поддержке.

- О чем думаешь? - перебил ее размышления Финист. Он сидел у изголовья кровати, совсем как Николя, когда караулил Ходока в ее комнате. Тогда она еще не могла сосредоточиться под его взглядом, а вот Финиста в упор может не замечать. Странно.

- Гадаю, почему мастер Николя решил поменяться с тобой учениками, - честно призналась Герда.

- Да кто его разберет? Он ведь никогда ничего не объясняет. Не обращай внимания. Теперь все будет по-другому, как во время нашего путешествия, помнишь?

Герда вопросительно посмотрела на него, силясь понять, хочется ли ей, чтобы было как раньше. Тогда было проще, это уж точно. Голова не взрывалась от сотен тысяч вопросов, ответов на которые давать никто не собирался. Но именно здесь она узнала, что Николя жив и у нее есть дар, здесь появилась надежда, что хотя бы некоторые из ее самых невероятных желаний могут сбыться. Впрочем, все оказалось куда менее радужно, чем представлялось. Нет, время воротить назад не удастся, поэтому как раньше не будет никогда. Будет как-то... по-другому. И непонятно, хорошо или...

- Молчишь? - продолжил Финист, не дождавшись ответа. - Спи и ни о чем не переживай, я посторожу.

Герда закрыла глаза, с сожалением понимая, что хотела бы, чтобы ее сторожил кое-кто другой.

***

Она проспала до обеда. Эглаборг принес еду - бульон с гренками и яичницу - прямо в постель и не велел вставать еще несколько дней. Финист ушел подсобить по хозяйству. Герда осталась совсем одна. Читать не хотелось, тем более, единственная оставшаяся у нее книжка рассказывала о Ходоке, вспоминать о котором совсем не хотелось. Девушка просто лежала и смотрела в потолок, желая, чтобы Николя каким-то чудом заглянул и объяснился. Прошел час, два, три, но его все не было. Заходил Вожык, только вернувшийся с первого занятия с Охотником. Выглядел он живее, чем обычно. Широко улыбался, много говорил о всяких пустяках: о том, как все переживали, когда она не приходила в себя после битвы с Ходоком, о том, как потом долго обсуждали решение Охотника, о том, как он до смерти боялся своего первого занятия с новым учителем. Как выяснилось, совершенно напрасно. Мастер Николя оказался совсем не такой страшный, каким выглядел со стороны. Он очень внимательно выслушал рассказ о том, чем мальчик занимался с Финистом и еще раньше с Гердой. И даже не смеялся, когда Вожык заговорил о боге Вулкане и человечках в огне. А потом показал, как тушить свечу. Когда у мальчика получилось это сделать с первого раза, очень хвалил.

- Он замечательный! - восхищенно подвел итог юный пирокинетик. - В смысле, Финист тоже хороший, добрый и смелый - защитил меня от гулона и от тролля - но как-то все у него мудрено было, суетливо, сложно понять. А тут раз и прижал фитилек двумя пальцами - огонь тут же погас. Все просто.

Герда слабо улыбнулась и погладила Вожыка по голове. Видно, непросто выходило только у нее. Глупая бездарная девчонка.

- А где сейчас мастер Николя? - как бы невзначай поинтересовалась Герда

- У себя, наверное. По-моему, у него сильно разболелась голова. Он так отчаянно тер виски, когда мы возвращались. Наверное, решил отдохнуть. Майли все равно заниматься пока не в состоянии, - чистосердечно рассказал обо всем мальчик.

Герда улыбнулась. Дослушав рассказ до конца, она сделала вид, что очень устала и собирается спать. Вожык отправился к себе. Выждав некоторое время, Герда поднялась, с огромным усилием преодолевая слабость и боль, и на цыпочках вышла из комнаты. Уверившись, что в коридоре никого нет, заглянула в комнату Николя. Тоже пусто. Герда разочарованно хмыкнула и уже собиралась вернуться в постель, когда ее взгляд упал на дверь в кабинет. Показалось, что она слегка приоткрыта. Стараясь ступать как можно тише, Герда вошла внутрь.

Охотник по обыкновению сидел за столом у окна и что-то задумчиво выводил на листке бумаги.

- Тебе было велено не вставать с постели, - проворчал он, не поднимая глаз, и спрятал листок до того, как Герда успела разглядеть, что там было. В том, что это именно рисунок, а не письмо, она не сомневалась. Герда улыбнулась.

- Рисуете Ходока? - дружелюбно поинтересовалась она.

- Не совсем, - повел плечами Николя. - Ты ведь не об этом хотела спросить.

Он устало вздохнул и пристально посмотрел на нее. Вид у него сохранился такой же бледный, как накануне, а под глазами красовались темные круги. Наверное, мигрень оказалась очень сильной. Стало немного совестно утомлять Николя расспросами, но уйти просто так Герда не могла.

- Вы злитесь из-за того, что я сделала вас четырнадцатилетним?

- Я не злюсь.

- Тогда почему вы... бросили меня вчера?

- Просто подумал, что ничем не смогу помочь и решил предоставить эту возможность твоему новому учителю, раз уж он так рвался на твою защиту.

Герда потупилась.

- Вы ведь не поэтому не хотите меня больше учить, - теперь она не спрашивала, а утверждала. - Я не понимаю. Да, я ошиблась, но потом ведь все исправила, и мы смогли спасти Майли от Ходока.

- Дело не в этом. Ты меня не слушаешь. Ни на занятиях, ни когда я пытаюсь оградить тебя от опасности, ни даже вчера, когда я ясно просил тебя уйти и не помогать мне. Я не вижу смысла продолжать наши занятия, если ты настолько мне не доверяешь. Надеюсь, к словам Финиста ты будешь внимательней, и ему удастся научить тебя чему-нибудь путному. У меня, к сожалению, не вышло.

- Но ведь... - запнулась Герда, застигнутая врасплох его ответом.

- Ступай, тебе надо лежать, а мне писать отчет в компанию, - Николя показал, что разговор окончен. Не осталось больше ничего, кроме как выйти за дверь и проковылять на негнущихся ногах к спальне.

Весь оставшийся день Герда не вставала с постели, чувствуя себя гораздо более подавленной и разбитой, чем накануне разговора с Николя. Ни читать, ни уж тем более видеться с кем-то абсолютно не хотелось. Она просто лежала и изучала однообразный древесный рисунок вокруг сучков на потолке. Через час сморил сон, а проснулась она только глубокой ночью. На тумбочке стоял поднос с остывшей едой - видно, тот, кто его принес, будить ее не решился. Герда наскоро перекусила и встала, чтобы размять затекшее тело. Подошла к окну и распахнула ставни, вспомнив, что последний Ходок погиб и теперь можно не бояться. В комнату хлынул свежий морозный воздух, наполняя скованное тело легкостью. Небо было ясное, с тонким серпом молодого месяца. Звезды сверкали как никогда ярко. Красиво. Герда принялась завороженно их считать, но сбилась на второй сотне и бросила.

"Вот бы одна упала", - отрешенно подумала она. Ждала, надеялась. Как по волшебству огонечек у кромки горизонта ярко вспыхнул и понесся к земле.

"Хочу, чтобы Николя стал таким, как прежде. Нет, это глупо. Он доказал это в мире Ходока, - молниеносно понеслись в голове мысли, стремясь успеть, пока огонек не погаснет. - Хочу, чтобы Николя снова взял меня в ученицы. Нет, так не годится. Он сам этого не хочет, а навязываться не стоит. Хочу, чтобы они с Финистом перестали ругаться. Тоже не то. Хочу, хочу, хочу, чтобы Шквал вернулся!"

Герда едва успела до того, как огонек навсегда растворился в ночной тьме. Девушка зажмурилась, сделала глубокий вдох, а потом открыла глаза и осмотрелась, словно ожидая увидеть кота прямо сейчас, но его нигде не было. Может, на исполнение желания нужно время? Только бы сбылось. Без рыжего наглеца так тоскливо! Герда грустно вздохнула, закрыла ставни и улеглась обратно, прислушиваясь к тишине, нарушаемой лишь заунывным воем соседских собак. Спокойно и совсем не страшно. Герда повернулась к стенке и провела по ней рукой. Кровать Николя должна находиться как раз за ней. Девушка ощущала там его ауру и успокаивалась, зная, что он совсем рядом, хоть она и не видит его. Размышляя об этом, Герда снова заснула.

Финист зашел около полудня.

- Почему ты не разбудил меня вчера, когда принес ужин? - поинтересовалась Герда.

- Наверное, потому что это был не я. Завозился с лошадьми - делал новые кормушки, чинил седла, а потом поехал в город. Хотел кое-что купить. Вот, - он протянул ей серебряную брошку в виде веточки цветущего вереска, на кончике украшенную бирюзой.

Конечно, она не была такой искусной и диковиной, как брошь из слоновой кости, но все же выглядела очень красиво и дорого. Герда смущенно улыбнулась, рассматривая подарок.

- Бери, не бойся. Я купил его на свои деньги. Кое-что смастерил и продал вчера. Как раз хватило.

- Спасибо, не стоило, - только и смогла выдавить Герда, заливаясь пунцовой краской.

- Стоило. Я ведь сломал твою, - Финист протянул руку и погладил ее по щеке. - Не переживай Я же говорил, теперь все будет по-другому.

Герда положила брошку на тумбу, на которой стоял вчерашний поднос. Должно быть, его принес Николя. Поэтому и не разбудил.

- Проголодалась? Погоди, я сейчас сбегаю за едой, - спохватился Финист, проследив ее взгляд, забрал поднос и умчался на кухню. Вернулся очень скоро с тарелкой теплого бульона и печеными овощами. Пока Герда завтракала, Финист пристально ее рассматривал. От этого она очень смущалась, но попросить перестать она не решилась.

- Расскажи, чем вы занимались с Охотником, - попросил оборотень после того, как Герда закончила трапезничать.

- Он учил меня пользоваться даром, - пожала плечами она, не поняв вопроса.

- Как именно? Мне нужно понять, что вы делали, что ты умеешь и что у тебя не получается, чтобы решить, как действовать дальше, - пояснил Финист. Герда задумчиво глянула на него. Слова звучали разумно, только взгляд выдавал, что он больше хочет услышать, как она жалуется на бывшего учителя. А жаловаться Герда не собиралась. По крайней мере, не ему и не на Николя. Вкратце и без эмоций пересказав то, что касалось обучения, Герда намеренно умолчала обо всех ссорах и размолвках. Финист недовольно хмыкнул.

- Значит, все шло очень хорошо. Так почему он решил от тебя отказаться?

- Думаю, из-за Ходока. Я тогда всех очень сильно подвела, и мастер Николя разочаровался, - не слишком складно соврала Герда, избегая его взгляда.

- Зря он вообще решил тебя использовать. Это было очень глупо и беспечно. Ты чуть не погибла.

- Но мы спасли Майли, - Герда, поджав губы, отвернулась. Разговор ей совсем не нравился. Финист заметил, как начало расти напряжение и промолчал.

- Ладно, не важно. Было и прошло, - нарочито небрежно сказал он. - Я уже придумал, что мы будем делать. Эглаборг сказал, что ты еще пару дней должна передохнуть, а потом сможем приступить к занятиям.

- Пару дней? - понурилась Герда. - Но я уже достаточно отдохнула. Не могу больше лежать!

- Потерпи хотя бы денек. Завтра попробую уговорить Эглаборга, если тебе так не терпится. А сегодня отдыхай, - Финист приобнял девушку, коснулся губами ее лба и, собрав посуду, вышел.

Герда медленно опустилась на подушку, повернула голову к тумбе и отстраненно подумала: "А Шквала до сих пор нет".

Взгляд упал на брошь Финиста. Красивый подарок. По всему видно, от души. Зря она обошлась с ним так холодно. Надо было искренне поблагодарить и... что и, Герда не знала. От невысказанных чувств Финиста она ощущала себя очень неловко. Ну почему она не может ответить ему взаимностью, выбросить из головы Николя и зажить счастливой жизнью? Все было бы намного проще.

В дверь деликатно постучали. Герда передернула плечами. Так стучать мог только один человек.

- Войдите, - произнесла она, собравшись с духом. Из-за двери нерешительно выглянула Майли. На лице все еще сохранилась мертвецкая бледность, да и ходила она с трудом, пошатываясь на ослабевших ногах.

- Хотела поблагодарить за то, что ты спасла меня от Ходока, - тихо произнесла она.

- Проходи, садись, - указала Герда на место на кровати рядом с собой. - И не стоит благодарности. Тебя спас мастер Николя. Я только помогала, да и то не слишком хорошо.

- Неправда. Ты все время преуменьшаешь свои заслуги. Это раздражает неимоверно, - выпалила она, усаживаясь. - Я помню, что твои слова помогли мне вырваться из этого безумия, освободиться от...

Майли закрыла лицо руками. Плечи начали вздрагивать от беззвучных всхлипываний.

- Все хорошо. Ходок мертв. Он больше никогда тебя не потревожит, - Герда нерешительно положила руку ей на плечо, надеясь хоть немного успокоить. Майли подняла заплаканные глаза.

- Почему ты такая добрая? Ты не должна быть такой. Тебя вообще не должно здесь быть. Ты... - она запнулась, не в силах больше сдерживать всхлипывания. Герда нахмурилась.

- Я? - переспросила она, пытаясь понять, что хочет сказать Майли.

- Ты отбираешь у меня Финиста, - совладав с собой, выдохнула она. - Когда он занимался со мной, я хотя бы могла проводить с ним время. Почему я этого не ценила? Поддалась на красивые речи вшивого демона, а теперь навсегда останусь одна. Лучше бы я умерла.

Майли разрыдалась, на этот раз в голос. Герда как никогда понимала и разделяла ее чувства. Почему мужчины все такие жестокие? Любишь их, а им и дела нет.

- Не зови смерть раньше времени. Я помогу тебе, - пообещала Герда. Майли удивленно глянула на нее.

- Зачем? Ты не согласилась его отдать, когда я тебя просила, а сейчас все бесполезно. За это время он не то, что не сблизился со мной, даже ласкового слова не сказал ни разу. Все их он говорил тебе, я знаю. Так бери его теперь. Он твой, я отпускаю его.

Майли собралась уходить, но Герда остановила ее, схватив за руку.

- Он мне не нужен, - тихо созналась она. - Я готова помочь тебе завоевать его.

- Как?

- Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю.

Майли грустно улыбнулась, словно не верила.

- И все-таки ты слишком добрая. Это ненормально, - ответила она и вышла.

Герда тяжело вздохнула, глядя ей вслед.

Размышляя о событиях последних дней, Герда совсем затосковала. Хотелось поговорить с кем-нибудь начистоту, искренне, высказать все, что наболело, просто пожаловаться, не боясь, что тебя не поймут или обидятся. Так, пожурят немного, а потом обязательно поддержат и помогут добрым советом. Как раньше это делал Шквал.

Рука сама потянулась за дневником Лайсве. Интересно, когда она познакомилась с Шквалом? Явно после событий с Ходоком. Может, у нее был способ его вызвать?

"Я очнулась в своей постели. Вокруг было полно народу: в основном перепуганные жители холмов, бледный и взъерошенный Вейс, сидевший у изголовья и трепетно держащий меня за руку, и телепат. Он стоял позади остальных, но я четко ощутила его присутствие. Странно. Раньше я не могла читать ауры, а теперь вдруг стала видеть так четко. Неужели открылся дар? Хорошо бы. Тогда я сама смогу выбирать свою судьбу и выходить замуж будет совсем не обязательно. Но Вейс дал обещание, а против него даже дар бессилен.

Как только я открыла глаза, градом посыпались вопросы о моем самочувствии. Пришлось долго и нудно заверять доброжелателей, что сводить счеты с жизнью я в ближайшее время не собираюсь, а потом просто послала брату безмолвную просьбу выпроводить их. Он мгновенно очистил помещение. Остался только телепат. Он молча стоял возле окна, отвернувшись от меня. Его профиль причудливым образом преображали лучи закатного солнца. Издалека он даже мог показаться привлекательным.

- Когда мы отправимся домой? - с горечью спросила я.

- После того, как я пройду испытание в Хельхейме, как мы и собирались, - довольно улыбаясь, объявил Вейс.

- Но ты ведь обещал. Не хочу, чтобы из-за меня ты прослыл бесчестным человеком. Я готова вернуться к жениху.

- Неужели ты думаешь, что я отдам тебя трусу, который сбежал отсюда, стоило Ходоку обнажить клыки? По приезду домой я сам объясню отцу, какого недостойного жениха он выбрал.

- Но как же... - я повернула голову в сторону телепата. Теперь его взгляд был направлен прямо на меня. Тут же на ум пришли его последние слова в мире Ходока: "Слишком поздно". Так вот, что он имел в виду. Жених показал себя недостойным и теперь вряд ли получит благословение от моих родственников. Но зачем тогда здесь остался один из его ищеек и рисковал собой ради меня?

- Потому что не намерен служить слабому хозяину, - не скрывая, что прочитал мои мысли, ответил телепат. - И оставлять беззащитную девушку, пусть даже глупую и взбалмошную, в лапах демона не в моих правилах. А теперь извините, вынужден вас покинуть. Надо искать нового хозяина.

Он развернулся и стремительно пошел к двери.

- Но разве вы не Страж? - вырвался давно терзавший меня вопрос.

- Я дикий, - ответил он. Мы с братом ахнули. Это невероятно. Дикий с уровнем дара как у древних родов! Никогда бы не поверила, что такое бывает.

Телепат уже стоял у двери, когда Вейс остановил его.

- Погодите. Вы заслужили награду.

- Мальчик, какая награда? У вас же ничего нет.

- Но наш отец очень богат. Я мог бы написать бумагу, в которой попрошу выплатить вам сотню золотых за спасение сестры.

Телепат громко хохотнул.

- Вы, богатенькие дети, так наивны. Ваш отец меня на порог не пустит или вообще велит высечь за то, что посмел явиться пред светлыми очами. Нет уж, если хотите наградить, сделайте это здесь и сейчас.

- Чего же вы хотите? Я отдам все, что у нас есть, только попросите! - заверил его мой брат. Мне отчего-то стало не по себе. Словно я знала, о чем он попросит, заранее.

- От тебя мне ничего не нужно. Не ты втравил нас в эту заварушку, а твоя сестра. Вот пусть она и расплачивается.

Я сжалась в комок, мысленно посылая брату просьбу ответить нет на любое требование этого жуткого человека. Одно дело согласиться выйти замуж за знатного выскочку, и совершенно другое - оказаться во власти дикого. Да он, небось, и как с девушками обходиться не знает.

Как выяснилось, ничего не знала тут только я... ну и мой брат.

- Пусть принцессочка меня поцелует, - ехидно улыбаясь, заявил телепат.

Брат выпучил глаза.

- Да как можно? Кто ты, а кто она! Не смей даже думать о таком!

- О, я вас умоляю. Пять минут назад она была готова отдаться какому-то плешивому демону, а теперь не сможет наградить меня хотя бы одним поцелуем?

Я вздрогнула и скривилась.

- Не хотите? - покачал он головой, заметив мою реакцию. - Тогда зачем речи о награде ведете? Дети!

Он уже открыл дверь и сделал шаг за порог, но на этот раз его остановила я.

- Согласна.

Просто хотелось доказать гнусному типу, что мы не дети и что я, Лайсве Веломри, вовсе не глупая и взбалмошная особа, не способная отвечать за свои поступки и щедро благодарить за спасение, пусть даже мой спаситель не самая приятная личность.

Телепат повернулся и оценивающе глянул на меня. Потом нарочито медленно направился к постели и устроился на самом краю.

- Я жду, - подставил он мне свою щетинистую щеку.

Я зажмурилась и прикоснулась к ней губами, надеясь, что все закончится быстро. Но телепат оказался не так-то прост. Он обхватил мою голову руками, резко развернул к себе и впился в мой приоткрытый от удивления рот. Я обомлела от неожиданности. Не знала, не понимала, что происходит и как это остановить. А он все терзал меня губами, зубами, языком, словно исследуя, пробуя на вкус, лаская, укрощая и подчиняя одновременно.

- Да что ты себе позволяешь?! - послышался гневный возглас моего брата. Именно он побудил меня к сопротивлению. Я попыталась оттолкнуть наглеца, но он опустил сам. И тут же смерил свинцовым взглядом.

- Как я и думал, поцелуй принцессочки ничем не отличается от поцелуя деревенской потаскушки. Не такие уж мы и разные, даром что гонору и строптивости поменьше, чем у господ будет. Ну, прощайте, дети! Надеюсь, свой урок вы надолго запомните.

Он поднялся и пошел к двери, не обращая внимания на брата, который кинулся к нему с требованиями принести извинения, принять вызов на поединок и еще демоны знают чего. Телепат даже не делал вид, что слушает его. А я все сидела на кровати, прижимая руку к распухшим губам.

- Как твое имя? - спросил я в последний миг. Он резко остановился и снова внимательно ко мне присмотрелся. В его взгляде промелькнула тень удивления.

- Микаш Остенский, - коротко бросил он и пошел прочь. Брат побежал следом.

- Микаш, - повторила я в наступившей, наконец, тишине, чтобы сохранить это имя в своей памяти навсегда".

Герда не заметила, как ее сморил сон. Даже не помнила, о чем говорилось на последних страницах, которые успела прочесть. Знала только одно - про кота там ничего не было, а все остальное... Такое странное чувство, когда читаешь чужой дневник, словно подглядываешь за чем-то для тебя вовсе не предназначенном. Совсем как тогда в лесу с Майли и Финистом. Стыдно, неприятно и страшно, что кто-нибудь поймет, что ты знаешь. Нет, в чужие тайны лезть совершенно не хотелось. Николя был единственным, в чьи помыслы действительно хотелось проникнуть. Наверное, он так и останется для нее загадкой, ведь теперь они и видеться почти не смогут. Он неизбежно отдалится и забудет. Хотя было ли у них вообще нечто настолько ценное, что бы было горько забыть или потерять?

Этой ночью Герде снились странные томные сны. Словно она стала той самой прекрасной и дерзкой наследницей рода, чей дневник читала накануне. Светловолосый телепат крепко обнимал ее и целовал властно, но одновременно нежно и сладко. И не было ни страшно, ни противно. От его рук исходила невероятная теплота, которая оборачивала ее пуховым одеялом. Под кожей по всему телу разносились волны пленительного наслаждения. Запах мужчины щекотал ноздри, вытесняя напрочь все мысли. А потом Герда снова становилась собой, а ласкавший ее мужчина превращался в Николя, останавливался и улыбался. И эта улыбка была настолько прекрасна в своей искренности и открытости, что у нее сперло в груди дыхание от восхищения. Именно тогда Герда поняла, что это сон, ведь наяву он никогда так не улыбался. А если это сон, то не страшно, если она выйдет за отведенные им рамки приличий. Герда протянула руку и запустила пальцы в черные кудри, освободив от стягивавшей их на затылке тесемки. Просто касаться его оказалось таким невероятным наслаждением. Хотелось продолжить, ощутить нечто большее, узнать, есть ли что-то еще за гранью этой запредельной неги. Герда подалась вперед и поцеловала его. Мягко, несмело скользнула по кончикам его губ своими и громко всхлипнула, не совладав с чувством неведомого прежде блаженства.

Герда тут же проснулась, разбуженная собственным голосом. Подушка и одеяло оказались на полу. Простыня смялась в комок, а ночная рубашка промокла от пота и неприятно липла к телу. Герда встала и принялась собирать упавшие вещи. Дверь резко распахнулась. Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась. В темноте видно было плохо, но по ауре она поняла, что это Николя.

- Все в порядке? Я слышал, как ты стонала, - встревожено поинтересовался он хриплым ото сна голосом.

- Кошмар приснился. Простите, что разбудила, - не поворачиваясь, ответила Герда и принялась перестилать постель. И так увлеклась, что даже не заметила, как Охотник оказался у нее за спиной и, склонив голову низко над ее плечом, с шумом втянул исходивший от девушки запах.

- Кошмар, говоришь? - усмехнулся Николя. Показалось, что он каким-то образом догадался, о чем был ее сон. Она покраснела до корней волос и благодарила темноту, которая не позволяла Охотнику разглядеть ее лицо. Николя ухватил одеяло, которое Герда поднимала с пола, и помог его расправить.

- Если ты немного расслабишься и перестанешь сдерживаться, все твои кошмары останутся в прошлом, - тихо заметил он.

Герда поджала губы. Почему он не может обойтись без туманных намеков и сказать все напрямую?

- Вы мне больше не учитель, - грубо напомнила она, дав волю раздражению.

- Ну да. Как я мог об этом забыть? - быстро согласился Николя и ушел.

Герда забралась в постель, заливая подушку слезами. Да так и заснула, не сумев до конца успокоиться. Проснувшись, она все же решила спуститься к завтраку, несмотря на сохранившуюся слабость. Лежать уж точно больше не хотелось. К тому же, требовалось показать всем, что она полностью выздоровела и готова заниматься с Финистом. Хорошо, что теперь именно он станет ее учить вместо Николя. Желание общаться с последним убывало с каждой новой встречей.

***

Завтрак по сложившейся уже традиции проходил в полной тишине. Все старались не поднимать глаз от тарелок, даже Эглаборг с Вожыком, у которых и вовсе не было никаких причин для грусти, впали в уныние, подчинившись общему порыву. Один Финист, устроивший Герду по правую руку от себя, сверкал белозубой улыбкой, как медный чайник после того, как его основательно почистили песочком от гари и копоти.

Как только тарелки опустели, все быстренько разбежались по делам: Николя забрал Вожыка на очередной урок, Майли вернулась к себе в комнату отдыхать - она все еще чувствовала слабость после случая с Ходоком. Эглаборг осмотрел Герду, напоил ее очередным зельем и скрепя сердце отпустил вместе с Финистом, заставив его пообещать, что он не станет утомлять свою ученицу сверх меры. Оборотень резонно заметил, что он не Николя, который требует от всех невозможного и никого не щадит. Целитель проворчал нечто неразборчивое, но они уже этого не слышали.

Когда Герда с Финистом вошли в конюшню, лошади сладко посапывали после плотного завтрака, развалившись в денниках на сухой соломе, кто-то на животе, поджав под себя ноги, а особенно уставшие плашмя на боку вытянувшись во всю длину. Герда восхищенно посмотрела на Яшку, которая в такой позе выглядела особенно умилительно: тонкие угольно-черные ноги обрамляли трогательное светлое брюшко. Кобыла явно находилась в отличной форме, отъевшись досыта и хорошо отдохнув после изнурительного путешествия, и теперь стала настоящей красавицей не хуже породистых жеребцов из Будескайска.

Позволив вдоволь налюбоваться на Яшку, Финист отвел Герду к своей кобыле. Увидев, хозяина, Золотинка вопросительно вскинула голову и повела ухом. Финист улыбнулся и, отодвинув засов, распахнул дверь. Кобыла вздохнула, вытянула передние ноги, оперлась на них и поднялась. Отряхнувшись, она сладко зевнула и принялась облизывать хозяйские руки, ласкаясь. Золотинка набирала вес куда хуже Яшки, неизменно оставаясь мосластой и сухой, а торчащие ребра скрывал лишь толстый слой золотисто-рыжей шерсти, который она предусмотрительно отрастила на долгую холодную зиму. Однако животное пребывало в прекрасном расположении духа: фыркало и с любопытством заглядывало за плечо Финиста, где стояла Герда.

- Красавица, - она мягко провела рукой по белой проточине на носу кобылы.

- Сейчас нет, - возразил Финист. - Золотинка уже не так молода и долго восстанавливает силы, но когда к лету вылиняет и нагуляет чуток жира, станет настоящим зареченским золотом.

- Думаешь, мы задержимся здесь до лета? - задумчиво спросила Герда.

- Не знаю. А ты куда-то собираешься?

- Когда-нибудь эта учеба закончится. Нельзя же пользоваться гостеприимством мастера Николя вечно.

- Думаю, после испытаний вас распределят по назначениям от компании Норн.

- А если мы провалимся, что тогда?

- Сомневаюсь, что тебе стоит этого опасаться. У тебя очень редкий дар. Вряд ли компания станет им разбрасываться понапрасну, так что не переживай - на улице не окажешься. Кроме того, мы всегда можем убежать вместе.

- Финист! В последнее время эта шутка приобрела дурной оттенок.

- Согласен. Извини. Так на чем мы остановились?

- Ты обещал научить меня пользоваться даром.

Финист лукаво ухмыльнулся, взял Герду за руку и начал едва заметно поглаживать большим пальцем кожу на тыльной стороне ладони.

- Что ты делаешь? - нахмурилась она.

- Наслаждаюсь, - честно признался он и протянул ее руку к шее Золотинки. Его губы не шевелились, но Герда явственно услышала, как оборотень шепнул:

- Солнце, поздоровайся с моей девушкой.

- Здравствуй, - прозвучал в голове Герды высокий, исполненный достоинства голос. Рот сам распахнулся от удивления. Она ведь даже ни о чем подумать не успела. Это получилось совершенно неожиданно и так легко! С Николя такого ни разу не было.

- А теперь расскажи, как тебе здесь живется, - Финист снова говорил с Золотинкой, не открывая рта.

- Вроде ничего, только холодно жутко и места мало. Везде горы, а я привыкла к степному простору. Бескрайнему, до самого горизонта, чтобы скакать за ним много дней наперегонки с южным ветром и так и не догнать.

- Она скучает по дому, - заключила Герда. Финист согласно кивнул.

- И жеребец этот шумный очень. Мнит себя пупом земли, скакуном величайшего в Мидгарде героя, а на самом деле обычный хвастливый шалопай, каких на юге пруд пруди.

Из денника напротив высунулась черная морда и плотоядно оскалила зубы то ли на Золотинку, то ли на ее хозяина. Герда в голос рассмеялась.

- Можно, я ей скажу! - попросила она. Понимать животных оказалось так чудесно. Невообразимо лучше, чем до бесконечности отрабатывать технику дыхания, отбивать снежки и падать на спину в ожидании того, что тебя может быть подхватят.

- Давай не будем спешить. Эглаборг велел не переутомляться, забыла? Ты и так очень хорошо справилась с сегодняшним заданием. Стоит закончить на хорошем.

Герда послушно кивнула. Попрощавшись с Золотинкой, они вышли из конюшни. Финист, нахватавшись галантных манер непонятно где, взял ее под руку и повел обратно к дому.

"Как же с ней легко! Она такая послушная и старательная. Не то, что Майли с Вожыком. Понятно теперь, как Охотнику удалось достичь с ней таких успехов. Знать бы еще, насколько далеко он зашел в ее обучении".

Герда остановилась, как вкопанная, и удивленно уставилась на Финиста. Она продолжала слышать его голос, как в конюшне, внутри своей головы.

- Что случилось? - с подозрением спросил Финист.

- Ничего, - задумчиво ответила Герда. - Мне просто подумалось, что мой дар относится к стихии ветра. Она порождает всего два вида способностей: телекинез и телепатию. Остальные лишь их разновидности. Значит, мое отражение тоже разновидность одной из этих способностей. Интересно, какой?

- Разве Охотник не говорил? - нахмурился Финист. - Отражение - предельный вид телепатии.

- Так я телепат?

- В некотором роде.

- А я смогу когда-нибудь читать мысли, как телепаты?

- Сложно сказать. Может, позже. Дар часто меняется, растет. Возьми хотя бы меня. Вначале я мог лишь оборачиваться соколом, а потом научился понимать животных и даже иногда ими управлять. На это нужно время, а твой дар только открылся. Не требуй от себя слишком многого. Ты и так очень быстро учишься. Гораздо быстрее, чем все остальные мои ученики. Только не загоняй себя из-за того, что говорил Охотник. Он и так довел тебя до истощения. Он не умеет щадить даже себя, не то, что окружающих. Он самый неудачный для тебя учитель, как я для Вожыка. Хорошо, что он смог осознать это до того, как случилось непоправимое.

Герда пожала плечами, не желая открывать Финисту истинную причину, о которой ей поведал сам Николя.

- И все-таки мне бы хотелось научиться читать мысли. Хотя бы только его мысли, - тихо призналась она себе.

Вернувшись домой, Герда отправилась помогать Эглаборгу готовить обед, а Финист куда-то запропастился. То ли работал по хозяйству, то ли снова мастерил что-то на продажу, то ли просто ушел в город, чтобы развеяться. Вернулся к полудню вместе с Вожыком и Николя. Эглаборг тут же пригласил всех за стол, правда, обед вышел ничем не веселее завтрака. Первым столовую покинул Охотник. Для приличия выждав несколько минут, Герда последовала за ним, так и не доев свою порцию. Искать Николя пришлось долго. Умел же он прятаться, когда хотел побыть один. Не было его ни в гостиной, ни в кабинете, ни в спальне. Обнаружился лишь в библиотеке, куда Герда заглянула, уже совсем отчаявшись его найти. Охотник стоял у шкафа и в задумчивости листал какую-то книгу.

- Мастер Николя, можно вас спросить? - осторожно начала девушка.

- Уже спросила, - проворчал он, не отрывая глаз от книги.

- Мой дар - разновидность телепатии?

Он коротко кивнул.

- Почему вы не сказали раньше?

- Не видел необходимости. Это знание отвлекало бы тебя от занятий, но, похоже, твой нынешний учитель так не считает. Что ж, посмотрим, чего ему удастся добиться таким способом. Все-таки возможностей у него гораздо больше, чем у меня.

Герда нахмурилась, не поняв и половины из его слов. И все же осмелилась задать главный вопрос, который и привел ее к нему.

- Я когда-нибудь смогу читать мысли, как телепаты? - хотелось добавить "ваши мысли", но она не посмела.

- Ты сама прекрасно знаешь ответ, - Николя оторвался от книги и протяжно посмотрел на нее. Герда оробела под испытующим взглядом и потупилась. Она действительно знала ответ и без подсказки. Просто было интересно, как давно об этом известно ему. Но больше ничего спросить Герда уже не успела.

Распахнулась дверь, и в библиотеке показался счастливо улыбавшийся Финист.

- Я тебя обыскался, а оказывается ты... - оборотень запнулся, увидев Николя. - То есть вы здесь. Надеюсь, не придется напоминать, что ты сам отдал ее мне.

- В ученицы, - значительно добавил Охотник. Герда испуганно моргнула. Они что задумали делить ее прямо при ней?!

- В ученицы, - по обыкновению скрипнув зубами, согласился Финист. - Так зачем она здесь?

- Лучше у нее спроси, - Николя кивнув на Герду. Та послала ему умоляющий взгляд с просьбой не впутывать в их дрязги.

- Я хотела кое-что уточнить...

- Что, по всей видимости, не смогла уточнить у тебя, - с едва сдерживаемым злорадством закончил Николя. Финист еще раз многозначительно скрипнул зубами, не найдясь, что ответить, и переключил внимание на Герду.

- Я собираюсь прогуляться в город, не составишь мне компанию?

- А можно? - по привычке поинтересовалась у Охотника.

Тот пожал плечами:

- Теперь он твой учитель и несет за тебя полную ответственность. Я не стану вмешиваться.

- Пошли, - радостно улыбаясь, Финист потянул Герду за собой, но прежде чем они ушли, Охотник шепнул на ухо оборотню так, чтобы девушка наверняка не услышала.

- Но если с ней что-нибудь случится, я с тебя три шкуры сдеру.

- Не беспокойся. Со мной ей будет куда лучше, чем с тобой.

- Охотно верю. Только если что, - Николя провел указательным пальцем вдоль горла. Финист поморщился, но все же пререкаться не стал. Вдвоем с Гердой они отправились в Упсалу.

Весна была уже не за горами. На улице посветлело, хотя мороз продолжал держаться, а снег даже не думал таять. Суеты в городе стало больше: кто спешил по делам, словно очнувшись от зимней спячки, кто просто прогуливался, наслаждаясь первыми в этом году теплыми лучами солнца. Дети в рыбацком квартале затеяли шумную игру в салочки, то и дело оскальзываясь на льду, падая в снег и промокая насквозь. Ближе к рыночной площади все больше купцов и лавочников выходило на улицы и зазывало к себе покупателей, расхваливая свой товар на разные лады. Жизнь кипела вовсю.

Финист упорно молчал о том, куда ведет Герду. Сказал лишь, что это будет сюрприз. Это не слишком радовало, тем более, когда они уходили из дома, она заметила, как Майли наблюдает исподтишка, печальная и измученная. Стало совсем неловко. Она ведь обещала помочь, но до сих пор ничего не придумала, лишь сильнее увязая в паутине ухаживаний оборотня и давая ему несбыточные надежды, когда надо было ответить решительным отказом. Мрачные мысли одолевали Герду, пока Финист не привел ее к лавке резчика по дереву. Девушка недоуменно потупилась. Оборотень распахнул дверь пошире и галантным жестом пропустил вперед. Интересно, где он нахватался этого несуразного манерничанья? Очень не хотелось обижать его, но, похоже, рано или поздно придется объяснить Финисту, как глупо он выглядит со стороны, когда пытается подражать богатым господам. Хотя, вполне вероятно, Майли его манеры как раз придутся по вкусу. Вот и надо, чтобы он перенаправил свой интерес на нее, а с Гердой был просто другом, как раньше.

Внутри лавка оказалась богато обставлена большими и маленькими статуэтками, деревянными изображениями животных и людей, причудливыми дверными ручками, кофрами и сундуками, спинками для кроватей, тонкими тросточками и посохами в человеческий рост, плетеными корзинками и коробами. Не позволив толком осмотреться, Финист отвел Герду в дальний угол лавки, где была выставлена скромная коллекция музыкальных инструментов: несколько лютней, волынок, флейт, пастушьих рожков, охотничьих горнов, жалеек и парочки других инструментов, названий которых она не знала. Финист аккуратно достал с полки свирель из двенадцати соединенных между собой трубочек и приложил к губам.

- Не думаю, что стоит... - нахмурилась Герда. Вряд ли лавочник разрешает трогать свой товар, а тем более играть.

- Стоит. Погоди, - небрежно отмахнулся оборотень, слишком занятый изучением инструмента. Он приложил свирель к губам, внимательно прислушиваясь к звуку, потом задумчиво почесал затылок, достал из кармана тонкий стальной стержень и поковырялся в одной из трубочек. Отряхнув с ладони деревянную стружку, снова заиграл. На этот раз звук вышел намного чище. Финист удовлетворенно кивнул. Герда выпучила глаза, совсем растерявшись.

- А теперь молчи и слушай, - с важным видом заявил он и заиграл.

Герда приоткрыла рот от удивления. Нет, она и раньше знала, что у Финиста великолепный слух. Он часто напевал что-то в дороге, да так чисто и красиво, что остальные путники бросали все разговоры, чтобы послушать. Но чтобы вот так играть, пусть даже на простом народном инструменте! Волшебная мелодия лилась из свирели, заполняя собой все пространство, подражая то несущемуся с ошеломительной скоростью горному потоку, то грозным завываниям ветра, то нежному перезвону весенней капели. Веселье и радость от безграничной свободы в музыке сменялись неизбывной тоской от осознания собственного одиночества, которая невообразимым образом переходила в звуки неистовой битвы и робкой надежды на что-то светлое и вечное в конце. Герда смахнула навернувшиеся слезы, и тут ее оглушил гром рукоплесканий и восхищенных возгласов. Она так заслушалась, что не заметила, как в лавке собралась целая толпа, привлеченная необыкновенной мелодией. Финист широко улыбнулся и раскланялся перед своими слушателями, словно ничего особенного не случилось. Впечатление от его игры тут же испортилось. Почему ему надо делать все напоказ, когда он сам постоянно кричит об искренности? Через толпу протиснулся лавочник и, благодушно пожав Финисту руку, начал активно агитировать нахлынувших посетителей что-нибудь купить, например свирели и флейты, лучше которых не найти во всем Мидгарде, потому что их собственноручно делал игравший только что мастер.

Заметив, что Герда заскучала, Финист спешно вернул свирель и вывел девушку на улицу.

- Как тебе мелодия? Я ее специально для тебя сочинил. Понравилась?

- Спасибо, очень красиво, - протянула Герда, не зная, что еще сказать. Она хоть и слабо разбиралась в музыке, но чувствовала, что в этой мелодии Финист выражал только собственные ощущения и не пытался ничего сказать ей.

- Тогда еще погуляем? Хочешь, я смастерю еще лучший инструмент, подберу мелодию, а ты придумаешь слова и будешь петь. Мы сбежим отсюда и станем странствующими трубадурами. Люди в больших городах будут собираться толпами, чтобы нас послушать.

- Я не умею петь.

- Не беда. Я тебя научу, это не сложно. В чем дело? Ты ведь хотела путешествовать и рассказывать людям свои страшные сказки. Я готов составить тебе компанию, почему ты отказываешься? Из-за Охотника?

- Нет, - отрезала Герда, чтобы пресечь дальнейшие расспросы. - Просто это глупо и невозможно. У меня нет голоса, да и странствовать больше тоже не хочется. И я не люблю бросать начатое дело на полпути. Я хочу научиться пользоваться даром и пройти экзамен, доказать себе, что я способна хотя бы на это.

"А еще я очень прочитать мысли Николя, но тебе лучше об этом не знать", - добавила Герда про себя.

- Не горячись. Сдашь ты этот экзамен. Обещаю, что научу тебя всему, что потребуется, - заверил Финист. - Ну, хоть мелодия понравилась? Хочешь, я как-нибудь еще тебе сыграю?

- Обязательно, - на этот раз Герда улыбнулась вполне искренне. - А где ты научился мастерить инструменты?

- Да дома, в детстве еще, когда скот на выпас гонял, свирели делал для себя и для товарищей. Это не так сложно, как кажется. А играть еще проще. Хочешь, тебя как-нибудь научу?

Герда еще раз улыбнулась и покачала головой.

Они ходили по городу до самого вечера. Заглянули в пекарню и к кондитеру, где Финист накупил разных сладостей, несмотря на возражения Герды, вышли к порту и прогулялись вдоль набережной, с восхищением разглядывая не замерзающий даже в самые сильные морозы океан. Возвращались на закате, когда ноги начали гудеть от усталости, а головы наполнились мыслями о предстоящем сытном ужине и сладком сне в теплой постели.

Глава 29. Подарок фей

Следующие дни проходили почти одинаково. Утром после завтрака Финист учил Герду разговаривать с животными: вначале со всеми лошадьми в конюшне Охотника, кроме вороного жеребца (подводить к нему Герду Финист попросту опасался), с почтовыми птицами на голубятне (выяснилось, что именно звероусты занимаются выращиванием и дрессировкой голубей, чтобы те могли доставлять послания точно до адресата), с соседскими собаками и даже с дикими зверями из леса. Один раз Финист даже сумел притащить облезлого волчару, и Герде пришлось, преодолевая страх, расспрашивать о том, кого он ел в последние дни. Поначалу эти занятия очень увлекли. Оказалось, что животные живут по совершенно отличным от человеческих законам и знают столько всего интересного и необычного: к примеру, какие травы съедобные, а какие нет; на кого нападают мелкие безымянные демоны, которые на глаза людей не показываются вовсе; где уже растаял и снег и распустились первые цветы (да-да! несмотря на то, что повсюду в Упсале лежали сугробы по колено, это подтверждали и волк, и зайцы-беляки, и даже мелкие зимние птички, которых Финист вызвал своим свистом). Не нравилось Герде лишь то, с какой нарочитой осторожностью к ней относился оборотень. Даже когда Эглаборг подтвердил, что она полностью здорова, Финист все равно занимался очень мало, не нагружая и не перетруждая, при каждом удобном случае снисходительно гладя по волосам. Это очень раздражало. Герда чувствовала, что может большее, что не использует до конца своих возможностей, не работает на грани возможного, как говорил Николя.

После занятий Финист обычно приглашал Герду погулять с ним по городу и набережной, шутил, смеялся, показывал разные трюки, рассказывал истории из деревенской жизни в Заречье и службе в веломовской дружине.

Его внимание льстило, но постоянные комплименты смущали, а признания ставили в неловкое положение, потому что чем ближе она с ним сходилась, тем больше понимала, что никогда не сможет ответить взаимностью. Он навсегда останется лишь другом. Только как объяснить это Финисту?

Единственное, что скрашивало тоску и вызывало интерес - недавно открытая способность читать мысли. Теперь у Герды хватало времени и сил, чтобы проследить, почему в голове появляются голоса собеседников, когда те не открывают ртов. Это происходило сразу после занятий, после того, как она отражала способность Финиста разговаривать с животными. И длилось некоторое время, пока они шли, держась за руки. Герда слышала обрывки мыслей оборотня уже никак не связанные с животными. Правда, она не всегда могла их понять, а еще чаще смущалась и заливалась краской от некоторых его идей. Тогда она радовалась, что может только слышать, а не видеть картины, которые живописало его буйное воображение. О таких мыслях своего друга Герда предпочитала не знать. Вместе с тем, было интересно, посещают ли они только Финиста или об этом думают все мужчины без исключения. Наверное, так и есть. Единственный человек, в ком Герда не могла заподозрить подобных помыслов, был Николя. Она вообще с трудом представляла, чем занята его голова, кроме борьбы с демонами и дел компании Норн. Наверное, поэтому так сильно хотелось прочесть именно его мысли.

Способность к телепатии, к сожалению, сохранялась недолго. Правда, благодаря некоторым ухищрениям, Герде удалось выяснить, что читать она может не только Финиста, но и Вожыка с Эглаборгом, и даже Майли, если повстречать их сразу после занятий и взять за руку. Впрочем, их мысли были далеко не такие крамольные, как у Финиста, а больше занятые повседневными делами. Не выходил фокус только с Николя. Насколько бы быстро Герда не старалась поймать его после занятий, ничего не выходило. Будто и не было у нее этой способности. Николя, впрочем, наблюдал за ее опытами с лукавой усмешкой, словно понимал, что она делает и даже знал, что все попытки обречены на провал.

Больше злило, только когда Финист дотошно расспрашивал о Николя и сравнивал себя с ним. "Что вы с ним делали? Тебе это нравилось? Он не предлагал тебе ничего такого? Со мной у тебя получается лучше, чем с ним?" Порой эти вопросы доводили Герду до бешенства, а Финист всерьез не понимал, из-за чего она обижается. В таких случаях очень кстати пришлось упражнение, которому Николя научил ее в самом начале: закрыть глаза, сосредоточиться на дыхании, сосчитать до десяти и услышать шепот ветра. Правда, последнее получалось далеко не всегда, зато раздражение и усталость как рукой снимало. И она снова могла мило улыбаться и переводить разговор на более приятные темы.

Дневник Лайсве стал для Герды своеобразной отдушиной. Наследница древнего рода Стражей переживала те же проблемы, что и Герда: недавно открывшийся дар читать мысли, расшатанные до предела нервы и путаница в собственных чувствах. Герда радовалась, что не одна такая. Лайсве как-то через это прошла, значит и она справится.

"После расставания с Найтом *дважды зачеркнуто* Ходоком (никак не могу заставить себя поверить, что мой нежный возлюбленный и демон с головой летучей мыши - одно и то же существо), у нас совсем не осталось времени, чтобы придти в себя. Вейс предложил дождаться его возвращения в Упсале или в подземном дворце жителей холмов (после происшествия с Ходоком они ко мне как-то разом потеплели... или брат так на них повлиял? или мой недавно проснувшийся дар?), но я отказалась. Если я действительно телепат, то это мой единственный шанс пройти испытание и доказать, что я могу быть кем-то иным, нежели женой высокопоставленного Стража и матерью его наследника. Поэтому на рассвете следующего дня мы выдвинулись в путь на полудемонических лошадях жителей холмов в сопровождении "почетного караула". Видно, до сих пор надеются свою принцессочку за моего брата выдать. Правда, приворот действовать явно перестал, потому что Вейс за это время о ней не вспоминал. Уж я-то доподлинно это знаю, ведь всю дорогу тренировалась на нем читать мысли. Ну и на жителях холмов тоже. Жаль, с ними получается хуже, чем с Вейсом. Все-таки они не люди.

Удивительно, теперь то, что мне приходилось наблюдать со стороны, я могу делать сама. Мы с Вейсом всю жизнь были неразлучны и училась всему вместе. То, что ему рассказывали на занятиях наставники Стражей, он потом передавал мне, а я помогала ему тренироваться. Как видно, не зря. Осталось лишь научиться применять знания на практике. Хорошо бы еще найти подходящего мужчину, чтобы к моменту испытания дар раскрылся полностью, и попутно не возникло никаких неприятных неожиданностей. С нелюдями больше связываться не хочу, а единственный человек в нашей компании - мой брат. Но это неприлично уже даже для нас".

Герда смутилась. Зачем Лайсве понадобился мужчина и как бы он помог раскрыть ее дар? Герда решила при случае расспросить об этом Финиста, правда, что-то подсказывало, что их разговор снова скатится к обсуждению личности ее прошлого учителя. Поэтому пришлось повременить.

Устав бродить по городу, а они уже исходили все улочки, заглянули во все лавки и перезнакомились со всеми местными жителями, Финист предложил прогуляться в лес верхом, пока не началась весенняя распутица. Выехали ясным утром, чтобы к обеду вернутся - боялись, что распогодится. Уж слишком приятный выдался день. Легкий морозец щекотал щеки. Ветер дул едва ощутимо и совсем не холодно. Небо пронзительно-синего цвета раздалось ввысь и вширь, напоминая о скором приходе теплого времени года. Вот-вот начнется капель, зажурчат ручьи и прилетят с зимовки первые птицы. Природа очнется от спячки, и начнется новая полная веселья жизнь.

Только оказавшись в седле, Герда вспомнила, что не ездила уже почти три месяца и чувствовала себя слегка неуверенно. Застоявшиеся кони, чуя приближение весны, рвались вперед, но Финист легко осаживал свою норовившую сорваться в галоп кобылу, а Яшка примерялась к ее ходу и не спешила обгонять. Час ехали спокойно, и когда Герда обвыклась в седле, а лошади хорошенько размялись, Финист предложил сделать легкий галоп. Золотинка поначалу попыталась нести, но почувствовав твердую руку наездника, сдалась на его милость. Скачка выдалась на диво приятной, не быстрой и не медленной, такой ровной, что Герда смогла вновь обрести уверенность, отпустить конскую гриву и наслаждаться игравшим в волосах ветром.

Заметив, что она приободрилась, Финист свернул на боковую дорогу, посреди которой на небольшом расстоянии друг от друга лежали в ряд поваленные деревья - средних размеров, с гладкими стволами, через которые лошади сами просились перепрыгнуть.

- Не надо, - взмолилась Герда, завидев препятствие.

- В прошлый раз у тебя через огромную расселину получилось перескочить, а тут какие-то палочки на земле совсем не страшные, - Финист повернул к ней голову и подбадривающе подмигнул. - Придержись за гриву. Я в тебя верю.

Он отвернулся, набрал поводья и послал лошадь вперед. Чувствуя, что Яшка ускоряется следом за Золотинкой, Герда сцепила зубы, чтобы не заскулить от страха, и судорожно вцепилась в жидкую кобылью гриву. На первом прыжке качнуло вперед, на втором выбило из седла. Герда повисла на боку лошади, вцепившись в гриву и одной ногой упираясь в стремя. Огромным усилием она отдернула лошадь от последнего бревна, которое, по счастью, оказалось очень узким, и объехала сбоку. Закусив губу, отчаянным рывком забралась в седло до того, как Финист успел обернуться в конце тропинки.

- Ну как, понравилось? - продолжал улыбаться он, не заметив, что она чуть не упала. Сознаваться в позорной неловкости Герда не решилась, поэтому утвердительно кивнула и вымученно улыбнулась в ответ, пытаясь перевести дыхание и унять бешено колотившееся сердце.

- Хочешь еще? - не унимался Финист. Герда выпучила глаза.

- Только не сегодня. Я устала и хочу домой, - на этот раз она решила не притворяться. Финист смилостивился и повернул лошадей обратно.

Этот случай запомнился надолго. Герда никак не могла выкинуть липкое навязчивое чувство страха из головы. Пусть даже пугал такой пустяк, как прыжок через бревно, но она не могла так это оставить - слишком позорной казалась собственная трусость и несостоятельность.

На следующее утро Герда встала затемно и, тихонько пробравшись в конюшню, поседлала Яшку, чтобы выехать в лес на рассвете и попробовать преодолеть ставшее наваждением препятствие. Около часа прошло, прежде чем удалось найти подходящее бревно, через которое Яшка могла бы легко перепрыгнуть. Герда направила кобылу на препятствие галопом, а потом вдруг сама же отвернула. Попробовала еще раз. Показалось, что Яшка скачет недостаточно ровно - пришлось снова уходить в сторону. Герда начала злиться. Да что же это такое? Убегая от варгов, они перелетели через широченную расселину, а тут жалкого бревна боятся. Стиснула зубы и решительно направила лошадь вперед, не смея даже думать о том, чтобы отвернуть. Они подошли вплотную к препятствию. От страха Герда зажмурилась, желая и одновременно страшась прыжка, но его не последовало. Кобыла резко остановилась перед самым препятствием. Девушка кувыркнулась в воздухе и полетела через бревно одна. Без лошади. Инстинктивно прижала подбородок к груди, готовясь к удару, но тут почувствовала, как ее обволокло знакомой воздушной периной, чуть покалывавшей кожу. Мысленно приняв ее, очень мягко опустилась в снег возле копыт вороного жеребца.

- Что ты делаешь? - послышался встревоженный голос Николя. Снег захрустел, когда тот спрыгнул с коня и подошел, протягивая руку, чтобы помочь подняться.

- Пытаюсь распрощаться с гордостью самым болезненным способом, - хмуро ответила Герда, вставая на ноги. Николя удивленно вскинул бровь.

- Я хотела прыгнуть через бревно, но Яшка отказалась, - пытаясь унять дрожь в коленках, пояснила Герда, видя его замешательство. Глядя на игравшую на его губах снисходительную ухмылку, набралась смелость и попросила: - Может... вы бы не могли... научить меня прыгать?

- А почему ты не попросила Финиста? Он же вроде хорошо ездит, да и с лошадьми договариваться умеет куда лучше моего, - вкрадчиво поинтересовался Охотник, но Герда уже видела, как его глаза загорелись от воодушевления.

- Мне стыдно, - чистосердечно призналась она. - Он посчитает меня неумехой. Хотя я такая и есть на самом деле, но мне не хочется, чтобы он об этом знал.

- А передо мной, значит, не стыдно?

- Вы же и так все про меня и мои способности знаете.

Охотник скептически хмыкнул, но отвечать не стал. Вместо этого замотал поводья на своего жеребца так, чтобы они не соскальзывали с его шеи и отпустил гулять, а сам поймал наблюдавшую с другого конца поляны кобылу и, схватившись за повод, лихо вскочил в седло. Яшка испуганно всхрапнула и попятилась.

- Тише-тише, - оглаживая по шее, начал приговаривать Николя. - Да, я не твоя хозяйка, ну и что? Это ненадолго. Потерпи.

Яшка успокаиваться не собиралась: поднялась на вертикальную свечу и чуть было не перевернулась. Герда не представляла, что ее кобыла так умеет.

- Характер у тебя, да? - все также спокойно продолжал уговаривать Охотник, отпустив при этом поводья и прижимая ноги к бокам. Лошадь продолжала бесноваться, подпрыгивая и виляя задом. Николя все это терпел, крепко держась в седле. Через минуту безуспешных попыток сбросить наездника, лошадь успокоилась и послушно потрусила по кругу вдоль открытой полянки. Взгляд у Николя сделался странно ностальгическим, словно он вспомнил нечто очень приятное.

- Славная кобылка. У меня в Нормандии была похожая. Такая же чуткая и горячая. Порой с ней бывало сложно, но в трудные моменты она всегда меня выручала. Невероятно доблестное животное.

- А где она теперь? - вежливо спросила Герда, видя, как увлеченно он стал говорить. Раньше такого не случалось.

- Погибла... по моей вине, - улыбка тут же померкла. Герда пожалела, что спросила.

- Посмотрим, почему ты не хочешь прыгать, - мотнув головой, чтобы отогнать неприятные воспоминания, Охотник приступил к делу.

Лошадь пошла медленным размеренным галопом. Герда удивилась, потому что прекрасно знала, как Яшка любит подпирать, особенно после такой показательной истерики. Но Николя сидел очень спокойно, не было заметно, что он натягивает поводья или как-то по-другому пытается ее сдержать. Казалось, он слился с лошадью, и та исполняла любое его повеление. Знать бы еще, как кобыле удается угадывать его мысли. Яшка проскакала по кругу и вышла на прямую линию к бревну. Не ускоряясь, она подобралась и легко перелетела через препятствие. Николя очень плавно отдал ей повод и приподнялся на стременах. Когда кобыла приземлилась, он точно также аккуратно опустился в седло и откинулся назад, останавливая ее.

- Прыгает она хорошо, я бы даже сказал, с удовольствием, - констатировал Охотник. - Значит, дело не в ней, а в тебе.

Николя быстро соскочил на землю и подкинул Герду обратно в седло. От его прикосновений она раскраснелась и оробела.

- Теперь покажи, как ты ездишь, - Охотник шлепнул рукой по крупу кобылы, и та понеслась вперед.

Герда чуть не упала от неожиданности и начала судорожно набирать поводья, чтобы ее придержать.

- Соберись! - прикрикнул Николя. Очень хотелось огрызнуться, но она заставила себя промолчать, помня, что сама попросила помочь. Кое-как выровнялась в седле и начала управлять лошадью.

- Заходи на прыжок, - тут же скомандовал Охотник.

Герда сцепила зубы и направила лошадь на бревно, внутренне сжимаясь от страха. Почувствовав слабинку, Яшка понеслась быстрее. Герда испуганно вцепилась в гриву и зажмурилась. У самого бревна кобыла попыталась резко остановиться, но видя, что на такой скорости она просто врежется, неловко подпрыгнула с четырех ног и перевалилась на другую сторону. Ощутимо тряхнуло. Герда повисла на одном стремени, цепляясь за гриву из последних сил.

- Тише, - позвал кобылу Николя. Та послушно остановилась через пару шагов. Пальцы разжались, и Герда снова соскользнула в снег.

- Жива? - участливо спросил Охотник, подавая руку. Герда с трудом встала и отряхнулась. - Залезай обратно.

Она пролепетала что-то неразличимое себе под нос.

- Извини, не расслышал, - переспросил Николя.

- Я боюсь, - собравшись с духом, произнесла вслух. Охотник нахмурился.

- Пока я рядом, бояться нечего. Если сейчас в седло не сядешь, потом будет гораздо страшней, - он буквально силой запихнул ее обратно. - Помни, если что, я тебя поймаю.

Герда затравленно посмотрела на него, а потом набрала поводья и пустила кобылу шагом, заставляя себя снова довериться ей.

- Как я говорил, дело не в лошади. Она прекрасно прыгает. А проблема все та же: ты не можешь расслабиться и двигаться вместе с кобылой. Сейчас ты вообще скукожилась. Так даже галопом не проедешь. Распрями спину, подвинь стремена на носки и, насколько получается, опусти пятки вниз. Да, так хорошо. Теперь вышли лошадь в галоп. Сопровождай движения поясницей. Нет, расслабь плечи и не опускай голову, иначе ничего не выйдет. Вот так хорошо. Поверни к бревну и когда почувствуешь, что лошадь отталкивается от земли, привстань на стременах и подай руки с поводом вперед.

- Я не смогу сделать все это одновременно! - испуганно ответила Герда, все еще скача по кругу.

- Сделай хоть что-нибудь. Езжай на бревно! - вдруг показалось, что Николя добавил еще какое-то слово, из-за которого тело начало двигаться против ее воли.

Прежде, чем Герда успела сообразить, Яшка уже полетела на бревно. "Я же сейчас убьюсь! Что он там говорил? Привстать на стременах и подать руки вперед?" Пока она пыталась решить, что делать, кобыла уже поравнялась с препятствием. Последовал резкий толчок. Герда едва успела приподняться и вытянуть руки с поводом. Удивительно, но на этот раз никуда не вышибло. Даже равновесие худо-бедно удалось удержать.

- Великолепно! - захлопал в ладоши Николя. - Главное, не волнуйся заранее и не думай о том, что не сможешь. Прыгни еще раз для закрепления. Когда лошадь поставит все четыре ноги на землю, ты должна отклониться и остановить ее.

Герда выдохнула и коротко кивнула. Все равно не отстанет, пока она не сделает, как он хочет. Теперь уже осознанно направила кобылу на препятствие, изо всех сил стараясь не думать о падении, прислушивалась к движениям животного, чтобы не пропустить момент, когда Яшка начнет прыгать. Ближе, еще ближе, еще самую чуточку. И снова толчок. Встать и подать руки вперед. Копыта ударяются об землю. Отклониться назад. Натянуть поводья. Стоп.

- Молодец, - удовлетворенно улыбнулся Николя. - Можешь уже выдохнуть.

Герда с шумом выпустила из легких воздух. Надо же, от страха забыла, как дышать. Она спрыгнула на землю, надеясь, что так быстрее удастся придти в себя. Повод отпустила, зная, что Яшка смирная и далеко одна уходить не станет. Кобыла подошла окаймлявшим поляну молодым елочкам и, стряхнув с них снег, попробовала мягкие молодые лапки на вкус. Расчистив место на бревне, Герда устало на него опустилась. Николя подошел и сел рядом на корточки.

- Ты как?

- Я законченная трусиха.

Николя усмехнулся.

- Просто тебе не хватает уверенности. И ты не хочешь расслабиться.

Он встряхнул ее за плечи.

- Ну же. Не сутулься и не прячь голову хоть сейчас. Перестань бояться хотя бы пока я рядом. У меня достанет сил тебя защитить.

Герда прижалась к нему, повинуясь неожиданному порыву.

- А если вас не будет? - печально спросила она.

- Я буду всегда, - усмехнулся Николя, приобняв ее за талию.

Герда тоже не смогла сдержать улыбку. Они вместе засмеялись непонятно над чем и остановились лишь тогда, когда из чащи донеслось трубное ржание. Вдоволь нагулявшись, на поляну вернулся вороной жеребец. Охотник с Гердой встревожено переглянулись. Конь выгнул шею и, широко раздувая ноздри, направился к насторожившейся возле елок кобыле. Двигался он очень зрелищной медленно рысью, высоко задирая ноги и замирая в воздухе на пару мгновений. Яшка повернула голову, красноречиво показывая белки глаз и скаля зубы, но жеребец, казалось, ничего не замечал и продолжал танцевать вокруг нее.

- Ой, что сейчас будет! - испуганно воскликнула Герда. Жеребец как раз зашел кобыле в тыл и протяжно заржал. Яшка, устав от настырного поклонника, с диким визгом саданула ему по голове задними копытами, а потом со всех ног помчалась к хозяйке, поднимая тучу снега. Жеребец застыл на месте, ошалело тряся мордой. Видно, отгонял кружившие вокруг звезды. Николя встал и подошел к нему.

- Парень, кажется, ты ее не впечатлил. Попробуй в следующий раз подходить не с тыла, а сразу в лоб, - Охотник весело похлопал коня по шее, чтобы подбодрить, но тот обиженно отвернулся, негодуя, что хозяин шутит над самым светлым его чувством. Николя громко засмеялся. Вот уж от кого любовных страданий он никак не ожидал.

Яшка испуганно ткнулась мордой в руку Герды. Девушка ласково ее погладила, тоже слегка посмеиваясь.

- Поехали домой. Я провожу тебя, - предложил Николя.

Когда они забрались в седла, Герда осторожно поинтересовалась:

- Зачем вы меня провожаете? Снова демоны, да?

- Нет, на этот раз все тихо. Даже слишком. Это настораживает.

- И кто после этого не умеет расслабляться?

- Тут ты меня поймала. Охотничьи привычки. Ремесло накладывает свой отпечаток.

- А вы никогда не хотели заняться чем-нибудь более безопасным?

- Нет. Я люблю свою работу. Да и вряд ли кто-нибудь кроме меня за нее возьмется.

- Финист?

- Сомневаюсь. Ему нравится, чтоб все было легко, а эта работа редко такой бывает.

- А я?

- Что ты?

- Смогла бы я охотиться на демонов?

Николя остановил коня и внимательно посмотрел на нее:

- Мне бы этого не хотелось.

- Почему? Боитесь, что я вас обойду? - Герда шутила. Она не думала всерьез, что сможет оказать сопротивление даже самому слабому человеку, не говоря уже о демонах. Удивительно, что Охотник воспринял ее слова всерьез.

- Боюсь тебя потерять, - после затянувшегося молчания ответил Николя и направил коня вперед. Герда нахмурилась. Охотник вдруг помрачнел и больше в разговоры не вступал, пока они не добрались до самого дома.

После этого разговаривали мало и почти не виделись. Герда продолжила занятия с Финистом, а Николя с Майли и Вожыком. Так шли дни. В воздухе все больше чувствовалась весна. Снег быстро бурел и таял прямо на глазах. Ездить на прогулки на лошадях стало слишком опасно из-за толстой настовой корки, которая неизменно появлялась после ночных заморозков. Поэтому вечера Финист с Гердой коротали в городе. Так, во время одной из прогулок по набережной, они встретили Анку, которая ходила в порт за свежей рыбой.

- Все гуляете? - весело подмигнула она. Герда потупилась. Финист молчал, явно ожидая от своей спутницы другой реакции.

- А мы вовсю к Остаре готовимся, - продолжила женщина, не дождавшись ответа. - Вот начинку для пирогов покупала. Боюсь, рыба в этом году будет почти единственным украшением стола. Хорошо хоть, ее никогда мало не бывает. Придете на праздник?

- Танцы будут? - быстро осведомился Финист. Герда продолжила молчать. Умом она понимала, что должна наотрез отказаться, но так не хотелось никого обидеть. Анка лукаво ухмыльнулась и кивнула. Финист властным движением приобнял Герду за талию и прижал к себе.

- Тогда обязательно придем, - воодушевленно ответил он.

Герда затрепетала от возмущения. Почему он решил все один? Вот пусть сам и идет на праздник. Без нее. Герда резко оттолкнула его руку и отодвинулась. Финист удивленно моргнул, пытаясь понять, почему она так рассердилась. Заметив, что обстановка накалилась, Анка поспешила раскланяться и оставить парочку выяснять отношения без нее.

- Ты не хочешь идти? - поинтересовался Финист.

- Естественно, не хочу. Помнишь, как было в прошлый раз? - хмуро ответила Герда, избегая его взгляда.

- Я помню, что нам было очень хорошо, пока не явился он, - оборотень неопределенно махнул рукой. В тот же миг из-за поворота показался Николя вместе с Майли. Охотник что-то объяснял своей новой ученице вполголоса, а та чуть приоткрыв рот так, что виднелись кончики зубов, ловила каждое его слово. Поравнявшись с Финистом и Гердой, они остановились.

- Что опять не так? - не замедлил поинтересоваться Николя, поймав на себе полный безудержного гнева взгляд оборотня. Финист скрипнул зубами, но сдержался. Майли поджав губы, созерцала парочку из-за плеча Николя. Даже на таком расстоянии Герда чувствовала, как ей обидно. Положа руку на сердце, Герда сейчас бы с удовольствием уступила свое место.

- Мы хотим пойти на праздник, - выдавил из себя Финист, за что получил от Герды ощутимый пинок локтем. Почему он взял в привычку говорить "мы", ничего у нее не спросив? Герда очень надеялась, что Николя откажет. Тем более, что просьба была высказана весьма неучтивым тоном, а Охотник обычно подобного не терпел.

- Идите, - безразлично пожал плечами Николя, в очередной раз растоптав все надежды Герды.

- Вот видишь, он не против. Будем танцевать всю ночь, - воодушевленно воскликнул Финист и снова прижал ее к себе.

- Только вернитесь засветло, - поспешил добавить Николя, испортив оборотню все веселье, и ушел вместе с Майли.

- Скотина! - прошипел ему вслед Финист. Герда закрыла лицо руками, едва ли не рыдая от досады.

В день праздника Герда допоздна провалялась в постели, оттягивая момент, когда придется объясниться с Финистом, потому что идти на праздник она не собиралась. Давно уже пора сказать ему решительное нет, иначе его двусмысленные намеки, томные мысли, заставляющие лицо пылать от смущения, настырные попытки обнять и поцеловать уничтожат их дружбу окончательно. Да и Майли жалко. У нее было такое несчастное лицо, когда Финист, не удостоив ее и взгляда, объявил, что пойдет на праздник вместе с Гердой. А ведь она сама обещала помочь несчастной девушке завоевать сердце оборотня. Из-за этого Герда чувствовала себя предательницей.

Она решительно встала с кровати, оделась в серое домашнее платье и, накинув на плечи шерстяной платок, пошла к Финисту. Не дойдя до двери его комнаты, Герда замерла, повторяя про себя речь, которую всю ночь придумывала. Сбилась. Забыла половину, а вторая показалась настолько глупой и неубедительной, что даже про себя проговаривать ее было стыдно. Почему Николя не оградил ее от этого? Почему дал свое разрешение? Ведь прекрасно видел, как ей не хочется никуда идти. Не мог не видеть. Может, это изощренная месть за то, что она оказалась такой неспособной ученицей? Или ему просто все равно? Почему никак не получается проникнуть в его мысли? Герда сдавленно застонала, обхватив себя руками за плечи.

- Ты к нему идешь? - вывел ее из задумчивости раздавшийся над самым ухом голос Майли. Герда вздрогнула и обернулась. Темноволосая нависла над ней с лицом чернее грозовой тучи. Сделалось очень неуютно. Герда словно кожей ощущала неприязнь замешанную на зависти и ревности.

- Да. Хочу поговорить насчет... - Герда сбилась и опустила глаза, избегая тяжелого взгляда. - Насчет праздника. Я, наверное, не пойду. Плохо себя чувствую. Красные дни. А почему ты не на занятиях с мастером Николя?

- Он утром ушел с Вожыком и пока не вернулся, - пожала плечами Майли. - Если... если ты не пойдешь, скажи Финисту, что я с удовольствием тебя заменю. Ты ведь скажешь?

Герда коротко кивнула и поспешила скрыться за дверью. Оказавшись в комнате Финиста, она облегченно выдохнула. Оборотень сидел за столом и сосредоточенно что-то выводил на листе бумаги, но услышав за спиной шум, тут же смял его и сунул за пазуху. Герда удивленно моргнула.

- Чернила не высохли. Сейчас растекутся, - указала на быстро растущее пятно на рубахе Финиста. Оборотень спешно достал скомканный лист, но при этом умудрился испачкаться еще больше.

- Что там было? - спросила Герда, с трудом подавляя желание усмехнуться.

- Ничего особенно, - стараясь выглядеть непринужденно, ответил Финист, поднес руку к волосам, чтобы по привычке их взлохматить, но вспомнив, что она вся в чернилах, тут же одернул. - Ты на занятия пришла? Я решил устроить сегодня выходной, чтобы ты успела к празднику приготовиться. Прихорошиться там, я не знаю, как вы это делаете...

- Да, насчет праздника, - Герда решила сосредоточиться на том, зачем она собственно сюда пришла. - Я плохо себя чувствую, поэтому извини...

- Поговори с Эглаборгом. У него ведь есть снадобья ото всех недомоганий. Подлечишься, отдохнешь, и к вечеру все пройдет, я уверен, - не дал договорить оборотень.

- И все же я не думаю... - продолжала мяться Герда. Заметив неладное, Финист подался вперед, взял ее ладонь в свои и прижал к щеке, перепачкав и ее, и себя заодно.

- Пожалуйста, для меня это очень важно.

Герда попыталась вырваться, но он не отпустил.

- Сходи с Майли. Уверена, она с радостью согласится.

- Без тебя праздника не получится, - он разжал ладони, но продолжал смотреть умоляющим взглядом. - Пожалуйста, сходи хоть ненадолго. Если недомогание не пройдет, можешь даже не танцевать. Просто сходи. Это сделает меня самым счастливым человеком на свете.

Герда закусила губу. Она не могла отказать, видя отчаяние в его глазах.

- Хорошо, я загляну к Эглаборгу, - обреченно ответила и ушла.

У двери ее поджидала Майли. Видно, пыталась подслушать разговор.

- Ну что? - не пытаясь скрывать нетерпение, спросила она.

- Без меня он идти отказался. Придется втроем, - хмуро поведала Герда.

- И я как дура буду сидеть на скамейке, пока вы танцуете? Нет уж, - надулась темноволосая.

- Как дура буду сидеть я, а вы танцевать. У меня недомогание, забыла? - на вежливый ответ сил уже не осталось.

Майли скептически хмыкнула, но Герда не стала слушать и спустилась в гостиную. Она проспала завтрак, поэтому единственное настоящее недомогание было вызвано легким голодом и доведенным до крайности раздражением. Решив не тревожить Эглаборга, сама отыскала, чем перекусить, и когда уже собиралась вернуться наверх, услышала настойчивый стук во входную дверь. Никто открывать не торопился, поэтому встречать неизвестных пришлось Герде. На пороге, повернувшись к дому спиной, стояла Анка. Не дождавшись ответа, она решила, что дома никого нет и уже хотела уходить, но услышав звук отпираемой двери, быстро обернулась и приветливо улыбнулась:

- Мне нужен Николя. Мой отец его разыскивает. Вообще-то он сам хотел заглянуть, но я вызвалась помочь, чтобы поменьше на кухне торчать.

Герда вымученно улыбнулась.

- Мастер Николя еще не возвращался, но когда придет, я обязательно ему передам.

- Чего такая мрачная? Что-то случилось? Я еще вчера заметила, как ты погрустнела, когда твой ухажер на танцы пригласил. Слишком наглый стал, да?

Герда тяжело вздохнула, пропуская словоохотливую дочку бургомистра в дом. Может, действительно стоит поделиться наболевшим. Глядишь, и тоска отпустит. Они удобно расположились в гостиной на диване. Герда сквозь силу начала рассказывать про свои проблемы с Финистом.

- Ууу, - протянула Анка, внимательно выслушав ее. - Вижу, ты совсем увязла. А напрямик объяснить про свои чувства не пробовала? Чем дольше ты будешь водить его за нос, тем сложнее ему будет принять правду. В результате ты разобьешь ему сердце. Вряд ли вы сможете остаться друзьями после этого.

Герда понурилась.

- Я пыталась несколько раз все объяснить, но он не желает ничего слышать... Не хочет понимать, что я люблю его только как друга.

- Значит, надо быть настойчивей. Повторять до тех пор, пока до него не дойдет. Просто веди себя поуверенней, не красней и не опускай глаза. Сделай что-нибудь решительное.

- Хорошо, - воодушевленно кивнула Герда. - Сегодня я решительно останусь дома.

Анка закатила глаза:

- Праздник-то зачем себе портить?

- Да он мне не интересен даже, - соврала Герда и опустила глаза.

Сверху донесся какой-то шум. Девушки вздрогнули и встревожено переглянулись. Герда взбежала по лестнице и отворила дверь в свою комнату. Анка последовала за ней. Внутри ощутимо веяло холодом. От сильного порыва ветра не затворенная форточка со стуком ударилась об стену. Герда поспешила запереть ее на крючок.

- Зачем ты окна оставляешь открытыми? Всю комнату выстудила. И меня до полусмерти напугала, что значительно хуже, - обругала ее Анка, одну руку прижимая к груди, а второй опираясь на спинку кровати. - Гляди-ка, что это?

Герда обернулась и нахмурилась. Светлым пятном на темном покрывале выделялось аккуратно сложенное платье, да такое роскошное, какого она в жизни не видывала.

- Какая прелесть! Оно старинное. Такое сейчас разве что на гравюрах и гобеленах увидеть можно, - восхитилась Анка, взяв на руки, чтобы получше рассмотреть. - Откуда оно у тебя?

- Не знаю. Когда я уходила, его здесь не было.

- Должно быть, это подарок фей! Они как раз в Остару чудеса совершать любят. Смотри, тут и вышивка особая по краю идет - цветы вереска.

- Если это так, то лучше его выбросить или сжечь. Да, пожалуй, лучше сжечь, чтобы случайные люди не нашли и не накликали на себя беду.

- Почему?! - оторопело воскликнула Анка.

- Да потому что оно от демонов. От них добра не жди. Оно либо отравлено, либо проклято, поэтому лучше вообще не прикасаться.

Анка звонко рассмеялась, сгребла платье в охапку и закружилась по комнате.

- Видишь, я прикоснулась и абсолютно ничего не произошло. Про фей я пошутила. Уверена, это оставил мастер Николя.

Герда удивленно моргнула.

- Но...

- У кого еще хватит денег и возможностей заказать такое в Дюарле? Наш портной удавится, да такого в жизни не сошьет. Тут рука столичного мастера видна.

Герда вздохнула и взглянула на платье уже с гораздо большей приязнью.

- Давай, я помогу надеть - сама не справишься, - любезно предложила Анка.

- Все же не думаю, что стоит... - сделала последнюю попытку отговориться Герда, но глаза дочки бургомистра уже лихорадочно блестели, а на щеках выступил легкий румянец от азарта. Было видно, что она не отстанет так просто.

- Должно быть, мастер Николя хочет, чтобы ты пришла в этом наряде на праздник. Ты ведь не станешь его разочаровать?

Герда обреченно закрыла лицо руками. Она сильно сомневалась, что Николя стал бы преподносить ей такие подарки. Вряд ли его вообще занимает, пойдет ли она на праздник. Он неоднократно давал это понять и весьма красноречиво. Но все же так хотелось поверить в сказку, в то, что маленькая мечта сбудется. Хотя бы один танец. Да, за один танец с Николя она согласна надеть проклятое платье.

Герда спешно скинула с себя одежду. Наряд фей оказался составным, как слоеный пирог. Сначала одевалось простое тонкое нижнее платье, поверх него блио с пышной широкой юбкой нежно-лазурного цвета и расклешенными к низу рукавами, удлиненными сзади почти до самого пола. Венчал все это сооружение отороченный белым песцовым мехом темно-синий корсаж из плотной ткани с тугой шнуровкой на спине и повязанный низко на бедрах пояс с серебряными звеньями, свисавший почти до середины икр. Под кроватью нашлись великолепно подходившие к платью белые сапожки на маленьком каблучке.

- Чудо, как хороша! - восхитилась Анка, разглядывая Герду в таинственном платье. Та потупилась и задумчиво провела пальцами по вышивке на рукаве. Такая же украшала подол и ворот блио.

- Сейчас еще причесочку сделаем - будешь настоящая принцесса, как в старину. Правда-правда. Наши девчонки от зависти позеленеют, когда тебя увидят, ручаюсь.

Какое ей дело до лапландских девчонок? В этом платье она чувствовала себя как странно, тоскливо, но не так, как обычно. Словно тоска шла изнутри, приглушенная и невыносимая одновременно, как из давно затянувшейся раны, по которой нечаянно попали палкой. Хотелось поскорей избавиться от наряда, но настырная Анка не отпускала. Да и не могла Герда объяснить ей свои смутные ощущения. Их даже себе объяснить не получалось. Через полчаса дочка бургомистра закончила колдовать над прической и поспешила к родителям, вспомнив, что ее ждут. Времени до выхода оставалось в обрез, но Герда все же спустилась в библиотеку, чтобы найти ответы на терзавшие ее вопросы.

В этот раз искать пришлось не так долго, потому что она примерно догадывалась, чей это мог быть подарок. На верную мысль уже в какой раз ее натолкнул дневник Лайсве, где часто упоминались таинственные жители холмов. По словам Лайсве, людьми они явно не являлись, а принадлежали к дружественной Стражам демонической расе. Хотя их намерения не казались особо враждебными, все равно чувствовалось, что Лайсве относится к ним с опаской и подозрением. Поэтому стоило на всякий случай проверить и, возможно, предупредить Николя. А если это на самом деле его подарок? Тогда будет жутко неудобно за свою мнительность. Но ведь он никогда не проявлял к ней интерес, тем более так открыто.

Подходящее описание Герда нашла в памятном томике "Легенд и преданий Севера". Там говорилось:

"По всей Лапландии легко отыскать небольшие общины туатов де Дананн, племен, ведущих свою родословную от лесной богини Дану. Эти человекоподобные демоны, ближайшие родственники авалорских Сидов, предпочитают селиться в полых холмах. Первым признаком появления туатов служит прорастающий возле их домов вереск.

Внешне похожи на людей с хрупким гибким телосложением. Волосы и глаза преимущественно темного цвета. Уши чуть заостренные кверху. Мужчины-туаты искусные охотники и воины, намного превосходящие людей в стрельбе из лука, а во владении мечом лишь немногим уступают Стражам. Женщины нередко обладают колдовским даром и используют его, чтобы отводить людям глаза от своих соплеменников. Также разбираются в зельях и проклятиях других демонов.

На людей нападают редко и только если ущемлены их интересы. Одни из первых демонов, с которыми Стражам удалось заключить дружественный союз. Сражались на стороне людей во времена тролльих войн. Древнейшим и сохранившим связь со своей богиней-покровительницей туатам доступны сокровенные знания о природе мироздания.

Несмотря на дружеские отношения, не стоит относиться к ним легкомысленно. Их мужчины болезненно горды и злопамятны, а женщины коварны и хитры.

Особенно активны туаты во время весеннего равноденствия, когда силы ворожей увеличиваются десятикратно. Именно в этот день они наиболее опасны для мужчин-Стражей, которые часто оказываются жертвами приворотных чар и зачинают с ними полукровок, у которых гораздо больше шансов пережить младенческий возраст, чем у чистокровных туатов, потому что последние сильно болеют в первый год жизни. Также из-за этого нередки случаи, когда отчаявшиеся туаты подкидывают людям своих слабых детей, а себе забирают здоровых. Впрочем, ни для одной стороны ничем хорошим подмены не заканчиваются.

Сами туаты часто называют себя по имени богини-покровительницы Дану. Их символом является цветущий вереск".

Герда задумчиво провела рукой по вышивке на рукаве. Цветущий вереск. Но ведь и Николя дарил ей брошь в виде этого растения. Герда взяла книгу подмышку, поднялась к себе и разыскала спрятанные в кожаном мешочке осколки. Высыпала на ладонь, разглядывая редкий, ни на что не похожий материал. Интересно, чем может быть опасен "подарок фей" для девушки, ведь туаты привораживают только мужчин? Да и стоит ли вообще идти на праздник, если там явно приготовлена ловушка? Ведь сегодня и есть день весеннего равноденствия. Прежде чем Герда успела принять решение, в коридоре послышался звук шагов. Она спешно спрятала осколки в мешочек и сунула его за пазуху.

- Готова? - по обыкновению без стука ввалился в комнату Финист. - Вот это да! Какая же ты красивая в этом наряде!

- Спа... спасибо, - смущенно ответила Герда, пряча глаза.

- Но кое-чего не хватает, - лукаво усмехнувшись, мужчина приколол к вороту платья лежавшую на столе серебряную брошь - его собственный подарок, который она ни разу не заставила себя надеть. Украшение по оттенку металла чудесно сочеталось с платьем и подходило к поясу, в котором тоже были серебряные звенья. Финист еще раз осмотрел ее и восхищенно выдохнул:

- Теперь и на королевский бал в Дюарле можно отправляться.

- Я не очень... - сделала робкую попытку отговориться Герда, но Финист уже тянул ее из комнаты. - Но там туаты... опасно... мастер Николя...

- Он сам разрешил, - отмахнулся Финист.

За спиной послышалась не слишком деликатное покашливание. Оборотень резко обернулся.

- Майли попросилась пойти на праздник вместе с нами, - справившись с оцепенением, сказала Герда. Финист сузил глаза, глядя на одетую в свое лучшее платье темноволосую девушку. Майли выглядела очень элегантно и величаво, но далеко не так чарующе, как Герда.

- Как скажешь, - быстро согласился оборотень и попытался взять Герду под руку, но та отпрянула и поспешила присоединиться к Майли.

- Какое ужасное старомодное платье! Ты его в семейном склепе откопала?- насмешливо поинтересовалась она.

- А мне нравится, - соврала Герда, чтобы не выглядеть жалкой. - Да и какая разница в чем на скамейке сидеть?

Услышав ее слова, темноволосая мигом подобрела, предвкушая приятный вечер. Герда же шла на праздник, как обреченная.

***

- У нас проблемы, - тяжело вздохнув, сообщил бургомистр.

- Это Лапландия. Здесь всегда проблемы, - резонно заметил Охотник.

- Я не имел в виду проблемы города, я говорил о семейных проблемах, - продолжал ходить вокруг да около Гарольд, что наводило на определенные подозрения.

- Лейф снова набедокурил? - озвучил догадку Николя.

- Нет... пока. Но я очень хочу это предотвратить. Слышал, ты будешь заниматься с его другом, ну таким мелким и шустрым не в меру.

- Его зовут Эйсмунд, - подсказал Охотник.

- Да, так вот, Лейф пообещал мне, что впредь будет вести себя осмотрительней, если ты станешь обучать его вместе с этим Эйсмундом.

- Мальчишки... они уже и родителями манипулируют, - проворчал вполголоса Николя, но выполнить просьбу бургомистра все же согласился. Прекрасно знал, что ребята неразлучны. Если взялся обучать одного, придется заниматься и со вторым, иначе ничего не выйдет. А еще хорошо бы привлечь Вожыка - уж ему-то физические занятия точно не повредят, учитывая, как много в нем скапливается лишней энергии. Где бы только время найти? Сейчас вроде тихо, но если появится очередной демон, то даже с учениками из компании придется туго.

От усталости голова просто гудела, а громкая музыка на главной площади отнюдь ее не уменьшала. Хотелось поскорей вернуться домой, напиться травяного отвара и хорошенько выспаться.

- Что скажете? - напомнил о себе бургомистр, видя, что собеседник погрузился в раздумье.

- Я же на все согласился, - нахмурился Николя.

- Ты согласился обучать мальчишек, а последние пять минут я рассказывал тебе, что у нас расплодились крысы. Что с тобой? Заработался? Так я давно советовал отдохнуть. Ты же себя не щадишь совсем. Так и в могилу скоро сойдешь, не пожив вовсе. Хоть сегодня повеселись.

- Крысы? На демонов вроде не похоже, - ответил Охотник, полностью проигнорировав вторую часть фразы.

- Забудь про крыс. Смотри лучше, кто идет! - перебил бургомистр, с интересом разглядывая нечто за спиной Охотника. Николя спешно обернулся и нахмурился.

***

Когда после долгих уговоров Финист все-таки пригласил Майли на танец, Герда с облегчением уселась на лавку и, поплотнее укутавшись в наброшенный на плечи платок, начала отрешенно рассматривать веселящихся людей. Самые младшие собирались в группки, шалили и задорно смеялись над своими проказами, люди постарше, едва достигшие брачного возраста танцевали или ожидали приглашения на танец с переполненными томящей надеждой лицами, женатые танцевали или просто прогуливались парами по почищенным от талого снега дорожкам, пробовали выставленные на праздничных столах блюда и степенно обсуждали семейные дела, совсем старики также, как Герда, устроились на скамейках и полусонно наблюдали за веселящейся молодежью.

Она тяжело вздохнула. Старуха в старомодном платье. Даже танцевать по своей воле отказалась. "Почему я вместо того, чтобы жить и наслаждаться жизнью, всегда предпочитаю наблюдать за ней со стороны и грезить о несбыточном? Было бы намного проще, если бы я приняла чувства Финиста и перестала ждать, что Николя соизволит обратить на меня внимание. Почему так трудно избавиться от этой навязчивой идеи?" Герда задумчиво провела пальцами по серебряной броши. Даже на ощупь она была совсем другой, чем подарок Николя, холодной, чуждой и нежеланной. Стало совсем грустно. Герда подняла глаза и случайно наткнулась на двух беседовавших в дальнем углу улицы мужчин. Приглядевшись, узнала в одном из них Охотника. В задумчивости закусила нижнюю губу. Анка права. Надо быть решительней.

Герда направилась в сторону мужчин. Заметив ее приближение, они тут же замолчали, внимательно разглядывая ее.

Герда глубоко вздохнула, сжала кулаки и скороговоркой произнесла:

- Мастер Николя, если вы не очень заняты, то могли бы вы пригласить меня на танец?

Охотник ошарашено моргнул, открыл рот, но не произнес ни слова.

- Конечно, он абсолютно не занят, - ответил за него полноватый лысеющий мужчина. - Ступай. Не стоит отказывать такой красавице, тем более, что у нее хватило духу самой тебя пригласить.

Николя продолжил молчать, задумчиво разглядывая возникшее перед ним дивное и одновременно тревожное видение. В глаза бросилась вышивка в виде цветущего вереска. Похоже, его пытаются втравить в какую-то игру, но он не собирался в ней участвовать, не узнав правила.

- Почему бы и нет? - улыбнувшись одними губами, согласился Николя и обернулся к бургомистру. - Вы нас извините?

Гарольд коротко кивнул. Охотник аккуратно взял девушку под руку и повел к танцующим.

- Почему ты одна? Тебя ведь, кажется, Финист пригласил, - недовольно спросил Николя, когда они смешались с толпой.

- Не ругайте его. Я упросила его потанцевать с Майли. Ей очень хотелось, чтобы он ее пригласил, - по обыкновению начала оправдывать оборотня Герда. Николя скептично вскинул брови, но никак отвечать не стал и заговорил снова, выдержав небольшую паузу.

- Откуда у тебя это платье? - голос его звучал спокойно, но она все равно ощущала его недовольство.

- Оно вам не нравится? - грустно спросила Герда, прекрасно понимая, что сейчас речь вряд ли идет о ее внешнем виде.

- Нет, оно красивое, но сомневаюсь, что его сшил местный портной. Так откуда оно?

Герда пожала плечами и понурилась:

- Я нашла его на кровати в своей комнате и подумала, что это ваш подарок. Простите, что неправильно поняла.

Они остановились, так и не дойдя до танцующих. Николя задумчиво прищурился.

- Зачем бы мне это понадобилось?

- Не знаю, но мне было приятно так думать.

Охотник поджал губы. Герда выглядела такой грустной и разочарованной, что он почувствовал себя виноватым. Наверное, не стоило так холодно разговаривать. Наверняка, она не представляет, в какие интриги ее пытаются впутать.

- Если хотите, я вернусь домой и избавлюсь от него, только Финиста с Майли предупрежу, - Герда обхватила себя за плечи руками и заглянула ему в глаза, ожидая ответа.

Уже поняла, что танцевать с ней он вообще не собирается. От колючего холодного взгляда сделалось нестерпимо больно. Впрочем, Николя очень быстро отвернулся, заметив кого-то знакомого в толпе.

- Не стоит. Повеселись лучше на празднике. Ты это заслужила. Думаю, ничего страшного не случится, если мы избавимся от платья завтра, - подбадривающе улыбнулся Охотник.

- И вы со мной потанцуете? - с надеждой спросила Герда.

- Рад бы, но совсем нет времени. Прости. Может, в другой раз? Сегодня потанцуй с кем-нибудь другим, - предельно вежливо ответил Николя и спешно пошел прочь.

- Но я не хочу без вас, - прошептала вслед Герда.

***

- Эйтайни, что происходит?! - с трудом сдерживаясь, спросил Николя у королевы Дану, которая ярким всполохом выделялась в толпе веселящихся людей.

- Праздник весны, думаю, - улыбаясь по обыкновению добродушно, ответила она. - Здесь так шумно и весело, что слышно даже у нас. Мне захотелось посмотреть.

- Посмотреть, сработал ли ваш план? Для чего вы подарили Герде платье? - он пожалел, что высказал все прямо, не скрываясь. Эйтайни слишком сильна в ворожбе, чтобы относиться к ней легкомысленно и непочтительно. Но правды сейчас можно добиться только так.

- Разве это не очевидно? Чтобы привлечь твое внимание, конечно, - продолжила улыбаться Дану, но в глазах появился легкий оттенок досады. - Почему ты ее не пригласил? Неужели она тебе противна?

Николя нахмурился.

- Давайте поговорим в более спокойном месте, - он кивком указал на танцующих. Эйтайни, вздохнув, согласилась, и они направились к холмам.

- Объясните мне одну вещь. Почему все из кожи вон лезут, чтобы сосватать мне эту девушку? Какая вам от этого выгода? - высказал свои претензии Николя, когда они оказались на месте.

- Мы беспокоимся о тебе. Почему ты злишься? Белая горлица - то, что тебе надо, то, что тебе не хватало все это время. Ты ведь сам подарил ей мою брошь.

- Так это изначально была часть вашего плана, как с платьем. Не люблю, когда мной манипулируют. И еще меньше мне нравится, когда это делают с наивной и невинной девушкой. Не впутывайте ее в свои интриги, если хотите сохранить нашу дружбу.

- Николя-Николя, - она подняла ладонь и изящным тоненьким пальчиком провела по его щеке, словно играя. - Ты же не со мной, а с собой сейчас борешься, зачем? Эта борьба бесплодна и ни к чему хорошему не приведет, - Эйтайни грустно улыбнулась и покачала головой. - Послушай моего совета, впусти горлицу в свое сердце. Она поможет тебе примириться с собой и найти свет истины, которого ты так жаждешь.

Охотник с досадой отвернулся. Королева Дану слово в слово повторяла то, что говорил Мертвый бог, но что-то не позволяло поверить в их искренность. Да и не хотелось рисковать жизнью Герды из-за своих неуместных чувств.

- Просто оставьте ее в покое.

***

Герда наблюдала за ним, изо всех сил сдерживая слезы.

Николя шел сквозь толпу. Она расступалась перед ним, как волны перед кораблем, пока он не остановился возле невысокой темноволосой женщины в синем плаще. Несколько минут они разговаривали, а потом пошли вместе прочь от веселящихся горожан к противоположной от дома Охотника окраине Упсалы. Герда следовала за ними, словно привязанная, стараясь держаться на расстоянии, но не упускать их из виду. Вдалеке от толпы это стало сложней, но опустившаяся на город ночная тьма позволила ей незаметно подобраться поближе. До слуха доносились обрывки разговора, но понять, в чем суть по ним оказалось невозможно. Вблизи холмов на самом краю поселения они остановились. Герда прокралась к ближайшему дому и осторожно выглянула из-за угла. Неизвестная сбросила капюшон. У нее оказалось красивое лицо с очень тонкими чертами, обрамленное темными струящимися волосами. Она кокетливо улыбалась, но Николя оставался холодным и напряженным. Тогда незнакомка игриво коснулась пальцем его щеки. Герда внутренне сжалась. Стало жутко неприятно, что чужая женщина ведет себя с ним так откровенно. Настырная поклонница? А, может, любовница? Понятно, почему он отказался танцевать. Боялся, что она приревнует!

Резкий порыв ветра донес странный запах-ощущение. Женщина в плаще не была человеком. Николя разговаривал с демоном. Герда даже догадалась, с каким. В памяти возникли строки из книги: "Туаты особенно опасны для мужчин-Стражей, которые часто оказываются жертвами их приворотных чар". Герда вздрогнула. Вот оно! Должно быть, в вышивку на платье были вплетены приворотные чары, только направлены они были не на нее, а на Николя. И они подействовали, заставил его пойти за демоном вместо того, чтобы остаться с Гердой. Теперь туата уведет его в царство под холмами. Надо его предупредить!

Не раздумывая больше ни мгновения, Герда помчалась к Охотнику.

- Мастер Николя, стойте! - громко закричала она. - Не ходите с ней. Она вас приворожила!

Охотник с незнакомкой обернулись и удивленно уставились на бежавшую к ним со всех ног девушку.

- Что опять стряслось? - нахмурился Николя.

Герда остановилась возле них и, с трудом пытаясь отдышаться, начала путано объяснять.

- Это демон. Туат. Ворожея. Она зачаровала вас, чтобы увести в царство под холмами и зачать там детей! - только произнеся их вслух, Герда осознала, насколько глупыми должны выглядеть ее слова со стороны.

К вящему ужасу, Охотник и незнакомка дружно рассмеялись.

- Успокойся, все в порядке, - заверил ее Николя. Герда уже все поняла по выражению их лиц. Щеки запылали от стыда. - Это Эйтайни, королева Дану Лапландии. Моя старая знакомая. Она иногда помогает мне в Охоте.

Герда закрыла лицо руками. Почему она решила, что эта женщина тот самый демон? Давно уже пора различать сказки и жизнь. Сколько раз ее об этом предупреждали. Теперь Николя, наверняка, решит, что она непроходимая дура. И будет абсолютно прав. Она ведь не Страж и не Охотник. Зачем только полезла туда, где ничего не понимает?

- Простите, - угрюмо выдавила из себя Герда.

- Ничего страшного, - ласково улыбнулась Эйтайни. - К тому же, ты недалека от истины. Я действительно происхожу из рода туатов де Дананн и умею ворожить. Но поверь, времена моей бурной молодости, когда подобные шалости были в порядке вещей, уже давно прошли. У меня уже есть муж и сын, хлопот с которыми за всю жизнь не оберешься. Никто другой мне не нужен.

Герда продолжила краснеть, изучая талый снег под собственными сапогами.

- Извините, - еще раз пробормотала она, не зная, что еще сказать.

- Николя, не позволишь нам немного поговорить о женских тайнах наедине? - Эйтайни выразительно посмотрела на Охотника. Он тут же напрягся.

- Хорошо, но помни мои слова, - предупредил он королеву Дану, а потом прошептал над самым ухом Герды: - Не доверяй ей. Она все же демон и преследует собственные цели, отличные от наших. Зови, если хоть что-то покажется тебе подозрительным.

Герда с удивлением поняла, что он сильно обеспокоен. Хотелось заверить его, что все будет хорошо, но она просто кивнула. Охотник отошел на почтительное расстояние. Эйтайни тяжело вздохнула, глядя на его удаляющуюся спину, и снова повернулась к Герде.

- Ты очень умна. Немногие могут разглядеть мою сущность сквозь чары, а тем более так точно угадать мой род, - туата пыталась завоевать расположение с помощью лести.

Герда насторожилась еще больше, поэтому, не теряя времени, спросила о том, что тревожило на самом деле:

- Это вы подарили мне это платье? Зачем?

- Хотела помочь сблизиться с Николя. Тебе же он нравится?

- Да, но... я ему безразлична. И чем больше я стараюсь понравиться, тем больше он меня отталкивает. Думаю, мне надо оставить надежды и научиться жить дальше, не мечтая о нем. Но все это неважно на самом деле. Важно то, почему вы решили мне помочь.

- Все-таки Сайлус прав. Небесные чересчур мнительны, - горько усмехнулась Эйтайни. - Видишь ли, Николя отличный воин, сильный, умный, дальновидный. Возможно, один из лучших в Мидгарде. Но все же ему чего-то не хватает.

Герда недоуменно моргнула.

- Стимула, - любезно объяснила туата. - Того, что заставит его шагнуть через грань собственных страхов и победить в решающей битве, несмотря на все тяготы, что лягут на его плечи. Ты и есть этот стимул.

- Вы ошибаетесь, - твердо возразила Герда. Роль стимула была ей по душе, ведь с помощью него людьми легко манипулировать. Совсем не хотелось, чтобы Николя заставляли что-то делать против его воли. Но вслух высказывать эти соображения она не решилась. И без того чувствовала себя глупее некуда. - Он даже потанцевать со мной отказался. Вряд ли я та девушка, ради которой он станет совершать подвиги.

- Но ведь однажды он уже сделал это, - подмигнула Эйтайни, словно прочитав ее мысли. - Пригласил на танец и совершил подвиг, на который без тебя не был бы способен. Со временем он поймет, как сильно ты ему нужна. Проблема в том, что как раз времени у нас нет.

- И что же делать? Я ведь даже его подарок не смогла сохранить. Он разбился. Вот, - Герда достала из-за пазухи мешочек с осколками вересковой броши и, вытряхнув их на ладонь, показала туате. - Боюсь, что также разбился наш единственный шанс. Я бесконечно разочаровала мастера Николя. Теперь он даже в мою сторону не смотрит.

- То, что сломано, всегда можно починить, - глаза Эйтайни зажглись таинственным светом. Осколки броши поднялись в воздух и вихрем закружились вокруг Герды, сложились вместе и вспыхнули бледно-голубым огнем. На подставленную ладонь легла абсолютно целая без единой трещинки брошь. - Да и шанс никогда не бывает последним. В запасе всегда есть еще один, если не терять надежду. Разочарование пройдет, как только он узнает тебя настоящую, взрослую женщину, а не ребенка. Просто оставайся рядом с ним и наберись терпения. Думаю, оно пригодится нам всем.

Герда зачарованно смотрела на брошь.

- Спасибо. Я не знаю, что сказать, - по щекам текли слезы. Это украшение было ей дороже всего на свете: дурацкого платья, танцев, бесполезного дара. Всего. Крошечная вещичка, овеянная щемящими душу воспоминаниями о Николя, который ее подарил, и о Шквале, который не позволил отдать ее Ужиному королю.

- Так и не говори. Просто не отчаивайся. Даже во тьме, когда кажется, что выхода нет, верь, что впереди забрезжит свет, который обязательно выведет тебя к нему. Потому что вы - две половинки одного целого, которые всегда будут стремиться друг к другу, как бы велико не было расстояние между вами. Не плачь, - Эйтайни обняла ее за плечи. - Мне уже пора, но если захочешь поговорить, приди сюда и назови мое имя.

Герда даже не успела попрощаться, прежде чем Эйтайни растворилась в ночной тьме. Девушка еще несколько мгновений простояла на месте, удивленно глядя по сторонам, а потом пошла к ожидавшему у крайнего дома Николя.

- О чем говорили? - не замедлил поинтересоваться он.

- О своем, о женском, - таинственно ответила Герда, все еще сжимая в руке кожаный мешочек с брошкой. Охотник не стал настаивать.

- Хочешь обратно на праздник?

- А вы останетесь?

- Нет. Думаю, от меня там будет мало толку - я слишком устал.

- Тогда домой. Я тоже устала. К тому же платье жутко неудобное. Жду не дождусь, когда смогу от него избавиться.

Николя улыбнулся одними губами и взял ее под руку.

Глава 30. Оттепель

После Остары на душе потеплело, словно зима забрала с собой не только снег и холодные стужи, но и всю тяжесть с сердца. Герда почти не виделась с Николя - он был все время занят с учениками либо пропадал по охотничьим делам. Занятия с Финистом шли совсем не так хорошо, как хотелось. Оборотень решил научить ее повелевать животными. Для этого выпустил Золотинку из денника, и та радостно побежала есть выложенное на проходе сено. Герда должна была заставить ее вернуться обратно в денник. У Финиста это получалось очень легко. Даже говорить ничего не приходилось - достаточно было лишь выразительно посмотреть на кобылу и указать на открытую дверь глазами. Золотинка тотчас бросала сено и покорно шла к себе. А у Герды, сколько она ни старалась, не выходило даже внимание животного от еды оторвать.

- Да не упрашивай, а четко и настойчиво произнеси в мыслях приказ. Покажи, что ты здесь главная, а не она, - наставлял Финист.

Герда попробовала еще раз: "Ступай обратно! Перестань есть! Ступай обратно! Слышишь?!" Кобыла на мгновение оторвалась от сена и бросила уничижительный взгляд, а потом, опустив голову, нарочито медленно втянула в себя очередной пук сушеной травы. Герда в отчаянии закрыла лицо руками.

- Это больше похоже на истерику, чем на настойчивость, - отшутился Финист.

Она сжала кулаки и посмотрела на него.

- Ну почему ничего не получается?

- Получится со временем.

- Ты говорил это две недели назад, но мы продолжаем топтаться на том же месте. У меня ничего не выходит!

- Значит, нужно еще больше времени. Не переживай. Ты все равно молодец. Вряд ли кто другой на твоем месте справился бы лучше.

- Почему?

Герда была уверена, что он просто не хочет ее обижать.

- Потому что твой дар сейчас работает на треть или даже на четверть силы. Ты не сможешь обучаться быстрее, пока... - Финист неожиданно осекся.

Герда нахмурилась.

- Пока что?

- Не важно. Просто прими, что ты не сможешь научиться всему и сразу. Для более сложных вещей понадобится чуточку больше терпения и практики.

- Но мы же не практикуемся совсем. Ты занимаешься со мной от силы один час в день. И с каждым разом сокращаешь это время!

- Я не хочу, чтобы ты перетруждалась. К тому же, я не вижу смысла заниматься дольше. У тебя и так все прекрасно получается.

- Да уж... - проворчала Герда и, сузив глаза, перешла на чтение мыслей. Услышать правду из его уст она уже отчаялась.

"Как же с ней тяжело! И сказать правду нельзя, потому что она расстроится, и требовать большего глупо, потому что пойти дальше она не сможет. Почему Охотник ничего ей не объяснил? Он же занимался с ней несколько месяцев. У него должны были возникнуть подобные проблемы. Понять бы, чего он хочет добиться. Если демоновой компании нужен ее дар, то почему он так легко от нее отказался? Ему ничего не стоило задурить ей голову, пустить пыль в глаза всей этой... воинской славой. Даже мне видно, что она хоть в Хельхейм за ним пойдет, а уж в постель так и подавно. В чем же дело?"

- Причем здесь постель?! - не удержалась Герда. Мысли Финиста и раньше заходили в направлении спальни, причем так часто и много, что это немного пугало, но ее возмутило, что он допускал подобные предположения насчет нее и Николя. В конце концов, какое отношение постель имеет к ее дару?

- Какая постель? - удивленно моргнул Финист.

- Не важно, - махнула рукой Герда, поняв, что он будет изворачиваться, как уж и ничего в результате не скажет. К тому же, придется признаться, что она читала его мысли. Вряд ли Финисту это понравится. Нужно попробовать узнать другим способом.

Вернувшись в дом, Герда поднялась к себе и, отыскав дневник Лайсве, принялась внимательно читать:

"Сегодня нас застиг ужасный буран. Пришлось искать укрытие. Повезло, что жители холмов согласились нас проводить. Иначе мы бы совсем пропали. Вейс хоть и хорохорится постоянно, но о горах также как я ничегошеньки не знает.

Провожатые отыскали для нас подходящую пещеру, достаточно просторную, чтобы вместить всю нашу компанию, сухую, чтобы развести огонь, и самое главное - пустую. Было бы очень неприятно нарваться на горного медведя или какую тварюшку похуже посреди этого заснеженного кошмара. Собственно, мы и нарвались. Только не на медведя, а на Микаша. До сих пор не уверена, кто хуже.

Телепат заявил, что обнаружил пещеру первым, и мы с остроухими должны уйти. Вейс сразу набычился, зато наши провожатые резонно заявили, что места хватит на всех. Микаш, конечно, порядочная скотина, но надо отдать ему должное, своего никогда не упустит. Пронюхав, что у нас много припасов, сразу подобрел и даже разговаривать стал... не так заносчиво. А разговаривали мы с ним долго. Почти всю ночь, когда остальные уже десятый сон видели.

Я все не могла понять, как он здесь оказался, ведь Альбара в другой стороне. Никакого вразумительного ответа он дать не смог, а под конец заявил, что хочет идти с нами... пройти испытание, чтобы стать настоящим Стражем. Что ж, вот тут я вполне его понимаю.

Вейс поначалу сопротивлялся, но мне удалось его уговорить. Все-таки жители холмов дойдут с нами лишь до Поля айсбергов, а одним в Хельхейм идти ой как не хочется. Даже Вейсу со всей его бравадой. Услышав, как я ругаюсь с братом, Микаш неожиданно приободрился. Понял, подлец, что мне нужно от него нечто большее, чем помощь в путешествии. Решила поговорить напрямик. Он ведь, кажется, любит откровенные беседы.

...

На деле Микаш оказался хуже кисейной барышни. Какое разочарование! А целовался-то как в Упсале! Как самец саблезубой кошки, не меньше. Эх... Я-то была готова. На все готова, чтобы этот демонов дар раскрылся полностью. Даже отдаться такому... такому... Впрочем, тело у него вполне привлекательное. И если не смотреть в глаза... Нет, все равно противно. Но я бы смогла.

...

Разговоры с Микашем оказались очень занимательными. Выяснилось, что в способностях Стражей он разбирается куда лучше нашего, несмотря на отсутствие обучения. Да и ауры видит намного четче. Жители холмов вон как о нем перешептываются. Небось, решают, чьей дочке он ребеночка заделает. Правда, вряд ли он согласится. Только если хорошо заплатят. А я, что, не смогла бы заплатить? Демоны! Он меня дурой озабоченной обозвал! Прямо у меня в голове. Вот сволочь! Кажется, мы только что устроили мысленную перебранку. Я исчерпала весь запас бранных слов и Микаш, кажется, тоже, а вот Вейс вообще ничего не заметил.

...

Вчера снова засиделись с Микашем допоздна. После нашей маленькой перепалки он еще долго улыбался, как кот на сметану. А когда все разошлись спать, радостно сообщил, что понял, какой у меня дар. Вначале я подумала, что он тугодум. Мы же только что перекидывались мысленными посланиями! Но он, как маленькой, начал объяснять, что, так как я до сих пор остаюсь "непорочной", такой уровень телепатии не должен быть мне доступен.

Ему все-таки удалось меня удивить. Микаш заявил, что я отражающая и все это время не читала мысли, как телепат, а отражала его дар. Если вдуматься, тут есть доля правды. Но... отражающая? Это же уникальная способность. Вряд ли во всем Мидгарде сыщется хотя бы пара-тройка Стражей с похожим даром. Тогда..."

Герда резко захлопнула дневник. Неужели Лайсве тоже отражающая? Слишком много совпадений. Дар передается по крови. Значит, они вполне могут быть родственниками. И жила Лайсве рядом с Дрисвятами, и дух ее смог вселится в Герду в Будескайске. Может, Лайсве как-то связана с пропавшим родителям отца? Это многое бы объяснило. Но как узнать точно?

Герда еще раз открыла дневник и перечитала последние записи. В глаза бросились слова "непорочная" и "отдаться". Тут до нее начало доходить. Дугава же рассказывала, что ее дар открылся, когда она вышла замуж. И Майли ничего о своем наследии не знала, пока не соблазнила Финиста. Или он ее? Не важно!

Герда закрыло лицо руками. Так вот, что они имели в виду под "повзрослеть". Чтобы дар открылся полностью, она должна... Герда дернула головой. Вот почему обоих ее учителей так волнует, что она не вышла замуж и не выбрала одного из них, не отдалась... Боги, они что все время только об этом и думали? Финист так точно. А вот Николя... Неужели он такой же?

Герда решительно сжала кулаки. Слишком много накопилось вопросов. И Николя просто обязан ответить хоть на некоторые. Она направилась к его кабинету, но дойти до крайней по коридору двери не успела - задержала выглянувшая из своей комнаты Майли. Бесцеремонно схватив Герду за руку, втянула к себе.

- Эй, что ты делаешь?! - возмутилась Герда, потирая передавленное запястье. - Нельзя ли поаккуратней?

- Нельзя. Ты меня с самой Остары избегаешь. Как еще с тобой поговорить, если не застать врасплох?

- Не надо было грубить перед праздником. Между прочим, я туда только из-за тебя пошла, - Герда сейчас была не в настроении вести себя любезно. Слишком злилась на Николя.

- Извини. Такой уж у меня характер. К тому же, я тоже много для тебя сделала.

- Интересно, что?

- Ну... - Майли задумалась. Говорить или нет? С одной стороны, Финист запретил, с другой... это было так давно, в Ливонии, где за каждым поворотом скрывалась опасность. А здесь они все под защитой Охотника. И все же Финист этого не простит. - Я отвела тебя к лекарю, когда ты упала с телеги и ударилась головой.

- О! Хорошо, в таком случае, можешь продолжать вытирать об меня ноги, только не сейчас. Николя здесь?

- Был пару минут назад, - пожала плечами Майли, замечая, что собеседница на взводе. Интересно, какая муха ее укусила? - Я просто хотела напомнить, что ты обещала помочь с Финистом. С танцами просто чудесно вышло. Но сейчас он снова перестал обращать на меня внимание. Надо действовать быстро, пока интерес еще не остыл, иначе придется начинать сначала.

- Хорошо, только не сию минуту. Позже.

Герда сделала несколько шагов к двери, но тут Майли истошно завизжала и запрыгнула с ногами на кровать. Герда осторожно обернулась - на полу посреди комнаты, встав на задние лапы, застыла жирная серая крыса. Передние лапы были сложены на груди. Она потирала ими, словно человек руками, и премерзко шевелила усами, к чему-то принюхиваясь. Герда очень плавно, стараясь не спугнуть, опустилась на корточки, сняла с ноги башмак и с размаху запустила в мерзкую тварь. Крыса то ли не ожидала, то ли настолько ожирела, что стала неповоротливой и не пыталась удрать, когда башмак, попав ровно в цель, размозжив голову кованым каблучком. По полу растеклась кровавая лужица. Это зрелище напугало Герду гораздо больше, чем сама крыса. Она закричала еще громче и пронзительней Майли, и бросилась к ней на кровать. Там они и стояли, тесно прижимаясь друг к другу, когда в комнату вбежал не на шутку перепуганный Николя.

- Что стряслось?! - спросил он, не видя и даже не ощущая опасности. Девушки не ответили. Герда лишь указала рукой на придавленную башмаком крысу. Охотник опустился на колени и удивленно вскинул бровь. В дверь вломился Финист.

- Что за крики? Где пожар?

- Кры-ы-ы-ыса, - взвыла Майли.

Николя поднял трупик животного за хвост, и принялся внимательно изучать.

- Я убила ее! - запричитала Герда. - Убила! Я убийца!

- Бабы! - недовольно фыркнул Финист. - Вы что крыс никогда не видели? Нашли из-за чего орать!

- Действительно, расплодились, - не обращая внимания на истеричные выкрики, заметил Николя.

- Все живы? Помощь не нужна? - в комнату ввалился Эглаборг вместе с робко выглядывающим из-за его плеча Вожыком. - Фу, какая гадость! Говорил же я вам, крысы повсюду! Демоновы твари скоро и до моих запасов доберутся. Как тогда вас лечить прикажете, а?

- Так потрави их чем-нибудь. Ты же обещал какой-то яд мудреный приготовить, чтобы одна крыса, съев щепотку, потом всю стаю могла заразить, - напомнил Николя, заворачивая трупик в тряпицу. Только тогда девушки соизволили слезть с кровати. Герда потянулась за башмаком, но увидев кровь, решила, что не так он ей и нужен.

- Я-то приготовлю, только боюсь, что вместе с крысами мы половину скота в городе уморим. Да еще и люди могут заболеть. Нет, я такой грех на душу не возьму. Надо придумать что-нибудь другое.

Николя тяжело вздохнул:

- Надо, значит, придумаем.

И направился в свой кабинет. Герда скинула второй башмак и побежала следом босиком.

- Если ты пришла каяться в убийстве крысы, не стоит, - предупредил с порога Охотник. - Я грызунов не слишком жалую, если честно.

Герда немного смутилась, но воспоминания о мыслях Финиста и дневнике Лайсве живо распалили притупленный суетой вокруг крысы гнев.

- Я хотела поговорить по поводу своего дара.

- Поговори с Финистом. Он твой учитель.

- Но вы были моим учителем до этого. И я буду говорить с вами!

Николя закатил глаза.

- Ну, говори. Только живее. Мне еще отчет писать... и с крысиной проблемой разбираться. Как будто мне учеников и демонов не хватало?

- Почему вы не предупредили, что мой дар раскроется только после того, как я потеряю невинность?

Брови Николя взметнулись вверх:

- Это Финист тебе сказал?

- Не совсем сказал...

Охотник нахмурился еще больше.

- Я прочитала это в его мыслях, - честно созналась Герда. - Но это не важно, важен сам факт...

- Погоди, а Финист знает, что ты читала его мысли? - Николя мгновенно перестал хмуриться. Его глаза сощурились в хитрую ухмылку.

- Э-э-э, нет... - Герда смутилась, силясь понять, что так развеселило Охотника.

- Вот идиот, - Николя не выдержал и рассмеялся в голос, но заметив недоуменный взгляд, быстро взял себя в руки. - Извини, так что тебя не устраивает?

- То, что вы об этом молчали. Ходили вокруг да около. Неудобные вопросы задавали. А о сути ни слова. Почему не поговорили со мной напрямик? - Герда в отчаянии заглянула в глаза Охотнику. - И как сейчас быть? Финист говорит, что я дошла до предела. Пока дар не раскроется, я не смогу учиться дальше. Помогите мне!

- Как? - поперхнулся Николя, слишком шокированный, чтобы понять, чего от него хотят.

Герда смутилась и потупилась. Она слабо представляла, что происходит между мужчиной и женщиной во время близости. Пару раз видела соитие между животными, но никогда особенно не приглядывалась. Да и у людей все должно быть иначе. Даже из подсмотренной в Будескайской долине сцены запомнились лишь собственные чувства стыда и страха. Все остальное было как в тумане. Но если так нужно для обучения, то можно вытерпеть любые муки, даже неизвестность. Герда решительно подняла взгляд:

- Ну как мужчины обычно это делают. Я не знаю. Вам должно быть виднее.

- Да... - растерянно пробормотал Николя. А потом до него дошло, о каком именно одолжении его просят. Лицо потешно вытянулось, глаза начали вылезать из орбит, рот слегка приоткрылся, нижняя челюсть чуть подрагивала.

- Что?! Нет! - громче, чем следовало, воскликнул он.

Герда испуганно вздрогнула от его громогласного голоса. Не хочет - как хочет. Его право. Надо найти того, кто точно не откажет.

- Если вам это настолько противно, то я попрошу Финиста, - решительно заявила она и собралась уходить.

Николя подскочил со стула и перегородил собой дорогу.

- Что за бредовая идея?

- Почему бредовая? - насупилась Герда. Мало того, что сам ею пренебрег, так еще и никуда не пускает! Как будто ему не безразлично. Неужели ревнует? Вот это точно бред! - Я хочу овладеть своим даром и сдать экзамен. Сейчас я дошла до предела. Чтобы продолжить обучение, я должна "повзрослеть", как вы выразились. Я готова. Если не хотите мне помочь, то я обращусь к тому, кто, наверняка, захочет.

- Не сомневаюсь, что уж он такой возможности не упустит, - не удержался от язвительного замечания Николя, но, взяв передышку, собрался с силами и заговорил совсем по-другому, мягко, вкрадчиво, стараясь убедить, а не подавить: - Именно поэтому я и не стал ничего говорить. Поверь, отдать невинность нелюбимому человеку - не самый правильный выход. Так ты только хуже сделаешь. Знаешь, как люди говорят, потерянного назад не воротишь.

Охотник улыбнулся одними губами, чтобы ее подбодрить. Получилось как-то вымучено. Герда опустила глаза.

- Даром в достаточной степени можно овладеть и без этого. К тому же, у тебя он очень мощный. Сильно сомневаюсь, что ты дошла до передела, как говорит Финист. Просто усилий придется приложить чуть больше, терпения, знаний. Работай над собой, оттачивай мастерство и в свое время все придет. И экзамен сдашь, и способности, какие хочешь, использовать научишься, и себя сохранишь для...

Николя вдруг осекся. Герда оторвала взгляд от пола и заглянула в затянутые странной паволокой глаза, надеясь понять, что его смутило. Зря. По спине пробежали мурашки, щеки опекло лихорадочным румянцем.

- Для того, кто действительно достоин, - закончил Охотник и отвернулся.

Герда приложила руку к горящей огнем щеке. Должно быть, ему показалось, что она пытается его соблазнить. А она не пыталась? Какой ужас! Что он теперь подумает?.. Если уже не подумал, ведь она и без этого столько раз переходила все границы дозволенного. Разве что приворотным зельем поить еще не пыталась! Ну почему все время так неловко выходит?!

- Извините меня, я такая глупая, - сделала слабую попытку оправдаться Герда, снова опустив глаза к полу. - Я сделаю, как вы говорите. Только обещайте больше ничего не скрывать.

- Обещаю, - поспешно согласился Охотник, старательно делая вид, что этого разговора вообще не было. Герда продолжала неподвижно стоять у входа. - Еще что-то?

- Да. Я тут... - она сновала начала мяться, все еще смущаясь из-за предшествовавшего разговора, но заметив во взгляде Николя нетерпение, поспешила перейти к сути. - В замке Майли я нашла дневник некой Лайсве Веломри. У нее был такой же дар, как у меня. И жила она в местах, очень похожих на Дрисвяты. Когда в меня вселился призрак, отец Майли назвал его этим именем. Возможно, она моя родственница. Вы ничего про нее не слышали?

- Веломри? - Николя снова нахмурился и в задумчивости забарабанил пальцами по столешнице. - Смутно припоминаю, но точно не скажу. Боюсь ошибиться. Могу попробовать написать знакомому из штаб-квартиры компании в Дюарле. Там хранятся довоенные архивы и хроники. Возможно, удастся что-нибудь раскопать.

- Вы, правда, это сделаете? - просияла Герда, едва сдержав порыв обнять его от радости. - Спасибо вам огромное!

- Только не слишком надейся, - тут же осадил ее Охотник. - Во время войн многое было утеряно, в том числе сведения и даже сами имена Стражей. Возможно, ничего узнать не получится. Но я обязательно напишу.

Герда кивнула, слабо улыбаясь, и вышла из кабинета. Николя проводил ее усталым взглядом, а потом принялся сочинять письмо в компанию.

***

После этого случая, Герда поменяла свое отношение к учебе. С Финистом занимались также ничтожно мало, да и результаты оставляли желать лучшего. Лошади продолжали игнорировать приказы прекратить есть сено и вернуться к себе в денник, соседская собака не соизволяла лаять потише, а птицы на голубятне отказывались садиться на руки. Но мелкие неудачи уже не расстраивали, потому что теперь у Герды было на что направить усилия. И там, именно там ее ждали самые грандиозные открытия.

К самостоятельным занятиям подтолкнули слова Николя. "Работай над собой, оттачивай мастерство", - набатным боем отдавалось в голове вечером перед сном в тот памятный день. Она потихоньку вспомнила все упражнения, которые показывал Охотник. И повторяла их самостоятельно, запираясь у себя в комнате (Николя все-таки прибил к двери щеколду, и Финист перестал вламываться без стука).

Герда подолгу сидела неподвижно, слушая свое дыхание, ощущая, как по жилам течет кровь, как стучит в груди сердце, как вздымается при вздохе грудь, как расслабляется каждая мышца. Это очень помогало успокоиться, привести в порядок мысли и чувства, сосредоточиться и набраться новых сил. Обнаружив, насколько легче стало пользоваться даром после этих упражнений, Герда стала повторять их каждый день утром и вечером. В добавок, подробно изучила дневник Лайсве в тех местах, в которых описывались ее способности и то, как они использовались. К сожалению, сведения были очень скудными. Некоторые важные вещи предшественница упускала, постигнув их еще в детстве и считая очевидными, поэтому нужно было искать иные источники знаний, способные восполнить пробелы. Для этого пришлось перерыть всю библиотеку Николя.

Герда впервые смогла оценить ее по достоинству. Конечно, она была значительно меньше будескайской, но здесь имелись книги куда более полезные. Особенно если ты только начинал постигать свои способности. Внимание Герды привлекли рукописные трактаты восточных мудрецов - большая редкость в этой части Мидгарда. В них как раз очень много говорилось об общих вещах: об ауре, демонических проявлениях, божественной помощи, единении со стихиями, накоплении энергии, местах силы, травах, талисманах и тайных техниках управления телом. Герда с жадностью впитывала эти знания. И продолжала искать информацию именно о своем даре.

Некоторые места в дневнике наталкивали на мысль, что об отражении даже Стражам известно было не так много. И основываться - как советовалось в одном трактате - приходилось исключительно на своих ощущениях. Быть предельно к ним внимательной, запоминать, записывать, если возможно, и пробовать разные варианты.

Еще Герда пыталась разыскать что-нибудь о телепатии или вообще о дарах ветра, но таких книг в библиотеке оказалось на удивление мало. Очень много томов было посвящено дарам огня - пирокинезу и целительству, чуть меньше дарам воды и земли. О ветре речь шла лишь в одной книге, и то, очень скупо и обще. Многое из него Герда знала и так.

Отсутствие самых нужных не только для нее, но и для Охотника, книг, немало смутило. На очередном занятии с Финистом Герда рассказала о своем затруднении. Оборотень печально улыбнулся в ответ:

- Я же говорил, во время войны основной удар пришелся именно по тем, кто обладал дарами ветра. Неудивительно, что и книги о них уничтожались с особой тщательностью.

- Но почему именно по ним? - внимательно глядя на него, спросила Герда.

- Не знаю. Не могу сказать точно, но насколько я могу судить, Единый - бог неба. К нему же относится и стихия ветра. Следовательно те, кто обладает даром ветра, исполняют его волю в мире людей и являются его жрецами. Не думаю, что единоверческие священники жаждали делить с ними власть, поэтому постарались первым делом избавиться от "ложных" жрецов.

Герда понурилась.

- Жалко их.

Финист ничего не ответил, но она прочитала в его мыслях: "Лучше бы ты себя пожалела". Только зачем жалеть себя? Ведь все же хорошо: кров над головой, пища, верные друзья... Мастер Николя почти оттаял после случая с Ходоком. Главное не раздражать его больше глупыми разговорами. Только Шквала для полного счастья не хватает.

***

Все произошло вечером, когда Герда, начитавшись до белых пятен перед глазами, медленно поднималась по лестнице, всеми силами стараясь не заснуть. Она уже почти дошла до двери, когда боковым зрением уловила на полу странную тень. Встряхнула головой и присмотрелась - из-за угла воровато выглядывал тощий, слегка помятый рыжий кот и внимательно наблюдал за ней глазами цвета топленного молока. Герда тут же схватила его и подняла на уровень собственной головы.

- Шквал? - удивленно спросила она.

- Мяу, - пронзительно ответил кот.

- Как здесь оказалась эта гадость? - раздался из-за спины брезгливый возглас Финиста. - Выброси ее немедленно!

- Эту "гадость" принес я, - осадил его выглянувший из собственной комнаты Николя. - И никто его выбрасывать не станет. Я, между прочим, полдня за этим котом по всему городу гонялся.

- Мяу! - вставил свою медьку рыжий.

Герда разочарованно вздохнула и поставила зверька на пол. Это не он. Обычный рыжий кот, которого все могут видеть. Зверек уходить не захотел и начал тереться об ноги, громко мурлыча.

- Подлиза! - скривился Финист.

- Что это?! - подоспел на разборку засидевшийся допоздна на кухне Эглаборг.

- Ты же сам просил избавиться от крыс. Вот лучший способ, - Николя указал на кота. - Не понимаю, чем он вам всем так не нравится.

- Он линяет, метит углы и наводит беспорядок, - тут же отрапортовал целитель. - И очень сильно сомневаюсь, что такое доходячее создание сможет что-нибудь противопоставить отъевшимся на наших припасах крысам.

- Это доходячее создание разогнало свору бродячих собак, исполосовав морды так, что они, поджав хвосты, неслись прочь от горда, оставляя за собой кровавые следы. Вряд ли наши крысы окажутся свирепее, - защищал кота Николя. - Да и Герде он по душе пришелся, правда?

Она слабо улыбнулась. Не очень хотелось впутываться в их очередные дрязги, но кот казался таким милым... и действительно напоминал Шквала, особенно когда пристально в глаза заглядывал. Может, это действительно подарок звезд? Тогда нельзя от него отказываться.

- Зачем нам этот мешок с блохами? Я сам могу с крысами справиться, - заявил Финист.

"Он что теперь и к коту ревнует?!" - возмутилась про себя Герда.

- Хорошо. Вперед. Если уберешь их отсюда, так уж и быть, я отдам тебе его миску молока, - съязвил Николя и сложил руки на груди. - Чего ты ждешь?

Финист негодующе скрипнул зубами, выпрямился и закрыл глаза. Несколько минут все молча взирали на него, гадая, что будет дальше. А дальше изо всех щелей хлынул целый поток крыс. Они окружили людей со всех сторон и, поднявшись на задние лапы, тоже выжидательно уставились на Финиста. Кот громко зашипел. Герда взвизгнула и запрыгнула на руки к Николя. Эглаборг подумывал сделать то же самое, но потом рассудил, что в его исполнении это будет выглядеть далеко не так эффектно.

- Ты же должен был избавить нас от крыс, а не согнать их всех сюда! - выразил общее недовольство Николя.

Финист открыл глаза и развел руками:

- Они меня не слушают. Думаю, их зачаровали.

- Тогда скажи коту, чтоб отрабатывал свой хлеб. Уж его-то они точно послушают, несмотря ни на какие чары, - ухмыльнулся Охотник.

- Ой, а можно, я! - Герда спрыгнула с рук Николя и схватила оборотня за руку.

- Да, пожалуйста, - пожал плечами тот и направил на нее свой дар.

"Мастер кот, будьте любезны, прогоните отсюда этих тварей. Я вообще не боюсь, но когда их так много, мне очень не по себе", - начала упрашивать она.

"Слово прекрасной госпожи для меня закон", - галантно ответил рыжий, развернулся к крысам и взревел так, что даже люди вздрогнули. Крысиная волна медленно попятилась. Кот напружинился и прыгнул на грызунов в переднем ряду, царапая и кусая одновременно. Крысы помельче испуганно завизжали и бросились врассыпную. Те, чтобы были пожирнее да посмелее, полезли в драку, но рыжий боец не дрогнул, давя передних лапами и отбрасывая к стене тех, кто пытался залезть на шкуру сбоку. Выглядел кот при этом не менее доблестно, чем благородные рыцари из книг.

- Вот пижон, - проворчал Финист.

- Знаете, а не такой уж он пушистый - шерсти много быть не должно, да к тому же я на нем одно зелье отпугивающее проверить смогу, - вдруг воодушевился Эглаборг, разглядывая кота уже с гораздо большей приязнью.

- Прекрасно. Значит, оставляем, - потер руки Николя, добивая оставшихся крыс телекинезом. - Как его назовем?

- Шквал, - охотно предложила Герда.

- Дурацкое имя для кота, - продолжал быть несносным оборотень. - Хотя ему подходит.

Николя безразлично пожал плечами.

- А теперь главный вопрос, - привлек к себе внимание целитель. - Кто все это будет убирать? На меня не смотрите. Я и так каждый день полы драю.

- Знаете, у меня там заказ недоделанный лежит. Утром в лавку нести надо. Так что я пошел, - тут же ретировался Финист. Эглаборг последовал его примеру, а только что обретший имя кот отправился добивать спешно отступающих грызунов

Николя с Гердой остались одни. Обреченно переглянувшись, спустились вниз за водой и тряпками. Убирать крысиные трупики и отмывать пол от крови и кишок пришлось не меньше двух часов. Была уже глубокая ночь, когда они закончили и устало уселись на влажном полу друг напротив друга.

- Теперь придется выяснять, кто крыс зачаровал, - тяжело вздохнул Николя. - Час от часу не легче.

- Думаете, снова демон? - участливо спросила Герда.

- Угу. Знать бы еще, какой. Есть предположения?

Она повела плечами.

- Почему вы у меня спрашиваете?

- Так ты же, небось, уже всю мою библиотеку перечитать успела. Вот и скажи, не было ли там ничего похожего?

- Вроде, нет. В смысле, крыс часто для черной магии используют. Это может быть кто угодно: тролль, лесная ведьма, даже ваши друзья-туаты.

Николя досадливо поджал губы и откинулся спиной к стене.

- Кстати о книгах, вы говорили, что сможете выписать в Дюарле парочку. Я тут список составила, - Герда достала из-за пазухи сложенный в несколько раз лист и вручила Охотнику.

Николя бегло проглядел его и ошалело присвистнул:

- Ну и запросы у тебя. Половину этих книг во всем Мидгарде не сыщешь, а чтобы добыть вторую, придется ограбить главное книгохранилище Защитников Паствы в Эскендерии.

Торчавшие из-под короткой прически уши запылали от смущения.

- Простите. Наверное, я действительно очень глупая.

- Ты не глупая. Просто в книгах пишут далеко не обо всем, - тепло улыбнулся Николя, поднялся с пола и подал ей руку. - Кое-что приходится постигать на собственном горьком опыте. Идем, думаю, у меня найдется то, что тебе нужно.

Он привел ее в свой кабинет и достал из шкафа небольшой кованый сундучок, запертый на увесистый замок, ключ от которого Николя носил на шее. Охотник неспешно отпер тайничок, и Герда, не сдержав любопытства, заглянула внутрь ля. Вещей там оказалось не так много: две старинные книги, компас, увесистая золотая цепь с гербовой подвеской, которую раньше носили приближенные к верхушке власти аристократы, запечатанный воском пузырек с зелеными чернилами и на самом дне вывернутая наизнанку подушка, покрытая белыми перьями. По крайней мере, так показалось на первый взгляд.

Николя достал верхнюю книгу и вручил Герде, а сам быстро запер замок и спрятал сундук обратно, словно опасаясь, что его могут увидеть посторонние. Очень хотелось расспросить про остальные вещи, но она не решилась, ясно осознавая, что он не ответит. Можно было бы прочитать его мысли... но Герда так и не научилась этого делать. Поэтому пришлось довольствоваться книгой. Не дожидаясь, пока Николя начнет объяснять, открыла ее сама. В глаза тут же бросилось выведенная в верхнем углу филигранным почерком дарственная надпись:

"Лучшему ученику, которого только можно пожелать

С благодарностью за неоценимую помощь и с наилучшими пожеланиями

От того, кто там и не смог стать достойным тебя учителем.

Прости, что подвел. Не держи зла. Да прибудет с тобой Западный Ветер".

Под надписью стояла странная подпись из перекрещивающихся черточек разных размеров. Герда задумчиво хмыкнула. О подобных символах говорилось что-то в трактатах восточных мудрецов, но она не запомнила, что именно. Не посчитала важным, так как в тот момент ее интересовала исключительно способность читать мысли.

- Это - книга мудрости Храма Ветров, который находится на Островах Алого восхода. Я учился там несколько лет, пока... пока всех не подвел, и меня оттуда выгнали.

- Но тут сказано... - нахмурилась Герда, еще раз внимательно вчитываясь в строки дарственной надписи.

- Не важно. Эта книга уникальна. В ней рассказывается о дарах ветра такое, чего не знали даже самые сильные Стражи по эту сторону Молочного океана. В первой части больше о телекинезе и использовании его во время битв, поэтому, боюсь, она будет тебе не так интересна, как вторая, в которой много говорится о телепатических техниках чтения мыслей, управлении разумом и способах защиты от этого.

Герда восхищенно вздохнула. Все, что она искала, собранное в одной уникальной книге с легендарных восточных островов! Другой экземпляр которой вряд ли удастся во всем Мидгарде отыскать! Если уж она не поможет научиться пользоваться даром, то ничто не поможет.

- Не знаю даже... - попыталась отблагодарить Охотника Герда, но тот оборвал на полуслове.

- Не стоит. Я все это практически наизусть знаю, а кроме тебя вряд ли кто оценит ее по достоинству. Так что бери, пользуйся на здоровье, удовлетворяй тягу к знаниям. Я рад, что Финисту удалось ее разжечь. У меня, сколько я не бился, так ничего и не вышло.

Герда хотела возразить, но Николя не позволил.

- Уже поздно. Иди спать. Думаю, кое-что из твоего списка, не связанное с телепатией, удастся достать. Книги привезут со следующим кораблем из Дюарля. Ступай.

- А как же вы? - не сдержалась Герда, видя, что Охотник никуда из кабинета не собирается.

- У меня еще отчет для компании и твой список, - невесело напомнил Николя. - Голубя надо завтра на рассвете отправить, иначе и в компании будут проблемы, и книги выписать не успеем.

- А ваш друг ничего не ответил по поводу моей просьбы?

- Пока нет. Но это ничего не значит. Доступ в довоенные архивы получить не так легко. Как только что-то станет известно, я сразу сообщу.

- Спасибо, я...

- Ступай.

- Только не засиживайтесь допоздна. У вас уже темные круги под глазами.

- Ступай. Я лягу, как только закончу письмо. Это не должно занять много времени.

- Обещаете?

- Да. Ну, ступай же!

Герда печально улыбнулась, видя, что ничего сделать не может, и, пожелав Охотнику спокойной ночи, отправилась к себе.

Глава 3

1. ...И капелька ревности

Рыжий котяра, прозванный с легкой руки Герды Шквалом, оказался на диво хитрым животным, полностью оправдав предрассудки, связанные с его окрасом, и быстро прижился в доме Охотника. Мгновенно сообразив, за что его прикармливают, он с первого дня начал отлавливать забившихся в укромные места грызунов, приносить в кабинет Николя и душить с самым свирепым видом. Охотнику эти представления не слишком нравились, тем более что после публичной казни есть крыс котяра отказывался. Николя приходилось самому выкидывать трупики.

С Финистом Шквал предпочитал не связываться, и, завидев его, быстро отступал по направлению к библиотеке, куда оборотень заглядывал очень редко. К Майли относился настороженно, Вожыка и вовсе не замечал, а к Эглаборгу приставал, лишь когда тот возился на кухне. Спать Шквал предпочитал у Герды на постели и вообще всячески к ней благоволил, подлизывался, вился вокруг ног. Когда она допоздна засиживалась в библиотеке, забирался на колени и начинал громко мурлыкать, отвлекая от чтения. И Герда с удовольствием чесала его за ушком и представляла, что когда-нибудь также будет держать на руках того, другого Шквала, по которому так сильно тосковала.

Книга Николя действительно оказалась бесценной. Хотя то, что там было написано, встречалась и в других местах, здесь оно объяснялось проще, детальней, выстраивалась в стройную систему. Содержание последующей главы нанизывалось на то, что рассказывалось в предыдущей, как бусины на ниточку. Благодаря этому Герда начала понимать, чему ее пытался научить Николя. Зачем в действительности было нужно выравнивать дыхание, слушать ветер и так долго сидеть неподвижно, в тягостным молчании, созерцать пустоту, концентрируясь лишь на биении собственного сердца. И почему Охотник все время стремился выбить ее из равновесия. Почему хотел, чтобы она научилась подражать его действиям. И расслабляться Теперь все поступки Николя казались такими правильными, продиктованными лишь необходимостью научить ее как можно лучше пользоваться даром, а не обидеть. А она его не послушала и разочаровала...

Нет, Финист тоже умел учить, но он действовал в лоб, напрямую без особой подготовки. Поэтому так сложно было выполнять его задания - с наскока, вслепую, не имея заранее заготовленной стратегии. Вот со стратегией книга и должна помочь.

Очень полезной оказалась глава, где рассказывалось, как можно по своему желанию открываться и закрываться для чужих мыслей. Там говорилось, что легче всего люди поддаются телепатии тогда, когда возбуждены или взволнованы. Именно в такие моменты их мысли слышны четче всего.

Когда смотришь в глаза человека, для тебя приоткрывается дверь в мир его потаенных страстей. Проникаешь в его голову и летишь по мысленным тоннелям, как по горкам на санях. Чтобы остановиться, достаточно схватиться за краешек нужной мысли, выловить и тут же отвести взгляд, дабы не заблудиться в дебрях чужих помыслов.

Теперь у Герды получалось заглядывать в чужие мысли не только после тренировок с Финистом. Впрочем, легче от этого не становилось. Каждый раз влезая кому-то в голову, она чувствовала себя как тогда, когда случайно подсмотрела интимную сцену между Майли и Финистом. Ужасно гадко становилось от мысли, что друзья узнают, что она без их ведома выведывает сокровенные секреты, раз за разом предавая их доверие. Но остановиться не могла. Уж очень хотелось проникнуть в тайные замыслы Николя, который вновь погрузился в собственные заботы и отдалился. И как назло, услышать именно его мысли она не могла, сколько ни старалась, словно они были отделены непреодолимой преградой, которую никак не получалось пробить. Стало совсем тоскливо: занятия с Финистом казались невероятно однообразными, от чтения и самостоятельной работы гудела голова. Хотелось вырваться из всего этого... на свободу. Вновь почувствовать запах дальних странствий, как это было во время похода. Или хотя бы прогуляться по такой родной и такой далекой Дикой пуще.

Финист никогда не заставлял ее сидеть дома затворницей. Даже наоборот, сам предлагал сходить в город или проехаться на лошадях к лесу и обратно. Но его общество неотвратимо тяготило. Чем дольше приходилось выслушивать комплименты и объяснения в любви, тем сильнее становилось раздражение. Главное, она не раз пыталась растолковать, что он для нее лишь друг и никогда не станет чем-то большим, но в такие моменты он словно терял слух и начинал горячее убеждать ее в искренности своих чувств.

Весна, между тем, полностью вступила в свои права: день стал длиннее, а небо выше. Начало припекать по-молодецки крепкое солнце, растопив снега на полях. По мерзлой еще земле зажурчали ручьи, сливаясь в полноводные реки, а на деревьях набухали первые почки. Жизнь пробуждалась повсюду: суетилась, неслась вперед, не давала покоя.

В эту ночь Герда долго не могла уснуть. Сомкнула глаза уже под утро всего на пару часов и проснулась с рассветом, чувствуя, как внутри бродит хмельной весенний сок, наполняющий пьяной бодростью. Решив, что снова заснуть вряд ли удастся, она встала, оделась и тихонько, чтобы никого не разбудить, вышла на улицу.

Утро выдалось промозглым. Весеннее солнце не успело разогнать холод, оставшийся после ночных заморозков. Лужи во дворе покрылись тоненькой коркой льда, а землю белесым ковром покрывала изморозь. Герда поплотнее закуталась в платок и пошла прочь от дома. Шла наугад, не следя за дорогой, туда, куда несли ноги, все глубже погружаясь в мрачные мысли. Очнулась только через полчаса, когда с удивлением обнаружила себя посреди лесной тропы, за изгибом которой ощущались чужие ауры. "Демоны?" - мелькнула в голове шальная догадка. Присмотрелась внимательней, прислушалась и вдруг узнала в одной из аур красно-оранжевые огненные всполохи. Неужели Вожык? Но что он делает в такое время посреди леса неизвестно с кем? Герда прибавила шагу. Из-за поворота показался невысокий пригорок, на вершине которого виднелись три силуэта.

- Вожык? - неуверенно позвала она.

- Герда, это ты? Иди к нам! - помахала в ответ одна из фигур.

Она спешно поднялась наверх, где повстречала троих мальчишек: Вожыка, Лейфа и его темноволосого друга, чьего имени она не знала. Пирокинетик сразу бросился к ней на шею. Видно, очень соскучился. Стало немного совестно. Со своими проблемами Герда совсем про него забыла.

- Мы как раз про тебя говорили, - улыбаясь, сообщил Вожык.

- Да? - Герда удивленно хмыкнула. Никогда не считала себя достаточно интересной личностью, чтобы о ней можно было говорить, тем более десятилетним мальчишкам. Она не стала над этим долго раздумывать и поспешила задать интересовавший ее вопрос: - А что вы здесь делаете?

- Мастер Николя обещал научить нас фехтовать. Привел сюда и велел ждать, а сам отправился за нашим оружием, - охотно похвастался чернявый мальчишка. - Обещал скоро вернуться.

- Вон он идет! - помахал рукой в сторону березняка Лейф.

Герда присмотрелась и увидела, как высокая фигура с четырьмя перекинутыми через плечо палками бодро шагает между деревьями по направлению к пригорку.

- О, привет! Не думал встретить тебя в такую рань, - поравнявшись с ней, как всегда учтиво поздоровался Охотник.

- Мне не спалось, - пожала плечами Герда, не зная, что еще сказать.

- Хочешь посмотреть, как я буду их учить? - лукаво усмехаясь, поинтересовался Николя.

- А ей незачем смотреть. Она и так все знает. Герда учила меня драться, пока мы были в походе. А ее обучал Финист. Она была его лучшей ученицей! - неожиданно начал восхвалять ее Вожык.

Герда сжала зубы. Да что же он такое говорит? Она ведь всего-то научила его, как правильно палку держать и замах делать, а больше ничего сама не умела. Нет, она очень сожалела, что Финист бросил затею научить ее защищать себя. У него это получалось гораздо лучше, чем с даром.

- Да? - воскликнул Николя с наигранным удивлением. - Что ж, тогда пусть покажет свое мастерство. Вы согласны?

- Да! Да! - хором закричали мальчишки.

Герда вздрогнула. Он же не мог воспринять слова Вожыка всерьез, или мог?

- Вожык преувеличивает, я не... - попыталась отговориться Герда.

- Ты что трусишь? - Охотник продолжал премерзко улыбаться.

- Я?! Никогда! - взъярилась Герда, понимая, что он просто потешается. Сейчас она сотрет эту самоуверенную ухмылку с его лица, пусть даже это будет стоить ей жизни!

Она выхватила из его рук палку, бросила взбешенный взгляд исподлобья и, не дожидаясь сигнала, замахнулась. Оружие со свистом рассекло воздух, но по цели не попало - Николя легко увернулся, словно ожидал удара. Однако Герду это не остановило, наоборот, распалило пыл еще больше. В висках бешено застучала кровь. Надо было задеть его любой ценой, хотя бы раз, возможно, тогда он воспримет ее всерьез и перестанет насмехаться. Герда яростно бросилась в атаку, изо всех сил стараясь нанести удар по противнику, но ничего не выходило. Реакция Охотника оказалась куда быстрее. Преимущество было безвозвратно потеряно: улучив момент, Николя подхватил собственную палку и начал отбиваться. Удары его были не сильные. Герда видела, что он щадит ее и это бесило еще больше. В голове как будто что-то щелкнуло и весь мир окунулся в алое марево. Герда стиснула зубы и начала махать палкой еще быстрее, еще яростнее, так что хрустели суставы и больно вздувались мышцы на руках.

Герда заметила, как аура Охотника вспыхнула и окутала его палку. Он что усиливает свои удары телекинезом?! Отражение сработало быстрее, чем Герда успела подумать: от отдачи Николя даже немного покачнулся на ногах, стараясь сохранить равновесие.

- Вот вам. Будете знать, как атаковать меня нечестными приемами! - выкрикнула она, радуясь маленькой победе.

- Уж кому бы говорить о честности, - резонно заметил он, перехватывая палку другой рукой. Сдаваться так легко Николя не собирался. Теперь он использовал телекинез постоянно и ей уже вполне осознанно приходилось отражать его.

Силы начали оставлять ее, дыхание сделалось тяжелым, а движения вялыми. Несколько ударов попалось по плечам и ногам. С отчаянием пришло осознание, что ей не выстоять. Она вот-вот проиграет! Просто упадет без сил.

Герда замерла на мгновение. Николя тоже остановился, силясь понять, что она задумала. Герда швырнула палку на землю, закрыла глаза, сделала глубокий вдох и совершенно неожиданно бросилась на него. Николя только успел обхватить ее руками, прежде, чем они вместе покатились по склону. Остановились только у подножия, перемазанные и основательно побитые. По счастливой случайности Герда оказалась сверху. Не теряя ни мгновения, она вцепилась руками в горло распластанного под ней мужчины и совершенно не помня себя закричала:

- Сдавайтесь! Я победила!

Из горла Николя вырвался странный гортанный звук, а потом он разразился засмеялся! Глаза Герды налились кровью. Она крепче сжала горло противника и пересела, выбирая положение, с которого душить было удобней. Смеяться наглец тут же прекратил и едва слышно застонал, остекленевшим глазами глядя на ее раскрасневшееся от возбуждения лицо.

- Сдавайтесь, слышите?! - Герда нахмурилась, силясь понять, на что он так реагирует и снова попыталась занять более удобное положение. Боком наткнулась на что-то твердое, должно быть, рукоять кинжала. Вот что заставит его воспринять ее всерьез!

- Сдавайтесь!

Продолжая держать одну руку на горле, Герда потянулась за только что обнаруженным на поясе оружием. Николя молниеносным движением перехватил ее запястье.

- Хватит, - сказал он неожиданно резко. - Какой мы пример подаем детям?

Герда вздрогнула и отпрянула. В самом деле, она только что скакала на нем верхом, как... О, нет!!!

- Простите меня, я... - начала она, но от стыда закрыла лицо руками.

- Ничего страшного. Ступай к мальчишкам, - поспешил успокоить ее Николя, поднимаясь и отряхивая с себя грязь.

- А как же вы?

- Мне нужно еще пару минут. Ступай.

- Зачем? У вас точно все в порядке? Ничего не ударили? Давайте, я посмотрю, - Герда шагнула к нему, но тут Охотник рявкнул так, что она чуть не подпрыгнула.

- Нет! Просто дай мне пару минут. Ступай же!

Герда с досадой всплеснула руками и поплелась вверх по склону туда, где ее ждали ученики Николя. Сейчас она все готова была отдать лишь бы понять, о чем он думает и почему так себя ведет.

И что только на нее нашло? Напала на Николя без предупреждения, а потом еще с ног сбила, пыталась придушить и оказалась в глупом двусмысленном положении! Нет, он должен понимать, что это случайность. Ей же просто хотелось доказать, что она тоже на что-то способна. А Николя так разозлился! Как от зачумленной шарахался. Наверное, решил, что она в который раз пытается его соблазнить... Изнасиловать! Ужасно!

Как только Герда показалась на вершине пригорка, мальчишки дружно начали хлопать в ладоши.

- Здорового ты его! - воодушевленно крикнул Лейф.

- Да, уверен, что так мастеру Николя еще ни разу проигрывать схватку не приходилось, - поддержал темноволосый.

Только Вожык смотрел на нее с сочувствием.

- Прости. Я не думал, что так все получится, - сокрушался он. Герда ласково погладила его по голове.

- Ты ни в чем не виноват. Это я повела себя, как ребенок, - тяжело вздохнула она, наблюдая, как Николя поднимается по склону с новыми палками.

- Что ж, время демонстраций закончилось. Теперь перейдем к практике, - уже совершенно спокойным голосом заявил он и раздал мальчишкам "оружие", а последнюю палку вручил Герде.

- Будешь парой для Вожыка, - ответил на ее недоуменный взгляд Охотник. - У тебя есть задор и настойчивость. Это хорошо. Техники и ловкости, правда, не хватает. Но это придет со временем, если будешь постоянно тренироваться. Так ты хочешь заниматься с нами?

- Я бы с удовольствием, но... - Герда замялась. - Мне стыдно. Я так неприлично себя вела...

Николя снова громко рассмеялся.

- Что смешного? - обескуражено и даже немного обиженно спросила Герда. Она тут душу изливает, а ему весело!

Охотник замолчал и лукаво прищурился:

- Ничего. Просто не ожидал, что ты так легко сможешь обернуть мою тактику против меня самого.

Герда удивленно открыла рот.

- Найти слабое место и ударить по нему, - любезно пояснил Николя. - Молодец!

- Вы, правда, не злитесь? - все еще с недоверием переспросила Герда.

Николя покачал головой и озорно подмигнул:

- Только не делай так больше. Это может быть опасно, если ты не готова к последствиям.

Герда потупилась, все еще не до конца понимая, что он имеет в виду.

Так она начала учиться фехтованию вместе с мальчишками. Печали как-то разом забылись - так легко и весело проходили занятия. Не имели значения ни назойливые ухаживания Финиста, ни вечно мрачная Майли. Все существование заполнилось томительным ожиданием утренних часов, когда она отправлялась на заветную поляну, чтобы до седьмого пота отрабатывать с мальчишками разные удары. И хоть не все получалось с первого раза, а Николя был все также придирчив и скуп на похвалу, она радовалась просто тому, что он посчитал ее достойной того, чтобы обучаться у него фехтованию. Иногда Герде казалось, что его взгляд потеплел, а на устах нет-нет, да мелькала едва заметная улыбка, когда он наблюдал, как она старательно разучивает новые приемы. Возможно ли? Или только кажется, ведь она так сильно этого желает. Если бы она смогла прочитать его мысли, то знала бы наверняка. А так даже спросить страшно. Вдруг она заблуждается и он посмеется над ее дурацкими надеждами. Да нет, это не в его духе. Он просто велит не думать о глупостях и посмотрит исподлобья, так протяжно и разочарованно, что все внутри оборвется. Чем так, лучше вообще ничего не спрашивать. В конце концов она обязательно сможет прочитать его мысли и тогда все станет ясно.

Финист заметил, что Герда начала меняться на глазах. Как-то разом повзрослела, стала более степенной, уверенной. Не смущалась от комплиментов, прекратила запираться у себя в каморке и допоздна засиживаться в библиотеке над книгами. Перемена обрадовала его, вселила решимость поговорить начистоту еще раз. Возможно, пришло время и теперь она сможет его принять.

Финист выбрал подходящее время - в полдень после занятий, когда они прогуливались вдоль набережной, где бушевал по-весеннему игривый океан. Воздух пах водорослями. В небесной выси протяжно кричали белоснежные чайки. К причалу швартовался большой корабль. Туда-сюда сновали занятые своими делами прохожие. И только они с Гердой никуда не спешили, медленно брели, наслаждаясь прохладным морским ветром.

- Думаю, уже скоро, - неожиданно высказал Финист свои мысли вслух.

- Ты о чем? - рассеяно спросила Герда. Именно сегодня Николя перенес занятия фехтованием на послеобеденное время. Утром у него возникли какие-то неотложные дела, и он ушел еще до рассвета, оставив короткую записку с просьбой предупредить мальчишек. Герда все сделала, как он велел и теперь томилась в нетерпении. Ох, с утра заниматься было куда лучше. Потом весь день свободный - не надо ничего ждать, ежеминутно поглядывая на небо, чтобы не пропустить назначенное время, не надо мучаться, до мельчайших деталей представляя, как все будет происходить, не в силах сосредоточиться больше ни на чем.

- Экзамен, забыла? Мы тут уже больше трех месяцев торчим. Обучение не должно длиться так долго. Уверен, скоро из компании придет распоряжение, чтобы Охотник поторопился оценить ваши способности и выпустить в большой свет. Да ты ведь и сама об этом думала. Решила, что хочешь делать дальше?

Герда медленно покачала головой. Сейчас, когда все наладилось, вообще не хотелось, чтобы обучение заканчивалось. Ведь тогда с Николя придется расстаться.

- Я вижу, тебе здесь очень нравится. Думаю, за лето я бы смог срубить домик на окраине, и мы поселились бы там вдвоем. Я бы вырезал поделки из дерева, а ты бы продавала их в городской лавке. Еще садик разбить можно, если ты захочешь, конечно. Заживем тихой спокойной жизнью. Я ни к чему принуждать не буду...

- Даже не начинай, - перебила его Герда.

- Я не...

- Разве ты не понимаешь, что ставишь меня в неловкое положение своими признаниями, на которые я никогда не смогу ответить? Нет, я не стану жить с тобой и тебе не советую ждать, что мое сердце переменится. Ты для меня друг, возможно, лучший из тех, что у меня когда-либо были или еще будут. Но я не представляю наши отношения другими. Все эти объятия, попытки поцеловать - они не доставляют мне удовольствия. Они меня смущают и пугают. Прошу, не заставляй терпеть их больше. Я люблю тебя только как друга.

- Это из-за него? Из-за Охотника?

- Да причем здесь?.. Дело не в тебе и даже не в мастере Николя. Я сама не уверена, что способна испытывать те чувства, которых ты хочешь добиться. Возможно, любовь, отношения, совместная жизнь не для меня. Я одиночка. Всю жизнь была такой. Мне так легче.

- Видно, зря я надеялся, что ты хоть немного повзрослела. Этот мир слишком суров. Люди не выживают поодиночке. Когда-нибудь тебе придется сделать выбор. Думаю, ты и сама прекрасно это понимаешь. И еще я не слепой. Я прекрасно вижу, как ты смотришь на Николя и слышу, с каким трепетом произносишь его имя. Лучше не лги мне.

- Да, он мне нравится. Доволен? - зло выкрикнула Герда.

- Нет! Как же ты не понимаешь, что Охотник - не тот человек, с которым стоит связываться. Он как шквал, как ураган сметает все на своем пути. И ты рискуешь оказаться в его центре.

- Ты сам ничего о нем не знаешь. Да и какая разница? Он все равно не обращает на меня внимания, как и на остальных девушек, - Герда отвернулась. Финист с запоздалым сожалением наблюдал, как трясутся от рыданий ее плечи, а потом не выдержал и обнял сзади.

- Прости меня. Я не хотел тебя расстраивать. Хочешь, пройдемся дальше по берегу. Там есть уединенная бухточка. Там очень красиво, особенно во время заката. Уверен, тебе понравится.

- Нет, лучше домой, - вытирая глаза, ответила Герда.

- Тогда в другой раз, - не стал настаивать Финист.

Последние несколько недель после Остары повергли Майли в пучину отчаяния. Лучше бы она не танцевала с Финистом на празднике, не видела, как он украдкой бросает на другую вожделенные взгляды, надеясь умилостивить ее сердце. Понятно было, что стоит Герде хоть чуть-чуть поманить, как он тут же пренебрежет нежеланной партнершей и побежит к своей ненаглядной про... да не такой уж простушке. Если приглядеться к ней повнимательней, сразу становится ясно, что она совсем не такая, какой пытается казаться. Одним мужчиной крутит, как хочет, а сама на другого поглядывает. Вертихвостка! Ну, ничего, Майли еще воздаст ей по заслугам и Финиста вернет. Все одним махом.

В монастыре старшие послушницы часто шептались о приворотном зелье. Да, подобные колдовские трюки считались противными воле Единого, но для девушек это было лишь безобидной шалостью. Кому может навредить маленькая женская хитрость, говорили они. Майли оно безобидным не казалось, но рецепт она все же запомнила. Вдруг и ее когда приворожить захотят, а она зелье-то и распознает. Так было раньше, до того, как она узнала, что сама - колдовское отродье.

"Они говорят, прими себя такой, какая ты есть, забудь о том, чему учили единоверцы. Теперь я часть их неверного демонического мира. Значит, я вполне могу воспользоваться колдовским средством. Хуже в глазах Единого уже вряд ли стану".

Так созрел план. Она не думала использовать зелье на Финисте. Хотелось, чтобы его любовь была искренней, а не навеянной обманной ворожбой. Но тут можно было схитрить по-другому, заставить его ревновать. Он, небось, думает, что она замухрышка и никому не нужна. Но если Финист увидит, что тот, кого он и так считает соперником, ухаживает за ней и она отвечает взаимностью, то это наверняка заденет гордость оборотня. А как расстроится эта зазнайка с короткими волосами! Она ведь уже больше трех месяцев Охотнику глазки строит. Чуть не плакала, когда он отказался ее учить.

Надо сказать, что мастер Николя относился к Майли куда лучше Финиста, был более уравновешен, терпелив. Он буквально заражал своим спокойствием и уверенностью. И не раздражался, когда она переспрашивала или не могла с первого раза выполнить задание. Разговаривал вежливо и никогда-никогда не напоминал, что натворил ее отец. В Охотника вполне можно было влюбиться. Наверное, так бы и произошло, не встреть она Финиста раньше. Но, наверное, оно и к лучшему. Мастер Николя слишком отчужденный и холодный. Долг для него всегда будет на первом месте, да и ремесло далеко не самое спокойное. Вряд ли такие, как он, долго на этом свете задерживаются. Только за время, что они в Упсале провели, он раза два или три чуть не погиб. Когда-нибудь ему перестанет везти и тогда всю жизнь вдовой ходить придется. Нет уж, не по ней это. Зато его вполне можно использовать.

Майли полностью восстановила рецепт зелья и с тщательностью, которой бы позавидовал даже Эглаборг, приготовила его. Конечно, она не могла до конца предсказать, насколько сильно подействует приворот и сколько он будет длиться. Майли надеялась, что не так долго. Одного раза столкнуть его лбом с Финистом было бы вполне достаточно, но находится между двух огней совершенно не хотелось. Она добавила всего пять капель в чашку с отваром, поставила на серебряный поднос вместе с пирожками.

Охотник уже ждал в гостиной. Он сидел на диване и, склонив голову, усиленно массировал виски. Видно, у него снова разболелась голова. Ничего удивительного, ведь он так мало спит.

- Мастер Николя, я для вас сюрприз приготовила, - самым радушным тоном, на который только была способна, проворковала Майли.

Охотник удивленно уставился на поднос.

- Вы столько для нас делаете. Ночей не досыпаете, головной болью мучаетесь, а никто вас даже поблагодарить не додумался. Поэтому я решила за всех сказать спасибо сама. Вот.

- Очень приятно, конечно, но не стоило так беспокоиться, - несколько обескуражено ответил Николя, взял чашку и начал греть стынущие руки.

- Пейте, не стесняйтесь, - вдруг накатило волнение. Вот-вот все случится. Почему он медлит? Охотник задумчиво провел пальцем по краю чашки, а потом втянул в нос исходивший от отвара горячий аромат. Майли передернула плечами. Он не мог догадаться, не мог!

- Что это? - спокойно, но вместе с тем очень напряженно спросил Николя, отставляя чашку в сторону.

- Отвар. Его Эглаборг готовил. А я только пирожки, - она съежилась под тяжелым взглядом.

- А если я у него спрошу?

Майли поджала губы и опустила глаза, боясь отвечать.

- Дорогая моя ученица, ты знаешь о том, что я довольно долго жил в Дюарле и часто бывал на приемах в королевском дворце?

Майли отрицательно покачала головой, не понимая, куда он клонит.

- Среди придворных дам одно время было очень модно опаивать приглянувшихся мужчин самодельными приворотными зельями.

Майли испуганно дернулась, но Охотник заставил ее вернуться на место.

- Любовь они вызывали редко, но вот зато отравление - почти всегда. Так это и есть твоя благодарность?

Майли сглотнула, осознавая, какую глупость сделала. Сейчас он просто вышвырнет ее на улицу, или еще хуже, расскажет всем, или... убьет и прикопает где-нибудь. Это он только с виду тихий, а в глазах вон какая темень блуждает.

- Съешьте пирожок. Он вкусный. С малиновым вареньем, - затараторила она, отчаянно пытаясь найти выход из щекотливой ситуации.

- А он с чем? С крысиным ядом? - зло спросил Николя. Майли вымученно улыбнулась и покачала головой.

- Нет, он совершенно обычный. Простите, я... - она собралась с духом, перебирая в голове, как лучше оправдать свою промашку. Влюбленных простушек не бьют. По крайней мере, он не должен. - Я просто не знала, как завоевать ваше расположение. Вы такой сильный и благородный. Я влюбилась в вас с первого взгляда и все это время томилась от своего чувства. А когда вы стали меня учить, мое сердце преисполнилось надежды, и я все ждала, когда вы откроетесь мне. Но этого не происходило. Я испугалась, что вы не испытываете ко мне взаимности, но продолжила молчать, надеясь, что наваждение пройдет. Но этого не случилось. Чем дальше я училась у вас, тем мучилась, убеждаясь, какой вы замечательный. И вместе с тем понимала, что дочь предателя и колдуна, пусть даже такая неотразимая, как я, недостойна вас. Я не выдержала этой пытки и поддалась отчаянию, каюсь. Решила воспользоваться советом моей подруги и напоить вас приворотным зельем.

- К-какой подруги? - прервал заунывный монолог Николя, подозрительно сузив глаза.

- Герды. Разве у меня есть другая подруга? - Майли решила, что если уж врать, то напропалую. Охотник скептически хмыкнул. Она сделала вид, что не заметила и продолжила свою патетичную речь: - Она испробовала это зелье на Финисте, и теперь он бегает за ней, как привязанный.

- По-моему, он и раньше за ней бегал... - продолжал сомневаться Николя.

- Да? Не замечала, - играла в невинность Майли. - Ну да это и не важно! Просто я... моя любовь к вам, такому благородному и доброму, оказалась сильнее здравого смысла. Сильнее всего. О, я так вас люблю!

Майли аж подвыла от усердия. Николя скривился, словно в варенье из надкушенного пирожка забыли положить сахар.

- Не надо меня любить. Я совсем не благородный, и уж точно абсолютно не добрый, а скучный и угрюмый, и вообще не слишком охоч до женских ласк.

Майли удивленно моргнула:

- О, извините, я даже подумать не могла, что у вас такие пристрастия.

- Что? - сдвинул брови Охотник.

Из коридора донесся звук открываемой двери. Майли поняла, что пришла пора действовать решительно и не полагаться на сомнительное колдовское средство. В конце концов, какая разница, что ему девушки не нравятся. Главное, чтобы Финист приревновал. Для этого и маленькой хитрости будет достаточно.

Дождавшись, когда Герда с Финистом показались в дверном проеме, Майли прыгнула к Николя на колени, обхватила его голову руками и поцеловала в чуть приоткрытые от удивления губы, слизывая с них остатки сладкого варенья. Боковым зрением она с ликованием заметила, как от неожиданности глаза Герды стали непомерно большими и заблестели.

- Ну, ни демона ж себе! - едва слышно выдохнул оборотень на ухо своей ученицы. - А ты говорила, что он на девушек внимания не обращает.

Герда отпихнула его в сторону и в слезах бросилась на улицу. Финист, не долго думая, помчался следом. И как раз вовремя, потому что Николя уже успел отойти от шока и начал сопротивляться, сталкивая с колен присосавшуюся словно клещ девицу.

- Какого демона ты творишь?! - закричал Охотник, растеряв все свое хваленое самообладание. Из уголка его рта тонкой алой струйкой стекало малиновое варенье, оно же было щедро размазано по рубашке и брюкам, да и по платью Майли тоже - от неожиданности Николя выронил пирожок, и жидкая начинка пролилась на одежду.

- Извините, просто хотела проверить, насколько вам безразличны девушки, - как ни в чем не бывало прощебетала Майли, ни чувствуя даже капли раскаяния.

- И как? - растерянно спросил Николя, занятый поиском того, обо что бы можно было вытереть липкие руки и лицо.

- Абсолютно безразличны, - печально развела она руками.

- Ну, вот и прекрасно, - сказал Николя, обнаружив нечто отдаленно напоминавшее полотенце на одном из стульев у стены и принялся с остервенением обтирать об него руки.

Снова заскрипела входная дверь. Майли и Николя одновременно напряглись. На пороге показался сильно осунувшийся, но все такой же улыбчивый Асгрим.

- О, так я не вовремя? - не сдержал ехидства Дану, обозревая безобразный вид своего друга.

- Ты без стука, - мрачно ответил Николя, продолжая вытираться.

- Я всегда без стука, - легко согласился Асгрим, а потом выразительно глянул на раскрасневшуюся Майли. - Только вернулся от троллей. Спешил рассказать последние новости, но, похоже, ты занят. Я могу зайти попозже. Прошу простить мое бестактное вторжение, госпожа.

Асгрим низко поклонился и галантно поцеловал руку Майли, отчего она просто расцвела.

- Подожди меня на улице. Переоденусь и выйду, - раздраженно бросил Николя и повернулся к Майли: - Мы еще поговорим насчет твоего поведения.

Она вымученно улыбнулась. Убивать явно ее не собирались, а остальное было совсем неважно в свете того, что Финист видел, как ее целовал другой.

***

- Какие у вас тут страсти, однако, - продолжал потешаться Асгрим, когда Николя встретился с ним во дворе.

- Прекрати паясничать. Говори, зачем пришел, - раздраженно прошипел Охотник.

- Ладно, не злись. Просто я думал, тебе светленькая больше нравится, - не унимался Дану.

- А ты не думай. У тебя плохо получается, - поддел его Николя в отместку. - Что там с троллями?

- Да ничего хорошего. Больно скрытные. С трудом нашли их лагерь далеко в горах на северо-востоке отсюда. Странно ведут себя. Переполошились невесть из-за чего. Чуть ли не до междоусобицы дошло. Часть захотела искать какого-то покровителя в океане. Мол, мы демоны, значит, нас там примут с распростертыми объятиями, достаточно будет лишь признать их власть и подкрепить клятву верности каким-нибудь подношением.

- А вторая часть?

- Перепугалась до смерти и хотела тайными тропами идти на юго-восток в долину Агарти. Думают, что там можно спокойно переждать бурю или хотя бы отсидеться - туда беда в последнюю очередь придет.

- Хотелось бы и мне там отсидеться, - задумчиво изрек Николя, прогрузившись в давние воспоминания. - Что могло их так напугать?

Асгрим пожал плечами и перевел взгляд на север, где за океаном высились пики далекого Хелльхейма.

- Червоточина, - наконец, выдвинул он предположение.

- Она существует испокон веков. Ничего не изменилось. Или я чего-то не знаю?

Асгрим пожал плечами.

- Нужно поговорить с твоей женой. Идем, по дороге расскажешь мне остальные новости. Лишь бы Эйтайни снизошла до откровенного разговора.

Асгрим безнадежно покачал головой: слишком хорошо знал, что у жены колдовские тайны выпытывать бесполезно. Но все же последовал за Охотником, пересказывая на ходу подробности похода во владения троллей.

***

Финисту удалось догнать Герду, когда она уже покинула усадьбу Охотника и спешным шагом направилась к видневшемуся вдали лесу.

- Погоди! - оборотень схватил ее за руку и повернул к себе. Герда невидяще уставилась на него заплаканными глазами. - Ты расстроилась из-за этого болвана? Право, не стоит. Я же говорил, он тебя недостоин.

- Пожалуйста, не надо об этом, - взмолилась она, пытаясь вырваться.

- Он не достоин ни единой твоей слезинки, - продолжал говорить, совершенно не обращая на нее внимания, Финист. - Забудь о нем. Я буду тебя любить и никогда не предам, если только ты согласишься. Я изменюсь, стану самым лучшим, таким, каким ты захочешь. Я все смогу. Я ведь уже научился читать и писать. Хочешь, мы вместе будем читать твои книги? Скажи, чего ты хочешь, и я все сделаю. Только скажи, разреши мне быть рядом с тобой, разреши любить тебя.

В голосе Финиста проскальзывали отчаянные нотки. Он притянул Герду к себе и крепко обнял за плечи. Она подняла сверкающие от слез глаза, но не смогла задержаться взглядом, и смотрела сквозь него. Отсутствующий взгляд окончательно вывел оборотня из равновесия. Он хорошенько встряхнул ее за плечи и хотел было поцеловать, но она, угадав его мысли, поднесла к своему лицу ладонь, защищаясь.

- Пожалуйста, не надо, - повторила Герда гораздо более спокойным, отрешенным голосом. Только накатывавшие волной всхлипывания сдержать все еще не получалось. - Не надо ничего делать. Я не люблю тебя. И никогда не смогу полюбить. Предложи свои чувства той, которая их оценит.

Финист нахмурился.

- Майли. Ей твои признания гораздо нужнее, чем мне, - видя, что он безнадежен, подсказала Герда.

Оборотень закатил глаза.

- Причем здесь эта припадочная стерва?

- При том, что она тебя действительно любит.

- Ага, и еще полгорода вместе со мной. Она гулящая. Ты же видела, как она только что вешалась на шею твоему Охотнику.

- Она сделала это от отчаяния. Разве ты не видишь, она в отчаянии. Потеряла семью и дом, осталась совсем одна, получила в наследство сводящий с ума дар, а человек, которому она открыла свое сердце, растоптал его.

- Ты это обо мне? Да что я такого сделал? Поддался минутному порыву, ну да, с кем не бывает? Она же из платья выпрыгивала, чтобы только оседлать меня. Видно, в монастыре совсем зачахла без мужского внимания. Уверен, будь на моем месте другой, она бы точно также поспешила продемонстрировать ему свои прелести. Думаю, сейчас с Николя произошло то же самое. Ну, да я его все равно не оправдываю.

Герда напряженно выдохнула, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от обиды. Она словно получила пощечину от его слов.

- Что ты такое говоришь! А если бы на ее месте была я? Если бы я поддалась минутному порыву, когда ты рассказывал о своей любви, то тоже в твоих глазах выглядела бы гулящей?

- Но ты же совсем другое дело. Ты...

- Кто я? Между мной и Майли на самом деле не такая уж большая разница. Просто она готова на все ради тебя, а для меня твоя любовь как кость в горле. Даже если бы не было Николя, я бы все равно с тобой не осталась. Хватит! Можешь сказать Николя, что я отказываюсь с тобой заниматься и заниматься вообще. Хотя не надо... я сама ему все скажу, а то вы еще подеретесь. Прощай!

Вырвавшись из его объятий, она не оборачиваясь побежала в сторону леса.

- Герда! - позвал Финист, но она не остановилась. Он всплеснул руками от досады, но больше не стал ее преследовать. Вместо этого направился обратно к дому. Он уже и так сказал ей лишнего, а вот с Николя и Майли побеседовать стоило.

***

Разговор с королевой Дану затягивался. Неугомонный Асгрим рассказал венценосной супруге о постыдной сценке, свидетелем которой он стал в усадьбе, и теперь они оба подтрунивали над ним.

- Извини, но если бы ты женился или хотя бы просто за кем-то ухаживал, таких проблем не возникало бы, - с серьезным видом заметила Эйтайни.

Охотник скептически хмыкнул.

- По крайней мере, их бы стало меньше, - покачала головой королева Дану и тут же улыбнулась: - Хотя, судя по тому, что мне рассказывал Эйсмунд, ты не настолько безнадежен.

- Со всем уважением, но у вашего сына слишком буйное воображение и длинный язык, - процедил сквозь зубы Николя. - К слову об Эйсмунде, я как раз опаздываю на занятия, поэтому не могли бы мы оставить в покое мою ничем не примечательную личную жизнь и перейти к более важным вопросам?

Эйтайни тихонько хихикнула себе в кулак. Асгрим же, как полагается суровому воину, разразился громким раскатистым хохотом. Николя скривился. "Хоть раз еще попроси прикрыть тебя перед женой, и тогда посмотрим, кто будет смеяться последним". Заметив кислое выражение лица Охотника, Асгрим осекся и потупился.

- Вот донесения лазутчиков, если они чем-то помогут, - предводитель воинов Дану протянул небольшую стопку бумаг. На изучения документов ушло довольно много времени, но ничего нового выяснить не удалось.

- Все сходится к тому, что некоторое время назад тролли ощутили нечто, что их испугало и заставило сорваться с насиженных мест. Более того, это нечто раскололо их общину на две половины, каждая из которых двинулась в противоположную сторону от другой. Причем, конечные цели обоих групп - червоточина Хелльхейма и долина Агарти - весьма призрачны. Значит, они в отчаянии. Что могло ввергнуть в панику таких зловредных и сильных существ, как тролли? - рассуждал вслух Николя. Асгрим оставил его наедине со своей женой, прекрасно зная, что о некоторых тайнах Эйтайни не станет говорить даже в его присутствии.

- Что-то еще более сильное и зловредное, чем тролли, - предположила королева Дану, хотя у Николя сложилось впечатление, что она прекрасно знает, о чем речь. - Червоточина?

- Нет, здесь что-то другое. Более осязаемое и изменчивое. Скажи, вы ведь должны чувствовать колебания сил не хуже троллей, особенно ты, королева и главная ворожея. Так что в них изменилось за последний год?

Эйтайни глубоко вздохнула, собираясь с мыслями:

- Ты же знаешь, мне не положено об этом говорить. Ты Страж, потомок Стражей, и должен чувствовать изменения не хуже меня. Попробуй найти ответ сам.

Охотник закрыл глаза, изо всех сил прислушиваюсь к чему-то неуловимому, а потом безнадежно покачал головой:

- Не знаю. Все как прежде. Я в стране демонов, в самом ее сердце, а совсем недалеко на севере червоточина, которая беспрестанно исторгает их в наш мир. Силы и стихии постоянно сталкиваются в непрерывной борьбе. Многоголосие хаоса - это все, что я ощущаю. И чем больше я живу здесь, тем сильнее становится этот хор, и тем сложнее отличить один нужный голос. Наверное, я теряю слух из-за того, что постоянно приходится слушать грохот.

Николя замолчал и сник. Эйтайни продолжала неотрывно смотреть на него, словно ожидая продолжения, но его не последовало.

- Ты очень близко к истине и все же очень далеко. Ты слишком сосредотачиваешься на своих способностях и страхах, поэтому не видишь истины. Что, если это не ты теряешь слух, а грохот становится громче? Что, если происходит это не только здесь, вблизи червоточины, но и во всем Мидгарде?

- Конец времен, да? - усмехнулся Николя. - И кто же его предвестники? Уж не Ловцы ли желаний, собирающие людские души по всему Мидгарду или, быть может, Защитники Паствы, развязавшие междоусобную войну и сжигающие собственных братьев по оружию на кострах? Что между ними общего?

- Не знаю, - повела плечами Эйтайни и отвернулась. - Но, если хочешь знать, то предвестники не они.

- Тогда кто?

- Последний отпрыск побочной ветви священного рода, что не должен жить. Сильнейший воин во всем Мидгарде, что должен умереть. Отверженный сын отверженного, что должен выжить, чтобы жили другие. Последний из видящих, что должен выбрать между тенью и светом. Мечтающий о любви, что должен отдаться ненависти и пробудить древнее проклятье. И спящий во льдах бог, что должен возродиться и спасти нас... либо погубить.

- Древнее пророчество твоего народа? - устало поинтересовался Николя, помечая все на листочке.

- Не слишком древнее и уж точно не моего народа, но ничего лучше предложить не могу, - грустно ответила Эйтайни.

- Мне бы что-нибудь попроще и более приземленное, - сделал последнюю слабую попытку добиться помощи Охотник.

- Ищи крыс, - после долгих раздумий, посоветовала королева Дану.

Николя нахмурился, но переспрашивать не стал, понимая, что и так слишком злоупотребил ее расположением. К тому же, он уже давно должен быть в другом месте.

***

Герда уже не помнила, сколько брела по лесу, не разбирая дороги, и размазывала по лицу горькие слезы. Успокоиться долго не получалось. Случайно выйдя на пригорок, где Николя учил ее и мальчишек драться на палках, она подняла взгляд к небу. Для занятий было еще слишком рано. Но, может, оно и к лучшему - будет время придти в себя. Герда устроилась на поваленном бревне, с которого Николя обычно наблюдал за поединками, и вдруг почувствовала, что уже почти успокоилась. Слезы прекратили литься безудержным потоком, да и всхлипывать больше не хотелось. Она закрыла глаза и прислушалась к ветру. Здесь он ощущался по-особому сильно. Теперь она понимала, почему Охотник так любил это место. Герда еще долго оставалась неподвижной, чувствуя, как в голове просветляется, а мысли выходят на более стройный и мирный лад.

"Уже скоро. Он придет первым - мальчишки обычно опаздывают. Придется что-то сказать, но что? Можно, конечно, признаться, что видела его с Майли. Но, с другой стороны, кто я такая, чтобы лезть в его жизнь? Он ведь ничего не обещал, даже намеков не делал. Какое у меня право злиться или требовать объяснений? Мы ведь друг другу никто, учитель и ученица. Тем более, он от меня отказался, а потом я сама навязалась. Да и Майли, она такая красивая, одевается шикарно и умеет вести себя с мужчинами, знает, чего они хотят. И на его бывшую, ту, что погибла, похожа. Медиум. Темноволосая. Ну а что я - вечный ребенок, несуразный и неловкий, только раздражаю его своими глупостями. Наверное, лучше промолчать. Пусть все будет, как будет. Николя ведь совсем не такой, как Финист, он серьезный и умный, он не стал бы дарить девушке пустые надежды из-за "минутного порыва". Наверняка, он действительно что-то к ней испытывает. И я должна уважать его чувства, даже если мне невыносимо больно от того, что он выбрал другую".

Эти мысли не принесли особой радости, но, по крайней мере, она смирилась. Или ей так казалось. Скоро подошли мальчишки. Эйс и Лейф охотно приняли Вожыка в свою компанию, буквально силой вытягивали из дома и заставляли принимать участие в их шалостях. Герда подозревала, что им особенно приглянулся необычный зажигательный дар мальчонки, от которого бросало в дрожь даже самых бесстрашных взрослых. С ним возможностей напроказить или ввязаться в очередную заварушку, чтобы получить море острых ощущений, у забияк стало намного больше. Впрочем, Николя не выказывал по этому поводу особого волнения. Однажды Герда спросила у него, почему. Охотник ответил, что уверен в своем ученике, в том, что он сумеет в нужный момент не только проконтролировать собственные способности, но и принять правильное решение; не пойдет на поводу у друзей, если те задумают что-то негодное, а наоборот сможет уберечь бедокуров от неприятностей благодаря своему здравомыслию.

Когда Николя обучал Вожыка, на похвалу не скупился, и мальчик словно расцветал от ласковых слов: расправлял плечи, без опаски смотрел в глаза, а взгляд приобретал так сильно не хватавшую прежде уверенность. Именно благодаря уверенности, пирокинетик подчинил свой дар. Вожык даже сражаться учился быстрее остальных. Каждое его движение было четкое и выверенное, как у взрослого, удар всегда настигал цель, только силы мальчику еще предстояло набраться. Герда очень радовалась его успехам, особенно когда собственные оставляли желать лучшего.

Она приветливо помахала трем таким разным мальчишкам, когда те начали подниматься на пригорок. Может, Эйс и Лейф так легко приняли в свою компанию Вожыка, не только из-за дара, а потому что почувствовали в нем что-то близкое. Ведь сами они других детей чурались, слишком были непохожи на обычную веселую упсальскую детвору, хоть и старались изо всех сил казаться счастливыми. Видно, слишком хорошо понимали, что значит быть не таким, быть изгоем, вот и сошлись с тем, кому в этом не повезло больше них самих. Жаль что ей, Герде, верного друга найти не удалось, а единственный, который был, и тот сгинул.

Она понурилась. Мальчишки поднялись и устроились рядом на бревне, а Николя все не было. Они прождали больше часа. Нетерпеливые Эйс и Лейф со скуки начали гоняться друг за другом и задирать Вожыка, приглашая присоединиться к забавам. Пирокинетик стойко не обращал на них внимания, составляя компанию хмурой Герде. Она прекрасно понимала, что Николя, скорее всего, так увлекся своей личной жизнью, что просто забыл про них, и все же надеялась, что он придет. Но потом рассудила, что дети не должны страдать из-за ее глупых чаяний.

- Идите домой, - велела мальчишкам Герда. - Я подожду еще немного. Если мастер Николя появится, то объясню, что это я вас отпустила.

Эйс с Лейфом, не скрывая ликования, переглянулись, но Вожык все еще оставался рядом с ней. Он смутно ощущал что-то плохое в потухшем взгляде и сиплом словно от натуги голосе.

- Ты уверена, что не хочешь, чтобы я подождал с тобой? - предложил мальчик.

- Нет, лучше иди. Мне все равно надо побыть одной, собраться с мыслями, - одними губами улыбнулась Герда, и Вожык скрепя сердце поплелся за товарищами.

Она сидела в одиночестве еще некоторое время, тщетно пытаясь призвать ветер, чтобы он еще раз помог упокоиться. Но ничего не выходило. Отчаявшись, Герда подняла с земли одну из заготовленных для урока жердей, спустилась с пригорка, и, найдя дерево с крепким и толстым стволом, принялась осыпать его неистовыми ударами, выпуская весь накопившийся в душе гнев наружу. Руки ломило от напряжения. В ушах бешено стучала кровь. По лбу градом катился пот, застилая глаза. А Герда все никак не могла остановиться и, отрешившись от всего, сражалась с деревом, словно от этого зависела ее жизнь.

***

Николя домчался до пригорка так быстро, как только мог, и все равно опоздал. Сильно. Все разошлись. Только в леске неподалеку ощущалась знакомая аура. Ну, хотя бы кто-то соизволил дождаться. Спустившись, он услышал звуки неистовой схватки. Странно, впереди ощущался только один человек. С кем она может так драться? Пришлось поспешить. Через сотню шагов, он с облегчением понял, в чем дело. Герда с такой силой лупила палкой толстый сосновый ствол, что в нескольких местах лопнула кора. Николя нахмурился и решил спасти дерево от жестокой расправы.

Герда так увлеклась, что даже не заметила, как он подобрался вплотную и положил руку ей на плечо. Девушка испуганно замерла и медленно повернула голову.

- Я, конечно, ценю твое рвение, но нужно знать меру, - вкрадчиво произнес он, усмехаясь, что смог застать ее врасплох.

Герда заметно скривилась и отвернулась, не отвечая. Николя нахмурился. Она выглядела удрученной.

- Так в чем же провинилось дерево? - попытался Охотник развеселить ее шутливым вопросом.

Герда понурилась и тихо пробубнила себе под нос:

- Ничем.

Точно, расстроена. Глаза красные, щеки горят. Явно плакала. Что могло так ее расстроить? Неужели с оборотнем поругалась? Все-таки глупая была идея отправить ее обучаться у Финиста. Он кого угодно способен до белого каления довести. Но жаловаться Герда вряд ли станет. Ведь он "друг". Расспрашивать не стоит, лучше отвлечь и успокоить.

- Где мальчишки? - начал Николя с легкого вопроса.

- Я отослала их домой. Слишком жестоко заставлять детей ждать больше часа... даже для вас, - с укором ответила Герда.

"На меня-то за что взъелась? Значит, надо исправляться".

- Ладно, не беда, - пожал плечами Николя. - Позанимаюсь с тобой одной. Думаю, давно пора для каждого из вас отдельные занятия проводить.

Он выставил руку по направлению к пригорку. Воздух рассекла одна из оставшихся там палок и прыгнула в подставленную ладонь. Герда фокус не оценила. Странно. Раньше такие вещи ее восхищали. Девушка недовольно глянула на его жердь и убрала со своего пути:

- Не хочу.

И отошла на несколько шагов.

- В чем дело? - не сдержался Николя. Почему она ведет себя так, словно он в чем-то виноват?

- Бессмысленно это. Все равно у меня ничего не получается, поэтому незачем время тратить, - не останавливаясь, бросила она через плечо.

Снова приступ неверия в собственные силы? Что ж, придется воспользоваться испытанным способом, хотя и не слишком приятным. Николя в один прыжок преодолел раздевшее их расстояние, крепко ухватил ее за руку и развернул к себе.

- Опять трусишь? - с вызовом спросил он.

Герда вырвала свою руку и зло сощурила глаза, легко заглотив наживку:

- Что?

- Ты всегда трусишь, когда тебе трудно или что-то не получается, - терпеливо объяснил Николя.

Глаза полыхнули гневом. Похоже, он немного перестарался. Она в бешенстве. Грядет буря.

- Я не трушу, - отделяя каждое слово паузами, ответила Герда.

Это будет даже интересно.

- Докажи, - Охотник улыбнулся и встал наизготовку.

Герда стиснула зубы и вскинула свою жердь. Они закружились по поляне, совсем как тогда, в первый раз. Николя легко парировал даже самые сложные из ее ударов, но его забавлял ее задор. И то, как она почти неосознанно искала малейшую брешь в броне, стремилась предугадать действия противника, а не полагаться лишь на грубую силу. Пожалуй, из нее бы вышел хороший боец, если бы ее обучали с детства. Правда, убивать она вряд ли сможет, если даже гибель крысы вызывает у нее ужас. Быть может со временем... нет, этому ее учить определенно не стоит. Лучше просто играть.

- Тебя так легко разозлить, что это даже не смешно, - издевательски заметил Николя, направляя телекинез на палку.

Герда снова сверкнула глазами. Она так остро чувствует ауры. Жаль, примеряться к собственной силе у нее пока не получается. Удар. Еще удар. Игра слишком затянулась. Пора заканчивать. Николя уже собирался остановиться, но Герда, отразив очередной выпад, громко взвизгнула и бросилась на него. Охотник выронил палку и обхватил девушку руками, опасаясь, что она может удариться. Снова застигла врасплох, поймала в его же собственные тенета. Впрочем, он не особо сопротивлялся. Потерял равновесие и, увлекая девушку за собой, полетел на землю. Несколько саженей катились кубарем. Герда продолжала визжать и шипеть, неистово царапаясь, кусаясь и лягаясь, словно разъяренная дикая кошка. Это было забавно. Пожалуй, впервые захотелось ее победить.

Николя оказался сверху и навалился всем весом, прижимая девушку к земле. От испуга она широко распахнула глаза и резко дернулась, делая последнюю отчаянную попытку сопротивляться. Зря. Предупреждал же, чтоб не использовала запрещенных приемов, если не готова к последствиям. Герда сдавленно всхлипнула. Николя обдало запахом страха загнанной в угол дичи. По сознанию прошел штормовой вал, поднимая на поверхность агрессивный хищнический инстинкт. От былой сдержанности не осталось и следа.

Странно. Герда ведь даже не в его вкусе. Он всегда предпочитал более зрелых, уверенных в себе женщин, с которыми не нужно следить за каждым жестом и словом, боясь потревожить или обидеть ненароком. Их любовь как выдержанное вино: не ударяет в голову и оставляет изысканное послевкусие. Ну а что эта девочка? Красивая в своей цветущей молодости, но еще такой ребенок по сути. Невинный и наивный. Она и собственные-то порывы едва понимает, не говоря уже о желаниях мужчины. И все-таки что-то в ней есть. Что-то, чего он никогда не понимал. Оно хмелит, кружит голову, обнажает чувства. Даже те, на которые он не думал, что вообще способен.

Николя пристально глянул в лицо Герды. Трепещут пушистые серебристые реснички, жемчужные глаза полыхают то гневом, то страхом, по щекам растекается лихорадочный румянец, припухшие алые губы чуть приоткрыты. Подрагивают. Манят. Как тут сопротивляться? Он и не стал. Впился в них со всей клокотавшей внутри страстью, наслаждаясь мягким, нежным, невероятно сладким вкусом. Как же приятно! Он почти забыл. Как просыпается голод, прожигает каленым железом, заставляет желать большего.

Лицо ужалила злая пощечина. Отрезвила. Николя отпрянул, ошарашено глядя на запыхавшуюся девушку. Щека горела так, будто огнем опекли.

- За что?! - против воли вырвался глупый вопрос.

- За все! - выкрикнула Герда, подскочила и помчалась прочь, не разбирая дороги.

Его словно похмельем накрыло.

Что...

Это...

Было?!

От досады Николя закрыл лицо руками, изо всех сил стараясь отдышаться. Очень хотелось засунуть голову в студеный горный ручей, но для этого было еще слишком холодно.

Возле дома Охотника встретил не на шутку встревоженный бургомистр.

- Крысы лютуют. Уже не то, что на еду, на посев ничего не осталось. Твари повсюду: в амбарах, в спальниках, у скотины в сараях. Отрава, ловушки и коты уже не спасают. Люди ропщут. Кто-то пустил слух, что это нашествие нам кроме голода еще и черной лихорадкой грозит. Крысы ее дух по дворам разносят.

- Вот и Эйтайни про крыс говорила, - задумчиво заметил Николя.

Он настолько вымотался, что даже не мог придумать, как обнадежить разволновавшегося Гарольда. Лучше бы это был еще один Ловец желаний или дюжина Ходоков. По крайней мере, он знал, как с ними сражаться, а вот что делать с полчищами крыс, даже не представлял.

- Не думай, что я давлю, но если мы в ближайшее время не справимся с этой бедой, то начнется паника и беспорядки, а это во стократ хуже любого мора, - тяжело вздохнул бургомистр, а потом, хорошенько приглядевшись к лицу Охотника, нахмурился: - Что это?

Николя коснулся собственной скулы. На ней начал расплываться небольшой синяк.

- Ничего страшного. Через лес продирался, ветка по лицу хлестнула... - пожал он плечами.

Гарольд неодобрительно цыкнул.

- Что-то ты с каждым днем все рассеянней становишься. Уж не подхватил ли сам заразу от крыс?

- Не волнуйтесь. Это от недосыпа, - поспешил успокоить его Николя.

Гарольд кивнул и, вежливо попрощавшись, удалился. Николя вошел в дом. Эглаборг встретил его на пороге и, поняв без слов, ушаркал на кухню. Гостиная оказалась пуста. Не раздумывая, Николя завалился на диван и сомкнул глаза, надеясь хоть немного успокоиться. Показалось, что прошло всего несколько мгновений, прежде чем вернулся Эглаборг и обработал синяк охлаждающей мазью.

- Поешьте и выпейте это, - целитель поставил перед ним поднос с ужином и дымящимся отваром.

- Зачем? - скривился Охотник. От вида еды откровенно подташнивало.

- Нервы успокоить. У вас глаз дергается.

Николя прикрыл веко ладонью и тяжело вздохнул.

- Потом идите спать. А то так недолго и заболеть, - продолжал проявлять навязчивую заботу Эглаборг.

- Спасибо, мамочка, - не смог сдержать раздражения Николя.

- Да, пожалуйста. Просто надоело смотреть, как вы в могилу себя загоняете, - посетовал целитель и ушел к себе.

После отвара в голове немного прояснилось. Николя решил подняться к Герде и объясниться. Хотя что нужно сказать, он представлял довольно смутно. На ум как назло приходила одна только пошлость.

Оказавшись на верхней ступеньке, Охотник замер, прислушиваясь. Вместо того, чтобы постучаться в каморку рядом со своей спальней, подошел к двери, которая вела в комнату Финиста, и приложил ухо к стене, чтобы отчетливей расслышать доносившиеся оттуда звуки. Любопытство пересилило, заставив заглянуть внутрь. Барахтаясь в простынях, изящные белые ножки обнимали мерно раскачивающийся широкоплечий мужской. Полный болезненного томления стон слился с глухим рычанием и скрипом кровати. Голова с выгоревшими светло-каштановыми волосами начала плавно поворачиваться в сторону незадачливого соглядатая.

Николя быстро захлопнул дверь и отступил на шаг. Ай да приворотное зелье! Теперь хоть понятно, за что он оплеуху схлопотал, ведь большой куш был предназначен для оборотня. От ярости рука сама сжалась в кулак и чуть было не врезалась в деревянную стену рядом с дверью, но Охотник вовремя перехватил собственное запястье. Что толку скандалить? Только дураком себя выставит. Еще большим. Она сделала свой выбор, и у него нет права вмешиваться, даже если это бесит до красных демонов в глазах.

Николя ссутулил плечи, опустил голову и вернулся в гостиную. Эглаборг прав, надо завязывать: проэкзаменовать всех поскорее и отправить на четыре стороны. И так слишком тут задержались. Главное, что пользы от этого никакой - один вред. Привязался, размяк, расчувствовался... Тупица! Абсолютно правильно Герда поступила: как водой окатила, чтобы не смел и думать о всяких глупостях. Совсем забыл, как от близости плохо становится: больно, гадко, безысходно. Прямо как сейчас.

Голову схватил жуткий спазм. Едва не вытошнило. Николя выпрямился стрункой и сделал несколько глубоких вздохов. "Вроде, улеглось. Не следует переживать попусту. Сейчас главное город от крыс спасти, а остальное само решится. Уже решилось. Да так противно, что рехнуться можно. Так, не о том думаю. Город. Крысы".

Николя направился в сторону библиотеки. Все равно теперь вряд ли заснет, а так, может, что полезное удастся выяснить. И от дурацких мыслей отвлечься.

***

Вернувшись домой, Герда спряталась ото всех в библиотеке. Взяла первую попавшуюся книгу, устроилась с ногами в любимом кресле Николя и долго смотрела в одну точку, не в силах думать ни о чем, кроме произошедшего в лесу.

Зачем, ну зачем Николя это сделал? Поцеловал Майли, а потом ее. Хотел сравнить? Как это все гнусно! Он такой же как Финист - потом тоже будет говорить, что девушки гулящие, а он поддался мимолетному порыву. Но как же он целует! Совсем не как Финист. Жарко, страстно, неистово. Ему нельзя сопротивляться. Перед ним меркнет само сознание, растворяется в нем, в пленительных ощущениях, в объятьях, мягких, словно лебяжий пух и жестких, словно кандалы. Как же хотелось отдаться во власть его губ и рук, позволить укротить себя и подчинить, забыть обо всем и жить лишь им, дышать лишь им. Но разум-предатель не разрешил, напомнив, что это лишь игра. Все не по-настоящему. Через пару мгновений он опомнится и посмеется над ее глупыми мечтами. Будет нестерпимо больно. И она не знала, сможет ли пережить подобное разочарование. Поэтому... предпочла сбежать. Как обычно.

- Что ты здесь делаешь? - раздался над ухом вкрадчивый голос.

Ну как, как он умудряется ходить так тихо?!

- Читаю. Что тут еще можно делать? - раздраженно ответила Герда, не желая видеть наглое лицо.

- Ну да, - усмехнулся Николя, вырвал из рук книгу и перевернул ее. - Вверх ногами, поди, читать не очень удобно.

Герда покраснела до корней волос. Какого демона ему еще нужно? Недостаточно насравнивался, кто лучше целуется?!

- Я имел в виду, почему ты не с Финистом, - Охотник нарушил молчание первым.

Герда удивленно моргнула:

- Почему я должна быть с ним? Урок давно закончился. Да и время позднее. Должно быть, он уже спит. А у меня самостоятельная работа. Вот, - Герда указала на внушительную стопку книг, сложенную на столике рядом. Она так и не решилась рассказать, что не хочет больше заниматься с оборотнем, предвидя неловкое объяснение, скандал и кучу неприятностей, которые обязательно последуют.

Николя подцепил пальцем собственный воротник и оттянул его, словно тот давил на горло.

- Хорошо, а то я испугался, что... - облегченно выдохнул он.

- Что? - Герда нахмурилась, не понимая, к чему относится его реплика.

- Не важно, - отмахнулся Николя. - Он вообще с тобой занимается?

Герда поджала губы и опустила глаза, но отвечать не стала. Охотник тяжело вздохнул:

- Ладно, я завтра в отчете спрошу разрешения провести экзамен в ближайшее время. Дотянуть бы до него, а там легче станет.

Герда снова не поняла, что он имеет в виду, но переспрашивать не стала и продолжила сидеть в мрачном молчании. Николя стоял рядом и пристально разглядывал ее лицо.

- Злишься из-за поцелуя? - откровенно поинтересовался он.

- Нет, - категорично отрезала Герда и отвернулась.

- Тогда что с тобой? - не унимался Охотник. Она все-таки удостоила его взглядом и решила высказать все, что накипело за последние несколько часов.

- Что со мной?! Лучше скажите, что с вами. Почему вы так подло относитесь к девушкам? Утром обнимаетесь с одной, вечером целуетесь с другой, а потом за их спинами обзываете дурами, гулящими, истеричками, только потому, что они имели несчастье полюбить вас. Они, быть может, из кожи вон лезут, чтобы хотя бы одного взгляда вашего удостоиться, а вы просто пользуетесь ими, а потом бросаете, как ненужную игрушку, совершенно не думая, насколько им может быть больно! И знаете, что самое противное?

- Что? - прибитый гневной тирадой, спросил Николя.

- Я верила, что вы не такой, что уж вы-то наверняка не станете играть чужими чувствами, - дальше все слова потонули в глухих рыданиях, но совсем скоро Герда взяла себя в руки и, заметив, что Охотник смотрит на нее ошалевшими глазами, решила высказать все прямо: - Я видела вас с Майли.

- Видела? - продолжал недоумевать Николя.

- Как вы целовались в гостиной, - краснея до ушей, ответила Герда и закрыла лицо руками.

Охотник громко расхохотался. Герда насупилась, решив, что он насмехается над ее словами, которые и самой показались невероятно глупыми и наивными. Зачем она вообще начала этот разговор?

- Ревнуешь? - неожиданно серьезно спросил Николя.

- Вот еще, - деланно безразлично бросила она. - Просто разочарована.

- Чем? - уже натурально издеваясь, осведомился он.

- Тем, что вы потом поцеловали и меня, - выпалила Герда.

- И тебе не понравилось? - вот теперь точно хотелось придушить наглеца со слишком красивыми синими глазами. Она возмущенно фыркнула, не находя слов, чтобы выразить свое негодование, а потом как будто само с языка сорвалось:

- Да вы... да вы просто мерзкий двуличный тип еще хуже Финиста!

Издеваться Николя прекратил и смерил ее тяжелым взглядом:

- Естественно хуже, ведь я стою здесь и выслушиваю твои претензии, в то время как он развлекается с той, кого я якобы поцеловал.

- Что? - на этот раз смутилась Герда.

- Не целовал я твою Майли. Она сама мне на шею кинулась, а потом еще приворотным зельем опоить пыталась. Не знаю, правда, зачем, но уже догадываюсь.

- Наверное, хотелось, чтобы Финист приревновал и обратил на нее внимание, - вдруг догадалась Герда. Ведь как все удачно получилось: они входят и застают Николя с Майли целующимися. Как в самых паршивых рыцарских романах, только там герой все-таки выпивал зелье и забывал о своей настоящей возлюбленной навеки.

- Что ж, похоже, ей это удалось, - вклинился между мыслями голос Николя. Герда подняла на него виноватый взгляд и заметила маленький синяк на скуле. Это от пощечины? Она ведь так ударила, что рука потом еще долго гудела. А он оказался ни в чем не виноват. Почти. Да, в романах определенно все выходит далеко не так глупо, как в жизни.

- С чего ты решила, что Майли мне нравится?

Герда повела плечами и отвернулась.

- Она похожа на вашу погибшую возлюбленную.

Брови Николя грозно сошлись над переносицей.

- На кого?

- На ту, с островов Алого восхода. Она ведь тоже была темноволосой, медиумом и одержимой, - Герда поежилась от недоброго взгляда. Ну вот, кто ее за язык-то тянул?

- Кто?!. Эглаборг, ну конечно. Надо будет поговорить с ним о том, кому и что можно рассказывать. Хотя, учитывая обстоятельства... - теперь он сощурился, явно что-то в ней высматривая, но потом вздохнул и ответил: - Нет, Майли совсем на нее не похожа.

Герда в задумчивости кусала губы. Ее снедало любопытство. Так хотелось спросить, но это будет слишком нетактично. Да и он не ответит... И все же решила попытаться:

- Расскажите про нее. Вы ведь до сих пор тоскуете? Простите за откровенность, но иногда кажется, что ваше сердце покрыто коркой льда, а от взгляда веет самой холодной зимней стужей. От этого всем делается страшно и неуютно.

Больше Николя не хмурился, а смотрел на нее с какой-то пристальной задумчивостью во взгляде. Герда понурилась. Она опять ляпнула глупость? Что ж, после сегодняшнего, вряд ли он сможет думать о ней хуже.

- Ее звали Юки. Она была дочерью Снежной ведьмы, - после долгого молчания заговорил он странно скрипучим голосом.

Герда удивилась. Неужели расскажет?

- Так она была демоном?

- Нет, Юки была человеком, как и ее отец Страж, который заплутал в горах во время метели. На следующий год его едва живым нашел настоятель Храма Ветров. Исполняя просьбу умирающего, настоятель убил ведьму, а душу заключил в волшебное зеркало, чтобы зло не смогло возродиться снова. Когда он уже уходил из хижины, услышал детский плач и нашел в люльке человеческого ребенка. Это была девочка. Настоятель пожалел ее, забрал к себе в Храм и воспитал, как жрицу - хранительницу того самого зеркала, в которое была заключена душа ее матери.

Я был глупым семнадцатилетним юнцом, когда встретил ее. Ошеломляюще красивую, невероятно умную и бесконечно добрую. Она была как принцесса из той сказки, ты должна ее знать: кожа белая, как снег, губы алые, как кровь, волосы чернее безлунной ночи. Ни до, ни после я не встречал девушки, которая могла бы сравниться с ней. Она потрясла меня, заставила потерять голову. Я был бесконечно счастлив, когда смог ее покорить. Полтора года мы счастливо жили в храме, а потом... потом я начала замечать, что она изменилась. Стала раздражительной и замкнутой. Придумывала мнимые обиды, ревновала...

- К кому? - неожиданно перебила Герда.

Николя протяжно посмотрел на нее и тяжело вздохнул.

- Не важно. Это все было навеянное, нашептанное демоном - ее матерью. Первое время я старался успокоить Юки, убедить в крепости своего чувства. Но с каждым разом это становилось все сложней. На ее теле начали невесть откуда появляться раны и синяки. Каждый раз, когда я пытался выяснить в чем дело, она начинала плакать. И... я сдавался. Просто не мог терпеть вида ее слез. Однажды нам пришлось присутствовать на церемонии венчания молодой пары. И она начала упрашивать меня взять ее в жены. Это стало ее наваждением. А я все никак не мог сделать ей предложение. Из-за ее истерик и риска, который связан с моим ремеслом. Не хотел оставить ее молодой вдовой. А когда все-таки решился, выяснилось, что она опаивает меня приворотным зельем. Вышел скандал. Такой мерзкий. Я сорвался и разбил зеркало. Не знал тогда, что в нем заключен дух Снежной ведьмы. Вообще ничего не знал о ее демоническом происхождении. Чувствовал темную ауру и все равно закрывал глаза. Боялся.

Сразу после той ссоры мне пришлось уехать на Охоту в отдаленную провинцию, а когда вернулся, Юки уже не было. Дух из зеркала воспользовался ревностью и обидой, чтобы вселиться в ее тело. Она похитила из Храма могущественный артефакт - проклятый меч и бежала в горы. Я выслеживал ее несколько недель и настиг возле заброшенной хижины Снежной ведьмы. Она заморозила меня и попыталась добить тем самым проклятым мечом. В Храме к нему запрещали подходить, потому что он ранил любого, кто смел до него дотрагиваться. Но ведьма думала, что ей удастся усмирить оружие благодаря демонической силе. Она просчиталась, ведь Юки демоном не была. Меч выскользнул из ее рук и пронзил насквозь. Я не смог ее спасти. Она умерла на моих руках.

После этого ни меня, ни меч в Храм больше не пустили. Меня заставили стать его хранителем и выгнали...

Николя снял с пояса ножны и на пядь вынул из них тонкий клинок, у самого эфеса которого была вырезана руна перт. Герда неосознанно потянулась к нему, но Охотник ее оттолкнул.

- Он до сих пор ранит любого, кто к нему прикасается, - объяснил Николя.

- Но как же вы его держите? - удивилась Герда.

- Меня он терпит, - Охотник высунул меч чуть больше и провел по лезвию ладонью. Серая сталь тут же впитала выступившую кровь. Только тогда Николя спрятал меч обратно в ножны. - Я подкармливаю его собственной кровью, и он служит мне, как хранителю. Но я прекрасно понимаю, что однажды моих подношений может оказаться недостаточно, и меч обернется против меня, как оборачивался против всех своих хозяев.

- Это ужасно. То, что вы рассказали и то, что вам приходится хранить этот меч. Почему вы не можете от него избавиться или отдать кому-то другому? - выразила свое неодобрение Герда. Чем больше они вот так по душам разговаривали, тем больше она замечала в нем какой-то надлом, который мешал не только открыться, но и просто жить, а не искать смерти на Охоте.

- Кому? Тебе что ли? - горько усмехнулся Николя. - Меч принимает только меня. Возможно, это плата за то, что он отобрал самое дорогое, что у меня было. Это моя ноша, моя память о ней. Я хочу, чтобы она осталась со мной до конца.

- Нельзя ли найти более безопасное хранилище для воспоминаний? - Герда внимательно огляделась по сторонам в поисках подходящей вещи. - Например, вот я. Я ее совсем не напоминаю?

Николя еще раз усмехнулся и отрицательно покачал головой.

- Даже самую малость? - Герда надула губы, показано обижаясь.

- Ни капли. Вы с ней разные, как день и ночь.

- Может, он и к лучшему. Зато не придется переживать, что глядя на меня, вы видите ее, - отыскала она светлое пятно в безрадостном разговоре и, лукаво щурясь, поспешила перейти на другую, гораздо более приятную и вместе с тем злободневную тему: - Тогда зачем вы меня поцеловали? Я ведь вас приворотным зельем не поила.

Николя вскинул одну бровь и ухмыльнулся уже намного веселее:

- Да, похоже, ты единственная, кто еще не пытался.

- И не стану. Насильно мил не будешь.

Охотник согласно кивнул.

- Но вы не ответили на мой вопрос: зачем вы меня поцеловали? - Герда подалась вперед, чтобы услышать его откровение, раз уж все складывалось так удачно.

- Так тебе все-таки не понравилось?

Теперь Герда обиделась всерьез. Сжала зубы и отвернулась. Всегда он так: в самый ответственный момент уходит от ответа. И естественно, знает, что она ни за что не признается первой. Да, ей понравилось настолько, что вся дорогу до дома она собирала с губ остатки его поцелуя и тщетно пыталась забыть будоражащие ощущения, которые он так легко всколыхнул. Но, как он сам учил, противнику нельзя показывать свою слабость, а они сейчас, к сожалению, именно противники. Знать бы еще, какую игру он затеял.

Николя улыбнулся, обнаружив ответ на свой вопрос в выражении ее лица, и занялся своими делами. Запалив еще одну свечу, принялся ходить вдоль стеллажей, выбирая книги, проглядывал и ставил обратно.

- Вы что-то ищете? - спросила Герда, наблюдая поверх книги.

Охотник резко повернулся и оценивающе глянул на нее:

- Да. Может, ты мне поможешь? Ты же изучила эту библиотеку не хуже меня, а может даже и лучше. Что ты знаешь о крысах?

Герда повела плечами, не поняв вопроса, но все же ответила:

- Грызуны с острыми зубами, едят что ни попадя, разносят болезни. Шквал очень любит таскать их под дверь вашей комнаты.

- Спасибо, а то я сам не знал, - съязвил Николя. Герда пожала плечами. - Я спрашивал про что-нибудь необычное, демоническое. Про то, что пишут в книгах.

- Многие демоны используют крыс для ворожбы.

- Для какой именно?

- Практически в любой, от приворотов до порчи и болезней. Кстати, также часто используют черных кошек, белых собак и лошадей, летучих мышей, ядовитых змей...

- Меня сейчас только крысы интересуют, - остановил ее Николя. - Отчего они могут расплодиться в большом количестве?

- Ну, в одной книжке я читала, как древнее божество разгневалось на первых людей и вызвало нашествие саранчи, которая съела весь урожай, и начался голод. Думаю, и крыс кто-то вызвал, наслал на город.

- Кто же это может быть и зачем?

- Может, горожане кого-то случайно обидели или этот кто-то просто очень зловредный. Не знаю.

Николя с досадой вздохнул.

- Я не уверена, что это вам поможет, но в одной книжке я читала сказку про Крысиного короля. У него было три головы, и он умел колдовать, а все остальные крысы ему прислуживали и приносили на обед маленьких детей. Однажды он захватил власть в небольшом герцогстве на западе и превратил тамошнего правителя в деревянного истукана. Страна опустела, ведь Крысиный король съел всех детей. А правителю пришлось ждать долгие годы, прежде чем добрая фея расколдовала его и помогла уничтожить чудовищную крысу.

- Ну и где нам взять добрую фею? - улыбнулся наивной сказке Николя.

- Попросите вашу знакомую туату, - ответила Герда, видя, что он не воспринимает ее слова всерьез.

- Она не поможет. Да я бы и сам с ним справился, знать бы только, где искать твою трехглавую крысу.

Герда на мгновение задумалась.

- Однажды отец нашел в нашем амбаре клубок крыс, сросшихся хвостами. Зрелище почище трехглавого короля, скажу вам. Они не могли двигаться, и сородичи приносили им еду.

- Что с ними стало потом?

- Отец порубил их топором и сжег останки. Сказал, что это дурная примета и может привлечь в дом беду. Правда, беда все равно пришла: через пару дней в Дрисвятах началась лихоманка.

- Значит, нужно искать клубок крыс в амбарах, - заключил Николя.

- Или трехглавую крысу на троне. Или разгневанное божество. Или вообще кого угодно и где угодно, - Герда беспомощно развела руками.

- Ладно, я попытаю удачи с книгами, - ответил Николя и вернулся к стеллажу.

Через некоторое время он оглянулся на Герду и заметил, как книга выпала из ее рук, а голова опустилась к груди. Стараясь ступать как можно тише, он аккуратно, чтобы не разбудить, снял ее с кресла и уложил на огромную медвежью шкуру, расстеленную на полу, а сам продолжил поиски.

***

Когда Герда проснулась, то долго не могла понять, где находится. Тело утопало в мохнатой шкуре, а голова покоилась на груди Николя, руки которого крепко прижимали ее к себе. По ровному дыханию она поняла, что Охотник еще спит. Очень осторожно, чтобы не потревожить, Герда приподнялась на руках и взглянула на него. Он всегда был такой красивый, когда спал. Все черты разглаживались, лицо словно лучилось изнутри силой и спокойствием. Только синяк на скуле портил картину. Так стыдно, что она его ударила, а он оказался ни в чем не виноват. И, главное, не ответил, не упрекнул ни разу, хотя, наверное, ему было больно.

Герда подула на скулу, а потом не удержалась и мягко коснулась губами подбородка, поцеловала в угол челюсти и уткнулась носом в ключицу, вдыхая пьянящий аромат его тела. И тут заметила, что Николя затаил дыхание. Неужели проснулся? Испугавшись, Герда дернулась в сторону, но ее удержали сильные руки.

- Попалась! - хитро прошептал он. Герда засмущалась и покраснела, боясь даже взглянуть на него. Николя провел пальцами по ее волосам, таким мягким и густым, но все еще слишком коротким. - Чего сопишь?

Герда силой заставила себя поднять глаза и, столкнувшись с внимательным взглядом, испугалась еще больше.

- Вчера ты заснула в кресле, а я не решился тащить тебя наверх - побоялся разбудить, поэтому перенес сюда. Потом ты закоченела и начала дрожать. Я хотел тебя согреть, но, кажется, заснул сам, - объяснял Николя, продолжая гладить ее по волосам. Странное дело - после проведенной с ней ночи он чувствовал себя намного лучше. Усталость как рукой сняло, словно не было долгих месяцев нескончаемой нервотрепки с учениками и нерадивым учителем. Возможно, чудесное выздоровление как-то связано с этой странной девушкой. Получается, Эйтайни и Тангрум правы: Герда действительно как-то на него влияет. Понять бы, как и отчего. От прикосновений к ней пальцы чуть покалывало. Это ощущение настолько ему нравилось, что он никак не мог заставить себя остановиться.

- Навевает воспоминания, не так ли? - продолжил говорить Николя, надеясь, что так Герда быстрее расслабится и снова станет такой же смелой и нежной, какой была до того, как поняла, что он не спит.

- Да, - едва слышно выдохнула Герда. Он был рад, что она хотя бы заговорила. - Совсем как тогда, в Дикой пуще. Вы тогда еще спасли меня от пса Ужиного короля. Или это была обычная собака и обычная змея? Финист говорит, что я просто заблудилась и перепугалась, а вы этим воспользовались.

- Финист?! - брови тут же взметнулись вверх. Хотелось сказать что-то очень неприятное в адрес неблагодарных оборотней, но он сдержался. Слишком хорошо было сейчас, чтобы все испортить из-за рыжего болвана. - Могу сказать одно, собака действительно страшная, а змея странная. Да я и сам перепугался не меньше твоего, когда потерял компаньона и заблудился в тумане.

- Разве вы можете чего-то бояться? Ну, кроме одержимости, конечно, - предельно серьезно спросила Герда. Николя даже закашлялся.

- К-конечно. Все чего-то боятся.

- А чего вы боитесь сейчас?

Николя внимательно вгляделся в огромные серые глаза с переливающимися жемчужными крапинками. Он слишком мало общался с телепатами, чтобы знать наверняка, общая ли это у них черта - задавать вопросы, ответы на которые даже сам от себя скрываешь до последнего. А может, все гораздо проще, ведь больше всего он сейчас боялся, что полное сладостной неги, безмятежного счастья мгновение потухнет также быстро, как догоревшая свеча.

Словно в подтверждение его мыслей, дверь с резким стуком отворилась. Герда с Николя одновременно повернули головы, чтобы увидеть на пороге всех обитателей дома: удивленного Эглаборга, недоуменно моргающую Майли, хмурого как грозовая туча Финиста и шаловливо улыбающегося Вожыка. Между ног целителя протиснулся кот и, громогласно мяукнув, направился к Герде.

- Так вот вы где! - радостно воскликнул целитель. - А мы вас обыскались. Вы меня так вчера напугали, что я начал волноваться, когда увидел, что вы не ночевали у себя в спальне.

Поймав на себе недовольный взгляд хозяина, целитель осекся.

- Так это... мы подождем снаружи, - поспешил исправить ошибку Эглаборг и вышел, затворив за собой дверь.

Они остались втроем: Николя, Герда и несносное рыжее создание, тершееся возле ног девушки.

- По-моему, нас только что застали на месте преступления, - усмехаясь, заметил Охотник и начал подниматься, понимая, что ничто хорошее не может длиться вечно.

- По-моему, нас неправильно поняли, - ответила Герда, оставаясь лежать на медвежьей шкуре вместе со стремительно занявшим освободившееся место котом.

- Ничего страшного, переживут, - безразлично бросил Николя, расправил одежду и, коротко поцеловав девушку в висок, ушел.

- По-моему, я тоже неправильно все поняла, - проворчала Герда. - Или вообще не поняла. Правда, Шквал?

- Мяу! - охотно согласился кот.

Глава 3

2. Таинственный остров

Весна на север приходила поздно, долгой распутицей спускалась с горных вершин, то подмораживая, то снова отпуская. Лишь к концу цветовника солнце стало пригревать по-настоящему. Оттепель перемежалась несильными заморозками лишь ночью, снег растаял даже в самых тенистых чащах, проросла свежая молодая трава, на прогалинах и солнечных полянах белым ковром зацвел подснежник. Просыпалось от зимней спячки зверье, перелетные птицы возвращались с зимовья, приветствуя родину радостным клекотом.

Оживились и люди. Занялись починкой домов и заборов, копошились в огородах и садиках, пастухи гнали отощавший за зиму скот на высокогорные пастбища, где сочная зелень буйствовала уже вовсю, на окраинах фермеры засевали поля и с нетерпением ждали первых восходов, от которых зависело, насколько благодатным для урожая будет год.

Одна Герда с безучастной тоской смотрела на суетливое пробуждение жизни вокруг. Последние дни она осталась совсем одна. Обидевшись непонятно на что, Финист демонстративно ее игнорировал, а она не считала нужным навязываться. В конце концов, она сама отказалась обучаться у него. Николя был слишком занят, пытаясь отыскать способ избавить город от крыс. Из-за этого ему пришлось пожертвовать даже занятиями фехтованием с мальчишками. Да и Майли с Вожыком он теперь уделял намного меньше времени. Впрочем, первая от этого отнюдь не выглядела несчастной. Обнаружив освободившееся рядом с Финистом место, с охотой его заняла и принялась ходить за оборотнем, как привязанная. Финиста, правда, ее внимание раздражало. Он явно предпочел бы встречаться с Майли только поздними вечерами в ее комнате. Собственно, он так и делал: с раннего утра куда-то сбегал и не возвращался до заката.

Вожык вовсю носился по городу со своими новыми друзьями, периодически буквально за шкирку вытягивая их из очередной заварушки. Но потухший взгляд Герды не остался для него незамеченным, и он сам старался развлечь ее, как мог. Показывал, как научился управлять даром: жонглировал огненными шарами, дышал огнем, запускал в небо огненные всполохи и танцевал, крутя над головой огненные ленты. Глядя на великолепное представление, Герда испытывала двоякие чувства: с одной стороны она гордилась успехами Вожыка, в которые трудно было поверить, вспоминая, как сильно он боялся в начале, с другой завидовала, что у него играючи получается творить чудеса, а она до сих пор ни одной мысли из Николя вытянуть не может. А теперь с ней вообще никто заниматься не хочет.

Как-то раз наблюдая за Вожыком, Герда решила, что смогла бы также. Она подробно расспросила пирокинетика о том, как Николя учил его проделывать такие фокусы, а то, что мальчик не смог выразить словами, узнала из его мыслей. И тут же попросила Вожыка бросить в нее огненный шар. Пирокинетик ни в какую не соглашался, вспоминая ту ужасную ночь, в которую он от страха чуть не ожег ей лицо, но каким-то образом Герда его уговорила. Причем, сама не совсем понимала как, хотя смутно догадывалась, что в этом как-то замешана телепатия, ведь явственно ощущалось, как ее аура на мгновение вспыхнула, подчиняясь подсознательному желанию хозяйки, и тут же погасла, израсходовав силу непонятно на что.

Вожык встал напротив Герды, зажег между пальцев крохотный шарик рыжего пламени и, скрепя сердце, бросил в девушку. Время привычно замедлилось. Герда отстраненно почувствовала легкий жар в том месте, куда летел шарик, и совершенно спокойно велела ему отклониться. Так и случилось. Шарик благополучно минул ее сбоку и погас за спиной. Вожык захлопал в ладоши от восхищения. Герда польщено улыбнулась и попросила пирокинетика повторить. Вскоре она уже легко отводила от себя с полдюжины шаров. После этого Герда решила поупражняться во "взаимодействии", которое так плохо получалась с Николя. Начали снова с одного шара, только на этот раз она не стала уворачиваться, а поймала в руку. Пламя чуть обожгло кожу и тут же погасло. На ладони вздулся пузырь. Герда широко улыбнулась, чтобы мальчик не понял, что ей больно.

- Давай еще раз! - бодро крикнула она.

Вожык кивнул, и в следующий миг в нее полетел новый огненный шар. На этот раз она подставила другую руку. Ладонь снова обожгло, но теперь удалось удержать пламя на несколько мгновений, прежде чем оно опало. Маленький успех окрылил, и, превозмогая боль, Герда продолжила ловить огненные шары пирокинетика, пока не получилось поддержать пламя хотя бы минуту и бросить его обратно Вожыку. К этому времени с ее лба градом катился пот, а ладони сплошь покрылись волдырями от ожогов. Герда изо всех сил старалась не подавать вида, насколько ей больно, пока Вожык не проводил ее до усадьбы Охотника, а сам отправился в город к друзьям.

Герда на цыпочках пробралась на кухню и принялась рыться на полках в поисках мази от ожогов. В последнее время она очень часто навязывалась помогать Эглаборгу. Целитель без большой охоты допускал посторонних на кухню, но Герде удалось завоевать его симпатию, и он позволял ей делать самые простые вещи: перебрать семена, растолочь сушеные плоды, нарезать целебные травы, отмерить нужное количество капель настойки, нагреть воды - одним словом все, что не мог испортить человек, обделенный целительским чутьем. Во время работы Эглаборг рассказывал, как и для чего используется то или иное средство, объяснял, почему так важно, чтобы лекарства готовил настоящий целитель, который нутром чувствует меру всякого ингредиента и срок, необходимый, чтобы зелье "поспело". Поэтому, хотя бы внешне мазь от ожогов Герда отличить могла, только вот найти ее в царившем вокруг беспорядке оказалось далеко не так просто.

Наконец, на дне пыльного ящика отыскался приметный туесок. Герда открыла его и понюхала, чтобы проверить. Сзади предательски громко скрипнула дверь. От испуга туесок выскочил из рук и покатился по полу. В повисшей тишине особенно громко прозвучали чужие шаги. Герда сглотнула и обернулась. Перед ней стоял Николя и вертел в руках ее туесок.

- Мазь от ожогов? - удивленно моргнул он, поняв, что внутри. - Что-то случилось?

- Все в порядке. Это не мне, а Вожыку, он... - начала оправдываться Герда, пряча руки за спину. Но Охотник оказался куда проницательней пирокинетика. Он бесцеремонно взял ее за запястье, подтянул к себе и повернул руку вверх ладонью.

- Ничего себе в порядке! - присвистнул Николя. - Чем ты так?

Герда вырвала руку и отвернулась, не желая отвечать. Он же точно заругает, и плакали тогда тренировки с Вожыком горючими слезами. И вообще, какого демона его принесло домой так рано?!

- Не хочешь, не отвечай, - пожал плечами Николя, но все же развернул к себе за плечи и снова принялся осматривать ее ладони, потом достал притороченного к поясу мешка еще один туесок. Мази там было на самом донышке, и Николя вымазал всю на обоженную кожу. Мазь оказалась очень жирной и плотной, совсем не похожей на ту, что она нашла в запасах Эглаборга. По рукам начал растекаться приятный холодок, мигом успокоивший зуд и боль.

- Эта мазь приготовлена по рецепту мудрецов с дальнего востока. Лечит лучше, чем обычная, - объяснил Охотник.

- Но ведь теперь ее совсем не осталось, - озадаченно ответила Герда.

- На тебя же хватило, - коротко бросил Николя, подошел к висевшему над камином котлу и залпом выпил его содержимое до дна. Герда удивленно потупилась. Неужели настолько жажда замучила? Потом вспомнила, что в том котле Эглаборг варил особенно мерзко пахнущее зелье. Герда поежилась:

- А с вами все в порядке?

Охотник поперхнулся.

- Да... За крысами бегать замучился, вот и все, - успокоил он, вытер лицо полотенцем и пошел к выходу. Герда побежала следом.

- Мастер Николя? - неуверенно позвала она. Охотник обернулся и вопросительно уставился на нее. Герда подошла поближе и засмущалась от пронзительного взгляда. "Да что же это я?" - мысленно хлестнула себя по щекам и подняла глаза.

- Спа... - голос предательски сорвался. "Я из-за поцелуя так боюсь? Ну не стал же Николя демоном после этого. Надо взять себя в руки. Он и так меня трусихой считает". - Я просто хотела сказать вам "спасибо".

- Не за что, - пожал плечами Николя. - Я пойду?

- Идите, - кивнула Герда, но как только он начал поворачиваться, схватила за руку. - Нет, стойте!

Брови Охотника удивленно поползли к верху. Она глубоко вздохнула, поднялась на цыпочки и приблизила к нему свое лицо. "Почему они так легко могут меня целовать, а мне так страшно, что аж сердце в груди заходится? Видно, Николя прав. Я действительно невозможная трусиха". Она закрыла глаза и легонько коснулась губами уголка его рта. Нарочито громко стукнула дверь, и раздалось совсем не деликатное покашливание. Герда отпрянула от Николя и закрыла горевшее от стыда лицо руками.

- Простите, что помешал, - послышался голос Финиста, не выражавший никакого раскаяния.

- Я все равно уже уходил, - едва слышно пробубнил себе под нос Охотник и оставил их одних.

Финист прошел мимо Герды. Она явственно ощутила исходивший от него тяжелый хмельной запах. Снова запил? Убрала с лица руки и увидела, как оборотень тоже начал что-то искать на полках Эглаборга. Достал из-под самого потолка какую-то бутыль, понюхал, отпил прямо из горла и поставил обратно. Одарив Герду уничижительным взглядом, он вышел, громко хлопнув дверью. Стало очень неуютно.

Холодного презрения Финиста хватило еще ровно на один день. Герда сидела в гостиной в одиночестве и сосредоточенно повторяла все упражнения, которые могла выполнить самостоятельно, когда он ворвался в дом в ужасном расположении духа.

- Вижу, ты времени зря не теряешь, - язвительным тоном заметил оборотень.

Герда открыла глаза и нахмурилась. Он выглядел еще более пьяным, чем накануне.

- А тебе бы следовало меньше ходить по кабакам, - мрачно ответила она.

- Не притворяйся, что я тебе не безразличен, - процедил Финист сквозь зубы.

- Думай, что хочешь, - отмахнулась Герда, не желая разговаривать, пока он в таком состоянии.

- Вот я и думаю, - не унимался оборотень. - Чем он лучше меня?

- Кто? - не поняла, о чем он, Герда.

- Охотник твой ненаглядный.

- Причем здесь мастер Николя?

- Я видел, как вы вчера целовались.

- Мы не целовались. Ты нам помешал. Да и какая разница? Это совершенно тебя не касается! - неожиданно резко даже для самой себя выпалила Герда. Финист зло сощурился и хорошенько встряхнул ее за плечи.

- Как это не касается? Разве не видишь, что ты мне не безразлична, даже... даже когда вот так пренебрегаешь мной и всем, что между нами было. Ну, послушай же ты меня! - он прижал ее к себе так крепко, что даже вздохнуть стало тяжело. - Он не любит тебя, а просто обманывает и использует.

- Для чего?

- Не знаю. Я ощущаю это звериным чутьем.

- Ах звериным! - закатила глаза Герда, не выдержала и начала язвить: - Ну, если звериным, то уж конечно. Что моя глупая бабья интуиция против твоего звериного чутья.

- Не смешно! - угрожающе прорычал Финист.

- Ты видишь, что я смеюсь? - на само деле было так тошно, что хотелось плакать. Оборотень смутился. - Ты обвиняешь невесть в чем человека, который единственный дал тебе шанс доказать, что ты чего-то стоишь. И даже когда ты пустил этот шанс псу под хвост, у него хватило великодушия дать еще один. Прости, но твое хваленое чутье мне не кажется достаточным доказательством того, что мастер Николя ведет двойную игру. У меня тоже есть чутье, и оно говорит, что он гораздо искренней тебя.

- На что ты намекаешь?! -оборотень скрежетал зубами и с трудом цедил из себя слова, преодолевая нахлынувшую ярость.

- Да разве здесь нужно на что-то намекать? Майли!

- Что?

- Я, конечно, очень наивна, но не настолько, чтобы не замечать, что творится под самым моим носом. Ты спишь в ее комнате.

Финист придвинулся так близко, что на лице ощущалось его обжигающее хмельное дыхание.

- Так это потому что ты свою закрываешь, - прошептал он над самым ухом. Герда вздрогнула, чувствуя, что все пути к отступлению отрезаны. Совсем как тогда, в охотничьем домике с Вальдемаром. Оборотень поднял ладонь, провел рукой по мягким светлым волосам и, сам того не замечая, начал накручивать кончик прядки на палец. - Сделай ты хоть один шаг навстречу, никакой Майли бы и в помине не было. Всего один шаг.

Пальцем другой руки он очертил контр ее губ. Воспоминания накрыли лавиной, жуткие и удушливые. Почему-то сейчас было во стократ страшней, чем с Вальдемаров. Она ведь тот случай даже не осознала до конца. Просто заставила себя не думать, забыть, отгородиться. Но то, что делал сейчас Финист слишком походило на то, что делал в охотничьем домике Заградский. От страха колотило так, что она даже не могла прочитать мысли Финиста, чтобы увериться, что у него нет дурных намерений. Даже себя толком не слышала.

- Пусти! - болезненно простонала Герда. По щеке скатилась крупная слеза.

- Что с тобой? - недоуменно моргнул оборотень. В следующий миг его бесцеремонно отдернули от нее за ворот рубахи и толкнули в сторону.

- Что здесь происходит? - осведомился Николя, смиряя Финиста ледяным взглядом. - Кажется, я просил обучить девушек, а не лезть им под юбки.

- Я не... - попытался оправдаться оборотень, но Герда его перебила.

- Ничего страшного. Мы просто немного повздорили. Но Финист извинится и все будет в порядке.

С появлением Николя паника исчезла, как будто ее и не было. Герда словно взглянула на всю ситуацию другим, трезвым взглядом и поняла, что ей ничего не угрожало. Ведь это Финист. Принуждать кого-то к тому, чего тот не желает не в его правилах. К тому же, он не раз осуждал тех, кто насильничает над слабыми. Успокоившись, Герда даже смогла прочитать его мысли:

"Я же действительно ее напугал. Должно быть, она вспомнила того урода из охотничьего домика. Какой же я болван! Ну почему рядом с ней так трудно держать себя в руках?"

- Извини, - понурившись, пробубнил Финист себе под нос.

- Я не расслышал, - прикрикнул на него Николя.

- Я сказал, извини меня, Герда, пожалуйста! - срывающимся голосом повторил оборотень.

Вдруг стало нестерпимо его жаль. Видно, что здесь ему очень плохо, как запертому в клетке дикому зверю. Вот он и ярится на всех подряд. Ушел бы, да не может, не хочет ее бросать одну, беспокоится, хоть и совершенно напрасно. Скорее бы экзамен - после него всем придется расстаться. У каждого будет свое назначение. Герда украдкой взглянула на Охотника. И она не увидит его больше никогда. Из горла против воли вышел сдавленный всхлип.

- Я прощаю тебя, - встряхнув головой, ответила она после затянувшейся паузы.

Финист смотрел на нее в упор, ожидая чего-то еще, но Герда молчала. Вместо нее заговорил Николя:

- Ты свободен, можешь идти.

Оборотень зло уставился на него, скрипнул зубами, даже открыл рот, чтобы ответить, но взглянув на отрешенное лицо Герды, ссутулил плечи и поплелся наверх.

"И все-таки я докажу, что он что-то скрывает", - была последняя мысль Финиста, которую Герда успела прочитать.

- Точно все в порядке? Выглядишь немного не в себе, - с беспокойством спросил Николя, когда они остались наедине.

- Просто дурные воспоминания, - пытаясь звучать непринужденно, ответила Герда, а потом сама не зная зачем, добавила: - Финист снова ходит по кабакам.

- Я заметил, - кивнул Охотник.

- Это моя вина. Паршивый, должно быть, из меня ученик и друг, - Герда забралась на диван с ногами, подтянула у груди колени и обняла их. - Он меня спас, а я наговорила ему гадостей, не поддержала в трудную минуту, даже заниматься не старалась.

Николя воздел глаза к потолку.

- Финист уже большой мальчик и сам решает, как расправляться с собственной жизнью. Но если тебя это так волнует, то сомневаюсь, что его запой продлится долго. Скоро ему надоест себя жалеть, и он переключится на что-нибудь другое.

- Вы думаете? - с надеждой переспросила Герда.

- Да, - вздохнул Николя, а про себя добавил: - Только боюсь, что новое его занятие будет не особо лучше предыдущего.

Потом повысил голос и заговорил по-деловому решительно:

- Нужна твоя помощь.

- Моя? - удивленно моргнула Герда. Чем она может ему помочь?

- Да, кажется, я обнаружил, откуда берутся крысы. Но один я попасть туда не сумею, поэтому хочу, чтобы ты пошла со мной.

- А почему вы не попросите Финиста? Я ведь даже даром толком управлять не умею, а он и в драке помочь может, и чутье у него звериное, - Герда поморщилась, вспоминая, что это самое чутье ему в последний раз подсказало.

- Я все-таки думаю, что твои таланты мне послужат лучше, чем его. Тем более, Финист не в том состоянии, чтобы куда-то идти.

Герда молча кивнула. Тут не поспоришь.

- Идем? - Николя протянул ей руку, и Герда с радостью ее приняла.

Они направились через город к причалу, прошлись вдоль набережной, где Герда часто гуляла с оборотнем, и оказались на диком пляже у врезавшейся в море скалы. Герда вопросительно глянула на Охотника.

- Надо обогнуть ее по воде. Тут мелко, но течение холодное и сильное, - объяснил Николя. - Лучше, перенесу тебя, а то замерзнешь. Согласна?

Герда сглотнула. Стоит ли соглашаться, учитывая, какой странный оборот приняли их отношения? Но раз уже начала, надо до конца идти, что бы там ни было. Охотник повернулся спиной и присел. Герда заставила себя не думать, как это выглядит со стороны, и обвила руками его плечи. Николя подхватил ее под колени и поднялся. Она тихо ойкнула от неожиданности и инстинктивно покрепче сцепила ноги у него на талии.

- Эй, только чур не лягаться! - сразу предупредил Николя.

Герда выдохнула и попыталась расслабиться. Он вошел в воду чуть выше колена и бодро зашагал в сторону скалы. Спина мерно вздымалась в такт глубокому дыханию. Сквозь одежду Герда чувствовала, как напрягались закаленные в бесчисленных сражениях мышцы, как кровь разливалась по венам вместе с животворящим теплом, которое через кожу передавалось ее телу, словно укутывало нежной, как лебяжий пух, накидкой. Герда уткнулась носом в его макушку, вкушая ставший любимым запах его волос, и закрыла глаза, представляя себя где-то далеко отсюда: от проблем, от людей, от всего, что мешало остаться наедине.

Охотник подгадал время отлива, поэтому глубоко заходить не понадобилось. Течение ослабло и не мешало быстро продвигаться вперед. Только вода оказалась настолько ледяной, что ноги стыли даже сквозь пропитанные тюленьим жиром ботфорты из толстой грубой кожи. Николя старался двигаться равномерным широким шагом, чтобы поменьше трясти Герду, и побыстрее добраться до суши, но ступни предательски сводило судорогами, заставляя ступать мелко и неуклюже.

- Вам не тяжело? - участливо спросила Герда, почувствовав, как Николя напрягается, чтобы сделать очередной шаг.

- Нет, конечно, у тебя бараний вес, - покачал головой Охотник. - Я же телекинетик, мне любые тяжести нипочем. А тебе бы не мешало нагулять немного жира.

Герда покраснела до корней волос. Бывало, за чтением она пропускала обед или ужин, но это случалось далеко не так часто, да и поправилась она после их путешествия. Не так, чтобы это было заметно, но все же.

- Я шучу, - рассмеялся Николя, спиной чувствуя, как Герда напряглась. Она фыркнула, но отвечать не стала, задумчиво глядя на уходящую за горизонт гладь океана. На самой его окраине виднелись темные берега большого острова, того самого, на который так стремился Охотник. Герде тоже захотелось туда попасть, хоть одним глазком взглянуть на места, где он родился и вырос. Возможно, тогда удастся его понять, если уж с чтением мыслей ничего не получается.

- Пришли, - окликнул ее Охотник.

Герда повернула голову к берегу. Скала ушла вглубь материка, образовав полукруглую нишу и освободив кусочек берега от массивного каменного кружева. Николя вышел на сухой песок и, аккуратно поставив ношу на землю, повел плечами, разминая затекшие мышцы и принялся стягивать мокрую обувь.

Пока он был занят, Герда оглянулась по сторонам. Бухта оказалась совсем крохотной, но очень живописной. Искристая лазурь притихшего океана закручивалась мелкими барашками лишь у самой кромки золотисто-белого берега, который через несколько десятков шагов упирался в черные складки уходивших в небо скалистых утесов. От величественной красоты захватывало дух. Совершенно свободный, отделенный от суетного мира кусочек безмятежности - именно то, о чем она мечтала, пока они сюда шли. Герда скинула башмаки и поглубже втянула влажный просоленный воздух. Ветер ласково заиграл в волосах. От накатившего пьянящего ликования захотелось кружиться, чувствуя под босыми ступнями нагретый солнцем песок.

- Как же здесь хорошо! - счастливо воскликнула Герда и побежала по берегу вдоль полосы прибоя.

У противоположного конца скал она нашла большую перламутровую раковину. Чистую и абсолютно целую. Гладкая поверхность приятно легла в руку. Герда заинтригованно поднесла раковину к уху. Изнутри доносился глухой шум моря. Именно так, как рассказывали. Просто чудо!

Обрадованная, Герда побежала показывать Николя свою находку. Тот лишь улыбнулся, снисходительно, но по-доброму. Ему было не до этого - он старательно натирал разогревающей мазью закоченевшие в ледяной воде ноги. Поняв это, Герда умчалась дальше обследовать понравившееся место. Охотник краем глаза наблюдал, как она резвится, легко и беззаботно, совсем как ребенок. Ребенком она и была, немного наивным и очень-очень милым, но все же никак не взрослой женщиной, которая знает, что ей нужно в жизни. Поэтому у Финиста ничего с ней не вышло, поэтому Николя свои отнюдь не платонические чувства к ней казались неуместными. Если бы она повзрослела хоть самую малость, если бы только перестала смотреть со слепым детским восхищением, тогда, быть может, у них бы появился шанс.

Герда добралась до темневшего в скалах провала, в котором ощущалась слабая, но очень таинственная аура. Ее охватило волнующее предвкушение. Сейчас снова начнутся захватывающие приключения, как во время их путешествия, только на этот раз рядом будет Николя, который сможет помочь и защитить в любую минуту. В скале обнаружилась маленькая пещерка. Герда на коленях проползла в узкий проход и очутилась в совсем крохотном зале, который заканчивался мощной монолитной стеной. Провела вдоль нее рукой в поисках чего-либо необычного: выступов, рычагов, чего угодно, что могло бы привести в тайный ход, как было в волотовках или Будескайском замке. Но здесь ничего подобного не нашлось. Герда присела на корточки и проверила, нет ли на полу царапин или отметин, которые могли бы указать на то, что стена двигалась. Но и их не оказалось. Лишь в самом углу что-то шуршало и шевелилось. Герда высекла огнивом искру и подожгла трут, чтобы получше рассмотреть того, кто прятался в темноте. На нее уставилась пара меленьких алых глаз. Герда вздрогнула и попятилась. Огонь тут же погас. Перепуганная, она выскочила из пещеры и бросилась к Николя.

- Там крыса, белая с красными глазами! - взволновано выкрикнула Герда.

- Я знаю, - безмятежно ответил Николя, словно это его совершенно не пугало.

- Но это же альбинос! Явный признак злого колдовства, - недоумевала она.

- Да. А еще в той милой пещерке есть лаз, через который они попадают в город и становятся обычными черными или бурыми крысами, которые твой Шквал складирует перед дверью в мою комнату, - вздохнув, торопливо объяснил Охотник. Герда пораженно уставилась на него.

- Но самое удивительное, что приходят они оттуда, - Николя махнул в сторону океана.

- Как?

- Идем, - Охотник поманил ее за собой и указал на вихрившийся воздушный поток в воде толщиной в руку, уходивший в открытое море. - По нему они и приходят.

Николя присел и опустил ладонь в поток. Через пару мгновений возле его пальцев показалась оскаленная крысиная морда и попыталась цапнуть острыми зубами перекрывшие ход пальцы. Николя резко отнял руку и вернулся к Герде.

- Именно поэтому я и привел тебя сюда. Ты должна помочь мне проследить, куда ведет этот поток.

Герда задумчиво наблюдала, как на берег из воды вышла абсолютно сухая белая крыса и с деловым видом направилась к пещере. "Как я смогу проследить, куда ведет воздушный поток? Это так далеко! Я не почувствую ауру на таком расстоянии".

- Смотри, - снова привлек ее внимание Николя и раскрыл небольшую карту прибрежных вод Упсалы. - Видишь здесь маленькие точки? Все это - островки, окруженные плотным кольцом подводных скал. На лодке туда плыть очень опасно: там мощное течение и велик шанс разбиться. Но мы можем попробовать телепортироваться.

- Это невозможно. Вы должны хотя бы в уме представлять это место, а вы даже не знаете, на какой остров надо попасть, - горячо запротестовала Герда, понимая, что это еще опаснее, чем плыть через скалы на лодке.

- О! В книжках вычитала? - быстро догадался Николя. Герда смутилась. - Вот тут мне и понадобишься ты. Пока я буду нас телепортировать, ты проследишь, куда ведет аура потока - а я больше, чем уверен, что эта зараза прет с одного из островов - и направишь нас прямиком туда.

- Но если у меня не получится? Если я ошибусь, и мы окажемся посреди океана? Вода же ледяная! Мы не доплывем до берега и утонем, - продолжала упорствовать Герда.

- Ну, вот опять, - понурился Николя. - Почему тебе так сложно поверить в себя и не думать о неудаче? Не трусь, - произнес он волшебное слово и с улыбкой приметил, как ее глаза вспыхнули от ярости. - Если что, у меня есть запасной вариант - выберемся.

Герда поджала губы, но все же протянула ему руку:

- Что я должна делать?

- Посмотри на поток и закрой глаза. Чувствуешь его?

- Слабо, - покачала головой она.

- Выровняй дыхание и сосредоточься на нем. Больше ни о чем не думай.

- Я стараюсь.

- Хорошо, а теперь иди за ним. Тебе ведь хочется узнать, куда он ведет?

Герда глубоко вздохнула и сделала, как велел Охотник. Она почувствовала сильный толчок, от которого болезненно скрутило желудок и чуть не вывернуло наизнанку. Трясло так, словно они неслись на большой скорости. Едва удавалось удерживать нить белесо-голубой ауры потока в поле внутреннего зрения. Герда не знала, что за запасной вариант припасен у Николя, но купаться в ледяной воде совершенно не хотелось. Скорее бы все закончилось. Ну почему так долго? Неожиданно тьму плотно закрытых глаз озарила вспышка, настолько яркая, что девушка словно ослепла. Ноги глухо ударились о землю. Герда почувствовала, что Николя ее больше не поддерживает. Она с трудом выровнялась и заставила себя открыть глаза. Девушка стояла посреди крохотного острова. Сзади послышался сдавленный стон. Что-то пошло не так? Герда вздрогнула, резко обернулась и похолодела.

Николя распластался на земле и глотал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Из носа стекали две тонкие темные струйки. Несколько мгновений Герда не могла сдвинуться с места от ужаса. Что с ним? Он ведь такой сильный, он не может... неправильно все это. С трудом взяв себя в руки, Герда присела возле Охотника и помогла приподняться.

- Вам плохо? Это моя вина. Я же говорила, что не получится, - Николя послал ей такой измученный взгляд, что слова застряли в горле.

- Фляга... на поясе... пить, - с трудом выдавил он из себя.

Герда взяла флягу и принялась ее открывать, но руки предательски тряслись и соскальзывали с пробки. Николя не выдержал, сам откупорил флягу, тяжело припал к горлышку и осушил до дна. Герда смотрела на него большими виноватыми глазами, готовая в любой момент расплакаться.

- Все в порядке. Просто не рассчитал силы. Телепортироваться вдвоем намного тяжелее, чем одному, - начал он успокаивать ее, когда самому чуть-чуть полегчало.

- Я слишком медленно двигалась. Я должна была найти этот остров быстрее. Я... - взволнованной скороговоркой забормотала она, но Николя накрыл ее губы рукой.

- Успокойся. Ты сделала все, как надо и даже больше. Остров оказался слишком далеко, а я не захотел останавливаться на полпути. Не переживай. Сейчас отдышусь, и все пройдет, - нарочито беспечно говорил он, но беспокойство никак не хотело униматься.

- А как же запасной вариант? Почему вы довели себя до такого состояния, но не воспользовались им? Или... - Герда с подозрением прищурилась. - Не было никакого запасного варианта?!

- Возможно, - криво усмехнувшись, ответил Николя. Она недовольно поджала губы. Да он же чуть не убил их обоих! Неужели ему совершенно себя не жалко? Но ей-то было очень жалко и тревожно за него. Решив, что ругаться бесполезно, Герда подвинулась поближе и заглянула в глаза:

- Как мне помочь?

- Просто посиди рядом и помолчи, - устало ответил Николя.

Герда достала из-за пазухи платок и принялась вытирать кровь с лица Охотника, а потом вдруг почувствовала, что его руки мягко легли ей на талию. Снова заглянула в его глаза и увидела собственное отражение. Предательский всхлип сорвался с губ, и, повинуясь неожиданному порыву, Герда подалась вперед и поцеловала его. Все также неловко и неуверенно, как в прошлый раз, лишь слегка коснулась губ и попыталась отстраниться, но почувствовала, что Николя отпускать не собирается. Губы его разомкнулись, и повторил то, что делала только что Герда - поцеловал так мягко и нежно, что от былого страха не осталось и следа. Теперь ей самой не хотелось, чтобы близость заканчивалась. Она обвила его плечи руками и позволила поцелую стать чуть менее невинным. Николя будто ждал хотя бы маленького поощрения: неистово впился а ее уста, словно хотел осушить до дна, как флягу. В ее теле нарастало неизбывное томное чувство, наливалось жаром внизу живота, заволакивало разум зыбкой пеленой. Захотелось податься навстречу, раскрыться сильнее, отдавая себя всю во власть бушующих эмоций, раствориться в них, замереть навеки, лишь бы этот сказочный поцелуй не прекращался никогда. Одновременно, она боялась, что если он продлится, то все может зайти слишком далеко. И дороги назад уже не будет. Нет, она не готова к этому, слишком серьезно. Время и место тоже совсем не подходящие. К чему не готова? Да о чем вообще она думает?!

Почувствовав, что Герда напряглась, Николя отстранился сам и с печальной улыбкой заглянул ей в глаза. Она дышала так тяжело, словно долго бежала, а Охотник наоборот выглядел бодрым и здоровым, как будто это не он несколько минут назад упал на землю обессиленным. Повисла неловкая тишина.

- Хоть по морде в этот раз не получил, - тяжело вздохнул Николя и встал. Герда закрыла лицо руками. Он что издевается?

Охотник подал ей руку и помог подняться.

- Пошли искать нашего демона?

Герда кивнула. Она уже и думать забыла, для чего они сюда пробирались с такими муками. Осмотрелась по сторонам. Остров оказался плоским и круглым, как блюдце. Со всех сторон его частоколом окружали торчащие из воды скальные пики. Самое примечательно было то, что они располагались на одинаковом расстоянии друг от друга, а верхушки венчали едва различимые вырезанные в камне лица. "Это же капище, - догадалась Герда. - Только зачем понадобилось делать капище на маленьком острове посреди океана?"

- Здесь! - позвал Николя.

Она повернула голову. Охотник стоял в самом центре, рядом со стесанным валуном, доходившим ему чуть ли не до пояса.

Герда направилась к застывшему в задумчивости Николя. Теперь она очень четко ощущала, что аура от воздушного тоннеля вела именно к этому одинокому камню.

- Жертвенник? - предположила Герда, разглядывая его.

- Больше похоже на надгробие, - хмыкнул Николя и ткнул пальцем в полустертую рунную надпись. - Тут и имя есть.

- Вотанас, - с трудом разобрав руны, прочитала Герда. - Что-то знакомое. Интересно, кто бы это мог быть, и зачем его понадобилось хоронить в таком месте?

Охотник безразлично пожал плечами.

- Что вы делаете?! - переполошилась Герда, когда увидела, как он положил руки на камень, словно собрался передвинуть.

- Ищу демона. Он здесь. Разве ты не чувствуешь?

- Чувствую, но... это ведь могила. Нельзя ее разорять. Один раз вы уже вызвали Дикую Охоту. Не стоит второй раз испытывать их терпение.

- Это же остров. Сомневаюсь, что Охота сможет проследить за нами до города. Да и не заметит она. Здесь же всего одно захоронение, да и то не понятно, чье и сколько тут простояло. Гнойник надо вскрыть, насколько бы неприятно это ни было. Иначе болезнь не вылечишь.

- Но... - не нашлась, что возразить, Герда. Все равно от этой затеи было не по себе. - Вы же все силы истратили, вы не сможете его сдвинуть.

- Посмотрим, - усмехнулся Николя, уперся ногами в землю и начал толкать камень от себя. Тот на удивление легко сошел с места и открыл неглубокую яму, в которой кишмя кишели толстые откормленные серые крысы.

- Ну и дрянь, - поморщился Николя, снял с пояса ножны и попытался распихать крыс в стороны, чтобы рассмотреть, что под ними: особо вкусный кусок или... - Знаешь, а ты права. Они действительно срослись хвостами. Герда, с трудом преодолевая брезгливость, присмотрелась к грызунам внимательней.

- Раз-два-три-четыре... их тринадцать. Демонова дюжина! - испугалась она. - У нас было всего трое, а лихоманка унесла по человеку с каждого двора. Что же будет?

- Ничего, - с мрачной уверенностью ответил Николя, достал из ножен меч и принялся кромсать обездвиженных грызунов на части.

Герда поспешила отвернуться и отошла как можно дальше, борясь с рвотными позывами. Она уселась у самой воды и подняла глаза на тонущий в багровом закатном зареве горизонт. Красиво и зловеще. Герда набрала в руку горсть песка и завороженно наблюдала, как он просачивается сквозь пальцы, потянулась за следующей и наткнулась на что-то твердое. Удивленно глянула на свою находку. Это оказалась деревянная пастушья флейта. Герда помыла ее в морской воде, вытерла рукавом, поднесла у губам и подула, что было мочи. Над океаном пронесся громкий, скрипучий, как от двери на несмазанных петлях, звук. Николя от неожиданности вздрогнул, выронил меч, чуть не попав себе по ноге.

- Ты чего? - недовольно осведомился он.

- Извините, я не хотела, - неловко попыталась оправдаться Герда и показала Николя флейту. - Похоже, здесь недавно кто-то был и обронил ее.

- Не может быть, остались бы следы, - покачал головой Охотник. - Может, приливом принесло?

- Вряд ли. Поглядите, она совсем новая.

Николя задумчиво хмыкнул.

- Ладно. Крыс я уничтожил, а больше ничего демонического здесь нет. Пора возвращаться.

- Но как? У вас еле сил досюда добраться хватило.

- Запасной вариант, - подмигнул Николя.

Герда недоверчиво глянула на него. Так все таки был запасной вариант?

- Только обещай никому не рассказывать. Это секрет.

- Обещаю, - ошеломленно ответила Герда и во все глаза уставилась на Охотника. Тот стянул с себя куртку и остался в странной, похожей на вывернутую подушку, белоснежной рубашке.

- Что это?

Герда протянула руку и потрогал. На ощупь одежда оказалась мягкой и пушистой, как лебяжий пух. Да это он и был, только как можно сделать рубашку из пуха?

- Подарок, - коротко ответил Николя. - Держись.

"За что держаться?" - не успела спросить Герда, как они оторвались от земли и взмыли в воздух.

- Что-что-что?! - глаза сделались огромными от удивления. Николя крепко держал ее под подмышками. Над головой раздавались громкие хлопки огромных крыльев. Остров внизу быстро удалялся, превращаясь в крохотную точку посреди океана, купающегося в багряных всполохах заката.

- Мы летим, - прозвучал над самым ухом насмешливый голос Охотника.

- Я поняла, но как?

- Как птицы, - продолжал шутить Николя. - Только не дергайся. Я не часто вожу с собой пассажиров.

Герда замерла, с восторгом ощущая, как прохладный ветер колышет одежду и волосы. Ноги не касаются земли, а все тело становится легким, словно перышко в рубашке Николя. Свобода - вот что такое полет. Она чувствовала это раньше, в полузабытом сне когда-то давно. И как же было хорошо, правильно, именно так, как должно быть.

- Почему вы раньше не брали меня полетать? - посетовала она. - Это так замечательно!

- О, ты не боишься? - весело спросил Николя. - Бесстрашная Герда. Растешь в моих глазах прямо на лету.

Поджала губы. Почему он не может порадоваться вместе с ней? Или ему просто нравится издеваться? Додумать Герда не успела, потому что они начали резко снижаться на дикий пляж, с которого начинали свое путешествие. Ноги ударились об землю. Николя выпустил Герду из своих стальных объятий, и она смогла обернуться. Никаких крыльев у него не было, но ведь она слышала шелест! Охотник накинул куртку и глухо застегнул под самый ворот.

- Никому не говори. Я на тебя рассчитываю, - заговорщически подмигнул он, взял за руку и повел обратно к городу.

Они возвращались назад той же дорогой через причал. Порт казался странно вымершим. Впрочем, солнце уже зашло, а корабли редко приплывали в Упсалу ночью. Да и рыбаки предпочитали возвращаться загодя. И все же было слишком тихо. Народ - в основном моряки - суетились лишь возле только что пришвартовавшегося корабля с золоченой надписью "Мейдоголда" вдоль борта, того самого, который вез Дугаву и Ждана в далекую Нормандию. Герда с Николя уже почти минули корабль, как Охотника окликнули. Он резко остановился и обернулся. Должно быть, узнал голос.

На причал легко спрыгнул капитан Сайлус, одетый не по-вечернему легко - в короткие штаны и безрукавку. Вид у него был вполне дружелюбный, но Герду что-то насторожило. И она никак не могла понять, что именно.

- Только из Дюарля. Тебе посылочка из компании, - не слишком почтительно сообщил Охотнику моряк и подмигнул Герде: - А тебе сердечные приветы от друзей.

- Спасибо! - она счастливо улыбнулась, вспоминая Дугаву со Жданом.

Сайлус поманил Николя за собой на корабль, не объяснив толком, почему не может передать посылку на берегу. Охотник скрипнул зубами совсем как Финист и нехотя взошел по трапу.

- Что там? - осведомился он, оказавшись на корме.

- Книги от компании, ящик со всякой всячиной для твоего сумасшедшего целителя от меня и еще вот это, - Сайлус достал из-за пазухи письмо с красной сургучной печатью, которое, должно быть, и составляло всю секретность посылки. - Ваш старший просил передать тебе лично в руки.

Николя удивленно вскинул бровь:

- Старший?

- Ну бугай такой, слишком серьезный и обходительный.

- Ноэль?

Капитан кивнул.

- Вечно у них какие-то тайны, - Николя рассеяно сунул письмо во внутренний карман куртки и потянулся за ящиком, на верху которого лежала внушительная стопка книг, перевязанная тонкой веревкой. - Тяжеленькая!

- Помочь донести? - любезно предложил Сайлус.

- Сам справлюсь, - проворчал Охотник и начал спускаться по трапу с трудом балансируя с тяжелой ношей в руках.

Герда, ожидавшая его на причале, не слушая возражений, отобрала свои книги, и они поковыляли домой, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дыхание.

- Мастер Николя, а можно вопрос?

- Угу.

- Мастер Сайлус, он тоже демон?

Охотник пристально посмотрел на Герду.

- Да, но лучше при нем об этом не говорить. Он очень щепетильно относится к своему происхождению.

- А он не опасен?

- Не меньше, чем все остальные.

Разговор прервал гам, доносившийся с рыночной площади. Охотник нахмурился и поспешил вперед, чтобы выяснить, что происходит. Гарда последовала за ним. Почти все жители города собрались у ратуши возле небольшого помоста, где по праздникам устраивали представления бродячие артисты. Николя с Гердой встали в задний ряд. Ей пришлось подняться на носки, чтобы разглядеть, из-за чего суета. Но тут толпа загудела и расступилась сама собой. Они недоуменно переглянулись и прошли вперед. На возвышении стоял седой человек в мешковатом сером балахоне и самозабвенно что-то вещал. Встретившись глазами с Охотником, он осекся, внимательно рассматривая висевший на поясе меч и, одарив Николя неприязненным взглядом напоследок, продолжил:

- Я спрашиваю, почему ваши боги оставили вас? Разве мало жертв вы приносите им во время праздников? Разве мало почитаете и воздаете им за спокойствие и благоденствие ваших семей? - говорил он зычным, хорошо поставленным голосом, который, многократно отражаясь от стен ратуши, заражал слушателей своим запалом. - И что они дают вам взамен? Ничего. Ни урожая, ни погожих дней, ни даже защиты от тварей из червоточин. Знаете почему? Нет, не потому, что они обиделись или просто заняты. Их попросту нет. А если бы были, разве они бы бросили своих чад в беде? Ваш бургомистр, ваши жрецы, ваш герой-Охотник, - мужчина смерил Николя презрительным взглядом. - Они все обманывают вас, ведут по ложному пути прямиком к погибели. Доколе еще будут терзать ваш славный город мерзкие прожорливые твари? Разве у ваших защитников есть ответ?

Николя сжал кулаки от ярости.

- Зато он есть у меня, осененного мудростью Единого и его проводников на нашу грешную землю. Внемлите мне! - голос оратора упал, заставляя толпу напряженно прислушиваться, ожидая следующего слова, которое просто обязано было открыть истину. - Пока не откроете вы сердца подлинному Единому богу, несчастья будут сыпаться на вашу землю как из рога изобилия. И крысы - только начало. За ними последуют голод, болезни и мор. Отвернитесь от жалких бессильных, лживых покровителей и следуйте за светом правильной веры. Только тогда откроются вам врата в землю вечной благости. Отрекитесь от них, - мужчина ткнул пальцем в Охотника и стоявших рядом с ним бургомистра и еще нескольких неизвестных Герде человек. - И будете спасены!

Толпа взорвалась гневными возгласами.

- Да-да, мы отрекаемся! - кричали самые внушаемые.

- Вы чего? Они ведь столько для нас сделали: от демонов да разбойников защищали, с богами договаривались, городом управляли, судили справедливо.

- Это раньше все было. А сейчас толку от них - пшик! С крысами какой месяц разобраться не могут.

Толпа загудела сильнее, переругиваясь друг с другом, пытаясь решить, верить новому спасителю или дать еще один шанс старым.

- Я же говорил, быстрее надо было от крыс избавляться. Народ недоволен. А тут еще этот проповедник как назло объявился, - причитал Гарольд Охотнику на ухо. - Может, ножичком ему по горлу, пока бучу поднять не успел?

- Да вы что! Разве можно людей без суда убивать? - возмутилась Герда.

- Ничего-то ты, девонька, в политике не смыслишь, - покачал головой бургомистр.

- Так она дело говорит, - неожиданно поддержал ее Николя. - Если убьем проповедника, хуже сделаем. Лицо перед народом потеряем. А ему мучеником во имя веры стать только за радость.

- А если Эглаборговым зельем? Никто и знать не будет, - предложил Гарольд.

- Мы будем. Да и слухи поползут обязательно. Я человек простой и интриги плести не умею, а тем более собственной совестью поступаться. А вы, мастер Гарольд?

Бургомистр тяжело вздохнул и отвернулся. Одно дело - соседей дурить да цены на товары накручивать, и совершенно другое - человека убить без суда, пусть даже не своими руками.

- Что ты предлагаешь? Позволить ему разобраться с крысами, а когда ему это не удастся, вступить в дело самим и показать, что правда на нашей стороне? - попытался уловить мысль Охотника бургомистр.

Тот лишь печально отвел глаза:

- Я уже справился с крысами... Кажется.

- Но тогда он припишет твою победу себе. Ты потеряешь доверие народа, жрецы паству, а я власть. И здравствуй Единоверческая церковь посреди города. А там уже и до образования лапландского епископата рукой подать, - как всегда начал раздувать из мухи медведя Гарольд.

- А потом придет новый демон, с которым никакой епископат справиться не сможет, и народ вновь вернется к нам. И случится это гораздо быстрее, чем фундамент церкви успеют заложить, - ответил Николя.

- Если все Стражи были такими же самонадеянными, как ты, то я понимаю, почему они проиграли, - хмуро заметил Гарольд.

- Даже если так, никого убивать исподтишка я не собираюсь. Если хотите, действуйте сами, а я вернусь в Нормандию, - вспылил Николя.

- Ладно, - Гарольд положил руку Охотнику на плечо в знак перемирия. - Пока подождем и посмотрим, а там уж решим, что делать.

Николя кивнул и, подняв свой ящик, пошел вместе с Гердой прочь от гудевшей рыночной площади.

- Спасибо вам, - сказал она, когда толпа вместе с бургомистром и проповедником оказалась далеко позади.

- За что?

- Вы не согласились убить того человека. Это было бы неправильно, - она замолчала, а спустя некоторое время начала говорить через силу: - По дороге сюда нам встречалось несколько городов с Единоверческими церквями. Должно быть, туда тоже приходили проповедники во время бедствий, и люди им поверили. Думаете, и здесь так будет?

- Возможно. Но смерть одного проповедника ничего не решит. Его место займут другие. И их такое великое множество, что ни Гарольду, ни мне, ни всей компании Норн не справиться. Надо смириться, что наше время безвозвратно уходит, и у нас нет сил этому противостоять.

Герда вспомнила, как песок просачивался сквозь пальцы. Вдруг накрыло чувство жуткой обреченности.

- Тогда для чего мы все это делаем: учимся, сражаемся с демонами?

- Продлеваем агонию. Пытаемся прожить чуть дольше отведенного срока.

Герда резко остановилась, уронила книги и прижала руку к сердцу.

- Не переживай так. Вполне возможно, что до полной победы единоверцев мы не доживем, - успокаивающим тоном сказал Николя.

- А наши дети? - сама не зная почему, спросила Герда.

Охотник нахмурился:

- Ты хочешь завести детей?

Она вздрогнула и отвернулась. Больше ни о чем расспрашивать Николя не хотелось. Герда подняла с земли книги и побрела к показавшемуся вдалеке дому Охотника.

***

Финист заметил издалека, как они возвращались. Был уже поздний вечер. Где их носило все это время? В самом деле, не мог же Охотник затащить Герду в какое-нибудь укромное местечко, предварительно совсем задурив голову, и там воспользоваться ее наивностью. Нет, это не в его правилах. К тому же, это его дом. Вряд ли бы он стал стесняться приютившихся под его крышей гостей. Да и Герда не такая дура.

В коридоре скрипнула дверь, послышались шаги. Финист спешно спрятался за перилами на лестнице. На пороге гостиной показались Герда с Николя.

- Я буду в библиотеке, - предупредила Охотника девушка и ушла, прихватив с собой большую стопку книг.

Николя проводил ее взглядом, а потом поволок внушительных размеров ящик на кухню. Через пару минут вернулся, разжег камин, достал спрятанный под курткой конверт, сорвал печать и принялся читать. В свете пламени Финист разглядел, как мигом напряглись все его черты, брови грозно сошлись над переносицей, а губы растянулись в недовольной гримасе.

Плохие новости из компании? Понижение? Неужели этот самоуверенный хлыщ впал в немилость? Снова послышались шаги.

- Мастер Николя! - позвала Герда, показавшись в дверном проеме.

Николя с Финистом одновременно вздрогнули. Оборотень неловко громыхнул ремнем об перила. Охотник, словно ничего не замечая, скомкал письмо и швырнул его в камин, как прокаженное. Заметив встревоженное выражение его лица, Герда насторожилась:

- Плохие новости?

- Нет, - слишком быстро ответил Охотник, но заметив скептический взгляд, вздохнул и попытался выдавить из себя что-то больше похожее на правду. - Да. Нормандия готовится объявить войну Священной империи.

- И вас призывают в войска? - испуганно выдохнула девушка. Нет, только не это. Финист и Николя в один голос говорили, что компании Норн единоверцев не победить. Люди погибнут зря. Николя погибнет. Герда приложила руку ко рту. От одной мысли об этом становилось дурно.

- Пока нет. Просто просят поторопиться с вашим экзаменом, - легко развеял ее опасения Охотник. - В любом случае, война - дело не быстрое.

- Х-хорошо, - заикаясь от нахлынувших чувств, пробормотала девушка, а потом совершенно неожиданно обхватила его за шею и расплакалась.

Финист из укрытия наблюдал, как неловко дернулись руки Николя, словно он хотел ее оттолкнуть, но не смог - вместо этого прижал к себе крепче, начал гладить по волосам, бормоча что-то успокаивающее.

- Ты что-то хотела сказать? - напомнил Николя, когда Герда справилась с собой.

- Да, я нашла кое-что по поводу крысиного острова, если... - девушка громко всхлипнула. - Если он вас еще волнует.

- Конечно, волнует.

- Помните, я говорила, что мне знакомо высеченное на камне имя. Я вспомнила, где я его видела. Вот, - Герда протянула ему старую рукописную книгу со стертой обложкой. На титульном листе большими буквами было выведено: "История славной матушки Упсалы от изначальных времен до наших дней". Николя сам когда-то позаимствовал ее из ратуши, но потом не было случая вернуть. Герда пролистала несколько страниц и открыла там, где изображался одноглазый старик в широкополой шляпе.

- Это Вотанас, небесный пастух-тучегонитель. Основатель и первый бог-покровитель Упсалы, - торопливо начала пересказывать девушка. - Долгое время при нем жители города благоденствовали и не знали никаких бед. Но однажды на Упсалу напало полчище крыс, которое сожрало все посевы и наступил голод. Обозленные и отчаявшиеся, жители отреклись от своего покровителя и призвали новых более сильных богов, которые смогли защитить город от несчастья. Боясь гнева Вотанаса, они похоронили его на труднодоступном острове в океане.

- Как можно похоронить бога? Он ведь бессмертен, - нахмурился Николя.

Герда серьезно задумалась.

- Здесь не сказано, но я думаю, они похоронили там память о нем, поставили сверху тот могильный камень и больше никогда не приносили ему жертв, не говорили о нем и даже не вспоминали. После этого у людей все наладилось, но не у похороненного заживо Вотанаса. Преданный забвению, он не умер, как надеялись жители Упсалы, но обозлился и стал предводителем Дикой Охоты мертвецов, которая прокатывается по мидгардской земле, если кто-то посмеет осквернить чужую могилу.

- Предводитель Дикой Охоты? - пораженно переспросил Николя. - Ты хочешь сказать, что я пробудил его, когда разорил древнее кладбище, и теперь он решил мстить всему городу за дела тысячелетней давности?

Герда развела руками:

- Ты сам говорил, что Дикая Охота в тот день была особенно неистовой. Наверное, их предводитель слишком разъярился, не смог успокоиться и решил наслать на город ту же напасть, что уничтожила веру в него. За тысячу лет у него было достаточно времени, чтобы научиться управлять грызунами. Думаю, он из небесного пастуха превратился в крысиного.

Герда достала из-за пазухи флейту и ткнула пальцем в вырезанный у самого основания рисунок, на котором изображалась крохотная, едва заметная крыса. Охотник задумчиво покрутил инструмент в руках. Ничего необычного. Флейта, как флейта. Только звук отвратительный и рисунок странный.

- Если это действительно он, то у нас большие проблемы, - вздохнул Николя. - Ты знаешь, как победить бога?

Герда поежилась. Ее и демоны пугали до ужаса, что уж говорить о грозных и бессмертных богах.

- Ладно, он же не появится у нас на пороге прямо сейчас. А когда появится, тогда и решать будем, - заключил Николя. - Поднимайся к себе, ты устала. Я попрошу Эглаборга принести ужин тебе в комнату.

- А вы? - упрямо спросила Герда.

- Я тоже прилягу, только дождусь Эглаборга, - с готовностью заверил ее Охотник, сделал шаг к кухне, но Герда ухватила его за локоть.

- Я еще хотела спросить, не удалось ли узнать о Лайсве.

Николя побледнел и отвернулся.

- Нет. Не думаю, что в компании сейчас найдется время заниматься такими пустяками, - ответил он неожиданно строго и скрылся за дверью на кухню.

- Да, я понимаю, - пробормотала Герда и начала подниматься по лестнице.

На полпути встретила Финиста, но не стала с ним разговаривать, лишь коротко пожелав спокойной ночи. Впрочем, оборотень и сам не стал ее задерживать, спеша вниз к камину. Охотник явно что-то скрывал. Это было заметно по его напряженной позе, по звеневшему, словно натянутая струна голосу, по бегающему взгляду и в первую очередь по тому, что он говорил Герде. Близящейся войной между Нормадией и Священной империей можно было удивить разве что Герду, а с экзаменом затянул сам Николя совершенно нарочно. В письме явно было что-то другое, что-то важное. Что-то, чем он не захотел делиться и предпочел скрыть даже от Герды. А может, именно от нее и хотел скрыть!

Воровато оглянувшись по сторонам, Финист взял кочергу и вытянул из золы недогоревший клочок бумаги. Повертев его в руках, оборотень с трудом разобрал несколько коротких фраз: "Дела давно минувших дней... Не гоняйся за призраками... Архимагистр очень опасен". Не успел подумать, что бы это могло значить, как кто-то силой развернул его на себя и вырвал из рук таинственную находку.

- Какого демона ты лезешь в чужие письма?! - напустился на него Николя. И как ему удается ходить так бесшумно? Финист с сожалением наблюдал, как Охотник сунул бумагу обратно в огонь и хорошенько пошевелил угли, чтобы на этот раз пламя наверняка уничтожило все доказательства его лжи.

- Я жду объяснений, - потребовал Николя, когда уверился, что от письма ничего не осталось.

- Я просто мимо шел. Заметил торчавший из камина огарок бумаги. Стало любопытно, и я его достал. Из-за чего крики-то? - начал оправдываться Финист.

- Не лги. Ты подслушивал мой разговор с Гердой. Я не такой идиот, как тебе кажется.

- Это кто тут лжет? На себя посмотри. Тоже мне, самый правдивый человек в Мидгарде нашелся, - Финист решил, что лучшая защита - это нападение. Нехитрый прием сработал. Николя лишь сверкнул глазами и отвернулся, не желая продолжать перепалку.

Не обращая внимания на оборотня, он устроился в кресле и задумчиво уставился в одну точку. Финист продолжал наблюдать исподтишка, словно ожидая, что Охотник выдаст свою тайну опрометчивым действием. Но ничего не происходило. Николя рассеяно сунул руку в карман, достал оттуда флейту и принялся пристально ее разглядывать. Потом набрал в легкие побольше воздуха, приложил инструмент к губам и извлек из него жуткий скрипучий звук.

Финист поморщился - звук оскорбил его тонкий слух - и бесцеремонно выхватил флейту из рук Охотника:

- Дай сюда. Она же недоделанная. А он еще говорит, что не идиот.

Николя недобро покосился на оборотня, но возражать не стал и терпеливо дожидался, пока Финист чинил инструмент. Удовлетворенно осмотрев свою работу, оборотень решил опробовать флейту сам и заиграл. Под его умелыми пальцами инструмент начал издавать поистине чарующие звуки, сливавшиеся в красивую, похожую на журчание горных ручьев и пение соловьев, мелодию. От наслаждения Финист даже закрыл глаза, растворяясь в музыке, пока Николя не пихнул его в бок со всей силы. Оборотень оборвал игру и недовольно воззрился на Охотника.

- Какого демона ты их опять собрал? - махнул Николя куда-то за спину Финиста.

Тот удивленно моргнул и огляделся. Всю гостиную заполонили жирные крысы. Они стояли на задних лапах и нетерпеливо дергали усами, словно пришли сюда послушать музыку, но артист почему-то отказался играть.

- Я их не звал, - ошалело ответил оборотень. - На этот раз точно.

- Но они вылезли, как только ты начал играть. Уведи их отсюда, - потребовал Николя.

- Почему всегда я?

- Потому что они тебя только слушают.

- И куда прикажешь их вести? Не к тебе же в комнату.

- К себе, а лучше в океан, хотя нет, у них там союзник. Лучше в огонь. Да не в камин. Совсем с ума сошел?! Мы же весь дом шерстью завоняем. На улицу пошли.

Финист тяжело вздохнул и снова начал играть, шествуя во двор за Николя, который всерьез вознамерился инсценировать сожжение колдунов на костре Защитников Паствы.

Глава 3

3. Гребень никсы

С затеей с огнем ничего не вышло. Крысы шли следом за играющим на флейте Финистом до самого костра, но стоило им почуять, что запахло жареным, как инстинкт самосохранения возобладал, и грызуны серой лавиной рванули прочь. Не управились тут ни Николя, гонявшийся за ними с мечом наперевес, ни Шквал, который тоже решил присоединиться к охоте. Ни солоно хлебавши, Охотник, оборотень и кот вернулись домой, а коварные твари снова разбрелись по городу.

Настроение после неудавшейся охоты стремительно испортилось, причем не только у участников. Практически всех домочадцев охватило уныние, словно они чувствовали, что вскоре должно произойти нечто такое, что положит конец тихой спокойной жизни. Охотник подолгу отсутствовал: рыскал по городу в поисках крысиного пастуха, слушал ежедневные проповеди единоверца-пилигрима, наблюдал, как с каждым днем сторонников у того становится все больше, а на Николя, множество раз спасавшего этот город, смотрят с неприязнью и разочарованием. Но больше, чем взгляды людей, бесило собственное бессилие. Даже если бы Николя нашел проклятого крысиного пастуха, то вряд ли бы смог что-то ему противопоставить, ведь это не демоны, а тысячелетний бессмертный бог. Разгневанный бог, воспылавший жаждой мести. Охотник не представлял, как с таким воевать.

Финист сделался очень угрюмым, ворчливым и абсолютно несносным. На любые попытки заговорить грубо огрызался, сидел в гордом обиженном на весь мир одиночестве и лишь иногда отпускал ехидные замечания в адрес Охотника, который, впрочем, не обращал на него никакого внимания, слишком погруженный в собственные проблемы. И это бесило Финиста еще больше. Да еще тайна сожженного в камине письма никак не давала ему покоя. Он нутром чуял, что Охотник что-то скрывает, нечто опасное и страшное, что способно изменить отношение к Николя всех окружающих.

Финист пришел к выводу, что все свои секреты Охотник прячет в своем кабинете, который тот неизменно запирал на ключ. Оборотень подкараулил, когда Николя срочно вызвали в город. Все остальные были заняты своими делами, и Финист беспрепятственно прокрался по коридору второго этажа, расковырял замок тонким перочинным ножом и вломился в злосчастный кабинет. К обстановке присматриваться не стал. Сразу начал рыться в столе, но ничего особенного не нашел: в основном книги, карты, заметки по поводу крысиного дела, но ничего, что могло указывать на то, что Охотник с ними не до конца откровенен.

Остался еще кованный сундук с огромным навесным замком, который Финисту бы вряд ли удалось вскрыть и еще запертый ящик стола, который взлому поддавался намного легче. Именно им и занялся оборотень, верно рассудив, что с сундуком пока тягаться не стоит. Внутри оказался альбом с рисунками, на которых изображались различные демоны. Финист нахмурился. Этот чудак еще и рисует? Откуда только свободное время находится?

Оборотень начал перелистывать страницы, без особо интереса вглядываясь в ощерившиеся пасти и зловещие взгляды ночных тварей. Но вдруг осекся, обнаружив среди рисунков невероятно живой портрет маленькой девочки с такими же огромными глазами, как у Герды. Финист начал быстрее перелистывать листы. Портрет этой девочки встречался в альбоме очень часто, словно она стала для художника наваждением. И чем дальше, тем портретов становилось больше, а на последней странице эта же девочка была изображена повзрослевшей лет на десять. И это действительно была Герда.

- Кажется, у кого-то навязчивая идея, - криво ухмыльнулся Финист. - Неужели этот болван действительно был тем самым Охотником, который так восхитил Герду в детстве? Тогда не понятно, почему он не забрал ее тогда. Не может быть, что он не заметил ее дара. Судя по рисункам, она действительно занимала все его мысли, но тогда почему он не стал ее разыскивать? Ведь знал, где она живет и все равно не делал никаких попыток привезти в компанию. Либо он совсем идиот, в чем я лично никогда не сомневался, либо здесь таится какой-то очень хитрый умысел. Понять бы, какой.

Финист отложил альбом и достал со дна ящика сложенный вдвое листок. Развернул и пробежался глазами по написанным строгим мелким почерком строчкам.

- Да это же отчет в компанию. Какая удача! - мысленно поздравил себя оборотень. - Сейчас я точно узнаю все о твоих коварных замыслах, Охотничек.

Вопреки ожиданиям Финиста, никакой крамолы там не оказалось. Наоборот, Николя на все лады расхваливал учеников, уверяя начальство, что те великолепно подготовлены к экзамену, и он не сомневается в успехе. Более того, Охотник беззастенчиво приписывал все заслуги по их обучению Финисту и даже рекомендовал его на службу в военном корпусе компании в качестве лазутчика или диверсанта. Поначалу оборотень хотел возмутиться, но подумав, понял, что ему самому эта идея очень по душе. В дружине ему часто поручали особые скрытные задания: разузнать точное расположение войск противника или тихо убрать дозорных, охранявших неприятельский лагерь. Ему это нравилось гораздо больше, чем лобовые атаки. На такую службу он согласился бы гораздо охотней, чем на обучение новобранцев. Только как Николя об этом догадался?

Финист задумчиво почесал затылок. Что-то в этом отчете сильно настораживало, только он никак не мог понять, что именно. Силой заставив себя забыть про рекомендацию Охотника, оборотень еще раз внимательно перечитал письмо. Да вот же оно! В нем говорилось только о Финисте и двух его учениках: медиуме и пирокинетике. Но не было ни слова о Герде. Словно ее и вовсе не существовало. Не может быть, чтобы Николя скрывал отражающую от компании. Или все-таки может? Но зачем? Должно быть, он хочет использовать ее в каких-то своих целях тайком. С него станется. Герда, бедняжка, надеется после экзаменов получить хорошее назначение от компании. Да он специально попросит у нее сделать что-нибудь невыполнимое, а когда не получится, заявит, что она провалилась и должна дальше оставаться под его надзором. Отсюда же и такое притягательное назначение для соперника. Наверняка, Николя рассчитывает, что Финист согласится без лишних споров и быстро уедет, вместе со сдавшими экзамен Майли и Вожыком. И тогда Герда останется с Охотником совсем одна, в полной его власти. От этой мысли Финиста аж передернуло. Надо предупредить обо всем Герду.

Оборотень быстро убрал все бумаги в ящик, поставил его на место и расставил все вещи так, как они лежали раньше. И уже собирался выйти в коридор, как заметил у подоконника потертые ножны из грубой коричневой кожи без всяких украшений. Внутри покоился тонкий меч с прямым клинком и длинной рукоятью. От оружия буквально веяло колдовством, но каким-то застарелым, не похожим на демоническую ворожбу и вместе с тем странно знакомым. Манящим. Любопытство пересилило здравый смысл. Финист поднял ножны и на палец высунул из них лезвие. Фиолетовым полыхнула выгравированная у самого эфеса руна "перт". Клинок будто сам соскочил и рассек кожу на ладони. Серый метал быстро впитал выступившую кровь. Тут же закружилась голова, и подкосились ноги. Веки смежились.

Открыв глаза, Финист обнаружил себя посреди огромного каменного зала. Белые, сияющие изнутри стены уносились ввысь и смыкались грандиозным стрельчатым потолком. Из высоких остроконечных окон лился теплый персиковый свет. Гладкий пол отполирован до блеска. Это дворец? Никогда прежде Финист такого великолепия не видел. Даже представить не мог. Как он здесь оказался?

Раздался едва различимый шорох. Финист повернул голову и увидел рядом с собой рыжего мальчишку. Того самого, который подарил ему свои крылья во время навеянного тролльим зельем сна. На вид лет двенадцать. Высокий, стройный, с правильными чертами лица. Приглядевшись повнимательней, Финист понял, что волосы у него вовсе не рыжие, а такие же светло-каштановые, как его собственные. И тоже выгоревшие. Одет он был в диковинную длиннополую пеструю одежду из шелка: коричневого, красного и желтого оттенков. На голове тонкий обруч из червонного золота. Во всем облике мальчишки сквозила надменная гордая величавость, присущая, должно быть, только монаршим отпрыскам. И все же Финист испытывал необъяснимую симпатию к этому чересчур смазливому подростку.

- Чего смотришь? - донесся из глубины зала невежливый вопрос.

Финист вздрогнул от неожиданности. Стоявший рядом мальчишка смешно скрипнул зубами и в тон ответил:

- Поговорить хочу.

Финист поискал глазами того, к кому он обращался и обнаружил посреди зала еще одного мальчишку помладше. Темноволосый и щуплый, он сидел на полу и сосредоточенно собирал мудреный узор из крохотных голубых льдинок. Одежда на нем была такая же роскошная, как и на рыжем, только синего с черным цветов, а обруч на голове из серебра или платины. Только выглядел он далеко не так величаво: весь растрепанный, ободранный, взъерошенный, словно выкупавшийся в луже воробей. Финист поморщился. Недоразумение, а не мальчишка.

- Так говори быстрей, - раздраженно бросил темноволосый неприятно высоким голосом. - Не видишь, я занят? Нужно собрать из этих льдинок слово "вечность", чтобы меня отпустили полетать снаружи.

Рыжий в голос рассмеялся:

- Малой, бросай дурное. Разве ты не знаешь, что его собрать невозможно? Сколько я не пытался - ничего не вышло. Матушка специально это задание придумала, чтобы не выпускать нас наружу, пока мы не окрепли. Потерпи еще пару сотен лет, и сможешь летать вместе с нами.

Темноволосый зло прищурился. Видно, не любил, когда его называли "малым".

- То, что у тебя не вышло, еще не значит, что не выйдет у меня.

Глаза рыжего полыхнули гневом. Он еще раз скрипнул зубами, но все же сдержался:

- Малой, ну прервись хоть ненадолго. Пойдем в отцовскую кузню. Гехаки говорят, что он там для нас небесные мечи кует. Вот бы хоть одним глазком взглянуть. Я нашел потайной лаз, по которому туда можно пробраться, но для меня он слишком мал. А для тебя в самый раз. Проберешься в кузню и откроешь мне дверь. Я тебе за это в следующий раз яйцо ящероптицы Мармыты снаружи достану.

- Вот еще. Ты же всегда только битые приносишь. А я раздобуду целое, как только сложу слово "вечность", - отмахнулся темноволосый и продолжил складывать мозаику.

Финист заметил, как у рыжего дрогнули руки. Кажется, он уже на взводе. Но желание попасть в отцовскую кузню пока еще перевешивало раздражение.

- Малой, разве тебе совсем не интересны наши мечи?

- Отчего же? Интересны. Просто я уже их видел, - самодовольно похвастался темноволосый. - У меня будет меч с руной "исаз" и голубым лезвием, а у тебя с руной "кеназ" и рыжим лезвием.

Рыжий широко раздувал ноздри, словно взбешенный бык:

- Как?!

- Я же не такой тугодумный дылда, как ты. Я тот лаз еще вчера нашел, пробрался по нему и все посмотрел.

Рыжего откровенное издевательство добило. Он сжал кулаки и решительно двинулся вперед:

- Ах ты, мелкий гаденыш! Думаешь, ты самый умный, да? Никогда тебе не собрать эту мозаику! Так и будешь всю жизнь у мамочки под крылом сидеть. Получай!

Рыжий раскидал уже собранный узор одним ударом ноги и чуть было не попал темноволосому по лицу. Младший мальчишка разъяренно взвизгнул и бросился на старшего с кулаками. Шипя, словно бродячие коты, подростки покатились по полу, избивая друг друга кулаками и ногами. Финист замер, пораженный нелепостью этой сцены. Ведь они просто дети. Откуда такая лютая ненависть?

Из противоположного конца зала послышались спешные шаги. Показался еще один мальчишка, по виду самый старший, крупный, плечистый и тоже темноволосый.

- Что вы творите? - грозно выкрикнул он, бросаясь разнимать своих младших братьев.

Схватил обоих за шкирки - видимо, сила у него была не маленькая - и как следует встряхнул.

- Вы же братья! Почему ни дня без драки прожить не можете? - укорил их старший.

- Он залез в отцовскую кузню без разрешения, - поспешил нажаловаться рыжий.

- Так ты еще и ябеда! - со всей силы пнул его по ноге темноволосый.

- Гаденыш!

- Подлый дылда! Жирафа безголовый!

- Хватит! - рявкнул старший и принялся горестно причитать: - За что мне все это?! Я что теперь всю вечность вас разнимать? Вырастите, наконец!

Финист закрыл лицо руками, испытывая жгучее чувство стыда, словно он сам был одним из этих глупых сварливых мальчишек. А когда открыл, то обнаружил себя лежащим посреди кабинета Охотника с порезанной ладонью. Поставив меч обратно, Финист опрометью выскочил за дверь. Сердце еще бешено грохотало в груди, а странное видение уже начало забываться, как ночной кошмар. Привиделось и привиделось, чего от колдовских вещей не бывает? Гораздо важнее то, что удалось узнать о Герде.

Финист заглянул в комнату девушки, но никого там не обнаружил и начал спускаться вниз по лестнице, рассчитывая найти ее в библиотеке, но на полпути остановился. А что если Герда ему не поверит? Ведь до этого она так рьяно защищала Николя, даже в тех случаях, когда его вина была совершенно очевидной. Наверняка, она и теперь слушать не станет. Да еще и обругает за то, что читал чужие письма.

Оборотень понурился и пошел обратно. Как же доказать ей? А что если... что если вместо Герды рассказать обо всем тому, кого это действительно заставит усомниться в честности Николя? Нужно написать свое письмо в компанию, в котором будет вся правда о том, что здесь творится. И тогда Финист посмотрит, как Охотник будет выпутываться из этих неприятностей. Верно, за то, что он утаивал от них единственную во всем Мидгарде отражающую, Николя по головке не погладят. Может быть, даже пришлют кого-нибудь с проверкой и тогда Герда точно увидит, чего стоит ее дорогой Охотник на самом деле.

Финист со всех ног бросился в свою комнату, нашел лист бумаги, чернила и перо и быстро принялся писать свою версию отчета в компанию, мысленно благодаря Герду за то, что она все-таки заставила его выучить грамоту.

***

Ненасытность Финиста порой пугала Майли. Нет, он не бывал с ней груб или жесток физически, не причинял боли и не неволил, но когда его глаза затмевала страсть, а тело сотрясалось в неистовой пляске любви, то становился непохож на человека или даже зверя, словно превращался в какое-то запредельное создание, названия для которого не существовало в человеческом языке. В эту ночь он был особенно яростным - терзал ее почти до самой зари. Глаза удалось сомкнуть всего на пару часов, как кожу снова опалили горячие поцелуи, умелые сильные руки потянулись к потаенным местам, разжигая желание в расслабленных после сна чреслах. С губ сорвался слившийся с именем стон. Финист усадил ее сверху и подтолкнул в спину, чтобы она объездила его как дикого жеребца. Запрокинув голову в экстазе, Майли понеслась, подхваченная бурливым потоком страсти навстречу гигантскому водопаду.

Заскрипела дверь. Раздалось громкое покашливание. Майли испуганно обернулась, стыдливо прикрывая руками обнаженную грудь.

- Извините, что отвлекаю, но у нас занятия, - без тени интонации сказал Николя с порога. - Жду через пять минут в гостиной.

Он быстро развернулся и вышел, захлопнув за собой дверь. Несколько мгновений Майли сидела в оцепенении, пока Финист не отпихнул ее в сторону и помчался за Охотником, натягивая на ходу штаны.

- Что стряслось? - не слишком вежливо окликнул его внизу Николя.

Финист призадумался, а потом выпалил:

- Ты спишь с моей ученицей!

Уголок брови Охотника пополз кверху.

- А ты спишь с моей. Будем считать, что мы квиты.

Финист зло скрипнул зубами:

- Я этого так не оставлю!

Николя смерил его скептическим взглядом и задержался на перевязанной порозовевшей тряпкой ладони.

- Надеюсь, ты не лазал в мой кабинет и не трогал мой меч, - он проницательно сощурился.

Финист сглотнул:

- Вот еще!

- Я уже готова, - донесся с лестницы голос Майли, которая желала прекратить свару до того, как она успеет перерасти в драку.

- Хорошо, но запомни, я могу стерпеть многое, но если сунешься к моему оружию - пеняй на себя, - бросил на прощание Николя и повел свою ученицу на улицу.

Финист провожал его свирепым взглядом.

Уже во дворе Охотник вручил Майли сверток с булочкой и флягу с теплым отваром.

- Завтракать придется на ходу. У нас совсем мало времени, - объяснил он, когда они вышли на дорогу к городу.

Она добродушно улыбнулась и украдкой откусила от булки, слизывая с губ сладкий сливовый джем. Финисту явно сильно не хватало внимательности и деликатности Николя. Ни словом даже не упрекнул за то, что она проспала условленный час, и ему пришлось стать свидетелем интимной сцены. И все-таки Николя оставался для нее загадкой. Он не был похож ни на одного из знакомых ей мужчин. Всегда сдержанный и предельно вежливый, с застывшей улыбкой на устах, тем не менее, близко к себе он никого не подпускал, даже Герду, которая из кожи вон лезла ради этого. Словно единственный, кто может выбить из него хоть какие-то живые эмоции - Финист. Хотя почему они каждый раз так вздорят? Вряд ли только из-за Герды. Говорят, если два пса хотят сцепится, то никакой особой причины им не нужно.

Наверное, Николя действительно не такой, как все мужчины. И эта ледяная инаковость настораживала и отталкивала, несмотря на привлекательную оболочку. Майли вздохнула: "Хорошо, что я полюбила жаркое летнее солнце, а не эту ненастную зимнюю стужу".

Занимался теплый ясный денек. В воздухе был разлит хмельной весенний аромат распускающихся листьев. Деловито гомонили птицы. Женщины, стуча коваными каблучками по брусчатой мостовой, с плетеными корзинками спешили на рынок, а мужчины на службу, в ремесленные лавки или по другим делам. Николя с Майли вышли на узкую улочку, примыкавшую к главной площади и постучались в один из старых богатых домов. Ученица вопросительно глянула на своего учителя.

- Поможешь мне в одном дельце, - подмигнул ей Охотник. - Думаю, у тебя даже будет шанс вызвать мертвеца

Майли поежилась. За время обучения у Николя она немного пообвыклась к своему дару, научилась не привлекать мертвецов без дела и сдерживать страх, который так часто накапливался внутри и уродливой жабой давил на грудь, мешая дышать. Благодаря этому получалось выполнять некоторые самые простые задания: угадать, жив человек или мертв и указать, в какой стороне находится его могила, чувствовать места, где бродят неупокоенные или ютится нежить. Но вызвать покойника по желанию ни разу так и не вышло. Охотник говорил, что в первый раз проще всего это делать над свежим трупом, но одна мысль об этом вызывала ужас. Да и кто из людей позволит так кощунственно измываться над душами своих близких? Поэтому вызов покойника постоянно откладывался. Майли надеялась, что навсегда, но, похоже, Охотник сдаваться не собирался.

Дверь открыла полноватая женщина среднего возраста с опухшим от слез лицом.

- Доброе утро, госпожа Ауд, - предельно почтительно заговорил Николя. - Бургомистр очень обеспокоен пропажей вашего сына и попросил меня поучаствовать в его поисках. Не могли бы вы рассказать о нем поподробней?

Женщина с сомнением посмотрела на него и на Майли, а потом поджала губы, вытирая мокрое от слез лицо кружевным платочком.

- Да что вы можете? - срывающимся голосом ответила она. - Проповедник верно говорит, вы потеряли силу. Вот и демоны вас больше не слушаются. Заманили моего сыночка своими плясками под холмы и морят там, мучают, пока мое сердечко кровью обливается.

Николя шумно выдохнул и продолжил сочувственно улыбаться. И как у него скулы только не сводит?

- Со всем уважением, но это не Дану. У них нет мотива и...

- Да какие мотивы нужны этим остроухим тварям? Нелюди они. Спят и видят, как бы нас всех к подземной реке отправить! - плечи Ауд затряслись от всхлипываний.

- Моя госпожа, уверяю вас, если ваш сын все же у Дану, то я отыщу его и покараю того, кто его похитил.

Словам Николя удалось вселить в ее сердце надежду, и женщина смягчилась:

- Вы думаете, он жив? Говорила я ему выбрать более спокойное ремесло, чем валить лес в самом Утгарде. Да, денег было бы меньше, но и риска тоже. Ведь там столько злобных тварей бродит! А не послушал. Самостоятельности захотел. И чтобы жить отдельно. Да разве ж мы его когда со двора гнали? Или куском хлеба попрекали? Последним готовы были поделиться. А как иначе? Ведь он наша плоть и кровь. Вначале родители о детях заботятся, а в старости дети о нас - так испокон веков заведено. Только ежели он не вернется, одним чахнуть придется. Никого у нас больше не осталась.

Ауд расплакалась в голос.

- Одолжите какую-нибудь его вещь, и мы сможем точно узнать, на том он берегу или на этом, - терпеливо предложил Охотник.

Хозяйка спешно ушла в дом. Николя украдкой шепнул на ухо Майли:

- Если мертв, не говори - просто кивни.

Майли повела плечами. Судя по тому, что Охотник надеялся вызвать покойника, он явно предполагал, что парень погиб. Лгать ей не нравилось, тем более, что тут правда так или иначе всплывет. И очень скоро.

Ауд принесла старую фигурку лошадки и белую рубаху.

- Это была его любимая игрушка в детстве. И одежда. Он частенько забегал к нам за едой и приносил грязное белье, чтобы я постирала.

Майли взяла вещи и повертела их в руках. Лошадка была довольно искусной, а рубаха из дорогой плотной ткани. Видно, деньги у этих людей водились.

- Мне еще нужно имя и возраст, - тихо попросила она.

- Орм, двадцать лет, - коротко ответила Ауд.

Майли достала из-за пазухи амулет - подвешенный на красном шнурке желтый кокон из гибких ивовых веток, внутри которого был спрятан кусок янтаря с нацарапанной на одной стороне пентаграммой. Его смастерил Николя. Говорил, что он будет защищать от враждебных духов и помогать контролировать свой дар. Насколько это правда, Майли проверить не могла, но привидения ее больше не беспокоили, а сам амулет иногда подсказывал ответы на некоторые вопросы.

Майли обернула лошадку рубашкой и прижала ее к груди правой рукой, а левой начала раскачивать свой амулет, как маятник, иногда встряхивая его. Закрыв глаза, покружилась на месте и замерла, переводя тяжелое дыхание. Амулет еще качался на шнуре из стороны в стороны, принимая вибрации с противоположного берега реки. Когда остановился, Майли осторожно подняла его над головой, вглядываясь, какой стороной лег камень внутри. "Только не пентаграмма. Ну, пожалуйста!" Ее надежды не оправдались. Под тонкими ивовыми прутьями легко проглядывалась пятиконечная звезда, указывающая на землю. Майли испуганно глянула на Охотника. Он все понял без слов.

- Вот видите, госпожа Ауд, я оказался прав. Еще есть надежда, - улыбка Николя стала еще шире. - Мы его найдем.

Щеки женщины порозовели. Глаза загорелись. И все выражение лица смягчилось в ожидании чудо. Майли спрятала амулет, избегая взгляда Ауд. Как же неприятно лгать в таком деле. И еще неприятней будет, когда все-таки придется сказать правду. Хорошо, что делать это будет не она.

- Ауд, кто там? - на пороге показался седовласый мужчина, невысокий и сухощавый, с льдистыми, как у многих лапландцев, голубыми глазами.

- Мастер Охотник пришел искать Орма, - поделилась радостной вестью жена. - Наш мальчик жив, слышишь?!

- Мастер Рауд, - Николя почтительно склонил голову.

- Ауд, ступай в дом. У тебя там что-то на печи горит, - мужчина кивнул на дверь.

- Ах, и правда! - всплеснула руками жена и умчалась.

- Он мертв? - проницательно спросил Рауд.

Николя выдержал его тяжелый взгляд и медленно кивнул.

- Ваша жена явно не готова к такому известию. Не стоит расстраивать ее, пока мы не нашли тело.

Рауд горестно вздохнул, на его лбу залегли глубокие морщины, но он хотя бы держал себя в руках.

- Ауд слишком к нему привязана - не отпускала Орма ни на шаг, вот он и ушел жить один, как только представилась возможность. Люби она его чуть меньше, возможно, ничего бы не произошло.

- Ваша жена ни в чем не виновата. Несчастья иногда случаются, - попытался смягчить его Охотник, но Руад остался все также суров. - У вашего сына были враги?

Мужчина неуверенно повел плечами:

- Моя жена сказала бы, что он был добрейшим человеком в Мидгарде и никто ему зла не желала. Но... он был молод и горяч. В этом возрасте немудрено наделать глупостей, особенно если ты изо всех сил стараешься оторваться от корней. И хотя я был во многом с Ормом не согласен, от своей плоти и крови я не отрекаюсь. Что бы там ни было, если его убили, я требую выкуп. И очень надеюсь, что вы не станете выгораживать своих друзей-демонов.

- Это не Дану, - ответил Николя твердым, но лишенным враждебности, голосом. - Уверяю вас, если в гибели вашего сына замешан демон, то я сам буду ему судьей и палачом. И привезу его голову, как выкуп.

- Рад, что мы друг друга поняли, - Рауд почтительно склонил голову и тоже ушел в дом.

- Я думала, вас здесь все любят, - растерянно сказала Майли, когда они возвращались домой.

- Любили, пока я справлялся с ситуацией, но стоило дать слабинку... - Николя тяжело вздохнул. - Впрочем, не важно. Лишь бы они глупостей не наделали. Их вражда с Дану погубит все, что я так долго строил в этом городе.

Майли не знала, что ответить. Охотник довольно часто бросал непонятные реплики в пустоту и совершенно не требовал поддерживать разговор, словно обращался к самому себе. Поначалу это немного смущало, но со временем Майли привыкла и перестала обращать внимание. В конце концов, каждый имеет право на маленькие чудачества, а раздражать Охотника расспросами совершенно не хотелось. Это ведь не Герда, которую можно задеть проходя, и она молча все проглотит, и не Финист, который побухтит, да тут же забудет.

Вернувшись домой, они наспех пообедали, не дожидаясь остальных, отправились в конюшню. Николя быстро оседлал своего вороного жеребца, а для Майли вывел коренастую саврасую кобылку с темной полосой вдоль гривы и по хребту. Судя по невозмутимому нраву на ней ездил Эглаборг, предпочитавший не сражаться с лошадью, а полностью на нее полагаться. Да и падать с такой тумбочки, должно быть, совсем не больно. Хотя чего с нее падать? Вряд ли с таким необъятным сенным пузом она еще помнит, что такое быстро бегать и высаживать надоевшего всадника из седла.

- Поедем в хижину того лесоруба? - поинтересовалась Майли как бы между прочим.

- Нет. Туда надо ехать с телегой, а ее привезут только завтра.

- Зачем?

- Чтобы забрать тело.

Майли передернула плечами. На покойника смотреть совсем не хотелось. А уж если придется душу вызывать...

Они вышли за ворота усадьбы, и Николя любезно подсадил Майли на спину лошади. Она тут же поморщилась. Кобыла была настолько низкорослая, что казалось, ноги волочатся по земле. Охотник затянул подпругу на своем жеребце и лихо вскочил в седло. Конь даже не шелохнулся. За последние время он сильно осунулся и присмирел. Даже отливающая серебряным блеском черная шерсть не казалась уже такой яркой.

- Перестань хандрить, - укорил его Николя, набирая поводья. - Подожди немного. Весна на дворе. Скоро совсем тепло станет. Придет твоя зазноба в охоту, и будет тебе счастье. Только что мы потом с жеребенком делать будем?

Не проникшись речью хозяина, конь покорно опустил голову и затрусил вперед неспешной рысью. Кобыла припустила следом, дробно перебирая короткими ногами. Седло вместе с пузом перекатывалось с одной стороны спины на другую. Майли поморщилась и крепко стиснула зубы. Жаловаться она не решилась, опасаясь, что Николя предложит бежать следом пешком.

- Все-таки куда мы едем? - попыталась Майли заговорить о чем-нибудь нужном. С точки зрения Охотника.

- Искать зацепки. Надо найти тех, с кем Орм был откровенней, чем с родителями, и узнать, кто держал на него зуб.

- Вы думаете, что его убил не демон? - с надеждой спросила Майли. Эти твари пугали ее даже сильнее привидений.

- Даже у демонов должен быть мотив, - неопределенно ответил Николя.

На этом весь разговор и закончился. Когда они объезжали город с северной стороны, под копыта жеребца кинулась какая-то полоумная девка. Николя резко одернул коня в сторону. От неожиданности тот взвился на дыбы и забил передними ногами по воздуху. Девка испуганно взвизгнула, упала на причинное место и, сидя, закрыла глаза руками.

- Вот же дура безголовая!

Забывшись, что она больше не наследница Будескайска, Майли замахнулась на негодяйку прутом, который выломала, чтобы подгонять медлительную скотину.

- Прекрати, - последовал бесстрастный приказ Николя, который уже заставил своего коня поставить все копыта на землю.

Прут надломился пополам и выпал из руки. Майли недовольно поджала губы, с негодованием разглядывая идиотку, из-за которой чуть не приключилось несчастье. У нее были белобрысые, прямо как у Герды, волосы, только длинные и кудрявые, что указывало на крайне скудный ум. Поняв, что все обошлось, девка по-коровьи широко распахнула глупые голубые глаза и несколько раз моргнула. Николя спешился и подал ей руку, хмуря лоб так, словно напряженно что-то вспоминал.

- Госпожа Палантина, с вами все в порядке? - вкрадчиво спросил он.

Майли удивленно вскинула брови. Охотник что знает всех жителей города по именам?!

- Д-да, - пискнула она тонким мышиным голоском. - Я вас искала. Родители Орма сказали, что вы пытаетесь выяснить, что с ним приключилось. Я... я его невеста. Была ею.

- Не знал. Мои соболезнования, - с неподдельным участием ответил Николя и уже собрался лезть обратно в седло, как она схватила его за руку.

- Стойте! Я знаю... знаю, кто его убил, - глаза Палантины лихорадочно блестели.

Николя нахмурился, но ни единым мускулом не выдал собственных сомнений:

- И кто же?

- Мельник Вагни. Он якшается с демонами. Об этом все знают!

- Хорошо, что не Дану, - Охотник все-таки не удержался и съязвил, правда, это поняла только Майли и фыркнула себе под нос. - А какие у него были мотивы, кроме того, что все мельники всегда и везде якшаются с демонами?

Сбитая с толку девка потупилась.

- Он спрашивает, зачем мельника понадобилось убивать твоего жениха, - не скрывая своего превосходства над тупой деревенщиной, пояснила Майли.

- Так все из-за дочки его. Из-за проклятой Мелюзины, - поняв, чего от нее хотят, ответила Палантина.

- Это уже больше похоже на истину, - удовлетворенно кивнул Николя. - Как говорят нормандцы, едва ли найдется свара, причиной которой не была бы женщина.

Девка растерянно открыла рот. И как он только терпит этих невежественных и убогих людей? Герда и та поумнее будет.

- Так что с Мелюзиной? - на этот раз до более простого вопроса снизошел сам Охотник.

- О, она все моему Орму прохода не давала. Бегала за ним, как привязанная. Орм никогда бы не обратил внимания на такую замухрышку, как Мелюзина. Она же тощая и плоская, как жердь. Еще и волос темный, и глаза совершенно невыразительные, и кожа ужасного желтоватого оттенка. Совсем как у нее, - Палантина указала на Майли.

Та разъяренно выдохнула. Да как эта кудрявая овца посмела назвать ее некрасивой? На себя бы посмотрела. Мышь бледная! Даром, что коровье вымя прямо из выреза выскакивает. Даже одеться прилично не может, а туда же, замухрышкой кого-то смеет обзывать!

- Должно быть, силой хотела на себе женить, ведь у нее-то и парня никогда не было, а как отказал, так она отцу нажаловалась, что Орм ее соблазнил. Я сама слышала, как мельник после этого угрожал Орму, что убьет его, если тот хоть на шаг подойдет к его дочери. Но это же глупость! Чтобы мой добрый, благородный Орм опустился до насилия? Он даже со мной не хотел до свадьбы ложиться. Мол, а вдруг понесешь? Стыдно тогда перед знакомыми будет, а у нас свадьба уже на осень сговорена была.

"Так это от того, что ты такая овца его совсем не возбуждала", - хихикнула про себя Майли и перевела взгляд на Охотника. Тот явно слушал всю эту заунывную речь вполуха, поглаживая своего коня по понурой черной морде и размышляя о чем-то своем.

- С Ормом все ясно, но что же Вагни? - поспешил повернуть разговор в нужное русло Николя. - Люди порой ссорятся из-за пустяков, и даже угрожают убить. Но я не могу осудить человека только за сказанные сгоряча слова.

- Но он же последним видел Орма четыре дня назад. Я все наблюдала своими глазами. Мой жених зачем-то ходил на мельницу. И они снова поругались. Вагни его прогнал. Я после этого попыталась поговорить с ним, но Орм был сам не свой, напуган до смерти, нес какую-то околесицу про чудовище из лужи, которое обещало покарать его на рассвете.

- Чудовище из лужи? - наконец, оживился Охотник. - Это уже совсем хорошо!

Палантина недоуменно моргнула:

- Так вы накажете Вагни?

- Я все еще не уверен в его вине.

- Но он же видел Орма последним!

Майли не выдержала и рассмеялась в голос:

- А по твоим словам выходит, что последним его видела ты. Может, это ты его убила? На почве ревности к этой... как ее? Красавице Мелюзине, которой он явно уделял больше внимания, чем тебе. Даже к отцу ее бегал. Уж не руку ли ее просить? А тебя бросил.

- Нет! - истерически завизжала Палантина, но Майли несло, и останавливаться она не собиралась.

- Ты его убила, а вину решила переложить на других.

- Я никогда... - она пыталась невнятно оправдываться, сквозь громкие всхлипывания.

- Это тебя нужно наказать, убийца!

- Майли, хватит! - рявкнул Николя и зло сверкнул глазами.

Майли вжала голову в плечи. Возникло подозрение, что если бы на ее месте был мужчина, то Охотник бы точно его ударил.

- Госпожа Палантина, не пугайтесь. Моя ученица просто неудачно пошутила, - начал он успокаивать распустившую сопли девку, укоризненно глядя на Майли.

- Вы очень правильно сделали, что поделились с нами своими подозрениями. Уверяю, мы обязательно расспросим Вагни о случившемся. И если он действительно виновен - призовем к ответу. Ступайте домой. Горе совсем расшатало ваши нервы.

Палантина согласно кивнула, не переставая рыдать, и поплелась к городу на негнущихся ногах.

- По-хорошему, ее надо было проводить, а то она в таком состоянии может глупостей наделать, - покачал Николя головой, вновь усаживаясь в седло, и принялся отчитывать свою ученицу: - Тебе не следовало расстраивать ее еще больше. Ты уже не наследница графского замка, а одна из бюргеров, как и эта девушка. У тебя нет никакого права относится к ней высокомерно или презрительно. Более того, это их город. Мы, даже я, здесь всего лишь гости. И если они захотят, то в любой момент могут нас выгнать или передать в руки единоверцев.

Майли передернула плечами. Финист никогда ее не отчитывал. Ругался, обзывал дурой, но чтобы вот так отповедью, самим голосом показать, как глупо она себя ведет. От этого было горше во стократ. Стыдно.

- В следующий раз думай, что говоришь, а лучше вообще молчи.

- Простите. Язык мой - враг мой, - неловко извинилась Майли и тут же начала оправдываться. - Но ей не следовало кидаться под копыта вашему коню и называть меня некрасивой. Я куда краше ее, ведь так?

Николя безразлично пожал плечами, погружаясь в свои мысли.

- А эта Мелюзина действительно такая страшная? - не унималась Майли.

- Обычная, - последовал безучастный ответ.

Она нахмурилась.

- Ну а Палантина тоже обычная?

- Тоже.

- А я?

- Мне нет дела до женской внешности. Я же говорил.

- Даже если эта женщина - Герда?

- Лучше бы не было, - невпопад ответил Николя и погнал своего жеребца галопом, словно стремился убежать от мучивших его мыслей.

Без прута Майли с трудом удалось растолкать медлительную кобылу, чтобы она не отставала. Неслись долго по широкой лесной дороге до самого каменного моста через бездонное ущелье. Там он спешился и повел жеребца в поводу. Майли пришлось последовать его примеру, потому что непривыкшая к таким нагрузкам кобыла под ней валилась от усталости. И надо было загонять коней в мыло, чтобы полдороги пешком идти? Не следовало его раздражать глупыми вопросами. Вот ведь правда, молчание порой дороже золота. Так они и шли, пешком и молча, до поляны, на которой валила деревья шумная артель лесорубов. Это были сплошь молодые парни: высокие, плечистые, сильные. Майли невольно залюбовалась их раскрасневшимися от тяжелой работы лицами. Они как раз отдыхали, рассевшись на пнях, и весело переговаривались, доедая приготовленный заботливыми женами и матерями обед.

На пришельцев они посмотрели с деланным безразличием и продолжили перекидываться похабными шуточками.

- Добрый день. Приятного аппетита, - как всегда предельно вежливо, но одновременно очень напористо начало Николя. - Извините, что отвлекаю, но мне нужно кое-что узнать о вашем товарище Орме. Сколько он уже не появлялся?

- Три дня. Четвертый пошел, - отрапортовал самый бойкий из лесорубов, скуластый рыжеволосый парень с густой курчавой бородой в пядь длинной. Остальные предпочли отмолчаться.

- Кто-нибудь искал его?

- А как же? Я живу по соседству. Орм всегда заходил ко мне по утрам, чтобы вместе идти на работу. Места глухие. Всякое может случиться, сами понимаете. Здесь нужно держаться сплоченно, иначе не выживешь. Когда три дня назад Орм не пришел, я заподозрил неладное и отправился на поиски. Облазил все вокруг, даже в заповедное озеро Цуг сунулся, но не нашел. Тогда я отправился прямиком к родителям Орма, а потом и к бургомистру предупредить. Ведь это демоны его свели, не иначе. Дану проклятые. Странно только, что вы его поисками озаботились так поздно. Уж не приплачивают ли демоны, чтобы вы их покрывали?

Николя проглотил обвинения молча. И даже бровью не повел. Майли не уставала поражаться его выдержке.

- Были другие дела, - неопределенно ответил он, не посчитав нужным оправдываться. - Теперь же я полностью в вашем распоряжении. Рассказывайте.

- О чем? - нахмурился лесоруб, явно недовольный словами Охотника.

- С чего вы решили, что его похитили Дану? - любезно пояснил Николя, хотя Майли догадывалась, что ему очень хочется поколотить смутьяна, из-за которого поползли нелепые слухи.

- Так я своими глазами видел. Дверь в хижину была выломана, вещи разбросаны, а внутри остались следы борьбы: борозды от когтей на половых досках, вырванные волосы, разбитая посуда и мебель. Судя по разрушениям, я должен был услышать какой-то шум ночью. Крики, удары... Хоть что-нибудь. Я бы выбежал и помог. Но ничего не было. Словно околдовал кто. А кто у нас колдовать так может? Только Дану. Это даже дети знают.

- Ну да... - многозначительно изрек Охотник. - А другие враги у Орма были?

- Нет, - отрезал рыжий лесоруб. Остальные странно переглянулись, но перечить не стали. - Он был легким человеком и хорошим другом. Балагуром и весельчаком. Никогда ни с кем не ссорился. Никто из людей не мог желать ему зла.

Николя удивленно хмыкнул.

- А его невеста Палантина утверждает обратное. Она видела, как Орм ссорился с мельником Вагни. Вам про это что-нибудь известно?

- Бабы - дуры, - презрительно сплюнул рыжий. Майли лесорубы тут же разонравились, хотя от нее не ускользнуло несколько встревоженных взглядов. - Палантине все привиделось. Умом она тронулась после пропажи жениха. Не имел он дел с мельником. И к дочери его и пальцем не прикасался.

- Я ничего не говорил про его дочь, - подозрительно нахмурился Николя.

Рыжий заметно смутился.

- Ну так Палантина и мне рассказывала, из-за чего Вагни с Ормом повздорил.

- Так они все-таки повздорили?

- Нет! - рявкнул рыжий, окончательно потеряв терпение. - В любом случае, это не имеет никакого отношения к смерти Орма. И девку эту он не насиловал. Раз она сама пришла, это не насилие.

- Насилие?! - поморщился Николя. - Я думал, речь шла о соблазнении. Видно, действительно придется расспросить Вагни и его дочь.

- Я же сказал, они тут не при чем. У вас нет права судить нас. Займитесь лучше поиском Дану. Это они - хладнокровные убийцы. Они натравили на нас крыс и теперь городу грозит голод. Если вы их не покараете, то мы сделаем это сами. Правда, ребята?

Лесорубы промычали в ответ что-то не слишком уверенное, а потом потупились, боясь встречаться взглядом с Охотником. Но тот вовсе не выглядел разозленным. Николя продолжал приветливо улыбаться. И заговорил нарочито добродушным голосом:

- Что бы вы сказали, если бы я начал указывать вам, как рубить деревья?

Парни испуганно переглянулись. От ласкового тона им стало куда страшнее, чем если бы он просто начал браниться.

- Мы бы сказали, чтобы вы не лезли туда, где вы ничего не понимаете, - робко предложил один из лесорубов, выглядевший самым младшим и слабым.

- Правильно, - улыбка Охотника стала почти угрожающей. Он невзначай положил руку на ствол высокой корабельной сосны. Послышался треск. Через мгновение огромное дерево повалилось, чуть не задев замерших от испуга лесорубов.

- Вот и вы не лезьте, - закончил Николя и, взяв коня под уздцы, зашагал прочь.

Майли поспешила следом.

- Ну и как к ним относится после этого? -осторожно спросила она, забираясь в седло толстухи-кобылы.

- Они не все такие, - горько вздохнул Охотник.

- Еще есть те, которые трусят и поддакивают, - ляпнула Майли, не подумав, а потом снова сожалела.

Николя хмурился и молчал всю дорогу, о чем-то усиленно размышляя.

***

Герду тоже очень угнетала мрачная обстановка в доме, а особенно одинаково угрюмые выражение лиц Финиста и Николя. Причем, она еще могла понять, за что на нее обиделся первый, но из-за чего вдруг стал избегать второй - этот вопрос не давал ей покоя. И с каждым днем поведение Охотника становилось все более странным. То он подолгу не удостаивал ее даже взгляда, а потом сам приходил к ней в библиотеку, усаживался рядом и мог часами молча наблюдать, как она читает. И смотрел так, словно хотел что-то сказать, но как только собирался с духом, язык прилипал к небу и совершенно отказывался повиноваться хозяину. Герда видела, что его что-то тяготит, грызет изнутри, но узнать что именно не могла, потому что демонов телепатический дар все еще отказывался действовать на Николя. Это повергало ее в отчаяние.

Герда лихорадочно пыталась найти способ помочь Николя в борьбе с крысами, даже бросила все остальные дела ради этого, но так ничего путного и не обнаружила. Во всех книгах о крысах говорилось лишь как об обычных вредителях или как о компонентах для ворожбы, но никаких действенных способов справиться с насланной разгневанным богом напастью не предлагалось. Значит, чтобы избавиться от последствий, нужно вначале разобраться с причиной. Но и тут тоже ждал тупик. С божествами не боролись - их задабривали многочисленным, подчас кровавыми, жертвами. И чем более обозленным был бог, тем больший выкуп требовал. Страшно было представить, что может попросить крысиный пастух, копивший ненависть к упсальцам целую тысячу лет.

Тысяча лет - столько времени даже вообразить сложно. Так долго жил, должно быть, только Шквал, да не тот, который исправно сваливал Охотнику под дверь дохлых крыс, а тот, который был ее лучшим другом и ушел навсегда. Вот он бы точно знал, что делать с пастухом. В Дикой пуще они победили Хозяйку леса только благодаря Шквалу. Герда вздрогнула, вспоминая, как ведьма требовала, чтобы она убила обернувшегося соколом Финиста и съела его. А ведь это было похоже на жертвоприношение. Да и Шквал говорил о том, что ведьма бессмертна. Но Финисту же удалось как-то ее убить.

Герда достала из тумбочки завернутый в тряпицу ритуальный кинжал, провела пальцем по орнаменту на клинке, повертела в руках. А что, если и на крысиного пастуха подействует? Герда взяла оружие и постучалась в комнату Николя. Никто не ответил. В кабинете тоже был пуст. Герда расстроено поплелась в библиотеку.

***

Вернулись достаточно поздно, поэтому снова пришлось ужинать вдвоем, но Эглаборг хотя бы оставил для них теплую еду на печи. Покончив с ней, Николя направился в библиотеку поискать что-нибудь про таинственного "монстра из лужи". Если, конечно, Орм не лишился разума, но интуиция настойчиво подсказывала, что это не так. Не похожи лесорубы на людей, которые пугаются собственной тени. Значит, он действительно что-то видел. Вот только демоны очень редко предстают перед простыми людьми в своем истинном облике. И тем более отсрочивают расправу, позволяя жертве рассказать о случившемся.

Как и ожидалось, из-под двери сочился теплый свет свечи. Герда по обыкновению увлеченно читала книжку, удобно расположившись в его любимом кресле. У ножек на полу покоились сброшенные башмаки. Из-под подола длинной темно-бордовой юбки шаловливо выглядывали соблазнительные беленькие ступни. Отчаянно хотелось их погладить, хотя бы на мгновение ощутить под пальцами гадкую нежную кожу. Николя невольно облизнул губы. "Все-таки ничто человеческое мне не чуждо".

- На что вы так пристально смотрите? - неожиданно спросила Герда, оторвавшись от книги. Потом опустила взгляд на собственные босые ступни, недоуменно пожала плечами и спрятала их в башмаки.

Николя облегченно вздохнул.

- Ни на что. Просто задумался, - расплывчато ответил он.

- Над моими ногами? - усмехнулась Герда, не осознавая, что попала в самую точку.

"Ух, какой же я жалкий!"

- Нет, дело просто сложное попалось, - вздохнул он.

- Расскажите - полегчает, - тут же предложила она.

- Не стоит. Оно слишком гнусное для твоих ушей. Скажи лучше, что ты знаешь о "монстре из лужи".

- Водяной демон? Их много. И все похожи на "монстров из лужи".

- Может, есть какая-то легенда о местных водоемах? К примеру, о заповедном озере Цуг на отрогах северного Утгарда?

- Цуг? - переспросила Герда и тут же начала искать что-то в потрепанной книге. - Где же я ее видела? Ах, вот! Тут говорится, что когда-то на реке, которая впадала в озеро Цуг, стояла водяная мельница. Но она пришла в упадок, потому что люди побаивались ездить в Утгард из-за демонов. Мельник обеднел. Его семья голодала. С горя он хотел утопиться в заповедном озере, но встретил на берегу никсу.

- Никсу? - вскинул бровь Николя.

- Демон с туловищем и головой прекрасной женщины и щупальцами вместо ног, - Герда показала картинку на следующей странице. Охотник кивнул. - Она пообещала помочь его горю в обмен на его сына. От отчаяния мельник согласился. Демоны волшебным образом перестали нападать на едущих к мельнице людей, и дела пошли в гору. Минули года. Сын мельника вырос в статного парня, обзавелся невестой, но отец его не спешил отдавать свой долг никсе. Она затаила обиду.

Однажды вечером, когда сын мельника возвращался домой, он увидел на берегу озера прекрасную обнаженную женщину. Она сидела у воды, расчесывала длинные темные волосы белым гребнем и пела. Завороженный парень без памяти в нее влюбился. Он стал приходить каждый день, чтобы полюбоваться на нее. И даже бросил свою молодую невесту. Несчастная девушка поняла, что с ним что-то не так и решила проследить, куда он ходит по ночам. И увидела, как он предается запретной любви с неизвестной женщиной. Девушка сразу поняла, что его околдовали. В следующий раз, пока любовники были заняты друг другом, она украла гребень и разбила его. В тот же миг чары рухнули, и ноги искусительницы обратились в щупальца. Сын мельника понял, что это никса и зарубил ее топором.

- Топором? Бедную никсу, которая не дала им умереть с голода?! - притворно возмущаясь, воскликнул Николя. Впрочем, такие истории ему приходилось слышать довольно часто. Люди находили их... забавными.

Герда задумчиво пожала плечами. Теперь и ей эта история не казалась такой уж светлой и красивой.

- Он со своей смелой невестой вскоре сыграли свадьбу и жили долго и счастливо, - скороговоркой закончила она. - Но купаться в озере Цуг боятся до сих пор. И называют заповедным. Так вы охотитесь на никсу?

- Пока не знаю, но надо быть во всеоружии.

Николя собрался уходить, но Герда его остановила.

- Что-то случилось? - по обыкновению поинтересовался Николя, когда молчание затянулось.

- Да я тут подумала... - Герда запнулась, подбирая слова, чтобы ее речь не казалась такой глупой. - Мне кажется, я нашла оружие против крысиного пастуха.

Николя снова заинтригованно выгнул бровь. Герда принялась рассказывать о том, как они победили Хозяйку Дикой пущи. Николя слушал ее очень внимательно, загадочно хмурясь каждый раз, когда она упоминала Шквала, но ни о чем не переспрашивал. Лишь когда начала разворачивать перед ним тряпицу с кинжалом, Охотник напрягся и подался вперед.

- Он убил ведьму. Может, и против крысиного пастуха сработает? - предложила Герда.

Николя протянул руку к чудесному оружию. Герда с удивлением ощутила, что ей очень не хочется, чтобы к кинжалу кто-то прикасался. Николя остановился, словно прочитав ее эмоции, и отнял руку.

- Он меня не принимает, - тяжело вздохнув, заговорил Охотник.

Герда потупилась.

- Я читала, что если положить его на ночь под подушку... - от волнения начала тараторить, но Охотник оборвал ее на полуслове.

- Ничего не выйдет.

- Но у Финиста получилось. И у меня, - смущенно потупилась Герда. Николя на мгновение задумался.

- Говоришь, кинжал принадлежал Хозяйке леса? Должно быть, она была связана со стихией земли. Как и дар Финиста - оборотничество.

- А я?

- А ты женщина. Земля и вода всегда считались женскими стихиями. А огонь и воздух мужскими.

- Значит, никак? - безнадежно спросила Герда. Николя покачал головой.

- Не переживай. Думаю, у меня и так найдется, чем угостить строптивого бога. Главное его найти, - подбадривающе улыбнулся Николя, но особой уверенности в его голосе слышно не было. - Сейчас главное - "монстр из лужи", никса или кто там еще живет в озере Цуг.

Герда поежилась и обняла свои плечи руками.

- Будьте осторожны. Никса и вас может приворожить.

- Ты же знаешь, на меня привороты не действуют, - забывшись, Николя на мгновение коснулся ее щеки, тут же одернул руку и пошел к выходу.

Герда нахмурилась, пытаясь сообразить, что все это значило, но поняла, что так только его упустит.

- Стойте! - крикнула она, подбежала и встала перед ним.

- В чем дело? - недоуменно спросил Николя.

Герда встала на цыпочки и приблизила свое лицо к его.

- Чтобы никса не приворожила.

Она попыталась его поцеловать, но Охотник отгородился от нее рукой.

- Не стоит. Я не принц из твоих сказок, - печально сказал он.

- Это как раз хорошо. Я ведь тоже не принцесса, - горько усмехнулась она и пошла обратно к креслу.

- Герда, я... - Николя почувствовал, что она обиделась, и захотел как-то оправдаться.

- Не стоит. Ступайте, - отмахнулась Герда и спряталась за книгу.

- Не засиживайся допоздна, - сдался Охотник и пошел к себе.

***

Следующим утром Майли проявила характер и не поддалась на искушение поваляться в постели с Финистом подольше, боясь, что Охотник снова вломится в ее комнату в самый неподходящий момент и станет свидетелем непотребной сцены. Да и от вчерашнего дела остался гадкий осадок, так что настроение для любовных игр пропало.

Вставала Майли очень осторожно, стараясь не разбудить сладко посапывающего Финиста. Заботливо укрыв его одеялом, оделась, на цыпочках вышла в коридор и нос к носу столкнулась с Николя.

- Ты уже встала? - рассеяно спросил он, прикрывая рот рукой, чтобы подавить зевоту. Видно, тоже не выспался. - Хорошо. У нас сегодня много дел. Телегу привезут ближе к обеду. Нам к этому времени надо будет успеть заглянуть к мельнику и его дочери. Быть может, они тоже что-то знают.

Наскоро позавтракав, они выдвинулись в путь, но едва вышли за порог, как их окликнул какой-то парень. Приглядевшись, Майли узнала в нем давешнего робкого лесоруба, самого меньшего из артели. Он спешно снял красную вязаную шапку и почтительно опустил голову.

- Я насчет Орма и Мелюзины, - сбивчиво заговорил лесоруб, робко пряча глаза. - Торольв вчера не все сказал. Он не солгал, нет, просто он в артели главный. За порядком следит, и чтоб работа шла, и деньги в срок выплачивались. Нет у него времени на мелочи размениваться.

- А еще Орм был его лучшим другом, - проницательно добавил Николя. Лесоруб передернул плечами и потупился. - Если что-то знаешь, лучше скажи сейчас. Потому что если я покараю Дану по ложному обвинению, начнется война. Прольется много крови. Много невинной крови. И вся она будет на совести тех, кто промолчал.

Лесоруб дернулся и испуганно уставился на Охотника. Майли наблюдала за их разговором со смесью удивления и любопытства. Умеет же Николя людьми манипулировать. Сейчас этот простофиля все ему как на духу выложит! И действительно, лесоруб заговорил гораздо более стройно и искренне.

- Я немного знал Мелюзину в детстве. Она была особенной, не такой, как остальные девушки: чистой, доброй, искренней. Она мечтала, что однажды в нашем порту покажется корабль с алыми парусами, на борту которого окажется принц из далекого королевства и заберет ее отсюда в край вечного лета. Мелюзина ждала большой любви, а до наших парней ей и дела не было. Вагни поощрял ее мечты. Он всегда относился к простым бюргерам с презрением и не хотел родниться ни с кем из нас. Орма его отношение всегда бесило. Он захотел сбить с мельника спесь и поспорил с Торольвом, что соблазнит Мелюзину. Мы не верили, что у него получится. Ведь Мелюзина казалась такой недоступной. Орм долго ухаживал за ней, дарил цветы, пел песни, просто прохода не давал, но она даже не смотрела в его сторону. Он очень злился. А потом что-то неуловимо изменилось. Мелюзина сдалась и сама пришла к Орму. По крайней мере, так он сам утверждал. А чтобы доказать свою победу Торольву, Орм привел ее на вырубку и у нас на глазах заставил делать то, о чем даже говорить стыдно.

Майли передернула плечами, силясь представить, какой позор пришлось испытать несчастной девушке. Николя наоборот остался беспристрастно спокоен.

- Так он все-таки ее изнасиловал?

Лесоруб пожал плечами и отвернулся.

- Мелюзина клялась, что все происходит по ее доброй воле. Но всем было понятно, что Орм ее вынудил. Не знаю, правда, как именно, но бедняжка очень страдала. Он мучил ее несколько месяцев, не послушав даже просьб Торольва оставить ее в покое. Потом, вроде, наигрался, отпустил. Даже вроде за ум взялся, предложение Палантине сделал. Полгода все тихо было, а потом снова началось. Чуть больше двух недель назад. Снова начал за ней волочиться, да еще такой раздражительный сделался. Ни слова ему поперек сказать нельзя было - сразу в драку лез. А последние дни вообще чернее тучи ходил. Да еще веревку с ножом охотничьим везде за собой таскать начал. Мы уж побаивались, как бы чего не вышло. Даже следить за ним сговорились. Правда, он все равно нас обхитрил. Сделал вид, что к родителям идет, а на самом деле к мельнику побежал. Что там случилось, не знаю. Но после этого ни его, ни Мелюзину уже никто не видел.

Майли отметила, что лесорубу все же удалось удивить Охотника. Николя нахмурился:

- Дочка мельника тоже пропала? Почему Вагни ничего об этом не сообщил?

- Он слишком гордый. Наверняка решил, что разберется сам.

- Что ж, теперь разбираться придется мне, - тяжело вздохнул Николя. - Думаю, Мелюзина была бы благодарна, что у тебя хватило смелости все рассказать. Если это все, то ступай.

- А... мне... - снова начал мяться лесоруб.

- Никто не узнает, что ты с нами разговаривал, - оборвал несвязное бормотание Охотник.

- Я не об этом. Я... - возразил парень. - Вы думаете, Мелюзина жива?

- Я слишком мало знаю, чтобы что-то предполагать, но сделаю все возможное, если есть шанс ей помочь, - уже с гораздо большей приязнью ответил Николя.

И Майли даже заставила себя приветливо улыбнуться этому простоватому пареньку на прощание. Может, прав Охотник, и не все бюргеры такие уж ничтожные.

- А картинка-то становится все мрачнее и мрачнее, - вздохнул Николя.

Лесоруб скрылся за пригорком, а Майли с Николя направились к мельнице, которая находилась за южной окраиной города. Идти туда пешком пришлось не меньше получаса. К тому же Майли с трудом поспевала за размашистым шагом Охотника в своих красивых, но не слишком удобных сапожках на каблучках, которые постоянно вязли в размокшей от распутицы почве. Тяжелым дыханием, Майли напоминала себе давешнюю кобылу Эглаборга. Неуклюжую и медлительную, как раскормленная свинья. Нужно было одолжить обувь у Герды. Вот уж кто всегда предпочитал удобство красоте и элегантности. Теперь впервые Майли ее понимала.

Облегчению ее не было предела, когда впереди наконец показалось стройная башня мельницы из посеревшего дерева. Громадные крылья лениво ворочались на едва ощутимом ветру. Николя деловито поднялся на крыльцо, по традиции постоял с минуту на пороге и постучал в дверь. Долго никто не отвечал, но Охотник терпеливо ждал, пока изнутри не раздались неспешные шаги. Дверь отворилась, и на улицу выглянул высокий подтянутый мужчина среднего возраста с большими залысинами. Поверх невзрачной рабочей одежды из грубого сукна был одет белый фартук. На бледном осунувшемся лице хорошо проглядывались черными круг под глазами. Видно, он не спал несколько дней. Мельник отер об передник выпачканные в муке руки, всем своим хмурым видом показывая, что совсем гостям не рад.

- Чего вам? У меня слишком много работы, чтобы тратить время на праздную болтовню. Убирайтесь!

Вагни попытался захлопнуть дверь перед самым носом Охотника, но она словно налетела на невидимую преграду и распахнулась еще шире.

- И что же у вас за работа в середине весны? - саркастично осведомился Николя и, бесцеремонно отодвинув мельника в сторонку, вошел внутрь. Майли поспешила следом, пока дверь не захлопнулась.

- Кто дал вам право вламываться ко мне в дом?! - опешив, закричал мельник.

Майли инстинктивно сжалась от его низкого командного голоса.

- Приказ бургомистра, - совершенно спокойно ответил Охотник, оббегая все помещение внимательным взглядом.

- Моя мельница стоит за чертой города. Бургомистр здесь не властен, - процедил сквозь зубы бургомистр, враждебно сложив руки на груди.

- Нельзя жить в обществе, и быть свободным от общества, - снова процитировал кого-то из ученых мужей Николя. Мельник нахмурился, силясь понять смысл высказывания.

Майли ухмыльнулась. Как же все-таки хорошо он умеет усмирять этих спесивых бюргеров, причем они сами, по-видимому, ничего не осознают.

Николя нахмурился и подошел к одной из прибитых к стене полок, на которой между инструментов и глиняных горшков лежала большая белая раковина с частоколом длинных тонких шипов, похожих на зубья гребешка для волос.

- Какая симпатичная вещица, - с восхищенным придыханием похвалил ее Николя.

- Да вот, нашел после шторма на берегу, - не слишком уверенно ответил Вагни, почесывая затылок.

- Не уступите ее мне? Могу хорошо заплатить. Хочу сделать подарок для своей невесты на Бельтайн. Она тоже очень любит диковинные раковины, - заискивающе улыбаясь, предложил Николя.

Майли приоткрыла рот от удивления. Это он о Герде? Ну да, кому еще, кроме этой дурехи, могут нравиться такие безделицы? И все равно завидно. Финист ни разу Майли ничего не дарил. Она даже сомневалась, что он знает хоть что-нибудь про ее вкусы и предпочтения.

- Она не продается! - поспешно ответил мельник, закрывая собой драгоценную раковину от алчного взгляда Охотника.

- Даже за сто монет? - упорствовал Николя.

- Даже за все золото Мидгарда, - Вагни снял раковину с полки и спрятал себе за пазуху.

- Какая дорогая раковина! - хмыкнул Охотник.

- Надеюсь, вы потревожили меня не из-за этого? - подозрительно спросил Вагни.

- Кто знает, - добродушно улыбнулся Николя. - Мы хотели поговорить с вашей дочерью. Где она?

- Уехала к матери.

- Я думал, вы вдовец, - нахмурился Николя и кивнул Майли.

Поняв его без слов, она достала из-за пазухи амулет и начала его раскачивать. На давно умерших можно было гадать без вещей и даже без имени. Янтарь лег пентаграммой вниз.

- Мертва, - едва слышно прошептала Майли на самое ухо Охотнику.

Мельник шумно закашлялся, показывая, что ему не нравится, когда сговариваются прямо у него в доме.

- Думаете, что я убил демонова лесоруба? - спросил он напрямик, устав от намеков. - За выкупом пришли? Так это я выкуп требовать должен. Этот выродок убил мою дочь!

Вагни закрыл лицо руками. Ходившие ходуном плечи указывали на то, что он плачет.

- Так Мелюзина мертва? Когда это случилось? Вы видели ее тело? - начал заваливать его вопросами Николя, решив добить, пока тепленький. Хотя Майли это показалось несколько жестоким.

- Пять дней назад. Нет. Я... - с трудом борясь со всхлипываниями, говорил мельник.

Николя усадил его на лавку, взял со стола деревянную кружку, плеснул туда напитка из собственной фляги и вручил мельнику, а сам устроился на табурете напротив.

- Расскажите все по порядку, - вкрадчиво попросил Охотник, продолжая безотрывно смотреть Вагни в глаза.

Мельник одним глотком опустошил полкружки и громко закашлялся. Но, по крайней мере, немного пришел в себя и заговорил сравнительно ровным голосом:

- Этот ублюдок изнасиловал ее, принудил к близости. Я не знаю, как это вышло. Ничего не замечал, пока Мелюзина сама не сказала мне, что ждет ребенка. Я пытался выяснить, кто отец и почему поступил с ней так гнусно, но она упорно молчала. Лишь повторяла, что хочет сохранить все в тайне. Я предлагал ей избавиться от ребенка, уехать или хотя бы сказать мне, кто тот подонок, чтобы я смог призвать его к ответу. Но она от всего отказывалась, плакала и молила меня ничего не предпринимать. А потом я заметил, как этот выродок-лесоруб следит за ней, и все понял без слов. Я попытался его утихомирить, но он начал угрожать мне и дочери. Я оказался абсолютно бессилен. И ничего, совсем ничегошеньки не смог сделать.

Вагни глухо разрыдался.

- Почему вы не обратились к бургомистру или ко мне? Мы бы смогли вас защитить, - тихо укорил его Николя.

Мельник шумно выдохнул и опорожнил кружку полностью.

- Над нами бы посмеялись и выгнали. Мы же даже не бюргеры - изгои. Мельник, который якшается с демонами, и его чудаковатая дочь. Думаете, я не знаю, что говорят о нас в Упсале?! Поверили бы ему, этому ублюдку, а нас бы побили камнями за "клевету". И ни вы, ни ваш хваленый бургомистр ничего не смогли бы сделать. Вы же даже сейчас город не контролируете. Того и гляди, как нас на задворки выкинут.

У Николя нервно дернулось левое веко, и он сам хорошенько приложился к собственной фляге. Злился. Майли хохотнула себе в кулак. Все-таки есть у него с Финистом нечто общее.

- Ладно, к чему сейчас разговоры о том, что могло бы быть, - собравшись с мыслями, сказал он. - Лучше расскажите, что произошло пять дней назад.

Мельник шумно выдохнул и с досадой глянул на пустое дно кружки, но все же заговорил:

- Мелюзина была уже на сносях. Утром ей сделалось дурно, и я отлучился к повитухе за травами. А когда вернулся, здесь был только лесоруб. Он сидел на земле, привалившись к моему забору и с сумасшедшим взглядом бормотал какую-то околесицу.

- Про "монстра из лужи"? - не замедлил поинтересоваться Николя.

Вагни передернул плечами.

- Совсем умом тронулся. Здесь ведь даже луж нет. Весеннее солнце все высушило. Я прогнал его, опасаясь, что своими криками он напугает Мелюзину. Но когда вошел в дом, ее уже не было. На полу осталась кровь, вещи поломаны и разбросаны. Весь день и всю ночь я рыскал по округе, но не нашел и следа своей дочки.

Вагни закрыл лицо руками и снова разрыдался. На этот раз Николя не стал его успокаивать, слишком занятый какими-то своими размышлениями. Майли было так скучно наблюдать за ними со стороны, что она не знала, куда себя деть.

- Может, попробовать поискать тело еще раз? - робко предложила она, устав от тягостного молчания.

Мельник и Николя одновременно подняли на нее глаза. Во взгляде первого отражалась усталая безнадежность. Второй хмурился, явно оценивая возможности своей ученицы.

- Думаю, для начала следует узнать, точно ли она мертва, - наконец, ответил Охотник.

Мельник кивнул и ушел за вещами дочери. Майли пододвинулась поближе к Николя и зашептала ему на ухо:

- Снова на всякий случай сказать, что девушка жива?

- Нет, скажи правду. Вагни кажется мне разумным человеком. Думаю, ему хватит мужества принять правду.

В этот момент вернулся мельник. Они принес унылое серое платье из грубого сукна, по одному виду которого Майли поняла, почему его дочку в городе называли дурнушкой. И тряпичную куклу, очень аккуратную, но все же довольно дряхлую из-за старости. Интересно, почему все родители так бережно хранят игрушки своих давно выросших детей?

Майли взяла вещи в руку, а второй вынула кулон и потрясла им. Через мгновение янтарь внутри лег пентаграммой вверх.

- Жива! - неожиданно радостно для самой себя воскликнула Майли. Уж очень она боялась расстраивать мельника печальным известием.

- Не стоит со мной так шутить! - насупился мельник, не веря. - Я вытирал здесь кровь собственными руками.

- Вполне вероятно, что у Мелюзины просто отошли воды, - успокаивающе сказал Охотник.

Майли открыла рот. Он даже в том, как роды происходят, разбирается? Вот это мужчина! А Финиста при одном упоминании о месячных кровях трясти начинает.

Мельник нахмурился. Видно, тоже с трудом понимал, о чем речь.

- Тогда где же она... и ребенок? - обескуражено спросил он.

- Вот это-то и надо выяснить, - вздохнул Николя.

- А вы сможете? - позволил себе усомниться Вагни.

- Если бы она была мертва, Майли бы смогла найти тело с помощью амулета. А так придется искать, как обычные люди, - не слишком обнадеживающе ответил Николя. - Поэтому очень важно, чтобы вы все нам рассказали.

Мельник раздраженно прищурился, явно расслышав не слишком приятный намек в словах Охотника.

- Я рассказал абсолютно все, - бескомпромиссно отрезал он.

Николя недовольно скривился:

- Ну, все, так все. Не будет больше зря тратить время, ни ваше, ни наше.

Встал, не видя смысла дольше уговаривать мельника, и пошел к выходу. Майли побежала следом, боясь хоть на мгновение остаться с угрюмым Вагни наедине.

- Вы думаете, мельник лгал? - спросила она, с трудом поспевая за размашистым шагом Охотника. - Это он убил лесоруба?

- Сомневаюсь, - задумчиво протянул Николя. - Убийцу обычно глаза выдают, особенно если преступление свежее. А мельник неподдельно за дочь беспокоится. Просто недоговаривает. И от совершенно обыденных вещей дергаться начинает. Подозрительно это.

Майли пожала плечами.

- Скорее мерзко. Почему этот Орм так гнусно поступил с Мелюзиной и ее отцом? Зачем хотел убить собственное дитя? Ведь никто его даже жениться не заставлял.

- От безнаказанности, думаю, - после продолжительной паузы заговорил Николя. - Почувствовал свою силу, уверился, что ему все сойдет с рук. А нежеланный ребенок... да еще от нелюбимой женщины, плод недобровольного союза - он как бельмо на глазу. Раздражает и не дает покоя. Постоянно напоминает о сотворенном злодействе и пробуждает совесть.

К тому же парня в городе любили, а тут такой позор... Прямое доказательство его лицемерия и лжи. От него бы отвернулись и родители, и невеста, и друзья в конечном итоге. Поэтому Орм струхнул, а дальше все снежным комом покатилось. Вначале он, наверняка, попытался воспользоваться старым способом, чтобы принудить Мелюзину от ребенка избавиться. Не вышло. Орм перешел к угрозам. Когда не подействовали и они, решился на убийство. Дождался, когда мельник уйдет из дома, и напал, спровоцировав у девушки роды.

Охотник замолчал, переводя дух. Майли нетерпеливо смотрела на него, но продолжать он, по всей видимости, не собирался.

- А дальше что было? - не смогла она сдержать любопытство.

- А дальше остается только гадать. Раз Мелюзины нет среди мертвых, то кто-то Орму явно помешал. Забрал девушку и напугал лесоруба до полубезумного состояния.

- "Монстр из лужи"?

- Да. Вполне вероятно, что именно он и есть наш убийца. Только ума не приложу, зачем ему это понадобилось.

Майли пожала плечами. Она не представляла, что это за существо, а уж его мотивы ее и подавно не волновали. Мучило совершенно другое:

- Все равно не понимаю, зачем Орму понадобилось принуждать нелюбимую женщину к близости и всем рисковать из-за этого. Ведь у него все было: и семья, и ремесло, и даже невеста.

- Которую он тоже, скорее всего, не любил, - продолжил ее рассуждения Николя, а потом невесело улыбнулся. - Близость и жажда острых ощущений для мужчин сродни потребности в пище или сне. Заставляет чувствовать вкус жизни, притупляет боль от одиночества, отвлекает от повседневной рутины. А с нелюбимой всегда проще. Нет страха ошибиться или обидеть ненароком, не надо завоевывать интерес и потом мучительно стараться его удержать, не надо думать о будущем, о глупых обстоятельствах и условностях, что неизбежно встанут между вами. В таких отношениях нет душевной боли, что во стократ сильнее телесной. Если ты не отдаешь никому свое сердце, то его вряд ли разобьют или растопчут.

Майли закрыла лицо руками и громко всхлипнула. Николя остановился и озадаченно глянул на нее:

- Что с тобой?

- Финист... он ведь также ко мне относится. Как к игрушке, которая удовлетворяет его потребности, но стоит Герде его поманить, как он тут же забудет обо мне. А если я тоже забеременею? Вдруг он как Орм станет принуждать меня избавиться от ребенка или даже...

Охотник ошалело вскинул бровь:

- Я, конечно, не лучшего мнения о Финисте и его умственных способностях, но вряд ли совесть позволит ему пойти на такую низость. Тем более, у тебя есть друзья, которые никогда не бросят тебя в беде.

- И вы бы, правда, за меня заступились? - Майли восхищенно уставилась на него.

- Конечно. Но и тебе тоже следует знать себе цену и не позволять пользоваться собой.

- Я... - Майли внутренне сжалась. Она не представляла, как отказать Финисту, когда он смотрит на нее голодным взглядом похотливого фавна.

- Имей хоть каплю гордости. Если ты себя не уважаешь, то и он не станет.

Майли совсем понурилась. До дома добрались молча. Пока Майли доедала обед, Николя успел принять у мастеровых новую телегу и впрячь в нее толстую кобылу целителя. После этого усадил Майли на обтянутые плотной материей козлы, устроился сам и направил лошадь к видневшимся вдали горным отрогам. Ехать пришлось долго, потому что широкая дорога, по которой могла пройти телега, делала несколько больших петель вдоль лесов, ущелий и скал. До хижины лесоруба добрались уже за полдень. Майли успела основательно отбить себе бока. Тряску на каменистой дороге не смогло смягчить даже удобно сработанное сиденье. Но на этот раз она хотя бы додумалась одолжить у Герды более теплую одежду и удобные башмаки. Удивительно, но размеры у них оказались практически одинаковые, хотя внешне Герда выглядела более тощей и тонкокостной. Может, это из-за светлых волос?

Одинокий деревянный домик с покатой крышей располагался посреди живописного кедрового леса, густым частоколом обрамлявшего суровые северные предгорья. Покосившаяся дверь была оставлена нараспашку и, раскачиваясь на ветру, противно скрипела и громко хлопала об притвор.

Николя вошел внутрь первым и, убедившись, что опасности нет, поманил за собой Майли. Как и говорил Торольв, по дому словно ураган прошелся: у стульев оторваны ножки, стол покосился и треснул, кровать прогнулась почти до самого пола и наверняка тоже треснула под матрацем. Сквозняк гонял по углам перья из разодранной в клочья подушки и лоскуты ткани от одежды. На полу и стенах виднелись тонкие длинные царапины. Николя приложил руку к одной из них и задумчиво пробормотал:

- Поди, это не от когтей, а от человеческих ногтей осталось. Но как же надо было постараться, чтобы такое сделать?

Майли испуганно поежилась, наблюдая, как Охотник бродит по дому, подбирая с пола сломанные и порванные вещи и внимательно их изучая.

- Можно я выйду? - взмолилась она, прикрывая лицо рукой. - Здесь пахнет отхожим местом. Мне дурно!

- Потерпи немного, - продолжая поиски, ответил Николя. - На улице может быть опасно.

Майли зажала нос пальцами, боясь настаивать. Сейчас она бы все отдала, чтобы вернуться к унылым занятиям вместе с Финистом. Они хотя бы были не такие жуткие и мерзкие!

Подойдя к кровати, Николя обнаружил на матраце остатки засохшей мутной белесой слизи и, отрезав ножом лоскут, поднес поближе к лицу.

- Дрянь! - поморщился он и, завернув лоскут в платок, спрятал за пазуху. - Так я и думал. Все, можем уходить.

Майли тут же рванулась к двери, но Охотник вдруг замешкался, услышав, как под ногой скрипнула половица.

- Погоди!

Он несколько раз прошелся туда-сюда, проверяя, какая именно доска издает звук, и, сев на корточки, подцепил половицу ножом. Та оказалась не закреплена и легко вынималась. Неплохой тайничок для денег и ценностей. Только ничего такого под доской не нашлось. Там лежала лишь большая белая раковина с длинными шипами, точь-в-точь как та, которую отказался продавать Вагни. Николя удивленно присвистнул и почесал затылок.

Майли негодующе уставилась на него. Нашел подарочек для своей ненаглядной простушки? Но она не обязана терпеть такие мучения только ради этого!

- Идемте, я больше не могу-у-у! - взвыла Майли и все же выскочила на улицу.

Охотник взял раковину подмышку и поспешил за ней. Уже на улице у телеги с задумчивым видом спросил:

- Похоже на гребень?

И провел по своим волосам, изображая расчесывание. Майли удивленно моргнула:

- Только если нет денег на что-нибудь более подходящее.

Охотник удовлетворенно кивнул и спрятал раковину в соломе, которой было застелено дно телеги. Немного побродили по двору в поисках следов, но ничего не нашли, кроме едва заметной тропы, которая вела к большому горному озеру с кристально чистой водой. Должно быть, это и было то самое заповедное озеро Цуг. Николя почему-то решил, что тело спрятано именно там.

Лесная тропа оказалось для телеги слишком узкой и пришлось еще с полчаса трястись по объездной дороге. Остановились на высоком обрывистом берегу.

- Самое время начать поиски. - Николя вынул из-за пазухи лоскут и протянул Майли. - Это должно помочь.

Майли брезгливо отодвинулась в сторону.

- Я не стану трогать эту дрянь! Ни за что! - капризно закричала она.

Николя поморщился и покачал головой.

- Как же тяжело порой с избалованными дочками аристократов, - разочарованно пробормотал себе под нос Николя, спрыгнул с козел, сбросил с плеч плащ и принялся стягивать с себя рубашку.

- Что вы делаете? - переполошилась Майли. Ведь было вовсе не так жарко.

- Собираюсь искать тело сам, раз ты помогать не хочешь. Посмотрим, насколько хватит моего запаса прочности, - сказал он, с отрешенным видом расстегивая сапоги.

Майли нервно кусала губы, не в силах отвести взгляд от подтянутого, играющего мускулами мужского тела. Но до чего же хорошо сложен! Пожалуй, даже лучше Финиста. Теперь понятно, на что Герда так запала. Жаль, если такая красота пропадет из-за разборок каких-то бюргеров!

- Ну, ладно-ладно! - сдалась Майли. - Давайте ваш лоскут.

Николя хитро и вместе с тем очень обаятельно улыбнулся и, вручив ей грязную тряпку, плотно запахнулся в плащ, потому что замерз. Явно все это представление устроил, чтобы принудить ее искать мертвеца. И умеет же, гад, людьми манипулировать!

Майли повертела лоскут в руках, пристально изучая. В голову закралась тошнотворная догадка, в какой именно пакости он перемазан, но Майли предпочла загнать эту мысль подальше. Иначе бы ее точно вытошнило.

- Может, стоило взять игрушку? - сделала она последнюю робкую попытку к отступлению, но Николя отрицательно покачал головой.

Майли зажала лоскут в левой руке, а правой вытянула кулон и принялась раскачивать его, пристально концентрируясь на желтовато-коричневом камне внутри. Закрыла глаза. Перед мысленным взором с трудом, будто нехотя из янтаря начал прорастать тонкий золотистый ус. Он вел сквозь озерную гладь на дно глубокого омута, где покоилось безжизненное тело.

- Он там, - Майли указала в центр заповедного озера.

Николя кивнул. Они спустились по крутому берегу к маленькой лодчонке, привязанной к торчавшей из воды коряге.

- Думаю, хозяин позволит нам одолжить ее на время, - сказал Охотник, развязывая узел на веревке.

Майли осторожно залезла внутрь, про себя побаиваясь, что хлипкая не просмоленная посудина запросто может дать течь. А плавать Майли не умела. Может, стоит предупредить Николя об этом заранее? Но он уже вошел в воду, оттолкнул лодку от берега и сам в нее запрыгнул. Как он собирается управляться на воде без весел?

Николя поудобней уселся у кормы и высунул руку за борт. По воде пошли пузыри, и лодка быстро помчалась по плоской, как зеркало, озерной глади.

- Здесь! - крикнула Майли, заметив, что ус от янтаря стал уходить вертикально вниз.

Николя вынул руку из воды, и лодка тут же замерла. Охотник все-таки скинул с себя плащ и сапоги, а следом и штаны, оставшись в одном исподнем.

- Что вы делаете? - переполошилась Майли.

- Нужно его достать, - коротко ответил Николя и нырнул в воду.

- Стойте, я боюсь! - спохватилась она слишком поздно и осталась совершенно одна.

Ждать в давящей на уши тишине пришлось долго. Майли начала всерьез побаиваться, что Николя утонул, и ей придется сидеть в лодке посреди озера до скончания времен. Ну или пока она сама не утонет, или не сойдет с ума, или не умрет от голода. И так стало себя жалко!

- Кинь мне веревку, - донесся откуда-то сбоку повелительный голос.

Майли испуганно вздрогнула и выглянула за борт. Николя вынырнул и придерживался рукой за край лодки.

- Глубоко, аж уши в трубочку сворачиваются. И вода ледяная. Видно, кто-то специально здесь тело спрятал, чтобы наверняка не нашли, - делился он своими догадками, пока Майли дрожащими руками подавала ему веревку.

Она только успела заметить, как вода вокруг Охотника вспенилась, раскачивая лодку, и он снова камнем ушел на дно. Интересно, как ему удается держаться под водой так долго? Снова телекинез использует? Порой действительно кажется, что его дар всемогущ. Люди не должны обладать такой силой. Иначе они слишком похожи на... на богов? Майли строго отругала себя за святотатственные мысли и принялось терпеливо ждать.

Прошло в два раза больше времени, чем в первый раз, но Николя все-таки вынырнул, бледный, покрытый цыпками и с подрагивающими фиолетовыми губами. Он быстро забрался в лодку, привязал край веревки с болтающимся на телом утопленника. Майли изо всех сил старалась не смотреть в сторону мертвеца, сосредоточившись на Николя, который тщательно выкручивал волосы и спешно натягивал на себя сухую одежду, пытаясь согреться. Потом откупорил свою любимую флягу и, опустошив ее до дна, еще немного потряс, с жадностью заглатывая последние капли.

- Ненавижу холод, - пояснил он, когда его щеки, наконец, слегка порозовели, зубы перестали стучать, а губы начали приобретать нормальный оттенок. - Надеюсь, к водяным больше лезть не понадобится.

Николя снова устроился на корме и погнал лодку к берегу. Как только причалили, помог Майли выбраться на сушу и принялся вытягивать из воды ставшее очень грузным тело. Николя уложил его на солому лицом вверх и принялся осматривать. Майли, не сдержав любопытство, выглянула из-за плеча Охотника. Мертвец был абсолютно нагой, разбухший, покрытый сморщенной восковой кожей. Уродство! Майли брезгливо отвернулась.

- Уф! Сомневаюсь, что он захлебнулся, - мрачно заключил Николя.

Майли скосила взгляд. Внизу живота расплылось большое коричневое пятно, а между осталось лишь месиво из стесанной и стертой плоти. Майли испуганно вскрикнула и зажмурилась.

- Это рыбы сделали? - спросила она, не открывая глаз.

- Нет там никаких рыб. Поэтому озеро и называется заповедным, - вздохнул Охотник и чем-то зашелестел. - Можешь открыть глаза. Будем пробовать вызвать дух. Он еще не упокоился и витает где-то рядом. К тому же явно жаждет мести - должен сотрудничать.

Майли недоверчиво приоткрыла один глаз. Николя накрыл тело холстиной, оставив видной лишь голову, а сам уже чертил на земле сигил призыва - невероятно сложный знак, который должен был помочь с временным возвращением духа в тело. Охотник заставил ее раз сто его скопировать, чтобы точно запомнить каждый штрих. Большой круг, в нем человек в полный рост с симметрично вытянутыми руками и ногами в форме пятиконечной звезды, в пустых секторах круга по бокам обозначения четырех стихий, внизу между ногами знак смерти - перевернутый анк, и птица над головой - символ души. Медиумы прошлого придумали бесчисленное количество ритуалов, чтобы облегчить общение с мертвыми. Именно с них Охотник и начал обучать Майли. Приходилось зазубривать множество сложных формул, причудливых схем, рецептов тошнотворных зелий, а также изучить строгий порядок проведения ритуалов и еще прочитать гору книг. Дар все еще пугал и отталкивал, но так хотя бы что-то приобрело ясность.

Николя закончил чертить сигил и уложил обернутое в холст тело в центр.

- В следующий раз рисовать будешь сама, - предупредил он, стряхивая с рук пыль. - А потом, надеюсь, научишься обходиться без вспомогательных средств.

Охотник подал Майли длинный ольховый посох, который был вырезан специально для этого ритуала. Она повязала наверх свой кулон, потом зажгла припасенную свечу и поставила ее возле головы мертвеца. И замерла. Николя протянул ей свой нож, но она отшатнулась, не в силах сделать то, что он хотел.

Охотник тяжело вздохнул и, опустившись возле тела колени, вырезал на лбу у покойника пентаграмму.

- Действуй. Больше я ничем помочь не смогу, - в голосе Николя явно сквозило разочарование и упрек.

Майли это несколько задело. Она решительно вышла вперед, воздела посох... и от волнения забыла слова. Николя прикрыл лицо ладонью. Майли полезла в карман за скомканным листом с формулой вызова, долго ее разворачивала и перечитывала. Николя начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.

- Светом и тьмой заклинаю, духа с той стороны призываю, в тело вселись, к нам воротись! - наконец, произнесла она и ударила посохом в пентаграмму на лбу. По руке словно искра прошла, оставляя в жилах огненную дорожку, зажгла янтарь в кулоне желтым светом, который пронзил посох и опалил звезду на коже покойника.

Майли открыла глаза и с замиранием сердца глянула на покойника. Ничего не происходило. Она разочарованно выдохнула и перевела взгляд на Охотника. Тот подбадривающе ей подмигнул и не очень почтительно пихнул мертвеца носком сапога. Покойник дернул и со сдавленным всхлипом забормотал:

- Не надо! Остановись! Мне больно! Я больше не хочу!

- Предсмертные слова, - пояснил Николя.

Покойник тут же замолчал и разлепил веки. На них уставилась пара бледных мертвецких глаз:

- Вы пришли отомстить за меня? - гнусаво прохрипел он. Майли показалось, что в его безжизненном голосе мелькнула робкая тень надежды.

- Да, - задумчиво кивнул Николя. - Расскажи, что произошло.

- Оно пришло в полночь. Притворилось прекрасной девушкой. Сказало, что заблудилось в лесу и попросилось на ночлег. Но меня словно морок навели. Ведь и знал же, что ночью в Утгарде только демоны рыщут. Знал, что оно обещало вернуться за мной. И все равно не удержался. Пустил. Оно рубашку прямо на пороге сбросило и принялось соблазнять. О, как же оно было красиво! Что оно только не вытворяло! Я никого еще так не желал. Но оно ездило на мне до самого рассвета. Иссушило досуха. Я опомнился, только когда последние силы покинули меня. Взмолился о пощаде, но оно не слушало, продолжая терзать мою плоть, пока сердце не лопнуло от натуги.

Майли слушала его жуткий рассказ вполуха, все больше сжимаясь от ужаса. Да, парень был подлецом, но такая смерть - слишком жестоко.

- Мда, чувство юмора у этого демона своеобразное, - Николя, наоборот, рассказом не слишком впечатлился. Даже жалости особой не испытывал.

- Так вы отомстите? - с надеждой спросил утопленник.

- Если ты расскажешь нам все, - Охотник выделил интонацией последнее слова. - Что это за "монстр из лужи" и почему обещал за тобой вернуться?

- Не знаю я, ничего не знаю, - заскулил покойник.

- А мне сдается, что знаешь, - настаивал Николя. - Пойми, это в твоих же интересах. Нет убийцы - нет и мести.

Мертвец недовольно заскрежетал зубами, но все же заговорил:

- Оно явилось, когда я на мельницу к потаскушке ходил. Сколько раз просил ее от ублюдка избавиться, а она ни в какую. Как только не принуждал, даже угрожать пытался, а она все заладила, мое дитя - никто меня его погубить не заставит. Такая же глупая, как папаша ее. Рожать ей, видите ли, захотелось. А что обо мне в городе скажут, как все вскроется, она подумала?! Вот я и решил умыкнуть ее и сюда привезти, а когда родит, утопить приплод в озере, как котят топлю каждый полгода. Так она ж, дура, кричать стала, сопротивляться. На сносях-то. Видно, что-то себе повредила. Вначале вода по ногам полилась, мутная такая, слизкая, а следом кровь рекой. Упала без чувств. Мне так страшно сделалось. Коль умрет девка, так на меня ж всех собак навешают. А мельник вообще выкуп потребовать может за дочку-то за свою.

Ну и я рванул оттуда со всех ног, только на луже перед домом поскользнулся. Странная такая лужа. Не было ее там до этого, точно помню. Поднимаюсь с земли, гляжу, а из воды чудище вылезает. Сверху на бабищу грудастую похоже, а снизу зеленые осьминожьи щупальца торчат. Я от страха прям обомлел, а оно как схватит меня за грудки и давай трясти. "Это ты, - кричит, - мое чадо обидел? Не будет тебе за это прощенья. Ночью приду, тогда и посмотрим, долгонько ль ты любиться сумеешь". И помчалось в дом за мельниковой дочкой, затянуло ее в лужу и тут же исчезло. 

А я так и остался на земле сидеть. Все никак в себя придти не мог. Потом мельник прибежал. Чуть всю душу не вытряс. На силу от него вырвался. Потом еще эта дура Палантина ко мне привязалась со своей помощью. Из-за них только к вечеру домой удалось добраться. По темноте ведь не сбежишь - чего доброго в ущелье свалиться можно, или к демону какому на зуб попасть. Ну вот собственно я и попал. Так вы отомстите? Убьете эту гадину из лужи?

Николя дернул головой, изо всех сил пытаясь сохранить хотя бы вид беспристрастности, но Майли прекрасно понимала, что внутренне он сильно хочет убить этого подлеца еще, наверное, раз двадцать.

- Я всем воздам по справедливости, - наконец, выдавил из себя Охотник. - Но ты не все сказал. Как тебе удалось принудить Мелюзину к близости?

- Ник чем я ее не склонял. По своей воле пришла! - попытался отговориться покойник, но Николя продолжал упорствовать.

- Говори, иначе я убийцу искать не стану.

- Хорошо, - согласился утопленник, явно уверенный, что справедливость все равно окажется на его стороне. - Все случилось прошлым летом. Я с Торольвом поспорил, что смогу соблазнить эту маленькую недотрогу. И так, и эдак пробовал к ней подобраться, а ей словно бы и дела ни до чего не было, кроме бабьих сказок о принцах. Уже и сам пытался в принца переодеться, даже песни под окном пел, а она все равно отшила. Я уже совсем отчаялся. Начал деньги копить, чтобы Торольву проспоренное отдать. Но тут случайно подглядел, как она сидела у моря, где мельникова жена утопилась, и волосы свои белой раковиной расчесывала. Потом будто бы позвал ее кто-то из воды. Она скинула свое унылое платье, да такой красавицей оказалось, что нельзя было взгляд отвести. Такие прелести под убогой одеждой скрывала! Когда она нырнула в воду, я раковину себе забрал. Она как то увидела, сразу из воды выскочила и начала молить, чтобы я раковину вернул. Обещала любое желание выполнить. Я и пожелал... Она каждую ночь после этого приходила. Все, что я ни загадывал, делала. Такое, на что ни одна другая женщина бы не согласилась. Даже к ребятам из артели водил ее - они верить отказывались, пока своими глазами не увидели, как она меня ублажает.

Николя не выдержал и закашлялся, ослабляя ворот рубахи, словно он давил ему на горло:

- И она ни разу не пыталась сопротивляться?

- Ни разу. Должно быть, ей нравилось.

- Ну да, а раковину ты так ей не вернул? - скептически хмыкнул Николя, но покойник иронии не заметил.

- Все случая не было. А потом родители за меня Палантину посватали. Уж и свадьбу назначили. Надо было с разгульной жизнью кончать. Вот я и сказал мельниковой дочке, чтобы больше не приходила.

- Но раковину не отдал?

- Заладили вы с этой раковиной! Нет, не отдал, иначе кто бы смог поручиться, что потаскуха бы не ославила меня на всю округу? Знаю я этих баб! Еще представила бы все, как я ее снасильничал. А так молчала. Делала, что говорю... Пока про ребенка не узнала. А там ее будто подменили. Сразу из послушной мышки в мегеру превратилась. Еще батю своего натравливать пыталась. Предательское бабье племя!

- Мастер Николя, я больше не могу! - взмолилась Майли, чувствуя, как к горлу подступает дурнота. Последние четверть часа она боялась пошевелиться и случайно разорвать желтую нить, связывающую янтарь с покойником, но сейчас почувствовала, что она вытягивает из нее все силы.

- Потерпи, последний вопрос, - тихо попросил Николя и снова обратился к утопленнику: - Скажи, у тебя ни разу не возникало чувство, что ты делаешь что-то предосудительное?

- А что такого-то? Она ведь сама пришла. Сама! - принялся остервенело оправдываться покойник. - Вы ведь отомстите? Отомстите! Вы должны! Я ведь человек!

Николя махнул Майли рукой, и та спешно разорвала нить. Тело тут же обмякло, потеряв связь с душой. Она приложила руку к груди, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

- Хорошо, а теперь разрушь сигил и упокой душу, - устало отдавал распоряжения Николя.

- Не могу. Я без сил! - чуть ли не плача, ответила Майли, с трудом справляясь с дыханием.

- Прости, но это я за тебя сделать не смогу, - настаивал Николя, явно не слишком впечатлившись ее истерикой. - Если не упокоишь его сейчас, он привяжется, и избавиться от него будет намного сложнее.

Майли собрала остатки воли в кулак, подняла посох и принялась вытирать символы внутри сигила: вначале стихийные, потом смерть, и, наконец, душу. Надо было произнести еще одну формулу, но она снова забыла слова и полезла в карман за подсказкой.

Николя безнадежно покачал головой:

- Ты должна относиться к учебе серьезней и посвящать ей больше времени. Кто знает, как жизнь повернется? Когда-нибудь ни Финиста, ни меня рядом не будет. Только твой дар будет с тобой всегда и поможет тебе защитить себя, но для этого ты должна полностью им овладеть. Иначе он из друга превратится в врага. Ты же прекрасно это знаешь.

Майли повела плечами. Так обидно сделалось от его слов. Он что ее совсем за дурочку держит? Да, наверное, так оно и есть. Даже Герда не стала бы так бездарно ныть и жаловаться. Майли решительно развернула лист с формулой и зачитала, четко проговаривая каждой слово:

- Дух неупокоенный, странник стороны, вернись к себе, отчаянный, оковы разорви, - Майли второй раз ударила посохом в звезду на лбу покойника и принялась стирать остальную часть сигила, не переставая читать формулу: -Пройди путями тайными, обряды соверши, от скверны отмщения свой Атман отдели. Ступай в чертоги времени и круг свой заверши...

Николя вскинул руку, приказывая остановиться. Тело покойника содрогнулось и издало жуткий утробный звук. Изо рта вырвался столб желтого света и ударил в пасмурное серое небо.

- И в образе младенца обратно поспеши, - выдохнула Майли последнюю фразу.

- Не следовало открывать ему путь обратно, но... - Николя тяжело вздохнул. - В конце концов, кто мы такие, чтобы судить мертвых. Тут хотя бы с живыми разобраться.

Майли без сил распласталась на земле. Николя поднял покойника и отнес его обратно в телегу, а потом вернулся за своей ученицей.

- Похоже, выносливости у тебя еще меньше, чем у Герды, - сказал он, помогая Майли подняться. - Сними обувь. Надо босыми ногами по земле походить - так быстрее восстановишься.

Майли нехотя послушалась: стянула сапоги и несмело поставила босые ступни на землю. Она была непривычно холодной и жестокой настолько, что каждый шаг причинял боль, особенно если под ноги подворачивались мелкие камушки. Через несколько минут сплошных мучений Майли все-таки решила надеть обувь обратно.

- Потерпи, - остановил ее Николя, сочувственно улыбаясь. - Надо просто привыкнуть, и станет легче.

Он демонстративно снял собственные сапоги и, размяв пальцы на ногах, бодро пошел вдоль берега озера. Майли пришлось поторопиться следом. Слишком боялась оставаться здесь одна, особенно после рассказа покойника.

- Не пора ли нам возвращаться? - спросила она, с трудом нагнав Охотника. - Иначе мы не успеем до темноты.

- Поэтому мы и не спешим, - усмехнулся Николя. - Не хочу, чтобы упсальцы видели тело в таком состоянии. Иначе они потребуют от меня поспешных действий, на которые я пока пойти не могу.

- Не уверены, что "монстр из лужи" заслужил наказание? - Майли его полностью в этом поддерживала.

- По законам Стражей преступление против будущей матери и собственного ребенка считалось самым тяжким грехом. За это человека голым привязывали к столбу и оставляли медленно умирать от палящего зноя или холодного ветра. А с падением ордена люди, кажется, уже и сами забыли, что хорошо, а что плохо.

- Знаете, а ведь у единоверцев материнство тоже считается священным. Человеку, взявшему на душу такой грех, уже никогда не заслужить прощение перед лицом Единого, - задумчиво сказала Майли, желая его подбодрить. Она все время искала и не находила, что в ее вере было такого ужасного, из-за чего ее новые друзья так недолюбливают всех ее приверженцев.

- Это от того, что единоверцы во многом переняли кодекс Стражей и продолжили исполнять основные положения, поменяв лишь имена некоторых вещей, чтобы в глазах людей их вера казалась более истинной.

- Вы хотите сказать, что они - воры? - возмутилась вдруг Майли.

- Чтобы управлять людьми, нужно создать некое ядро, которое не позволило бы обществу потонуть в хаосе анархии. Вера со своими строгими догматами и есть это ядро. Стражи ее утратили, а следом потеряли и власть, став в глазах людей тем самым злом, с которым они же сами сражались. Возможно, когда-нибудь Голубые Капюшоны совершат ту же ошибку, и тогда сжигать будут уже их. Это извечные законы бытия, суть которых всегда должна оставаться неизменной, чтобы не наступил конец света. А имя лишь пустой звук, даже эхом не отдающийся в вечности.

- Вы сейчас говорите прямо как наш священник из монастыря, - тепло улыбнулась Майли, впервые за долгое время ощущая себя легко и непринужденно. Как будто снова вернулась домой, где все просто и понятно. И даже перестала замечать впивающиеся в ноги камни и промозглость выхоложенной за зиму земли. Да и мучительное ощущение пустоты внутри после того, как она отправила мертвеца на тот свет, начало наконец-то приглушаться и пропадать.

- Что еще раз доказывает, что между нами и единоверцами нет такой уж большой разницы, - усмехнулся Николя, как Майли показалось, с горьковатым привкусом.

- Ничего не слышишь? - насторожился вдруг Охотник. Майли покачала головой, во все глаза глядя на него.

Николя ускорил шаг. Теперь она едва поспевала следом, снова напоминая себе коротконогую толстуху-кобылу, изо всех сил старающуюся угнаться за быстрым вороным жеребцом. Они прошли вдоль берега озера к убегающей в лес речке с петляющим в камнях руслом, пока не привела их к крохотному водопаду, узким каскадом спускающимся с высокой горы. На подходе к нему Майли тоже услышала. Невероятно печальную и вместе с тем чарующую мелодию одинокой скрипки. Но для кого такой искусный музыкант играет посреди Утгардской глуши, куда заходить смеют лишь демоны?

Николя замер возле густых кустов можжевельника и приложил палец к губам, показывая, что следует затаится. Майли тихонько выглянула в просвет и приглушенно ахнула. Наверху на камнях у водопада сидел невысокий стройный юноша со струящимися темными волосами и самозабвенно играл на скрипке. Из одежды на нем был лишь пышный венок из белых водяных лилий.

Убедившись, что опасности нет, Николя выступил вперед. Майли поспешила следом. Услышав шевеление, парень широко распахнул абсолютно черные без белков и радужки глаза и недобро покосился на пришельцев, не прекращая играть. Только сейчас Майли заметила, как на его шее из-под волос выглядывают жабры, а уши заканчиваются тонкими раздвоенными рожками. "Демон!" - запоздало спохватилась она и от испуга вскрикнула. Смычок сорвался и неприятный скрежещущий звук.

- Ну вот, теперь все сначала придется начинать, - недовольно сощурился парень и сложил скрипку себе на колени. - Зачем пожаловал, Охотник? Неужто музыке моей поучиться хочешь?

- Это вряд ли. Времени и так ни на что не хватает. Да и желания тоже. К тому же, ты ответную услугу потребуешь, так ведь, нёкк?

- Всего-то обещание оставить меня и моих близких в покое, - хмуро ответил тот, поняв, что его коварный замысел раскусили.

- Близких? Я думал, нёкки - отшельники. Ты ведь колыбельную только что играл? - подозрительно напрягся Николя.

- Да что ты вообще знаешь, кроме того, что нашептывает ведьма из-под холмов и морской колдун-перебежчик? - пренебрежительно скривился нёкк, но тут же взмыл в воздух и рухнул к ногам Охотника, корчась, словно удавка сжималась вокруг его горла.

- Ну так расскажи, чего я не знаю, - сказал Николя так, что даже у Майли все внутри похолодело. Ух, не стоило демону повышать голос, а тем более дерзить!

Демон продолжал трепыхаться, грозно шипя и посверкивая глазами на Охотника.

- Говори, где искать ту тварь, которая натравила на город крыс, - спросил Николя, отпустив горло, но все также не позволяя нёкку подняться.

- Ничего не видел, - демон прикрыл глаза гибкими музыкальными кистями, - ничего не слышал, - его руки переползли на уши, - никому ничего не скажу, - шаловливо хихикнув, прикрыл ладонями рот, но увидев мрачный взгляд Охотника, тут же посерьезнел: - Откуда мне знать? Он из ваших, из небесных. Мы таких не чуем.

- Хорошо, - заключил Николя после небольшой паузы. Видимо, размышлял, насколько правдоподобно прозвучали слова нёкка. - Тогда расскажи про никсу из озера Цуг. Она одна из твоих близких?

Демон болезненно поморщился, отчего его черты исказились и стали больше похожи на рыбьи.

- Знать не знаю никаких никс. Пусти, иначе я пожалуюсь ворожее. Посмотрим тогда, кому она благоволит больше.

- Мне, - с тихой уверенностью произнес Охотник. - Никса убила молодого парня и затащила его на середину озера, а до этого ездила на нем всю ночь. Бюргерам это сильно не понравится, а обвинят они во всем Дану, которые живут по соседству с городом. Вряд ли ворожея придет в восторг, когда разъяренная толпа с факелами и вилами начнет вытаптывать ее холмы.

Нёкк заскрежетал зубами от досады и с ненавистью выкрикнул:

- Тот ублюдок заслужил свою кару!

- О, так ты все-таки кое-что знаешь, - хитро прищурился Николя. - Говори. Тогда я пощажу твоих близких.

- Я только видел, как никса несла к озеру окровавленную девушку, а на следующее утро привязывала тело парня ко дну. Я спросил, зачем она его убила. Никса ответила, что он совершил гнусное преступление. Она просто воздала ему по заслугам. Я пообещал сохранить все в тайне, но, как видишь, не смог.

Нёкк понурился и отвернулся. Николя отступил на шаг, позволяя ему подняться.

- Судить людей могут лишь сами люди. У нее не было права ни осуждать его, ни уж тем более карать.

- У нее гораздо больше прав, чем у тебя! - взревел вдруг нёкки бросился на Николя, ощерив полную мелких акульих зубов пасть, но ударился об невидимую преграду и вновь сполз к ногам Охотника.

- Нет причин так горячиться, - недоуменно глядя на шипящего демона, изрек Николя.

- Ненавижу! - сдавленно прохрипел нёкк, страшно выпучивая чернильные глаза.

- Идем. Больше ничего вразумительного мы здесь не услышим.

Охотник взял оробевшую и перепуганную до смерти Майли под руку и стремительно повел ее прочь от изрыгавшего страшные проклятья демона.

- Он казался таким милым, а потом вдруг превратился в чудище, - поежилась Майли, чувствуя, как по тело начинает знобить от страха. Ей еще не доводилось встречать с демонами лицом к лицу, так близко, что можно все рассмотреть, услышать и даже потрогать. Был, конечно, Ходок, который забрался в ее разум и соблазнял несколько недель, по Майли совсем его не помнила. Лишь смутные ощщения тоски, желания быть любимой и позже омерзения и страха. С нёкком вышло совсем по-другому. Он был таким реальным. Живым. Но совершенно чуждым всему человеческому.

- Так часто бывает. И с людьми тоже, - печально вздохнул Николя и, заветив, что она дрожит, укрыл ее плечи собственным плащом.

Майли с благодарностью его приняла и ласково улыбнулась. Все-таки он слишком хорош. Слишком совершенен. И это пугает. Люди такими не бывают. Совершенство доступно лишь Единому и его небесным посланникам. По крайней мере, так говорили в монастыре.

- Они вас ненавидят. И демоны, и люди, - сочувственно сказала Майли.

Николя печально повел плечами:

- Все любят героев-спасителей и никто - судей, а уж тем более палачей.

Майли потупилась, не зная, что ответить. Да он и не требовал.

Вскоре они добрались до телеги и отправились в обратный путь. Медленно наползали долгие весенние сумерки, словно по воздуху разливалось молоко и окрашивало все в таинственные тусклые тона. Неторопливо и осторожно мохнатая кобыла везла телегу по краю глубокого ущелья, петляя меж высоких круч. Майли пригрелась, укутанная теплый плащ Охотника, и задремала, от усталости не замечая даже тряски и стука колес по каменистой дороге. Проснулась, только когда они остановились у большого дома на окраине города возле густо покрытых вереском холмов. Темнота едва-едва сменила сумерки, но огни в окнах почти нигде не горели. Видно, была уже глубокая ночь, хоть и непривычно светлая после непроглядной зимней черноты.

- Мастер Николя, вы к нам? - послышался приятный женский голос.

Майли тут же открыла глаза и пристально вгляделась в лицо пышной моложавой женщины с длинной гривой кудрявых светлых волос, в которой почти не просматривались седые пряди.

- Да, госпожа Уна. У меня дело к вашему мужу, - почтительно кивнул Охотник.

- Он сейчас подойдет. Подождите пока у нас, - гостеприимно предложила хозяйка дома.

Майли обрадовалась и уже собралась слезать с телеги, но тут заметил, что Николя задумчиво смотрит в сторону холмов.

- Я лучше останусь здесь и покараулю наш груз, - Охотник похлопал по укрытому хостом телу рукой. - Не хотелось бы, чтобы его увели у нас из-под носа. Но моя ученица Майли с удовольствием бы отужинала и передохнула у вас, если позволите. А то мы сегодня весь день на ногах.

- Конечно, - широко улыбнулась Уна.- Я хочу, чтобы вы знали: мы не верим ни единому слову, что говорит о вас проповедник. Вы до сих пор герой... хотя бы для нас.

Николя лишь коротко кивнул, избегая ее взгляда. Видно, сам он в своем героизме был далеко не так уверен. Уна подала руку застывшей у борта телеги Майли. Та спустилась, бросила последний заинтригованный взгляд на Охотника и скрылась за дверью дома.

***

- Эйтайни! - позвал Николя, забравшись на вершину самого большого холма.

Ворожея Дану не заставила себя долго ждать: появилась словно из ниоткуда в длинном плаще, неотличимом от светлой весенней ночи.

- Какая беда привела тебя ко мне в столь поздний час? - как всегда мягко спросила она, сняв с лица длинный капюшон.

- Я не справляюсь с ситуацией. В городе ропщут, - угрюмо ответил Охотник. - Погиб человек. Похоже, его убила никса. Я боюсь, все выйдет из-под контроля, когда бюргеры увидят, как она поглумилась над телом. Не могли бы вы скрыть повреждения? У меня сейчас нет в распоряжении иллюзиониста, поэтому приходится просить вас.

Дану смерила Охотника тяжелым взглядом, но потом все же кивнула и последовала за ним к оставленной у подножия телеге.

- Уф! Видно, сильно он ее разозлил. Придется сильно постараться, чтобы такое скрыть, - выдохнула Эйтайни, когда Николя убрал с тела холст, и принялась водить над багровыми подтеками руками.

Охотник терпеливо дожидался результата у нее за спиной.

- Что ты собираешься делать дальше? - поинтересовалась она, когда закончила ворожить над телом. Все повреждения исчезли. Теперь Орм походил на обычного утопленника, пролежавшего пять дней на дне озера.

Николя молчал, перебирая в голове, как представить все так, чтобы вызвать поменьше возмущения. Не хватало еще от старого друга упреки слушать. Но Эйтайни ответа так и не дождалась.

- Парень совершил злодейство и получил по заслугам. Надеюсь, ты понимаешь, что мы не позволим причинить никсе вред, - решительно заявила королева Дану.

Николя напрягся. Так ей все известно? Хотя об этом можно было догадаться, судя по смелым заявлениям нёкка. И все же не хотелось терять расположение немногочисленного, но все гордого и опасного народа туатов де Данаан.

- Родители парня требуют выкуп. Если я не принесу им ее голову, будет бунт. Все старые договоренности забудут, и вас поднимут на вилы. Я не смогу их удержать. Из-за истории с крысами я растерял весь авторитет в их глазах. А большинство ваших воинов сейчас в дозоре на границе Хельхейма. Вас некому защитить.

- Поэтому сейчас мы, как никогда, должны держаться вместе и стоять друг за друга. Если я позволю тебе покарать никсу, то люди поймут, что могут безнаказанно притеснять нас, - с жаром начала говорить Эйтайни. - А если мы попробуем ответить, то явишься ты, чтобы отрубить нам головы и бросить их к ногам наших гонителей в качестве выкупа. Нет, мы не будем молчаливым скотом, послушно идущим на бойню. Лучше умереть на поле брани, чем сложить голову от меча палача.

- Я сделаю все, чтобы до этого не дошло! - оборвал ее патетичную речь Николя. Как же они все любят паниковать, когда еще ничего не случилось! -Нужно найти компромисс, который бы удовлетворил обе стороны.

- Вот ты его и ищи, - Эйтайни поднялась на цыпочки и, взяв его за ворот рубахи, пристально заглянула в глаза. - Но никса должна жить.

Королева Дану резко развернулась и, не прощаясь, зашагала вверх по склону холма, гордо вскинув голову.

Николя устало вздохнул и обхватил голову руками. Это был один из самых долгих и напряженных дней в его жизни. И что-то подсказывало, что он еще далек от завершения.

Когда Николя вернулся к дому бургомистра, Гарольд уже поджидал у ворот.

- К ведьме своей ходил? Можешь не говорить, я и так понял, - вместо приветствия проворчал он. - Тело хоть нашел?

Охотник кивнул и отвернул холст.

- Утонул? А почему без одежды? - нахмурился бургомистр, внимательно разглядывая покойника.

- Зацепилась за корягу и порвалась, - не слишком убедительно соврал Николя.

- Тогда почему даже ошметков не осталось? - подозрительно спросил Гарольд. - Не важно. Одену что-нибудь из своего. Узнал, кто убийца? - приглядевшись к встревоженному лицу Охотника, бургомистр продолжил сам. - Это кто-то из остроухих? Говори!

- Нет, но с ними могут быть проблемы, - наконец, нашел нужные слова Охотник и рассказал бургомистру обо всем за исключением того, в каком виде обнаружилось тело.

- Ты думаешь, что убийца Вагни? - ошалело спросил Гарольд, когда тот закончил.

- Было бы очень удобно свалить все на него, - чистосердечно признался Николя. - Но нет, за Мелюзину заступился кое-кто другой. Вот только ума не приложу, зачем ей это понадобилось.

- Да, Вагни в городе любят едва ли больше остроухих, - легко согласился Гарольд. - С удовольствием пустили бы ему кровь, был бы повод.

- И все-таки не понимаю, откуда такая ненависть. Мельников вообще нигде не любят, но это уж слишком. Да и не показался он мне особо враждебным при разговоре.

- Так это все из-за жены его покойной. На редкость склочная баба была, да еще и здоровьем слабая. Хворала постоянно. Никакой работы по дому не делала. Вагни при ней тише воды, ниже травы держался. Слова поперек сказать не отваживался. Такой забитый ходил, что аж жалко смотреть было, чисто по-человечески. Все надеялись, что хворь ее, наконец, доконает, и Вагни женится на девушке помоложе и подобрее. Но твой дружок-целитель все вытаскивал и вытаскивал ее с того берега. В конце концов, Вагни не выдержал и завел себе любовницу. Его жена узнала и ославила его на всю Упсалу - устроила грандиозный скандал, надавала ему оплеух, а потом ночью, пока все спали, сиганула в море с утеса Белой чайки и утопилась. Потом еще долго судачили, что мельник сам ее к краю подтолкнул, правда, никто его на утесе том не видел. Но все равно как душегуба чураться стали. До сих пор забыть ему это не могут.

- Не похож Вагни на того, кто смог бы хладнокровно убить мать собственного ребенка, - хмыкнул Николя, обдумывая все, сказанное бургомистром.

- Какого ребенка? Я ж говорю, хворала она. Практически постоянно. И дитя понести не могла. Вагни сам сколько жаловался, - не понял его Гарольд.

- А как же Мелюзина? - несказанно удивился Охотник.

- Так она от любовницы. Как жена Вагни утопилась, аккурат в тот день девочка у него и появилась. Кроха совсем, пару дней от роду. Вагни еще по всему городу кормилицу для нее искал, правда, никто не согласился. Пришлось ее козьим молоком выкармливать.

В голову закралась невероятная догадка. Но как? Зачем? С другой стороны, это бы все объяснило.

-А эту любовницу кто-нибудь видел?

- Кроме жены мельника? - Гарольд обескуражено моргнул. - Более того, мы думали, что она все выдумала, пока ребенок не появился. В смысле, кто-то же должен был его родить. Из наших городских никто не сознался. Бабы ведь хитрые, умеют живот под одеждой скрывать. А может, она из пришлых была, кто скажет? После, я так понимаю, она ни разу не появлялась. Даже дочь не проведала ни разу.

Николя сощурился. Слова бургомистра только подтверждали подозрения, но все еще с трудом верилось, что подобное возможно. А мельник, оказывается, далеко не так прост, как показалось на первый взгляд.

- Думаю, что она не из пришлых, и не из местных, - задумчиво изрек Охотник. - Просто соседка жалостливая. Слишком.

Гарольд недоуменно нахмурился, но потом устало отмахнулся:

- Ты главное убийцу найди, а то нас вместо него на вилы поднимут.

- Ни одни, так другие, - пробормотал себе под нос Николя и, распрощавшись с бургомистром, забрал из его дома прикорнувшую возле распаленного камина Майли.

- Скорей бы оказаться в теплой постели! - мечтательно заявила она, сладко потягиваясь и зевая.

- Нам еще надо зайти в одно место, - разочаровал ее Охотник. - И вызвать душу...

- Что, опять?! - всполошилась Майли. - Но я же с ног валюсь от усталости! Нельзя ли завтра? А лучше через неделю или две!

- У нас нет времени. Действовать надо сейчас. Мне кажется, небольшая встряска пойдет тебе на пользу, раскроет дополнительные резервы. К тому же, сегодня полная луна - она тебе поможет.

Майли подняла голову и нашла глазами белое блюдце луны посреди серого сумеречного неба. Так и не стемнело до конца. Наверное, это и есть те самые "белые ночи", таинственной красотой которых так любили хвастаться местные жители. Правда, сейчас она совсем не восхищала, а скорее угнетала.

Майли нехотя плелась за Охотником. Телегу пришлось оставить вместе с покойником у дома бургомистра. Он обещал вернуть ее после похорон. Идти пришлось через весь город к мысу на юго-западной окраине города, который высокими утесами врезался в темный ночной океан, который с шумом хлестал по ненавистным камням пенистыми волнами. Остановились на краю самого высокого и обрывистого из них.

- Это утес Белой чайки. Здесь восемнадцать лет назад бросилась в океан Хейда, жена Вагни. Ты должна попытаться вызвать ее дух, - начал объяснять задание Николя.

- Но зачем? Без тела вы все равно не сможете ее увидеть или даже поговорить, - сделала последнюю слабую попытку образумить его Майли.

- Говорить будешь ты, а я только подсказывать. Не трусь. Чем быстрее ты справишься, тем быстрее мы окажемся дома и сможем хоть чуть-чуть выспаться перед завтрашним днем, - Николя подтолкнул ее к обрыву.

Майли передернула плечами, глядя на плещущиеся внизу в волнах камни. Так, должно быть, она и погибла, Хейда. Чувствовала ли она боль или ей уже было настолько больно и гадко от загубленной жизни, что на страдания тела не обращала никакого внимания. Такая высота! Нет, ее смерть, наверняка, была быстрой. Удар ощутился лишь самым краешком угасающего сознания.

Майли настолько увлеклась, воображая себе последние ощущения Хейды перед смертью, что не заметила, как Охотник всунул ей в руку давешний посох и указал на начертанный на тонком слое земли сигил. Снова пришлось надевать на него амулет и мучительно вспоминать формулу вызова. Но теперь хотя бы листочек с подсказкой не понадобился. Майли четко произнесла слова и принялась выстукивать посохом в центре сигила ритм собственного сердцебиения. Ничего не происходило, пока глаза Майли не закрылись вдруг сами собой. Все полыхнуло белым лунным светом, по телу словно пробежалась искра от головы до пяток, а потом переползла в правую руку и из нее пролилась в янтарь и ушла по дереву посоха в самую землю. Дыхание сперло. Ноги подогнулись. Майли дернула головой и спешно открыла глаза, из последних сил стараясь сохранить сознание. Ведь говорила, что сил не хватит!

- Ничего не вышло, - сокрушенно выдохнула она, когда оцепенение, наконец, отпустило.

- Я так не думаю, - добродушно улыбнулся Николя и шумно выдохнул, выпуская из ноздрей пар в ставший неожиданно морозным воздух.

Майли поежилась, вдруг обнаружив на собственной спине потусторонний взгляд, и резко обернулась. Над океаном у самого края утеса парила призрачная фигура высокой худосочной женщины в небрежно даже по бюргерским меркам пошитом платье из грубого сукна, которое висело на ней мешком. Этот призрак со светящейся вокруг бледно-зеленой аурой, источавшей могильных холод и затхлый запах, внушал гораздо больший ужас, чем говорящий утопленник. Тот хотя бы был вполне осязаем.

- Не трясись. Всю силу, что у нее есть, даешь ты сама, - продолжил подбадривать Охотник. - Узнай, та ли она, кто нам нужен и спроси, как она погибла.

Майли кивнула и, снова повернувшись к призраку, стукнула посохом о землю еще раз.

- Отвечай, ты дух Хейды, жены мельника Вагни? - начала она повелительным тоном, который переняла от отца-графа еще в детстве.

Привидение заметно поморщилось.

- Да, к сожалению, этот прелюбодей и изменник действительно был когда-то моим мужем, - после долгой паузы нехотя ответила она противным скрипучим голосом в голове Майли.

- Отвечай, как ты погибла? - продолжила допрос девушка.

Привидения издало жуткий скрежещущий звук. Майли поежилась. Очень хотелось заскулить от ужаса.

- Не так грубо, - легко догадался об ее испуге Николя. - Не пытайся давить силой - у тебя ее при любом раскладе не хватит, лучше воспользуйся хитростью. Я знаю, ты умеешь.

Он лукаво усмехнулся, чуть скривив рот влево. Майли зарделась, припоминая случай с приворотным зельем. После этого она неделю не могла ему в глаза смотреть, хотя он ни словом ее не упрекнул тогда. Зато на Финиста уловка подействовала как нельзя лучше... или это было что-то другое? Впрочем, какая сейчас разница?

- Пожалуйста, расскажите, как вы погибли. Быть может, у нас получиться вам помочь... - Майли с трудом подбирала слова, которые бы подействовали на несговорчивого призрака. - Закончить незавершенное дело или... защитить вашу дочь? Она сейчас в большой опасности!

- Нет, про дочь не стоило, - запоздало предупредил Охотник.

Майли только через мгновение поняла почему. Призрак откровенно рассвирепел и с леденящим душу криком бросился на нее. Тело пронзила жуткая вспышка боли, пробежав по всем мышцам жутким спазмом. Ноги задрожали и подогнулись. Вокруг все потемнело. В голове мелькнула лихорадочная мысль: все-таки ночи здесь черные! Дышать стало тяжело. Кажется, она упала. С пугающим безразличием Майли отметила, что ноги и руки судорожно дергаются помимо ее воли. Неожиданно она ощутила теплое прикосновение к своему затылку.

- Тише, - знакомый, исполненный странного высшего спокойствия и достоинства, голос мягко обволакивал беснующееся тело. Мышцы дергались все медленнее, постепенно расслабляясь. - Прости, это моя вина. Я должен был сказать раньше. Но ты все еще можешь ее победить. Вспомни, она настолько сильна, насколько ты ей позволяешь быть. Возьми себя в руки и преодолей страх, тогда подчинишь ее себе.

Майли сдавленно глотнула ртом воздух. Тело ответило нестерпимой вспышкой боли. Хотелось кричать от бессилия, но из горла вырывался лишь жалкий сип.

- Хотя бы попытайся, - продолжал уговаривать Охотник, аккуратно массируя ее затылок и виски. - Если я разорву связь насильно, с пробужденным призраком возиться придется еще долго. К тому же шанса узнать правду может больше и не представиться. Борись! Ты не можешь проиграть какой-то склочной бюргерше, которая даже одеться пристойно не умеет!

Майли зашипела и поморщилась, вспоминая уродливый балахон, напяленный на и без того тщедушное тело. Какое непростительное оскорбление для тонкого вкуса наследницы Будескайска, самой примерной послушницы Эгольского монастыря. "Я не могу проиграть мертвой старухе. Я красивее, умнее и лучше воспитана. Да мой отец повелевал ордами подобных тварей, и все они были его послушными рабами. Он сошел с ума и сделал много дурного, но все же он остается моим отцом. Я его единственная наследница. Я не могу посрамить его память и честь нашего рода, проиграв какому-то жалкому призраку".

Майли окончательно успокоилась и обмякла. Призрак вынырнул из ее тела и завис в нескольких саженях над землей.

- Вот и молодец, - поспешил поздравить ее с победой Николя, ласково улыбаясь. Было очень приятно. - Теперь не шевелись - иначе лишишься последних сил. Спрашивай только то, что я тебе скажу.

Майли моргнула, показывая, что согласна.

- Скажи, что если она расскажет, что произошло, мы сможем воздать по заслугам тем, кто мучил ее при жизни. Скажи, что мы восстановим справедливость, как только узнаем всю правду.

Дрожащими губами Майли повторила все слово в слово. Призрак на мгновение вспыхнул малиновым светом и хотел было снова ринуться на нее, но вдруг задумался.

- Вы покараете этого душегуба? - с недоверием спросила Хейда.

- Скажи, что мы воздадим ему по заслугам, - подсказал Николя. - Но никаких точных обещаний не давай.

- Хорошо, я расскажу вам про все его бесстыдства, - наконец, сдался призрак. - Он был похотливым, мой Вагни, до жути. В постель вместе ложатся, только чтоб дитя на свет появилось, а коль нет дитя и быть не может, так и нечего этими глупостями демоновыми заниматься. Но Вагни меня не слушал. Не реже чем раз в неделю приставал со своими непристойностями.

Когда Майли пересказывала историю Охотнику, тот не выдержал и в голос расхохотался. Майли тоже сделалось смешно. Финист приходил к ней каждую ночь, и она почему-то была уверена, что о детях он вообще никогда не думал. А если и думал, то только в своих ночных кошмарах. А Хейда все продолжала говорить, воодушевившись собственной жалостливой речью:

- Вначале я молча терпела. Ведь учили всю жизнь, что мужчине надо уступать и угождать. Но потом совсем невмоготу стало. Я попыталась его отвадить. Он поныл месяц-другой, а потом вроде поутих. Я уж и вздохнула легче: думала, отучила его, наконец, от этого сумасбродства. Ан, нет, через некоторое время странности за ним замечать начала: порой сидел сам с собой и улыбался хитро так, как кот на сметану, пропадал где-то подолгу, а на меня так и вовсе внимания обращать перестал. Даже шторки над нашими кроватями приладил. Где это видано, чтобы супруги друг от друга шторками закрывались? Тогда я поняла, что он завел себе любовницу, чтобы удовлетворять свои низменные потребности. Они хорошо прятались. Я долго не могла их поймать, но однажды нашла закопанную в сене в нашем сарае большую белую раковину. Я забрала ее себе, и ночью у меня словно глаза открылись. Весь дом заволокло стылым туманом. И из него, из этого тумана, выползло нечто. Низ у него был как змеиные хвосты, а верх бесстыдной грудастой девки. Через несколько мгновений змеи обратились в обычные человеческие ноги, и девка запрыгнула к мужу на кровать. Он обнял ее, и они принялись любиться, бесстыдно кряхтя и постанывая. В нашем доме, на нашей кровати, прямо у меня на глазах! Я не выдержала и закричала: от ужаса, от обиды и несправедливости. Они тут же опомнились и бросились ко мне. Видно, хотели убить, чтобы никто не узнал об их тайне. Но я успела убежать в город. Я говорила им, каждому встреченному человеку, что мой муж сношается с демоном и хочет меня убить, но все только смеялись и называли меня сумасшедшей. А потом подоспел Вагни. Пытался уговорить меня вернуться домой и успокоиться, но я знала, что как только переступлю порог, он свернет мне шею. Поэтому я помчалась прочь, не разбирая дороги. Ноги сами принесли меня к этому утесу. Вагни прибежал следом. Стал умолять меня не прыгать. Но я и не собиралась... Не собиралась! А потом в моей голове прозвучал голос, тихий, певучий, самый прекрасный, из всех, что я когда-либо слышала. Он верил и понимал меня. Он любил меня, но не грязной плотской любовью, а чистой и невинной. Он позвал меня за собой. И я прыгнула... А потом была лишь боль, темнота и пустота. Он обманул меня! Должно быть, он был в сговоре с тем демоном. Отомстите им! Отомстите им всем за меня!

- Скажи ей, что все получат по заслугам, - кивнул Николя, когда Майли передала ему весь рассказ Хейды. - И отпусти ее с миром.

Майли с трудом произнесла форму упокоения. Хейда исчезла, а выкачивавшая из Майли все силы золотая нить порвалась и растворилась в воздухе. Голова кружилась, а внутри ощущалась болезненно сосущая пустота. Майли не выдержала и закрыла глаза от изнеможения. Николя поднял ее на руки и понес домой. Финист никогда не носил ее на руках. Пару раз помогал залезть и слезть с лошади, да и только потому что ей было совсем худо. Но до чего же приятно уткнуться носом в могучую грудь и ощущать терпкий мужской запах, согреваясь и успокаиваясь. Все-таки Николя бесподобен. Но кто-то должен ему сказать, что нельзя вот так бессовестно влюблять в себя всех девушек в округе. Они же передерутся!

- Мастер Николя, вы знаете, что вы бесподобны, - слабым бархатистым голосом мурлыкнула она, не открывая глаз. - Но нельзя же вот так бессовестно влюблять в себя всех девушек в округе. Они же передерутся!

Майли почувствовала, как затряслась от смеха его грудь.

- Это тебе только сейчас так кажется. После опустошения всегда чувствуешь себя немного пьяным. Но завтра придет похмелье, и я резко превращусь в омерзительным негодяя и бессердечного мучителя.

- Не думаю, что хоть одна женщина смогла бы найти вас омерзительным или уж тем более негодяем, - продолжала шутить Майли.

- Ты бы удивилась, узнав, что в моей жизни таких женщин было достаточно? - в тон ей отвечал Николя, хотя чувствовалось, что развивать эту тему ему совершенно не хочется.

Все-таки доля правды в словах Охотника была. Из-за опустошения у нее развязался язык. И она радостно начала молоть чушь. Назавтра точно будет стыдно. Дальше Майли решила молчать, чтобы не напороть еще больших глупостей. Когда они добрались до дома, она благополучно задремала. И проснулась лишь, когда услышала недовольный возглас Финиста:

- Что, довел очередную ученицу до изнеможения? Такими темпами у тебя никто долго не протянет.

Николя бережно уложил Майли на кровать, плотно укутал одеялом и лишь тогда удостоил оборотня ответом:

- Я не учу тебя, что делать с твоими учениками, а ты будь добр - не учи меня. Думаешь, я не вижу, что ты бросил Герду совсем одну? Что уже наигрался? Быстро же она тебе надоела.

Финист по обыкновению заскрежетал зубами и открыл рот, чтобы возмутиться, но Николя его опередил:

- Прибереги свои идиотские оправдания для кого-нибудь другого.

И стремительно вышел за дверь. Финист остался в спальне, верно, рассудив, что бежать следом, изрыгая проклятья, нет смысла. Майли была благодарно ему хотя бы за это.

***

Майли проснулась от непрошенных ласк Финиста. Голова все еще немного гудела, но хотя бы пустота в груди начала потихоньку заполняться. Ничего не хотелось: ни говорить, ни отвечать на настойчивые попытки лежащего рядом мужчины вовлечь ее в любовные игры, ни даже просто шевелиться. Хотелось просто плыть под безмятежным водам реки мертвых и наслаждаться неподвижным спокойствием. Но Финист как будто этого не понимал и все настойчивей пыталась распалить в ней страсть, чем только вызывал раздражение.

- Я не в настроении, извини, - не выдержав, буркнула Майли и отвернулась к стенке.

- Охотник тебя утомил? - игриво спросил Финист и принялся покусывать верхний кончик ее уха. - Ничего, скоро его власть над нами закончится и он уже не сможет распоряжаться нашими способностями, как ему заблагорассудится.

Майли удивленно обернулась на него.

- Экзамены, - ответил на невысказанный вопрос Финист. - После них он обязан будет отпустить нас.

Майли задумчиво покусала губу. Об экзаменах она как-то не думала. Да и гостеприимный дом покидать совсем не хотелось. За это время Майли успела к нему привыкнуть и полюбить, ведь здесь было почти также уютно и безопасно, как в ее родном Эгольском монастыре. К тому же, за последние дни, когда она вместе с Охотником участвовала в поиске убийцы лесоруба, то впервые почувствовала, что занимается чем-то по-настоящему важным и нужным. И не только для нее самой, а для всех. А ее дар впервые начал приносить ощутимую пользу. Но что будет, когда закончится обучение и ей придется самой распоряжаться собственной жизнью? Не бросят ли ее на произвол судьбы, несмотря на всех их уверения, и Николя, и даже Финист.

- Когда ты сделаешь мне предложение? - Майли всем телом развернулась к оборотню и пристально уставилась ему в глаза.

Финист оторопел от неожиданности и несколько мгновений просто глотал ртом воздух.

- Я не... - промямлил он, наконец, да так и не нашелся, чем закончить фразу.

- Что ты не? Вот что не?! - вспылила Майли, давая волю раздражению. - Как любиться всю ночь без передышки, так это ты всегда пожалуйста, а как до дела доходит - так сразу же в кусты! У меня тоже есть гордость. Я хочу нормальные отношения, красивую свадьбу и настоящую семью, в которой не страшно рожать детей.

- Деть... - Финист вытаращил глаза, поперхнулся и закашлялся.

- Да, я хочу детей! Хочу, чтобы на этих руках, - она пихнула ему под нос собственные запястья, - были обручальные браслеты. И чтобы не надо было больше бояться, что ты меня бросишь, как только Герда или любая другая женщина поманит тебя рукой.

- Обалдела совсем что ли?! - наконец, обрел дар речи Финист, грубо оттолкнул в сторону ее ладони. - Какое замуж? Какие дети? Я ж тебе ничего не обещал. Мы просто развлекаемся. Разве тебе не нравится? Хорошо же было!

- Хорошо, - предельно спокойно ответила она, чем выбила Финиста из колеи еще больше. Она перелезла через него, встала и принялась собирать его разбросанную полу одежду.

- Что ты делаешь? - растерянно спросил он.

- Даю себе зарок, - скомкав одежду в охапку, она всучило ее Финисту. - Без обручального браслета порог этой комнаты ты больше не переступишь.

Майли тряхнула простыней, сгоняя его с кровати, а потом подтолкнула к двери.

- Иди, чего ждешь? Можешь пожаловаться своей ненаглядной Герде. Посмотрим, как эта маленькая ханжа согласится на развлечения без обязательств.

Она выдворила его в коридор, где он нос к носу столкнулся с Охотником. Николя ничего не сказал, удостоив застывшего в одном исподнем Финиста коротким многозначительным взглядом, и, деликатно постучавшись, приоткрыл дверь спальни. В лицо ему тут же полетела подушка и замерла в ладони от цели.

- Простите, я думала, это Финист, - поспешила извиниться Майли, прижимая руки к горевшим щекам, и тут же бросилась поднимать с пола развороченную постель.

- Он ушел. Можешь не беспокоиться, - заверил ее Николя и подал ей продолжавшую висеть в воздухе подушку.

- Может, я погорячилась? Не стоило его так выгонять, - сокрушенно призналась Майли. - Я просто хотела, чтобы он был более внимательный, чтобы понимал... как вы.

- Чтобы он что-то понял, боюсь, это надо вбить в его голову кувалдой, - усмехнулся Николя. Майли понурилась. - Но, думаю, небольшая встряска пойдет ему на пользу.

Майли вымученно улыбнулась.

- Я просто хотел проверить, все ли у тебя в порядке после вчерашнего. Но вижу, ты в гораздо лучше форме, чем можно было ожидать. Думаю, ты заслужила небольшую передышку. На сегодня ты свободна.

Он уже собирался уходить, но Майли его остановила:

- Вы в город? Возьмите меня с собой. Хочу узнать, чем все закончится.

- Я думал, бюргеры тебе не слишком нравятся, - удивился Охотник.

- Не слишком, - быстро согласилась Майли. - Но мне стало любопытно. Подождете, пока я оденусь?

Николя кивнул и спустился вниз. Через пятнадцать минут они уже седлали лошадей, чтобы отправиться к мельнице.

На стук никто не вышел, но и дверь оказалась не закрытой. Николя снова вошел без приглашения. Майли последовала за ним. Вагни сидел в углу за столом и завороженно смотрел в одну точку. Рядом стоял пустой кувшин, от которого за версту несло крепким элем. Или так пах сам мельник? Он не замечал гостей, пока Николя не подошел к нему вплотную.

- Я слышал, вы нашли тело. В городе панихида. Вряд ли мне там будут рады, - заговорил он невпопад, с трудом удерживая взгляд на Охотнике. - А как же моя Мелюзиночка? Никто-никто не придет на ее похороны!

Вагни закрыл лицо руками и глухо разрыдался.

- Похорон не будет. Ваша дочь жива. Я в этом уверен, - Николя хорошенько встряхнул мельника за плечи и, когда тот пришел в себя, вывел его на улицу. Вскоре они вернулись. С головы Вагни потоками стекала грязная вода, но выглядел он намного бодрее.

- Если Мелюзина жива, то где же она? - спросил он, неуклюже устраиваясь на своем привычном месте.

- Вы же сами вчера сказали: уехала погостить к матери, - пожал плечами Охотник. Майли нахмурилась, совсем не понимая, куда он клонит. Вагни, по всей видимости, тоже не понимал. Но Николя продолжал говорить: - Теперь я хочу, чтобы вы рассказали правду. Всю правду о том, кто настоящая мать Мелюзины и что случилось в тот день, когда погибла ваша жена.

Вагни протяжно смотрел на него, словно оценивая.

- Тяжелая болезнь лишила мою жену рассудка. А мать Мелюзины - вдова из соседнего Готланда. Приезжала сюда на торг летом. У нас с ней была маленькая интрижка - ничего серьезного, но она понесла и отдала ребенка мне, так как в ее краях плохо относятся к детям, рожденным вне брака.

- Перестаньте, - покачал головой Николя и достал из-за пазухи белую раковину. -Я нашел ее в хижине Орма. Кажется, она принадлежала вашей дочери. Как думаете, что будет, если я ее сломаю?

Охотник демонстративно сжал ее.

- Нет! - вскричал Вагни и попытался отобрать. Николя оттолкнул его и спрятал раковину обратно.

- Я и так уже обо всем догадался, так что можете перестать изворачиваться.

- Клянитесь самым дорогим... жизнью вашей невесты и будущих детей, что никому не скажите! - снова набросился на него Вагни и в отчаянии вцепился в ворот рубахи.

Майли прикрыла рот рукой. Вот это он зря! Сейчас что-то будет.

- Вы не в том, положении, чтобы что-то от меня требовать, - рыкнул на него Николя, отдирая от себя его цепкие пальцы. - Мне нужны лишь детали, чтобы дополнить картину. Либо вы сами рассказываете мне все начистоту, либо я использую более болезненный способ узнать правду. Но так вашей дочери и любовнице придется намного хуже. Так что советую быть предельно откровенным и не распускать руки, иначе я не буду сдерживаться.

- Хорошо, - сдался, наконец, мельник и, к огромному облегчению Майли, уселся обратно на стул. Закрыв лицо руками, он принялся рассказывать: - Я не любил свою жену. Нас свели родители. Хотели, чтобы я унаследовал ремесло и мельницу ее отца. Я честно пытался быть хорошим мужем: терпел все капризы и упреки, унижения и даже побои. Я думал, после рождения детей она смягчится и все наладится. Но Эглаборг сказал, что ее тело слишком слабое, чтобы зачать. Она и без того долго не протянет. Тогда я смирился. Перестал настаивать на близости, не обращал внимания на истерики и просто ждал, когда, наконец, стану свободным. Но этого все никак не происходило, и каждый день становилось только хуже. И однажды я не выдержал: сорвался и ушел в город. Хотел напиться и хоть на несколько часов забыть о своем горе. В таверне в тот вечер выступал бродячий скрипач. Мне понравилось, как он играл, и я пригласил его составить мне компанию. За кружкой крепкого эля мы разговорились, и я сказал, что хотел бы как он путешествовать по городам, очаровывать людей игрой на скрипке и никогда, никогда не возвращаться к жене на опостылевшую мельницу, которая стала моей тюрьмой. Скрипач пожалел меня и посоветовал в полнолуние придти к заповедному озеру Цуг. Сказал, что там я встречу прекрасную деву, которая будет расчесывать свои волосы цвета зимней ночи. Если мне удастся потихоньку умыкнуть ее гребень, то она явится ко мне на следующую ночь и исполнит мое желание. Вначале я не поверил, но когда пришел домой, жена принялась пилить меня и обзывать "похотливым боровом", решил рискнуть. Не встречу деву, так хоть сам утоплюсь, чтобы ведьму эту не видеть больше. Но она там была. Дева. Самая красивая из всех, что я видел. Ни одна человеческая женщина не могла с ней сравниться. Я сделал, как сказал скрипач: когда она купалась, потихоньку забрал ее раковину и вернулся домой. И на следующую ночь она действительно пришла. А я... не желал более ничего, кроме ее благосклонного взгляда, но она дала мне намного больше - свою любовь. Страсть, негу, ласку, понимание и доброту - все то, на что так скупа была моя женушка, с невиданной щедростью дарила мне дева из озера. Мы встречались тайком около года, а потом она куда-то пропала на несколько месяцев. Я тогда был сам не свой. Все бегал на озеро искать ее, звал, раковину на берегу оставлял, но все без толку. Уж действительно топиться решился, как она вновь появилась. Сказала, что у нее для меня подарок. Я от радости последнюю осторожность потерял - жена нашла раковину и увидела, как мы обнимались. Тут же закатила скандал и убежала в город. Я помчался за ней. Боялся, что сделает что-то с собой или еще хуже, навлечет на деву из озера беду. В городе Хейде никто не поверил, и она помчалась к утесу Белой чайки. Я пытался ее остановить, но не смог. Она прыгнула и... На следующее утро после похорон дева принесла мне сверток с ребенком. Сказала, что это и есть подарок - наша дочь Мелюзина. И наказала беречь ее. Хотя дева после этого ни разу не приходила, я был безмерно счастлив с моей Мелюзиночкой, только уберечь не смог. Никогда я их больше не увижу: ни мать, ни дочь.

Вагни замолчал и отвернулся. На лбу у Николя залегла тревожная морщинка. Было видно, что он о чем-то напряженно раздумывает.

- Вы знали, что ваша любовница не человек? - нарушил, наконец, тишину Охотник.

Мельник кивнул, не поворачиваясь.

- Вы знали, что именно она заставила вашу жену прыгнуть с утеса?

Вагни повернул голову и пристально глянул на Николя. Было видно, что мельнику все равно.

- Вы знали, что она забрала вашу дочь и убила лесоруба? - последний вопрос был задан с таким нажимом, что отмалчиваться дольше стало невозможно.

- Я догадывался. Надеюсь только, что у них все хорошо. И внуки живы.

- Внуки? - удивилась Майли.

- Повитуха сказала, что должна быть двойня, - пожал плечами Вагни.

- Двойня, - задумчиво повторил Николя и забарабанил пальцами по столешнице, снова погрузившись в размышления. - Никса-никса, где же тебя искать? - спросил он, обращаясь, по-видимому, к самому себе, снова достал из-за пазухи раковину и принялся внимательно ее изучать. - Ты сделаешь все, что пожелает обладатель раковины. Но откуда об этом знать простому бродячему скрипачу?.. Или этот скрипач совсем не так прост, как кажется.

Вагни с Майли одновременно уставились на Охотника, не улавливая смысла в его словах.

- Скажи, тот скрипач случайно не носил шарф и шляпу, закрывающие шею и уши? - наконец, обратился он к мельнику.

- Да, я еще удивился, ведь тогда было совсем не холодно, чтобы так укутываться. Да и со скрипкой не очень удобно, - пожал плечами Вагни.

- Да уж. Похоже, придется снова нёкка за жабры трясти. Будь он неладен, - поморщился Николя.

Майли передернула плечами, вспоминая по началу показавшегося таким милым демона. Неужели снова придется с ним встречаться? Не хотелось бы. Может, стоит вернуться домой и забыть об этой глупой затее? В конце концов, она не Герда, чтобы в пасть к демону лезть из-за всяких глупостей. Но с другой стороны, не посчитает ли Николя ее трусихой, если она сбежит сейчас? Почему-то этого очень не хотелось.

- Что вы собираетесь делать? - вдруг переполошился Вагни. - Надеюсь, вы их не тронете? Разве вы не видите, что они и так достаточно настрадались? Если родителям этого ублюдка нужен выкуп, то лучше отнесите им мою голову, - мельник демонстративно лег на стол и вытянул шею. - Рубите!

Николя закатил глаза.

- Нет, так легко вы не отделаетесь. Одиночество станет вашим выкупом и за Хейду, и за Орма. Ни любовницы, ни дочери вы больше не увидите, - с холодной беспощадностью, которая испугала даже Майли, ответил Охотник, а потом коротко бросил своей ученице: - Идем, нам здесь больше делать нечего.

Она первой выскочила за дверь. Вагни выглядел так, словно готовился к чему-то отчаянному. Совсем не хотелось это видеть. Николя вышел следом и наглухо затворил дверь. Изнутри донесся громкий стук. Должно быть, Вагни колотил в дверь кулаками, но она не поддавалась, словно с внешней стороны ее чем-то подперли.

- На случай, чтоб он не наделал глупостей,- ответил на незаданный вопрос Николя, подсадил Майли в седло и, забравшись на своего жеребца, направился к заповедному озеру Цуг.

Без телеги дорога заняла куда меньше времени и оказалась куда более приятной, хотя и опасной, ведь Николя вел их по крутой горной дороге. Порой лошадям приходилось по сыпучке взбираться на такие кручи, что Майли казалось, они вот-вот кубарем покатятся назад, но вороной жеребец карабкался в гору по острым камням также легко, как по ровной земле, толстуха-кобыла слишком боялась отстать и, превозмогая усталость, тащилась следом.

Через полтора часа они уже промчались вдоль хрустальных вод заповедного озера и спешились, когда ветви деревьев над тропой опустились так низко, что под ними верхом было не проехать. Еще немного прошли пешком по тенистому лесу предгорий, и, наконец, вышли к приметному водопаду. Правда, таинственного скрипача здесь уже не было, а тишину гор нарушал лишь грохот катившихся со скал вод. Николя велел Майли подождать с лошадьми чуть позади у тропы, но стараться оставаться на виду, чтобы он смог ее защитить, если что-то пойдет не так, а потом решительно направился к водопаду.

- Эй, нёкк, выходи! Научи меня своей музыке! - зычным голосом прокричал он, но в ответ пришло лишь гулкое раскатистое эхо. Николя упер руки в бока и покачал головой. - Выходи лучше по-хорошему, иначе я тут камня на камне не оставлю!

Охотник терпеливо подождал несколько минут, явно надеясь, что угроза подействует, но ничего не происходило.

- Что ж, видно, придется по-плохому, - тяжело вздохнул Николя и, широко расставив руки в стороны, волчком закружился по воде.

Тут же поднялся ветер и начала закручиваться вихрем вокруг Охотника. Ручей, захваченный воздушным потоком тоже заворачивался воронкой. Течение шло вспять. Вместо того, чтобы бурливым каскадом падать вниз, вода вертикальной стеной вздымалась вверх. Все вокруг завывало, взревело и громыхало, словно где-то прорвало плотину и река пробивала себе новое русло. Сверху полетели камни.

- Ну, хватит! - донесся откуда-то снизу сварливый выкрик, перекрывший шум разбушевавшейся стихии.

Николя замер и опустил руки. Водопад словно расступился, и из открывшейся за ним пещеры выступил разъяренный нёкк. Черные глаза гневно посверкивали. Плечи укрывал ветхий плащ из бурых водорослей, совсем не скрывавший его наготу. По крайней мере, спереди.

- Что тебе опять нужно? - почти обреченно спросил он.

- Мельник Вагни сказал, что это ты свел его с никсой девятнадцать лет назад, - не стал испытывать его терпение Николя.

- Знать не знаю никакого Вагни, - тут же отмахнулся нёкк. - Если это все, то я пошел. Дел по горло. Семейные хлопоты очень приятные, но отнимают слишком много времени.

Демон развернулся и зашагал обратно к водопаду. Николя не стал возражать, а просто достал из-за пазухи белую раковину и вытянул ее к солнцу.

- Что ж, придется ломать, - задумчиво произнес он.

В следующий миг нёкк громогласно взревел и бросился на него, но ударился о невидимую стену и снова распластался на земле, шипя от ненависти и бессилия.

- Пусти! Я все скажу, только раковину отдай, - наконец, сдался он и затих.

Николя нарочито медленно спрятал раковину обратно за пазуху и кивнул:

- Хорошо. Только без фокусов.

Майли внутренне сжалась. Почему Охотник так легко поверил этому демону? Ведь нёкк уже несколько раз показывал, что настроен отнюдь не дружелюбно. Он, наверняка, обманет и нападет!

Опасения Майли полностью оправдались: как только демону позволили подняться, он тут же подскочил и зло оскалил акулью пасть.

- Ненавижу тебя, Охотник, - с жаром выпалил он, но подходить ближе не стал. - Ты создал здесь свой маленький мирок, установил правила и чувствуешь себя богом. Но ты и сам знаешь, что так не может длиться вечно. Прямо сейчас ты чувствуешь, как власть ускользает из твоих рук. Неприятель уже на пороге, стучится в двери. Ты слышишь его тяжелую поступь, и знаешь, что будет дальше, но всеми силами стараешься закрыться. Рвешь себя на части, только чтобы сделать вид, что ничего не понимаешь, что тебя это не касается. Но как бы ты не отгораживался, где бы ни пытался спрятаться, он все равно настигнет тебя и вырвет сердце. И когда все, что тебе дорого, будет втоптано в грязь и уничтожено, ты познаешь глубину моего отчаяния. Жаль только, что тогда и мира этого больше не будет. Очень жаль, что Небесный Отец возложил свой венец на голову слабака и труса, который даже собственную суть признать не может.

Впервые Майли по-настоящему испугалась. Она не поняла и половины из слов демона, но прекрасно видела, как они подействовали на Охотника. Он словно стал выше ростом, черты лица заострились, в глазах полыхала всепоглощающая ярость. Как будто его место занял кто-то другой, чуждый как людям, так и демонам. И этот кто-то был страшен в своем потустороннем могуществе.

Нёкка оторвало от земли и понесло к Охотнику. Николя вытянул руку и сдавил его горло.

- Еще одно слово, и я сломаю тебе хребет! - зло процедил Николя сквозь зубы. Синева в его глазах стала настолько яркой, что больно было смотреть. - Эйтайни заступилась только за никсу.

- Но все же заступилась, - ухмыльнулся нёкк.

Его тело начало стремительно меняться. Отрастали густые черные волосы, фигура приобретала соблазнительные женские изгибы, ноги покрывались темно-зеленой змеиной кожей и расслаивались. Через мгновение на месте тщедушного мальчишки оказалась ошеломительно красивая зрелая женщина со семью змеиными хвостами вместо ног. Понятно, чем она так привлекла мельника.

- Али не люба? - игриво сощурив выразительные темные глаза, она тряхнула в сторону Охотника высокой полной грудью. Николя изумленно вытаращился на нее, но быстро взял себя в руки, крепче сжимая пальцы на горле демона.

- Может, так я тебе больше понравлюсь? - продолжала испытывать его терпение никса. Ее черты снова начали меняться. Змеи опять превратились в ноги, фигура стала более тонкой и изящной, кожа бледной, лицо более круглым и плоским, а глаза узкими и чуть раскосыми.

- Все еще не люба? - прощебетала она тонким мелодичным голоском. Николя вздрогнул и поморщился, словно никса разбередила незаживающую рану.

- Ох, и сильно тебя Снежная сестра приморозила, - теперь уже откровенно глумился демон. - Но было же что-то, что не смогла побороть даже она? Что если...

Глаза Николя стали похожи на блюдца. Кажется, в отличие от Майли он догадался, о чем шла речь. Волосы никсы стали светлеть и укорачиваться, а лицо вытягиваться и приобретать подозрительно знакомые черты.

- Только попробуй, тварь! - взбешенно взревел Николя, вновь обретя дар речи. - Я разорву и тебя, и всю твою демонову семейку на части, и никакая ворожея меня не остановит.

Голос Охотника был настолько страшен, что даже никса растеряла всю свою спесь. Поняв, что хватанула лишнего, она быстро вернулась к изначальному облику полногрудой женщины и судорожно глотала ртом воздух. Николя по одному отпустил разжал пальцы на ее горле и, отступив на шаг, сжал голову руками. Несколько мгновений его губы шевелились, словно он говорил сам с собой, потом закрыл глаза и глубоко вздохнул, а когда вновь взглянул на никсу, то был уже самим собой, холодным и предельно сдержанным.

- Не стоит испытывать мое терпение, - сказал он, пристально вглядываясь в черные глаза демона. - Насколько я вижу, про то, где искать никсу, можно больше не спрашивать. Объясни только одно, зачем тебе понадобилось соблазнять мельника?

Уголки губ никсы дернулись. Она смущенно отвернулась.

- Есть такое чувство - жалость. Людям оно неведомо. Как, впрочем, и тебе. Именно это я и испытала к Вагни, когда увидела его в тот день в таверне и решила помочь. Думала, моя музыка облегчит его страдания, но мельник оказался не так-то прост. Он лучший из людей. Он один искренне полюбил меня, несмотря на змеиные хвосты. Единственным его желанием было хотя бы изредка видеть меня. Мое сердце не устояло. Ты еще помнишь, Охотник, для чего оно - сердце? Мы любили друг друга жаркими летними ночами, страстно, безумно, так, как бывает лишь раз в жизни. Но всему приходит конец, а безмятежное счастье длиться лишь мгновение, если ты гонимый людьми демон, обреченный на вечное одиночество. Мне пришлось оставить Вагни, когда я почувствовала, что в моем чреве зародилась новая жизнь. Его страдания разрывали мое сердце, но я не могла появиться перед ним, пока ребенок рос внутри меня. Только после родов я смогла покинуть свой дом за водопадом, чтобы хоть немного утешить его. Но нам помешала его жена.

- Ты убила ее, - с укоризной заметил Охотник. Никса повела плечами.

- Я избавила моего Вагни от обузы, что мешала и мучила его. Взамен ее я отдала Вагни самое дорогое, что у меня было - наше дитя. Я думала, среди людей ей будет легче, чем здесь, в полной изоляции. Я думала, она вырастет и найдет любовь, с которой сможет вырастить детей и прожить всю жизнь душа в душу, как человек. Но таких, как мой Вагни, больше не оказалось. Никто не пожалел ее и не заступился, когда этот ублюдок издевался и насиловал ее. Никто не защитил, когда он напал и попытался убить ее дитя. Знаешь, что для матери значит ее дитя? Хотя что ты можешь знать - на тебе ведь печать мар.

От последней фразы Николя болезненно скривился. Майли испугалась, что он опять разозлится и начнет бушевать, но ничего не произошло. Едва заметно нахмурившись, Охотник ответил:

- Ее защитила ты. И с детьми, судя по тому, что в прошлый раз ты играла колыбельную, тоже все в порядке. Можно было не убивать лесоруба столь жестоким способом. Он и так был достаточно напуган.

- Я видела его гнилую душонку насквозь. Он похитил раковину моей дочери и не собирался ее отдавать. Как только испуг прошел, он бы снова принялся за старое.

- Вы могли обратиться ко мне. Я бы разобрался с ним без всяких убийств. И ни у кого не было бы проблем.

- Ну да. Ты и со своей-то головой разобраться не можешь, а бюргеры тебя уже едва ли меньше нас ненавидят. И дальше будет только хуже.

- Может, уже хватит оскорблений? Этим ты себе не поможешь, - Николя говорил тихо, без тени выражения, но никсу это впечатлило гораздо больше, чем когда он злился и кричал. Она разом сникла и замолчала, растеряв всю свою спесь.

- Родители лесоруба требуют выкуп за своего сына. Если его не принесу я, то бюргеры попытаются добиться справедливости сами. Прольется много невинной крови. Я готов на все, чтобы этого избежать.

- Ну да, а кровь каких-то вшивых водяных демонов для тебя недостаточно невинна. Что ж, руби! - никса опустилась на землю и склонила голову на высокий валун. - Только семью мою оставь в покое.

- Я бы с радостью, только Эйтайни запретила, - развел руками Охотник. - Но у меня есть идея получше. Твоя дочь родила двойню, верно? Отдай мне одного. Он и станет твоим выкупом.

- Никогда больше я не пущу свою плоть и кровь жить среди людей. Никогда! - взъярилась никса.

- Хорошо, - легко согласился Николя. Никса выпучила глаза от неожиданности. Охотник снова вынул раковину из-за пазухи. - Тогда я попрошу об этом твою дочь. Вряд ли она сможет мне отказать.

Никса зло прищурилась, безнадежно глядя на гребень своей дочери. Знала, что Охотник переиграл ее по всем статьям, и все равно не могла смириться. Слишком больно, видно, было расставаться с собственным внуком, больнее даже, чем с головой.

- Что ж, твоя взяла. Силой я победить не смогу, а мои чары на тебя не действуют. Выбирай, кого возьмешь: мальчика или девочку.

Николя на мгновение задумался, хотя его ответ был очевиден даже для Майли.

- Мальчика, - наконец, ответил он.

Никса злорадно прищурилась.

- И все-таки я перехитрила тебя, Охотник. Оба ребенка - девочки. Я не отдам тебе ни одной из них. Возвращай раковину!

- Справедливо, - смиренно кивнул Николя. - Я верну ее, как только ты покажешь мне детей, чтобы я смог убедиться в правдивости твоих слов.

Никса протяжно глянула ему в глаза, силясь понять, в чем подвох, но не находила его. Наконец, она кивнула и уползла к себе в пещеру за водопадом. Некоторое время пришлось подождать, сгорая от нетерпения и любопытства, прежде чем никса вынесла большую плетеную корзину из ивовых прутьев, внутри которой на перине из листьев водяных лилий лежало два абсолютно одинаковых младенца. Кожа их была ровного белого цвета, а макушки покрывал мягкий темный пушок. Николя наклонился над ними и, зашептав что-то ласковое, протянул к одному из них руку. Малыш задорно улыбнулся беззубым ртом и шаловливо дрыгнул розовенькими пяточками в ответ.

- Ты ошиблась, - ликующе объявил Николя и, взяв ребенка на руки, повернул его личиком к никсе. - Вот этот очень похож на мальчика, как по мне.

Майли пригляделась и действительно заметила крохотный кожаный мешочек между ног малыша, хотя могла поклясться, что за мгновение до это была девочка.

- Что? Ах ты! - взревела никса, поняв, что ее все-таки провели.

Николя прижал к себе ребенка и сделал шаг назад, ехидно посмеиваясь.

- Но-но! Ты же сама обещала, что мальчика отдашь. А будешь дурить, так я и второго... - Николя заглянул в корзину и рассмеялся уже в голос: - мальчика заберу.

- Ненавижу! - с горечью выкрикнула никса. - Прокляла бы всю твою демонову семейку, да они и так прокляты, только потому что злой рок связал их с тобой!

Николя не стал слушать ее брань, развернулся и решительно направился к Майли.

- Если малыша обидят, я все равно его заберу! - бросила никса на прощание.

- Нет, в этом случае я верну его тебе сам, - поспешил заверить ее Охотник.

И вместе с Майли двинулся в обратный путь. Ребенок на его руках быстро затих и уснул.

- Эта никса говорила такие странные вещи, - задумчиво пробормотала Майли, когда они ушли достаточно далеко от злосчастного водопада.

- Демоны всегда так говорят. Не обращай внимания, - отмахнулся Николя. Но Майли видела, что слова никсы задели гораздо сильнее, чем он стремился показать. Впрочем, кто Майли такая, чтобы лезть к нему в душу? Пусть молчит, если ему так легче.

Добравшись до лошадей, Николя снял с себя рубашку и, аккуратно запеленав в нее малыша, передал его Майли. Она приняла сверток дрожащими руками, боясь, что неловким движением навредит крохотному курносому чуду.

- Не бойся. Он не кусается. По крайней мере, я на это надеюсь, - шутливо сказал Николя, заметив ее смущение, и, ловко вскочив в седло, принял ребенка обратно.

- У вас так хорошо получается с детьми, - восхищенно выдохнула она, забираясь на толстуху-кобылу, с которой уже успела сродниться.

- Да что тут может не получатся? В этом возрасте они достаточно милые, а чем старше, тем страшнее становятся, - продолжил добродушно отшучиваться Охотник. - Мне как-то приходилось помогать Эглаборгу принимать роды у эламских кочевников в пустыне во время песчаной бури. Вот это было действительно страшно. Уж лучше сразиться с ордой демонов, чем пережить такое во второй раз.

Майли улыбнулась и, прижав пятки к лоснящимся конским бокам, поскакала вперед. Вороной жеребец непринужденной летящей рысью последовал за ней. На подъезде к городу малыш проснулся и, не узнав никого, из находившихся рядом людей, расплакался. Николя принялся его качать, тихим голосом напевая колыбельную на каком-то непонятном наречии.

- Проголодался, видно, - поделился свой догадкой Охотник. - Потерпи, скоро все закончится, у тебя будет новый теплый дом и много-много молока.

- Вы думаете, он сможет жить среди людей? - встревожено спросила Майли, подъехав поближе к Николя.

- Его мать смогла, а она была человеком лишь наполовину. Его способности скроют, и он ничем не будет отличаться от других детей. Разве что окружающий мир будет ощущать чуть острее, да по воде тосковать иногда.

- А если родители лесоруба его не примут? - продолжала непонятно почему переживать Майли. Ведь это противный сути Единого демон. Так почему же его так жалко и хочется защитить?

- Примут, ведь ему предалась часть очарования никсы. Думаю, со временем он станет тем, кто примирит людей с обитателями вод.

Убаюканный беседой малыш, наконец, успокоился. Вдали показался уже знакомый дом бургомистра. Николя спешился и попросил Майли подождать его с лошадьми, а сам понес ребенка к покрытым вечнозеленым вереском холмам.

***

Эйтайни вышла, как только Охотник поднялся на вершины Королевского холма, словно ждала его все это время.

- Ты все-таки нашел способ? - счастливо улыбнулась она, разглядывая младенца на руках Николя.

- Жизнь всегда лучше смерти, - улыбнулся в ответ Николя, не желая признаваться, что в какой-то момент уже хотел действительно думал просто отрубить никсе голову, наплевав на запрет. Слишком больно били ее слова по его самолюбию и старым незаживающим ранам. Но все же не поддался, выстоял. Ведь что значит самолюбие по сравнению с жизнями людей, пусть даже не самых умных? Он и без того уже один раз всех подвел, во второй раз он бы себе это не простил.

- Сделай его человеком, - озвучил Охотник просьбу.

Эйтайни понимающе кивнула и, приняв ребенка из его рук, зашептала тайные заклинания своего народа, вынула малыша из рубашки, подставила его солнцу и закружилась по холму, выплетая подкрашенными сиреневой краской пальцами узоры в воздухе. Вскоре она остановилась, с трудом справляясь с тяжелым дыханием, и вернула младенца Охотнику.

- Я чуть-чуть подправила внешность, чтобы людям легче было его принять, - сказала она, указывая на светлые кудряшки на макушке ребенка.

- У него все будет хорошо, - заверил ее Николя, укутывая ребенка обратно в рубашку.

- Мы все на это надеемся, - бросила на прощание королева Дану и исчезла за холмом.

***

К жилищу родителей Орма они подъехали, когда лавки в городе уже закрывались, а люди расходились по домам, чтобы отужинать и лечь спать. Майли немного волновалась, а вот Николя выглядел абсолютно безмятежным. И даже едва заметно подмигнул ей, когда стучался во входную дверь богатого дома.

- Ваш выкуп, - сказал Охотник, протягивая ребенка вышедшему на порог Рауду.

Мужчина удивленно нахмурился, заинтриговано разглядывая малыша.

- Что происходит? - следом вышла его заплаканная жена, одетая в черное траурное платье, и тоже пораженно уставилась на младенца.

- Это ваш внук. Берите, - Николя насильно вложил его в руки Ауд. - Вы же хотели, чтобы кто-то позаботился о вас в старости. Вырастите его хорошим человеком, и он будет помогать вам во всем и никогда не оставит.

От шума малыш проснулся и уставился испуганными небесно-голубыми глазами на склонившуюся над ним женщину, а потом снова расплакался.

- Гляди, он же вылитый Орм! - восхищенно воскликнула Ауд и принялась его качать. - И глазки, и носик, и ротик, даже кудряшки такие же. Да ты, должно быть, голоден. Рауд, ну что стоишь? Беги в город искать кормилицу, а я попробую его козьим молоком напоить. Детям она больше коровьего нравится.

Рауд замер на мгновение, ошеломленно глядя на вмиг помолодевшую жену, а потом махнул рукой и помчался вверх по улице, совершенно забыв об Охотнике.

- Я же говорил, все у этого малыша будет в порядке, - сказал он Майли, умиленно наблюдавшей за идиллической сценой. Та лишь коротко улыбнулась в ответ, размышляя о собственном даре, который помог совершить это чудо.

Глава 34. Испытание первое:

последний танец

Приближался Бельтайн. Чтобы поднять настроение горожанам и отвлечь от гнусных речей проповедника и проблем с крысами, бургомистр решил устроить поистине грандиозный праздник. Потратил больше своего годового дохода на покупку в соседних городах крупы, муки, квашеной капусты, сала, колбас и вяленого мяса, пива и эля, заставил охотников и рыбаков трудиться без передыха, благо, на их добычу крысы никак повлиять не могли. Дети собирали хворост для праздничных костров, наряжали кусты цветами, пестрыми лоскутами и лентами, гирляндами, раскрашенными ракушками, соломенными куклами и всем ярким, что попадалось под руку. Девушки плели венки из веток рябины и боярышника, украшая их желтыми цветами первоцвета, орешника и болотной калужницы, а потом развешивали на дверях, калитках и ставнях. Город основательно убирался после весенней распутицы. Все лишнее, испорченное, ненужное сжигалось вместе с прошлогодней листвой и прочим мусором. Упсала приветствовала приближающееся лето со всей возможно учтивостью и трепетом, надеясь, что благостная пора смилостивиться над ними, и все несчастья пропадут сами собой.

Гарольд предусмотрительно позаботился не только об угощении, но и об увеселениях, ведь всем известно, что ни один хороший праздник без них не обходится. Пригласил бродячих музыкантов, актеров и жрецов из Огнегарда - храма огня, расположенного у подножья вулкана где-то на северо-востоке Лапландии - для того, чтобы они освятили праздничные костры и, как встарь, устроили настоящее огненное представление. Все с нетерпением ждали, когда закончатся последние приготовления и можно будет повеселиться всласть.

Герда готовилась к Бельтайну по-своему, ведь на этот день выпадал ее день рождения. Ей исполнялось девятнадцать. Хотелось чего-то особенного, но никак не вынужденных подарков и дежурных пожеланий, поэтому она никого не предупредила. Вместо этого она решила сделать подарок для Николя, чтобы у него осталось что-то на память, когда им придется расстаться после экзамена. Она тайком позаимствовала одну из его рубашек - повезло, что у него было много одинаковых, и решила украсить ее вышивкой. В рукоделии у нее никогда особых успехов не было, да и желания им заниматься тоже, но сейчас она решила постараться ради Николя.

В лавке в городе Герда купила пяльцы, иголки много ярких разноцветных ниток, сама придумала и нарисовала узор, а потом принялась очень медленно и тщательно вышивать его на рубашке. Чтобы успеть к празднику, пришлось забросить чтение и занятия с даром, но так как за это время она ничуть не приблизилась к тому, чтоб прочитать мысли Николя, то была даже рада бросить бесполезное дело. Рубашка оказалась готова за пару дней до праздника.

***

После встречи с никсой в городе стало подозрительно тихо, словно вся демоническая жизнь замерла в ожидании чего-то грандиозного и вместе с тем жуткого. Дни стояли погожие, солнечные и безветренные. Даже бурливые воды океана притихли, накатывая едва заметной рябью лишь у самого берега.

Николя продолжал истязать себя проповедями единоверца. И сам уже не понимал, зачем. Просто надеялся услышать какое-то откровение, понять, где искать крысиного пастуха и как быть дальше, когда в городе уже почти не осталось тех, кто все еще верит в него. Может, просто тихо уйти, уступив новому кумиру свое место? В конце концов, для Николя оно никогда не имело особого значения. Просто что-то внутри подсказывало, что молитвы проповедника вряд ли остановят нашествие или тем более утихомирят тысячелетнюю ярость, которую он, Охотник, имел глупость пробудить. Люди погибнут по его вине, потому что он не справился со своими обязанностями и подвел всех. Они правы. Он заслужил их гнев. И станет предателем в собственных глазах, если бросит их сейчас.

Николя стоял в переднем ряду разношерстной толпы, собравшейся перед помостом, с которого самозабвенно вещал о спасении души пилигрим. Охотник уже не слышал его, полностью погрузившись в мрачные раздумья. Отчаянно тер виски, пытаясь понять, что он мог упустить, где еще не искал логово проклятого божества. Хорошо бы было попытаться уладить все мирным путем, если только это еще возможно. Оставить большую жертву из лучших животных или просто отдать то, что он попросит. Что бы ни попросил. Лишь бы обойтись без драки, в которой у Николя вряд ли достанет сил победить. Все-таки пастух - бессмертный бог, а не один из вшивых демонов, с которыми Охотник сражался всю жизнь. И то, что этого нового противника оказалось так сложно обнаружить, уже доказывает, насколько он силен и умен. Нет, все-таки придется дать ему бой, иначе просто не выйдет.

Николя коснулся эфеса собственного меча. По руке привычно прошла волна возмущения, почти такая, какую он испытывал, когда касался кинжала Герды. Проклятое оружие. Четыре долгих года ушло на то, чтобы меч, обладавший собственной волей и разумом, хотя бы просто откликнулся, заговорил человеческим языком и позволил воспользоваться собой, чтобы уничтожить еще одного Ловца. Точно такого же, какой чуть было не убил Николя в Дрисвятах. Тогда меч предпочел покориться презренному человечишке, лишь бы не попасть в руки ненавистной твари, что была его врагом еще в те времена, когда оружием повелевал сам Небесный Отец. Но согласится ли меч помогать против того, кто гораздо более достоин быть его хозяином, чем сам Николя?

Охотник наполовину досталоружие из ножен. На клинке у эфеса вспыхнула фиолетовым светом руна перт.

- Ну что, начистим перья наглому оборотню или снесем башку пустомеле-пилигриму? - прозвучал в голове металлический голос оружия.

- Нет, - отрезал Николя, хотя оба предложения казались очень заманчивым. - Я хотел спросить, сможешь ли ты победить бога?

- Если он такой же патлатый и дурной, как тот оборотень, то естественно. Готов к сражению хоть прямо сейчас, - любезно объявил меч. Николя тяжело вздохнул. Все бы ему шутки шутить.

- А если серьезно?

- Если серьезно, то все от тебя зависит. Я был выкован в небесной кузне, на небесном огне, из звездного металла на заре времен самим высоким Тенгри. Что мне какой-то рыжий самовлюбленный болван, а тем более растерявший свой скот пастух? В былые времена я с самим Повелителем Морей схлестывался. Но тогда меня держала уверенная рука моего создателя. А справишься ли ты, мне неведомо.

- Ясно, - Николя спрятал меч обратно в ножны. Хотя бы слабенькую надежду он все-таки получил. Правда, можно было попросить помощи у еще одного незримого собеседника.

- Тангрум, ты здесь? - тихо позвал Николя, проверяя, настроен ли мертвый бог его слушать.

- Я все время здесь, если ты об этом, - послышался сварливый голос. - Зачем ты тратишь драгоценное время на этого пустозвона, вместо того, чтобы провести его с той, кто действительно жаждет твоего общества?

- Давай не будем. Я хотел спросить...

- Не одолжу ли я тебе свою силу, чтобы победить крысиного пастуха? Да, конечно, она всегда в твоем распоряжении.

- Вот так легко? И ты не потребуешь никакой жертвы взамен?

- Даже если потребую, ты ее принесешь? - Тангрум коротко хохотнул.

- Смотря какую... Что? Да ты совсем обалдел?!

- Неужели то, что я прошу, настолько ужасно? Ты же сам, умираешь, как этого хочешь. Я все чувствую.

- Важно, что она этого не хочет.

- А ты ее спрашивал?

- Как бы это по-твоему выглядело? - Николя так увлекся перепалкой с Тангрумом, что не заметил, как с шепота перешел на крик.

- Что выглядело? - спросил неожиданно оказавшийся рядом проповедник и прежде, чем Николя успел ответить, начал орать во всю глотку: - Люди, вы слышали? Он же с самим собой разговаривает. Это первичный признак одержимости. Все нечестивцы одержимы, а этот в особенности. Уверен, это он наслал на город крыс.

Николя закрыл лицо рукой, не желая отвечать на бредовые обвинения. По толпе волнами ходил едва различимый полушепот. Решали, верить проповеднику или нет. И если да, то что делать с явно опасным одержимым.

- Да вы что, совсем белены объелись? - загремел над площадью зычный голос бургомистра. - У мальчика голова кругом от ваших бредней. Да и у меня, честно признаюсь, тоже.

В следующий миг что-то больно чиркнуло Николя по лбу. Острый камень? Почему дар его не отклонил? С рассеченной брови на глаз капала кровь, мешая смотреть. Но следующий камень, летевший прямо в голову Гарольду, Николя успел перехватить.

- Кто это бросил?! - взбешенно взревел бургомистр. - Узнаю - руки оторву! Стража! Кто, по-вашему, здесь порядок должен наводить?!

Гарольд удивительно шустро для своего веса вскочил на пост и схватил зарвавшегося проповедника за грудки:

- Я терпел ваши выступления только из-за нашей репутации самого свободного и справедливого города Лапландии, но если вы еще раз посмеете беспочвенно обвинять кого-то из наших почетных жителей, клянусь своим постом бургомистра, вы сгниете вот на этом самом позорном столбе, медленно и мучительно. И те, кто бросает камни, последуют за вами. А теперь проваливайте. Чтоб и духу вашего во время праздника здесь не было!

Николя остервенело крутил головой по сторонам, боясь пропустить следующую атаку, но ее так и не последовало.

- Я уйду! - истерично воскликнул проповедник, вырываясь из цепких рук бургомистра. - На время. Дабы не запятнать свою веру и душу, глядя на неправедное веселье во время нечестивого праздника. Но я вернусь, ибо мой долг перед Единым спасти всех заблудших овец, которых только можно.

Проповедник спрыгнул с помоста и с полным достоинства видом удалился. Вскоре подоспели стражники и принялись разгонять зевак по домам.

- Не стоило горячиться, - измученно сказал Николя, когда с ним поравнялся мрачный, как грозовая туча, Гарольд. - Мы так только слабость свою показали. И ему, и всему городу.

- Но он же перешел все границы. Я не мог молчать, - беспомощно развел руками бургомистр. - Надеюсь, за праздники все немного отдохнут и успокоятся, иначе нас ждет бунт.

- Не думаю. Их отваги только на то, чтобы камни кидатьисподтишка, хватит, - возразил Николя, стирая рукавом кровь с глаза.

- Ты-то сам как? До дому дойдешь?

Николя коротко кивнул. Они распрощались, видя, что последние из толпы покинули площадь, и тоже ушли в разные стороны.

Охотник уже стоял на пороге собственной комнаты, когда рядом хлопнула дверь и послышались спешные шаги. Как она некстати.

- Мастер Николя, можно вас на минуточку, - как всегда раздражающе робко начала она. - Я просто хотела...

Николямедленно повернулся, понимая, что так просто отослать ее не сможет. Герда стояла в двух шагах от него и прижимала у груди какой-то сверток.

- Да у вас кровь! - ахнула она, подходя поближе, чтобы разглядеть рану внимательней. - Это вас на проповеди так? Не нужно больше туда ходить.

- Пустяк. Царапина, - отмахнулся Николя, силясь понять, что Герда так отчаянно теребит в руках. - Так что ты хотела?

- Но рану надо обработать! - упорствовала девушка.

- Я же сказал, не стоит беспокоиться, - немного резче, чем хотелось, ответил Николя. Герда обиженно поджала губы.

- Тогда я позову мастера Эглаборга, - решительно заявила она и сделала несколько шагов к лестнице.

- Нет, стой! - перехватил ее Николя. Только кудахтанья старого целителя сейчас не хватало! - Хорошо, можешь обработать демонову рану сама, только живей.

Герда радостно улыбнулась и убежала вниз за мазью. Николя наконец-то вошел в свою комнату и уселся на кровати, обняв гудевшую голову руками. Через пару мгновений дверь распахнулась, и на пороге показалась запыхавшаяся Герда с чайником, лоскутом белой материи и туеском с мазью. С таинственным свертком она так и не рассталась, зажав его под мышкой. Она налила в стоявший на столике для умывания таз воду из чайника, смочила в ней лоскут и принялась стирать кровь с разбитой брови, а потом аккуратно нанесла на рану заживляющую мазь. Кожу от нее неприятно саднило, но зато от прикосновений нежных пальчиков пульсация в голове заметно утихала. Николя корил себя за то, что так открыто наслаждается этим вынужденным моментом близости, но ничего поделать с собой не мог. Он поймал ее ладонь и приложил к губам.

- Так что ты хотела? - настойчиво спросил Николя. Герда зарделась от смущения

- Я... - замялась она. Ее глаза забегали, пока не уперлись в оставленный на столе сверток. Она с шумом выдохнула, словно перед прыжком в воду: - Я хотела, чтобы вы пригласили меня на праздник.

Николя удивленно вскинул бровь:

- Нет времени. Нужно искать пастуха, ты же знаешь.

- Хотя бы один танец. Это займет не больше пяти минут, - она широко распахнула и без того слишком большие глаза и просяще уставилась на него.

Ему стало страшно, что она вот-вот расплачется. Николя понурился. Он никогда не переносил вида женских слез, особенно когда сам был их причиной. Но сейчас эту порочную двусмысленную нужно было разорвать. Окончательно и бесповоротно. Все уже и так вышло из-под контроля.

- Нет. Нам не стоит больше сближаться. Из этого ничего не выйдет. Слишком многое стоит между нами.

- Но я же ни о чем серьезном не прошу. Всего один танец - просто хорошее воспоминание, которое останется со мной, когда... - она тоскливо вздохнула и отвернулась, украдкой смахивая слезы. - Когда нам придется расстаться.

- Расстаться? - непонимающе моргнул Николя. От дурацкого слова сердце болезненно защемило.

- Скоро экзамен, вы забыли? После него все отправятся по местам назначения: в Дюарль или...

Николя с шумом выдохнул. Из-за всей это суматохи с проповедником он действительно забыл о том, что все сроки ученичества уже вышли. Придется принимать какое-то решение, хотя никаких идей на этот счет у него так и не появилось за все это время. А письмо Ноэля только все усложнило. Те варианты, которые ему удалось придумать, теперь казались одинаково плохими.

- Уверен, у тебя еще будет очень много хороших воспоминаний. Ты этого достойна. Просто не со мной.

Николя протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но Герда отшатнулась.

- Финист был прав. Вы лицемер и трус. Просто скажите прямо, - говорила она тихо, почти умоляюще.

- Сказать что? - Николя уже давно упустил направление этой беседы и не представлял, куда она клонится.

- Правду! - от ее отчаянного крика Николя вздрогнул.

Прочитала мысли? Догадалась? Нет, не может быть.

- Герда, я не...

- Да я и так все знаю.

Она права. Ему до одури страшно, что придется объясняться. Он ведь и сам не решил, как ко всему этому относиться. Почему все так сошлось?!

Видя, что говорить он не собирается, Герда продолжила свою обличительную речь:

- Я недостаточно красива для вас. Недостаточно умна и образована. Дар, и тот слабый достался. Куда мне до дюарлийских знатных дам, а уже тем более до вашей ненаглядной жрицы? Я никогда не надеялась даже сравниться с ними. Просто хотелось хоть на мгновение поверить в сказку.

- Но причем здесь?.. - против воли вырвалось у Николя. От всех этих несуразностей голова шла кругом.

- Ни при чем. Забудьте! У вас прекрасно это получается, - всплеснула руками Герда и, схватив свой таинственный сверток, побежала к двери. Уже с порога,глотая слезы, бросила: - Простите. Я больше не буду донимать вас своими глупостями.

- Герда... - едва слышно простонал Николя, но она уже закрыла за собой дверь.

Он обессилено опустился на кровать и сжал голову руками.

"Что ты натворил, болван! - по ушам словно барабанным боем прошелся разгневанный голос Тангрума. - Ты же разбил ей сердце. Ну почему ты лежишь? Беги за ней. Попроси прощения. Сходи с ней на этот демонов праздник. Станцуй все танцы, которые там будут. Стань самим очарованием. Ты же можешь, когда хочешь. Это куда полезней, чем до бесконечности жалеть себя и заниматься самобичеванием".

"Нет. Все так, как и должно быть, - после скандала все чувства притупились и накатила апатия. - Она разочаровалась и теперь сможет спокойно меня отпустить, чтобы жить дальше и быть счастливой. А со мной ее бы ждали только невзгоды и боль".

"Ну-ну. И где же по-твоему она будет жить дальше? В заложниках у компании Норн? Или может у тебя достанет мужества передать ее Голубым Капюшонам? Там она хотя бы будет среди своих".

"Замолчи! Если так хочется, бери мое тело и делай с ним все, что заблагорассудится: проси прощения, танцуй на празднике, признавайся в любви. Я знаю, что ты можешь. Только меня оставь в покое. Я больше не могу разрываться от этой боли!"

"Да что ты вообще знаешь о боли, щенок? Боль - это когда на твоих руках умирают братья, которых ты обещал защищать. Боль - это когда тебе приходится поднимать меч против собственной крови. Боль - это когда отец, которому ты никогда не был достойным сыном, отдает за тебя жизнь и оставляет в наследство мир, который ты не можешь удержать от разрушения. Боль - это когда ты уступаешь самое дорогое, что у тебя есть, глупцу, который даже оценить твой дар не в состоянии. Он втаптывает его в грязь, глумясь и издеваясь, а ты можешь лишь безучастно смотреть со стороны, не в силах защитить то, что ты так любишь".

Николя пораженно выдохнул. Неужели?.. Это бы многое объяснило.

"Думаешь, если бы я мог, то не воспользовался твоим телом до этого? Не позволил бы тебе повторять по кругу одни и те же ошибки до бесконечности?Но нет, это не я подарил девочке брошь ворожеи, не я десять лет тайком рисовал ее портреты, не я посреди ночи бросился прочесывать плато, услышав в голове призрачный голос, не я затягивал экзамен до последнего, боясь даже думать о разлуке, не я при каждой встрече старался ненароком ее коснуться, не я целовал ее на лесной поляне, не я долгими ночами прислушивался, ловя каждый звук за стенкой, надеясь, что она придет и разделит твое одиночество".

"Чего ты добиваешься?" - обреченно спросил Охотник, прекрасно понимая, что Мертвый бог прав. Николя давно уже и сам запутался в своих поступках. И точно знал теперь лишь одно: если с Гердой что-то случится, он никогда себе этого не простит. А оно случится, если она останется рядом с ним. Он всем приносит несчастья.

"Уже ничего. Если она тебе не нужна, то, пожалуй, я заберу ее. Не могу больше смотреть, как ты ее мучаешь".

"Что значит заберешь?" - вдруг переполошился Николя. Как мертвец, чье тело заковано в лед на краю света, может кого-то забрать? Тем более, Герда не вещь. У нее есть своя воля и свое мнение на этот счет.

"Как дал, так и заберу. Больше тебя никто не станет уговаривать обратить на нее внимание. Ты сам будешь должен доказать, что достоин. Тебе будут посланы три испытания. Провалишь хоть одно, и больше не увидишь ее никогда. Твое желание сбудется - просто отступи в сторону, как ты всегда делаешь. И твой покой уже больше никогда никто не потревожит".

Николя еще несколько раз пытался заставить Тангрума объясниться, но тот упорно молчал, видно, решив, что уже сказал достаточно. Отчаявшись, Охотник встал и оделся потеплее, желая проветриться, еще раз проверить все места, где мог прятаться Крысиный пастух, занять себя чем угодно, лишь бы не оставаться наедине с тревожным предчувствием. Не стоило, ох не стоило злить строптивого бога! Остается надеяться, что Герде он вредить не станет, если она на самом деле так ему дорога, как говорит.

За дверью поджидал Финист.

- С кем ты там говорил? - подозрительно спросил оборотень, с любопытством заглядывая в пустую комнату.

Николя попытался его игнорировать, но Финист не унимался, следуя за ним по пятам до самой прихожей:

- Что ты сказал Герде? Она вылетела от тебя вся в слезах!

- Отвали, а?! - вызверился Охотник, растеряв последние остатки самообладания. - Что ты все время вынюхиваешь и подслушиваешь, как последняя шестерка? Нечем заняться? Так окучь еще пару наивных девок. Или тебе денег на бордель не хватает?

Он сорвал с пояса увесистый кошель и швырнул оторопевшемуФинисту.

- За мое здоровье можешь не пить. Только в покое оставь!

Оборотень просто стоял на пороге с отвисшей челюстью. Что ж, хотя бы заткнулся. Передохнуть. Побыть одному. Подумать.

***

После ссоры с Николя, Герда опрометью бросилась в свою коморку и зашвырнула ненавистный подарок под кровать. О чем она вообще думала? Николя же каждый раз красноречиво давал понять, как он к ней относится. А этот подарок? В самом деле, глупость какая-то. Какая из нее рукодельница? И рисунок "бабский", для воина совершенно не подходящий. Стыдно показывать даже.

Поняв, что не может успокоиться, Герда пошла на конюшню и принялась остервенело счищать с нее остатки линялой шерсти. Наглотавшись ее вдоволь, уронила скребницу, закашлялась и против воли снова расплакалась. Тесно прижалась к теплой конской шее, отчаянно пытаясь найти утешение у животного, которое в отличие от человека могло спокойно и без упреков выслушать, обнять и искренне пожалеть.

- Герда, ты здесь? - донесся из прохода голос Финиста. Дверь денника отворилась, и на пороге показался он сам. - Не плачь. Этот болван не стоит ни одной твоей слезинки.

- Не стоит, - отмахнулась она, утирая слезы. - Мне не нужно было так на него набрасываться. Я сама во всем виновата. Ты был прав. Нельзя жить глупыми детскими мечтами, которым не суждено сбыться. И плакать тоже нельзя - я уже не маленькая девочка.

Финист порывисто обнял ее и принялся гладить по волосам, когда она спрятала голову у него на груди:

- Не надо так говорить. Мечтай, плачь, если хочешь, только не становись такой же сушеной воблой, как этот хлыщ.

- Пожалуйста, не оскорбляй его, - попросила она, подняв на оборотня затравленный взгляд.

- Не буду. Прости меня, - мягко улыбнулся Финист. Странное дело, но ни поцеловать, ни даже сделать объятия чуть менее дружескими он не пытался. Это радовало и настораживало одновременно.

- За что? -осторожно спросила Герда.

- Мы повздорили. Я не хотел тебя расстраивать, - Финист замолчал и начал ковырять носком пол. Герда нахмурилась. Он явно что-то скрывал, а с помощью телепатии так глубоко залезть в его мысли у нее не получалось.

- Прощаю, - после небольшой паузы ответила она. Какой смысл обижаться на то, чего она не знает? Вот узнает, и все равно простит. Такова, наверное, женская доля.

- Хочешь, позанимаемся немного? - предложил он.

Герда широко улыбнулась, вычистила щетку от шерсти и вышла на проход. Финист вывел из денника Золотинку и отвел ее к самому выходу из конюшни, подозвал Гердуи,взяв за руку,подбадривающе кивнул.

- Помни, не уговаривай, а повелевай. Представь себя обличенной властью королевой, которая раздает указания своим подданным, - посоветовал Финист так, словно читал одну из тех сказок, которыми она зачитывалась.

Герда закрыла глаза, глубоко вздохнула и положила ладонь на лоб кобылы. С минуту ничего не происходило, а потом Золотинка медленно попятилась назад. Герда шла следом, не отрывая руки от ее головы до самого денника и отпустила, лишь когда кобыла вошла внутрь.

- Молодец! - поспешил похвалить ее Финист. - Вот видишь, всего-то надо было взять маленькую передышку и все получилось. Теперь ты обязательно сдашь свой экзамен.

- Ты действительно так думаешь? -Герда заставила себя улыбнуться, отгоняя прочь мрачные мысли. Отныне несбыточные мечты больше не имеют над ней власти.

- Уверен, - усмехнулся оборотень.

"И пусть только этот демонов интриган попробует ее завалить. На этот раз у меня точно будет, что ему ответить".

Герда нахмурилась и закусила нижнюю губу в задумчивости. Ей совсем не нравился оборот его мыслей. Почему мастер Николя должен хотеть ее завалить? Теперь, должно быть, он наоборот мечтает, как бы поскорей от нее избавиться. УФиниста снова началась паранойя?

- А я за это время еще одному трюку научилась, - похвалилась Герда, желая перевести мысли оборотня в более мирное русло. - Показать?

- Обязательно!

***

После ссоры Николя дома почти не появлялся. Приходил только поспать поздней ночью. Герда сквозь сон слышала, как тихонько скрипела дверь в его комнате. И уходил еще до первых петухов, не желая ни с кем видится или тем более разговаривать. Герда против воли тосковала по нему и переживала, что обидела его своими глупыми претензиями. Очень хотелось попросить прощения, вернуть все, как было раньше и больше уже никогда не заикаться о чем-то большем. Просто остаться друзьями, пусть и не близкими.

В день Бельтайна все, не сговариваясь, проснулись довольно поздно. После завтрака, который больше походил на ранний обед, Эглаборгу с подачи Герды тоже решили устроить праздник: перемыли всю посуду, убрались в доме и отправили старого целителя в город, чтобы он хоть немного развеялся. Майли снова поругалась с Финистом. Уж очень ей хотелось пойти на танцы, а оборотень наотрез отказался ее сопровождать. Она демонстративно громко топнула каблучками своих нарядных туфелек и заявила, что в таком случае пойдет одна и найдет себе лучшего кавалера, чем полуграмотный голодранец с амбициями короля. Финист только фыркнул в ответ, и она ушла, хлопнув дверью так, что стены ходуном заходили.

Герда вознамерилась показать своему учителю, как она научилась взаимодействовать с пирокинетическим даром Вожыка. Финисту эта идея пришлась не по нутру, но возражать он не стал. Слишком дорожил расположением Герды, да еще и чувствовал себя виноватым, хотя сам не знал почему. Ведь все, что он делал, было для ее же блага.

До начала демонстрации он притащил несколько ведер воды. Просто на всякий случай. Герда с Вожыком уселись друг напротив друга, с видом заговорщиков обменялись подмигиваниями и, наконец, начали представление. Вожык создал небольшой огненный шар и бросил его Герде. Финист встревожено сглотнул, наблюдая, как она с легкостью, словно пламя совсем не обжигало, поймала его и вернула пирокинетику.Тот кинул ей второй, точно такой же шар. Вот их стало уже три, четыре... шесть. Вожык с Гердой увлеченно жонглировали огненными шарами, уловив единый ритм. Шары в руках девушки не гасли, словно она тоже была пирокинетиком, и с легкостью подражала всем движениям Вожыка, предугадывала и подстраивалась под них, даже когда мальчик сбивался. Удивительно. Когда-нибудь она действительно станет сильным бойцом. Понятно, почему Николя хочет оставить ее себе.

Громкий стук в дверьотвлекФинистаот созерцания огненного представления. Он тихо поднялся и вышел в коридор. Герда с Вожыком, слишком увлеченные своим занятием, не заметили даже, как он поднялся.

Финист гадал, кто бы это мог быть.Охотник вряд ли бы заявился до вечера. В последние дни ему будто вожжа под хвост попала. Они как-то столкнулись в городе, но Николя не заметил его. Или сделал вид, что не заметил. Совсем, должно быть, рехнулся от своей работы. Финист и сам не понимал, почему его вдруг начало заботить душевное здоровье этого хлыща, и все же не мог отделаться от назойливого мрачного предчувствия.

Стук не прекращался. Финист прибавил шагу. Может, Эглаборг? Ноему на прощание выдали таких речей, что он тоже не решиться вернуться так быстро. Майли заскучала? Наверняка, она. Сейчас опять ныть будет.

Финист открыл дверь, собираясь сказать что-то ехидное, но осекся, увидев совсем не того, кого ожидал. На пороге стоял неизвестный мужчина. Крупный, высокий, выше даже самого Финиста, с широченными плечами и удлиненными лицом с тяжелыми скулами и глубоко посаженными черными глазами. Темные волосы острижены очень коротко, левую бровь и щеку перечеркивает застарелый белесый шрам. Одет в строгую, застегнутую под самый ворот военную форму. Ревизор из компании? Но как им удалось отреагировать так быстро? Письмо же только-только должно было придти.

- Ноэль Пареда, помощник главнокомандующего копании Норн, - представился гигант и, щуря глаза в широкой обезоруживающей улыбке, протянул руку. - Финист Ясеньский, полагаю?

-Да, - оборотень протянул свою, и ее стиснули так, что даже кости хрустнули. Уголки рта Финиста невольно поползли в стороны в восхищенной улыбке. Сразу видно, что перед ним могучий воин и человек хороший, простой, без всякой хитрости. Вот под его началом можно и послужить. Такой не подведет, и не обманет, и воевать станет только за правое дело. Видно, не зря высокую должность занимает. Да, наверняка, все ответственные решения принимает именно он, ведь главнокомандующий уже стар.

- Много наслышан о ваших успехах, - продолжил Ноэль все таким же нарочито учтивым тоном.

- Издеваетесь? - насупился вдруг Финист. Ну конечно, Охотник наверняка успел "ославить" его перед начальством.

- Отнюдь. Меня весьма впечатлил отчет о вашем путешествии из Веломовии. Вы смогли целыми и невредимыми провести своих учеников через столько опасностей, очень сносно подготовить их к будущей службе, а также обнаружить несколько очень перспективных новобранцев. Такое рвение очень похвально. Как и ваша неусыпная забота о благополучии вверенных вам людей и непререкаемая верность компании.

Финист удивленно вскинул брови. Ни во взгляде, ни в голосе Ноэля не было и тени лукавства.

- Даже мастер Николя весьма лестно отзывался о ваших способностях, а он один из лучших воинов компании, и подобный отзыв от него получить далеко не просто.

Финист поморщился. Теперь он снова чувствовал себя неуютно.

- Сожалею, что прежде вас не смогли оценить по достоинству, - голос Ноэля сделался более грозным, отчего оборотню захотелось вжать голову в плечи, словно его отчитывал старший брат. - Но теперь я лично прослежу, чтобы вам воздали по заслугам.

- Спасибо, - стушевавшись, с трудом выдавил из себя Финист. Его никогда в жизни так не хвалили. - Вы... вы получили мое письмо?

- Именно оно меня сюда привело. Я хотел бы сам во всем разобраться прежде, чем предавать дело огласке. Мастер Николя - весьма уважаемый человек в компании и очень опасный. Не хотелось бы портить с ним отношения из-за небольшого недоразумения, которое совершенно точно послужило причиной вашей тревоги.

Финист сжал зубы и опустил голову. Ему не поверили. Что ж, он хотя бы попытался.

- Я просто хотел удостовериться, что с моей ученицей все будет в порядке.

- Обещаю. Но мне бы хотелось взглянуть на нее своими глазами, раз уж я здесь. Можно? Отражающая - это такая редкость.

- Да, конечно, - Финист отошел в сторону, пропуская Ноэля в дом. - А можно вопрос? Как вы оказались здесь так быстро? Я ведь письмо всего неделю назад отправил.

- Телепортивался, - подмигнул офицер и вошел в гостиную, где Герда с Вожыком самозабвенно жонглировали огненными шарами.

- Браво! - воскликнул Ноэль и захлопал в ладоши, восхищенный слаженностью их работы. Герда с Вожыком одновременно дернулись и все шары разом погасли. - Ну что же вы, - начал сокрушаться Ноэль и назидательным тоном, выдавшем в нем многолетний наставницкий опыт добавил: - Вы должны уметь держать концентрацию, что бы ни происходило вокруг

Герда с Вожыком переглянулись и вопросительно уставились на Финиста.

- Это мастер Ноэль из Дюарля, - спохватился оборотень и спешно представил гостя. - Он...

- Приехал проведать любимых учеников компании, - перебил офицер и одарил всех той самой широкой белозубой улыбкой, которая так впечатлила Финиста. - Как вам здесь живется?

- Хорошо... вроде, - после затянувшейся паузы ответил Вожык, потому что Герда говорить явно не собиралась, испуганно тараща глаза на пришельца.

- А почему вы не на празднике? - непринужденно поинтересовался гость. - ВДюарле уже вовсю гуляют. Учеба, конечно, хорошо, но иногда нужно позволять себе расслабится.

- Так Герда хотела пойти с мастером Николя, но у него не нашлось времени. Поэтому мы все сидим дома, чтобы ей не было тоскливо, - с совершенно детской непосредственность заявил Вожык.

Герда побелела, позеленела, а потом залилась пунцовой краской и спрятала лицо в ладони.

- Какой он, однако, противный, наш мастер Николя, - в голос рассмеялся Ноэль. - Ничего, я еще проведу с ним воспитательную беседу. А вы живо собирайтесь. Чтоб через пять минут были готовы идти на праздник, - заметив, что Герда открыла рот, командным голосом добавил: - Возражения не принимаются. Это приказ. И поживее!

Перечить никто не осмелился. Все дружно отправились наверх переодеваться.

***

Герда мучительно долго не могла выбрать наряд. Можно было надеть шикарное платье королевы Дану, если бы Герда точно знала, что встретит там Николя, а так лучше взять неброское, может даже, повседневное серое, чтобы поменьше выделяться. Уж очень ее напугал этот мастер Ноэль. Зачем он приехал? Уж явно не для того, чтоб сводить каких-то недоучек на праздник. Он так странно смотрел на нее, словно оценивал, но не внешность, как обычно оценивают мужчины незнакомых девушек, а что-то другое, что-то глубоко внутри. Ауру? Способности? Ей это не нравилось. А еще она не смогла его прочитать. Глухо. Совсем как с Николя. И Финист как-то странно себя ведет. Он явно что-то знает, но молчит. Надо все-таки залезть поглубже в его мысли. Как раз будет повод испробовать что-то новенькое. Лишь бы никто не догадался.

- Герда, живее! - прикрикнул на нее Финист из коридора, буквально за один разговор нахватавшись командирских замашек от офицера из штаба.

Герда тяжело вздохнула и выбрала промежуточный вариант - синее платье Анки. По крайней мере, будет похоже, что она пыталась принарядиться, просто ничего красивей не нашлось. Быстро оделась, пригладила волосы, приколола на ворот брошь и спустилась вниз.

- Выглядите просто очаровательно, - одарил ее комплиментом Ноэль.

- Спасибо, - слабым голосом ответила Герда и метнулась к Финисту в поисках защиты. Оборотень явно хотел взять ее под руку, чтобы повести на праздник, но поймав на себе красноречивый взгляд Ноэля, быстро уступил ему место. Гость очень деликатно взял ее под локоток и повел на улицу. Следом бодро вышагивали Вожык с Финистом.

Герда украдкой поднимала взгляд на своего спутника и тут же отворачивалась. Он возвышался над ней чуть ли не на две головы и неизменно подавлял огромным ростом и могучим телосложением. Вырываться было бесполезно. Он легко удержит ее своими великанскими ручищами. Даже Финист его боится. Интересно, Николя бы вел себя в его присутствии также или хотя бы попытался ее защитить?

- Вы так и не ответили, как вам нравится ваше обучение, - вкрадчивым голосом заговорил Ноэль.

- Меня все устраивает, - заверила его Герда, надеясь избежать дальнейших расспросов.

- Тогда почему вы такая напряженная?

- Я всегда такая. Спросите кого угодно. Хоть мастера Николя. Он всегда меня за это ругает, - от страха она начала тараторить, плохо понимая, о чем вообще говорит.

- Ругает? - заметно удивился Ноэль. - Надо же, совсем на него не похоже.

Герда смутилась. Зачем она это сказала? Теперь он решит, что она жалуется.

- Я не это имела в виду. Мастер Николя замечательный учитель. Самый лучший.

- Я думал, ваш учитель - Финист, - снова удивился офицер.

Герда прикусила губу. Вот как всегда, сейчас наговорит что-нибудь не то, а потом у всех неприятности будут. И больше всего у Николя, а ему и без того забот хватает.

- Конечно, Финист. Просто мастер Николя очень обо всех нас печется, как будто мы его собственные ученики.

- А Финист такой же замечательный учитель, самый лучший? - продолжал с невозмутимым видом интересоваться Ноэль. Герда бросила несчастный взгляд на вышагивающего позади оборотня. Он старательно избегал ее взгляда.

- Да, такой же, - печально ответила она.

- Как замечательно, что у нас так много самых лучших учителей! - воскликнул офицер.

Герда силой заставила себя взглянуть на него. Он смеялся. Ну да. Сейчас, небось, подумает, что она полная идиотка. И будет недалек от истины.

Дорога до главной площади никогда еще не казалась Герде такой длинной, как в этот день. Финист, как назло, останавливался чуть ли не возле каждого дома, показывая местные "достопримечательности". Она никогда не думала, что их может так много. Когда впереди замаячили отсветы зажженных у ратуши костров, Герда уже подумывала о том, чтобы упасть в обморок, как это делали нежные и ранимые героини рыцарских романов, когда оказывались в тяжелом положении. Жаль, что она не героиня. С ее удачей, она точно разобьет себе лоб, и пока будет валяться без чувств, прилетит какой-нибудь недобитый дракон и всех съест. Видно, правильно мастер Николя ее трусихой называет. Надо быть рыцарем, а не кисейной барышней и встречать врагов с открытым забралом-Герда еще раз посмотрела на старательно изучавшего вечернее небо Финиста - потому что, похоже, никто кроме нее этим заниматься не собирается.

- Смотрите, там танцуют, - махнул рукой Ноэль в сторону костров. - Не хотите присоединиться?

Герда, Финист и Вожык настороженно переглянулись.

- Да что вы такие забитые? Неужели Николя настолько вас запугал? - развел руками офицер.

- Да! Нет! - одновременно ответили Финист и Герда. Она испытующе глянула на оборотня и тот потупился.

- Мастер Николя никого не запугивал. Он очень хороший человек, - на этот раз очень уверенно отчеканила Герда, чтобы ни у кого, даже у поджавшего губы Финиста не осталось никаких сомнений.

- Никто его ни в чем не обвиняет, - успокоил ее Ноэль, призадумался, а потом в своей обычной куртуазной манере спросил: - Не будете ли вы столь любезны и подарите мне следующий танец?

- Кто, я? - Герда посмотрела по сторонам в поисках хоть какой-то подмоги, но Ноэль уже тащил ее туда, где играла музыка и танцевали нарядно одетые парочки. - Но я не умею танцевать! - Герда суматошно пыталась придумать хоть какую-то вескую причину отказаться.

- Я тоже. Какая разница? Это же не королевский дворец в Дюарле, - с деланным легкомыслием ответил тот, приобнимая Герду за талию. Они закружились в танце вместе с остальными парами. - Вы настолько восхитительны в этом платье, что даже там на такой пустяк, как неумение танцевать, никто бы не обратил внимания.

- Но это же неправда, - возразила Герда с самым несчастным видом. Ей очень не нравились его нелепые комплименты.

Ноэль снова звонко рассмеялся, словно она сказала что-то забавное. Двигался он очень тяжело, совсем не так, как Финист, и постоянно не попадал в такт. Герда едва успевала уворачиваться, чтобы он не наступил ей на ноги.

- Ваше полное имя Альгерда Мрия? - продолжил разговор Ноэль, когда музыка стала чуть медленней.

- Да, - не понимающе ответила она, пытаясь унять неожиданно накатившую дрожь.

- Вы родились в северо-западном крае Веломовии?

- Да, в Дрисвятах.

Зачем он это спрашивает? Неужели этого не было в отчетах? Да и какое кому дело, кто она и откуда? Вся прошлая жизнь уже давно бурьяном поросла вместе со всем, что осталось в Дрисвятах.

- Я как-то был там проездом. Красивые у вас места. Волшебные, - заметив, что она насторожилась, Ноэль попытался как-то объяснить свой интерес. Но Герда ему не поверила. Тогда он просто решил продолжить осаждать ее вопросами: - Гед - это полное имя вашего отца?

- Гедымин. Он был лесником.

- Слишком затейливое имя для лесника, да и ваше не из простых, не находите?

- Я не знаю, - его вопрос поставил ее в тупик. Ну да, больше ни у кого похожих имен в округе не было. Но что в этом такого? - Думаю, отец назвал меня в честь кого-то из своих родственников. Я о них ничего не знаю.

Герда надеялась, что допрос на этом закончился, но не тут-то было.

- А вы догадывались, что обладаете необычными способностями до того, как Финист вам об этом сказал?

- Это был не Финист, а мастер Николя. И нет, я ни о чем не догадывалась. Честно говоря, мне до сих пор трудно поверить, что это не сон, и я действительно здесь. В компании. Конечно, мой дар очень слабый, и я не самая смышленая ученица, но я очень стараюсь. Финист сегодня сказал, что у меня обязательно все получится.

- Раз сказал, значит, так и будет, - обезоруживающе улыбаясь, кивнул Ноэль. - Так вы ничего не знали, пока не добрались до Упсалы? Согласитесь, от Веломовии до Лапландии путь неблизкий. Зачем вы отправились в такую даль, зная, что здесь вас ничего не ждет?

- Я не знаю. Я надеялась...

- На что? - не унимался Ноэль, словно нащупал путеводную нить, потянув за которую можно распутать весь этот клубок.

Герда затравленно посмотрела на него и взмолилась про себя: "Я больше не могу. Он не заставит меня произнести это вслух!". Отвела взгляд и неожиданно в толпе увидела знакомую фигуру. Из груди против воли вырвался иступленный крик:

- Мастер Николя!

***

У Николя опустились руки. В последние дни он даже не пытался искать пастуха или заниматься с учениками. Накатила странная апатия, полностью парализовавшая волю. Не хотелось никого видеть, ни тем более говорить. Просто шевеление мысли в голове и то доставляло нестерпимую боль. Единственное, на что хватало сил - добраться до одинокого утеса и бездумно таращиться на то появляющийся, то вновь исчезающийв белой дымке берег родного острова. Перед глазами проносились картины из детства, щемяще яркие, насыщенные запахами и звуками. Как же легко тогда было: весь мир не давил мертвым грузом на его плечи, а голова не разрывалась от бесконечных забот и обязательств. Все только начиналось, манило тайнами и загадками, дарило надежду на что-то светлое впереди. А ныне обратилось в пепел и тлен: семья, любовь, мечты - он все потерял. Даже свобода, и та стала заложником демоновой компании и опостылевшего ремесла. Вот уже и дар начал подводить. Время уходит безвозвратно, и на плече уже ощущается смрадное дыхание смерти, а ведь он так почти и не жил по-настоящему. Не был, не сделал, не смог. Уже и не хочется. Стремиться абсолютно не к чему: куда не ткнешься - всюду тупики. Почему в двадцать пять он чувствует себя столетним стариком, жалким и немощным? Нет, надо взять себя в руки, найти демонова пастуха и будь, что будет.

К вечеру Бельтайна Николя все же заставил себя пойти на праздник. Не стоило еще больше показывать бюргерам собственную слабость. К тому же его ждал Гарольд. Николя нашел его у центрального костра на рыночной площади, откуда бургомистр задумчиво наблюдал за веселящейся толпой.

- Неважно выглядишь, мой мальчик, - вместо приветствия сказал он, когда заметил приближающегося Охотника.

Николя повел плечами. Наверное, следовало заглянуть домой перед праздником: умыться и переодеться, но он слишком боялся встретить там Герду. Последний разговор с ней буквально выбил почву у него из-под ног.

- Я собираюсь отправить Уну с сыновьями к родственникам в Готланд через пару дней, - не дождавшись ответа, продолжил Гарольд. - Не хочешь их проводить?

- Свейн уже достаточно взрослый, чтобы присмотреть за матерью и братом, - покачал головой Николя.

- Я не об этом. Думаю, тебе стоит на время уехать из города. Просто чтоб глаза не мозолить. А когда все уляжется - вернешься.

- Это называется трусостью, - хмуро заметил Николя, не соглашаясь, но и не отказываясь.

- Это называется благоразумием. Ты и так много сделал. Больше, чем мы могли просить. Но сейчас уже все бесполезно. Так какой толк подставляться под удар? - Гарольд замолчал, пристально вглядываясь в понурое лицо собеседника. - Ты всегда был мне как сын. А для сына я не желаю большего счастья, чем жениться на любимой женщине, обзавестись кучкой детишек и спокойно дожить до глубокой старости. Знаю, в глубине души тебе хочется того же. Это мелькает в твоих глазах каждый раз, когда ты смотришь на нее. Боишься, что не сможешь быть с ней из-за своего ремесла? Так брось его. Смотри, ведь оно здесь уже никому не нужно. Поживи хоть немного для себя. Пригласи девушку на танец, пока еще не слишком поздно.

Гарольд указал рукой в сторону толпы. Николя поморщился и даже не соизволил повернуться. Что всем так неймется-то? Он уже все решил. Ничто и никто этого решения не переменит!

"Что ж, пожалуй, приступим, - послышался в голове ненавистный голос. Неужели их божественное сиятельство снизошло до беседы? Это после того, как Николя три дня умолял его хоть словом обмолвиться! Охотник уже проговаривал про себя ответ, как все его мысли разом заглушила полная скрытого ехидства фраза: - Первое испытание началось!"

- Мастер Николя! - донесся до обострившегося слуха испуганный вскрик. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Охотник медленно повернул голову в сторону танцующих. Глаза без труда выискали в толпе пристально глядевшую на него пару. Забыв о Гарольде и Мертвом боге разом, Николя сделал несколько шагов навстречу Герде, силясь и одновременно страшась узнать мужчину, по-хозяйски державшего ее за руку. И все-таки Николя не ошибся. Это определенно был Ноэль. Неужели все вскрылось? Но как, в компании ведь не могли ни о чем догадаться из-за того скудного письма, а больше он себя ничем не выдавал.

Николя сорвался на бег и через мгновение встал между ними, разняв их руки и собственной спиной закрыв Герду от хищного взгляда собственного лучшего друга.

- Каким ветром, Ноэль? - изо всех сил стараясь, чтобы натянутая улыбка не походила на оскал, спросил Николя.

- Северным. Решил развеяться на праздники и заодно тебя проведать, - вполне дружелюбно ответил Ноэль, но Охотник явственно ощущал исходящий от Герды страх, который передавался и ему.

Вытянувшись по струнке, Николя готовился в любое мгновение отразить удар. Но его не последовало. Ноэль лишь окинул его оценивающим взглядом и снисходительно улыбнулся:

- У тебя очень милая ученица. Судя по всему, она очень хочет, чтобы ты подарил ей последний танец.

Он задорно подмигнул робко выглянувшей из-за своего укрытия Герде и с предельно серьезным видом добавил:

- Это приказ.

Николя коротко кивнул. Какая-то мудреная проверка? Что ж, лучше послушаться и не провоцировать противника заранее. Нужно до последнего делать вид, что все в порядке. А заодно узнать, что Ноэль успел рассказать Герде.

Охотник мягко приобнял девушку и увлек за собой в центр танцующих пар подальше от того, кого раньше считал другом.

***

Герда была счастлива просто от того, что он пришел и спас ее от неловкого разговора. Танцевать было уже совершенно лишним. И все же... Она так долго об этом мечтала, но реальность снова оказалась настолько далека от сказки, насколько это только было возможно. Хотелось сказать, что незачем так крепко прижимать ее к себе. Из-за этого все движения выходили скованными. Николя вел абсолютно не в такт, словно вовсе не слышал музыки. К тому же, его ощутимо колотило. И Герда не могла понять, от чего. Но все же заговорить первой не осмелилась. Что ж, по крайней мере, на ноги не наступает - это уже достижение за сегодня!

- Извини, - вдруг пробормотал Николя, впервые заглянув ей в глаза.

- Вы извиняетесь, что танцуете со мной? - Герда внутренне сжалась, как от пощечины. Зачем он все портит?! Почему не позволяет хоть на мгновение поверить в мечту? Без этого жизнь - сплошная пытка.

- Нет, я не об этом, я... - заметив кислое выражение на ее лице, начал оправдываться Николя, но запутался в словах и замолчал. - Извини, что так вышло с Ноэлем. Он тебя напугал.

Герда повела плечами. Ему не за что извиняться. Он не знал, а она не должна была показывать свой страх. В конце концов, Ноэль просто офицер из компании и не причинил бы ей вреда.

- Он оттоптал мне все ноги, - усмехнулась Герда вслух собственным мыслям.

Глядя на ее улыбку, Николя тоже немного посветлел и расслабился. Правда, из стальной хватки все же не выпустил.

- Да уж, ни разу не видел, чтобы он танцевал, - изрек он, задумчиво глядя на наблюдавшего за ними в стороне Ноэля. - Что он говорил?

- Спрашивал обо мне... и о вас, - честно призналась Герда. - Наверное, я наговорила ему лишнего. У вас будут неприятности?

Николя перевел на нее взгляд и, удивленно вскинув бровь, словно не понимал, о чем речь.

- Разберусь, не переживай. Чем он тебя напугал?

Герда вздохнула:

- Вы были правы, я трусиха. Просто он задавал такие странные вопросы.

- Какие? - Николя заметно вздрогнул. Да что с ним твориться?!

- О том, почему у меня и моего отца такие странные имена, не догадывалась ли я о своем даре до того, как вы мне об этом сказали и... зачем я проделала весь этот путь, если знала, что в конце меня ничего не ждет.

- И зачем? - не сдержал любопытства Николя.

Герда вытаращила глаза, готовая в любой момент расплакаться. Он тут же поправился:

- Извини, можешь не отвечать. Он еще что-нибудь говорил?

- Не-е-ет, - протянула Герда, не понимая, что так сильно его встревожило. Или ее беспричинный страх настолько заразный?

- Хорошо, - с заметным облегчением выдохнул Николя. - Не бойся, я все улажу.

Музыка уже давно стихла, а он все продолжалвести ее в танце, не замечая ничего вокруг. Люди вовсю оборачивались на них, не скрывая любопытных взглядов. Охотник понял, что что-то не так, лишь когда увидел приближающегося к ним с загадочной улыбкой Ноэля.

- Похоже, горный воздух действительно обладает удивительными свойствами, - весело хохотнул он. - В первый раз вижу, чтобы ты с таким рвением исполнял мои приказы. Но все приятное должно когда-нибудь заканчиваться. Госпожа Герда, - Ноэль галантно поцеловал ее руку. - Ступайте к остальным. Нам с Николя надо обсудить кое-какие дела компании.

Герда вопросительно глянула на Охотника. Тот продолжал держать ее за талию.

- Иди. Все будет в порядке, - подбадривающе кивнул он и, склонившись над самым ее ухом, прошептал: - Ты самая красивая.

От удивления Герда открыла рот. Его слова прозвучали настолько отчаянно искренне, что она даже не нашлась, что ответить. На лице Николя не промелькнуло и тени улыбки, а в сверкающих в отблесках костров глазах продолжала клубиться непонятная тревога пополам с ожесточенной решимость.И ведь ничегошеньки больше не скажет, хоть каленым железом выжигай. Герда понурилась и пошла туда, где толпились люди в ожидании огненного представления. Оставалось только верить Николя.

***

- Так зачем ты приехал? - спросил Николя, когда Герда отошла от них настолько, что не могла услышать их разговора.

- Мне уже нельзя проведать старого друга? - продолжал свою игру Ноэль. - Давно хотел посмотреть, как ты тут быт обустроил. Ученики у тебя интересные. И учитель, который так рьяно радеет за их благополучие. А Герда так вообще само очарование и непосредственность. Влюблена в тебя по уши. Надо было видеть, как она твою репутацию защищала. Впрочем, в этом как раз ничего удивительного нет. Ну а ты сам что чувствуешь?

Николя отвел взгляд и вздохнул:

- Она особенная. Ты ведь из-за этого приехал?

Ноэль едва заметно улыбнулся и кивнул, протягивая ему мятый лист бумаги. Николя подошел к костру и нахмурился, внимательно вчитываясь в неровные строки.

- Это донос?! - ошарашенно ахнул он, как только до него стал доходить смысл послания. -Его тотем должен быть гадюкой, а не соколом!

- Паренек просто за девушку беспокоился и вполне небезосновательно, учитывая обстоятельства, - наигранно легкомысленно отшучивался Ноэль. - Но ты можешь представить, какая это удача для компании? Он же сын самого КымаЯсеньского, героя Зареченского восстания. И как мои остолопы его проморгали? Из него ведь такого героя можно слепить для народа.

- Не то, что из правнука авалорского предателя, - резко оборвал его Николя, брезгливо морщась, и вернул письмо. - Давай без длинных преамбул. Ты же знаешь, как они меня бесят.

- Похоже, вольная жизнь терпения тебе не прибавила. Что ж, будь по-твоему, - он снова добродушно улыбнулся, слегка остужая пыл Охотника. И все же не до конца. Николя слишком хорошо знал все его приемы, чтобы поддаться так легко. -Честно говоря, гораздо больше письма оборотня меня встревожило твое собственное. Я испугался, что в пылу мести ты задумал какое-то безумство. Рад, что ошибся. Я ведь ошибся?

- Ты слишком плохо меня знаешь, если думаешь, что я стал бы использовать невинную девушку подобным образом. Я не твой дед. К тому же, если бы я действительно пылал жаждой мести, то просто выстрелил бы ему в спину еще в Эскендерии, когда был шанс. Так было бы куда проще.

Ноэль коротко кивнул, показывая, что понимает и принимает такой ответ.

- Тогда почему ты не сообщил о ней?

- Я хотел вначале убедиться, что она не пустышка, - Николя отвел глаза. Ноэль в голос рассмеялся. Слишком хорошо прочувствовал ложь.

- Тебе понадобилось на это полгода? А мне вот почему-то одного взгляда хватило. И оборотню, судя по всему, тоже. Так с чем же связан твой неожиданный приступ близорукости?

- Я просто хотел ее получше подготовить, - как вообще можно к этому подготовить к такому? Николя поспешил сменить тему: - Ее сделают заложницей компании?

Теперь уже морщился Ноэль, застигнутый врасплох не слишком приятным вопросом.

- Такие дела вне моей компетенции, - он потупился. - Но очень сомневаюсь, что главнокомандующий отдаст ее Защитникам. Все-таки ее бабка была третьей Норной. Думаю, он захочет, чтобы Герда заняла ее место в круге.

Николя с шумом выдохнул. Это во стократ хуже, чем вариант с заложником. О круге Норн никто ничего доподлинно не знал, но ходили слухи, что именно благодаря ему старовером удалось закрепиться в Нормандии и вывезти многих беженцов из единоверческих стран. Говорили даже, что все решения в компании главнокомандующему передают белоглазые вельвы, которые единственные имеют доступ к норнам.

"Так вот что это за испытание! Если Ноэль увезет Герду в компанию, я больше никогда ее больше не увижу. Ее больше вообще никто не увидит. Но так нельзя. Она ведь живая, теплая, со своими дурацкими мечтами о сказочном принце и вечной любви. Я не могу позволить похоронить ее заживо из-за глупых амбиций компании. Слышишь, Тангрум Западный Ветер, я не отдам ее тебе. Только не таким способом".

- В любом случае, решение будет принимать сам главнокомандующий, когда ее увидит. Сейчас я просто заберу ее в Дюарль, - ворвался в мысли Охотника голос Ноэля.

- Сейчас? - встревожился Николя. Нет, надо выиграть время. Хотя бы чуть-чуть. - Но ее обучение еще не закончено. И о компании я ей ничего еще не говорил.

- Я сам ей все расскажу, раз ты не можешь, - пожал плечами Ноэль. - Это не должно занять много времени.

- Нет, ты и так ее до смерти напугал. Она решит, что ее все предали, а для любого сильного колдовства нужна добрая воля. Дай мне еще две недели. За это время я ее подготовлю так, что она примет любое решение компании. Ты же сам сказал, что она в меня по уши влюблена. Значит, мне на нее повлиять будет легче всего: пару ласковых слов - и она сделает все, что я скажу. Но на это нужно время.

Ноэль долго смотрел на него, словно пытался прочесть, но, к счастью, это было ему не дано. Оставалось надеяться, что за пять лет безупречной службы в компании Николя смог завоевать его доверие. Ноэль медлил. Сомневался. Нужно предложить ему еще что-то. Что-то, что заинтересует его больше Герды.

- Дай мне две демоновынедели, и я откажусь от ремесла охотника, вернусь в штаб и беспрекословно буду исполнять любые приказы компании.

Ноэль пораженно уставился на него и заговорщическим шепотом спросил:

- Так ты ее любишь?

- Причем здесь это? - тут же всполошился Николя. - Я просто хочу сделать все правильно. Хотя бы в этот раз.

- Надеюсь, ты понимаешь, что даже в Дюарле не сможешь ее видеть.

Николя выдержал его испытующий взгляд и кивнул.

- Хорошо, - сдался, наконец, Ноэль. - Но ты сам должен будешь представить ее главнокомандующему, смириться с любым его решением и не ввязываться после этого в опасные авантюры, только чтобы побыстрей расстаться с жизнью.

Охотник заставил себя усмехнуться глупой шутке и решительно пожал офицеру руку.

***

Герда обнаружила своих товарищей у помоста, на котором уже началось выступление жрецов огня. Здесь были все: Эглаборг, Вожык, Финист и даже Майли, которая, по всей видимости, так и не нашла себе достойного кавалера на вечер. Жрецы исполняли ритуальный танец со стальными прутьями, концы которых были обмотаны горящей материей, крутили ими в разные стороны под громкий ритмичный бой барабанов, вырисовывали в воздухе замысловатые фигуры и ртом выдували из них снопы искр.

- Я тоже так смогу... когда-нибудь, - воодушевленно заявил Вожык.

- Обязательно, - поддержала его Герда.

Ткань на палках прогорела, и жрецы перешли к самому большому костру в центре. Они надели заготовленные заранее маски и начали танцевать вокруг костра и ритмично произносить длинные речи на неизвестном языке.

- Что они делают? Ничего не понятно, - расстроился Вожык.

- На то они и жрецы, чтобы непонятные ритуалы проводить, - с видом знатока ответил Финист.

Герда засмеялась:

- Они историю рассказывают. Смотрите, большой костер, которому они кланяются - это бог Вулкан.

- Про которого мама рассказывала? - удивился пирокинетик.

- Нет, это другой. В Мидгарде же много разных вулканов. Так вот, этот Вулкан породил близнецов: златокудрого мальчика Солнце и седовласую девочку Луну. И были они неразлучны. Смотрите, как за руки держаться. От их любви родились Ночь и День, Свет и Тьма, Приливы и Отливы, Жара и Дождь и еще люди, вчья жилах текла не кровь, а жидкий огонь.

- А разве можно жениться брату с сестрой? - подала голос Майли.

- Тем более близнецам, - присоединился к ее вопросу Вожык.

- Богам все можно, - усмехнулся Финист.

- Цыц, слушайте дальше, - призвала их к порядку Герда. - Жили они в мире и благоденствии, по очереди передавая власть над Мидгардом от одного к другому. Но тут появился коварный волк Фенрир (вон тот в сером плаще). Он заманил Солнце в ловушку и сбросил в жерло породившего его Вулкана. Подвластные Луне птицы-звезды все видели и рассказали своей хозяйке о беде, но было уже слишком поздно. Безутешная, Луна решила спуститься в жерло Вулкана, в царство ужасной Хель, властительницы мира мертвых, чтобы найти своего мужа. Люди не хотели отпускать ее одну - слишком боялись, что она сгинет, как Солнце, и выбрали ей в спутники самую красивую и хозяйственную девушку и самого сильного и смелого парня. Много тягот выпало им на пути в царство мертвых и еще больше, когда они встретились с самой Хель, которая не собирались так просто отказываться от своей добычи. Но в конце концов она согласилась отпустить Солнце обратно на землю на полгода, но только если Луна останется у нее в заложниках на это время. На том и порешили: полгода землю озаряет свет Солнца, а полгода Луны. А чтобы они не скучали во время своего заключения в царстве Хель, каждый год с помощью костра, олицетворяющего Вулкан, туда отправляют достигших совершеннолетия парня и девушку.

Несколько жрецов облив себя с ног до головы какой-то странной жидкостью из стоявших рядом ведер с разбегу прыгнули в костер, сделали в пламени кульбит и выпрыгнули целыми и невредимыми с другой стороны под громкие хлопки зрителей. Эглаборг незаметно прокрался к ведрам и утащил одно.

- Так они в угоду богам сжигали людей на костре? - ахнула Майли. - Как жестоко!

- Огонь не причинял им вред, ведь он тек у них в жилах, - поспешила объяснить Герда. - Через год они возвращались назад в племя. Никто не погибал.

- Интересно, что они там делали целый год, - задумчиво спросил Вожык.

- Развлекали богов, - ответил Финист.

- Как? - продолжал любопытствовать пирокинетик.

- Ну как обычно, - Финист губами издал чпокающий звук и тут же получил сразу два подзатыльника, один отГерды, другой от Майли. - За что? Я же правду сказал. Если бы я был бессмертным богом, то только этим и занимался.

- Не сомневаюсь, - прошипела Майли.

- Финист, ну не перед ребенком же, - устыдила его Герда.

- А кто, как не я, его жизни научит? Ты же кроме сказок своих ничего не знаешь, а эта, - он кивнул на Майли, - только о тряпках лопотать может, да нудные изречения единоверческих пастырей цитировать.

- Жизни он научит, уж конечно. Кто б тебя уму разуму научил, дубина ты стоеросовая, а то кроме своего чпока ни на что не способен! - взъярилась Майли.

- О, боги! - Герда закрыла Вожыку уши и потянула подальше от ругающейся на тему своей интимной жизни парочки.

- Как они богов развлекали? Я ничего не понял, - спросил Вожык, когда они с Гердой остановились у дальнего края помоста для выступлений рядом с Эглаборгом, который самозабвенно изучал содержимое только что позаимствованного у огненных жрецов ведра.

- Финист пошутил. Они просто учились, взрослели, проходили церемонию инициации, - сбивчиво объясняла она.

- Совсем как мы, - хмыкнул мальчик.

- Да, только, наверное, не так бурно, а то ни у каких богов нервов бы не хватило, - согласилась Герда.

Через пару мгновений вся площадь притихла, с волнением наблюдая, как на верхушку позорного столба подвешивают несколько мешочков, поджигают торчащие из них веревки, спешно слазят и отбегают подальше.

- О, да это никак "чудесный огонь" из Поднебесной! - восхищенно воскликнул Эглаборг. - Откуда только взяли?

Веревки догорели, и мешки с шипением устремились в воздух, осыпая все вокруг разноцветными искрами, а потом вдруг вспыхнули и с громким хлопком раскрылись радужными цветами.

- Ого! - выдохнул Вожык.

- Настоящее чудо! Мастер Эглаборг, вы такое уже видели? - спросила Герда.

- Больше и лучше, - улыбнулся старик. - Когда путешествуешь с Охотником, будь готов ко встрече с таким, о чем не мог и помыслить.

- Хотелось бы и мне с ним попутешествовать, - вздохнула про себя Герда.

Вскоре к ним подошли немного притихшие и истощившие весь запас ругательств Финист с Майли. Впятером отправились домой, потому что Николя с Ноэлем нигде видно не было. Дойдя до усадьбы, Герда незаметно отозвала Финиста в сторонку, и когда они остались на улице одни, осторожно поинтересовалась:

- Ты не знаешь, зачем приехал мастер Ноэль?

- Чтобы проверить наши дела. И все.

Герда внимательно вглядывалась в его мерцающие в ночной тьме глаза.

"Почему она спрашивает? Должно быть, Николя ей что-то сказал".

Герда уцепилась за эту мысль и попыталась проникнуть глубже.

- Сомневаюсь, что такой важный человек стал бы проделывать весь путь от Дюарля до Упсалы для простого визита вежливости. Ты точно ничего не знаешь?

- Нет. Мы наедине даже парой слов не перекинулись. Я знаю не больше, чем ты.

"Демоны, точно нажаловался! Но почему мне должно быть стыдно? Тем более, Ноэль сам сказал, что Николя за это даже не пожурят".

Герда напряглась еще сильнее и ощутила легкую тошноту, говорившую о том, что она близка к пределу. Но отступать она не собиралась, чувствуя, что он вот-вот расколется.

- У тебя нет совсем никаких догадок? Мне вот показалось, что мастер Ноэль сильно мастером Николя недоволен. Как думаешь, из-за чего?

- Может, он плохо справляется с работой? Честно, не хочу лезть в чужие дела. Пусть сам разбирается.

"Ого! Неужели, у этого выскочки все-таки будут неприятности? Как же хорошо, что я нашел у него то письмо".

- Ты читал письма мастера Николя?! - ахнула Герда, не сдержав возмущение.

Глаза Финиста стали размером с яйцо.

- Как ты?.. -тут на его лице отразилось понимание. - Ты читала мои мысли?!

Герда молча потупилась, чувствуя себя виноватой. Не знала даже, оправдываться или просить прощения. Но тут Финист поднял глаза и встрепенулся, явно заметив кого-то за ее спиной.

- Ты знал? - взбешенно спросил оборотень.

- Естественно, знал. Только такой идиот, как ты, мог этого не заметить, - прозвучал над самым ухом Герды язвительно-насмешливый голос Николя.

Она резко обернулась. Как ему всегда удается двигаться настолько незаметно?

- Конечно! - Финист хлопнул себя по лбу. - Именно поэтому ты спровадил ее ко мне - чтобы она вокруг тебя не вилась и твои мысли не читала!

- Поистине, достойное для твоего идиотизма умозаключение, - продолжал откровенно издеваться Охотник.

В его тоне сквозила какая-то преднамеренность, словно он нарочно злил Финиста, прекрасно понимая, во что может вылиться этот разговор. Герда бы никогда не подумала, что честный и справедливый мастер Николя может вести себя подобным образом. Вдалеке послышалось завывание ветра и раскаты грома. Будет гроза? Но ведь вечер был такой ясный. Герде стало намного страшнее, чем когда она танцевала с Ноэлем.

- Ах ты поганая хитрая сволочь! - поспешил поддаться на провокацию и без того раздраженный до предела Финист.

- Уж кто бы говорил. По крайней мере, я за чужой спиной доносы не строчу, - выплюнул ему в лицо обвинение Николя.

Герда прижала руки ко рту.

- Финист, скажи, что это неправда. Скажи, что ты этого не делал! - взмолилась она.

- Я сделал это ради твоего же блага, - отчаянно выкрикнул Финист.

- Моего? - она уже совсем не понимала, о чем они говорят.

- Какого блага, идиот? - ярился Николя. - Ты же нас всех к эшафоту подвел. И ее в первую очередь. Ты вообще хоть иногда думаешь своими птичьими мозгами?

- Мастер Николя, о чем вы? - попыталась перекричать их Герда, но поняла, что ее вмешательство только подкинуло дров в огонь.

- Да, о чем вы, мастер Николя? Давай скажи ей, какой ты на самом деле лжец и обманщик. Скажи про то, что ты писал или не писал в отчетах. И про портреты. Сколько их там было: дюжина, две или даже три? Да он просто одержимый!

Небо перечертило яркими вспышками молний. Гром ударил прямо у них над головами с такой силой, что заложило уши.

- На себя лучше посмотри, праведник демонов! - глаза Охотника сделались совсем бешенными и неистово сверкали во всполохах молний. - Говоришь о ее благе, а на самом деле только о собственных амбициях печешься. Выслужился перед компанией, а, сын героя?

Лицо Финиста исказила гримаса гнева.

- Да как ты?!. - взревел он и в следующее мгновение заехал Охотникув челюстькулаком.

Герда испуганно ахнула. Николя остался стоять, не шелохнувшись. С разбитой губы по подбородку побежала тоненькая струйка крови. Он слизнул ее, пробуя на вкус, а потом сплюнул, гипнотизируя Финиста полным холодного презрения взглядом. Оборотень тоже растерянно замер, словно сам не ожидал от себя подобной реакции. И не знал, что делать дальше.

Николя оскалился и одним неуловимым движением подсек Финисту ноги. Оборотень неловко взмахнул руками и рухнул. Охотник навалился сверху и принялся методично вколачивать его в грязь. Финист тут же отмер и начал отбиваться.Они клубком покатились по земле, нещадно молотя друг друга. Совсем как дикие звери!

С неба полило как из ведра. Началась первая в этом году гроза.

- Финист! Мастер Николя! Остановитесь, - истошно кричала Герда, но в пылу схватки они ничего не слышали и не замечали, занятые лишь тем, как бы посильнее ударить противника. Как будто внутри них жило всего одно желание - разорвать друг друга в клочья.

- Помогите, кто-нибудь! - в отчаяние позвала Герда и обернулась к дому, в котором уже не горели окна. Даже если бы они не спали, то вряд ли бы у старика, маленького мальчика и хрупкой девушки хватило сил разнять двух ополоумевших от ярости мужчин. Надо бежать в город за подмогой!

Герда со всех ног кинулась к калитке, выбежала за забор и со всего размаху врезалась в широкую спину.

- Что за шум? Я даже сосредоточиться не могу! - послышался недовольный возглас Ноэля.

- Помогите, пожалуйста, - вцепилась в него Герда напрочь забыв о страхе. - Финист... мастер Николя... они же убьют друг друга!

Ноэль с досадой вплеснул руками:

- Я же велел ему не лезть в драку!

И помчался в усадьбу следом за Гердой. Когда они вернулись, Николя с Финистом продолжали валяться на земле и пытались придушить друг друга и одновременно увернуться от лягающихся ног противника. Ноэль, не раздумывая, кинулся в гущу схватки, схватил обоих за шиворот и хорошенько встряхнул.

"Вот это сила!" - невольно восхитилась Герда.

- Отставить драку! - командирским тоном приказал он.

Противники никак не отреагировали. Финист рычал, Николя шипел. И отчаянно пытались добраться друг до друга, минуя Ноэля.

- Да что же это такое! - возмутился офицер. - Остыньте, наконец!

Он швырнул обоих в большое корыто возле конюшни. Отплевываясь от воды с песком, они одновременно вылезли наружу, посылая друг другу испепеляющие взгляды. С одежды потоками лилась грязь вперемешку с дождевой водой.

- Прямо как дети! Сколько вам лет?! - попытался усовестить их Ноэль.

- Он меня спровоцировал! - тут же наябедничал Финист.

Ноэль закрыл лицо руками, не желая ни слышать, ни видеть этого позора. Николя тут же дернулся, чтобы врезать оборотню ногой, и офицеру снова пришлось вклиниться между ними.

- Я сказал, хватит! - заорал Ноэль так, что задрожала земля. - А ну как марш по разным углам. Ты в дом, - он подтолкнул Финиста к порогу. - А ты за мной, - схватил Николя за ворот рубахи и потянул за калитку. Ветер начал стихать, а следом за ним поредел и дождь.

- Сволочь, - бросил оборотень, злорадно глядя на попавшего в переплет соперника.

- Идиот, - поспешил ответить ему Николя, но тут же получил от Ноэля отрезвляющий подзатыльник.

- Еще одно слово и я заберу вас к себе в военный корпус на гауптвахту. И посажу обоих в один карцер лет на десять. Может, тогда вы успокоитесь? - пригрозил он.

Финист отвернулся и сплюнул, а потом уставился на до нитки промокшую Герду, словно видел впервые.

- Прости, я... - виновато начал он, заметив, что она плачет. Герда, не слушая, убежала в дом.

Глава 35.

Испытание второе: будь с ней до конца

После драки Николя ощущал себя болезненно опустошенным, словно огонь ярости выжег все внутренности дотла и оставил после себя всепоглощающее ничто. Все чувства притупились: саднящая губа, ноющее плечо и вот уже полгода не отпускавшая головная боль отдалились куда-то на грань сознания. Мысли шевелились едва-едва, а место клокочущих эмоций заняло тупое раскаяние. Зачем он затеял эту бессмысленную драку? Ведь знал же, что сейчас нельзя вызывать новых подозрений, надо сидеть тихо и делать вид, что все в порядке. По крайней мере, до отъезда Ноэля. И все равно сорвался, когда увидел, как после всего этот двуличный мерзавец так запросто смотрит Герде в глаза и еще смеет предъявлять претензии, когда сам практически передал ее в руки палачей! Нет, все-таки злился Николя вовсе не на Финиста - на себя. Потому что в отличие от этого болвана прекрасно знал, какой опасности подвергается Герда, оставаясь здесь. Знал, но медлил, боясь рассказать ей правду и принять окончательное решение. Не хотел предавать своих. Не хотел становиться предателем в ее глазах. Не мог найти место, в котором она будет в безопасности от чужих... и от своих, хотя прекрасно знал, где оно. Не решался порвать со всем ненужным и опостылевшим, чтобы спасти то, что действительно важно. Сейчас может быть уже слишком поздно. А все из-за глупого малодушия. Все-таки он намного хуже Финиста.

Ноэль неотступно шагал следом, пока они неспешно прогуливались вокруг усадьбы, чтобы Николя немного остудил свой пыл. Накрапывал мелкий дождик, впрочем, это было даже кстати, учитывая, что все тело Охотника горело как от огня. Через полчаса они вернулись к дому, за все время не перекинувшись ни словом, поднялись на второй этаж и закрылись в кабинете Николя. Место за столом пришлось уступить Ноэлю, как старшему по званию, а сам Охотник устроился на колченогом стуле в углу комнаты и принялся задумчиво изучать древесный рисунок на ближайшей стене.

- Может, поговорим? - не выдержал, в конце концов, Ноэль.

Николя, не оборачиваясь, пожал плечами.

- Скажи честно, ты ведь не собирался представлять Герду в компании? - Ноэль пристально уставился на него, желая услышать хоть слово правды. Но Николя продолжил молча буравить взглядом стенку. Да и что он мог ответить?

- Думал усыпить мою бдительность и сбежать с ней за эти две недели? Только похоже, ты забыл, что у нас руки длинные. Везде достанем.

Николя встал и, подойдя к окну, бросил:

- Я бы все равно попытался.

- Я думал, тебе нравится этот город. Ведь ты так упорно добивался разрешения поселиться здесь, - тщетно пытался разговорить его Ноэль, но Охотник все также отказывался смотреть на него.

- Уже разонравился, - отстранился он очередной короткой репликой.

- Ты понимаешь, что это предательство и по законам военного времени я обязан вздернуть тебя на ближайшем суку? - видно, Ноэль совсем отчаялся, раз решил перейти к пустым угрозам.

Николя тяжело вздохнул и безучастно обронил:

- Попробуй.

- И ты не будешь сопротивляться?

- Не надейся.

- Тогда нам придется драться. До конца, а не до первой крови. Готов проткнуть кликом мое сердце, если победишь?

- Все сделаю в лучшем виде, не беспокойся.

- Давай без твоего сарказма.

- Давай без твоего фарса. Если бы ты сразу не догадался, что я задумал, то вряд ли бы пришел сюда один, и тем более не стал бы показывать мне донос, - Николя все-таки обернулся и теперь в упор смотрел на Ноэля. Тот грустно улыбнулся:

- Хорошо, я выкладываю свои карты, ты - свои. Идет?

Охотник помедлил несколько мгновений, раздумывая, но потом все же кивнул.

- Мне не нравится, что главнокомандующий так слепо доверяет белоглазым ведьмам, - зычным голосом, которым обычно выкрикивал лозунги и приказы компании, заговорил Ноэль. - Их влияние усиливается с каждым годом. Скоро они начнут диктовать нам, что есть и как одеваться. Норны, источник мироздания - все это глупые бабьи сказки, подкрепленные лишь нелепыми слухами и зловещей репутацией вёльв. Чтобы победить единоверческую заразу, мы должны полагаться на нечто более реальное и осязаемое - армию, вооружение, поддержку народа. В военном корпусе при штабе мы ежегодно подготавливаем по тысяче элитных солдат из новобранцев с даром. Несколько лет назад после победы единоверцев в Поднебесной, нам удалось вывезти оттуда сотню жрецов, знавших секрет изготовления огненного порошка. В Дюарле мы организовали новую гильдию алхимиков, которые перенимают их ремесло и создают на основе порошка новое оружие, которое по силе разрушения сравняется с истинным пирокинетическим даром. Владеть им будет куда проще, чем мечом или луком. Еще пару лет, и мы действительно сможем противопоставить тварям в голубых плащах нечто более веское, чем туманные пророчества слепых старух. Мы вернем Авалор!

Николя смотрел на него со смесью сожаления и безнадежности во взгляде. Он перестал верить в победу с тес самых пор, когда в детстве увидел костер, на котором сжигали колдунов на главной площади Ловонида, когда пришло известие, что на таком же костре погибла вся его семья, когда путешествовал по нищим провинциям Нормандии, стонущим под гнетом непосильных налогов, необходимых для усиления армии и безостановочного ведения войны. Иногда даже хотелось, чтобы они, наконец, сдались и перестали раздирать многострадальную Мидгардскую землю на части. Время славного ордена Стражей давно минуло, пора бы уже смириться и приспособиться к новой жизни среди единоверцев, не цепляясь за прошлое. Впрочем, стоило вспомнить нечеловеческие глаза Магистров, странно похожие на глаза таинственных Ловцов желаний, которые дважды чуть не отправили его на тот берег Сумеречной реки, как приходило понимание, что именно жить потомкам Стражей не позволят. Если бы возможно было вызвать Архимагистра на честный поединок, то Николя сражался бы с ним до последней капли крови. Но использовать Герду в качестве приманки? Нет, нет, никогда! Тогда он сам будет ничем не лучше. Да и шансы на победу настолько ничтожны, что не стоит даже и думать о подобных гнусностях.

- Ты мечтатель, - вздохнул Николя. - В Поднебесной я уже видел твое чудо-оружие: длинные железные трубки, которые плюются кусками свинца, и пузатые медные цилиндры, которые с жутким грохотом изрыгают огромные железные ядра. Голубые Капюшоны с помощью них взяли Эскендерию и вовсю используют для войны в Эламе. Против них даже наш дар как муха против лошади. Нам бы самим отбиться, а о возвращении Авалора и говорить не стоит.

- А ты прагматик до мозга костей, - ничуть не смутившись, добродушно улыбнулся Ноэль. - Их дар точно также бессилен против этого оружия, как и наш. Просто у нас больше возможностей. Но я хотел поговорить не об этом. Пока нет распоряжений от вёльв, все ресурсы компании идут на военные нужды. Но если появится третья Норна, источник снова заговорит. И главнокомандующий очертя голову кинется исполнять его волю. А мне совершенно не хочется тратить людей и золото на очередную бессмысленную авантюру. Через пару лет главнокомандующий должен будет отойти от дел. Он и так уже слишком стар, чтобы тянуть на себе такую ношу. Власть в компании перейдет ко мне, и чтобы окончательно отгородиться от влияния белоглазых ведьм, мне понадобятся поддержка влиятельных людей, таких, чье мнение бы что-то значило в глазах людей. Народных героев, таких, как ты.

- Народный герой? По-моему, ты меня с кем-то спутал: рыжим, патлатым и дурным, - Николя горько усмехнулся и взмахнул рукой. Входная дверь с грохотом распахнулась и со всей силы врезалась в притаившегося за ней соглядатая.

- Ай! - послышался недовольный возглас. Николя зло оскалился. Ноэль закатил глаза, всем видом показывая, как его достала эта глупая вражда. На пороге комнаты непривычно робко мялся Финист, прижимавший к разбитому носу порозовевший от крови платок.

- Я хотел узнать, что будет с Гердой. Она моя ученица, и я за нее отвечаю, - собравшись с духом, выпалил он на одном дыхании.

Николя в голос фыркнул:

- Ну да, жаль только, что ты так поздно об этом вспомнил.

Финист презрительно скривился и прошипел сквозь зубы:

- Она заперлась в своей каморке и плачет. Она даже в самые тяжелые времена не плакала. Это ты ее мучаешь. Пользуешься ее наивностью - то поманишь, то оттолкнешь. А она не одна из дюарлийских придворных дам, не понимает, что для тебя это лишь игра. Лекарство от скуки. Такие как ты ни на какие чувства не способны!

- О, какие страсти! - прервал его патетичную речь Ноэль и перевел заинтересованный взгляд на Николя, который сверкал на оборотня глазами и продолжал скалиться. Того и гляди, снова в глотку вцепится. - Давайте так: вы сейчас сядете и все друг другу выскажете без утайки. Посмотрим, можно ли здесь достигнуть понимания мирным путем. А если нет, то у меня все еще остается про запас вариант с уютным карцером на двоих.

Первым, как и ожидалось, сдался Финист. Тем более, ему-то точно терять было уже нечего.

- Я полюбил ее с первого взгляда еще там, в Дрисвятах. Я готов был пойти ради нее на все: взять ее с собой в это невероятно трудное путешествие, выучиться демоновой грамоте, спасать всех обездоленных, мимо которых она никогда не могла пройти, бросить службу, даже остепениться и завести семью. Только ей и дела до этого не было. В ее сердце всегда был только ты. Как же я ненавидел безымянного, безликого Охотника, о котором она рассказывала с восхищенным придыханием в голосе во время ночевок у костра. И мечтал, что однажды она встретит его и поймет, что все ее детские мечты были обманом. Но произошло обратное. Это я понял, что никогда не смогу сравниться с тобой ни в силе, ни в уме, ни уж тем более в благородстве. Ты богат, тебя все любят и уважают, а мне приходится на коленях корячиться, чтобы просто выжить. Если бы ты только знал, как я тебе завидую!

Николя вскинул брови и зло рассмеялся:

- Чему тут завидовать, идиот?! Пока ты напиваешься с приятелями в кабаках и барахтаешься в простынях с очередной девкой, мне приходиться рисковать собой, пытаясь спасти всех и каждого. Стоит на мгновение расслабиться и показать слабинку, как народная любовь оборачивается гневом и в меня летят камни. А ведь я всего лишь человек, я тоже могу устать и ошибиться. Иногда мне просто хочется сбежать ото всех на край света.

- Даже от Герды? - вырвалось у Финиста прежде, чем он успел подумать. Ноэль аж подался вперед от любопытства.

- От нее в первую очередь. Каждый раз, глядя на нее, я вижу все то, что есть у обычных людей и чего так хочется мне самому, но права на это у меня не будет никогда.

Финист с шумом выдохнул, не зная даже, что на это ответить. Ноэль, напротив, громко фыркнул и снисходительно улыбнулся:

- Права, обязанности... Странно слышать такие рассуждения от того, кто всегда устанавливает правила сам. Ты ведь даже приказы компании с поправкой на собственные нужды исполняешь. Так что мешает тебе изменить собственные правила теперь, раз уж так хочется?

Николя поджал губы и задумчиво хмыкнул:

- Совесть.

- Да брось ты, - легко отмахнулся Ноэль. - Надеюсь, теперь вы друг друга поняли? - Он красноречиво глянул на Николя, а потом на Финиста: - Пожмите друг другу руки и забудьте уже о вашей глупой вражде. Это приказ!

Оборотень снова скрипнул зубами, но руку все же протянул. Николя долго ее изучал, словно искал скрытую там угрозу, но под пристальным взглядом Ноэля все же сдался и пожал подставленную ладонь.

- Вот и хорошо. Надеюсь, на этом конфликт исчерпан, - радостно заключил офицер.

- Нет! - вдруг встрепенулся Финист. - Вы не сказали, что будет с Гердой. Вы же видели, она самый добрый и светлый человек во всем Мидгарде. Ручаюсь, она не причинит никому зла. Если надо, я буду за ней приглядывать и охранять, пусть даже это не принесет больших чинов в компании.

Ноэль грустно рассмеялся, а Николя послал такой уничижительный взгляд, что что-то в голове Финиста щелкнуло, и он увидел картину под совершенно иным углом. Ведь он не Охотнику навредил этим доносом - Ноэль ясно дал понять, что Николя настолько важная для них персона, что ему позволено даже пренебрегать прямыми приказами начальства. А вот Герда... он же действительно сдал ее, предал, хотя сам столько раз клялся, что будет защищать ее несмотря ни на что! Охотник во всем был прав. Сейчас Финист чувствовал себя непроходимым идиотом. Если надо, он готов сразиться ради нее хоть с этим хитрым офицером, которому так легко удалось завоевать его доверие и симпатию, лишь бы не допустить, чтобы кто-то причинил Герде вред!

- Сомневаюсь, что из этого выйдет что-то путное, - наконец, вынес приговор Ноэль. - Знаешь, отчего всесильные Стражи потерпели столь сокрушительное поражение от жалкой горстки религиозных фанатиков?

- Потому что орден был недостаточно сплочен и потерял поддержку народа? - сказал первое, что пришло в голову, Финист. Николя в голос фыркнул. Видимо, был с ним согласен, но знал, что такой ответ Ноэля не устроит. Тот, и правда, заметно поморщился.

- И это тоже, но сейчас важно другое: Стражей предали их братья по оружию. Телепаты. Рядовые и генералы, выходцы из старинных родов и народные любимцы - все до одного перешли на сторону единоверцев, когда запахло жареным. Они образовали свой собственный орден. Знаешь, как их теперь называют?

Финист поджал губы. Естественно, он знал. Просто никогда не раздумывал особо над этим. Незачем было.

- Защитники Паствы.

- Они самые, - удовлетворенно кивнул Ноэль. - Они воткнули нам нож в спину, когда ничего не предвещало раскола. Зная это, как ты можешь с такой уверенностью утверждать, что девушка не переметнется к врагу в самый ответственный момент, как все телепаты до нее? Мы не можем позволить себе преподнести Голубым Капюшонам такой подарок.

Финист совсем понурился, но все же упрямо промычал:

- Я буду следить очень внимательно.

- Ты даже не заметил, как она читала тебя все это время, - грубо осадил его Николя. - А как только ее дар раскроется в полную силу, ты и глазом моргнуть не успеешь, как она начнет тебя гипнотизировать, навязывая собственную волю.

Финист сокрушенно закрыл лицо руками. Как, как их убедить, что в ней нет ничего плохого?! Она не пойдет на подлость никогда! Разве им ее совсем не жалко?

- Но если все правильно объяснить, она все поймет и не станет этого делать. Она очень смышленая, - Ноэль скептически хмыкнул. Финист перевел взгляд на Охотника. Тот сидел, сложа руки на груди, и смотрел куда-то в сторону. Как он может быть так холоден? Оборотень почувствовал, как внутри кипящей лавой поднимается гнев. И, обращаясь к Николя, негодующе вскричал: - Неужели ты вот так просто позволишь убить ее? Зачем тогда был нужно все это поганое обучение?! Не проще ли было покончить со всем сразу?

Николя дернулся, как от пощечины, и зло прищурился:

- Как же ты любишь перекладывать ответственность за собственные промахи на других. Если бы не ты, никто бы ни о чем не узнал. И у меня было бы время что-нибудь придумать для нее. А теперь...

Он махнул рукой, встал и принялся мерить шагами комнату.

- И все-таки я рад, что меня посвятили в ваши интриги, - ухмыльнулся Ноэль, внимательно наблюдая за ними обоими. - Думаю, втроем мы быстрее найдем выход, чем каждый из вас по отдельности. Тем более, ты сейчас, похоже, не в состоянии даже самые простые задачи решать.

Николя остановился и одарил его тяжелым взглядом, абсолютно не разделяя шутливый настрой.

- Давайте растопим лед, - не обращая на него внимания, все так же добродушно предложил Ноэль и достал из-за пазухи два письма. - Для начала акт доброй воли.

Первое письмо он вручил Николя, второе - Финисту, а потом зажег стоявшую на столе свечу.

- Сожгите их, и я сделаю вид, что никогда их не видел.

Финист с готовностью поднес свое письмо к огню и заворожено наблюдал, как бумагу объяло яркое пламя, превращая ее в пепел. Николя наоборот очень долго смотрел на Ноэля, словно пытаясь его разгадать, но потом все же сдался и тоже подпалил край бумаги. В конце концов, хуже от этого явно не станет. Комната наполнилась запахом гари. Николя поспешил открыть окно, чтобы выветрить его.

- Замечательно, - удовлетворенно кивнул Ноэль, когда ветер унес с собой последнее напоминание о злосчастном доносе. - А теперь нужно покончить с недоверием. Думаю, тут как нельзя кстати подойдет один старинный способ.

Он вынул из кармана маленький нож с коротким, но очень острым лезвием и полоснул им собственную ладонь. Ноэль несколько раз сжал пальцы в кулак, и из раны обильно засочилась ярко-алая кровь.

- Клянусь, что буду верен людям, присутствующим в этой комнате: ни словом, ни делом не предам их, не подниму оружия, не солгу и не оставлю в трудную минуту.

Ноэль протянул нож Финисту. Тот недоуменно глянул на него.

-Это клятва верности. Сейчас мы все должны ее принести, чтобы дальше беспрекословно доверять друг другу. Докажи, что тот донос был досадной ошибкой, которую ты больше не повторишь.

Решительно надрезав свою ладонь, Финист возложил ее на руку Ноэля и слово в слово повторил клятву. Николя все это время стоял к ним спиной, задумчиво глядя в окно на бледно-лиловое ночное небо. Сейчас Охотнику очень не хватало беспроглядной зимней мглы и стужи. Она нравилась ему гораздо больше, чем жидкие летние сумерки, никогда не оборачивающиеся безмятежной тьмой.

- Твоя очередь, - позвал Ноэль.

Охотник не поворачивался. Все чего-то ждал. Чуда? Знака? Он и сам не знал. Просто чувствовал, что вместе с этой клятвой ему придется признать нечто такое, чего ему очень не хотелось, к чему он еще не был готов. Из-за облаков выглянула белесая луна. На мгновение Николя показалось, что едва отличимой тенью на ней мелькнул силуэт огромной птицы. Она одарила Охотника укоризненным взглядом, махнула крыльями и исчезла. Стало не по себе. Николя передернул плечами, отгоняя странное видение.

- Не хочешь сделать это для нас - сделай для нее, - веско сказал Ноэль, превратно истолковав причину замешательства. - Или крови боишься?

Шутка была совершенно неуместной. Николя с тяжелым сердцем обернулся, забрал у примолкшего оборотня нож и, надрезав ладонь, решительно возложил ее на руки товарищей.

- Клянусь, что буду верен людям, присутствующим в этой комнате: ни словом, ни делом не предам их, не подниму на них оружия, не солгу и не оставлю в трудную минуту.

Слова ранили душу гораздо больнее, чем лезвие кожу. Возникло чувство, что он приговаривает их к участи страшнее самой смерти. Изнутри скрутило так болезненно, что Николя не выдержал и добавил к предложенной Ноэлем клятве собственное условие:

- Если от этого не будет зависеть их жизни.

Финист с шумом выдохнул и удивленно уставился на него. Ноэль лишь равнодушно хмыкнул:

- Пусть будет так.

Он первый убрал руку. Остальные тут же последовали его примеру.

- Теперь мы братья по крови. Беда для одного - беда для всех. Враг для одного - враг для всех.

- Надеюсь, девушек на всех мы делить не будем? - попытался отшутиться Финист. Николя хмуро глянул на него, как будто хотел сказать: "не дождешься". А потом снова перевел выжидательный взгляд на Ноэля.

- А я надеюсь, что вы, наконец, забудете о своей глупой вражде, - ответил тот.

- Я согласен забыть все, если это поможет Герде. Но из ваших слов получается, что выхода нет. Я не смогу приглядывать за ней, потому что она может управлять моими мыслями, - снова заговорил о главной проблеме Финист.

Николя вернулся к окну, безумно надеясь увидеть белую птицу вновь, но луна уже скрылась за облаками.

- Самое главное, я хочу, чтобы вы поняли, что выход найдется всегда, если мы будем искать его вместе, - назидательным тоном продолжил Ноэль. - Есть один человек, кем управлять и даже читать она никогда не сможет.

Николя ссутулил плечи. Вечно пафосный тон офицера раздражал, как никогда раньше.

- И где же он? Я готов прямо сейчас хоть на край Мидгарда за ним отправиться! - простодушно обрадовался Финист.

Николя закрыл лицо ладонью. Ну как этот болван может не чувствовать, что его водят за нос?! Охотник испытующе глянул на Ноэля.

- Зачем же сразу так далеко? - хитро прищурился тот. - Он гораздо ближе, чем ты думаешь.

- Он в компании? В Дюарле? - глаза Финиста лихорадочно блестели. - Я сделаю что угодно, если он согласится помочь Герде. Когда мы едем?

- Что угодно, говоришь? - улыбка Ноэля стала шире. - Ехать никуда не надо. Он здесь.

- В Упсале? - глаза Финиста округлились. - Почему я никогда о нем не слышал? Это какой-то демон?

- Ноэль, может, хватит? - Николя решил, что больше не может выносить этот абсурд. -Разве ты не видишь, что он не понимает твоих намеков? Он же туп, как бочка.

Финист дернулся, как от пощечины, и с потерянным видом уставился на Охотника. Оборотень действительно уже совсем ничего не понимал.

- Он говорит обо мне, болван. У истинных телекинетиков врожденный блок против любых воздействий на разум. Именно поэтому во время войны их уничтожали в первую очередь. Герда не может читать мои мысли. Чтобы хоть как-то с ней взаимодействовать, мне приходилось ослаблять себя до предела. Из-за этого я не мог сражаться в полную силу и постоянно подставлял весь город под удар. Появись здесь демоны чуть сильнее, чем Ходоки с троллями, катастрофа была бы неизбежна. Но даже так, я не смог заставить Герду раскрыться. Должно быть, она всю жизнь неосознанно читала окружающих. Не мысли, конечно, скорее чувства, едва уловимые эмоции. Они подсказывали ей, кому можно доверять, а с кем стоит вести себя осмотрительно. А со мной так не получалось. Все наши занятия сводились к разговору глухого с немым. Поэтому я поменялся с тобой. Думал, у вас все пойдет намного легче, но тебе, похоже, куда важнее было подставить меня и выслужиться перед компанией, чем обучить Герду. Что ж, тебе это удалось. Меня посадили на цепь. И не надейся, что твои жертвенные речи сейчас хоть как-то помогли Герде. Ты просто затянул мой ошейник так, чтобы я наверняка не смог сделать и вздоха.

- Николя! - резко оборвал его Ноэль, впервые за время разговора встал из-за стола и подошел к двери.

- Я не хотел этого! Если бы ты сказал все прямо, - тут же принялся оправдываться Финист, но под испепеляющим взглядом Охотника тут же осекся.

- Надеюсь, насчет девушки мы все вопросы решили, - пристально глядя на Николя, сказал Ноэль, потом перевел взгляд на оборотня и приоткрыл дверь в коридор. - Больше ей ничего не угрожает. Можешь идти. Нам с Николя нужно перекинуться еще парой слов напоследок.

Финист понурился и нерешительно вышел из комнаты. Ноэль тут же захлопнул за ним дверь.

- Почему ты злишься?- Ноэль непонимающе развел руками. - Я же сделал, как ты хотел. О Герде никто не узнает. Она останется с тобой. И оборотень больше не будет дышать в спину.

- Пока тебе это будет выгодно, - хмуро ответила Николя, разглядывая свежую рану на руке. Острое лезвие глубоко разрезало кожу. Шрам останется очень заметный. Как и ожидалось, Ноэль прекрасно все рассчитал.

- Но ведь я тоже произнес клятву, - с упреком напомнил Ноэль, точно также разглядывая собственную ладонь. - Помнишь, как я привел тебя в компанию?

- Имеешь в виду, когда ты притащил меня к своему деду полумертвого от усталости? Если бы мне до этого не пришлось бежать из Эскендерии и спасать ваших желторотиков от Дикой Охоты, ты бы со мной так легко не справился.

- Я догадался, - грустно улыбнулся Ноэль. - Но все же рад, что нам так ни разу не выпало скрестить оружие в настоящем бою. Скажи, неужели тебе в компании было так плохо?

Николя громко фыркнул. Ноэль был последним человеком, с которым ему хотелось драться. Почти как погибший на Авалоре старший брат. Хотя нет, с братом он никогда близок не был. А вот Ноэль легким нравом, мудрой хитринкой да простецкими медвежьими повадками всегда внушал симпатию и уважение.

- Я не умею работать в команде, жить общими интересами. Одному мне всегда было легче и проще. А то, что меня заставлял делать твой дед... Я ведь не ты, к сожалению или к счастью? Я не умею прогибаться, могу лишь сломаться, если давить на меня слишком сильно. В Дюарле почти так и было. Я не жил, я искал смерти: в пьяных драках в кабаках, объезжая самых норовистых лошадей на ристалище, в будуарах замужних дам. Везде, где только мог. Я даже себе стал омерзителен.

- Да уж. Сколько ты крови тогда моей попил! Это ведь мне приходилось тебя от всех неприятностей отмазывать да еще по шее от главнокомандующего получать. И жалко смотреть было, как ты сам себя пожираешь. Поэтому и выторговал для тебя это назначение у главнокомандующего. Знаешь, во что мне это обошлось? Я же тоже не прогнулся.

Николя сдавленно вздохнул. К лицу прилила краска. Стало стыдно. Все-таки какая ж он эгоистичная зараза! И не переделаешь себя, как ни пытайся. Как в детстве ни о ком кроме собственного тщеславия не думал, так и сейчас. Нет, не тянет он на героя. Даже с жалкими грызунами и то справиться не смог. Единственный подлинный герой, способный на самопожертвование ради высоких идеалов, здесь Ноэль. Жаль только, в компании этого не понимают.

- Я сожалею...

- Не стоит. Пустое, - по обыкновению добродушно улыбнулся офицер. - Я просто надеялся, что вдали от компании ты обретешь мир с собой, но ты все также продолжаешь лезть на рожон и искать смерть. Хотя, признаюсь, сегодня на какой-то миг мне показалось, что я впервые увидел тебя настоящего.

Николя удивленно выгнул бровь.

- Когда ты танцевал с Гердой, - спешно пояснил Ноэль. - Если она именно то, что заставит тебя измениться, что ж... Будь с ней до конца. Даже дам тебе совет: обвенчайся с ней, как можно быстрей, по всем правилам. И тогда ни компания, ни Голубые Капюшоны, ни даже сами боги не смогут вас разлучить. Но только это будет такой мезальянс!

Ноэль горько усмехнулся и с вызовом глянул на Охотника. Совет на самом деле был вполне очевидным. Николя деланно равнодушно пожал плечами:

- О каком мезальянсе речь? Я происхожу из одного из древнейших родов Стражей. И она. Я обладаю уникальным даром. И она. Моего деда зовут предателем. И ее. Вряд ли убийство одной из Норн можно считать большим предательством, чем капитуляция Авалора.

- Николя! - тут же запротестовал Ноэль. - Когда я получу власть, все изменится. Я смогу переломить все костные предрассудки, и тогда у нас, у всех людей с даром появится шанс на светлое будущее.

- Уверен, из тебя выйдет замечательный главнокомандующий, - Николя примирительно улыбнулся и крепко обнял старого друга напоследок. - Ступай. Уже поздно. Я все понял. Когда придет время, я сделаю, что скажешь.

Ноэль коротко кивнул и направился к выходу, но стоило ему приоткрыть дверь, как из-за нее вновь вывалился Финист. Ноэль не выдержал и хохотнул в голос. Николя измученно поднял глаза к потолку. Этот идиот просто неисправим.

- Я хотел объясниться, - начал мяться оборотень, а потом, набрав полную грудь воздуха словно перед прыжком в прорубь, выпалили: - Извини меня!

- Засунь свои извинения себе знаешь куда! - раздраженно рыкнул Николя и отвернулся, всем видом показывая, что больше ничего слушать не намерен.

Теперь глаза к потолку поднял Ноэль, схватил оторопевшего Финиста за локоть и вытолкал в коридор.

***

- Но я же просто хотел попросить прощения! - принялся возмущаться оборотень, как только отошел от шока.

- Оставь Николя в покое, - приказным тоном осадил его Ноэль. - Его сложно вывести из себя, но еще сложнее потом утихомирить. Думаю, через пару дней он остынет и сам пойдет на мировую.

Финист повел плечами и понурил голову.

- Зря ты нас разнял. Может, если бы я навалял ему хорошенько, то выбил бы из тупой башки всю дурь.

- Ох! - присвистнул Ноэль. - Восхищаюсь, однако, твоей отвагой. Сам-то я всего раз видел, как Николя в полную силу дерется. Мы тогда как раз заговор в одной из южных провинций Нормандии раскрыли. А руководил им, как выяснилось, какой-то жуткий демон. Вот с ним-то Николя и сцепился. Они словно в два яростных стальных вихря превратились. Мы даже близко подойти боялись - задеть могло так, что с руками-ногами распрощаться пришлось бы, а то и с головой. Долго они бились. Целую вечность. Аж сил смотреть ни у кого не осталось. Пока демон себя собственным коварством не погубил. А Николя очухался через пару дней без единой царапины. Как будто и не сражался вовсе. Не хотел бы я с ним так биться. И тебе не советую. Если бы я его не остановил, он бы просто разорвал тебя на части. Не как человек он сражается, и даже не как Страж.

Финист невольно сглотнул подступивший к горлу ком и вжал голову в плечи. Хотелось возразить, что не такой уж он и слабак. Да и видел сам, как Охотник с демонами дерется. Даже сражался с ним плечом к плечу. На равных. И потом еще раненого домой тащил. Тогда Николя казался совершенно обычным человеком со своими слабостями и чересчур болезненной гордостью. Неужели он действительно ослаблял себя до предела для занятий с Гердой?

Финист решил проводить Ноэля и помочь ему одеться. Все-таки неучтиво это, бросать гостя посреди чужого дома. И хотелось еще что-то сказать, хотя ничего путного в голову не шло. Поэтому Финист молчал.

Когда Ноэль уже открыл входную дверь, впуская в дом прохладный ночной воздух, Финист нерешительно протянул ему руку. Все-таки они обменялись кровью. Значит, признали друг друга равными. Братьями. Хотя какой из деревенщины брат для будущего главнокомандующего компании? Ноэль задумчиво покосился на его грубую мозолистую ладонь, а потом обнял, почти как Охотника, и так крепко хлопнул по спине, что едва дух не выбил.

- Береги себя, - сказал Ноэль на прощание. - После экзаменов сразу в Дюарль отправляйся. Будет там для тебя работенка гораздо более подходящая, чем с желторотиками нянчиться. А про девушку забудь. Не потому, что я за Николя и не из-за ее дара. Не любит она тебя, не как мужчину. Если хочешь друзьями с ней остаться, просто дай самой во всем разобраться. Бывай.

Финист кивнул. Все слова почему-то застряли в горле. Он вышел на порог и смотрел, как удаляется широкоплечая фигура офицера. Вот со скрипом затворилась калитка. Вдруг грянул гром. Землю ощутимо тряхнуло. И Ноэль исчез в яркой вспышке. Телепортатор! Просто невероятно. Финист поспешил обратно в дом. Все же компания - не такое пропащее место, раз в ней есть такие люди, как Ноэль... И Николя.

***

"Мда, - хмыкнул в голове язвительный голос Тангрума, как только Николя остался один. - Это был самый бездарный танец в истории Мидгарда. Но ты хотя бы попытался. Будем считать, что первое испытание пройдено".

Николя твердо решил его игнорировать. Может, тогда сам отцепится? Николя устроился за, наконец, освободившимся столом и достал из ящика альбом в кожаном переплете. Что угодно, лишь бы унять клещами вцепившуюся в голову тревогу. Он уже начал накидывать эскиз будущего рисунка, но потом плюнул и принялся листать альбом. Портреты Герды попадались через каждые два-три листа. "Действительно, одержимый", - хмыкнул про себя Охотник, засовывая альбом обратно. Вместо него разложил на столе самим же сделанную карту Мидгарда. Взгляд пробежал от большого острова на западе, к выглядывающим из левого нижнего угла берегам Муспельсхейма, затем метнулся к крохотной точке с подписью Упсала на севере, проскользил на восток через Ливонию к Дрисвятам на самой границе Веломовии и дальше к жирной кляксе, обозначавшей Священную Долину Агарти. Николя ткнул в нее пальце и задумчиво постучал по столу. Путь неблизкий. Но Герда ведь всегда хотела попутешествовать, верно? Один раз он уже ехал этим путем. Второй будет проще. А там ни компания, ни Голубые Капюшоны, ни даже демоны их не достанут.

Николя измученно закрыл глаза и принялся раскачиваться на стуле, тихо напевая колыбельную на непонятном даже самому языке. Странно. Он не помнил ни одной колыбельной, что пела ему мать на Авалоре. Да и не любил он их никогда. А эта, услышанная лишь однажды от тысячелетней старухи Умай запала в душу навсегда. И жгла неизбывной тоской, словно молила вернуться. Живым. Обещала, что укроет и сохранит, пока будут силы, пока последняя капля крови не покинет ее жилы.

"Что, задумал у матушки под крылом отсидеться, трус несчастный?! - прогремел, оглушая, голос разгневанного Мертвого бога. - Не выйдет. Тьма повсюду достанет, нигде спасения не найдешь. А за малодушие ни пощады, ни передышки не получишь. Второе испытание пошло!"

"Нет! Нет! Не надо!" - Николя подскочил, как ошпаренный. Ноги сами понесли его в конец коридора к двери в крохотную каморку.

- Герда, открой! - позвал он, отчаянно стуча руками по дереву. Никто не отвечал. - Открой! Я понимаю, что вел себя как последняя скотина и очень тебя обидел, но я все исправлю. Обещаю. Только открой!

Снова молчание. И сквозь него едва слышный всхлип.

- Герда! Открой демонову дверь, иначе я ее выбью!

Николя не выдержал и сдвинул щеколду телекинезом. Дверь распахнулась сама. Охотник настороженно замер на пороге. Неровный сумеречный свет из незанавешенного окна падал прямо на кровать. Герда металась по скомканным простыням в мокрой от пота рубахе и тихо стонала. В два прыжка Николя оказался рядом с кроватью и принялся колотить девушку по щекам, тщетно пытаясь разбудить.

***

- Что происходит? - влетел в комнату привлеченный криками Финист.

Николя все еще пытался привести Герду в чувства и не обращал на оборотня никакого внимания.

- Я позову Эглаборга, - Финист стремглав бросился обратно в коридор и вскоре примчался обратно вместе с запыхавшимся заспанным целителем.

- Кажется, она промокла во время грозы. Замерзла. Простудилась. Еще расстроилась, что мы с Николя подрались... - сбивчиво объяснял оборотень.

- Подрались?! - Эглаборг ошалело продрал глаза, переводя взгляд с одного помятого лица на другое, но потом все же вернулся к Герде, что ей по какой-то причине, досталось сильнее всех.

- Давно она так? - спросил он, тронув Николя за плечо. Тот не ответил, даже не повернулся, словно не услышал ничего. Просто застыл, сжимая восковую руку девушки и вглядываясь в ее болезненные черты. Эглаборг надеялся, что никогда не увидит подобного на лице хозяина снова. Если Герда не выкарабкается... Целитель отогнал прочь мрачные мысли и тут же принялся за работу.

Последующие три дня промелькнули в беспрестанных хлопотах. Эглаборг без конца готовил в своей "лаборатории" - так он называл собственную спальню - новые снадобья и притирки, проверял состояние больной и отдавал распоряжения остальным. Майли с Вожыком по очереди то обкладывали Герду грелками и растирали, чтобы согреть, когда был озноб, то наоборот пытались сбить жар с помощью Эглаборговых зелий.

Финист таскал воду и рыскал по округе в поисках трав, которые просил целитель. И только Николя неподвижной статуей сидел на коленях у постели Герды. Финист был уверен, что Охотник за это время даже глаз ни разу не сомкнул. Он молча держал Герду за руку и расходовал собственный дар непонятно на что. Хотелось наорать на него и огреть по голове чем-нибудь тяжелым, чтобы не вел себя как последний слабак. Того и гляди, расплачется и начнет причитать, как какая баба. Нет, тогда Финист точно не сдержится. Хотя драться в комнате Герды сейчас было бы верхом глупости. Она так и не приходила в сознание. Билась в бреду, шевелила губами в немом крике, то затихала, а потом снова начинала беспокойно ворочаться. Жар переходил в озноб, озноб в жар. И так до бесконечности.

К исходу третьего дня все выдохлись, а лучше Герде не стало. Эглаборг отправил Вожыка и Майли отсыпаться, а сам в последний раз проверил состояние девушки. Финист стоял у него за спиной, нетерпеливо дожидаясь новых указаний, но их так и не последовало. Вместо этого целитель тяжело вздохнул, потерянно провел по своему лицу руками, а затем деликатно коснулся плеча Охотника.

- Я уже все перепробовал. Ничего не помогает. Словно это злой дух немочь наслал и тянет из нее все жизненные соки. Только не чувствуется в ней, да и во всем доме ничего чужеродного.

Николя не отзывался. Словно ему и дела да назойливой мухи, жужжащей у него над ухом. Но Эглаборг не сдавался.

- Она очень слаба. Уже почти выжгла ее изнутри. Боюсь, к утру все будет кончено.

- Но ведь можно еще что-то сделать! - переполошился Финист. Он не мог позволить ей вот так уйти. Он ведь даже прощения не успел попросить. Сказать, что он все, наконец, понял, что... Нет! Финист развернул Эглаборга к себе и схватил за ворот рубахи: - Какой-нибудь диковинный цветок, птицу или рыбу. Что угодно! Я все достану - только скажи. Пока она жива, еще есть время что-то сделать!

- Вы меня не слышали? - вырываясь от него, заговорил целитель. - Я не знаю, что с ней. Не болезнь это. Была бы болезнь, одно из моих средств бы подействовало. А так... она угасает. И так продержалась удивительно долго, учитывая, как сильно ее лихорадит. Но продлять агонию мы больше не сможем. Герда не доживет до утра.

Финист уже открыл рот, чтобы ответить, но тут откуда-то сбоку донеслось едва слышное:

- Вон.

Финист удивленно обернулся на Николя. Его голос скрипел, словно ржавые дверные петли, которыми не пользовались слишком долго.

- Ма... - попытался возразить целитель, но Николя неожиданно поднялся и возвысился над ним чуть ли не на голову.

- Пошли все вон, я сказал! - заорал он так, что весь дом дрогнул до основания.

Финиста тоже ощутимо тряхнуло. Аура Охотника неожиданно начала расти, темнеть и сгущаться, превращаясь в близнеца той странной и страшной силы, что он так явно ощущал в пещере Истины.

Глаза Николя налились чернотой. Финист тут же припомнил предупреждение Ноэля. Точно разорвет. И глазом моргнуть не успеешь. Финист схватил оторопевшего целителя за руку и быстрее выволок из каморки. Стоило ступить за порог, как дверь захлопнулась с громким грохотом. Что он собрался делать там совсем один? Видно, последнего разума лишился. Ничего, к утру охолонет. К утру они все успокоятся. Жаль, что для Герды будет уже слишком поздно.

***

Защелкнув щеколду на двери, Николя принялся остервенело стаскивать с себя штаны и рубаху. Оставленная одна, Герда заворочалась на кровати и тихо всхлипнула.

- Погоди. Я сейчас, - отозвался он, избавляясь от остатков одежды, а потом вернулся к ней. Сел рядом на кровати и аккуратно стащил с девушки через голову мешковатую ночную сорочку. Взял худенькое, легкое, как пушинка, тело и прижал к себе. Снова начинался озноб. От бледной, покрытой цыпками кожи ощутимо веяло могильным холодом. Как же Николя ненавидел этот демонов холод! Он с трудом устроился на слишком тесной даже для него одного кровати, уложил Герду сверху и натянул теплое пуховое одеяло почти до самого ее носа. Нужно ее согреть. У него самого всегда тепла было немного. Умудрялся мерзнуть даже в жаркий летний зной. "Живой мертвец, - горько усмехнулся про себя Николя и обнял Герду за плечи. Она доверчиво вытянулась у него на груди и затихла. - Вот так хорошо. А теперь бери. Бери все, что есть!" Он начал медленно вливать в нее собственные силы, каждой порой кожи, которой они соприкасались. Боялся упустить хоть частичку. Быть может, именно она перетянет Герду на этот берег.

То, что так удивило Эглаборга, то, что удерживало Герду на краю так долго был дар Охотника, силу которого она впитывала словно губка. Николя чувствовал, что от этого немочь отступала, но через некоторое время принималась терзать ее тело с новой силой. Когда Эглаборг расписался в собственно бессилии, в голову пришла сумасшедшая идея - выплеснуть в нее весь свой внутренний резерв без остатка. Не спасет - так хоть следом утянет. И не придется больше мучиться.

Николя почувствовал, как губы Герды разомкнулись. Снова бред? Он напряг слух, пытаясь разобрать, что она шептала все эти три дня.

- Николас, - с трудом разобрал он. А, может, показалось. И вот снова: - Николас.

- Я здесь, - глухо отозвался он и поцеловал ее в макушку. - Я буду с тобой до конца. Теперь уж точно.

Он закрыл глаза, концентрируясь, чтобы увеличить идущий через руки поток, раз уж ее тело принимало так его легко. Интересно, сколько он так протянет? Николя решил, что не стоит тратить силы на разговоры вслух. Вместо этого заговорил про себя, ведь сказать хотелось так много:

"Знаю, сейчас уже глупо просить прощения или искать оправдания. Я и не буду, потому что оправдываться мне нечем, а прощения я попросту не достоин. Во всем, что происходит, моя вина, и только моя. Ведь знал же, что не стоит злить строптивого бога. Нельзя победить врага, которого ни коснуться, ни увидеть не можешь. Я надеялся, что тебя из всех людей он пощадит. Ведь... Я сглупил. Думал о нем, как о человеке... или демоне, на худой конец, а он не то и не другое. Он хуже - нечто страшное, непостижимое. Я противился его власти, как противился бы любому, кто посмел мне что-то навязывать. Я не понимал, что он не Эйтайни и не Ноэль. Думал, раз он существует бесплотным голосом в моей голове, то от него можно отмахнуться, как от назойливой мухи, закрыться, игнорировать, как я раньше игнорировал все, что мне мешало или не нравилось. Посмотри, куда это нас всех завело. Теперь я могу лишь молить его о пощаде, но он глух к моим просьбам, как я раньше был глух к его. Ты слышишь, Тангрум?! Я все понял. Я буду твоей послушной марионеткой, исполню любой твой приказ не прекословя и без лишних вопросов. Только останови это! Не убивай ее. Она безвинна".

Николя приглушил собственные мысли, рыская по закоулкам сознания в поисках следа Мертвого бога. Но, похоже, тот появлялся, повинуясь лишь свои желаниям. Николя так и не смог постичь существовавшую между ними связь. Впрочем, если Тангрум не отзовется, то к утру она уже не будет ничего значить. Бог молчал. Николя тяжело вздохнул. Видимо, твердолобое упрямство - их общее качество. Ненавижу!

Николя закрыл глаза и отпустил собственные мысли в свободный полет. Перед внутренним взором тут же начали возникать картины из прошлого. Вот маленькая с толстыми косами цвета спелого льна протягивает ему букет синих полевых цветов и умоляет не забывать ее. Вот он мчится по заснеженному полю, следуя непонятному зову, и находит ее посреди тропы ненниров. Она называет его по имени, протягивает руки, а у него все внутри замирает от неверия и ужаса. Вот она обнажает перед ним спину, и он едва не разрывает ей сердце, поддавшись собственным глупым страхам. Вот он кричит на нее, угрожает, чувствуя, что не справляется с ролью учителя, а она, перепуганная, пытается убежать и проваливается в склеп Ходоков. Вот она танцует с Финистом на празднике, сияя от счастья, а Николя хочется все крушить и ломать от жгущей изнутри ревности. Вот она протягивает к нему руки в поисках поддержки после битвы с Ходоком, а Николя отворачивается от нее, не в силах больше бороться против нее и против себя одновременно. Вот она просит его потанцевать с ней на Остаре, а он отказывается, оправдываясь тем, что слишком занят интригами королевы Дану. Вот она остервенело дерется с ним на лесной поляне, а ему хочется просто повалить ее на землю, впиться в губы, разорвать рубашку на груди, стянуть эти несуразные штаны, которые она почему-то любит больше юбок, и, наконец, удовлетворить демоново желание, что столько месяцев не давало ему покоя. Вот она умоляет его потанцевать с ней на Бельтайне, а он несет какую-то невнятную чушь, не в состоянии уже придумывать новые причины для отказа. Вот она кричит что-то, пытаясь остановить их драку с Финистом, а но стук кровавой ярости в ушах лишает слуха. Глупец! Мерзавец! Полоумный! Ненавижу!

Николя сдавленно всхлипнул, ощутив, как усилились вибрации во всем теле, высвобождая остатки энергии из самых потаенных мест. Никогда не думал, что у него такой большой резерв. Ну когда же?! Плюнув на все, Николя снова обратился к Герде, пока еще оставалось время:

"Знаешь, я никогда не хотел, чтобы ты вернулась в мою жизнь. Не хотел, чтобы тьма, уничтожавшая все, что мне дорого, коснулась и тебя. Я надеялся, что в твоем мире не будет ни компании, ни Голубых Капюшонов, ни проклятого родового дара, что ты рано выскочишь замуж за кого-нибудь бедного, но надежного бюргера, нарожаешь детишек и проживешь тихую спокойную жизнь. Вдали от меня. Жаль, что не вышло. Наверное, нельзя вырвать человека из своей жизни, постоянно думая о нем. А я просто не мог себе запретить. Думать. Вспоминать. Представлять себя на месте того бюргера. Какова была бы жизнь, не будь у меня этого ремесла? Может, тогда мне удалось урвать хоть краюшек собственной мечты, хоть на миг насладиться тихим, безмятежным счастьем. Какая несусветная чушь, да? Нельзя стать тем, кем не являешься, как и перестать быть тем, кто ты есть.

Но несмотря на все это я был счастлив, что ты снова рядом со мной. Что я могу слышать твой нежный голос, ласковый смех, видеть твои ясные глаза, добрую улыбку, ощущать робкие прикосновения трогательно тонких пальчиков, украдкой целовать волосы, щеки и даже губы. Я даже не заметил, как ты стала солнцем моей жизни, озарила все мое существование, разогнала тьму по закоулкам и наполнила пустоту в душе собственным светом. И все же проиграла моей глупости и упрямству. Нежный цветок не может распуститься во время зимней стужи. Мороз и ветер погубят его, как только он посмеет выглянуть из сугроба, чтобы потянуться навстречу солнцу. Так и я погубил... и цветок, и само солнце.

Ненавижу Мертвого бога. Ненавижу свое ремесло. Ненавижу компанию. Ненавижу Голубых Капюшонов. Ненавижу наших дедов. И все то, что нас разделяет. А больше всего ненавижу себя, потому что не смог сказать все это, пока ты меня слушала. Ведь я никогда и никого не любил так сильно, как тебя сейчас. До дрожи в коленях. До зубовного скрежета. До рвущегося из груди бешеной птицей сердца. Не думал, что смогу чувствовать так глубоко. Как же больно! Словно отмороженную руку в кипяток засунуть. Но это единственное, о чем я не сожалею теперь. Лучше умереть в яркой вспышке, чем всю жизнь прозябать во тьме. Люблю тебя, родная. Люблю до смерти. И даже после нее".

По телу растекалась болезненная тяжесть, конечности сковывало параличом, а голова гудела и наливалась жаром. Внутри глухо ухала всепоглощающая пустота. Кажется, действительно конец. Даже сделать вдох сил не оставалось. Хотелось в последний раз взглянуть Герде в лицо, но Николя не успел. Словно хлипкий деревянный мост под ногами сломался, и он в головой ухнул в непроглядный черный омут.

***

В комнате царил полумрак. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь тяжелые гардины. Дышать было тяжело от стоявшей столбом пыли. За притворенной дверью раздавались приглушенные голоса. Николя не мог разобрать слова, но почему-то был уверен, что говорят о нем. О том, жизни в нем осталось всего на пару вздохов. Нужно попросить, чтобы на погребальном костре его сожгли рядом с Гердой, а руки их обвязали веревкой. Тогда на том берегу их, связанных, уже ничто разлучить не сможет. Герда. Нужно успеть заглянуть ей в лицо.

Николя с трудом заставил себя пошевелиться и только тогда понял, что ее рядом нет. Не удержал. Змейкой ускользнула сквозь пальцы. По щеке прокатилась одинокая слеза. Она словно прочистила взор, и он вдруг понял, что не знает этой комнаты. И этих голосов. Он умирает в чужом доме. Под скорбный шепот чужих людей. Впрочем, какая разница?

Неожиданно дернулась гардина. Дрогнуло стоявшее напротив окна тусклое зеркало. Николя повернул голову. На мгновение показалось, что там внутри шевельнулась едва заметная тень. Это демон? Преодолевая боль, Николя поднялся и на негнущихся ногах поковылял к зеркалу. Стер пыль рукавом, пристально вгляделся в собственное отражение и обмер. Кожа на его лице плавилась будто от пылавшего в голове пламени, покрывалась струпьями, чернела и осыпалась пепельной крошкой. А из-под нее, как из-под облезшей маски, проглядывали чужеродные, совершенно нечеловеческие черты. Галлюцинация? Сумасшествие? Одержимость? Все не то. Он знает ответ. Страх тошнотворным комком подступил к горлу и вырвался наружу иступленным воплем.

***

"Ну что ж, это было действительно жалкое зрелище, - прозвучал в голове насмешливый голос Мертвого бога, а потом явно издеваясь, заговорил приторно-томно:-Ах, как я ненавижу весь этот жестокий мир! Ах, как я люблю твои тоненькие пальчики, моя ненаглядная Герда! И поэтому мы умрем с тобой в один день, а все остальное пусть летит демонам под хвост. Пакость! Ты же не безусый юнец, чтобы подобную чушь нести. Даже птичий болван бы до такого не додумался!"

Николя против воли зашипел и широко распахнул глаза. Их тут же резануло сочившимся из окна светом яркого утреннего солнца. Николя снова лежал на слишком тесной для него кровати. Грудь едва ощутимо щекотало от теплого дыхания погрузившейся в спокойный сон девушки. Живая! Николя ласково провел рукой по пушистым волосам.

"Жаль, что бедняжку пришлось довести до такого состояния, чтобы ты сознался в собственных чувствах хотя бы перед собой. Ладно, с большой натяжкой и второе испытание пройдено. Живи... пока".

"Нет, погоди! - взмолился Николя. - Не надо больше испытаний. Я все понял. Ты не слышал? Я готов исполнить любую твою волю".

"Уволь меня от своих неискренних клятв и пафосных речей. На них только такой простофиля, как Ноэль, купиться может. Но я-то прекрасно знаю, какое у тебя трусливое нутро. Как только она проснется, ты сразу забудешь обо всем, что успел здесь наговорить. И ничегошеньки не изменится. Нет, полумерами ты не отделаешься. Следующее испытание будет еще сложнее, а отказаться от нее - почти невозможно. Посмотрим, насколько еще хватит твоего упрямства".

Николя с шумом выдохнул, но понял, что спорить - себе дороже. Вместо этого убрал волосы со щеки Герды и коснулся ее губами. Еще немного соленая от пота. Но бред прошел вместе с лихорадкой, а сон был глубоким и безмятежным. Все прошло, в этом никаких сомнений быть не может. Николя крепко обнял Герду за плечи. От прикосновений кожу заметно покалывало, словно девушка стремилась восполнить то, что он добровольно ей отдал. Наверное, это и удержало его на грани. Удивительно. Еще одна загадка.

"Ты ошибаешься. Я все ей расскажу", - мысленно пообещал он Мертвому богу.

- Мастер Николя! - голос Эглаборга больно царапнул привыкший к тишине слух. Охотник аккуратно переложил Герду на кровать, а сам поднялся и принялся спешно одеваться, пока из-за двери не прозвучало грозное требование целителя: - Открывайте, хватит уже безумств!

- Сейчас, - Николя с трудом узнал в надломленном каркающем голосе свой собственный. Быстро застегнул штаны и рубаху, а после бросился натягивать на Герду сорочку. Не хватало еще, чтобы домочадцы узнали, как он провел ночь. Вряд ли они поймут.

- Открывайте, не то Финист выбьет дверь! - нетерпеливо принялся угрожать Эглаборг.

Николя вскинул руку, чтобы побыстрее отодвинуть защелку с помощью телекинеза и чуть не упал. Голова кружилась, к горлу подступила дурнота, ноги почти не держали. Видимо, того, что Герда успела ему передать, было недостаточно.

Дверь отлетела в сторону, и в комнату ворвались не на шутку встревоженные Эглаборг с Финистом.

- Она жива? - несказанно удивился целитель, подойдя к кровати Герды. - Это чудо! Как вам удалось?

- Я не... - начал Охотник, но тут его словно обухом по голове огрели. Все вокруг потемнело. Лицо стремительно приближалось к полу. Но тут Николя подхватили и, сильно тряхнув, поставили обратно на ноги. Охотник с трудом поднял взгляд на Финиста, который придерживал за руку.

- Да он же абсолютно пуст! - ахнул оборотень. Целитель обернулся с нехарактерной для него стремительностью.

- Мастер Николя, на что вы?.. - вдруг в глазах Эглаборга мелькнула догадка. Он перевел взгляд обратно на Герду и неодобрительно щелкнул языком: - Это ненормально. Вам не следовало так надрываться. Если бы ваш фокус не сработал, вас бы утянуло вместе с ней.

Николя молчал. Не хотелось сознаваться, что именно на это он и рассчитывал.

- Но он сработал, - упрямо ответил Охотник и, вырвав руку у Финиста, заковылял к двери. Через два шага споткнулся, но верткий оборотень вновь его подхватил и, не слушая возражений, дотащил до постели. Не раздеваясь, Николя залез под одеяло и с трудом удерживая себя в сознании, обратился к Финисту:

- Когда она проснется, не говори, что я провел с ней эту ночь и не разрешай ходить в мою комнату. Не хочу, чтобы она видела мою слабость.

- Ой, дурак! - безнадежно махнул рукой оборотень и ушел.

Глава 3

6. Испытание третье: найди силу в слабости

Едва добравшись до своей каморки, Герда почувствовала озноб. Быстро сняв с себя мокрую одежду, она поскорей забралась в постель, укрылась одеялом и теплым пледом и быстро заснула. Через час ей стало нестерпимо жарко - камин что ли затопили.Она скинула с себя одеяло и плед. Тело покрыла горячая испарина, голова закружилась, а разум провалился в горячее белесое марево. Кажется, она стонала во сне. Потом послышался стук двери и быстрые шаги. Прохладная ладонь коснулась покрытого испариной лба. Кто-то что-то спрашивал. В ушах шумело. Она не могла разобрать слов. Смертельно хотелось спать. Но надоедливый гость не желал оставлять ее в покое. Вскоре послышались еще шаги. Тихо переговаривавшиеся голоса. Ей открыли рот и влили что-то очень горькое и горячее, а потом обмыли горевшее тело мокрой тряпкой. Стало немного легче, и ее наконец сморил сон.

Иногда Герда просыпалась и чувствовала чье-то присутствие. Снова давали горячее питье, кормили жидкой кашей, а потом она снова засыпала, чувствуя, как кто-то неустанно держит ее за руку. В бреду ей виделось странное, почти реальное, но все же подернутое мутной болезненной пеленой: то она падала в полынью, чувствовала, как тело подхватывает бурное течение, но черный всадник упорно тащил ее обратно. Мышцы на его теле туго натягивались, зубы скрежетали от боли, что-то внутри громко хрустело и надрывалось, но несмотря ни на что он продолжал бороться со стихией, отчаянно тянуть Герду к себе, словно она была его жизнью. Течение побеждало. Так и не разжав рук, всадника уносило под лед вместе с Гердой.Обжигающе холодная вода заполняла легкие.Все вокруг меркло в темной дымке.

То Герда сражалась с Ловцом, ловко фехтуя изящным легким мечом, то на ее месте оказывался Охотник, а Ловцов оказывалась целая дюжина. Они окружали его со всех сторон, а следом шла непроглядная черная мгла и с шипением выпускала вНиколя похожие на острые пики щупальца. То она видела бьющегося в агонии Финиста с огромной гниющей раной на спине. И Защитника Паствы из иллюзии Дугавы, который, запрокинув голову в экстазе, вдыхал в себя клубившуюся над ним тьму. А потом ее тело содрогалось от жуткой разрывающей внутренности боли. Герда поворачивала голову и встречалась взглядом с Николя, каким-то неестественно сломленным и виноватым. Она протягивала к нему руку, но та проходила сквозь него, захватывая голый воздух. Николя печально улыбался, а по щекам его катились крупные слезы. И тут она понимала, что это - конец.

Придя в себя, Герда никак не могла понять, сколько времени пролежала в бреду. На стуле рядом с ее кроватью уткнувшись в книгу, на обложке которой было написано "Тактика и стратегия скрытной войны", раскачивался Финист. На тумбочке сбоку в маленькой вазочке стоял пышный букет из первоцветов: фиолетовой печеночницы, желтой мать-и-мачехи, бледно-лилового прострела, голубых пролесок, розовых и синих медуниц, красных ветрениц и белых подснежников. За окном ярко светило солнце и мелодично пели птицы. Лето разгоралось вовсю.

- Ты проснулась! - обрадовался Финист, когда оторвался от книги и заметил, что Герда открыла глаза. - Ну и заставила же ты нас поволноваться!Целых три дня жар сбить не могли.

- Я спала три дня? - удивилась Герда. Язык с трудом ворочался во рту.

- Три? Нет, неделю, - девушка испуганно выдохнула. - Ну да неважно это. Главное, что ты выздоровела. Честно говоря, в какой-то момент я испугался, что потеряю тебя, не успев даже прощения попросить.

- Опять? За что на это раз?

Финист смутился резкому тону.

- Я был никчемный учителем и еще худшим другом. Это из-за моей глупой выходки ты заболела. Я понимаю, что недостоин ни тебя, ни твоего прощения.

- Не надо так говорить. Я ведь тоже была не слишком хорошим другом в последнее время, - ответила Герда. - Игнорировала твои чувства, лезла в голову...

- Да, насчет этого... Я сам виноват. Я, как твой учитель, с самого начала должен был объяснить, что не следует читать людей без спроса. Это сравнимо с тем, как я вломился в комнату Николя и читал его письма. Подло и бесчестно.

Герда потупилась и кивнула. Она бы сама могла догадаться, просто чтение чужих мыслей так ее увлекло, что она предпочла не думать, насколько это честно. У всех есть право на свои маленькие секреты и слабости. Она не должна была подслушивать.

- Я понимаю. Прости меня.

- Я же сказал - в этом нет твоей вины. Ты просто не знала, а я не предупредил, потому что игнорировал свои обязанности. Но теперь я решил измениться. Вот, - он указал на стоявшие в вазе цветы. - Собрал их для тебя. И вот, - он постучал пальцем по обложке книги. - Тоже решил кое-что почитать. Очень интересно. Теперь я понимаю, почему ты их так любишь.

Герда слабо улыбнулась, со страхом ожидая, что дальше последует какой-нибудь дурацкий комплемент или он снова заговорит об отношениях. Но этого не случилось. Финист молча смотрел и ждал, когда она заговорит сама.

- Очень красивые цветы, спасибо. И книга... ты молодец. Я рада, что твоя одержимость мастером Николя закончилась. Вы помирились?

- Да... Не без помощи мастера Ноэля, конечно. Но Николя мне все объяснил и даже пообещал, что проведет экзамен, как только ты окончательно поправишься.

- Экзамен? Как? - ахнула Герда. - Но я ведь совсем не готова.

- Ты прекрасно готова, не переживай. Я в тебя верю.

Она потупилась. Снова воцарилось гнетущее молчание.

- А он ко мне заходил, мастер Николя? - любопытство пересилило.

Финист странно покосился на дверь, тяжело вздохнул и заговорил как-то уж очень неловко:

- Он очень занят. Крысы. Проповедник вернулся. Горожане волнуются и все такое.

Герда отвела взгляд и невидяще уставилась в окно.

- Не переживай так. Думаю, он к тебе еще заглянет, - попытался подбодрить ее Финист, и только тогда она поверила, что он действительно изменился.

Следующие дни оборотня было просто не узнать. Он стал такой чуткий, заботливый: слушал гораздо больше, чем говорил, следил за своими словами и изо всех сил старался поднять ей настроение. Они много занимались: призывали крыс, повелевали птицами - все, что можно было сделать, не выходя из комнаты. Финист даже согласился, чтобы Герда прочитала его мысли. С его разрешения делать это оказалось куда проще. Герда обнаружила, что пользоваться телепатией легче, если положить руки человеку на голову, закрыть глаза и представить себя черный тоннель, по которому путешествуют яркие всполохи. Догонишь один - услышишь, что человек думает. Но иногда их оказывалось так много, что они мешались и перекрикивали друг друга, не позволяя ничего разобрать. Самое сложное здесь оказалось отделить ненужные и бессмысленные волнения и впечатления от действительно важных вещей. Удавалось далеко не всегда, особенно если чтение становилось более глубоким, когда необходимо было пробираться в самые закоулки чужого сознания, стараясь выудить из потока ту единственную мысль, в которой содержался ответ на вопрос, который они заранее обговорили. И все равно Герда подспудно пыталась хоть краешком зацепить за какую-нибудь мысль о Николя, о том, из-за чего они поругались в ночь Бельтайна. Что такого было в письме Финиста, если из-за него Герду могли забрать. И главное, кто и куда? Но в мыслях оборотня как назло ничего такого не встречалось. Он слишком хорошо себя контролировал, зная, что она читает. Но слова Николя никак не шли из головы, а бесконечные вопросы не давали покоя. Герда не выдержала и спросила у Финиста напрямик. Тот заметно смутился. Видно было, что отвечать ему абсолютно не хочется.

- Это не моя тайна. И я не уверен, что знаю всю правду. Думаю, Николя сам все расскажет, когда будет готов.

- Ты обещал молчать, да? - проницательно спросила Герда.

- Да. И это правильно. Я не смогу тебе объяснить так, как это сделает он.

- Кажется, вы с мастером Николя очень сблизились за эти дни, - задумчиво заметила Герда. - Никогда не думала, что такое возможно.

- Да уж, разговор с Ноэлем и твоя болезнь заставили меня взглянуть на ситуацию другими глазами. Не скажу, что одобряю все действия Николя, но теперь я хотя бы отчасти понимаю его мотивы. И знаю, что он никогда не причинит тебя вреда. А все остальное значения не имеет.

Герда угрюмо потупилась:

- Хотелось бы, чтобы и для меня все остальное не имело значения.

- Ты всегда можешь уехать отсюда со мной. И тогда ни Николя, ни его секреты не будут иметь никакого значения. Думаю, он и сам с радостью тебя отпустит, если ты сама его об этом попросишь, - с вызовом глядя на нее, ответил Финист.

Герда с трудом выдохнула. Она не могла понять, сказал он сейчас правду или все-таки слукавил, что вражда с Охотником в прошлом. Не верилось, что после всего Николя так легко от нее откажется. Но за три дня после того, как она проснулась, он ни разу к ней не заглядывал. Все остальные ее часто проведывали: Эглаборг приносил еду и лечебные отвары, Вожык прибегал, чтобы рассказать об очередной шалости своих новых друзей, даже Майли пару раз заходила - мялась у двери и не знала, что сказать, но все равно было видно, что переживала. А вот Николясловно в другой город переехал. Герда даже ни разу не слышала, чтобы он к себе в комнату поднимался за это время. Неужели, действительно так занят?

На предложение Финиста она никак не ответила. Глупо было отказываться, если Николя она действительно безразлична. Но ведь если она пройдет экзамен, ей могут предложить интересное место в компании. Вот бы что-нибудь связанное с путешествиями. Только вот шансов сдать экзамен хотя бы на второй уровень маловато, учитывая, что она почти ничему не научилась. Если бы было чуть больше времени...

Герда сама не поняла, почему в тот день проснулась так рано. Наверное, слишком сильно хотелось поговорить с Николя и, вечером накануне она внимательно прислушивалась к любым шорохам за дверью, надеясь не пропустить его возвращение, но ничего не вышло. Ее сморил сон, а Охотник так и не пришел. Или пришел, но она не услышала, ведь он всегда двигался почти бесшумно. Наутро она резко подскочила с кровати то ли от шума за дверью, то ли от тревожного предчувствия и стрелой вылетела за дверь. Николя как раз выходил из собственной спальни и удивленно покосился на нее:

- Что-то случилось? Эглаборг сказал, что тебе еще хотя бы пару дней следует провести в постели.

Он интересовался? Или просто ждет не дождется экзамена, чтобы ото всех избавиться? Надо сказать, вид у Охотника был довольно уставший и осунувшийся.

- Нет, я просто... - замялась Герда. - Хотела кое-что спросить.

Николя бросил на нее напряженный взгляд. Боится, что она спросит о том письме? Зачем? Он все равно не ответит.

- Спрашивай, - обреченно ответил Николя.

- Не могли бы вы отложить экзамен на пару недель. Я из-за болезни не успела подготовиться.

Николя нахмурился. Кажется, она его удивила.

- Я уже и так слишком долго откладывал. Еще две недели ничего не решат, - холодно заметил Охотник. - Хватит уже трусить. Это единственное, чему тебе действительно так и не удалось научиться.

- Кто бы говорил! - Герда почувствовала, как внутри клокочет ярость. Сколько можно попрекать ее трусостью?! - Разве вы не делаете сейчас то же самое? Или вы избегали меня все это время от большой смелости? Скажите уже, что было в том демоновом письме!

- Это неважно, - Николя отвел взгляд, проглотив все обвинениямолча.

- Неправда. Вы же из-за этого чуть с Финистом друг друга не поубивали. Как после этого оно может быть неважным?

- Мы просто погорячились. С Финистом все уже улажено и забыто.

- Со мной зато не улажено! Почему вы себя так ведете? Целуете, а потом отказываетесь даже один единственный танец станцевать; говорите, что я красивая, а когда я болею, даже ни разу ко мне не заглядываете, будто я вам совсем безразлична. Мне больно от всей этой неопределенности, разве вы не понимаете?Скажите все прямо, умоляю, чтобы не было больше никаких недомолвок и недоразумений. Мне больше ничего не надо!

- Пожалуйста, сейчас не лучшее время... - измученно начал он, но его перебил настойчивый стук в дверь. - Кто бы это мог быть так рано?

Николя нахмурился и пошел открывать.

- Стойте, мы же не договорили! -Герда побежала следом. Нет, так легко он не отделается. И почему кто-нибудь другой не может открыть эту демонову дверь?

Герда нагнала Охотника уже в коридоре. На пороге стоял мрачный как грозовая туча бургомистр.

- Проповедник нашел человека, который избавит нас от крыс, - безрадостно сообщил он еще до того, как Николя успел раскрыть рот и что-либо спросить. - Нам дали месяц, чтобы убраться из города и не гневить их Единого-милостивого. Мои уже собирают вещи.

- Хорошо хоть с факелами прямо сейчас не выгоняют. Все к этому шло, - грустно вздохнул Охотник. - Я провожу вас до Готланда, как только все тут улажу. Может, вы возьмете к себе Эглаборга? Он уже слишком стар для долгих путешествий.

Герда встрепенулась. Николя собирается в дорогу? Так вот почему он так торопится с экзаменом. Что ж, похоже, впереди их снова ждет холодное прощание и долгая разлука. Встретит ли она его снова? Вряд ли. Наверное, не стоит ссориться напоследок. Пусть у них останутся друг о друге хорошие воспоминания. Хотя бы у нее, а Николя, скорее всего, снова обо всем забудет.

- Конечно, но я думал, нам удастся выехать пораньше, чтобы лишний раз проповедника не злить, - замялся Гарольд и потупил взгляд. Видно, ему было очень неприятно уступать свою власть и бросать дом из-за какого-то облезлого старика и кучки расплодившихся грызунов. Но держался он очень достойно и никого не винил. Жаль его. По всему заметно, что бургомистром он был отменным, не то, что Заградский в Дрисвятах.

- Сейчас не могу, простите. Мне нужна хотя бы неделя, - покачал головой Николя.

- Компания зовет, да? Работа всегда на первом месте, понимаю, - вот теперь Гарольд явно обиделся, решив, что им пренебрегают. - Какое вам дело до лапландской глуши, а тем более до опального бургомистра?

Герда внутренне сжалась. Какая же она дуреха эгоистичная! Лезет к Николя со своими глупыми чувствами, когда вокруг такое творится. Он ведь так старался спасти город, найти крысиного пастуха, да и ее, неблагодарную, столько раз спасал. А она накинулась на него с упреками, как Гарольд, как поверившие проповеднику бюргеры. Если бы она хоть чем-то могла помочь! Абсолютно бестолковое, никчемное, тупое создание!

- Извините, что не оправдываю ожиданий... - пробормотал Охотник, а потом подозрительно отклонился назад и начал оседать на пол. Герда, не успев даже как следует испугаться, подхватила его под руку, помогая удержать равновесие.

- Мастер Эглаборг! Помогите, мастеру Николя плохо, -позвала она, не зная, что еще можно сделать.

- Мальчик мой, с тобой все в порядке? - не на шутку перепугался Гарольд. - Мне казалось, что тебе просто не досуг возиться с нами, но если тебе действительно настолько плохо, я не стану настаивать. Мы подождем и месяц, если понадобится.

- Все нормально, - процедил Николя и, убрав руку Герды, встал неестественно выпрямив спину.

- Ну да, нормально, держите карман шире! - проворчал выглянувший в коридор Эглаборг.

- Я, пожалуй, пойду. Вы тут и без меня прекрасно разберетесь, - поспешил ретироваться Гарольд, испугавшись грозного вида целителя.

Эглаборг упер руки в бока и с такой укоризной глянул на Охотника, что тот невольно ссутулил плечи.

- Сказано же было не подниматься с постели! Хватит того, что вы чуть не надорвались, когда Герду с того берега тащили. Сейчас-то чего носитесь? Сами же видите, что резерв не восстанавливается. Вам надо лежать, иначе силы не вернуться никогда.

Герда удивленно вытаращилась. Так это был Николя! Он держал ее за руку, когда она бредила, он тянул ее из полыньи, он вместе с ней тонул в ледяной воде, он... надорвался из-за нее.И теперь, возможно, никогда не восстановится. Да как она посмела упрекать его в трусости и жестокосердии!

- Не делай из мухи медведя, - легкомысленно отмахнулся Николя. - Все пройдет, как раньше.

- Медведя?! - взревел не хуже того самого зверя Эглаборг. - Да вам требовал отдых еще до болезни Герды. Как же вы не понимаете, что ваше тело не выдерживает такой нагрузки. За что вы себя так ненавидите?

- У меня все в порядке! - вспылил Охотник.

- Мастер Николя, пожалуйста, вернитесь в постель, - вкрадчиво попросила Герда, чувствуя себя виноватой, как никогда в жизни. Не стоило ему спасать ее такой ценой. Она ведь никто, а он самый важный человек во всем Мидгарде. Он же еще столько подвигов должен совершить.

Николя яростно сверкнул глазами:

- Не смей меня жалеть, слышишь!

Герда сжалась, как будто плетью огрели. На глазах против воли выступили слезы. Но она не хотела плакать. Не хотела злить его или обижать. Никогда-никогда не хотела, чтобы он надорвался из-за нее.

Оттолкнув руку Герды, Николя пошел в свою комнату. И даже ни разу не оглянулся.

- Не переживайте. Он не на вас злится. Гордый просто слишком, - Эглаборг подбадривающе улыбнулся и протянул ей платок.

Герда слабо улыбнулась и пошла к себе, чтобы больше никому не мешать, но оставалась одна совсем недолго. Вскоре Финист принес завтрак и, чем смог, пытался развеселить. Следом заглянул Вожык и предложил пожонглировать огненными шарами. Радовало, что приобретенные до болезни навыки никуда не делись, и Герда все с такой же легкостью могла использовать огонь вместе с пирокинетиком. После маленького представления для Финиста они втроем посидели еще немножко, вспоминая общие приключения и рассуждая о разных пустяках.

- Интересно, куда меня отправят после экзаменов? Я бы хотел в Храм Огня. Жрецов все любят. И они так здорово выступали на празднике. Но, наверное, туда только лучших берут, - поделился своими переживаниями Вожык.

- Храм компании не подчиняется, так что вряд ли. Да и поверь, дар у тебя намного сильнее, чем нужен для ярмарочных фокусов. Думаю, тебя отправят в Дюарль либо оставят здесь, пока не подрастешь, а потом примут в армейский корпус, - ответил Финист.

- Но я не хочу никого убивать, - жарко возразил мальчик. - Разве для пирокинетика нет мирного ремесла?

Финист повел плечами. Герда молчала. Она бы согласилась и на армейский корпус, лишь бы одной не оставаться.

- А могу я стать таким, как мастер Николя, ну Охотником и убивать только демонов? -нашел неожиданное решение своей проблемы Вожык.

- Сомневаюсь, что ему ни разу не приходилось поднимать оружие против своих, - спустил мальчика с небес на землю Финист. - И если придет время, то компания и его вынудит участвовать в войне.

- А что тогда будут делать упсальцы? Кто будет защищать их от демонов, если Охотник уйдет? - Вожыка явно пугала подобная перспектива.

- Как-нибудь переживут. Ведь жили как-то до его появления, так и после жить станут. Вон даже сейчас сыскался новый герой, способный избавить город от крыс. Теплое местечко пусто не бывает, - легко объяснил Финист.

Стало жутко обидно. Герда не хотела рассказывать про разговор с бургомистром. Упсальцы уже отказались от помощи Николя, легко забыв, сколько хорошего он сделал для города. Как люди могут быть настолько неблагодарными?!

- Странно, что нашелся кто-то, кто может справится с тем, в чем мастер Николя потерпел неудачу. Он ведь самый лучший, - задумчиво произнесла Герда вслух.

- Есть вещи, которые даже ему не под силу. Он ведь не бог, - грустно улыбнулся Финист.

- Не бог, - повторила Герда, глядя куда-то вдаль. Хотя все было спокойно, ее продолжало терзать тревожное предчувствие. Словно они упустили что-то очень важное, и это не давало ей покоя.

- Что это за звук?- встрепенулся вдруг Вожык. Герда с Финистом прислушались, но в комнате стояла абсолютная тишина. Оборотень нахмурился, ведь его звериный слух был куда тоньше, чем у пирокинетика.

- Может, у тебя в ушах звенит? - Герда положила руку Вожыку на лоб, чтобы проверитьнет ли жара. Он оказался холодным.

- Да нет же, - вырвался из ее рук мальчик. - Разве вы не слышите? Кто-то на дудочке играет. Так красиво. Пойду гляну.

Вожык чуть ли не бегом выскочил из комнаты и помчался на улицу, на ходу натягивая на себя верхнюю одежду.

- Что это с ним? - нахмурился Финист.

- Не знаю, но его нельзя отпускать одного. Происходит что-то странное.

Герда начала подниматься, но оборотень ее остановил:

- Лежи. Тебе пока не стоит выходить, я сам за ним прослежу.

Она смиренно кивнула и вернулась в кровать, глядя, как Финист захлопывает за собой дверь. Пролежать всего несколько минут, а потом все же спустилась в гостиную, намереваясь отправиться искать Вожыка следом за оборотнем, но некстати встретила Эглаборга.

- Может, вы поможете? -странно заискивающе улыбнулся целитель и тут же вручил ей поднос с едой и отваром для Николя. - Отнесите ему. Заодно и помиритесь.

Герда потупилась, вспоминая, как Николя на нее кричал. Сердился. Конечно, ведь из-за нее сплошные проблемы. Не надо было мокнуть на дожде, тогда бы она не заболела. И ему не пришлось бы надрываться, чтобы ее спасти.

- Не думаю, что он будет мне рад.

- Поверьте, если он и хочет кого сейчас видеть, то только вас, - Эглаборг нетерпеливо подтолкнул ее в спину. - И проследите, чтобы он все съел.

Герда тяжело вздохнула и, поднявшись наверх, постучала в дверь спальни Охотника. Никто не ответил. Несколько мгновений помялась у порога, но потом все же зашла. Не нести же еду обратно. Николя лежал на кровати с открытыми глазами и безотрывно смотрел в потолок.

- Я... - робко позвала Герда, чтобы привлечь внимание. - Еду принесла.

Николя медленно повернул голову в ее сторону, но ничего не ответил. Герда поставила поднос на тумбу у кровати и хотела покормить его, как кормила Финиста, когда тот болел. Но стоило поднести к его рту ложку, как Николя послал ей такой красноречивый несчастно-обиженный взгляд, что Герда, испуганно всхлипнув, отпрянула и, отложив ложку, отошла к окну. Ел Николя очень медленно, без аппетита, с огромным трудом проглатывая каждый кусок.Потом также долго потягивал горячий отвар. Герда все это время смотрела на улицу. Тревожное чувство никак не хотело униматься.

- Вожык сбежал, - тихо пробормотала она, ощутив спиной взгляд Охотника.

- Мальчишки все время сбегают, - слабым скрипучим голосом ответил Николя. Звякнула поставленная на поднос пустая чашка.

Герда потупилась и медленно кивнула:

- Если вы закончили, то я все унесу.

- Не уходи, - с пугающим отчаянием в голосе попросил Николя. Герда испуганно заглянула в его глаза. Они были словно подернуты мутной пеленой, а вокруг красовались черные круги. Насколько же ему плохо?

- Полежи со мной, - Николя неожиданно взял ее за руку и притянул к себе. Герда испуганно дернулась, пытаясь вырваться, но его хватка оказалась неожиданно сильной.

- Разве это удобно? Мы же не... - Герда не знала, что конкретно они "не", но все равно было в его предложении что-то в корне неправильное.

- Не бойся. Сейчас я не смог бы причинить тебе вред, даже если хотел, - Николя резко потянул ее на себя сильнее.

Герда потеряла равновесие и упала на кровать рядом с ним, едва успев сбросить башмаки, чтобы не запачкать простынь. Когда Герда, наконец, устроилась поудобней и затихла, Николя крепко прижал ее к себе, как ребенок любимую игрушку, и,блаженно закрыл глаза. Его кожа казалась настолько холодной, что против воли хотелось его согреть. Должно быть, это от истощения. Герда слишком хорошо помнила, как нестерпимо холодно было ей самой, когда она сама находилась на грани. Жаль, что ему приходится переживать подобное из-за нее. Смольные кудри разметались по подушке. Николя всегда стягивал волосы тугой пук на затылке и распускал только перед сном, поэтому уГерды не было возможности разглядеть их поближе. Прямые и жесткие, доставали чуть ниже плеч и словно манили прикоснуться к себе. Она не выдержала и, украдкой запустив в них пальцы, принялась перебирать.

- Как приятно! - едва слышно пробормотал Николя, не открывая глаз. Герда испуганно выдохнула. Думала, он спит. - Так бы и умер в твоих объятиях.

Герда вздрогнула. Лучше бы он наорал или даже ударил.

- Пожалуйста, не говорите о смерти. Мне страшно, - она громко всхлипнула, отчаянно борясь с выступившими на глазах слезами. Одна мысль о том, что Николя может умереть, вселяла ужас.

- Не буду, - легко согласился Охотник и замолчал. Только спокойней от этого не стало. Насколько же ему плохо, если он думает о смерти? Герда лихорадочно искала, что сказать, чтобы его подбодрить, отвлечь от мрачных мыслей. Что говорили ей самой, когда она думала о смерти?

- Когда мой отец умер, я долго горевала. Не знала, как жить дальше. И тогда один мудрый человек, дядька Михась, сказал, что смерти на самом деле нет. Просто душа иногда должна отделяться от тела, чтобы проплыть по темным водам реки времени и, добравшись до противоположного берега, дождаться своего жребия и переродиться. В виде букашки, птицы, зверя или даже человека. Если вы кого-то очень любите, но обстоятельства не позволяют вам быть вместе, то вы обязательно встретите его в следующей жизни. И уж тогда наверняка будете счастливы.

Николя широко распахнул глаза и угрюмо уставился на нее. Опять сморозила глупость? Лучше бы молчала!

- Но я не хочу ждать целую жизнь! - горько возразил он.

- Не ждите, - слабо согласилась Герда. Хотелось еще добавить, чтоне стоит все время тосковать по погибшей возлюбленной и поминать смерть, иначе он скоро сам за ней последует. Но Герда понимала, что это неучтиво.

Николя не отвечал и снова закрыл глаза. Его руки стальным обручем сошлись у нее на талии. Лицо медленно расслаблялось, щекочущее макушку дыхание становилось все более глубоким. Он засыпал.

Герда повернула голову, чтобы лучше его видеть. Еще утром казалось, что она ему безразлична, что он злиться на нее, а теперь сам попросил остаться, да еще так двусмысленно. Будь она дома, ее бы давно сочли гулящей. Разве можно лежатьс мужчиной, с которым ты даже не обручена, в одной постели? Странно, ведь если бы Вальдемар или даже Финист предложили нечто подобное, она бы испугалась, стала возмущаться и убежала. А от Николя убегать совсем не хотелось. И она прекрасно понимала, что если бы он предложил что-то большее, она бы все равно не смогла ему отказать. Наверное, это и есть та самая любовь, от которой теряют голову. Убаюканная медленным течением собственных мыслей, Герда тоже уснула.

***

Резерв не восстанавливался. Сколько бы Николя не отлеживался в постели, сколько бы непытался услышать ветер и слиться со стихией, ничего не происходило. Тело стало невероятно тяжелым, словно каменным, а внутри болезненно ныла всепоглощающая пустота, из которой волнами поднимался могильный холод. Неужели обычные люди без дара всегда чувствуют такую слабость? Невыносимо.

Эглаборг пытался отпаивать его зельями, проводил какие-то манипуляции с аурой. Не помогало. Целитель уверял, что просто потребуется больше времени, но в его взгляде ясно читалось иное: надорвался, безнадега. Оставалось только пялиться в потолок, все больше погружаясь в хандру и уныние. Аппетит совсем пропал - еда сухим комом резала горло и ползла обратно. Даже поспать не удавалось. Стоило сомкнуть глаза, как Николя вновь оказывался в пыльной комнате перед разбитым зеркалом. Тело дергалось против воли, и сон как рукой снимало. Но хуже всего было тревожное ожидание, когда Мертвый бог объявит третье испытание, сил на которое у Николя уже не осталось. Он постоянно прислушивался к себе и к тому, что происходило за стенкой, страшась пропустить, выпасть из реальности в тот самый момент, когда Герде понадобится защита. И тогда... тогда все усилия и жертвы окажутся напрасными.

За неделю он отлежал себе все бока. Суставы затекли, а в голове шумело как после сильного похмелья. Солнце в это утро светило в окно так призывно ярко, что Николя просто не выдержал. Встал и на негнущихся ногах поплелся на улицу. Надеялся, что свежий воздух хоть немного его оживит. Но стоило ступить за порог, как он нос к носу столкнулся с Гердой.

Николя тосковал по ней и все же не решался проведать, даже когда она спала. Слишком страшно было, что она увидит его в таком состоянии и поймет, насколько он немощен и жалок на самом деле. Совсем не тот герой без страха и упрека, каким она его представляла. Хилый низкорослый мальчишка, слабак, у которого сил даже замахнуться детским деревянным мечом не хватает. Разочарованный взгляд отца после очередного неудавшегося урока фехтования ярким пятном всплывал в памяти. Как же тогда хотелось умереть, чтобы не видеть, не понимать, что он не достоин ни своего отца, ни родового дара, ни даже права ходить по Мидгардской земле. Со временем он научился не замечать, не думать об этом, но предательская память иногда подкидывала эти образы. Герда была первым человеком, в чьих глазах он увидел неподдельное восхищение. Только благодаря ее вере тогда в Дрисвятах Николя впервые почувствовал себя мужчиной, воином, способным на подвиг. И совершил его, сам до конца не поняв, как. А после, когда было непереносимо тяжело и казалось, что враг несокрушим, Николя представлял, что сражается ради нее, и побеждал. Всегда. Но если сейчас Герда увидит его слабость,ореол всесильного Охотника, что он так долго и тщательно создавал вокруг себя, развеется, как лживый мираж, и она поймет, насколько он слаб и немочен. И в ее взгляде будет то же разочарование, что и у отца. Тогда и сражается будет уже незачем.

Однако сейчас Герда смотрела настороженно и решительно, потешно сжав крохотные кулачки. Как же он соскучился! Хотелось прижать ее к себе крепко-крепко и не выпускать никогда. Николя застыл, всеми силами стараясь держать спину ровно и не показывать, что голова идет кругом, а ноги подкашиваются от усталости. И все же не выдержал. Дрогнул. Разговор с Гарольдом окончательно его доканал. Появился новый спаситель? Что ж, пусть. Лишь бы избавил Упсалу от крыс. Тогда можно будет со спокойной совестью убраться отсюда. Жаль только, что Гарольд вынудил его сознаться в собственной слабости. Упасть в обморок, да еще при Герде! Хуже не придумаешь. И уж конечно, она не смогла сдержать жалости. От этого словно огнем опекло, сильнее даже, чем от пощечины. Он сорвался. Закричал, и как последний трус забился в угол у себя в спальне. Ждал, когда Герда вернется, чтобы окончательно развенчать его. И она пришла... принесла завтрак и попыталась кормить его с ложечки, как маленького. Какое унижение!

Ел сам. Молча. Давясь каждым куском. И все не мог найти слова, которые он бы мог ей сказать, объясниться. Только когда Герда собралась уходить, удалось выдавать из себя просьбу, которая вот уже неделю жгла его изнутри. Единственное чувство, последняя сладко-горькая эмоция. Останься. Побудь рядом. И ни о чем не спрашивай. Стоило обнять Герду, как ломкая болезненная пустота внутри заполнилась теплой негой. Стало так хорошо, что хотелось просто раствориться в этом чувстве. Кажется, он говорил какие-то глупости. Она отвечала. Николя наблюдал за всем поверх собственной головы, прислушиваясь лишь к ощущениям в собственном теле. Почему он не решился позвать ее раньше? Ведь знал же, что только от ее близости становится легче. Все чего-то боялся. Осуждения домочадцев? Глупый. Ноэль прав, к демонам совесть. В конце концов, это дом Николя, а не компании, и не отца. Здесь все сделано его руками. Здесь он устанавливает правила. Какая разница, что подумают остальные? Важно только, что подумает Герда. А она поймет, она согласится. Уже согласилась. Самая родная. Самая нежная. Моя.

Он, наконец, уснул. Просто провалился в тихий безмятежный сон без сновидений. Герда была рядом, и ничто уже не могло потревожить его покой. Ничто, кроме ненавистного язвительного голоса:

"Какая идиллия! Но ты так и не признался ей, хотя обещал. Что ж, самое время для последней проверки. Держись, на этот раз поблажек не будет. Либо ты побеждаешь по всем правилам, либо я заберу Герду навсегда".

Николя дернулся, сильнее прижимая девушку к себе. Она все еще здесь, все еще с ним. Никто, никто не посмеет ее отобрать!

В дверь настойчиво постучали. Входную. Да так, что сотрясались стены. Внутри засвербело тревожное предчувствие. Он что-то упустил. Что-то жизненно важное. Николя резко соскочил с кровати и, накинув домашний халат, сбежал вниз по лестнице. Проснувшись от шума, Герда поспешила следом. На пороге снова стоял Гарольд, взволнованный в два раза сильнее прежнего, а из-за его широкой спины затравленно выглядывал мертвецки бледный Эйс.

Предчувствие становилось все сильнее. Что там Гарольд говорил утром? Появился новый избавитель от крыс? Должно быть, сунулся куда не следовало и нарушил шаткий мир с коренными обитателями Утгарда, который Николя с таким трудом удалось установить.

- Дану похитили наших детей! - севшим голосом объявил Гарольд. - Только своего оставили, - бургомистр схватил Эйса за плечо и подтолкнул к Охотнику. - Говори!

Николя строго посмотрел на мальчика. Эйс весь сжался и горестно хлюпнул носом:

- Это не наши, честно. Они бы не стали. Это против воинского кодекса Дану... Лейфу просто понравилось, как играет дудочка, и он побежал искать музыканта. Но я никакой музыки не слышал, хотя я всегда раньше него замечал, как крадется мышь или летит птица. Но никакой дудочки я не слышал! А Лейф словно сам не свой стал. Все твердил про красивую мелодию. Я его не пускал, сколько мог. Неправильно это, когда кто-то слышит то, чего нет. А потом я лишь на секунду отвернулся, а его уже и след простыл. Убежал за своим музыкантом непонятным.

Николя нахмурился. Должно быть, это оно и есть, третье испытание. Только причем здесь Лейф?

- Пропал не только мой сын, но и все дети в городе. Все дети, кто мог ходить и кому не было двенадцати, - добавил бургомистр.

- Вожык! - вдруг вскрикнула Герда и испуганно прижала руки ко рту. - Он тоже говорил что-то про дудочку, которую мы с Финистом не слышали, а потом убежал, ничего толком не объяснив. Финист пошел его искать и до сих пор не вернулся.

Охотник со свистом выдохнул. Он слышал о демонах, которые могли похитить одного ребенка или двух, но чтобы увести всех детей города -какой же силой он должен обладать?!

На улице громко хлопнула калитка. Все испуганно обернулись. К дому со всех ног бежал сильно запыхавшийся Финист.

- Я видел их, детей, - с ходу начал он, с трудом пытаясь перевести дыхание. - Нагнал возле моста Биворн. Какой-то странный пастух уводит их в горы.

- Пастух?! - одновременно переспросили Николя, Гарольд и Герда.

- Как он выглядел, этот пастух? - перехватил инициативу бургомистр.

- Безбородый старик. Высокий. В ветхом плаще и широкополой фетровой шляпе. Опирается на деревянный посох. И, кажется, у него один глаз заплывший, - дал исчерпывающее описание Финист.

- Да это же тот самый старик, который, по словам проповедника, должен был избавить нас от крыс. Я сам видел, как он это сделал. Заворожил их игрой на флейте и утопил в океане, - поделился своей догадкой Гарольд.

- Да-да, он играл на флейте, похожей на ту недоделанную, которую ты мне показывал, только из нее не доносилось ни звука, а дети шли за ним, как привязанные. Я попытался их остановить, но они упорно продолжали следовать за ним. Даже силой не смог Вожыка утащить, - подтвердил оборотень.

Герда встревожено глянула на Николя.

- Должно быть, это он. Крысиный пастух. Понятно, как ему удалось то, что не получалось у вас, - ахнула она. - Но если он действительно бог, то он не стал бы брать что-то без разрешения. Он должен был вас об этом спросить.

- Разве же мы позволили, если бы он такое спросил? - развел руками Гарольд. - Он вообще почти не говорил. Только про свою награду - рыбу, древесину и шкуры.

- Так и сказал? - задумчиво прищурился Николя.

- Нет, но и так было понятно. Он попросил то, что является залогом будущего благоденствия нашего города, - недоуменно ответил Гарольд. - Сказал, что это поможет разбогатеть ему самому в будущем.

- Дети - это и есть единственное будущее, которое может быть у города. Он попросил в награду детей. Единственное богатство, которое ему нужно, это жертвы! - Герда от ужаса прикрыла рот ладонью.

- Я собственноручно придушу этого демонова проповедника! - взревел Гарольд, осознав вдруг весь масштаб свалившейся на них беды.

- Не надо никого душить. Я сам со всем разберусь, - попытался увещевать его Николя и повернулся к оборотню: - Финист, поседлай моего коня, пока я оденусь.

- А если он начнет буянить? - забеспокоился тот.

- Так врежешь ему по пузу, не сможешь что ли? - раздраженно ответил Охотник.

- Как скажешь, - легко согласился оборотень и направился в конюшню. Герда побежала следом.

- Главное, чтобы не оказалось так, как с крысами, - мрачно заметил Гарольд, когда они с Николя остались одни.

- Не окажется. На этот раз будет либо он, либо я, - заверил его Охотник и ушел в дом, ругая себя за легкомыслие. Он должен был понять, что что-то не так еще утром, но был слишком занят собственными проблемами, а теперь придется расплачиваться. И цена будет непомерно велика.

Гарольд тоскливо вздохнул и направился обратно в Упсалу, чтобы хоть немного успокоить до смерти перепуганных пропажей детей горожан. Это было единственное, чем он мог сейчас помочь.

Харысай, вороной жеребец Николя, стоял на удивление спокойно, пока Финист его чистил и седлал. Цапнуть попытался,лишь когда оборотень затягивал подпругу, да и то не сильно - просто пугал. Видно, сам проникся общим встревоженным настроем и рыл копытом землю, пока из дома не выбежал его хозяин.

- Я должна ехать с вами, - непререкаемым тоном заявила Герда. - Я загипнотизирую детей, они перестанут слушать пастуха и вернутся обратно. Тогда вам не придется драться.

- Не стоит. Это слишком рискованно, - тяжело вздохнул Николя, запрыгивая в седло. В этом и будет третье испытание - защитить ее от пастуха. Сомнений быть не могло. Николя не собирался давать Тангруму такой шанс.

- Но еще утром вы падали в обморок от истощения. Нельзя сражаться в таком состоянии, - не унималась Герда. Не верит. Пусть с ней. Лишь бы в полынью не лезла. - Позвольте мне помочь! У меня получится, я читала.

- Нет, - отрезал Николя и повернулся к оборотню: - Присмотри за ней. Что бы она ни говорила, что бы ни делала, не пускай ее за мной.

Он перевел взгляд к высившимся над городом суровым Утгардским горам.

- Погоди, - окликнул Финист. - Он видел меня и таился. Видел, как я пытался остановить детей, но ничего не сделал. Он хотел, чтобы я знал, куда и с кем они направляются. Это ловушка.

- Знаю, - горько усмехнулся Николя. - И все же я должен попытаться.

- Будь осторожен, - Финист и сам не понимал, почему вдруг начал волноваться за того, кого раньше считал злейшим врагом. Просто чувствовал, что не хочет потерять друга, едва обретя его.

- Не спускай с нее глаз, - Охотник кивнул на решительно сжимавшую в руках шаль девушку, прижал пятки к лоснящимся конским бокам и помчался вдаль, поднимая столб пыли.

***

- Идем, ты продрогла, - Финист подтолкнул Герду к дому. Она бросила короткий взгляд на резвящихся в загоне кобыл и неохотно пошла с оборотнем.

- Думаешь, с мастером Николя все будет в порядке? - спросила она, когда они шагнули за порог.

- Ты же сама говорила, что надо в него верить, - улыбнулся Финист, стараясь ее поддержать.

- Боюсь, моей веры сейчас будет недостаточно, - Герда еще раз посмотрела в сторону гор, куда ускакал Охотник.

Финист проводил ее до спальни и проследил, чтобы она легла в кровать, а сам сел рядом. Говорить ни о чем не хотелось. Герда изнывала от беспокойства. Что, если Николя не вернется? Ведь она столько не успела ему сказать. Зачем она поругалась с ним, да еще из-за такой глупости, как экзамен. Не важно, сдаст она или не сдаст и куда попадет после, лишь бы знать, что Николя живет где-то в Мидгарде. И, возможно, даже иногда скучает по ней. Еще одного известия о его гибели она просто не вынесет. Тем более, если погибнет он из-за нее. Нужно как-то выбраться из дома и помочь. Пусть даже против его воли. Пусть даже ценой собственной жизни. Лишь бы не чувствовать себя виноватой. Лишь бы не жить, зная, что его больше нет. Надо, чтобы Финист ее пустил.

- Я... - подала Герда голос, когда поняла, что ждать дольше нет смысла. - Я проголодалась.

- А у меня кусок в рот не лезет, - пожаловался Финист.

- Я всегда много ем, когда волнуюсь, - соврала Герда.

- Никогда не замечал, - скептично хмыкнул он, явно не собираясь оставлять ее одну.

- Принеси мне чего-нибудь. Это поможет отвлечься, - продолжала настаивать Герда. - Пожалуйста.

Она взяла его за руку и сосредоточилась, мысленно высказывая ему приказ пойти и принести ей еды. Нужно проверить, как работает гипноз до того, как его придется использовать на детях.

- Пожалуйста, - пристально глядя в его желтые птичье глаза, повторила Герда и заметила, как его зрачок расширился, затопил всю радужку, а потом также быстро сузился.

- Хорошо, я быстро, - сдался Финист и отправился вниз за едой.

Не раздумывая над тем, как ей это удалось, Герда дождалась, пока он скрылся на кухне и, на бегу натягивая верхнюю одежду и сапоги, кинулась во двор. Свистом подозвала гуляющую вместе с Золотинкой в загоне Яшку, набросила на нее узду, запрыгнула на голую спину и с гиканьем помчалась галопом туда, куда уехал Николя. Через мгновение на порог выскочил Финист криво накинутом на плечи плаще.

- Куда?! Стой! - крикнул оборотень, но Герда только прибавила ходу. - Да что же я?.. - досадуя сам на себя, воскликнул он, а потом его осенило: - Онаже меня загипнотизировала! Зараза!!!

Не теряя больше времени, он побежал к оставшейся в гордом одиночестве Золотинке, вскочил на нее и помчался следом.

***

Николя досадовал, что не провел с Гердой больше времени. За те несколько часов, что они пролежали обнявшись, резерв заполнился лишь на четверть, может, на треть. Достаточно, чтобы не валиться с ног от усталости, но для битвы все равно мало. Шансов победить силой нет, а в голове все еще шумит как от похмелья. Но о неудаче думать нельзя. Иначе шансов на победу не будет.

Харысай летел по сыпучим камням в гору, как по твердой земле, ровно и быстро. Николя буквально нюхом чуял не по-человечески огромную ауру пастуха. Он больше не таился. Выступал воткрытую, словно ждал того, кто бросит ему вызов. Пастух вел детей по южному хребту к Коварному ущелью, куда нередко падал заплутавший скот и неосторожные люди. Должно быть, хотел залить камни внизу детской кровью и сделать их своим жертвенником. Нужно помешать ему во что бы то ни стало. Николя уже сталкивался с забытыми, покинутыми паствой богами, обозленными на весь мир, глухими к мольбе, состраданию и даже доводам рассудка. Ими движет одна всепоглощающая жажда мести, и ни до чего больше им дела нет. А убить их может лишь собственная ненависть. Остается надеется, что у пастуха за тысячу лет ее скопилось достаточно, иначе все потуги Николя будут тщетны.

Впереди замаячила плоская вершина, на которой толпились дети и совершенно пустыми взглядами взирали на раскинувшуюся у ног пропасть. Старик, именно такой, каким его описывал Финист, стоял позади них, сложив руки на груди, и с самым смиренным видом смотрел на спешащего к нему всадника.

- Я уже не надеялся, - хитро улыбаясь из-под длиннополой шляпы, сказал пастух, когда Николя спрыгнул на землю. - Все перепробовал, чтобы твое внимание привлечь: и крыс на город натравил, и веру людей в тебя пошатнул, и могилу собственную показал, и даже ремесло твое отнял, а все мало оказалось. Ну хоть паству свою не оставил, а то я боялся, что ошиблись тролли. Или я неправильный вывод из их слов сделал. Хотя после того светопреставления на Бельтайн я полностью уверился в своей правоте.

Николя удивленно моргнул. Все это пастух устроил только для того, чтобы вызвать Николя на поединок? Он действует сам или исполняет волю Тангрума? Впрочем, сейчас это не важно.

- Вот он я. Отпусти детей.

- Конечно. Как только ты сразишься со мной. Ведь ты именно для этого пришел, - пастух кивнул на висевший на поясе меч Николя. - Победишь меня, и твоя паства свободна.

- А если проиграю? - полностью ощущая его ауру, Охотник не тешил себя надеждой, что сможет выиграть. Но если его гибель спасет полсотни ни в чем неповинных детей, то стоит попробовать.

Пастух бросил короткий взгляд на пропасть, показывая, что снисхождения ждать не стоит.

- Такой исход мне понравится еще меньше, чем тебе. Так что постарайся победить. Ради нас обоих, - он откинул ветхий плащ, разломал пополам собственный посох и достал оттуда тонкий клинок, отливавший белым светом.

Так тому и быть. Охотник вынул из ножен небесный клинок и полоснул им по запястью, обагряя собственной кровью. Меч отозвался легкой пульсацией и едва заметно полыхнул бледно-фиолетовым цветом.

- Наконец-то достойный противник! - возликовало оружие. - Предчувствую, бой будет жарким.

Николя совсем не разделял его радости, ощущая себя слабым, уставшим и немощным перед бессмертным божеством, тысячу лет копившим ненависть для этой битвы. Знал, что ему не выстоять и все равно обязан был драться до конца, обязан перед Вожыком и Лейфом, перед всеми остальными детьми, перед жителями города и перед Гердой.

Первый взмах меча - неловко отбивается от атаки, нападает, но недостаточно быстро. Клинки высекают снопы искр. Николя вкладывает всю свою силу в удары, а противник отбивает их играючи. Делает выпад, и Охотнику с трудом удается выстоять перед его мощью.

- Что с тобой? - недовольно осведомился пастух. - Разве ты не понимаешь, что это всерьез? Почему не сражаешься в полную силу? Может, пустить тебе кровь, тогда ты, наконец, оценишь меня по достоинству?

Пастух молниеносным движением рассек левое плечо всего в нескольких пальцах от сердца. На рубашке выступили багряные капли. Николя зашипел, стараясь отвлечься от боли и из последних сил замахнулся, но противник ловко ушел в сторону и нанес сокрушительный удар снизу. Едва удалось выставить меч для защиты.Воздушные щиты противник с легкостью обходил, словно и вовсе никакой преграды не было. Николя пошатнулся, с трудом удерживая равновесие. Это конец! Еще одна такая атака, и он не устоит.

***

Герда никогда не ощущала в себе подобной решительности. Словно какая-то мистическая сила гнала ее вперед. Пропали страх и неуверенность. Она просто знала, что должна это сделать, какой бы непомерной ни была цена. Один Николя не справится, а без него ничто уже не будет иметь смысла. Яшка, будто прочитав ее мысли, неслась во весь опор, не обращая внимания на крутые подъемы и спуски, на зияющую с одной стороны пропасть, на летящие из-под ног камни. Быстрее, обгоняя ветер, только бы успеть, пока не стало слишком поздно. От ощущения громадной чужеродной ауры сперло дух. Много сильней, чем у всех встречавшихся Герде демонов вместе взятых. Такого ни один человек победить не сможет, даже... Нет, Герда уведет детей, и Николя не понадобится с ним сражаться. Вверху уже замаячила плоская вершина и пугающе тихая толпа детей. Здесь были все дети города от едва научившихся ходить малюток до долговязых почти взрослых подростков, мальчишек в коротких штанишках и жилетках нараспашку, девочек в цветастых сарафанах - всех.

Герда остановила лошадь чуть вдалеке, чтобы не привлечь внимание пастуха стуком копыт, и, продираясь через колючий можжевеловый кустарник, подкралась поближе к детям. Все они безучастно смотри вниз на острые камни на дне гигантского ущелья, словно ждали приказа прыгать. Герда сделала последний рывок и оказалась посреди толпы. Она закрыла глаза, концентрируясь, и возложила руки на головы детей, мысленно произнося приказ: "Уходите! Возвращайтесь к родителям". Гнала прочь все сомнения. Раз с Финистом вышло, то и сейчас получится. Обязано получиться. И, действительно, дети медленно, словно сомнамбулы, разворачивались и шагали вниз по склону, странно переваливаясь с ноги на ногу и раскачиваясь. Герда касалась головы каждого, представляя, как разрывает невидимые нити, связывающие их с пастухом, и освобождает от наваждения. На мгновение открыла глаза и поймала на себе взгляд Николя, испуганный и уставший. По его белоснежной рубашке растекалось багровое пятно. Герда заставила себя подбадривающе улыбнуться, желая сказать: "Продержитесь еще немного. Я уже скоро". Николя словно услышал и снова ринулся в бой. Герда снова бросилась к детям. Оставалось еще с десяток. К горлу подступила тошнота, суставы болезненно заныли, а в голове стоял непонятный раздражающий гул. Кажется, она приблизилась к пределу. Но надо держаться. Остались только Вожык и Лейф. Их нельзя бросить. Чувствуя, как из носа течет кровь, Герда положила руки на головы последних двух мальчишек. Они пошли вслед за остальными.

Дышать стало тяжело, словно на грудь села жаба. Ноги ослабели настолько, что колени вот-вот грозили подогнуться. Герда упрямо мотнула головой и обернулась к Николя. Надо предупредить, что дети спасены. Ему не нужно больше драться.

- Герда! - услышала она отчаянный крик Николя. Не успела?

***

Это уже не было похоже на отточенный и выверенный до последнего движения бой. Николя выжимал из себя последние силы, лупил и отмахивался, с расчетом лишь на то, чтобы не дать пастуху заметить Герду. Толпа стремительно редела. В груди крохотным огоньком затеплилась надежда, что девушка успеет увести детей и спастись сама. Тогда можно будет остановиться и передохнуть... только уже на том берегу. Но не сейчас.

Пот градом застилал глаза. Рана в плече больно пульсировала. Движения становились все ленивей и слабее. Николя не выдерживал темпа и напора. Чувствовал, что напрягшееся струной тело вот-вот разорвется от натуги. Не выдержал. Оступился. Клинок поразил пустоту, и враг отбросил его назад. Несколько мгновений потребовалось, чтобы вновь обрести равновесие. И из-за этой заминки, пастух оторвал внимание от Николя и скосил глаза. На изборожденных морщинами старческих губах мелькнула злая ухмылка.

- Герда! - что есть мочи закричал Николя.

Чужеродная сила сжала девушку ввоздушном кулаке, тряхнула, оторвала от земли и понесла к пастуху. В следующий миг Герда безвольной куклой обвисла у него на руках. Николя застыл в нескольких шагах от них, боясь пошевелиться.

- О,маленькая мышка, - заинтересованно каркнул скрипучий голос. Глаза девушки расширились от ужаса. Пастух провел костлявым пальцем по ее щеке и как пес принюхался к волосам. Ухмылка на его устах стала шире. - Похоже, с выбором заложников я ошибся. Мышка-то вся тобой пропахла.

Герда испуганно всхлипнула и прошептала:

- Мастер Николя, пожалуйста, бегите.

Охотник сглотнул. Сердце больно затрепыхалось в груди.Зачем, ну зачем она пыталась его спасти?!

- Уф, какая глупая самоотверженная мышка! - злорадно расхохотался пастух. - Не побежит он никуда. Ты его слабость и его сила. Гляди, как его трясет от ярости.

Николя выдохнул. От макушки до кончиков пальцев на ногах прошла волна мелкой дрожи, потом, еще одна и еще.

- Интересно, что с ним станет, если я пущу тебе кровь, - пастух поднял клинок и провел по горлу Герды. Воротник и жилетка тут же потемнели от крови, обильно сочившейся из широкой царапины.

Николя словно чувствовал ее боль и страх перед смертью. Мир подернулся красной пеленой, сквозь которую все звуки, движения и запахи ощущались особенно острою.

"Отступи, позволь мне ее забрать, и ты будешь свободен, - прошептал в голове вкрадчивый голос Тангрума, а потом зашелся жутким гортанным смехом: - И от нее, и от меня, и даже от себя самого!"

- Мастер Николя... - мольба ножом резанула по ушам, словно Герда вторила словам Мертвого бога. - Беги...

По ее лицу текли мокрые дорожки слез, а в глазах не осталось и тени надежды.

"Убить! Убить! Убить!" - застучала в висках кровь. По телу прошли странные вибрации. Все мышцы разом напряглись. На шее, руках и ногах вздулись темные жилы. Суставы болезненно выворачивались. Раскаленная ярость затапливала сознание, погребая его под сокрушительным валом ненависти, желания убить, уничтожить любой ценой.

***

Сверху донесся пронзительный крик. На голову пастуха камнем рухнул крупный сизокрылый сокол. Пастух выронил меч, отпустил Герду и закрыл лицо руками, спасая единственный целый глаз. Девушка упала на землю и, не вставая, отползла подальше от злого божества. Заметив, куда она двигалась, сокол помчался следом, в воздухе обернулся человеком и придавил Герду собственным телом, не позволяя даже пошевелиться.

- Нет! Нет! Ему плохо! Я должна быть с ним, - забилась под ним девушка, пытаясь вырваться. Вопила, царапалась, кусала, пинала ногами, но Финист не выпускал, слишком хорошо понимая, что сейчас к Охотнику приближаться нельзя.

- Убью! - заревел Николя так, что содрогнулась земля. В пропасть полетели камни. Застенал ветер, невесть откуда нагнало грозовых туч. Стало темно, как ночью.

- Ну, наконец-то! - возликовал пастух и, подобрав с земли меч, ринулся в схватку. Охотник отбил играючи. В его глазах горело яростное пламя. От былой усталости не осталось и следа. Вжух! Удары Николя стали запредельной мощности, а движения настолько стремительные, что их едва удавалось разглядеть. Свиш! Он беспощадно молотил противника, с шипением приговаривая:

- Ненавижу! Ненавижу все ваше небесное племя! Я сотру тебя с лица Мидгарда, вымараю твое имя из памяти смертных, развею саму память о тебе в безднах небытия! Этого ты хотел?!

- О да! - иступлено отвечал пастух. - Я ждал этого тысячу лет!

Они продолжали биться. Охотник вихрем метался вокруг пастуха и нападал совершенно непредсказуемо. Меч противника жалостно звенел, отбиваясь от них.

Финист никогда не видел, чтобы кто-то сражался с такой силой и скоростью. Словно на вершине горы сошлись два стальных шквала, сметающих все на своем пути. Должно быть, об этом говорил Ноэль. Охотник сражается не как люди и даже не как демоны, а как этот старый сумасшедший божок. Нет, лучше, словно божок всего лишь его бледная тень. Финисту бы никогда не удалось его победить. Пастуха сейчас просто разорвет на части! И каждого, кто посмеет к ним приблизиться.

Герда затихла и едва слышно всхлипывала. Финист закрыл ей лицо руками. Исход этой схватки ей точно видеть не стоит.

Каждый новый удар Николя становился все стремительней и яростней, словно он только разогревался и вспоминал свои давно позабытые и растраченные воинские навыки. Он не замечал ни усталости, ни вымокшей в собственной крови рубашки, ни исходившего от горевшего фиолетовым пламенем неистового жара, ни леденящего душу хохота проигрывающего противника. Завороженный схваткой, он полностью погрузился в пляску смерти, отрешившись от всего суетного мира. Имела значение лишь лязгающая песнь сталкивающихся клинков, в которой его партия во что бы то ни стало должна была стать победной. Пастух тоже решил драться до конца. Еще несколько взмахов меча, и Николя смял его защиту. Время словно застыло, когда его клинок со смачным хрустом вонзился в плоть бессмертного, пробил его насквозь и припечатал к земле. Охотник воздел руку в странном жесте. Тело пастуха неестественно выгнулось. Божок заорал от нестерпимой боли.

Герда вдруг дернулась и пнула Финиста ногой поддых. Оборотень не ожидал и разжал руки. Девушка вырвалась и побежала.

- Мастер Николя! - отчаянно позвала она, явно испуганная неожиданной переменой в Охотнике. Сейчас он действительно не был похож на себя. Словно в него кто-то вселился.

Не опуская руки, Николя медленно обернулся. Взгляд его стал более осмысленным, губы задрожали.

- Лхассей, - заворожено выдохнул он и сделал шаг навстречу, совершенно забыв о недобитом пастухе. В его глазах было столько тоски, будто Николя расставался с Гердой на долгие годы и только сейчас снова встретил. И он никак не мог поверить, что это возможно, что все происходит наяву, а не в обманчивых грезах. Охотник сделал еще шаг и протянул к ней руки. Герда вдруг замерла.

- Берегитесь! - истошно закричала она.

Ярко полыхнула молния. Гром грозно зарокотал прямо над головой. Николя рухнул как подкошенный посреди выжженной проплешины лишайника. Герда бросилась к нему, упала рядом на колени и принялась колотить Николя по щекам, не допуская даже мысли, что он умер. Финист опустился рядом и, проверив пульс, покачал головой:

- Герда, он не дышит.

***

Свет померк, но интуиция четко подсказала, что противник встал и нацелил оружие ему в спину. Ничего толком не видя, Николя развернулся и вскинул собственный меч для защиты. Столкнувшись с лезвием пастуха, он отбило его в сторону. Мир снова обретал очертания, но Охотник не замечал ничего вокруг, снова забывшись в неистовой схватке. Сперва Николя показалось, что он уступил место кому-то другому, более сильному и тот доблестно сражался вместо него. Намного легче было поверить, что с таким могущественным противником сможет справиться только таинственная мистическая сила: Тангрум, небесный меч или еще какой-нибудь древний покровитель Стражей - чем в то, что собственных сил для победы будет достаточно. Но никакой мистической силы не было и в помине. Его собственная рука наносила сокрушительные удары, его собственное мастерство помогало ему предсказывать движения противника и находить брешь в защите, его собственный дар наполнял тело легкостью и невероятной скоростью, а удары силой.

Николя просто наслаждался боем. Как будто до этого он не жил и задышал полной грудью, лишь когда кружил вокруг отчаянно отбивающегося пастуха. Был глух и только сейчас научился слышать, был слеп и только сейчас увидел мир во всем его многообразии, соединился с ним и, наконец, нашел свое место. Здесь, с оружием в руках, отражая удары и изматывая врага, посягнувшего на его паству, его любовь и даже саму жизнь. Впрочем, то, за что они сражались, уже не имело значения. Важен был лишь сам танец с клинками, пляска, в которой жизнь и смерть сливаются в одно, поддерживая естественный порядок во всем мире. Это была славная игра, азарт которой все больше распалял его. Он не замечал, как вымотался старик, как из последних сил уворачивается от ударов, как вяло поднимается его меч. И с каким трепетным ожиданием смотрят выцветшие старческие глаза.

Еще один резкий выпад Охотника, и оружие выскочило из рук противника. Покатилось по земле. Жаркая, светящаяся фиолетовым пламенем сталь застыла у горла пастуха. Тот смиренно закрыл глаза в ожидании приговора. Охотник прищурился: заканчивать игру, когда он только начал наслаждаться, совсем не хотелось. Он толкнул упавший меч противнику, словно кот, выпускающий на волю пойманную мышь, чтобы снова упиваться Охотой. Старик, так и не дождавшись рокового удара, открыл глаза и устало глянул исподлобья:

- Имей уважение к старости. У меня больше нет сил развлекать тебя. Положи конец моим мукам, молю!

Николя удивленно моргнул. Его зрение снова стало обычным. Мутная алая пелена ярости спала, и он увидел, что под его ногами совсем не каменная вершина Утгарда с зияющим внизу глубоким ущельем, а песчаная почва острова, на котором он обнаружил могилу с именем пастуха. Зачем Вотанус перенес их сюда?

- Не понимаю, - растерянно ответил Охотник. - Ты натравил на город крыс, похитил детей и вызвал меня на бой только для того, чтобы я разорвал тебя в пылу схватки? Нельзя ли было найти более легкий способ свести счеты с жизнью?

- Я же бессмертный, - грустно улыбнулся старик. - Легкий способ не подействует. Ты вымотал меня до предела, и теперь достаточно лишь изрубить мое тело на ошметки, сжечь и развеять прах над моей могилой. Тогда я перестану существовать как на этом, так и на другом берегу реки.

- Все равно не понимаю, зачем тебе умирать. Так сильно бессмертная жизнь опостылела?

- Не хотел тебе показывать свой позор, но вижу, что придется. Ведь без этого ты ничего не сделаешь, да?

Пастух снял перчатку и закатал рукав до локтя. Его рука оказалась полностью антрацитово-черной, словно обугленной. Внутри ее что-то беспрестанно шевелилось и пульсировало. Слышался тихий завораживающий шепот бесплотных голосов:

- Сдайся. Не подставляй голову под небесный меч. Стань одним из нас. Мы возродим тебя во всемогуществе!

Николя с трудом выдохнул. Тени-ловцы, ошибки быть не могло. Неужели они способны вот так пожирать даже бессмертных богов? По телу пробежал озноб. Словно мучавший много лет кошмар вдруг стал явью. Какое ему вообще дело до этих бессмертных? От них вечно одни неприятности.

- Вот, что происходит с тем, кто потерял свою паству. Отлученные от нее, мы слабеем, предаемся ненависти. Месть становится единственной нашей целью. И тогда враг находит брешь в наших оболочках, невидимый пробирается под кожу и, подпитываясь от горечи и обиды, постепенно берет над нами верх и превращает в себе подобных. Теперь вспомнил? - пастух пристально посмотрел на Охотника.

Николя глубоко вдохнул, разыскивая внутри собственного сознания Тангрума, у которого, единственного, могли быть ответы. Но Мертвый бог затаился, выжидая.

- Что ж, значит еще не время, - печально улыбнулся Вотанус.

И тут Николя догадался:

"Может, это вовсе не мой кошмар? И просит он вовсе не меня, а..."

"Меня, - оборвал его мысленный монолог Тангрум, словно с трудом оторвался от сна. - Ты молодец. Справился, хотя и заставил меня поволноваться. Надеюсь, ты вынес свой урок. Герда будет с тобой, пока ты сам этого хочешь. Как только она начнет тебя тяготить, я заберу ее. А теперь помоги старику. Мне его жаль. И тебе, должно быть, тоже".

"Как?" - удивился Николя. Он уже был согласен на что угодно, лишь бы боги, наконец, оставили их в покое.

"В нем еще осталась сила. Попроси его истратить эти крохи на твое желание, а дальше действуй, как с Ялинкой в Дрисвятах".

"Но подарки богов всегда плохо оборачиваются для смертных".

"Это потому что смертные плохо понимают, что им нужно. Не бойся, тебе это не грозит. Пока все идет своим чередом".

Пастух терпеливо ждал, пока Николя общался со своим невидимым компаньоном. Мог ли он слышать их разговор, ведь он тоже бог? Пастух не опроверг, но и не подтвердил догадки Николя, но продолжал стоять молча, словно ожидал сурового, но справедливого суда.

- Ты сможешь исполнить мое желание? - спросил Охотник, когда молчать стало уже невмоготу. На этот раз настал черед пастуха удивляться.

- Неужели ты можешь... Я слышал о подобном от Жнецов, но думал, что они как всегда преувеличивают. Никогда бы не поверил... - старик осекся, увидев недоуменное выражение лица Охотника. - Так каково твое желание?

Николя задумался. И в самом деле, чего же такого он хочет?

- О, нет. Я не смогу воскресить твоего отца, - тяжело вздохнул пастух. - Боюсь, это никому не под силу. Он ушел за грань навсегда. С этим просто надо смириться и жить дальше.

Николя приоткрыл рот от удивления. Ведь он даже ни о чем подумать не успел. Охотник оглянулся по сторонам и увидел, что океан вокруг острова исчез, и теперь он дрейфовал по воспоминаниям Николя о родительском доме на Авалоре, о теплых маминых руках, о погибших сестрах и брате, об упреках, высказанных отцу на прощание, о которых Охотник сожалел каждый последующий день своей жизни.

Николя закрыл глаза. Не стоит жалеть умерших, жалость всегда нужнее живым.

- Э, нет. В своих сердечных делах разбираться тоже не проси. Я не сваха и над любовью не властен.

Николя широко распахнул глаза. Теперь остров плыл в небе над горой, на которой они сражались. Охотник пораженно взирал на собственное тело, бесчувственное, неживое. Девушка с короткими волосами цвета спелого льна склонилась над ним и целовала его лицо, окропляя его собственными слезами.

- Да и нужна ли тут помощь? - снисходительно улыбнулся старик.

- Это сложно, - пожал плечами Николя, отворачиваясь от пугавшей его картины.

- Все сложности здесь, - пастух коснулся узловатым пальцем лба Охотника. - Сердечные сложности всегда от больной головы случаются, а там я вообще никаких проблем не вижу.

Николя снова украдкой взглянул вниз. Герда прижалась к нему и нежно коснулась губами уголка его рта. Нестерпимо захотелось вернуться в свое тело и, наконец, перестать быть лишь сторонним наблюдателем собственной жизни. Но он еще не выполнил свой долг перед пастухом. Нужно поскорее придумать достойное желание.

- О, мне нравится ход твоих мыслей! - неожиданно воскликнул пастух.

Горная вершина уступила место шумному городу с высокими каменными зданиями. Он разительно отличался от скромной и сплошь деревянной Упсалы. Остров подплыл к изящному бело-голубому дворцу с высокими башнями-шпилями, уносившимися прямо в ночное небо. "Авалорский магистериум", - вдруг догадался Николя. Крыша растворилась, и теперь остров проплывал над шикарно меблированными внутренними покоями, пока не остановился над роскошной спальней с громадной кроватью под тяжелым балдахином из золоченой парчи, в которой легко угадывался силуэт спящего мужчины.

- Да, уж это я точно смогу исполнить. И с превеликим удовольствием, - заговорщически подмигнув, старик потер руки.

В распахнутое окно спальни влетела шаровая молния, зависла над кроватью и поразила человека в самое сердце.

"Неужели я этого желал? - удивился Николя. - Я ведь всего лишь хотел попасть домой. Хоть на пару мгновений ощутить запах родной земли".

Картинка исчезла. Остров снова плыл посреди безбрежного океана.

- Поторопись, иначе тень пожрет меня полностью, - напомнил о своей нужде старик. Его тело стало полупрозрачным, мутным. Шепот из почерневшей руки усилился, стал более зловещим.

Николя понимающе кивнул. Пастух сдернул с себя плащ и расстегнул рубашку.

Тень крепилась под его левым соском, как раз там, где билось сердце. Пальцы Николя сами потянулись к ней. Действуя по наитию, он, также как когда-то с Гердой, с помощью телекинеза проник под ребра. Перед мысленным взором предстал антрацитовый спрут, обвивший своими щупальцами ослабевающее с каждым ударом сердце. Николя крепко схватил тварь за спину и, прикладывая всю свою силу, выдернул ее из груди пастуха.

- Благодарю, мой господин, - счастливо улыбнулся старик и растаял в воздухе.

Мерзкая тварь осталась в руке Николя. Она шипела и пыталась дотянуться щупальцами до груди, но едва коснувшись его кожи, закричала от боли и отдернула их в сторону. Охотник брезгливо поморщился и сдавил спрута в кулаке. Тварь рассыпалась прахом под пальцами. Перед глазами все померкло. Ощущение собственного тела камнем навалилось на него. Губ коснулось что-то невероятно нежное, трепетное и сладкое. Не открывая глаз, Николя осторожно поднял руки и обнял нависшую над ним девушку.

- Мастер Николя! - почувствовав его движение, радостно вскричала Герда. - Вы живы! Я так за вас испугалась.

Она разрыдалась пуще прежнего, крепко прижимаясь к нему.

- - Оказывается, ты не только трусиха, но еще и плакса, - усмехаясь, он приподнял ее лицо за подбородок, вглядываясь в блестевшие от слез глаза. - Ты же сама сказала, смерти нет. Просто душа отделяется от тела, чтобы переродиться. И те, кого ты любишь, обязательно вернуться к тебе в новой жизни.

Герда громко всхлипнула. Растрогавшись, Николя приподнялся на локтях и, наконец, позволил себе сделать то, о чем он так давно мечтал: накрыл ее губы своими и принялся целовать, просто и легко. И никакие сложности его больше не волновали.

Глава 3

7. Прощание

Еще несколько дней Николя пришлось отлеживаться в постели. Но теперь он беспрекословно слушал указания целителя и даже позволил Герде ухаживать за собой. Пришлось перетащить в его комнату часть книг из библиотеки, потому что Николя постоянно просил остаться подольше и смотрел при этом с такой надеждой, что отказаться было просто невозможно. Чаще всего он просто молча наблюдал, как она читает, писал отчеты в компанию, а однажды и вовсе попросил Герду попозировать для портрета, чем немало ее смутил. Ну правда же, ее внешность слишком непримечательная, чтобы запечатлевать ее на бумаге. Николя громко расхохотался на это замечание и заставил ее час сидеть смирно, пока он, тщательно выводя каждую черточку, не закончил портрет. На рисунке она получилась лучше, чем в жизни, с мягкими чертами и невероятно выразительными глазами. Лесть Герде никогда не нравилась, но в ответ на критику Николя лишь рассмеялся и обозвал ее глупышкой, а потом долго целовал волосы, лоб, глаза, щеки, нос и губы, попутно рассказывая, какие они красивые. Герда сгорала от смущения все это время. Она никогда не думала, что такие строгие и чопорные люди, как Николя, могут всерьез рассуждать о подобных вещах! И сама была не уверена, что ей так уж сильно это не нравится.

Герда много занималась с Финистом, который словно решил наверстать упущенное время за эти несколько дней: рассказывал и показывал невероятно много, то, о чем до этого молчал или считал необязательным. О ее поцелуе с Николя на горе он ни разу не обмолвился, но Герда все же чувствовала себя обязанной все ему объяснить.

- Только не надо извиняться. Все равно меня в этом деле тебе не перещеголять, - грустно улыбнулся Финист. - В глубине души я всегда знал, что ты предпочтешь его. Особенно после того, как побежала за ним на эту гору, наплевав на опасность. Будь счастлива, если таков твой выбор. Надеюсь, он тебя не разочарует.

- Он мне ничего не обещал, - Герда пожала плечами. Вечная двусмысленность в их отношениях сейчас раздражала как никогда сильно. И все же перспектива серьезного разговора с Николя пугала гораздо больше, чем с Финистом. Вдруг она все неправильно понимает?

- Еще пообещает, - продолжал улыбаться оборотень с несвойственной ему безмятежной светлой грустью. Было видно, с каким трудом даются ему эти слова, но все же он считал нужным их высказать. - В любом случае, если тебе понадобится дружеское плечо, ты всегда знаешь, где меня искать.

Герда обняла его. Он тоже поразительно переменился за последние дни, стал спокойнее, увереннее, словно повзрослел и помудрел в одночасье. Кажется, он действительно научился слушать других и, наконец, стал настоящим лучшим другом, к которому можно было обратиться с любой проблемой и не бояться, что он все усложнит. Даже с Майли, которая после битвы с пастухом приняла его обратно как героя, он вдруг стал гораздо более ласков и внимателен. Та буквально расцвела, а заодно растеряла всю свою заносчивость и сварливость. И просто лучилась от счастья, наслаждаясь его ухаживаниями.

Бюргеры, счастливые, что к ним вернулось их главное сокровище - дети, быстро забыли, что еще пару дней назад кидали в Николя камни и хотели прогнать из города. Они то и дело заглядывали к Охотнику под каким-нибудь пустяковым предлогом и приносили подарки: платки с ручной вышивкой, пироги, деревянную утварь - кто что мог. Николя не знал, как остановить этот бесконечный поток подношений. А в конце недели бургомистр пригласил пригласил Охотника и всех его домочадцев на главную площадь. Перед ратушей уже собралась толпа и все с восхищенным ожиданием взирали на закрытый оленьими шкурами столб. Честь открыть ее предоставлялась Николя. Охотник обескуражено пожал плечами, явно не понимая, к чему все эти церемонии, но обижать бюргеров не стал, спешно стянул шкуры и удивленно вытаращился. На месте столба оказалась статуя из гигантского ясеня, изображавшая опирающегося на меч воина. В его чертах с легкостью можно было угадать самого Охотника.

- Подарок от гильдии резчиков... и от всей Упсалы. Чтобы мы больше не забывали, кто наш истинный герой и покровитель, - усмехаясь, Гарольд похлопал его по плечу.

- Это уж слишком. Я ведь не бог какой-нибудь, - мрачно зашептал на ухо бургомистру Николя, а сам помахал рукой собравшимся чествовать его бюргерам.

- Ты намного лучше, мой мальчик. Боги далекие, обидчивые и безразличные, а ты близкий, живой и никогда никого не бросаешь в беде, - рассмеялся бургомистр. - За нашего доблестного Охотника! Пусть его дни будут длинными, а жизнь сладкая, как мед!

Под одобрительный гомон горожан Гарольд окропил статую пенным элем, давая команду к началу празднества.

Пастыря прогнали. Бургомистру на силу удалось удержать разбушевавшуюся толпу, которая хотела побить пособника злодея камнями. Впрочем, все обошлось. Дети вернулись живые и здоровые, крысы ушли, а празднество удалось на славу. Поля засеяли вовремя, и ждали богатого урожая осенью. Жизнь постепенно возвращалась в проторенную колею.

Через пару дней к Охотнику явился очень взволнованный Сайлус. Они заперлись в кабинете и долго о чем-то беседовали, а когда моряк ушел, Николя еще долго бродил из угла в угол в странном возбуждении, что-то бормоча себе под нос и то и дело задумчиво поглядывая на Герду. Она полностью погрузилась в чтение очередного фолианта о способностях Стражей и ничего вокруг не замечала. Заглянул Финист, и они с Николя о чем-то долго перешептывались. И когда спеться успели? Потом они разом замолчали и глянули на Герду.

- Думаю, тебе лучше лечь сегодня пораньше, - заметил Финист, отбирая у нее книгу.

- Но я не хочу спать! - возмутилась она. Дразня, оборотень помахал книгой над головой. Герда насупилась. - Мастер Николя!

Охотник хитро ухмыльнулся и подошел к ним, но вместо того, чтобы отнять у несносного Финиста книгу, взял стул, на которому сидела Герда за ножки. Оборотень сделал то же самое с другой стороны.

- Что вы делаете?! - закричала Герда. Ей совсем не нравилось выражение их лиц.

- Идем в кроватку, - подмигнул Николя. Они с Финистом одновременно подняли стул с Гердой, боком вынесли его через дверной проем в коридор и, внеся в коморку по соседству, вытряхнули Герду прямо в кровать. Девушка поджала губы и зло прошипела:

- Предатели!

- Ууу, тебе просто надо набраться и хорошенько отдохнуть, - отшутился Финист.

- Для чего? - ее терзали смутные подозрение. Слишком заговорщически выглядели ухмылки на лицах мужчин.

- Для э... - начал Финист, но получил ощутимый пинок по ребрам от Николя.

В каморку заглянул Эглаборг и принес какое-то дурманно пахнущее зелье.

- Для нового дня, - широко улыбнулся Охотник и, забрав у целителя чашку, заботливо поднес ее ко рту Герды. - Общеукрепляющее. Чтобы больше не болела. Давай, не все же тебе кормить нас с ложечки. И не читай мысли Финиста.

- Я и не думала, - мрачно ответила Герда и все же разжала зубы. Все равно не отстанет. В самом деле, ну не отравить же они ее хотят? Горячий отвар приятно согревал. Голова тут же стала тяжелой. Герда с удивлением поняла, что действительно хочет спать. Глаза сомкнулись сами собой. Сквозь полудрему она почувствовала, как Николя коснулся губами виска и прошептал на ухо:

- Спи крепко. Все будет хорошо.

Проснулась Герда, когда солнце было уже высоко. Видно, заговорщики действительно подсунули ей крепкой сонной зелье вчера. "Спи крепко", - сказал Охотник. Лгун и предатель! Заслышав шум в коридоре, Герда поднялась и выглянула за дверь. У кабинета Николя толпились Майли, Вожык и Финист.

- Я сдала, представляете? - счастливо вещала Майли. - И совсем не сложно. Правда, мастер Николя сказал, что мне еще много формул и схем надо выучить. Но все равно дал третий класс и пообещал, что я смогу отправиться с Финистом в Дюарль.

Оборотень с Вожыком поспешили ее поздравить. Тут открылась дверь и из-за нее выглянул Николя:

- Вожык, заходи. Герда, ты следующая.

Она передернула плечами. Как он ее через такую маленькую щелку заметил? Николя удалился вместе с мальчиком.

- Что значит, я следующая?! - взъярилась она на Финиста.

- Экзамен, ты не знала? Мастер Николя нас еще два дня назад предупредил, - недоуменно объяснила Майли. И без тени ехидства. Видно, любовь действительно способна на чудеса. Жаль, что не в случае Герды.

- Финист! Почему ты не сказал?! - она вся пылала от негодования.

- Мы решили, что так ты будешь меньше волноваться.

- Ах, вы решили! - Герда всплеснула руками.

- Тебе надо было набраться сил для сегодняшнего экзамена.

Герда махнула на него и убежала к себе в комнату переодеваться. Не успела даже причесаться, как в дверь постучал Финист:

- Быстрей. Николя тебя уже ждет.

Обозвав оборотня нехорошим словом, Герда схватила лежавший на тумбочке подарок для Николя, прижала его к груди и выбежала в коридор. Финист подбадривающе улыбнулся:

- Иди. Все будет хорошо.

Сейчас Герде как никогда хотелось ему врезать. И Николя заодно. Гады!

- Не бойся. Я уже сдал и даже получил второй класс, - не преминул похвастаться стоявший рядом Вожык. - И я смогу остаться здесь еще на пару лет. А потом, возможно, мастеру Николя удастся уговорить компанию не забирать меня в армейский корпус, а помогать ему бороться с демонами. Правда, здорово?

- Правда, - Герда потрепала его по волосам и зашагала к кабинету Николя, тщетно пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Финист последовал за ней. Охотник ожидал, удобно расположившись за собственным письменным столом.

- Наконец-то! - улыбнулся он, увидев застывшую в нерешительности Герду. - Начнем?

- Да, я... - замялась она. Финист подтолкнул ее в спину. - Я хотела вам кое-что подарить. Вот.

Герда быстро протянула Николя свой подарок, боясь, что снова поддастся гневу и снова не сможет его отдать. Охотник удивленно вскинул бровь:

- Что-то меня в последнее время завалили подарками. А по какому поводу?

- У меня недавно был день рождения и вот... - Герда снова замялась. Николя с Финистом недоуменно переглянулись.

- Когда? - спросил Охотник. - Почему я ничего не знал?

- На Бельтайн. Никто не знал. Столько всего случилось. У меня не было случая рассказать.

- Ну да, мы с Финистом затеяли драку, после которой ты слегла с лихорадкой, - горько заметил Николя и виновато потупился вместе с оборотнем. - Это мы должны были тебе подарок дарить. И не один.

- Да ведь это совсем пустяк, - смутилась она. - Так просто, на память. Можете выбросить, если не понравится.

Николя неопределенно хмыкнул и открыл сверток. В нем оказалась рубашка с искусно вышитым с левой стороны большим бледно-фиолетовым цветком.

- Надо примерить, - с энтузиазмом заявил Охотник, скинул старую рубашку и одел новую. - Ну как?

- Лилия? - внимательно изучая вышивку, поинтересовался Финист. - К чему бы это?

- Это лотос, болван, - возразил Николя, приглядевшись к цветку. - Символ мудрости и незапятнанности. Как ты догадалась, что это мой любимый цветок? Он же у нас не растет.

- Просто в книжке увидела, - пожала плечами Герда. - Мне понравилось, и я решила... Он не слишком девичий?

- Нет-нет! - в один голос заверили ее Николя с Финистом. Оборотень бесцеремонно схватил край рубашки и потянул к себе, чтобы получше рассмотреть диковинный цветок, но Николя отпихнул его в сторону и вырвал из его рук свою одежду. Финист заскрежетал зубами и снова потянулся за ним. После короткой потасовки под ошарашенным взглядом Герды, они опомнились и разошлись по разным углам. Охотник вновь уселся за стол, а Финист встал позади Герды.

- Так о чем мы? - Николя с трудом собрался с мыслями. - Ах да, экзамен.

- Насчет этого, - Герда перевела обвиняющий взгляд на Финиста. - Меня не предупредили, что экзамен будет сегодня, поэтому я не готова. Не могли бы вы дать мне еще день?

- Что за глупости? Ты была готова еще две недели назад. Это я попросил Финиста не говорить тебе про экзамен. Ты слишком сильно волновалась. Уверен, у тебя все прекрасно получится.

Герда насупилась. Точно, сговорились! Стоило им забыть о своей глупой вражде, как они начали вести себя как... как братья.

- Давай не будем терять времени на то, чему я сам обучал тебя. Посмотрим, чего тебе удалось добиться с Финистом. Он расскажет тебе, в чем суть задания, - не дождавшись новых возражений, продолжил Николя и глянул на оборотня.

- Раз уж ты теперь умеешь читать мысли, - заговорил Финист. - Мы решили совместить задание по отторжению с заданием по телепатии. Ты должна будешь прочесть в моих мыслях, что мы хотим увидеть.

Герда сдавленно выдохнула и кивнула. Звучало не слишком сложно, но все же... Раскисать нельзя, а то Николя снова обзовет ее трусихой. Герда решительно взяла Финиста за руку и, даже не успев толком сосредоточиться, очень ясно услышала свое задание. Она кивнула. Оборотень тут же воспользовался своим даром. Легко перехватив его зов, Герда придала ему нужную форму и превратила в повеление. Тут же в распахнутое окно влетела дюжина синиц. Птицы выстроились друг за другом змейкой и описали вокруг стола Охотника три петли, а потом улетели обратно на улицу. Финист отпустил ее руку и удовлетворенно улыбнулся:

- Я и сам не смог бы лучше.

Герда смущенно покраснела.

- Ну вот, а ты боялась, - поддержал его Николя. - Экзамен почти сдан. Осталась самая малость.

Финист нахмурился. Видно, об этой малости они как раз не договаривались. Герда занервничала.

- Покажи что-нибудь на свой вкус. Удиви меня, - Николя уже просил об этом Дугаву, и Герда помнила, как туго ей тогда пришлось. Но все же, это был шанс. Возможно, единственный.

- Я... - неуверенно начала она.

- Ну же! - нетерпеливо выкрикнули оба мужчины и недовольно покосились друг на друга.

- Я хочу попробовать прочитать ваши мысли, - собравшись с духом, выпалила она.

Финист с Николя удивленно уставились на нее. Герда замялась. А что такого? Мысли Финиста она читала легко, и ничего невероятного в этом не было. Почему с Николя должно быть иначе?

- Не думаю, что стоит... - заговорил Финист, но Охотник остановил его властным жестом руки.

- Пускай попробует.

Повисло неловкое молчание. Герда подошла к Николя и взяла его за руку, как Финиста до этого. Ничего не произошло. Совсем. Полная тишина. Непроглядная темень. Но Герда не сдалась и решительно положила руки Николя на голову, коснулась пальцами висков, силясь представить его мысленный поток. Ничего. Герда сосредоточилась сильнее, повторяя все техники концентрации, которые успела выучить. Ничего. Ну почему они не дали ей еще день?! Возможно, в той самой последней книге был ответ, который она так и не успела постичь. Герда зажмурилась сильней, вопреки здравому смыслу, не желая складывать руки. Перед мысленным взором вспыхнула крохотная искорка и умчалась прочь. Потом еще одна и еще. "Да вот же они, мысли Николя! - догадалась Герда. - Какие юркие. Как же их догнать?" Помчалась за одной и упустила, за второй - та тоже не далась. Третья оказалась побольше. Герда рванулась за ней изо всех сил. Вот-вот догонит. Выставила руку и попыталась схватить искру за хвост. Пальцы скользнули по теплой поверхности. На мгновение Герда увидела свое перепуганное худенькое личико, словно отражение на воде. Все тело вспыхнуло болью. Вышибло дух.

- Остановись! - словно сквозь стену она услышала испуганный голос Финиста.

- Ты что, совсем больной?!

Герда открыла глаза. Оборотень оттаскивал ее от мертвецки бледного Николя. Последний глотал ртом воздух, судорожно пытаясь прийти в себя. Из его ноздрей текли две тоненькие темные струйки. Герда с трудом заставила себя дышать и только тогда поняла, что выглядит ничем не лучше его. Она вытерла рукой под носом и увидела на собственных пальцах кровавый след.

- Зачем ты это позволил?! - возмущался Финист.

- Тихо, - прохрипел Николя, справившись с дыханием.

- Я не... - попыталась оправдаться Герда. Она же все испортила! - Простите, я не знаю, как так вышло.

- Не извиняйся, это моя вина, - перебил ее оборотень. - Я должен был предупредить, что ты не сможешь прочитать его мысли. Только не его. Ни один телепат не может читать мысли телекинетика.

Финист с вызовом уставился на Николя. Герда тоже посмотрела на него.

- Не попробуешь, не узнаешь, - развел руками Охотник. - Герда, подожди за дверью. Твой учитель явно хочет кое-что со мной обсудить с глазу на глаз.

Герда слегка пошатывающейся походкой вышла из кабинета и съехала на пол по стенке. Из-за плотно затворенной двери доносились возбужденные голоса. Финист и Николя снова ругались. Жаль, что слов было не разобрать. Герда сокрушенно закрыла лицо руками. Телекинез противоположен телепатии. Конечно! Она и сама должна была догадаться. Ведь и мысли Ноэля она тоже прочитать не смогла. Просто она так долго жила этой надеждой, что не пожелала от нее избавиться, даже когда стало понятно, что все попытки тщетны. Интересно, у Николя все в порядке? У него ведь и без того резерв не до конца восстановился, а теперь еще и кровь носом идет. Герда всхлипнула и утерла рукавом собственную кровь. Тут дверь распахнулась. В коридор выглянул Финист.

- Все нормально? - спросил он, помогая Герде подняться. Та слабо кивнула и вошла в комнату следом за ним.

- Я сдала? - с робкой надеждой спросила она. Финист подбадривающе улыбнулся, а Николя наоборот отвел взгляд. - Обучение окончено?

- Не совсем, - наконец, ответил последний.

- Что?! - глаза оборотня округлились.

- Не волнуйся, на твоих рекомендациях это никак не отразиться, - попытался увещевать его Охотник, но Финист взъярился еще больше:

- Да причем здесь?!

- Просто дар Герды слишком редкий. Мы не можем быть уверены, что до конца знаем, как он работает. Поэтому, я считаю, что ей понадобится больше времени, чтобы с ним освоиться под присмотром наставника.

- Но как же... - прошептала Герда одними губами, готовая вот-вот расплакаться. Она-то считала, что больше узнала о собственном даре сама из книг без помощи "наставников". Впрочем, с чтением мыслей Николя действительно ужасно вышло. Охотник продолжал:

- К тому же, она наивна, как ребенок, и недостаточно рассудительна, чтобы жить одной и приносить пользу компании.

- Но как же... - прошептала Герда одними губами. Она всегда считала себя вполне самостоятельным и сильным человеком, а ребенком ее уже давно никто не называл, но кроме Шквала разве что, но он вечно ворчал на нее. Боги, а ведь он оказался прав! Вот и Николя с ним согласился.

- Только не загоняй себя, - Охотник успокаивающе коснулся ее щеки. - Ты ни в чем не виновата. Все произошло слишком быстро: смерть отца, потеря дома, обнаружение дара. Твой мир перевернулся с ног на голову, и никто не ждет, что ты быстро сможешь все понять и принять. Просто надо научиться здраво оценивать собственные силы и не доводить себя до изнеможения чрезмерной нагрузкой. А у это у тебя, прости, пока не очень получается.

Герда даже не нашлась что ответить, зато Финист молчать не собирался.

- На себя бы лучше посмотрел. Тоже мне, великий оценивальщик собственных сил.

- Сейчас речь не обо мне, - отмахнулся Николя. - Я всегда знаю, что делаю и чего мне это будет стоить.

Хотелось забиться в угол и ничего не слушать. Так вот, как он все время о ней думал. Понятно, почему он никогда не принимал ее всерьез. Но неужели сегодняшний экзамен совсем ничего для него не значил? Тогда зачем вообще нужно было все это шутовское представление устраивать? Она бы в любом случае не сдала!

- Хватит нести чушь! - вспылил оборотень. Хорошего расположения к Николя хватило ненадолго. - Скажи ей правду!

- Финист, выйди, - устало попросил Охотник. Оборотень опешил.

- Ну и прекрасно. Продолжай вести себя как идиот, а с меня хватит, - Финист вышел за дверь, яростно ею хлопнув.

Николя покачал головой, встал из-за стола и подошел к замершей в испуге Герде.

- Я хотел сказать, что несмотря на блестящие способности и рвение к учебе, ты все еще очень уязвима перед опасностями, которые ждут тебя за порогом этого дома. Твой дар - очень ценная находка, которой обязательно захотят воспользоваться непорядочные люди, поэтому я не хочу ни отправлять тебя в Дюарль, ни тем более оставлять одну.

Герда нахмурилась. О чем он? Неужели он думает, что она настолько глупа и беспомощна, что не сможет отличить хороших людей от плохих? И неужели ее дар более ценен, чем дар Вожыка или Майли? Нет, все дело в том, что он считает ее слишком слабой и никчемной. Она сама его постоянно в этом убеждала. Трусиха и плакса.

Николя взял ее за руки и заглянул в глаза:

- Финист в чем-то прав, - вздохнул он. - Есть еще одно обстоятельство.

Герда напряглась. Неужели, скажет?

- Я не могу тебя отпустить. Поэтому я так затянул с экзаменом. Поэтому в глубине души хотел, чтобы ты дала мне повод держать тебя здесь подольше. Я как-то сам не заметил, что привязался к тебе и не могу больше помыслить своей жизни без тебя в ней. Думаю, теперь, когда все разъедутся, у нас появится шанс узнать друг друга получше, и, быть может, из этого выйдет что-то путное. Мне... мне бы очень этого хотелось.

Герда смутилась. Это было как раз то, чего она никак не ожидала. Он же практически признался в любви, а она даже одного слова ответить не смогла. Нет, он ей нравился, нравился больше всего на свете, но признание все меняло. Их отношения уже никогда не будут такими простыми и непринужденными, как прежде.

- Я... - начала Герда, когда увидела, с каким томлением он смотрит на нее. - Я все же смогла... Смогла прочитать одну вашу мысль.

Николя удивленно вскинул бровь.

- О чем она была?

- Обо мне. Я видела себя в ваших мыслях.

- Что ж, в этом нет ничего странного. Я часто о тебе думаю, - улыбнулся Николя. - Это доказывает, что никто кроме тебя самой не знает предела твоих способностей. Если ты захочешь, сможешь стать сильнейшей среди тех, кто обладает даром.

- Не уверена, что мне это нужно, - пожала плечами Герда.

- А что тебе нужно?

- Вы же сами сказали, перестать быть ребенком.

- Со временем это обязательно случится. Послушай, через два дня я уезжаю на Авалор. Там недавно начались волнения. Этой мой единственный шанс побывать там до того, как единоверцы вернут себе власть. Ты могла бы поехать со мной. Это бы стало нашим первым совместным приключением.

- Я не знаю. Это так неожиданно, - замялась Герда. Его слова звучали слишком серьезно. Если бы он предложил ей это до своего признания, она бы с радостью согласилась, но сейчас это выглядело как обязательство. Что, если она его разочарует?

- У тебя еще есть время подумать, - сокрушенно ответил Николя. - В любом случае, ты всегда можешь дождаться меня здесь с Эглаборгом и Вожыком. Не думаю, что задержусь на Авалоре дольше, чем на месяц.

- Или уехать в Дюарль с Финистом и Майли? - она не знала, почему задала этот вопрос. Просто хотелось проверить границы своей свободы.

- Не думаю, что тебе там понравится.

- Почему?

- Мне не понравилось. Дорогие наряды, жеманные манеры, двуличные улыбки - мне было там невыносимо душно.

Герда потупилась. Она и здесь, в Упсале, часто чувствовала себя не в своей тарелке. Слишком привыкла к простой жизни в лесах, где никому не было дела до того, кто ты и как выглядишь. Да, наверное, глупая идея - стремиться в столицу Нормандии. Здесь куда спокойнее. И все же...

- В любом случае, выбор за тобой. Я приму твое решение, каким бы оно не было. Только выбирай благоразумно, а не как всегда. И не мешкай. Времени до моего отъезда не так много.

Герда кивнула и повернулась к двери, но Охотник неожиданно развернул ее к себе и поцеловал в губы.

- Мне бы очень хотелось, чтобы ты поехала со мной, - вкрадчиво произнес он, отпуская ее.

- Мастер Николя... - начала Герда, но Охотник приложил палец к ее губам.

- Пожалуйста, зови меня Николас, как раньше, - попросил он, поглаживая ее ладошки большими пальцами.

- Ма... - она почувствовала, как по телу пробежал озноб, а потом резко бросило в жар. - Николас, - ей с трудом удалось произнести его имя. Язык еле шевелился, словно прилип к чему-то вязкому, преодолевая въевшийся в голову запрет. - Опусти... те. Мне надо побыть одной.

- Да, конечно. Я буду ждать твоего ответа, - с сожалением согласился Николя, поняв, что напугал ее.

Герда стремглав выскочила за дверь и побежала к себе. Охотник печально покачал головой и, полностью опустошенный, вернулся за стол писать отчет в компанию.

В коридоре Герду попытался остановить Финист, но она не стала останавливаться и захлопнула у самого его носа. Разговаривать совершенно не хотелось. Она упала на кровать и расплакалась. Ну почему она не могла просто ответить "да"? Ведь она всю жизнь мечтала об этом, так почему сейчас так страшно, что руки леденеют и трясутся. И Николя, то есть Николас, должно быть, очень расстроился из-за ее неуверенности. Он так смотрел! Ни у кого прежде, даже у него самого, она не видела такого взгляда, полного тоски, робкой надежды и легкой грусти. Сердце сжималось от жалости, и все же она не смогла этого сделать, потому... потому что он тысячу раз прав. Она просто невозможная трусиха.

Что же делать? Где искать ответ? Как стать хотя бы чуть-чуть его достойной, такой, какой он хочет ее видеть? Взрослой, сильной рассудительной. Расслабиться и понять, чего она на самом деле хочет и что ей нужно. Если бы можно было спросить у какой-нибудь мудрой женщины. Вот бы мама была жива. Или... Рука сама потянулась к спрятанному под большой стопкой книг дневнику Лайсве. Интересно, как бы она поступила в подобной ситуации? Уж точно не стала бы запираться в спальне, рыдать в подушку и мечтать о том, что кто-нибудь решит все за нее.

Герда листала дневник, перечитывая отдельные моменты и вспоминала, как эти записи выручали ее самых трудных ситуациях. Герда не переставала восхищаться силой духа и смелостью этой девушки. Ей через столькое пришлось пройти, столько всего вытерпеть. И все, чтобы не идти на поводу у навязываемых ей обществом правил, а найти свой собственный путь и стать настоящим Стражем наравне с мужчинами. В ней были все те качества, которых Герде так недоставало. Ей все еще хотелось, чтобы Лайсве каким-нибудь чудесным образом оказалась с ней в родстве, но умом она понимала, что это лишь в сказках нищенки могут в одночасье превратиться в принцесс, а в жизни она навсегда останется глупенькой папиной дочкой, простушкой из глухомани, которая ни одного самостоятельного решения принять не может.

В задумчивости Герда перелистала ту часть дневника, которую она уже успела изучить и даже забежала чуть вперед. Взгляд ее снова упал на пожелтевшие от времени страницы, и она начала читать первый попавшийся на глаза отрывок.

"Кажется, впервые в жизни я не знаю, что делать дальше. Растеряна, сбита с толку и даже поделиться ни с кем не могу, потому что меня точно сочтут сумасшедшей. Да я и сама теперь не до конца уверена в своем здравом рассудке. И все же я его видела. Ничто не сможет стереть это воспоминание из моей памяти. В своих мыслях я постоянно возвращаюсь к тому времени, что мы провели в ледяных пещерах Хельхейма. Неужели все, что произошло, лишь плод воспаленного лихорадкой воображения? Но я чувствовала его прикосновения, слышала запах, голос, его слова... Все было так ярко, словно наяву, нет, гораздо ярче, чем явь, будто до этого я спала и только сейчас проснулась. И он спас нас. Если не он, то кто же? Жаль, что он не назвал своего имени. Можно бы было попробовать отыскать какие-нибудь известия о нем в книгах, хотя если он покинул пределы нашего мира больше тысячи лет назад... Нет, на бумаге это выглядит еще большим бредом, чем у меня в голове. И все же я хочу верить. Вера - единственное, что у меня осталось после той встречи.

Микаш ходит такой жалкий. Он плохо помнит, что делал в пещерах, но догадался о том, что между нами было. Или не между нами, а между мной и тем другим? Но я ни о чем не жалею, хотя следовало бы.

Вейс после того, как провалил испытание, со мной не разговаривает. Винит меня во всем. Может, я и виновата. Не знаю. Знаю лишь, что если бы не Безымянный, мы бы не вернулись.

Я совсем запуталась. Я не знаю, как быть дальше. Моя семья от меня отвернулась. Не только отец, но и брат. Жениху я такая... попользованная... точно не понадоблюсь. Микаш готов принять меня с распростертыми объятиями и увезти хоть на край света. Правда, у него ни кола, ни двора своего нет. Вечный бродяга. Не уверена, что смогу спокойно смотреть ему в глаза после всего, что он не потребует большего, и что каждый раз, когда я буду с ним близка, я не буду видеть глаза того другого, которого я, кажется, сама себе придумала.

Что он тогда сказал? Иди к жителям холмов. Они укажут путь. Жители холмов... Снова. Ненавижу!"

Герда всхлипнула. Даже Лайсве запуталась. Что уж говорить о ней, такой маленькой и глупой. Интересно, кто такой Безымянный? Может, Шквал? Он тоже долго не называл свое имя, а то, что назвал, больше походило на кличку. И он не отрицал, что оно не настоящее. Только вот судя по всему Лайсве совсем не про кота, а про человека пишет. Неужели все-таки рыцарь?

"Долго как дура бродила по холмам и звала чванливых тварей. Вся Упсала теперь считает меня умалишенной. И что-то мне говорит, что бюргеры недалеки от истины. В результате вышла только неудавшаяся невеста Вейса. Жалко, что ли, меня стало? Я спросила ее про место для испытания. Она так хитро прищурилась, что меня до корней волос проняло. Видно, дорога предстоит не из легких. Сказала, что я должна подняться на гору, что находится в дне пути от города, и на вершине мне откроется мое предназначение. Но совсем необязательно, что я пройду испытание и получу право носить звание Стража. И все же я рискну, потому... Потому что этот крысеныш Вейс уехал, а Микаш наоборот остался. Ходит следом и смотрит щенячьими глазами. Мне больше нравилось, когда он злословил и угрожал".

Предназначение... Герда крепко задумалась. Гора всего в дне пути. Знать бы, какая. Может, стоит спросить у королевы туатов? Она же обещала помочь, тем более это связано с Николя... тьфу, Николасом. Как же сложно с этими его именами!

Герда оделась потеплей, собрала еды, чиркнула короткую записку, чтобы никто не беспокоился, и побежала в конюшню седлать Яшку. Через четверть часа она была уже на противоположном краю Упсалы, посреди гряды холмов туатов.

- Королева Эйтайни! - громко прокричала Герда. Ветер эхом разнес ее голос по окрестностям.

- Что-то случилось? - раздался над самым ухом звонкий голос Эйтайни. - Ты выглядишь взволнованной. Николя признался тебе в своих чувствах?

Герда удивленно глянула на нее, поражаясь ее проницательности.

- Да и... я не знаю, что с этим делать.

- Как что, глупенькая, брать мужчину в руки и вести к алтарю, - усмехнулась королева туатов.

- Боюсь, что разочарую его и не смогу стать хорошей подругой или, тем более, женой. Я даже не уверена, что чувствую по отношению к нему. Детская влюбленность прошла, а то, что я ощущаю сейчас... Я не понимаю, что это и куда она должно меня привести.

Эйтайни покачала головой.

- На Остару ты показалась мне более уверенной. Что же произошло?

- Мы с ним сблизились. Это меня испугало. Я...

- Говори, если я как-то смогу разрешить твои сомнения, - развела руками королева туатов.

- Я слышала, в Утгарде есть гора, взобравшись на которую, можно узнать свое предназначение. Не могли бы вы подсказать мне путь к ней, - выпалила Герда на одном дыхании.

Эйтайни подозрительно сузила глаза.

- Мельдау - тайное священное место, куда наши юноши отправляются, чтобы узнать свою судьбу и стать мужчинами. Чужие не должны о ней знать. Откуда ты про не слышала?

Герда смутилась. Она снова сунула свой нос туда, куда не следовало? Но ей нужно туда попасть во что бы то ни стало!

- Я прочитала о ней в дневнике одной девушки. У нее был такой же дар, как у меня. Она гостила у вас некоторое время, а потом ваши соплеменники подсказали ей путь к горе. И она смогла стать Стражем.

- Лайсве, - быстро догадалась туата. Эйтайни произнесла ее имя с таинственной грустью, словно тосковала по давно потерянному другу. - Значит, ей все-таки удалось. Бедная девушка.

Теперь подозрительно нахмурилась Герда.

- Вы ее знали? Что с ней произошло?

- Похоже, она оказалась слишком настойчивой на свою беду, - с запада поднялся сильный ветер и всколыхнул плащ за спиной у Эйтайни. - Нет, ничего о ее судьбе я не знаю. Просто мои догадки.

Ветер не утихал, шумя в кронах вечнозеленых елей, окружавших холмы туатов с трех сторон.

- Кажется, снова будет буря, - вздохнула Эйтайни. - Хорошо, я помогу тебе, раз по-другому нельзя. Поешь здесь и оставь плащ. Ты не должна принимать пищу, пить или укрываться от непогоды, пока совершаешь восхождение.

Туата достала из рукава маленький свиток с картой.

- Красная точка - это Мельдау. Отсюда до ее подножья двенадцать часов пути верхом. Вход на тропу восхождения венчают каменные ворота в виде орлиных голов с рубиновыми глазами - ты их не пропустишь. Поднимешься до перекидного моста. Он слишком ветхий и лошадь не выдержит, поэтому тебе придется ее оставить и идти дальше пешком. Да и тропа там становится слишком узкой для конного. Развилок до самого верха не будет, идет вдоль склона и часто петляет. Будь осторожна на крутых участках и не поскользнись на сыпучих камнях. К рассвету ты обязательно должна оказаться на вершине. Тогда боги начнут тебя испытывать. Ты должна будешь очертить вокруг себя круг и не выходить за его пределы до заката. Как только последний луч солнца скроется за небосводом, твое предназначение откроется тебе.

- Я должна буду провести там целый день? - замялась Герда. - Но тогда я не успею к утру обратно, и Николас уплывает без меня.

- Если боишься, возвращайся домой, - пожала плечами туата.

- Я ничего не боюсь! - разозлилась Герда, схватила карту и прижала ноги к конским бокам. - Спасибо за помощь! - обернувшись, помахала она Эйтайни на прощание.

Кобыла домчалась до отмеченной на карте горе всего за десять часов. От азарта долгой скачки Герда не замечала ни голода, ни пронизывающего до нитки ветра. Покрытая густым лесом у подножия и лысая на вершине Мельдау возвышалась над горной грядой непреодолимой громадиной. Наверх вела крутая узенькая тропа, на которой кобылу пришлось перевести на шаг, чтобы она не поскользнулась на острых мелких камнях, разъезжающихся в стороны под ее копытами. Непривыкшая к такому грунту Яшка ступала нарочито осторожно и медленно. Хотелось оставить ее и побежать вперед самой, чтобы вышло быстрее, но глядя на лежавший впереди путь, Герда понимала, что нужно сохранить силы для восхождения. Через полчаса утомительной однообразной дороги впереди показался хлипкий навесной мостик, перекинутый через глубокое ущелье.

Герда спрыгнула на землю, расседлала лошадь, мгновение поколебалась брать ли с собой одеяло, которое она подкладывала под седло, чтобы то не терло Яшкину спину, но передумала, вспомнив слова королевы туатов. Спрятав упряжь в кустах, Герда бросила прощальный взгляд на кобылу и решительно зашагала к ветхому мосту. Яшка пронзительно заржала и побежала следом за ней. Герда обернулась к ней возле самого края пропасти и погладила пушистый нос.

- Подожди меня здесь. Я скоро вернусь, а ты за это время должна хорошо отдохнуть, чтобы мы успели обратно вовремя. Мне пора, иначе к полуночи на вершину точно не заберусь.

Герда проверила мост на прочность одной ногой. Он скрипел и шатался на ветру. Но другого пути не было. Она крепко схватилась за протянутые вместо перил канаты и медленно пошла вперед. Яшка протяжно смотрела ей вслед, всей своей звериной душой переживая за непутевую хозяйку, в очередной раз ввязавшуюся в опасную авантюру.

Осторожно ступая по подгнившим доскам Герда почти преодолела ущелье, как под ногой раздался громкий хруст. Она судорожно вцепилась руками в канатные перила, подтянулась и вытащила застрявшую в обломках доски ногу. Еще сажень, и Герда, наконец, ступила на твердую землю. Обернулась к оставшейся на той стороне кобыле и помахала ей, прежде чем продолжить подъем на гору.

Первое время казалось, что тропа идет вертикально вверх. Ноги проскальзывали на сыпучих камнях и опавшей прошлогодней листве. Несколько раз она чуть не съехала на коленях вниз, но все-таки удержалась и упрямо шла вперед, пока подъем не закончился. Дорога резко вильнула вправо и вывела на узкий карниз над самой пропастью. Пришлось идти, тесно прижимаясь спиной к горной стене. Кое-где выступ утончался настолько, что приходилось разгоняться и перепрыгивать на другой край. Щебеня под ногами было все также много. Мелкие камни постоянно сыпались из-под ног прямо в зияющую сбоку хищную пропасть. Дорога опоясывала склон и совсем не поднималась вверх, а уступ, казалось, с каждым шагом становился все уже, пока совсем не истончился. Герда замерла, растерянно глядя по сторонам. Куда же дальше? Тропа закончилась, а до вершины еще далеко. Она задрала голову. Был бы здесь Николас, она бы запросто могла воспользоваться его силой и левитировать себя наверх. Или они могли бы телепортироваться на вершину вместе. Или он бы мог просто перенести ее туда на своих крыльях или что у него там такое секретное... Можно было бы попросить помощи у гримтурсов, и те бы мигом доставили ее на место на своих могучих плечах. Но их здесь нет. Что же делать? Жаль, Герда не взяла с собой дневник Лайсве. Может, нашла бы там какой-нибудь дельный совет. Стоп! Весь смысл этого восхождения - сделать все самой, а не полагаться на других. Она должна хотя бы себе доказать, что умеет справляться с трудностями, что это не очередная непосильная задача, которую она непонятно зачем взвалила себе на плечи, а ее предназначение.

Герда внимательно изучила склон. В одной книжке она читала про горные восхождения, но для этого нужно было хотя бы двое человек и веревки, но здесь никого нет. Ну вот снова! Она должна научиться действовать самостоятельно. И не бояться. Да! Доказать всем, что она не трусиха. И прежде всего самой себе. Что там еще говорилось в той книге? Нужно искать выступы, хотя бы маленькие, переносить вес с одной ноги на другую и... Три точки опоры. Точно! Всегда должно быть три точки опоры, чтобы не упасть.

Герда сделала глубокий вдох и начала карабкаться вверх. Медленно, сбивая в кровь руки, она подтягивалась все выше и выше, смещаясь то в одну, то в другую сторону в поисках мест, за которые можно было зацепиться. В конце концов она не выдержала и обернулась. Голову повело от высоты. Один неверный шаг и... Герда быстро прогнала от себя мрачные мысли и двинулась дальше. Еще самую малость, и она окажется на вершине. Там и передохнет. Правая рука уже дотянулась до горизонтального края. Герда глазами искала с левой стороны подходящий выступ, чтобы переставить ногу, но склон здесь оказался совсем гладкий. Наконец, нашла что-то похожее на крохотный уступ, поставила на него ногу и начала переносить на нее вес тела, как вдруг из-под стопы выскочил маленький камушек. Нога сорвалась. Герда повисла на одной руке. Мокрые от пота и крови пальцы скользили по гладкому камню. Она судорожно пыталась подтянуться, схватиться за что-нибудь второй рукой, но ничего не получалось. Палец за пальцем разбитая, затекшая от усилия ладонь отрывалась от уступа, пока, обессиленная, Герда не отпустила его сама и с ошеломляющей скоростью полетела вниз.

Она даже не успела подумать, как ударилась о что-то твердое и потеряла сознание. Очнулась от того, что прямо над головой загрохотал гром, а на лицо крупными каплями падала вода. Герда открыла глаза. Вокруг сгущались сумерки. Наверное, солнце зашло, а грозовые тучи заполонили ночное небо, скрыв луну и звезды. Герда попробовала пошевелить руками и ногами. Те нехотя повиновались. Голова раскалывалась. Но в остальном все было в порядке. Поднатужившись, она поднялась на ноги и огляделась. Судя по всему, ей повезло упасть на какой-то выступ, но в темноте было не видно, где он заканчивается. Герда встала на колени и, руками нащупывая землю, принялась искать склон, надеясь, что под ним можно будет найти укрытие от дождя. Снова повезло. Совсем рядом обнаружилась небольшая пещерка, в которой можно было спрятаться. Не доставало только сухого хвороста, чтобы развести костер и согреться, но даже так удача казалась просто невероятной.

Через пару часов буря стихла, тучи расползлись, и из-за них выглянула большая, круглая как блюдце луна. Шум в голове и боль в суставах тоже притупились. Герда выглянула из пещеры. Склон оказался мокрый и скользкий, но теперь его хотя бы было видно. Чтобы добраться до вершины до рассвета, больше медлить нельзя. "Если мне суждено утонуть подо льдом, то вряд ли я разобьюсь, упав с горы", - решила Герда и снова начала карабкаться вверх. Снова повезло. Трудный подъем закончился всего через несколько саженей. Герда выбралась на горизонтальную поверхность и упала на землю, судорожно пытаясь отдышаться. Но времени мешкать у нее совсем не оставалось. С этого места тропа легко проглядывалась в лунном свете. Придя в себя, Герда двинулась по ней торопливым шагом. Всего через полчаса она уже была на абсолютно плоской, поросшей мелким кустарником вершине.

Герда подобрала с земли камень и очертила им большой круг на тонком слое покрывавшей гору почвы. Едва успела закончить, как из-за гор на востоке забрезжили первые лучи рассвета. Лиловые сумерки медленно отползали вместе с туманом в низины. Мир попеременно окрашивался в серый, зеленый и желто-красный цвет, пока солнце огненным шаром не выплыло полностью из-за небосвода.

"Успела", - облегченно выдохнула Герда и опустилась на землю. Дико хотелось спать. Именно это она и собиралась сделать, тем более ей нужно было сидеть здесь аж до самого заката. Она свернулась калачиком и, подложив руки под голову, крепко заснула. Сон это был странно похож на бред, привидевшийся ей во время болезни. Картинки быстро сменяли одна другую, не оставляя в памяти ничего, кроме чувств тоски и смутного страха. Из всех образов удалось вычленить лишь один самый яркий. Они с Николасом вдвоем стояли посреди огромного холла и ругались. Герда чувствовала, как по щекам текут слезы.

- Как я могу тебе верить, если ты постоянно меня обманываешь?! - кричала она.

- Но это же совершенно неважно. Я просто хотел тебя защитить, - истово говорил он в ответ. - Я люблю тебя, а ты меня. Только это имеет значение.

Он протягивал к ней руки, чтобы обнять и поцеловать, но она отстранялась.

- Тогда скажи, что еще ты скрываешь!

- Ничего, клянусь!

- Ты снова лжешь. Я же чувствую. Если ты действительно меня так любишь, скажи правду!

- Я не могу, - разводил он руками. На его лице отражалось столько боли, что она не могла больше ничего требовать.

Что было дальше, она не помнила. Снова захватила круговерть образов, тревожных и непонятных. И сквозь них всех Герда видела его подернутые болью глаза, болью, за которую она чувствовала свою вину. Зачем она его отталкивала? Ведь достаточно было лишь протянуть руку. И вот оно счастье, блаженное и безмятежное, нарушаемое лишь идущими по зеркальной глади воды кругами. Знать бы, что их вызывает, круги.

Она снова перенеслась на уже изученное до мельчайших деталей ледяное плато. Всадник, спешенный, стоял рядом с ней. Лед под ногами вот-вот треснет. Герда сама протянула руку к незнакомцу, ведь знала, что это ее Николас. Может, так ей удастся убрать печаль с его лица? Как только их пальцы соприкоснулись, она начала падать. Но он держал ее. Крепко. Не желал отпускать. "Круги, - мелькнула в голове лихорадочная мысль. - Я же хотела узнать, откуда круги. Все равно это лишь сон. Я не смогу здесь умереть".

- Отпусти. Мне надо туда, - попросила она всадника, но тот крепче вцепился в ее руку. Герда взмолилась: - Николас, пожалуйста!

Тот упорно не желал ее отпускать. Герда подалась вперед и сдернула с его головы капюшон, чтобы заглянуть в глаза и попросить еще раз. Но вместо Николаса она увидела свое собственное лицо. "Это мой страх!" - догадалась Герда.

- Пусти меня, я приказываю, - велела она тем же тоном, каким ее учил повелевать животными Финист. Разжимая палец за пальцем, страх отпускал ее. Герда набрала в легкие побольше воздуха. Сильно течение захватило ее тело и понесло под лед прочь от полыньи, в которую она упала. Когда грудь уже сдавило от боли, над головой образовалось отверстие. Герда вынырнула на поверхность и обнаружила себя посреди темной пещеры. Кто бы ни мутил воду, он должен был делать это отсюда. Выбравшись из воды, Герда пошла по узкому тоннелю, в конце которого горел крохотный огонек. Вскоре она вышла в каменный зал, на месте потолка которого находилось ночное небо с очень яркими созвездиями. Герда осмотрелась. Впереди у дальней стены рыжим пламенем горел небольшой огонек. Она сделал несколько шагов навстречу, пока не угадала в нем силуэт рыжего кота.

- Шквал! - ахнула Герда и хотела побежать к нему, но тут из-за ее спины кто-то выскочил.

Она испуганно замерла, наблюдая, как полупрозрачная фигура девушки с картины в Будескайске плывет к ее коту. Стоило ей приблизиться к нему на расстояние вытянутой руки, как Шквал сорвался с места и понесся прочь.

- Спящий, остановись! Ты мне нужен. Ты всем нам нужен, - позвала кота незнакомка и начала преследовать его. Вместе они долго кружили по пещере, пока девушка не растворилась в самом темном углу. Кот остановился и внимательно посмотрел на Герду. Она несмело двинулась ему навстречу.

- Шквал, - тихо звала Гердаа, украдкой утирая бегущие по щека слезы. - Миленький мой, я так скучала. Я все время о тебе думала. Пожалуйста, вернись и не оставляй меня больше.

Кот выпучил глаза и также несмело потрусил к ней. Герда перешла на бег, и Шквал тоже со всех ног бросился ей в объятия. В следующий миг все вокруг озарила яркая вспышка. Герда зажмурилась, чтобы не ослепнуть. Послышался стук барабанов, ритмичная музыка диковинных инструментов. Она удивленно распахнула глаза. Вместо Шквала перед ней оказался Николас. Он нарочито осторожно держал ее за руки и вел в танце, мелодию и ритм которого она никак не могла вспомнить.

- Перестань трястись, - вкрадчиво прошептал он на ухо надломленным голосом, странно серьезно, без тени обычного ехидства или язвительности. - Я не собираюсь тебя убивать. По крайней мере, сейчас.

Герда сглотнула. Что она такого сделала, что он смотрит на нее с такой жгучей ненавистью? Хотелось сквозь землю провалиться. Он резко выпустил одну ее руку и закружил вокруг себя, подражая остальным танцующим. Мир вспыхнул, ослепив ее. В следующий миг Герда обнаружила, что лежит на кровати абсолютно нагая под тонким покрывалом. Она заворочалась, но тут с ужасом почувствовала, как чья-то рука обвила ее талию.

- Снова кошмар? - теперь голос Николаса звучал неподдельно участливо.

Он лежал рядом и ласково перебирал пальцами ее заметно отросшие волосы. Щеки запылали от стыда. Она попыталась отстраниться, но Николас сильнее прижал к себе. Тело Герды соприкоснулось с его, тоже обнаженным. Из груди против ее желания вырвался сдавленный стон. Нос защекотал едва уловимый терпкий мужской запах. Он каким-то необъяснимым образом заставил ее расслабиться. Герда спокойно положила голову Николасу на плечо.

- Тише. Все будет хорошо, - прошептал он, касаясь кончика ее уха губами. - Я люблю тебя.

Герда подтянулась к нему поближе и приподняла голову, чтобы заглянуть в глаза:

- Я тебя тоже.

Его лицо озарила улыбка, такая нежная и искренняя, самая красивая из всех, которые ей доводилось видеть.

- Поспи еще. У нас осталось пару часов, - заботливо посоветовал он.

Герда закрыла глаза и тут же провалилась в черную безмятежность сна.

Когда проснулась посреди горной вершины в очерченном ей самой круге, солнце было уже в зените. Гердаа сладко зевнула и потянулась. Она хорошо выспалась и чувствовала себя заметно посвежевшей, несмотря на то, что все тело затекло и жутко ныло, а она сама продрогла и мучалась от жажды. Мысли прояснились, голова работала на удивление быстро. Герда посмотрела по сторонам. Вершину горы покрывали лишь мхи, лишайники, да редкий кустарник, во многих местах из-под пестрого покрова вылезал мрачный серый камень. Солнце заметно припекало, как летом. От этого пить хотелось еще больше.

Ни животных, ни птиц, ни даже насекомых видно не было. Герда оказалась совсем одна. Чтобы как-то отрешиться от мыслей о воде и еде, она села, скрестив ступни, и стала повторять дыхательные техники, одновременно прислушиваясь к едва заметному шепоту ветра. Выходило очень сносно. Николас был прав. В горах сила ветра ощущалась совсем по-другому, мощнее, лучше, словно ты черпал ее не из тоненькой струйки ручья, а из исполинского грохочущего потока. Тишина и безмолвие помогали полностью отрешиться от всего мира и полностью погрузиться в созерцание собственного дыхания. Герда очистилась от всех эмоций и ощущений собственного тела, превратившись в пустой лист бумаги, на который можно было записать что угодно. Совершенно удивительное чувство просветления.

Первозданную тишину как клинком разрезало шипение змеи. Герда испуганно вздрогнула. С другой стороны донесся грозный собачий рык. Герда открыла глаза и осмотрелась. Вершина горы оставалась такой же безлюдной. Но Герда ясно слышала, что звуки были совсем близко. Может, почудилось? Она сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться, и снова закрыла глаза. Мир взорвался тысячью жутких звуков: скрежетания зубов, лязга оружия, криков и стонов неистовой схватки, а потом их всех перекрыл звон бьющегося стекла. Герда открыла глаза и снова ничего не увидела. Все стихло. Она обняла себя за плечи, пытаясь унять нервную дрожь, но ничего не выходило. В вышине раздался пронзительный соколиный крик. "Финист? Отправился меня искать? Но я же просила этого не делать!" Герда подняла глаза к небу, силясь выискать в облаках темную точку - хищную птицу, в которую мог обращаться ее учитель. Резкий порыв ветра швырнул в лицо пригоршню сухих листьев. Герда подняла руки, чтобы их убрать, но они тут же исчезли. Да и откуда взяться листьям, ведь здесь даже деревьев нет? Герда нахмурилась, силясь понять, что происходит. Это чья-то иллюзия или морок демонов? Но почему тогда она ничьей ауры не чувствует? Может, это особая магия этого места, как в пещере Истины или в волотовках? В ответ на ее мысли раздался леденящий душу хохот. Варги! Этот звук нельзя было ни с чем спутать. По спине пробежался озноб. Но как они забрели так далеко от ливонских лесов? Хохот сменился пафосной речью Петраса и разгневанным гомоном толпы. Что происходит? Это эхо ее воспоминаний? Но эхо не может нанести вред, оно нереально. Выходит, бояться нечего. В следующий миг ее оглушил грохочущий топот сотен копыт. Ненниры! Нет-нет-нет!!!

Герда упала ничком и прикрыла руками голову. Снова стало тихо. Она приподнялась на локтях. Вдруг земля разверзлась. Герда полетела вниз, прямо в бездонную черную бездну, а падающие сверху камни и куски земли погребали ее под собой. От страха она забыла как дышать, как вдруг обнаружила, что корчится на животе все там же, где и была до этого - на вершине горы внутри круга. Тяжело дыша, Герда перевернулась на спину. Галлюцинации... от недостатка воды. Она читала про это. Как же дотерпеть да заката и вернуться домой к утру, если ей уже так плохо? Ну зачем она это придумала?! А может королева туатов специально заманила ее в ловушку, потому что Герда ослушалась ее и не согласилась на предложение Николаса? А может... Да что ж она такие глупости творит все время! Ведь это испытание для настоящих Стражей, а она кто? Слабая трусливая девчонка, которая даже собственные силы рассчитать не в состоянии.

Небо снова заволокли тучи. Стало действительно темно и страшно. Гремело где-то совсем рядом, зарницы молний слепили глаза. Герда замерла и ждала, пока одна из них не попадет в нее, чтобы разом покончить со всеми муками. Ветер выл, как раненный зверь, словно желая сдуть ее с горы. Гром стал перемежаться громкой музыкой, а в ярких сполохах скакали в иступленной пляске фигуры длинноволосых женщин в летящих одеждах. Все, как одна, похожих на королеву туатов. Потом они начали прыгать над головой Герды, словно она была бельтайнским костром, напевая что-то сильными, способными перекричать бурю голосами. За ними следовали громадные, ростом с волка, а может даже с медведя, кошки с торчащими из-под верхних губ загнутыми на конце клыками. Они, рыча, обходил круг хороводом. Герда прижала колени к груди и обняла их руками, рыдая от ужаса.

"Они собрались принести меня в жертву, - мелькнула в голове дикая мысль. - Они скормят меня демонам!" Место кошек заняли долговязые фигуры, скрытые темными балахонами с длинными капюшонами. Фигуры протягивали к девушке скрюченные руки и шептали жуткими потусторонними голосами: "Иди к нам. Стань одной из нас. Мы твоя настоящая семья". И Герда узнала их. Ловцы желаний. Так много! В прошлый раз одного было вполне достаточно, чтобы уничтожить весь ее родной город. Если бы не Николас...

"Николас! Помоги, ну где же ты, миленький?! Если ты меня спасешь, то, клянусь, я больше никогда тебя не ослушаюсь, не сбегу и не стану лезть в опасные передряги. Просто услышь меня, где бы ты ни был. И приди. Без тебя я ничто. Без тебя моя жизнь не стоит и медьки. Без тебя существование не имеет смысла. Защити меня. Я знаю, только ты сможешь это сделать. Ты избавишь наш мир от этих жутких порождений червоточин. Я верю!".

Несколько молний одновременно поразили тянувшихся к Герде Ловцов и превратили их в пепел. Ветер стих. Тучи растворились в ночном небе, и из-за них выглянули багряные лучи медленно заходящего солнца. Девушка приподнялась. Неужели она дожила до этого момента? И тут на фоне сумеречного неба появилась еще одна последняя фигура, но в ней уже не чувствовалось никакой опасности. Герда поднялась. Перед ней стояла стройная молодая девушка с едва доходящими до плеч светлыми волосами, выразительными серыми глазами. Ее горделивая осанка и спокойный уверенный взгляд были достойны герцогини. Нет, даже королевы.

- Лайсве? - тихо спросила Герда, признав в ней сходство с девушкой на картине в Будескайске.

Та снисходительно улыбнулась и покачала головой.

- Тогда кто? - заволновалась Герда. Она же выдержала до заката. Какое еще испытание придумала эта дурацкая гора?

- Ты, - все также спокойно улыбаясь, ответила девушка.

- Как такое может быть? - не поняла Герда.

- Легко. Это особое место. Здесь ты встретилась со своим будущим и прошлым. Я - твое настоящее. Вглядись в мое лицо. Неужели ты не узнаешь себя?

Герда присмотрелась внимательно. Действительно, похожа, только расслабленная, степенная и уверенная во всех своих движениях. Совсем взрослая. Такая, какое ее изобразил Николя на портрете.

- Узнала? - ее улыбка стала шире. Герда кивнула, и девушка летящей походкой вступила в круг. - Вот и хорошо. У нас мало времени.

- Ты хочешь мне что-то сказать?

- Хочу попрощаться. С тобой. Со своим детством. Ты останешься здесь со всеми своими детскими страхами и неуверенностью, а я вернусь в Упсалу к Николасу. Я люблю его. Любила с самой нашей первой встречи. Я искала его всю жизнь и теперь, когда, наконец, нашла, я не могу позволить ему плыть неведомо куда одному. Я отправлюсь с ним на Авалор. И надеюсь, это будет не последнее наше совместное путешествие.

Герда-ребенок заплакала:

- Как же я? Я тоже люблю его. Я останусь тут совсем одна?

- Нет, - Герда-взрослая ласково погладила ее по голове. - Ты отправишься в страну грез и воспоминаний. Будешь жить среди детских забав и сказочных героев. Иногда я буду навещать тебя там. А теперь прощай. Мне надо успеть на корабль. Времени почти не осталась.

Она кивнула на догорающий закат, чмокнула Герду-ребенка в щеку и скрылась за поворотом тропы.

Дорога назад оказалась не в пример легче пути наверх. Должно быть, в прошлый раз Герда случайно свернула с тропы, поэтому пришлось карабкаться наверх по отвесному склону. Теперь же натоптанная стезя быстро вывела прямиком к мостику, на противоположной стороне которого ждала верная Яшка. Без особых трудностей преодолев его, Герда бросилась седлать кобылу. К утру нужно было каким-то чудом оказаться в порту, чтобы не пропустить корабль. Когда все было готово, она взобралась на спину лошади и уверено направилась вниз с горы. В потемках на усыпанной мелким щебнем крутой тропе Герда не решилась ее подгонять, но как только копыта Яшки коснулись ровной земли, Герда подняла ее в галоп. И они помчались к Упсале наперегонки с рассветом.

Несмотря на то, что Герда выжимала из лошади все силы, нагнать упущенное время никак не удавалось. Рассвет встретил их, когда до города оставалось не меньше двух часов пути. Кобыле требовалась передышка. Да и ей тоже. Герда спешилась и повела лошадь под уздцы. Так они добрались до самой Упсалы. Лишь когда показались крыши первых домов, Герда позволила себе забраться обратно в седло. Она не знала, отбыл ли уже корабль Николаса или нет, но решила до последнего не терять надежды и поспешила в порт.

***

Все домочадцы Охотника собрались на причале возле большого корабля с выведенной золотистыми буквами надписью "Мейдоголда" на боку. Николя нехотя прощался с ставшими за это время родными друзьями. Он был уверен, что вернется не больше, чем через месяц и все равно почему-то казалось, что он расстается со славной гостеприимной Упсалой навсегда.

- Переживаешь, что Герда не пришла? - аккуратно поинтересовался Финист, заметив, что Николя постоянно бросает томные взгляды на выход из порта.

- Немного. Надеялся, что даже если она не согласится плыть со мной, то хотя бы придет проститься, - пожал плечами он, силой заставляя себя отвернуться. - Наверное, я слишком на нее давил.

- Не больше, чем я, - горько усмехнулся Финист. - И все-таки странно, что она не пришла. Может, что-то случилось?

- Эйтайни сказала, что с ней все будет в порядке. Я должен дать ей время, чтобы она смогла найти себя. Жаль, что как раз времени у меня не осталось, - оборотень не знал, кто такая Эйтайни, но судя по всему, Охотник ей очень доверял, а в людях, следовало признать, он разбирался куда лучше Финиста.

- И все же если Герда к вечеру не вернется, я пойду ее искать, - упрямо сказал оборотень.

- Да, наверное, это будет правильно, - безучастно согласился Николас и еще раз посмотрел пустующий выход из порта.

- Эй, на земле! Прощайся быстрее, нам давно пора отчаливать! - прикрикнул показавшийся на корме Сайлус в треугольной капитанской шляпе.

- Прощайте! - помахала рукой Майли.

- Пусть дорога будет легкой! - присоединился к ней Вожык.

- И возвращайтесь побыстрее, - веско добавил Эглаборг, у которого с утра глаза были на мокром месте. - Нечего вам в этом крысятнике задерживаться!

- Постараюсь, - кивнул Николя и помахал им в ответ. - Хорошо оставаться!

- Ну что, пора и нам прощаться, - Охотник протянул руку Финисту, который стоял рядом с ним у самого трапа. Оборотень задумчиво глянул на раскрытую ладонь, на которой хорошо был заметен белый рубец. Все-таки они приняли его за своего, за брата. А братья прощаются совсем по-другому. Финист крепко обнял Николя за плечи. Как-то получилось, что Финист все время мечтал о дне, когда их дороги разойдутся, но когда это случилось на самом деле, почему-то сделалось грустно. Николас немного опешил от такого сердечного прощания, но виду не показал.

- Ты давай там, не лезь на рожон, - бросил на прощание оборотень. - И за Герду не переживай. Она будет ждать тебя здесь, когда ты вернешься.

- Спасибо и... - с трудом выдавил из себя Николас. - Прости...

- Да ну, все давно забыто, - легко отмахнулся Финист. - Ты это... заходи в гости, если будешь в Дюарле.

- Конечно, - кивнул Охотник, смутно чувствуя, что если они и встретятся вновь, то очень нескоро.

- Да быстрее вы, что как бабы нюни развесили?! - возмутился с кормы Сайлус. - Сейчас пропустим прилив, сядем на мель и вообще никуда не пополывем.

Николас еще раз попрощался со всеми, украдкой глянул на выход из порта и, тяжело вздохнув, поднялся по трапу на палубу. И смотрел уже лишь в сторону родного острова. Корабль начал отдавать швартовы.

По брусчатке загромыхали кованые копыта. Николас развернулся. По причалу быстрым галопом неслась знакомая гнедая кобыла.

- Стойте! - крикнул Охотник морякам. Те удивленно переглянулись и посмотрели на своего капитана. Тот тоже тревожно наблюдал, как всадница направляла лошадь прямо на его отходящий корабль.

- Что она собралась делать?! - испуганно выкрикнул Сайлус, когда кобыла оттолкнулась от края причала, разбивая его в щепки, и взмыла в воздух.

- Не долетит, - ахнул кто-то из матросов.

- Если долетит, будет хуже, - прикрыл ладонью глаза капитан, явно опасаясь за свой корабль.

Охотник испуганно воздел руки в воздух, обволакивая лошадь телекинезом. Кобыла зависла в воздухе над самой палубой и очень плавно опустилась на борт. Моряки облегченно выдохнули.

- Мастер Николя, вы кое-что забыли, - лукаво улыбаясь, сообщила Герда, спрыгнула с лошади и подбежала к Охотнику.

- Что? - оторопело моргнул он.

- Меня! - девушка поднялась на носочки, обвила руками его шею и нежно поцеловала в приоткрытые от удивления губы.

С берега и с кормы раздались дружные хлопки, подбадривающие крики и залихватский свист.

- Так ты все-таки решила ехать! - Николя подхватил ее на руки и закружил по палубе.

- Я уже еду, - смеясь, сообщила Герда.

- Действительно, как я мог это пропустить, - Охотник наградил ее той самой прекрасной широкой искренней улыбкой, которую она видела в своих снах на горе Мельдау. На сердце вдруг стало невероятно легко и хорошо. Герда даже не подозревала, что так бывает. - Кажется, я просил тебя называть меня Николас.

- Хорошо, мастер Николя, - озорно подмигнула девушка, и крепче прижимаясь к нему, снова поцеловала.

С трудом оторвавшись друг от друга, они помахали оставшимся на берегу друзьям, пока те не превратились в крошечные точки на горизонте.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ

Оглавление

Глава 3

Глава 3

Глава 3

Глава 34. Испытание первое:

Глава 35.

Глава 3

Глава 3 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg