«Революция»

Никита Аверин Игорь Вардунас РЕВОЛЮЦИЯ

Посвящается нашим родителям

Часть первая Дебют[1]

Война — это путь обмана. Если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко.

Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не боятся; когда у них нет выхода, они держатся крепко; когда они заходят в глубь неприятельской земли, их ничто не удерживает; когда ничего поделать нельзя, они дерутся.

Сунь-Цзы. Искусство войны

Восстание — это язык тех, кого отказываются выслушать.

Мартин Лютер Кинг

Пролог

п. 2, пп. 4. Руководителю отдела надлежит следить не только за своими действиями, но и за действиями своих подчиненных. Любой непродуманный поступок во время временной операции может привести к нежелательным последствиям в будущем. Помните! Главная цель работы нашей корпорации состоит в возвращении первоначального исторического ландшафта и в устранении изменений, возникающих в нем в результате деятельности сотрудников преступной корпорации «Хронос Один».

п. 13, пп 26. Оперативным агентам выдается хроноперстень, аппарат, запрограммированный в техническом отделе на перемещение в конкретный временной сектор. Для того чтобы агент переместился не только во времени, но и в пространстве, над программированием хроноперстня также работают сотрудники аналитического отдела. Они просчитывают и задают координаты смещения магнитных полюсов с учетом временных особенностей.

п. 56, пп. 2. Сотрудники отдела командируются в различные временные отрезки, нуждающиеся в срочной корректировке.

п. 56, пп. 7. При столкновении с представителями корпорации «Хронос Один» рекомендуется:

— установить цель операции противника;

— определить количество вражеских агентов, задействованных в операции;

— оповестить стационарных агентов о вражеской деятельности на их территории/временном поле;

— по возможности, передать информацию в штаб, сопроводив пометкой «КОНТАКТ»;

— …

п. 56, пп. 8. Запрещается вступать в какие-либо переговоры с сотрудниками корпорации «Хронос Один». В случае обнаружения вас противником, необходимо срочно уничтожить вражеских агентов. Если такой возможности нет, руководителю оперативного отдела надлежит свернуть операцию и вернуться в штаб.

п. 100, пп. 14. В случае провала операции оперативной группе надлежит возвращение на ближайшую стационарную базу корпорации. Если такой возможности нет, то руководитель оперативного отдела обязан обеспечить минимизацию вмешательства сотрудников его отдела в последующую мировую историю.

Должностная инструкция для руководителя оперативного отдела корпорации «Хронос Два». Совершенно секретно. Допуск не ниже 8 (восьмого) уровня.

Глава первая

Я помню боль, я помню страх — а может, просто сон? Где в искрах пляшет Сатана под колокола звон. Там жизнь находит свой конец, смеряет время бег, Душа исчезнет без следа, как тает первый снег. Там нет лесов, ни гор, ни рек — застывший мертвый сад «Прощенье» лишь постылый звук и грешной плоти смрад. О, путник! Поздно ты поймешь, что жизнь себе разбил! Смолк сердца стук, и ржав тот плуг, что душу боронил. Джарвис и Манкимен, «Элайджа»

Здание содрогнулось от удара, и несколькими этажами выше оглушительными выстрелами из пушек загрохотали взрывы разбивающегося о небоскреб Трампа самолета, словно приветствуя жертвы, доставленные на алтарь. С натужным стоном рвались перекрытия, выплевывая наружу стеклянную крошку, неприхотливую офисную начинку и подпаленные бумажные листы, которые кружились в воздухе, словно перья из выпотрошенной подушки.

Самолет, запоздало сообразила Кейт, и в следующий миг на нее с Дэниелом обрушился потолок. Ударная волна, хлесткой оплеухой двинув по голове, смяла, обездвижила, впечатав щеку в накренившийся пол.

Они не успели…

…Ты свернись клубочком, Сон к тебе придет И расскажет ночью То, что завтра ждет.

— Кейт? КЕЙТ! Нет-нет-нет! Я хочу все назад! Пожалуйста, Господи, верни все назад…

— Папа…

— Прости меня. Ради бога, прости… Ты ранена? Потерпи, милая… я сейчас! У нас получится, обещаю! Еще чуть-чуть, совсем немного… Мы успеем, у нас все получится. И мы снова будем вместе. Наконец-то вместе… снова, как когда-то давно. Помнишь? Ну, конечно же, ты помнишь… Кейт! Только не молчи… говори со мной…

— Мне очень больно…

— Знаю, милая, потерпи…

Пустые бессмысленные слова. Набор звуков, не способный ничего изменить. Остатки теплящегося сознания покидали ее. Многотонная бетонная глыба, ощетинившаяся ребрами арматуры, всей мощью навалилась на грудь, запирая в трещащей грудной клетке отчаянный предсмертный вскрик…

Осторожно приподняв ледяную ладошку Кейт, Дэниел Гринвуд бережно надел свой хроноперстень на ее палец. Сквозь ставший оглушительным грохот разрушения послышался тоненький писк активированной системы прыжка.

Прежде чем потолок обрушился, чтобы окончательно погрести под обломками Дэниела и Кейт, он успел активировать перстень…

…и на девушку нещадно накинулась боль. Прокатившись по всему позвоночнику, она миллионом иголок впилась в каждую клетку. Словно тело распадалось на атомы. Кейт выгнулась и закричала. В глаза ударил ослепительный стерильный свет, мелькнули фигуры в белых халатах, лица наполовину закрытые масками…

Снова боль. Жестокая. Настолько сильная, уводящая далеко за пределы болевого порога, который могла превозмочь девушка.

Потом темнота. Чужие прикосновения.

— Мама. Мамочка…

— Тихо-тихо, милая. Потерпи. У тебя жар. Скоро все кончится.

Чьи-то руки заботливо поменяли смоченную повязку на горящем лбу девушки. Влажное прикосновение на миг принесло облегчение, но ткань быстро сохла. Бред не хотел отпускать.

Потом ей что-то кололи.

Сознание металось хаотичными яркими вспышками, лишь на короткие промежутки времени вырывая страдающую девушку из небытия в мир физической боли.

— Где я?

— Добро пожаловать в Шамбалу, агент Кейт Либби, в главный офис корпорации Хронос. Перстень, который вам выдали для выполнения задания, был запрограммирован, чтобы перенести вас сюда.

— Но почему?

— У руководства корпорации на вас далеко идущие планы.

Кейт вздохнула и открыла глаза, первые несколько секунд безуспешно пытаясь осознать, где находится. Мысли в ее голове спросонья путались и терялись, не торопясь приходить на помощь своей хозяйке.

Девушка на некоторое время замерла и прислушалась. Незнакомый звук повторился снова, и судя по громкости, его источник находился где-то совсем поблизости. Касающийся слуха тембр был плавным и мелодичным. Знакомым и непривычным одновременно.

Кейт пошевелилась и, повернув голову, оглядела небольшое квадратное помещение, залитое мягким багряным светом, косо льющимся из широкого оконного проема в боковой стене без стекла и рамы, наполовину прикрытого лишь мягко покачивающейся занавеской. Толщина стены и сам материал, из которого она была сделана — то ли глинобитного, то ли цельного каменного куска, — сразу наводили на мысль, что комната, в которой очутилась Кейт, являлась частью не совсем обычного сооружения.

Так где же она?

Когда?

Вернув лежащую на подушке голову в прежнее положение, девушка расслабленно смежила веки, пытаясь осторожно воскресить в памяти то, что ей только что снилось.

Или она не спала?

Плавно выдохнув, Кейт попыталась сконцентрироваться на себе. Мысли, образы, голоса… Тонкие нити воспоминаний и ощущений — все то, из чего соткана хрупкая жизнь каждого из людей. В первую очередь Кейт интересовали события не такой большой давности.

Последние дни в академии, рыбалка с отцом в Канаде на реке Фрейзер — их последний совместный отдых перед ее переводом. Въевшийся запах рыбы, на который она извела тонны шампуня. Чикаго и новые знакомые. Матерый коп Френк Муни итальянского происхождения, ершистый снаружи и мягкий внутри.

Гениальный изобретатель Сэм Паташик, с неутомимым азартом конструирующий всевозможные штуки и механизмы и обожающий плоские шутки, но от этого не менее симпатичный.

Вечно ворчащий Синиз, начальник чикагского отделения «Хроноса», с воинственно топорщащимися усами, делавшими его похожим на изготовившегося к схватке жука-рогача. Одинокий уличный музыкант Бо, коротающий дни под окнами ее квартиры.

Первое задание Кейт на новом месте, превратившееся в изощренный поединок с хитроумным противником, знающий их каждый шаг наперед. И все-таки…

И все же.

Столько трудов и усилий, в конечном итоге оказавшихся тщетными и напрасными, приведших к гибели стольких ни в чем не повинных людей. И ведь они пытались. Не отставая, с упорством ищеек бежали по его следу и оба раза не сумели предотвратить… Последняя схватка между ней и неуловимым Дэниелом Гринвудом, Нострадамусом, в атакованном пассажирским авиалайнером небоскребе. Когда это было, в каком году? Кажется в две тысячи первом… Да, именно так.

Умело спровоцированная игра в догонялки и жестокий бой с террористом, в конечном итоге обернувшиеся катастрофой, которую она почти забыла. Или не хотела помнить? Глазные яблоки под веками Кейт инстинктивно дрогнули. Но песенка, которую он пел в самом конце…

Или это всего лишь галлюцинация, бред. Причудливый выверт мозга, который в последние секунды своего физического существования всеми возможными и невозможными способами отчаянно хватался за жизнь, один за другим лихорадочно слепливая сюрреалистические гротескные образы из всего подряд, словно взбесившаяся компьютерная программа, которую нещадно выжигал вирус. Ведь она была на сто процентов уверена, что умерла.

Это могла быть только смерть и ничто иное. Из объятого пламенем помещения, где они схватились с Нострадамусом, неумолимо сдавливаемого колоссальным весом рушащегося самолета, невозможно было спастись. После такого невозможно выжить. Но все-таки она здесь. Где именно? В кропотливо восстанавливаемую цепочку предшествующих трагедии событий все упорнее вкрадывалось какое-то малюсенькое противоречие, упрямо нарушая цельность получающейся картины.

Потом. Что же было потом?

А потом началось самое странное. Кейт слегка нахмурилась, не открывая глаз. Далее все события, происходящие с ней, наплывали в голову сумбурно, хаотичными несвязными эпизодами, состоящими из рваных обрывков и сцен. Ее оперировали, это точно. Разговор с загадочным человеком, сообщившим, что она попала в главный офис корпорации «Хронос» и что ее время еще не пришло. Что она жива и у конторы на нее далеко идущие планы. Что за секунду до того, как на нее обрушились останки врезавшегося в небоскреб Трампа самолета, хроноперстень, непонятно каким образом оказавшийся у нее на руке, все-таки сработал. Что в истории Дэниела Гринвуда, впрочем, как и в ее собственной, оказалось огромное количество незаполненных пробелов, и все не так просто, как выглядело на первый взгляд.

А еще этот странный человек, который так и не представился, обещал рассказать ей о настоящих родителях и пригласил войти в ее новый дом. Во время разговора он сжимал набалдашник трости в виде песочных часов и обладал поистине мистическим магнетизмом. Песочные часы. Натренированная на детали память почему-то запомнила их отчетливее всего. Кейт ничего не оставалось, как последовать за незнакомцем в огромный, поражающий своими колоссальными размерами храм, высеченный прямо в теле массивной горы. Невесомые башни, украшенные незнакомыми рисунками и символами. Сотни окон, зубцы стен и циклопические ворота, окованные железом. Люди, новые, неведомые технологии. А вокруг горы, горы…

Шамбала.

Последнее воспоминание.

От чрезмерного напряжения памяти легонько засаднило в висках, Кейт постаралась полностью освободить разум и, открыв глаза, вновь огляделась. Место на первый взгляд было непривычным и в то же время неуловимо знакомым. В стене, противоположной той, где был вырезан оконный проем, находилось углубление с дверью, оснащенной откровенно не вписывающейся в убранство сенсорной панелью с электронным замком. Напротив кровати — небольшой туалетный столик с зеркалом, в котором лежащая Кейт увидела отражение своего бледного лица, платяной шкаф и стол с парой стульев. Матовый плафон лампы на потолке. Вот и все. Ни цветов, ни прочих украшений вроде фарфора или вазы с фруктами, хотя, подумав о них, Кейт ощутила, что не так уж и голодна.

Сейчас ее интересовало нечто поважнее естественных потребностей своего организма, с которым, судя по всему, и так все было в полном порядке. Девушка продолжала осмотр. На стенах, покрытых незнакомым грунтовочным материалом, висело несколько картин Кунд Ванга из цикла музицирующих азиатских красавиц, но на этом декоративная часть обстановки заканчивалась. Была и еще одна странность, на которую окончательно стряхнувшая с себя сон девушка практически сразу обратила внимание. В комнате не было часов.

Несмотря на спартанское убранство — на ум девушке даже пришло слово «келья», — кровать, на которой она лежала, казалась уютной и мягкой. Сев на матрасе и свесив ноги, девушка почувствовала, как ступни мягко коснулись прикрывавшей пол циновки, сплетенной из неизвестного материала, структурой напоминавшего чью-то шерсть. Разминая суставы, Кейт пошевелила пальчиками ног — ощущение было таким, словно она терлась о шерсть завалившейся на бок большущей собаки.

Встав, она неторопливо прошлась взад-вперед между кроватью и шкафом, внимательно прислушиваясь к своему телу. Кости и ребра вроде были на месте, только, словно при простуде, немного саднило в легких, на левом предплечье с внутренней стороны красовался небольшой продолговатый синяк, явно оставленный от ушиба. Во рту горчил терпкий химический привкус каких-то антибиотиков.

Как она смогла так быстро восстановиться? Кейт коснулась небольшого шрама под левой грудью и погладила кончиком безымянного пальца розовый пухлый сосок. Она вспомнила прикосновения мягких рук, негромкий успокаивающий голос. Яркие вспышки белоснежно-стерильного освещения операционной… Ее лечили, потом кто-то выхаживал.

Сколько всего прошло времени?

За платяным шкафом отыскалась узкая комнатка, отгороженная от спальни занавеской из разноцветных бус, приспособленная под санузел, совмещенный с душевой. Кейт умылась, вытерев лицо домотканым полотенцем, пахнущим цветочным мылом, висевшим здесь же на ввинченном в стену крючке. Подойдя к зеркалу и настороженно оглядев себя, она потерла щеки, зардевшиеся болезненным румянцем.

Чудеса, да и только. Она отчетливо помнила, как всего несколько часов назад, избитая и израненная, истекала кровью под завалом бетонного мусора. В ноздри снова прокрался удушливо-омерзительный смрад горящего авиационного топлива, возвращая ужасные воспоминания. Девушка повела плечами и, отвернувшись от зеркала, снова обвела взглядом комнату.

На столе возле окна черной точкой выделялся один-единственный предмет, от которого по поверхности протянулась косая полосочка тени. Кейт пересекла помещение и осторожно взяла использованный хроноперстень, мятое поворотное кольцо которого было вывернуто в положение скачка. Чеканный формированный металл холодил пальцы рук. Тот самый, благодаря которому, по всей видимости, девушка и попала сюда.

Почему он здесь? Почему его не забрали вместе с остальной одеждой, а положили сюда, на видное место, с явной уверенностью, что она его обнаружит. Чтобы вновь напомнить о недавней трагедии? Заново разбередить свежую рану? Или наоборот — подтвердить, что все случившееся не сон и происходящее с ней сейчас является явью, а не галлюциногенным плодом поврежденного разума.

Ах, как бы ей сейчас отчаянно хотелось, чтобы ничего произошедшего с ней никогда не было. Не было бы катаклизмов, смертей, миллионов поломанных жизней… Но Кейт со всей ясностью понимала, что вернуть, а уж тем более изменить ничего уже нельзя. Даже невероятная, фантастическая возможность повернуть время вспять, подаренная человечеству неведомым гением, на самом деле оказалась не более чем красивым фокусом, трюком ловкого иллюзиониста, лишенным всякого волшебства. Человек самоуверенно думал, что с легкостью подчинит себе время, так же как сделал это со всем, что рано или поздно попадало в его алчное поле зрения.

Но время в очередной раз посмеялось над ним, обманчиво шагнув в объятия и тут же выскользнув, оставляя лишь симметрично разбегающиеся круги на поверхности мироздания, наслаивающиеся друг на друга, сплетающиеся, плывущие из ниоткуда и в никуда.

«Что ты хочешь? Я хочу убить время. Время очень не любит, когда его убивают», — Кейт горько улыбнулась, вспомнив разговор кэрролловской Алисы с Безумным Шляпником. Бессмертная аллюзия, созданная математиком и философом, в очередной раз доказавшим, что все в этом мире относительно.

Время можно посадить на цепь карманных часов, разбросать по таймерам и циферблатам, раскидать по страницам ежедневников и календарей, но оно все равно останется непокорным, словно дикая птица, которая до конца своих дней не сведет взора с неба, видного сквозь прутья клетки.

Что двигало тем неведомым изобретателем и на какую страшную тайну Время, вопреки всем законам, все-таки позволило ему посмотреть? Что подвигло ступить на зыбкий путь запрограммированного самоуничтожения, не ведая, к каким чудовищным последствиям может все привести? Гордыня, прихоть или отчаяние? Девушка посмотрела на внутреннюю сторону кольца, на которой запеклись пятнышки крови. Глупая, бесполезная безделушка. Призрачная иллюзия и самообман. Не более того.

Кейт повертела поцарапанный прибор в руках, чувствуя, как к глазам подступают жгучие слезы обиды и разочарования. Несмотря на все ухищрения технического прогресса и научные изыски, наталкивающийся на очередную непреодолимую жизненную преграду человек по-прежнему становился похож на готового расплакаться капризного ребенка, у которого отобрали горячо обожаемую игрушку. Налетевший ветер мягко качнул занавеску, и Кейт, стараясь прогнать невеселые мысли, сморгнув застилающую зрение пелену, выглянула в окно, спугнув пеструю пичужку, с чириканием сиганувшую с раскидистой ветви куста. Прислушавшись к удаляющимся переливчатым трелям, девушка сообразила, что это и были те незнакомые звуки, заставившие ее открыть глаза.

От открывшейся за занавеской картины у Кейт на мгновение перехватило дух. Здание, в котором она находилась, располагалось в живописной зеленой долине, окаймленной со всех сторон высочайшими горными хребтами, по морщинистым спинам которых, искрясь, змеились извилистые русла рек, местами превращавшиеся в ниспадающие искрящимся бисером водопады. По бескрайнему небу стремительно плыли невесомые багровые облака.

Зрелище было таким величественным и завораживающим, что Кейт на мгновение показалось, что она смотрит не в окно, а в экран встроенного в стену видового экрана — цифровые «пейзажисты», обслуживающие подобные агрегаты, нередко давали волю своей и без того бурной фантазии. Еще несколько мгновений, и невидимый компьютер сменит цифровое панно на следующий слайд с тихой провинциальной улочкой или изумрудными волнами, омывающими белоснежный песок на тропическом берегу. Но чем больше Кейт ждала, мысленно поторапливая механизм, тем дольше ничего не происходило. Она даже протянула руку, ожидая, что пальцы коснутся прозрачной кристаллической поверхности, но этого не произошло.

Пейзаж за пределами комнаты не был иллюзией. Мимо с тихим шорохом мелькнул рой разноцветных бабочек. С далеких полей волной дохнул теплый ветер, принесший издалека терпкий запах сена и пьянящий аромат цветов. День клонился к закату. В тенистых низинах от земли пока еще едва уловимо поднималось тюлевое покрывало молочно-белого тумана, словно полоса океана, над которой подобно парусам раскинулись пышные кроны деревьев.

В причудливом мире за окном безраздельно царствовало лето. Так что же это за место? Пейзаж, с одной стороны, казался обычным, ничего нового для образованного европейского человека — горы, водопады, поля. Дом отдыха, чья-то вилла? Курорт? В какой точке земного шара она в данный момент находится? Да и родная ли это планета Земля? Сейчас Кейт была готова поверить даже в самую неожиданную и невероятную гипотезу. Ну-ну, девочка, да тебя начинает заносить… Ущипни себя. Расслабься и наслаждайся моментом. Глубже дыши. Продолжая вертеть между пальцев перстень, Кейт глубоко вдохнула и постаралась успокоиться. Мир как мир, ничего особенного.

Но в то же время было во всей этой картине что-то неуловимо чужое и незнакомое. Но что именно, Кейт пока не могла для себя определить.

«Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я…»

В лучах медленно заходящего солнца снежные шапки на макушках скалистых гор, со всех сторон окружавших долину, казались кроваво-красными, словно горки подтаявшего мороженого, щедро политого джемом.

Склон одной из гор, почти до самой верхушки покрытой сосновым лесом, венчался гигантским выступом, показавшимся Кейт высеченной в камне фигурой исполинского человека, вытянутой рукой указывающего прямо на нее. Или у девушки снова разыгрывается воображение?

В глубине комнаты, нарушая таинство созерцания, раздался короткий пищащий звук, заставив Кейт обернуться. Судя по всему, установленное в помещении устройство наблюдения или просто обыкновенный датчик движения сообщил неведомым хозяевам, что девушка уже проснулась. Только сейчас сообразив, что до сих пор не одета, и надеясь, что у невидимых хозяев нет на вооружении электронно-сенсорных «глаз», Кейт мышкой юркнула к шкафу, инстинктивно прячась за одну из приоткрытых дверец.

Пока она шелестела одеждой, с удивлением исследуя весьма неплохо собранный гардероб, из небольшого отверстия в стене, обозначавшегося рядом с дверью, плавно вылетел небольшой черный шар, утыканный всевозможными датчиками и сенсорными антеннами на манер морского ежа.

— Доброе утро, мисс Либби, и добро пожаловать в нашу постоянную штаб-квартиру! Не помешал? Внутренняя система жизнеобеспечения сообщила, что вы проснулись, — представился шар мужским голосом, донесшимся из встроенных невидимых динамиков, и несколько раз с деловитым жужжанием повернулся вокруг своей оси, сканируя помещение.

Вот тебе и сюрприз. Робот. Кейт осторожно выглянула из своего укрытия, беглым взором окинув парящий в нескольких метрах над полом прибор. Поисковый зонд, робот-секретарь или и то и другое в одном флаконе? Нашаривая на вешалках блузку, девушка присмотрелась, стараясь обнаружить на ощерившемся датчиками корпусе матовую линзу видеокамеры.

Итак, что она имеет в сухом остатке. Обычный санаторий для сотрудников корпорации или всесезонный курорт, рассчитанный на беспечных зажиточных толстосумов, жаждущих по уик-эндам бодрящего горного воздуха и чашки горячего шоколада, входящей в стоимость номера, не станут оснащать спецтехникой военного образца — а в истинном назначении незваного гостя наблюдательная девушка больше не сомневалась.

После еще нескольких беглых взглядов, обнаружившая на боку трафаретную военную маркировку Кейт окончательно убедилась, что к ней пожаловал дроид-шпион. Хорошее гостеприимство, ничего не скажешь. Она хмыкнула и застегнула на лопатках замочек бюстгальтера, который обнаружила в одном из выдвижных ящиков. По крайней мере, о подходящей одежде они удосужились позаботиться, а значит, не придется дефилировать нагишом.

Робот тем временем в очередной раз плавно покрутился на месте и по-хозяйски проплыл к зеркалу, на туалетном столике под которым Кейт оставила перстень. Снова повернулся на триста шестьдесят градусов, на этот раз медленнее, словно тот, кто управлял им, желал повнимательнее осмотреть помещение.

— Где вы, мисс? — с явным удивлением поинтересовался у окружающего пространства шар.

— У шкафа, — ответила из-за дверцы Кейт, но вовремя спохватилась. — Ой, погодите минутку. Я не одета.

Качнувшийся было робот снова застыл на месте, демонстративно вперив глаз-линзу в окно.

— Прошу прощения, — обладатель голоса заметно смутился и поинтересовался, желая сгладить неловкость, пока Кейт возилась с одеждой. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули? Как ваше самочувствие? Сиделка докладывала, что вы быстро пошли на поправку.

Такие технологии ей доводилось видеть только в конструкторском спецотделе «Хроноса», которым руководил неугомонный на придумки Паташик, не переставая удивлять коллег всевозможными научно-техническими диковинками. В том году, в котором она находилась последний раз, подобные разработки были недоступны простым обывателям, да и военные тоже, насколько ей было известно в силу собственного допуска к засекреченной информации, не могли похвастаться игрушками такого рода. Сложный, под завязку напичканный электроникой дистанционно управляемый летающий робот напоминал оживший атрибут из научно-фантастического фильма и резко контрастировал с более чем неприхотливым и буколическим убранством отведенной под спальню комнаты. А значит, чутье и пейзажная панорама за окном ее не обманывали. Это не две тысячи первый.

— Что со мной было?

— Вы поступили в плачевном состоянии. Многочисленные ушибы, сломанная рука, несколько ребер. Ситуация требовала незамедлительного хирургического вмешательства, но, слава богу, все, как видите, обошлось.

— Голова кружится.

— Врачи сказали, это продлится еще пару дней.

Она или где-то, или когда-то еще. И отсутствие какой-либо информации касательно последнего пункта почему-то наполняло сердце Кейт колючей и необъяснимой тревогой, к которой примешивалось беспокойство. Все это было как-то… неправильно и иррационально. Она ведь должна была умереть. Еще раз подумав об этом, девушка с легким удивлением отметила, с каким спокойствием и даже отстраненным равнодушием приняла самую пугающую и неизбежную для человеческой жизни мысль. Зачем мы приходим в этот мир и куда уходим потом?

И есть ли это потом, или все попросту заканчивается естественным прекращением биологических процессов, с момента своего зарождения заведенных природой, и по ту сторону существования нас поджидает холодное и безликое Ничто. Пустота без конца и края, из-за страха перед которой человечество и придумало себе всевозможных богов, дожидающихся каждого в потустороннем мире и сулящих либо райские кущи, либо рокочущие топки ада. Каждому по делам его. Кейт тряхнула челкой, не желая слишком глубоко погружаться в запутанные уголки теологии.

И тем не менее было яснее ясного, что что-то пошло не так и она осталась жива. Осталось выяснить только, радоваться этому или нет и какую цену придется заплатить за то, что ее в последний момент каким-то непостижимым образом выдернули с того света. И что было еще более важным — кому?

— Сколько я здесь нахожусь?

— Несколько недель. И поверьте, вы уж заставили наш медперсонал побегать. Но жизнь вам все-таки сумели спасти.

— Спасибо, — оставаясь за дверцей шкафа и стараясь голосом или интонацией не выдать охватившего ее волнения, девушка, закусив губу, продолжала воевать с брючной застежкой. — Можно узнать, с кем я говорю?

— Боже мой, я до сих пор не назвался? Простите мисс, но боюсь, что специфика моего рода занятий и постоянное общение в основном с представителями мужского пола превратили меня в неотесанного чурбана. Меня зовут Дин Медекис, — галантно представился невидимый собеседник, и парящий шар плавно повернулся навстречу Кейт, которая вышла, наконец, из-за дверцы и сделала несколько шагов. — Я начальник безопасности. Прошу извинить, что пришлось без вашего ведома внести коррективы в гардероб, надеюсь, все пришлось впору и это не слишком вас стеснит.

— Не стоит беспокоиться, — заверила Кейт.

— Чудесно выглядите.

— Благодарю, — подойдя к столу под прицелом следящей за ней камеры, Кейт внутренне содрогнулась, вспомнив свою залитую кровью одежду. Взяв в руки перстень, она повернулась к зонду спиной, отгораживая приборчик от взгляда невидимого Медекиса, словно он мог стать свидетелем чего-то интимного и не предназначенного для посторонних глаз. С одной стороны, именно так и было.

— Если вы не возражаете, мне бы доставило больше удовольствия разговаривать с вами лично, а не с этой летающей игольницей, — она повернулась, скрестив на груди руки, и в упор посмотрела в объектив.

— Разумеется. Для этого я и направил к вам своего помощника, так как сейчас немного занят и не могу отлучиться с рабочего места. Но к моменту, как вы доберетесь, я буду в полном вашем распоряжении, идет?

— Как скажете, Дин.

— Тогда следуйте за зондом, он приведет вас ко мне. До встречи!

В роботе что-то щелкнуло, и шар поплыл в сторону входной двери.

— Если тебе все равно, куда попасть, то тебе все равно, в какую сторону идти, — рассуждая на манер Алисы, смиренно буркнула Кейт, вышла из комнаты через автоматически ушедшую в стену дверь и покорно поплелась вслед за летевшим впереди роботом, словно кэрролловская героиня, преследующая белого кролика.

Здание, в котором очутилась Кейт, поражало своими циклопическими размерами. Уже через несколько десятков метров девушка окончательно запуталась в бесконечных лестницах, ответвлениях и коридорах и непременно потерялась бы, если б не маячивший впереди черный шар зонда-проводника. Девушка прекрасно знала, что на контору работает огромное количество людей по всему земному шару, но она и представить себе не могла, что такое количество сотрудников корпорации может одновременно собраться в одном месте. Некоторых, как и ее, сопровождали такие же парящие над полом шары, были здесь и другие невиданные приборы, которые ездили, ползали, доставляли и то и дело переговаривались на своем, одним им ведомом кодированном языке.

Кейт постоянно смотрела под ноги, боясь обо что-то споткнуться или на что-нибудь наступить, и то и дело огибала стремящихся навстречу друг другу людей — от полевых агентов до штатных сотрудников и офисного планктона, — занятых своими делами, торопясь, что бы ни на секунду не потерять из виду спасительного робота, указывавшего ей путь в сторону просторного холла, украшенного античными статуями. В круглой площадке-колодце располагалось несколько лифтов с прозрачными стенками.

Оказавшись в кабине одной из них, куда следом успели проскользнуть еще несколько сотрудников с бейджами разных отделов, Кейт с удивлением посмотрела на панель с многочисленными кнопками. Сколько же здесь было этажей и на каком в данный момент находилась сама Кейт? Масштаб и отдаленность пейзажа за окном ее спальни не могли донести точное представление о высоте и размерах здания, в котором она находилась.

Но даже по коротким наблюдениям, которые удалось сделать внутри, становилось ясно — размеры были поистине огромными. Мрамор, стекло, бетон — обилие фасонов, отделок и стилей — все складывалось в невообразимую эклектичную круговерть, от которой у неподготовленного человека попросту начинала кружиться голова.

Ссадив по пути одного из сотрудников на этаже, где располагался отдел исторической аналитики, о чем не преминул по-канцелярски доложить женский голос из динамиков в кабине, лифт, наконец, спустился (или поднялся?) на нужный этаж, который выбрал эскортирующий Кейт Либби зонд-проводник, посланный Медекисом.

Затем девушка терпеливо следила, как шар раз за разом проходит за нее многочисленные уровни досмотра, пока, наконец, не проследовала за очередную дверь, украшенную табличкой «Дин Медекис. Внутренняя безопасность». Выполнивший свою функцию робот послушно остался снаружи и через пару секунд юркнул в открывшееся в стене отверстие-приемник.

Дверь за спиной Кейт автоматически мягко притворилась, отрезая звуки, доносящиеся из коридора.

— А вот и вы, мисс Либби, — сидящий за столом в глубине кабинета Медекис оторвался от экрана компьютера и сделал гостье приглашающий жест. — Прошу, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Еще пара минут — и я полностью в вашем распоряжении.

Девушка поблагодарила и огляделась. Обстановка, как и в ее спальне, была спартанская. По всей видимости, здешние обитатели не слишком много внимания уделяли внутреннему убранству помещений, полностью концентрируясь на работе. В кабинете Медекиса было чуть побольше мебели, сейфы и ящики с документами, массивный письменный стол с компьютером и голоэкраном, кожаный диван, перед которым покоился барный столик, так, не роскошь — пара милых сердцу штрихов.

Но больше всего Кейт поразила грандиозная коллекция всевозможного холодного оружия, развешанная по всему помещению — от примитивных грубо отесанных древков копий первобытного происхождения до поражающих зловещей красотой миниатюрных орудий умерщвления японских якудза, датированных две тысячи шестидесятым годом — как гласила табличка под ними. Такие пояснения имелись у каждого экспоната коллекции, явно кропотливо собираемой в различных временных отрезках. Дополнительно поражало то, что все предметы были в превосходном состоянии.

— Впечатляет, — Кейт уважительно покачала головой.

— Я собирал ее почти двадцать лет, — ответил явно польщенный реакцией девушки Медекис, выйдя из-за стола и остановившись позади нее. — И продолжаю пополнять, по мере возможности. Из последних приобретений вон тот кортик, такоуба, у вас над головой[2] несколько ножей, привезенных из средневековой Франции с охоты на Жеводанского Зверя. Слыхали о таком?

С любопытством слушавшая его Кейт отрицательно помотала головой.

— Та еще история. Нам тогда всем как следует пришлось попотеть, — задумчиво продолжил Медекис и криво ухмыльнулся накатившим воспоминаниям. — Да уж, были деньки. Правда, с момента повышения последние несколько лет мне приходится безвылазно сидеть в этом замке из слоновой кости на одном месте, хотя, признаться, я бы давно уже не прочь как следует кости размять.

— Так все-таки где мы? — оторвавшись от созерцания оружия, Кейт повернулась к мужчине и внимательно посмотрела в его лицо. — Когда?

— Мы в Шамбале, — Медекис развел руками. — В нашей головной штаб-квартире.

Слушая Медекиса, Кейт кивнула. Кое-что из его объяснений совпадало с ее личными предположениями.

— Но зачем? — все-таки не понимала она.

— Всему свое время. Наберитесь терпения и все скоро узнаете. У нас нет каких либо причин что-то от вас скрывать.

— А остальные? Что стало с остальными людьми? Теми, кто был в самолете?

— Они все погибли, жестокая, бессмысленная смерть. Увы, тут ничего нельзя было поделать. Не подумайте, что я равнодушный чурбан, но в жизни иногда случаются вещи, которые нельзя изменить, как бы паршиво от этого потом ни было. Это должно было случиться, и это произошло, — покачал головой Медекис. — А вот со вторым вашим вопросом, касающимся когда мы сейчас находимся, все обстоит не так чтобы уж просто. Отнеситесь к этому спокойно и просто постарайтесь понять, как бы невероятно все услышанное ни звучало.

— И все-таки, — напряженно прищурилась Кейт, внутренне приготовившись к самому неожиданному, но все равно содрогнулась от услышанного. — Не тяните.

— Ну, хорошо. Как вы уже поняли — это Тибет, и вы находитесь в самом сердце штаб-квартиры корпорации «Хронос», расположенной на высоте трех тысяч метров над уровнем моря. Мы тут про себя называем ее крепостью. Сейчас примерно десять тысяч лет до нашей эры, мисс Либби, — сунув руки в карманы брюк и помедлив, ответил Медекис, внимательно следя за реакцией девушки. — Плюс-минус несколько лет. Первая керамика, одомашненная собака, развитие сельского хозяйства. Культивирование примитивных форм проса и риса в Юго-Западной Азии. Расселение некоторых культур по территории Европы, в которой начался мезолит. Человечество только-только начинает свой самостоятельный, осознанный путь. Ребенок с четверенек поднимается на ноги. Ни одежды и электричества, ни радиоволн с телевидением, никаких озоновых дыр, ядерных боеголовок, лекарств и страховок на медицину. А латынь не превратилась в мертвый язык попросту потому, что еще даже не изобретена. Мир примитивен, прост и понятен. Даже бумагу еще не изобрели.

— О-о-о, — одними губами, на выдохе протянула Кейт, стараясь как следует усвоить услышанное. — Но почему так… далеко?

— Давайте не будем торопиться, о'кей? Слишком много новой и неожиданной информации за один присест явно не пойдут вам на пользу, согласны? — Погруженная в свои мысли Кейт отрешенно кивнула, невидящим взглядом уставившись на стену с оружием напротив себя. — В качестве бесплатного совета пока что я бы настоятельно не рекомендовал вам выходить за пределы крепости, до получения инструкций касательно мер безопасности. И до момента, пока не получите у меня пропуск для выхода за территорию и не повидаете Паташика, чтобы экипироваться несколькими из его необходимых для прогулок вещиц.

— Паташик! Он здесь? — при упоминании первого знакомого имени радостно воскликнула Кейт, и ее лицо против воли растянулось в улыбке. — Но как, откуда?

— А куда же он денется, — видя ее реакцию, тоже улыбнулся Медекис. — Мы без нашего главного техника как без рук. Вечно ему все неймется. С момента, как сюда перебрался, ему словно вожжа под хвост угодила — сидит в своей лаборатории, только успевай за работой следить. Сэм утверждает, что на него благотворно влияет местный рацион и чистый горный воздух. Он даже предпринимал попытку добывать местные полезные ископаемые, но пока безуспешно. Не знаю, радоваться этому или нет, поскольку пару месяцев назад в соседней долине были обнаружены богатые залежи урана. Сейчас конец весны, а вот летом индийский муссон приносит обильные дожди, так что особо не загуляешь. Но вы привыкнете, обещаю. Поначалу всем трудновато, но ничего, проходит. На самом деле все не так уж и страшно, мисс, за этими стенами масса всего интересно. Представьте, можно не только увидеть, но и потрогать наскальные рисунки, которые украсят галереи музеев только через тысячи лет! На некоторых даже еще краска не обсохла! Вся планета сейчас один большой открытый музей. Не знаю, как у вас, а у меня дух захватывает.

— Я всю жизнь думала, что это вымысел, пытаясь совладать с внутренним оцепенением, вызванным обилием неожиданно свалившейся информации, Кейт подошла к стене за столом Медекиса, во всю длину которой была растянута большая старинная карта местности. — Что Шамбалы не существует.

— Но это отнюдь не мешало когда-то господствовать Сирии.[3] Если бы в мире не осталось больше загадок, что бы стряслось с человечеством без стремления их раскрывать?

— Верно подмечено, — согласилась Кейт, отмечая эрудированность собеседника. — И все-таки.

— Мисс Либби…

— Можно просто Кейт. Господи, как же все это… странно.

— Скорее это я в данный момент проявляю просто фантастические чудеса бестактности — простите за черствость и негостеприимство. Могу я вам предложить чай, кофе, или, может, хотите вначале чего-нибудь перекусить? — Вытащив руки из карманов брюк, Медекис отогнул манжет рубашки и посмотрел на наручные часы. — Вы немного припозднились, но ужин в столовой вроде как еще не закончился. Если хотите, могу попросить, чтобы принесли сюда. В меню сегодня момо и тукпа.[4] Хотя, признаться, я бы сейчас душу продал за хороший бургер с прожаренной картошкой и бутылкой кетчупа, но нашего шеф-повара Сазима пойди уломай. Треклятому индусу никак не дает покоя азиатская кухня. Но нужно признать, что готовит он превосходно.

С этими словами Медекис усмехнулся, весело и не нарочито, вконец закрепляя приятное впечатление, которое с самого начала их знакомства произвел на Кейт.

— Я бы выпила чаю, если можно, — решив повременить с дегустацией неизвестных блюд с незнакомыми загадочными названиями, попросила Кейт и присела в предложенное Дином кресло. Сначала ей хотелось разложить по полочкам и унять царящий в мыслях сумбур. Столько информации за один раз, и распутать этот клубок, судя по всему, будет ой как непросто. Но делать было нечего — нужно попробовать.

— Зеленый с мятой, — кивнул Медекис. — То, что доктор прописал.

Сделав необходимые распоряжения через коммутатор, встроенный в поверхность стола, он присел на его краешек и, скрестив руки, выжидательно посмотрел на собеседницу.

— Сейчас все принесут, если не возражаете, я составлю вам компанию. Итак, Кейт, давайте начнем с вас, вижу, что у вас уже назрела целая куча вопросов. Спрашивайте. Я постараюсь по мере сил заполнить интересующие вас пробелы.

— То, что случилось там, в небоскребе, — осторожно подбирая слова, начала Кейт. — В две тысячи первом… Вся эта охота на Нострадамуса…

— Кейт, вы поступили к нам слишком быстро и внезапно, к тому же перенесли операцию и тяжелейший восстановительный стресс, если то, что с вами случилось, можно так охарактеризовать, — Медекис постарался, чтобы его голос звучал как можно более мягко. — Вы проявили поистине невероятные стойкость и выдержку. Не каждый в той критической ситуации был бы на такое способен.

— Благодарю вас, Дин, но ваша похвала излишняя, — тихо не согласилась Кейт и опустила голову, отчего скользнувшая с плеча шелковая прядка волос закрыла от Медекиса ее лицо. — Я выполняла свою работу, и на моем месте каждый поступил бы подобным образом. Но где-то я все-таки просчиталась, и все вышло наперекосяк. Погибли невинные люди, поэтому вряд ли можно записать операцию «Нострадамус» в разряд успешных. Мы проиграли, и Гринвуду удалось совершить свою месть. Но ведь никто и подумать не мог, что он…

Очередное упоминание о тех событиях заставило девушку сбиться и замолчать. Притаившийся глубоко внутри молох вновь шевельнулся и, протянув свои извивающиеся черные щупальца, снова надавил на сердце, споткнувшееся с удара на удар. Демон не желал отпускать ее. Кейт сглотнула и сделала глубокий вдох. Стискивающее палец кольцо обжигало кожу.

— Все-таки на такое способен? — закончил за нее Медекис и кивнул, хотя она, отвернувшись, продолжала смотреть в другую сторону. — Никто не думал, Кейт.

— Но тогда почему? Почему корпорация довела ситуацию до такого? — упрямо заправив волосы за ухо, Кейт подняла на Медекиса глаза, в которых заблестели слезы. — Сотни людей отправлены в мясорубку, и ради чего — чтобы спровоцировать одного-единственного человека, который всего-навсего хотел вернуть семью?

— Всего-навсего? — невесело усмехнулся Медекис. — Вы бы слышали сейчас себя, Кейт. Он террорист, хладнокровный убийца. Опомнитесь. Вы же сами не хуже меня прекрасно осознаете, что наша работа не может не оставлять после себя следы, словно круги на воде, остающиеся от упавшего камня. Такие правила игры. Не мы их придумали, и не нам их менять.

— Не говорите так, — не хотела уступать девушка, продолжая гнуть свою линию и защищать человека, которого по большому счету не знала. Но ей было необходимо что-то говорить, хоть как-то сопротивляться, пусть даже и на словах. Важно было ощущать себя самостоятельным человеком, способным на право выбора, а не послушной безвольной марионеткой на службе у могущественных кукловодов. — Его спровоцировали, вынудили.

— Отнюдь. История с семьей Гринвуда не шла вразрез с интересами корпорации, пока он не обезумел и не стал убивать всех подряд. Пункт шесть-два-четыре, параграф три: стараться вмешиваться только в крайнем случае и без надобности не вводить какие-либо законы, противоречащие законам природы, — дабы не порождать преступления, чтобы потом их наказывать, — по памяти процитировал Медекис. — Никакого эгоизма и злоупотребления служебным положением в личных целях, Кейт. Там, если помните, еще двенадцать пунктов — так вот Гринвуд нарушил их все!

— Да, конечно. Я предпочитаю, чтобы меня помнили по тем делам, которые я совершила для других, а не по тем, что другие совершили ради меня. Я помню присягу корпорации, Дин. Я только хочу понять, почему ему не позволили вернуть все назад, — повысив голос, упрямо гнула свое девушка и сжала кулаки, почувствовав, как ногти впились в ладони. — Ведь это же так просто.

Медекис со своего места следил за поникшей фигурой девушки. Казалось, что его новая знакомая вот-вот расплачется. Дин едва удержался, чтобы не подойти и не обнять собеседницу за хрупкие плечи. Сказать что-нибудь ласковое, успокоить. И почему на эту дерьмовую работу вечно попадают такие хорошенькие? Медекис скосил глаза в угол комнаты, где подмигивала индикатором компактная камера наблюдения. Треклятая субординация и обязательная дистанция между агентами. Несколькими резкими движениями он вытряс из стоящей на столе баночки зубочистку и, сунув в угол рта, стал мусолить ее зубами, терпеливо дожидаясь, пока буря внутри девушки не уляжется.

— Извините, Дин, — наконец, устало закрыв глаза, Кейт приложила ладонь к болезненно горящему лбу. — Вы тут отвлекаетесь, возитесь со мной, тратите свое время. А я… Не знаю, что на меня нашло. Я не должна была всего этого говорить. Видимо, это усталость, перемещение. Я чуть не умерла, а сейчас жива и на теле нет ни единой царапины. И тот пожилой человек, который встретил меня в этом месте. На скамейке у обрыва. У него была трость с песочными часами, я запомнила… Он обещал рассказать о моих настоящих родителях, а это что же тогда получается — что вся моя прошлая жизнь обман? — Она сбилась, помолчала и совсем-совсем тихо, так что Медекис едва расслышал, закончила: — Я совсем, совсем ничего не понимаю, Дин. Верите, нет? Это все словно какой-то сон, горячечный бред, от которого никак не проснешься.

— Сейчас вы слишком возбуждены и вдобавок устали. Возьмите себя в руки и перестаньте уже обвинять себя во всех смертных грехах, Кейт, — спрыгнув со стола, Медекис подошел к креслу и присел на корточки рядом с девушкой. — А Гринвуд, мы еще вернемся к нему, обещаю. Посмотрите на меня — в случившемся нет вашей вины, слышите? Вы должны понять это и сказать самой себе. Вы понимаете меня, Кейт?

— Я попробую, — тихо ответила девушка, глядя на него. — Но если не я, тогда кто?

— Выбросьте это сейчас из головы Кейт. У нас с вами еще будет более чем серьезный разговор, можете быть уверены. Вам будет предложено сделать выбор, и то, каким он будет, зависит только от вас самой. Но не вываливать же все на вас за один присест. Отдохните пару деньков, набирайтесь сил. Они вам очень скоро понадобятся. Наступают тяжелые времена не только для нас. Только люди, к счастью или несчастью, пока ни о чем не догадываются. Но грядет война, Кейт. И поэтому каждый сотрудник у нас на счету. А уж такие кадры, как вы, вообще на вес золота.

— Перестаньте, Дин. — Кейт со смешанным ощущением почувствовала, что краснеет. — А то у меня сложится впечатление, что вы меня куда-то вербуете. К чему эти комплименты?

— Может быть, но об этом потом. Пара деньков у нас еще есть, — неопределенно ответил Медекис и поднялся на шум, донесшийся из-за открывшейся двери. — Бинго! А вот и наш чай!

Сопровождаемый его возгласом, в кабинет заехал миниатюрный робот в виде десертного столика, с расставленными на нем чашками, чайником и корзинкой с печеньем.

— Чуть не забыл. Держите на первое время, пока не освоитесь, — с этими словами Медекис протянул Кейт прозрачную пластиковую карту-чип, размером с простую кредитку. — Путеводитель по здешним окрестностям, так будет легче запомнить. А если будет лень, просто вставьте ее в робота-спутника, и он устроит для вас экскурсию.

— Спасибо, Дин.

— А теперь пейте, пока не остыл, — с этими словами начальник службы безопасности аккуратно разлил по чашкам густой дымящийся чай.

Даже когда за ней мягко прикрылась дверь в кабинет Медекиса и Кейт вновь оказалась в одном из многочисленных коридоров, девушка некоторое время постояла на месте, пытаясь собраться с мыслями. Ей действительно требовалось время, чтобы разложить полученную информацию по полочкам и разобраться в собственных чувствах.

Глава вторая

Вот наши солдаты стоят по всему миру, Ждут, выстроившись в линию, Готовые услышать боевой клич. Все в сборе здесь, победа близка. Звук наполнит зал, делая всех нас сильнее. Мы в одиночку бьемся за металл, это правда. У нас есть право жить битвой, мы здесь для всех вас Теперь, клянемся, что кровь на вашей стали Не высохнет никогда. Стоим и бьемся вместе под металлическими небесами. Братья, повсюду Поднимите свои руки в воздух. Мы воины, воины мира, Словно гром с неба. Мы поклялись сражаться и умереть. Мы воины, воины мира. Многие выступают против нас, но им никогда не победить. Мы обещали вернуться, и вот мы здесь вновь, Чтобы принести им всем разрушение, страдание и боль. Мы — молот Богов, мы — гром, ветер и дождь. Вот они ждут в страхе с мечами в слабых руках. Тот, кто мечтает стать королем, В первую очередь должен быть человеком. Я взываю к ним и атакую их всех лживой жизнью. И в свой смертный час Они должны признаться перед смертью, Если я должен погибнуть в битве, мои братья, что сражаются рядом со мной, Снарядят мою лошадь и оружие, Расскажут моей семье, как я умер. До тех пор пока я буду сильным, Я буду биться за всех, это факт. Все, кто стоит у меня на пути, умрут от клинка. Братья, повсюду Поднимите свои руки в воздух. Мы воины, воины мира. Manowar, «Warriors Of The World»

— Задайте пункт назначения, — отвлекая от раздумий, назойливо потребовал игольчатый робошар, вновь появившийся из пиликнувшего слота в стене.

Кейт повертела кусок пластика в руках. Куда ей теперь идти? Вернуться в отведенную комнату, но она не сможет заснуть. Девушке нужно было что-то делать, отвлечься движениями от назойливых тяжелых мыслей, упорно не желающих отпускать. По-хорошему нужно было бы навестить психолога, но вновь и вновь прокручивая в мозгу отдельные фрагменты только что состоявшегося разговора с Медекисом, Кейт неожиданно приняла решение. Есть тот, кого она сейчас больше всего хочет видеть! Единственного знакомого человека в этом таинственном месте. Повернув карту нужной стороной, Кейт вставила ее в приемник, который послушно активировал робот.

В лаборатории Паташика, оборудованной на самом нижнем этаже (или все-таки ярусе?), по обыкновению царил таинственный полумрак. Многочисленные стеллажи с полками, уставленными всевозможными приспособлениями и инструментами, всевозможные ящики, коробочки и контейнеры всех размеров, сваленные на полу тут и там. В нескольких клетках кто-то деловито шебуршился в горе деревянных опилок. Торчало несколько лысых мышиных хвостов.

Осторожно проходящую внутрь помещения Кейт поразили выстроенные в ряд высокие колбы из прозрачного стекла, внутри которых тонким слоем был насыпан земляной грунт. Из земли вверх словно в ускоренной съемке тянулись тонкие, наливавшиеся зеленью стебельки, на концах которых тут же распускались алые бутоны цветов, облетали, и растение умирало. Затем процесс повторялся снова. На внешней стороне каждой колбы был установлен цифровой таймер, на котором с разной скоростью отсчитывались миллисекунды.

На двух последних емкостях, мимо которых с любопытством прошла Кейт, цифры побежали назад, заставив две тыквы съежиться до размеров семечек, зарывшихся в грунт. Далее потянулся двойной ряд досок с выведенными маркерами формулами, было косо прикреплено несколько чертежей. Одним словом, это была не просто лаборатория, каких пруд пруди при университетах, а настоящая научная Мекка, полная всевозможных невероятных научных творений, порожденных неугомонной фантазией главного ученого корпорации.

В дальнем конце помещения над мягко подсвечиваемым лабораторным столом склонились Паташик и его ассистент. Вооружившись пинцетами, они внимательно изучали нечто лежащее на стеклянном блюде через очки-микроскопы с мощными диоптриями.

— Сэм! — При виде старого знакомого Кейт не сдержала радостный возглас. Казалось, она видела его только вчера. Впрочем, может быть, так и было.

Ученые подняли головы на звук, а с блюда деловито жужжа, взлетела большая толстая муха.

— А, Кейт, привет! — Сэм смотрел на девушку сквозь очки, делавшие его зрачки в два раза больше. — Ты уже здесь.

Взъерошенный, бородатый, в неизменном пиджаке с заплатами на локтях, словно педагог с технического факультета. Старый, добрый, нисколечки не изменившийся Сэм Паташик. Действительно, как будто это было вчера.

— Как видишь, — подходя ближе, улыбнулась девушка. — Только не совсем до конца понимаю, где именно.

— Мистер Паташик…

— Да-да. Изловите ее, — снимая одноразовые перчатки, попросил ученый ассистента, который вооружился маленьким сачком и привычными движениями, изготовившись, двинулся наперерез насекомому, подобно маленькому дирижаблю, летевшему в сторону кадки с незнакомым Кейт вьющимся растением. — Только постарайтесь при этом ее не убить, Генри. Мне кажется, у этой особи могут быть интересные перспективы.

— Кейт, — выкинув перчатки в мусорное ведро, Паташик порывисто подошел к девушке и горячо обнял. Девушка знала, что добряк Сэм обожал плоско шутить и был склонен к сантиментам, но к такому внезапному проявлению чувств готова не была.

— Я тоже рада тебя видеть, — искренне призналась она, когда ученый, покончив с объятиями, сделал шаг назад, чтобы ее рассмотреть. — Но у меня такое ощущение, немного странное…

— Понимаю, — кивнул Паташик. — Как будто это было вчера.

— Вот именно.

— С одной стороны, так и есть, а с другой — мы не виделись почти двенадцать тысяч лет, Кейт! Даже у меня в голове до сих пор не укладывается! — в голосе ученого прозвучал неподдельный восторг. — Здорово, правда? Это же круче чем «Стар Трек»!

— Да уж, — кисло поддакнула Кейт и, оглядев пространство вокруг себя, поежилась. — Но все равно, это ужасно похоже на какой-то сон. Почему я попала именно сюда, а не куда-то в другое место? И как здесь оказался ты, и ты такой…

— …Не старый? Ну, разве что чуть-чуть. А разве Медекис тебе ничего не рассказал? — удивился Паташик и посмотрел на соседний стол с мониторами и парой принтеров, из недр которых с тихим гудением ползли распечатки. — Робоспутник же тебя к нему проводил?

— Ничего конкретного, — пожала плечами девушка. — Что мы в штаб-квартире, что наступают тяжелые времена и что для начала мне нужно отдохнуть и прийти в себя…

— Тогда пусть сам тебя и вводит в курс дела, — покачал головой Сэм. — А то будут потом опять говорить, что болтаю лишнего. Отдохнуть действительно стоит, ты слегка бледновата.

— Буду считать это комплиментом, — Кейт иронично выгнула бровь. — Учитывая, что на меня упал пассажирский авиалайнер.

Преследовавший муху ассистент налетел на плотно запечатанный ящик и во весь рост растянулся на полу, выронив при этом сачок. Кейт и Паташик повернулись на звук. Спасающаяся бегством муха пролетела сквозь прутья клетки для лабораторных животных и в следующее мгновение исчезла в сомкнувшейся пасти метнувшегося из кучи опилок существа, покрытого бурым свалявшимся мехом, при виде которого глаза Кейт расширились от ужаса. Хвост был далеко не мышиным.

— Ужас.

— Теория Брейди в действии. Одна муха безобидна вполне, но если повстречаешь рой, лучше носить черно-белое.[5]

В ворохе опадающей стружки мелькнули острые коготки и выпученные красные глазенки, венчавшие приплюснутую мордочку с большими ушами. Стремительно работающие челюсти с острыми как бритвы зубами в один момент перемололи хитиновый панцирь. Это напомнило девушке еще об одном.

— Медекис сказал, что я должна получить у тебя что-то, чтобы выходить на улицу. — Судорожно сглотнув, она неотрывно следила, как запертое в клетку существо, проглотив насекомое, снова возится, глубже зарываясь в опилки.

— Ах да, — Сэм поискал что-то вокруг себя и, выудив из вороха распечаток какой-то продолговатый предмет из черной пластмассы, протянул его Кейт. — Разрядник. Дополнительно оснащен поисковым маяком дальнего действия. Держать вот так, нажимать сюда. Не перепутай, бьет разрядом в четыреста вольт, мало не покажется. Обезьяны еще пугаются, а вот от гусениц лучше сразу бежать, не то плюнут.

Гусеницы? Обезьяны? Кто еще может напасть на нее в горах, йети? Девушка с опаской взвесила нетяжелый прибор в руке. Что же такое опасное крылось за стенами здания, что для выхода наружу необходимо было иметь при себе это? Они же не в джунглях, в конце концов.

В клетке снова недовольно завозились.

— А это… это кто?

— Что-то вроде лемура, только с дурным характером. Не обращай внимания, они всегда нервные, когда линяют, — буднично отмахнулся Паташик, встретив виноватый взгляд поднимающегося с пола лаборанта. — Вы опять забыли покормить его с утра, Генри? Ну как же так? Поверьте, мухи, отобранные для опытов, и те, которых можно, потратив лишних пару часиков с утра пораньше, наловить с южной террасы, нисколечко не отличаются. Кроме того, что на мух, специально подготовленных к опытам, уходит вдвое больше времени. Еще не хватало, чтобы по вашей милости у него началась аллергия на компонентную сыворотку.

— Извините, сэр.

— Сделанного не воротишь. Просто вам следует быть повнимательнее, наука требует полной самоотдачи и концентрации!

Кейт с молчаливой улыбкой слушала, как ее приятель с профессорской нравоучительностью поучает юное поколение. Из-под свеженабросанной горы опилок в клетке донесся короткий утробный звук, смахивающий на отрыжку.

— Ничего не поделаешь, попробуем еще на одной, — заключил Паташик.

Вооружившись пинцетом, он извлек из инкубационной камеры извивающуюся бурую личинку и аккуратно положил ее на стеклянное блюдо.

— Над чем ты работаешь?

— Изучаю локальное цикличное влияние временных потоков на органическую материю в разных стадиях. Генри, помогите мне. — Подошедший ассистент отложил сачок и стал что-то сосредоточенно регулировать под поверхностью, где лежала личинка. Присмотревшись, Кейт увидела там сложный механизм, к которому был подключен хроноперстень. Генри тем временем вооружился шприцем и опытным движением ввел в тельце личинки какую-то зеленоватую жидкость. — Попробуем уменьшить мощность, но скорость оставим прежней.

— Угу.

— Смотри, — ученый торжественно посмотрел на Кейт, пока лаборант накрывал личинку прозрачным колпаком. — Запускайте, Генри.

Пиликнул активированный механизм и на глазах у потрясенной девушки личинка за несколько мгновений превратилась во взрослую толстую муху. Она покружилась на месте и стала деловито тереть о брюшко задние лапки, покрытые вязкой слизью.

— А теперь обратно…

Съежившись словно раздавленное невидимым кулаком, насекомое опять превратилось в шевелящуюся личинку.

— Ну как, а? О'кей, верните ее.

На столе снова появилась покрытая слизью муха. Кейт закусила губу. То, что, по всей видимости, искренне развлекало Паташика, вызвало у девушки острый рвотный позыв.

— Перестань, пожалуйста, это же отвратительно, — поморщилась Кейт.

— Нет, это гениально! — торжественно заключил Паташик, поднимая к потолку указательный палец. — Ты хоть представляешь, какие возможности откроются перед нами, если удастся с помощью перстней получить контроль не только над пространством-временем, но и органической материей. Мгновенная регенерация тканей и внутренних органов, с таким прорывом никакие болезни больше человечеству не страшны! Пшик! Плюнуть и растереть! Да это же еще один шаг к бессмертию, Кейт! Да еще какой, семимильный. Перспективы просто невероятны! Следите за ней Генри, не дайте улететь.

— Я, пожалуй, пойду, — Кейт подняла руку с электрошокером. — Спасибо.

— Пользуйся, но одной я пока тебе все-таки выходить не советую. Эй, Кейт!

Уже будучи в дверях, девушка обернулась на оклик. Паташик успел опустить на глаза очки-микроскопы, отчего его глаза вновь непропорционально увеличились.

— Рад тебя видеть. — Он отсалютовал пинцетом, в котором была зажата шкурка личинки.

— И я.

Вернувшись в свою комнату, Кейт вздрогнула, застыв на пороге, и настороженно уставилась в дальний угол, где в сумраке, позади застеленной кровати, вырисовывались чуть покачивающиеся на фоне открытого окна округлые знакомые очертания. Внутренне сжавшись от того, что сейчас увидит, она нашарила в прихожей выключатель.

Так и есть. Самое удивительное, что они были сложены именно в том самом небрежном беспорядке, в котором она все оставила. Будто невидимая рука, охватив все предметы разом, мигом перенесла их сюда из чикагской квартиры, которую девушка толком-то так и не успела обжить, за то короткое суматошное время, что провела после перевода на новом месте. Картонные ящики, помеченные маркером аккуратным знакомым почерком, который даже не потускнел. Вот распечатанный, с меткой «одежда-работа», в котором она второпях копалась, собираясь на свою первую встречу с Муни на берегу озера Мичиган.

Кто их сюда принес? Откуда?

Хотя ответ на второй вопрос в данной ситуации был очевиден и автоматически отпадал. Обогнув кровать, Кейт подошла к ящикам и оглядела парящие над ними обманчиво веселые разноцветные шарики. Не заглядывая, она наизусть знала, что находится в каждом из них.

Одежда, книги, несколько дисков Джарвиса и Манкимена, несколько безделушек на память о колледже… Ее маленький, некогда казавшийся уютным и такой скудный мирок. Все, что она, по сути, успела нажить. Что ей хотели этим сказать? Добро пожаловать в новый дом — новоселье продолжается? Окружив привычными вещами, предполагали создать попытку уюта, чтобы помочь ей побыстрее освоиться на новом незнакомом месте?

А может, она уже не хочет всего этого видеть. Покопавшись в поисках проигрывателя, она поставила один из дисков.

У этих стен есть глаза, Что смотрят с ряда снимков, И лиц как у меня. Во что превратились и кем же мы стали, Уже и не помня, когда стартовали. Одна комната. Две кровати. В шкафу висит Твое любимое платье… Crowded House — Silent House

Вытащив ящик с меткой «семья», Кейт поставила его на стол и, поддев ногтем, отодрала упаковочную липкую ленту. Достала фотоальбом, на страницах которого ее дожидались знакомые люди. Разглядывая снимки, она просидела до самого вечера.

Когда снаружи окончательно стемнело и в безоблачном ночном небе над долиной показались мириады переливающихся звезд, засидевшаяся за воспоминаниями Кейт почувствовала, что наконец-то проголодалась. Внезапно разыгравшийся аппетит не могли перебить даже научные экзерсисы Паташика над несчастной мухой. Хороший ужин позволит не только подкрепить силы и дух, но и успокоит нервы. Вдобавок взыграло обычное женское любопытство. Какие там непонятные названия ей говорил Дин, что там сегодня в меню?

Хотя, судя по позднему часу, ужин давно закончился — станут ли заново суетиться ради одной голодной девушки? Мгновенно откликнувшийся желудок предложил попробовать. А еще захотелось принять долгий горячий душ.

Ей доставили поднос с непонятной похлебкой, сдобренной горкой зелени, и тарелку с пельменями, размерами несколько превосходящими обычные, которые она, отчаянно воюя палочками в заплетающихся пальцах, как-то пробовала в Армор-сквер[6] (по всей видимости, это и были пресловутые момо, о которых упоминал Медекис). Медекис.

Жест повара нельзя было не оценить, к блюдам прилагались привычные европейцу столовые приборы, аккуратно завернутые в салфетку. Или традиционные национальные атрибуты китайских и японских ресторанов, щедро разбросанных по всей планете, не более чем лубочная дань традиции, выставленная напоказ ради вездесущих туристов? Интересно, а какие национальности превалируют в самой корпорации? Играет ли роль этническая принадлежность при вербовке в «Хронос» очередного сотрудника? Кейт раньше об этом никогда не задумывалась, при случае нужно будет у кого-нибудь расспросить.

Еда начинала остывать. Устроившись за столом напротив окна, через которое в комнату вместе с горным ветерком изредка долетали непривычные звуки вступающего в свои права доисторического ночного мира, Кейт неторопливо поужинала, размышляя обо всем, что с ней случилось за последнее время. Что стало с приемным отцом, когда он узнал о трагедии в небоскребе? Да и сообщили ли ему вообще, что она в нем была? Кейт горько вздохнула, вспоминая их последнюю рыбалку в канадском заповеднике.

Да и она сама — тот ли она человек, которым была раньше. Или авиационный удар на башню Трампа навсегда перечеркнул ее жизнь на до и после, и той, энергичной, находчивой девушки, с оптимизмом и энтузиазмом юности смотрящей в неизвестное будущее, больше уже нет.

Нетушки, черта с два! Людьми и каждого человека в отдельности нас делает совершенно другое, и никакое время над этим не властно. Девушка фыркнула и допила терпкий ягодно-травяной чай. Время. При упоминании этого слова уже начинало порядком подташнивать. Присланный местным поваром-индусом ужин оказался неприхотливым и вкусным, аккуратно собрав посуду, Кейт широко зевнула.

Вставив в робота карту с электронной инструкцией и вернув ему поднос, она разделась и забралась на кровать, укрывшись до подбородка одеялом. Изменить ход событий сейчас все равно не в ее силах, поэтому будем плыть по течению и надеяться, что кривая выведет-таки в лучшую сторону. Может, еще образуется. Хотя от последних слов, сказанных Дином во время их разговора, у Кейт по телу все равно разбегались мурашки. Тяжелые времена, грядет война… Из-за чего? С кем? Тяжелые мысли давили, но усталость, приправленная сытостью, все-таки взяли свое, и девушка, перевернувшись на бок, уснула.

Игольчатый робот-поводырь, или, как Кейт для удобства окрестила его про себя, «липучка» при умелом обращении оказался дельным помощником и теперь сопровождал ее буквально повсюду. Медекис промучил ее ожиданием почти несколько дней, за которые Кейт, чтобы хоть как-то развлечь себя, успела как следует изучить штаб-квартиру корпорации, но по-прежнему с опаской сторонясь главных ворот, возле которых круглосуточно дежурил укрепленный пост вооруженной охраны.

На третьи сутки, когда томящаяся в неведении девушка разобрала-перебрала все коробки и уже была готова на стены лезть от безделья, Медекис наконец-то за ней послал. В небольшом зале совещаний ее уже ожидало несколько человек, среди которых Кейт узнала Дина и Паташика, а вот третий мужчина был ей незнаком.

— Знакомьтесь, — сказал Медекис, когда тот поднялся навстречу девушке. — Хосе Мешадо, мой заместитель.

— Очень приятно.

— Здравствуйте.

— Он тоже будет принимать участие в операции.

— Операции? — вскинула брови девушка.

— Ты что, ей вообще ничего не рассказывал? — не менее удивленный Мешадо посмотрел на Дина, словно продолжая давно начатый разговор, касающийся девушки.

— Нет. У нас не было времени, да и Кейт нужно было прийти в себя и успокоиться после случившегося в Чикаго.

— Понимаю, — сцепив руки на затылке, Хосе шумно выдохнул и, отвернувшись, подошел к стенду с проекционной аппаратурой. — Времени в обрез, ситуация и без того хуже некуда, так еще и некоторые в составе группы не введены в курс дела.

— Сейчас наверстаем.

— По крайней мере, я рад, что вы уже в порядке, Кейт. Добро пожаловать в Замок из слоновой кости!

— Благодарю.

Кейт растерянно переглянулась с Паташиком, который, по обыкновению абстрагировавшись от окружающего, что-то увлеченно подсчитывал на своем карманном калькуляторе. Поймав ее непонимающий взгляд, ученый скорчил кислую мину и ткнул себя двумя пальцами в кадык.

— Осталось дождаться четвертого участника, — присевший на край лекторского стола Медекис, словно игральные карты, тасовал что-то в пластиковой коробочке. Присмотревшись, Кейт разглядела пронумерованные голослайды. Судя по напряжению, начальник безопасности тоже заметно нервничал. — Кстати, вот и она.

Дверь снова открылась, и в зал совещаний шумно ввалилась молодая девушка лет восемнадцати-девятнадцати, по виду еще совсем студентка, прижимающая к груди несколько учебников.

— Недельская, сколько вас можно ждать? — оглядев короткое полупальто и пузатую сумку с фотоаппаратом на длинном ремне, Медекис с явным раздражением бросил взгляд на настенные часы. — Здесь вам не университет, чтобы прогуливать, соизволите объяснить?

— Извините, торопилась и перепутала этажи, — небрежно бросив сумку на ближайшее кресло, она сдернула с головы шапку, рассыпав по плечам иссиня-черные волосы. — Погода с утра просто отличная!

— Как вы попали за территорию? — серьезно нахмурился Медекис. — Помнится, я не выдавал вам новый пропуск.

— Мне же выписали на неделю вперед, — состроив саму невинность, парировала девушка. — Вот. Что, не помните? Я же специально у вас просила. Мне нужно для эссе о местной фауне…

— Ну, хорошо, допустим, — невзирая на кокетство, продолжал допытываться Медекис. — А это что у вас там?

— Где? — не поняла собеседница.

— На щеке.

Про это юная особа явно успела забыть, поскольку на ее лице мгновенно отобразилась целая гамма противоречивых чувств.

— Поцарапалась о колючки, — наконец, уклончиво сказала она, прикрывая локонами тоненький свежий рубец, и повесила полупальто на спинку кресла. — Ну, так что, начинаем? С кем я еще не знакома? Доброе утро.

— Этот разговор не закончен. Пока вы находитесь на территории базы, я несу за вас полную ответственность, мисс, так что извольте соблюдать правила. И после обязательно навестите медпункт, пусть вам посмотрят царапину.

— Хорошо, как скажете, — девушка села в кресло и, закинув ногу на ногу, покорно капитулировала, прибавив под подозрительным взглядом Медекиса: — Зайду, зайду. Обещаю!

— Кто-нибудь может объяснить мне, наконец, что это еще за чудо? — глядя в раскрасневшееся от горного воздуха лицо с умными глазами, в которых плескалась озорная искорка, обескураженно поинтересовался следящий за диалогом Хосе.

— Знакомьтесь. Марина Недельская из Московского отделения. Наш историк-эксперт, специализация «Библеистика». Отличница учебы, две научные работы, пишет диссертацию по мировым религиям. Одним словом, вундеркинд. В ее основную задачу будет входить проложение нашего временного маршрута. Итак, раз все наконец-то в сборе, можем начинать. Прошу, садитесь.

— Русская? Это еще что за новости, — недоверчиво поинтересовался Мешадо.

— Вам что-то не нравится? — мгновенно вскинулась девушка.

— Если честно, мне все не нравится, — покачал головой Мешадо. — Чертовщина какая-то.

— Остынь, Хосе, — Медекис предупредительно повысил голос. — Мы все тут теперь в одной упряжке, забыл?

— Конечно, босс, — Мешадо поднял руки. — Не сочтите за капризы. Но у нас на носу конфликт вселенского масштаба, а в напарники, который должен прикрывать мою спину, мне предлагают кого? Девчонку?

— Вы же еще совершенно меня не знаете, — воинственно прищурилась Марина. Кейт машинально отметила, что говорила девушка свободно на хорошем английском с легким славянским акцентом. — Что за манера судить по первому впечатлению?

— Зато я все прекрасно вижу! — парировал Мешадо, с мужской непреклонностью отсекая любые доводы собеседницы. — Вы еще совсем дитя. Вам нужно заботиться о хороших отметках и как бы половчее заманить принца факультета на выпускной бал, а не соваться в дела, которые и взрослым-то не по зубам.

— Перестань, Хосе! Чего ты на нее набросился? — Дин погасил в помещении свет. — У нас мало времени.

Мешадо послушно занял свое место.

— Итак, перед вами Гай Метьюз. — Вставив один из голослайдов в проекционный аппарат, Медекис кивнул на появившееся изображение человека в форме военного летчика. — Американский астронавт, участник Колониальной экспедиции на Марс, которая обернулась полным провалом. По крайней мере, так дело обстоит в глазах общественности. Когда история более-менее улеглась и отправилась под стекло музейных архивов, Метьюз внезапно вернулся на спасательной капсуле, автоматически отстыковавшейся со станции «Феникс», курсирующей на орбите Марса.

— Что там произошло? — спросила Кейт, сидящая рядом с Мариной, которая, водрузив на колени тетрадь, бегло заносила в нее пометки на русском.

— «Хронос Один». Они инициировали марсовую экспедицию, подбросив в две тысячи сороковой год технологии будущего, а именно чертежи еще не изобретенного фотонного двигателя… — Слушая неторопливый рассказ Медекиса, Кейт ощущала, как с каждым новым произнесенным словом все сильнее покрывается мурашками. — С помощью этого двигателя они с легкостью убедили тогдашнее мировое правительство в необходимости покорения человечеством ближайшего космоса, и в первую очередь Марса. Именно там, на красной планете в недрах земли был тысячелетиями спрятан некий уникальный минерал.

— Так, так, — заелозил на своем месте оживившийся Паташик. — И что же в нем было такого восхитительного?

— Он сделал Метьюза бессмертным, — коротко ответил Медекис.

— О-о-о, — благоговейно выдохнул ученый и сразу прищурился. — Но почему мне не сообщили об этом раньше? Когда что-либо так или иначе касается науки, обычно в курс дела всегда ставят меня. А, все. Все, понял, Дин. Треклятый допуск, прости, запамятовал.

— Но каким образом? — осторожно спросила Кейт, пытаясь как следует осмыслить услышанную информацию. — Что же все-таки произошло там, на Марсе?

— Как раз этого точно установить не удалось. Для нас важнее всего то, что, осознав возможности его бессмертия, мировая общественность в две тысячи шестидесятом году увидела в нем нового божественного Мессию, способного творить чудеса. Что в конечном итоге привело вот к этому, — Медекис переключил режим в голопроекторе, и в следующую секунду сидящих в помещении окружила разъяренная беснующаяся толпа, состоящая из неконтролируемых свои поступки людей. По барабанным перепонкам хлестанул единый многоголосый ор. Реальность происходящего была настолько правдоподобной, что девушки вздрогнули, когда сквозь Марну пронесся человек с перекошенным лицом, волочащий за волосы опрокинутую на землю женщину.

— Мы присутствуем в кадрах хроники, которую снимал малоизвестный документалист Дэн Даррел, будучи одним из вхожих в так называемый круг приближенных Метьюза. К сожалению, он тоже погиб в том столпотворении.

— Поделом, — буркнул Мешадо. — Парень явно возомнил себя вторым Спилбергом.

— Вокруг Мессии собралась небольшая группа единомышленников, — продолжал вводить в курс дела Медекис, — которых мы для краткости окрестили апостолами и которые использовали мнимое божественное предназначение Гая в своих личных корыстных целях. Но, как ни странно, сам Метьюз был далеко не в восторге от сложившейся ситуации и, наоборот, искал уединения. Люди жаждали чудес. И в конечном итоге не нашли ничего лучше, как потребовать от Метьюза, чтобы он публично воскрес…

Кресла с собравшимися оказались на деревянном помосте, посреди которого уже водружали самодельный крест с прибитым к нему астронавтом.

— Какой ужас, — оценила Недельская. — Скоты.

— Никто из них еще не понимает, что, принося в жертву одного человека, они обрекают на гибель весь мир. Это была вводная, так сказать. Теперь мы поговорим непосредственно о вашей цели нашего собрания. — Медекис снова завозился с проектором. — Сотрудникам нашей корпорации удалось перехватить Гая Метьюза, прежде чем он попался в цепкие лапы агентов «Хронос Два». По нашим данным, Метьюз был нужен нашим конкурентам для неких опытов, результаты которых могли бы привести к трагическим последствиям для всего человечества.

— Так вот. Вы четверо были отобраны для выполнения непростой операции. Задача вашей группы — сбить со следа Метьюза ребят из «Хронос Два», не дать им его обнаружить. Запутать, сбить с толку, чтобы они отступили и прекратили поиски.

— Босс, ты же не хочешь сказать, чтобы мы вчетвером спасли этот треклятый шарик, — искренне удивившись, вскинул брови Мешадо. — Нет, я просто ради галочки. Так-то я в деле, ты же знаешь.

— Марина, вы все подготовили? — Дин никак не отреагировал на реплику заместителя.

Недельская кивнула и, порывшись в сумке, протянула начальнику безопасности голослайд.

— Благодарю. Вот ваш основной маршрут, — взяв его, Дин поменял слайды в проекционной машине. — Марина, вы точно все еще раз проверили?

— Да, все места подобраны с прицелом на максимальный эффект.

Поднявшись со своего места, Мешадо подошел ближе, оглядывая разбросанные по проекционному экрану локации.

— Вьетнам? — Он с сомнением ткнул пальцем в одну из них.

— А что вас не устраивает? Это же идеальная площадка для насаждения всевозможных чудес и проповедования новой религии, — постукивая кончиком ручки по нижней губе, ответила за Дина Недельская. — Движение хиппи, братья цветов. Все на фоне войны и предвкушения чего-то нового. Борьба за любовь и мир во всем мире. Дети радуги. Всегда мечтала побывать на живом концерте «Стоунз».

— Считаете это увеселительной поездкой? — снова набычился Хосе и, подбоченившись, приблизился к Марине. — Еще предложите нам всем накуриться и пойти плясать нагишом, взявшись за руки!

— Почему нет? Если будет необходимо для дела. — Пожав плечами, Недельская снова уткнулась в блокнот, где старательно выводила какую-то пересеченную стрелками схему. — И не надо так нависать.

— А девчонка-то ему сто очков даст, — придвинувшись с заднего кресла, прошептал Паташик на ухо Кейт, но сидящая с другой стороны Недельская все равно расслышала и, не подав виду, улыбнулась краешками губ. А Кейт внезапно взгрустнула. Замечание Сэма воскресило в памяти щедрого на высказывания Френка Муни, который всегда и везде находил минутку, чтобы как следует поразглагольствовать на самые отвлеченные темы, не забывая при этом держать руку на «пульсе» дела. Интересно, где он сейчас. Кейт поняла, что скучает.

— Ладно, с этим разобрались, — резюмировал Медекис. — Еще вопросы? У вас конкретная миссия и четко разработанный план как действовать, чтобы максимально удачно привести ее в исполнение. Кейт, я передаю вам абсолютные полномочия как руководителю группы.

— С какой такой стати? — искренне удивилась девушка.

— Как показала практика, вы не склонны терять голову в максимально экстремальных и кризисных ситуациях.

Он вздохнул и устало потер шею, оглядев смотрящий на него маленький отряд.

— Чтобы я вдруг ни с того ни с сего начал подчиняться женщине, — фыркнул Мешадо. — Это что-то новенькое.

— Приказы не обсуждаются, Хосе.

— Ну, максимальный процент удачного исхода нашей затеи… — покусав ус, быстро сосчитал на машинке Паташик. — Примерно ноль целых…

— Это уже не имеет значения, Сэм, — не оборачиваясь, перебила Кейт. — У меня вопрос.

— Конечно, давай, — кивнул Медекис.

— И сколько нам, таким образом, придется водить их всех за нос?

Прежде чем ответить, он еще раз внимательно оглядел застывшее в ожидании ответа собрание.

— Сколько потребуется. Идти будем либо до победного, либо… — Он запнулся. — В общем, обратного пути, как вы понимаете, нет. Если кто-то хочет высказаться или отказаться, делайте это сейчас, пока есть возможность, но на подготовку новой команды у нас попросту нет времени.

— И выбора, судя по всему, тоже, — в тон ему продолжила Кейт. — Не зря же ты все это тут устроил.

— Черт возьми, люди, это же наш мир, в конце концов, — сцепил похолодевшие пальцы Паташик. — Мы с тобой, Дин.

— У всех составлено завещание?

— Хорошо, — пропустив мрачную шутку Мешадо мимо ушей, кивнул Медекис. — Я знал, что не ошибусь в вас. Тогда у вас в команде два оперативных агента: историк и технарь.

— Ну, спасибо, — буркнул ученый. — Лучше бы сразу обозвал очкариком.

— Я и не надеялся, что все так замечательно сложится и вы все соберетесь здесь, — Медекис попытался влить в голос бодрые нотки, но вышло вяло. — Здесь собраны самые лучшие. Остальные, в случае чего, на подхвате в резерве. Чем меньше людей будут в курсе операции, тем лучше.

Покончив с записями, Недельская закрыла тетрадь и убрала ее в сумку.

Оседлавшие шторм… Мы рождены в этом доме; Мы брошены в этот мир…[7]

Снова заложив руки за голову и смотря в одну точку, очень тихо пропел Мешадо:

Словно собака, у которой отобрали кость, Словно актер, не получающий гонорара. Оседлавшие шторм…

Собравшаяся на первое совещание команда переглянулась. Воцарившееся молчание не нарушил никто.

Глава третья

Так скажите мне, семейные люди, что вы думаете теперь? Когда все часы идут вспять, глядя на то, как зло торжествует. Не удивительно ли, что когда все подходит к концу, Все пинают идущего в лидерах на крысиных бегах Проходя сквозь огонь, пробегая сквозь пламя, Идя через ненависть, продираясь через вину, Держа свой путь через безнадежность и стыд, Революция уже грядет! Так скажите, как вы думаете, нам стоит подняться? Отряхнуть цепи сна, вытереть слезы из наших глаз? Да, от этого кошмара я теперь должен проснуться, Сказать: «Хватит, хватит, хватит, я говорю!» Проходя сквозь огонь, пробегая сквозь пламя, Пробираясь через ненависть, продираясь через вину, Держа свой путь через безнадежность и стыд, Революция уже грядет! «John Butler Trio», «Revolution»

Стивен очнулся от противного визгливого крика, мечущегося эхом вдоль стен подземного коридора.

«Так мерзко кричать могут только чайки! — подумал Хокс и попытался пошевелиться. — Черт!»

Все тело агента, от пяток до затылка, будто пронзили тысячи раскаленных игл. Словно обезумевший иглоукалыватель решил отточить свое мастерство и использовал для этого первого попавшегося ему под руку бедолагу, коим оказался Стивен.

Хокс попытался оглядеться, но особых успехов это не принесло. Как оказалось, он лежал на бетонном полу, в позе эмбриона, заваленный кусками камней и прутами арматуры. Похоже, эти пруты и спасли жизнь Хокса, приняв на себя основной удар от обрушившегося потолка, они прогнулись, но выдержали.

— Эй! — Стивен решил подать голос на тот случай, если его кто-нибудь ищет, но тут же вспомнил, что это невозможно. Он лежит в обрушившемся после взрыва гранаты коридоре, где-то в подземельях мыса Канаверал, и о том, что он здесь, вряд ли кто-нибудь знает. Точнее, те, кто знают, пустят пулю ему прямо в голову, не испытав при этом ни капли сожаления. По крайней мере, окажись Хокс на их месте, он бы поступил именно так.

Стивен стал медленно и осторожно исследовать содержимое своих карманов, стараясь не задевать нависшие над ним стальные прутья. Одно неловкое движение может стать той самой последней соломинкой, которая переломит хребет слону. Или верблюду?[8] У Хокса всегда были проблемы со всей этой религиозной метафизикой.

Джекпот!

Во внутреннем кармане фирменного пиджака, который сейчас больше напоминал лохмотья бездомного, Стивен отыскал продолговатый корпус фонарика. Этот брелок ему вручила Джилл, в качестве шутливого подарка на их первую брачную ночь.

«Надеюсь, что с его помощью ты сможешь отыскать меня в этом огромном дворце падишаха, который нам купили наши родители!» — смеялась тогда Джилл. Конечно, это был никакой не дворец, а меблированная трехкомнатная квартира в центре Буэнос-Айреса. И купили ее не на родительские деньги (чьего щедрого денежного вклада хватило бы лишь на годовую оплату места для парковки в недостроенном паркинге), а на гонорары за первые полгода работы Стивеном Хоксом в качестве стационарного агента корпорации «Хронос».

Стивен отогнал не вовремя нахлынувшие воспоминания, достал фонарик и скомандовал:

— Свет!

Окружающее пространство озарилось ровным желтым свечением. Конус фонарика равномерно светился, и если надавить подушечками пальцев на любую точку на его корпусе, то оттуда начинал литься луч направленного света. Но пока что это Стивену не требовалось.

Для начала он хотел понять, насколько сильно его завалило обломками. Как оказалось, взрыв гранаты вырвал из ближайшей к нему стены солидный кусок плиты, которая прикрыла Хокса от более мелких обломков, образовав своеобразный шалаш над распростертым на полу агентом. Теперь Стивен мог безбоязненно проползти несколько метров вперед и выбраться из-под завала. Стараясь не напрягать раненую ногу и чертыхаясь от болезненных ощущений, он продвигался до тех пор, пока в лицо ему не ударил соленый морской ветер.

Коридор, в котором он преследовал Метьюза и его похитителей, выходил на песчаный берег. Прикинув расстояние, Стивен понял, что коридор тянулся почти на пять километров под землей. В горячке ему показалось, что погоня по подземельям мыса Канаверал длилась не более десяти минут.

На небе горели яркие звезды, наступила глубокая ночь. Значит, он провалялся без сознания около трех часов.

Стив присел на большой валун рядом со входом в подземелье и внимательно осмотрел себя. Если не считать огнестрельного ранения в бедро и легкую контузию, агенту повезло, так как в остальном он отделался лишь синяками, неглубокими порезами и ушибами.

Сняв с шеи галстук, он наложил самодельный жгут, пережав бедро чуть выше раны. Хорошо, что пуля прошла по касательной, не зацепив при этом бедренную артерию. Иначе он мог попросту умереть от потери крови, пока лежал под завалом без сознания.

Закончив приводить себя в порядок, Стивен достал голофон и попробовал связаться со своими коллегами. Тщетно. Взрыв гранаты «К-15» повредил что-то под корпусом дорогого японского агрегата и теперь его проще выбросить, нежели починить.

Стивен Хокс решительно поднялся и побрел навстречу прибою. К сожалению, прилив стер все следы Мессии, так же как и следы похитивших его агентов конкурирующей корпорации. Стивен попытался вспомнить последние мгновения перед взрывом.

Вражеский агент тащит тело Метьюза в сторону лодки, качающейся на волнах. В нескольких десятках метров от берега высится красивая, явно дорогая, яхта. Все. Дальше лишь вспышка и беспросветная мгла.

— Дьявол! — Хокс зашвырнул в море сломанный голофон. — Я почти схватил его!

Он еще долго осыпал ночное море проклятиями, пока рядом с ним не взвизгнул тормозами военный джип. Дверца со стороны водителя открылась и оттуда выпрыгнул высокий светловолосый мужчина, длинная стрижка которого явно не соответствовала уставу.

— Мистер Хокс? — обратился он к Стивену. Дождавшись утвердительного ответа, светловолосый протянул руку для рукопожатия. — Наконец-то я вас нашел! Третий час уже катаюсь вдоль берега, думал уже запросить поддержку с воздуха. Можете звать меня Альбиносом.

— Альбинос? — нахмурился Стивен, настороженно пожимая руку в ответ. — Для чего вы меня ищете?

— Меня прислало наше общее руководство из корпорации «Хронос». Приказано срочно найти и доставить вас на базу. — Альбинос сочувствующе улыбнулся. — Они жаждут получить от вас отчет о ходе проведения операции «Мессия».

— Проклятие, — тяжело вздохнул Хокс. — Хорошо, едем. Только помогите мне добраться до машины, а то меня подстрелили.

Опершись на руку светловолосого, Стивен добрел до машины и развалился на просторном заднем сиденье. Альбинос вызвался осмотреть и обработать его рану, используя медикаменты из полевого набора агентов корпорации. Всего за минуту он очистил рану и затянул пулевое отверстие с помощью регенерационного геля.

— Хорошо, что пуля в мясе не застряла, а не то пришлось бы потом ее вырезать. А это, поверь мне, процедура не из приятных, — Альбинос широко улыбнулся, продемонстрировав крупные, слегка заостренные, словно у хищника, белые зубы. — Оставлю тебе аптечку, обработай мелкие раны самостоятельно. Я и так кучу времени потратил, пока искал тебя в этих песках.

— Спасибо, — поблагодарил Стивен. Отыскав в наборе шприцы с обезболивающим коктейлем, он сделал себе сразу два укола. Ему следовало отдохнуть перед встречей с начальством и как следует подумать.

* * *

На базу корпорации «Хронос Один» Альбинос и Стивен прибыли уже под утро. Монолет, доставивший их на окраину провинции Чинцин, исчез в утренней дымке так же бесшумно, как и появился.

— Не знал, что основную базу перенесли в Китай, — сказал Хокс, разминая затекшие за время перелета мышцы ног.

— Значит, вы давненько не попадали на ковер к начальству, — рассмеялся Альбинос. — Уже полгода как сюда переехали, — блондин указал рукой в сторону ближайшей рощи. — Вход на базу тут неподалеку, в двух километрах от деревушки Шэньси Шен. Нужно обогнуть рисовые поля, а за ними находится вход в пещеру. Раньше там стоял шахтерский поселок, они занимались добычей нитрата или еще каких-то там полезных минералов. В глубине этой пещеры и располагается портал в Эр Ван Дон.

Хокс неспешно двинулся в указанном направлении.

Солнце всходило над рисовыми полями, с каждой минутой проявляя все новые и новые цвета в окружающем пейзаже. Стивен любил посещать Китай, но, как правило, предпочитал проводить время в доступной любому американскому гражданину роскоши Пекина, нежели выбираться на природу. Раньше в провинциях Поднебесной было не протолкнуться от народу, но с тех пор, как Россия в сорок седьмом году подарила коммунистическому соседу Сибирь, многие китайцы перебрались строить быт на новые свободные территории.

— Интересный факт, что местные шахтеры никогда не предпринимали попыток узнать, что же находится там, в глубине пещеры, — неожиданно сказал Альбинос.

— И в чем же причина столь странного поведения? — удивился Стивен. Китайцы в его понимании всегда были этакими трудолюбивыми гномами, которые упорно выкачивали из своей земли все возможные ресурсы. — Ребята из нашей конторы постарались?

— А ты догадливый, — почти дружественно улыбнулся попутчик. — Начальство отдало распоряжение, и во временном отрезке почти в три тысяч лет все наши китайские офисы распространяли ужасные мифы и легенды об ужасном Зле, затаившемся и ждущем своего часа в глубинах Эр Ван Дон. А легенды и традиции, сам понимаешь, для азиатов дело святое. Вот и не суются.

— Насколько я помню, сюда забредали всего один раз, какие-то спелеологи из Америки?

— Да, после того случая полетело много голов ребят из службы безопасности. Но в итоге руководство корпорации решило, что так даже лучше. Проконтролировали только, чтобы спелеологи бродили и фотографировали в нежилых отсеках. Ну, вернулись американцы домой. Выложили фотографии в Сеть, пошумели и успокоились.[9]

За разговорами Стивен не заметил, как они уже миновали рощу и стали спускаться по крутому склону. Где-то там, на дне, есть замаскированный вход в пещеры, в глубине которых скрыта от посторонних взглядов база корпорации «Хронос Один».

База раскинулась на территории в пятьдесят одну тысячу квадратных метров. Там, глубоко под землей, текли реки и шумели водопады. В кристально чистых озерах плавали прозрачные слепые рыбы, чьи морды были украшены усиками, как у кротов, помогающими им ориентироваться в пространстве.

Система пещер Эр Ван Дон была настолько велика, что имела собственную погоду и растительность. Под потолком, высота которого достигала двухсот пятидесяти метров, медленно плыли облака. А жилые и научные блоки базы порой накрывало густым туманом.

Это было настоящее подземное царство.

— Далеко нам еще идти? — Стивен чувствовал, что буквально засыпает на ходу. Только сейчас он сообразил, что не спит уже вторые сутки. К тому же за это время ему довелось пережить ранение, взрыв и долгий перелет на другой конец земли.

— Почти пришли, — откликнулся Альбинос.

Блондин не обманул. В следующей пещере, своды которой уходили высоко наверх, взору агентов предстал огромный подземный комплекс сооружений, представляющий собой главную базу «Хроноса Один».

Внешне база корпорации состояла из нагромождения бетонных блоков, соединенных пролетами стальных лестниц, заключенных в прозрачные коконы из углепластика. Столь авангардное архитектурное решение было обусловлено тем, что главная база постоянно меняла время и место своей дислокации.

Сегодня она располагалась в циклопических пещерах Китая, а через месяц ее могут перенести в жерло потухшего вулкана в Исландии. Немаловажно, что менялось не только место, но и эпоха. Базу прятали во времена раннего и позднего Средневековья, в крито-мекинский период и в эпоху Возрождения. Какое-то время база располагалась в родном для Стивена две тысячи шестидесятом году.

В общем, невозможно было предугадать, где и когда появится база корпорации. И Хоксу до сих пор не было ясно, для чего его руководству требуется столь тщательная конспирация. Но он был всего лишь простым агентом и старался не задавать ненужные вопросы.

Ему и так выпало нелегкое испытание возглавить поиски Мессии. Офис, наблюдение за звездами и размеренная семейная жизнь. Такова естественная среда Стивена Хокса. По крайней мере, так было раньше. Пока что агенту приходилось только догадываться, что ждет его впереди. Интуиция подсказывала, что в ближайшее время ему предстоит столкнуться с изрядным количеством неприятностей. И все это по вине проклятого Гая Метьюза.

* * *

— Присаживайтесь, господа, — крепко сбитый розовощекий азиат, хозяин кабинета, гостеприимно указал на удобные кожаные кресла, расставленные полукругом у большого голокамина. Помимо крепыша, Стивена и Альбиноса, в кабинете находились еще двое сотрудников корпорации.

Одним из них был знаменитый Алекс Стиллер, по прозвищу Стимбой, восходящая звезда аналитического отдела. Поговаривали, что он давно мог бы занять место руководителя отдела, но этому не суждено было случиться по причине эксцентричного характера Алекса. Любитель комиксов, проводящий в виртуальной реальности все свое время, даже во сне. Бритая наголо голова, гогглы, мятая и явно давно не стиранная одежда. И если с внешним видом Стимбоя еще можно было смириться, то его асоциальное поведение напрочь лишало его каких-либо шансов на повышение по службе. Но вряд ли его интересовали такие вещи. Окружающий мир для него сводился к двоичному коду и состоял из одних лишь нолей и единиц.

Вторым был Крис Легре, работающий в отделе технических разработок. Такие ребята, как он, заведовали обслуживанием машин времени, программированием хроноперстней и обмундированием полевых агентов.

— Я очень рад, что вы смогли так быстро собраться на это незапланированное совещание. Для тех, с кем я еще не имел честь познакомиться, спешу представиться. Меня зовут Лю Ятсен.

Стивен понял, что уже где-то слышал это имя. И тут он вспомнил, что стоящий перед ними человек возглавлял пекинский офис, являющийся одним из самых больших филиалов корпорации. Под началом мистера Ятсена находилось более десяти тысяч человек, и содержание столь многочисленного штата сотрудников было оправданно. Китай был одним из самых напряженных участков в работе «Хроноса».

— Позвольте узнать, для чего вы нас собрали? — Стивен наконец задал давно мучающий его вопрос. Хокс чувствовал, как его глаза слипаются от усталости, а мягкое кресло стало для него ловушкой. Еще чуть-чуть, и он просто уснет прямо посреди совещания.

— Мистер Хокс, если я правильно помню? — Ятсен взял с полки над камином толстую папку, открыл и бегло просмотрел несколько страниц и кивнул каким-то своим мыслям. — Все верно. Мистер Хокс, вы руководили операцией по поимке Гая Метьюза, называвшего себя Мессией.

— Он себя так не называл, — буркнул Стивен.

— Простите, что вы имеете в виду? — Хозяин кабинета эффектно выгнул бровь.

— Нет, ничего, — устало отмахнулся Хокс, — продолжайте.

— Хорошо, — Ятсен вернул папку обратно, и взял с полки пульт управления и, направив его в сторону голокамина, нажал на одну из кнопок. Голографическое изображение огня исчезло, уступив место записи видеотрансляции с мыса Канаверал.

Основная съемка велась с вертолета, демонстрируя, как разозленная и разочарованная толпа, уставшая наблюдать за распятым на фоне шаттла окровавленным «мессией» и окончательно сообразившая, что обещанного чуда не будет, с остервенением принялась крушить все вокруг.

Тут и там вспыхивали все новые потасовки, мгновенно перерастающие в очаги массового побоища. Над головами собравшихся с шипением пронеслось несколько файеров. Мятущаяся, ревущая, тревожно рокочущая масса из нескончаемых человеческих тел в одном едином порыве волнами перекатывалась из стороны в сторону, словно кипела в бурлящем котле.

Держащиеся на безопасном расстоянии военные и полицейские до хрипоты что-то истошно кричали в мегафоны, усиленные динамиками, требовали, угрожали, пытались урезонивать и увещевать с грохочущих неуклюжих «чинуков», парящих над стартовой площадкой и под завязку набитыми ждущим команды десантом, — но все усилия были напрасны, все звуки тонули в неистовом реве толпы.

— Это запись последнего публичного выступления Гая Метьюза, которое закончилось кровавым побоищем, в результате которого погибло несколько тысяч человек. Думаю, многие из вас уже видели эту запись. А кое-кто присутствовал там лично. — Ятсен многозначительно посмотрел на Стивена и продолжил: — После этого след Гая Метьюза был утерян. А найти его и доставить на базу корпорации это сейчас задача номер один для всех сотрудников нашей организации.

— Почему? — Стив понимал, что ответ на этот вопрос ему не дадут, да и вообще приказы обсуждать не принято. Но усталость и напряжение последних дней будто выключили его внутренние предохранители. — Чем он так важен?

Все присутствующие в кабинете посмотрели на Хокса, кто-то с любопытством, кто-то с легким испугом. Лю Ятсен постоял некоторое время в молчании, переваливаясь с пятки на носок.

— Извините, я на минуту.

Широкими шагами Ятсен покинул кабинет, оставив своих гостей томиться в тягостном ожидании. Пока его не было, Стимбой выбрался из своего кресла и подошел к Стивену.

— Приятно было с вами познакомиться, мистер. Боюсь только, что наша первая встреча станет и последней, — сказал аналитик без каких-либо эмоций, после чего вернулся на свое место и вновь принялся созерцать бушующую на экране людскую толпу.

— Не волнуйтесь, мистер Хокс, — подал голос Крис Легре. — Стимбой так шутит. Чувство юмора у программистов всегда несколько специфическое.

— Угу, — рассеянно кивнул Стивен. Ему уже было все равно, сбудется ли предсказание эксцентричного аналитика или нет. Точнее, было все равно, пока на экране голокамина он не заметил в толпе женщину, внешне очень похожую на его жену, Джилл.

Наконец, Ятсен вернулся. Вид у него был немного растерянный.

— Господа, с этого момента уровень вашего допуска к секретной информации поднимается до десятого уровня. То, что вы сейчас услышите, является сверхсекретной информацией, за попытку разглашения которой вам грозит немедленное устранение, — он внимательно посмотрел на мужчин, на несколько мгновений задерживая взгляд на каждом из них. — Если вы чувствуете, что не готовы к столь тяжелой ответственности, то попрошу вас удалиться.

Никто не сдвинулся с места. Подождав еще немного, Ятсен удовлетворенно кивнул и вновь направил пульт в сторону камина.

Видеозапись массового побоища трансформировалась обратно в языки пламени. Только на этот раз огненные всполохи не просто хаотично мерцали на фоне кирпичной стены, а складывались в некое подобие лица.

Неожиданно динамики, встроенные по бокам голокамина, исторгли шумовые помехи, тут же сменившиеся мягким мужским голосом.

— Митер Хокс. Вы хотели знать, чем так важен для нас человек по имени Гай Метьюз. Я подумал, что если вы получите ответ на свой вопрос, то постараетесь его найти по собственному желанию, а не потому что вам так приказали.

Шокированные слушатели подались вперед, словно загипнотизированные огненной маской.

— Как вы знаете, интересы нашей корпорации распространяются на все эпохи и на все континенты. Нас не интересует мировое господство или материальные блага, так как это ничто по сравнению с тем, для чего создана корпорация «Хронос». Наша цель — идеальное общество. Цивилизация, которая не будет знать, что такое война, социальные неравенства и голод. Одним из основополагающих направлений в построении подобного общества является победа над болезнями. И Гай Метьюз способен дать нам оружие для этой победы.

Его организм обладает феноменальной способностью к регенерации. Способность настолько сильно развитая, что, по сути, делает его бессмертным. Представляете, каких успехов мы добьемся, если сможем изучить и воспроизвести эту способность? Это будет настоящая революция! Проблемы с раком и СПИДом исчезнут как страшный сон, не говоря о других болезнях. Люди смогут регенерировать утраченные конечности. Будут спасены недоношенные дети, пожилые люди будут иметь крепкое здоровье и ясный ум вплоть до последних дней своей жизни.

К сожалению, на пути к нашей цели стоит могущественный соперник. Корпорация, называющая себя «Хронос Два», по неизвестным нам причинам старается всячески помешать нашим планам. Так же как и мы, они обладают технологиями перемещения во времени. Они убивают наших агентов, срывают наши операции. Неудивительно, что стоило нам найти Гая Метьюза, как они тут же похитили и спрятали его. Так что я прошу вас, Стивен, верните Мессию. Не ради корпорации, а ради будущего человечества. Ради своих потомков.

Огонь в голокамине вспыхнул, и маска рассыпалась сотнями мелких искр.

В кабинете повисло минутное молчание. Собравшиеся переваривали полученную информацию. Несмотря на то, что Стивен удостоился столь высокого доверия, как аудиенция, хоть и виртуальная, с одним из руководителей корпорации, червяк сомнения настойчиво грыз его разум, говоря о том, что Хоксу если и рассказали правду, то далеко не всю.

Но Стивен предпочел пока довольствоваться малым. Если сомнения не оставят его, то он всегда может копнуть глубже. А сделать это проще всего участвуя в поиске Метьюза, нежели оставаться в стороне от главных событий. Сделав глубокий вдох, он обратился к Лю Ятсену.

— Каковы наши действия и какова моя роль во всем этом?

— Вот так бы сразу, — лицо хозяина кабинета вновь озарилось радушной улыбкой. — Поговорим о деле. Вам, мистер Хокс, поручено возглавить операцию по поиску Гая Метьюза. Собственно, вы и раньше занимались этим вопросом, но после того, как в дело вступили наши конкуренты, в ваше распоряжение поступают все необходимые ресурсы корпорации. Я взял на себя смелость и подготовил для вас пару помощников. С Альбиносом вы уже знакомы.

— Угу, — кивнул молчавший все это время блондин. С того момента, как они пересекли порог кабинета Ятсена, он не проронил ни слова.

— Альбинос отвечает за силовую поддержку операции. У него большой опыт в оперативной работе агента во времени. Далее. Алекс Стиллер, аналитик. Он один из лучших наших сотрудников, и ему нет равных в поиске и анализе данных. Его помощь в этом деле будет необходима, так как похитившие Метьюза люди могут прятать его не только где угодно, но и когда угодно. Так что только Алекс сможет найти следы Мессии в информационном потоке.

Хокс бросил взгляд на Стимбоя, но тот никак не отреагировал, продолжая витать где-то в своих мыслях.

— И последний по списку, но не по значению, Крис Легре. Он обеспечит вас всем необходимым оборудованием, в том числе перстнями многоразового использования. Думаю, лучше, если он сам все расскажет.

Легре неторопливо встал и вручил Стивену и Альбиносу хроноперстни.

— По внешнему виду они ничем не отличаются от тех, что вы использовали раньше. Принципиальное отличие их заключается в том, что вы можете самостоятельно их перепрограммировать. Это на тот случай, если вам будет необходимо оперативно преследовать агентов «Хроноса Два». А вот это, — Легре достал из кармана маленькую деревянную коробочку и протянул ее Хоксу, — перстень специально для Метьюза. Когда поймаете его, просто наденьте кольцо ему на палец и активируйте. Он тут же окажется у нас на базе, в изоляторе.

— Понятно, — Стивен кивнул в знак благодарности и убрал перстень и коробочку во внутренний карман пиджака. Только сейчас он заметил, что все еще одет в изорванный костюм, перепачканный его и чужой кровью.

— Простите, мистер Ятсен, — обратился он к хозяину кабинета, а не могли бы выделить мне комнату на базе, чтобы я мог привести себя в порядок? — Стивен демонстративно потянул за левый рукав пиджака, который держался лишь на честном слове и паре стежков.

— Да, конечно. Я распоряжусь, чтобы вам доставили чистую одежду и все остальное, что вам потребуется, — Лю Ятсен продолжал играть роль радушного хозяина.

— И еще… — Стивен запнулся, — прежде чем приступить к выполнению операции, я бы хотел позвонить своей жене.

Улыбка вновь покинула лицо китайца. Своими резкими перепадами настроения Ятсен напомнил Стивену двуликого Януса.

— К сожалению, пока миссия не будет выполнена, посторонние контакты нежелательны.

— Что значит посторонние? — вскипел Стивен. — Я уже несколько дней не видел и не слышал свою жену! Всего один личный звонок, о большем не прошу.

Ятсен всего лишь развел руками.

— Прошу прощения, мистер Хокс, но это не обсуждается. Вы сами на это пошли, оставшись в кабинете, когда у вас был шанс уйти. Теперь, будьте добры, выполните свою часть обязательств, — под конец Лю все же смилостивился: — Стивен, я лично вам обещаю, что свяжу вас с женой, как только появится такая возможность. По рукам?

Ворча словно закипающий чайник, Стивен кивнул в знак согласия.

— Вот и отлично. А теперь вам нужно как следует отдохнуть и выспаться. Мистер Стиллер уже нашел первую зацепку. Сегодня вечером вы отправляетесь во Вьетнам!

Глава четвертая

Я не способен испытывать удовольствие. Не способен испытывать удовольствие… Пусть я и пробую, и пробую, и пробую. Я не способен, я не способен… Ну, предположим, веду я автомобиль — А на радио кто-то бубнит и бубнит, Опрокидывает на меня ушат Бесполезной информации, Которая, мол, должна пробудить во мне интерес… Я не способен, о, нет, нет, нет, Э-ге-гей, вот что я вам скажу, Я включаю телевизор — И мне сразу же начинают рассказывать, Насколько чистыми должны быть мои рубашки, Но он даже не мужик, ведь он не курит Те же сигареты, что и я… Я не способен, о, нет, нет, нет, — Э-ге-гей, вот что я вам скажу… The Rolling Stones, «Satisfaction (i can't get no)»

Вьетконг, 1969

Винтокрылая машина шла над землей так низко, что, казалось, смазывающийся от стремительного движения пышный ковер джунглей вот-вот начнет царапать по днищу. Группа из Недельской, Кейт и Мешадо разместилась в салоне вертолета-«белл» вместе с несколькими солдатами.

Несмотря на всю серьезность операции, Паташика никак не удалось уговорить отправиться на войну, что, может, и было хорошо. В данной ситуации ученый лишь путался бы под ногами. Поэтому команда ограничилась его «отеческим» напутствием, подкрепленным несколькими новинками из технического инвентаря.

Вертолет периодически покачивало, отчего большая каска на голове Марины то и дело сползала на нос, девушка ее поправляла. Пока ей доводилось путешествовать во времени только в теории, и сейчас все приходилось схватывать на ходу, чтобы не служить слишком большой обузой для остальных. Из всех она единственная еще не летала на вертолете и от этого сильно нервничала, а признаться напарникам было стыдно. И так приходилось то и дело пикироваться с норовившим по любому поводу подколоть Мешадо.

К тому же Недельскую изрядно нервировало, что за штурвалом машины находился совсем молодой парнишка, может быть даже ее ровесник, которого к ним прикрепили в местном расположении базы «Хроноса».

Все члены команды, включая девушек, были в военной одежде, но местное оружие использовать не стали. Медекис с Паташиком здраво рассудили, что в сложившейся ситуации между корпорациями, при встрече с командой противника винтовки и пистолеты будут не настолько эффективны. Поэтому каждый имел при себе специальный инвентарь, выданный в штаб-квартире.

— Нет. Вы только послушайте-ка это дерьмо, — сидящий на одной из скамей, протянутых вдоль обоих бортов, долговязый солдат поправил на носу очки и зашелестел замусоленным куском газеты. — Вьетнамский способ ведения войны иной. Даже самое простое оружие в руках вьетнамца становится эффективнейшим средством ведения боя. Мы не боимся врага, имеющего более современное оружие.[10] Как вам это, а?

— Пустая болтовня, — откликнулся сидящий напротив него дородный солдат, на котором едва не расползалась рубашка. — Бравада.

— Да? Тебе хорошо говорить — мотыги и штыки, когда ты угодишь в нежданное «эй-би»,[11] попросту потеряются в твоему жиру, так и не добравшись до мозга, — с напускной завистью парировал очкастый. — А мне, по-твоему, чем его наращивать? Глянь на меня, я безнадежен. Уже тошнит от всего этого дерьма на гальке и ба-на-бы.[12]

— Пошел ты, — среагировав на подначку, фыркнул толстяк и отвернулся к иллюминатору.

— Слышали анекдот? Летит отряд морских пехотинцев в самолете, выходит к ним офицер и говорит: «Парни, президент Никсон отдал приказ! Все летим во Вьетнам воевать!» Парни помрачнели так… Но офицер им еще: «Но за голову каждого убитого чарли[13] будем выплачивать премию — тысячу долларов!» Самолет заходит на посадку, морпехи врассыпную. Офицер в одиночестве, раскрыв рот, стоит возле самолета. Через тридцать минут десантники возвращаются, тащат связки голов. Офицер падает в обморок: «Ребята, мы же сели в Детройте для дозаправки…»

Мешадо хмыкнул, Недельская натянуто улыбнулась.

— Так, значит, про нашего старину Пита теперь тоже напишут в газете? — сложив газету и засунув ее куда-то под сиденье, солдат в очках оглядел Кейт и ее спутников. — Может, даже покажут по телевидению?

— Может, и покажут, — неопределенно буркнул Мешадо. Идея прикинуться журналистами, чтобы вызвать как можно меньше возможных расспросов касательно цели своего визита в военно-полевой госпиталь, поначалу казалась ему не слишком удачной.

— И чего в нем такого исключительного, — пожал плечами солдат. — Ну, вышел из окружения с попавшей в «колечко» пехотой, но зато полностью угробил отличный «Хьюи».[14] Прям вот как наш, только тот был невооруженный. Герой героем, но за птичку он еще схапает по пятое число. Вот еще и думай, выиграл он или проиграл.

— А как же то, что капитан Пит Мун за то время, что провел на фронте, перенес восемнадцать клинических смертей и до сих пор жив, — подала голос Недельская. — Разве это не чудо?

— Ну да, — хмыкнул солдат и покрутил пальцем возле виска. — Больше слушайте. Скорее всего это не больше чем просто байки. Я тут с шестьдесят шестого и поверьте, каждый из нас умеет заливать так, что заслушаешься. Скорее у него всегда были не все дома, вот и всех делов. Чокнутый! Единственная польза, что летает, будто сам бог прилепил ему крылья. Но тут, видать, вышла осечка, вляпались по самое не могу. Та еще заваруха наклюнулась. Потрепало парней, нечего сказать. Не хотел бы я оказаться на их месте.

— Этот парень действительно так хорош? — со своего места поинтересовался пилот, и в его вопросе явственно прозвучали нотки ревности.

— Настоящий ас, — заверил солдат. — Его даже прозвали «газонокосильщик».[15]

— А может, тебе просто хочется, чтобы твой собственный зад попал в газету, м? — резко поинтересовался до этого молчавший поджарый сержант с помятым землистым лицом, которого на базе «Хроноса» прикомандировали к команде сопровождающим. — Что ты скажешь на это? Может быть, Зак Уайт, ты думаешь, что ты исключительный и намного лучше того паренька?

— Нет, — пожал плечами солдат, разжевывая табачный мякиш. — Мун герой и спас несколько жизней, а я еще просто не вступил в игру. Но вот увидите, сэр, за мной дело не станет.

С этими словами он широко улыбнулся и подмигнул Недельской. Толстяк у иллюминатора снова фыркнул.

— То-то! Можно задать тебе вопрос?

— Конечно, сэр!

— Что это, мать твою, за хрень? — сержант ткнул пальцем в поставленный на пол небольшой кассетный магнитофон.

— Это мой «Филлипс», сэр!

— Какого черта он тут делает? — короткими рычащими фразами продолжал допытываться начальник, явно стремясь не отчитать, а скорее раззадорить собеседника.

— Талисман! — невозмутимо чеканил тот, покачивая головой в такт рок-н-ролльному ритму. — Поднимает боевой дух, сэр!

— Слишком много звуков, раздражающих слух, а он у меня чертовски тонкий, так тебя раз так. Вон Коллинз помалкивает, словно воды в рот набрал, а вас двоих с этой штукой слишком много на меня одного. Поэтому либо кончай не по делу трещать, либо я выкину эту шарманку к чертовой матери, в эти сраные джунгли у нас под брюхом! То-то чарли обрадуются.

Дикая штучка, возможно, я люблю тебя, И хочу узнать наверняка. Давай, прижмись ко мне крепче, Я люблю тебя.[16]

— Вообще, я согласна, — робея под командными криками взрослого, робко согласилась Недельская. — Можно было бы и потише. Грохота лопастей и так хватает.

Зак набычился, но послушно убавил громкость. Вертолет плавно качнуло, и каска снова сползла Недельской на нос. Пока девушка недовольно возилась, ее поправляя, сидящий напротив солдат опять-таки не упустил возможности поболтать.

— Бесплатный совет, мисс, если не хотите неприятностей, связанных с потерей вашей милой головки, я бы снял с нее этот канделябр.

— С чего это? — не поняла девушка.

— Медик, — подавшись вперед, Зак легонько постучал пальцем по красному кресту в белом круге, нарисованному на передней части каски Марины. — Снайперы чарли при случае любят отстреливать медиков. Называют их между собой дартсами, как мишени в тире для кидания дротиков. Эта же эмблема отсвечивает за версту, как тряпка для быка. Поэтому, когда им нечего делать, они просто обожают щелкать медов-поуго или зазевавшихся желторотых рео.[17] Главный фокус — кто попадет ровнехонько в крест. Вот сюда. Аккуратно и быстро. Пах! И мозги из каски можно ложкой хлебать. — Недельская, бледнея, сглотнула. — Так что на этой должности у нас постоянная текучка, только сумасшедшие и полные отморозки отправляются на нее. Но женщину я вижу впервые. Какой юморист вам ее дал?

Поджав губы, Недельская хмуро посмотрела на сидящего напротив Мешадо, грозно сверкнув глазами.

— Кто-то же хотел Вьетнама и концертов «Стоунз», — Мешадо с напускной безразличностью пожал плечами. — Романтика, наслаждайся.

— Очень смешно. Но это же бесчеловечно — убивать врачей, — оглядев сидящих в салоне, сказала Марина. — Должен же существовать закон…

— Ха! Законы. Какие законы? Здесь все бесчеловечно, мисс! Это война, мать ее. И поверьте мне, тут нигде нет людей. Нет, и никогда не было — одни звери, неважно на скольких ногах они ходят! — перехватив зажатую между колен винтовку, он стал что-то нашаривать в кармане своей амуниции.

— Отцепись от нее Уайт, — снова одернул подчиненного сержант. — Чего пристал? Или у тебя в одном месте уже так звенит, что начало отдавать в голову?

— Но это же не дело, сэр! Чтобы такой ангелочек и схлопотал пулю? Не при мне. Вы ведь не хотите, чтобы вас подстрелили?

— Н-нет… — совсем растерялась Марина.

— В таком случае вот, — макнув два пальца в баночку с маскировочной краской для лица, он придвинулся к ней, несколькими мазками закрашивая на каске крест, и поправил ее, когда та снова стала съезжать девушке на нос. — Так лучше.

— Почему вы это делаете? — недоверчиво поинтересовалась Недельская.

Марину не покидало неприятное ощущение, что цепкие глаза мужчин, и особенно этого остряка солдатика, бесцеремонно изучали ее фигурку, мысленно расстегивая мешковатый военный комбинезон, под которым прятались обтянутая маечкой грудь и черные кружевные трусики. Раздражало. Она покосилась на сидящую рядом Кейт, которая, как казалось, спокойно относилась к происходящему. Что это, естественное сексуальное влечение или просто участие взрослых людей, желающих поддержать новичка в незнакомой ситуации? Адаптироваться сложно, но показывать слабость ни в коем случае нельзя. В конце концов, ее к этому готовили. Марина повела плечами и отвернулась к иллюминатору.

Она сможет. Просто не обращать внимания. Все будет о'кей.

— А вы мне понравились, — откидываясь на сиденье и пряча краску в карман, с прямотой человека, каждый день готового умереть, улыбнулся солдат. — И когда закончится вся эта никому на фиг не нужная заваруха, я бы с радостью пригласил вас на танцы с парой стаканчиков, что скажете? Вы бы надели платье, а я — костюм. Хоть я и не умею носить всю эту мудреную дребедень, чтобы там ни доказывал мой старик, но танцевать умею. Он у меня портной. Держит небольшую лавку. Можете не хмыкать, сержант, я вернусь, вот увидите. И мать больше не будет плакать. Если, конечно, какая-нибудь косоглазая сволочь завтра не отстрелит мне чертову задницу или еще что-нибудь поценнее! Я намерен выиграть эту войну, но, как знать, может, эта музыка — последнее, что я слышу в этой гребаной жизни.

— Да заткнись ты уже, — буркнул Билл, не отворачиваясь от иллюминатора.

Магнитофон продолжал напевать.

О, давай, дикая штучка, Зажигай, дикая штучка…

— Если здесь будешь молчать, тебе начнет нашептывать Дьявол, — ни к кому конкретно не обращаясь, констатировал Зак, засовывая за щеку новый мякиш табака. — Мы все у него под пятой, парни. Мы все у него под пятой.

Невольно вслушиваясь в беззлобную перебранку солдат, сопровождаемую воплями музыки и грохотом лопастей, Кейт посмотрела на несущиеся под ними джунгли, по которым кроваво расплескался закат.

Девушка вздохнула. Сейчас они тоже были на своей войне и тоже были солдатами.

К госпиталю они прибыли, когда уже совсем стемнело. Несколько армейских джипов, встречавших их на посадочной площадке, быстро доставили группу к главному зданию медицинского комплекса.

Кейт никогда в жизни так близко не видела войну.

По пути им попадались отдельные группы солдат, которые, вытянувшись в цепочку, что-то тихо распевая, неторопливо брели вдоль дороги, разрушенная сторожевая вышка, от которой остались только опоры и фрагмент лестницы. Окопы с защитой из мешков с песком, укрытые кусками листового металла, с бойницами для круговой обороны.

А на одном отрезке пути стелящийся по обеим сторонам дороги лес внезапно кончился, словно срезанный огромным ножом, уступая место унылой выжженной местности.

— Напалм, — буркнул Мешадо, отвечая на немой вопрос Недельской, которая, присмирев после разговора с солдатом в вертолете, пугливо смотрела по сторонам. — Скорее всего, авиационный удар, ррраз! — и как не было ничего.

— Я видела… фотографии. Но не думала, что все так… — Марина сглотнула подкативший к горлу ком.

— Жестоко, страшно, обыденно? — закончил за нее Мешадо. — А как оно должно быть? Солдат в вертолете был прав — это война. Или ты, как Никсон, думаешь, что все эти снимки подделки?[18] — Он хмыкнул. — Всем поначалу кажется, что мир на фотографиях где-то далеко, что это чья-то другая жизнь и чьи-то проблемы. Но когда ты сталкиваешься с этим лицом к лицу, многое невольно пересматриваешь по-новому. На нашей работе всегда так, это неизбежная часть ремесла. Привыкнуть сложно, но со временем получается. — Он снова невесело хмыкнул своему каламбуру. — Со временем…

Военно-полевой госпиталь состоял из нескольких больших палаток, столовой, автостоянки и склада медикаментов. Затормозив, джипы остановились на стоянке перед вертолетной площадкой, возле которой были сложены бочки с топливом.

— Хэй, капрал! — сидящий в первой машине сержант окликнул спешащего куда-то паренька, пока Кейт наблюдала, как в медицинский вертолет загружают носилки с лежащим на них спеленатым простынями человеком. — В какой из палаток находится послеоперационное отделение?

— Вон в той, сэр!

Ночные джунгли пахли сыростью, со сладковатым привкусом авиационного топлива. Мешадо хлопнул себя по щеке, прибив какого-то насекомыша. По знаку сержанта выбравшись из джипов, Кейт и ее команда отправились вслед за своим провожатым в одну из палаток.

— Сержант Грант, мэм. Нам нужно увидеть Пита Муна, капитана 1-го батальона, 9-го разведывательного эскадрона, — потребовал сопровождающий команду Кейт сержант, подойдя к столу, тускло освещаемому настольной лампой, на которую была накинута салфетка, приглушавшая свет, за которым дежурила медсестра, что-то бегло вносившая в тетрадь мелким убористым почерком. — Эти люди хотят говорить с ним.

— Вы, наверное, из газеты, — оторвавшись от письма, женщина закрыла тетрадь и оглядела вошедших. — Мне говорили, что вы придете. А Питти у нас теперь настоящий герой. К нему часто наведываются. Будете брать интервью?

— Что-то вроде того, — стаскивая с головы тяжелую каску и с облегчением встряхивая непослушными волосами, Недельская наморщила носик, когда мимо проскользнула сестричка с наполненной уткой в руках, от которой разносился резкий аммиачный запах.

Кейт же насторожилась, услышав из-за перегородки, отгораживающей вход от основного помещения, где содержались проходящие курс реабилитации солдаты, обрывочные трели губной гармошки. Что-то в них показалось ей смутно знакомым.

— Идите за мной, — встав из-за стола, медсестра отогнула внутренний полог палатки, делая приглашающий жест.

— Проведайте парня, а я пока займусь документами о его переводе, — кивнув агентам, сержант Грант покинул палатку.

Кейт, Мешадо и Недельская прошли в палату вслед за медсестрой, которая подвела их к смежным койкам, которые занимали двое солдат с забинтованными головами. У одного из них — чернокожего — была ампутирована рука.

— Вот они, наши герои, — с ноткой гордости доложила сестра.

— Девочка, ты ничего не напутала? Рука это, конечно, хорошо, — понижая голос, проговорил Мешадо, покосившись на Недельскую. — Но Гай Метьюз белый.

— А он нас и не интересует, — пожала плечами Марина. — Нам нужен его сосед.

— Но у него же забинтовано лицо.

— Именно! — Недельская подняла вверх пальчик с холеным ноготком. — Вражеская корпорация наверняка знает Гая в лицо, поэтому бинты только играют нам на руку. Кейт, что с тобой?

— Пока не знаю, — неопределенно откликнулась та, обводя палату настороженным взглядом.

— Пит, к тебе снова журналисты, — тем временем приветствовала пациента сестра.

— Опять, да? Кто на этот раз? — настороженно зашевелился на койке пилот.

— «Старз энд страйпс».[19]

— Опять пришли раздувать байки? — устало поинтересовался Пит. — У меня уже взяли интервью восемь газет, и все они врали. Обманывали про то, что я умирал и воскресал снова…

— А что, то, что про вас говорят, это неправда? — настороженно поинтересовалась Недельская.

— А что вы хотите, чтобы я вам рассказал?

— Правду, — коротко обозначила Кейт.

— Мы были на задании. — Посетителям пришлось придвинуться ближе, чтобы лучше слышать пилота, едва шевелящего бледными губами, видными сквозь марлевые прорези бинтов. — Боевой вылет. Заранее было ясно, что зона высадки находилась под интенсивным огнем. Но приказ есть приказ. Их не обсуждают. Мы угодили в самое пекло. Вспышки, пламя… С погодой не повезло, лил дождь. Нас подбили, мы упали… Я приложил все свое умение, чтобы посадить «птичку» и спасти парней. Получилось, но при посадке потеряли Виннига. Моего друга… Потом мы заняли оборону у вертолета, и вот тут чарли поперли со всех сторон. Окружили нас. Джунгли словно ожили лицами сотен людей. А когда мы поняли, что самим не отбиться, Шкипер[20] вызвал огонь на себя и запросил напалм. Мы забрали с собой все, что можно унести, и рванули через джунгли, словно сам черт кусал нас за пятки. Мы почти вышли из зоны поражения, когда все к чертовой матери накрыло огнем… Простите, мэм.

— И вы правда восемнадцать раз умирали? — уточнила Недельская.

— Ну что вы, — с нотой грусти усмехнулся Пит. — Просто повезло пару раз. Тоже собираетесь писать неправду?

— Нет, что вы. Вы герой, — пылко возразила Марина.

— Я не герой. — Он задумчиво помолчал. — Погибли люди. Моя вина, что не посадил вертолет как следует. Ребята… все мы, кто там был… Еле ноги унесли. Я не пытаюсь оправдать себя…

Повисшую паузу разрезал тягучий пассаж губной гармошки.

— Оставьте его в покое. — Пит жестом остановил сестричку, решительно направившуюся к соседней койке, где лежал чернокожий калека. — Не трогайте его. Мне нравится, как он играет. Это успокаивает. Напоминает о доме.

— Кто этот человек, — скорее инстинктивно, чем осознанно, поинтересовалась Кейт, сама не зная, зачем это делает.

— Босуел Дидденс, младший лейтенант, — женщина сверилась с картой обхода. — Он один из тех, кто был в том вертолете вместе с Муном. К сожалению, руку нам спасти так и не удалось. Жалко, такой молодой. — Мы зовем его просто Бо.

— Бо, — механически повторила девушка, сообразив, наконец, где и когда могла слышать эту гармошку.

Пожилой бородатый музыкант лет пятидесяти. Черное как смоль лицо с надвинутой на кустистые брови шляпой, обрамленное белоснежной кудрявой бородой… старая военная куртка времен Вьетнама, с выцветшими нашивками названия войск и номером подразделения, один рукав которой пустует и глубоко заправлен в ветхий карман. Огромные черные очки, скрывающие пораженные слепотой и лишениями глаза…

Кейт окончательно осознала, кого видит перед собой. Одинокого бездомного музыканта Бо Дидди с улицы Прачек, несущего ежедневную вахту под окнами квартиры, которую ей предоставили при переводе в Чикагский офис «Хроноса».

Вот оно, беспощадное и жестокое лицо войны.

— Бо Дидди, малмис. Бо Дидди. Кто-то пришел навестить старину меня в трудный час? Дайте мне подержать вашу руку. — Кейт позволила ослепленному солдату взять свою ладонь, внутренне холодея от очевидной истины, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. — Красивая кожа. Тонкая рука. Таким не место в этом аду. Аду-у-у-у. М-м-м. Слышь, Мун, старину Бо навестила прекрасная малмис. Можешь ли ты похвастать таким успехом? Извините, я сейчас немного не в форме, и не знаю вашего имени. Но ведь это не играет никакой роли, ведь так? Как видите, старина Иисус протянул мне руку помощи, но в своей любви промахнулся немного… Но это ничего, не так ли. Много тепла, как дома, — мягко водя пальцами по ладони Кейт, проговорил Бо. — Скорее всего, я теперь увижу нечто большее, чем боль, кровь и смерть. Их слишком много вокруг. Слишком много. Я не хотел все это видеть, и так и произошло. Может быть, так надо. Скорее всего, это так. Наверное, такую цену стоит заплатить за жизнь старины Бо, который просто летел, чтобы сражаться за свою семью, на войну, которая никому не нужна. Войны ведь никому никогда не нужны. Но кровь и боль будут. Нам их не избежать, увы. Но вот я вышел из войны. А награды и ордена, на черта они мне… Война ведь никого не может сделать великим, м-м-м… Иисус любит меня, и я приму все как есть. Пусть так и будет.

— Все у вас будет хорошо, Бо, — Кейт упрекнула себя за шаблонную банальную фразу, но ничего лучше в данной ситуации просто не смогла придумать. Она не умела утешать больных.

— Я знаю, что останусь слеп. И не тратьте время, чтобы меня утешать, малмис, — Босуел удобнее повернул перебинтованную голову на подушке. — Не в этом дело. Важно, что человек, который лежит со мной рядом, спас мне жизнь. И я напишу об этом песню, Мун, слышишь?

— Да, Бо. Я тут, — со своей койки откликнулся Пит.

— Я знаю. Ведь никому не нужны солдаты без войны. Войны меняются, а мы остаемся. Одинокие. Никому не нужные. Без судьбы, без войны-ы-ы, м-м-м…

— Хорошие новости, Мун. Собирайся, — доложил вошедший в больничные покои сержант Грант.

— Что вы имеете в виду, сэр? — приподнялся на койке Пит.

— Для тебя война окончена, парень. Ты отвоевался и едешь домой.

— Домой?

— Так точно. Ты отправишься с этими людьми.

— Да, — перехватив взгляд Недельской, сказала Кейт. — Ты же из Уоллкилла, так? Мы бы хотели по дороге заскочить с тобой на одно мероприятие.

— Какое?

— Где бы ты рассказал об ужасах войны правду, а не то, о чем повсюду без устали твердят газетчики.

— Не знаю, — с сомнением проговорил Мун. — А для чего это нужно?

— Вы ведь хотели бы остановить войну? — риторическим вопросом ответил Мешадо.

— Да, конечно! — пылко воскликнул солдат. — Но что может сделать один человек?

— Очень многое, — улыбнувшись, заверила Недельская. — Именно поэтому вы поедете с нами.

Глава пятая

«Я фермер, я не умею выступать перед зрителями, перед таким большим собранием людей, как это. Это самая большая группа людей, когда-либо собиравшихся в одном месте. Но, кроме этого, важная вещь, которую вы доказали миру, — это то, что полмиллиона детей — и я называю вас детьми, потому что у меня есть дети, которые старше, чем вы, — полмиллиона молодежи, может собраться и иметь три дня забавы и музыки и не иметь ничего, кроме забавы и музыки, и благослови вас Бог за это!»

Вступительное слово Макса Ясгура, владельца фермы, на территории которой проходил фестиваль Вудсток.

Есть на свете зверь, равных по мощи и силе которому нет. У него миллион голов и сотни тысяч рук. Его рык слышен отовсюду, где бы ты ни находился.

Все три дня того великого события напоминали средневековое ристалище. В прохладном утреннем воздухе остро ощущалось жесткое напряжение электричества.

Час настал. Одним движением пальца, касаясь струны, Джимми дал упреждающий сигнал. Из своего укрытия, находясь еще за сценой, он услышал, как где-то совсем рядом длинный глубокий звук, тягуче вибрируя и растекаясь, стремясь быстрее пули, облетел гигантское пространство, отозвавшись эхом сотни тысяч восторженных голосов.

Он здесь. И Зверь отвечает — он готов.

Вперед.

Сквозь заложенные от рева уши Джимми услышал, как душа с гудением сжалась в комок и через дернувшиеся от сладостного предвкушения пальцы понеслась, завибрировала, пролилась в электрический разряд, который, набрав бешеную скорость, окунул все вокруг в его музыку.

Пурпурный туман в моей голове, Кажется, будто все так изменилось. И это забавно, отчего — я не знаю. Не останавливай меня, пока я целую небо.

Резкий гитарный пассаж разрезал утренний воздух, ознаменовывая собой начало нового дня.

Последнего дня, величайшего культурного события конца семидесятых. Вудсток гудел, ревел, бурлил сотнями тысяч человеческих жизней, миллионами эмоций и чувств, подхлестнутых наркотиками, алкоголем и искушениями свободной любви, в то время как в утренний час бал правил находившийся на сцене Джимми Хендрикс.

Пурпурный туман окутал все вокруг Не знаю, тянет ли он меня наверх или на самое дно, Счастлив я или несчастен? Но, как бы то ни было — эта девушка околдовала меня.

Пел он, в неподражаемой манере импровизируя на гитаре.

Мешадо был собран и по обыкновению неразговорчив. Кейт то и дело зевала в ладошку, не выспавшись после длительного перелета, а вот Недельская, наоборот, со свойственной юности энергией вовсю глазела по сторонам.

— Как же здесь круто! — оценила она, когда кто-то по пути нацепил ей на голову венок из свежих полевых цветов.

— Не отвлекайся, — буркнул через плечо идущий впереди Хосе.

— Зануда.

— Как вы, Мун?

— Немного побаливает голова, — откликнулся солдат. — Но в целом порядок.

— Соберитесь. От того, как все пройдет, зависит очень и очень многое.

Пурпурный туман застилает мне глаза. Не знаю, день ли сейчас или ночь. Видишь — мой разум покидает меня. Будет ли завтра? Или это будет конец времен?[21]

Подхватывая последний аккорд, грохнул залпом цветов и конфетти танк «М41», расписанный в кислотно-психоделические цвета с пацифистскими знаками «мира» и антивоенными лозунгами, пропагандировавшими мир и любовь. Собравшаяся на огромном поле толпа неистовствовала от восторга.

— Ну что, готовы? — поинтересовался ведущий шоу, спустившись по лесенке на площадку за сценой, где Джими Хендрикс самозабвенно выводил альтернативную версию «Эй, Джо!». — Вы следующие.

Он посмотрел на забинтованного Муна, от которого не отходили Кейт и Недельская.

— Да уж, видок у тебя еще тот, парень. Постарайся покороче, о'кей? Джим сейчас разогреет толпу, так что тебе будет достаточно просто появиться и сморозить что-нибудь охренительное, про мир, любовь и то дерьмо, которого ты там насмотрелся, усек? — критично оглядев пилота, наставлял всклокоченный ведущий фестиваля в пестрых одеждах.

— Я попробую, — не слишком уверенно пообещал Пит.

— Так это наш новый герой? — Рядом с ними возник журналист с фотокамерой. — Поближе друг к другу, та-ак. Ну-ка, парень, обними девчонок и улыбнись…

— Не снимайте, — Кейт едва успела заслонить лицо руками. — Лучше только его.

Через мгновение Пит был окружен плотной толпой щелкающих фотоаппаратами журналистов, оттеснивших Кейт в сторону.

— Ну, вроде работает, — встав рядом с Недельской, она наблюдала, как корреспонденты заставляют Пита позировать.

— Еще как работает, — отозвалась Марина, поправляя на голове венок из полевых цветов. — Остался последний штрих, и можем уходить. Ой, смотри, это же Хендриксон!

Сцепив пальцы рук на груди, она глазами, полными обожания, смотрела, как великий гитарист, завершив двухчасовое выступление, покидает сцену под восторженный рокот толпы.

— Он просто бог, — на выдохе простонала девушка. — Обожаю эту работу.

Подавая ассистенту гитару, Хендриксон ей подмигнул, и у Недельской розовыми бутонами запылали щеки.

Наблюдавшая за сценой Кейт улыбнулась. Первые хронопутешествия всегда вызывали у новичков бурю эмоций, замешанных на восторге. Особенно когда предстояло сталкиваться с яркими личностями, оставившими след в мировой истории. Жаль, что уже совсем скоро студентке откроется обратная сторона медали и цена, которую придется за все это платить.

— Ну, парень, твой звездный час. Задай им всем жару! Это будет отличное завершение шоу! — конферансье стал подниматься на сцену, увлекая за собой Пита. — А теперь мы передадим слово человеку, который увидел мать-войну изнутри, мать ее! — Приветствуйте! Пит Мун, посмотревший в глаза самого дьявола и выбравшийся из пекла, спася несколько жизней простых американских парней!

— Привет, народ, — помявшись, Мун занял место перед микрофоном, которое ему уступил ведущий. — Я не умею говорить там всякие красивые вещи, поэтому постараюсь короче.

— Расскажи нам о войне, чувак! — вооружившись мегафоном, выкрикнул кто-то из толпы. — Что ты там видел? Это суки чарли тебя так отделали?

— А что еще можно увидеть на войне? — Пит пожал плечами. — Смерть, боль. Страдания.

— Мы не хотим смерти? — вновь вопросил голос из толпы, явно принадлежавший какому-то заводиле. — Что мы говорим войне!

— Дерьмо!

— Что мы говорим властям!

— Остановите войну!

— Зачем мы здесь!

— Ради мира!

— Мы не хотим смерти?

— НЕТ! — откликнулся импровизированный стадион сотней тысяч голосов.

— К черту войну!

— К ЧЕРТУ! — радостно вторила толпа.

Оглушенный бурной реакцией Мун подождал, когда волнение более-менее утихнет, и, переглянувшись с ободряюще кивнувшим ведущим, продолжил:

— Что еще сказать… Я такой же простой парень, как вы, которому просто не повезло. Я сын кровельщика и привык держать в руках инструменты, а не автомат. Я был там, я видел, как гибнут мои друзья. А все, что мы делали, это всего лишь сражались за мир и кусочек чистого неба над головой.

— МИР! — подхватила толпа, хиппи-танк снова отсалютовал конфетти.

— Ну, теперь ты снова дома, среди друзей! И здесь тебя ждут мир и любовь, чувак, — ведущий похлопал Пита по плечу, пока тот махал собравшимся. — Поддержите героя, ребята!

Толпа ликующе зашумела.

— Сдохни, гребаный хиппи! — неожиданно на сцену выбежал вооруженный двустволкой фермер и без предупреждения угостил дуплетом Пита в грудь.

Оратора отбросило на несколько метров назад. Эхо выстрела гулко прокатилось над импровизированным стадионом, и бушующее море толпы в едином порыве затаило дыхание. Навалившиеся на убийцу полицейские и рабочие поволокли его за сцену, в то время как взгляды ставосьмидесятитысячной толпы в едином порыве были обращены на распластанное тело Пита Муна, неподвижно лежащее на сцене.

— Что за черт!

— Давайте этого хрена сюда!..

Негодующий рев толпы сменился вздохом удивления, когда все увидели, как застреленный солдат поднимает сначала одну руку, потом вторую, а затем и вовсе встает на ноги. В гробовой тишине Мун несколько секунд постоял на сцене, отрешенно оглядывая толпу. Потом побрел к выходу со сцены.

— Это настоящее чудо, мать его! — заревел над полем усиленный мегафоном голос заводилы.

— Он не умер…

— Что это еще за фигня?

— ЧУДО! — неистовствовала толпа.

— Смотрите, смотрите! Он идет! Идет на своих двоих, черт его побери!

— Это знамение! Знак! Этот парень Мессия!

— Мессия! Мессия! МЕССИЯ! — дружно заскандировала толпа.

— Его поцеловал сам брат Иисус! Верните нам Мессию! Пусть говорит!

Но пошатывающемуся Муну уже помогли спуститься по лестнице за сценой, где его ждали встревоженные Кейт и Недельская, в компании полицейских и фермера увлекшие его в сторону большой стоянки передвижных домов, возле которых была заранее приготовлена машина.

— Я не переборщил? — поинтересовался у девушек фермер, срывая с головы шляпу и отлепляя со скул пушистую накладную бороду.

— Идиот! — накинулась на переодетого Мешадо Недельская, вместе с Кейт помогавшая Муну снимать надетый под изорванной в клочья одеждой бронежилет необычной конструкции. — А если бы он не выдержал?

— Я решил, что так будет более убедительно.

— Ты мог его застрелить! — все больше распалялась девушка. — Что за импровизации! Мог бы предупредить!

— Да не кипятись ты, Паташик меня четко проинструктировал касательно максимального калибра.

— Я не совсем понимаю, для чего все это нужно, — растерянно пробормотал еще не оправившийся от выстрела Мун и пощупал свою грудь. — Странно, совсем не болит. Только в ушах звон.

— Не волнуйтесь, пройдет. Вы молодец, Пит, — успокоила Кейт. — Извините, что пришлось втянуть вас во все это, но поверьте, это необходимо для важного дела. Вы все сделали правильно.

— Вы ведь не журналисты, да? — усаживаясь на заднее сиденье приготовленной для него машины, поинтересовался пилот, оглядывая Мешадо, Недельскую и Кейт.

— Не совсем, — уклончиво ответила Марина, продолжая буравить Хосе гневным взглядом.

— Что теперь со мной будет?

— Все будет хорошо, — заверила Кейт. — Нас отвезут домой. Но постарайтесь забыть все то, что сегодня с вами здесь произошло.

— Такое забудешь, — невесело усмехнулся перебинтованный летчик.

— А вы попробуйте, — вкрадчиво посоветовал Мешадо, захлопывая дверь. — Это в ваших же интересах.

Трое агентов посмотрели вслед удаляющейся машине, в то время как позади них на поле продолжал усиливаться рокот толпы.

— Здесь мы уже больше ничего не сможем сделать, — оглядев напарников, подытожила Кейт.

— Да, самое время сворачиваться, — согласился Хосе. — Не стоит ждать, пока праведный народный гнев доберется сюда.

Зайдя за один из передвижных фургончиков, троица активировала хроноперстни.

* * *

Машину, которая отвозила Пита Муна домой, остановили спустя сорок минут, когда она съехала с основного шоссе на вспомогательную трассу.

— Кажется, приехали, брат, — сквозь лобовое стекло, наблюдая несколько перемигивающихся мигалками полицейских машин, клином расставленных поперек дороги, пробормотал темнокожий водитель с пышной шевелюрой, спешно выкидывая недокуренный косячок в открытое окно и свободный рукой разгоняя пропахший марихуаной плотный воздух в салоне.

— Что там происходит? — спросил Пит, встревоженно подаваясь вперед на заднем сиденье.

— Какое-то сборище коптилок.[22] Ладно, не бзди, сейчас разберемся, чувак, — отозвался водитель, послушно тормозя по знаку полицейского, шагнувшему им навстречу. — Какие-то проблемы, офицер?

— Сэр, выйдите из машины, — без лишних предисловий потребовал полицейский, нагибаясь к боковому окну и оглядывая сидящих в салоне.

— А в чем, собственно, проблема, кэп? — не спеша выполнять приказ, поинтересовался водитель, видя, как к ним приближается высокий, подтянутый человек начальственного вида, в хлопчатой паре и элегантных туфлях, которым позавидовал бы любой английский денди. У него было открытое обветренное лицо, а седина только-только стала серебрить ухоженные бачки.

За ним, не отставая, следовал рослый блондин в строгом деловом костюме. Всем своим видом парочка не предвещала ничего хорошего.

— Дело дрянь, брат, — оценил ситуацию водитель.

— Я повторяю, сэр. Пожалуйста, выйдите из машины, — продолжал наседать полицейский.

— Чего вы с ним возитесь? Ал, убери-ка его отсюда, живо, — брезгливо поморщившись, коротко приказал подошедший незнакомец.

— Эй, эй! Полегче, чуваки! — завопил водитель, когда блондин без лишних предисловий выволок его из машины и заставил распластаться на капоте, расставив ноги. — Это просто всего лишь немного травки, я не наркоша какой-нибудь! Мир! Мы же все братья!

— Умолкни, — не глядя посоветовал высокий и, открыв заднюю дверь, вежливо обратился к солдату, показывая полицейское удостоверение: — Сэр, детектив Хокс. Проводится операция по поимке очень опасного преступника. Не могли бы вы показать лицо?

— Что вы себе позволяете! — возмутился Пит. — Меня зовут Пит Мун, я капитан 1-го батальона, 9-го разведывательного эскадрона ВВС США, ветеран войны, направляюсь домой. Этот человек отвозит меня. В чем, собственно, дело?

— Меньше часа назад на ярмарке Вудсток произошел инцидент с применением оружия.

— Да, действительно, — немного помедлив, согласился Мун. — Это был я. В меня стреляли.

— Я ни в коем случае не сомневаюсь и не преуменьшаю ваши заслуги, мистер Пит, — терпеливо ответил Хокс. — Вы защищали нашу страну, я обеспечиваю ее внутреннюю безопасность. Вы делаете свою работу, я свою. Поверьте, простая формальность, не более. Просто покажите лицо, и мы вас сразу отпустим. Просто удостовериться.

Еще немного помедлив, Пит вздохнул и стал послушно разматывать бинты, закрывавшие его лицо и голову.

— Прошу вас. Довольны?

— Проклятье, это не он, — разочарованно сцепив руки на затылке, детектив Хокс отошел от машины к обочине и, присев на корточки, усмехнувшись, провел ладонью по волосам. — Черт побери. Не он.

— Что дальше? — спросил приблизившийся к нему блондин. — В машине ничего.

— Кто-то умело нас облапошил. Отпускайте. — Поднявшись, Хокс снова подошел к машине. — Сэр, я приношу свои искренние извинения за данную ситуацию. Произошла ошибка. Но я должен был проверить.

— Понимаю, детектив, — проворчал Мун, пытаясь неуклюже вернуть бинты на место. — Всего хорошего.

— И вам.

— Что дальше? — спросил блондин, глядя вслед удаляющейся машине.

— Возвращаемся. Похоже, кто-то затеял с нами игру и только что заработал себе первое очко. Нужно вернуться в офис и все обдумать.

Глава шестая

Соверши небольшую прогулку по окраине города, Пересеки трассы, Где вдали маячит мост, как птица смерти, Он качается и скрипит… Где тайны лежали на границе огней, В потрескивающих электрических проводах. Эй, парень, ты знаешь, что уже никогда не вернешься. Мимо площади, мимо моста, мимо мельниц и стогов По направлению к надвигающемуся шторму идет высокий статный мужчина. В тусклом черном плаще с окровавленной правой рукой. Через жуткие места, неспокойные районы, грязные бары и трущобы. Где бы он ни был, все покроет тень. И стопка зеленой бумаги в его окровавленной правой руке. Он — призрак, он — Бог, он — человек, он — наставник, А ты — всего лишь пешка В его жутком грандиозном плане, Подготовленном и направляемым Его окровавленной правой рукой. «Red Right Hand», Nick Cave & The Bad Seeds

Альбинос вовремя оттолкнул Стивена в сторону, не позволив ушату помоев окатить напарника с ног до головы. Белокурый оперативник смачно выругался на галльском:

— Go n-ithean cat thu, is go n-ithean di abhal an cat![23]

Хокс не понял, что произнес напарник, но судя по реакции женщины, так некстати опорожнявшей помойное ведро из окна второго этажа, фраза была довольно оскорбительной.

— Gobshite![24] Сейчас я позову своих сыновей, и они избавят вас от лишних зубов!

— Альби, что случилось?

— Эта милая леди предлагает нам услуги местных стоматологов. Но если хочешь знать мое мнение, то рекомендую отказаться и валить отсюда как можно быстрее. Вряд ли у них есть соответствующая лицензия.

Сплюнув на землю, Альбинос поднял воротник пальто и ускорил шаг. Нарываться на неприятности здесь не стоило. Во все времена дублинские трущобы пользовались дурной репутацией. Особенно сейчас, в момент локаута.[25] Настроение у людей скверное, и массовые драки, возникающие вот по таким пустяшным поводам, вспыхивали то тут, то там.

Осторожно ступая по грязным булыжным мостовым, агенты приближались к работному дому «Оливер и сыновья», в котором они сняли небольшую комнатенку. Конечно, они могли позволить себе апартаменты в лучших гостиницах Дублина, но конспирация требовала от них максимальной скромности. Для того чтобы узнать хоть сколько-нибудь полезную информацию от обитателей трущоб, следовало сойти за своих, простых работяг. Агентам Хроноса пришлось бы несладко, заподозри местная публика в них что-то неладное. Если примут за фенианов, то сдадут полицейским. А если примут за констэблов,[26] то просто перережут глотки и скинут с Хаппени-бридж в стылые воды Лиффи.

— Когда нам ждать появления мистера Фо? — Стивен с силой надавил на входную дверь, за которой оказался узкий коридор, освещенный слабым светом газовой лампы. Рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, располагалась конторка, за которой храпел рыжеволосый детина по имени Шед, старший из сыновей Оливера.

— Он обещал зайти ближе к вечеру. Возможно, ему повезло больше и он смог разузнать что-нибудь стоящее, — ответил напарнику Альбинос, после чего с силой постучал ладонью по конторке. — Cead mile failte![27]

— Проклятье! — Шед подскочил на месте и ошарашенно уставился на постояльцев. — Мистер Уайт! Не стоит подкрадываться к человеку во сне. Я же мог запросто пырнуть ножом!

— Не рекомендую тебе даже помышлять о подобном, сынок, — Альбинос зловеще улыбнулся, продемонстрировав ирландцу мощные зубы, покрытые, специально для этой миссии, темным табачным налетом. В корпорации Хронос строго следили за снаряжением и обликом своих агентов. Грязные ногти, иллюзия плохих зубов, даже вши, если на то была необходимость. Удобства удобствами, но маскировка для полевых агентов всегда была в списке приоритетных задач. — Сегодня вечером к нам придет гость. Мы были бы тебе благодарны, если ты подскажешь ему дорогу к нашей комнате, а не выставишь его за дверь.

— Вы что, шлюху сюда притащить вздумали? Если отец об этом узнает, он точно выставит вас за дверь! Можете в этом даже не сомневаться, мистер.

— Как ты мог так подумать, Шед! Мы не собирались превращать дом твоего отца в дешевый бордель. К нам заглянет наш приятель из доков. Мы разопьем с ним поитин[28] в память о былых деньках, а после прогуляемся до Темпла.[29] Кстати, если есть желание и монета, можешь к нам присоединиться!

Шед явно обрадовался приглашению пропустить пинту-другую, но отказался.

— Отец с меня шкуру спустит, если я смоюсь отсюда раньше положенного, — в голосе ирландца прорезались жалобные нотки.

— Ну, смотри сам, приятель, — Альбинос дружески хлопнул Шеда по плечу. — Если передумаешь, то ты знаешь, где нас найти.

На этом обмен любезностями был окончен, и агенты направились в свою комнату. Проходя по коридору, Стивен прислушивался к звукам за закрытыми дверями. За тонкими деревянными перегородками слышались голоса и громкий кашель. В «Оливере и сыновьях», как и в сотнях подобных заведений, жильцы набивались словно сельди в бочки. В небольшой комнате ютились по пять-шесть человек.

Но плохие жилищные условия были не главной проблемой для жителей дублинских трущоб, которые составляли на данный момент треть населения города.

Туберкулез. Страшная болезнь, косившая целые семьи и улицы. Через несколько дней здесь вспыхнет эпидемия, и целые кварталы будут закрыты на карантин. И где-то среди этого ада появится человек, неподвластный болезни. Исторические хроники не сохранили ни его фотографии, ни имени. И, по мнению Стимбоя, это был их клиент, Мессия.

* * *

В дверь постучали. Альбинос, карауливший все это время у окна, кивнул Стивену, чтобы тот открыл, а сам в это время навел на дверь ствол револьвера.

— Кого там черти несут? — спросил Хокс, стараясь придать голосу интонации местного акцента.

— Это мистер Фо. Я разыскиваю мистера Хоксли и мистера Уайта.

Стивен открыл дверь и пропустил в комнату пожилого джентльмена в сером пальто, котелке и с тростью из черного дерева. После чего выглянул в коридор, убедиться в том, что гость пришел один, и закрыл дверь.

Мистер Фо неспешно оглядел прибежище агентов, лишь на секунду задержав взгляд на направленном в его сторону дуле револьвера. Пододвинув к себе стул ногой, он сел, уперев трость в пол и сложив руки на ее набалдашнике. На минуту в комнате повисло напряженное молчание.

— Ну что, джентльмены, так и будем в молчанку играть? Мое время дорого, и мне не хотелось бы его тратить, находясь в этом крысятнике, — гость брезгливо провел пальцем по пыльной поверхности стола, оставив на ней длинный след. — Или агентов в Хроносе ныне не учат ценить время?

Задав вопрос, мистер Фо снял перчатку с левой руки и продемонстрировал перстень. Только после этого жеста напарники позволили себе расслабиться, а Альбинос спрятал оружие в глубокий карман пиджака.

— Прошу нас простить, мистер Фо, но сперва мы должны были убедиться, что вы тот, кто вы есть, — Стивен извиняюще развел руки в стороны. — Может быть, чаю? Или виски?

— Благодарю за любезность, но я вынужден отказаться. Как я уже говорил, время не ждет. Так что давайте переходить сразу к делу.

— Хорошо, — Хоксли сел на кровать напротив гостя и стал рассказывать.

— Думаю, вы в курсе, что мы приехали к вам не с проверкой вашей работы, а для выполнения важной миссии. Через два дня этот район будет закрыт из-за вспышки туберкулеза. Три квартала будут закрыты на карантин, и в течение следующего месяца от болезни умрут почти полторы тысячи человек.

— Да, мне это известно, — подтвердил мистер Фо, — мне как руководителю дублинского филиала корпорации приходится путешествовать и курировать работу моих агентов в период с тысяча шестисотого по двухтысячный год. Так что я в курсе всех глобальных событий, которые происходили или произойдут на его территории.

— Ого! Значит, у вас действительно много работы и вы не шутили насчет нехватки времени, — улыбнулся Альбинос. Но его попытка сдружиться с мистером Фо только усилила раздражительность главы дублинского филиала. После чего Альбинос решил молчать и больше не вмешиваться в разговоры начальства. Тем временем Стивен поспешил сгладить неловкую ситуацию.

— Отлично, тогда мне нет необходимости утомлять вас подробностями. Во время этой эпидемии появится городская легенда о неком человеке, который смог победить болезнь и остановить дальнейшее распространение эпидемии.

— Что за вздор? — мистер Фо посмотрел на собеседника с легким удивлением. — Эпидемия была остановлена с помощью вовремя введенного карантина и противотуберкулезными вакцинами.

— С этим мы не спорим, — кивнул Стивен, — но скажите, вы знаете историю про Спасителя из Феникс-парк?

— Нет, — ответил мистер Фо, — первый раз слышу о подобной чепухе.

— Так я и думал. — Хокс и Альбинос радостно переглянулись. — Значит, он появился после вашего последнего посещения будущего. Когда вы в последний раз были за пределами тысяча девятьсот четырнадцатого?

— Три недели назад я решал административные вопросы в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году.

— Подходит. — Стивен все больше набирался уверенности, что в этот раз они напали на нужный след. — Как раз столько времени прошло с момента исчезновения Гая.

— Гая? Кто такой этот Гай?

— Неважно.

Резкий ответ Хокса окончательно разрушил всякую возможность дружественных отношений с мистером Фо. Скорчив угрюмую мину, ирландец засобирался на выход.

Поняв свою оплошность, Хокс вскочил с кровати и преградил гостю путь.

— Мистер Фо, прошу нас простить, но есть информация, говорить о которой мы просто не имеем права. Это не наша прихоть, поймите.

— Хорошо, — гость вернулся на свое прежнее место, — тогда расскажите, какая помощь требуется от нашего филиала?..

Следующий час они провели за обсуждением плана проникновения в зону грядущего карантина и, главное, о путях отхода. Мистер Фо пообещал предоставить все необходимое, после чего откланялся.

Выждав несколько минут, напарники вышли вслед за ним. Дабы соблюсти легенду, им предстояло прогуляться до Темпл-Бара и как следует выпить. Возможно, это была их последняя возможность развеяться и отдохнуть, прежде чем броситься в самое пекло.

* * *

Несмотря на прекрасную погоду, в трущобах господствовали страх и уныние. Обитатели городского дна, словно крысы на корабле, предчувствовали приближение большой беды и предпочли заблаговременно укрыться в своих норах.

Однотипные двухэтажные дома из бордового кирпича превратились в осажденные крепости. Ставни на окнах и входные двери плотно закрыты, по улицам не сновали вездесущие дети и собаки. Местные знали — скоро грянет буря.

Альбинос и Хокс поворачивали на Корк-стрит, когда столкнулись с первыми за весь день живыми людьми. Трое коренастых парней катили тележку, доверху набитую телами. Носы и рты члены похоронной команды скрывали за плотными головными платками и шарфами.

— С дороги! — проворчал один из громил, толкая тележку прямо на агентов корпорации. — Если, конечно, не хотите оказаться среди этих бедняг.

Агенты расступились, пропуская ирландцев с их страшной ношей. Хокс еще несколько минут смотрел им вслед, наблюдая за тем, как они обходят дома и зычными голосами призывают жильцов выносить умерших от болезни родственников и друзей.

— Выносите своих мертвецов! Десять шиллингов за вывоз одного покойника!.. Выносите своих мертвецов!..

— Альби, как ты думаешь, те прививки, что нам сделали перед этой миссией, точно уберегут нас от туберкулеза? — Хокс непроизвольно почесал то место, куда доктор вколол коктейль из противоядий на все случаи жизни.

— Не переживай, приятель, — успокаивающе улыбнулся напарник. — В отличие от тебя, я успел побывать во многих опасных местах. Мне довелось спасать раненого агента в средневековой Франции, прикрывать бригаду ремонтников из технического отдела в объятом чумой Лондоне, искать потерявшегося в результате цунами аналитика в зараженных водах Фокусимы. И ни разу я не подцепил ни одной болячки, если не считать банального насморка. Забавно, не правда ли? Наши умники из корпорации изобрели технологию для путешествий во времени, но не могут победить какое-то респираторное заболевание! Вот поймаем Мессию, узнаем его секрет вечной жизни, вот тогда-то и заживем…

Хокс покосился на напарника и понял, что тот просто нервничает, вот и болтает без умолку. Раньше за ним подобного не наблюдалось.

— Альби, в чем дело?

Тот не ответил, лишь раздраженно повел плечами, поправляя спрятанную под пальто кобуру с двумя наганами «М 1910». Воспоминания о былых временах воскресили мысли о Грузном, прежнем напарнике Альбиноса. С ним он смело мог отправиться хоть на чаепитие к дьяволу.

Дальнейший путь агенты прошли в молчании.

Через несколько минут они достигли своей цели. Паб «Черная кошка и Котел», закрытый и заброшенный с тех пор, как его хозяин разорился и не смог найти покупателя для захиревшего питейного заведения. Ключ от замка на входной двери агентам вручил мистер Фо, вместе с подробной картой кварталов, с помеченными на ней блокпостами. Посты эти появятся через двенадцать часов и полностью блокируют перемещения обитателей трущоб в этом районе на ближайшие несколько недель.

В задачу Хокса и Альбиноса входило найти Спасителя из Феникс-парка и желательно до введения карантина, так как потом поиски объекта осложнятся разгулом мародеров и введением в блокированные кварталы пехотинцев из ирландской королевской гвардии.

— Ну и дыра! — Стивен смахнул рукавом пальто мусор с барной стойки и закашлялся от взвившегося в воздух облака пыли. Альбинос лишь хмыкнул и отправился на поиски свечей. Электричество в пабе отключили, а газ в светильниках давно испарился.

В пабе царил тяжелый запах прокисшего пива и старого дерева. На полу скопились кучи мусора, которые когда-то пытались собрать в тележку и вывезти, но бросили эту затею вместе с тележкой.

Пока напарники приводили помещение в относительный порядок, Хокс с интересом рассматривал внутренний интерьер. Все же настоящие ирландские пабы не шли ни в какое сравнение с теми подделками, коими могла похвастаться Америка его времени. Здесь чувствовалось само время, приверженность традициям и атмосфера семьи и дружбы. Пусть эта дружба и зиждилась на всеобщей любви к пиву, виски и веселым песням. Завсегдатаи «Черной кошки» были друг другу как братья. В Америке, для того чтобы назвать заведение ирландским пабом, считалось достаточным выкрасить стены в зеленый цвет, поставить мебель из красного дерева и разливать посетителям «Гиннесс» или «Канемара».

— Хокс, может, хватит считать ворон и заняться непосредственно тем, ради чего мы сюда приперлись? — Альбинос уже раздобыл и зажег несколько толстых свечей, осветив с их помощью широкий стол в центре зала.

На столе, рядом с развернутой картой квартала, лежали револьверы, коробки с патронами, набор отмычек и прочие вещи, которые понадобятся агентам для выполнения их миссии. Альбинос придвинул к столу пару стульев и жестом пригласил напарника занять один из них.

— Итак. Если разведданные от Стимбоя верны, то впервые Спаситель объявится вот здесь, — палец Альбиноса указал на один из домов на Аббигел-стрит, — в этом доме умрут все жильцы, за исключением его.

— А что нам вообще известно об этом парне? Хоть какие-то данные?

— В народе будет ходить множество слухов. Какой-то парень, пришедший со стороны Феникс-парка, поселился в работном доме Джонни О'Хьюэтта. Кстати, обращаю твое внимание, что МКС, на которой работал Метьюз, тоже называлась «Феникс». Но важно не это. Во время эпидемии туберкулеза он не только оказался единственным, выжившим из обитателей данного дома, но и стал целителем. Он лечил путем простого наложения рук, и после его прикосновений болезнь отступала.

— Подожди! Но ведь Гай Метьюз не обладает такими способностями. Да, он бессмертен, но и только.

— Стивен, ты же знаешь, что такое городские слухи и как легко они мутируют! От одного рассказчика до другого история доходит с такими изменениями и дополнениями, которые зависят только от уровня фантазии каждого из seanachai's,[30] что от первоначального сюжета остается лишь бледная тень, — Альбинос взял в руки один из своих револьверов, откинул барабан и проверил наличие патронов. — Единственное, что для нас важно в данной ситуации, это одна общая черта всех рассказов и баек о Спасителе из Феникс-парк, о том, что он был бессмертным.

— То, что он не заболел туберкулезом, еще не значит, что он был бессмертным. Индивидуальная устойчивость к вирусу…

— Как минимум его убивали трижды, — Альбинос положил револьвер на стол и достал из внутреннего кармана несколько сложенных пополам листов писчей бумаги, протянул их напарнику. Развернув бумагу, Стивен попытался прочесть написанный от руки текст, но почерк был настолько ужасен, что он не смог разобрать ни одного слова.

— Черт возьми, кто так пишет?

— А чего ты ожидал от Стимбоя? Он мастер печатать на клавиатуре пальцами рук и ног, но когда дело доходит до работы шариковой ручкой, получаются вот такие каракули. Не мог же он прислать нам документы, распечатанные на принтере. Не дай бог, мы их потеряем, скандал и нагоняй от начальства.

— Так что там сказано?

— Наш офисный друг из аналитического отдела смог вчера раздобыть показания нескольких очевидцев, которые стали свидетелями смертей Спасителя. Про первую смерть, в доме О'Хьюэтта, ты уже знаешь. Во второй раз его забили камнями мародеры. Он попытался остановить их, запрещая грабить квартиры, жильцы которых скончались или были настолько ослаблены болезнью, что не могли сопротивляться. Целое семейство из десяти человек клялось в том, что на их глазах бандиты буквально сделали из парня отбивную. Но на следующий день он ходил по кварталу как ни в чем не бывало, целый и невредимый. А членов той шайки, по слухам, больше никто не видел.

— Похоже на нашего парня.

— Согласен, — Альбинос потряс в воздухе последним листком. — А вот здесь описан самый интересный случай. Обойдя всех жителей квартала и оказав им помощь, Спаситель прорвался сквозь блокпосты. В отчетах микки[31] упоминается случай, когда им пришлось открыть огонь на поражение по неизвестному. Он не отреагировал на приказ остановиться и полез на ограждение блокпоста. Гвардейцы пустили вход «Ли-Энфилды» и несколько раз выстрелили в нарушителя. Но, несмотря на то что пара пуль попала человеку в голову, он перелез через ограду и убежал прочь, скрывшись в лабиринте трущоб. Его так и не нашли. А местные жители уверяли, что это был не кто иной, как Спаситель из Феникс-парк.

— Значит, отправляемся в гости к мистеру О'Хьюэтту? — Стивен взял со стола набор отмычек и маленькую деревянную шкатулку, внутри которой был спрятан запасной перстень. Если они найдут Гая, то им останется лишь надеть перстень ему на палец и активировать. После чего Метьюз окажется на базе корпорации и перестанет быть личной проблемой Хокса.

— Да, — кивнул Альбинос и задумчиво посмотрел на стоящую в углу телегу с мусором. — Но для начала обеспечим себе прикрытие.

* * *

Громкие удары кулаком в дверь разбудили старика О'Хьюэтта. Тяжело поднявшись с кровати, Джонни подошел к окну и выглянул на улицу сквозь щель между ставнями. У порога его дома переминались с ноги на ногу двое крепких парней с платками на лицах. Рядом с ними стояла телега, содержимое которой укрывал кусок брезента, из-под которого торчала синюшная рука, покрытая трупными пятнами.

Один из незваных гостей вновь забарабанил в дверь и проорал:

— Выносите своих мертвецов! Десять шиллингов за вывоз одного покойника!

— Наконец-то, — проворчал себе под нос старик Джонни, пройдя шаркающей походкой от окна к буфету, где в одной из пивных кружек хранил специально отложенные с вечера деньги. Отсчитав двадцать шиллингов, О'Хьюэтт поспешил открыть дверь, пока ребята из похоронной команды не ушли дальше по улице. — Целый день ждал, когда эти типы соизволят явиться.

— Эй, есть кто живой? — надрывался тем временем голос на улице. — А если точнее, есть кто мертвый?

Парни заржали своей грубой шутке. Спускаясь по лестнице, старик улыбнулся. Он тоже любил пошлый и грубоватый юмор.

— Иду-иду! Перестань барабанить в дверь, дрянной мальчишка! А не то я надаю тебе под зад! — распахивая дверь, О'Хьюэтт постарался выглядеть воинственно, чтобы произвести на гостей соответствующее впечатление. Если собеседник тебя боится, то всегда можно сбросить цену за его услуги. А старик очень не любил расставаться со своими деньгами. К сожалению, у тех девчонок из восемнадцатой комнаты, что преставились сегодня утром, родственников не оказалось. И О'Хьюэтту предстояло за свой счет обеспечить доставку их тел до ближайшего крематория.

Постояльцы не терпят соседство с мертвецами. Особенно с теми, что умерли от туберкулеза. В народе поговаривали о том, что Taoiseach[32] не справляется со своими обязанностями, и если дела пойдут так и дальше, то скоро в трущобах начнется настоящая эпидемия. Так что две проститутки, умершие от этой страшной болезни под крышей его дома, доставили старику О'Хьюэтту большие неудобства.

Но, как оказалось, уловка старика не оказала на гостей никакого эффекта. Они смотрели на него без испуга, даже, наоборот, с некоторым превосходством.

— Здрасте, мистер, — один из парней учтиво приподнял кепку за козырек. — Мы хотели узнать, не требуется ли вам наша помощь?

— Да-да, — старик посторонился, пропуская гостей в холл, — на второй этаж, пятая комната слева. Две постоялицы, совсем еще cailin's.[33] Они не займут много места, так что, может быть, вы скинете несколько пенни? Они весят совсем немного…

Но парни его будто не слушали. Они стремительно поднялись по лестнице, не обращая больше на хозяина никакого внимания. Недоумевая, старик побрел вслед за ними.

— Альби, в какой он комнате? — шепотом обратился к напарнику Стивен, сжимая в кармане шкатулку с перстнем.

— В конце коридора, дверь справа, — ответил Альбинос, успевший к этому моменту достать револьверы и теперь внимательно вглядывающийся в сумрак коридора.

Стивен, стараясь шагать как можно тише, резво добрался до нужной двери и осторожно подергал ручку.

— Черт, заперто, — свистящим шепотом выругался Хокс и достал из внутреннего кармана набор отмычек. Пока он возился с замком, старик О'Хьюэтт уже успел подняться по лестнице и теперь недоуменно смотрел на агентов Хроноса.

— Эй, что вы там делаете? Я же сказал, пятая комната слева, а не восьмая справа! — старик грозно сдвинул брови. — Вы что, считать не умеете и не знаете, где право, а где лево?

— Поторопись, Стивен, — Альбинос сделал шаг навстречу хозяину дома и демонстративно направил в его сторону ствол одного из своих револьверов. — Шли бы вы обратно в свою конуру, мистер. Мы просто заберем то, зачем пришли, и сразу же исчезнем. Вам же не нужны неприятности?

— Неприятности? Мне? Да я сейчас устрою неприятности вам, паршивцы вы этакие!.. — сказав это, старик О'Хьюэтт выхватил из кармана брюк девятимиллиметровый браунинг.

Два выстрела слились в один.

Прохрипев, Джерри О'Хьюэтт упал на пол, зажимая руками рану на левой стороне груди. Пуля из его браунинга прошла рядом с виском Альбиноса, срезав несколько волосков, и застряла в стене.

— Да что ты творишь? — в отчаянии взревел Хокс. Понимая, что дальше скрываться нет смысла, он отбросил бесполезные отмычки в сторону и вышиб дверь ударом ноги. Ворвавшись внутрь, агенты поняли, что опоздали. Комната была пуста.

— Опоздали? — упавшим голосом спросил Стивен. Альбинос за несколько секунд оглядел комнату, остановив взгляд на окне.

— Здесь кто-то был и ушел через окно буквально минуту назад.

— Откуда ты знаешь? — удивился напарник. Альбинос указал на опрокинутый стакан на подоконнике.

— Вода еще не успела растечься. Видимо, мы спугнули объект, когда еще только постучали в двери. Черт, наша маскировка не удалась! — Альбинос бросился к окну. — Давай за мной! Тут лаз на крышу соседнего здания. Нужно попробовать его поймать.

— Согласен. — Хокс послушно полез вслед за напарником через распахнутое окно. — Тем более что на шум пальбы сейчас сбегутся все жильцы.

У Стивена не было необходимости объяснять напарнику, что если их сейчас поймают, то линчуют без суда и следствия.

* * *

В «Черную кошку и Котел» они вернулись уже под утро следующего дня. Усталые и измотанные до предела, они сели на свои прежние места за столом в центре зала и погрузились в угрюмое молчание. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Стивен наконец-то нарушил царившую тишину.

— Как ты думаешь, Альби, кто были эти ребята?

Альбинос поднял глаза и с раздражением посмотрел на напарника.

— Тут не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это были агенты «Хроноса Два».

— Почему ты так думаешь?

— Эх, дал же босс напарника, — Альбинос глубоко вздохнул и принялся объяснять: — Я понимаю, что у тебя небольшой опыт оперативной работы в чужих временных отрезках. А я в этом деле уже десять лет. И полученный мной опыт помогает мне быстро определить среди окружающих людей работников корпорации. Немного иная пластика движений, характерные жесты. Знаешь, как непросто нашему агенту, заброшенному, например, в Киевскую Русь, отвыкнуть от привычки узнавать время по наручным часам? Так и дергаются каждый час, по обыкновению сгибают руку и смотрят на запястье. И многое другое. Главное, знать, на что обращать внимание.

Стивен пристально посмотрел на напарника, после чего его озарила догадка.

— Да у них просто хроноперстни были на пальцах!

— Вот! — хитро улыбаясь, протянул Альбинос. — Ты уже учишься подмечать нужные вещи.

— Да пошел ты, — беззлобно огрызнулся Стивен. — Давай лучше подумаем, что им здесь нужно и куда подевался Метьюз?

— А что тут думать? Тут все просто, как дважды два. Нас просто водят за нос.

— В смысле?

— Смотри, — Альбинос придвинулся ближе к столу, — на крыше рядом с комнатой предполагаемого Спасителя-Метьюза мы замечаем двух дамочек с перстнями агентов корпорации. Мы точно знаем, что они не из нашей конторы, так как в базе сотрудников мистера Фо мы их не обнаружили. Следовательно, они работают на «Хронос Два». Логично?

— Логично, — согласился Стивен, — а еще я только сейчас понял, что скорее всего эти девушки и были теми самыми постоялицами, которые якобы умерли в комнате по соседству с комнатой Спасителя.

— Очень может быть, — кивнул Альбинос. — И бежали они не потому, что раскрыли нашу маскировку и узнали в нас агентов конкурирующей корпорации. А потому что, по их легенде, они должны были тихо-мирно коченеть. И тут появились мы.

— Кстати, из-за нашего неожиданного прихода они могли понять, что мы из «Хронос Один».

— Ах, да! — Альбинос несильно стукнул себя ладонью по лбу. — Линии вероятности. Они знали, что сборщики трупов не должны появиться еще какое-то время. А тут мы как снег на голову.

— Но тогда остается главный вопрос. Что они вообще делали в работном доме О'Хьюэтта? Просто совпадение? Они проводили свою операцию?

— Стивен, не знаю, как ты, а лично я не верю в такие вещи, как совпадения. По моему мнению, эта группа прибыла сюда по тому же поводу, но с иной целью.

— Так ты думаешь… — Глаза Стивена широко раскрылись. — Конечно! Теперь я понял! Они создают иллюзию присутствия Гая Метьюза в данном временном отрезке.

— Думаю, во Вьетнаме мы тоже столкнулись с их работой, — добавил Альбинос и тяжело вздохнул. — Да, дела… Знаешь, надо выпить! Я не могу на трезвую голову осознать эту информацию.

Пока Альбинос рыскал по пабу в поисках спиртного, Стивен в уме сопоставлял события последних недель, мысленно глядя на них под другим углом. Теория о том, что им приходится не просто искать Мессию в укромных уголках человеческой истории, но еще и натыкаться на ложные следы, оставляемые агентами «Хронос Два», оптимизма не внушала.

— Нашел! — напарник победно тряс над головой полупустой бутылкой «Джек Дэниэлс», — сейчас протру пару стаканов от пыли и можно продегустировать настоящий ирландский виски.

Стивен рассеянно кивнул, все еще погруженный в свои мысли.

— Послушай, Альби. Если мы правы и нам приходится играть в «кошки-мышки» с ребятами из конкурирующей конторы, то нам срочно нужно менять стратегию.

Альбинос разлил виски по стаканам, протянул один Стивену и стал слушать.

— «Хронос Два» обладает столь же мощными ресурсами, что и наша контора. Мы воюем с ними во всех временах и на всех континентах, и пока что никому из нас не удалось одержать сколько-нибудь значимых успехов. На каждое наше изменение мировой истории они ухитряются произвести другое, полностью сводящее все наши усилия на нет.

— Историю нашей корпорации я знаю даже получше тебя. Так что эту часть лекции можешь пропустить.

— Хорошо, — Стивен сделал маленький глоток виски, подождал, пока огненный шарик растворится в его организме, и продолжил: — Но если информация от руководства правдива, то захват Гая Метьюза позволит нам одержать окончательную победу. Понимая это, «Хронос Два» не просто укрыли от нас Мессию, но и послали своих людей на создание ложных следов.

— Те девчонки, что мы видели на крыше. Они создавали миф о Спасителе из «Феникс-парк».

— Да, я думаю именно так. А если прав ты, то мы уже во второй раз попадаемся в их ловушку. Поэтому и предлагаю пойти другим путем.

— И что конкретно ты предлагаешь? — Альбинос разлил по новой порции виски.

— Сейчас мы вернемся на базу и заставим Стимбоя досконально изучить фото- и видеохроники тех недель, что мы провели во Вьетнаме. Если нам повезет, то одна или даже обе стервы, работающие на «Хронос Два», попали в кадр. Тогда нам останется лишь пробить их по базе известных сотрудников конкурирующей корпорации и установить их личности.

— Но для чего? — удивился Альбинос. — Что нам дадут их имена?

— Тогда мы будем знать, с кем нам предстоит вести дело. Это поможет предугадывать их действия. А это уже плюс.

— Что же, в твоих словах есть логика. — Альбинос погрузился в минутное молчание, после чего залпом допил свой виски, довольно крякнул и с силой запустил опустевшую бутылку в дальний угол паба. — Хорошо здесь, но пора и честь знать. Активируем перстни и валим отсюда. Через пару часов здесь начнется светопреставление. Лично мне не хотелось бы угодить под шальную пулю разгоряченных ирландских парней.

Стивен тоже осушил свой стакан и, прежде чем активировать хроноперстень, подумал о том, что установление личности противостоящих им агентов «Хроноса Два» можно использовать еще одним способом.

Часть вторая Рокировка

Все как всегда, Меняются только названия И каждый день Как будто летит в никуда. В тех местах, Где лица людей так холодны, Я буду ехать всю ночь, Чтобы просто вернуться домой. Я — ковбой На стальном скакуне. Я в розыске Живым или мертвым Разыскиваюсь — живым или мертвым. Порой я сплю, А бывают ночи без сна, И все люди, которых я когда-либо встречал, Всегда выбирают свой собственный путь. Иногда ты сливаешь день Из бутылки, из которой пьешь, А когда ты остаешься наедине с собой, Все, что ты можешь — это думать, Что ты ковбой На стальном скакуне В розыске Живым или мертвым. Разыскивается — живым или мертвым. Я хожу по этим улицам С шестиструнной за спиной И играю за гроши, Чтобы вновь вернуться домой. Я был везде. Тем не менее я все еще стою на ногах. Я видел миллионы лиц, И я всем им показал, что такое рок Bon Jovi, «Dead or Alive»

Пролог

п. 7, пп. 14. «Шамбала», главная база нашей корпорации, располагается во временном отрезке за десять тысяч лет до нашей эры. Выбор данного исторического периода не случаен, так как он находится за пределами временной активности корпорации «Хронос Один».

п. 13, пп. 6. Ежедневно сотрудники региональных аналитических отделов составляют отчеты и отсылают полученные данные в центральную информационную базу на «Шамбале». В результате обработки и сравнительного анализа аналитический отдел устанавливает, какие изменения в мировой истории были произведены сотрудниками «Хроноса Один» за последние двадцать четыре часа.

п. 43, пп. 9. В задачу руководителя отдела входит установление конкретных причин и событий, повлекшие за собой изменения в мировой истории. Как правило, катализирующим фактором таких изменений является работа оперативных агентов корпорации «Хронос Один».

Но известны случаи, когда изменения в историческом ландшафте были вызваны неосторожными поступками наших собственных сотрудников. В подобных случаях руководителю аналитического отдела надлежит оформить соответствующий запрос в ОЭВ (Отдел экстренных вмешательств). Если агент «Хроноса Два» допустил критический промах, то в дело вступают сотрудники ОЭВ и устраняют последствия или, если необходимо, источник ошибки.

п. 50, пп. 1. Разрабатывая конкретную операцию, аналитик должен учитывать следующие параметры:

— выбор события (или череды событий), влияние на которое может компенсировать изменение в истории, возникшее в результате операции агентов «Хроноса Один»;

— силу контрудара;

— технические возможности нашей корпорации в выбранном географическом и временном секторе.

— …

Должностная инструкция для руководителя аналитического отдела корпорации «Хронос Два». Совершенно секретно. Допуск не ниже 7 (седьмого) уровня.

Глава первая

«Он явится к тебе, и ты должен Его знать Он не сын Божий, Он — сын Земли!» Новый Мессия… Он ходит среди живых И жил среди мертвых. Он — хранитель ключа. Слишком долго они ждали Его пришествия, И слишком долго полчища верили в ложь. Теперь все видят «Руку Дарвина». Он разрушит эту человеческую колыбель-могилу. Бог мертв, Бог мертв, да здравствует Природа! Падший от Благодати, Мессия Нового Века, Как молния, разрывающая небо, Покажи миру его окончательную судьбу, Взойди к новым высотам, Мессия, Чтобы они могли услышать Твои золотые слова, Как мир сливается в канализацию. Новый Мессия делает ваш день Падший от Благодати, Мессия Нового Века С темной стороны Луны До точки невозврата — добро пожаловать, Пророк Судьбы Открой двери для новой реальности, Мир сливается в канализацию, Новый Мессия уходит. Sentenced — «New Age Messiah»

Вернувшись в штаб-квартиру, Стивен заперся у себя в кабинете и первым делом заварил крепкого чая и активировал голокамин в виде нескольких декоративных поленьев, над которыми мягко переливался цифровой огонь. Это всегда успокаивало и помогало сосредоточиться. Особенно нравился режим изменения цвета пламени, что позволяло при определенной усидчивости добиться эффекта северного сияния, который Стив считал своей маленькой личной победой, добавив в него несколько новых контрастных цветов. К тому же при необходимости декоративная установка была способна давать тепло играя роль обогревателя.

Затем, обретя необходимый настрой и выпив чашку крепкого чая, он с привычной основательностью потратил несколько часов за компьютером, составляя подробный отчет о случившемся, но мысли его то и дело возвращались к встрече с агентами конкурирующей корпорации. Уже второй раз он вышел на предполагаемый след Гая Метьюза. И во второй раз, несмотря на то что следы были столь отчетливы, они вытягивают пустышку. Совпадение или случайность. Или он попросту исправно сыграл свою роль, став частью грамотно спланированного обмана? По всему выходило, что так.

Как же. Перестав набирать текст, он отпил из чашки. Ставки повышались, и охота становилась все ожесточеннее. Точнее, на данный момент это была даже не охота, а какое-то подобие детской нелепой игры, в которой его контору с ловкостью иллюзиониста водили за нос.

Хорошо же их оболванили, нечего сказать! Как ни крути, у «Хроноса Два» в этой игре было явное неоспоримое преимущество, они знали, где находился Метьюз, в этом Стив нисколько не сомневался.

Его обвели вокруг пальца, у самого финиша лишив законно заслуженной победы. Когда он вот-вот готовился вновь праздновать победу, оттого что настиг неуловимого Метьюза. Что говорить, ловушка была расставлена грамотно. Стивен вздохнул и откинулся в кресле, смотря на абажур настольной лампы, источавший зеленовато-матовый свет. В последнее время он слишком уж часто начинает проигрывать. Может быть, перестать уже считать это спортом и просто спокойно делать свою работу. Осесть, бросить метаться в поисках очередных авантюр или приключений. Дать дорогу молодым.

Таким, например, как эти молодые девушки, которые облапошили его в Дублине. Как ловко все провернули, без сучка без задоринки. И не подкопаешься ведь, ха! Браво, господа. Да уж, что ни говори, противники умели воспитывать кадры. Он посмотрел на недочитанный томик, заложенный на середине карандашом, «Охота за „Красным Октябрем“», своего любимого Клэнси, потом на фотографию, с которой ему улыбались Джилл, Кайл и совсем маленькая Перис. И как ему теперь вести себя дальше? Как играть в предложенную игру?

Встав с кресла, он обошел стол и, сложив руки за спиной, встал перед окном, по которому барабанили крупные капли осеннего ливня.

— Ах вы… — усмехнулся Стив и покусал нижнюю губу. Что говорить, смелость этих девушек заслуживала уважения.

Ничего. Игра продолжается. Посмотрим, какой будет их следующий шаг. Отвернувшись от окна, Стив посмотрел на стену, половину которой занимала самодельная карта, куда он постарался уместить снимки и заметки обо всех, как значимых, так и не очень, событиях и случаях проявления всевозможных чудес, исцелений и воскрешений. Потребовалось достаточно времени и терпения, чтобы по-возможности максимально отделить реальные случаи от досужих выдумок и свидетельств непроверенных очевидцев. И все-таки он позволил себя провести.

— Ну-с, девушки, — подойдя к карте, он задумчиво скрестил руки на груди. — Мне жаль вам это говорить, но следующий раунд будет за мной.

С чего же ему следует начать? Конечно, противника нужно знать в лицо. Вернувшись за стол, Стив потеребил контроллер, «будя» погасший монитор из режима ожидания, и запросил кабинет Стимбоя. Хокс знал, что аналитик в это время еще не спит.

— Слушаю, — на мониторе возникло меланхоличное лицо Стимбоя.

— Ты сейчас не занят? Мне срочно требуется твоя помощь. Нужно найти неких персон, девушек из числа агентов корпорации «Хронос Два», которые, так или иначе, оказывались в поле зрения нашей конторы. Это реально?

— Вполне, — кивнул аналитик, — только для этого мне нужны их имена или хотя бы фотографии.

— Пока что нет ни того, ни другого, но я знаю, где искать. Буду в твоем кабинете через десять минут.

Стивен выключил компьютер, позабыв про недопитый и давно остывший чай. По пути в кабинет Стимбоя Стивен связался по внутренней связи с Альбиносом и попросил его присоединиться к нему. Как оказалось, блондин тоже не спал. Звонок Хокса застал его в оружейной, где Альбинос подготавливал снаряжение для следующей операции.

— Что случилось, Стив? — Альбинос с интересом посмотрел на напарника. Тот был взволнован и нетерпеливо мерил шагами кабинет аналитика из угла в угол. Хотя назвать это кабинетом язык не поворачивался. Более подходящим эпитетом являлось слово «берлога». В помещении отсутствовали окна. Зато на одной из стен были установлены три огромных голомонитора, каждый из которых транслировал разные изображения.

Сам хозяин кабинета, Стимбой, сидел в стареньком кресле офисного типа перед мониторами и с головой погрузился в виртуальную реальность. В прямом смысле этого слова. На голове аналитика красовался вирт-шлем последней модели, создающий невероятно реалистичные образы. Говорят, что восприятие в подобных шлемах настолько сильное, что их хотят изъять из продажи. Так как всего за первый месяц продаж, вирт-шлем стал причиной нескольких сердечных приступов и инсультов. Особенно часто это случалось с пожилыми людьми, посещающими сайты для взрослых.

— У меня появилась идея. Что, если в Дублине и во Вьетнаме мы столкнулись с одной и той же группой прикрытия Мессии? Узнать что-либо о них в Ирландии у нас не было возможности. Но в двадцатом веке шансы того, что они наследили, гораздо выше. — Стивен нервно грыз шнурок на капюшоне своей толстовки, служившей ему чем-то вроде пижамы. — Я попросил Стимбоя прошерстить архивные базы и найти совпадения среди девушек, замеченных рядом с Питом Муном и женщинами — агентами «Хроноса Два». Шансы, конечно, невелики, но все-таки…

— Бинго!

От неожиданности напарники вздрогнули и ошарашенно уставились на аналитика. Тот уже снял вирт-шлем и натянул на его место неизменные гогглы.

— Вы были правы, есть одно совпадение.

На экране центрального голомонитора появилась черно-белая фотография перебинтованного словно мумия Пита Муна и красивой девушки рядом с ним. Судя по выражению лица, девушка была крайне недовольна, что ее фотографируют.

— Привет, красотка! — Альбинос улыбнулся своей знаменитой хищной улыбкой, которая вызывала оторопь даже у его сослуживцев и знакомых. — Стивен, ты просто чертов гений! Это же одна из тех девиц в Дублине, за которыми нам пришлось бегать по крышам, рискуя упасть и свернуть шею, к чертовой матери!

— Тихо, Альби, помолчи хоть минуту, — нетерпеливо оборвал его Хокс и практически вплотную подошел к голомонитору, стараясь как можно детальней изучить лицо на снимке. — Что у нас на нее есть?

На этот раз Стимбой воспользовался клавиатурой. К огромному своему изумлению, Стивен только сейчас заметил, что у аналитика не одна, а сразу две клавиатуры. Вторая располагалась на полу и лежала там не просто так. Стимбой каким-то невероятным образом умудрялся набирать на ней команды пальцами ног.

От созерцания сего чуда его отвлек голос аналитика.

— Оперативный агент «Хроноса Два» Кейт Либби. По нашим данным, ее относительно недавно перевели в чикагский офис корпорации, но она уже успела там неплохо «засветиться».

— В смысле, «засветиться»? — спросил тоже подошедший ближе Альбинос. В отличие от Стивена, он предпочел общаться сидя, для чего абсолютно бесцеремонно составил некое подобие табурета из стоящих в хаотичном порядке на полу коробок с документами.

— У них там была веселая заварушка. Бывший сотрудник компании, Дэниел Гринвуд, или как его назвали по оперативной разработке — Нострадамус, работал много лет назад в чикагском офисе инженером-программистом, отвечал за эксплантацию и программирование всего технического оборудования для перемещений во времени. Чинил МАШИНЫ-ретрансляторы, программировал хроноперстни и тому подобное. Когда в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году он отдыхал с семьей в небольшом городишке под названием Эльдорадо, его дочь похитил и убил Иллинойский Могильщик. Это то, что есть в общих информационных базах нашей корпорации. Сейчас нырнем поглубже…

Кабинет наполнился треском клавиш. Картинки на мониторах менялись с бешеной скоростью.

— Ага, взломал, — самодовольно улыбнулся Стимбой, — я смог хакнуть переписку чикагского и нью-йоркского офисов «Хроноса Два». Конечно, письма зашифрованы. Но кое-что мне все же удалось разнюхать. Гринвуд Дэниел несколько недель умолял руководство корпорации позволить ему отправиться в прошлое и спасти свою дочь, но получил отказ. Запил, не появлялся на службе. В конце концов, он пропал. На его поиски отправили нескольких агентов, но те вернулись ни с чем. Второе пришествие Гринвуда, теперь уже под прозвищем Нострадамус, случилось в две тысячи первом году. Как выяснили в «Хроносе Два», этот парень умудрился угрохать кучу народа, но они даже не подозревали, что на их сотрудников объявлена настоящая охота. Среди убитых — руководитель отдела экстренных вызовов Стэнли Мур, затем бесследно исчезли или погибли в результате несчастных случаев несколько начальников и сослуживцев Гринвуда, каждый из которых, так или иначе, отказал в помощи убитому горем Дэниелу.

Под конец, Нострадамус пустился во все тяжкие и даже угнал самолет, который направил в Башню Трампа, прямо на головы бывшим сослуживцам. Вот тогда-то и появилась на сцене эта Кейт Либби, которая смогла остановить безумного Гринвуда.

— Интересно, — задумчиво протянул Альбинос. Стивен бросил на него взгляд украдкой, понимая, что напарник уже что-то придумал. — Что будет, если взять и слетать к этой Либби в школьные годы? Устранить, и проблема решена!

— Тоньше надо действовать, Альби, тоньше. Играть в «Терминатора» мы не будем. К тому же нам противостоит не одна конкретная девушка, а целая команда и даже корпорация. Так что на месте Либби окажется другая или другой агент, и это проблему не решит.

— Подождите, — прервал агентов вошедший в раж аналитик, — сейчас я попробую узнать, где ее можно найти.

На этот раз Стимбой погрузился в виртуальный мир надолго. Стив даже успел заскучать от ожидания, когда наконец-то аналитик вернулся из глубин глобальной сети.

— Черт! Их защита умеет кусаться! Они сломали мне несколько очень ценных программ. Но все равно я смог достать кое-что ценное.

— Ну, говори, не тяни! — навис над аналитиком Стивен.

— Я вскрыл секретную базу данных сотрудников «Хроноса Два». Как оказалось, Кейт Либби была удочерена в раннем детстве. Я решил узнать, где живут ее приемные и настоящие родители, и обнаружил поразительный факт. Кейт Либби на самом деле Кейт… Гринвуд!

— Да не может такого быть! — воскликнул Альбинос и бросился изучать данные на голомониторах. — А ведь и вправду, отец и дочь. Вот это поворот!

— Эврика! — крикнул молчавший все это время Стивен. Теперь я знаю, как мы поймаем Гая Метьюза, и для этого нам даже делать ничего не придется. Мисс Либби-Гринвуд сама сдаст нам Мессию с потрохами!

— Каким образом? — Альбинос посмотрел на напарника с сомнением.

— Я предлагаю назначить Либби встречу и настроить девушку против ее же хозяев из «Хроноса Два», — Стив победно улыбнулся. — Я предложу ей сделку. Я рассказываю Кейт о судьбе ее настоящих родителей и о том, как ее заставили гоняться за своим собственным отцом. Взамен попрошу указать мне место и эпоху, где они скрывают от нас Метьюза. Этим ходом мы поставим им шах и мат!

— Что-то сомневаюсь, что эта девочка возьмет и просто так все тебе расскажет, — Альбинос махнул рукой. — Поступай, как считаешь нужным. Лично я бы просто перерезал ей горло, и вся недолга.

Стивен лишь пожал плечам в ответ и поспешил в свою комнату. Он намеревался вновь вернуться на Вудсток и поговорить с Кейт Либби с глазу на глаз. В конце концов, в этой ситуации он ничем не рискует. Ну, кроме разве что своей собственной жизни.

Тем временем Альбинос дождался, когда Хокс покинет кабинет Стимбоя и обратился к аналитику.

— Стими, дружище, а не мог бы ты раздобыть мне старый домашний адрес агента Либби? Меня интересует тот адрес, по которому она жила, будучи еще маленькой девочкой…

* * *

Пока Мешадо и Недельская занимались экипировкой Муна, помогая ему надеть бронежилет, Кейт смотрела из-за кулис на волнующееся море людей вокруг сцены. Совершенно неожиданно рядом с ней материализовался высокий статный мужчина в костюме. Кроме Кейт, его поведение прямо из воздуха больше никто не заметил. А если и заметили, то списали бы это на проказы забористых косячков.

— Кейт Либби, как я понимаю? Приятно познакомиться. Меня зовут Стивен Хокс, корпорация…

— Надеюсь, вы пришли без оружия? — поинтересовалась Кейт Либби, профессионально высматривая, не топорщится ли у внезапного визитера под пиджаком заплечная кобура.

— Ради всего святого! Разве вы не верите, что я пришел с миром? — поморщившись, Стивен откинул полы пиджака и продемонстрировал, что оружия там нет. — Надеюсь, что вы тоже были столь любезны и не припрятали револьвер в своем ридикюле?

— Если вы позволите, то я не буду отвечать на этот вопрос, — Кейт натянуто улыбнулась, так как при себе она имела сразу два пистолета. — Ведь должна же в женщине оставаться хоть какая-то загадка.

— Возможно, — не сводя с девушки взгляда, согласился Стивен. Еще не хватало, чтобы в результате словесной перепалки Либби ушла, так и не выслушав его предложение.

— Значит, Чикагский отдел, — оглядев противника, Стив покачал головой. — Ловко. И сколько же еще таких вот замечательных «чудотворцев» у вас про запас?

— Что вам от меня нужно? — Кейт сразу перешла от слов к делу. Если агенты конкурирующей корпорации так быстро раскрыли их обман, то следует ждать неприятностей. Кейт лихорадочно прикидывала, успеет ли она предупредить остальных членов группы. — Я сегодня не при исполнении, пришла послушать хорошую музыку.

— Да неужели? — хмыкнул Стивен. — Но, простите мои манеры. Просто мы с вами уже успели познакомиться. Для меня это знакомство уже в прошлом, для вас оно еще в будущем. Я в курсе, что вы возглавляете операцию по созданию ложных следов присутствия Гая Метьюза. И я пришел предложить вам обмен.

— Обмен? — удивилась Кейт. — И что же вы намерены мне предложить, чтобы я ни с того ни с сего предала собственную корпорацию?

— Поверьте, агент Либби, мне есть что вам предложить. Вы правы, меня интересует Гай Метьюз. Вы не хуже меня понимаете, что мы не остановимся, пока не получим Гая Метьюза в наше распоряжение, Кейт, — развел руками Хокс. — Но мне хотелось бы закончить с этим делом как можно быстрей. Поэтому, что вы скажете на то, если я сообщу вам имена ваших настоящих родителей.

— Да пошел ты знаешь куда!.. — Кейт чувствовала, что сдерживает себя из последних сил, чтобы не залепить мерзавцу по морде.

— Полегче, полегче! — Стивен вновь примирительно поднял руки вверх. — Я просто сообщу вам имена, и вы сами сможете удостовериться в правдивости моей информации. После чего вы сами решите, говорить мне, где спрятан Мессия или нет.

— Если вы все же надумаете ответить мне услугой за услугу, то напишите, где и когда мы можем встретиться, на открытке, и пошлите ее вот по этому адресу. Отправить открытку вы можете в любую удобную для вас историческую эпоху, я непременно ее получу.

Сказав это, мужчина протянул Кейт небольшой лист бумаги, который она автоматически приняла.

— Это адрес, а с обратной стороны написаны имена ваших папы и мамы. Желаю удачи. Поверьте, она вам понадобится, — с этими словами Стивен активировал свой перстень и исчез.

С замиранием сердца Кейт перевернула листок. Три слова, написанные там, поразили ее как гром среди ясного неба.

«Лиза и Дэниел Гринвуд»

Глава вторая

Я не знаю тебя, А ты не знаешь и половины всего. У меня была яркая роль. Я был плохим парнем, который бастовал. Говорят: «Осторожнее с целью, Ведь она в самом деле может быть достигнута». Ты можешь держаться за что-то так крепко. Но ты уже потерял это. Разрушает меня Не так, как раньше. Ты не можешь даже помнить То, что я пытаюсь забыть, Это был отвратительный день, Отвратительный день. Ты хочешь объяснений. Я даже не могу понять, Если тебе нужно кого-то обвинить, Швырни камень в воздух. Ты непременно попадешь в кого-то виновного. U2, «Dirty Day»

Над головой снова раскатисто громыхнуло, и Кейт подняла воротник полупальто, сунув руки в карманы. Идущий навстречу прохожий посмотрел на небо и, что-то недовольно проворчав, расчехлил зонт. Погода портилась, словно угадывая ее настроение. Хотя она прекрасно знала все составляющие декорации той сцены, которая должная была вот-вот разыграться через несколько минут, включая кафе, в котором сейчас завтракал ее отец, в двух перекрестках от места, где она шла. Впереди уже была видна желтая лапа экскаватора «Катерпиллер», зачерпывавшего из разрытой посреди улицы ямы. Такая очевидная ловушка, и никто не обращает внимания.

Кому вообще пришло в голову разрешать здесь какие-либо работы в час пик, и сколько он в результате кинул себе в свой необъятный карман? Конечно же, банальный подкуп, как всегда. Неуловимый Нострадамус в очередной раз просто идеально подгадал события. Все по-прежнему решают алчность, деньги, злоба и амбиции. Людям по большому счету всегда на все наплевать.

У Кейт засосало под ложечкой, и она почувствовала, как вспотели руки в карманах пальто. Что же все-таки жизнь — череда случайностей или выверенная цепь совпадений, которые мы сами себе и устраиваем, наивно предполагаем, что все находится в руках неких высших сил. Кейт уже сама не знала, во что верить.

Может, успеет до дождя. Должна успеть. В конечном итоге, ее дело не должно было занять слишком много времени. Всего один выстрел. Всего один. Да и какая, к черту, погода, когда предстоит целиться в собственного отца. Мысли путались, мешая сосредоточиться. Ноги сами по себе упрямо несли вперед, с каждым шагом приближая то страшное и неотвратимое, что все равно должно было произойти.

Ощущая под мышкой вес табельного пистолета в плечевой кобуре, Кейт чувствовала себя убийцей. Чепмен, Освальд… Что они испытывали в тот решающий момент, который с щелчком спускового крючка навсегда изменял историю? Укол совести, страх? Скорее всего, ничего. Пустоту.

Что она делает, отправившись в эту самоволку и нарушая с дюжину пунктов вызубренных корпоративных уставов? Если не все. О чем она думала, знала ли, на что идет, выбирая себе в мишени собственного отца. Справится ли. Но если что-то и находится в ее силах, она должна попробовать все изменить. Отступать уже в любом случае было поздно. И некуда.

Какофония звуков, влажный запах наполненной машинами и людьми улицы увлекали девушку все дальше и дальше, обволакивали ее. Мимо неторопливо прошел сотрудник почтовой службы «FedEx», дожевывая хотдог. Ноздри защекотал сладковатый запах горчицы. Словно абстрагировавшееся от мыслей тело готово было отвлекаться на любые посторонние мелочи. Нужно сосредоточиться.

Нет, она ни в коем случае не будет его убивать, только ранит. Подождет, пока Гринвуд выберется из машины, которую она видела на снимках с камеры наблюдения. И только тогда, когда он кинет вторую шашку… Может, хоть это поможет ему остановить, не позволит переступить черту, после которой Дэниел Гринвуд минует точку невозвращения и уже ничего нельзя будет изменить. С другой стороны, ей предстояло выстрелить в человека, который этого не ожидает… Но ведь он тоже будет вооружен. Вынужденная мера.

Или она попросту пытается оправдать себя. Кейт продолжала идти вперед, инстинктивно стараясь не сталкиваться со случайными взглядами прохожих. Размеренный рокот работающего экскаватора становился все громче, отражаясь от стен, нависавших над улицей строений.

Город, такой знакомый, и такой чужой. Копченные временем коробки домов с вертикальными зигзагами наружных лестниц и колыхающимся на предгрозовом ветру цветастым застиранным бельем. Красные тумбы натыканных по углам пожарных гидрантов.

Автобусная остановка, густо закамуфлированная граффити, и ребятня, шумно пинающая мяч в закоулке с баскетбольным кольцом, под ритмы громыхающего бумбокса.

На последнем перекрестке до цели вспыхнул запрещающий сигнал светофора. Кейт остановилась, и ее обогнали две девушки-японки с розово-синими волосами, о чем-то оживленно щебеча, несмотря на то что их головы украшала пара огромных наушников. Они стремительно пересекли улицу прямо перед носом взвизгнувшего тормозами кеба такси, из которого, не высовываясь из салона, что-то прокричал водитель. Кейт посмотрела на часы, до появления броневика оставалось меньше пяти минут.

— Уверуйте, и он возьмет трубку! — кричал всклокоченный бородатый мужик на другой стороне улицы, нацепивший порезанную коробку из-под холодильника, на которой с ошибками черным маркером было выведено: «Грядет тот день, который тебе еще припомнят!» — Просто наберите номер и спросите — кто на проводе? И рекут вам — Иисус на проводе…

С этими словами он круговым движением водил пальцем по груди, словно набирал невидимый номер, по той части коробки, где предположительно должно было находиться сердце, а второй, сжимающей красную телефонную трубку на болтавшемся оторванном проводе, тянулся к небу, монотонно раскачиваясь в такт произносимым словам.

Небо раскатисто заворчало, и Кейт, стоящая в группе готовящихся перейти улицу людей, снова посмотрела на небо. На лицо упали первые капли начинающегося дождя. Опустив голову, она увидела, как подружки-японки, обогнув огороженную территорию, внутри которой трудился экскаватор, забежали в кафе-пиццерию, из которого, пропустив их, вышел отец и направился к своему автомобилю.

Где-то позади подвыла полицейская сирена. Запрещающий сигнал светофора сменился на зеленый, и Кейт стала переходить улицу. За спинами пешеходов она успела увидеть, как отец забрался на заднее сиденье машины, от которой неторопливо двигалась бомжиха в вислых лохмотьях с наполненной мятыми пивными банками и еще каким-то барахлом тележкой из супермаркета, к которой была привязана виляющая хвостом длинномордая собака.

Сейчас камера наблюдения сделает ту самую фотографию, которую они рассматривали на брифинге в офисе корпорации.

— Золотце, не будет ли у тебя немного мелочи? — преграждая своей дребезжащей поклажей дорогу, обратилась она к Кейт.

Та с ходу налетела на нее, погруженная в свои мысли. Громко залаяла собака, которую тут же заглушил повторившийся сигнал полицейской сирены.

— Чего разлаялся, оголтелый! Да заткнись же, кому говорю!

Не обращая внимания на бездомную, пытавшуюся криками приструнить разошедшегося пса, Кейт развернулась, наблюдая, как мимо нее на полной скорости через перекресток проносится инкассаторский броневик, эскортируемый полицейским джипом.

Громоздкая махина экскаватора, резко развернувшись, чудовищным ударом ковша протаранила первый автомобиль, отбрасывая его в брызнувшую осколками витрину кафе. Надсаживающаяся лаем собака рванулась, и хлипкий поводок, не выдержав, лопнул. Инкассаторский броневик, вильнув приплюснутой мордой, рухнул в заготовленную для него «Катерпиллером» яму и заглох. Вокруг тут же засуетились переодетые рабочими грабители, расчехляя заготовленное оружие. Послышались первые выстрелы. Испуганно закричали дети. С неба обрушилась шелестящая пелена дождя.

— Аха-ха-ха-ха! Иисус услышал меня-я-я! — подставив бородатое лицо ливню и запрокинув руки, словно сумасшедший, счастливо орал возвышающийся посреди улицы мужик в коробке из-под холодильника. — День наста-ал!

Дождавшись, пока из машины появился Дэниел, с лицом, закрытым респираторной маской и пославшим в гущу завязавшейся перестрелки заготовленные дымовые шашки, Кейт оттолкнула тележку и, выхватив пистолет, устремилась в обволакивающий улицу смог.

Теперь все зависело от ее меткости. Главное, не промахнуться, ведь каждая лишняя секунда, проведенная в эпицентре перестрелки, была чревата жизнью для нее самой. Со стороны инкассатора оглушительно грохнуло — слаженно работавшие налетчики подорвали внутренний сейф пластидом.

Кейт отбросила налипшие на лицо мокрые волосы, стараясь отыскать в окружавшем хаосе ее отца. Вон он! Паля по противникам из травматического пистолета, продвигается к раскрытому броневику. Решительно поборов сжавший сердце очередной укол совести, Кейт подняла пистолет и прицелилась. Со стороны разрушенной витрины кафе захлебывались плачем раненые японки.

Девушка выстрелила, и почти добравшийся до броневика Дэниел припал на брызнувшую кровью ногу. Кажется, она попала ему выше колена. Черт! Но почему он не сворачивает, почему не пытается убежать? Сгустившаяся пелена застилала глаза, Кейт кто-то окликнул, и она поняла, что пора уходить.

Выскочив из марева на другой стороне улицы, она забежала в одну из боковых улочек и спрятала под пальто пистолет, как раз в тот момент, когда к месту перестрелки за ее спиной подоспела еще одна полицейская машина. Все наперекосяк! Выглянув из-за стены дома, она увидела как «Додж-стентон» Дэниела разворачивается, роняя колпаки с колес, и, резко взяв с места, скрывается в противоположном конце улицы.

Послонявшись в неприметных кварталах города в ожидании вечера, она направилась в доки, где располагалось убежище Дэниела, и, выбрав удобную позицию для наблюдения, стала ждать. Если у нее получилось, то заработанная в перестрелке рана заставит его одуматься и прекратить лезть на рожон. Тогда у них получится шанс начать все сначала.

Машина отца появилась возле ангара, когда уже совсем стемнело. Показавшийся из салона Дэниел хлопнул дверью и потащил с заднего сиденья оглушенного Смита к дверям складского помещения. Кейт вздохнула. Все-таки не получилось, хотя по большому счету она и не очень надеялась. Желание отомстить в этом человеке было слишком сильно.

В запасе у нее оставался последний козырь, который был способен вывести отца из игры. Информация с брифинга на следующий день после ограбления, когда во время обыска склада Муни позвонили из конторы и сообщили, что кто-то сдал место следующего появления Нострадамуса-Гринвуда. Выходит, временная петля так замкнулась, что этим человеком была она сама. По спине Кейт пробежали мурашки.

Вызвав в памяти нужный номер и войдя в телефонную будку, она набрала домашний Синиза и стала напряженно вслушиваться в звонки.

— Кафе «Лагуна», на углу Холстед-стрит и Милвейк-авеню, завтра в семь тридцать вечера, — без предисловий начала Кейт, когда на другом конце тоненько пискнуло и запустился автоответчик. — Нострадамус там будет. Проверьте камеры на перекрестке Миллера, где сегодня ограбили инкассатора. Слушайте внимательно! — торопливо добавила она. — Вас интересует человек, лежащий на заднем сиденье одной из припаркованных возле кафе машин. Это он.

Бегло прокрутив сказанную информацию в голове, Кейт убедилась, что ничего не упустила, и повесила трубку на рычаг. Выйдя из телефонной будки, она посмотрела на звездное небо, подсвеченное огнями ночного города.

Больше она ничего не могла сделать, чтобы спасти отца.

Глава третья

Кровь и гром смешиваются с дождем Вновь в царстве тьмы. Вспышка молнии, мое тело в огне. Все должны преклонить свои колени При произнесении моего имени. Мой путь ясен, я живу без сожаления. Я поклялся убивать, никогда не забывать. Назад дороги нет, я никогда не вернусь. Я сгорю и умру в адском огне. Умри! Умри! Умри! В доме смерти. Умри! Умри! В адском огне. Армию рая Моя армия ждет в аду, Чтобы сразиться на земле Ради всех загубленных душ. Я не стану умирать в одиночку, Пройду через семь врат, пока не приду к себе домой Через мост смерти По ту сторону врат света В сердце тьмы, в черноту ночи. Во тьме я управляю своей душой. Я никогда не должен буду сожалеть. Меня никогда не спасут. Я войду в дом смерти, Перед тем как умереть. Все мои враги должны быть повержены. Умри! Умри! Умри! В доме смерти. Умри! Умри! В адском огне. Manowar, «House Of Death»

В небольшом украшенном зеленью сквере никого не было, поэтому никто не докучал Альбиносу в аккуратном деловом костюме обычного клерка излишним вниманием. Устроившись на скамейке под раскидистым кленом, он неторопливо курил тонкую сигарету, задумчиво поглядывая на круглый циферблат в фасаде костела, видный сквозь покачивающуюся листву.

Хокс слишком возится с этой Либби, думал Альбинос, затягиваясь и выпуская из ноздрей дым. Какой, к черту, компромат. Офисные интрижки между двумя корпорациями остались в далеком прошлом, ситуация давно стала выходить из-под контроля, превращаясь в настоящую войну.

А на войнах, как известно, пленных не берут. Грохнуть девчонку, и дело с концом, наверняка она уже вернулась из школы. Столько ненужной возни, когда можно попросту расправиться с одним-единственным ребенком. И если еще никто, кроме него, до этого не додумался, что ж, как говорится, хочешь, чтобы все было сделано правильно, делай все сам. В конце концов, ему не привыкать.

Снова посмотрев на часы, он стряхнул с сигареты пепел и, щелчком отправив ее в кусты, встал со скамейки. Улочка, на которой жили Гринвуды, была пустынной и небольшой, из тех уютных, где все соседи друг друга знают и участки не огораживаются.

Подходя к нужному дому, Альбинос поморщился, натягивая перчатки. Пластмассовая идиллия, с фальшивыми вымученными улыбками и воскресным пересоленным пирогом. Оглядев окна первого этажа с плотно задернутыми шторами, никем не замеченный, он обошел дом и, оказавшись на заднем дворе, переступил через смотанный кольцами садовый шланг, размышляя, как половчее пробраться внутрь. Присев на корточки, оглядел приоткрытое окошко подвального помещения. То, что надо!

Стараясь производить как можно меньше шума, он изогнулся, пролезая в отверстие ногами вперед, и легко спрыгнул на пол, прикрытый ковриком, который заглушил звук. Это хорошо. Пока что все шло просто отлично. Он поправил костюм и осмотрелся.

Ничего необычного, полки с какими-то банками, пятидесятилитровый газовый баллон, жужжащая стиральная машинка и несколько бельевых корзин возле нее. Съежившуюся за стеллажом с садовыми инструментами женщину с заплаканным лицом и расширенными от ужаса глазами он заметил не сразу.

— Что вам здесь нужно? — хрипло проговорила она, выставляя перед собой руки, в которых судорожно сжимала кустовой секатор.

Черт! Мать девчонки, Альбинос мысленно выругался. Весьма неприятная неожиданность. Почему она находится в доме, сегодня рабочий день. Пока он влезал, она успела это заметить и приготовиться. Хотя учитывая его пистолет, секатор нельзя было принимать за серьезное оружие. Но лишние свидетели ему были совсем ни к чему.

— Убирайтесь! — Резко замахнувшись, женщина неожиданно бросилась на Альбиноса, тот на миг, удивившись ее смелости, отступил назад. — Верните мою дочь!

Перехватив занесенные для удара руки за запястья, он отработанным движением вогнал секатор в грудь Лизы Гринвуд по самые рукоятки. Уцепившись за него, она зашлась булькающим хрипом, медленно сползая на пол. Он постоял над ней, отрешенно наблюдая агонию, потом, переступив, стал подниматься по лестнице на первый этаж.

В холле придирчиво изучил себя в зеркале, побоявшись, что испачкал костюм. Затем бегло осмотрел небольшой хорошо обставленный дом от подвала до чердака и, вернувшись на порог детской комнаты, с досадой треснул кулаком по дверному косяку. Черт! Черт! Тысяча раз черт! Никого, кроме матери, которая наверняка уже не дышит. Чертов бойцовый рефлекс. Но он всего лишь оборонялся.

И что она там кричала насчет возвращения ее дочери? Проклятье, это совершенно путало ему все карты!

Альбинос бегом устремился в подвал. Зарезанная женщина лежала на том же месте, где и упала, сраженная его ударом.

— Что случилось с вашей дочерью? — склонившись, Альбинос требовательно встряхнул ее за плечо. — Ее украли? Что произошло!

Но Лиза Гринвуд уже не дышала. Отстранившийся Альбинос в порыве бессильной ярости даже подумал подорвать чертов дом, снова отыскав в углу помещения баллон с хозяйственным газом. Так, спокойно. Он смежил веки и, неторопливо выдохнув, медленно досчитал до десяти. Не надо рубить сгоряча и поднимать шумиху. Лучше выставить все как рядовое бытовое убийство. Из дома ничего не пропало, но оставалось еще одно.

Вытащив из раны в груди убитой секатор, он немного порезал джинсы женщины, пачкая их в крови и имитируя изнасилование. Поняв, что ему здесь уже нечего больше делать, Альбинос постарался как можно быстрее покинуть дом.

* * *

Первое время после похорон жены Дэниел смутно помнил, что творилось вокруг. Обрывками всплывали смутно припоминаемые лица каких-то людей и знакомых, под воздействием чудовищных доз алкоголя превращавшиеся в скалящиеся безликие маски, словно издевающиеся над ним без единой толики сострадания.

Какие-то фразы, слова соболезнования и похлопывания по плечу. От всего этого веяло дешевой театральной фальшью, от которой на Дэниела снова и снова наваливались новые приступы дурноты. За то время, что он после перевода работал в чикагском офисе конторы, во всей этой рабочей кутерьме и суете жены с переездом и устройством Кейт в школу, толком-то и не успел, нажить друзей. Разве что Братика и Смита. Последний, по старой университетской дружбе, и помог выхлопотать ему новое место.

Он не мог находиться среди людей, но и, оставаясь в одиночестве, готов был драть на голове волосы, в беспомощном ужасе шарахаясь от навязчивых призраков, вновь и вновь наступавших из темноты. Память словно издевалась, раз за разом заставляя переживать все в мельчайших подробностях. Его возвращение домой в тот день, обнаруженное тело убитой жены, жестокое осознание и правда. Чудовищная правда, что теперь он остался один, клеймом высеклась в сознании, словно усмешка Сатаны.

Недавно купленный дом пришлось заново выставить на продажу, он не мог находиться в нем. На помощь пришел неизменный алкоголь. Сняв какую-то каморку, он начал беспробудно пить, с отчаянностью приговоренного с регулярным усердием погружаясь в дарящую желанное забытье сладостную пучину опьянения.

В офисе ему дали отгулы, но в назначенное время он вернулся в контору, осунувшийся, пьяный вдрызг, и стал задирать кого ни попадя, его снова отправили приходить в себя. Но ведомый отчаянием Дэниел не желал сходить с выбранного пути.

В воспаленном мозгу раздавленного утратой человека созрел невозможный план. Он попытался связаться по телефону с руководством, но не вязал языка, и связь прекратилась. Дэниел стал с упрямой настойчивостью названивать по десять раз на дню, но его упорно игнорировали, то переключая на секретаршу, то на автоответчик.

И вот, в один из таких дней, проснувшись после очередного возлияния, он кое-как попытался привести себя в порядок и направился в офис. Поднявшись на этаж, где располагалось руководство чикагского отделения, он, минуя тут же встревоженно подскочившую секретаршу, рванул дверь на себя.

— Сэр, извините… — высовываясь из-за плеча Дэниела, виновато проговорила она. — Может, вызвать охрану?

— Помолчи, Сьюзан, — отмахнулся Гринвуд. — Это не твое дело! Лютер, ты должен поговорить со мной! Ты не можешь вечно меня игнорировать!

— Все в порядке, Сью. — Из-за стола навстречу незваному посетителю поднялся темнокожий управляющий отделением Лютер Синиз, подтянутый с близко посаженными глазами, над которыми кустились густые брови на покатом лбу. Над тонкими усиками щеточкой нависал массивный приплюснутый нос, ноздри которого воинственно раздувались. — Я сам разберусь.

Испуганная секретарша прикрыла за собой дверь.

— Какого черта ты себе позволяешь, Гринвуд?! — подбоченившись, рявкнул начальник.

— Я?! Это вы не отвечаете на мои звонки!

— А о чем, скажи на милость, с тобой разговаривать? Ты себя в зеркале видел? — угрожающе заревел Синиз и брезгливо наморщил ноздри, с деланым удивлением обратившись к невидимой публике. — Чем это здесь воняет? Ааа, наверное, это просто наш сотрудник нагрузился с утра пораньше!

— Послушай, — Дэниел быстро пересек кабинет, приблизился и, опершись руками на стол, надвинулся на начальника, который сморщился еще сильнее и отстранился. — Я знаю, как все можно исправить! Вернуть все обратно!

Воспаленные глаза Дэниела блестели нездоровым лихорадочным блеском.

— Мы же держим на поводке такие силы, которые представить нельзя. Можем свергать политиков, перестраивать города и кроить континенты! Мы можем изменить мир. Да что говорить — мы уже делаем это! Что по сравнению с этим судьба одного человека, а? Ну, скажи мне. Мне нужно всего лишь вернуться назад и исправить линию вероятности. И всего этого кошмара никогда не случится. Лиза, Кейт! Они будут живы, все будет как раньше, понимаешь! Как раньше! — Дэниел в запале подавился последней репликой и замолчал, облизнув губы.

— Дэниел, сбавь обороты, — Синиз обошел стол и встал напротив Гринвуда. — Первое. Ты прекрасно знаешь политику корпорации и должностной устав. На первом месте интересы мирового сообщества, а потом уже личные. Второе. Ты не хуже меня понимаешь, к каким глобальным и непоправимым последствиям может привести изменение хоть одной незапланированной линии вероятности.

— Выдай мне перстень, — понизив голос, хрипло прошептал он. — Дай разрешение активировать Машину, умоляю! Мы просто не приедем в этот город, и ничего не случится. Я буду осторожен как никогда, стану невидимкой. Мы рванем далеко, к черту на рога, и нас никто и никогда больше не увидит. Обещаю! Клянусь!

— Я не могу этого сделать, Дэниел. Постарайся понять. Все намного сложнее. Есть правила…

— Но это же несправедливо! К черту правила! — Гринвуд упрямо тряхнул головой. — Они существуют, чтобы их нарушать! Это моя жизнь, Лютер! Не добивай меня. Ты же человек! Мы же вместе выпускались из академии!

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — Синиз смягчил голос и положил руку на плечо Гринвуда. — И искренне соболезную твоему горю. Такого не пожелаешь даже самому злейшему врагу. Жить с этим еще тяжелее. Но это наша работа, в конце концов, ты знал, во что вписываешься! Что случилось, то случилось, не накручивай себя понапрасну. Все зарастет, хоть боль и останется до конца твоих дней. Попытайся начать заново. Время лечит, и со временем жизнь вернется в нормальное русло. Только не ищи спасения в выпивке, это самый простой способ самому влезть в петлю.

— Время! Лечит! Ты что, издеваешься?!

— Остынь.

— А если бы это была твоя дочь? — сбросив руку с плеча, сквозь зубы процедил, Дэниел, приблизив свое лицо к лицу Синиза так, что они почти коснулись носами. — Да кто ты такой, что читаешь мне проповеди?

— Я твой начальник, Гринвуд, — Лютер Синиз, не моргая, выдержал взгляд. — И я говорю НЕТ.

— Да пошли вы все! — срываясь с места, заорал Дэниел и, бросившись вон из кабинета, распахнул дверь, от которой испуганно шарахнулась секретарша.

— Может, все-таки стоит вызвать охрану, сэр?

— Пусть идет. — Синиз со смесью грусти и задумчивости смотрел вслед удаляющемуся по коридору Гринвуду. — Не надо провоцировать бурю. В конце концов, его можно понять.

Дэниел загнанным зверем метался по этажам, распугивая шарахающихся сотрудников.

— Братик, хоть ты помоги мне! — неконтролируемым ураганом ворвавшись в диспетчерскую, на ходу проревел Гринвуд. — Ты должен запустить Машину!

Резкий оклик заставил вздрогнуть развалившегося за пультом контроля управлением ретранслятора симпатичного толстяка в цветастой рубахе и очках с толстыми линзами, читавшего комикс про приключения «Зеленого фонаря». Веселый и отзывчивый увалень Мэтью Сигал, еще в годы совместного студенчества получивший уютное прозвище, оторвался от журнала, удивленно посмотрев на тяжело дышащего приятеля.

— А у тебя есть разрешение и хроноперстень? — встретившись с безумным взглядом Дэниела, недоверчиво поинтересовался он.

— Нет, но…

— Дэн, что случилось? На тебе лица нет, — отложив журнал, Братик с тревогой подался из кресла навстречу Дэниелу.

— Мне нужно вернуться, чтобы спасти их, — на одном дыхании выпалил тот. — Я должен попасть назад!

— Да о ком ты, черт побери, толкуешь? — окончательно растерялся Сигал.

— Мою жену и дочь.

— Так ведь они же… Так, минутку, мне нужно запросить начальство, — Братик решительно надавил клавишу консоли внутренней связи. — Хэлло, это диспетчерская…

— Нет! Тогда я все сделаю сам, прочь с дороги! — Дэниел рванулся к пульту центрального управления. — Где это включается, здесь?

— Эй, ты чего! Не трогай! — попытался заступиться за свои владения Братик, но Дэниел отбросил его обратно в кресло, которое по инерции немного откатилось назад.

— Господи, да в тебя что, бес вселился? — влетевший в помещение Уинстон Смит навалился на Гринвуда сзади, не давая возможности дотянуться до кнопок. — Вы с Синизом так орали, что у меня в кабинете полки тряслись. Ну, хватит, слышишь! Кому говорю!

— Нужно все изменить, мы же можем все изменить! — Смит изо всех сил пытался удержать отчаянно вырывающегося Дэниела. — Вы должны понять! Почему вы не понимаете! Не хотите помочь!

Он внезапно перестал сопротивляться захвату Смита и как-то сник.

— Вы же мои друзья…

— Разумеется, мы твои друзья и хотим помочь, — видя его состояние, вкрадчивым голосом подтвердил запыхавшийся от бега и борьбы Уинстон. — Успокойся, старик. Ты попросту перепил, у тебя горячка. Зачем же так надрывать себя? Пойдем, сейчас я помогу тебе успокоиться. Братик, ты как?

— В шоке, — насупившись, констатировал Сигал, поправляя смятую Дэниелом рубашку.

— Прости, прости меня, Мэтью, — тихо проговорил Гринвуд, потерянно озираясь по сторонам, словно неожиданно попав в незнакомое место. — Но ведь это нечестно, держать в руках возможность все изменить и не иметь на это права. Не честно.

— Ну, перестань, хватит, — продолжал уговаривать Смит. — Тебе нужно на воздух.

Поддерживая Дэниела за поникшие плечи, сотрясавшиеся от беззвучных рыданий, Смит увлек его к выходу из диспетчерской, возле которой собралось несколько офисных работников и сотрудников службы безопасности.

Опустившись на одно колено, Дэниел бережно положил принесенные цветы возле надгробия на могиле Лизы Гринвуд.

— Это тебе. Последние. Срезал в твоем садике в самом дальнем углу. Распустились сегодня… — Он поднялся и оглядел окружавший его унылый пейзаж из одинаковых беломраморных холмиков, разбросанных по траве. — Дом купили, и завтра уже займут. Хорошие люди, кажется. Пусть хоть у кого-то все будет в порядке, как не получилось у нас. Теперь и меня убили, Лиз. Уничтожили все то, что было мне дорого. Не захотели помочь. Я просил, угрожал, пытался достучаться. Все без толку. Ведь это же так просто, черт возьми. Всего один поворот чертова кольца, и мы бы снова были все вместе. Ты, я и Кейти, — он размазал по лицу слезы, смешивающиеся со струями хлещущего дождя, и отпил из початой бутылки «Джека Дэниелса», с которой сорвал пакет. — Но даже Смит и Братик не помогли, представляешь. Я остался один. Один-одинешенек. А я просто хотел все вернуть назад. Все как было, помнишь? Разве мы это все заслужили? Кто дал им чертово право решать за нас всех, а? Я ведь так и не сказал… Так много еще не сказал тебе.

Всхлипнув, Дэниел запрокинул голову, подставляя лицо хлещущему дождю, и сделал из полупустой бутылки еще один большой глоток.

— Я заставлю их меня слушать, Лиз, — смаргивая струящиеся по ресницам капли, стиснув зубы, пообещал он высеченной на камне прощальной эпитафии. — Обещаю. Заставлю их всех.

Бросив последний взгляд на украшенную цветами могилу жены, он развернулся и пошел прочь.

Вскоре ссутулившаяся фигура человека, одиноко бредущего среди белых надгробий, призрачно растворилась в пелене дождя.

Глава четвертая

Когда я был совсем маленьким, Ты брал меня за руку. Отец, тебе следует знать, Я наконец-то все понял. Ты научил меня отличать ложь от правды И научил, как следует жить, Ты дал мне самый величайший дар Из всех, которые возможно дать. Ты никогда не подводил меня, Ты помог мне оставаться сильным. Когда я совершал ошибки, Когда я был не прав. Порой мы смеялись, А порой дрались. Почему-то я знал, что однажды Скажу, что ты был прав во всем. Ты со мной В каждом слове, что я говорю, Каждый час Каждого дня, Во всем, что я делаю, Я — часть тебя. Ты прожил для нас свою жизнь. Таков был твой план. Те руки ничего не брали, Они обрабатывали землю. Руки, которые ничего не берут, Могут только отдавать. И только благодаря тебе Я научился жить. Ты со мной В каждом слове, что я говорю. Каждый час Каждого дня, Во всем, что я делаю, Я — часть тебя. Отец, скажу только одно — Ты всегда знал. Каждое слово, что ты сказал мне, оказалось правдой. Manowar, «Father»

Набравший высоту самолет стремительно уносил Кейт в сторону Далласа, где в роскошном отеле «НИЛО Даллас Сауз Сайд» должны были поселиться Френк Муни, Паташик и она сама из две тысячи первого года, отправленные на конференцию для сотрудников «Хроноса», посвященную повышению квалификации.

Оказавшись в замкнутом пространстве салона, заполненном людьми, Кейт почувствовала себя неуютно. Нахлынули воспоминания. Каждый пассажир с момента взлета и до момента посадки отдается на волю случая и умение пилотов. За эти несколько часов, что предстоит провести на многотысячной высоте, что угодно может случиться…

Перед глазами снова встал объятый пламенем небоскреб, искореженные части взорвавшегося авиалайнера, последний поединок с отцом, пожертвовавшим собой, чтобы спасти ее. Кейт завозилась, расстегивая ремень безопасности, чувствуя, как пальцы похолодели настолько, что металл пряжки показался горячим. Склонившейся над ее креслом стюардессе пришлось вежливо повторить вопрос.

Извинившись, девушка попросила сок.

Вынужденное бездействие, связанное с перелетом, позволило ей на некоторое время перевести дух и разобраться в собственных чувствах. В результате умело подготовленная по ее наводке засада на отца возле кафе «Лагуна» несколько часов назад окончилась полным провалом. Даже раненный в ногу, Гринвуд сумел стряхнуть с хвоста ее «двойника» и Муни. Отец упрямо следовал к своей цели, с поражающим упорством, с фантастической удачливостью, каждый раз, выходя из передряг сухим из воды. Словно ему незримо помогал кто-то еще.

Дурное предчувствие начинало сильнее тревожить девушку. Игра становилась все загадочнее и запутаннее. Именно это и заставило ее окончательно принять решение сесть в самолет, следующий в Даллас. Если она не может помешать отцу неотвратимо приближать собственную гибель, она хотя бы попрощается с ним в самом конце. И теперь, как оказалось, только один человек был способен ей помочь. Единственный, на кого она могла полностью положиться.

Человек, много лет назад протянувший ей руку, вытаскивая из могилы. Обычный чикагский коп, не побоявшийся схватиться с противником намного сильнее его, чтобы вырвать испуганного ребенка у смерти. Ведь тогда Муни даже не представлял, с какими неведомыми силами пришлось столкнуться. А если бы и знал, все равно не отступил бы, зная его ершистый итальянский характер.

Кейт поняла, как сильно по нему соскучилась. Она на миг улыбнулась, но быстро погрустнела.

Больше всего ее волновало — как отреагирует на ее появление Френк, который еще даже не участвовал в истории, связанной с охотой на Нострадамуса. Старый добрый Муни. Он обязательно ее выслушает и поймет, ведь, в конце концов, именно ему девушка была обязана жизнью. Отпивая принесенный стюардессой свежевыжатый апельсиновый сок, Кейт попыталась составить их будущий разговор.

Главное, ей необходимо поговорить с ним таким образом, чтобы при этом не столкнуться с самой собой из две тысячи первого года. Она покусала губу. Ладно, сориентируется на месте, ей было не привыкать действовать по обстановке.

Пройдя контроль в аэропорту Даллас Лав Филд, Кейт за неимением какого-либо багажа, не теряя времени, покинула терминал, поймала такси и назвала водителю адрес отеля, к которому подъехала через пятнадцать минут.

Расположенный практически в центре города элегантный бутик-отель «НИЛО Даллас Сауз Сайд» действительно производил впечатление. Начальство корпорации «Хронос» явно баловало своих сотрудников.

Кейт даже почувствовала легкий укол зависти к коллегам — ведь ей сейчас было совсем не до безобидных конференций и семинаров.

Расплатившись с таксистом, она немного постояла у входа, собираясь с духом, и, собравшись, решительно вошла в холл. Расчет был прост: администраторы на ресепшен наверняка знают всех участников конференции в лицо, и она беспрепятственно попадет внутрь. Если что, удостоверение у нее с собой.

Девушка-администратор приветливо улыбнулась, и Кейт мысленно себя поздравила — первое предположение оправдалось. Ее узнали. Она помедлила в фойе, думая с чего лучше начать свои поиски и не плюнуть ли на осторожность, напрямую поинтересовавшись о Муни на ресепшен.

Но удача сегодня была явно на ее стороне. Двери одного из лифтов раскрылись, и в холле появился Сэм Паташик собственной персоной, и, судя по улыбающейся физиономии, весьма довольный собой.

— Привет, Сэм, — набравшись храбрости Кейт помахала ученому, привлекая к себе внимание.

— О, Кейт!

— Ты не видел Муни? — она решила сразу без предисловий брать быка за рога.

— Как же, наш посрамленный король в баре на крыше. Заливает горе, после того как я начисто разделал его в пул. Несколько раз подряд, представляешь! — Глаза ученого под очками азартно сияли.

— Да, здорово, — Кейт представила праведный гнев итальянца, обожавшего кичиться своим мастерством игры на бильярде.

— А сама что здесь делаешь? — озадаченно поинтересовался Паташик, и девушка напряглась. — Ты же вроде собиралась поплавать.

— Где? — растерялась Кейт.

— Как где, в бассейне на крыше, — она стушевалась под извечно пытливым взглядом ученого.

— А… да? Ах да, точно, — Кейт изобразила рассеянную улыбку. — Вот как раз сейчас и иду.

— Давай, — кивнул Паташик. — А я пораньше спать лягу, вот только не могу понять, куда подевался ключ от моего номера. — Он пошарил в карманах своего пиджака. — Надеюсь, у них тут не слишком большие штрафы. Не хочу с утра пропустить лекцию по «Теории струн в квантовой телепортации». Местные ученые-задаваки, похоже, уверены, что я еще чего-то могу не знать по этому вопросу. Ну-ну, посмотрим.

— Тогда увидимся завтра, — прекрасно зная, что о науке Сэм может говорить часами, Кейт помахала ему и направилась к лифту.

Выйдя на последнем этаже, она внимательно оглядела отдыхающих представителей различных отделов «Хроноса». Нужно быть осторожнее, поскольку помимо Муни здесь, судя по всему, сейчас находилась она сама, точнее, ее «двойник» из этого года, что значительно усложняло задачу беспрепятственно поговорить с итальянцем.

Размышляя подобным образом, она шла по открытой площадке, огибая бар, на мгновение зазевалась и чуть не столкнулась с недовольно ворчащим Френком, которого бдительный персонал выставил курить на террасу с бассейном и панорамным видом на вечерний Даллас.

Кейт резко отпрянула назад, но в этот момент Муни окликнули женским голосом, и он отвернулся от нее. Увидев, кто его позвал, девушка юркнула за колонну, перед которой была установлена кадка с пышной декоративной пальмой.

— Любуешься видом, — выходя из роскошного подсвеченного бассейна, Кейт-«двойник» иронично выгнула бровь и зачесала назад мокрые волосы. На ней был элегантный закрытый купальник цвета морской волны.

— Да уж тут и вправду есть на что посмотреть, — благодушно отозвался Френк, присаживаясь на край одного из шезлонгов.

Взяв с соседнего полотенце, девушка промокнула лицо и плечи.

— Ну, как тебе конференция?

Спрятавшаяся Кейт со смешанным чувством испуга и любопытства следила за говорящими у бассейна, вслушиваясь в собственный голос.

— Сплошная тоска, — Френк сделал неопределенный жест рукой, в которой была сигарета. — Нет, кормежка и бар просто отличные, нечего говорить. Но у меня ощущение, что мы здесь как на курорте, а не с деловой поездкой. Вдобавок три раза подряд продул Паташику в пул. И когда он только успел среди своих компьютеров наловчиться?

— А мне нравится совмещать приятное с полезным. — Сунув ноги в шлепанцы, девушка направилась к кабинке для переодеваний. — Я сейчас, только переоденусь.

— Давай, давай.

Оставшись в одиночестве, Муни докурил сигарету и затушил в пепельнице на тумбочке у шезлонга. Понимая, что более удачного момента уже не представится, Кейт для верности выждала несколько минут и решительно покинула свое укрытие.

— Быстро же ты, — удивился итальянец, когда девушка неожиданно появилась перед ним. — Не знал, что из раздевалки есть второй выход.

— Нет… понимаешь, — моментально растерялась Кейт, у которой от непосредственной встречи напрочь вылетел заготовленный разговор. — Я не совсем та Кейт, Френк. Я из будущего.

Надо было отдать должное Муни. С виду нисколько не смутившись, он неторопливо допил «Маргариту» и, посмотрев сначала на бокал, потом на девушку, решительно поставил его на шезлонг.

— А здешний barista[34] умеет развлечь клиентов крепостью напитков, — уважительно причмокнув губами, заключил он. — Видимо, на сегодня мне действительно хватит.

— Дело совсем не в этом, пойми.

— Либби, если ты таким образом решила повеселить старого Френка, отчасти у тебя получилось, — прищурившись, Муни погрозил ей пальцем. — Фокус с переодеванием и сухими волосами действительно неплох.

— Я не Либби, Френк, — мягко улыбнулась девушка. — Я Гринвуд.

Что-то в ее глазах заставило итальянца измениться в лице и нахмуриться. Он задумчиво провел ладонью по щеке.

— Гринвуд, — негромко повторил он, вспоминая высокую фигуру в надвинутом на лицо капюшоне, сраженную выстрелами из пистолета убитого Тандиса и жавшегося к плечу ребенка, укрытого его пиджаком.

Кейт с тревогой покосилась на кабинку для переодеваний, откуда вот-вот должен был появиться ее «двойник». Зная себя, она понимала, что нужно было торопиться.

— Значит, ты говоришь правду, если помнишь свою настоящую фамилию, — наконец заключил итальянец. — Кейт, которую удалось спасти от Могильщика, частично форматировали память, чтобы она не помнила свою жизнь до удочерения семьей Либби.

— Зачем? — сдвинула брови девушка.

— Понятия не имею, — честно признался Френк. — Может, чтобы сберечь твою психику. А может, для чего-то еще, птицам моего полета не положено знать секреты такого уровня. Скажи, каково это — видеть себя со стороны, — он кивком указал на кабинку для переодевания.

— Как deja vu. Только страннее. Вроде ты, а вроде никогда этого не было.

Он посмотрел на присевшую рядом девушку, которая отвернулась к панораме вечернего Далласа, подпиравшего небоскребами иссиня-фиолетовое небо.

— Зачем ты здесь?

— Из-за отца, — рискуя в любой момент встретиться лицом к лицу со своим «двойником», Кейт все же постаралась как можно подробнее описать историю с охотой на Нострадамуса и финальную схватку в небоскребе Трампа, который протаранил авиалайнер.

Муни внимательно слушал и не перебивал, лишь изредка покачивая головой и щурясь в своей привычной манере. Особенно ему понравился момент с автомобильной погоней и вертолетами, а когда Кейт добралась до финальной схватки с Гринвудом, лишь невесело крякнул.

— Да уж, лихая история, прямо целый роман, — внимательно выслушав рассказ девушки, подытожил Муни. — Когда это произойдет?

— Завтра, — Кейт посмотрела на наручные часы с включенным таймером. — В семнадцать пятнадцать. Нужно забрать его оттуда.

— Судя по твоему рассказу, нам предстоит отправиться в сущее пекло. И как ты предлагаешь попасть туда? У тебя есть план?

— Отличный, — улыбнулась Кейт, поднимаясь с шезлонга. — Через несколько часов вылетаем в нью-йоркский офис.

— А зачем нам туда?

— Нужно обеспечить тебе хроноперстень и встретиться кое с кем.

— А как мы доберемся в Чикаго?

— Увидишь. Ты ведь еще никогда не летал на вертолете?

— Не доводилось, — согласился Френк, тоже вставая. — Но почему ты… пришла именно ко мне?

— Потому что мне не к кому больше пойти, — просто ответила Кейт. Неожиданно она с ужасом подумала, что будет делать, если итальянец откажется. Этот вариант раньше вообще почему-то не приходил ей в голову.

— Черт… — Муни с ноткой сожаления посмотрел на переливающуюся вывеску бара, мягкие блики от которой скользили по поверхности бассейна. — А мне здесь почти понравилось, хоть и скука смертная. Ладно, non era stata.[35] Я с тобой, девочка. Вечно приходится тебя выручать.

— Спасибо, — заглянув в колючие глаза, которые за столько лет не утратили блеска, Кейт благодарно коснулась его руки. — Я знала, что ты поймешь.

Некоторое время спустя появившаяся из кабинки переодевшаяся Кейт Либби, с пакетиком купальных принадлежностей удивленно посмотрела на пустой шезлонг и оставленный на нем бокал из-под «Маргариты».

— Наверное, опять в бар пошел. — Она оглядела безлюдную террасу и, пожав плечами, вышла с террасы.

* * *

— Никогда еще не приходилось пользоваться этой штукой, — находясь в тесной кабинке лифта нью-йоркского офиса, Муни повертел в руках хроноперстень и надел его на палец.

Рядом с ним находились Кейт и щуплый парнишка, на вид не старше шестнадцати лет. На агентах была надета тяжелая спасательная амуниция, на парнишке — летный комбинезон.

— А это кто такой?

— Это Пол, — представила Кейт. — Но все зовут его Ястреб. Он поведет вертолет.

— А не слишком ли ты мал для этой работы? — в голосе Френка послышалось недоверие, смешанное с беспокойством.

— Это лучший пилот из всех, с кем мне приходилось летать, так что можешь не волноваться, — заверила напарника девушка. — Настоящий ас.

Муни и Ястреб пожали друг другу руки.

— О! Слава о Ястребе летит впереди него! — Уши и щеки у польщенного Пола моментально сделались пунцовыми от удовольствия. — А ты милашка, явно разбираешься в настоящих парнях, мы не виделись с тобой раньше?

— А паренек-то горяч, — фыркнул Муни.

— Если бы мне доводилось тебя катать, я б уж точно запомнил такую куколку. — Ястреб одарил девушку своим фирменным масленым взглядом матерого ценителя красоты, и у Кейт вновь появилось острое желание от души залепить бессовестному нахалу пощечину.

— Лучше не начинай, — она отвернулась и закатила глаза. — Долго рассказывать.

— Не вопрос. После операции я совершенно свободен. Можем прошвырнуться куда-нибудь, поворкуем…

На счастье Пола, лифт в этот момент остановился, створки разъехались и в кабине неистово заметался холодный ветер. Покинув тесное подъемное средство, пассажиры вышли на крышу восточного крыла небоскреба «Дженерал Электрик».

— Тю-тю, — присвистнул Муни, увидев посадочную площадку, на которой находился вертолет. Хищные очертания, черный корпус, наглухо тонированные стекла — винтокрылая машина по-прежнему оставалась истинным шедевром авиационного искусства.

— Красавец, — согласился Ястреб, надевая летный шлем. — А летает как ласточка.

— Ты действительно уверен, что справишься с этой штукой? — на всякий случай еще раз поинтересовался Муни, пока они с Кейт забирались в салон.

— Слушайтесь дядю Пола, — устроившийся за штурвалом паренек начал бегло проводить предполетную проверку систем. — И все будет тип-топ.

Рев прогреваемых турбин нарастал, пришедшие в движение лопасти несущего винта раскручивались все быстрее, с резким звуком рассекая воздух.

— Еще раз спасибо, — пристегивающаяся Кейт с благодарностью посмотрела на Френка.

— А для чего еще нужны напарники, — отозвался в ее наушниках итальянец и показал большой палец.

Покончив с застежками, Кейт посмотрела на часы.

— Ястреб, у нас пятнадцать минут!

— Тогда погнали!

Салон качнуло, вертолет плавно оторвался от площадки и в следующий миг со стремительной скоростью полетел над городом.

* * *

…Девушка исчезла за несколько секунд до того, как на Дэниела обрушился объятый пламенем потолок. Закричав, он прижался к осевшему завалу, под которым только что находилась Кейт, и рухнувшая сверху плита, рассыпающаяся, словно пересушенное печенье, приземлилась наискосок, каким-то чудом не позволив многотонному прессу окончательно расплющить его. Выпотрошенная проводка, бенгальским огнем вспыхнувшая в опасной близости от лица, нещадно обожгла глазную сетчатку. Дэниел с запозданием зажмурился, попытавшись ладонями защитить лицо. Грохот от царящего вокруг разрушения оглушал. Смертоносный Молох, вкусивший человеческой плоти, продолжал неистово бушевать.

Вот и все, думал лежащий под завалом Дэниел, смотря, как начинает быстро тлеть его куртка, которую он сбросил, когда пытался вызволить девушку. Словно он смотрел на себя со стороны и не находился в том теле, которое вот-вот готово было поглотить неукротимое пламя. Скоро и его черед. Жаль только, что все произошло не быстро, как он хотел. Но, вероятно, все те злодеяния, которые он совершил, можно искупить только собственной болью. Долгой и мучительной. Но что может быть более мучительным, чем осознание внезапно открывшейся правды о собственном ребенке, которого он, обретя, тут же потерял снова. Более жестокой кары для него нельзя было придумать.

Но все же ему удалось спасти ее! Конечно же, он в этом не сомневался. Но вряд ли ему это зачтется и поможет перевесить чашу весов.

Помещение озарялось мятущимися багровыми сполохами спустившегося с верхних этажей пожарища, пожиравшего все на своем пути. Ушей коснулся далекий вибрирующий звук, но Дэниелу показалось, что это стучит в висках его собственная кровь. Температура стремительно поднималась, удушливый смрад из человеческого мяса и плавящейся самолетной обшивки жег легкие, заставлял задыхаться, сжиматься нутро в рвотных спазмах. Дэниел понял, что если останется на одном месте, то сгорит живьем, медленно изжарится, и импровизированный домик, который образовала рухнувшая косо плита, послужит ему склепом. Но выбираться было некуда. Силы стремительно покидали его.

В конце концов, он устал постоянно бороться.

Интересно, удалось ли кому-нибудь выжить из тех несчастных, которых он обрек на смерть, и через сколько времени спасателям удастся совладать с пожарищем и пробиться на верхние этажи? Чем закончилась схватка его команды с полицейскими внизу? Сколько людей погибло? Наполовину ослепленный, Дэниел поморщился, наблюдая, как его куртка перестала тлеть и вспыхнула алым пламенем. Вот-вот это произойдет и с ним. Опять кругом смерть, смерть, смерть. Но не сам ли он выбрал ее себе в спутники?

Размеренный стрекот усилился, слабеющий Дэниел прислушался из последних сил. Звук доносился откуда-то снаружи и вскоре стал отчетливее, наслаиваясь на гул ревущего пламени. Теперь ошибиться в его происхождении было уже невозможно.

Вертолет!

А может, предсмертная галлюцинация? В отсветах пламени замелькали какие-то силуэты.

Жар стал нестерпимым, и задыхающийся Гринвуд, почувствовав, как начинают тлеть волосы, приготовился умереть. Горящую куртку отбросили ногой, его подхватили чьи-то руки и быстро выволокли из-под завала, не без усилия поставив на подкашивающиеся ноги. Всматриваясь в пришельца, лицо которого наполовину закрывала пожарная респираторная маска, он отрешенно позволил нацепить на свое лицо точно такую же. Значит, его все-таки нашли спасатели. И теперь его будут судить. И снова смерть.

Плевать… Ему было уже все равно. Он послушно ковылял со своим спасителем, закинувшим руку Гринвуда себе на плечи и волокущим сквозь пожарище к выбитому панорамному окну, за которым простиралась слепящая бездна и, грохоча лопастями, завис вертолет необычной конструкции. Перед глазами все расплывалось.

На мгновение ему показалось, что он увидел лицо своей дочери. Его Кейти. Такое нежное и прекрасное. А может, это всего лишь ангел пришел за ним, чтобы повести за собой в царство мертвых, где передаст на бессрочное попечение вечным мучениям и боли…

Заслуживает ли он такого снисхождения?

Теряя последние силы, он не сопротивлялся, пока ему помогали надевать страховочный жилет и усаживали в спасательную люльку, связанную с ревущей машиной тросом. Подтолкнули, и вокруг стремительно разверзлось бескрайнее воздушное пространство над Чикаго. Вырванное из огненного ада тело съежилось в состоянии свободного падения и, немного пролетев по дуге, почти сразу рванулось ввысь, удерживаемое натянувшимся тросом словно пуповиной.

Поток воздуха хлестнул по лицу, пока вбираемый канат быстро подтягивал потерявшего сознание Гринвуда в салон вертолета.

Раскинув руки, он парил над городом, пока не оказался внутри.

Полностью сосредоточившись на управлении, Ястреб вел вертолет над городом. Рев двигателей и рокот винта заглушали рыдания Кейт, льнувшей к истерзанному, окровавленному лицу Дэниела, нежно гладя его и что-то беззвучно шепча губами. Будучи невольным свидетелем прощания, Муни был мрачнее тучи и отдал бы все на свете, чтобы в этот момент оказаться за миллион километров отсюда. Где угодно, только не здесь. Слова тут были уже не нужны.

Дэниел Гринвуд, неуловимый Нострадамус, отец Кейт, умер.

* * *

Это место на грейслендском кладбище было самым тихим и чуть более удаленным от исторической части. То ли по желанию дизайнера, то ли из-за небольшой группы деревьев, создававших эффект своеобразной природной арки.

На фоне разнообразных памятников, скульптур и прочей покрытой благородным налетом времени лепки два захоронения отличались подчеркнутой простотой и неприхотливостью. Один из участков, отведенный под свежее захоронение, отчетливее выделялся среди других. Остановившись возле него, Кейт аккуратно разделила букет свежих рубиновых роз на две половины и возложила цветы.

«Лиза Мэри Гринвуд 1953–1985», «Дэниел Льюис Гринвуд 1951–2001». Ее родители. Самые близкие и замечательные люди на свете, которых она не помнила. Единственная семья, которой больше не существует. Кейт еще никогда не приходилось никого хоронить, и девушка с облегчением отметила, что поблизости больше нет скорбящих.

Она не стеснялась проявления чувств, на кладбище им пристало быть у всех одинаковыми. Просто хотелось побыть одной.

— Здравствуйте, мама и папа, — тихо сказала она.

Стоя над могилами, Кейт со смешанным чувством стыда и скорби не знала, что еще сказать, ощущая, как снова начинают душить рыдания. Хотя казалось, что в истерзанной чудовищной утратой душе уже не осталось места для слез.

— Это я.

Достав из кармана сломанный хроноперстень, который Гринвуд, спасая дочь, надел ей на палец в небоскребе, она бережно положила его на надгробную плиту отца, где под датами жизни значилось: «Человек, который знал все, кроме счастья».

— Я постараюсь все исправить, — едва сдерживаясь, пообещала Кейт царившей вокруг тишине, и по чуть припудренным щекам девушки упрямыми ниточками побежали слезинки. — Кто-то ведь за всем этим стоит.

Закрыв глаза, она еще раз убедилась, что окончательно все решила.

— Я найду его.

Все зашло слишком далеко, обратного пути просто не может быть. Кейт пересекла точку невозвращения, после которой не существует дороги назад.

Бросив прощальный взгляд на могилы, она, кутаясь в черный платок, не оборачиваясь, пошла по аллее к машине, возле которой ее терпеливо дожидался Муни. Он открыл дверь и помог ей сесть.

Шурша покрышками по присыпанному листвой асфальту, автомобиль скрылся за углом, выезжая с территории грейслендского кладбища.

Глава пятая

Это конец, Мой прекрасный друг. Это конец, Мой единственный друг… конец. Нашим тщательно продуманным планам — конец… Всему, что имеет значение, — конец… Ни спасения, ни удивления, — конец… Я никогда больше не взгляну в твои глаза… Ты можешь представить, что будет Таким безграничным и свободным, Отчаянно нуждаясь в руке какого-нибудь незнакомца В стране отчаяния?.. Заблудшие в католических зарослях боли, Все дети обезумели, Все дети обезумели В ожидании летнего дождя, да… Опасность на краю города, Езжай по Королевскому шоссе, детка. Странные сцены на золотом прииске, Езжай по шоссе на запад, детка… Это конец, Мой прекрасный друг… Это конец, Мой единственный друг… конец The Doors, «The End»

Поняв, что его затея с устранением Кейт Либби в юном возрасте не увенчалась успехом, Альбинос решил перейти к плану «В». В тот день, когда Стивен показывал ему личное дело проклятой девчонки, Альбинос сразу обратил внимание на то, что лицо на фотографии ее отца показалось ему смутно знакомым.

В ту ночь, когда он посетил дом Гринвудов, он проверил свои догадки, изучив семейные фотографии, висевшие на стенах гостиной. И понял, что ему действительно доводилось встречаться с этим мужчиной прежде, но тогда Дэниел Гринвуд носил другое имя.

— Стимбой! — Альбинос, словно разрушительный ураган, ворвался в кабинет аналитика. Вундеркинд, вздрогнув от неожиданности, недоуменно посмотрел на визитера, который метался от одной коробки с документами к другой, вытряхивая папки и листы бумаги прямо на пол.

— И тебе доброго утра, Альби, — аналитик повернулся на стуле и с интересом следил за тем, как его и без того неубранный кабинет прямо на глазах превращался в помойку. — Может, тебе что-то подсказать?

— Ага! — победно взревел Альбинос и вытащил из кучи бумаги на полу большую фотографию. — Вот что я искал. Стимми, мне нужно знать, где я могу найти вот этого человека!

Агент протянул Стимбою фотографию ничем не примечательного мужчины средних лет. На обратной стороне фото располагалась поясняющая запись: «Дэниел Гринвуд. Сотрудник аналитического отдела корпорации „Хронос Два“, чикагский филиал».

— Давай попробуем, — Стимбой ввел данные в программу, щелкнул на пару ссылок и на секунду задумался. — А если так?..

Пальцы аналитика запорхали над клавиатурой словно крылья колибри. Ровному пощелкиванию клавиш на столе вторил цокот под ним, где Стимбой набирал программные коды и компьютерные команды пальцами ног на второй клавиатуре, лежащей на полу. Взгляд аналитика метался между тремя огромными мониторами, куда он выводил необходимую для поиска информацию.

Высунув от усердия кончик языка, вундеркинд изучал не только базы данных корпорации, но и архивы государственных структур всех мировых держав. После чего переключился на новостные сайты и форумы, социальные сети и сообщества. Альбинос поражался, с какой скоростью этот юный компьютерный гений умудряется обрабатывать полученную информацию и отыскивает нужные ему крупицы в этой необъятной виртуальной реальности.

— Итак! — самодовольно улыбаясь, Стимбой откинулся в кресле. — По официальным данным, Дэниел Гринвуд закончил свой жизненный путь на грейслендском кладбище, где был похоронен рядом с могилой своей жены. По данным корпорации «Хронос», он работал на наших непосредственных конкурентов. В две тысячи первом году он дважды организовал нападение на их чикагский офис. Зачем он это сделал и какие цели преследовал, нашим наблюдателям узнать не удалось.

— Ясно. Но куда он отправился после этой самоубийственной затеи?

— Вот тут-то и возникла заминка, так как я наткнулся сразу на три следа, — аналитик вывел изображения на экраны и указал рукой на крайний слева. — Первый след, это отчет коронеров из «Хроноса Два» о вскрытии тела Гринвуда, которое они достали из-под завалов на Башне Трампа. Второй, — Стимбой указал на монитор в центре, — это запись в реестре грейслендского кладбища о процедуре захоронения Дэниела Гринвуда. Расходы были оплачены наличными.

— И какой же тогда третий след?

— Это самое интересное. На третьем экране мы видим отчет о вскрытии тела некоего Ричарда, пациента муниципальной психиатрической клиники в Балтиморе. Он провел в этой психушке почти тринадцать лет, в отделении для особо буйных. Там он и умер естественной смертью в две тысячи пятнадцатом году. Самое интересное, что сравнительный анализ моими специальными компьютерными программами показал, что этот Ричард был никем иным, как все тем же Дэниелом Гринвудом.

Альбинос погрузился в глубокую задумчивость, после чего попросил Стимбоя распечатать ему адрес и точную дату смерти последнего из Дэниелов.

— Секунду, — аналитик щелкнул клавишей, и стоявший по соседству с Альбиносом принтер принялся за свою работу. — Так ты скажешь мне, что это за парень и для чего он тебе понадобился?

— Всему свое время, Стимми, — загадочно улыбнулся Альбинос, — всему свое время.

После чего он схватил распечатки из лотка принтера и, распихивая на ходу им же учиненный беспорядок, выбежал столь же стремительно, как и ворвался в помещение несколько минут назад.

Стимбою не оставалось ничего иного, кроме как проводить агента недоуменным взглядом и вернуться к своей работе. Последнюю неделю аналитик занимался тем, что полностью переписывал все статьи на Википедии. Его забавляло то, что он писал настоящую историю человеческой цивилизации, а интернет-пользователи упорно меняли ее на ту историю, что возникала в результате воздействия на нее корпорацией «Хронос».

Вундеркинд находил в этой ситуации определенную прелесть.

* * *

— Добрый день. Я доктор Норисон. Вас должны были предупредить о моем визите.

На пороге приемного отделения стоял высокий бледный мужчина, чей модный серый плащ буквально промок до нитки. Затяжные ливневые дожди были для Балтимора редкостью, особенно этот, идущий третий день без остановки. Странно, почему доктор Норис не захватил с собой зонт, рискуя таким образом испортить дорогую ткань своего одеяния.

Меланхоличный охранник отвлекся от экрана телевизора, на котором хаотично перемещались игроки в американский футбол, и нажал на кнопку. Стальная решетка у входа пришла в движение и, аккомпанируя себе душераздирающим скрежетом, отъехала в сторону, пропуская визитера внутрь помещения.

Назвавшийся доктором Норисом блондин протянул охраннику свое водительское удостоверение и документы.

— Меня направили к вам для проведения судебной экспертизы. Мне поручено обследовать и установить личность одного из ваших пациентов. — Норис улыбнулся, поразив охранника довольно хищными на вид зубами. Внутренне содрогнувшись, охранник сверился с журналом посещений и нашел нужную запись.

— Блок С, палата тридцать шесть дробь восемь. Сейчас я свяжусь со старшей сестрой, и она вас проводит. Пока ждете, можете полистать журналы вот за тем столиком.

— Покорнейше благодарю за предложение, но я предпочитаю ждать стоя, — визитер вновь одарил охранника жутковатой улыбкой и подошел к зарешеченному окну. Что он там высматривал, было неясно, так как дождь за окном лил как из ведра, превращая фигуры людей и машины в смутные расплывчатые силуэты.

— Мистер Норисон? — окликнувшая его пухлая женщина назвалась сестрой Рэтчед. Альбинос галантно поцеловал ей руку, но не из благородных побуждений, а для того, чтобы скрыть ехидную улыбку, возникшую в результате ассоциации с романом Кизи.[36]

— Очень приятно познакомиться с вами, мисс Рэтчед.

— Взаимно. — На щеках старшей сестры зарделся легкий румянец. Она смущенно поправила свою и без того идеальную прическу. — Что привело вас, доктор, в наше скромное заведение?

— В городском суде сейчас рассматривается одно дело, о серии убийств в приютах для бездомных. В результате расследования выяснились некоторые факты, которые привели меня сюда. Возможно, один из ваших пациентов был свидетелем тех событий и может помочь в раскрытии этих ужасных преступлений. Но прежде мне поручено установить его личность и понять, способен ли он давать показания, которые можно принять в суде.

— Должно быть, интересная у вас работа, мистер Норисон! — сестра Рэтчед восторженно смотрела на собеседника, явно пытаясь угадать, что скрывается у него под плащом.

— К сожалению, это исключительный случай. Основная моя работа заключается в составлении скучных отчетов и перекладывании бумажек с места на место.

— Вы явно скромничаете, — мисс Рэтчед явно была не прочь пофлиртовать со статным блондином. Охранник, наблюдавший за этой сценой со стороны, неодобрительно хмыкнул и вернулся к своему прежнему занятию — просмотру матча.

— Мне сказали, что нужный мне пациент располагается в палате номер тридцать шесть дробь восемь, в блоке С. — Альбинос решил, что он уже достаточно расположил к себе старую деву, для того чтобы она выполнила любое его желание.

— А, так вы пришли к Ричарду? Я вас провожу. Может, по дороге мы заглянем в мой кабинет? Я угощу вас отличным кофе. Вы же насквозь промокли, так недолго и простудиться.

Дорога к кабинету мисс Рэтчед заняла довольно продолжительное время. Старшая сестра водила Альбиноса по запутанным коридорам, попутно рассказывая о работе психиатрической клиники. Ее беспрерывное щебетание изрядно достало белокурого агента, к тому же он наконец-то понял, что женщина водит его кругами.

— Скажите, любезная мисс Рэтчед, когда же мы наконец-то попадем в блок С? Признаюсь, глядя со стороны, я бы и не подумал, что здание вашей клиники столь велико.

— Давайте оставим этот официоз для скучных чиновников из министерства здравоохранения. Зовите меня просто по имени, Агатой, — старшая сестра игриво подмигнула мнимому доктору. — Отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что блок С начинается в конце этого коридора. Но! Прежде чем мы туда попадем, я хочу угостить вас обещанным кофе!

Понимая, что сопротивляться бесполезно, Альбинос позволил женщине буквально затащить себя в небольшую комнату, служившую старшей сестре кабинетом. Сидя в глубоком кожаном кресле и попивая горячий и неожиданно вкусный «американо», Альбинос всерьез задумался о том, не свернуть ли ему шею этой щебечущей кукушке? Образно говоря, выполнить последнее желание Макмерфи.[37] Но он смог не поддаться искушению и лишь посмотрел на наручные часы и воскликнул:

— Боже! Агата, вы потрясающая собеседница, которая к тому же варит бесподобный кофе! К моему огромному сожалению, я не могу более наслаждаться вашей чудесной компанией. Мне нужно успеть побывать у пациента и обработать данные до вечера. — Услышав эти слова, сестра Рэтчед поникла. — Но я буду безмерно счастлив, если вы согласитесь провести завтрашний вечер в моей компании. В более неформатной обстановке. Что скажете?

— Доктор Норисон, это так неожиданно… — сестра Рэтчед наигранно засмущалась, — мы с вами едва знакомы… Это совсем на меня не похоже, но я принимаю ваше приглашение.

— Отлично! Признаюсь, ваш отказ разбил бы мне сердце. — Альбинос постарался изобразить на своем лице самое идиотское влюбленное выражение, на какое только был способен.

Но покинуть кабинет сестры Рэтчед Альбинос смог лишь спустя еще одну чашку кофе. После чего Агата наконец-то проводила его к нужной палате.

— Его доставили к нам несколько лет назад. Полицейские нашли его в заброшенном боулинге, замерзшего и едва живого от голода. При нем не обнаружили никаких документов, а сам он напрочь отказывается контактировать с окружающими. Даже имени своего не говорил. Ричардом его стали называть уже в участке, в честь «Villa Rish». Так назывался боулинг, где его нашли.

— Разве полицейские не проверили его отпечатки пальцев по своим базам?

— С результатами дактилоскопии вообще случился конфуз. По данным полиции, отпечатки пальцев принадлежат некоему Дэниелу Гринвуду из Чикаго, Иллинойс. Но дело в том, что Гринвуд скончался в две тысячи первом году и тому есть официальное подтверждение. Дальше история стара как мир. Никто не захотел разбираться в этом деле, барахтаясь в бюрократическом болоте. Кому интересна судьба обычного бродяги, к тому же сумасшедшего? Ричарда направили к нам и с тех пор его психическое здоровье только ухудшается. Словно он сам не хочет возвращаться в реальный мир.

— Значит, вам повезло, Агата, — мягко улыбнулся Альбинос, — ибо я тот самый человек, который постарается докопаться до правды!

— Это было бы чудесно. Мистер Норисон, вы настоящий герой. Нет, супергерой!

— Ну что вы, Агата, перестаньте. Вы меня смущаете, я всего лишь выполняю свою работу. — Альбиноса самого коробило от этих банальных фраз. Но агент понимал, что только говоря штампами, он сможет обвести эту старую деву вокруг пальца. — А теперь, если вы позволите, я приступлю к осмотру пациента.

— Да-да, конечно. Не смею вас больше отвлекать! — Игриво улыбнувшись на прощание, старшая сестра Рэтчед наконец-то избавила Альбиноса от своего присутствия.

* * *

Дэниел вновь оказался в безмолвном лесу. Вокруг царила тишина, густая, гипнотизирующая.

Знакомые обхватистые стволы громадных раскидистых сосен ровными рядами, будто иссушенные временем руки стариков, тянущихся к Богу, стояли во всех направлениях, насколько хватало глаз, сливаясь в однородное размытое пятно вдалеке. Словно монолитные колонны, подпирающие невидимый свод, где-то над головой.

Мох. Ненавистный бугристый ковер густого белого мха, из которого то тут, то там, словно нарывы на прокаженной коже, возвышались ярко-красные головки непонятных грибов.

Дэниел прислушивается к своему дыханию, клубами растворявшемуся в неподвижном пространстве, набирает побольше воздуха и кричит куда-то вверх, как проделывал уже много раз:

— Эй!

Тишина.

— Почему я вновь и вновь попадаю сюда?

Где-то за его спиной хрустко отломилась ветка и спикировала на мох. Дэниел даже не обернулся.

— Рррричард…

Этот голос был чем-то новым в череде повторяющегося раз за разом кошмарного видения о безмолвном лесе.

— Кто вы? — вопросил Дэниел. — Что вам нужно от меня? Вы Ричард?

— Рррричард… ты Ричард? — эхом отозвался незнакомый голос, который тут же разбился на несколько разных голосов, заметавшихся вокруг Дэниела перезвонами хрусталя, неожиданно искажая смысл вопроса, складывая его в другие слова. — Тебя… зовут Ррричард. Ты пойдешь со мной! Ты… Ты мне нужен!

— Эй! Покажись!

— Эй-эй-эй… Ричард…

Внезапно он почувствовал, что за ним наблюдают. Дэниел резко обернулся на месте и застыл. Стоявший в нескольких метрах за деревом волк не мигая смотрел на него. Суженные зрачки больших тусклых глаз, светящихся умом, не двигались, словно были вставлены в чучело. Лишь вырывающийся из раскрытой пасти пар говорил о том, что притаившееся существо живое.

Дэниел вспомнил, что уже однажды видел этого волка. Но вот когда и при каких обстоятельствах?

— Да что ты такое, — с усилием шевеля непослушными губами, пробормотал человек. — Почему делаешь это со мной?

Волк отвернулся и, подняв голову, посмотрел куда-то в сторону. Дэниел тоже повернулся и замер, заметив мелькающий вдалеке среди стволов-близнецов медленно бредущий женский силуэт. Девушка, на вид не больше двадцати пяти — тридцати лет. Она шла не спеша, изредка приседала и, выдергивая из мшистого ковра грибы с красными шляпками, отряхивала с ножек землю и аккуратно убирала их в корзинку, висевшую на руке.

— Я ее знаю… — потрясенно прошептал Дэниел. — Я видел ее совсем недавно… Это… Она моя… — Он вновь посмотрел на волка, но вопрос застрял в глотке, когда он увидел, что тот подобрался, вытянулся, а на его холке шерсть угрожающе стала дыбом. — Не смей…

Волк рванулся к не подозревающей об опасности девушке, пружинисто переставляя лапами по белому ковру.

— Тебе пора забыть о ней, Рррричард!

Рванувшись следом, Дэниел стремительно побежал через лес. Несущаяся впереди фигура волка мелькала между стволами, словно была нарисована на перелистываемых страницах блокнота.

— Тебе пора забыть себя! — звенел набатом в ушах невидимый голос. — Теперь тебя зовут Ричард!

Обернувшаяся на шум девушка заметила волка и испуганно съежилась, закрыв лицо руками.

— Папа!

Корзинка упала на землю и из нее на мшистый ковер резво выкатились грибы. Откуда-то сверху гремели нарастающие гул и скрежет.

— Не трогай ее… — срывающимся от бега голосом прокричал Дэниел и споткнулся о подвернувшийся пень.

— РИЧАРД!

Последнее, что он увидел, был волк, с разбегу бросающийся на кричавшую девушку. В следующий миг земля выскользнула у него из-под ног, мох расступился, и Дэниел полетел на дно широкой глубокой ямы, прямо на остро заточенные колья загодя приготовленной ловушки. Колющая боль пронзила все его тело…

* * *

…Судорога колющей острой боли пронзила все тело распростертого на койке человека в больничной робе.

Альбинос убрал использованный шприц обратно во внутренний карман. Проверив пульс и удостоверившись в том, что пациент находится вне опасности, он удовлетворенно вздохнул.

— Ну вот и все, Ричард. Скоро ты будешь как новенький.

Психотропный коктейль, который он вколол Гринвуду, поможет удержать его в пограничном состоянии еще два-три дня. Конечно, был риск, что сердце опального работника «Хроноса Два» может не выдержать такого напряжения, но Альбинос был уверен в благополучном исходе задуманного.

Ведь много лет назад он уже встречался с этим человеком. Только звали его тогда не Дэниел Гринвуд, а Ричард Годэ.

Это было рядовое задание. Альбиноса и его постоянного напарника по прозвищу Грузный отправили на помощь агенту, угодившему в переплет во время охоты на знаменитого Зверя из Жеводана.

Они провели несколько часов, стоя по пояс в воде посередине лесной речки. Именно здесь, по информации из головного офиса корпорации, им надлежало перехватить израненного коллегу.

Используя рыболовную сеть, перегородив ею половину реки, они застыли подобно мраморным статуям, высматривая в бурном потоке тело раненого агента. Наконец их страдания были вознаграждены. Веревки натянулись, нечто большое и тяжелое попалось в расставленную ими ловушку…

— …Держи! — Вены на шее Грузного вздулись от напряжения. Осторожно переступая по каменистому дну реки, он потащил сеть с добычей на берег. Альбинос поспешил ему на помощь, и через несколько секунд они вытащили из реки тело. Альбинос проверил пульс и улыбнулся.

— Успели. Еще бы чуть-чуть, и нам пришлось бы повторять операцию. А у меня уже яйца от этой воды звенят. Чего встал? Тащи сумку!

Напарник отправился выполнять поручение, а Альбинос, используя кинжал, быстро освободил утопленника от пут рыбацких снастей и положил его на спину. Осмотрев полость рта, он аккуратно удалил пальцами скопившуюся слизь. После чего запрокинул голову утопленника, выдвинул нижнюю челюсть и приоткрыл ему рот.

— Вроде дышит… — с некоторым сомнением в голосе произнес Альбинос.

— Вот, — немногословный Грузный протянул напарнику ничем не примечательную на первый взгляд сумку. Но внутри нее скрывался походный набор для реанимации, состоящий из десятка капсул, одноразовых шприцев и даже мини-дефибриллятор.

Грузный ввел порцию адреналина внутривенно шприцем через катетер, установленный в вене выловленного ими Ричарда Годэ, в то время как его напарник прилаживал на холодном теле клеммы.

— Разряд!

Тело Ричарда выгнулось дугой. Несмотря на компактный размер, мощность у дефибриллятора была солидной. Альбинос прислушался к сердцебиению и показал напарнику большие пальцы рук.

— Все, несем его в точку эвакуации, пока моторчик вновь не заглох.

— Предлагаю залатать ему голову и ногу. Видишь, кровища хлестать начала? Откинется еще из-за кровопотери, вся работа насмарку.

— Дружище, вот когда ты прав, то прав на все сто процентов! — улыбнулся Альбинос и, порывшись в сумке, достал флакончик с распылителем. Быстро нанеся с его помощью фиксирующий спрей, который моментально затвердел толстой коркой на ранах, он остановил кровотечение, после чего наложил тугие повязки. — Все, готово. Погнали.

Грузный согласно кивнул и аккуратно поднял Ричарда. Альбинос быстро собрал содержимое сумки обратно, не оставив без внимания даже клочка от использованных упаковок. Перекинув сумку через плечо, он подхватил ценный груз с другой стороны и все трое исчезли в лесной чаще.

Никто не стал свидетелем этой сцены, лишь деревья, камни и вода…

…Альбинос встряхнулся, словно пес, сбрасывая с себя нахлынувшие воспоминания.

Тогда он еще не знал, что спасаемый ими агент будет завербован лично им. А когда Альбинос прочел личное дело Ричарда Годэ и узнал о том, что при исполнении очередного задания тот слетит с катушек и попытается убить свою собственную дочь, то не смог сдержать улыбки, восхищаясь очередным виражом хитрющей судьбы.

Агент надел на палец Ричарду-Дэниелу хроноперстень и усмехнулся.

— Нам пора отправляться домой, Ричард. Тебе предстоит еще немало работы.

Рассмеявшись, он активировал перстень, который доставил их в парижский офис корпорации «Хронос».

Часть третья Эндшпиль

Хотя это и может показаться вам немного абсурдным, Я здесь, чтобы объявить о конце света. Это случится где-то в промежутке между сейчас и полднем Это не даст вам достаточно времени, потому что это произойдет очень скоро. Это начнется с детского плача и завершится огромным треском. Это оставит большую дыру там, где мы могли бы петь. Это конец. Конец света. На протяжении пяти тысяч лет Вы наверняка об этом слышали. Нострадамус, и Иисус, и Будда, и Я, Все мы говорили, что это случится, Просто подождите и посмотрите, что будет. Люди на улицах смотрят наверх, на небо. Это последний раз, когда вам машут на прощанье Вы считали это само собой разумеющимся, вы думали, что это было бесплатно. Попрощайтесь с листьями деревьев и морями. Не было ничего более бесполезного, чем машина, которая не заводится, Но это еще более бесполезно, когда наступает конец света. Bob Geldof, «The End Of The World»

Пролог

п. 3.3, пп. 1. В центральных офисах корпорации установлены стационарные машины для перемещения во времени, или попросту МАШИНЫ, основной принцип работы которых построен на проекционном эффекте.

п. 3.4, пп. 76. Для бесперебойной работы филиалов корпорации необходимо иметь по десять-пятнадцать функционирующих МАШИН-ретрансляторов в каждом временном отрезке в сто — сто десять лет.

п. 3–4, пп. 77. Вывод из строя нескольких МАШИН-ретрансляторов не способен вызвать критических сбоев в работе филиалов корпорации. Но техническому отделу строго надлежит следить за тем, чтобы в каждом веке оставалась как минимум одна функционирующая МАШИНА-ретранслятор.

п. 5.7, пп. 10. Перемещения во времени осуществляются при помощи хроноперстней, каждый из них программируется индивидуально, в зависимости от конкретной задачи. Активировав перстень, агент перемещается в прошлое или будущее. Но прыжок во времени может привести к весьма печальным последствиям, если не заданы конкретные координаты приземления. За десятки или сотни лет на месте высотного здания может появиться пустырь или озеро. Также был случай, когда агент появился прямо посреди оживленного шоссе. Для того чтоб подобное не происходило, мы используем магнитные разломы и аномалии, находящиеся, как правило, в отдалении от человеческих поселений. Местоположение таких магнитных полей, или, как мы их именуем — «маяков», где б они ни находились, в прошлом или в будущем, можно просчитать. Главное, знать точные координаты, направление и скорость перемещения «маяка» в настоящем.

п. 11, пп. 39. Защита МАШИНЫ-ретранслятора является первоочередной задачей каждого филиала корпорации:

— Строжайше запрещается допуск посторонних лиц в место расположения МАШИНЫ. Допуск к ней имеют лишь сотрудники технического отдела…

п.29, пп. 109. Дежурным сотрудникам отдела надлежит иметь при себе табельное оружие. Для поддержания профессиональных навыков каждому сотруднику технического отдела, носящему табельное оружие, надлежит ежегодно проходить переаттестацию по навыкам владения оружия и учебные стрельбы в тире.

п. 45, пп. 17. Основная МАШИНА («ХРОНОС») установлена в «Шамбале», на основной базе корпорации в Тибете. «ХРОНОС» посылает энергетические сигналы МАШИНАМ-ретрансляторам. Эта энергия необходима для совершения перемещения во времени и обратно, аккумулируется в МАШИНАХ, от которых заряжаются хроноперстни. Хроноперстни, входящие в арсенал полевых агентов, могут совершать перемещение в пространстве, но не во времени. Таким образом, осуществляется бесперебойная подпитка энергией всего технического оборудования для путешествий во времени…

Должностная инструкция для руководителя технического отдела корпорации «Хронос Два». Совершенно секретно. Допуск не ниже 9-го (девятого) уровня.

Глава первая

Со дня, в который вы родились, колеса завертелись, Обращаясь еще быстрее — Сыграть свою роль в большой машине. Устанавливается сцена, дорога выбрана, Ваша судьба предопределена. Мы следим за вами — на каждом этапе пути. Никогда не бывает слишком поздно, чтобы стоять на своем, — Революция начинается. В вас — В меня — Революция! Один раз проиграл — Проиграл в свою игру Психическое нарушение теперь цепей Освободиться, Кто они такие, чтобы указывать вам, что делать? Сцены не установлены, дорога не выбрана, Ваша судьба не предопределена. Они теряют контроль — на каждом этапе пути. Это революция! «Revolution Begins», гр. «Arch Enemy»

Створки лифта распахнулись и в просторном холле, облицованном темно-зеленым мрамором и украшенном широкой золоченой табличкой: «Корпорация „Хронос“. Контрольно-полицейские функции в отношении путешествий во времени и истории», появился архивариус Кристофер Кельвин.

Невысокий старичок, обладатель окладистой бороды и твидового пиджака, Кельвин служил хранителем знаний и старинных сказаний в нью-йоркском офисе «Хроноса Два». Сегодня, как и всегда, он направлялся к своему приятелю-англичанину, владельцу частной чайной лавочки на пересечении восьмой авеню и сорок второй улицы.

Архивариус вышел на улицу и вдохнул полной грудью. Ему нравился стальной воздух этого города, хотя люди в его возрасте предпочитали ароматы сельской жизни и бодрящее дыхание моря.

Шагая по улице, Кельвин размышлял о том, что Нью-Йорк действительно являлся плавильным котлом мира: более тридцати процентов его жителей являются выходцами из других стран, в частности, это заметно в боро[38] Квинс. Считается, что город имеет наивысший уровень концентрации лингвистического разнообразия в сравнении со всем миром. Здесь встречаются даже самые редкие наречия, например, garifuna, гибрид африканских, Вест-Индии и диалекты коренных жителей Южной Америки.

Поскольку некоторые из этих языков находятся на грани исчезновения, Городской университет Нью-Йорка начал проект под названием «Endangered Language Alliance», предназначенный для сохранения таких редких языков, как Bukhari, Vhlaski и Ormuri. Кельвин лично участвовал в этом проекте, помогая конспектировать и собирать квинский фольклор.

Но больше всего архивариусу нравилось бывать в другом районе города, в Бруклине, где проживала почти половина населения многомиллионного Нью-Йорка. Причина любви крылась в ярко-зеленых попугаях, оккупировавших парки и скверы Бруклинита.[39] Кельвину безумно нравилось приходить и кормить этих удивительных созданий, неизвестно как очутившихся в каменных джунглях.[40]

Архивариус уверенно лавировал в потоке нью-йоркцев, он чувствовал себя среди них словно рыба в воде. Так же как и они, запросто переходил дорогу на красный свет. Не лез в чужие дела, пока его об этом не просили. И без проблем ориентировался в сабвее, несмотря на то что это было самое большое метро в мире, состоящее из четырех с половиной сотен станций.

А какие в Нью-Йорке рестораны! Кельвин никогда не ужинал в одном и том же ресторане дважды, поскольку стремился попробовать кухню всех народов мира. К тому же сервис в нью-йоркских ресторанах замечательный. В них не обсчитывают. Здесь можно попробовать плоть любого существа, не занесенного в Красную книгу. Порции огромные и недоеденное можно унести домой. Просто попросить официанта сделать доггибэг,[41] а на утро, не делясь с собакой, съесть все оставшееся от ужина самому.

Архивариус любил этот город и привык думать, что тот отвечает ему взаимностью. Поэтому он никак не ожидал, что всего в нескольких метрах от его конечной точки маршрута, рядом затормозит черный пикап, из которого выскочит коренастый мужчина, внешне весьма похожий на выходца из Италии, и, не говоря ни слова, просто скрутит Кельвина и грубо затолкает в салон автомобиля.

Архивариус и пикнуть не успел, как автомобиль похитителей унес его прочь от чайной лавочки.

И каково же было удивление Кристофера, когда он увидел, кто сидит за рулем пикапа.

— Это вы?! — архивариус одновременно испытал и облегчение и тревогу. — Милое дитя, позвольте узнать, зачем было устраивать такое представление? Вы же знаете, я всегда рад вашему визиту, — Кельвин покосился на сидящего рядом итальянца и приветливо ему улыбнулся, — даже если вы приходите с друзьями.

— Кристофер, простите меня ради бога за доставленные неудобства, — отозвалась Кейт Либби, лихо маневрируя в плотном автомобильном потоке. — К сожалению, мне не хотелось бы сейчас появляться в офисах корпорации. На то есть веские причины. А мне очень нужно с вами поговорить. Я вспомнила, как при прошлой нашей встрече вы упоминали, что покупаете чай только в этой лавочке, у своего приятеля-пьянчуги. Вот мы и устроили на вас маленькую засаду.

— Ох уж эта молодежь, — Кристофер многозначительно улыбнулся, глядя на итальянца, как бы ища у того поддержки. — Им бы только в суперагентов поиграть, словно дети малые.

Муни нахмурился, явно не обрадованный тем фактом, что его только что низвергли в статус старпера.

— Обещаю, что если выберусь из этой передряги, то обязательно навещу вас при более спокойных обстоятельствах.

— Будьте осмотрительней, Кейт. Ведь в следующий раз я могу поймать вас на слове и приглашу вас на свидание. — Кристофер улыбнулся своей фирменной обаятельной улыбкой, глядя на которую Кейт на секунду забыла все страхи и мучения последних дней. Но счастливые мгновения длились недолго. Стоящий в соседнем ряду джип издал протяжный гудок, тут же вернувший девушку с небес на землю.

— С удовольствием приму ваше приглашение, Кристофер. Но в другой раз. А сейчас у меня к вам очень серьезное дело. Можно сказать, дело жизни и смерти.

— Какие печальные слова из уст столь юной девушки, — и хотя слова эти были из стандартного джентльменского набора жизнерадостного архивариуса Кристофера Кельвина, тон, которым он их произнес, ясно давал понять, что он готов говорить серьезно.

— Кристофер, скажите четно. Вы знали, что Дэниел Гринвуд был моим отцом?

Повисло тягостное молчание, которое длилось не меньше пяти минут. Наконец, архивариус собрался с мыслями и заговорил:

— Конечно, я это знал, моя дорогая Кейт. В конце концов, я же архивариус, мне по статусу положено знать подобные вещи. Но поймите меня правильно, я не имел права раскрыть вам эту страшную тайну. Не потому, что боялся. Я уже давно ничего не боюсь, кроме того, что если приспичит, то я могу не успеть вовремя добежать до туалета. Но если бы я сказал вам правду тогда, когда вы пришли в мою скромную обитель в поиске ответов на вопросы о Нострадамусе, то это могло привести к непредсказуемым последствиям.

— Что вы имеете в виду? — Кейт посмотрела через зеркало заднего вида архивариусу в глаза.

Архивариус, мгновенно растерявший всю потешность и рассеянность, внимательно посмотрел ей в ответ.

— Кейт, поймите. Ваша дуэль с отцом не была случайной. Все это было запланировано очень давно. Конечно, жаль, что Дэниел не смог выйти из этой битвы живым. Поверьте, я говорю эти слова искренне. Но так было надо…

— Кому? Кому было нужно искалечить мою судьбу? — на глазах девушки выступили слезы. Но, несмотря на это, она не потеряла управление машиной.

Прежде чем ответить, архивариус вновь ненадолго погрузился в молчание.

— Скоро вы все узнаете. Это я вам обещаю. Сам же я не в силах дать вам ответ на этот вопрос. Я так же, как и вы, имею на руках лишь части пазла, не позволяющие сложить из них общую картину. Но вы, Кейт, сможете достать недостающие частички и решить этот ребус.

Через несколько кварталов пикап вырулил к зданию чикагского филиала корпорации «Хронос». Муни выбрался из машины, давая архивариусу возможность выйти. Но прежде чем покинуть салон, Кристофер протянул девушке небольшой голографический проигрыватель.

— Я думаю, то, что вы увидите на этой записи, поможет вам найти ответы на некоторые вопросы, — сказав это, архивариус ласково погладил девушку по волосам. — Берегите себя, милая. И помните, вы должны мне одно свидание.

И вновь перед ней был обаятельный джентльмен в твидовом пиджаке.

Помахав им на прощание рукой, Кристофер смешался с толпой так обожаемых им нью-йоркцев и вскоре исчез из виду.

Муни пересел в машине на место рядом с водителем и задумчиво смотрел на проходящих мимо людей. Потом он спросил:

— Ну что, ты получила хоть какие-то ответы на свои вопросы?

— Сейчас узнаем, — девушка растерянно пожала плечами и включила запись на подаренном ей Кристофером голографическом проигрывателе.

Глава вторая

Кто взвалил тяжесть всего мира на мои плечи? Кто из правды сделал ложь, которую ты нам впарила, Пряча за серебряной ширмой Все, что могло бы быть с нами? Даже и не пытайся запудрить мне мозги своими проблемами. Я только пытаюсь избавиться от уныния, Пряча за серебряной ширмой то, Как могла бы сложиться наша жизнь. Помоги мне, мой друг, у меня раскалывается голова, И я не притворяюсь, и сейчас у меня так много времени, Так как она ушла в свой собственный мир, Но я хочу, чтоб ты знала, что я все еще живу тобой. Помоги мне, мой друг, у меня раскалывается голова, И я не притворяюсь, и сейчас у меня так много времени, Так как она ушла в свой собственный мир, Но я хочу, чтоб ты знала, что я все еще живу тобой. Кто взвалил тяжесть всего мира на мои плечи? Кто из правды сделал ложь, которую ты нам впарила? Oasis, «Who Put The Weight Of The World On My Shoulders?»

Металлический столб напомнил Стивену миниатюрную ось мира. Верхушка металлической конструкции упиралась в сумрачное норвежское небо, а основание застыло в крепких объятиях бетонной плиты. К столбу, на четырех болтах из нержавеющей стали, был прикреплен круглый щит указателя. На желтом фоне был схематично изображен танк, а ниже цифры «шесть» и «ноль».

Стивен любовался этим чудом несколько минут, после чего расчехлил старенький Nikon и сделал несколько снимков. Довольный своей добычей, мужчина спрятал фотоаппарат и неспешной походкой направился к кофейне, которую сразу же заприметил еще по приезду в город.

Интерьер кофейни был весьма типичен для норвежской провинции, несмотря на то что Ставангер, в который Стивена пригласила Кейт Либби, являлся нефтяной столицей этой хоть и небольшой, но весьма амбициозной страны. Стены из красного кирпича украшены репринтами рекламных плакатов шестидесятых годов прошлого века. Тяжелая мебель, выполненная из натурального дерева. Скандинавский минимализм и тишина. После тесных и суетных пабов старинного Дублина и осточертевшей комнаты на пещерной базе этот городок показался Стивену настоящим раем.

Заказав кружку местного темного пива, агент с удовольствием развалился на стуле и принялся смаковать напиток. Единственное, что его огорчало, так это повсеместный запрет на курение в кафе, ресторанах и пабах. И это несмотря на то что сами потомки викингов курили как сумасшедшие.

«Черт, — подумал Хокс, — я десять лет не курил! А с этой суетой вокруг Мессии во мне проснулись все старые пагубные привычки».

Допив пиво, Стивен расплатился и поспешил выйти на улицу, где он смог бы насладиться первой утренней сигаретой. Пока он курил, мимо сновали праздные прохожие, в основном туристы. Хотя на дворе стояла поздняя осень, сезон для любителей полюбоваться на фьорды и прочие прелести северной природы еще был открыт. На каждом углу продавались голографические открытки с видами местных достопримечательностей, 3D снежные шары с миниатюрным Ставангером, голомагниты на холодильник и подобная чепуха, на которую туристы слетались как чайки на рыбу.

Неожиданно Хокс почувствовал, как кто-то схватил его за рукав куртки и настойчиво теребит. Опустив взгляд, агент увидел маленькую девочку. На вид ей было не больше пяти лет, длинные светлые волосы и огромные голубые глаза. Одежда на ней была новой и чистой, но Стивен уже привык, что в Европе в две тысячи семидесятом году многие бездомные подчас носили вещи, которые даже ему были не по карману. Что именно девочка пыталась от него добиться, Хокс так и не смог понять, поскольку говорила она по-норвежски.

Девочка тянула агента за рукав и что-то безостановочно тараторила.

— Что тебе нужно, детка? Ты хочешь есть? Или нужны деньги на новую куклу, а родители отказали, и ты решила добиться своего путем уличных грабежей? — вариант с проституцией Стивен сразу исключал, так как подобного падения нравов даже в Амстердаме не встретишь.

И тут появился отец ребенка. Высокий крепкий мужчина, с чертами лица, будто вырезанными из камня. Он подхватил девочку на руки, и, судя по интонациям его голоса, отец был явно недоволен поведением дочери. Только после норвежец обратил внимание на стоящего рядом и ничего не понимающего Хокса.

— Прошу вас простить Анну, она очень непоседливая девочка, за которой нужно постоянно следить, — говорил он по-английски, хоть и с ужасным акцентом.

— Да что вы, ничего страшного, — улыбнулся в ответ Стивен, обрадовавшийся тому, что здесь хоть кто-то владеет его родным языком. — Извините, вы не подскажите, как мне пройти к ресторану «Charles & de»?

— Конечно, он тут неподалеку, — мужчина охотно объяснил Стивену, каким маршрутом ему быстрее всего добраться до ресторана, посоветовав напоследок непременно попробовать их фирменный сыр из сыроварни «Voll Ysteri».

— Большое спасибо, — Хокс помахал рукой девочке. — Слушайся папу и больше не убегай.

Распрощавшись с гостеприимным норвежцем, Стивен направился в указанном направлении.

Ставангер — это рай для тех, кому по душе пешие прогулки. Бредя по широким улицам городка и всем своим видом изображая праздного туриста, Хокс размышлял о том, почему Кейт выбрала для встречи именно этот милый небольшой городок, находящийся на юго-западном побережье страны.

Конечно, сам город ему понравился. Крошечный исторический центр изобилует достопримечательностями и приятными местечками. Среди первых выделялся древний собор Ставангера, среди вторых особого внимания были достойны так называемый Gamle Stavanger,[42] а также пруд у соборной школы. Проходя мимо этих красот, Хокс поймал себя на мысли, что он хотел бы побывать здесь вместе с Джилл.

Жаль только, что когда в шестидесятых годах двадцатого века в Северном море обнаружили нефть, то городок превратился в нефтяную столицу Норвегии. Здесь обосновались нефтедобывающие компании, как национальные, так и интернациональные, с появлением которых Ставангер сильно изменился, притом отнюдь не в лучшую сторону.

«Я думаю о чем угодно, но только не о деле, — мысленно одернул себя Стивен. — Надо сосредоточиться!»

Мысленный окрик случился как раз вовремя. В задумчивости Хокс чуть было не прошел мимо нужного ему здания, в котором располагался ресторан «Charles & de».

Внутри оказалось весьма помпезно, но при этом интерьер был оформлен с такой тщательностью и любовью, что окружающая роскошь не давила на посетителей, а создавала уютную домашнюю атмосферу. Похоже, это была отличительная черта всех заведений в Ставангере.

Несмотря на то что Стивен пришел чуть раньше назначенного времени, агент Кейт Либби была уже внутри и заняла дальний столик у окна. Хокс отдал свою куртку и рюкзак с фотоаппаратом в руки заботливого официанта и сразу же предупредил, что ему не нужен отдельный столик, его уже ждет вот та девушка в конце зала.

— Хорошо, сэр, — послушно кивнул официант, — как только определитесь с заказом, дерните шнур колокольчика рядом с вашим столиком. Приятного вечера.

Поблагодарив официанта, Стив направился к столику Либби. Пока он шел, то непроизвольно отметил изменения в образе Кейт. За прошедшие несколько недель, что они не виделись, девушка заметно осунулась и помрачнела. На секунду Хоксу почудилось, что он заметил в ее роскошной прическе седые волосы.

— Добрый вечер, агент Либби, — поздоровался Стивен.

— Гринвуд, — ответила Кейт, с вызовом взглянув собеседнику в глаза. — Вы же прекрасно знаете, что моя настоящая фамилия Гринвуд.

— Как вам будет угодно. — Стивен занял стул напротив девушки и решил сразу перейти к делу: — Вижу, что вы воспользовались полученной от меня информацией. А я предупреждал вас, что многие знания — многие печали…

— Оставьте эти нравоучения для кого-нибудь другого, — жестко отрезала Кейт. — Да, я увидела своих настоящих родителей, пусть даже их больше и нет в живых. Да, у меня появилась масса вопросов к руководству моей корпорации, но их я решу потом. Главный на сегодня вопрос заключается в том, разберетесь ли вы со своей корпорацией, агент Хокс?

— Что вы имеете в виду? Сейчас я услышу какое-нибудь оправдание тому, почему вы не выполните свою часть сделки и не скажете мне, где «Хронос Два» прячет Мессию?

— Не волнуйтесь, — Кейт подняла ладони вверх. — Я выполню свое обещание и сдам вам Метьюза. Только сперва я хочу, чтобы вы посмотрели одно видео. Вы не против?

— Время у меня есть, — Стивен посмотрел на часы, краем глаза осматривая помещение ресторана. Кроме них, в зале никого больше не было. Похоже, вышколенные официанты тактично не мешали общению клиентов и появятся здесь не раньше, чем потянуть за шнурок, посигналив тем самым в колокольчик.

— Отлично, — Кейт достала из сумочки голографический проигрыватель и поставила его в центр стола. Убрав в стороны, чтобы не мешались, солонку и столовые приборы, она активировала устройство и пристально посмотрела Стивену в глаза. — Приятного просмотра.

То, что продемонстрировала ему Кейт, напомнило Стивену научно-фантастический фильм-катастрофу. Армады военных кораблей сходились в ожесточенных боях в небе над Нью-Йорком и Токио, Лондоном и Москвой, Парижем и Рио. Термоядерные ракеты утюжили городские кварталы, превращая дома и людей в полыхающее крошево.

Выжженные войной пустыни, выгребные ямы, доверху наполненные гниющими телами людей, разрушенные города и поселения. Впечатление усиливалось тем, что разворачивающиеся события сопровождались абсолютной тишиной.

Ядерные взрывы росли словно споры поганок в убыстренной съемке. Континенты крошились, исчезали острова, с лица земли буквально стирали все живое. Последний кадр целиком занимал циклопический гриб, отдаленно напоминающий ядерный, только еще более жуткий и явно порожденный энергией, во много раз превосходящей атомную.

— Хорошие спецэффекты, — со скучающим видом заметил Стивен, — те, кто это сделал, явно претендуют на «Оскар», в каком бы веке они ни жили.

— Стивен, — Кейт впервые назвала его по имени. — Это не фильм и не постановка. Это будущее нашей планеты, увы, неизбежное. Пока неизбежное. Увиденное тобою случится в две тысячи семидесятом году.

— Что за бред? — отмахнулся Хокс. — Такого просто не может быть. Наша корпорация не допустит…

— Об этом я тебе и говорю, Стивен. Твоя корпорация не только это допустит, но и спровоцирует конец земной цивилизации. Перед тобой результат выявления ими эликсира бессмертия из генома Гая Метьюза. Первые несколько лет нескончаемые гражданские войны, становление отдельных группировок и коалиций, потом из локального все вылилось в открытое противостояние между сверхдержавами и, как результат…

— Еще раз повторяю. То, что вы мне говорите, это полнейший бред. Должно быть, боль от того, как ваше начальство поступило с вами и с вашей семьей, повредило ваш бедный рассудок.

— Ты так думаешь? По-твоему, я показываю тебе художественный фильм в надежде, что ты просто купишься на это и откажешься от поисков Гая Метьюза? Тогда давай посмотрим этот фильм более детально.

Сделав несколько пассов над консолью управления, Кейт отмотала запись назад и приблизила конкретный кадр.

Стивена прошиб озноб. В воздухе перед его глазами висело голографическое изображение дома. Его дом, в котором они жили с Джилл и где он надеялся завести и вырастить детей.

Картинка оживает, входная дверь открывается, выпуская на улицу большую лохматую собаку. Вслед за ней из дома выбегают двое мальчиков, на вид им не больше семи и десяти лет. Они играют с собакой, валяясь на идеально подстриженном газоне перед домом. Наконец, последними из дома выходят голографические Стивен и Джилл. Они смотрят на расшалившихся ребятишек и улыбаются. Стивен наклонился и что-то произнес Джилл на ушко. В ответ она рассмеялась, как всегда смущенно прикрывая улыбку рукой.

Эта сцена настолько поглотила Стивена, что он не сразу заметил тревогу на лицах голографических двойников его семьи. Внезапно все потемнело, крошечные родители бросились к еще более крошечным детям и… вспышка! Яркая, всепоглощающая вспышка белого света. Когда она угасла, на месте домика и людей, стоявших перед ним, лишь ровное горящее пространство, усыпанное оплавленными обломками камня.

— Господи боже… — прошептал ошарашенный Стивен. — Это… это правда?

— К сожалению, да, правда, — Кейт выключила проигрыватель, — ты думаешь, что корпорация «Хронос Один» хочет мира во всем мире? Ты действительно веришь в эти байки про создание идеального общества? Точно так же, как я должна была поверить в то, что отдать меня приемным родителям, так и не сказав моему отцу, что я жива, было во благо? Очнись, Стивен! И твоя и моя конторы ведут совсем другую игру и преследуют иные цели. И ради выполнения своих целей они готовы пойти на все.

Стивен молча смотрел на собеседницу, пытаясь переварить услышанное и увиденное.

— Я выбрала Ставангер, потому что здесь работает всего один агент нашей корпорации, который лежит сейчас связанный с кляпом во рту в подвале своего дома. И как ты уже догадываешься, дату и год я тоже назначила не случайно. Завтра произойдет то, что ты только что увидел на голографической записи.

От этих слов по телу Стивена побежали мурашки. Он буквально почувствовал давление от несуществующей ядерной боеголовки, падающей с осеннего неба на очаровательный и беззащитный Ставангер.

Кейт продолжила:

— Ты можешь остаться и лично убедиться в правдивости моих слов. Ты можешь попытаться спасти свою семью, перенеся их на сотню лет назад. Но поверь моему опыту. Твои же коллеги не позволят тебе этого сделать. Ты ничем не отличаешься от меня. Ты не в силах помочь близким тебе людям. Просто я уже через это прошла, а тебе еще только предстоит познать эту боль и отчаяние.

— Где ты раздобыла эту запись?

— Мне дал ее один очень хороший друг. Прости, но я не могу назвать его имя. Не то что бы я думаю, будто ты сдашь нарушителя моему начальству. Просто осторожность в нашем деле не помешает. Тем более что произнося следующую фразу, я подписываю себе смертный приговор.

Кейт замолчала, явно собираясь с духом. Затем глубоко вздохнула, словно ныряльщик перед прыжком в воду, и выпалила на одном дыхании:

— Я предлагаю тебе уничтожить корпорацию «Хронос».

Глава третья

Ты говоришь, что хочешь революции. Ну, знаешь ли, Мы все хотим изменить этот мир. Ты говоришь мне, что такова эволюция. Ну, знаешь ли, Мы все хотим изменить этот мир. Но когда ты говоришь о разрушениях, Знаешь ли ты, что не можешь выкинуть меня из этих планов? Уверен ли ты, что все пойдет по плану? Ты говоришь, что хочешь настоящих решений. Ну, знаешь ли, Мы бы все очень хотели увидеть этот план. Ты просишь меня принять в этом участие. Ну, знаешь ли, Мы все делаем все, что в наших силах. Но если ты хочешь денег для людей, у которых на уме лишь ненависть, Все, что я могу тебе сказать, братец, тебе придется подождать. The Beatles, «Revolution»

На заранее оговоренной конспиративной квартире собирались уже далеко за полночь. Приходили по-одному, с разными промежутками времени, буквально материализуясь из темноты.

Взяв протянутую Муни чашку крепкого кофе, Кейт, грея руки, сжала ее ладонями, кивком поблагодарив напарника за внимание. Паташик, приволокший с собой несколько внушительных сумок и чемодан из технического отдела, о чем-то вполголоса беседовал со Стивеном. Недельская и Ястреб тоже были тут, настороженно прислушиваясь к тревожным голосам старших коллег.

— Думаю, нам стоит объединить усилия, — кивнув Паташику и повышая голос, сказал Стивен и оглядел собравшихся.

— Вполне здравая мысль в сложившейся ситуации, — пожал плечами Муни, рассеянно хлопая по карманам своей куртки в поисках сигарет. — Не знаю, как остальные. Но лично я «за».

— Используя хроноперстень, предназначенный для Гая Метьюза, чтобы перенести его в изолятор нашей штаб-квартиры, я отправлюсь туда, — объяснил Стивен. — Легенда — я наконец-то обнаружил Мессию, схватился с ним, но в результате поединка он перехитрил меня и, активировав перстень, перебросил вместо себя назад в штаб-квартиру.

— И что нам это дает? — спросил смолящий сигарету Муни.

— В момент, когда Стивен окажется внутри, — подхватила Кейт, — по его наводке все силы нашей корпорации будут мобилизованы и брошены на внешний штурм базы.

— Пока они занимаются отвлекающим маневром, — продолжал посвящать в детали Стивен, — я проберусь к Машине и уничтожу ее.

— Итак, план вырисовывается вот такой. Стивен работает на базе «Хроноса Один», Кейт и Муни отправятся со мной в Тибет, где проделают все по точно такой же схеме. Во время всей операции аудиовизуальную связь поддерживать будет невозможно, так как ребята будут находиться в десятитысячном году до нашей эры, а Стивен в две тысячи шестидесятом. Поэтому ориентироваться будем вот по этим часам. — Паташик раздал всем участникам операции наручные мини-приборы. — Это специальные часы с синхронизированным таймером, которые позволят удаленно координировать наши действия с точностью до миллисекунды.

— И как вы собираетесь там все разнести? — прикуривая новую сигарету от бычка предыдущей, поинтересовался Муни. — Кто-нибудь из вас вообще хоть раз видел эти Машины?

— Разумеется. Но, поверь, дружище, подробное описание ТТХ мало что сейчас тебе даст. Не обижайся. Просто постарайся запомнить главное. — Паташик водрузил на стол в центре помещения специальный чемодан-контейнер. — Итак, перед вами гарбольно-ионные портативные детонаторы, созданные по схеме внутреннего иссечения Фронбейльцера. Ой, извини, это я по инерции. Короче, бомбы, — доходчиво пояснил Сэм, увидев, как начинает хмуриться Муни. — Очень и очень мощные. Эти штуки создают не только взрывную и антимагнитную волны. Они не только физически уничтожат Машины «Хроноса», и прервут их сигнал на МАШИНЫ-ретрансляторы. В общем, вся сеть накроется одним ударом. При этом пространство и время совершат своеобразный кульбит, возвращая все на свои места.

— И все будет как раньше? — погруженная в свои мысли, с тихой надеждой спросила Кейт.

— По идее, да. Но в то же время все просто и сложно одновременно, — продолжал брифинг Паташик. — Короче, это как завязать шнурок. Ты вроде знаешь, что должен получиться узелок, но никогда не угадаешь, каким окажется бантик. И еще. Существует одно очень и очень большое «но».

Он обвел собравшихся в комнате людей тяжелым взглядом и, выдерживая паузу, чтобы подчеркнуть всю важность последующей информации. Затем откинул крышку контейнера, внутри которого в специальных поролоновых фиксах были закреплены два небольших продолговатых цилиндра с гладкими металлическими боками.

— И эти две крошки должны спасти мир? — присмотревшись, Ястреб удивленно поднял брови. — Хороший план, ребят, ничего не скажешь.

— Нужно ударить наверняка, — согласно кивнул Паташик, — другого плана у нас нет.

— Погоди, погоди, — почуяв неладное, сразу же нахмурился Муни. — Что там еще за «но»?

— Машины, контролирующие обе временные линии, должны быть уничтожены, одновременно и никак иначе. Ни секундой позже, ни секундой раньше.

— Ну, хорошо, и что произойдет, когда Машины будут уничтожены? — хмурая Недельская задумчиво закрутила на пальце иссиня-черный локон волос. — К чему конкретно это должно привести?

— В теории, это приведет к тотальной аннигиляции. Наша планета, да что там, вся наша Вселенная, в том виде, в котором мы с вами ее знаем, попросту исчезнет. Потому что она создана благодаря Машинам времени корпораций «Хронос Один» и «Хронос Два». Точнее, это МЫ существуем в параллельной вселенной, которая сформировалась именно в тот самый момент, когда впервые использовали Машину в первый раз.

— Я на собственном примере узнала, что все события в нашей истории взаимосвязаны, — добавила Кейт грустным голосом. — И велика вероятность, что уничтожив Машины времени сегодня, мы автоматически уничтожим их в прошлом и будущем. И сможем, наконец, прожить те жизни, что нам уготовила судьба, а не по указке безликого корпоративного босса.

— Если быть честным до конца, то жизнь без вмешательства корпораций «Хронос» проживет кто-то другой, но точно не ты, — осторожно заметил Паташик, — кроме того, возможно, твой двойник даже не будет существовать в таком мире.

— Я знаю, — уголки губ Кейт слегка приподнялись в робкой улыбке. — Но попробовать стоит. Нашему миру давно нужна революция.

— Мы хотим с вами, — подала голос Недельская, с ногами забравшись в кресло и обеими руками обнимая пуфик, который прижимала к груди. Она переглянулась с сидящим рядом Ястребом, который серьезно кивнул. — Смысл сбрасывать нас у самого финиша, когда до цели осталось совсем чуть-чуть.

— Смысла действительно нет, как и нет смысла в том, чтобы спешить навстречу смерти, когда есть возможность прожить последние часы этого мира в приятной компании, — ответила Кейт.

— Ну, звучит вполне здраво, — улыбнулся Ястреб, беря Марину за руку. — Юная мисс, как вы смотрите на то, чтобы прокатиться с ветерком с таким потрясающим парнем, как я? Вы когда-нибудь летали наперегонки с гибелью Вселенной?

— Знаете, как-то не доводилось, — грустно улыбнулась Марина.

— Тогда только сегодня и только для вас!

— Я бы на твоем месте согласилась, — веско заявила Кейт. — У этого парня есть все шансы выиграть эту гонку.

— Господа, — деликатно кашлянув в кулак, подал голос Стив и, отогнув рукав рубашки, бросил взгляд на наручные часы. — Время. Нам пора.

— Так что, вот так все и закончится? — вставшая с кресла Недельская оглядела старших, собравшихся в центре комнаты. — Это все. Мы больше никогда не увидимся? А что будет с нами?

— Да девочка, это конец и в то же время начало, — подошедший Муни положил ей руки на хрупкие плечи. — А с вами… С вами все будет хорошо. Надеюсь, что ничего страшного не случится. Вы ведь останетесь здесь. Просто мы все получим еще один шанс. Шанс начать все с самого начала. Возможность прожить новую жизнь, не совершить поступков, за которые было бы стыдно или пришлось сожалеть. Снова быть с близкими и любимыми, которые никогда не умрут. И у которых тоже будет все хорошо. Это же новый билет в судьбу, которая теперь будет совсем иной. Последний шанс, после которого уже не останется дороги назад. А поставить на кон жизнь ради этого… По мне, так вполне себе неплохая сделка, м? И пусть это будущее будет прекрасным. Ну же, выше нос.

Он приподнял голову девушки за подбородок, когда она всхлипнула, и заглянул в огромные, подернутые поволокой глаза.

— Ты очень помогла нам, Марина Недельская. Я этого никогда не забуду. Мы, итальянцы, никогда не забываем добро, — он покачал головой, в привычной манере скривив уголки губ и погрозив девушке пальцем. — Если мы когда-нибудь снова встретимся…

Он запнулся, не зная, как получше сказать, и, вздохнув, просто добавил:

— Мы обязательно встретимся. Все вместе. И за бокальчиком чего-нибудь крепкого вспомним все эти времена. А еще я угощу тебя фирменной маминой пастой, от которой язык проглотишь. О да, девочка, — он прищурился, глядя куда-то сквозь нее. — Это будет вечер воспоминаний. Память — она же не время. Она никуда не бежит. Мы встретимся. Без споров, спешки и суеты. Просто посидим. Не зря же нас столкнула судьба. Снова. Все вместе.

— Все вместе, — тихо повторила Кейт, и Марина перевела на нее полные слез глаза. — Спасибо.

— Пол, — Френк кивнул пилоту и присоединился к взрослым.

— Никогда не думала, что ты можешь так трогательно говорить, — удивилась Кейт.

— Сам не ожидал, — пожал плечами хмурый итальянец. — Но она молодец и заслужила этого. А я… Наверное, я просто устал, Кейт. Вот и все.

Они активировали перстни, и в комнате остались только Недельская и Ястреб.

— Ушли, — отвернувшись от места, где только что находились агенты, Марина беспомощно повернулась к Полу.

— И мы пойдем, — встав, он подошел к ней и решительно взял за руки. — Ты ведь со мной?

— Да, — просто ответила она, заглядывая в глаза пареньку, который в эти последние минуты разительно превратился во взрослого.

Время — как взмах крыла бабочки. Смазанный, неуловимый. Один-единственный, застывший в бесконечности. Он дожидается своего часа где-то внутри каждого из нас. Мы же продолжаем бежать, с легкомысленным упорством стачивая жизни подобно разноцветным мелкам, которые выводят на асфальте, зажатые беспечной детской рукой… Спотыкаемся, падаем. Не успевая разглядеть в короткой отпущенной нам суете самого главного.

Что вокруг целый мир. Что мы кому-то нужны.

Что мы еще живы…

Марина посмотрела на свои аккуратные часики, стрелки которых, оказывается, встали несколько минут назад.

Вертолет продолжал лететь над бескрайней зеленой равниной навстречу восходу. Что теперь с ними станет? Каким будет новый мир, в котором предстоит прожить новую, неизвестную судьбу?

Что станет со всеми ними?

— Прощайте, — одними губами прошептала Марина, уже не обращая внимания на то, что давно плачет.

Не отрывающийся от пилотирования Ястреб повернулся к ней и осторожно взял за руку.

— Почему все так, Пол? — спросила Недельская.

— Значит, так нужно, — серьезно ответил пилот. — Я здесь, слышишь? Я с тобой.

— Ты здесь. А нас уже нет…

Не давая закончить, он придвинулся к ней и прижался к горячим мягким губам поцелуем.

Вертолет забрал вверх, и распахнувшееся бескрайнее небо поглотило его.

* * *

Первый луч солнца, прорезав холодные сумерки, яркой вспышкой появился над горизонтом. Еще не окрепший, холодный. Тонкий, как лезвие, багровый, словно кровь. Летящую птицу подхватил восходящий поток воздуха, наполняя крылья новой силой. С той высоты, которая была для него домом, никто и никогда не видел горы такими, он был в этом уверен. Неколебимые, чистые, величественные. Они были суровы и прекрасны. Они знали не одно поколение его предков, и мудрость и превосходство их пред ним было неоспоримо.

Он помнил эти места еще с тех самых пор, как неокрепшим птенцом ковылял со своими собратьями к краю гнезда из-под живота матери. Когда впервые обрушился вниз и был подхвачен ветром, который стал его союзником. Орел издал клекот, приветствуя новый день.

Он не охотился, но чуял кровь. Человеческая кровь, которая еще только должна была пролиться. Слышал присутствие других существ, незнакомых, опасных. Чуждых миру, к которому он привык. Ветер говорил с ним, и орел вновь прислушался, чуть изменив направление.

Проводив величественно парящую птицу взглядом, Кейт опустила голову и посмотрела на ворота Тибетской штаб-квартиры, к которым они подходили с Муни. А если у них не получится, и операция с самого начала заведомо обречена на провал? Сколько еще веков или тысячелетий продержится эта циклопическая крепость, высеченная неведомыми умельцами прямо в теле скалы?

Но всякое напряжение спало, как только они оказались внутри «Шамбалы». Никто не попытался их арестовать или убить. Работники корпорации занимались своими повседневными делами, а на Кейт, Муни и Паташика обращали не больше внимания, чем обычно.

— Предлагаю сразу наведаться к Медекису. — Муни нажал на кнопку лифта, а сам тем временем, дабы скрыть нервозность, схватил первый попавшийся журнал со стойки рядом с дверьми лифта и принялся увлеченно его разглядывать.

— Френк. Фрееенк, — Паташик пытался ненавязчиво привлечь к себе внимание напарника, но в конце концов не выдержал и рявкнул: — Френк!

— А! Что? — вздрогнул итальянец. — Тьфу на тебя, паразит. Чуть инфаркт из-за тебя не заработал!

— Сам не ори, — осадил напарник. — И журнал переверни. Ты его вверх ногами держишь.

— А…ах, да, спасибо, — Френк убрал журнал на полку от греха подальше. Как раз в этот момент на их этаж подошел лифт.

Через несколько минут вся троица оказалась в кабинете Медекиса. Дин очень внимательно слушал попеременный рассказ подчиненных, изредка задавая вопросы и уточняя некоторые детали.

— И тогда мы поняли, что это место идеально соответствует нашим условиям для проведения следующего этапа операции «Мессия». Можете представить, Дин, каково было наше удивление, когда мы наткнулись там на штаб-квартиру «Хроноса»!

— Погодите. Значит, вы утверждаете, что наткнулись на ту саму неуловимую базу «Хронос Один»?

— Еще раз повторяем, да! Центр конкурирующей корпорации находится в китайских подземельях Эр Ван Дон, в две тысячи шестидесятом году.

— Вы уверены, что это настоящая база, а не муляж? — Медекис упрямо тряхнул головой, боясь спугнуть ненароком улыбнувшуюся удачу. — Мы уже сталкивались с подобным фокусом от этих тварей. В тех операциях погибли сотни наших лучших агентов. И мы не имеем права еще раз угодить в подобную ловушку.

— Мы уверены на все сто процентов, Дин. Ястреб и Недельская остались в том районе, следить и сообщать, если вдруг что-то случится, — добавила Кейт.

Некоторое время Медекис размышлял, пока, наконец не решился. За это время диверсанты успели покрыться и мурашками, и каплями пота.

Дин набрал замысловатую комбинацию на стоящем перед ним кнопочном аппарате внутренней связи, снял трубку и замер в ожидании. Через несколько секунд ему ответили.

— Сэр, вас беспокоит начальник службы безопасности Дин Медекис. Нет-нет, у нас на базе все в порядке. Дело вот в чем. Ко мне пришли агенты оперативной группы, занимающейся делом Гая Метьюза… — Медекис покосился на девушку. — Да-да, руководитель группы Кейт Либби. Так вот, они говорят, что наткнулись на базу корпорации «Хронос Один» в китайской провинции Чинцин. Там есть подземный пещерный комплекс Эр Ван Дон. По всем признакам это их главная база, которую мы так долго искали… Да… нет… будет сделано… я им передам.

Положив трубку на место, Медекис обратился к сидящим перед ним агентам:

— Меня просили передать вам слова благодарности от руководства нашей корпорации. Если эта база действительно окажется главной базой противника, то мы нанесем им сокрушающий удар, от которого они не скоро оправятся.

Внезапно ожили динамики внутренней связи и мягкий мужской голос сделал объявление, которое транслировалось во всех помещениях «Шамбалы».

— Внимание! Руководителям оперативных отделов срочно надлежит оповестить всех наших агентов в две тысячи шестидесятом году и распорядиться об их немедленном вылете в подземелья Эр Ван Дон, Китай. Всеобщая мобилизация! — Он немного подумал и добавил: — Из других годов агентов брать запрещается, так как излишняя активность может привести к тому, что противник может заметить наши передвижения раньше времени и перебазирует свою головную базу в другое место и время, как это уже случалось раньше.

После этих слов «Шамбала» стала напоминать раздраженный пчелиный улей. От прежнего делового спокойствия не осталось и следа. Люди сновали по коридорам взад и вперед, отдавали команды по рациям или просто кричали в другой конец коридора:

— Джонсон, немедленно отправляй своих людей в указанный сектор! С них поддержка пятой штурмовой группы. У вас же есть там парочка танков?..

— Хун Пей встретит вас в заброшенной шахтерской деревушке неподалеку от входа в пещерный комплекс Эр Ван Дон и проведет обходным путем к базе противника. Ваша задача перекрыть им основные пути для отступления.

— Да, организуйте экстренную развертку электромагнитных маяков как можно ближе к базе противника. Начало штурма назначено на двенадцать ноль-ноль и нам необходимо, чтобы к этому времени вы уже закончили монтаж и установку оборудования…

— Прошу меня извинить, — обратился Медекис к посетителям, — но мне нужно идти. Эх, как бы я хотел поучаствовать в этом штурме, но не могу, нужно удвоить бдительность и следить за тем, чтобы нам самим не нанесли удар, пока наши основные силы брошены на атаку противника.

— Да, конечно, Дин, мы все понимаем, — Кейт, сглотнула подкативший к горлу комок. Дин даже не подозревал, как он сейчас прав в своих подозрениях насчет того, что на «Шамбалу» действительно готовится удар. Только удар этот будет не снаружи, а изнутри. — Мы и сами были бы рады задать перцу этим подонкам.

Медекис кивнул и, собрав со стола пачку документов, пулей вылетел из кабинета, спеша проверить готовность своих подчиненных. Как только дверь за ним захлопнулась, Муни вскочил со своего кресла и выглянул в коридор.

— Чисто! Он зашел в лифт и уехал.

Паташик достал из своего чемоданчика некое устройство, черную пластиковую коробочку с двумя светодиодами, зеленым и желтым, и укрепил его под столешницей рабочего стола Медекиса. После чего нажал на кнопку на корпусе устройства, приводя его в действие. Светодиоды принялись деловито перемигиваться.

— Готово, — Паташик кивнул девушке, — видеокамеры и микрофоны в кабинете выведены из строя. На мониторах охраны сейчас статичная картинка пустого кабинета Медекиса.

— Сколько у нас времени? — Кейт обошла стол и включила компьютер Дина.

— Пять минут, — Муни посмотрел на таймер часов у себя на запястье. — А до взрыва осталось чуть больше получаса.

— Значит, не будем терять время зря, — Кейт вывела на экран монитора поэтажную схему «Шамбалы» и приступила к поиску машинного отделения.

* * *

Удар нанесли внезапно. Появившись словно из ниоткуда, своей численностью посланные на уничтожение Китайской базы, агенты представляли собой настоящую хроноармию. Между атаковавшими и застигнутыми врасплох обороняющимися моментально завязалось ожесточенное кровопролитное противостояние. Неистово грохотало оружие, тут и там то и дело смертоносными бутонами расцветали багровые вспышки огня.

Привычно сбалансировав вес после перемещения, совладавший с гравитацией Стив чуть присел и сразу выпрямился, очутившись в помещении-изоляторе, предназначенном для плененного Гая Метьюза.

— Ну, наконец-то! — торжествуя, воскликнул Альбинос, заходя в камеру, и тут же осекся, увидев там приходящего в себя Хокса. — Вот это действительно неприятный сюрприз. Хотя так я и знал. Крыса сбежала с корабля, но зачем-то решила вернуться. Зря ты так, Стив, ты ведь прекрасно знаешь, чем все закончится.

— Постой, ты не все понимаешь…

— А что я должен понимать? Ты, чертов предатель, ведущий двойную игру. Все с самого начала было подставой, где нас двигали словно пешки по шахматной доске. Но ты, Стив, Великий целомудренник Стив Хокс, переметнулся к врагу. Признаюсь, я не ожидал от тебя этого.

Откуда-то снаружи донесся отдаленный звук взрыва. И сразу за ним — быстрая череда еще нескольких.

— Все не так, как ты думаешь… Намного сложнее.

— Разумеется. Я давно подозревал тебя, — приблизившись, прошипел, склонившись к самому уху Стива, Альбинос, в глазах которого ярилась лютая, нечеловеческая злоба. — С того самого момента, когда ты не разрешил убить Кейт Либби. Но я все равно позаботился, чтобы эта стерва получила свое. Я отыскал ее отца в психушке, поработал над ним и отправил стажироваться в Париж тысяча двухсотого года. Из него получится знатный мясник! Поверь, я знаю, о чем говорю. Как-то со своим напарником мы спасли его. Через несколько лет его отправили на задание в тысяча девятьсот восемьдесят пятый год. Я позаботился о том, чтобы в ходе выполнения задания у него окончательно поехала крыша, и внушил ему желание похищать и хоронить заживо маленьких девочек. А знаешь, чья семья окажется на отдыхе неподалеку от его места «работы»? Бинго! Твоя подружка-шлюшка Либби. Ставлю десять против одного, что она не переживет встречу со своим отцом.

— Зачем ты это делаешь? — выкрикнул Хокс и тут же, поменяв интонацию, предложил: — Альбинос, идем со мной! «Хронос» нас обманывает. Они не хотят счастья для всех людей, они ведут мир к погибели! Это все одна большая ловушка, с самого начала! Уничтожение первых Машин времени, «Хроносов», расположенных на главных базах корпораций, отменит все изменения в истории, происходившие когда-либо в нашем мире. Будто и не было никогда корпораций и агентов, хроноперстней и филиалов. Мир станет прежним. Таким, каким он изначально задумывался.

— Чушь! Эта твоя подружка засрала тебе все мозги! — казалось, блондин слышал только себя. — Не отпирайся, пустое! По моей просьбе Стимбой следил за каждым твоим шагом! Он стал моими глазами и ушами и узнал, что ты снюхался с Либби.

— Но тогда почему ты не сдал меня? — удивился Стивен.

— Потому что хотел расправиться с тобой лично, — усиливший хватку Альбинос явно наслаждался ситуацией. — Вот он — упоительный, долгожданный момент!

Хотя многие годы Стивен провел за офисной работой, он не забывал поддерживать себя в хорошей физической форме. Но он понимал, что Альбинос очень грозный противник. За время совместной охоты на Мессию они часто тренировались вместе, и Хокс знал, на что способен его бывший напарник.

Альбинос нанес удар первым. Несмотря на то что соперники были примерно одного роста, блондин исхитрился так ловко подпрыгнуть, что буквально припечатал Хокса к земле сокрушающим ударом кулаком в затылок.

Стивен рухнул, выпустив воздух из легких с таким свистом, словно гвоздь проткнул автомобильное колесо. Но на следующий удар противника он среагировал вовремя, поставив блок справа. А Альбиноса было уже не остановить. Он решил быстро и жестко покончить с предателем, осыпая его градом ударов и не позволяя тому подняться на ноги.

Стивен, ушедший в глухую защиту, наконец-то смог улучить момент, поймав паузу между ударами противника, и провел стремительный захват. Поймав Альбиноса за опорную ногу, он дернул что есть сил, заставляя блондина забыть об атаке в попытке хотя бы удержать равновесие. Тогда Хокс навалился на противника всем своим весом, заставляя уже его оказаться на полу. Борьба перешла в партер. Альбинос, оказавшийся снизу, жестко лупил соперника локтями и коленями. Полной неожиданностью для Хокса стала хлесткая пощечина по лицу. И этой секундной заминки Альбиносу хватило, чтобы ужом выскользнуть из-под противника, перекатиться в сторону и уже через мгновение оказаться на ногах.

Но Стивен тоже успел подняться и изготовиться к следующему раунду.

На этот раз противники принялись кружить вокруг невидимой оси в центре зала. Альбинос понял, что быстрой победы ему здесь не добиться, и решил взять опытом и стратегией.

Хокс же просто надеялся выйти из этого поединка живым. Стивену было очевидно, что помочь ему может только чудо, и не спешил бросаться в атаку первым. Но где-то на самом краешке его сознания продолжали тикать часики, считающие последние минуты до взрыва.

И тут случилось то самое чудо, на которое так надеялся Стивен. От мощного наружного взрыва базу тряхнуло, да так, что соперники не удержались и попадали. Воспользовавшись подарком судьбы, Хокс за два шага сократил дистанцию с соперником и вложил все силы в один-единственный удар.

Его кулак пришелся ровно по центру солнечного сплетения Альбиноса. Послышался противный хруст, глаза у блондина моментально закатились. Стивен постоял над ним несколько секунд, глядя на то, как с каждым новым вздохом грудная клетка противника поднимается все меньше и ниже.

— Прости, Альби…

Проверив, все ли в порядке с бомбой, Стивен выбежал из зала. У него оставалось совсем немного времени.

* * *

— Кажется, это здесь, — от волнения Паташик бесцеремонно ткнул пальцем в точку на жидкокристаллическом экране монитора, хотя всегда относился к любой технике с благоговейным трепетом и уважением, — минус третий уровень, в самом конце центрального коридора. Осталось только достать ключ от кодового замка, и мы без проблем проникнем внутрь машинного отделения.

— Эй, ребята, — подал голос Муни, карауливший у двери. — Поторопитесь! Кажется, сюда кто-то идет.

— Проклятье! — Кейт достала пистолет и встала напротив двери. — Паташик, найди код! Иначе нам придется прорываться к Машине с боем.

— Сейчас-сейчас, — ученый прикладывал все усилия, чтобы отыскать на компьютере начальника безопасности нужный файл с кодами от всех помещений на базе «Хроноса Два». Перекрестные ссылки, запароленные скрытые файлы, шифры, архивы… — Есть, нашел! Девять-шесть-ноль, восемь-три, пять-три, два-восемь-девять. Все, уходим.

Кейт с облегчением убрала пистолет обратно в кобуру, и, как оказалось, вовремя. Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге показался заместитель начальника безопасности.

— Что вы здесь делаете? — удивился Хосе. — И где Дин?

— Он убежал на осмотр постов, — ответил Муни, протискиваясь мимо Мешадо, — а мы уже уходим, нам пора готовиться к следующей операции.

— Да, Хосе, приходи сегодня вечером на совещание, — деловым тоном добавила Кейт, — у нас есть новая идея, как еще раз обвести «Хронос Один» вокруг пальца.

— Если, конечно, они все еще будут гоняться за Метьюзом после сегодняшнего удара по их главной базе, — Паташик подхватил проходя мимо кресла свой чемодан и вышел из кабинета вслед за остальными. — Совещание начнется в восемь часов, так что не опаздывай!

Все трое, стараясь выглядеть как можно естественней, поспешили к лифту.

— Хорошо, я приду, — ответил Мешадо, провожая троицу настороженным взглядом. Зайдя в кабинет к начальнику, он снял с пояса рацию и нажал на вызов. — Диспетчерская, прием.

— Дежурный диспетчер Вачевский. Слушаю вас. Прием.

— Говорит Мешадо. Вачевский, мне нужно знать, чем занимались трое наших сотрудников в кабинете Дина Медекиса. Посмотри записи с камер наблюдения и сразу же сообщи мне. Прием.

— Хорошо, сэр. Пока камеры показывают, что в кабинете никого нет…

— Стоп! — Хосе с изумлением посмотрел под потолок. — Что значит, никого нет? Я прямо сейчас стою тут, в центре кабинета, напротив стола!

— Прошу прощения, сэр… — в голосе диспетчера прозвучала тревога. — Нет, никакой ошибки. Я смотрю сейчас картинку с восьми камер, установленных в кабинете Медекиса, но все они показывают пустой кабинет. Прием.

— Какого дьявола тут происходит, — ошарашенный Хосе заметался по кабинету и практически сразу же нашел подозрительный предмет, установленный под рабочим столом Дина. Аккуратно отцепив пластиковую коробочку от столешницы, он нажал на единственную кнопку на ее корпусе. Мигание огоньков прекратилось, желтый и зеленый светодиоды погасли.

— Сэр, картинка изменилась. Вижу вас на мониторе! Прием.

Хосе положил «глушилку» на пол, наступил на нее ботинком и с силой раздавил пластиковый корпус.

— Вачевский, срочно установите место нахождения агентов Либби, Паташика и Муни. Слышишь меня? Срочно!

— Да, сэр, — испуганно пискнула рация.

Пока диспетчер в панике искал на экранах мониторов указанных людей, Мешадо достал из кармана пиджака голофон и набрал номер начальника.

— Хосе, что у тебя? — судя по голосу Медекиса, он еще был не в курсе инцидента в своем кабинете.

— Сэр, кажется у нас проблемы.

* * *

На первый взгляд, на минус третьем уровне никого не было.

— Пошли, — Муни первым вышел из лифта и быстрой походкой устремился в противоположный конец коридора.

— Черт, я все еще переживаю, что из-за неожиданного прихода Хосе не успел забрать «глушилку», — расстраивался на ходу Паташик. — Если они ее найдут, то сразу же обо всем догадаются.

— Будем надеяться, что этого не случится, — Кейт постаралась приободрить напарника. — А если и случится, то не скоро.

Этаж, где находилось машинное отделение, был оформлен в спартанском стиле, ничего лишнего. Стены выкрашены белой краской и украшались лишь табличками «Допуск не ниже пятнадцатого уровня», «Посторонним вход запрещен», «Огонь на поражение». Последнее предупреждение выглядело особенно неприятно, если брать в расчет, что на троих диверсантов приходилось всего два пистолета, у Кейт и Френка.

Но опасения их оказались напрасны. В просторном зале, которым оканчивался коридор, они также никого не встретили. Из зала вели три двери, на каждой из которых был установлен кодовый замок.

— Какая из дверей наша? — спросила Кейт Паташика, пока тот копошился в своем чемоданчике.

— Та, что слева, — махнул рукой Паташик, извлекая из чемоданчика продолговатый цилиндр бомбы и вручая его девушке. — Мне кажется, что будет справедливо, если именно ты установишь взрывчатку. Френк, ты не против?

— Согласен, — ответил Муни и добавил тоном профессора философии: — Каждое дело должен завершать тот, кто его начал.

Сказав это, Френк достал полупустую пачку сигарет, взял одну и протянул пачку напарнику.

— Будешь?

Паташик отрицательно помотал головой.

— Ты же знаешь, курить вредно, а я слежу за своим здоровьем.

— Через несколько минут всему нашему миру наступит конец, а ты беспокоишься о вреде от одной сигареты для своего здоровья. Как это типично для ботаника, — беззлобно подначил напарника Муни.

— Френк, мы не уничтожаем этот мир. Наоборот, мы помогаем ему избавиться от оков «Хроноса», разрываем петлю, в которую мы все попали по их прихоти, — тихо ответил Паташик, после чего отчаянно махнул рукой и взял предложенную сигарету. — Была не была. Ты прав, перед смертью нужно попробовать все!

— Так-то лучше, приятель, — усмехнулся Муни, прикуривая сигарету себе и Паташику.

— Простите, что прерываю вашу идиллию, но курение на территории базы строго запрещено.

За разговорами диверсанты не заметили, как дверь в центре зала открылась и из нее вышел Дин Медекис, в сопровождении своего заместителя и еще нескольких человек из службы безопасности. Кейт и Муни инстинктивно потянулись за оружием, но сразу поняли, что бесполезно. Из коридора, со стороны лифта бежали еще несколько охранников, в руках у которых были не только пистолеты, но и автоматы. Через несколько секунд Кейт, Паташик и Муни оказались окруженными со всех сторон.

— Я же говорил, что курение вредит здоровью, — пробормотал Паташик и посмотрел на часы. До взрыва оставалось всего несколько минут.

* * *

В атакованной китайской базе безраздельно властвовал кровавый хаос. Отовсюду слышались неразборчивые крики мечущихся и сражающихся людей, какофония выстрелов, то и дело эхо доносило отголоски от сухих разрывов гранат. Пахло порохом, горелой проводкой, смертью. Стив торопился к ангару с Машиной по заполненным дымом и разбросанными тут и там бездыханными телами агентов коридорам, подгоняя себя из последних сил.

Где-то совсем рядом оглушительно рвануло, и в коридоре, куда как раз заворачивал Стивен, полностью погас свет. Привалившись к стене, он воспользовался заминкой, чтобы перезарядить автомат.

«Это все только ради тебя Джилл, — подхваченный ядовитой лихорадкой сражения, думал он. — Ради тебя и наших детей. Господи, во что же мы все залезли!»

Он бросил взгляд на подсвеченный бледным неоном таймер выданных Паташиком наручных часов. Время стремительно утекало. А что, разве когда-то бывало иначе? Нет. В последнее время он что-то слишком часто стал заигрывать со смертью. Она таких фокусов не прощает. Ну, так что, старуха, может пора уже перестать дурачиться друг с дружкой в прятки и поговорить по душам?

Может быть, на этот раз это действительно его конец. Пришел его черед, ибо кредит везучести давно безвозвратно исчерпан.

Черт! Нужно было двигаться дальше. Два коридора налево, чуть вперед до лифтов и на нижний ярус. Но лифты наверняка не работают, так что придется по лестнице…

Через несколько мгновений под потолком включилась система аварийного освещения, озаряя коридор призрачными, кроваво-красными сполохами. Вытащив из подсумка небольшой фонарик, он вспомнил, как с помощью него выбирался из-под завала, которым окончилась его погоня за Гаем Метьюзом, на мысе Канаверал, уводимым ребятами из «Хроноса Два».

И вот теперь снова коридоры, бег наперегонки со смертью. Только совершенно другая конечная цель, которая не мчится и не прячется от него, а терпеливо ждет, чтобы позволить ему исполнить свое роковое предназначение.

Освещая себе путь фонариком, Стив толкнул дверь, ведущую на пожарную лестницу, и, стиснув зубы от боли, стал перепрыгивать через ступеньку, спускаясь вниз.

* * *

— Дин, помоги мне! — заламывая руки и весьма правдоподобно изображая испуг, запричитал Паташик. — Они взяли меня в заложники!

Все застыли в изумлении. Ученый засеменил мелкими шажками в сторону начальника безопасности, боязливо оглядываясь на Кейт и Френка.

— Агента Либби переманили на сторону корпорации «Хронос Один», после того как она узнала, что Дэниел Гринвуд был ее отцом. Она решила отомстить и вместе с Муни они хотели взорвать нашу главную Машину времени. Они угрозами заставили меня помогать им в этом безумном предприятии. Дин, как я счастлив, что вы успели! Я специально оставил в твоем кабинете «глушилку», чтобы вы смогли заметить неладное.

— Вот же гаденыш, — прошипел Муни, шокированный предательством друга. Но тот не обратил на его реплику никакого внимания, все ближе и ближе подходя к начальнику безопасности.

И тут Паташик сделал то, чего от него никто не ждал. Он плюнул сигаретой в лицо оказавшегося ближе всего охранника, выхватил у зажмурившегося от неожиданности и боли пистолет и проворно заскочил за спину начальнику безопасности, приставив к его виску ствол пистолета.

— Бросайте оружие, иначе я убью вашего босса! — закричал Паташик срывающимся от волнения голосом. — Ну, живо!

Воспользовавшись общим замешательством, Френк забрал у одного из охранников автомат и выпустил в потолок короткую очередь.

— Вы его слышали? Оружие на пол и валите отсюда! — В качестве дополнительного аргумента он несильно ударил охранника прикладом в живот.

— Тише, Муни, тише! — Мешадо демонстративно положил свой пистолет на пол и стал спиной вперед пятиться в сторону коридора. — Не нужно нервничать. Мы найдем выход из сложившейся ситуации…

— Хосе, уводите своих людей, — Кейт постаралась, чтобы ее голос звучал как можно спокойней. — Обещаю, если вы уйдете, мы не причиним Дину вреда. Мы хотим сделать как лучше, поверьте.

Охранники медленно отходили в сторону коридора. Паташик и Муни, держа Медекиса под прицелом своих оружий, отвели начальника безопасности в центр зала.

— Господи, зачем вы это делаете, Муни? — Дин слегка повернул голову назад, пытаясь установить с Френком зрительный контакт. — Для чего вы хотите попасть в машинное отделение?

— Долго объяснять, Дин, — с дружелюбной улыбкой ответил ему итальянец, — но Кейт говорит правду. Мы делаем это во благо всего человечества. Хроносы должны быть уничтожены, без них наш мир будет гораздо лучше.

— Уничтожены? — в голосе Дина смешались нотки ужаса и удивления.

В это время Кейт подошла к заветной двери и стала вводить код. Девять-шесть-ноль, восемь-три, пять-три, два-восемь… палец девушки на мгновение замер над последней цифрой… девять.

Щелкнул замок, и дверь открылась. Кейт потянула на себя дверь и вошла в небольшой тамбур перед входом в основное помещение в машинное отделение.

— Давай, девочка, действуй! — не сводя внимательных глаз с противника, подбодрил Муни. — А мы покараулим здесь, пока все не кончится. За нас не бойся, не впервой!

В этот момент Медекис понял, что попросту не может позволить взбунтовавшимся агентам осуществить задуманное. Заметив, что Муни отвлекся на прощальную реплику, Дин ударил Паташика локтем в нос и бросился с криком на пол.

— Огонь!

Прежде чем за Кейт закрылась дверь, ведущая в тамбур, она успела услышать дробный треск автоматной очереди. Крепче стиснув заряд, она решительно пошла вперед, стараясь отгонять упрямо лезшую в голову мысль о друзьях, которые, может, в этот самый момент в агонии корчатся под ногами Мешадо и его охранников, объятые предсмертной судорогой.

* * *

— Стимбой, ты тут? — Стивен осторожно заглянул в берлогу аналитика. Как он и предполагал, Стимбой оказался на своем привычном месте, перед голомониторами. — Привет! У меня к тебе просьба.

Несмотря на то что общий свет на этаже не работал, в кабинете аналитика все электроприборы работали исправно. Должно быть, предусмотрительный Стимбой обзавелся электрогенератором, чтобы не потерять контакт с обожаемой виртуальной реальностью ни при каких обстоятельствах.

Выключив фонарик, Хокс крадущейся походкой пересек пространство кабинета, аккуратно обходя бумажные кучи мусора. Помня о том, что по просьбе Альбиноса Стимбой следил за ним и был в курсе его сотрудничества с агентами «Хроноса Два», Стивен держал автомат наготове.

— Чем могу помочь, босс? — спросил аналитик, не отрывая взгляда от экранов компьютера. На голомониторах были выведены картинки самых ожесточенных боев между агентами противоборствующих корпораций. На одном из экранов появился бронированный штурмовой автомобиль «Барракуда 2000», являющийся по сути своей городским аналогом танка. На крыше автомобиля располагалась турель шестиствольного пулемета и ствол пушки солидного калибра. Ствол «Барракуды» выплюнул яркий шар огня, и стены базы сотряс очередной мощный удар.

— Я отвлеку тебя буквально на секунду. Мне нужно узнать, где именно на нашей базе располагается Машина времени?

— Секунду, — по-прежнему не отрывая взгляд от экрана, Стимбой ввел несколько команд пальцами ног на напольной клавиатуре. На одном из голомониторов появилась картинка ангара. — Пятый этаж.

Стивен внимательно посмотрел на картинку, запоминая, как выглядит нужный ему ангар. От его внимания не ускользнуло, что на полу перед закрытой дверью, ведущей в ангар, где содержалась Машина, в неестественных позах лежали двое агентов в большой луже крови. Должно быть, на этом этаже уже успели побывать штурмовики из «Хроноса Два».

— Спасибо, — поблагодарил Хокс и поспешил на выход. Уже у самой двери он обернулся и задал последний вопрос: — Стимбой, почему ты до сих пор торчишь на базе? Разве тебе не страшно?

Наконец-то аналитик оторвал взгляд от монитора и посмотрел на застывшего в дверях Стивена.

— А чего мне бояться? — неожиданно улыбнулся Стимбой. — Мы все рано или поздно умрем. Реальная жизнь далека от виртуальной, тут нет возможности сохраниться. Как бы я хотел перенести свое сознание в двоичный код и скинуть оковы физического тела, — аналитик с сожалением посмотрел на свои руки, — к сожалению, это невозможно.

Сказав это, аналитик как ни в чем не бывало снова придвинулся ближе к компьютеру, привычно погружаясь в свой виртуальный мир.

А Хокс уже бежал по коридору, освещая себе путь последним подарком своей жены, и думал о том, что в одном они со Стимбоем похожи. Им обоим не нравилась эта реальность. Но в отличие от аналитика Стив мог ее исправить.

* * *

Внутренняя герметичная дверь, отделяющая внешний тамбур от основного помещения, с шипением исчезла в стене, и перед шагнувшей в проем Кейт предстала Машина. Хитроумное, невероятное порождение чьей-то неведомой инженерной мысли, краеугольный камень — конечная цель. Движущий мускул, сердце корпорации «Хронос».

Приближаясь к механизму, Кейт бегло оглядывала нагромождение всевозможных механизмов, выискивая куда бы поудобнее заложить заряд. Паташик ничего не говорил конкретно о том, в какое именно место, поэтому девушка решила действовать интуитивно. Она посмотрела на бегущие цифры таймера в теле бомбы. У атаковавших штаб-квартиры агентов оставалось чуть больше пяти минут.

Где все началось, там и должно закончиться. Вытащив из специального переносного держателя бомбу, Кейт установила на Машину заряд, наблюдая, как, продолжая обратный отсчет, медленно меняются цифры.

Давай же, Стивен, мысленно взмолилась девушка. Поторопись.

Неожиданно она услышала чей-то голос у себя за спиной.

— Рад вас снова видеть, Кейт Либби. Или вы предпочитаете, чтобы вас назвали Кейт Гринвуд?..

* * *

Хокс, словно загипнотизированный, не мигая, смотрел на жидкокристаллический таймер бомбы, которую держал в руках. Времени до взрыва — одна минута. Так почему же он мешкает, чего еще ждет? Одно движение рук, и все навсегда будет кончено.

— Не так быстро, Стив! — заревел внезапно возникший позади него Альбинос. — Думал, так просто от меня избавиться?! Не-е-ет, старина. Мы еще с тобой не закончили!

В руках блондина сверкнул ствол пистолета. Хокс быстро среагировал и нырнул за ближайший металлический ящик, заставив соперника потратить два выстрела впустую.

— Зачем ты прячешься от меня, старина Хокс! Выходи и сражайся как мужчина, — сквозь зубы цедил Альбинос, неспешно шагая к укрывшемуся за ящиком Стивену. Глаза светились потусторонним безумием, а каждое слово давалось блондину с трудом. Похоже, что он еще не до конца оправился от последствий их рукопашного поединка. — Я отправлю тебя в Ад.

— Куда? Ад уже здесь, Альби, или ты до сих пор еще его не увидел? — откликнулся задыхавшийся Стивен, готовясь к финальному рывку. — Мы сами его для себя создали, что ты надеешься еще изменить? Не выйдет. Мы упали. Упали на самое дно. И подняться теперь не получится, как бы мы ни хотели этого. Тебе ведь нечего терять, правда. Так же как и мне.

Следующие мгновения растянулись в сознании Стивена подобно сладкой патоке. Хокс словно покинул свое физическое тело и наблюдал за собой со стороны.

Вот он встает в полный рост и направляет дуло автомата в живот Альбиносу. Вот его плечо обагрилось, извергнув из раны брызги крови и мяса. Затем он открывает ответный огонь и буквально нашпиговывает блондина стальными пулями. Но тот и не думает останавливаться, словно робот он продолжает идти навстречу смерти, стреляя в ответ. Агонизируя, он навалился на Стивена, пытаясь задушить его. Сбитый с ног агент рухнул на пол, сопротивляясь, противники вцепились друг в друга. Кто-то из них задел ногой бомбу, которую Стив предусмотрительно оставил на полу, и та со звоном откатилась в сторону. Наконец хватка Альбиноса ослабла, глаза его закатились. Издав предсмертный хрип, он замер, придавив своим телом задыхающегося под ним Стивена.

В этот момент астральный Хокс вернулся в свое физическое тело и почувствовал, как адская боль разрывает его тело. Альбинос всадил в него пять или шесть пуль, пробившие плечо, легкие и живот.

В последний миг, чувствуя, как его поглощает тяжелая, ватная темнота, слабеющий Стив невероятным усилием приподнялся и столкнул с себя мертвое тело бывшего напарника. Хрипя и сплевывая сгустки крови, Стивен на ощупь едва отыскал и успел закрепить взрывчатку на покатом боку Машины.

«Вот и все, — с облегчением заваливаясь на липкий от крови пол, успел подумать специальный агент Хокс. — Джилл, я иду к тебе».

Обратный отсчет обнулился, и бомбы синхронно сдетонировали.

* * *

Произошедшую следом за одновременным разрушением обеих Машин «Хроноса» метаморфозу трудно было описать словами. Из-за одновременного взрыва, как и предсказывал Паташик, Вселенная, словно змея, уцепившаяся за свой хвост и изогнувшаяся лентой Мебиуса, начала сворачиваться, возвращаясь в свое первоначальное состояние.

Жаль, что некому было насладиться этим великолепным зрелищем.

* * *

— …Или вы предпочитаете, чтобы вас назвали Кейт Гринвуд?

Кейт обернулась и увидела того самого старика, кто первым встретил ее в Шамбале. В руках трость, одет в дорогое пальто и старомодный сюртук, от застегнутой на латунные пуговицы жилетки которого к нагрудному карману франтовато протянулась золотая цепь.

— У нас мало времени, так что буду краток. Я не собираюсь мешать вашим планам и отговаривать вас уничтожать Машину времени. Даже несмотря на то что именно я ее создал.

— Вы? — признание незнакомца окончательно ввело Кейт в состояние ступора.

— Да, я, — незнакомец развел руками, словно извиняясь. — Но речь сейчас не об этом. Дело в том, что одновременный взрыв основных Машин времени действительно поможет вернуть вселенную в первоначальное состояние, но, к сожалению, одного взрыва для этого недостаточно. Вы обесточили МАШИНЫ-ретрансляторы, и агенты корпораций не смогут перемещаться во времени, но для них это всего лишь заминка. У них все еще есть возможность вновь заполучить в свои руки «Хронос», основную Машину времени.

— Но как? Почему? Каким образом?

— Для этого им достаточно лишь дождаться первого сентября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. В этот день я изобрету первую Машину времени. И если мне не помешать, то корпорации «Хронос» вновь смогут возродиться из пепла.

— Подождите, — взмолилась Кейт, — я ничего не понимаю. Кто вы и какое отношение имеете к корпорациям?

Незнакомец многозначительно посмотрел на цифры, неумолимо приближающие конец вселенной.

— Осталось всего несколько минут, так что предлагаю не тратить их понапрасну. Меня зовут профессор Нордлихт. Некоторым я также известен как Джон Бореарис. Если быть честным, у меня так много имен, что порою я забываю, какое из них настоящее.

— Кейт, я специально спрятал тебя от твоего отца, для того чтобы ты стала той, кем ты являешься сейчас. Не бездумной куклой, а оружием судьбы, которое раз и навсегда оборвет эту закольцованную историю. Только ты можешь помешать мне вновь создать Машину времени. Ты, та, кто ненавидит «Хронос» всем сердцем, должна отправиться в тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год и не дать мне создать Машину. Лучше всего — убей меня.

— Так это вы виноваты в том, что случилось с моим отцом? — Кейт бросилась на профессора, но тот успел остановить ее, выставив перед собой, словно шпагу, трость.

— Нет, Кейт. Послушай, тебе сложно сейчас в это поверить, но в появлении Иллинойского Могильщика виноват в первую очередь твой отец!

— Что? — опешила девушка.

— Ты не знала об этом, но Иллинойский Могильщик был не простым маньяком. Этот человек работал на корпорацию «Хронос Один» и звали его Ричард Годэ. Ричарда завербовали на службу, когда он медленно угасал в психиатрической клинике, в которую угодил по причине того, что не смог пережить потерю жены и маленькой дочери… Иллинойский Могильщик, Ричард Годэ, Ностарадамус, Дэниел Гринвуд — это все один и тот же человек.

— Неправда! Этого просто не может быть! — пораженная этой новостью девушка почувствовала, как силы покинули ее в один миг. Кейт опустилась прямо на холодный пол машинного отделения.

Профессор Нордлихт присел рядом с ней и надел ей на палец хроноперстень.

— К сожалению, это так. И если ты хочешь раз и навсегда покончить с этим, то отправляйся в пятьдесят седьмой год. Если ты этого не сделаешь, то я вновь создам машину, затем корпорации «Хронос» опять приведут мир на порог гибели, а я осознаю свои ошибки, попытаюсь исправить все сам, но буду бессилен противостоять целой корпорации. И все повторится сначала. Ибо парадокс заключается в том, что все, что знаю я, — знают и они. Но с твоей помощью я смог создать единственный шанс на спасение мира от этого проклятия.

Профессор ласково погладил девушку по щеке.

— Твое время пришло, Кейт Гринвуд. Настала пора сделать выбор.

Кейт посмотрела на таймер. Три нуля и девятка… восьмерка… семерка… цифры сменяли друг друга мучительно долго, утекая словно песчинки сквозь пальцы. Вот упала последняя песчинка, которая, как показалось девушке, провела в полете целую вечность. Отпущенное для разговора время, наконец, вышло и остановилось.

Кейт медленно выдохнула и закрыла глаза.

Эпилог

Польша, «Собибор», 1943

Когда эшелон с заключенными достиг района Люблина, среди узников впервые прозвучало страшное слово «Собибор».[43] Юный Яков Штейн не понимал, что послужило причиной для волнений. Все, что он видел сквозь узкие щели в дощатых стенах вагона, мало чем отличалось от виденного им ранее. Все та же лесистая местность, покосившиеся дома и заброшенные поля. Но стоило поезду сделать непродолжительную остановку на полустанке с указателем «Еврейский переселенческий лагерь», как запертые в вагонах люди заволновались.

— Мама, — Яков обратился к стоящей рядом женщине в коротком поношенном пальто, — что происходит?

— Ничего, Яшенька, все хорошо, — женщина крепко обняла сына, стараясь не выдать перед ним своего испуга. В отличие от детей, взрослые прекрасно понимали, что ждет их в конце этой поездки. Но они еще не знали, насколько страшнее окажется реальность по сравнению с их самыми мрачными ожиданиями.

Единственным исключением являлся Михолок Штейн, отец Якова, который с самого начала знал, что им всем уготована смерть. Еще в Варшаве, при посадке на поезд, Михолок стал ждать смерти, и потом все время, каждую минуту, секунду, он знал, что его и членов его семьи могут убить в любой момент. Просто выстрелят в затылок за то, что ты поднимешь глаза на охранника, или за то, что не расслышишь приказа, или просто конвоир окажется в плохом настроении.

Штейн-старший знал, что их везут в лагерь уничтожения. Знал, что четверо суток в тесном вагоне без окон и элементарных удобств станут последними днями в их жизни. Когда поезд достигнет конечной станции, то ему, его жене Марии, а также их сыну Якову и дочке Еве придет конец.

Но Михолок не делился своими догадками с окружающими, даже с женой. Несмотря на страх и отчаяние, он верил в то, что Бог не оставит их и не допустит столь чудовищного преступления. Погибнуть могут другие, только не он и не его семья.

Тем временем железнодорожное полотно плавно уводило поезд все глубже в лес, пока не уперлось в тупик, в котором располагался лагерь. Эшелон постепенно замедлял ход, пока, наконец, не остановился.

За закрытыми дверьми вагонов раздавались собачий лай и отрывистые команды на немецком языке. Через некоторое время двери распахнулись, узников ослепил яркий направленный свет прожекторов.

— На выход! Быстро, быстро!

Вошли несколько солдат и принялись выгонять пассажиров из вагона, придавая вес своим командам при помощи тумаков и зуботычин. Они не делали разницы между тем, кого ударить, с одинаковой жестокостью избивая женщин, детей и стариков.

— Пойдемте, быстрее! — Михолок схватил жену за руку и потянул к выходу из вагона. — Дети, держите нас за руки! Ни в коем случае не отпускайте…

Произнести фразу до конца Штейн старший не успел. Пространство вокруг них наполнилось грохотом выстрелов и последовавшей за этим какофонией криков боли и ужаса. Побоями и бранью евреев выталкивали из вагонов и загоняли на специальную разгрузочную платформу.

Яков, охваченный паникой, крепко ухватился за руку матери и испуганно озирался по сторонам.

Оказалось, что внутрь лагеря доставили не весь эшелон, а только первые пять вагонов. Площадку, на которую выгнали узников, с трех сторон охраняли солдаты в форме СС и вахманов, от которых сильно разило спиртным.

— Внимание! Просьба построиться: женщины налево, мужчины направо.

Несколько солдат из оцепления врезались в столпившихся узников и силой стали рассортировывать их на женскую и мужскую половины. При этом они требовали отдать багаж.

— Не беспокойтесь, вам все вернут! — улыбался вахман, буквально вырывая из рук Михолока чемодан со всеми оставшимися после погромов пожитками семьи Штейн. — А сейчас встаньте в правую очередь!

— Простите, но… — попытался было возразить Михолок, но немец его не слушал. Штейн растерянно посмотрел на жену. — Прости, милая, я не смог ему помешать.

— Все хорошо, Михолок, — жена постаралась приободрить мужа. — Он сказал, что мы получим вещи назад.

— Ты что, и правда ему веришь? Мария, ты до сих пор не понимаешь, куда нас привезли? — возмутился Штейн. Мужчина был напуган и унижен и чуть не выплеснул свое отчаяние на жену.

— Михолок, не повышай голос при детях! Им и так страшно.

Штейн примолк, но было поздно. То, что он боялся озвучить во время четырехдневного переезда, наконец-то прозвучало. Его слова заронили зерна страха.

Стоявшие рядом с ними люди стали настороженно оглядываться вокруг. Несмотря на улыбчивые лица охранников и их слова о том, что здесь узникам нечего бояться, многие из прибывших догадались о том, какая участь их ждет.

Над лагерем стоял смрад от разлагающихся тел.

Поднялись шум, плач и крики. Люди принялись валяться по земле и отказывались подчиняться приказам охранников.

— Прекратить панику! Немедленно построиться и пройти к навесам! — заорал в жестяной рупор офицер в форме унтершарфюрера СС. Людей, оказавших сопротивление, немцы и вахманы принялись избивать плетками, прикладами карабинов и просто руками и ногами. Несколько солдат из оцепления вновь выстрелили в воздух. Унтершарфюрер продолжал успокаивать толпу. — Вам нечего бояться! Вы обязаны помыться в бане, после чего вас отправят работать на Украину.

Прибывшие на поезде люди сдались. Подгоняемые ударами охранников, наконец-то стали строиться в мужскую и женскую очереди.

— Михолок! Яков! — в отчаянии закричала Мария, когда коренастый вахман грубо вырвал ее из объятий мужа и оттолкнул сына в сторону мужской половины толпы.

— Не смей трогать мою жену!

Это стало последней каплей. Штейн старший бросился на обидчика с кулаками. Но что хилый ученый мог противопоставить профессиональному солдату? Вахман лишь раз ударил Михолока прикладом автомата в солнечное сплетение, и тот без чувств рухнул на землю.

— Нет! — Мария из последних сил пыталась дотянуться до распростертого на земле мужа, но толпа волокла ее в противоположную сторону. Женщине ничего не оставалась, кроме как пытаться удержать рядом с собой плачущую Еву. — Яков, позаботься об отце…

Юноша бросился на помощь Штейну-старшему, но ему помешал солдат, держащий на поводке хищно оскалившую пасть овчарку.

— Куда прешь, собака? — немец преградил Якову дорогу к отцу и показал пальцем в сторону одного из навесов. — Мужская раздевалка в той стороне. Иди! Или ты хочешь, чтобы я, Mensch,[44] помог тебе найти дорогу? Шевелись, еврейская собака!

Яков, который к этому моменту уже пребывал в полуобморочном состоянии, послушно побрел в указанном направлении.

«Собибор» действовал как четко отлаженный механизм. Раздевалки для мужчин и женщин представляли собой навесы, загороженные с трех сторон. Люди, подгоняемые ударами охранников, быстро раздевались и отдавали вещи источающим сивушный аромат вахманам. Рядом с раздевалками имелось помещение, называемое «кассой», куда надлежало сдавать ценности.

— Не волнуйтесь! После бани вы получите свои вещи в целости и сохранности! — уверял запуганных людей краснощекий солдат, забирая деньги у очередного несчастного.

— Простите, но как вы поймете, кому и что возвращать? — в недоумении спросил отдавший ему деньги толстый поляк, трясущийся от холода и страха.

— У нас ничего не пропадает! Пошел, не задерживай очередь! Следующий!

В женской половине раздевалки не только заставляли раздеваться догола, но стригли женщинам волосы. Срезавший локоны практически под корень цирюльник успокаивал плачущих женщин.

— Это все ради вашей пользы, милочка! В дороге вы могли подхватить вшей. А после бани мы выдадим вам чистую одежду, и вы можете больше ни о чем не волноваться. А волосы еще отрастут!

Охранники уже теряли последний налет дружелюбности и постоянно подгоняли и торопили людей. А если кто-то не хотел или медленно раздевался, то тут же начинали избивать плетками, прикладами или травили собаками.

От каждой из раздевалок далее шел коридор длиной в сорок метров и шириной около трех метров. Женщин с детьми направляли в один коридор, мужчин — в другой.

— Снять одежду! — один из вахманов в мужской раздевалке ткнул дубинкой в плечо Якова Штейна. — Ценные вещи сдать в кассу!

Двигаясь словно во сне, Яков вывернул карманы своего пальто, в которых практически ничего не было. Лишь пара грошей и несколько листов бумаги.

— Что это? — спросил краснощекий солдат-кассир, разворачивая листки. Яков запоздало понял, что это чертежи отца, неведомо каким образом оказавшиеся во внутреннем кармане его пальто. — Ты Штейн, инженер-конструктор?

Штейн-младший автоматически кивнул, слабо понимая в этот момент, что происходит вокруг него. Тем временем краснощекий что-то сказал стоявшему неподалеку вахману. Тот схватил Якова за рукав и оттащил в сторону.

— Стой здесь. Пойдешь в другой очереди.

Яков вновь кивнул, выискивая глазами в толпе свою семью. Но перед его взглядом все плыло, нагие лысые люди были абсолютно идентичны. Ему не оставалось ничего иного, кроме как стоять и наблюдать за происходящим со стороны.

Только сейчас он заметил, что немцы отделили от общей толпы не только его. На площадке перед вагонами остались старики и те люди, кто не имел сил передвигаться самостоятельно. Но почему-то их тоже заставляли раздеваться и отдавать ценные вещи и деньги.

Тем временем нагих и остриженных людей стали сгонять группами в коридоры рядом с раздевалками. Каждую группу сзади подгоняли немцы с плетками и вахманы с палками, которыми избивали жертв в случаях, когда последние оказывали сопротивление и не желали идти в бани.

Перед самым входом в душевые кабины началось сопротивление, люди не хотели заходить в них, но охрана, применяя насилие, загнала нагих мужчин и женщин внутрь. Когда почти вся партия приехавших, около восьмисот человек, оказалась в бане, дверь плотно закрылась.

Люди замерли в испуганном ожидании. Окон в здании бани не было, только сверху было стеклянное окошечко, через которое на столпившихся внизу людей смотрел улыбающийся немец.

— Михолок! Яков! Ева! — Мария Штейн в ужасе металась по забитой голыми телами женской душевой и пыталась отыскать своих родных. Но вокруг были лишь голые напуганные женщины и дети. Мария глотала слезы и почти впала в отчаяние, когда навстречу ей кинулась худенькая, бритая наголо девочка.

— Мама!

— Ева, доченька моя! — Мария прижала к себе дрожащее, словно лань, тело дочери и стала неистово целовать ее бритую головку. — Что же они с тобой сотворили, маленькая моя? Они тебя били? Ты видела папу? А Якова?

Но дочь лишь отрицательно мотала головой в ответ.

Запертые в душевых люди не знали, что немец на крыше, которого в лагере называли «банщиком», махнул рукой, подавая сигнал. В пристройке рядом с баней заработала машина.

— Мама, что это? — Ева смотрела на мать огромными карими глазами.

— Не знаю, доченька…

Мария действительно не знала, что шум издают несколько старых танковых моторов, вырабатывающих удушающий газ, который поступал в баллоны, из них по шлангам и трубам — в помещение «бани».

Через пятнадцать минут все находившиеся в камере были задушены.

«Банщик», следивший через свое окошечко за процессом умерщвления, еще раз махнул рукой, и подачу газа прекратили. Полы в газовых камерах, которые прибывшие в лагерь люди принимали за душевые кабины, механически раздвинулись, и трупы свались вниз, в подвал, в котором находились вагонетки.

«Рабочая команда», состоявшая из числа таких же узников лагеря, складывала трупы казненных в вагонетки и вывозила свой страшный груз из подвала в лес, где был вырыт огромный ров, в который сбрасывались трупы.

Трупы, мокрые от пота и мочи, с ногами, запачканными экскрементами и кровью, выбрасываются наружу. Высоко в воздух подлетают детские тельца. Плетки вахманов подгоняют заключенных из «рабочей команды». Две дюжины дантистов в поисках золотых коронок крюками открывают челюсти. Другие дантисты выламывают золотые зубы и коронки при помощи щипцов и молотков.

Всего этого Яков Штейн еще не видел. Все его внимание в тот момент было приковано к оставшимся на платформе людям.

— А куда их? — обратился Яков к стоящему рядом солдату.

— В лазарет, — усмехнулся тот в ответ. И эта улыбка очень не понравилась молодому Штейну. Больше всего она напоминала волчий оскал.

Стоявшие в оцеплении вахманы и немцы собрались вокруг скопившихся в центре платформы больных, истощенных стариков и маленьких детей, не способных дойти до «бани» самостоятельно.

— «Рабочая команда»! Приступайте! — Командовавший разгрузкой унтершарфюрер СС взмахнул рукой, и на платформе появились несколько десятков человек в лагерной форме с номерами.

Люди из «рабочей команды» подбирали лежащих на земле стариков и больных, брали за руки детей и направлялись в сторону места, огороженного колючей проволокой с ветками. Вслед за ними пошли и несколько вахманов и немецких солдат, перезаряжавших на ходу винтовки.

Якова затрясло от осознания происходящего. В так называемом лазарете не собирались лечить. Там была лишь яма, на краю которой люди из «рабочей команды» оставляли своих подопечных и спешно покидали место будущей казни, оставляя жертв наедине с их палачами. Вахманы неторопливо встали строем за спинами молчащих стариков и детей, отошли на пять шагов назад, вскинули винтовки и прицелились.

— Почему они не плачут? — Все еще не способный поверить в происходящий на его глазах кошмар, Яков не мог оторвать взгляд. — Почему дети не плачут?..

Грохот выстрелов.

— Давайте следующую партию! — приказал унтершарфюрер и широко зевнул. — Хорошо бы управиться до ужина. Не хотелось бы из-за этого мусора есть остывшее жаркое.

* * *

Большинство заключенных, привозимых в лагерь «Собибор», умерщвляли в тот же день в газовых камерах. Лишь незначительную часть оставляли в живых и использовали на различных работах в лагере. Их называли «рабочей командой», в которую входило несколько сотен евреев. Их заставляли обслуживать газовые камеры, заниматься ликвидацией трупов и сортировкой изъятых вещей. Тех, кто утрачивал работоспособность, уничтожали, заменяя наиболее сильными мужчинами из очередной партии. Квалифицированные рабочие и инженеры находились в несколько лучшем положении, чем остальные узники, с которыми, как правило, обращались крайне жестоко.

Якову Штейну, по стечению обстоятельств, удалось оказаться в числе таких выживших. Его спасением стали чертежи отца, на которые наткнулся при обыске один из солдат. Якова посчитали инженером и оставили в живых. Что стало с самим Михолоком, Штейну-младшему узнать так и не удалось. Он не мог вспомнить, видел ли отца среди угодивших в тот день в «баню» или «лазарет», но среди выживших его точно не было.

С людьми в лагере обращались как со скотом, очень жестоко. Вахманы и немцы избивали узников по поводу и без повода. Поэтому Яков старался не попадаться им лишний раз на глаза. Стоило встретиться с кем-то из них взглядом, как провинившийся получал удар кнутом. И это в лучшем случае. Также стоило остерегаться капо,[45] перейти дорогу которым означало верную гибель от рук вахманов.

Первые недели заключения Яков посвятил изучению «Собибора» и его внутреннего мироустройства. Одним из главных для него открытий стало то, что в лагере содержались не только евреи из генерал-губернаторства,[46] но и из оккупированных германской армией районов Советского Союза, а также из Чехословакии, Австрии, Литвы, Нидерландов, Бельгии и Франции.

«Собибор» построили польские евреи, мобилизованные на принудительные работы, и советские военнопленные. Лагерь окружали четыре ряда колючей проволоки, с вплетенными в них ветками деревьев, высотой под три метра. Пространство между третьим и четвертым радами было заминировано, а между вторым и третьим — ходили патрули. Днем и ночью на вышках, откуда просматривалась вся система заграждений, дежурили часовые.

Внутреннее пространство лагеря делилось на четыре основные части — «подлагеря», у каждого было свое строго определенное назначение. В первом находился рабочий лагерь, мастерские и жилые бараки. Во втором — парикмахерский барак и склады, где хранили и сортировали вещи убитых. В третьем находились газовые камеры, где умерщвляли людей. В зоне номер четыре планировали заниматься переоснащением трофейного советского вооружения.

Комендантом лагеря являлся обершарфюрер СС Карл Френцель. Это был зверь: если замечал какое-то неповиновение, если что-то ему не нравилось, он доставал оружие и убивал. Он был из тех, кто убил тысячи людей, убил собственноручно, убил с наслаждением. Его любимым развлечением было кинуть на землю бумажку и велеть узнику поднимать. Тот нагибался, комендант стрелял ему в затылок. Причем Якова поразило то, что Френцель всегда аккуратно отступал на шаг, чтобы не забрызгать форму.

Вновь прибывшим на службу в лагерь комендант, в краткой форме, объяснял, что здесь производится «переселение евреев на тот свет».

Штаб коменданта состоял из трех десятков унтер-офицеров СС, многие из которых имели опыт участия в программе по эвтаназии. Рядовых охранников, или «вспомогательную полицию», для несения службы по периметру лагеря набрали из «травников»[47] и гражданских добровольцев. Все они были людоедами, вели себя как звери. Нормальный человек не мог там работать.

* * *

Дни лагерной жизни текли для Якова Штейна подобно древесной смоле. Смола стала для него символом его жизни. Он чувствовал себя мошкой, застывшей в капле янтаря. Ежедневный кошмар, и днем и ночью вокруг юноши царили смерть и отчаяние. Жизнь для юноши свелась к ожиданию того, что его кто-то убьет за провинность или ради развлечения.

Боль, холод, страх и голод. Якову постоянно хотелось есть, но он еще не дошел до того, чтобы грызть кору деревьев, как делали многие узники. Вахманы кормили тех, кто еще мог работать. Так что Штейн старался изо всех сил, хотя умом он понимал, что надолго его не хватит.

В пять утра заключенных поднимали с холодных нар и отправляли на железнодорожную платформу встречать новые эшелоны смертников. Каждый день в «Собибор» прибывали колонны голландских, польских и чешских евреев, которых отправляли на прогулку по «химмельштрассе»,[48] после чего уничтожали и сжигали, оставляя на работы совсем немного человек.

«Рабочая команда» увозила в лес так много тел погибших евреев, что люди в окрестных деревнях шептались, что рвы в лесу переполнены покойниками — стоит нажать ногой, как из-под земли выступает кровь.

Если Якову везло, то его отправляли на сортировку. Тысячи мужских костюмов и комплектов белья, десятки тысяч комплектов женской и детской одежды. Золотые зубы переплавят в слитки и сдадут в Рейхсбанк на счета СС, а стекла очков пойдут на новые очки для немцев.

Противнее всего было сортировать волосы. Вахманы говорили, что часть волос идет на изготовление мягких тапочек для экипажей подводных лодок. При одной только мысли об этом Якова начинало тошнить.

Через месяц своего пребывания в «Собиборе» Яков стал всерьез задумываться о побеге. Он знал, что мероприятие это опасное, но вполне возможное. Соседи по бараку рассказывали о том, как под прошлый Новый год из зоны уничтожения бежало пятеро узников-евреев. Но польский крестьянин донес о беглецах, и польской «синей полиции» удалось их поймать. В качестве карательной акции в лагере было расстреляно несколько сот заключенных. Говорили о еще одном заключенном, который смог спрятаться в товарном вагоне под горой одежды, принадлежавшей убитым.

Но серьезный удар по мечтам Якова нанесла неудавшаяся попытка побега, произошедшая прямо у него на глазах. Несколько человек отказались идти в газовую камеру и бросились бежать. Некоторых из них застрелили возле ограждения лагеря, других поймали и жестоко терзали в течение нескольких дней, пока не замучили до смерти.

До октября сорок третьего года все существование Якова Штейна было пронизано ожиданием смерти и видением смерти других заключенных. Каждый час, каждый миг окружающий мир ломал его уверенность в том, что он сможет выжить. Единственным спасением для него стала мысль, которую он повторял вновь и вновь: я должен вырваться отсюда.

Яков знал, что как только вера в освобождение исчезала, человек погибал. Поэтому Штейн продолжал верить, несмотря ни на что.

— Я выживу! — шептал он холодными ночами. — Выживу и найду способ отомстить.

* * *

Все изменилось в тот день, когда в «Собибор» доставили Сашу.

Это случилось в конце сентября, когда в лагерь из Минска доставили группу советских военнопленных-евреев во главе с русским лейтенантом Сашей.

Поскольку Саша был офицером, его не отправили сразу «попариться» в лагерной бане, а оставили для допроса. Поселили русского в том же бараке, где жил Яков Штейн, и именно Яков был первым, с кем лейтенант заговорил.

— Да, парень, у тебя не лицо, а северное сияние!

Штейн озадаченно посмотрел на русского. Во-первых, среди узников было не принято так громко общаться, так как это могло привлечь внимание капо или охранников. Во-вторых, Яков просто не понимал, о чем говорит собеседник.

— Не понимаешь, что ли? Северное сияние. Нордлихт.[49] Короче, синяк у тебя знатный, парень.

— Теперь понял, — кивнул в ответ Штейн, догадавшись наконец, что тот имеет в виду. Прошлым вечером Яков попал, под горячую руку одному из вахманов, которому показалось, что еврей медленно закапывает яму для трупов. Выхватив из рук испуганного Якова лопату, вахман с размаху ударил ею по лицу заключенного. Повезло еще, что удар пришелся плашмя. В противном случае Штейн тут же и пополнил бы содержимое могильной ямы, а не ходил на полусогнутых ногах с огромным фиолетово-зеленым синяком на пол-лица. — Нордлихт — это северное сияние по-немецки? Красиво, надо будет запомнить.

— Приятно познакомиться! — русский встал со своего места и протянул Якову руку. — А меня зовут Александром Печерским. Но ты можешь называть меня Сашей.

— Яков Штейн, — юноша ответил на крепкое рукопожатие. — Но ты можешь звать меня Нордлихтом.

В тот момент Яков еще не знал, что всего через три недели Печерский вытащит его из этого ада…

Примечания

1

Дебют — начало шахматной партии, имеющее целью скорейшую мобилизацию (развитие, развертывание сил).

(обратно)

2

Такоуба — меч племени туарегов Сахары.

(обратно)

3

Сирия по-персидски — «Шам», а «боло» означает «поверхность». «Шамбала» переводится как «господство Сирии», что и соответствовало действительности в период III–II веков до н. э.

(обратно)

4

Момо — приготовленные на пару крупные пельмени с мясной начинкой; тукпа — суп на мясном бульоне с лапшой и овощами.

(обратно)

5

Английский энтомолог Брейди, изучавший поведение мухи цеце (Glossina), пришел к выводу, что она нападает на любой движущийся теплый предмет, даже автомобиль. Не нападает насекомое только на зебру, которую воспринимает всего лишь как мелькание черных и белых полос.

(обратно)

6

Армор-сквер — чайна-таун в Чикаго, является вторым старейшим поселением китайцев в США.

(обратно)

7

The Doors, «Raiders On The Storm».

(обратно)

8

«Последняя соломинка переламывает хребет верблюду» — азербайджанская поговорка.

(обратно)

9

Система пещер Эр Ван Дон была открыта группой американских спелеологов в 2013 году.

(обратно)

10

Из речи Хо Ши Мина.

(обратно)

11

Альфа-браво — от сокращения «AB»-ambush, сленговое название засады.

(обратно)

12

S.О.S., оно же «Shit On A Shingle» — «дерьмо на гальке», — бефстроганов и соус на тосте на завтрак BA-NA-BA — название вьетнамского пива «33», или «Tiger Piss» (Моча Тигра).

(обратно)

13

Charlie (Чарли), VС (ВиСи, Виктор Чарли) — вьетконговцы.

(обратно)

14

«Хьюи» — прозвище; «Ирокез» — официальное название вертолета «UH-1 Bell».

(обратно)

15

«Газонокосильщик» — существует реальный факт посадки и взлета вертолета по системе «газонокосилка» со срубанием растительности лопастями несущего и рулевого винтов.

(обратно)

16

The Troggs «Wild Thing».

(обратно)

17

Поуго — военнослужащий, не вовлеченный в бой, оставшийся в тылу. Рео — новобранец, прибывший в подразделение для восполнения потерь.

(обратно)

18

Снимок, на котором запечатлена девочка Ким Фук, «Напалм во Вьетнаме», стал одной из двух самых известных фотографий вьетнамской войны. Примечательно, что президент Никсон практически сразу назвал фото умелой фальсификацией.

(обратно)

19

Stars & Stripes — ежедневная газета Министерства обороны США. Издается с 1861 года. Предназначена для контингентов вооруженных сил США, дислоцированных за рубежом.

(обратно)

20

Шкипер — лидер или командир патруля, взвода (сленг).

(обратно)

21

Jimi Hendrix, «Purple Haze».

(обратно)

22

«Коптилка» — сленговое название полицейских машин.

(обратно)

23

«Go n-ithean cat thu, is go n-ithean di abhal an cat!» — Может, кошка ест тебя, а может, черт ест кошку (галл.).

(обратно)

24

Gobshite — идиот, придурок (галл.).

(обратно)

25

Дублинский локаут. Массовая забастовка рабочих, проходившая с августа 1913 по январь 1914 года.

(обратно)

26

Fenian — революционер, коммунист или республиканец. Констэбл — полицейский. Позднее, в 1922 году, полиция Ирландии получила свое нынешнее название «Гарда Шикона» (An Garda Siochana), и полицейских стали именовать «гардами».

(обратно)

27

«Cead mile failte» — Сто тысяч приветов (ирл.).

(обратно)

28

Poitin — небольшая бутылка виски.

(обратно)

29

Barra an Teampaill (ирл.) — один из старейших районов Дублина, более известный как Темпл-Бар. В этом районе сосредоточены многие пабы города, старейший из которых был основан в 1198 году.

(обратно)

30

Seanachai, или seanachie — рассказчик (ирл.).

(обратно)

31

Микки — так в простонародье ирландцы называют гвардейцев королевской пехоты.

(обратно)

32

Taoiseach — премьер-министр (ирл.).

(обратно)

33

Cailin's — девочки (ирл.).

(обратно)

34

Barista — бармен (итал.).

(обратно)

35

Была не была (итал.).

(обратно)

36

Милдред Рэтчед — героиня романа Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки».

(обратно)

37

Рэндл Макмерфи — еще один герой романа «Пролетая над гнездом кукушки». По сюжету, Макмерфи пытается задушить старшую сестру Рэтчед, но его в последний момент обезвреживает санитар.

(обратно)

38

Нью-Йорк состоит всего из пяти районов, называемых боро, и находится в одноименном штате. Боро называются Бруклин, Бронкс, Квинс, Манхэттен и Стейтен Айленд.

(обратно)

39

Бруклинит — до 1901 года Бруклин был самостоятельным городом, поэтому у его жителей есть свое название, ныне забываемое.

(обратно)

40

Вид, свойственный для Южной Америки, обитает в районе Бруклина. Отследить появление этих птиц здесь уже невозможно: одни жители поговаривают, что это питомцы зоомагазина, выпущенные на волю, когда магазин обанкротился, другие утверждают, что они вылетели из ботанического сада Бруклина. Хотя птицы могут вам встретиться в нескольких местах по всему району, возможно, самое популярное место, где можно их увидеть — это гнезда на линиях электропередачи на спортивной площадке бруклинского колледжа.

(обратно)

41

Доггибэг — пакетик для собачки.

(обратно)

42

Старый Ставангер — район, целиком застроенный старенькими рыбацкими домиками.

(обратно)

43

Спецлагерь СС «Собибор» — один из основных лагерей массового уничтожения, располагавшихся в годы Второй мировой войны на территории Польши, неподалеку от деревни Собибур. Функционировал с мая 1942 по октябрь 1943 г.

(обратно)

44

Mensch — человек (нем.).

(обратно)

45

Капо — надсмотрщики без оружия из заключенных.

(обратно)

46

Так называемым генерал-губернаторством являлись территории Польши, оккупированные Германией во время Второй мировой войны.

(обратно)

47

«Травники» — коллаборационисты, бывшие военнопленные из Красной Армии, называемые так в связи с тем, что большинство из них прошли обучение в лагере «Травники».

(обратно)

48

Химмельштрассе — «дорога в рай». Так эсэсовцы называли коридоры из колючей проволоки, ведущие к газовой камере.

(обратно)

49

Nordlicht — северное сияние (нем.). Возможно, советский офицер знает значение этого немецкого слова в связи с несостоявшейся операцией фашистских войск по захвату Ленинграда.

(обратно)

Оглавление

Часть первая Дебют[1]

  Пролог

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

  Глава шестая

Часть вторая Рокировка

  Пролог

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

Часть третья Эндшпиль

  Пролог

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg