«Тени забытых земель»

Тени забытых земель (fb2) - Тени забытых земель 1533K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Людмила и Наталья Корниловы (Корнилова Веда)

Аннотация:

Готовый полный текст. Иногда жизнь может нанести жестокий удар даже счастливому и благополучному человеку. Что делать после того, как твоя невеста погибла на костре, а родные отвернулись? Возможно, в этом случае лучшим выходом оказывается монастырская келья в одном из самых дальних монастырей, где душа спокойна, а воспоминания не будут терзать так больно... Все так, только мир за монастырскими стенами неспокоен, кто-то пытается внести в жизнь людей раздор и хаос, разжигает войны, пытаясь вернуть верования в давно отринутых Богов. Что ж, в этом случае стоит позабыть о покорности и смирении, и вместе с друзьями сделать все, чтоб затушить пожар возможной войны, пусть даже для этого придется отправиться вглубь Запретных земель.

Людмила Корнилова Наталья Корнилова

Тени забытых земель

Нас что-то ждет впереди,

Но разве тропу угадаешь?

Как нам с тобою сбежать

От тысячи звезд в небесах?

Как ускользнуть от богов,

Когда сам дороги не знаешь,

Слыша лишь страх и жалость

В чужих людских голосах?

Сколько бы мы ни прошли -

Всегда еще шаг остается,

Словно метель нас кружит,

Не веря, что сгинем прочь.

Тьма наступает, бежит,

Тенями, как птицами, вьется

Над этим миром больным

И нами, бегущими в ночь.

Но мы быстрее всегда -

И только спасенье в этом.

Шаг, еще шаг один -

И мы поспорим с судьбой.

Ночь все равно уйдет,

И сменится вновь рассветом.

Я в это верю. И ты

Поверить должна со мной.

Глава 1

Ночью ему опять приснился все тот же сон, терзающий его весь последний год: площадь, по которой расползается черный дым от горящих костров, кричащая толпа, вонь горящего мяса, порыв ветра, на мгновение разогнавший высокие языки огня и открывший взору два тела, привязанные к столбам... Двое сгорают на костре... Сноп золотисто-красных искр вновь скрывает от глаз людей тела казненных... Толпа беснуется больше и больше, крики все яростней, над площадью звучит колокольный набат, а он... Он вновь и вновь рвется к месту казни, но ноги словно ватные, совсем не шевелятся, а чьи-то сильные руки оттаскивают его назад, в толпу, а потом кто-то и вовсе валит его на землю, не давая возможности подняться и кинуться на помощь к тем, чьи обгорелые тела уже не подают признаков жизни. Но все же, несмотря на усилия всех тех, кто удерживает его на земле, он сумел вырваться. Поднялся на ноги, растолкал стоящих рядом и вновь кинулся к горящим кострам, но не сделал и нескольких шагов, как вдохнул горький дым, который заволок площадь. Этот страшный дым забил легкие и до слез начал резать глаза, не давая возможности смотреть на творящийся ужас. И тут вдруг раздался то ли крик, то ли проклятие, которое слетело на людей из пламени костра от того, кто, казалось бы, уже давно умер...

Когда Андреас открыл глаза, то его колотила крупная дрожь от того непреходящего ужаса, который он испытывал каждый раз, когда ему снился этот кошмар. Стиснув на груди трясущиеся руки, Андреас зашептал слова молитвы, отгоняющей нечистых духов: " Светлый Единый, посмотри на нас с высоты Небес, и прости нас, грешных. Отпусти мои тяжкие грехи, ибо погряз я во мраке, тоске и одиночестве...". Молитва была не очень длинная, но приносила мир в душу, однако сегодня Андреасу пришлось прочесть эту молитву не менее пяти раз, прежде чем стало успокаиваться бешено колотящееся сердце, а в ушах стих пронзительный звон. Правда, красная пелена с глаз по-прежнему не спадала, но через недолгое время должна исчезнуть и она. Все это уже проверено многократно...

Так оно и случилось: не прошло и четверти часа, как Андреас почти полностью отошел от страшного сна. Осеняя себя святым знамением и перебирая в руках четки, он старался отогнать от себя остатки ночного кошмара, и это ему почти удалось. Беда в том, что теперь, как бы он не старался, но вновь заснуть не сумеет, так что не стоит лежать, вновь бередить душу тяжелыми воспоминаниями и слушать ночную тишину, тем более что до начала его дежурства, похоже, осталось не так много времени.

Андреас встал, и, стараясь ступать как можно тише, пошел к огню. По счастью, на месте их стоянки все было спокойно. Обозники и двое охранников спали сном праведников на теплой земле, раненые и больные - те, кого везли из монастыря, тоже ровно посапывали, лежа на телегах, но вот у кого-то из тех, кто сидел у костра, сна точно не было. Там, рядом с братом Корвесом, находился еще кто-то, и этот человек явно не собирался отходить ко сну. А, точно, это все тот же грузный купец средних лет, здорово надоевший всем за день пути.

Несколько дней назад этот купчишка привел в монастырь обоз с мукой и крупами, и еще тогда те монахи, что сопровождали обоз до монастыря, предупреждали: этот трусоватый мужик - хозяин обоза, от нескольких глотков вина становится надоедливым и придирчивым, теряет контроль над собой, постепенно выводя из себя едва ли не каждого, к кому он подходит с разговорами, а болтать ни о чем и хвастать без остановки купчишка может всю ночь. Проще говоря, за таким человеком в здешних местах надо приглядывать во все глаза, да и одернуть его лишний раз не помешает, а не то как бы чего не случилось.

Вот и сейчас, когда обоз возвращается из монастыря, слова братьев-кармианцев полностью подтверждаются. Всю дорогу этот тип постоянно ворчал, безостановочно торопил всех и каждого, требовал двигаться побыстрей, шарахался от каждой тени в кустах или шевеления веток у дороги, зато сейчас, держа в руках полупустую бутылку с вином, никак не мог угомониться. Похоже, что выпитое развязало ему язык.

Вон, что-то говорит хвастливым голосом, и не обращает никакого внимания на то, что почти все спят и его пьяные разглагольствования никому не интересны. Неужели этот человек не понимает, что в здешних местах по ночам следует помалкивать? А ведь ему об этом еще до отъезда из монастыря было сказано, причем не раз... Вот олух! В этих краях, да еще ночной порой, надо слушать звуки окружающего мира, а не малоинтересные высказывания какого-то купчишки, который, хлебнув для храбрости, считает свои речи едва ли не самыми захватывающими в мире...

Этот болтун был настолько увлечен собственным красноречием, что совсем не заметил, как Андреас подошел к костру - недаром, увидев появившуюся подле них высокую темную фигуру, мужик от неожиданности выпустил из рук бутылку.

- Брат Андреас, вам не спится? - брат Корвес всего лишь немного повернул голову в его сторону: в отличие от купчишки, тот хорошо слышал едва уловимый звук приближающихся шагов. К тому же брат Корвес знал о ночных кошмарах Андреаса, и оттого не удивился тому, что молодому человеку не спится после дня тяжелого пути.

- Нет. Я бы хотел немного раньше времени сменить на посту брата Титуса.

- Не возражаю, брат.

Андреас чуть склонил голову в привычном поклоне и пошел в сторону, слушая, как купчишка ругается: мол, напугал его сейчас этот монах - вон как внезапно появился, словно из земли вылез!, и потому бутылка из рук выпала, едва ли не все содержимое вылилось на землю, а ведь оно денег стоит!.. Что ж, - усмехнулся про себя Андреас, - что ж, хочется надеяться, что нет худа без добра и опустевшая бутылка погонит мужичка спать.

Брат Титус, высокий крепкий парень, явно был не прочь отправиться на боковую немного раньше - все же вчерашняя дорога его вымотала его едва ли не больше, чем остальных. Дело в том, что жмот-купчишка для охраны обоза нанял всего двух охранников, которые, помимо своих основных обязанностей должны были еще и помогать возницам в дороге, а стоит только вспомнить, что за вчерашний день соскакивали колеса у двух разных телег... Ну, а если еще и учесть, что долго оставаться на одном месте здесь никак нельзя, то становится понятным, отчего брату Титусу (как самому высокому и сильному человеку среди находящихся здесь людей), пришлось оказывать обозникам посильную помощь по мере своих сил и возможностей. Пожалуй, после трудного дня ему не помешает поспать чуть подольше.

Присев на место ушедшего брата Титуса, Андреас привычно огляделся по сторонам. Тихо, теплая ночь безветренна, звезды сплошь усыпали небо... Хорошо! Можно посидеть, сливаясь с темнотой, думая о своем и, перебирая четки, чувствовать, что ты находишься среди людей, и в то же время оставаться самим по себе, будто скрываясь ото всех.

Правда, брат Титус предупредил, что до него со стороны высокого кустарника несколько раз доносились подозрительные звуки, и кое-какие из них ему очень не понравились. Ну, в здешних местах вообще было опасно находиться не только ночью, но даже и днем, так что панику раньше времени поднимать не стоит. Правда, не помешало бы утихомирить купчишку, который, кажется, и не думает отправляться на боковую. Да и умолкать он тоже не намерен.

Прошло около часа, и брата Корвеса сменил брат Белтус: подошло время смены постов. Ну, как и следовало ожидать, этот, в отличие от брата Корвеса, не стал слушать никому не нужный пьяный треп купчишки, которому все еще не спалось. Не прошло и нескольких минут, как мужик поднялся со своего места, и побрел к телегам. Увы, но ложиться спать он не желал по-прежнему, и потому не нашел ничего иного, как свернуть с полдороги и направиться к Андреасу.

Н-да, некоторых вино валит с ног, а кое-кого от выпитого тянет на бесконечные разговоры, и этот купчишка явно относился к числу последних. А если учесть, что в руках у мужика новая бутылка вина, к которой он то и дело прикладывается, то становится ясно, что от этого пропойцы так просто не отделаешься. Мужику до страсти хотелось общения и умных бесед, а от подобных типов, жаждущих внимания к себе, отвязаться сложнее всего. Пусть такие выпивохи, протрезвев на следующий день, не помнят и половины из того, что сказали накануне, но в любом случае они будут считать себя на редкость интересными и остроумными собеседниками, и их всегда злит, если кто-то не желает общаться с ними. А у этого торговца под влиянием выпитого, как видно, исчез тот страх, что не отходил от него весь вчерашний день.

Без приглашения плюхнувшись на землю чуть ли не рядом с Андреасом, купчишка сразу же приступил к разговору, без которого он сейчас просто не мог обойтись, пусть даже язык у этого человека ощутимо заплетался.

- Слышь, монах...

- Я не монах, а послушник.

- Да? А по мне это один хрен! В рясах что те мужики, что другие! Ходите прям как бабы в своих длиннополых одеяниях! Хоть так обзывайтесь, хоть этак - все одно, разницы никакой...

- Не кощунствуйте! - жестко оборвал его Андреас.

- Ох, ты, грозный какой! - глупо заржал купчишка. - Прям как перед паствой проповедь читаешь! А вот мне интересно: с чего это ты в монастырь пошел, а? Че тебе на воле не жилось? Девки, наверное, проходу не давали, так на шею и вешались, верно?

Самое интересное было в том, что почти каждый раз, когда Андреас сопровождал обозы - всегда находился кто-то, задававший ему этот вопрос. Неужели все эти незнакомцы всерьез рассчитывают, будто он станет откровенничать с незнакомым человеком, изливать свою душу первому встречному?! И уж тем более не было ни малейшего желания разговаривать с этим хамоватым мужиком, которому явно не хватает воспитания и который не дает возможности отдохнуть людям после целого дня тяжелой дороги.

- Говорите потише, а лучше идите спать. Если вы все еще не заметили, то должен сообщить: сейчас уже середина ночи. Выходим с рассветом, а если вы не успеете выспаться, то дорога покажется вам очень тяжелой.

- Ты кого учить вздумал? - раздухарился купчишка. - Да я, к твоему сведению, сколько не выпью - все одно не пьянею! Хоть сейчас дальше в путь отправлюсь! А ты знаешь, сколько я дорог прошел, в скольких странах побывал?! Знаешь, сколько я в жизни повидать успел?!

- Говорите потише!.. - Андреас вновь оборвал пьянчужку, прислушиваясь к шороху в кустах. - В этих местах не стоит громко разговаривать. Вас уже не раз предупреждали: здешние обитатели частенько идут именно на человеческие голоса.

Интересно, что там такое, в кустах? Шорох то появляется, то снова исчезает. Конечно, это может оказаться обычный безобидный ежик, которых в здешних местах водится просто немеряно, но не стоит исключать и того, что в тех высоких зарослях прячется и кое-кто похуже. Вообще-то брат Титус перед тем, как пойти ко сну, предупреждал его кое о чем, и с того времени Андреас постоянно прислушивался к ночным звукам, но сейчас разобраться в том, кто именно находится в тех кустах, было сложно - купчишка отвлекал внимание. Хм, вот шорох раздался снова...

- А ты мне рот не затыкай! - такое впечатление, что пьянчужка все больше и больше заводился от своих слов. - И не указывай, чего я должен делать, а что нет! Между прочим - я хозяин этого обоза, и заплатил вам за охрану, так что могу говорить как хочу и где хочу! Это вы, святые братья, сидите здесь и ничего не делаете, а ведь за охрану обоза ваш настоятель с меня слупил немало!

- Прежде всего, вы должны понимать, что своими разговорами мешаете отдыхать не только своим людям, но отвлекаете и наше внимание, а ведь мы находимся на дежурстве. Так что будьте любезны...

- Ишь ты, какой вежливый! Из благородных, что-ли? Вот ответь мне: на кой я вас нанял, если все в порядке? Мог бы и не тратить деньги на вас, монахи! Заладили: без охраны нельзя, в здешних местах так не принято, и не выпустим мы вас из монастыря без сопровождающих!.. Раскомандовались! Ваше дело - молитвы читать, а не заниматься тем, что вам не положено! У меня охранники есть, а теперь я, получается, еще и вам платить должен за это так называемое сопровождение? Обнаглели вы, святые братья! Дерете деньги ни за что, ни про что, а сами сидите тут, ничего не делаете, и это вместо того, чтоб дозором вокруг ходить да за порядком следить!

- А мне кажется, что именно вам неплохо заплатили за то, чтоб перевезти раненых и больных, а без нашего сопровождения у вашего обоза есть все шансы не добраться до места. Мы не учим вас торговать, и вам не стоит поучать нас, как следует поступать в том или ином случае... - купчишка постепенно начинал злить Андреаса. - Вновь прошу вас помолчать, или хотя бы говорить потише! Неужели вам непонятно, что на звук вашего голоса в темноте ночи могут подойти...

- А пусть идут! - мужик, кажется, уже дошел до того самого состояния, когда хорошо выпившие люди уверены, что даже в схватке с драконом могут легко уложить его одной рукой. - Тоже мне, напугал!

- Напрасно вы так говорите... - Андреас вновь и вновь вслушивался в едва уловимые звуки. Между прочим, брат Титус не ошибся: точно, словно легкое, почти неуловимое урчание с хрипотцой... Кажется или нет, что хрипотца чуть нарастает? Нет, не кажется... Пожалуй, больше не стоит тянуть время, и без того он почти уверен, кто это может быть, так что промедление может быть опасно. А вот купчишке не помешало бы дать наглядный урок, чтоб он понял - здесь не шутят. Впрочем, таким уже ничего не докажешь.

Андреас издал короткий переливчатый свист. Так, условный сигнал дан, и за свой тыл теперь можно не опасаться. Не обращая никакого внимания на купчишку, Андреас перекатился по земле ближе к кустам, откуда только что раздавался шорох, и замер там, выхватив из ножен длинный меч. Ого, а хрипотца уже довольно ощутимая, а это значит, что вот-вот нужно ждать нападения... А тут еще и купчишка разорался: увидев исчезновение невольного собеседника, он с пьяных глаз решил, что перед ним вздумали чуть ли не представление разыграть в ответ на его недовольство! Чуть ли не кричит, требуя, чтоб монах сейчас же к нему снова подошел - дескать, они еще не закончили разговор между собой, и вообще он, как уважаемый человек, требует к себе почтительного отношения!.. Этот пьяница никак не может взять в толк, что именно он сейчас может быть той самой добычей, за которой охотятся здешние хищники! Похоже, звери пришли как раз на его громкий голос... По счастью, все братья уже на ногах, так что хочется надеяться - отбиться удастся без особых сложностей.

Не прошло и минуты после того, как Андреас залег около кустов, когда оттуда раздалось нечто вроде хриплого ворчания, а потом из зарослей метнулась длинная темная тень. Впрочем, к тому времени Андреас был уже наготове и вскинул руки с хорошо заточенным мечом, ловя длинное вытянутое брюхо на стальное острие.

Зверь взвыл, когда лезвие вспороло его живот, покрытый темной шерстью. Сила прыжка у этого существа была велика, но и Андреас ударил сильно, так что меч вошел в живот зверя едва ли не в середину брюха, и оттого в прыжке зверь распорол свой живот почти до самого хвоста. Однако мощь и сила хищника была сильна, и Андреас не смог удержать в руках меч: увы, но полоса остро заточенного металла осталась в теле зверя. Хищник перелетел через лежащего на земле человека, сбил кого-то с ног, задергался, издавая то ли вой, то ли крик. И хотя внутренности стали выпадать из распоротого живота зверя еще в тот момент, когда он находился в воздухе, да и кровь хлынула почти сразу, но Андреасу повезло - он почти не испачкался в крови животного. Зато, судя по испуганным крикам, кому-то это "удовольствие" досталось полной мерой.

Вскочив на ноги, Андреас бросился к лежащему зверю, перед тем успев окинуть взглядом то, что сейчас творится на стоянке. Ну да, все так, как он и предполагал: на стоянку с противоположных сторон одновременно напали два зверя. Обозники, хотя и вскочили, однако со сна никак не могут понять, что тут происходит, ошалело вертят головами во все стороны, а двое растерянных охранников, хотя и стоят с оружием наготове, но явно не торопятся бросаться в схватку с непонятными животными. Проснулись и те раненые и больные, что лежали на телегах, и вот те молчать не стали: кто ругался, кто что-то кричал... Ничего нового, это уже привычная картина, виденная не раз.

Впрочем, с тем хищником, которого ранил Андреас, было уже покончено: брат Корвес успел отрубить ему голову едва ли не в тот момент, когда зверь упал на землю, и сейчас тело поверженного животного билось в последней агонии, разбрызгивая в стороны кровь, которая затихающими толчками все еще выплескивалась из распоротого тела. Что же касается второго зверя, то его уже добивали брат Титус и брат Белтус: один из них точно бросил в прыгнувшего хищника остро наточенный кинжал, который и перерубил зверю позвоночник. Надо признать, что и на этот раз их четверка сработала неплохо, во всяком случае, не хуже, чем обычно.

Андреас осмотрел тела зверей и забрал свой меч, застрявший в теле убитого им хищника. А звери матерые и в полной силе - вон какая густая шерсть! Все правильно, самец и самка - воллаки всегда охотятся вместе. Внешне эти звери очень похожи на волков, только вдвое больше их по размеру, да и шерсть куда длинней, а уж про пасть с острыми зубами и мощные лапы с длинными когтями и говорить не стоит: на них достаточно просто посмотреть, чтоб стало жутко. На выбранную жертву эти зверюги нападают с двух сторон, чтоб у добычи не было ни единого шанса удрать. Завалили бы сейчас кого-то (скорей всего, того самого шумного купчишку), схватили бы добычу в две пасти, и кинулись в заросли... Понятно, что вряд ли хоть кто-то из людей бросился бы за ними в погоню, да и смысла в этом уже бы не было - воллаки первым делом перекусывают у жертвы шею.

Воллаки... Единственное слабое место у этих зверей - долгая подготовка к нападению. Они не просто долго, а очень долго приглядываются к своей жертве, и лишь потом молниеносно бросаются в атаку. Впрочем, и это не всегда можно назвать слабой стороной: дело в том, что в урчании воллака есть нотки, которые гипнотизируют животных - вон, недаром лошади все это время стояли спокойно, никак не реагируя на появление в кустах хищников, хотя обычно они хорошо чувствуют опасность. Правда, сейчас, когда рассеялся легкий гипнотический дурман, лошади испугались, шарахаются, в страхе косят глазами на лежащих на земле окровавленных зверей. Надо признать, тут есть чего бояться...

Ничего, пусть сейчас обозники займутся своими лошадьми, а заодно им следует и успокоить раненых - для перепуганных людей это все лучше, чем стоять на месте и чувствовать, что у тебя от страха сводит руки. Хотя это можно понять: от вида воллака станет тошно кому угодно - это же большой зверь с огромными клыками и когтями. Конечно, одинокому человеку встретиться в лесу с парочкой таких вот милых зверюшек смертельно опасно, но в здешних местах не встречаются любители гулять по лесу наедине с самим собой. Правда, находятся отчаянные головы, что в одиночку пускаются в путь от монастыря и до города, но тут уж вся ответственность за возможные последствия лежит только на них самих.

Когда же стихли последние конвульсии убитых зверей - вот тогда-то люди стали отходить от испуга. Обозники что-то возбужденно заговорили, правда, с места они так не двигались - наоборот, стояли чуть ли не толпой, почти что прижимаясь друг к другу. Н-да, не приведи Боги, если бы сейчас на обоз напал кто размерами побольше, то мог бы разом положить половину столпившихся людей... Надо бы им сказать, чтоб разошлись..

Впрочем, брат Белтус живо прочистил мозги этим людям - сразу же шуганул перепуганных мужиков к их лошадям, причем в выражениях святой брат стесняться не стал (простите его за это все Светлые Боги!), а уж словарный запас у брата Белтуса был такой, что мог удивить даже отпетых каторжников. Что же касается двоих охранников, которые все это время простояли с перепуганными обозниками - те сейчас осмелели, подошли к неподвижно лежащим на земле зверям, и даже рискнули потыкать тела убитых хищников своими мечами.

Да уж, охрана у обоза! - Андреас, глядя на них, только что руками не развел. - Два пожилых солдата, лучшие годы которых остались далеко позади. Возможно, лет сорок назад они и были хорошими воинами, но сейчас возраст берет свое. Один из этих охранников задыхается при ходьбе, а второй подслеповат, да и руки у него заметно трясутся. Ну, какие из них защитники? Этим людям пора дома сидеть, или склады с лабазами охранять в каком-нибудь тихом захолустье, а уж никак не наниматься в охранники обозов, тем более в эти опасные места.

Похоже, купчишка взял к себе в охрану тех, кто согласился на самую низкую плату. Так и хочется напомнить этому жмоту о том, что скупой платит дважды: любому понятно, что при нападении на обоз эти пожилые охранники вряд ли сумеют дать должный отпор. Пусть у каждого из них при себе имеется меч и боевой топор, но Андреас уверен в том, что в схватке от этих вояк толку будет немногим больше, чем от простых работяг-обозников. Надо бы перед расставанием сказать этим отставным солдатам, что им больше не следует отправляться в подобные поездки: какими бы храбрыми вояками до сей поры они себя не считали, но следует подумать и о том, что есть здоровье (вернее, то, что еще от него осталось), которое им не помешает поберечь.

Зато сам купчишка, кажется, впал если не в ступор, то во что-то похожее. Дело в том, что именно этого болтливого мужика окатило кровью воллака, а сам зверь упал на землю подле все того же растерявшегося торговца. Правда, брат Корвес вовремя успел отшвырнуть купчишку в сторону, и сейчас этот мужичок если не протрезвел, то часть хмеля у него точно вылетела из головы. Кажется, он наконец-то стал понимать, что разговоры о дурной славе здешних мест появились не на пустом месте.

- Это... Это кто такие?! - взвизгнул купчишка, довольно быстро приходя в себя. - Что за чудища?

- Воллаки... - брат Белтус мельком глянул на купца. - Внешне очень похожи на волков, только больше, сильней и опаснее. Между прочим, они, как правило, идут на громкие звуки. Должен сказать, что в нашем случае именно вы подманили к месту нашей стоянки своей неуемной болтовней. Если помните, вас просили особо не шуметь, но вы не снизошли к нашим просьбам. Очень хочется надеяться, что оставшуюся часть ночи вы, почтенный господин купец, проведете в блаженном молчании.

- А...да, конечно... - торговец испуганно затряс головой. Он с трудом поднялся на ноги, и шагнул, было, к телегам, как вдруг в его голову пришла странная мысль. - Вы только это, шкуры побыстрей с этих зверюг снимите... И поаккуратней, а то уже понатыкали в этих зверей своими мечами, шкуры попортили, мех кровью залили...

- Что? - повернулся к торговцу брат Белтус. Судя по всему, купчишка быстро пришел в себя, и уже начинает прикидывать, как бы найти свою выгоду и от этого неприятного происшествия. - Поясните, о чем именно вы говорите?

- Так ведь шкура-то у них вон какая хорошая! Да и мех, скажу вам, неплох... А раз я тут старший, то, значит, и убитые звери мне принадлежат!

- Я не совсем понял...

- Да че там понимать?! Это мой обоз, я нанял вас, святые братья, для охраны, так что все, что вы добыли, тоже принадлежит мне! Это вам любой стряпчий подтвердит!

- И зачем вам шкуры воллаков? - в вежливом голосе брата Белтуса никто из посторонних не заметил легкой угрозы.

- То есть как это - зачем?! Повешаю дома, на стену. Это же трофей!

- А разве вам уже не было сказано, причем сказано не раз о том, что кое-какая местная живность несет людям негатив и отрицательно влияет на их здоровье?

- Чего-чего? - не понял торговец.

- Шкуры, снятые с некоторых животных, обитающих в здешних местах, могут приводить не только к болезням, но и к смерти тех, в чьем доме они находятся. Если я выразился недостаточно ясно, то поясняю более подробно: шкуры воллаков могут привести к смерти всю вашу семью. В шерсти этих зверей есть нечто такое, что при долгом воздействии крайне губительно влияет на здоровье людей, которые находятся рядом с этими шкурами. Надеюсь, сейчас вам все понятно, или мне нужно повторить еще разок, но в других выражениях?

- Так вы это, мне, главное, шкуры с этих зверюг снимите, а я уж их продам кому на сторону...

- А вы, почтенный, меня вообще-то слышите? - а вот теперь брат Белтус стал сердиться. - У меня складывается такое впечатление, что все наши доводы вы пропускаете мимо ушей. Мы здесь находимся для того, чтоб не пускать в мир зло, а вы, зная о возможной опасности, ради нескольких монет согласны отправить беду в чужой дом?! Побойтесь гнева Небес, когда говорите такое!

- Вы, святые отцы, это... Не перехватывайте в своих угрозах! Ваше дело молитвы творить, а я не из пугливых...

- Ну, раз такое дело... - неприятно усмехнулся брат Белтус. - Для того, чтоб у вас раз и навсегда пропали всяческие иллюзии, спешу сообщить: если бы даже кто-то из ваших людей и выполнил этот нелепый приказ, вздумал обдирать этих убитых животных, то я бы снятые шкуры воллаков или сжег, или закопал в землю. Вернее, заставил бы сделать это вас, и на глазах у всех присутствующих. Поймите же, наконец, что шкуры этих хищников опасны для людей, и ваша призрачная прибыль не стоит того, чтоб из-за нее брать грех на душу.

- Мы ж все одно не будем знать, кому эти шкуры достанутся! Может, тот человек будет плохой, так что...

- Советую вам пойти и переодеться! А заодно и умыться... - брат Белтус оборвал разглагольствования купчишки. - На вас попало достаточно крови и внутренностей воллаков, а беда в том, что не только шкуры, но и кровь этих зверей далеко не безвредна для человека. Мало ли что может случиться и с вами...

Этих слов оказалось вполне достаточно, чтоб купчишка, едва не взвизгнув от страха, бросился к своей телеге, на ходу сдирая с себя одежду. Андреас, глядя на перепуганного торговца, чуть усмехнулся: брат Белтус сказал правду насчет шкур воллаков, а вот насчет крови и внутренностей этих животных однозначного мнения не было. Правда, однажды в их монастырь пришла просьба о том, что для университета (а может, и для каких иных надобностей) просили добыть шкуру воллака, но и только. Впрочем, слов брата Белтуса вполне хватило для того, чтобы торговец, наконец, перестал цепляться к другим людям, и занялся собой.

Пока обозники успокаивали встревоженных лошадей и сами приходили в себя от внезапного нападения, Андреас вместе с братом Титусом волоком перетащили тела убитых зверей подальше в заросли кустарника. Правда, уходить очень далеко от стоянки парни не рискнули - все же здешние места были, и верно, опасны, а в ночной тьме вокруг было ничего не видно. Мало ли кто мог еще прятаться во мгле...

Парни остановились на расстоянии полсотни шагов от места ночевки. Там, подле какого-то высокого дерева, они оставили зверей, а Андреас перед уходом прочитал отходную молитву над телами поверженных хищников. Что ни говори, а все твари, что есть на земле - это создания Небес, пусть даже эти создания изначально враждебны к людям: никто из нас не виноват в том, что на этот свет он пришел именно в таком обличье...

За то время, пока Андреас читал молитву, брат Титус не произнес ни слова, но Андреас знал, что тот не одобряет его поступка: мол, нечего заниматься тем, что читать молитву по зверью, которое к тому же в какой-то мере является порождением Запретных земель. Дескать, это блажь, или пустое занятие, на которое незачем тратить время, и уж тем более не стоит этого делать в этом опасном месте!..

Впрочем, стоит отдать должное брату Титусу: свое мнение он обычно оставлял при себе, и, как правило, ни к кому не лез с нравоучениями. Именно эта черта в брате Титусе - простоватом деревенском парне, и нравилась Андреасу. К тому же он был ровесником Андреаса, и год назад они вместе приехали сюда, в монастырь Святого Кармиана. А если учесть, что брат Титус не был любителем понапрасну трепать языком, и в то же время никогда не отказывал в помощи, то становится ясно, отчего Андреас считал этого неразговорчивого парня если не другом, то кем-то вроде приятеля.

Когда молодые люди вернулись к обозу, там уже все успокоилось. Обозники, конечно, не спали, собрались подле телег с ранеными людьми, и о чем-то шепотом переговаривались между собой. Все понятно, теперь уже раненые начнут рассказывать обозникам жуткие страшилки о своих блужданиях в Запретных землях, кое в чем лихо привирая. Тут уж ничего не поделаешь - нападение воллаков будут обсуждать еще долго, а вместе с тем и слушать бесконечные повествования раненых. По счастью, купчишка помалкивал, хотя все еще не спал.

Андреас перехватил взгляд купчишки, и с трудом удержался от усмешки: похоже, этот мужик все же надеялся на то, что возвратившиеся из леса монахи все же принесут ему шкуры убитых зверей. Н-да, до некоторых индивидуумов не доходят никакие слова и доводы, кроме их собственных. Хорошо хотя бы то, что больше купчишка ничего не говорил - все же вид воллака произвел на него должное впечатление.

Остаток ночи прошел без происшествий, хотя еще не раз до слуха Андреаса доносились непонятные звуки и шорохи. А впрочем, что в них непонятного? В здешних лесах зверье кровь издали чует, вот на этот запах и прибежали любители свежатинки. Правда, тела воллаков едят далеко не все из здешних обитателей, зато кровь будет лизать чуть ли не каждый. Конечно, была немалая опасность, что кто-то из чуть одуревших от крови хищников направится к людям, желая продолжить трапезу, но, по счастью, все обошлось, хотя никто из четырех монахов в эту ночь не спал - мало ли что...

Среди четверых монахов, сопровождающих обоз, обязанности были распределены четко: брат Белтус был старшим в их небольшой группе, брат Корвес ему помогал, и в случае нужды мог лечить раненых или заболевших - в дороге может случиться всякое. Ну, а два молодых послушника должны были выполнять приказы старших братьев. Еще стоит упомянуть, что любой из этой четверки хорошо владел оружием - иных в монастырь Святого Кармиана просто не принимали.

В дорогу стали собираться рано, едва рассвело - ни у кого из людей не было особого желания задерживаться здесь надолго: похоже, что после ночного происшествия заснуть смогли далеко не все, а оставшиеся весь остаток ночи вслушивались в непонятные ночные звуки. Вообще-то, по мнению Андреаса, этой ночью не произошло ничего особенного - так, обычное происшествие в пути, иногда бывает куда хуже, но на обозников встреча с воллаком произвела должное впечатлении. Было решено перекусить на ходу: не страшно, разок можно поесть и всухомятку, тем более что готовить горячее, как оказалось, было не из чего - воды осталось совсем мало. Как это ни досадно, но почти все запасы имеющейся в отряде воды ночью на себя вылил перепуганный купчишка, смывая кровь и внутренности воллака. Увы, но и всю оставшуюся воду он же дохлебал утром - мужика после перепоя замучил сушняк. Все бы ничего, но до ближайшего ручья надо добираться несколько часов, а ведь пить хочется не только этому пропойце. Что ж, придется потерпеть, не впервой.

Обоз из десяти телег растянулся на довольно длинное расстояние, хотя каждый обозник старался держаться как можно ближе к той повозке, что шла впереди него. Андреас понимал, о чем думают эти люди: конечно, сейчас светло, и солнышко всходит, а всем вместе не так и страшно - в случае опасности святые братья помогут защититься, придут на помощь. Ну, а четверо монахов шли, как обычно в таких случаях: один впереди обоза, один позади, и по одному справа и слева. Не сказать, что телеги двигались медленно - все же люди стремились покинуть этот лес как можно быстрей, но все же стоило принять во внимание и тот факт, что на этой неширокой лесной дороге особо не разгонишься.

Вообще-то, на взгляд Андреаса, места, по которым обоз продвигался почти весь вчерашний день, да и сегодня с утра - эти места не стоило называть лесом в прямом смысле этого слова. Редкие деревья, но зато меж них едва ли не сплошь заросли высоких кустов. Среди этой поросли можно очень легко пропустить засаду или же кого-то из притаившегося зверья. Ну да ничего, этот так называемый лес закончится через десяток верст, дальше пойдет открытая местность, но это не значит, что можно ослабить внимание - особенности здешних мест никак не располагали к подобному легкомыслию.

Единственное, что раздражало в дороге не меньше, чем отсутствие воды - так это все тот же купчишка, хотя, надо признать, почти в каждом обозе отыскивался подобный тип. Как и следовало ожидать, купчишка совсем не проспался после ночного возлияния, по этой причине был зол и крайне недоволен, цеплялся ко всем и каждому, не зная, на ком сорвать свое раздражение. Похоже, у него с утра еще и голова трещала, жажда становилась все сильней, а небольшие запасы воды закончились слишком быстро, так что купчишка сейчас жестоко маялся в прямом смысле этого слова, мечтая о глотке воды, словно умирающий от жажды в пустыне.

До ручья добрались не без происшествий: несколько раз птицы, отдаленно похожие на ворон, но только втрое превышающих их по размеру, да к тому же имеющих огромный клюв, пытались напасть на лошадей, камнем падая сверху. Это вайраны, чтоб их, только вот откуда они здесь взялись? Вообще-то эти быстрые черные птицы встречались крайне редко, и уж тем более их появления не следовало ожидать в этих местах, и надо же такому случиться - можно сказать, вайраны едва ли не свалились на головы людей!

- Это что еще за хрень? - недовольно буркнул купчишка, глядя на то, как очередная птица пикирует над головами людей. - Вы, святые братья, не по сторонам глядите, а этих летунов отгоняйте! Ведь если такая ворона-переросток клювом долбанет, то никому мало не покажется!

- Вы совершенно правы... - согласился брат Корвес. - Если, как вы изволили выразиться, такая птичка клювом долбанет, то человеку или лошади череп пробьет сразу. Разумеется, идя навстречу вашим пожеланиям, мы стараемся не спускать с них глаз...

- Так следите получше за этим вороньем! - рявкнул купчишка, уловив в словах монаха легкую насмешку. - Они мне совсем не нравятся!

- Ну, не вам одному...

Этих созданий - вайранов, Андреас особенно не любил, считал кем-то вроде самых настоящих воров-убийц: каменно-твердые клювы этих черных птиц мгновенно вырывали куски плоти из тел животных, а то и людей, если те не успевали вовремя заметить нападающих и каким-то образом спрятаться или принять необходимые меры предосторожности. Эти темные летуны своими повадками чем-то напоминали тех морских птиц, которые стремглав бросались в воду за добычей, а потом стазу же взмывали над водой с пойманной рыбой. Вот и эти неприятные создания, вайраны, если падали на добычу, то отлетали прочь не с пустыми клювами, а раны, оставленные ими на телах животных или людей, были достаточно глубокими и болезненными. Андреас помнил, как у них в монастыре пришлось прирезать лучшую корову, которая давала чуть ли не два ведра молока в день: вайран ударил ее клювом прямо в позвоночник и перебил его, оставив рваную рану жуткого вида на спине бедной коровы - даже отлетая, он умудрился вырвать из тела животного кусок мяса вместе с позвонком...

Сбить в воздухе этих черных птиц стрелой или камнем очень сложно - уж очень быстрые, но зато их вполне успешно можно отпугнуть свистом, причем не простым, а особым, резко-обрывочным. Беда в том, что Андреас пока что так и не овладел техникой этого свиста, как ни старался - уж очень там должны быть затейливые трели, зато брат Белтус и брат Корвес владели им в совершенстве. Вот и сейчас: каждый раз при появлении вайранов они издавали этот неприятный свист, и черные птицы, немного покружив, улетали прочь, не предпринимая никаких попыток напасть. Радует хотя бы то, что не каждый раз при встрече с опасными существами можно применять оружие, а не то эти птички довольно живучи, и расправиться с ними довольно сложно.

- Что-то разлетались сегодня вайраны... - проговорил Андреас, глядя на черных птиц, стремглав отлетающих от обоза. - То месяцами не показываются, а то чуть ли не стаями кружат...

- Так сейчас вторая половина лета... - отозвался идущий неподалеку брат Корвес. - Они же пару себе ищут: у этих черных птиц в это время что-то вроде брачных игр. Вот и носятся, как ошалелые, хотя нападать не забывают - игры играми, а есть они хотят всегда. Ничего, через седмицу - другую вайраны снова на глаза людям не будут показываться. Так, изредка пролетит какой из них...

Постепенно лес становился все реже, да и кустарник стал все ниже и мельче, и через какое-то время обоз стал двигаться по ровной местности, лишь кое-где покрытой низкорослыми кустиками. Лес остался позади, и у людей на сердце стало полегче - все же на открытой местности можно не ожидать внезапного нападения. Хотя это еще как сказать...

До ручья дошли примерно к полудню. Лошади, почуяв воду, сами прибавили шагу, да и люди были вовсе не прочь поскорее оказаться возле воды: во-первых, всем просто-напросто хочется пить, а во-вторых, известно, что после того, как пресечешь этот ручей, дорога становится куда более безопасной. Дело в том, что бегущая вода ручья словно служит границей между той местностью, откуда идет обоз, и всем остальным миром. Весной, после таяния снегов, на месте ручья появляется самая настоящая небольшая речка, которая к середине лета превращается в довольно широкий ручей, пользующийся в округе доброй славой - вода в нем хорошая, чистая, и обладающая удивительным вкусом снега и цветов. К тому же, несмотря на сравнительно небольшие размеры этого ручья, нечисть обычно не переходит на другой берег, предпочитая оставаться на этой стороне.

Как Андреас и предполагал, купчишка, еще издали узрев полосу зеленого кустарника вдоль ручья, враз приободрился, и едва ли не вскачь погнал свою телегу по направлению к широкому деревянному мостику, перекинутому через ручей. Как видно, жажда после вчерашнего приятия горячительных напитков одолевала мужичка с такой силой, что он даже не хотел обращать внимания на резкие окрики брата Белтуса, который требовал, чтоб купчишка остановился. Лишь проехав какое-то расстояние, мужик все же остановил свою лошадь - как видно, сообразил, что не стоит бросать свой обоз. А впрочем, тут, кажется, дело не во внезапно проснувшемся чувстве ответственности - похоже, купчишку что-то напугало, вернее, напугало его лошадь, и не что-то, а кто-то. Вообще-то по эту сторону ручья у любого человека были основания бояться местных обитателей...

Эти же мысли пришли и в голову брату Белтусу. Махнув рукой обозу - стойте, мол, на месте!, он быстрым шагом направился к остановившейся впереди телеге. А ведь там, и верно, что-то произошло, недаром купчишка вертится, словно сидит на горячих углях, то и дело оборачивается назад. Похоже, мужик всерьез испуган. Вон, и брат Белтус замедлил шаг, достал свой меч, и, несколько раз им взмахнул... Ясно, дорогу расчищает от каких-то тварей, и при том рукой обозникам машет - мол, поторапливайтесь!.. Ну, в здешних местах два раза повторять не принято, и телеги вновь двинулись с места.

Проезжая мимо того места, где останавливался купчишка, обозники аж выворачивали шеи, желая рассмотреть, кто же так испугал купчишку, да и раненые пытались хоть немного приподняться над краем телеги. Ого, как удивленно дергаются что раненые, что обозники, хотя на взгляд Андреаса, тут не было ничего необычного: рядом с дорогой лежали две зарубленные ящерицы, каждая длиной с руку взрослого мужчины, только вот тела этих ящериц были сплошь покрыты шипами разной длины. Понятно, отчего обозники так растерялись - никогда раньше не встречали таких существ. Вид у этих созданий, конечно, жутковатый, так что понятно, отчего при виде их купчишка не решился ехать дальше: если перед тобой на дорогу выползают такие вот ящерицы-переростки, у которых челюсти едва ли не сплошь покрыты острыми зубами, а тело - шипами, то поневоле хочется повернуть назад или же испугано закричать во весь голос, призывая на подмогу.

Ядозубы... Эти огромные ящерицы, как правило, не нападают на тех, кто значительно превышает их по размеру: лошадь они, возможно, трогать не будут, но вот человек является для них весьма лакомой добычей. Если бы купчишка не сидел на телеге, а шел рядом с ней, то можно не сомневаться - в него б вцепились эти ядозубы, и вряд ли мужик сумел бы дать им хоть как-то отпор. Кстати, ядозубы нападают скопом: окружают выбранную жертву, впрыскивают парализующий яд, и начинают рвать куски плоти с еще живого тела - все одно жертва уже не сможет им противостоять. Опасные твари, как, впрочем, и очень многие из тех, кто обитает в этих краях. Единственное спасение для того, кто встретится с ядозубом - бежать от него со всех ног, ведь эти твари довольно медлительны. Конечно, они могут пробежать за жертвой какое-то небольшое расстояние, только вот очень быстро устают. Н-да, купчишке повезло, что ядозубов было всего двое, и они не стали нападать на лошадь...

Сейчас брат Белтус сумел зарубить двух ящериц, но это не конец истории: как правило, ядозубы передвигаются стаей, в которой не менее шести, а то и десяти особей. Значит, и остальные где-то неподалеку, прячутся в сухой траве, так что лучше побыстрей пройти это место, а не то может случиться всякое...

Люди успокоились только лишь тогда, когда перешли мост через ручей. Оказавшись на противоположном берегу, обозники и раненые едва ли не дружно облегченно вздохнули и заулыбались: все, хвала Светлому Единому, пройдена самая опасная часть пути! Теперь можно перевести дух, напиться чистой воды из ручья и дальше ехать более или менее спокойно, почти не опасаясь нападений - ведь после этого ручья опасные твари, как правило, уже не появляются. Местность вокруг ровная, через час-другой можно сделать привал, а ближе к вечеру обоз уже будет в городе.

- Слышь, монах!.. - купчишка повернулся к брату Белтусу. Сейчас мужик наконец-то утолил давно терзавшую жажду, и его настроение заметно улучшилось. - Слышь, у тех ящериц, которых ты там мечом приколол - у них тоже есть этот самый, как его... негатив?

- Нет.

- То есть кожу с них можно содрать?

- Можно, только я не понимаю...

- До чего же вы, святые братья, бестолковые! - купчишка смотрел на брата Белтуса с таким сочувствием на лице, словно у того были серьезные нелады с головой. - Совсем, что-ли, мозги в своих молитвах растеряли? Неужто не понимаете: если из этих двух ящериц чучел наделать, да знающим людям продать, то за них можно хорошую деньгу получить! В общем, кому-то из вас надо вернуться назад и забрать убитых ящериц, тем более что они находятся не так далеко отсюда. Живо добежите туда и назад, только поосторожней, и шипы у них не обломайте, а не то ящерицы в цене упадут. Я за охрану вашему настоятелю заплатил, так что вы должны выполнять мои приказы. Сейчас мне нужны эти ящерицы, так что...

- Ну, для начала вам не помешает знать, что это не ящерицы, а ядозубы. Надеюсь, не надо пояснять, отчего их так называют... - Андреас был уверен, что у брата Белтуса просто руки чешутся дать купчишке хорошую трепку. - Кроме того, должен вам сообщить, что эти существа очень живучи, и даже, казалось бы, давно уже умерший ядозуб способен нанести укус. Кстати, яд у этих существ очень сильный, от одной царапины вас или кого-то другого может парализовать до конца жизни. На мой взгляд, подобная перспектива выглядит не очень обнадеживающе. Или вы так не считаете?

- Я, между прочим, тут старший, так что вы обязаны мне подчиняться... - вновь завел свою прежнюю песню купчишка, но брат Белтус его перебил.

- Теперь поговорим о том, что касается непосредственно нашей четверки, а также ваших непонятных амбиций. За охрану вы заплатили - это верно, только вот мы не обязаны поддерживать все глупые мысли, что приходят в вашу голову, уважаемый, и уж тем более мы не нанимались быть у вас на побегушках. Кроме того, как вы помните, деньги за сопровождение были вам возвращены полностью, и причину этого вы знаете - на ваших телегах из монастыря вывозят больных и раненых. Так что услуги охраны, то есть нас, обошлись вам даром, и потому разговоры на эту тему отныне попрошу прекратить. Если же вы, или кто-то из ваших людей вздумает возвратиться за убитыми ядозубами - пожалуйста, как хотите, это ваше право, удерживать никого не будем. Даже отходную молитву вслед ему прочитаем. В то же время я не намерен дожидаться тех, у кого хватит ума пойти за шкурами или телами убитых ящериц. Риск, конечно, благородное дело, только вот вы, очевидно, не в курсе того, что эти существа охотятся стаей, то есть неподалеку от убитых ядозубов сейчас должно находиться еще несколько их сородичей, живых, здоровых и очень голодных, которые с удовольствием накинутся на любого, кто окажется рядом с ними. Кстати, человеческое мясо они любят куда больше, чем любое иное. Ну, так как, есть еще желание возвратиться?

Ответом было недовольное сопение купчишки и красноречивые взгляды обозников - понятно, что ни у кого из них нет ни малейшего желания отправляться за этими страшноватыми существами. Назад не пойдет никто, даже если купчишка прикажет им это сделать - своя жизнь куда дороже хозяйских денег. Молчание длилось несколько секунд, после чего брат Белтус скомандовал:

- Так, с этим вопросом разобрались. Пошли дальше с Божьей помощью.

Телеги вновь заскрипели, и Андреас с непонятным удовольствием смотрел на разозленного купца - тот, кажется, был готов едва ли не взорваться от злости, только вот возразить доводам брата Белтуса ему было нечего. Да, так и надо с некоторых спесь сбивать, хотя кое-кому из таких упертых типов уже ничего не докажешь...

Ох, о чем это он думает? Сжав в руки четки, и вновь повторяя про себя молитву, Андреас с горечью думал о том, что еще не скоро ему удастся смирить все свои суетные мысли, а заодно и справиться с теми чувствами, которые, как он считал, были раз и навсегда оставлены им за стенами монастыря. Впрочем, ему с самого начала было понятно, что изменить в себе придется многое, только вот это пока что не всегда получается, как бы он не стремился отбросить все лишнее и думать только о чистоте помыслов...

Высокие стены города показались только ближе к вечеру, и настроение у людей в обозе сразу же изменилось к лучшему. Наконец-то вот он, Лаеж, небольшой город, который и был целью их пути, и до которого они добрались, можно сказать, без происшествий, и теперь можно чувствовать себя сравнительно безопасно.

Всем известно, что дальше этого города твари с Запретных земель никогда не заходят. Почему? Просто когда-то так решили Боги на Небесах, и с тех пор этот порядок оставался неизменным: путь на Запретные земли преграждал монастырь, а те существа, которым все же удалось поселиться в мире людей, никогда не заходили дальше Лаежа. Ведь с того времени, как люди перешли ручей, никого опасного зверья на пути им больше не встречалось, ну, а зайцы, лисицы, полевые мыши и мелкие змеи - они, естественно, не в счет. Это все, конечно, так, но все же укрыться за стенами города куда спокойнее, чем идти по открытой местности, подспудно ожидая нападения.

Городские стены становились все ближе, а через какое-то время стали видны и закрытые ворота. Все правильно, с этой стороны города, той, которая вела в сторону Запретных земель, городские ворота всегда были закрыты - их открывали лишь навстречу идущим обозам, или же по просьбе тех, кто просил его впустить, правда, таких было немного - в одиночку от монастыря к городу шли немногие.

Подойдя к воротам, обоз остановился. Ворота по-прежнему были закрыты, зато на городской стене стражников собралось предостаточно - одни смотрели на обоз сверху, другие выглядывали из бойниц. Понятно - за время долгого и скучного дежурства у них наконец-то появилась работа, а вместе с тем и возможность узнать какие-то новости.

- Кто такие? - раздалось сверху.

- Обоз из монастыря Святого Кармиана... - брат Белтус произнес условную фразу, которую принято было произносить перед воротами. - Мы пришли с миром и просим впустить нас в город.

Привычная процедура, привычные слова, которые уже были произнесены на этом месте тысячи раз. Как и принято в таких случаях, ворота чуть приоткрылись, и оттуда выскользнула фигура священника. Подходя к прибывшим, он прикладывал ко лбу каждого человека небольшой полупрозрачный камень, оправленный в потемневшее от времени серебро. Это не простой камень, а один из тех древних артефактов, что помогают изобличать нечисть, которая может прятаться под личиной людей.

Обычная проверка, но, увы, необходимая: говорят, были случаи, когда со знакомого, казалось бы, человека, от прикосновения артефакта словно бы стекало человеческое лицо, и перед взором потрясенных свидетелей появлялось нечто другое, страшное и жутковатое. Конечно, не приведи Боги увидеть такое, но для того и существуют все эти меры предосторожности, чтоб, насколько это возможно, не пускать зло в мир людей.

Некоторым подобная проверка может показаться излишней - ведь каждого из людей в этом обозе проверили еще перед выходом из монастыря. Только вот в дороге могло произойти всякое: во время двухдневного пути по опасным местам со счетов не следует скидывать ничего, как бы неприятно это не звучало - увы, но за сотни лет существования монастыря случалось всякое...

Когда священник подошел к Андреасу, тот уже привычно прикрыл глаза, ожидая прикосновения артефакта, а через мгновение ощутил, что по его лбу разлилось чего-то теплое, несущее умиротворение и свет. И пусть этот необычное чувство длилось всего несколько секунд - священник двинулся дальше, но Андреас продолжал стоять, не открывая глаз и перебирая четки. Надо же, уже далеко не первый раз он ощущает прикосновение удивительного артефакта, но каждый раз этот простой с виду камень несет в его душу тепло и тихую радость, а ведь именно ради этого - покоя и забвения Андреас и покинул суетный мир. Вот если бы можно было навсегда уйти туда, где нет бед, и где боль и стыд не жгут его сердце...

- Брат Андреас! - голос брата Титуса вернул Андреаса к действительности. - Все, проверка окончена, можем идти в город.

Андреас неохотно открыл глаза, возвращаясь в действительность. Ворота были открыты, и первая из телег уже въезжала в город, а вплотную за ней двигалась вторая. Ого, как купчишка-то приосанился, посмотри на него со стороны - прямо герой с войны возвращается! Ну, с ним все ясно: этот тип теперь до конца жизни будет рассказывать всем и каждому, через какое тяготы во время пути из монастыря Святого Кармиана ему пришлось пройти, и с какими чудовищами довелось сражаться... Небось, еще и приврет, что на Запретных землях был. Впрочем, это его дело, нравится - пусть хвастается и плетет небылицы, все одно ему вряд ли кто поверит.

- Рад видеть вас, святые братья! - к ним навстречу шагнули двое мужчин - старший караула и начальник стражи. - Ну, как путь прошел от монастыря до нашего многогрешного города?

- Благодаря Светлым Небесам, наше путешествие прошло мирно, тихо и спокойно... - брат Белтус чуть пожал плечами. - Всегда бы так ходить, без особых забот и волнений. Благодать, а не прогулка.

- Что?! - взвыл купчишка, услышав подобное. - Да нас чуть не сожрали живьем, а уж убить могли невесть сколько раз!

Брат Белтус лишь покосился в сторону разгневанного мужика, но отвечать ничего не стал, все одно некоторым бесполезно объяснять, что иногда при таких вот переходах происходят куда более опасные происшествия. Вместо этого он продолжал, обращаясь к военным:

- С обозом сюда привезли двенадцать человек из числа тех, что находились на излечении у нас в монастыре...

- Кто такие?

- Да все те же...

- Из числа тех, что ходили в Запретные земли?

- Они самые, других у нас, как правило, нет. Очень удачно к нам этот обоз пришел, а заодно и весьма ко времени в монастырь муку и крупы привезли. Ну, а чтоб назад ему порожняком не идти, мы на этот обоз погрузили всех, кто не может ходить, или же тех, у кого сил нет на дальнюю дорогу пешком. Хватит мужикам в монастырской больнице лежать, тем более что они уже давно домой просятся, да все оказии не было, чтоб их отправить. Конечно, этих людей мы подлечили, как могли, во всяком случае, сделали все, чтоб они дорогу выдержали. Ну, а теперь этих парней, как и положено, мы отдаем под вашу опеку.

- А уж отправить их по домам - это наша задача... - недовольно пробурчал начальник стражи. - Задери меня нелегкая, сколько же хлопот из-за этих любителей приключений на собственную задницу!

- Прежде всего, каждому из нас нужно стремиться к человеколюбию... - чуть пожал плечами брат Белтус.

- Думать о любви к ближнему - это ваша задача, святые братья, а в казне нашего города скоро дыры появятся от таких вот желающих погулять в Запретных землях... - нахмурился начальник стражи. - Между прочим, отправлять их по домам мы обязаны за свой счет! А знаете, сколько это стоит - довезти такого вот неподвижного человека до его дома? Мне уже надоело строчить наверх все новые и новые письма с просьбой выделять деньги на...

- Вы лучше о своей душе подумайте, а на совершение благого дела никаких денег не жалко! - перебил горячую речь законника брат Белтус.

- Ну да... - буркнул начальник караула. - Вначале парни, несмотря на все уговоры и увещевания, идут в Запретные земли в призрачной надежде разбогатеть, а вот возвращаются оттуда на своих двоих немногие, если, конечно, вообще возвращаются, да и тех частенько приходится отвозить домой за государственные денежки. Тех же, кто после посещения Запретных земель состояние нажил, можно пересчитать по пальцам...

Разбогатеть в Запретных землях... Именно за этим и стремится в те места подавляющая часть искателей приключений. Место, отгороженное от остального мира неприступными горами и древним заклятием, и попасть туда можно было только через монастырь Святого Кармиана. Вообще-то Запретные земли - это богатейшие места. Одни находит там драгоценные камни, другие - редкие травы с удивительной целебной силой, кое-кто ищет золото, или что-либо иное, не менее ценное... В общем, тут уж кому как повезет: некоторые, и верно, возвращаются домой с ценным грузом, но большая часть из тех, кому повезло выжить, приходит с почти пустыми котомками, а остальные вообще назад не приходят.

Только вот не стоит думать, что все найденное в тех местах можно нести к людям, бывает и такое: кое-что из принесенного уничтожается на месте. Монахи-кармианцы вначале проверят, нет ли у тех, кто пришел из Запретных земель, чего-либо опасного, затем опечатывают все принесенное особыми печатями. Зачем? А все для того, чтоб никто не мог украсть у старателей с таким трудом добытые ценности - все же следует пожалеть бедолаг, помочь им сохранить то, что они с риском для жизни сумели отыскать в Запретных землях. Мешки или мешочки, свертки и пакеты - на все ставится особая печать, которую может снять только хозяин этих вещей, а если кто-то чужой постарается сунуть свой любопытный нос в запечатанные мешки, то может произойти что угодно - взрыв, столп пламени, сильнейший удар... В общем, увидев на каком-то мешке или свертке печать Святого Кармиана, посторонние, как правило, не дотрагиваются до этих вещей - итог может оказаться весьма печальным...

Тем временем начальник стражи, провожая глазами отъезжающий обоз, в котором находились раненые, поинтересовался:

- Н-да, становится все меньше и меньше тех, кто, возвращается из Запретных земель на своих двоих, без ран и подорванного здоровья, С этими-то парнями что произошло? Понятно, что раз вы их привезли, то самостоятельно ходить они не могут.

- Знаешь, ничего нового... - пожал плечами брат Белтус. - Трое парализованных от яда, у двоих поврежден позвоночник, еще двое ног лишились, одни культи остались... Один слепой, еще один то и дело в летаргический сон впадает, спит по нескольку суток. Оставшиеся четверо еле хотят, почти не держатся на ногах. Можно сказать, их от ветра качает, хотя эти парни и пробыли в монастырской больнице по нескольку седмиц.

- Как обычно, полный набор... - вздохнул начальник стражи. - Ладно, мои люди сейчас отвезут этих раненых в нашу больницу, и отныне они уже, и верно, будут нашей заботой... Кстати, я правильно понял, что кроме тех, кого вы привезли, других людей, вернувшихся из Запретных земель, сейчас в монастыре нет?

- Да уже более двух седмиц никто оттуда не выходил... - подал голос брат Корвес. - Может, к нашему приходу кто и появится. Нам с братьями в монастыре Святого Кармиана надо бы больше молиться о том, чтоб все те, кто рискнул пойти в Запретные земли, возвращались назад.

- Ну, не знаю, придет ли в монастырь кто из ушедших в Запретные земли, но вот желающие отправиться туда в Лаеже имеются, и даже в избытке... - вступил в разговор начальник караула. - Во всяком случае, те, кто собирается туда пойти, появились в нашем городе в тот же самый день, когда обоз ушел к монастырю. Мужики были очень недовольны, что опоздали всего лишь на несколько часов, едва ли не рвались идти вслед за обозом. С трудом удержали. Правда, не всех. Двое все же ушли, никого слушать не стали. Твердили: сами, мол, дойдем, люди мы опытные, ничего не боимся... Тоже мне, герои! Кстати, эти двое - они добрались до монастыря?

- Нет... - брат Белтус перебирал четки. - Вечером надо будет помолиться за их души.

- Пожалуй, не помешает... - кивнул начальник стражи. - В общем, двое ушли, а остальные парни к нашим словам прислушались, решили вас дождаться. С той поры по трактирам и тавернам сидят, грусть-тоску вином заливают, да часы считают до того времени, как в Запретные земли отправятся. Короче, все как обычно. Впрочем, они, наверное, уже знают о том, что пришел обоз из монастыря, и что им стоит собираться в путь-дорогу. Такие новости в нашем городишке быстро разносятся.

- Кстати, сколько их, тех, что направляются в Запретные земли?

- Десятка два, три, а может и больше - люди подходят чуть ли не каждый день... Причем часть из них - конные.

- Вот болваны, прости меня за такие слова Святой Кармиан... - пробурчал брат Белтус. - Ладно, попросите их через час-другой собраться в одном месте, там я им мозги прочищу. Или хотя бы поясню, что их может ожидать.

- Сомневаюсь, что хоть кто-то из них решит отказаться от своих планов.

- Ну, попытаться все одно следует.

- То есть назад вы отправляетесь завтра?

- Нам тут особо делать нечего. Сами знаете, сюда, в Лаеж, мы приходим лишь как сопровождающие, а еще за тем, чтоб таких вот искателей приключений довести до монастыря... Да, и вот еще: перед отъездом отец-настоятель нам говорил, что здесь мы должны встретиться с новыми братьями, которые желают продолжить свое служение в монастыре Святого Кармиана.

- А то как же! Уж пару дней, как приехали, и ждут вас в церковной гостинице.

- Что ж, нам тоже не мешает передохнуть там после дороги.

- Да, конечно, я сразу же пошлю за вами, как только соберем по трактирам да кабакам этих пропойц, которые хотят идти к Запретным землям...

Пропойц... - усмехнулся про себя Андреас. - Да их в Лаеже только что на руках не носят! Между прочим, немалую часть доходов в казну этого небольшого городка, а заодно и в карманы здешних жителей дают именно эти люди, которые останавливаются здесь перед тем, как отправиться в опасный путь на Запретные земли. Каждый из прибывших, в надежде на будущие богатства, оставляет в этом городишке почти все деньги, какие у него имеются. Недаром тут хватает не только кабаков и веселых домов, но и развлечений на любой вкус. Как говорится, любой каприз за ваши деньги, лишь бы золотишко отсчитывали.

Низко надвинув на лицо капюшон, и спрятав кисти рук в широких рукавах своего темного одеяния, четверо монахов отправились в церковную гостиницу. Вообще-то это небольшое одноэтажное здание состояло всего лишь из одной комнаты, но для короткого проживания вполне годилось.

Андреас уже привычно шел по узким улицам - все же в этом городе он был несколько раз, и многое здесь ему было уже знакомо. Высокие дома с крепкими дверями и узкими оконцами - бойницами, к тому же забранные решетками, да и зелени особой нет... Ничего не поделаешь, такова особенность этого города: хотя здесь практически никогда не появляются чудища с Запретных земель, но все же лишняя предосторожность не помешает.

Горожане, завидевшие монахов, подпоясанных веревками синего цвета - отличительным знаком монахов-кармианцев, уважительно наклоняли головы: в здешних местах к монахам из монастыря Святого Кармиана относятся с величайшим почтением. Сегодня вечером и завтра, вплоть до отъезда, к монахам будут подходить жители города, и протягивать записки с именами родных и близких - так тут принято, и монахи подобные послания берут без отказов. За этих людей по приезде в монастырь следует помолиться, причем в молитве за здравие следует упоминать тех, чьи имена указаны на бумаге белого цвета, а вот те, чье имя написано на бумаге синего цвета - ну, тут нужно читать за упокой.

Внезапно дверь какого-то трактира с треском распахнулась, и оттуда только что не кубарем выкатились двое крепких парней, пьяных, если можно так выразиться, в хлам. Стоя всего лишь в нескольких шагах от остановившихся монахов, парни угрожающе орали друг на друга, причем слов было не разобрать - эти люди были уже в таком состоянии, что внятной речи ни от одного из них было не дождаться. Непонятно, по какому вопросу их мнения разошлись, но было ясно, что простым мордобоем дело не ограничится. Вон, один из двоих схватился за нож весьма угрожающих размеров, а у второго в руке оказался кинжал... Как бы дело не дошло до пролитой крови, а она обязательно будет, ведь ни один из этих парней отступать не намерен, а выпитое едва ли не полностью затуманило им мозги.

- А ну, стойте! - брат Белтус шагнул к пошатывающимся противникам, стоящим друг против друга. - Оружие на землю!

- Чего? Ты кто такой? - один из парней с трудом повернул голову в сторону человека в монашеской одежде. - Да я тебя...

Больше он ничего сказать не успел, потому что брат Белтус ударил его ребром ладони по шее, и пьяница рухнул на землю, а его выпавший нож звякнул о камни мостовой. В тот же самый миг брат Корвес ткнул сложенными пальцами в солнечное сплетение второго гуляки, и тот, беззвучно хватая ртом воздух, мягко опустился на ступеньку, не в силах сделать хоть одно резкое движение, а брат Корвес ударом ноги вышиб кинжал из его сжатого кулака.

- Ой, святые братья!.. - тем временем из трактира выскочил служка. - Хвала Небесам, вы вовремя подоспели! А то меня хозяин послал, чтоб я приглядел за...

- Что тут происходит? - брат Белтус осенил неподвижно лежащих гуляк знаком прощения.

- Да это все приезжие! - затараторил служка, радуясь, что дело обошлось без кровопролития. - Ну, те, что на Запретные земли собираются идти! В кости играли, а одному показалось, что второй мухлюет, вот они и...

- Все ясно... - оборвал служку брат Белтус. - Скажи хозяину, пусть этих греховодников отсюда уведет или утащит - это уж как получится!, ну и спать уложит, а уж завтра я сам с ними поговорю, поясню всю глубину их заблуждений, а также расскажу о вреде неуемных возлияний. Во всяком случае, короткая проповедь о спасении души им явно не помешает.

- Да, да, конечно... - часто закивал головой служка. - Все так и передам!

Монахи продолжили свой путь, а Андреасу на мгновение стало смешно: он-то уже имел представление о том, как брат Белтус проводит душеспасительные беседы с... заблудшими душами. Рука у брата-кармианца была тяжелая, а сил и умения управляться с разгулявшимися молодчиками хватало на двоих, так что такие вот... вразумления надолго запоминались тем, кому были предназначены. Конечно, его методы наставления заблудших душ на путь истинный были несколько спорны, да и набор слов брата Белтуса во время этих бесед несколько отличался от привычных церковных проповедей, но зато и результаты получались весьма впечатляющие.

В церковной гостинице их уже ожидали: ну, в том, что в этом небольшом городке любые новости разносятся с быстротой молнии - в этом Андреас убеждался не раз. Четверо монахов, новых братьев, жаждущих служить в монастыре Святого Кармиана, стояли, склонив головы в молчаливом приветствии. Так, по возрасту троим из них было около тридцати лет, или около того, а один, самый младший, похоже, ровесник Андреаса и Титуса.

Андреас невольно глянул на руки вновь прибывших братьев: все верно, каждый из них умел держать в руках оружие еще до того, как решил посвятить себя служению Светлым Богам. Впрочем, иных в монастырь Святого Кармиана и не принимали. Правда, у самого молодого парнишки на ладонях мозолей от меча почти нет, но зато есть другие, чуть ли не ороговевшие - на это дело у Андреаса глаз набит хорошо. Значит, парень хорошо владеет не только мечом, но и рукопашным боем... Ладно, постепенно разберемся, что представляет собой тот или иной человек.

После скромного ужина и вечерней молитвы Андреас отпросился сходить в храм, расположенный неподалеку. Каждый раз, когда молодой послушник приходил в Лаеж, он стремился побывать в этом небольшом, но каком-то очень светлом храме. Андреасу хотелось помолиться о завтрашней дороге и о том, чтоб Светлые Боги послали покой на его исстрадавшуюся душу. Конечно, неплохо было бы заодно и исповедоваться, но для этого в монастыре имелся свой духовник, и к тому же у монахов-кармианцев не принято ходить на исповедь к кому-то иному.

Начинали сгущаться сумерки, когда Андреас вместе с братом Титусом отправились в храм. Конечно, Андреас предпочел бы сходить туда в одиночестве, но согласно монастырского устава послушникам по вечерам запрещалось ходить куда-либо поодиночке. Впрочем, брат Титус нисколько не мешал Андреасу: этот здоровенный парень вообще отличался как неразговорчивостью, так и нежеланием лезть в душу другому человеку.

Возле храма к молодым людям подошел какой-то бедно одетый человек, и слезно стал просить его выслушать: дескать, здоровья нет, в жизни все плохо, на душе тошно, помогите советом, святые братья, или хотя бы просто помолитесь обо мне!.. Брат Титус остановился, и чуть заметно кивнул Андреасу - мол, иди в храм, я, похоже, тут надолго задержусь... Ну, многим известна способность брата Титуса внимательно и с сочувствием выслушивать долгие стенания и жалобы прихожан на жизнь, так что Андреас со спокойной совестью пошел в храм - брат Титус присоединится к нему чуть позже, тем более что подобное происходит не впервой.

В небольшом храме было уже совсем темно, и свет давали только свечи, установленные у ликов святых. Народу было немного, тем более что проповедь священника скоро должна была подойти к концу. Присев едва ли не в самом темном уголке, Андреас стал шептать слова молитвы, перебирая четки. Благостный полумрак, уединение... Удивительные мгновения, когда словно находишься наедине со святыми, которые глядят со стен... Как обычно и происходило с ним в таких случаях, с души немного уходила тяжесть, да и на сердце становилось полегче...

Андреас так погрузился в молитву, что почти не обратил внимания на то, что неподалеку от него кто-то присел. Если это не брат Титус, то, значит, пришел кто-то из местных, да и мало ли кто желает вспомнить свои грехи и принести покаяние?

- Знаешь, дорогой племянник, сердце радуется, глядя на тебя... - рядом раздался негромкий голос, в котором была слышна легкая насмешка. - Никогда не думал, что доживу до такого светлого дня, чтоб иметь счастье лицезреть столь искреннее раскаянье от своего непутевого родственника. Глянь со стороны - просто святой угодник молится о нас, грешных! Кстати, можешь и меня упомянуть в своих молитвах - все одно у твоего вечно занятого дяди нет времени на то, чтоб перечислить все свои прегрешения.

Услышав знакомый голос, Андреас в первое мгновение не мог поверить своим ушам. Неужели... Как, его дядя здесь?! Да этого просто не может быть! Как тут оказался этот человек?! Можно поверить во многое, но в такое...

Однако уже в следующий миг на Андреаса нахлынула самая настоящая волна ненависти, и он с трудом сдержался, чтоб не схватить милого дядюшку за горло, и при том не сжать свои пальцы изо всех сил, чувствуя, как под ними ломаются шейные позвонки, а из сильного тела дядюшки медленно уходит жизнь...

Светлые Боги, еще год назад он хотел этого едва ли не больше всего на свете, и сейчас его мечты близки к исполнению! Верно говорится в заповедях: опасайтесь своих желаний, ибо они имеют свойство сбываться... Дядюшка, родственничек единокровный... Вот сволочь! Сидит, улыбается, ведет светскую беседу, как будто ничего не случилось... Да как у него хватило совести здесь появиться?!

- Ого, племянничек, да ты меня приятно удивляешь... - дядюшка тем временем все так же негромко продолжал свою речь. - Без сомнений, год назад ты бы бросился меня душить, да еще и с воплями, что я, дескать, это заслужил, причем заслужил многократно, а сейчас у тебя хватает выдержки не схватиться за меч, который находится у тебя под рясой, или как там называется эта ваша длиннополая одежда... Кстати, не жми ты так сильно эти свои четки, а не то нитка порвется...

Андреас невольно глянул на четки. Надо же, каким-то непонятным образом сволочь - дядюшка сумел разглядеть в полутьме, что он, и верно, сжал четки так, что побелели костяшки пальцев. Глазастый... Впрочем, дядюшка всегда замечал малейшие мелочи, на которые другие могут не обратить внимания. Нет, ну надо же, Андреас так давно мечтал о встрече с дядей, представлял, как, наконец, рассчитается с ним за все, что тот сделал, а сейчас, когда появилась возможность осуществить задуманное, он растерялся... Все, надо уходить, причем немедленно, а то он за себя не отвечает! И, главное, не стоит смотреть на дядюшку, а не то... В общем, иногда бывают ситуации, когда все мысли о смирении и раскаянии могут куда-то безвозвратно испариться.

Тем временем дядя продолжал свою чуть насмешливую речь:

- Племянничек, я тоже рад тебя видеть, хотя у меня складывается впечатление, что у тебя от неожиданности язык присох к нёбу. Бывает. Надеюсь, ты так же счастлив лицезреть меня, как я тебя. Ладно, давай просто поговорим, и мне надо пояснить тебе, зачем я сюда приехал...

Однако Андреас больше не хотел слушать ни единого слова. Молча, все так же не глядя на собеседника, он встал со своего места и пошел к выходу. Побыстрей бы уйти отсюда и оказаться в церковной гостинице: хочется надеяться, что хоть туда-то дядюшка не пойдет, ведь даже для такого, как он, есть определенные рамки, через которые не стоит переступать. Хотя для дорогого родственника законы не писаны, и когда ему надо, то дядя идет напролом.

Увы, но Андреас и тут не ошибся: дядюшка был не из тех, от кого можно так легко отвязаться. Неслышно ступая, он догнал Андреаса у входа в храм.

- Дорогой племянник, перестань вести себя, как капризная барышня, которая ждет, чтоб ее начали уговаривать и клясться в вечной любви. Уж не думаешь ли ты, я проделал такой путь лишь для того, чтоб удостовериться, будто ты все еще считаешь себя безвинно пострадавшей стороной с кровоточащей раной в сердце, и ненавидишь меня лютой ненавистью? Ну, это твое право, можешь и дальше посыпать свою голову пеплом и прахом горестных воспоминаний, но я приехал по другому делу, причем неотложному. Для начала хочу сказать тебе, любимый племянник, что не собираюсь тащить тебя домой, если, конечно, ты сам не захочешь покинуть свой монастырь. В конце концов, ты уже большой мальчик, и добровольно сделал свой выбор. Если тебе нравится это место - ради всех Святых, оставайся, перечить не буду!

- Что вам от меня надо? - Андреас с трудом заставил себя произнести эти слова: ненависть к дядюшке комом стояла в горле.

- Думаю, понятно, что я заявился сюда не просто так. А еще я привез тебе письмо от родителей. Надеюсь, это послание ты согласен прочесть? Злись на меня, если тебе этого хочется, но не обижай свою мать - она ведь ни в чем не виновата! И вот еще что, дорогой племянник: не оглядывайся по сторонам, потому как твой приятель-монах сейчас выслушивает горестные истории из жизни несчастных обитателей этого города, и будет слушать их еще долго, вплоть до того времени, пока мы с тобой не закончим наш разговор.

Ну, чего-то подобного Андреас и ожидал. Можно не сомневаться, что сейчас неподалеку находится с пяток дядюшкиных служивых, которые будут досконально выполнять приказы своего начальника. Конечно, Андреас может попытаться уйти, только вот с дядюшкой вряд ли получится подобное: если этот человек что-то задумал, то добьется желаемого, и способы достижения цели у него такие, что до крайности лучше не доводить. Как это ни неприятно осознавать, но зная дядюшку, лучше согласиться на его предложение, а там... Ну, а там будет видно, как поступить, и кто знает, чем может закончится их беседа наедине, хотя дядя может оплести словами, словно веревками...

- Куда идти?

- Совсем близко от этого места, дорогой племянник, можно сказать, в двух шагах отсюда. Не беспокойся, далеко идти не придется... Кстати, чтоб сразу внести ясность: я не собираюсь увозить тебя из этого городишки домой с мешком на голове - будет слишком много хлопот в дороге, а у меня и без того есть чем заняться. К тому же это сейчас никак не входит в мои планы.

Дядюшка повернулся и пошел вперед, безбоязненно открывая Андреасу свою спину. И ведь не боится, мерзавец, что племянник рубанет его мечом по этой самой спине или ударит по шее, хотя дорогой дядя прекрасно знает, какие мысли роятся в голове у сына его сестры. И если бы только дело ограничивалось одними мыслями - в свое время Андреас схватился с дядей на мечах не на жизнь, а на смерть, и о том, как их разнимали, надо рассказывать отдельно... Да, выдержке родственничка можно только позавидовать.

Идти, и верно, пришлось немного, всего лишь несколько минут. Впрочем, к тому времени уже совсем стемнело, так что Андреас представлял лишь весьма отдаленно, куда они направляются. Кажется, где-то здесь находятся невзрачные домишки, которые хозяева сдают тем, кто собирается идти в Запретные земли...

Возле одного из этих домиков дядюшка остановился и кивнул головой Андреасу - заходи, мол, пришли. В небольшой комнатке уже горело несколько свечей, да и пожилой слуга, которого Андреас знал уже много лет, почтительно склонил голову при появлении своего хозяина и его молодого племянника.

- Господин...

- Все в порядке?

- Да.

- Тогда пригляди снаружи, пока мы с моим дорогим племянником побеседуем по душам.

Слуга неслышно выскользнул из комнаты. Понятно, что он будет находиться где-то поблизости, так же, как и все те, что прибыли сюда вместе с дядюшкой. Можно не сомневаться, что этот неприметный домик сейчас охраняют снаружи не менее шести человек, а то и больше - дорогой родственник без охраны ходит нечасто, должность не позволяет, да и положение тоже.

- Садись, племянничек... - дядюшка сел на один из двух стульев, что были в бедно обставленной комнатке. - В ногах, как говорят, правды нет.

Андреас, по-прежнему не произнося ни слова, молча присел на колченогий стул, рассматривая дядю. За прошедший год этот человек совсем не изменился: все такой же высокий, подтянутый, красивый, хотя сейчас он выглядел не очень привлекательно, позволяя давно немытым полосам неаккуратными прядями свисать на лицо. Да и по дешевой мешковатой одежде и стоптанным сапогам дядюшку любой примет его за небогатого купца лет пятидесяти, который не желает тратить на свои нужды хоть монету. Скажи кому из посторонних, что перед ним человек, кого за глаза называют серым кардиналом страны, и у кого власти немногим меньше, чем у короля - ни один человек не поверит!

- Что, племянник, не нравлюсь? - и дядюшка, достав из кармана простой деревянный гребешок, ловко зачесал назад неаккуратно свисающие волосы, и враз преобразился, словно сбросил десяток лет, да и внешне несколько изменился. Лицо дядюшки стало более строгим, и в то же время жестко-красивым, притягивающим взгляды посторонних. Без сомнений, дорогой родственник, несмотря на возраст, все еще является одним из самых красивых мужчин страны. Наверняка за прошедший год ничего не изменилось, и за красавцем-дядей по-прежнему едва ли не толпой увиваются великосветские красавицы. К тому же милый дядюшка сейчас перестал горбиться, расправил плечи, скинул свою нелепую драную куртку, и теперь смотрелся тем, кем он и был на самом деле - высокородным аристократом, за спиной которого находятся десятки, если не сотни, поколений подлинных хозяев этой страны. Верно говорят, что породу не спрячешь...

Кроме того, сейчас любой, глянув со стороны на двоих мужчин, мог с уверенностью сказать, что они состоят в родстве, и довольно близком - семейное сходство было налицо.

Тем временем дядюшка продолжал все с той же почти неуловимой насмешкой в голосе:

- Поверь, дорогой Адриан, мне не доставляет никакой радости появляться перед людьми в таком неприглядном виде, но... Необходимость, и этим все сказано. Сам понимаешь, если для дела надо будет даже поплавать в дерьме - поплыву, да еще при этом буду булькать с радостью и оптимизмом!

Дядюшка Эдвард, граф Лиранский, маркиз Корб и прочая, прочая, прочая... Родной брат матери Андреаса, очень богатый, умный и опасный человек, в руках у которого была сосредоточена огромная власть, а еще он имел множество врагов и друзей самого разного пошиба. Пусть дядюшка Эдвард официально не состоял ни на какой государственной службе, но без него не решалось ни одно важное дело. Помнится, в детстве Андреас обожал своего красивого дядюшку Эдварда, на которого заглядывались едва ли не все женщины. В отличие от неулыбчивого и сурового отца, жестко придерживающегося правил и традиций семьи, дядя был совершенно непредсказуем, и никто не мог сказать, что он сделает в тот или иной момент, а уж на недостаток фантазии дядюшка никогда не жаловался. Да и дядя Эдвард был искренне привязан к своему младшему племяннику, хотя и считал его излишне избалованным и капризным мальчишкой, который с возрастом должен набраться ума... Впрочем, это было очень давно.

- Меня звать Андреас.

- Н-да? Ты уж извини, Адриан, но я буду называть тебя тем именем, которым, мой дорогой, тебя нарекли при рождении. Ты, разумеется, можешь взять себе любое монашеское имя...

- Как вы узнали, что я в городе? - у Андреаса не было желания долго разговаривать с дядюшкой.

- То есть как это - откуда узнал? Тебя послал в город настоятель вашей обители именно по моей просьбе.

- Можно поподробнее?

- Не только можно, но и нужно. Адриан, давай договоримся сразу, чтоб не осталось недомолвок: у меня возникла необходимость переговорить с тобой, только вот до вашего монастыря так просто не доберешься. К тому же мне совсем не хотелось лишний раз привлекать чужого внимания к моему появлению в этой дыре. Вот и пришлось пойти на хитрость. На днях в вашу обитель от неизвестного благодетеля пришел обоз с мукой и крупами, так? Чтоб ты знал: его послал я, и дело тут не в моем душевном благородстве - просто вместе с тем обозом вашему настоятелю доставили и письмо от меня, где я в весьма вежливых выражениях просил его прислать тебя в город на короткое время для встречи с родственником, то есть со мной. Дескать, это крайне необходимый и важный разговор, и о теме нашей беседе ты ему позже сообщишь, так как я не намерен хоть что-то скрывать от настоятеля столь уважаемого монастыря. Вместе с тем я просил его не говорить тебе о том, что буду ждать тебя в городе - ты бы просто не поехал, несмотря на приказ настоятеля. Что бы ты там придумал - не знаю, может, в карцер загремел, или в больницу попал, или нечто похожее выкинул... Я прав? Ну, молчание - знак согласия. Так вот, ваш настоятель выполнил мою просьбу - вместе с обозом отправил в город и тебя, где мои люди враз срисовали появление молодого послушника... Я же как раз вчера вечером сюда приехал, и мне оставалось только дождаться удобного момента... Видишь, как все просто. Кстати, надо будет передать благодарность вашему настоятелю - приятно, когда тебя так уважают святые отцы, и не отказывают в маленьких просьбах.

Да уж, - подумал Андреас, - да уж, пусть отец Маркус - настоятель монастыря Святого Кармиана, не относится к числу тех, кого можно запугать, но даже он старается лишний раз не ссориться с милейшим дядюшкой Эдвардом - в конечном счете, отказ может выйти себе дороже.

- Уже поздно, так что давайте максимально сократим нашу встречу... - Андреас даже не пытался скрыть неприязнь в голосе. - Если честно, то особой радости от нашей беседы я не нахожу, и уж тем более не считаю, что наш разговор необходим. И потом, пока что я не услышал ничего такого, ради чего меня стоило выдергивать из обители. Кстати, вы говорили о каком-то письме от родителей...

- Да, вот оно... - на стол лег большой белый конверт. - Между прочим, мать о тебе очень беспокоится.

- Напрасно. Странно, почему они обо мне вообще вспомнили? Так вот, передайте им: у меня все хорошо, и будет еще лучше, когда вы уедете и больше никогда не покажетесь мне на глаза... - Андреас распечатал письмо, пробежал по нему глазами... Ну, тут все выглядит так, как и следовало ожидать: дорогая бумага, золотые вензеля, размашистая подпись отца, оттиск фамильной печати... Просто-таки повеяло прошлым, о котором он так долго старался забыть.

Зато текст письма его по-настоящему удивил, и даже разозлил, потому как прочесть подобное он никак не ожидал! Похоже, отец и мать с его мнением как раньше не считались, так и впредь считаться не намерены, и до сей поры не отказались от мысли использовать сына в своих далеко идущих планах. Это ж надо - написать такое человеку, у которого сейчас одна цель - принять постриг!.. Родители, похоже, так и не поняли, что отныне он не собирается участвовать в их играх при троне, и хочет только одного - чтоб его оставили в покое. Впрочем, ничего иного от отца и матери ему ожидать и не следовало.

- Что скажешь, Адриан? - поинтересовался дядюшка, увидев, как Андреас бросил прочитанное письмо на стол. Ну, понятно, что дорогой дядя прекрасно знает, что написали сыну родители. Более того, наверняка чуть ли не половина послания написана под его диктовку.

- Скажу вот что... - Андреас был зол. - Мне даже в голову не могло придти, что родители могут так распоряжаться судьбой человека, ушедшего в монастырь! Мой ответ - нет и еще раз нет! Не очень-то они поддержали меня в трудный момент, и я сделал тот выбор, который счел нужным, и потому сейчас мне нет никакого дела до того, нравится им это, или нет. Так что отец и мать пусть вычеркнут меня из своих далеко идущих планов раз и навсегда! Так им и передайте! А еще я хочу, чтоб они уважали мое решение уйти в монастырь. Неужели это так сложно понять? Я взрослый человек и вправе распоряжаться своей судьбой так, как считаю нужным!

- Ну, вряд ли родители примут твой отказ. Пойми: дело идет о государственных интересах...

- В гробу я хотел видеть эти интересы! - отрезал Андреас. - И вас бы там неплохо лицезреть... Надеюсь, теперь все?

- С этим вопросом - да, хотя не думаю, что твоих отца и мать устроит такой ответ. Ладно, окончательное решение отложим на какое-то время.

- Нет. Другого ответа вы от меня не дождетесь.

- Как сказать... - усмехнулся дядюшка. - Не забывай, что ты принадлежишь к такому роду, где собственные желания и хотения частенько уходят на второй план.

- Если это все, тогда я пошел... - Андреас попытался встать, но дядя поднял руку.

- Уходить не советую, иначе у твоего новоявленного друга-приятеля... Как там его звать? Титус, кажется? Так вот, если ты уйдешь, то с братом Титусом сегодняшней ночью может произойти несчастный случай: неизвестные злодеи ноги парню переломают, а то и шею свернут... Сам виноват - нечего ему по ночам шастать в одиночестве, тем более что устав вашего монастыря запрещает этот делать. Да и приезжих в городе хватает, а многим из них законы не писаны...

- Дядя, я вновь и вновь убеждаюсь, что вы - редкая сволочь... - эти слова вырвались у Андреаса едва ли не помимо его воли.

- Ну, по сравнению с тем, что я слышал от тебя год назад, эту характеристику можно считать изысканным комплиментом. Таковой я ее и расцениваю... Итак, ты согласен продолжить нашу милую беседу? Прекрасно! Теперь поговорим о том, что отец написал тебе в конце письма.

- Вы говорите о...

- Совершенно верно, о том, есть ли иной выход с Запретных земель, кроме как через ваш монастырь?

- Мне об этом ничего неизвестно... - пожал плечами Андреас. - Увы, но на интересующий вас вопрос у меня нет никаких сведений. Спросите у кого-нибудь другого...

- Я у тебя спрашиваю! - рявкнул дядюшка.

- А мне нечего вам ответить! - огрызнулся Андреас. - Я действительно об этом ничего не знаю. На мой взгляд, это все пустые разговоры.

- Значит, так, дорогой племянничек... - теперь в голосе дяди не было никакой насмешки. - Прекращай свои истерики и хватит распускать сопли, тем более что времени на копание в своей несчастной душе у тебя было предостаточно, и потому пора завязывать с драматическими историями. Мне надоело толочь воду в ступе, тем более что по отношению к тебе я и так проявляю излишнее терпение. Нравится это тебе, или нет, но пока что будь любезен, засунь свое неприязненное отношение ко мне куда подальше, да и недовольство временно попридержи. Не до того. Мне, может, тоже хочется дать тебе в зубы, причем врезать от души, но я, в отличие от тебя, держу себя в руках, и этого же требую от вас, мой дорогой послушник. В общем, дальнейшее выяснение отношений мы отложим на потом, а пока я объясню тебе, зачем приехал, и что мне от тебя надо, племянничек...

Глава 2

На следующий день, стоя у городских ворот, Андреас оглядывал разношерстную толпу желающих отправиться в Запретные земли. Бывшие солдаты, наемники, разорившиеся купцы, аристократишки без гроша в кармане, непонятные личности, ремесленники, крестьяне, юнцы, несколько человек весьма преклонного возраста... Нет никаких сомнений и в том, что среди них есть такие, кого стража была бы счастлива видеть в кандалах и за крепкими решетками. Ну да раз они дошли до Лаежа, то дальше их вряд ли кто остановит.

Итак, предстоит вести в монастырь Святого Кармиана тридцать пять человек. Группа немалая, и из них пятеро были со своими лошадьми. А вот это они напрасно делают, не стоит направляться в Запретные земли верхом, но все одно никому из этих людей сейчас ничего не докажешь. Остается надеяться, что у них хватит ума оставить своих лошадей в монастыре.

Все эти люди стремились в Запретные земли в призрачной надежде разбогатеть, и никто из них старался не думать о том, что может не вернуться назад. Конечно, среди этой толпы были и такие, кому надоела спокойная жизнь дома, а душа жаждала опасностей и приключений, но все же основную часть составляли желающие ухватить за хвост птицу удачи. Сколько было их таких, мечтающих об удаче и богатстве, и сколько еще будет!.. Вон, как сейчас все возбуждены, торопятся отправиться в путь - как видно, всем надоело маяться бездельем.

Кстати, в этой толпе Андреас разглядел и тех двоих парней, что вчера едва не пустили друг другу кровь перед трактиром. Помнится, тогда брат Белтус упоминал, что наутро он намерен прочесть этим двоим короткую проповедь о вреде неуемных возлияний. Все верно: сегодня, после утренней молитвы, он куда-то удалялся на полчаса, а сейчас эти двое протрезвевших парней с уважением и опаской поглядывают на высокую фигуру брата Белтуса. Ну, это вполне объяснимо, если учесть, что у каждого из этих двоих под левым глазом наливается по свежему синяку, и к тому же парни стараются не делать особо резких движений. Хм, похоже, брат Белтус не особо церемонился во время... проповеди, и от души всыпал обоим во время... вразумления. По-большому счету он прав: когда идешь на Запретные земли, лучше забыть и о спиртном, и об азартных играх. Очень хочется надеяться, что парни об этом еще долго не забудут.

Этой ночью Андреас с братом Титусом вернулись в монастырскую гостиницу с большим опозданием: у одного затянулся разговор с дядюшкой, а второго донимали стенаниями о своей несчастной доле какие-то горожане, одетые только что не в тряпье. Просто удивительно, как у парня хватило терпения все это время не просто выслушивать жалобы людей, но еще и давать им какие-то советы. Помнится, Андреасу стало стыдно при взгляде на брата Титуса - не было ни малейших сомнений, что все это время бедного парня донимали люди дядюшки, а от них при всем желании быстро не отвяжешься.

Естественно, что для обоих послушников столь заметное опоздание бесследно не прошло. Помимо резкого замечания от брата Белтуса, молодым людям было сказано, что об этом нарушении по прибытии в монастырь будет сообщено отцу-настоятелю, и он уже будет решать, какое наказание на них следует наложить. Ну, это еще далеко не самое страшное...

Хуже было другое: разговор с дядей все время вертелся в голове Андреаса, и парень невольно досадовал - для чего он вздумал говорить с дорогим родственником? Ведь знал, причем хорошо знал, что только скажи ему хоть слово - и дорогой дядя Эдвард уже не отстанет, вцепится мертвой хваткой, что, собственно, и случилось. Ох, вот теперь снова на душе нет покоя, а ведь за последние месяцы он, кажется, сумел втянуться в тот размеренный ритм жизни, где не было места посторонним мыслям. Да и наговорил ему дорогой дядюшка столько...

Андреас проходил чуть в стороне от шумной толпы, когда его кто-то удивленно окликнул:

- Адриан, ты?!

Удивленный Андреас обернулся - ему навстречу, улыбаясь во все зубы, шел молодой парень из числа тех, кто собирается отправиться в Запретные земли. Хм, они что, разве знакомы? Судя по улыбке и уверенным словам этого парня - да, только вот еще бы вспомнить, когда они встречались, и где?

Андреас, внимательно вгляделся в приближающегося человека... А ведь и верно, когда-то он знал этого парня, вернее, их знакомство можно назвать шапочным - так, встречались в общих компаниях, но близко не общались. Более того - даже парой слов не перекидывались. Увы, но даже имени малознакомого человека Андреас не может вспомнить, зато этот парень его узнал.

- Рад тебя видеть! - подошедший почти покровительственно похлопал Андреаса по плечу. - Слышал, что ты куда-то уехал, но никак не ожидал найти тебя здесь!

Андреас только что не дернул плечом, скидывая с себя чужую руку - это еще что за панибратство?! Во всяком случае, столь вольные жесты по отношению к нему и раньше позволяли себе немногие, а в числе близких друзей незнакомец точно не числился.

Тем не менее, этот бесцеремонный поступок каким-то образом позволил Андреасу вспомнить подошедшего человека. Точно, это младший сын какого-то худородного дворянчика, разорившегося едва ли не вчистую, однако его сынок вовсю стремился казаться более значимым, чем есть на самом деле. Этот парень постоянно вертелся среди друзей Андреаса, стараясь хоть ненадолго приблизиться к кругу избранных, а то и войти в него. Говоря проще, парень по мере своих слабых сил пытался втиснуться в круг тех, кого принято называть золотой молодежью. Правда, все его попытки, как и следовало ожидать, были безуспешны. Ну, таких самонадеянных типов хватает всегда, да и в памяти они откладываются постольку - поскольку.

А что касается именно этого парня, то звали его, кажется, Журмер. Слишком малозаметный человек, чтоб эту шушеру хоть кто-то принимал всерьез. Однако судя по его сегодняшнему обращению с Андреасом, этот наглец отчего-то склонен считать себя чуть ли не его лучшим другом. Так и тянет напомнить этому едва знакомому парню, что ранее на "ты" они не переходили.

- А что это ты в таком виде? - продолжал Журмер. - Неужто всерьез в монастырь решил пойти? Разговоры шли, но мне не верилось. Чтоб ты, да вздумал...

- Каждый выбирает свою стезю... - Андреас постарался, чтоб его голос прозвучал достаточно сухо и отстраненно.

- Да ты гонишь! - парень только что не заржал. - Наверное, решил приударить за женушкой какого-нибудь святоши, вот и изображаешь из себя благочестивого монаха. Так ведь? Я ж помню, какой ты ходок...

- Извини, у меня нет времени на разговоры... - и Андреас двинулся дальше, не обращая внимание на Журмера, который еще пытался кричать ему вслед что-то вроде того - не стесняйся, подходи, поговорим, вспомним былое и общих знакомых... Нет, ну надо же такое выдумать - общие знакомые! Так и хочется сказать этому самовлюбленному наглецу: обращение послано не по адресу, а мы с тобой вращались в несколько разных сферах...

Все уже было готово к тому, чтоб покинуть город. Как всегда в таких случаях, часть горожан подтянулась к воротам, чтоб поглядеть на уходящих: что ни говори, а развлечений в этом городишке немного, вот и идут смотреть на желающих отправиться в Запретные земли, тем более что подавляющая часть из этих людей уже никогда не вернется назад. Андреасу это непонятное любопытство напоминало что-то вроде прощания с теми, кто вскоре должен стать покойниками.

Тем временем брат Белтус поднял руку, призывая к тишине.

- Сейчас откроются ворота, и мы отправимся к монастырю Святого Кармиана... - начал он, обращаясь к притихшей толпе. - У каждого из вас, тех, кто пришел в этот город, есть последняя возможность повернуть назад и отправиться назад, домой, а не подвергать свою жизнь неисчислимым опасностям, которые ждут вас в Запретных землях. Если же вы по-прежнему желаете рисковать, то требую от вас хотя бы в дороге до монастыря придерживаться тех жестких правил, о которых я вам вчера говорил. Если же кто из присутствующих уже успел о них забыть, или же просто не слышал того, о чем я предупреждал, повторяю: всем идти одной группой, не отставать и не убегать вперед, слушаться наших команд, причем слушаться беспрекословно. Мы, монахи монастыря Святого Кармиана, несем ответственность лишь за жизнь тех, кто выполняет наши указания, а те, кто вздумает проявить неповиновение или излишнюю самостоятельность... Тут, как говорится, не обессудьте, и все последствия лягут на плечи нарушившего эти правила. Вы не знаете всех особенностей здешних мест, а тут может быть всякое. Кроме того, действует жесткое правило: в дороге никакого вина, карт, игральных костей, громких разговоров, ссор или пререканий... Все ясно? Тогда пошли, и пусть Небеса благословят нашу дорогу.

Толпа загомонила, и ворота заскрипели, медленно раскрываясь, чтоб пропустить очередных искателей удачи, идущих в Запретные земли. Как и положено, первым из города вышел брат Белтус, а за ним неширокой колонной потянулись остальные. Андреас шел одним из последних и вновь отметил про себя, что никто не внял словам брата Белтуса, и не повернул домой. Впрочем, не для того сюда народ стекался со всех концов страны (да и из-за рубежа тоже), чтоб внимать добрым советам.

Как обычно бывает в таких случаях, вначале люди шли довольно плотно, но постепенно колонна стала растягиваться. У людей прошла первая радость оттого, что они наконец-то покинули надоевший город, а пыльная и сухая дорога отнюдь не способствовала хорошему настроению. К тому же день обещал быть жарким, в застывшем воздухе не было ни ветерка, а почти у каждого из искателей приключений на себе было навьючено немало груза - вон, у некоторых за плечами находятся туго набитые мешки чуть ли не вполовину человеческого роста, а то и больше. Ну, это понятно: каждый знает, что в Запретных землях нужно полагаться только на себя самого и на то, что ты сумел прихватить с собой, потому как даже самое необходимое там взять неоткуда.

Все это так, все правильно, только вот устаешь тащить на себе тяжеленный груз, и многие с завистью начинают посматривать на тех пятерых, у кого имеются лошади. Впрочем, бедные животные тоже были хорошо навьючены, и остальным оставалось только завидовать хозяевам этих лошадей. Ну, смотри - не смотри, а каждому человеку понятно: если у тебя нет лошади, то никто, кроме тебя самого, груз не понесет.

Монахи привычно сопровождали колонну, не забывая приглядывать и за теми, кто в ней шел: брат Белтус находился впереди колонны, брат Корвес замыкал ее, а оставшиеся братья шли по бокам. В этот раз монахов в охране было, можно сказать, с избытком, ведь в монастырь направлялись и четверо новых братьев, и потому в случае опасности можно было рассчитывать на помощь вновь прибывших, хотя новичкам придется еще многому учиться. Андреасу вспомнилось, как он сам, впервые оказавшись в этих местах год назад, не был в должной мере внимателен и осторожен, и оттого пару раз едва не налетел на крупные неприятности. Ничего, все приходит с опытом...

Сейчас Андреаса куда больше раздражал Журмер, который не только стремился идти рядом с ним, но и постоянно приставал с разговорами. Первое время Андреас отмалчивался, но потом все же не выдержал, и довольно резко оборвал этого надоедливого человека: дескать, в дороге не место пустой болтовне, особенно при такой жаре, что сейчас стоит в этой местности! Кроме того, надо беречь силы, тем более что за спиной у излишне общительного парня находится тяжелый груз. Андреас надеялся, что после этой отповеди Журмер от него отстанет. Однако тот, хотя и не приставал больше с разговорами к молодому послушнику, все же выглядел довольным: похоже, этот тип вообразил, что отныне получил себе в закадычные приятели того, кто раньше не обращал на него ни малейшего внимания!

Первый привал объявили через два часа, и уставшие люди просто-таки попадали на землю. Андреас невольно прикинул, что они уже немного отстают от обычного времени продвижения, что, вообще-то, вполне объяснимо - когда идет большая группа людей, да еще с солидным грузом, то ничего иного ожидать и не стоит. Однако дальше будет еще хуже...

Когда колонна подходила к ручью, то солнце уже давно перевалило за полдень. К этому времени люди уже успели всерьез устать, но, главное, почти у всех закончилась вода во фляжках, и мужики страдали от жажды. Ну, это вполне объяснимо, если судить по крепкому запашку, исходящему от большинства тех, кто даже не шел, а плелся в колонне. Похоже, вчера, узнав о том, что завтра им предстоит дорога в монастырь, едва ли не каждый второй отметил это дело хорошим возлиянием. Олухи, кто же позволяет себе подобное перед тем, как идти по жаре, да еще и с таким грузом за плечами?! Андреасу невольно вспомнился тот купчишка из обоза, что страдал от жажды по дороге в город. Похоже, история повторяется...

Первыми почувствовали воду лошади, а потом и люди прибавили шаг, понимая, что вскоре будет отдых у воды. Все немного оживились, кто-то даже чуть ли не пустился вприпрыжку, и потому каждый испытал глухое недовольство, когда идущий впереди брат Белтус внезапно остановился и поднял руку.

- Всем стоять!

- Что такое? - раздался чей-то раздраженный голос. Людей можно понять: вся дорога от города прошла спокойно, и сейчас многим казались преувеличенными разговоры об опасности здешних мест. И потом жарко, хочется пить, люди устали, а вода совсем близко - и вдруг кто-то велит остановиться!

- Я сказал - стоять! - брат Белтус тоже немного повысил голос.

- Че стоять-то? - недовольно процедил кто-то. - До ручья осталось пройти всего-то шагов тридцать, а то и меньше! Там все встанем, можно не сомневаться! Даже ляжем, если захотите...

- Никто не сдвинется с места до того времени, пока я не скажу... - брат Белтус даже не оглянулся.

- Слышь, дядя, хватит пылить на ровном месте! - а вот и еще один человек решил высказать свое мнение. - Нет же никого вокруг! Ты че выделываешься?

- Во-во! - а вот и еще один недовольный голос. - Если у тебя, монах, в глазах черные точки скачут, то это не значит, будто все остальные покорно будут выслушивать...

- Если мне не веришь, то на лошадей посмотри... - отозвался брат Белтус. - У них, в отличие от некоторых из вас, мозги имеются, да и глаза тоже. А еще они опасность чуют...

Все взгляды невольно устремились на лошадей. А ведь, и верно, лошади испугано прядут ушами, да и по их телам то и дело пробегает дрожь.

Однако тут опять раздался все тот же раздраженный голос:

- И что? Им тоже пить хочется, да и отдых требуется! Оттого и дергаются... А тебе, дядя, хорош из себя командира строить! Все, мужики, пошли к ручью!..

- Никто из вас туда не пойдет до тех пор, пока я вам этого не разрешу... - брат Белтус положил ладонь на рукоять меча. - Всем стоять на месте, я сказал!

Андреас, понимая, что сейчас брату Белтусу может понадобиться помощь, поспешил вперед, да и брат Титус делал то же самое. Тем временем двое каких-то здоровых мужиков, бросив на землю свои тяжелые заплечные мешки, двинулись вперед, демонстративно не обращая внимания на стоящих перед ними монахов, а за этими двумя двинулись еще несколько человек...

- Уйдите с дороги, длиннополые... - зло процедил один из них. - Не доводите до греха...

Так, - прикинул Андреас, - мужики пытаются бунтовать, что в здешних местах смертельно опасно. Ну да, контингент тут подобрался еще тот... Надо же, совсем недавно вышли из города, а обстановка уже становится все более напряженной и нетерпимой, а раздражение просто-таки витало в воздухе. Все это прекрасно понимал и брат Белтус, так же как он хорошо знал и то, что надо сразу же пресечь подобное неповиновение - командир в группе может быть только один, и именно на его плечах лежит обязанность поддерживать порядок и дисциплину, а иначе ничего хорошего ждать не стоит. Кроме того, любые слова увещевания сейчас вряд ли помогут, надо действовать куда более жестко.

От молниеносного удара брата Белтуса один из мужиков кубарем покатился по сухой траве, а второй, хотя и сумел уклониться, но споткнулся на почти что ровном месте, и весьма ощутимо грохнулся на землю. Тем временем подбежавшие Андреас и брат Титус выхватили свои мечи, и встали неподалеку от брата Белтуса. Новая четверка монахов, те, кто только направлялся в монастырь - они тоже поняли, что братьям может понадобиться их помощь, и вытащили свои мечи: монахи-кармианцы без оружия не ходили. Вот только общей драки сейчас еще не хватало, тем более, что люди после тяжелой дороги устали и раздражены.

Те, кто хотел, было, пройти к ручью мимо монахов - те остановились на месте, понимая, что без кровопролития сейчас не обойдется, но зато вскочил тот мужик, которого брат Белтус одним ударом отправил в сухую траву. Выплевывая попавшие в рот травинки, он выхватил длинный узкий нож, и, неприятно усмехаясь, шагнул к брату Белтусу.

- Ну, святые отцы, со мной так поступать не стоит...

Однако больше ничего он произнести не успел, как раздался чей-то испуганный крик:

- Что это? На той стороне...

Взгляды всех людей невольно устремились на противоположный берег. Вначале Андреас не увидел там ничего нового, и никак не мог понять, что могло так удивить и перепугать людей - вон, стоящий неподалеку человек аж повизгивает от страха. И лишь услышав негромкую ругань брата Белтуса, всмотрелся внимательней. Святые Небеса, так оно и есть! Серая полоса, идущая к ручью с той стороны, шорох и непонятный звук, напоминающий беспрестанный писк... Крысы. Вернее, полчища крыс.

Андреас несколько раз слышал от братьев, что иногда, в жаркие дни, когда долго не выпадало дождей, крысы, живущие по ту сторону ручья, собирались вместе и шли на водопой. Когда это происходило, то все живое бежало прочь с пути этого серого потока, и не приведи Небеса хоть кому-то оказаться рядом с этой волной крыс! От этого несчастного, наверное, даже костей не останется... Самое необычное состояло в том, что подобным образом спускались к воде крысы, живущие лишь по ту сторону ручья, а с этой стороны, где сейчас стояли люди, ничего подобного не было замечено ни разу.

Невольно приходило на ум, что уже более двух седмиц на землю не выпало ни капли дождя. Земля, конечно, от сухости не трескалась, но тонкий слой пыли был повсюду, да и вся зелень заметно пожухла. Все верно: по словам братьев, именно в такое время крысы и шли к воде.

- Слушайте меня все... - снова раздался голос брата Белтуса. - Всем стоять и не двигаться с места.

- А как же эти...

- Я, кажется, сказал: стоять и не шевелиться.

- Бежать надо! - истерично взвизгнул кто-то.

- Первый, кто побежит, пусть пеняет на себя! - повысил голос брат Белтус. - Вам что, непонятно - мы спасемся только в том случае, если не будем привлекать к себе внимание этого полчища крыс.

- Можно подумать, они нас не увидят! - еще у кого-то нервы оказались на пределе.

- Конечно, увидят... - брат Белтус и не думал утверждать обратное. - Только крысы умные создания, а мы находимся неподалеку от водоема...

- И что?!

- Сразу видно, что ты из города. Любой деревенский житель тебе скажет, что в жаркое время у воды объявляется что-то вроде нейтралитета. Сейчас для нас главное - к ручью не подходить и стоять чуть в отдалении, давая им понять, что в этот момент мы признаем за ними силу. Если не будем дергаться и орать, как перепуганные бабы, то крысы нас не тронут. Так что попрошу вас помолчать. Но вот если мы будем орать, или тем паче бежать...

- Да пошел ты!.. - мужик с истеричным голосом, что стоял неподалеку от брата Белтуса, повернулся к стоящим людям, и заблажил дурным голосом. - Мужики, бежать надо отсюда, и скорей, а не то эти монахи нас специально сюда привели, чтоб скормить этим...

Больше этот человек ничего сказать не успел, потому как подломился в коленях, и рухнул на сухую землю. Почти одновременно с ним упал еще один мужчина - тот самый, с истеричным голосом, и причина этих падений была понятна без долгих пояснений: у одного рукоять ножа торчала из спины, у другого - из сердца.

Да, - словно бы со стороны отметил для себя Андреас, - да, братья Белтус и Титус всегда умели хорошо бросать ножи... Что ж, все правильно, обычно паникеров в первую очередь стараются вывести из игры, а иначе ситуация может выйти из-под контроля и стать неуправляемой. Возможно, убийство тех, кто не может держать в руках свои чувства и эмоции - это жестоко, только вот сейчас нет времени на долгие разговоры и увещевания. Зато все остальные, увидев произошедшее, просто онемели - ничего подобного от людей в монашеских рясах они не ожидали.

- Я же сказал, чтоб все помалкивали и стояли на месте... - а вот теперь в голосе брата Белтуса появились по-настоящему опасные нотки. - И шутить с вами тут никто не собирается, так же как никто не намерен любоваться на ваши истерики, которые куда больше подходят припадочным бабам, а не тем, кто собрался в Запретные земли. Еще в городе вам всем было сказано: мы требуем беспрекословного подчинения нашим приказам, а иначе будем вынуждены принять те меры, которые считаем необходимыми. Вот мы их и приняли. Если кто-то из вас захочет пойти назад - скатертью дорога, удерживать никого не будем, однако в город вы можете отправиться лишь после того, как с того берега уйдут крысы. Что касается этих двоих... За их души мы потом помолимся, когда появится возможность. Все понятно?

Никто не отозвался, потому как подтверждение и не требовалось. Вместо этого люди со страхом глядели туда, куда все ближе и ближе приближались крысы. Вернее, они уже не приближались, а подошли совсем близко, и оставалось только поражаться тому, сколько этих опасных зверьков живет по ту сторону ручья.

Андреас, как и все остальные, с любопытством, и в то же время с вполне объяснимым страхом во все глаза смотрел на противоположный берег - такую картину он видел впервые в жизни. Впрочем, не он один наблюдал за удивительной картиной, тем более что волна крыс уже подошла к ручью.

Впрочем, слово "волна" тут не совсем подходит. Крысы двигались широким клином, и впереди этого клина даже не бежала, а шла крыса, своими размерами больше напоминавшая крупную кошку. Следом двигались крысы немногим меньшего размера, за уж за ними нескончаемой волной шли другие... Смотреть на все это было страшно до жути, и в то же время никто из людей не мог оторвать свой взгляд от невиданного зрелища.

Тем временем крысы приблизились к ручью, и тогда этот серый клин остановился. Огромный серый вожак в одиночестве принялся лакать воду, не обращая никакого внимания на стоящих по ту сторону ручья людей и лошадей. Впрочем, перепуганные люди старались не шевелиться, в отличие от лошадей, которые готовы были соваться с места и бежать куда подальше. Брат Белтус вынужден был снова рявкнуть на хозяев бедных животных, чтоб те стряхнули с себя оторопь и принялись успокаивать своих лошадей.

Андреасу показалось, что прошло немало времени, прежде чем вожак неторопливо отошел от воды, и только тогда стали лакать воду те крысы, что стояли за вслед за ним, причем зверьки, стоящие позади, покорно ждали своей очереди. Люди с удивлением наблюдали, как организовано, словно по команде, крысы дожидались своей очереди, чтоб подойти к воде и напиться, а потом их места на берегу сменяли другие серые зверьки. На место самых крупных и сильных крыс постепенно подходили другие, те, что были помельче размерами, и в том колышущемся сером море не было заметно никаких драк или свар из-за очереди. Н-да, кое-кому из людей не помешало б поучиться такой организованности.

Время шло, и крыс на берегу становилось все меньше. Теперь у воды были лишь самые мелкие или слабые зверьки, которые, тем не менее, вовсе не чувствовали никакого страха перед окружающими. Впрочем, к этому времени и люди осмелели. Когда стало понятно, что крысы не собираются нападать, то испуг в человеческих сердцах стал если не пропадать, то понемногу уменьшаться. Некоторые осмелели до того, что обратились с вопросом к брату Белтусу:

- Может, и нам можно к воде спуститься? Вон, на том берегу крыс почти не осталось! Скоро последние уйдут...

- Вот когда они уйдут, тогда и мы к ручью подойдем!

- Почему?

- Все потому же! Пока что они не чувствуют от нас никакой опасности, и потому ведут себя спокойно, но вот если мы встанем напротив... Вы полностью уверены, что в этом случае хотя бы часть из ушедших крыс не вернется назад? Лично у меня такой уверенности нет. Впрочем, на нас хватит и тех крыс, что еще остаются на том берегу. Хлынут толпой - враз загрызут, тем более что им и бежать далеко не надо - мост рядом. Подождете еще немного, дольше ждали.

Все так, и спорить со словами брата Белтуса никто не решился. И верно, лучше еще потерпеть какое-то время, чем подвергать свою жизнь смертельной опасности.

Время тянулось немыслимо медленно, и когда, наконец, последние серые зверьки исчезли с берега, люди кинулись к воде едва ли не со всех ног, и прошло немало времени, пока все не утолили жажду, и не набрали полные фляжки чистой воды. У каждого в голове была только одна мысль: ну все, теперь можно отдохнуть!

Однако у брата Белтуса были другие намерения, и он понимал, что сейчас не до отдыха. Повернувшись к мужчинам, он скомандовал:

- Так, ты, ты, ты и ты... Да, да, вы четверо. Берите этих двух убитых, и тащите их вон туда - видите небольшую яму в земле? Бросьте туда тела и забросайте их камнями. И давайте побыстрее!

- А почему это мы должны подтирать за вами, святые братья? - зло поинтересовался один из тех, на кого указал брат Белтус. Впрочем, ни один из четверых мужчин так и не тронулся с места. - Вы ж сами парней почикали, а мы, значит, должны с последствиями разбираться? Так вот что я вам скажу - не наше это дело! И командовать тут не надо, были уже над нами командиры, да все вышли!

- Я уже, кажется, ясно дал понять: или вы выполняете мои указания, или я за вашу безопасность ответственности не несу... - брат Белтус даже не подумал повышать голос. - Только хочу предупредить сразу: впереди может быть немало неприятностей, и в случае опасности я не собираюсь кидаться на помощь тем из вас, кто не выполняет мои приказы.

- Чего-чего?

- Только одно: если вы не выполните мой приказ, то этих убитых мы похороним сами, только вот после этого ни один из вас в общем отряде больше не пойдет. Ваша четверка будет двигаться позади колонны, причем на достаточно отдаленном расстоянии, и если возникнет сложная ситуация, то попрошу вас полагаться только на свои силы. Мои люди вам на помощь не придут, потому как мы все или идем дальше под одним руководством, или вы направляетесь к Запретным землям сами по себе. Так что, парни, давайте не будем меряться друг перед другом упертостью и силой духа, а вы просто выполните то, что я вам говорю, и на этом закончим, обойдемся без дальнейших уговоров.

Мужики переглянулись. Конечно, можно было бы еще поспорить или попытаться доказать свое, но этот монах давал им возможность выйти из неприятной ситуации без особого ущемления самолюбия и сохранить авторитет среди остальных.

- Ладно... - пробурчал все тот же мужчина. - Считай, что мы решили пойти вам навстречу. Надеемся, Небеса поймут, что мы просто вынуждены вам подчиниться... А с вещами убитых что делать? У каждого из этих парней при себе было по здоровенному мешку с барахлом... Оставлять здесь?

- Грузите мешки на лошадей, и везите их в монастырь... - махнул рукой брат Белтус. - Там разберемся: если кто из вас знает, из каких мест пришли эти двое, как их звать, и где именно они жили - скажите нам, потом эти мешки отправим родным.

На то, чтоб похоронить убитых и загрузить их вещи на лошадей - на это ушло не так много времени, после чего колонна снова отправилась в путь. Конечно, люди почти не отдохнули, но и без того из-за нашествия крыс было впустую потрачено немало времени, и оттого, насколько это возможно надо было максимально использовать светлое время суток - в здешних местах ночной порой ходить не принято.

Когда под ногами людей вновь заскрипели доски моста, то Андреас снова подумал о том, что он уже в который раз перешел границу меж сравнительно безопасными территориями и тем местом, куда здравомыслящим людям лучше не соваться. Впрочем, здравомыслящих людей здесь, как правило, не было.

Ступив на другой берег ручья люди с опаской вертели головой по сторонам - у всех перед глазами все еще стояло море серых зверьков, идущее к воде. К счастью, теперь ни одной крысы им на глаза не попадалось, так что можно было хоть немного перевести дух. Конечно, наверняка неподалеку есть несколько крыс, только вот они, как и положено, на людей смотрят из укрытия, и вовсе не собираются без нужды накидываться на живых существ.

Проходя мимо того места, где брат Белтус еще вчера зарубил двух ядозубов, Андреас только что голову не вывернул, пытаясь найти хоть какие-то останки этих существ, но, как и следовало ожидать, ничего не заметил. Н-да, в этих местах любая пища на земле не залеживается, только вот все одно интересно, кто мог съесть ядовитые иголки ядозубов?

После того места люди успели сделать всего несколько десятков шагов, когда увидели, что по воздуху плывет нечто немыслимо-прекрасное, притягивающее взгляд и заставляющее остановиться, чтоб следить за этим зрелищем невероятной красоты. Как это ни странно, но этим невероятным чудом была паутинка, наподобие тех, что постоянно встречается в лесу или на лугах. Правда, паутинкой в прямом смысле этого слова ее было назвать сложно - здесь не было привычной всем невесомо-светлой нити: со стороны казалось, что это летящее по воздуху чудо, не имеющее веса, сплошь сплетено из крохотных драгоценных камней, переливающихся всеми цветами радуги под яркими лучами солнца. Величиной эта паутинка была всего в ладонь, и она, чуть шевеля краями, словно приближалась к людям, чтоб порадовать их своей немыслимой красотой. Недаром кое-кто из мужчин, даже не отдавая себе в этом отчета, невольно стали протягивать руки, мечтая поймать это ранее никем не виданное чудо, чтоб только полюбоваться на него вблизи.

Зато у монахов-кармианцев по поводу полета этой паутинки было совсем иное мнение, в корне отличное от тех, кто, словно завороженный, смотрел на приближающуюся к ним красоту. Недаром многие из мужчин, идущих в колонне, едва ли не вздрогнули от крика брата Белтуса:

- Всем немедленно опустить руки! Я сказал - всем!

- А что такое... - начал, было, кто-то, но брат Белтус не дал тому договорить.

- Сейчас увидите. Титус, доставай...

- Уже... - немногословный монах вытащил из небольшой дорожной сумки, перекинутой через плечо, небольшой кусок вяленого мяса. - Вот...

- Так бросай побыстрей!

Дважды просить брата Титуса не пришлось. Прикинув расстояние, он швырнул этот кусок в сторону летящей паутинки, словно стараясь сбить ее в воздухе. К сожалению, глазомер немного подвел брата Титуса, и кусок копченого мяса пролетел чуть в стороне от сверкающих нитей. Однако именно в этот момент произошло самое удивительное: до того спокойно плывущая в воздухе паутинка внезапно метнулась вслед за пролетающим куском мяса, и мгновенно оплела его. Во всяком случае, когда мясо упало на землю, то оно было едва ли не сплошь охвачено блестящими нитями. Однако уже через несколько мгновений сверкающие нити погасли, и стали обычного светло-серого цвета.

Людям это было видно хорошо, тем более что кусок с опутавшими его нитями упал неподалеку от них. Тем временем брат Титус, достав из сумки бутылку, подошел к лежащему на земле мясу и, вытащив пробку из сосуда, хорошенько облил кусок темно-красной жидкостью из бутылки. Затем, перевернув мясо обломком лежащей рядом ветки, вновь плеснул на него, не жалея, красную жидкость.

- Все в порядке... - брат Титус заткнул горлышко бутылки пробкой. - Можно идти дальше.

- Что это было? - растерянно спросил кто-то. - Такое красивое...

- Их называют блескунами... - чуть пожал плечами брат Белтус. - Внешне очень напоминает летящую паутинку, смотрится на редкость красиво - кто ж спорит!, только вот не приведи вас Боги коснуться этой красоты! Даже не знаю, как правильней называть блескунов - насекомыми или хищниками... Знаете, что так сверкает на солнце? Крохотные пузырьки яда, невидимые человеческому глазу, которые сплошь покрывают тонкие нити паутинки. Кстати, эти нити очень прочные, их так легко не разорвать.

- Погоди... - до одного из мужиков только что дошел смысл сказанного. - Так это что, яд так сверкал на солнце?

- Совершенно верно, яд, которым блескуны убивают свою добычу, однако смотрится этот яд, конечно, необыкновенно красиво. Такая вот паутинка мгновенно прилепляется к чему-то, состоящему из мяса, и неважно, что это - живое или неживое, затем впрыскивает в него свой яд - и все, дело кончено. Эти нити-паутинки постепенно врастают в свою добычу, питаются ею, а потом, через какое-то время, вместо одного блескуна на свет выползают два, а то и больше: тут все зависит от размера добычи. Кстати, после яда блескунов, как правило, никто не выживает.

- Да ну... - раздался чей-то недоверчивый голос.

- Я сказки рассказывать не люблю... - поморщился брат Белтус. - А вы тут еще руками вздумали махать, ловить летящую красоту! Тоже мне, нашлись ценители прекрасного! Вот прилепился бы блескун к протянутой руке одного из вас - и все, для этого человека путь в Запретные земли закончился бы на этом самом месте.

- Помер бы?

- Без сомнений. В этом случае единственное спасение - отрубить эту самую руку, которую обхватил блескун, и сделать это следует как можно быстрей, чтоб яд не успел разойтись по всему телу. Вот тогда есть шанс остаться в живых. Между прочим, вам не помешает запомнить на будущее: если блескун разок пристал к какой-то добыче, то от нее он уже не отстанет, а нападать это существо может очень быстро. Да вы сами видели, как молниеносно он схватил тот кусок мяса, который в него бросил брат Титус. Так что запоминайте на будущее: если рядом с собой увидите блескуна, то постарайтесь бросить неподалеку от него кусок мяса - блескун его обязательно схватит, а остальное зависит только от вас.

- Чего зависит?

- От блескунов лучше избавиться раз и навсегда, ни в коем случае не стоит оставлять их у себя за спиной. Однако это не так просто сделать: разруби такую вот сверкающую паутинку пополам - вместо одного блескуна получишь двух, и каждый из них сможет на тебя напасть. При мне один парень как-то на восемь частей эту паутину разрубил - и все эти восемь паутинок по-прежнему летали по воздуху. Так что их надо сбивать тем способом, который мы вам показали - то есть бросайте рядом с ним кусок мяса, и эта так называемая паутинка враз в него вцепится. Ну, а потом, чтоб окончательно избавиться от блескуна, хорошо бы его облить уксусом. От него эти твари гибнут едва ли не моментально.

- Интересно, где же мы на Запретных землях уксус возьмем?

- Верно, взять его негде, однако уксус можно заменить вином, а уж пару-то бутылок вина взял с собой почти каждый из вас. Потому и говорю: парни, не заливайте вино в себя, поберегите его на будущее, тем более что в Запретных землях оно вам может понадобиться для иных целей. Сейчас, например, брат Титус залил блескуна обычным красным вином, причем довольно дешевым. Правда, чуть прокисшим...

- То есть для защиты от блескунов годится любое вино?

- Чем оно хуже и кислей - тем лучше. Разница в том, что от уксуса блескуны дохнут сразу, а от вина не всегда, но зато вслед за вами они точно не полетят - от вина в их нитях-паутинках что-то перегорает раз и навсегда. Проще говоря, летать они уже не могут. Только учтите еще одно: если не хотите отравиться, то не стоит дотрагиваться до блескуна, если он даже лежит на земле, и полностью оплел своими нитями добычу. Лучше перевернуть его веткой, или камнем, а не то последствия могут быть самые непредсказуемые.

- Так эти блескуны... Они что, все время летают? - упавшим голосом спросил кто-то. - Целыми днями?

Услышав эти слова, Андреас лишь вздохнул про себя: конечно, большинство этих людей уже немало наслышаны про опасности здешних мест, только вот лично столкнуться с ними - это совершенно иное. Впрочем, для идущих в Запретные земли еще очень многое окажется весьма неприятным сюрпризом.

- По счастью, блескуны могут находиться в воздухе далеко не всегда... - продолжал брат Белтус. - Только в сухие и жаркие дни, а еще для этого требуется, чтоб от последнего дождя прошло не менее двух седмиц. Да и по размеру блескуны разные: сейчас мы увидели сравнительно небольшого, а, по слухам, некоторые достигают половины человеческого роста. Правда, лично я таких больших никогда не видел... Так, что-то мы слишком много болтаем и неоправданно долго задержались на одном месте. Вперед, и внимательно смотрите по сторонам.

Колонна снова двинулась в путь и сейчас люди были куда более осторожны. Кажется, они поняли, что им, и верно, надо во многом, если не во всем, полагаться на монахов, которые ведут их к монастырю Святого Кармиана. К тому же от святых братьев можно узнать немало нового о том, как можно бороться с обитателями Запретных земель.

Часа два отряд двигался без особых происшествий, и уставшие люди уже вновь начинали мечтать об отдыхе, как вдруг брат Корвес издал короткий свист - сигнал тревоги. Оглянувшись, Андреас сразу понял, куда кивает монах: по полю, заросшему мелким кустарником, к ним даже не бежало, а мчалось какое-то огромное существо, отдаленно похожее на птицу. А вот это уже серьезно...

- Что это такое? - удивленно ахнул кто-то. Вообще-то людей можно понять: вряд ли хоть кто-то из них видел подобное создание, похожее на птицу, и в то же самое время чем-то смахивающее на зверя. Нет, все же скорее это птица - крылья есть, и, похоже, перья присутствуют... - Что еще за новая напасть?

- Не что, а кто... - брат Белтус смотрел на то, как брат Корвес едва ли не бегом направляется в сторону стремительно приближающейся птицы. - И молите Небеса, чтоб наш брат не промахнулся, а не то у нас могут начаться большие сложности. На всякий случай приготовьте оружие - мало ли что...

Растерянные люди стояли и смотрели на то, как человек в монашеской одежде, отбежав на несколько десятков шагов от отряда, остановился на месте, и что-то крутит над головой. Меж тем это непонятное создание было все ближе и ближе к людям, а уж скорость у него такая!..

Еще несколько мгновений - и навстречу бегущей птице, крутясь в воздухе, полетела длинная веревка с привязанными к ней железными шарами. Эта веревка враз обвила ноги жертвы, причем не просто обвила, а каким-то очень сложным переплетением, после чего птица упала на землю, вернее сказать, грохнулась, причем всего лишь в нескольких шагах от брата Корвеса, который, тем не менее, сумел немного отбежать в сторону. Да, брат Корвес здорово рисковал - опоздай он с броском хоть на пару мгновений, то вполне мог попасть под ноги этого странного создания.

Как видно, удар о землю для птицы оказался весьма болезненным - недаром после падения раздался то ли крик ярости, то ли рев. Надо признать, что звуки, издаваемые этим существом, куда больше напоминали звериный вопль, чем всем привычные голоса милых пташек. Раскрывая огромный клюв, непонятное существо даже не кричало, а в бешенстве ревело, дергаясь во все стороны, не в силах подняться на ноги - веревки хорошо обмотали ее ноги.

Люди с неподдельным любопытством, и с не меньшей растерянностью смотрели на это непонятное создание, которое величиной более чем вдвое превышало человеческий рост. Ну что тут скажешь? По меньшей мере, странное сочетание: длинные тонкие ноги, напоминающие лапы цапли, на которых сидело грузное тело немалых размеров, вперемешку покрытое перьями и шерстью, а находящийся сзади встопорщенный пучок перьев заменял хвост... Хотя короткие смешные крылья и были покрыты перьями, но было понятно, что летать эта птица никак не может. Вдобавок совершенно непривычно смотрелась и непропорционально большая голова этого создания, сидящая на крепкой длинной шее: гребень торчащих ярко-красных перьев тянулся по шее и голове, а при одном только взгляде на огромный крепкий клюв любому становилось жутко: мало того, что книзу заострен, так еще и внутри по всей длине был покрыт небольшими острыми зубами. Одного удара этого страшного клюва должно было хватить, чтоб едва ли не надвое разорвать человека. Сейчас непонятная птица беспрерывно вертелась на земле, как видно, не понимая, отчего она не может встать на ноги, кричала дурным голосом и постоянно щелкала своим жутковатым клювом.

- Чего стоим? - резкий окрик брата Белтуса заставил людей отвести взгляды от птицы, или как там правильно называется это существо. - Быстро вперед!

- А как же эта... - растерянно начал кто-то, но брат Белтус его оборвал.

- Эту птицу называют каптор. Жутковатое создание, и почти без мозгов в голове, однако убить ее крайне сложно. Вот сбить с ног, как это сделал брат Корвес, при должном умении можно, хотя проделывать подобное может далеко не каждый. И потом, это крайне опасно. Так что если хотите жить, то пошли отсюда как можно дальше, и настолько быстро, как сумеете.

- Мы эту птицу что, так и оставим? Так она же за нами вслед бросится!

- И что вы собираетесь с ней делать? Убить? Интересно, каким образом? - брат Белтус двинулся дальше, а за ним потянулись остальные, а монах тем временем продолжал. - У этой птицы такая шкура, что ее быстро не пробьешь, так что нет смысла даже пытаться это сделать. Да и лука со стрелами ни у одного из вас с собой нет, а если бы они и были, то каптору особого вреда они не принесут. Однако если хоть кто-то из вас подойдет к этому созданию на расстояние удара, то можете не сомневаться - каптор этого человека достанет без особых сложностей, а реакция и скорость у него такие, что вряд ли обычный человек может с ними сравниться. Даже со спутанными ногами эта птичка достаточно ловкая, а сил у нее столько, что вам и не снилось. Разок клюнет - любому из вас подчистую голову снесет. Кстати, знаете, как каптор охотится? С размаху бьет клювом в голову возможной добычи, затем делает то же самое со вторым, третьим... Очень похоже на то, как курица зерна клюет. Проще говоря: не будь у него сейчас спутаны лапы, то он попытался бы положить весь наш отряд. Надо сказать: велика вероятность, что ему бы это удалось, и ни один из нас не ушел от этой птицы.

- Так ведь нас же вон сколько! Этой птице столько не съесть! Обожрется...

- Правильно, только для каптора главное - убить добычу... - брат Белтус быстро шел вперед, но его громкий голос слышали все в отряде. - Сам-то он сожрет ровно столько, сколько сможет, а на остальное сбежится самое разное зверье со всей округи в надежде поживиться, и кое-что им действительно перепадет. Правда, каптор начнет гонять незваных гостей от своей добычи, те огрызаются, потом все доходит до страшных драк...

- Так этот же... каптор за нами вслед сейчас бросится! - едва ли не взвизгнул кто-то.

- Если мы отойдем подальше, то не бросится... - брат Белтус даже не повернул голову. - У каптора есть одна особенность: если кто-то сумел повалить его на землю, то он словно признает себя побежденным, и вслед за обидчиком никогда не кидается, особенно если тот уже отошел от него на довольно значительное расстояние. Вот оттого-то брат Корвес и спутал ему ноги веревкой, чтоб тот оказался на земле. Способ, конечно, весьма рискованный и требует определенных навыков, но иначе никак... Разумеется, через какое-то время эта милая птичка сумеет освободится от веревок, но за нами уже не побежит.

- Но ведь не все же умеют так ловко бросать веревку с грузом... - раздался чей-то недовольный голос.

- Прежде всего, это не веревка, а боло. Захотите выжить - учитесь владеть этим оружием. Похоже, до вас все еще не дошло, что в Запретные земли людям лучше не соваться, хотя вас туда несет нелегкая.... Но сейчас хватит болтать, силы берегите и по сторонам смотрите.

Испуг придал людям сил, и они без остановки отмахали еще довольно значительное расстояние, прежде чем брат Белтус позволил всем короткий отдых. Уставшие люди просто-таки попадали на землю, скинув с себя тяжелые мешки, и наслаждаясь короткими минутами покоя. Наверняка некоторые уже не раз ругали себя за то, что ввязались в это путешествие. Может, кое-кто и призадумается над тем, что ему нечего делать в Запретных землях...

Сидя на земле, Андреас осмотрелся: сейчас вокруг был довольно высокий кустарник, значит, через какое-то время отряд дойдет до леса. Что ж, в дневной зной там не так жарко. Правда, плохо то, что со всеми задержками в пути они выбились из давно сложившегося графика продвижения от города до монастыря, и теперь до наступления темноты вряд ли успеют дойти к обычному месту стоянки. Да, по времени они явно не укладываются...

- Четверть часа на отдых, а потом снова в дорогу... - брат Белтус не намеревался долго задерживаться на месте. - Пока есть силы, надо идти вперед. Потом отдохнете...

Впрочем, последующая дорога вымотала у людей едва ли не все силы. Брат Белтус, стараясь хоть немного сократить отставание в дороге, гнал людей безо всякой жалости и почти без отдыха. На следующий день им предстоял путь по лесу, и очень бы хотелось добраться до монастыря засветло.

Как Андреас и предполагал, с наступлением темноты отряду пришлось встать на ночевку вовсе не в том месте, где они обычно останавливались. Конечно, до того времени отряд успел войти в лес, и даже прошел по нему какое-то расстояние, однако в быстро сгущающихся сумерках далеко продвинуться не получилось - и без того собирать хворост и рубить сушняк для костра пришлось чуть ли не в полной темноте. По счастью, до более или менее подходящей поляны добрались еще тогда, когда солнце окончательно не скрылось за деревьями. Хорошо и то, что за все это время на отряд больше никто не нападал. Правда, вайраны несколько раз пытались атаковать людей, но братья Белтус и Корвес были начеку, так что черным птицам пришлось улететь без добычи.

Привычно определились с ночным дежурством. Правда, на этот раз было решено, что дежурить будут не по двое монахов, а по четверо: пусть новые братья постепенно начинают привыкать к здешним сложностям, да и поспокойнее, если на дежурстве будет лишняя пара глаз.

Тем временем люди расположились посередине поляны, вокруг горящего костра, причем устроились там едва ли не вплотную друг к другу - в здешних местах не принято отделяться от всех, если, конечно, тебе дорога жизнь. Впрочем, кое-кого из мужичков это не очень беспокоило: вон, каждый перекусил тем, что у него было взято с собой, а некоторые, несмотря на строгий запрет, даже приложились к вину. Пошли негромкие разговоры - люди, уставшие за долгий дневной переход, перед сном хотели немного поговорить: эмоций за сегодняшний день у них накопилось немало, хотелось поделиться пережитым, а заодно и узнать чужое мнение.

Брат Белтус, хотя и заметил, что кое-кто нарушил его приказ, тем не менее, никому не стал делать замечаний: люди очень устали, пусть поговорят, им нужна какая-то разрядка. А вот что касается вина, которое кое-кто все же отхлебывает из бутылок... Ну, здесь собрались не малые дети, должны понимать, что делают, а монахи-кармианцы им в няньки не нанимались. В случае чего пусть пеняют только на себя.

Андреас, как и остальные братья, закончил скромный монастырский ужин и запил его водой из фляжки. Что-то он сегодня устал... Лучше пораньше лечь спать, тем более что ему посередине ночи надо вставать на ночное дежурство.

Монахи расположились на ночь чуть в стороне от костра, и Андреас уже стал засыпать, когда понял, что его кто-то тронул за плечо. Неужели братья заметили какую-то очередную опасность? Открыв глаза, Андреас вначале даже не понял, что его будит Журмер. Этому-то что надо?

- Адриан, не хочешь посидеть с нами? Там нормальные парни собрались, хорошая компания. Поговорим, как в добрые старые времена, общих знакомых вспомним...

В первое мгновение Андреас даже не понял, что Журмер, на правах старого знакомого, вновь пытается набиться ему в закадычные друзья-приятели, зато потом молодого послушника охватило самое настоящее раздражение. Похоже, этот человек вообразил, что их мимолетное знакомство дает ему право записывать Андреаса в число близких знакомых. А еще до него пока что не доходит: завтра очередной трудный день, а Андреасу через какое-то время надо вставать на очередное дежурство. И потом, здешние места не очень-то располагают к задушевным разговорам, да еще и с теми, кого Андреас, по сути, совсем не знает, и уж тем более у него нет ни малейшего желания вести какие-то беседы после того, как его не ко времени разбудили.

- Господин Журмер, советую вам пойти спать... - молодой послушник постарался, чтоб в его голосе не было слышно заметного раздражения. - Завтра рано вставать.

- Адриан, что ж ты мне "выкаешь"? Мы ж с тобой старые друзья.... - похоже, что Журмер не собирался слушать никаких возражений. - Да и кто ж спит в такое время? Еще рано, и потом...

- Господин хороший, там же ясно было сказано - идите спать! - ого, а Журмер, сам того не желая, разбудил и брата Белтуса, который к этому времени уже уснул. А вот это дело опасное, и прежде всего для Журмера, потому как разгневанный брат Белтус спросонья всегда бывает в плохом настроении. - И не стоит понапрасну беспокоить братьев, которые немногим позже должны будут охранять ваш сон. Кроме того, в здешних местах по ночам впустую трепать языком не принято. Вам понятно, что я говорю, или мне повторить это в куда более доходчивых выражениях?

- Я просто хотел поговорить со старым приятелем! Да и он наверняка...

- Тут твоих приятелей нет, ни старых, ни молодых! - ого, а брат Белтус стал всерьез злиться. - Перед тобой монахи-кармианцы, которые постарались оставить все свои мирские дела и своих бывших приятелей за стенами обители. Тебе все ясно? Ну, а если вопросов больше нет, то пшел вон с глаз моих, а иначе я тебе такое ускорение придам, что мало не покажется! Если же у тебя сил девать некуда, и они даже по ночам бурлят и требуют выхода, то в этом случае я тебе могу помочь - завтра с утра закину тебе на спину еще один мешок, а то и два! Причем выберу какие потяжелее, и попробуй только отстать от отряда!

Немного растерявшийся от таких слов Журмер безропотно убрался, немногим позже вновь захрапел и брат Белтус, а вот у Андреаса отчего-то пропал сон. Он лежал, смотрел на звездное небо, и ему никак не давали заснуть разговоры мужчин у костра. Те люди, что шли в Запретные земли, уже пришли в себя после сегодняшней дороги, и, как бы они не старались говорить вполголоса, но все же их разговоры были хорошо слышны в ночной тиши. Андреас вначале особо не вслушивался в чужие речи, но внезапно прозвучало его имя...

- Слышь, Журмер, а ты откуда этого молодого монаха знаешь? Ну, того красавчика, что брезгует посидеть у костра с хорошими людьми. Я видел, как ты с ним несколько раз заговаривал...

В темноте было не рассмотреть, кто задал вопрос, но голос у говорившего был весьма неприятный, и Андреас чуть ли не взмолился, чтоб Журмер не сболтнул лишнего.

- Да это мой друг закадычный... - хм, а судя по уверенному голосу, Журмер ничуть не сомневается в своих словах. Надо же, а раньше Андреас и представления не имел, что этого прилипчивого парня он считал своим другом-приятелем... - Можно сказать, встреча из прошлой жизни. По происхождению он тоже из аристократов, как и я...

- Насчет своего происхождения ты нам все уши прожужжал, а вот если этот парень и верно, из высокородных, то с чего он в монахи пошел? Таким людям до нас, грешных простолюдинов, обычно нет никакого дела. Или он, как и твой папаша, полностью разорился? В таком случае с его смазливой мордой надо не в монахи идти, а найти себе какую бабенку побогаче, да и жить припеваючи!

- Понимал бы ты что! - а в голосе Журмера появились снисходительные нотки. - Не суди обо всех со своей завалинки. Никто из вас просто не имеет представления, к какой семье принадлежит этот парень! Кто-нибудь из вас слышал о герцоге Лурьенг?

- Так, кое-что... Говорят, от герцогини взгляд не оторвать, такая она красавица. Это верно?

- Да уж, надо вам сказать, что слухи не врут. Женщине уже перевалило за полсотни лет, а выглядит так, что молодые красотки рядом с ней имеют весьма бледный вид. Повезло герцогу. Ну да с его деньгами можно было позволить себе взять в жены какую угодно красавицу!

- А правду говорят, что герцог Лурьенг богат до страсти?

- Если бы речь шла только о богатстве!.. Хотя денег у них, скажу я вам, немногим меньше, чем у короля, да и все титулы у этой благородной семейки перечислять надоест. Знатный род, богатство, огромное влияние, связи... Можно сказать, там все куплено и схвачено. Так вот, этот парень - четвертый сын герцога Лурьенг, и его настоящее имя не Андреас, а Адриан.

- Да? - кажется, в слова Журмера никто особо не поверил. - И что же столь важный господин здесь делает? К тому же с титулом и деньгами...

- А ты что, забыл, что у нас титул и состояние передается по наследству только старшему из сыновей? - хмыкнул Журмер. - Именно старший получает все, а остальные в жизни должны устраиваться сами, и они, как правило, идут в армию, там ищут себе славу и богатство. Хотя и не все... В семье герцога Лурьенг четверо сыновей, причем трое старших уже имеют свои семьи, и дети там тоже есть. Так что у Адриана вероятность получения титула и состояния отца примерно такая же, как у меня, или у любого из вас.

- Чего же он тогда в армию не пошел? Или нашел бы себе какую вдовушку из числа тех, которым муж после смерти неплохие денежки оставил. Чего ж его в монастырь понесло? Неужто, и верно, этот парень молится о наших грешных душах? Что-то мне в подобное плохо верится.

- Насчет армии точно ничего сказать не могу, но оружием парень владеть умеет: как вы понимаете, у него были самые лучшие учителя. Впрочем, он и сам, как мне кажется, не очень-то стремился к казарменной жизни. Да и хочется ли кому-то менять веселую столичную жизнь на бесконечные маршировки по плацу? Сами понимаете, тут и сравнения никакого быть не может! Меду прочим, парень в то время себе ни в чем не отказывал! Ох, что у нас тогда за жизнь тогда была! Попойки, веселые гулянки, а уж развлечения какие!.. Вспомнить приятно, как мы отжигали по-полной...

По-полной... Помимо своей воли, Андреас горько усмехнулся: эх, Журмер, что бы ты сейчас ни говорил, как бы не красовался, только вот в то давнее время тебя к настоящим-то развлечениям и близко не подпускали, несмотря на все твои страстные желания оказаться в круге избранных. Ты, друг, вертелся где-то на задних рядах, в толпе прихлебателей, и тебе, хвастун, только изредка дозволялось приблизиться к тем, чья родня владела властью, немалым состоянием, а заодно и значительным влиянием.

Ну, а те, кто тогда считался другом Андреаса, то есть Адриана... Эти избалованные молодые люди едва ли не каждый день просаживали за игорными столами огромные деньги, могли позволить себе немыслимо дорогие украшения, уникальное оружие, лучших коней, одежду от модных портных... Понятно, что Журмеру, сыну обнищавшего дворянчика, да еще и худородного, нечего было делать среди тех, кого принято называть "золотой молодежью". Однако запомнил этот тип немало...

А Журмер тем временем продолжал:

- Ну, а Адриан внешне уродился в мать, тоже красавчик писаный, да и по характеру он не из робких. Баб у него, было, скажу я вам!.. Не пересчитать. Красотки за ним волочились безо всякого стыда, любовными посланиями закидывали, а уж предложений о браке к его родителям поступало столько, что кому другому и в сладком сне не приснится! В общем, парень уже давно мог жениться на какой-нибудь подруге, у которой деньги можно мешками считать, только вот его вполне устраивала холостяцкая жизнь!

- Так я не понял, что он делает в монастыре?

- Похоже, какие-то грехи замаливает.

- Что-то я не замечал особой чувствительности у высокородных. И потом, с чего это ему вдруг приспичило изображать какое-то там раскаяние?

- Тут все обстоит не так просто, и кое в чем парня можно понять. Где-то с год назад, или чуть больше с ним произошла некая скандальная история, наделавшая много шума. Вообще-то о ней кое-кто из вас мог и слышать.

- Ну-ка, ну-ка... - а в голосе спрашивающего слышался неподдельный интерес.

- Дело в том, что наш красавчик влюбился, причем не просто влюбился, а втрескался до беспамятства. Думаете, в женщину своего круга? Куда там! В простолюдинку! Эта девица со своим братом к нам в столицу откуда-то из провинции приехали, а вот кем именно был ее брат, я уже и не помню: то ли купчишка мелкий, то ли приказчик едва ли не на побегушках... Ох, скажу я вам, и девка была! Вся такая... Ну, словами не описать! Огонь! Рыжие волосы, глаза зеленые, а уж какая хорошенькая!.. Глаз не оторвать! На других девок совсем не похожа, и было в ней что-то такое, чего я никогда не встречал у женщин, да и вряд ли встречу еще когда-то. А уж смеялась эта рыжая так, что у каждого, кто это слышал, сердце от восторга заходилось. Короче, любого могла свести с ума. Мужики так и вились вокруг нее, желающих поухаживать было без счета, но девица изображала из себя особу весьма строгих правил: дескать, я девушка порядочная, и грязных намеков понимать не желаю, да и не хочу!..

- Видали мы таких!

- Может, и видали кого, но такую чародейку точно не встречали, поверьте мне на слово. Мужики при виде этой красотки словно дурели: такое впечатление, будто туман какой на их головы находил - этому я сам свидетель. Ее и замуж звали, причем не раз, а среди них были не просто состоятельные, а даже очень богатые люди, но, как я понимаю, девица искала куда более крупную добычу, в чем и преуспела. Уж не знаю, каким образом они и познакомились - Адриан и эта особа, но там едва ли не с самой первой встречи пошли такие страсти!.. Видите ли, парень привык к тому, что ему не отказывает ни одна девица, но тут у него случился самый настоящий облом. Красотка изображала полное равнодушие и трогательную невинность, а чуть позже даже пыталась флиртовать с другими, чего Адриан, естественно, вытерпеть не мог. Короче, не устоял парень. Надо признать, что эта девица, несмотря на напускную скромность и робость, действовала весьма умело, и вскоре настолько задурила голову Адриану, что тот, кроме нее, никого не хотел видеть, а потом ее и вовсе замуж позвал.

- А что на это сказали его родители?

- Наверняка что-нибудь сказали бы, если б он сообщил им о своем намерении жениться на этой красотке. Парень не дурак, и прекрасно понимал, какие последствия повлечет за собой его признание в том, что один из сыновей всесильного герцога Лурьенг собирается сочетаться браком с нищей простолюдинкой. Скорей всего, дело закончилось тем, что парня в тот же день с охраной и под благовидным предлогом отправили б в один из отдаленных гарнизонов, а предполагаемую невесту, вместе с ее братом, навсегда выслали из страны без права возвращения... В общем, Адриан решил тайно обвенчаться, а уж после заключения брака намеревался привести молодую жену пред светлые очи своих родителей: похоже, парень рассчитывал на то, что при взгляде на прелестную новобрачную дрогнут суровые сердца отца и матери, и они одобрят его выбор, пусть и без особой охоты. Да и деться родителям будет некуда...

- У нас в деревне тоже один парнишка сотворил что-то похожее... - пробурчал чей-то хрипловатый голос. - Так родители молодого мужа этой паре такого пенделя отвесили, что ни парнишку, ни его жену с той поры в деревне никто не видел. В город, говорят, подались, из-за опасения за свои жизни.

- Естественно, что и Адриан опасался этого самого... - согласился Журмер. - К тому же он вполне обоснованно мог предположить, что если семья каким-то образом узнает о его планах, то бракосочетание вряд ли состоится. Тогда брат этой девицы предложил свою помощь в организации свадьбы: договорился с каким-то священником, или называющим себя таковым (после выяснилось, что тот оказался чуть ли не расстригой) о совершении обряда - все одно вряд ли кто иной решился б пойти на то, чтоб обвенчать сына герцога Лурьенг без разрешения на то родителей жениха. Чревато, знаете ли... Еще братец нашел какую-то полуразрушенную занюханную церквушку с дурной славой едва ли не на окраине столицы - мол, это самое безопасное место, никто посторонний туда не сунется, и все пройдет, как по маслу. Если честно, то ни никого из друзей жениха отчего-то не удивило то, что эта свадьба пройдет в таком непонятном месте. Прямо как затмение какое-то на всех нашло!

- А ты там был?

- Да, конечно! - в голосе Журмера не было ни малейших сомнений в том, что он на той свадьбе был бы едва ли не самым желанным гостем. - Меня пригласили, как и многих друзей жениха. Правда, нам всем было сказано, чтоб мы держали язык за зубами, и особо не болтали до того момента, пока не будет совершено бракосочетание - Адриан опасался, как бы слухи о его свадьбе раньше времени не дошли до папаши. А уж потом нам обещали такой праздник!..

Да никто тебя туда не приглашал... - отстраненно подумал Андреас. - Можно подумать, ты был хоть кому-то нужен на этой свадьбе! Просто вышло так, что ты в нужный момент каким-то непонятным образом оказался неподалеку от графа Корденей - закадычного друга Адриана, и тот, находясь в хорошем подпитии от предвкушения радостного события - свадьбы лучшего друга, позвал с собой всех, кто обычно отирался возле него. В том числе прихватил и ту шушеру, на которую раньше и внимания не обращал. Позже граф искренне раскаялся в своем поступке - слишком много так называемых очевидцев начали направо и налево рассказывать о том, что произошло на свадьбе, при том многое безбожно привирая, а то и переворачивая события самым невероятным образом.

Тем временем Журмер продолжал свое повествование, а у Андреаса создалось впечатление, что слова этого человека слушают все, даже те монахи, которые делают вид, что крепко спят. До чего же отвратительно, когда сторонний человек перед всеми выворачивает наизнанку твое прошлое, да еще и с соответствующими комментариями! Очень хотелось встать, и хорошенько тряхнуть этого не к месту разговорившегося пустозвона, только вот было понятно, что толку от этого будет немного: рано или поздно, но Журмер все одно доскажет эту историю, и еще неизвестно, что именно он будет говорить о том, что произошло на свадьбе. Поневоле придется выслушать все то, о чем сейчас будет говорить этот златоуст, хотя подобное противно до омерзения.

- Так вот, собрались все вместе: гости, священник, жених с невестой... Ну, от девицы глаз было не оторвать, а Адриан, как и следовало ожидать, не сводил глаз со своей суженой, сиял, как начищенная медная монета. Пара, скажу вам, была - словами не описать, до чего хороши, просто молодые боги, сошедшие с Небес... И никто не знал, что жених приготовил для своей невесты необычный подарок: у них в семье хранилась древняя реликвия - золотая цепь, в которую были вставлены изумруды немыслимой цены, которые считались чуть ли не волшебными, и вот именно эту цепь парень и забрал из семейной сокровищницы. Как после он говорил: выбрал эту цепь лишь потому, что глаза у этой девицы были точь в точь, как эти ярко-зеленые камни. Видимо, Адриан хотел подарить молодой жене эту цепь сразу же после бракосочетания, но не вытерпел: перед началом обряда, когда они оба уже стояли у алтаря, он попросил невесту закрыть глаза - мол, у меня для тебя есть подарок! Та, естественно, возражать не стала, глаза закрыла, а парень вытащил из кармана цепь и надел невесте на шею. Ох, как же она заорала в тот самый момент, и голос был совсем не человечий!

- А чей?

- Откуда я знаю? Только вот люди так кричать не могут. Это было то ли шипение, то ли рычание, то ли жуткий стон, и почти все присутствующие уши заткнули, лишь бы голоса невесты не слышать - от него мурашки шли по коже. Звучало куда хуже, чем железом по стеклу...

- Так с чего она заорала? Вряд ли от радости...

- Если бы... Я ж говорю: цепь была древним артефактом, причем очень сильным, и, как оказалось, с темными силами боролась лучше доброго десятка инквизиторов! Позже выяснилось, что против этого артефакта не могла устоять никакая нечисть, и оттого цепь хранилась в сокровищнице герцога Лурьенг за семью замками. Говорят, ее доставали только в особых случаях, когда нужно было кого-то вывести на чистую воду, и тот, на кого эту цепь накидывали, враз терял все свои чары, а заодно и силы. Вот потому-то, стоило цепи оказаться на шее у невесты, как в том месте кожа красавицы враз задымила, почернела, да еще и паленым завоняло. Цепь, оказывается, просто-таки спаялась с телом невесты, и оттуда ее нужно было чуть ли не вырезать. Больше того: у этой девицы зрачки превратились из обычных в вертикальные, сами глаза пожелтели, а изо рта два клыка вылезло...

- Ни хрена себе! Что, никак невеста ведьмой оказалась? - заржал кто-то из мужиков, с неподдельным интересом слушавших повествование Журмера.

- Чего не знаю, того не знаю. Ведьмой она была, или кем-то похожим - это уже не имеет значения. Говорили разное, но было понятно, что здесь если не намешано темное колдовство, то присутствует что-то из нечисти.

- Вообще-то все бабы ведьмы! - подал голос еще кто-то. - Это тебе любой подтвердит, кому такая змея в жены досталась. Но ты говорил, что у девицы брат был...

- А то как же! Когда девица заорала, он к ней кинулся, схватился за цепь, и тоже взвыл не своим голосом: у него руки к цепи тоже аж прикипели, из них дым пошел, а зрачки у братца тоже стали вертикальными, как и у его красотки-сестры, а изо рта клыки полезли, только вот числом не два, а четыре! Но это еще не все: оказалось, что у парня язык раздвоенный!

- Да иди ты!

- Сам иди! В общем, брат и сестра оказались очень милой семейкой, из числа тех особ, от кого лучше держаться как можно дальше. И вот представьте себе картину: стоят эти двое на месте, завывают дурными голосами, а с места сдвинуться не могут - цепь их полностью обездвижила, а снять ее никто из этих двоих не в состоянии. Невеста уже не выглядит столь привлекательной, и к тому же при взгляде на нее любому нормальному человеку становится жутковато. Рядом жених никак не может понять, что произошло, гости совершенно ошалели от увиденного, рты пооткрывали и в толк не возьмут, как им следует поступить... Кошмар, в общем. Непонятно, чем бы вся эта история закончилась, если б не вмешались стражники: как позже выяснилось, кое-кто в семействе герцогов все же узнал о предполагаемой женитьбе, и заранее прислал к месту церемонии стражников - те под видом местной шантрапы давно вокруг той церквушки ошивались...

Дядюшка Эдвард, сволочь такая... Это он по каким-то своим каналам узнал о том, что его племянник собирается жениться, и предпринял те меры, которые счел необходимыми. Правда, дядюшка заранее ничего не стал говорить Адриану, но своим людям велел прервать свадебный обряд в самом начале, сделать все, чтоб этот брак не был заключен. Только вот кто же знал, что все пойдет таким образом, и приказ будет исполнен несколько не так, как ожидалось?!

- Короче, - продолжал Журмер, - короче, стражи враз набежало - как тараканов на съестное, чуть ли не из всех щелей повылезали добры молодцы, увешанные оружием с головы до ног. Невесту с ее братцем враз уволокли, не снимая с девки цепи, прихватили и священника, а заодно и всех присутствующих повязали, в том числе и жениха, который все еще ничего не мог понять.

- Не завидую я парню... - с искренним сочувствием сказал кто-то. - Никому не пожелаешь испытать такое! Что дальше было?

- То есть как это - что? Следствие, конечно. Там и выяснилось, что этот так называемый брат на самом деле был сердечным дружком этой девицы, а сама она оказалась такой стервой, что дальше и ехать некуда, а все ее сказочное обаяние и умение кружить мужикам головы - колдовской дурман, или как там это все называется... Оказалось, что какими-то врагами нашей страны было организовано нечто вроде заговора против короны, только вот подробностей я не знаю. Естественно, что нам о них никто не докладывал...

- Погоди... - тут рассказчика перебили. - Я понять не могу: на кой ляд этой девке сдался четвертый сын герцога? Ты ж сам говорил, что после смерти родителей он будет гол, как сокол! Ни титула, ни денег, ни кола, ни двора...

- Ты забываешь, из какой он семьи... - в голосе Журмера появились нотки превосходства. - А ведь именно на этом и строился расчет. Герцог Лурьенг - ближайший родственник короля, и если с семьей Его Величества случится что-то непредвиденное, то... Ну, вы понимаете, кто тогда будет основным претендентом на престол. То есть семейство Лурьенг может оказаться на троне. Понимаете, о чем речь?

- Но ведь титул может получить только один, и к тому же этот... Адриан - четвертый сын. Ему ж до трона - как мне до звезд!

- Правда, как верно и то, что трое старших сыновей герцога уже женаты, но при большом желании можно устранить и их вместе с семьями, чадами и домочадцами - и все, путь к престолу открыт! А что, в истории случались и не такие оказии! Понятно, что единственный путь, чтоб пробраться в это знатное семейство, стоящее у самого трона - выйти замуж за одного из прямых потомков, то есть Адриан для этого подходил как нельзя лучше. Ну, а то, что у него пока что нет ни титула, ни денег - это не беда, дело, как говорится, наживное - мало ли что может произойти в нашей непредсказуемой жизни... Не сомневаюсь, что потом бы эта девка развернулась во всю мощь своих талантов, и еще неизвестно, чем бы закончилось ее присутствие в знатной семье. Наверняка у нее уже имелся план, каким образом можно подчистую избавиться от всех вновь приобретенных родственников, а добиваться желаемого результата она умела! Лично я уверен, что через какое-то время после свадьбы из дворца герцога Лурьенг чередой потянулись бы погребальные процессии к семейному склепу, и все для того, чтоб убрать всех конкурентов со своего пути ... Ушлая была особа, своего не упускала.

- Что ты мне не говори, а вряд ли девица все это могла провернуть одна и по своей инициативе. Чтоб самостоятельно придумать такое, а уж тем более осуществить...

- Я ж говорю: немногим позже было объявлено, что раскрыт заговор против короны, в котором эта девица была ключевой фигурой, а вот что именно там накопали, кто придумал план заговора и помогал в его осуществлении - это, как вы понимаете, вопрос не ко мне.

- Так как же эта девица не боялась, что ее расколют? Ведь магов и инквизиторов у нас в стране хватает!

- Как выяснилось, там у обоих так называемых брата с сестрой была поставлена такая мощная магическая защита, которую не каждый инквизитор заметит и пробьет. Мне лично до сих пор интересно, кто этой парочке мог ее поставить, ведь там, по слухам, была работа настоящих темных мастеров, какие сейчас почти что все вымерли... Правда, против древнего артефакта никакие колдовские штучки не устоят. И потом, эта парочка все же кое-чего опасалась, и вполне обосновано - никогда не знаешь, что тебя может ожидать в той или иной ситуации. Оттого-то девица и не решилась пойти в обычный храм для совершения свадебного обряда, и не стала обращаться к простому священнику, а выбрала такую подозрительную церквушку на окраине и невесть какого попа-расстригу: защита защитой, а мало ли что с нечистью может случиться в святом месте...

- А что было потом? Ну, когда следствие закончилось?

- Потом был суд, и обоих приговорили к сожжению на костре. Конечно, эту казнь в нашей стране применяют редко, но в данном случае решение было единогласным.

- Ну и...

- Ну и спалили обоих голубчиков в столице на площади Небес - именно там обычно проводят казни. Правда, когда осужденных сжигают на кострах, то их, как правило, вначале душат, а уж потом под ними огонь зажигают, но в тот раз ничего подобного делать не стали: мол, пусть горят живьем, в назидание другим, тем, у кого могут появиться замыслы связаться с темным колдовством и пойти против правящей династии! Девка, правда, на столбе мешком висела, голоса не подавала - наверное, померла от страха еще до казни, но вот ее братец... Этот, скажу я вам, живучим оказался. Дергался и орал долго, но потом стих. Все думали, что он давно умер, обгорел весь, и вдруг, представьте - этот полностью обожженный парень вновь оживает, начинает всех проклинать, и обещать, что все не закончено, придут другие, за него отомстят... Вернее, это те слова, что расслышали стоявшие ближе всего к месту казни. Может, он что и другое успел прокричать - кто знает? Там толпа от неожиданности шарахнулась, зашумела, а палач с подручными дров побольше подбросили...

- Да, ведьмаки - они живучи... А этот, как его, Адриан... С ним-то что было?

- Тут случай особый. Сами понимаете - скандал в благородном семействе никому не нужен, его по возможности стараются притушить, а уж когда дело касается ближайших родственников короля... Так было и в этом случае: вначале Адриана прихватили вместе со всеми, потом выяснили, что парня, и верно, использовали втемную. Отпустили, только бедолага уходить не хотел, все к своей невесте рвался, да только кто ж его к ней пустит? Затем он со всеми своими родственниками переругался, хотя, говорят, они к парню хороших магов приводили, колдовство снимали - девка все же успела жениха едва ли не полностью себе подчинить. По слухам, парня связывать приходилось, а иначе его чуть ли не корежило на полу в то время, когда над ним молитвы творили и отчитку проводили. Ну, что-то наложенного колдовства сняли, что-то осталось, но мне кажется, что Адриан свою красотку и без всяких чар любил. На суде бывшую невесту защищал, как мог, едва ли не с кулаками на судей бросался, а когда его девку на смерть осудили, то побег ей хотел устроить! Не вышло. Говорят, потом он чуть ли не убил своего дядю, того самого, который стражников на бракосочетание послал, а после бедного парня и вовсе стали под замком держать - опасались, как бы дров сгоряча не наломал. Только Адриан в день казни все равно улучил момент, и сумел сбежать на площадь Небес. Не думаю, что увиденное ему понравилось...

- А как эту девку-колдунью звали?

- Нарла.

Великие Небеса, ну какая же скотина этот Журмер! Он что, не понимает, что его разглагольствования может слышать и Андреас? Еще и имя девушки произнес вслух... Впрочем, сейчас со своим рассказом Журмер находится в центре внимания, а до всего остального этому типу и дела нет! Уже по одному этому понятно, что в нищем доме отца Журмера не знали таких слов, как воспитание, чувство такта и элементарной порядочности, хотя своим худородным дворянством чванились, словно невесть каким достоянием.

И все равно в голове не укладывается: как можно так нагло, беспардонно и с насмешкой рассказывать о том, что Андреас трепетно берег в глубине своего сердца?! Нарла, сказочная девушка-мечта, завораживающая, пленяющая с первого взгляда, заставляющая забывать обо всем на свете... Какая невероятная разница меж этой сияющей красавицей из его счастливых воспоминаний и той Нарлой, какой он увидел ее в тюрьме, куда ему удалось пройти с великим трудом: изможденная, со следами жутких ожогов от волшебной цепи, да еще и закованная в особые кандалы для нечисти - мало того, что из этого железа не вырваться, так оно еще и вытягивало силы из того, на кого было надето. От прежней волшебной красоты девушки осталась, можно сказать, одна тень. О Боги, как она умоляла спасти ее, и он это ей пообещал... Только вот сдержать это обещание ему не удалось, хотя он предпринимал для этого все усилия. Увы, власть его отца и дядюшки была несоизмеримо сильней.

Больше всего Адриан проклинал себя за то, как повел себя в храме, перед свадьбой. Ему, и верно, так хотелось порадовать невесту дорогим подарком, что он надел на нее эту цепь с изумрудами еще до того, как они пошли к алтарю, и для него явилось настоящим потрясением все произошедшее после этого. Страшный крик Нарлы, цепь, с шипением входящая в нежную кожу девушки... Но куда больше Адриана потрясли глаза невесты, вернее, то, как из зеленых, словно весенняя трава, они стали желтыми, словно у змеи, да еще и с вертикальными зрачками... Все это настолько поразило Адриана, что он не просто растерялся, а не мог поверить в происходящее: где-то в глубине души парню казалось, что он видит кошмарный сон, который вот-вот должен закончиться.

Есть такое выражение: стоял, как громом пораженный, и вот именно так Адриан себя и чувствовал в то нескончаемо-страшные моменты. Пусть это длилось не так и долго - всего лишь секунд двадцать-тридцать, но этого времени вполне хватило для того, чтоб стражники, посланные дядей Эдвардом, схватили и Нарлу, и ее брата. Лишь тогда Адриан пришел в себя, но уже ничего не мог сделать для спасения девушки...

Нарла... Перед глазами Андреаса все еще стоит страшная картина костров на площади, и то, как его пытались не подпустить к казненным... Дядюшка и тут постарался, его люди поймали беглеца на площади Небес, не позволили кинуться на помощь сгорающей заживо невесте... Именно в тот день, вернувшись домой в совершенно невменяемом состоянии, Адриан кинулся с мечом на дядю Эдварда - кто бы и что не говорил, но всем было ясно, что именно от решения графа Лиранского зависел приговор суда, отправивший Нарлу на костер. Ну, а о том, как тогда растаскивали сцепившихся меж собой дядю и племянника - об этом надо говорить особо. Помнится, тогда Адриан возненавидел всю свою семью, а особую ненависть у него вызывал дядя Эдвард - этот человек мог сделать все, чтоб спасти Нарлу, но даже слышать не хотел ни о чем подобном.

Несколько последующих дней, в надежде хоть немного забыться, Адриан пил, не просыхая, только избавиться от страшной картины горящих тел так не смог. Более того - все это время он был не в состоянии уснуть. Стоило хоть ненадолго закрыть глаза, как во сне к нему приходила Нарла, причем каждый раз она молила его о помощи, плакала и спрашивала, отчего жених не спас ее от страшной смерти, а потом перед его глазами вновь горели страшные костры и черный дым слался над площадью... После этого Адриан сразу же просыпался, хватался за очередную бутылку, и вливал в себя все новые и новые стаканы крепкого вина, только вот это почти не помогало. Вернее, совсем не помогало.

Сейчас Андреас даже не вспомнит, как получилось так, что однажды поздней ночью он вышел из дворца родителей и куда-то побрел, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой. Что привело его к небольшому храму у дороги - этого он не знает, зато войдя в полутемное здание, и обессилено присев на скамью, Адриан впервые за несколько дней смог заснуть, и во сне его никто не беспокоил, а утром он почувствовал себя куда легче.

Прошло несколько дней, и Адриан понял одну вещь: если он оставался в храме, то чувствовал себя сравнительно неплохо, но стоило покинуть своды церкви, как на него вновь накатывала смертная тоска, а по ночам начинали мучить жуткие кошмары. В мыслях появилась ясность, и молодой человек вновь приобрел возможность трезво рассуждать, и посмотреть на произошедшие события как бы со стороны.

Увы, но ничего хорошего там не было. Старый священник, с которым за эти дни Адриан очень сблизился, со вздохом сказал, что его нынешние страдания - это последствия тех темных чар, которыми опутала его бывшая невеста, а от подобного колдовства так просто не избавишься. Хотя отец с матерью в свое время и пригласили магов, чтоб снять с сына последствия колдовства, наведенных Нарлой, но, как видно, этого оказалось недостаточно.

Если честно, то теперь и сам Адриан не хотел уходить из-под церковных сводов, из тех мест, где его не с так грызло горькое отчаяние, где от боли не заходилось сердце, и где ему не было бесконечно стыдно за то, что не смог уберечь от жестокой смерти любимую женщину.

Еще стены святого места словно снимали с его души нечто наносное, безжалостно терзающее сердце, и лишь там Адриан мог рассуждать здраво, а его рука уже привычно не тянулась к бутылке. Несколько дней раздумий и молитв - и постепенно парень пришел к неутешительному выводу: его всепоглощающая любовь к Нарле - это большей частью результат магии, которая все еще окончательно не ушла и по-прежнему терзала его душу. Однако не стоило себя обманывать, тут дело было не только в колдовстве: Адриан просто сам, по зову сердца полюбил эту девушку, причем без всякого принуждения и приказов чужой воли. Наверное, еще и поэтому ему было так немыслимо тяжело остаться без той, которая едва ли не разом вошла в его душу и сердце, и без которой он не представлял себе дальнейшей жизни.

Молодому человеку было понятно, что небольшой придорожный храм - это не то место, где можно находиться бесконечно долго, тем более что за эти дни Адриан почти не выходил из него. Ему не хотелось возвращаться во дворец отца, да делать там было нечего, особенно под осуждающими или сочувствующими глазами родни, которые словно давали ему понять: натворил дел - вот и живи сам по себе. Что ни говори, а скандал вышел грандиозный, и теперь в родном доме при появлении Адриана смолкали все разговоры, а взгляды устремлялись только на него, и от всего этого парню иногда хотелось кричать в голос. Молчание окружающих и ощутимая неприязнь - вот с чем Адриан жил изо дня в день. Иногда молодому человеку казалось - его не выгоняют из семьи только потому, что это может вызвать очередную волну разговоров. Не было особого желания видеть и родителей: отец был настолько рассержен на Адриана, что не хотел даже смотреть в его сторону, не говоря уж о том, чтоб поговорить с ним, а мать в отчаянии проливала слезы и жалела своего несчастного сына...

Чтоб хоть как-то помочь молодому человеку, старый священник отвел парня в монастырь Святых Даров, где в беседе с настоятелем Адриан честно признался: теперь, после всего произошедшего, среди своих родных и близких он считается кем-то вроде парии, и оставаться в семье нет ни желания, ни возможности. Кроме того, сейчас ему невыносимо тяжело жить среди людей, постоянно мучают кошмары, и только под сводами храма он чувствует себя свободным и может дышать полной грудью...

Настоятель оказался умным человеком и не возражал, чтоб у них появился новый послушник, взявший имя Андреас. Правда, этот пожилой человек, много повидавший на своем веку, был почти уверен в том, что после беззаботной жизни в роскошном дворце, где любой каприз хозяина исполняют слуги, пребывание в монастыре с его суровым уставом покажется молодому послушнику чем-то вроде невыносимо тяжкого наказания, и вряд ли избалованный аристократ задержится здесь надолго. Тем более неожиданным для него было то, что сын герцога не только сразу же принял строгую монастырскую жизнь, но не желал покидать обитель даже на час, а уж его стремление проводить в молитвах все дни напролет не могло вызвать ничего, кроме уважения.

В монастыре Святых Даров Андреас пробыл почти два месяца, а потом пришел к настоятелю с просьбой помочь перейти в другой монастырь, как можно более отдаленный от столицы, туда, где он будет недоступен для родных и близких. Дело в том, что к молодому послушнику по нескольку раз в день ходили посетители, несмотря на то, что Андреас не желал никого видеть. Настоятель не стал особо возражать, потому как бесконечные гости, постоянно просившие свидания с Андреасом, надоели хуже горькой редьки очень многим обитателям монастыря. Хотя, положа руку на сердце, следует признать: будь на то воля настоятеля, то он оставил бы этого послушника в монастыре Святых Даров, так сказать, в назидание всем ослушникам как внутри монастыря, так и за его пределами.

Монастырь Святого Кармиана был выбран Андреасом именно потому, что там всегда была нужда в монахах, которые одновременно были как непоколебимы в своей вере, так и хорошо владели оружием - увы, но в том монастыре монахи гибли куда чаще, чем в каких-либо иных.

Перед отъездом Андреас не только не зашел домой, чтоб попрощаться, но даже не написал родным хотя бы пару строк. Почему? Просто не видел в этом смысла. И потом, так проще: уехал - и словно обрубил за собой все концы.

Первое время в монастыре Святого Кармиана Андреасу пришлось сложно - тут очень многое было не похоже на ту монастырскую жизнь, к которой он успел привыкнуть в монастыре Святых Даров. Но шли дни за днями, одна седмица сменяла другую, и постепенно Андреас не заметил, как стал считать себя единым целым со всеми братьями, кто нес нелегкую службу в этом отдаленном монастыре, стоящем на границе между Запретными землями и миром людей. Более того: душа молодого человека почти успокоилась, отныне он мог безбоязненно покидать стены монастыря, только вот ночные кошмары нет-нет, но дают о себе знать...

А тем временем Журмер все никак не мог остановиться.

- В общем, после всего этого Адриан и пошел в монастырь, правда, зачем - этого я не знаю. Просто в толк не возьму, что он тут забыл. Клин, как говорится, клином вышибают, и, на мой взгляд, нашел бы себе новую девку, тем более что этого добра хватает - и все бы наладилось. Если распускать слюни из-за каждой...

В этот момент раздался резкий свист, и Журмер оборвал свое повествование. Кстати, очень вовремя, а не то еще пара слов - и Андреас готов был забыть о смирении, и по примеру брата Белтуса доходчиво донести до сознания этого наглеца, о чем можно говорить, а когда стоит придержать свой длинный язык. Однако сейчас не до выяснения отношений - был подан сигнал тревоги, а в этом случае все постороннее сразу же отходит на второй план.

Вот и сейчас монахи вскочили на ноги и схватились за оружие - в здешних местах сигнал тревоги мог говорить только о том, что рядом с местом ночевки появилась какая-то опасность. Как выяснилось, это были серые пумы - очень опасные хищники, которые охотятся ночами, да еще и стаей. От этих кисок так просто не отделаешься, и теперь о спокойной ночевке не стоило даже мечтать.

Стая этих довольно крупных кошек устроилась на высоких деревьях вокруг поляны и пристально следила за людьми. Если бы хоть один человек чуть дальше отошел от костра, то пумы накинулись бы на того несчастного всей стаей, а когти и зубы у этих зверюг такие, что жертву враз располосуют до костей. Правда, хищников сдерживало то, что на поляне горел пусть небольшой, но костер, вокруг которого люди сбились едва ли не в одну плотную толпу, да и что представляют собой мечи в руках монахов - это серые пумы хорошо знали. Вернее, не просто знали, а кое-кто из матерых кошек даже имел на шкуре отметины от оружия людей, и потому пумы нападать не торопились, выжидали удобного случая.

Время шло, кошки несколько раз пытались атаковать, но острые мечи отгоняли их назад, на ветви деревьев, и там пумы, сверкая своими желтыми глазами, зло скалили зубы. Андреас уже несколько раз сталкивался с серыми пумами, и хорошо знал, что просто так они не уйдут. Это не милые домашние киски, а по-настоящему опасные хищники, при нападении которых надо быть готовым ко всяким неожиданностям. Вот и сейчас эти звери сидят по деревьям, и, кажется, ведут себя совершенно спокойно, а на самом деле серые кошки выбирают себе жертву, от которой уже не отстанут, будут преследовать до конца. Не хочется думать о том, кого они приглядели себе на этот раз.

Вообще-то за многие века существования монастыря Святого Кармиана был найден не один способ борьбы с серыми пумами, только вот каждый из них требовал времени, соответствующей подготовки и должной дисциплины. К сожалению, сейчас ни один способ не годился - слишком много необученных людей было на этой поляне, и многим из них уже стало надоедать ночное бдение.

- Эй, монахи! - заорал кто-то. - Чего глаза таращите на эти наглые серые морды? Сейчас, между прочим, ночь, и спать пора! Отгоните этих кошек, или придумайте что-нибудь...

Однако разозленный мужик больше ничего сказать не успел, потому что пумы зашипели. Наверное, каждый человек хоть раз в жизни слышал, как шипит разъяренная кошка, а ведь пумы это те же кошки, только большие, оттого и шипение у них звучало куда более громко и жутко. А уж если учесть, что этих диких кошек здесь было более двух десятков, то становится понятно, отчего у людей на поляне от неожиданности сердце чуть ли не в пятки ушло. Андреас же только крепче сжал рукоять меча - так серые пумы шипят только перед атакой, а это значит, что сейчас сверху на людей может броситься что-то яростное, злое, готовое располосовать на куски живую плоть...

Неизвестно, как события стали бы развиваться дальше, если б не лошадь одного из тех, кто шел в Запретные земли. Как видно, испугавшись страшного шипенья (вообще-то люди в этот момент чувствовали себя ничуть не лучше) лошадь взвилась на дыбы, вырвала поводья из рук хозяина, и, рванувшись с места, скрылась в темноте ночи. В тот же миг Андреас просто почувствовал, как пумы кинулись вслед убегающей лошади, причем некоторые из этих серых кошек легко перепрыгивали с ветки на ветку, а другие мягко спрыгнули на землю, и помчались вслед за убегающей лошадью. Ох, вряд ли эта бедняжка сумеет сделать хоть полсотни шагов - пумы настигнут ее куда раньше.

- Зазнайка, стой! - хозяин кинулся вслед за лошадью. - Стой, тебе говорят!

- Эй, тебя куда понесло?! - брат Белтус пытался удержать мужчину. - Стой! Лошадь свою не спасешь, и сам погибнешь!

- Да пошел ты!.. - мужчина только что не отшвырнул монаха в сторону. - Я свою лошадь на погибель не отдам! Зазнайка, остановись!

Мужчина метнулся в темноту, а Андреасу только и осталось, как проводить этого человека сочувствующим взглядом - увы, но назад он уже не вернется. И верно: не прошло и десяти ударов сердца, как до людей донесся донельзя испуганный голос лошади, который почти сразу же перешел в сдавленный хрип, а в следующий миг раздался отчаянный крик мужчины, увы, тоже оборвавшийся.

- Это... чего было? - спросил кто-то.

- Не изображай из себя слабоумного идиота! - резко оборвал его брат Белтус. - Пумы напали на обоих, а на охоте с пойманной добычей никто из хищников не церемонятся. Если кто-то из вас не знает, то сообщаю: при атаке пумы вначале вцепятся в горло жертвы, чтоб задушить, потом хватают ее за руки-ноги...

- Так этого парня спасать надо! - возмутился кто-то. - Пока не поздно!

- Да? И кто пойдет в спасательной команде? - зло рявкнул брат Белтус. - Ты? Тогда спешу сообщить, что будешь у них третьим блюдом. Нет желания входить в меню этого зверья? Тогда заткнись, тем более что спасать этого парня нет никакого смысла - пумы его уже изодрали на ленточки. Стая большая, и отсутствием аппетита зверюшки вряд ли страдают, так что к утру и следа не останется ни от лошади, ни от этого парня. Увы, но их души уже ушли на Небеса.

- Но...

- Всех вас еще перед уходом из Лаежа предупреждали, что вы должны беспрекословно исполнять то, что говорю вам я, или кто-либо из братьев. Или вы считаете, что мы просто так сотрясали воздух? В здешних местах за ослушание или самовольное принятие решений можно легко распрощаться с жизнью, и это не пустые слова. Вы только что видели наглядный пример того, что если вам говорят "стой!", то именно это вы и должны сделать.

- Так ведь у него лошадь...

- Понимаю, парню было жалко лошадь, но здесь царят другие законы, в том числе и весьма неприятные, и им надо подчиняться. Какие именно законы? Ну, это вы поймете со временем, а пока вам не помешает знать, что за своеволие одного остальные страдать не должны, и если некто очертя голову сунулся невесть куда, то за последствия отвечать будет только сам. Если бы сейчас кто-то из вас бросился вслед за этим парнем, то кое-кто из этих бедолаг мог стать очередной добычей серых пум, а другие получили бы серьезнейшие ранения, и что мне потом прикажете делать со всем этим лазаретом? Хоронить убитых и тащить с собой раненых, привлекая этим внимание очередных хищников? Извините, но из двух зол я выбираю меньшее. Кому-то это не нравится? Ничего, скоро вы поймете всю особенность здешних мест.

- За душу этого парня вы тоже потом всего лишь помолитесь, как и за души тех двух парней, которых вы завалили у реки? И считаете, что этого будет достаточно? - раздался резкий голос. - Грех с души снимете, и вообще... Что-то вы совсем о людях не радеете, святые братья! За день гибнет третий человек, и вы, как видно, считаете, что умело охраняете нас? Да никто из вас и пальцем не пошевелил, чтоб спасти этого человека, а у реки...

- Сейчас дискутировать на тему кто прав и кто виноват, а заодно вступать в богословские споры - это не к месту, и не ко времени! - отрезал брат Белтус. - Я поступаю так, как считаю нужным, а если кому-то не нравятся мои действия, то можете пожаловаться на них хоть нашему настоятелю, хоть королю, хоть Небесам. А пока все, кроме братьев-кармианцев, ложатся спать, а мы остаемся на дежурстве. Для того, чтоб пресечь возможные вопросы, сообщаю: часть молодняка этих милых кисок все еще остается на деревьях, и при первой же возможности постараются зацапать хоть кого-то еще. Так что тут глаз да глаз нужен...

На этот раз возражать никто не стал, и люди покорно улеглись подле слабо горящего костра. Ничего, для такого огня припасенного топлива хватит как раз до рассвета, а при свете солнца все же чувствуешь себя как-то поспокойнее.

Топлива, и верно, хватило как раз до того времени, как первые лучи восходящего солнца окрасили верхушки высоких деревьев вокруг поляны. Только тогда убрались те из серых пум, что все еще оставались на деревьях. Наверняка пошли доедать то, что еще осталось от ночной добычи. Что ж, можно будить спящих людей.

По счастью, первым опасность заметил брат Корвес. Просто удивительно, как он сумел заметить среди кустов, окружающих поляну, острые коричневые иглы.

- Тревога! Вставайте! Бурые колючки!

Дважды будить никого не пришлось, правда, со сна люди никак не могли понять, в чем дело. Вроде спокойно, и кошек на деревьях не видно, а слова о каких-то колючках всерьез не воспринимались...

- Быстрей, быстрей! - раздался встревоженный голос брата Белтуса. - Вставайте! И барахло свое хватайте! Уходим. Хорошо, что дорога еще свободна...

- А что случилось-то? - растерянно озирался кто-то. - Вроде все тихо, все в порядке...

- Если бы... На кусты смотрите! Вернее, на землю подле них!

Но люди к тому времени и сами стали замечать, как из кустов вылезают какие-то колючие комки, отдаленно похожие на ежей, только без головы, да и иголки у них были куда тоньше и длинней. Эти существа вдвое, а то и втрое превышали рост обычных ежей, и выглядели довольно непривычно, однако довольно шустро передвигались по направлению к людям.

- Ну, до чего же похожи на морских ежей! - едва ли не восторженно завопил кто-то. - Ну, прям один в один! Я таких раньше видел, и не раз! Надо же, морские ежики на суше!

- Пусть никто не дотрагивается до этих существ! - голос у брата Белтуса был озабоченный. - Их, чтоб вы знали, называют бурыми колючками. Братья-кармианцы, насколько это получится, будут отгонять от нас этих... ежей, да вы и сами держитесь от них как можно дальше. Все, вперед! И не отставать! - монах чуть ли не бегом двинулся с поляны, а за ним потянулись все остальные. - Да быстрей же!

- А чего в них такого опасного? - спросил кто-то на ходу. - Ну, колются...

- Если бы только кололись... Прежде всего, если некто уколется об эти иглы, то очень скоро заснет.

- Так у них в иглах яд, что-ли?

- Нет, не яд, а что-то вроде сильнейшего снотворного. После укола нападает сон, можно сказать, каменный, жертву ничем не поднять, хоть огнем жги. И после того, как ты свалишься с ног, такие милые ежики тебя настигают, и всем скопом начинают есть заживо. Съедают все подчистую, даже кости. Сразу предупреждаю: эти твари питаются только мясом, ну, еще грибы едят, а вот из травы ничего не жрут. От нас они тоже не отстанут: мы - это много еды, а ее они чуют даже на расстоянии. Так что шевелите быстрей ногами, если не хотите попасть к этим ежикам на обед! Предупреждаю сразу: если у кого-то хватит ума отстать от отряда, и колючки его достанут, то я этого разиню на своем хребту тащить не буду - пусть его друзья-товарищи волокут. Если смогут, конечно, и если на это у них хватит сил.

- Так они что, за нами до самого монастыря идти будут?

- Нет, только до конца леса. Как только мы там окажемся, то, можно считать, что оторвались. Бурые колючки не выносят открытого пространства.

- А поесть перед дорогой?

- Сейчас главное, чтоб нас не сожрали. А кто очень оголодал, на ходу перекусите...

Люди шли, однако то и дело оглядывались назад, и увиденное их по-настоящему пугало. На поляну, с которой они только что ушли, высыпало не менее нескольких сотен этих колючек, и они всей массой двигались за ушедшим отрядом, и расстояние между последним человеком в колонне и бурыми колючками не превышало десятка шагов. Сплошной колючий ковер тянулся за людьми, и шорох трущихся друг о друга игл действовал на встревоженных людей лучше любых окриков. Не сказать, что эти существа двигались быстро, во всяком случае, медленней людей, но в их безостановочном движении было нечто такое неотвратимое, что заставляло каждого человека убыстрять шаг, переходить едва ли не на бег, лишь бы расстояние между ним и этим колючим потоком стало как можно больше.

В этот день переход по лесу был долгим, и к тому же достаточно утомительным, с очень короткими перерывами для отдыха. Люди сбавили свой быстрый шаг лишь после полудня, когда поняли, что оторвались от бурых колючек на достаточно большое расстояние. Дальше отряд продвигался в несколько ином темпе: короткий переход и короткий отдых. Брат Белтус рассудил правильно: пока были силы, стоило выкладываться по-полной, чтоб увеличить расстояние между отрядом и волной бурых колючек, а сейчас люди стали всерьез уставать, и именно такое продвижение было самым удобным. К тому же отряд сумел нагнать время, потерянное вчера у ручья, так что к монастырю все должны подойти еще до захода солнца.

По счастью, за весь день в лесу никто из опасных существ людям больше не попадался. За это, как это ни странно звучит, следовало благодарить все тех же бурых колючек, которые по-прежнему упорно шли за людьми. Дело в том, что лесное зверье, чувствуя приближение колючих шаров, старались убраться из тех мест, где можно встретиться с этими потоком невероятно прожорливых созданий.

Отряд вышел из леса в то время, когда солнце стало клониться к закату, и кое-кто из людей едва не остановился, увидев, что наконец-то близка цель их путешествия. Можно сказать, отряд почти дошел до места. Сейчас перед людьми расстилалось неровное каменистое поле, а вдали, на расстоянии нескольких верст, начинались не просто высокие горы, а, скорее, отвесные скалы, стоящие сплошной полосой, и вот именно между этими скалами виднелись стены монастыря.

- Это он? Монастырь Святого Кармиана? - с придыханием спросил кто-то.

- Других тут нет! - буркнул брат Белтус. - Предупреждаю вас о том, что это открытое место до монастыря - оно вовсе не безопасно. Значит, так, господа хорошие: сейчас соберите свои последние силы, и давайте дойдем до монастыря без остановки. Там отдохнете.

Возражений не последовало, и отряд двинулся по дороге, которая вела прямиком к монастырю. Чем ближе люди приближались к полосе скал, тем более внимательно они рассматривали монастырь, который, на первый взгляд, едва ли не вырастал из тех скал, рядом с которыми находился. Вернее, стены монастыря настолько близко подходили к скалам, что меж ними не было видно ни малейшего пространства. Высокие стены и острые башни внушительной постройки находились едва ли не на одном уровне с вершинами скал, и чем ближе люди приближались к линии скал, тем больше их поражали их как величественный размер монастыря, так и его необычная красота. Мощные стены и словно устремленные к небу острые башни, сила и удивительное изящество - все каким-то невероятным образом сочеталось в этой сказочной, и вместе с тем величественно-суровой постройке. Единственное, что несколько выбивалось из общей картины - это вход в монастырь. Он располагался не посередине стены, как это положено, а сбоку, что, впрочем, выглядело вполне естественным.

- Ну, до чего же он велик, этот монастырь Святого Кармиана! - через какое-то время выразил общее мнение какой-то мужичок, с восхищением разглядывая приближающиеся стены монастыря. - И хорош, слов нет, до чего хорош! Интересно, как его тут построили?

- Дойдем - спросишь! - буркнул кто-то весьма недовольным тоном. - А мне вот куда интересней...

Однако договорить мужчина не успел, потому что раздался встревоженный голос брата Белтуса:

- Всем подойти ближе друг к другу! И не растягиваться!

- Чего опять стряслось? - люди завертели головами, стараясь понять, что вновь обеспокоило монахов.

- Триски.

- Чего?

- Ничего хорошего! Держаться как можно ближе друг к другу, и постараться не сбиться с темпа! Ведь до монастыря осталось совсем немного!

Уставшие люди вновь немного прибавили шаг, стараясь как можно быстрей оказаться под защитой крепких стен, особенно если учесть, что до монастыря оставалось не больше версты, а Андреас невольно стал оглядываться по сторонам, пытаясь увидеть этих весьма неприятных созданий. А, вот и эти самые триски, бегут к людям стаей, в которой не меньше полутора десятка особей. Не сказать, что большие, ростом немногим больше лисы, да и внешне похожи на невероятную помесь лисы и крысы. Тело, покрытое рыжеватой шерстью, длинный лысый хвост, небольшие лапы с длинными когтями... Вообще-то триски обычно не нападают на такие большие колонны, и уж если решились на подобное, то, выходит, давно им хорошей добычи не попадалось.

Добежав до идущих людей, эти животные внезапно стали оббегать по кругу уставший отряд. Не прошло и минуты, как вокруг колонны образовалось нечто вроде карусели из бегущих по кругу животных. Они мелькали перед глазами идущих, шипели нечто непонятное, и казалось, что эта карусель постепенно сжимается, приближаясь к людям, которые невольно стали сбиваться с быстрого темпа. Вон, и отряд постепенно стал замедлять свой ход, а некоторые из этих непонятных животных зло оскалились, и люди увидели острые, как иголки, зубы, сплошь усеивающие челюсти животных...

- Вперед! - рявкнул брат Белтус. - Чего медлите?

- Так эти...

- Они так и будут кружить, колонну с пути сбивать. Вы что, не видите, что они постепенно круги сужают? А потом, когда вы в растерянности встанете, или пойдете медленней, они на вас накинутся. Видали, какие у них зубы? Да для трисок достаточно подскочить к вам, и вцепиться... Поверьте, их потом не отдерешь! Жрать вас будут на ходу!

Чтоб пройти сравнительно небольшое расстояние, оставшееся до монастыря, людям понадобился едва ли не час. Некоторые из трисок приближались к людям, но острые мечи монахов были наготове, и удалось даже ранить нескольких хищников, которые оказались недостаточно проворны. Впрочем, этим созданиям небольшие раны не помешали, и даже раненые хищники вновь включились в ту же бесконечную карусель вокруг отряда.

Постоянное мельтешение перед глазами рыжеватых тел доводило едва ли не до отупения, хотелось закрыть глаза и так идти едва ли не на ощупь, лишь бы не видеть этих неприятных животных. Точно, некоторые из людей именно так и поступили, один шагнул в сторону, другой... Хорошо, что неподалеку от этих двоих оказался брат Титус, который толчком отправил людей обратно в колонну.

- Не спать! Глаза открыть!

- Так ведь сил уже никаких нет смотреть на это мельканье! - едва ли не со стоном произнес кто-то из отряда. - Верите - дорогу вижу плохо! У меня уже голова кругом идет, и я готов со всех ног броситься к монастырю...

- Только вот ты до него вряд ли добежишь... - брат Корвес не сводил глаз с рыжеватых созданий. - Эти звери только того и добиваются, чтоб кто-то выскочил из общего круга, ведь именно таким образом они и охотятся. Потом они разом накинутся на того несчастного, у кого нервы оказались послабже, и терпения не хватило выдержать такое вот мельтешение, а отбить этого человека у стаи трисок мы вряд ли сумеем. Так что стисните зубы и терпите, а мы уж постараемся не подпустить к вам этих бестий...

Триски сопровождали людей до самых ворот монастыря, и лишь неподалеку от высоких стен прекратили свой бесконечный хоровод. Стоя в отдалении, звери смотрели, как вначале поднялась тяжелая железная решетка, а потом распахнулись крепкие ворота. Что ж, добыча ушла, и триски побежали прочь - следует поискать ужин в другом месте.

Ну, а уставшие люди едва ли не вбегали в распахнутые створы ворот. Все, наконец-то закончен трудный путь до монастыря, сейчас всех ждет отдых, который они по праву заслужили, а уж на следующий день они ступят на Запретные земли! Людям казалось, что самое сложное уже позади, и об опасностях, которые могут их ждать в Запретных землях, они уже имеют полное представление.

Андреас заходил в арку ворот последним, и стоило ему только пересечь порог, как за его спиной раздался скрип опускающейся решетки, а спустя несколько мгновений стали закрываться створы ворот. Как обычно бывает в таких случаях, у Андреаса стало легко на сердце - все, он вернулся домой, туда, где ему хорошо и спокойно, и где он может спрятаться от мира, как улитка в раковину. Пусть здесь, в монастыре Святого Кармиана, не всегда безопасно, но зато тут он чувствует себя на своем месте, и очень хочется оставить все проблемы и сложности за стенами монастыря.

Увы, но это не всегда получается...

Глава 3

По преданиям, когда-то очень давно, в незапамятные времена, на земле жили не только люди - хватало и рас иных созданий, враждебных людскому роду. Правда, что именно это были за создания, и что именно они из себя представляли - о том сейчас знают больше по сказкам и легендам, да еще по записям в старых книгах, допуск к которым имеют немногие.

В тех древних текстах сказано, что до какого-то времени все обитатели этого мира более или менее, но уживались между собой, однако потом дело дошло до яростных схваток, а позже и вовсе до открытого противостояния. Как утверждают чудом сохранившиеся старинные книги, борьба пошла не на жизнь, а на смерть.

Говорят, вначале Боги терпели уничтожение всего живого на земле, надеясь, что враги одумаются, но потом пришли в ужас от происходящего, и решили разом прекратить вражду, иначе это грозило чуть ли не полным истреблением все разумных существ. Люди склонили головы перед приказом Богов, но вот противоположная сторона не только не желала идти на мировую, но даже более того: те, кого сейчас принято называть нечистью, или врагами человека - они восстали против воли Богов, и по-прежнему изводили людской род. Вот тогда-то, всерьез разгневавшись, Боги решили наказать ослушников. Что ж, сказано - сделано. Вскоре все самые непримиримые противники людей были уничтожены, а оставшихся согнали в одно место, то, которое сейчас называют Запретными землями. Ну, а что касается всей остальной земли, то она досталась людям.

Вообще-то в те древние времена здесь не было никаких гор: это позже Боги, вернее, святой Кармиан, окружили огромнейшую территорию кольцом непроходимых скал, точнее, горной грядой, или горной цепью. По преданиям, в тех местах однажды задрожала земля, и оттуда выросли скалы, наводящие страх на любого, кто захочет их преодолеть. Именно там, на этих отгороженных от прочего мира землях отныне и должны были жить те, кто позволил себе воспротивиться воле Богов. Высокие скалы, со всех сторон окружающие Запретные земли, служили непреодолимым барьером для тех, кто находится внутри этого кольца.

Более того: у тех, кто оказался на Запретных землях, не было никакой возможности покинуть место своего невольного заточения, и дело тут не только в высоте скал - в мире есть куда более внушительные вершины, но при желании можно преодолеть и их. Просто Боги наложили такое мощное заклятье на скалы, окружающие Запретные земли, что пройти эту горную цепь не мог никто - ни человек, ни обитатели этого закрытого мира. Даже самые ловкие и умелые скалолазы падали вниз, не дойдя и до вершины скалы, а те отчаянные головы, что пытались спуститься в Запретные земли сверху, терпели крах: их крепкие веревки рвались, будто сплетенные из трухлявых нитей, ломались железные штыри, а, казалось бы, надежно стоявшие под ногами камни внезапно падали вниз, вместе с тем несчастным, кто хотел проникнуть в Запретные земли, или же выбраться из них. Прошло немало лет, пока, наконец, не стало ясно, что эти скалы совершенно непроходимы, и Запретные земли по-настоящему отрезаны от мира людей.

Правда, существовало одно-единственное место, откуда можно было как попасть в Запретные земли, так и выйти оттуда. Этим местом как раз и являлся огромный монастырь, который стали называть именем того, кто и создал Запретные земли - именем Святого Кармиана. Кто построил это огромное величественное здание - неизвестно, и, по слухам, здесь тоже не обошлось без воли Богов.

И это, пожалуй, верно, потому что люди вряд ли сумели бы выстроить здесь такую громадину. Монастырь, сложенный из серого камня и тяжелых блоков, стоял среди скал, словно прекрасная и несокрушимая твердыня, и являлся не только местом пограничного перехода, но еще и чем-то вроде таможни, где монахи проверяли всех, кто направляется в Запретные земли, или кто выходит из тех мест. Кроме того, обитатели монастыря строго следили за тем, что именно несут люди в Запретные земли, или же что оттуда выносят. К сожалению, и тут иногда не обходилось без серьезных проблем. Каких? Разных... Увы, ведь не просто же так здесь требовались монахи, как хорошо владеющие оружием, так и те, кто не питал никакой страсти к земным богатствам, но имел обостренное чувство долга.

Что же касается обитателей Запретных земель, то тут, как говорится, случай особый. Озлобленные, вынужденные жить пусть и на большой, но все же отрезанной от мира территории, они вначале долго враждовали между собой, но потом все же вынуждены были придти к какому-то согласию. Непонятно каким образом, но тамошние обитатели сумели заключить хоть и плохой, но мир. Это касалось как границ внутри Запретных земель, так и того, где и кто должен был обитать, хотя каждому из этих существ казалось, что именно его род был обделен и ограблен при разделе территорий.

Ни для кого не являлось тайной, что между существами, живущими на Запретных землях, были постоянные свары, частенько доходившие до кровавых схваток. Хотя сварами это называть не стоит: скорее, на тех землях веками шла самая настоящая борьба за выживание, и особой жалости никто ни к кому не проявлял. Естественно, что эти слова также относятся и к тем, кто извне приходил в этот враждебный мир, тот есть к людям. Вот именно к ним многие из обитателей Запретных земель были безжалостны.

Конечно, может возникнуть вопрос: для чего люди идут в Запретные земли, где так много опасностей, и откуда возвращаются далеко не все? Дело в том, что когда Боги оставили ослушников в этом закрытом мире, то они непонятно для чего сделали недра Запретных земель невероятно богатыми. Возможно, таким необычным образом Боги хотели подсластить горькую пилюлю для изгнанников, хотя замыслы Богов понять сложно... Золотые жилы, россыпи драгоценных камней, лекарственные растения, обладающие чудодейственной лечебной силой, удивительные шкуры необычных животных - и это еще далеко не все, что можно было отыскать на тех землях, спрятанных за непроходимыми горами.

Сейчас никто не ответит на вопрос, откуда люди узнали о неисчислимых богатствах, находящихся в недрах Запретных земель, однако с той поры очень и очень многие стремились попасть в те не просто опасные, а очень опасные места. Призрачная надежда разбогатеть гнала людей за сокровищами, только вот назад возвращались немногие, да и обитатели Запретных земель не очень-то стремились отдавать чужакам то, что считали своим. Конечно, были такие, что выйдя из Запретных земель, стали состоятельными людьми - с этим никто не спорит! Беда в том, что подобных везунчиков были считанные единицы, зато пропавших давно перестали считать. Конечно, каждый из тех, кто вышел из Запретных земель, все же нес при себе какую-то добычу, но частенько за нее приходилось расплачиваться подорванным здоровьем. Все так, только вот знание об этом никоим образом не останавливало тех, кто надеялся на счастье и удачу. Каждый рассчитывал, что его обойдут стороной беды и опасности, и он сумеет найти в Запретных землях такие сокровища, которые не сумели отыскать другие.

Конечно, в свое время и власти страны, и монахи делали все возможное, чтоб остановить людей, желающих пойти в Запретные земли - увы, но в человеческой душе неистребимо живет желание быстро разбогатеть!, только вот ни одна из этих попыток ни к чему хорошему не привела. Народ беспрерывно шел к Запретным землям, но часть этих искателей золота и приключений гибла еще до подхода к монастырю - увы, но даже здесь сказывалась близость Запретных земель. Появлялось все больше и больше опасных животных, которые устраивали настоящие охоты как за теми, кто направлялся по направлению к Запретным землям, так и за возвращавшимися оттуда. Более того: появилось вполне обоснованное опасение, как бы зверье, постоянно напавшее на людей на дороге от Лаежа до монастыря, не потянулось бы дальше, в иные места.

Именно потому было принято решение: уж если нельзя ничего сделать, чтоб отговорить многочисленных искателей богатства от рискованного предприятия, то надо хотя бы попытаться довести их живыми до входа в Запретные земли, то есть до монастыря Святого Кармиана. Почему? Да понятно, что несмотря все предостережения и рассказы об опасностях, люди все одно не перестанут идти в Запретные земли, так пусть их хотя бы на пути до монастыря погибнет меньше. Дело в том, что опасность подстерегала не только на самих Запретных землях, но даже подле них, и оттого монахам поневоле приходилось вести слишком самонадеянных парней от довольно безопасного города до монастыря, и частенько эти сопровождения были крайне опасны. К тому же в этом случае была какая-то надежда на то, что насмотревшись на те проблемы, которые могут встретиться на пути до Запретных земель, хоть несколько человек призадумаются над простыми вопросами: стоит ли подвергать свою жизнь ненужным опасностям, и стоят ли призрачные богатства смертельного риска? К сожалению, число тех, кто за века все же решился отказаться от пути в Запретные земли, не дотягивает и до двух десятков.

...Сейчас, когда за пришедшим отрядом закрылись ворота, уставшие люди ожидали, что увидят перед собой широкий монастырский двор, но вместо того они оказались в длинной закрытой галерее, куда не попадал дневной свет. Высокие каменные своды, горящие на стенах факелы, плотно закрытые створы ворот в начале и в конце галереи... Именно там, возле закрытой двери в конце галереи, стояли пятеро монахов, глядя на вошедших людей.

Надо сказать, что мужчинам, которые были и без того вымотаны тяжелой дорогой, увиденное совсем не понравилось.

- Эй, святые братья, это еще что за каземат? - один из прибывших с трудом скрывал раздражение.

- Во-во, загнали нас сюда, как в каменную мышеловку! - еще один человек подал реплику под недовольный гул голосов. - Мы, между прочим, на ногах с раннего утра, и дорога была...

- А ну, все замолчали! - рявкнул брат Белтус, повернувшись к толпе. - Значит, так: сейчас каждый из вас будет подходить к нашим братьям...

- Между прочим, эти ваши братья могли бы вытащить свои ленивые задницы из монастыря, и помочь нам отогнать этих тварей, которые всех чуть ли не до обморока довели! - раздался раздраженный голос из толпы. - Эти рыжие пятна до того довертелись перед глазами, что на меня чуть ли не тошнота накатила! А может, братья-кармианцы, вы скажете, что этот хоровод не видели?

- Слышь, ты... - начал, было, брат Белтус, но самых старший из пятерки до того молчащих монахов поднял руку, призывая к молчанию.

- Я отвечу на этот вопрос, но для начала хочу сказать: доброго вам дня, путники. Вы проделали долгую дорогу, чтоб пробраться сюда, и надеюсь, что Светлые Боги осенят вас своей благодатью. Хочу, чтоб вы знали: в нашем монастыре и денно, и нощно следят за тем, что происходит вокруг нашей обители. Ваш отряд заметили сразу же, как только вы показались из леса. Видели и то, как вас атаковали эти богомерзкие создания. Однако с вами были достаточно опытные братья-кармианцы, так что мы сочти, причем вполне обосновано, что у вас нет потребности в дополнительной помощи.

Брат Ипатус, насколько это было возможно, всегда старался лично встретить тех, кто приходил к монастырю. У него был просто-таки самый настоящий нюх на тех, кто пытается внести в монастырь что-то незаконное или запрещенное. Вот и сейчас он хотя и говорит нечто успокаивающее, но уже прикидывает, с кем из вновь прибывших могут быть сложности или проблемы.

- А может, это ваши братья уберутся с дороги и дадут пройти уставшим людям? - зло огрызнулся кто-то в ответ. - Загораживаете дверь, не даете пройти внутрь. Вам что, лень пододвинуться? Ну да, жизнь у вас тут спокойная, только и делай, что спи, да Небесам молитвы возноси! Стоят тут, лбы здоровые, не шевелятся, и никому из них нет никакого дела до того...

- Слышь ты, знаток монастырской жизни! - хм, отметил про себя Андреас, а голос у брата Белтуса сейчас такой, что его оппоненту лучше прикусить язык. - Если ты сию же секунду не заткнешься, то мне придется вспомнить слова из проповеди Блаженного Трифона... Если кто из вас, безбожников, не знает этой проповеди, то сейчас я специально повторяю его слова, и надеюсь, что вы их хорошо запомните. Так вот, блаженный говорил следующее: в нашем грешном мире обстоятельства могут сложиться таким образом, когда дурь и ересь не только можно, но и нужно выбивать из согрешившего, дабы в корне пресечь его гордыню и дурные наклонности. Все хорошо слышали, что я только что сказал, никому уши чистить не надо? Надеюсь, болван тупоголовый, что слова Блаженного Трифона дошли до твоей грешной души, а если нет, то мне придется наглядно продемонстрировать на твоей паршивой шкуре, каким именно образом блаженный велел взывать к покорности и смирению... Заодно предупреждаю всех вас, богохульники: или вы сейчас делаете то, что вам сказано, или останетесь здесь до утра, а уж чем вы тут будете заниматься - ваше дело: хоть песни пойте, хоть молитесь, хоть лбами о ворота колотитесь... Всем ясно?

Ответом было молчание. За время двухдневного пути все уже поняли, что этот крепкий сорокалетний мужчина с тяжелыми кулаками - брат Белтус, крут на расправу, и его слова обычно не расходятся с делами.

- Прекрасно! - оценил молчание людей брат Белтус. - Проповедь Блаженного Трифона, похоже, дошла до ваших голов. Вот что значит учение святого человека... Значит, так: сейчас каждый из вас поодиночке будет подходить к братьям-кармианцам, что стоят напротив вас. Если кто-то с дороги настолько отупел, что не понимает, о чем идет речь, то советую посмотреть на тех пятерых братьев-кармианцев, что стоят у закрытых ворот. Так вот, встанете перед ними, поставите рядом свое барахло, а братья проверят как вас, так и то добро, что вы волокли на своем горбу всю дорогу.

- А зачем? - в голосе спрашивающего неприязнь, которую он тщательно пытается скрыть.

- То есть как это - зачем? Здесь такие места, что своим глазам можно доверять далеко не всегда. Не раз случалось, что вместо человека приходила невесть какая нечисть: увы, но за то время, которое требуется, чтоб добраться из города до монастыря, какая-нибудь тварь вполне могла влезть в шкуру одного из вас, не приведи того Светлый Единый! Думаю, вам в Запретных землях такой приятель не нужен ни одному из вас, да и нам пускать в монастырь невесть какое существо тоже без надобности. Ваши вещи тоже проверим, чтоб выяснить, не тащите ли вы в Запретные земли кое-что из того, за что дома вас бы разом закатали в каталажку. Ну, а после проверки каждый из вас пройдет внутрь монастыря. Вопросы есть? Ну, если появятся, отвечу, а пока что давайте вперед по одному. Кстати, свое барахло из мешков можете не вытряхивать, его сверху осмотрят.

Вопросы у прибывших, конечно же, были, но пока что их задавать не стали. Вместо этого один из пришедших подошел к пятерке монахов, которые до того времени стояли, изучающее глядя на недовольных людей. Мужчина скинул с плеч тяжелый заплечный мешок и, и едва успел разогнуться, как навстречу ему шагнул брат Ипатус. Он приложил какой-то небольшой светлый камень ко лбу подошедшего, подождал несколько секунд, затем убрал камень и стал им водить около заплечного мешка, стоящего на земле. Еще несколько секунд - и монах кивнул головой: мол, тут все чисто, можно пропускать...

- Все, парень, забирай свое добро и иди. Вон, и дверь для тебя уже открыта... - брат Белтус разрешающе кивнул, и следил за тем, как створки ворот, ведущие внутрь монастыря, немного раздвинулись как раз на ту ширину, чтоб пропустить человека. - Так, теперь остальные... Да не ломитесь вы все разом, на ночь тут никто не останется.

Андреас смотрел на то, как пришедшие мужчины один за другим подходили к монахам, и те прикасались к ним светлыми камнями. Совсем как недавно в Лаеже, когда священник для проверки прикладывал ко лбу пришедших древний артефакт - камень, оправленный в серебро. Хороший артефакт, нечисть определял только пока. Здесь же, в монастыре, нечисть также ищут при помощи камней, довольно простых с виду, но обладающих огромной силой. Это не просто камни, а одни из тех, которые в свое время оставил монахам сам Святой Кармиан, и потому у нечисти не было ни малейшего шанса укрыться от этого прикосновения, а сила артефактов была ничуть не слабей, чем у той золотой цепи с изумрудами... Так, о волшебной цепи лучше не вспоминать, а иначе Андреасу опять придется молить о милости Светлого Единого, накладывать на себя строгий пост, или же хвататься за любую тяжелую работу, лишь бы не вспоминать о том, как он своими руками надел на невесту это убийственное украшение.

Тем временем людей в галерее становилось все меньше и меньше: проверка шла быстро, и каждый из тех, кому разрешили войти в монастырь, подхватив свои вещи, исчезал за приоткрытыми дверями. Оставалось не больше десятка тех, кого надо было проверить, когда камень в руках брата Ипатуса вдруг засветился чуть розоватым светом. Увидев такое, руки братьев-кармианцев сами собой схватились за мечи, которые каждый прихватывал с собой, когда шел на подобные проверки.

По счастью, камень излучал розоватый свет не от прикосновения к человеку, а от огромного заплечного мешка, стоящего подле высокого мужика. Сейчас этот человек с кривой ухмылкой смотрел на монахов, которые схватились за оружие.

- Что у вас там? - поинтересовался брат Ипатус.

- То же, что у всех... - пожал плечами мужик. - Не понимаю, что вам не нравится!

Андреас почти сразу же узнал голос этого человека. Это был один из тех, кому Журмер вчерашней ночью рассказывал о том, что случилось более года назад. Помнится, он тогда еще задавал вопросы, интересуясь подробностями - по всей видимости, любит такие истории. Сейчас Андреас невольно рассматривал этого человека: грубое лицо, едва слышная угроза в голосе, холодный оценивающий взгляд... Неприятный тип. Впрочем, за последний год Андреас успел насмотреться на самых разных представителей человеческого рода.

- Открывайте ваш мешок! - продолжал брат Ипатус.

- Да там все так хорошо уложено, что если я только хоть что-то вытряхну из этого мешка, то назад уже не затолкать!

- Я повторяю свою просьбу: открывайте мешок!

- А штаны снять не надо? Это я хоть сейчас...

- Если вас беспокоит состояние здоровья тех органов, что находятся в ваших штанах, то с этим вопросом попрошу обратиться к нашему врачу... - брат Ипатус и бровью не повел. - Чтоб вы знали: это очень знающий человек и пользуется заслуженным уважением. Или можете сейчас же пожаловаться на имеющееся недомогание сопровождавшему вас брату Корвусу - он по праву считается хорошим лекарем. Думаю, любой из этих двоих окажет вам посильную помощь в лечении мужской хвори, если она у вас имеется. Ну, а в том случае, если вы имеете в виду нечто из того, что порицается в Божьих заповедях, то должен вас огорчить: с подобным предложением вы обратились не к тем людям, и ваши слова могут считаться прямым оскорблением нашей обители. В монастыре Святого Кармиана вряд ли кого-то заинтересуют столь грешные намерения, и даже более того: за подобный грязный намек насчет плотских страстей я имею право сию же секунду выбросить вас назад, за входные ворота, и с того времени путь в монастырь вам будет заказан. Ну, а как, и каким именно образом вы будете добираться до Лаежа - это меня уже волновать не должно.

- Круто берете, святые братья... - той неприятной ухмылки у мужика уже не было: вместо нее на лице и шее этого человека появились красные пятна. А он здорово разозлился на вежливо-резкую отповедь брата Ипатуса, а вместе с тем заметно нервничает - вон, даже свои эмоции контролировать не может! - Нет у меня с собой ничего из того, что могло бы вызвать у вас подозрения. Все знают, что можно нести в Запретные земли, а что нельзя.

- Это мы проверим, а пока отойдите в сторону - не стоит задерживать остальных из-за вашего непонятного упрямства... - брат Ипатус посмотрел на оставшихся мужчин. - Кроме того, также попрошу подойти к тому молодому человеку вас, вас и вас... Да, да, именно вас троих.

- А что такое? - окрысился один из тех, на кого указал брат Ипатус.

- Возможно, и ничего. Тем не менее, прошу исполнить мою просьбу. Пока еще просьбу.

Подоплека этих слов была понятна любому, и мужчины были вынуждены подчиниться. Отойдя в сторону, они довольно зло поглядывали на монахов, а Андреас по себя усмехнулся - едва ли не каждый раз происходит одна и та же история.

Прошло совсем немного времени, и в галерее остались только монахи да еще четверо прибывших, тех самых, кого брат Ипатус просил остаться, а остальные уже прошли внутрь монастыря.

- Вот теперь и нам с вами можно поговорить... - брат Ипатус все так же спокойно смотрел на стоящих перед ним мужчин. - Знаете, почему я оставил здесь для приватной беседы именно вашу четверку? Просто за долгие годы службы в этой обители, а еще благодаря милости Святого Кармиана у меня, если можно так выразиться, стал наметан глаз на тех, кто пытается пронести через монастырь нечто запрещенное. Не сомневаюсь, что камни Святого Кармиана подтвердят мои предположения. Под словом "нечто" имею в виду кое-что из тех предметов, которые ни в коем случае не должны попасть в тот мир. Может, чтоб сократить наше общение, вы сами выдадите припрятанное?

- Святые братья, у нас нет ничего такого, мы правила знаем... - заговорил один из мужчин, но брат Ипатус лишь вздохнул.

- Прекрасно! Если при вас нет ничего из запрещенного к вносу в Запретные земли, то это утверждение можно легко проверить. Попрошу подходить ко мне по одному, и если кто-то из вас чист, то я искренне и с полным раскаянием извинюсь перед этим человеком. Думаю, вы даже не представляете, как мне будет приятно сделать подобное.

- Значит так, мужики, я после сегодняшней дороги несколько не в духе... - вновь вступил в разговор брат Белтус. - Так что давайте обойдемся без долгих пререканий. Каждый из вас должен знать, что в монастыре Святого Кармиана он обязан предъявлять свою поклажу для проверки по первому требованию братьев-кармианцев. По правилам нашего монастыря, если прибывший не желает предъявлять для проверки содержание своего дорожного мешка, то мы имеем полное право выставить этого упертого за ворота как вызвавшего у нас обоснованные опасения. Кстати, долго уговаривать тоже не принято. Ну, так как, парни, и дальше будете ломаться, как сдобные пряники, или сделаете то, о чем вас просят? Вообще-то мне непонятно, с чего вдруг на всех вас напала такая стеснительность? Вы не очень-то похожи на юных и неопытных девиц, которые теряются при виде служителей Божьих, а мы к этому времени уже достаточно успели насмотреться то, что народ берет с собой в Запретные земли, так что смутить нас нелегко.

Прошло еще несколько томительных секунд, и мужик, на лицо которого вернулась прежняя ухмылка, взялся за свой дорожный мешок, и разом вытряхнул из него все содержимое. Белье, запасная смена одежды, сухари, сушеное мясо, лопата без древка и многое другое. Брат Ипатус, немного наклонившись, провел камнем над разбросанными вещами, затем чуть кивнул брату Белтусу, и тот, чуть покопавшись в разбросанных вещах, вытащил небольшой сверток, завернутый в чистую холстину.

- Это что?

- Лекарство.

- Вот как? - брат Белтус развернул ткань, и на его ладони оказалось обычное гусиное яйцо, причем довольно крупное. Правда, было заметно, что по весу оно куда тяжелее обычного, да и состоит это яйцо из двух половинок, плотно прижатых друг к другу: как оказалось, внутри яйцо было заполнено каким-то веществом коричневого цвета, чуть липким, и внешне похожим на обычный садовый вар, которым обмазывают срезы на деревьях. - Не подскажете мне, темному и необразованному слуге Божьему, от какой болезни лечит это лекарство?

- От царапин, ушибов, ран... Да от него любые повреждения затягиваются чуть ли не прямо на глазах!

На самом деле то, что этот мужик сейчас называет лекарством - это особый наркотик, от которого у любого человека враз прибавляется сил и выносливости, и он может работать долго и без устали. Кстати, наносится этот наркотик, и верно, на раны, царапины или уколы, и для этого его требуется совсем немного, всего лишь чуть-чуть втереть на поврежденное место. Кстати, даже очень глубокие раны после нанесения на них этого вещества, и впрямь затягиваются чуть ли не на глазах.

Все это хорошо, только вот обращаться с этим наркотиком нужно с осторожностью и использовать его только в случае необходимости и крайне малыми дозами. В противном случае происходит постепенное привыкание, и в дальнейшем без этого снадобья человек становится не просто вялым и обессилевшим, но еще и впадает в глубокую апатию и теряет интерес к жизни. Более того: такие люди могут спать едва ли не целыми днями, им не хочется ни есть, ни пить, и за недолгий срок они тихо угасают... Кстати, из-за внешнего сходства этого наркотика с обычным садовым варом это снадобье тоже называют все тем же простым словом - вар.

Андреас, еще живя в миру, хорошо знал о действии этого наркотика, хотя сам им никогда не пользовался - не было необходимости. Зато несколько его приятелей крепко подсели на эту дрянь. Для чего? Всего лишь из глупого желания доказать свою неутомимость в любовных играх... Позже он видел своих товарищей, безразличных, ко всему равнодушных, которым не было дела ни до чего, что происходило вокруг. Они оживлялись лишь тогда, когда хоть кто-то приносил им вар - как это ни странно, но им самим было лень даже отправиться на его поиски. Зрелище отупевших и опустившихся друзей было более чем неприятным, и сердце болело за тех, кто невольно обрек себя на раннюю смерть.

Этот вар пришел в страну издалека, и в открытой продаже его, разумеется, не было, и потому желающие могли достать его только из-под полы и за немалые деньги. Почему? Да потому что его использование было категорически запрещено! Ведь что такое вар? Это особым образом вываренная смола каких-то редких деревьев, обладающая уникальными свойствами, и в основном этот вар используют в дальних южных странах, на рудниках и каменоломнях, там, где трудятся рабы. Естественно, применять этот наркотик для всех подряд не будешь - слишком накладно, да и смысла в этом нет, и потому вар дают только пожилым или больным рабам, от которых уже не стоит ожидать ни долгой жизни, ни хорошей работы. Те, ощутив необычный прилив сил после принятия вара, работают не хуже молодых и крепких рабов без остановки, и до самой смерти...

Тем временем брат Ипатус довольно резко перебил ухмыляющегося мужчину:

- Прежде всего, то, что вы принесли - это опасный наркотик, который ни в коем случае нельзя вносить на Запретные земли. Только не надо говорить, что вы этого не знали, а иначе просто не стали бы прятать. Да и такого количества... лекарства вам хватило бы не на один год.

- А я, может, собираюсь надолго остаться в Запретных землях! И потом, я намерен работать там в поте лица своего...

- Ваше право, но это вот яйцо с начинкой мы изымаем. Сегодня же оно будет уничтожено.

- Святые братья, на это вы права не имеете! - с лица мужчины вновь исчезла ухмылка. - Я за это лекарство свои кровные денежки заплатил, причем немалые! Так что отдавайте-ка назад это яичко! Оно мое по закону...

- Позвольте нам решать, на что мы имеем право, а на что нет. Вообще-то при обнаружении такого количества подобного... лекарства мы имеем полное право указать вам на дверь, в которую вы только что вошли.

- Не знал об этом, вот Бог свят, не знал! - мужчина прижал к груди руки, но его холодный взгляд говорил о другом.

- Не богохульствуйте! - повысил голос брат Ипатус. - Собирайте свое добро в мешок, и идите в монастырь - я дозволяю вам это сделать. Мы не прогоним усталого путника, дадим ему кров и еду. Но если я еще хоть раз услышу требование вернуть вам это богопротивное зелье, то вместо Запретных земель вы отправитесь домой. Вам все ясно? А пока что советую вам раскаяться в содеянном и попытаться отмолить свой грех.

Может, мужчине хорошо были понятны слова монаха, только вот вряд ли он был с ними согласен. Понятно, что будь на то его воля, он бы выдрал свой вар из рук брата Белтуса, но перевес сил был не на его стороне. Наклонившись, мужчина стал собирать рассыпанные вещи и без особого разбора совать их в свой мешок, даже не пытаясь скрыть обуревавшей его злости. Ничего, не страшно, тут видали и не таких...

Тем временем брат Ипатус повернулся к остальным мужчинам, до того молча стоящим в стороне.

- Итак, господа хорошие, теперь попрошу и вас подходить ко мне по одному и с молитвой в душе...

Вскоре все было кончено, и недовольные люди прошли внутрь монастыря. Как и предполагал брат Ипатус, у каждого из них был при себе вар, у кого чуть больше, а у кого меньше. Конечно, каждый из них пытался доказать монахам, что вар ему крайне необходим для работы, но каждый раз дело заканчивалось тем, что им приходилось оставлять припрятанный наркотик монахам, и идти в монастырь, заранее подсчитывая убытки - все же вар на черном рынке стоил очень даже недешево.

- Н-да, сегодня мы насобирали немало этой дряни... - вздохнул брат Ипатус. - За последние пару лет ее тащат туда все больше и больше... Брат Белтус, как прошел ваш путь?

- До Лаежа добирались, можно сказать, спокойно, а вот назад были кое-какие заморочки. Чуть позже расскажу братьям о нашей дороге.

- Конечно. Что ж, нам тоже пора идти в монастырь. А вы... - обратился брат Ипатус к Андреасу и Титусу, - вы сейчас ступайте и, как положено, уничтожьте эту дрянь, чтоб и духа ее не осталось в нашей обители.

- Да, конечно, брат Ипатус...

Помнится, когда Андреас впервые оказался за воротами, ведущими уже непосредственно внутрь монастыря, он растерялся. Тогда он ожидал увидеть широкий монастырский двор, а попал куда-то, что больше походило на широкий коридор, ведущий от одних ворот монастыря к другим. Как оказалось, внутри монастырь был разделен высокой стеной как бы на две неравные части: в одной обитали монахи, в другой, сравнительно небольшой, находились те, кто шел в Запретные земли, или же возвращался оттуда. Ну, это вполне объяснимо: пришлым нечего делать среди тех, кто ушел от мира. Конечно, вход в монастырь Святого Кармиана был общий, но дальше, в той стене, что разделяла внутреннее пространство монастыря пополам, была дверь, ведущая в обитель монахов, и вот туда посторонним хода не было.

Перед глазами тех, кто входил в ворота монастыря, представала дорога, ведущая к противоположным воротам, тем, через которые люди и выходили в Запретные земли. Дорога была довольно длинная, около пары сотен шагов, то есть во всю ширину монастыря, и шла она как раз подле той стены, что делила монастырь на две части. Пришедшие в монастырь оказывались как бы в широком коридоре: вход, выход, стена, отделяющая пришлых от обители монахов, и вторая стена шириной в несколько метров, которую, скорее, можно было назвать настоящим домом, и где и жили те, кого можно назвать временными гостями монастыря.

Конечно, особых удобств в этой части монастыря не было, хотя все необходимое людям было предоставлено: место для отдыха, лазарет для заболевших, небольшая часовенка... Тем не менее чувствовалось, что это куда больше напоминало незамысловатую гостиницу, или место временной остановки, и люди тут не задерживались.

Сейчас те, что только что пришли в монастырь, окружили невысокого монаха, который пояснял пришедшим, что к чему. Брат Прамус был одним из тех, чьей обязанностью было вводить приезжих в курс дела и следить за порядком в этой части монастыря. Прислушавшись, Андреас уловил обрывок разговора:

-... Да, ваше временное жилище располагается в одной из стен здешней обители. Сами видите, какие мощные и крепкие создал для нас Святой Кармиан, да и по ширине в них вполне хватает места для проживания.

- А верно, что ваши монахи тоже живут в этой самой стене?

- Да, кельи монахов также находятся в самой монастырской стене, так что вы и братья-кармианцы находитесь в равных условиях. Не будем отвлекаться, слушайте дальше! Вон та дверь ведет в помещения, что мы называем постоялым двором. Правда, основной мебелью там являются простые лавки и нары. Это, конечно, не очень удобно, зато мест хватает для всех, кто приходит в нашу обитель. Рядом находится трапезная...

- И чем нас сегодня кормить будут?

- Постная каша и свежий хлеб.

- Что-то вы не очень гостеприимны, святые братья! - раздался чей-то недовольный голос. - Мы только что с тяжелой дороги, так что вы могли бы получше расстараться для усталых людей!

- Позвольте вам напомнить, что вы находитесь в монастыре, а тут свой устав... - отрезал брат Прамус. - К тому же сейчас пост, так что не ожидайте королевских разносолов. Мы же, как Божьи люди, обязаны заботиться не только о ваших телах, но и о ваших душах. Если это вам понятно, то продолжим разговор. Следующая дверь ведет в больницу, затем конюшня...

- А здесь точно безопасно?

- Сверху, на монастырской стене, постоянно дежурят братья, а каждый из них хорошо владеет оружием. Монастырь просматривается сверху, а, кроме того, хорошо видны и ближайшие окрестности.

- Чем-то это мне тюрьму напоминает... - пробурчал кто-то. - Вокруг камни, сверху за нами присматривают, в сам монастырь не пускают, ходи тут по кругу, как во время прогулки в тюремном дворе... Нам что, так и сидеть в этих четырех стенах?

- Почему так сразу сидеть? На этой половине монастыря можете ходить куда угодно.

- Да где тут половина?! Больше смахивает на широкий коридор, в котором не разбежишься! А почему вы нас к себе не пускаете? Мы думали, что тут по монастырю пройти можно, поглядеть на то, на се... Может, у меня возникнет желание помолиться о счастливом возвращении? - раздался ехидный голос.

- Я повторяю: в монастыре Святого Кармиана свои правила, и вы обязаны их придерживаться.

- Это какие такие правила?

- Мы можем впустить вас только в преддверие монастыря, то есть туда, где вы сейчас находитесь, и не более того. К тому же вряд ли кто-то из вас собирается задерживаться здесь надолго, а для того, чтоб провести недолгое время под крышей святой обители, имеющихся удобств вполне достаточно. Что же касается вашего похвального желания вознести молитву Небесам, то вон там, у самого входа для вас имеется небольшая часовенка, в которой можно помолиться - она всегда открыта для путников.

- А когда мы сможем пойти в Запретные земли? - хм, а этот вопрос интересует всех в первую очередь.

- Если все будет хорошо, то завтра с утра.

- А что может случиться?

- Ну, мало ли что...

Обычный разговор, обычные вопросы, которых еще будет задано немало. Сколько раз это все уже было слышано, и сколько еще будет услышано!.. Ничего, брат Прамус справится со всем, ему не впервой.

Андреас вместе с остальными монахами вошел в калитку, расположенную в стене, разделяющей монастырь на две части. Вообще-то калиткой ее называли скорей по привычке: на самом деле это была крепкая дверь, изготовленная из дуба, и в той двери было сделано небольшое окошко - у пришлых всегда должна быть возможность в случае необходимости обратиться к братьям-кармианцам. Правда, раньше возле калитки всегда висел молоток, при помощи которого следовало стучать в калитку для того, чтоб привлечь внимание братьев, только вот, как оказалось, этот крепкий молоток нравился не только монахам. После того, как пропал двадцатый по счету молоток (а что, удобная вещь, можно сказать, незаменимая в Запретных землях!), было решено новых молотков отныне возле двери не вывешивать: кому надо, тот достучится.

На входе всегда дежурил привратник, в чьи обязанности входило следить за тем, чтоб дверь всегда была закрыта на тяжелые засовы, а заодно и за тем, чтоб никто посторонний не оказался в обители братьев - увы, но частенько в Запретные земли направлялись такие люди, по которым тюрьма давно плачет горькими слезами. Похоже, и среди вновь прибывших есть такие. Отчего-то многие из этих ходоков считали, что для них куда безопаснее укрыться от неприятностей на Запретных землях, чем за тюремными стенами. Ну-ну...

Молодой послушник, заходя в дверь, едва ли не спиной почувствовал, что Журмер смотрит ему вслед, но оборачиваться не стал - не хотелось лишний раз видеть этого человека. Пусть худородный дворянчик скажет спасибо Андреасу за то, что тот не начистил ему морду еще ночью, прости Светлый Единый за подобные грешные желания! Ладно, это в прошлом, а сейчас следует оставить за стеной все свои мирские мысли и заботы.

Надо отметить, что почти каждый из тех братьев, кто служил в монастыре Святого Кармиана, в прошлом имели какое-то отношение к воинской службе (таких здесь было подавляющее большинство, и они искренне пытались замолить свои прошлые грехи), или же просто умели хорошо владеть оружием. Наверное, оттого, что здесь хватало тех, кто ранее принимал участие в боевых действиях, а еще и потому, что монастырь находился в отдалении от остальных храмов - по этим причинам речь монахов-кармианцев несколько отличалась от той, которой принято говорить в храмах.

Сейчас перед монахами предстал огромный монастырский двор, мощеный камнем. Величественные башни монастырских строений высоко взимались в небо, и в каждой из них находились лаборатории, обсерватории, наблюдательные посты и многое другое. Да и на самом дворе хватало самых разных построек, а посередине находился небольшой храм. Молодой послушник привычно отыскал взглядом свою келью - все монахи, как и говорил прибывшим брат Прамус, жили в той самой широкой монастырской стене, окружающей монастырь. За несколько дней отсутствия Андреас уже успел соскучиться по своему скромному тихому жилищу, однако перед тем, как пойти туда, ему и брату Титусу было необходимо выполнить поручение - сжечь вар, тот наркотик, который монахи только что забрали у тех, кто шел в Запретные земли.

Молодые послушники направились к бане, которую топили каждый вечер: все же монахов в монастыре было более двух сотен, и за телесной чистотой здесь следили строго. Вот и сейчас в печи ярко пылал огонь, нагревая воду в огромном котле. Брат Саврус, в обязанности которого входило как раз следить за порядком в бане, повернулся на звук открываемой двери.

- Братья, вы что-то перепутали: сегодня у меня стирка, а не...

- Мы не мыться... - молодые люди шагнули к горящему огню. - Нам кое-что спалить надо.

- Никак, вар принесли? - брат Сарвус нисколько не удивился: просто именно здесь обычно сжигали то, что отбирали у чужаков. - Дело хорошее, бросайте! Он, зараза, горит хорошо и долго, да и запах от него неплохой...

И верно, четыре шарика вара разной величины, брошенные в огонь, не только сразу же вспыхнули ярким пламенем, но еще и стали растекаться по горящим дровам, и те запылали с новой силой. Вдобавок чуть запахло своеобразным терпким запахом раскаленной смолы, пусть и не совсем знакомым, но очень приятным.

- Вот народ, все тащат и тащат сюда этот вар... - брат Саврус пошевелил кочергой дрова в печи. - Не понимают, олухи, чем это может грозить им самим...

Вар... Этому так называемому лекарству и в самом деле нечего делать на Запретных землях, и дело тут было даже не в том, что старатели, пользуясь этой дрянью, губили собственное здоровье. Главная беда состояла в том, что многие несли вар в Запретные земли для того, чтоб продать его тамошним обитателям: как это ни печально звучит, но за последние годы кое-кто из них пристрастился к этому наркотику, а вот действовал вар на организм обитателей Запретных земель совершенно непредсказуемым образом. Каким? Просто у одних, как правило, обострялся нюх и зрение, другие впадали в буйство и полностью теряли контроль над собой до такой степени, что едва не сходили с ума. Ну, а о том, что они творили в таком состоянии, и каковы были последствия - об этом лучше и не говорить.

Именно потому было категорически запрещено вносить вар на Запретные земли. Проблема была в том, что ко времени запрета кое-кто из тамошних обитателей не только начинал покупать вар у людей, которые приходили на Запретные земли, но и пристрастился к нему. Цена этого зелья в тех местах была так высока, что, несмотря на запреты, некоторые все же старались пронести с собой хоть немного этой отравы. И хотя монахи изымали весь наркотик у старателей, все же непонятно каким образом зелье попадало на Запретные земли...

- Вас в обители не было несколько дней... - брат Саврус поставил кочергу на место. - Хорошо ли прошел ваш путь, какие новости в миру? Что за народ пришел в этот раз?

- Все, как обычно, ничего нового... - пожал плечами Андреас. - В Лаеж шли без особых трудностей, обратный путь был сложнее. Что касается тех путников, что идут в Запретные земли, то, похоже, на некоторых из них пробу поставить негде. Вот, смотрите сами, сколько вара у них отобрали...

- За то время, пока нас не было... - подал голос брат Титус. - За эти дни кто-нибудь выходил из Запретных земель?

- Нет. Что-то никто не торопится с возвращением...

Андреас не успел отойти от бани, как его окликнули:

- Брат Андреас, вас разыскивает отец Маркус.

Так, его вызывает настоятель. Вообще-то молодой послушник и сам хотел пойти к отцу Маркусу - надо же передать ему дядюшкино послание. Если честно, то у Андреаса с самого начала не было ни малейшего желания брать письмо от дяди Эдварда, но тот сказал, что в нем имеются важные сведения, непосредственно касающиеся обители. Очень хочется надеяться, что дядюшка сказал правду, хотя от него можно ожидать чего угодно.

Настоятель жил в невысоком доме рядом с храмом. Простая мебель, множество книг, стол, заваленный бумагами... Отец Маркус, худощавый пожилой мужчина с лицом аскета. Он уже много лет являлся настоятелем монастыря Святого Кармиана, и его управление была достаточно жестким, что вполне объяснимо - иначе в здешних местах просто нельзя.

Впрочем, разговор Андреаса с отцом Маркусом оказался коротким, хотя молодому послушнику пришлось довольно долго ждать приема в прихожей - настоятеля срочно позвали в библиотеку. Молодой послушник коротко поведал настоятелю, что в Лаеже встретился с дядей, который просил передать письмо святому отцу. Об остальном Андреас говорить не стал, потому что понимал - отец Маркус, прочитав послание дяди Эдварда, вновь позовет его для разговора.

Когда Андреас вышел из дома настоятеля, уже стемнело. Кое-где зажгли факелы, горели они и сверху на стене, где дежурили монахи - увы, но во избежание возможных опасностей монастырь надо было охранять и днем, и ночью. По счастью, очередное дежурство Андреаса на крепостных стенах приходится на завтрашний день, так что есть время, чтоб отдохнуть.

Раздался удар колокола, призывающий на вечернюю трапезу. Молодой послушник привычно отметил про себя: скоро время молитвы, а он с утра ничего не ел. Надо поспешить в трапезную, затем молитва, и можно идти спать. Это хорошо, а то он что-то умаялся за день.

Однако стоило Андреасу выйти из трапезной, как его перехватил брат Ютус, крепкий тридцатилетний монах. Это был тот самый привратник, в чьи обязанности входило следить за дверями и стеной, соединяющими обе части монастыря. Он даже жил в небольшом домике неподалеку от ворот, и относился к числу тех людей, мимо которых, как говорится, муха не пролетит незамеченной.

- Брат Андреас, там тебя спрашивают.

- Кто?

- Да один из тех, что сегодня пришел сюда с вашим отрядом. Молодой парень, весьма настырный. Говорит, вы с ним друзья...

Журмер, чтоб его! Как видно, у этого типа хватило наглости снова набиваться Андреасу в закадычные друзья-приятели. Интересно, что ему еще надо? Кажется, даже такому человеку, как этот не имеющий совести худородный дворянчик, должно быть понятно, что молодому послушнику нет и не может быть дела до того, кто треплет о нем языком направо и налево.

- Есть такие друзья, с которыми врагов не надо! - горько усмехнулся Андреас. - По счастью, этого парня мне не довелось числить в приятелях. Так что, брат Ютус, не откажи в любезности: передай ему, что я не собираюсь с ним встречаться. Более того: тешу себя надеждой, что мы с ним больше никогда не увидимся.

- Я, конечно, скажу... - пожал плечами брат Ютус. - Только поверь мне, этот парень и дальше будет лупить кулаком в двери. Знаю таких типов, не раз им рожи чистил (прости меня за то Светлый Единый!), потому как подобные наглецы не понимают слов увещевания, зато лезут туда, куда им соваться не положено. Что-то ему от тебя надо...

- Тогда... - Андреас на мгновение задумался. Интересно, с чего это Журмер вздумал поднимать шум, требуя встречи со старым другом? Конечно, можно махнуть на все рукой, но молодому послушнику стало интересно, что же такое задумал этот хлыщ? Вообще-то можно кое-что предположить... - Тогда, пожалуй, я с ним поговорю.

- Поговори... - согласился брат Ютус. - Только, ты уж извини, я буду находиться подле вас. Во-первых, как ты знаешь, я всегда должен стоять рядом, если кто-то из пришлых вздумает беседовать с братьями, а во-вторых, скажу тебе честно: не нравится мне рожа у этого парня. Да и чванства у него хватает, говорил со мной так, будто делает великое одолжение, снисходя до общения со мной, недостойным, и посылая за тобой.

Подойдя к двери, брат Ютус открыл окошко и громко спросил в темноту:

- Кто из вас просил о встрече с одним из наших братьев?

- Адриан, друг, это я! - из мрака показалось лицо Журмера, который только что не просовывал голову в небольшое окно. - Мне надо с тобой несколькими словами перекинуться!

- Слушаю... - Андреас постарался, чтоб в его голосе не было слышно откровенно неприязненных ноток.

- Ну не таким же образом! Ты там, я здесь... Как-то непривычно разговаривать со старым товарищем через запертую дверь! Адриан, ты не мог бы выйти сюда?

- Извини, но по вечерам нам запрещено покидать обитель без достаточных на то оснований.

- Но мы же друзья! И потом, мы оба находимся в монастыре, так что ты ничего не нарушаешь! Разве встретиться с хорошим знакомым и просто поговорить с ним...

- Повторяю: по вечерам мы не имеем права переступать за эту дверь.

- Раз такое дело, то я могу пойти на вашу половину...

- Посторонние не имеют права заходить сюда без разрешения отца-настоятеля.

- Да разве я посторонний? Скорее, гость.

- Гостям тоже запрещено ходить по монастырю, кроме, разумеется, тех мест, где вы сейчас находитесь.

- Адриан, ты давно стал таким приверженцем законов? - заметно, что Журмер не ожидал такой встречи. - Помнится, раньше...

- Извини, но сейчас не время предаваться воспоминаниям. Кроме того, мы не встречаемся без достаточных на то оснований со всеми, кто этого пожелает. Итак, что ты хотел мне сказать?

Кажется, Журмер не ожидал такого развития событий, заметно, что растерялся.

- Я просто хотел поговорить наедине, по-дружески...

- Для дружеского разговора ты нашел крайне неподходящее время. Это все?

- Я... Я хотел тебя кое о чем попросить.

- Говори, в чем состоит твоя просьба, только побыстрее. Повторяю: время позднее, а здесь действуют очень строгие правила, которые я не намерен нарушать. Кроме того, вот-вот начнется вечерняя молитва, так что на долгие разговоры с кем бы то ни было у меня совсем нет времени. Да и желания говорить тоже.

Журмер прекрасно понял скрытый подтекст в словах Андреаса, но предпочел сделать вид, что прозрачный намек не имеет к нему никакого отношения.

- Неужели ты не можешь сделать исключение для старого друга? И потом, то, о чем я хочу с тобой поговорить, не предназначено для чужих ушей.

Андреасу уже здорово надоел этот беспредметный разговор, а еще больше раздражал сам Журмер, который вовсю пытался показать себя куда более значимым человеком, чем был на самом деле. Надо же, дворянчик напускает тумана, пытается намекать на то, что никто не должен знать, что он собирается сказать Андреасу, хотя наверняка неподалеку от него стоит, по меньшей мере, несколько человек, и с интересом слушают эту так называемую беседу.

- Исключений из правил нет, и быть не может. Если это все, то я намерен попрощаться.

- Послушай, приятель...

- Вообще-то приятелями мы никогда не были, - холодно произнес Андреас. - Если честно, то при встрече в Лаеже мне пришлось поднапрячь память, чтоб вспомнить, где ранее я мог тебя видеть. А еще я должен сказать, что совершенно не понимаю твоего панибратства по отношению ко мне - в числе моих друзей ты точно не числишься. Так что единственное, что я сейчас могу сказать тебе в ответ, так только пожелание спокойной ночи. Заодно попрошу меня больше не беспокоить, в дверь не стучать и не тревожить понапрасну братьев... - и Андреас захлопнул окошко, успев заметить выражение растерянности на лице Журмера.

- Душевно вы с ним поговорили... - усмехнулся стоящий рядом брат Ютус. - Можно сказать, я только что присутствовал при просвещении грешника по мере отпущенных тебе Господом сил. Только я, прости душу мою многогрешную, так и не понял, для чего этот парень все кулаки об дверь отшиб, требуя разыскать тебя. Ничего не пояснил, переливал из пустого в порожнее... Неужто, не приведи того святые угодники, хотел что-то замутить?

- Похоже, так оно и есть... - подосадовал Андреас. - И я, кажется, догадываюсь, что ему было нужно.

- Чего-нибудь припрятать или стащить?

- Вроде того... - в этот момент раздались два удара колокола, сзывающих всех на вечернюю молитву. Андреасу надо поторапливаться, чтоб не опоздать в храм, а вот брат Ютус остается на месте: когда в монастыре появляются посторонние, привратнику не положено отходить от ворот. Здесь он и помолится, не отходя от стены, прочтет вечернюю молитву, а то и не одну... - Брат Ютус, спасибо, что позвал меня. Доброй тебе ночи, и пусть она пройдет в тишине и благости.

- И у тебя пусть пребудет покой на душе.

Н-да, забот у брата Ютуса хватает. В его обязанности, кроме всего прочего, входят еще присмотр за псарней, и дрессировка собак. Конечно, с парой десятков здоровенных псов ему одному было никак не справиться, и потому брату Ютусу помогают несколько помощников, а уж находить с огромными зверюгами общий язык эти люди умеют.

Для чего в монастыре собаки? Для охраны, конечно - ведь не просто же так их каждую ночь их спускают с цепи! Зачем это нужно? Для этого существует, как минимум, несколько серьезных причин. Во-первых, сразу же за стенами монастыря начинались Запретные земли, и лучше, чем собаки, никто не мог уловить приближение тамошних обитателей - при первой же опасности псы враз поднимали яростный лай. Во-вторых, собак всегда брали с собой для охраны монахи, когда у них самих возникала нужда в посещении Запретных земель. В-третьих, собаки охраняли монастырь от некоторых из тех безбожников (а иначе таких не назовешь), у которых на пути в Запретные земли появлялось грешное намерение еще и покопаться в монастырских сундуках.

Увы, как это не печально звучит, но высокая стена, разделяющая монастырь на две части, не всегда могла служить надежной преградой для некоторых любителей чужого добра, и понимание того, что они находятся в доме Божьем, ни в коей мере не останавливало этих лихоимцев. Не раз находились ловкачи, которые умудрялись забраться по, казалось бы, совершенно ровной стене на немалую высоту, а потом еще и спуститься вниз, на территорию обители. Правда, встреча на земле их не радовала - брат Ютус и его помощники так умело дрессировали своих собак, что те, как правило, не издавали ни звука до того момента, пока их челюсти не смыкались на теле (а то и на шее) незваного посетителя. Ну, а что дальше было с такими заблудшими душами - об этом разговор особый...

Направляясь на вечернюю молитву, Андреас постарался выбросить из головы все лишнее: когда собираешься преклонить колени в Божьем храме, надо думать только о служении Светлому Единому и о спасении собственной души, а все остальное не только не имеет значения, но еще и мешает сосредоточиться. Возможно, кому-то из его прежних друзей покажется удивительным то, во время молитв молодой послушник, и правда, испытывал такую благодать от молитвы, что ему уже ничего не хотелось: предложи ему в это время корону и трон родной страны - не воодушевился бы так, как если бы благословили на подвиг во имя Светлого Единого.

Зато оказавшись после вечерней молитвы в своей небольшой келье, и затеплив лампадку, Андреас вновь стал задумываться о том, что же, собственно, от него надо Журмеру. Этот обнищавший дворянчик вряд ли стал бы вызывать Адриана для дружеского трепа. Похоже, этот парень от него так просто не отстанет... Остается только порадоваться тому, что завтра с раннего утра Андреас встает на дежурство, и вряд ли еще раз увидит Журмера. Ну, может, заметит его с крепостной стены, когда тот вместе с другими пойдет в Запретные земли.

Едва молодой послушник прочел молитву перед тем, как отойти ко сну, как до его слуха донеслись три удара колокола. Этот сигнал означает одно: к этому времени все братья-кармианцы должны уйти со двора и укрыться в своих кельях, или же в каком-то безопасном месте. Пройдет еще несколько минут, и те, кто по каким-то причинам все еще не успели это сделать, могут оказаться в смертельной опасности: брат Ютус выпустит сторожевых собак, которые до утра будут бегать по монастырскому двору, охраняя покой и жизнь здешних обитателей. Ну, а этим милым песикам на пути лучше не попадаться - враз порвут.

Конечно, частенько ночной порой о стороны Запретных земель доносились непонятные звуки, иногда довольно жуткие, на что собаки, не выдержав, все же разражались лаем. Увы, тут уж ничего не поделаешь - на то они и Запретные земли со своими странными обитателями.

Что ж, - устало подумал Андреас, проваливаясь в глубокий сон. - Не стоит забивать себе голову всякой ерундой. Хочется надеяться, что встреч с Журмером больше не будет, а не то этот парень начинает действовать ему на нервы.

На следующий день, казалось бы, жизнь вновь пошла по привычной колее: ранний подъем, утренняя молитва, скромный завтрак, после которого Андреас отправился на службу. Дело в том, что здесь, в монастыре Святого Кармиана, у каждого из монахов есть свое дело, которым он обязан заниматься. Библиотекари, повара, те, кто занимается уходом за животными и собаками, ремонт зданий и крыш, охрана монастыря и сопровождение людей, направляющихся в Запретные земли... Да мало ли работы можно найти в этом огромном здании?

Занятий много, но помимо всего прочего, в обязанности почти каждого из братьев-кармианцев входило и дежурство на крепостной стене - что ни говори, а все, что происходит вокруг обители, должно находиться под неусыпным взором живущих там людей.

В этот раз Андреасу досталось дежурство на той части монастыря, что выходила на Запретные земли. Прохаживаясь по широкой монастырской стене, молодой послушник то и дело поглядывал из-за зубцов и смотровых окошек на дивный вид, который открывался перед каждым, кому выпало счастье увидеть сверху красоту этого удивительного мира. Сейчас Андреас вновь и вновь смотрел на то, как скалы, справа и слева стоявшие вплотную к монастырю, словно раздвигались, открывая незнакомую страну, в которой обитали те, кому не нашлось места среди людей.

Запретные земли... Название звучит весьма таинственно, а с высоты птичьего полета открывающийся сказочный вид выглядит не только загадочно-прекрасным, но и вполне безобидным. Начиная от стен монастыря, идет поле, покрытое зеленой травой, которое постепенно переходит в поросшие кустарником заросли, а потом и в густой лес. Ну, а затем, до самого горизонта, насколько хватало глаз, расстилается бескрайнее зеленое море, светлое и безобидное, если, конечно, не знать о том, сколько людей бесследно сгинуло под этими изумрудными кронами. Впрочем, сейчас, в яркое солнечное утро, глядя на то удивительное зрелище, что расстилалась перед глазами, не хотелось думать ни о чем плохом.

Молодому послушнику нравились эти дежурства: когда находишься на такой высоте, то появляется ощущение полета, а потрясающей красоты зрелище, открывающееся с монастырских стен, заставляет вновь и вновь восхищаться творением Богов.

Прошло уже несколько часов дежурства, и Андреас то и дело стал поглядывать вниз: судя по времени, перед путиками вот-вот должны были распахнуться монастырские двери, и очередная цепочка людей потянется в это зеленое море. Наверное, те, кто вчера пришел в монастырь, сейчас уже стоят у ворот монастыря, выслушивая последние слова напутствия братьев-кармианцев, и ожидая того момента, когда они, наконец, ступят на Запретные земли. А дальше все пойдет, как обычно: вначале, по выходе из монастыря, люди идут все вместе, а потом каждый направляется туда, где, как ему кажется, он сумеет раздобыть себе немалое богатство. Постепенно люди расходятся как группами, так и поодиночке, и их дальнейшая судьба находится как в руках Богов, так и зависит от собственной осторожности и удачливости этих искателей удачи.

В очередной раз глянув в смотровое окошко, Андреас остановился: показалось, или нет, что в зарослях у леса что-то мелькнуло? Все же отсюда сложно рассмотреть хоть что-то точнее - слишком далеко... Нет, вот и высокие кусты зашевелились, в них явно кто-то есть, и, судя по всему, этот некто движется по направлению к монастырю, причем, похоже, едва ли не бежит. Значит, выходит один из старателей... Давно пора хоть кому-то из них показаться, а то столь долгие перерывы в возвращении людей многих братьев-кармианцев стали наводить на плохие мысли. Конечно, может оказаться и так, что тем, кто сейчас пробирается к монастырю, может быть один из обитателей Запретных земель. Что ж, допускается и такое предположение, только вероятность этого мала: те, кто живет в этом зеленом море, не любят показываться на глаза монахов, да и к святой обители лишний раз стараются не подходить.

Андреас до рези в глазах всматривался вдаль, и заметил, что из кустов показалась человеческая фигура, совсем крошечная на таком расстоянии, а затем еще одна... Точно, это люди, вернее, двое людей, и об этом надо незамедлительно сообщить братьям, благо у каждого из дежурных для этого есть все необходимое.

Пронзительная трель свистка была слышна, кажется, во всех углах монастыря, а Андреасу оставалось в очередной раз удивляться, каким образом этот с виду простой свисток издает столь сильные звуки, что у самого свистящего едва ли не закладывает в ушах. Сейчас, отняв от губ небольшую трубочку, Андреас не сомневался, что сигнал услышали во всем монастыре, и поняли его правильно: один длинный свист обозначает, что наблюдатель заметил человека, идущего по направлению к монастырю. Впрочем, несомненное достоинство этого свистка заключалось еще и в том, что не услышать его мог только глухой. Что ж, хорошо, теперь, стоит только людям добраться до монастыря, как ворота перед ним сразу же откроются - во всяком случае, стучать в них им точно не придется.

Ого, а вот и еще несколько крохотных фигурок вынырнуло из кустов. Сколько их? Трое, кажется... Да, верно, трое. Конечно, на таком расстоянии несложно ошибиться, но у Андреаса сложилось впечатление, что они, как и двое предыдущих, со всех ног бегут к монастырю.

Не прошло и минуты, как сомнения отпали: пять человек, спотыкаясь, а то и падая, торопятся добраться до ворот, и, кажется, бегут из последних сил, то и дело оглядываясь назад. Интересно, что так напугало этих людей? Ведь не просто же так они устроили бег на рассвете.

Бегущие люди уже почти миновали заросли кустарника, когда из леса показались еще две фигурки. Вначале, не рассмотрев их как следует, Андреас решил, что это еще двое из числа тех, кто стремится покинуть Запретные земли, однако, всмотревшись получше, почти сразу же отбросил эту мысль: такими скачками люди не передвигаются, да и бежит эта вновь показавшаяся парочка куда быстрее человека - вон, как сокращается расстояние между ними, можно сказать, уменьшается прямо на глазах! Прошло совсем немного времени, и донельзя удивленный Андреас понял, что эти двое - сатиры, и что они преследуют людей.

Хм, а этим-то козлоногим что надо? До сегодняшнего дня Андреас всего один раз видел сатира, и этот обитатель Запретных земель произвел на него весьма неприятное впечатление: к низу от пояса он очень походил на козла со свойственными им ногами, руки и лицо были человеческие, и обросшие шерстью. Картину довершали тупой нос, остроконечные козлиные уши, маленькие глазки, всклокоченная щетинистая шерсть и небольшой хвост. Далеко не красавец, в общем. Эти неприятные создания не очень-то стремились подходить к монастырю - он их чем-то отпугивал, и потому увидеть неподалеку от церковных стен сатира - это, по меньшей мере, необычно. А еще больше непонятно, для чего эти двое за людьми гонятся? Как не раз говорили Андреасу, отношения между сатирами и людьми можно описать как "плохой мир", но для чего сейчас эти неприятные создания вздумали устраивать гонки?

Впрочем, ответ на этот вопрос стал ясен в следующую секунду: сатиры догнали последнего из бегущих людей, один из этих козлоногих ударил человека по голове. Пока сатир добивал упавшего, второй стал догонять следующего... Ничего себе! Чтобы так прямо, на виду у всех охотиться за людьми и убивать их - такого от сатиров Андреас никак не ожидал. Впрочем, наверняка не он один. Как ему рассказывали, сатиры - это существа плутоватые, склонные к проказам и розыгрышам (причем частенько жестоким), резвые и трусливые, падкие до вина и развлечений, а еще они совмещают в себе как греховные стихийные силы, так и козлиную натуру. Конечно, сатиры мало задумываются как о человеческих запретах, и о нормах морали, но чтоб вот так, в открытую убивать людей... Нет, тут что-то не то, и подобного зрелища молодой послушник никак не ожидал увидеть!

Тем временем второй сатир догнал еще одного человека... Снова падение, и сатир, кажется, добивает его... И тут Андреас едва не ударил себя ладонью по лбу - надо же предупредить людей в монастыре об опасности! И вообще, о чем он думает, в полной растерянности следя за тем, что разворачивается перед его глазами?! Ведь сейчас три десятка людей собираются выходить за ворота, и надо немедленно дать понять братьям о том, что пока ни в коем случае не одному из них не стоит покидать монастырь! Слава Богам, для таких случаев в монастыре Святого Кармиана уже давно была разработана условная система сигнализации, и, пока не стало поздно, надо ею воспользоваться.

Снова под каменными сводами раздалась трель звонка, только в этот раз прозвучали два коротких свистка, и один длинный - таким образом Андреас дал понять: за ворота выходить нельзя, там опасность. Впрочем, те братья, кто сейчас ожидают появления людей из Запретных земель, вряд ли позволят кому-то покинуть монастырь до того времени, пока те, что сейчас направляются к монастырю, не вступят под его своды.

Трое оставшихся людей из последних сил бежали к монастырю. Наверное, страх за собственные жизни придал им силы, а иначе сложно понять, как они умудряются не только не сбавлять свой бег по довольно высокой траве, но еще и не бросить на землю те заплечные мешки, что висят у них за плечами. А ведь налегке бежать им было бы куда легче - даже на расстоянии видно, что мешки чем-то набиты.

Люди все ближе и ближе подбегали к монастырю, но и сатиры, оставив неподвижные тела поверженных жертв, устремились вслед за ускользающей добычей. Пусть у людей есть фора во времени, но козлоногие успеют догнать беглецов еще до того, как те доберутся до спасительных монастырских стен!

Андреас, бессильно сжимая кулаки, наблюдал со стены за всем происходящим, осознавая, что ничего не может сделать для того, чтоб хоть чем-то помочь этим несчастным. И потом, в монастыре есть некое основополагающее правило, которого каждый из братьев обязан беспрекословно придерживаться: ты не имеешь права вмешиваться в такие вот разборки, если они не касаются непосредственно обители - в конце концов, люди знали, куда идут, и что их может ожидать в тех опасных местах. Монастырь держит нейтралитет, он не имеет права в случае конфликта между представителями разных рас вставать на ту, или иную сторону, потому что у него имеется другая, более важная задача - не пускать обитателей Запретных земель в мир людей. Конечно, если кто-либо из людей подойдет к монастырским воротам и будет просить защиты, то их, бесспорно, пустят, и окажут всестороннюю помощь, но вот чтоб встревать в выяснение отношений между людьми и обитателями Запретных земель... Э, нет, есть запреты, которые нельзя нарушать ни в коем случае.

Беглецам повезло: они уже миновали две трети зеленого поля перед монастырем, когда сатиры остановились, прекратили свое преследование. Хотя они могли в несколько прыжков догнать последнего из бежавших, да и двое остальных были не так далеко от них, но сатиры не стали тратить силы на поимку людей. Вместо этого они стали что-то кричать вслед убегающим, а потом повернулись, и направились назад. Дойдя до убитых людей, сатиры ухватили их за ноги, и поволокли в заросли. Прошло еще несколько минут - и вновь перед глазами Андреаса оказалась прекрасная картина зеленного леса, которую, казалось, ничто не могло потревожить. Никак не скажешь, что только что здесь погибли люди...

Единственное, что немного успокаивало в этой ситуации - так это осознание того, что хотя бы трое бежавших людей сумели добраться до монастыря. Даже отсюда Андреас слышал скрип отворяемых ворот, так что можно быть спокойным - беглецы уже находятся в безопасности. Конечно, может быть и такое, что все трое перед дверями монастыря рухнули без сил - все одно монахи их внесут внутрь обители, окажут посильную помощь, а заодно и проверят, все ли в порядке с этими беглецами и с их грузом - все же люди бежали не налегке...

До конца дежурства так больше ничего и не произошло, ни хорошего, ни плохого. Из монастыря тоже никто не вышел: как видно, братья-кармианцы не разрешили никому из находящихся в монастыре путников уйти в Запретные земли. Правильное решение, ведь сатиры могли устроить засаду в кустах. Впрочем, почти наверняка многие из людей сегодня и сами не хотели бы выходить из монастыря - гонка по пересеченной местности говорила сама за себя, а те трое, кто только что пришел в монастырь... Эти, без сомнений, уже взахлеб рассказывают страшные истории жадно слушающим их людям.

Тишина, покой, даже ветерок стих. Как Андреас не вглядывался в зеленое море, но ничто не привлекло его внимание. Вполне может быть и такое, что сейчас некто из-за деревьев тоже с интересом рассматривает монастырь, только вот как разглядеть этого любопытного?

В два часа пополудни Андреаса сменили. Пришедший на смену брат-кармианец сказал о том, что настоятель зовет к себе молодого послушника. Наверняка желание отца Маркуса побеседовать связано с тем письмом от дяди, которое Андреас передал настоятелю. Помнится, конверт был довольно увесистый, и, судя по толщине, в это хорошо запечатанное послание было вложено было не менее десяти листов бумаги. Можно не сомневаться, что там находится не только письмо от дядюшки Эдварда... Конечно, сейчас молодому человеку куда больше хотелось узнать о том, что рассказывают те трое, что сумели добраться до монастыря, но все расспросы об этом придется ненадолго отложить.

Настоятель сидел за столом, просматривая какие-то бумаги, и на полуслове оборвал приветствие молодого послушника.

- Брат Андреас, ты догадываешься, отчего я вызвал тебя к себе?

- Этого из-за того письма, что я передал вам вчера?

- Совершенно верно. Все дело в том письме, которое прислал твой дядя, граф Лиранский.

- Слушаю вас, отец-настоятель.

- Должен сказать, что ознакомившись с этим посланием... - отец Маркус кивнул в сторону, где на небольшом столике лежало чуть ли не два десятка листов бумаги, - должен сказать, я был удивлен, и даже в какой-то мере возмущен. Тебе известно его содержание?

- Могу только догадываться. Дело в том, что когда я находился в Лаеже, граф и мне передал письмо от родителей. Надо сказать, что я никак не ожидал узнать что-либо подобное о намерениях родителей относительно моей дальнейшей судьбы, и потому единственное, что я мог передать им в ответ, так только настоятельную просьбу оставить меня в покое.

- Да, мирские дела, греховные хлопоты, в которых мы вынуждены погрязать, и это вместо того, чтоб служить Светлым Небесам и держать в чистоте свои помыслы... - отец Маркус вздохнул. - Не стоит скрывать от тебя, сын мой: в том конверте, что ты вчера мне привез, было несколько писем от разных людей, и содержание почти всех посланий касались именно тебя. Так вот, твой отец, герцог Лурьенг официально уведомляет меня, что на днях был подписан договор, вернее, соглашение о заключении брака между его сыном Адрианом, то есть тобой, и Абигейл, принцессой Бенлиора. Потому меня настойчиво просят (если это можно так назвать) отпустить тебя из монастыря в мир - ведь ты все еще являешься послушником, и потому без особых сложностей можешь покинуть нашу обитель.

- В письме от родителей мне было сказано примерно то же самое. Потому я был вынужден доходчиво пояснить графу Лиранскому, что подобное невозможно ни сейчас, ни позже. Я не намерен возвращаться в мир, так что для принцессы Абигейл следует поискать другого кандидата в мужья.

- Ты ранее встречался с этой девушкой?

- Да, семь лет назад, на бракосочетании наследного принца Карлиана. Тогда на торжества к нам в страну приехало множество гостей, в том числе и члены королевской семьи Бенлиора. Принцессе Абигейл было в ту пору двенадцать лет. Простенькая, милая девочка, на которую в их семье никто не обращал внимания.

- Да, с Бенлиором у нашей страны достаточно протяженная граница, и потому желательно иметь дружеские отношения... - отец Маркус, нахмурившись, перебирал четки. - И по существующим в той стране законам у них правит не король, а королева. Что касается ее супруга, то он является принцем-консортом. Так?

- Совершенно верно. Супруг правящей королевы не является монархом, и после смерти королевы престол переходит к дочери умершей, или другой представительнице королевского рода. Но при чем тут Абигейл? Она четверная из дочерей, и до трона ей...

- До трона ей ближе, чем может показаться... - вздохнул отец Маркус. - Видишь ли, получив послание от твоих родителей с этим невероятным предложением, я сразу же хотел дать отрицательный ответ в довольно резкой форме, но... В том конверте были и другие письма, прочитав которые, я склонен призадуматься, тщательно взвесить все "за" и "против", а не действовать сгоряча. Я постараюсь пояснить тебе краткую картину происходящего, а решение будем принимать позже.

Конечно, в тот конверт было вложено не одно письмо! Вряд ли дядюшка Эдвард и герцог Лурьенг ограничились одним посланием - не такие это люди! Без сомнений, дорогие родственники попросили еще кое-кого из великих мира сего замолвить свое веское слово перед отцом Маркусом, поставив того в весьма сложную ситуацию, и, по сути, отдав приказ, который тот не мог не выполнить. Среди бумаг, лежащих на столике, Андреас уже успел рассмотреть плотный лист с золотыми вензелями, и ему было хорошо известно, что на подобной бумаге пишет только король... А вон та бумага с красным тиснением почти наверняка за подписью кое-кого из верхушки церковной иерархии...

- Тебе известно, - продолжал отец Маркус, - что старшая сестра принцессы Абигейл, та, которая вступила на престол после смерти своей матери, погибла на охоте?

- Да. Там, по слухам, произошел несчастный случай. Роковое падение с лошади, если я не ошибаюсь...

- Не ошибаешься. Вторая сестра, вступившая на престол после гибели старшей, умерла при родах.

- Верно. Говорили, что молодая королева полностью доверилась каким-то знахаркам, во множестве появившимся при дворе, не стала звать врачей, а когда те все-таки вмешались, было уже поздно: умерли и мать, и ребенок.

- Вот что значит неразумно доверить свое здоровье и свою жизнь в руки каких-то нечестивцев и безбожников... - осуждающе покачал головой отец Маркус. - Насколько мне известно, сейчас в Бенлиоре правит третья из сестер, но всем известно, что у нее с детства были серьезные проблемы со здоровьем. Слабое сердце, еще какие-то болезни...

- Я помню ее... - Андреас призадумался на секунду. - Почти все то время, что королевская семья Бенлиора находилась в нашей стране, эта девушка, по сути, почти не вставала с кресла-каталки. Кажется, ей было тяжело даже пройти сравнительно небольшое расстояние - сразу же начинала бледнеть и задыхаться, а ее камеристка не выпускала из рук флакон нюхательной соли. Если мне не изменяет память, то эту принцессу звали Эмирил...

- А что ты слышал о ее муже, нынешнем принце-консорте?

- Если честно, то я этим особо не интересовался. Со стыдом должен признаться, что в то время меня были другие интересы, куда более грешные и низменные, полностью устремленные на себя... Даже не знаю, как звать принца-консорта. Об этом человеке мне известно совсем немного: говорят, это настоящий авантюрист, чуть ли не простолюдин, неизвестно откуда взявшийся, и который совершенно непонятным образом сумел обаять принцессу Эмирил и жениться на ней, несмотря на почти что полное несогласие с этим браком аристократии Бенлиора. Их можно понять: подобного мезальянса в истории Бенлиора ранее никогда не было. Насколько мне известно, в свое время к принцессе Эмирил поступали куда более выгодные предложения о вступлении в брак, да и партии были блестящие...

- Да, я знаю, что выбора принцессы Эмирил никто не одобрил, как внутри страны, так и королевские дома других держав, но этой молодой особе, судя по всему, до общественного мнения не было никакого дела... - отец Маркус продолжал перебирать четки. - Так вот, сын мой, тебе надо знать, что сейчас в Бенлиоре положение нашей матери-церкви может серьезно пошатнуться, вернее, этот горестный процесс уже начинается. Королевский дворец наполнили невесть какие прохвосты, едва ли не уличные хамы и имеющееся там имущество растаскивается, казна разворовывается просто-таки на глазах, стража не может справиться с беспорядками и вконец распустившимся ворьем, армия ропщет, не получая причитающихся денег, аристократы начинают подумывать о том, не покинуть ли им страну на какое-то время. Всеми делами вершит не королева Эмирил, а ее супруг, этот принц-консорт (чтоб его душа навек попала на Темные Небеса!), а все попытки достучаться до молодой королевы кончаются ничем - она отдала все дела королевства в руки своего мужа, и полностью ему доверяет.

- Простите, святой отец, но я искренне удивлен, услышав подобное. Ранее принцесса Эмирил, несмотря на болезнь, считалась очень разумной девушкой, образованной, расчетливой, трезвомыслящей, и с холодной головой. По мнению многих, если бы не болезнь, то принцесса Эмирил вполне могла бы стать хорошей королевой. Во всяком случае, при посещении нашей страны она произвела на всех самое благоприятное впечатление.

- Сын мой, ты сам сказал, что это было семь лет назад... - отец Маркус устало откинулся на стуле. - Сейчас королева Эмирил правит, по сути, только номинально - все решения принимает ее муж, этот невесть откуда взявшийся авантюрист, человек без чести и совести, прости меня Светлый Единый за такие слова. Он, словно специально, толкает страну к пропасти, и об этом уже не шепчутся, а говорят вслух. Кроме того, королева очень больна, и в данный момент ее куда больше заботит состояние собственного здоровья, чем дела в стране. Она окружила себя бабками-шептуньями, колдунами, невесть какими самозваными лекаришками из дальних стран, которые занимаются только тем, что на пушечный выстрел не подпускают к королеве настоящих врачей, да еще выкачивают из казны последнее золото. Но есть и кое-то похуже: непонятно по какой причине в Бенлиоре понемногу начинают закрываться храмы, восстанавливаются, казалось бы, позабытые языческие каноны, откуда-то без счета появляются колдуны, ведьмы, гадалки, и прочие безбожники, которых запрещено преследовать. Более того: иногда даже подвергают наказаниям тех честных людей, кто пытается бороться с этими грешниками. Все происходящее очень не нравится соседям Бенлиора, ведь языческая зараза может переползти и к ним!

- Могу я спросить: это давно началось?

- Несколько лет назад, и вот во вчерашнем послании мне были сообщены совершенно ужасающие факты о том, что сейчас происходит в Бенлиоре... Однако сейчас речь о другом. Как это ни удивительно, но в том хаосе, что творится сейчас как в стране, так и в королевском дворце, нашлась одна не задурманенная голова, и она принадлежит принцессе Абигейл. Эта юная особа, которую в королевской семье никто не принимал во внимание, считали тихой и безответной - так вот, эта девушка недавно обратилась к нашему послу в Бенлиоре с просьбой о заключении брака между тобой, сын мой, и ею. Ты удивлен?

- Конечно! Я даже не думал, что наше краткое общение семь лет назад произведет на нее такое впечатление!

- Все в руках Божьих. Так вот, королева Эмирил, по общему мнению, не проживет и нескольких месяцев. Детей у нее нет, так что по закону трон перейдет к Абигейл. Ты понимаешь, что у нас появится возможность восстановить порядок в Бенлиоре?

- Сомневаюсь, что этот договор о заключении брака продержится хотя бы месяц. Королева в состоянии его аннулировать.

- Нет... - покачал головой отец Маркус. - Эта юная девушка - Абигейл, поступила очень умно: с предложением о браке она обратилась к нашему послу, и в то же время попросила Церковный совет Бенлиора поддержать ее просьбу, а духовенство той страны прекрасно понимает, что за бардак ( иного слова не подберешь ) начинает твориться у них под носом, и к каким ужасным последствиям он может привести. То есть надо немедленно принимать все возможные меры для спасения, тем более что нынешней королеве Эмирил до всего происходящего нет никакого дела. Вот потому-то церковный совет безоговорочно встал на сторону юной принцессы Абигейл, и договор был подписан, несмотря на активное возражение принца-консорта: тот, по слухам, уже знает, что его жене осталось жить совсем недолго, и, не желая терять власть, уже приготовил для принцессы Абигейл жениха - своего брата. На все его возражения, так же как и на недовольство королевы Эмирил, было сказано лишь одно: церковь полностью одобряет брак между этими молодыми людьми, то есть принцессой Абигейл и принцем Адрианом, тем более, что оба молодых человека относятся к древним семействам, достойным занять место на престоле. К тому же жених, то есть ты, сын мой, сейчас находится в одном из монастырей, чтоб очиститься от грехов прежней жизни, а к таким поступкам всегда относятся с уважением.

- Этой девушке не стоит оставаться в Бенлиоре...

- Конечно. Именно потому сразу же после подписания договора о заключении брака принцесса Абигейл под большой охраной отправилась в нашу страну, и сейчас остановилась в одном из монастырей.

- То есть...

- То есть эта юная особа сейчас находится в нашей стране, и только от нашего с тобой решения зависит, как события будут развиваться дальше...

В этот момент раздался стук в дверь.

- Брат Якуб, я, кажется, не давал разрешения вам войти! - а отец Маркус всерьез рассердился.

- Прошу простить меня, но дело действительно срочное! - брат Якуб, маленький невзрачный человечек, был, по сути, настоящим магом и знатоком древних наук, который проводил почти все время в лабораториях или библиотеке. За те долгие годы, что он провел в монастыре Святого Кармиана, брат Якуб так и не привык ко многим правилам, установленным в обители. Если этому человеку что-то было надо, то слово "подождите" или "некогда" для него не существовало.

- Брат Якуб, у меня не закончен разговор с...

- Разговор обождет! Я кое о чем поговорил с той троицей, что с Божьей помощью спаслась от сатиров, и то, что я узнал, не терпит промедления! Иначе я бы к вам не пришел!

- Так... - настоятель на мгновение задумался. - Брат Андреас, мы продолжим наш разговор завтра. А пока ступайте в трапезную... И вот еще что: мне передали, что какой-то человек из числа тех, что отправляются в Запретные земли, вчера настойчиво добивался встречи с вами. В чем дело?

- Не знаю. Я не стал с ним разговаривать. К тому же я почти не знаю этого человека, вернее, ранее мы были знакомы, только наше знакомство можно назвать условным. Все, что мне о нем известно, так это то, что его звать Журмер, происходит из семьи мелких дворян, которые сейчас полностью разорены. Сейчас этот человек направляется в Запретные земли в призрачной надежде на богатство. Если бы он меня при встрече не окликнул, то я бы его и не узнал.

- Хорошо. Чтоб этого шума у ворот больше не повторялось, разрешаю вам выйти и поговорить с этим человеком, тем более что люди сегодня не ушли в Запретные земли, а вынужденно остались в преддверии монастыря. Кстати, он сегодня вновь спрашивал вас. Однако одному выходить не стоит, возьмите с собой кого-нибудь из братьев, скажем, брата Титуса. Ступайте!

Почтительно поклонившись, Андреас покинул дом настоятеля. На душе было тяжело - подобного разговора он никак не ожидал. Конечно, когда в Лаеже Андреас прочитал письмо родителей, в котором они сообщали сыну о том, что у него появилась невеста, и оттого новоявленному жениху следует покинуть монастырь - тогда у него не возникло ни малейших сомнений в том, что делать этого не стоит, но вот сейчас...

Андреас понимал, что его место - здесь, и уходить отсюда по своей воле он не станет, но ему могут приказать это сделать, и тогда неизвестно, как он поступит... Светлый Единый, ну зачем такие сложности человеку, который искренне желает остаться в обители?! Возможно, просто следует во всем положиться на волю Небес и думать о том, что пути Господи неисповедимы...

В трапезной братья коротко рассказали Андреасу о том, что им стало известно со слов тех троих, что сумели добраться до монастыря. Старатели, придя в себя, не стали скупиться на подробности. Оказывается, из Запретных земель к монастырю направлялся чуть ли не отряд численностью в двадцать человек: одни из них ранее мыли золото на какой-то небольшой речке, другие неподалеку от них добывали опалы. Неизвестно, сколько времени люди были на той речке, и сколько ценностей успели добыть, но в какое-то время все засобирались домой. Почему? А разве непонятно? В этой речке кого только не водится, и все не прочь отведать человечинку...

К сожалению, за несколько дней пути отряд потерял троих человек, а когда до монастыря осталось пройти совсем немного - вот тогда на них напали сатиры, и у людей создалось впечатление, что эти существа словно несколько не в себе. Конечно, старателям и раньше было известно, что сатиры - это хитрые, похотливые и задиристые существа, которые любят устраивать злые каверзы людям, но сейчас о шутках и речи не было. Четверо сатиров просто-напросто накинулись на вооруженных людей, те дали должный отпор, только вот сатиры, несмотря на полученные ранения, и не думали отступать: такое впечатление, что главным для них была смерть человека. Вначале старатели воевали с козлоногими на равных, и даже положили двоих из них. Потом поняли, что на сатиров словно не действуют боль и ранения, и осознание этого покосило людей, да и оставалось их все меньше и меньше...

В общем, как оставшиеся в живых старатели добежали до ворот монастыря, из каких последних сил - этого они и сами не могут сказать, и отчего сатиры оставили их в живых - тоже не знают. Зато им хорошо понятно другое: больше в Запретные земли ни один из них не ступит и ногой!

Сейчас эти выжившие находятся в лазарете для приезжих, и пугают жуткими страшилками тех, кто только собирается уйти в те опасные места, а собрались вокруг этих троих, считай, все. Ничего, пусть эти трое даже приврут немного - может, кое-кто из слушающих их людей раздумает идти в негостеприимные земли.

- Ты как думаешь, отчего сатиры накинулись на старателей? - поинтересовался Андреас у брата Титуса, когда они оба шли к калитке в стене. - Пакости раньше строили - кто ж спорит?, но вот чтоб самим убивать - раньше такого не случалось. К тому же четыре сатира разом, в одной компании - это уже перебор! Они обычно ходят поодиночке, самое большее - вдвоем...

- Да чего там думать, и так все ясно... - неохотно отозвался брат Титус. - Если судить по словам спасшихся, то все сатиры находились под дурью, то бишь под варом, а иначе козлоногие не сунулись бы к вооруженным людям. Ты ж в курсе, что некоторые обитатели тех мест без этой дряни обходиться уже не могут. И потом, всем известно, что вар на жителей Запретных земель действует так, что многие из них, придя в себя, напрочь забывают обо всем, что с ними было. Некоторые даже имя свое вспомнить не могут, и родню в глаза не узнают, причем у многих такие провалы в памяти уже никогда не восстанавливаются.

- Я никак понять не могу: откуда в Запретных землях появляется вар? Мы ж его изымаем полностью! Камни Святого Кармиана не обмануть...

- Может, камни и не обмануть, но то, что вар каким-то образом попадает в Запретные земли - это любому ясно. Только вот узнать бы еще, как...

- Все равно мне непонятна причина нападения.

- А вот мне в этом случае все понятно: сатиры охотились за тем, что старатели успели добыть - золото там, или камни, или еще что ценное...Самим в земле копаться неохота, как говорится, не царское это дело, а дурь на что-то покупать надо. Естественно, что золото и камни ценятся не только среди людей, то и там... - брат Титус неопределенно кивнул головой в сторону Запретных земель. - Вот потому и охотятся на людей, а те, естественно, не хотят отдавать заработанное потом и кровью, а обитатели Запретных земель вряд ли будут кого-то жалеть. Недаром в последнее время из тех мест старателей выходит все меньше и меньше. Да что тебе об этом говорить, ты и сам обо всем знаешь.

Тут брат Титус прав, монахам уже были известны расценки на вар, существующие в Запретных землях. Надо сказать, что цифры там были весьма впечатляющие, и о том, что кое-кто из тамошних обитателей убивает старателей, чтоб забрать добытое ими и сменять это на вар - об этом братья-кармианцы хорошо знают.

- Мир вам, братья! - приветствовал молодых людей брат Ютус, который в это время подметал монастырский двор. - С чем пожаловали?

- Отец Маркус велел переговорить с тем парнем, что вчера гонял тебя за мной... - усмехнулся Андреас. - Кажется, этот настырный тип тебя и сегодня побеспокоил?

- Верно, некоторым хамам так и тянет сказать - "изыди"! - брат Ютус отставил метлу в сторону. - Этот грешник, что второй день стучит в монастырские ворота, как раз из таких, кому хочется, благословясь, заехать в лоб. Ладно, отставим в сторону личные отношения и греховные помыслы. Значит так, братья: я сейчас вас выпущу, но отходить далеко от калитки вы не должны.

Да, монастырский устав строг, и его следует безропотно придерживаться. В обители было несколько монахов, в обязанности которых входило общаться со странниками, приносить им еду, ухаживать за больными, наводить порядок... Что же касается остальных братьев, то общение с мирянами у них было ограничено.

Тем временем брат Ютус продолжал:

- Отец Маркус разрешил вам только выйти за ворота, и не более того. Если что, зовите - уж очень мне рожа у этого парня не нравится - прохиндей, любому старается без мыла кое-куда влезть... А я пока тут вас обожду, со своей собачкой... Пушок, малыш, сюда! - голос у брата Ютуса стал чуть ли не сюсюкающим. - Не заставляй себя ждать, крошка...

Из-за домика привратника показался огромный лохматый пес ростом с хорошего теленка, и неторопливо побежал к хозяину. Андреас с трудом сдержал улыбку, глядя на то, как этот большой зверь только что не повизгивает от удовольствия, когда хозяин треплет его по загривку. Именно такие вот громадины и бегали в ночное время по монастырю, и любого незваного гостя встреча в темноте с подобным Пушком могла довести если не до инфаркта, то до полной невменяемости. Во всяком случае, заикание до конца жизни многим было обеспечено.

- Идите, братья... - брат Ютус, придерживая Пушка, который, встав на задние лапы, пытался облизать его лицо, - идите, только учтите, что время на посещение мирян у нас в обители ограничено.

Когда Андреас с братом Титусом вышли из калитки, то сразу привлекли к себе общее внимание, и не прошло и минуты, как подле них появился Журмер. Впрочем, к тому времени вокруг двух монахов собрались чуть ли не все те, кто собирается идти в Запретные земли. Хорошо еще, что эти люди стояли несколько в отдалении, но им, конечно, были хорошо слышны все разговоры.

- Приятель! - радостно возопил Журмер, расталкивая людей и только что не раскидывая руки для объятий, но Андреас остановил столь бурное проявление чувств.

- Для чего ты меня вчера хотел видеть? Что случилось?

- Адриан, друг, зачем сразу говорить о делах? Давай пойдем, посидим...

- Извини, но на это совсем нет времени, у меня всего четверть часа для разговора с тобой. Я еще вчера говорил, что у нас здесь установлены очень строгие правила, в том числе и для общения с путниками. Так что я тебя слушаю.

Журмер в растерянности оглянулся, и Андреас понял, что тот смотри на мужчину с неприятным голосом, на того самого, у которого вчера изъяли яйцо с варом. Так, кое-что становится понятным...

- А кто это с тобой? - Журмер покосился на брата Титуса.

- Брат из обители.

- А этот брат не может постоять в сторонке? То, что я тебе хочу сказать, не предназначено для чужих ушей.

- Вряд ли он нам помешает.

- И все-таки я настаиваю.

- Ну, раз такое дело, то... - Андреас повернулся к брату Титусу. - Будь добр, отойди в сторону, я поговорю наедине с господином Журмером.

Брат Титус лишь чуть пожал плечами, и сделал несколько шагов в сторону, а Андреас вновь обратился к Журмеру.

- Ну? Если возможно, то без вступлений и предисловий. И не надо говорить мне, что ты стосковался по моему обществу. Мы с тобой люди взрослые, а значит стоит сразу перейти к делу. Итак?

Журмер на мгновение замешкался, затем вновь глянул на того же мужчину, и сказал с таким видом, словно прыгнул в холодную воду:

- Вчера ваши монахи забрали кое-что у моих друзей. Нам надо вернуть это обратно.

- Ты имеешь в виду вар?

- Да. Только не думай, - заторопился Журмер, - не думай, что это просто так! Мы можем отдать тебе четверть цены за этот вар...

Ну, надо же, - в очередной раз удивился Андреас, - Журмер что, совсем обалдел? Это как можно до такого додуматься: требовать вернуть изъятый наркотик! У него что, совсем мозги набекрень? Или просто ему пообещали часть товара, если он сумеет вернуть все, что забрали монахи?

- С чего вы решили, что я имею какое-то отношение к этим наркотикам?

- Мы же не слепые, видели вчера, как ты и этот дылда... - кивок в сторону брата Титуса, - вы оба несли тот вар, что забрали у нас.

- Зачем вам наркотик в Запретных землях?

- Надо!

- Извини, но с этим предложением вы обратились не по адресу... - холодно сказал Андреас. - Наркотикам нечего делать ни в этом мире, ни в Запретных землях.

- Слышь, монашек, ты дурака перед нами не строй! - вмешался в разговор тот самый мужчина, на которого оглядывался Журмер. - Давай каждый будет заниматься своим делом: нам нужно вернуть наш товар, а ты отмаливай чужие грехи.

- Мой ответ - нет. Забудьте о том, что вы мне сказали.

- Монашек, а тебе не кажется, что если ты вернешь нам вар, то этим спасешь наши жизни? - продолжал мужчина. - Придем мы на эти хреновые земли, продадим вар, и сразу же пойдем назад, потому как нечего там задерживаться! Не бордель, чай... Вернемся быстро, живыми и здоровыми, да еще и при деньгах! Чем плохо?

- Я вам вот что скажу... - вздохнул Андреас. - Вы собираетесь продать это зелье тамошним обитателям, так? А вы знаете, что для того, чтоб купить у вас этот наркотик, они должны убить других старателей, и забрать у них то, что они уже добыли - сами жители тех запретных мест в земле не копаются, и товар для обмена, кроме как у других людей, им взять неоткуда. Естественно, что никто просто так не отдаст то, что он добыл с таким трудом, и потому...

- Ты, Божий человек, не нагнетай не по делу! - мужчина, бесцеремонно отодвинув в сторону Журмера, встал напротив Андреаса. - Нам нужно вернуть наш вар.

- Адриан, неужели так сложно выполнить то, о чем тебя просят? - дворянчик вновь влез в разговор. - Причем просят вежливо. Парням не нужно лишнего, они просто хотят вернуть свое.

- Вы что, ничего не хотите понимать? - вздохнул Андреас. - Тогда спросите у тех троих, что сегодня еле сумели уйти от смерти...

- Монашек, ты от темы-то не отходи!

- Да с чего вы взяли, что кто-то в Запретных землях будет покупать у вас вар? Куда легче просто отобрать наркотик, вернее, забрать его с ваших бездыханных тел! Об этом вы не подумали? Вар - это такой товар, за который в Запретных землях многие перегрызут друг другу глотку! Да если кто-то из любителей вара узнает, что вы притащили этот наркотик, то за вашу жизнь я не дам и ломаной монеты!

- А вот это уже наши заботы!

- Вы просто не знаете, что бывает с теми обитателями Запретных земель, кто принимает вар! Даже если они купят у вас это зелье, то вполне может быть и так, что уже через час, приняв эту дрянь, они нападут на вас, и вряд ли хоть кто-то сумеет уйти! Таких случаев было без счета...

- Вот ты и молись, чтоб их было поменьше! - хохотнул мужик. - И потом, от того небольшого количества, что мы принесем, на тех проклятых землях ничего не изменится. Одним куском вара больше, одним меньше...

- Часто камнепад начинается с одного оброненного камешка.

- Нам философские беседы вести некогда, да и неинтересно. Лучше поговорим о том, что монахи у нас отобрали...

- Не о чем говорить! - Андреасу надоел этот пустой разговор. - Изъятый у вас вар еще вчера был уничтожен. Сгорел ясным огнем.

- Что ты сказал? - мужик зло сощурил глаза, а еще двое из тех, у кого вчера отобрали дурь, также шагнули к Андреасу. - А ну, повтори, что сказал?

- Я подтверждаю, что мы вчера сожгли эту дрянь... - брат Титус подошел к Андреасу. - Чтоб вы знали: здесь, в монастыре Святого Кармиана, всегда так поступают с изъятой дурью.

- Врете! - не выдержал кто-то.

- А зачем? - пожал плечами брат Титус. - Мы просто делаем то, что и должны делать, то есть бороться со злом, а вар на Запретных землях - это зло, и немалое. Потому его и бросили в огонь.

- В огонь, значит... - мужик откуда-то выхватил длинный нож и приставил его к горлу Андреаса. - А теперь послушайте меня, святоши! У вас в монастыре наверняка есть запас вара, вот и принесите его сюда, а не то я этому вашему красавчику так рожу распишу, что мать родная не узнает!

Тут уже загудела толпа, ведь к тому времени здесь собрались все те, кто направлялся в Запретные земли. Мужчины понимали, что этот человек явно перехватывает в угрозах, и если что пойдет не так, то и им не поздоровится. Как бы ты не был зол или разгневан, но грозить ножом монаху, да еще выдвигать такие условия - это явный перебор.

- Я лучше тебе скажу, что случится, если ты хотя бы слегка поцарапаешь брата Андреаса... - голос брата Титуса был совершенно спокоен. - Всех вас через четверть часа выставят из монастыря, только вы отправитесь не в Запретные земли, а назад, в Лаеж. Исключений ни для кого не будет. Думаю, каждому понятно, что ни о какой охране в пути и речи быть не может. Пойдете, полагаясь только на свои силы и умение. Кто не захочет идти, тот может сидеть перед воротами монастыря ровно столько, сколько ему заблагорассудится: назад все одно никого не пустят, а здесь по ночам тоже... интересно. Обещаю незабываемые впечатления.

Ответить ему не успели, потому что заскрипела открываемая калитка, и в дверном проеме показался брат Ютус, а рядом с ним скалил зубы Пушок. При вине огромной собаки, которая явно была далеко не в самом лучшем расположении духа, многие шарахнулись в сторону.

- Время, отпущенное отцом-настоятелем для разговора, подошло к концу... А это еще что за размахивание железками? - брат Ютус заметил нож в руках мужчины, и едва ли не закричал. - Олух, немедленно бросай нож подальше! У меня собака выдрессирована именно на вид оружия в чужих руках! Ахнуть не успеешь, как окажешься не только без руки, но и без половины плеча! И то, и другое отмахнет одним разом, и не заметит! Быстрей, а не то я собаку не удержу!

Страх перед большим зверьем сидит в каждом из нас, и потому стоило всего лишь увидеть вздыбленную шерсть собаки и оскаленные зубы, а заодно услышать и грозное рычание громадного пса, как мужчина, недолго раздумывая, бросил на землю нож, а потом и сам шагнул в сторону.

- Все, шутки кончены!

- Если бы они были не кончены, то у тебя сейчас половины головы уже точно не было... - проворчал брат Ютус. - А может и еще чего... Твое счастье, богохульник, что нож вовремя бросил, а не то собака у меня с утра еще не кормлена... Братья, вам пора в монастырь, а остальные миряне пусть идут на отдых. Может, завтра с утра и направитесь в те богопротивные земли. Братья, идите в обитель, а иначе я должен буду доложить о нарушении отцу-настоятелю.

Андреас и брат Титус молча прошли к калитке. Перед тем, как войти в нее, Андреас повернулся, и произнес:

- Мир вам, люди добрые!

Когда же за ними захлопнулись двери и загремели закрываемые засовы, молодые послушники переглянулись между собой, и непонятно почему рассмеялись.

- Ну что, поговорили? - поинтересовался брат Ютус, поглаживая Пушка. - Надеюсь, впечатлений хватит надолго.

- Еще как... - усмехнулся Андреас. - Брат Ютус, прошу тебя об одолжении: если этот мой так называемый приятель еще раз постучит в окошко и попросит меня позвать...

- Боюсь, что в таком случае у меня Пушок с поводка сорвется! - горестно вздохнул брат Ютус. - Ну, никого он, конечно, не загрызет, но если челюсти чуть-чуть на заднице твоего приятеля сожмет, то можешь мне поверить - это будет богоугодное дело!

И почему мне не хочется с этим спорить? - с насмешкой подумал Андреас.

Глава 4

- А теперь, сын мой, ответь, при каких именно обстоятельствах ты познакомился с принцессой Абигейл? - отец Маркус прошелся по своему кабинету и присел возле столика, на котором стояла большая глиняная кружка с горячим питьем, которое монастырский аптекарь готовил для настоятеля. Увы, но отца Маркуса частенько мучили головные боли, и потому особый напиток из трав настоятель должен был пить не менее трех раз в день. - Видишь ли, у меня есть немало вопросов, на которые я бы хотел получить ответ до того, как приму окончательное решение насчет твоей дальнейшей судьбы. Должен сказать, что я все еще не могу определиться, стоит мне идти навстречу многочисленным просьбам отпустить тебя в мир, или же позволить остаться в нашей обители.

- Наше знакомство с принцессой Абигейл состоялось достаточно давно...

- Сын мой, у меня, спасибо за то Светлому Единому, хорошая память, и я прекрасно помню наш вчерашний разговор... - настоятель присел за столик и взял в руки кружку, от которой одуряющее пахло травами. - Ты сказал мне, что познакомился с принцессой семь лет назад, и в то время она была сущим ребенком. Я пока что не понимаю другое: почему сейчас эта юная девушка остановила свой выбор именно на тебе? В миру есть множество других, не менее достойных молодых людей, не связанных монашескими обетами... Или я что-то не знаю?

- Отец Маркус, в истории нашего знакомства нет ничего недостойного!

- Не стоит кипятиться, сын мой, я вовсе не имел в виду что-либо непорядочное... - настоятель поставил кружку на стол и привычно взялся за четки. По словам отца Маркуса, они помогали ему в раздумьях... - Просто я хотел бы представлять полную картину вашего знакомства, и вместе с тем стремлюсь понять, чем руководствовалась эта юная особа при выборе своего будущего супруга. Конечно, тут есть и вполне обоснованные политические причины, которые принцесса наверняка имела в виду: общие границы, стабильное положение нашей страны, весомая помощь, которую можно будет получить для очистке Бенлиора от безбожников... Тем не менее, должен сказать: я достаточно долго живу на свете, чтоб понять: выбор принцессы Абигейл обусловлен еще и некими личными мотивами. Я прав?

- Мне трудно ответить на этот вопрос - эту девочку я почти не помню. За те семь прошедших лет я о ней почти не вспоминал. Вернее, вообще не вспоминал.

- Так... - настоятель перебирал четки. - Тогда постарайся воссоздать, и как можно точнее, те обстоятельства, при которых произошло ваше знакомство. По-моему, причина находится именно там.

- Но это было так давно! Я плохо помню...

- Сын мой, ты даже не представляешь себе, на что способна наша память! Вспомни погоду, в то время стоящую на дворе, во что ты был одет, кто был с тобой в это время, еще что-либо, запавшее в душу... Поверь мне: если ты постараешься, то можешь восстановить очень многое. Я тебя не тороплю...

Андреас молчал, пытаясь вспомнить свою жизнь в миру, а вместе с тем и все то, что он усиленно пытался забыть весь последний год, и что, кажется, ему в какой-то мере удалось...

Итак, семь лет назад, свадьба наследного принца Карлиана... Ну, в особо приятельских отношениях с принцем они никогда не были, к тому же в то время Андреас вел жизнь, о которой сейчас ему совсем не хотелось вспоминать. Как это ни стыдно признать, но Журмер, рассказывая о прошлом Андреаса, кое в чем был прав...

Свадьба Карлиана... Тогда Адриану было девятнадцать лет. Надо сказать, что он, и верно, внешне унаследовал редкостную красоту матери - совершенно неотразимый блондин высокого роста, с серыми глазами и тонкими чертами лица. А если ко всему этому добавить, что нрав у парня был легкий и язык подвешен очень даже неплохо, то станет понятно, отчего Адриан пользовался невероятным успехом у женщин.

То, что внешне он удивительно хорош - это парень понял с детства, и подобное ему льстило донельзя. Красотки не просто увивались за дивным красавчиком - можно сказать, проходу не давали, и молодой человек своего не упускал. Вместе с тем он ( как и многие из его друзей-приятелей) придерживался твердого правила: с незамужним девушками из хороших семей ни в коем случае не связываться (благо хватает замужних, желающих внести в свою скучноватую семейную жизнь некий волнующий момент), а не то есть реальная опасность оказаться в храме перед аналоем и с обручальным кольцом на пальце. А заодно и с хомутом на шее...

Правда, общую картину несколько портило осознание того печального факта, что он всего лишь один младших из сыновей всесильного герцога, и фамильного перстня с герцогской короной ему не увидеть, как своих ушей. Но в этом, если вдуматься, есть и хорошие стороны: пока что с браком молодого человека никто не торопил, и потому он мог проводить время так, как ему нравится. Жаль только, что беззаботная жизнь не может долго продолжаться, и с того времени, как Адриан отделится от семьи, он будет гол, как сокол: ни титула, ни денег, а во дворец родителей он может приходить всего лишь как гость.

Конечно, герцог Лурьенг получал немало предложений о женитьбе его сына Адриана, и некоторые из них заслуживали интереса, но пока что среди не находилось такого, которое бы устроило семью всесильного герцога. Богатые купеческие дочки, состоятельные вдовушки, или же девушки из знатных, но полностью обедневших семейств... Нет, все пока не то, можно и подождать более выгодной партии, тем более что Адриан еще совсем молод. Пусть парень не имеет титула, но его удивительно красивая внешность - это тот же товар, который может иметь свою цену.

На бракосочетании наследного принца, а потом и на торжественном приеме во дворце короля Адриан обязан был присутствовать вместе со всеми членами своей семьи, и тут уже неважно, хотелось ему этого, или нет. Что ни говори, а герцоги Лурьенг были родственниками короля, и потому отсутствие одного из членов этого уважаемого семейства сразу стало бы заметно, и могло быть расценено, как проявление неуважения к коронованным особам: увы, но придворная жизнь и интриги при троне - это еще тот клубок целующихся змей!

Будь на то воля Адриана, то он бы к этому торжественному приему во дворце и близко не подошел, и на это у него были свои причины. Дело в том, что молодой человек к тому времени несколько хватил через край со своими бесконечными любовными историями, и сейчас на празднестве присутствовало едва ли не десяток тех дам, которым он в свое время, выражаясь словами придворных поэтов, пронзил сердце стрелой любви, а говоря проще, успел задурить голову. Адриан достаточно хорошо успел понять женскую натуру, и понимал, что если на приеме хоть одна из этих особ увидит его воркующим с какой-то красоткой и не уделяющим внимание ей, своей прежней пассии ( чего там скрывать: каждой из них молодой человек с огнем во взоре клялся в том, что она - воплощенная мечта всей его жизни!), то последствия могут быть более чем непредсказуемыми. К сожалению, оказавшись в оскорбляющей ее ситуации, женщина частенько совсем не думает головой, а живет только захлестнувшими ее чувствами, но вот последствия необдуманных поступков обиженных женщин приходится разгребать мужчинам - на это Адриан уже успел насмотреться.

Увы, но его опасения подтвердились полной мерой: все его возлюбленные дамы были здесь, и каждая старалась, как бы невзначай, но следить за неотразимым красавцем, укравшим ее сердце. Молодой человек понимал всю сложность ситуации: не подойти к каждой из приятельниц было нельзя - оскорбится, и в то же время подойти невозможно - остальные враз поймут, в чем дело, а женская ревность страшна...

Выход был только один: весь прием провести рядом с такой дамой, к которой нужно относиться со всем почтением, и к кому никто из влюбленных баб не будет ревновать. Вариантов было немного: для этого дела подходили только или очень пожилые особы, или же наоборот, очень юные, проще говоря, дети.

Как Адриан не всматривался в лица гостей, но чуть живых старушек среди них не было. Как раз наоборот: только стоило Адриану чуть повнимательнее посмотреть на одну из дам в более чем преклонном возрасте (из числа тех, что едва ли не рассыпались на ходу), как та враз преображалась, начинала улыбаться, поглядывать с интересом на молодого красавца, и даже чуть расправляла сгорбленные плечи. Брр, еще не хватало, чтоб бабули вздумали вспомнить свою давным-давно ушедшую молодость!..

Что же касается юных девиц, то и тут Адриана ждало разочарование: девчонки лет тринадцати-четырнадцати с таким нескрываемым восторгом поглядывали на возможного жениха, что он и сам не горел желанием подходить ни к одной из них. Еще, не приведи того Небеса, какая из этих юных дурочек напридумывает себе невесть чего, да еще и кинется при всех тебе на шею! Обвинят потом в растлении малолетних, век не отмоешься! Попробуй, докажи после этого родителям этой несовершеннолетней, что ты ничего такого ей не говорил и ни на что не намекал! А не то (не приведи того даже в страшном сне!) еще и жениться придется, как благородному человеку! К тому же подле этих юных глупышек, как правило, стояли их родители, и еще неизвестно, как бы среагировали дамы сердца Адриана на то, что он вертится возле одной из таких вот далеко не старых мамаш...

Молодой человек уже совсем, было, решил удрать с праздника - а, будь что будет!, но тут его взгляд случайно упал на маленькую фигурку в неприметном платье, стоящую едва ли не в углу огромного зала. Хм, ребенок на столь важном приеме, да еще и стоит в одиночестве... Адриан хорошо знал правила: на такие празднества дети допускаются только в том случае, если они относятся к семье коронованных особ. Так, кто тут приехал всей семьей?

Молодой принц быстро перебрал в голове все королевские семейства, тем более что со многими из них он сегодня уже встречался в храме, во время бракосочетания принца. Так, из горного края приехали аристократы старше восемнадцати лет, а что касается детей из других стран, то это были только мальчишки... Стоп! Сестры из Бенлиора! Только там правит не король, а королева, и вся ее семья, то есть все четыре единокровные сестры, приехали сюда. Без сомнения, эта девочка, едва ли не забившаяся в угол - одна из них! Точно, кроме этой малышки в зале нет детей ее возраста.

Невольно вспомнились все эти четыре молодые женщины, вернее, три - младшую он совсем не запомнил, слишком мала, чтоб на нее можно было обратить внимание. Каждая из тех сестриц далеко не красавица, но, слава Богу, и не уродины - внешне совершенно обычные, ничем не примечательные особы, во всяком случае, ни одна из них на Адриана не произвела ни малейшего впечатления. Старшая из сестер - королева Бенлиора, была уже замужем, вторая и третья, как говорится, в поиске, а до ребенка в таких случаях никому нет никакого дела. Как же звать ту малышку? Ему об этом говорили... А, вспомнил: Абигейл!

К сожалению, Адриану было хорошо известно будущее таких вот младших дочерей в знатных семьях: нередко бывает так, что если не найдется тот, кто возьмет за себя девушку пусть и знатную, но без особого состояния, то этих несчастных ждет или печальная участь старой девы, или же монастырская келья. Частенько многим из младших дочерей коронованных особ в качестве приданого дается всего лишь определенная сумма в золотых монетах - и только. Дело в том, по закону почти все состояние обычно достается старшей из дочерей, а на всех девок (особенно если их в семье много) денег не напасешься! Конечно, кое-кто из до неприличия разбогатевших простолюдинов были вовсе не против взять в жены девушку из королевского рода, настоящую аристократку - многим хочется облагородить свое простое семейство!, только вот на подобный мезальянс соглашаются далеко не все.

Адриан вновь покосился по сторонам: ого, а парочка из его тайных подружек уже сердятся, и ему надо что-то решать. Можно, конечно, втихую уйти отсюда, но еще неизвестно, как на подобный фортель посмотрит общество: что ни говори, но сейчас здесь собрался чуть ли не весь цвет аристократии из многих стран, и правила поведения нарушать не следует. Что ж, из двух зол надо выбирать меньшее, тем более что жена маршала Фрое начинает злиться и уже готова лично подойти к своему молодому любовнику, а своей скандальной женушки ( особенно когда она не в настроении), опасается даже храбрый маршал - бедняга предпочитает все дни пропадать в казармах, лишь бы лишний раз не попадаться на глаза любимой жене! Ох, не надо было Адриану связываться с этой крутой на расправу бабой! А если учесть, что маршальша к этому моменту уже успела хорошо выпить... Все, что угодно, только не это!

Молодой человек и сам не заметил, как просто-таки подлетел к девочке, притаившейся в углу.

- Принцесса Абигейл, я счастлив видеть вас! - и он склонился в изящном поклоне перед растерявшейся девчушкой. - Понимаю, надо найти кого-то, чтоб он представил меня вам, но в этой толпе сложно отыскать общих знакомых. Я...

- А я знаю, кто вы! - надо же, отметил про себя Адриан, а эту девочку так легко не собьешь. Быстро ориентируется... - Вас звать Адриан, и вы четвертый сын герцога Лурьенг! Я вас еще в храме заприметила, во время бракосочетания...

О, женщины! - вздохнул про себя молодой человек. Ты думаешь, что им еще в куклы играть надо, а они с младых ногтей уже высматривают себе кавалеров!..

- Вот именно потому я и решился подойти к вам! - продолжал Адриан. - Вы - четвертая дочь в вашей семье, я - четвертый сын в своей! Вам не кажется, что у нас может найтись немало общего? Во всяком случае, темы для обсуждения у нас с вами уже имеются. Ну, а раз так обстоят дела, то осмелюсь предложить вам быть моей спутницей на сегодняшний вечер.

- Что? - пискнула девчонка в полной растерянности от услышанного.

- Я, как вы видите, пришел на это празднество в одиночку, и у меня нет дамы... - продолжал Адриан. - И потому осмелюсь льстить себя надеждой, что вы окажете мне эту честь, ибо я...

Договорить молодой человек не успел, потому что девчонка обоими руками вцепилась в его ладонь.

- О да, да, конечно да!!

Все бы ничего, но юная принцесса при этом с таким обожанием смотрела на своего нежданного кавалера, что тому стало неловко. Кажется, если бы сейчас добрый волшебник насыпал перед девчонкой гору бриллиантов - все одно такого сияющего взгляда у принцессы не было бы! Эта девочка смотрела на стоявшего перед ней молодого человека так, как будто увидела волшебную мечту, или же сказку, сбывшуюся наяву.

Весь оставшийся вечер молодому человеку пришлось играть роль верного рыцаря, причем частенько под улыбки и ухмылки окружающих. Девочка оказалась словоохотливой, непоседливой, и к тому же трещала без остановки, а Адриан искоса ее рассматривал. Худенькая, нескладная, выглядевшая младше своих лет, с заурядной внешностью, хотя в этом возрасте еще трудно определить, как будет выглядеть ребенок, когда вырастет, хотя уже сейчас можно понять, что красавицей она вряд ли будет. Да и не в кого ей блистать особой красотой - вон, ни на одной из ее старших сестер взгляд мужчины не задержится. Зато, судя по всему, девочка оказалась весьма наблюдательной, да и на язык острой, а ее слова о том или ином госте по-настоящему забавляли молодого человека. Но с каким счастьем во взоре она шла, положив свою ладошку на согнутую руку своего спутника!..

Все же Адриан заметил, что она стесняется своей невзрачной одежды. Ее можно понять: у Адриана был роскошный наряд из темно-синего бархата, отделанным серебряной нитью, и молодой человек выглядел в нем просто потрясающе. Что же касается Абигейл, то на ней хотя и было платье из дорогого кхитайского шелка, но вот цвет у этого шелка уж очень невзрачный - серый, да и само платье сшито очень просто, безо всяких изысков, к тому же фасон был несколько старомоден. Если бы на девочке было хоть какое-то украшение, то платье выглядело бы куда лучше, но, как видно, никто и не подумал об этом - мол, на один раз и так сойдет! Наверняка кто-либо из старших сестер отдал малышке свое старое платье: на четвертую по счету принцессу нет смысла лишний раз тратиться, пусть донашивает одежду за старшими, все одно путь девке, скорей всего, лежит в монастырь... А ведь эта девочка стесняется своего простого платья, и понимает, что среди толпы разряженных гостей выглядит, словно незаметная серая мышка.

Правда, у этой мышки, несмотря на юный возраст, оказался довольно твердый характер. Стоило хоть кому-то из женщин приблизиться к новоявленному кавалеру, как юная принцесса без всяких разговоров просто-таки оттаскивала в сторону своего великовозрастного спутника, за что молодой человек был ей искренне благодарен: хватит с него на сегодня знакомств, новых не надо! А еще хорошо то, что ни одна из его многочисленных дам сердца не только не хмурит брови, а вместо этого все они довольно улыбаются: понятно, что ни о какой измене здесь речи нет, и быть не может!.. Похоже, парень и сам не рад, что ему кто-то навязал опекать эту сопливую девчонку, да только поделать в этой ситуации ничего не может, и потому вынужден досконально следовать полученным указаниям. Впрочем, и без того понятно, кто стоит за спиной красавца: тут наверняка не обошлось без приказа родственников этого молодого человека, чтоб их!..

Они прогуливались по усыпанным песком дорожкам парка, когда Адриан решил немного порадовать девочку: с куста ярко-красных роз он сорвал целую гроздь распустившихся мелких розочек и приколол их к платью Абигейл. Удивительно, но после этого невзрачный серый шелк словно расцвел, и простое платье стало выглядеть в чем-то даже изыскано, а девочка посмотрела на своего кавалера так, что Адриану хотелось оглянуться, чтоб увидеть, какое же небесное божество стоит подле него...

Вне опасений Адриана, общество с пониманием отнеслось к ухаживанию молодого аристократа за юной принцессой. Все сочли это оригинальным, неожиданным, трогательным, забавным и очень милым поступком. Правда, некоторые были уверены, что молодой принц кого-то разыгрывал, или же это было просто глупое пари, но большинство людей склонялось к мнению, что оказывать внимание принцессе Абигейл Адриану приказал его отец, герцог Лурьенг. Похоже, этот умник что-то опять задумал... Ну, расчеты и интриги - при дворе это дело обычное, связанное с политикой и интересами двух соседних стран, а значит, можно отнестись с искренним уважением и даже сочувствием к молодому человеку, который ставит интересы политики впереди собственных развлечений.

Что же касается самого Адриана, то тот выкинул из головы этот никому не нужный прием уже на следующее утро. Впрочем, отец, кажется, правильно понял причину необычного поступка сына, и, хотя не увидел ничего плохого или предосудительного в ухаживании за юной принцессой, все же сдержанно посоветовал красавцу-сыну иногда думать головой, а не то в жизни бывают такие ситуации, из которых так просто не выкрутишься. Понятно, что герцог имел в виду вовсе не Абигейл...

Через пару дней, направляясь в королевский дворец на свидание с очередной дамой, Адриан уже и думать забыл о принцессе Абигейл. Тем удивительнее было то, что она встретила его едва ли не на ступенях дворца, причем девочка, увидев Адриана, просто-таки стала излучать счастье, и побежала навстречу принцу, перепрыгивая через ступеньки. Будь ее воля, она бы повисла у парня на шее. Похоже, юная принцесса нисколько не сомневалась в том, что молодой человек пришел именно для того, чтоб увидеть ее.

- Адриан! А я вас жду! Я знала, знала, знала, что вы придете меня проводить! А они мне не верили!

Похоже, королевское семейство Бенлиора направляется домой. Теперь понятна суета и толчея у ворот, сундуки и ларцы, загружаемые в экипажи, всадники на лошадях... Что ж, счастливого пути! Если честно, то Адриан не имел никакого представления о том, что сестры уезжают, а это значит, что ему надо срочно делать хорошую мину при плохой игре.

- Простите, принцесса, кто вам не верил?

- Мои сестры! Они еще и подсмеивались надо мной, говорили, что внимание, которое вы мне оказали на празднике - это была просто шутка! Дескать, вы хотели просто выставить меня в нелепом виде, или просто желали кого-то подразнить!

Вот дылды великовозрастные! - с досадой подумал Адриан. - Неужели было так сложно сказать ребенку что-то хорошее? Или сестер этой маленькой девочки так задело то, что он оказывал внимание ей, а не им? Дуры...

- Прошу меня простить, принцесса, но придти раньше я не мог! Что же касается ваших сестер, то, надеюсь, сейчас они поймут, что ошибались. И потом, вам надо знать, что я не любитель шуток с дурным оттенком. Кроме того, должен сказать, что с моей стороны в отношении вас не было ничего, кроме искреннего расположения.

- Конечно! - в голосе девочки было такая безграничная уверенность в непогрешимости этого утверждения, что Адриан даже немного растерялся. - Я и не сомневалась в ваших высоких душевных принципах! Это так благородно! Адриан, понимаю, у вас столько дел и забот, и так мило, что вы нашли время, чтоб проводить меня! Я вам так благодарна!

- Что вы! Это я должен благодарить вас за оказанную честь быть моей дамой на том чудесном празднестве... - отделался Адриан дежурной фразой.

Впрочем, юная принцесса восприняла ее всерьез, и ее щеки порозовели от радости.

- Адриан, в тот день вы прикололи мне розы такой красивой заколкой, и я хотела бы вернуть ее вам...

- Принцесса, я буду рад, если вы оставите у себя эту безделушку как память обо мне.

Вообще-то эта изящная серебряная заколка для одежды, украшенная тремя небольшими бриллиантами, нравилась и Адриану - уж очень она была удобная, и подходила почти к любой одежде, но молодому человеку не хотелось расстраивать девочку. Пусть хоть чему-то порадуется, вряд ли ей часто дарят подарки, и уж тем более такие дорогие!

- Адриан! - ахнула девочка. - Спасибо! Я вас никогда не забуду!

- Почту за честь... - молодой человек наклонил голову, прикидывая, как ему побыстрей отвязаться от этого излишне говорливого ребенка. В конце концов, его ждет дама, а он тут с младенцем лясы точит!

- Принц, скажите, а у вас есть невеста? - девчонка и не думала от него отставать.

- Увы, но до сегодняшнего дня я еще так и не нашел свою возлюбленную... - улыбнулся Адриан. - Надеюсь, у меня еще все впереди.

- Адриан, а вы... То есть я хотела сказать... Я ведь вырасту! - выпалила девчонка, глядя на молодого человека. - Через несколько лет...

Ого, вот это хватка! - Адриан только что мысленно руками не развел. Да, тут надо остерегаться - эта младшая принцесса, когда вырастет, своего не упустит! Она, если можно так выразиться, уже запускает обе лапки в предполагаемую добычу...

- Я понимаю... - торопливо продолжала девчонка, - понимаю, что вам может приказать жениться отец, или в этом появится государственная необходимость...

- Или я могу встретить какую-то девушку, в которую могу влюбиться... - Адриан понял, что ему следует как можно скорей прекратить этот разговор, иначе малышка может навоображать себе невесть чего. - А может, вы однажды повстречаете прекрасного юношу... Милая принцесса, никто из нас не знает, что его может ожидать в будущем. Но я запомню ваши слова, и мне было бы приятно, если бы не только вы оставались в моем сердце, но и я в вашем.

- Вы из него никогда не уйдете! - выпалила девчонка, глядя влюбленными глазами на Адриана.

- Поверьте, я искренне рад это слышать! Простите, Абигейл, но я забежал только на минуту, чтоб проститься с вами. Дела...А, вот еще что! - и Адриан достал из кармана небольшую бонбоньерку с конфетами, которую намеревался, было, вручить той даме, на встречу с которой он торопился. Ничего, дамочка переживет без сладкого, тем более что она и без того пирожные наворачивает чуть ли не целыми подносами. Может, без этих конфет похудеет немного... - Это всего лишь конфеты. Надеюсь, они скрасят вашу дорогу.

- Адриан... - прошептала потрясенная девчонка, принимая изящную резную коробочку. - Я никак не ожидала...

Больше Адриан не стал ничего слушать. Согнувшись перед девочкой в самом изысканном поклоне, на какой только был способен, он поспешил уйти, не оглядываясь...

...- Святой отец, вот и все, что я могу вспомнить о моих встречах с принцессой Абигейл... - Андреас чуть развел руками. - Как видите, там нет ничего такого, в чем меня можно было бы упрекнуть. Конечно, хвалить меня тоже не за что: по сути, я использовал этого бедного ребенка, чтоб прикрыть собственные огрехи. Должен сказать, что с той поры об этой девочке я почти не вспоминал, ну, может, приходила она мне на память один или два раза...

- Сын мой, я все понял... - настоятель, вопреки опасениям Андреаса, вовсе не выглядел рассерженным. - Похоже, что вы, сами того не желая, влюбили в себя эту девочку. Вообще-то я могу понять, что тогда произошло: насколько мне помнится, принцессе Абигейл не было и четырех лет, когда умерла ее мать, вдовствующая королева, и на трон взошла старшая из ее дочерей, а остальные три сестры с той поры жили в несколько стесненных условиях. Увы, но в случае смерти королевы на престол может претендовать следующая из трех сестер, старшая по возрасту, а соперниц никто не любит, пусть даже таковыми считаются самые близкие родственники. Судя по всему, до самой младшей девочки никому в семье вообще не было никакого дела, она росла сама по себе, хоть и в королевских покоях, но никому не нужная. И вдруг появляетесь вы, молодой прекрасный юноша, который выделяет ее из толпы... Н-да, это именно то, о чем мечтает едва ли не каждая девочка. Без сомнения, тот прием был едва ли не самым светлым моментом ее жизни. К тому же с вашей незаурядной внешностью и умелым обращением с дамами...

- Но я ничего такого ей не говорил! Ну, почти не говорил...

- А это и не требуется... - усмехнулся отец Маркус. - Несчастным одиноким детям вполне достаточно совсем немного настоящего внимания и заботы - остальное они дорисуют в своем воображении, и будут свято верить в свои фантазии. Думаю, не ошибусь, если предположу, что принцесса Абигейл мечтала о новой встрече с момента расставания, и все эти годы мысленно была с вами. Бедное создание! Эта девочка влюбилась в вас раз и навсегда, и, похоже, была уверена в вашем ответном чувстве. Именно эта уверенность придала ей сил, и теперь мне стало понятно, отчего девушка не только смело кинулась в бой за свое счастье, но и сумела противостоять сестре-королеве и ее мужу, который безуспешно пытался доказать незаконность подписанного договора о свадьбе. Между прочим, нынешний принц-консорт так и не успокоился, по-прежнему пытается внушить всем и каждому, что будто бы принцесса Абигейл ранее уже давала обещание выйти замуж за его младшего брата... Вы сказали, что на момент вашего знакомства юной принцессе было двенадцать лет?

- Да. Мне же в то время исполнилось девятнадцать.

- Путем нехитрых подсчетов можно сказать, что сейчас принцессе Абигейл девятнадцать лет, а вам, сын мой, двадцать шесть. Для вступления в брак вполне подходящее время.

- Как?! Вы хотите...

- Сын мой, я пока что не принял окончательного решения... - настоятель тяжело вздохнул. - Небеса свидетели: я никак не хочу отпускать вас из обители, к которой вы успели прикипеть сердцем, и служение в которой, как мне кажется, является вашим истинным призванием. В то же самое время на меня оказано довольно серьезное давление, а есть такие просители, которым, как правило, не отказывают.

Андреас невольно бросил взгляд на столик, где по-прежнему кучей лежали исписанные листы бумаги. Знал бы, чем закончится невинная просьба дядюшки передать письмо отцу Маркусу - лично бы спалил это послание в костре! Хотя подобное вряд ли могло хоть что-то изменить, уж слишком серьезный вопрос стоит на кону.

- Видишь ли, сын мой... - продолжал настоятель. - До того дня, пока не принят постриг, ты имеешь полное право покинуть обитель без особых сложностей. Если я все же соглашусь отпустить тебя в мир, то на это мне потребуется и твое согласие, а иначе это будет выглядеть как принуждение, или (не приведи того Небеса!) как изгнание. Понимаю, ты вряд ли захочешь покинуть наш монастырь по своей воле, но обстоятельства сложатся таким образом, что тебе все же придется уйти от нас, то стоит помнить: к Богу можно приходить по-разному, и для этого просто нужно делать то, что в твоих силах, ведь главное, чтоб душа оставалась чистой. Молиться - это не только класть поклоны, но еще и помогать людям по мере своих сил. Чем больше отдашь, тем больше приобретешь. Кто знает, может именно для этого Светлый Единый и желает оставить тебя в миру... Думаю, мы с тобой в ближайшее время еще поговорим об этом.

- Хорошо, отец Маркус.

- Это еще не все. В том послании, что ты мне привез, было письмо от твоего дяди, графа Лиранского, и его сообщение меня несколько встревожило. Вернее, слово "несколько" тут не подходит, сообщение встревожило меня всерьез. Скажи, сын мой, со своим дядей вы говорили о чем-либо, касающемся Запретных земель?

- Да, разумеется. Должен сказать, что и меня удивили его слова. Не хочется думать, что он прав в своих предположениях.

- Мне нужны подробности вашей беседы.

Вообще-то Андреас и сам был обязан поведать отцу Маркусу о своем разговоре с дядей. По правилам, существующим в монастыре, молодой послушник должен первым подойти к настоятелю и рассказать ему обо всем, о чем беседовал с дорогим родственником - у братьев не должно быть секретов от того, кто отвечает за обитель.

Вообще-то Адриан и не собирался нарушать правила, только вот ранее у него никак не получалось переговорить с отцом Маркусом. Возможно, когда милый дядюшка в Лаеже беседовал с племянником, то он, помимо всего прочего, рассчитывал еще и на то, что Андреас передаст настоятелю их разговор.

Между прочим, дядюшка наговорил много плохого. Оказывается, в мире уже давненько происходит нечто непонятное, вызывающее серьезную тревогу у правителей многих государств. Несмотря на то, что внешне все более или менее тихо, но те беспорядки, что происходит в Бенлиоре, начинают понемногу проявляться и в других странах, пусть пока и не столь заметно. Непонятно почему идут разговоры о том, что люди поклоняются не тем Богам, среди бедняков растет неповиновение, появляются какие-то непонятные проповедники со сладкими речами о добром старом времени, к которому необходимо вернуться, меж городами и странами под видом торговцев курсируют странные личности, кое-где раздаются прямые подстрекания к бунту...

Дальше - больше. Отмечены случаи непонятного поведения ранее спокойных, казалось бы, людей: некоторые из них ни с того, ни с сего словно впадают в безумие, и с оружием в руках пытаются убить священников и кое-кого из аристократов, причем таких, кто особо яростно борется с нечистью. По счастью, простой люд при этом не страдает. На одно-два подобных происшествия можно было бы не обратить внимания - всякое бывает!, но подобных трагедий становится все больше и больше. Создается впечатление, будто кто-то осознанно устраняет тех, кого следует опасаться в первую очередь. Более того: несколько раз в руки стражи попались странные артефакты, которые, как позже выяснилось, относились к самой темной магии, и которые уже давно не встречались в мире людей.

Конечно, стражники во всех этих странах не дремали, и по мере своих сил и возможностей пытались разобраться, что же, собственно, происходит, и с чем связан такой всплеск непонятной активности сил, которые стараются пошатнуть устоявшийся порядок в мире. Что ни говори, но сейчас людям грех жаловаться: войны никто не ведет, неурожаев нет, как нет ни мора, ни голода. Золотое время, живи и радуйся, только вот непонятно отчего волна недовольства понемногу становится все выше и выше, беспорядки ширятся, а подобное привести к добру никак не может.

В общем, думай - не думай, а понятно, что разжигание таких страстей без причины не происходит. Значит можно предположить, что существует некто, пытающийся разрушить все то, чего люди достигли к этому времени. Вопрос: кто это может быть? Ведь для того, чтоб недовольства одновременно вспыхнули в самых разных странах, и уж тем более для того, чтоб они там продолжались и ширились - для этого надо постоянно вливать в протестное движение огромные деньги! Просто так, без всякого на то подталкивания, народ роптать не станет, да и внешних причин для этого пока что нет.

Вывод из всего происходящего может быть только один: существует некто, кто имеет о-го-го сколько золота, вернее, неисчерпаемые запасы этого желтого металла, которое он желает потратить на свержение нынешней власти даже не в одной, а в нескольких странах! Между прочим, задачка не из легких...

Кроме того, стражники разных стран не единожды перехватывали курьеров, везущих неподъемные сумки золота и драгоценных камней. После допросов с пристрастием этих самых курьеров дознавателям удалось выяснить немного, зато сведения были по-настоящему важные: как и предполагалось, эти ценности предназначались на разжигание недовольства и организацию бунтов. Долгие поиски столь щедрого дарителя для блага толпы ни к чему не привели, но поступления ценностей по-прежнему не прекращаются, и постепенно кое-кто стал всерьез подумывать о том, не идет ли какой утечки золота и других сокровищ из Запретных земель? Да и дряни разной в мире стало появляться немало - одни вновь найденные темные артефакты чего стоят! Всем известно, что если какие-то из этих артефактов и сохранились в этом мире, то, скорей всего, эти предметы находятся на Запретных землях.

Конечно, не хочется думать о том, будто кто-то из живущих в монастыре пропускает в мир людей столь опасные игрушки, но что можно предположить еще? Всем известно, что горы вокруг Запретных земель совершенно непроходимы, и потому на ум приходят только два варианта ответа: или живущие на Запретных землях нашли какой-то выход оттуда ( что маловероятно), или предает кто-то из обитателей монастыря Святого Кармиана, за хорошую мзду закрывая глаза на то, какую дрянь выносят с тех самых земель!

Именно о том, возможно это или нет, и расспрашивал Андреаса дядюшка Эдвард. В свою очередь, Андриан, едва ли не закипая от обиды, постарался пояснить дядюшке, что невозможно ни то, ни другое. За многие сотни лет еще никому не удалось найти выход из Запретных земель по одной простой причине - его просто не существует! В свое время Боги наложили такие мощные заклятия на воздвигнутые ими горы, что их не под силу преодолеть ни людям, ни тамошним обитателям. Что же касается братьев-кармианцев, то оскорбителен один только намек на то, будто кто-то из них может отринуть свои клятвы и обеты. К тому же все, кто обитает в монастыре, хорошо знают друг друга, там каждый человек на виду, и потому крайне сложно утаить хоть что-то от всевидящего взгляда братьев. Почему сложно утаить? Монастырь Святого Кармиана (если можно выразиться грубо и достаточно примитивно), можно назвать одной большой деревней, где спрятать что-либо абсолютно невозможно. Проще говоря, от людей на деревне не спрятаться...

Неизвестно, устроили ли ответы племянника дорогого дядюшку, во всяком случае, он задал еще немало вопросов как об обители, так и про сами Запретные земли. Трудно сказать, что именно его интересовало, ведь все свои вопросы дядя задавал вразнобой...

- Я понял тебя, сын мой... - отец Маркус вздохнул. - Не сердись на своего родственника, потому как он и впрямь печется об интересах государства. Должен сказать, что и мне прислали письмо, в котором просят ответить на кое-какие вопросы, а заодно прояснить некие моменты, сходные с теми, на которые ты отвечал дяде... К сожалению, в последнее время из расспросов тех, кто возвращается из Запретных земель, можно сложить довольно неприятную картину. Кажется, что ничего особо странного не происходит, жизнь в Запретных землях идет так же, как и многие сотни лет тому назад. В то же время копятся мелкие факты, казалось бы, совершенно незначительные, но когда их ставится очень много, то поневоле начинаешь задумываться, сопоставлять... Сын мой, я благодарен тебе за твои слова, и ты можешь идти. Мне надо приступить к написанию ответов на письма.

- Отец Маркус, я осмелюсь спросить...

- Знаю, что ты хочешь узнать. Позже я сообщу о своем решении насчет твоей дальнейшей судьбы. Пока же тебя ждут дела.

А дел у Андреаса, и верно, хватало. Надо поддерживать порядок в монастыре, и тут работы хватит на всех. До дневной молитвы ему нужно было успеть помыть пол в церкви, протереть окна, пройтись влажной тряпкой по скамьям... На лень и безделье времени просто нет. Будет выглядеть некрасиво и даже неуважительно по отношению к братьям, если он не управится к назначенному сроку.

После дневной молитвы и обеда, Андреас вновь отправился на монастырскую стену. Сегодня у него снова было очередное дежурство, только дневное, с двух часов пополудни до десяти часов вечера. Завтра, если ничего не изменится, он выйдет дежурить в ночную смену, которая начинается в десять часов вечера и продолжается до шести часов утра. Таковы правила, установленные в монастыре, и понятно, что без постоянного присмотра окрестности монастыря оставлять нельзя - за сотни лет тут бывало всякое...

В этот раз Андреасу выпало нести дозор на противоположной стороне стены, то есть с той стороны, где находился Лаеж и та дорога, по которой люди шли к монастырю. Прохаживаясь по верху стены и поглядывая на зеленую полоску леса вдали, Андреас вспоминал разговор с отцом Маркусом. На душе словно кошки скребли, и причиной этому была мысль о том, что ему, возможно, придется покинуть обитель, да и слова о растущих беспорядках в мире радовать никак не могли.

А еще Андреас всерьез злился (хотя это один из грехов) на тех, кто вздумал вмешиваться в его судьбу: молодому послушнику нравилась размеренная монастырская жизнь, пусть даже она и не была столь спокойной, как в иных обителях, только вот менять ее на что-то иное никак не хотелось. Сейчас он чувствовал себя кем-то вроде мячика, который одному из играющих надо первым забить в нужные ворота, чтоб выиграть в очередной схватке сильных мира сего. У молодого человека было только одно желание, чтоб его оставили в покое, однако подобное вряд ли возможно: уж если в дело вмешались государственные интересы, то тут до чьих-то симпатий, желаний и стремлений никому нет никакого дела.

Постепенно мысли молодого послушника переключились на Журмера. По счастью, этот субъект, вместе со всей группой, еще утром ушел в Запретные земли. Как водится, кто-то из братьев в последний раз попытался, было, пояснить старателям, что людям нечего делать в тех отринутых Богами местах, только вот все слова и доводы отскакивали от сознания будущих старателей, как сухой горох от стенки. Каждый мечтал о том, что сумеет отыскать в тех землях настоящее богатство, так что все увещевания монахов пропускались мимо ушей. Ну, как говорится, скатертью дорога, и желаю всем вернуться назад не с пустыми руками, только вот Журмер, этот искатель золота, на глаза Андреасу пусть не показывается - нет никакого желания вновь видеть его самоуверенную рожу.

Это дежурство Андреаса прошло спокойно. Правда, пару раз вдалеке пробегали все те же нелепые птицы - капторы, у стен монастыря вновь крутилась стая трисок... Здесь, на первый взгляд, все тоже выглядело настолько пустынно, тихо и мирно, что казалось странной одна только мысль о том, будто за стенами обители может таиться опасность.

Уже после того, как Андреаса сменили, он узнал, что за это время еще два человека вернулись из Запретных земель. Что ж, хорошо - хоть кто-то возвращается назад, а не то уже не знаешь, на что и думать. За призрачным богатством уходят десятки, а назад возвращаются единицы, причем тех, кто сумел вернуться, становится все меньше и меньше...

На следующий день было объявлено, что братья-кармианцы будут сопровождать пятерых людей, вышедших из Запретных земель, в их пути до Лаежа. Если монахи и удивились, то вида не показали - дело в том, что четверым монахам надо сопровождать всего лишь пятерых старателей, а такое случается крайне редко. Проще говоря, слишком большая охрана для такого малого количества тех, кого надо проводить до города, но раз так распорядился отец Маркус, то, значит, у него для этого имеются все основания. Однако Андреасу было понятно, в чем тут дело: как видно, настоятелю нужно было срочно отправить письма. Зная дорогого дядюшку, можно не сомневаться, что он оставил в Лаеже тех, кто ждет ответа на отправленное с Андреасом послание. Как видно, дело неотложное, раз отец Маркус решил не тянуть с ответом.

Люди ушли, и оставшиеся в монастыре могли только предполагать, сколько новых искателей приключений они приведут с собой на этот раз. Хотя чего там гадать, через четыре дня можно будет увидеть собственными глазами тех, кто в этот раз собирается пойти в Запретные земли.

Братья, как того и следовало ожидать, вернулись на четвертый день ближе к вечеру, когда на землю легли первые вечерние тени, и с собой привели двенадцать человек. В этот раз Андреас дежурил у входных ворот, так что спустился вниз, чтоб встретить вновь пришедших. К тому времени брат Ипатус и еще несколько братьев уже стояли в галерее, ожидая, когда откроются ворота.

Ждать пришлось недолго, и вскоре в раскрытые створы ворот даже не вошли, а вбежали едва ли не взмыленные люди. Что же касается монахов, сопровождающих этот небольшой отряд, то у одного из них была перебинтована голова, у второго обе руки на перевязи, а у третьего, похоже, были травмированы ноги. По счастью, он был в состоянии передвигаться, хотя не столько шел сам, столько его тащил на себе четвертый из братьев, который, похоже, тоже получил ранение. Н-да, судя по их виду, в дороге им пришлось несладко.

- Как прошел ваш путь, братья? - привычно спросил брат Ипатус, хотя и так понятно, что были сложности.

- А, в дороге потеряли пятерых их тех, кто желал отправиться в Запретные земли, да сойдет мир на их душу! - с досадой махнул рукой брат Вайбус, который был старшим среди четверки монахов, тех, кто в этот раз сопровождала старателей. Это у него была перевязана голова, и, судя по большому красному пятну на бинтах, кровотечение все еще полностью не остановилось. Вообще-то брат Вайбус считался спокойным, довольно выдержанным человеком, но сейчас он явно был чем-то раздосадован. - Вот сколько лет вожу в монастырь желающих отправиться в Запретные земли, и каждый раз удивляюсь: это ж не люди, а стадо баранов, прости меня Светлый Единый за такие слова! Так и хочется молить Небеса об их вразумлении, а иначе можно начать отпевать этих несчастных прямо сейчас! Я не знаю, что они будут делать в Запретных землях, если даже сейчас при любом подозрительном шорохе некоторые из этих обормотов едва ли не орут дурными голосами, и, вытаращив глаза, мчатся куда глаза глядят! Зато при настоящей опасности ведут себя, слово последние идиоты! А уж поступают так, что можно только руками развести!

- Что произошло в пути?

- Да еще вчера у нас была дорога, которую можно назвать более-менее нормальной! Мы с братьями даже благодарственную молитву Небесам вознесли за добрый путь! Конечно, не обошлось без шероховатостей - как же без них!, но все было в пределах разумного! Да и сегодня до полудня особых проблем не случилось. А потом, когда остановились на короткий отдых, несколько олухов полезли отлить в кусты, хотя подобное с самого начала было запрещено, только вот некоторым, как выясняется, закон не писан - они, видишь ли, стесняются справлять нужду при всех! Можно подумать, что кто-то из нас мужских причиндалов раньше не видел... Ну, эти олухи и нарвались в кустах на свитта. Вернее, на свиттенка. Естественно, взыграло ретивое, и этого юного сопляка с одного замаха прирезал (вернее, приколол) ножом один из тех шибко стеснительных дурней. Вот тут никто из них башкой думать не захотел, да и стесняться не стал!..

Андреас только что не ругнулся про себя. Вот идиоты! Свитт - это, по сути, обычный лесной кабан, только вот ростом он обычно бывает с хорошего быка, а то и выше, да и характер у этой свинушки достаточно скверный, хотя, надо отдать должное - без причины свитт нападать не будет. Кроме того, сейчас вторая половина лета, и именно в это время у этих достаточно грозных созданий появляется потомство. В отличие от обычных лесных кабанов, у свитта рождается всего два-три детеныша, и за них грозные родители любого загрызут и затопчут в прямом смысле этого слова. Если в лесу нарвешься на детеныша свитта, то без раздумий надо уносить ноги, причем сделать это нужно без раздумий и как можно быстрей. Беда в том, что маленькие свитты невероятно любопытны, постоянно удирают от родителей, и те постоянно разыскивают по зарослям своих излишне шустрых чад, и не повезет тому, кто в этот момент окажется неподалеку от свиттенка...

Увы, но в этот раз людям не повезло: как видно, один из таких маленьких поросят притаился в кустах рядом со стоянкой, и там его увидел кто-то из старателей, ну, и итог предугадать нетрудно... Вообще-то в этой ситуации больше всех не повезло маленькому поросенку: видимо, у того человека сыграл охотничий инстинкт, только вот о последствиях своего поступка тот мужчина не подумал.

Меж тем брат Вайбус продолжал:

- Я когда увидел, как тот молодчик вываливается из кустов с довольной рожей, да еще и свиттенка за собой тащит - так поверите, мне чуть плохо не стало! Вы ж знаете, что будет, когда свитт придет сюда по запаху крови и поймет, что произошло! Да он нас всех истопчет если не в пыль, то в кровавую кашу! А уж если к месту стоянки прибегут вместе папаша и мамаша этого свиттенка!.. Зато этот так называемый охотник никак не мог взять в толк, отчего я кричу дурным голосом, и что мне в этой ситуации не нравится: он еще вздумал чуть ли не тыкать мне в лицо тушку свиттенка - мол, погляди сам, какое добро я добыл! Глаз у меня, дескать, как алмаз, с одного маха приколол поросенка, он и взвизгнуть не успел!.. Мяско свежее, молодое, на углях поджарить - будет самое то!.. Пришлось в двух словах пояснить этому незадачливому добытчику, кто он есть на самом деле, и чем нам может грозить его внезапное желание поохотиться. Несчастного свиттенка, конечно, бросили в кусты, хотя некоторые из этих болванов так ничего и не поняли, и даже вздумали требовать задержаться на месте стоянки, чтоб немедленно разделать свежатинку - мол, мясо пустим потом на шашлычок, да под винцо!.. Они бы еще на том месте гулянку предложили организовать, да еще и с музыкой, олухи! Которым местом люди думают - непонятно! Ну, со стоянки мы мчались чуть ли не бегом, да к тому же все это время братья молитвы возносили к Святому Кармиану, чтоб беду от нас отвел!

- И что было дальше?

- Пытаюсь льстить себя надеждой, что мы не так грешны перед Небесами, раз свитт до нас добрался совсем недалеко от опушки, да еще и припадающим на одну ногу - похоже, подвернул ее, или где-то повредил... Ну, а вторую ногу мы ему сумели подранить, да и самого поцарапали малость. В общем, мы справились, зверь ушел. Правда, он все же достал пятерых из тех, кого мы сопровождали - так люди и остались лежать неподалеку от опушки... Знаю, что потери немалые, но следует считать удачей, что этим все и ограничилось. Что же касается нас, то всю оставшуюся дорогу от леса до монастыря мы проделали чуть ли не бегом!

Разозленный свитт, а то и двое... Это плохо. Дело в том, что теперь, как минимум, седмицу никому из братьев не стоит выходить за пределы стен по эту сторону монастыря - свитт по-прежнему будет рыскать по дороге, убивая всех и каждого, кто окажется на его пути, и в первую очередь это относится к людям, которые прикончили его малыша. Надо думать, в самое ближайшее время свитт может оказать и подле ворот монастыря - будет бегать вдоль монастырских стен, в ворота биться со всего размаха... Следует радоваться хотя бы тому, что свитт будет один - второй сейчас постоянно находится возле оставшегося детеныша. Конечно, братья без особой на то нужды не покидают обитель, но если у отца Маркуса появится необходимость вновь отправить письмо - вот тогда возникнут серьезные сложности с его доставкой: увы, но раньше, чем через седмицу ( а то и за куда больший срок), свитт не успокоится.

- Что ж, с помощью Небес вы все же оказались в безопасном месте, хотя дошли и не все... - вздохнул брат Ипатус. - Что же касается тех бедолаг, что не добрались до монастыря, то об их несчастных душах мы все помолимся сегодняшним вечером, а пока что нам надо исполнять свой долг - проверить тех, кто оказался в стенах нашей обители.

Проверить двенадцать человек - это займет не так много времени. Один за другим уставшие люди подходили к монахам, и те прикладывали к ним камни Святого Кармиана. Все было чисто, если не считать того, что у двоих прибывших снова обнаружили вар. Так, значит, кому-то сегодня опять надо идти к брату Саврусу, кидать в печь эту смолу...

Проверка подходила к концу, и в галерее, кроме монахов, оставалось всего двое пришлых. Одному из них было хорошо за тридцать, а второй выглядел значительно моложе. Люди переминались с ноги на ногу, словно не решаясь подойти.

- А вам, господа хорошие, что, особое приглашение требуется? - брат Вайбус мрачно смотрел на эту пару. - Как правила нарушать и в кусты на стоянках бегать - так тут вы первые, а сейчас на вас вновь напала непонятная стеснительность? Идите сюда, хватит тянуть время!

- Это не один из них свиттенка завалил? - поинтересовался брат Ипатус.

- Нет. Тот грешник уже на Небесах держит ответ за свое непомерное чревоугодие и гордыню, которая вылилась в непослушание, а эти чувства, как вы знаете, входят в число смертных грехов. Вот за это и платит... Ну, горемычные, мы вас ждем! Долго еще будете топтаться на месте?

Люди неохотно направились к монахам, а тем временем Андреас как бы между прочим положил ладонь на рукоять меча, который был обязан иметь при себе каждый, заступающий на дежурство. Чем-то не нравились ему эти двое, они словно отличались от остальных... Впрочем, судя по лицам братьев-кармианцев, Андреас был не един в этом своем предположении.

Первым к монахам подошел тот, что постарше, и едва ли не с вызовом бросил на землю свой дорожный мешок - вот, мол, проверяйте, мне скрывать нечего! Однако когда брат Ипатус приложил ко лбу того человека камень Святого Кармиана, то прежде неприметный светлый камень вдруг засветился красным светом... Тревога!

В то же мгновение Адриан выхватил из ножен свой меч и направил его на стоящего подле них человека. Такой яркий свет указывает на то, что перед монахами появилась настоящая опасность. Сейчас оружие всех присутствующих здесь братьев-кармианцев было устремлено на стоящего перед ними человека, а брат Ипатус лишь вздохнул, обращаясь к человеку, замершему напротив него:

- Вам сейчас лишний раз лучше не шевелиться, а иначе... Думаю, вы нас правильно поняли: одно движение - и мы вынуждены будем принять весьма жесткие меры. Таковы суровые правила нашего монастыря, и вам следует их придерживаться. Теперь что касается второго из вашей парочки... - брат Ипатус перевел взгляд на молодого человека, который в растерянности замер неподалеку. - Попрошу и вас подойти сюда, встать рядом со своим товарищем. Советую прислушаться к моим словам, и не придумывать всякие глупости вроде прыжков в сторону и беспорядочного бега по этому замкнутому коридору, или же отчаянных криков или угроз. При любой попытке неповиновения с вашей стороны мы сразу же пустим в ход оружие. Еще каждому из вас двоих не помешает знать, что никто из присутствующих здесь братьев не намерен уговаривать вас придти к смирению и покорности. Итак, ваш выбор?

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем молодой человек подошел к своему товарищу и встал неподалеку от него.

- Положите свой дорожный мешок на пол... - все так же спокойно продолжал брат Ипатус. - Вот так, прекрасно. А сейчас стойте спокойно... - и он приложил светлый камень ко лбу второго человека. Как и ожидали монахи, он загорелся красным светом.

Красный свет - сигнал опасности, показывает, что этого человека ни в коем случае нельзя пускать в Запретные земли. Конечно, этот камень подобным образом высвечивал и любую нечисть, которая нередко пыталась проникнуть в монастырь, только здесь был не тот случай: окажись сейчас перед ними что-то или же кто-то из темных сил, то от прикосновения камней Святого Кармиана сползла бы личина человека, или же произошло нечто подобное. Впрочем, брат Ипатус уже понял, в чем тут дело.

- Братья, разрешите вам сообщить, что к нам в монастырь вновь пожаловали дамы.

- Что? - растерянно переспросил брат Вайбус.

- А то, что эти двое, стоящие перед нами - женщины.

- Чтоб их... - покрутил головой брат Вайбус. - Опять я ошибся! Как же до меня не дошло сразу, отчего они в кустики на стояках отбегают!

- Вновь должен с горечью отметить, что некоторым особам дома спокойно не сидится! - продолжал брат Ипатус. - Я понимаю общее недоумение, потому как эта пара достаточно долго и умело изображали из себя лиц мужского пола. Милые дамы, вам не кажется, что с вашей стороны это несколько бестактно - заявиться в мужской монастырь, да еще и в таком виде, несоответствующем вашему полу? Я пока что не говорю о нарушении общепринятых правил поведения, но должно же быть у вас хоть какое-то уважение к братьям-кармианцам, честно несущим свой долг здесь, в этом опасном месте?

- Вы о чем? - попыталась, было, возмутиться одна их этих двух особ, но брат Ипатус резко скомандовал:

- Снимите свои головные уборы! И перестаньте изображать полное недоумение и растерянно хлопать глазами. Вам не помешает знать, что мужчины в сложной ситуации так себя не ведут - то, что вы сейчас нам демонстрируете, изображает чисто женское поведение. Снимайте шапки, я сказал!

Повинуясь приказу, эти двое неохотно скинули с себя головные уборы, показав коротко стриженные волосы, при виде которых брат Ипатус тяжело вздохнул:

- Какой срам! Нет, я бы мог понять, что ваши нынешние прически - это последствие перенесенной тяжелой болезни, при которой надо расстаться с волосами (конечно, не приведи Господь подхватить такую заразу!), но что-то мне подсказывает, что все здесь куда проще...

Андреас с искренним удивлением рассматривал стоящих перед ним женщин. Надо же, при взгляде на них никогда бы не подумал, что это не мужчины! У той, что постарше, грубые черты лица, да и голос мало того, что низкий, так еще и хрипловатый, а фигура коренастая, приземистая... Эту особу никак не отличить от обычного мастерового. Про таких еще говорят, "на любителя"... Вторая женщина куда моложе и привлекательней, а потому выглядит как стеснительный парнишка. Однако у обеих не заметно ни груди, ни задницы, а может, их фигуры в какой-то мере скрывает мешковатая одежда... Недаром никто из братьев, сопровождавших их из Лаежа, ни о чем не догадался.

Почему при появлении женщин камни Святого Кармиана засветились ярким красным светом? Подобный свет означает лишь одно: высокая степень опасности, которую надо пресечь любым способом. Дело в том, что в заповедях Святого Кармиана, по которым уже много веков живет обитель, первым пунктом значится едва ли не главное правило: женщинам ни в коем случае нельзя ходить в Запретные земли! Мол, это крайне опасно не только для людей, но и для самих женщин, и то время, когда хоть кто-то из женщин пойдет в Запретные земли, может стать началом гибели всего человечества. Что имел в виду Святой Кармиан, когда прописывал подобные слова и устанавливал такие странные правила, непонятно, но в монастыре неукоснительно придерживались этого запрета, и всем было известно, что бабам ход в Запретные земли закрыт раз и навсегда. Лучше и не соваться, все одно получат от ворот поворот.

Конечно, за сотни лет существования монастыря находилось множество отчаянных дамочек, которые желали отправиться в те запрещенные места. Одни шли с мужьями (так сказать, по-семейному), другие пуститься в дорогу сами по себе, некоторые пытались доказать, что женщины могут добывать сокровища из земли наравне с мужчинами, а кто-то просто искал приключений на собственную задницу...

Увещеваний и уговоров дамы, как правило, не слушали, рвались в Запретные земли так, будто там было медом намазано, и потому монахи с этими настырными особами обычно не церемонились: едва ли не с порога отправляли назад, несмотря на крики, возражения ( а то и рукоприкладство) тех мужчин, что сопровождали этих лихих дамочек. Все попытки уговорить монахов пропустить в те опасные места охотниц за богатством ни к чему не приводили, и разозленным женщинам (причем частенько их выставляли за ворота обители вместе со спутниками ) приходилось отправляться восвояси несолоно хлебавши.

Однако с течением лет до людей все же дошло, что женщинам вход на Запретные земли закрыт: несмотря ни на какие многочасовые уговоры и проливаемые реки слез, разжалобить монахов-кармианцев было невозможно. Именно оттого поток любительниц рисковых начинаний почти прекратился. Почему почти? Да потому что время от времени через монастырь все одно упорно пытались пробраться те представительницы прекрасного пола, кто был уверен, что сумеет обвести вокруг пальца монахов-раззяв.

- Послушайте... - хрипловато заговорила старшая из женщин, а Андреас, слушая ее, только головой качал - ну надо же, такое впечатление, что в этой особе не было ни одной женской черты! Вон, даже голос как у мужчины... - Послушайте, да если б не нужда...

- Дорогие, вам что, неизвестно, что женщинам путь в Запретные земли заказан? - почти умиротворяющее поинтересовался брат Ипатус. - На что вы, собственно, рассчитывали?

- Оттого, что мы окажемся на Запретных землях, ничего не изменится! - с вызовом сказала женщина. - Одним человеком больше, одним меньше - какая разница?! Что мужики, что бабы - это люди, а людей вы обязаны пускать в Запретные земли! Я знаю, мне об этом рассказывали!..

- Эк завернула! - буркнул брат Вайбус, все еще переживающий из-за того, что вовремя не распознал этих двух особ. - Что мы обязаны делать - это нам известно куда лучше вас! Надо ей в Запретные земли, видишь ли... Лучше б ты с таким пылом Святое Писание изучала.

- А вот мне непонятно: почему мы не имеем права идти в те земли? Чем мужчины лучше нас?

- Мне что, надо объяснять вам разницу между мужчиной и женщиной? Так, на мой взгляд, вы обе давно вышли из того непорочного детского возраста, когда родители поясняют некие подробности своим неразумным чадам.

- Да поймите же вы, наконец: у меня так сложились жизненные обстоятельства, что я просто вынуждена где-то достать деньги! Это мне очень нужно для...

- У каждого, кто оказывается здесь, имеются какие-то сложности, а иначе они бы сюда не пошли! - оборвал женщину брат Ипатус. - По-хорошему вас обоих, греховодниц, надо сейчас же выгнать за ворота, только вот нет ни одного шанса на то, что хоть одна из вас, грешниц нераскаявшихся, доберется до Лаежа. В проповедях Светлых Богов сказано, что баб надо беречь, хотя, на мой взгляд некоторых из вас не помешало бы публично высечь. Мы уже устали повторять таким, как вы, одно и то же: по указу Святого Кармиана женщинам нечего делать на Запретных землях!

- Мало ли что было нацарапано на бумаге в те давние времена!

- Не богохульствуй! - рявкнул брат Ипатус.

- Но с тех пор столько воды утекло...

- Хватит, я тебя выслушал, но ничего нового не узнал! - брат Ипатус повернулся к второй из женщин, которая до этого времени не произнесла ни слова. - Ну, а тебя какая нелегкая (Господи, прости меня за такие слова!) понесла сюда?

- Меня вы просто обязаны пропустить! - а у молодой женщины оказался сильный и требовательный голос. - Мне очень нужно попасть в Запретные земли!

- И какая же нужда тебя гонит в эти богопротивные места?

- Вы должны меня понять: больше года тому назад в Запретные земли ушел мой муж, и с той поры я его больше не видела и ничего о нем не слышала! Мы с ним так любили друг друга! Если хоть кто-то из вас испытывал подобные чувства, то он меня поймет! Можно сказать, мы с мужем чувствовали себя две половинки единого целого, и когда одной половинки нет, то вторая от горя просто разрывается на части!

- Если так обстоят дела, то на кой ляд твой муж направился в эти проклятые места? Сидели бы дома, да любовались друг другом...

- Просто он был уверен, что наша любовь сохранит его ото всех бед и несчастий! Знаете, как это тяжело и больно, когда ты ничего не знаешь о самом дорогом для тебя человеке? Я просто обязана найти его!..

Женщина еще что-то говорила, рассказывая о бесконечной любви между ней и ее исчезнувшим супругом, но ни Андреас, ни братья-кармианцы ее не слушали. Знала бы эта дама, что после таких слов с нее глаз не спустят - не стала бы с таким жаром и пылом описывать свои чувства к без вести пропавшему мужу, и клясться, что найдет его в любом случае, и ради этого пойдет на что угодно! Дескать, ей бы только там оказаться, на тех неведомых землях, а куда идти дальше - это ей подскажет сердце... Похоже, женщина была уверена, что сможет убедить в своей правоте кого угодно. Как же, размечталась!

- Ну, все, мы вас выслушали... - брат Ипатус оборвал страстный монолог женщины на полуслове. - Пойдемте за нами.

- Вы нас пропустите? - с надеждой в голосе спросила молодая женщина.

- Постарайтесь не отставать... - брат Ипатус направился к дверям, ведущим внутрь монастыря. - Мы и так здесь задержались куда дольше, чем положено, а ведь нашим братьям нужна помощь лекаря. Если вы все еще не заметили, то раненые люди стоят здесь все то время, пока вы распинаетесь перед нами о своих грешных намерениях.

Женщины подхватили свои дорожные мешки и направились за монахами. Судя но их радостно-возбужденным лицам, бабоньки уверились, что сумели уломать монахов, и те пропустят их в Запретные земли. Ну-ну...

Оказавшись за воротами, женщины едва не остановились. Впрочем, так поступали почти все, кто впервые оказывался здесь: вместо широкого монастырского двора они видели нечто вроде длинного и широкого коридора.

- Не задерживайтесь... - брат Ипатус и не думал останавливаться. - Видите, дверь в стене? Нам туда...

- Э, нет! - молодая женщина остановилась. - Мы останемся тут, со всеми...

- Да? - вступил в разговор брат Вайбус. - Это в дороге вам повезло в том, что никто из мужчин не понял, что вы собой представляете, а вот если все будете ночевать в одном помещении, то мужчины могут враз понять, кто вы есть на самом деле. Между прочим, сейчас здесь находится десять особей мужского пола, направляющихся в Запретные земли... Греха не боитесь?

- При чем тут какой-то там грех? Нам просто не хочется идти туда, в ваш монастырь! Мы уж лучше тут, со всеми. Нас и раньше не раскусили, и сейчас обойдется...

- Тогда попрошу вас обоих за ворота! - брат Вайбус раздраженно кивнул головой в сторону входных дверей. - Уговаривать никого не будем! Еще не хватало, чтоб в нашем богоспасаемом монастыре две охальницы устроили свальный грех!..

- Ладно, идем, идем...

Правда, оказавшись внутри, дамы приуныли, и было отчего. Дело в том, что монахи первым делом кликнули брата Гореаса: этот невысокий пожилой человек в свое время более пятнадцати лет прослужил охранником в тюрьме, и хорошо знал все возможные уловки задержанных. Для начала он переворошил дорожные мешки женщин и вытряхнул из них все, что хоть в малейшей степени могло быть использовано, как оружие. Затем он умело обыскал недовольных женщин, и нашел в их одежде немало интересного, вроде ножей, кастетов и тому подобных вещей. Изъятого добра оказалось немало, но особенно всех удивили ядовитые иголки, лежащие в деревянном футляре.

- А это вам для чего? - поинтересовался брат Гореас, закрывая футляр.

- Ну, вдруг нападет кто-то, так мы его иголкой ткнем...

О, Светлый Единый! - Андреас только что за голову не схватился. - Как объяснить этим самоуверенным и бестолковым особам, что некоторые из обитателей Запретных земель сумеют одним щелчком выбить из женских рук хоть нож, хоть этот небольшой футляр!? И уж тем более никто не будет спокойно ждать, пока его ткнут иголкой... А впрочем, нечего объяснять, все одно не будут слушать.

- Вам сюда... - брат Гореас подвел недовольных женщин к небольшой двери. - Переночуйте здесь до утра, а там поговорим.

- Что это за помещение? - похоже, что гостьи не горели особым желанием заходить в эту дверь.

- Предназначено как раз для тех, кто посещает нашу обитель... А вы что ожидали - королевских покоев? Ничего, для скромной ночевки вполне сгодится.

Однако стоило недовольным женщинам зайти внутрь, как дверь за ними захлопнулась, и в замке заскрежетал ключ.

- Это еще что такое? Выпустите нас немедленно! - в дверь застучали кулаки. - Куда вы нас привели? И кто дал право нас запирать?

- Вообще-то это один из карцеров, предназначенный для оступившихся братьев... - брат Гореас навешивал на дверь еще и висячий замок. - В данный момент для вас, незваные гости, это самое подходящее место.

- Выпустите нас отсюда!

- Гостям не пристало командовать в нашей скромной обители... - брат Гореас задвинул засов на двери. - Пока же, мои несчастные заблудшие сестры, посидите здесь до утра, подумаете над несовершенством и греховностью этого мира, а также задумайтесь о спасении ваших душ - здешняя обстановка подобным размышлениям очень способствует. Проверено многократно. Откуда я это знаю? Просто в здешней обители на меня возложена обязанность следить за порядком, а заодно и за проведением наказаний для согрешивших. И потом, здесь вполне безопасно, тихо и спокойно, а главное - вас никто не потревожит!

- Откройте дверь! Немедленно!

- Ох, и до чего же вы, женщины, народ неугомонный! - вздохнул брат Гореас. - Так и тянет прочесть вам проповедь о покорности и смирении. Вам же сказано: отдыхайте, не тревожьтесь, думайте о спасении души, а утром отец-настоятель скажет, как следует поступить с двумя пришлыми охальницами.

- Вы не имеете никакого права нас запирать в этой полутемной комнатушке!

- На что мы имеем право, а на что нет - это позвольте решать нам. Что же касается вас, гостьи незваные, то не стоит быть столь привередливыми. И потом, в этом помещении имеется небольшое окошко, в него свет просачивается, да и свежий воздух поступает... Кстати, через это же окошко вам каждый день будет передаваться хлеб и вода.

- Мы завтра же пожалуемся на это самоуправство вашему настоятелю!

- Буду премного обязан! - брат Гореас повесил ключи от замков на свою поясную веревку, где находилось еще не менее десятка ключей самого разного вида и размера. - Только вот что я вам скажу: придется вам здесь посидеть до того времени, пока мы не сможем отправить вас назад с подходящей оказией. Если же до ваших душ, а заодно и до сознания все еще не дошли слова братьев, то сообщаю: на Запретных землях женщинам делать нечего. Что же касается вашего пребывания здесь, то оно, в конечном счете, должно пойти на пользу не только вам лично, но и вашим душам, погрязшим в хлопотах и мирских заботах. Поверьте мне на слово: пара седмиц под замком в этом небольшом помещении, хлеб, вода и молитвы не только исправляют заблудших, но и вызывают в них чувство искреннего раскаяния. А уж с каким удовольствием вы отсюда домой направитесь!.. Впрочем, это вы поймете позже, и тогда же должным образом оцените всю заботу наших братьев о чистоте ваших душ и помыслов, хотя для начала вам придется тяжеловато...

Услышав последнее утверждение, Андреас не удержался от улыбки - а ведь, пожалуй, так оно и будет. Дело в том, что брат Гореас теперь едва ли не часами будет сидеть под окнами этого карцера, и вслух читать сидящим под замком женщинам молитвы для вразумления грешников. Библиотека в обители была большая, хватало самых разных книг, так что дамам за время своего невольного заключения придется выслушать немало проповедей, молитв и нравоучений. А если учесть, что они проведут под замком не менее седмицы (или же больше), то свое пребывание в монастыре Святого Кармиана женщины запомнят надолго.

Почему женщинам нельзя идти в Запретные земли? Святой Кармиан ничего не сказал по этому поводу, но было понятно, что без серьезного на то основания подобные запреты не накладываются. Веками монахи-кармианцы строго придерживались этого указания, не подпуская женщин к воротам, выходящим в Запретные земли. Увы, но однажды они все же совершили подобное...

Сейчас, вспоминая ту молодую женщину, что совсем недавно с жаром говорила о своей любви к пропавшему мужу и о необходимости отыскать его, Андреас невольно припомнил и о том, как тогда потемнели лица братьев, выслушивающих страстный монолог этой особы. Между прочим, там, и верно, было, отчего досадовать. Молодому послушнику уже давно рассказали одну невеселую историю, в которой монахи допустили роковую ошибку.

Дело в том, что однажды в монастырь вместе с очередной группой старателей пришла молодая женщина, и тоже для того, чтоб отправится в Запретные земли - мол, муж у нее там пропал, а она без него жить не может! Любовь там у них великая, чувства возвышенные и все такое прочее... В общем, ей обязательно надо попасть в те опасные земли, чтобы отыскать мужа. Как и всем остальным особам, рвущимся в Запретные земли, в подобной просьбе девице было сказано: ей искренне сочувствуют, но, тем не менее, в тех богопротивных местах ей делать нечего, и никто из братьев туда ее не пустит, а потому ни на какие путешествия за стены монастыря красотка пусть не рассчитывает!

Ну, женщина порыдала немного, а потом согласилась со словами монахов: что ж, нельзя - так нельзя! Она ж, мол, все понимает, только не гоните ее пока отсюда, а то, дескать, она так устала после дороги, что никаких сил не хватит на обратный путь! Просила всего лишь несколько дней на отдых... И уж такая она была тихая, спокойная и услужливая, что даже монахи примирились с ее присутствием, и более того - дозволяли ходить по территории монастыря в ожидании того времени, когда она отправиться назад с теми, кто выйдет из Запретных земель.

А еще эта особа, как говорят, внешне была довольно милая, беспомощно-растерянная, с наивным взглядом голубых глаз и располагающей улыбкой - короче говоря, понравилась многим. Что ни говори, но монахи все же мужчины со своими симпатиями и антипатиями, и именно на этом девица и сыграла.

В тот день очередной отряд старателей направлялся в Запретные земли, и девица подошла, чтоб посмотреть, как уходят люди. Дело в том, что как вход в монастырь, так и выход из него устроены одинаково: вначале коридор, который принято закрывать с двух сторон, а уж потом раздвигают створки ворот в мир. К сожалению, молодой монах, дежуривший в тот день, допустил серьезную ошибку: запустив старателей в коридор, он не стал полностью закрывать дверь в него, а оставил довольно широкую щель - пусть, мол, симпатичная девушка посмотрит на уходящих, раз ей так интересно, тем более что в этом нет ничего плохого!.. Кроме того, девица подошла к нему налегке, без вещей, с пустыми руками, так что ничего дурного от этой беспомощной особы ожидать не стоило.

Когда на противоположном конце галереи открылись ворота, ведущие в Запретные земли, то именно тогда молодой монах, стоящий подле девицы, стал оседать на землю - оказывается, эта тихая и милая особа ударила его кинжалом, который до того времени прятала в рукаве. Затем девица протиснулась в дверную щель, промчалась по коридору и, растолкав старателей, выскочила из ворот, которые не успели закрыться. Ну, а оказавшись на Запретных землях, на которые она так стремилась попасть, девица бросилась к лесу. Говорят, такого стрекача задала, что оставалось только удивляться, как у нее сил хватало на подобную скорость. Надо признать - бегать девица умела, и потому она в высоком темпе пересекла зеленое поле, а потом скрылась в высоком кустарнике. Да, вот тебе и очаровательная скромная девушка! Так лишний раз и вспомнишь поговорку о тихом омуте, в котором невесть кто водится...

Непонятно, на что рассчитывала эта особа, идя на подобный риск. Похоже, она убедила себя в том, что сумеет отыскать пропавшего мужа чуть ли не сразу же после того, как покинет монастырь, едва ли не за ближайшим кустом, а что касается раненого монаха, то победителей, как говорится, не судят. Вообще-то внушить себе можно все, что угодно, только вот за подобные поступки все одно придется отвечать по всей строгости закона.

Конечно, после всего произошедшего в монастыре была объявлена тревога. К сожалению, удар кинжалом оказался смертельным для молодого монаха: девица (возможно, сама того не желая) разрубила ему артерию, и он истек кровью еще до того, как его доставили в церковный лазарет. Говорят, парнишка понимал, что полученная им рана смертельна, бесконечно раскаивался в своем проступке, и считал справедливым то, что он заплатит самую высокую цену за допущенную им ошибку. Конечно, девица вряд ли предполагала, что ее желание оказаться в Запретных землях будет кому-то стоить жизни, но факт остается фактом - погиб человек, а такое преступление заслуживает самого строгого наказания.

Тем временем братья-кармианцы медлить не стали, и, прихватив собак, отправились по следу беглянки, потому как оставлять ее в тех местах было нельзя ни в коем случае. Задача была одна: отыскать девицу, и доставить назад в монастырь хоть живой, хоть мертвой. Увы, но фора в полчаса сыграла определяющую роль: собаки пропетляли по лесу, и вышли к реке, которая текла в густых зарослях неподалеку от монастыря. Огромные псы долго и с остервенением лаяли на воду, но и только... На другом берегу, куда монахи все же рискнули перебраться, собаки след не взяли - похоже, девица решила пройти какое-то расстояние по воде. Как не искали монахи след сбежавшей женщины, но так ничего и не нашли, хотя довольно долго шли по обеим сторонам реки вверх и вниз по течению.

Так и вернулись братья в монастырь ни с чем после целого дня выматывающих поисков, и оставалось надеяться только на то, что девица или утонула в реке, или с ней кто-то уже успел расправиться. Что ни говори, а уж очень яростно, чуть ли не до хрипа, собаки лаяли на берегу, словно пытаясь что-то сказать людям...

В общем, пришлось осознавать тот печальный факт, что живущие в монастыре все же не уследили за исполнением заветов Святого Кармиана, и теперь оставалось ждать бед и неприятностей...

Эта история произошла немногим более тридцати лет тому назад, и с той поры о пропавшей женщине ничего не было слышно. Понятно, что она погибла, хотя если бы случилось чудо, и эта особа вернулась из Запретных земель живой и здоровой, то ее все одно ждала бы монастырская тюрьма. Впрочем, заявись она чуть живой и смертельно больной - все одно ее отправили бы в то невеселое место для того, чтоб она полной мерой осознала совершенное ею преступление, и смогла в нем раскаяться.

Что же касается самой тюрьмы, в которую ее могли бы отправить, то это мрачное исправительное заведение находилось где-то на севере страны, и было предназначено как для согрешивших церковников, так и для тех, кто осмелился поднять руку на слуг Божьих. Понятно, что условия содержания тамошних заключенных вряд ли можно назвать комфортными, да и сами монахи-тюремщики зорко следили за тем, чтоб преступления, когда-то совершенные заключенными, не остались безнаказанными.

Ну, тюрьма тюрьмой, а с той поры в монастыре Святого Кармиана ввели куда более жесткие правила для тех особ, что заявлялись сюда в надежде отправиться в Запретные земли. Увы, но женщины по-прежнему (пусть и не так часто, как прежде) пытаются пройти в те опасные места, только вот отношение монахов к таким особам в корне поменялось. С ними больше не ведут долгих разговоров с увещеваниями и уговорами, а просто отправляют в один из монастырских карцеров - пусть безвылазно сидят там до того времени, пока не появится возможность отправить их домой. Что же касается недовольства женщин сложившимся положением, то до этого никому из обитателей монастыря не должно быть никакого дела: всем известно, что этих особ в гости никто не звал! Более того, нет ничего плохого в том, что сидя под замком на воде и хлебе, дамы всерьез призадумаются о суетности мира, тщетности надежд и вреде неуемных желаний...

На следующий день стало известно, что состояние здоровья всех тех четверых монахов, которых поранил свитт, оставляет желать лучшего. Причина их резкого ухудшения состояния была ясна - сильнейшее заражение крови. Похоже, что незадолго до того, как свитт напал на людей, он ковырялся в каком-то дохлом животном, и небольшое количество разлагающихся тканей осталось на клыках и копытах свитта. Увы, но трупный яд, пусть даже в самых крохотных количествах - страшная вещь, и сейчас монастырский лекарь только что не руками разводил: срочно нужны корень и трава пролестника, а иначе на благополучный исход болезни можно не рассчитывать. Конечно, в лазарете еще остался небольшой запас спиртовой настойки пролестника, и именно ею он усиленно лечит заболевших, но той настойки осталось совсем немного, буквально капли, и потому нужно срочно достать свежее растение, тем более что сейчас подошло самое время для сбора этого дивного создания Богов, чудодейственного по своей исцеляющей силе.

Пролестником растение называли потому, что оно росло только на прогалинах в лесу, небольших полянках, или же на чуть возвышенных местах, то есть там, куда среди высоких деревьев падали солнечные лучи. Кстати, кроме Запретных земель, это растение нигде не встречалось. Да и вид у пролестника был совершенно необычный, с виду больше напоминал обычную садовую репку, только вот как сам корень, так и цвет ботвы у этой "репки" был ярко-сиреневого цвета. Всего лишь один небольшой кусочек ботвы или корня этого удивительного растения оказывался сильнее целой горы других лекарств, и был совершенно незаменим при множестве заболеваний. За пролестником охотились как сами обитатели Запретных земель, так и пришлые собиратели трав, потому как высушенные трава и корни этого необычного растения ценились у аптекарей чуть ли не на вес золота.

Конечно, монахи тоже выходили собирать пролестник - всем обитателям монастыря на целый год хватало совсем небольшого количества этого растения, всего лишь двух-трех десятков корнеплодов с ботвой, только вот сейчас все имеющиеся в лазарете запасы подошли к концу, и пора бы вновь отправится за ним, тем более что подошло время сбора. У монахов было что-то вроде небольшой делянки в лесу, где рос пролестник, причем эта делянка находилась неподалеку от обители, рядом со скальной грядой, и собиратели трав туда обычно не заглядывали. Дело в том, что это место располагалось совсем близко от монастыря, и потому никому из старателей не могло придти в голову, что совсем рядом находятся те растения, за которые они обычно рыщут по всем Запретным землям.

Выбора у отца Маркуса не было, и он разрешил шестерым монахам пойти за пролестником, тем более что время сбора этого растения, и верно, уже подошло, и несколько дней промедления могут оставить обитель без этого крайне нужного лекарства.

Заодно разрешили уйти в Запретные земли и всем тем, кто вчера пришел из Лаежа. Конечно, их вновь пытались отговорить от похода в те недружелюбные людям края, только вот увещевательные слова братьев-кармианцев словно уходили в пустоту. Каждый из вновь пришедших просто-таки рвался оказаться в Запретных землях, наивно рассчитывая разбогатеть в самое ближайшее время, и потому слова монахов о возможных опасностях, подстерегающих людей, а заодно и об угрозе для их жизни, воспринимались каждым из старателей как досадная помеха на пути к вожделенной цели. Что ж, как говорится, вольному воля.

В тот день Андреас вновь было дневное дежурство на монастырской стене, и на душе у него вновь было невесело, и для этого у парня были все основания. Дело в том, что сразу же после утренней молитвы настоятель вызвал к себе брата Андреаса. Без долгих вступлений отец Маркус сообщил, что несколько дней назад отправил письмо, в котором, помимо прочего, было сказано и о его решении насчет настойчивых просьб, касаемых судьбы молодого послушника. Так вот, настоятель известил Андреаса том, что дает свое согласие на то, чтоб сын герцога Лурьенг покинул обитель, но только в том случае, если целью этого будет брак, заключенный на благо страны.

Увидев растерянность на лице Андреаса, отец Маркус вздохнул, и сказал, что, судя по всему, это единственно правильное решение в сложившейся ситуации. Дело в том, что брат Вайбус вчера доставил ему письмо, в котором была подтверждена правота этого решения. В том письме было сказано, что, скорей всего, Эмирил, королева Бенлиора, не протянет и месяца, а беспорядки в той стране уже идут полным ходом, и следует благодарить Богов, что дело еще не дошло до народного восстания. Исходя из всего этого, необходимо как можно скорей заключить брак между Абигейл, принцессой Бенлиора, и Адрианом, сыном герцога Лурьенг, чтоб к тому моменту, когда нынешней королевы не станет, на престол могла взойти не просто принцесса, а королева с мужем, за которым стоит реальная сила. Проще говоря, при восшествии на престол у новой королевы будет должная поддержка, которая сумеет обуздать беспорядки, давно терзающие Бенлиор. Еще Андреасу не помешает знать, что аристократия всех стран не только приветствует этот брак, но и полностью поддерживает его.

Так что нравится это молодому послушнику, или нет, но ему придется пожертвовать своими стремлениями и интересами ради благой цели. Впрочем, он и сам должен понимать, что в той среде аристократов, к которой он принадлежит по рождению, часто приходится наступать на горло собственной песне. Вот потому, как ни горько отцу Маркусу, но он должен признать обоснованность и правоту подписанного брачного контракта, и даже благословить молодого человека на брак и семейное благополучие. Короче, скоро Андреасу придется покинуть обитель... Когда именно произойдет это событие? Очевидно, в самое ближайшее время, но о более точных сроках настоятелю сообщат письмом, и за женихом будет прислан почетный эскорт... Так сказать, доставят прямо в церковь, к невесте и обручальным кольцам. А пока что с молодого послушника никто не снимал его обязанностей, и до того, как за ним закроются двери монастыря, он должен подчиняться законам, установленным в обители...

Так что сейчас Андреас нес дежурство на монастырской стене, а если быть более точным, то со стороны, которая вела к Лаежу. На сердце опять было неспокойно, как бывает всегда, когда тебя вынуждают поступать помимо своей воли. Ну, как тут себя в очередной раз не сравнить с мячиком для игры? И потом остается открытым вопрос с принцессой Абигейл... Как она сейчас выглядит, какой у нее характер, да и смогут ли они найти меж собой общий язык? Семейная жизнь - это совсем непросто даже для тех, кто хорошо знает друг друга, а тут должны вступить в брак два, по сути, незнакомых человека! Та давняя встреча - это, можно сказать, детские воспоминания, за которые так цепляется принцесса... Как бы эти воспоминания не вошли в столкновение с действительностью, и не вызвали горькое разочарование у обоих. Что же касается правления Бенлиором, то этот вопрос волновал Андреаса меньше всего - и без него найдется, кому принимать решения, тем более что от него самого там будет мало что зависеть...

Несколько часов дежурства прошли спокойно, если не считать пары воллаков, показавшихся из леса и рыскающих по опушке, да стаи все тех же трисок, что по-прежнему кружили недалеко от монастыря. Несколько раз из зарослей показывались еще какие-то животные, только вот издали их было сложно рассмотреть.

Внезапно стая трисок едва ли не со всех ног кинулась куда-то в сторону, стараясь убраться с открытого пространства, и после их исчезновения не прошло минуты, как из леса показалось темное пятно. Так, вот и свитт объявился.

Огромный темно-коричневый кабан бежал по направлению к монастырю, и чем ближе он приближался, тем больше Андреас поражался величине этого зверя. Ранее молодой послушник несколько раз видел свиттов, и тогда его неприятно удивили их размеры, но этот... Настоящая гора, способная снести на своем пути кого угодно. По сравнению с этим свиттом любой бык казался теленком - недоростком. Оставалось только удивляться ловкости и умению братьев-кармианцев, которые сумели каким-то невероятным образом подранить это чудовище, и заставить его отступить.

Тем временем свитт добежал до монастыря и первое, что сделал - издал то ли пронзительный визг, то ли вопль, а затем в ярости накинулся на ворота. Огромная туша разбегалась, со всей силы ударялась о ворота, снова отступала и вновь удар в ворота... Это просто какой-то таран, который методично бил в крепкие дубовые доски, страстно желая проломить их. Правда, иногда свитт останавливался, снова издавал визг, от которого мороз шел по коже, а потом огромное темное тело вновь и вновь ударялась о ворота...

Сколько времени продолжались атаки свитта - сказать сложно, но все же через какое-то время выдохся даже этот огромный зверь. Правда, Андреас к тому времени стал серьезно опасаться, как бы свитт не вынес ворота - столько слепой ярости было у этого невероятно сильного животного. По счастью, все обошлось, но свитт еще долго бегал вокруг монастырских стен, то пытаясь подрывать землю у основания башен, то вновь и вновь набрасываясь на ворота, в не рассуждающем стремлении ворваться внутрь...

Когда же громадный зверь, наконец, убрался от монастыря и направился к лесу, то Андреасу оставалось только от всей души сочувствовать тем, кто сейчас попадется на пути разъяренного свитта. Понятно, что этому огромному зверю надо на кого-то выплеснуть скопившееся бешенство, и потому обречен любой, кто не успеет убраться с дороги этого донельзя злого существа. Н-да, при одном только взгляде на взбешенного свитта каждому станет ясно, что на какое-то время путь из Лаежа до монастыря будет надежно перекрыт этим рыскающим по дороге огромным животным, и потому никому из братьев не стоит выходить за пределы обители. Эх, и дернула же нелегкая какого-то из старателей охотиться на бедного поросенка!..

Ночной порой, когда Андреаса сменили, он узнал о том, что на тех братьев, что ходили в Запретные земли за пролестником, напали, когда те, собрав растения, собрались возвращаться назад. Если говорить точнее, то в этот раз напали волки, и в том, что они накинулись на людей, не было бы ничего неожиданного, если не принимать в расчет странное поведение зверей. Прежде всего, в это время года волки на людей обычно не нападают - и без того зверья в лесу полно. Тем не менее, если бы эти звери стали кидаться на кого-то из монахов, то это можно было как-то понять, только вот ни один из серых хищников не стал делать ничего подобного. Вместо того волки окружили людей кольцом, и словно куда-то пытались вести своих пленников, а если хоть один из монахов пытался остановиться, или свернуть в сторону, то звери для начала угрожающе скалили зубы, а если и это не помогало, то кидались на ослушника и сжимали свои сильные челюсти на теле непокорного...

Как позже рассказывали братья, если бы к тому времени каждый из них не умел должным образом владеть оружием, а заодно если б был не подготовлен долгими укреплениями духа к самым разным неожиданностям, то на них вполне могла напасть паника - уж очень разумными и организованными выглядели эти серые звери. Конечно, волки - существа умные, но все имеет свои пределы, и тут явно было что-то не то... Разумеется, нападения на братьев-кармианцев, когда они за какой-то надобностью выходили в Запретные земли, частенько происходили и раньше, только вот они выглядели куда более естественно.

Каким образом монахи сумели отбиться от волков и отогнать их прочь - об этом надо рассказывать отдельно, хотя следует признать, что для подобной борьбы с серыми хищниками пришлось приложить немало усилий. К сожалению, при этом каждый из братьев-кармианцев получил довольно серьезные ранения - у волков зубы крепкие, да и сил хватает, а просто так отступать от добычи звери не желали. В общем, всем пришлось хорошо помахать мечом...

Но это еще не все. Стоило людям отбиться от волков, как на них напала гарпия. По словам братьев, по размерам она была небольшой, да и, судя по внешнему виду, гарпия давно приблизилась к весьма преклонному возрасту, но злости и ярости в ней было столько, что всем стало ясно: тут без хорошей порции вара дело не обошлось. Никакие уговоры на мерзкую тварь не действовали, как бы монахи не старались разойтись миром с этим отвратительным существом. Когда же гарпия едва не выцарапала глаза одному из послушников, а второму пробила голову, то монахам поневоле пришлось выхватить оружие. Старушка оказалась весьма живучей, и даже после нескольких смертельных ударов мечом еще долго шипела, требуя, чтоб люди пошли за ней, а не то она каждому глаза выдерет, а то сделает и что похуже...

Да, вар наверняка придал ей силы, а вместе с тем лишил возможности нормально рассуждать. Гарпии, конечно, существа на редкость жадные, ненасытные и нечистоплотные, да и вид у них более чем неприятный, но свою жизнь они ценят высоко, и просто так нападать не будут. А эта еще и хотела еще куда-то отвести людей... Хм, за подобное гарпии должна быть обещана хорошая плата, причем одним варом тут явно не обошлось!

Тут хочешь - не хочешь, а поневоле задумаешься: не таким ли образом кое-кого из старателей уводят неизвестно куда? Что ни говори, а народу в Запретные земли идет немало, но выходят оттуда единицы. Например, за последние дни из тех мест не вышел ни один человек. Вопросы, вопросы...

По счастью, израненные люди не бросили свой груз, и благополучно доставили добытый пролестник в монастырь, так что сейчас лазарет, можно сказать, полон: кроме нескольких ранее заболевших братьев, там находятся и все десять раненых. Ну да ничего, хочется надеяться, что все обойдется, и братья встанут на ноги, тем более что здешний лекарь чуть ли не творит чудеса в своем мастерстве, и к тому же братья сумели доставить в монастырь пролестник, то лекарство, которым можно вылечить едва ли не всех.

И все же что там происходит, в Запретных землях? Конечно, за стенами монастыря никогда не было спокойно, но все же существовала какая-то иллюзия порядка, однако, похоже, сейчас исчезает и она. Неужели был прав Святой Кармиан, когда говорил о том, что после того, как женщина окажется в Запретных землях, наступят беды? Нет, скорей всего тот давний побег не имеет никакого отношения к тому, что там происходит сейчас.

Ладно, хоть гадай, хоть нет, а все одно ответов на многие вопросы нет, и вряд ли Андреас сумеет получить их до того, как будет вынужден покинуть обитель...

Глава 5

На следующий день, после утренней молитвы, отец Маркус попросил братьев немного задержаться в церкви. Настоятель прекрасно понимал, что у всех, кто служит в обители, скопилось слишком много вопросов, на которые хорошо бы получить ответ. Увы, но у него самого не было полной картины того, что сейчас происходит в Запретных землях, и потому он попросил брата Якуба, который давно интересовался этим вопросом, рассказать братьям-кармианцам все, что тот успел узнать из бесед с теми людьми, что вышли из Запретных земель.

Почему брат Якуб? Просто именно в его обязанности входило досконально расспрашивать старателей обо всем, что с ними произошло, где именно они были и что они там видели. К сожалению, очень многие из тех людей или отмалчивались, или плели невесть что, и причина этого была очень проста: никому из них не хотелось выдавать то место, где они вели свои земельные работы, и где они сумели раздобыть кое-что ценное. Брату Якубу приходилось прилагать немало труда, чтоб отличить правду от вымысла.

Вот потому-то сейчас брат Якуб по просьбе отца Маркуса просто изложил факты, о которых было известно практически каждому из братьев-кармианцев, и в первую очередь эти слова касались исчезновения тех, кто направлялся в те проклятые земли в поисках богатства.

Люди как уходили раньше, сотни лет назад, в Запретные земли, так и сейчас туда уходят, только вот в те времена назад возвращалось куда больше охотников за богатством. Особо точных подсчетов тогда никто не вел, но и по сохранившимся сведениям можно прикинуть, что в те давние годы со стороны Запретных земель в ворота монастыря стучало где-то около половины ушедших, или чуть меньше. Трудно сказать, с какого времени счастливчиков, выживших в Запретных землях, становилось все меньше и меньше, только вот за последние годы их количество, можно сказать, сократилось до минимума, причем возвратившиеся, как правило, были больны или серьезно ранены.

Конечно, часть пропавших людей можно списать на крайне опасное зверье, без числа водившееся в Запретных землях, да только старатели, как правило, и сами не лыком шиты, оружие в руках держать умеют. Мор или болезни тоже не стоило считать основной причиной того, что люди перестали возвращаться: во-первых, выжившие ни о каких жутких заболеваниях не рассказывали, а во-вторых, россыпей человеческих костей в Запретных землях никто не находил. Что ни говори, но судя по количеству пропавших за века людей, где-то должны быть чуть ли не залежи человеческих останков, а ничего подобного никто не встречал. Значит, людей или просто исчезают, или их куда-то уводят, или они сами идут в те непонятные края. Куда и зачем? Ну, об этом стоит подумать отдельно. Запретные земли, конечно, занимают очень большую площадь, но, тем не менее, они имеют свои жестко ограниченные пределы. К тому же за века существования монастыря у здешних монахов все же сложилось более или менее полное представление как о самих Запретных землях, так и о том, что и где там находится. Более того: даже составлены примерные карты той местности. Увы, далеко не полные.

Дело в том, что немалая часть территории Запретных земель залита водой, вернее, там находится что-то вроде огромного озера или небольшого пресноводного моря - это можно называть как угодно. А вот о том, что именно (кроме воды, разумеется) находится в тех местах, и кто там обитает - об этом нет почти никаких сведений. Конечно, имеются короткие урывки непонятных слухов, которые брат Якуб собирал на протяжении некоторого времени, есть старые записи, которые вели братья, ранее тоже собирающие сведения Запретных землях... К сожалению, это сведения неполные и в коей мере не могут дать всей картины происходящего. Как это ни печально, но почти никто из тех, кто направился в тот водный мир, не вернулся назад.

Единственное, что рассказывали монахам немногие, кому посчастливилось уйти из тех мест, так это только то, что там очень красиво и очень опасно, да и самых разных водных тварей хватает в избытке. Кроме того, каждый из выживших упоминал о многочисленных тенях под водой, которые утаскивали людей. Кстати, эти же самые тени замечали и над водой, только вот появлялись они там или поздним вечером, или ночной порой, и потому рассмотреть их как следует не получалось. Естественно, ничего хорошего от водных тварей людям ждать не приходилось...

Кто они такие, эти тени? Можно только предполагать, что это одни из тех, кто в свое время вызвал гнев Богов, но вот кто именно... Конечно, у него, у брата Якуба, по этому поводу есть кое-какие догадки, которые уже сложились в серьезные предположения, но он пока что не хотел бы их озвучивать - вдруг его выводы неверны, и потому он, как настоящий ученый, не желает озвучивать свою теорию, не имея на то неоспоримых данных...

Тем не менее, брат Якуб заметил одну особенность: те из старателей, что занимались своими работами в глубине леса, возвращались в монастырь во много раз чаще, чем те, кто останавливались у рек. Такое впечатление, что реки в Запретных землях куда более опасны, чем лесные заросли с их хищниками...

- Брат Якуб, нам остается только надеяться, что вскоре вы скажете нам больше... - заговорил отец Маркус. - Думаю, не мне одному кажется, что в Запретных землях что-то происходит, но вот что именно - этого пока никто не может сказать. Более того, я должен сообщить вам всем, что мне пришло письмо от Церковного совета. В том послании содержится настоятельная просьба хотя бы в самых общих чертах разобраться, что же такое творится в тех богопротивных землях. Разумеется, мы должны приложить для этого все усилия, во всяком случае, постараться исполнить просьбу Церковного совета в меру наших сил и возможностей. Именно потому, скорей всего, кому-то из вас придется отправиться в те отверженные Богами места... А пока что, братья, я прошу вас заняться своими привычными делами, и помнить о том, что наш разговор еще не окончен. К сожалению, в последнее время в мире копится зло, и потому мы должны быть особенно крепки в своей вере.

Н-да, - подумал Андреас. - Вроде брат Якуб много сказал, но в то же время и тумана напустил немало. Сказал бы прямо, что думает, а не ходил вокруг да около. Все же здесь не тот столичный университет, в котором он когда-то преподавал, и к тому же в монастыре этому ученому человеку никто не будет высказывать претензии, если его догадки окажутся неверны...

Похоже, что остальные братья думали так же, но вслух выказывать свое недовольство не стали - понятно, что если брат Якуб удостоверится в своих предположениях, то сообщит едва ли не каждому, что был прав в своей теории.

Прошло еще шесть дней. За это время из Запретных земель к монастырю вышли три человека. Как их не расспрашивал брат Якуб о том, что с ними происходило, но ничего особо интересного не узнал. Оказывается, эти трое (вообще-то их вначале было пятеро) благоразумно не стали удаляться на дальнее расстояние от монастыря. Более того, они шли не просто так, не наугад, а направлялись в то место, которое им указал один из тех старателей, который когда-то и сам был на Запретных землях. Этот человек ( как оказалось, близкий родственник одного из этой тройки), когда-то добывал здесь лунный камень, и потому постарался как можно точнее указать то заветное местечко, где в свое время и он сам ковырялся в земле.

Приметы оказались точными, и новоиспеченные старатели довольно быстро отыскали старые выработки и углубились в работу. Конечно, лунный камень - это не алмазы или изумруды, он ценится куда дешевле, но зато здесь встречались камни прекрасного голубоватого цвета, да многие еще и с эффектом "кошачьего глаза". Возможно, огромных денег на лунном камне и не заработаешь, но кое-какой капитал сколотить можно, тем более что жители некоторых южных стран ценили лунный камень чуть ли не выше всех прочих самоцветов. Родственник, во всяком случае, был весьма доволен, когда продал все добытое. Правда, вновь отправляться в Запретные земли он отныне не желал ни за какие блага на свете.

Ну, сколько именно времени вновь прибывшие старатели копались на том месте - о том они говорить не стали, да только в один далеко не прекрасный момент на их стоянку напало с десяток каких-то прыгающих зверей, внешне похожих смесь волка и белки. Вообще-то ростом эти звери были не очень крупные, ростом со среднюю собаку, но зато скачки делали такие, что страшно смотреть. В общем, внезапность сыграла свою роль, напавшие звери одного из старателей загрызли, и куда-то утащили, а остальные после этого сразу же с места снялись, и направились к монастырю. Не стоит больше рисковать, тем более что к тому времени у старателей в вещевых мешках уже был собран довольно-таки неплохой запас лунного камня - во всяком случае, вещевые мешки давили на плечи более чем внушительно. Увы, но один из четверых по дороге к монастырю ненадолго отошел в сторону - и куда-то исчез, как друзья его ни искали, так и не нашли...

Вот и все, что рассказали эти люди. Ничего нового монахи не узнали, таких историй на своем веку они уже невесть сколько слушали - переслушали, но это нисколько не приблизило их к разгадке того, что сейчас происходит в Запретных землях.

Тем временем все тот же огромный свитт каждый день появлялся под стенами монастыря, в ярости бился в ворота, негодующе визжал, а то и вновь пытался рыть землю... Оставалось надеяться только на то, что вскоре неуемное чувство мести свитта если не пропадет совсем, то хотя бы уменьшится, а не то дорога меж Лаежем и монастырем станет смертельно опасной для любого, кто вздумает идти по ней. Очень хотелось верить, что не отыщется ни одна отчаянная голова, которая вздумает пускаться в путь без сопровождения братьев-кармианцев.

Как видно, молитвы братьев-кармианцев не дошли до Небес, потому как ближе к вечеру на седьмой день один из дежурных подал сигнал: видит всадников, которые во весь опор мчат к монастырю со стороны леса, а вслед за ними несется свитт. Вернее, всадников было пятеро, а вот лошадей - семь, и на двух из них был навьючен какой-то груз весьма немалых размеров Заметно, что эти две лошади устали едва ли не больше всех остальных, вон, они даже бегут чуть ли не позади всех - наверное, объемный груз дает о себе знать. Остальные всадники что есть силы нахлестывают своих коней, стремясь как можно быстрей укрыться за крепкими монастырскими стенами.

Интересно, кто они такие? Отец настоятель никому не говорил, что в монастырь собираются приехать гости. Впрочем, сейчас некогда разбираться, что эти неизвестные делают рядом с монастырем. Неужели какие-то отчаянные головы решились самостоятельно добраться сюда от Лаежа? А ведь похоже на то... Эти люди, очевидно, решили, что верхом сумеют быстро преодолеть опасную дорогу без помощи монахов-кармианцев. Возможно, у них все могло получиться так, как они и задумывали, но беда в том, что никто не знал о том, что все эти дни по лесам и дорогам рыщет взбешенный свитт.

Монахам, дежурящим на стене, при виде этого зрелища долго раздумывать было некогда, и створы монастырских ворот стали медленно раздвигаться в сторону. Если всадники успеют добраться до безопасного места - их счастье, а если нет... Ну, тут ответ ясен.

Всадники даже не приближались, а подлетали к монастырю, только вот тем, кто наблюдал за этими людьми с высоких стен, было ясно, что скорость свитта, мчащегося за ними, не только ничуть не уступает бегу уставших лошадей, и даже превышает. Ох, не успеют всадники добраться до ворот, никак не успеют! Вот свитт почти что вплотную приблизился к последней из бегущих лошадей, одной из тех, что бежала с грузом. Кажется, еще миг - и клыки громадного вепря вонзятся ей в бок, пропарывая шкуру, мокрую от пота...

В это время один из всадников чуть попридержал свою лошадь, и, оказавшись менее чем на расстоянии вытянутой руки от свитта, со всего маху рубанул того мечом по морде. Визг разъяренного свитта был слышен даже в самых отдаленных местах монастыря, но зато зверь от неожиданности и боли немного притормозил на месте, мотая башкой из стороны в сторону, прежде чем вновь кинуться вслед убегающими.

Вновь свитт догнал людей через пару сотен шагов, но время и расстояние было выиграно - во всяком случае, там, где зверь вновь догнал лошадей, от монастыря было уже не так далеко, и потому свитта можно достать стрелой. Одна за другой, почти без перерыва, в зверя с монастырских стен полетели четыре стрелы. Первая просвистела совсем рядом с рассвирепевшим хищником, вторая всего лишь скользнула по его голове, третья оцарапала бок, а четвертая, что самое удивительное, ударила в один из клыков свитта... Конечно, остановить взбешенного зверя эти, по сути, царапины не могли, но все же свой бег, пусть и ненадолго, свитт вновь сбавил.

Этого вполне хватило для того чтоб всадники влетели в распахнутые ворота монастыря, которые стали вновь сдвигаться чуть ли не сразу же после того, как первая взмыленная лошадь оказалась в коридоре, ведущем в монастырь. Последний из всадников, тот, что совсем недавно ударил свитта мечом, пересек линию ворот едва ли не под носом у взбешенного хищника, который просто-таки заходился от ярости, пытаясь догнать убегающую лошадь. Разница во времени составила всего лишь несколько мгновений, за которые сверху успела упасть железная решетка, отделившая беглецов от свитта.

Конечно, тот огромный зверь сразу остановиться не смог, и с такой силой ударился о толстые прутья решетки, что железо просто-таки загудело и завибрировало, а сверху посыпался песок и небольшие куски известки. Снова раздался яростный визг животного, а потом вновь и вновь стали раздаваться бесконечные удары о решетку, но это уже было не страшно - главное, люди были в безопасности. Прошло еще совсем немного времени, и ворота закрылись, теперь уже надежно отделяя очередных незваных гостей от взбешенного свитта. Так, незваные гости в безопасности, ну, а удары в ворота и крики зверя вполне можно пережить. Теперь братьям-кармианцам надо выло выяснить, что за птицы такие залетели в их обитель, стоящую на отшибе от оживленных дорог...

Андреас начищал в церкви медные чаши, подсвечники и кадильницы, когда его позвали к отцу Маркусу. Еще в храме молодому послушнику сказали, что в монастырь прибыли какие-то люди, и потребовали встречи с настоятелем, причем у этих людей при себе были бумаги с кучей печатей и вензелей, подтверждающие высокий статус их владельца. Говорят, едва взглянув на эти бумаги, отец Маркус распорядился разместить гостей внутри монастыря, рядом с кельями братьев, а лошадей незнакомцев отвести в конюшни, имеющиеся в обители. По всему видно: сюда заявились не простые персоны. Ну, лишний раз убеждаешься в том, что даже в их небольшом монастыре новости разносятся со скоростью звука.

На широком внутреннем дворе Андреас увидел, как монастырские конюхи водили по кругу лошадей, и даже издали можно рассмотреть, что эти благородные животные были только что не загнаны. Все верно - когда от смерти убегаешь, то мчишься, выкладываясь изо всех сил. Правильно, пусть пока что бедняги обсохнут, остынут и хоть немного успокоятся, а уж потом их можно и напоить-накормить, вычистить и отвести на отдых...

Между прочим, - невольно отметил про себя Андреас, - лошади хорошие, сильные, выносливые, не какие-нибудь доходяги, которых иногда приводят с собой старатели, идущие в Запретные земли. За таких лошадей, что сейчас находятся на монастырском дворе, надо отсчитать немало золота, но они того стоят. Значит, сейчас в обитель пришли вовсе не очередные искатели удачи.

Подходя к дому настоятеля, Андреас услышал громкие голоса. Такое впечатление, будто внутри кто-то переругивался, причем на высоких нотах. Надо же, как шумно, а ведь всем известно, что отец Маркус предпочитает говорить, не повышая голоса.

Андреас постоял минутку перед закрытыми дверям, пытаясь понять, для чего он понадобился настоятелю, а заодно прислушиваясь к звукам человеческих голосов, доносящихся даже за пределы домика. Интересно, кто позволяет себе разговаривать таким тоном в комнатке настоятеля, то и дело срываясь на крик? Хотя тут и гадать нечего: такой скрипучий и вечно недовольный голос есть только у брата Винчеуса, невысокого тощего мужчины, настоящий возраст которого было определить довольно сложно. С одной стороны, внешне выглядит как старик, и в то же время у него совсем молодые глаза, а если судить по его ухваткам, то ему при всем желании не дашь больше тридцати пяти лет.

Конечно, если следовать заповедям Богов, то люди должны любить друг друга, и прощать им все ошибки и заблуждения, только в монастыре Святого Кармиана вряд ли отыщется хоть один человек, испытывающий подобные чувства к брату Винчеусу, который, подобно Андреасу, все еще ходил в звании послушника. Постоянно раздраженный, если не сказать злой, бесконечно недовольный всем и вся, брат Винчеус крайне редко снисходил до того, чтоб переговорить хоть с кем-то из братьев, а если подобное чудо происходило, то ничего, кроме обвинения собеседника в бесконечной глупости и тупости, от этого человека никто не слышал. Более того, складывалось впечатление, что присутствие людей подле него окончательно выводит из себя этого и без того крайне раздражительного типа. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что и сами монахи не очень-то стремились общаться с тем, от кого в ответ на приветствие "Мир тебе, брат!", можно было услышать что-то вроде "не ори так громко, я не глухой!", или " а где ты его видел, этот самый мир?".

Кроме того, брат Винчеус был единственным, кому разрешалось не посещать общие молитвы, потому как ничего, кроме головной боли, от присутствия этого человека на молитвах не было. Хорошо еще и то, что в трапезную он заявлялся не только отдельно от всех, но и в любое время, когда ему вздумается. Однако иногда случалось и такое, что он забывал поесть по два-три дня подряд, и тогда по указанию отца Маркуса кто-то из братьев относил еду этому вечно занятому человеку. Говорят, что ранее брат Винчеус был знаменитым ученым, но что-то произошло, и этот человек предпочел уйти от мира, спрятаться в монастыре Святого Кармиана. Для чего? По его словам, "чтоб в этом всеми забытом захолустье ему никто не мешал заниматься наукой". Говорят, первое время настоятель еще пытался заставить нового послушника жить по правилам, утвержденным в обители, но потом отступился - увы, но тут поделать ничего нельзя, и этого человека никак не заставить жить по каким-то правилам.

Неизвестно, умел ли брат Винчеус владеть оружием, но вот то, что в полное распоряжение этого человека была отдана одна из башен, в которой было полно научных приборов - об этом знал каждый из обитателей монастыря. Те же, кому "посчастливилось" побывать в той башне, рассказывали про жуткий бардак, творившийся в помещении, про горы исписанных бумаг, всюду валявшихся чертежей, а также о множестве каких-то крошечных моделей непонятных механизмов. Еще про брата Винчеуса можно было сказать лишь то, что он редко покидал отведенное ему место, и даже более того: частенько в окнах башни, которую он занимал, всю ночь напролет горел свет - похоже, что этот весьма неприятный тип корпел над своими чертежами и бумагами не только днями, но и ночами... Еще с братом Винчеусом постоянно конфликтовали монастырские библиотекари, которых он доводил едва ли не до сердечного приступа своими бесконечными указаниями и придирками.

Н-да, - невольно подумалось Андреасу, - встречаться с братом Винчеусом - это примерно то же самое, что иметь дело с головной болью. Оставалось надеяться лишь на то, что разговаривать с этим человеком ему не придется, тем более что сейчас с братом Винчеусом и без того кто-то ссорится. О, кажется, это брат Якуб. Ну, этот себя тоже в обиду не даст...

Вообще-то оба этих человека друг друга на дух не переносят, и при редких встречах каждый старается делать вид, что не замечает своего недруга. Причина была неизвестна, и совершенно непонятна, особенно если учесть, что оба брата ранее носили почетное звание профессоров университета, и ранее в научной деятельности между собой совершенно не соприкасались. Один занимался точными науками и различными изобретениями, а второй - магией, медициной и психологией. Трудно сказать, по какой причине эти люди оказались здесь, в монастыре, но сейчас каждый из этой парочки только что в открытую не ехидничал при упоминании имени своего оппонента. Интересно, с чего они сейчас так ругаются? Хотя что иного можно ожидать от этой слишком заумной парочки?

Топтаться на месте больше не было смысла, и Андреас, постучавшись, попросил разрешения войти.

- Заходи, сын мой... - отец Маркус по своей вечной привычке перебирал четки. Кроме него, в кабинете было еще пятеро мужчин. Андреас не ошибся: тут, и верно, присутствовали брат Винчеус и брат Якуб. Судя по их взъерошенному виду, а также по неприязненным взглядам, которыми обменивались братья-кармианцы, они недавно друг друга только что за грудки не хватали, и, казалось, еще немного - и дело дойдет до рукопашной. Надо же, а еще ученые люди!

Меж тем отец Маркус продолжал:

- Сын мой, я позвал тебя по крайне неотложному делу... Кстати, хочу представить тебе наших гостей. Это господин Ланьеж ( крепкий мужчина, судя по виду, солдат, в знак приветствия отсалютовал двумя сложенными пальцами), также здесь присутствует уважаемый профессор Турьен ( тощий субъект непонятного возраста даже не счел нужным кивнуть головой в знак приветствия), а кроме того...

- Святой отец, меня можете не представлять, все же мы с этим молодым человеком хорошо знакомы... - мужчина, до того сидящий спиной к Андреасу, повернулся, но мог бы и не утруждаться: молодой послушник узнал его уже по голосу. Дядюшка Эдвард, сволочь такая... Вот уж его молодой послушник ожидал увидеть меньше всего! И что он тут забыл? Как видно, дело важное, раз серый кардинал страны соизволил заявиться сюда самолично. А еще получается, что милый родственничек был одним из тех, кто только что с таким трудом сумел уйти от взбешенного свитта! Вообще-то от дорогого дяди можно ожидать чего угодно, только вот непонятно, что здесь нужно бесценному дядюшке, век бы его не видеть! Ну и компания подобралась в кабинете настоятеля!

- Здравствуй, дорогой племянник! - дядюшка Эдвард держался так, будто для Андреаса не было большей радости, кроме как увидеть любимого дядю. - Понимаю, ты никак не ожидал встретить меня здесь, в Божьем доме, но обстоятельства сложились так, что я решил засвидетельствовать тебе свое почтение! Правда, сейчас для воспоминаний о прошлом и для разговора о семейных узах у нас нет времени, да и место не совсем подходящее для душевных воспоминаний, но позже мы с тобой, конечно же, побеседуем, тем более что у тебя наверняка накопилось много вопросов о том, как живут твои родные...

Так, раз дядюшка объявился в монастыре, то о спокойной жизни можно забыть. А ведь Андреас так надеялся на то, что хотя бы оставшееся до свадьбы время проведет в тишине, покое и молитвах.

- Понимаю, сын мой, ты удивлен, увидев здесь своего близкого родственника... - отец Маркус заметил, что молодой послушник старается не смотреть в сторону дядюшки. - Догадываюсь - ты не понимаешь, для чего мы позвали тебя сюда...

- Святой отец, позвольте продолжить мне... - дорогой дядя Эдвард, удобно расположившись в кресле, с почти неуловимой иронией смотрел на племянника. - Уверен, что сын моей любимой сестры будет счастлив вновь выслушать слова обожаемого дяди... Кстати, отец Маркус, прощу прощения за свою бестактную просьбу, но нельзя ли попросить, чтоб нам принесли вина? В горле, знаете ли, ссохлось после этой долгой и тяжелой дороги. Да и достопочтенным братьям-кармианцам не помешает несколько остыть после столь яростной и небезынтересной дискуссии.

- Сейчас пост... - отец Маркус чуть нахмурился. Всем известно, что настоятель был завзятым трезвенником и на дух не переносил пьющих. Хотя в подвалах монастыря имелись немалые запасы хорошего вина, но доставали его оттуда крайне редко, и по особым случаям. - Если вы не возражаете, то я попрошу принести сюда чистой холодной воды, которая будет куда полезней для уставших людей.

- Я понимаю греховность своей просьбы... - дядюшка смотрел на настоятеля самым невинным из своих взглядов. - Прошу всего лишь правильно понять мою настойчивость: мы весь день провели в седлах, да и в дороге натерпелись всякого, так что хотелось бы успокоить расшалившиеся нервы глотком хорошего вина. Кстати, отец Маркус, позвольте выразить самое искреннее восхищение всем тем братьям, кто служит в вашей обители! Вижу, что здесь есть не только крайне образованные люди, то и отчаянно-храбрые, которые помогли нам едва ли не в самую опасную минуту. Я, конечно, наслышан о трудностях пути до монастыря Святого Кармиана, но столкнуться с ними самому - это нечто совершенно иное.

Отец Маркус, заметно вздохнул, все же послал за вином. Нравится ему это, или нет, но высокий гость в чем-то прав: после такой тяжелой и опасной дороги вряд ли можно считать большим грехом попросить стакан чего-то более крепкого, чем простая вода.

До того времени, как принесли вино, дядюшка вел себя так, будто находился на светском приеме, и вел ничего не значащую беседу, словно создавая невидимую стену меж братьями Якубом и Винчеусом, которые явно не желали даже смотреть друг на друга. Хм, интересно, из-за чего два эти ученых мужа только что не сцепились между собой? Ладно, это станет ясно чуть позже, а пока не помешает послушать дядю, который рассказывает о том, как добирался сюда.

Так вот, со слов дорогого родственника Андреас узнал, что первоначально в том отряде было не менее десяти всадников, которые опрометчиво посчитали, что самостоятельно и без особых трудностей сумеют преодолеть дорогу до монастыря. Для этого, мол, и всего-то нужно пройти все расстояние в быстром темпе, а мы народ опытный, и с какими-то там зверюшками (пусть даже и опасными), которые могут встретиться в пути, справиться сумеем. К тому же небольшой отряд всерьез поджимало время, и не было никакой возможности сообщить в монастырь, чтоб прислали проводников.

Отряд выехал из Лаежа, и вначале дорога была сравнительно безопасной. Даже в лесу долгое время всадники не повстречали ни одного опасного существа, однако радость по этому поводу прошла после того, как они столкнулись в лесу со свиттом. Кстати, тогда же они поняли, отчего на их пути не повстречалось ни одного живого существа - просто все лесные обитатели временно ушли подальше от тех мест, где сейчас рыскал взбешенный хищник.

Увы, но при первом же столкновении с разъяренным животным люди потеряли двоих из десяти членов своего небольшого отряда, после чего оставшимся стало понятно - от этого огромного зверя надо уносить ноги как можно быстрей, и ни о каких схватках или благородной охоте на гигантского вепря тут не может быть и речи. К сожалению, дорога в лесу была достаточно узкая - особо не развернешься, и к тому же зверь был на своей территории, ловко скрывался в чаще, и нападал на людей слишком стремительно для того, чтоб те сумели дать ему должный отпор. Беда еще и в том, что толстую шкуру свитта с невероятно жесткой щетиной был в состоянии пробить далеко не каждый меч, а это делало зверя еще более неуязвимым. Что же касается самого свитта, то у него было только одно стремление - разорвать всех, кто встретился на его пути.

Ну, а дальше по лесу началась самая настоящая гонка, причем в роли загоняемых оказались люди, а загонщиком был огромный зверь. Кто знает, возможно, отряд сумел бы оторваться от погони, но быстрый бег в какой-то мере сдерживала неровная лесная дорога, на которой было полно корней и небольших ям, что заметно сдерживало продвижение - не хватало еще, чтоб лошади ноги себе переломали во время быстрого бега! Кроме того, в отряде были три лошади, которые несли на себе довольно тяжелый и объемный груз, бросить который не было никак нельзя. Потому-то и приходилось делать все, чтоб не потерять этих двух вьючных лошадей и сберечь тот груз, что был на них навьючен. Увы, но одну лошадь с грузом свитт все же достал... Потому в итоге и получилось так, что, к сожалению, в этой схватке выигрывал разъяренный зверь, а не люди.

Как это ни больно признать, но когда дорога почти закончилась, а лошади, наконец, вырвались из леса и помчались к монастырю, то из десяти человек в живых осталось всего пятеро, причем двое из этой пятерки были всерьез ранены. Так что если бы не своевременная помощь монахов из обители, то еще неизвестно, чем бы все могло закончиться...

В общем, из пяти выживших людей, что все же сумели укрыться за монастырскими стенами, двое сейчас находятся в лазарете. Оба были довольно серьезно ранены, а так как в той отчаянной гонке по лесу некогда было заниматься лечением полученных ран, то эти два человека потеряли слишком много крови, и теперь им надо не менее седмицы отлеживаться в монастырском лазарете. В общем, если подытожить все сказанное, то получается, что дорога до обители обошлась отряду немалой кровью и большими потерями.

На память Андреасу невольно вновь пришел тот детеныш свитта, неразумно убитый одним из старателей... Да, дорого людям приходится платить за чью-то глупость и легкомыслие.

- Отец Маркус, должен заметить, что у вас в монастыре замечательное вино! - дядюшка палил себе вина из принесенного кувшина. - Прекрасный букет, и тонкое послевкусие...

- В свое время пил я вина и получше... - брат Винчеус залпом выпил полную кружку, и вновь щедро плеснул в нее вина. - Но, как говорится, за неимением чего-либо иного...

Третьим человеком, который от души приложился к вину, был господин Ланьеж, тот самый, что внешне походил на солдата. Судя по тому, как лихо этот человек опрокинул в себя несколько полных стаканов благородного напитка, не особо вдаваясь в тонкие вкусовые ощущения, можно было предположить, что он - обычный солдат, хотя, возможно, и очень умелый. Что же касается уважаемого профессора Турьена (того тощего субъекта непонятного возраста), то он цедил вино с таким видом, будто делает окружающим великое одолжение, согласившись пригубить невесть какую отраву, поднесенную ему под видом дорогого угощения. Ну, а остальные, присутствующие в комнате, до вина не дотрагивались.

- Итак, я попытаюсь пояснить, для чего мы прибыли в монастырь... - заговорил дядюшка, но брат Винчеус перебил его.

- Лучше мне, наконец, поясните, долго я еще буду тут без дела сидеть? Пока что ничего, кроме бесконечных глупостей от присутствующего здесь шарлатана... - брат Винчеус бросил убийственный взгляд в сторону брата Якуба, - ...я ничего интересного не услышал. Между прочим, у меня, в отличие от всех вас, есть чем заняться!

- Шарлатаном? Это вы говорите о себе, уважаемый? - брат Якуб вновь стал закипать чуть ли не на глазах.

- Достопочтенные братья, давайте не будем переходить на личности! - дядюшка ловко вмешался в перепалку, пока она не вспыхнула с новой силой. - Мы собрали вас по важному делу, а не для того, чтоб вы выяснили меж собой какие-то там научные споры, в которых, кроме вас, никто не силен.

- Научные споры надо вести с теми, кто хоть что-то понимает в высокой науке, - вновь забурчал брат Винчеус, - А пытаться втолковать прописные истины некоторым...

- Вот именно, среди нас есть и такие особи, что не понимают самых элементарных вещей! - перебил его брат Якуб, багровея от злости. - Надо сказать, что...

- Хватит! - резко оборвал бранящихся отец Маркус. - Брат Винчеус и брат Якуб! Своим поведением вы позорите нашу обитель и ставите меня в неловкое положение! Прошу вас обоих помолчать и выслушать то, о чем нам хотел бы поведать присутствующие здесь господа...

- А эти так называемые господа не могут побыстрее перейти к делу? - раздраженно прервал слова настоятеля брат Винчеус. - Я пока что ничего умного ни от одного из них не услышал, хотя вынужден был оторваться от очень важного эксперимента, который может открыть новую страницу в...

- В очередной никому не нужной книге, которую, кроме вас, уважаемый, никто читать не станет...- вновь влез в разговор брат Якуб.

Однако отца Маркуса, как видно, уже всерьез достала эта пустая перепалка двух рассерженных мужчин, которые, кроме себя, никого не желали слушать. Теперь уже настоятель повысил голос, да и выглядел при этом весьма рассерженным.

- Братья, перестаньте изображать из себя обиженных детишек, которым никому, кроме как до своих обид, нет никакого дела! А может, мне следует рассадить вас по разным углам, словно неразумных младенцев? Каждый из вас в прошлом носил высокое звание профессора, но сейчас, глядя на ваши перебранки, трудно сказать, что это звание наложило на вас обоих должную ответственность! Достопочтенные братья, вы что, забыли, что невоздержание - это грех? Неужели так сложно вспомнить об уважении к окружающим, а заодно и к самим себе, и хотя бы на какое-то время попридержать свои бестактные комментарии? Предупреждаю: если вы и дальше будете вести себя столь же неподобающим образом и продолжите демонстрировать подчеркнуто неуважительное отношение к присутствующим здесь господам, то я буду вынужден наложить на каждого из вас епитимью, потому как невооруженным взглядом заметно, что каждый из вас нуждается в духовном врачевании. Не сомневайтесь: я наложу на вас такие обязательства, которые подвигнут каждого из вас на должную работу над собой, и вы в полной мере ощутите плоды покаяния, а также понесете праведное воздаяние по своим делам.

По счастью, каждому в обители было известно о том, что если отец Маркус разозлится всерьез, то спуску не даст никому, и это утверждение в первую очередь относится к провинившимся. Памятуя об этом, оба ученых брата сделали вид, что в упор не видят своего оппонента, и в ответ на отповедь настоятеля не произнесли ни слова. Ну, вновь приходится вспомнить поговорку о том, что даже самый плохой мир все же куда лучше хорошей ссоры.

Еще к этому времени Андреас успел заметить по каким-то почти неуловимым признакам, что эти два ученых мужа, совершенно не выносящие друг друга даже на дух, все же сходятся в одном: оба подчеркнуто не замечают находящегося здесь профессора Турьена. Впрочем, тот тощий тип платит им примерно той же монетой...

- Итак, я продолжу свою речь... - дядюшка вновь взял инициативу в свои руки, делая вид, что сейчас на его глазах ровным счетом ничего не произошло. - Мне нужно сообщить всем вам некоторые весьма неприятные факты, которые, увы, сейчас происходят как в этом мире, так и в нашем богоспасаемом государстве. Попрошу выслушать меня внимательно, потому как дело идет о крайне важных вещах...

Дядюшка вновь поведал о том, что сейчас, как это ни печально, но во многих странах начинаются серьезные волнения, имеющие цель (чего уж там скрывать!) свергнуть как устоявшийся режим, так и положение матери-церкви. Расследование этих беспорядков, которое усиленно ведется все последнее время, показало, что корни всех проблем надо искать в Запретных землях.

Оказывается, недавно стражники вновь перехватили двух курьеров, у которых были при себе просто-таки неподъемные сумки с золотом и драгоценными камнями, и эти ценности, как выяснилось, были предназначены на разжигание очередных бунтов и дальнейшую поддержку бунтующих. Кому они несли свой груз - этого курьеры не знали, сумки у них должны были забрать в условном месте, сказав пароль, но вот то место, откуда курьеры забрали эти сумки - это из них дознаватели сумели вытряхнуть. Как выяснилось, оно, это самое место, находится совсем рядом с Запретными землями. Вернее, у самой горной цепи, кольцом окружающей эти опасные места. Дескать, там курьеров, как правило, кто-то поджидает, и отдает ценности, а бывает и так, что в условленном месте стоят только сумки, битком набитые золотом. Ну, а остальное, как говорится, дело техники: от курьеров требуется доставить груз на определенное место, там отдать сумки и получить более чем щедрое вознаграждение за риск.

Узнав об этом, в указанное место, куда курьеры обычно приходили за золотом, был послан большой отряд стражи, только вот все долгие поиски закончились ничем, хотя, по словам все тех же стражников, участвующих в поисках, они там перешерстили все, что только можно. Увы, но кроме весьма опасного зверья, которое здорово потрепало часть отряда, стражники ничего не отыскали. Вернее, было найдено то самое место, где посланник передавал золото курьерам, но вот следов присутствия других людей, кроме следов все тех же курьеров, так и не отыскали. Вернее, заметили, что судя по следам на земле, там был кто-то третий, но и только. Откуда этот человек пришел, куда ушел - непонятно. Не стоит упрекать стражей в неопытности или невнимательности: с тем отрядом было отправлено несколько настоящих следопытов, которые умели читать следы на земле, словно открытую книгу.

В общем, надо без промедления получить ответ на вопрос, откуда идет золото на поддержку растущего недовольства, а заодно выяснить, кем именно является этот немыслимо-щедрый даритель. Конечно, там накопилось еще немало вопросов без ответа, но надо было с чего-то начинать...

Следует сказать еще и то, что кое у кого из высокого начальства одно время стали появляться заумные предположения о том, что золото, будто бы, идет в мир через монастырь Святого Кармиана, но вскоре эту мысль пришлось откинуть в сторону, как в корне неверную. Значит, следствие должно идти по совсем иному пути, и тем, кто ведет расследование, не помешает попросить о посильной помощи братьев этого монастыря - что ни говори, но, похоже, ко всей этой истории невесть каким боком относятся Запретные земли...

Как Андреас понял из затейливой речи дядюшки, в этот раз настоятелю, вместе с нежданными гостями, вновь был доставлен целый ворох официальных бумаг с высокими подписями и кучей печатей весьма внушительного вида. Проще говоря, отцу Маркусу едва ли не напрямую было приказано не только всячески содействовать графу Лиранскому во всех начинаниях, но и беспрекословно выполнять все его указания, какими бы странными они ему не казались. Ну, зная дорогого дядюшку, можно не сомневаться, что он по-полной воспользуется этим разрешением.

Молодому послушнику было неясно другое - для чего его сюда пригласили? Неужто только потому, что он приходится племянником всесильному графу? Может, это и так, но все одно складывается впечатление, что Андреас здесь лишний. За все то время, что молодой послушник находится в домике настоятеля, он не произнес ни одного слова, да и его мнение по тому или иному вопросу здесь, похоже, никого не интересовало. Впрочем, Андреасу вскоре предстоит покинуть обитель, так что он еще успеет наслушается всего...

Меж тем дядюшка продолжал свое повествование. Дескать, все же есть предположение, что к поставкам золота для разжигания недовольства все же имеют отношение Запретные земли, хотя все знающие люди твердят в один голос, что это совершенно невозможно. Мол, Боги знали, что делают, и потому горы вокруг Запретных земель преодолеть никак нельзя, а из тех мест есть только один выход - через монастырь Святого Кармиана, и потому все остальные предположения можно отмести, как несостоятельные. Тогда было принято несколько необычное решение: раз так получилось, что поиски на земле не дали ответа на поставленные вопросы (а ответ было необходимо получить как можно скорей), то следовало попытаться обследовать Запретные земли сверху...

При этих словах брат Винчеус аж встрепенулся, и чуть ли не подскочил на своем стуле.

- С этого места поподробней! Вы что имеете в виду?

- Думаю, достопочтенный профессор, вы и сами должны понимать...

- Господин граф, или кто вы там, давайте без долгих вступлений, расшаркиваний и детских игр с угадыванием! - брат Винчеус одним махом опрокинул в себя кружку вина, и опять схватился за кувшин. - Говорите по делу, без экивоков, намеков и размазывания по столу!

- Пьяница... - оценил высказывание брат Якуб, осуждающе глядя на то, как брат Винчеус вновь наливает до верху свою кружку немалых размеров. - Теперь мне становятся понятны странности в некоторых из ваших так называемых научных работ... Хотя слово "некоторые" тут явно не подходит.

- Чтоб читать научные работы, надо хотя бы уметь складывать буквы в слова! - отмахнулся брат Винчеус, не глядя на брата Якуба. - А вы, приезжий господин с титулом, лучше скажите, что имеете в виду, говоря о том, что собираетесь обследовать Запретные земли сверху...

- Под понятием "необычный шаг" мы имеем в виду ваш старый эксперимент с воздушным шаром, который, к сожалению, оказался неудачным... - дорогой дядя Эдвард чуть соболезнующее развел руками. - Надо признать: ваша идея была крайне интересная, а применительно к нашему случаю - просто необходимая. Можно сказать, в нынешней непростой ситуации ваш воздушный шар - это просто находка! По словам знающих людей, и прежде всего уважаемого профессора Турьена, вы уже наверняка проанализировали допущенные ошибки, и сейчас...

- О, да! - едва ли не взорвался от злости брат Винчеус. - Когда этот так называемый профессор, который тут сидит с отсутствующим видом... Да-да, господин Турьен, я имею в виду прежде всего вас, и звание профессора по отношению к вам - это глумление над наукой! Вы настоящий захребетник от ученого совета! А что, разве не так? Кто растоптал мою идею, счел предоставленные мной расчеты неверными, тем самым откинув на десятки лет назад прогресс...

- А кто публично заявил, что за мою научную работу может быть только одна оценка - костер? - теперь уже и брат Якуб только что не топал ногами, обличающее глядя на профессора Турьена. - Лизоблюд, халтурщик от науки...

- Я бы попросил вас!.. - теперь уже и профессор Турьен вскочил со своего места. - Изображать из себя непонятых и обиженных легче всего, а вы попробуйте...

- А ну, хватит галдежа! - рявкнул отец Маркус, у которого, кажется, полностью лопнуло терпение. - Мне что, приказать принести сюда холодную воду, чтоб вас всех остудить? А может, ваши головы куда быстрей охладит карцер? Видит Бог, я близок к такому решению!

- Погодите, погодите! - дядюшка Эдвард бесстрашно втиснулся меж встрепанными учеными мужами, которые, казалось, готовы были сойтись в рукопашной. - Я понимаю общее возмущение, тем более что у каждого из вас есть своя правда, и потому никто категорически не желает принимать доводы другой стороны, но (если это, конечно, возможно!), прошу всех вас попридержать на какое-то время свои эмоции. Это необходимо для того крайне важного дела, ради которого мы вас здесь и собрали. Вопрос идет о государственных интересах, и потому я прошу каждого из присутствующих здесь профессоров проявить свою гражданскую позицию, откликнуться на просьбу короля и помочь своей стране!

- Поверьте, я бы рад повторить свой эксперимент... - с досадой махнул рукой брат Винчеус. - Осмотр Запретных земель с воздуха - это, конечно, правильное решение, и у кого-то из власть держащих голова иногда мыслит в правильном направлении. Только вот откуда я в монастыре возьму шар и корзину?

- Это не проблема! - профессор Турьен вновь уселся на свое место. - К вашему сведению, я привез сюда и то, и другое. Бедные лошади в дороге едва Богам душу не отдали, таща на себе такую тяжесть. Как вы помните, после того неудачного эксперимента имущество убрали на склад - все же кожа, из которой сделаны шар и корзина, приобретена на средства научного общества, да и труда в изготовление этих... предметов вложено немало, и потому они должны находиться под соответствующей охраной.

- Ну, надо же, а я был уверен, что вы, уважаемый профессор, уже продали эту кожу на стельки для солдатских сапог! - вновь съязвил брат Винчеус. - В толк никак не возьму, что вас остановило от такого рационального шага?

- В цене не сошлись... - профессор Турьен был до приторности вежлив. - Что еще не дает вам покоя, уважаемые господа? Или братья...

- Достаточно! - дядюшка вновь вклинился меж ученой братией, пытаясь разрядить обстановку. - Сделайте небольшой перерыв в выяснениях отношений! Неужели вам самим непонятно, что с таким отношением к делу мы с вами никуда не продвинемся! Напоминаю, что мы собрались здесь для того, чтоб решить важные вопросы, а не слушать нелицеприятные высказывания! Понимаю: у каждого из вас есть свои претензии к находящимся здесь коллегам...

- Если бы только претензии... - брат Винчеус долил остатки вина из кувшина в свою кружку. - Кстати, можно попросить еще кувшин вина? С ним думается лучше...

- По-моему, в свое время зеленый змий вас уже довел до ручки... - уронил в пространство профессор Турьен. - На том достопамятном ученом совете вы плели такую ахинею, что даже спустя годы о столь печальном событии не хочется вспоминать! Вернее, нужно сказать другое: ваша так называемая речь вошла в легенды! Ею новичков пугают... Да вдобавок ко всему вы еще и бросили стулом в председателя ученого совета! Это же просто счастье, что почтенному старцу голову не проломило насквозь, а всего лишь расшибло до крови! Может, иногда не помешает думать на трезвую голову, без винных паров?

- Для некоторых индивидуумов это слишком сложный процесс... - добавил свою ложку дегтя брат Якуб. - Что так, что этак - разницы никакой! Все одно бесполезно...

- Что касается твердолобого председателя этого так называемого ученого совета, - брат Винчеус с грохотом проставил на стол пустую кружку, - то о его каменную башку, в которой нет даже проблеска мысли, можно молотками лупить - все одно ничего не будет...

- Господа ученые, попрошу вас пока попридержать коней хотя бы до того времени, пока я не закончу говорить! - кажется, даже дядюшка Эдвард стал терять терпение. - Да и вам не помешает иметь полную картину происходящего! Что касается вина, то сейчас о нем и речи быть не может! Мне нужна от вас ясность ума и трезвость рассудка! Конечно, неплохо бы к этому приложить еще и холодную голову, но, боюсь, что в данный момент подобное неосуществимо! Итак, попрошу вас всех промолчать, а иначе я буду вынужден присоединиться к мнению отца Маркуса если не насчет карцера, то уж насчет ведра холодной воды - без сомнений.

Возможно, на господ профессоров подействовала угроза, а может, они и сами хотели выслушать, что им дальше скажет посланник короля - граф Лиранский... Во всяком случае, не прошло и пары минут, как ученая братия на какое-то время утихомирилась, правда, в очередной раз поворчав друг на друга.

- Дело обстоит так... - дядюшка Эдвард подошел к одной из стен, отдернул в сторону занавес, висящий на той стене, и перед глазами людей оказалась карта Запретных земель. Вообще-то раньше эту самую карту видели почти все из присутствующих, правда, говорить об этом никто не стал.

Андреас тоже не был исключением, тем более что отец Маркус всегда показывал послушникам при их поступлении в монастырь карту этих богопротивных земель для того, чтоб новые братья имели представление о том, что и где находится в этих опасных местах.

Сейчас молодой человек вновь с неослабевающим интересом смотрел на огромный плотный лист, приколотый к стене, где умело и разными цветами была нарисована карта тех мест, куда так стремились попасть многие. Вообще-то ничего особо сложного или замысловатого в той карте не было - почти правильный овал, обрамленный сплошной цепью гор. В самом низу этого овала была точка - монастырь Святого Кармиана, затем вверх шла едва ли не ровная зеленая полоса - леса, кое-где прочерченные полосками рек, и сверху овал завершало огромное голубое пятно - вода. Одни называли это место озером, другие - морем, хотя, на взгляд Андреаса, в этом случае название было не так и важно. Факт остается фактом: почти треть территории Запретных земель была сплошь покрыта водой, и, в отличие от большей части лесистой части Запретных земель, та водная гладь была практически не исследована, и среди того водного мира вполне могли быть острова или скалы... Так сказать, белое пятно на карте, которое не помешает хорошенько изучить.

Дядюшка тем временем продолжал:

- Копии этой карты существуют в нескольких экземплярах, и одну из них я недавно просмотрел, так что примерно представляю, что и где находится в тех забытых Богами землях. Так вот, то место, где курьеры встречались с человеком, который передавал им сумки с золотом - оно находится вот здесь... - дядя Эдвард ткнул пальцем в точку на карте, находящуюся очень далеко от монастыря, можно сказать, едва ли не на другом конце почти правильного овала земель. Как и следовало ожидать, место встречи оказалось у самого основания горной гряды. Ну, а со стороны Запретных земель, по ту сторону скал, раскинулось то самое море (или озеро), которое до сей поры совершенно не исследовано. - Повторяю: в указанном курьерами месте мои люди ничего не нашли. Скалы, хаотичные нагромождения камней, кусты, редкие деревья... Кстати, несколько человек попытались, было, пройти в том месте горную гряду, и посмотреть, что же находится внизу, то есть в Запретных землях... Увы, но из этой затеи ничего не вышло: там настолько отвесные скалы, что забраться на них без особого снаряжения нет никакой возможности. Кроме того, в тех местах встречаются такие опасные каменные осыпи, на которые лучше не ступать - сразу начинается камнепад. Общее мнение тех, кто был на месте встречи курьеров, однозначно: пересечь горную гряду, или же пройти по ней, не сумеют даже самые опытные скалолазы.

- А пещеры или тоннели... Ну, трещины в скалах...

- Я же говорю: мои люди исползали там все. Результат, можно сказать, нулевой. Нет там ни сквозных пещер, ни подземных ходов. Сплошной монолит, или же опаснейшие каменные осыпи. Все. Повторяю: преодолеть горную гряду в том месте совершенно невозможно.

- Ну, нулевой результат - это тоже результат... - брат Якуб задумался. - А скажите, как в том месте обстоят дела насчет магических переходов, или тех же магических тоннелей? Есть ли они там, или же в тех забытых Богами местах находится нечто другое? И что там с общим фоном? Он нейтрален, или как?

- Вот тут, к сожалению, мы дали маху... - вздохнул дядюшка Эдвард. - Моя ошибка - недоглядел. Так получилось, что в отряд не включили ни одного мага, хотя он, бесспорно, был бы там крайне необходим. Единственное, что я могу сказать в оправдание, так это то, что отряд был послан туда в крайней спешке, а в таких случаях нередко случаются огрехи.

- А эти курьеры... - брат Якуб почесал в затылке, - ну, те, которые везли золото... Они что, владели магией? Хотя бы в общих чертах?

- Ни в коей мере... - покачал головой дядюшка. - Наши э-э... специалисты посмотрели, и у всех, опять-таки, единое мнение: ни один из арестованных курьеров не имеет никаких навыков в магии. Предрасположенности к ней ни у одного из них тоже нет. Тупик.

- Тогда меня смущает некое несоответствие... - не отставал брат Якуб. - Вы сказали, что в тех местах водится весьма опасное зверье, которое хорошо потрепало часть вашего отряда. Я правильно излагаю? Ну, что за хищники обитают в окрестных лесах - это представляют себе все присутствующие здесь, пусть даже всего лишь в достаточно общих чертах. Меня заинтересовал другой вопрос: если эти курьеры ехали только вдвоем, и без охраны, то каким образом они умудрялись проехать по этим крайне опасным местам и добраться до места целыми и невредимыми? Это тем более непонятно, потому как из ваших слов (если я их правильно понял) прозвучало, эти поездки происходили достаточно часто. Груз у курьеров был весьма тяжелый (по вашим словам, сумки с золотом на лошадях были просто неподъемные), так что тут вряд ли можно рассчитывать на то, что лошади понесутся вскачь. К тому же земля там - сплошные валуны с камнями, а в таких местах животным нужно пробираться с величайшей осторожностью, едва ли не шагом... Неужели курьерами были такие хорошие воины, что могли не опасаться ни врагов, ни хищников?

- Воины из тех курьеров более чем средние, можно сказать, никакие, а насчет всего остального... Примите мои поздравления, вы очень наблюдательный человек! Я знаю, что говорю, потому как до кое-кого из наших дознавателей подобный вопрос дошел не сразу. Вот, смотрите, специально привез для вас! - и дядюшка достал из кармана что-то вроде обычного серого камешка, небольшого по размеру и ничем не примечательного. - Что скажете?

Брат Якуб осторожно взял в руки камешек, и какое-то время смотрел на него. Затем, после непродолжительного молчания, спросил дрогнувшим голосом.

- Откуда это у вас? Неужто у курьеров забрали?

- А то у кого же еще? Скажу честно: кое-кто из знающих людей уже высказался по поводу этого... предмета, а сейчас меня интересует ваше мнение. Вы ведь считаетесь одним из лучших знатоков в области подобных артефактов.

- За эти знания я едва на костре не оказался... - буркнул брат Якуб, по-прежнему не сводя глас с серого камешка. - Можно сказать, уже чувствовал, как хворост трещит у меня под ногами, и дымком потянуло... Чтоб вы знали: в ученом совете нашей страны сидят такие замшелые приверженцы догматов и схоластики...

- Вот с этим я полностью согласен! - подал голос брат Винчеус, с тоской заглядывая в пустую кружку. - И это слишком мягкое название для кучки бездарных старцев...

- Достопочтенные профессора, оставим на время печальное прошлое, поговорим о невеселом настоящем! - дядюшка не стал слушать дальнейшие высказывания брата Винчеуса. - Итак?

- Да - а... - немного растерянно протянул брат Якуб. - Это, я вам скажу... Значит, так: с одной стороны, это самый обычный охранный камень, вернее, далеко не самый обычный. Человек, у кого при себе имеется подобный артефакт, может не опасаться никаких зверей - все они от него будут бежать, как от огня. Потому-то эти курьеры ничего и не опасались - знали, что никакого нападения животных им не грозит.

- А чего ж тогда на нас напал этот громадный кабан? - впервые подал голос господин Ланьеж, тот самый солдат, что приехал вместе с дядюшкой. - Раз такое дело, то и эта образина должна была держаться от нас как можно дальше!

- Вы меня не дослушали! - нахмурил брови брат Якуб. - Дело в том, что этот камень - именной. Говоря проще, артефакт изготовлен на конкретного человека. Кстати, и на его лошадь тоже. Проще говоря, тот, у кого есть подобный артефакт, может спокойно расположиться на ночлег вместе со своей лошадью хоть рядом с несколькими прайдами голодных львов - эти большие кошки не только не тронут незваных гостей, но и постараются уйти от них не только как можно быстрей, но и на достаточно большое расстояние. Но вот если такой камешек попадает в чужие руки, например, к вам, уважаемый граф, то единственное, на что он годится, так только бросить его в сторону нападающего.

- Зачем?

- В призрачной надежде, что сумеете поцарапать врагу нос... - буркнул брат Якуб. - Поймите, что в чужих руках все свойства этого артефакта если не теряются, то наглухо отключаются. Так что сейчас перед нами находится самый обычный камень, ничем не отличающийся от тех бесчисленных камней, по которым мы ступаем сотни раз на дню. Но меня беспокоит не это, а сама магия, которую в свое время наложили на этот камень.

- С ней что-то не то?

- С ней все не то! Подобного артефакта в нашем мире быть не может! Его просто не должно существовать! Поймите: это древняя магия, которой не пользуются уже сотни лет, но тут, в этом камне, она совсем свежая! Остатки подобного колдовства я встречал только на развалинах древних городов, разрушенных беспощадным временем! Помнится, в те забытые Богами места я выезжал на поиски древних реликвий... Впрочем, сейчас речь не о том. Повторяю: ранее я встречал только жалкие остатки той древней магии, а камень, который вы мне только что дали - здесь работа новая, ей, пожалуй, нет и года, но я не знаю никого из мастеров, кто был бы в состоянии изготовить подобный артефакт. Вернее, такой артефакт изготовить можно, но с применением совсем иных методов, более современных и гуманных. Да и вряд ли кто в наше время даже из самых старых и опытных мастеров знает эту магию, почти исчезнувшую с лица земли. Видите ли, дело в том, что далеко не все из древнего наследия идет на пользу людей. Например, носить при себе подобный артефакт, если бы даже он был изготовлен конкретно под меня, я бы не стал ни за что на свете! Знаете, почему? Да просто потому, что это именно я, своей жизненной силой и питал бы этот артефакт, а он, между прочим, вытягивает из человека невесть сколько энергии! Это же самое настоящее саморазрушение! Мало того, что через несколько лет человек под воздействием этого камня заметно постареет и потеряет часть здоровья, так он еще в какой-то мере попадет под влияние древней магии, и тот, кто в свое время дал ему этот камень, может управлять этим человеком, словно куклой. В общем, стоит только порадоваться тому, что никто из нас не имеет к этому артефакту никакого отношения. Надеюсь, что ваши так называемые специалисты об этом камне сказали то же самое.

- Да. Вы уж простите, но я просто хотел получить подтверждение их словам. Что ни говори, но вы считаетесь одним из самых знающих людей в этой области...

- Тоже мне, нашли, у кого искать истину... - брат Винчеус еще раз потряс пустой кувшин, но тот был пуст, что никак не улучшило настроения этого человека. - Могли бы отыскать кого и потолковей...

- Почтенный, уж не себя ли вы имеете в виду? - побагровел брат Якуб.

- Я сказками и бреднями никогда не увлекался... - брат Винчеус с досадой поставил кувшин на место. - Математика, механика, физика, химия - вот те науки, перед которыми стоит преклоняться, а всякие там...

- Вы сказали, что это древняя магия... - дядюшка смотрел только на брата Якуба. - Мне необходимо знать, кто именно в те давние времена ею пользовался и...

- Пока не буду полностью уверен - не скажу! - брат Якуб только что ногой не топнул. - Здесь присутствуют несколько человек из числа тех, кто меня размажет по стенкам всего лишь за одно высказанное вслух предположение о непроверенной теории. Дело в том, что одни слова, без весомых доказательств, мало чего стоят в научных кругах.

- Да ни хрена они там не стоят! - буркнул брат Винчеус, прикидывая, не осталось ли у кого в кружке недопитое вино. - Ничего, валяйте вслух свои сказки, дорогой профессор, я от вас еще и не такое слыхивал! Хоть повеселюсь от души...

- Склонен согласиться с этим выпивохой... - недовольно проскрипел профессор Турьен. - Но если высказать теорию с оговорками, как черновую версию...

- Переживете! - огрызнулся брат Якуб. - Буду я еще бисер перед всеми метать! Поступлю куда проще: напишу всего лишь несколько слов для нашего уважаемого гостя, а он спрячет эту бумагу подальше от чужих глаз. Ну, а через несколько дней вы, граф, сунете эту бумажку под нос присутствующей здесь парочке так называемых умников, и вот тогда мы разберемся, кто прав в своих теориях и рассуждениях, а кто...

- Пишите! - у Андреаса сложилось впечатление, что дядюшке Эдварду сейчас больше всего хотелось взять за шкирку всех трех профессоров, и как следует встряхнуть их. Возможно, в другом месте и в другое время он бы поступил именно так, но сейчас милому дяде поневоле приходилось сдерживаться.

- Да, пожалуйста, забирайте! - брат Якуб, и верно, черканул на клочке бумаги несколько слов, и царским жестом протянул небольшой листок дяде Эдварду. Тот пробежал глазами короткое послание, и, не говоря ни слова, сунул его в карман. Хотя на лице у дядюшки ничего не отобразилось, но Андреас отчего-то был уверен, что дорогой дядя ожидал чего-то подобного, и для него не явилось неожиданностью сообщение брата Якуба.

Оглядев находящихся в комнате людей, граф вздохнул:

- Так, с одним вопросом мы разобрались, а сейчас давайте решать, что будем делать дальше...

Когда же через час все еще так и не успокоившаяся до конца троица ученых покинула домик настоятеля, Андреас только что благодарственную молитву Небесам не вознес. Он никак не мог взять в ток, как трое солидных мужчин могли издавать столько шума, что после их ухода всем оставшимся показалось, что в мире, наконец-то, наступила благословенная тишина. Сейчас все три профессора направились в башню, где обитал брат Винчеус, но было понятно, что сегодняшней ночью монастырским библиотекарям вряд ли придется хоть немного поспать, и к тому же этих бедолаг вполне могут довести до белого каления требования профессоров. Дело в том, что ученым мужам в самое ближайшее время необходимо было кое-что сделать, а, судя по их обращению друг с другом, можно легко понять - мирным диспутом тут дело не ограничиться.

- Надеюсь, наши ученые друзья поняли, что от них требуется... - дядюшка смотрел в окно, как трое людей идут к башне, где в одиночестве обитал брат Винчеус. - Хотя представить себе не могу, как они найдут между собой общий язык!

- Мне же остается только молить Богов, чтоб эти люди до утра не разнесли до основания башню... - чуть усмехнулся отец Маркус. - Увы, но должен признаться, что слушая перепалку этих... излишне умных мужей, меня не единожды одолевали греховные мысли о том, что надо бы на каждого из них наложить должное наказание для усмирения страстей и уменьшения гордыни.

- Вряд ли из этого выйдет хоть какой-то толк... - дядя Эдвард устало опустился на жесткую скамью и прислонился спиной к стене. - Фу, ну и вымотали меня эти ученые! Просто ноги не держат! А уж как у меня руки чесались тряхнуть кое-кого из них - этого словами не описать! Знаете, раньше я с определенной долей насмешки смотрел на наших придворных поэтов и музыкантов: каждый из них настолько неистово стремится быть первым стихоплетом при дворе или же лучшим сочинителем музыки, что описать тамошние козни и интриги почти невозможно! Страсти кипят, словно вода в котле! А пообщавшись немного с членами нашего ученого совета, да и с тремя этими профессорами, я понял, что глубоко заблуждался! Как оказалось, среди излишне ученой братии идут такие склоки и выяснения отношений, что на их фоне придворные дрязги поэтов и музыкантов выглядят милыми детскими шалостями!

- Греховный мир, неутоленные страсти... - покачал головой настоятель.

- Отец Маркус, - дядюшка выглядел несколько смущенным. - Я приношу вам извинения за шум, гам и доставленные неудобства...

- Ничего, сын мой, жизнь нашей обители никогда не была спокойной.

- А этот шумный, которого звать, кажется брат Винчеус... - снова подал голос Ланьеж, тот солдат, что приехал с дядюшкой. - Кто он такой?

- Вообще-то он самый обычный гений... - вздохнул дядя Эдвард. - Увы, со всеми возможными недостатками, присущим таким людям. Множество изобретений, удивительные открытия - и в то же самое время сложный характер, который окружающим выносить трудно, а частенько и просто невозможно. Кроме того, подобные люди не желают понимать, что в этом мире не все идет так гладко, как им бы того хотелось... Вот и здесь та же самая история: все проблемы или неудачи наш гений заливал вином, а то и уходил в запои на несколько месяцев. В один далеко не прекрасный момент, находясь в очередном изрядном подпитии, он устроил в ученом совете даже не скандал, а жуткий скандалище с мордобитием, сжиганием бумаг, разбиванием стеллажей с колбами и ретортами... В общем, тогда много чего произошло. Говорят, некоторые из ученых мужей все еще вздрагивают, вспоминая о том кошмарном дне. Дело закончилось тем, что разругавшись со всеми, с кем только было возможно, этот человек ушел от мира в самый удаленный монастырь для того, чтоб отныне ему никто не мешал заниматься любимым делом. К тому же лишний раз ему тут никто не нальет. Почти не сомневаюсь: к этому времени у нашего гения уже есть немало достойных работ, только вот гордость не позволяет ему предоставить их на рассмотрение в столицу...

- А наш спутник, профессор Турьен? - похоже, Ланьежу хотелось составить представление о каждом из трех ученых.

- Талантливый человек, который по праву занимает место в ученом совете... - дядюшка потер пальцами виски: похоже, от шумной дискуссии ученых у него разболелась голова. - Может, он и не хватает звезд с неба, но зато вовсю помогает многим из тех, кому трудно пробиться, а еще он в состоянии отличить подлинный талант от пустого бахвальства. Во всяком случае, я отношусь к профессору Турьену с должным уважением.

- А второй из монахов? Брат Якуб...

- С этим несколько сложнее. Знаток множества языков, талантливый исследователь, у которого, увы, имеется слабое место - страсть к увлечению оккультными и запретными науками, а там при должном желании можно нарыть такого!.. Короче, он много чего сумел узнать, причем кое-что из тех знаний находится под строжайшим запретом. Я не могу понять причины, но так вышло, что после множества прекрасных научных трудов, по достоинству признанных во всем мире, этот человек написал книгу, которую кроме как пособием по самой черной магии и не назвать! К тому же он умудрился еще и издать этот кошмар на свои деньги, причем большим тиражом... В общем, через недолгое время все проданные экземпляры стражникам пришлось собирать по домам излишне любопытных читателей, и при том (для большего ума) пересчитывать зубы покупателям этой дряни. Что же касается самого ученого писаки, то ему, и верно, грозил костер. Кстати, именно за это решение очень ратовал Церковный совет - дескать, в этом случае аутодафе будет как нельзя более кстати! Самое, мол, подходящее место, для любителей подобных знаний и богопротивных писулек!.. В итоге выбор у провинившегося ученого оказался небольшой: или костер на площади Небес, или долгое покаяние в монастыре. Думаю, понятно, к какому решению пришел наш общий знакомый, и пусть скажет спасибо, что дело обошлось без пожизненного заключения в монастырской тюрьме ....

Площадь Небес... После этих слов у Андреаса уже привычно сжалось сердце, а перед глазами вновь возникли два костра и черный дым, стелющийся над площадью.... Именно там, на этой проклятой площади погибла Нарла, самая удивительная девушка на свете, которая по-прежнему жила в его сердце. И хотя с той поры Андреасу не раз говорили, что в его чувствах к рыжей колдунье было куда больше приворота и магической присушки, чем искренней любви, но верить в это молодому человеку не хотелось - если ты хоть однажды любил без памяти, то всегда надеешься, что чувства были искренни и взаимны.

Конечно, позже Андреас и сам стал интересоваться колдовством, которое окружающие связывали с именем Нарлы. Это желание разобраться в сути происходящего было связано с тем, что он пытался доказать не только себе, но и остальным, как все они глубоко ошибаются насчет подлинных чувств его погибшей невесты. Уже находясь в монастыре, Андреас перечитал немало книг по любовной магии ( благо здешней библиотеке могли позавидовать многие хранилища книг), и в итоге вынужден был признать: как это ни печально, но невеста, и верно, сделала все, чтоб он стал кем-то вроде мягкого воска в ее нежных и сильных руках, полностью покорного ее воле и словно связанный с ней невидимыми нитями. Можно сказать, что в то время Нарла и Адриан стали единым целым, а в таких случаях утрата одного из партнеров воспринимается оставшимся как невосполнимая потеря, после которой раз и навсегда теряется смысл жизни. Конечно, если бы родители молодого человека вовремя не сняли с сына часть наведенного колдовства, а потом и он сам не понял бы, что под крышей храма происходит пусть и медленное, но излечение и очищение, то, скорей всего, к этому времени Андреас или сошел бы с ума, или же его уже не было на свете...

Пусть все обстояло именно так, но все равно девушка так и не уходила из его дум, и часто Андреас вспоминал то недолгое время, которое считал самым счастливым в своей жизни. Бывало, что при мысли о погибшей любви начинало болеть под левой лопаткой...

И хотя в лице Андреаса ничего не изменилось, дядя сразу понял, в чем дело. Обернувшись к Ланьежу, он с досадой вздохнул:

- Мы тут сидим, болтаем, а я из-за этого галдежа ученых людей совсем позабыл о наших раненых! Как из головы вылетело... Ланьеж, как говорится, не в службу, а в дружбу, сходи в лазарет и расспроси врачей о том, как себя чувствуют наши раненые. Поговори и с нашими парнями, может, им что-то нужно... Потом доложишь мне.

- Слушаюсь... - и солдат вышел из комнаты, а дядюшка посмотрел на Андреаса.

- Теперь что касается тебя, дорогой племянник... Надо вновь признать, что ты меня удивляешь: все это время простоял, не произнеся ни единого слова! Года полтора назад ты бы здесь и пяти минут не продержался, удрал куда подальше под первым же благовидным предлогом, но перед этим успел бы довести до белого каления каждого из присутствующих профессоров.

- Отец Маркус, я могу идти? - Андреас смотрел на отца настоятеля.

- Он вам еще нужен? - отец Маркус повернулся к дядюшке Эдварду. - Если нет, то...

- Конечно, нужен! - дядя глядел на племянника уже без улыбки. - Или ты, мой дорогой родственник, считаешь, что я позвал тебя лишь для того, чтоб полюбоваться на твою недовольную физиономию? Так я на нее еще в Лаеже нагляделся полной мерой. Заодно и твоим родителям сообщил, что ты жив, здоров, полон благостности и немного похудел. А сюда я пригласил тебя за тем, чтоб ты, обормот, был в курсе происходящего. Правда, на столь скандальное выяснение отношений меж учеными мужами я никак не рассчитывал, но все возможные нюансы трудно предугадать.

- Это все? - Андреас все так же не хотел смотреть на дядю.

- Если бы это было все, то на кой ляд я стал бы приглашать тебя сюда? - теперь уже и дядя стал сердиться. - Знаю, что твое пронзенное стрелой сердце не только не желает простить меня, но и до сей поры ноет в тоске по потерянной любви, только вот сейчас об этом говорить не стоит. В отношении той рыжей красотки я прочищу тебе мозги немного позже, когда ты будешь в состоянии адекватно воспринимать, какой опасности мы все сумели избежать, отправив эту так называемую невесту на костер...

- Граф!.. - резко начал Андреас, но милый родственник не дал сказать ему ни слова.

- Заткнись и слушай меня внимательно. Знаешь, почему мы остались здесь втроем? Потому что мне надо сообщить вам обоим нечто крайне важное, не предназначенное для чужих ушей. Так вот, на сегодняшний день дела обстоят куда хуже, чем пару седмиц назад. Я не говорю про ропщущую толпу и растущее недовольство - тут нет ничего нового, и мне, к сожалению, порадовать вас нечем. Беда, дорогой Адриан, в другом: твоя невеста, принцесса Абигейл, пропала из монастыря, где должна была находиться вплоть до вашей свадьбы.

- Как? Каким образом?

- Знал бы как - сказал! - а дядя всерьез сердится. - Монашки заметили, что принцесса не пришла на дневную молитву, и это их несколько удивило, ведь до того она свято чтила все правила приютившей ее обители. Естественно, сестрам того монастыря даже в голову не пришло, что может произойти нечто плохое. Решили, что девушка прихворнула или просто проспала. По-настоящему спохватились и стали искать пропавшую принцессу лишь через несколько часов, когда поняли, что девушки нет в монастыре. К сожалению, даже тогда об исчезновении сообщили не сразу, а какое-то время все еще пытались самостоятельно отыскать пропажу. Как и следовало ожидать, долгие поиски ни к чему не привели, и только тогда мать настоятельница сообщила о произошедшем... Пока женщины хватались за голову, пока то, да се, охи-вздохи... К сожалению, время было безвозвратно упущено.

- Что было дальше? - вздохнул отец Маркус.

- Прибывшие в монастырь дознаватели сразу же обратили внимание на привратницу, хотя на первый взгляд эта женщина вела себя, как обычно, только вот у нее была монотонная речь без единой эмоции в голосе и просто-таки стеклянные глаза. Ну, дознаватели с такими вещами уже сталкивались не раз, и потому враз поняли, что тут дело нечисто. Надо сказать, что снять с привратницы наведенные чары оказалось не так просто - специалистам пришлось постараться, но зато потом быстро разобрались, что произошло.

Оказывается, в ворота монастыря постучались сразу же после утренней молитвы, и сказали, что для принцессы Абигейл доставили письмо от ее жениха, принца Адриана. Конечно, посторонних в обитель пускать нельзя, и о любых посетителях надо сразу же извещать мать-настоятельницу, но привратница, по ее словам, ничего не могла с собой поделать: руки сами собой открыли ворота, а вдобавок ко всему женщина безо всяких просьб пояснила пришедшим людям, и в какой именно келье можно отыскать невесту принца Адриана... Через какое-то время с этими людьми принцесса Абигейл покинула обитель, но, по словам все той же привратницы, девушка сделала это не по своей воле - тоже, как видно, была под воздействием непонятных чар...

Естественно, что после таких известий были задействованы все возможные силы, лишь бы отыскать похищенную принцессу. Понятно, что у стражников не было сомнений в том, что девушка покинула монастырь помимо своего желания. Вскоре выяснилось, что Абигейл была замечена среди нескольких всадников, выезжающих из города. Разумеется, стража пошла по следу...

- Ну и?.. - не выдержал Андреас.

- Ну и ничего... - неохотно отозвался дядюшка. - У похитителей была слишком большая фора во времени, и к тому же они четко знали, куда им следует направляться, а стражники, отправившиеся в погоню, тратят время и силы на расспросы и уточнения. Последнее сообщение от тех стражей, что идут по следу принцессы, я получил уже в Лаеже, когда направлялся сюда, в монастырь Святого Кармиана. Как это ни печально признать, но, похоже, похитители направляются именно в то место у скальной гряды, куда курьеры приходили за золотом. Вам не кажется, что в этом прослеживается какая-то система?

- А в том месте...

- Сейчас в том месте никого из наших людей нет... - вздохнул дядя. - Оставлять там кого-либо из сотрудников не имело смысла. Да и что им там делать? У той горной гряды все слишком непонятно, опасно и непредсказуемо. К тому же в том месте совершенно негде спрятаться... Знаете, что меня еще злит? То, что сейчас я оказался полностью лишенным всяческой связи с внешним миром, почти что в изоляции. Ведь если даже кто-то пошлет мне донесение, то я вряд ли его получу, да еще и очередного человека потеряю - та зверюшка в лесу вряд ли в ближайшее время хоть кого-то пропустит к монастырю.

- Но кто мог похитить принцессу? - Андреас никак не мог в полной мере осознать произошедшее.

- Мне бы тоже хотелось знать ответ на этот вопрос! - огрызнулся дядюшка. - Похищение наследной принцессы Бенлиора в нашей стране может привести к таким неприятностям, о которых мне не хочется даже думать. В вопросе "кому это выгодно?" есть несколько вариантов, и трудно сказать, какой из них основной.

- Вы считаете, что принцессе Абигейл грозит серьезная опасность? - вновь взялся за четки отец Маркус.

- Не без того. Все же девушку похитили не для того, чтоб показать ей все местные красоты, а заодно и достопримечательности нашей страны. Тут куда более приземленный интерес... И все же во всей этой истории есть некий нюанс: несмотря на то, что принцесса пропала (а подобное утаить невозможно), тем не менее, пока что на эту тему нет никаких слухов, что несколько не укладывается в привычные рамки подобных происшествий. Словно нет никакой утечки сведений, а они почти наверняка должны быть! Можно сказать, стоит гробовое молчание. Лично у меня складывается впечатление, будто некто не хочет, чтоб эта информация просочилась наружу, и специально не дает ходу ни слухам, ни сплетням, и даже наоборот, гасит их... Странно, вы не находите?

- Вам это лучше знать... - отец Маркус на секунду призадумался. - На мгновение предположим такой печальный исход, что принцесса Абигейл не вернется, и ее следов не удастся отыскать. Вопрос: кто тогда займет место на троне? Всем известно, что нынешняя королева Бенлиора вот-вот отдаст Богу душу...

- В этом случае на престол взойдет тетушка принцесс, младшая сестра давно почившей королевы-матери. Женщине под пятьдесят, большую часть жизни прожила в довольно стесненных условиях, и, по слухам, кроме балов, танцев и нарядов ее ничто не интересует. Боюсь, что у нее может появиться еще одна страсть - череда фаворитов и ухажеров, тем более что мужского внимания эта дама всегда была лишена. В нынешних условиях сажать на трон такую королеву - это прямой путь к продолжению беспорядков в стране и полному развалу государства, а подобное, словно цепная реакция, может перекинуться и на соседние страны. Сами понимаете, этого ни в коем случае нельзя допустить...

Абигейл... Конечно, эта свадьба Адриану была никак не нужна, но за последние время он, если можно так выразиться, мало-помалу смирился как с ней, так и со своей предполагаемой невестой. Да и воспоминания об этой девочке у него остались далеко не самые плохие. Возможно еще и потому молодой послушник, узнав о похищении Абигейл, если и не огорчился всерьез, но порядком расстроился.

Уже вечером в келью к Андреасу заглянул дядя. Так невольно и вспомнишь о том, кто является незваным и с темнотой...

- Решил, племянничек, посмотреть, как ты живешь...- дядюшка с интересом осмотрелся по сторонам. - Да, вижу, тебя окружает скромность и благочестие. Так и подумаешь плохо о себе, грешном, погрязшем в мирских хлопотах и неправедных намерениях...

- Вообще-то посторонним запрещено заходить в кельи братьев... - а про себя Андреас подумал: так и знал, что дядя придет к нему! Граф Лиранский не тот человек, чтоб не выяснить все досконально.

- Дорогой племянник, Бога побойся: какой я тебе посторонний? Мы ж с твоей матерью единокровные брат и сестра!

- Граф, вы можете расточать свое красноречие сколько угодно, но...

- Но ты все еще не можешь простить мне ту свою рыжую красотку! - сделал вывод дядя. - Вернее, то, что я отправил ее на костер... А может, пора, наконец, взяться за ум?

- Вообще-то у нее есть имя! Вернее, было... - Андреас и сам не ожидал, что на него вдруг нахлынут воспоминания о тех горьких днях. - Вспомните, сколько я вас тогда просил, как умолял, чтоб вы оставили Нарлу в живых! Чуть ли не в ногах валялся, упрашивая...

- Ну, вот что... - дядюшка присел на колченогий стул. - Я сегодня несколько устал, да и голова у меня просто трещит, особенно после общения с нашими учеными мужами, так что разговор у нас с тобой будет недолгим, а ты, племянник, постарайся держать себя в руках, и не шуми. Понимаю, ты влюбился в эту рыжую особу, вернее, втрескался по самые уши, только вот до сей поры не можешь понять и принять тот факт, что с ее стороны особой любви не было, а она просто использовала тебя в своих целях. Между прочим, магический потенциал у этой девицы был просто поразительный: даже в тюрьме, закованная в особые кандалы для нечисти, она пыталась дурить головы охране. Конечно, это у нее уже получалось не так лихо, как раньше, но все же кое-кто из стражников начал, было, поддаваться на ее фокусы...

- Ложь! - у Андреаса потемнело в глазах. - Граф, а вам не кажется, что это низко - поливать грязью погибшую девушку, которую вы сами обрекли на смерть?!

- Чтоб ты знал: эта милая девушка попыталась и мне влезть в душу...

- Граф, это уже чересчур!

- Да какое там чересчур! Ты просто в полной мере не знал, на что была способна эта красотка, несмотря на раздвоенный язык, вертикальные зрачки и клыки во рту! Жаль, что ты не обратил внимания на ее ногти, которые куда больше походили на когти... Это по-настоящему опасный противник, и надо благодарить Небеса за то, что мы ее взяли. Правда, с твоей помощью.

- Не надо мне напоминать об этом! К вашему сведению, я сам не могу этого забыть. И простить себе тоже...

- Это я уже давно понял. Слюнтяем и размазней называть тебя не буду, потому как обработала тебя рыжая ведьма весьма умело. Что касается магических талантов этой девицы, то они были просто-таки безграничны, и если бы не те особые кандалы для нечисти, то еще неизвестно, чем бы все закончилось. Мне пришлось позвать кое-кого из старых мастеров, настоящих магов и волшебников, и они сумели просто-таки испепелить у той рыжей девицы некие магические способности, а иначе я не уверен в том, что она бы досидела в камере до суда. Наверняка бы сумела удрать... Между прочим, те старые мастера мне тоже говорили, что от девицы во время процедуры испепеления колдовских сил по-настоящему смердело древней магией, а те звуки, что она издавала, вызвали у мастеров чувство настоящей опасности и омерзения. Эти же старые люди предупреждали меня о том, что эта рыжая бестия относится к числу тех, кому не должно быть места в мире людей. Так что думай обо мне, что хочешь, но я бы эту рыжую колдунью на костер отправил и во второй раз. Иногда складываются такие ситуации, что ни о каком сопливом прощении и речи быть не может.

- Господин граф, это все вы сейчас придумали, или речь была подготовлена заранее?

- Ох, Адриан, какой же ты трудный парень! - вздохнул дядя. - Упертый до невозможности! Очень похож на свою мать: моя сестрица тоже с первого раза не желает воспринимать неприятные для себя вещи. Обнадеживает то, что спустя какое-то время она все же начинает шевелить мозгами и более-менее разумно воспринимать все сказанное... Похоже, в своем сознании ты поставил что-то вроде запрета на любое сомнение в отношении непорочности и порядочности этой рыжей ведьмы. Я, конечно, уважаю твои чувства, но иногда, кроме сердца и эмоций, надо думать и головой, а она у тебя с той поры словно отключена. Эта обманщица...

- Не называйте ее так!

- Ладно, сегодня у нас, кажется, разговор не состоится. Я слишком устал, чтоб спорить и что-то объяснять, а ты не желаешь слушать никаких доводов. Вообще-то мне есть что сказать тебе как в отношении этой девицы, так и насчет ее так называемого братца, но у тебя как раньше чувства захлестывали разум, так и сейчас они еще не утихомирились. Раз такое дело, то я пойду, поговорим позже... - дядя встал, но чуть задержался у дверей. - Значит, говоришь, не обманщица... А по поводу своих детей эта девушка с чистой душой тебе ничего не говорила?

- Дядя! - от негодования у Андреаса перехватило в горле. - Вы о чем говорите? Похоже, граф, вы уже не знаете, что еще можно придумать, чтоб опорочить эту девушку в моих глазах! Какие еще дети? У нее них не было, хотя она, наверное, стала бы замечательной матерью!

- Было бы там чего порочить... - неприятно усмехнулся дядюшка. - Дорогой племянник, когда мне надо солгать в интересах дела, то я совершаю это без малейших угрызений совести. Сейчас совершенно не тот случай, то есть и без вранья хватает всякого. А еще я должен тебе сказать, что в отношении членов своей семьи ложь недопустима, особенно в твоем случае. Что же касается твоей так называемой бывшей невесты, то те старые мастера сказали, будто у этой чертовки уже есть отпрыски, причем не один. Честно говоря, мне не хочется даже думать, что они собой представляют, и кого нам едва не навязали в родню. Спокойной ночи, Адриан, и надеюсь, что сегодня не только тебе, но и мне удастся немного поспать...

Глядя на закрывшуюся за дядей дверь, Андреас подумал: ты-то, дорогой родственник, сегодня, может, и поспишь, а вот мне-то как уснуть? На душе тошно, а в голове настоящий сумбур из-за невесть куда пропавшей принцессы Абигейл и горьких воспоминаний о Нарле. И вообще, что это еще за грязные намеки о прошлом Нарлы? Тут дядюшка явно перегнул палку, позволил себе много лишнего, а надо знать, когда можно остановиться даже в клевете!..

Что же касается Абигейл... Очень хочется надеяться, что люди дядюшки сумеют отыскать принцессу до того, как некто сумеет с ней расправиться. А еще неплохо бы посмотреть на эту девушку, какой она стала, сравнить с той малышкой, которая с детских лет решила наложить свою бархатную лапку на возможного жениха... Это все так забавно и трогательно!

Конечно, не стоит настолько отстраненно думать о своей невесте, но воспоминания о Нарле перебили тревогу за судьбу Абигейл. Перед глазами Андреаса вновь встала рыжеволосая сказка, воплощенная наяву мечта любого мужчины... Недаром острая боль от потери этой прекрасной девушки все еще занозой сидит в его сердце.

Кстати, с чего это дорогой дядя вздумал заводить разговор о делах давно минувших дней, да еще упоминать Нарлу? Просто так, без причины, граф Лиранский ничего не делает. Надо же, вроде и говорили с дорогим родственником не так долго, а покой из души исчез, словно его там и не бывало. Да, лишний раз убеждаешься в том, что появление дядюшки враз может выбить из привычной колеи любого человека.

Этой ночью Андреасу опять приснился все тот же жуткий сон, преследующий его весь последний год: горящие костры, площадь, запруженная народом, черный дым, забывающий горло и режущий глаза до слез... Только в этот раз, перед пробуждением, у сна появилось страшное продолжение: женщина, до того неподвижно висящая на прикрученных к столбу веревках, внезапно подняла голову и ее зеленые глаза с зрачками-щелочками уставились прямо в лицо Андреаса, и тот почувствовал, как волна немыслимого ужаса сковывает его тело...

Когда молодой послушник вырвался из этого кошмара, то его вновь била крупная дрожь. В этот раз его объял такой ужас, что он какое-то время был не в состоянии даже пошевелиться, а слова молитвы путались в голове, язык словно присох к нему, и Андреас не мог произнести ни звука. Казалось, за дверью стоит кто-то жуткий и готовится протянуть свои страшные лапы в монастырскую келью...

В этот раз приходить в себя пришлось долго, едва ли не до рассвета - в этот раз ночная жуть так просто не отступал. Понятно, с чего ему вновь пришлось испытать этот кошмар - сказались разговоры дяди о его несостоявшейся невесте. И все-таки странно: в привычном, казалось бы, сне, который он видел уже не менее сотни раз, вдруг появилось что-то новое, но не менее страшное, от чего кровь стыла в жилах, а сердце заходилось так, что готово было выскочить из груди. Невольно вновь и вновь вспоминались змеиные глаза, вползающие, кажется, в самую душу...

Лежа в темноте, Андреас вновь и вновь вспоминал свой разговор с дядей, и то, в каких словах тот описывал Нарлу. Если быть честным перед собой, то надо признать: Андреас старался не вспоминать ту кошмарную сцену в церкви, когда дивная красавица на его глазах... несколько изменилась. Память словно проскальзывала мимо этого момента, не хотела вспоминать перемены, мгновенно изменившие сказочное лицо невесты. Вгоняли в оторопь эти внезапно вылезшие клыки, и пугало непонятное шипенье, от которого мороз шел по коже. В памяти молодого человека образ подлинного облика Нарлы словно не отложился - наоборот, там царили воспоминания о трогательной и нежной девушке с лицом удивительной красоты, которая могла свести с ума любого мужчину. Даже когда Андреас приходил к ней в тюрьму, или же когда давал показания на суде, где его невесту обвиняли в колдовстве и черной магии - даже тогда он словно не замечал ни клыков, ни раздвоенного языка той, которую любил...

Вообще-то в этом есть что-то странное: даже сейчас, спустя немалое время, ему словно застлало память о настоящем лице Нарлы, только вот непонятно, это происходит помимо его воли, или же в глубине души он сам не желает видеть подлинный облик своей бывшей невесты? Трудно сказать, потому что тогда, в храме, преображенный лик невесты поразил его, точно удар молнии... Возможно, дядя прав, и нежелание Андреаса слышать правду о своей невесте - это боязнь смотреть реальности в лицо и понимать, что тебя просто использовали в своих целях? Конечно, себя можно обманывать, сколько угодно, но скрываться от правды тоже нет смысла.

Утренняя молитва, голубое небо и привычные хлопоты через какое-то время почти привели в себя молодого послушника, но непонятный коготок страха и недоумения все же чуть царапал где-то в глубине души. Сейчас вроде все в порядке, только вот забыть бы побыстрей этот ночной кошмар, хотя понятно, что это вряд ли возможно...

Глава 6

Впрочем, наутро было особо некогда думать о ночных кошмарах и тонуть в горестных воспоминаниях, потому как этот день был, пожалуй, самым беспокойным за все время пребывания Андреаса в обители. Просто удивительно, как всего лишь несколько человек в состоянии поставить на уши целый монастырь! Уже с утра пораньше в монастырском дворе закипела непонятная работа - туда притащили тот самый груз, который с таким трудом несли на себе бедные лошади. Монахи раскинули по двору нечто, оказавшееся оболочкой шара, а потом и что-то, отдаленно похожее на корзину. И то и другое было изготовлено из кожи, и сейчас брат Винчеус только что не ползал возле них, проверяя, нет ли прорех на крепкой коже. Рядом с ним стоял профессор Турьен, и проходящий неподалеку Андреас услышал часть их разговора, вернее, очередной перепалки:

-...Возможно, теоретически вы правы: шары, наполненные горячим воздухом, в состоянии преодолеть по воздуху некое расстояние... - недовольно бурчал профессор Турьен. - И все-таки я продолжаю утверждать, что подобные путешествия более чем опасны: оболочка из шкур животных не в состоянии выдержать давление воздуха долгое время! Проще говоря, такие шары взрывоопасны! Вот если бы заменить кожу на шелк, и пропитать его...

- Да мне глубоко по фиг, верит мне хоть кто-то, или нет... - проскрипел в ответ брат Винчеус. - Лучше скажите, уважаемый профессор, куда вы дели веревочную сеть и сетевые стропы, а с ними...

- К моему великом сожалению, перечисленные вами предметы, так же, как и все остальное, были погружены на лошадь, которую в лесу убил ужасный зверь! Кажется, его называют свитт...

- Я просто поражен! Более того - впечатлен! Вы еще и помните кое-что из атласа по изучению животных! - брат Винчеус от злости только что не лопался. - Кажется, вы даже в состоянии отличить кабана от кошки! А не подскажет ли мне, уважаемый профессор, где я возьму все недостающее для полета? То, что вы посеяли в лесу...

- Обстоятельства форс-мажор...

- Я тоже знаю много умных слов, только вот все утерянное вами в лесу из них не наделаешь.

- Мне кажется, что в этом монастыре можно найти много всего...

- Мне тоже много чего кажется, и в первую очередь это касается ваших умственных способностей и ротозейства!.. - продолжал разоряться брат Винчеус, но Адриан больше ничего не стал слушать: и без того понятно, что господа ученые так быстро не успокоятся. Оставалось радоваться тому, что здесь сейчас находятся только двое из той ученой братии, а брата Якуба не видно...

Внимание молодого послушника куда больше привлекли несколько монахов, которые неподалеку от ругающихся ученых сооружали на земле нечто совершенно непонятное.

- Брат Титус, это что еще за сооружение?

Недовольный брат Титус оторвался от своей работы, и с неприязнью покосившись на бранящихся профессоров, кивнул на листок бумаги, прикрепленный к небольшому столбу.

- Посмотри сам, чем нас озадачили...

А и верно, на том листке был рисунок, где было изображено нечто странное, похожее на особый очаг, состоящий из железного каркаса в виде граненой печи, обтянутого слоем металлической сети.

- Это что такое? - Андреас с любопытством разглядывал рисунок.

- Брат Винчеус принес... - вздохнул брат Титус. - Сказал, что любой тупоумный осел враз поймет своими куриными мозгами, в чем тут дело и для чего это нужно. Пальцем потыкал, а заодно и орал без остановки, поясняя, что нужно делать, и как... Еще сказал, что у любого барана в загоне сообразительности куда больше, чем у нас всех, тех олухов, кому поручили высокое доверие изладить эту непонятную штуку. Вот мы с братьями и думаем, совсем нас Боги мозгов лишили, или их слишком много отвалили брату Винчеусу?

- Сложный выбор... - невольно улыбнулся Андреас.

- А вот я считаю, что брат Винчеус у нас уж шибко умный, прости меня, Господи, за такое предположение...

Андреас не успел ответить, потому как над его ухом раздался даже не сердитый голос, а самый настоящий вопль:

- Чего зеваем? - конечно, такой раздраженный голос может принадлежать только брату Винчеусу, который, кажется, не знал, на ком еще можно сорвать свое плохое настроение. - Чешете языками, а между тем работа стоит на месте!

Не прошло и нескольких минут, как Андреас вместе с несколькими братьями отправился по монастырю на поиски всевозможных веревок и канатов, причем велено было собирать все, какие только можно отыскать. Монахи вместе с братом-управителем честно ползали несколько часов по всем закоулкам и кладовкам монастыря, и отыскали, как всем показалось, целую гору самых разных веревок. К сожалению, этого оказалось недостаточно, что вызвало новый гнев брата Винчеуса, и монахов вновь отправили на поиски...

Н-да, у этого человека сил и энергии было достаточно, чтоб держать в движении чуть ли не всю обитель! А еще от него почти каждый из братьев узнал, кем он является на самом деле, причем в выражениях брат Винчеус не стеснялся, а познания в зоологии у него были просто необъятные. Неизвестно, что по этому поводу думали остальные, но вот Андреас стал с сочувствием относиться к тем членам ученого совета, кто в свое время был вынужден общаться с братом Винчеусом. А уж что касается председателя того уважаемого совета, кому излишне шумный брат под горячую руку разбил голову стулом, то этому почтенному человеку молодой послушник готов был послать свои самые искренние соболезнования.

Позже, когда брат Винчеус распекал Андреаса за неумение правильно вязать стропы, молодому послушнику показалось, что от этого вечно недовольного человека явственно попахивает спиртным. Хм, сомнительно, чтоб отец Маркус разрешил ему вновь приложиться к вину...

Ответ на этот вопрос нашелся лишь к вечеру, когда отец-управитель стал вслух ругаться, припоминая при том нечистого: оказывается, настоятель, скрепя сердце, все же разрешил брату Винчеусу взять один кувшин вина для поднятия настроения и лучшей работоспособности - тот сумел убедить отца Маркуса, что с парой стаканов вина дело пойдет куда быстрей! Увы, как это ни печально, но недоделанный гений умудрился втихую спереть аж четыре кувшина, причем вино в тех кувшинах было едва ли не самым дорогим во всем винном погребе! Интересно, как он умудрился провернуть это дело таким способом, что никто и ничего не заметил? Теперь оставалось только молиться, чтоб брат Винчеус вновь не набрался до невменяемого состояния.

К вечеру, по словам все того же брата Винчеуса, шар уже был готов к полету и в него можно было бы качать нагретый воздух, да только не имело никакого смысла лететь в сгущающейся темноте: во-первых, ничего не рассмотреть ни внизу, ни вокруг себя, а во-вторых, это просто опасно. Решено было отложить запуск на утро, тем более что, по словам профессора Турьена, нуждались в доработке кое-какие мелочи.

За весь прошедший день Андреас несколько раз видел дорогого дядюшку, но подходить к нему не стал, хотя молодому послушнику очень хотелось продолжить разговор о Нарле. И все же ближе к вечеру Андреас понял: не стоит понапрасну себя обманывать. Дело в том, что весь этот день племянник избегал встречи с дядей именно потому, что опасался услышать нечто такое, что может бросить тень на светлый облик Нарлы, который Андреас так долго и тщательно лелеял в своих воспоминаниях. Так может, стоит постараться преступить за ту черту, которую он сам поставил в свое памяти, и за которой его может ожидать нечто весьма неприятное?

Впрочем, после вечерней молитвы, дядя Эдвард и сам подошел к племяннику.

- Адриан, есть короткий разговор.

- Да, конечно... - Андреас сделал усилие, и произнес, глядя прямо в глаза родственнику. - Дядя, я должен попросить у вас прощения - при нашем вчерашнем разговоре я был крайне несдержан, а поговорить нам, и верно, надо. Ты можешь думать обо мне и моем поведении все, что тебе заблагорассудится, но...

- Проехали! - поднял дядюшка руку, останавливая сбивчивую речь племянника. - По большому счету тут нет твоей вины. Видишь ли, ранее мне уже пояснили знающие люди, что от того колдовства, что было наведено на тебя, можно легко сойти с ума или же покончить с собой. Так что, считай, ты еще легко отделался, да и мы тебя не потеряли, так что всей семье надо благодарить Небеса за то, что они вовремя привели тебя под сень церковных стен... Ладно, эту тему обсудим потом, когда время появится. Значит, так: завтра может случиться так, что мне может понадобиться твоя помощь.

- Конечно. Что от меня требуется?

- Боюсь, моя просьба тебе не понравится.

- Понравится - не понравится... Дядя, я тебя с детства знаю, и если ты что-то просишь, то это тебе действительно нужно, и ты уже рассчитываешь на то, что твоя просьба будет исполнена. Так что говори прямо, что я должен делать.

- Верно... - ухмыльнулся дядюшка. - От тебя кое-что требуется. Дело вот в чем: если нашим ученым всезнайкам удастся запустить в небо воздушный шар, то, естественно, кому-то придется на нем лететь. Проще говоря, я намерен обследовать Запретные земли с воздуха, и твоя помощь может оказаться незаменимой. Задача такая: когда я скомандую - заберешься в ту корзину, которая будет находиться под шаром. Кроме нас с тобой, там будет еще несколько человек, и уже в полете нужно будет попытаться рассмотреть то, что находится на земле. Дело, конечно, опасное, и я бы не стал просить тебя так рисковать своей жизнью, если бы у меня не было предчувствия - ты можешь пригодиться. И потом, в трудную минуту всегда хочется иметь рядом близкого человека ...

- Я согласен! - оборвал Андреас дядю.

- А я и не сомневался в тебе, племянничек! - хмыкнул дядюшка. - Конечно, мозги у тебя сейчас все еще несколько наперекосяк, но в целом ты парень неплохой, хотя и с придурью. Не страшно, я сам был таким по молодости лет. Увы, с возрастом это прекрасное состояние проходит безвозвратно...

- Кто еще с нами полетит?

- Как мне сказали, корзина рассчитана на шесть человек. Вот и считай: трое наших умников, мы с тобой и еще Ланьеж. Мало того, что я ему полностью доверяю, так он еще и воин прекрасный - таких еще поискать надо... А в чем дело?

- Просто я подумал, что неплохо бы взять одного из тех монахов, что уже не раз ходили в Запретные земли. В монастыре таких немало.

- Сам уже подумывал об этом, и с удовольствием бы заменил одного из наших скандальных профессоров на толкового парня, знающего местные особенности. Только вот ни один из наших шибко умных знакомых не желает уступать свое место кому-либо другому, а мне остается только надеяться на то, что эти вершители прогресса на высоте не передерутся между собой, или не выкинут своего оппонента за борт в пылу очередной полемики.

- Дядя Эдвард, а как мы вернемся обратно?

- Как мне пояснил профессор Турьен (а особенно по этому поводу разорялся брат Винчеус), здесь, внутри Запретных земель, циркуляция воздуха идет по замкнутому циклу. Для примера наши достопочтенные профессора сунули мне под нос стакан и пояснили, что если горы вокруг Запретных земель считать краями этого стакана, то воздушные потоки внутри этого богопротивного места ходят как бы по кругу. Дескать, за сотни лет наблюдений учеными собратьями в монастыре Святого Кармиана (а таких, с позволения сказать, непонятых талантов тут побывало ой как немало!) выстроены целые схемы воздушных течений, циркуляции токов воздуха и еще чего-то такого, о чем я с первого раза и не вспомню! Как мне сказали, в монастырской библиотеке за долгие годы собраны кучи сведений не для простых умов (а судя по тому, какими эпитетами и непонятными словами засыпали меня наши слишком умные профессора - так оно и есть!), и именно на эти данные и опирались господа ученые, когда рассчитывали маршрут нашего полета. Проще говоря, если наши умники не ошибаются, то мы на воздушном шаре опишем круг по самому краю этих земель и вернемся к исходной точке, то бишь к монастырю, там бросим якорь, и благополучно спустимся на землю. По словам наших ученых всезнаек, все просто до невозможности.

- Хотелось бы на это надеяться.

- Мне тоже. Правда, когда я выразил некоторые сомнения, в том, что шар, и верно, опишет круг вдоль скальной гряды и вернется точнехонько в монастырь... В общем, меня за недоверие к науке в этот самый стакан только что носом не вытыкали, доказывая, что я не только полный профан, но и непробиваемая дубина в самых простых понятиях, а именно такие невежды гробят науку на корню и подрывают веру талантливых людей в свои силы! Короче, мне не оставалось ничего иного, кроме как поверить господам ученым на слово... Вот еще: утром к тебе подойдет брат Якуб. Сделай все, что он скажет.

- А что ему от меня надо?

- Узнаешь... А пока мне надо отыскать брата Винчеуса, а он, как назло, куда-то пропал. Ты не знаешь, где он может быть? К нему есть несколько вопросов.

- Днем видел, но... - Андреас вздохнул. - Тут такое дело... В общем, от него уже тогда попахивало вином...

- Чтоб его!.. - ругнулся дядя. - Только этого мне еще не хватало! Похоже, наш гений опять пошел в очередной запой! Не бай Бог, если он в одиночку выкушает все четыре кувшина вина, которые, кроме этого всезнайки, спереть было некому. Ох, говорили же мне умные люди, что ему нельзя давать ни капли спиртного, а я пропустил это предостережение мимо ушей! Вот где его сейчас искать, нашего пьющего изобретателя, и в каком он будет состоянии, когда мы его отыщем?

Ответ на этот вопрос нашелся к утру, вернее, плоды невоздержанности скандального ученого сказались уже на следующий день, когда шар стали готовить к полету. Брат Винчеус заявился хорошо под хмельком (вообще-то это еще мягко сказано), и дядя Эдвард, увидев пошатывающегося изобретателя, с трудом удержался, чтоб не врезать тому от души. К этому времени едва ли не все монахи, что были в обители, собрались на широком монастырском дворе. Всем хотелось посмотреть на то, как этот шар (вернее, пока что всего лишь оболочка, лежащая на земле) может взмыть в воздух, да еще и тащить с собой корзину с людьми.

Под общий шумок к Андреасу подошел брат Якуб и протянул тому простое медное кольцо. Дешевое украшение, из числа тех, кои носили последние бедняки.

- Вот, надень на палец.

- Зачем? - к тому времени у молодого послушника напрочь выскочила из головы просьба дяди.

- Надо. Меры предосторожности... - брат Якуб с трудом надел кольцо на палец Андреаса. - Граф велел...

- Ну, велел - так велел, я не возражаю.

- И снимать не вздумай. Когда нужда в нем отпадет - снимем... - брат Якуб отошел в сторону, я Андреас с трудом пошевелил пальцем. Да какое там снимать! Кольцо небольшого размера, и непонятно, каким таким удивительным образом брат Якуб умудрился надеть его на палец, который сейчас почти не сгибается. Однако прошло всего несколько минут, и кольцо перестало доставлять беспокойство. Больше того, создавалось впечатление, будто эта полоска меди просто-таки вросла в палец, и теперь словно составляет с ним одно целое! Интересно, как же потом можно будет снять эту медящку? Распиливать придется, не иначе, но и то надо хорошенько подумать, как это можно сделать...

Тем временем в очаг того непонятного сооружения (которое вчера изготовили несколько монахов вместе с братом Титусом) стали забивать солому и жечь ее, и оттуда воздух стал поступать в кожаную оболочку шара. Плохо то, что в этот день с самого утра было довольно ветрено. Конечно, в такую погоду крайне рискованно отправляться в полет на воздушном шаре, тем более что каждый из обитателей монастыря Святого Кармиана знал: если в здешних местах подует ветер, то он не стихает три-четыре дня. Все правильно, только вот ожидать столько времени и ничего при том не делать - такой потери времени не может позволить себе ни дядюшка Эдвард, ни находящиеся в монастыре ученые. Следовало радоваться хотя бы тому, что небо не затянуто тучами, да и облаков почти нет.

Время шло, и шар становился все более и более круглым, а через какое-то время он вовсе оторвался от земли и стал тянуться в небеса, а висящую под ним круглую корзину ощутимо покачивало из стороны в сторону. Казалось странным и жутковатым, что в эту небольшую корзину могут забраться люди для того, чтоб взмыть в невесть какую даль!

Меж тем, чем больше внутрь шара поступало горячего воздуха, тем более и более сильными становилось стремление шара оторваться от земли, что было особенно заметно под очередными порывами ветра. А вскоре Андреасу стало казаться, что шар вот-вот лопнет от того горячего воздуха, что шел внутрь...

На лицах почти всех монахов, находящихся на монастырском дворе, было просто-таки написана смесь удивления, восхищения и испуга: конечно, перед их глазами было самое настоящее рукотворное чудо, на которое, конечно же, стоит поглядеть, только вот лететь на нем куда-то, особенно в этой хлипкой корзине... Э, нет, страшновато, уж лучше лишний раз встретиться с созданиями Запретных земель - это все же куда привычней, да и в случае чего знаешь, как следует поступить.

Тем временем брат Якуб встал возле шара, принялся что-то говорить, да еще и руками творить непонятные пассы... Конечно, вряд ли что-то можно утверждать наверняка, но у Андреаса сложилось впечатление, будто брат Якуб накладывал некое заклинание на этот воздушный шар. Хм, если этот действительно так, то брата Якуба не спасет никакое заступничество: всем известно, что отец Маркус на дух не выносит всякие там колдовские штучки, и за один только намек на подобное безобразие виновнику может грозить карцер и долгое покаяние, причем все это время согрешивший будет сидеть на хлебе и воде.

А дальше все внезапно пошло наперекосяк. Вдруг с треском лопнул один из четырех канатов, удерживающих шар на месте, и обрывок каната ударил двоих монахов, стоявших подле того места. Бедняги упали на землю - похоже, им здорово попало этой туго натянутой веревкой: недаром один из монахов схватился за грудь, а второму, кажется, повредило ноги... Меж тем корзина, которую удерживали три оставшиеся каната, перекосилась, и стало понятно, если она по-прежнему будет оставаться пустой, то ветер и оставшиеся канаты смогут вообще перевернуть ее вниз, и тогда ни о каком полете с людьми не может быть и речи.

- Те, кто должен лететь - забирайтесь в корзину! - раздался громкий крик дяди Эдварда. - Быстрей! При таком ветре оставшиеся канаты могут не выдержать!

Если честно, то до того момента Андреас тоже с опаской поглядывал на огромный шар, но после слов дядюшки все страхи словно улетучились. Он опрометью кинулся к перекошенной корзине, и, пусть не сразу, но забрался туда, едва ли не одним махом перескочив через край. Правда, при этом он довольно-таки ощутимо ударился о якорь с прикрепленным к нему канатом. А, да, ведь дядюшка Эдвард говорил что-то вроде того, что при возвращении в монастырь надо будет выбросить якорь, чтоб остановить движение шара...

Оказывается, хотя сама круглая корзина была также изготовлена из жесткой кожи, но внутри корзины основание было укреплено чем-то вроде жесткой циновки, сплетенной из ивовых прутьев. Кроме того, по бокам были установлены крепления деревянными планками, да и высота самих бортиков корзины была около метра. Тесновато, конечно, но никто и не собирался находиться там до бесконечности.

Правда, внутри Андреас оказался не первым: там, ухватившись руками за края корзины, уже находился дядюшка, Ланьеж и брат Якуб. Корзину так мотало, что встать на ноги не было никакой возможности, и Андреас, стоя на коленях, с трудом мог видеть то, что происходит снаружи.

Меж тем дядюшка кричал кому-то:

- Скорей! Скорей же, я сказал! Не медлите!

Держась в болтающейся из стороны в сторону корзине за сделанные внутри кожаные петли, Андреас видел, как профессор Турьен едва ли не бежит к воздушному шару, буквально таща на себе брата Винчеуса, у которого, судя по всему, всерьез заплетаются ноги. Едва Андреас с досадой подумал о том, что в таком состоянии брату Винчеусу совершенно нечего делать на воздушном шаре, как у этого ученого выпивохи подломились ноги, и он рухнул на землю, прихватив вместе с собой профессора Турьена. Увы, но дальнейшие попытки подняться ни к чему не привели: брат Винчеус как сам был не в состоянии встать на ноги, так и не давал это сделать профессору Турьену, вцепившись в того мертвой хваткой - как видно, ученый выпивоха понимал, что ему весьма проблематично самостоятельно подняться на ноги.

Меж тем через несколько секунд с треском лопнул второй канат, и находящиеся в корзине люди с трудом удержались, чтоб не вылететь из нее. Андреас обоими руками ухватился за край корзины, а дядюшка Эдвард, что было мочи, кричал над его ухом:

- Эй, на земле, держите канаты! Ни в коем случае не отпускайте! Профессора, чтоб вас, быстрей сюда! Быстрей, я сказал, пока еще канаты держат! Что вы на земле валяетесь? Посмотрите, какой ветер, шар вот-вот с места сорвет! А вы, парни, покрепче держите эти оставшиеся канаты или веревки, или как там они правильно называются!..

Кажется, даже до одурманенного винными парами мозга брата Винчеуса дошло, что все идет не так, и кое в чем виноват именно он. Подвыпивший ученый попытался, было, вновь подняться с земли, только вот очень сложно сделать это второпях и на подгибающихся ногах. К тому же брат Винчеус по-прежнему крепко держал профессора Турьена, справедливо полагая, что встать вдвоем им будет куда легче. Правда, к этому времени уже и профессор Турьен успел сообразить, что если он по-прежнему будет попытаться приподнять с земли упавшего брата Винчеуса, то никакого полета на воздушном шаре (во всяком случае, у него именно) не состоится: увы, но достопочтенный брат-изобретатель вчера набрался куда больше допустимого, да и, судя по всему, ночью неоднократно прикладывался к живительному источнику... Как это ни печально звучит, но в данный момент придать брату Винчеусу вертикальное состояние было весьма сложно, так что профессор Турьен попытался, было, добраться до шара в одиночестве, оставив на земле брата Винчеуса. Дело хорошее, только вот сделать это было не так просто: находящийся под хмельком профессор никак не желал отпускать своего ученого собрата в тщетной надежде, что тот его поднимет и поможет добраться до искомой точки.

Неизвестно, чем бы закончилась очередная попытка профессоров добраться до воздушного шара, если бы не резкий порыв ветра. Он был настолько силен и так продолжителен, что никто на монастырском дворе особо не удивился, когда раздался очередной треск - это одновременно лопнули два последних каната, и шар стремительно взмыл в воздух.

Все бы ничего, да беда в том, что на одном из этих двух последних канатов висели двое людей в темных одеждах - монахи. Как видно, эти люди выполняли приказ дяди Эдварда - то есть изо всех сил держали канаты, и отчего-то не расцепили свои руки тот момент, когда шар взмыл в воздух. Увы, но уже через несколько секунд делать это было слишком поздно - шар взмыл на такую высоту, что при падении наверняка можно было если не разбиться о каменной двор монастыря, то уж что-то всерьез переломать себе - это без сомнений.

В этой ситуации дядя Эдвард быстрей всех сообразил, что надо предпринять в этой непростой ситуации.

- Чего стоите, будто ничего не видите? - рявкнул он на тех, кто находился в корзине шара.- Столбняк на всех разом напал? А ну давай парней вытаскивать! Ребята! - закричал он, согнувшись над краем корзины, - ребята, держитесь, мы вас сейчас вытянем!

О том, как совместными усилиями всех находящихся в корзине людей удалось втащить наверх канат и поднять висевших на нем двоих бедолаг - об этом нужно рассказывать отдельно. Правда, до того момента не раз казалось, что корзина перевернется, и все, кто там находится, полетят на землю вместе с теми несчастными, что все еще болтались над бездной. Больше всего опасались, что у людей, что сейчас висит на обрывке каната, не хватит сил удержаться, но, по счастью, все обошлось, и когда двое спасенных перевалились через край корзины и упали на сплетенное из ивовых прутьев дно, то измученными чувствовали себя все без исключения.

Правда, выражение "упали на дно" тут несколько не подходит - все же в корзине было совсем немного места, и появление еще двоих человек только добавило тесноты. Конечно, нельзя сказать, что сейчас люди стояли впритык, но, тем не менее, стало понятно, почему брат Винчеус утверждал, что более шести человек в корзину воздушного шара брать никак нельзя.

Однако увидев, кого они втащили в корзину воздушного шара, Андреас искренне удивился: перед ними были братья Титус и Белтус, встрепанные, бледные, испуганные, но, кажется, живые и здоровые. Повезло парням, не сорвались вниз, и хватило сил удержаться, когда их несло высоко над землей. Хотя никто не успел задать им ни одного вопроса, но брат Титус заговорил первым, пусть даже его голос заметно подрагивал:

- Приказ был - держать канаты, мы их и держали... Просто мы с братом Белтусом рядом стояли, и эту веревку держали, или канат... Потом он оборвался, мы от растерянности вцепились в веревку, а позже ее уже никак нельзя было отпускать. Нас утащило быстро и так высоко, что мы ничего сообразить не успели...

Ну, надо же! - невольно отметил про себя Андреас, глядя на брата Титуса. Почти спокоен, нет ни паники, ни особого страха. Вот это выдержка у парня, да и сил хватит на двоих! Провисеть столько времени, держась за обрывок веревки, когда тебя воздушный шар несет высоко над землей!.. Хотя Андреас и раньше не раз обращал внимание на хладнокровие этого человека, но похоже, можно считать, что нервы у брата Титуса просто железные! Конечно, он устал и всерьез струхнул, но даже сейчас, глядя на этого здоровенного парня, этого ни за что не скажешь.

- Сообразить он ничего не успел!.. - брат Белтус, кажется, обрел возможность говорить. - Балда тупоумная! Да не мы в эту веревку вцепились, а ты ее, как клещами ухватил... А вот на кой ты меня при этом с собой прихватил - этого я, брат Титус, никак понять не могу! Надо сказать спасибо хотя бы за то, что в воздухе меня придерживал! Я ж, еще находясь на земле, от веревки уже и руки убрал!.. Это потом мне поневоле пришлось за нее ухватиться, причем мертвой хваткой!.. Думал - все, нам конец, уже все свои грехи перечислил, даже покаялся, только вот отходную молитву прочитать не успел...

- Извини, так получилось... - брат Титус, и верно, выглядел несколько растерянным и озадаченным. - И сам не знаю, как это вышло!

- Зато я знаю! - брат Белтус постепенно приходил в себя. - Вымахал ростом с хорошую дубину, а ума никакого! От страха вцепился в первого, что стоял рядом с тобой! Что, в тот момент башка перестала соображать?

- Вроде того... - покаянно кивнул головой брат Титус. - Брат, прошу у тебя прошения и искренне раскаиваюсь в своем проступке...

- Засунь ты свое раскаяние знаешь куда? - хм, кажется, брат Белтус стал приходить в себя. - Лучше скажи, что нам теперь делать?

- Прежде всего, вам следует перестать кричать, уважаемый! - дядя Эдвард, в отличие от многих, собран и спокоен. - Уж если вам выпала судьба находиться здесь, то не стоит понапрасну роптать. Кроме того, на пустые разговоры понапрасну теряется драгоценное время, которое неплохо бы провести с куда большей пользой. Если кто не в курсе, то сообщаю, что мы здесь для того, чтоб вести разведку с воздуха. Думаю, каждый из вас понимает, что это такое. Значит, так: сейчас мы все рассредоточимся по вдоль края корзины, и будем смотреть вниз. Если кто-то из вас увидит нечто необычное, пусть скажет об этом вслух. Надеюсь, страха высоты ни у кого из вас нет? Хвататься за голову или сердце ни у кого из нас пока нет ни времени, ни возможности. Ясно? Все вопросы по ходу дела.

Взгляды всех, кто находился в корзине, устремились на землю, а посмотреть там, и верно, было на что. Шар под сильным ветром двигался довольно быстро, во всяком случае, высокие башни монастыря были уже очень далеко, зато внизу перед глазами восхищенных людей была удивительная картина, вернее, то, что можно было увидеть с высоты птичьего полета. Прежде всего, внизу расстилалось бесконечное зеленое море деревьев, кое-где перемежаемое небольшими прогалинами лугов и маленькими пятнами озер, промелькнула тонкая полоска реки... Все это выглядело настолько мирно и красиво, что казалось странной одна только мысль о том, что под сенью этого прекрасного зеленого мира может твориться что-то плохое или страшное.

- Красота-то какая! - благоговейно выдохнул кто-то.

- Да, это верно, мир прекрасен... - отозвался дядя Эдвард. - Во всяком случае, если смотреть на него отсюда, с высоты птичьего полета...

Между прочим, - невольно подумал про себя Андреас, - брат Винчеус был прав в своих предположениях. Воздушный поток, и верно, несет их вдоль скальной гряды, которая высокой стеной окружает Запретные земли, но к ней пока что не приближаясь. И хотя вид с высоты на эти самые земли открывается просто потрясающий, но глаз не цепляется ни за что хоть мало-мальски подозрительное. Все то же сказочное зеленое море, скрывающее под своими густыми кронами ту жизнь, о которой братья монастыря Святого Кармиана наслышаны столько плохого.

- Уж вы меня извините, я человек простой... - заговорил брат Белтус, не отрывая взгляда от той удивительной картины, что расстилалась далеко внизу. - Потому и спрашиваю: а этот шар не упадет? Я, вообще-то, не трус, но на такой штуковине оказался в первый раз, и чувствую себя несколько не в своей тарелке...

- Не вам одному выпало такое счастье, - усмехнулся дядюшка. - Мы тоже, знаете ли, не любители подобных приключений, да деться некуда... Просто так сложились обстоятельства. Или, как говорят игроки, фишка легла таким образом...

- Видел я эту фишку, чтоб ее... - пробурчал брат Белтус. - Только у этой шибко умной фишки, что валялась на монастырском дворе, не в силах подняться на ноги, глаза были залиты вином еще с вчерашнего дня. Впрочем, эта фишка и вторую фигуру сбила с ног... Ох, простите меня, Светлые Боги, но если я вернусь в монастырь живым и здоровым, то кое-кто у меня раз и навсегда поймет ту заповедь, что питие вина без меры есть смертный грех.

- Ох, сомневаюсь, что у вас получиться вразумить брата Винчеуса! - усмехнулся дядюшка.- Кстати, я так и не знаю ваших имен...

- Я - брат Белтус, а этот здоровяк без мозгов, что потащил меня за собой - брат Титус... Что ж, по милости Небес и в силу своей службы мы оказались здесь, все вместе, и это надо принять, как должное, или же как испытание, ниспосланное нам свыше. Что же касается брата Винчеуса, то можете не сомневаться: если я доберусь до этого выпивохи, то взывать к его разуму и совести не собираюсь... - брат Белтус покосился на дядюшку Эдварда. - К вашему сведению, я не жалую тех, кто слишком сильно грешит, а питие вина - это грех, и потому плевать я хотел на все разговоры о гуманности и тонких чувствах творческих натур. У меня свои методы наставления на путь истинный, о действенности которых позвольте умолчать. Зато, господин хороший, вы мне так и не ответили на вопрос относительно этого богопротивного изделия брата Винчеуса, чтоб его!.. Надежная эта штука, или нет?

- Это, к вашему сведению, вовсе не богопротивное изделие! - вмешался в разговор брат Якуб. - Очень жаль, что с нами нет брата Винчеуса, который сумел бы легко управиться со своим изобретением! К вашему сведению, если б этот шар был укомплектован, как надо, то...

- Вы мне лучше скажите, наконец: этот шар вниз не упадет? - похоже, у брата Белтуса не было ни малейшего желания слушать восхваления брату Винчеусу.

- Видите ли, брат Белтус... - брат Якуб, кажется, решил прочесть всем короткую лекцию о полетах на воздушных шарах. - Видите ли, шары вообще не могут долго держаться на воздухе по причине быстрого охлаждения заключенного в них гретого воздуха, а именно он, этот самый гретый воздух, и заставляет шар лететь. Любое охлаждение заставляет шар опускаться и терять высоту, и этому охлаждению есть множество причин. Тут и облака, заслоняющие солнце и охлаждающие воздух внутри нара, большие водные, болотные и речные пространства, реки, горы и тому подобные препятствия на земле обусловливают нисходящие токи воздуха - все это притягивает шар, и подобное надо предвидеть для того, чтоб...

- Брат Якуб, ты можешь сказать прямо, без своих заумных речей? - брат Белтус, и без того находящийся далеко не в самом лучшем расположении духа, стал окончательно терять терпение. - Я человек не шибко ученый, и не понял даже половины того, что ты сейчас говорил...

- Позвольте пояснить мне... - дядюшка Эдвард остановил брата Якуба, который желал разразиться гневной тирадой. - Я согласен с братом Якубом - крайне досадно, что с нами нет брата Винчеуса, но, к сожалению, мы еще на стадии подготовки к полету столкнулись с тем печальным фактом, что это шар укомплектован не полностью. Дело в том, что часть оснастки и крайне необходимого оборудования находилась на лошади, которую убил свитт, так что нам поневоле пришлось вносить в шар некие... изменения. Проще говоря, как только шар был наполнен горячим воздухом...

- Не горячим, а гретым... - поправил брат Якуб. - Это, знаете ли, разные понятия.

- Думаю, что для большинства из собравшихся здесь людей в этом нет особой разницы! - отмахнулся дядя. - Мы же не на ученом совете, и такие тонкости никого не интересуют. В общем, воздух внутри этого шара постепенно остывает, а во время полета вновь подогреть его нечем... Вот потому-то, нравится это кому-то, или нет, но брат Якуб вынужден был наложить на шар что-то вроде заклятья на то, чтоб воздух внутри шара оставался горячим. Или гретым - это уж кому как нравится.

- Дело в том, - вновь влез в разговор брат Якуб, - что если шар будет придерживаться более ровной линии полета, то можно уйти дальше...

- То есть шар вниз не упадет? - ответ именно на этот вопрос больше всего хотел услышать брат Белтус.

- Часа за три я вам ручаюсь, а потом придется накладывать новое заклинание... - пожал плечами брат Якуб. - Хотя, может, за это время облетим все, что нужно, хотя неплохо бы рассчитать среднюю скорость движения шара и соотнести ее...

- А приземлимся как? - все не мог успокоиться брат Белтус. - Этот якорь, что-ли, кинуть вниз надо с Божьей помощью, чтоб железка у нас под ногами не болталась? Она мне уж все ноги оббила!

- Да, по словам брата Винчеуса (которому, надеюсь, сейчас тошно, как никогда), спуск вниз - это едва ли не самое опасное во всем полете. - брат Якуб вздохнул. - Помнится, он еще говорил что-то вроде того, что при полете на воздушном шаре подъем легок, правильный полет труден, а спуск опасен. Вы правы: при подлете к монастырю надо будет сбросить вниз этот якорь, чтоб он хорошенько укрепился на земле, и тогда полет шара прекратится. Только сейчас об этом говорить нет смысла, а вот когда дойдет до дела...

- Это что такое? - внезапно спросил Ланьеж, который до того не произнес ни звука. - Вон там, внизу, на реке?

- Вы что имеете в виду? - все едва ли не завертели головами, пытаясь рассмотреть, что именно привлекло внимание Ланьежа. - Где?

- Сейчас шар пролетал над рекой. Мне показалось, что там было что-то вроде небольшой лодки, или плота... Вы ничего такого не заметили?

- Ничего... И этому есть серьезная причина: мы не столько смотрим вниз, сколько болтаем не по делу... - судя по голосу, дядя Эдвард был всерьез недоволен. - Хватит языком впустую трепать, смотрите за тем, что творится на земле! Так вы говорите, что видели лодку?

- Скорее, плот... Но все это проскользнуло в мгновение ока... Может, я просто обознался, или принял желаемое за действительность.

- Ну, вообще-то здесь вполне могут оказаться старатели со своей лодкой. Или плотом... - вновь подал голос брат Белтус. - Я несколько раз ходил в Запретные земли, и пару раз видел средства передвижения старателей - там, и верно, были небольшие лодки и плоты. Только вот ими, как правило, не пользуются.

- Почему?

- В здешних богомерзких местах не любят передвигаться по воде, предпочитают идти по суше. Говорят, река слишком опасна, хищники там всякие обитают...

- Угу... - буркнул дядюшка, не отрывая глаз от земли.

Шар летел, а Андреас поглядывал на брата Титуса, который был совершенно спокоен, и потому Андреас все еще никак не мог понять, как же так случилось, что этот здоровяк настолько растерялся, что не только не выпустил из руки веревку, но и другой рукой уцепился в брата Белтуса, потащив его с собой. Странный поступок... Андреас всегда считал этого немногословного парня куда более выдержанным и невозмутимым, и его сегодняшнее поведение никак не укладывалось в обычные рамки поведения этого человека. Впрочем, в минуту растерянности или испуга некоторые способны и на куда более странные действия.

Время шло, а перед глазами людей расстилалось все то же бескрайнее зеленое море деревьев, которое, несмотря на определенное однообразие, все же по-настоящему завораживало. Андреас так увлекся необычным зрелищем, что даже немного растерялся от удивленного голоса брата Белтуса:

- А эта что здесь делает?

Молодой послушник растерянно стал вертеть головой по сторонам, не понимая, что так удивило брата Белтуса. В проплывающем внизу зеленом море по-прежнему нет никаких изменений, рядом с корзиной тоже никого не видно... Однако стоило Андреасу поднять глаза повыше, как он увидел небольшую гарпию, кружащуюся неподалеку от шара. Этих тварей монахи Святого Кармиана особенно не любили потому, что это существо с головой и торсом женщины, телом стервятника, птичьими крыльями и когтистыми лапами одним своим видом вызывало более чем неприятные эмоции. А уж про их алчность, злобный нрав и нечистоплотность и говорить не стоит - утверждали, что ужасная вонь от тел гарпий летит быстрее их самих. Ну, быстрей - не быстрей, но почти сразу же до обоняния всех мужчин, которые были в корзине воздушного шара, донеслись более чем неприятные флюиды.

Оперение гарпии, которая крутилась вокруг шара, было грязно-серого цвета, да еще и с пепельным отливом. К тому же ее ничуть не красило и лицо, куда больше смахивающее на лик уродливой старой ведьмы, обозленной на весь мир. В целом же при взгляде на гарпию складывалось впечатление, будто вокруг корзины крутится нечто похожее на огромный клок неопрятной шерсти с паутиной, да еще и увенчанный крайне отталкивающим лицом, над которым болтались нечесаные космы серых волос.

Поняв, что люди смотрят на нее, гарпия зашипела, показав острые зубы, но убраться с глаз людей и не подумала. Вместо этого она продолжала лететь вслед за воздушным шаром, то чуть приближаясь, то отдаляясь, а иногда ее шипение сменялось отвратительным криком.

- Надо же, а я думал, что они так высоко не летают! - вырвалось у Андреаса.

- Не ты один так думал... - брат Белтус мрачно глядел на летающее существо. - Занесла же ее сюда нелегкая, прости меня Господи...

- Это еще кто? - Ланьеж, впервые увидевший это существо, был просто ошарашен.

- Кто, кто... - буркнул брат Якуб. - Гарпия, тварь такая...

Ранее Андреас уже не раз видел гарпий, и крепко их недолюбливал, потому как нападения этих существ на монахов, несущих службу на крепостных стенах, были не так и редки. Не раз случалось, что к монастырским стенам, тем, которые выходили на Запретные земли, прилетали гарпии, и начинали кружить подле стен обители. Бывало, что эти неприятные создания поднимались довольно высоко в воздух, и даже пытались напасть на тех из монахов, кто в это время был на дежурстве. Монахам давно казалось, что некоторые из этих летуний словно пытались преодолеть невидимый барьер в воздухе, который в невесть какие годы был поставлен Святым Кармианом над монастырем для того, чтоб отделял мир людей от этого проклятого Богами места.

Самое удивительное состояло в том, что некоторым из гарпий, и верно, удавалось сделать подобное, то есть перелететь через монастырские стены, однако стоило этим "счастливицам" оказаться над монастырским двором, как они едва ли не камнем падали с неба, и потом уже монахам приходилось вылавливать этих более чем неприятных существ внутри монастыря. Тех гарпий, что активно сопротивлялись при поимке, приходилось, как говорил отец Маркус, "вразумлять, отправляя их грешные души на высший суд". Те же из гарпий, что были поумней, поднимали вверх свои крылья, показывая, что сдаются. Вот таких летуний, сдавшихся без боя, монахи просто выводили за пределы обители, во все те же Запретные земли. Впрочем, почти все гарпии, оказавшись на монастырском дворе, стремились как можно быстрей покинуть обитель, утверждая, что здешний воздух их жжет и давит. Оно и понятно: нечисти нечего делать в святом месте!

- А! - Ланьеж не мог оторвать взгляд от летающего создания. - Так это, значит, и есть гарпия... Да уж, красотка! Я о них не раз слышал, но чтоб воочию увидеть...

- Не увидел бы - ничего не потерял! - брат Белтус тоже во все глаза смотрел на гарпию. - Мерзкие создания, к тому же подлые и жадные. Как-то раз братья направились в Запретные земли собирать целебные травы, и на них разом с пяток таких вот богопротивных тварей напало, хотя стаями они летают редко... Братья, конечно, оружие достали - без него в Запретные земли никто не ходит, дали должный отпор... В общем, отбились, конечно, хотя пару таких вот уродин отправили на Темные Небеса, или куда там уходят эти грешные создания богопротивных земель... В обитель братья вернулись сплошь израненными, а двое особо пострадавших через пару дней души свои отправили на Небеса - у этих летающих скотин (прости нас, Светлые Небеса, за подобное сравнение!) длинные острые когти, с которых грязь просто осыпается! Вот братья от заражения крови и преставились, упокой Светлые Небеса их чистые души! Никакие лекарства не помогли...

- Да уж, запашок от гарпии чувствуется даже на расстоянии... - Ланьеж никак не мог оторвать взгляд от полуженщины-полуптицы. - Неприятное создание... Надо же, в сказках и легендах они выглядит куда более привлекательно!

- Ну, на то они и сказки! Тем не менее, с познавательной точки зрения это очень интересное зрелище... - гнул свое брат Якуб. - Вряд ли где-либо, помимо этих мест, вам посчастливится увидеть столь редкое создание, пусть и противное природе человека.

- Я бы потерю такого счастья пережил безболезненно... - усмехнулся дядюшка. - Интересно, что ей от нас надо?

- Ну, вряд ли мы ее заинтересуем как мужчины... - фыркнул брат Якуб. - Зато с гастрономической точки зрения подобное вполне возможно. Вы не обратили внимания, какая у нее бледная кожа? Дело в том, что гарпии вечно голодные: все же роста они немалого, а полет тела такого объема требует немало сил, сжигает кучу калорий...

- Чего сжигает?

- Потом поясню... В общем, гарпии должны есть много и часто. Именно потому они ищут любое подобие еды в надежде лишний раз перекусить. Это одна из причин того, отчего гарпии злые и потому кидаются на ту добычу, которую считают доступной. Вот у этой очень бледная кожа, а значит, она давно не ела и очень голодна...

- Ага, нам сейчас только ее кожу разглядывать... - покрутил головой дядюшка. - Меня куда больше интересует, почему она так и не отходит от нас?

- Так ведь гарпии не дуры... - развел руками брат Якуб. - И башка у них варит совсем не так плохо. Пока что эта... особа крутится вокруг нас - просто не понимает, отчего это люди оказались здесь. Можно не сомневаться, что позже сообщит о нас своим товаркам, если, конечно, уже не сообщила о том своим воплем. Беда в том, что если хоть одна из гарпий своими когтями повредит оболочку шара, то я за наши жизни не поставлю даже гнутой медной монеты. Вы только представьте себе, что случится, если мы полетим вниз с такой высоты?! Да от нас на земле отбивная останется, как раз на закуску этим...

- Хоть бы заткнулась! - брат Белтус с ненавистью смотрел на гарпию, которая неотступно следовала за шаром, причем в опасной близости от него. - На ее призывный крик могут прилететь ее подружки, и вот тогда нам точно нужно будет подумать о спасении своих душ. Если успеем это сделать, конечно, ведь отставать от нас она не собирается!

- То есть от гарпии нужно избавиться? - поинтересовался Ланьеж.

- Желательно... - буркнул брат Белтус. - Только вот как это сделать?

- Погодите... - Ланьеж прикинул расстояние до находящейся невдалеке гарпии. - Какое у этой летучей твари самое уязвимое место?

- Шея, грудь... А вот оперенье у гарпии очень жесткое, по нему может соскользнуть любое острие...- брат Якуб вздохнул. - Знаете, когда я занимался изучением кожных покровов этого необычного существа...

- Понятно. Командир, - Ланьеж не стал слушать, что еще собирался сказать брат Якуб, и взглянул на дядюшку Эдварда. - Командир, я бы хотел...

- Давай! - дядюшка даже не дослушал. - И, если получится, побыстрей...

Андреас не сразу понял, что за несколько серебристых звездочек одна за одной сорвались с ладони Ланьежа, и полетели к гарпии. Та, как видно, тоже что-то уловила, и попыталась, было, отлететь в сторону, но не успела: одна из звездочек попала ей в плечо, а вторая задела шею. Раздался то ли приглушенный визг, то ли шипение, и гарпия, кувыркаясь, полетела вниз, стараясь при том удержаться в воздухе на одном крыле, потому как второе у нее было, похоже, всерьез повреждено той самой серебристой звездочкой. Однако судя по тому, с какой скоростью падала вниз гарпия, приземление у этого существа будет весьма неприятным...

- Чтоб меня! Из трех сюрикенов в цель попали всего два... - похоже, Ланьеж всерьез раздосадован.

- Ничего, главное от гарпии избавились... - вздохнул дядюшка. - Не знаю, поверите вы мне, или нет, но я пока что ничего подозрительного внизу не заметил. Да и в воздухе тоже, если, конечно, не брать в счет гарпию.

- Смотрите! - в этот момент Андреас увидел, как вдали показалась кромка воды. - Кажется, мы подлетаем к той части Запретных земель, где начинается море! Или озеро...

И верно: вскоре шар оказался над водной гладью. Как-то сразу закончилась береговая линия, и дальше пошла зеленовато-голубая поверхность. Однако удивительным было другое: внизу, по всей водной глади виднелось множество островков, в большинстве своем совсем мелких, но изредка встречались и такие, что были довольно значительны по размерам. Некоторые из этих островков представляли собой простые утесы, на которых кое-где росла трава и мелкий кустарник, другие были сплошь покрыты растительностью или густо растущими деревьями, а вот что было на некоторых из этих островков - этого Андреас не мог понять. Неужели нечто рукотворное, вроде строений? Ну, тут сложно сказать наверняка, особенно когда смотришь с такой высоты...

- Красиво! - вырвалось у Андреаса.

- Не без того... - согласился брат Белтус. - Но что-то здесь не так. Правда, пока не могу понять, что именно...

- Ох, как интересно! - брат Якуб от возбуждения только что не подскакивал на месте. Он едва ли не наполовину высунулся из корзины, и брат Титус крепко удерживал его, а не то господин ученый легко мог выпасть из корзины. - Прошу: смотрите внимательней и запоминайте все, после окончания полета соберемся все вместе, и каждому надо будет отобразить на бумаге все то, что отложилось в его памяти! Как жаль, что мы не можем приземлиться, точнее, приводниться, что более тщательно изучить все то, что сейчас мы видим сверху!

- А, нелегкая их задери! - вдруг ругнулся брат Белтус. - Вот стоит только упомянуть нечисть - и оно тут как тут! Еще два богомерзких создания! И летят прямо к нам!

Андреас проследил взглядом, куда указывал брат Белтус. И верно: к шару вновь приближались две гарпии, причем, судя по их размерам, они более чем вдвое превышали то существо, которое Ланьеж совсем недавно сбил своими серебряными звездочками. Обе гарпии несколько отличались от уже привычного людям облика неряшливых полуженщин-полуптиц, да и окраска перьев у них была куда более яркой: у одной перья были нежно-лазоревого цвета, а у второй - яркого рыжего. Каждому из монахов монастыря Святого Кармиана было известно, что у гарпий цвет перьев на теле всегда один в один совпадает с цветом волос на их голове. Вот и сейчас у одной из этих непонятных созданий была целая волна потрясающих по красоте волос лазурного цвета, а у второй - настоящая грива ярко-рыжих завитков. Да и на лицо, как это ни удивительно, гарпии смотрелись куда более привлекательно, смахивая на молодых симпатичных женщин. Более того, этих созданий можно было даже назвать красивыми, только вот их красота была какой-то неприятной, и в то же время опасно-притягивающей.

Однако хищное выражение их красивых лиц при виде возможной добычи нельзя было спутать ни с чем другим: похоже, милашки всерьез решили поохотиться. Пока что они кружили вокруг шара и корзины, давая людям возможность хорошо рассмотреть необычных то ли женщин, то ли птиц. Надо признать, тут было на что посмотреть, даже летели они с каким-то непонятным изяществом, невольно привлекая к себе взгляды всех без исключения людей. Удивительным было и другое: несмотря на то, что от этих красивых созданий воняло не меньше, чем от других гарпий, все же запах был несколько иной, не столь омерзительный. Андреасу даже почудился оттенок амбры в воздухе, только вот откуда ей тут взяться?

- Чем это пахнет? - повел носом брат Белтус. - Что-то знакомое...

- Смесь мускуса и амбры... - брат Якуб удивленно покачал головой. - Ну, надо же, некоторые из этих тварей, как выясняется, не чужды эстетики!.. Кстати, у этой парочки почти правильные черты лица. Надо сказать, что ранее таких гарпий я не видел, хотя кое-что читал о них в древних книгах. Там было сказано, что такие вот милашки, если можно так сказать, относятся к элите их рода. Что еще о них было сказано? Умны, постоянно голодны, опасны, жестоки, как впрочем, и все гарпии. Когда вернемся в монастырь, надо будет, как следует посмотреть старые записи, чтоб понять, встречались ли ранее в здешних местах столь необычные создания.

- Никто из монахов не говорил, что встречали таких смазливых баб на крыльях! - продолжал упорствовать брат Белтус.- И вышедшие из Запретных земель старатели ни о чем таком не упоминали. Между прочим, какие бы это ни были красотки, от них все одно воняет, хотя и не так мерзко!

- Э, не скажите! - брат Якуб с чуть заметным превосходством посмотрел на всех, кто находился в корзине. - Если с этим запахом немного поработать, то получится очень интересное сочетание. Спросите любого парфюмера, и он вам скажет, что самые тонкие и нежные запахи лежат на тонкой грани меж подлинной сладостью и самой настоящей вонью...

- А они очень даже ничего. Красивые... - оценил Ланьеж эту парочку гарпий. Все это время он никак не мог оторвать взгляд этих необычных созданий. - И даже очень красивые...

- На расстоянии - возможно, но если они на вас накинуться, то вы вряд ли будете думать о красоте...- буркнул брат Якуб. - Лучше бы нам попались обычные летающие бабы!

- Эк вы их! - усмехнулся дядюшка.

- Поверьте моему опыту: от баб ничего хорошего ждать не стоит, а уж от летающих баб - тем более.

- Осторожно! - не выдержал Андреас. - Они же собираются атаковать!

И верно, слова брата Якуба подтвердились уже в следующую секунду: обе гарпии, которые незадолго до того отлетели на какое-то расстояние от шара, сейчас решили кинуться в атаку. Впрочем, их намерения были понятны сразу и не оставляли никаких сомнений: выставив вперед длинные острые когти, обе гарпии пытались спикировать в корзину, с явным намерением вытащить одного из сидящих там людей.

- Ланьеж! - дядюшка Эдвард не сводил взгляд с этих двух существ, которые были уже совсем близко от шара. - Достань еще и этих!

- Можно, конечно... - Ланьеж подкинул в руке парочку сюрикенов. - Только эти две летающие бабоньки выглядят очень даже ничего, и у меня рука на таких цыпочек просто не поднимается...

- Ага, особенно у них когти замечательные... - согласился дядюшка. - Любо-дорого посмотреть, да и настроены эти две особы совсем не дружелюбно.

- Понял. Постараюсь достать...

И верно: обе звездочки, что Ланьеж бросил в одну из подлетающих гарпий, достигли цели, и одна из этих полуптиц-полуженщин (та, у которой было лазоревое оперение) полетела вниз, беспорядочно кувыркаясь и теряя перья, однако при том не переставая неприятно кричать. Вторая из гарпий - та, что с рыжими перьями, проводила свою упавшую подругу жутким шипением, в котором были ярость и боль, но тут же взвилась выше, пропав из глаз людей. Она, как видно, враз сообразила, что может ожидать и ее, если она не уберется как можно дальше от шара и людей в корзине, но злость и желание отомстить за подругу оказались куда сильнее разума. Кроме того, это летающее создание, и верно, сразу сообразило, откуда можно ждать опасности, и потому поднялась выше, летя едва ли не прямо над воздушным шаром, предусмотрительно стараясь не попадаться на глаза людей.

- Чтоб ее!.. - ругнулся Ланьеж. - Командир, так мне ее не достать! Я, конечно, могу попытаться это сделать, только есть реальная опасность задеть и сам шар...

- Да вы что! - едва ли не взвыл брат Якуб. - Не вздумайте! Оболочки шара ни в коем случае не должны касаться острые, колющие или режущие предметы!

- Но эта тварь может...

- Я тоже много чего могу! - оборвал Ланьежа брат Якуб. - Знаете, что я сейчас сделаю? Пожалуй, наложу на шар еще одно заклинание, для укрепления оболочки, а не то мало ли что...

Опасения оказались не напрасными, потому как то, что шар можно повредить, понимала и гарпия, и потому сделала все, что сочла нужным. Люди, сидящие в корзине, вдруг поняли, что шар чуть опустился вниз, а затем раздался непонятный свист с треском после чего шар резко пошел вниз, а у людей сжалось сердце то ли от страха, то ли от неизвестности, то ли оттого, как стремительно шар даже не опускался, а падал. Все понятно: гарпия, и верно, пробила в оболочке шара дыру своими острыми когтями, и теперь люди слышали ее торжествующий крик. Как же, ее радость можно понять - она отомстила за свою подругу!

- Брат Якуб! - дядюшка повернулся к ученому. - Можно хоть что-то сделать?

- Я уже сделал! - рявкнул брат Якуб. - Мы, чтоб вы знали, опускаемся куда медленней, чем положено! Следует камнем падать, а мы тормозим, насколько это возможно... Слушайте меня внимательно, второй раз повторять некогда: я смягчу удар о воду, как сумею, а вы перед самым приземлением или приводнением постарайтесь выскочить из корзины... И поосторожней: если кто из вас запутается в стропах, то вряд ли того несчастного удастся вытащить из веревок...

- Надеюсь, плавать все умеют? - дядюшка глядел на стремительно приближающуюся воду. - Ну, раз молчите, то уже неплохо...

Удар о воду, и верно, был очень сильным, во всяком случае, прыгать никому не пришлось - людей просто-таки вышвырнуло из корзины, и они разлетелись в разные стороны. Андреасу повезло едва ли не меньше остальных: прежде всего, он настолько сильно ударился о воду, что на короткое время потерял сознание, но куда хуже было другое - прямо над его головой, в воде, оказался воздушный шар, который вместе с корзиной лежал на поверхности, и не давал возможности Андреасу выплыть из-под него. В самом шаре все еще были остатки воздуха, которые удерживали шар от затопления, только этот же шар не давал возможности Андреасу выбраться наверх, чтоб глотнуть воздуха. Вдобавок ко всему сбылось опасение брата Якуба: Андреас, и верно, запутался в стропах, то есть в веревках, которые находились в воде, и чем больше молодой послушник стремился избавиться от них, тем больше запутывался. В легких стало жечь, перед глазами появились разноцветные круги, а в ушах звон... Похоже, это конец... Вновь теряя сознание Андреас успел заметить, что рядом с ним кто-то режет те веревки, в которых он успел всерьез запутался...

В себя Андреас пришел на воздухе, вернее, почувствовал, что его кто-то едва ли не тащит на себе, плывя по воде. Беспрерывно кашляя, и выплевывая из легких попавшую туда воду, молодой человек скосил глаза и понял, что это брат Титус одной рукой сильно загребает воду, а второй рукой удерживает его, Андреаса. Очень предусмотрительно со стороны этого молчаливого послушника, а не то у едва ли не состоявшегося утопленника все силы сейчас уходили на то, чтоб хоть немного придти в себя и немного продышаться.

- Ты как, живой? - поинтересовался брат Титус, когда кашель Андреас немного пришел в себя.

- Кажется... А что случилось? Я, кажется, едва не утонул... Это ты меня вытащил?

- Светлые Боги велели помогать своим ближним... - брат Титус по-прежнему все так же сильно греб одной рукой. - Ты плыть уже можешь?

- Пожалуй, да...

- Тогда дальше давай греби сам, а то мы и без того отстали от всех. Последними плывем.

Брат Титус без особых церемоний стряхнул с себя Андреаса, и тот вновь с головой ушел под воду. Вынырнул, сделал несколько гребков...

Только сейчас Андреас в полной мере стал понимать, насколько он обязан брату Титусу. Если б не этот молчаливый парень, то понятно, что Андреас никак не сумел бы выбраться из опутывающих его веревок. Кроме самой искренней благодарности, которую Андреас сейчас испытывал к этому здоровяку, примешивалось и чувство некоторого удивления: надо же, брат Титус не побоялся сунуться в опасное место, чтоб спасти чужую жизнь ( хотя и сам имел все шансы запутаться в обвисших веревках), и в то же самое время (опять-таки, только по его словам) перед полетом так растерялся, что не только не выпустил из рук веревку (которая удерживала воздушный шар), по еще и прихватил с собой брата Белтуса, в результате чего оба оказались в корзине... Хм, как-то эти поступки не вяжутся между собой... Но если подумать, то, скорей всего тогда, на монастырском дворе, брат Титус, и верно, всерьез испугался - недаром отмалчивался всю дорогу!, а в полете постепенно пришел в себя. Да, скорей всего, так оно и было.

А вода хорошая, можно даже сказать, теплая и чистая, плыть по такой - одно удовольствие. О, вот и впереди виднеется несколько голов, только под яркими бликами солнца их трудно пересчитать.

- Брат Титус, а остальные... Все спаслись?

- Ну, положим, мы еще не спаслись, хотя после того, как извлекли тебя на свет Божий, все шестеро живы и плывут к ближайшему островку. Вон он, видишь? А вот насчет здоровья каждого из наших товарищей ничего сказать не могу, хотя молю всех Светлых Богов о том, чтоб никто не пострадал при падении. Ничего, до суши доберемся, а там уж разберемся, что к чему.

И верно, впереди виднелся небольшой остров, сплошь покрытый какими-то деревьями. По счастью, до него оставалось доплыть совсем немного, а еще через пару десятков гребков кто-то из тех, кто находился впереди всех, замахал рукой: ясно, достиг места, где ноги достают дно. Уже легче...

Потом все долго лежали на берегу, покрытом мелкими камнями и песком. Правда, дядюшка и тут почти сразу же подал голос, стоило только Андреасу выйти, вернее, выползти на берег.

- Адриан, какое счастье, что с тобой все в порядке! Я уж не знал, на что и думать, когда шар лег на воду в том месте, где в тот момент была видна твоя голова! Хотел, было, сам кинуться тебе на помощь, но этот молодой человек крикнул что-то вроде того, чтоб я не совался ему под руку и сам нырнул за тобой. Если честно, то через какое-то время я уже и не надеялся увидеть вас обоих...

- Да, если б не брат Титус... - Андреас устало растянулся неподалеку от дядюшки. - Это он меня вытащил. Я все же умудрился в стропах запутаться, а брат Титус сумел каким-то непонятным образом веревки перерезать...

- Просто вы, господин хороший, так кричали, что у меня не оставалось иного выхода, кроме как попытаться найти брата Андреаса... - пробурчал брат Титус. - И потом, всегда надо помогать ближнему своему по мере сил, отпущенных тебе свыше...

- Молодой человек, должен выразить вам свою самую искреннюю признательность... - дядя Эдвард обратился к брату Титусу, который прилег на песок неподалеку от Андреаса. - Если бы не вы, то, боюсь, могло бы случиться непоправимое. Хочу вам сказать, что наша семья умеет быть благодарной, и как только мы вернемся, вы поймете, что мои слова не пустой звук.

Брат Титус ничего не успел ответить, потому, как, в разговор вмешался Ланьеж.

- Ага, будем мы живы, как бы ни так! Да как только брат Винчеус узнает, что его шар утонул, то он с нас не слезет до того времени, пока с каждого не сдерет нужное количество шкур для нового шара. Да еще потребует, чтоб снятого с нас и на корзину хватило. Вместе со стропами и всем прочим...

- Когда вернемся, то первое, что я сделаю, это пойду к брату Винчеусу, и скажу ему, чтоб кое-что поменял в конструкции своей корзины... - брат Якуб что-то стал рисовать на песке небольшой палочкой. - Этот умник скрепил деревом бока корзины, что значительно сократило эластичность и гибкость стенок. Больше того: при поломке острыми концами скреплений могло поранить любого из нас. И вообще, по моим прикидкам, корзина должна быть изготовлена не из кожи, а сплетена из ивовых прутьев и камыша. Что же касается ее объема, то в будущем тут нужно рассчитывать по принятие во внимание подъемной силы гретого воздуха и веса оболочки шара...

- А вот мне хотелось бы знать, - простонал брат Белтус, - чем я так нагрешил, что Боги мне послали такое искупление?

- Вы о чем? - хмыкнул брат Якуб. - Неужто так страшно?

- Когда вы говорите такие умные слова, то да! - огрызнулся брат Белтус. - Сейчас нам надо думать, что будем делать дальше, а не слушать ваши непонятные слова, от которых я чувствую себя полным идиотом! Рискну предположить, что не я один такой необразованный. Вот когда вернетесь в обитель - тогда и выскажите все свои мысли брату Винчеусу (чтоб ему каждый день приносить покаяния в своих грехах!). Он, наверное, вас поймет, особенно после того, как перед этим я поясню этому заблудшему брату, что ясность ума и трезвость рассудка является одной из форм истиной добродетели, и ведет на праведный путь так же надежно, как строгий пост и искреннее раскаяние в совершенных ошибках.

- Все так... - согласился дядюшка. - Только вот наша задача так и не выполнена. До нужного места мы так и не добрались, ничего не узнали...

В этот момент сверху раздался крик гарпии, и взгляды всех людей устремились на небо. Оказывается, рыжеволосая красотка и не думала улетать невесть куда, и все это время кружила в воздухе, разглядывая лежащих на песке людей. Конечно, отсюда было сложно рассмотреть выражение лица этой рыжей нахалки, но и без того было понятно, что она чувствует себя победительницей - недаром в крике гарпии слышится торжество.

- Эх, лук бы мне хороший, и стрел парочку! - вздохнул Ланьеж. - Враз бы отлеталась, зараза такая. Я, конечно, не любитель всяких там нелепых знаков или отметин, но вот пара моих знакомых, находясь в диких странах, как-то попали в плен к местным жителям. Проще говоря, настоящим дикарям. Так вот у тамошних людей есть обычай, что после того, как убьешь врага, или же победишь опасного противника, то что-то из принадлежащего ему берешь себе...

- Ты к чему это сказал? - покосился на Ланьежа брат Белтус.

- Да все к тому же! Если б я эту рыжую сейчас подстрелил (право слово, заслужила!), то я б у нее самое большое перо из хвоста выдрал и себе в волосы воткнул. Ведь если б не она, то летели бы мы сейчас на воздушном шаре и в ус не дули!

- Хм, странно... - брат Якуб поднялся с земли. - Эта баба с крыльями, или кто она там, птица неощипанная, чтоб ее... В общем, эта летающая рыжая стерва ведет себя неправильно. Насколько я знаю повадки и психологию гарпий, она должна была попытаться наброситься хотя бы на одного из нас еще в то время, пока мы плыли по воде, или когда уставшие выползали на берег. Так сказать, добыча сама шла в руки, а гарпия этим не воспользовалась... Вопрос: почему? Причину пока что понять не могу, хотя есть одно предположение, которое мне бы никак не хотелось озвучивать.

- С чего это такая деликатность? - съехидничал брат Белтус, стаскивая с себя сапоги, которые были полны воды.

- Боюсь, что это весьма неприятное предположение может оказаться правдой. И потом, тут, вокруг нас, есть легкий запашок непонятной магии, который мне очень не нравится...

- Так, все, отдых закончен, пора вставать! - дядя Эдвард поднялся с песка. - После весьма освежающего плаванья дух перевели, но не стоит забывать, что мы находимся в самой глубине Запретных земель, и отсюда до монастыря Святого Кармиана топать и топать. Пока что надо бы понять, куда мы попали и как отсюда можно выбраться.

- Да чего там непонятного! - брат Белтус вновь натянул на себя сапоги, из которых перед тем вылил воду, и тоже поднялся. - Связать несколько бревен, сделать плот и добраться до берега, вернее, до того места, где начинается лес. А потом надо надеяться на милость Небес и свою счастливую звезду.

- До того берега очень далеко, и вряд ли мы сумеем быстро до него добраться. - дядюшка покачал головой. - И к тому же мы не знаем, что за существа водятся в здешних водах. И потом, здешние обитатели вряд ли добродушно настроены по отношению к людям. А пока что давайте-ка осмотрим этот остров, чтоб выяснить, куда нас забросила судьба. Кстати, всем быть поосторожнее. Плохо, что оружие есть не у всех: как это ни прискорбно, но часть оружия утонула, так что некоторым придется идти с пустыми руками...

- Попрошу минуту... - брат Якуб вытащил из кармана два медных кольца, точно таких же, как то, которое утром надели на палец Андреаса. - Это было приготовлено для профессора Турьена и брата Винчеуса. Увы, но по ряду причин этих господ сегодня нет с нами, и потому их кольца-обереги должны надеть на себя братья Белтус и Титус.

- Никак, брат Якуб, ты опять темной магией баловался? - покосился на кольца брат Белтус. - Не можешь ты, грешник, жить без общения с потусторонними силами добра и зла. Мало на тебя, что ли, было наложено покаянных молитв и епитимий? Я не желаю связываться с тем, что идет вразрез...

- А ну, хватит разговоров! - рявкнул дядюшка Эдвард. Андреас чуть усмехнулся: при желании дядя может говорить так, что поневоле тянет подчиниться. - По-вашему, брат Якуб жаждет посмотреть, как смотрятся эти кольца у вас на пальцах? Так вы не юные красотки с ухоженными пальчиками, а на этих медных ободках бриллиантов нет. Чтоб больше ни у кого не было вопросов, поясняю: это не просто кольца, а возможные обереги для каждого из вас. Неизвестно, что нас ждет впереди, так что лишняя защита не помешает. Что касается той магии, что была залита в эти кольца... К сожалению, иногда возникает необходимость прибегнуть к ней, потому как без защиты соваться в Запретные земли не стоит. Так получилось, что мы оказались тут все вместе, и действовать должны одной командой. Если хочется выжить - делайте то, о чем вас просит брат Якуб. Кто считает эти кольца грехом - потом отмолите, не впервой, поди, каяться...

Через минуту маленький отряд углубился в заросли, однако чем дальше люди проходили вглубь этого островка, тем более им казалось, что многое здесь создано не природой, а рукотворно. Конечно, густая сень деревьев давала прохладу и даже легкий полумрак, только вот уж очень необычно переплетены меж собой кроны деревьев - такое впечатление, словно идешь по своеобразному коридору. Конечно, создать такой шатер, укрывающий от горячих лучей солнца, могла и мать-природа, но ведь подобное чудо могло произойти в одном-двух местах, но не на всем же острове!

Кроме того, почти все стволы деревьев оплетали цветущие лианы - красиво, конечно, кто ж спорит?, только все вокруг куда больше напоминает ухоженный сад, чем заброшенный островок среди неизвестного моря на краю Запретных земель. Несколько фруктовых рощиц с созревающими плодами, виноградные плети, то и дело встречаются полянки, сплошь усыпанные цветами... Короткая, словно подстриженная, трава, никаких следов человеческих ног и непонятная тишина...

- Как тихо! - не выдержал Ланьеж. - Тут ни сверчков, ни кузнечиков, ни голосов птиц...

- Почему это нет голосов птиц? - буркнул брат Якуб. - Вон, гарпия все еще орет, заткнуться никак не может! Хотя, вообще-то, чисто к птицам ее отнести нельзя...

Андреас прислушался: верно, гарпия еще кричала, но как-то без прежнего пыла. Похоже, после того, как люди ушли с ее глаз, у нее стало пропадать желание тратить силы на никому не нужный шум. К тому же голос гарпии словно удалялся...

- Да она, судя по голосу, куда-то улетает... - предположил Андреас.

- Верно, вроде потише становится... - дядюшка Эдвард облегченно вдохнул. - Надеюсь, она не вернется назад с десятком своих приятельниц.

- Меня куда больше интересует, кто тут живет... - а брат Якуб заметно встревожен.

- Да, что это место обитаемо - понятно, только вот мы пока что никого не видели... - брат Белтус внимательно смотрел по сторонам, но, судя по всему, не видел ничего подозрительного. - А должны были хоть кого-то повстречать! Тут все ухожено, труда вложено немало, и ведь кто-то должен всем этим заниматься!

Люди прошли еще несколько десятков шагов и остановились, как вкопанные. Дело в том, что деревья враз расступились, и люди оказались на краю большой поляны. Вернее, поляной назвать это было никак нельзя, потому как на ней располагалось что-то похожее на дом, или, скорее, на изящную веранду, правда, довольно непривычного вида - арки, колонны, поддерживающие крышу с загнутыми краями, и лишь за ними виднелось что-то, похожее на дом в привычном смысле этого слова. Однако не это было самым удивительным, а то, что вплотную к этому дому примыкал большой бассейн из белого камня, полный чистой воды. Похоже, его наполняли бьющие снизу источники, потому как вода в бассейне словно чуть кипела.

- Ничего себе! - повертел головой Ланьеж. - А тут кто-то очень даже неплохо устроился. Никак не ожидал узреть что-то подобное в Запретных землях! Я такие дома с бассейном видел только в южных странах, причем лишь в домах богачей, которые могли себе позволить такую роскошь... Так значит, здесь есть люди?

- Боюсь, что их-то здесь как раз и нет... - мрачно уронил брат Якуб. - Граф, вы помните, я написал вам на листке бумаги, кто может обитать в этих местах? Склонен считать, что мое предположение полностью соответствует действительности. Ох, если так, то это один из тех редких случаев, когда я бы хотел ошибиться!

- Досадно, если все так, как вы и предполагали первоначально... - дядюшка Эдвард тоже выглядел весьма озадаченным.

- Так кто ж тогда тут живет, да еще и с такими удобствами? - хмыкнул брат Белтус. - Ты еще скажи, что в этом месте сатиры обитают!

- Я бы, пожалуй, их предпочел... - брат Якуб тяжело вздохнул. - С козлоногими худо-бедно, но можно договориться, но тут... Надо уходить.

- Куда?

- Как можно дальше. И как можно скорей, чтоб не встретиться с хозяином этого очаровательного строения

- Да куда же, скажи на милость, мы денемся с острова? - огрызнулся брат Белтус. - Если помнишь, крыльев у людей нет. А может, гарпию позовем, и когда она подлетит, все шестеро за нее одну ухватимся? Так она нас всех не поднимет...

- Так вы знаете, кто тут может жить? - теперь уже и Андреас смотрел на встревоженное лицо брата Якуба.

- Могу только предполагать, и поверьте, что в моих предположениях нет ничего хорошего.

- И все же?

Отчего-то Андреасу очень хотелось получить ответ на свой вопрос, однако в этот момент брат Якуб произнес упавшим голосом:

- А вот и он сам, хозяин...Дождались...

Взгляды всех людей устремились в то место, которое указывал брат Якуб. Оказывается, пока они разговаривали, хозяин подошел довольно близко к своим незваным гостям. Сейчас в паре десятков шагов от людей, среди высокого цветущего кустарника, скрывающего его более чем наполовину, стоял мужчина. Как видно, он направлялся из леса к своему дому, намереваясь искупаться в бассейне, и остановился, увидев перед собой незнакомцев. Высокий, хорошо сложенный, красивые черты лица, длинные волосы, убранные в простую прическу... Одним словом, красавец мужчина, который должен нравиться подавляющему количеству женщин. И все же во взгляде этого человека, когда он мельком глянул на Андреаса, было что-то такое знакомое, отчего сердце молодого послушника испугано сжалось. Кажется, ранее он уже где-то видел подобный ненавидящий взгляд, под которым ты на некоторое время словно глохнешь, слепнешь и чувствуешь себя лишенным воли...

Правда, в этом удивительно красивом мужчине что-то непонятное наводило на мысль, что от него лучше держаться подальше, только вот что именно - это с первого взгляда было не разобрать. К тому же незнакомец смотрел он на людей так холодно и с таким презрением во взоре, что было понятно - гостей он никак не ожидал увидеть, а их появление не вызвало у него ничего, кроме самого настоящего гнева. Кажется, сейчас незваным гостям придется плохо... Такое впечатление, что здешний хозяин увидел мерзких существ, которые осмелились без дозволения появиться в этом месте.

- Так это же человек... - растерянно произнес брат Белтус. - Ученый брат, что ж ты нас пугаешь, путаешь и сбиваешь с пути истинного?

- Это не человек... - негромко произнес брат Якуб. Андреас, искоса посмотрев на ученого, понял, что тот побледнел. - У кого из вас есть оружие - быстро доставайте. Наверняка сейчас пригодиться...

Больше брат Якуб ничего не успел сказать, потому как незнакомец швырнул на землю свою одежду, которую до того держал в руках. Ну да, он, возвращаясь из леса, очевидно, уже заранее снял с себя одежду, чтоб в этот теплый день с разбега прыгнуть в бассейн... Андреас невольно отметил про себя, что эта одежда уж очень яркая, зеленых и красных цветов, которые слишком непривычно и вызывающе сочетались друг с другом.

- Святые Небеса, спасите и помилуйте нас, грешных... - продолжал шептать брат Якуб. - Я все же не ошибся в своих предположениях и моя теория была верна...

В этот момент мужчина непонятным скользящим движением появился из-за кустов, и Андреас почувствовал, что его охватывает настоящий ужас, и на какое-то мгновение молодой послушник застыл на месте, не в силах вымолвить хоть слово. Впрочем, остальные тоже остолбенели от увиденного, и было из-за чего: то существо, что появилось перед людьми, и верно, не было человеком. Вернее, человеческой была только верхняя половина тела - голова, торс, руки, зато нижняя половина тела представляла собой змеиное туловище, покрытое чешуей. На какое-то мгновение солнечный луч, пробивавшийся сквозь сплетенный свод ветвей деревьев, попал прямо на лицо этого создания, и потрясенные люди увидели вертикальные зрачки в светлых глазах, а также четыре небольших клыка во рту, два верхних и два нижних. Существо скользило к людям, и каждому из них было понятно, что ничего хорошего от этого создания Темных Небес ждать не стоит.

- Наги... - выдохнул из себя брат Якуб. - Все-таки змеелюди... Осторожно, он ядовит! Или оно ядовито... Вернее, смертельно даже его дыхание, я уж не говорю об укусе!

Наги... В памяти Андреаса невольно промелькнуло все, что он о них слышал ранее, но, к сожалению, эти знания были ограничены. Говорили, что наги - это змееподобные существа, с головой человека и телом змеи, живущие как в воде, так и на земле. По преданиям, некоторые их считали чуть ли не полубогами, мудрецами и магами, способными менять свой внешний облик, однако людей наги не любили, и, по слухам, для подобных чувств у этих жутковатых созданий были все основания...

Конечно, в Запретных землях собраны многие из тех существ, которых Боги изгнали из мира людей, но встретить здесь нагов никто не предполагал. Во всяком случае, люди несколько растерялись при виде скользящего по земле создания.

Похоже, первым с себя стряхнул короткую растерянность Ланьеж. С его руки вновь слетело несколько серебряных звездочек, и они все вонзились в обнаженный торс змеечеловека. Кажется, тот никак не ожидал чего-либо подобного от стоящих перед ним людей, и на мгновение растерялся, но зато в следующее мгновение ярость просто обуяла это жутковатое создание. Издав то ли вопль, то ли жутковатое змеиное шипение, он непонятным образом изогнулся, и ударил своим огромным хвостом по стоявшим людям.

Сила удара этого существа была так сильна, что стоящие ближе всех Андреас, дядюшка Эдвард и брат Якуб отлетели в сторону, прямиком в колючие кусты, усыпанные мелкими желтыми цветочками. Конечно, чуть оглушенным людям не составило особого труда вылезти из тех колючек, пусть даже при том хорошо помяв ухоженные кусты, но, тем не менее, когда они добежали до места схватки, там уже все было кончено. Убитый змеечеловек с отрубленной головой лежал на земле в луже голубой жидкости, а трое людей в растерянности смотрели на обезглавленное тело, по которому все еще то и дело шли судороги.

- Надо же, вы его грохнули! - брат Якуб был просто ошарашен. - А он вас не задел?

- Нам просто повезло... - усмехнулся Ланьеж. - Эта змеюка...

- Вообще-то это существо называют наг.

- Да мне без разницы... Так вот, этот хвостатый явно не ожидал отпора, и потому мы сумели его достать, причем довольно легко. Вначале ранили сюрикенами, потом прикончили кинжалами.

- Между прочим, силы у этого создания немало! - дядюшка покачал головой. - Один удар - и мы трое отлетели на невесть какое расстояние!

- А что это течет у него из ран? - Андреас обратил внимание на то, что Ланьеж вытаскивал сюрикены из тела поверженного нага, только вот вместо крови из ран текла все та же голубая жидкость.

- Кровь... - пожал плечами брат Якуб.

- Если это кровь, то почему она голубая? - продолжал Андреас.

- Видите ли, в крови у человека находится железо...

- Чего? - брат Белтус сочувственно посмотрел на брата Якуба. - Ты, вроде, и верно хорошо головой обо что-то твердое приложился!

- Попрошу верить мне на слово! - топнул ногой брат Якуб. - Я не буду долго объяснять что к чему, да и времени у нас на это нет, скажу только, что именно железо дает крови красный цвет. А вот что касается нагов, то, как я предполагаю, у них в крови вместо железа находится медь, которая и придает их непонятной крови этот самый голубой оттенок...

- Интересно, она у всех местных змеюк такого цвета? - поинтересовался Ланьеж.

- Боюсь, ответ на этот вопрос мы можем узнать прямо сейчас...- подал голос брат Белтус. - Посмотрите вперед... Можно глянуть и назад...

Андреас обернулся, и чуть не выругался в голос. Из-за деревьев выскальзывало еще несколько таких вот созданий, передвигающихся с удивительной легкостью, а когда молодой послушник растерянно посмотрел вперед, то и там заметил скользящие фигуры, стремительные, прячущиеся за деревьями, чем-то похожие на мелькнувшие тени. Сомнений не оставалось - людей обложили со всех сторон, и вновь хвататься за оружие не имело смысла - похоже, что врагов слишком много, и отбиться не получится.

Общее мнение выразил Ланьеж:

- Кажется, господа хорошие, мы вляпались в дерьмо по самые уши.

С этим утверждением никто не спорил.

Глава 7

Шестеро людей находились на чем-то вроде небольшого плота с низкими бортиками, или плоскодонной лодки, которая довольно быстро двигалась по водной глади. Увы, на этом непонятном средстве передвижения люди были пленниками, и хозяева обращались с ними соответствующим образом. Руки у каждого из шестерых были связаны за спиной, вернее, даже не связаны, а туго стянуты, чтоб исключить даже самую малую возможность освободиться. Вон, даже плечи у людей оказались чуть вывернуты назад, и постепенно даже дышать пленникам становилось все труднее и труднее. Прошло уже несколько часов с того времени, как наги связали людей, и сейчас руки у пленников просто одеревенели, да и тела затекли от неподвижной и неудобной позы, в которой они вынуждены были находиться. Хорошо еще, что разрешили переговариваться вполголоса, а не то вполне могли бы запретить и это.

Несколько часов назад, когда люди стояли подле тела убитого нага, их окружило десятка полтора таких же змеелюдей, и все они были настроены более чем враждебно. Еще бы: на земле лежало поверженное тело одного из их соплеменников, да еще и с отрубленной головой, а те, кто был в этом виновен, стояли вокруг, и не высказывали никаких признаков раскаянья, что, естественно, никак не улучшало отношения нагов к пришельцам. Недаром после короткого молчания над поляной раздалось угрожающее многоголосое шипение, от которого мороз шел по коже.

Неудивительно, что каждому из путешественников стало казаться - все, это конец! Единственный вопрос, который интересовал людей в тот момент - как следует себя вести в этой непростой ситуации? Кажется, ни у кого людей не было сомнений в том, что ядовитые зубы этих существ вот-вот сомкнутся на их телах, а в том, что в клыках нагов заходятся яд - в этом Андреас нисколько не сомневался.

Может, молодой принц в свое время и не проявлял особых стараний в учебе, но, тем не менее, кое-что из слов учителей он запомнил неплохо, а еще тогда в его память врезались слова о том, что у нагов ( как утверждалось в древних свитках), ядовиты не только клыки, но даже само дыхание, а их взгляд может принести смерть. Возможно, насчет отравленного дыхания - это перебор, но в любом случае перевес сил сейчас был явно не на стороне людей, и понятно, что победить в этой схватке им не удастся. Андреасу даже пришла в голову глупая мысль: до того момента, когда в него вцепятся острые клыки одного из этих нагов, удастся ли людям отправить на тот свет одного-двух из этих хвостатых? Во всяком случае, Андреас сам стал прикидывать, успеет ли он свернуть шею хотя бы одному из нагов до того, как эти существа отправят его на Небеса отвечать за все те грехи, которые молодой послушник успел совершить за свою жизнь...

Те нескончаемо долгие мгновения, когда шестеро людей стояли на поляне в окружении нагов и ожидали решения своей участи - эти мгновения навсегда запомнил каждый из них, во всяком случае, Андреас был абсолютно уверен, что никогда не забудет то потрясение, которое испытал, рассматривая этих непонятных созданий. Конечно, он и ранее, когда еще учился, много слышал о нагах, но одно дело читать о них в древних историях, легендах и преданиях, и совершенно иное - видеть их собственными глазами, да еще и в непосредственной близости.

Сейчас Андреас невольно отмечал про себя необычную грацию этих существ, их удивительную красоту, своеобразную манеру держаться, и в то же самое время каждый из людей просто-таки ощущал то чувство презрения и открытой ненависти, что буквально исходила от нагов по отношению к стоящим перед ним незнакомцам. Хм, да тут дело, кажется, не только в смерти их сородича, но еще и в том, что наги, похоже, испытывают острейшую неприязнь именно к людям.

Непонятно, каков был возраст находящихся здесь змеелюдей, но, на первый взгляд, в основном это были молодые существа, или же, во всяком случае, они казались таковыми. Чуть отстраненно наблюдая за этими созданиями, Андреас обратил внимание на то, что почти все наги, окружившие людей, не только молоды, но и красивы, правда, их красота была несколько своеобразной: правильные черты лица, отсутствие растительности на лице, смуглый цвет кожи, зеленовато-желтые глаза с вертикальным зрачком, четыре небольшие клыка, чуть выступающие за края губ... Куда большую неприязнь у людей вызывал раздвоенный змеиный язык нагов, острые когти на пальцах, а, главное, покрытые чешуей толстые змеиные хвосты, на которых наги скользили быстро и бесшумно.

Пусть в руках нагов не было никакого оружия, но это еще ни о чем не говорило: если они, согласно древних преданий, могут убить своих противников ядом, то у них уже есть, чем защищаться. Кроме того, к поясу каждого из змеелюдей было привязано по мотку тонкой веревки. Интересное сочетание...

Куда необычней было другое: несмотря на то, что человеческое тело у всех нагов было одного цвета (причем довольно смуглого), но вот расцветка тех змеиных хвостов, в которое переходило тело этих существ, была разной, то есть тут сходство заканчивалось. У каждого из змеелюдей от пояса и до кончика хвоста расцветка была разной, так же как не повторялись рисунки на змеиных хвостах: полосы, зигзаги, кольца, петли, орнаменты... Надо бы еще повнимательней всмотреться в форму чешуи - кажется, она тоже не была одинаковой у всех. Еще наги были одеты в своеобразную обтягивающую одежду, правда, эта одежда была вызывающе-ярких цветов, которой змеелюди словно стремились лишний раз подчеркнуть необычную красоту своих хвостов. Вообще-то, на вкус Андреаса, век бы такую красоту не видеть...

Впрочем, одной одеждой дело не ограничивалось: на каждом из нагов было надето немало самых разных украшений из золота, изготовленных затейливо и весьма искусно, да еще и усыпанных драгоценными камнями. Кольца, серьги, браслеты, ожерелья, заколки в волосах, а еще золотые пояса... Да, интересные существа обитают в здешних водах!

Была еще одна интересная особенность: волосы у нагов были жесткими и прямыми, и змеелюди обычно или укладывали их в простые прически (как это было у того убитого нага), или же убирали волосы в пучок, наподобие конского хвоста. Необычным было и то, что цвет волос у нагов был разный, хотя и тут следовала некая закономерность: шевелюра каждого из них в точности совпадала с одной из расцветок на его хвосте. Например, у все того же убитого нага волосы были непроницаемо-черного цвета, что полностью сходилось с одной из расцветок его хвоста, а там преобладали зеленые, красные и черные цвета.

Все эти подробности Андреас заметил словно со стороны, в потрясении наблюдая за тем, что сейчас происходит вокруг, а там не было ничего хорошего: вокруг людей сжималось кольцо из нагов, кончики хвостов которых в ярости били по земле. Н-да, если судить по такому беспрерывному движению, то становится понятным, что эти полурептилии - полулюди сейчас находятся далеко не в лучшем расположении духа.

Андреас невольно пересчитал этих жутковатых существ - шестнадцать хвостатых созданий, которые в данный момент никак не горели любовью ко всему человечеству, и особенно к тем, кто сейчас незваным заявился в их владения, да еще и убил одного из местных. Неприятные создания, окружив неподвижно стоящих людей, готовы были, кажется, разорвать виновных на куски, но внезапно их шипение стало стихать, и наги даже чуть отодвинулись назад, пропуская вперед одного из змеелюдей.

Похоже, этот хвостатый по возрасту и по положению был едва ли не самым старшим среди находящихся здесь нагов. Прожитые годы сказались только на его лице - внешне он казался куда старше остальных, да и морщин хватало, но золотисто-красная чешуя на хвосте совсем не поблекла с годами, а в золотистых волосах не было ни единой светлой нити. Мельком глянув на стоящих людей, наг поднял руку и что-то прошипел, хотя произнесенное им, кажется, не понравилось остальным. Несколько хвостатых попытались, было, возразить, но без особого успеха - как видно, обязаны были прислушиваться к мнению этого змеечеловека.

Однако самое удивительное было случилось потом: этот наг повернулся к по-прежнему неподвижно стоящим людям, и заговорил на человеческом языке, пусть и с каким-то странным акцентом. Вслушиваясь в его речь, можно было легко понять, что речь людей ему чужда.

- Двуногие, сейчас вы последуете за нами.

- Для чего? - не выдержал Ланьеж.

- Вы убили одного из наших братьев. Это тяжелейшее преступление уже само по себе заслуживает должного наказания, но нам бы хотелось узнать, что вы можете сказать в свое оправдание.

- Но он первый пытался напасть на нас! Мы просто были вынуждены защищаться!

- Все это вы скажете другим. А пока предупреждаю: тот, кто сейчас не подчинится моему приказу, или же вздумает оказать сопротивление - тот будет сразу же убит. Это же самое вас ожидает в том случае, если хоть кто-то из вас вздумает напасть на нас. Так что советую больше не делать глупостей и непоправимых ошибок. А пока что выложите все имеющееся у вас оружие, а иначе за ослушание и неподчинение может последовать наказание.

В этой непростой ситуации спорить было просто глупо, и потому на землю полетело все, что могло представлять хоть какую-то опасность для нагов, после чего оставшихся без оружия пленников обыскали. Как и следовало ожидать, у Ланьежа и дядюшки отыскалось по паре ножей, припрятанных довольно умело, но и хвостатые, как выяснилось, искать умели. Угрозы светловолосого нага не разошлись с делом, и оба провинившихся получили такой сильный удар хвостом от одного из наиболее раздраженных нагов, что оба, в прямом смысле этого слова, отлетели в сторону и на какое-то мгновение потеряли сознание.

Чтоб вас!.. - вновь подумалось Андреасу. - Я уже имею представления, чего стоит такой удар, и с какой силой может хлестнуть противника наг, и потому можно только посочувствовать тем, кто получил такое "удовольствие": это примерно то же самое, если бы по тебе со всего размаха врезали бревном! Во всяком случае, ушибленные ребра у Андреаса все еще болели. Дядюшке, вообще-то, пришлось куда хуже, ведь ему, бедному, дважды пришлось получить удар хвостом от нага. Между прочим, тот наг, что только что хлестнул людей своим хвостом, был настроен по отношению к ним особенно зло - недаром все свое раздражение он вложил в эту показательную демонстрацию силы. Искренне жаль наказанных парней, только вот дядюшку этим не свалишь и не запугаешь.

По счастью, дело обошлось без переломов (синяки и кровоподтеки в этом случае в расчет брать не стоит), и все еще окончательно не пришедших в себя Ланьежа и дядюшку крепко связали. Затем так же лихо скрутили и оставшихся пленников, после чего всех повели назад, к берегу, где их и ждало это самое средство передвижения, которое условно можно было назвать как нечто среднее меж лодкой и довольно широким плотом. Правда, с отплытием пришлось подождать, потому как наги притащили сюда еще и тело своего убитого товарища, завернутого в яркую ткань, и положили эти бренные останки в ту же лодку, где находились пленники. Наверняка везут как показательную демонстрацию злых намерений людей, а может, для торжественного погребения этого хвостатого на каком-то местном кладбище.

Ну, такое соседство в дороге вряд ли могло понравиться хоть кому-то из людей, только вот нагам не было никакого дела до чувств противника, хотя вполне может быть и так, что они специально положили тело убитого соплеменника перед людьми. Так сказать, акция устрашения; смотрите, что вы натворили, и трепещите перед ожидающим вас наказанием!..

Если честно, то у Андреаса не раз мелькала в голове шальная мысль о том, как бы половчее выпихнуть за борт это обезглавленное тело, чей длинный зелено-красно-черный хвост высовывался из-под ткани. К сожалению, было понятно, что подобная попытка могла закончиться весьма печально для кое-кого из людей, так что понапрасну рисковать не стоило.

Хорошо это, или плохо, но на этом непонятном средстве передвижения были только люди и обезглавленное тело нага. Остальные хвостатые находились неподалеку, плывя в воде, так что пленникам можно было хотя бы переговариваться вполголоса.

- Древние книги не врали в отношении нагов... - странное дело, но у каждого из людей сложилось такое впечатление, будто брат Якуб, несмотря на плен, испытывает если не радость, то немалое удовлетворение от того, что его теория оказалась верной. - Змееподобные существа, имеющие человекоподобный облик, и в то же самое время сохраняющие черты змеиных сородичей...

- Слышь, брат Якуб, ты, конечно, человек умный, не в пример нам, грешным, и погрязшим в пучине безграмотности по причине скудности полученного образования, но не стоит сейчас злить нас, тупых, перечисляя то, что мы воочию лицезреем и без твоих слов ... - брат Белтус был заметно не в настроении. - Или хотя бы меня не серди. Сейчас надо радоваться не тому, что ты оказался прав в своих предположениях, а думать о том, как нам выбраться из того ниспосланного свыше испытания, в котором мы оказались помимо нашей воли...

- Знаете, парни, что я вам скажу... - зашептал Ланьеж, когда лодка отчалила от берега. - Помните, когда мы еще на шаре летели, тот я вам говорил, что видел внизу то ли лодку, то ли плот? Так вот, эта штука, на которой мы сейчас находимся, очень на нее похожа.

- Может, и похожа... - пожал плечами дядюшка. - Только вряд ли эта посудина может быть той, которую ты видел. С того момента, как тебе на глаза попалось нечто похожее, мы пролетели слишком большое расстояние, и за столь короткий срок это так называемое судно никак не успело бы пройти такой достаточно долгий путь. Скорей всего, это плавающее недоразумение в этих местах не одно, а их, как минимум, несколько...

- Интересно, куда нас везут? - не выдержал брат Белтус.

- Привезут - увидим... - буркнул брат Якуб. - Понятно одно: нас точно не собираются с расшаркиваниями доставлять в монастырь Святого Кармиана к дневной молитве. Кажется, судя по расположению солнца, мы направляемся в противоположную сторону от нашей обители...

- Вот змеюки! - вздохнул Ланьеж.

- Это точно... - вздохнул брат Белтус. - Да еще рядом валяется богомерзкое создание без головы... Отправить бы его на корм рыбам! А что: совершим благое дело, покормим здешнюю рыбешку, которую эти образины наверняка вылавливают едва ли не подчистую...

- Не вздумайте! - дядюшка чуть повысил голос. - Боюсь, что после такого святотатства с нашей стороны могут отправить гулять по дну и нас, грешных!

Пока что люди не могли понять, каким именно образом движется эта лодка, хотя у каждого создалось такое впечатление, будто кто-то, плывущий в воде, тянет эту лодку за собой. Хотя почему "будто"? И так было заметно, что впереди лодки, вернее, в воде, есть какое-то существо, тянущее за собой канат или же веревку, прикрепленное к днищу лодки. Хм, похоже, у змеелюдей имеется нечто вроде дрессированных зверей или других водных существ, но вот что именно представляют собой эта живность - о том никто из пленных пока что не знал.

- Слушай, брат Якуб, что это тянет вперед эту лодку? - поинтересовался Андреас. - Или кто? Неужели один из нагов впрягся? Или это какая-то другая водная тварь?

- Знал бы правильный ответ - сказал! - огрызнулся брат Якуб, который все это время с интересом глядел на окружающих их нагов. - Понятно, что сами наги вряд ли будут впрягаться, чтоб тащить чужаков - как говорится, не царское это дело. Почти наверняка нас тащит какое-то водное существо, возможно, выращенное нагами...

- То есть как это?

- Видишь ли, в преданиях говорится, что наги частенько создавали себе слуг, которых называли шарки.

- И на кого похожи эти шарки?

- Согласно текстов древних книг шарки - это человекоподобные ящеры.

- Тьфу ты! - плюнул брат Белтус. - Одна богопротивная нечисть сменяет другую! Молитв животворящих на них нет!

- Все же я не считаю, что тот, кто тянет эту лодку - шарки. Что бы там ни было, но шарки - это все же слуги одного человека, созданные и выращенные им. Шарки слушаются только его - своего хозяина, искренне ему преданы, и применяются, как правило, в качестве слуг для ведения домашнего хозяйства, воспринимают желания хозяина как свои собственные, ухаживают за ним, не щадя своих сил. Еще шарки могут использоваться в бою или же как телохранители какого-то конкретного... объекта, но чтоб постоянно таскать за собой какие-то там лодки, причем не только для хозяина, а и для других... Не пойдет. Шарки на это просто не способны, да никто из нагов и не отдаст собственного слугу для того, чтоб им командовали другие. И потом, я нигде не читал о том, чтоб шарки хоть когда-то использовали как тяговую силу для общественных интересов. Нет, тут должно быть что-то другое, хотя много ли мы знаем о нагах? Только то, что осталось в старых книгах и легендах, но любой ученый вам скажет, что нельзя безоговорочно доверять каким-то там неполным записям или обрывочным сказаниям.

- Брат Якуб, а откуда ты столько знаешь о нагах? - Андреас задал давно интересующий его вопрос.

- И не только о них! - брат Якуб чуть снисходительно осмотрел на молодого послушника. - Меня всегда интересовала старина, ушедшие тайны и знания, секреты ушедших поколений...

- Недаром тебя, еретика, это грешное желание совать нос, куда не надо, в конечном итоге едва не довело до костра... - брат Белтус был заметно не в настроении. - Просто удивительно, как тебя, брат Якуб, инквизиция отпустила целым и невредимым, да еще и с целыми руками и ногами! Кстати, за свою колдовскую книгу ты вполне заслуживал если не костра инквизиции, то долгого и тщательного вразумления в ее подвалах. Нести в мир знания - это дело хорошее и богоугодное, но надо же отсеивать зерна от плевел! Тоже мне, мудрец, маг и книжник! Лучше вспомни, сколько тебе покаянных молитв пришлось принести в монастыре Святого Кармиана, и сколько епитимий на тебя накладывали для того, чтоб ты очистил свою душу от...

- Самое интересное, что только есть на свете - это читать чудом дошедшие до нас древние книги, многие из которых написаны на почти полностью забытых языках! - кажется, брат Якуб вновь был готов вступить в полемику, пусть даже не со своими учеными собратьями. - Нельзя допустить, чтоб древние знания бесследно утонули в реке времени! К вашему сведению, в мире осталось всего несколько человек, способных читать тексты, дошедшие до нас из немыслимой глубины времен, и я горжусь тем, что являюсь одним из этих избранных. Чтоб вы знали, в тех древних письменах имеется немало...

- Да погодите вы оба! - оборвал дядюшка начавшийся спор. - Брат Якуб, лучше скажите: вы понимаете язык нагов?

- Увы, я знаю на нем всего лишь несколько десятков слов, и не более того...- вздохнул брат Якуб. - К моему великому сожалению, человеческий язык практически не может воспроизводить шипящую речь нагов, а уши людей не в состоянии различить все тонкости звуков, воспроизводимых этими существами.

- Понимаю... - вздохнул дядя Эдвард. - А из тех слов, что вы знаете, не встречалось ли вам знакомые? Все же эти наги над тело своего убитого товарища шипели немало, прямо на яд исходили, только что слюной не брызгали...

- Сразу предупреждаю: в общем многоголосье я не понял ни звука. Зато, когда говорил тот наг, что внешне выглядит старше остальных, можно было различить пару знакомых слов. Во-первых, там было сказано что-то очень похожее на "запрещено" или "запрещаю". Во-вторых, до меня донеслось словосочетание, которое можно перевести как "жертва для перехода" или "заклание для тоннеля"...

- Невесело... А почему вы нам об этом не сказали?

- Да потому что я не уверен в точности перевода, а значит и панику нечего поднимать на пустом месте. И потом, у нас ранее не было возможности для долгих разговоров. Это сейчас можем переговариваться вполголоса... По счастью, серпентоиды не обращают на нас особого внимания.

- Кто-кто не обращает?

- Серпентоиды. Так в научных кругах называют тех, чья внешность являет собой нечто среднее между двумя крайностями: верхняя половина тела - человеческая, нижняя - змеиная. В более конкретном приложении эта характеристика полностью соответствует нагам. Кстати, в тех же древних книгах сказано, что частенько на одном змеином туловище было несколько человеческих голов, ну, там, три, пять, семь... В общем, нечетное количество.

- Мерзость какая! - сплюнул Ланьеж.

- Ну, понятие красоты и совершенства у всех разнится, и оно индивидуально для каждого... - чуть дернул сведенными плечами брат Якуб. - Это в общих чертах, но, согласно дошедшим до нас сведениям, иногда и число рук у нагов достигало трех пар... Впрочем, тут дело касается не только рук. Кое-где сказано, что у некоторых из избранных было еще по паре крыльев, у других - перепонки и плавники...

- Серпентоиды... Надо же так обозвать!.. - Ланьеж только головой покрутил. - И вот что удивительно: эти змеюки-мужики, что нас взяли в плен, на лицо выглядят довольно-таки неплохо. Во всяком случае, рожи у них смазливые. У нагов что, и бабы есть?

- А как же без них? - даже возмутился брат Якуб. - Или вы думаете, что наги отпочкованием размножаются?

- Ну, я не знаю...

- Зато я знаю: у нагов все, как у людей. В древних книгах говорится, что нагини - это прекрасные женщины, пленяющие мужчин с первого взгляда. Правда, людям с ними лучше не связываться: если что пойдет не так, то они и убить могут под горячую руку...

- Да кто же из здравомыслящих людей с этими гадюками связываться будет?! - возмущению брата Белтуса не было предела. - Что, баб нормальных мало? Да пусть у этой хвостатой будет хоть пять распрекрасных голов - все одно никто не клюнет на такую красотку!

- Но можно ведь и околдовать чей-то разум... - вздохнул брат Якуб. - По слухам, нагини в этом деле большие мастерицы.

- И как в этом случае не вспомнить ту прописную истину, что женщины - сосуды греха!? - сделал вывод брат Белтус.

Тем временем Андреас, насколько это было возможно, наблюдал за нагами. Сейчас все змеелюди (пусть в действительности их и называют нагами) находились в воде, неподалеку от лодки, везущей людей. Дело в том, что все из этих красивых и сильных созданий Запретных земель предпочитали не ехать на утлой лодчонке, где находились связанные люди, а плыть рядом с ней, то полностью погружаясь в воду, то выныривая на поверхность. На подобное смотреть было интересно, и в то же время немного жутко и неприятно. Почему? Просто наги плавали так, как это делали бы змеи (если говорить откровенно, то именно таковыми Андреас и считал нагов), извиваясь в воде на своих сильных хвостах. Иногда над поверхностью воды виднелся целый человеческий торс, но куда чаще можно было узреть всего лишь одну голову. Но в любом случае при взгляде нагов на людей в их холодных глазах немигающих глазах появлялась самая настоящая ненависть.

Однако куда больше было тех нагов, кто с головой погружался в воду, и плыл там, не поднимаясь на поверхность. Андреас боковым зрением видел, как в глубине светлой воды стремительно скользят темные тени, непонятные, угрожающие, жутковато извивающиеся.... Интересно, не об этих ли тенях говорили те немногие старатели, которым посчастливилось их заметить и уйти живыми и невредимыми?

- Ловкие, паразиты... - брат Белтус тоже не сводил глаз со змеелюдей. - Шустрые, как мальки в пруду, когда за ними гоняются. Только вот как они могут так долго плыть под водой с открытыми глазами? Да и вода все одно попадет и в нос, и в уши...

- Скорей всего, у них на глазах имеется прозрачная пленка, появляющаяся в то время, когда наги с головой погружаются в воду... - брат Якуб не сводил глаз с нагов. - Нечто вроде защитного клапана в это же самое время появляется у них в ушах и в носу... Видите ли, наги - водные существа, очень любят воду, жить без нее просто не могут, и их жизнь вплотную связана с реками или морем. Конечно, они могут обитать как в воде, так и на суше, но в этом случае они должны искупаться хотя бы раз в день, а отсутствие воды может сказаться на них самым пагубным образом. Кроме того, змеелюди очень плохо переносят солнце, и долгое пребывание на открытом воздухе может дать трещины на коже или шкуре, которые очень плохо заживают. Понятно, отчего наги предпочитают полутьму или тень... Вспомните тот красивый сад на острове: там у соседних деревьев были сплетены кроны, чтоб максимальным образом (насколько это возможно) сдерживать солнечные лучи и создавать дополнительную тень. Я уже тогда был почти уверен в том, что без магии нагов тут дело не обошлось, потому как сами собой кроны сплетаться не могут. Чтоб вы знали: наги обладают неплохими способностями к магии, частенько ею пользуются. Наглядный пример - тот островок, на который мы попали. Между прочим, там чужеродная магия просто-таки разлита в воздухе, но если бы я ранее не интересовался этим вопросом, то природу этой магии было бы определить почти невозможно.

- А чего нам тогда ничего не сказал? - буркнул брат Белтус. - Молчал, как грешник, отказывающийся от исповеди.

- А что тут скажешь? Я был почти уверен в том, что мы попали в место обитания нагов еще в то время, как только выползли из воды и лежали на берегу, а над нами кружила гарпия и орала дурным голосом. Помните, я вам сказал, что она отчего-то не нападает на нас, а такого быть не должно? Тут причина могла быть только одна: гарпия сверху увидела нагов, и не рискнула спуститься вниз. Дело в том, что между нагами и этими летающими бабами давно идет вражда не на жизнь, а на смерть, и если бы гарпия спустилась в пределы досягаемости нагов, то они бы, без сомнения, попытались ее поймать, потому как ловкости и быстроты у змеелюдей хватает.

- Что у них за конфликт такой?

- Много чего было в прошлом, о чем сейчас не стоит упоминать.

- И все же?

- Ну, у нагов в свое время произошли серьезные разборки с гарпиями, и последствия тех выяснений отношений сказываются даже сейчас, спустя сотни и сотни лет. Главное, что вам надо знать, так это то, что гарпии с нагами давно враждуют, и пытаются ухлопать друг друга при первой же возможности. Так вот, гарпия, без сомнения, сверху увидела нагов, а может, они просто сползлись на ее крики - понимали, что эта баба орет потому, что упустила добычу, а у змеелюдей частенько есть возможность поймать то, что прозевала гарпия. Между прочим, в отличие от змей, у нагов прекрасный слух...

- Эх, не повезло нам, что упали возле того островка!

- Думаю, тут нет особой разницы... - пожал плечами брат Якуб. - Мне кажется, что на большинстве этих многочисленных островков находятся жилища нагов, а иначе для чего Богам создавать такие удобные места для проживания хвостатых? Видите ли, эти существа обычно живут отдельно, небольшими семьями, можно сказать, гнездами, сами по себе, и в то же самое время семьи поддерживают постоянную связь между собой. И еще у них очень интересные жилища: создают свои дома не только над землей, но и под ней, а еще крайне желательно, чтоб рядом был источник воды. Ну, в дом нага мы, правда, так и не зашли, но вот бассейн видели... Хозяин этого островка, очевидно, не имел представления, что к нему пожаловали гости, да еще и чужаки, ходящие на своих двоих, потому, видимо, и разозлился не на шутку. Ну, а остальные наги к тому времени наверняка уже шли по нашему следу - их, без сомнений, привлекли вопли гарпии...

- А сколько лет живут наги?

- Видите ли, сведения о продолжительности жизни этих существ настолько разнятся, что невозможно однозначно ответить на этот вопрос. Одно могу сказать наверняка: наги живут дольше людей. На сколько именно дольше - не знаю, но то, что как минимум, вдвое, а то и втрое - тут сомнений нет.

- Н-да, быстро они не сдохнут...

- Рептилии вообще довольно живучи.

- Итак, здесь обитают наги... - дядюшка Эдвард чуть нахмурился. - Н-да, надо сказать, это весьма неприятное соседство.

- Еще какое неприятное! - вздохнул брат Якуб. - Дело в том, что наги одно время считали себя полубогами и именно они первыми восстали против Богов, а заодно подбили к неповиновению очень многих...

- Мне одно непонятно... - дядя Эдвард требовательно смотрел на брата Якуба. - Как же так получилось, что за сотни лет существования монастыря никто из монахов не узнал, что в Запретных землях живут наги? Не может быть, чтоб за века хоть кто-то старателей не увидел нага! Весь мой жизненный опыт утверждает обратное: как бы ты не прятался, но почти всегда найдется кто-то глазастый, который тебя заметит!

- Вообще-то настолько глубоко в эти богопротивные земли никто не заходил... - встрял в разговор брат Белтус. - Недаром здешние места считаются совсем неисследованными. Вернее, многие из старателей наверняка подходили к берегам этого... водоема (назовем его морем), только вот назад не возвращались. Хотя кое-что вполне объяснимо: эти существа, безбожники - наги, скорей всего, никого не пускали на свою территорию, а тех, кто все же приходил, не выпускали назад - проще говоря, делали все, чтоб никто из пришедших в эти места не вернулся назад. Вообще-то среди старателей давно идут разговоры о тенях, которые утаскивают людей, только на эту тему люди предпочитают не распространяться. Конечно, не раз случалось такое, что эти тени случайно попадались на глаза многим из старателей, только особо их никто не рассмотрел. Ну, учитывая скорость змей и их мгновенную реакцию, можно предположить, что и наги обладают сходными особенностями. Мелькнули вдали - и пропали бесследно... Откуда нам известно о каких-то там тенях? Просто в монастыре принято расспрашивать тех, кто возвращается из запретных земель: что ни говори, а это основной источник сведений об этих забытых Богами местах. К сожалению, на контакт идут далеко не все старатели, а те, кто что-то рассказывает - они частенько не всегда откровенны, а кое-кто, наоборот, от души привирает, так что безоглядно всем рассказам доверять ни в коем случае не стоит. Тем не менее, некоторые старатели все же упоминали об огромных змеях, или незнакомых людях, которые, завидев пришлых, стремительно удалялись.

- То есть в пропаже старателей виноваты наги?

- Ну, не только они. Как вы знаете, в Запретных землях кого только нет, и к незваным гостям они относятся без всякой любви. Скорее, испытывают к ним совершенно противоположное чувство. Но то, что часть людей забирают наги - в этом у меня сейчас нет сомнений. Эти змеюки оберегают место своего обитания от посторонних, не желают видеть чужаков. Или же они просто не хотят, чтоб люди знали об их существовании... А, может, для этого есть еще какая-то причина... В общем, имеется много вопросов без ответа.

- Брат Якуб, а что ты еще знаешь о нагах? - Андреас по-прежнему наблюдал за этими существами, которые то плыли неподалеку от лодки, а то стремительно уходили в толщу воды. - Просто хочется знать немного больше о тех, к кому мы попали в руки.

- Боюсь, что знаю немногим больше вас... - вздохнул брат Якуб. - Мои знания об этих созданиях слишком... специфические, можно даже сказать, однобокие. Дело в том, что я больше интересовался, если можно так выразиться, прикладной стороной...

- Это ж надо такое придумать - прикладной стороной!.. - фыркнул брат Белтус. - Где хоть слова-то такие нашел? Уж скажи прямо: любопытствовал насчет магии и колдовства, интересовался, нельзя ли отыскать что-то из темных наук! Потому, наверное, и язык их мертвый изучал, чтоб запретные тайны постичь. Человек, пребывающий в еретическом заблуждении и балующийся колдовством...

- А ну, хватит! - чуть повысил голос дядя Эдвард. - Брат Белтус, попрошу вас оставить свои критические замечания при себе - сейчас нам не до обличительных речей и философских споров. Берите пример со своего товарища - брата Титуса: этот молчит, не говорит ни слова. Позже, если будет возможность, можете спорить хоть до хрипоты, отстаивая свое мнение, но пока что попрошу вас на какое-то время попридержать свои эмоции. Надеюсь, вы меня правильно поняли. А пока что я прошу брата Якуба рассказать нам все, что он знает о нагах - сейчас для нас это куда важней, потому как мы о змеелюдях почти ничего не знаем, но вот они о нас, похоже, знают немало.

Брат Белтус промолчал - понимал, что по большому счету слова графа верны, а брат Якуб, вздохнув, начал говорить. По его словам, к людям наги настроены не очень хорошо, а еще они никогда не прощают обид, гневливы и частенько не выдержаны. Еще считается, что наги стерегут клады и сокровища, и горе тому, кто попытается на них покусится. Что касается самой магии нагов, то она изучена мало, но известно, что она достаточно сильна. Например, эти хвостатые способны принимать человеческий облик, и в теле человека могут пробыть весьма долгий срок. Наги оцениваются как опасные существа, обладающие мощной силой, как магической, так и физической (с последним Андреас был полностью согласен, так как ребра все еще ныли после удара хвоста одного из серпентоидов или как там еще можно назвать этих хвостатых)...

Впрочем, вскоре брату Белтусу пришлось замолчать: все тот же наг, который внешне выглядел старше остальных, внезапно скользнул из воды в лодку. Ловко у него это получилось, чуть ли не на руках забросил себя на обструганные доски.

- Двуногие, мы дали вам возможность переговорить, но, похоже, вы не понимаете хорошего отношения к себе, и болтаете без остановки. Так вот, неприятные звуки вашего голоса раздражают всех моих братьев, да и меня заодно, и потому отныне я приказываю вам молчать. Говорить будете тогда, когда вам это разрешат. Надеюсь, вы все поняли правильно, и дважды повторять одно и то же мне не придется. В противном случае нам придется применить свои меры, тем более что в успокоении непокорных у нас накоплен достаточный опыт.

- Куда вы нас везете? - голос дяди Эдварда звучал спокойно, однако ответа люди так и не дождались: наг, не обращая на пленников никакого внимания, подошел к завернутому в ткань мертвому змеечеловеку, сотворил над ним что-то вроде короткой молитвы, и вновь скользнул в воду. Похоже, брат Якуб прав: этим существам, и верно, трудно долго находиться под прямыми лучами палящего солнца - недаром при первой же возможности наг ушел в воду.

Что ж, помолчать - так помолчать, тем более что особо говорить и не хотелось. Конечно, неплохо бы еще послушать брата Якуба, только не было никакого желания вновь получить весомый удар от одного из этих хвостатых, после которого наверняка окажешься за бортом, а уж там-то, без сомнений, успеешь наглотаться этой самой воды под завязку до того, как наги соизволят вытащить тебя и вновь швырнуть в эту самую утлую лодчонку.

Значит, в успокоении непокорных у них уже есть опыт... Все понятно и без долгих пояснений: не исключено, что на этих суденышках перевозят людей. Теперь, хотя бы, становится ясным, куда пропадает часть старателей в Запретных землях... Возникает вопрос: для чего нагам нужны люди? Неужто только в качестве слуг? Все же сомнительно, что наги занимаются людоедством...

Лодка скользила по воде, и на пути постоянно встречались небольшие островки, которые почти всегда были покрыты густой растительностью. Ну, если на каждом из таких островков живут наги, то надо признать: их тут немало. Невесело...

Андреас прикрыл глаза от ярких бликов солнца, отражающихся от водной глади. Хорошо посидеть так, ни о чем не думая, а главное - не видеть плывущих неподалеку нагов. Это пусть брат Якуб восторгается их грацией и своеобразной красотой, но вот у Андреаса эти существа вызывали самую настоящую неприязнь. Еще было очень неприятно видеть, как извивается в воде огромный змеиный хвост, неся на себе тело человека.

Какое-то время Андреас сидел, закрыв глаза, а потом и сам не заметил, как задремал. Сколько времени он спал - неизвестно, но проснулся он от толчка в бок: это дядюшка разбудил племянника.

- Просыпайся... - чуть слышно шепнул он. - Кажется, приехали...

В первое мгновение Андреас не сразу понял, где находится, но потом все встало на свои места. Лодка приближалась к земле, и, похоже, это был какой-то очень большой остров, во всяком случае, никакой горной гряды в пределах видимости не было, а ведь Андреас хорошо помнил, что на карте Запретных земель, которую он видел в кабинете настоятеля, море должно подходить вплотную к скалам, окружающим эти земли. Значит, от этого места до окраин Запретных земель еще далеко.

Андреас смотрел на своих товарищей по несчастью: дядюшка, как всегда, собран и спокон, брат Титус невозмутим, Ланьеж хмурится, брат Якуб смотрит на приближающийся берег с неподдельным интересом, а брат Белтус с откровенной неприязнью. Похоже, будь его воля, он стер бы этот остров с лица земли, да и нагов отправил бы туда же.

Остров, к которому приближалась лодка, был (как и большинство островков, находящихся здесь) сплошь покрыт деревьями и казался необитаемым, однако на берегу находилось что-то вроде небольшой пристани. Во всяком случае, там стояло две такие же лодки, как и та, на которой сейчас находился Андреас, и, судя по виду, они изготовлены не так давно. Хм, похоже, что эти лодки (или как там они правильно называются) то и дело курсируют по этому морю. Интересно, что же такое перевозят на этих лодках, ведь судя по тому, что люди уже видели, наги предпочитают плыть сами...

Прошло совсем немного времени, и лодка вошла в ту самую небольшую бухту, где на берегу было изготовлено нечто вроде небольшого деревянного причала. Сделан он был просто и без всякого изящества - ранее, еще живя в миру, Андреас не раз видел точно такие же причалы, стоящие на реках, и в детстве даже сам нырял в воду с похожего. Получается, что и здесь люди делали точно такие же простенькие сооружения? Понятно, что сами наги вряд ли возьмутся за пилу или молоток.... Так может только для того, чтоб сделать людей своими слугами, наги и забирали их себе? Вопросы, вопросы, и ни одного ответа.

Между прочим, эти хвостатые и не подумали пользоваться причалом - сами выползли из воды на берег, покрытый ровной галькой - судя по всему, таким образом им передвигаться куда удобнее. Несколько нагов тащили на руках тело убитого соплеменника. Ну, теперь пленникам придется плохо...

Уже ступая на берег, Андреас повернул голову, и заметил в воде под причалом какое-то непонятное существо немалых размеров, куда больше похожее на угря с мощными перепончатыми лапами. Именно от этого существа тянулось что-то вроде каната, привязанного чуть ли не ко дну лодки, на которой их привезли. Так вот что за создание тянуло этот то ли плот, то ли лодку за собой! Ох, каких только странных созданий не встречается на Запретных землях!

Как видно, затекшее от неподвижности тело давало о себе знать, да и Андреас уж слишком засмотрелся на жутковатую тварь, а потому споткнулся на ровном месте и едва не упал.

- А, чтоб тебя... - вырвалось у него, но больше молодой человек ничего не успел сказать, потому как сильный удар хвоста свалил его на землю.

- Я, кажется, приказал, чтоб никто из вас не произносил ни звука... - наг со светлыми волосами стоял рядом и холодно смотрел на людей. - От звуков ваших мерзких голосов меня и моих братьев скоро будет выворачивать.

- Куда вы нас привезли? - теперь уже не выдержал и дядюшка Эдвард, а может, графа разозлило то, с каким презрением наг смотрел на людей. Впрочем, ответа на свой вопрос дядюшка так и не получил, зато и он упал на землю от очередного удара.

- Повторяю: всем молчать! - холодно прошелестел наг. - Я не собираюсь унижать себя разговорами с убийцами нагов, с теми, кто за подобное преступление заслуживает самой жестокой смерти. Потому если и сейчас хоть кто-то из вас откроет рот, то в этот раз у этого дерзкого будет сломан позвоночник. Всем ясно? Ну, раз я не слышу ответа на свой вопрос, то, значит, вам все понятно.

Наг заскользил дальше на своем золотистом хвосте, а дядюшка с племянником поднялись с земли. Конечно, не стоило думать о плохом, но у Андреаса появилось греховное желание в ответ на подобное обращение тоже хорошенько врезать этому ползающему, причем врезать как следует, и от души. К сожалению, подобное вряд ли осуществимо со стянутыми за спиной руками.

Через недолгое время большая часть нагов направились куда-то в сторону, по-прежнему неся на руках завернутое в ткань обезглавленное тело змеечеловека, а трое нагов сопровождали людей. Интересно, куда они собираются вести пленников?

На этом острове тоже была тень от сросшихся крон деревьев, множество цветов, вьющихся лиан... Одним словом, изысканная красота, которую никак не ожидаешь увидеть в этих забытых Богами местах. Кое-где встречались небольшие красивые здания, очень похожие на дом того нага, которого люди вынуждены были убить. Единственная разница - здесь перед этими зданиями не было бассейнов. У них тут что, поселение? Если так, то где же жители? Похоже, что здешние обитатели не особо любят гулять в дневное время, или же все они находятся в другом месте.

Тем временем наги вели пленных дальше, и вскоре те увидели несколько строений, куда больше смахивающих на привычные им дома. Вернее, эти здания куда больше напоминали каменные бараки, с крохотными окнами и плоской каменной крышей. Прямо как грубые каменные коробки, в корне отличающиеся от тех изящных и красивых построек, которые пленники видели на острове. Неужели тут живут люди?

Наги остановились возле первого же барака. Там один из них сдвинул засов на двери, кивнул людям - заходите, мол... Однако стоило тем войти в барак, как дверь за ними захлопнулась, и вновь заскрипел засов. Все понятно: здесь пленники должны будут находиться до того времени, пока кто-то из хвостатых, стоящих у власти, будет решать участь преступников.

Несмотря на то, что снаружи был ясный день, внутри барака было довольно темно - небольшие окна под самой крышей давали немного света. И хотя глаза людей еще не привыкли к полутьме, все же можно было рассмотреть, что тут пусто, хотя, без сомнений, здание было обитаемым.

- Как руки затекли! - простонал брат Якуб. - Хоть бы развязали нас перед тем, как загонять в эту каменный куб без архитектурных излишеств!

- Ага, развяжут они... - буркнул Ланьеж. - Я уж сколько раз пытался руки освободить - все без толку!

- Может быть, хоть у кого-то получится хоть немного ослабить свои веревки... - дядюшка попробовал, было, и сам пошевелить руками. - Надо признать: эти, как вы их назвали, серпентоиды, умеют связывать. Как видно, опыт в этом деле у них наработан неплохой...

Андреас, как и все остальные, пытался, было, освободиться от веревок, но ничего не вышло - слишком крепко стянуты руки. Даже если всего лишь попытаешься пошевелишь ими - боль сразу же отдается во всем теле. Увы, но после долгих и бесполезных попыток хоть немного ослабить веревки, едва ли не каждый оставил надежду избавиться от пут. По счастью, так считали не все, во всяком случае брат Титус по прежнему пытался сделать хоть что-то, лишь бы скинуть с себя эти пусть и тонкие, но крепкие веревки.

- Здоровяк, что ты там пыхтишь? - не выдержал брат Белтус. - Плечами по сторонам водишь, только что не крякаешь! Еще скажи, что у тебя дело на лад идет...

Но брат Титус не обращал никакого внимания на подковырки, и по-прежнему упрямо продолжал свои попытки высвободиться, и, как оказалось, не напрасно. Удивительно, но через какое-то время он и в самом деле сумел выдернуть из веревок одну руку, а потом стряхнул веревки и с другой. Правда, чтоб освободить от пут остальных, ему пришлось постараться: затекшие пальцы слушались еще плохо, так что вначале он развязал руки Андреасу, а потом дело дошло и до прочих.

- Ну, здоровяк, ты меня не перестаешь удивлять! - брат Белтус растирал свои затекшие запастья. - Молчишь, лишний раз не вякаешь, да еще сопишь в две дырочки, но свое дело туго знаешь. Хоть скажи, как это у тебя вышло?

- Просто когда нас связывали, я мышцы напряг насколько мог... - неохотно отозвался брат Титус. - Конечно, это не выход из положения, но все же какой-то задел на будущее, и это хоть немного, но сработало. Потом я всю дорогу старался чуть ослабить веревки по мере моих сил и возможностей. Получилось, конечно, не очень, и все же...

- Ты, парень, полон сюрпризов... - усмехнулся дядюшка. - Не знаешь, что от тебя можно ожидать в следующий момент. Спасибо тебе, выручил.

- А эти, как их... серпентоиды не заорут, когда увидят, что мы без веревок на руках? - поинтересовался Андреас.

- Возможно, и заорут... - не стал спорить дядюшка. - Вернее, зашипят. Но если бы мы просидели в столь скрученном состоянии еще часок, то, боюсь, дело кончилось бы плохо: если бы нас даже и развязали, то мы вряд ли и спичку в руках удержали, а ведь еще неизвестно, что будет дальше.

- Интересно, сколько мы тут сидеть будем? - поинтересовался Ланьеж.

- Наверное, до той поры, пока хвостатые не сползутся на общий совет... - предположил дядюшка. - И я очень сомневаюсь, что после этого они воспылают к нам братской любовью.

- Пока я вам вот что хочу сказать... - брат Якуб все еще пытался сгибать свои онемевшие пальцы, и, надо признать, это получалось у него с трудом. - Ни в коем случае не снимайте с себя эти кольца.

- Да если бы я и хотел это сделать, тот подобное у меня вряд ли бы получилось... - пробурчал брат Белтус. - Если ты не видишь, то я должен тебе сообщить, что эта непонятная медяшка у меня чуть ли не в палец вросла. Кстати, у остальных тоже. Как ее потом сдергивать, эту проклятую полоску - непонятно, хоть этот самый палец отрубай, чтоб от нее избавиться! Наверняка тут какое-то колдовство намешано! Лучше скажи, еретик, на кой ляд ты нам нацепил эти кольца?

- Тоже мне, праведник нашелся! - брат Якуб насмешливо фыркнул. - Вряд ли бывший наемник может похвастаться безгрешной жизнью - не те, как говорится, у тебя были жизненные обстоятельства и не в той среде ты вращался... Ладно, на личности переходить не будем - обстановка не позволяет, но вот что я вам скажу: эти кольца отведут от вас магию нагов. Хотя я в монастыре и не стал никому говорить о том, кто, предположительно, может обитать в этих местах ( еще не хватало, чтоб кто-то из сомневающихся меня на смех поднял!), но все же решил предпринять кое-какие меры предосторожности. Между прочим, я в эти кольца всю ночь вливал то, что можно назвать охранной магией!

- Какой такой магией? - фыркнул брат Белтус.

- Охранной! - едва не рявкнул брат Якуб. - Чтоб вы знали: я в свое время кое-что читал о колдовстве нагов, и о том, как можно его нейтрализовать, и вот у меня появилась возможность применить полученные знания, так сказать, на практике. Правда, должен покаяться: от яда нагов кольца вас защитить не могут. Увы.

- Можно подумать, эти медяшки нам хоть в чем-то помогли! - буркнул брат Белтус.

- А то нет! - брат Якуб только что не кипел от возмущения. - Понимал бы что, прежде чем говорить хоть что-то подобное! Да если б не эти защитные кольца-обереги, то вряд ли мы смогли бы оказать хоть какое-то сопротивление тому нагу, которому умудрились снести голову! Долбанул бы он нас своей магией, а потом связал бы всех, как цыплят, а мы б и не пикнули, только глазами хлопали! Это вы не чувствуете, а я просто-таки ощущаю немалую силу, которая разлита в воздухе. Вы заметили, как злился тот наг, что по возрасту был постарше остальных? Дело тут было не только в убийстве соплеменника: его недовольство было вызвано еще и тем, что он никак не мог понять, отчего это мы никак не можем попасть под их полное влияние.

- Так все дело в этих простых кольцах?

- В чем же еще?! Тут дело не в форме, а в содержании! Я же сказал: кольца нельзя снимать ни в коем случае, и не при каких обстоятельствах, если, конечно, вы хотите жить! Если кто не понял, повторяю еще раз: пока эти кольца на вас, колдовство нагов бессильно. Разумеется, я имею в виду конкретно каждого из нас шестерых.

- А наги сумеют понять, отчего их магия на нас не действует? - поинтересовался Андреас.

- Трудно сказать... - вздохнул брат Якуб. - Конечно, их силы велики, но готов спорить на что угодно: хвостатые никак не ожидают, что среди людей окажется хоть кто-то, имеющий представление о магии нагов, и знающий, как от нее можно защититься. Хочется надеяться, что хотя бы на какое-то время это останется для них тайной - все же сверху этих колец-оберегов я поставил достаточно сильный нейтральный фон. Некоторые из присутствующих здесь... - тут брат Якуб покосился на брата Белтуса....- бывших головорезов могут сколько угодно брюзжать, проявляя неоправданное недоверие к высокому искусству оккультных наук...

- Стоп! - дядюшка поднял руку. - Я уже говорил: сейчас не до дискуссий и выяснения того, кто и как относится к запретным наукам. Вообще-то в данный момент мы должны быть благодарны брату Якубу за то, что он заранее и должным образом позаботился о возможных сложностях. Лучше давайте-ка выкладывайте мне, кто и что думает о том, куда мы попали, кто построил эти дома, для кого, и где люди, а они тут должны быть - наги в таких каменных коробках не живут...

За пленниками пришли через несколько часов. К тому времени люди уже проголодались, и им хотелось пить, только вот до их желаний никому из змеелюдей не было никакого дела. Пришедшие наги только открыли дверь и кивнули головой - выходите, мол. О том, что у пленников развязаны руки, не было сказано ничего: возможно, посчитали, что кто-то уже снял с пленных веревки, а может, пришедшие просто не обратили на это внимания.

Люди вновь шли под тенистыми деревьями, мимо красивых зданий... Правда, сейчас по дороге им несколько раз встречались наги, которые только что не шипели при виде идущих. Можно не сомневаться: все здешние обитатели уже знают о том, что убит один из них, и это вызывало у них подлинную ненависть. Конечно, можно было бы попытаться бежать, только вот куда и зачем? С этого острова все одно не убежать...

Подошли к одному из зданий, которое было повыше и побольше остальных. Самое интересное и неприятное состоит в том, что именно сюда, к этому зданию и сползались те наги, что встречались на пути людей. Похоже, пришельцев ждет самое настоящее судилище. Неприятно, конечно, и вряд ли от этого можно ждать хоть чего-то хорошего, но тут уж ничего не поделаешь. А еще Андреасу очень хотелось посмотреть, что же такое находится внутри этих зданий, а заодно неплохо бы узнать, как живут наги. Впрочем, наверняка это было интересно не только ему одному.

Ответ на этот вопрос люди получили только частично: как оказалось, внутри этого здания не было того, что люди привыкли называть домашним уютом, а, скорее, считалось местом для отдыха. Там находилось множество каких-то лежанок непривычной формы и столы, на которых стояли вазы с фруктами и цветами. Но главное, в середине дома было нечто, напоминавшее тоннель, плавно ведущую вниз, под землю, причем стены тоннеля были весьма умело отделаны дорогой мозаикой. Андреас, мельком разглядывая мозаику, с трудом удерживался от того, чтоб сдержать при себе эмоции: хорошо живут хвостатые и весьма богато, ведь недаром эта мозаика явно сделана из полудрагоценных камней! Тоннель шел вниз все дальше, и становилось понятно, что на создание подобной мозаики должно было уйти невесть сколько труда, да и уйма дорогих камней тоже! Можно сказать, их сюда возами должны были подвозить. Или лодками...

Зато брат Якуб только что голову не выворачивал, рассматривая удивительные светильники в виде больших шаров, стоящих на подставках вдоль всей галереи. Огня в этих шарах было незаметно, но, тем не менее, они сияли неприятным синеватым пламенем, раздражающим глаза людей, но, кажется, нравящийся нагам.

Андреас покосился в сторону брата Якуба и только что головой не покачал: похоже, будь его воля, то ученый схватил бы один из таких шаров, и только что не разобрал бы его на кусочки, чтоб только выяснить, как он светится, и отчего.

Люди едва ли не сбились с шага, когда очутились внизу. С первого раза трудно было сказать, где они находятся - в необычном дворце, или в огромном подземном зале, где красота отделки просто поражала: высокие мраморные колонны поддерживали полукруглый свод, стены от пола до потолка также были отделаны полированными мраморными плитами, и всюду была отделка золотом и драгоценными камнями, грани которых тускло переливались под синеватым светом все тех же непонятных светильником. Удивительные по красоте и легкости сверкающие арки, каменные вазы из ямы и оникса в человеческий рост, гроздья каменных цветов по стенам, с потрясающим мастерством изготовленным из горного хрусталя и драгоценных камней... Надо признать: роскошь и красота этого места просто потрясали! Как-то раз, еще в детстве, Андреас видел картины одного художника, который рисовал сказочные дворцы, вкладывая в них всю свою неуемную фантазию, и понимая, что в жизни подобное построить невозможно. Как оказалось, возможно, пусть и в поземном мире... Немало правителей, если бы они увидели эту красоту, пожелали сделать в своих дворцах нечто похожее.

Единственное, что портило общий вид неземной красоты, так это круглая площадка в середине зала, вокруг которой было нечто, напоминающее ступени амфитеатра. Ну, ясно: здесь было что-то вроде места для общих собраний. Или для суда.

А еще тут было множество нагов, заполнивших этот самый амфитеатр. На взгляд Андреаса, столько хвостатых разом - это явный перебор, кошмарное зрелище, способное вывести из себя даже самого выдержанного человека. Наверное, сейчас здесь присутствовало не менее полутора сотен змеелюдей, но, скорей всего, их было куда больше. Очевидно, с развлечениями на здешнем островке дела обстоят не очень хорошо, вот и сползлись сюда все, кто только мог. Что же касается шипения нагов, то оно, и без того достаточно громкое, достигло просто-таки невероятных высот после того, как люди появились в зале. Просто уши закладывало, а по телу словно шли ледяные волны! Итак, первоначальное предположение подтверждалось: сейчас людей ожидает самое настоящее судилище, и на снисхождение рассчитывать не стоит.

- Согласно нашим обычаям... - зазвучал чей-то холодный голос после того, как люди встали на ту самую круглую площадку в центре зала... - согласно нашим обычаям, тот, кто поднимет руку на нага, достоин смерти. Тело нашего брата, чья душа уже отдыхает в небесных садах, будет сожжено сегодняшним вечером, и убийцы должны понести должное наказание. Мы привели их сюда, на ваш суд, чтоб показать: среди тех, кто идет в наши земли, по-прежнему встречаются столь мерзкие создания, что осмеливаются поднимать руку на нагов. Итак, братья и сестры, перед нами находятся шестеро: двое из числа тех жадных любителей подземных сокровищ наших земель, которых мы отлавливаем по лесам, и четверо тех, кто живет в том страшном и жестоком доме, что закрывает нам выход из этого мира, где в давние времена нас несправедливо заперли Боги. Этих бессердечных людей, что не позволяют нам выйти за пределы, отведенные в давние времена, вы можете легко по одежде, такой же темной, как их души...

Ага, он все же проговорился... - невольно подумал Андреас. - Как он там сказал - "тех, кого мы отлавливаем по лесам"... Так значит, именно наги причастны к пропаже если не всех старателей, то очень многих из них. Неужели людей похищают только для того, чтоб те не унесли с собой те богатства, что находятся в недрах Запретных земель?

- Единственная причина, по которой сюда привели этих двуногих... - продолжал все тот же холодный голос, - так этот тот невероятный способ, каким они попали в наш запретный край. Как вы знаете, до сегодняшнего дня ни один из чужаков не смог самостоятельно добраться до середины Великого моря. Немного позже наши братья достанут из воды тот странный предмет, при помощи которого эти двуногие оказались рядом с жилищем Нагглана, и тогда мудрецы нашего народа решат, нельзя ли использовать этот предмет для того, чтоб пустить его для достижения нашей заветной цели. Но это будет потом, а сейчас же мы с вами должны решить судьбу тех, кто пошел на страшное преступление - запятнал себя кровью нашего соплеменника. Возможно, мы оставим в живых одного из этих двуногих, того, кто пояснит там, как можно пользоваться тем непонятным предметом, при помощи которого эти твари попали в наш мир. Что касается остальных, то их ждет или смерть через сожжение рядом с тем костром, на котором мы предадим огню тело нашего убитого сородича, или же они войдут в число прочих жертв, предназначенных для открытия перехода. Итак, мои высокочтимые братья и сестры, я жду вашего решения по этому вопросу.

Как видно, невидимый собеседник говорил на языке людей именно для того, чтоб они знали, что их ожидает в самом ближайшем будущем. Однако после этих слов на людей обрушилась такая волна яростного шипения, что ответ тем стал понятен и без перевода.

- Вас всех приговаривают к смерти, которую вы заслужили многократно... - вновь зазвучал голос. - Большинство требует отправить вас на жертвенный костер, чтоб вы служили убитому в небесных садах. Но наги, в отличие от алчных и жестоких людей, являются добрым и миролюбивым народом, и потому один из вас может получить великую милость, то есть ему подарят жизнь. Для этого тот, кто сделал непонятный летающий предмет (который сейчас утонул в водах Великого моря), должен выйти и назвать свое имя - и он останется среди живущих на этом свете. Итак, мы ждем.

Люди не шелохнулись, а Андреас едва не усмехнулся: хорошо, что с ними нет брата Винчеуса. Этот умник сейчас, без сомнения, принялся бы топать ногами, кричать и доказывать, что на ровном месте и из ничего воздушный шар не сделаешь, а заодно брат Винчеус наверняка заявил бы нагам что-то вроде того, будто они все хвостатые олухи, а то и кто похлеще...

- Как я понял, среди вас нет того единственного человека, который нужен нам... - сделал вывод голос после затянувшейся паузы. - Или же он просто боится своих сородичей. Жаль. Что ж, до вечера у него есть время подумать, а иначе он окажется на жертвенном огне вместе со всеми остальными. Я все сказал, так что можно увести отсюда этих убийц, ибо они унижают своим присутствием это великое место, где мы собирается в минуты радости или скорби. Сейчас мы в едином порыве будем молиться за нашего погибшего друга, ибо остается все меньше и меньше нагов с чистой, ничем не замутненной кровью, а Нагглан был одним из них...

Оказавшись наверху, Андреас с удовольствием вздохнул полной грудью. Как же тут, на поверхности, хорошо! Чистый свежий воздух, легкий ветерок, солнечный свет... Никакого сравнения с тем подземельем, пусть и прекрасным, но чужим и мрачным, да к тому же заполненном нагами.

Недолгий путь назад, и снова за людьми захлопнулась дверь. Вот теперь можно и поговорить.

- А неплохо тут устроились эти хвостатые! - присел на землю Ланьеж. - Золото, драгоценные камни, подземные дворцы... Красота неописуемая! Только, как я понял, им все одно отсюда выйти хочется, только вот не знают, как.

- Значит, на жертвенный костер нас направят... - брат Белтус нехорошо улыбнулся. - Хрен с ним, костер - так костер, только я свою шею покорно подставлять этим уродам не намерен. Хоть одного хвостатого прихвачу с собой - в этом не сомневайтесь! Хочется надеяться, что этим я сделаю богоугодное дело, и Боги будут ко мне милостивы.

- У меня есть одна идейка... - заговорил брат Якуб.

- Ну-ну, говори... - оживился дядя Эдвард.

Андреас их не слушал. Дело в том, что там, внизу, в зале, заполненным сотнями нагов, стоял своеобразный запах, чуть странный и резковатый. Молодой послушник не имел ни малейшего представления о том, пахнут ли змеи хоть чем-то, или же нет, но воздух в том зале, вернее, тот непонятный запах, что витал внизу, показался ему знакомым. Андреас готов был поспорить, что ранее он уже ощущал некий оттенок этого странного запаха, только вот когда это было и где? Отчего-то парню казалось, что это крайне необходимо вспомнить...

- Адриан, в чем дело? - голос дяди Эдварда отвлек молодого послушника от тщетных попыток восстановить в памяти нечто, казавшееся ему очень важным. - Ты что сидишь с таким видом, будто что-то вспомнил?

- Беда в том, что именно это я никак не могу сделать... - но больше Андреас ничего не успел сказать, потому как на двери снова заскрипел засов, дверь открылась, и в дверном проеме появились два нага. Оглядев своими холодными глазами замолчавших людей, один их хвостатых ткнул пальцем в сторону Андреаса.

- Ты идешь с нами.

- Зачем? - парень даже не подумал отойти от стены, возле которой стоял. - Мне общения с вами уже хватило, причем с лихвой.

- Не дерзи, двуногий... - прошелестел наг. - Оскорблений мы не прощаем.

- Я это уже заметил... - Андреас отошел от стены. - Ладно, пошли, не будем обострять.

- Адриан! - шагнул к нему дядя. - Я тебя одного не отпущу!

- Не беспокойся... - молодой послушник невесело улыбнулся. - До вечера еще далеко, и вряд ли здешние хозяева начнут расправляться с нами раньше назначенного срока. Удовольствие не то...

На этот раз наги повели Андреаса совсем в другую сторону, и, по счастью, вновь далеко идти не пришлось. Невысокий дом, внешне ничем не отличающийся от других, внутри оказался едва ли не точной копией того здания, в котором люди были совсем недавно: красивые лежанки, столы с фруктами и цветами, тоннель, ведущий вниз... Правда, спуститься под землю Андреасу, по счастью, не предложили, а у него самого лезть невесть куда не было ни малейшего желания.

Тем временем наги выскользнули из дома, и Андреас остался один. Интересно, с чего это он остался без присмотра? Странное доверие к двуногим... Хотя наверняка та парочка змеелюдей находится недалеко от входа, следит, как бы пленник не удрал, хотя куда отсюда удерешь? Только на Небеса, куда их и так обещали отправить в самое ближайшее время. Андреас не имел ни малейшего представления о том, куда его привели и кому он мог понадобиться, но ничего хорошего от этой встречи не ожидал. Наверняка будут интересоваться, кто из пленных сделал воздушный шар, только почему позвали именно его?

Медленно текли минуты, и Андреас, чтоб хоть как-то отвлечься, подошел к столу, где в изящной вазочке из горного хрусталя стоял небольшой букет незнакомых ему желто-красных цветов. Однако как следует рассмотреть незнакомые цветы у него не вышло: стоило парню только склониться над столом, как позади раздался нежный женский голос:

- Адриан, любимый, если бы ты только знал, как я рада тебя видеть!

Не веря своим ушам, Андреас медленно разогнулся и лишь потом повернулся назад. Перед ним стояла Нарла, его бывшая невеста, та самая девушка, смерть которой он оплакивал все это время.

- Ты?! - больше Андреас ничего не мог сказать, во все глаза глядя на девушку и не в силах сдвинуться с места. Все мысли в его голове смешались, и он смотрел на Нарлу как бы со стороны. Этого просто не может быть! Более года назад Нарла погибла страшной смертью! Это Андреас видел своими глазами, смерть колдуньи на костре наблюдали очень многие, и все прошедшее с той поры время Андреас искренне оплакивал бывшую невесту, сожалея, что не ушел вместе с ней в лучший из миров! Может, это не она? Брат Якуб говорил о том, что наги сильны в магии, так что они вполне могли прочесть его мысли и напустить что-то вроде морока. Хотя для чего нужны такие сложности? Скорей всего, все куда проще, и это действительно Нарла. Но она же сгорела на площади Небес, это Андреас видел своими глазами!!.. И потом, если стоящая напротив него девушка действительно Нарла, то каким непонятным образом она здесь оказалась?!

Возможно, случись это несколько месяцев назад, Андреас бросился бы к Нарле, чтоб обнять ее и больше не отпускать, но сейчас, сам не ожидая такого, молодой человек изучающее смотрел девушку. Это все же она, Нарла, живая и здоровая, даже счастливо улыбается. На ее шее виднелся большой грубый шрам, словно от ожога, который особенно бросался в глаза на фоне белой кожи. Значит, это след от чудесного ожерелья, того самого, что выявляет нечисть, и которое Андреас надел на шею своей невесты. Надо же, какой уродующий шрам... Все правильно: Андреасу тогда говорили, что ожерелье пришлось чуть ли не вырезать из тела Нарлы - так глубоко оно вошло в ее кожу. У девушки, стоящей перед Андреасом, были все те же ярко-рыжие волосы, чуть вздернутый нос, удивительные зеленые глаза, прекрасное лицо, достойное Богинь... А вот зрачки в этих глаза стали такими, какие он тогда увидел в церкви - узкими, вертикальными. Еще пропала прелесть невинной улыбки, и из-под верхней губы торчали два небольших клыка, изо рта высовывался раздвоенный змеиный язык, а на тонких пальцах вместо ногтей были самые настоящие черные когти... Сейчас перед Андреасом стояла не прежняя прелестная и нежная девушка, светлый образ которой по-прежнему жил в его сердце, а нечто другое, чему не было названия. Пусть этот кто-то и был очень похож на прежнюю Нарлу, только вот к этому другому (вернее, к этой другой) молодой человек не испытывал ни малейших чувств влюбленности.

- Адриан, ну что ты на меня так смотришь? - Нарла, кажется, в полной мере наслаждалась произведенным эффектом, только вот она не замечала, что особого счастья во взгляде молодого человека и близко нет. - Понимаю твое потрясение, но скажи хоть слово, а иначе я могу подумать, что ты не рад меня видеть!

- Все это время я считал, что ты погибла! - вырвалось у Андреаса. - Тогда, на площади Небес во время казни, ты так висела, как будто жизнь уже покинула тебя! Зато твой брат...

- О том, что произошло тогда на площади Небес, мне уже рассказывали не раз! - отмахнулась Нарла. - Я, как видишь, жива и здорова. А еще я счастлива вновь быть с тобой! И еще я всегда была уверена, что ты найдешь меня хоть на краю света!

- Насчет края света - это ты попала в точку... Так твой брат... Он что, тоже жив? - у Андреаса подобное не укладывалось в голове.

- Увы, нет... - вздохнула Нарла. - Бедняга умер по-настоящему. Как это ни печально, но спасти можно было только одного из нас двоих, и потому выбрали меня. Что же касается брата (пусть он вечно пирует в небесных садах!), то у него все равно к тому времени были всерьез переломаны ноги, так что вывести его из тюрьмы было весьма проблематично. К тому же нужно было показать толпе, что горят именно осужденные, и потому смерть моего брата была просто необходима для более полной достоверности.

- Но кто же тогда оказался на костре вместо тебя? Я же видел рыжие волосы, да и по фигуре это была ты...

- Я не интересовалась, где нашли девицу, фигурой и волосами похожую на меня. Главное было - умело разбить ей лицо, чтоб все решили, что казнят именно меня. Подумай сам: разве мало ли никому не нужных людей живет в ваших нищих кварталах или бродит по дорогам? Вот одну из этих особ и подобрали по сходным параметрам. Правда, ей пришлось кое-что проглотить, так что эта особа умерла еще до того, как под ней занялись огнем вязанки с хворостом. Так что, если тебя это отчего-то беспокоит, то должна сказать, что в итоге все закончилось наилучшим образом: ей долго мучиться не пришлось, а я - вот она, стою перед тобой такой же, какая была и раньше.

- Но как ты оказалась здесь, в Запретных землях? - все происходящее никак не укладывалось в голове Андреаса. - Они же закрыты, а через монастырь ты пройти не могла!

- Слишком много вопросов, а ты еще не сказал мне ни одного ласкового слова... - в нежном голосе Нарлы появились призывные нотки, а заодно что-то вроде легкого шипения. Она шагнула к нему, и одновременно Андреас сделал шаг назад.

- Постой! - он вытянул вперед руку, словно останавливая Нарлу. - Ты мне так и не ответила...

- Если бы ты любил меня, то никакие вопросы были бы не нужны! - девица топнула ногой. - Но ты, милый, отчего-то смотришь на меня, словно на чужую! Я думала, ты будешь счастлив меня видеть, но не замечаю даже улыбки! Конечно, я понимаю, как ты удивлен и растерян...

- Кто тебя вывел из тюрьмы? - ответ на этот вопрос интересовал Андреаса куда больше, чем сама Нарла. - И каким образом ты попала сюда? Откуда узнала, что я здесь? Отчего наги, что привели меня в этот дом, слушаются твоих приказов?

- Милый, такое впечатление, что я вновь присутствую на допросе в вашей ужасной тюрьме! Нашу долгожданную встречу я представляла совсем не так! Тебе в этом проклятом монастыре, что, мозги промыли? Скажи мне, зачем ты туда пошел? Ведь это же я, Нарла, стою перед тобой и радуюсь встрече, а ты делаешь вид, будто не узнаешь меня!

- Моя Нарла была чудесной девушкой, за которой пойдешь куда угодно, и на что угодно, а сейчас я вижу перед собой то самое непонятное создание, жутковатый вид которого меня так поразил в церкви.

- Что? - кажется, услышать такое девица никак не ожидала.

- Зрачки, клыки, когти, раздвоенный язык... Ты, вообще-то, кто такая?

- Адриан, ты о чем говоришь? - как можно наивней захлопала глазами Нарла. - Какие когти? Я какой была, такой и осталась! То, что тогда произошло в церкви - это было чье-то колдовство, имеющее целью разлучить нас и навести на меня что-то вроде морока! Неужели ты этого до сих пор так и не понял?

- Вижу... - чуть усмехнулся Андреас. - И верю. Особенно глядя на тебя сейчас...

Так вот в чем сила того медного кольца, которое каждому дал брат Якуб, и то, о чем он уже говорил! Это простое с виду колечко не дает накидывать на человека колдовство нагов, снимает чары змеелюдей, сохраняет ясность мысли... Не будь у Андреаса на пальце этого удивительного творения брата Якуба, то парень, без сомнения, вновь увидел бы перед собой ту милую и трогательную девочку, способную растопить сердце едва ли не любого мужчины. Ну, брат Якуб, еретик хренов, ты все же молодец! Так и подумаешь, что в инквизиции сидят умные люди, понимающие, что кое-кого ни в коем случае не стоит отправлять на костер!

- Адриан, я тебя не понимаю! - Нарла едва ли не подбежала к молодому человеку. - Да что с тобой такое?!

Девица стояла совсем близко, и тут Андреас почувствовал легкий, почти неуловимый аромат ее тела, и тут пришло понимание: от волос Нарлы чуть пахнуло знакомым запахом, какой Андреас уже не раз вдыхал раньше, а ведь именно так пах воздух в зале с нагами. Позже он тщетно пытался вспомнить, когда и где ранее он уже ощущал тот странный запах. Ничего себе...

- Ты что, имеешь какое-то родство с нагами? - Андреас отвел в сторону руки девицы, которыми она пыталась его обнять. - Не ожидал. Давай поговорим начистоту, без ломанья рук и картинного закатывания глаз.

- Да как ты можешь...

- Хватит, я сказал! - Андреас даже не понял, что сейчас он немного повысил голос. Более того: он не ожидал от себя, что может говорить в таком резко-насмешливом тоне с Нарлой.

- Адриан, милый, ты подозреваешь меня в ужасных вещах, о которых я не имею ни малейшего представления! Похоже, та жуткая обитель и черная монастырская одежда иссушили твою душу...

- Нарла, или как там тебя зовут на самом деле... Может, поговорим в открытую, о моя чудом воскресшая невеста?

- Почему ты говоришь со мной так жестоко и безжалостно? - всхлипнула Нарла. - Неужели все наши чувства остались в прошлом?

- Я слишком долго оплакивал твою смерть, и потому уже не верю в сказочное воскрешение. Та милая светлая девочка, которую я когда-то знал и любил без памяти, уже умерла и похоронена в моей душе, а сейчас я говорю с ее слабой копией. Так что выкладывай, какого хрена тебе от меня нужно, и давай побыстрей разойдемся в разные стороны.

- Вот даже как? - теперь уже и Нарла заговорила другим голосом, властным и куда более жестким. - Дело дошло до открытого хамства? Быстро же ты меня разлюбил!

- Вообще-то надо учесть, что это ты меня не любила, а пыталась использовать в своих далеко идущих планах...

- Понимал бы что! - едва не взвилась Нарла. - Одно одному не мешает!

- Ценю твой рационализм. Итак, зачем ты меня позвала?

- Милый...

- Давай без этого слова.

- Когда-то тебе нравилось, если я тебя так называю...

- Ты права, это было когда-то.

- Я хочу, чтоб ты остался жив. Вас всех сегодня приговорили к смерти...

- А откуда ты об этом знаешь? Неужто во время суда над нами была внизу, в том большом зале, вместе со своими соплеменниками? Я, каюсь, тебя там не заметил. Впрочем, надо честно признать, что я с куда большим вниманием рассматривал стены и внутреннее убранство подземного зала, чем твою ползающую родню...

- Не смей оскорблять тех, чья высота и совершенство тебе недоступны! - ого, а Нарла, кажется, начинает злиться.

- Я произнес бестактность? Прошу прощения.

- Беда в том, что наш разговор заходит совершенно не туда... - Нарла нахмурила брови. - Послушай, мы снова можем быть вдвоем, вместе...

- Спасибо, что-то не хочется.

- Между прочим, здесь я увидела и твоего дядю, графа Лиранского... - недобро сощурила глаза Нарла. - Я его хорошо запомнила: он несколько раз присутствовал на моих допросах в вашей тюрьме, и он был очень, очень груб. Чтоб ты знал: я не прощаю обид.

- Да, сегодня день сюрпризов... - покачал головой Андреас. - Радость моя бывшая, я открываю в тебе все новые и новые достоинства, о которых ранее не имел никакого представления.

- Вы оба можете остаться в живых... - продолжала Нарла, делая вид, что ее не тронули слова Андреаса. - Поверь, это будет непросто сделать, потому что мои соплеменники не настроены на снисхождение. К тому же Нагглан был одним из тех, кто был родом едва ли не из самой древней семьи, входил в элиту нагов, и в его жилах текла чистейшая кровь! Поверь: в жертвенном костре нет ничего хорошего...

- Верю на слово... - не стал отпираться Андреас. - Только вот чем же я должен заслужить такое снисхождение?

- Ответить на несколько вопросов, а еще мы должны будем заключить соглашение.

- Какое соглашение?

- Скажем так: это многостороннее соглашение, и в частности оно касается нашего с тобой будущего.

- Спешу сообщить, что не вижу никаких перспектив нашего совместного будущего, так что на эту тему можно не говорить. А какие вопросы тебя еще интересуют?

- Их множество. Например, что это за непонятная штука, на которой вы прилетели в наши края, и для чего она нужна?

- Эта, как ты ее назвала, штука, служит для развлечений, а нашей целью был пикник. Вот мы и занимались приятным времяпрепровождением в хорошей компании.

- В облаках? - усмехнулась Нарла. - Придумай что получше.

- Извини, но у каждого свои вкусы и пристрастия, которые вам, нагам, не понять... - развел руками Андреас. - Полет был приятным для души и желудка ровно до того времени, пока гарпии не учуяли запах еды, и не захотели совершенно бесцеремонно присоединиться к нашей милой мужской компании. После этого, естественно, ни о каких развлечениях не могло быть и речи! Ну, а остальное ты уже знаешь.

- Врешь... - вздохнула Нарла. - И даже не стараешься врать правдоподобно. Жаль. Но в свое время я неплохо изучила твой характер, и знаю, что хорошенько обдумав все услышанное, ты можешь изменить свое решение. Проще говоря, перед тобой стоит небогатый выбор: или соглашение, или жертвенный огонь. Ну, а о подробностях ты узнаешь, как только ответишь согласием на мое предложение. Заодно советую поговорить со своим дядей - он наверняка тоже хочет жить, а другого шанса избежать костра у вас не будет.

- Тогда ты мне ответь на вопрос: если ты наг, то почему у тебя две ноги, и отсутствует хвост? Это у вас специально так было задумано, или ты просто родилась без хвоста? Лично я склоняюсь к первому варианту.

- Не суй свой нос куда не положено! - отрезала девица.

- Ну вот, а сама говоришь о соглашении, любви, дружбе и доверии...

- Кстати, о доверии... Вы каким-то образом умудрились снять с себя веревки, а мы вас за это не наказали, хотя должны были это сделать - непослушание надо давить в корне.

- Сурово у вас.

- Наоборот, отношение к вам слишком мягкое. Адриан... - голос Нарлы вновь стал мягким. - Адриан, вспомни, как мы любили друг друга...

- Тогда ты напустила на себя облик милой, прелестной девушки, способной растопить сердце любого мужчины. Поверь, что глядя на твой змеиный язык, я вряд ли смог бы полюбить тебя. Мне нравятся обычные девушки, а не помесь змеи и человека.

- Зрачки, ногти, зубы, язык... Это такие мелочи! Ведь в целом я не изменилась!

- Может, эти изменения и небольшие, но решают все. Кстати, хотел спросить: эти клыки - они у тебя ядовитые? - поинтересовался Андреас. - Просто хочется знать, что меня ожидало в будущем?

- И все-таки ты такой же хам и лицемер, как и все люди...- сделала вывод Нарла.

- Тогда скажи, почему ты выбрала своей целью именно меня? Неужто только оттого, что я из семьи герцога?

- Возможно... - таинственно улыбнулась Нарла. - Но там была еще одна причина: ты такой красавчик, что понравился мне с первого взгляда, а я весьма разборчива. Всегда хочется иметь рядом с собой по-настоящему красивое лицо, а не какую-нибудь отекшую образину, от которой несет перегаром.

- Это я могу понять, тем более что та милая девушка, какой ты казалась ранее, мне тоже очень нравилась. Но ты привязала меня к себе еще и магией, так? Только не стоит отрицать все напропалую, о подобном колдовстве мне уже говорили знающие люди.

- Лишняя предосторожность никогда не помешает... - усмехнулась Нарла. - А разве ты был в претензии?

- А зачем ты стремилась выйти за меня замуж? Для чего хотела войти в нашу семью?

- Ты мне надоел со своими вопросами! - Нарла кивнула головой в сторону двери. - Иди и подумай над тем, что я тебе предложила: или жизнь, или костер.

- И все же, как ты оказалась здесь? Как сумела миновать горную гряду?

- Ты интересуешься не тем, чем надо. Перед тобой стоит любящая женщина, а твое любопытство касается совсем иного. Странно...

- Тогда у меня последний вопрос: для чего ты сделала так, что я едва не умер после твоей предполагаемой кончины? Проше говоря, ты магически полностью привязала меня к себе. Ведь если бы с меня вовремя не сняли наведенное тобой колдовство, то к этому времени я был бы уже мертв...

- Почему? - Нарла улыбнулась странной улыбкой. - А разве непонятно? Ты мне очень понравился, более того - я тебя люблю, и отдавать хоть кому-то другому как ранее была не намерена, так и не собираюсь это делать сейчас. Или ты будешь со мной, или ни с кем! Я знаю, что после нашего расставания ты не встречался ни с одной женщиной, и это прекрасно! А еще тебе не помешает знать, что нагини очень ревнивы, и я в этом смысле не составляю исключения... Конечно, сейчас ты еще не пришел в себя от неожиданности, очень сердит, цепляешься к каким-то мелочам и держишься за устаревшие предрассудки, но все это пройдет и мы опять будем вместе. Я не привыкла отдавать свое кому-либо другому.

- Я, вроде бы, не твоя собственность.

- Все в этом мире относительно, мой милый, все относительно...А пока подумай обо всем, о чем мы с тобой говорили. У тебя есть время до вечера.

Возвращаясь к своим спутникам, Андреас думал о том, что мужчинам, и верно, стоит быть разборчивей при знакомствах с дамами: увы, но есть реальная возможность познакомиться с такой вот змеей... Конечно, существуют любители подобных пресмыкающихся, только большинство людей к ним не относится.

Глава 8

- Н-да, надо признать, мы узнали от тебя немало интересного... - дядя Эдвард холодно усмехнулся. - Тут с налету все сразу не решишь, и для начала все имеющиеся у нас факты и сведения неплохо бы разложить на составляющие. Несколько мне помнится, эта девица (или как там ее правильно называть, эту невесть каким образом выжившую змею с ногами) примерно с середины следствия и едва ли не до самой казни находилась в застенках инквизиции...

- А почему ее туда не поместили с самого начала? - мрачно поинтересовался брат Белтус. - Расследование еретической греховности как раз их занятие. Как говорится, в одну руку - молитвенник, в другую - щипцы для допроса, да еще и святой водичкой допрашиваемого не помешает сбрызгивать время от времени...

- Все дело в том, что вначале ее с братцем все же повязали обычные стражники... - пожал плечами дядюшка. - Кто ж знал, что эта парочка окажется не простыми авантюристами, а кое-чем похуже? Ожерелье, выявляющее нечисть, при аресте и по дороге до темницы и так не дало возможности им ни сбежать, ни воспользоваться колдовскими чарами. И потом, в тюрьме тоже есть особые кандалы, в которых держат таких вот... существ. Я не спорю: инквизиция требовала отдать себе этих колдунов едва ли не с момента их задержания, но стража упиралась, не теряла надежды самолично раскрутить это дело. Увы, но это им оказалось не по зубам: девица небезуспешно пыталась задурить головы тюремным охранникам, а ее братец (или кем он там ей приходился) постепенно стал едва ли не подчинять себе стражников. В общем, ближе к середине следствия стало понятно, что задержанных стоит как можно скорей отдать инквизиции.

- Подальше от греха... - хмыкнул брат Белтус.

- Можно и так сказать... - покладисто согласился дядюшка. - С той поры эта пара не покидала стены инквизиции, вернее, тюремного застенка инквизиции, за исключением того времени, когда их вывозили для суда.

- А что эта парочка сказала при допросах? - поинтересовался брат Якуб. - Я имею в виду, кто они такие, и откуда...

- Я думаю, у них обоих уже была заранее продумана нужная легенда, которой они придерживались до конца... - вздохнул дядя Эдвард. - Дескать, такими себя помнят с самого детства, воспитывались в невесть каких дальних странах у какого-то колдуна, ничего не знают и не помнят, ну и так далее, и все в таком же духе. Что же касается предполагаемой свадьбы с принцем Адрианом, то тут, дескать, любовь, соединение душ и все такое прочее... Ясно, что правды они так и не сказали, и потому дорога на костер для них, можно сказать, была просто-таки вымощена...

- Вы хотите сказать, что инквизиция на допросах так ничего и не добилась? - недоверчиво спросил брат Якуб. - Да они могут заставить признаться кого угодно и в чем угодно! Уж мне-то подобное хорошо знакомо!

- Ну, иногда все же случается такое, что находит коса на камень... - дядюшка чуть развел руками - От своих первоначальных показаний арестованные не отклонялись ни на букву, упорно долдонили одно и то же: ничего не знаем, ни в чем не виноваты, все само собой получилось... Ну, а дальше все просто: если колдуны и ведьмы упорствуют, то они объявляются еретиками, и передаются светскому суду с пояснением, что святая церковь тут ничего не может сделать, чтоб загладить прегрешения виновных. Более того, она также не в состоянии достучаться до их заблудших душ, и потому эти грешники должны быть наказаны по их заслугам. Проще говоря, костер... Так вот, что касается этой девицы, то должен сказать, что утром, в день назначенной казни, я видел ее в стенах инквизиции, и потому из тех застенков она выйти никак не могла. Почему? На то она и тюрьма инквизиции, где все предельно строго, а заключенные постоянно находятся под должным и неусыпным надзором. Постороннему человеку, или же не имеющему при себе особого пропуска, туда не войти, и уж тем более он не сможет выйти оттуда. И потом, в тех застенках несут службу столь крепкие в своей вере люди, что их вряд ли можно соблазнить блеском золота.

- Она сказала мне... - покачал головой Андреас, - что спасти можно было только одного, и потому выбрали ее. Кроме того, у ее брата к тому времени были уже переломаны ноги, и вывести его из тюрьмы было проблематично. То есть она едва ли не прямым текстом мне сказала, что ее сумели освободить именно из застенков инквизиции. Возможно, она просто проговорилась, а может, все еще переживает гибель брата, и потому словно пытается оправдаться перед собой...

- Ты ей верь больше... - ухмыльнулся Ланьеж. - В глаза тебе смотрит, врет и не краснеет.

- Бред! - отрезал брат Белтус. - Я не очень хорошо отношусь к святой инквизиции - уж очень они любят совать свои любопытные носы во все щели, и зудеть над ухом о праведности и покаянии!, но те, кто там служит, не будут пачкать свои руки о грешное золото.

- То есть в то, будто некто сумел подкупить стражу - в это сложно поверить? - не мог успокоиться Андреас.

- Сложно поверить в то, что можно подкупить кого-либо из тех тюремщиков, кому доверено охранять заключенных в застенках инквизиции... - поправил дядюшка. - А вот что касается нашей стражи - тут все куда проще и приземленней, и потому я грешу на них...

- Думаете, здесь замешана городская стража?

- Я пока что обожду с выводами, лучше попытаюсь логически рассудить, где мы прокололись... - дядя Эдвард на секунду призадумался. - Так, надо попытаться вспомнить тот день, и постараться понять, где именно могла произойти подмена (хоть убейте меня, но мне что-то плохо верится в то, что в инквизиции завелись стяжатели!), а заодно и поставить себя на место того, кто хочет организовать похищение осужденного на казнь. Значит, так: этих двоих вывезли на двух тележках из тюремных ворот, вернее, из ворот инквизиции, причем на первой из тележек был так называемый братец, на второй - сестрица. Потом был проезд по улицам города, площадь Небес, костер...

- И?..

- Откидываем костер, площадь Небес - в этих местах было слишком много людей, стражников и любопытных глаз, вот потому-то подмена абсолютно исключена. Тюремные ворота и площадь перед тюрьмой тоже сбросим со счетов: во-первых, заключенных доставляли туда прямо из камер, и тюремщики их знали в лицо, а во-вторых, возле каждой из телег, когда они отъехали от ворот, находилось по инквизитору, к тому же конные и пешие стражники, возницы, зеваки... Тоже ничего не сделаешь. Что же у нас остается, дорога? Нет, и тут бесполезно пытаться сделать хоть что-то: от ворот инквизиции до площади Небес надо проехать всего четыре улицы, а в дни казни там всегда полно зевак: они, мало того, что любопытствующие стоят вдоль дороги, так потом еще и толпой идут вслед за телегами с осужденными, замечая у их каждое движение или поворот головы. Дело в том, что сожжение на костре - дело нечастое, и потому всем интересно посмотреть на тех еретиков, кто своими грехами заслужил подобное наказание. К тому же осужденных перед отправкой на казнь привязывают веревкой к столбам, установленным на этих повозках, а те веревки вяжут мастера, их так быстро не распутаешь... В общем, вариант с дорогой, похоже, тоже можно смело откидывать, это дело бесперспективное. Неужто я ошибся, и впрямь надо копаться среди тех, кто несет службу в застенках инквизиции? В это трудно поверить, но, похоже, придется...

- Уж не хотите ли вы сказать, что предал кто-то из священной инквизиции? - все еще никак не мог успокоиться брат Белтус. - Что бы вы сейчас не говорили, какие бы предположения не строили, но я очень в этом сомневаюсь! Подобного поступка от этих святош я, во всяком случае, никак не ожидаю! Всегда считал, что хотя среди них есть немало фанатиков, но зато предателей нет... Оказывается, паршивая овца может оказаться и в стаде пастырей.

- Ваше сиятельство, помните, вы тогда приказали, чтоб проследили за тем, как осужденных везут к месту казни? - внезапно заговорил Ланьеж.

- Да, помню, мне сказали, что все прошло гладко и без эксцессов. А в чем дело?

- Следил-то, как вы помните, не я, а Берньеж. Этот парень, хоть и несколько недотепистый, но зато очень внимательный. Мне сейчас на ум пришло, что он, докладывая мне о результатах наблюдений, сказал, что та девка всю дорогу висела на веревках, словно мешок с песком, не шевелясь. Даже свое разбитое лицо не поднимала...

- А почему ты мне раньше об этом ничего не сказал? - дядюшка повернулся к Ланьежу.

- Не сказал, что висела на веревках? А что в этом такого странного? Да частенько не только у женщин, осужденных на смерть, но и у крепких мужиков, когда их везут к месту казни, ноги подкашиваются, а некоторые даже в обморок падают. Обычное дело...

- Ну, конечно же! - дядюшка себя только что по лбу ладонью не хлопнул. - Все просто до невозможности, и, кроме как в самой тюрьме, совершить подмену было негде! Утром, когда я видел Нарлу, лицо у нее было чистое, без синяков и кровоподтеков, а через пару часов оказалось разбито... Разумеется, ей мог с полным на то основанием врезать кто-то из охранников, но, насколько мне известно, в инквизиции крайне негативно относятся к тому, что у отправляющихся на казнь могут быть столь заметные раны на лице, или же бросающиеся в глаза следы крови. А у этой девицы рассмотреть лицо было практически невозможно... Похоже, и верно - подмена произошла в застенке. И к столбу на телеге покрепче привязали ту женщину, что протащили вместо Нарлы: ведь незнакомка к тому времени, по сути, уже находилась при смерти от того особого снадобья, которое ей дали, и потому было крайне необходимо, чтоб она продержалась какое-то время в дороге, и чтоб непосвященные не поняли, в чем дело! Да, кто-то здорово рисковал, идя на подобное!

- Вы что, предлагаете сунуться в инквизицию с заявлением о том, будто некто из ее служителей предал? - брат Белтус махнул рукой. - Не советую даже думать об этом. Без достаточных на то оснований ничего подобного делать ни в коем случае не стоит. Чревато.

- Вот-вот, так они вам бы и поверили... - поморщился брат Якуб - Кто же любит выносить сор из избы?

- Ну, сор сору рознь... - нахмурился Андреас. - И потом, сложно даже представить, сколько тюремщикам-инквизиторам надо заплатить за то, чтоб они устроили побег осужденному на смерть. Сумма должна быть такая, что вряд ли потянет даже родственник короля. Лично у меня в голове подобное никак не укладывается.

- Как это ни цинично звучит, но каждому есть своя цена... - дядя Эдвард встал с земляного пола, на котором сидели люди, и немного прошелся - Ох, добраться бы мне до дома! А уж там-то я б во всем разобрался, выяснил бы, кто дежурил в тот день, кто в тюрьму приходил... Впрочем, в этом случае инквизиция и сама бы рыла землю рогом: предатель в ее рядах - это дело неслыханное! Ох, представляю себе лицо кардинала Ринга - главы Святой инквизиции нашей страны: он искренне уверен в том, что все его служители кристально чисты и духовно непорочны... Ладно, с этим худо-бедно, но разобрались. Сейчас меня куда больше интересует ответ на вопрос относительно Нарлы, вернее, каким образом эта змеюка (я имею в виду Нарлу) сюда приползла? До сегодняшнего дня я находился почти в полной уверенности, что в Запретные земли проникнуть невозможно, вернее, в них есть всего лишь один путь - через монастырь Святого Кармиана.

- Почти?

- Конечно! Все же какая-то доля сомнений у меня оставалась, а иначе, откуда здесь появляется вар, а в миру то и дело всплывают старинные артефакты, которым нечего делать в наше время?! Конечно, можно предположить, будто некто умудрился найти старую ухоронку, в которой находилось несколько древних артефактов, и этот самый некто продал их знающим людям. Только вот, если судить по количеству всплывающих артефактов, подобных древностей в той предполагаемой ухоронке должно быть видимо-невидимо, а подобное представить действительно невозможно. Значит, следует признать очевидное: увы, но какой-то выход из Запретных земель, и верно, существует!

- Не вы один склоняетесь к этой мысли...- вздохнул брат Белтус. - Тем более что в словах того старого нага были какие-то слова про переход, или что-то вроде того.

- Учтите, что я перевел слова того нага весьма приблизительно и неточно! - полез с уточнениями брат Якуб. - Там, если мне не изменяет память, было сказано то ли о жертве для перехода, то ли о заклании для тоннеля...Жертва, заклание... А вдруг они именно для этого и отлавливают старателей? Вообще-то это вполне логично. Между прочим, в некоторых заклинаниях черной магии жертвоприношение является необходимой составляющей частью творимых заклинаний!

- Ну, если говорить насчет отлавливания или похищения старателей, то это еще не доказано... - забурчал брат Белтус. - Во всяком случае, можно только предполагать, что наги причастны к их пропаже людей. Не хочется думать о самом плохом, потому как если наги, и верно, занимаются жертвоприношением, то, значит, они ставят себя над законом и правилами Богов, и в этом случае с нашей стороны допустимы любые действия.

- Переход в Запретные земли, или из них... Кстати, молодой человек... - дядюшка обратился к брату Титусу, который до этого времени не произнес ни слова. - Вы-то что думаете по этому поводу?

- Мое мнение полностью совпадает с вашим, так что нечего впустую воздух сотрясать... - поколебавшись, пробурчал брат Титус. - Ясно, что по воздуху Нарла, эта полузмея, сюда перелететь не могла. Непонятно другое: где находится этот самый переход, и отчего о нем никому не известно? И потом, если переход все же имеется, то почему наги все еще сидят в Запретных землях? Давно бы уже могли расползлись отсюда по всему белому свету...

- Тут все не так просто! - замахал руками брат Якуб. - Прежде всего, вам надо знать, что наги совершенно не выносят холод. В прохладном климате они сразу начинают мерзнуть. При резком похолодании или при значительном понижении температуры воздуха, они могут впасть в спячку, а то и вовсе умереть. Судя по сохранившимся записям, главной причиной преждевременной смерти нагов было воспаление легких.

- Ну, если дело только в холоде...

- Не только в нем! Как я вам уже не раз говорил, что наги не могут жить без воды - должны искупаться хотя бы раз в день, а вода есть далеко не везде!

Внезапно Андреас вспомнил, как в свое время Нарла ходила купаться на речку по три раза в день, благо тот дом, что сняли брат с сестрой, находился неподалеку от реки. Тогда, на вопрос Андреаса для чего постоянно бегать на реку и по несколько часов в день не выходить из воды, Нарла с улыбкой отвечала, что она очень чистоплотна, и потом, нет ничего плохого в том, если кто-то любит купаться. Помнится, тогда эти слова девушки не вызвали в душе Андреаса ничего, хроме доброй улыбки, но сейчас-то ему слала понятной настоящая причина того, отчего Нарла подолгу плескалась в воде.

Меж тем брат Якуб продолжал:

- Прямые солнечные лучи тоже крайне вредны нагам - вызывает растрескивание на коже, причем те ранки от солнечных ожогов бывают довольно глубокими, а это весьма болезненный процесс. К чему я это говорю? Потому что вы все прекрасно знаете, какая сложная и суровая местность находится у скал, извне окружающих Запретные земли, и к тому же от них до ближайшего ручья полтора-два дня пути, а там и каменистые скалы, и открытая местность с палящим солнцем, и лес со множеством опасного зверья, на которых магия нагов не всегда воздействует... Если наги сумеют преодолеть это расстояние, то им надо в себя приходить не один день.

- Это все частности...

- Пусть частности! - легко согласился брат Якуб. - Оставим в стороне все их физические трудности, поговорим о другом аспекте этой проблемы. Для начала представьте, что произойдет, если один из нагов окажется на улицах поселка, города или хотя бы просто покажется на глаза людям, обитающем в каком-то селении. Я вам сразу же скажу, что ничего хорошего из этого не выйдет: почти наверняка его душу сразу же направят пировать в небесные сады, или куда там направляются наги после своей кончины, а оставшееся бездыханным тело или сожгут, или закопают в каком-нибудь дремучем углу.

- Но магия нагов...

- Она тоже не всесильна. Конечно, наги считались магами и чародеями, способными менять свой облик. Пусть так, но колдовство нагов может подействовать на какой-то отдельно взятой местности, однако у людей тоже есть очень неплохие специалисты в этом деле. Поверьте мне на слово, хороший волшебник может многое...

- А вот мне кажется, что вера и убеждение в своей правоте - это самое важное в жизни... - бесцеремонно влез в разговор брат Белтус.

- Погодите... - дядя Эдвард поднял руку, что-то лихорадочно соображая. - Брат Якуб, если я вас правильно понял, то вы выдвигаете весьма неприятное предположение. Выражаясь иносказательно, нагам надо вначале подготовить почву для своего появления в мире людей, а потом уж заявиться к ним чуть ли не в виде Богов, сошедших с Небес?

- Вообще-то не я первый произнес это... - потер голову брат Якуб. - Вы просто облекли в слова то, что приходит мне на ум. Должен признать, что подобное развитие событий кажется мне вполне вероятным.

- А ведь, пожалуй, вы правы... - дядюшка по-прежнему что-то прикидывал. - Сейчас появление нагов люди воспримут более чем враждебно - при нынешнем раскладе они явно лишние. Мир уже поделен, и нагам там нет места, тем более с их претензиями на власть и могущество. И потом, их внешний вид - он несколько противоестественен человеческой природе, и потому наги будут встречены более чем враждебно. Однако если во многих странах пойдут беспорядки, а то и вспыхнут настоящие войны, к этому прибавится голод, бунтующие толпы, требующие навести порядок... В подобном хаосе очень легко заставить людей поверить в то, что древние божества могут принести на землю мир и процветание. Когда никто не сеет и не пашет, мор, грабежи и беззаконие, то обрадуешься даже змеечеловеку, лишь бы он принес избавление от войн, покой, мир и хлеб. Правда, на подобное масштабное мероприятие, то бишь на разжигание недовольства, требуется невесть сколько золота, но ведь откуда-то оно поступает, и курьеры возят огромные ценности едва ли не сумками в человеческий рост!..

- То есть вы имеете в виду, что причиной всех недовольств и бунтов, что сейчас происходят в добром десятке стран, лежит желание нагов выйти из Запретных земель? - в голосе Ланьежа слышалось недоверие.

- И не просто выйти, а занять лидирующее положение в мире людей, стать их повелителями... - брат Якуб вздохнул. - В тех древних книгах, которые мне посчастливилось прочитать, говорилось, что наги имели большую власть, в том числе и среди людей. Правда, это было давно. Похоже, к нынешнему времени хвостатым до тошноты надоело сидеть в Запретных землях, куда их заточили Боги, вот потому-то нагов и тянет куда подальше от этих мест, но быть никем за пределами Запретных земель, или же остаться без прежней власти им никак не хочется. От старых привычек трудно избавиться, и вдвойне, а то и втройне сложней отказаться от мнения о себе, как о расе избранных и великих, должных повелевать людьми.

- Если эти предположения верны, то, значит, наги уже давно хотели вырваться из запретных земель... - дядя Эдвард вновь присел на землю. - Наверняка, уже и план действий был составлен, причем тщательно разработанный, благо времени для этого у нагов было предостаточно. Наверняка продумали все тонкости... Правда, интересно, почему они раньше не стали внедрять эти свои планы в жизнь? Узнать бы еще, что их сдерживало...

- А вы, это, не перехватываете лишку в своих предположениях? - брат Белтус поскреб в затылке. - С одной стороны вроде говорите все верно, но с другой во все это верится с трудом. Вернее, совсем не верится. Это все бездоказательные предположения, хотя, пожалуй, в них что-то есть...

- Хотелось бы ошибиться, но нюх подсказывает мне, что с этим предположением относительно нагов наш ученый собрат попал в точку. Кстати, уважаемый... - дядюшка пытливо посмотрел на брата Якуба, - давно вам это пришло в голову? Я имею в виду мысли о том, что наги могут стоять за теми безобразиями, что сейчас происходят в мире?

- Не поверите - совсем недавно, едва ли не тогда, когда этот молодой человек сообщил нам, что встретил здесь ту особу, которую считал давным-давно погибшей... Вернее, это послужило как бы толчком, и именно тогда все стало выстраиваться в некую логическую цепочку. Конечно, я уже давно предполагал, что в Запретных землях обитают наги, и от них можно ожидать много неприятного, но о подобном развитии события я никак не думал!

- Но это только предположение... - Ланьеж не хотел воспринимать услышано всерьез. - Чтоб эти змеюки да такое навыдумывали... Никогда в подобное не поверю!

- Наги - умная раса, хитрая, и обладающая некими тайными знаниями, о которых мы имеем всего лишь слабое представление! - топнул ногой брат Якуб. - К тому же они уверены, что сотни лет сидят тут незаслуженно, словно в клетке...

- Ничего себе клетка! - Ланьеж и не думал успокаиваться. - Да вы только посмотрите, какие у каждого из них дома построены! А гляньте на их подземные чертоги! Живут себе и в ус не дуют!

- А вот мне интересно: тот подземный зал, в котором мы были - это естественная пещера, или творение людских рук? - дядюшка все еще о чем-то раздумывал. - Если эту пещеру вырыли люди, то мне страшно представить, сколько земли им пришлось вынуть!

- Скорей всего, великолепный зал, который мы видели - это дело Богов или природы, - чуть пожал плечами брат Якуб. - Разумеется, ту изумительную отделку я в счет не беру - это явно творение чьи-то рук, скорей всего, человеческих. Там чувствуется стиль и вкус... Но этот молодой человек говорил нам, что в доме Нарлы (или кому там на самом деле принадлежит то строение, где произошла та неожиданная встреча) он тоже видел вход в тоннель. Похоже, эти подземные укрытия (пусть даже далеко не такие большие, как то, которое мы уже видели), имеются едва ли не в каждом доме, где живут наги, и я очень сомневаюсь, что каждое из этих укрытий - творение Богов. Скорей всего, без человеческих рук и тяжелых трудов тут дело не обошлось.

- Так, может, старатели пропадали еще и потому, что нагам нужны работники? Сами-то они, судя по всему, не великие любители вкалывать... - брат Белтус вздохнул. - А вы обратили внимание, сколько в том зале было сокровищ? Роскошь такая, что просто поражает! И откуда у хвостатых столько богатств?

- Не знаю. Но, судя по книгам, наги до безумия любили золото и украшения. Возможно, это еще древние запасы, то, что было собрано сотни и сотни лет назад. Кажется, с тех пор ничего не изменилось, и змеелюди по-прежнему обвешивают себя драгоценностями.

- Да уж, на некоторых из тех змеюк, что мы с вами видели в подземном зале, дорогих камней было навешано столько, что и не сосчитать! - Ланьеж ухмыльнулся. - Лично у меня глаза разбежались! Если б подобное богатство узрел кто из столичного ворья, то потерял бы покой и сон! В большом городе, с таким количеством дорогих украшений на себе, появляться в людном месте можно только в сопровождении хорошей охраны. Кстати, я обратил внимание еще и на то, что эти, как их... а, вспомнил!, нагини очень красивы: даже не подумаешь, что ниже пояса у них хвосты. Внешне - одна одной лучше! Красотки!

- Да, - согласно кивнул головой брат Якуб. - В древних книгах говорится, что нагини на лицо были хороши необыкновенно, а некоторые даже превосходили красотой небесных Богинь. Мол, при появлении этих избранных красавиц на многих мужчин нападал самый настоящий столбняк, и они в восхищении лицезрели сказочную красоту нагинь, а человеческим женщинам только и оставалось, как рыдать от своего несовершенства...

- Что вы еще знаете о нагинях? - поинтересовался дядюшка. - Ну, кроме того, что у них незаурядная внешность.

- К сожалению, мои знания в этой области не так и велики.

- Выкладывайте все, что знаете.

К сожалению, брат Якуб, и верно, знал немного. По его словам, в древних книгах утверждалось, что нагини довольно тщеславны, высокомерны, самолюбивы, крайне привязаны к своим мужчинам, знают себе цену, обид не спускают, очень любят красивые украшения и драгоценные камни. В то же время эти дамы замкнуты, и у них есть две крайности: они или кого-то любят всей душой, или с такой же силой ненавидят. Чужаков держат на расстоянии, и так просто с ними общаться не станут.

В общем, если коротко обобщить все сказанное, то получается, что по характеру эти особы будут чуть ли не похлеще своих мужей. Между нагинями вечно идет что-то вроде незримой войны за право считаться первой красавицей, иметь в супругах лучшего мужчину, а на себе - самые дорогие, красивые и изысканные драгоценности. Кроме того, случалось и такое, что нагини иногда заводили грешные связи среди людей, выбирая в дружки-приятели самых красивых и сильных мужчин, после чего считали этих парней чуть ли не своей собственностью. Однако следует отметить и то, что нагини необыкновенно ревнивы, а ревность у них просто-таки беспредельна. Они могут даже убить своих кавалеров, если получат более-менее серьезные основания их измены. Как убить? Проще простого: что ни говори, но яд нагинь по силе ничем не отличается от яда нагов, а разозленная баба, находясь едва ли не в бешенстве, может впрыснуть в провинившегося беднягу столько отравы, что хватит не на одного, а на добрый десяток таких же бедолаг. В общем, если мужчина-человек хочет остаться в живых, то связываться с подобной змеюкой он не должен ни в коем случае...

- Хорошо еще, что от этих противоестественных и скверных связей не бывает детей... - сделал вывод брат Белтус. - Может, я, конечно, и ошибаюсь, но вряд ли от подобного союза может родиться нормальный человек

- Тут вы не совсем правы... - криво улыбнулся брат Якуб. - Когда нагиня рождает от человека, то эти дети очень похожи на нагов. Можно сказать, почти один в один, тот же хвост и все остальное. Правда, все же считается, что кровь таких детей не столь чиста, да и с будущим потомством у этих деток могут быть проблемы. Какие - не отвечу, потому как не знаю. Ну, а если человеческую женщину очаровывает прекрасный наг, и она рожает от него ребенка, то пригожий младенец почти не отличается от человека.

- Почти?

- Так было сказано в старинных книгах. Еще в них было упомянуто, что у тех младенцев "водная суть", то есть, проще говоря, они тоже не могут жить вдали от воды.

- То есть получается, что такой вот ребенок с виду обычный человек, но, по сути, это все тот же наг?

- Можно сказать и так.

- Тьфу ты! - сплюнул брат Белтус. - Неужто хоть кто-то из баб вздумает променять нормального мужика на змея с раздвоенным языком? Если такие дуры найдутся, то вряд ли когда-нибудь сумеют отмолить свой грех, а я, окажись на месте исповедника, никогда бы не стал снимать с их душ подобное непотребство!

- Думается, такие, как вы их назвали, непотребства, в старину происходили не единожды, а иначе об этом не стали бы писать в книгах! - усмехнулся брат Якуб. - Чтоб вы знали: подобных детей в старину было не так и мало...

- Вот дуры - мамаши! - высказал брат Белтус общее негласное мнение. - Да и таким вот деткам-мутантам в жизни наверняка пришлось несладко!

- Ну, об этом я ничего не знаю...

Все так, только вот Андреасу внезапно вспомнилась та молодая женщина, что однажды сумела убежать в Запретные земли из монастыря Святого Кармиана, да еще при этом смертельно ранила охранника. Неизвестная особа утверждала, что ей необходимо отыскать пропавшего мужа, которого она без памяти любит, и без которого не мыслит себе дальнейшей жизни. К сожалению, эта женщина пропала бесследно, и об ее дальнейшей судьбе никто ничего не знал, хотя монахи дотошно расспрашивали каждого старателя, возвращающегося из Запретных земель. Как раз наоборот, возвращающихся очень интересовали слова монахов о том, что в тех забытых землях, возможно неподалеку от них, находилась женщина. Каждый раз реакция мужчин была примерно одна и та же: "Женщина?! Там?! Не знал... Жаль, очень жаль... Вы даже представить себе не можете, как жалко, что мы ее не встретили в тех краях!!!".

Интересно, та неизвестная женщина имеет хоть какое-то отношение к Нарле? Впрочем, что там гадать, надо просто спросить об этом бывшую невесту. Хоть она и уклоняется от ответов, но, кто знает, может, ответит на поставленный вопрос...

А еще Андреас вновь подумал о том, как всем повезло, что брат Якуб вышел из застенков инквизиции хоть основательно помятым, но, тем не менее, живым и здоровым. Если бы этого знающего человека сейчас не было в их небольшом отряде, то остальные тыкались бы в неизвестности, словно слепые котята, толком не понимая, что происходит, не зная, как поступить, и в чем тут дело...

- Значит так, парни, давайте коротко подытожим наш разговор... - снова взял слово дядюшка. - Я так понимаю, что здешним хозяевам для чего-то нужен Адриан...

- А может, он нужен только этой полузмее? - предположил Ланьеж. - Брат Якуб говорил, что нагини очень ревнивы, и не хотят упускать то, что считают едва ли не своей собственностью.

- Нет, тут дело куда серьезней... - покачал головой дядюшка. - Нарла, еще живя среди людей, нацелилась именно на моего племянника, и вряд ли здесь дело только в личных симпатиях. Тут причина иная, тем более что эта девица уже открытым текстом говорила Адриану о каком-то предполагаемом соглашении, и это несмотря на смертный приговор, который нам уже вынесли ее соотечественники. Самостоятельно принимать решения насчет дальнейшей судьбы Адриана она вряд ли может, а значит, тут все далеко не так просто, и Адриан для чего-то нужен нагам позарез. Именно этим и надо воспользоваться...

- Как?

- Пока еще не знаю. Конечно, нас здесь уже приговорили к смерти, но пока что мы еще живы, и потому будем стараться навязать нашим негостеприимным хозяевам свои правила игры. Только в этом случае у нас появится хоть какая-то возможность остаться в живых.

- О каких правилах идет речь?

- Давайте думать, что можно сделать, ведь время подпирает...

Засов на открывающейся двери заскрипел меньше чем через четверть часа после того, как мужчины стали прикидывать, как им действовать дальше. Надо же, как хвостатые торопятся... И хотя люди окончательно не определились, что они будут делать, одно было понятно: инициативу надо перехватывать самим.

В дверном проеме вновь показались те же два нага, что ранее приходили за Андреасом. Один из них, с серебристо-зеленым хвостом, немигающее посмотрел на Андреаса, который сидел у стены

- Ты идешь с нами.

- Зачем? - Андреас и не подумал вставать.

- Я не обязан разговаривать со всякими людишками... - в шипящем голосе нага появились презрительные нотки, а еще явное недовольство: кажется, хвостатые не привыкли, что кто-то им не подчиняется. - И я не люблю ждать.

- Передай тем, кто тебя сюда послал, что идти к ним я не собираюсь! - Андреас сменил позу на более удобную. - Просто не хочется. До казни посижу здесь, вместе со всеми, поговорю со своими товарищами, а они со мной... В общем, оставшиеся часы своей жизни я предпочитаю провести с людьми, тем более что у меня нет ни малейшего видеть ваши холодные рожи!

- Уж не думаешь ли ты, двуногий, что я буду слушаться твоих приказов? - хвостатый стал злиться. - И я не люблю оскорблений. А ну, вставай, тебе наг приказывает!

- А тебе, ящерица ползающая, человек говорит - пошел вон! - Андреас с усмешкой смотрел на нагов, которые, похоже, не привыкли к подобному обращению. Хотя внешне оба совершенно невозмутимы, на лице нет никаких эмоций, но непроизвольно колотящиеся по земле кончики хвостов указывают на то, что наги в бешенстве. Похоже, эти существа не привыкли к сопротивлению.

- Двуногий, ты испытываешь мое терпение... - прошелестел наг.

- Тогда разворачивайся и ползи назад...- Андреас не договорил, потому что на него с силой обрушился хвост нага. Удар был такой силы, что молодой человек просто-таки отлетел в сторону, но перед тем его крепко приложило о стену.

- Ну что, двуногий, ты еще будешь спорить?

Андреас с трудом приподнялся с пола: да, в очередной раз надо признать, что бить наги умели - похоже, сказывался немалый опыт. Молодой человек прислушался к своим ощущениям: хотя тело и болит, но, вроде, кости целы, а это самое главное. Андреас медленно подошел к нагу и кулак молодого послушника стремительно направился к скуле змеечеловека, благо и Андреас, и наг - оба были примерно одного роста. Увы, но кулак ушел в пустоту - наг легко сумел уклониться от удара, зато сам вновь с силой обрушил свой хвост на молодого человека.

На короткое время Андреас потерял сознание, а когда пришел в себя, то понял, что его товарищи лежат рядом едва ли не вповалку. Что ж, все шло плану: когда разгневанный наг повторно ударил Андреаса, то остальные пленники гурьбой накинулись на обоих нагов. Что ж, как дядя и предполагал, шестеро человек не сумели справиться с двумя нагами, но зато люди добились, чего хотели: хвостатые уползли, вновь закрыв за собой дверь.

- Все живы? - Андреас с трудом приподнялся с земли.

- Благодаря Светлым Небесам... - брат Белтус потряс руками в воздухе. - Ну, я вам скажу, и реакция у этих сволочей! Скорость и быстрота - это что-то необычное!

- Еще бы, это же наполовину рептилии... - брат Якуб потер голову, которая болела от удара об пол. - А каждый из вас наверняка имеет представление, насколько стремительны и быстры могут быть змеи.

- Да, судя по ловкости и силе хвостатых, остается только удивляться, как мы того... серпентоида завалить сумели... - Ланьеж усмехнулся, расправляя плечи. - Эх, окажись у нас сейчас хоть самое завалящее оружие, то еще неизвестно, чем бы закончилось наша встреча с этими уродами. К сожалению, голыми руками с такими ловкими гадами не навоюешь. Зато, как вы, граф, и говорили, мы проверили их на боеспособность. На мой взгляд, наги очень надеются на силу своих хвостов, зато при этом на собственную шею почти не обращают внимания - отчего-то уверены, что противникам до нее не добраться. В случае чего бить нужно именно туда, сзади, с двух сторон, под череп - именно там у них самое незащищенное место... Правда, при этих словах надо сделать поправку: если успеем ударить, конечно. Впрочем, мы и того серпентоида, которого на острове грохнули, ударили именно в шею - недаром одним махом голову снесли... Еще, если я правильно понял, в момент злости или ярости наги совершенно не контролируют свою спину. Есть еще слабое место: у них каждый сражается только сам за себя, без оглядки на товарища. Может, командный дух у нагов и присутствует, но согласованности в схватках нет. Да, и вот еще что: руки у хвостатых сильные, по вот за голову эти же самые руки закидываются плохо - похоже, это связано с особенностями организма нагов. В случае чего это надо иметь в виду.

- Согласен... Брат Титус, а ты чего молчишь? - дядюшка Эдвард посмотрел на здоровяка, который отряхивал свою одежду.

- Я боялся, что эта парочка брата Андреаса с собой заберет... - неохотно пробурчал брат Титус. - А они оставили его лежать на полу. Как вы и предполагали...

- Все правильно! - усмехнулся дядя Эдвард, и, чуть прихрамывая, подошел к Андреасу. - Когда человек валяется без сознания, то наги вряд ли потащат его на себе - в этом случае они будут считать себя едва ли не униженными. Как говорил брат Якуб, чванства и спеси у нагов тоже хватает, причем эти чувства бьют едва ли не через край. Кстати, племянничек, как ты себя чувствуешь?

- Вашими заботами, дядюшка... - хмыкнул Андреас. - Ну, что будет дальше?

- Увидим. Если я не ошибаюсь, то здесь вот-вот объявится Нарла, собственной персоной. Ей сейчас передадут, что твое неподвижное тело осталось лежать на полу, и, насколько я знаю таких вот особ, она должна лично прибежать сюда, чтоб удостовериться в том, что ты еще жив. Дело тут даже не в большой любви, которую она к тебе испытывает, а в каких-то ее далеко идущих планах. Хотя это планы не только ее, а и кое-кого другого...

Действительно, прошло совсем немного времени, как засов на двери вновь заскрипел, а еще через мгновение дверь распахнулась, и на пороге появилась Нарла, а позади нее виднелись силуэты все тех же двух нагов. Окинув взглядом сидящих мужчин, нагиня остановила свой взор на Андреасе.

- Как вижу, ты жив.

- Более или менее.

- Вставай, пойдешь со мной.

- Знаешь, мне и тут неплохо.

- Адриан, - усмехнулась Нарла, - я тебя просто не узнаю! Кстати, вас, граф, тоже. Где ваше тонкое аристократическое воспитание, которым вы так чванитесь? Перед вами стоит женщина, более того - она пришла, чтоб узнать о вашем самочувствии, а вы даже не желаете подняться с грязного пола, чтоб засвидетельствовать ей свое почтение!

- Благодарю за заботу... - усмехнулся Андреас. - Причем благодарю как от себя, так и от имени графа Лиранского. Сообщаю: встать не можем потому, что нам здорово попало от ваших ползающих червяков, а самочувствие у нас хреновое. Это все?

- Андреас, нам надо поговорить.

- Тебе - возможно, а я в этом не вижу никакой нужды. Помнишь, ты мне предлагала некий небогатый выбор? Не знаю, понравится это тебе, или нет, но из двух зол я предпочитаю костер. Так что весьма тронут проявленным вниманием к моей скромной персоне.

- Прекрати кривляться! - Нарла повысила голос. - Противно смотреть! Вставай и иди за мной!

- Был рад увидеться перед смертью... - Андреас прислонился к стене и закрыл глаза. - Что-то я сегодня устал, немного подремлю. Нарла, во имя нашей прежней дружбы закрой дверь с той стороны! Заранее благодарю.

- Скотина! - едва ли не зашипела Нарла.

- Я тоже испытываю к тебе самые нежные чувства... - не стал отнекиваться Андреас.

По-прежнему сидя с закрытыми глазами, Андреас услышал, как захлопнулась дверь, и вновь заскрипел засов. Потом раздался голос дядюшки:

- Дама ушла, так что можешь просыпаться.

- Как эта особа вела себя перед уходом? - поинтересовался Андреас, оглядываясь по сторонам и потирая ушибленный бок.

- Да у нее только что искры из глаз не сыпались! - усмехнулся Ланьеж.

- Если бы дело ограничилось одними искрами!.. - пробурчал брат Белтус. - Мне кажется, она уже была готова вцепиться в брата Андреаса своими ядовитыми зубами! Просто к прыжку готовилась! Не поверите, но я уже кулак сжал: думал, как только эта бесхвостая змеюка сиганет сюда, так сразу и врежу ей по оскаленной морде со всего замаха! Баба в тот момент была злая, на посторонних внимания не обращала, так что у меня была реальная возможность вышибить ей разом если не оба ядовитых зуба, то хотя бы один - без сомнений! Кстати, брат Якуб, просветите: у этих недоделанных змеюк потерянные зубы вновь отрастают, или нет?

- Я над этим вопросом как-то не задумывался, а в древних книгах о том было ничего не сказано.

- Вот-вот, самого важного и нужного в тех ободранных фолиантах и нет...

- Брат Андреас... - подал голос брат Титус. - А ты не боишься, что тебя сейчас к Нарле потащат? Наги ведь должны вернуться.

- Вряд ли потащат... - усмехнулся дядюшка. - Если же вздумают это сделать, то получится слишком много шума - ведь Адриан молчать не будет, и покорно за ними не пойдет, а, как я успел понять, в здешних местах предпочитают тишину. И потом, голову готов прозакладывать - для чего-то Адриан им очень и очень нужен, только вот для чего - этого я пока понять не могу. В общем, моему дорогому племяннику пока что ничего не грозит. Наверняка с ним постараются договориться по-хорошему.

- Как же, не грозит... - брат Белтус с сочувствием смотрел на Андреаса. - Между прочим, сейчас эта змеюка женского пола настолько зла, что вряд ли в состоянии трезво рассуждать, что хорошо, а что плохо.

- Не совсем так... - дядюшка ободряюще похлопал Андреаса по плечу. - Молодец, племянничек, все сделал, как надо. Дело в том, что для бабы, в которую кто-то был без памяти влюблен, увидеть на лице того самого ухажера безразличие - едва ли не самое страшное оскорбление, уж в этом попрошу поверить мне на слово. Увы, в свое время испытал подобное на собственной шкуре...

- Это как? - поинтересовался Андреас. - И когда было?

- Дал отставку одной даме, в которую по молодости был влюблен. Ох, и реакция была, скажу я вам!.. - дядюшка покрутил головой. - А уж последствия!.. В общем, применительно к нашему случаю, дело будет развиваться так: Нарла вскоре снова заявится сюда хотя бы для того, чтоб доказать всем, и в первую очередь себе самой, что тот, кто когда-то по-настоящему ее любил, никогда не сможет стереть этот светлый образ из своей памяти, и от любви к ней никогда не избавится...

Дядюшка и в этот раз оказался прав. Через какое-то время люди опять услышали скрип отодвигаемого запора, а потом дверь распахнулась и на пороге вновь появилась Нарла. Как и следовало ожидать, эта особа была не одна - за ее спиной стояли все те же два нага. Понятно, что без помощи и поддержки она бы сюда не сунулась - кто знает, что можно ожидать от непокорных пленников? Кажется, за недолгое время отлучки Нарла сумела успокоиться, во всяком случае, внешне казалась таковой.

- Ты, как я вижу, уже успел отдохнуть? - обратилась она к Андреасу, демонстративно не замечая остальных пленников. - Надеюсь, выспавшись, ты хорошо обдумал мои слова? Так что вставай, пойдем и поговорим.

- Нет... - покачал головой Андреас. - Один я никуда не пойду. Только со всеми.

- Твои приятели мне никак не нужны. У нас с тобой, милый, будет приватный разговор.

- Я же тебе, кажется, ясно сказал, что один с тобой никуда не пойду.

- Так ты уже давно не маленький мальчик, чтоб ходить повсюду в сопровождении взрослых... - усмехнулась Нарла. - Если ты чего-то опасаешься, то можешь прихватить с собой дядю, то бишь графа Лиранского. Надеюсь, с ним тебе будет не так страшно.

- Нарла, не считай меня идиотом... - в голосе Андреаса не было и тени улыбки. - Если я уйду, то твои соплеменники вполне могут отправить моих друзей на костер раньше времени.

- До костра, вернее, до наступления темноты еще несколько часов. Я тебе обещаю, что до этого времени с твоими друзьями ничего не случится.

- Это только слова. Позволь напомнить, что в свое время ты мне много чего обещала. И чем все закончилось?

- Хорошо... - такое впечатление, что последние слова Андреаса очень понравились Нарле. - Тогда клянусь своими прародителями, что после нашего с тобой разговора ты вернешься назад, сюда, и твои приятели будут ждать тебя живые и здоровые.

Андреас мельком глянул на брата Якуба, и тот немного прикрыл глаза - что ж, значит, Нарла не лжет.

- Ну, раз такое дело... - Андреас шагнул к дверям, - то поверю женщине на слово еще раз.

- А я тут останусь... - дядюшка не двинулся с места. - Не хочется вмешиваться в ваш приватный разговор. Третий, как говорится, лишний.

Нарла вновь привела Андреаса в то же небольшое здание, где котором они разговаривали несколько часов назад. Оба сопровождающих нага, как и в прошлый раз, остались за порогом.

- Кстати, я так и не знаю, чей это дом? - Андреас оглянулся по сторонам.

- Мой. Вернее, моего отца.

- Ты живешь здесь?

- Когда оказываюсь на этом острове.

- Если я правильно понял, твой отец - наг?

- Да.

- А мать?

- Адриан, я не понимаю, к чему эти расспросы?

- Просто я хотел бы знать, с кем имею дело. Ты живешь среди нагов, один из них - твой отец, да и кое-что в твоей внешности дает основание считать, что ты одной крови с этими странными существами. Я прав?

- Андриан, милый, я никак не могу избавиться от впечатления, будто ты поставил между нами незримую стену и не хочешь ее снимать!

- Ты верно поняла. Чтоб убрать эту, как ты сказала, стену между нами, я прошу откровенности. Поясни, что тебе от меня надо. Любовь, воспоминания о прошлом и высокие чувства можешь отодвинуть в сторону, сразу переходи к самому главному.

- Адриан... - прошептала Нарла, опуская руки на плечи Андреаса. - Адриан, милый, ты так изменился...

Однако Андреас одним движением скинул с себя руки Нарлы. Даже это легкое прикосновение было ему крайне неприятно, и парень лишний раз вообще старался не смотреть на бывшую возлюбленную. Вид длинного раздвоенного языка, который то и дело показывался изо рта Нарлы, вызывал у молодого человека чувство самого настоящего омерзения. Да и острые, чуть загнутые вниз клыки никак не придавали девице прежнего очарования. Хотя красота Нарлы, по сути, осталась прежней, но сейчас она не притягивала, как было раньше, а отталкивала. Более того: сейчас Андреас испытывал к женщине нечто вроде настоящей физической неприязни. Невыразимо отвратительной казалась одна только мысль о том, что можно иметь хоть какие-то отношения с этой особой. Правда, Нарла этого пока что не понимала, и по-прежнему старалась привлечь к себе внимание молодого человека.

- Адриан...

- Я же сказал... - голос Андреаса был резок. - Вступление можно опустить!

- Хорошо, как скажешь... - вздохнула Нарла, и Андреас мог поклясться, что сейчас она не играет, а искренне раздосадована тем, что молодой человек не проявляет к ней ни малейшего интереса. - К делу, так к делу. Ты хочешь стать королем?

- Честно? Нет... - Андреас не удивился вопросу: наверняка Нарле каким-то образом стало известно о том, что он помолвлен с принцессой Бенлиора. - С меня за глаза хватит и звания принца-консорта. Конечно, я получу его только в том случае, если мне удастся избавиться от вашего настойчивого гостеприимства и поджаривания на костре.

- Я краем уха слышала, что у тебя уже появилась невеста, будущая королева Бенлиора. Значит, будешь стоять возле трона, хлопать глазами, приносить жене то, что она прикажет. Даже тапочки...

- Каждому свое. Лично я против такой участи ничего не имею. То, о чем ты говоришь - это обычная семейная жизнь, и она меня вполне устраивает.

- Перестань! Никогда не поверю, что тебе не хотелось бы надеть корону и на свою голову!

- К подобным атрибутам власти я отношусь без особого интереса. Так жить спокойнее.

- Адриан, все можно переиграть. Ты только представь, что корона будет не на чьей-то голове, а на твоей!

- Хоть верь, хоть нет, но я никогда не испытывал желания власти.

- Даже если бы тебе предложили корону над всем миром?

- Дорогая, я уже давно перестал верить в сказки.

- Ты только что назвал меня "дорогая"... - Нарла снова подошла к Андреасу. - А ведь я чувствую, что у нас с тобой все вот-вот пойдет на лад!

- Нарла, тебе еще не надоело ходить вокруг да около? - молодой человек отвел в сторону руку Нарлы, которую та вновь протянула к нему. Было неприятно даже думать о том, что черные скрюченные когти на пальцах этой особы могут коснуться его кожи. - Неужели так сложно сказать прямо, что тебе от меня нужно?

- Я думала, что вначале мы поговорим о наших отношениях. Они прервались так внезапно и страшно...

Андреас хорошо помнил слова брата Якуба, который пояснял ему, как надо разговаривать с Нарлой: для того, чтоб наги раскрыли перед тобой свои истинные замыслы, необходимо чтоб они стали тебе если не доверять (наги вообще мало доверяют людям), то хотя бы понимали причину того, отчего ты готов идти (или же наоборот, не идти) навстречу их требованиям. Проще говоря, необходимо набить себе цену. Потом добавил пару слов и дядюшка. Самое лучшее, сказал он, это дать понять Нарле, что ты недоволен чем-то из ее прошлого. При патологической ревности нагинь на это она должна клюнуть...

- О каких отношениях ты говоришь? - холодно поинтересовался Андреас. - Их просто не было. Зато, как оказалось, в твоем прошлом было много кое-чего...интересного. Мне в свое время сунули под нос протоколы допросов нескольких свидетелей из числа тех, с кем ты была знакома ранее. Оказывается, в свое время ты была еще той затейницей.

И верно, несколько раз Андриану пытались дать для ознакомления допросные листы, но он их отшвыривал, не читая. Более того: даже затыкал уши, когда ему пытались объяснить, что в соседних странах отыскалось с добрый десяток тех, кого эта парочка - брат с сестрой, развели на деньги. Однако куда больше было тех, кто ради Нарлы шел на самые настоящие безумства...

- А, так вот в чем дело! - Нарла улыбнулась довольно и даже с каким-то облегчением. Такое впечатление, что она наконец-то разрешила давно мучавший ее вопрос. - Ты просто ревнуешь и чувствуешь себя обиженным! Так вот, знай: все то, что у меня когда-то было в прошлом, до тебя, к настоящей любви не имеет никакого отношения! Это все ерунда, мелочи жизни...

- У меня по этому поводу другое мнение.

- Адриан, ты ведь еще недавно любил меня. Хотя почему - недавно? Есть чувства, которые не проходят никогда, и в твоем сердце по-прежнему находится мой образ. Не вздумай это отрицать - любящую женщину не обманешь! Я знаю, ты ушел в монастырь только потому, что не мог позабыть меня и нашу с тобой любовь...

- Пусть так. Нарла, я уже устал задавать один и тот же вопрос: что тебе от меня надо? Однако тебе никак не надоест говорить мне в ответ все, что угодно, только не правду. Ты постоянно уводишь разговор в сторону. В общем, или отправляй меня назад, или объясни, наконец, в чем дело!

Несколько мгновений Нарла молчала: складывалось впечатление, что она принимала какое-то решение. Затем раздалось весьма неприятное шипение - до Андреаса не сразу дошло, что эти звуки издает Нарла. Брр, даже мороз по коже прошел! Если честно, то Андреас никак не ожидал услышать от этой особы столь жутких звуков. Н-да, несмотря на человеческий вид, все же сущность у нее змеиная, только вот непонятно, что девица задумала.

Ответ на этот вопрос долго ждать не пришлось: почти сразу же из тоннеля, ведущего вниз, показалась голова нага, а потом и сам наг оказался около Нарлы. Как это ни странно, но появление этого существа ничуть не удивило Андреаса: в глубине души он ожидал чего-то подобного. Вполне может оказаться и так, что в этом тоннеле, ведущем под землю, расположилось еще с десяток нагов, и все они слушают этот разговор, ведь понятно, что Нарла действует не только по собственной инициативе.

Наг был немолод, красив, черноволос, взгляд все такой же холодно-отстраненный, а его хвост состоял из черных и темно-синих полос. Мрачноватое сочетание, но следовало радоваться хотя бы тому, что волосы у хвостатого были темного, а не синего цвета - уж очень неприятно смотрелась та синева. Тогда, в подземном зале, пленники успели насмотреться как на самый разный цвет волос нагов, так и на самые яркие и необычные расцветки их хвостов.

- Моя дочь сказала, что мы можем быть полезны друг другу.

Надо же, какой голос у этого хвостатого - без единой эмоции, равнодушный, однотонный, совершенно немузыкальный. Да, верно, люди так не разговаривают. Понятно, что слова произносит тот, кому совершенно чужда человеческая речь. На взгляд Андреаса, появившийся перед ним наг, внешне был совсем не похож на Нарлу. Впрочем, о внешнем сходстве в семьях нагов не стоит судить постороннему человеку. Если этот хвостатый и в самом деле ее отец, то понятно, отчего он приполз на зов дочери.

- Зато я совсем не представляю, что вы имеете в виду, и о чем идет речь... - Андреас старался, чтоб его голос звучал с теми же холодными интонациями, которые только он только что слышал у этого пожилого нага.

- Присядем... - и наг заскользил к широкой лежанке, стоящей возле низкого столика. - Надо поговорить.

Андреас, присев на небольшую скамью напротив, с невольным любопытством смотрел на то, как наг, взобравшись на лежанку, свернул кольцом свой хвост, а сам устроился посередине. Молодому человеку внезапно вспомнилось, как однажды, еще в детстве, он увидел в лесу свернувшуюся кольцом большую змею, которая подняла голову и неотступно следила за стоящим перед ней Андреасом. Сколько же ему тогда было? Лет семь, не больше. Тогда по невнимательности и детской беспечности Андреас едва не наступил на нее, и навсегда запомнил то чувство опасности, которое холодком разливалось в груди. Вот и сейчас, глядя на отца Нарлы, у Андреаса вновь появилось в душе сходное чувство. Ну что ж, змея - она и есть змея, и уже неважно, что за голова сидит на этом скользком теле.

- Нагам не свойственна излишняя доверчивость... - продолжал наг. - Я вас не знаю, и потому для начала хотел бы заключить небольшую сделку. Вернее, попрошу вас ответить на несколько вопросов, и тогда уже решу, можно иметь с вами дело, или нет.

- Да я вроде к вам в друзья не набиваюсь. И потом, с чего я должен откровенничать с вами?

- Попрошу меня не перебивать, потому что речь идет о вашей жизни или смерти. Кроме того, многое упирается в вопрос, понадобитесь вы мне, или нет, и стоит ли мне предпринимать некие усилия для того, чтоб вы не шагнули в пламя костра. Итак, прежде всего меня интересует, каким образом движется по воздуху тот непонятный предмет, на котором вы прилетели в места обитания нагов.

- Это не ко мне... - пожал плечами Андреас. - Я сам был одним из пассажиров. Насколько мне известно, на этот шар было наложено некое заклятие для того, чтоб он мог лететь.

- Какое именно заклятие?

- Я, чтоб вы знали, всего лишь послушник, и потому нас ни к каким колдовским фокусам и близко не подпускают. Впрочем, мы и сами не желаем пачкать о магию душу и помыслы.

- Тем не менее, вы полетели на этом непонятном предмете.

- И что? - Андреас вовсю старался делать вид, что в этом нет ничего необычного. - Мы и всего-то должны были сделать круг вдоль Запретных земель, и вернуться в монастырь. Если вы не в курсе, то должен сказать: тут, в Запретных землях, ветер по кругу ходит, и потому с самого начала было понятно: откуда мы вылетели, туда должны были и прилететь. В этом нет ничего странного или неожиданного. Так бы оно, наверное, и произошло, да только на нас в полете напали гарпии, пробили оболочку шара, после чего он рухнул вниз, а вместе с ним и мы... Остальное вам известно.

- Мы в самое ближайшее время достанем из воды этот непонятный предмет, на котором вы прилетели сюда, и тогда поймем, правду вы сказали нам, или солгали - на этой вещи должны были остаться следы заклятия.

- Доставайте... - пожал плечами Андриан. - Доставайте и смотрите. Хоть носом ползайте по этому, как вы сказали, непонятному предмету. Ничего не имею против.

- Для чего вы вздумали лететь над Запретными землями? Что искали?

- Не что, а кого... - Андреас поправил нага. - В последнее время люди почти перестали выходить из Запретных земель, и это очень странно. Если сравнить, сколько старателей за последнее время сюда ушло, и сколько вернулось, то становится понятным: здесь творится что-то неладное. Почти никто не возвращается назад, а ведь у некоторых из них есть довольно влиятельные родственники. Вот оттого-то нам и было велено облететь Запретные земли, чтоб посмотреть, нет ли где поля боя, массовых захоронений, или чего-то подобного...

- При чем тут массовые захоронения?

- Есть предположение, что внутри Запретных земель появилось какое-то страшное заболевание, ну, что-то вроде чумы или холеры, которое губит едва ли не всех, кто сюда приходит. Возможно, эта болезнь сохранилась здесь с древних времен, и кто-то из людей ею заразился, а от него и все остальные. Потому-то и старатели перестали выходить из тех забытых мест - умирают почти все, у кого хватило ума сунуться в эти забытые Богами места... Если дело обстоит действительно так, то не стоит понапрасну рисковать лишний раз, выпускать отсюда ушедших, тем более что есть опасность притащить эту болезнь в мир людей. Вот оттого и было принято необычное решение: самое безопасное в этой непростой ситуации - осмотреть Запретные земли сверху. Для того в монастырь и шар доставили. Именно этим мы и занимались, вернее, начали заниматься. Увы, но полет закончился куда быстрее, чем мы предполагали.

Высказать предположение насчет болезни, которая будто бы свирепствует в Запретных землях, предложил дядюшка. А что, вроде все разумно, ведь можно предположить всякое. Глядя на невозмутимого нага, сложно было сказать, поверил папаша Нарлы в слова Андреаса, или нет, но его следующий вопрос касался уже другого.

- Скажи, почему на тебя и твоих друзей не действует магия нагов? Только не говори мне, что ты не знаешь настоящей причины.

- Не совсем так... - усмехнулся Андреас. - Просто люди в монастыре и без приказов сверху начали понимать, что в Запретных землях творится нечто непонятное. Конечно, вполне может оказаться так, что там, и верно, свирепствует какая-то жуткая хворь, но есть подозрение, что тут все далеко не так просто. Оттого незадолго до полета над нами была прочитана особая молитва, делающая человека на какое-то время неподвластным колдовству и отводящая злые чары. Как видите, все просто...

На самом деле Андреас боялся даже думать о том, что произойдет, если наги поймут, что у каждого из пленников есть оберег - простое медное кольцо, сводящее на нет все здешнее колдовство. Когда хвостатые догадаются в чем дело (не приведи того Светлые Боги!), то враз пойдут по самому простому пути: у каждого из людей отрубят палец, на котором надето это самое заговоренное кольцо, потому как иначе снять их невозможно. Потому-то молодой послушник отгонял от себя даже мысли о настоящей причине того, отчего на людей не действует магия нагов: кто знает этих змеюк, может, они научились читать даже то, о чем думают люди.

Однако слова Андреаса заинтересовали отца Нарлы.

- Что за молитва? - отрывочно спросил он.

- Не знаю. Ранее я никогда ее не слышал.

- Кто читал?

- Лично отец Маркус, настоятель монастыря Святого Кармиана. Ну, а теперь, может быть, вы мне что-нибудь скажете? Между прочим, у меня тоже есть немало вопросов, и первый их них звучит так: что вам от меня надо?

- Вопрос поставлен неверно... - прошелестел наг. - Он должен звучать так: что я, обычный человечишка, могу предложить вам, высокорожденным нагам? Причем это что-то должно быть достаточно весомым для того, чтоб вас не только оставили в живых, но и дали власть, богатство, и множество других благ...

- Великие Небеса, как же мне надоело, что со мной говорят одними загадками! - вырвалось у Андреаса.

- Что ж, тогда поговорим в открытую... - наг не сводил с Андреаса немигающего холодного взгляда. - Нарла, тебе слово. Думаю, ты лучше сумеешь объяснить этому двуногому, на что он может рассчитывать...

- Тут все в двух словах не расскажешь... - кажется, девица была довольна, что инициатива перешла к ней. - Я начну издалека, чтоб ты, дорогой, все понял правильно...

И верно, Нарла начала с того времени, когда Боги, за что-то разгневавшись на нагов, оставили мир людям, а высокорожденных заключили сюда, в эту ужасную тюрьму, откуда не было выхода. Вернее, выход из этих мест заключения, конечно, был, только на том единственном месте находился неприступный монастырь, суровые обитатели которого не выпускали в мир никого из тех, кто с рождения вынужден был жить здесь, взаперти, на землях, отгороженных от прочего мира, и не имея возможности оказаться там, где они должны править по праву своего рождения...

Нарла долго еще говорила об избранности нагов, об их полубожественности и особом могуществе, однако Андреас слушал ее вполуха. Историю о создании Запретных земель, правда, в другой интерпретации, Андреас помнил еще с детства, так что ничего нового Нарла ему не открыла, кроме, пожалуй, того, как страстно местные обитатели хотели покинуть Запретные земли. Впрочем, если вдуматься, то в этом нет ничего удивительного: не каждому захочется жить в строго отведенной местности, зная, что ты никогда не можешь покинуть до тошноты надоевшие места, и при этом зная, что за стенами этой тюрьмы лежит огромный мир.

Замыслы Богов понять сложно, а часто и просто невозможно. Вот и в этом случае, отделив некоторых существ от мира, и заперев их здесь, словно в клетке, Боги, тем не менее, послали им огромные богатства, правда, скрыв их в земле. Золото и самые разные драгоценные камни в Запретных землях можно было отыскать едва ли не повсюду. Единственная проблема состояла в том, эти немыслимые сокровища были скрыты глубоко в земле, а копаться в ней наги считали ниже своего достоинства.

Каким-то непонятным образом за пределами Запретных земель стало известно, какие немыслимые богатств можно отыскать в тех забытых местах, и, как и следовало ожидать, туда потянулись люди. Люди... Чего там скрывать: вот уж кого-кого, а этих омерзительных существ, так похожих на них самих, наги не выносили даже на дух! Еще бы, Боги оставили царствовать на земле именно этих двуногих, а не нагов, змееподобных полубожеств!

Причину этого странного выбора Богов наги так и не смогли понять, но зато постарались извлечь максимальную пользу из присутствия на Запретных землях этих отвратительных двуногих существ. Проще говоря, наги стали захватывать в плен тех людей, которые приходили в Запретные земли в призрачной надежде отыскать там сказочные сокровища. Вернее, поначалу наги просто убивали наглых пришельцев, но потом хвостатые поняли, что можно с куда большей пользой использовать тех, кому не сидится дома, и кто незваным пришел в эти забытые Богами места.

Проще говоря, людей стали отлавливать. Для чего? А разве и так не ясно? Нагам нужны были слуги, ведь сами они считали себя потомками Богов, и потому к любой работе относились, словно к унижению. Ну, что бы ты не думал, а каждому надо готовить еду, строить жилища, должным образом украшать их, поддерживать порядок и чистоту, и делать сотни других мелких дел, без которых никак не обойтись нагам, привыкших к беззаботной и комфортной жизни. По мнению нагов, люди как трудились на них раньше, так должны продолжать делать это и сейчас.

Пусть Боги в свое время отвели нагам для жизни едва ли не треть всей территории Запретных земель, которую наги стали назвать Великим озером, но змеелюди все равно не желали, чтоб границы их обитания нарушил хоть кто-то из чужаков. По их мнению, здесь должно быть место только для хозяев, то есть нагов, и их слуг. Остальным здесь делать нечего.

Более того: чувствуя себя глубоко оскорбленными, змеелюди не желали видеть подле своих жилищ хоть кого-то из посторонних, и каждый старатель, случайно забредший к берегам Великого озера, заранее считался врагом, которого надо было или уничтожить, или, (что предпочтительнее), взять в плен и отправить трудиться на благо хозяев этих мест. Именно потому все мужчины - наги с самого раннего детства, если можно так выразиться, находились на постоянном дежурстве у берегов своего водного мира и строго следили за теми, кто имел неосторожность приблизиться к этим местам, закрытым для посторонних.

Со временем среди нагов похищение людей стало чем-то вроде соединения спорта и охоты, удовольствия и обязанности. Больше того: среди молодежи появилось нечто вроде соревнования - кто сумеет отловить больше пленников, и доставить их живыми на Великое озеро. Дело в том, что потребности у нагов росли, слуг требовалось все больше и больше, и постепенно в поисках двуногой добычи наги стали уходить все дальше и дальше от берегов Великого озера. Добычу, то есть людей, начали отлавливать по рекам и крохотным озерцам, причем самой большой удалью считалось не просто утащить человека, а прихватить вместе с ним и все то добро, что он успел добыть в Запретных землях. Зачем это было нужно? Ну, дорогой груз вряд ли бывает лишним, и это утверждение в равной степени относится как к людям, так и к нагам. Богатство змеелюдей постоянно росло именно за счет тех сокровищ, которые находились у захваченных ими людей.

Постепенно наги освоили все речки Запретных земель, благо те были довольно глубокими, и из воды следили за теми из старателей, кто имел неосторожность остановиться на берегах тех водоемов. Благо выдержки у нагов хватало, а под водой они, как многие змеи, могли находиться достаточно долгое время. Главным было - найти человека и утащить его, причем сделать это так, чтоб никто из посторонних не мог увидеть ни самого момента похищения, ни того, куда потом исчез этот человек. Наги прекрасно понимали, что неизвестность - их главный козырь, и потому, пока она существует, змеелюдям нечего опасаться. Однако ясно было и то, что подобное положение вещей может продолжаться лишь до той поры, пока за пределами Запретных земель не знают как о самих нагах, так и о том, что часть людей похищают именно они.

Правда, по лесам украденных людей наги не водили: все же суша - не их стихия, и потому пойманных бедолаг доставляли к Великому озеру по воде, вернее, их тащили глубоко в воде, перед тем надев пленникам на голову нечто вроде особой маски, в которой продолжительное время можно дышать даже в воде. Затем похищенных людей, опять-таки по воде, доставляли к берегам того самого водного мира, где их грузили на плоты (или лодки), и отправляли в условленное место, то есть на один из островов Великого моря, а там уж разбирались, как с наибольшей пользой можно использовать вновь добытых рабов - все же частенько среди пленных оказывались люди весьма нужных профессий. Ювелиры, садовники, строители, повара... Что ни говори, а нагам для комфортной жизни нужно иметь немало умелых слуг.

Тем не менее, хвостатым все же приходилось соблюдать какую-то разумную осторожность: не стоило красть людей без счета, потому как это могло навести на вполне обоснованные подозрения в том, что в пропажах старателей виноваты не только хищники, во множестве обитающие в этих опасных местах. Пока что со стороны дело выглядит так: пусть часть людей пропадает без следа, но ведь часть их все же возвращается назад, так что ничего особо подозрительного нет. Запретные земли - опасное место, и там может случиться всякое...

Почему нагам удавалось красть так много людей, а те покорно следовали за ними? Ответ простой: после похищения каждый из них на какое-то время лишался собственной воли - сказывалась магия нагов, а сопротивляться ей могли лишь единицы. Впрочем, эти единицы долго не жили - нагам не хотелось иметь под боком возможных бунтарей и смутьянов.

Конечно, не обходилось без того, что некоторые люди все же замечали нагов в лесу, или на воде, однако те всегда были крайне осторожны, и на открытых местах передвигались со всей возможной быстротой. Именно потому многие из старателей говорили, что отчетливо видели какие-то тени, очень похожие на людей, которые то появляются, то стремительно исчезают, однако ни один человек с такой скоростью передвигаться не может. Ну, тени они и есть тени, разумеется, их можно и нужно опасаться, но никак не подумаешь, что эти так называемые тени и есть похитители людей. Если же происходило такое, что некто из старателей все же умудрялся увидеть нага, а то и рассмотреть его... В этом случае судьба слишком внимательного человека был решена - тому бедолаге не давали дойти до монастыря. Как? Ну, для этого есть самые разные способы, о которых посторонним не стоит знать...

Правда, наги прекрасно понимали, что подобные похищения, если о них станет известно, могут выйти боком для них самих, а то и может стать, выражаясь иносказательно, началом их конца. Была реальная опасность того, что если люди узнают, как поступают с их товарищами, то самая настоящая охота может открыться уже на нагов, причем в роли загоняемых будут сами хвостатые. Человечество в стремлении обогатиться не остановится ни перед чем. Надо будет, и колдунов приведут, которые сумеют дать должный отпор магии нагов: как бы инквизиция не охотилась за чернокнижниками, но среди людей такие умельцы все еще оставались.

И потом, как это ни ужасно звучит, но охотникам-людям глубоко наплевать, полубожество перед ними, или то удивительное существо, за необычную кожу с хвоста которого можно получить хорошие деньги у любителей диковинок. К тому же неприязнь к змеям у очень многих людей находится просто-таки в крови, и кое-кто из любителей острых ощущений будет приходить в эти места как раз для того, чтоб поохотиться на нагов. А уж если старателям станет известно, какие необычные драгоценности постоянно носят на себе змеелюди, а заодно и то, какие удивительные сокровища хранятся в их домах - вот тут желающих наложить свою руку на богатства нагов не остановят никакие препоны. Непонятно, хорошо это, или плохо, но некоторые из людей любят трудновыполнимые задачи, и потому, узнай они о богатствах нагов, и о том, как сложно до них добраться - вот тогда эти любители экстрима приложат все свои силы и умение для того, чтоб добиться желаемого...

Именно оттого, хотелось этого нагам, или нет, но они были вынуждены придерживаться определенных правил. Их, этих вынужденных правил, было не так и мало, но главные звучали так: никогда не показываться на глаза людям и делать все для блага своего народа.

Как поступали наги с людьми? По словам Нарлы, с чужаками обходились более чем гуманно. Они работали на благо нагов, получая за это еду и кров. Разумеется, не было и речи о том, чтоб позволить этим людям вернуться к себе домой - не для того их похищали!, но зато бедолагам давали возможность приметить свой труд и свои знания во имя процветания нагов. По мнению Андреаса, подобное вряд ли может быть равнозначной заменой...

Однако дальше повествование Нарлы стало несколько иным. Как и следовало ожидать, после того, как Боги заперли нагов в Запретных землях, те не успокоились, и продолжали искать выход из этих мест. По словам Нарлы, за многие десятки и сотни лет наги не единожды прошлись по всей окружности Запретных земель, усиленно пытаясь отыскать в поставленной Богами защите хоть какое-то слабое место, лазейку, или хотя бы щелку, через которую они сумеют покинуть эти проклятые места. Увы, но бесконечные поиски ни к чему не приводили до той поры, пока однажды некий толковый молодой наг не сообразил, что в одном месте невидимой и непробиваемой защиты, стоящей вокруг Запретных земель, имеется что-то вроде небольшого углубления. Проще говоря, защита там была чуть слабее, чем во всех остальных местах.

Это было единственным послаблением во всей непробиваемой системе охраны вокруг Запретных земель. В переносном смысле подобное можно сравнить со сплошной каменной стеной, в которой внезапно появилась довольно глубокая трещина. Что ж, Боги тоже иногда могут допускать почти незаметные ошибки...

В переводе на обычный язык, найденное углубление надо было расширить, а затем пробить наружу, пройдя сквозь эту невидимую стену. Все это было необходимо для того, чтоб наги сумели-таки покинуть Запретные земли. Для исполнения заветной цели пришлось задействовать всех имеющихся магов, которые изначально были уверены в успехе этого нелегкого начинания.

Однако сделать подобное оказалось совсем непросто, и нагам пришлось немало потрудиться для того, чтоб за бесконечно долгие годы суметь, наконец, пробить что-то вроде тоннеля или портала. Для того чтоб понять, как это архисложно, и насколько крепка невидимая стена вокруг Запретных земель, а заодно, чтоб иметь представление, сколько труда и магии ушло на подобное предприятие, достаточно сказать, что портал пробивали более двух сотен лет. Конечно, дело шло медленно, но хвостатых грела уверенность в том, что хотя бы их потомки вырвутся на свободу и восстановят в мире прежние порядки, те самые, в которых царствовали наги, а люди были для них чем-то вроде расходного материала.

Когда же, наконец, все было готово, нагов ожидал еще один более чем неприятный сюрприз. Тоннель, пробитый со столь неимоверным трудом, так просто не открывался, а когда наги при помощи самой темной магии с ритуалом жертвоприношения все же сумели это сделать, то выяснилось, что ни один наг не может выйти из него наружу. Хвостатые долго не могли понять, в чем тут дело, пока их маги долгими медитациями и обращениям к душам предков не выяснили весьма интересный факт: оказывается, пройти подобный портал может только человек, или же тот, кто рожден человеческой женщиной...

Так вот почему Святой Кармиан наложил категорический запрет на то, чтоб женщины появлялись в Запретных землях! - понял Андреас. - А мы-то никак не могли понять, чем это вызвано! Оказывается, Боги предусмотрели очень многое, и людям надо было просто досконально следовать их указаниям. Увы, но подобное не всегда получается... Кстати, а ведь брат Якуб говорил, что от связи человеческой женщины и нага рождаются дети, внешне очень похожие на людей, хотя, по сути, они являются теми же нагами. Интересно...

Меж тем Нарла продолжала свое повествование. По ее словам, несколько женщин - нагинь родили детей от человеческих мужчин, но и эти детки не сумели пройти тоннель. Нужны были или дети, рожденные человеческой женщиной, или сами люди. Впрочем, вариант с тем, чтоб через портал прошел человек, нагами даже не рассматривался: была слишком велика вероятность того, что этот возможный посланник (как бы он не клялся нагам в своей преданности) все же поведает людям как о самих нагах, так и об их замыслах, которые были весьма грандиозны. Что же касается человеческих женщин, то в Запретные земли их не пускали - монахи внимательно следили за тем, чтоб ни одна из особ не прошла в эти удаленные места. Оставалось в очередной раз набраться терпения и ждать счастливого случая, а ждать наги умели.

И вот однажды им повезло. Один из тех молодых нагов, что в поисках добычи умудрялись заходить по глубоким речкам чуть ли не до самого монастыря, сумел-таки поймать человеческую женщину. Надо признать: это была настоящая удача, та самая, которую змеелюди ждали многие годы! По словам умелого охотника, добыча едва ли не сама шла в руки: наг схватил женщину в тот момент, когда она зашла в воду, чтоб умыть разгоряченное лицо и напиться после долгого бега по лесу. Было понятно, что женщина только-только оказалась в этих местах, а иначе она не вела бы себя столь беззаботно....

А Андреас вновь подумал о том, что теперь ему стало ясно, куда пропала та единственная женщина, которая сумела убежать в Запретные земли. Понятно и то, отчего долгие поиски не дали никаких результатов. Эх, дурочка, дурочка, что ж ты натворила!? Эта наивная особа напрасно рассчитывала, что, оказавшись за воротами монастыря, враз сумеет отыскать пропавшего мужа. Женщин так и не поняла той простой истины, что Запретные земли велики, и опасностей на них не счесть. В итоге для беглянки все сложилось куда страшней, чем она могла предположить, и, кажется, ее дальнейшей судьбе завидовать не стоит...

- Что случилось с этой женщиной? - перебил Нарлу Андреас.

- Она стала женой очень уважаемого нага... - пожала плечами Нарла. - Родила ему семерых детей.

- Семерых... Это была твоя мать?

- Да... - усмехнулась девица. - Она самая.

- А где сейчас эта женщина?

- Умерла. Вернее, свела счеты с жизнью. Она могла бы нарожать еще множество детей, которые приблизили бы возвращение царствования нагов, а вместо этого предпочла съесть едва ли не десяток корней ядовитого тростника. Отравилась так, что спасти ее не было никакой возможности. Человеческий эгоизм не имеет пределов! Мне неприятно вспоминать об этой истории, и говорить на эту тему тоже не хочется.

- А твои братья и сестры... Они все похожи на тебя?

- Так получилось, что у меня только братья. Шестеро братьев. Что касается внешнего сходства, то не мне об этом судить. Если же ты имеешь в виду наш облик, то да - у каждого из нас имеются ноги, и внешне мы почти не отличаемся от людей.

- Да, почти...

- Милый, все остальное легко исправляется с помощью магии. Вспомни меня года полтора назад - разве я не нравилась всем мужчинам, без исключения?

- А где сейчас твои братья? - Андреас оставил без ответа вопрос Нарлы.

- Ты хочешь знать слишком много.

- Извини, я перебил тебя... - Андреас решил пока не обострять. - Просто мне известно, что некая женщина, и верно, смогла обмануть охрану и бежать из монастыря в Запретные земли. Тогда посчитали, что она погибла...

- Как видишь, все сложилось иначе.

- Ты не окончила свой рассказ.

- Больше говорить нечего. Мы, все семеро, выросли, через портал ушли в мир людей, и делаем все возможное для того, чтоб наги сумели вернуться на свое законное место такими же великими, какими были когда-то. Правда, мне несколько не повезло, и виновник этого ты, но все еще можно исправить.

- Поясни, что ты имеешь в виду...

Из короткого ответа Нарлы Андреас понял, что дядя Эдвард и брат Якуб были полностью правы в своих предположениях. Действительно, это именно наги стоят за мятежами и беспорядками во многих странах, хотят вернуть себе трон хозяев жизни, и ради этого пойдут на все. Это отсюда, из Запретных земель, через портал в мир идут огромные средства на раздувание недовольства, тем более что золота и драгоценностей у нагов за сотни и сотни лет было скоплено немало. Впрочем, ради благой цели денег можно не считать - все потом окупиться сторицей. Заодно понятно, где сейчас находятся и братья Нарлы - все там же, среди людей, и занимаются тем, что усиленно мутят воду, раздувая недовольство везде, где только возможно. Следует радоваться уже тому, что у Нарлы на сегодняшний момент осталось не шесть братьев, а всего пять - один все же испустил дух в костре на площади Небес.

- Я так понимаю, что сюда ты вернулась через все тот же портал?

- Да. После вашей ужасной тюрьмы и страшных допросов я была полностью измождена, и мне нужно было восстановить силы, а в мире людей сделать это нелегко. И потом, кому-то надо поддерживать связь между моим народом и внешним миром. Пока что этим я и занимаюсь.

- Тогда, когда мы встретились... Скажи, для чего тебе нужен был я? - Андреас не мог не задать давно мучавший его вопрос. - Сразу говорю - любовь тут побоку, здесь у тебя должен быть другой интерес, куда более простой и расчетливый.

- Ну, ты все же почти из королевской семьи... - тонко улыбнулась Нарла. - Об остальном не спрашивай.

Чего там спрашивать, и так все ясно. Если в правящей королевской семье произойдет что-то крайне неприятное и мужская линия прервется, то отец Андреаса будет первым в очереди на престол. И потом, еще неизвестно, остановилась бы Нарла на Андреасе, или, войдя в семью герцога Лурьенг, попыталась бы сбить с толку и самого короля... А что, такое развитие событий вполне возможно, подобное у Нарлы могло получиться, и король должен был стать очередной марионеткой в ее руках. Скорей всего, именно для этого она и стремилась попасть в семью ближайших родственников венценосных особ, чтоб потом развернуться в полную силу своих талантов. Хотя, не исключено, прав был и Журмер, когда говорил, что, возможно, вскоре после свадьбы Андреаса и Нарлы к фамильным склепам потянулись бы бесконечные похоронные процессии...

Конечно, Нарле можно было задать вопрос и об этом, но понятно, что она не ответит. Вместо этого Андреас спросил другое:

- Отчего старатели перестали возвращаться из Запретных земель? К этому вы тоже приложили свою руку, так?

Нарла глянула на отца, и тот чуть заметно кивнул в ответ - мол, можно ответить.

- Боюсь, тебе не понравится мой ответ, но и лгать я не собираюсь. Дело в том, что портал можно открыть только на короткое время и при помощи особого ритуала темной магии с обязательным жертвоприношением.

- Жертвоприношение... Погоди! Если я правильно понял, то в жертву вы приносите людей?

- Увы, но иначе открыть портал не получается.

- И сколько же человек вы убиваете каждый раз, когда у вас появляется нужда смотаться за границы Запретных земель?

- Ну, скажем так, много. К сожалению, имеющиеся людские ресурсы у нас почти полностью исчерпаны. Более того: многие наги вынуждены были отдать для жертвоприношения даже почти всех своих слуг. Обходиться без помощи обслуги нам становится все сложнее, ну да для святого дела ничего не жалко. Естественно, для того, чтоб всегда можно было открыть портал, нужны люди, а сейчас их почти нет. Вернее, их почти не осталось здесь, на Великом озере. Вот мы и вынуждены были пойти на крайние меры, то есть забирать едва ли не подчистую всех тех, кто приходит в Запретные земли. Как мы и опасались, это привлекло внимание, но тут уж ничего не поделаешь.

- Убийство людей ты называешь святым делом?

- По милости двуногих наги немыслимо долгое время жили в забвении, так что нет ничего плохого в том, если люди заплатят за унижение тех, кто немыслимо выше их по рождению.

- Кроме твоей матери, здесь были другие человеческие женщины?

- Нет... - вздохнула Нарла. - К сожалению, доставлять из сюда нет смысла. Дело в том, что далеко не у каждой из человеческих женщин могут быть дети от нага - это просто удача, что моя мать входила в число тех избранных, кто может рожать детишек - нагов. Вот потому-то не стоило рисковать понапрасну, притаскивая сюда женщин, которые в итоге могли оказаться бесплодными. И потом, тратить на подобное очередную партию людишек - это слишком нерационально.

- И сколько же вас, деток человека и нага, гуляет по этому порталу? Или тоннелю...

- Проблема в том, что пройти этот портал может всего лишь один человек. Двоих тоннель не потянет, или же нужно совершать двойное жертвоприношение. Нет смысла скрывать: когда мне нужно получить необходимые сведения, или передать связникам деньги - вот тогда мы и открываем тоннель. У нас уже разработано нечто вроде распорядка встреч. Или расписания.

- Ясно, при этих встречах обсуждаете, как происходит процесс скидывания власти людей... Если я тебя правильно понял, то ты приносишь через портал золото, артефакты, письма и указания, как твоим братьям следует действовать дальше, а связники передают тебе последние новости, а заодно и вар. Кстати, зачем вам наркотик в Запретных землях? Сами-то вы его вряд ли принимаете...

- Ты умный парень... - улыбнулась Нарла. - Но я вовсе не собираюсь отвечать тебе на все вопросы. Вполне достаточно того, что ты уже знаешь.

- Тогда поясни, для чего ты мне все это рассказала?

- Я же тебе сказала: у тебя есть возможность стать королем всего мира. Мы же знаем, как это можно сделать. Единственное, что требуется от тебя - это доскональное следование нашим указаниям и полное подчинение. Конечно, иногда нам что-то не хочется делать, или изредка появляется желание возразить, но корона на голове с лихвой может искупить эти досадные моменты.

- Не понимаю, почему с этим предложением ты обратилась именно ко мне.

- В данный момент ты для нас самая подходящая кандидатура. К тому же не забывай, что в последующем мы можем быть вместе. Ты можешь сколько угодно твердить, будто не любишь меня, хотя прекрасно понимаешь, что это не так.

Андреас с трудом удержался, чтоб не сказать Нарле все, что он думает насчет их совместного будущего. Как в понятной форме объяснить этой змеюке, что она ему и даром не нужна?

- Вообще-то, как ты знаешь, у меня есть невеста, а я парень постоянный, не склонный к обману и изменам. Все ради семьи, и никаких интрижек на стороне.

- Приятно слышать! - хм, а Нарла только что не улыбается, такое впечатление, что она очень довольна. - Хочу тебе сказать, что у нас все продумано и по этому поводу. Твоя невеста, эта принцесса Абигейл, находится здесь.

- Где это - здесь? - не понял Андреас.

- Здесь - это значит, в Запретных землях. Точнее, на этом острове. Все идет по-нашему плану, милый, все по нему.

- Но зачем вы привезли ее сюда? Она же ни в чем не виновата!

- Это еще как сказать... - неприятно усмехнулась Нарла. - Если бы эта девка согласилась выйти за того человека, которого предлагали ей в мужья, то все было бы в порядке, а она вздумала капризничать, выбрала тебя, дорогуша... Ну, раз так, то все пойдет по тем правилам, которые установили мы.

- Стоп-стоп! - Андреас лихорадочно соображал. - Муж у нынешней королевы Бенлиора - это, случайно, не один из твоих братьев? Говорят, этот тип невесть откуда взялся, и никто его раньше не знал. То-то поговаривают, что королева полностью ему подчинена, и не имеет ни своего слова, ни мнения... А Абигейл, по слухам, не только отвергла того человека, которого муж сестры наваливал ей в мужья, но и даже сбежала из королевского дворца в монастырь, лишь бы не видеть родню мужа.

- Если бы Абигейл вышла замуж за одного из моих братьев, то она избавила бы себя от многих неприятностей, а нас - от множества хлопот. Так нет ведь, она выбрала тебя! Вот пусть теперь и расхлебывает то, что заварила! Кстати, чтоб ты знал: на эту девицу глядеть тошно! На редкость некрасива, даром что принцесса! Впрочем, у принцесс первым делом смотрят на приданое, а уж потом на физиономию!

Андреас вновь отметил про себя: а ведь Нарла ревнует! Будь ее воля, она бы стерла Абигейл с лица земли, да вот только не может это сделать, не нарушив тщательно продуманных планов своих сородичей. Хоть в этом повезло...

- Мы считаем милостью Богов то, что ты сам пришел к нам! - продолжала Нарла. - Ведь у нас уже был разработан план, как выманить тебя из этого ужасного монастыря! По счастью, все обошлось без лишних хлопот с нашей стороны. Похоже, Древние Боги на нашей стороне.

- Так... - Андреас потер голову. - Что ты хочешь от нее и от меня?

- Как мне не хочется это говорить, но ты должен жениться на этой крайне неприятной особе. Я имею в виду эту уродину Абигейл. Понимаю, тебе вряд ли этого хочется - внешне ей со мной не сравниться!, но тут уж ничего не пропишешь. Я бы, разумеется, могла принять ее облик, но ваша свадьба будет публичной, а в церкви мне быть нельзя - там магия нагов бессильна, и мое истинное лицо спрятать не получится. К тому же при бракосочетании королей брачующиеся обязаны прикасаться к артефактам, которые выявляют таких, как мы... Но ничего: потом, через несколько месяцев (ранее не получится - я должна быть здесь, чтоб помогать в осуществлении наших планов), я приеду к тебе, на какое-то время натяну на себя личину Абигейл, займу ее место, и мы будем править вдвоем. Поверь, мы сделаем все, чтоб через несколько лет под твоей властью была большая часть мира!

- Но перед этим вы погрузите этот самый мир в хаос и разруху, так?

- Тебя это волновать не должно. Твоя цель - корона всего мира.

- Получив которую, я должен буду отдать бразды правления нагам?

- Милый, не стоит заглядывать так далеко в будущее.

- А если я откажусь?

- Значит, на трон сядет кто-то другой, а принцесса Абигейл окажется лишней. Боюсь, что вскоре в каком-либо городишке вашей страны стражники могут отыскать ее бездыханное тело, а неподалеку от нее - твое. Убийство принцессы одним из членов королевской семьи... А ведь это прямой путь к войне между двумя государствами, и она обязательно будет - в этом можешь не сомневаться. Ну, а на трон Бенлиора мы посадим другого человека, который не будет спорить, и задавать много вопросов. Пока что все можно решить по-хорошему, тем более что о пропаже принцессы почти никто не знает, но сведения об этом могут просочиться в любую минуту. Итак, твое решение?

- Я должен подумать.

- Пожалуйста. Время до костра еще есть. Вернее, на костре окажутся все те, кто сегодня свалился с неба на наши головы. Тебя, разумеется, на том костре не будет: в любом случае ты послужишь нашим интересам, хоть живой, хоть мертвый. Если же тебя все еще что-то смущает, то поговори со своим дядей: он, хотя и мерзавец, но жить наверняка хочет. Его тоже можно оставить в живых - некоторых из людей неплохо иметь в союзниках, но при этом надо держать в строгой узде. В общем, думай, и учти, что мы можем посадить на трон Бенлиора и более сговорчивых людей. Моему народу надоело быть тенями, мы желаем вернуть себе то, что у нас отняли.

Возвращаясь к своим товарищам, Андреас с тоской думал о том, что не напрасно всю свою жизнь он терпеть не мог змей.

Глава 9

- Ну, господа хорошие, что скажете? - дядюшка оглядел товарищей по несчастью. Они все только что выслушали подробный рассказ Андреаса, и сейчас предстояло определиться, как действовать дальше.

- Даже не знаю, что тут можно придумать... - вздохнул Ланьеж.

- И мне в голову ничего толкового не лезет... - пробурчал брат Белтус. - Кроме того, разумеется, что неплохо бы устроить хорошую трепку этим хвостатым. Прежней власти им, гадюкам, захотелось! Гордыня обуяла! Ушло их время, причем безвозвратно, только они этого никак понимать не хотят, прошлым живут, да еще и хотят, чтоб люди вертелись по их указке!.. Эх, сюда бы сейчас кое-кого из моих старых знакомых, из тех отчаянных голов, с кем я когда-то служил в армии!

- Вы, наверное, хотите сказать, не в армии, а в отряде наемников! - съязвил брат Якуб. Отчего-то этого человека очень раздражало непростое прошлое брата Белтуса, который и сам не раз признавался в том, что по молодости лет нагрешил немало, и потому сейчас усиленно замаливает свои ошибки. - Представляю, что тут могут устроить ваши бывшие сослуживцы!

- А хоть бы и так! - махнул рукой брат Белтус. - Думаю, меня б Небеса простили, если бы я на какое-то время отринул смирение, вспомнил свое далеко не безгрешное прошлое и кое-что пояснил этим ящерицам-переросткам на доступном мне языке...

- Да, так невольно и придет на ум святая инквизиция, не к ночи будет помянута! - брат Якуб непроизвольно потер рукой шею. - Когда не надо, этот святой отдел расследования еретической греховности, словно тень, стоит у тебя едва ли не над душой, всюду суется, к мелочам цепляется, пугает честных людей геенной огненной и всяческими страстями, а когда в инквизиции появляется нужда, то ее близко нет! Сейчас бы сюда этих самых святых братьев (ни дна им, ни покрышки, заразам таким!), да чтоб этих святош было числом поболее, а нервы у них покрепче, и пусть занимаются своим прямым делом - очищают мир он нечисти! Благо вон сколько пакости скопилось на этом острове...

- У меня в голове сейчас тоже ни одной толковой мысли... - дядюшка потер лоб рукой. - Были кое-какие соображения насчет того, как можно покинуть наших чересчур гостеприимных хозяев, но в тот момент я еще не знал о том, что здесь появилась принцесса Абигейл, а это в корне меняет все дело. Уходить нужно только с ней. Дело тут даже не в помощи несчастной даме или не в проявление благородства и доброты душевной - все упирается в элементарный расчет: здешние хозяева, как и говорила Нарла, впоследствии могут убить принцессу и обставить дело так, что в смерти этой юной девушки будет обвинен кто-то из королевской семьи нашей страны. А в этом случае, и верно, совсем недалеко до войны, причем симпатии правителей соседних стран могут оказаться как раз на стороне Бенлиора...

- А мне в этой истории вот что непонятно... - заговорил Ланьеж. - Если та двуногая змеюка сказала правду, и сейчас у королевы Бенлиора муж, и верно, наг, то каким непонятным образом они могли заключить брак? Эти хвостатые от святых мест шарахаются, как от смерти, а ведь для свадьбы нужна церковь, в которой подлинная сущность двуногих змеюк сразу же будет видна! К тому же во многих храмах есть священные реликвии, пусть даже жених с невестой к тем артефактом должны всего лишь прикоснуться, и произнести молитву...

- Дело в том, что для вступления в брак принцессы Эмирил со своим избранником были выбраны примерно такие же обстоятельства, как и те, при которых в свое время собрался сочетаться законным браком мой дорогой племянник Адриан... - чуть усмехнулся дядя Эдвард. - Похоже, в этом вопросе наги решили особым разнообразием не блистать, лишнего придумывать не хотят - дескать, для людей и так сойдет... Так вот, когда принцесса Эмирил выходила замуж, то она и ее жених свадьбу решили сделать едва ли не тайной - было понятно, что общество будет категорически против подобного мезальянса: это простолюдинка может выйти за невесть какого авантюриста, и пусть потом разбирается с тем, что умудрилась отхватить на свою шею, но вот на плечах принцессы лежит тяжкий груз ответственности. Кроме того, аристократия Бенлиора к тому времени уже предоставила принцессе Эмирил на выбор кандидатуры трех молодых людей, потомственных дворян, членов древних семейств, которые могли занять достойное место мужа возможной будущей королевы. Каждый из них был молод, знатен, достаточно состоятелен. Как говорится, выбирай любого, с кем не стыдно показаться в обществе!

- Но она к тому времени уже нашла себе другого! Этого получеловека-полузмея...

- Вот-вот! - кивнул головой дядя. - Или он ее нашел и охмурил. В итоге получился если не скандал, то полное неприятие аристократией Бенлиора этого невесть откуда появившегося выскочки. Единственным оправданием для принцессы Эмирил служило то, что ее жених-простолюдин был сказочно красив, а на подобное падки многие женщины... Так вот, что касается их свадьбы: для бракосочетания тоже была выбрана какая-то едва ли не развалившаяся церквушка, находящаяся за городской чертой, обряд совершал невесть откуда взявшийся потрепанный священник весьма жалкого вида ( многие до сегодняшнего дня сомневаются, что у этого облезшего мужика в действительности имелся церковный сан), а на самой свадебной церемонии присутствовало всего лишь несколько человек с той и другой стороны - только самые близкие друзья жениха и невесты. Когда же после свадьбы счастливая компания заявилась в королевский дворец, то все присутствующие испытали нечто вроде шока: не только аристократия, но и сама правящая королева до глубины души были оскорблены непонятным выбором принцессы Эмирил. Молодой паре прямо было объявлено, что им нечего делать во дворце, и едва ли не открытым текстом молодоженов попросили в самые сжатые строки покинуть это царственное место, и отправиться на постоянное проживание в одно из самых дальних имений в глубине страны.

- Ну и как, убралась парочка?

- Куда там! Не прошло и суток, как королева, непонятно почему, одобрила выбор сестры, сменила гнев на милость, объявила, что довольна новоявленным родственником. Мол, главное в жизни любой семейной пары - это любовь, семейное счастье и взаимопонимание, а именно эти факторы и присутствуют в браке принцессы Эмирил. Кстати, подобная оценка столь нелепого брака привела не только к серьезной ссоре королевы со своим мужем, но и более того: принц-консорт впал в немилость у своей жены, и с той поры они так и не сумели наладить свои отношения. Это еще не все: через короткое время королева и сама попала под полное влияние этого красавчика: во дворце стали появляться бабки-шептуньи, самозваные маги, колдуны и прочая шелупонь, от которой любому нормальному человеку надо держаться как можно дальше. Вся эта компания доморощенных чародеев, тем не менее, так и не смогла помочь королеве - та умерла во время родов. А может, ей помогли умереть - сейчас это все одно не докажешь.

- Э, погодите! - покачал головой брат Якуб. - А как же коронация? Она проходит в храме, и на той церемонии обязана присутствовать не только будущая королева, но и ее супруг! Если, конечно, к этому времени дама успела выйти замуж... Между прочим, супруги не только обязаны взять в руки несколько древних артефактов, выявляющих нечисть, но и приложиться к ним губами, а затем пройти через особый ритуал: королеву и ее супруга должны даже не окропить, а обрызгать святой водой! Можно сказать, облить - на подобное святой воды не жалеют. Так каким же образом этот наг, который затесался в мужья принцессе Эмирил, смог перенести все это?

- Как? Проще не бывает... - холодно усмехнулся дядюшка. - За день до церемонии коронации муженек принцессы Эмирил сказался больным - лежал пластом, тяжко стонал и уверял всех, что не в состоянии пошевелить даже пальцем. Единственное, что окружающие слышали от него сквозь стоны, так это что-то вроде того: дескать, боюсь, что помру, и потому простите меня люди добрые, все, перед кем я хоть в чем-то виноват... Однако коронацию отменять нельзя, и если муж будущей королевы по каким-либо причинам не может присутствовать на этом торжественном событии, то тут есть запасной вариант: в особых случаях допускается, чтоб во время церемонии около будущей королевы вместо супруга должен стоять... назовем это так, доверенное лицо.

- Что за бред? - брат Белтус поскреб затылок. - Какое еще доверенное лицо?

- Это не бред, а кое-что из старых традиций, в наше время почти позабытых. В древности существовало такое правило: если мужчина по каким-то крайне серьезным причинам не может самолично присутствовать на сватовстве, свадьбе или еще на каком-то столь же важном для себя событии, то от его имени может выступать некое доверенное лицо, которому мужчина целиком и полностью доверяет. Правда, перед тем необходимо было публично объявить, что на церемонии присутствует, так сказать, полномочный представитель, а не сам жених, или муж, или тот, кто должен принять какое-то наследство... Этим доверенным лицом, как правило, являлся или близкий родственник, или некий высокопоставленный человек, имеющий незапятнанную репутацию и пользующийся непререкаемым авторитетом...

- То есть если это так называемое доверенное лицо вступит в брак с какой-то красоткой...

- То женатым будет считаться не само доверенное лицо, а тот, от чьего имени он выступает!

- Чушь какая-то... - хмыкнул Ланьеж.

- Ну, чушь это, или нет, только не нам осуждать древние законы... - чуть развел руками дядюшка. - Как видно, в них тогда была какая-то необходимость, иначе они бы не продержались довольно долгое время. Вот и на церемонии коронации принцессы Эмирил этот полузабытый обычай был, так сказать, отряхнут от многовековой пыли, начищен до блеска и вновь приведен в действие, что, по большому счету, для многих было весьма неприятным сюрпризом. Ну, если коротко: во время коронации доверенным лицом от прихворнувшего мужа принцессы Эмирил выступал маркиз Анук. Конечно, этот человек, бесспорно, является представителем одного из древнейших семейств - тут не может быть никаких сомнений, и потому с этой стороны древний закон был полностью соблюден, но вот зато личность самого доверенного лица ни у кого особого доверия не вызывала. Маркиз Анук - это мот и гуляка, давным-давно просадивший в пух и прах свое немалое состояние, не имеющий ни дома, ни семьи, да к тому же из милости живущий в крохотной каморке у дальней родни. Вдобавок ко всему он уже немолод - мужчине за шестьдесят, высокомерен, обозлен на весь мир, постоянно нетрезв... В общем, это человек из тех, кого вы ни в коем случае не хотели бы видеть на пороге собственного дома.

- И он выступал в роли доверенного лица? - с недоумением просил брат Белтус. - Что, не нашли никого получше?

- Похоже, никто и не озадачивался долгими поисками. Взяли того, кто не будет задавать много вопросов и имеет представление о том, как нужно правильно себя вести среди самой блестящей знати Бенлиора во время церемонии.

- А что потом?

- Прошла коронация, отгремел праздник во дворце, и уже на следующий день супруг королевы, еще недавно находящийся при последнем издыхании, стремительно пошел на поправку, а еще через сутки был совсем здоров, как будто и не собирался несколько дней назад отправиться на Небеса. Кстати, многие очень расстроились от столь быстрого воскрешения мужа королевы, да делать нечего: сами виноваты, раньше надо было помочь этому прохвосту избавиться от бремени бытия. Однако едва ли не больше всех таким развитием событий был разочарован маркиз Анук: он, похоже, никак не хотел расставаться с образом супруга королевы и отчего-то вбил себе в голову, что отныне имеет все права на звание принца-консорта. В общем, из дворца его пришлось почти что выкидывать, и при том хорошо подвыпивший маркиз кричал, что если с ним будут так обращаться, то он тоже молчать не будет, и сумеет рассказать немало интересного о молодом выскочке, который вздумал занять его законное место подле королевы... Между прочим, если бы аристократии Бенлиора в тот момент пришлось выбирать, кого из двух мужчин оставить при королеве принцем-консортом, то, без сомнения, все выбрали бы того самого горемычного пьяницу маркиза Анук: его-то все знали, как облупленного, а вот что можно ожидать от молодого красавца-авантюриста, это, знаете ли, еще тот вопрос...

- Похоже, ничего хорошего они не дождались.

- Верно... - согласился дядюшка. - Сейчас в Бенлиоре надо наводить порядок железной рукой - иначе, увы, не получится. Там творится такое, что иным словом, как бардак, все происходящее назвать сложно. Это и неудивительно, потому как туда стекается отрепье из самых разных стран, и чувствует себя там, словно рыба в воде! Казнокрадство, разброд в армии, разгул криминала, гонения на церковь, еретические призывы... В городах с наступлением сумерек люди прячутся в домах за семью замками, в деревнях поджоги, посевы вытаптываются, рощи вырубаются... Если так пойдет и дальше, то стране грозит катастрофа.

- И что же, люди молчат?

- Конечно, многие стараются сделать хоть что-то, чтоб изменить ситуацию, которая день ото дня становится все более и более угрожающей. К сожалению, любые попытки навести хотя бы видимость порядка, наталкиваются на сопротивление из королевского дворца. Более того, наказывают тех, кто все еще не отказался от мысли направить королеву на путь истинный. Дело в том, что на все отчаянные послания как аристократии, так и армии со стражей, из дворца постоянно отвечают одно и то же: успокойтесь, не порите горячку, в стране все в порядке, можно сказать, тишь и гладь, а на мелкие неприятности не стоит обращать внимания, потому как от них никуда не деться - они были, есть и будут! Все понимают, что в действительности правит принц-консорт, этот выскочка-авантюрист, а королева Эмирил полностью ему подчинена. Однако всем известно и то, что королева Эмирил вот-вот умрет - у нее со здоровьем в последнее время совсем плохо, зато ее супруг и сейчас живее всех живых, и никак не желает отрывать свою задницу от хорошо пригретого трона.

- Зная разрушительное воздействие магии нагов на людей, мне остается только удивляться тому, как долго королева Эмирил сумела протянуть с таким мужем... - высказался брат Якуб. - Сейчас эта женщина должна представлять жалкое зрелище.

- По словам нашего посла в Бенлиоре, королева Эмирил, которой не исполнилось даже тридцати лет, выглядит настоящей старухой, которая с трудом ориентируется в пространстве... - вздохнул дядя Эдвард.

- А вот мне интересно, где же сейчас находится то доверенное лицо? - полюбопытствовал брат Белтус. - Наверное, постоянно ошивается около принца-консорта?

- Маркиз Анук уже давно пирует на Небесах.

- Быстро он туда направился.

- А то! - усмехнулся дядя. - Не задержался на этом свете. Дело в том, что уже через день после того, как маркиза едва ли не пинком выставили из дворца, какие-то бедняки нашли его бездыханное тело в придорожной канаве. Придворный врач, осмотревший покойного, сделал вывод, что того укусила ядовитая змея.

- Змея?

- Она, родная. Точно такое же заключение дали и три других врача, которых пригласили во дворец из разных мест столицы для того, чтоб они подтвердили причину смерти маркиза Анук. Все врачи твердили одно и то же: яд был такой сильный, что спасти беднягу не было никакой возможности. Единственное, на какой вопрос не могли ответить эти самые эскулапы, так это откуда столь ядовитые змеи оказались в столице - похоже, что между укусом и смертью не прошло и минуты. В конце концов было решено, что кто-то из иноземцев привез в столицу более чем опасный груз для какого-то из любителей экзотики (среди богатеев таких хватает), а одна из змей выбралась сквозь неплотно закрытую дверцу, и спряталась в первом же удобном месте, благо в городе хватает и щелей, и крохотных островков зелени. Что же касается маркиза, то он, по своей милой привычке напившись до невменяемого состояния, частенько спал прямо на улице в каких-нибудь пыльных лопухах. Оттого-то дознаватели и пришли к очевидному выводу, что именно там упившийся в дугу маркиз и встретился с ядовитой змеей.

- То есть во всем виноват сам?

- Что-то вроде того. В общем, следствие было закрыто. Конечно, эту жутко ядовитую змею какое-то время поискали, но безрезультатно. Решили, что она уже или сдохла, или же ее кто-то прибил.

- Вообще-то у меня сейчас появилась другая версия гибели маркиза Анук, и, боюсь, она куда более реальная, чем тот вывод, к которому пришло следствие... - хмыкнул Ланьеж.

- Не ты один такой умный! - огрызнулся брат Белтус. - Я тоже могу сложить две простые цифры. Похоже, что к смерти пьянчужки - маркиза приложил свою руку (вернее, свои зубы) или муженек нынешней королевы Бенлиора, или кто-то из его единоутробных братцев. Судя по всему, яд у нагов такой, что вряд ли от него существует противоядие.

- Вот насчет яда нагов в древних книгах есть самые разные сведения... - встрял в разговор брат Якуб. - У кого-то из нагов он очень сильный, у кого-то в разы слабей, но в любом случае, стоит избегать их укуса.

- А чего ж они нас тогда не укусили? - удивился брат Белтус. - Допустим, это моги сделать в тот момент, когда повязали всю нашу компанию на том острове... Ведь, казалось бы, это самое простое решение, и без хлопот: один укус - и мы наказаны за смерть их соплеменника. Вместо этого наги предпочитали действовать хвостом и кулаками, да еще и поволокли нас невесть куда.

- Тут есть некие сложности... - брат Якуб готов был читать чуть ли не лекцию об особенностях нагов. - Возьмем для примера ядовитых змей: им яд нужен для охоты, и если так случиться, что в какой-то момент яд, имеющийся в зубах этих рептилий, будет ими истрачен, то змее придется выждать определенное время, пока в ее железах вновь не скопится новое количество яда, а это может произойти очень не скоро. Естественно, что в этом случае для рептилий об удачной охоте или защите от врагов не может быть и речи...

- Вы что, хотите сказать, что так же поступают и наги? - удивился Ланьеж. - Да, змеюки - они и есть змеюки!

- Может быть, когда-то наги, и верно, действовали таким образом, то есть охотились, подобно змеям... - вздохнул брат Якуб. - Кто сейчас может сказать, что происходило в незапамятные времена? Однако, как я понял из древних книг (пусть дошедшие до нас манускрипты довольно обрывочны) в организме у нагов есть что-то вроде баланса между имеющимися у них ядом и кровью. Потеря чего-то одного сразу же сказывается и на другом, а потом и на общем состоянии организма - проще говоря, наг на какое-то время немного слабеет. Точнее ничего сказать не могу, кроме того, что змеелюди предпочитают без крайней на то нужды не пользоваться своими ядовитыми зубами. Кроме того, в старину у нагов яд был примерно таким же разящим орудием, как меч или булава. И еще одна особенность: организм змеечеловека защищен от собственного яда, но вот если в его кровь попадет яд другого нага, то в этом случае последствия могут быть самые печальные.

- Уже легче.

- Правда, должен предупредить брата Андреаса... - в голосе брата Якуба появилось чуть заметное сочувствие. - Пусть он будет поосторожней с Нарлой - я имею в виду свои слова насчет яда нагов. В тех же древних книгах было сказано о том, что чаще всего яд теряли именно нагини: как я вам уже говорил, эти особы предпочитали заводить себе дружков среди людей, выбирая себе самых красивых и сильных мужчин, и притом были чрезвычайно ревнивы к объектам своего благосклонного внимания.. Чуть что не так - сразу порыв ревности, бешенство, ярость, а взбешенная баба - это жуткое дело! Сначала сделает невесть что, и лишь потом начнет думать, правильно ли поступила...

- Что, эти ползающие бабы сразу зубы в дело пускали?

- Как правило... - вздохнул брат Якуб. - Похоже, в те давние времена нагини перетравили немало хороших парней.

- Я не понимаю одного - чего этим хвостатым теткам надо? - никак не мог успокоиться брат Белтус. - У них что, своих мужиков не хватало? Чего к нормальным пацанам лезть?

- Об этом не помешало бы спросить у той змеюки, что никак не желает отставать от брата Андреаса... - брат Якуб с искренним сочувствием посмотрел на молодого человека. - Похоже, что мужчины-люди нагиням отчего-то нравятся куда больше, чем наги. Что же касается невероятной ревности нагинь, то тут дело даже не в каких-то далеко идущих планах и расчетах, а в самой элементарной бабской логике: это мое, оно мне нравится, а свое я никому другому отдавать не намерена!

- В том-то и беда, что сейчас в руках нагов, вернее, в руках Нарлы, находится принцесса Абигейл... - нахмурился дядя. - Если б не этот факт, то мы могли бы попытаться уйти отсюда, но пока что об этом не стоит и думать.

- А меня еще вот что интересует... - Андреас потер рукой бок, который все еще ощутимо побаливал: что ни говори, а хвосты змеелюдей бьют сильно. - Если наги сейчас трясутся едва ли не над каждым человеком, у некоторых из хвостатых в личном хозяйстве уже и слуг не осталось, можно сказать, что на счету у нагов едва ли не каждый из оставшихся у них людей - ведь их отдают для жертвоприношения... Тогда отчего нас, сразу шестерых человек, приговорили к смерти? Могли бы использовать с куда большей пользой!

- Ну, это обычное дело: на судилищах всегда нужно выносить суровый приговор, даже если это идет в ущерб общим интересам... - пожал плечами дядюшка. - Так сказать, поддержание авторитета и следование традициям. А тут еще и убит один из этих хвостатых, уважаемый наг, так что требуется показать, что закон по-прежнему действует, несмотря на то, что с комфортом и обслуживанием у нагов сейчас дела обстоят - хуже некуда... Хм, а ведь мой дорогой племянник мыслит в правильном направлении...

- Могут это дело переиграть? - деловито поинтересовался Ланьеж.

- Не исключено... - дядюшка задумался.

- Я что-то не понял, о чем идет речь? - брат Белтус мрачно глядел на графа. - Не поясните, мне, убогому, что вы имеете в виду?

- Да тут особо и думать не о чем! Смотрите: хотя наши хвостатые приятели и решили отправить всех шестерых на погребальный костер, но в их нынешней критической ситуации это слишком широкий жест. Так сказать, гульба не по карману. Конечно, традиции традициями, но надо исходить из того, что иногда обстоятельства оказываются сильнее нас. В данный момент наги остро нуждаются в людях, можно сказать, без них им сейчас никак не обойтись: ведь не просто же так хвостатые пошли на подобный риск - отлавливают чуть ли не каждого из тех, кто приходит в Запретные земли, хотя наги должны отчетливо понимать, что подобное не может не привлечь ненужного внимания. Те редкие счастливчики, что умудрились вернуться из этих проклятых мест в монастырь, могут считаться исключением из правил, что установлены тут в последнее время. Похоже, у каждого из вернувшихся сильный дух-хранитель.

- То есть, граф, вы хотите сказать... - нахмурился брат Белтус, - хотите сказать, что вполне может произойти нечто такое, в результате чего нас отправят не на костер, а пустят на очередное жертвоприношение?

- Совершенно верно.

- Хрен редьки не слаще... - ухмыльнулся брат Белтус. - Если честно, то в конечном итоге особой разницы я не вижу.

- Вы, возможно, и не видите, но дело тут совсем в другом... - дядюшка чуть помедлил. - Скажите, брат Якуб, вы имеете представление о том, что это за ритуал темной магии, при помощи которого наги открывают портал в мир людей? Сколько для этого им надо загубить человеческих жизней?

Брат Якуб молчал какое-то время, а потом вздохнул.

- Пожалуй, я не сумею точно ответить на ваш вопрос. У меня есть предположения, но не более того. Видите ли, в дошедших до нас манускриптах нагов (или как там можно назвать эти потрепанные обрывки пергаментных свитков) было найдено, если мне не изменяет память, всего два подобных заклинания, при помощи которых можно открывать коридоры меж двумя отдаленными точками. Оба заклинания очень сходны между собой, чрезвычайно сильны и, если можно так выразиться, при их произношении должно пролиться немало крови. Конечно, эти заклинания несколько разнонаправлены, и в итоге преследуют разные интересы, однако в них есть некое весьма неприятное сходство, а именно - количество человеческих жертв, необходимых для одного ритуала.

- И сколько же их требуется?

- Шестьдесят шесть человек.

- Однако! - присвистнул брат Белтус. - Это ж ни в какие ворота не лезет!

- Вы уверены в количестве? - мрачно поинтересовался дядюшка.

- Естественно! - брат Якуб, кажется, обиделся. - Возможно, в чем-то ином и может быть ошибка, но только не в количестве необходимых жертв! Дело в том, что в свое время в мои руки попали несколько древних свитков...

- И как же они к вам попали? Может, с неба упали? - съехидничал брат Белтус. - Причем прямо на рабочий стол!

- Если бы артефакты падали с неба, то у меня в жизни было б куда меньше проблем! - огрызнулся брат Якуб. - Видите ли, семь лет тому назад я производил раскопки в одном из иноземных государств, точнее, по моей указке раскапывали один из древних разрушенных городов. Говоря точнее, там были лишь одни развалины, едва ли не сравнявшиеся с землей и давным-давно поросшие кустарником и лианами. Легко было ошибиться, но я примерно знал, где надо копать...

- А откуда вам это было известно? - не отставал брат Белтус.

- Сказали! - отрезал брат Якуб. - Если вам так интересно, то сказали не бесплатно, а за более чем приличную сумму. Кто именно это сказал - неважно, я обещал помалкивать, но вы и без меня знаете, что в мире полно любителей шастать по отдаленным местам.

- Это вы себя имеете в виду? - фыркнул брат Белтус.

- Не без того, - согласился брат Якуб. - В свое время я хорошо поползал по таким вот разрушенным городам. В подобных местах, да будет вам известно, легко можно потерять жизнь и здоровье, а можно и отыскать что-то очень даже интересное и необычное. Главное, чтоб удача была на вашей стороне. Так вот, в тот раз мне повезло: я раскопал нечто вроде лаборатории древнего ученого: если говорить откровенно, то именно ее я и искал. Увы, там не осталось почти ничего ценного, все сгнило, сломалось и рассыпалось чуть ли не в прах, но нужно считать счастьем то, что мне удалось найти несколько шкатулок с древними текстами. К сожалению, время не пощадило ни шкатулки, ни пергаменты - все они были повреждены в той или иной степени, но, тем не менее, основной текст разобрать было можно. Именно на одном из тех пергаментов и было описание тех ритуалов черной магии с соответствующими пояснениями...

- То есть вы знаете и сами заклинания? - продолжал допытываться дядюшка.

- Не могу ответить утвердительно с полной уверенностью. Конечно, я помню эти заклинания, но... - брат Якуб беспомощно развел руками. - Видите ли, сами тексты были не совсем точны - беда в довольно скверной сохранности пергаментов. Разумеется, я попытался восстановить эти тексты, как мог, но, боюсь, как бы при этом ни произошло ошибки, а подобная неточность, особенно при произнесении вслух самого заклинания, может привести к столь непредсказуемым последствиям, о которых мне не хочется даже думать.

- Можно вопрос не по теме? - дядюшка с интересом смотрел на брата Якуба. - Зачем вы издали ту опасную книгу, из-за которой у вас начались огромные неприятности? По сути, это был самый настоящий учебник по темным наукам!

- С этим предположением я не согласен! - брат Якуб был возмущен. - Прежде всего, неприятности у меня были всегда, они вечно сопровождают ученых! Что же касается самой книги... Я уже давно требовал, чтобы такие предметы, как магия и основы колдовских знаний, входили в программы обучения в университетах, но все мои предложения разбивались о наших дремучих профессоров, словно вода об утес! Всю свою жизнь я изучал историю, и потому имею представление, какую важную роль в древности имели эти, как вы их назвали, темные науки для людей! Будет очень обидно, если большая часть этих знаний будет утеряна безвозвратно! Увы, но мои стремления были неправильно истолкованы!

- Когда мы вернемся домой, то я буду рад вступить с вами в дискуссию... - дядюшка улыбнулся. - Однако сразу же предупреждаю, что моя позиция по данному вопросу в корне противоположна вашей...

- Брат Якуб, вы, конечно, не обижайтесь, но не только я, но и многие братья в обители не могут взять в толк, как же вас, столь поднаторевшего в темных науках, святая инквизиция отпустила, можно сказать, подобру-поздорову? - хмуро поинтересовался брат Белтус. - Вроде даже на допросах с вашего тела не отхватили ничего лишнего, а подобная милость со стороны инквизиторов - это нечто удивительное! Что ни говори, но задача того грозного ордена - ловить ведьм, колдунов, еретиков, бороться с нечистью, а вы в этом деле, то бишь в магических науках, поднаторели неплохо. Не хотелось бы вас обижать, но всем известно, что темные науки вредят вере, а, значит, и спасению души. По-моему, только за часть ваших знаний, в том числе и по черной магии, любого могут отправить если не на костер, то в монастырскую тюрьму - без сомнений! Причем подобного знатока темных наук там должны были законопатить в самый глубокий подвал, и держать только на воде и хлебе!

- Не стоит думать, что в инквизиции сидят одни фанатики... - брат Якуб помрачнел лицом. - Мясников, конечно, там хватает, но есть и умные люди, которые понимают, что не стоит подходить ко всем с одной и той же линейкой, а знания, сидящие в некоторых умных головах, лучше сохранить, хотя и стоит упрятать этих умников от греха подальше. В общем, мне пришлось принять послушничество и уйти в монастырь.

- Зачем? - не переставал допытываться брат Белтус.

- На всякий случай! - едва ли не рявкнул брат Якуб. - Выбора у меня не было! Кроме того, монастырь выглядит куда привлекательнее горящего костра! И потом, попрошу не забывать, что я имею ученые звания едва ли не в каждом университете мира, а они даются не просто так, а за глубинные знания в той или иной сфере!

- Вы это к чему сказали?

- К тому, что в этой жизни может произойти все, что угодно! Например, у кого-то из власть держащих возникнет нужда получить нужную консультацию по истории давно минувших лет, или же появится необходимость прочитать некий текст на древнем забытом языке, а знатоков вроде меня днем с огнем не отыщешь! Чего уж там таить - в тех застенках мне пришлось несладко, но все же дело закончилось тем, что меня, хотя и несколько помятого, но зато со всеми частями тела отправили замаливать грехи в монастырь Святого Кармиана, однако не просто так, а со строжайшим указом не переступать за внешние ворота этой обители.

- Да, Небеса говорят, чтоб мы не были жестоки... - кивнул головой брат Белтус. - Тем более что покаяние - это добродетель!

- Все это, конечно, весьма познавательно, но меня сейчас куда больше интересует другое... - Ланьеж поднял руку, останавливая дальнейшие высказывания брата Белтуса. - Я человек не очень образованный, умею читать-считать через пень-колоду, но, тем не менее... Хочу сказать о тех людях, кого наги убивают. Если даже портал открывается раз в месяц, то получается, что за пару лет на Небеса было отправлено чуть ли не полторы тысячи человек!

- Боюсь, что тут наберутся куда более впечатлительные цифры! - дядюшка с досадой махнул рукой. - Из Запретных земель в мир по-прежнему идет безостановочный поток опасных артефактов, золота и дорогих камней, и эти поступления не только не прекращаются, но становятся все большее и больше. Так что речь может идти о том, что портал открывается не менее двух-трех раз в месяц. К тому же нагам необходимо быть в курсе того, что происходит в мире людей, узнавать последние новости и то, как продвигаются дела во внешнем мире, поддерживать связь, а другого способа узнать все это, кроме как через все тот же портал, не было. Кроме того, нужно постоянно пересылать в мир огромные партии золота, и эти денежные поступления на разжигание недовольства ни в коем случае не должны прекращаться: все же одно дело, когда мятеж начинается в какой-то конкретной стране, и совсем другое - когда готовятся вспыхнуть сразу несколько стран. Тут, как говорит мой домашний доктор, руку постоянно надо держать на пульсе. Бунтовщикам деньги должны поступать без остановки, а иначе никто из платных исполнителей не станет так рисковать, едва ли не подставляя свою голову под топор палача - все же в любой стране бунт приравнивается к государственной измене. Нужно очень и очень хорошо платить шустрым людям, чтоб они продолжали, выражаясь иносказательно, подкидывать дрова недовольства в разгорающийся костер бунтов.

- С этим утверждением никто не спорит.

- А вот теперь сами произведите примерные расчеты. Возьмем по минимуму, то есть посчитаем, что портал открывается два раза в месяц, и выходит, что нагам всего лишь за один месяц надо принести в жертву сто тридцать два человека. Немало. Теперь умножим эту цифру на количество месяцев в году, да еще учтем, что портал действует не менее двух лет, хотя, скорей всего, парой лет тут не обойдешься, портал открыли куда раньше... В итоге получается внушительная цифра более чем в три тысячи человек. Впечатляет?

- Да уж...

- Повторяю, мы посчитали по минимуму, на самом деле жертв может быть куда больше. Вернее, их наверняка много больше. На сегодняшний день портал по-прежнему надо систематически открывать, а у нагов уже возникли серьезные проблемы с количеством жертв для ритуала. Проще говоря, их хронически не хватает, что вполне естественно: людские ресурсы в Запретных землях не бесконечны.

- Естественно... - буркнул брат Белтус. - Это ж вам не город с шумными улицами, а место весьма отдаленное, куда придет далеко не каждый.

- Вот именно, а этот очевидный факт наши излишне гостеприимные хозяева не учли. Как видно, ранее у них хватало пленников, и наги в своих расчетах упустили из вида, насколько часто в дальнейшем им придется открывать портал. Скоро у нагов каждый человек будет на счету, а может, хвостатые уже сейчас пересчитывают оставшихся в живых бедолаг, и вовсе не уверены в том, что у них хватит людей для еще одного открытия тоннеля. Наверняка кое-кто из нагов стал призадумываться о том, что на том судилище, где нас приговорили к смерти на костре, они, пожалуй, поддались эмоциям и несколько погорячились с подобным решением. Соплеменника, конечно, жаль, но в нынешних стесненных условиях надо проявлять большую гибкость при решении некоторых щекотливых вопросов... В общем, я почти уверен, что пускать нас под нож для поминального костра хвостатые не будут. Отправят в другое место, чтоб использовать для куда более необходимых целей, чем поминовение усопших.

- То есть вы думаете, что всех нас отправят туда, где происходит жертвоприношение?

- Почти уверен. Правда, Адриан нужен нагам едва ли не больше всех нас, так что если он пойдет навстречу требованиям хвостатых, то под нож отправят не шесть человек, а пять, без моего племянника.

- И остальные наги, по-вашему, ничего не скажут? А ведь совсем недавно, в том подземном зале, хвостатые были настроены однозначно - на костер, и никак иначе!

- Мне трудно отследить логику этих существ... - с досадой произнес дядюшка. - Могу только предположить, каким именно образом будут развиваться события. Скорей всего, перед самым началом сожжения соплеменника на костре кто-то из правящей верхушки нагов скажет нечто вроде того, что соблюдение традиций - дело хорошее, и мы готовы следовать им и дальше, только вот в нынешних особых условиях будет куда правильней отправить эту шестерку гнусных людишек на доброе дело, то бишь на жертвоприношение. Недаром нас не дали убить еще на том островке, где мы снесли голову хвостатому: если помните, тогда старший из нагов остановил от опрометчивых действий слишком разгоряченную молодежь - дескать, пленные пригодятся на что-то иное, более необходимое...

- Все одно не понимаю, в чем для нас может быть разница? - брат Белтус продолжал хмуриться. - Что на костер, что на жертвоприношение... В любом случае дело заканчивается крышкой!

- Прежде всего, на какое-то время отсрочим свою смерть...И потом, кто знает: может во время пути до места жертвоприношения у нас появится возможность удрать?

- Вы забываете о принцессе Абигейл.

- Да, - согласился дядя, - это еще одна сложность... Ох, если бы отсюда можно было сбежать! Увы, но пока что о подобном можно только мечтать.

Андреас знал, что за время его отсутствия Ланьеж и брат Белтус полностью обследовали это помещение, в котором наги закрыли людей. Ланьеж только что по потолку не ползал, пытаясь найти слабое место, которое можно было бы попытаться расшатать или разобрать. Существовала небольшая надежда на то, что удастся отыскать хотя бы небольшую зацепку, которая могла дать возможность ускользнуть. К сожалению, в итоге осталось только бессильно развести руками: стены крепкие, двери никак не выбить, а в совсем небольшие оконца под потолком можно было всего лишь просунуть руку до локтя, и не более...

- Пить хочется... - вздохнул Ланьеж. - Воды, что-ли, попросить? И перекусить я бы не отказался...

- Не стоит... - остановил Ланьежа брат Якуб. - Если наги намешают туда что-нибудь, подавляющее волю, то будет плохо. А что, подобный вариант развития вполне возможен: раз на нас не действует их магия, то надо применить что-то другое, которое может превратить нас в безвольных тряпок. Наверняка у нагов есть нужные зелья, накопили опыт за сотни лет общения с людьми...

Вообще-то пить хотелось всем, и, наверное, потому никто ничего не сказал. Молчание длилось несколько минут, а потом Андреас поинтересовался:

- Интересно, а как далеко отсюда происходит жертвоприношение, и каким образом нас туда будут доставлять? И что будет, если, скажем, жертв будет не шестьдесят шесть человек, а, предположим, шестьдесят пять или шестьдесят семь? Мало ли кто может умереть по дороге к тому самому тоннелю...

- Что? Что вы сказали? - брат Якуб смотрел на Андреаса, и лицо ученого было растерянным. - А ведь... Святые Небеса, ох, какой же я идиот! Полный идиот! Похоже, мозги у меня напрочь отсохли! Олух! Не понимать очевидного, того, что творится у тебя под носом!

- Брат Якуб... - дядюшка недоуменно посмотрел на ученого, который только что за голову не схватился. - Что случилось?

- Случилось то, что перед вами, уважаемые, сидит тот, кто недостоин ни одного из своих ученых званий! Если б не подсказка брата Андреаса, то я до сей поры чесал бы в затылке, не понимая, что все просто до неприличия, можно сказать, проще некуда! Нет, я точно становлюсь похожим на тех замшелых старцев в нашем ученом совете, которые засыпают во время докладов, ибо их полузасохшие мозги не в силах понять очевидного!

- Эк вас угораздило! - хмыкнул брат Белтус. - Между прочим, так бывает со всеми, кто не верует.

- Дело в том, - продолжал брат Якуб, не обращая внимания на подковырки брата Белтуса, - дело в том, что уже с момента прибытия на этот остров я уловил тут нечто вроде плотного энергетического облака с четко фиксированным ответвлением. К сожалению, фон выражен довольно слабо, но зато он весьма стабилен, особенно если принять во внимание...

- Я ничего не понял! - брат Белтус от возмущения только что не подскочил на месте. - Можно повторить это же самое, только нормальным человеческим языком?

- Да? - чуть растерялся брат Якуб. - А я думал, что все и всем понятно... Ладно, скажу проще. То, что из Запретных земель в мир пробит тоннель - это мы уже знаем, но почему мы все решили, что вход в этот туннель находится у горной гряды? Особенность таких магических коридоров в том, что иногда вход в них можно переносить с места на место.

- Уж не хотите ли вы сказать... - начал дядюшка, но брат Якуб его перебил

- Конечно, хочу! Как я понял, этот остров, на котором мы сейчас находимся - он представляет собой что-то вроде центра обитания нагов. Назовем это небольшой столицей. Тут у них и главный зал для торжеств, и погибшего нага привезли именно сюда, где, очевидно, и происходят церемонии прощания с умершими, и где жгут погребальный костер. Здесь же должен находиться и вход в портал.

- Но с чего вы так решили?

- Я же вам уже сказал, что еще по прибытии на этот остров уловил на нем энергетический сгусток с ответвлением, то есть, по сути, это и есть сам портал, вход в него и коридор... Увы, но мне отчего-то не пришло в голову, чем именно это может оказаться. Только слова брата Андреаса подтолкнули мою мысль в нужном направлении. Итак, совсем рядом с нами находится тот портал, при помощи которого маги общаются с внешним миром! Правда, сейчас вход туннель плотно закрыт. Что бы Нарла не говорила, но портал так просто не открывается: для этого, кроме жертвоприношения, нужна мощь нескольких нагов, обладающих должными магическими способностями. Если вдуматься, то вряд ли эти хвостатые несколько раз в месяц будут мотаться к горной цепи вокруг Запретных земель, и возвращаться назад - это не в их характере, да и место перехода неплохо бы иметь под постоянным надзором. На всякий случай. Именно по этим причинам куда проще и надежней держать вход в портал рядом, почти под боком, чтоб и новости получать без промедления, да и золото с артефактами отсюда удобней отправлять.

- Вы считаете, что здесь у нагов главное хранилище золота и драгоценных камней?

- Скорей всего.

- Неужели и жертвоприношения совершаются здесь?

- А то где же еще?

- Но куда им деть тела убитых людей? Неужели...

- Э, нет! - усмехнулся брат Якуб. - Вот уж в чем ином, а в людоедстве нагов никто и никогда не обвинял. Скорей всего, убитых научились каким-то образом уничтожать. Возможно, тела скармливают какому-то местному зверью. Впрочем, не забивайте голову лишним.

- Погодите! - дядюшка поднял руку. - Если вы не ошибаетесь, и на этом острове, и верно, находится вход в тоннель, то, что можно сделать для того, чтоб его закрыть?

- Кое-что, разумеется, можно предпринять даже в нашем невеселом положении, но что именно вы хотите?

- Можете уничтожить тоннель?

- Полностью ликвидировать его вряд ли получится... - покачал головой брат Якуб. - Слишком сложно и понадобится много сил. Одному мне не справиться. К тому же тут нужна соответствующая подготовка, а у нас на это совсем нет времени.

- Ладно, если не уничтожить, то хотя бы обвалить этот коридор можно? Причем так, чтоб впоследствии его уже было не открыть.

- Ну, ломать - не строить, обвалить куда легче, чем держать постройку в рабочем состоянии. Правда, я не уверен, что через какое-то время наги вновь не пробьют коридор. Вернее, пока не расчистят появившиеся завалы, а времени на подобный труд уйдет куда меньше, чем на строительство нового тоннеля во внешний мир.

- Сколько времени понадобится для расчистки?

- От пятидесяти до ста пятидесяти лет. Все будет зависеть от степени разрушений.

- Ну, это можно пережить... - нехорошо усмехнулся дядюшка. - Думаю, что через пятьдесят лет оставшиеся наги будут тихонько сидеть в своих жалких норах, поджав под себя облезлый хвост, и думать о чем угодно, только не о мировом господстве - это я вам обещаю! А теперь давайте прикинем, как нам действовать дальше...

К тому времени, когда на двери снова заскрипел засов, внутри здания стало довольно темно. Все правильно, уже вечер, то самое время, когда соплеменники должны были подготовить костер для погребения убитого нага: его скользкой душе пора отправляться пировать в небесные сады, или куда там уползают эти хвостатые после своей смерти.

Отчего-то никто из пленников не удивился, увидев стоящую в дверях Нарлу, за спиной которой смутно угадывались силуэты нескольких нагов. Э, да их сейчас не двое, а куда больше: значит, пришли за пленниками, потому как подходит время жертвенного костра...

Однако эта двуногая особа, стоящая на пороге, без сопровождающих внутрь заходить не желает. Интересно, боится, или таким образом демонстрирует людям свое презрение?

Глядя только на Андреаса, Нарла чуть насмешливо спросила:

- Итак, мой дорогой, что ты решил?

- Я еще окончательно не определился... - в голосе Андреаса не было ничего, кроме безразличия. Именно такой голос, по словам дядюшки, должен больше всего злить Нарлу. - Видишь ли, если принцесса Абигейл, и верно, находится в ваших руках, то я скажу тебе "да", а если ты меня вновь обманула, то ничего иного, кроме слова "нет", ты от меня не дождешься.

- Чтоб ты знал: я не люблю условий! - Нарла только что ногой не топнула. - И в твоем нынешнем невеселом положении не стоит их диктовать. Ты что, забыл наш разговор? Выбор у тебя невеликий: или я, или...

- Значит, ты опять пытаешься обвести меня вокруг пальца... - тяжело вздохнул Андреас. - История повторяется, только я больше на пустые слова клевать не стану, и останусь со своими друзьями.

- Да ты, дорогуша, желаешь увидеть свою невесту? - криво улыбнулась Нарла.

- Естественно. Все же будущая супруга.

- Ого, да ты, похоже, уже строишь планы на совместную семейную жизнь? - а в голосе Нарлы неприкрытое раздражение. Так и вспомнишь слова брата Якуба о невероятной ревности нагинь. - Надо сказать, удружили тебе родственнички, нашли невесту - настоящую уродину! Впрочем, она и сама изо всех сил рвалась стать твоей законной супругой, понимала, что только корона может прикрыть все изъяны ее внешности!.. А впрочем, почему бы тебе и не увидеть эту девицу? Я могу это устроить, тем более что там все одно не на что смотреть. Кстати, дом, где ее держат, находится почти в двух шагах отсюда. Что же касается тех, кто пришел с тобой в наши земли, то с ними пусть разбираются другие... - и Нарла отодвинулась в сторону, давая возможность войти тем, кто стоял у нее за спиной.

Надо же, пять нагов! Ого, какой почетный эскорт! Нарла была шестой - похоже, что в здешних местах это нечто вроде обычая: обвиненные идут к месту казни в сопровождении охраны. И сказать тут можно только одно: от таких конвоиров не удерешь при всем своем желании.

Людей без особых церемоний вытолкали за двери. Впрочем, те не особо и упирались, понимали, что сопротивление бесполезно, а еще очень не хотелось ощущать на своих телах руки нагов. Кроме того, необходимо было создать иллюзию того, что каждый из пленников сейчас подавлен, испуган, и вместе с тем на них начинает действовать магия нагов - недаром люди бредут, тупо глядя перед собой осоловевшим взглядом.

На улице к этому времени уже заметно стемнело. Андреас шагнул, было, из дверей вслед за своими товарищами, но Нарла положила свою ладонь на руку парня.

- Милый, не торопись.

- В чем дело? - Андреас с трудом удержался, чтоб не стряхнуть ладонь Нарлы.

- Не беспокойся о своих приятелях, ты к ним обязательно присоединишься... - на красивом лице Нарлы появилась улыбка. - Будь уверен в том, что я тебя в дороге не потеряю. И не упущу. Перед началом погребения на месте должны быть все шестеро осужденных, то есть в их числе будешь и ты. Я уже тебе говорила: правосудие должно свершиться.

- Вот как? - Андреас скосил глаза на Нарлу. - А как же все эти разговоры насчет того, что я должен помочь вам в завоевании всего мира?

- Тут возможны варианты, мой милый, возможны варианты... Ты, кажется, хотел посмотреть на свою невесту? Пойдем, увидишь воочию свою так называемую нареченную.

- А как же мои друзья?

- Не беспокойся, мы с тобой меньше чем через минуту пойдем вслед за ними - вряд ли тебе захочется долго любоваться этой невзрачной девицей. Одного взгляда на нее будет вполне достаточно. Не та красотка, чтоб глядеть на нее, не отрываясь... Что же касается твоих приятелей, то нам нужно будет их догнать еще до места погребения Нагглана...

- Кого? - вначале не понял Андреас. - А, того нага...

- Совершенно верно. Чтоб ты знал, Нагглан имел немалый вес в нашем обществе, и его потеря болью отозвалась в сердцах многих и многих нагов. Вы, все шестеро, что потревожили воды Великого озера своим внезапным появлением и подняли руку на одного из нас, согласно древних обычаев, должны будете стоять перед погребальным костром убитого вами нага. Ну, а останешься ты в живых, или же погибнешь вместе со своими приятелями - это зависит только от тебя одного.

Нарла потянула Андреаса за собой, в сторону соседнего дома. Молодой послушник двинулся за ней, однако, и верно, далеко идти не пришлось. Десяток шагов - и Нарла стала отодвигать тяжелый засов на двери одного из домов.

- Так что, Абигейл находится здесь? - растерялся Андреас. - Совсем рядом с тем местом, где только что находились мы?

- Милый, ты задаешь слишком много вопросов... - усмехнулась Нарла. - Но тебе не помешает знать, что в этих убогих домишках мы частенько держим тех представителей человеческого рода, которые оказываются в наших местах. Тут для них самое место. Не хватало еще осквернять взгляд нагов кислым видом недовольных людских физиономий, или слушать ваши раздраженные вопли.

- Когда человек находится в неволе, то вряд ли от него можно ожидать выражения бесконечного счастья на лице, а заодно и радостных возгласов.

- Ах, Адриан, пребывание в этом ужасном монастыре наложило на тебя свой отпечаток... - покачала головой Нарла. - Полтора года назад ты не стал бы мне перечить.

- Признаю: возможно, сейчас я был несколько резок... - покривил душой Андреас.

- Кто бы сомневался... - Нарла распахнула дверь. - Можешь полюбоваться на свою невесту и сравнить ее со мной.

Андреас, чуть поколебавшись, вошел внутрь дома. В полутьме пустой комнаты он увидел женскую фигуру в темной одежде, сидящую у стены. Несмотря на громкий скрип открываемой двери, женщина не пошевелилась, и по-прежнему оставалась неподвижной. Странно.

- Абигейл... - неуверенно произнес Андреас, глядя на неподвижную фигурку, но вновь не дождался никакой реакции. Такое впечатление, что сидящая находится в оцепенении. Едва ли не подбежав к Абигейл, парень присел подле замершей девушки, сжал ее безвольную ладонь. - Абигейл! Это я, Адриан!

- Не кричи... - Нарла стояла рядом. - Она тебя не видит и не слышит.

- Что вы с ней сделали? - Андреас перевел взгляд на Нарлу.

- Пока почти ничего... - чуть пожала плечами Нарла. - Просто погрузили в такое состояние, когда нужно, чтоб человек на какое-то время почти полностью онемел и окостенел. Пусть пока посидит в таком подвешенном виде.

- Зачем? Для чего это нужно?

- А до самого что, не доходит? Не хватало еще бабский визг слышать!

Андреас с трудом удержался от того, чтоб не схватить Нарлу за горло и хорошенько не тряхнуть: по счастью, он вовремя вспомнил о том, что не стоит совершать опрометчивых поступков. Вместо этого парень вновь присел возле девушки, всматриваясь ей в лицо. Если вспомнить ту характеристику, которую его невесте дала Нарла, то можно было предположить, что Андреасу стоит увидеть самую настоящую уродину. На самом деле перед парнем сидела девушка, лицо которой пусть и не отличалось красотой, но, тем не менее, было достаточно милым, хотя и немного простоватым. Впрочем, дамы королевского семейства Бенлиора никогда не могли похвастаться сказочной красотой: их внешность, скорее, можно описать как достаточно заурядную, и в то же самое время не лишенную некоторого обаяния. Однако Андреас уже знал по собственному опыту, что многие мужчины при выборе спутницы жизни засматривались именно на таких серых мышек, зная, что с ними их семейный тыл будет надежно защищен.

Сейчас, всматриваясь в неподвижное лицо девушки, Андреас, тем не менее, узнавал черты той забавной девочки, которая когда-то с таким обожанием смотрела на него. Кроме того, эта милая девушка чем-то походила на своих сестер, которых Андреас запомнил во время того достопамятного приема. Без сомнений, это была Абигейл. Об этом же говорило и простое серое платье монашки-послушницы: ведь девушку похитили из монастыря, в котором она должна была находиться до свадьбы. Н-да, мало бедняжке неприятностей дома, среди своих родных, где все пошло наперекосяк по вине одного из нагов, втершихся в королевскую семью, так хвостатые ее еще и сюда притащили!

Вообще-то в своей прежней жизни Андреас привык к определенному типу красоток, более ярких и ослепительных, в число которых эта девушка никак не вписывалась: слишком простовата. Тем не менее, Абигейл понравилась молодому человеку. Миленькая... И потом, принцесса относится к роду людей, а не змей, пусть те даже ходят на двух ногах. Что ж, если Нарла изо всех сил стремилась показать Андреасу, будто его невеста внешне значительно проигрывает ей, красотке - нагине, то надо признать, что змеюка добилась прямо противоположного результата.

- Ну, что скажешь насчет этой нахалки, которая пыталась затесаться к тебе в жены? - было заметно, что Нарла не терпится услышать мнение Андреаса о своей невесте.

- Я предпочел бы не отвечать на этот вопрос... - парень понимал, что если он скажет Нарле о том, что он на самом деле думает об Абигейл, то ничего хорошего из этого не выйдет.

- Что-то подобное я и предполагала! - довольно усмехнулась Нарла. - Понятно, что ей со мной и близко не сравниться!

- Зачем вы притащили ее сюда?- резко спросил Андреас. - Что собираетесь делать?

- Милый, тебе уже было сказано о том, что не стоит задавать так много вопросов, а я и без того бесконечно долго удовлетворяла твое любопытство.

- И все же?

- А тебе самому разве непонятно? Когда ставки столь высоки, то не стоит полностью полагаться на людей и ставить все наши планы и расчеты в зависимость от капризов какого-то одного человека - слишком опасно и неразумно. Пример - ее сестрица, пока еще сидящая на троне Бенлиора. Она вот-вот помрет, что может нанести серьезный урон нашему делу. Эта девка, Абигейл, вздумала поступать так, как ей хочется, хотела пойти против наших планов и воли своей сестры, а мы не собираемся терять Бенлиор - то место, откуда начинает распространяться всемирное недовольство, и где вот-вот заполыхает пожар восстаний. Вот потому-то и пришлось выкрадывать эту девицу из монастыря.

- Но для чего?

- В самое ближайшее время наши маги сотрут ее личность, полностью подчинят исполнению интересов нашего народа, сделают покорной и беспрекословно исполняющей все приказы, которые будет получать от нас. Внешне она останется человеком, но сознание будет полностью изменено, причем так, что этого не сумеют обнаружить даже ваши священники и инквизиторы. Правда, дело это сложное и трудоемкое, так что нашим магам придется повозиться чуть дольше, чем они рассчитывали. Ну, а потом мы снова выпустим в мир эту девку, тем более что для объяснения ее непонятного и долгого исчезновения из монастыря уже выработана вполне достоверная легенда. Как видишь, у нас все тщательно продумано, и по большому счету уже не так и важно, согласишься ты с нашим предложением, или нет. Все, нам пора идти.

- А...

- А с этой девкой ничего не случится. Посидит еще денек, потом, как я и говорила, ее обработают должным образом, и вышвырнут назад.

Когда Андреас вновь оказался на улице, он спросил Нарлу:

- Поясни, зачем вам нужен я, когда вы строите такие грандиозные планы насчет принцессы Абигейл?

- Никогда не помешает иметь запасной вариант на случай непредвиденных обстоятельств: что ни говори, но любой, даже самый тщательно проработанный план может сорваться из-за сущего пустяка. Что касается лично тебя... Если бы в той стране, где ты живешь, на троне сидел наш человек, то он давно б снес до основания этот проклятый монастырь, закрывающий нам выход с Запретных земель, и выпустил бы нас в большой мир.

- И, по-вашему, люди бы спокойно встретили появление нагов? Сомневаюсь.

- Для того-то ты нам и нужен, милый, чтоб получив под свою власть эту страну, мог хорошенько прижать недовольных. Наги придут в мир и займут в нем господствующее положение - это решено, и не подлежит обсуждению!, а тот, кому в этом что-то не нравиться, может очень быстро занять свое место на виселице, благо их всегда можно наделать числом поболее. И вот именно ты и займешься наведением этого порядка...

- Вы и меня намерены должным способом... обработать?

- Совсем немного милый, всего лишь чуть-чуть, и только для нашего спокойствия и полной уверенности в том, что с твоей стороны можно не опасаться никаких недоразумений. Что ни говори, а чувства неуверенности и неопределенности несколько раздражают и утомляют.

Они шли в сгущающейся тьме, и Андреас старался запомнить дорогу. Если у брата Якуба получится то, что он задумал, то надо будет обязательно вернуться за Абигейл, и сделать это как можно скорей. Брат Якуб задумал рискованное предприятие, и честно предупредил всех, что дело может не выгореть. Побыстрее бы присоединиться к своим...

- Что ты все время поглядываешь на меня? - голос Нарлы вновь отвлек Андреаса от дум.

- Ты так спокойно идешь со мной...

- Хочешь спросить, не боюсь ли я, что ты попытаешься удрать? Нет, милый, не боюсь: с этого острова тебе бежать просто некуда. А может, ты хочешь обнять меня так, как раньше, но не решаешься это сделать? Неужели решил вспомнить прошлое? Понимаю, но тебе придется немного подождать: сейчас для возобновления прежних отношений совсем нет времени, да и обстановка не располагает к более близкому общению. Но для тебя еще ничего не потеряно...

Надо же, какие игривые мысли бродят в голове у нагини! Как видно, она ничуть не сомневается относительно чувств бывшего жениха. Вообще-то Андреас имел в виду совсем иное - не опасается ли Нарла, что ее спутник свернет ей голову под горячую руку? Но, как видно, подобное развитие событий Нарла даже представить себе не могла. А напрасно: у Андреаса уже давно чесались руки дать понять нагине, что кое в чем она крепко ошибается.

Какое-то время они шли молча, но потом Нарла внезапно остановилась, и Андреас услышал ее удивленный голос:

- А это еще что такое? Кто тебе позволил ночью выйти из дома?

К этому времени уже совсем стемнело, и Андреас, как и очень многие люди, плохо видел в темноте. Однако Нарла даже во тьме все видела прекрасно - как видно, у нагов есть и ночное зрение. Неудивительно, если у них зрение сходно со змеиным...

Что там привлекло внимание Нарлы - этого пока что Андреас не мог понять. Единственное, что он услышал, как то, что откуда-то раздалось тонкое шипение, словно струйка пара вырывалась из носика закипевшего чайника. Однако в ответ на этот звук зашипела уже и Нарла, только в ее голосе явно слышалось раздражение. Нагиня наклонилась к земле, и при том продолжала шипеть, словно пыталась кому-то выказать свое недовольство. Создавалось впечатление, что она с кем-то разговаривает, правда, кем именно был невидимый собеседник Нарлы - этого Андреас не мог рассмотреть, вокруг было слишком темно.

Молодой человек огляделся по сторонам. Почти ничего не видно, но, тем не менее, Андреасу показалось, что он узнает это место. Уж не дом ли это отца Нарлы? В темноте, конечно, этого не понять, да и само здание не увидеть, но парень уловил своеобразный запах, который запомнился ему еще тогда, когда его впервые водили на встречу с Нарлой. Ну конечно, вот он, тот самый высокий куст, едва ли не сплошь усыпанный крупными белыми цветами с довольно резким запахом, на вкус Андреаса, более чем тошнотворным. Молодому человеку именно потому и запомнился этот необычный куст, что внешне он выглядел сказочно красивым, но зато от его так называемого аромата у Андреаса едва не стошнило - хорошо еще, что на какое-то время парень сумел задержать дыхание. Вот и сейчас так же воняет, и потому хочется заткнуть себе нос. Ну, надо же, настоящая мерзость...

- Нарла, это дом твоего отца? Я прав?

- Не думала, что ты его запомнишь... - Нарла все еще стояла, склонившись к земле.

- Я запомнил этот куст. Внешне очень красивый и запоминающийся...

- Да, ты не ошибся. Это растение называется шаби. Потрясающая красота, божественный запах... Чудо! Для того, чтоб вырастить шаби, надо приложить невесть сколько труда - уж очень оно капризное, но зато запах просто обворожительный! На этом острове шаби есть только у нас, и мы этим по праву гордимся.

- Я... - молодой человек хотел, было, высказать Нарле свое особое мнение насчет запаха этого растения, но споткнулся на полуслове. Дело в том, что нагиня выпрямилась и повернулась к Андреасу, и тот увидел, что на ее руках сидит непонятное существо. Вернее, вначале ему показалось, что Нарла держит маленького ребенка, но почти сразу же Андреас рассмотрел у этого ребенка змеиный хвост. Маленький наг.

В первое мгновение Андреас потерял дар речи, а потом понял, что в увиденном нет ничего неожиданного - ведь наги должны каким-то образом размножаться! Вот одного из таких юных созданий и видит сейчас молодой послушник. Удивительно красивый ребенок, внешне куда больше похожий на дорогую куклу с рыжими волосами и красно-желтым хвостом. А вот чертами лица он похож на Нарлу. Неужели?.. Невольно вспомнись слова дядюшки о том, что у Нарлы уде имеются дети...

- Красивый малыш... - Андреас постарался, чтоб его голос звучал ровно. - Это кто?

- Мой сын... - пожала плечами Нарла.

- Я это уже понял, он очень похож на тебя. И кто же отец?

- Один из нагов, и его имя тебе ничего не скажет. Увы, но наш с ним союз не дал ребенка, похожего на человека. Малыш такой же наг, как и его отец.

- Ты любила его? Отца своего сына?

- А ты ревнуешь... - довольно улыбнулась Нарла. - Я знала, что твое напускное безразличие ко мне - это просто маска, под которой скрываются подлинные чувства, которые ты не в силах преодолеть. Что же касается отца этого малыша, то тебе не стоит беспокоится, в нашем с ним временном союзе не было особых чувств. Считай, что в свое время проводилось нечто вроде эксперимента, целью которого было выяснить, что за ребенок может родиться у нас двоих.

- Вижу, что на свет появился еще один змеечеловек с хвостом вместо ожидаемых ног. Только я никогда не поверю, что для продолжения этого, как ты его назвала, эксперимента, тебе не нашли кого-то из людей.

- Было... - произнесла Нарла как нечто само собой разумеющееся. - Выбрали одного из тех, что был внешне попривлекательней и поменьше потрепан. Увы, результат был таким же. Для того, чтоб родился ребенок, внешне неотличимый от человека, нужна человеческая женщина.

- И сколько же у тебя... детей?

Вообще-то у Андреаса с языка едва не сорвалось другое слово - змеенышей, но произносить его вслух парень поостерегся - неизвестно, как среагирует Нарла, услышав подобную характеристику своих чад.

- Их четверо... - спокойно ответила Нарла. - Совсем немного. Я рожала всего два раза, и каждый раз у меня было по двойне. Предупреждая твой вопрос, сразу отвечаю: заранее неизвестно, сколько детей за один раз может родить та или иная нагиня. Например, моя мать рожала всего дважды, и первый раз у нее было трое детей, во второй раз - четверо. Правда, всех детей у нее сразу же отобрали: эта ненормальная женщина пыталась придушить нас с самого рождения...

- Похоже, она вас особо не любила.

- Эта дрянь нас ненавидела! Как, впрочем, и моего отца. Эта так называемая мамаша предпочла наложить на себя руки, лишь бы больше не пускать на свет детей - нагов! А ведь могла нарожать не один десяток тех, кто сейчас мог бы приблизить срок нашего воцарения в мире!

Андреас вновь вспомнил ту единственную женщину, которой удалось пробраться в Запретные земли. В свое время эту особу ничто не могло остановить в стремлении преодолеть все запреты, она даже пошла на то, чтоб убить охранника, стоящего в воротах монастыря. И вот что получилось в итоге... Что ж, за свою ошибку она заплатила самую высокую цену.

- Когда я вынуждена была уйти в мир людей, - продолжала Нарла, - то за малышами следили мои родственники. Я так беспокоилась об оставленных здесь детях!.. Ты почему смеешься? Кажется, я не сказала ничего такого, что может вызывать смех!

- Да так, вспомнил кое-что. Помнится, ранее ты мне всегда твердила о том, что, как честная и порядочная девушка, до свадьбы не можешь позволить себе ничего... такого, и я, как дурак, повелся на твои слова, считал тебя белее снега и святей всех небожителей... Надо признать: чистый образ невинной девочки - это неплохое прикрытие.

- Милый, не стоит сердиться: дело есть дело. Старая истина: если мужчину долго распалять и в то же время держать на поводке, то женится он гораздо быстрей. И потом, мы с тобой можем исправить это упущение в самое ближайшее время.

Андреас вновь с трудом удержался от того, чтоб не высказать Нарле свое искреннее мнение: если перед ним предстанет выбор - Нарла или жертвенный костер, то он с радостью сиганет в огонь, лишь бы не иметь с этой змеюкой ничего общего.

Тем временем ребенок смотрел на стоящего перед ним человека таким злым и холодным взглядом, что просто оторопь брала. Так и вспомнишь лежащую в засаде змею, которая оценивающе и отстраненно глядит на возможную добычу. Сходство усиливалось еще и тем, что змееныш, хотя и сидел на руках матери, внезапно метнулся прямо по направлению к лицу Андреаса, и если бы тот инстинктивно не шарахнулся в сторону, то еще неизвестно, чем бы это закончилось. Во всяком случае, острые зубы мелкой твари щелкнули совсем близко от лица молодого человека.

- Держи покрепче свое чадо! - вырвалось у Андреаса. - А если бы у него в клыках был яд?

- Почему "если бы"? - ехидно улыбнулась Нарла. - У многих нагов яд начинает копиться едва ли не с момента рождения. Кстати, не советую близко подходить к моему ребенку: если он укусит, то, возможно, от его яда пока еще не умрешь, но вот здоровье подпортить себе можно всерьез. Когда малыш вырастет, то, похоже, его яд будет бить просто наповал.

- Спасибо и на том, что предупредила... - молодой человек смотрел на это странное существо, извивающееся в руках матери, и явно не теряющее надежды вновь постараться вцепиться в стоящего рядом человека. - Твое дитятко что-то не в настроении. Того и гляди опять попытается укусить меня.

- Не стоит сердиться на ребенка. Просто он еще слишком мал, очень плохо себя чувствует, и потому, хотя никому из детей по ночам нельзя выходить из дома, этот все же не выдержал, вышел на воздух. Вообще-то его можно понять... Домой его сейчас никак не загнать, а раз такое дело, то пусть он идет рядом с нами. Я сейчас сделаю ему предупреждение, чтоб впредь он не думал вновь нападать на тебя.

Когда Андреас с Нарлой пошли дальше, змееныш скользил рядом с ними, но, судя по тому, какие взгляды он бросал на спутника своей мамаши, было понятно, что этот мелкий гад постарается при первой же возможности тяпнуть человека, который ему совсем не понравился. Впрочем, тут его чувства ничем не отличались от чувств Андреаса, у которого тоже не было желания лишний раз смотреть в сторону небольшой полурептилии.

- Бедный! - Нарла не отводила глаз от сына. - Он просто не совсем здоров.

- Интересно, чем же он болеет? - Андреас искренне надеялся, что Нарла назовет какое-нибудь неизлечимое заболевание, от которого змееныш в самое ближайшее время откинет хвост раз и навсегда.

- У него линька... - вздохнула Нарла.

- Что? - меньше всего молодой человек ожидал услышать что-то подобное.

- Линька. Видишь ли, наги должны ежегодно скидывать свои старые шкуры. Должна тебе сказать, что эта... операция не слишком приятна, а частенько и весьма болезненна. Вот ребенок и мается...

А, собственно, чему я удивляюсь? - подумал Андреас. Все же наги родственники змей со всеми их особенностями...

- Старую кожу мы сняли с него еще вчера... - продолжала Нарла. - Кстати, тебе не помешает запомнить на будущее, что этот процесс желательно проводить в воде - так обновление и привыкание к новой коже проходит куда легче и быстрее. Беда в том, что несколько суток после этого наги слабы, раздражены, и даже уязвимы, потому что их новая кожа тонка и непрочна. А еще в это время они могут потерять контроль над собой и своими эмоциями, что, вообще-то, можно понять: замена кожи чем-то сродни довольно тяжелой болезни, а от больного можно ожидать и срывов, и несколько неадекватного поведения.

- Нарла, - Андреас постарался в как можно более вежливой форме выразить свои чувства по отношению к услышанному, - Нарла, следует радоваться уже тому, что подобный неприятный процесс обходит тебя стороной.

- Не совсем... - откликнулась та. - К сожалению, раз в год у меня тоже целиком сходит кожа с нижней части тела, так что я хорошо представляю себе мучения своих сородичей.

От подобной новости Андреасу оставалось только беспомощно подбирать нужные слова. Ну что тут скажешь: змея - она и есть змея, даже из своей кожи выползает, как и ее сородичи. Оно и понятно: свою суть не поменяешь.

Однако из головы Андреаса не выходили слова Нарлы - "запомни на будущее"... Кажется, она всерьез рассчитывает на то, что отныне молодой человек заменит ее змеенышам нежного папашу и возьмет их под свое любящее крылышко. Ну да, у нагов же грандиозные планы насчет мирового господства, а, значит, и деткам Нарлы следует всегда находиться возле приемного родителя, ползать вокруг предполагаемого трона... Ох, Нарла, Нарла, ты все еще никак не можешь понять, что твоему человеческому избраннику такой вот змеиный клубок никак не нужен. Впрочем, как и ты.

Внезапно Андреас вспомнил то, о чем просил его узнать у Нарлы брат Якуб. Похоже, сейчас для этого самое подходящее время.

- Нарла, я сочувствую как тебе, так и твоим родным, ведь это, очевидно, очень больно... А вот то непонятное создание, что тащило лодку с нами по Великому морю - это что, тоже был наг? Если так, то я представляю себе его мучения, когда он меняет кожу...

- Не мели чушь! - Нарла от возмущения только что не закричала в полный голос, а змееныш, услышав голос матери, зло зашипел, показывая четыре крохотных клыка, чуть загнутых назад. - Неужели, по-твоему, мы бы стали использовать нагов в роли ездовых животных?! Ты что, не понимаешь, что подобное предположение просто оскорбительно! То, что ты сумел разглядеть в воде - это обычные угри, которых наши маги сумели вырастить до огромных размеров, а потом путем долгих магических ритуалов им еще отрастили и мощные перепончатые лапы! Все, хватит болтать, потому что мы уже почти на месте. Именно здесь у нас происходит прощание с усопшими...

И верно: как Андреас и Нарла не спешили, но они пришли на площадь уже после того, как туда привели остальных пятерых пленников. Похоже, церемония прощания еще не началась, кого-то ждут. Андреаса тут же отвели к его товарищам, а Нарла со своим сыном направилась к небольшой группе нагов, стоящих несколько в стороне от остальных. Змееныш, хотя и последовал за матерью, но то и дело огладывался на Андреаса, при том зло скаля зубы. Можно не сомневаться, что сынок Нарлы при первой же возможности постарается добраться до так не понравившегося ему человека, чтоб от души тяпнуть того своими ядовитыми клыками. Ну что тут скажешь - милый крошка!

Андреас оглядел освещенную факелами площадь, куда их привели. Он и его товарищи стояли отдельной маленькой группой, и так, чтоб их видели все присутствующие. Здесь, как и в том прекрасном подземном зале, все устроено так, чтоб зрители не упустили ничего из того зрелища, что будет разыгрываться перед их глазами. Для этих целей как нельзя лучше подходил небольшой амфитеатр, ступени которого сейчас были сплошь усеяны нагами - похоже, что на прощание с убитым сородичем сюда сползлись все его соплеменники, какие только были в Запретных землях. По мнению Андреаса, вид такого количества хвостатых в одном месте - картина довольно неприятная, а постоянное шипение, звучавшее со всех сторон, не только всерьез раздражало, но и вызывало нечто вроде легкого мороза по коже.

Посередине амфитеатра, на куче аккуратно уложенных дров, лежало тело убитого нага. Значит, это и есть тот самый жертвенный костер, на который, согласно вынесенного приговора, должны отправить пленных. И хотя сейчас люди стояли с отсутствующим видом, усиленно изображая отупение и равнодушие, Андреас понимал, что нервы у каждого напряжены до предела. К тому же было понятно, что непрекращающееся омерзительное шипение, просто-таки разлитое в воздухе, было обращено именно к убийцам, стоящим перед нагами с опущенными головами.

Когда Андреас подошел к своим товарищам, а сопровождавший его наг отполз в сторону, парень понял, что при его появлении лица мужчин стали чуть спокойнее - людей всерьез беспокоило столь долгое отсутствие молодого человека. Стоило ему встать подле своих товарищей, как дядюшка едва ли не зашипел сквозь зубы не хуже разъяренного нага.

- Где ты был все это время? - дядя Эдвард почти не разжимал губ. - Я уже начал тревожится. Давай выкладывай все покороче и самую суть...

Андреас едва успел закончить свой рассказ, как началась церемония прощания, и было понятно, что сейчас виновным стоит молчать и стоять с покаянным видом. Все было так, как и ожидалось: долгие речи (вернее, долгое шипение) каких-то нагов возле поминального костра, дружное шипение в ответ со всех сторон и ненавидящие взгляды, устремленные на людей...

Один оратор сменял другого, к костру едва ли не постоянно несли цветы и какие-то непонятные предметы, тело погибшего нага поливали чем-то, похожим на ароматические масла... Ох, кажется, скоро дойдет очередь и до людей...

Андреас вновь оглядел своих спутников. Каждый внешне спокоен, стоят, не двигаясь с места. Сейчас у всех одна задача: продержаться до того времени, как маги змеелюдей начнут творить заклинания над телом убитого, ведь именно в это время брат Якуб попытается закрыть портал, вернее, обрушить его. Конечно, это можно постараться сделать сейчас, но, по уверениям ученого, у него одного подобное вряд ли получится - сил маловато, да и наги могут легко уловить стороннюю магию, и вряд ли позволят человеку прочесть заклинание до конца. Но вот если он попытается закрыть портал в тот момент, когда маги начнут творить посмертные ритуалы над телом убиенного ( по словам брата Якуба, в древних манускриптах описывается именно такая церемония похорон) - вот тогда есть все шансы на успех.

Правда, дальнейшие последствия этого рискованного шага предугадать сложно, во всяком случае, заметно, что и сам брат Якуб с опаской относится к подобному опыту. Ученый и не скрывал, чего именно он боится: все же тексты древних заклинаний, что он когда-то отыскал в разрушенном городе, были повреждены временем, и потому брату Якубу пришлось их восстанавливать на свой страх и риск. И хотя ученый брат утверждал, что полностью уверен в правильности текстов, все же что-то его тревожило, да он и сам говорил, что хотя бы одно неверное слово в таких сложных и опасных заклинаниях может привести к самым непредсказуемым последствиям.

Минуты тянулись медленно, и Андреас, вновь посмотрев на лицо дядюшки, вдруг вспомнил недавний разговор с ним в то время, когда они все еще сидели под замком в доме, предназначенном для захваченных нагами людей. Тогда дядя Эдвард под благовидным предлогом отозвал в сторону племянника, и негромко спросил его, чуть кивнув в сторону брата Титуса:

- Ты этого парня давно знаешь?

- А в чем дело?

- Да так...

Обычно дядюшка вопросов просто так не задавал, и потому Андреас постарался ответить коротко:

- Я с ним знаком больше года, а если точнее, то в монастырь Святого Кармиана мы приехали вместе - до того он был послушником в монастыре Святого Фомиаса. Именно тогда, перед отъездом, мы и познакомились.

- Почему он решил сменить монастырь? Послушники, как правило, так не поступают.

- Монастырь Святого Фомиаса стоит возле источников с лечебной водой, и туда со всей страны съезжаются желающие полечиться. Говорят, что после тамошних ванн многие словно заново родились...

- Это мне известно, но причем здесь брат Титус?

- Так источники-то с сероводородом, и потому пахнет там соответствующе. Запашок стоит довольно крепкий, хотя вытерпеть его можно. А года полтора назад Святой Фомиас снизошел к просьбам страждущих, и прямо под стенами монастыря забило два новых источника, причем довольно мощных. Естественно, завоняло куда сильней. Ну, а сильный запах сероводорода, как вы знаете, вынести может не каждый, и брат Титус оказался в числе таких невезучих. Позже он упоминал, что тогда из монастыря в другие обители вынуждены были уйти чуть ли не два десятка братьев. В том числе и он.

- Я помню эту историю. Что он за человек, этот твой приятель?

- Хороший парень, не болтун.

- Это я и сам заметил. Что еще о нем знаешь?

- Ну, закадычным приятелем я его не назову, но отношения у нас хорошие. Откуда он родом - не знаю, известно лишь, что парень воспитывался в монастырском приюте, о своих отце и матери не имеет никакого представления. Он то ли подкидыш, то ли найденыш. Брат Титус не любит о себе говорить, просто однажды сказал мне, что, кроме как на службу Небесам, идти ему было некуда. В монастыре службу нес без замечаний, а многим просто помогал без всяких просьб, по доброте душевной...

- Понятно...

На этом их разговор прервался, но Андреас недоумевал, с чего это дядя заинтересовался братом Титусом, тем более что этот молодой послушник почти все время помалкивал. Вообще-то подобное неудивительно - брат Титус человек неразговорчивый, не любит лишний раз открывать рот, но зато в наблюдательности ему не откажешь. Что касается Андреаса, то он к подобному поведению приятеля давно привык, но вот дядю, видимо, оно несколько смущало...

Тем временем церемония прощания, похоже, подошла к концу, и взгляды всех хвостатых обратились на людей. Один из нагов, хвост которого состоял, казалось, из одних серебряных и голубых разводов, подполз к людям, и те услышали холодный голос, лишенный всяческих эмоций.

- Двуногие, вы заслужили смерть, но милосердие нагов безгранично, и мы даем вам шанс на продление жизни. Однако жестокая гибель одного из нас не должна остаться безнаказанной, и ваша презренная красная кровь должна пролиться в костер, при помощи которого душа нашего собрата уйдет в небесные сады. Слушайте наше решение: один из вас должен вступить в схватку с нашим бойцом. Этому человеку мы дадим шанс остаться в живых, если он сумеет победить нашего собрата. Если же двуногий погибнет, то его тело будет сожжено на костре. В том случае, если ни один из вас не решится сражаться с нашим бойцом, то мы сами отберем троих из вас, и окропим их кровью костер нага. Выбор за вами.

Вот это номер! Андреас растерянно посмотрел на дядю, но и тот, кажется, не ожидал услышать ничего подобного. Удивленным выглядел и брат Якуб. Впрочем, судя по его лицу, о таком развитии событий он даже не думал. Неудивительно: это решение нагов ставило под удар все расчеты людей.

- Что делать будем? - брат Якуб выглядел растерянным.

- Командир, позвольте мне! - к дяде Эдварду шагнул Ланьеж. - Вы же меня знаете! Я мало кому уступаю в воинской науке. Думаю, не ошибусь, если предположу, что среди нас шестерых я самый умелый боец!

- Это, конечно, так, но...

Однако Ланьеж не дал договорить дяде Эдварду.

- Командир, вы должны понимать, что если кто из нас шестерых и сумеет уложить нага, то это только я, а мне уже давно хотелось посчитаться с этими ползающими уродами!

- Хорошо... - кивнул головой дядюшка после короткого колебания. - Об одном прошу - будь осторожней, а то мне бы не хотелось терять такого бойца, как ты!

- Да и мне, командир, не хотелось бы расставаться с вами - все же привыкли друг к другу за пятнадцать лет... - и Ланьеж шагнул вперед.

Ранее Андреас уже не раз видел, как опытные бойцы перед атакой входят в особое состояние, понятное лишь им, и которое помогает в схватках не хуже всяких колдовских напитков. Тебя несет, как волной, и ты уже ничего не боишься, а сразиться готов, кажется, хоть с сонмом врагов. Вот именно так себя сейчас и чувствовал Ланьеж.

Да, - невольно отметил про себя Андреас, - чтобы так быстро входить в нужное состояние перед боем, нужны долгие и долгие годы тренировок. Хочется надеяться на то, что Ланьеж выйдет победителем из схватки.

- Эй вы, змеи ползучие, это я собираюсь померяться силами с вашим бойцом!

Ответом ему было злое шипение, раздавшееся со всех сторон. Похоже, что слова Ланьежа нагов здорово разозлили.

- Выбор сделан! - вновь прозвучал холодный голос все того же нага с серебристо-голубым хвостом. - Должен сказать, что скоро все изменится. Вы, люди, превратили нас из повелителей этого мира в тени, которые вынуждены прятаться там, откуда нет выхода. Больше того: все те, кто живет по ту сторону горной гряды - они о нас забыли! Забыли о тех, кому когда-то принадлежало все, кому поклонялись и приносили жертвы! Так вот, хочу сказать, чтоб это слышали все: нам надоело быть тенями Забытых земель, мы снова собираемся вернуться тот мир, который мы когда-то потеряли! Бой, который сейчас состоится, еще раз должен показать всем, на чьей стороне настоящая сила!

Люди не ожидали, что в ответ на короткую речь хвостатого раздастся такое оглушающее шипение. Разноцветная волна нагов, которая до того времени особо не шевелились на ступенях амфитеатра, пришла в движение. Такое впечатление, что эти ползающие гады собрались аплодировать. Кажется, слова хвостатого едва ли не бальзамом пролилась на их души. Да, похоже, наги ждут - не дождутся того времени, когда вновь вернутся в мир, и станут хозяевами над людьми!

Эх, - вновь подумал Андреас, - в этот бальзам для души нагов неплохо бы уксуса добавить! С перцем и горчицей...

Глава 10

Судя по тому, что оружие для схватки было подготовлено заранее, наги ничуть не сомневались в том, что один из пленников примет их вызов. Недаром на землю перед людьми какой-то наг, презрительно кривя губы, бросил меч и длинный кинжал - дескать, забирайте.

Правда, когда Ланьеж взял в руки оружие, то выяснилось, что выданный ему меч был не только плохо сбалансирован, но и несколько тяжел для его руки. Да и длинный нож, куда больше напоминающий кинжал, не помешало бы лишний раз поточить. К сожалению, выбора не было, придется обойтись тем, что соизволили дать. Похоже, это оружие старателей, причем далеко не самое лучшее, и наги за ним не очень-то ухаживали. Н-да, с таким вооружением не очень-то повоюешь.

Плохо и то, у Ланьежа не было даже нескольких минут, чтоб хоть немного привыкнуть к этому оружию и понять его особенности. Подчиняясь грубому тычку в плечо, Ланьеж вышел на арену амфитеатра, и едва ли не сразу же там появился еще один наг. Как видно, это и есть противник.

Ну, что можно сказать об этом хвостатом? Если среди людей встречаются особи высокого роста, то такие же попадаются и среди здешних обитателей. Наг, который выполз на арену амфитеатра, был выше Ланьежа почти на голову, мускулист, с рельефными мышцами, зелено-желтым хвостом и роскошными волосами желтого цвета. Красавчик. Наг вскинул руки вверх, давая своим почитателям возможность восхититься его обворожительной персоной. Судя по тому, как заволновались ряды нагов, это был местный любимец. Со всех сторон раздавалось громкое шипение ( можно предположить, весьма довольное) - да, похоже, это едва ли не здешний кумир.

Еще было заметно и то, что оружие, находящееся в руках здешней знаменитости, куда лучше, чем то, что выделили Ланьежу. Издали подобное, возможно, и не разберешь - все же длинный меч в руках Ланьежа смотрится достаточно грозно, но любому, кто знал толк в оружии, было понятно, что глупо пытаться сравнить тот начавший ржаветь хлам, что бросили людям, с великолепным оружием, что находилось у нага. Пусть меч и кинжал в руках хвостатого выглядели достаточно просто, без сверкающих драгоценных камней, которые так любили здешние обитатели, но Андреас нисколько не сомневался в том, что хвостатый выбрал себе едва ли не самое лучшее оружие из того, что в свое время люди взяли с собой, направляясь в Запретные земли. Если же прикинуть, сколько оружия за века забрали наги как у захваченных в плен людей, и сколько собрали и у старателей, погибших в здешних землях, то становится понятным, что при желании наги могли бы вооружить небольшую армию. Наверняка у них где-то имеются чуть ли не склады, едва ли не под завязку забитые самым разным оружием.

Уже по тому, как высокий наг держал меч в руках, было понятно, что хвостатый давно привык к нему, и эту полосу благородного металла ощущал уже не как оружие, а едва ли не продолжением своей руки. Да и кинжал, который наг держал в другой руке, радовал глаз совершенством своей формы. Красота! Недаром сейчас красавчик - наг ползает по арене из стороны в сторону под одобрительные взгляды своих сородичей, то и дело взмахивает мечом, словно на тренировке. На взгляд Андреаса, это можно было охарактеризовать одним словом, которое он в детстве говорил о тех, кто ему совсем не нравился: выпендреж...

Беда в том, что Ланьежу не дали хотя бы нескольких минут, чтоб он немного привык к полученному оружию. Он едва успел прикинуть на руке меч и сделать несколько взмахов ножом, как один из нагов ткнул пальцем в спину Ланьежа: иди, мол, тебя уже заждались!

- Да пребудут с тобой все Светлые Боги, Ланьеж! - негромко произнес дядюшка вслед уходящему человеку. - И пусть они не оставят тебя своей милостью! Мы знакомы уже более пятнадцати лет, и мне бы ни за что не хотелось терять одного из тех, кого я считаю своим другом...

Когда же Ланьеж вышел на середину арены, то стало понятно, насколько он ниже высокого нага. Впрочем, со стороны зрелище смотрелось весьма достойно и убедительно: двое бойцов, оба с одинаковым оружием, так что, по идее, шансы должны быть равными.

Неизвестно, каким образом по здешним понятиям должны начинаться подобные сражения, только вот внезапно, без каких-либо слов или разрешения начало схватки, наг бросился к Ланьежу. При виде подобного у Андреаса отчего-то возникли неприятные ассоциации - просто как змея кинулась в атаку. Это движение нага было настолько стремительным, что Андреас был почти уверен - в этой ситуации Ланьеж вряд ли сумеет хоть что-то предпринять.

Однако произошло невероятное: Ланьеж не только смог уклониться от стремительной атаки великана - нага, но и сумел навязать тому свои правила боя. Это сложно представить, но на лицах стоявших неподалеку нагов, кроме обычной невозмутимости, появилось нечто вроде удивления. Как видно, до этого времени красавец - наг не знал поражений, а может никому из здешних обитателей просто не могла придти в голову крамольная мысль о том, будто хоть кто-то из людей в состоянии дать должный отпор нагам, обладающим потрясающей реакцией. Надо признать: бой шел на равных, соперники стоили друг друга, и схватка между человеком и нагом шла в столь быстром темпе, что моментами Андреас не улавливал стремительных движений противников - уж слишком они были быстры, не для взора обычного человека.

В свое время Андреас успел насмотреться на хороших бойцов, восхищался их умением и мастерством, отдавая себе отчет в том, что его уровень владения клинком никогда не приблизится к признанным мастерам. Но здесь... Надо признать, что нагу приходилось нелегко, человек не уступал ему в воинском мастерстве, а то и превосходил его, и наг, привыкший к легким победам, вначале немного растерялся, а потом и вовсе начал злиться. По сути, бойца - нага спасала только отменная реакция. Звон оружия, быстрота нанесения ударов, а вместе с тем и движения противников были настолько непривычны для каждого, кто наблюдал за этой схваткой, что становилось понятным: насчет победителя тут все далеко не так однозначно, как могло показаться на первый взгляд, и надо еще крепко подумать, за кем останется последнее слово.

Кажется, в жизни Ланьеж был кем-то вроде личного охранника и помощника дяди, и Андреас вновь убедился в том, что плохих сотрудников дядюшка себе не подбирает. Такое мастерство в бою достигается лишь долгими годами упорных тренировок. Молодец, ничего не скажешь! Только б он выдержал этот невероятный темп боя!

Когда же соперники после очередного обмена ударами чуть отпрянули друг от друга, то все увидели, что по голове Ланьежа течет кровь, а на спине нага появилась темная полоса, откуда вытекает голубая кровь. Верно, брат Якуб, кажется, что-то говорил о том, что в крови людей будто бы есть железо, и оттого их кровь красная, а вот в крови нагов присутствует медь, оттого и их кровь имеет голубой цвет... Святые Небеса, - подумал Андреас, - и о чем только я сейчас думаю?!

Однако передышка длилась совсем недолго, всего несколько ударов сердца. Противники выжидающе смотрели друг на друга, и вновь наг первым бросился на человека, пытаясь поразить того мечом, и опять Ланьеж успел отклониться от слишком прямолинейной атаки противника. Снова раздался звон оружия, перед глазами присутствующих заново развернулись потрясающе-быстрые схватки, в которых даже опытному глазу сложно было уловить все перипетии боя.

Когда же соперники, после очередной серии ударов вновь разошлись по сторонам, стало заметно, что оба бойца получили новые раны: у Ланьежа окрасился кровью левый рукав, да и на левом боку его куртки расплывалось темное пятно, а у нага вдоль груди была длинная рана, из которой текла его голубая кровь.

Надо признать, что от увиденного трибуны безмолвствовали: как видно, такого развития событий наги никак не могли предположить - похоже, этот хвостатый, что вышел сейчас против Ланьежа, считался здесь непревзойденным бойцом, и потому увидеть подобное действо никто из нагов не ожидал. Да и Андреас вновь невольно отметил про себя, что ранее такого сильного бойца, как Ланьеж, он никогда не встречал. Скорость, потрясающее мастерство, виртуозное владение оружием... Недаром Ланьеж сумел воспользоваться тем, что, казалось бы, ему только мешало: он обратил во благо длину своего меча, которым хотя и было неудобно пользоваться, но зато он превышал длину меча нага, и именно так Ланьеж сумел дважды поранить хвостатого.

Это все хорошо, но Андреас тут же заметил, что Ланьеж здорово устал, что неудивительно, если принять во внимание, с какой скоростью идет схватка, а подобный высокий темп отнимает слишком много сил. Все правильно - человеку почти невозможно тягаться в скорости со змеей. А еще Ланьеж уже получил несколько ран. К тому же все усложняется его неудобным и слишком тяжелым оружием, на которое нужно тратить дополнительные силы. Если так дело пойдет и дальше, то долго он не продержится.

- Ланьеж, давай, покончи с ним! - вырвалось у дяди Эдварда. - Прикончи его сейчас же!

С этим утверждением были согласны все без исключения люди, и каждый молил в глубине души об одном: побыстрей бы это все закончилось, потому как с таким бойцом, как этот наг, шутки плохи. Да и сил у этого хвостатого куда больше, чем у человека.

Зато противник Ланьежа, тот самый высокий маг, был, можно сказать, в бешенстве - как, он не может справиться с каким-то человеком?! Да такое предположение не просто смехотворно, оно унизительно! Он, непобедимый боец, любимец публики - и вдруг кто-то осмеливается ему противостоять!.. Значит, нужно как можно быстрей заканчивать этот никому не нужный бой, и теперь уже не имеет значения, как и каким способом он это сделает. Проще говоря, больше затягивать сражение наг не желал, тем более что надо срочно спасать свою репутацию, которая вот-вот может быть подмочена, что неудивительно - ведь этот наглец-человечишка сумел каким-то непонятным образом дважды ранить его, непревзойденного бойца!

Наг вновь бросился в атаку, только на этот раз он не стал показывать свое воинское умение. Пара взмахов мечом, а потом наг ударил своим хвостом по ногам Ланьежа. Увы, но уйти из-под сильнейшего удара Ланьеж не сумел, и в тот же миг меч нага с неприятным звуком пронзил тело человека. Под ликующее шипение со ступеней амфитеатра наг мгновенно наклонился к падающему человеку и вонзил свои зубы ему в шею.

Подняв вверх свои руки, победитель принимал восторженное шипение, которое, казалось, полностью заполнило амфитеатр, и никому из нагов не казалось несправедливым то, что их любимец применил прием, который явно не годился для честной схватки на равных. Сейчас победитель ползал по арене амфитеатра, принимая поздравления, а тело Ланьежа неподвижно лежало немного за краем этой самой арены.

Люди стояли неподвижно, глядя на поверженного мужчину, а в душе у каждого были пустота и горечь. Хотя исход боя между нагом и человеком можно было предугадать заранее, все же увиденное явилось для них настоящим ударом. Все же во время боя каждый из людей надеялся на чудо, и, между прочим, у них на это были основания...

Однако среди оглушительного шипения нагов люди услышали негромкий голос брата Якуба. Ученый был явно встревожен.

- Кому-то необходимо сейчас же снять с руки Ланьежа кольцо. Вам необходимо знать: пока тот, кто носит подобное кольцо, жив, магия кольца гасится энергетикой этого человека, но если человек умер, а кольцо по-прежнему работает, то здешние маги враз поймут, в чем дело, а заодно раскусят, отчего на нас не действует их колдовство! Кольцо необходимо немедленно забрать!

- Но как? И потом, у каждого из нас кольцо на пальце сидит настолько плотно, что его так просто не снять!

- В том-то все и дело, что после смерти того, на ком оно находится, кольцо легко снимается с пальца. Можно сказать, сдергивается...

- Я пойду... - Андреас остановил дядю, который попытался, было, возражать. - Возможно, меня, единственного из всех, не тронут...

Не дожидаясь ответа дяди, Андреас бросился к неподвижно лежащему человеку. Никто из змеелюдей не ожидал ничего подобного, да и все внимание нагов в тот момент было устремлено на победителя, с гордым видом стоявшего с противоположной стороны арены. Именно по этой причине Андреасу и удалось добежать до погибшего, упасть на колени перед Ланьежем и схватить того за руку, на которой было надето кольцо. Со стороны казалось, что молодой человек прощается с близким человеком. Андреас успел только ухватиться за кольцо и взглянуть в залитое кровью лицо Ланьежа, как его отшвырнул прочь очередной удар тяжелого хвоста. Парень просто-таки отлетел в сторону, в очередной раз подумав о том, что его тело, наверное, сейчас представляет из себя один большой синяк. Впрочем, по сравнению с Ланьежем ему грех на что-то жаловаться.

Однако главное в другом: Андреас сумел-таки добыть кольцо. Когда его отшвырнули от тела погибшего товарища, парень как раз держался за кольцо, и потому при ударе оно соскользнуло с пальца Ланьежа, и осталось в ладони молодого человека. Зато около упавшего Андреаса в тот же миг оказался все тот же боевой красавец - наг, и, было, уже поднял свой меч, чтоб поразить еще одного упавшего, но его остановило чье-то резкое шипение. Красавец презрительно скривил губы, опустил меч, и пополз прочь, при этом как бы невзначай, но весьма ощутимо, задев Андреаса своим хвостом. Понятно, что наг был невероятно горд собой, а раны, полученные этим хвостатым от человека, сейчас придавали облику бойца-победителя дополнительный ореол славы, мученичества и отваги.

Когда молодой человек, с трудом поднявшись с арены, прихрамывая, пошел к людям, которые во все глаза смотрели на него, с трудом удерживаясь от того, чтоб не кинуться ему навстречу. Правда, несколько стоящих неподалеку нагов глядели на парня если не с презрением, то с усмешкой, но до их мнения Андреасу сейчас не было никакого дела.

- Я уж думал, что этот гад ползучий и тебя убьет!.. - дядюшка смахнул со лба капли пота. - Слава всем Светлым Богам, обошлось. Ну?..

- Все в порядке, кольцо у меня...

- Убери подальше. На всякий случай. Возможно, пригодится для Абигейл - ведь Нарла тебе говорила, что она сейчас находится под воздействием их магии. А Ланьеж... Он точно погиб?

Андреас вспомнил неподвижное лицо Ланьежа, почти полностью залитое кровью. Пусть ему удалось заглянуть в него всего на мгновение, но было понятно, что жизнь уже покинула этого храброго человека.

- Точно.

- Ты уверен? - похоже, дядя никак не хотел поверить в произошедшее.

- Если бы Ланьеж не погиб, то брату Андреасу не удалось бы снять кольцо с его пальца... - оборвал расспросы графа брат Якуб. - Повторяю: без моей помощи снять такое кольцо можно только с мертвого тела, а я сейчас ничего подобного не делал - слишком опасно.

- Ах, Ланьеж, Ланьеж, старина... - а в голосе дядюшки слышалась неприкрытая горечь. - Мы с ним столько лет бок о бок...

Дядюшка, кажется, хотел еще что-то сказать, но его перебил голос все того же нага с серебристо-голубым хвостом, который недавно приказывал выставить на бой одного людей. Сейчас этот наг выполз на середину арены, встал над телом лежащего человека, и заговорил на языке людей. Зачем он это делал - непонятно, скорей всего, хотел окончательно сломить волю тех, кто попал к ним в руки.

- Братья и сестры! - надо же, неприязненно подумал Андреас, а голос у змея достаточно громкий... - Братья и сестры, только что вы видели итог схватки между нагом и человеком, и должны понимать, что это знаменует залог нашей будущей победы. Более того: это как бы символ господства нагов над людьми! То, что наги вновь должны занять то место в мире, которого их незаконно лишили - это даже не обсуждается: просто так должно быть, и так будет! Правда, люди не захотят так просто отдавать все то, что считают своей собственностью, и потому впереди нас ждет еще немало испытаний, но как наш брат победил человека, так и мы сумеем сделать это со всем миром!

Ответом было дружное шипение со всех сторон, слушая которое, Андреас понимал, что он все больше и больше ненавидит змей, причем всех без исключения.

- Наша беда еще и в том, - продолжал наг свою речь, - что мы начинаем вырождаться! Мы все отдаем себе отчет в том, что если ничего не изменится, то через недолгое время начнется деградация! Пусть каждый из нас это понимает, только вот в данный момент предпринять хоть что-то для исправления этой несправедливости почти невозможно! Выражаясь иносказательно, у нас связаны руки. Да, как это ни печально звучит, но мы уже давно горюем о том, что среди нас перестали рождаться настоящие, подлинные наги, с несколькими головами и двумя-тремя парами рук! Увы, но пока что нам остается только с горечью смотреть на древние рисунки и читать старинные предания о королях и героях для того, чтоб помнить о тех, кто когда-то составил славу нашего народа. Сложно говорить о былом величии, когда мы заперты на крохотном клочке, который нам выделили для жизни, но как только мы вырвемся за пределы этих проклятых земель, то все сразу же изменится! Бескрайний простор вновь даст нам утраченные силы и поможет возродиться во всем былом величии, после чего мы вернем себе прежнее могущество! Наги вновь станут править этим миром, мы сделаем его удобным и комфортным именно для нашего проживания, а не для каких-то людишек, которые с той поры будут служить нам! Мы заставим их запрудить реки, покроем живительными водоемами все, что только можно! Ожидание было долгим, и надо еще немного подождать, а потом сбудется все то, о чем веками мечтали наши предки!

В ответ вновь раздалось шипение, которое достигло, кажется, таких высот, от которых у людей едва ли не заложило барабанные перепонки. Во всяком случае, Андреас на короткое время ничего не слышал из того, что быстро говорит брат Якуб. Более-менее слух возвратился лишь тогда, когда дядюшка негромко спросил:

- Адриан, ты все понял?

- Дядя, извини, нет. Уши заложило...

- Раз такое дело, то слушайся моих указаний. Брат Якуб говорит, что сейчас начнется погребение убитого нага, и в этот момент он попытается обрушить портал.

- Ясно...

Брат Якуб вновь оказался прав: после пламенной речи нага, которая так понравилась его соплеменникам, все тот же боевой красавец - наг грубо схватил тело Ланьежа и бесцеремонно поволок его к погребальному костру. При виде такого зрелища Андреас дернулся, было, чтоб вмешаться в происходящее, но сразу же понял, что изменить ничего не сможет, а вот планы брата Якуба может нарушить. Поэтому он остался на месте, и ему лишь оставалось, бессильно сжимая кулаки, смотреть на то, как безжизненное тело Ланьежа швырнули на погребальный костер, и как к костру подползли трое нагов весьма преклонного возраста. У каждого в волосах была заметна седина, да и, судя по их лицам, изборожденным морщинами, молодые годы этой троицы остались где-то очень и очень далеко. Пожалуй, это были самые старые наги из всех хвостатых, кого видел Андреас на этом острове.

- Вот они... - прошептал брат Якуб. - Перед нами маги этого поганого змеиного народа...

- Сколько им, интересно, лет? - Андреас сам устыдился своих слов - нашел, чем интересоваться в такой момент! Однако брат Якуб серьезно отнесся к этому вопросу.

- Не знаю, наги живут куда дольше людей. Но судя по их виду, они тут едва ли не долгожители, а такие должны хорошо знать магию этого проклятого племени. Еще я чувствую исходящую от них силу... Серьезные противники. Если они начнут творить волшбу, и в этот момент вмешаюсь я, то еще неизвестно, что выйдет в конечном результате, только вот иного выбора у нас нет... Все, больше меня не отвлекайте. Я и сам боюсь, как бы ни было ошибки в том заклинании, которое мне пришлось восстанавливать. Там настолько темная магия, что всего лишь одна неточность может привести к фатальным последствиям...

Меж тем маги подошли к погребальному костру, на который кто-то от души плеснул ароматического масла, встали на равном расстоянии друг от друга вокруг места погребения, подняли вверх руки и зашипели. Похоже, творят заклинание, помогающее душе хвостатого отправиться куда положено. Торжественная церемония: похоже, что убитый, и верно, занимал высокое положение среди змеиного народа.

Одновременно с этим Андреас услышал, как брат Якуб тоже стал что-то негромко говорить на незнакомом языке, причем речь была крайне неприятной на слух, с резкими, отрывистыми звуками. А еще Андреасу отчего-то захотелось отойти подальше от брата Якуба, потому как слова, произносимые им, вызывали у него нечто вроде тошноты и головокружения. Впрочем, такие чувства, похоже, испытывал не он один: вот, дядя Эдвард чуть поморщился, как от головной боли, брат Белтус непроизвольно отступил на пару шагов от брата Якуба, и даже у внешне невозмутимого брата Титуса рука дернулась вверх - похоже, у парня потемнело в глазах.

Речь брата Якуба становилась все быстрей, слова слились в одну беспрерывную фразу. Его лицо покрылось крупными каплями пота, странно побелело, и даже воздух подле этого человека казался каким-то странным. Что касается Андреаса, то на него накатывали все новые и новые волны тошноты, да и головокружение становилось все сильней. Как бы ни упасть... Вон, и остальным людям сейчас ничуть не легче - каждый еле стоит на ногах. Побыстрей бы все закончилось...

Меж тем стали оглядываться и маги, стоящие у погребального костра - похоже, уловили чужое колдовство. Им понадобилось всего несколько мгновений, чтоб понять, от кого именно уходит угроза. Взмах руки одного из магов - и к людям стрелами метнулось несколько охранников - нагов. Однако именно в этот миг закончил свое заклинание и брат Якуб...

То, что произошло в следующее мгновение, можно назвать только одним словом: невероятно. На глазах удивленных людей все без исключения наги словно застыли на месте, а потом рухнули на землю, словно подкошенные. Наступила тишина, в которой слышался только легкий шум ветра. Надо же, даже здешние маги неподвижно лежат в самых странных позах. Ступени амфитеатра оказались усыпаны телами неподвижно лежащих нагов, и со стороны это выглядело так, будто кто-то вперемешку свалил тела людей и огромных змей. Смолкло беспрестанное шипение, которое слышалось постоянно, но зато внезапно вспыхнул огромный погребальный костер, скрывая от людей тело нага и Ланьежа, а с души каждого из людей словно камень свалился. Сразу стало легче дышать, и пришло ощущение свободы.

- Брат Якуб, ты... - повернулся к ученому Андреас и застыл с открытым ртом. Впрочем, точно с таким же потрясенным видом стояли и остальные люди, и было из-за чего: на их глазах брат Якуб, который в прямом смысле этого слова превратился в каменное изваяние, стал рассыпаться, словно был не человеком из плоти и крови, а сделанной из песка статуей, и сейчас эта статуя ломалась и растрескивалась, превращаясь в песок и пыль. Люди отказывались верить своим глазам: руки, ноги, голова, тело Ланьежа - все ссыпалось в прах, и не прошло и минуты, как на месте ученого осталась небольшая кучка песка и пыли, которую уже начал раздувать по сторонам поднимающийся ветер.

- Это что было? - брат Белтус с трудом выдавил из себя эти слова.

- Наверное, вкралась какая-то оплошность в то заклинание черной магии, текст которой наш ученый брат когда-то откопал в затерянном городе... - растерянным выглядел даже дядя Эдвард. - Недаром брат Якуб так опасался, не совершил ли он ошибки при восстановлении того полуистлевшего от времени манускрипта... Святые Небеса, у нас еще одна потеря!.. Ладно, все разговоры потом, а пока что мир праху брата Якуба - ему мы точно помочь уже не можем. Надо срочно уходить, пока эти в себя не пришли.

- Вы думаете, они не сдохли? - брат Белтус невольно обвел взглядом неподвижно лежащих нагов.

- Подобное было бы слишком хорошо для нас, а в сказки я уже давно не верю... - в голосе дядюшки чувствовалась досада. - К сожалению, этих змеюк так быстро не угрохаешь. Нет, наверняка брат Якуб (пусть его душа навеки пребывает на Светлых Небесах!) все же каким-то образом обрушил портал, а этих хвостатых задело получившимся откатом. Все верно: в свое время на пробивку туннеля было потрачено невесть сколько магии, да и после внутрь до такой степени накачали самого разного колдовства, что при обрушении тоннеля часть ее выплеснулась наружу. Вот и результат... Кто помнит дорогу до пристани?

- Только примерно... - отозвался брат Белтус. - Отсюда нужно добраться до того места, где нас держали, а оттуда уже бежать к берегу...

- Вы забыли о принцессе! - перебил Андреас. - Надеюсь, вы не собираетесь оставлять здесь Абигейл!

- Никто и не собирается ее бросать на растерзание этим змеюкам! - дядюшка оглянулся по сторонам. - Хватаем какое-нибудь оружие и бежим! Всегда чувствуешь себя уверенней, если есть, чем защищаться!

- Погодите... - брат Титус, который все это время молчал, присел возле небольшой кучи песка, которая еще совсем недавно была братом Якубом, и, подняв с земли небольшой обломок ветки, что-то им выудил из той песчаной кучки. - Вот...

На обломке ветки висело все то же медное кольцо, оберегающее людей от магии нагов. Надо же: даже одежды брата Якуба не осталось, все ушло в прах, а кольцо целехонькое!

- Возьмем с собой? - спросил Андреас.

- Не стоит... - покачал головой брат Титус. - Неизвестно, что в будущем можно ожидать от этой медяшки... Я сейчас вернусь! - и здоровяк зашагал в сторону костра.

- Брат Титус, ты куда? - Андреас даже растерялся.

- Сейчас вернусь... - послушник даже не обернулся.

- А вы чего стоите столбами? - дядюшка повернулся к Андреасу и брату Белтусу. - Быстро хватайте подходящее оружие - и ходу!

Не прошло и минуты, как люди покинули амфитеатр. За это короткое время брат Титус успел бросить в огонь кольцо брата Якуба, а брат Белтус, подойдя к неподвижно лежащему красавчику - нагу, подобрал его оружие, и одни махом отсек тому голову. Конечно, убивать лежачего противника, да еще и находящегося в бессознательном состоянии, считается крайне непорядочным поступком, но сейчас людям совсем не хотелось думать о том, что вписывается в общепринятые правила, а что нет.

Наги по-прежнему не подавали признаков жизни, и оставалось только надеяться на то, что подобное состояние змеелюдей продлится как можно дольше. Каждый человек нес с собой то оружие, которое сумел найти, благо его было немало у каждого из нагов, охраняющих арену. Правда, долго выбирать было некогда, и потому каждый хватал то, что попалось ему на глаза.

- Мы сейчас идем за Абигейл? - Андреас смотрел на дядю.

- Естественно... - буркнул тот. - Ох, и темнота же вокруг, ничего не видно! Парни, под ноги глядите повнимательней, а не то если себе хоть что-то поломаете или вывихните, то у нас возникнут большие сложности. Все понятно?

- Да уж куда ясней...

- Я почти не запомнил дорогу назад... - в голосе Андреаса слышались нотки извинения. - То и дело отвлекался. Вернее, меня отвлекали...

- Ничего, зато мы запомнили... - дядя то и дело оборачивался назад. - Парни, давайте поднажмем! Сейчас для нас главное - выиграть хоть немного времени! И не треплите лишний раз языками: не ко времени, да и силы поберечь надо...

Андреасу казалось, что они немыслимо долго добирались в темноте до тех домов, где наги держат людей. По счастью, никто из нагов а их пути не встретился - очевидно, все попали под откат и сейчас находятся в бессознательном состоянии. Прекрасно, одной заботой меньше! Так, осталось только определить, который же дом открывала ему Нарла? А, вот этот!

Сдвинув засов, распахнули дверь. Внутри - сплошная темнота, не видно ни зги, что вполне объяснимо - сейчас ночь, а в небольшие оконца под крышей и днем-то проникает немного света. Андреас обернулся к своим товарищам:

- Постойте здесь, я сейчас схожу за принцессой...

- Адриан, давай побыстрей! У нас каждый миг на счету!

- Помню...

Шагнув в полную темноту, Андреас направился к противоположной стене - когда он видел Абигейл, они сидела именно там. Даже во тьме ему не пришлось долго искать девушку: она по-прежнему сидела все в той же позе, привалившись спиной к стене, и, очевидно, все так же глядя в одну точку, ничего при этом не видя и не чувствуя.

- Абигейл... - Андреас присел возле девушки, и на ощупь нашел ее ладонь. - Абигейл, это я! Ты меня слышишь?

Но ладонь девушки даже не дрогнула, была все такой же холодной и безжизненной. А, верно, Нарла упоминала о том, что принцессу погрузили в такое состояние, чтоб она ничего не понимала, да к тому же и окостенела. Вот змеи! Раз такое дело, то, значит, на несчастную девушку сейчас никакие слова и уговоры сейчас не повлияют, надо действовать по-другому.

Андреас вынул из кармана то простое кольцо, которое еще недавно принадлежало Ланьежу, подумав про себя: вот и нашлось ему применение! Стараясь не выронить из пальцев небольшой медный ободок, он надел кольцо на палец принцессы, и не увидел, а, скорей, почувствовал, как кольцо плотно обхватило тонкий девичий палец. А еще через несколько мгновений он понял, что ладонь Абигейл чуть дрогнула. Ну, спасибо за то Светлым Небесам - кажется, обошлось, и через какое-то время принцесса придет в себя. Только вот все одно здесь этого ждать не стоит.

Андреас легко поднял с земли сидящую девушку - вряд ли ему придется долго нести ее, вскоре пойдет своими ногами. Хотя если учесть, сколько времени Абигейл пришлось просидеть в одной и той же позе, то, возможно, ей понадобится какое-то время на то, чтоб к принцессе вернулись силы и она сумела идти самостоятельно.

- Что с ней? - спросил дядя, когда в дверном проеме показался Андреас, держащий на руках девушку. Увы, но Абигейл до сей поры так и не пришла в себя, хотя уже и пыталась что-то произнести, только вот язык пока плохо слушался свою хозяйку, да и в темноте девушка почти ничего не могла рассмотреть, и потому испугано жалась к несущему ее человеку.

- Хочется надеяться, что все будет хорошо... - Андреас удобней перехватил тело Абигейл. - Похоже, что окостенение, которое наги напустили на нее, так быстро не проходит.

- Что ж, раз такое дело, то будем нести принцессу по очереди, если, конечно, жених не возражает... Ладно, шучу. Сейчас быстро к пристани, тем более что до нее добираться сравнительно недолго.

- А зачем к пристани? - не понял Андреас.

- Там увидишь! - отрезал дядя. - Вперед!

Через несколько минут ходьбы в полной темноте дядя Эдвард безо всяких слов перехватил на свои руки принцессу - пусть та была худенькой и весила немного, но все же через какое-то время начинала всерьез оттягивать руки. Немного позже принцессу взял на свои руки брат Белтус, а затем его сменил брат Титус. И хотя чувствовалось, что девушка почти пришла в себя, только вот никак не может понять, что происходит, а спросить не решается. Впрочем, мужчины сейчас тоже были не склонны к долгим разговорам и пояснениям.

Когда же люди стали приближаться к пристани, то стало немного светлей - просто беглецы вышли из-под того древесного шатра, который накрывал почти весь остров, и под которым было так комфортно обитать нагам. Сейчас над головой людей было ночное небо, усыпанное звездами, да еще и сияла полная луна, и беглецам показалось, что на берегу, можно сказать, было почти светло. А вон и нужное им место, вернее, тот небольшой причал, куда их привезли еще днем. Лодка стоит на том же самом месте, вернее, там находится не одна лодка, а две. Еще хорошо то, что возле причала не видно ни одного нага.

Однако когда до причала оставалось пройти не более двадцати шагов, дядя Эдвард, шедший впереди, внезапно остановился, и было отчего: с мостков, уходящих в воду, медленно поднимался наг. Непонятно, почему он оказался тут, ведь все наги сегодняшним вечером должны были собраться на торжественное погребение погибшего соплеменника. Возможно, этот наг находился на дежурстве, или же ждал кого-то... Да какая разница, почему он оказался здесь! Куда хуже то, что он этот хвостатый увидел людей и пополз к ним. Беда... Однако наг передвигается на удивление медленно, да и голова у змеечеловека, можно сказать, трясется...

Так ведь он только что пришел в себя после того отката! - внезапно понял Андреас. - Наверняка и голова болит, и понять еще не может что к чему... Выходит, и остальные наги сейчас начинают приходить в себя, а это означает только одно: времени у беглецов совсем не осталось.

Как видно, об этом же подумали и остальные. Брат Белтус шагнул вперед, подкинул на ладони длинный нож и одним движением руки послал его в сторону приближающегося змеечеловека. Кто знает, что было тому причиной - ловкость брата Белтуса или медлительность нага, который все еще не пришел в себя, но нож попал точно в горло нага, вернее, полностью рассек его. На глазах людей наг упал на доски мостков, несколько секунд извивался там совсем по-змеиному, а затем, все еще живой, свалился в воду, и скрылся в ней. Вон, вода немного колышется - значит, наг все еще подает признаки жизни. Впрочем, судя по тому, что шея у него была перерезана чуть ли не наполовину, вода скоро успокоится. Как и наг.

- Кажется, путь свободен... - обернулся брат Белтус к дядюшке. - Не хочу хвалиться, но я всегда неплохо метал ножи. А этот наг еще был словно сонный, почти на месте стоял, так что сложностей никаких не было...

- Быстро в лодку! - скомандовал дядя Эдвард. - Потом поговорим.

Проходя по скрипучим мосткам, Андреас обратил внимание на то, что на досках остались темные следы крови нага, что неудивительно - подобные раны, как правило, вызывают большую кровопотерю. Увы, но смывать ее было некогда, да и незачем - все одно хвостатые враз поймут, куда пропал их соплеменник.

Оказавшись в лодке, дядюшка огляделся.

- Так, все на месте. Как Абигейл?

Андреас посмотрел на девушку, которая сидела на дне лодки, обоими руками вцепившись в Андреаса, и все еще молчала, хотя уже стала приходить в себя. Беда в том, что она пока что так и не могла понять, где находится, и кто те люди, что находятся подле нее - все же сейчас ночь, и в полной мере сложно рассмотреть тех, кто находится рядом с тобой. К сожалению, в нынешних обстоятельствах у беглецов совсем не было времени вступать в долгие объяснения хоть с кем-то. Андреасу только и оставалось, что ободряюще похлопать ладонь девушки.

- Не сказать, что все хорошо, но куда лучше, чем было совсем недавно.

- Что ж, уже неплохо. Надо уходить.

- Но как? - вырвалось у Андреаса. Он не мог понять, каким таким непонятным образом беглецы сумеют отплыть на этой лодке.

- А об этом надо спросить у твоего приятеля... - дядюшка Эдвард перевел взгляд на брата Титуса, который с все таким же невозмутимым видом смотрел на людей, сидящих на дне лодки. - Молодой человек, давайте сократим время, которое крайне дорого, и обойдемся без долгих увещеваний и разговоров о том, что вы не понимаете моих слов. Мне кое о чем сказал брат Якуб, да святится его имя, а остальное я додумал сам. Так что попрошу вас не изображать полное непонимание, а заодно подумать о том, что вот-вот сюда могут приползти и остальные наги, и тогда земной путь для нас закончится на этом самом месте. В общем, вы и сами прекрасно понимаете, что наше спасение целиком находится в ваших руках.

Андреас в недоумении переводил взгляд с дяди на брата Титуса и никак не мог взять в толк, о чем идет речь. В этот момент Абигейл, сидящая подле него, тихонько заплакала, уткнувшись парню в плечо, и Андреас на какое-то время отвлекся. Девушка, кажется, все еще не могла понять что к чему: похоже, она слишком долго находилась под воздействием магии нагов, и все еще окончательно не пришла в себя. Впрочем, не прошло и нескольких минут, как она заснула, прислонившись к плечу Андреаса, и тот лишь тогда обратил внимание на то, что лодка движется, а остров постепенно отдаляется. Непонятно...

- Если можно, говорите потише... - даже не попросил, а негромко приказал дядя. - В ночной тишине, и на воде звуки разносятся очень далеко.

С этим никто не спорил: понятно, что для людей сейчас самое главное - ускользнуть с этого острова, а для этого прежде всего нужны скрытность и тишина. А еще удача и милость Светлых Небес.

В тишине прошло четверть часа, а может, и больше - в темноте не понять. Люди молчали, только был слышен плеск воды за низкими бортами лодки. До этого острова их доставляли достаточно долго, так что беглецам придется набраться терпения, пока не покажется берег Запретных земель.

- Кажется, мы отдалились от того проклятого острова... - вновь негромко заговорил дядя Эдвард, а потом тяжело вздохнул. - Двух хороших парней здесь оставили. Ланьеж... Не знаю, как я пойду к его семье, и скажу им, что у человека, который долгие годы служил мне верой и правдой, не осталось даже могилы. А идти придется, причем мне самому - иначе нельзя. Ясно и то, что какие бы деньги я не передал его семье, отца и мужа они все одно не заменят. Если бы вы только знали, сколько ребят он обучил воинской науке! Не счесть. Честный, храбрый человек, да и доверял я ему безоглядно. Что же касается брата Якуба, то мне искренне жаль, что мы с ним не были знакомы раньше. Умный человек, только вот вращались мы с ним в разных сферах. Ладно, горевать о них будем потом, когда вернемся в монастырь, а туда мы должны дойти в любом случае.

- Дядя, я так и не понял, что произошло с братом Якубом... - Андреас спросил то, что давно не давало ему покоя. - С чего вдруг от него осталась только горсть песка?

- Я знаю немногим больше тебя... - дядюшка с досадой покрутил головой. - Наверняка в то заклинание, которое он тогда читал, вкралась ошибка - между прочим, наш ученый друг опасался того же самого - то есть, что он несколько неверно восстановил документ.

- Он еще говорил... - вспомнил Андреас, - что это заклинание очень сильное, и одно неверное слово может привести к непредсказуемым последствиям.

- Вот они и пришли... - махнул рукой дядюшка. - К тому же в том тоннеле, который он обрушил, было полно магии, да и колдуны змеиного народа в тот момент творили заклинания над телом убиенного соплеменника. Очевидно, все эти факторы смешались в общую кучу, а последствия мы увидели своими глазами.

- А я вам вот что скажу... - встрял в разговор брат Белтус. - То, что произошло с братом Якубом - это наглядный пример того, что происходит с теми, кто решается ступить на опасный путь. Вот что значит увлекаться черными науками и считать, что от темных знаний не бывает вреда! Мы воочию узрели наглядный пример того, что еретические занятия губят не только душу, но и тело! Зато с Божьей помощью на устах любое дело пойдет на лад!

Вновь воцарилась тишина. Говорить никому не хотелось, все слишком устали и издергались. Однако долго держать язык за зубами тоже не хотелось никому.

- Надо же, какая луна... - дядюшка смотрел на небо. - Красота. В такую ночь хорошо гулять с девушкой, стихи читать, или рассуждать о высоких материях, а я, как человек сугубо приземленный, мечтаю лишь о том, чтоб сейчас на небе появилось хоть небольшое облачко, и прикрыло это светило. Остается надеяться, что нас не рассмотрят - все же ночь, как говорят наши придворные поэты, готова прикрыть нас своим волшебным пологом...

Так, - отметил про себя Андреас, - дядюшка резко сметил тему, да и тон голоса графа стал куда более мягким. По долгому опыту молодой человек знал: если дядя изображает, что треплется, значит, он сосредоточен и отнюдь не склонен к пустословию, а в таких случаях не стоит соваться ему под руку. Тем не менее, молодой человек не удержался.

- Извините, но я так и не понял, каким образом движется эта лодка?

- То есть как это - каким? - дядюшка усмехнулся. - За это стоит благодарить твоего приятеля - брата Титуса, или как там его звать на самом деле. А если говорить серьезно, то я искренне признателен вам, молодой человек: вы уже в который раз выручаете нас из беды. Кстати, ничего не хотите нам сказать?

- Вы сами сказали, что сейчас лучше лишний раз не разговаривать... - чуть усмехнулся брат Титус.

- Дядя, - Андреас растерянно переводил взгляд от дядюшки к брату Титусу. - Я, очевидно, что-то упустил...

- Если честно, то я тоже не понимаю того, что происходит... - нахмурился брат Белтус. - Не дайте помереть полным дураком, поясните, что к чему!

Однако брат Титус помалкивал, и вновь инициатива ушла к дяде Эдварду.

- Причина из тех, что проще некуда. Для начала вам надо знать, что несколько часов назад брат Якуб сообщил мне тет-а-тет, что кроме него, в нашей небольшой группе есть человек, который так же, как и он, обладает определенными магическими знаниями, правда, куда более слабыми, чем у него. Молодой человек, вы неплохо умеете скрывать свои таланты, но более опытного мага вам обмануть пока еще сложно. И хотя чувства вы тоже хорошо прячете под маской спокойствия, но и я неплохой физиономист, понимаю, когда человек говорит правду, а когда о многом недоговаривает.

- Я вас не совсем понимаю... - откликнулся, наконец, брат Титус.

- Постараюсь пояснить. Брат Якуб был предусмотрительным человеком, да и мне не хотелось раньше времени дать вам понять, что мы кое о чем догадываемся. Тем не менее, должен сказать: брат Якуб не видел в вашем лице потенциальной опасности, и потому исподволь старался дать вам некие знания, которые могут пригодиться в будущем всем нам. Для чего он это делал? Как он говорил - "на всякий случай, мало ли что может со мной произойти...". Знаете, когда мой племянник выяснил, кем в действительности является то существо, которое двигает эту лодку ( а это огромный угорь), то наш ученый собрат в открытую пояснял всем нам, каким образом можно управлять этой огромной рыбиной. Точно не скажу, что именно говорил брат Якуб - я в этих делах полный профан, но там было что-то о примитивном мозге, точном посыле импульсов, условном рефлексе, толчке в мысленных образах, и прочих заумных вещах... Знаете, для чего брат Якуб все это выкладывал? Потому что понимал - вы не упускаете ни слова из того, что он говорит, и все мотаете себе на ус. Брат Якуб, умница, был прав: никто, кроме вас, не сумеет управиться с этим созданием.

- Зачем вы мне все это говорите? - брат Титус был по-прежнему спокоен.

- Видите ли, молодой человек, все мы крепко влипли, и поэтому хочется знать, что за человек находится рядом с тобой, и можно ли на него положиться в сложной ситуации.

- Интересно, с чего это я стал вызывать у вас непонятные подозрения?

- Еще раз вам повторяю: мы все вам искренне благодарны за то, что сумели уйти с этого острова, но хотелось бы знать о вас немного больше, тем более что человек вы довольно замкнутый, и просто так, по-дружески, о себе ничего не расскажете.

- То, что у меня есть некие зачатки магических способностей, не делает меня лучше или хуже остальных.

- Ладно, тогда пойдем длинным путем... - вздохнул дядюшка. - Придется пояснять все поэтапно, раз вы не желаете быть откровенным. Не буду скрывать от вас, молодой человек, что брат Якуб немного коснулся ваших магических способностей, и вынес свой вердикт: у вас обычная классическая подготовка...

- Простите, какая? - хмыкнул брат Титус.

- Классическая. То есть когда взрослые люди отбирают для учебы ребятишек, у которых имеются хотя бы мало - мальские способностями к магии, а затем учителя... скажем так, должного профиля, с детских лет подтягивают этих деток до определенного уровня э-э-э... чародейства. Простите, но в монастыре Святого Фомиаса, где, по вашим словам, вы находились ранее, подобные науки не проходят. Там учат медицине, любви к убогим, уходу за больными и страждущими, а вот к магии тамошний настоятель относится весьма негативно.

- У каждого из нас могут быть небольшие тайны, о которых другим знать не стоит.

- Брат Титус, с этим утверждением я не спорю... - покладисто согласился дядюшка. - Как ни печально в этом признаваться, особенно перед людьми в монастырской одежде, но и у меня самого мелких грешков навалом, и я вовсе не желаю, чтоб о них знал кто-то посторонний. Только вот объясните мне, грешному, каким образом вы умудрились забраться в винный погреб монастыря Святого Кармиана и стащить оттуда два кувшина крепкого вина, которые затем подсунули брату Винчеусу? Насколько я понял из слов отца-управителя, ключи от винного погреба он вечно носит на поясе, и никому их не доверяет. Неужто дубликаты умудрились сделать? Я больше склоняюсь к мысли о том, что вы умеете вскрывать замки с помощью, назовем это так, подручного материала...

- Что? - едва ли не в голос ахнули Андреас и брат Белтус.

- Парни, голос потише сделайте... - посоветовал дядя, даже не глядя на удивленных монахов. - Кричите так, что на острове слышно.

- Но дядя!.. - возмущению Андреаса не было предела. - Что ты выдумываешь?! Как можно...

- Вот именно так и можно. Я думаю, что вы, уважаемый брат Титус, все время пребывания в монастыре Святого Кармиана умело дурили головы не только моему племяннику, но и настоятелю. Сразу же говорю: я никого не осуждаю, а вами даже к какой-то мере восхищаюсь, тем более что у вас почти наверняка имеется свой приказ, который вы выполняли со всем возможным тщанием и смирением...

- А вам не кажется, что вы меня оскорбляете? - в голосе брата Титуса впервые прозвучали нотки раздражения.

- Знаете что? - предложил дядя. - Путь до берега, скорей всего, будет долгий, а чтоб его скоротать, я предлагаю вам послушать некий рассказ, после которого вы поясните мне, где в своих рассуждениях я допустил ошибку. Договорились?

- А почему бы и нет? - пожал плечами брат Титус. - Хоть пойму, в чем вы меня обвиняете.

- Да какие обвинения! - замахал руками дядя. - У меня в голове ничего подобного не было! Повторяю: я просто хотел бы знать, кто вы такой, и что от вас можно ожидать. Пока же я могу сказать о вас только самое хорошее.

- Дядя, брат Титус - мой друг! - Андреас говорил негромко, опасаясь разбудить Абигейл, которая спала неподалеку от него. - И мы с ним знакомы уже больше года...

- И хорошо... - кивнул головой дядя. - Даже замечательно. Ничего не имею против ваших дружеских отношений, позже можешь даже представить его своим родителям как товарища по жизни в обители, только вот пока мы говорим о другом. Знаете, еще тогда, в монастыре, узнав о том, что брат Винчеус выкушал за ночь четыре кувшина вина, я, естественно испытал немалое раздражение, но вместе с тем чувствовал и некую неправильность в этом сообщении, в причинах которой разобрался не сразу. Тут я, конечно, допустил непростительный промах: надо было сразу же понять, что меня тревожит, а я поддался эмоциям, особенно если учесть то, что с утра все пошло несколько наперекосяк...

- Я не понял насчет вина... - перебил дядюшку брат Белтус. - При чем тут эти кувшины?

- В них-то все и дело... - усмехнулся дядя. - Это я позже стал прикидывать, что же меня беспокоит в новости о пропавшем вине, и только тогда уловил некое несоответствие. Вернее, подобное поведение совсем не вписывалось в характер брата Винчеуса...

- Не вписывается что? То, что он может, не просыхая, пить всю ночь напролет? - хмыкнул брат Белтус. - Да вы, господин хороший, оптимист. Плоть слаба, особенно если дух не свободен от мирских соблазнов. Если человек не может спокойно пройти мимо вина, то ему требуется долгое духовное и телесное очищение.

- Я имею в виду несколько иное. Если помните, настоятель скрепя сердце разрешил нашему ученому взять в винном погребе один кувшин вина, а утром брат-управитель заявил, что пропали еще три кувшина. То, что брат Винчеус заявился к запуску воздушного шара пьяным если не вдрызг, то около того - это видели все, кто в тот момент был на монастырском дворе, и то, что содержание всех четырех кувшинов находится внутри брата Винчеуса - подобное тоже не подлежит сомнению. Лично у меня недоумение вызвало другое: подобное воровство совсем не соответствует личности брата Винчеуса.

- Хм... - в этом коротком возгласе брат Белтус выразил все свое мнение об услышанном.

- Повторяю: поступок не отвечает характеру этого человека. Этот встрепанный гений получил прекрасное образование, а заодно едва ли не с рождения впитал в себя определенные этические нормы, от которых так просто не избавишься хотя бы из-за самоуважения к себе, а брат Винчеус цену себе знает. Выбирая по своему вкусу кувшин с вином, который ему разрешил взять настоятель, брат Винчеус незаметно прихватил себе еще один кувшинчик - в этом я нисколько не сомневаюсь, но чтоб он вновь вернулся вниз за еще двумя кувшинами вина - э, нет, у парня не такое воспитание!

- Когда пьяницу мучит жажда, то ни о каком воспитании не думаешь! - возмутился брат Белтус. - В этом мне можете поверить - успел насмотреться!

- У брата Винчеуса немного другой склад характера... - дядюшка вздохнул. - Незаметно стащить для себя еще один кувшин вина, когда не видит брат-управитель - это нечто вроде доблести, которой можно гордиться, а вот вновь заявиться в погреб, чтоб украсть вино - это уже позор! Несмотря на весьма сложный характер брата Винчеуса, на подобное воровство он никогда не пойдет. Не тот человек. И потом, как бы он сумел незаметно вытащить кроме одного еще аж три кувшина вина? Думаете, брат-управитель подобного бы не заметил? Как бы не так! К тому же ключей от винного погреба у нашего пьющего гения не было, а изготовить ключ для того, чтоб таскать вино из погребя - это ниже достоинства брата Винчеуса. Значит, это вино ему кто-то принес, и сделал этот тот, кому было необходимо, чтоб брат Винчеус никуда не полетел на воздушном шаре. Или же тому человеку требовалось полететь самому - что ни говори, а мест в корзине было совсем немного.

- А вам не кажется, что это предположение притянуто за уши? - вздохнул брат Титус.

- На первый взгляд да, похоже... - согласился дядюшка. - Хотя это еще как сказать... Однако давайте я продолжу свой рассказ. Так вот, перед самым полетом брат Винчеус споткнулся, упал, да не один, а еще и вцепившись в профессора Турьена. Увы, но подняться оба так и не сумели... Все бы ничего, да только сейчас я начинаю думать о том, что нашего выпивоху некто мог чуть-чуть подтолкнуть - всего лишь один легкий магический толчок, а потом надо было немного сплести ему ноги, чтоб он не смог быстро подняться. Впрочем, чтоб воздействовать должным образом на хорошо выпившего брата Винчеуса больших усилий и не требовалось. К сожалению, брат Якуб тоже упустил из виду совсем небольшой магический всплеск: к тому времени начали лопаться канаты, мы все стали торопиться и заметно злиться, а всем известно, что когда эмоции берут над тобой верх, то ничего хорошего быть не может, а ты упускаешь важные детали.

- Ну, это вы перехватываете! - убежденно заявил брат Белтус. - Все видели, что брат Винчеус сам упал, так что не стоит навешивать всех собак на кого-то другого.

- Верно, - кивнул дядюшка. - Все выглядело настолько естественно, что никто из нас ничего не заподозрил. Купился даже я, старый лис.

- Дядя, у тебя, случайно, не паранойя? - поинтересовался Андреас. Для него, как и для брата Белтуса, слова дядюшки звучали совсем неубедительно. - Кажется, магия нагов повлияла на тебя слишком заметно, и все еще в себя придти не можешь. Иди же ты словил тот самый откат, который так губительно подействовал на хвостатых!

- Дорогой племянник, ранее тебе следовало бы не прожигать жизнь с такими же избалованными оболтусами, как и ты, а больше вращаться в придворных кругах. Вот там-то через недолгое время ты бы научился разбираться и в подтекстах, и в недомолвках, и в случайностях. Наглядный пример моих слов: сейчас, господа хорошие, брат Титус, в отличие от вас, внимательно слушает мои слова, собирает информацию и анализирует ее... Брат Титус, мне продолжать?

- Да, пожалуйста... - тот чуть повел плечами. - Все это довольно интересно. Мы все устали, склонны говорить правду, так почему бы и не узнать, что думают о тебе остальные.

- Дальше пойдет еще интересней. Молодой человек, не знаю, каким способом ранее вы хотели попасть в корзину шара, но какой-то план у вас наверняка был. Однако вам повезло: поднялся ветер. Когда же под сильными порывами стали рваться тросы, то вы поняли, что у вас появился реальный шанс осуществить свои планы. Вы стали дожидаться, когда лопнет предпоследний канат, и лишь тогда ухватились за последний, тот, который еще удерживал на месте воздушный шар. Ну, а когда лопнул и этот, последний канат, вы взмыли в воздух вместе с шаром. Браво, железная выдержка, хладнокровие и хорошее исполнение. Немногие из моих людей решились бы пойти на подобный рискованный трюк. Только вот у меня все одно возникает вопрос: зачем вы прихватили с собой брата Белтуса?

- Вы, граф, кажется, того, перехватываете по всем статьям... - растерявшийся брат Белтус только что руками не развел. - Уж не обижайтесь, но брат Андреас, похоже, не ошибается, откат задел вас прям как дубиной по голове. Я на такие штуки раньше столько успел насмотреться, что другому не пожелаю. Давайте-ка мы все сейчас помолимся о вразумлении задурманенных голов...

- И будет мне счастье... - усмехнулся дядюшка. - Все же брат Титус, ответьте мне на вопрос.

- Но вы же сами все видели! - брат Титус с досадой махнул рукой. - И я уже все рассказал: растерялся, перепугался, и потому, сам не зная зачем, ухватился за брата Белтуса!.. До сих пор стыдно перед ним за свой поступок.

- Верно, мы стояли рядом... - подтвердил брат Белтус слова брата Титуса. - И когда последний канат лопнул, брат Титус, держась одной рукой за канат, второй ухватился за мою руку - как видно, пытался найти опору... Знаете, в момент испуга или растерянности люди частенько совершают странные поступки.

- Не спорю! - дядюшка обескураживающее поднял руки. - Помнится, один мой хороший знакомый во время пожара в его загородном доме ( в который он вложил уйму денег) настолько растерялся от всего происходящего, что вместо того, чтоб попытаться спасти по-настоящему дорогие вещи, которыми был просто-таки набит дом, схватил всего лишь простую стеклянную чернильницу и вместе с ней выбежал на улицу, предоставив слугам спасать все остальное. Правда, те не особо преуспели в этом деле... Так вот, позже мой приятель так и не смог объяснить свой поступок, как и то, почему его выбор пал, допустим, не на серебряные канделябры или старинные гравюры, а на недорогую чернильницу. К чему я это говорю? К тому, что человек в сложной и опасной ситуации может растеряться и совершать неадекватные поступки. Например, брат Титус одной рукой намертво ухватился за обрывок каната, а с другой - за руку брата Белтуса. В принципе, это вполне объяснимо, хотя после того, как вас обоих втащили в корзину, стал подозревать, что тут все не так просто. А если откровенно, то у меня через какое-то время (но далеко не сразу) сложилось убеждение, что брат Титус отчего-то хотел лететь с нами, а брат Белтус зачем-то был ему нужен. Верно?

- Вы нам всем голову задурили своими рассказами... - брат Белтус озадаченно смотрел то на дядюшку, то на брата Титуса, на лице которого стали появляться первые эмоции, только вот не понять, возмущение это или досада.

- Нет тут никакой дури, все предельно просто и ясно... - продолжал дядюшка. - Если бы брат Титус, после того, как оказался в корзине шара, стал орать, биться в истерике или его б колотило крупной дрожью - вот это было бы вполне достоверно. А что, каждый посчитал бы, что у мужика начался самый настоящий нервный срыв, а подобное поведение является нормальной реакцией организма на испуг, который тот должен был испытать. Вы же, молодой человек, оказавшись в безопасности, стали вести себя на диво скромно. Ни криков, ни воплей, ни желания залечь на дно корзины, чтоб не видеть ничего вокруг. Брат Белтус был более эмоционален. Вести себя так, как в тот момент вели себя вы, может только человек с крепкими нервами и не склонный к необдуманным поступкам. Более того: при крушении шара вы проявили удивительную выдержку и хладнокровие, и даже спасли от смерти моего племянника, за что позвольте еще раз высказать вам свою искреннюю благодарность.

- Да ради Бога, чего там... - махнул рукой брат Титус.

- Учтите, - хмыкнул дядюшка, - я не спрашиваю, откуда у праведного послушника, смиренно несущего службу в обители, отдаленной от мира, оказывается нож, наточенный до невероятной остроты, а иначе крепкие стропы было бы не перерезать, тем более в воде. По-моему, в вашем монастыре с оружием могут ходить только дежурные.

- Вы, кажется, упустили из вида, - усмехнулся брат Титус, - что монастырь Святого Кармиана - это вам не захолустье в глухой провинции, где, кроме стариков и крестьян, никого не бывает. Если вам так интересно, то должен сказать, что я придерживаюсь правила: молитва молитвой, а нож в кармане иметь не помешает. Все же Божьи твари бывают разными.

- Что ж, объяснение не лучше и не хуже остальных. Дорогой мой брат Титус, - дядюшка и не думал останавливаться. - На мой взгляд, вы умеете просчитывать ситуацию и не боитесь никаких опасностей. Вывод: вы не полетели бы с нами на воздушном шаре, если бы в том у вас не было нужды. Вернее, указания от начальства.

- Дядя, уж не намекаешь ли ты, что брат Титус находится здесь по чьему-то приказу? - не выдержал Андреас. - Я тебе уже говорил, и повторяю еще раз: брат Титус - честный человек, пришел в монастырь по зову сердца, и не стоит подозревать его в нечестности.

- А о нечестности никто и не говорит... - дядюшка с преувеличенным вниманием взирал на молодого послушника. - Мне бы только разобраться, кто он и почему решил пойти с нами. Вернее, полететь. Видите ли, юноша, к тому времени, когда мы выбрались из воды на берег того островка, я уже вовсю склонялся к мысли, что вы у нас являетесь, говоря иносказательно, темной лошадкой. Но, может быть, брат Титус сам желает что-то сказать нам?

- Только одно: слушаю эти рассуждения и не могу понять, к чему вы клоните. Отрицать или отпираться нет смысла - вы мне все одно нет поверите.

- Не поверю! - согласился дядюшка. - Но разве я не прав?

- Вы большой фантазер... - чуть улыбнулся брат Титус.

- Да, мне многие говорят об этом... - не стал отпираться дядя. - Беда в том, что вы не желаете быть откровенным с нами, а недоговоренности очень мешают доверительным отношениям между людьми.

- Знаете, я начинаю думать, что вы отчего-то предвзято ко мне относитесь.

- При чем тут предвзятость? Ее и близко нет. Ланьеж, а он был очень знающим человеком в воинской науке (надеюсь, этими словами я не обидел никого из присутствующих здесь господ), так вот, он мне кое-что поведал. Все помнят, что когда мы впервые встретили на том острове нага, то ему снесли голову. Однако под первый удар хвоста нага попали мы с племянником, и потому я пропустил саму схватку с хвостатым, а также то, каким образом вы его завалили. Кстати, господа, вы молодцы, право слово, молодцы!

- Спасибо.

- Не за что... Так вот, Ланьеж сказал мне, что вы, брат Титус, тогда бросили в нага свой нож, и точно попали в цель. Все это хорошо, только вот замах при том броске был короткий, практически всего лишь кистью руки, а нож вы посылали из крайне неудобного положения. Да и двигались вы так, что Ланьеж, который, если можно так выразиться, собаку съел в самых разных сражениях, дал однозначное утверждение: у вас, брат Титус, имеется хорошая воинская подготовка. Кроме того, не отдавая себе в том отчета, вы, дорогой мой, в сложную минуту применили пару приемов из числа тех, коим никак не учат в монастыре Святого Фомиаса. Молодой человек, тут вы прокололись. Конечно, ситуация была крайне опасной, но вы справились успешно, однако действовали по давно наработанным приемам, не позаботившись о видимости прикрытия. Увы, но при долгой учебе подобные инстинкты уже срабатывают на подсознательном уровне...

- Ерунда! - выдал свое мнение брат Белтус. - Чего вы к парню без дела цепляетесь? Я в то время находился рядом с ним, и ничего такого не заметил! Солдат я, смею надеяться, неплохой, так что врез посек бы это самое умение брата Титуса, о котором вы говорите.

- Брат Белтус, не спорю, вы - замечательный воин, но, насколько мне сказали, в прошлом были наемником, так?

- Да... - покаянно склонил голову брат Белтус. - Каюсь, грешен, хотя кто из нас без греха? Оправданием мне может служить только то, что сейчас я терзаюсь угрызениями совести, ушел от мира, и по мере моих слабых сил стараюсь замолить свои немалые прегрешения.

- Так вот, брат Белтус, вы уж не обижайтесь, но простой наемник и воин с уникальной подготовкой - это, как говорят в одном далеком иноземном городе, две большие разницы. Вы можете не заметить того, что уловит взгляд профессионала, а Ланьеж, вечная ему память, был как раз из таких.

- Я и без ваших слов знаю, что рубиться в пехоте - это одно, а те ловкачи, что выполняют особые и щекотливые поручения, о которых знают единицы - это совсем другое. Но при чем здесь брат Титус? Не стоит шить парню того, чего нет.

- Видите ли, брат Белтус, к тому времени, как нас посадили под замок, я был почти убежден в том, что брат Титус не просто так оказался среди нас - нюх на подобные вещи у меня хороший. Оставалось только разобраться, кто он такой и что ему надо среди нас. Пришлось тряхнуть племянника. Ну, тот на вопрос о брате Титусе, кроме слов "хороший парень" проговорился о том, что тот воспитывался в монастырском приюте.

- А я этого и не скрывал... - брат Титус пожал плечами. - Чтоб вы знали: там много чем можно научиться. В том числе и дракам.

- Верю... - дядюшка был - сама благожелательность. - А еще по таким приютам ходят те, кто отбирает самых толковых и ловких мальчишек для того, чтоб в будущем они стали защитниками веры и церкви.

- Это вы на что намекаете? - после короткой паузы спросил брат Белтус. - На инквизицию?

- Чего там намекать, и так все ясно... - махнул рукой дядя Эдвард. - Молодой человек, вам следует сменить нож - внешне он куда больше смахивает на метательный, чем на тот, который используют для хозяйственных нужд. Подобные ножи я уже видел не единожды, и потому имею представление, для кого большей частью они изготавливаются. К тому же несколько раз в жизни мне довелось встретиться с братом Папеусом, о котором говорили, что он был учителем в... школе для таких вот одаренных детишек, и потому мне известно, что этот достойный человек любому оружию предпочитает именно такие ножи, а уж метает их брат Папеус просто виртуозно. Брат Титус, не подскажете, правду или нет говорят о том, что он с завязанными глазами мог пришпилить к земле бегущую мышь, которая находилась от него на расстоянии тридцати шагов?

- Так ты, дядя, что... - растерянно спросил Андреас, - утверждаешь, что брат Титус - из святой инквизиции?

- А откуда же еще? - фыркнул дядюшка. - Там вообще парни хваткие, на ходу подметки режут, и наглядным примером этому утверждению служит брат Титус. Тихий, скромный человек, на которого подозрения падут в последнюю очередь.

- Инквизиция... - помотал головой брат Белтус. - Твою же мать...

- Не богохульствуйте! - не дал тому договорить брат Титус. - Слушать тошно.

- Брат Титус... - вновь заговорил дядюшка. - Все же прошу вас пояснить, каковы были ваши цели, раз вы рискнули отправиться с нами. Я знаю, что от инквизиторов много не добьешься, народ вы скрытный, себе на уме, но сейчас сложились особые обстоятельства. Дело не в моем неуемном любопытстве, и не в том, что я хочу вытряхнуть из вас какие-то сведения, просто хотелось бы знать, что можно ожидать от служителя столь грозной организации. Кроме того, вопрос касается чисто прозаического интереса: если мы все же доберемся до берега, то далее нам предстоит долгий путь до монастыря, и потому хочется знать, можем ли мы полностью доверять тому, кто идет рядом с нами. От путешествия по неизвестным местам не стоит ожидать ничего хорошего до того времени, пока в группе есть недоговоренности и недомолвки. Если можно так выразиться, то мы все сейчас находимся в одной лодке, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Когда же все гребут в одну сторону, а некто вдруг вздумает им помешать... Ну, вы меня понимаете.

Недолгое время стояла неловкая тишина, но затем брат Титус, придя к какому-то решению, пожал плечами.

- Что ж, пожалуй, кое в чем вы правы, и мне не стоит дальше отрицать очевидное. К тому же нам всем предстоит добираться до монастыря, а путь до него не близок... Предупреждаю сразу: отвечу не на все вопросы. Конечно, я нарушаю устав нашего ордена, но надо сделать все, чтоб путь был удачным. Я должен сообщить в свой орден о том, что в действительности творится на Запретных землях, а заодно немного позже святым братьям будет крайне необходимо прочистить мозги кое-кому из местных обитателей и привести к раскаянию их давно заблудшие души. Если вы не поняли, то я говорю о нагах.

Андреас был просто-таки ошарашен всем услышанным. За время пребывания в монастыре Святого Кармиана он привык считать брата Титуса если не другом, то честным и беззлобным парнем, а тут такое... Странно и непонятно, только вот инквизиторы просто так не появляются. Интересно, какую ересь брат Титус собирался найти в монастыре Святого Кармиана? А может, целью брата Титуса был именно молодой принц? Наверняка этот человек не просто так стал его единственным другом в этой отдаленной обители. Нет слов... Ну что тут скажешь, ловкий парень!

Зато брат Белтус не молчал:

- Ну не хрена себе! - он переводил свой взгляд с одного человека на другого. - Инквизиция! Вот только этих лицемерных святош здесь еще не хватало для полного счастья!

- Что ж вы так святую инквизицию не любите, брат Белтус? - молодой инквизитор с легкой насмешкой смотрел на возмущенного монаха.

- Так вы не девки, чтоб вас любить! От вашей братии любой человек старается оказаться как можно дальше. А насчет напускного благочестия... Брат Титус, ты что, и верно, собрался нагов к покаянию привлечь? Да ты у них души-то видел?

- Душа есть у каждого живого существа, главное - привести ее в лоно матери-церкви и заставить раскаяться в грехах, совершенных им на тот момент, и здесь уже не имеет значения, хочет этого то самое создание, или нет.

- Точно, слышу глас инквизиции... - подвел итог брат Белтус. - Не сомневайтесь: этот парень именно оттуда. Надо же, святоши добралась и до Запретных земель!

- Святая инквизиция там, где она нужна! - негромко, но твердо произнес брат Титус.

- Ну, это вопрос спорный! - ухмыльнулся брат Белтус. - Иногда эти ханжи прутся туда, где им абсолютно нечего делать. Кстати, господа хорошие, не советую безоглядно доверять словам инквизитора: он вам может наплести с три короба, а правды все одно не скажет!

Что касается самого Андреаса, то в его душе боролись растерянность, недоумение и обида. Получается, что та дружеская поддержка и участие, которое он всегда чувствовал со стороны брата Титуса - это была ложь, игра по приказу? Выходит, в свое время к молодому принцу приставили соглядатая? Вот такого Андреас точно не ожидал! Однако следует не забывать и о том, что брат Титус спас его в тот момент, когда воздушный шар упал в воду: если бы не этот молодой инквизитор, то Андреас вряд ли сумел бы спастись. Да и сейчас без помощи брата Титуса людям было бы не уйти с острова.

Андреас помнил, как его несколько раз допрашивали после ареста Нарлы. Вернее, это можно было назвать беседами - все же принца в той непростой ситуации нужно было считать пострадавшим, так что на него особо не давили, хотя и особой мягкости у стражников тоже не отмечалось. Так вот, при этих беседах, за спинами дознавателей, всегда присутствовала фигура священника в простой темной рясе, от которого Андреас за все это время так и не услышал ни звука. Позже молодому человеку сказали, что это был инквизитор, только вот Андреасу в тот момент не было никакого дела до того, что его проверяют на ересь, и что одновременно с обычным расследованием дела особый отдел церкви производит собственное выявление обстоятельств произошедшего. И пусть тот человек в темной рясе старался быть как можно более незаметным, но дознаватели то и дело косились на него с неприязнью и опасением.

- И все же вы пока что так и не ответили на вопрос: что делает инквизиция в монастыре Святого Кармиана? - дядюшка и не думал отвлекаться. - Просто так, без достаточных на то основании, даже инквизиция не сунется в обитель со своими расследованиями. Я не прошу подробного отчета - зная правила вашего ордена, моя просьба не имеет смысла, однако вы можете нам кое-что сказать хотя бы в самых общих чертах.

- Для начала вам не помешает знать, что я на вашей стороне... - голос брата Титуса уже не был таким отстраненным, сейчас молодой послушник говорил более привычным тоном. - Не стоит смотреть на меня, как на врага.

- Инквизиция всегда только на одной стороне - на своей... - пробурчал брат Белтус. - Считает себя чистой и непогрешимой, а ко всем остальным она относится как к потенциальным злоумышленникам против веры. Можно подумать, что каждый из вас белее свежевыпавшего снега.

- Частично вы правы... - вздохнул брат Титус. - Однако не стоит отклоняться от темы. Так вот, наш орден был всерьез обеспокоен попыткой темных сил втереться в королевскую семью. Хотя расследование доказало, что принц Адриан сам явился жертвой темного колдовства, и позже он самостоятельно пожелал очистить свою душу от наведенной скверны, все одно не стоило оставлять подобный вопиющий случай просто так, без дальнейшего изучения. Кто знает, возможно, там было нечто вроде зомбирования, которое может рано или поздно сказаться на молодом принце. Вот меня и приставили наблюдать за братом Андреасом. К его чести надо сказать, что он был искренен в своем стремлении к духовной чистоте.

Давай, рассказывай... - Адриан мрачно покосился на брата Титуса. - Ясно, что ты, друг ситный, при помощи своих магических способностей не раз меня проверял и просматривал, чтоб убедиться, что я не собираюсь хвататься за нож и вырезать под корень всю королевскую семью. А еще мне понятно, что инквизиция имела полное право отправить меня в одну из церковных тюрем для раскаяния и духовного очищения. И ведь затолкали бы меня туда, не будь отец герцогом и ближайшим родственником короля...

- Брат Титус, то, что вы нам сейчас сказали - это только часть правды... - дядюшка вздохнул. - И это ни в коей мере не поясняет ваших дальнейших действий.

- Что ж... Помните, брат Андреас поведал нам о планах нагов по их возвращению в мир? Они, конечно, продумали очень многое, но кое-что все же не учли, а именно тот элементарный факт, что не все люди будут покорно слушать бунтарей и терпеть призывы к переделу мира. Худой мир всегда лучше доброй войны. Кроме того, вряд ли кому-либо из власть держащих захочется безропотно уступить свое место невесть каким пришлым, или же беспомощно ожидать, когда разграбят их добро. Да и церковь отнюдь не желает, что вернулись языческие Боги, давно канувшие во тьму веков. Очень многим из великих мира сего не нравится то, что сегодня происходит в Бенлиоре, да и святая инквизиция не может равнодушно взирать на происходящее.

- То есть, если я вас правильно понял, у вас уже собран большой материал как на главарей бунтовщиков, так и на исполнителей?

- Этого я не знаю, но если святая инквизиция чем-то занимается, то она доводит дело до конца, и от ее всевидящего ока сложно что-то утаить... - хотя брат Титус произнес эти слова без всякого пафоса, но все знали, что эта истина в подтверждении не нуждается. - Беда в том, что инквизиция в своем расследовании сталкивается с активным сопротивлением, и похищение принцессы Абигейл - наглядный тому пример. Кроме того, несмотря на все старания, никак не получалось выйти на тех, кто организовал этот заговор и кто стоит в его главе, а также не жалеет денег на беспорядки. К сожалению, не было никакой возможности пресечь поставки денег и драгоценных камней, а также темных артефактов, которым нечего делать в мире людей.

- Даже не спрашиваю, откуда вам все это стало известно, но, если я правильно понял, святая инквизиция все же сумела что-то обнаружить?

- Да, и все нити ведут в Запретные земли. Первое время у ордена были серьезные подозрения насчет того, будто кто-то из братьев монастыря Святого Кармиана способствует бунтовщикам, но потом эта версия была откинута как полностью несостоятельная - к здешним братьям придраться невозможно, свою службу они несут честно и со всем усердием, хотя частенько и нарушают заповеди кротости и благочестия.

Ага, рассказывай свои сказки дальше! - Андреас усмехнулся про себя. - Да вы, святые братья, ни с одного из нас не снимете подозрений до тех пор, пока не будут пойманы и хорошенько допрошены все заговорщики, а допрашивать в инквизиции умеют. Что же касается тех сведений, что инквизиция кое-что накопала на бунтовщиков, так она все одно еще не раз подумает, стоит ли делиться информацией со светскими властями, да еще и прикинет, как лучше использовать полученный материал в своих целях.

- Насчет нарушения заповедей кротости - это, случайно, камень не в мой огород? - мрачно поинтересовался брат Белтус. Надо сказать, что с того времени, как выяснилось, что брат Титус инквизитор, бывший наемник стал относиться к нему без особого почтения, и с ноткой неприязни.

- Я, во всяком случае, никаких имен не называл... - тонко улыбнулся брат Титус.

- Да погодите вы оба! - вмешался дядюшка. - Если я правильно понял, то вы, не обнаружив ничего подозрительного внутри монастыря, решили оказаться среди тех, кто будет обследовать Запретные земли сверху.

- Вроде того. И потом, от брата Винчеуса в полете вряд ли было бы много толка.

Ну да... - вновь подумал Андреас. - У тебя было задание не спускать с меня глаз, вот ты его и выполнял. Кроме того, тебе необходимо было оказаться в корзине воздушного шара - надеялся хоть что-то рассмотреть с высоты. Вообще-то стоит признать, что брат Титус здорово рисковал. Так и вспомнишь разговоры о том, что служители святой инквизиции ради своих целей идут на многое.

- Кроме того, - продолжал брат Титус, - то, что мы оказались здесь - это божественное провидение. Мы узнали многое из того, что вряд ли бы сумели узнать, не окажись в глубине Запретных земель.

- А вот объясни мне, умник, какого... ты меня с собой потащил? - сейчас брат Белтус в своих выражениях был весьма далек от кротости и смирения. - Летел бы на том канате один, обзор был бы лучше. Да и вниз падать тебе было бы удобнее.

- В отличие от вас я мог предположить, что наш полет может пройти не столь гладко, как предполагалось, и если мы упадем вниз, то придется пробираться к монастырю на своих двоих... - брат Титус произнес это как само собой разумеющееся. - Однако в Запретные земли ходили не более трети всех тех, кто находится в обители, а уж толковых следопытов там совсем немного. Если говорить откровенно, то я держал на примете несколько человек, но получилось так, что в нужный момент рядом со мной оказался именно брат Белтус, а он на тех богопротивных землях бывал не раз. Возможно, я предпочел бы иметь дело с кем-либо другим, но в тот момент у меня просто не было выбора. Понимаю, что по моей вине брат Белтус перенес несколько неприятных минут, так что приношу ему свои искренние извинения.

- Извинятся он!.. - брата Белтуса просто-таки раздирало негодование. - Надо сказать, что перед нами находится настоящий инквизитор: он даже позаботился о том, чтоб подстелить себе соломки в случае падения! Да затолкай ты себе эти извинения знаешь куда!?

- Зная ваш лексикон, могу представить верное направление... - вежливо ответил брат Титус. - Я не жду от вас братской любви, да и не нуждаюсь в ней...

- Стоп! - вмешался дядюшка. - Вам сейчас только сцепиться не хватало! Самое место и время. Вы ж не истеричные бабы, а мужики, и потому советую каждому остыть, а кто не в состоянии сделать это самостоятельно, тот пусть обрызгает водой свое лицо - может, успокоится. Потом разберетесь что к чему.

На лодке воцарилась тишина, лишь по-прежнему чуть плескалась вода за бортом. Понятно, что брат Титус вряд ли скажет еще хоть что-то о своем задании: он и так поведал куда больше того, чем можно было ожидать. Придется довольствоваться тем, что есть.

- Интересно, наги уже поняли, что мы ушли с острова? - первым не выдержал Андреас.

- А кто их знает? - вздохнул дядюшка. - Единственное, на что остается надеяться, так только на то, что откат их серьезно задел, и они в течение ближайших часов вряд ли кинутся за нами в погоню. Для начала поищут нас на острове, потом поиски расширятся. К утру наверняка придут в себя полностью, отыщут нага, убитого у пристани, а все дальнейшее предугадать несложно - за нами пошлют погоню. Кстати, брат Белтус примите мою благодарность за то, что снесли голову тому нагу, что убил Ланьежа.

- Если честно, то мне хотелось это сделать с того самого момента, как он вцепился своими ядовитыми клыками в шею парня... В общем, у нагов стало меньше на одного бойца для арены.

- Н-да, вряд ли они в ближайшее время вновь будут устаивать схватки в том амфитеатре... - усмехнулся Андреас. - А я все думаю: для чего нагам нужен вар? Не похоже, что они его принимают. Надо же было до такого додуматься: через портал хвостатые переправляли в мир людей золото и камни, а оттуда забирали наркотик.

- Понятно, для чего им нужно это дерьмо! - махнул рукой дядя. - Эти хитрохвостые подсадили на вар половину обитателей Запретных земель, и теперь те пляшут под их дудку. Похоже, что здешние жители залетают на вар только пока, нисколько не слабее людей, а потом, как и любые наркоманы, за вар в лепешку расшибутся, совсем как наши обдолбанные олухи. Правда, у здешних обитателей вар, похоже, вызывает неприкрытую агрессию, и за дозу наркотика они для нагов сделают все, что угодно. Например, приволокут хвостатым связанных старателей, или же утащат у несчастных людей все то, что бедняги добыли, копаясь в земле. А что: вар стоит недешево, а нагам можно лишний раз не напрягаться, охотясь за людьми. К тому же любому понятно: сколько бы сокровищ ранее было не скоплено у хвостатых, а от дополнительных они отказываться не намерены, ведь у каждого из старателей имеется при себе ценный груз, которому, по мнению нагов, самое место в их сокровищнице.

- То есть людей таскали нагам не только для работы или жертвоприношения, но и для того, чтоб их добычей пополнить сокровищницу?

- Естественно. Курочка по зернышку клюет. Конечно, за века наги собрали немало ценностей, однако если постоянно передавать в мир сумки, битком набитые золотом и драгоценностями, то никаких денег не хватит, и постепенно начнет таять любое богатство...

- А вот мне кажется, что наги, подсадив на наркотик половину обитателей Запретных земель, просто-напросто пытаются от них избавиться... - предположил Андреас. - Если постоянно принимать вар, то начнется деградация, а потом и постепенное вымирание. Не надо убивать никого из соперников, не стоит воевать - все помрут сами. Следует только набраться терпения и ждать, а выжидать они умеют.

- Что ж, это вполне логично... согласился дядя. - Ничего, вскоре у нагов закончатся запасы вара, а нового поступления отравы ждать не стоит - портал обрушен. В этом случае даже нагам стоит опасаться ярости тех, кого они приучили к наркоте, а потом с сочувствием дали понять, что те больше не дождутся этой гадости...

Время шло, лодка все так же продвигалась по водной глади. Было понятно, что через какое-то время это судно причалит к берегу, и людям остается только молить всех Светлых Богов, чтоб он охраняли людей от хищного зверья и смертельной опасности. Ночь, по лесу передвигаться опасно, только вот выбора у людей нет. Пожалуй, пора будить Абигейл.

- Принцесса, просыпайтесь... - негромко произнес Андреас, дотронувшись до плеча девушки. - Пора...

- Я не сплю... - надо же, а голос у девушки не сонный. - И давно. Слушаю, о чем вы говорите.

- Простите, мы вас разбудили, но у вас закрыты глаза...

- Я просто боюсь их открыть: вдруг окажется, что это просто сон, и вы исчезнете...

- Вам остается всего лишь убедиться в том, что ошибаетесь. Ну же, смелей! Кстати, предупреждаю, что сейчас глубокая ночь, и вы вряд ли мы сумеем хорошо рассмотреть друг друга. Хочется надеяться, что спустя семь лет вы еще помните меня, а я вас все же узнал...

Абигейл, по-прежнему не открывая глаз, села на дно лодки, и взяла Андреаса за руку. Несколько мгновений она колебалась, но потом решилась-таки осмотреться. Как и следовало ожидать, вначале девушка почти ничего не могла различить в темноте, но постепенно ее глаза стали привыкать к мраку, да и луна светила достаточно ярко. Принцесса всмотрелась в лицо молодого человека, сидящего напротив, а затем обхватила его руками и прижалась к Андреасу, насколько это было возможно.

- Адриан, Адриан, это действительно вы!.. - у принцессы вновь хлынули слезы, но это были слезы радости. - Но как вы здесь оказались?! Адриан, я вас столько лет ждала! И я всегда, всегда знала, что вы меня отыщете, где бы я ни была! Вы пришли за мной, нашли меня! Адриан!.. Вы самый лучший, самый благородный, самый красивый человек на свете!..

От подобных слов Андреас даже опешил. Похоже, принцесса уверена, что он специально пришел в эти места, чтоб освободить ее из плена, словно верный рыцарь из прекрасной сказки со счастливым концом. Невольно подумалось: вот девчонки, начитаются всякой ерунды, а потом начинают искать себе сказочный идеал везде, где только можно, причем своего поклонника наделяют всеми без исключения благородными чертами, какие только существуют в их воображении. Да при этом еще и слезы льют... А вот разочарование от более близкого знакомства с идеалом может оказаться горьким.

- Погодите, принцесса... - Андреас с трудом успокоил девушку. - Вы помните что-либо из того, что с вами произошло?

- Только урывками...

- Ничего, не страшно, позже вы нам расскажете все то, что сумеете вспомнить.

- Нам? - похоже, девушка только сейчас обратила внимание на то, что здесь есть и другие люди.

- Да, здесь мои друзья. К сожалению, еще ничего не окончено, нам предстоит долгий путь по опасным местам.

- Адриан, с вами я пойду куда угодно! - даже в темноте было заметно, что Абигейл смотрит на него восхищенным взглядом. - Я все еще не могу поверить, что вижу вас, и что вы рядом со мной...

- Абигейл! - Андреас понял: девушке надо срочно дать понять, что все далеко не так просто, вернее, все очень сложно. - Для начала позвольте представить вам моих спутников, которые, смею надеяться, станут и вашими друзьями.

- Адриан, я в этом нисколько не сомневаюсь!

- Для начала позвольте...

- Адриан, к чему эти долгие церемонии! - дядюшка, насколько это было возможно, склонил голову в изысканном поклоне. - Я...

- Вы - граф Лиранский! - Абигейл, по-прежнему не выпуская руку Андреаса, радостно улыбнулась. - Я помню вас! Тогда, на приеме, вы были совершенно неотразимы.

- Вот как? - дядюшка чуть поднял брови. - Я и подумать не мог, что среди множества гостей на том давнем празднике вы могли запомнить мою скромную персону.

- Просто вы очень похожи на Андреаса!

- Рад, искренне рад. Что же касается вас, милая принцесса, то должен признать: очарован! - дядюшка вновь склонил голову в поклоне. - Право слово, очарован...

- Ах, граф, - улыбнулась Абигейл, - верно про вас говорят, будто вы - дамский угодник!

- Не стоит безоглядно доверять светским разговорам... - дядюшка развел руками. - Там такие болтуны!..

- Теперь позвольте представить вам брата Белтуса, моего друга и очень храброго человека... - Андреас кивнул в сторону чуть растерявшегося брата Белтуса. - Он монах монастыря Святого Кармиана, куда нам требуется добраться. Только там мы окажемся в безопасности.

- Знакомство с вами - большая честь для меня... - брат Белтус немного растерялся. - И я, это... В общем, я рад. Должен сказать, что принцессу я вообще вижу первый раз в жизни.

- Я много слышала о вашем монастыре, и буду счастлива посетить его... - улыбнулась Абигейл.

- У нас, вообще-то, женщин не пускают, но для вас отец-настоятель сделает исключение... - немного не к месту ляпнул брат Белтус.

- Я, право, очень рада.

- А это... - Андреас посмотрел на молодого инквизитора, - а это брат Титус. Он служит в святой инквизиции и тоже мой друг.

- Брат Титус, я искренне рада знакомству. Должна сказать, что святая инквизиция Бенлиора очень поддержала меня в трудную минуту.

- И я счастлив познакомиться с той, которая может привести в свою страну мир и покой... - голос брата Титуса звучал суховато, но дружелюбно.

- Мир и покой в Бенлиоре... - вздохнула Абигейл. - Вы даже представить себе не можете, как и мне хочется этого!

- Милая принцесса... - вновь заговорил дядюшка. - Нам надо многое объяснить вам, только вот сделать это придется немного позже. По нашим прикидкам, скоро должен появиться берег, а потом нам предстоит долгий путь по лесу. Это тяжелая дорога для молодой женщины, и если бы у нас была возможность не подвергать вас бесконечным...

- Не стоит, я все понимаю... - Абигейл по-прежнему крепко держалась за руку Андреаса. - Обещаю, что не буду помехой в пути.

Путь в монастырь... Андреас уже не раз досадовал, что в свое время был не очень внимателен, рассматривая карту Запретных земель. По сути, он запомнил ее только в общих чертах. Оставалось надеяться только на то, что остальные не были столь легкомысленны, и в их памяти отложилось куда больше.

Глава 11

Беглецы, почти ничего не видя вокруг себя, шли по ночному лесу. Вернее, не шли, а, можно сказать, осторожно ступали, держа в руках оружие. Конечно, в другое время и при других обстоятельствах никто из них не решился бы пробираться в темноте по зарослям, почти ничего не видя вокруг, и каждую минуту рискуя подвернуть ногу, а то и сломать ее, только вот другого выхода у людей не было. Надо постараться как можно дальше уйти вглубь леса, и тогда появится пусть и призрачная, но надежда на то, что они сумеют уйти от погони, а в том, что она будет, ни у кого не было ни малейших сомнений.

То место возле пологого берега, где остановилась лодка, находилось на мелководье, и потому людям пришлось пройти какое-то расстояние по воде, прежде чем они ступили на берег. Вслед им раздался негромкий плеск: это угорь разворачивался, чтоб тащить лодку в другое место. Непонятно, куда теперь брат Титус направил эту рыбу-переростка, остается только надеяться, что как можно дальше от тех мест, где сейчас находятся беглецы.

Берег, на котором оказались люди, оказался каменистым, и хотелось надеяться, что следов высадки на нем не останется. Правда, стоило пройти совсем немного, как пошли заросли кустарника и довольно высокой травы, которая обычно растет возле водоемов. А вот это уже плохо - вряд ли трава, по которой прошли пять человек, сумеет выпрямиться к утру. Увы, но тут ничего не поделаешь. Все равно надо было считать великой удачей хотя бы то, что на их пути пока что не было высоких деревьев, да и земля была довольно ровной,

Люди шли цепочкой, один за другим. Первым двигался брат Белтус - он, единственный из всех пятерых, ранее не единожды ходил в Запретные земли. За ним шел брат Титус, Абигейл, Андреас, а дядя Эдвард замыкал цепочку. Идти было тяжело еще и потому, что высокая трава цеплялась за ноги, тонкие ветви кустарника довольно ощутимо хлестали по телам людей, к тому же из земли кое-где торчали корни, о которые беглецы то и дело спотыкались.

Однако постепенно кустарник сменился самой настоящей чащобой, пробираться по которой стало еще сложней. Да, заметно, что здесь давно никто не ходил, во всяком случае, беглецам на пути не попадались ни звериные тропы, ни следы присутствия людей. Впрочем, может оказаться и так, что их просто не замечали в темноте - да и что можно рассмотреть ночью в густом лесу? Следует радоваться уже тому, что на пути беглецов не попадались никакие животные, а то и куда более опасные существа. Конечно, люди не раз слышали странные шорохи, непонятные звуки и голоса животных, не единожды неподалеку от беглецов слышались чьи-то удаляющиеся шаги или топот, но, по счастью, пока что никто не нападал на небольшую группу чужаков, невесть зачем бредущих по ночному лесу.

Несколько часов безостановочной ходьбы по неровной земле - и беглецы стали передвигаться еще медленней, причем дело тут было не только в осторожности, но и в самой обычной усталости, которая скопилась в людях за этот суматошный день, до предела наполненный событиями. Каждый понимал, что идет на пределе сил, и что всем крайне необходим отдых, и в то же время было ясно, что если люди присядут передохнуть, то вряд ли вновь сумеют встать - настолько все измотаны.

Наверное, потому, когда беглецы подошли к небольшой поляне, то все остановись у самого ее края. И хотя в темноте было сложно многое рассмотреть, но было понятно, что посередине стоит что-то вроде шалаша. Здесь что, есть люди? Сомнительно...

Брат Титус, махнув своим спутникам рукой - стойте на месте!, неслышно направился к шалашу. Прошло несколько томительных минут, с поляны по-прежнему не доносилось ни звука, лишь где-то ухал филин.

- Там пусто... - брат Белтус словно вырос из-под земли. - Внутри никого. У меня вообще сложилось такое впечатление, что в этом месте человеческим духом даже не пахнет. Если здесь люди и были, то они покинули это место уже давно - трава внутри шалаша не примята, и там никого нет, ни людей, ни зверей.

- Что ж, - дядюшка на минуту призадумался. - В таком случае здесь и переночуем.

- В шалаше?

- А то где же еще? Понимаю, нам надо бы идти дальше, уходить от погони, только не стоит рисковать понапрасну, ноги побережем. Кроме того, эти самые ноги у каждого из нас скоро уже передвигаться не смогут. Мы все очень устали, нужен хотя бы небольшой отдых.

- Но если...

- Если на нас нападут, то мы, если немного не передохнем, то вряд ли сумеем дать должный отпор. Надо поспать хотя бы несколько часов, до рассвета. Утром и идти будет полегче, и хотя бы будем видеть, что творится вокруг нас.

Возражений не последовало - все понимали правоту дядюшкиных слов. К тому же усталость просто-таки свинцовой тяжестью навалилась на каждого из беглецов, и, если честно, то людям не хотелось даже шевелиться, не говоря о том, чтоб вставать и брести куда-то неизвестность.

- Значит, так... - скомандовал дядюшка. - Абигейл, Адриан и брат Титус - вы трое в шалаш, и спать. Брат Белтус и я остаемся на дежурстве. Через три часа - смена. Понимаю, времени для отдыха у нас маловато, но больше позволить мы себе не можем.

Возражать никто не стал - все настолько вымотались, что не было сил даже на разговоры. Молодые люди забрались в шалаш, сплетенный из веток, и, по-прежнему не говоря ни слова, легли спать. Абигейл невольно прижалась к Андреасу, словно ища у него защиты, и мгновенно заснула, а Андреас, прежде чем провалиться в глубокий сон, отчего-то подумал о том, что брат Белтус прав: внутри этого шалаша давно не было людей - во всяком случае, трава довольно высоко проросла сквозь плетеную из прутьев циновку, которая лежала на земле.

Конечно, Андреас не смог как следует отдохнуть за три часа, но все же когда дядюшка Эдвард его растолкал, молодой послушник чувствовал себя куда лучше. Ежась от прохладного утреннего воздуха, Андреас и брат Титус вылезли из шалаша, и дядюшка коротко сообщил им: за время дежурства ничего особо подозрительного не произошло. Конечно, за эти три часа они не раз слышали непонятные шорохи и звуки, пару раз к поляне подходили какие-то существа, но они стояли за деревьями и не выходили на поляну. Похоже, это какие-то ночные обитатели Запретных земель: будь на их месте наги, они б не стали прятаться за деревьями, а враз направились к людям - то ни говори, а обычный человек нагу не противник: нет ни стремительной змеиной скорости, ни силы мощного хвоста, ни ядовитых зубов...

Парни уселись по разные стороны шалаша, примерно так же, как до этого времени сидели дядюшка и брат Белтус. Каждый следил за своим сектором, своей половиной поляны, хотя в темноте, которая все еще стояла в лесу, можно было не столько видеть, сколько слышать. Дядюшка прав: ночных звуков, и верно, хватало, только вот у Андриана не было никакого желания выяснять, кто же такой неспокойный бродит вокруг поляны.

Говорить тоже не хотелось: во-первых, сейчас лучше помалкивать, а то неизвестно, кто может подойти на звук человеческого голоса, во-вторых, не хотелось будить товарищей, а в-третьих, Андреасу все еще было неприятно думать о том, что брат Титус, которого он искренне считал своим другом, на самом деле был приставлен для того, чтоб следить за ним. Интересно, кто у них там, в инквизиции, такой умный?

Андреас вспомнил, как несколько раз на приемах встречал кардинала Ринга, главу Святой инквизиции страны, и этот человек внешне не произвел на него особого впечатления: среднего роста, худой, как жердь, с симпатичным, но маловыразительным лицом, постоянно перебирает в руках четки из нефрита, да и взгляд у него немного отсутствующий... Недаром у каждого, кто впервые видит кардинала, создается твердое убеждение, что этого человека куда больше интересуют вопросы веры и богословия, чем тщета и суета, и ему нет особого дела до того, что происходит вокруг него. Казалось странным, что такой отрешенный от мира тихий человек может стоять во главе могущественного ордена, о котором рассказывают жуткие страшилки. Ну, тут можно думать все, что угодно, но любому знающему человеку было понятно, что скромному и робкому человеку нечего делать во главе Святой инквизиции.

Время на дежурстве шло медленно. Первое время Андреас боролся со сном, но утренняя прохлада взяла свое, и сон отступил, да и разумная осторожность прогнала последние остатки дремы. Пусть сон был недолгим, но, тем не менее, Андреас чувствовал себя отдохнувшим.

Когда же небо стало чуть светлеть, то при слабом утреннем рассвете Андреас сумел, наконец, рассмотреть поляну, на которой они оказались. Ничего особенного: сравнительно невелика, посередине высокий плетеный шалаш, неподалеку старое кострище, ближе к краю поляны свалена небольшая куча дров... Ни вещей, ни каких-либо инструментов старателей здесь нет, хотя если судить по тому, как умело и тщательно был сплетен шалаш, да еще и хорошо укреплен на кольях, врытых в землю, то можно предположить, что пришедшие намеревались расположиться здесь надолго. Люди либо ушли отсюда сами, либо их увели вместе со всем их добром. Однако если судить по тому, что размеры кострища не такие большие, а дров запасено совсем немного, то можно предположить, что люди здесь не задержались, пробыли тут всего пару дней, едва успели обустроиться. Причина понятна: они подошли слишком близко, туда, где правят наги, а хвостатые пришельцев не выносят, особенно когда те подходят так близко к местам их обитания. Вообще-то удивительно, как это люди не только решились, но и сумели пройти такое большое расстояние от монастыря до этих мест. Объяснение тут может быть только одно: пришедшие были людьми опытными и умелыми, опасности их не страшили. Возможно, старатели искали нетронутые места, или же новые богатые месторождения. Ну, на этот вопрос сейчас вряд ли кто сумеет ответить...

Время, отведенное на дежурство, подошло к концу, и пора было будить спящих людей. Андреас уже собирался подниматься, когда затрещал валежник, и на поляну выскочил небольшой кабанчик, почти поросенок, при взгляде на которого Андреас понял, что страшно голоден, что, вообще-то, неудивительно - последний раз люди ели почти сутки назад. Неужели обед сам идет к ним в руки? Андреас вскочил на ноги и, схватившись за меч, хотел, было, броситься к поросенку, но остановился. Парню отчего-то вспомнился убитый свиттенок, а вместе с ним и то, как родитель того убитого зверька в ярости бился о ворота монастыря. Кто его знает, вдруг и здесь появится такой же огромный зверь, который наверняка находится где-то рядом, и вот тогда беглецам точно придется плохо.

Как видно, об этом же подумал и брат Титус, потому как он тоже сделал пару шагов по направлению к поросенку и остановился, как и Андреас. Обоим в голову пришло одно и то же: не стоит рисковать лишний раз, как бы эта добыча людям боком не вышла.

Через минуту выяснилось, что молодые люди поступили верно: из зарослей на поляну вышел здоровенный кабан. Все понятно, это пожаловал родитель убежавшего чада, когда понял, что дитятко куда-то удрало ни свет, ни заря. Конечно, сравнивать этого кабана со свиттом не имело смысла, но все одно ясно, что и от этого большого зверя, если он рассвирепеет, ноги унести будет довольно сложно.

Ох, и почему этой ходячей ветчине не спится? - с досадой подумал Андреас, глядя на мирно пасущегося поросенка и его родителя, который с недовольным хрюканьем стоял возле своего непослушного отпрыска и, хотя настороженно косился на людей, но все же не проявлял по отношению к ним особой агрессии. Однако не прошло и минуты, как звери внезапно насторожились, а в следующий миг они едва ли не с визгом кинулись с поляны. Андреас глянул на брата Титуса, и тот лишь недоуменно пожал плечами - мол, вроде все в порядке, непонятно, что могло так напугать зверей...

Прошло, самое большее, всего пара минут, и до молодых людей донесся какой-то непонятный звук, похожий то ли на шум осыпающейся земли, то ли на глухой шелест. Более того: складывалось впечатление, будто источник звука находился совсем близко под землей. Пожалуй, стоит разбудить спящих, тем более что подошло время просыпаться.

Люди проснулись моментально, стоило Андреасу только тронуть их за плечо. Даже Абигейл не произнесла ни звука до того времени, пока они не вышли наружу.

- В чем дело? - негромко спросил дядюшка брата Титуса, который все это время оставался снаружи.

- Пока не знаю, но никак не могу отделаться от мысли, будто кто-то пробирается наверх из-под земли...

Словно в подтверждение этих слов, земля неподалеку от шалаша словно чуть приподнялась холмиком. Хм, - подумалось Андреасу, - так обычно крот роет землю, выбираясь на поверхность. Однако не похоже, что это крот, уж очень большим он должен быть....

- Адриан, что это? - Абигейл вцепилась в руку Андреаса.

- Принцесса, боюсь, это не "что", а "кто"... - Андреас не сводил глаз со стремительно растущего вверх холмика земли. - И мы его сейчас увидим...

Словно в подтверждение этих слов, на поверхности показались чьи-то огромные лапы весьма жуткого вида, а затем острая мордочка. Еще пара мгновений - и непонятное существо оказалось на поверхности.

- Это что, еж такой? - в голосе брата Белтуса растерянность смешалась с неподдельным удивлением. - Ничего себе переросток! Только вот я до сегодняшнего дня не слышал о том, чтоб ежики под землей ходы рыли!

Впрочем, на странное существо с таким же недоумением взирали и остальные беглецы, и, надо признать, тут было чему удивляться. Перед людьми стояло странное создание, которое, на первый взгляд, и верно, очень смахивало на ежа огромных размеров, только вот в длину этот непонятный еж превышал любого из беглецов. Да и иголки у него были не прямые и темные, какие бывают у обычных ежиков, а куда более длинные, да еще и винтообразные, отливающие необычным цветом, куда больше напоминающим старое темное золото.

Однако даже не это удивляло людей, а длинные и страшные лапы этого непонятного создания, которые куда больше подходили какому-нибудь дракону: непропорционально огромные, с невероятно острыми когтями, да еще и с небольшими перепонками у оснований каждого из пальцев... При взгляде на подобные лапочки у каждого из беглецов в голове была одна и та же мысль: не приведи того, Небеса, чтоб хоть кто-то из беглецов попал в подобные когти более чем устрашающего вида.

Это еще не все. Живот у существа был светлого цвета, почти белый, и сплошь покрыт змеиной чешуей, образующей едва ли не защитный панцирь. Однако больше всего людей удивил длинный хвост этого так называемого ежика, одновременно смахивающий как на звериный, так и на крысиный, но при этом хвост был покрыт все той же змеиной чешуей, правда, куда более мелкой, чем та, что находится на его животе. Зато мордочка существа очень походила на ежинную, правда, была куда более удлиненной, да еще и с усами, словно у кошки. Сейчас этот непонятное создание смотрело на людей, не проявляя, правда, никакого желания напасть, но кто знает, что можно ожидать от этого зверя?

- Что это? - ахнула Абигейл. - То есть я хотела спросить, кто это?

- Если я не ошибаюсь, то это чагрин... - брат Титус внимательно смотрел на странное создание, которое мелко завибрировало, стряхивая с себя остатки земли. - Да, точно он.

- Кто-кто? - переспросил дядюшка.

- Чагрин, чудовищный цыганский еж.

- Никогда не слышал о таком! - дядя Эдвард был искренне удивлен.

- Попрошу не обижаться, граф, но вы многого не знаете о мире нечисти... - брат Титус не сводил глаз с чагрина. - Вот кого-кого, а его я здесь точно не ожидал увидеть!

- Погодите... Вы сказали - цыганский еж? - переспросил дядюшка.

- Ну да! Потому и говорю, что ему тут неоткуда взяться! Как видно, Боги в свое время согнали сюда многих существ, в том числе и таких, как этот цыганский еж. Если к тому же учесть, что чагрин живет девятьсот девяносто девять лет...

- Он опасен?

- Как сказать... Вообще-то чагрин ночами шастает в тех местах, где живут люди, и там он, паршивец, забирается в стойла домашнего скота, где наводит порчу на животных. Трудно сказать, как он поведет себя с нами - что ни говори, а жизнь в замкнутом пространстве Запретных земель должна была сказаться на ухватках и привычках чагрина.

- А отогнать этого ежа никак нельзя? - мрачно поинтересовался брат Белтус. - Насколько мне помнится, господин инквизитор, подобное как раз и входит в ваши обязанности.

- В данный момент с этим как раз есть некоторые проблемы... - брат Титус не сводил глаз с огромного ежа, который закончил стряхивать с себя землю, и сейчас с немалым интересом смотрел на людей, стоящих напротив него. - Дело в том, что чагрина, как правило, отпугивает запах жженых перьев из цыганских перин и подушек. В тех местах, где появляется чагрин, жители заранее покупают у цыган их старое барахло, и считается, что чем старее такая вот вещь, набитая перьями, тем лучше она отгоняет чагрина. Как вы понимаете, ни перин, ни подушек нам сейчас взять негде.

- Но вы, кажется, сказали, что чагрин пугает животину и людей только ночью, а сейчас уже рассвет... - дядюшка явно не знал, как поступить.

- Еще я сказал, что в замкнутом мире Запретных земель может произойти многое... - вздохнул брат Титус. - В том числе и некоторые сбои...

В этот момент брат Белтус, который в отличие от остальных не смотрел на чагрина во все глаза, ругнулся:

- А, чтоб вас! Наги...

- Где? - люди мгновенно повернули головы. Все верно, брат Белтус не ошибся: от края поляны по направлению к беглецам скользили два нага. Одновременно с этим чагрин, увидев змеелюдей, и сам зашипел не хуже нагов, показывая длинные острые зубы, а винтообразные иголки на его теле встали дыбом. А, да, ведь, кажется, лесные ежи охотятся на змей, а наги наполовину рептилии...

Впрочем, долго раздумывать было некогда, потому как прозвучал приказ дяди:

- Адриан и принцесса - оба в шалаш! Быстро и без разговоров!

- Но... - начал, было, Андреас, но дядюшка резко оборвал его.

- Не спорь! Сиди там и охраняй принцессу! Если с ней что случится - голову с тебя сниму!

Рассуждать, и верно, сейчас было некогда, и Андреас, держа Абигейл за руку, бросился в шалаш, благо до него было всего пара шагов. Конечно, глупо было надеяться на то, что в этом хлипком сооружении можно укрыться от нагов, но все же это могло служить какой-то защитой для принцессы во время схватки с полурептилиями, а в том, что без драки дело не обойдется, не было никаких сомнений.

- Адриан... - Абигейл испугано смотрела на молодого человека. - Они нас нашли...

- Ничего страшного... - Андреас постарался, чтоб его голос звучал как можно более бодро. - Чего-то подобного можно было ожидать. По счастью, их всего двое. Отобьемся.

- Что там происходит? - принцесса прижалась лицом к прутьям, из которых был сплетен шалаш, стараясь рассмотреть то, что происходит снаружи.

- Абигейл, вам стоит немного отойти. Вас могут случайно задеть... - начал, было, Андреас, но девушка и не подумала его послушать.

- Адриан, ну должны же мы знать, что происходит на поляне! - девушка и не подумала послушаться. - А вам разве не интересно?

Женская логика... Махнув рукой на все возможные последствия, Андреас и сам встал рядом с Абигейл, пытаясь рассмотреть сквозь переплетения прутьев то, что сейчас творится снаружи. А на поляне за то короткое время уже успела произойти самая настоящая схватка. Наги попытались напасть на беглецов, только вот, к удивлению людей, чагрин тоже горел желанием поучаствовать в драке, причем вовсе не на стороне нагов. Трое вооруженных мужчин и чагрин против двух змеелюдей - тут, надо признать, силы были на равных.

Правда, переплетения прутьев шалаша были довольно плотные, и потому обзор был неважный, но все же кое-что можно было рассмотреть. Как и следовало ожидать, наги без раздумий кинулись в бой, только вот они не учли того, что в руках у людей сейчас было оружие, которым те умело владели, а заодно беглецы уже знали, что наги первым делом стараются оглушить противника ударом своего сильного хвоста. Именно потому кто-то из беглецов (скорей всего, брат Титус) первым делом бросил в нагов метательные ножи, нацеливая их как раз в основание хвоста, чтоб сразу же лишить нагов одного из их основных преимуществ. Результат, надо признать, оказался впечатляющим: сейчас один из змеелюдей лежал на земле - похоже, метко брошенный кинжал перерубил ему позвоночник, и потому раненый мог защищаться лишь мечом, который был у него в руках, а еще скалил свои ядовитые клыки, показывая, что цапнет ими любого, кто рискнет приблизиться к нему. Что же касается второго нага, то его рана на хвосте оказалась далеко не очень серьезна, но, тем не менее, движения змеечеловека были уже не столь быстрыми, хотя ярости у нага хватало, можно сказать, в избытке. Этот тоже показывал свои ядовитые клыки, и не было сомнений в том, что он готов пустить их в действие при первой же возможности.

Глядя на змеелюдей, готовых ударить противника своими клыками, Андреас невольно отметил, что наги сейчас не только потеряли свою удивительную красоту, но в их лицах появилось нечто змеиное. Н-да, что ни говори, а сказывается родство с рептилиями...

Тем временем брат Белтус изловчился, и сумел-таки мощным ударом своего меча смахнуть голову нагу с перебитым позвоночником. Голова змеечеловека покатилась по траве, тело забилось в предсмертных конвульсиях, а голубая кровь потоком хлынула на примятую траву. Андреас встревожено посмотрел на девушку, на глазах которой произошло все это весьма неприятное зрелище. Как бы в обморок не упала, хотя пока что его невеста держится спокойно, без истерик и причитаний.

- Абигейл, вам не стоит смотреть на все это. Девушкам не следует видеть такие картины...

- Где смерть и кровь? - Абигейл оторвала взгляд от щели между прутьями и чуть удивленно посмотрела на жениха. - А также принцессам не стоит видеть омерзительные сцены отрубания головы и прочие сопутствующие неприятности, верно? Адриан, это так мило, что вы заботитесь обо мне. Я, право, тронута...

- Я говорю серьезно, Абигейл... - Андреас чуть нахмурился. - Не стоит относиться к подобному зрелищу, как к неприятному развлечению.

- Адриан, милый, уж позвольте мне вас так называть... - девушка горько улыбнулась. - Не знаю, будут ли мои слова для вас откровением, или нет, но сцены, подобные той, что сейчас разворачивается перед нами, в последние годы я не раз наблюдала в королевском дворце Бенлиора. Правда, кровь там была красная, но зато все остальное, то есть убийства и смерть - самые настоящие. Что касается моих чувств, то там их никто не брал в расчет. Не спорю, вначале я была шокирована увиденным, и меня трясло от всего происходящего, но потом я поняла: если хочу выжить, то мне стоит быть куда более хладнокровной. Показывать окружающим слабость - для меня это было слишком большой роскошью, которую я не могла себе позволить.

- Святые Небеса... - Андреас от растерянности не мог произнести ничего иного.

- Да-да, Адриан, как это ни неприятно звучит, но в последние месяцы жизни во дворце у меня не раз появлялось стойкое ощущение, что я обитаю среди бандитов и убийц... - Абигейл на мгновение прикрыла глаза, словно пытаясь изгнать из памяти неприятные воспоминания. - Большую часть времени я сидела в своей комнате, заперев дверь на крепкий засов, частенько опуская и железные жалюзи на окнах. Возможно, вы будете презирать меня за подобное признание, но иногда мне самой хотелось схватиться за нож! Или насыпать всем яд. Знаете, что меня остановило от этого шага? Не хотелось, чтоб со всей зарвавшейся швалью, которая заполонила дворец, погибли те немногие люди, которые, несмотря ни на что, все еще оставались преданно служить короне.

- Абигейл, я вам искренне сочувствую.

- Спасибо... - но голос принцессы был невеселым. - Как это ни печально, но того светлого и роскошного королевского дворца в Бенлиоре уже нет. Вернее, он, разумеется, стоит на месте и никуда не делся, только вот я его никаким иным словом, кроме как клоака, назвать не могу. Возможно, это прозвучит странно, но у меня уже давно появилось желание или снести дворец до основания, или вычистить его так, чтоб в нем и следа не осталось от тех, кто сейчас чувствует себя в нем хозяином.

- Вы имеете в виду нынешнего принца - консорта?

- Его прежде всего... - и девушка снова приникла к щели между прутьями, чтоб увидеть, что сейчас творится на поляне, тем более что до слуха молодых людей доносился непрекращающийся шум, крик, звон оружия, шипение...

Надо сказать, там было на что посмотреть. Оставшийся в живых наг был уже всерьез ранен, и сейчас, покрытый своей голубой кровью, пытался уползти с поляны, только вот люди и чагрин не давали ему это сделать. Понятно, что если дать нагу уйти в лес, то это может означать только одно - вскоре он приведет помощь, а допустить подобного было никак нельзя. Сам наг несколько раз попытался, было, добраться до людей своими ядовитыми клыками, но постоянно наталкивался на мечи людей.

В очередной раз уворачиваясь от острой стали, наг на мгновение отвлекся, и чагрин ударил его своей сильной лапой. Правда, удар пришелся по касательной, но наг все же отлетел в сторону, ударившись о шалаш, который заскрипел и чуть накренился в сторону, но, тем не менее, устоял. Куда хуже было другое: лицо нага на мгновение вплотную прижалось к прутьям, и он увидел внутри двоих людей, девушку и молодого парня, то есть тех, кого было приказано ни в коем случае не выпускать за пределы Запретных земель, или же, в крайнем случае, уничтожить. Пусть те двуногие от неожиданности шарахнулись в сторону, но змеечеловек понял, что последнее слово останется за ним, если он все же сумеет выполнить приказ старейшин. К тому же в этом шалаше можно попытаться укрыться, хотя вряд ли в этом хлипком сооружении удастся продержаться дольше минуты, однако попробовать стоит... И наг из последних сил метнулся к входу в шалаш.

Однако и Андреас понял, что наг их рассмотрел, и, оттолкнув в сторону Абигейл, сам кинулся к входу, опередив нага на какую-то долю мгновения. Парень успел рубануть змеечеловека в тот же миг, как только он показался в проеме шалаша, и удар молодого послушника был точен, во всяком случае, до Андреаса не сразу дошло, что он сумел одним махом развалить череп нага пополам, хотя меч плохой ковки от такого удара разломился. Ну что тут скажешь? Повезло...

Когда люди оттащили в сторону тело убитого нага, которого все еще били посмертные конвульсии, то дядя Эдвард заглянул в шалаш.

- Ну, племянник, молодец... - дядюшка враз отметил, с каким обожанием принцесса смотрит на молодого человека, а племянник, похоже, вовсе не против подобного внимания. Конечно, сейчас не время об этом думать, но эта девушка, без сомнений, по-прежнему влюблена в принца, и хочется надеяться, что тот в дальнейшем уже не будет так противиться свадьбе. Что ж, уже неплохо. Девушка, конечно, не писаная красавица, но, тем не менее, внешне достаточно мила, чтоб привлечь к себе мужское внимание... - Эй, ребята, вы как, в порядке?

- Да... - откликнулся Андреас. Повернувшись к Абигейл, он протянул ей руку, помогая подняться, и заговорил извиняющимся тоном. - Принцесса, прошу простить меня за эту невероятную грубость, но я...

- О каких извинениях вы говорите, Адриан? - Абигейл, хотя и поднялась с земли, но не выпускала ладонь молодого человека и не сводила с него восхищенного взгляда. - Многие девушки могут только мечтать о том, чтоб их прикрыл своей спиной такой человек, как вы...

Андреас вновь растерялся. Похоже, что Абигейл, оставаясь трезвомыслящей и разумной почти во всех вопросах, по отношению к нему здорово перехватывала, не желая расставаться с образом прекрасного рыцаря, который она создала в своих мечтах. Ох, девчонки, ну какие же вы все-таки фантазерки!

- Надо же, мы победили нагов... - брат Титус оглядел поле боя. - И не одни, а при помощи того богомерзкого создания, от которого в любое другое время добра ждать не стоит. Очевидно, Светлый Единый решил пока что не забирать нас к себе. Стоит надеяться, что мы будем нужны ему и на будущее...

Удача оказалась на стороне беглецов: в схватке с нагами никто из людей не был ранен, да к тому же на поверженных телах оказалось немало хорошего оружия, которое сейчас было так нужно беглецам. Во всяком случае, Андреас обзавелся новым мечом взамен разломанного, и даже на первый взгляд было понятно, что это оружие было выковано хорошим мастером.

- Все, уходим! - дядя Эдвард последний раз окинул взглядом поляну: смятая, а кое-где и вырванная с корнем трава, покосившийся шалаш, обезглавленное тело нага, неподалеку второе с разрубленной головой, синеватые пятна крови, которые уже стали темнеть... - Н-да, когда змеелюди отыщут это место, то увиденное им очень не понравится. Если честно, то я даже примерно не представляю, в каком именно месте Запретных земель мы находимся. Хоть бы какую-нибудь отправную точку найти!

- Найдем, если на то будет милость Светлых Небес... - брат Титус нисколько не сомневался в этом утверждении. - Если я правильно сориентировался, то идти нам следует в ту сторону...

- Согласен... - кивнул головой дядюшка. - По моим прикидкам монастырь находится как раз в том направлении.

- А как же этот?.. - брат Белтус кивнул головой в сторону чагрина, который все еще шипел и топорщил иголки.

- Его можно не опасаться... - брат Титус не сводил глаз с огромного ежа. - Он сейчас победил врага, и не кинется на нас. Кроме того принято считать, что по отношению к людям чагрин не очень агрессивен...

- Мало ли что принято считать... - кажется, брат Белтус был чем-то всерьез раздосадован. - Все же не помешает на всякий случай не спускать взгляда с этого ежа-переростка.

Он, и верно, следил за чагрином до той поры, пока люди не покинули поляну. Впрочем, тот тоже не проявлял к людям особого интереса, а, кажется, упивался своей победой. Беглецы еще какое-то время слышали его громкое шипение, в котором (Андреас готов был в том поклясться!) слышались довольные нотки, но вскоре шипение чагрина смолкло. Удивительно, но отчего-то люди расстроились, когда наступила тишина.

- Надеюсь, с ним ничего не случилось... - Абигейл выразила общее мнение. - Конечно, брат Титус сказал, что чагрин наводит порчу на домашних животных, но он мне показался очень милым.

- Ага, и особенно милыми у него являются лапы... - брат Белтус все еще выглядел хмурым. - Этой лапкой он всего лишь разок поддал нагу, и тот отлетел, словно шарик от стенки.

- Вот и я говорю, что он милый, и помог нам... - вздохнула Абигейл. - Хоть бы этот еж спрятался куда-нибудь от нагов, ведь в любом случае они поймут, что чагрин помог нам. Вряд ли тогда наги оставят его в покое, они к врагам безжалостны.

- Не сомневайтесь, спрячется... - подал голос брат Титус. - В этом деле он мастер.

- Кстати, а в чем именно заключается та порча, которую чагрин наводит на домашних животных? - поинтересовался дядюшка. - Не помешало бы знать для общего развития.

- Ну, - начал брат Титус, - прежде всего надо сказать, что чагрин питается молоком, высасывая его у коров и кобыл вместе с кровью. Это у чагрина, так сказать, самое любимое блюдо, которое он не променяет ни на что. Бедные животные в тот момент находятся под таким мощным негативным воздействием этого милого ежика, что не в состоянии оказать ему хоть какое-то сопротивление, а после нападения настолько ослаблены кровопотерей, что начинают всерьез болеть. Проще говоря, наш колючий приятель накладывает на них что-то вроде порчи. Естественно, что на одном молоке с кровью чагрин не проживет, и потому в основе его питания лежит примерно тот же рацион, как и у обычных ежей.

- Так откуда в Запретных землях коровы и кобылы?

- Спросите у меня что полегче... - вздохнул брат Титус. - Похоже, в здешних местах по ночам чагрин питается молоком других существ, которых сумеет отыскать - другого варианта я предположить не могу. Говорю же - здесь, на этих землях, цыганский еж каким-то образом приспособился к жизни в замкнутом пространстве. Правда, не знаю, к чему это приводит тех бедных животных, на которых чагрин положит глаз.

- А что такое?

- В тех человеческих селениях, куда по ночам забирается цыганский еж, дело обычно происходит так: если чагрин пройдется своими лапами по коровам, лошадям, или какому другому скоту, или же просто заберется на них ( что, кстати, он очень любит), то шкуры этих несчастных животных уже к утру имеют самый ужасный вид, проще говоря, бедняги едва ли не начинают гнить заживо. Правда, цыгане умеют лечить испорченных животных, а иначе, увы, как не жаль, но с заболевшей животиной приходится прощаться самым кардинальным образом, то есть пускать ее под нож, причем мясо тех животных есть нельзя, его надо сжигать или закапывать в землю. В весьма отдаленных местах, где чагрины изредка еще встречаются, помощь цыган оказывается просто незаменимой.

- Надо же... - вздохнула Абигейл. - А мне этот чагрин, несмотря на его размеры, показался таким милым и забавным!

- Ну, это дело вкуса... - подал голос брат Белтус. - Один мой старый знакомый, выйдя в отставку по состоянию здоровья, стал разводить цветы в своем небольшом саду. В общем, садоводом заделался. Так вот, больше всего ему нравится растение аконит, или борец-корень, который очень ядовит, а приятель самыми разным сортами аконита засадил чуть ли не треть сада, хотя прекрасно понимает, что с этими растениями нужно обращаться как можно более осторожно. Моему бывшему сослуживцу уже не раз советовали выкинуть эти красивые, но ядовитые растения, а он все упирается. Люблю, говорит, этот цветок, он сердце радует, и выглядит не как сладкая розочка, а как растение для настоящих мужчин! Как видите, в жизни бывает и такое...

- Кто ж спорит, бывает... - Андреасу хотелось спросить о другом. - Скажите, а эти два нага, которые напали на нас, они вам ничего не сказали?

- А то как же, успели нам кое-что прошипеть... - с досадой произнес дядюшка. - Оказывается, сейчас на наши поиски кинуты немалые силы. Эти двое были одними из тех разведчиков, которым было велено выследить сбежавших, то есть нас, и сразу же сообщить командирам о том, где находятся эти наглецы, то есть мы. Если я правильно понял слова этих двоих, то весь берег наги условно разделили на секторы, и в каждый послали по парочке хвостатых с приказом тщательно обследовать берег в поисках следов сбежавших людей. Вот нас и выследили. Тем не менее, знаете, в чем нам повезло? В том, что наги по-прежнему не воспринимают людей как равную силу, и до сей поры уверены, что едва ли не в одиночку могут справиться едва ли не с десятком чужаков, которые приходят сюда, в Запретные земли. Вот и эти двое молодых олухов решили, что им не следует тратить время на возвращение назад с сообщением, что напали на след беглецов. Эта парочка решила, что без особых сложностей управится со всеми нами, и, словно триумфаторы, всей толпой пригонят ослушников назад...

Тут беглецы вышли к руслу пересохшего ручья, по дну которого струилась тонкая нитка воды. Андреасу невольно вспомнились слова Нарлы о том, что ее соплеменники любят передвигаться по Запретным землям в глубине речушек и полноводных ручьев. Счастье, что этот мелкий ручеек почти пересох, и здесь вряд ли будут ползать наги.

- Хорошо, что мы не стали передвигаться ночью, когда под ногами почти ничего не видно... - дядюшка кивнул на несколько довольно глубоких ям неподалеку от ручья, которые уже стали осыпаться и поросли травой. - Провалился бы кто из нас в одно из этих отверстий - и последствия были бы самые печальные: или шею б свернули, или сломали ноги, а то и позвоночник повредили. Между прочим, таких вот следов деятельности человека тут хватает. Понимаете теперь, почему в здешних местах по ночам не следует ходить?

- Что это? - спросил Андреас, глядя на ямы. Думай, не думай, но в свое время тут явно кто-то хорошо поработал лопатой.

- Перед нами результаты труда старателей, скорей всего, тех самых, что поставили шалаш на поляне... - пожал плечами дядюшка. - Уж не знаю, что они тут искали, только долго их поиски не продлились. Судя по всему, парни едва принялись за работу, когда их остановили, и мы можем только предполагать, кто мог это сделать.

- Наги?

- А кто же еще? Если бы напали звери, то на этом месте, или на той же поляне осталось хоть что-то из вещей старателей. Мы же не нашли даже осколка глиняной кружки. Значит, людей отсюда увели, причем вместе со всем их имуществом. С логической точки зрения все верно: если даже сюда позже и придут люди, то они ничего не заподозрят: ну, останавливались тут старатели когда-то, но не задержались, перешли в другое место...

- Ой, смотрите, ягоды! - Абигейл только что не бросилась к невысокому кустику, сплошь покрытому крупными синеватыми ягодами. - Кажется, это жимолость, и она сладкая...

- Принцесса, стойте! - голос брата Белтуса звучал довольно резко. - И вообще, господа хорошие, вам не помешает запомнить, что здесь, в Запретных землях, не всегда стоит доверять своим глазам, и, знаете, почему? Просто очень многие из, казалось бы, знакомых растений тут ядовиты, так что лучше не дотрагивайтесь до этих ягод.

Небольшой отряд двинулся дальше, только все одно после слов девушки о ягодах каждый из людей понял, как сильно он проголодался. Надо же, после схватки с нагами о еде никто не думал, а сейчас у каждого от голода просто-таки засосало под ложечкой.

- Брат Белтус, так что же, ничего из растущего здесь есть нельзя? - не выдержал дядюшка.

- Почему же, кое-что можно... - отозвался тот. - Например, можно безбоязненно употреблять в пищу плоды, которые поклевали птицы - они хорошо чувствуют, что годится в пищу, а что нет. Есть некоторые лекарственные растения, которые людям очень полезны - их тоже можно есть. Если я их увижу, то вам укажу. Что же касается всего остального, то лучше воздержаться, здоровее будем.

- Я все это понимаю, - согласился дядюшка. - Только вот желудок требует своего, и он, зараза, никаких доводов рассудка слушать не хочет.

- Положимся на волю Небес... - вздохнул брат Белтус. - Если они помогли нам уйти с того проклятого остова нагов, то на голодную смерть точно не осудят...

Люди шли без остановки еще часа два. Надо сказать, что кое-где заросли были настолько густыми, что дорогу проходилось едва ли не прорубать. Переплетенные ветви деревьев, высокий кустарник, густая трава с широкими колючкам по краям, которая цеплялась за одежду людей - все это заметно сдерживало продвижение. Было понятно, что если здесь и проходили люди, то давно, да и было их совсем немного - место уж очень отдаленное от монастыря.

К тому же следовало внимательно смотреть под ноги: каждый понимал, что если он повредит ноги, то это может погубить всех: человек со сломанной ногой, который не может передвигаться самостоятельно, будет непосильным грузом для всего отряда.

Когда все уже начинали подумывать об отдыхе, брат Белтус внезапно поднял руку. Кажется, его что-то насторожило, и он мазнул рукой - мол, все присядьте! А ведь и верно, впереди раздается какой-то шум и непонятные звуки. Брат Белтус прошел вперед еще пару десятков шагов, присел возле кустов, стоящих едва ли не сплошной стеной, осторожно раздвинул ветви густого кустарника, пытаясь рассмотреть, что же происходит впереди, а остальные беглецы все это время сидели на земле, стараясь не пропустить ни минуты короткого отдыха.

- Абигейл, вы как себя чувствуете? - повернулся Андреас к девушке. Его приятно удивило то, что за все время путешествия по лесу от нее никто не слышал слов недовольства или жалоб на усталость. Девушка молча шла, лишь то и дело оглядывалась на Андреаса, словно пытаясь удостовериться, что он по-прежнему возле нее и никуда не ушел. Вот и на отдыхе она присела возле жениха, не желая расставаться с ним даже на миг, а Андреасу вдруг вспомнился разговор с отцом Маркусом, в котором тот высказал мнение, что принцесса на том празднике, что был семь лет тому назад, влюбилась в молодого принца раз и навсегда. Похоже, настоятель был прав, недаром девушка все время пыталась быть рядом со своим женихом. А может, все дело в том, что возле Андреаса она неосознанно искала ту поддержку и опору, которой была лишена в своем доме?

Желая немного приободрить девушку, Андреас положил свою ладонь на ладонь Абигейл, и чуть сжал ее - мол, не беспокойся, я с тобой. Удивительно, но от этого простого жеста на лице Абигейл появилась счастливая улыбка, и девушка, можно сказать, просто засияла. Да, - чуть покаянно подумал Андреас, - пожалуй, надо оказывать невесте немного больше внимания. Кажется, она замечает каждое движение своего жениха, а любой знак внимания, оказанный им, придает девушке не меньше сил, чем хороший отдых.

- Принцесса, как вы себя чувствуете? - негромко спросил дядюшка.

- Спасибо, все хорошо... - прошептала в ответ Абигейл. Глянув еще раз на Андреаса, она добавила. - Ведь у меня есть тот, на кого я всегда могу положиться...

Андреас вновь не нашелся, что ответить, лишь улыбнулся смущенно, а про себя подумал: да, вот так нашего брата ловят и ведут к алтарю, но, что самое интересное, не знаешь, что тут можно возразить - все же когда тебя по-настоящему любят, это стоит ценить...

Чтобы как-то выйти из положения, Андреас чуть слышно спросил у дяди, кивнув головой в сторону брата Белтуса:

- Кажется, наш проводник весьма недоволен. Может, я что-то упустил?

- А... - дядюшка только что рукой не махнул, но ответил, вернее, прошептал, покосившись перед этим на молодого инквизитора, сидящего чуть в отдалении. - Переживает. В тех двух нагов, что нас нашли, он, и брат Титус одновременно кинули ножи, стремясь обездвижить змеелюдей. Так вот, нож, брошенный братом Титусом, попал точно в цель - перерубил противнику позвоночник, и больше наг не мог передвигаться, а вот у брата Белтуса нож всего лишь поранил нага. Вот с того времени наш монах и злится на себя за то, что в метании ножей оказался хуже инквизитора, ведь, по словам бывшего наемника, в этом деле он всегда был мастером, и вот такой облом! Сами видите, как он расстроен, тут никакие уговоры не помогут. Право слово, некоторые взрослые люди ведут себя просто как дети малые!

Тем временем брат Белтус, который что-то высматривал в промежутке между листьями, повернулся к людям, и прошептал:

- Идите сюда, только тихо! Тут кое-что интересное...

Дважды уговаривать никого не пришлось. Люди расположились рядом с братом Белтусом, и тоже немного раздвинули ветви, чтоб видеть то, что привлекло внимание монаха. Оказывается, за кустами находилось нечто вроде неширокой песчаной полосы, покрытой редкой травой. Ничего удивительного, подобные песчаные поляны беглецы уже несколько раз встречали на своем пути, так что не это привлекло внимание людей, а странная птица, что находилась сейчас едва ли не напротив куста, за которым прятались люди. Высокая, с грузным телом, маленькой головкой на длинной тонкой шее, роскошным хвостом из пышных перьев, удлиненными тощими ногами, и совсем маленькими крыльями, она производило весьма странное впечатление. Невозможно было представить, чтоб эта огромная птица могла взмыть в воздух на куцых крылышках, в каждом из которых было всего по паре десятков перьев. Сейчас она вела себя крайне беспокойно: то садилась на песок, то вставала, и прохаживалась взад-вперед.

- Кто это? - спросил Адриан, невольно любуясь красивыми перьями в хвосте неведомого существа.

- Его называют струфион... - брат Титус с неподдельным интересом смотрел на птицу, которая внезапно заверещала весьма неприятным голосом.

- Как-как? - переспросил брат Белтус. - Стра..., стру... Надо же, слово какое, просто так и не выговорить. Брат Титус, ты у нас, как оказалось, шибко умный, вот и поясни нам, бестолковым, что это за хрень такую мы сейчас видим? Старатели по возвращении в монастырь, несколько раз что-то говорили об огромной птице, которая своим клювом камни долбит, и в состоянии переварить все, что проглотит. Общее мнение было таковым, что от этой птички следует держаться как можно дальше, так как она обычно преследует добычу до того времени, пока не расправиться с ней, а один удар ее острого клюва не только легко пробивает человеческий череп, но и кости долбит неплохо. Да и в монастырских книгах описываются нечто подобное...

- Эта, как вы ее назвали, хрень, в бестиариях упоминается под названием струфион, - брат Титус был крайне вежлив. - Кто-либо из вас ранее видел страуса? Эти птицы - страус и струфион, очень похожи меж собой, что, вообще-то, неудивительно - оба находятся в близком родстве. Вообще-то в научных кругах существует мнение, что струфион на самом деле обычный страус, по ошибке внесенный в бестиарий магических существ: дескать, те, кто видел страуса в дикой природе, что-то напутал в своих воспоминаниях, и на самом деле струфиона, мол, не существует. На самом деле вот он, перед нами, во всей красе.

- Вообще-то со страусом я знаком только по картинкам в книгах... - вздохнул Андреас. - Так что ничего не могу сказать насчет справедливости этого суждения, то есть одно это существо, или разные. Правда, страусиные перья, я, разумеется, видел не раз, и они очень схожи с теми, что есть в хвосте у этого... струфиона.

- Мне, в отличие от вас, однажды повезло увидеть страуса вживую, - продолжал брат Титус. - И вот что я вам скажу: между этими двумя созданиями все же есть разница. Вы, уважаемые, лучше внимательней посмотрите на его ноги. С виду - совсем как у огромной птицы, но если у страуса они заканчиваются лапой с двумя пальцами, один из которых подобен роговому копыту, то у струфиона мы видим самое настоящее копыто, раздвоенное, как у коровы. А уж бьет им струфион на земле так, что мало не покажется.

- Святые Небеса, а ведь так оно и есть! - ахнул Андреас. - Ну, надо же!

- Совершенно верно, - согласился брат Титус. - Да и крылья у страуса хотя и небольшие, но все же выглядят куда значительней тех огрызков, которые мы видим воочию у этого создания. Клюв у него тоже куда длиннее и толще страусиного. В общем, глядя на эту милую птичку, становится понятно, что страус и струфион - это разные создания, хотя во многом они и схожи.

- А вот я о страусах только слышала, но вот видеть их не довелось даже на картинках... - вздохнула Абигейл. - К сожалению, в королевской библиотеке Бенлиора, той, что находится при дворце, с книгами небогато.

- Разве? - дядя удивился. - А мне говорили, что в королевском дворце Бенлиора за века собрано множество уникальных книг, и что там потрясающая библиотека, попасть в которую мечтают очень многие, но эта честь выпадает лишь избранным.

- Раньше все именно так и было... - горько вздохнула Абигейл. - К нам, и верно, съезжалось множество ценителей книг и ученых людей для того, чтоб ознакомиться с некоторыми манускриптами, только вот сейчас от той огромной библиотеки не осталось практически ничего. На сегодняшний день из когда-то огромного хранилища украдена большая часть книг, причем за последние годы все разворовывалось едва ли не в открытую. Те же библиотекари, кто пытался воспрепятствовать наглому расхищению, расплатились за это собственным здоровьем, а некоторые и жизнью: слуги принца-консорта обычно не церемонятся с ослушниками, или же с теми, кто открыто выказывает недовольство нынешним положением дел как в Бенлиоре, так и во дворце. К сожалению, всех хранителей библиотеки выгнали в шею после того, как они прилюдно обвинили в краже книг прихлебателей нынешнего принца-консорта, мужа королевы Эмирил. И вообще, о чем можно говорить, если сейчас оставшиеся книги то и дело стопками относят из библиотеки в дворцовую кухню для разжигания печей!

- Н-да, о таком я еще не слышал! - дядюшка выглядел по-настоящему удивленным. - Конечно, тут уже не до рассматривания картинок в книгах!

- Принцесса, я вам сочувствую, но давайте вернемся к более насущным событиям... - похоже, что брат Титус решил сменить неприятную тему. - Если перед нами струфион, то не стоит показываться ему на глаза: характер у птицы скверный, а клюв, и верно, на редкость крепкий, так что как бы он нас не воспринял, как возможную добычу, или же угрозу. В бестиариях указывается, что именно на таких песчаных местах струфион обычно откладывает яйца.

- Так он тут свое гнездо охраняет?

- Похоже на то. Сами понимаете, нам лучше обойти это место, а не то...

Договорить брат Титус не успел, потому как струфион внезапно вскочил на ноги и, вереща во весь голос, побежал, вернее, помчался куда-то в сторону, причем скорость у него была почти феноменальной. Брат Белтус чуть больше раздвинул ветки, чтоб лучше рассмотреть то, что происходит. Остальные пока что не рисковали понапрасну, тем более что кроме криков струфиона раздался то ли чей-то визг, то ли вопль.

- В чем там дело? - не выдержал Андреас.

- Да в этом месте, похоже, находится не одно гнездо этих милых птичек, - сообщил брат Белтус, по-прежнему что-то рассматривая за кустами. - Рискну предположить, что здесь, на этом самом месте, струфионы откладывают свои яйца в песок, после чего отправляются по своим делам, а кто-то один из этих пташек постоянно охраняет будущее потомство от желающих пообедать, а подобных любителей дармовщинки по лесам хватает. Сейчас струфион гоняется за каким-то зверем, похожим на волка...

Однако тут и сами беглецы увидели, как на песчаную полосу из кустарника, находящегося напротив, выскочила небольшая семья кабанов, возможно, та самая, которых Андреас и брат Титус видели рано утром. Похоже, здешние обитатели знают, где можно неплохо перекусить, и потому дожидались того момента, когда страж отойдет подальше от гнезд. Сейчас, пока струфион отвлекся, стараясь отогнать какого-то забредшего зверя, кабанчики стали рыть песок, стараясь побыстрей добраться до вкусной еды.

Глядя на то, как лихо свиньи копали землю, было понятно, что эта прожорливая семейка оказалась тут не впервые. Вот они в два счета добрались до гнезда, заполненного удивительно крупными яйцами, и тут же принялись уплетать содержимое, причем не брезговали и скорлупой. Людям же оставалось только удивляться, сколько яиц находится в этой кладке: только на глазок их было не менее полусотни, а то и больше. Остается надеяться, что при таком количестве снесенных яиц хотя бы несколько из них останутся нетронутыми, и на свет сумеет вылупиться хоть пара птенцов.

Разграбление гнезда шло быстро, однако к тому времени струфион разобрался со своим противником, и увидел, что творят свиньи на одной из охраняемых им кладок. Птица так стремительно метнулась к разбойникам, что не все из лесных бандитов успели убежать, а может, просто не пожелали быстро оторваться от вкусной еды, за что, собственно, и поплатились. Струфион с разбега ударил клювом в голову одного из поросят, затем успел достать второго, который хотя и припустил к спасительным кустам, но не успел добежать. Затем до предела разозленная птица ломанулась в кусты, куда успели прошмыгнуть остальные поросята. Судя по всему, струфион стремился добраться до обидчиков и должным образом с ними рассчитаться.

Ну что тут скажешь? Пожалуй, только то, что струфиона не назовешь очень умным созданием: кинуться в погоню за разорителями гнезд, оставив при этом без охраны все остальные кладки - это, конечно, не совсем разумный поступок. Что ни говори, а желающих полакомиться птичьими яйцами всегда хватает, и не стоило бы оставлять без присмотра место, где находятся будущие птенцы.

Однако и брат Белтус поступил немногим умнее. Прошипев всем:

- Я сейчас вернусь! В случае чего постарайтесь меня прикрыть... - и он выскочил из кустов на песок, пробежал по нему десяток шагов, и, схватив за задние ноги одного из убитых поросят, волоком потащил его назад. Понятно, решил обеспечить отряд едой, ведь и люди уже давно проголодались. Беда в том, что поросенок все же весит довольно ощутимо, а струфион может вот-вот вернуться, и тогда брату Белтусу несдобровать!

Пожалуй, раньше всех это понял брат Титус, потому что он тоже выскочил из кустов, и бросился к брату Белтусу. Без долгих слов молодой послушник ухватил убитого поросенка за другие две ноги, и люди едва ли не бегом кинулись к тому месту, где прятались остальные беглецы.

Надо сказать, что они едва-едва успели. Стоило им скрыться в кустарнике, как едва ли не в тот же самый миг струфион вновь появился на песчаной полосе, стремглав выскочив из зарослей с противоположной половины поляны, и при этом стал верещать так громко, что людям захотелось зажать себе уши. Однако если вслушаться в громкие вопли этой громадной птицы, то можно было понять, что в них звучали и нотки торжества: похоже, струфион успел догнать в лесу еще кого-то из того выводка поросят, и расправиться с ним так, как они того заслуживали. Что ж, не стоит удивляться, особенно если принять во внимание то, как быстро бегает эта птица. Затем струфион подошел к разоренному гнезду, забросал его песком, после чего направился к тушке поросенка, по-прежнему лежащего на земле, несколько раз толкнул его своим раздвоенном копытом, после чего принялся клевать неподвижное тело, каждый раз нанося убитому довольно глубокую ранку. Похоже, эта птичка всеядна - вон как быстро выдирает из тела убитого зверька небольшие куски мяса, и не менее быстро проглатывает их...

- Почему вы пошли на такой риск? - дядюшка повернулся к брату Белтусу. - Поросенок не стоил вашей жизни.

- Идти на пустой желудок просто глупо, - брат Белтус и не думал оправдываться. - К тому же ослабевший организм устает куда быстрее. Неизвестно, сумеем ли мы в ближайшее время найти хоть что-то из еды, а тут перед нами целая куча мяса!

- А вы зачем бросились к нему на помощь? - дядюшка перевел взгляд на брата Титуса. - Хотели помочь? Дело, конечно, хорошее и благородное, но очень рискованное. Если бы вы опоздали хотя бы на миг, то... Мне не хочется думать о возможных последствиях. Потому давайте договоримся на будущее: не стоит рисковать понапрасну. Я понимаю ваше желание помочь всем, и, право же, ценю его, но для нас сейчас главное - добраться до монастыря и рассказать о нагах и их планах. Так что давайте на будущее обойдемся без подобного лихачества...

Вообще-то люди опасались, как бы струфион, увидев на песке только одного мертвого поросенка вместо двух, не кинулся на поиски второго, но, похоже, птичка не задавалась вопросом, куда пропала тушка второго кабанчика. Главное, есть еда под носом - и ладно, к тому же со счетом у птицы дела обстоят неважно. Сейчас струфиона куда больше беспокоил шелест ветвей и листьев в том месте, где сидели люди - недаром птица несколько раз переставала клевать и настороженно глядела в то подозрительное место. По счастью, пока что ее куда больше интересовала еда, но было понятно, что в любой момент струфион мог на время оставить расклеванную тушку поросенка и пойти посмотреть, нет ли очередной опасности для охраняемых им гнезд.

- Все, уходим... - чуть слышно прошептал дядя Эдвард. - Придется обходить эту песчаную косу, ничего не поделаешь...

- А поросенок? - не выдержал брат Белтус.

- Тут его разделывать некогда, придется тащить с собой, а он, похоже, весит немало...

- Зато будет, чем пообедать!

- С этим, конечно, не поспоришь...

Беглецам пришлось сделать немалый крюк, прежде чем они смогли пересечь полосу песка, которая тянулась довольно далеко. Оставалось только радоваться тому, что гнезда были устроены только на одном месте этой песчаной полосы, но не было никакой уверенности в том, что если пройти еще немного вдоль этой песчаной полосы, то не встретишь еще одного струфиона, охраняющего гнезда.

Люди молча прошли по лесу еще около часа, стараясь передвигаться как можно тише. По счастью, почва под ногами поменялась: пусть вокруг по-прежнему росли высокие деревья, но зато вместо травы под ногами появился сплошной ковер из короткого белого мха, настолько жесткого, что он даже не прогибался под ногами беглецов. Идти по этому мху было легко, так что люди за недолгое время отмахали весьма приличное расстояние. Единственное, что несколько раздражало - так это резкий скипидарный запах, издаваемый этим мхом. Впрочем, в этом был и положительный момент: похоже, этот неприятный запах отпугивал не только зверей, но и всех местных обитателей - во всяком случае, беглецы пока что никого из них не встретили.

Когда же люди вновь стали мечтать об отдыхе, брат Белтус остановился, и кивнул на небольшой овраг, поросший высокой травой, чем-то напоминающей широкие лопухи.

- Вот, стоит спуститься сюда - здесь вполне подходящее место для отдыха.

- В эту яму?- в голосе дядюшки явно слышалось сомнение.

- Для нас там будет самое оно... - брат Белтус говорил уверенным тоном. - Я уже ранее встречал подобные ямы, вернее, небольшие овраги, и знаю, что они сравнительно безопасны, если, конечно, не лезть в них напролом - все же следует соблюдать некоторые меры предосторожности, мало ли кто из местных обитателей мог выбрать это место для дневного сна. К тому же мне известны эти растения с широкими листьями, что растут здесь - они очень хорошо удерживают запахи, а мы все же собираемся жарить мясо...

- Все же мне кажется, забираться в такое место - это очень рискованно... - теперь и брат Титус высказал свое мнение.

- Повторяю: в такие ямы вряд ли кто полезет, а мы сможем приготовить себе обед. Чего там скрывать: мы уже давно оголодали, и надо срочно поесть, чтоб были силы на дальнейшую дорогу. Все так, только вот разводить костер посреди леса неразумно - дым может нас выдать.. А в этой яме...

- Ладно, пошли... - дядюшка махнул рукой, и в сопровождении брата Белтуса стал спускаться вниз. Вскоре их головы скрылись за высокими лопухами, а потом оставшиеся услышали, как дядя Эдвард подает голос. - Эй, все идите сюда, только осторожно - тут склоны довольно отвесные.

Когда Андреас и Абигейл стали спускаться в яму, то стало понятно - насчет отвесных склонов дядя предупреждал не напрасно, тем более что Абигейл случайно наступила на длинный подол своей юбки и споткнулась. Девушка вполне могла бы покатиться вниз, если бы Андреас, который шел чуть впереди, не подхватил ее в свои объятия, но не удержался, и молодые люди просто-таки съехали по склону вниз.

Надо же, а на дне этого небольшого оврага люди оказались, словно в шатре: широкие зеленые листья образуют плотный полог, и здесь почти нет того въедливого скипидарного запаха, который, кажется, пропитал все снаружи. Правда, здесь было жарко и душно: понятно, листья задерживали тепло и испаряющуюся воду. Если бы не эти мелочи, то место для отдыха было выбрано просто идеальное.

- Абигейл, надо быть осторожней... - чуть улыбнулся Андреас.

- Зато вы, Адриан, вновь оказываете мне помощь... - девушка и не думала скрывать того, что ей правится то, как близко подле нее оказывается жених. - Если бы не вы, и не ваше желание подставить мне руку, то я бы кубарем скатилась вниз...

- Зато сейчас вы оба едва ли не свернули себе шею... - дядюшка, в отличие от молодых людей, не думал улыбаться. - Я, разумеется, безмерно рад, что вы оба находитесь в добром расположении духа, но окажите мне любезность: в следующий раз, если возникнет сходная ситуация, будьте внимательней и осторожней!

- Конечно... - Абигейл и Андреас одновременно произнесли это слово, и оба фыркнули, настолько это выглядело забавным.

Сейчас дядюшка был вовсе не настроен на веселье, и было, отчего: оказывается, на дне этой ямы когда-то находился костер, от которого сейчас осталось только наполовину заросшее кострище. Неподалеку были лежанки из листьев и травы, да еще куча давным-давно пересохшего хвороста. Без сомнений, тут когда-то жили старатели, а, значит, беглецам стоит быть повнимательней: почти наверняка неподалеку отсюда в земле есть ямы и вынутая земля. Правда непонятно, люди здесь жили, или же прятались? Если скрывались, то от нагов или каких-то иных созданий? Кто бы сейчас ответил на этот вопрос...

Наскоро обследовали дно небольшого оврага, и, по счастью, не обнаружили ничего подозрительного, если, конечно, не считать обрывков старой одежды, сломанного древка от лопаты, разбитого глиняного горшка и разорванного заплечного мешка, в котором почти не было ничего ценного. Вновь подтвердилось предположение дядюшки, что здесь, в этом овраге, явно какое-то время обитали люди, хотя, возможно, и не так долго, как бы им того хотелось. Дядюшка, конечно, вытряхнул из мешка все содержимое, но не нашел там ничего из того, что могло бы пояснить причину пропажи людей. Ни заржавевший нож, ни давным-давно сгнившая еда людей не заинтересовали. Единственная ценная ведь, оказавшаяся нужной беглецам - это камни для высекания огня. Что ж, следует сказать за них спасибо за них какому-то старателю, только вот знать бы, куда он пропал....

Андреас был отправлен на дежурство, и сейчас, лежа у самого края оврага, из-под широкого листа наблюдал за лесом. Надо же, тишина и покой, солнце пронзает вершины деревьев, и заливает лес добрым светом. Со стороны посмотришь - и не подумаешь, что от этих мест любому здравомыслящему человеку следует держаться как можно дальше.

Тем временем брат Белтус вместе с братом Титусом ловко разделали поросенка и при помощи найденных камней разожгли костер, а вскоре до обоняния людей донесся упоительный запах жареного мяса. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что новоявленные повара не были мастерами в кулинарном деле, и потому приготовили мясо чуть ли не прямо на углях, умудрившись довольно сильно обвалять его в золе. Правда, соли под руками тоже не оказалось, но поджаренное мясо ушло все ушло за милую душу, только косточки захрустели.

- О, слышите, птица! - брат Титус поднял вверх палец. - Надо же, голос подает! А вот еще одна...

- И что тебя удивляет? - Андреас чуть удивленно покосился на молодого послушника. - Поют себе и поют. В лесу летом всегда хватает голосов птиц, от их пения и на душе куда светлей...

- Вот именно! - согласно кивнул брат Титус. - А никто из вас не обратил внимания на тот факт, что на тех двух островах, где мы были, за все это время ни одна птица не подала голос? Какие-то насекомые в траве трещали - не спорю, а вот птиц не было. Кстати, тихо было и в том месте, где мы высадились на берег...

- А ведь и верно, на тех островах птичьих голос не было слышно... - после недолгого молчания подал голос дядюшка.

- Брат Титус, ты это ты к чему сказал? - не понял брат Белтус.

- А разве непонятно? Я, конечно, не так хорошо разбираюсь в привычках и пристрастиях нагов, как брат Якуб ( пусть его душа окажется на Светлых Небесах!), но насколько мне помнится, как птицы, так и их яйца являются одним из самых изысканных и любимых блюд нагов. На мой взгляд, именно потому-то на островах, где обитают наги, и нет птиц - похоже, змеелюди подчистую выгребали все яйца из птичьих гнезд, да и самих птиц отлавливали без счета, и те перестали летать на места обитания нагов. То же история и с берегом Запретных земель - наги постоянно патрулируют вдоль прибрежной полосы, заходят вглубь территории, а большинство здешних птиц строят себе гнезда на траве или в кустах, и вряд ли хоть какая-то птица может чувствовать себя там в безопасности. Зато сейчас мы слышим птичьи голоса...

- То есть вы считаете, что мы отошли от берега на достаточно большое расстояние, раз здесь появились птицы? И наги по лесам ползают не так часто?

- Мне бы хотелось на это надеяться... - вздохнул брат Титус.

- Вы забыли про струфиона... - подала голос Абигейл. - Это тоже птица, и кладки яиц у него просто огромные. Почему бы нагам не наведываться почаще на песчаную полосу, где находятся гнезда этих птиц? Обед у них в том месте мог быть просто роскошным!

- Ну, во-первых, та милая птичка охраняла гнезда на довольно значительном расстоянии от берега... - пожал плечами брат Титус. - К тому же струфион - это вам не маленькая безобидная пичужка, и при любой попытке нападения может такой отпор, что даже наги вряд ли рискнут связываться. Вы помните скорость струфиона, или силу его ударов? Мне кажется, что в схватке силы нага и струфиона будут равны, злости и ярости хватает у обоих, а раз такое дело, то сообразительному змеечеловеку с безмозглой птицей лучше не связываться - итог может оказаться непредсказуемым. Не исключено, что выйдет себе дороже...

Конечно, сразу же после обеда следовало бы идти дальше, только вот дядюшка попросил братьев Титуса и Белтуса приготовить в дорогу еще несколько хороших ломтей мяса. Все же тушка поросенка, хотя и небольшая, но весит немало, и потому тащить ее с собой целиком не имело смысла. К тому же лучше брать в дорогу уже готовое мясо, чтоб вечером лишний раз не разжигать костер - неизвестно, какие существа могут подойти на свет огня.

Пока повара занимались своим делом, дядюшка сменил на посту Андреаса - мол, сейчас я подежурю до того времени, пока не будет готово мясо в дорогу. Впрочем, монахи особо и не заморачивались с готовкой: немного прожарили с двух сторон - и ладно! Затем брат Белтус срубил несколько листьев из тех, что пошире, и завернул в них горячие куски мяса. Все верно - пять кусков, по числу беглецов, пусть каждый что-то несет в руках. Конечно, хорошо бы иметь хотя б один заплечный мешок вроде того, который беглецы отыскали в овраге, но чего нет, того нет.

Так, все, вроде можно идти, и люди уже начали, было, подниматься по склонам оврага, но внезапно дядюшка подал сигнал тревоги. Беглецы опустились на землю и все вопросительно смотрели на дядюшку, который выглядел весьма ошарашенным. Неужели рядом наги?

Несколько мгновений дядя Эдвард не шевелился, можно сказать, замер в одной позе, но затем повернулся к брату Титусу, и жестом показал ему - мол, посмотри, что там такое... Молодого послушника не пришлось просить дважды, и он неслышно подполз к дядюшке, и тоже чуть отодвинул в сторону широкий зеленый лист. Какое-то время брат Титус всматривался в то, что происходит снаружи, а затем он махнул рукой оставшимся - посмотрите, мол, и вы на то непонятное создание, что находится неподалеку, только сделайте это тихо и незаметно!

Люди бесшумно подобрались к краю оврага, и со всеми предосторожностями стали глядеть в ту сторону, куда были устремлены взоры дядюшки и брата Титуса. Наверное, Андреас неосознанно искал взглядом нага, но ничего подобного видно не было: все тот же дневной лес, залитый солнцем, и нигде нет ни малейшего движения. Впрочем, какой-то темный холмик шевельнулся у дальних деревьев... Или это не холмик? Точно, не холмик - тот, во всяком случае, не движется.

В следующее мгновение Абигейл испугано прижалась к его плечу, и Андреас, не отрывая взгляд от того темного пятна, сам невольно прижал девушку к себе. Там было чего испугаться: перед людьми находилось непонятное существо, сплошь покрытое жесткой черной щетиной. Вначале Андреасу показалось, что перед ними появился очередной дикий кабан, которых, судя по всему, в этих местах хватает, но хорошенько рассмотрев это непонятное создание, уже не знал, что и думать.

Прежде всего, существо было ростом с годовалого теленка, и встретиться в лесу с такой громадиной неприятно уже само по себе, но тут была иная причина для удивления. Дело в том, что у этого непонятного создания было две головы: одна там, где ей и положено находиться, а вот вторая располагалась на противоположной части тела, где у животных обычно бывает хвост. Обе эти головы были угольно-черного цвета, и каждая из них то и дело недовольно похрюкивала, а уж клыки из каждой пасти торчали такие острые и длинные, что на них было жутковато смотреть даже на расстоянии. Не менее страшно выглядели и ярко-красные глаза существа, которые горели, словно угли, и выглядели завораживающе-страшно. Кроме того, было заметно, что лапы зверя просто-таки выворачивали из земли мох и мелкие камни. Без долгих пояснений всем было понятно и то, что попадаться на глаза этому существу не стоит - враз разорвет на куски. А еще никто из людей не мог оторвать взгляд от этого странного создания, хотя понимал, что делать этого не стоит: непонятно отчего каждый чувствовал волну настоящего ужаса и паники, а еще собственную незначительность в этом огромном мире...

- Кто это? - не сказал, а прошептал брат Белтус.

- Это называют бинфэн... - брат Титус отвечал так же негромко. - Страшное чудовище, которое стремится убить каждого, кто окажется на его пути - иного от него ждать не стоит. Впрочем, бинфэн убивает едва ли не всех, кого видит, и кто не может от него убежать, а их тела потом сжирает.

- Но у него же две головы! - Андреас все еще с трудом верил собственным глазам.

- Верно, две... - согласился брат Титус. - Причем обе умные, хитрые и сообразительные, неплохо ладят меж собой. А еще каждый из вас наверняка ощущает некую волну голода, злости и бешенства, что постоянно идут от этого зверя. Это что-то вроде негатива, который он со всей силой обрушивает на своих возможных жертв. Бинфэна однозначно называют чудовищем, и есть за что. Убить этого зверя очень сложно - та черная щетина, что сплошь покрывает его тело, настолько прочная, что от нее отскакивают стрелы. Я был уверен, что бинфэнов больше не осталось на свете, да и преподаватели нам говорили примерно то же самое... Как выясняется, вымерли далеко не все. Нет, я, разумеется, понимаю, что на свете есть и двухголовая ящерица - амфисбена, и там тоже нет ничего хорошего. Однако с той довольно опасной ящерицей существуют способы борьбы, и они описаны довольно подробно, но увидеть здесь бинфэна...

- А он не к нам направляется? - испугано прошептала Абигейл.

- Вот этого точно никак бы не хотелось!.. - в искренности слов брата Титуса можно было не сомневаться.

Как это ни неприятно звучит, но бинфэн, кажется, и верно, направлялся к людям, вернее, к тому оврагу, где прятались беглецы. Несколько раз чудище останавливалось, нюхало воздух, и вновь, то и дело вырывая из земли жесткий мох, трусило к людям.

- Чтоб его!.. - едва ли не простонал брат Титус. - У бинфэнов прекрасное обоняние, и этот зверь сейчас идет к нам на запах мяса. А может, бинфэн уже знает: где есть жареное мясо, там имеется и живая плоть, а ест это чудище немало.

- Убежать от него, как я понимаю, у нас тоже не получится? - мрачно поинтересовался дядюшка.

- Увы. В скорости и выносливости бинфэн не только не уступает диким кабанам, но и значительно превосходит их, а что касается силы и ярости... Ну, об этом можно даже не упоминать.

- Понятно... - дядюшка, не отрываясь, смотрел на приближающуюся к ним черную громадину. - Значит, в тело из-за щетины бить не стоит. Остаются морда и ноги... Вернее, морды.

- Граф, позвольте мне... - брат Белтус повернулся к дяде Эдварду. - Вы сказали - ноги... У нас в армии был один парень, он меня кое-чему научил... Это я сейчас и попробую сделать.

- Что именно?

- Некогда объяснять! Брат Андреас, дай мне свой меч! У меня, конечно, есть свой, но на всякий случай...

- Да, конечно... - Андреас без колебаний протянул монаху меч. - Этот, хочется надеяться, не рассыплется, как прежний.

- И я на это надеюсь. А вы все пока немного отползите в сторону. Если можно, подальше. Мне нужно пространство для маневра.

- Хорошо...

- Я пойду с вами... - влез брат Титус. - Все же вдвоем у нас больше шансов на успех.

- Ладно, святоша... - в этот раз брат Белтус не стал отказываться от помощи. Андреас уже отметил про себя, что с того времени, как молодой инквизитор помог брату Белтусу вытащить поросенка едва ли не из-под носа струфиона, бывший наемник уже не так враждебно косился на брата Титуса. Нет, ранее, еще до полета на воздушном шаре, брат Белтус неплохо относился к молодому послушнику, даже чуть покровительственно, но стоило ему узнать, что тот - из святой инквизиции, как его отношение отчего-то резко поменялось на едва ли не открытую неприязнь. Однако сейчас, кажется, брат Белтус вновь меняет гнев на милость. - Вынужден признать: ты все же кое-что умеешь, вот и покажи нам еще разок, чему тебя научили в инквизиции, чтоб ее...

Когда дядюшка, Абигейл и Андреас, не особо заботясь об осторожности, переползли на новое место, и уже оттуда выглянули из оврага, то увидели, что бинфэн находится совсем неподалеку. Он по-прежнему неторопливо то шел, то трусил, при этом частенько останавливаясь и подрывая мох своими острыми клыками. Тем не мене было понятно, что направляется зверь как раз к оврагу, в котором сидят люди.

Внезапно Абигейл негромко ойкнула, да и Андреас никак не ожидал того, что брат Белтус поднимется во весь рост и встанет на краю оврага. Он держал в руках меч, и, казалось, спокойно ожидал приближения чудовища. А вот неподалеку от него появился и брат Титус. Ну, понятно, что у этого при себе была пара кинжалов - беглецы уже не единожды успели убедиться в том, как лихо молодой инквизитор умеет метать оружие в цель.

Что же касается бинфэна, то он, увидев появившихся перед ним людей, остановился, и его щетина на загривке встала дыбом. Затем, издав жуткий рев, зверь бросился к людям. Пораженный Андреас увидел, как бинфэн, сделав несколько прыжков, внезапно развернулся боком, и вторая голова чудища уставилась на людей своими горящими глазами. Затем зверь снова повернулся, только вот сейчас уже стала издавать крик и вторая голова зверя, правда, этот крик был несколько пронзительней того, который издавала первая голова, и сплетение этих двух воплей вызывало у людей нечто вроде головокружения и тошноты, а еще перед глазами появились темные пятна. Да, это чудовище еще до того, как напасть на жертву, делает все, чтоб ослабить ее силы.

В полной растерянности Андреас смотрел на то, как огромный зверь мчится на человека. Отчего же брат Белтус ничего не делает? Ведь еще немного - и зверь растопчет его! Брат Титус, кажется, берет с него пример - тоже не движется, хотя понятно, что обоим хочется бежать отсюда со всех ног.

Когда же до зверя осталось не более пары десятков шагов - вот тогда брат Белтус бросил в бинфэна меч, только сделал это как-то совершенно непривычно: меч полетел по воздуху, крутясь вокруг себя, словно обычный нож, и через пару мгновений с хрустом ударил по колену зверя, после чего отлетел в сторону. В тот же самый миг в распахнутую пасть зверя вонзился кинжал, который бросил брат Титус. Оба охотника едва успели отскочить в стороны, когда огромная туша бинфэна, перекувырнувшись через голову, скатилась в овраг, с хрустом ломая листья на своем пути и выдирая их с корнем.

- Чего сидите, раскрыв рот? - рявкнул брат Белтус, обращаясь к троим людям, все еще сидящим у края оврага. - Быстро вылезайте оттуда, а не то он вас достанет!

Впрочем, те уже и сами едва ли не пулей выскочили из оврага, прекрасно понимая, в какой опасности находятся, тем более что рев взбешенного зверя достиг просто-таки невероятной силы и наверняка был слышен очень далеко. Пожалуй, вряд ли кто из живых существ, услышав этот яростный вопль, рискнет пойти в эти места - ясно, что чудовище успокоится еще очень не скоро.

Прошло всего лишь несколько секунд, и бинфэн вновь показался на склоне оврага, весьма шустро перебирая ногами, ломая длинные стебли растений и разрывая в клочья крепкие листья. Зверь изо всех своих сил пытаясь как можно быстрей выбраться наружу, и, кажется, это у него получалось. Увидев подобное, Андреас в первое мгновение растерянно подумал: как же так, ведь я отчетливо видел, что оба клинка попали в цель?! В следующий миг пришло понимание: зверь выбирается второй половиной своего тела, недаром он уже не так быстр, к тому же еще и поджимает заднюю ногу. Однако брат Белтус и на этот раз оказался выше всяких похвал: по воздуху вновь полетел меч - и бинфэн с разбитым коленом съехал по склону вниз, в этот раз почти уклонившись от второго кинжала, который в него бросил брат Титус. К сожалению, в этот раз клинок молодого послушника всего лишь оцарапал зверю шкуру возле глаза, но и этого оказалось достаточно для того, чтоб из небольшой ранки показалась кровь, которая должна была залить глаз бинфэна.

Конечно, следовало немедленно уходить отсюда, но люди стояли у края оврага и смотрели на то, как по дну оврага уже не мечется, а, скорее, передвигается огромная туша, в бессильной злобе ломая последние растения. Теперь это углубление в земле уже не выглядело таким красивым, а зверь в ярости смотрел на стоящих людей, понимая, что пока не в состоянии до них добраться, и потому его крик достигал немыслимых высот, а из обоих ртов шла самая настоящая пена...

- Так, у нашей зверюшки должна быть сломана одна нога в колене, а на второй наверняка еще и подрезано сухожилие... - брат Белтус сосредоточенно смотрел вниз. - Вдобавок серьезно ранена одна из голов... На мой взгляд, вряд ли этот зверь сможет пойти следом за нами. Брат Титус, что скажешь? Ты ведь, как оказалось, знаток таких вот милашек...

- Ну, насколько мне помнится, бинфэн довольно быстро залечивает свои раны... - брат Титус тоже смотрел на то, как существо в бессильной ярости едва ли не катается по дну оврага. - Тем не менее, думаю, этому созданию потребуется не менее семи дней, чтоб полностью восстановиться - все же ранения у него на ногах достаточно серьезные. Если до того времени бинфэн и сумеет выбраться из оврага, то вряд ли сможет первое время охотится.

- Неужто помрет? - с надеждой спросил брат Белтус.

- Нет, у этого зверя колоссальные внутренние резервы и невероятная способность к восстановлению организма. Через какое-то время он поправится, и будет здоровей здорового. Правда, бинфэн достаточно злопамятен, и, поправившись, вполне может отправиться на поиски своих обидчиков, но тут уж все зависит от нас, то есть я хотел сказать, нам нужно постараться уйти как можно дальше отсюда.

- Как? - брат Белтус удивленно поднял брови. - На излечение этой образине понадобится всего семь дней?!

- Не всего, а целых семь дней. Я уже говорил, что магические существа, подобные бинфэну, в состоянии быстро выздоравливать после нанесенных увечий.

- Раз такое дело, то не будем понапрасну терять время, пошли... - дядюшка посмотрел на солнце. - Если я не ошибаюсь, нам идти в ту сторону...

- Не ошибаетесь... - кивнул брат Белтус. - Кстати, брат Андреас, ты меня извини, но твой меч остался на дне врага - я ведь им бросил в эту зверюгу.

- Ничего, - усмехнулся Андреас. - У меня есть пара кинжалов - все же у тех двух нагов при себе имелось немало оружия...

Уже пройдя по лесу не менее четверти часа, дядюшка спросил:

- Кстати, брат Белтус, поясните мне, что это у вас за манера такая бросаться мечами в свинушек? Это какой-то новый способ охоты на кабанов?

- Вроде того, - ухмыльнулся брат Белтус. - Когда я еще служил в армии, с нами был один парень... В общем, родом он из невесть каких диких стран, на нашем языке изъяснялся с трудом, да и на голову был слегка отмороженный - среди наемников таких немало. Как я понял из слов того парня, на его родине диких свиней хватает, на них частенько охотятся, причем именно таким образом: бросают меч, чтоб перерубить зверю ноги, или же всерьез его поранить, а потом раненого добивают. Так что этому способу охоты он нас обучил, и, как оказалось, не напрасно.

- Я могу только в очередной раз выразить вам и брату Титусу свою безграничную благодарность... - дядюшка говорил искренне. - Мне остается только поражаться тому, с какими безграничными талантами и способностями люди уходят служить Светлым Небесам.

- А вот меня это не удивляет... - откликнулась Абигейл. - Я знаю, что обычно Адриана окружают самые достойные и честные люди. Конечно, в жизни случается всякое, но я нисколько не сомневаюсь в том, что принц выбрал себе в попутчики настоящих друзей.

Андреасу оставалось только вздохнуть про себя: не стоит разубеждать девушку, пусть живет хотя бы такими иллюзиями. Уж если на то пошло, то кое в чем она права: его попутчики и верно, достойные люди, кем бы они ни были в прошлом.

Глава 12

По счастью, до вечера беглецы не встретили никаких чудищ, и их путь прошел без особых сложностей. Конечно, за это время они не раз видели самых разных животных, а некоторых и вовсе не рассмотрели - так быстро они промелькнули перед людьми. Главное - и это было замечательно!, пока что никто не гнался за беглецами, во всяком случае, в пределах видимости не было заметно никаких преследователей. Конечно, оставалось надеяться лишь на то, что нагов удалось сбить со следа, хотя, если честно, в подобное верилось с трудом. Змеелюди уже должны были найти тела двух своих убитых соплеменников, да и мимо раненого бинфэна просто так не пройдешь. Кроме того, среди нагов должны быть неплохие следопыты, которые уже наверняка идут по следам сбежавших людей. Наверное, понимая все это, беглецы почти без остановок шли до самого вечера.

Нужно сказать, что короткие остановки случались только тогда, когда на пути людей появлялись брошенные стоянки старателей, а подобных невеселых мест, как это ни странно, хватало. Казалось бы, здесь так далеко от монастыря, и чтоб попасть в эти края, старателям пришлось пересечь едва ли не большую часть Запретных земель, несмотря на все опасности и трудности этого нелегкого пути. Другой вопрос - стоило ли им это делать? Ведь ни одного живого человека беглецы так и не встретили, хотя в Запретные земли только за последний год ушло немало желающих быстро разбогатеть. Что ж, эти пропажи в большинстве случаев имеют под собой одно неприятное объяснение: нагам были нужны люди для того, чтоб открыть портал.

Из всех шести стоянок, встреченных беглецами в тот день, только две выглядели более или менее не поврежденными, словно люди покинули это место по своей воле, но зато остальные четыре носили следы ожесточенных схваток. Разломанные и разорванные личные вещи, переломанные шалаши, разбитая посуда, клочки ткани, да и многое другое говорило само за себя. Что тут произошло - на этот вопрос все одно ответа нет, а искать следы нападавших и выяснять, кто именно это был, сейчас нет ни времени, ни желания.

Частенько неподалеку от таких стоянок на земле лежали фрагменты человеческих костей, которые местное зверье уже успело растаскать по лесу, а еще возле тех заброшенных мест, как правило, находились небольшие холмики, уже поросшие травой и почти сравнявшиеся с землей. Да, охотников за удачей в этих гиблых местах осталось немало...

Еще беглецы хорошо понимали и то, что возле таких заброшенных стоянок надо быть очень внимательными. Почти всегда неподалеку от таких мест находились небольшие карьеры, рвы, ямы, а то и неглубокие шахты. К сожалению, многие из этих выработок поросли сверху бурно разросшейся зеленью, и потому, чтоб не попасть в одну из таких потаенных ям, нужен был глаз да глаз.

Заходящее солнце уже окрасило верхушки высоких деревьев в красноватый свет, готовясь уйти за горизонт, а длинные тени деревьев стали заметно темнеть. Беглецам, уставшим от длительного перехода по лесу, надо было отыскать себе место для ночлега, только вот, к сожалению, ничего хоть немного похожего на укрытие, людям не попадалось. А сумерки меж тем все сгущались...

- Ладно... - дядюшка остановился возле нескольких деревьев, растущих одно подле другого, и образующих нечто вроде треугольника с небольшой поляной посередине. - Остановимся здесь, все одно дальше идти нет смысла. Да и место тут хорошее, чистое...

И верно: дело в том, что до того, как остановиться на ночевку, беглецы уже минут десять шли по кедровому лесу. Замечательное место, по которому можно бродить без устали! Земля, покрытая нежным зеленым мхом и усыпанная старой хвоей, чистый воздух, напоенный своеобразным запахом кедровой смолы, прямые стволы деревьев, устремленные вверх... Чувствовалось, что этот лес очень стар - стволы кедров были на редкость толстыми, да и сами деревья отчего-то казались удивительно красивыми, которыми можно любоваться бесконечно. Такое впечатление, будто находишься на ожившей картине с пейзажем удивительной красоты. Сказка, да и только! Казалось, именно здесь можно по-настоящему отдохнуть и придти в себя после долгих блужданий по чащобе.

- Слушайте меня внимательно... - продолжал дядюшка. - Костер мы разводить не будем, но вот наломать немного лапника не помешает: все же не стоит спать прямо на земле Адриан и брат Титус, именно этим вы сейчас и займетесь, а мы с братом Белтусом кое-что осмотрим сверху.

- Это как? - не понял Андреас.

- Проще простого... - буркнул дядюшка. - Мы сейчас на дерево полезем, тут есть парочка крепких стволов из числа тех, что повыше. Конечно, сейчас смеркается, и в это время мы вряд ли сумеем многое рассмотреть, но попробовать все же стоит. Принцесса, вы пока отдыхайте, на завтра вам силы вновь понадобятся.

- Я сейчас принесу вам немного веток... - Андреас улыбнулся принцессе. - Погодите немного...

- Конечно! - Абигейл в ответ просто-таки засияла улыбкой.

Надо же, - вновь отметил про себя Андреас, - принцесса не только не хныкает, говоря об усталости, но и старается держаться бодрячком - мол, сил у нее много, и выдержки тоже хватает. Похоже, она делает все, чтоб не упасть в глазах своего жениха, и невольно старается доказать ему, что тот может целиком положиться на свою будущую жену. Право слово, от такого внимания к своей персоне становится даже несколько неудобно...

Шагнув к ближайшему дереву, Андреас одой рукой схватился за ветку, а другой вытащил из-за пояса длинный кинжал. Однако стоило ему взмахнуть клинком, как ветка, словно живая, вырвалась из его рук, да еще при этом довольно ощутимо хлестнув парня по лицу.

- Это что еще такое? - невольно вырвалось у Андреаса. Непонятно почему, но у него сложилось такое впечатление, будто он только что имел дело с живым существом.

- В чем дело? - резко обернулся дядюшка.

- Показалось... - растерянно произнес Андреас.

- Что именно показалось?

- Ветка... Она какая-то не такая... - Андреас никак не мог подобрать нужных слов. - Словно живая...

- И без того понятно, что не сухостой... - брат Титус подошел к дереву, вытащил свой меч и взялся за другую ветку. - Сейчас срубим с десяток...

Однако больше он ничего не успел сказать, потому как ветка, за которую он держался, внезапно спружинила, и практически оттолкнула от себя молодого послушника, который от неожиданности не удержался на ногах и упал на землю, чудом не поранившись об острие своего меча. Н-да, тут можно сказать только одно: Андреасу явно ничего не показалось, и дерево не собирается отдавать людям ни одной своей ветки.

- Это что еще за новости такие? - брат Белтус, вытащив свой меч, стал оглядываться по сторонам. - Может, нам с устатку такое померещилось?

- Может, кому из нас что и померещилось... - брат Титус поднялся с земли. - Только вряд ли у всех началась коллективная галлюцинация. Лично я пока в толк не могу взять, в чем тут дело...

Люди невольно столпились в одну кучу, выставив вперед оружие. Но вокруг по-прежнему тихо, лишь слышны голоса птиц, последние лучи заходящего солнца еще были видны на небе, да высокие кроны кедров чуть покачиваются под редкими порывами ветра...

Тягостное ожидание первым надоело брату Белтусу. По-прежнему держа в руках оружие, он громко заговорил в пространство:

- Эй, что тут происходит? Кто с нами шутки шутит?

Снова тишина, казавшаяся бесконечной, а затем беглецы услышали странный монотонный голос, который звучал, кажется, отовсюду

- Что вы здесь делаете? Зачем пришли сюда?

- Вы кто? - брат Белтус от неожиданности даже растерялся.

- Вы не ответили на мой вопрос, а это мне не нравится... - в голове по-прежнему не было слышно никаких эмоций, но беглецы поняли, что отмалчиваться не стоит.

- Мы - обычные люди, которые помимо своей воли оказались в этих отдаленных местах... - заговорил дядюшка. - Сейчас мы стремимся покинуть здешние земли, только сделать это не так просто. А еще мы очень устали и думали, что сумеем передохнуть среди этого прекрасного леса. Здесь такой покой и легко дышится полной грудью. Мы не думали, что сумеем кого-то потревожить!

- Да, здесь тихо и спокойно, но вы потревожили меня. Я не люблю гостей.

- Простите, но как к вам обращаться? Мы не знаем, кто вы, и где вы находитесь, а потому...

- Я нахожусь подле вас... - и в то же мгновение на одном из ближайших кедров появилось огромное страшное лицо, которое через мгновение исчезло. - А еще я здесь... - и страшное лицо вновь появилось, но уже на другом дереве, но тут же исчезло. - И здесь... - жуткий лик возник на могучем кедре, растущем в отдалении, но через миг вновь пропал. - Если вам хочется знать, кто я, то запомните, что я нахожусь в каждом из этих кедров, на каждой ветке, шишке, иголке... Я нигде и я везде. Я - дух этого кедрового леса, его суть, его тело, его жизнь...

- Хувава! - вырвалось у брата Титуса. - Ну, конечно, это Хувава! Страж леса!

Хувава... Это слово ничего и никому не говорило, и уж тем более никто из беглецов никогда его не слышал (разумеется, за исключением брата Титуса, но инквизитору и положено знать многое из того, до чего нет никакого дела большинству обычных людей).

- Страж всего леса? - не понял дядюшка.

- Кедрового. Запомните: тот кедровник, что вы видите вокруг - это я... - продолжал голос. - Похоже, вы не очень понятливы.

- Просто я несколько растерян... - отозвался дядюшка.

- Мне больше нравится, когда говорят не Хувава, а Хумбаба. Это более правильное имя, и именно так меня называли раньше, но люди любят менять чужие имена, что-то укорачивать и сокращать, чтоб им было удобнее произносить. Однако я удивлен, что вы знаете обо мне. Наверное, за многие века вы первые люди, кто понимает, с кем имеет дело. Да, я Хумбаба, и многие называют меня чудовищным монстром, охраняющим кедровые леса. Возможно, на лицо я и не так красив, как бы мне того хотелось, но зато я - сама суть этого места. Мое тело находится в каждом из этих прекрасных деревьев, ветки и корни которых - множество моих рук и ног, и все это нуждается в постоянной защите. Например, от пришельцев, ведь вы хотели обрубить мои руки...

- Но мы думали, что это обычное дерево! - вырвалось у дядюшки.

- А, по-вашему, ему не больно?

- Мы об этом как-то не задумывались...

- Об этом не задумывается почти никто из тех, кто приходит сюда, ко мне, в этот лес. Зато когда я появлюсь перед ними, люди словно сходят с ума, и многие пытаются меня убить. Другие бегут из леса, но я выпускаю далеко не всех. Вернее, не выпускаю почти никого.

А вот это слышать уже весьма неприятно, и уж тем более не хотелось расспрашивать брата Титуса о том, что имел в виду этот страж леса. Всем было достаточно один раз взглянуть на его по-настоящему страшную рожу, и задать себе вопрос, как на свет мог появиться подобный урод? Широкое лицо, изрезанное бороздами, лишенные век огромные глазам навыкате, безгубый рот от уха до уха, зато челюсти сплошь утыканы острыми кривыми зубами... Одним словом - кошмар! Понятно, что увидев подобную образину, люди пугаются до смерти. Наверное, из-за своей более чем жуткой внешности этот Хувава (или как там его правильно звать) так ненавидит все остальное человечество.

- Божественный Хумбаба... - подал голос брат Титус, а у Андреаса после такого обращения сердце упало в пятки: если инквизитор, который должен бороться с нечистью, подобным образом разговаривает с этим неведомым Хумбабой, да еще и столь почтительным тоном, то, выходит, дело плохо, и это сильный противник. - Божественный Хумбаба, позвольте мне сообщить своим товарищам все то немногое, что я знаю о вас: дело в том, что они просто не знают, как можно к вам обращаться.

- Что ж, дозволяю.

Брат Титус коротко поведал о том, что когда-то в незапамятные времена один из Небесных Богов поставил своего доверенного стража охранять кедровый лес, в котором находилось святилище того самого Бога, символизирующее его могущество. Правда, брат Титус не уточнил, о ком именно из Небожителей идет речь, но людям отчего-то стало понятно, что этот вопрос сейчас лучше не поднимать. Хумбаба, страж леса, долгое время нес свою службу, но потом случилось так, что храм был разрушен, и тогда страж леса стал единым существом со всеми кедрами, которые он когда-то охранял, и до сегодняшнего дня стаж леса по-прежнему верно несет свою службу.

- Как вы понимаете, подобная верность и преданность долгу может вызвать в душе каждого человека только самое искреннее уважение... - закончил брат Титус свой короткий рассказ. - И еще достопочтенный Хумбаба очень серьезен, трезвомыслящ, и строго относится ко всему, что видит и слышит.

Андреаса понял подтекст этих слов: брат Титус предупреждает всех, чтоб не вздумали сказать ничего лишнего, тем более, что этот страж леса, похоже, все воспринимает излишне прямолинейно, и еще неизвестно, что от него можно ожидать в дальнейшем.

- Мне нравится, что люди помнят обо мне, хотя эти воспоминания и не совсем точны... - голос был все таким же равнодушным. - Да и помнят не все...

- Мир неблагодарен... - вздохнул брат Титус. - Добрые дела и преданность забываются быстро, зато любая ошибка запоминается в веках.

- Это верно... - подтвердил страж. - Обычно те люди, что приходят сюда - они злы и недовольны, да еще и стремятся к разрушению всего, что видят. Каждый из них куда-то бежит, или что-то ищет, и никто не думает о покое и созерцании. Вдобавок некоторые из этих дерзких не могут понять того, что им не принадлежит все то, на что падает их взгляд. А потом вы, люди, отчего-то удивляетесь, если с вами поступают так, как вы того заслуживаете.

Подобное звучало отнюдь не обнадеживающе, однако страж леса продолжал:

- Вы недавно были за пределами скальной гряды, в мире людей. Что там творится? Ни один из тех, кому я ранее задавал этот вопрос, не пожелал ответить на него. Или незваные гости просто боятся говорить со мной.

- Мир очень изменился по сравнению с тем, которым был когда-то... - вздохнул брат Титус. - Кое-где идут войны, люди теряют почтение к древним законам, одни вспоминают старых Богов, другие хотят придумать новых... Вырубаются леса, распахиваются земли, осушаются болота, жажда золота, драка за власть, смуты... Все это так печально!

- В этом я вас понимаю... - откликнулся голос. - Именно потому предпочитаю находиться здесь, созерцать окружающее и думать о вечном.

- Подобное отношение к суетности этого мира заслуживает самого величайшего почтения... - подтвердил брат Титус. - Простите, великий Хумбаба, но мы все не знаем, как вести себя в присутствии вас. Нам следует встать на колени, и внимать вам, или...

- Дозволяю остаться на ногах. Кто вы такие? Есть некая странность: вы не очень похожи на тех, кто ранее приходил сюда.

- Увы, но перед вами те, кто совершил трагическую ошибку: один из наших друзей придумал шар, на котором можно летать по воздуху, и мы, в нашем неразумии, решили прикатиться на этом изобретении. Ветер подхватил нас и принес в эти земли, после чего шар упал на землю. Теперь мы стремимся вернуться домой, искренне раскаиваясь в содеянном...

- Люди в своем самомнении заходят слишком далеко. Летать по небу дозволено только Богам, а все остальное - тщета и гордыня, которая должна быть наказана.

- Это мы уже поняли... - повесил голову брат Титус.

- Кто из вас тот человек, кто придумал этот мерзкий шар?

- Он погиб... - вздохнул брат Титус.

- Боги знают, кого наказывать... - сделал вывод страж леса. - Среди вас находится женщина. Давно их не видел. Что она делает среди вас? Пусть ответит сама.

- Я... - начала, было, Абигейл, но Андреас перебил ее.

- Простите, великий Хумбаба, что вмешиваюсь, но эта девушка - моя невеста. Это я уговорил ее покататься на шаре, и теперь мне искренне стыдно за свой поступок. Из-за меня она оказалась здесь, в этих местах, полных опасности и лишений.

- Все так и есть... - подтвердила Абигейл. - Хорошо, что это сказал мой жених, а не то я запуталась бы в словах. Что ни говори, но я обычная глупая женщина, которая частенько не может связать меж собой нескольких слов, а перед твоим величием я вообще теряюсь!

- Как я вижу, кое-что в этом мире остается неизменным... - отметил страж леса. - Бестолковые женщины, и безголовые мужчины, которые готовы их защищать. А теперь, люди, ответьте: что вам надо в моей роще? Как вы сюда забрели?

- Мы спасаемся от нагов.

- Вряд ли у вас это получится... - равнодушно уронил голос.

- Почему?

- Да потому что они совсем рядом... - и в этот момент страшная рожа Хумбабы вновь появилась на одном из могучих кедров, что росли рядом, а само дерево словно стало живым существом, с многочисленными руками-ветками, да и ноги-корни выглядели так, словно были естественным продолжением чудовищного монстра. Но даже не это было самым удивительным, а то, что дерево стало светиться ярким светом, вернее, от него пошли лучи, словно от солнца. Правда, смотреть на этот красновато-желтый свет было несколько неприятно, но зато осветилось все окружающее, причем свет распространился далеко вокруг, и стало видно, словно днем. При свете этих непонятных лучей растерявшиеся люди увидели, как шагах в пятидесяти от них по усыпанному хвоей мху неслышно скользят четыре нага. Да, эти создания умеют передвигаться почти бесшумно, несмотря на свой вес и немалый рост.

Четыре нага на пятерых людей... Можно не сомневаться, что исход схватки уже предрешен - слишком велико преимущество хвостатых. Единственное, на что оставалось надеяться людям, так это только на то, что они не попадутся в руки нагов живыми, и потому каждый из беглецов схватился за оружие - понятно, что без драки дело сейчас не обойдется. А еще Андреас шагнул, закрывая собой Абигейл - неизвестно, что будет дальше, но ему все одно хотелось надеяться на лучшее.

- Что вы тут делаете? - понятно, что на этот раз Хумбаба обращался к нагам.

- Мы преследуем этих двуногих, что забрели к тебе... - змеелюди остановились напротив беглецов, и ползущий первым красавец с серо-золотистым хвостом тряхнул роскошной гривой пепельных волос. Судя по всему, среди этой четверки он был самым старшим по званию. - Хумбаба, мы рады, что ты задержал их для нас.

- Я не задержал этих людей, а просто с ними разговариваю. Кроме того, я не давал вам разрешения заходить на мою территорию... - по голосу стража было сложно предположить, что ему есть дело хоть до чего-то, происходящего рядом. - Вы же, перед тем, как пересечь границу этого леса, должны были спросить у меня дозволения. Таковы правила, установленные между вашим народом и мной, и мне не нравится, что вы их нарушаете.

- Насколько я понимаю, эти двуногие тоже не просили у тебя разрешения войти в твой лес, так что мы с ними находимся в равном положении... - красавчик насмешливо скривил губы.

- Отличие в том, что пришлые не знали, куда идут, а вы ни во что не ставите наши старые договоренности.

- Вот именно - старые... - в голосе красавчика не было слышно особого почтения. - Ты еще скажи, что мы должны были стоять на опушке, и молить тебя о разрешении войти сюда.

- А разве нет?

- Не волнуйся, Хумбаба, мы у тебя не задержимся... - красавчик и не думал извиняться или оправдываться. - Двуногие, бросайте оружие, а иначе...

- Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься устраивать тут бой? В моем лесу?- в равнодушном голосе стража по-прежнему не было слышно никаких эмоций.

- Ну, если двуногие не бросят оружие, то без этого не обойтись. Ничего страшного не произойдет, просто ты, старик, посмотришь на дармовое представление, все одно тебе уже давненько не доводилось видеть настоящие схватки. Заодно и молодость вспомнишь, а не то уж наверняка забыл, что это такое. К сожалению, эти пришлые нам нужны живыми, так что, страж, делай вывод: если тебе, Хумбаба, не хочется, чтоб мы ненароком поломали твои ветки и поцарапали кору на деревьях, то сам выкинь этих людишек отсюда куда подальше, тем более что сделать подобное тебе ничего не стоит...

Красавец, кажется, чувствовал себя победителем, а вот на лицах остальных нагов, стоящих за спиной своего командира, стало появляться беспокойство: похоже, в таком тоне со стражем лесов говорить не следует.

- Ты что, приказываешь мне? - все так же равнодушно спросил Хумбаба.

- Пока еще я тебя прошу. Пока прошу... - красавчик не сводил взгляда с людей, а на его лице была улыбка, которую иным словом, кроме как "хищная", не назвать. - Хумбаба, давай разойдемся мирно и по-хорошему, не заставляй нас пугать тебя. Ты можешь думать о себе все, что угодно, только ты один, а за нашими спинами стоят сотни соплеменников.

Про себя Андреас подумал: если сравнить между собой поведение брата Титуса и этого молодого нага, то в глаза просто-таки бросается различие и в разговоре, и в поведении. Вряд ли этому стражу леса приходится по вкусу хамоватое отношение хвостатого, ведь не просто же так брат Титус изображал перед этим Хумбабой преданность и покорность.

- Вы забываетесь, и потому ведете себя со мной неподобающим образом... - отозвался страж леса. - Мне это не нравится.

- А, мне тоже много чего не нравится... - махнул рукой наг, и, обернувшись к трем своим соотечественникам, скомандовал. - Взять этих двуногих!

Однако никто из змеелюдей не двинулся с места. Прошло еще пара мгновений - и на лице молодого красавца появилось озадаченное выражение, да и трое остальных нагов тоже в испуге глядели по сторонам. Более того - на их лицах появилась растерянность и еще что-то, очень похожее на страх.

- Старик, ты что, совсем ополоумел? - заорал молодой наг, у которого с лица пропала насмешливая ухмылка. - Немедленно освободи нас! Не соображаешь, что делаешь?

- Это ты потерял разум, когда осмелился говорить со мной столь недостойным образом, а я этого очень не люблю. И ты знаешь, какое наказание вам может грозить.

- Да ты совсем сдурел на старости лет! - молодой наг был взбешен. - Верно говорят, что у тебя от древности мозги мхом поросли и в труху превратились! Не боишься, что будем выжигать огнем эту дурь?

Андреас смотрел на разгневанного нага и вновь поражался тому, как быстро у змеелюдей от ярости или злости пропадает их сказочно прекрасная внешность, и взамен нее вылезает что-то неприятное, напоминающее змеиную морду. Все верно: рептилоиды, что с них взять...

- Теперь я знаю, что ваше племя думает обо мне... - все так же равнодушно уронил голос. - Тогда уж позвольте и мне показать вам, что ждет каждого, кто будет непочтителен по отношению к стражу леса, или начнет с угроз или запугивания того, перед кем должен преклоняться.

В тот же самый миг из земли показалось множество корней деревьев, и на глазах потрясенных людей эти жесткие корни стали стремительно оплетать неподвижных нагов, словно закатывая каждого из них в кокон. Беглецы невольно отметили про себя, что некоторые из острых корней пронзали тела змеелюдей, а те не могли издать ни звука: похоже, Хумбаба лишил их способности не только двигаться, но и говорить. Не прошло и минуты, как на месте змеелюдей остались четыре огромных кокона, которые стали медленно погружаться в землю. Еще немного - и темная лесная земля сомкнулась над тугими сплетениями корней, и уже ничто, кроме потревоженного мха, не указывало на то, что здесь только что произошло.

- Так я поступаю с некоторыми из тех, кто меня сердит... - вновь раздался равнодушный голос. - Моим корням не мешает иногда получать немного удобрения, а заодно и другого питания. А теперь, пришельцы, выслушайте меня. Мне понравилось, как вы относитесь ко мне, как понравилось и то, что кое-кто из вас меня помнит. Потому я проявляю к вам милость, и даю четверть часа для того, чтоб вы могли покинуть мой лес. Если же по истечении назначенного срока вы все еще будете оставаться среди моих кедров, то, как говорится, не обессудьте. Через назначенное время потухнет свет, который я сейчас излучаю, и с того момента, если вы не пересечете границу рощи, пеняйте на себя. Я все сказал.

- Благодарим тебя, великий Хумбаба... - низко поклонился брат Титус, а за ним то же самое сделали и остальные беглецы. Впрочем, это был последний спокойный жест людей, после чего они изо всех сил метнулись прочь от этого места.

Уже почти совсем стемнело, но непонятный свет, исходящий от дерева с лицом Хумбабы, по-прежнему неплохо освещал все вокруг. Бежать было удобно еще и потому, что земля под ногами была ровная, без торчащих корней или небольших ямок - похоже, что лесной страж тщательно следил за своей рощей. Впрочем, о корнях сейчас лучше не думать, людям вполне достаточно было того страшного зрелища, свидетелями которого им только что довелось присутствовать. Да, со стражем леса шутки шутить не стоит, а к его словам стоит относиться со всей серьезностью.

Бежали молча, и у каждого из беглецов в голове словно тикали часы, отмечая каждое прошедшее мгновение. Андреас держал за руку Абигейл, опасаясь, что та споткнется и упадет, а девушка, в свою очередь, крепко вцепилась в пальцы жениха. У каждого из бегущих было только одно желание: как можно быстрей оказаться за пределами этой красивой кедровой рощи, хотя сейчас об этой красоте и думать не хотелось. Людей объединяла одна мысль: как можно скорей покинуть это место.

Даже когда над головами беглецов стали видны кроны сосен, а под ногами появились толстые корни и невысокая трава, люди все равно не могли остановиться. Что бы там не говорил этот Хумбаба, но надо постараться убраться как можно дальше от этого кедрового леса и от его сурового стража.

Когда же где-то вдали, позади людей, погасло свечение, то стало понятно, что за четверть часа беглецы сумели преодолеть довольно значительное расстояние, только вот все одно им хотелось уйти еще дальше. Правда, к этому времени солнце уже зашло, наступила почти полная темнота, и было понятно, что хочется людям того, или нет, но где-то надо остановиться на ночлег.

Беглецам удалось пройти еще небольшое расстояние, и они наткнулись на самый настоящий завал из деревьев: похоже, когда-то здесь прошел сильный ветер, и повалил с десяток крепких сосен, или же они сами рухнули по какой-то иной причине. Впрочем, сейчас разбираться в этом не было смысла, главное состояло в том, что идти дальше в темноте не было никакой возможности, и следовало остановиться на отдых. Конечно, будь хоть немного светлей, то люди шли бы дальше, но чего нет, того нет.

Пришлось расположиться неподалеку от сваленных деревьев, только вот пока что уставшим людям было не до сна, да и вопросов накопилось немало.

- Слышь, брат Титус, кто это такой - Хумбаба? - брат Белтус первым задал вопрос, который интересовал всех.

- Я про него знаю совсем немного... - откликнулся молодой послушник. - И почти все уже вам рассказал. Хумбаба - это огромный монстр, которого один из Темных Богов поставил охранять свой то ли храм, то ли святилище, находящееся в центре кедрового леса. Что именно представлял собой тот храм, и как он выглядел - не имею ни малейшего представления, в книгах об этом ничего не сказано. Знаю лишь, что храм был величественным и символизировал могущество того самого Темного Бога. Через какое-то время произошло нечто непонятное - землетрясение или что-то схожее, и потому в один далеко не прекрасный момент храм оказался разрушенным. Вот тогда-то повелением рассерженного Бога этот самый Хумбаба, вернее, его дух и суть, оказался переселенным в ту самую кедровую рощу, которую отныне он должен охранять от пришельцев до скончания веков.

- Интересно, этот монстр со всеми чужаками поступает так, как с этими нагами?

- Не знаю, но, думаю, что могущество Хумбабы велико, и у него хватает самых разных способов борьбы с теми, кто приходит в его кедровую рощу. Разумеется, зайцев и белок я в этот список я не включаю. Недаром в некоторых из древних книг было высказано предположение о том, что Хумбаба на самом деле является одним из демонов, когда-то отправленных на землю. Видели, какие от него идут магические лучи? Это странное сияние о многом говорит знающим людям. Лично я все еще не могу поверить в то, что этот монстр нас отпустил - как правило, те, кто пришел в его кедровую рощу, назад не выходят. Так что мы с вами получили, можно сказать, царскую милость. Судя по книгам, Хумбаба жесток и суров, более того - безжалостен, но, тем не менее, у него есть слабое место - склонен выслушивать лесть, но не открытую, а как бы завуалированную. Как вы заметили, именно этим я и занимался в кедровом лесу.

- То-то я заметил, что вы, почтенный господин инквизитор, перед этим уродом бисер метали... - подал голос брат Белтус.

- Надеюсь, что именно благодаря этому мы все еще живы... - устало ответил брат Титус. - К вашему сведению, я предпочитаю разрешать все проблемы и недоразумения с помощью слов. Как я понял из слов Хумбабы, люди иногда забредают в его владения, но ни в одной из многолетних записей монастыря Святого Кармиана я не обнаружил ничего об этой кедровой роще и ее грозном хозяине. Объяснение этому может быть только одно - никто из старателей оттуда не выходил. Печально.

- Но нас он отпустил... - задумчиво произнес дядюшка. - Причина этого, казалось бы, необъяснимого поступка, вряд ли кроется только в нашем разговоре. Тут должно быть что-то другое, иная причина. И нагов он убил прямо на наших глазах.

- Ну, если говорить откровенно, то эти хвостатые вели себя столь непочтительным образом, что мне остается только удивляться, как Хумбаба столь долгое время терпел столь неуважительное отношение к себе... - брат Титус потер голову ладонью. - Ладно, не стоит понапрасну гадать и выискивать причины такой сказочной доброты по отношению к нам, хотя, на мой взгляд, тут все просто: лесной страж имеет полное право карать и проявлять милость. Карал он постоянно, а вот что касается милости, то, по мнению Хумбабы, за сотни лет мы первые, кто заслужил снисхождение.

- Хорошо, если все именно так... - выразил дядюшка общее мнение. - Брат Титус, мне остается только возблагодарить вас за то, что вы вытащили нас из этой передряги.

- Все мы находимся под милостью Небес... - чуть развел руками брат Титус. - Правда, у меня один раз во время разговора с Хумбабой сердце сжалось всерьез. Помните, он ждал ответа от принцессы, а ему ответил брат Андреас. Но, что самое интересное, все прошло наилучшим образом! Кстати, я редко слышу от женщины, чтоб они называют себя глупыми...

- Между прочим, это неплохая защита! - улыбнулась Абигейл. - Если тебя считают ничего не соображающей пустышкой, то не воспринимают всерьез. Проверено многократно. Вот и этот страж леса решил, что у меня язык от страха присох к небу, и потому я не могу сказать ничего толкового...

- Абигейл, не сочтите за обиду, но эти ваши слова насчет пустышки... - Андреас повернулся к девушке, сидящей рядом с ним. - Помните тот прием семь лет тому назад?

- Конечно! - в голосе принцессы было что-то вроде удивления: мол, как такое можно забыть?!

- Я его тоже помню... - продолжал Андреас. - И вы, Абигейл, тогда показались мне очень наблюдательной и сообразительной девушкой, да и беседовать с вами было очень интересно. И вдруг вы говорите о том, что в жизни куда безопасней казаться глупенькой... Вам, видимо, пришлось нелегко в родном доме?

- Я скажу так... - Абигейл вздохнула. - Если бы я последние несколько лет, находясь в королевском дворце Бенлиора, не притворялась безмозглой и бестолковой девицей, которую не интересует ничто, кроме вышивки и сплетен, то вряд ли сумела бы остаться в живых.

- Там все настолько плохо? - продолжал расспрашивать Андреас.

- Все куда хуже, чем можно себе представить.

- Вот что, не будем на ночь говорить о плохом... - вмешался в разговор дядюшка. - И без того меня все еще потряхивает от этого Хумбабы, или как там его... Ну и испытание!

- Наше испытание заключается в том, - вздохнул брат Титус, - что сейчас мы все находимся слишком далеко от милости Небес. Чтоб преодолеть все испытания, для начала нам надо преодолеть долгий путь.

- Ох, сейчас бы поесть... - мечтательно протянул брат Белтус. - Увы, но тот кусок мяса, что я должен был нести, остался у ямы с бинфэном.

- Аналогично... - отозвался брат Титус.

Андреасу оставалось только вздохнуть: он тоже потерял съестное во время бега по лесу, да и дядюшка помалкивал - как видно, тоже не уследил за своей поклажей. Похоже, всем пришло на ум одно и то же: сегодня опять придется спать на голодный желудок, и потому никто не ожидал, что услышит добрую весть от Абигейл.

- А вот я, в отличие от вас, сумела сберечь жареное мясо... - в голосе Абигейл были нотки гордости. - Бежала, прижав его одной рукой к себе. Кажется, одежду испачкала. Впрочем, мое платье уже в таком виде, что лишняя пара пятен не имеет никакого значения.

- Мм...- застонал дядюшка под общее оживление. - Принцесса, вы наша спасительница! Хоть в любви вам признавайся!

- Признания и серьезные разговоры о будущем отложим на более поздний срок... - улыбнулась Абигейл. - Когда выберемся из Запретных земель. Или когда у нас появится время переговорить...

Н-да... - подумал про себя Андреас, - а ведь принцесса, и верно, умная девушка: одной фразой дала понять, что сейчас просит жениха не думать о свадьбе и всем таком прочем, потому как не время забивать голову лишним. Мол, с этим делом можно подождать, а пока неплохо бы лучше присмотреться друг к другу. Что ж, подобное отношение к серьезному вопросу может вызвать только уважение, а вместе с тем и некий интерес - всегда приятно, если тебя понимают.

По счастью, ночь прошла спокойно, но, тем не менее, люди пустились в путь, когда еще только-только стало рассветать. Каждому хотелось оказаться как можно дальше от того места, где находится кедровая роща. Радовало и то, что за прошедшую ночь никто из местных обитателей не потревожил сон беглецов, что, по большому счету, было вполне объяснимо: похоже, здешние жители старались держаться подальше от стража кедровой рощи.

На ходу люди доели остатки мяса, и запили его водой из крохотного ручейка, что вытекал из-под нагромождения камней в небольшой ложбинке. Плохо то, что с собой в дорогу никак не прихватишь воду - не в чем ее нести, и потому каждый постарался напиться впрок, как говорится, от пуза.

Чуть позже, сориентировавшись по солнцу, беглецы определили, в каком направлении им следует идти. Как они и предполагали, отряд несколько отклонился в сторону от маршрута: в тот момент, когда люди уносили ноги из кедровой рощи, было не до того, чтоб прикидывать, в каком направлении им следует бежать. Тогда главным было другое: как можно скорей покинуть владения Хумбабы, что они и сделали, хотя при том вышло так, что люди убежали в противоположную сторону. Вот потому-то сейчас беглецам предстояло сделать довольно приличный крюк по лесу. Не страшно, главное, что все живы и здоровы. Еще хорошо то, что пока на пути людей не встречались наги. Оставалось надеяться, что в тех местах, где сейчас пробирается небольшой отряд, змеелюдей нет.

До полудня путь беглецов был более или менее спокойным. Несколько раз им попадались какие-то звери, которые, впрочем, быстро убегали, дважды за отрядом увязывались непонятные создания, похожие на больших волков, но, по счастью, нападать они не стали. Попадались и давным-давно заброшенные стоянки старателей, как-то раз на людей едва ли не камнем упала какая-то огромная птица с острым и длинным клювом, однако, едва не налетев на длинный меч брата Белтуса, птичка предпочла убраться куда подальше, издавая при этом весьма неприятные звуки.

После недолгого полуденного отдыха отряд двинулся дальше, только не прошло и четверти часа, как Абигейл схватила Андреаса за руку.

- Мне показалось, что там что-то сверкнуло! - кивнула она в сторону невысоких кустов, находящихся невдалеке, и едва ли не сплошь покрытых длинными колючками.

- Принцесса, это показалось не только вам одной... - брат Титус остановился. - Странно, но сверкает так, что невольно хочется выяснить, что там такое.

Отчего-то каждому из беглецов пришла в голову одна и та же мысль: уж не отблеск ли это одного из тех многочисленных драгоценностей, которыми так любят украшать себя наги? Что ни говори, но на каждом из хвостатых было навешано столько дорогих вещиц, что им могли позавидовать многие модницы при королевском дворе. Возможно, в тех колючих кустах устроено что-то вроде засады...

Люди выхватили оружие и мгновенно встали кругом, так, чтоб Абигейл оказалась внутри этого круга. Минута медленно текла за минутой, но ничего не происходило: все так же светило солнце, в вышине перекликались птицы, трава возле тех колючих кустов не шелохнулась, а непонятный блеск то и дело слепил глаза людям... Что же там может так сверкать? Может, добыча когда-то погибших старателей? Нет, вряд ли: золото, если даже оно находится в самородке, все одно с виду довольно тусклое, а необработанные драгоценные камни внешне куда больше смахивают на обычные стекляшки. Тут что-то другое...

- Я пойду... - брат Белтус шагнул вперед. - Надо выяснить, в чем там дело, а вы пока стойте здесь...

Осторожно ступая, брат Белтус приблизился к колючим кустам, и остановился, вернее, замер на месте, не шевелясь и опустив руку с мечом. Однако не прошло и минуты, как меч выпал из его руки, а сам брат Белтус по-прежнему не двигался с места, стоял и куда-то смотрел, никак не реагируя на оклик брата Титуса. Такое впечатление, будто на монаха внезапно напал столбняк.

- Что с ним такое? - Абигейл в растерянности переводила взгляд с брата Белтуса на Андреаса.

- Похоже, он увидел нечто, лишающее человека воли... - с досадой произнес Андреас. - Пока не поздно, надо помочь брату Белтусу избавиться от этого наваждения.

- Что будем делать? - брат Титус глянул на дядюшку.

- Похоже, тут дело не обошлось без магии или чего-то подобного... - дядя Эдвард с досадой огляделся вокруг.

- Так оно и есть, и потому я на всякий случай поставил круг-оберег вокруг нас... - инквизитор не сводил глаз с неподвижной фигуры брата Белтуса. - Беда в том, что ширина этого круга несколько ограничена, а переступать границы оберега ни в коем случае не стоит, и потому какое-то время нам всем стоит держаться поближе друг к другу. Кстати, советую каждому читать про себя молитвы от колдовства и грешного очарования...

Люди приблизились к брату Белтусу, который стоял все так же неподвижно, и по-прежнему смотрел в одну точку: такое впечатление, будто монах оглох и окаменел. Брат Белтус даже не среагировал, когда Андреас довольно ощутимо потряс его за плечо.

Все объяснилось в тот момент, когда люди посмотрели вперед, на то, что находилось за кустами, и у всех четверых одновременно вырвался вздох восхищения, причем для подобной реакции имелись все основания: лежащее за кустами существо было не просто красивым - оно было немыслимо прекрасно. Вернее, прекрасным было не оно, а его кожа, или же шкура, или как там правильно назвать это сказочное великолепие. Правда, во вздохе восхищения слышалась и опаска - прекрасное существо было отнюдь не безвредным.

- Кто это? - в восхищении ахнула Абигейл.

- Сциталис... - едва ли не на одном выдохе ответили мужчины.

- Великие Боги, какая красота... - прошептала Абигейл, не в силах отвести взгляд от существа, лежавшего под колючим кустом, всего в нескольких шагах от них.

- Абигейл, вы ранее видели шкуру сциталиса? - поинтересовался Андреас.

- Разумеется, видела, и не единожды. Но увидеть это существо вживую, своими глазами - совсем иное дело!

Абигейл была права. Дело в то, что каждому из беглецов ранее уже довелось любоваться бесценными шкурами сциталиса: как это ни печально звучит, но иметь в своем доме восхитительную шкуру этого существа считалось чем-то вроде верха роскоши и изысканности. Вот потому-то едва ли каждое из состоятельных семейств имело в своем доме подобное сокровище, хотя шкуры сциталиса стоили совершенно немыслимых денег. Каждый, кто впервые видел эти шкуры, искренне восхищался их удивительной красотой, но, оказывается, шкуры убитых животных не шли ни в какое сравнение с тем, как немыслимо-прекрасно кожа сциталиса выглядит при жизни.

Правда, если не принимать во внимание прекрасной шкуры, то внешний вид этого существа вряд ли может понравиться многим. Дело в том, что сциталис куда больше напоминает огромную толстую ящерицу длиной в два человеческих роста, с большим хвостом и вытянутой шеей, на которой сидит голова жутковатого вида. Впечатляют и челюсти этого странного существа, покрытые пусть и недлинными, но острыми зубами. Голову этой огромной ящерицы венчали два рога довольно-таки обыденного вида, а короткие ноги заканчивались копытами, на которых были видны острые когти.

Если судить по древним книгам, то ранее сциталис водился едва ли не во всех странах мира, но безостановочная охота за его сказочной шкурой привела к тому, что эти существа почти перестали встречаться в дикой природе. По слухам, некоторые богатеи даже пытались разводить сциталиса в своих домашних зверинцах, но из этой затеи ничего хорошего не вышло: мало того, что это редкое создание не размножается в неволе, так оно еще и весьма опасно. В общем, от этой затеи пришлось отказаться.

Всем известно, что сциталис, поразительно красив необычным узором своей пятнистой шкуры, которой трудно подобрать сравнение: со стороны казалось, что огромная ящерица покрыта не кожей, а, целиком изготовлена из полированного золота. Более того: складывалось впечатление, что многоцветные узоры на шкуре этого существа выполнены из самых разных драгоценных камней, и эти узоры были настолько красивы, что просто-таки очаровывали и околдовывали каждого, кто смотрел на них. Вот и сейчас восхищенным людям казалось, что под кустами лежит не живое существо, а огромный слиток золота, украшенный камнями невиданной красоты, да еще и уложенными в необычные узоры. Самое удивительное было в том, что рисунок на шкуре сциталиса, так же как и расцветка, при всем своем многообразии, были совершенно неповторимы.

Главная опасность при встрече со сциталисом заключалась в том, что это существо обладало чем-то вроде магии, при помощи которой и оно охотилось. Вернее, это странное создание не охотится, а лежит в укромном месте, ожидая добычу, и это ожидание может длиться не только днями, но и неделями. Если же какое-то существо останавливается подле сциталиса, завороженное красотой его шкуры, то в тот самый краткий миг ящерица обрушивает на зеваку мощную магическую атаку. Магия этого непонятного создания полностью подчиняет себе того, кто имел неосторожность приблизиться к сциталису и заглядеться на его прекрасную кожу. Проще говоря, добыча сама идет к охотнику, причем делает это совершенно безропотно и по своей воле, и огромной ящерице остается только пошире открывать рот, чтоб заглатывать неосторожных. Именно таким образом это существо ловит добычу, которую не может добыть никаким иным способом. Основная беда сциталиса состоит в том, что он невероятно ленив, и даже в случае смертельной опасности ему не всегда хотелось шевелиться: эта огромная ящерица передвигается не только медленно, но и с великим трудом.

Сейчас это существо спокойно лежало за кустами, в густой траве, и холодно смотрело на людей, стоящих неподалеку, словно прикидывая, кого съесть первым, а кого оставить про запас: увы, но если добычи слишком много, то часть ее сциталис оставляет в оцепенелом состоянии, из которого жертве самостоятельно не выбраться. По слухам, освободиться от магии этого существа могут считанные единицы, или же те, кто заранее позаботился о своей защите, то есть приобрел нужные обереги, или же прихватил с собой того, кто сумеет противостоять магии этой необычной ящерицы.

Стоит учесть и то, что сциталисы, как правило, живут большими семьями, и то, что сразу не доел один красавец, без проблем доедят его сородичи. Проще говоря, если бы сейчас люди не сумели противостоять магии этих огромных ящериц, то стали бы неплохим обедом для семейки этих красивых созданий. Наверняка ради такого дела остальные ящерицы даже преодолели бы собственную лень, и подползли поближе.

Не смотря ни на что, Андреас, как и все остальные, с неприкрытым восхищением любовался прекрасной шкурой сциталиса, хотя понимал, что за внешней красотой этого существа таится опасный хищник. То, что брат Белтус до сей поры не в состоянии пошевелиться - это наглядный пример охоты красивой ящерицы, то, о чем раньше люди только слышали или читали.

Впрочем, пока остальные, помимо своей воли любовался красивым существом, брат Титус сумел снять с брата Белтуса наведенную на него магию хищника, и бывший наемник, придя в себя, ругался без остановки.

- Все, уходим! - скомандовал дядя Эдвард, перебивая брата Белтуса, который все еще никак не мог успокоиться. - И побыстрей, а не то я уже не знаю, чего нам следует ожидать в следующий момент от этих ящериц!

- Да, верно, следует поторапливаться... - брат Титус тоже заметно нервничал. - Дело в том, что тот круг-оберег, который я поставил, почему-то очень быстро тает, просто как снег под солнцем. Похоже, магия этого существа его постепенно разрушает...

Когда беглецы едва ли не толпой пошли дальше, боясь сделать лишний шаг за пределы круга, то им на глаза попался еще один сциталис, а потом еще один, и еще... Судя по всему, отряд, сам не желая того, попал на место обитания большого семейства этих огромных ящериц, и надо было как можно быстрей уносить отсюда ноги вкупе со всем остальным.

Круг-оберег растаял менее чем через полчаса после того, как брат Титус его установил, но к тому времени люди уже успели покинуть место обитания милой семейки. Как обычно случается после того, как счастливо избежишь немалой опасности, хотелось поговорить, или же просто обменяться впечатлениями.

- Брат Титус, я вот что хотел тебе сказать... - брат Белтус прокашлялся. - Спасибо за то, что спас меня.

- Да не за что.

- А вот я считаю, есть за что... - вздохнул брат Белтус. - Это ж надо мне было так налететь! Только заглянул в те кусты - и все, меня как обухом по голове ударило. Вроде и простоял столбом не так долго, а в голове все еще звон и пустота, а перед глазами крутятся цветные пятна! И знаете, что было самым плохим в той ситуации? Я все понимал, даже кое-что соображал, только вот поделать ничего не мог! Руки-ноги точно ватные, а сознание постепенно меркло... Мерзкое ощущение! Верите, все еще в себя окончательно не пришел, бреду, точно в тумане...

- Между прочим, я тоже поступал немногим умней... - вздохнул Андреас. - Когда мы уходили с того места, я знал, что не стоит смотреть на тех сциталисов, которых мы встречали, но, тем не менее, не мог не смотреть. Какие все же у них красивые шкуры!

- Да, хороши, заразы, спасу нет! - подтвердил и дядюшка. - Каюсь, я тоже на них косился. Восемь штук, и у всех шкуры с самой разной расцветкой, причем одна одной лучше! Брат Титус, я присоединяюсь к словам брата Белтуса: вы опять вытащили нас из немалых сложностей. Думаю, мой племянник и принцесса Абигейл благодарны вам не менее, чем я.

- Я просто делаю то, чему меня обучали долгие годы, по мере сил и возможностей.

Следующие несколько часов беглецы шли по самым настоящим зарослям, хотя кое-где и попадались узкие тропки следов, по которым было сложно определить, кто именно их оставил - звери или люди, или же те и другие вместе. Несколько раз отряд вновь находил заброшенные стоянки старателей, и в очередной раз оставалось только удивляться тому, насколько далеко вглубь Запретных земель сумели забраться некоторые из любителей риска. Беда в том, что вернуться назад удалось лишь редким счастливцам.

Во второй половине дня уставшие люди пытались найти место хотя бы для короткого отдыха, но, как назло, под ногами стала хлюпать вода, и везде, где не было деревьев, находились заросли все того же колючего кустарника, а заодно и жесткой болотной травы с острыми краями. Эта трава легко разрезала кожу рук и вовсю цеплялась за одежду, и потому беглецы старались держаться подальше от серо-зеленых травяных метелок. Да и под ногами у людей постоянно сновала какая-то мелкая живность, напоминающая мышей, мелких ящериц и лягушек весьма неприятной расцветки, которые при виде чужаков раздувались до размеров бычьего пузыря. Так что как бы беглецы не нуждались в отдыхе, но им поневоле приходилось двигаться вперед, в призрачной надежде отыскать подходящее место для привала.

Когда, наконец-то, небольшой отряд сумел выйти из низины, и зашел в лиственную рощу, то люди только что не падали от усталости. Пройдя еще немного, беглецы остановились возле нескольких огромных деревьев, усыпанных желтыми и красными плодами, похожими на яблоки. Впрочем, под этими деревьями хватало и паданцев, то есть упавших плодов. Не сказать, что паданцы покрывали землю ковром, но, тем не менее, их тут хватало.

- Интересно, а эти... яблоки можно есть, или нет? - чувствовалось, что Абигейл хотелось услышать положительный ответ на свой вопрос. - Брат Белтус, вы, кажется, упоминали о том, что многое из того, что растет в Запретных землях, ядовито?

- Верно... - кивнул тот. - И эти привлекательные яблочки могут быть такими же. А жаль, я бы съел с десяток этих фруктиков. А то и больше.

- Значит, так... - скомандовал дядюшка. - Давайте-ка внимательно посмотрим на те... яблоки, что лежат на земле, а потом уж решим, стоит их есть, или нет.

Дядюшка оказался прав: уже беглый осмотр дал удивительные результаты: оказалось, что почти все упавшие желтые плоды поклеваны птицами, зато красные - все целые, если не считать чуть потемневших пятен на кожице от удара о землю.

- Все понятно... - брат Белтус обтер желтое яблоко и, прежде чем все успели ахнуть, с удовольствием откусил от наливного бочка. - А на вкус ничего, хотя я люблю покислей...

- Да как же... - ошарашено начал дядюшка, но брат Белтус лишь махнул рукой.

- Не беспокойтесь, я с такими штуками уже ранее сталкивался, когда ходил в Запретные земли, да и старатели о них рассказывали немало. В здешних местах кое-где встречаются такие деревья, на которых одновременно растут как ядовитые плоды, так и обычные. Тут главное, их не перепутать, а не то всем известно, какие печальные последствия можно ждать от отравления.

- То есть...

- То есть мы можем безбоязненно есть плоды желтого цвета, а вот красные трогать не советую. Конечно, вполне может быть такое, что с одного-единственного красного яблока насмерть не отравишься, хотя болеть и маяться придется долго, но вот с двух-трех таких ярких плодов свою душу точно отправите на Небеса. В общем, господа хорошие, ешьте желтые яблоки. К тому же, как вы заметили, на земле их лежит куда меньше, чем красных.

Дважды уговаривать никого не пришлось, и беглецы с удовольствием принялись уписывали сладкие яблоки, все же неосознанно выбирая себе те, что были сильнее поклеваны птицами - так спокойнее.

Андреас доедал уже четвертое яблоко, когда неподалеку раздался тоскливое завывание. От неожиданности люди только что не подскочили на месте, уж очень все это было неожиданно: яркое солнце, пенье птиц, яблоки - и жуткие звуки, от которых невольно замерло сердце.

- Кто это? - ахнула Абигейл, непроизвольно схватившись за руку Андреаса.

- Не знаю, но звук более чем неприятный... - отозвался тот, и в тот же момент завывание повторилось. Судя по силе звука, такой громкий вопль можно было услышать только от большого животного.

- Что, уходим? - брат Титус посмотрел на дядюшку, а тот, подумав секунду, отрицательно покачал головой.

- Мы сейчас далеко не уйдем, очень устали, и если за нами кто погонится, то мы вряд ли сумеем дать должный отпор. Да и животное, судя по всему, немаленькое, так что лишний раз рисковать не стоит. Потому сейчас для нас самое лучшее - это забраться на дерево, благо они тут на редкость большие, и сидеть там тихонько.

- А на какое...

- На то самое, возле которого стоим... - дядюшка не дал Андреасу возможности задать вопрос. - Сами видите, какое оно высокое и раскидистое, да и ветки у него достаточно толстые, так что вряд ли обломятся под нашим весом. К тому же тут еще и густая листва, так что есть реальная возможность спрятаться.

- Я, если честно, о таком и не думал... - почесал, было, в затылке брат Белтус, то тут вопль неизвестного зверя вновь повторился, отбив всякое желание спорить. - Ладно, тряхнем стариной.

- Верно, вспомним детство золотое... - усмехнулся дядюшка. - А может, у кого-то оно не было таким безмятежным... Так, прихватываем по несколько яблок - и на дерево! Парни, давайте побыстрей! Время дорого!

- А я по деревьям ползать не умею... - растерялась Абигейл.

- Вот сейчас и поучитесь!

Если мужчины довольно быстро забрались на это большое дерево, усыпанное плодами, то у Абигейл, и верно, не было никакого опыта в том, как залезать на дерево, хотя она честно пыталась угнаться за мужчинами. Увы, но это привело лишь к тому, что принцесса едва не свалилась вниз, и мужчинам пришлось почти что втаскивать девушку на крепкие ветки. К тому же, как выяснилось, она немного боится высоты, и потому просто-напросто опасалась забираться уж очень высоко.

Именно оттого и вышло так, что Андреас и Абигейл на этом огромном дереве сидели едва ли не ниже всех остальных беглецов, но зато они умудрились устроиться на чем-то, очень напоминающим развилку. Как это ни странно, но сидеть было довольно удобно, да и места вполне хватало на двоих. Остальные беглецы располагались повыше, там тоже были неплохие развилки, где можно довольно-таки надежно устроиться без опаски свалиться вниз. Ветви у дерева, и верно, были очень толстые, еще не начали осыпаться листья, тронутые первой желтизной, так что если снизу особо не всматриваться, то спрятавшихся людей и не заметишь, зато у них был неплохой обзор, и при желании сквозь листья можно было рассмотреть очень многое из того, что творится внизу.

Вновь раздался этот непонятное тоскливое завывание, только оно звучало уже совсем рядом, и Андреас почувствовал, как вздрогнула Абигейл.

- Не бойтесь, принцесса... - негромко произнес он. - Давайте надеяться, что этот зверь пройдет мимо.

- Конечно... - кивнула головой Абигейл, а затем, словно на что-то решившись, повернулась к Андреасу, и даже не заговорила, а скорее зашептала ему в ухо. - Адриан, скажите, только честно, как вы относитесь ко мне? Я отдаю себе отчет в том, что та наша давняя встреча могла несколько стереться в вашей памяти, но поверьте, что я о ней никогда не забывала! И еще я понимаю, что сейчас не время и не место говорить об этом, но нам с вами надо как-то объясниться, а возможности для этого ранее никак не было. Адриан, хочу, чтоб вы знали: я влюбилась в вас семь лет назад, в тот самый миг, когда вы предложили мне стать вашей спутницей на том торжественном приеме в честь бракосочетания принца Карлиана, и уже тогда понимала, что готова сделать что угодно, лишь бы быть с вами. Адриан, я осознаю и то, что недостаточно красива для вас, но зато вы можете быть уверены в том, что я никогда вас не предам! Красавиц много, но верно и преданно любить могут далеко не все.

- Принцесса, я... - начал, было, растерявшийся Андреас, но принцесса его перебила.

- Адриан, погодите, дайте мне сказать, а не то, боюсь, весь мой запал куда-то исчезнет. Я же не дурочка, и понимаю, что вы меня, по сути, совсем не знаете, так что какие тут могут быть разговоры о привязанности и взаимной симпатии? Мужчине и женщине надо хоть немного узнать друг друга перед тем, как они решатся вступить в брак, а ведь это я была инициатором подписания брачного контракта, и, по сути, навязала вам этот союз, так что в этом случае о любви с вашей стороны не может быть и речи. Догадываюсь и о том, что мое предложение о заключении брака было для вас чем-то вроде грома среди ясного неба, ведь мне говорили о том, что вы решили удалиться в монастырь, и предупреждали, что с вашей стороны, вероятно, будет некое сопротивление этому союзу, но для меня это не так и важно. Просто я буду надеяться на то, что зная, как я люблю вас, и вы когда-нибудь сумеете полюбить меня. Пока что мне хватает хотя бы небольшой привязанности с вашей стороны, а остальное... Адриан, почему вы молчите?

- Принцесса, я никак не ожидал услышать от вас что-либо подобное... - Андреас невольно улыбнулся. - Объяснение на дереве, вернее, на ветке огромного дерева, когда мы не знаем, что с нами будет дальше, а внизу может появиться очередной обитатель Запретных земель...

- Адриан, вы мне не ответили.

- Я, право, тронут... - на искреннюю речь принцессы Андреас тоже попытался ответить предельно честно. - Конечно, вы правы во многом, но мне кажется, что во время этой... достаточно экзотичной прогулки мы с вами присмотримся друг к другу, и в итоге оба не окажемся разочарованными. Абигейл, я обычный человек со всеми присущими ему грехами, и у меня куда больше недостатков, чем достоинств, и я опасаюсь, как бы в итоге вы можете увидеть вовсе не того человека, которого нарисовали в своем воображении, а это вполне возможно...

- Перестаньте, Адриан... - улыбнулась девушка. - Вам не удастся уронить себя в моих глазах...

- Эй, молодые люди! - раздался сверху приглушенный голос дядюшки. - Перестаньте шушукаться! Потом переговорите, а сейчас ваша трескотня может привлечь ненужное внимание!

Абигейл и Андреас переглянулись и с трудом удержались, чтоб не рассмеяться. Что за жизнь: даже объясниться не получается, хотя они друг другу только что в ухо не шепчут!

Впрочем, не прошло и минуты, как люди сквозь листву рассмотрели, что к дереву неторопливо подошло какое-то животное ростом с большого быка. Впрочем, это тело у существа тоже очень напоминало бычье, зато голова была невесть от какого животного и просто-таки огромных размеров, да еще и опущена вниз, едва ли не к самой земле. Складывалось впечатление, что непропорционально большая голова была слишком тяжела для чересчур длинной шеи, и потому зверь не всегда может ее приподнять. К тому же густая грива, куда более напоминающая конскую, шла по всему хребту этого странного создания, от головы и до хвоста, наполовину скрывая очертания этого существа и почти полностью завешивая его морду, так что рассмотреть ее пока что не было возможности.

Сейчас это животное, по-прежнему только что не волоча голову по земле, подошло к дереву, где сидели люди, вновь издало все тот же громкий рев, потом захрюкало совсем по свинячьи, и принялось жадно поедать яблоки, устилающие траву, при этом не делая разницы между красными и желтыми плодами. Надо же: брат Белтус говорил о том, что красные яблоки ядовиты, а этому зверю, кажется, все одно, что жевать.

Минута шла за минутой, а зверь все так же подбирал яблоки, лежащие на земле. Кажется, он вовсе не торопится уходить отсюда, еще, не приведи того Боги, приляжет под деревом вздремнуть после обеда... Может, беглецам все же стоило уйти от этого места куда подальше?

Внезапно откуда-то со стороны донесся еще один похожий рев: судя по всему, этих странных зверей тут хватает. Однако услышав этот голос, зверь перестал жевать яблоки, приподнял-таки тяжелую голову от земли, и сам взвыл. Не хватало еще, чтоб сюда, под дерево, заявилось с десяток таких вот животин!

- Молодые люди! - раздался сверху шепот дядюшки. - Брат Титус просил вам передать, чтоб вы ни в коем случае не смотрели в глаза этому зверюге!

- А в чем дело? - Андреас не удержался от вопроса.

- Просто не смотрите...

Меж тем зверь, наконец, поднял свою голову достаточно высоко, чтоб люди сумели ее рассмотреть. Удивительно, но у этого существа, внешне напоминающего быка, оказалась голова, очень похожая на кабанью, но непонятно почему, вызывающая омерзение своим видом. Под длинной гривой этого непонятного создания, там, где должны находиться глаза, сверкнуло что-то пронзительно-красное, куда больше напоминающее горящие угли. Ну, надо же, вроде и в багровые глаза этого странного создания люди не смотрели, а по телу каждого, тем не менее, словно прошла холодная волна. Теперь понятно, почему брат Титус просил не смотреть в глаза этому зверю - на них тошно глядеть даже сквозь застилающую гриву, и не хочется думать о том, что будет, когда такие вот горящие угли уставятся в твои глаза.

По счастью, непонятный зверь наверх не смотрел, его куда больше интересовал точно такой же здоровенный зверюга, как и он сам, появившийся возле дерева, и тоже нацелившийся на яблоки, которых к тому времени на земле заметно поубавилось. Ох, как бы дело не дошло до драки, потому как первому зверю тоже не хочется делиться своим обедом с каким-то пришельцем...

Как и следовало ожидать, дело кончилось настоящей схваткой, причем противники и не думали жалеть друг друга. Клочья шерсти и капли темной крови просто-таки разлетались во все стороны, а уж рычание и вой стояли такие, что людям пришлось затыкать себе уши. Когда же один из соперников всерьез поранил другого, и тот поспешил укрыться за деревьями, то победитель, то и дело победно завывая, гордо направился вслед за побежденным, а еще через какое-то время до людей донеслись новые вопли.

- Уходим! - брат Титус стал спускаться на землю. - Это теперь надолго, так что следует воспользоваться ситуацией.

- А...

- Этому зверью сейчас не до нас. Как бы один из них не стал добычей другого...

Уже когда беглецы шли по лесу, брат Титус рассказал, что существо, которое они только что видели, называется катоблепас, и человеку с ним лучше не встречаться. Впрочем, животные тоже лишний раз стараются не встречаться с катоблепасом по той простой причине, что для любого живого существа взгляд ярко-красных глаз этого создания не менее опасен, чем взгляд василиска. Проще говоря, тот, кто заглянет в глаза этого зверя, умирает. Не очень приятная перспектива.

Если судить по древним книгам, то катоблепас живет долго, чуть ли не пятьсот лет, однако нет никаких доказательств подобного утверждения. Еще в тех манускриптах утверждалось, что этот зверь довольно медлителен, нетороплив, но, тем не менее, имеет достаточно склочный характер, и потому при всей своей лености может ввязаться в драку по поводу и без нее, особенно если причиной конфликта является еда. Вообще-то, наглядный пример этого утверждения люди только что наблюдали воочию: было понятно, что оба зверя не поделили поляну с яблоками - похоже, каждый из этих милых зверюшек был склонен считать ее своей вотчиной

Кроме того, все в тех старинных текстах говорится, что, кроме смертного взгляда это существо обладает и ядовитым дыханием. Считается, что катоблепас без опаски за свое здоровье может есть любые растения, даже самые ядовитые - недаром он так спокойно наворачивал те яблоки, которые не клевали птицы. Судя по всему, это утверждение не лишено оснований, и милой зверюшке не страшна никакая отрава. Однако зверь не откажется и от иной пищи, например, съедает тех животных, кто имел неосторожность заглянуть ему в глаза. Так что если бы беглецы глянули в горящие глаза этого создания, то у него была бы возможность плотно пообедать.

А еще (опять-таки по неподтвержденным сведениям) утверждается, что у катоблепаса ядовито все: шкура, кровь, кости... Говорят, что многие сотни лет тому назад люди знали об этой особенности, и умудрялись изготовлять из тел этих зверей особый яд, которым можно было как лечить, так и убивать...

- А катоблепас... Он за нами он не погонится? - сейчас этот вопрос интересовал всех.

- Вряд ли. К тому же катоблепас предпочитает обитать во влажных низинах, лишь на недолгое время заходя в более или менее сухие места, что мы с вами, собственно, и видели...

- Вообще-то я предпочел бы никогда не видеть ничего из той мерзопакости, с которой мы сегодня встретились... - подвел итог разговору брат Белтус. - Как бы я хотел сейчас оказаться в своей келье, и в тишине и покое замолить все те немалые грехи, что скопились на моей душе за эти дни! Увы, но до моей скромной кельи нам еще добираться и добираться...

К вечеру измотанные люди настолько устали, что уже еле переставляли ноги, а подходящего места для ночевки им пока еще так и не попадалось. Наверное, потому, когда перед заходом солнца беглецы набрели на очередной, давно заброшенный лагерь старателей, то решили остановиться именно там. Похоже, когда-то в этом лагере обитало немалое количество пришедших сюда людей, во всяком случае, там было вырыто шесть землянок, из которых четыре уже обвалились едва ли не полностью, зато две все еще оставались в хорошем состоянии, причем одна из них выглядела так, будто ее выкопали совсем недавно. Было понятно, что те, кто обустраивал эту землянку, знали толк в подобном строительстве: накат из бревен, укрепленные стены, пол усыпан слоем веток и пересохших листьев. Более того: внутри землянки к стене был прислонен крепко сколоченный деревянный шит, который, похоже, заменял в землянке дверь. Что тут скажешь - место для ночевки лучше придумать просто невозможно, тем более что уставшим людям особо выбирать не приходилось.

Не сказать, что землянка была уж очень просторна, но для пятерых людей места в ней вполне хватало. Заодно сумели разобраться, каким образом можно установить щит, плотно закрывающий вход в землянку. Оказывается, этот щит не просто приставлялся к входу, а надежно крепился в особых пазах. Во всяком случае, складывалось впечатление, что снаружи в землянку приникнуть сложно.

До наступления темноты успели натаскать в землянку еще веток и травы для того, чтоб было удобнее спать, а заодно заглянули в остальные землянки. Увы, но там не нашли ничего ценного, да и пытаться раздобыть хоть что-то на ужин было уже поздно, так что беглецам в очередной раз оставалось лишь мечтать о еде. Ничего, это можно пережить, не впервой.

Когда беглецы расположились на отдых, закрыв вход, то брат Белтус высек огонь и запалил лучинку, благо успел заготовить с десяток таких длинных сухих щепок. Сейчас он воткнул потрескивающую лучинку в щель между бревнами, и в темной землянке неожиданно стало даже уютно, повеяло чувством покоя и защищенности. Глядя на маленький огонек, уставшим людям отчего-то совсем не хотелось спать - было желание просто поговорить и хоть немного снять с себя тяготы последних дней.

Вначале речь шла о всяких пустяках, вспоминали забавные истории, которые происходили с ними в жизни, а потом дядюшка спросил:

- Принцесса, мне, разумеется, не хотелось бы сейчас говорить о неприятных вещах, но вы помните что-либо из того, каким образом оказались здесь, в Запретных землях?

Андреас, сидящий рядом с Абигейл, после слов дяди чуть встревожено посмотрел на девушку - как бы не заплакала, но та и не думала этого делать.

- Если честно, то я помню происходящее какими-то урывками, кусками, которые не складываются в общую картину. Впрочем, - невесело усмехнулось девушка, - впрочем, в последние годы не складывается многое.

- Вы имеете в виду...

- То, что творится сейчас в Бенлиоре... - вздохнула Абигейл. - И я даже знаю, когда все это началось, а произошло подобное с того самого момента, когда моя сестра Эмирил, сияя от счастья, привела во дворец своего свежеиспеченного супруга. Великие Небеса, какой же тогда был скандал: тип без роду и племени, никому не известный авантюрист, и вдруг вступил в брак с принцессой Бенлиора! До сих пор не имею представления, где они могли познакомиться, ведь у Эмирил очень слабое здоровье и она нечасто покидала королевский дворец. Узнав о произошедшем, я была уверена, что самозваного мужа в тот же день выкинут из дворца, Эмирил отправят на покаяние в монастырь, а брак аннулируют, но вместо этого Найгарл...

- Так звать мужа нынешней королевы? - поинтересовался брат Белтус.

- Да. Этот красавец с самого начала показался мне скользким, как змея, но он непонятным образом умел подчинять себе людей, и королева Вайварин вдруг ни с того, ни с сего сменила гнев на милость, позволив ему остаться во дворце. Спустя недолгое время Вайварин и сама начала меняться в худшую сторону, стала злой, подозрительной, изгоняла из дворца преданных слуг и старых друзей, не доверяла никому, кроме каких-то шарлатанов и знахарей, которые к тому времени стали вытеснять придворных. Более того: я уверена в том, что к смерти королевы каким-то образом причастен Найгарл, во всяком случае, к тому времени Вайварин стала полностью ему подчиняться и практически выставила своего мужа из дворца, хотя до того у них были замечательные отношения. Теперь считается, что Бенлиором правит моя сестра Эмирил, а на самом деле вся власть сосредоточена в руках ее мужа. Найгарл, этот мерзавец, постепенно стал подминать под себя все и всех, устанавливать свои порядки, а Эмирил смотрит на него во все глаза и соглашается со всем, что он ей скажет. Ну, а то, что сейчас творится в Бенлиоре - это словами не описать. Туда сползается вся шваль из соседних стран, иноземные купцы отказываются ехать в Бенлиор, потому что на дорогах разбойничают банды грабителей, в городах поджигаются дома аристократов и состоятельных людей, крестьяне почти ничего не сеют и не садят, грабежи и разбои совершаются уже в открытую, посреди бела дня...

- Но королева...

- Моя сестра Эмирил в своей стране не решает ровным счетом ничего. Мне вообще кажется, что она уже плохо понимает все происходящее, и не воспринимает ничьих слов, кроме слов мужа. Он не только полностью подчинил ее себе, но сейчас она уже не в состоянии жить своим умом. Как это ни печально признавать, но ни собственного разума, ни своей воли у моей сестры уже нет. Знаете, как она живет? Целыми днями сидит в своей комнате, молчит и смотрит на дверь, ожидая, когда на пороге появится ее дорогой супруг. Когда же, наконец, он появляется, то Эмирил глядит на него глазами преданной собаки, ловя каждый взор мужа и каждое его слово. Впрочем, там много слов не произносят, ведь муженек приходит только для того, чтоб подсунуть на подпись женушке очередной указ или же какое-то распоряжение. Правда, Эмирил иногда выводят из комнаты на торжественные приемы по государственным праздникам, но и там она сидит на троне, словно кукла, не сводя преданного взора со своего мужа. Ну, а на тех приемах по всем вопросам сейчас обращаются не к королеве Эмирил, а к принцу-консорту. Что же касается королевы, то она на все решения мужа согласно кивает головой, словно кхитайский болванчик: да, все так, все правильно, и я думаю точно так же, и вообще я согласна со всеми решениями моего любимого супруга, и согласна подписаться под любым словом дорогого Найгарла... Если называть вещи своими именами, то надо признать, что в Бенлиоре сейчас правит не королева, а принц-консорт. Вернее сказать, он не правит, а разваливает страну.

- Но как же все это терпит знать, придворные? Наконец, есть армия...

- Недовольные сразу же оказываются в тюрьме, а их имущество конфискуется. Было несколько заговоров, но в конечном итоге на плахе оказались не только сами заговорщики, но и вся их родня, вплоть до внучатых племянников двоюродного дедушки. Что же касается армии, то сейчас там со всех постов сняты настоящие офицеры, и заменены какими-то бандитами с большой дороги. Того и гляди, начнут мародерствовать в родной стране.

- Абигейл, а как у вашей сестры со здоровьем? - поинтересовался Андреас. - Насколько мне помнится, она и раньше не отличалась особо крепким сложением...

- А вот с эти вообще страшно! - девушка передернула плечами. - Моей сестре двадцать четыре года, но выглядит она на все шестьдесят, а то и старше. Еще три года назад Эмирил смотрелась на свои годы, и многие считали, что она кажется моложе. Если вы помните, но это была очень милая шатенка с голубыми глазами. Сейчас же все видят не молодую женщину, а старуху с трясущейся седой головой, которая самостоятельно не может даже встать на ноги и сделать хотя бы шаг. Более того: она почти ничего не слышит и с трудом говорит. Придворные уже чуть ли не в открытую говорят о том, что муж выкачивает у королевы все силы...

- Знаете, такое вполне возможно... - кивнул головой брат Титус. - Магия нагов достаточно чужда природе человека, и при длительном воздействии она крайне губительно действует на людей. Очевидно, при слабом природном здоровье королевы Эмирил магия нагов просто-таки стремительно разрушает ее организм...

- Не разрушает. Он, можно сказать, у нее уже полностью разрушен... - вздохнула Абигейл. - Как это ни печально осознавать, но моя сестра вот-вот умрет, и любая медицина тут бессильна.

- Принцесса, еще раз прошу у вас прощения, но как получилось так, что находясь рядом с принцем-консортом, вы при всем этом остались умным и трезвомыслящим человеком? - поинтересовался дядюшка. - Наверняка он старался держать и вас в сфере своего влияния...

- А вот за это надо сказать спасибо Адриану... - улыбнулась Абигейл.

- Что? - Андреас был искренне удивлен. - Право же, принцесса...

- И, тем не менее, Адриан, это вы мне помогли. Помните ту красивую серебряную заколку для одежды, которую подарили мне семь лет назад?

- Заколку? - Андреас меньше всего ожидал услышать нечто подобное. - А, да, помню... Но какое отношение эта заколка имеет ко всему происходящему?

- Самое прямое... - Абигейл, улыбаясь, смотрела на Андреаса. - Я тогда решила, что отныне эта серебряная вещица станет моим талисманом. Когда мы вернулись домой, то я сказала нашему священнику, что эту заколку подарил мне жених, и я ни за что не хочу с ней расставаться. Надо признать, что тот старый священник испытывал ко мне отеческие чувства, и хотя он пожурил меня за то, что я увлекаюсь непонятными символами, но все же решил сделать мне из этой заколки нечто вроде оберега. Молитвы, святая вода и церковные обряды превратили эту серебряную заколку в тот оберег, что отводит в сторону такую вот темную магию, пусть даже отводит и не в полной мере. Главное, чтоб Найгарл был уверен в том, что я нахожусь в его власти. Кстати, эта заколка все еще при мне, только она приколота с внутренней стороны платья, напротив сердца.

- Ну, оберег, конечно, дело хорошее... - согласился дядюшка. - Только мне все одно сложно понять, как вы в одиночку смогли устоять против принца-консорта?

- Просто я на дух не выносила этого человека с того самого момента, как только увидела: несмотря на всю его сказочную красоту, у этого типа гнилое нутро - в этом можете мне поверить. В муже Эмирил есть нечто такое, что отталкивает едва ли не любого, кто с ним общается. Ну, меня он всерьез не воспринимал, да и я лишний раз старалась не попадаться ему на глаза. Немного позже я поняла, что от этого человека исходит реальная угроза и для меня: если что-то произойдет с Эмирил, то трон перейдет ко мне, а значит, и я в любой момент могу стать такой же, как моя несчастная сестра. Мое спасение было только в одном - убедить всех, что я безвредная и ограниченная особа, ничего не знающая и не понимающая. Пришлось прикидываться полной дурой, у которой нет ума, и на которую можно не обращать внимания - мол, она и так сделает все, что ей будет сказано. К тому же я не могла надеяться ни на кого, кроме себя, и потому пришлось действовать на свой страх и риск.

- Что вы предприняли, Абигейл? - спросил Андреас.

- Под предлогом того, что желаю молиться и исповедоваться, я начала чуть ли не ежедневно ходить в церковь, и там, через старого священника, одного из тех, кто остался нам верен, я сумела связаться с послом вашей страны. Кстати, брат Титус, должна вам сказать, что немногим позже мне стала оказывать негласную поддержку и инквизиция Бенлиора, и это несмотря на то, что вскоре инквизиторов в моей стране можно будет пересчитать по пальцам - как это ни печально, но в последнее их постоянно убивают, и. как правило, убийцы действуют исподтишка и из-за угла.

- Я тоже слышал о том, что ряды моих братьев в Бенлиоре несут значительные потери... - наклонил голову брат Титус.

- Все так и есть... Так вот, именно в храмах, вернее, в кабинках для исповеди, мы с послом вашей страны и одним из членов Церковного совета Бенлиора (который приходил туда в облачении обычного монаха) обговорили условия брачного договора, а также время и место его подписания, и в этом вопросе церковь обещала всемерно меня поддержать. Нужное время нашлось вскоре - у Эмирил был день рождения, и именно там я решила объявить о своей помолвке. Естественно, если я в любое другое время заявлюсь перед сестрой с сообщением о желании вступить в брак с одним из принцев зарубежной державы, то меня без разговоров запрут под замок, а если я сделаю это публично, то даже у королевы будут связаны руки. Дело в том, что по законам Бенлиора, если принцессе исполнилось восемнадцать лет, она имеет право самостоятельно выбирать себе мужа. Другое дело, кого она себе выберет в спутники жизни, и ошибка тут может обойтись слишком дорого. Моя сестра тому наглядный пример...

- И что же было на празднике?

- Когда все собрались, я попросила слово. Все решили, что я собираюсь поздравить сестру, и именно с этого я и начала свою речь, а закончила тем сообщением, что нашла себе мужа, и отныне королева может быть спокойна за мое будущее. Как и ожидалось, принц-консорт несколько растерялся, и постарался свести мои слова к шутке, а затем объявил, что у меня уже есть жених - его брат, и наша свадьба не за горами. Пришлось четко и внятно объяснить всем присутствующим, что брата принца-консорта я в глаза не видела, и видеть не желаю, а мое сердце уже давно отдано другому, тому, за кого и собираюсь замуж. Кроме того, я сказала, что не желаю связывать свою жизнь с безродным братом какого-то авантюриста, который хотя и сумел стать мужем королевы, но как был невесть кем, так им и остался. Дескать, нынешний принц-консорт может приписать себе хоть все титулы, какие только существуют на свете, но его суть от этого не поменяется - как был пришлым чужаком без роду и племени, так с той поры ничего и не поменялось... На мою сторону стала церковь, я поступала согласно законов своей страны, вокруг стояло множество людей, в том числе и послов иноземных государств, и принц-консорт вынужден был замолчать, хотя, судя по выражению его лица, готов был удавить меня своими руками. Дело кончилось тем, что, несмотря на слабые возражения Эмирил и бешенство принца-консорта, договор все же был подписан, после чего я ушла с приема, и помчалась к границам Бенлиора...

Даже в этом кратком повествовании было ясно, как отчаянно принцесса боролась за свое счастье, а также пыталась сражаться с кем, кого считала причиной всех несчастии своей страны. Сильная девушка...

- Потом какое-то время я жила в монастыре, ожидая свадьбы, и получая вести с родины. Знаете, в том тихом монастыре, впервые за несколько лет, мне было спокойно, и я просто жила, радуясь жизни. А потом... Однажды ко мне пришли и сказали, будто приехали посыльные с известием от моего жениха, принца Адриана. Естественно, я даже не вышла, а выбежала к тем людям, и последнее, что помню - это тряпка с какой-то резко пахнущей жидкостью, прижатая к моему лицу. Потом воспоминания идут урывками: дорога, кони, горы, непонятные разговоры, люди со змеиными хвостами вместо ног... А еще страшная тяжесть на душе, не дающая возможности даже перевести дух. Вот, пожалуй, и все... Знаете, когда я поняла, что вы пришли для того, чтоб спасти меня... Это были удивительные, непередаваемые ощущения подлинного счастья, и я их никогда не забуду!

- Принцесса, - начал, было, Андреас, - принцесса я хотел вам сказать... Что это?

И действительно, откуда-то издалека до людей донесся жуткий вой, хотя было понятно, что источник этого звука находится где-то вдали. Вой куда больше походил на стон умирающего существа, которое в отчаянии рыдает, не в силах расстаться с жизнью. Радовало хотя бы то, что этот жуткий вой все же не походил на голос катоблепаса.

- Наверное, в этом случае правильней спросить, не что, а кто это? - дядюшка посмотрел на брата Титуса, но тот лишь покачал головой.

- Не знаю. В здешних местах хватает всего, так что я даже предположить не могу, кто в состоянии издать подобный вой, и непонятно, что можно ожидать от того существа, которое в состоянии испустить такие звуки. Пожалуй, на всякий случай нам стоит прекратить разговоры, потушить огонь и лечь спать...

В этот момент горестный вой повторился, и брат Белтус, вздохнув, затушил огонек на лучинке: пожалуй, и верно, пора спать, тем более что завтра, с утра пораньше, всем опять предстоит долгий путь по лесу.

Непонятный вой, то смолкая, то не прекращаясь добрую четверть часа, раздавался всю ночь, и, в конце концов люди уже не обращали на него никакого внимания: ну стонет себе, и стонет, может, когда-то тому неизвестному созданию все же надоест страдать.

Куда неприятней было другое: в течение ночи кто-то огромный топтался возле землянки, пару раз снаружи доносился визг и тоненькое хихиканье, а еще чьи-то лапы скребли деревянный щит, прикрывающий вход в землянку. Оставалось только вновь и вновь благодарить того незнакомца, кто в свое время всерьез позаботился о собственной безопасности в этом крайне неприятном месте.

Утром, перед тем, как покинуть место ночлега, Андреас посмотрел на свежие царапины, оставленные на деревянном щите когтями неизвестного существа, но ничего не сказал, да и что тут скажешь? Судя по глубине отметин, когти у ночного гостя были длинные и острые, и оставалось только молить Небеса о том, чтоб не встретиться с владельцем этих коготочков.

Когда беглецы отошли от лагеря на довольно значительное расстояние, Абигейл произнесла:

- Зачем только сюда ходят люди? Неужели за богатством? Деньги - это, конечно, важно, но неподалеку от того лагеря я насчитала более дюжины могильных холмиков...

- Верно... - кивнул дядюшка. - И это если не считать тех, кого утащило местное зверье, или уволокли наги...

В этот момент вновь раздался все тот же тоскливый вой, только вот звучал он куда ближе, чем ночью. Похоже что беглецы, сами того не ожидая, подходят к тому, кто так громко стенает.

- Надо обойти стороной... - дядюшка оглянулся по сторонам, но брат Титус чуть усмехнулся.

- Пожалуй, не стоит. Я, кажется, догадываюсь, кто нам спать не давал. Не страшно. То есть ничего хорошего в этом создании, конечно, нет, но это наверняка не самый опасный обитатель здешних мест.

- А кто это?

- Увидите...

И верно, через какое-то время люди набрели на одиноко стоящее дерево довольно-таки немалых размеров. На нем тоже росли какие-то плоды, только вот на земле пока не лежало ни одного, да и незаметно было, чтоб на дереве сидели птицы. Кажется, тут людям ничего не обломится...

- Хотите посмотреть, кто нас пугал? - обернулся брат Титус. - Вон он, на одной из нижних веток висит, можете любоваться!

- Где?

- Говорю же, одна из нижних веток... Неужели не видите?

- Ой! - ахнула Абигейл, невольно схватив Андреаса за руку. - Вижу...

Непонятное существо увидели и все остальные. Надо признать: ранее беглецам ничего похожего видеть не доводилось. На одной из веток дерева, вцепившись в него длинной гривой, висела конская голова без тела, и, вращая налитыми кровью глазами, недовольно смотрела на людей. Прошло еще несколько томительных мгновений, и вновь раздался все тот же стон. Сомнений не было - более чем неприятные звуки издавала эта конская голова.

- Это еще что такое? - скривился дядюшка.

- Это сагари... - усмехнулся брат Титус. - Он рождается, когда под деревом от болезни умирает лошадь, и с той поры никак не может успокоиться: жутко воет по ночам, пугает всех и каждого звуком своего голоса, да и вид у него страшноватый. Кстати, те, кто слышат его вой, могут подхватить тяжелую болезнь.

- Но мы же выслушивали его завывания всю ночь!

- Вот сейчас с этим и разберемся... - брат Титу подошел к сагари. - Ну, так что, дорогой, может, хватит пугать честных людей? Давай-ка я отправлю тебя в загробный мир - я это умею. И дух твой заодно освобожу...

- Не надо... - лязгнула зубами голова. - Мне и тут хорошо... Не хочу уходить...

- Вот как? Зато на нас лихорадку напускать очень даже хочешь! Думаешь, хоть кому-то из людей это может понравиться? Так что тебе самое место в загробном мире! Как говорится, ты нам подлянку подкидываешь, а мы - тебе!

- Я хочу оставаться жить на дереве...

- А вот если я тебе сейчас это дерево подпалю? Враз огонь высечем! Это, знаешь ли, будет моей благодарностью за ту болезнь, что ты на нас напускаешь.

- Не надо... Я с вас лихорадку сниму...

- Быстро снимай, а то и я надумаю что-нибудь плохое...

Когда люди уходили прочь от дерева, сагари не произносил ни звука, только глядел вслед. Оно и понятно: брат Титус предупредил это создание, что если вновь услышит вой, то вернется назад и устроит пожар, после которого от сагари не останется даже косточек.

- Не бойтесь, сагари по отношению к людям не очень агрессивен... - пояснял брат Титус. - Что ни говори, а раньше это был чей-то конь, и, возможно, сагари все еще тоскует о своем хозяине, который давно помер. Или же ушел, оставив здесь своего сдохшего коня...

- И ведь как не предупреждаешь некоторых олухов, что не стоит идти в Запретные земли с лошадьми, так ведь нет, все одно не слушаются, так и тащат за собой невесть куда бедных животных, а потом появляются такие вот сагари... - ворчал брат Белтус.

- И многие идут в Запретные земли с лошадьми? - поинтересовался дядюшка.

- Не часто, но случается... - вздохнул брат Белтус. - Правда, назад лошади почти никогда не возвращаются - тут хватает любителей полакомиться несчастными созданиями. Если вернусь в монастырь, то хрен кто у меня еще уведет в Запретные земли хоть одну лошадь!

Да уж, - подумал Андреас, - кого только не встретишь в этих местах! И людей тут сгинуло немало... А может, просто не пускать больше никого в эти опасные земли? Хотя вряд ли кого-то из желающих обогатиться остановят запреты, даже самые строгие...

Глава 13

За этот день небольшой отряд вновь немало прошел по дебрям Запретных земель. Не раз на пути людей оказывались непонятные звери, причем некоторые из них даже шли какое-то время за путниками, но, по счастью, ни один из этих зверей не сделал попытки напасть. Брошенные стоянки попадались все чаще, несколько раз беглецы чудом не угодили в небольшие карьеры и выработки, поросшие мхом и мелким кустарником, иногда встречались кости, очень похожие на человеческие... Правда, ни один живой человек так и не встретился.

А еще беглецы очень устали, проголодались и нуждались в хорошем отдыхе, который, увы, пока что не предвиделся. Наверное, от постоянного ощущения опасности чувства людей были обострены, и потому, когда брат Белтус внезапно остановился и предостерегающе поднял руку, то все мгновенно застыли на месте.

Андреас, как и остальные, оглядывался по сторонам, но ничего подозрительного не замечал. Голоса птиц, небольшой ветер чуть шевелит кроны деревьев, где-то вдали раздается то ли стон, то ли уханье... Кажется, рядом все спокойного, вон, даже белка сидит на высокой ветке сосны и что-то грызет, не обращая внимания на стоящих внизу людей...

- Чувствуете? - приглушенно спросил брат Белтус. - Пахнет дымом...

- Пожар? - деловито поинтересовался дядюшка.

- Не похоже... - брат Белтус все так же втягивал в себя воздух. - Если бы это был пожар, то хоть какое-то зверье уже пробежало бы мимо нас, причем обитатели здешних мест мчались бы, сломя голову. Как правило, при лесных пожарах животным не до добычи, самим бы спастись от огня. А сейчас вокруг тишина, покой, даже белка не торопится уходить со своего места и спокойно шелушит шишку. Был бы пожар, то этой рыжей тут бы и близко не было...

- Значит, это кто-то из старателей запалил костер?

- Не знаю. Но то, что сейчас носится в воздухе... Готов спорить на что угодно - это запах человеческого жилища, вернее, горящего очага или печи.

- Горящий очаг здесь, в глубине Запретных земель?! Это невозможно.

- Можно подумать, я этого не понимаю... - брат Белтус по-прежнему втягивал носом воздух. - Точно, так пахнет место, где живут люди. Больше того: не ошибусь, если предположу, что на том огне кто-то сейчас готовит обед.

- Наги едва ли не подчистую выбрали старателей со всех окрестных земель, никого не пропустили, а тут вдруг проворонили кого-то... - дядюшка усмехнулся. - Лично мне в подобное несоответствие плохо верится. А этот кто-то еще и расположился тут со всем возможным комфортом, и не обращает внимания на опасности. Если не принимать во внимание версию того, что в здешних местах-то всерьез свихнулся, то подобное несоответствие возможно только в одном случае...

- Засада? - не выдержал Андреас.

- Э, нет... - качнул головой дядюшка. - При засаде не станут безбоязненно топить печь, зная, что это обязательно привлечет к себе стороннее внимание. На мой взгляд, все куда больше смахивает на мышеловку. Или на горящую лампу - ведь ночные мотыльки летят на свет...

- Так что же, мы пройдем мимо? - спросил брат Титус.

- Этого делать как раз не стоит... - дядюшка что-то прикидывал про себя. - Нежелательно оставлять у себя за спиной подобные непонятки. Не помешает разобраться, кто такой умный и ловкий решил тут поселиться. Или кого тут поселили.

- Пожалуй, мне стоит сходить на разведку... - обернулся к остальным брат Белтус. - А вы меня пока здесь подождете...

- В здешних местах ни в коем случае не стоит ходить в одиночку... - возразил дядюшка. - Пойдем все вместе. Разумеется, со всеми осторожностями...

- Вместе - так вместе... - не стал спорить брат Белтус.

Еще минут пять осторожного движения по лесу, и людям показалось, что между деревьев начинается просвет. Неужто они выходят к опушке? Вообще-то рискованно пробираться по открытому месту...

Однако, как выяснилось, беглецы вышли к берегу реки. А вот это крайне нежелательно - ведь ранее отряд старался держаться как можно дальше от рек и полноводных ручьев, зная, что именно по воде в основном и пробираются наги. Значит, людям какое-то время придется идти на небольшом отдалении от реки, среди зарослей кустарника, и при том быть вдвойне, а то и втройне осторожней.

Долго пробираться по зарослям не пришлось: уже через четверть часа брат Белтус подал знак: мы подошли к нужному месту, так что всем стоит быть предельно внимательными. Впрочем, к тому времени запах печного дыма почувствовали все, пускай вначале он был еле уловим. Еще какое-то расстояние люди преодолевали ползком, а затем затаились у края опушки, причем брат Белтус, словно специально, выбрал место, где едва ли не стеной рос густой кустарник, ветки которого, кроме листьев, были еще и сплошь покрыты колючками, причем каждая из них была длиной чуть ли не в палец. Больше того: брат Белтус каким-то совершенно непонятным образом сумел пробраться в середину этих колючих зарослей, и остальным невольно пришлось сделать то же самое.

Лишний раз боясь шевельнуться, едва ли не каждый из беглецов думал одно и то же: н-да, спрятались, называется! И на что только рассчитывал брат Белтус, заползая сюда?! Конечно, укрытие здесь надежное, ведь вряд ли у кого из посторонних хватит ума сунуться в эти кусты - длинные колючки при неосторожном обращении могут поранить очень глубоко. Недаром уже сейчас у притаившихся людей полно заноз от острых шипов, и к тому же каждый осознает, что тут при любом неловком движении можно остаться без глаза!

Правда, надо признать, что обзор отсюда открывается прекрасный, все видно просто как на ладони: большая поляна возле реки, неподалеку от берега стоит крепкий домик, сложенный из бревен, а рядом что-то вроде двух небольших каменных амбаров, подле которых сложена поленница дров. Ну, просто идиллическая картинка, от которой сердце радуется, особенно если учесть легкий дымок, идущий из трубы домика. Увиденное напоминает один из тех небольших хуторков или охотничьих заимок, которых каждый из людей хоть разок, но ранее видел. Да и пахнет тут чем-то домашним, очень напоминающим только что выпеченный хлеб, и от этого дивного запаха у каждого из людей только что голова кругом не пошла. Очень хотелось встать и пойти туда, где, наверное, живут обычные люди, где не боятся местных обитателей и где у хозяев этого крепкого домика наверняка можно найти защиту от невеселой действительности...

Тем не менее, присмотревшись внимательней, стало заметно, что оконца у этого домишки совсем крохотные, и вставлены в них не стекла (да и откуда здесь взяться оконному стеклу?!), а тонко отполированные слюдяные пластинки. Больше того: каждое из окошек сверху было забрано частой железной решеткой, а на каменных амбарах стоят крепкие засовы, глядя на которые, можно предположить, что в тех амбарах хранится немало запасов.... Как видно, в свое время кто-то тут хорошо поработал, создавая сравнительно безопасные условия для проживания людей в здешних, более чем опасных местах.

Время шло, ничего не происходило. Все так же светило солнце, чуть шелестели листвой ивы у воды, перекликались птицы... Благодать и радость для души, если, конечно, не принимать во внимание то, что находишься в самом центре Запретных земель. Из домика так никто и не показывался, хотя хозяева наверняка находятся внутри, зато запах свежеиспеченного хлеба не только по-прежнему витал в воздухе, но даже становился все сильней и сильней: похоже, сейчас в доме кто-то всерьез занят выпеканием хлеба.

Прошло уже, наверное, не менее двух часов с того времени, как беглецы наблюдали за домом, и первой не выдержала Абигейл:

- А чего мы ждем? - шепотом спросила она.

- Я и сам не знаю, чего именно, но ведь кто-то должен выйти из этого дома! - дядюшка по-прежнему не сводил глаз с поляны. - Все же сейчас день, на небе яркое солнце, и если что-то нужно сделать по хозяйству, то в светлое время суток этим и следует заниматься. Да и вряд ли кто-то будет просто так сидеть в четырех стенах, тем более что внутри домик должен быть сравнительно небольшим. Кроме того, нам надо понять, кто именно обитает в этом доме...

Словно отвечая словам дяди Эдварда, дверь в доме отворилась, и на пороге появился высокий мужчина с висящим на поясе мечом. Оглядевшись по сторонам, он с минуту постоял на пороге, словно вслушиваясь в окружающие звуки, затем, не закрывая дверь, шагнул к небольшой поленнице, набрал охапку дров и скрылся с ними в доме, плотно прикрыв за собой дверь.

- Ну, что скажете? - дядюшка посмотрел на брата Белтуса.

- Пока ничего... - отозвался монах. - Вернее, могу сказать только одно: у этого мужика явно невеселая жизнь. Лица человека я не рассмотрел - все же довольно далеко, да и стоял он чуть за порогом, а там на него падала тень, но по внешнему виду можно предположить, что это житель нашей страны. И еще он прекрасно осознает окружающую его опасность - очень осторожен, даже днем старается долго не задерживаться на открытом месте. Вон, даже за дровами вынужден ходить с мечом на поясе. Не знаю, как так можно жить, постоянно находясь под страхом того, что на тебя кто-то может напасть в любой момент... Ох, ну как же здесь все-таки свежим хлебом пахнет!

- Это верно, пахнет, я бы сказал, даже слишком... - подтвердил дядюшка слова брата Белтуса. - Интересно: хозяин этого домишки боится лишнюю минуту пробыть на воздухе, но, тем не менее, без опаски печет хлеб, зная, как далеко по воздуху разноситься подобный запах... В этом есть какое-то несоответствие, вы не находите? Остается только удивляться, каким таким непонятным образом он умудрился заготовить себе дрова... Подождем еще немного, тем более что время до темноты у нас есть.

В это время кусты с противоположного края поляны зашевелились, и на поляну даже не вышел, а выскочил козлоногий человек, и потрусил к домику с явным намерением пообщаться с хозяином этого жилья.

- Ой, смотрите! - испугано пискнула Абигейл. - Это что, сатир?! Живой?!

- Тоже надеюсь, что сатир живой... - вздохнул брат Титус. - Нежить обычно по ночам вылезает...

- Сатир, он самый... - отозвался брат Белтус. - Терпеть не могу это наглое и беспардонное племя! Надо же, а я отчего-то считал, что в здешних местах козлоногих нет - все же слишком близко к той местности, где проживают наги.

- Интересно, что ему здесь надо?

- Сейчас разберемся...

Козлоногий был явно не в настроении - вон как зло пнул в сторону небольшой камешек, попавший ему под ноги. А Андреасу вдруг вспомнились те два сатира, которых он как-то видел в монастыре за время своего дежурства: та парочка тоже была очень зла и нападала на людей...

Сатир подошел, вернее, подбежал к дому, и первое, что сделал - принялся дубасить кулаком в запертую дверь, а потом еще и стал бить в нее копытом, при этом что-то выкрикивая. Что ж, судя по поведению сатира, никак не скажешь, что он вежливо напрашивается в гости. Однако дверь была сделана надежно, и любые попытки козлоногого выбить ее или вынести вон, закончились неудачей.

- Эй, хозяин! - донесся до людей крик сатира. - Это я! Открывай!

Неизвестно, что ответил хозяин незваному гостю, только сатир от возмущения аж подскочил на месте.

- То есть как это - чего мне надо? - продолжал орать сатир. - А про свой должок ты уже забыл? Что-что? Уж не хочешь ли сказать, что кинул меня как последнего лоха? Да с чего ты решил, что уже вернул то, что мне должен? Это, может, у тебя помутнение рассудка, а у меня, в отличие от тебя, память хорошая! Открывай, тварь, поговорим по-мужски! И не прячься за дверью, все одно тебе это не поможет! Дай срок - всю эту халупу по бревну раскатаю! Как только доберусь до тебя - враз дух вышибу! А заодно и долг вернешь в двойном размере!..

Можно только догадываться, что ответил сатиру мужчина, но услышав должную отповедь, козлоногий окончательно вышел из себя. Он орал что-то непонятное, колотил в дверь руками и ногами, даже пытался заскочить на крышу. Не будь оконца в доме забраны частой решеткой, то козлоногий, без сомнения, выбил бы их.

Буйство сатира продолжалось долго, но, в конце концов, он все же выдохся. Выдав на прощание трехэтажное послание из самых грязных ругательств, сатир неохотно побрел в лес, продолжая на ходу драть горло, и грозя обитателю избушки всеми возможными карами.

Когда его голос смолк где-то вдали, Андреас посмотрел на Абигейл.

- Принцесса, мне, право, очень жаль, что вам пришлось выслушать подобные высказывания...

- Адриан, возможно, вы удивитесь, но я не услышала ничего нового... - печально улыбнулась девушка. - Большая часть из тех, кто находится в окружении нынешнего принца-консорта, иначе выражать свои мысли просто не умеют.

- Вы хотите сказать...

- Только то, что уже говорила раньше: сейчас в королевском дворце Бенлиора, вокруг принца-консорта собрались такие отбросы человеческого общества, что обычные люди всеми возможными способами стараются уклониться от приглашения в эту выгребную яму. Увы, но иного слова для когда-то прекрасного дворца подобрать сложно. Что касается столь... образной речи, то сейчас она раздается в королевских покоях куда чаще, чем разговор аристократов.

- А королева Эмирил?

- Не думаю, что во всем окружающем мире она воспринимает что-то иное, кроме своего обожаемого мужа и его слов. Ко всему остальному она слепа и глуха. И делает королева только то, что он пожелает. Во всяком случае, в последнее время, когда я обращалась к ней, и пыталась достучаться до ее сердца и сознания, Эмирил вообще не поняла моих слов и сидела с отсутствующим видом. Правда, потом она все же спросила, кто я такая и что тут делаю...

- Поверьте, Абигейл, я вам искренне сочувствую... - Андреасу, и верно, было жаль девушку - понятно, что дома ей пришлось несладко. - Даже не знаю, какие слова утешения тут могут подойти...

- Здесь слова не помогут... - вздохнула Абигейл. - Тут нужны действия. Адриан, вы мне поможете? Будете со мной?

- Конечно... - кивнул головой Андреас, и тут понял: только что он, по сути, напрямую согласился с предложением принцессы о браке. Хм, а почему бы и нет?

Внезапно Андреасу стало смешно: да, тут ничего не скажешь, кроме одного - молодец, принцесса, ловко она подвела жениха к нужному ответу. Девчонка имеет давние виды на молодого человека, и отказываться от них не намерена. Конечно, пока что особой любви к этой девушке Андреас не испытывает, но у него уже нет и намерений уклониться от этого брака, тем более что Абигейл, без сомнений, нуждается в его помощи. К тому же принцесса человек сильный, в сложной ситуации будет сражаться до конца, но ей, как почти любой женщине, требуется поддержка, крепкое мужское плечо, и она бессознательно ищет это у своего жениха, то есть у Андреаса, и не помочь девушке в такой сложной ситуации - это совсем не по-мужски. И пусть внешне Абигейл не похожа на тех ослепительных красавиц, за которыми в свое время ухаживал молодой принц, но, тем не менее, девушка достаточно привлекательна и мила, во всяком случае, когда она улыбается, у нее появляются такие очаровательные ямочки на щеках, что, кажется, смотрел бы на них, и смотрел...

- А вот интересно, что нужно было сатиру от хозяина этого дома? - дядюшка сделал вид, будто ничего особенного не произошло, хотя сам только что руки не потирает от радости. Еще бы, все складывается именно так, как он и рассчитывал.

- Вообще-то у меня есть кое-какие предположения... - буркнул брат Белтус. - И надо сказать, весьма хреновые... Только давайте пока подождем, поглядим, что будет дальше. Как бы козлоногий назад не вернулся...

- Давайте-ка пока все помолчим... - вступил в разговор брат Титус. - На всякий случай...

Люди лежали в кустах еще около часа. Солнце стало клониться к закату, тени от деревьев на поляне удлинились... Наступал вечер, а вместе с ним беглецам стоило определиться, как поступить дальше.

Андреас, сам не понимая отчего, насторожился первым.

- Слышите? - прошептал он. - Как будто вода в реке плеснулась...

- Ну и что? - отозвался брат Титус. - Всякое может быть: рыба к вечеру поднялась к поверхности, или кто из речных обитателей дает о себе знать.

- Нет... - покачал головой Андреас. - Всплески небольшие, чуть слышные, но зато постоянные... Слышите? Просто к вечеру стало совсем тихо, ветер стих, и сейчас любой звук раздается очень далеко...

Верно: не прошло и нескольких минут, как легкие всплески воды стали постоянными, а Андреасу отчего-то вспомнилось, как они в свое время плыли то ли на лодке, то ли на плоту. Неужели... А впрочем, чему тут удивляться, ведь вода - стихия нагов.

Андреас не ошибся в своих предположениях, и чуть позже растерявшиеся люди увидели, как к берегу, неподалеку от избушки, пристает плот, как две капли похожий на тот, при помощи которого беглецы удрали с острова нагов. Сейчас плот был почти пустой, на нем виднелась всего лишь одна человеческая фигура, зато из воды на берег разом вылезло более десятка хвостатых. Вот это называется - приплыли...

Почти все наги тут же направились в лес, вернее, хвостатые расползлись в разные стороны, скрываясь в чаще. Тут все понятно и без долгих пояснений - прочесывают лес в поисках беглецов. Ох, беда...

Однако один из нагов задержался на берегу, а тот, кто до того находился на плоту, тоже сошел на берег, и стало понятно, что это - женщина. Рыжие волосы, стройная фигура... Еще до того, как женщина повернулась лицом к колючим кустам, Андреас понял, что видит Нарлу. Судя по ее недовольному лицу, было понятно, что нагиня раздражена и явно находится не в духе.

Вот уж чего-чего, а такой встречи люди точно не ожидали. Уж если даже Нарла принимает участие в поиске сбежавших, то, похоже, что на поиски беглецов отправлены едва ли не все хвостатые. Невесело...

Тем временем Нарла в сопровождении одного из нагов направилась к домику, и на этот раз в дверь долго колотить не пришлось. Всего лишь один стук - и дверь распахнулась настежь, и хозяин (при котором сейчас не было меча), кланяясь чуть ли не в пояс, посторонился, чтоб Нарла прошла в дом. Интересно, какие у нагини могут быть дела с этим мужчиной?

Что же касается спутника Нарлы, то он неторопливо (скорее, для порядка), принялся шастать по кустам, окружающим поляну. С этим понятно, проверяет, не затаился ли кто-нибудь неподалеку. Беглецам только и оставалось, что молиться всем Богам в надежде, что наг их не заметит.

Медленно текло время, нага было не видно - судя по всему, он все еще обшаривает кусты неподалеку от поляны, а притаившиеся люди пытались даже дышать через раз, не говоря о том, чтоб пошевелиться. И хотя беглецы ожидали увидеть нага неподалеку от себя, все же его появление оказалось в какой-то мере неожиданным - просто он вынырнул из кустов, растущих неподалеку, шагах в десяти от того места, где прятались люди. Неудивительно, что каждого из беглецов екнуло сердце: ведь стоит нагу повнимательней всмотреться в кусты - и все...

К счастью, наг даже не подумал сунуться в заросли с острыми колючками: лезть туда - себе дороже, длинные шипы могут нанести ощутимые раны, да и обламываются эти колючки едва ли не при первом же прикосновении, замучаешься потом их вытаскивать. Более того: наг даже немного отполз в сторону от колючего кустарника, не без основания опасаясь, что несколько колючих веток могли ранее обломиться и упасть в траву, а налететь на такую ветку можно без труда. Потом извлекать из себя шипы, раны от которых которые к тому же могут быстро загноиться, удовольствие небольшое.

Беглецы перевели дух лишь после того, как хвостатый отполз от зарослей на довольно заметное расстояние. Да, следует поблагодарить брата Белтуса за подобную предосторожность: если б он не решил укрыться в колючих кустах, то еще неизвестно, чем бы дело кончилось...

Наги вернулись из леса только к заходу солнца, когда оно вот-вот должно было скрыться за высокими деревьями. До того времени Нарла уже успела переговорить с хозяином домика, и сама ненадолго сунулась в лес - как видно, надеялась, что хотя бы ей улыбнется удача. Правда, нагиня искала беглецов как раз в противоположном направлении от того места, где они прятались, так что ее поиски, как и следовало ожидать, не увенчались успехом. Когда же на поляну из леса вернулись остальные наги, и тоже с пустыми руками, то было заметно, что нагиня осталась весьма недовольной, если не сказать, раздраженной: как видно, она отчего-то всерьез рассчитывала на удачу. Во всяком случае, то шипение, которым обменивались наги, было не просто громким - оно резало слух, на и на красивых лицах змеелюдей были весьма недовольные гримасы.

Однако затем произошло неожиданное: беглецы ожидали, что наги отправятся восвояси вместе со своим плотом, но хвостатые явно не собирались уходить назад с пустыми руками. Хозяин домика, то и дело почтительно наклоняя голову, подбежал к одному из амбаров, и открыл замки на дверях. К великому удивлению беглецов, оттуда стали выходить люди, и по их внешнему виду, одежде, дорожным сумкам было понятно, что это старатели. Люди недоуменно осматривались по сторонам, и даже пытались, было, возмущаться, но под ударами хвостов нагов поставили свои мешки на землю, а хозяин домика быстро проверил их содержимое. Вернее, он не просто проверял, а откладывал в сторону что-то из каждого мешка, не обращая никакого внимания на людей, которым все происходящее совсем не нравилось.

Закончив с проверкой мешков, мужчина стал перетаскивать в дом все изъятое добро, а люди, подобрав свои изрядно похудевшие мешки, пытались что-то доказать нагам, но затем смолкли и послушно побрели к реке. В сгущающихся сумерках было видно, как эта четверка безропотно забралась на плот, и безмолвные люди застыли там, словно истуканы. Значит, наги уже взяли эту четверку под свой контроль.

Тем временем Нарла еще что-то сказала хозяину избушки, тот в ответ почтительно поклонился, и нагиня последовала к реке. Там она забралась на плот, остальные наги скользнули в воду, и плот отчалил от берега, отправился назад, туда, откуда он и пришел сюда несколько часов назад. Ну, а хозяин домика тем временем запер амбар и вновь скрылся в своем доме. В вечерней тишине было слышно, как в замке проворачивался ключ, а потом заскрипел задвигаемый засов. Да, запоры на дверях у мужика неплохие, только вот их явно не помешало бы смазать...

Беглецы еще какое-то время пролежали в кустах, опасаясь, как бы плот не вернулся назад за какой-либо надобностью, или же кто-нибудь из нагов не решился вернуться на поляну. И хотя вокруг было тихо, но люди все одно решились заговорить только тогда, когда до их слуха перестал доноситься плеск воды от плывущего плота.

- Интересно, все наги отсюда убрались? - шепотом спросила Абигейл.

- Надеюсь, что все... - так же тихо ответил брат Титус. - Я их посчитал. Двенадцать нагов пришло сюда вместе с плотом, те же двенадцать и ушли назад. Рыжую я в счет не беру. Вот зараза, никак не ожидал ее тут увидеть! Надо же, самолично по лесам рыщет! Никак не успокоится, все брата Андреаса ищет...

- Так это что, та самая? - невольно вырвалось у Абигейл.

Возникла немая пауза, которая говорила сама за себя. Подосадовав, Андреас понял, что отвечать придется ему, хотя Абигейл уже и без долгих пояснений сообразила, в чем тут дело. Конечно, молодой человек и сам собирался поговорить с девушкой, рассказать ей о своей несостоявшейся свадьбе, только вот делать это следовало наедине, а не при всех. Но уж раз так вышло, то лучше сейчас все пояснить, сгладить неловкую ситуацию. К тому же чувствовалось, что принцессе стыдно за свой вопрос.

- Абигейл, я думал, что вы не знаете о той давней истории... - начал, было, Андреас, но девушка его перебила.

- К сожалению, о ней знают многие.

- Вы хотите сказать - знают все? - горько улыбнулся Андреас.

- Можно сказать и так... - кивнула головой Абигейл. - Подобные новости разносятся по свету с быстротой молнии, да еще и с соответствующими комментариями. Во всяком случае, в королевском дворце Бенлиора это сообщение вызвало немалый интерес, и его на все лады мусолили чуть ли не седмицу. К тому же многие из придворных все еще помнили о том, что я была вашей дамой на том давнем приеме, и потому о вашей несостоявшейся женитьбе мне было сообщено во всех подробностях. Адриан, поверьте, я вам искренне сочувствую: вы оказались такой же жертвой, как и моя сестра Эмирил, только вот вам повезло, и вы сумели уклониться от столь ужасного союза, а моя сестра в этом браке потеряла все.

Таких слов от своей невесты Андреас никак не ожидал. Лишний раз убеждаешься, что у этой девушки есть голова на плечах. Тем временем Абигейл продолжала:

- Во все этой истории был один хороший момент: если бы вы только видели, насколько сильно был взбешен принц-консорт, когда узнал об этой несостоявшейся свадьбе! У Найгарла от ярости только что пена изо рта не шла, и он едва ли не в пыль разбил не менее десятка старинных кхитайских ваз, прежде чем сумел взять себя в руки. Кажется, будь на то его воля, то он объявил бы вашей стране войну! Многие тогда отметили столь странную реакцию на это хотя и неприятное, но, по сути, всего лишь выходящее за рамки сообщение из светской хроники иного государства.

- Вообще-то подобная реакция вполне объяснима... - усмехнулся Андреас. - Как недавно выяснилось, Нарла и Найгарл, принц-консорт Бенлиора - они родные брат и сестра.

- Что-то подобное мне приходило на ум еще тогда... - Абигейл ничуть не удивилась.

- Сейчас не время говорить об этом... - вмешался в разговор дядюшка. - Надо думать о том, что нам делать дальше.

- Я все не могу забыть тех людей, кого наги только что увезли с собой... - брат Титус по-прежнему не сводил глаз с домика на поляне. - Должен сказать: то, что мы сейчас с вами видели - дело поганое, и это утверждение относится, прежде всего, к хозяину этого дома.

- Все так... - вздохнул дядюшка. - Как мы и предполагали изначально, здесь находится ловушка для старателей, и эта четверка в нее попалась. Или же этих людей поймали, и привели сюда... Ладно, об этом поговорим позже, а пока что нам надо собираться на ночлег. Уж если наги не желают оставаться в здешних местах после захода солнца, то нам делать это тем более не стоит. Да и перекусить явно не помешает.

- А куда же мы пойдем? - вздохнула Абигейл.

- То есть как это куда? В этот очаровательный домик. Места там на всех хватит, а нам надо спешить - вскоре совсем стемнеет.

- Вы считаете, что в доме нагов нет? Вдруг там остался один из них. На всякий случай.

- Нет... - покачал головой дядюшка. - Все наги, что ушли в лес, вернулись назад, я их специально пересчитал, а в избушку ни один из них не заглядывал. Кроме того, мы с вами достаточно долго наблюдаем за этим домом, и если бы там внутри был наг, то за это время он хотя бы раз, но сползал на реку, чтоб искупаться.

- А как же...

- Думаю, нас хозяин пустит переночевать, если, конечно, будем достаточно убедительны, а мы постараемся быть именно такими. Ну что, пошли? - дядюшка не спрашивал, а, скорее, утверждал.

- Погодите... - остановил всех брат Белтус, и голос у монаха был достаточно мрачным. - Дело в том, что... В общем, я не очень хорошо рассмотрел этого мужика, который перед нагами только что на заднице не елозил, но мне кажется, что я его знаю. Хотя вполне может быть такое, что я ошибаюсь - все же похожих людей на земле немало, а расстояние отсюда до избушки довольно значительное.

- Если окажется так, что этот человек - тот самый, о ком вы думаете, то, что вы о нем можете сказать? - поинтересовался дядюшка. - Кто он такой?

- Сволочь порядочная...- помотал головой брат Белтус. - Вообще-то я считал, что он уже давно на Небесах, и несет нам ответ за те прегрешения, что лежат на его душе. Если это все же он, то на мой голос дверь нам точно не откроет - у нас с ним в... прошлой жизни, скажем так, остались кое-какие незаконченные терки...

Оказалось, что выбраться из этого колючего кустарника куда сложнее, чем в него влезть. Длинные колючки цеплялись за одежду, и не давали возможности без ран и царапин покинуть заросли. Вдобавок ко всему уже достаточно стемнело, и была опасность задеть шипами глаза или лицо. Дело закончилось тем, что хотя беглецы и сумели вылезти из своего укрытия, но исцарапались так, словно их кошки драли.

До избушки люди добирались короткими перебежками, согнувшись, но вряд ли можно опасаться, что хозяин их заметит: ночь вот-вот должна была вступить в свои права, и на поляне было уже достаточно темно. Да и вряд ли мужчина будет целыми днями смотреть в слюдяное оконце на поляну, тем более, что сейчас он все одно там особо ничего не разглядит.

Подбежав к домику, Андреас и Абигейл забарабанили кулаками в дверь. Рядом с ними находился брат Титус, только вот стоял он вполоборота, словно пытаясь рассмотреть нечто, оставленное позади. Что же касается дядюшки и брата Белтуса, то они прятались за углом - хозяину домика пока не стоит их видеть.

- Пустите нас, пожалуйста, пустите! - Андреас едва ли не кричал. - Откройте дверь!

- Кто еще там стучит? - в слюдяном оконце показался свет: как видно, хозяин поднес к нему горящую свечу, чтоб лучше рассмотреть нежданных гостей.

- Спасите нас! - вступила в разговор и Абигейл. - За нами гонится какое-то чудище!.. Пожалуйста, откройте дверь!

- Женщина?! - в голосе спрашивающего явственно слышалось удивление.

- Да, да! Откройте нам!

- Сколько вас?

- Трое!

- Как вы сюда попали?

- Слышь, парень, не задавай ненужных вопросов! - теперь уже и брат Титус только что не кричал. - Ты что, простых вещей не понимаешь? Мы еле ноги унесли от невесть какого зверя, неужели тебе это не ясно?! Он наверняка отправился за нами вслед, а мы тут тебе в дверь колотимся, о помощи просим! У нас и так двое товарищей погибли, и если мы не спрячемся, то за ними отправимся, и эту ночь вряд ли переживем!

- Двое погибли, значит... - протянул мужчина. - Жаль.

- Если жаль, то пусти нас в дом! Дверь открой!

- Ага, я вас впущу, а вы мне потом ножом по горлу чиркнете! Насмотрелся я уже на таких, с виду беззащитных.

- Так нам что, под твоими дверями помирать? Сейчас ночь, а в этом лесу кого только нет!

- Это верно... - протянул мужчина. - Значит, давайте договоримся так: тут рядом каменный амбар стоит, а запирается он на крепкий замок. Я вам сейчас в щелку ключ просуну, вы его возьмете, дверь амбара откроете, и переночуете внутри до утра, а потом, при солнечном свете, можно будет и поговорить. Там уж я вас и рассмотрю получше, и в дом к себе пущу, и еду предложу. В амбаре, конечно, сейчас темно, но зато безопасно, если вы, разумеется, дверь за собой на ключ закроете, а без этого никак нельзя, потому как некоторые из местных обитателей по ночам могут так ломиться даже в запертую дверь, что она аж прогибается!

Так, значит брат Белтус не ошибся в своих предположениях: этот человек вряд ли пустит чужаков к себе в дом, но зато постарается отправить их туда, где их можно просто и без хлопот держать какое-то время до того, пока за ними не приплывут наги.

- А мы думали, вы нас у себя дома приютите... - растерянно произнесла Абигейл.

- Вы уж не обижайтесь, дамочка, и вы, люди добрые, не сердитесь, только вот сейчас пустить вас к себе я не могу. Уж извините, но и меня понять можно: тут в ночное время кто только не шастает и не ползает, в том числе и такие, кому ни чего не стоит принять человеческий облик.

- Но как же вы нам тогда ключ дадите? - рявкнул Андреас.

- Говорю же: в щелку его суну! Вот, держите... - раздался негромкий лязг, и прямо на двери появилось небольшое отверстие, толщиной не более пальца. Надо же, на этой двери, оказывается, есть нечто, напоминающее крохотное оконце, и сейчас через то оконце хозяин домика просовывал ключ довольно-таки значительных размеров. Да и весит этот ключ, по прикидкам Андреаса, немало - вон как ощутимо лег на ладонь. А хозяин домика продолжал увещевать незваных гостей. - Берите, берите. Этот ключ подходит к первому амбару, тому самому, который стоит неподалеку от этого дома. У меня там, правда, не убрано, но вам сейчас, думаю, особо привередничать не стоит. Так что забирайтесь в амбар, изнутри запритесь, и спите до утра, а там уж разберемся, куда вам следует идти и чем я могу помочь. Поговорим промеж собой, а заодно я на вашу женщину посмотрю. Ох, как же долго я их не видел, даже забыл, как они выглядят! На всякий случай предупреждаю вас еще раз: обязательно заприте дверь с внутренней стороны.

Ага, как же, женщин он не видел! А Нарла как же? Этот мужик еще совсем недавно перед Нарлой лебезил, голову почтительно склонял... Впрочем, - тут Андреас чуть усмехнулся - впрочем, она же не женщина, а нагиня.

- А что, кто-то может заползти внутрь амбара? - дрогнувшим голосом спросила Абигейл.

- Мне некогда сейчас рассказывать вам о тех, кто живет в лесу, но там полно таких, кто может забраться внутрь даже по маленькой щелке, и к утру от вас только косточки останутся. Если боитесь, то после того, как запретесь изнутри, можете ключ из замка не вытаскивать - так надежнее, да и в замочную скважину никакая дрянь не залезет.

- Но ведь в том амбаре сейчас наверняка так темно, что хоть глаз коли! - возмутился Андреас.

- Зато там спокойно! - отрезал мужчина. - Заприте дверь - и можете дрыхнуть до утра безо всякой опаски. Все, хватит болтать, а не то на звук наших голосов из леса придет такое зверье, что вы и до амбара добежать не сможете.

Мужик закрыл оконце, а Андреас вновь взвесил на руке ключ. Тяжелый... Ладно, сделаем вид, что послушались совета этого человека, и направимся к амбару, тем более, что мужичок сейчас наверняка прилип к слюдяному окошечку, и пытается понять, что намерены делать ночные гости. Пока что все происходящее выглядит более или менее достоверно: в здешних местах, и верно, надо не раз подумать, стоит ли пускать к себе на порог хоть кого-то из тех незваных гостей, что приходят к тебе после заката солнца.

Втроем подошли к двери амбара, быстро ее смотрели. Дверь крепкая, сделана надежно, и замок тут не навесной, а внутренний. Что ж, и тут все правильно: навесной замок можно и сорвать, а с внутренним такое, естественно, не пройдет.

Ключ легко вошел в отверстии замка, почти неслышно повернулся в нем - один поворот, и дверь легко, без скрипа, распахнулась. Внутри - сплошная темень, ничего не видно, но беглецы хорошо помнили, как именно из этого амбара недавно выходили старатели. К тому же из темноты замкнутого пространства на беглецов пахнуло чем-то неприятным, застарелым. Подобный запах всегда появляется, когда в запертом помещении какое-то время безвылазно находятся люди. Наверняка здешний хозяин никак не рассчитывал на то, что к нему на ночь глядя нагрянут гости, и потому намеревался провести уборку в этом амбаре на следующий день, с утра пораньше, и, без сомнений, собирался и посыпать пол свежими листьями, отбивающими посторонние запахи. Короче, тут настоящая тюрьма, из которой просто так не выйти. Нет, пожалуй, внутрь не стоит заходить ни в коем случае, да и делать это никак не хотелось.

Андреас жестом показал товарищам, что нужно пригнуться, а сам закрыл дверь и вновь запер ее, после чего трое молодых людей чуть ли не ползком добрались до одного из углов избушки, встали там, прислонившись к бревенчатой стене, и постарались слиться с темнотой - пусть мужчина думает, что они закрылись в амбаре. Надо выждать какое-то время, и если брат Белтус не ошибся в своих предположениях, то хозяин домика на этом не успокоится.

Ждать пришлось пять томительных минут, которые для уставших и измотанных людей растянулись едва ли не на втрое больший срок. Затем дверь дома чуть скрипнула: как видно, хозяин чуть приоткрыл ее, и сейчас прислушивался к тому, что происходит снаружи. Прошла еще пара минут, и мужчина, не услышав ничего подозрительного, направился по направлению к амбару, оставив незакрытой дверь дома. Шаг, второй, третий... Затем до притаившихся молодых людей донеслись возня, шум, короткий крик...

Понятно, это в дело вступили брат Белтус и дядюшка - перехватили мужичка на полдороге к амбару, и потому брат Титус кинулся на помощь: хозяин этого дома - мужик крепкий, с таким даже втроем справиться не так просто. Андреас тоже был бы рад помочь, но у него был строгий приказ: пока не позовут, он должен охранять принцессу. Недаром дядюшка его предупредил, что ответственность за девушку будет лежать на нем. С замирающим сердцем Андреас и Абигейл вслушивались в шум ночной схватки, и в то же время невольно прислушиваясь к тем звукам, что доносились со стороны леса - как бы сюда сейчас не нагрянул кто-то из желающих перекусить.

Возня за углом продолжалась несколько минут, а потом до молодых людей донесся голос дядюшки:

- Эй, идите сюда!

Увидев мужчину, лежащего на земле лицом вниз, Андреас понял, что взять этого человека получилось только после того, как его хорошенько оглушили по голове чем-то весомым. Неподалеку лежал тяжелый меч мужчины, а брат Титус как раз заканчивал стягивать ремнем вывернутые за спину руки незнакомца.

- Ну и здоров же боров! - выдохнул дядюшка. - Втроем еле взяли! Если б со спины на него не налетели, то еще неизвестно, чем бы дело кончилось! Мужик мечом махать мастак, и к тому же у него еще и короткая кольчуга на тело была надета... Предусмотрительный парень!

В этот момент брат Белтус выглянул из дома: как видно, прежде чем все зайдут в этот дом, он решил вначале осмотреть помещение изнутри, и лишь потом позвать остальных.

- Заходите, там никого нет. Чисто.

Схватив за связанные руки мужчину, который все еще не пришел в себя, беглецы волоком затащили его в дом и положили у дальней стены. Фу, теперь, кажется, всем можно отдохнуть и перевести дух.

- Брат Андреас, дай мне на минуту ключ от амбара... - брат Белтус хмурил брови.

- Вот... - Андреас протянул ему ключ. - А зачем он тебе?

- Надо. Я вернусь через минуту... - и брат Белтус направился к двери.

- Вы куда? - остановил его дядюшка.

- К амбару, кое-что проверить надо.

- Одному выходить не стоит, я с вами... - брат Титус шагнул к нему.

- Не возражаю... - пожал плечами брат Белтус.

Пока монахов не было, дядюшка скрутил веревкой ноги хозяину - так, на всякий случай, а Андреас осмотрел избушку изнутри. А тут довольно просторно, комната не такая уж маленькая, как могло показаться на первый взгляд, да и мебели хватало: стол, стулья, кровать, шкафы, стеллажи, пара сундуков, подсвечников с зажженными свечками, небольшая бочка с водой... Что ж, тут все толково устроено для долгого проживания, да и отсидеться какое-то время от опасности здесь очень даже возможно. Но, главное, в избушке была печь, а в одном из шкафов лежало две буханки свежеиспеченного хлеба.

Конечно, есть хотелось так, что едва ли не подташнивало, но все же негласно решили с этим делом немного повременить. Вначале неплохо было бы выяснить, что это за человек такой, и куда нелегкая занесла беглецов. Вот потому-то Абигейл отошла от мужчин, и присела на небольшую скамью, а остальные продолжали стоять на ногах.

Когда через пару минут вернулись брат Белтус и брат Титус, то первое, что они сделали, это заперли за собой входную дверь, а запоров на ней хватало: помимо замка, было три засова, да еще поперек дверей, в крепких скобах, укреплялась толстая доска. Н-да, неизвестно, что ждет беглецов завтра, но сегодняшнюю ночь можно провести более или менее спокойно.

- Эй, хозяин! - дядюшка, присев подле неподвижно лежащего мужчины, побрызгал ему на лицо водой из ковшика. - Хватит валяться и изображать из себя слабонервную девицу! Быстро приходи в себя, к тебе гости пожаловали!

- От таких гостей одни неприятности... - мужчина страдальчески морщился, и, вообще-то, его можно было понять: наверняка у него перед глазами сейчас плавают разноцветные пятна, да и голова гудит - все же врезали по ней неплохо. - Хотя чего-то подобного и следовало ожидать: кто заявляется в гости к ночи, от того не стоит ожидать ничего хорошего.

- Ну, от некоторых из тех, кто к тебе днем приходит, тоже не стоит ожидать чего-то доброго... - развел руками дядюшка.

- Вы, вообще-то, кто такие? - мужчина обвел глазами незваных постояльцев. Правда, он вряд ли мог хорошо их рассмотреть - все же две горящие свечи давали не так много света, но, тем не менее, кое-что увидеть было вполне возможно.

- А тебе разве о нас не рассказали, и не описали в красках, кто мы такие и откуда идем, а заодно и не поведали о том, как давно нас ловят? Ты же ведь у нагов чуть ли не лучший друг!

- Это вы о чем? - в голосе мужчины было такое искреннее недоумение, что если бы беглецы своими глазами не видели, как хозяин домика общается с нагами, то можно было бы легко поверить в то, что этот человек и в самом деле не имеет никакого понятия о сути задаваемого вопроса.

- Ладно, мужик, мы сегодня устали, и потому не будем долго переливать из пустого в порожнее... - дядюшка присел на низкую скамью. - Просто тебе не помешает знать, что мы почти полдня пролежали в кустах неподалеку от твоего дома, так что успели увидеть немало интересного. Естественно, и вопросики по этому поводу у нас кое-какие появились.

- Вопросы вопросами, а по голове-то зачем бить? - проворчал мужчина. - Руки развяжите, тогда и поговорим.

- А нам так спокойнее... - усмехнулся дядюшка. - Не знаем, что от тебя можно ожидать в следующий момент. Может, своим приятелям нагам сигнал дашь, или что-то похожее выкинешь.

- Это я не знаю, что можно ожидать от вас, гости незваные! - хозяин домика страдальчески закрыл глаза. - Дались вам эти наги! Вы можете говорить все, что вашей душе угодно, а я все одно в толк взять не могу, о чем речь идет? Надо же: решил к амбару пойти, чтоб проверить, все ли у вас в порядке, а вы меня чуть ли не убили! Вот и ответьте мне на вопрос: где у людей чувство благодарности? Чуть ли не на каждом из вас монашеская одежда, а ведете себя, как разбойники с большой дороги! Между прочим, не дай я вам ключ от амбара, и оставь вас на поляне, то кое-кто из здешнего зверья уже наверняка попробовал бы каждого на зубок!

- Ну, и сколько же таких, как мы, в том амбаре уже побывало? - поинтересовался дядюшка. - Наверное, раньше наги сюда свой плот пригоняли не реже, чем пару раз за седмицу? Так? Что ни говори, а хвостатым всегда не хватало рабочей силы, да и для жертвоприношений люди были во как нужны! Кстати, ты для разнообразия не посчитал, сколько пленных бедолаг лежит на твоей совести? Ну, тех, кого ты в сарае запирал, а потом нагам отдавал? И как, интересно, хвостатые с тобой рассчитываются?

- Э, да вы, господа хорошие, пока по лесу пробирались, похоже, головой обо что-то стукнулись куда сильнее меня... - вздохнул мужчина. - Чтоб вы знали: в здешних местах живет одно неприятное существо, которое людям в голову дурман напускает, мысли путает, и видения странные вызывает. Я-то к нему уже привычный, на меня эта дрянь не действует, а вот вы, похоже, малость попали под тот ядовитый дурман. Теперь понятно, почему вы на меня накинулись, да еще и с такими предъявами.

- Что ж, объяснение не хуже, и не лучше остальных... - согласился дядюшка. - Только вот не тем людям вы это говорите. Лично мне очень интересно знать, с чего это вы вздумали нагам людей сдавать вместе с потрохами? Что ж вы так безжалостно к человечеству относитесь? Да вдобавок ко всему еще и дурью приторговываете - вон как сатир разорялся, что вы ему дозу зажали! Интересно: он вам за дурь старателей притаскивал, или приносил то, что эти трудяги из земли достать успели?

- Я ж говорю - с головой у вас нелады! - а в голосе мужчины была вселенская жалость. Так и тянет поверить доброжелательным интонациям и искреннему сочувствию к убогим. - А это просто окружающая обстановка так на человеческий разум воздействуют. Знаете, тут у меня в шкафу настоечка имеется, которой я лечусь, и при помощи которой дурман из головы выгоняю. Давайте-ка все вместе ее примем, вам враз полегче станет, и туман из головы уйдет! Да вы не опасайтесь, я вместе с вами ту настоечку приму...

- А вот это идея хорошая... - согласился дядюшка. - Вот что, парни, проверьте-ка вы у нашего хозяина шкафы и сундуки: надо же знать, с кем имеем дело.

- Неужто по полкам и углам у своего спасителя ползать будете? - возмутился мужичок. - Совесть-то у вас есть?

- Нам еще и знать не помешает, что спаситель из себя представляет. Не волнуйся, чужого мы не возьмем.

- Как же, так я вам и поверил!

- Если не хочешь, чтоб мы везде свой нос совали, скажи, что ты делаешь в этих местах? Судя по всему, у тебя тут дом, а ведь жить тут - это примерно то же самое, как сидеть на пороховой бочке!

- Хуже... - буркнул мужик. - Я в эти места пришел, как и все старатели, за богатством, да так получилось, что все мои товарищи погибли, а я еле ноги унес от здешнего зверья. Думал, все, мне уже конец будет, да вот случайно набрел на этот дом, который в то время пустовал. Сразу говорю: не знаю, кто его построил, и где его бывшие хозяева - тоже не имею представления. Набрел на уже пустое строение, пожил тут какое-то время, и теперь даже не знаю, как и уйти отсюда. Вот и с той поры и обитаю здесь безвылазно, в одиночестве, всеми забытый и заброшенный, лишний раз опасаюсь из избушки наружу выйти, ведь места здесь очень опасные...

- Я сейчас, того и гляди, заплачу горькими слезами над твоей несчастной судьбой... - пообещал дядюшка. - Ты, друг ситный, сказал ты нам только часть правды, а всей говорить не желаешь. Так что извини, но по твоим сундукам пошарить все же придется...

Обыск дал неожиданные результаты. Оказалось, что полки и шкафы забиты крупами, мукой, сухарями, и прочей едой, которую люди берут с собой в дорогу, а в сундуках полно хорошей одежды, да и оружие кое-какое в доме имелось. Хватало и сушеных трав, и каких-то настоек, и самых разных шкур убитых животных, но самое главное, отыскалось несколько весьма увесистых мешочков с золотом и необработанными драгоценными камнями...

- И чего? - пожал плечами мужчина. - Это все мое, сам добыл, причем немалым трудом, потом и кровью. Неужто покуситесь на последнее из того, чем дорожит бедный человек?

- Молодец! - восхитился дядюшка. - Силач-удалец! Это ж сколько добра ты на своем горбу волок, прежде чем добрался до этой избушки! Пупок у тебя, случайно, не развязался? Сам ведь говорил, что после того, как на избушку набрел, в лес уже не совался. Пусть так, только вот для того, чтоб только одни шкуры отсюда вынести, потребуется несколько человек! А ведь тут, кроме шкур, еще кое-что имеется... А уж съестных припасов здесь столько, что просто глаза разбегаются! Тоже все с собой принес? Удивляюсь и поражаюсь! Я тут на глазок прикинул: пропитания тут на артель хватит. Может, для разнообразия правду скажешь?

- Да пошли вы все знаете куда? - разозлился мужчина. - Я вас от смерти спас, а вы вместо благодарности по чужим сундукам ползаете, и даже наверняка уже приглядели для себя что-то из их содержимого, а для того, чтоб перед своей совестью чистыми быть, шьете мне невесть какую херню! Чистоплюев тут из себя разыгрывают, к совести взывают! Слушать противно! Развяжите меня, тогда и поговорим, а если нет, то и разговора никакого не будет!

- А может, все же, поговорим? - шагнул к мужчине брат Белтус. - Уж очень ты, Стеан, интересный собеседник! Так бы все слушал тебя, и слушал...

- Что-что? - встрепенулся мужчина, вглядываясь в лицо брата Белтуса. Прошло несколько мгновений, пока хозяин избушки смотрел в лицо монаха, а потом мужчина внезапно расхохотался. - Варган, неужели это ты? А я все никак понять не мог, кого это нелегкая принесла на мою бедную голову? Надо же, лихо, вы, ловкачи, разыгрывали святость и правоту! Приятель, как же я рад тебя видеть!

- Стеан, сразу тебе говорю: Варган остался в прошлой жизни... - брат Белтус присел возле лежащего мужчины. - Если тебе станет легче, можешь считать, что он умер. Сейчас перед тобой находится брат Белтус, монах, ушедший от мира, и смиренно несущий свою нелегкую службу в монастыре Святого Кармиана.

- Это чего ты сейчас сказал? - фыркнул мужчина.

- Только одно: Небеса и Церковь принимает в свое лоно тех, кто уверовал и желает очиститься. Что же касается радости от встречи со мной, то я здорово сомневаюсь в искренности твоих слов.

- Да ты гонишь! - продолжал веселиться Стеан. - Интересно, с кого ты монашеское облачение снял? Кстати, оно уже весьма потрепанное, мог бы себе что и поновее найти! А заодно и почище... Никак, святых отцов в монастыре Святого Кармиана пощипал? Шустер, ничего не скажешь! А твои друзья-приятели - они из такого же теста, как и ты? Может, познакомишь? Особенно с той цыпочкой...

- Стеан, мои спутники - птицы совсем иного полета, так что их имена тебе знать не стоит... - брат Белтус даже бровью не повел. - Можешь верить или не верить, но я сказал тебе правду: сейчас я замаливаю свои грехи, и надеюсь, что рано или поздно, но на меня снизойдет милость Небес, и я получу прощение за свои прегрешения...

- Чего-чего?

- Только то, что я понял одну истину, пусть понял и не сразу: для грешника единственный способ спасти свою душу - это искреннее покаяние, и каждый должен заниматься этим по мере тех сил, что ему отпущены свыше.

- И ты считаешь, что если кто-то ударит пару раз лбом о пол перед образами, то этому кающемуся грешнику простятся все ошибки, которые он когда-то совершил? - фыркнул Стеан. - Самому-то не смешно такую чушь нести?

- Не всем открывается путь на Светлые Небеса, и не всем прощаются совершенные ими грехи... - вздохнул брат Белтус. - Но попытаться спасти свою душу все одно стоит.

- Давно я так не веселился... - Стеан все еще похохатывал. - Эти сказки ты кому другому пой в уши, но мне в них шелуху сыпать не надо. Я ж тебя как облупленного знаю! Приятель, да ты, никак, решил вспомнить прошлые обиды? Не ожидал от тебя такого! Сводить счеты из-за какого-то пустякового недоразумения, которое произошло много лет назад...

- Не будем вспоминать о невеселом прошлом, поговорим о горестном настоящем.

- Вот и оказывай людям помощь, спасай их от смерти! - вздохнул Стеан. - Я ж вас пожалел, место в амбаре предоставил, чтоб вы смогли провести ночь в тишине и покое... И что получилось в итоге? Верно говорят, что доброе дело не останется безнаказанным!

- Доброе дело, говоришь? - брат Белтус удобнее устроился на полу. - Ладно, можно и о нем поговорить. Я, видишь ли, тебя знаю неплохо, и потому решил кое-что проверить. Не желаешь узнать, что выяснилось в итоге? Тот ключ, что ты нам дал, дверь амбара, и верно, снаружи хорошо открывает и закрывает, но вот, понимаешь, тут есть одна заковырка: изнутри дверь закрыть можно легко, а открыть, увы, невозможно - такова особенность этого замка. Если б мы туда забрались, да еще и дверь за собой заперли, как ты нам настойчиво советовал, то наша пятерка оказалась бы в самой настоящей ловушке, из которой сами бы выйти не могли: что ни говори, но каменные стены амбара мы свернуть не в состоянии. Понятно и то, почему ты рискнул на ночь глядя выйти из дома - хотел еще и дополнительный запор на дверь опустить, так? Он там сверху расположен, причем довольно хитро, с первого взгляда его и не заметишь...

- Погодите, я, очевидно, что-то не понял... - Андреас перебил брата Белтуса. - Зачем опускать запор на дверь, если замок изнутри все одно не открыть?

- Да потому как неизвестно, что за люди в очередной раз оказались запертыми в амбаре. Среди здешнего народишка наверняка попадались такие умельцы, что и в темноте, на ощупь, могли едва ли не щепкой открыть замок любой сложности, а разгневанные люди, если вырвутся из заточенья, способны на многое, например, этот домишко поджечь, или же хозяину голову свернуть, словно куренку... Старый друг, я прав? Вот и пришлось нашему общему знакомому рискнуть, выйти ночью из своего тихого и безопасного мирка, чтоб для собственного успокоения на дверь еще и крепкий запор опустить.

- Эх, Варган, Варган... - чуть издевательски усмехнулся Стеан. - Совсем ты, как я вижу, скурвился. Подчистую.

- Кто бы говорил... - брат Белтус достал нож весьма угрожающего вида. - Вот что, дорогой друг, не будем отвлекаться на мелочи, дело прежде всего, тем более, что время уже позднее. Сейчас ты честно ответишь нам на все вопросы, причем вывернешься досуха, а иначе... Ну, ты меня знаешь. Если начнешь юлить или врать, то я это враз просеку, и тут жалеть тебя не буду - начну кромсать, а ты знаешь, что это дело мне хорошо знакомо. Да и кое-какие счеты меж нами остались незакрытыми. Кроме того, жизни моих товарищей, да и моя тоже, находятся в опасности, и если ты мне не прояснишь кое-какие вопросы...

- Варган, мы же с тобой друзья едва ли не с того времени, как научились ходить, сопливыми пацанами по одним улицам бегали... - Стеан уже не улыбался. Похоже, он всерьез воспринял слова брата Белтуса. - В наемную армию тоже вместе записались. К тому же этот нож не очень вяжется с твоими словами о раскаянии и спасении души.

- О нашей былой дружбе я помню... - кивнул головой брат Белтус. - Только вот от прошлого трудно убежать, и в случае опасности наемник иногда берет верх над слугой Небес. Вот и сейчас мирские страсти в моей душе могут взять верх над человеколюбием, и я не смогу удержаться от соблазна в довольно ощутимой форме высказать старому приятелю все, что накопилось в моей душе за долгие годы.

- Не понял...

- Можно долго говорить о добродетелях, всепрощении и любви к ближнему, но во мне пока что недостаточно смирения, а также я все еще не могу спокойно видеть некоторые рожи, которые уверены, что им ничего опасаться... - брат Белтус удобнее перехватил нож. - Надеюсь, я высказался достаточно ясно. Итак, что скажешь?

- А то и скажу, что ты вряд со мной уж очень далеко зайдешь... - Стеан, непонятно отчего, говорил уверенным тоном. - Наши отцы были задушевными приятелями, мы с тобой, можно сказать, в один горшок ходили... Ну, попинаешь ты меня, ухо отчекрыжишь, морду начистишь, пяток зубов выковыряешь, ножичком черканешь кое-где, ногу-руку сломаешь... Переживу.

- Тогда я должен сказать, что всемерно поддержу достопочтенного брата во всех его благих начинаниях... - брат Титус присел рядом с братом Белтусом. - И к дальнейшему свою руку приложу.

- Ох, как страшно! - ухмыльнулся Стеан. - Слышь, пацан, не вмешивайся в разговор взрослых людей, которые к тому же старые друзья. И вообще, кто ты такой? Советую больше не встревать в чужие дела, а не то как бы это тебе боком не вышло!

- Не сомневайся, страшно будет... - молодой послушник говорил равнодушно, не повышая голоса, но чувствовалось, что он не шутит. - Приятно иметь дело с теми, кто готов пострадать за свои убеждения. Для начала вам не помешает знать мое имя. Я - брат Титус, инквизитор...

- Кто-кто? - Стеан выглядел удивленным. - Варган, я чего-то не догоняю. Ты связался с инквизитором? Похоже, ты не только в богословие въехал, но прошлое совсем забыл?

- То, что мне надо, я помню! - отрезал брат Белтус.

- Повторяю: я - инквизитор... - брат Титус холодно смотрел на связанного мужчину. - Поверьте, что после начала нашего тесного общения вы очень скоро чистосердечно раскаетесь в своих заблуждениях и совершенных ошибках. Инквизиторам, как вы знаете, строго предписано не руководствоваться состраданием, а пытаться всеми возможными способами достучаться до души грешника, и нет никаких сомнений в том, что ваша душа нуждается в спасении и раскаянии. А может, вы не знаете основное правило нашего ордена? Оно звучит так: лучше разрушить тело, чем дать погибнуть душе, и именно этим я сейчас начну заниматься.

- Варган, ты что, и верно, нашел себе знакомого среди этих костоломов? Совсем, что-ли, с ума сошел со своими проповедями? Так вот, передай этому молодому парнишке, твоему дружку-приятелю... - начал, было, Стеан, но тут же умолк, в растерянности хватая ртом воздух - это брат Титус коротко врезал ему ребром ладони по шее.

- У инквизиции нет друзей и приятелей... - брат Титус осенил себя знамением и все так же спокойно продолжал. - Есть только слуги нашей матери-церкви, и у этих служителей имеется цель - спасать заблудшие души, такие, как ваша. Чтоб у вас более не было вопросов, я вам коротко поясню, что мы сейчас намерены предпринять для того, чтоб достучаться до вашей души, запачкавшейся в служении богопротивным тварям. Для начала брат Белтус сделает все то, что вы только что ему перечисляли: если мне память не изменяет, там было что-то про отрезанное ухо, сломанные руки-ноги, и так далее... Честно говоря, не очень хорошо запомнил, что там еще имелось в перечисленном вами списке. Но действия брата Белтуса - это будет, так сказать, затравка. Затем в дело вступлю я, и поверьте мне на слово, что поджаривание еретиков на огне является одним из самых действенных способов достучаться до душ тех несчастных, кто погряз в немыслимых прегрешениях и не желает раскаиваться в своих ошибках. Ну, а то, что останется от вас после допроса, с удовольствием съедят те твари, что во множестве обитают в этих богопротивных местах, и которые так любят подходить к вашей избушке. Я самолично вышвырну за двери ваши чуть живые останки, тем более что сделать это будет не так и сложно: тело без рук и ног весит куда легче, чем вкупе с оными. Что же касается присутствующей здесь дамы, то у нее нервы крепкие, и вряд ли эта девушка будет взывать к Небесам и просить о милосердии для прислужника нагов - у нее, чтоб вы знали, с ними свои счеты. Итак, что скажете? Молчите? Тогда перейдем непосредственно к делу. Брат Андреас, сделайте мне одолжение, поищите что-либо похожее на железный прут, и пока он будет нагреваться на огне, брат Белтус может начать...

- Погодите... - прохрипел мужчина, который, кажется, понял, что больше уговаривать его никто не собирается. - Погодите, я все скажу! Задавайте ваши вопросы...

Все оказалось очень просто, хотя кое о чем Стеан все же умалчивал. По его словам, несколько лет назад он рискнул пойти в Запретные земли для того, чтоб немного разбогатеть и чуть скопить на старость (хотя у беглецов возникло стойкое убеждение, что Стеан от кого-то скрывался, и потому предпочел убраться подальше, туда, где его вряд ли будут искать). Ему и его товарищам повезло: они не только сумели пройти довольно далеко вглубь Запретных земель, но еще и натолкнулись на богатое месторождение, хотя, что именно было в том месторождении, Стеан не уточнял, а беглецы не спрашивали - это, как говорится, вопрос вторичный. Когда же старатели уже начинали подумывать о возвращении домой, случилась беда: их небольшое поселение окружило с десяток нагов, всех людей захватили и угнали в плен. Правда, многие из старателей все же пытались вступить в схватку с нагами, и трое людей даже погибли. К сожалению, сила была на стороне рептилоидов, и потому оставшимся в живых старателям пришлось подчиниться, все одно иного выхода не было.

Стеан вместе с остальными пленниками тоже побывал на островах нагов, трудился на благо змеелюдей, однако ему повезло больше других: он не только сумел остаться в живых, но и числился на хорошем счету у хвостатых. Хм, оставалось только гадать, за какие такие заслуги наги проявили к нему милость и выделили из числа остальных. Похоже, этот человек был кем-то вроде надзирателя за остальными пленными, причем достаточно жестким и беспринципным, да и перед нагами умело юлил, а иначе каким иным образом он мог заслужить доверие змеелюдей?

Более того: спустя какое-то время наги привезли его сюда. Как оказалось, здесь на излучине реки, много лет назад кем-то был поставлен крепкий домик. Кем был тот, что затеял такое строительство, неизвестно, можно лишь догадываться. Понятно было и то, что тут и до Стеана кто-то постоянно жил, на нагов работал, но, похоже, служба того человека закончилась каким-то печальным образом, и теперь на его место заступил новый работник.

А что: место тут было крайне удобное, многие старатели забредали сюда, тем более что Стеан особо и не скрывался. Более того, ему было даже приказано всячески привлекать внимание к своей особе, причем способы для этого были придуманы самые разные, в том числе и выпекание хлеба: всем известно, как далеко может растекаться запах горячих изделий из муки, а люди, оказавшиеся в этих местах, наверняка придут на такой дурманящий аромат. Что ни говори, но запах теплого хлеба в душе каждого человека рождает чувство покоя, домашнего тепла и надежды, и вот таких не к месту размякших людей и должен был задерживать Стеан.

В общем, задание у него было одно: жить тут, и отлавливать тех старателей, что могут оказаться в этих местах, ведь они, что вполне естественно, почти наверняка заглянут к живущему здесь одинокому человек. Ну, а что касается нагов, то они частенько появляются здесь, и забирают тех, кто по ошибке забрел в гости к излишне гостеприимному хозяину. Какими способами ему велено отлавливать людей? Не задавайте глупых вопросов!

И потом, не стоит все валить на него, не он один собирает в кучу заблудившихся старателей, кое-кого из людей ему приводят здешние обитатели, так сказать, сдают с рук на руки, только вот те людишки частенько Богам свои души отдают еще до того, как их наги успевают забрать к себе. Почему? Да потому что это он, Стеан, о людях заботится, делает все, чтоб они были живы и здоровы, а лесные жители, чтоб захватить старателей, их серьезно ранят. Кто приводит людей? А разве не ясно? Те, кого посадили на вар, ведь за этот наркотик некоторые готовы продать даже свою душу. О ком идет речь? Гарпии, сатиры, еще кое-кто... Эти обитатели Запретных земель за крохотную дозу вара тащили к домику как чуть живых старателей (усиленно лупя из по дороге), так и ту добычу людей, которую они к тому времени сумели раздобыть в здешних местах. Что ни говори, а люди умудряются промыслить в этих местах немало ценностей, которые до зарезу нужны нагам.

Сколько уже он тут живет? Пару лет, но все уже надоело так, что хоть волком вой! Все время один, не с кем словом перемолвиться, всегда в страхе, всего бойся, без оружия за порог ни на шаг... Тошно. И вообще, он человек подневольный!

Между прочим, еще год назад все было более или менее нормально, наги соблюдали разумную осторожность, на рожон не лезли, однако в последнее время хвостатые ведут себя более чем неосмотрительно, хватают каждого из людей, кого только видят. Кошмар, а не жизнь! К тому же стали зверствовать и те, кто подсел на вар. Некоторые из тех уродов не хотят ничего делать, не желают искать старателей или их добычу, но зато по нескольку раз в день приходят, угрожают, требуют наркотик... Совсем крышу у уродов снесло, а откуда Стеан столько вара возьмет?

Даже эта рыжая нагиня, что с нагами иногда приезжает, сегодня орала на него до хрипоты, когда он всего лишь заикнулся насчет того, что у него кончился вар, и ему срочно нужно доставить новую партию наркотика. Твердила: дескать, это твои проблемы, тебе их и решать! Конечно, надо признать, что вар она сегодня привезла, только вот его было втрое меньше против прежнего. Вдобавок рыжая еще и предупредила, что новых поступлений наркотика пока что не предвидится, так что растягивай это небольшое количество вара, как хочешь!

Ну, и как вам это нравится?! Нагам хорошо: приказали - и все, как хочешь, так и исполняй, а расхлебывать-то придется ему! Если вара не будет, то подсевшее на наркоту зверье не только его, Стеана, убьет, но и весь этот дом по бревнышку разнесет! Похоже, что до сознания нагов никак не доходят самые очевидные вещи.

Сегодня приехавшие наги забрали у него тех старателей, что в амбаре сидели, да еще и зло шипели, что он должен ловить куда больше людей! Эта рыжая баба, что с нагами иногда приезжает, бедному Стеану только что мозг не вынесла: мол, надо кое-кого срочно поймать, у нас пятеро людей убежало, в том числе и одна девка! Если ты, дескать, их поймаешь, то мы тебя только что золотом не осыплем с головы и до ног, а вот если упустишь, то пеняй на себя. Вот ему, бедняге, и пришлось стараться...

Откуда у него в избушке столько добра? Конечно, за время жизни на этом самом месте он сумел скопить немного имущества, ведь когда наги людей с собой уводили, то кое-какие мелочи перепадали и ему. Что именно? А, по-вашему, там можно взять что-то хорошее? Ну, прежде всего, Стеану разрешалось проверять, что находится в мешках старателей, и кое-что по мелочи он мог забирать себе. К сожалению, это разрешение касалось, в основном, еды, то есть обычных запасов старателей: ведь что ни говори, но ему надо что-то есть, нагам ведь глубоко плевать на то, как живет их слуга и чем он питается! Еще Стеану дозволялось брать кое-что из одежды пленников, добытых ими шкур, лечебных трав... А вот относительно золота или драгоценных камней дело обстояло куда хуже: тут и не вздумай покуситься хоть на самую малость - наги это подчистую забирают себе, жмоты! Как видно, это добро им самим до зарезу надо, жаба задушит отдать своему верному слуге хоть немного! Вот и все, что он знает, больше ему сказать нечего...

- Понятно. Мало того, что нагам вчистую продался и людей им сдаешь, так еще и мародерствуешь по мере своих сил и возможностей... - подытожил брат Белтус.

- Ох, ты, правильный какой! - огрызнулся Стеан. - Можно подумать, ты раньше занимался чем-то иным!

- Значит, у пленных забираешь всего лишь немного для поддержания жизни? - продолжал брат Белтус. - Я не спрашиваю, откуда у тебя в сундуках припрятано немалое количество золота и дорогих камней, а ведь наверняка их тебе отдавали старатели, которых ты запирал в амбарах. Наверняка золото тебе предлагали не просто так, а как плату за то, чтоб ты их отпустил. Товар ты брал, только вот я очень сомневаюсь в том, что людей выпускал.

- Давай, вешай на меня все подряд!

- А еще... - продолжал брат Белтус, - еще ты наверняка с теми же сатирами и гарпиями... Ну, скажем так, завел свое небольшое дело - оставлял у себя кое-что из того, что они приносили, а ведь у старателей можно отобрать много чего.

- Так ты что, вдобавок к проповедям еще и мораль мне читать собрался?

- Боюсь, я уже припозднился и с тем, и с другим... - устало произнес брат Белтус.

- У меня вопрос... - вступил в разговор дядя Эдвард. - Кроме поставок вара, о чем вы говорили с этой рыжей нагиней? Обманывать не надо - я примерно представляю, что она могла сказать.

- А знаете, так нечего и спрашивать! - буркнул Стеан. - Она вас всех хорошо описала, в мельчайших деталях, я каждого сразу узнал.

- И за поимку каждого из вас было обещано хорошее вознаграждение?

- Не без того... - усмехнулся мужик. - Говорю же: обещали осыпать золотом с ног до головы. Только вот за двоих из вашей теплой компании посулили куда больше, чем за оставшихся троих. Прежде всего это касается вот того красавчика... - Стеан кивнул головой в сторону Андреаса. - Очень эта рыжая на него зла, своими руками убить готова, а потом то, что от него останется, еще и на куски изодрать. Как видно, парень ей хорошо соли на хвост насыпал... Кстати, за вашу девку вознаграждение обещано не меньше, чем за парня, причем эту цыпочку обязательно нужно взять живой. Судя по всему, нагам нужна именно эта парочка. И вообще, гости дорогие, не знаю, что вы там натворили, но я вам не завидую: если попадете в руки змеелюдей, то отымеют вас, ребятки, полной мерой.

- Стеан, я одного не могу понять... - снова заговорил брат Белтус. - Поясни мне, бестолковому, зачем ты нагам служишь? Какой бы ты ни был, но ты - человек, а они - змеелюди! Нет, я могу понять, что жизнь у нас одна, и ты за нее вполне обоснованно опасаешься, но за то долгое время, что ты сидишь здесь, вполне мог бы постараться уйти, тем более что здесь тебя ничего хорошего не ждет. В этом доме побывало немало старателей, и среди них наверняка были такие сильные и отважные парни, с которыми можно рискнуть отправиться в дальнюю дорогу, постараться дойти до монастыря Святого Кармиана. Конечно, в этом доме у тебя скоплено немало, но все это добро здесь лежит мертвым грузом, не имеет особой цены. На мой взгляд стороннего человека, было бы логично прихватить что поценнее, и рвануть отсюда со всех ног. Или же у тебя уже столько скоплено, что самому не унести, а бросить жалко?

- Не без того... - ухмыльнулся мужик. - Я под старость не желаю перебиваться с хлеба на воду.

- Ты вначале доживи до нее, до старости!

- Не беспокойся, доживу! Это вам о себе надо беспокоиться - живыми из Запретных земель вам все одно не уйти.

- И все-таки, Стеан, ты мне так и не ответил... - брат Белтус не отставал от старого знакомого. - Я все же не могу взять в толк, что тебя держит в этом опасном месте. Характер твой я знаю, и без серьезного на то интереса ты вряд ли надолго остался бы здесь. Окружающую местность ты уже наверняка знаешь, имеешь представление и о том, где обычно передвигаются наги, какими путями...

- Почему, спрашиваешь? - Стеан удобнее устроился на полу. - А зачем? Бежать и рисковать понапрасну нет смысла, надо просто набраться терпения и обождать еще несколько лет. Наги скоро вернутся в мир, и станут там хозяевами - если вы не в курсе, то у них для этого уже многое подготовлено.

- Откуда знаешь?

- Да они сами мне об этом сказали, а заодно и пояснили, что будет происходить, и как именно. Ну, что б наги о себе не думали, что бы ни говорили, но среди людей им всегда будут требоваться надежные исполнители. То есть в будущем я могу занять очень неплохое местечко, теплое и хлебное.

- Интересно, с какого это перегрева наги вновь станут править миром? - поинтересовался дядюшка.

- С того, что они - змеюки умные и упертые, и у них все выверено и просчитано! И в мир придут, и хозяйничать в нем будут, и людей к ногтю прижмут, так что уходить отсюда и рисковать понапрасну мне нет никакого смысла. Да и вам тоже. Ни один из вас не имеет представления о здешних местах, о том, что тут и где находится, а у нагов под контролем если не все, то очень многое. Отсюда так просто не уйти, и потому вы зря выежовываетесь. Если уж на то пошло, то вам не мешает знать, что с нагами можно и договориться. Хвостатые, конечно, людей не особо любят, но понимают, что без посторонней помощи им не обойтись. Вот я и буду одним из тех, без которых наги - как без рук!

- Да вы, Стеан, мечтатель... - дядюшка устало потер виски. - Только вот как бы в своих радужных мечтах вы со всего маху не ударились о грешную землю... Не обижайтесь, но сейчас, пока вы еще не стали столь важным господином, мы у вас съестным разживемся. Каемся: есть хочется настолько, что горло сводит, а у вас так свежим хлебом пахнет, что голова кругом идет! Да и припасов в этом домике, как я успел заметить, имеется в избытке. Как бы они не испортились от долгого хранения, тем более что вы тут обитаете в гордом одиночестве. Вот мы вам услугу и окажем, лишнее съедим.

- Я вас, вообще-то, за стол не приглашал.

- А мы народ простой, и без долгих приглашений обойдемся.

Ужин у беглецов в этот вечер был просто-таки царский: свежий хлеб, вяленое мясо, сушеная рыба и еще многое из того, что нашлось в шкафах и на стеллажах, а там было немало. Стеан с мрачным видом смотрел на то, как незваные гости уничтожают его припасы, но не говорил ни слова - понятно было, что слушать его стенания никто не намерен.

Немногим позже, распределившись с очередностью дежурства, уставшие люди улеглись спать. Широкую лавку, на которой обычно отдыхал Стеан, предоставили Абигейл, и та уснула почти сразу же, как только ее голова коснулась подушки, набитой душистыми травами. Остальные расположились на полу, благо места для всех хватило.

Как беглецы и предполагали, ночь прошла спокойно. Во всяком случае, можно было не опасаться того, что на тебя в любой момент нападет какая-нибудь местная зверюшка, и что чьи-то острые зубы вцепятся тебе в шею.

Андреасу выпало дежурить последним, и он сменил на посту брата Титуса, который до того негромко разговаривал о чем-то со Стеаном. К тому времени связанный мужик выглядел достаточно помятым и уставшим: логично предположить, что молодой инквизитор потратил время своего дежурства на очередной допрос, недаром хозяин дома с испугом и неприязнью косился на брата Титуса. Правда, с Андреасом Стеан не стал разговаривать, но у парня и не было ни малейшего желания общаться с этим неприятным типом.

Тишина, покой, ровное дыхание спящих людей, чуть слышное потрескивание горящей свечи... Все это выглядело настолько мирно, что настраивало на умиротворяющий лад, и даже могло показаться, что рядом нет никакой опасности. Это было бы так, если б за стенами избушки то и дело не раздавались голоса и рычание каких-то животных. Более того: несколько раз неведомый зверь сильно ударил в дверь, которая громко заскрипела под весьма ощутимой тяжестью. Оставалось только порадоваться тому, что кто-то в свое время не пожалел сил и трудов, и сложил по-настоящему крепкий дом. Однако если подобный тарарам происходит здесь каждую ночь, то понятно, отчего хозяин домика каждую ночь запирается на все замки. Пожалуй, если кто-то будет и дальше так же биться об эти стены и дверь, то долго эта избушка не продержится.

Утром встали пораньше, да и не хотелось долго залеживаться. Перекусили на скорую руку, среди многочисленных пожиток Стеана отыскали несколько крепких заплечных мешков, и набили их едой по самую завязку. Что касается связанного хозяина, то он с весьма недовольным видом наблюдал за всем происходящим.

- Грабежом занимаетесь? - наконец не выдержал хозяин избушки. - А никто из вас не подумал о том, как я тут останусь без жратвы?

- У тебя, голубчик, тут еще до хрена останется пропитания... - усмехнулся дядя Эдвард. - Не помрешь. Все же старателей ты обирал вчистую, а мы возьмем только то, что сможем унести. На самый крайний случай, если оголодаешь, то в лес сходишь, какого-нибудь невезучего зайца отловишь.

- Или можешь и к нагам обратиться за вспомоществованием... - посоветовал брат Белтус. - Должны же они каким-то образом поддержать своего верного слугу.

- Сказал тоже - в лес! - забурчал Стеан. - Да я лишний раз из дома стараюсь не выходить, уж слишком тут опасно! За дровами в лес иду - и то трясусь! Вот, все деревья возле поляны уж повалил, а дальше, вглубь леса, я и заходить не рискую...

В этот момент брат Титус, который все это время в чуть приоткрытую дверь наблюдал за рекой и поляной, внезапно коротко ругнулся.

- В чем дело? - повернулся нему дядюшка.

- Наги! - выдохнул парень.

- Что?!

Дядюшка приник глазами к щели, а Андреас глянул в окно. Слюдяная пластинка была тонкой, и потому сквозь нее можно было рассмотреть, как к берегу причаливает все тот же плот с низкими бортами, а из воды выползают наги. Разница была лишь в том, что к счастью (или же к несчастью) на этот раз Нарлы на том плоту не было, зато змеелюдей оказалось куда больше вчерашнего.

- Ничего себе... - дядюшка повернулся к Стеану. - Разве наги и сегодня собирались сюда придти?

- Были такие намерения... - осклабился мужик.

- Почему нам не сказал?

- А вы не спрашивали.

- Зачем они сюда заявились? Что им надо?

- Вот об этом у них и спросите... - больше Стеан ничего не успел сказать, потому как брат Белтус врезал ему кулаком в солнечное сплетение.

- Это чтоб он не заорал... - пояснил монах, глядя на то, как мужик с трудом старается хотя бы немного вздохнуть. - Пусть пока в себя приходит, а вот мы что будем делать?

- Пока дверь запрем... - дядюшка осторожно прикрыл дверь, чтоб она не скрипнула, и задвинул на ней засов. - А сами к окнам, смотреть, что происходит.

А там было невеселое зрелище. Конечно, из слюдяного оконца трудно было рассмотреть все подробности, но было понятно, что сейчас на берег высыпало не менее двух десятков нагов, но вполне возможно, что их было куда больше. Не обращая никакого внимания на избушку, змеелюди поползли в лес, причем не кучей, а стали расползаться по разным направлениям. Да они же лес намерены прочесать! Как видно, вчера сумели отыскать какие-то следы беглецов, и сейчас пытаются найти сбежавших.

Понятно и то, почему никто из них не обращает особого внимания на избушку: как видно, нагам известно, что здешний хозяин почти все время сидит за закрытыми дверями, которую открывает лишь в том случае, если видит в оконце нагов, или же если они к нему сами постучаться. Так что логика хвостатых ясна: не стоит лишний раз обращать внимание на человечишку, который и так послушно пляшет под их дудку.

- Все ушли? - с надеждой спросила Абигейл.

- Нет... - покачал головой Андреас. - Один остался. Как и вчера, обшаривает кусты вдоль поляны...

- Тот самый наг, что и вчера по кустам ползал?

- Трудно сказать, но, похоже, тот самый.

- А мы...

- А мы пока будем ждать... - с досадой помотал головой дядюшка. - Когда хвостатый закончит осматривать кусты, он сунется сюда, так что оружие всем держать наготове.

Надо сказать, что в этот раз наг потратил куда меньше времени на обследование кустов вокруг поляны, справедливо полагая, что с вчерашнего вечера там вряд ли мог появиться кто из разыскиваемых ими людей. Это была даже не проверка, а так, нечто напоминающее поверхностный осмотр.

Не прошло и четверти часа, как в дверь дома постучали.

- Эй, ты! - раздался чуть шипящий голос. - Открывай.

Загремел засов, и дверь дома отворилась, причем дядюшка отступил вбок, чтоб наг не сразу понял, кто стоит перед ним. Впрочем, то, что в домике творится что-то неладное, змеечеловек понял еще в тот момент, когда наполовину вполз внутрь. И хотя к тому времени у Стеана во рту был надежный кляп, а сам хозяин домика был оттащен в угол и накрыт одеялом, наг сообразил: что-то идет не так!, только вот и беглецы не дремали. Два удара мечом сзади по шее, не менее десятка ран на теле, но несмотря на это, рептилоид все еще был жив. Он катался по полу избушки, круша все подряд своим сильным хвостом, и пытаясь достать хоть кого-то из людей своими ядовитыми клыками. Конечно, наги живучи, но у беглецов не было ни возможности, ни желания ожидать, когда наг самостоятельно отдаст Небесам свою душу. Еще несколько ударов мечом - и рептилоид, наконец, затих.

Андреас оглядел помещение: еще недавно чистое и аккуратное, оно выглядело просто устрашающе - переломанная мебель, рассыпанные вещи, голубая кровь, забрызгавшая стены и залившая пол, и сам мертвый рептилоид с почти отрубленной головой, по шкуре которого нет-нет, да и пробегало нечто вроде посмертной судороги.

- Брат Белтус, проверьте, надежно ли связан хозяин этого дома... - попросил дядя Эдвард.

Монах пробрался до угла, в котором лежал его давний приятель, и, сняв с того одеяло, умелым движением проверил путы.

- Не сомневайтесь, сам не распутается... Что будем делать с этим грешником?

- Ничего... - пожал плечами дядюшка. - Пусть лежит. Позже наги с ним разберутся сами. Оставят здесь - его счастье, а если нет, то уволокут к себе на острова - там у них сейчас с рабочей силой проблемы. Конечно, в последнее время всех пойманных людей рептилоиды пускали под нож для жертвоприношения, но если из них все же кто-то выжил, и увидит того, кто его сдал хвостатым...

- То для тебя, мой давний друг, жизнь медом точно не покажется... - вздохнул брат Белтус. - В общем, на все воля Небес, и боюсь, что в ближайшее время тебе придется платить по счетам. За сим прощай, Стеан, и советую тебе всерьез подумать о спасении своей души. Помолись, пока еще не поздно.

Прикрыв одеялом отчаянно извивающегося Стеана, брат Белтус осенил того знамением, и вздохнул еще раз:

- Ох, грехи наши тяжкие...

Больше люди медлить не стали: прихватив свои дорожные мешки, вышли из домика. Так, как и ожидалось, никого из нагов вблизи не видно - все обшаривают лес в поисках беглецов.

Заперли дверь на ключ, который дядюшка зашвырнул в кусты - пусть потом наги поломают голову над вопросом, как открыть избушку!, а затем люди поспешили к реке. Плот стоял на месте, никем не охраняемый. Да и зачем его сторожить, ведь им все одно, кроме нагов, никто воспользоваться не в состоянии!

Беглецы, не теряя времени, забрались на плот, и брат Титус глянул на дядю Эдварда.

- Куда мы сейчас?

- Давай пока прямо, по дороге решим.

Когда же плот двинулся с места, Андреас спросил:

- Наги обычно передвигаются по воде... Как бы нам их сейчас не встретить!

- Не думаю, что встретим... - хмыкнул дядюшка. - Во всяком случае, несколько часов сравнительно безопасного плаванья у нас есть. Вы заметили, сколько нагов высыпало на берег у избушки? Почти наверняка все те, кто обычно контролирует реку. Тем не менее, попрошу каждого из вас не выпускать оружие из рук - мало ли что...

- И куда мы сейчас?

- Ты, племянник, карту Запретных земель помнишь?

- Более или менее. Я ее видел всего пару раз.

- А вот я видел чаще, так же как и брат Титус, верно? В общем, именно по этой избушке, что стоит на излучине реки, я и сориентировался, определил, где мы сейчас находимся, тем более что, если судить по карте, у этой реки всего один подобный поворот. Если с такой же скоростью, как сейчас, мы будем продвигаться по реке и дальше, то часа через два окажемся на месте, где река распадается на два рукава. Вернее, там две сравнительно небольшие речки сливаются в одну, в ту, на которой мы сейчас и находимся. Каждая из них находится примерно на равном расстоянии от монастыря...

- То есть вы предлагаете выйти у одной из речушек, а плот направить по другой?

- Согласен, решение примитивное, но особого выбора у нас нет. Клюнут на это наги, или нет - неизвестно, но в любом случае они будут вынуждены распределить свои силы не на одном направлении, а на двух. Да и площадь поиска значительно увеличивается...

Плеск воды за низким бортом лодки стал уже почти привычным, только вот чувство опасности не оставляло никого из людей. Наверное, потому, чтоб хоть немного отвлечься от тягостных мыслей, Андреас повернулся к сидящему рядом брату Белтусу.

- А этот человек, Стеан...

- Да, пожалуй, мне стоит рассказать об этом... - вздохнул брат Белтус. - Только коротко, без излишних деталей...

Повествование было коротким: как и говорил Стеан, он с братом Белтусом, которого тогда звали Варган, по молодости лет записались в наемную армию. Ну, много чего тогда произошло, за время их службы, и наемники обычно излишним мягкосердечием не страдают, а Стеан иногда перехватывал в своих жестокостях. На это многие сослуживцы смотрели сквозь пальцы, но вот когда Стеан стал запускать руки в их карманы - вот тогда пошли серьезные проблемы, а потом и крупные разборки. Дело кончилось тем, что Стеан был вынужден бежать, прихватив при этом все то, что его друг Варган скопил за долгие годы службы... В общем, довольно обычная история, зато Варган извлек из нее урок: все усилия ради добычи денег в итоге могут оказаться тщетой, а душу после всего этого надо спасать...

Кстати, стоит поведать и о том, отчего Стеан (да чего там скрывать - и Варган тоже!) так не любят инквизиторов. Дело в том, что однажды некто из наемников (с которым оба друга служили в одной роте), находясь в изрядном подпитии, забрался в один из главных храмов столицы, и спер там что-то очень ценное. Это произошло вечером, а ночью вся рота оказалась в подвалах инквизиции. Вот там-то наемники, которые наивно считали, что круче них нет никого на свете, столкнулись с той истиной, что на любой дрын может найтись управа, и что существуют такие люди, перед которыми пасуют даже многое повидавшие командиры. В общем, через четыре дня пропажу отыскали, и инквизиторы выпустили наемников, хотя и живых, но основательно помятых и покореженных. Надо сказать, что позже эти люди, даже хорошо приняв на грудь, старались не вспоминать о своем недолгом и жутковатом пребывании в подвалах инквизиции, а уж к ее служителям относились, как к своим личным врагам...

...Постепенно разговор переключился на другое, и беглецы даже не заметили, как прошло время, и они оказались у места слияния двух рек. Высадка на берег не заняла много времени, и людям только и осталось, как проводить взглядом плот, который направился в одну из проток. Что ж, следует порадоваться уже тому, что им удалось благополучно миновать часть опасной дороги, проделать ее по воде. Впрочем, до монастыря Святого Кармиана все одно было еще далеко...

Глава 14

Небольшой отряд уже часа три пробирался по густому лесу. Вернее, это место правильней было бы назвать болотиной: под ногами была то чавкающая жижа, то расстилался сплошной ковер из ярко-зеленого мха, то путалась жесткая болотная трава... Сыро и противно. Казалось бы, в подобных местах должен расти только кустарник, но вокруг были высокие деревья, настоящая лесная чаща, причем эти деревья стояли настолько плотно, и у них была такая густая крона, что они образовывали едва ли не зеленый полог, сквозь который пробивались солнечные лучи. Откуда-то взялись целые стаи комаров, которые тучами налетали на людей, да и слепни с оводами давали о себе знать.

Похоже, что беглецы выбрали не очень удобное место, чтоб сойти на берег. Впрочем, особого выбора у них и не было: высадились неподалеку от слияния двух речушек, а что касается болотины, то здесь она, похоже, располагалась на довольно большом расстоянии. Вообще-то беглецы были бы согласны всю дорогу до монастыря брести даже по колено в воде, лишь бы не встречаться с нагами. Увы, эта мечта вряд ли осуществима.

Когда же, наконец, земля под ногами перестала хлюпать, чащоба стала чуть пореже, а комарья поменьше, небольшой отряд остановился на отдых. Беглецам повезло - они натолкнулись на совсем небольшой песчаный холм, покрытый высохшим мхом и засыпанный прошлогодней хвоей. Места для отдыха лучше просто не придумать!

Уставшие люди просто-таки попадали на сухую землю, скинув с себя тяжелые дорожные мешки. Надо же, какими неподъемными они кажутся после нескольких часов беспрерывной ходьбы! Впрочем, надо честно признать, что в доме Стеана беглецы особо не церемонились, набивали мешки съестным как можно туже - все же еще непонятно, сколько людям осталось идти, и потому на будущее очень бы хотелось не забивать себе голову вопросом, где можно раздобыть хоть какое-то пропитание на нелегком пути до монастыря.

- Командир, как вы думаете, какое расстояние мы уже прошли, и сколько еще осталось идти до монастыря? - прервал блаженное молчание брат Белтус. - Я, признаться откровенно, карту Запретных земель видел достаточно давно, и пока что особо не представляю, в каком именно месте этих богопротивных мест мы можем находиться.

- Должен сказать, что мы с вами молодцы, отмахали немало... - подал голос дядюшка. - По моим прикидкам, сейчас мы прошли более половины пути до монастыря: что ни говори, а нам очень повезло с этим плотом, вернее, с тем, что наги пригнали его к дому Стеана - похоже, хвостатые всерьез рассчитывали отыскать нас в тех местах.

- Что, после поимки нас собирались доставить назад на острова именно на этом плоту?

- Похоже на то. На наше счастье, караулить плот, а заодно и приглядывать за тем, что творится на поляне и берегу, был оставлен всего один наг, да и тот отнесся к своему поручению довольно-таки формально: дескать, и без того тут все вчера досконально проверил, за ночь ничего поменяться не могло!.. Конечно, неплохо было бы его допросить, как положено, кое-что выяснить, только вот вряд ли он стал бы быстро колоться, а на долгое раскручивание хвостатого по полной программе у нас не было ни времени, ни возможности. Что касается остальных змеелюдей, то, как видно, вчера наги все-таки обнаружили наши следы в лесу, или же кто-то им дал знать о том, что видел нас - вы же сами видели, какой гурьбой они кинулись на наши поиски! Ничего, пусть поползают по чащобе, не все время им в водичке бултыхаться!

- Куда дальше пойдем?

- Надо бы пытаться восстановить в памяти подробную карту этих мест - все еще ругаю себя за то, что упустил на ней многие детали!

- Должен сказать, что я веду себя примерно так же... - Андреас досадливо поморщился. - Тоже не стал запоминать карту Запретных земель во всех подробностях. Стыдно сказать, но даже в голову не пришло, что это может всерьез понадобиться в будущем!

- И я в этом деле вам не помощник... - вздохнул брат Белтус. - Так, навскидку, карту представляю, но чтоб помнить ее досконально... Увы. Я, скорей, так припоминаю, внешне, по местности, ведь мне вместе с братьями несколько раз приходилось ходить в Запретные земли, причем как-то мы углубились довольно далеко.

- Что вы там делали? - поинтересовался дядюшка.

- Да разное... В основном за травами ходили, еще кое за чем... Как-то раз пришлось пуститься на поиски одного сопляка: он, видишь ли, по юношеской дури решил отвагой блеснуть перед приятелями, а заодно доказать своему папаше (с которым разругался в пух и прах), что его беспутный сынок - парень головастый, и из Запретных земель может гору золота приволочь, а то и не одну. В общем, в один прекрасный момент парень ушел из дома - и пропал! Самое интересное в том, что у его папаши денег, как говорится, куры не клюют, дитятко ни в чем отказа не знало, и потому этот каприз парня лично мне понять было довольно сложно. Когда же богатей узнал, куда подался его единственный сынок, то папашу чуть удар не хватил, и на поиски своего непутевого чада мужик бросил все, что только мог. Более того - сам к нам в монастырь примчался, у отца Маркуса только что в ногах не валялся, умолял сыночка отыскать в Запретных землях. Настоятель вначале отказал: задача смиренных служителей монастыря Святого Кармиана - не пускать зло в этот мир, а отнюдь не розыск тех, кто по тем или иным причинам отправляется в те заклятые места.

- Да, я знаю... - кивнул дядюшка. - В монастыре Святого Кармиана не принято рисковать братьями без нужды, особенно ради тех неразумных и горячих голов, кто по собственной воле направляется в Запретные земли, не задумываясь о возможных последствиях как для себя, так и для своих родных.

- Верно. В нашем монастыре существует правило: старателей перед уходом в Запретные земли предупреждают об опасностях, которые их могут ожидать в этих богопротивных местах, и с того самого момента, как люди вышли из ворот монастыря, вся ответственность за то, что может произойти дальше, лежит только на них самих. Это самое отец Маркус пояснил и горюющему папаше, но когда богатей пообещал за возвращение сына в своем городе больницу для бедных построить...

- Отец Маркус дрогнул, так?

- Вроде того. В общем, отправились мы на поиски того оболтуса, и, что самое интересное, сумели его найти, правда, к тому времени парень был чуть жив, и находился едва ли не на последнем издыхании. Всю обратную дорогу парня пришлось тащить на себе - у него обе ноги были перебиты, ран тоже хватало, причем многие из них уже загноились, и если бы не мы, то... Ну, думаю, тут все понятно и без долгих пояснений. Дорога до монастыря оказалась небезопасной: достаточно сказать, что двое наших братьев навсегда остались в тех опасных землях, да и остальным пришлось невесело, но сыночка папаше все же вернули, чему оба они были несказанно рады. Кстати, богатей не обманул - по возвращении домой больницу в своем городе он, и верно, построил...

- Да, чего только не бывает в этом мире! - покачал головой дядюшка. - Брат Титус, может, вы лучше других запомнили карту?

- Наверное, нам всем вместе стоит подумать - может, дополним воспоминания друг друга? - предложил молодой инквизитор. - Что-то запомнил один, что-то другой...

- Я - пас! - Андреас шутливо поднял вверх руки. - Тут от меня толку будет немного.

- Ничего, мы и втроем справимся...

Пока мужчины негромко переговаривались между собой, пытаясь что-то начертить на песке, Андреас оглянулся: Абигейл сидела неподалеку, безуспешно пытаясь оттереть налипшую грязь с подола своего серого платья. К сожалению, проку от ее стараний не было почти никаких.

Чуть поколебавшись, Андреас подошел к девушке. Молодой человек помнил, как бурно Абигейл отреагировала, узнав, что неподалеку находится Нарла. И хотя позже принцесса и виду не подала, будто ее тревожит появление нагини, но Андреас по своему опыту общения с дамами знал, что сейчас лучше объясниться, иначе некоторая недосказанность и недоговоренность впоследствии может разрушить многое, а этого ему никак бы не хотелось.

- Абигейл, вам не стоит заниматься пустой работой... - молодой человек присел рядом. - Надо ждать, пока грязь не высохнет, а уж потом счищать.

- Да, похоже на то... - вздохнула девушка. - Адриан, вам сейчас на меня, очевидно, неприятно смотреть? Это платье, что сейчас на мне, вряд ли оденет на себя даже нищенка. Грязное, рваное... Да и сама я, наверное, выгляжу ничуть не лучше...

- Принцесса, вы выглядите лучше всех нас... - успокоил ее Андреас. - Если сомневаетесь, то гляньте на каждого из нашей милой компании. Скажем так: мы сейчас смотримся несколько похуже, чем цвет нашей аристократии на том давнем приеме, когда мы с вами познакомились...

- Тут я не спорю... - улыбнулась Абигейл. - Да и обстановка вокруг несколько отличается от того праздничного зала.

- Лично мне кажется, что за эти несколько дней ходьбы по лесу каждый из нас внешне стал похож на оборванца, или лесного бродягу. Во всяком случае, если бы мы в таком виде попались страже, то всю нашу компанию, без сомнения, загребли бы в кутузку.

- Хорошо звучит... - принцесса больше не смотрела на свое забрызганное грязью платье. - Можно и в кутузку, за крепкие стены, только желательно, чтоб она была как можно дальше от Запретных земель... Адриан, я бы хотела вас кое о чем спросить...

- Буду рад ответить.

- Я бы хотела узнать о той нагине, о Нарле... Вы любили ее?

Ну что ж, чего-то подробного Андреас и ожидал - женщина просто не может не выяснить хоть какие-то подробности о своей сопернице, тем более что не так давно увидела ее воочию. Вопрос: что ответить невесте? Особо врать не стоит, но и чистую правду говорить тоже нежелательно. Значит, надо отделаться полуправдой.

- Если честно, то я уже не знаю... - чуть нахмурился Андреас. - Тогда, год назад, я был уверен, что жить без нее не могу, но нынешняя Нарла не вызывает у меня ничего, кроме острой неприязни. Когда мы с ней познакомились, она выглядела как хорошенькая наивная девушка, от которой невозможно оторвать взгляд, и которая в состоянии очаровать любого, а сейчас мне не хочется даже стоять подле нее. Впрочем, когда мы с ней недавно встретились, то Нарла и не скрывала: для того, чтоб крепче привязать меня к себе, она применила магию, а что представляет собой магия нагов - это, думаю, вы знаете лучше многих. Счастье, что у каждого из нас есть это кольцо, отводящее в сторону колдовство нагов. С этим кольцом у меня с глаз словно спала пелена, и сейчас я вижу перед собой не прежний безупречный образ, а, скажем так, существо, которое желает управлять человеком, словно куклой, и эта кукла обязана безропотно выполнять все приказы кукловода, иначе он будет недоволен. И еще одно: ранее меня постоянно терзало чувство раскаянья: все же есть и моя часть вины в том, что бывшую невесту приговорили к сожжению на костре. По счастью, или же, к несчастью, сейчас для подобных душевных терзаний у меня нет никаких оснований...

- Я поняла вас, Адриан... - Абигейл улыбнулась, и молодому человеку показалось, что девушка даже вздохнула с облегчением. - Все это до невероятности напоминает то, что произошло с моей сестрой Эмирил. Там тоже был прекрасный юноша, сумасшедшая любовь, и все такое прочее... Только вот заканчивается эта история не просто печально, а ужасно. Что Нарла, что Найгарл, так называемый муж моей сестры... Принц-консорт тоже желал видеть полное подчинение от супруги, причем только так - и не иначе. Ну, он что хотел, то и получил. Как это ни горько, но надо признать, что сестру я уже потеряла безвозвратно. Наги в своем стремлении вернуться в мир разрушают многое из того, что создали люди.

- Тут возразить нечего.

- И, все-таки, вы ведь еще долго думали о ней? Мне говорили, что именно из-за смерти этой... рыжей особы вы и приняли решение уйти в монастырь. Это правда?

Так, Абигейл все-таки решила выяснить некие подробности о прошлом своего жениха. Похоже, до ее ушей донеслось многое, правда, эти сведения приходили к ней в виде вороха светских сплетен, а там могут приврать немало. Возможно, позже кое-что ей поведал посол их страны в Бенлиоре - принцесса должна была довольно подробно расспрашивать его о своем нареченном. Что ж, вызывает уважение уже то, что девушка не боится прямо интересоваться у молодого человека о том, что с ним происходило.

Правда, сейчас при ответе Андреасу надо кое-что смягчить, потому как воспоминания о Нарле у Андреаса словно разделились на противоположные части, и теперь он думает о ней, как о двух разных людях, почти не имеющих друг к другу никакого отношения. К нынешней Нарле Андреас не испытывает ничего, кроме самого настоящего физического отвращения, но Абигейл не стоит знать о том, что в глубине души молодого человека все еще живет тот нежный образ светлой девочки, которая однажды разом вошла в его сердце, и, как это ни горько признать, вряд ли его хоть когда-то покинет.

- Кто знает, возможно, я бы полюбил ее по-настоящему... - тут Андреас покривил душой: та рыжая девчонка с зелеными глазами безумно понравилась ему с первого взгляда. - Беда в том, что еще в момент нашей первой встречи она наверняка применила приворотную магию, чтоб враз привязать меня к себе, после чего, как вы понимаете, об искренности чувств говорить сложно. Дурман и не рассуждающее влечение к предмету своей страсти...

- Я так и думала! - судя по счастливой улыбке Абигейл, с ее сердца свалился даже не камень, а самый настоящий булыжник. - Я вспоминаю Эмирил в первые дни после ее свадьбы, и то, какой безумно-счастливой она тогда была, жила, не замечая никого и ничего вокруг, кроме своего дорогого супруга... Знаете, Адриан, тут прослеживается удивительное совпадение ее чувств с вашими, можно сказать, один в один. И вы, и Эмирил - оба были просто-напросто околдованы. Не знаю, нравилась ли Эмирил Найгарлу хоть когда-то, но если судить по тому, как принц-консорт сейчас относится к моей сестре, то он ее уже давно не считает за человека - так, послушное его воле существо... Адриан, вы как думаете: Нарла любит вас, или нет?

Ничего себе вопрос! Тему о том, как мужчины-наги относятся к человеческим женщинам, брат Якуб как-то не прояснил, но зато довольно подробно рассказал об отношении нагинь к людям.

- Брат Якуб (да святится его имя во веки вечные!), тот, что обрушил портал на острове, в свое время интересовался нагами. Это был настоящий ученый, и знания у него были, на мой взгляд, более чем обширные. Так вот, он поведал нам о просто-таки болезненной ревности нагинь к тем мужчинам, которые им нравятся. Более того: нагини относятся к выбранным ими мужчинам, как к своей собственности, а собственность, как вы понимаете, права голоса не имеет. В древние времена любое желание мужчины вырваться из-под власти нагинь оканчивалось одним и тем же - смертью. Не думаю, что за прошедшие века кардинально изменился как характер этих особ, так и их привычки.

- Эй, молодые люди! - голос дяди прервал разговор. - Отдых окончен, собирайтесь.

- Жаль... - искренне вырвалось у Абигейл.

- Что ж, принцесса, нам вновь пора отправляться в дорогу... - Андреас протянул руку, помогая девушке подняться с земли.

- Да, разумеется... - Абигейл встала напротив молодого человека, и тот вновь обратил внимание на то, какие милые ямочки появляются на щеках девушки, когда та улыбается. В такие моменты она выглядит настолько славной, что невольно хочется улыбнуться в ответ. Андреас хотел сказать принцессе что-то ободряющее, но та заговорила негромко, почти шепотом:

- Адриан, у нас с вами нет ни времени, ни возможности объясниться, но я хочу вам кое-что сказать. Знаю, что девушки первыми не должны говорить молодым людям о своих чувствах. В нашем обществе это не принято, да и сейчас не те обстоятельства для подобного признания, но хочу, чтоб вы знали: я влюбилась в вас тогда, семь лет назад, причем раз и навсегда. На том приеме вы были самым красивым человеком, той воплощенной наяву мечтой, о которой грезит любая девчонка, и я не была исключением.

- Принцесса... - начал, было, растерявшийся Андреас, но девушка не дала ему договорить.

- Еще тогда я поняла, что нашла того единственного и неповторимого, и знала, что должна сделать все возможное, чтобы быть с ним. Адриан, все эти годы я старалась быть в курсе того, как вы живете, чем занимаетесь, ловила любые крупицы сведений о вас. А еще я постоянно молила Светлые Небеса о том, чтоб они сплели наши дороги, и именно это стремление дало мне силы, чтоб бороться за свою мечту, и пойти наперекор всем тем, кто сейчас захватил власть в моей родной стране. И еще: если вы когда-нибудь сумеете полюбите меня хотя бы на десятую часть той любви, что я испытываю к вам, то, поверьте, этого мне будет вполне достаточно. А пока я хочу вам сказать, что вы - самый лучший человек на свете.

- Принцесса... - ошарашенный признанием девушки Андреас не знал, что ему нужно ответить на подобное заявление, но Абигейл вновь перебила его.

- Я рада, что мы с вами поговорили, а не то при виде этой рыжей особы мне отчего-то стало немного не по себе.

Принцесса отошла, а молодому человеку только и оставалось, как в некоторой растерянности мысленно разводить руками. Да уж, такого разговора он точно не ожидал, и тем более никак не рассчитывал услышать подобное признание в любви. Что же касается нагини... Как видно, тогда, на поляне, Абигейл все же сумела рассмотреть Нарлу, принялась сравнивать ее с собой, и итог вышел не в пользу принцессы, вот она и расстроилась.

Положа руку на сердце, надо сказать: напрасно Абигейл пришла к подобному выводу, ведь кроме красоты, у каждого есть еще и душа, а душа у нагини змеиная, и этим все сказано. Конечно, чего уж там скрывать!, внешне девушка значительно проигрывает прекрасной нагине, но стоит вспомнить желтые глаза Нарлы с вертикальными зрачками, два небольших клыка, чуть торчащих из-под верхней губы, или же ее пальцы с черными когтями... Брр, нет, даже при той великой любви, которую он когда-то испытывал к Нарле, такого счастья Андреасу никак не надо!

Оказалось, что за то время, пока молодые люди разговаривали между собой, трое остальных беглецов почти восстановили карту Запретных земель, вернее, предполагаемый путь от этих мест до монастыря. Совместные усилия троих мужчин дали неплохие результаты: нарисованная ими на песке карта была хотя и не совсем точна, но все же давала неплохое представление о том, в какую сторону беглецам следовало идти, и какие препятствия их могут ожидать на пути. Было даже немного жаль стирать набросанную на песке карту, но не оставлять же нагам путеводную нить!

Снова дорога по лесу, и, по счастью, беглецы вскоре покинули болотистые места. Идти стало куда легче, хотя вокруг была все та же чащоба, она все же постепенно становилась реже и светлей. По дороге людям встретились три заброшенные стоянки старателей, но, судя по их виду, они уже давно были покинуты.

До следующего привала путь прошел без происшествий, и когда через пару часов ходьбы по лесу отряд набрел на небольшую полянку с крохотным родничком, струящимся из-под раскидистого куста, то по молчаливому решению решили остановиться на отдых именно здесь, уж очень светлым и безопасным выглядело это место.

Люди только собрались, было, сесть на землю, и уже скинули свои заплечные мешки, когда внезапно раздался голос брата Белтуса:

- А, чтоб вас! Уходим отсюда! И под ноги смотрите!

- Что случилось? - хотя беглецы моментально схватили сброшенные мешки, им все же была непонятна тревога брата Белтуса - все же никто не замечал вокруг никакой опасности.

- Случилось то, что в этом месте ни в коем случае не стоит останавливаться даже на пару минут... - брат Белтус закинул за плечи свой мешок. - Пошли поскорей, только смотрите, куда ступаете. Видите, под ногами скачут лягушки непонятного цвета? И они тут только взялись, заразы такие?!.. Так вот, не приведи вас Небеса коснуться хотя бы одной из них!..

Андреас внимательно всматривался в траву у себя под ногами, только ничего похожего на лягушек не заметил. Вокруг обычная трава, и даже не очень высокая...

Тут ему, и верно, попалось на глаза нечто, очень похожее на лягушку. Вернее, это существо можно было, скорей, назвать жабой, потому что оно было величиной с хороший кулак, и вдобавок ко всему едва ли не сплошь покрыто мелкими бородавками. Но не это бросалось в глаза, а совершенно необычный цвет кожи этого странного создания: ярко-голубой, постепенно переходящий в пронзительную синеву. Что же касается морды лягушки, то она выглядела на удивление мило, даже забавно. Возможно, из-за столь удивительной расцветки и трогательной рожицы каждому хотелось взять эту лягушку (или жабу) на руки, и хорошенько ее рассмотреть - когда еще увидишь такое диво?!

- Ну, надо же! - Абигейл тоже увидела лягушку. - Никогда такой не видела! И мордочка у нее такая милая, словно нарисована! А цвет кожи у нее просто потрясающий!

- Еще какой потрясающий! - мрачно отозвался брат Белтус. - И будьте осторожней: если такая вот красотка брызнет в одного из нас ядом, то я не завидую этому несчастному!

- Так она что же, ядовитая?

- Не просто ядовитая, а, можно сказать, ядом накачанная... - подтвердил брат Белтус. - Некоторым змеям фору даст! Видите, сколько у нее на коже бородавок? Так вот, в каждой из них и находится этот самый яд, которым она просто-таки выстреливает в жертву. Следует считать великим счастьем уже то, что этот яд, как правило, далеко не летит. Кроме того, тело этой лягушки покрыто мерзкой слизью, до которой лучше не дотрагивается, ведь она просто-таки разъедает тело! Старатели называют этих существ синюхами, ненавидят их всеми фибрами своей души, и, надо признать, есть, за что. Прежде всего, эти лягушки очень агрессивны. Чтоб вы знали, у этих красоток такой нрав, что они сами едва ли не бросаются на людей, а при попадании их слизи на кожу (неважно кого - человека или животного) образуются страшные язвы, которые очень плохо залечиваются. Что же касается яда этой лягушки, то если он попадет на какого-то человека, или тот по ошибке лизнет всего лишь крохотную каплю этого яда, то, как правило, у того человека вскоре отказывают ноги, у многих наступает паралич, а кое-кто и слепнет. Не счесть, сколько таких бедолаг возвращалось в монастырь. Вернее, правильней будет сказать, их приносили туда на руках или носилках, а далеко не всем старателям повезло оказаться в этих богопротивных землях с настоящими друзьями, которые не бросили на произвол судьбы своего немощного товарища. Вот вам и лягушка!

- Да уж... - покачал головой дядя. - От этих красоток, и в самом деле, нужно держаться как можно дальше.

- Вот-вот... - пробурчал брат Белтус. - Вдобавок ко всему синюхи живут целыми колониями, на большие расстояния друг от друга не отходят, так что неподалеку отсюда этих лягушек должно быть видимо-невидимо, а оказаться среди них смерти подобно. В общем, отдых отменяется, надо делать ноги.

С этим никто не спорил, люди и сами старались уйти с этой поляны в лесу. В первые минуты беглецам несколько раз на глаза еще попадались голубовато-синие пятна в траве, но, по счастью, вскоре они пропали. Что ж, надо считать, что беглецам повезло: если бы они встретили хотя бы небольшое скопление этих лягушек, то еще неизвестно, чем могла закончиться такая встреча.

Вновь остановились только после того, как почувствовали, что устали до изнеможения. Когда на их пути попалось следующее место, подходящее для привала, то беглецы только что не попадали на землю от усталости.

- Отдых не меньше получаса... - выдохнул дядюшка, скидывая с себя заплечный мешок. - Пить хочется, да и поесть бы не помешало...

- А тут точно нет этих лягушек? - оглянулась Абигейл.

- Не сомневайтесь, принцесса, я внимательно осмотрелся вокруг... - брат Белтус вольготно расположился на земле, покрытой светлым мхом. - Колонии этих существ находятся на весьма значительном расстоянии друг от друга, а между ними, как правило, находится еще и нечто вроде нейтральной территории, которую лягушки стараются не переступать. Это кажется невероятным, но внутри сообществ этих квакающих существ стараются внимательно следить за границами своей территории, и охранять ее до последней капли крови, вернее, яда. Я же говорю - эти милашки с синей шкурой очень агрессивны, и в любой момент готовы влезть в драку с такими же лягушками, но из других колоний. Говорят, если доходит до схваток между синюхами, то там идет такое безжалостное уничтожение противника, что просто диву даешься. Во всяком случае, на местах подобных сражений земля сплошь усеяна телами погибших лягушек...

- Да уж, чего только не узнаешь о тех, кто обитает в Запретных землях... - помотал головой дядюшка. - Я ранее слыхивал и о том, что даже мясо некоторых здешних птиц ядовито.

- Истинная правда! - кивнул брат Белтус. - К сожалению, я забыл, как называется эта птица, хотя внешне она очень напоминает обычного тетерева. Единственная разница - в хвосте у здешнего... тетерева перья не темные, а красные, правда, кое-кого из старателей такие детали не интересуют. Наверное, из-за внешнего сходства с тетеревом, некоторые из старателей по глупости ловят таких птиц, да еще и готовят их на костре, хотя еще перед выходом из монастыря братья пытаются донести до сознания людей, идущих в Запретные земли, основные понятия о том, что можно делать в тех проклятых местах, а что нет. Тогда же братья рассказывают старателям и про то, какие звери тут водятся, что можно пускать в пищу, а от чего лучше отказаться, и еще многое другое. К сожалению, большая часть идущих в Запретные земли слушают слова братьев-кармианцев вполуха.

- И что бывает с теми, кто перекусил такой вот птичкой? - поинтересовался дядюшка.

- Понятно, что ничего хорошего! - стал сердиться брат Белтус. - Человек получает сильнейшее отравление организма! Любого валит с ног только пока! А если учесть, что там, как правило, еще и бульончик после сваренной птицы выпивают подчистую... В общем, если кому-то после всего этого все же удается выжить, то у того бедняги до конца дней печень и почки почти не работают.

- Невесело... - подытожил дядюшка.

- Кто бы спорил... - вздохнул брат Белтус. - Ладно, не будем вещать о местной живности, поговорим о грядущей дороге. Кажется, впереди у нас должно быть небольшое озерцо? Вернее, два.

- Так оно и есть, там два озера... - дядя Эдвард стал развязывать свой заплечный мешок с провиантом. - Именно в том-то и состоит беда. Эти озера расположены едва ли не одно против другого, а между ними перемычка, неширокая полоса земли, заросшая лесом. Хотя это еще как сказать: эта перемычка почти три сотни шагов в ширину - это, разумеется, не так и мало, но и не особо много. Во всяком случае, кое-кто из озерных обитателей в тех местах наверняка может выходить на сушу, то есть на эту перемычку. Место для засады или охоты - лучше не придумаешь! Что же касается нагов... Будь я на месте наших преследователей, то на всякий случай обязательно послал бы на эту полоску земли хоть одного из хвостатых. Плохо еще и то, что на том перешейке может находиться та местная живность, которая предпочитает лежать в засаде, ожидая, что к ним точно придет некто из тех, кому обязательно надо перейти с одного берега на другой.

- А нагам, пожалуй, нечего и посылать туда кого-то из своих: наверняка уже парочка хвостатых в тамошних озерах бултыхается... - подосадовал брат Титус. - Надо идти в обход.

- Конечно, самое правильное в этой ситуации - идти в обход... - согласился дядюшка. - Беда только в том, что оба этих озера сравнительно небольшие, но зато очень вытянуты в ширину, и, чтоб обойти любое из них, нам придется сделать такой крюк!.. Во всяком случае, до конца дня мы вряд ли успеем миновать эти озера.

- Меня куда больше интересует, кого мы можем встретить на том пути... - заметно, что брат Белтус был не в настроении. - Не знаю, как у вас, а у меня душа никак не лежит к тому, чтоб обходить эти озера по дуге. Насколько мне помнится, места там болотистые, кое-где чуть ли не топь, через которую, не зная дороги, пройти почти невозможно. Вдобавок ко всему там можно встретить такую тварь, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Старатели, что бывали в этих краях, много чего рассказывали в монастыре о существах, что живут на тех болотах, только вот трудно определить, что в тех байках правда, а что вымысел. Честно говоря, мне было жутковато уже тогда, когда я только выслушивал их побасенки. Пусть даже большая часть их рассказов - это плод больного воображения, последствия лихорадки, что старатели подхватили на тех болотах, но и того, что останется, вполне достаточно для того, чтоб у меня не было ни малейшего желания идти в те глухие болота. По мнению старателей, по обеим сторонам этих озер находятся одни из самых жутких мест Запретных земель. Людей в тех болотах сгинуло столько, что и не перечесть, а все одно как многие шли туда, так и идут. Возвращается назад, правда, мало...

- Согласен, и это одна из серьезных причин для того, отчего я не хочу ходить в те болотистые земли... - вздохнул брат Титус. - По словам старателей, там по ночам на открытых местах стараются не оставаться - слишком опасно. Конечно, нам может здорово повезти, и мы натолкнемся на одну из заброшенных стоянок старателей, и там отыщется хорошая землянка с крепкой дверью... Верить можно во многое, но я бы на такие благостные перспективы не рассчитывал.

- Как вы думаете... - подала голос Абигейл. - Как думаете, может быть такое, что в тех болотных местах мы набредем на одну из тех стоянок, до которых еще не добрались наги...

- И где старатели еще пашут в поте лица своего? - хмыкнул брат Белтус. - Не уверен в правильности своего ответа, но мне кажется, что наги, всеми силами стремясь вырваться из Запретных земель, отлавливают едва ли не всех, кто имел неосторожность придти в эти богопротивные земли. Не зря же плоты по перевозке рабов ранее постоянно сновали по реке.

- Если там так страшно, то отчего люди по-прежнему направляются в те места? - удивилась Абигейл.

- Да все потому, что на тех болотах находится немало мест, где есть синяя глина. Кто-то из ученых умников назвал их кимберлитовыми трубками...

- Месторождения алмазов? - дядя Эдвард сразу ухватил суть дела.

- Очень богатые месторождения алмазов... - подправил дядюшку брат Белтус. - Именно потому, несмотря на все опасности, на эти болота постоянно направляются желающие моментально разбогатеть. Конечно, те старатели, которым посчастливилось вернуться, свою добычу особо не показывают - не тот товар, чтоб демонстрировать его направо и налево!, но иногда людям хочется похвалиться перед монахами кое-чем из того, на что им посчастливилось набрести. Хотите - верьте, хотите - нет, но я своими глазами видел у нескольких старателей целые пригоршни необработанных камней, и некоторые из них были величиной чуть ли не с грецкий орех! Это, и верно, огромное богатство...

- Они красивые, эти необработанные алмазы? - Абигейл, как почти любую девушку, стазу же заинтересовал вопрос о драгоценных камнях.

- Как сказать... - вопрос озадачил брата Белтуса. - Внешне они напоминают обычные стекляшки, да еще и тускловатые. В общем, ничего особенного.

- Ну, камни камнями, а нам с вами надо решить, куда идти дальше... - дядя Эдвард потер виски. - Выбор у нас небогатый: или направляться прямиком через озера, рискуя нарваться на засаду, или делать значительный крюк, пробираясь по болотам. Если говорить откровенно, то я не знаю, какой из вариантов следует предпочесть...

После отдыха и недолгого обеда отряд вновь отправился в путь. Было решено все же рискнуть, и пойти по перемычке между озерами - кто знает, вполне может случиться так, что беглецам повезет, и они не встретят нагов, а заодно и тех существ, что могут обитать в этих озерах.

Не прошло и часа, как меж деревьями стал появляться просвет, то тут, то там встречались заросли кустарника, а под ногами вновь стала путаться болотная трава и захлюпала вода. Понятно - вот-вот должно показаться одно из двух озер.

Еще немного - и беглецы вышли на берег озера. Ну, что сказать? На первый взгляд - обычное лесное озеро, удивительно красивое своей самобытностью, с тихой и темной водой, в неподвижной глади которой отражаются деревья, растущие по берегам. Правда, как таковой линии берега тут не было - заросли камыша начинались еще в лесу, постепенно переходили в воду и тянулись вдоль всего края озера. А еще тишина, только кое-где перекликаются птицы.

Вообще-то это непорядок: в подобных местах птиц обычно бывает куда больше, да и рыба должна то и дело плескаться у поверхности, а тут ничего такого нет. К тому же если водоплавающие птицы (а таковые тут должны быть обязательно) не садятся на воду, а сразу ныряют в камыши у берега, то это говорит о многом. Радует хотя бы то, что само это озеро не очень широкое - противоположный берег виден неплохо, только вот как бы до него еще добраться...

Недолго постояв у берега, брат Белтус кивнул в сторону - нам, мол, нужно двигаться в том направлении, однако берегом идти не стоит, лучше пройти краем леса, не подходя к воде. Почему? Так спокойнее...

До перемычки, неширокой полосы земли, разделяющей два озера, люди дошли быстро, не встретив никого не своем пути. Очень хочется надеяться, что и дальнейший путь пройдет так же гладко.

Увы, но надеждам беглецов насчет спокойной дороги сбыться было не суждено. Внезапно раздался треск ломаемых сучьев, и через несколько мгновений перед остановившимся отрядом появилась маленькая антилопа, которая бежала со всех ног, явно удирая от какой-то опасности. Не обращая никакого внимания на людей, малышка даже не пробежала, а пролетела мимо отряда, а еще через несколько ударов сердца из чащи показался какой-то небольшой зверь, скачками мчащийся вслед за антилопой. Немного не добежав до стоящих людей, которые к тому времени держали наготове оружие, зверь остановился, и стал смотреть на людей. Конечно, беглецы к этому времени успели насмотреться всякого, но поняв, кто только что гнался за антилопой, растерялись по-настоящему.

- Это что, заяц? - недоуменно спросила Абигейл, задав вопрос, который вертелся на языке у каждого. - Или я ошибаюсь?

А удивляться было чему: перед людьми находился зверь, очень напоминающий крупного зайца, вернее, даже не напоминающий, а внешне сходный с ним почти что один в один. Правда, этот зверь по размерам более чем вдвое превышал обычного косого трусишку. Разница была в цвете шкуры этого зверя - во всяком случае, никто и никогда из беглецов ранее не видел у живого зайца мех ярко-желтого цвета. Конечно, в каждой лавке, торгующей шкурами и мехами, мастера-кожевники по желанию покупателя могли окрасить продаваемые шкурки в любой цвет, хоть в самый невероятный, но никто и никогда не слышал о том, что у обычного зайца, обитающего в лесу, может быть мех цвета осенней листвы. Но даже не это было самым удивительным, а то, что у этого... зайца посреди лба торчал самый настоящий витой рог черного цвета. Это было настолько невероятно, что хотелось протереть глаза, на которые, похоже, кто-то напустил дурман.

Окончательно доконало беглецов то, как этот заяц смотрел на стоящих перед ним людей. Такое впечатление, будто безжалостный хищник рассматривает возможную добычу и прикидывает, с которого из этих двуногих ему следует начать свой обед. Когда же зверь раскрыл рот и издал звук, напоминающий нечто среднее между шипением и мяуканьем, показав при этом самые настоящие клыки - вот тогда люди уже окончательно перестали что-либо понимать. Однако когда этот непонятный зверь чуть наклонил голову, выставив вперед свой острый рог, явно собираясь прыгнуть на одного из стоящих перед ним двуногих - вот тогда люди стряхнули с себя короткую растерянность, вызванную видом этого существа. Не говоря ни слова, мужчины выставили вперед свои мечи, и зверь сразу же понял, что здесь его не ждет ничего хорошего - как видно, этот так называемый заяц уже представлял, что его может ждать, если он сейчас попытается вцепиться в одного из стоящих перед ним людей. Разочарованный зверь несколько раз зло царапнул землю лапой с длинными когтями, затем еще раз издал все тот же непонятный звук, прижал к спине свои длинные уши, и вновь помчался большими скачками вслед за убежавшей антилопой.

- Это что за зверя мы с вами только что видели? - удивления в голосе дядюшки было ничуть не меньше, чем в голосе Абигейл. - Если это заяц, то я кхитайский император!

- Вообще-то его называют мирадж... - почесал в затылке брат Белтус. - И никакой это не заяц, а самый настоящий хищник, которого стоит опасаться. Надо же, не обманули старатели со своими рассказами! Я думал, заливают...

- И что старатели вам заливали насчет этого мираджа?

- Ну, не очень много... Говорят, мирадж - зверь плотоядный, траву не ест, но зато мясо наворачивает в невероятных количествах, а свиреп настолько... В общем, на глаза голодному мираджу даже волку лучше не показываться. Достаточно сказать, что этот желтохвостый охотится на добычу, в несколько раз превышающую его по размерам. Видели, как от него бедная антилопа удирала? Догадывается, что ее ждет, если этот милый зайчик в нее вцепится своими длинными клыками и острыми когтями. Кстати, знаете, как мирадж охотится? С размаху налетает на возможную жертву, наклонив вперед свою голову с острым рогом (а рог у него, скажу я вам, по остроте и крепости не уступает железному!), еще в прыжке распарывает этим рогом тело жертвы, и одновременно с этим наносит глубокие раны зубами и когтями... Как говорили старатели, этот милашка с коротким хвостиком оленю живот пропарывает насквозь, одним махом, причем, как говорится, от и до, и все кишки ему наружу выпускает. В общем, зрелище не для слабонервных.

- Я догадываюсь... - хмыкнул дядюшка.

- Вот-вот... Старатели этого ушастого опасаются не меньше, чем какого-нибудь крупного хищника. Ловкий, быстрый, свирепый, да и поймать его сложно...

- С ума сойти! - развел руками дядя Эдвард. - Я раньше и слыхом не слыхивал о таком звере! Даже вообразить не мог ничего подобного!

- Ну, не вы один.

- И я тоже о существовании такого зверя не имел ни малейшего представления... - кажется, брат Титус был раздосадован.

- Приятно услышать, что святая инквизиция кое-что не знает... - брат Белтус не удержался, чтоб не подколоть молодого послушника.

- Не страшно: вернусь - доложу! - брат Титус тряхнул головой. - И даже попытаюсь его нарисовать, хотя художник из меня еще тот... Ну и зайчик!

- Этот длинноухий лично мне чем-то очень напоминает святую инквизицию... - брат Белтус вновь не удержался от подковырки. - Снаружи светленькие, чистые и пушистые, но как зубы покажете, да рогом упретесь...

- Все, закрыли тему! - оборвал дядя Эдвард. - Сейчас не до воспоминаний о прошлом!

Андреас до сегодняшнего дня тоже ничего не знал о таком странном существе. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что молодой послушник мало общался с теми, кто выходил из Запретных земель. Этими людьми, по их приходу в монастырь, занимались монахи, и именно они вносили в монастырские книги рассказы старателей о том, что те видели в Запретных землях. Правда, к подобным повествованиям следовало относиться с определенной долей скепсиса, потому как многие из вернувшихся едва ли не напропалую несли невесть какую чушь о собственной отваге, и о том, как они едва ли не в одиночку сражались с целыми сонмами чудовищ, из которых одно было страшней другого.

- Что же касается моего мнения... - продолжал дядя, все еще не в силах перебороть удивление. - Я скажу так: детское определение "трусишка зайка серенький" в нашем случае явно не подходит. Что ж, пошли дальше.

Верно, не стоило понапрасну терять время. Отряд снова двинулся вперед. Люди прошли не так и много, когда поняли, что они уже ступили на перешеек между двумя озерами. Края этого перешейка также были едва ли не сплошь покрыты камышом и осокой, но ближе к середине перешейка, там, где росли высокие сосны, под ногами оказался песок и белый мох. Брат Белтус старался вести отряд как раз по этому лесу, как можно дальше от берегов, справедливо полагая, что так безопасней. Впрочем, беглецы и не думали возражать: пронизанные солнцем деревья выглядели на удивление красиво, пахло разогретой смолой, а мир вокруг выглядел таким светлым, что казалась странной одна только мысль о том, будто рядом может притаиться хоть какая-то опасность. Если же учесть, что людям и всего-то надо было пройти этот перешеек, от одного берега озера до другого, то у Андреаса невольно появилась мысль: да тут и идти-то всего ничего!.. Вон, даже лесные пичуги стали перекликаться между собой, а где-то рядом застучал дятел... Благодать!

Однако состояние расслабленности длилось недолго: внезапно со стороны одного из озер раздался жуткий вопль, в котором было невесть сколько злости и бешенства, и сила этого крика была настолько велика, что у каждого из беглецов мороз пошел по коже. Понятно было, что это подает голос какой-то зверь, и он по-настоящему разъярен.

От неожиданности люди остановились, не зная, что им делать дальше: затаиться на месте, бежать вперед, или отступить назад. Молчание длилось несколько секунд, и лишь потом стало понятно, что вокруг стоит звенящая тишина: смолкли птицы, и замолчали даже болотные лягушки, которые ранее то и дело подавали голос. Люди тоже молчали, и еще через несколько мгновений до их слуха донесся легкий шум - такое впечатление, будто в стороне кто-то стремглав несется по лесу.

Беглецы повернули головы и увидели, как между деревьев показалась огромная птица, внешне напоминающая журавля, только вот рост того журавля более чем в два раза превышал рост среднего человека. Еще люди успели заметить, что у птицы были небольшие крылья, длинный и толстый клюв, мощные ноги с огромными лапами и довольно грузное тело. Даже курлыканье бегущей птицы чем-то напоминало журавлиное. Эта громадина двигалась на удивление легко и стремительно, только удирала она в ту сторону, откуда только что пришли беглецы. Да, судя по всему, эта пернатая улепетывала от кого-то со всех ног. Еще мгновение - и птица исчезла, скрылась за деревьями, а до людей вновь донесся тот же жуткий вой, только вот источник этого звука был уже куда ближе.

- Ничего себе птичка! - ахнул дядя.

- Меня куда больше интересует другое... - у Андреаса едва не заложило уши от громкого воя, который вновь раздался откуда-то сбоку. - Что за зверь может так кричать? Глотка у него, скажу я вам...

- Кто кричит - представления не имею... - брат Белтус всматривался в ту сторону, откуда раздавался вопль, но, похоже, пока ничего не мог различить. - Орать дурным голосом в состоянии многие из здешних тварей. Зато я успел заметить другое: эта крошка, которая только что промчалась неподалеку от нас, что-то доглатывала на бегу. А если учесть, что птица бежала со стороны озера...

- То она, скорей всего, или разорила чье-то гнездо, или же проглотила детеныша какого-то из местных обитателей... - дядюшка закончил фразу.

- Очень похоже на то... - с досадой согласился брат Белтус. - Потому-то эта разбойница и уносит ноги от разгневанного родителя. Или родителей.

- Тогда и нам надо последовать ее примеру... - и беглецы едва ли не бегом кинулись прочь с этого места. Было понятно, что бежать нужно только вперед, ведь птица-разорительница умчалась в ту сторону, откуда пришли люди, а, значит, путь назад им был закрыт. К тому же неведомый зверь не переставал выть, и было понятно: если попадешься под зубы разгневанных родителей, которым только что нанесли непоправимый урон, то они вряд ли будут разбираться в том, кто прав, а кто виноват. Без сомнений, просто разорвут тех, кто попадется им на пути, а судя по воплям, сил на подобное у этих неведомых зверей (или зверя) предостаточно.

Однако люди сделали не более сотни шагов, когда перед ними, словно из-под земли, появился наг, а спустя всего несколько ударов сердца откуда-то со стороны показался еще один. К сожалению, опасения беглецов полностью подтвердились.

Надо же, хвостатые обвешаны оружием со всех сторон - похоже, что к этому времени они уже поняли, что сбежавшие от них люди просто так, без боя, сдаваться не намерены. Судя по всему, наги притаились в двух разных местах, чтоб держать под контролем весь перешеек, и ни в коем случае не пропустить появление беглецов. Как это ни печально, но подобное им все же удалось.

Без всякого на то приказа люди выхватили мечи, но оружие сверкнуло и в руках нагов.

- Бросайте свои железки, двуногие! - прошипел один из хвостатых. - Тогда у вас появится шанс остаться в живых.

- Отойдите с дороги... - дядюшка старался говорить спокойно, хотя это было сложно. - Давайте разойдемся по-хорошему, пока у всех нас есть такая возможность. Вы и сами понимаете, что если дойдет до схватки, то на этом белом мху появится кровь, как красная, так и голубая. Вы же знаете, что отступать мы не намерены, и потому...

- Замолчи, двуногий! - наг резко оборвал дядю Эдварда. - Ни один из вас не имеет представления о том, кто обитает в этих озерах, и как здешние жители любят охотиться за жалкими людишками. Если сейчас вы бросите оружие, то не попадете на обед буньипу, а он очень зол...

- Так это был крик буньипа! - выдохнул брат Титус.

- Да, вам посчастливилось услышать голос этого зверя, но вряд ли понравится встреча с ним... - холодные глаза нага безо всякого выражения смотрели на стоящих перед ним людей. - Бросайте оружие, и мы уведем вас отсюда. Очевидно, до ваших ограниченных умов не доходит, сколь великую милость мы собираемся вам оказать, несмотря на то, какой немыслимый вред вы, жалкие двуногие, причинили всем нам, высокородным нагам. Но мы готовы проявить снисхождения, и если вы сейчас сдадитесь, то останетесь живыми, а иначе пеняйте на себя.

- Прочь с дороги! - у дядюшки не было никакого желания продолжать этот разговор.

- Что ж, вы сами выбрали свою судьбу...

Неизвестно, что произошло бы дальше, но дальнейшую речь нага оборвал новый вопль, раздавшийся совсем рядом, не более чем в паре десятков шагов. У Андреаса сложилось впечатление, что в тот момент уже и наги не знали, как им следует вести себя в дальнейшем: то ли вступить в бой с беглецами, то ли отступить, бросив людей на произвол судьбы, то ли самим хвостатым необходимо предпринять какие-то действия для защиты от зверя, которого они называли буньип. Впрочем, люди тоже не решили, как следует поступать дальше, и потому стояли, не опуская оружия, но и не двигаясь с места. Казалось, в этот момент между людьми и нагами появилось нечто вроде вынужденного нейтралитета.

Долго ждать не пришлось, и еще через несколько мгновений из-за стволов сосен, справа от людей, показалось непонятное существо, которое быстро передвигалось по земле. При первом же взгляде на это создание было понятно, что ранее никто из беглецов не видел ничего подобного! На первый взгляд, буньип походил на тюленя, с вытянутым, и в то же время толстым туловищем, да еще и покрытого довольно длинным темным мехом, только вот длиной этот "тюлень" был с рыбацкую лодку. Вместо лап у него были мощные плавники, по краям покрытые острыми когтями, и, упираясь в землю этими плавниками, буньип передвигался по суше со скоростью очень быстро идущего человека. Совершенно не к месту смотрелся длинный хвост этого существа, внешне смахивающий на лошадиный, только вот хвост буньипа был куда длинней и гуще.

Но куда больше поражала голова этого странного зверя, огромная, чем-то похожая на морду бульдога, только с огромной пастью, сплошь покрытой даже не зубами, а огромными клыками, один в один сходными с моржовыми. Можно не сомневаться, что из такой пасти никак не вырваться! Сейчас это существо со всей присущей ему быстротой приближалось к людям, и тем оставалось только надеяться на чудо.

- Брат Андреас... - чуть слышно заговорил брат Титус. - Брат Андреас, прикрывай принцессу. По преданиям буньип прежде всего охотится на женщин...

- Спасибо. Я понял.

Немного не дойдя (вернее, не успев доползти) до людей, буньип внезапно остановился, шерсть на его загривке поднялась дыбом, и зверь вновь издал свой жуткий вопль, причем на этот раз крик был такой сильный, что у каждого из услышавших едва ли не наглухо заложило уши. Беглецам только и оставалось как еще крепче сжимать в руках мечи, готовясь к отражению возможного нападения, но буньип, к общему удивлению, по-прежнему оставался на месте, хотя ярости у него только прибавлялось.

Люди не успели ничего понять, как с противоположной стороны раздалось нечто вроде булькающего подвывания, пусть и не столь громкого, как вопль буньипа, но леденящего кровь. Вместе с тем до слуха беглецов доносилось то ли потрескивание, то ли жужжание, а заодно и чуть шаркающие звуки, будто кто-то огромный ползет по земле. Взгляды людей невольно переместились от буньипа в другую сторону - надо же было понять, что там происходит. Ну, что тут скажешь? Так сразу не определить, что почувствовал каждый, но вот у Андреаса от вида еще одного зверя сердце упало в пятки.

То существо, что приближалось к ним с левой стороны, можно было представить только в кошмарном сне. Ранее Андреас несколько раз видел рисунки крокодилов, и тот зверь, что сейчас подползал к людям, на первый взгляд очень походил на жуткого хищника с тех картинок. Длинное зеленовато-серое тело крокодила, но с очень светлым животом, огромная зубастая пасть... Однако у того существа, что приближалось к беглецам, совсем не было лап, и оно передвигалось по земле, изгибаясь, словно громадная змея. Необычным было и то, что все это существо было покрыто короткой блестящей шерстью, а вдоль хребта, от головы и едва ли не до конца хвоста, шла густая грива. Но это было еще не все: посередине спины этого странного создания торчал самый настоящий рог или шип, очень длинный, прямой и острый, при одном взгляде на который становилось не по себе. Однако самым удивительным было то, что прямо на глазах у людей костяной конец хвоста этого существа словно распался на три части, образуя нечто вроде пропеллера. Святые Небеса, это что еще за кошмар такой на голову беглецов?!

- Снолигостер... - едва слышно произнес брат Титус, и непонятно, чего было больше в его голосе - удивления, восхищения, или страха. - Точно, снолигостер! А я думал, что он только в воде живет... Плохо дело...

Да уж понятно, что нет ничего хорошего! Конечно, неплохо бы узнать у брата Титуса, что за звери такие нагрянули по души беглецов, только вот сейчас нет времени на разъяснения. И без того понятно, что эти жутковатые создания к безобидным морским свинкам не имеют никакого отношения.

Итак, с одной стороны от неподвижно стоящих людей находится буньип, с другой - снолигостер, впереди - наги... А может, рвануть назад со всех ног? Кто знает, вдруг хотя бы кому-то одному посчастливится спастись...

К сожалению, путь назад тоже оказался отрезан. Оказывается, та огромная птица, что еще совсем недавно удирала со всех ног от буньипа, теперь вновь заявилась сюда, и сейчас находилась не так далеко от людей. Вернее, птицу было сложно рассмотреть из-за деревьев, но ее довольное курлыканье было слышно даже отсюда. А это пернатое не лишено ума - враз сообразило, что есть возможность кое-что склевать, потому как под шумок наверняка удастся тем или иным способом перехватить кусочек от общей добычи... Во всяком случае, пока что птица нападать не будет - осторожная, зараза!, но если беглецы вдруг кинуться назад в тщетной надежде удрать, то эта птица легко достанет каждого из них клювом в голову: ну, после этого нападения голова на плечах у человека, может, и останется, но, без сомнений, будет пробита насквозь. В общем, путь назад тоже отрезан.

Так, надо смотреть правде в глаза: беглецы обложены со всех сторон, и им остается только рассчитывать на то, что добыча дорого обойдется этому зверью: одно дело - погибнуть в бою, и совсем другое, когда тебя живьем будет жрать какое-то страшилище... Нет уж, лучше сражаться до конца и погибнуть в бою!

Снова раздался жуткий вопль буньипа, только вот, что самое невероятное, было впечатление, что в этот раз зверь кричал не на людей, а в сторону снолигостера. Тот, в свою очередь, завыл немногим тише, и тоже не обращая внимания на стоящих неподалеку людей. У обоих зверей шерсть не только на спине, но и на всем теле встала дыбом, глаза у каждого налились кровью... Жуть! Такое впечатление, что каждый из этих кошмарных образин только встретил своего смертного врага - недаром оба оскалились и стали кричать и вопить круг на друга уже без остановки.

Постепенно до людей стало доходить, что они только что столкнулись с извечной враждой двух чудищ, обитающих хотя и в разных озерах, но расположенных рядом. В одном из этих озер было царство буньипа, в другом - снолигостера, а середина перешейка между озерами считалась чем-то вроде общей территории, только вот добычу, которая там появлялась время от времени, каждый из этих зверей считал своей, и потому люто ненавидел возможного соперника. Более того: наверняка между этими зверями уже давно шло что-то вроде сражения за главенство, и потому сейчас каждый из этих двух созданий ни в коем случае не собирался отступать. Было понятно: пока что этим существам не до добычи, и даже более того - они вот-вот вцепятся друг в друга. Звери себя распаляют, и в таком состоянии они не замечают ничего вокруг, а, значит, у людей появляется шанс на спасение. Может, попробовать чуть сдвинуться с места?

Хотя беглецы не отводили глаз от разъяренных чудовищ, они не забывали и о нагах, а те, похоже, тоже чего-то выжидали, хотя змеелюдям уже давно следовало бы убраться отсюда как можно дальше, тем более что скорость реакции у нагов куда выше, чем у людей. Кажется, хвостатые и рады были бы это сделать, только вот упускать людей им никак не хотелось, тем более что было понятно - как только звери чуть отвлекутся от выяснения отношений, так сразу же вцепятся в возможную добычу. Людей пока что спасала как ненависть зверей друг к другу, так и то, что беглецы все еще стояли неподвижно, и потому хищники рассуждали так: раз возможный обед не шевелится, то вряд ли он куда-то денется.

Непонятно, что хотели сделать наги - наверное, они все же решили отползти в сторону, каким-то образом добраться до людей, и увести с собой хотя бы двоих-троих: а что, звери заходятся от ярости при виде друг друга, вой и крик стоит такой, что вся живность в округе должна убраться куда подальше и забиться в щели, и потому есть реальный шанс под шумок исполнить задуманное. Однако стоило нагам хоть немного пошевелиться и отползти в сторону, как оба зверя каким-то боковым взглядом уловили это движение, и, не переставая рычать, повернулись в сторону нагов и двинулись на них - дескать, еда вздумала удрать...

Скорей всего, в любое другое время и при иных обстоятельствах наги не стали бы вступать в схватку с этими существами, а просто быстро убрались бы отсюда подобру-поздорову: что ни говори, а змеелюди куда лучше людей знают местных обитателей, и понимают, чего от них можно ожидать. Но, как видно, нервы есть даже у хвостатых, да и страх им тоже ведом, и наги, как и обычные люди, могут в какой-то момент не выдержать напряжения, а находиться рядом с такими чудищами было страшно всем и каждому. Во всяком случае, когда разъяренные звери обратили на них свое внимание, то наги, вместо того, чтоб отползти в сторону как можно дальше и быстрей, отчего-то решили ударить приближающихся зверей своими мечами...

Ну, в жизни бывает всякое. Например, известно, что в минуту опасности от некоторых трудно ожидать логичных поступков, и это был как раз такой случай. Несмотря на то, что мечи нагов только задели зверей, этого оказалось вполне достаточно для того, чтоб захлестывающая их ярость перекинулась на змеелюдей. Не обращая внимания на неподвижно стоящих беглецов, оба чудища кинулись к нагам, и, что самое невероятное, скорость этого нападения ничуть не уступала скорости нагов. В результате этой моментальной атаки буньип вырвал огромный кусок мяса из тела одного нага, а снолигостер так ударил хвостом второго нага, что тот отлетел в сторону, и, судя по всему, дело не обошлось без сломанных костей...

Зрелище было настолько невероятным, что люди едва ли не в оцепенении наблюдали за происходящим, однако шепот дяди Эдварда враз привел в себя растерявшихся людей:

- Что стоите? Бежим!

Этого было вполне достаточно для того, чтоб беглецы метнулись прочь, стремясь как можно быстрей покинуть это опасное место. За их спинами продолжался вой зверей, шипение нагов, а позже до людей донеслось и курлыканье все той же огромной птицы - эта проныра тоже стремилась к месту драки за своим куском добычи...

Несмотря на опасность и на то, что был дорог каждый миг, люди все же не выдерживали, и оглядывались на бегу, благо на месте схватки зверей было не так много деревьев, и потому кое-что можно было рассмотреть. Оба зверя, увлеченные охотой за добычей, не кинулись вслед за людьми - возможно, рассчитывали сделать это чуть позже. Издали увидеть происходящее, да еще и сделать это на бегу, было очень сложно, но, тем не менее, Андреас успел заметить, как снолигостер подбросил одного из нагов вверх и немного назад, и при падении наг напоролся на тот самый острый шип на спине снолигостера, причем шип пронзил змеечеловека насквозь... Последнее, что успел увидеть молодой человек - это извивающееся тело нага на спине чудища и все ту же огромную птицу, подбегающую к месту схватки...

Беглецы даже не бежали, а, можно сказать, летели, словно на крыльях, и при этом смотрели не столько по сторонам, сколько себе под ноги. Понятно, что при звуках яростных криков этих двух чудищ все зверье, обитающее вблизи этих мест, должно на какое-то время спрятаться подальше, так что нападения пока что можно было особо не опасаться, но вот если кто-то из беглецов споткнется, и при том (не приведи того Светлые Небеса! ), повредит ногу, или же просто потеряет при том падении драгоценные мгновения, которых в дальнейшем может не хватить для спасения... Только не это!

Испуганным людям казалось, что перешеек был немыслимо длинным, но когда беглецы его миновали, они все равно какое-то время еще бежали по лесу, боясь остановиться. Вообще-то для этого были все основания: даже оказавшись на довольно значительном расстоянии от тех озер, беглецы все еще слышали доносящийся издали вой зверей. Правда, постепенно он становился все тише, а через какое-то время совсем смолк, и можно только предполагать, чем закончилось выяснение отношений между этим жутким зверьем...

Трудно сказать, сколько времени люди почти что бежали по лесу, но наступил момент, когда силы у всех оказались на исходе. Увидев несколько поваленных деревьев, лежащих одно подле другого, беглецы, не сговариваясь, дошли до них и, тяжело дыша, уселись на поросшие мхом стволы. Надо немного перевести дух и успокоить бешено колотящееся сердце... Конечно, было бы неплохо скинуть заплечные мешки, но сил не было даже на это. Вообще-то сейчас надо бы не сидеть, а немного полежать на земле, но под ногами то и дело хлюпала вода, так что от этой мысли пришлось отказаться.

Лишь присев на трухлявый ствол Андреас понял, что все это время он крепко держал в своей ладони тонкую ладошку Абигейл. Точно, он ухватил девушку за руку еще тогда, когда перед отрядом появились эти непонятные звери, и всем людям показалось, что их путь по Запретным землям закончен. Впрочем, не только по ним... Потом он бежал, не отпуская руку девушки, да еще и крепко сжимая ее время от времени, а сил у молодого человека хватало...

- Абигейл... - растерялся Андреас, глядя на то, как девушка пытается сжать побелевшие пальцы. - Мне, право, неудобно - ведь я невольно причинил вам боль! Даже не знаю, какими словами можно вымолить у вас прощение...

- Что вы, Адриан! - принцесса улыбалась. Такое впечатление, что ее нисколько не волнует отдавленная ладонь, а радует то, что эту ладонь сжимал ее жених. - Знаете, я вновь и вновь убеждаюсь в том, что вы - настоящий рыцарь! Если бы не ваша постоянная поддержка, то я, наверное, упала бы не менее десяти раз - все же к подобным пробежкам я не привыкла!

- Да уж, пробежались... - перевел дыхание дядюшка, который все еще не мог как следует перевести дух. - Век не забуду эту гонку по пересеченной местности! Позор на мою голову: из-за бесконечной работы я совсем забыл про фехтовальный зал, забросил тренировки, и, как результат, нарастил живот и получил одышку! Стыдно признаться, но совсем недавно я думал, что все, нам конец... При виде этих двух чудовищ я даже подосадовал, что перед отъездом в монастырь не успел внести кое-какие изменения в свое завещание. Вечно все откладываю на потом!

- Завещание? Это значит, что вы еще нормально соображали... - вздохнул брат Белтус. - А вот у меня в голове при виде этих богопротивных тварей высветился перечень тех прегрешений, которые я не успел отмолить. Надо признать: что-то многовато их еще осталось, и, похоже, Небеса в своей безмерной милости дают мне возможность покаяться и очистить душу долгими и искренними молитвами...

- Ой! - Абигейл едва ли не подскочила на месте. - До меня только сейчас дошло: а эти звери... Они не кинутся за нами в погоню?

- Да, кстати, о том, что произошло... - дядюшка обратился к брату Титусу, который вытирал со лба пот. - Я так думаю, что только вы - тот единственный человек, который может рассказать нам об этих зверюгах.

- Возможно... - брат Титус несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь привести дыхание в норму. - Прежде всего, принцесса, вам не стоит беспокоиться: так перепугавшие нас звери очень привязаны к местам своего обитания, и я очень сомневаюсь, что они пойдут за нами. Для них покинуть воду и отправиться бродить по лесу смерти подобно. Эти звери могли бы преследовать нас вблизи озера, или болота, но дальше они не пойдут. И еще я понимаю, что нам невероятно, просто сказочно повезло. Как это ни странно звучит, но своим спасением мы обязаны нагам: если бы не эти хвостатые, то... В общем, на обед тому зверью пошли бы не они, а мы. Что касается конкретно этих существ... Про буньипа известно очень мало, он практически не изучен, так что особо рассказывать нечего. Этот зверь живет в водоемах, очень опасен, ревностно охраняет свою территорию, не прочь перекусить человечиной. Кстати, по слухам, он предпочитает есть именно женщин, правда, не знаю, почему. Принцесса, уж вы меня извините за такие неприятные подробности, но если бы буньип на нас напал, то первым делом он постарался бы добраться до вас.

- Хорошо, что я об этом раньше не знала... - бледно улыбнулась девушка.

- Простите, я не хотел вас пугать... - чуть извиняющее развел руками брат Титус. - Ну, что еще сказать о буньипе? Свиреп, умеет хорошо прятаться, знает, как уходить от охотников... Во всяком случае, на сегодняшний день не добыто ни одного экземпляра буньипа, ни живого, ни мертвого, и это несмотря на объявленную награду за его поимку, хотя, поверьте, эта награда достаточно солидная.

- Да пускай награда будет хоть втрое больше, я все одно ни за что не пойду ловить этого красавца! - выразил общее мнение брат Белтус. - Что-то мне второй раз никак не хочется видеть зубастую морду этого зверя! Кстати, господин инквизитор, просветите нас, темных, что это за вторая зверюга, с пропеллером на хвосте, заявилась по наши души? Знаете, у меня в детстве, вернее, на крыше отчего дома ветряк стоял с очень похожим пропеллером. Или с лопастями...

- Снолигостер... - брат Титус вздохнул. - Этого зверя называют снолигостер. Считается, что он живет в воде, хотя у него нет ни лап, ни плавников. Непонятно, к какому виду существ его следует отнести - к ящерицам, змеям или вообще невесть к кому. Еще в книгах говорится, что по суше снолигостер передвигаться не может. Как видно, в текстах, описывающих этих существ, вкралась ошибка.

- Вот-вот! - вновь не удержался от замечания брат Белтус. - Как вернешься в свои родные инквизиторские стены, так сразу и внеси поправку в ваши книги.

- Вообще-то подобные книги называются бестиариями... - брат Титус был сама вежливость.

- Мне, если честно, по хрен, как они называются... Принцесса, прошу прощения! - спохватился брат Белтус. - Извините, но от непотребных слов, которые имел несчастье приобрести за годы не всегда праведного пребывания в миру, сложно избавиться, особенно в свете последних событий.

- Брат Титус, что вы можете еще сказать об этом снолигостере? - дядюшка пропустил мимо ушей слова брата Белтуса.

- Ну, то, что он очень опасен - это мы все поняли и без долгих пояснений... - хмыкнул молодой инквизитор. - Этот зверь очень быстро плавает, в воде может развивать просто-таки немыслимую скорость благодаря трем своим вертикальным пластинам на хвосте, которые при необходимости быстро вращаются вокруг себя. По-моему, нечто подобное называют пропеллером. Живет снолигостер, как и буньип, в воде, хотя болота для жизни подходят ему куда больше, чем озера. Знаете, как снолигостер охотится? Он подбрасывает свою жертву в воздух, и накалывает ее на свой шип, тот самый, что расположен на спине. По слухам, после удачной охоты у снолигостера на спине болтается по нескольку жертв, причем некоторые из них еще живы. Говорят, он утаскивает свою добычу на дно, там прячет ее в слой ила, и ждет несколько дней, прежде чем приступает к трапезе.

- Зачем так долго ждать?

- По слухам, этот безногий змей (или кто он там) предпочитает мясо с душком. Кстати, людей он тоже обожает ловить, а уж уплетать их готов в превеликом количестве. Как мне не печально это предположить, но, похоже, недостатка в человеческом мясе у него не было. Знаете, когда мы убегали, я все же кое-что успел рассмотреть. Снолигостер наколол одного из нагов на свой шиповой плавник, и если бы мы вовремя не унесли ноги, то у кого-то из нас была бы реальная возможность оказаться рядом с тем нагом. Вернее, поверх его все еще живого тела...

- А буньип...

- Тот сразу отхватил у своей жертвы порядочный шмат мяса. Мне кажется, у этого нага все же была бы возможность уйти, пусть даже и с тяжелой раной, но тут вмешалась миламо...

- Кто-кто?

- Та самая огромная птица, похожая на журавля. Она, чтоб вы знали, несмотря на свои более чем внушительные размеры, питается червями, слизнями, гусеницами и змеями, во всяком случае, они составляют ее основной рацион, причем ест она всех змей, без исключения, в том числе и очень больших.

- Наги...

- Верно... - кивнул головой брат Титус. - Миламо ест не только гусениц и слизней - на одних червяках до таких размеров не вымахаешь. В древних книгах говорилось, что миламо были настоящими врагами нагов: похоже, огромная птица воспринимает их как очень больших змей, а со змеями у этой птички разговор короткий. Я, конечно, не могу утверждать наверняка - все же не было возможности как следует рассмотреть все происходящее, но, кажется, миламо стала отрывать для себя хвост нага, того самого, в которого вцепился буньип.

- Сомневаюсь, что буньип отдаст ей свою добычу.

- И напрасно: миламо - птицы на редкость быстрые, и своего не упустят. Клюв у них острый, сил хватает, так что не удивлюсь, если она несколькими ударами отрубит для себя хвост нага. Остальное оставит буньипу... Вполне вероятно, что она успеет сделать то же самое и со вторым нагом, тем самым, чье все еще живое тело наколото на шиповой плавник снолигостера.

- Надо же: у нагов есть враги! А я думал, они тут царствуют.

- Как видно, не все так, как хотелось бы хвостатым... - пожал плечами брат Титус. - Конечно, миламо, как многие птицы, клюет все, что плохо лежит, только вот червяки и змеи - ее самая любимая еда, за которую миламо пойдет на что угодно. Видите, не побоялась забирать часть добычи у двух очень опасных зверей.

- Да, похоже, напрасно наги считают себя хозяевами мира.

- В древних книгах вскользь упоминается о том, что наги терпеть не могли миламо... - довольно улыбнулся брат Титус. - Более того, утверждалось, что наги выплачивали награду за каждую голову убитого миламо. Теперь я понимаю, почему.

- А мне отчего-то показалось, что в этот раз при разговоре с нами наги вели себя куда более сдержанно... - Адриан высказал свою точку зрения. - Почему-то мир вздумали предлагать, да и выглядели далеко не такими боевыми и безапелляционными, как обычно. Можно сказать, почти вежливыми.

- Это как раз вполне объяснимо... - дядюшка вытащил из своей ладони огромную занозу, которую невесть где посадил. - Наги прекрасно знают, кто обитает в этих местах, и даже им тут следует быть крайне осторожными. Скорей всего, в любое другое время наги на тот перешеек никогда бы не сунулись - очень опасно, но, с другой стороны, там весьма удобное место для засады. Вот они и дожидались нас там... Понятно и то, что хвостатые, предложив мир, просто хотели отвести нас как можно дальше от этого опасного перешейка, а потом уж перед нами можно и норов свой показать. Разоружили бы нас, бедных, созвали остальных нагов, которые ищут беглецов по всем закоулкам, а потом и подогнали плот, чтоб доставить пленных, то бишь нас, на свой остров, и я очень сомневаюсь, что нас встречали бы там с букетами цветов... А все-таки в этой непростой ситуации первыми не выдержали наги!

- Я их понимаю: эти звери были такие страшные! - Абигейл вздохнула. - Меня все еще немного потряхивает от ужаса...

- Принцесса, вы держались замечательно! - Андреас нисколько не кривил душой, говоря такое.

- Присоединяюсь к словам своего племянника... - дядюшка чуть наклонил голову в уважительном поклоне. - Абигейл, должен выдержать восхищение вашей выдержкой: многие дамы, увидев подобных чудищ, сразу же упали бы в обморок.

- Или стали бы кричать от ужаса даже громче этого буньипа... - добавил брат Белтус. - Сам был свидетелем подобной истории. В жизни не забуду, как одна высокородная дама, жена нашего командира, в сопровождении супруга однажды заявилась к нам в казарму. По слухам, она собиралась устроить всем нам разнос за то, что будто бы мы недостаточно почтительно ведем себя по отношению к некоторым из горожан. А как раз в это время парни в казарме выманили из убежища огромную крысу, которая у нас харчи ловко воровала. Зачем выманили, спрашиваете? Хотели ей башку свернуть: если честно, то мы давно пытались это сделать, да только все попытки были безуспешны - уж очень сообразительной была та длиннохвостая. И вот так получилось, что крыса выбежала аккурат перед этой самой дамой, женой командира... Ну, что тут можно сказать? От крика дамы крышу у нашей казармы только что не снесло, и стены едва не рухнули. Я в жизни такого вопля не слыхивал, и, думаю, больше не услышу. У меня лично уши заложило дня на два, да и парни жаловались, что почти оглохли. Учтите, принцесса, что женщина кричала так при одном только виде крысы. Хотя справедливости ради надо признать, что та крыса была величиной едва ли не с кошку...

- И что было дальше? - фыркнул дядя.

- Ну, даму еще долго успокаивали, а вот крыса, бедняжка, так испугалась этого истошного ора, что куда-то забилась, и не показывалась нам на глаза едва ли не седмицу. Судя по всему, еще неизвестно, кому было страшнее - даме, или несчастной крысе. Мы уж стали опасаться, не умерла ли плутовка от разрыва сердца. Во всяком случае, эта серая разбойница целую седмицу не дотрагивалась даже до той еды, что лежала едва ли не в открытую. Это ж надо было так напугать бедного зверька! В общем, дело кончилось тем, что крысу стали жалеть все парни, и, по сути, поставили острозубую на довольствие, стали кормить едва ли не самыми лучшими кусочками. Она оказалась умницей, подружилась едва ли не с каждым, и понятно, что отныне даже речи не заходило о том, чтоб этой серой малышке снести голову...

Когда через полчаса люди пошли дальше, настроение у всех заметно улучшилось, да и не было уже того страха, который беглецы испытали совсем недавно. Вскоре и земля под ногами стала заметно суше, лес стал куда более светлым, да и комарья в воздухе почти не осталось. Поневоле настроение у каждого было если не приподнятым, то хорошим.

Вновь в течение дня на пути отряда встречались брошенные стоянки, и в этот раз их было две. Одна из них была оставлена достаточно давно, а вот на второй люди обитали еще дней десять назад. Понятно было и то, что они уходили оттуда в спешке, а может, их оттуда уводили, во всяком случае, на месте осталось кое-что из брошенной и разломанной утвари. К сожалению, ничего из тех предметов беглецам не могло пригодиться в дороге.

Увы, но без очередного происшествия опять не обошлось. День уже клонился к закату, когда Андреас, сам не зная почему, вздрогнул, и чисто инстинктивно оттолкнул в сторону Абигейл, идущую рядом с ним. И хотя он сам успел чуть качнуться в сторону, но, тем не менее, ему словно обожгло спину, и молодой человек упал на землю. Лишь через мгновение, уже лежа на траве, Андреас понял, в чем тут дело: когда они с Абигейл шли, то ему показалось, будто его нога за что-то зацепилась, а затем он услышал легкий, почти неслышный щелчок, и тело среагировало само, где-то на уровне подсознания.

Дело в том, что старший брат Андреаса был заядлым охотником, но больше всего он любил охоту с луком, и потому во дворце герцога одна из комнат была отведена специально для тренировок его старшего сына. Там парень едва ли не каждый день проводил по несколько часов, оттачивая свое и без того высокое мастерство в стрельбе из лука. С раннего детства Андреас любил бывать в этой комнате, наблюдая за тем, как брат с изумительной точностью посылает в мишень стрелу за стрелой... Если сказать коротко, то звук спущенной стрелы Андреас и сейчас не спутает ни с чем иным.

- Что такое? - люди, не понимая причины странного поступка молодого человека, замерли, оглядываясь по сторонам, но вокруг стояла тишина, лишь раздавались обычные лесные звуки. - В чем дело?

- Адриан, да вы ранены! - Абигейл, поднявшись с земли, кинулась к лежащему жениху. - Что с вами? Вы живы?

- Кажется, со мной все в порядке... - Андреас, все еще лежа на земле, произнес эти слова как можно более бодрым тоном. - Нет никаких причин для волнений. Ни малейших.

На самом деле молодой человек чувствовал, что его спина словно горит огнем. Кажется, его все же задело стрелой, но ведь не станешь же жаловаться на царапину принцессе, которая при виде раненого жениха только что за сердце не хватается.

- Погодите... - брат Белтус присел возле Андреаса. - Так, тебя, брат Андреас, зацепило? Надо сейчас же осмотреть рану. Показывай спину.

- Но... - отчего-то молодому человеку было неудобно раздеваться при невесте, которая сидела рядом и не сводила с жениха испуганных глаз.

- Не тяни время! - только что не рявкнул брат Белтус, правильно поняв причину нерешительности парня. - Это твоя невеста, она тоже за тебя беспокоится, так что нечего тут изображать из себя невинную овечку в первый день после ее появления на свет!

- А почему в первый день, а не на второй? - Андреас скинул с себя одежду и повернулся спиной к брату Белтусу.

- Потому что во второй день она уже согрешит - водичкой травку обрызгает, былинки потопчет и цветочки пощиплет... - брат Белтус стал осматривать спину парня. - Не дергайся... Так, сообщаю: тебя по спине только черкануло, кожу сорвало, ну, и задело немного... Переживешь, ничего особо страшного нет. Главное сейчас - кровь остановить.

- Там в кустах самострел был поставлен... - брат Титус присел подле невысоких кустов, что-то рассматривая. - На мой взгляд, с того момента, когда он был взведен, прошло седмицы две, не меньше. Надо сказать, брат Андреас, что при ходьбе или вы, или принцесса задели спускающий шнур. Я искренне удивлен, что вас всего лишь ранило: дело в том, что вы оба как раз находились на линии полета стрелы, и непонятно каким образом смогли от нее уклониться! Поразительно! Не хочется вас пугать, но, похоже, если бы брат Андреас не оттолкнул принцессу, и сам чуть не отпрянул в сторону, то... В общем, я несказанно рад, что все обошлось. Надо бы поискать эту стрелу и получше ее рассмотреть...

- Да не стрелу надо искать, а кровь парню остановить... - брат Белтус чуть слышно ругнулся себе под нос. - А у нас даже бинтов нет!..

- Сейчас попробую что-нибудь сделать... - брат Титус подошел к Андреасу и стал водить пальцем вдоль его ран, что-то чуть слышно шепча при этом. Невероятно, но не прошло и минуты, как кровь перестала течь.

- Лихо... - брат Белтус был впечатлен. - Эх, в прежнее время дали бы мне лекари подобное умение затворять кровь - я бы столько хороших парней от смерти спас! Ведь сколько раненых во время боя или после него погибали от потери крови!.. Вопрос: таким штукам вас в инквизиции учат для того, чтоб во время допросов с пристрастием подозреваемые раньше времени концы не отдали?

- Сейчас бы еще траву какую найти, из числа тех, что кровь затворяет и раны помогает врачевать... - брат Титус пропустил мимо ушей язвительное замечание. - Человеческая кровь привлекает кое-кого из здешних обитателей примерно так же, как мед привлекает пчел. Брату Андреасу надо бы обложить спину лечебной травой - так выздоровление пойдет куда быстрей. Брат Белтус, думаю, в здешних растениях вы разбираетесь куда лучше меня, тем более что часть этих трав наверняка ядовита.

- С инквизицией не поспоришь... - развел руками брат Белтус. - Брат Титус, пошли вместе, поясню, как на глазок можно отличить целебные травы от ядовитых. Вдруг пригодится на будущее - мало ли в каких условиях придется допрашивать очередного бедолагу!

- Я тут кое-что осмотрел... - дядюшка Эдвард подошел к племяннику. - Похоже, самострел был поставлен всего один, так сказать, на удачу, но нам все одно надо быть осторожнее. Где есть самострел, там должны быть люди, а ставят такие штуки или на дичь, или от какого-то зверя... Принцесса, да не хватайтесь вы так за моего племянника: как видите, он жив, и даже сравнительно здоров...

И верно: Абигейл все это время чуть ли не на коленях стояла возле Андреаса, а ее глаза были полны слез. Кажется, если бы ее попросили в этот момент отдать свою жизнь за Андреаса, то она сделала бы это, не задумываясь ни на миг. Чтобы успокоить девушку, пришлось говорить ей что-то успокаивающее, ласковое... Хм, - подумалось Андреасу, - сейчас я настолько отвлекся с этим мурлыканьем, что даже боль почти отступила!

Однако это было еще не все: собирая травы, брат Титус едва не свалился в ловчую яму, на дне которой был вкопан в землю острый кол. Интересно, а эти приспособления были поставлены на какого зверя? Сверху яма была чуть прикрыта тонким слоем дерна, совершенно неразличима среди травы, и если бы кто-то из беглецов в нее провалился, то, без сомнений, налетел бы на этот плохо стесанный кол. Немногим позже еще одну точно такую же яму нашел и брат Белтус.

Н-да, это просто удивительное везение, то, что люди сумели обнаружить столь хорошо замаскированные ловушки. Так невольно и подумаешь: ямы находились как раз на пути отряда, и если бы не самострел, то чуть позже могло оказаться так, что кто-то из людей вполне мог свалиться в одну из этих ловчих ям.

Дальше небольшой отряд продвигался очень медленно, люди шли цепочкой, а тот, кто шел впереди, прежде чем сделать шаг, проверял дорогу шестом. Конечно, скорость продвижения резко снизилась, но лучше ползти, как черепаха, чем очутиться в одной из таких ловушек, или оказаться раненым стрелой из еще одного самострела.

Андреас шел, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в спине, которая только что огнем не горела. Конечно, ему повезло - стрела задела спину всего лишь по касательной, но не сказать, что ранение было неглубоким. Конечно, сейчас у молодого человека спина была обложена слоем травы, только вот легче никак не становилось.

Беглецы почти не удивились, когда через какое-то время вышли к очередной брошенной стоянке старателей. Пожалуй, здесь люди были не так давно, хотя и тут видны следы вынужденного ухода или бегства: разбитая глиняная посуда, разломанные скамьи, рассыпанная поленница дров... Беглецы проверили землянки - никого. Что ж, чего-то подобного и следовало ожидать.

Решено было заночевать здесь, хотя можно было бы еще пару часов идти по лесу. Но землянки были крепкими, сделаны на совесть, так что места для ночлега лучше не придумаешь, тем более что Андреасу надо было бы полежать хоть немного. К тому же если такие ловчие ямы понаделаны и с другой стороны этого лагеря, то уж тем более не стоит отправляться в дорогу в приближающихся сумерках - люди устали, внимание ослаблено, и вполне можно просмотреть очередную ловушку.

В той землянке, которую беглецы выбрали для себя, ранее обитало не менее шести человек. Еще там была крепкая дверь и даже что-то вроде внушительного запора, изготовленного из старой кирки. Брат Белтус опять успел нащипать лучинок, так что какое-то подобие домашнего уюта на вечер беглецам было обеспечено.

Полной темноты ждать не стали, заперли дверь едва ли не сразу же после того, как на лагерь упали глубокие тени: неизвестно, что за зверь бродят рядом - ведь не просто же так кто-то из старателей копал неподалеку от лагеря ловчие ямы!

Андреасу, как раненому, выделили едва ли не самое лучшее место, и Абигейл не отходила от него ни на шаг, давала пить, говорила что-то успокаивающее... Не сказать, что Андреасу не нравилась трогательная забота девушки, как раз наоборот - молодому человеку было несколько неудобно от такого внимания, и в то же время его до глубины души трогала забота Абигейл. Парень понимал, что такое искреннее чувство встретишь нечасто, а если кому-то посчастливиться найти нечто подобное, то терять его ни в коем случае нельзя. И потом, не ответить на чувство девушки просто невозможно.

Конечно, женщины раньше оказывали молодому красавцу-принцу немало знаков внимания, но столь бескорыстного и преданного участия он никогда не встречал. Пусть Абигейл не так красива, как его прежние подружки, но, как говорится, красота рано или поздно приглядится, с возрастом может и вовсе пропасть, а вот душа и искренние чувства останутся с тобой навсегда.

Спать было еще рано, и люди просто беседовали, наслаждаясь лишними часами отдыха. Постепенно заговорили о том, куда могли исчезнуть старатели. Общее мнение было таким: и этих людей увели наги.

- А я все вспоминаю тех четверых, которых хвостатые увезли на своем плоту от дома Стеана... - вздохнула Абигейл. - Надеюсь, этих несчастных оставят в живых.

- Конечно, оставят... - кивнул головой дядюшка. - Портал обрушен, жертвоприношений пока нет (во всяком случае, я очень на это надеюсь), а работники нагам нужны позарез - ведь сами змеюки труд, даже в собственных интересах, считают оскорблением. Вот пленные пока и поработают на благо хвостатых.

- Так эти люди... Они что, уже никогда не вернутся назад?

- Ну уж зачем сразу так... Сейчас главное - нам вырваться из Запретных земель, а за их пределами придется отдельно соображать, как сбить спесь с нагов и вернуть домой всех тех людей, кто сейчас горбатится на хвостатых. Не сомневайтесь: вернем всех, кто там будет. Правда, на это нужно время, однако у меня есть пара идей, как все это дело можно провернуть куда быстрей. Во всяком случае, нагов можно будет прижать к ногтю. Если уж на то пошло, то вполне можно будет сделать так, что наги, и верно, станут только тенями своего былого величия. Впрочем, они уже почти что тени... Но об этом поговорим потом, после того, как уберемся с этих земель.

- А... А Нарла... Она ведь не вернется в мир людей? - судя по всему, этот вопрос интересовал Абигейл едва ли не больше всех остальных.

- Этой змее самое место тут... - чуть усмехнулся дядюшка. - На этих проклятых землях. Только вот не помешает разобраться, каким таким непонятным образом она сумела избежать костра.

- Кстати, брат Титус, я тоже давно задаюсь этим вопросом... - брат Белтус все никак не мог прекратить свои нападки на молодого послушника. - Как могло получиться так, что эта змея сумела выскользнуть из застенков святой инквизиции?

- И мне недавно одна только мысль о подобном казалась совершенно невозможной,- дядюшка потер виски, - а тут мы сталкиваемся со свершившимся фактом. У меня в голове подобное до сих пор как-то не укладывается.

- Пару седмиц назад я и сам ни во что такое никогда бы не поверил... - брат Титус только что не развел руками. - В застенках святой инквизиции служат жесткие люди, твердые в своей вере, и не склонные к жалости и сантиментам...

- Вы, брат Титус, наверное, хотели сказать о тамошних служителях, что у них совсем нет нервов, а вместе с тем отсутствуют человечность, жалость и сострадание? - вновь не выдержал брат Белтус.

- Что ж, можно сказать и так... - молодой послушник посмотрел на монаха. - Брат Белтус, не обижайтесь на мои слова, но, похоже, вам в тюремных застенках досталось не так и много. До основных допросов с пристрастием дело, судя по всему, не дошло, чему я искренне рад. Вот если бы вас раскатали по-полной, тогда бы вы поняли...

- Мне хватило и того, что было... - пробурчал брат Белтус. - Садисты...

- Да, иногда при допросах дознаватели несколько перехватывают... - вздохнул брат Титус.

- Иногда!.. - язвительности в голосе брата Белтуса хватало на десятерых.

- Чтоб вы знали: многие из нас противостоят злу, и часто гибнут, выполняя свой долг!

- Куда чаще от вашей руки гибнут невинные!

- Ну, в инквизиции, как, впрочем, и в любой другой службе, хватает самых разных людей, как мясников, так и тех, кто пытается гуманными способами докопаться до истины... - пожал плечами брат Титус. - Не все так просто, и не стоит всех чесать под одну гребенку. Однако что касается тех, кто несет свою службу в застенках инквизиции, то здесь вы кое в чем правы: там находятся лишь те, на кого можно положиться целиком и полностью, кто ни во что не ставит ни деньги, ни связи. Сбежать из застенков инквизиции практически невозможно, и я вначале с изрядной долей скепсиса воспринял известие о том, что Нарла будто бы сбежала именно оттуда. Позже, когда прошло первое неприятие этой новости, я все же решил как следует взвесить это предположение, рассмотреть его со всех сторон. Сложность в том, что я практически никого не знаю из тамошних служителей, хотя о порядках, царящих в застенках, наслышан предостаточно.

- Если я правильно понял, то вы все же пришли к каким-то выводам? - поинтересовался дядюшка.

- Вроде того... - кивнул головой брат Титус. - В моей душе проросли зерна сомнения, посеянные вами. Повторяю: тамошних служителей я не знаю, но вспомнил, как однажды, когда я еще учился у братьев-инквизиторов, отец... ну, его имя вам ничего не скажет... Так вот, тогда он, рассказывая о преодоленных страстях, приводил нам в пример некоего брата... имя пока что не важно. Этот человек с юности был великим игроком в азартные игры, и просадил в пух и прах свое огромнейшее состояние, оставив всю свою семью даже не на грани нищеты, а за ее гранью. Потом сей муж искренне раскаялся в своей неправедной жизни и пагубных страстях, принял постриг, и был настолько горяч и неутомим в своей вере, что его ставили едва ли не в пример всем остальным. Более того: он испытывал такую острую неприязнь к грешникам и ослушникам, что сам напросился на службу в тюремные застенки, дабы строгостью и воздержанием пресекать дурные наклонности грешников и наставлять их на путь истинный...

- То есть вы предполагаете, что на подобное предательство мог пойти этот человек? Думаете, он снова стал играть?

- Я пока еще ничего не думаю, а всего лишь предполагаю. Поверьте, мне очень стыдно подозревать одного из своих братьев, и если выяснится, что он невиновен, то я буду безмерно счастлив, и первым извинюсь перед ним за беспочвенные подозрения, а потом мне придется долго отмаливать свои недостойные мысли. Мне сложно поверить в предательство одного из служителей нашего ордена, но ничего другого мне на ум пока что не приходит.

- Сколько лет тот человек служит в застенках инквизиции? - деловито спросил дядюшка.

- Около десяти.

- Какой у него возраст?

- Точно не скажу, но, наверное, около шестидесяти...

- Что ж, все вполне логично... - после короткого молчания произнес дядюшка. - Излечиться от игромании крайне сложно, ведь, по сути, эта та же болезнь. Я допускаю, что в свое время этот человек искренне хотел изменить свою жизнь, постарался вычеркнуть из памяти прошлые ошибки, и стал прилагать все усилия, дабы исправиться. Беда в том, что у кое-кого из игроманов это пристрастие словно загоняется внутрь, а сам человек пытается заполнить образующуюся пустоту чем-то иным. В данном конкретном случае мужчина постарался полностью отдаться вере, а нерастраченные эмоции скидывал на заключенных. Это продолжалось какое-то время, и человек уже уверился в том, что полностью преодолел свою зависимость. Возраст у этого мужчины был уже приличный, и я не исключаю, что в один прекрасный момент он не сумел преодолеть старый искус, или же, наоборот, решил испытать себя - мол, сумеет ли устоять от соблазна... Не исключено, что кто-то из темных личностей, узнав о прошлом этого человека, каким-то образом сумел втянуть его в игру - перспектива иметь такого человека на крючке более чем заманчива. В общем, тут может быть множество самых разных вариантов, но итог один: ночной порой, сняв с себя монашеское облачение, служитель снова взял в руки карты или кости... Это как возвращение старой болезни: ты думаешь, что уже давно вылечился и здоров, а она сидела в тебе долгие годы, ожидая часа своего возвращения, а после возвращения болезнь уже не отступит, свое возьмет с лихвой.

- Думаете, он проигрался?

- Лично у меня другого объяснения нет. Об этом узнали нужные люди, и вашего служителя прихватили за жабры. Возможно, все это произошло значительно раньше того времени, когда от него потребовали вытащить из темницы Нарлу, и, вполне вероятно, он и ранее оказывал некие... услуги нужным людям. Что же касается нагини... Я могу только представить в самых общих чертах, каких сложностей это ему стоило, и в какую сумму спасение Нарлы обошлось тем, кто оплачивал подобную... операцию. На кону стояли огромнейшие деньги. Брат Титус, поверьте моему опыту: ваш служитель играет по самым крупным ставкам, проигрывает и выигрывает совершенно невероятные суммы, а иначе бы он не стал совать голову в петлю. Этот человек уже не может жить без риска, для него ходить по лезвию бритвы стало чем-то вроде нормы жизни. От этого, увы, уже не излечиться...

- Если все действительно так, то это крайне печально... - произнес брат Титус. - Подобное грехопадение происходит с теми, в ком недостаточно веры и крепости души. А пока что единственное, что я могу сказать... Вернее, сейчас я могу уверить вас в том, что донесу это предположение о возможном предательстве до самой верхушки нашего ордена. Если же будет доказано, что некто из наших братьев сошел с пути истинного, то дело пахнет большим костром.

- Еще скажите - публичным костром... - снова не удержался от колкости брат Белтус.

- Нет, такие казни не предназначены для чужих глаз... - покачал головой брат Титус. - Никому не хочется выставлять свои огрехи на всеобщее обозрение, и это утверждение в равной мере относится как к светским властям, так и к закрытому ордену. От некоторых паршивых овец лучше избавляться втихую. Но если все обстоит действительно так, как вы предположили, то на том костре я сам поднесу горящий факел к вязанкам хвороста...

Возможно, это прозвучит жестоко, но возражений ни у кого не было.

Глава 15

Ночь прошла спокойно, беглецов почти не тревожили звуки, доносившиеся снаружи. Конечно, было слышно, как за дверями землянки то и дело подавали голос неведомые звери, да и в саму дверь не единожды скоблили чьи-то когти, но, по счастью, извне внутрь никто не ломился и подкоп сделать не пытался.

Люди проснулись рано, едва-едва рассвело. Конечно, можно было бы отдохнуть еще немного, но задерживаться не стоило. Быстро перекусили и стали собираться в дорогу - все же хочется надеяться, что после восхода солнца все ночные хищники уже убрались в свои норы.

Все бы ничего, но брат Белтус, осмотрев спину Андреаса, чуть нахмурился: хотя сами раны на спине молодого человека не кровоточили, зато края этих ран выглядели довольно неприятно - мало того, что они приобрели ярко-красный цвет, так вдобавок ко всему стали заметно припухать... Как бы не было воспаления. Скорей всего, наконечник стрелы не был смазан ядом, но то, что на стрелу попала какая-то дрянь - в этом можно не сомневаться.

Конечно, спина у Андреаса довольно-таки ощутимо болела - а как же без того?!, но на вопрос о самочувствии он лишь пожимал плечами - мол, вполне терпимо. Все заживет, просто надо какое-то время немного перетерпеть.

Чтоб парню не натирало спину и еще больше не растревожило раны, решено было разложить продукты из заплечного мешка Андреаса в другие мешки, благо место в них появилось - все же пятеро взрослых людей едят не так и мало.

Дверь наружу открывали осторожно - мало ли кто может притаиться неподалеку? Однако на поляне, где находилась стоянка старателей, никого не было. Тишина, покой, безветрие, только где-то в вышине подают голоса птицы, радуясь восходящему солнцу. Только и остается надеяться на то, что для беглецов сегодняшний день обойдется без особых происшествий.

Брошенную стоянку покидали без излишней спешки: следовало хотя бы какое-то время соблюдать осторожность, внимательней всматриваться под ноги, чтоб не налететь на еще какой-нибудь сюрприз от старателей - ведь не просто же так они копали вокруг своего лагеря ловчие ямы и устанавливали самострел.

Лес тут был не такой густой, и потому утреннее солнце легко проходило сквозь кроны деревьев, ярко высвечивая все вокруг и позволяя замечать малейшие неровности почвы, сломанные ветки или звериные тропки. Предосторожность оказалась не лишней: на пути беглецов оказалась еще одна хорошо замаскированная ловчая яма, и не будь люди столь внимательны, то еще неизвестно, чем бы все могло закончиться.

Прошло, наверное, с четверть часа, когда меж стволов деревьев мелькнуло какое-то животное. Вернее, оно недолгое время бежало на довольно большом расстоянии от людей, со стороны наблюдая за ними, а те, в свою очередь, заметив ветвистые рога на голове зверя, решили, что это антилопа или небольшой олень. Правда, едва ли не у каждого в голове мелькнула одна и та же мысль: как бы сейчас вслед за антилопой вновь не объявился мирадж - тот самый охотник на оленей, заяц с желтой шерстью и витым рогом на лбу. Что ни говори, а вновь встречаться с этим неприятным созданием ни у кого не было ни малейшего желания. Правда, когда животное, что продвигалось вдали от отряда, в несколько прыжков преодолело немалое расстояние и встало на пути людей, то каждый подумал: а, чтоб тебя!, лучше бы это был тот самый заяц...

Существо, стоящее в паре десятков шагов от людей, выглядело так, будто было сделано из двух самых разных животных. Изящное, точеное тело антилопы - и мощная тигриная голова с оскаленными зубами... Н-да, судя по этим жутковатым клыкам, травой зверь явно не питается.

Оглядывая неподвижно замерших людей, зверь рыкнул, и по телам беглецов словно пробежала холодная волна страха: это был голос грозного хищника, который к тому же вышел на охоту, и сейчас присматривается к возможной добыче, выбирая себе жертву. Так и вспомнишь вновь того зайчика с витым рогом во лбу - желтохвостый поступал примерно так же. Только вот тот зайчик, несмотря на свой рог и оскаленные зубы, все же выглядел довольно симпатично в своей ровной густой шубке, а шкура этого странного существа выглядела на редкость неопрятно - такое впечатление, словно неровные клочки шерсти были раскиданы по старой шубе, давно вытертой и побитой молью. Но куда больше поражали рога этого животного: огромные, кустистые, невероятно красивые, кое-где даже переплетенные между собой. Со стороны эти костистые отростки выглядели не просто красиво, а восхитительно. Только вот зубчатые края этих рогов были очень похожи на пилу и обладали остротой ножа, а кончики рогов куда больше напоминали хорошо заточенные пики. Страшно даже представить, что будет, если эти рога вонзятся в живую плоть...

- Это кто такой? - негромко спросил дядюшка.

- Анталоп... - так же негромко отозвался брат Титус.

- Брат Титус, ты глаза-то разуй! - буркнул брат Белтус. - Какая это, на хрен, антилопа?

- Да не антилопа, а анталоп! - брат Титус не сводил глаз со странного зверя. - Просто он внешне чем-то похож на большую антилопу.

При звуках человеческого голоса неведомый зверь зарычал громче, и сейчас в его голосе звучала уже явная угроза. Как видно, зверь уже хорошо знал, что это такое - человек, и теперь пытался напугать стоящих перед ним людей. Вообще-то это у него неплохо получалось: что ни говори, но вряд ли кому-то понравится немалая злость в тигрином рыке, а уж в сочетании с телом антилопы и страшноватыми пилообразными рогами все выглядело и вовсе жутковато.

- Ну, похож этот зверь на антилопу, или нет - тут еще как сказать... - дядюшка старался не шевелиться. - Брат Титус, что вы еще о нем знаете?

- Между прочим, это очень опасный и свирепый зверь, и даже самые смелые охотники не всегда решаются добыть его рога...

Ну, этого можно было бы и не говорить, и так все ясно, как понятно и то, на кого именно старатели поставили свой самострел, а заодно и накопали ловчих ям. Здорово, видно, их допек этот зверь с тигриной головой.

- Не знаю, как вас, а меня уже достали эти кровожадные твари! - выразил общее мнение брат Белтус. - Хоть бы для разнообразия один попался добрый и безвредный...

Меж тем анталопу, как видно, надоело всего лишь смотреть на добычу, и он вновь зарычал, а его хвост стал в ярости биться по бокам животного. Как видно, для начала этот зверь запугивает возможную жертву, и, вообще-то, это у него получается неплохо, во всяком случае, со стороны жутковато смотреть на то, как он показывает свои длинные желтоватые клыки, и бьет о землю ногой с тяжелым копытом. Ну, если таким сильным копытцем заехать кому-то в грудь или в голову, то несчастному бедолаге точно мало не покажется.

Само собой разумеется, люди понимали, что им надо постараться держаться как можно дальше от этого странного создания. Понятно, и то, что анталоп вот-вот кинется на людей, а когда на тебя нападает зверь с такими зубами и рогами, то у предполагаемой жертвы шансы выжить сводятся к нулю. Конечно, у каждого из беглецов в руке имеется меч, но против такого существа даже с оружием в руках сложно сражаться на равных.

- Быстро доставайте все свои ножи и кинжалы, у кого что есть... - все так же негромко скомандовал дядюшка. - Работаем по корпусу - там вряд ли промахнемся...

- Понятно...

- Ну, все достали оружие? - через несколько мгновений спросил дядюшка. - Бросаем!..

Все последующее произошло почти одновременно: анталоп чуть наклонил вперед свою голову, увенчанную рогами, и прыгнул на людей - как видно, он счел, что уже достаточно напугал предполагаемую добычу, и потому можно идти в атаку. Все так, только вот зверь никак не ожидал, что навстречу ему полетят ножи. Один из них только чиркнул по шкуре зверя, и отскочил в сторону, зато три остальных попали в цель, причем два из них вошли в тело анталопа едва ли не по рукоятку. От внезапной резкой боли анталоп передернулся в полете только что не всем телом, и едва не упал на землю, причем приземлился вовсе не там, где рассчитывал, а гораздо дальше от стоящих людей. Трудно сказать наверняка, насколько серьезные раны получил анталоп, но, упав на землю, зверь зарычал так яростно, что стало понятно - зверь ощущает настоящую боль.

Тем временем дядюшка продолжал:

- У кого еще есть оружие - бросаем в зверя! И всем рассредоточиться! Ни в коем случае не подпускать его к себе!

Однако и зверь не дремал. Несмотря на свои тяжелые рога и торчавшие в теле ножи, он кошачьим движением перекатился с боку на бок, вновь встал на ноги, и снова кинулся на людей. Кажется, объектом его нападения был дядя Эдвард: анталоп как-то сразу понял, кто является старшим в этой группе людей, и кого ему стоит остерегаться в первую очередь. Странно: любой другой хищник в первую очередь пытается захватить того, кто слабей, а этот зверь невесть отчего нападает на сильного. Похоже, такой выбор является что-то вроде соперничества, схватки на равных, или же утверждения собственного превосходства. Наверное, именно потому зверь и пытался накинуться на дядюшку Эдварда, и если бы люди вновь не бросили ножи в анталопа, то зверь вполне мог бы дотянуться до тела человека.

Пусть в этот раз до анталопа долетели всего лишь два ножа, но этого оказалось достаточно, и яростный рев зверя сменился визгом боли. Для этого были все основания: один из двух брошенных ножей вновь лишь чуть оцарапнул тело, зато второй вошел в тело наполовину, всерьез повредив левую ногу. С такой раной особо не попрыгаешь... К тому же в этом животном и без того сидели три ножа. Вряд ли с такими ранениями зверь долго протянет, но пока что он был полон сил и ярости.

Анталоп вновь упал на землю, поднялся, но вынужден был остановиться, в бессильной ярости ударяя хвостом по своим бокам. Зверь был совсем не глуп, и сообразил, что с этой двуногой добычей лучше не связываться, тем более что торчащие в его теле ножи уже давали знать о себе пронзительной болью. Понимая, что именно причиняет ему такие страдания, анталоп дотянулся до одного из ножей и зубами сумел вытащить его. Из раны тут же хлынула кровь, что, естественно, никак не могло улучшить состояние зверя. Какое-то время анталоп яростно рычал, глядя на стоящих людей налитыми кровью глазами, но все же решил, что для него будет лучше отступить: сейчас не до нападений, надо попытаться избавиться от железа в теле, а заодно следует и зализать раны, иначе можно быстро истечь кровью. К тому же в здешних местах всегда хватало тех, кто даже не придет, а примчится на запах только что пролитой крови...

И все же еще какое-то время зверь и люди еще смотрели друг на друга. Конечно, анталопу давно следовало бы отступить, но он не привык этого делать: быть побежденным - не для него. К тому же зверю никак не хотелось уходить от этой добычи, до которой он даже не сумел дотянуться, а она смогла нанести ему немало ранений: к сожалению, для сильно хищника осознать подобное, и смириться с этим было крайне сложно.

Кто знает, возможно, анталоп повторил бы свою попытку нападения, если бы не брат Белтус. Достав свой последний нож, он бросил его в зверя, только тот к этому времени уже был настороже и рогами отбил летящий нож. Повернувшись к монаху, хищник, у которого от слепой ярости едва не застилало глаза, хотел, было, наброситься на него, но возобладала все же разумная осторожность и вполне обоснованное опасение за свою жизнь. Взревев еще раз на прощение, анталоп развернулся, и побежал прочь, прихрамывая, и оставляя за собой на траве яркие капли крови.

- Надо же, ушел... - в голосе брата Титуса было куда больше удивления, чем радости. - Я на подобное развитие событий даже не рассчитывал...

- Вряд ли мы сумели б его победить, если бы этот зверь не тянул так долго, рыча и стараясь запугать нас... - помотал головой Андреас.

- Сдохнет ведь... - брат Белтус все еще смотрел в ту сторону, куда убежал анталоп. - Как пить дать, вдохнет! Жаль... А рога у него, скажу я вам, знатные!

- Если бы кто-то из нас оказался на этих рогах, то вряд ли в полной мере сумел бы оценить их красоту... - буркнул дядюшка. - Не ожидал, что мы сумеем так легко отбиться от этого зверя.

- Брат Андреас прав: если бы анталоп напал на нас сразу, то, скорей всего, мы бы ничего не сумели сделать... - брат Белтус все еще всматривался в чащу. - Но этот зверь, вместо того, чтоб атаковать, очень долго запугивал всех своим грозным рычанием. Вообще-то все правильно: неопытный человек от таких устрашающих звуков сразу теряется и впадает в панику, затем бросается в бегство, а анталопу только того и нужно. Ему ничего не стоит догнать удирающую добычу и ударить ее рогами в спину. Жертва наверняка оказывается насаженной на рога, и уже никуда не денется.

- А вот я так и не могу понять, как старатели могли так долго находиться в столь опасном месте, там, где обитает подобное существо... - недоуменно пожала плечами Абигейл. - Ведь не привязаны же они были друг к другу! Люди уже знали об этом звере, имели представление, насколько он опасен, ловушек понаделали, самострелы ставили... Почему же они не ушли из этого опасного места? Жизнь ведь куда дороже того, что можно извлечь из выработок!

- Ну, положим, в Запретных землях опасность находится повсюду... - философски изрек дядюшка. - И потом, очевидно, старатели рядом с местом своей стоянки добывали нечто очень ценное и в немалых количествах, раз предпочти рисковать... Так, пошли быстрей отсюда, и нам стоит прочитать про себя пару молитв ко всем Светлым Богам в благодарность за то, что мы остались живы...

Снова дорога по лесу, то есть надо продираться сквозь кусты, обходить завалы, уклоняться от хлещущих веток, постараться не споткнуться о торчащие из земли корни или не оступиться в небольшой ямке, скрытой под слоем мха... Вдобавок люди старались лишний раз не разговаривать, а вслушиваться в окружающие звуки - мало ли кто мог приближаться к небольшому отряду. Да и раненый анталоп как бы не вздумал отправиться в погоню...

Тем не менее, следовало радоваться хотя бы тому, что беглецы уже миновали болотистые места. Конечно, опасность от этого не становилась меньше, но хотя бы можно было не опасаться нападения жутковатых болотных тварей, которых, по словам брата Белтуса, там должно водиться просто немеряно.

Когда же в полдень люди остановились на отдых, то брат Белтус вздохнул, потирая ушибленную ногу:

- Надо же: на воздушном шаре вглубь Запретных земель мы долетели быстро, а вот чтоб выбраться отсюда назад, надо топать и топать...

- Ничего, потопаем... - усмехнулся дядюшка. - А потом и до нужного места дотопаем, тем более, что значительную часть пути до монастыря мы уже прошли.

- Хм, а ведь и верно... - протянул брат Титус. - Отмахали мы уже ой как немало, и если так же будет дальше...

- Не сглазь! - оборвал его брат Белтус. - Мало ли что...

После недолгого отдыха люди вновь отправились в путь. Окружающий лес постепенно менялся, хвойных деревьев становилось меньше, а их место занимали самые разные лиственные. Не раз между стволов мелькали какие-то животные, которых было сложно рассмотреть, но, к отряду они, по счастью не приближались, из засады тоже никто не набрасывался, так что беглецы шли без особых задержек.

Еще час пути по лесным чащобам - и люди вновь вышли к брошенной стоянке. Судя по всему, она тоже оставлена не так давно. Десятка полтора землянок, пара шалашей, которые были изготовлены не из веток, а из бревен, большой железный котел, валяющийся на земле...Конечно, можно было бы идти дальше, но беглецы, скорей уже по привычке, решили обойти брошенный лагерь, тем более, что так они поступали почти всегда, когда встречали такую вот стоянку, оставленную людьми.

Андреас проверял уже третью по счету землянку, когда понял, что дверь в нее не только не открывается, но еще и заперта изнутри, и все попытки открыть эту наглухо закрытую дверь оказались безуспешны. После условного сигнала, который подал молодой человек, к нему подошли остальные беглецы. К тому времени были уже проверены все остальные землянки, и везде людей встречало одно и то же: разгром и пустота... Неужели за этими дверями есть кто-то живой?

Новые усилия открыть запертую дверь, так же как и попытки достучаться или отозваться, закончились ничем. Что ж, вполне может оказаться и такое, что некто раненый умудрился спрятаться в землянке, закрыл за собой дверь, и немногим позже там скончался...

- Ладно, не стоит понапрасну шуметь... - остановил дядюшка брата Белтуса, который всерьез собрался высадить дверь. - Пустое занятие. Если бы там был кто-то живой, то давно б отозвался. Да и нам не стоит тут задерживаться...

В этот момент изнутри раздался чей-то голос:

- Кто вы такие? Что здесь делаете?

- Мимо шли!.. - огрызнулся брат Белтус. - А ты какого... туда забился? Отозваться раньше не мог? Мы тут чуть ли не на все Запретные земли орем, глотку надрываем!..

- А сколько вас? - продолжал расспрашивать незнакомец.

- Нас пятеро, а вот ты, судя по всему, находишься в гордом одиночестве, так?

- А вам что за дело?

- Ровным счетом никакого! Просто хотелось бы знать, что тут произошло?

- А то вы не догадываетесь...

- Слышь, мужик, хорош ломаться, нам твои загадки разгадывать некогда! - брат Белтус стал злиться. - Для подобных развлечений тут не место и не время. Если не желаешь разговаривать, то и нам тут делать нечего! На прощание можем пожелать тебе счастливо оставаться, после чего мы пойдем своей дорогой.

- Погодите... - было слышно, как за дверью заскрежетало и загремело, после чего эта самая дверь стала медленно отворяться, и из проема пахнуло чем-то тяжелым, болезненным, отбивающим всякое желание заходить внутрь. Да и тот человек, что открыл им дверь, не стоял, а почти что лежал на земляном полу. Похоже, самостоятельно ходить мужчина был не в состоянии, мог только ползать. Бледный, заросший щетиной, с трясущимися руками и сам дрожащий мелкой дрожью, он производил впечатление тяжело больного человека, который давно не видел дневного света. Сейчас, прикрыв глаза рукой от яркого солнца, он с жадным любопытством рассматривал стоящих перед ним людей.

- Ну, надо же, среди вас женщина... - чуть растерянно произнес он. - А я слышал, что их в Запретные земли не пускают...

- И правильно делают... - пробурчал брат Белтус. - Тут и мужикам-то делать нечего, не то что бабам... Лучше ответь: ты-то какого нечистого тут забыл?

- Это меня забыли... - горько улыбнулся мужчина. - Вернее, оставили умирать. С ногами у меня беда: какая-то здешняя тварь меня укусила, и я мало того, что обезножел, так ноги у меня вдобавок еще и гноиться стали. Вот я и забился в эту землянку, как в нору, и боюсь даже нос на воздух высунуть... Парни, вы или идите сюда, в эту землянку, или помогите мне выползти отсюда на солнце - я его уже давно не видел...

Если честно, то никому из людей не хотелось спускаться в темную землянку, откуда несло запахом болезни и нечистот, но мужчину было жаль, и потому Андреас и брат Титус осторожно подхватили мужчину, который чуть подрагивал, словно находился на холодном ветру, пронесли его на небольшое расстояние, и положили на траву. За это короткое время Андреас успел ощутить тяжелый дух, исходящий от незнакомца, и понял, что тот не лжет - у него, и верно, серьезные язвы на теле. Проще говоря - человек гниет заживо. Понятно теперь, отчего его трясет: горячее тело, сухие руки, потрескавшиеся губы, лихорадочно горящие глаза... Этот мужчина болен, причем болен тяжело, и болезнь прогрессирует. Жаль.

Сейчас, лучше рассмотрев незнакомца, Андреас понял, что тот вовсе не стар. Ему, похоже, нет еще и тридцати лет, да и внешне, несмотря на грязь, покрывающую его лицо, а вместе с тем и терзающую болезнь, мужчина все еще выглядит достаточно привлекательно. Правда, беспощадные солнечные лучи высветили и жутковатые синеватые пятна на теле человека - похоже, заражение крови пошло по всему телу...

- Ну и компания у вас подобралась... - незнакомец с трудом улыбнулся. - Трое монахов по одну мою грешную душу...

- Насчет твоей грешной души поговорим чуть позже... - перебил мужчину брат Белтус. - Лучше расскажи о себе и о том, что тут произошло. Где остальные старатели?

Незнакомец вздохнул, и принялся говорить, с трудом подбирая слова. Сказал, что его зовут Крайан, и он, как и все остальные, пришел в Запретные земли за богатством. Впрочем, за иным в эти места и не ходят. Неподалеку от этой стоянки находится место, где люди добывали сапфиры, и Крайан присоединился к здешним старателям. Между прочим, те сапфиры, что встречаются в этих местах, представляют собой камни удивительно насыщенного синего цвета, которые после обработки поражают своей глубиной. Во всяком случае, ювелиры едва ли не с рукам отрывают камни, найденные в этих местах, да и платят за них полновесной монетой.

Нравы в лагере старателей царили не просто жесткие, а даже суровые: безусловное подчинение приказам старшего, строгий распорядок дежурств и никакого самовольства. Впрочем, подобные жесткие порядки вполне объяснимы: когда вокруг опасность, надо вести себя не так, как тебе хочется, а сообразно общим интересам. Тот, кто не желал жить по негласно установленным законам, здесь не задерживался.

Крайан отработал здесь совсем недолго, когда его укусила какая-то ящерка, и вскоре у него стали отниматься ноги. Опытные старатели советовали ему: пока не поздно и пока есть силы, тебе нужно уходить со стоянки и направиться к монастырю - там, мол, монахи подлечат, у них в этом деле уже есть опыт!, а не то вскоре можешь остаться без ног!.. Увы, он не послушался добрых советов, за что позже и поплатился. Ноги отнялись, ходить он уже почти не мог, а через какое-то время в лагерь нагрянули сатиры с нагами. Схватка была недолгой, и всех, кто мог ходить, наги увели с собой. Правда, перед тем сатиры как следует перешерстили личные вещи старателей, и забрали все ценное. Пришлые особо искали камни, добываемые старателями - как видно, сапфиры для чего-то были очень нужны незваным гостям.

Как он выжил? При нападении на лагерь был ранен, вдобавок хорошо получил по голове, свалился без сознания, и его, как видно, посчитали мертвым. Когда пришел в себя, то понял, что лежит в луже крови, неподалеку находятся тела еще нескольких убитых старателей. Единственное, на что у парня хватило сил, так это лишь на то, чтоб доползти до землянки, в которой ранее обитал, и укрыться там за крепкой дверью. Тела убитых старателей в тот же день звери растащили по лесам, а он... Увы, но болезнь, полученные ранения и большая потеря крови привели к тому, что он был не в состоянии уйти отсюда, а после воспалились полученные раны, и к тому же на него то и дело накатывают страшные головные боли...

Все эти дни он сидит здесь, в землянке, не решаясь выйти наружу, и понимая, что вряд ли сможет куда-то уйти. А еще он боится того, что в разгромленный лагерь вновь могут заявиться наги с сатирами, и вот тогда ему уже точно не спастись. По ночам в лагерь приходит местное зверье, рычит, пытается пробраться в землянку... Впрочем, иногда они приходят и днем.

К сожалению, полученные раны не просто дают о себе знать, а почти что подкосили его. Мало того, что он плохо себя чувствует, не в состоянии ходить - в последнее время только ползает, так еще его стали посещать кошмары, то и дело проваливается в беспамятство, а страх и отчаяние почти не отпускают его душу. Вот и сейчас он боялся открыть дверь землянки, потому что не мог понять, кто же пришел в разграбленный лагерь - люди или кто иной...

И хотя беглецы, в свою очередь, рассказали Крайану, что они спасаются от нагов, и по их следам идет погоня, мужчина их, похоже, не очень слушал. Его куда больше интересовало другое: вы возьмете меня с собой? Это вопрос он задал беглецам, и в словах мужчины было столько невысказанной надежды, что люди не знали, какими словами можно ответить на этот вопрос. Понятно, что и оставлять здесь раненого не стоит, но и как взять его с собой? Возможно, это звучит жестоко и цинично, но когда ты сам уходишь от погони, то нести с собой полностью обезножевшего человека... Подобное может привести к большим сложностям.

Брат Белтус осмотрел раненого, и лишь покачал головой: гангрена обеих ног, заражение крови, к тому же после удара по голове у парня плохо слушается правая сторона тела, и, кажется, этот же удар привел и к сотрясению головного мозга... Тут дело не просто плохо, а очень плохо.

- Я так понимаю, что буду вам в тягость? - устало спросил Крайан. Кажется, он все же надеялся, что его состояние не настолько критично.

- Мы еще пока не решили... - покачал головой дядя Эдвард.

- Хорошо, я спрошу по-другому... - мужчина посмотрел в глаза брату Белтусу. - У меня есть шанс выжить?

- Ну, всегда стоит надеяться на лучшее, однако в вашем случае... - брат Белтус отвел взгляд в сторону. - Не хочется обнадеживать понапрасну...

- Я все понял... - Крайан закрыл глаза и какое-то время молчал. Когда же он заговорил вновь, то его голос был спокоен, да и сам мужчина выглядел так, будто принял какое-то решение. - Надо смотреть правде в глаза: мне отсюда уже не уйти, а если даже вы меня понесете, то дорогу я вряд ли сумею выдержать, да и у вас на руках повисну мертвым грузом. Когда сейчас двое ваших парней меня всего лишь приподняли, и перенесли с места на место - даже за этот краткий миг у меня закружилась голова и к горлу подступила тошнота. Понятно, что долгого пути я не вынесу. И еще я бесконечно устал от той боли, что постоянно терзает меня, и с каждым днем эта боль становится все сильней и сильней. Хватит терпеть и понапрасну ждать чуда. Конечно, я - великий грешник, но Небеса, кажется, решили проявить ко мне милосердие, раз решили облегчить мой уход. Я не буду вам в тягость, но взамен попрошу вас об ответной услуге. Если вы сумеете выйти из этих проклятых земель, то исполните мою просьбу: передайте кое-что моей жене и моему ребенку. Ведь именно для того, чтоб обеспечить их, я и рискнул пойти сюда...

- Вы же, кажется, сказали, что тут обыскали все... - дядюшка взял в руки небольшой, но довольно увесистый мешочек, который протянул ему Крайан.

- А они у меня в тайнике лежали, и тот тайник был сооружен весьма хитро... - мужчина устало вздохнул. - Сатиры его не нашли. Я сейчас скажу вам, где живет моя семья... Если вы пообещаете передать им эти камни, то, возможно, и я смогу вам чем-то помочь... Мы договорились?

- Да... - кивнул головой дядюшка. - Я, граф Лиранский, обещаю вам, что если хотя бы один из нас сумеет живым покинуть пределы Запретных земель, то доставит эти камни вашей семье.

- Надо же, целый граф... - на изможденном лице мужчины появилось что-то вроде улыбки. - Выходит, не только у меня одного хватило ума пойти сюда... Хорошо, я вам верю. Ну, а если вы меня обманете, то грех ляжет на каждого из вас... Теперь скажите: в какую сторону вы собирались двигаться дальше?

- Туда... - дядя Эдвард махнул рукой направо.

- Не стоит... - устало сказал мужчина. - Не имею представления, остались ли там еще лагеря старателей, однако в том направлении их должно быть несколько, причем они расположены на совсем небольшом расстоянии один от другого. Чтоб вы знали: те лагеря достаточно большие, хорошо укрепленные, людей в них хватает, и тамошние старатели в состоянии долго держать оборону, а сражаться они будут до конца. Дело в том, что в тех местах добывают золото, а в одном из тех лагерей - алмазы, так что парни там подобрались серьезные, я бы даже сказал, отчаянные, из числа тех, что умеют держать в руках оружие, и кто может походя снести голову любому, не обратив на это особого внимания. Я, когда только в эти места пришел, пытался, было, там остаться, но меня не взяли - там требуются люди порезче...

- И вы пошли сюда?

- Да. Думал, здесь немного камешков скоплю - и уйду. Не вышло... Небеса знают, кого и как наказывать... Так вот, в тех лагерях уже наверняка побывали сатиры, так что и там вас встретит разруха и смерть. Если же тамошние парни каким-то невероятным образом сумели отбиться, то там вам тем более делать нечего. Прежде всего, сатиров в тех местах наверняка хватает, сидят если не под каждым вторым кустом, то под каждым десятым - без сомнений, следят за лагерями. Да и сами старатели, если кто-то из них еще остался в живых, при вашем появлении вряд ли будут разбираться, что за люди к ним пришли и откуда незваные гости взялись. Скорей всего, мужики сразу же начнут кидать в вас стрелы, а то и ножи. Говорю же - там собрались серьезные парни, которые предпочитают перебдить, чем недобдить. К тому же среди вас находится женщина, а многие из тех людей красоток не видели уже давненько... И еще одно: подле последней из тех стоянок находится небольшое болото, и его вам все одно придется обходить. По слухам, в том болотце обитают такие твари, с которыми лучше не встречаться.

- Что вы предлагаете? - спросил дядюшка.

- Для начала договориться... - мужчина неприятно усмехнулся. - Среди вас я вижу монахов монастыря Святого Кармиана. Не представляю, что им тут надо, но раз пришли, то у них есть свой интерес. Но и мне тоже кое-что нужно... Так вот, святые братья, вы тоже должны пообещать, что мои жена и сын не пострадают, и что вы никому не расскажете, где они находятся. Вас удивляет моя просьба?

- Хорошо... - кивнул головой брат Титус. - Даю вам слово.

Странная просьба от умирающего человека. Как правило, люди стараются не оставлять своих родных и близких в одиночестве, а для этого мужчины куда важней, чтоб никто не узнал, где живет вдова с ребенком. А если об этом отдельно просят служителей церкви... Хм, неизвестно, что подумали другие, а у Андреаса по этому поводу появились неприятные предположения.

Меж тем мужчина продолжал:

- Что ж, поверю вам на слово, у меня все одно нет иного выхода. Теперь что касается пути до монастыря... Вам следует идти туда... - Крайан махнул рукой чуть левее. - Вон, видите ту сосну? На ней есть три зарубки... В общем, если надо, то найдете. Через три дерева на очередном стволе снова будут зарубки, и так далее... Идите по этим отметкам, и вы здорово сократите свой путь до монастыря Святого Кармиана. Об этой дороге знали только те, кто работал здесь, на добыче сапфиров, и именно по этой дороге уходили те старатели, кто хотел покинуть Запретные земли. Вообще-то все, кто находился в этом лагере, давали клятву об этой дороге не говорить никому из чужаков, но сейчас у меня просто нет иного выхода, кроме как стать клятвопреступником. Еще одна нарушенная клятва... - мужчина горько улыбнулся. - Надеюсь, Небеса учтут, что я делаю это лишь для того, чтоб вы передали послание моей жене, а не то она, бедняжка, будет ждать моего возвращения до конца своих дней.

- Понимаю...

- Да не понимаете вы! - внезапно крикнул мужчина. - Никому из вас этого не понять! Мне страшно представить, что она останется одна-одинешенька, без помощи, без родственников, без меня... И зачем только я пошел в эти проклятые земли?!

- Беда в том, что уже ничего не исправить... - вздохнул брат Белтус.

- Это верно... Так вот, что касается той дороги. Конечно, - продолжал Крайан, - путь там тоже не простой, есть свои сложности, но все же идти там полегче, и не так опасно. Главное - обойдете стороной болота, а ведь именно в них обитают самые жуткие обитатели Запретных земель.

- Ну, кое-кого из тех тварей мы уже встречали.

- Вот именно, кое-кого... Там есть одно опасное место - низина, но она сравнительно небольшая, так что вы должны пройти ее быстро. Да, и обязательно постарайтесь сделать это днем.

- Мы поняли.

- Так, что еще вам надо знать насчет дороги? - мужчина потел лоб ладонью. - А, вспомнил! В нескольких местах по дороге вы встретите что-то вроде завалов из деревьев: сам я о них не имею представления, потому как той дорогой никогда не ходил, но старожилы утверждали, что в тех завалах можно сравнительно безопасно переночевать. Вернее, те, кто покидал здешний лагерь, именно так и поступали.

- Спасибо за эти сведения.

- Давайте оставим в стороне слова благодарности, сейчас не до них. Тот путь до монастыря, о котором знают немногие... Повторяю: я сделал не ради вас, а для того, чтоб вы сумели доставить сапфиры моей жене. Конечно, их не так много, как мне бы того хотелось, но на какое-то время ей хватит. И, пожалуйста, помогите ей, когда она будет продавать камни, а иначе ее обманут - ведь она из числа тех людей, что совсем не приспособлены к жизни!

- Хорошо. Обещаю.

- Помните о своем обещании, иначе Небеса не простят вам обмана. И еще мне бы не хотелось, чтоб мое бренное тело оказалось в зубах у здешнего зверья. Вы поняли, что я имею в виду?

- Да... - дядюшка кивнул головой.

- А сейчас я бы хотел исповедаться перед уходом в иной мир...

Через полчаса мужчины молча копали могилу у края поляны. Хотя земля был мягкой, корней в ней все же хватало, и потому работа шла не так быстро, как бы того хотелось людям. Вообще-то возле этого места, где сейчас беглецы выгребали землю, уже находились не менее трех десятков небольших холмиков, и теперь, выходит, будет больше на еще один...

Андреас то и дело бросал взгляд на поляну, туда, где лежало неподвижное тело мужчины. До того, как распрощаться с этим миром, Крайан о чем-то захотел поговорить с братом Титусом и братом Белтусом: по словам незнакомца, перед тем, умереть, он хотел исповедоваться, покаяться в грехах и получить прощение. О чем шла речь, и что говорил мужчина - неизвестно, но в конце той беседы брат Белтус положил свою руку на голову мужчины, словно снимая грехи, а брат Титус по-особому сложенными пальцами нанес Крайану молниеносный удар в шею... Все было кончено в мгновение ока.

Что тут скажешь? Наверное, иначе поступить было нельзя, да и другого выхода у людей в данный момент не существовало, только вот у каждого из беглецов на душе было не просто тяжело, а по-настоящему пакостно.

Когда погребение закончилось, то брат Белтус прочитал над могилой короткую молитву. Пора было уходить, тем более, что люди и так задержались здесь куда дольше, чем собирались. Все так, только вот перед тем, как покинуть это место, Андреас вновь обвел взглядом поляну, разгромленный лагерь, ряд небольших холмиков... Вновь в голову приходила мысль: стоят ли жизни людей те ценности, которые старатели могут вынести из Запретных земель? Давно уже идут разговоры о том, что, дескать, надо бы вообще запретить людям входить в Запретные земли. К сожалению, указами и запретами людей не остановишь, тут надо придумывать что-то иное, из разряда таких мер, что могли бы значительно уменьшить поток желающих разбогатеть в Запретных землях. Ведь что ни говори, а на одного обогатившегося счастливчика приходятся десятки тех, кто оставил здесь не только свое здоровье, но и саму жизнь.

На высокой сосне, о которой говорил Крайан, и верно, отыскались три зарубки, причем они были нанесены так умело, что с первого взгляда люди их и не отыскали. Потом, правда, рассмотрели, что у основания одной из веток три небольших насечки, которые словно сливались в знак, внешне напоминающий наконечник стрелы, причем острие этого наконечника указывало, в каком направлении нужно двигаться.

Первое время беглецы путались, не могли понять, куда именно указывают насечки, да и сами зарубки на очередном стволе не всегда умудрялись отыскать сразу. Однако прошло не так много времени, и взгляд людей начал уже привычно выхватывать три небольшие черточки на деревьях. Да, в свое время кто-то неведомый потратил немало труда для того, чтоб обозначить дорогу, и беглецам оставалось только надеяться на то, что вряд ли кто-то стал бы тратить столько сил на пустую работу.

Шли быстро, делая лишь короткие привалы. Надо было дойти хотя бы до одного из тех завалов, о котором говорил мужчина, а иначе придется ночевать на открытом месте, и в этом случае сомнительно, что хоть кто-то из всего отряда сумеет сомкнуть глаза. Что ни говори, но и здесь между стволами деревьев то и дело мелькают силуэты животных, причем некоторые из этих зверей подходят довольно близко к идущим людям. Увы, но при одном только взгляде на большинство этих зверюшек можно предположить с изрядной долей уверенности, что вряд ли эти существа питаются лишь ветками и травой. Следовало радоваться хотя бы тому, что звери пока не нападают на людей - как видно, знают, что те могут дать отпор.

До первого из завалов дошли, когда уже завечерело. К тому времени на землю начала спускаться темнота, а беглецы всерьез стали опасаться, что все же придется ночевать под открытым небом. Однако, увидев огромную кучу беспорядочно наваленных деревьев, вывороченных из земли с корнем, люди вначале растерялись - как тут можно ночевать?! Да возле этого хаотичного завала даже стоять страшно - как бы какое дерево случайно не скатилось на тебя и не раздавило в лепешку!

Впрочем, думай - не думай, а слова Крайана следовало проверить. Брат Белтус со всех сторон обошел завал, осмотрел его, и, к всеобщему удивлению, обнаружил на земле под одним из стволов нечто вроде небольшого лаза. Помянув нечистого, брат Белтус забрался в этот лаз, и вскоре выбрался назад весьма довольный. Оказывается, когда-то здесь, невесть по какой причине, разом рухнуло несколько десятков деревьев, и так получилось, что внизу эти падающие стволы образовали нечто вроде пустого пространства, пусть и не очень большого, то пятеро людей там вполне могли разместиться. Конечно, на земле, под стволами тех поваленных деревьев особых удобств не было, да и сквозь наваленные деревья вовсю просвечивало небо, но зато была полная уверенность в том, что под этим завалом вряд ли проползет хоть какой-то хищник. Главное - следить, чтоб ночью в лаз не полез кто-нибудь из местных обитателей, а не то, по словам брата Белтуса, внутри завала здорово попахивало шерстью: не исключено, что там была лежка какой-то зверюги. А что, все вполне логично: в лесу всегда отыщется желающий занять такое удобное место, особенно если ты живешь в столь опасных землях.

Решили быстро перекусить здесь, а потом сразу же забраться внутрь - что ни говори, а здешние места не располагают к долгому времяпрепровождению на открытом воздухе в вечернее время.

- Абигейл, на что вы там смотрите? - обратился Андреас к девушке. Ему хотелось хоть немного приободрить невесту, ведь на нее произвела достаточно тягостное впечатление смерть Крайана - недаром принцесса, хотя всю дорогу и держалась за ладонь жениха, но не произносила ни звука.

- Смотрите, какой милый зверек! - девушка не могла оторвать взгляд от непонятного создания, которое не торопясь ползло по дереву, лежащему едва ли не поверх всего завала. - Правда, он очень славный? Такая лапочка...

Взгляды людей невольно перенеслись на этого зверька. Действительно, причудливое создание: размером с небольшую таксу, внешне очень похожее на мышку, с большими розовыми ушами, забавной мордочкой и удивительно густой шерстью. Сейчас это милое существо ловко пробиралось по дереву, цепляясь за него лапками с длинными когтями, очень смахивающими на птичьи. Но самым необычным было то, как полз этот зверек - складываясь, словно гусеница. Забавно и необычно...

- Брат Титус, это что за чудо такое? - Андреас посмотрел на молодого послушника.

- Не знаю... - кажется, молодой человек был искренне удивлен. - В первый раз вижу такого зверя.

- Это вапалузи... - подал голос брат Белтус. - О нем не раз рассказывали старатели, и это один из тех немногих обитателей Запретных земель, к кому старатели относятся с определенной долей симпатии, и даже пытаются подкармливать. Помните, я совсем недавно досадовал, что нам на пути встречаются в основном хищники? Так вот, наконец-то нам попался зверь из числа тех, что не собираются перегрызать тебе глотку, хотя, по большому счету, лишний раз за этого зверька лучше не хвататься: видели, какие у него когти? Цапнет своей лапкой - враз прорежет руку до кости!

- Так он и вправду не опасен?

- Не трогай его - и опасности не будет, этот зверек первым не нападает. Вапалузи в основном питается древесными грибами и чагой, которые частенько растут именно на мертвых деревьях. Для этого зверька не стоит особого труда забраться и на верхушку самого высокого дерева. Вон, посмотрите, у него даже хвост на конце заострен, чтоб было удобнее забираться по отвесному стволу.

- Да, забавная зверюшка... - дядюшка, присев на одно из поваленных стволов, высыпал себе на ладонь часть камней из того мешочка, что незадолго до смерти ему передал Крайан. В свете солнца, почти скрывшегося за вершинами деревьев, необработанные сапфиры казались слишком темными и непривлекательными. Крупные и мелкие - они горкой лежали на ладони графа, и казалось странным, что из-за этих камней человек мог рисковать жизнью. Меж тем дядюшка продолжал:

- Насколько я могу судить, камни неплохие, совершенного синего цвета, хотя у большей части этих сапфиров вес не превышает десяти карат. Впрочем, тут есть и куда более крупные экземпляры, с весом, превышающим шестьдесят карат. Точнее сказать сложно, я все же не ювелир. Так, прикидываю на глазок... Мое мнение: за эти сапфиры должны неплохо заплатить, хотя, конечно, неопытного человека могут и обвести вокруг пальца...

Дядюшка ссыпал камни обратно в мешочек, туго затянул завязки на нем, и сунул тяжелый мешочек в карман.

- Ну, все, давайте забираться в середину этого завала, а не то вот-вот будет так темно, что и лаз не рассмотрим...

И верно, следовало поторопиться. Беглецы один за другим заползали в этот лаз. Впрочем, под землей надо было проползти совсем немного, после чего люди вновь оказывались на поверхности, среди нагромождения сухих веток и стволов. Потом нужно было преодолеть на четвереньках сравнительно небольшое расстояние - и беглецы оказались словно в середине шалаша. Правда, в этом шалаше можно было передвигаться только на четвереньках, да и места там было сравнительно немного, но пятеро усталых людей все же сумели расположиться на ночлег, и даже, если можно так выразиться, с небольшими удобствами. Дело в том, что земля в этом месте была усыпана толстым слоем старой хвои - опала с вывороченных деревьев, и потому каждому из людей казалось, что он лежит на удобной теплой подстилке.

Абигейл прилегла рядом с Андреасом, но по-прежнему не выпускала из своей руки его ладонь. Сейчас молодой человек чувствовал тепло, исходящее от тела девушки, и ему вовсе не хотелось от нее отодвигаться. Частенько бывает так, что мужчина, сам не понимая того, ищет опору в женщине, и это как раз был именно тот случай. За эти несколько дней Адриан настолько привык к присутствию Абигейл рядом с собой и к тому, что ответственность за принцессу целиком лежит на нем, что сейчас молодому человеку становилось немного не по себе, когда этой девушки не было рядом. Конечно, это было еще не любовь, но постоянная потребность быть рядом с кем-то тоже дорогого стоит.

Еще у Андреаса очень болели раны на спине - судя по всему, в них все же попала какая-то грязь. Днем, когда пробирались по лесу, боль была не так ощутима, но сейчас, когда тело гудело от устали, боль от ранений дала знать о себе с новой силой. На одном из привалов Абигейл хотела, было, осмотреть спину жениха, но тот отмахнулся - мол, не стоит на это время тратить, вечером посмотрим... Правда, вечером времени на это не хватило, чему Андреас в глубине души был даже рад: прежде всего, не хочется видеть расстроенное лицо Абигейл, а вместе с тем теплилась надежда на то, что за ночь раны пойдут на поправку.

Темнота и особая ночная тишина, которая бывает только в ночном лесу. Откуда-то раздавались непонятные звуки, подвывания, уханье, стоны... Лес жил своей жизнью, опасной и страшноватой, и было понятно, что на охоту сейчас выходят ночные обитатели Запретных земель.

Люди молча лежали, смотрели на те редкие звезды, что были видны сквозь скопление веток и древесины, но сон ни к кому не шел, и дело здесь было не только в сильной усталости, но и в том, что произошло с Крайаном. Вообще-то сразу же после его смерти между людьми словно появилась некая недосказанность, а такие вещи очень тревожат и не дают покоя, а вместе с тем вносят шероховатости в отношения.

Первым не выдержал дядюшка, и задал вопрос, который интересовал всех.

- Брат Титус, что вы намерены делать?

- Что вы имеете в виду? - отозвался тот, хотя и так было понятно, о чем именно спрашивал его дядя Эдвард.

- Я говорю о Крайане, и о его признании. И потом, он взял с нас обещание, что его жена и сын не пострадают...

Да, короткий рассказ Крайана не выходил у беглецов из головы. Как оказалось, этот человек был родом из семьи мелкопоместного дворянина, в которой было более десяти детей обоего пола, а вот с деньгами, увы, в той семейке было совсем небогато. Папаша, чтоб не тратить последние средства на приданое дочерям и военную амуницию сыновьям, счел за лучшее чуть ли не всех своих деток отправить в монастыри, замаливать как свои грехи, так и чужие. Беда в том, что молодому парню монастырская жизнь была нужна примерно так же, как гость в горле, и с того времени, как он переступил порог монастыря, в голове у парнишки было единственное желание - покинуть стены обители.

На одном из церковных празднований молодой монах повстречал юную монахиню, и между молодыми людьми сразу же возникло сильное чувство, которое у парочки хватило ума скрыть от посторонних. А если учесть, что девушка тоже не горела особым желанием оставаться Божьей невестой, то молодые люди быстро пришли к выводу: им обоим не стоит связывать свою дальнейшую судьбу со служением Небесам. Проще говоря, дело закончилось тем, что парочка сбежала.

Тех небольших денег, что они сумели раздобыть перед побегом, хватило только на то, чтоб добраться до одного из далеких портовых городов - там молодые люди намеревались сесть на корабль, уходящий в чужие страны. К сожалению, на подобный проезд и дальнейшее обустройство на новом месте требовались деньги, и немалые, а вот с ними-то у парочки был полный напряг - проще говоря, денег не было. К тому же оба молодых беглеца были родом из дворянских семей, и какому-либо мастерству не обучены. Хорошо еще, что удалось устроиться на проживание у бедной одинокой старушки, сочинив убедительное повествование о том, что они - ее дальние родственники с материнской стороны.

Однако когда у беглой парочки родился сын - вот тогда новоиспеченным супругам (вернее, мужем и женой они были только на словах - приходить в церковь для заключения брака им было слишком опасно) всерьез пришлось призадуматься о том, что им делать дальше. Оставаться в родной стране было слишком рискованно - их усиленно разыскивали, куда-либо уехать не было возможности, от родни помощи ожидать не стило...

Вот тогда-то беглый монах и решил пойти в Запретные земли, немного заработать для того, чтоб покинуть эту страну. Конечно, молодая жена была против, умоляла одуматься, безостановочно лила слезы, но остановить супруга от опрометчивого поступка так и не сумела. Ну, а конец этой истории уже известен...

Почему дядя Эдвард интересовался у брата Титуса о том, что он собирается делать? Беда в том, что побег из монастыря - одно из тягчайших преступлений, которое может совершить служитель культа, и оно, это преступление, целиком подходило под юрисдикцию Святой инквизиции, проще говоря, брат Титус обязан не только задержать преступников, но и сообщить о них вышестоящему начальству, дабы правосудие покарало согрешивших. Беглянку должны арестовать, и передать ее церковному суду, а что он решит - о том известно лишь Небесам, хотя и без того понятно, что на прощение бывшей монахине рассчитывать не стоит. С одной стороны, все верно - закон есть закон!, но с другой стороны не знаешь, что и сказать: похоже, у молодых людей, и верно, была настоящая любовь: недаром, даже умирая, парень думал только о том, как будет жить его семья...

- Господин граф, вас интересует, что я намерен сделать в отношении этой грешницы и ее сына в том случае, если мы выйдем из Запретных земель? - спокойно поинтересовался брат Титус.

- Да. Мне знаком устав вашего ордена, и я знаю, что, несмотря на все клятвы и обещания, вы имеете полное право их нарушить, если в этом появится необходимость.

- Дело не в необходимости, а в том, как тот или иной член нашего ордена понимает справедливость и служение Небесам, а я всего лишь скромный исполнитель воли церкви... - поправил дядюшку брат Титус. - Что же касается этого грешника, который сейчас держит ответ перед высшим судом за свои тяжкие проступки... Если мы вернемся, то я намерен сообщить, что встретил этого человека здесь, в Запретных землях, и что он погиб от моей руки. Еще скажу, что незадолго до смерти он раскаялся в совершенных им ошибках.

- А те сапфиры, что он добыл? - поинтересовался брат Белтус. - Их вы тоже отдадите Святой инквизиции?

- Лично я на его теле ничего не нашел... - невозмутимо ответил брат Титус. - Если граф Лиранский все же сумел отыскать в разгромленном лагере какие-либо ценности, то он вправе распорядиться ими по своему усмотрению. Может даже отдать их какой-либо бедной женщине, в одиночестве воспитывающей своего ребенка. Хотя будь я на месте графа, отдал бы камни ювелиру, а женщине отнес деньги, полученные за эти сапфиры. Так надежней.

Возникла долгая пауза, после чего раздался чуть удивленный голос брата Белтуса.

- Ну, господин инквизитор, я никак не ожидал от вас подобного благородства!

- Да при чем тут какое-то благородство? - ого, а вот теперь и в голосе брата Титуса слышатся чуть раздраженные нотки. - Будь моя воля, я бы сам эту грешницу отволок на церковный суд, и попросил отнестись к ней без сочувствия и ненужной жалости! Кстати, господин граф, вы правы в том, что меня не остановили бы зароки и обещания, данные тому погибшему человеку: клятвенные слова, которые мы говорим грешникам, но не сдерживаем их, вряд ли будет сурово караться на Небесах.

- Простите, брат Титус, но я не понимаю вашей логики! - в голосе дядюшки была неподдельная заинтересованность. - Вы помогли уйти на Небеса Крайану...

- Для некоторых заблудших душ смерть - это благо.

- Но вы решили помочь жене этого человека...

- Этой женщине я бы помогать не стал. Все дело в том бедном ребенке... - вздохнул молодой инквизитор. - Если его мать будет взята под стражу, то маленький ребенок останется совсем один. Вряд ли его возьмут родственники родителей, ведь этот малыш будет для них вечным напоминанием о грехе его отца и матери, и к тому же рожденным вне брака... Да его там просто заклюют!

- Но ведь есть же приюты для сирот...

- Все еще не поняли? Тогда постараюсь пояснить, хотя все и без того проще простого. Дело в том, что я - из числа подкидышей, то есть тех детей, кого родители приносят к монастырю, и укладывают на крыльцо - мол, у нас нет возможности взять в семью еще один рот. Или же некоторые люди таким вот простым способом избавляются от ненужных младенцев: и убивать не надо, то бишь греха на душе нет, а вместе с тем о том нежелательном дитятке можно легко забыть, и жить далее со спокойной совестью - в приюте о нем позаботятся, вырастят, уму-разуму научат... В общем, я рос и воспитывался в церковном приюте, и не понаслышке знаю, что это такое. Не скажу, что монахи были жестокими людьми, скорее, суровыми и жесткими, а к нам, своим подопечным, они относились без особой любви, но вот любое ослушание или проступок воспитанников наказывался не просто строго, а очень строго. И порядки там были установлены такие, которые можно охарактеризовать как казарменно-тюремные, хотя и с чуть более мягким режимом. К тому же леность и праздность в монастырском приюте отнюдь не в почете, и детей заставляют работать с самого сопливого возраста, ибо праздность - один из грехов. Надо, чтобы руки постоянно были заняты делом, тогда и ненужным мыслям в голове будет нечего делать.

- Да, я слышал, что в монастырских приютах весьма строгий устав... - согласился дядюшка.

- Надо не слышать, а какое-то время пожить в тех условиях - вот тогда многое будет восприниматься по-иному. Есть одна особенность: те дети, что росли в такой атмосфере с младенчества, считали подобную строгость и жесткие ограничения вполне естественным поведением и нормальным жизненным укладом, а вот те ребятишки, что попадали в приют позже, с двух-трех лет - эти очень сложно привыкали к суровым реалиям церковного приюта. Наверное, дома им было тоже не очень-то весело и сытно, но все же оказаться в неласковом и холодном мире этого пристанища для всех домашних детей оказывалось самым настоящим потрясением, с которым многие так и не смогли справиться. Складывалось впечатление, что эти дети словно попадали в свершено иной мир, в котором им было крайне сложно выжить. А уж смертность среди таких домашних детишек была, скажу я вам, просто огромной! Если говорить коротко, то тогда я насмотрелся всякого, и понял одно: если в будущем я смогу сделать так, чтоб какой-то ребенок избежал помещения в монастырский приют, то я предприму для этого все возможное и невозможное. Как видите, все просто, и безо всяких сюсюканий и сопливого благородства.

- Надо же, господин инквизитор, у вас, оказывается, есть сердце... - протянул брат Белтус.

- Скажу вам больше, брат Белтус: у меня есть кулак, и он уже давно чешется, до такой степени ему хочется заехать вам в зубы! - огрызнулся молодой инквизитор. - Боюсь, что в один далеко не прекрасный момент эмоции возобладают над разумом, и у вас, брат Белтус, станет меньше на пару зубов.

- Погодите! - вмешался дядюшка. - Брат Титус, но ведь этот человек исповедовался вам перед... своим уходом, и если вас в Святой инквизиции попросят рассказать о том, в чем именно беглый монах покаялся в своей исповеди, то согласно тем же правилам вашего ордена, то которых вы нам только что поведали...

- Да, этот человек исповедовался нам с братом Белтусом - и что с того? - усмехнулся брат Титус. - Как вы знаете, тайна исповеди священна, и я не собираюсь рассказывать направо и налево о том, что нам поведал этот грешник в последние минуты своей жизни. Конечно, меня, как, впрочем, и брата Белтуса, особым разрешением от Церковного совета могут заставить раскрыть тайну исповеди - такое допускается в исключительных случаях. Только вот я (как, думаю, и брат Белтус) всегда могу сказать, что этот грешник рассказал нам о своем бегстве из монастыря, причем сбежал он вместе с монашкой, но вот о дальнейшей судьбе этой клятвопреступницы не произнес ни слова.

- Пожалуй, я с вами согласен... - с готовностью подхватил это предположение брат Белтус. - О беглой монашке он упомянул лишь вскользь, и больше о ней не сказал ничего. Очевидно, вскоре после побега их пути разошлись...

- Совершенно верно, разошлись... - вздохнул брат Титус. - Причем безвозвратно. Так частенько случается, когда люди совершают поступки, несовместимые с понятиями долга, морали и нравственности... Повторяю: я делаю это только ради ребенка, а уж никак не для спасения этой грешной женщины. Судя по словам Крайана, она хорошая мать, так пусть у невинного младенца будет хотя бы один из любящих родителей. Конечно, отец и мать этого дитяти - сущие болваны, и заслуживают самого сурового наказания, но пусть у ребенка в будущем все сложится хорошо. Во всяком случае, об этом я буду молить Светлые Небеса.

- Брат Титус... - теперь уже и Абигейл решилась задать вопрос. - А вами не жаль этих людей? Я имею в виду несчастных влюбленных...

- Принцесса, по отношению к этой парочке следует подобрать несколько иные выражения. Люди вступают в монастырские стены, чтоб служить Небесам, а не себе. Конечно, нередки случаи, когда некто облачается в монашеские одежды не по своей воле, а по настоянию родных и близких. Пример тому - эти молодые люди. У юноши и девушки, хотя они и приняли постриг, тем не менее, не было цели навек остаться пол сенью монастырских стен, душа жаждала иного, и эта парочка воспылала друг к другу грешной любовью... Ладно, такое иногда случается. Знаете, что им следовало делать? Помалкивать о своих чувствах, и подать в Церковный совет просьбу с разрешением покинуть монастырь в связи с тем, что приняли постриг не по собственному желанию, а по настоянию родных, и потому не чувствуют у себя должного призвания к служению. Конечно, дело это непростое, хлопотное, да и на рассмотрение подобной просьбы уйдет немало времени.

- Сколько именно?

- До нескольких лет. Тем не менее, это единственный правильный путь разрешения подобного вопроса. Во всяком случае, у этих олухов был неплохой шанс добиться своего законным путем, хотя, говоря по чести, давление на этих молодых людей оказывалось бы немалое. Вместо этого парочка предпочла удрать в тщетной надежде на то, что их никто и никогда не найдет. Наивные.

- А если бы им отказали в просьбе? - продолжала допытываться Абигейл.

- Ну, не они первые выражают желание покинуть стены обители, и, к сожалению, не последние. Кстати, существуют даже специальные стряпчие по улаживанию подобных дел, и опыт у тех стряпчих немалый. Во всяком случае, вначале стоило попытаться решить дело законным путем. Так ведь нет, решили пойти напролом... И вот результат.

- Знаете, господин инквизитор, вы меня настолько удивили, что я даже согласен лишний раз промолчать, и без дела не высказывать вслух свои критические замечания насчет вас... - усмехнулся брат Белтус. - Хочется надеяться, что подобное человеколюбие вы сохраните и в дальнейшем.

- У каждого из нас свое мнение о справедливости и служению Небесам... - кажется, брат Титус был явно не прочь подискутировать на эту тему, и ничего не имеет против долгих ночных бесед. - Для примера возьмем ваше недолгое пребывание в застенках инквизиции...

- Вы, наверное, хотите сказать, в подвалах инквизиции.

- Нет, я имел в виду именно застенки. По счастью, вы не знаете, что такое настоящие пыточные подвалы, и не приведи Небеса вам туда попасть!

- Надеюсь, что тот ваш служитель, что сумел вытащить из тюрьмы Нарлу, окажется там обязательно! - вновь не выдержал брат Белтус.

- Не сомневайтесь, эти места он не минует! - в голосе брата Титуса слышалась уверенность человека, который привык доводить дело до конца. - И ему предстоит долгое и тяжкое покаяние за свою слабость и глупость. Кстати, принцесса, в вашей стране, в Бенлиоре, в ближайшее время тоже понадобится хорошая чистка. Правда, позиции Святой инквизиции там всерьез ослаблены, и вам понадобится помощь со стороны.

- Что, будете отправлять на костер всех, на кого падет хоть малейшее подозрение в лояльности к нынешнему принцу-консорту? - вновь не удержался от ехидного замечания брат Белтус.

- Весьма примитивное и однобокое толкование целей и задач нашего ордена... - брат Титус даже бровью не повел. - Принцесса, я, разумеется, прошу прощения за свои слова, но ваша сестра, королева Эмирил, вот-вот умрет, и вам придется наводить порядок железной рукой. Нравится вам это, или нет, но обойтись без нашей помощи, особенно в первое время, вам будет крайне сложно. Кстати, одна из самых главных задач - захватить мужа вашей сестры, нынешнего принца-консорта, причем не одного, а вместе с его братом. А еще надо срочно отыскать всех тех прихлебателей и лизоблюдов, кто помогал Найгарлу, этому так называемому принцу-консорту, устраивать бардак в Бенлиоре, а заодно и разорять страну под шумок. Предстоит выкорчевать с корнем все то, что этот двуногий наг вместе со своими подручными успел насадить в Бенлиоре. Требуется узнать его связи, друзей, помощников, и многое другое. Кстати, с подручными этого нага тоже будет отдельный разговор.

- Брат Титус, если я вас правильно понял, то те, кто помогал змеелюдям, отправятся на костер... - теперь уже и Андреас вмешался в разговор.

- Верно, таким людям не место в этом мире... - хмыкнул брат Титус. - Кстати, можно не сомневаться, что после окончания следствия будет проведена публичная стрижка паршивых овец, то бишь помощников Найгарла, а это, вообще-то, работа долгая. Так что инквизиторам придется постараться - их ждут долгие труды.

- Но ведь там могут оказаться и невиновные! Оговор, ложный донос, клевета... - в памяти Андреаса снова возник тот горький дым, стоящий над площадью. - Да мало ли у некоторых людей причин отправить своего недруга на костер!

- Давайте об этом поговорим позже... - вздохнул брат Титус. - Сейчас для нас главное - дойти до монастыря, а там уж как пойдет по накатанной...

- Кстати, брат Титус, сколько вам было лет, когда вас забрали из приюта? - спросил Андреас.

- Девять. В то время я уже считался взрослым парнем... Что это? Вернее, сказать, кто?

Впрочем, этот вопрос задавал себе каждый из беглецов, и было, из-за чего. Дело в том, что вверху завала появилась какая-то тень, а еще через мгновение на лежащих людей уставились чьи-то ярко-красные глаза, горящие, словно угли. Похоже, это существо хорошо видело в темноте, да и нюх у него был неплохой - ведь не просто же так оно попыталось протиснуться к людям сквозь мешанину ветвей и стволов, но эта попытка закончилась ничем. Рассерженная зверюга разразилась шипением, которое то и дело перебивало странное мяуканье, куда больше напоминающим голос взбешенной кошки. Хвала Небесам, это не наги! Конечно, в темноте было сложно определить размеры животного, но все же можно было прикинуть на глазок, что этот зверь величиной с крупную рысь.

Устрашающе порычав, зверь спрыгнул с поваленных деревьев и сунулся к лазу, по которому беглецы забирались внутрь этого завала. Э, похоже, что беглецы (как это и предполагал брат Белтус), расположились на ночевку в логове этого зверя. Вот он и злится, что кто-то посмел сунуться в то место, которое он считает своей территорией.

Прошло еще несколько мгновений, и зверь вновь подал голос, но на этот раз в его рычании слышались боль и ярость. Ну, этого и следовало ожидать, ведь сейчас так легко внутрь было не попасть: дело в том, что брат Титус, который забирался в лаз последним, укрепил на входе несколько ножей острием вперед, а чуть дальше установил поперек лаза меч. Теперь снаружи внутрь попасть было очень сложно, а каждый, кто пытался это сделать, рисковал получить серьезные ранения, в чем этот зверь и удостоверился на собственной шкуре.

Не переставая зло полушипеть-полумяукать, зверь вновь запрыгнул на завал, и, как и прежде, вновь безуспешно попытался забраться внутрь, а судя по возрастающему рычанию зверя, он все более и более злился. Когти этого непонятного хищника царапали по древесине, и на людей стала осыпаться древесная труха...

- Ну, все, хватит разговоров! - скомандовал дядюшка. - К тому же они не совсем по делу, начинаем касаться отвлеченных тем. И потом, хотя мы и стараемся говорить негромко, но звуки наших голосов разносятся в потемках все же довольно далеко, а ночных охотников тут хватает. С дежурствами мы с вами определились уже заранее, так что на посту остается один, а остальным - спать. Завтра опять долгая дорога, так что сейчас желаю всем спокойной ночи.

Эта ночь на открытом воздухе прошла относительно спокойно, хотя почти все это время как на самом завале, так и подле него появлялись самые разные звери, привлеченные запахом человеческих тел. Правда, что это были за звери - в темноте рассмотреть почти невозможно, просто дежурные отметили, что то и дело появляются тени разнообразной величины, да и звуки их голосов были совсем не похожи один на другой, визг сменялся рычанием, а то и совершенно непонятными булькающими и квакающими голосами. Понятно, что к наваленным в кучу деревьям подходят самые разные звери, и вряд ли для того, чтоб просто посмотреть на тех, кто забился в самую середину этого жуткого нагромождения веток и стволов. Очевидно и то, что про лаз знали многие из местных обитателей, а кто не знал, то все же соображал, каким образом можно забраться внутрь и добраться до желанной добычи, и если бы не острые клинки, предусмотрительно поставленные братом Титусом, то еще неизвестно, чем бы закончилась эта ночевка под открытым небом. Недаром у лаза то и дело раздавался визг боли и злое рычание - судя по всему, за ночь на лезвия напоролся не один зверь. Кое-кто пытался даже рыть землю неподалеку от лаза, но быстро оставил это пустое занятие.

Ночное зверье пропало с восходом солнца. Что ж, в Запретных землях беглецами благополучно пережита еще одна ночь. Уже легче...

Сборы и еда много времени не заняли, и люди стали собираться в дорогу. Несмотря на протесты Андреаса, его все же заставили показать раненую спину, и, судя по испуганно охнувшей Абигейл, ничего хорошего там не было. Вердикт брата Белтуса был коротким: раны воспалены и всерьез загноились, как бы ни произошло заражения крови. В общем, надо успеть придти в монастырь до того, как пойдут серьезные осложнения, а иначе все может закончиться весьма плачевно.

Конечно, слышать все это весьма неприятно, но куда хуже видеть расстроенное лицо Абигейл и сочувствие в глазах товарищей. Конечно, спина болит здорово, да и парень сам понимает, что от начинающих воспаляться ран его начинает чуть лихорадить, но это не причина для того, чтоб страдать и хвататься за голову. В конце концов, он не красная девица, перетерпит какое-то время. Главное - дать всем понять, что у него все в порядке.

- Ну, может, с ранами на спине что и не так, но чувствую я себя нормально... - Андреас постарался, чтоб его слова прозвучали достаточно правдиво. - Если б вы, брат Белтус, не наговорили всяких страшилок, то я бы и представления не имел о том, будто у меня что-то не в порядке. Короче, не валяем дурака, и не обращаем внимания на мелочи, не стоящие внимания.

Кажется, эти слова успокоили почти всех, кроме Абигейл. Она ничего не сказала, но при этом так смотрела на своего жениха, что Андреас понял - обмануть девушку ему не удалось. Ну, теперь она будет следить за ним во все глаза, и если заметит, что ее ненаглядный плохо себя чувствует, то вряд ли будет молчать. Вот именно потому Андреасу и надо вести себя так, будто он здоров и чувствует себя замечательно - не хватало еще ныть всю дорогу и, жалуясь на боль и плохое самочувствие, сковывая при том продвижение отряда.

Беглецы прошли по лесу совсем немного, когда случилось непредвиденное. Отряд шел мимо немного ельника, когда откуда-то сверху на дядю Эдварда стремглав метнулось серо-рыжеватое пятно: это какой-то хищник выбрал себе добычу и накинулся на предполагаемую жертву. Почему выбор зверя пал на дядю Эдварда? Объяснение очень простое: дядюшка шел последним в цепочке, а хищник нападал из засады, рассчитывая на то, чтоб убить жертву и утащить ее с собой.

По счастью, замысел зверя не сработал: дядюшка каким-то непонятным образом успел заметить летящее на него пятно, и потому сумел немного отклониться в сторону. Эффект неожиданности здесь сработал не полной мерой, тем более что люди краем глаза успели уловить момент нападения, только вот предпринять ничего смогли, потому как все произошло очень быстро: послышалось что-то вроде удара, дядя Эдвард просто-таки отлетел в сторону, к нему вновь метнулся зверь, рычание, хрип...

Впрочем, люди тоже не дремали - сказалась постоянная настороженность последних дней, когда беглецы чуть ли не каждое мгновение ожидали возможного нападения: брат Белтус еще не успел полностью развернуться на шум, а из его руки уже вылетел нож прямо в того зверя, что вновь кинулся к лежащему дяде Эдварду. Мгновение спустя свой нож в оскаленную морду хищника бросил и брат Титус. И хотя оба ножа лишь оцарапали невероятно ловкого и быстрого зверя, он все же остановился в нескольких шагах от лежащего человека, оскалил зубы и громко зарычал: похоже, пытался доказать людям, что не намерен отдавать им свою возможную добычу.

- Нельзя позволить этой зверюге подойти к нашему парню!.. - крикнул брат Белтус. - Ни в коем случае нельзя! Если только он попытается ударить своим хвостом лежащего, то все может всерьез осложнится!.. И в глаза этой твари не смотрите - она вам в голову быстро тумана напустит!..

Меж тем дядя Эдвард, хотя и находился на земле в довольно неудобной позе, все же сумел достать меч, и наставил его в сторону зверя. Хм, - невольно отметил про себя Андреас, - а ведь дядюшка держит оружие в левой руке, хотя он правша. Неужели поранился? Плохо, если так. Хотя крови не видно, зато заплечный мешок дяди распорот в нескольких местах, и почти все его содержимое валяется на земле.

Тем люди во все глаза смотрели на непонятного зверя, стоящего перед ними. Вначале, глянув на пятнистую шкуру животного, да и на самого зверя, Андреас решил, было, что перед ними находится леопард, но почти сразу же понял, что ошибается. Зверь, стоящий перед ними, был крупнее той большой дикой кошки, да и строение тела куда больше напоминало тигриное, а взгляд узких ярко-красных глаз не только пугал и ошарашивал, но наводил на возможную жертву нечто, похожее на оцепенение. Во всяком случае, Андреасу пришлось сделать над собой усилие, чтоб отогнать невесть откуда накатившие дурноту и головокружение.

Но даже не это поражало в звере, а его невероятный хвост: вначале обычный, такой же, как и у всех кошачьих, он постепенно переходил в костяное утолщение, внешне куда больше напоминающее самую настоящую дубинку, покрытую короткими шипами. Устрашающе оружие охоты, бьющее наповал. Да уж, если со всего мощного звериного размаха обрушить такую вот "дубинку" кому-то на голову, то бедную головушку если не снесет напрочь, то, без сомнения, проломит насквозь. Неудивительно, что брат Белтус предупреждал - зверя нельзя подпускать к лежащему на земле человеку, хотя хищник, судя по всему, не намерен уходить без добычи. Вон, поднялась шерсть на загривке, оскалил пасть, полную острых клыков, да и свой хвост-дубинку держит так, что понятно - пустит ее в дело с секунды до секунды. Этой зверюге нужно сделать всего лишь один прыжок, чтоб оказаться возле дяди Эдварда, и обрушить на него удар своего страшного хвоста...

И тут брат Белтус издал резко-обрывочный свист, довольно неприятный на слух. Абигейл невольно схватилась за уши, да и дядюшка чуть поморщился - они впервые слышали подобное, но Андреасу и брату Титусу этот звук был хорошо знаком - именно так отпугивали вайранов, тех черных птиц, похожих на ворон, что иногда нападали на людей и животных. Удивительно, но при первых же трелях зверь чуть прижал уши, а шерсть на его загривке немного опала. Прошло еще несколько мгновений - и хищник, испуганно мяукнув, метнулся прочь. Одним махом он заскочил на высокое дерево, быстро вскарабкался по стволу, и скрылся в густых ветвях, и только тогда брат Белтус прекратил свист. Ну, надо же, такого люди никак не ожидали увидеть!

- Хвала Небесам, вы его прогнали! - брат Титус проследил взглядом за убегающим зверем. - Надо же нам было повстречать это отродье Темных Небес! Не зря этого зверя так не любили в прошлом!

- Дядя, вы как, идти можете? - Андреас бросился к дядюшке, который с трудом поднимался с земли.

- Кажется, да... - тот медленно поднимался с земли.

- Вы ранены? Смотрю, у вас правая рука не работает?

- Я еще не понял... А как вы умудрились прогнать эту зверюгу?

- Потом объясню. Не стоит задерживаться, пошли дальше... - скомандовал брат Белтус. - Здесь слишком опасно - этот зверь обычно не уходит далеко от своей территории. Отойдем на какое-то расстояние, а там посмотрим, что с вами... Кстати, господа хорошие, не стоит собирать рассыпанную еду из разодранного мешка - все одно некогда раскладывать ее по тем заплечным мешкам, что еще остались...

Оглядываясь по сторонам, люди двинулись дальше. Андреас, глядя на дядю Эдварда, понимал, что досталось тому неплохо - вот, идет с явным трудом, да еще и немного прихрамывает. И надо же было откуда-то появиться этой непонятной зверюге! Впрочем, что иного можно ожидать от обитателей Запретных земель?

На отдых остановились лишь тогда, когда брат Белтус счел, что отряд отошел на нужное расстояние от места обитания этого непонятного зверя. Там решили передохнуть, а брат Белтус стал осматривать дядюшку, чтоб выяснить, насколько он пострадал от нападения, ну, и заодно рассказывая о том непонятном создании, что только что напало на них. Оказывается, этого зверя называют щепокотжил, и он, как и очень многие обитатели Запретных земель, очень опасен. Старатели много рассказывали об этом создании, в том числе и о том, что он охотится лишь на своей, строго ограниченно территории, за пределы которой старается не выходить. Обитает это существо в основном на деревьях, нападает, как правило, из засады, при этом нанося жертве сильнейший удар своим жутким хвостом. Обычно одного удара хватает, но если жертва еще пытается сопротивляться, то щепокотжил или добивает ее хвостом, или пускает в дело когти и зубы, после чего хищник уносит свою добычу на дерево, где и съедает ее. Конечно, в исключительных случаях бывает и такое, что жертва так быстро не сдается, пытается сопротивляться изо вех сил - все же в Запретных землях обитают самые разные существа!, но для этого у щепокотжила имеется тот самый гипнотический взгляд, который может доделать то, с чем не может справиться грубая сила.

Самое удивительное состоит в том, что этот хищник до жути опасается только одного создания - и это, как ни странно, птица. Вайраны, те, что стрелой надают с неба на своих жертв, повадками чем-то сходны со щепокотжилом, и, как ни странно, сами любят нападать на этого зверя. Старатели, возвращающиеся из Запретных земель, не единожды рассказывали о том, как на их глазах стая из нескольких вайранов разом нападала на щепокотжила, и тот стремглав удирал от них, куда глаза глядят. Потому-то старатели и знали, каким образом можно отогнать этого зверя, если, конечно, они успеют это сделать до того, как он накинется на свою жертву. Правда, не у всех получалось научиться нужному свисту, который бояться как вайраны так и щепокотжил, но тут уж ничего не поделаешь - кому какое счастье...

- Значит, так, господин граф, можете считать, что вам снова повезло! - делал вывод брат Белтус, закончив осмотр. - У вас сломана правая рука, пара ребер, ушиблена коленная чашечка, куча синяков... Можно пережить.

- И вы считаете, что мне повезло? - усмехнулся дядюшка, глядя на то, как брат Титус сооружает лубок для его сломанной руки.

- Брат Белтус сказал истинную правду - вам невероятно повезло... - подал голос молодой инквизитор. - Вы заметили метнувшегося к вам зверя - и успели отклониться, а потому удар хвоста щепокотжила пришелся не на голову или позвоночник (к слову сказать, они были бы сразу же раздроблены), а на заплечный мешок. Что же касается руки и ребер - то их задело всего лишь вскользь. Понимаю: сейчас вам больно, но тут уж ничего не поделаешь. Вернетесь - благодарственные свечки в храме поставите за свое чудесное спасение, причем тех свечек должно быть числом поболее.

- Как же я теперь с мечом буду обходиться? - вздохнул дядя. - Нам же еще идти и идти...

- Зато левая рука цела... - отмахнулся брат Белтус, отрезая от подола дядюшкиной рубашки здоровенный лоскут ткани. - И голова на месте.

- Последнее особенно радует...- буркнул дядюшка.

Когда беглецы вновь отправились в путь, раненая рука дяди Эдварда лежала в лубке на крепкой перевязи. Конечно, дядюшка, как и племянник - оба ничем не выдавали того, как им тяжело идти, но иначе поступить просто нельзя. Надо собраться с силами, и идти дальше, тем более что пройти осталось куда меньше, чем они уже преодолели. Эх, дойти бы до монастыря, а уж там можно и отдохнуть, и, жалея себя, полежать в кровати, отдаваясь в заботливые руки тамошних врачей!

В этот раз шли чуть медленнее, хотя дядюшка и не показывал вида, что его что-то беспокоит, но каждому было понятно, что со сломанной рукой и больной ногой идти тяжело. Потому-то в течение дня привалы бывали чаще, чем раньше.

Радовало то, что зверья по дороге попадалось куда меньше, чем в предыдущие дни. Крайан был прав - здесь все же идти немного поспокойнее. Конечно, не раз на пути беглецов появлялись непонятные звери, но, по счастью, дальше устрашающих звуков и грозного рычания дело не доходило, а на подобное можно почти не обращать внимания.

Куда удивительнее было то, что отряд перестал встречать на своем пути стоянки старателей: такое впечатление, что никто и никогда здесь ничего не добывал, хотя следы пребывания людей здесь все же встречались. Однако брата Белтуса подобное как раз порадовало: по его словам, в Запретных землях есть такое место, вернее, полоса земли, в которой почти нет ничего из тех ценностей, за которыми охотятся старатели. Похоже, сейчас беглецы идут именно по той небогатой полосе. Если же, действительно, дело обстоит таким образом, то можно радоваться: беглецы, пусть и медленно, но приближаются к монастырю! Конечно, путь до него еще неблизкий, но все же можно рассчитать конец дороги. Сколько еще идти? Пару-тройку дней, если, конечно, по дороге не случиться ничего необычного.

Хотя дядя Эдвард всеми силами и пытался не задерживать продвижение отряда, но все же ближе к вечеру стало заметно, насколько он устал и вымотан. Андреас тоже чувствовал себя далеко не лучшим образом, и постоянно искал глазами место очередного отдыха: тот несчастный беглый монах говорил, что должен быть очередной завал, в котором можно безбоязненно переночевать, только вот то долгожданное место все никак не встречалось.

Самое интересное в том, что беглецы его едва не прошли. Вернее, они набрели на поваленное дерево просто-таки исполинских размеров, в котором зияло огромное дупло. Люди остановились подле этого дерева всего лишь на короткий отдых, но неугомонный брат Белтус все же рискнул заглянуть внутрь дупла, и через короткое время до слуха людей донесся его счастливый голос:

- Пришли! Это и есть то самое место для ночевки!

Как оказалось, внутри это дерево было почти целиком полое, и лежало на чем-то, напоминающем яму для добычи песка. Скорей всего, когда-то здесь была выработка, правда, что именно тут добывали - осталось непонятным. Впрочем, никого из беглецов ответ на этот вопрос и не интересовал. Главное - тут можно сравнительно безопасно переночевать. Более того: в яме лежал кусок древесины, почти полностью совпадающий размерами с дупло. Конечно, не сказать, что он идеально совпадал с краями отверстия в дереве, но спасибо и за то, что есть.

Дно ямы было сплошь устлано старыми ветками: кто-то из тех старателей, что был здесь ранее, позаботился об удобном месте для сна. Верно, иначе бы пришлось спать прямо на песке. Конечно, неплохо бы нарубить свежих веток, но люди так устали, что решили обойтись имеющимися.

Андреас, стоило ему только присесть на ветки, сразу понял, что сегодняшнюю ночь ему лучше спать на животе: спину жгло так, что было понятно - пошло воспаление. Что ж, насколько сумеет - будет молчать, а там, может, и до монастыря недалеко... В общем, стоит надеяться на лучшее, все одно ничего другого не остается.

Тем временем брат Титус закрыл отверстие в дупле, и внутри стало совсем темно. Ничего, уставшим людям сейчас не до разговоров, отдохнуть бы...

Абигейл, которая прилегла рядом с Андреасом, положила свою прохладную ладонь на лоб жениха. Похоже, результат ее расстроил, потому что она прошептала парню на ухо:

- Адриан, у вас жар!

- Абигейл, давайте пока об этом никому не будем говорить... - так же тихо прошептал девушке Андреас. - Пару дней я продержусь, а там уже и конец пути близок.

- Ох, Адриан... - в голосе девушки были слезы.

- Абигейл, вы лучше подвиньтесь поближе ко мне - так теплее...

- Ох, Адриан... - чуть ли не всхлипнула девушка. - Конечно, я никуда от вас не уйду!

- Кстати, брат Белтус... - раздался голос дяди Эдварда. Надо же, его, кажется, не берет даже усталость и ранения! - Брат Белтус, как я понял, мы пока идем верно, только вот о какой низине говорил Крайан?

- Кажется, я понимаю, о каком месте идет речь... - отозвался монах. - Там особо никто не ходит - ни целебных трав нет, ни полезных ископаемых, но зато имеется лихорадка и всякая дрянь вроде тамошнего зверья. Не болотные твари, конечно, но тоже ничего хорошего. Главное, особо не задерживаться, это место следует пройти поскорей...

Дальнейшего разговора Андреас уже не слышал - провалился в глубокий сон, словно в омут. Что там брат Белтус говорил: следует побыстрей пройти низину? Ничего, пройдем.

Глава 16

Разбудило людей не утреннее солнце, а какое-то грохотанье. Вернее, этот звук лучше было бы назвать схожим с тем, что издают камешки, перекатывающиеся в детской погремушке, когда ее трясешь, только вот звук, что сейчас донесся до людей, был куда громче. Возможно, в другое время беглецы и не обратили бы внимание на подобное постукивание - все же в здешних местах чего только не услышишь!, но существо, издающие эти звуки, как видно, пробежало прямо по лежащему стволу, а внутри полого дерева слышимость было неплохая. И хотя это существо быстро умчалось куда-то вдаль, и постукивающие звуки стихли, но люди уже проснулись, и их руки уже привычно ухватились за оружие.

- Что это было?

- Знал бы - сказал! - брат Белтус был явно не в духе - видимо, дежурство было нелегким. - Тут ночью кто-то громко шипел, совсем как огромная змеюка. Я уж хотел, было, вас будить - не приведи того Боги, кто-нибудь вздумал бы сюда сунуться!, но, по счастью, уже часа полтора, как все стихло. А если учесть, что сейчас тут кто-то безбоязненно прогромыхал и поскакал дальше, то, похоже, особой опасности уже нет. Да и солнце уже выходит, так что ночные твари должны попрятаться по норам.

- Так вроде еще темно!

- Уже рассветает.

И верно, не скажешь, что снаружи царствовала темнота: солнце уже поднималось, заливая своими первыми лучами спящий лес и пробиваясь внутрь поваленного ствола сквозь небольшие отверстия вдоль неприкрытого края дупла. Значит, скоро опять собираться в путь.

Когда беглецы выбрались наружу, то оказалось, что у дяди Эдварда распухла нога, и ему было больно даже приступать на нее, а на спину Андреаса можно было смотреть едва ли не со слезами. К тому же было заметно, что парня лихорадит, однако Андреас упорно твердил: со мной все в порядке, это ерунда, в пути я отвлекусь, и мне станет полегче.

Несмотря на уверения раненых, будто они прекрасно себя чувствуют, было понятно, что не стоит отправляться в дорогу, не оказав помощи раненым. Потому брат Белтус в сопровождении брата Титуса обошли ближайшие кусты и пригорки, и притащили оттуда едва ли не охапку лечебной травы для Андреаса, а заодно и прочную палку для дяди Эдварда - без этого сейчас обоим никак не обойтись.

Когда брат Белтус снимал старые подсохшие листья на спине Андреаса и менял их на свежую листву, то, судя по мрачному лицу монаха, ничего хорошего он там не видел, да и на глазах Абигейл сверкнули слезы. Ничего удивительного: если судить по тому, насколько сильно болела спина, то дела у молодого послушника далеко не блестящи. Конечно, когда брат Белтус отдирал от ран присохшие листья, Андреасу хотелось скрипеть зубами от боли, но не будешь же показывать невесте, как тебе тошно! Она, бедняжка, и без того только что не плачет, глядя на раны своего жениха.

- Так, брат Андреас... - брат Белтус умелыми движениями накладывал желтовато-зеленые листья на воспаленные раны молодого человека. - Эта трава вытягивает часть заразы из твоего организма, так что распространение инфекции все же замедляется, хотя, к сожалению, полностью не останавливается. Вот вернемся в монастырь - там тебя братья-лекари враз на ноги поставят, будешь здоровей здорового. Ну, а пару дней пути до обители ты, надеюсь, продержишься.

- Да куда я денусь! - Андреас попытался улыбнуться как можно беззаботней. - Вы лучше посмотрите, что с моим дорогим дядей, а то граф Лиранский и на ногу приступить не может.

- А чего на него смотреть - чай, не девка... - пробурчал брат Белтус. - Колено у него травмировано, не нога, а сплошной синяк.

- Во-во... - усмехнулся дядюшка. - Если бы вас сейчас услышала моя жена, то она была бы счастлива: увы, но за мои мелкие шалости (по общему мнению мужчин, более чем простительные) она уже давно обещает самолично переломать мне обе ноги. Говорит, что это ее давняя мечта. А уж если бы супруга сейчас увидела мою несчастную покалеченную ногу, то могла бы по ней еще разок врезать, но уже от своего имени: бедняжка давно желает, чтоб я безвылазно сидел дома, как привязанный, окруженный любящим семейством, и нос не высовывал за порог! Увы, по переломанные ноги подходят для этой цели как нельзя лучше!

Андреас с трудом удержался от улыбки: хотя красавец-дядя уже более десяти лет как был счастливо женат на очаровательной аристократке ( которая принесла мужу в приданое огромное состояние), и в этом браке (как все признавали, не только выгодном, но и удачном), имел четверых детей, но все же не мог удержаться от мелких измен, и это несмотря на то, что графиня была очень ревнива.

Дело в том, что, несмотря на возраст, внешность дядюшки не только не становилась хуже, а все более приобретала оттенок благородства и тонкого изящества, что, естественно, делало его постоянным объектом пристального внимании женщин, многие из которых были готовы на все ради прекрасного аристократа. Справедливости ради надо признать, что почти всегда инициаторами подобных... проказ выступали как раз дамы, жаждущие внимания красивого, обходительного и утонченного кавалера, а дядюшка, как настоящий рыцарь, никак не мог отказать милой женщине в таком приятном пустяке, хотя искренне любил жену.

Правда, если известие об очередном приключении мужа все же каким-то образом достигало ушей графини, то дядюшка получал от жены хорошую трепку с выволочкой, после чего он долго каялся перед супругой в своей преступной слабости, клялся, что этого больше никогда не повторится, дарил жене какое-либо дорогущее украшение, и в семье воцарялся мир и согласие. Увы, через какое-то время все повторялось вновь, и дядюшка в очередной раз даже не шел, а бежал в ювелирную лавку, где все понимающие ювелиры выкладывали перед ним самые дорогие и изысканные украшения.

Как это ни печально осознавать, но за время семейной жизни дядюшка успел выложить столько золотых монет для того, чтоб вымолить у жены прощение за очередной поход налево, что в последнее время граф поневоле стал призадумываться о том, что для него будет куда дешевле сохранять верность супруге, чем совершать очередной разорительный визит к ювелирам. К тому же количество накопившихся драгоценностей у графини начинает превышать все допустимые пределы, а негодяи-ювелиры, чуя хорошую прибыль, начинали привозить специально для дяди Эдварда уникальные драгоценности с поразительной красоты камнями, правда, по такой цене, которую страшно даже произнести вслух, не говоря уж о том, чтоб отсчитать ее золотом. Так невольно и призадумаешься о том, что преданность семейным ценностям - это благо для семьи, позволяющее как поддерживать добрые отношения с женой, так и сберегать немалые деньги.

- Дядя Эдвард, а как вы объясните супруге свое столь долгое отсутствие? - Андреас решил чуть подтрунить над дядюшкой. - Все же она дама довольно строгих правил, а вы вряд ли рассчитывали, что застрянете в Запретных землях на неопределенный срок. Не боитесь, что под горячую руку графиня, как и обещала, сломает вам не только вторую ногу, но и руку?

- Если узнает, что я был тут, в местах, забытых всеми Богами, то недовольства от нее я точно не услышу! - ухмыльнулся дядюшка. - Что ни говори, а на всей территории Запретных земель имеется всего одна женщина, и та - невеста моего племянника, так что тут об измене не может быть и речи, а именно это моя супруга считает самым большим преступлением. Все остальное в нашей семье мне прощается - все же графиня умная женщина, и понимает, что у меня имеются некие обязанности перед обществом и троном. Мне бы только до обитаемых мест добраться...

- Греховодник! - пробурчал брат Белтус. - Ничего, если будет на то милость Светлых Небес, то господин граф благополучно похромает до монастыря. Вот, брат Титус ему такую палку изладил, что любо-дорого поглядеть! От любого зверя отобьется! Даже левой рукой.

- Да уж, это настоящая дубинка! - ухмыльнулся дядюшка. - Постарались вы, святые братья!

- Все для вас, господа хорошие... - брат Белтус критическим взглядом еще раз осмотрел спину молодого послушника. - Нам, как людям из простонародья, для высокородных ничего не жаль, даже дубину пудовую им всучить... Так, сейчас быстро перекусим, и пора в путь - не стоит задерживаться на месте.

Снова дорога, и вновь люди уже привычно выискивали глазами зарубки на очередном дереве. По счастью, сейчас отряд шел по светлому хвойному лесу, где в основном росли сосны и пихты, и на стволах этих деревьев можно было довольно легко отыскать насечки, оставленные каким-то неизвестным доброхотом. Удивительно, но никакого зверья на пути людей не появлялось, да и идти по песчаной почве, покрытой чистым белым мхом, вдыхая воздух, напоенный запахом смолы, было одно удовольствие. Даже дядюшка, тяжело ковыляющий и опирающийся при ходьбе на палку, не выказывал никакого неудовольствия - это ж настоящая прогулка по сосновому бору, заставляющая забыть обо всем плохом. Что же касается Абигейл и Андреаса - то они шли, держась за руки, и в это было что-то вроде коротких моментов отдыха за время длинного пути. Более того - беглецам на короткое мгновение даже показалось, что все плохое и опасное осталось позади.

Однако через несколько часов сосны постепенно стали сменяться елями и высоким кустарником, да и вместо белого мха под ногами появилась короткая трава и торчащие из земли корни деревьев. К тому же стало гораздо сложней высматривать зарубки на деревьях - здешний ельник был слишком густым. А уж когда до слуха беглецов донеслось какое-то грозное рычание, и последовавший за ним жутковатый визг, то стало понятно - безопасные места закончились безвозвратно.

Следовало помнить и о том, что Крайан, тот беглый монах, предупреждал: отряду предстоит пройти низину - самое опасное место на пути от лагеря старателей до монастыря. Как видно, люди или подошли к той низине, или же уже шли по ней. Во всяком случае, под ногами у беглецов иногда хлюпала вода: пусть здесь и не болота, и рядом нет жутковатых обитателей трясин и болотных ям, но ведь не зря же Крайан особо подчеркивал, что низину нужно обязательно миновать в дневное время.

Теперь беглецы продвигались куда медленней, и с большей осторожностью - было понятно, что тут надо быть предельно внимательным. Да и идти стало тяжелей: в некоторых местах ноги людей проваливались в самую настоящую жижу едва ли не по щиколотку, и вытаскивать ноги из чмокающей грязи приходилось с трудом. Плохо было и то, что в таких местах за людьми на земле оставались отпечатки человеческих ног, и была надежда только на то, что те следы или не заметят, или их зальет жидкой грязью. К тому же по этой жиже приходилось брести без остановки: здесь никак не станешь даже на короткий отдых - слишком сыро, в жидкое месиво уходят ноги, а если на какое-то время задержишься на одном месте, то ноги могут уйти в грязь едва ли не по колено.

Когда же, наконец, люди миновали это неприятное место, и вышли на сухую поляну, то по негласному договору все опустились на землю, чувствуя, как ноют уставшие ноги. Непонятно, как эти сырые места прошел дядюшка, но Андреас последний час даже не шел, а брел на одном только желании не задерживать отряд и чтоб, в прямом смысле этого слова, не упасть лицом в грязь. К сожалению, всем было понятно, что низину они еще не прошли - вон какие высокие тут растут ели, да и сама темная земля с короткой растительностью куда больше напоминает торф.

- Как вы думаете, эта, так называемая низина - она долго еще будет тянуться? - негромко спросила Абигейл.

- Трудно сказать, - вздохнул дядюшка. - Но раз Крайан предупреждал нас о том, что всю эту низину мы должны пройти за день... Очевидно, еще придется идти не менее нескольких часов. Предлагаю для начала перекусить, а там уж видно будет... Что это? Слышите?

Странный звук услышали все: такое впечатление, будто не так далеко отсюда некто стал трясти детскую погремушку, в которой перекатываются камушки, постукивая и потрескивая между собой. Точно такой же звук беглецы слышали сегодня утром, правда, тогда он был чуть потише, и постепенно удалялся от места ночевки отряда, а сейчас звук как раз приближался к людям.

- Что бы это могло быть? - в голосе Абигейл было недоумения.

- Ну, на соловьиные трели это громыханье точно не тянет... - дядюшка оглянулся. - Быстро прячемся! Вон, видите, рядом стоят две огромные ели с ветвями до самой земли? Вполне годятся для укрытия, так что давайте под них, места для нас там хватит! Лежать тихо, ветки не поднимать - что надо, мы и так сумеем разглядеть. Конечно, вряд ли кто из местных обитателей сейчас сунется именно под эти ели, но все же...

Добежать до деревьев, и спрятаться под низко растущими ветвями было минутным делом. По счастью, в том месте находился толстый слой старых осыпавшихся иголок, так что лежать было удобно, да и происходящее на поляне можно видно было неплохо даже сквозь густые еловые ветви.

Впрочем, вначале ничего и не происходило, хотя треск и постукивание приближались к поляне довольно быстро, и Абигейл, лежащая на земле рядом с Андреасом, чуть прижалась к жениху - как видно, чего-то опасаясь. Между прочим, в тех трескучих звуках, и верно, слышалось что-то устрашающее, подавляющее волю и внушающее настоящий страх. Впрочем, то, что увидели люди менее чем через минуту, поразило их по-настоящему.

Из-за высоких кустов, растущих с противоположного края поляны, даже не выполз, а стрелой вылетел наг. Он передвигался по земле с просто-таки невероятной скоростью, и едва ли не в мгновение ока прополз всю поляну, после чего скрылся в молодом ельнике. Тем не менее, как бы быстро он не двигался, люди все же успели заметить, что волосы нага растрепаны, одежда в беспорядке, а еще он держит в руке короткий кинжал. Интересно, от кого он удирает?

Прошло всего несколько ударов сердца, и из тех же кустов на полянку выскочило непонятное существо ростом с небольшую лошадь. Да уж, подобного создания никто из людей ранее никогда не видел. Было даже не понятно, птица это, зверь, или нечто совсем иное. Прежде всего бросались в глаза две мощные ноги, заканчивающиеся чем-то, одновременно напоминающим как огромные лапы, так и ласты с острыми когтями, при помощи которых это создание передвигалось огромными прыжками, с легкостью перескакивая как через мелкий кустарник, так и через более высокие препятствия. Еще у этого существа были две небольших передних лапы (хотя, возможно, это были крылья без перьев), огромная вытянутая голова с гребнем коротких черных волос, сидящая на довольно длинной сильной шее, тонкий хвост, словно собранный из множества шариков... Именно этот постоянно подрагивающий хвост и издавал трескучие звуки, которые услышали беглецы. Но не это было самым удивительным у этого странного создания, а совершенно необычный клюв, невероятно напоминающий длинную веревку с петлей на конце. Проще говоря, аркан.

Без сомнений, сейчас это невероятное существо преследовало удирающего нага, и, глядя на огромные скачки этого создания, ни у кого из людей не было сомнений, что вскоре хвостатому придется плохо.

Когда это странное создание, преодолев поляну в несколько прыжков, скрылся в ельнике, Андреас повернулся к лежащему рядом брату Титусу.

- Это что еще за порождение Запретных земель?

Надо сказать, что и сам молодой инквизитор выглядел удивленным. Во всяком случае, какое-то время он молчал, глядя на молодой ельник, за которым скрылись как наг, так и преследующее его существо.

- Ну, надо же... - брат Титус, наконец, обрел способность говорить. - Я это создание раньше видел только на картинках! В его существование многие не верили, считали сказками... Это роперит, или его еще называют веревочник. Относительно происхождения этого существа все еще идут споры - зверь это, или птица, и непонятно, как он появляется на свет - рождается в зверином гнезде, или же вылупляется из яиц. Неизвестен его образ жизни, пристрастия...

- Брат Титус, у нас тут не ученый совет! - возмутился Андреас. - И ты не доклад читаешь! Лучше скажи своими словами, что ты знаешь про это существо?

- Да не ахти что в бестиариях сказано про этого зверя! - подосадовал брат Титус. - Естественно, что и я многое знать не могу. Между прочим, роперит - это еще тот хищник! Вообще-то его правильней называть другим словом - охотник. Частенько для него оказывается куда важней поймать добычу, чем ее съесть. Как правило, роперит сжирает лишь часть от пойманного им зверя, а остальное бросает на радость здешним обитателям. Потом снова идет на охоту... Так, надо вспомнить, что о нем еще было написано в бестиариях... Не выносит сырости,, предпочитает сухие места, поля, горы, но неплохо чувствует себя как в лесу, так и в кустарнике... Повторяю: о роперите известно очень мало.

- Не выносит сырости, а сам оказался в низине!

- Мы же видели, он охотится. Загоняет добычу.

- Я смотрю, наг от него удирал со всей возможной быстротой, хотя со скоростью змеи мало кто может сравниться...

- Сам понимаешь: если бы от роперита не исходила реальная опасность, но наг вряд ли стал бы удирать от него во всю силу своего хвоста. Знаете, как охотится веревочник? Он долго преследует свою добычу, пугает ее треском своего хвоста, словно говоря - я здесь, и иду за тобой, и вот-вот ты окажешься в моей петле... Между прочим, эта петля может как увеличиваться, так и уменьшаться: недаром роперит с одинаковым успехом накидывает свою петлю как на шею какого-нибудь местного чудища, так и обычного зайца.

- Он что, и зайца может догнать? - недоверчиво спросил Андреас.

- А то! Бегает роперит не просто быстро, а очень быстро, высокие прыжки этого существа вы тоже видели: с первого взгляда даже не понять, бежит он, скачет, или летит над землей. От веревочника убежать невозможно - его скорость превышает быстроту почти всех существ, обитающих в лесу, и сил у него просто немеряно. Да вы и сами понимаете: если за вами будет гнаться такое вот чудище, да еще при этом жутковато греметь, то страх поневоле начнет вползать в сердца, лишать сил и воли, заставляет бежать невесть куда, не разбирая дороги, и ничего не видя перед собой. Хочется только одного - более не слышать этого беспрерывного треска.

- Понимаю...

- Ну, когда же роперит настигает добычу, он сбивает ее с ног, а затем хватает жертву за шею своим удивительным клювом, похожим на веревку и волочит за собой до того времени, пока пойманная жертва не умирает. Нет ни малейшего шанса вырваться из петли роперита: она туго обхватывает горло пойманной добычи, сдавливает ее, душит, а вместе с тем веревочник продолжает бежать, таща за собой задыхающуюся жертву. Ну, а дальнейшее волочение жертвы по земле довершает дело. Нам стоит порадоваться тому, что роперит погнался за нагом, а не появился перед нашим отрядом.

- Но ведь наги... - заговорила Абигейл. - Они сильные, ловкие, и у них есть ядовитые зубы! К тому же у этого удирающего нага в руках был кинжал! Неужели этот... веревочник сумеет стравиться со змеечеловеком?

- Ну, у многих их здешних зверей еще и когти имеются, а заодно и шипы, однако эта мелочь вряд ли остановит роперита, и в данной ситуации кинжал - это далеко не самое лучшее оружие. Я уже говорил, что веревочник своим треском полностью дезориентирует жертву, не дает ей возможности трезво мыслить, а без этого любое оружие в руках значит немного. К тому же, если бестиарии не ошибаются, у роперита настолько прочная шкура, что ее так просто не пробьешь.

- Даже кинжалом? - недоверчиво спросил Андреас.

- Да, и им тоже, особенно если жертва в момент нападения на нее веревочника уже находится в состоянии тихой паники и не в состоянии логично мыслить. В таком случае предполагаемая жертва, как правило, начинает наобум размахивать оружием в тщетной надежде отбиться, и хоть немного поранить и отогнать нападавшего.

- А то, что наги обладают довольно сильной магией...

- Очевидно, на веревочника эта магия не действует, как, впрочем, и на многих других животных... Все, молчим, какое-то время лежим и не шевелимся. Как бы этот ловец не вернулся назад вместе со своей добычей.

- Это ты про роперита? - поинтересовался Андреас.

- А то про кого же еще!?

Меж тем непрекращающийся треск вновь стал приближаться к поляне, только в этот раз к нему прибавился непонятный шум, будто кто-то напролом ломился сквозь кусты. Все разъяснилось, когда роперит вновь появился на поляне, выскочив из высоких кустов совсем неподалеку от спрятавшихся людей, только на этот раз он был не один, а с добычей - веревочник тащил за собой по земле нага, извивающегося всем своим телом.

Беглецам из своего укрытия хорошо было видно посиневшее лицо нага, его руки, вцепившиеся в тугую петлю веревочника, плотно обхватившую шею змеечеловека. Наг извивался самым невероятным образом, изо всех сил пытаясь вырваться на свободу, только все его попытки были тщетны. Руки и тело нага были покрыты многочисленными ранами, из которых текла голубая кровь, да и голова змеечеловека была уже серьезно разбита: роперит безо всякой жалости тащил своего пленника по земле и кустам, ударял его едва ли не обо все деревья и камни, что попадались на пути. Похоже, веревочник делал все, чтоб добыча как можно скорей испустила дух.

Еще несколько мгновений - и роперит скачками помчался дальше, по-прежнему не выпуская из петли нага, который все еще пытался сопротивляться, но всем было ясно, что рано или поздно, но нага покинут силы, да и кровь из его многочисленных ран течет не переставая. Еще мгновение - и веревочник исчез, так же как и наг, которого он волок за собой, но люди успели заметить, как змеечеловек в очередной раз удалился телом об острый сук, который пропорол на теле нага глубокую длинную рану. Н-да, вряд ли этот хвостатый долго протянет...

Когда же непрекращающийся треск, наконец, смолк вдали, из-под соседней ели с трудом выполз дядюшка.

- Ничего себе мы с вами зрелище увидели! Не знаю, как вы, а лично я впечатлен. Так, господа хорошие, отдых отменяется. Пойдем дальше, а тот как бы сюда не заявились наги, разыскивающие своего пропавшего соплеменника.

- А наши следы...

- Будем надеяться, что наги их не заметят. Этот раненый змеечеловек оставил тут немало своей крови, так что наги, скорей всего, пойдут именно по этим голубым пятнам, и у нас есть возможность остаться незамеченными. К тому же наш путь лежит не в ту сторону, куда ускакал веревочник.

Спорить никто не стал - людям хотелось уйти как можно дальше от той поляны, и больше не видеть ни поломанных кустов, ни голубых пятен крови, постепенно синеющих на воздухе...

Опять дорога, и беглецы вновь и вновь безостановочно прислушиваются к звукам леса, одновременно с тем уже привычно выискивая глазами зарубки на стволах. Что же касается отдыха, то для этого отряд лишь часа через полтора рискнул остановиться на очередной небольшой поляне.

- Ну, я вам скажу, и зверек нам на глаза попался! - покачал головой дядюшка. Кажется, на него роперит произвел особенно сильное впечатление. - Правда, не знаю, обратил на это кто-либо из вас внимание, или нет, но тот наг, которого поймал роперит, был уже явно немолод.

- И что с того?

- А то, что на наши поиски наги, похоже, отправили всех, кого только возможно, в том числе и своих соплеменников в весьма серьезном возрасте. Кроме того, если ранее наги, опасаясь попасть на глаза людей, передвигались в основном по ручьям и речкам, то сейчас они отбросили всякую осторожность, появляются везде едва ли не в открытую. Судя по всему, сейчас для них главное - поймать нас, и тут уже не важно, какой ценой. Вот наги и расползлись всюду, где только возможно. А Крайан говорил, что здесь сравнительно безопасно...

- Но он и не утверждал, что по этим местам можно передвигаться совершенно спокойно, безо всякой опаски. К тому же мы сейчас находимся в низине, то бишь там, где надо держать ушки на макушке... - вздохнул брат Белтус. - Об этом, как вы помните, беглый монах предупреждал особо.

- Если низину, где водятся такие звери, как роперит, можно считать сравнительно безопасным местом, то лично мне сложно представить, что за хищники водятся на болотах!.. - не выдержала Абигейл.

- Ну, если судить по рассказам тех старателей, что провели какое-то время возле болот, то надо признать, что тамошние места - одни из самых опасных на земле... - брат Белтус развязал свой заплечный мешок, и стал доставать оттуда вяленое мясо и сухари. Конечно, каждый из нас волен верить этим рассказам, или же отмахнуться от них, только вот мы пару дней назад всего лишь приблизились к краю болотины, а встретили там сразу двух хищников - буньипа и снолигостера. Страшно представить, что было бы с нами, сунься мы вглубь болот.

- Но как же там работают старатели?

- Так и работают. По очереди. Десять-пятнадцать человек ковыряются в земле, а другие десять-пятнадцать их охраняют - иначе никак. На другой день они меняются местами, и так продолжается постоянно, изо дня в день. Ну, и лагерь тоже нельзя оставлять без присмотра... Сами понимаете, что на подобный риск человек может пойти лишь в том случае, если в той болотной земле находятся богатые месторождения, в которых есть по-настоящему ценная добыча. Как это ни странно, но именно в здешних болотах или подле них и находятся самые дорогие залежи как минералов, так и заросли растений, уникальных по своей целительной силе.

- Все равно не понимаю, как можно так рисковать! Это примерно то же самое, как ходить по лезвию ножа, и знать, что один твой неверный шаг - и все!

- Верно. Как это ни печально звучит, но далеко не каждый день в лагерь возвращаются все те, кто с утра вышел из него. Помните, Крайан говорил, что хотел бы остановиться в лагере у болот, но его туда не взяли? Чтоб вы знали: в этих лагерях тамошние обитатели берут к себе далеко не каждого. Прием новичков происходит так: старатели проверяют каждого из вновь пришедших на умение держать в руках оружие, и если их что-то не устраивает, то тому парню отказывают безо всяких объяснений, и сразу же советуют отправляться в другое место. Тут дело не только в жестких порядках, установленных в лагерях старателей, но и в стремлении иметь рядом с собой тех, кто умело владеет оружием, ни в коем случае не спасует в трудной ситуации, и на кого можно положиться в случае нападении болотных чудовищ...

- А наги, похоже, напрасно считают себя повелителями здешних мест... - с заметным удовлетворением в голосе произнес брат Титус. - Врагов у них хватает, и они стараются понапрасну не рисковать своими бесценными жизнями. Мне это стало ясно еще тогда, когда мы лежали неподалеку от домика Стеана, бывшего приятеля брата Белтуса. Тогда, как вы помните, хвостатые с наступлением темноты предпочли убраться из леса - понимают, что ночной порой им там делать нечего, и находиться в тех зарослях небезопасно.

- Вот именно - у бывшего приятеля. Вернее, друга детства... - брат Белтус потер больную ногу: монах неудачно споткнулся на ровном месте, и теперь ступня то и дело ныла. - Конечно, Стеан с самых ранних лет был себе на уме, любому мог подлянку подкинуть, не брезговал прихватить то, что плохо лежит, но чтоб дойти до того, как продавать людей нагам... Этого я понять никак не могу.

- Брат Белтус, простите за нескромный вопрос... - поинтересовался дядя Эдвард. - Если я правильно понял то, что вы говорили ранее... Этот Стеан - он что, и вас когда-то обокрал?

- Нашли о ком вспоминать, хорошо еще, что хоть не к ночи помянули... - вздохнул брат Белтус. - Ну да, было дело, он и меня хорошо пощипал, хотя знали мы друг друга, можно сказать, с самого младенчества, и когда-то крепко дружили.

- И как же это произошло? - дядюшка продолжал свои расспросы. - Ну, то, что он вас... пощипал?

- Да, по сути, это самая обычная история, особо рассказывать нечего. Мы со Стеаном по молодости лет в наемники записались... - чувствовалось, что брату Белтусу не очень хотелось вспоминать прошлое. - Почему мы это сделали? Надо было срочно исчезнуть из города, в котором жили. Вас интересует причина? Скажу коротко: мы с ним по молодости лет были еще той шпаной, наказанием для родителей. Поверьте: сейчас тошно вспоминать о собственной дурости. От нас, обормотов, страдали многие улицы города, стражники не раз обещали упрятать обоих за решетку, родители ругали без остановки, а нам все было трын-трава! Увы, но подобное поведение к добру не приводит, и мы, как того и следовало ожидать, умудрились вляпаться в одну скверно пахнущую историю. Надо было срочно где-то спрятаться, вот по глупости и решили, что самое лучшее место, где можно укрыться - это армия. К тому же, по слухам, там и деньгами можно неплохо разжиться... Ну, среди наемников много кто встречается, в том числе и такие безголовые парни, какими были мы со Стеаном. Пусть дома мы считались чуть ли не первыми оторвами на родных улицах, но в ратном деле оказались сущими сопляками. Хорошо еще, что нам капрал толковый попался, да будет ему земля пухом! Он быстро выбил из нас всю дурь, и научил, как надо сражаться, чтоб не помереть в первом же бою. Война, я вам скажу, выглядит хорошо только в рассказах бывалых вояк, а на самом деле ничего хорошего там нет и быть не может, ну, а как именно наемники воюют... Если вы не в курсе, то и говорить не стоит, хотя я уже тогда стал о своих грехах задумываться.

- И что дальше?

- Мне хватило отслужить в наемных войсках всего лишь несколько месяцев, чтоб понять простую истину: не туда я заявился, и то, что я вижу вокруг - это мне не по душе. Однако при вербовке я подписал бумагу о службе сроком в десять лет, и потому поставил перед собой цель: надо любым способом выжить (для чего в свободное время следует не шататься по кабакам, а лишний раз помучить себя на тренировках и на стрельбах), сколотить немного денег, а вернувшись домой, обзавестись хозяйством, и вести спокойную и размеренную жизнь благопристойного человека. Однако нужную сумму пришлось собирать долго, хотя не я один был такой предусмотрительный - многие парни копили деньги в надежде на будущее безбедное существование. Увы, но когда моя мечта приближалась к осуществлению, и до окончания десятилетнего срока службы оставалось всего ничего - вот тогда произошел полный облом: в один далеко не прекрасный день мой друг Стеан испарился в неизвестном направлении, прихватив не только все мои сбережения, но и то, что было скоплено за долгие годы службы некоторыми из наших боевых друзей-товарищей. Вот именно тогда, оказавшись не только на мели, но и среди осколков своих надежд, я стал задумываться о грехах бытия и тщетности суеты - что ни говори, а меня обокрал старый товарищ после стольких лет дружбы! Да и те деньги, которые он похитил, были добыты пусть и относительно честным, но довольно неприятным путем. Именно от таких вот уроков и приходишь к принятию той простой истины, что многое из того, к чему мы стремимся в нашей бесконечной суете - это тлен и прах, а бессмертна только душа, о которой мы совсем не думаем в наших мелочных хлопотах. Возможно, подобный невеселый итог был для меня наказанием за все совершенные ошибки, и я всерьез призадумался о жизни, и о том, что мне делать дальше...

- А возможно, брат Белтус, в тот день Светлые Небеса направили вас на путь истинный? - поинтересовался брат Титус.

- Все может быть... - пожал плечами брат Белтус. - Тем более что украденные у нас деньги, похоже, счастья Стеану не принесли.

В этот момент все замолкли, потому что из кустов, расположенных неподалеку, раздался шорох. Возможно, ранее беглецы не обратили бы особого внимания на небольшой шум и незначительное потрескивание веток, но сейчас они уже знали, что не стоит оставлять без внимания любой подозрительный звук. Шорох вновь повторился, и в следующее мгновение люди уже были на ногах, и в голове у каждого была одна и та же мысль - только бы это были не наги! И уж тем более не роперит!

Когда же кусты раздвинулись, и оттуда показалось непонятное существо, то трудно было описать то, что творилось на душе у беглецов: с одной стороны люди испытали облегчение, поняв, что это не наг, и в то же самое время создание, оказавшееся перед отрядом, своим видом вызывало самую настоящую оторопь. Это была совершенно невероятная смесь зверя, ящерицы и еще невесть кого. Высотой примерно в два локтя, а длиной в добрых пять, он чем-то отдаленно напоминал крокодила, хотя особого сходства между ними не было. Прежде всего бросалась в глаза его голова с большими клыками и чуть загнутыми рогами, похожими на коровьи, длинное тело с мощным хвостом, сплошь покрытое шипами разной длины и величины, а вдоль хребта был настоящий гребень из все тех же острых шипов. Да уж, если эта зверюга кого-то ударит таким хвостом, то наколет жертву на шипы не хуже, чем тот снолигостер. Несмотря на то, что кожа существа была покрыта чешуйками, меж них росли короткие черные волосы, что в целом производило весьма неприятное впечатление. Толстые ноги с длинными когтями, небольшие зеленые глаза, которые неотрывно смотрели на людей...

Без долгих слов понятно, что этот зверь любой еде предпочитает мясо. Существо открыло свою пасть и взвыло трубным голосом, пусть и не очень громко, но так неприятно, что у людей засвербело в ушах. Вдобавок ко всему вонь от этого зверя шла такая, что недавно съеденные сухари у каждого из беглецов едва не запросились наружу.

- Это... это кто? - пискнула Абигейл. Как видно, у нее здорово перехватило горло от мерзкого запаха, исходящего от этого странного создания.

- Ходаг, мать его... - непроизвольно вырвалось у брата Белтуса.

- Не понял, как вы его назвали? - недоуменно спросил дядюшка.

- Ходаг... - вновь растерянно повторил брат Белтус. - Ничего не понимаю! Это же болотный зверь! Какого нечистого его сюда занесло?! Ходаг... он просто не должен находиться в этих местах - здесь низина, а этому хищнику постоянно нужна вода! Это ж такая тварь!.. Теперь не отстанет, пока кого-то не сожрет!

Тем временем зверь вновь открыл пасть и взвыл, обдав людей очередной волной тошнотворной вони, а затем довольно шустро бросился к стоящим людям. Если сейчас жуткий хвост этого зверя ударит хоть одного из беглецов, то вряд ли тот несчастный сумеет выжить.

- Врассыпную! - крикнул брат Белтус. - И его надо бить по ногам, чтоб он не мог бежать!

Дважды повторять не пришлось, и люди бросились кто куда. Удивительно, но вместо того, чтоб помчаться за кем-то одним, зверь остановился, и с недоумением стал вертеть головой по сторонам - кажется, он никак не мог сообразить, кого именно из бегущих двуногих ему следует выбрать себе на обед, то есть за кем следует бежать. Меж тем брат Белтус продолжал кричать:

- У него слабое место - ноги, где они соединяются с животом! Надо постараться достать его сейчас, пока он ничего сообразить не успел!

Дважды повторять не пришлось, и в зверя полетели ножи, только вот они отскакивали от его каменно-твердой шкуры, не нанося никаких ран, однако какую-то ощутимую боль ходагу эти удары все же причиняли: недаром зверь вновь взвыл, и кинулся к брату Титусу - как видно, жертву он себе все же выбрал. Никто ничего еще не успел сообразить, как брат Белтус метнулся к молодому инквизитору, и, стоя перед ним, сильным движением бросил свой меч в ходага. Меч несколько раз крутанулся воздухе, и с неприятным хрустом вошел в основание передней левой лапы хищника. Тот по инерции сделал еще пару шаг, потом вновь взвыл, упав на спину, а его шипастый хвост с силой ударил по земле, совсем недалеко от стоящего брата Белтуса. Впрочем, следующий удар пришелся бы как раз по монаху, если бы тот не успел отскочить в сторону, и не оттолкнул бы в сторону брата Титуса.

Зверь несколько раз перекатился по земле, затем вновь встал на все четыре лапы, и шагнул, было к людям, но остановился, и опять взвыл. Зверь был в бешенстве: все же меч, который брат Белтус сумел всадить в основание одной из лап ходага более чем до половины длины клинка, причинял ему нешуточную боль, и к тому же мешал двигаться. Надо же: добыча так близка, но дотянуться до нее сложно - лапа повреждена...

Меж тем брат Белтус продолжал командовать:

- Быстро уходим!

- А как же этот... - дядюшка в растерянности смотрел на зверя, который, перестав обращать внимание на брата Титуса, заковылял к нему.

- А вы что, намерены потыкать в него своим мечом? - рявкнул брат Белтус. - Так вот, не советую показывать чудеса героизма - все одно ничего не выйдет! Тут пики нужны, чтоб его шкуру пробить...А еще нам нужно ноги уносить, и чем скорей, тем лучше!

- Но этот зверь...

- Не надейтесь - ходаг от нас так просто не отстанет! Не та зверюга, чтоб с пути сворачивать, будет тупо следовать за своей целью... Ну, чего вы все встали и глаза болотную на зверюшку вытаращили?! Живо уходим, если жить хотим! А на ходага еще налюбуетесь, это я вам обещаю! Пошли, я сказал!

Больше говорить ничего не пришлось, да и уговаривать тоже - беглецы и сами стремились как можно быстрей убраться подальше от этого странного зверя. Едва ли не бегом покидая поляну, Андреас оглянулся, и стало понятно, что брат Белтус был прав: ходаг направился вслед за уходящим отрядом, пусть он шел и не так быстро, как бы ему того хотелось - торчащий в теле зверя меч заметно сдерживал прыть этого существа.

Беглецы шли настолько быстро, как могли, пытаясь оторваться как можно дальше от зверя - ведь брат Белтус предупреждал, что ходаг так просто не отстанет от предполагаемой добычи. Увы, но как обычно случается в тех случаях, когда кто-то торопиться - все идет несколько не так, как бы того хотелось: несколько раз беглецы никак не могли отыскать очередные насечки, потом попали в самую настоящую грязевую лужу, где было едва ли не по колено жидкой грязи... Вдобавок ко всему пришлось обходить широкую полосу упавших деревьев, после чего люди никак не могли отыскать зарубки, указывающие путь.

- Все, немного отдохнем... - после бесполезных поисков дядюшка в изнеможении присел на поваленное дерево. - Вот уж не везет, так не везет... Брат Белтус, пока есть время, расскажите хоть что-то про этого зверя, как бишь его звать... Ходаг, кажется?

- Верно, ходаг... - брат Белтус уселся на другой ствол, так, чтоб было видно то направление, откуда только что пришли люди. - Все, что я о нем знаю - это почерпнуто лишь со слов старателей, с которыми я частенько беседую. Ходаг - болотный зверь, питается тамошним зверьем, очень уважает человечинку, злопамятный, с хорошим нюхом, так что наш след он вряд ли потеряет. Ну, то, что его шкуру не пробить с первого раза - это, я думаю, вы и сами заметили. Убить ходага очень сложно - живучий, полученные им раны зарубцовываются чуть ли не на глазах. К тому же это болотное создание достаточно ловкое и увертливое, несмотря на свои довольно-таки значительные размеры.

- Это мы успели заметить...

- Что еще сказать? Ходаг - существо очень сильное, а многочисленные шипы на спине и теле делают эту зверюгу еще более опасной. Хорошо еще, что рядом нет воды, и мы не находимся на болотах, а не то ходаг свернулся бы в клубок, и покатился на нас, словно шар или диск. Поверьте: скорость передвижения в воде у него просто-таки невероятная, и одного - двоих из нас он бы точно наколол на свои шипы, после чего ходаг отправился б на заболоченное дно какого-нибудь водоема: часть добычи съел бы сразу, а остаток сунул под корягу, так сказать, на следующий перекус.

- Бр-р!.. - Абигейл передернула плечами.

- Принцесса, прошу прощения за столь неприятные подробности, но что есть - то есть. Вода - стихия этого зверя, и по какой причине он мог покинуть болота - ума не приложу! Как это ни странно звучит, но его шкура без воды начинает сохнуть, что еще больше выводит из себя эту милую зверушку. Да и как с ним сражаться - это еще тот вопрос! Лучшее оружие против ходага - прочная сеть, пики, или же очень острые колья, однако для этого подходит далеко не каждое дерево. Но колья годятся лишь на самый крайний случай, если ничего иного нет под руками. У нас же, боюсь, нет времени ни на то, чтоб найти нужное дерево, ни на то, чтоб понаделать из них кольев...

- А что еще про него известно? - поинтересовался брат Титус.

- Приятно слышать о том, что инквизиция не знает чего-то из того, о чем известно многим из тех, что побывали в этих проклятых землях... - брат Белтус вновь не удержался от того, чтоб в очередной раз не подковырнуть молодого послушника. - Так, что еще старатели говорили о ходаге? Довольно тупое создание, но до крайности упертое - скорей всего, будет идти за отрядом до той поры, пока нас не догонит, или же не выйдет на сухое место. Вот тогда ходаг почти наверняка повернет назад, хотя и не факт, что все будет именно так...

- Но зверь же ранен, у него в теле торчит меч!

- Увы, но в случае опасности ходаг, словно ящерица, может отбросить хвост или лапу - у него все одно новая конечность отрастет вместо потерянной. Так что я уверен, что та болотная зверюга сейчас ковыляет за нами на трех лапах. Скорость передвижения у него, разумеется, снизилась, но, тем не менее, то, что он по-прежнему идет за нами - в этом я не сомневаюсь. А в том, что он в самое ближайшее время нас нагонит, мы убедимся очень скоро. Как это ни печально звучит, но должный отпор ходагу мы дать не сможем... Кстати, брат Андреас, я вынужден попросить у вас меч: сам я, как вы знаете, остался с пустыми руками, даже ножа за душой не имею! Понимаю, вы охраняете принцессу, но, поверьте, что сейчас мне меч нужен не менее, чем вам...

- Возьмите... - Андреас протянул свой меч брату Белтусу. - И не беспокойтесь - у меня еще есть нож и кинжал: как вы помните, в доме Стеана мы все неплохо вооружились, забрали почти все оружие, что было припрятано по сундукам.

- А то как же, помню, сам не без греха, кое-что прихватил... - вздохнул брат Белтус. - Увы, почти все, что имел, потратил невесть куда и на что...

Вообще-то каждому понятно, куда брат Белтус потратил свое оружие - на защиту от нападений местного зверья, тем более что этот человек очень неплохо метал ножи. К тому же Андреас понимал то, что монах не хотел произносить вслух: с больной и воспаленной спиной молодой послушник вряд ли сумеет сделать нужный замах и нанести достаточно сильный удар, а раз такое дело, то пускай меч будет в более умелых руках.

- А вот мне все одно непонятно, как тут оказался ходаг? - Андреас на короткое время даже забыл о той боли, что то и дело начинала дергать его спину. - Это болотное создание, да и Крайан утверждал, что эти места можно пройти сравнительно безопасно, хотя и с достаточной долей осторожности. Не знаю, что по этому поводу думаете вы, а мне отчего-то кажется, что к этому делу могли приложить свою руку наги.

- Прости, не понял... - дядюшка недоуменно смотрел на Андреаса. - Поясни, что ты имеешь в виду.

- Наги нас ловят давно, по пока поймать не могут...

- Сплюнь! - посоветовал дядя.

- Без проблем... Так вот, время идет, и оно играет на нас. Окажись я на месте хвостатых, то тоже стал бы терять терпение, и дерзнул бы пойти на какой-либо необычный, рискованный шаг. Мы своими глазами видели, как наги ползают по лесу чуть ли не в открытую, чего ранее никогда себе не позволяли, а это значит, что хвостатые махнули рукой на всяческую осторожность. Осмелюсь предположить, что для того, чтоб поймать нас, не дать дойти до монастыря, наги пошли на многое, приложили все свои усилия, о многих из которых мы пока что ничего не знаем. Я допускаю, что у нагов есть некая возможность выгнать из болот часть обитающих там зверей: рано или поздно, но то зверье все одно вернуться в привычный им водный мир, но зато на какое-то время часть леса будет смертельно опасна для всех, кто там находится, и в первую очередь для людей. Смысл такой: если даже нас не поймают, то пусть хотя бы остановят, вернее, сожрут...

- Хм... - дядюшка призадумался. - Ваше мнение, брат Белтус?

- Звучит несколько странно, но... - брат Белтус какое-то время молчал. - Как в свое время говорил командир нашего полка, рациональное зерно в этом предположении, бесспорно, есть...

- Предположения - дело хорошее, но давайте решать, что будем делать, если ходаг нас догонит? - перебил брат Титус.

- К сожалению, надо смотреть правде в глаза: мы вряд ли сможем совладать с этим зверем... - махнул рукой брат Белтус. - Вот если бы тут было с десяток крепких парней, да еще при полном вооружении - вот тогда можно было бы вести речь о том, что мы сумеем вытряхнуть эту зверюгу из шкуры, а сейчас... У нас остается одна надежда на то, что ходаг нас не догонит, но, если честно, мне в это плохо верится. Он, скотина, хоть и на трех ногах, но, по слухам, все одно может лихо ковылять и на том, что есть. Говорят, он и на двух лапах неплохо передвигается... Во всяком случае, этот зверь вот-вот должен вновь показаться нам на глаза.

- Так что же мы тут рассиживаемся? - дядюшка с трудом встал. - Пошли дальше. Только вот зарубки бы на дереве еще отыскать, а не то они словно пропали...

И верно: несмотря на все старания, люди никак не могли найти очередные насечки, указывающие дорогу до монастыря. Такое впечатление, что все зарубки исчезли одним разом, а может, все дело в том, что беглецы здорово нервничали, понимая, какая опасность вот-вот может появиться перед ними, а в таких случаях взгляд может скользить в нужном направлении, но не замечать очевидного. А время меж тем все шло и шло... Конечно, всем хотелось надеяться, что ходаг не пошел вслед за людьми, но обольщаться не стоит.

Как беглецы не всматривались в окружающие деревья, но не могли отыскать ни одной зарубки на стволе. А может, просто стоит посмотреть чуть подальше? Прошли вперед - опять ничего. Или же люди настолько взвинчены, что пропускают то, что находится едва ли не на виду? Наверное, беглецам все же следует быть куда внимательней...

Очевидно, если бы люди не стали так тщательно всматриваться в то, что их окружает, то Андреас ни за что не заметил бы на одном из деревьев нечто непонятное. Вернее, это выглядело так, словно чья-то лохматая шуба была обернута вокруг ствола огромного дерева.

- Брат Белтус, а это что такое? - Андреас кивнул головой в сторону шубы. - Тут, похоже, и кроме нас люди есть. Вон, одежда чья-то висит...

- Брат Андреас, не понимаю, о чем идет речь... - брат Белтус пожал плечами. - Лично я ничего не вижу. Какая еще одежда?

- Да вон же, посмотрите на то дерево с огромным стволом! - Андреас только что не ткнул пальцем в нужном направлении. - Неужели не видите?

- Где? - немного раздраженно спросил брать Белтус. - Какой еще ствол? Не о том думать надо... Стоп! Кажется, я там что-то вижу... Вот это да! Брат Андреас, как ты умудрился разглядеть отсюда это существо - просто не понимаю!

- Какое еще существо? - не понял Андреас. - Там же какая-то шуба на дерево повешена!

- Если это шуба, то я праведник безгрешный...

- О чем речь? - вмешался дядюшка.

- Ну, надо же! - брат Белтус только что глаза руками не потер. - Чего только не увидишь в этих местах!.. А знаете что? Пойдемте-ка все туда!

- Кто это? - подошел брат Титус. - Что это вы все с таким вниманием изучаете?

- Кажется, на том дереве рамптифузель.

- Что?! Да откуда ему тут взяться?! - вытаращил глаза молодой инквизитор.

- Ну, в здешних местах есть много чего такого, чего никогда не встретишь за здешними пределами. Между прочим, старатели не раз встречали в Запретных землях этот мохнатый мешок, только вот попадался он людям очень и очень далеко отсюда, едва ли не в самых глухих уголках этих проклятых земель.

- Если это действительно рамптифузель, то, что нам возле него делать?! Это ж опасно!

- Опасно или нет, но хуже, чем есть, уже точно не будет. Если честно, то у меня появилась одна идея, хотя даже не знаю, как ее можно осуществить.

- Господа умники, не подскажете ли нам, скудоумным, кто это такой - рамптифузель? - не выдержал дядюшка. - Я и слова такого в жизни не слыхивал!

- Сейчас растолкую...

Пока беглецы подходили к тому дереву, брат Белтус коротко пояснил: рамптифузель - это крайне опасное и агрессивное существо, с тонким и длинным телом, покрытое густым мехом, внешне очень напоминает квадратное полотно. Когда рамптифузель не охотится, то все это время он спит, обернувшись вокруг дерева, и со стороны выглядит как шуба, висящая на стволе дерева, и обернутая вокруг него. Если же кто-то пытается отодрать эту "шубу" от дерева, то существо просыпается и в ярости накидывается на этого неосторожного, и поедает его.

Да и вблизи это странное создание с труднопроизносимым названием выглядело довольно неприятно: темный меховой квадрат коричневато-серого цвета, без головы, но с четырьмя полосами сильных когтистых лап, которые плотно обхватывали широкий ствол дерева... Заметить его издали довольно сложно, потому как это существо может менять свой цвет, сливаясь по цвету с окружающей его местностью. Совсем как хамелеон, живущий в дальних странах... Ну, а охотится рамптифузель без особых ухищрений - обычно ложиться на траву или землю, становясь почти неотличимым от того места, где он устраивает засаду. Все остальное было очень просто: стоило неосторожному зверю (или человеку) наступить на этот мохнатый ковер, как вырваться из него уже не было никакой возможности.

Беглецы, хотя и приблизились к дереву, на котором находилось это существо, но все же старались не переступать определенные границы, благоразумно стараясь держаться подальше. Кто его знает, этого рамптифузеля, на что он способен - вдруг услышит голоса людей, и проснется раньше времени! А уж если учесть, что, проснувшись, это существо в ярости накидывается на того, кто осмелился его разбудить...

- Ну и зверюга! - брат Белтус, стоя в отдалении, рассматривал неопрятную шкуру странного существа. - Здоров, зараза...

- И зачем мы сюда пришли? - оглянулся дядюшка. - Мало того, минуты на минуту может появиться этот... ходаг, и нам надо уносить ноги.

- Если за нами следует ходаг, то уйти от него мы все одно не сможем... - брат Белтус произнес это, как непреложную истину. - Но попытаться сделать это все одно стоит. Есть у меня одна мысль, только вот как ее можно осуществить - не знаю...

Ходаг показался куда раньше, всего лишь через несколько минут. К сожалению, за это короткое время люди еще не успели как следует подготовиться к его появлению. Брат Белтус оказался прав: зверь лихо ковылял на трех лапах, и скорость его передвижения была на порядок выше того, как ранее шли беглецы. Как видно, ходаг потратил какое-то время на то, чтоб отбросить поврежденную лапу вместе с торчащим в ней мечом и зализать полученную рану, а потому сейчас вовсю пытался наверстать упущенное время. Да, от этого зверя, и верно, так просто не избавиться! Следовало радоваться хотя бы тому, что у людей осталось минута-другая на то, чтоб осуществить задуманное.

- Брат Белтус, не надо, это сделаю я... - брат Титус остановил монаха, который взялся, было, за кинжал. - Вы, похоже, лучше меня знаете повадки этого зверя, и если что пойдет не так, то подскажете, как правильней поступить.

- Но... - начал, было, брат Белтус, но молодой инквизитор оборвал его неожиданно резко, а потом и вовсе продолжил едва ли не в приказном тоне:

- Это не обсуждается. И времени на разговоры у нас нет. А вы все, как мы ранее и договаривались, стойте и не шевелитесь. Брат Белтус, берите камни и идите к дереву.

Закатать рукав на левой руке своего потрепанного монашеского облачения, так же как и отхватить пару кусков темной ткани - все это не заняло много времени у молодого инквизитора. Затем брат Титус, не поведя бровью, чиркнул кинжалом по своей руке, и через пару мгновений оттуда хлынула кровь, после чего парень, оставляя за собой на земле ровную дорожку крови, вытекающей из располосованной руки, направился к дереву, на котором все так же продолжал спать рамптифузель. Впрочем, брат Белтус тоже спешил к тому дереву с карманами, полными камней, которые беглецы успели насобирать поблизости.

Все остальное Андреас наблюдал словно со стороны: ходаг лихо приближался к людям, причем с явным намерением добраться-таки до удирающей добычи, и наконец-то запустить зубы теплую человеческую плоть. Вот зверь остановился неподалеку от стоящих людей, и взвыл, только сейчас в его вое слышалась не только угроза, но и радость - вряд ли предполагаемые жертвы вновь сумеют удрать от него. Возможно, он и не сумеет убить всех, но парочку из этих двуногих точно положит... Убедившись, что добыча стоит на месте, ходаг вновь потрусил к людям.

Тем временем брат Титус уже провел кровавую дорожку до того самого дерева, на котором все так же неподвижно висел рамптифузель, после чего, зажав рану рукой, отошел в сторону, кивнув брату Белтусу - мол, давай, начинай... Монаха дважды просить не пришлось, и на шкуру, плотно обхватившую ствол, обрушился целый град камней. Только бы их хватило для того, чтоб разбудить спящего рамптифузеля! Если этого будет недостаточно, то надо хватать острые обломки сучьев, и бросать их в висящее на дереве существо в надежде, что оно проснется от спячки...

По счастью, до сучьев дело не дошло - для пробуждения рамптифузелю хватило и нескольких сильных ударов камнем. Люди увидели, как висящая на дереве шкура зашевелилась, даже чуть съежилась после очередных ударов, полученных от весьма увесистых камней, а потом плавно-текущим движением существо соскользнуло на землю, где, полежав мгновение, внезапно развернулось во всю свою величину. Перед взором людей оказалось почти правильное четырехугольное полотнище, длиной (и, соответственно, шириной) с человеческий рост, однако в толщину это создание не превышало всего лишь нескольких дюймов. Издав легкое шипение, куда больше смахивающее на шорох сухих листьев, существо, вытянувшись во всю длину и подрагивая своим телом, уткнулось в кровавую дорожку, оставленную братом Титусом. Еще мгновение - и рамптифузель чуть волнообразными движениями пополз по земле вдоль красной полоски, помогая себе неожиданно сильными когтистыми лапами. Что тут можно сказать? Только то, что если это существо, толком не проснувшись, уже тянется по свежему кровавому следу, то особого милосердия от подобного создания ждать не стоит.

Меж тем ходаг находился уже совсем неподалеку от троих неподвижно стоящих людей, и к ним со всех ног бежал брат Титус, прижимая к своей распоротой руке несколько кусков ткани, отхваченной им от своего темного облачения.

- Все, бегите... - крикнул он, бросая на землю пропитанные кровью обрывки ткани. - И опять врассыпную...

Уговаривать людей не пришлось, и все кинулись кто куда, не переставая при этом оборачиваться, чтоб не пропустить ничего из происходящего, а посмотреть было на что. Прежде всего, ходаг не бросился за разбегающимися людьми - его, как и раньше, немного озадачило то, что добыча кидается в разные стороны. Возможно, зверь метнулся бы за кем-то из них, но сейчас его нос уловил запах только что пролитой крови, а от подобных пьянящих ароматов голова ходага чуть ли не пошла кругом. Кто знает, может совсем рядом на земле находится кто-то раненый, то бишь добыча сама идет в руки, и упускать ее не стоит... Вот и неподалеку, чуть ли не под носом, валяется нечто, пусть и неживое, но зато с таким дурманящим запахом!..

Пока ходаг обнюхивал лежащий на земле кусок ткани, насквозь пропитанный кровью, с другой стороны по красной дорожке к этому же месту подползал рамптифузель. Запах свежей крови и ему дурил голову, а потому, уткнувшись в лежащий на земле кусок ткани, пропитанной сладким запахом человеческой крови, разом взыграли все охотничьи инстинкты этого странного существа. К тому же зверь уже довольно давно спал на своем дереве, всерьез оголодал, и сейчас рассчитывал на то, что вожделенная добыча совсем рядом - в конце концов, так просто его не будят!..

Брат Титус все рассчитал правильно: оба зверя приблизились друг к другу на весьма близкое расстояние, и только тогда каждый из них обратил внимание на то, что он тут находится не один: рядом есть некто, не уступающий ему по злобе, силе и мощи. Известно, что различные хищники не выносят близкого присутствия друг друга, особенно если чувствуют в сопернике конкурента. Вот и сейчас каждый из двоих зверей, увидев, что рядом с ним находится некто, желающий покуситься на то, что он считал своей добычей, решил прогнать соперника, а также показать, кто тут хозяин. Конечно, двуногая добыча тоже находилась неподалеку, но она все одно никуда отсюда не уйдет (а если и попытается это сделать, то ничем хорошим это не кончится), однако чужаку, желающему покуситься на то, что другой заранее считал своей добычей, тут явно делать нечего.

Звери стояли друг против друга, и если один то и дело грозно подвывал, то в ответ слышал только шелестящий звук - как видно, голосовые связки у рамптифузеля были развиты не очень хорошо, а может, ему и не требовалось создавать громкий шум. Для начала это мохнатое создание каким-то образом пыталось дать понять ходагу, что он, чужак, вторгся на территорию, принадлежащую другому, и потому должен убраться, а ходаг, в свою очередь, был уверен в том, что сила на его стороне, и потому более слабому стоит отойти в сторону.

В этом споре ни один из хищников не хотел отступать. Шерсть у обоих поднялась дыбом, и если ходаг стал яростно скрести лапой землю, то по плоскому телу рамптифузеля пошли волнообразные движения. И пусть тихий шелест одного зверя полностью терялся в завываниях другого, было понятно, что ни одно из этих существ отступать не намерено. Медленно текли минуты, люди не шевелились, а хищники, глядя друг на друга, все больше и больше наливались яростью, и оставалось только ждать, у кого из этой парочки окажется меньше терпения.

Первым не выдержал ходаг. Вновь оглушительно взвыв, он извернулся совершенно невероятным образом, и его хвост с торчащими шипами несколько раз ударил по тонкому телу рамптифузеля, причем эти удары были столь молниеносны, что человеческий взгляд уловил их с трудом. Конечно, если бы такие удары получил какой-то иной зверь, то его тело сейчас наверняка представляло бы собой жуткую мешанину из костей и разодранной плоти, да и сама жертва вряд ли сумела бы сдвинуться с места. Однако, хотя из плоского тела рамптифузеля и стала вытекать бледно-розовая жидкость, да и сама шкура кое-где стала краснеть, зверь и не подумал отползти в сторону. Вместо этого он текущее - скользящим движением даже не кинулся, а с неуловимой глазу быстротой метнулся на ходага, и, насколько мог, облепил этого зверя во всю площадь своего тела. Конечно, полностью покрыть туловище ходага рамптифузелю не удалось - слишком много у того было шипов, но ходагу было вполне достаточно и ощущения того, что на него кто-то напал: зверь вновь завыл, покатился по земле, стараясь при помощи лап и хвоста содрать с себя напавшего хищника.

Трудно сказать, ходаг сумел стряхнуть с себя напавшего рамптифузеля, или же тот сам решил покинуть неудобное тело колючего зверя, только через какое-то время меховое полотнище соскользнуло с тела ходага, и отползло в сторону. Правда, ходаг не переставал выть и после этого, как с него сползло это лохматое чудище. Более того - зверь вновь покатился по земле, словно пытаясь стряхнуть с себя нечто, оставшееся на его шкуре. Андреас невольно обратил внимание на то, что та часть тела ходага, которая только что была покрыта телом рамптифузеля, сейчас словно чуть влажная, да еще и блестит, будто ее кто-то полил водой. Хм, похоже, что это мохнатое создание не просто так прилипало к телу своего противника, а еще успело чем-то его обрызгать. Конечно, что это за прозрачная жидкость - неясно, но понятно, что вряд ли это была простая вода. Впрочем, непонятный плоский зверь, судя по всему, тоже заметно пострадал от своего противника: часть коричневато-серой шкуры существа потемнела от розоватой жидкости, вытекающей из многочисленных ран рамптифузеля, а ведь эта жидкость, судя по всему, заменяла ему кровь...

Вновь текли мгновения, сливаясь в минуты. Люди не шевелились, лишний раз старались даже не дышать. Слышались лишь голоса хищников, которые хотя и не думали уклоняться от схватки друг с другом, но, тем не менее, словно чего-то выжидали, и копили силы для очередной атаки.

В этот раз первым не выдержал рамптифузель. Стремительно сорвавшись с места, он вновь кинулся к ходагу, однако тот сейчас был куда более внимателен. Хотя меховое полотнище вновь успело облепить часть тела ходага, но, тем не менее, зверь успел выдрать своими огромными клыками огромный клок из этого мехового полотнища...

В этот момент раздался громкий шепот брата Белтуса:

- Уходим! Сейчас самый подходящий момент! Только вначале медленно, не привлекая внимания зверей - мало ли что...

Второй раз повторять эти слова брату Белтусу не пришлось - и без того было понятно, что надо немедленно уходить, потому как внимание хищников в любую минуту могла переключиться на неподвижно стоящих людей.

Не сводя взгляда со сцепившихся зверей, которые, схватившись в клубок, только что не катались по земле, люди сделали несколько шагов назад, потом еще и еще, а затем, развернувшись, кинулись как можно дальше от этого места. Вслед им несся вой ходага, только вот бегущие люди не хотели даже оглядываться - лучше под ноги лишний раз посмотреть, чтоб не споткнуться и не растянуться на земле. А еще они до смерти боялись, как бы им вслед не кинулся один из этих двух хищников, но, похоже, сейчас звери были целиком заняты друг другом, выяснением отношений и утверждением главенства, а в такие моменты даже мысли о предполагаемой добыче отходят на второй план.

Однако самым удивительным было то, что когда люди вновь подбежали к тем поваленным стволам, то они почти сразу же отыскали метки на одном из растущих неподалеку деревьев. Да уж, в таких случаях не знаешь, на что и думать...

Первый раз люди решились присесть передохнуть на несколько минут лишь часа через два, после того, как в быстром темпе отмахали по лесу более чем приличное расстояние. Правда, некоторые из старых меток на очередном дереве найти было довольно сложно, но, тем не менее, отряд продвигался без задержек. Правда, все это время беглецы старались ловить позади себя любые, даже самые незначительные звуки и шорохи - опасались, как бы за ними вновь не увязался ходаг, но все вокруг было тихо, и, кроме редких голосов птиц и уже привычного шума деревьев, ничего было не слышно.

- Фу-у... - дядюшка только что не рухнул на землю возле крохотного родничка, бьющего из-под старого обломанного пня. - Давайте решим так: пять минут отдыха, все могут напиться, перевести дух, а потом снова в дорогу. Ведь когда-то эта низина должна закончиться!

- А этот зверь, ходаг... - нерешительно спросила Абигейл. - Вы как думаете, он еще идет за нами? Или этот второй, как это там? Рамп... рат... Знаете, я никак не могу правильно выговорить это слово!

- Рамптифузель... - чуть улыбнулся брат Белтус. - Принцесса, про это странное существо известно совсем немного. Однако довольно точно известно, что, отойдя от этого зверя на довольно-таки значительное расстояние, его вряд ли стоит опасаться: я никогда не слышал, чтоб этот меховой коврик хотя бы недолгое время пытался преследовать свою добычу. И потом, уж если он кого-то схватил, то уже не отпустит. У мохнатого хищника одно правило: если он кого-то съел, то сразу же ползет на дерево отсыпаться, чтоб в покое и тишине переварить проглоченное. В этом смысле он похож на больших змей, которые тоже, плотно пообедав, предпочитают не шевелиться. Ни за кем бегать он не собирается, добыча сама идет к нему в пасть, а если какая и сумеет удрать (надеюсь, что и мы относимся к их числу), то мохнатый зверь будет дожидаться, когда к нему прибредет кто-то другой. И еще рамптифузель совсем не относится к любителям путешествовать. Что же касается ходага, то я очень надеюсь на то, что отстал от нас навсегда.

- Брат Белтус, вы как думаете, кто победил в той схватке? - поинтересовался дядюшка.

- Трудно сказать, хотя можно кое-что предположить... - брат Белтус потер голову. - Если победителем вышел рамптифузель, то он, скорей всего, съест ходага, хотя мне сложно предположить, как он это будет делать. Конечно, этот меховой мешок успел облить шипастого зверя какой-то пакостью, которая, без сомнений, разъедает даже самую твердую шкуру и кости, однако и ходаг успел хорошо потрепать рамптифузеля.

- Да уж, от этого мехового коврика только что клочья по сторонам не летели... - усмехнулся дядюшка.

- Вот именно... - кивнул головой брат Белтус. - Если же верх возьмет ходаг, то он, скорей всего, сразу же съест этот, как вы только что выразились, меховой коврик, после чего желудок ходага будет набит под завязку, а у сытой зверушки нет желания куда-то бежать, пусть даже за предполагаемой добычей. Кроме того, вынужден повториться: этот спящий на дереве меховой мешок чем-то облил ходага, и, боюсь, тому сейчас не до того, чтоб догонять нас. Думаю, у этого колючего зверя будут другие заботы - как бы кожа с шипами не стала отваливаться от тела! Кстати, брат Титус, как вы себя чувствуете?

- Нормально... - пожал плечами здоровяк.

- Н-да? - саркастически буркнул брат Белтус. - А как рана на руке?

- Все в порядке, не кровоточит... - спокойно ответил брат Титус. - Я же вам говорил, что нас учили заговаривать раны. Вот и применил знания на практике.

- Брат Титус, заранее прошу у вас прощения... - вновь заговорил дядюшка. - Дело в том, что у меня есть все основания беспокоиться за ваше самочувствие. Знаете, я был просто поражен, увидев, сколько крови вам пришлось вылить из себя для того, чтоб стравить зверей!

- А ведь и верно... - брат Белтус нахмурился. - На мой взгляд, той крови, что вы оставили на земле, хватит на добрую пивную кружку!

- Ну, это вы уж хватили сверх меры... - покачал головой брат Титус. - Просто иногда обстоятельства складываются таким образом, что не стоит жалеть лишних пары капель крови. Главное - мы сумели оторваться от опасности.

- Это, конечно, так... - согласился дядюшка. - Только вот, по-моему, парой лишних капель дело не ограничилось...

Теперь и Андреас обратил внимание на то, что брат Титус непривычно бледен, и хотя пытается делать вид, что ничего не произошло. Пожалуй, в действительности все обстоит далеко не так хорошо, как бы ему того хотелось. А ведь, и верно, своей крови брат Титус не пожалел, щедро поливал ею землю перед хищниками, чтоб привлечь их внимание, и сейчас он, как минимум, нуждается в хорошем отдыхе, только вот в данный момент позволить подобное совершенно невозможно. К сожалению, помочь молодому инквизитору пока что никак нельзя, да и от слов сочувствия он отмахнется, так что поневоле приходилось делать вид, будто все хорошо. Ох, ну когда же закончиться эта низина?!

Ответ на этот вопрос люди получили ближе к вечеру, когда под их ногами снова появился чистый белый мох, который чуть позже сменился зеленой травой, а на смену хвойным деревьям пришли лиственные рощи. Воздух стал чуть суше и свежей, и можно было не сомневаться в том, что низину люди миновали. Однако беглецы так устали, и настолько вымотались от подспудного ожидания того, что за ними может вновь увязаться ходаг, что сейчас не было сил даже радоваться. Оставалось только найти место для ночевки, очередной завал.

Время шло, солнце склонялось ниже, а место, указанное беглым монахом, пока так и не встретилось. Помнится, Крайан говорил о ночевках в завалах из деревьев, а пока что вокруг не попадалось ничего похожего. Однако если вспомнить о том, где именно беглецы провели предыдущую ночь, то бишь едва ли не в пустом дереве, то, получается, что людям следует более внимательно всматриваться в то, что встречается на пути.

Первым на эти несколько вывороченных с корнем деревьев, лежащих возле огромного камня, указал брат Белтус. Кивнув в сторону островерхого валуна, едва ли не до середины поросшего изумрудным мхом, он радостно выдохнул:

- Я знаю это место! Помните, я вам рассказывал о том, как мы одного парня вытаскивали из Запретных земель по просьбе его папаши? Так вот, когда мы возвращались в монастырь, то проходили совсем рядом! Камень тут очень запоминающийся, и деревья поваленные рядом лежат! Надо же, за прошедшие несколько лет здесь ничего не изменилось!

- Давайте-ка повнимательней все вокруг посмотрим... - остановился дядюшка. - Не зря же Крайан говорил о том, что места для ночлега устроены в завалах деревьев. Или в чем-то вроде того, очень похожем...

Поиски заняли не так много времени: дело в том, что у одного из поваленных деревьев, (вернее, вывороченных из земли какой-то непонятной силой), был не просто большой корень, а огромный, только вот никаких следов ямы от того корня на земле было не заметно. Конечно, можно предположить, что время и непогода давно стерли с земли все последствия давних бед и катастроф, только вот подле корней остальных поваленных деревьев еще были пусть и неглубокие, но ямки, а у самого большого из вывороченных корней - нет.

Как и следовало ожидать, в том месте было что-то вроде укрытия. В свое время некто, найдя эту яму, нарубил с лежащих деревьев толстых сучьев, и накрыл ими верх ямы. Вдобавок этот кто-то нарезал дерн, и уложил его на эти самые сучья, так что теперь вряд ли кто без точных на то указаний мог отыскать в том месте надежное укрытие, попасть в которое можно было через довольно широкую щель, поверх которой были кучей навалены старые ветки.

- Нет, ну надо же! - брат Белтус покрутил головой. - Мы тогда немного левее прошли мимо этого места, и на ночевку остановились несколько дальше, за тем леском. Чтоб вы знали; там находится довольно светлая рощица - в ней-то мы и останавливались. Насколько мне помнится, это была последняя ночевка перед приходом в монастырь... Впрочем, даже знай мы в ту пору об этом укрытии, все одно в него вряд ли бы полезли. Дело в том, что раненого парня пришлось на носилках нести всю дорогу, и с тех носилок снимать его было нельзя - у бедняги был поврежден позвоночник...

- И сколько отсюда до монастыря? - наверное, брат Титус и сам не ожидал, что его голос будет таким усталым.

- От той рощицы до монастыря мы уложились всего за один дневной переход... - пожал плечами брат Белтус. - Если учесть, что тогда мы несли человека на носилках, а это несколько сдерживало нашу прыть... Что же касается нашей милой компании, то хотя мы и не показываем высокой скорости, все же идем на своих ногах. Думаю, уложимся в то же самое время, а может, и быстрее, то есть к завтрашнему вечеру будем в монастыре.

- Хотелось бы... - вздохнула Абигейл.

- Так, хватит разговоров! - дядюшка болезненно поморщился - давала знать о себе больная нога. - Не стоит нам тут светиться, давайте все в укрытие: не приведи того Небеса, нас кто-то заметит со стороны! Конечно, до захода солнца еще больше часа, но нам надо как следует отдохнуть - завтра надо встать пораньше, и сделать все, чтоб до вечера добраться до монастыря.

С этим никто не спорил, и беглецы один за другим стали забираться в очередное укрытие. По счастью, внутри было сухо, хотя и достаточно тесно, но места всем хватило, несмотря на то, что лежать пришлось вплотную друг к другу.

Брат Титус уснул сразу же, как только его голова коснулась земли - все же большая потеря крови давала о себе знать. Впрочем, Андреас вскоре тоже забылся сном: как это ни горько признать, но последний час пути молодой послушник еле передвигался, настолько болела спина, постоянно хотелось пить, кружилась голова, да и перед глазами то и дело начинало двоиться. Судя по всему, раны у парня на спине все же всерьез загноились, и началось воспаление. Но о плохом думать не хотелось, и пока что следовало спать, чтоб хоть немного набраться сил для завтрашней дороги. Уже засыпая, Андреас слышал негромкие голоса: это между собой переговаривались дядюшка, Абигейл и брат Белтус. Видно, у них еще оставались силы для беседы...

Утром Андреас проснулся с трудом. Вернее, его растолкали, и молодой человек увидел над собой встревоженное лицо Абигейл.

- Адриан, с вами все в порядке? Я не могу добудиться вас уже несколько минут!

К сожалению, сказать хотя бы что-то хорошее о своем самочувствии Андреас не мог при всем своем желании. Его едва ли не трясло крупной дрожью, только что зуб на зуб не попадал, было холодно, перед глазами все расплывалось... Тем не менее, Андреас постарался улыбнуться невесте как можно более беззаботно, хотя понимал, что подобное у него получается плохо.

- Абигейл, со мной все в порядке. Просто я вчера несколько подустал, вот и отсыпаюсь. Обычный здоровый сон...

- Здоровый?! Да вы же горячий, как печка! Жаром так и пышет!

- Абигейл, не обращайте на это внимания. После сна бывает и не такое. Все будет хорошо.

Когда же Андреас оказался на воздухе и посмотрел на своих товарищей, то понял, что не он один чувствует себя отвратительно. Даже в слабом утреннем свете было заметно, насколько бледным был брат Титус - про таких еще говорят "не кровинки в лице", да и дядюшка передвигался с заметным трудом. Похоже, нога у дяди Эдварда сейчас находится далеко не в самом лучшем состоянии. Впрочем, от предложения брата Белтуса осмотреть его ногу и руку дядюшка отказался - мол, как-нибудь доковыляю. Андреас тоже отрицательно покачал головой, когда брат Белтус подошел к нему, чтоб сделать перевязку: не стоило терять на это время, тем более что одежда на спине Андреаса настолько плотно прилипла к его ранам, что нужно было приложить немалое усилие для того, чтоб ее отодрать. Не надо, пусть все останется, как есть...

Долго на месте ночевки задерживаться не стали. Понимая, что сегодня у них есть возможность добраться до спасительного монастыря, люди сами торопились как можно быстрей покинуть эти места. Главное, чтоб на их пути не встретились никакое местное зверье.

Не сказать, что вначале отряд шел уж очень быстро - все же Андреаса и брата Титуса только что не мотало по сторонам, да и дядя Эдвард передвигался с заметным трудом. Однако постепенно люди втянулись в привычный ритм, и даже Андреасу стало чуть полегче. Конечно, он шел с трудом, стиснув зубы и прекрасно понимая, что если сейчас он проявит слабость и упадет на землю, то это может стать роковым для всего отряда. Ох, дойти бы до монастыря, а там и помирать можно...

Прошло, наверное, не менее часа, когда вновь раздался голос брата Белтуса:

- Вот, смотрите - именно здесь мы тогда и останавливались! Ну, когда раненого парня на себе тащили...

- Хорошо... - дядюшка присел на землю. - Небольшая передышка - и снова в дорогу. Нам надо постараться сегодня же дойти до места. То есть до монастыря...

Если честно, то Андреас почти не обратил внимания на то, что творится вокруг - за время недолгого отдыха он старался перевести дух, успокоить бешено колотящееся сердце, а заодно хотя бы немного придти в себя и отогнать пелену, которая то и дело застилала сознание молодого человека. Не стоит себя обманывать и надо посмотреть правде в глаза: ему еще никогда в жизни не было так скверно.

Все последующая дорога отложилась в памяти Андреаса отрывочными кусками: беспрестанный путь по лесу, выматывающий последние силы, корни деревьев, постоянно попадающиеся под ноги, трава, цепляющаяся за ноги, короткие мгновения отдыха, бесконечная боль во всем теле, а еще теплая ладонь Абигейл, которую Андриан боялся выпустить даже на мгновение... Несколько раз брат Белтус отгонял непонятных зверей, появлявшихся на пути отряда и яростно скаливших зубы. По счастью, хищники нападать не стали, хотя долго рычали вслед уходящим людям, а парочка наиболее неприятных созданий из числа того зверья еще и шла за отрядом какое-то время... Потом снова были все те же деревья, кусты, высокая трава, боль во всем теле и страстное желание не свалиться...

Это все продолжалось не просто долго, а невыносимо долго. Андреасу казалось, что ноги у него налиты тяжестью, словно свинцом, и что он идет без остановки уже не день, а несколько дней, только почему-то никак не может дойти до места. Когда же, наконец, закончится это немыслимо долгая дорога?!

Когда Андреас пришел в себя, то понял, что ему по его лицу течет струйка воды. А еще рядом было испуганное лицо Абигейл с полными слез глазами. Тут же наклонился дядюшка, который тоже был встревожен:

- Ты как?

- А что случилось? - Андреас провел рукой по лицу. - Я что, сознание потерял?

- Вроде того. А еще несколько минут назад ты усиленно изображал из себя хладный труп, который невозможно поднять на ноги. Дорогой племянник, ты идти можешь?

- Наверное...

- Адриан... - всхлипнула Абигейл. - Я за вас так испугалась!..

- А что такое? - Андреас попытался сесть, и, по счастью, это у него получилось.

Оказывается, что день уже давно перевалил за свою половину, и все это время маленький отряд двигался почти без остановок - люди стремились как можно быстрей покинуть эти опасные земли, и, кажется, Светлые Боги были на их стороне, во всяком случае, здешние леса были куда безопасней тех мест, которые беглецы уже прошли. Разумеется, все видели, что Андреас чувствует себя плохо, но он держался настолько спокойно, хотя и двигался чуть заторможено, что все сочли, будто в целом у него все в порядке. Да и Абигейл не отходила ни на шаг от своего жениха. Правда, все это время парень помалкивал, не произносил ни слова, но люди так торопились, что и сами лишний раз старались не болтать. Наверное, потому для всех и явилось неожиданностью, что молодой человек внезапно рухнул на землю без сознания.

- Брат Андреас, до монастыря осталось совсем немного... - брат Белтус присел подле лежащего парня. - Надо пройти этот лесок, затем кустарник, потом луг - и мы на месте.

- Не вопрос... - Андреас с трудом поднялся. - Пошли. Тем более что идти до места осталось всего ничего. Так рвану, что не догоните...

- Рвать не надо, достаточно не отставать и не задерживаться.

- Договорились.

Удивительно, но после обморока Андреасу отчего-то стало легче идти, прояснилось сознание, да и боль в спине словно немного поутихла. Такое впечатление, будто на какое-то время у парня открылось второе дыхание. Впрочем, остальные тоже будто забыли об усталости и болячках: у всех было одно желание - и как можно быстрей дойти до монастыря, тем более что он был уже так близок! Что ни говори, но пройти осталось не так и много...

К сожалению, частенько бывает так, что в конце сложного дела многое может пойти наперекосяк. Люди устали, внимание ослабло, душа жаждет отдыха, появляется уверенность в том, что все опасности осталось позади... В таких случаях частенько перестают замечать все мелочи окружающего мира, а ведь именно это спасало беглецов все то нелегкое время, что они находились в Запретных землях. Ложное чувство безопасности, надежда на то, что долгий путь вот-вот будет закончен, а заодно и страстное желание как можно быстрей увидеть монастырь - все это сыграло с беглецами злую шутку.

Отряд уже прошел рощицу и продвигался в зарослях высокого кустарника, когда сверху на людей внезапно упала ловчая сеть. Вернее, ее кто-то умело кинул, причем сделал это настолько ловко, что разом сумел накрыть ею всех идущих, и в следующее мгновение люди уже лежали на земле, сбившись в одну большую кучу, и начиная осознавать, что все может окончиться совсем не так, как они рассчитывали. Это же подтвердил довольный вопль двух сатиров, которые выскочили из своего укрытия. Рожи у козлоногих были донельзя довольны, и они только что не приплясывали от радости. Грязные, кудлатые, давно не мытые, с весьма неприятными физиономиями, они производили отталкивающее впечатление. Прыгая вокруг лежащих людей, сатиры какое-то время орали от радости, но потом козлиная натура взяла верх, и один из сатиров пнул ногой лежащих людей.

- Попались, крысы!

- Вы, кажется, нас с кем-то перепутали... - заговорил дядюшка. - Мы...

- Заткнись! - посоветовал ему один из сатиров, тот, что был помоложе. - Знаем, кто вы такие! Мы умные, и ничего не путаем! Вам это понятно, грязные людишки?

Вообще-то это как раз от сатиров вовсю несло застарелым козлиным духом, от которого беглецов только что не выворачивало, только вот козлоногим говорить об этом не стоило.

- Какие мы молодцы! - меж тем молодой сатир только что не прыгал от счастья. - Умеем сетку бросать! Сколько мы птиц переловили, да и людишек поймали немало! И вот новые птички в сетку попали!

- Ну, насчет птиц - это я могу понять, а вот зачем вы людей ловите? - продолжал дядюшка.

- А не твое дело!

- И сколько же вам за нас заплатят? - мрачно поинтересовался брат Белтус. Андреас мог только догадываться, каких усилий монаху стоит сдерживаться.

- Твое какое дело? Больно ты любопытный.

- Может, мы вам сумеем заплатить больше?

- Вы-ы? - заржал сатир. - Дождешься от вас, как же! Обманете! И потом, нет у вас ничего! Между прочим, за каждого из вас по двадцать доз вара обещано! Ох, и оторвемся же мы!..

- Заткнись, придурок! - оборвал слишком разговорившегося сатира его приятель, постарше, и с одним обломанным рогом. - Тебя никто не просит болтать! Засунь свой болтливый язык знаешь, куда? Там же его можешь и оставить. И вообще, надо идти, этим сказать, что мы поймали пташек, о которых они говорили...

- А среди них баба есть! - молодой сатир уставился на Абигейл. - Ну, надо же! Слышь, может, возьмем себе бабу? А что, имеем полное право! Конечно, это на двадцать доз меньше, но у нас и без того много останется...

Андреас почувствовал, как после этих слов девушка сжала его руку. Понятно, любой испугается, когда на тебя так смотрит чья-то похотливая рожа. Парню только и оставалось, что шепнуть невесте: "Не беспокойтесь, Абигейл...". Впрочем, девушке было вполне достаточно этих слов.

- Губу закатай на место! - меж тем посоветовал приятелю однорогий. - Ни одна баба двадцать доз не стоит.

- Не указывай, я лучше знаю, что стоит, а что нет! Свою бабу иметь - это, я тебе скажу...

- Да ты, придурок, как видно, вчера хорошо приложился о то дерево, с которого свалился! - рявкнул второй сатир. - Щедрый больно! Вар ему на бабу захотелось поменять!

- А че, нельзя?

- Ты на чужой вар свое копыто не накладывай! И потом, нам эту бабу все равно не отдадут.

- Так мы ее заберем и спрячем! - все не мог успокоиться молодой. - Никто и не узнает!

- Ага, и как же ты ее вытащишь из этой кучи? - ухмыльнулся однорогий. - Сетку снимать будешь? Только попробуй это сделать, как ее дружки тебе враз харю начистят и по заднице напинают!

- Кто напинает? - заржал молодой. - Эти доходяги?

- Да кем бы они ни были! Сказано же было: людишки шустрые, за ними глаз да глаз нужен!

- Слышь, а может и у них в карманах пара доз завалялась? Не мешало бы пошарить...

- Не, ты как был придурком, так им и остался! Интересно, каким образом ты в этой куче шмон устроить собрался? Сквозь сетку? Лучше иди к тем, кто нам за их поимку вар обещал.

- А чего это я должен бежать? Че я тебе, сопля зеленая? Сам беги, а я этих покараулю! Как бы не удрали...

- Не удерут, прослежу. Я сказал - иди! И быстро!

- Да пошел ты сам!..

Между сатирами разгорелся яростный спор о том, кто должен идти и сообщить о пойманных людях, а кто должен остаться присматривать за пленниками. Казалось, козлоногие даже на какое-то время забыли о людях, и самозабвенно орали друг на друга, обвиняя своего собеседника в тупости, дурости и отсутствии мозгов. Вон, у каждого уже чуть ли не пена изо рта пошла...

Андреас не обращал внимания на это выяснение отношений. Дело в том, что в тот момент, когда сатиры накинули на людей сетку, молодой человек шел последним, и так вышло, что сетка упала на него своим краем, и почти не задела правую руку. Конечно, когда Андреас вместе со всеми свалился на землю, то упал он как раз на правую сторону, и потому сатиры, оглядывая пленников, не заметили, что у одного из людей почти свободна рука. Сейчас оба козлоногих стояли с противоположной стороны, подле дядюшки и брата Белтуса, и не обращали никакого внимания на Андреаса. Это был реальный шанс освободиться, и молодой человек решил им воспользоваться. Только вот как сделать это незаметно? Сатиры ведь неплохо видят, да и могут сообразить, что к чему...

- Дядя Эдвард... - почти прошептал Андреас. - И вы, парни, тоже: сделайте все, чтоб сатиры не очень внимательно следили за нами, или чтоб они на какое-то время отвлеклись. У меня одна рука почти свободна и я попытаюсь перерезать сетку.

- Понял...- все так же негромко отозвался дядюшка.

Стараясь не совершать резких движений, Андреас сумел незаметно вытащить из кармана припрятанный там нож, и стал осторожно перерезать ячейки сети. По счастью, нож был наточен отменно ( за что большое спасибо Стену - это у него Андреас забрал нож: как видно, бывший наемник держал все свое оружие в отменном порядке, опасаясь возможного нападения), а ячейки сети были достаточно тонкие, да и сама сеть далеко не новой, и потому резать ее было довольно легко. Еще следовало радоваться тому, что в эти минуты опасности молодой человек словно встряхнулся, позабыл о своих болезнях. Сознание стало ясным, движении обрели уверенность, хотя пальцы еще и подрагивали. Неизвестно, надолго ли у Андреаса хватит подобного запала, но тут уж как повезет...

Меж тем через какое-то время козлоногие кончили ругаться, и, как это ни странно, более молодой сатир остался приглядывать за пленниками, а тот, что постарше, куда-то направился. Что ж, этим надо воспользоваться в должной мере.

- Слышь, парень, это вам наги пообещали за каждого из нас по двадцать доз вара? - поинтересовался дядюшка, когда однорогий сатир скрылся в кустарнике.

- Ну, они. А тебе что за дело?

- Просто ничего они вам не дадут... - усмехнулся дядюшка. - Ни дозы не обломится, а знаешь, почему? Нет у них вара.

- Ври дальше... - ухмыльнулся сатир. - Да только у них он и есть. Дерут, правда, сволочи, за него немилосердно: людей им приводи живыми и здоровыми, да еще и добро этих людишек не позабудь приволочь... Сколько мы таких, как вы, нагам уже перетаскали - не счесть! И каждый нам плел невесть что, грозил, пугал, уговаривал...

- А вы что, не заметили, что в последнее время с варом в нагов напряженка? - поинтересовался дядюшка.

- И че?

- А то, что канал поступления перекрыт, так что никакого вара в Запретные земли больше поступать не будет.

- Ври дальше. Вар был, есть и будет. За каждого из вас мы получим по двадцать доз... Ох, прям слюна каплет, стоит только представить, в какой отрыв я уйду!

- Ну, обещать - это не значит получить, и я очень сомневаюсь, что вам дадут такое количество наркотика. У нагов больше нет вара, а вот в монастыре его можно достать. Освободи нас, и я...

- Заткнись. Если за каждого из вас нам дадут по двадцать доз, то это... - по напряженному лицу сатира было понятно, что посчитать такое количество ему не по силам - уж очень много! - В общем, нам хватит.

- А я вам говорю - ничего вы не получите! - продолжал упорствовать дядюшка. - Наги вас обманывают, нет у них вара. Считай, кончился. Хочешь, докажу?

- Ну?

- Когда наг сюда заявится, ты попроси у него оплату, то бишь вар. И знаешь, что будет? Ничего ты у него не получишь, в лучшем случае - пару доз.

- Это ты пытаешься мне втереть, что мы понапрасну старались, и нам ничего не дадут?

- Сообразительный ты парень... А вот если ты освободишь нас...

- И че будет?

- До монастыря дойдем - вынесем тебе вар!

- Сколько?

- Как и наги обещали: за каждого из нас - по двадцать доз! Но можем договориться и на большее количество!

- Вы че думаете - я дурак? - сатир только что ногами не затопал от возмущения. - Дождешься от вас чего-то, как же! У всех людишек, кто в Запретные земли идет, вар отбираете, так? Думаете, мы не догадываемся, для чего вы это делаете? Еще скажите, что не наложили на него свою загребущую руку! Мы тут все о вас знаем! Нахапали себе вара невесть сколько, наверняка вмазываете каждый день! В вашем монастыре такая орава людишек сидит, что на всех вара и не напасешься! Нет, чтоб по-доброму поделиться с теми, кто в нем нуждается - с нами, например, так ведь куда там, весь вар на себя тратите!

- Вот-вот! - продолжал уговаривать дядюшка. - В монастыре вара много, за наше освобождение получите не меньше того, что вам наги пообещали. А вот у нагов вара уже нет.

- Есть у них вар! - только что не взвизгнул сатир.

- Нету! - теперь и брат Белтус влез в разговор. - Закрылась лавочка. Полный облом. Так может, мы с тобой все же договоримся? Ты ведешь нас до монастыря, и получаешь вар...

- Э, нет, дураков поищи в другом месте! - замотал рогатой головой сатир. - Наги нам сразу вар дадут, как только мы им вас предоставим, а от людишек фиг чего дождешься!

- А я вам уже говорил, и еще раз повторяю... - голос дядюшки был полон сочувствия. - Вы попробуйте попросить у того нага, что за каждого из нас по двадцать доз пообещал, сразу же расплатиться с вами. Враз поймете, что нет у них ничего. Одни пустые карманы.

- Врешь! - разговор заметно разозлил сатира.

- Так это же можно легко проверить.

- Все одно врешь!..

Разговор продолжался, причем сатир все больше и больше выходил из себя, и, кроме дядюшки и брата Белтуса, ни на кого из пленников больше не обращал внимания. Да и чего на них смотреть? Из ловчей сети им все одно не выбраться, так что лучше поговорить с теми, кто имеет наглость утверждать, что давать им вар наги не собираются!..

Андреасу осталось перерезать всего лишь несколько нитей, когда из-за деревьев послышался голос второго сатира, а еще через несколько мгновений перед людьми появился наг. Хорошо еще, что Андреас успел чуть перекатиться на бок и прикрыть разрезанную сеть, иначе для беглецов пропала бы даже призрачная надежда на спасение.

Красавец - наг с желто-красным хвостом и роскошной гривой золотисто-желтых волос выскользнул из-за деревьев, и не торопясь прополз вокруг лежащих людей. На его прекрасном лице не отразилось ничего, только уголки тонких губ чуть брезгливо опустились вниз.

- Вот они! - однорогий сатир только что не скакал вокруг нага. - Я же говорил - мы их поймали!

- Вижу... - холодно бросил наг.

- А где наш вар? - вмешался молодой сатир.

- Значит, так... - наг проигнорировал вопрос, и повернулся к однорогому сатиру. - Народ это опасный, нуждается в хорошей охране, и потому иди за подмогой, и приведи сюда своих приятелей.

- А зачем? Мы и сами...

- Я сказал: приведи своих. Чем больше будет сопровождающих, тем лучше. Этих людишек нельзя оставлять без усиленного внимания. Скажи своим козлоногим, что за работу каждый получит по дозе.

- Лады! - и однорогий сатир припустил со всех ног, только кусты закачались за его спиной.

- Я вот что хочу сказать... - молодой сатир решил напомнить о себе. - Это... Мне бы дозу. Вернее, я бы хотел получить плату за пойманных людишек.

- Что? - наг даже не повернул голову в сторону говорившего - хвостатого куда больше интересовали люди.

- Так это... Заплатить бы надо.

- Позже... - наг чуть отполз в сторону.

- То есть как это - позже?! Нам вар сейчас нужен, а не потом!

- С собой вар не носим... - в голосе нага появились оттенки брезгливости. Похоже, хвостатый с трудом терпел присутствие сатира подле себя.

- А раньше таскали... - сатир почесал грязной пятерней в своей кудлатой башке. - А сейчас вар... Он что, кончился?

На претензии сатира наг не счел нужным отвечать, и потому сатир, который и без того был встревожен словами о том, будто у нагов кончился вар, стал заметно выходить из себя.

- Потом заплатишь, значит... А может, ты нас кинуть решил? Вар где, спрашиваю? А ну, гони полный расчет, причем без задержки, здесь и сейчас!

- Я, кажется, ясно сказал: заплатим, когда появится возможность.

Возможно, наг имел в виду нечто другое, и вкладывал в свои слова несколько иной смысл, но сатир воспринял ответ слишком буквально.

- То есть сейчас нам никто ничего не даст, так? Даже на пару доз не расщедритесь? Потом, значит, отдадите, когда-нибудь и может быть... И когда же, по вашему, наступит это самое время? Когда мы все копыта отбросим? Похоже, никто из вас нам платить не собирается!

- Пошел вон... - наг повернулся спиной к сатиру. - На дух не выношу ваше хамское племя. Стой подальше отсюда, чтоб я твою уродливую физиономию не видел. Когда понадобишься - позову.

- Так, значит? - и без того разозленный сатир окончательно вышел из себя, задетый презрительным отношением нага. - Раз такое дело, то людишек я забираю, и иду с ними в монастырь. Там мне заплатят куда больше, чем по двадцать доз за каждого!

- Не испытывай мое терпение... - прошелестел наг. - Не то пожалеешь.

- А ты, хвост полосатый, мое терпение, значит, можешь испытывать? - разъярился сатир. - Я забираю этих людишек и иду с ними к монастырю...

- Все, хватит... - наг подполз к сатиру и резко ударил того хвостом. Не ожидающий ничего подобного сатир отлетел в сторону и ударился спиной о землю. Пока сатир тряс головой, приходя в себя, наг подпол к нему, и хлестнул хвостом еще дважды, так, что голова сатира стукнулась о камень. Затем красавец - наг процедил, глядя на поверженного противника, у4 которого из носа потекла кровь:

. - Это тебе, грязное животное, небольшая учеба насчет того, как надо обращаться к тем, кто несоизмеримо выше тебя по уму, силе и праву рождения. А сейчас пошел вон, хам, и жди, когда я тебя позову. Что касается вара, то надо еще подумать, стоит ли выделять тебе хоть одну дозу - уважения к себе не замечаю, хотя вы должны быть счастливы, что служите нам. Ну, если осознаешь свои заблуждения - тогда, может, что-нибудь и подкину.

С последним наг явно перехватил, потому как сатир и без того находился в состоянии белого каления, а уж то, с каким презрительным видом наг отвернулся и пополз в сторону - это окончательно вывело сатира из себя. Козлоногий поднялся с земли, только вот вместо того, чтоб отойти за деревья, внезапно бросился к нагу. Одним прыжком он преодолел немалое расстояние, и попытался ударить нага в спину, однако змеечеловек в последний момент заметил тень и успел чуть уклониться, именно потому удар и вышел по касательной. Тем не менее, сатир успел хорошо задеть нага, и сейчас они оба, сцепившись меж собой, свалились на землю, причем каждый пытался придушить другого.

Все, пора, больше медлить не стоит! Андреас, уже особо не остерегаясь, рассек последние ячейки ловчей сети, и почти выкатился наружу. Так, быстрей, пока не поздно... Где же противники? А, вот, всего лишь в нескольких шагах, и пальцы каждого сцепились на шее своего врага, причем сатир лежит на земле, а наг находится сверху. Поднявшись на ноги, Андреас сделал несколько неуверенных шагов по направлению к схватившимся противникам, и в тот момент наг вонзил свои клыки в тело сатира. Однако момент торжества хвостатого был недолгим - ему под основание черепа Андреас одним махом вогнал свой клинок, с неприятным хрустом перерубая позвонки.

Прошло еще несколько мгновений, когда извивающееся в предсмертной агонии тело нага пыталось скинуть с себя навалившегося на него человека, однако Андреас делал все, чтоб этого не вышло: молодой человек хорошо помнил, что наги еще какое-то время после смертельного ранения могут ударить тебя своими ядовитыми зубами. Молодой человек так и не понял, откуда у него взялись силы, но наг постепенно затих, правда, успев оцарапать Андреаса своими черными когтями. Ну, на пальцах у змеелюдей ядовитых желез, кажется, нет...

С трудом сумев сползти со все еще подрагивающего тела нага, Андреас стал чуть ли не вслепую резать сеть, которая все еще опутывала его товарищей. Впрочем, те и сами, почувствовав, что сеть дала некоторую слабину, старались избавиться от отпутывающих их тонких веревок. Тем не менее, времени на это потребовалось немало.

- Все, уходим! - дядюшка стряхнул с себя последние обрывки веревок. - И поскорей! Сатиры должны нагрянуть с минуты на минуту... Адриан, ты что?

Было понятно, отчего дядюшка задал подобный вопрос: даже со стороны было понятно, что идти Андреас вряд ли может. Тот последний рывок, когда он справился с нагом, вытянул из него последние силы, и сейчас у парня не было сил даже встать.

- Вы идите... - с трудом произнес он. - Спасайтесь... Я тут останусь...

- Так... - брат Белтус присел возле Андреаса, посмотрел ему в лицо. - Все, парень не ходок. Надо его тащить.

- Это можно...

Менее чем через минуту люди не просто пошли, а почти побежали, стремясь как можно быстрее пройти широкую полосу зарослей кустарника, только в этот раз Андреас самостоятельно почти не шел: его в двух сторон поддерживали дядя Эдвард и брат Белтус. Правильней сказать, не поддерживали, а почти что тащили, перекинув его руки через свои шеи, и у каждого в голове была только одна мысль: скорее бы дойти!..

Голос преследователей люди услышали, когда почти прошли кустарник. Как видно, за ними устремились сатиры, пытаясь поймать удирающую добычу, за которую было обещано столько вара. Но и люди не собирались так просто сдаваться, тем более что до монастыря было, можно сказать, рукой подать.

Стены монастыря люди увидели сразу, как только выбежали из кустарника. Высокое мощное сооружение стояло освещенное солнцем, словно незыблемая твердыня, надежная опора, к которой нужно стремиться, и которая убережет тебя ото всех бед. Только вот зеленый луг до этой твердыни с устремленными к небу башнями казался немыслимо долгим и непреодолимым...

Издали, со стороны монастыря, донесся звук свистка - это кто-то из дежурных заметил бегущих людей, но и сзади раздались яростные вопли - это сатиры выскочили из кустов и устремились за людьми. Молодому человеку внезапно вспомнилось, как он не так давно наблюдал похожую картину - бегущие люди и догоняющие их козлоногие... Кажется, тогда до спасительных ворот добежало всего несколько человек...

С этого момента сознание молодого человека стало словно выхватывать какие-то куски, совершенно не улавливая сути происходящего. Кажется, он пытается идти самостоятельно, потом Андреас понимает, что с одной стороны его по-прежнему поддерживает дядюшка, а с другой стороны его рука опирается на плечо Абигейл. Так, она и дядюшка рядом с ним, а где же брат Белтус? Впрочем, судя по яростным крикам сатиров позади и по свисту мечей, в дело вступили и монах, и инквизитор. Точно, судя по доносящейся ругани и крику сатиров, брат Белтус не проявляет к козлоногим особого человеколюбия. А вот и голос брата Титуса - он тоже рубится с сатирами, правда, делает это без лишних слов... Точно, эти двое людей отгоняют козлоногих, только вот те все не унимаются - как видно, желание получить дозу вара оказывается куда сильней опасности. А может, тут сказывается извечная неприязнь сатиров к людям. Визг, крики, безостановочные вопли... Вот кто-то заругался, потом еще: похоже, один из братьев ранен, ведь у козлоногих сил много, и драться они тоже умеют...

То, что они все же дошли до монастыря, Андреас понял, лишь когда увидел у себя под ногами мощеную площадку перед входом в монастырь. Еще немного - и он вступил (вернее, его втащили) в полукруглую арку монастырских ворот...

Скрежет опускаемой решетки, скрип закрываемых ворот... Лежа на брусчатке, Андреас понимал, что он находится в галерее монастыря, и сейчас к нему должны подойти монахи, чтоб проверить тех, кто вернулся из Запретных земель. Таковы правили, и ничего плохого в этом нет... Наоборот, это просто замечательно, что монахи не оставляют без присмотра тех, кто приходит из тех проклятых земель...

Перед тем, как провалиться в темную яму забытья, Андреас успел подумать: а как же остальные? Те, с кем он был все эти дни - они все спаслись или кто-то остался там, за воротами? Интересно, узнает ли он об этом хоть когда-то, или его душе пора предстать перед судом Небес, чтоб ответить за все те грехи, которыми он успел отягчить свою душу за недолгую и не совсем праведную жизнь...

Глава 17

Из блаженного забытья Андреаса вывела острая боль. Такое впечатление, будто ему на спину без остановки льют раскаленный свинец, причем этот жидкий металл проникает все глубже и глубже в тело, доходит до костей и насквозь прожигает каждую клеточку измученного человеческого организма. И хотя Андреас за последнее время всеми силами пытался сдерживать терзающую его боль, в этот раз она была совершенно невыносима, и у молодого человека, помимо его воли, невольно вырвался протяжный стон.

- Ну, хвала Небесам, наш умирающий наконец-то подал голос... - раздался чей-то смутно знакомый голос. - Брат Андреас, будьте добры, посмотрите на меня. Ну, чего ждем? Долго еще будете валяться, как безвольная кукла? Я сказал - пора возвращаться к жизни! Мне, по-вашему, что, больше заняться нечем, кроме как сидеть подле вас? Так я могу найти занятие и поинтересней...

Андреас с огромным трудом приоткрыл глаза, и вначале не мог понять ничего из того, что находится вокруг: небольшая комнатка, маленькое окно, светлые стены... Перед глазами словно роились темные мушки, в ушах чуть звенело, да и голова побаливала. Оказывается, Андреас лежал на узкой кровати, причем лежал на животе, и стоящий рядом невысокий мужчина преклонных лет внимательно смотрел на него.

- Где я? - даже не сказал, а прошептал Андреас.

- А вы как думаете? - мужчина, присев возле молодого человека, стал водить пальцем у него перед глазами. - Вы меня видите? Сколько пальцев вы видите перед собой?

- Один...

- А сейчас?

- Три... Брат Фабиус, я и вас вижу... - черные мушки перед глазами постепенно стали пропадать, да и сознание постепенно прояснялось. Этого человека, что сейчас разговаривал с Андреасом, знали все обитатели монастыря Святого Кармиана. Брат Фабиус был здешним лекарем и относился к числу тех удивительных врачей, кого считают почти что волшебником за его умение вытаскивать едва ли не с того света самых безнадежных больных. - Это что, лазарет?

- А вы где рассчитывали очутиться? В танцевальном зале? - огрызнулся лекарь. - Или на монастырской кухне? Интересно, куда вас еще нужно было принести после того, как вы в столь неприглядном виде доползли до монастыря? Может, подскажете адресок? Вот пусть вас там и ставят на ноги...

- Брат Фабиус, это точно вы... - Андреас почувствовал, что его потрескавшиеся губы невольно расползаются в улыбке. - Хочу сказать, что рад вас видеть...

Дело в том, что брат Фабиус, этот удивительный лекарь и обладатель обширнейших знаний по медицине и лечению самых сложных заболеваний, имел один существенный недостаток, бороться с которым не было никакой возможности - он был ворчуном, вернее, самым настоящим брюзгой, причем бурчал этот человек по любому поводу, а то и без оного. Вечно всем недовольный и раздраженный человек, который и не думал сдерживать свои слова, а к пациентам, относился так, будто все они были его давними недоброжелателями. С этим сталкивался каждый, кто обращался за помощью к брату Фабиусу, и если обитатели монастыря уже давно привыкли к, в общем-то, беззлобному бурчанию брата-лекаря, то с теми из пришлых, кого приходилось лечить брату Фабиусу, у старого ворчуна частенько случались разногласия, доходившие до самой настоящей ругани.

- Рад он меня видеть... - пробурчал брат Фабиус - Не могу сказать того же о себе. С такими недотепами, как ты, у простого служителя здешней обители нет времени ни на сон, ни на отдых, ни на то, чтоб смиренно преклонить колени и подумать о своей грешной душе и бренном теле...

- А я здесь давно лежу?

- Третий день мне надоедаешь.

- Уже третий? Брат Фабиус, а где мои товарищи? - внезапно Андреасу стало страшно. Почему он тут один? Куда пропали все остальные, те, с кем он прошел такой трудный путь по Запретным землям? - И где и принцесса?

- Ох, молодежь пошла!.. - фыркнул брат Фабиус. - Вместо того чтоб помышлять о духовном возвышении и чистоте помыслов, думаете только о девушках.

- Вы не ответили! - Андреас попытался приподняться.

- Не дергайся! - рявкнул лекарь. - Я твои раны только-только в относительный порядок привел, а ты опять скакать вздумал!? Привяжу к кровати, тогда будешь знать! Успокойся: вся ваша четверка тут, в лазарете, и каждый из вас мне на нервы действует!

- Как - четверка? - упавшим голосом проговорил Андреас. - Нас же пятеро было...

Парень и сам не ожидал, что при словах старого лекаря так болезненно сожмется его сердце. Неужто кто-то не дошел, погиб, когда спасение было совсем близко, буквально в нескольких шагах от цели? Но кто именно этот несчастный?

- Пятеро и осталось... - брат Фабиус продолжал свои манипуляции со спиной Андреаса. - Только здесь, в лазарете, находятся одни мужчины, и каждый из вас занимается только тем, что при виде меня корчит недовольные рожи и выражает вслух свои претензии! Впрочем, я уже давно понял, что благодарности от пациентов ждать не стоит.

- А где Абигейл?

- Ее здесь нет. По указанию отца Маркуса принцессу поселили в отдельной келье.

- Почему там, а не здесь?

- А ты на что рассчитывал? - у брата Фабиуса от возмущения не хватало слов. - Надеюсь, не на то, чтоб эта на удивление милая девушка сидела возле вас, охающих страдальцев и бессовестных притворщиков? Может, вы желаете, чтоб она водичку вам подавала, с ложечки кормила? Переживете, слишком много чести.

- Так значит, с ней все в порядке?

- Да с кем из вас пятерых может быть все в порядке? Даже этой очаровательной девушке я был вынужден делать тугие повязки на руку и ногу, и поить бедняжку успокоительным. Ладно, хватит болтать, твои приятели и без меня все выложат, да еще и приврут малость, а я еще с твоей спиной не закончил. Только-только прижигание делать начал...

- Ч-что? - Андреас невольно вздрогнул. - Что стали делать?

- Лечить тебя продолжаю, вот что! Если б ты знал, сколько на тебя, то бишь на твое лечение пришлось потратить пролестника! Это ж уму непостижимо! На полсотни таких бездельников хватило бы с лихвой, да еще б и осталось человек на десять! Целое растение пришлось угрохать на тебя, лоботряса, вот так-то! В общем, лежи и помалкивай, а не то стану еще больше оплакивать напрасно потраченное лекарство!

Выходит, на Андреаса был потрачен целый пролестник! Да, это не просто много, а очень, очень и очень много. Растение, произрастающее только в Запретных землях, внешне похожее на репку, только вот его листья и корень были ярко-сиреневого цвета, а уж по своим целительным свойствам не имело равных. Для лечения серьезного заболевания было достаточно крохотного кусочка корня или ботвы, и если пришлось потратить такое количество пролестника на одного человека, то надо смотреть правде в глаза: судя по всему, дела со здоровьем у Андреаса были не просто плохи, а очень плохи.

- Брат Фабиус, а что было у меня со спиной? Ранения серьезные? - и в это мгновение Андреас только что не закричал дурным голосом, потому как лекарь вновь принялся обрабатывать его раны, а лекарство было таким жгучим, что слезы выступали на глазах.

- Что было, спрашиваешь? - лекарь не переставал заниматься своим делом. - Если попытаться назвать твое состояние одним словом в то время, когда тебя принесли в лазарет, то сразу говорю: оно, это слово, в святых стенах произносить нельзя. Слишком непристойное. Появись ты в монастыре на день позже, то спасти тебя было бы уже невозможно. Раны на твоей спине были, конечно, просто ужасающие. Залечить-то я их, конечно, залечу, но все одно останутся глубокие шрамы - тут уж ничего не поделаешь. Правда, некоторые считают, что шрамы украшают мужчин. Вот болваны, прости меня за такие слова Светлый Единый, надо же такую ахинею придумать! К тому же у тебя руки, ноги и бока покрыты глубокими ранами: такое впечатление, что тебя тигр драл!..

Ну, то, как были получены эти раны, Андреасу и сейчас не хотелось вспоминать. В памяти всплыло извиняющееся под тяжестью человеческого тела сильное туловище нага, пытающееся скинуть с себя противника, и свои руки, вцепившиеся в рукоять клинка, торчащую в основании черепа нага. Помнится, наг тогда пустил в ход и свои руки с черными ногтями, очень напоминающими изогнутые когти...

- Это не тигр... - Андреаса чуть не передернуло от воспоминаний.

- Представляешь, мне об этом уже сказали! И даже сообщили, что за тварь оставила на тебе свои отметины. Вот так и получается, что вы, молодежь безголовая, в драку ввязываетесь с невесть какой богопротивной скотиной, а мне только и остается, что думать, как вылечить ваши раны, в которых может находиться какая-нибудь неизвестная медицине зараза!..

- А что с моими товарищами?

- Сами тебе обо всем расскажут, тем более что со своими расспросами насчет тебя они мне всю плешь проели. С ними тоже пришлось повозиться, но у них все же состояние было куда легче, чем у тебя. Все они находятся в одной палате, и потому сейчас, когда я им скажу, что у тебя самое страшное позади - все точно сюда придут. С моей стороны возражений нет, хотя подобные сборища я и не приветствую. Так брат Андреас, теперь запомни: лежать, не вставать, пить то лекарство, что стоит в кувшине у изголовья твоей кровати. Если вздумаешь встать на ноги, то грохнешься на пол, и тогда пусть тебя лечит кто угодно, но не я! Мое дело - врачевать людей, а не ослов с куцыми мозгами, которые вместо того, чтоб отмаливать бесчисленные прегрешения и служить Небесам, мотаются невесть где... И на ближайшее время тебе придется провести здесь, потому как лечение потребует времени.

Когда же после ухода брата Фабиуса к Андреасу пришли товарищи, то он только что руками не развел при взгляде на них - понятно, что люди побывали в хорошей переделке. Андреасу однажды по молодости лет пришлось увидеть, как выглядят раненые солдаты после тяжелого боя, и вот примерно так же сейчас смотрелись его товарищи - обмотанные бинтами, с перевязанными головами, а уж про множественные синяки и подсохшие царапины не стоит даже говорить.

- Хвала Светлому Единому, племянничек, ты в себя пришел... - дядюшка, придерживая висящую на перевязи сломанную руку, осторожно присел на лавку, вытянув вперед больную ногу. - А то я уж не знал, как твоей матери в глаза смотреть. Выглядишь, конечно, не очень, но по сравнению с тем, что было совсем недавно - это небо и земля. Брат Фабиус рассказал нам о том, что ты пошел на поправку. Если откровенно, то мне твою спину даже сейчас лицезреть жутковато.

- А Абигейл...

- Ну, насчет твоей невесты отец Маркус строго-настрого распорядился: пустить ее к тебе лишь тогда, когда ты придешь в себя, а до того бедняжке велено сидеть под замком, и носа наружу не высовывать. Строг отец-настоятель. Вообще-то, насколько мне известно, отец Маркус уже несколько раз беседовал с принцессой Абигейл, и, кажется, принцесса его обаяла. Только вот она все время к тебе, обормоту, рвется. Как только узнает, что ты в себя пришел, враз прибежит, вряд ли ее хоть кто-то остановит. Так что в самое ближайшее время увидитесь.

- А что происходило в монастыре, пока мы были в Запретных землях?

- Ну, благостной тишины тут точно не было...

Оказывается, после того, как воздушный шар улетел с монастырского двора, разгневанный отец Маркус без долгих разговоров отправил брата Винчеуса, едва стоящего на ногах, в монастырский карцер. Братья-кармианцы и профессор Турьен до наступления темноты ждали, когда же воздушный шар вернется назад, но, увы... С того самого времени отец Маркус увеличил количество дежурных, и от всех требовал лишь одно: не спускать глаз как с неба, так и с самих Запретных земель, чтоб не пропустить возможного возвращения пропавших воздухоплавателей. Каждый день братья в монастыре молились о благополучном возвращении пропавших братьев.

И вот три дня назад один из дежурных подал сигнал - к монастырю идут люди. Вернее сказать, пятеро людей выскочили из зарослей кустарника, и сейчас бегут по направлению к обители, точнее, убегают от кого-то. Двое, закинув себе на плечи руки почти безвольно висящего человека, едва ли не тащили его на себе, а еще двое вооруженных людей отгоняли от них добрый десяток сатиров, которые орали так, что их вопли были слышны даже за стенами монастыря. Козлоногие отступать не желали, и даже более того: вооружившись камнями и дубинами (а у половины из них в руках сверкало даже оружие), сатиры вовсю пытались остановить людей...

- Здорово вам тогда досталось? - Андреас с сочувствием смотрел на товарищей.

- Да, чего уж там скрывать, потрепали нас эти уроды... - вздохнул брат Белтус. - К сожалению, некоторые из них умеют не только ножиком тыкать, но где-то научились и мечом махать. Техники ударов у них, правда, никакой нет - да и откуда ей взяться?!, но зато силы немеряно. Одно заменяют другим... Все бы ничего, козлоногих мы сдерживали, сколько могли, но у них хватило ума нас в кольцо взять. Вот и пришлось его сиятельству (или как там положено обращаться к уважаемому графу) бросать тебя на плечи принцессы, и тоже хвататься за оружие. Втроем мы еле отбились от этой шоблы, прости меня Светлый единый за такие слова!, и только так добрались до монастыря...

- Стоп, я что-то не понял! - перебил Андреас. - Уж не хотите ли вы сказать...

- Хотим... - кивнул головой дядюшка. - Бедная девушка буквально тащила тебя на себе изо всех сил до самых ворот монастыря, и вряд ли кто сумел бы выдрать твое бренное тело из ее рук.

- Должен кое-что сказать тебе, брат Андреас... - ухмыльнулся брат Белтус. - Запомни: от такой женщины пытаться уйти бесполезно. Поверь опытному человеку, который за свою долгую жизнь успел насмотреться на многое.

- Но Абигейл... Вы сказали, что с ней все в порядке?

- В целом да... - кивнул дядюшка. - Только бедная девушка ногу подвернула, пока тебя на себе волокла, а еще и руку здорово растянула - пальцы совсем не сгибаются. Правда, это обнаружилось уже в монастыре, а до того принцесса даже боли не чувствовала - не до того было.

- Святые Небеса... - только и мог произнести Андреас.

- Тут я с тобой не спорю... - дядюшка постарался устроиться удобней на жесткой скамье. - Ох, как нога болит!

- Дядя Эдвард, что-то я не вижу в ваших руках той тросточки, которую изготовил вам брат Титус... - Андреас не удержался, чтоб немного не поддеть дядюшку. - Такая изящная трость была, и всего в какой-то пудик весом!

- К сожалению, пришлось обломать ее о наглые рожи сатиров... - вздохнул дядюшка. - Исхвостал трость буквально в щепки. Но стоит мне вспомнить, как я припечатывал этой дубиной козлоногих, и как они при этом разлетались по сторонам - так по сей миг душа радуется! Удивительно, но сатиры преследовали нас почти до монастырских стен, хотя, как мне сказали, обычно они к ним стараются и близко не подходить. Знаешь, когда за нами опустилась решетка ворот, то от нее до толпы сатиров было всего пара шагов. Дорогой племянник, если бы ты только мог слышать, какими дурными голосами взвыли козлоногие, когда поняли, что мы от них ушли! Не знаю, как другим, а для моего слуха в тот прекрасный момент это многоголосье звучало куда приятней, чем голос лучшего придворного певца, исполняющего любимую серенаду!

- А что потом?

- Потом все пошло по обычному порядку... - подал голос брат Титус. - Брат Ипатус проверил нас с помощью своих камней, после чего всю нашу изрядно побитую компанию потащили сюда, в лазарет. Ох, чего мы только не наслушались о себе от брата Фабиуса, но лечит он, надо признать, просто волшебно!

- Отец Маркус...

- Сам пришел сюда, долго разговаривал с нами. Новость о нагах его, кажется, удивила, хотя куда меньше, чем это можно было ожидать: как мы поняли, брат Якуб заранее высказал ему свои предположения о том, что в Запретных землях имеются наги, и что именно они виновны во многом из того, что сейчас творится в мире людей.

- Кстати, с того момента, как мы покинули монастырь и до сегодняшнего момента, ни один из старателей так и не вышел из Запретных земель... - махнул рукой брат Белтус. - Судя по всему, вокруг монастыря полно сатиров, а может, и еще кое-кого из прислужников нагов. Можно сказать, все обложено, не пропускают никого. Нам повезло, что мы шли путем, который указал нам Крайан - там редко кто ходит. Похоже, что наги и не подумали прекращать заниматься отловом и поимкой людей. Возможно, они все же рассчитывали перехватить нас, может, им позарез нужны новые работники, а заодно и рабы для возможных жертвоприношений. Конечно, брат Якуб обрушил портал, но наги наверняка будут его восстанавливать, а для этого, боюсь, им снова потребуются люди, причем в немалом количестве.

- Тогда это наглость несусветная... - возмутился Андреас. - Хвостатые разве не понимают, что мы уже рассказали о них, а заодно и о том, куда пропало столько старателей в Запретных землях? На что наги, интересно, надеются?

- Ну, тут есть много разных вариантов... - вздохнул дядюшка. - И, прежде всего, не надо скидывать со счетов презрение нагов к людям, а также то, что они всерьез рассчитывают на войну между странами, тем более что для этого уже сделано немало. Вон, Бенлиор едва ли не рассыпается на отдельные куски, а оттуда беспорядки вот-вот перрейдут и в нашу страну, тем более что в приграничных областях уже отмечаются волнения. Не сомневаюсь, что первоначально именно на это наги и рассчитывали, и одна из их главных задач, которую ставили для себя хвостатые - до основания снести этот монастырь, и открыть нагам дорогу в мир. Ну, а то, что вместе с ними в мир людей хлынут и местные чудища - это нагов беспокоит меньше всего. Хотя вполне может быть и такое, что в планы хвостатых входит и это...

- Есть какие новости из столицы?

- Никаких... - подосадовал дядюшка. - К несчастью, свитт очень долго бегал под стенами монастыря, пугал всех и каждого, так что покинуть обитель не было никакой возможности. Отец Маркус очень хотел сообщить в столицу о нашем исчезновении, но, увы... Когда же свитт, наконец, утихомирился - тогда же и мы вернулись из Запретных земель. Естественно, отец-настоятель сразу же написал большое письмо в столицу, и в том послании сообщил обо всем, что с нами произошло. Я, кстати, к той эпистоле свою записочку приложил... Сейчас это письмо отправлено под надежной охраной в Лаеж. Так что теперь ждем ответа, а там уж будем решать, что делать дальше.

- Да, кстати... - добавил брат Титус. - Вместе с той охраной отсюда отбыл и профессор Турьен. Он все это время в монастыре находился, надеялся на возвращение брата Якуба: очень хотел с ним побеседовать относительно его наблюдений, а также выводов незаконченного им трактата. Когда профессор узнал о том, что произошло, то был очень удручен известием о смерти брата Якуба - все же, несмотря на немалые разногласия, существующие между ними, профессор считал погибшего очень талантливым ученым и знающим человеком. Правда, брат Винчеус, даже находясь у карцере, не раз доводил почтенного профессора до белого каления.

- Насколько мне известно, - фыркнул дядюшка, - профессор Турьен за время пребывания в монастыре каждый день (а то и по нескольку раз на дню) подходил к карцеру, где на хлебе и воде сидит брат Винчеус. Кстати, его все еще оттуда не выпустили, чем он крайне недоволен. Внутрь карцера профессора Турьена, конечно, не пускали, но ученых мужей это не останавливало - они и через дверь все время достаточно громко беседовали меж собой на научные темы. Говорят, господа ученые так яростно ссорились, что видевшие эту грызню со стороны начали всерьез опасаться, как бы во время столь горячих дискуссий дверь карцера напрочь не вылетела из петель. Кстати, все это время брат Винчеус клялся и божился, что стащил из подвала только один кувшинчик с вином, причем сравнительно небольшой! Откуда взялись два других здоровенных кувшина, с которых его настолько развезло, что он был не в состоянии стоять на ногах в ответственный момент - о том не имеет ни малейшего представления. Правда, в это утверждение мало кто верит...

- Я так понимаю, вы не стали вносить ясность в этот щекотливый вопрос? - улыбнулся Андреас.

- Зачем? - брат Титус развел руками со скорбным видом. - Насколько мне известно, по прошествии некоторого времени брат Винчеус начал задумываться о том, что, возможно, у него и в самом деле случилось нечто вроде временного помрачения рассудка, или же начались провалы в памяти - всем известно, что у выпивох такое происходит довольно часто. Дескать, именно по этой горестной причине он и не может пояснить, каким непонятным образом две проклятущих емкости с крепким вином оказались в его скромном жилище. Обещает и клянется, что со спиртным отныне завязал. Не знаю, как вы, а я в такие сказки о внезапно наступившей трезвости не верю, но хорошо уже то, что грешную душу этого любителя выпить иногда посещают разумные мысли.

- Как вы думаете, мы здесь долго проваляемся? - поинтересовался дядюшка. - Хотелось бы поинтересоваться об этом у брата-лекаря, только он настолько суров, что, не поверите - я его побаиваюсь! Конечно, нам велено лежать и набираться сил, только у меня этот отдых уже вот где стоит!

- Вообще-то брат Фабиус не любит долго держать в лазарете больных... - пожал плечами брат Белтус. - Они у него лихо на поправку идут. Думаю, в самое ближайшее время и мы покинем это благословенное место, во всяком случае, я очень на это надеюсь...

Немногим позже в лазарет даже не пришла, а прибежала Абигейл. Переодевшаяся в чистую монашескую одежду, с аккуратной прической и полными слез глазами она выглядела настолько милой, что у молодого человека невольно защемило сердце. А когда девушка, уткнувшись в плечо жениха, залилась счастливыми слезами, то Андреас просто растерялся - он, конечно, знал, что Абигейл его любит, но столь неподдельной радости все же не ожидал. Да, такую искренность и такое всепоглощающее чувство встретишь не часто.

Следующие пару дней выгнать Абигейл из лазарета было невозможно. В выделенную ей келью она уходила только на ночь, а все остальное время находилась подле своего жениха, да еще и успевала ухаживать за остальными ранеными. Самое удивительное в том, что против присутствия принцессы не возражал даже вечный ворчун брат Фабиус, и даже более того - ему нравилось, что девушка постоянно находится в его лазарете. Дело в том, что старый лекарь считал принцессу Абигейл прехорошенькой, просто-таки согревающей своим видом глаз и сердце любого мужчины, а еще брат Фабиус находил ее очень похожей на девушку, из-за которой по молодости лет у него чуть не дошло до дуэли с лучшим другом...

Отдых закончился через пару дней, когда перед закатом дежурные дали знак: со стороны Ланьежа приближается небольшой отряд, и там есть люди в военной форме. Этого сообщения вполне хватило для того, чтоб дядюшка, несмотря на возражение брата Фабиуса, покинул лазарет - мол, я уже здоров, а выздоровевшим здесь делать нечего. Через полчаса дядя Эдвард, переодевшись в свою запасную одежду, уже был у отца Маркуса, в надежде, что тот не будет скрывать от него полученные новости, а в том, что сейчас в монастырь фельдъегеря везут послание, а то и не одно - в том сомнений не было. Что ни говори, а за то довольно долгое время, пока беглецы выбирались из Запретных земель, в мире должно было произойти немало событий, имеющих непосредственное отношение как к Бенлиору, так и к принцессе Абигейл.

К сожалению, ничего хорошего в полученных новостях не было. Королева Эмирил со дня на день должна была умереть, если, конечно, это печальное событие уже не произошло за те несколько дней, что прошли с момента написания письма. То, что сейчас творилось в Бенлиоре, иными словами, как кипение воды в котле под крышкой, назвать сложно. Оставалось только ждать, когда этот котел рванет (а это может произойти в самом скором времени), и осколки полетят в соседние страны, причиняя там хаос и жуткие разрушения...

Более того: из Бенлиора стали звучать откровенные угрозы в адрес своего соседа, то есть страны, на огромной территории которой и находились Запретные земли. Причина подобного недовольства указывалась совершенно абсурдной, и в то же время до невероятности напоминающей то, о чем Нарла предупреждала Андреаса, если тот откажется играть по правилам нагов.

В чем именно было дело? К несчастью, история была очень грязная и дурно пахнущая: правительство Бенлиора рассылало во все страны горестные письма о помощи, вернее, скорбные послания с призывом о возмездии. В тех письмах было сказано о том, что будто бы наследная принцесса Абигейл решила разорвать свою помолвку с Адрианом, четвертым сыном герцога Лурьенг, о чем письменно известила свою сестру, королеву Эмирил, а заодно и всесильного герцога. Увы, но вернуться домой принцесса не успела, так как после расторжения помолвки девушку похитили из монастыря, в котором она временно обитала, и увезли в неизвестном направлении. Немногим позже до Бенлиора дошли жуткие вести о том, что неподалеку от границы двух стран найдено тело девушки, до невероятности похожей на принцессу Абигейл. Дескать, те, кто знал принцессу при жизни, уже опознали ее в этом бездыханном теле, и это несмотря на то, что на трупе погибшей было множество следов от пыток и избиений. Похоже, таким подлым и жестоким образом герцог Лурьенг отомстил юной принцессе за то, что она решила не иметь никакого дела с этой отвратительной семейкой, и пожелала вернуться домой, в лоно любящей семьи. Ну, а так как семейство Лурьенг - ближайшие родственники короля, то не надо долго гадать о том, с чьего попустительства герцог решился на столь омерзительный поступок, и что за коронованная особа стоит за его спиной...

- А ведь это прямой повод к войне... - задумчиво протянул Андреас, когда дядя Эдвард вновь пришел в лазарет, и передал племяннику все, что узнал. Впрочем, там, кроме Андреаса, были и остальные беглецы, которые внимательно выслушали невеселые новости.

- Дорогой Адриан, спешу тебе сообщить, что войны начинались и с куда более незначительных поводов... - дядюшка с тоскливым видом цедил горькое лекарство, которое ему принес недовольный брат Фабиус. Как бы дядюшка не хорохорился, не убеждал всех в собственном выздоровлении, но хорошего лекаря обмануть невозможно. Вот и брат Фабиус, негромко высказав дяде Эдварду все, что он думает о нем, как о пациенте, сунул тому в руку деревянную ложку, полную серого порошка, и большую кружку с отваром коричневого цвета, довольно неприятного на вид. Судя по кислому виду дядюшки, которому пришлось проглотить то и другое, вкус у лекарств был крайне неприятный, но спорить с лекарем он не решился.

- Да кто ж поверит в такую чушь? - возмущению брата Белтуса не было предела. - Дело шито белыми нитками - это любому понятно!

- Тут дело не в том, поверят или нет - просто, если можно так выразиться, атака на нашу страну идет по всем флангам. Я, конечно, сообщу нашему государю, что девушка находится здесь, а те передадут эту новость в другие страны, но, боюсь, этого будет недостаточно. Хочется надеяться, что письма принцессы Абигейл помогут...

Дело в том, что сейчас Абигейл была занята тем, что сидела в отведенной ей келье и от своего имени писала письма правителям соседних стран, в которых сообщала, что произошло странное недоразумение: в действительности она жива - здорова, находится в монастыре Святого Кармиана, и готовится к скромной свадьбе. В этой удаленной от мира обители сейчас находится ее жених Адриан, сын герцога Лурьенг, и потому молодые люди проводят время в посте и молитвах, а также душеполезных беседах, ибо вступать в брак следует, лишь очистив душу и услышав должные наставления...

- Как вы думаете, письма принцессы Абигейл внесут явность в эту неприятную историю? - спросил брат Титус.

- Сомневаюсь. Боюсь, что в Бенлиоре объявят письма фальшивкой, которую состряпала тайная стража нашей страны... - дядюшка, решившись, одним махом влил в себя остатки горького лекарства, едва не подавившись при этом. - Брр, знали бы вы, какая это гадость!

- Что именно? - невесело поинтересовался Андреас. - Лекарство, или...

- И то, и другое... - перевел дыхание дядюшка. - Понимаете, внешне все выглядит более или менее правдоподобно: принцесса пропала, и те, кто ее знали, твердят в один голос, что опознали истерзанное тело бедной девушки, а то, что там кто-то пишет от имени принцессы Абигейл - в этом еще надо разобраться и разбираться... К тому же бросаться такими серьезными обвинениями как убийство наследной принцессы - это, скажу я вам, не баран почихал! Любой посчитает, что у королевской семьи Бенлиора для предъявления подобного обвинения есть более чем весомые основания. Конечно, в союзники к Бенлиору никто не пойдет, но и нам помогать не станут - разбирайтесь, мол, сами! А тому отрепью, что отовсюду сползлось в Бенлиор, уже давно тесно в той стране, душа просит разбоя, вседозволенности и набивания карманов всеми возможными методами. Как вы понимаете, война для этого подходит как нельзя лучше.

- То есть две страны будут стравлены между собой, а остальные будут наблюдать за этим делом о стороны... - подытожил брат Титус. - Правда, пока они будут поглядывать за развитием военных действий, зараза из Бенлиора приползет и к ним, и тамошние правители сами не заметят, как и в их странах может сформироваться весьма неприятная ситуация очень похожая на ту, что на сегодняшний момент сложилась в Бенлиоре.

- Каждый надеется, что его минует чаша сия... - вздохнул дядюшка.

- Но ведь для всего этого нужны деньги, и немалые, а канал поступления ценностей с Запретных земель перекрыт! - с надеждой в голосе произнес брат Белтус. - Вряд ли принц-консорт сможет по-прежнему бросать такие же огромные средства на разжигание недовольства во всех странах.

- Ну, у принца-консорта денежки наверняка еще остались. Если же они подойдут к концу, то имеются остатки государственной казны, если ее, конечно, еще полностью не разворовали. Когда же и там окажется пусто, то всегда отыщется несколько способов пополнить недостающее. Правда, эти способы довольно жесткие и совершенно беспринципные, но зато весьма действенные. Например, можно объявить преступниками всех более или менее состоятельных обитателей Бенлиора и подчистую конфисковать их состояние. А что, плевать хотел принц-консорт как на жителей этой страны, так и на их недовольство, а заодно и на общественное мнение по любому вопросу. Все одно такими темпами от когда-то большой страны вскоре не останется ничего, кроме жалких развалин и полностью обнищавших людей, а сам Бенлиор будет считаться чем-то вроде бандитского отстойника. Но сейчас куда опасней другое...

- Что еще?

- Увы, но дела становятся все хуже и хуже. К границам нашей страны со стороны Бенлиора уже начинают подтягиваться вооруженные отряды, состоящие из наемников, то и дело происходят небольшие пограничные стычки... Все это, возможно, мелочи, но когда количество мелочей становится слишком большим, то стоит говорить о целенаправленных действиях. Говоря проще, ветер начинает нести опасный и весьма неприятный запашок войны.

- Но ведь принцесса Абигейл жива! Это вполне можно доказать!

- Тогда найдут иную причину для нападения, или же будут продолжать гнуть прежнюю линию, и объявят Абигейл самозванкой. Еще и свидетелей отыщут, которые с пеной у рта будут подтверждать смерть принцессы, и нам не дадут времени, чтоб вывести всю эту историю на чистую воду - постараются развязать боевые действия как можно раньше.

- Дядя Эдвард, надеюсь, ты пока что останешься здесь, в монастыре? - поинтересовался Андреас. - Или намереваешься уехать отсюда с Абигейл?

- Еще чего... - пробурчал дядя. - Здешние стены для принцессы - самое безопасное место, во всяком случае, сейчас. И потом, дорогой племянник, без тебя Абигейл никуда не поедет, а ты еще несколько дней поваляешься в лазарете.

- А вот мне непонятно, дорогой дядюшка, отчего вы так лихо бегаете, несмотря на поврежденную ногу?! Во всяком случае, умело делаете вид, что со здоровьем у вас все в порядке. Насколько мне известно, дядя Эдвард, у вас сложный перелом руки, трещина на кости ноги, да еще и пяток ран...

- Ну, не я один хожу с боевыми отметинами... - ухмыльнулся дядя Эдвард. - Если я не ошибаюсь, то брат Белтус, который прикрывал наш отход, имеет на теле двенадцать ран... Или четырнадцать?

- Тринадцать... - махнул рукой брат Белтус. - Нет, ну надо же такому случиться: за все время пути по Запретным землям даже царапины не получил, а в последний момент с сатирами сцепился, и дырок нахватался! Вернее, эти козлы налетели на нас всей толпой, вот и результат... Ничего, они меня долго помнить будут! Так, брат Титус?

- Хочется надеяться...

Андреас уже знал, что брат Титус тоже получил серьезные ранения. Дело осложнялось тем, что у молодого инквизитора была большая кровопотеря: помимо той крови, что парень вылил на землю, чтоб стравить двух хищников, в схватке с сатирами у ворот монастыря он получил глубокий удар мечом. Андреасу уже рассказали: когда брата Титуса принесли в лазарет, его одежда было насквозь пропитана кровью, и брат Фабиус считал состояние здоровья молодого инквизитора всего лишь немногим лучше, чем почти смертельные раны Андреаса. Даже сейчас брат Титус предпочитал лишний раз не вставать на ноги, а отлеживаться и набираться сил: все одно, если при ходьбе тебя то и дело мотает по сторонам, словно хорошо подвыпившего, то лучше это время провести лежа в кровати, и надеяться, что так быстрей пойдешь на поправку.

Конечно, настоятелю доложили и о том, кем на самом деле является брат Титус. Доподлинно неизвестно, как отреагировал на это известие отец Маркус - во всяком случае, с молодым инквизитором внешне он вел себя точно так же, как и ранее, только вот те, кто хорошо знал настоятеля, улавливали в его голосе чуть заметный холодок. Что ж, эти вполне объяснимо: дознавателей и инквизиторов мало кто любит. А уж если учесть, что этот молодой парень прибыл сюда с заданием следить за одним из послушников... Наверняка отец Маркус предпочел бы, чтоб молодой инквизитор покинул стены монастыря как можно скорей.

На следующий день фельдъегеря отправились назад, прихватив с собой как письма Абигейл, так и дядюшкины послания, а заодно и сообщения отца Маркуса, который подтверждал, что принцесса Абигейл жива, и находится в монастыре Святого Кармиана. Правда дядюшка вовсе не рассчитывал на благоприятный исход дела: по его мнению, Бенлиор (вернее, тамошний принц-консорт) был всерьез настроен на войну, и потому, может статься, намерен с легкостью отмахнуться от всех доводов, или же был в состоянии придумать новую причину для вторжения. Людям только и оставалось, как через несколько дней ожидать ответа на отправленные письма.

Когда же Абигейл вновь появилась в лазарете, то было заметно, что у нее чуть покраснели глаза - как видно, девушка не так давно плакала. И хотя принцесса пыталась делать вид, будто у нее все в порядке, чувствовалось, что она очень расстроена. Что ж, бедняжку можно понять: когда тебя объявляют мертвой, и твою мнимую гибель пытаются использовать как возможную причину объявления войны, то подобное вряд ли может порадовать хоть кого-то.

Вместе с ней пришел и настоятель, отец Маркус. Хотя тот внешне тоже выглядел спокойным, но Андреас догадывался, что и у него на душе тоже кошки скребут - недаром отец-настоятель беспрестанно перебирает четки. Впрочем, все обитатели монастыря были встревожены, и все свободное время посвящали молитвам Светлым Небесам с просьбой отвести от страны угрозу войны. Откуда им об этом стало известно? Дело в том, что настоятель не стал скрывать от монахов и послушников монастыря те невеселые новости, что ему сообщили в недавно полученных письмах, и прежде всего это касалось Бенлиора. Там дело дошло до почти открытых убийств священнослужителей, разорения монастырей, а то и их полного разрушения. Светлых Богов, которых всегда бесконечно чтили в той стране, сейчас едва ли не предают анафеме, возрождается давно забытый культ древних божеств, монастырские земли дарятся наемникам, жгутся деревни, вытаптываются посевы... Того и гляди в Бенлиор придет самый настоящий голод.

Более того: адепты новой веры, той, что сейчас насаждается в Бенлиоре, вовсю начинают свои проповеди в иных странах, и призывают Древних Богов сойти на землю, навести свой порядок, тот, который они считают нужным. Самое неприятное в том, что какой-то непонятной причине те люди, кто слушает эти проповеди, очень быстро становятся яростными сторонниками нового учения.

Впрочем, эта причина была неясна до определенного времени, а сейчас уже стало понятно, что при помощи темных артефактов идет усиленная обработка населения, оболванивание разума. Что за артефакты - в этом тоже постепенно стали разбираться, и результаты оказались просто удручающими. Например, не так давно в столице отловили с десяток таких вот горлопанов, призывающих к возвращению тех полузабытых Богов, которым поклонялись в незапамятное время. Так вот, у каждого из этих "агитаторов" за возвращение Древних Богов при себе имелся тот самый темный артефакт, который внешне выглядел как самый обычный небольшой камешек, которых полно на любой улице, только воздействие этого "камешка" на людей было сильнейшим, и те разини, у кого хватило ума слушать подобных "проповедников" новой веры ( вернее, очень старой) очень быстро и сами становились едва ли не зомбированными, вливаясь в число сторонников возрождаемой религии.

Это было только начало, и у многих из власть держащих в голове появлялся тревожный вопрос: что же будет дальше?

- Отец Маркус, дядя Эдвард... - Андреас решил разрядить тягостную обстановку, вызванную невеселыми новостями. - Я хотел сказать вам о том, что сегодняшней ночью мне кое-что пришло на ум, вернее, я понял, что мы можем предпринять, чтоб вернуть все назад. Знаете, а ведь из всей этой истории есть выход, и я просто не понимаю, как никто из нас не подумал о таком простом решении! По сути, тут даже думать не о чем - все лежит на поверхности!

- Любопытно... - пробурчал дядюшка. - Что, интересно, ты там такое придумал? Да еще и, как ты утверждаешь, лежащее на поверхности...

- А вот послушайте...

Когда Андреас закончил говорить, дядюшка почесал в затылке.

- Племянник, а голова у тебя работает в верном направлении. Стоит попробовать, тем более что рациональное зерно в этом предложении есть. Отец Маркус, ваше мнение?

- Я всецело поддерживаю предложение брата Андреаса. Надеюсь, мы сделаем благое дело, если постараемся прижать хвост этим созданиям Темных Небес.

- А если не получится? - не выдержал брат Белтус.

- Если не получится, то предложение брата Андреаса придется претворять в жизнь, причем безотлагательно. Вот тогда от Запретных земель точно ничего не останется!

Когда дядюшка и отец-настоятель удалились, Абигейл схватила руку Андреаса:

- Адриан, я вновь и вновь убеждаюсь, что вас мне послали Светлые Боги!

В голосе девушки была такая надежда, а в ее взгляде столько восхищения, что Андреасу стало даже несколько неловко, а уж когда девушка чуть ли не бросилась ему нашею, то парень, сам не понимая отчего, смутился. Конечно, страстной и всепоглощающей любви, которую он когда-то испытывал к Нарле, тут и близко не было, но зато за все эти дни Андреас понял, что всецело может положиться на принцессу, и что она-то его никогда не обманет и предаст. Вообще-то для начала семейной жизни этого не так и мало...

Тем временем дядюшка и отец Маркус со всем старанием принялись внедрять в действие план Андреаса. Через несколько часов ворота, ведущие в Запретные земли, приоткрылись, и один из монахов вышел из дверей. Это был брат Альбус, самый высокий и сильный монах монастыря Святого Кармиана. Почему послали именно его? Ну, при взгляде на этого огромного человека сатиры не раз подумают, стоит ли им даже близко подходить к нему, не говоря о том, чтоб попытаться напасть - этот монах в состоянии выдергать ноги у нападающих, а то, что останется, завязать узлом...

Сейчас брат Альбус прошел вперед примерно до середины луга, и стал прохаживаться там взад-вперед, затем воткнул в землю небольшой белый флаг с привязанным к нему конвертом, после чего несколько минут трубил в рог, вызывая к монастырю хоть кого-то из обитателей Запретных земель. Подождав еще несколько минут, монах вновь ушел в монастырь, и ворота за ним закрылись.

Прошло, наверное, не менее получаса, прежде чем из кустарника показалась фигура сатира, который не торопясь трусил к флагу. Все верно: наверняка кто-то из прислужников нагов постоянно следит за тем, что происходит подле монастыря, а заодно и приглядывает за теми, кто покидает стены обители. Следует признать и то, что сатиры (или кто-то иной), по всей видимости, еще и сопровождали старателей в дороге, причем так, чтоб люди об этом не догадались, а заодно эти так называемые сопровождающие при удобном случае и утаскивали зазевавшихся старателей прямо в лапы нагов. Естественно, все это происходило не бесплатно - наги со своими прислужниками почти наверняка рассчитывались варом, недаром многие из обитателей этих проклятых земель уже плотно сидит на наркотиках.

Сейчас, услышав звук рога, даже самым бестолковым жителям Запретных земель должно быть понятно, что находящиеся в монастыре люди просят передать послание. Кому? Ну, не зря же монастырский художник с таким тщанием и старанием изобразил на листе нага, а рядом с ним рыжеволосую женщину: само собой разумеется, что именно им и предназначено это письмо.

Сатир добрался до воткнутого в землю белого флага и, без долгих раздумий, вырвал древко из земли. Потом, прихватив флаг с собой и погрозив кулаком монастырским стенам, козлоногий направился назад, к зарослям кустарника. Без сомнений, люди не просто так выставили этот флаг на лугу, тем более что к нему еще и бумага какая-то привязана, но пускай со всем этим наги разбираются - у них головы умней!

Сомнений не было: сатир послание донесет, и отдаст в руки хвостатых, а потом еще будет изо всех сил напрашиваться на то, чтоб самолично доставить ответ. Почему? Дело в том, что к древку флага прикрепили небольшой шарик вара: вообще-то отец Маркус возражал против подобного, но переспорить дядю Эдварда не мог, так что в лазарете пришлось позаимствовать часть вара, небольшой запас которого всегда имелся у брата Фабиуса - тот иногда использовал наркотик в лечебных целях. Так что в ближайшее время козлоногий будет только что не выскакивать из шкуры, лишь бы оказаться именно тем, кто должен будет принести людям в монастыре ответ нагов на их послание. Конечно, дело тут не столько в желании услужить, сколько в стремлении получить еще шарик вара, тем более что обитатели монастыря как бы невзначай дали понять: получите шарик вара за доставку письма на место, и получите еще один, когда принесете ответ. Людям оставалось только ждать.

Прошло несколько дней, но ответа на свое послание люди пока что не дождались. Следовало радоваться хотя бы тому, что все раненые почти что выздоровели, во всяком случае, брат Фабиус обещал со дня на день выставить всех за ворота лазарета. Стоило признать: лечить этот человек умел, во всяком случае под его руководством больные шли на поправку удивительно быстро. Это кажется невероятным, но Андреас уже чувствовал себя почти здоровым, а то, что на спине останутся шрамы - так это ерунда!

Дядюшка и отец Маркус стали уже призадумываться о том, не стоит ли послать еще одно письмо, но после трех дней ожидания на поляне вновь появился сатир, держащий в руках все тот же белый флаг, правда, к этому времени полотнище было основательно потрепано. Сатир явно не торопился втыкать древко в землю - как видно, ожидал, когда кто-то покажется из ворот, чтоб лично вручить тому послание, так сказать, из рук в руки. Ну, долго ждать козлоногому не пришлось: ворота монастыря открывались, и из них вышел брат Альбус...

... - Нам назначили встречу... - дядя Эдвард отложил в сторону лист с одной небрежно написанной фразой. - Значит, разговор состоится сегодня, через час. Вернее, до назначенной встречи осталось всего лишь полчаса, а то и чуть меньше. Времени на долгие раздумья нам не дают.

- Предполагается, что мы уже все обдумали... - отозвался отец Маркус, перебирая четки. - Жаль, что на встречу с... некими представителями разумных обитателей Запретных земель я не смогу пойти вместе с вами.

- Мне тоже хочется надеяться, что они разумные... - пробурчал дядя Эдвард.

- И все-таки я могу...

- Не можете! - дядюшка поднял руку. В этом послании нам ясно дали понять: должны подойти только двое, граф Лиранский и его племянник. Вы уж извините меня, святой отец, но если бы вы даже беспрестанно твердили, что желаете пойти на эту встречу, то я бы вам отказал, несмотря на ваш сан и мое огромное к вам уважение. Отец Маркус, в отличие от вас мой племянник и я - мы оба защищены от магии нагов, и я не перестаю благодарить за это брата Якуба, мир праху его! Если бы не эти простые медные кольца, из которых он сумел изготовить защитные артефакты, то вряд ли мы сумели бы вернуться из Запретных земель. У вас же, отец-настоятель, к моему великому сожалению, нет подобного оберега, так что велика опасность того, что и на вас будет оказана попытка подавления воли и полного подчинения чужим приказам. Еще раз прошу прощения, но у меня нет ни малейшего желания впоследствии оказаться перед Церковным Советом и долго убеждать их, что не смог удержать вас от столь опрометчивого шага.

- Но брат Андреас...

- Мой племянник уже достаточно пришел в себя, чтоб адекватно реагировать на происходящее, да и брат Фабиус уже поставил его на ноги. Так ведь, дорогой Адриан?

Молодому послушнику осталось лишь согласно кивнуть головой. Когда его недавно срочно позвали в кабинет отца Маркуса, он и предположить не мог, что ему снова нужно будет шагнуть за ворота, ведущие в Запретные земли.

- Дядя, вы думаете, что одним из переговорщиков будет Нарла?

- Уверен. Более того: она явно желает с тобой пообщаться, а иначе зачем указывать в том письме наши с тобой имена? Зная женщин, могу предположить, что нагиня тебя убить готова, причем будет рада сделать это своими руками. Конечно, будь на то моя воля, то ты бы носа не высунул за пределы монастыря, только вот сейчас выбирать не приходится - в этой бумажонке сказано, что переговоры будут вести только с нами обоими. Что ж, пока стоит пойти навстречу этим требованиям...

Вновь поднялась кованая железная решетка, отделяющая мир людей от Запретных земель, и дядя с племянником ступили на зеленый луг, начинающийся сразу же за монастырскими воротами, и постепенно переходящий в кустарник, а затем сменяющийся лесными зарослями. Конечно, всего лишь несколько дней назад именно здесь беглецы даже не шли, а с боем пробивались к воротам монастыря, но Андреас все происходящее тогда помнил лишь урывками, и уж тем более в то время он не смотрел на землю. Сейчас же молодой человек невольно обратил внимание на то, какая здесь мягкая и яркая трава, совсем не цепляющаяся за ноги, когда идешь по ней. Непонятно отчего, но этот луг производил светлое и радостное впечатление, и хотелось бесконечно долго идти по яркому изумрудному ковру. Невольно вспомнилось, как совсем недавно их маленький отряд пробирался (а кое-где и продирался) сквозь густые лесные заросли, с трудом выдирая ноги из жесткой болотной травы, а сквозь переплетенные кроны деревьев почти не пробивался солнечный свет... Надо же какая разница!

- Слышь, дорогой племянник, а тут сплошная благодать! - дядюшка вдыхал воздух полной грудью. - Идти здесь - одно удовольствие, за спиной - монастырь, над головой голубое небо без единого облачка... Отсюда не кажется страшным даже тот лес, из которого мы едва унесли ноги!

- Дядя Эдвард, ты почему палку не взял? Идти было бы куда легче... - Андреас знал, что у дядюшки по-прежнему весьма ощутимо болит нога, однако сейчас граф шел, всего лишь чуточку прихрамывая. Да и свою сломанную руку он снял с перевязи, и толстый слой бинтов вместе шиной был скрыт в длинных рукавах одеяния дяди Эдварда.

- Буду я еще всяким змеюкам свою немощь показывать! - ухмыльнулся дядюшка. - Пусть считают, что я покинул эти негостеприимные места целым и невредимым. Кстати, тебе, племянничек, тоже довольно далеко до полного выздоровления.

Верно: заживающие раны все еще болели, да и при ходьбе давали о себе знать ноющей болью. Однако оба - и дядя, и племянник держались так, что с первого взгляда и не подумаешь, что они еще совсем недавно были серьезно ранены.

- Так, встанем здесь... - дядюшка остановился едва ли не посередине луга. - Самое то: и от стен монастыря, и от полосы кустарника расстояние примерно одинаковое.

- Интересно, когда покажутся наши собеседники?

- Прежде всего, дорогой племянник, тебе не помешает знать: они торопиться не будут. Для начала постараются взять нас измором. Не сомневайся, что из тех кустов на нас сейчас смотрит множество глаз, и это не только сатиры. Думаю, что наги выжидают, и подойдут к нам через полчаса-час. Дольше нас вряд ли заставят ждать - все же по истечении часа от указанного времени встречи мы можем решить, что никаких переговоров не будет, и покинем это место, а хвостатым все же надо знать о наших планах.

- Своеобразный способ ведения переговоров.

- Какой есть. Когда твой собеседник нервничает, то меньше следит за собой и более податлив. К тому же эти змеюки считают себя хозяевами положения, а нас постараются изобразить в роли просителей, а с такими попрошайками и вести себя нужно соответствующим образом.

Дядюшка оказался прав: прошло три четверти часа, прежде чем из кустов показались двое. Ну, то, что одной из этих двоих была Нарла - этого и следовало ожидать, но вот то, что ее спутником был наг - это было весьма неожиданно. Похоже, хвостатые решили, будто пришло время чуть ли не в открытую объявить о своем присутствии в этом мире, а заодно и показать себя во всей красе. Знают ведь, гады ползучие, что сейчас на них из монастыря смотрят все, у кого только есть такая возможность! Как видно, хвостатые решили открыть карты. А уж драгоценностей на обоих нагах навешано столько, что у увидевших эту красоту просто глаза разбегаются! Как видно, количество дорогих вещиц в мире нагов было чем-то вроде указания своего социального статуса.

Подошедшая Нарла смотрела холодно, да и наг не проявлял никаких эмоций, что, впрочем, вполне естественно для этих созданий. Однако Андреас, сам не зная отчего, больше смотрел не на Нарлу, а на подошедшего нага, вернее, на удивительную расцветку его хвоста, где самым причудливым образом переплелись петли, пятна и разводы серо-желто-коричневого цвета. Н-да, в опавших осенних листьях такой хвост настолько сольется с окружающей местностью, что заметить его будет практически невозможно...

Легкое покашливание дяди Эдварда дало понять Андреасу, что он слишком засмотрелся на кое-какие детали, не имеющие отношения к делу, и несколько отвлекся от главной задачи. Похоже, что Нарла, поняв, что бывший жених смотрит не столько на нее, сколько на сопровождающего ее нага, стала злиться - из глаз, того и гляди, искры посыплются.

- Мы благодарим вас за то, что вы не отказались переговорить по тем вопросам, которые интересуют как нас, так и вас, и в последнее время стали животрепещущими... - начал, было, дядюшка, но наг его перебил.

- Если можно, то покороче... - прошелестел хвостатый. - У нас нет ни малейшего желания долго общаться с теми, по чьей вине мы потеряли немало своих соплеменников, и вдобавок ко всему понесли серьезный урон. Однако для начала должен сказать: ваша дерзость не имеет пределов. Мало того, что вы нанесли значительный ущерб нашему делу, так еще и осмеливаетесь отправлять нам письма с непонятными предложениями.

По-видимому, этот наг занимал высокое положение среди своего хвостатого сообщества. Те властные нотки, что пробиваются в его голосе, не спутать ни с чем: подобным тоном говорят те, кто много лет находится у власти, и кто привык, что его приказы безоговорочно исполняются. К тому же вблизи стало заметно, что наг уже не так и молод, как могло показаться на первый взгляд: на его красивом лице были заметны неглубокие морщины, в а желтых волосах пробивалась седина.

- Что ж, если вы желаете вести беседу без долгих вступлений...

- Желаем... - вновь оборвал наг дядю Эдварда.

- Тогда перейдем непосредственно к делу... - согласился дядя Эдвард. - Уважаемые господа и дамы, должен вам сказать, что единокровный брат присутствующей здесь очаровательной особы... Если не ошибаюсь, то его звать Найгарл, верно? Так вот, Найгарл, нынешний принц-консорт Бенлиора, за свое недолгое время нахождения у власти наворотил столько, что у каждого трезвомыслящего человека плоды его неуемной деятельности начинают вызывать вполне обоснованные опасения как за свою жизнь, так и за судьбы мира. Дело идет к войне, и у наших границ начинают скапливаться войска... Если не ошибаюсь, то все идет по вашему, заранее разработанному плану?

- Это все, что вы хотели нам сказать? Тогда мы не узнали ничего нового.

- Нет, мы позвали вас для другого. Вернее, нам бы хотелось сейчас придти к взаимному соглашению о том, каким образом можно уладить эту весьма неприятную историю. Точнее, на каких основаниях можно заставить Найгарла, вашего соплеменника, не только отказаться от власти и замыслов о покорении нашей страны, но и заставить его распустить все отряды наемников, которых он навербовал по всему миру.

- Вновь убеждаюсь: наглость людей безгранична... - холодно отметил наг.

- А еще дело в том, - презрительно скривила рот Нарла, - что вы, людишки, начинаете понимать, что проигрываете, и потому от отчаяния решились подойти к нам с этим нелепым предложением, которое ничего, кроме презрения к вашей глупости, вызвать не может.

- Ваш замысел понятен любому, кто хоть немного задумается о том, что происходит... - дядюшка словно не заметил ответа нагов. - Вы пытаетесь развязать войну меж Бенлиором и нашей державой, для чего призываете под знамена тамошней страны всех головорезов, каких только сумете отыскать по миру, а чтоб никто не смог придти нам на помощь, в соседних странах вызываете волнения и беспорядки. В такой ситуации соседям не до поддержки другого государства, в своем бы навести порядок... У вас одна цель: пройти войной по нашей стране, и снести до основания этот монастырь, который надежно запирает Запретные земли и не дает вам возможности покинуть эти места, отведенные вам Богами для проживания. Ведь ваша конченая цель - вновь вернуться в мир, и попытаться занять в нем главенствующее место. Ну, и заставить людей служить себе, как это было многие тысячи лет тому назад.

- Если это все, то разговор не имеет смысла... - на лице нага по-прежнему не было заметно никаких эмоций.

- Впрочем, - вновь вступила в разговор Нарла, - если вы пришли поговорить о том, что готовы открыть нам ворота этого монастыря, то тогда, возможно, у нас сейчас будет тема для обсуждения, а вы, двое преступников, будете иметь шанс на спасение. В противном случае не только вашу парочку, но и всех членов вашей семейки ожидает такая судьба, что над ней будут плакать горькими слезами даже ваши враги.

- Пусть вы сумели обрушить портал, но к тому времени у нас уже была сделана большая часть работы по нашему триумфальному возвращению к власти... - продолжал наг. - Войну, которая вскоре должна начаться, уже ничто не остановит, а волны от той войны, словно от брошенного в воду камня, пойдут в иные страны. Мы сумели переправить в ваш мир достаточно артефактов, чтоб держать под своим контролем необходимое количество людей, пусть и не всех, но очень многих. Магии нагов вы вряд ли можете противостоять. К тому же через какое-то время мы сумеем восстановить портал. Пусть сейчас у нас нет связи с внешним миром, но это не так и страшно: Найгарл знает, что ему надо делать, тем более что у нас заранее были прорабатывали и запасные варианты развития событий, в том числе и самые неблагоприятные. Найгарл не отступит от выполнения своего долга. Нашего возвращения в мир мы ждали очень долго, но конец наших ожиданий наступит очень скоро!

- Знаете, почему мы согласились поговорить именно с вами, господа аристократы? - Нарла смотрела на людей с торжествующей улыбкой, от которой Андреаса чуть не передернуло. Нет, ну как такое может быть: лицо прекрасной женщины - и улыбка, которую кроме как "змеиная", и не назовешь?! - Конечно, это слишком большая честь для вас: мы, наги, снисходим до общения с паршивыми людишками! Ответ прост: вы должны вернуться в столицу, и дать понять вашему королишке, что у него есть шанс выйти из всей этой ситуации с минимальными потерями. Если договоримся, то можно даже обойтись и без войны, которую он, без сомнений, проиграет: не зря же Найгарл собрал под свои знамена тех мерзких представителей человеческого рода, кто ради лишней монеты пойдет на что угодно, и у кого нет ни стыда, ни совести. Их вполне можно назвать зверями, прячущимися в человеческом облике. Понятно, что если это так называемое войско во время боевых действий хоть где-то пройдет, то после него останутся только трупы и полностью обугленная земля. Посмотрите, что творится в Бенлиоре, а ведь Найгарл как может, сдерживает своих наемников, обещает им, что в вашей стране они будут делать все, что пожелают, и командование ни в чем не будет сдерживать своих храбрых солдат! Проще говоря: грабь - не хочу! Поверьте, наемники в вашей стране оторвутся полной мерой! От когда-то богатой и процветающей страны не останется камня на камне.

- А у вас, милая девушка, жестокое сердце... - вздохнул дядюшка.

- Это говорить не вам, отправившему меня в безжалостные лапы инквизиции! - Нарла только что не топнула ногой. - Но пока не будем касаться личных претензий друг к другу!

- Не сомневаюсь, что вы еще успеете это сделать... - дядюшка почтительно наклонил голову.

- Мы даже согласны не трогать вашего королька вместе с так называемой аристократией, оставим ваши привилегии, не тронем имущество, получите кое-какие блага... - прошелестел наг. - Будете жить сами по себе, без особых ущемлений, если, конечно, будете знать свое место. Но за благополучную жизнь, как вы понимаете, надо заплатить, и цена не столь велика: мы требуем, чтоб монастырь Святого Кармиана был снесен до основания. Согласитесь, это не такая большая цена за то, что в этой стране не будет войны, король усидит на троне, и ваша многочисленная родня будет жива.

- С чего вы решили, что король нас послушает? - поинтересовался дядя Эдвард.

- Это зависит от того, насколько вы будете убедительны... - теперь и наг позволил себе тонкую улыбку, от которой у дяди с племянником по коже пошел мороз. - А вы должны постараться это сделать со всем старанием, потому как в этом и будет заключено спасение для вас двоих.

- Простите, но вашу последнюю фразу я не совсем понял.

- Должен вас сообщить, что за тот немыслимый урон, что вы нанесли нам... - наг перевел дыхание, как видно, сдерживая душивший его гнев. - Все вы, упавшие с неба на нашу землю, уже приговорены к смерти, и единственный шанс спастись - уговорить вашего короля пойти навстречу нашим требованиям. Конечно, король может вообразить, что все далеко не так плохо, и у него хватит ума послать войск в Запретные земли, но это, право, напрасное занятие. Местных особенностей солдаты не знают, и потому уже через несколько дней погибнет добрая половина этих людей, а на оставшихся мы можем натравить болотных тварей: поверьте, вы не видели и малой части того зверья, что прячется в глубине болот! Там есть такие хищники, на которых страшно смотреть даже на приличном расстоянии, а уж появление их вблизи вызовет или ступор, или всеобщую панику. Кстати, выгонять подобное зверье на поверхность мы уже давно научились. Наверняка во время вашей... прогулки по нашим землям вы уже встречались кое с кем из тех милых зверьков, хотя и сумели каким-то образом от них уйти. Что ж, вам просто повезло. Что же касается тех солдат, что могут придти сюда, обвешанные оружием с головы до ног... Можете не сомневаться: мы выиграем эту схватку, не потеряв никого из своих соотечественников, а вот ваши войска полягут все. Да и не думаю, что ваш король в ближайшее время сможет послать сюда большое войско - ему будут нужны люди для ведения боевых действий, а не для сражений в глубине Запретных земель.

- Печальные перспективы... - подвел итог дядя Эдвард.

- Хорошо, что вы это понимаете... - наг снова улыбнулся своей неприятной улыбкой.

- И попрошу вас не тянуть с решением! - добавила Нарла. - Время идет, а наши артефакты задурманивают головы все большему и большему количеству людей. Кто знает, может через недолгое время жители вашей страны сами решат принять веру Древних Богов... Не опоздайте с возможностью получить милость и прощение!

- Так... - вздохнул дядюшка. - Тогда у меня вопрос: допустим, мы приняли ваше предложение. Каким образом об этом станет известно принцу-консорту, и как он сумеет предотвратить войну?

- Мы передадим вам письмо, написанное нашими Властителями...

- Простите, кем?

- Если вам легче понять, то можете называть их старейшинами... - чуть скривилась Нарла. - Но это слово не отражает всего величия нашего народа... Так вот, мы отдадим вам письмо наших старейшин и поясним, как и каким образом можно передать это послание Найгарлу. Он сделает все, что будет сказано в том письме. Еще раз советую поторопиться, а не можете опоздать.

- А этот ваш Найгарл... Он точно выполнит все то, что будет написано в том письме? Не обманет? Не пойдет на попятный?

- Не смейте оскорблять тех, чью духовную высоту вам не постичь! - на лице нага мелькнул оттенок брезгливости. - Найгарл, как подлинный сын своего народа, плоть от его плоти, сделает все, что ему укажут те, кто стоит во главе великой расы нагов.

- Я знаю, что многие из людей говорят, что находясь в Запретных землях, они видят тени... - Нарла переводила взгляд с дяди Эдварда на Андреаса. - Так вот, хочу вам сказать, что кончилось то время, когда нас называли тенями, и мы прятались в землях, которые между собой называем Забытые. Мы обретаем плоть и кровь, и намерены занять господствующее положение в мире людей!

- Что ж, мне все ясно... - дядюшка вздохнул. - Мы вас выслушали со всем вниманием, а теперь позвольте и нам сказать вам кое-что. Так вот, если вы немедленно напишете послание этому вашему Найгарлу, в котором прикажете ему распустить войско и отказаться от власти, передав ее законной наследнице, то есть принцессе Абигейл, то я вам обещаю, что вы сможете и далее спокойно жить в Запретных землях, хотя и под нашим жестким контролем. Естественно, что с той поры ни о каком захвате людей, жертвоприношениях и обо всем таком прочем не может быть и речи.

- Похоже, что все наши доводы вы пропустили мимо ушей... - только что не прошипел наг. - Не стило снисходить до встречи с тупоголовыми созданиями, коими и являются люди!

- Вы что, все еще рассчитываете на благополучный исход? - усмехнулась Нарла. - Это даже не верх глупости, а нечто худшее...

- Я сейчас более подробно разъясню свое предложение... - дядюшка даже чуть сочувствующе улыбнулся. - Ваши доводы весьма серьезны, но кое-что вы все же упустили из вида, и это кое-что сводит насмарку все ваши многолетние (или многовековые) труды. Так вот, вы слишком долго прожили в замкнутом пространстве, оторванном от всего мира, и именно в этом была ваша сила и ваша беда. Вы не могли выйти из Запретных земель, и придумали неплохой план, но и мы не полные овцы, которые будут покорно ждать, пока их погонят на убой.

- Уж не вздумали ли вы нам угрожать?

- Нет, упаси Светлые Боги! Дело в том, что все эти века, что вы, наги обитаете здесь - все это время вы обладали поистине бесценным сокровищем - мир о вас не знал, тем более что и вы прилагали немалые усилия для того, чтоб такое положение вещей продолжалось и дальше. Вернее, среди старателей были разговоры о том, что в Запретных землях есть какие-то тени, которых стоит опасаться, но в этих местах вообще много опасностей, так что на эти слова особого внимания никто не обращал. Однако в последнее время в надежде скоро вырваться отсюда вы понаделали много ошибок, и перестали быть столь осторожными. К тому же загубили слишком много людей, а темной магии не место в этом мире.

- Это все пустые слова.

- Ладно, сейчас я скажу, что мы будем предпринимать дальше, если вы не согласитесь с нашими требованиями. Увы, для нагов это должно прозвучать более чем неприятно, но именно ваши действия по внесению хаоса в мир и вынуждают нас действовать довольно жестким образом. Каким? Сейчас поясню. Так вот, прежде всего, мы намерены в самое ближайшее время сообщить правителям всех государств о том, что нами сделано удивительное открытие: в Запретных землях обитают наги, причем расположились они там со всей возможной роскошью. Мы во всех подробностях и с должным восхищением опишем убранства ваших залов и домов, а также упомянем о тех несметных сокровищах, которые вы собрали у себя за те века, что обитаете в этом замкнутом пространстве.

- Что?!

- Да-да! Не сомневаюсь, что именно это упоминание о собранных вами богатствах вызовет немалый интерес у кое-кого из... любителей рискованных приключений. Увы, но страсть к стяжательству у многих из нас сидит в крови, а иначе старатели не тянулись бы непрерывным потоком в Запретные земли. Более того, в тех письмах мы прямо укажем, что именно известия о находящихся у нагов сокровищах и подтолкнули принца-консорта Бенлиора на желание развязать войну с нашей страной - дескать, именно необходимость пополнить пустую казну за счет змеелюдей и толкает того алчного человека на столь опрометчивый поступок. Не спорю: это - самая отъявленная ложь, но мы будем вынуждены пойти этим весьма некрасивым путем.

- Лишнее подтверждение того, что от людского рода не стоит ожидать честности и порядочности... - процедил наг.

- Повторяю: это вынужденная мера. Далее мы попросим правителей соседних стран прислать для освоения Запретных земель по несколько отрядов очень хорошо обученных воинов, а вместе с ними отправить и тех служителей матери-церкви, кто имеет представление о магии нагов и знает, как можно ей противостоять. Предупреждаю заранее: от возможности положить в свою казну немалые денежки не откажется ни один из правителей, и потому в самое ближайшее время к нам в страну начнут прибывать отряды солдат, а заодно и немало опытных инквизиторов. Увы, но без служителей Небес тут будет не обойтись: надо же отлавливать нечисть, обитающую в Запретных землях, а заодно священнослужителям необходимо проследить и за тем, чтоб к рукам солдат не прилипало уж слишком много - все же часть денег должна будет пойти в казну тех государств, что прислали сюда солдат. Как это ни печально, но бесплатно сейчас ничего не делается. Кроме того, инквизиторы, эти благочестивые слуги Небес, постараются очистить от ереси и ваши души, а как они умеют это делать - об этом вам может поведать присутствующая здесь прелестная особа.

- Жаль, что вы не сдохли на жертвенном костре! - такое впечатление, что у Нарлы клыки стали вдвое больше. Кажется, если бы не стоящий рядом наг, то Нарла вполне могла бы вцепиться своими ядовитыми зубами в горло дяди Эдварда.

- Понимаю ваш гнев, но давайте-ка поговорим о тех отрядах, что могут придти в Запретные земли...

- Нас это не интересует!

- И напрасно. То, что в эти отряды будут отбираться только самые опытные и проверенные солдаты - тут нет никаких сомнений. И только представьте, что будет, когда поток хорошо обученных воинов разом хлынет в Запретные земли? Солдаты - это вам не лопухи-старатели, главным оружием которых является лопата. Должен вам сказать и то, что в тех весьма сложных обстоятельств, в которые вы поставили нас, какое-то время мы не будем ограничивать количество людей, направляющихся в Запретные земли. Пусть идут все, кто пожелает, правда, наркотик и темные артефакты изымать будем по-прежнему. Когда же здесь окажется такое количество старателей, то, боюсь, часть Запретных земель через довольно короткий срок будет вытоптана едва ли не подчистую.

- Уж не думаете ли вы, что это остановит Найгарла? - наг делал вид, что его совсем не беспокоит возможная угроза.

- Его - нет, а вот насчет его алчных наемников, которых вы нам описывали в таких подробностях - не уверен... - усмехнулся дядюшка. - Думаете, до них не донесутся слухи о сокровищах, найденных в Запретных землях? Такие новости разносятся с быстротой молнии, но, думаю, в нашем случае роль молнии придется взять нашим людям. А что еще прикажете делать, если вы сами толкаете нас на подобное?! Наемники, конечно, народ безбашенный, но и они, узнав о сокровищах нагов, лишний раз подумают: какой смысл воевать, и рисковать своими жизнями всего лишь за пару десятков золотых монет, если можно набить карманы сокровищами, спрятанными в глубине лесов?! По слухам, там их навалом!.. Когда же станет известно, что те из наемников, кто намерен отправиться в Запретные земли, будут иметь свободною дорогу до монастыря Святого Кармиана, то армия Найгарла в первую же седмицу сократиться более чем наполовину. Оставшаяся половина отправится догонять ушедших в самые ближайшие дни. Вопрос: с кем тогда останется принц-консорт? С горсткой воинов, у которых по каким-то причинам нет возможности рвануть след за сбежавшими?

- Какие же вы, людишки, мелкие создания! - наг уже не улыбался, да и по виду Нарлы было понятно, что она не ожидала услышать ничего подобного. - Пусть ваши солдаты приходят в Запретные земли - все тут и останутся!

- Возможно, первым отрядам солдат придется нелегко... - согласился дядюшка. - Допускаю, что они будут перебиты чуть ли не подчистую. Только вот с все новыми и новыми волнами приходящих солдат вам не справиться: людей слишком много, желающим обогатиться нет числа, а Запретные земли имеют строго определенные границы, за которые вы уйти не в состоянии. Пришедшие солдаты задавят вас как численностью, так и умением сражаться. Не сомневаюсь, что среди ваших соплеменников есть неплохие воины, но когда против нагов ополчится полмира - вам не выстоять, на какие бы уловки вы не пошли. Все ваши дома будут разграблены подчистую.

- Ну, до тех отдаленных мест еще надо добраться... - процедил наг. - А это совсем не так просто, как выглядит на словах.

- Вы имеете в виду, что зверье, обитающее в тех местах, не позволит добраться до мест вашего обитания?

- И это тоже.

- Что касается тех хищников, что есть в Запретных землях, то, боюсь, за их шкурами солдаты устроят настоящую охоту - это ж такая ценность! Со шкурами вообще особая история: у многих богатеев (особенно в южных странах) есть некий обычай, или же в тех местах подобное считается показной доблестью... В общем, в большинстве южных стран принято развешивать по стенам своего жилища шкуры убитых животных, но куда чаще умелые таксидермисты из добытых шкур изготавливают чучела этих животных. К чему я это говорю? К тому, что за шкуры удивительных существ, обитающих на Запретных землях, богатеи будут выкладывать такие огромные деньги, что в конечном итоге еще неизвестно, чем будет выгодней заниматься: искать золото или охотится на местное зверье, а умелых охотников в мире хватает! Некоторые из них будут приезжать сюда именно для охоты, чтоб лишний раз утвердиться как в собственных глазах, так и в мнении соотечественников. Не сомневайтесь, постепенно перебьют всех монстров, какие только водятся в тех местах.

- Это ваши фантазии, ничем не подкрепленные... - поморщился наг.

- Я так не считаю. Да, кстати, вы упоминали еще и о том, что в состоянии натравить на людей самое опасное зверье, какое только есть в этих забытых Богами местах. Тут я ничего не могу сказать кроме того, что это зверье в равной степени опасно как для нас, грешных, так и для нагов, и потому вы лишний раз рисковать не станете. Должен сказать, что мы были свидетелями того, как хищники охотятся и на вас, великие наги. К тому же, как это ни страшно звучит, но многим богатеям захочется иметь у себя и чучело нага (прошу прощения за подобную бестактность), так что число ваших без вести пропавших соплеменников начнет стремительно расти.

- Мы восстановим портал и...

- Вот об этом говорить не стоит... - в голосе дядюшки послышалось неприкрытое сочувствие. - Тот из нас, кто обрушил портал, или туннель... не знаю, как правильно назвать это... Так вот, он нам сказал, что для восстановления портала нужны десятки лет, причем все с теми же массовыми жертвоприношениями. Ладно, предположим, что этот человек ошибся на пару десятилетий, только вот вас это не спасет: не будет ни жертвоприношений, ни времени на восстановление портала.

- Магия нагов...- начала, было, Нарла, но дядя Эдвард остановил ее взмахом руки.

- Так ведь и люди не полные олухи, кое-что знают и умеют. И у нас есть те, кто немного смыслит в магии нагов, пусть и не очень хорошо, но для начала хватит. Мы же ведь сумели противостоять вашей магии, это же смогут и другие. Как? Позвольте пока не отвечать. Что же касается тех темных артефактов, что вы успели переправить в мир людей... Не сомневайтесь, постепенно отыщем и их.

- Э, нет, тут все далеко не так просто... - холодно усмехнулся наг. - Так легко вам с нами не справиться.

- Раз вы не желаете всерьез воспринимать мои слова, то я вынужден буду говорить о тех крайне неприятных вещах, о которых не хочется даже думать лишний раз... - вздохнул дядюшка. - Вы и сами понимаете, что среди тех, кто может придти в Запретные земли, будет очень много по-настоящему жестоких людей, которых интересует только золото, и не имеет никакого значения то, какими методами оно будет добываться. Впрочем, вы и сами уже довольно подробно рассказали, что за людей набрал себе Найгарл, принц-консорт Бенлиора. Так вот, я не буду даже упоминать о том, что когда эти наемники доберутся до мест обитания нагов (а они это сделают!), то вам придется расстаться не только с собранными вами сокровищами, но и отдать пришлым людям все те драгоценности, что каждый из вас носит при себе и на себе. Вы останетесь нищими и полностью разоренными, но даже не это самое неприятное, а то, что те, кто наслушавшись рассказов о ваших несметных сокровищах, придет сюда позже, ни за что не поверят в то, что у каждого из вас в каком-нибудь укромном месте не припрятана куча золотишка, а методы выбивания правды у наемников просто ужасающие...

- Это вы к чему?

- Да к тому, что в этих места будет твориться страшное беззаконие, а если учесть, что для многих из тех, кто позже остальных заявится в Запретные земли, чужая жизнь ничего не стоит... Как бы охотники за сокровищами и вас не стали выслеживать так же, как охотники за зверьем будут отлавливать свою добычу. Делайте вывод сами.

- Не стоит пытаться нагнать на нас страхи. Пустое занятие.

- Если бы это были только страхи! Думаю, вы и сами прекрасно понимаете, что все, о чем мы говорим - это истинная правда. Вдобавок ко всему вы забываете о карках, а ведь этот народ и по сей день не только существует, но и стал очень и очень многочисленным. Да и их страна заметно расширила свои пределы. А вы что, рассчитывали, что этот народец бесследно канул во тьму веков? Тогда сочувствую, но вы и здесь просчитались...

О карках - народе, живущем на Черном Континенте, рассказывал брат Якуб. В то время воздухоплаватели сидели под замком на островах нагов, и не знали, что им делать, и как уйти из плена. Вот тогда-то, во время вынужденного безделья, брат Якуб и рассказал своим товарищам по несчастью кое-что из того, что он знал о нагах, их законах, жизни, врагах... Тогда же брат Якуб поведал и о карках.

Сложно поверить, но карки, невысокие чернокожие люди, живущие на очень дальнем расстоянии от мест обитания нагов, всегда были самыми опасными врагами рептилоидов. Впрочем, тут дело было не только в личной неприязни - о ней-то как раз речи и не шло! Дело было совсем в ином, гораздо более неприятном факте: это кажется невероятным, но в древности карки умели готовить удивительные снадобья (как лечебные, так и ядовитые), невероятные по своей силе, только вот вся необычность состояла в том, готовили карки эти зелья как раз из тел нагов! Среди тех снадобий, которые умудрялись сотворить эти чернокожие люди, были лекарства, яды, колдовские атрибуты, притирания для срастания костей, капли для продления молодости, и многое, многое другое.

Откуда эта сравнительно небольшая народность знала подобные рецепты, кто им их дал и научил готовить те страшные зелья - об этом никто не имел ни малейшего представления, но то, что карки на своих небольших суднах иногда приплывали к местам обитания нагов, и там похищали хвостатых - это отмечено даже в древних хрониках. После того, как карки захватывали в плен хотя бы нескольких нагов, живую добычу грузили на корабли, и эти небольшие суденышки, внешне куда больше смахивающие на травяные сараи, установленные на плотах, отправлялись к дальним берегам Черного Континента, и то плавание длилось не одну седмицу. Правда, бывало и такое, что из десяти суденышек, ушедших за добычей, назад возвращались всего один-два, но и этого тамошним колдунам и знахарям было достаточно.

Возникал вопрос: как наги могли допустить подробное? Великая, сильная и красивая раса, обладающая немалыми талантами, умением, силой, властью - и невысокий народишко, почти карлики, со смешными лицами и нелепыми приплюснутыми носами...

Увы, как это ни странно звучит, но колдуны этого маленького народа с легкостью справлялись с магией нагов, а вот сами наги частенько оказывались бессильны против смешных чернокожих человечков. Конечно, наги пытались давать должный отпор незваным гостям, и если рептилоидам удавалось захватить в плен одного из таких вот наглых чужеземцев, то его дальнейшей судьбе завидовать не стоило...

Те же, кого похищали карки, уже никогда не возвращались назад, и тому была более чем отвратительная причина. Похищенных и одурманенных нагов доставляли на Черный Континент (если, конечно, корабль не тонул во время долгого пути вместе с командой и недвижимым грузом), где в дело вступали знахари, и привезенных нагов разделывали буквально на куски, а потом... Ну, самых разнообразных зелий и совершенно невероятных по силе колдовских амулетов из тел нагов тамошние знахари готовили немало, причем (прошу прощения за столь неприятные подробности) тела плененных нагов использовали, если можно так выразиться, полной мерой, без остатков и отходов... В конце концов дело заканчивалось тем, что вожди племен карков, а также король этого малочисленного народа, получали за те волшебные зелья столько золота, что оно не только с лихвой окупало все понесенные затраты на дальние путешествия и гибель части кораблей вместе с экипажем, но карки еще и оставались при том в огромной прибыли.

Пусть все это было очень давно, в незапамятно-давние времена, и нынешним правителям той далекой страны остается только с тоской вспоминать старинные предания о тех прекрасных временах, когда совершенные тела нагов изгибались под рубящим их топором, а за зельями, изготовленными из этих тел, приезжали почтительно кланяющиеся покупатели. В те века золото лилось рекой в карманы карков, и у них всегда было возможность выбирать, кому продать ценный товар, а кому отказать... Да, хорошие были времена, хотя и прошли безвозвратно. Правда, кое-где еще остались артефакты, изготовленные из костей нагов, и, что самое удивительное, те артефакты все еще обладали удивительной силой, а тому, кто пожелает купить такую чудодейственную вещь, надо иметь огромные деньги. Проще говоря, ставились весы, на одну чащу которых укладывали тот древний артефакт, изготовленный из костей нагов, а на другу чащу весов сыпались не ограненные алмазы...

Но, по слухам (которые в свое время успел узнать брат Якуб), те жутковатые рецепты изготовления зелий и артефактов из тел нагов сохранились в неприкосновенности, и они были спрятаны в тайных храмах карков, только вот сама страна этих маленьких людей, как и раньше, закрыта для чужеземцев, а любая попытка проникнуть в один из этих тайных храмов равносильна жестокой смерти. Однако можно не сомневаться в том, что узнав о том, будто где-то на свете еще существуют наги, немалое количество того черного народца кинется за добычей, которая может принести горы золота.

- А при чем тут какие-то там карки? - поинтересовался наг, но по его лицу было заметно, что подобной новости он никак не ожидал услышать. - Мы не имеем о них ни малейшего представления.

- Не стоит изображать перед нами полное непонимание... - посоветовал дядя Эдвард. - Только вот я искренне удивлен, как это вы, разрабатывая столь сложный план, не учли того, что карки все еще могут остаться в этом мире. Вы знаете, что это за люди, и что им от вас надо. А надо им немало - ваши жизни, то есть ваши тела, причем все, до единого. Если этот народец узнает, что вы по-прежнему существуете на свете (а в том, что они об этом довольно быстро прознают, сомнений нет), то целые орды маленьких человечков даже не пойдут, а рванут сюда, и то, что произойдет дальше, будет не просто плохо, а очень плохо. Карки для вас куда опасней, чем все болотные твари, вместе взятые. Хищники хотя бы наедятся, и уйдут переваривать проглоченное, а карки не успокоятся до тех пор, пока вас всех не изведут под корень. Для них золото куда важней, чем для тех же наемников. Конечно, живыми из Запретных земель нагов выводить никто не позволит, но вот вынести ваши тела по отдельности, в виде кожи, шкуры, костей и всего прочего, очень даже можно. Вполне может оказаться и так, что сами карки сюда не пойдут, но зато будут скупать ваши останки у охотников, а уж те устоят вам, дорогие мои, самый настоящий отстрел, причем те алчные люди не будут жалеть ни стариков, ни детей. Оно вам надо? Все можно решить куда проще, тем более что время для примирения еще не ушло. Может, вернемся на круги своя?

Кажется, последний довод окончательно выбил почву из-под ног (или хвостов) нагов. Какое-то время над поляной висело тяжелое молчание, потом наг спросил:

- И что же вы предлагаете?

- Никакой войны, остановить Найгарла, отозвать тех, кто сбивает людей с пути истинного и призывает к беспорядкам. Кроме того, Найгарл должен отказаться от власти, и передать трон законной наследнице, то есть принцессе Абигейл.

- Что-что?

- Я изложил наши требования вполне доходчиво. Думаю, вы должны их принять и сообщить принцу-консорту о том, что ему следует играть отбой. Это письмо с подробными указаниями вы можете через нас передать Найгарлу, а он, как послушный исполнитель воли ваших старейшин, выполнит ваш приказ. За это мы обязуемся сохранять в тайне все сведения о вас, и вы можете по-прежнему безбоязненно обитать в Запретных землях, особо не показываясь на глаза старателям. Более того, мы запретим кому-либо из идущих в Запретные земли подходить к вашему Великому озеру, или как вы там его называете. Правда, и вы больше не имеете права похищать людей, и уж тем более не может быть никаких жертвоприношений. Извините, но чтобы вы не нарушили этот пункт договора, мы время от времени будем проводить проверки. Со всеми вашими потребностями и надобностями управляйтесь сами, своими силами, без помощи людей.

- На подобное мы не пойдем... - процедила Нарла. Она была взбешена настолько, что готова была вцепиться ногтями и клыками в стоящих перед ней людей. - Никогда не пойдем! Кстати, юный принц, отчего вы все время молчите? Не согласны с вашим дядей? Или у вас есть иное предложение?

- По-моему, граф Лиранский высказал все достаточно ясно, и наши мнения полностью совпадают... - пожал плечами Андреас.

- И ты ничего не хочешь добавить от своего имени? - только что не промурлыкала Нарла.

- Всего лишь то, что в свое время вам следовало подчиниться воле Богов... - вздохнул Андреас. - Жили бы себе спокойно, копили сокровища, радовались жизни... Если уж на то пошло, то вас никто особо не беспокоил. Вы же захотели вернуть былое могущество, не понимая того, что время невозможно повернуть назад. За тысячи лет мир изменился, в нем появились иные приоритеты, люди привыкли жить по-иному, а вы желаете загнать их в те рамки, которые были тысячи и тысячи лет тому назад, не осознавая того, что возврата к прошлому нет, и быть не может. Вы даже согласны ввернуть весь мир в хаос, лишь бы добиться своего. Извините, так дело не пойдет. Конечно, вами сделано немало, из сокровищниц нагов на разжигание бунтов переданы немыслимо огромные деньги, но все же вам следует трезво посмотреть на возможные последствия, и понять, что сейчас лучше остановиться и признать свое поражение. В общем, или вы принимаете наши предложения, или мы начинаем действовать по тому плану, о котором вам сейчас стало известно. Его итоги будут очень жестоки как для вас, так и для нас, но вы потеряете несоизмеримо больше. И не стоит упрекать нас в излишней суровости - мы просто стараемся дать адекватный ответ.

- Скотина! - прошипела Нарла совсем по-змеиному. - Ты запомнишь эти слова на всю жизнь, это я тебе обещаю!

- Итак, что вы скажете? - дядя Эдвард обратился к нагу, стараясь не обращать внимания на взбешенную нагиню. - Меня интересует ваш ответ. И учтите, что мы пока что не требуем компенсацию за те безобразия и неисчислимые убытки, что были нанесены Бенлиору.

- Мы обсудим ваши слова, и придем к общему решению. Вас известят... - наг повернулся спиной к людям и заскользил по направлению к кустарнику.

- Попрошу не затягивать с ответом - через несколько дней мы уезжаем! - крикнул дядя Эдвард вслед нагу, но тот даже не обернулся. Не страшно, все одно хвостатый должен был хорошо расслышать слова дядюшки.

- Ты, ты... - у Нарлы не находилось слов для должного ответа. Кажется, она еле сдерживалась, чтоб не выцарапать глаза Андреасу. - Бывший женишок, только что ты разочаровал меня до глубины души! Более того: в моей душе любовь сменяется ненавистью!

- Я тоже был разочарован до глубины души, узнав кое-что о том, кем ты являешься на самом деле... - развел руками Андреас.

- Идиот ревнивый! - прошипела Нарла. - Болван тупоголовый! Думаешь, я не догадываюсь, что ты пошел на все это лишь для того, чтоб досадить мне? Такой дурости и глупой ревности я не ожидала даже от такого теленка, как ты! - и нагиня направилась вслед за уползающим нагом.

- Дорогой племянник, похоже, что твоя бывшая невеста все еще почему-то считает, будто ты от нее все еще без ума, а все твои поступки - последствия неуемной ревности... - дядюшка покачал головой, глядя на удаляющуюся Нарлу. - Нет, я никогда не понимал как женщин, так и их логики, и вряд ли сумею понять это хоть когда-либо! Правда, сейчас я могу сделать два предположения: во-первых, нагиня от тебя по-прежнему не намерена отставать, а во-вторых, подобного отношения к себе с твоей стороны она никогда не простит. Вспомни рассказы брата Якуба о невероятной ревности нагинь и их высокое мнение о собственной исключительности. По-моему, перед нами как раз тот случай.

- Дядя Эдвард, как думаешь - ответ будет?

- Не знаю. Сам понимаешь: если хвостатые не ответят, и будут продолжать гнуть свою линию, то у нас просто не останется иного выхода, кроме как в действительности осуществить все то, что мы сейчас им наобещали...

- Да, все по заповедям: твоя же нужда тебя и погубит...

Дядя и племянник вернулись в монастырь. Оставалось лишь ждать, что ответят наги. Впрочем, было понятно, что дожидаться ответа бесконечно долго люди не будут - время было слишком дорого.

Глава 18

На третий день ожиданий дядю Эдварда, Андреаса и Абигейл позвал к себе отец Маркус. Хотя настоятель выглядел спокойным, но все знали, что он всерьез встревожен - недаром оконца небольшой монастырской церквушки уже которую ночь горели напролет - это отец Маркус день и ночь просит Небеса умилостивить жестокие сердца врагов и отвести от страны угрозу войны.

- Я со дня на день ожидаю прибытия последних новостей... - заговорил настоятель после недолгого обмена любезностями. - Если честно, тот я мучаюсь от неизвестности, и в то же самое время боюсь получить дурные вести. Денно и нощно я молю Богов о милости к нам, грешным... Скажите, граф, как вы намерены поступить в ближайшее время?

- Все зависит от того, какие известия мы получим... - вздохнул граф. - Возможно, нам придется покинуть обитель уже на следующий день после того, как здесь появятся фельдъегеря с письмами, в которых будут сообщены последние новости. Время идет, а наги не дают о себе знать. Не исключено, что у них в действительности идут жаркие споры о том, как следует поступить после нашего разговора, но вполне может оказаться и так, что они попросту тянут время. В любом случае бесконечно дожидаться ответа этих почитателей Древних Богов я не намерен. К тому же дела не ждут: как я и предупреждал нагов, мы будем не обороняться, а сами пойдем в атаку.

- То есть вы собираетесь...

- У нас просто нет иного выхода... - махнул рукой дядюшка. - К тому же вы вчера сами говорили на вечерней молитве: лучше погибнуть в бою за правое дело и попасть на Светлые Небеса, чем поддаться уговорам темных сил и погубить свою душу.

- Понимаю... - кивнул головой отец Маркус. - Тогда мы поговорим о присутствующих здесь молодых людях, то есть о вашем племяннике и принцессе Абигейл. Как вы намерены поступить в отношении них? Если вы покинете обитель, молодые люди останутся здесь, или вы предложите им уехать вместе с вами?

Ответить дядюшка не успел, потому как в дверь постучали. Оказывается, со стороны Лаежа к монастырю приближалась целая кавалькада: помимо четверых монахов сопровождения и толпы старателей, в том отряде было с десяток солдат, а еще десятка полтора конных воинов под флагами сине-красного цвета...

- О Боги! - ахнула Абигейл. - Это же цвета знамен Бенлиора!

- Интересное дело! - дядюшка поднялся с места. - Скорей всего, они намерены удостовериться в том, что принцесса Абигейл находится здесь, и что она жива и здорова. Или же собираются сообщить нам о том, что в монастыре Святого Кармиана обитает самозванка.

- А я думаю, они приехали за мной... - девушка в растерянности оглянулась. - Разумеется, я не собираюсь возвращаться с ними в Бенлиор, но эти люди могут заявить, что меня удерживают здесь насильно! Или же присланные Найгарлом люди могут напасть на монахов - позже заявят, будто они всего лишь хотели освободить плененную принцессу, а вместо этого нарвались на жестокое сопротивление... Подобное как раз в стиле Найгарла. Между прочим, нападение в святом месте на приближенных принца-консорта - это тоже неплохой повод к войне. Что же делать?

- А, нелегкая меня задери, так и хочется от души выругаться!.. - дядя Эдвард только что не ударил кулаком по столу. - Самое скверное состоит в том, что я не имею представления о том, что сейчас творится в нашей стране и в Бенлиоре! Ладно, нытье оставим на потом, а сейчас будем действовать наобум, вернее, так, как сочтем нужным... Святой отец, вы ведь имеете право заключать браки?

- Да, но в нашей обители, предназначенной для мужчин...

- Отец Маркус, нам надо срочно защитить принцессу Абигейл, а самый лучший способ для этого - свадьба. У принцессы, вышедшей замуж, совершенно иной статус, да семья мужа обязана взять ее под свою защиту. А что, все на законных основаниях: соглашение о заключении брака между этими молодыми людьми было уже подписано, оба находятся под сенью этих святых мест...

- Погодите! - замахал руками отец Маркус. - Приехавшие люди вот-вот постучат в ворота монастыря, и у нас совсем нет времени для подготовки к церемонии...

- Никто и не утверждает, что церемония должна происходить со всей торжественностью и пышностью! Требуется обычный простенький обряд, какой частенько проводят в придорожных церквушках, когда кому-то надо срочно узаконить свои отношения! Позже можно провести и повторный брак для укрепления семейных уз, тем более, что подобное частенько практикуется в некоторых аристократических семействах! К тому же сейчас у них нет обручальных колец, так что в будущем им сами Небеса велят повторить церемонию! Так сказать, для закрепления уже совершенного...

- Наспех сочетать браком законную принцессу?!

- Положим, в истории случалось еще и не такое!

- Но родители брата Андреаса позже могут высказать мне претензии, или...

- Святой отец, я один из ближайших родственников этого молодого человека, и потому имею полное право выступать от имени его семьи!

- Но... - настоятель все еще не мог решиться на подобное. - В монастыре Святого Кармиана никогда не было ничего подобного! И я несколько озадачен...

- Отец Маркус, это единственный выход из довольно сложной ситуации! И потом, эти молодые люди уже официально считаются женихом и невестой, так что ничего предосудительного в моем предложении нет.

- Хм, тут вы правы. Однако все этот настолько неожиданно...

- Отец Маркус, я вас прошу... - вступила в беседу Абигейл. - Вернее, я присоединяюсь к просьбе графа Лиранского, и умоляю не отказать в ней!

- Ну, если и вы об этом просите...

- Не прошу, а умоляю!

- Хорошо! - настоятель только что рукой не махнул. - Рискнем, и будь что будет! Раз эти молодые люди оказались здесь, значит, они находятся под охраной Небес, а Светлые Боги знают, что делают, хотя их намерения от нас скрыты, а замыслов, в нашей малости и тщете, грешным людям не постичь. Так, теперь решим со свидетелями...

- Простите, с кем?

- Граф, вы что, забыли об элементарных вещах? Для бракосочетания нужны свидетели, а иначе...

- Да, разумеется, в этой спешке все из головы вылетело! Мы можем позвать своих товарищей? Я имею в виду братьев Белтуса и Титуса... Скажите, позволительно брать в свидетели монахов?

- Ну, ничего предосудительного в этом нет, хотя подобное особо не приветствуется. Впрочем, сейчас нет времени искать в свидетели кого-то из только что прибывших, а с этими двумя братьями вы преодолели многие тяготы по дороге из Запретных земель, так что с моей стороны возражений не возникнет. К тому же для подобной церемонии Белтус и Титус подходят как нельзя лучше - не стоит привлекать к этому делу других братьев нашей обители...- отец Маркус направился к дверям. - Жду вас через пять минут в нашей храмовой церкви, а пока я попрошу брата Ипатуса как можно дольше затянуть проверку вновь пришедших - нам нужно выиграть необходимое время для проведения обряда. Надеюсь, Светлый Единый простит мне этот грех.

Настоятель вышел, а Андреас посмотрел на Абигейл. Казалось, после ухода отца Маркуса принцесса словно растерялась, и не знала, что можно сказать жениху. Впрочем, Андреас, посмотрев на смолкнувшую девушку, и сам понял, в чем тут дело: невеста ждет его слов, тем более, что во время всего разговора Андреас не произнес ни звука, и теперь дело выглядело так, будто жениха чуть ли не силой тащат под венец. Абигейл была несколько растеряна, и в то же время выглядела настолько смущенной, что молодому человеку невольно захотелось обнять и приободрить невесту. Пожалуй, тут как нельзя лучше подходит нечто необычное, то, о чем так любят мечтать девушки...

По счастью, молодой принц догадывался, как следует поступить.

- Абигейл... - Андреас встал на одно колено перед девушкой. - Принцесса, так получилось, что до сегодняшнего дня я так и не успел сделать вам предложение, и потому сейчас...

- Адриан! - сияющая Абигейл прижала ладони к пылающим щекам, однако начавшееся объяснение оборвал дядюшка. Он только что не поднял племянника за шиворот и подтолкнул его к дверям.

- Прошу прощения, молодые люди, но сейчас не до разговоров! Потом разберетесь между собой, а пока что у нас каждая минута на счету! Все бегом в лазарет, хватаем там наших болящих и тащим их в церковь!

- А...

- А все разговоры и объяснения - по дороге! Понимаю, принцесса, это не совсем вежливо по отношению к вам, и я разбиваю для вас столь приятную минуту, но во все наши романтические порывы частенько вмешивается жестокая проза жизни!..

...Колокола на монастырской церквушке зазвонили в тот момент, когда отец Маркус закончил церемонию. Однако поговорить с молодоженами и прочесть им необходимые наставления, как положено в таких случаях, отец Маркус не успел - его позвали к вновь прибывшим гостям. Посоветовав всем, кто только что присутствовал при заключении брачного обряда, какое-то время не покидать пределы церкви, настоятель ушел, предупредив, что позовет всех, когда сочтет нужным.

- Похоже, старею, ноги не держат... дядюшка присел на жесткую скамью, осторожно вытянув ноющую ногу. - Так, вопрос: кто именно позвал отца Маркуса? Я плохо расслышал произнесенное имя. Барон Варзе? Сколько не копаюсь в памяти, а такого вспомнить не могу!

- Не Варзе, а Варзее... - Абигейл крепко держала Андреаса за руку, словно боясь, что он исчезнет. - Более чем захудалый род, из числа тех, у кого, как говорится, нет ни кола, ни двора. Даже жили в чем-то, очень напоминающем нищенскую халупу. Насколько мне помнится, ни один из представителей этого рода никогда не вставал под военные знамена, хотя именно там есть возможность отличиться. Зато всем известно, что единственное занятие мужчин этой семьи - это написание писем всем и каждому со слезной просьбой о вспомоществовании и бесконечные жалобы на жизнь, которая, по их мнению, к ним крайне несправедлива. Некоторые из этих слезных писем даже читали на приемах, и делали это только для того, чтоб позабавиться. Правда, все это относится к прошлому. Сейчас барон Варзее - один из множества прихлебателей принца-консорта, и, по слухам, семейство барона стало весьма состоятельным. Ну, когда идет большое разорение страны, то кто-то всегда оказывается в выигрыше. В общем, сейчас барон Варзее на жизнь не жалуется.

- Насколько барон верен принцу-консорту?

- Точно об этом я судить не могу... - пожала плечами Абигейл. - Однако в окружении Найгарла вряд ли отыщется много тех, кто готов пожертвовать ради него своей жизнью. Там собрались лизоблюды, или, вернее, шакалы, которые будут находиться возле своего вожака до того времени, пока от него им перепадают куски мяса. Но если потянет дымом костра, то все прихлебатели кинутся кто куда, утаскивая в зубах то, что могут унести.

- Что ж, очень точная характеристика... - усмехнулся дядюшка.

- Господин граф, а вот что мы с братом Титусом тут делаем? - брат Белтус присел на соседнюю скамью. - Хотя, вообще-то, брат Титус находится при деле - присматривает за происходящим, работа у него такая, бдеть за всем и вся! А вот я...

- Брат Белтус, вы - свидетель совершения свадебного обряда, то есть в данный момент просто-таки бесценны! - хохотнул дядюшка.

- Приятно, что кто-то считает, будто тебе цены нет... Кстати! - брат Белтус решил вновь заняться своим любимым занятием - подковыривать брата Титуса. - Кстати, господин инквизитор, что-то вы сегодня немногословны. Скажите, что вы думаете о тех посланниках, что сейчас нагрянули в монастырь?

- Могу сказать только одно: тот наг, что дорвался к власти в Бенлиоре, и его приспешники - пусть все они сейчас находятся под охраной Темных Небес, но Светлые Небеса таких не защищают, и об этом им всем не помешает помнить.

- Если можно, то поподробней... - попросил брат Белтус. - Я что-то не особо понял, что за мысль вы пытались до нас донести.

- Хочется надеяться: то беззаконие, что сейчас творится в Бенлиоре, должно в скором времени подойти к концу... - брат Титус осенил себя знамением. - Если не будет принца-консорта и его тлетворного влияния, то нашей матери-церкви вкупе с инквизицией надо срочно направляться в ту несчастную разоренную страну, чтоб выжигать скопившуюся там скверну. Для того и существует вера, справедливость и законы Небес.

- Если я правильно понял, то в Бенлиоре запылают костры? - не отставал брат Белтус.

- Не совсем так... - покачал головой брат Титус. - Я просто хотел сказать, что грешников будут судить по справедливости и с правосудием Небес. Надеюсь, принцесса со мной согласна.

- Я, право, не знаю... - чуть растерялась Абигейл. - Разумеется, я не спорю с тем, что в некоторых случаях правосудие стоит отдавать в руки церкви, и наглядный пример тому - нынешний принц-консорт, он же наг по имени Найгарл, Только вот не стоит чесать всех под одну гребенку!

В этот момент открылась дверь, и в церковь заглянул один из послушников:

- Вас желает видеть отец-настоятель. Говорит, пусть приходят все, кто сейчас находится в храме.

- Быстро нас позвали... - дядюшка поднялся со своей скамьи. - Что ж, пошли. Потом доспорим. Святые братья, у меня к вам просьба: следите во все глаза за этими так называемыми посланниками. Готов прозакладывать что угодно (кроме своей души, разумеется!) - с этими посетителями все не так просто. Если что... Ну, вы знаете, как следует поступить.

- Дядя, если можно, то скажите конкретней, что вы имеете в виду под этим выражением "если что"? - нахмурился Андреас. - Нравится нам подобное, или нет, но сейчас сюда пожаловали официальные представители принца-консорта, и если им врезать по уху, то там и до дипломатического скандала недалеко!

- А, хуже чем есть, уже не будет! - махнул рукой дядюшка. - Но вот поберечься лишний раз не помешает...

В кабинете отца Маркуса, кроме него самого, находилось трое незнакомцев. Все они сидели, вальяжно развалившись, напротив стола настоятеля, и, судя по их холодно-отстраненным лицам, разговор был не из приятных. - во всяком случае отцу Маркусу все происходящее явно не нравится. При виде принцессы Абигейл на лицах мужчин появилось нечто, похожее на удивление - как видно, у них были серьезные сомнения в том, что они увидят здесь эту девушку.

- Принцесса Абигейл? - вопросительно спросил один из мужчин, тот, что сидел посередине. Про таких еще говорят - наглый хлыщ, и в этом случае характеристика полностью соответствовала неприятному субъекту: лет тридцати пяти, надменный, худой, с презрительно-высокомерным выражением на лице. Да и одет он был с вызывающей роскошью, совершенно не подходящей как для долгой дороги, так и для нынешней погоды. Во всяком случае, из той роскошной меховой накидки, что сейчас была на плечах мужчины (к слову сказать, куда более подходящей для холодной зимы, чем для жаркого летнего дня), кому-то придется долго вытряхивать дорожную пыль, тем более что в длинном мехе черно-бурой лисы ее должно было скопиться немало. Что касается двух его спутников, то по их грозно-туповатым рожам было понятно, что оба ранее промышляли или разбоем, или долгой службой в наемных войсках.

- Барон, неужели за недолгое время я настолько изменилась, что вы меня не узнали? - без особых эмоций в голосе поинтересовалась Абигейл. - Вы, право, меня удивляете.

- Просто у нас давно идут слухи о том, что вы умерли... - барон встал со стула, изобразил нечто вроде поклона, и вновь плюхнулся на место. - И что ваше мертвое тело уже нашли.

Уже по этому короткому разговору Андреасу стало понятно, что если этот тип и получал какое-то воспитание, то подобное несчастье произошло в незапамятные времена и на самом примитивном уровне. Ни он, ни его приятели даже не подумали встать при появлении принцессы, а хамоватая речь барона годится только для торговли на рынке, а уж никак не для обращения к будущей королеве. И тем более недопустимо сидеть в присутствии столь важной особы, и к тому же в весьма вольной позе. Да и взгляд, которым барон окинул принцессу и ее скромное монастырское одеяние, иными словами, как высокомерно-насмешливым, не назовешь. Что же касается поклона, которым приезжий грубиян поприветствовал Абигейл, то его можно считать или неумелым, или подчеркнуто издевательским.

Таким людям лучше сразу показать, насколько их поведение не соответствует общепринятым нормам, только для этого совершенно не подходят как слова увещевания, так и резкое одергивание. Действовать нужно куда тоньше и вежливей, чем дядя Эдвард и занялся. Со всей возможной учтивостью и должным почтением он поставил для Абигейл стул у противоположной стены, на который Абигейл и присела с грацией королевы. По правую руку от Абигейл встал Андреас, по левую - дядя Эдвард, и оба держались так, будто находились на дипломатическом приеме. Братья Белтус и Титус остановились чуть в стороне, и, перебирая четки (которые предусмотрительно прихватили с собой), словно дополняли картину общения высокородных господ с наглыми выскочками.

И вот что удивительно: вроде не было сказано ни слова, но приехавшим ясно дали понять, кто они такие, и, как бы посланники Найгарла не пыжились, но до настоящих аристократов им неизмеримо далеко. Наглядный пример разом дошел до сознания гостей: у барона стали краснеть щеки, а у его спутников на скулах выступили желваки.

- Чем обязана столь нежданным визитом? - продолжала Абигейл.

- Да вот, приехал узнать, живы вы, или нет... - брякнул барон, понимая, что говорит совсем не то.

- Поверьте, я, тронута подобной заботой... - таким тоном королева обращается к слуге, который принес ей стакан воды. - Никогда ранее не замечала у вас столь пристального интереса к моей скромной персоне. Это все?

- Вот что... - заговорил барон, стряхнув с себя недолгое смущение. - Для начала мне нужно вам передать, что королева Эмирил, ваша сестра, умерла пять дней назад.

- Вы, очевидно, хотели употребить иное слово - отмучалась... - хотя голос принцессы был спокоен, но в нем явно слышались нотки горечи.

- Королева Эмирил скончалась на руках своего любящего мужа, и горько оплакиваемая скорбящими придворными... - как видно, барон решил выдать заранее приготовленный и вызубренный текст.

- Это не совсем соответствует действительности, но, тем не менее, я благодарна вам за хлопоты - ведь вы проехали такой долгий и трудный путь, чтоб поведать о постигшем меня горе.

- А еще... - торжественно заявил барон Варзее, явно приобретая утраченное, было, присутствие духа, - еще я должен вам сказать, что незадолго до своей смерти королева Эмирил в одностороннем порядке разорвала помолвку своей сестры Абигейл и Андреаса, сына герцога Лурьенг.

- Основание? - девушка и бровью не повела.

- Этот брак не соответствует интересам Бенлиора, к тому же принцесса слишком молода и неопытна... - да одном дыхании выпалил барон. - Именно потому королева оставила своего мужа регентом при принцессе Абигейл, и регентство будет продолжаться до того времени, пока принцессе не исполнится двадцать пять лет. Согласно последней воли умершей, принцесса Абигейл должна безотлагательно вернуться домой, в лоно любящей семьи. Позже принц-консорт найдет ей мужа, подходящего ей по статусу и праву рождения. Если же принцесса откажется подчиниться последней воле сестры, то согласно завещанию, подписанному королевой, трон перейдет к младшей сестре вашей матери.

- Да, я в курсе, что тетушка Тамир спит и во вне видит, как на ее голову надевают корону... - согласилась Абигейл. - Не подскажите, моя дражайшая тетушка уже переехала из своего скромного жилища в королевский дворец? Вернее, в то, что осталось от когда-то великолепного дворца.

- Она уже там... - подтвердил барон. - А что ей еще делать, если вовсю шли разговоры о том, что вас убили?! Труп ведь нашли, так что она вполне обоснованно рассчитывает сесть на трон. Ну, и все такое прочее...

- Мило... - согласилась Абигейл. - Хотите, выскажу предположение, что тетушка Тамир сделала первым делом, услышав о моей предполагаемой гибели? Наверняка заказала две дюжины траурных платьев, чтоб со всем комфортом убиваться по безвременно ушедшим племянницам, и вдобавок велела изготовить три дюжины нарядных платьев - чтоб поправить настроение после окончания траура. Да, там должно еще быть несколько роскошных бальных туалетов - похоже, что по окончании скорби во дворце должен быть дан бал.

- Ну, она, и верно, намерена оторваться по-полной... - ухмыльнулся барон.

- Тогда не сочтите за труд, передайте Найгарлу (извините, но назвать его господином у меня язык не поворачивается), что я жива и здорова, и вскоре намерена вернуться в Бенлиор, и принять корону, как это и положено по закону. Так что посоветуйте бывшему принцу-консорту собирать свои пожитки.

- Э, не пойдет! - замотал головой барон. - Согласно последней воле почившей королевы Эмирил, вся власть переходит к регенту, а уж он будет решать...

- Этот авантюрист ничего решать не будет... - спокойно, как о решенном факте, произнесла Абигейл. - Его власть закончилась.

- Но завещание королевы...

- Как это ни горько говорить, но надо признать очевидное: всем известно, что королева Эмирил в последние дни была совершенна неадекватна, и самостоятельно принять хоть какое-то решение никак не могла... - вздохнула Абигейл. - А еще она полностью находилась под влиянием своего супруга, так что ни о каком добровольном волеизъявлении в данном случае не может быть и речи.

- Повторяю: если вы не подчинитесь последнему приказу королевы, то будете лишены трона, и корону на свою голову наденет ваша тетя Тамир.

- К несчастью для вас, законы престолонаследия так легко не меняются, а моя сестра вряд ли осознавала, что подписывает. И вообще, я очень сомневаюсь в том, что в последние дни своей жизни королева Эмирил была в состоянии удержать в руках перо. Мне кажется, тому горестному факту найдется множество свидетелей, так что есть все основания объявить завещание недействительным.

- Так езжайте в Бенлиор и скажите об этом принцу-консорту! - ухмыльнулся барон.

- Да, барон, сразу же заметно, что вы не знаете законов нашей страны и никогда не вращались в том обществе, которое принято называть высшим... - в голосе Абигейл появилась чуть уловимая насмешка, от которой у спесивого барона только что кровь в лицо не бросилась. - Ну, раз дела обстоят таким печальным образом, то спешу восполнить пробелы в вашем образовании. Так вот, закон таков: на следующую минуту после смерти королевы принц-консорт полностью теряет как свое влияние, так и положение при дворе. Проще говоря, после похорон жены во дворце ему делать нечего. Если бы у королевы Эмирил оставались маленькие дети, то в этом случае ее супруг оставался бы регентом до совершеннолетия старшей из дочерей, однако Небеса не послали детей моей сестре. Так что выводы делайте сами. Если исходить из буквы закона, то Найгарл сейчас - никто, пустое место, подчиняться которому никто не обязан.

- Он назначен вашим регентом! - едва ли не взвизгнул барон. - Так что...

- Не разочаровывайте меня очередным незнанием правил и уложений! - Абигейл только что рукой не махнула. - Барон, неужели перед вашим отъездом из страны было так сложно просмотреть свод законов? Или уже все без исключения книги, когда-то имеющиеся в Бенлиоре, сожжены в печках? В таком случае, поясню вам еще кое-что: регентом Найгарла могли назначить только к моему совершеннолетию, то есть когда бы мне исполнилось восемнадцать лет. Правда, это могло произойти лишь в том случае, если бы к тому моменту королева Эмирил уже умерла. Сейчас мне девятнадцать, и я имею полное право вступить на престол, то есть вопрос о регентстве отпадает сам собой. Разумеется, вопрос о назначении регента может быть поднят, но подобное возможно лишь при наличии особых причин, о коих сейчас не стоит распространяться, ибо ни один из этих случаев ко мне неприменим.

- Принцесса, вы можете говорить все, что вам угодно, но мы твердо намерены доставить вас домой! - сдвинул брови барон Варзее. - Таков полученный нами приказ и я намерен его исполнить. Очень надеюсь, что мне не придется применить силу, чтоб заставить вас поехать со мной.

- Ох, барон, вы меня настолько заговорили, что я совершенно упустила из виду одно из основных правил приличия: мне же следовало представить вам своих сопровождающих! - покачала головой Абигейл. - Вернее, вначале это обязаны были сделать вы, и должным образом отрекомендовать мне тех, с кем пришли сюда... Впрочем, не стоит цепляться к мелочам, тем более что они, судя по всему, не имеют для вас особого значения. Так вот, спешу вам сообщить, что молодой человек, стоящий рядом - это Адриан, сын герцога Лурьенг, мой супруг...

- Что?! - барон Варзее подскочил, словно подброшенный тугой пружиной. На лицах его молчаливых спутников тоже появилось удивление. - Какой еще супруг?!

- Разумеется, законный... - пожала плечами Абигейл. - Если вам непонятны мои слова, то поясняю более подробно: перед вами находится ваш будущий принц-консорт.

- Вы что, вышли замуж?!

- Да.

- А на каком основании вы заключили брак?!

- На основании брачного договора, подписанного в присутствии свидетелей и утвержденного представителями нашей матери-церкви.

- Этот договор... Он расторгнут!

- У меня нет подтверждений этому известию, кроме ваших голословных утверждений, а вы, барон, слишком рьяный сторонник Найгарла, чтобы можно было принять на веру все, что вы можете мне сказать. Простите, но я позволю себе усомниться в правдивости ваших слов.

- А я вам говорю, что помолвка расторгнута!

- Прежде всего, мне об этом было ничего неизвестно. Впрочем, если даже ваши слова правдивы, то я не считаю законным расторжение помолвки, тем более что этот союз, по моему глубокому убеждению, как нельзя более соответствует интересам двух наших государств.

- Это чушь!

- Барон Варзее! - отчеканила Абигейл. - Вам не кажется, что вы слишком много на себя берете? Ваше поведение непозволительно.

- Но...

- Я не обязана давать вам отчет в своих действиях! - отрезала Абигейл. - Надеюсь, это все?

- Так, погодите... - барон что-то лихорадочно соображал. - Кто вас обвенчал?

- Я... - подал голос отец Маркус.

- То есть церемония прошла здесь? В монастыре?

- Да.

- Вы не имели на это никакого права!

- Позвольте мне лучше знать, на что я имею право, а на что нет! - настоятель чуть повысил голос. - И попрошу вас несколько сбавить тон - вы находитесь не на улице. И не в казарме.

- Но почему свадьба произошла здесь? - не унимался барон.

- Причина простая: эти молодые люди решили покинуть стены нашей обители, - отец Маркус невозмутимо перебирал четки. - Однако они - эти юноша и девушка, слишком много времени провели наедине друг с другом, и я не мог позволить бросить хотя бы тень на репутацию наследной принцессы.

- И свидетели есть? Ну, того, что они поженились?

- Да, - отец Маркус посмотрел на стоящих неподалеку братьев Белтуса и Титуса. - Они перед вами. Это смиренные братья нашей обители.

- Тогда... - чувствовалось, что барон ищет зацепку, к которой можно придраться и объявить брак незаконным. - А, вот что!.. При заключении свадьбы особы королевских кровей необходимо, чтоб при этом присутствовал хотя бы один родственник с той или иной стороны! Ну, и где он?

- Если бы вы дали мне возможность представить вам родственника моего супруга, то этот бестактный вопрос у вас бы не возник... - холодно ответила Абигейл. - Перед вами находится граф Лиранский, родной дядя моего мужа. Точнее, мать принца Адриана и граф - родные сестра и брат. Надеюсь, на этом ваши вопросы исчерпаны?

Судя по виду барона Варзее, вопросов у него еще хватало, только вот он никак не мог решить, с которого начать. Н-да, дипломат из него никакой, все эмоции написаны на лице: и без перевода ясно, что барону велено не возвращаться домой без принцессы или же без надежных подтверждений нее смерти.

Наконец этот так называемый дипломат на что-то решился:

- Если я правильно понял, вы собираетесь уезжать? - барон неприязненно глядел на Абигейл. - И когда именно?

- Мне кажется, вы допускаете совершенно непозволительный тон при разговоре с принцессой Абигейл, - вступил в разговор дядя Эдвард. - Более того - вы вздумали устроить ей допрос! В таком случае беседа подходит к концу.

- Погодите! - замахал руками барон. - Погодите! Принцесса, мне надо поговорить с вами наедине.

- О чем?

- Узнаете. Но наш разговор не предназначен для чужих ушей, и он крайне необходим, и в первую очередь для вас! Именно потому я прошу всего лишь минут десять вашего внимания...

- Вы так и не сказали, о чем пойдет речь.

- Повторяю: это касается таких секретов, о которых чужим знать не стоит.

- Извините, но эти тайны мне неинтересны... - Абигейл поднялась.

- Вы что, мне не доверяете? - попытался возмутиться барон.

- Вы абсолютно правы... - не стала отпираться Абигейл. - Впрочем, я не доверяю никому из окружения принца-консорта. Пока еще принца-консорта, хотя в данный момент это звание он носит совершенно незаконно. Что же касается вашей миссии... Вы сами должны прекрасно понимать, что с вами я никуда не поеду, и уж тем более не собираюсь отправляться на встречу с Найгарлом.

- Но он обещает вам...

- Я прекрасно знаю цену всем его обещаниям. Благодарю за те усилия, которые вы приложили, чтоб встретиться со мной в этом монастыре.

- Тогда аудиенция окончена... - обратился дядюшка к приехавшим мужчинам. - Как говорится, честь имею.

- Тогда и я, в свою очередь, попрошу господ посланников покинуть монастырский двор, и отправиться за стену, туда, где расположены места для гостей и приезжих...- вздохнул отец Маркус. - Если не ошибаюсь, то сейчас там находятся как старатели, так и приехавшие с вами солдаты, и потому вам следует быть со своими людьми.

- Уж не хотите ли вы сказать, что собираетесь отправить нас к той разношерстной грязной толпе? - возмущению барона не было предела. - Мой титул и общественное положение...

- Я рад за ваш высокий род, и с уважением отношусь к титулам... - отец Маркус по-прежнему не выпускал из рук четки. - Но у нас есть определенные правила, которых мы строго придерживаемся сотни и сотни лет, и одно из тех правил гласит, что на территории монастыря должны находиться только служители этой скромной обители. На монастырский двор мы пускаем далеко не всех, и уж тем более не собираемся оставлять недружественных иноземцев на ночь среди монастырских келий. Простите, но таков устав нашего монастыря.

- А этой девице, значит, тут находиться можно? И ее так называемому муженьку со своим родственничком тоже? - барон вскочил на ноги. Такое впечатление, что этот человек совсем перестал контролировать как себя, так и свое поведение и произносимые слова.

- Постойте... - отец Маркус поднялся из-за стола, жестом остановив Андреаса и дядю Эдварда, шагнувших к барону. Вообще-то у Андреаса уже давно было желание поставить зарвавшегося посланника на место, но пока ему приходилось помалкивать - увы, таковы обязанности принца-консорта.

Тем временем настоятель продолжал:

- Должен сказать вам, господин, приехавший из Бенлиора, одну весьма неприятную истину: если судить по вашим словам, манерам и поведению, то лично у меня есть все основания увериться в одном весьма неприятном факте - ваш род вряд ли может гордиться таким представителем, как вы. У вас постностью отсутствует как воспитание, так и умение вести себя, а заодно нет и элементарного чувства такта, что лично на меня производит весьма удручающее впечатление. Кроме того, вы совершенно не отдаете себе отчет в том, что сейчас разговариваете со своей будущей королевой и потому позволяете себе столь дерзкие замечания.

- Вы... - начал, было, барон, но настоятель его перебил.

- Тем не менее, я поясню вам, отчего эта юная особа имеет право находиться в монастыре. Дело в том, что она пришла сюда в поисках защиты, а одним из сопровождающих ее был граф Лиранский. Я предоставил им убежище согласно заповедям о милости к преследуемым, а вместе с тем это полностью отвечает моим внутренним убеждениям. Вы же не вызываете у меня ни малейшего желания оказывать вам приют, так что попрошу вас сию же минуту покинуть мой кабинет.

На барона было жалко смотреть: отповедь настоятеля вкупе с раздражением от несговорчивости принцессы отражалась на лице неудачливого переговорщика целой гаммой чувств. Впрочем, он постарался оставить за собой последнее слово.

- Принцесса, я могу узнать, когда вы собираетесь уехать отсюда?

- В любом случае принцесса Абигейл покинет стены монастыря Святого Кармиана на пару дней раньше вас! - повысил голос отец Маркус. - Вместе в Лаеж вы не отправитесь.

- Но мне необходимо как можно быстрей вернуться в Бенлиор! - едва ли не в приказном тоне скомандовал барон. - Я требую, чтоб завтра же с утра меня отправили в Лаеж с сопровождающими, иначе я обещаю всем вам серьезные неприятности!

- Можете отправляться в Лаеж хоть сейчас, на свой страх и риск, только вот никто из смиренных служителей монастыря Святого Кармиана вас сопровождать не будет... - отец Маркус кивнул в сторону дверей. - А за сим, господин барон, попрошу вас покинуть мой кабинет. Очень надеюсь, что в ближайшее время с принцессой вы не встретитесь. Во всяком случае, с моей стороны для этого будут приложены все усилия.

- Хорошо, я уйду, но вы об этом пожалеете... - барон Варзее шагнул к дверям, но в этот момент события стали развиваться совершенно невероятным образом. Один из мужчин, сопровождавших барона, внезапно вскинул руку, и в воздухе сверкнула сталь летящего ножа. В тот же миг раздался крик Абигейл, брат Титус метнулся по направлению к мужчине, бросившему нож, а брат Белтус в мгновение ока кинулся к второму человеку...

Вся схватка по времени заняла всего лишь несколько ударов сердца, но за эти короткие мгновения кабинет отца Маркуса преобразился до неузнаваемости: перевернутые стулья, рассыпавшиеся бумаги и свитки, сорванная со стены занавесь, лежащие на полу хрипящие мужнины, которым монахи лихо скручивали руки за спиной... Сам барон Варзее стоял, плотно прижавшись спиной к стене, и на его лице было написано недоумение, перемешанное с самым настоящим страхом.

- Адриан, что с принцессой? - крикнул дядя Эдвард, отвешивая удар по шее слишком шустрому противнику, который пытался стряхнуть с себя брата Белтуса. - Она жива?

Андреас стоял на коленях подле лежащей на полу Абигейл, и только что не молился вслух, воздавая Светлым Небесам благодарственные молитвы. Потрясающе, но сейчас произошло самое настоящее чудо, и причиной этому была та самая серебряная заколка для одежды, которую Андреас когда-то подарил юной принцессе. Все эти годы Абигейл носила эту заколку, пристегивая ее к внутренней стороны одежды, напротив сердца: девушке не хотелось показывать подарок принца хоть кому-то, кроме священника в церкви. Это была ее тайна, ее секрет, ведь это был подарок человека, в которого она влюбилась едва ли не с первого взгляда, и принцесса не желала, чтоб хоть кто-то зубоскалил по этому поводу.

Серебряная заколка была с Абигейл и в то время, когда девушку украли из монастыря, и когда она оказалась в плену у нагов, и когда люди шли по Запретным землям. Оказавшись в монастыре Святого Кармиана, девушка вновь укрепила заколку с внутренней стороны одежды, и опять напротив сердца - уж очень красивой была это вещь, совсем не подходящая к скромному монастырскому одеянию. Надо же такому произойти - именно это и спасло принцессу: длинный тонкий стилет, брошенный мужчиной точно в сердце Абигейл, ударился о заколку и отлетел в сторону. Правда, при том отскоке острое лезвие рассекло одежду, и нанесло девушке довольно длинную рану, но, по счастью, не очень глубокую.

- Абигейл... - Андреас пытался зажимать рану. - Абигейл, вам больно?

- Терпимо... - попыталась улыбнуться девушка. - А как эти...

- Не волнуйтесь, их уже скрутили!

- А остальные?

- Не беспокойтесь, больше никто не ранен!

Тут раздался звон колокольчика - это настоятель, найдя на полу сброшенный со стола колокольчик, стал яростно его трясти. Пришедший послушник, увидевший разгром и связанных людей в комнате отца Маркуса, от неожиданности растерялся, но строгий голос настоятеля быстро привел его в себя:

- Дежурных сюда и брата Фабиуса! Поторопись!

- Да, отец-настоятель...

Послушник умчался, а дядюшка Эдвард подошел с стоящему барону Варзее, который все еще в недоумении хлопал глазами, и без всякой вежливости сгреб того за грудки.

- Значит, вот для чего вам нужно было переговорить с принцессой наедине!.. У ваших помощников, как я вижу, для этой беседы были припасены весьма убедительные доводы. Можно сказать, убойные!

- Нет, клянусь я ничего не знал! - едва ли не заверещал барон. - Принц-консорт прислал ко мне этих людей незадолго до отъезда из Бенлиора! Сказал, что это его доверенные лица!

- Оно и заметно! - дядюшка так затряс барона, что у того застучали зубы. - А ты, голубь мой, не забыл, что за попытку убийства коронованной особы положена плаха? Да еще и с конфискацией всего имущества!

- Нет, только не это! - кажется, барон был близок к истерике.

- А как насчет милой беседы в инквизиции? Там обожают долгие и обстоятельные разговоры на самые щекотливые темы в глубоких подвалах, там более что тамошняя обстановка очень этому способствует. Несколько симпатичных парней возле горящей жаровни разведут с вами такие тары-бары-растабары...

Договорить дядя не успел, потому как барон в бессознательном состоянии сполз по стене, а на его щегольских штанах стало расплываться большое пятно. Да уж, этот расскажет все только при одном виде двери, ведущей в подвал, о котором ему только что намекнул дядя Эдвард.

Как следует врезав разок лежащему барону (чтоб раньше времени не мог пошевелиться) дядюшка подошел к связанным мужчинам. Оба лежали на полу, хотя и помятые, но живые. Оба помалкивали, только зло смотрели на людей. Мужики были тертые, понимали, что проиграли, и сейчас прикидывали, как им следует вести себя дальше.

- У этого, что в принцессу стилет бросил, челюсть сломана. Каюсь, я немного не рассчитал удар... - правда, в голосе брата Титуса не было и намека на глубокое раскаянье.

- А второй?

- Более или менее. Ему брат Белтус по глазам четками ударил, а они у него тяжелые, из плохо обработанных камней... В общем, для допроса сгодятся оба задержанных.

- Вы что, собираетесь их допрашивать? В монастыре? - возмутился отец Маркус.

- А почему бы и нет? - пожал плечами брат Титус. - Нам же надо узнать правду, и именно этим я сейчас намерен заняться. Мне нужен укромный уголок, где нас никто не потревожит, а еще кое-что из необходимых инструментов для ведения доверительной беседы...

- А, да делайте вы, что хотите! - махнул рукой настоятель. - Ваша задача - защищать мир от зла и ереси, вот и занимайтесь этим.

Всю ночь Андреас провел в лазарете, рядом с Абигейл. Рана у девушки была не очень опасной, но она потеряла довольно много крови, и потому брат Фабиус настоял, чтоб принцесса хотя бы недолгое время провела на больничной койке. Девушка уснула только глубокой ночью, и утром почувствовала себя куда лучше.

Однако долго отдыхать принцессе не пришлось - с самого утра в лазарет заявился дядюшка, и принес последние новости. Ну, глядя на этого бодрого человека, и не подумаешь, что он не спал всю ночь.

Оказывается, сегодняшней ночью брат Титус хорошенько тряхнул обоих задержанных. Впрочем, те, поняв, с кем имеют дело, особо и не упирались. Оказывается, их приставил к барону Найгарл, принц-консорт, и задание у них было одно: если выяснится, что принцесса Абигейл, и верно, жива, то ее необходимо ликвидировать. Желательно при том положить и барона Варзее - чем больше трупов представителей аристократии Бенлиора в тот момент отправится на Небеса, тем лучше. Зачем? Чтоб впоследствии скандал был погромче. Если же возле принцессы будет охрана, то следует положить и ее. Для чего? А разве непонятно? Чтоб свидетелей не было. Кстати, Найгарла отчего-то очень раздражал настоятель монастыря Святого Кармиана, и принц-консорт ясно дал понять, что этот человек зажился на белом свете, и ему давно пора отправиться на Небеса, и там творить свои молитвы. Дело требовалось обстряпать так, чтоб все поверили - принцессу убили специально, а двое случайных свидетели этого убийства (то бишь на самом деле эти двое убийц) спаслись буквально чудом. Почему решили совершить попытку убийства в кабинете настоятеля? А где еще можно положить всех разом? Там было самое удобное место для проведения общей ликвидации, и потом все одно принцесса собиралась покинуть монастырь раньше тех, кому было приказано отправить ее на Небеса...

Кстати, оба мужика очень досадовали, что не обратили особого внимания на двоих монахов, стоящих неподалеку от принцессы и смиренно перебирающих четки. Конечно, эти парни в монашеском облачении были достаточно рослые и крепкие, но оба настолько бледные и осунувшиеся, что убийцы решили - перед ними смиренные монахи, изнуряющие себя постом и молитвами, а от таких благочинных созданий опасности ждать не стоить. Н-да, лишнее подтверждение старой истины - не всегда стоит доверять глазам своим. Зато братья Титус и Белтус, несмотря на свою показную кротость и благочестие, ни на миг не выпускали из присмотра эту парочку приезжих, и вовремя вмешались в происходящее.

Что же касается барона Варзее, то он, узнав, какую участь ему готовили, струхнул окончательно, и без всяких просьб и увещеваний стал рассказывать о том, что сейчас творится в Бенлиоре, о тех, кто находится возле принца-консорта, и о многом другом. Этот человек сейчас вряд ли вернется в Бенлиор - понятно, что его там может ожидать, а, значит, барон является просто кладезем кое-каких ценных сведений...

- Принцесса, - продолжал дядюшка, - я понимаю всю жестокость своего вопроса, но...

- Вы собираетесь покинуть монастырь? - поняла принцесса.

- Да. После нашего разговора с нагами времени прошло более чем достаточно, и потому я не собираюсь и дальше ждать ответа от хвостатых. К тому же надо дать отчет королю, отвезти пленных, предпринять все возможные действия, чтоб остановить войну. Ваше присутствие было бы более чем желательно. К тому же вас следует представить родственникам вашего супруга.

- Разумеется, я отправлюсь вместе с вами - тут не может быть никаких сомнений! - улыбнулась Абигейл. - Здешний лекарь брат Фабиус - он просто волшебник! После его лечения я чувствую себя едва ли не выздоровевшей!

- Вот и замечательно! Выходим через час, а к тому времени надо решить все мелкие вопросы...

К отъезду все было готово довольно быстро, и отряд собрался немаленький: тут были телеги с пленниками, солдаты для охраны, те самые, что накануне прибыли из Лаежа, и заодно полтора десятка монахов из монастыря - отец Маркус не желал, чтоб по дороге произошли хоть какие-то неприятности.

Андреас чуть не улыбнулся, глядя на мрачного брата Белтуса, отправляющегося вместе с ними. Дело в том, что дядюшка, пояснив, что будущему принцу-консорту обязательно нужен духовник, попросил отца Маркуса отпустить из обители брата Белтуса. Дескать, это именно то, что сейчас нужно его племяннику - одновременно охранник, духовник и просто надежный человек, что немаловажно для будущего принца-консорта. Повздыхав, отец Маркус согласился отпустить из обители на какое-то время брата Белтуса - дескать, если это вызвано государственной необходимостью, то он возражать не станет. Правда, сам брат Белтус не выразил особого восторга - мол, я ушел от мира, а вы меня снова туда тянете, не даете замолить старые прегрешения, хотя я полон искреннего раскаяния!.. Однако спорить с отцом Маркусом он не решился, и сейчас монах с мрачным видом стоял у одной из телег, на которой лежал тощий мешок с его немногочисленными пожитками. Ничего, брат Белтус вскоре поймет, что тихая келья в монастыре Святого Кармиана от него никуда не уйдет, а вот послужить своей стране ему еще придется.

Андреас перевел взгляд на брата Титуса, который тоже прохаживался возле телеги. Молодой инквизитор тоже уезжает отсюда: оно и понятно, у него своя служба, правда, в несколько ином месте. Хоть бы по дороге брат Белтус не стал цепляться к нему в очередной раз! Переругаются ведь по дороге, как пить дать, переругаются!

Казалось, все уже было готово к отъезду, когда со стены, ведущей в сторону Запретных земель, раздался условный сигнал. Как оказалось, по направлению к монастырю со стороны кустарника идет женщина. Нарла...

Вопроса о том, стоит идти к ней или нет, у людей не было - если имеется хотя б вы один шанс остановить войну, то им надо воспользоваться. Андреас посмотрел на Абигейл: та, хотя и побледнела, услышав о том, что ее молодой муж вновь собирается выходить за ворота, ведущие в Запретные земли, тем не менее, возражать не стала. Девушка понимала, что иначе поступить нельзя, правда, чуть слышно шепнула вслед мужу: "Возвращайся поскорей!".

В этот раз Нарла была одна, и она прохаживалась по лугу, то и дело пиная небольшие камешки, попадавшиеся в траве. Было заметно, что нагиня находится в крайне дурном расположении духа, и невольно вспомнились слова брата Якуба о том, что раздраженная нагиня может не контролировать свои проступки.

- Племянник, - негромко произнес дядюшка. - На всякий случай попрошу тебя: сделай ей пару комплиментов.

- Для чего?

- Не нравится мне ее настроение.

- Понял...

- Вы заставляете себя ждать... - только что не зашипела Нарла, когда дядя и племянник подошли к ней. - Или, по-вашему, мне нравится ходить взад-вперед перед взглядами ваших монахов? Ведь наверняка пялятся из-за монастырских стен!

- Ну, на такую красивую девушку грех не засмотреться... - обескураживающее развел руками дядюшка.

- А ты что молчишь? - посмотрела на Андреаса Нарла.

- Дядя все сказал... - мрачно уронил Андреас, глядя в землю. Если честно, то ему просто не хотелось смотреть в желто-зеленые глаза женщины, вернее, в эти вертикальные зрачки, куда больше подходящие рептилии. Невольно вспомнились ясные зеленые глаза той прелестной девочки, которую он любил, и никогда не перестанет любить, только тот светлый образ не имеет никакого отношения к прекрасной и крайне неприятной особе, стоящей напротив него.

- Твой дядя... И что же такое он сказал? - требовательно спросила Нарла.

- Ну, что ты красивая... - Андреас глянул на женщину, и вновь опустил глаза. Нет, общаться с этой особой ему никак не хотелось. Правда, Нарла истолковала его взгляд по иному.

- Похоже, дорогой, тебе постепенно становится стыдно за то, как ты обращался со мной.

- Давай не будем об этом! - поднял руку Андреас.

- Ладно! - неожиданно легко согласилась Нарла. - С ревнивцами все одно иначе нельзя: вначале они наворотят глупостей, а потом не знают, как это исправить... Так, теперь поговорим о деле. Наши старейшины решили пойти навстречу вашим требованиям, но и вы будете обязаны соблюдать все условия, о которых мы с вами договаривались. Мы останавливаем Найгарла, а вы делаете все, чтоб ни один из ваших старателей и близко не подошел к местам нашего обитания. Вот, передайте это письмо Найгарлу... - в руке у Нарлы появилась трубочка пергамента. - Там пересказ нашей прошлой беседы и решение старейшин остановить войну.

- А он послушается?

- Не судите нагов по себе.

- А как мы передадим послание Найгарлу?

- Этот уже ваша забота. Правда, при передаче письма скажите, что это послание от сестры. Он поймет. Кстати, читать письмо не советую, напрасно потратите время. Конечно, у вас может отыскаться некто, умеющий читать древние письмена нагов, но тут еще есть довольно сложный шифр, так что обломаете зубы. Предупреждаю: если вы нарушите договор...

- Мы тоже просим вас строго придерживаться договоренностей.

- Тогда все.

- Был рад встрече... - дядюшка почтительно склонил голову.

- А ты? - Нарла требовательно посмотрела на Андреаса.

- Я тоже был рад тебя видеть... - выдавил из себя парень.

- Замечательно. Еще немного, и я в это поверю... - усмехнулась нагиня. - Что ж, тогда вынуждена распрощаться с вами. До свидания.

Дядя с племянником пошли назад, спиной ощущая на себе взгляд нагини. Людям осталось пройти совсем немного до монастырских ворот, когда Нарла их нагнала.

- Выскажу вам свое мнение. Признаю: вы скрутили нас по рукам и ногам. Пусть проиграна битва, но не война. А твоего предательства, дорогой Адриан, я никогда не забуду. Конечно, сейчас я могла бы тс легкостью убить тебя, но не собираюсь это делать, и, знаешь, почему? Я надеюсь на реванш, и на то, что рано или поздно, но одержу верх над тобой. Как? Еще не знаю. Вы по-прежнему пытаетесь оставить нас только тенями, которые ничего не значат в этом мире. Вам не кажется, что это несправедливо? Впрочем, кого я об этом спрашиваю? А теперь проваливайте оба, и запомните, что счеты между нами еще не закончены. Ты все хорошо понял, бывший женишок?

Нагиня повернулась, и, не оглядываясь, пошла к зарослям кустарника. Глядя ей вслед, Андреас спросил дядю:

- Как думаешь, что в этом письме?

- Наверняка кроме приказа об отмене нападения есть еще кое-какие сведения о произошедшем в этих местах: все же туннель обрушен, связи у нагов с Найгарлом нет, так что иного способа дать ему понять, что происходит, у хвостатых просто нет. Ну да не страшно, что этот так называемый принц-консорт узнает лишнее - главное, что будет остановлена война. По сути, это письмо и есть конечный результат всех наших трудов и мук. Что же касается угроз Нарлы... Ну, мне жена тоже постоянно грозит разными страстями, многие из которых довольно жуткие, но их не стоит всерьез принимать во внимание. К тому же у нас есть куда более важные дела. Прежде всего в самое ближайшее время это послание надо передать по назначению, затем Абигейл следует вернуться в Бенлиор, а уж сколько времени там придется наводить порядок - о том я уже и не говорю!

- Наги на этом не успокоятся.

- Кто бы сомневался! Они еще попытаются взять реванш. Мы отвесили им хорошего пинка, так что теперь они, в свою очередь, постараются врезать нам, и потому мы должны сделать все, чтоб этого не произошло.

- Или же постараться смягчить ответный удар.

- Допускаю и такое развитие событий. В общем, Адриан, выкидывай всю чушь из головы и запомни, что отныне на твоих плечах будет лежать забота не только об Абигейл, но и о почти разоренной стране, которую надо восстанавливать.

Люди дошли до монастыря, и тяжелая решетка вновь опустилась за их спинами, отрезая мир людей от Запретных земель. Дядя прав: надо думать только о будущем, а Нарла и Запретные земли - это то, что Боги запретили пускать в мир, так пусть они там и остаются. Конечно, впереди может быть всякое, но одно Андреас знал точно: теперь главное - необходимо восстановить то, что едва было не разрушено страстным желанием змеелюдей вернуться в этот мир, и молодой человек знал, что предпримет для этого все возможное.

И еще одно было понятно: через несколько минут этот монастырь покинет не брат Андреас, скромный послушник обители, а Адриан, четвертый сын герцога Лурьенг, муж принцессы Абигейл, а это значит, что о смирении и покое надо забыть. Принцесса - сильный человек, но и ей нужно опираться на чье-то мужское плечо, и Адриан должен сделать все возможное, чтоб стать надежной опорой своей жене... Конечно, у каждого из нас свое представление о будущем, и о том, чего он хочет добиться, но если рядом с тобой любящий человек, а впереди дело, которому ты должен посвятить свою жизнь... Разве этого мало?

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg