«Школа. Первый пояс»

Школа. Первый пояс (fb2) - Школа. Первый пояс [Отрывок] 1580K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Михаил Павлович Игнатов (Аорорн)

Школа. Первый пояс

Глава 1

— Эй, как тебя? Леград? Подходи к крайнему костру, вон тому, — мне для надёжности указали пальцем, — дело есть.

Я изрядно удивился. Какое ещё дело на ночь глядя? Повозки наши давно составлены в круг, общий ужин, сваренный назначенными кашеварами, закончился, и бо́льшая часть народу уже готовится ко сну. Успокаивающе махнув рукой маме, я вышел из круга и увидел тот самый, крайний правый от дороги, костёр. В круге света, что разгонял быстро опускающуюся ночь, легко можно было рассмотреть несколько десятков людей, которые рассаживались на длинные, сделанные из брёвен, скамьи. Каждая из уже прошедших стоянок проходила на таком, давно подготовленном месте, которого мы достигали как раз к вечеру пути. Эти старые, ошкуренные, высохшие как камень брёвна, пожалуй, видели тысячи таких стоянок. Там, у костра, похоже, все чемпионы, что едут со мной из Нулевого. А я совершенно не заметил, что никого из них нет возле фургонов, слишком оказался увлечён купленной в Арройо книгой.

Я проводил взглядом ходящего между костров охранника нашего каравана. Он равнодушно скользнул взглядом по сидящим и скрылся в темноте. Хотя, мы ведь не в Пустошах, наверное, здесь это называется по-другому, не караваном. Здесь, вообще, многое сильно отличается от привычного мне. Например, эти огромные, жаркие костры, в которые охранники бросают целые стволы деревьев и сучья толщиной с мою ногу. Они слепят и темнота за языками их пламени кажется особенно непроглядной. Но я знаю, что вокруг нескончаемая стена деревьев, лишь каким-то чудом они не растут на дороге, оставляя нам путь сквозь себя. Сама ночь, которая в лесу полна звуков. Они совершенно мне незнакомы и будоражат кровь, потому что воображение рисует страшных зверей за границей света. Или этот охранник, ушедший во мрак, и обязанный ходить всю ночь от костра к костру, подбрасывать в них пищу для огня и проверять наших огромных, сменивших ящеров, быков — Воин. Воин двух или трёх звёзд, перед которым всё в Нулевом круге склонялись бы в низком поклоне, а его глава нашего каравана, небрежным жестом назначил на эту нудную и дарсову работу. Теперь этот Воин духа будет всю ночь вглядываться и вслушиваться во тьму ночного леса, сторожа покой остальных: Воинов, чемпионов и простых членов их семей. Интересно, какой ранг у самого главы?

Большинство чемпионов Арройо были старше меня — лет шестнадцати — восемнадцати. Ничего особенно в этом не изменилось, после объединения со сдавшими экзамен в крупных звёздных посёлках, платящих налоги Арройо. Мало кто отличался возрастом и среди всех выделялся я — как самый младший в свои двенадцать и Магрит, мимо которого я как раз проходил, выбирая себе место. Тот самый мужик, что старше мамы на пять лет. Забавно то, что мы оба как раз из мелких деревень, не заслуживших даже второй звезды. Его история, наглядное подтверждение моим мыслям о важности работы воображения в деле развития меридианов, что я пытался вдолбить в головы своим ученикам. Он поделился своей историей с мамой ещё в Нулевом. Человек в шестнадцать достиг только седьмой звезды и разочарованно бросил путь к небу на долгие годы. Стал уважаемым гончаром, обзавёлся семьёй. И лишь когда сын начал своё Возвышение и начал спрашивать совета у отца, решил и сам вспомнить былое. Всё равно за гончарным кругом уже думать ни о чём не нужно, руки помнят всё сами. Сын добился восьмой звезды в свои пятнадцать, а сам Магрит, неожиданно для всех, прорвался к десятой звезде в тридцать пять. Даже не знаю, что сказать о его таланте.

А вот о причине, собравшей всех нас к этому костру, могу сказать многое. Пусть сегодня я всё прощёлкал, но подозрительное шевеление в прошлые вечера заметил.

— Да иди ты к дарсу! С дороги!

Я повернулся в сторону шума. Там парень, со всклокоченными тёмными волосами, лишь на год-два старше меня, да и не сильно выше, хотел вернуться к повозкам, но на его пути встали двое. Все они из тех, что неделю жили в Арройо ещё до моего приезда. Я ещё не всех их запомнил по имени. Да и не пытался, в общем.

— Тогрим тебя сюда позвал по делу. И не отпускал, — с усмешкой заявил один из них.

Второй, здоровяк, не меньше, чем Порто, молчал, сложив мускулистые руки на груди и возвышаясь на голову над напарником. Странно, каждый из нас талант, поднявшийся над множеством сверстников, гордость своей семьи и посёлка. И всё равно, есть те, кто добровольно принимает над собой чужую волю.

— Какое дело мне до вашего Тогрима? Он вам сказал? Вы и слушайте его, как тупые джейры. С дороги!

Парень толкнул, говорившего с ним, в грудь. От души. Того отшвырнуло на несколько шагов назад, заставив перебирать ногами в попытке устоять на ногах. Не вышло и он завалился на спину. Здоровяк мгновенно оказался рядом с обидчиком приятеля. А тот, победно ухмыляясь, допустил ошибку, позволив к себе приблизиться. Его первый удар, здоровяк выдержал, показав немалый опыт драк. Он согнулся, склоняясь вперёд и надёжно упираясь ногами в мягкую землю. А затем, без лишних сложностей просто врезался в противника головой и снёс его с ног, обхватив руками. Подняться строптивому не дали. Подоспел поднявшийся напарник здоровяка и принялся охаживать ногами обидчика.

— Ты на кого руку поднимаешь?

— На вонючих дарсов!

— С тобой просто говорили, а ты руки распускаешь? Языком треплешь без меры? Будешь ждать, когда тебе говорят? Будешь?

— Да пошли вы!

— Тебе сказали сидеть! И молчать!

— Эй, молокососы, вы пьяные, что ли? А ну! Разошлись!

Это подал голос Магрит. Не выдержал происходящего. Я могу его понять. Он старший среди нас, привык, что младшие всегда уважительны в его присутствии. А тут драка на его глазах. Невиданное дело. Вот Виргл такие дела всегда проворачивал вдали от чужих глаз. Да только гончар уже не в своём посёлке и не один из уважаемых мастеров. И ширина его плеч роли не сыграет.

— А кто тебе давал голос, старик?

С бревна поднялся его сосед, парень лет шестнадцати. Невысокий, худощавый, светлые волосы отсвечивают в свете костра. Неплохую шайку сколотил этот Тогрим за эти дни. Чувствуется опыт. Я почувствовал накатывающую злость и сжал кулак.

— Закрой свой грязный рот! — гончар замахнулся рукой.

— Да ты совсем рехнулся? — поднявшийся усмехнулся и высказал мои мысли. — Ты уже не в своей дыре. Забудь своё старше — младше. Вокруг тебя равные. Теперь всё решает Возвышение и сила. Кто ты такой, чтобы закрывать мне рот? Мусор, который двадцать лет полз к десятой звезде? Мне ещё у себя надоело такое тупое старичьё!

Парень поднял голову, посмотрел на занесённую над ним, но так и не опустившуюся, руку и неожиданно ударил Магрита в живот. Того отшвырнуло на ту сторону бревна. Встать он уже не смог, лежал там, скрючившись, скребя ногами, взметая вокруг себя мусор и землю. Его рвало. Я поморщился, вспоминая свой первый опыт в схватках с Вартусом. Слова парня тоже напоминают его речи. Такое же неприятие старшинства по возрасту и вера в силу кулака. Как будто и не уезжал. Во всех вижу знакомые черты.

— Отлично.

С бревна возле самого костра поднялся темноволосый, худощавый, совсем несильный на вид парень, но мне он напомнил моё копьё из мопани. Несгибаемое, прочное, твёрдое, способное вынести множество испытаний. Он обвёл всех сидящих вокруг взглядом глаз, отсюда смотрящихся просто тёмными, пугающими провалами. Талантом он вряд ли блистал, я бы сказал, что ему точно шестнадцать. Мои глаза легко подмечали, что бриться он уже начал, не стал, как Виргл, растить жидкие волосёнки. Рубаха, вся украшенная вышивкой и шнуровкой. Мокасины с бусинами. Простая одежда непростого охотника.

— Есть ещё желающие уйти или подать голос?

— Да пошёл ты к дарсу! — внезапно подал голос, всё ещё лежащий на земле, парень.

— Молчать, когда Тогрим говорит! — его снова принялись бить ногами. — Тебе разрешали говорить?

— Дарсы! — послышалось с земли.

Я покачал головой. Упрямый. Впрочем, через несколько минут сил, даже на крики, у него не осталось. А я заметил в темноте движение. Воин, завершив круг, не вышел на освещённое место, как делал это обычно, а прошёл мимо, обогнув нас. А ведь одно его присутствие могло всё это прекратить. Нет в нас такой наглости, чтобы драться на глазах Воина духа.

— Нет? — Тогрим в наступившей тишине снова задал свой вопрос, провёл рукой по волосам и улыбнулся, не дождавшись ответа. — Отлично. Мне это нравится. Слушайте внимательно меня. Мы все с вами в одной повозке в этих чужих землях. Через несколько дней мы прибудем в Морозную Гряду. И приехать туда мы должны одним дружным отрядом. Ни для кого из нас не секрет, что единицы из Пустошей возвышаются. Город гораздо больше, чем всё, что только мы видели в своей жизни. И готовых стать Воинами Духа будут там тысячи. Мы среди них просто потеряемся! О нас вытрут ноги! Нам нужно держаться вместе, чтобы хоть что-то из себя представлять!

— И главным будешь ты? — раздался насмешливый голос. Кто это был, я не заметил, но вот Тогрим уверенно развернулся.

— Имеешь что-то против? Кто если не я? Я стал новиком в одиннадцать. Лучший охотник своего края. С двенадцати лет я не проиграл ни одних игр нашего округа. В тринадцать принят в полноправные охотники! Я, своими руками, вонзил копьё в сердце Панцирного мада! А чем можешь похвастаться ты? Кто ты, чтобы за тобой шли?

— Красавчик, чё. Хвастаться? Не. Не хочу. И спрашивать, сколько охотников окружило бедного мада, не буду, да.

Я увидел говорившего. Пожалуй, на пару лет старше Тогрима. Лет восемнадцать, совсем непохож на охотника и, вообще, на жителя Пустошей. А похож он на тех ребят, что ошивались вокруг лавки ростовщика, когда мы договаривались о судьбе пекарни дяди. Яркая незашнурованая рубаха, тяжёлые ботинки, широкий кожаный ремень, за который он, встав, засунул большие пальцы, металлический браслет на запястье.

— О твоём таланте не нужно и говорить. — Тогрим оглядел оспорившего его слова. — Я сам вижу, что он совсем плох. Зачем ты так тужился и лез к десятой звезде? В твоём возрасте пора думать о тёплой бабе и детях. Крим! Укажи ему его место!

— Не, не, не! — повысил голос вставший. — Чё это ваш босс чужими руками в нору лезет? Я бросаю ему вызов, нечего прятаться за чужими спинами. Тогрим!

— Не велика ли честь? — стоявший у костра пожал плечами. — Биться с каждой выскочкой? Сначала нужно доказать что ты, вообще, достоин бросать мне вызов. И доказать моим ребятам. Думаешь они будут подчиняться слабаку?

— Как скажешь, братан, как скажешь. Пусть всё будет, как у серьёзной братвы в нашем квартале. Только, — парень внезапно засмеялся, — а этот, твой Крим, достоин проверять меня? А то будем до утра мериться длинной, а окажется, что с мелкой крысой равнялся.

— Не переживай, — Тогрим был спокоен. — Он старший среди моих людей.

— Хорошо братан. Тогда он так старшим и останется. Пусть тобой покомандует потом, — парень обернулся к подошедшему и, наконец, отпустил ремень. — Ну, если уж по правилам. Я, Ярит, бросаю вызов твоему боссу.

Ярит. Первый раз слышу такое имя. Странное. Или это кличка? Он похож на моего знакомого квартика, в день, когда наелся охотничьего снадобья из гусениц по рецепту дяди Ди. Наглый, злой, опасный, никого не боящийся. И с огромными острыми зубами. Один из шайки трущоб. Мама говорила, что у таких бандитов всегда припрятано лезвие в рукаве. Интересно, правда или нет? И пустит ли он его в ход? Я оглядел его руки. Может, не зря у него браслет? Или в широком поясе?

Противники замерли друг напротив друга. Высокий, плотный Ярит, стоявший опустив плечи и глядящий исподлобья. И Крим — полностью ему противоположный. Невысокий, худой, младше его года на три, уверенно расправивший плечи и гордо держащий голову, не опуская глаз. Бросивший вызов бандит ударил первым. Я бы назвал его удары подлыми. Рукой он целил в горло, стоящему перед ним, а едва тот начал защищаться, ударил коленом в пах. Но своей цели он добился. Крим стонал на земле. Нужно было ему опасаться и ударов ногами. Вартус редко бил ими, предпочитая полагаться на кулак. Да и дрался гораздо честнее, никогда не целился между ног. Но всё равно, удары ногами получались очень болезненны. А этот Крим получил по полной.

— Теперь доволен? — Ярит развернулся и осклабился. — Достоин я схватки с тобой? Или ещё кого позовёшь?

— Нет, — ответил Тогрим и бросился вперёд.

Вздох и он оказался рядом с выходцем из трущоб, выбравшим в жизни другую, совсем непохожую на мамину, дорогу. Я сразу понял, что вряд ли Яриту что-то светит. Предыдущего противника он победил неожиданной уловкой, а сейчас сошёлся лицом к лицу с разъярённым охотником. Пусть я ворчал, что охотники слишком медленные в пустошах, но в случае нужды они бегать умели. Я даже видел, как гоняли новиков, чтобы те привыкали смотреть под ноги и не попадали в ямы и норы. Это не совсем то, конечно, но Тогриму хватало навыка, чтобы ослабить первые удары ногами. А затем он проскользнул в волосе от кулака Ярита и нанёс удар сам. Тоже, как и старому гончару, в живот. Сила удара была такова, что посягнувшего на его место даже оторвало от земли и унесло спиной вперёд. Встать после этого он не смог. Он, вообще, ничего не мог сейчас сделать, даже вдохнуть. Я снова поморщился, переживая забытые ощущения, когда тело не слушается тебя и кажется, что сейчас умрёшь. И обратил внимание на странно сжатый кулак победителя. Возможно, его ловкость в схватке — это не результат тренировок охотников, как я себе навоображал, а признак вдумчивой работы учителя. Дарсов Орикол!

— Отныне знай своё место. Ты, недостоин быть среди моих людей, — Тогрим отвернулся от начавшего стонать тела и вернулся к костру. — Продолжим. Только вместе мы сможем преодолеть все невзгоды, что ждут нас. Или кто-нибудь думает, что Мастера Морозной Гряды ждут, не дождутся нас, как любимых внуков? Не слышу?

Над кругом света от пламени костра стояла тишина, нарушаемая лишь треском дерева и стонами избитых. Все молчали, а я боролся с собой. Очень не хочется ввязываться во всё это, тем более что и смысла во всей этой возне сейчас, до приезда в Школу немного, но советам Орикола и Тортуса нужно начинать следовать. Зря за них было заплачено? Пусть что будет, но сначала дадим ему и мне шанс разойтись бортами.

— Тогрим! — мой голос разрушил тишину.

— Тебе есть что сказать? — он лениво развернулся в мою сторону.

— Мне не нравится твоя идея, — я говорил, не снижая голоса, чтобы мог услышать каждый. — Если тебе хочется сколотить шайку, то без меня. Можешь делать что угодно, если не будешь меня трогать. Признаюсь, у меня отвращение к таким компаниям.

— Нет, так дело не пойдёт. Что значит, не трогайте? — собеседник рассмеялся. — У тебя уши на месте? Я сказал — будем все вместе. Признаю, твой талант, похоже, неплох. А значит я тем более не могу позволить тебе шляться самому по себе. Ты будешь вместе со всеми подчиняться мне?

— Нет.

— Что же вы такие упрямые? — поднял к небу, закрытому ветвями, глаза Тогрим. — Бо! Он не понимает. Выбей этому пару зубов, чтобы другие запомнили.

Ко мне, разминая кулаки, начал пробираться тот здоровяк, что сбил с ног первого не согласившегося. Хорошо. Чему я точно научился за минувшие годы, так это запоминать обиды.

— Погоди чуток, — я поднялся и снова повернулся к стоящему у костра. — Если я выбью зубы этому громиле, то вы оставите меня в покое?

— Мечтай, — хмыкнул Тогрим.

— Жаль.

Я вздохнул. Действительно, жаль. Похоже, выбора не остаётся. Что самое обидное, так это то, что приходится напрягаться бесполезно. Но мало ли что взбредёт в голову этому уроду? Будем считать это первой тренировкой.

— Тогда я тоже бросаю тебе вызов. Этого Бо хватит? Или мне придётся затем снова уложить на землю твоего Крима?

— Какой интересный вечер, — Тогрим снова засмеялся. — Где вы, храбрецы, были всё это время?

— Так, ты ведь искал послушных, — я тоже улыбнулся, — а не храбрых, вот и не замечал. Что с моим вопросом?

— Буйвола хватит.

Я кивнул и отвернулся. Буйвол? Хорошая кличка. Говорящая. Такой же здоровый, сильный и послушный вожаку. Я шагнул навстречу. И медленный. Выскользнуть вниз из кольца смыкающихся рук и ударить кулаком в середину бедра. Вот сюда Вартус мне бил, если решал задействовать ноги. У меня рукой получилось тоже неплохо. Бо ещё ничего не понял, а обессилившая нога уже подламывалась, не давая повернуться ко мне. Я чуть придержал падающее тело за плечо, Бо тоже ухватил меня за рукав, и тут я ударил его сбоку в челюсть. Не знаю уж, что там с зубами, бил я вполсилы, но здоровяк закатил глаза и рухнул на землю.

— Хорошо, малыш, хорошо, — Тогрим был спокоен и кивал, глядя на меня. — Мне понравилось.

— А вот это ты зря, — я перешагнул здоровяка и засмеялся. Смех вышел злой.— Не твой ли человек тут сказал, что вокруг лишь равные и только Возвышение решает, чего ты стоишь? Кто ты такой, чтобы насмехаться над моим возрастом? Тот, кто лишь в шестнадцать, под насмешливыми взглядами всей деревни, едва взял десятую звезду?

— Ах, ты, сучёнок!

Похоже, я изрядно задел Тогрима. Тот с места, через бревно прыгнул ко мне, стремясь сбить меня с ног. Ну, я же не тупой джейр. Это ему не удалось, впрочем, как и мне ударить его. Мы замерли друг напротив друга, чуть присев и оба готовые прыгнуть на противника. Костёр теперь находился за моей спиной. В этот раз первым действовать начал я. Шаг вперёд и удар в голову. Тогрим быстр и ловок. Он легко ушёл в сторону и ударил в ответ. Я чуть присел, пропуская руку над собой, и впечатал кулак ему в живот. Почти не сдерживаясь. Он отскочил скрючившись. Растёр живот, выпрямился и снова рванул ко мне.

В этот раз удача была на его стороне. Мой удар он как-то ловко встретил встречным сбоку, напоминая мне приём защиты с копьём, и вмазал мне по зубам. Теперь отскочил назад я. Неприятные ощущения. В голове стоял звон. Толпа вокруг гудела. Я сплюнул кровь. Вартус мне в голову никогда не бил, впрочем, я осторожно проверил языком, зубы все на месте. Что-то я расслабился на этой тренировке. Если бы вместо него оказался мад, то я мог остаться без головы.

— Да у тебя, похоже, там не зубы, а сплошной камень. Мне даже руке больно.

Я сплюнул кровь ещё раз, глянул на ухмыляющегося Тогрима. Толпа вокруг продолжала невнятно шуметь множеством тихих голосов, обсуждая нашу схватку. Зажёг вокруг себя вихрь втягивающихся в меня ярких синих нитей. Шаг к врагу, удар левой, правой, шаг в сторону, пригнуться, Тогрим ударил ногой. Я едва успел подставить руки, принимая на них и смягчая пинок, но даже так, пришлось сделать два шага назад, чтобы не упасть. Враг прыгнул следом, осыпая меня ударами. Я почувствовал, что мои рёбра в буквальном смысле хрустят. Ударил в ответ, целясь в голову. Не попал, но заставил противника отступить.

— А ты крепок на рану. Лучше, чем даже Бо. Как настоящий буйвол. Бывало, после трёх ударов моими копытами, — Тогрим продемонстрировал мне странно сжатый кулак. Не стиснутый до конца, а ,будто, с поджатыми пальцами , — моих противников уносили к травнице.

Я молчал. Он хорош. Несмотря на свой обычный талант, ничуть не медленнее меня. Очень чистое Возвышение. У него преимущество в опыте драк, у меня в идеальной закалке. Поглядим, как крепок на рану ты. Шаг вперёд. Удар правой, левой, пригнуться, мне в ногу прилетел пинок, отмахнуться ударом в сторону врага, выгадывая секунду, пока нога отходит от боли. Пнуть самому, увидеть, но не успеть отбить и получить сразу два удара, в голову и слева в бок. Выпрямиться, невзирая на боль, и увидеть, что следующий удар снова будет в лицо. И изо всей силы ударить навстречу. Руку прошило болью, которая началась в кулаке, а закончилась прямо в голове, заставляя тёмную картинку окружающего, освещённую лишь костром, вспыхнуть, как в солнечный полдень. Но Тогриму было ещё хуже. Шагнуть следом, не давая ему разорвать дистанцию и прийти в себя. Левой! Правой! Правой! Пинок в живот! И стоило только врагу начать сгибаться, как я нанёс встречный удар в голову. Теперь и левую руку пронзило болью. Тогрим же упал под мои ноги так, будто у него и вовсе не осталось костей в теле.

Вокруг стояла тишина. Я вдруг понял, чего мне так не хватало все эти недели пути. Вот этого. Волнения схваток, ожидания действий от врага. Сражения, когда ты становишься лучше с каждой минутой. Интересно только одно. А если бы я сейчас проиграл? Что бы я испытывал?

Я обвёл взглядом освещённые пламенем лица вокруг. Кто-то смотрел прямо, кто-то отводил глаза. Я сплюнул солёное и повысил голос.

— Есть ещё желающие стать боссом и бросить вызов уже мне? — никто не ответил, лишь с той стороны костра, где мне плохо было видно через пламя, послышался тихий ропот быстрых голосов, но стих, стоило мне глянуть туда. — Отлично.

— Погоди, — меня перебили. — Что теперь с нами?

— Ничего. Он ведь раньше тоже кулаком доказал тебе свою силу? — я оглядел Крима, дождался кивка. — Теперь я главный, а Тогрим мой помощник. Договор был такой. У тебя и твоих людей есть возражения?

— Нет, — собеседник мотнул головой.

— Значит, на этом вечерние посиделки и закончим. Крим! — я повысил голос, заметив, что собеседник отворачивается.

— Чего тебе?

— Тащи своего старшего, Бо и того, кого пинали во вторую повозку. Там вроде у них больных принимают.

— А старика?

— Чего ему сделается с одного удара? — я скользнул по толпе взглядом. — Вон, уже ходит. Всё! Расходимся! Сегодня забав больше не будет.

Глава 2

Странно, что вчера гончар решил, будто они пьяны. Может быть, на повозках и есть вино или брага, мало ли кто, что взял с собой, но сомневаюсь, что под пристальным взглядом Воинов можно будет спокойно пьянствовать. Вчерашнее подчёркнутое игнорирование нашего сборища просто удивительно. Да и зачем нам вино, когда есть Возвышение? Я окончательно уверился в своих размышлениях о самостоятельном становлении Воина в первый же час своего нахождения на землях Первого пояса.

Тортус и Воин по другую сторону границы использовали какие-то амулеты, и в формации открылся проход. Началась суета и с нашей, и с той стороны. К границе тут же подскочило десяток Воинов. И замерли по сторонам прохода, внимательно глядя на нас. На их сторону допускались только чемпионы и их семьи. Ни один из погонщиков даже не ступил на землю предков. Они выпрягли ящеров, отстегнули упряжь и ярма, а дальше уже мы, чемпионы, взявшись по пять-десять человек, выталкивали наши фургоны с песка Нулевого на палую листву Первого. Здесь в них впрягали быков. Если этих чудовищ можно назвать таким простым словом. Бедные жители Алмы, боюсь, их гордость могла изрядно пострадать, если бы они увидели этих монстров. Возможно, что это действительно Монстры. Животные, что в своём развитии шагнули на грань сопоставимую с Воинами Духа людей. Слишком они огромны. Достаточно сказать, что фургон тянуло всего два быка и в холке они были ничуть не ниже его самого. Гигантский холм из мышц. Здесь даже не оказалось уже привычных для меня длинных поводилищ для быков. Думаю потому, что их шип и не смог бы поранить шкуру этих чудовищ. Вместо этого использовались ремни, протянутые от передка фургона к кольцам в их носах.

Суета вокруг быков быстро улеглась и всех, чуть ли не пинками загнали в фургоны. Караван тронулся в путь. С любопытством я вглядывался в сторону уходящей границы и видел, как на ту сторону перекатили повозки, а затем проход исчез, окончательно подтвердив, что отныне мы — вернулись на земли предков, доказав, что достойны присоединиться к настоящему миру идущих по пути Возвышения. Я вдруг почувствовал, что мне хочется кричать во всё горло от охватившей меня радости. Это было настолько не похоже на меня, что я в изумлении зажал себе рот рукой, чтобы действительно не заорать. Пока я боролся с собой, от впереди едущего фургона донёсся крик.

— Эге-ге-гей! Мы в Первом! Парни! Мы в Первом!

Этот вопль словно снёс изгородь в загоне. Над нашим караваном раздались десятки криков. Чуть ли не каждый чемпион решил выразить все чувства, что они испытывали. Не спорю, событие важное, многие из нас терпели лишения и не знали отдыха в тренировках. Но чтобы вот так орать? И тем более я! Я! Едва удерживался от того, чтобы к ним не присоединиться.

— Ох, как хорошо тут! — заговорила и молчавшая до этого мама. — А воздух, тут какой! Надышаться не могу, даже голову кружит.

Я оглядел её, улыбающуюся и глядящую вверх, на переплетение ветвей над дорогой, где в их редкие разрывы проглядывало солнце. Мама заметно раскраснелась, её серые глаза блестели, и дышала она и впрямь часто и неглубоко. Воздух? Медленно сделал вдох, пытаясь оценить его вкус и запах. Дышится приятно, воздух прохладный и чуть влажный, будто я стою на месте своей старой тренировки на реке. Он полон странных запахов, часть из которых так сильна, что, кажется, чувствуется и на языке. Но не приятна. Я бы определил их как гниль, зелень и земля. И чтобы он кружил голову? Но она и впрямь лёгкая и чуть звенящая.

Я заметил усмешку на лице управляющего быками молодого Воина. Он выглядел старше меня лишь лет на шесть-семь. Высокий, широкоплечий, с длинными чёрными волосами, стянутыми в хвост красным шнурком и чёрными же глазами. Уже одна его одежда подтверждала мои догадки о бедности нашей жизни. Она казалась сшита из такого же шёлка, что и наши дорогие праздничные наряды. Но её состояние: потёртость, запылённость, пятна соли от высохшего пота говорило, что это повседневная орденская форма. Она, на всех возницах и всадниках, однотонная серая, с чёрной окантовкой на груди и рукавах. А ещё одинаковые на всех орденцах накидки тоже были чёрные, с гербом ордена. И снова сшиты из шёлка. Но заметны и отличия в экипировке окружающих нас членов ордена. В основном они касались мелочей. Обуви, поясов, оружия. У нашего возницы выделялись широкие кожаные браслеты на запястьях то и дело выглядывающие из рукавов, а оружием ему служил тяжёлый двуручный дадао с кольцом. Его он, перед тем как сесть на передок, повесил на борт фургона.

— Уважаемый, что с нами?

— А что с вами не так? — улыбка его стала шире.

— Все кричат и радуются, а у меня кружится голова.

— Так, вам и должно радоваться. Немногим удаётся подняться обратно из Нулевого.

— А голова?

— Так, это от резкой перемены. Там жара и сушь, тут, вон, прохладно. Вот тебя и кружит. Не боись.

Я открыл было рот, чтобы поспорить. Что мне смена? У меня идеальная закалка! И закрыл его обратно. Ведь поменялась не только температура. Что там ещё сдерживала стена формации? Если она в древности отразила разрушения, стёршие столицу с лица земли? Если сейчас с одной стороны Нулевой и скудная земля пополам с прахом домов Древних, а с другой — жирная, чёрная земля и деревья, что закрывают солнце? Если там Воин редкость, а здесь он сидит вместо возницы? Я прикрыл глаза и потянулся к энергии. И чуть не ахнул вслух. Воображаемых нитей силы вокруг меня зажглось раза в два больше, чем раньше. Они тянулись ко мне и исчезали в моём теле, а звон в голове стал ещё сильнее.

Я отвернулся от Воина, окончательно закрыл глаза и погрузился в Возвышение. Ещё после вопроса Орикола стало ясно — не всё так просто с этими воображаемыми способами поглощения, что мы придумывали себе в начале Закалки. Если вспомнить первые шаги, то вот эти нити, их форма, цвет, наконец, совершенно отличаются от первоначальной моей задумки. И всё это что-то означает, о чём-то говорит знающему человеку. Дарсов Орикол! Ведь знал, но ничего не сказал, отделался очередной страшной историей про мастера Указов. Так бы хоть понимал, что мне ещё нужно скрыть от учителей Школы, кроме своих печатей.

Пусть. Я отбросил лишние, отвлекающие мысли и сосредоточился на нитях. Расширял шар воображения, в котором они становились видимыми, заставлял появляться их всё больше и больше, жадно тянул в своё тело. Проявил в своём теле схему меридианов из наставления по закалке, которая в свитке, что дал мне Орикол, пестрела дополнительными отметками и надписями. Больше силы, ещё больше силы! Меридианы горели в моём воображении так ярко, что слепили и скрывали в своём сиянии нити силы тянущиеся ко мне. Такого никогда раньше не было! Я чувствовал, как чувствует человек, что ещё секунда и из ослабевшей руки выскользнет тяжесть, что сейчас вся собранная энергия выплеснется из меня. Пора! Я направил всю собранную силу в верхнюю часть живота, туда, где должно быть средоточие, превращающее ранг Закалки в Воина. Я спрессовывал её в один шар, точку, звезду, пытаясь зажечь свой первый, главный узел меридианов. Тщетно. Энергия исчезла без следа, меридианы потускнели и отказывались разгораться слепящим светом, даже нити силы вокруг меня, потускнели и едва двигались, не спеша нырнуть в моё тело.

— Эй, парень, чёт ты совсем плохо выглядишь, — забеспокоился Воин. — Держись. Дыши глубже и не вздумай тянуть энергию. Нужно привыкнуть к Первому поясу. Слышишь меня, парень?

— Слышу, уважаемый, что-то голова закружилась, — почти не соврал я, прислоняясь к борту повозки.

Покачал головой и погладил забеспокоившуюся маму по руке. А затем вдруг вспомнил про Лейлу. В тревоге откинул полог фургона и заглянул под него, в ту часть, что он прикрывал от солнца. С сестрой всё было в полном порядке, она вытащила своих кукол и что-то им тихонько втолковывала, высовывая их в расшнурованное окошко, и на моё появление скорчила недовольную мордашку. Пусть. Я с облегчением вернулся на скамью возницы. Возможно, что в свои семь лет она просто не ощущает это буйство силы вокруг.

Прошло не меньше часа, прежде чем суета и крики на фургонах утихли. Наши тела быстро привыкли к новому миру. Не могу сказать за остальных, но я стал заниматься Возвышением с ещё большим усердием. Часто даже не мог сразу встать, особенно после утреннего наполнения тела энергией, когда у меня снова начинала звенеть и кружиться голова. Странно, но это было даже приятное чувство. Не потому ли начал пить Орикол, что лишился и вот этого? Я каждый день, собрав максимум силы, пытался зажечь средоточие. Пока не выходило, но если чего у меня и есть с избытком, так это упрямства. Меридианы в очередной раз потускнели, по телу разлилась обманная слабость. Обманная, потому что на самом деле сила никуда не делась, я проверял, а вот тело притворялось и не желало двигаться, расплываясь в истоме. Но приходилось. Не просто так же эти шаги остановились напротив меня?

— Эй, Леград!

— Я человек простой и далёкий от всех этих выкрутасов с боссами и подчинёнными, но даже я знаю, что за крик «Эй», положено бить, — спокойно заметил я и открыл глаза.

Рядом стоял тот парень, чуть старше меня, что вчера оказался избит за свой язык. Всё так же всклокоченные чёрные волосы, округлое лицо с широким носом.

— Да ладно тебе, здоров!

И улыбка до ушей, делающая его простым и бесхитростным парнем. А ещё, совершенно незаметно, что ему вчера сильно досталось. То ли закалка его тела хороша, то ли ему достался не простецкий отвар из пары трав, а алхимическое средство.

— Тебе зелье дали? На тебе ни следа.

— Ага. Прикинь? — парень вскинул короткие, словно опалённые костром брови и смешно выпучил чёрные глаза. — Чтобы сошли синяки — мне дали настоящее зелье!

— Мне приятель рассказывал, — вспомнил я Тукто, — будто в Первом алхимия такая дешёвая, что если ты чуть богаче бедняка, то вполне можешь купить себе пару зелий. Даже от кашля.

— Да таких баек я и сам слышал, — парень пренебрежительно скривился. — Другое дело на себе испытать. Ты где жил?

— В дыре, у которой и названия-то нет, месяц вдоль реки от Арройо, у горы, что называют Чёрной.

— Не, — помотал парень головой, — не слышал. Я чего пришёл. Спасибо. За вчерашнее.

— Я-то тут при чём? — я удивился. — Я ни слова про тебя вчера не сказал.

— Да, нет, — от меня отмахнулись. — Спасибо за то, что от души приложил Бо и Тогрима. Их стоны под боком отлично подняли мне настроение.

— Тогда — не за что, — я ухмыльнулся. Смешной парень.

— Я Зимион. Добро всегда помню, — он помедлил, глядя в сторону, и громко закончил. — Если что, зови — помогу! Бывай!

Я проводил взглядом его спину и с любопытством стал ждать очередных посетителей, которых ушедший отлично видел, а вот я пока только слышал шум шагов. Вряд ли у меня большой выбор гостей, что знакомы друг с другом, но не горят желанием встречаться. И впрямь. Я оглядел подошедших. Тоже выглядят отлично, а Крим так даже шагает и не морщится. Если вчера, у костра Тогрим казался мне копьём, то сегодня, при свете дня, мне хочется сравнить его со змеёй. Тонкие черты лица, глубоко посаженные глаза, плотно сжатые губы. Волосы, темнее, чем у меня, сейчас стянутые в тугой хвост открывали плотно прижатые к голове уши.

— Здорово, — Тогрим помедлил, не моргая смотря на меня, и закончил ровным голосом, — босс.

— Здорово, — я тоже ответил не сразу, оглядывая подошедших парней. — Признаюсь, я в растерянности.

— С чего?

— Да вот, не думал, что ты назовёшь меня так. Думал, разойдёмся, будто ничего не случилось, и спокойно доживём до Морозной Гряды.

— Тут две вещи, — Тогрим расправил плечи и гордо вскинул голову, а мне почудилось предупреждающее шипение. — Никто и никогда не мог сказать, что я не держу слова. Не будет такого и впредь.

— Уважаю, — прервал я молчание внимательно глядящего на меня парня.

— А второе. Я тут послал ребят, потом сам прошёлся и поговорил. Ты как песчаный дух. Все тебя видели, но никто ничего о тебе сказать не может.

— Я из такой дыры, что о ней самой никто знать не знает, — я чуть усмехнулся.

— Но один человек всё же нашёлся, — Тогрим не обратил внимания на мои слова. — Выходит так, что ты отморозок похлеще меня. Я уж точно, на экзамене главу деревни с сыночком не зарезал. В пустошах, может, и встретил бы, а вот так, на глазах у всех? В общем... Я решил, что иметь такого старшего не зазорно даже мне.

Я морщился, слушая его. Всё же выплыла история. Интересно, какими путями?

— Слушай, я понял, что у тебя большой посёлок, да и учитель тебя явно наставлял.

— Так, и есть, — парень сказал, по-прежнему не сводя с меня внимательного взгляда тёмных глаз. — Даст небо, через десяток лет мы с Арройо поборемся за главенство.

— И ты в курсе, что никто нас вот такой толпой учить не оставит?

— И что? — Тогрим удивился и возразил. — Поверь, проблемы будут всегда и всегда нужны будут люди, что должны их решать. Так что, ты теперь босс и я жду от тебя указаний.

— Каких ещё указаний? — я откровенно скривился. — Я планировал просто наслаждаться бездельем.

— Э, нет, — собеседник засмеялся, наконец, отведя взгляд. — Ты победил меня? Победил. Теперь пусть у тебя голова болит.

— А она должна болеть?

— Конечно. Это ты, спокоен, как песчанка, и со своей повозки не вылезаешь, а у остальных в Первом мозги сносит набекрень. И чем лучше талант, тем сильнее. Обижайся, не обижайся, но меня бесят малолетки, у которых чешутся кулаки.

— Я думал — это твои ребята показывают, кто главнее, — вспомнил я прошлые дни и суету за фургонами.

— Не без этого, но обычно мы не при делах, — впервые подал голос Крим. У него, кстати, глаза оказались как у сестры. Зелёные. Редкий цвет. — Чаще разнимаем. Даже девки отличились.

— А Воины просто смотрят, — задумчиво протянул я себе под нос.

— Им не привыкать, — подтвердил Тогрим.

— А, — я с интересом оглядел своего новоявленного подчинённого, — так тебе тоже намекали на наше будущее?

— Верно сказал, намекали, — собеседник откровенно улыбался.

— Мне в голову пришла идея, — я тоже улыбнулся общему с ним секрету, вспомнив извилистую речь Орикола. — Если они хотят драться, то пусть дерутся.

— Ты ох..., — Тогрим замолчал и продолжил уже тише. — Я люблю порядок и тишину и не согласен с твоим решением бросить всё на самотёк. В обозе куча девчонок, а все маются от безделья.

— Я и не собираюсь. Сегодня уже поздно, — я демонстративно поднял взгляд со взбешённого собеседника и оглядел суету на стоянке. — Давай с утра собираем всех у костра и каждый может решить в круге свои обиды кулаком, под присмотром. При желании — и вечером тоже.

— Хитро придумано, — улыбке Тогрима позавидовал бы пересмешник, — с намёком на будущее.

— Ага, — кивнул я, — пусть привыкают.

— Смотрю, с тобой можно иметь дело, — мой новоявленный старший не спешил уходить. — Значит, до Морозной Гряды можешь на меня и моих ребят рассчитывать.

Я хотел было пройтись по его предыдущим словам, где он уже признавал меня старшим. Но не стал. Он явно хитрый змей, что не первый год командует людьми. Глупо обижаться на его проверки, если он предлагает помощь. Мне вот за неделю никогда не собрать столько разных людей в подчинении. Тут впору учиться. Но лень. Не нужно мне всё это. Так, баловство, чтобы меня никто из равных не трогал, а вот в Школе обратили внимание.

— Хочу поделиться опытом, босс, — Тогрим кивнул, снова пытаясь заворожить меня взглядом. — Просто почесать кулаки будет много желающих. Нужно остудить их. И отбитых боков тут мало. Нужно проигравших нагрузить грязной или нудной работой. Безделье, помнишь?

— Ага...

Я задумался, пытаясь сообразить, откуда взять работу, если тут всех делов — готовка общего ужина. Нас даже на сборку хвороста не пускают за линию костров. И тут мой взгляд упал на протяжно заревевшую гору мяса, которую уже знакомый мне Воин вёл к фургону запрягать. И к чьему резкому запаху я уже успел привыкнуть и не замечал. Почти всегда. Я соскочил с фургона, пока ещё есть время.

— Ага! Это я постараюсь устроить. Сейчас поговорю с главой.

— Отморозок! — донеслось мне в спину.

Остановился я только у фургона, что принадлежал старшему нашего каравана. Ну, как принадлежал? Я предполагал это. Большую часть пути он проводил в седле такого же когтистого ящера, как у Тортуса. А вот на остановках и ночёвке, он находился либо рядом, либо внутри этой повозки. Сейчас же этот Воин стоял рядом со стягом. Он всегда, во время пути, развевался на этом самом фургоне, а на стоянках, даже коротких, обязательно втыкался в землю. Длинный шест с квадратом чёрной ткани, на которой серебром горели три горных, заснеженных вершины. Герб ордена. Накидка на главе каравана тоже имела такой же, но вот сама она была синяя, в отличие от накидок простых возниц. Такая же помнится мне на Касиле, молодом помощнике Тортуса. А вот сам Тортус, к границе набросил на себя красную. Выходит, что по рангу, несмотря на возраст, этот, стоящий передо мной Воин, ниже Проверяющего Арройо. А значит талант этого человека, с первой проседью в коротких светлых волосах, хуже. Намного хуже.

— Уважаемый! — я приложил кулак к ладони, поклонился в пояс и замер. — Младший приветствует старшего.

— Наконец-то.

— Уважаемый? — я не понял его слов и не дождался разрешения выпрямиться.

— Как тебя зовут?

— Моё имя Леград, старший, — я, наконец, увидел короткий жест пальцами и решил, что это то самое разрешение.

— Ты ещё моложе, чем я думал, — меня оглядели с ног до головы равнодушным, даже презрительным взглядом. — Сколько тебе?

— Двенадцать, — в удивлении я забыл обращение и опомнился, только когда увидел, как закаменело лицо главы каравана. — Старший.

— Больше почтительности в голосе, ты ведь не хочешь стать первым, наказанным среди вас?

— Нет, старший, — я немного склонил голову.

— Вот так и привыкай обращаться к Воинам, — мой собеседник хмыкнул, отвернулся от меня и, оглядывая суету вокруг, спросил. — Что хотел?

— Старший, откуда вы узнали про меня?

— Старшинство среди новичков определяется уже в первые два-три дня. Таких тугодумов, как вы, редко встретишь. Полпути за спиной... Конечно, мне о тебе доложили. Такого юного младшего, что стал во главе всех чемпионов Нулевого, я последний раз видел лет пятнадцать назад.

— Спасибо за похвалу, старший, — я снова чуть поклонился, подчёркивая своё уважение. Мне нетрудно.

— Это была не похвала, — Воин по-прежнему не смотрел на меня, даже сложил руки за спиной. — Не отнимай моего времени бесполезным любопытством. Что ты хотел?

— Разрешения помогать с быками, старший. Чистить, убирать за ними.

— Ничего нового, — глава каравана вздохнул. — С этим тебе достаточно подойти к любому Послушнику.

— Послушник, старший?

— Все, кто носит герб на чёрном поле — Послушники. Если проявите усердие, то после Академии тоже станете ими. Хотя, — он повернулся ко мне. — С таким талантом ты и без усердия окажешься в их рядах. Не отнимай моего времени. Тут, конечно, скучно, но не настолько, чтобы я трепал языком с молокососом вроде тебя.

— Извините, уважаемый.

Я коротко поклонился, развернулся, даже успел сделать пару шагов, когда мне в спину раздался окрик.

— Стоять!

Я замер, затем осторожно обернулся. Старший смотрел на меня сузившимися голубыми глазами.

— Урок первый, непочтительный младший. При разговоре со старшим по рангу ты должен спрашивать разрешения уйти. В любой форме, с уточнением главенства. Например: «Разрешите покинуть вас, старший». Запомнил?

— Разрешите покинуть вас, старший? — я ткнул кулаком в ладонь и поклонился.

— Иди.

Я выпрямился, только чтобы увидеть, как Воин толкнул ко мне открытую ладонь. Нет, я ничего не заметил, но кожу на лице стянуло, будто здесь, во влажном сумраке леса, вдруг подул ветер Пустошей. Успел лишь напрячь все мышцы, как меня сбило с ног и швырнуло в борт ближайшего фургона. Даже не успел испугаться. А вот, судя по крикам, люди внутри, получили впечатлений и за меня. К отшвырнувшему меня Воину подскочил Послушник, до этого запрягавший быков в его фургон.

— Служитель Гарлом?

— Пустое, — отмахнулся от него старший каравана.

Я, уже твёрдо стоя на ногах, смотрел, как, ударивший меня какой-то техникой, старик безразлично отвернулся от меня, подошёл к стягу и легко выдернул его из земли.

— Выдвигаемся! — раздался над караваном привычный утренний крик.

Похоже, Тогрим знал об обычаях в ордене, больше меня.

Глава 3

— Итак! Сегодня наш вечер скрасят две пары противников! Первая — это Кирито и Варикол! Смелее, смелее! Крим, сделай мне одолжение, пни этих увальней!

Орал Зимион. Его голос слышали не только собравшиеся вокруг вечернего костра чемпионы, но и те, кто оставался на фургонах. Как-то само собой вышло, что за эти дни он не только примирился, сдружился, будет слишком громко сказано, с Тогримом и его парнями, но и стал неотъемлемой частью представления. Оно и представлением стало только с его появлением. Идея выпустить пар в официальной драке, может, звучала на словах хорошо и понравилась моей правой руке. Но изначально выглядела для всех остальных настолько уныло, что поначалу этим воспользовались только двое. Зимион и Магрит. Остальные ещё слишком кичились своим званием чемпионов. А ведь уже месяц они не гордость посёлка, а товар. Не такой уж и дорогой. К счастью, для начала нашлись нарушители установленного порядка. А затем, сведя счёты с двумя избившими его, всё в свои руки взял Зимион. И я уже второй день вижу на лицах парней энтузиазм.

— Не обращайте внимания на их помятый вид! Эти парни из тех забияк, что не мыслят жизни по правилам. Вот и решили не ждать вечера, а выяснить отношения в укромном уголке, пока Воины поили быков. Но ребята Крима видят всё, суют нос в каждую тёмную щель, от них нигде не спрятаться! Не стоит нарушать правила и слово старшего. Вот эти задиры попались и им намяли бока. Но не переживайте! Совсем несильно. Им ничто не помешает вновь сойтись кулак к кулаку!

— Да не хотим мы тут прыгать на потеху другим, — озираясь исподлобья, заявил тот, что пониже.

— Что я слышу? Не может быть! Неужели, пока мы собирались у этого костра, вы успели выяснить, кто грязный шакал, а кто вонючий дарс?

— Ты! Да я тебе сейчас сам рожу начищу! — говоривший вскинул голову и сжал кулаки.

— Ты меня на рык не бери! — Зимион продолжал улыбаться. — Все, с первого дня знают, что я каждый день готов биться! Но только с победителем у костра, а не трусом.

— Да я! Ах, ты! Бьёмся!

Он развернулся к своему противнику. Тот жался, оглядываясь по сторонам.

— Варикол, ты чё? Договорились же?

— Да иди ты в свою нору! Никогда меня не называли трусом!

Зимион уже не улыбаясь, а ухмыляясь от уха до уха, отошёл от закипающей ругани и снова обратился к кольцу собравшихся.

— Итак! Не знаю всех подробностей, но вот не труса мы уже нашли. Смотрим! Кирито и Варикол!

Убедившись, что внимание всех приковано к происходящему на пятачке голой земли, я украдкой пробежался по своим записям, которыми обзавёлся за эти дни. Кирито — пятнадцать лет, Варикол — шестнадцать лет. Если я правильно понимаю, то их посёлки находятся рядом и парни давно знакомы. Видимо, это не первая их драка. Но вряд ли я увижу что-то интересное. Ни один из них не охотник. Кожевник и резчик по кости. Сами или по велению родителей выбравшие защиту стен, а не опасности пустошей. Такие ребята редко дрались по-настоящему в своей жизни в Нулевом. Я поднял глаза и, в очередной раз, с сожалением убедился в своей правоте. Парни не нашли ничего лучше, чем ухватить друг друга за рубахи и охаживать кулаками по лицу. Ткань не долго сопротивлялась силе десятых звёзд, уже через минуту на сцепившихся висели одни обрывки.

Печальное зрелище. А вот мнения остальных наблюдавших бой разнилось: кто орал слова одобрения, кто прыгал у самой границы круга с советами куда бить, лишь малая часть советовала бросить смешить народ такими детскими ударами и идти убирать дерьмо за быками, пока рожи целые. Вот этот совет точно запоздал. Пусть неумело, но махали кулаками парни с полной самоотдачей. У обоих уже оказались разбиты губы, носы, подбиты глаза. Я хотел было приказать разнять их, как Варикол решил последовать советам. И принялся с хеканьем бить противника в живот. Раза с пятого—шестого он всё же попал куда нужно и Кирито с выпученными глазами согнулся, разом забыв о сопернике.

— Итак! У нас победитель! Варикол! К сожалению, победа в схватке хоть и срезала половину наказания за драку, но не освободила полностью от уборки отборного дерьма! Парни, запомните, что лучше самим прийти сюда и попросить у нашего старшего решить разногласия на виду у всех! Во-первых, наказание за нарушение правил — неминуемо! Во-вторых, так вы ещё глубже макнёте противника, ведь он займётся пахучей работой совершенно один. А в-третьих, с сегодняшнего дня старший решил разориться и награждает каждого победителя купленным им зельем Восстановления тела! Клянусь, ещё немного и я сам начну бегать среди вас и вызывать всех на драку, чтобы заработать приз! Шучу, конечно, не переживайте! Я честный парень! Драки будут идти только по взаимному согласию. Кстати о нём. Варикол, ты будешь бросать мне вызов?

— Иди к дарсу, сволочь! Завтра жди меня!

— Жаль, жаль. Но я могу понять нашего победителя. Ему изрядно досталось и он похоже ждёт не дождётся, когда же его подлечат? Эй, парни, кто поможет им добраться до лекаря?

— Эй, а моё зелье, как победителя?

— Приятель, а не охренел ли ты? Не хватало ещё награждать за запрещённые драки. Вам достанется только дерьмо. Приз только добровольцам. Вот как наша следующая пара! Встречайте! Магрит и Крим!

Это уже третья схватка между ними. Похоже, этого взрослого мужчину, за живое задело то избиение. И он решил то ли отомстить, то ли вернуть себе уважение. Всё же у него сын, причём нашего возраста. Должен признать, что гончар очень быстро набирается опыта. И уже может хоть что-то противопоставить привычному к драке охотнику, а не падает от одного удара. По моим записям, Крим из того же посёлка, что и Тогрим, а значит и учитель у них один и тот же. И он дал им вполне неплохие навыки драки. Да что там неплохие! По сравнению с ними, мой опыт поединков с Вартусом можно считать смешным. Я и выиграл, лишь положившись на свой козырь. Теперь, как Магрит, тщательно изучаю всё что, вижу, пытаюсь совместить со своими приёмами. Мне, кстати, сложнее, чем ему. Я не могу, подлечившись, каждый второй день выходить на всеобщее обозрение и оттачивать в реальной схватке увиденное. Не позволяет положение. Ничего, скоро с ним мне станет выпадать вдвое схваток от остальных.

— Даже не буду сообщать причину их схватки. Думаю, что все и так её знают. Кто всё проспал или тупит, ну, а вдруг, спросит у соседа. Скажу просто — бейтесь!

Два преимущества, что есть у гончара — это его рост и вес. У него длиннее руки и его тяжелее сбить с ног. Даже с нашей силой. Но стоит ему подпустить охотника и дать ему нанести два-три сильных удара и он проиграл. Так происходило в прошлые разы. Так случилось и сейчас. Магрит честно пытался попасть по противнику и споро махал кулаками. Вот только Крим всё равно быстрее. Нет, не так. Он — ловчее. По нему заметна привычка к движению, к схватке, к бегу, к опасности, наконец. Он легко подныривал под размашистые удары горшечника, короткими шагами избегал его сильных рук. В итоге он обманул противника, сделав вид, что собирается рвануть вправо, а шагнул навстречу, пригибаясь под кулаком, который ударил в пустоту. Буря ударов по телу гончара и тот отшатывается назад, закрывая бока локтями. Ошибка. Я бы лучше стиснул зубы, преодолевая боль, и ударил врага, отгоняя от себя. Крим вложился снизу вверх в подбородок, сильно кхекнув при этом. Готов. Все могли видеть, как Магрит зашатался, сделал несколько неуверенных шагов на подгибающихся ногах и упал на землю.

— Ничего нового. Покричим победителю! И его противнику, который хоть и проиграл, но сегодня продержался на пять вздохов дольше! Пусть ты меня не слышишь, Магрит, но с тебя должны брать пример все остальные задохлики, что жмутся у костра и не решаются выйти сюда и решить обиды кулаками! Парни! Вы же чемпионы! Это ведь лучше костей! Правда. Азарт, когда впереди победа или дерьмо! Решайтесь! На сегодня всё! Все желающие что-то доказать недругу из соседнего посёлка, да и просто потешить удаль и почесать кулаки, мы всегда вас ждём вечером у нашего костра! Ах да, босс? Награда победителю?

— Держи, — я протянул Криму на ладони крохотный стеклянный коричневый фиал, стараясь не морщиться от режущего слух моего именования.

В правильном названии пузырька меня просветил тот Воин, что отвечал за походную аптечку отряда Гарлома. Приходя в себя после очередной попытки прорваться, я занимался тем, что просто шлялся по всему утреннему лагерю. Посмотрел, как наши очередные наказанные с мрачными рожами помогают Воинам с огромными скребками. Дерьмо не дерьмо, но возиться, с этими резко пахнущими гигантами, чистя их, приятного тоже мало. Первых пойманных за дракой пришлось приказать загнать на эту работу тумаками. Это распоряжение Тогриму мне пришлось буквально выдавить из себя, напоминая и себе, и им, что это не тупое унижение, а наказание за нарушение правил. И, что этой работой занимаются даже Воины. Не знаю, что подействовало вернее. Главное, что своё недовольство парни держали при себе. Кое-кто уже успел убедиться, что, несмотря на игнорирование нас в обычной жизни, неуважения к себе послушники ордена не выносят. Я, со своим полётом к фургону, ещё легко отделался. Одному из парней сломали руку. Просто за отсутствие с утра поклона тому Воину, что управлял его фургоном. Зелье поставило его на ноги за два дня, но все стали ещё более уважительны и предпочитали поклониться лишний раз, чем испытывать терпение послушников. Особенно работая под их приглядом.

— Старший, я могу войти?

Всё же привычка страшная вещь. Мне тяжело заставить себя говорить молодому мужику, пусть и старше меня лет на десять, уважаемый. Вот Гарлому, с его сединами — легко. Я словно снова в деревне. А этому, с его жидкой бородёнкой — нет. Приходилось искать помощи в правилах обращения друг к другу Возвышающихся.

— Входи, — тот самый белобрысый мужик, с редкой, но тщательно расчёсанной бородкой, в рубахе навыпуск мазнул по мне взглядом и махнул рукой. — Что у тебя? Понос, изжога, болит голова после вчерашнего возлияния?

— А? — я перестал принюхиваться к забытым запахам трав. Уже второй раз я слышу о вине, действительно пьют, что ли? — Много обращается с головой, старший?

— Не, немного, но есть те, кто ударился во все тяжкие. Да, есть... Так чего тебе?

— Я вырос в дыре и мало что видел в жизни, старший. Как я могу пропустить столь интересное зрелище? — думаю, немного лести не повредит.

— Какое ещё зрелище? — Воин оглядел меня, себя, скамью, на которой сидел, затем стены своего фургона, ничем не отличающиеся от стен моего, словно и не сделана его повозка на землях Первого пояса, и вопросительно поднял брови.

— Фургон алхимика! — я даже рискнул опустить обращение.

— Ну, эт ты загнул, парень, — засмеялся мужик. — До алхимика мне ещё много лет бегать в подмастерьях.

— Почему так, старший? Я знаю, что в Арройо, из которого мы все приехали, клеймо мастера можно получить лет в шестнадцать если есть талант.

— Талант, парень, талант! — скривился молодой Воин. — Знаешь, в чём главное отличие профессий Нулевого и Первого?

— Нет, старший.

— В работе с силой. Возьмём меня. Всё это, — он пихнул ногой здоровый ящик, стоявший у его ног, тот тихо звякнул, — что действует на этап Закалки Меридианов, может варить чанами любой, у кого есть рецепт и набитая рука. Хлам, годный лишь заработать себе на кусок хлеба. А вот зелья, что действуют на Воинов, уже так просто не создать. Собирай хоть самые редкие травы, но если ты не знаешь, как и сколько добавить своей силы, а главное, не имеешь её, то звания алхимика тебе не видать.

— А талант?

— Да, парень, да, — мужик огладил чахлую бородку, поднял палец. — Талант! Мало иметь талант в самой алхимии, нужно иметь и недюжинный талант в Возвышении. Иначе просто не удержишь баланс компонентов.

— Так всё это, создано вами, уважаемый?

— Да, как-никак я всё же подмастерье! Эту бурду могу варить даже с похмелья. Так что у тебя болит?

— Я здоров, старший. Хотел действительно просто поглядеть на алхимика.

— Хорош так говорить, — мой собеседник нахмурился, — можно и выхватить. Говори подмастерье. У меня от такой грубой лести начинается изжога. А глотать своё же зелье? Упаси небо от такого перевода материала. Лучше ты купи зелья про запас и обеспечь мне отличное настроение. А?

— А так можно?

— Конечно можно. Это случись что с вами, я должен вас лечить, а вот если меня рядом не будет? Хотя, — он задумался и махнул рукой, — зачем тебе? До города вы под нашей ответственностью.

— А какова цена, старший?

— Ох, за любой пузырёк десятка золотых. Уже и пожалел, что предложил купить. Возись ещё с обменом, — подмастерье сморщился, говоря эти слова.

— Старший, а в ваших, первых монетах, какая цена? — у меня и золотых то нет.

— Зелёнка.

— Одна зелёная монета за любое зелье? — недоверчиво уточнил я. У меня монет этого цвета сто пятнадцать штук. Выходит, настоящее богатство?

— Ты глухой? — на меня даже прикрикнули. — Да, зелёнка за половину из этих фиалов.

— А сколько будет стоить зелье Возвышения Воина, старший?

— Тебе? — меня подозрительно оглядели.

— Матери, — поспешил я оправдаться. — Она восьмёрка, старший, но я не теряю надежды.

— Ясно, — Воин сразу расслабился. — Это зелье я могу делать, но вот с собой его нет. Да и сразу скажу, что покупать лучше свежее. Да. Бесплатный совет. У него не такой большой срок хранения. Жди, как мать прорвётся. А ещё лучше год выжди, чтоб с гарантией подействовало.

— Оно ещё может не подействовать? — таких подробностей о настоящем зелье от захлёбывающегося в словах Вирата я не слышал

— А то. Вот это зелье, что я варю, в первый месяц всего один из четырёх шансов на возвышение. Пойми. Просто силы в человеке и зелье не хватит. Да. Там нужно покупать ещё зелья, а проще и дешевле подождать год. И вот тогда придёшь ко мне.

— Ясно, спасибо за тонкости. Так сколько оно будет стоить в городе, старший? — не сдавался я. Нужно же понять, сколько я могу потратить зелёных, и стоит ли вообще их тратить на ненужные вещи?

— Кровавую, может, полторы. Зависит от сезона и курса. Ха! Держи ещё совет. Дешевле всегда по осени.

— Это такая красная монета? — уточнил я. Те, что у меня — совсем непохожи на кровь по цвету.

— Да, парень. Нулёвка, зелень, кровь, дух. Белые, зелёные, красные, голубые монеты. Ну, дух, думаю, даже Гарлом в руках не держал. Белые даже тебе ни к чему.

По ткани фургона застучали крупные капли. Я оглянулся на распахнутый вход, оглядывая суету снаружи. Мало кто хотел мокнуть под дождём. Глядя, как одна из наших девушек-чемпионок срывает с растянутой верёвки вещи я решился. На зелье для мамы денег хватит в любом случае. А зелень можно и потратить. Хочу, чтобы у мамы действительно всегда был запас таких важных зелий. Мне в Ордене думаю ни к чему. А они будут без меня. И так мне будет спокойнее. Обернулся.

— Старший, а сколько годно Восстановление тела?

— Тебе хватит, — отмахнулись от меня. — Так чего? Берёшь?

— Сколько, старший?

— Поставишь в закрытый шкафчик, — собеседник вздохнул, — и два года можешь о нём не беспокоиться.

— Старший, — я улыбнулся, — у меня найдётся десяток зелени, что у вас, вообще, есть на продажу?

— Да ты никак богач? — Воин заулыбался и потёр руки. — Какая удача! Прям удивительно. Отлично!

Мужик развернул свой сундук, именно его он пинал до этого в разговоре, и откинул крышку. Там, в углублениях, обтянутых мягкой чёрной тканью, лежали плотно уложенные стеклянные пузырьки. На каждом приклеена бумажка. Воин принялся водить по рядам зелий и тыкать в них пальцем.

— Смотри. Это фиалы. Коричневые они потому что мало какое зелье любит свет. Портится. Да. Потому и о шкафчике сказал. Читать умеешь?

— Да, старший.

— Тогда с тобой проще, парень, а то бывают разные пастухи, даже богатые. Вот этикетка, на ней всё написано.

— Старший, а печати? — я вспомнил наши кувшинчики, оставленные дяде Ди.

— Есть печать, — отмахнулись от меня и показали пробку одного из фиалов, со сложным рисунком. — Моего мастера, гильдейская. Начнём с самых дешёвых. Да. Зелья Восстановления, Укрепления костей, Очищения, Ясной головы, вот противоядия разные.

— Ясной головы и Очищения? — я слушал очень внимательно, раньше узнаю, больше пойму потом. — Что это?

— Ну, ясной головы это тебе рановато, согласен, — хмыкнул подмастерье. — Таких резких я и не видел. Да. Это от похмелья. Очищение помогает от большей части слабых ядов. Самое то, взять в лес, когда экономишь место и не знаешь, чего конкретно там будет то. Если не укусят, то... Ну, — он задумался. — В лес ты в ближайшие полгода не попадёшь. Да. А вот купить, всё равно купи. Часто берут. Если не знаешь, отчего живот прихватило, то лучше и его тоже выпить.

— Ясно, — я кивнул, сдержав улыбку. Я же не собираюсь есть тухлую похлёбку? На кой оно мне? Но вот противоядия. — Старший, а от яда песчаного скорпиона, что стал Зверем, у вас есть противоядие?

— Это у вас там в Нулевом? — скривился Воин.

— Да, старший.

— А свои противоядия давали?

— Не помогает, старший.

— Ага. Эт хуже. Есть от скорпионьего яда. Да. Да вот никто тебе не скажет — вылечит или нет. Они разные даже у нас. А тут — с Нулевого! Знаешь, какой самый простой способ сварить противоядие?

— Нет, откуда старший, — я даже помотал головой.

— Притащить алхимику этого самого отравителя. Или ядовитую железу. Вот с неё и можно быстро и без затей сделать нужное средство. Да. Но тут две вещи. Первая — где ты и где этот скорпион. Вторая, — собеседник помедлил, — где ты и где отравленый. Как ты фиал собираешься передавать через границу? Вот если в Академию возьмут, тогда да, позволят тебе ещё родных выписать оттуда. Забудь.

— Жаль, старший, — я разочаровано скривил губы, но его слова запомнил. — Прошу, рассказывайте дальше, что у вас есть ещё.

— Да много чего! Таких простых зелий для закалки, аж до средства от живота. Чуть дороже — всего в десять раз, зелья, что могут помочь в бою, — подмастерье говорил легко, без напряжения, будто не он только что погасил искру моей надежды, затем снял поднос с показанными зельями. Под ним оказался ещё один. Он принялся тыкать пальцем. — Придать сил, сделать быстрее, снять усталость.

— Почему так дёшево, старший? — я, ещё не успокоившись, съязвил. — Ведь это отличное подспорье в сражении? Или берут десятками?

— Не, парень, — покачал головой алхимик, кажется, даже не поняв, что я оказался сильно удивлён ценой и издевался над ним. — В честной схватке использовать нельзя. Да. Усиливают прилично, конечно, но в день можно принять всего раз. Обычно и берут именно на всякий случай. А вдруг? Ага. Всего по фиалу берут. Хотя нет, вру.

— Что?

— Зелье Долгого бега стоит сотню в несезон, — на мой вопросительный взгляд дополнил и махнул рукой. — Дорогая трава используется. Как исчезает на рынке, так зелье и дорожает. Да. Я продал бы за семьдесят, но тебе оно и не нужно. Так, лишь поговорить.

— И его берут? Вроде же дорого, старший?

— Жить все хотят, — пожал плечами подмастерье. — Его как раз всегда берут. Ага. Ещё всегда берут Омоложение.

— Чего?

— Я про женщин. Если морщины появились от возраста или там кожа загрубела от работы, то сразу идут в лавку. Неплохой заработок идёт, скажу тебе. Ага. Лёгкие деньги. Сорок-пятьдесят зелёных за фиал. И лет на пять помолодеет бабёнка.

Конечно, дорого. Очень дорого. Половина всех моих, вернее, наших зелёных монет. Но увидеть, как мама помолодеет, того стоит. Непременно, как только я смогу заработать денег, то нужно будет купить маме. Её жизнь не была лёгкой, и я замечаю первые морщины на её лице. И это больно.

— И долго эффект длится?

— Так, считай, год-другой новых морщин не будет. А там, — Воин развёл руками, — время то не стоит на месте. Ага.

— Что дальше, старший? — я в предвкушении глянул на ящик, там ещё должно быть два, а то и три футляра-слоя.

— Дальше у меня ничё нет, — подмастерье развёл руками. — Это как раз зелья постоянного улучшения. Они у нас идут за кровь. Да. Я их и не брал с собой.

— А за зелёные монеты?

— Не, — покачал головой мужчина. — Редко кто меняет зелень на кровь. Курс скачет, да и то, что тебе продадут за два кровавика, могут не отдать и за пять сотен зелёных.

— Странно.

— Ну вот так, — развёл руками собеседник. — Привыкай. Это совсем разные деньги. Считай, что как только у тебя в карманах завелись кровавики, то ты Воин. Да.

— А что за постоянного улучшения?

— Ну вот твоё зелье Возвышения из их числа, а ещё есть зелье Силы, Ловкости...

— Не понял, стойте, — я замахал руками, окончательно за интересным разговором окончательно забыв обо всех этих старших. — Они же были по десять зелёных только что!

— Не, парень, — в меня ткнули пальцем. — Не путай. То зелья для боя и восстановления потраченного. Ага. Одноразовые. А это постоянные. Покупаешь десяток фиалов для Силы, и если ты везунчик, то твоя сила навсегда повысится на две звезды.

— Как на две звезды? — у меня перехватило горло. — А как же возвышение?

— Вот так, — Воина явно рассмешил мой удивлённый вид. — Если уж хочешь влезть в дебри рассуждений о природе Возвышения, то обратимся к мудрости моего учителя. Можешь считать, что эти алхимические отвары выведут из твоего тела десятки все посторонние примеси и сделают чистоту Возвышения идеальной.

— Подождите, но я слышал от учителя, — я, уже просто по привычке, вильнул в разговоре, не выдавая свою тайну, — что бывают люди, которые сами по себе имеют идеальную закалку.

— Ну вот с них это и началось. На этапе Закалки и впрямь не десять, а двенадцать звезд. Вот примешь десять-пятнадцать зелий и как они, получишь дополнительные две звезды. Ага. Хочешь в силе, хочешь в ловкости, хочешь в выносливости. Ну, иль в заживлении ран.

— То есть, — я хмыкнул, — если у тебя есть деньги, то ты всегда будешь круче всех?

— Такова жизнь, парень, — подмастерье развёл руками и перестал улыбаться. — Поверь, дальше, когда дело дойдёт до техник, разрыв будет ещё сильнее. Да. Как столкнёшься с выходцем из сильного клана, поймёшь. Не дай небо, конечно. В утешение могу сказать, что такие зелья часто можно заработать в Школе. Да. Потому у меня их с собой и нет. Мы все уже что смогли, то подтянули, а вам незачем. Да и деньги на круг за всё выходят немалые. Ага. Ты ж все таки мой будущий сотоварищ по Ордену.

— Выходит, все Воины вокруг с идеальной закалкой?

— Ну, по большей части. Ага. Но, скажу в утешение, что редко кто добивал Возвышение во всём. Сначала не было очков развития, а теперь, когда мы уже Воины, а в руках техники, то это особо и не нужно уже. Ага. Я вот, всегда брал Регенерацию. Теперь-то у меня раны заживают, как на звере. Вот так то. И тебе советую.

— Так, — я тряхнул головой, выбрасывая из неё лишние мысли. — Всё это очень интересно, но уже голова гудит. Давайте всё же я кое-что куплю. Если не возражаете, старший, то, как в голове уляжется, то снова к вам приду с вопросами.

Я приобрёл полный набор простых зелий для мамы и Лейлы, просто так, на всякий случай, от всего, раз уж это так дешёво, и несколько фиалов для вручения победителям в схватках. Осталось три дня пути, и я могу себе позволить немного трат. Даже десять зелёных яшмовых монет. Пусть это дешёвый трюк, но мне главное то, что я оставил о себе хорошее впечатление у алхимика, а не чемпионы. Это могло пригодиться, ведь у меня будет ещё много вопросов завтра. Но главное, что занимало мои мысли — это ответ на причину неудач в создании средоточия. У меня идеальная закалка! А значит, я без всяких зелий могу достичь двенадцатой звезды! Может ли, вообще, идеальная закалка создать средоточие на уровне десятой? Не для того ли в Школе пичкают этими зельями, что только двенадцатая ступень Закалки может стать Воином? Пусть и не чистая, а только в чём-то одном. А отец? А рассказы стариков? Почему никто из них об этом не говорил детям и внукам? Я почувствовал, что запутался во всём этом. Ладно, пусть. Всё точно узнаю уже через три дня. А пока, кто мне мешает без всяких денег достичь по-настоящему идеальной закалки? Во всём! Пусть не появляется средоточие, а что насчёт одиннадцатой звезды? С этими мыслями я и заснул, а вот пробуждение вышло тревожное.

За тонким бортом фургона страшно рычали. Я вскочил, запутавшись в шкуре, которой прикрывался от ночной прохлады. Напряжённо вслушался в происходящее вокруг и нащупал своё копьё. Нет, через секунду я понял — хищник чуть в отдалении от нас и это раздался его предсмертный рык. Наступившую тишину заполнили крики людей. Испуганные женские и детские. Настороженные мужские. И мужские же спокойные. Воины, определил я их для себя. Выходит, не зря всю ночь они бдят вокруг спящего лагеря.

— Думаю, всё уже закончилось и Монстра прикончили. Пойду, гляну, — повернув голову, успокоил я маму с Лейлой.

Они, уже в первые мгновения после пробуждения, оказались в закутке под деревянной лавкой. В самом защищённом уголке нашего фургона. Если тонкий слой дерева и плетёных веток может считаться преградой для опасностей. Я всё же прихватил копьё и выскользнул во тьму ночи, разгоняемую светом пламени. Глаза неприятно резануло мимолётной болью. А я уже видел скопление людей у одного из костров. Не спеша протолкался, распихивая плечами мужчин, женщин, сверстников, которые тоже лезли вперёд.

— Охренеть!

— А я ещё, дурень, жену посылал в лес!

— На кой ляд?

— Так, плоды, ягоды же должны там быть? Охота же.

— Ты уже вон седой, а сам тупой как джейр. Хоть сам признался, что дурень!

— Иди к дарсу, умник!

— Сам не хочешь думать, так я подскажу. Ты как ядовитые отличил бы? Знаток ягод!

— Иди к дарсу, я сказал!

— Сам иди. Да ты лучше бы вместо жены сам к этому сходил! В пасть, то.

Я, наконец, увидел Монстра. Глупо было предполагать, что это кто-то знакомый мне. Думаю, в его названии точно будет Шипастый или Колючий. Грязно-зелёная туша не меньше мада размером. Полностью, даже голова, покрыта короткими острыми на вид шипами. Пасть, с многочисленными зубами бессильно открыта в последнем рыке. Убили его с помощью острого тяжёлого меча. Всего одна рана. Но какая! Можно смело говорить, что Монстра развалили на две половинки. Не помогли ему ни толстые костяные щитки, ни тугие мышцы, ни прочные кости. Лужа крови уже подступает к ногам людей.

— Посмотрели? — раздался громкий спокойный голос. — Вам нечего бояться. Вы под надёжной охраной Ордена и стяг этому доказательство. Воины ордена бдительно хранят ваш покой и жизни.

— Покой?

— Молчать! — тон Гарлома мгновенно заткнул хозяйку визгливого голоса. — Закрой свой рот женщина, пока я не приказал вышвырнуть тебя в темноту. Подумать. Мне неинтересны ваши бредни. Зверь убит на линии костров. Ваши фургоны в безопасности и под присмотром Воинов Ордена. Орден честно выполняет свои обязательства перед семьями тех, кто ищет место в его рядах. Возвращайтесь в свои постели. Скоро рассвет. Два дня и мы прибудем к стенам Морозной Гряды. Разойтись!

Не спеша, перебирая ногами в хвосте толпы, я думал лишь об одном: «Он сказал Зверь? Вот это просто Зверь?»

Глава 4

Морозная Гряда подавляла. Заставляла чувствовать себя то ли жуком, то ли, вообще, муравьём. Даже Ярит, проживший всю жизнь в Арройо, притих и зубоскалил где-то позади, как-то натужно, по привычке. Что уж говорить о таком диком отшельнике из забытого небом уголка вроде меня.

Помнится, месяц назад я восхищался стенами Арройо. Сложенными буквально из глины и дерьма. Ещё удивлялся упорству людей, сумевших забрать берега маленького озера в каменные оковы. Глупец.

Город показался вдруг. Только что вокруг стояли стеной огромные деревья, царил полумрак, разгоняемый редким солнечным лучом, и прохлада. К этому виду я уже привык. А через пять минут вокруг — ровное поле, залитое беспощадным светом жаркого солнца. Голая взрыхлённая земля, до самого горизонта разделённая на клочки всевозможных размеров, полосами утоптанных дорог. Я чуть прищурил глаза, повернул голову, осматриваясь и замер.

Там лежал Монстр. Гигантский монстр, вздыбивший чешую каменных стен, топорщивший иглы высоких башен, царапающий небо гордо реющими флагами на своей спине. Именно таким мне и запомнился мой первый город. Морозная Гряда.

Он подавлял своими размерами. Стены его, даже с такого расстояния, занимали половину видимого пространства впереди. Даже отсюда понятно, что они просто невероятно высоки. Чем ближе мы приближались, тем выше и шире становился город, уползая стенами за пределы видимости, закрывая всё пространство перед нами, тем больше деталей становилось видно. Сложенные из гигантских, больше роста взрослого мужчины, каменных блоков стены. Гербы ордена. Везде. На каждом флаге. На башнях, кроме стягов видны какие-то огромные механизмы. Стали заметны стражники, что ходили по стенам, периодически скрываясь от наших взглядов за зубцами. И тогда только блеск наконечников копий позволял сосчитать их. Сотни. На стенах — сотни стражников. Словно они хотели показать нам всё величие и богатство города.

Сами ворота вблизи тоже напоминали пасть Монстра. Огромные металлические створки-челюсти широко распахнуты, приглашая войти в своё нутро, а над головой нависали острые металлические копья-зубы, торчащие из потолка прохода. И хотя понимал — вряд ли они упадут на наши головы — то и дело косился на их ряды, пока наша повозка проезжала под ними.

За воротным тоннелем оказалась расположена огромная площадь, под стать городу, размером со всю нашу деревню, окружённая по краям стенами высотой в четыре роста, с узкими бойницами и небольшими зубцами поверху. Так мне показалось поначалу, пока я не присмотрелся и не понял, что это стены зданий, по плоским крышам которых тоже ходят стражники. Интересно, все ли они Воины?

Хотя вокруг оказалось полно народа: пешего, верхом на всевозможных ящерах и странных животных, а ещё стоящих повозок, но нас, с опавшим от безветрия стягом, пропускали все. Расступались, обернувшись на крик и увидев герб ордена над нашими головами. Мы остановились недалеко от одного из выходов с площади. Проход охранял десяток стражи в кожаных доспехах и с оружием в руках. Такого количества оружия я не видел за все три дня беготни по Арройо. Там оно носилось только стражей. Здесь же не меньше половины находящихся вокруг мужчин и женщин чем-то вооружено. Всевозможные мечи, булавы, копья, молоты, половины железок я никогда не видел в отцовских книгах. И охрана лишь скользила равнодушным взглядом по лицам их владельцев, позволяя войти в город.

— Дорогу!

Шестеро из наших сопровождающих чуть ли не пинками отогнали всех от прохода. Женщины, юноши, крепкие мужчины со шрамами лишь косились, но безропотно отходили в сторону. Гарлом кивнул стражнику, у которого единственного на копье висел цветной шнур, и наши фургоны двинулись в проход.

Моим глазам открылся сам город. Широченные улицы оказались заполнены людьми. Столпотворение на скрывшейся за спинами площади померкло перед этим видом. Все куда-то шли, спешили, бежали. Над улицей стоял тихий гул. Ошеломлённый, я замер на фургоне, вцепившись в его борт, как когда-то мама. Эта толпа пугала. Мне хотелось закрыть глаза или, вообще, спрятаться за пологом. Я не слышал, ни того что говорила мама, ни того что спрашивала Лейла. В ушах стоял лишь нескончаемый шум. Гул, что становился всё громче.

К счастью, мы несколько раз свернули, и людей вокруг стало во много раз меньше. Гам голосов стих, остался лишь странный монотонный грохот. Я пришёл в себя и почувствовал, как краснею. Испугался людей. Не хуже дикого пастуха из баек Ярита, которыми он пытался поддеть то меня, то Тогрима. Я украдкой огляделся. Не видел ли кто моей слабости? Нет. Все чемпионы вокруг, из тех, кого я смог увидеть, тоже выглядели не лучшим образом. Кто, не переставая вертел головой, другой уставился на землю и не поднимал глаз, третий, открыв рот, глазел на девушку, что шла нам навстречу. Я вздохнул с облегчением и принялся осматриваться.

Эта улица оказалась гораздо уже, чем предыдущая, но даже на ней фургоны ехали по три бок о бок. И ведь ещё оставалось место для идущих людей. Все дома сложены из мелкого ровного камня с крышами из дерева, покрытыми сверху чем-то вроде чешуек змеи. Даже земля оказалась сплошь покрыта камнем. И грохотали в ушах колёса наших повозок, перекатываясь через неровности и стыки.

Фургоны выкатились на очередную площадь и замедлились, а затем и вовсе остановились. Мы оказались перед стеной, но всего в три роста высотой. Укрепление внутри города? На это явно указывали зубцы сверху и две башенки, что возвышались над стоящими перед площадью домами.

— Чемпионы Арройо! С вещами и оружием! Ко мне!

Вот и настал этот момент. Я обнял плачущую маму, насупленную Лейлу, в последний раз поцеловал их. Подхватил небольшой, собранный ещё вчера, тючок, взял своё верное копьё и спрыгнул с передка. Кинжал я повесил на пояс ещё утром в лесу.

Шагая, я оглядывал лица остальных. Кто-то хмурился, кто-то улыбался, боялся будущего и жаждал его.

— Почему я вижу не всех?

Услышав окрик Гарлома, я отбросил посторонние мысли и с раздражением пересчитал окружающих. Всех же ещё вчера предупредили о предстоящем? Сказали, что и как сегодня будет происходить.

— Тогрим, Крим, Бо, Столи! Ещё трое. Где они?

Такие же хмурые, как и я, парни бросились к фургонам.

— Щас я, щас! Рубаху забыл! — раздался крик среди гомона оставшихся семей.

— Гоните всех сюда! — злобно, едва сдерживая ругательства, заорал я, видя суету среди повозок и как Столи, самого невысокого среди посланных, хватает за руки какая-то женщина.

Тупые джейры! Как мне это надоело за эти дни! Каждый считает себя самым умным! Пока не доходит до дела. В момент, когда нужно произвести первое впечатление на встречающих нас в Школе и спокойно расстаться с родными, они создают всем проблемы. Хотят, чтобы сопровождающие нас Воины вытащили их из повозок вообще безо всего? Кто тут будет ждать, когда они соберут все свои подштанники? Суета среди фургонов быстро стихла, но разок кто-то всё же отхватил удар, я отчётливо слышал крик. Но главное, что уже через минуту все чемпионы стояли перед Служителем.

— Ужасно, — скривился Гарлом. — Я рад, что, наконец, расстаюсь с вами. Вижу, что кто-то не понял серьёзности происходящего сейчас. Но я не удивлён. Многие годы передо мной проходят бараны, подобные вам. Я повторю ещё раз. Последний. И на год забуду про диких охотников из Пустошей. Перед вами Школа, в стенах которой вы проведёте год. Орден принимает лучших в свои ряды, но обучает всех желающих. За этот год из вас сделают настоящих бойцов. Сегодня вы расстанетесь со своими семьями. Они будут жить отдельно, в специальном квартале Ордена, где все жители — это близкие кандидатов в послушники Ордена. Они будут находиться под полной защитой Ордена. Налоги, еда, жильё — всё это Орден возьмёт на себя. От вас требуется же стать фундаментом Ордена, его основой. В ближайшие месяцы вы не увидите родных. Но, уверяю, для вас это время пролетит как миг. Итак. Обернитесь. И поклонитесь своим родным. Молодцы. Теперь, главное. На меня смотрите, джейры! За воротами вас будут ожидать Служители Школы, а возможно и сам Попечитель. Они не столь добры, как я. Я жду, что по моей команде вы выполните приветствие младшего идущего старшему. Вроде вы его неплохо выучили. Не вижу на ваших лицах света понимания. Поклон! Плохо! Я вас перехвалил! Необходима ещё одна тренировка. Поклон! Поклон! Поклон! Сойдёт, для тех, кто видел Воина раз в год. За мной!

Проходя в ворота, я, да и остальные тоже, украдкой бросил ещё один взгляд назад. Мама стояла на передке, прижимая к груди Лейлу, и глядела на меня мокрыми от слёз глазами. Я резко отвернулся, сам часто моргая. Впереди лежал ярко освещённый двор Школы. Новая жизнь.

— Выровнять их, — бросил за спину Гарлом, ни на кого не глядя.

Воины, вошедшие с нами, тут же принялись дёргать нас, расставляя в нужном им порядке.

— Левей. Ты длинный, сюда иди. Спину выпрями! На тебя будет смотреть старший!

Не обошлось и здесь без пинков, все услышали звук удара и возмущённый вскрик. Я даже узнал голос. Этот парень не блистал умом и не вызывал у меня сочувствия. Я даже имя без бумаги не вспомню. Гораздо больше меня занимало окружающее нас. Ещё на площади стало понятно, что территория за стеной — огромна. Даже та часть, на которой мы стояли, лежащая между воротами и зданием впереди, оказалась не намного меньше половины моей деревни. Пожалуй, как двор главы Арройо. И снова везде подозрительно ровный камень. Белое здание в два этажа, с необычными крытыми площадками, которые частично занимали место первого. Перед самим зданием видна зелень. Вряд ли это огород. Для красоты, как цветок в давно забытом доме Арройо? Серая крыша. Такой же серый одинаковой формы камень под ногами. Щели между ним засыпаны вполне привычным для меня песком. Хоть что-то родное и знакомое.

Из здания вышли двое, сразу приковав к себе взгляд. Темноволосые мужчины схожего роста и возраста, что-то около сорока лет. Одеты в синее. Полностью. Рубахи, штаны, халаты — всё синего цвета с золотыми краями рукавов, ворота и низа халата. Единственное что отличало их — это лица и причёски. У левого длинные светло-русые волосы с синими прядями, собранные в пучок на макушке, усы и борода, а у правого коротко стриженные черные волосы и гладковыбритое загорелое лицо. Когда они чуть подошли ближе, стал виден тонкий чёрный узор на золоте одежды. Снова одинаковый.

— Слушай меня, — прервал мои наблюдения напряжённый голос Гарлома. — Поклон!

Мы дружно поклонились, выждали несколько вздохов, и я снова уставился на подошедших старших. Лица их были спокойны и доброжелательны. Этакие приветливые дядюшки, оглядывающие давно не виданных дальних родственников.

— От лица Школы и его Попечителя приветствую вас в наших стенах. Все вы проявили недюжинный талант и обелили имена своих семей в глазах всех идущих к Небу. Вы здесь потому, что наш Орден неустанно ищет таланты, которые вольются в его ряды и принесут ему славу. Пройдёт год, и многие из вас станут послушниками и получат право носить герб Ордена. Но этого будут достойны только лучшие. Найти их среди вас, и есть наша главная задача. Не скрою. Понять, что человек хорош не только в Возвышении, но и обладает качествами, что так ценятся в Ордене, сложно, а времени мало. А потому у вас не будет и свободной минуты на протяжении следующих шести месяцев. Мы неустанно, как клинок в кузне, будем делать вас лучше и крепче, будем учить и проверять вас, награждать и испытывать. Ордену в первую очередь нужны бойцы, те, кто смело встретят врага лицом к лицу. И даже те, кто вернутся к своим семьям на вольное поселение, легко смогут внести свой вклад в защиту города, случись в этом нужда. Ибо враги императора, страны и неба не дремлют. Каждый месяц в горах и дебрях лесов находят новые логова сектантов. И каждое из них нужно выжечь огнём, пока зараза разрушения и ложной веры не взялась за жителей Морозной Гряды.

Служитель замолчал и обвёл нас добрым взглядом, не переставая улыбаться. Будто не он только что пообещал нам сражения. Короткий взгляд в сторону и заговорил второй. И голос он не сдерживал.

— Орден станет вашим домом! Вашей новой семьёй! Семьёй, в которой вы все будете братьями и сёстрами по оружию! Все земли окрест города, на недели пути принадлежат Ордену. И нуждаются в нашей защите! Император верит в нас! А мы верим в вас — молодых!

— В кандидаты Академии примут только достигших третьей звезды Воина развития Духа. Только сдавших испытание. О чём я? Я говорил, что нам нужны бойцы. И мы постараемся сделать их из вас. А для этого нужно, чтобы вы сами захотели ими стать. Что же, самое важное, что может интересовать Воина — это техники. Техники, что позволят вам превратить силу Неба в ваше могущество. Школа даёт их любому, кто пришёл к нам за знаниями. Но бесплатных техник почти не будет. Их нужно заслужить. Каждая из них что-то стоит. Что-то можно купить за яшму, но большая часть покупается только за очки развития. Они начисляются за успехи как отдельного ученика, так и всего класса. Вы все обладаете разным талантом и разным возрастом, глупо учить двенадцати летнего так, как опытного мужчину. Потому вы будете распределены по возрасту и таланту. Конечно, Ордену нужны и грамотные, умеющие считать юноши. Но даже они должны знать с какой стороны брать меч. Быстрее всего очки для вашего развития зарабатываются в схватках. Становитесь бойцами, что смело смотрят в лицо врага. Как уважаемый Гарлом и его люди, доставившие вас сюда.

Служитель повёл рукой, указывая на нашего старшего. Невольно, мы бросили на него взгляд. Старик стоял, расправив плечи, с каменным лицом, словно не о нём только что говорили. А вот Послушников прибавилось. Незнакомые лица.

— Еженедельно в каждом классе будут проходить парные схватки с распределением очков победителям. Каждые две недели в схватках встретятся пары классов. Каждый месяц в классе определят лучшего бойца, что сумеет победить всех сверстников. В будущем пройдут две грандиозные схватки, чтобы определить лучший класс. А перед финальным экзаменом мы выясним кто лучший боец всего выпуска. Помните, что очки развития можно заработать за отличную учёбу и выигранные бои и потерять, получив наказание от учителей. Помните, что самые мощные техники не могут быть дешёвыми. И достанутся не всем. А те счастливчики, кто изучат их, сразу получат преимущества в сражении и вступлении в послушники. Через полгода первый раз определится ваша судьба. Все, кто не смог открыть пять узлов — вылетят из Школы, как бездарности. А остальным предложат принести клятву Ордену, и получить доступ к его внутренним техникам. Через год все, кто не достиг третьей звезды, покинут стены Ордена и Школы, но унесут с собой полученные знания. А оставшиеся лучшие ученики вступят в ряды кандидатов Академии. Будьте прилежными, будьте сильными, и дорога Возвышения поведёт вас к небу! Служитель Пиклит — они ваши.

— Отныне вы — ученики Школы, — теперь второй, коротко стриженный, шагнул вперёд. — Я руковожу всем учебным процессом и постараюсь, чтобы вы показали всё, на что способны. Сейчас — распределение! Все — следуйте за мной. Послушники, проследить!

Наш первый и, похоже, главный учитель, развернулся и, не глядя на нас, направился к правому крылу здания. Я украдкой огляделся, поймал себя на том, что по привычке прячу взгляд, в раздражении поднял глаза повыше, расправил плечи и двинулся вслед за ним. На ходу я пытался уложить в голове услышанное от оставшегося неизвестным оратора. Информации уже оказалось в разы больше, чем смог рассказать мне Орикол. От него я понял лишь то, что нужно будет каждый день драться, доказывая, что ты сильнейший. А таким будут выдаваться лучшие техники. Но даже так, я оказался гораздо более подготовлен к будущему, чем большинство из, тихо гомонивших вокруг меня, сверстников. Кроме, пожалуй, тех, чьи учителя тоже смогли обойти ограничения Указов и хоть что-то рассказать о грядущем обучении. Или, вообще, находились в курсе происходящего за стенами Школы. Не все же штрафники из Морозной Гряды? Первый пояс гораздо больше Нулевого круга и семей, орденов и кланов, что выкидывают штрафников в наши раскалённые солнцем пески — сотни. У дверей, за которыми исчез Пиклит, я оказался одним из первых. Воины быстро сбили нас в цепочку, начинавшуюся у её створок.

— Следующий, — приглушённо раздалось из-за двери, в которой мы пытались сделать взглядами дыру, Воин чуть приоткрыл её и впихнул меня в щель.

— Имя? Возраст?

— Леград. Двенадцать.

— Отлично, Леград, ты подаёшь надежды. Отличный талант, которому всегда рады в рядах Ордена. Наш Орден всегда ищет таких людей. Но талант человека не всегда заключается в его скорости Возвышения. Небо даёт людям множество других благословений. И не всегда человек подозревает о них. Ты понимаешь, о чём я?

— Не очень, старший, — осторожно произнёс я.

Этот молодой мужчина, лет тридцати, с ласковой улыбкой глядящий на меня, внушал мне скорее страх, чем доверие, несмотря на его вид и тёплый участливый тон и плавную, буквально обволакивающую речь. К тому же я знал, спасибо Ориколу, о чём он. И не желал оказаться в золотой клетке. Да, мне сразу достанется место в рядах Ордена, появится личный учитель, но вот только ни о каких схватках и боевых техниках не будет и речи. Человек-предмет, могущий делать только одну вещь. Инструмент в руках Ордена. Не хочу.

— Бывают разные таланты, данные человеку от рождения. И Орден с радостью поможет раскрыть любой из них. Такой человек всегда будет занимать высокую должность в Ордене и будет отмечен всевозможными благами.

— И какие таланты бывают, старший? — я поёжился под взглядом собеседника.

— Самые разные. Может быть, ты всегда находил общий язык даже с дикими животными? — Воин замолчал и с улыбкой оглядел меня? — Нет?

— Нет, старший, — главное, не врать, как будто напротив меня Орикол. Впрочем, наверняка это его сослуживец. С таким же талантом.

— Может быть, ты всегда был увлечён блеском стали, но никогда не резался ножом? Не было ли в твоей жизни каких-нибудь других странных событий? Которые можно было объяснить только чудом?

— Странные события были, старший, но вряд ли они связаны с талантом, о котором я не подозревал.

— Да? — меня внимательно оглядели. Уже раз в десятый. — Жаль. И всё же. Отвечай на каждый мой вопрос. Оживали мёртвые животные? Зарастали раны на глазах? Может всегда знал, где найти воду? Чувствовал, что тебе врут? Мог приказать, чтобы не врали? — я лишь отрицательно качал головой, как заворожённый глядя в светлые глаза собеседника, и говорил: «Нет. Нет. Нет». — Проклинал в сердцах и проклятие сбывалось? Мог спрятаться где угодно? Нет? Усыпить словом? Внушить страх? Жаль. Жаль. Что же иди, но помни о моих словах и вспоминай свою жизнь. Может, что на ум придёт, а мы с тобой ещё поговорим об этом в будущем. И помни, что любой талант, даже самый странный, очень ценится Орденом. Тебе не нужно будет мучиться в Школе, что-то доказывать, ты сразу окажешься в Академии и станешь послушником. Раз! И ты в Ордене! А твоя семья окажется в числе богатых горожан и забудет о работе.

Выйти из комнаты мне снова помогли.

— Имя?! Возраст?!

— Леград. Двенадцать.

— Руку на символ времени. Вот сюда, дубина! Двенадцать и три. Теперь сюда. Десятая звезда.

— Первый класс. В ту дверь! Надо же, как полыхнуло. Следующий!

Ошеломлённый скоростью происходящего в этой комнате, не успевший осмыслить предыдущий разговор, я, сопровождаемый новым толчком в спину, вывалился за указанную дверь раньше, чем успел осмотреться в комнате и понять, сколько в ней, вообще, людей. В первой точно двое, затем четверо или пятеро. Здесь один человек.

— Имя? Возраст?

— Леград. Двенадцать, — с запозданием добавил. — Старший.

— Неплохо, парень. Садись и жди. Молча.

Я послушно пристроился на скамейку, гадая, по какой планке отбирают в этот класс. Если по возрасту, а ведь только его и спрашивали, то, скорее всего, я, из Пустошей, буду в нём один. Остальные прилично старше меня. Ан нет, не один. Дверь снова распахнулась, и я увидел знакомое лицо.

— Имя? Возраст?

— Зимион. Четырнадцать.

— Садись и молча жди.

Мужчина склонился над книгой, внося в неё новую запись, а мы с Зимионом переглянулись и, теперь уже вдвоём, принялись оглядывать комнату и нашего немногословного собеседника. Ему не больше тридцати. Высокий, широкоплечий. Длинные светло-русые волосы с едва заметными прядями, я не мог назвать их седыми, скорее они отливали серебром металла, свободно рассыпаны по плечам. Небольшие, аккуратные усики. Длинные пальцы, испачканные чернилами. А вот одежда у него неожиданно чёрного цвета с синей вышивкой на золотых полосах, едва заметной. Послушник?

Небольшая комната, узкая, вытянутая, неудобная, со скамьями вдоль стен. Окон не было, но свет давал странный предмет, подвешенный к потолку. Именно к нему всё время возвращался взгляд, столь необычен он оказался для меня. Кажется, такой висел и в предыдущих комнатах. С потолка спускалась тонкая цепочка, на конце которой подвешен шар, сияющий слепящим светом, ничем не отличимым от солнечного. В его лучах легко различим даже рисунок прожилок на деревянных стенах. Впрочем, я решил, что стены все же каменные, но для красоты на них приспособлены эти деревянные обманки, как ткань в комнате у алхимика Калио. Проведя пальцем по их поверхности, я не почувствовал ни малейшей шероховатости. Они явно полированы и пропитаны каким-то средством, чтобы придать более приятный вид. Наглядное подтверждение богатства Первого. Впрочем, с такими лесами за стенами это совсем не признак богатства. В отличие от шара.

— Печально. Распределение закончено, а вас всего двое, — голос мужчины раздался так неожиданно, что я вздрогнул. — Вы уже поняли, что вас отобрали за ваш отличный талант. Впрочем, не зазнавайтесь. В моём классе собраны как раз подобные вам, к кому небо оказалось благосклонно на этапе Закалки. Моё имя Иглис и я буду отвечающим за ваш класс учителем Школы.

Мы с Зимионом переглянулись и тут же вскочили от громкого крика.

— Встать! Правило первое, — от взгляда синих глаз учителя Иглиса стало холодно. — Если в комнату входит Воин, то вы должны встать и выполнить приветствие младшего старшему. Единственное исключение — участвующие в поединке с оружием. Ну! Я жду!

— Приветствуем старшего! — мы склонились в поклоне.

— Сойдёт. Наказание — плеть, — тут я вздрогнул, — и лишение очков. Запомните это. За мной.

Мы шли вслед стремительно идущим по череде комнат, переходов и лестниц Иглисом, не успевая даже понять, что проносится мимо нас, не то чтобы запомнить дорогу. Хотя я по привычке попытался. А урок продолжался.

— Впереди Воин. Каждый раз, любой из учеников, пока он не выпустится из стен Школы, должен, проходя мимо Воина, поклониться ему. Здесь не обязательно глубоко и не обязательно говорить приветствие. Очки с вас, конечно, не снимут, если при нарушении рядом не окажется учителя, но больно будет, — учитель усмехнулся. — Гарантирую.

Иглис остановился и внимательно смотрел, как мы поклонились стоящему неподвижно совсем молодому Воину в чёрной одежде с мечом на поясе. И неизменными золотыми полосами на рубахе. Помнится, у Воинов Гарлома они были чёрные.

— Сойдёт, на первый раз. Но больше почтительности на лицах. Не дай небо, я увижу в будущем усмешку на ваших лицах, — учитель откинул полы халата, заложил за спину руки и снова стремительно двинулся прочь от нас.

Наконец, спустя ещё пять минут этого почти бега и два поклона Воинам, мы оказались у больших двустворчатых дверей с большим символом «Первый» на них.

— Это ваше крыло. Здесь ваше место отдыха, личный класс, ринг и малая тренировочная площадка. Сегодня последний день отдыха. С завтрашнего дня начинаются занятия. У вас осталось мало времени на знакомство с вашими одноклассниками. Помните, что в будущем вам вместе предстоит биться против других классов за очки рейтинга. Утром подъём по сигналу. Провожая учителя, следует встать, склониться и произнести: «Прощаемся со старшим».

— Прощаемся со старшим!

Я выпрямился, глядя в удаляющуюся спину учителя.

— Строго тут.

— Да, — я кивнул Зимиону, — я так много ни разу в жизни не кланялся.

— Да на улицах я и не заметил, чтоб все приветствовали наш обоз и гнули спины.

— Это да, но здесь-то их Школа.

— А первый, важный балабол болтал много, но непонятно. Да и этот, — парень скорчил рожу.

— Согласен, придётся узнавать у местных. — я усмехнулся и ткнул в дверь рукой. — Входим?

— Ну, не спать же здесь?

Я потянул створку двери. Она оказалась неожиданно тяжёлой, словно дверь в лавке Калио. Тоже прячет под деревом металл? Я шагнул за неё и замер в удивлении. Квадрат стен, метров в сорок, окружал меня. А главное, он открыт небу и ярко освещён стоящим высоко в небе солнцем. Вдоль боковых стен навесы, под которыми справа стоят ряды скамей, а слева шкафы и открытые полки. Посередине очерченная квадратная площадка с шестами по углам, за ней камень исчезает и начинается голая земля и песок, вдоль дальней стены масса столбов, валунов и верёвок. То тут, то там во дворе находились наши сверстники. Все одинаково одетые. Сероватого цвета длинные рубахи навыпуск с широкой золотой полосой по груди и понизу, как у всех встреченных Воинов, такие же блёклые штаны. Рубахи перехвачены тонкими ремнями. Крепкие высокие сапоги. Никого младше себя я не заметил. И это странно. Неужели ни у кого нет более яркого таланта?

— Ха! А вот и грязные пастухи пожаловали!

Я повернулся к здоровяку, что выкрикнул эти слова. Почему эти здоровые парни, что я встречаю тут, начинают с оскорблений? Что возле костра, что здесь. Ведь Порто не таков?

— А ты кто? Грязный дровосек? Не? Не угадал? — мгновенно ответил Зимион. — Потомственный золотарь?

— Закрой свой грязный рот. Пусть ты и не смог задеть меня, но слова твои воняют, — здоровяк впечатал кулак в ладонь. У него единственного из всех были ещё широкие кожаные наручи, чуть не лопающиеся, когда он сжимал кулаки. — Тебе вобще не стоит открывать рот. Иль ты не мужчина и у тебя нет кулаков? Пусть они говорят! На ринг!

— Запрещаю, — раздался тихий голос. Девчачий. — Завтра первый день занятий и я не собираюсь оправдываться за ваши сломанные рёбра и страдающий вид.

Я оглядел нового участника разговора. Все, кто бродил по двору, сейчас подтягивались к нам, почувствовав развлечение. Но заговорила девушка, что сидела, скрестив ноги, на деревянном настиле под самым краем навеса и которая до сих пор даже не открыла глаз. Спина выпрямлена, руки расслабленно лежат на коленях. Возвышается? Кажется, среднего роста, худая, со странными практически белого цвета волосами, собранными на макушке в высокий хвост, но даже так достававшие до плеч.

— Ну, Виликор?! — жалостно протянул здоровяк и, не дождавшись ответа, сплюнул под ноги. — Живите пока, пастухи.

— Порядок, — снова раздался тихий голос.

— Чё? — недоумённо переспросил здоровяк.

— В расположении класса должен поддерживаться порядок. За нарушение будут снимать очки развития. Ты хочешь лишить меня техники?

— Не, не хочу, — замотал головой здоровяк, кажется, даже со страхом, хотя девушка не повышала голос, и развернулся к той стене, где стояли многочисленные шкафы. — Сщас всё уберу.

— Новички, кровати находятся по правую руку от вас, за самой большой дверью. Ищите незанятое место и знакомьтесь с остальными соучениками. Драки запрещаю.

— А ты, значит, старшая класса? — я оглядел так и не открывшую глаз девушку.

— Верно.

— А что, — я глубоко вздохнул, — если я хочу занять твоё место?

Мои слова разорвали тишину, царившую вокруг. Все вдруг загомонили, о чём-то переговариваясь.

— Не хочу повторять чужие слова. Но они так и просятся на язык. Что может знать о жизни в Первом и правилах Школы, выросший в Нулевом лягушонок?

— Я знаю главное, — я пожал плечами и улыбнулся, пусть она и не видит меня, — старший класса получит дополнительные очки и будет на виду у выбирающих в Академию учителей.

— Верно, — собеседница открыла чёрные глаза, пугающе выглядящие на её белом, словно мел лице, да ещё и с такими же волосами, и медленно оглядела меня. — Но, чтобы занять это место, нужно быть лучшим. Лучшим во всём. Лучшим и на ринге.

— Ринге? — повторил я услышанное уже второй раз слово.

— Месте, где сражаются, — девушка плавно повела рукой, словно отходя от сна. — Здесь оно на центральном месте, что показывает, как часто будет использоваться во время нашего обучения.

— Ясно, — я кивнул. — Арена.

— Арена для многих, ринг для двоих, — девушка вернула ладонь на колено. — Я хороший боец, здесь не осталось никого, кто решился бы бросить мне вызов. Дам совет. Потерпи несколько дней, ты увидишь меня в деле и выбросишь эти глупые мысли из головы.

— Я не хочу ждать, — я проверил, расправлены ли мои плечи. — Я собираюсь взять всё, что Школа может мне дать. И место старшего класса мне не помешает.

— Новорождённый телёнок не боится тигра. Пусть. Но у тебя интересные мысли, — собеседница кивнула, продолжила, не повышая голоса всё тем же спокойным тоном. — Точь в точь повторяют мои. Мне тоже нужна сила. Пусть в сражении с тобой я и получу лишь крохи, но отказываться от опыта, что сам лезет мне в рот? Я возьму его. Сражаемся без оружия. Оно только под присмотром учителя. Позже.

— Хорошо, — я сбросил с плеч тюк, снял с пояса кинжал и передал его с копьём Зимиону, что так и не отошёл от меня, внимательно слушая наш разговор.

— Я Виликор, — девушка одним текучим движением поднялась на ноги и, не глядя на меня, пошла к очерченному рингу.

— Я Леград, — сказал я ей в спину, не услышал ответа и, пожав плечами, направился следом.

По примеру своего противника я занял место в углу. Под свисающей с шеста узкой лентой, на которой написано «Кулак слеп». Что написано над девушкой непонятно, ткань в складках, которые скрадываею буквы. Кажется «Меч». В ступни непривычно отдавался камень, заметно отличаясь от пола пещеры Древних.

— Ты новичок. У каждого моего противника есть право на первый ход. Проигравшим считается: сдавшийся, не могущий встать, покинувший очерченные границы. Начинай.

Отлично. Я плох в кулачном бою, а такое преимущество будет мне в самый раз. Я медленно двинулся к девушке, обдумывая своё первое действие. Приблизившись на три шага, резко ускорился, выжимая из себя всю доступную мне скорость и прыгнул-проскользил над площадкой к противнику. Удар кулаком в грудь, пинок в ногу. Девушка легко, словно не замечая моей стремительности, ушла от моих ударов, смещаясь в сторону и вперёд. Я дотянулся до её руки и резко остановившись, попытался закрутить её вокруг себя и выкинуть за пределы ринга. Она легко освободила своё запястье из, казалось бы, мёртвой хватки моей руки. Мы замерли, почти поменявшись местами. Я в её углу, она посередине площадки. Парни и девушки вокруг взорвались криками.

— Сколько у тебя звёзд? — с недоумением спросил я. Эта скорость и сила, что она показала. Никогда ещё мой противник не был быстрее и сильнее меня одновременно. Никогда. Кроме одного раза.

— Двенадцать полных, — спокойно ответила мне девушка. — Я редко хвалю противников. Обычно они слишком слабы и не заслуживают этого. Но ты хорош, — крики стали сильнее, но мы не обращали на них внимания. — Ловкий и резкий. Отличная работа ног. В тебе чувствуется опыт сотни сражений на грани смерти, — крики замолкли. — Но твои руки всегда сжимали оружие. Безоружная схватка тебе не знакома. И тебя ждёт проигрыш.

Я молча бросился в атаку. Но на этот раз поблажки мне не сделали. Я не успел даже начать свой первый удар, как мне пришлось отражать чужие. Её удары накатили на меня, как сплошная стена песчаной бури, не оставляя и шанса на спасение. Куда там бедному Тогриму с его кулаками-копытами. Она била всем, что только дотягивалось до меня, словно тренируясь на мне. Кулаками, ладонями, коленями, просто пальцами. Пальцами, которые, казалось, стали прочные и острые, словно шипы мада. Я не успевал отразить и половины, большая часть попадала туда, куда девушка и целилась. Тело взорвалось болью, каждый удар обжигал и лишал дыхания. я отмахнулся раз, другой. Не попал, а получил первый удар в голову, от которого всё вокруг закружилось и помутнело. Меня сейчас вытолкнут с ринга! Я снова ударил, уже вслепую сначала пнул перед собой, а затем размашисто махнул кулаком, делая шаг вперёд и пытаясь зацепить противницу. Впустую. Я лишь почувствовал, как ноги подгибаются, и мир погас.

Глава 5

— Да чё тебе? Жалко поделиться с другом?

— С каких пор мы стали друзьями?

— С тех самых, как остались здесь одни из Арройо! — Зимион попытался обнять меня за плечи.

— Тогда мы земляки, — пришлось ткнуть его в бок пальцем, приёмом, которым с успехом пользовалась Дира. Он охнул и убрал руки. Я мстительно продолжил. — Друзьями нам ещё предстоит стать. Вот сойдёмся лицом к лицу с сотнями Монстров, откусят тебе руку, — я задумался на миг и продолжил, — и ногу ещё, а я вытащу тебя с поля боя. Вот тогда и стану тебе другом.

— Не, земляк, — парень даже перестал держаться за пострадавший бок и развернул руки ладонями ко мне. — Давай, как-нибудь без этого.

— Забудь слово Монстр.

— Что? — я уставился в спину неожиданно заговорившей Виликор.

— Забудь это слово, — повторила она, по-прежнему не оборачиваясь, и замолчала.

— Оно сразу говорит всем, из какой дыры ты вылез, — я обернулся на новый голос и обнаружил, что да, не показалось, говорили с ухмылкой и презрением во взгляде. — Пастух! Это не твои занюханные пески. Здесь всё пропитано силой. Травы, животные, люди. Разве только что рождённые детёныши не имеют звёзд. И то, не все. Трав так много, что звери даже не задерживаются на этапе закалки. Для таких пастухов они все Монстры. Но так их тут не называют. Просто Звери.

— Я скажу так, — в разговор влез какой-то широкоплечий парень, сидевший за столом у края навеса и с удобством опершийся спиной о его столб. — Попадёшь к нам в ватагу лесников, сразу отхватишь по шее за то, что ляпнул такое. Говори просто. Зверь. Чтобы не накликать лиха.

— И? Чё замолчал? — не выдержал Зимион.

— Он о королях среди них, — махнул рукой тот, первый заговоривший, парень, с презрительной улыбкой и, пусть в такой же одежде, как у всех, но явно из другой ткани и украшенной вышивкой, подобной учительской. Я решил дать ему кличку — богач. Познакомиться вчера я успел меньше чем с десятком людей. И он к нам с Зимионом не подходил. — Тех, кто стал сильнее людей и против кого нужно звать на помощь экспертов или, вообще, людей из императорского клана.

— О! Императорский клан, — Зимион откровенно ухмылялся. — Они и впрямь есть везде и за всем следят? Ты любишь поговорить, смотрю. Давай-давай развлеки болтовнёй.

— Ах ты!

— Да.

Мой несостоявшийся друг продолжал пялиться в спину неожиданно заговорившей Виликор и ждать продолжения. Напрасно. Молчали и остальные в классе. Лишь переглядывались. Даже богач, вспыхнувший от гнева после слов моего земляка и открывший, было рот, стих.

— И? — попытался продолжить разговор Зимион.

— И всё, — девушка снова замолчала, но внезапно продолжила и даже повернулась к нам. Всё тоже невозмутимое лицо, словно маска спокойствия. — Хочешь пример?

— Ага, — закивал Зимион.

— Скажи мне, — она повела рукой перед собой, — кто собран в этом классе?

— Эээ, — парень быстро огляделся в поисках подсказки. — Будущие послушники Ордена?

— Неверно, — припечатала Виликор. — Кто собран в этом первом классе?

— Таланты! — довольно воскликнул Зимион, найдя ответ в словах собеседницы.

— Ошибка, — от голоса девушки нужно было укрываться, как от ночного холода, столько в нём было презрения. — В этом классе собраны посредственности, которые долгие годы топтались на стадии закалки.

Окружающие приняли эти слова спокойно, без слова возражения. А вот я нахмурился. Что она несёт? Да, пусть одноклассникам лет четырнадцать-пятнадцать, но называть их неудачниками? Не слишком ли высокие у неё ожидания? А сама то?

— Где настоящие гении? — она усмехнулась и ткнула себя в грудь. — Десятка в двенадцать? Ничтожество! Где те, кто перешагнул Закалку, не заметив её? За год? За полгода? За месяц? В Ордене? Что они тут забыли? Да они уже в столице! Имперцы вымели их веником, стоило только появиться слухам о таких гениях!

— В Хрустальных Водопадах? — я с недоумением уточнил.

— В столице Империи! В благословенном третьем поясе, где и живут истинные практики Возвышения! — ядом в словах девушки можно было отравить половину Зимней Гряды. — Нулёвка! Думаешь, вырвался из кучи мусора? Глупец. Мечтал, что в Первом начнётся жизнь? Дважды глупец! И Первый, и Второй пояс такие же отстойники для мусора. Разве что в твоих песках совсем дно этой помойной ямы, а ты начал карабкаться по склону. Но даже не заслуживаешь взгляда настоящих экспертов Первого! Твой удел — Зимняя Гряда!

Я сидел, сузив глаза и обдумывая услышанное. А вот Зимион вскочил на ноги. Что хотел сказать, осталось неясным, он едва успел открыть рот открыть, как наше время болтовни закончилось.

— Класс! Встать! — почти прокричала Виликор.

Мы были под тем навесом двора, где стояли столы и скамьи. Его ширина позволяла расставить их в два ряда, а сами скамьи позволяли сидеть четверым. Последние седьмые были совсем пусты, наши четыре десятка класса уместились и так. Впереди стоял отдельный большой, светлого дерева стол, заставленный множеством предметов, странный чёрный плоский камень, скорее даже прямоугольная плита установленная стоймя, и необычная конструкция из дерева, немного похожая на ту, с помощью которой растягивают шкуры на просушку. Я последовал примеру окружающих и подхватился со скамьи. Мы добрых полчаса, как сидим, собранные старшей, и от скуки принялись чесать языками. И ведь только дошли до интересных вещей, как пришёл тот, о ком я уже забыл. Досадно.

— Приветствуем старшего!

— Отлично. Вы меня радуете. Пять баллов на общий счёт. Объясняю, потому что среди вас есть те, кто слабо знаком с нашей Школой. Успехи каждого ученика по отдельности и всех вместе будут внимательно оцениваться каждым учителем. Есть личный рейтинг ученика и общий вашего класса. Именно с помощью заработанных баллов любой из вас, даже будь он последним бедняком за стенами Школы, может получить у Ордена алхимические зелья и техники. Что же дадут вам эти пять баллов? На них можно купить одно зелье постоянного улучшения. Неплохая экономия яшмы, верно? Потратить заработанное впервые вы сможете через три недели. Затем раз в месяц. Основные правила Школы изложены здесь, — учитель бросил стопку тонких книжиц на свой стол. — Через неделю я проверю, как вы их усвоили. Не ответившему — минус балл, старшему — минус балл за каждого такого лоботряса. Можете считать, что в наказание будут залезать вам в карман. Так обычно доходит быстрее.

Я вдруг подумал, что оказаться простым учеником не так уж и плохо. Нас тут почти сорок и за один раз получить наказанием даже половину от этого числа...

— Если сдадут все, старшему по баллу за каждого ученика.

Или старший — отличная должность? Ладно — пустое. Жаль, конечно, что упущена такая возможность. Но плакать всё равно не буду. За неделю в лесу я понял, что мне тянуть эту ношу тяжело. Приходилось буквально заставлять говорить, действовать, вести себя так, как этого от тебя ожидают окружающие. А мне этого не хотелось. Да и вчера я поспешил, дословно следуя совету Тортуса, который он дал мне в последний день. С момента как пришёл в себя я много думал об этом. Никак не мог уложить в голове произошедшее. Воин отлично знал мои возможности, ведь видел меня в схватке, а значит, по его мнению, я должен был иметь шанс стать старшим среди ровесников. И такое поражение в первые вдохи боя. Виликор слишком сильна, чтобы я смог победить её в ближайшие месяцы. Две звезды я не смогу преодолеть лишь одним желанием, как бы сильно оно не было. Да, у меня есть преимущество, но одного его оказалось недостаточно. Помню, не так давно, пару недель назад в лесу я думал: «А если бы я сейчас проиграл? Что бы я испытывал?». Вчерашний день дал мне это попробовать на вкус. Недоумение, удивление, даже сомнение в себе. Но к удивлению, не было презрения в голосах, пришедших знакомиться, ребят. Были усмешки, подколки и подначки. Почти никто не пытался втоптать меня в грязь. И я понял, что ничуть не горюю своему поражению. Пусть мне не стать старшим сейчас, но это означает, что можно стать лучшим после неё. Меньше очков развития, но более привычно для меня. Думаю, второй в классе достаточная позиция, чтобы и здесь, и в Академии обратили на меня внимание.

— Наше первое занятие мы начнём с самого важного. Я не буду проверять, насколько хорошо вы прониклись духом Возвышения. Я скажу прямо. Самое важное в мире идущих к Небу — это отношения старшего и младшего. Уважение. Но мало приветствовать того, кто явно выше тебя по силе. Всегда. Запомните — всегда вы должны знать, кто из вас старше. Сейчас вам приходится выяснять это, меряясь грубой силой. Такое будет случаться и в будущем. Но скоро вы научитесь с одного взгляда на человека определять старшинство. И это очень важно. На уроке, в тренировке, в сражении у вас всегда должен быть определён старший. Никто из Служителей, а тем более Попечителей не будет распределять обязанности и дела каждому из вас. Он поручит это старшему, с него и спросит. Поэтому привыкайте, что в любой момент вошедший Воин может потребовать к себе старшего и разговаривать продолжит уже с ним. И он всегда должен быть определён среди вас. Именно на него в будущем будет возложено всё: от распределения пайка в походе и очерёдности дежурства, до действий в бою. У вас будет полгода, чтобы отработать этот навык в привычном классе. Затем, после экзамена будет месяц практики в лагере новичков. После жизнь послушника или вольного идущего. И там, особенно у вольных, жизнь будет строго наказывать каждого, кто не сможет верно определять старшинство за один миг.

Учитель Иглис ещё много что говорил. Про ранги и цвета в Ордене. Про его символы. Про деревни, что находятся под его рукой. Часть сверстников, видимо, те, что выросли в Морозной Гряде, слушали с ленцой, похоже зная это и так. Кто-то явно запутался в словах, я узнал этот пустой взгляд, что изредка видел на лицах своих покинутых учеников. Но сам я старался не пропустить ни одного слова. Учитель скоро перешёл на мелочи, относящиеся именно к нам. Оказалось, что даже выйти за пределы своего двора мы пока не могли без разрешения. Наш распорядок обучения на ближайшие недели был таков. Занятия с утра и до вечера. Сначала с Иглисом по законам и истории, животный и растительный мир Первого с другими учителями. Затем несколько часов занятий для создания средоточия. Урок техник. Занятия с оружием. Общая тренировка и спарринги.

— Обучение в Школе как монета. У неё две стороны. Одна — очки развития, которые вы можете заработать и получить за них знания. Другая — правила, которые нужно соблюдать. Старшая!

— Слушаю учителя!

— С тебя будет особый спрос уже с завтрашнего дня. Ты! — палец учителя явно указал на богача, который чесал языком, насмехаясь надо мной и Зимионом.

— Слушаю учителя!

— Почему на тебе одета неуставная форма? Что ты о себе возомнил, позволяя себе вышивку?

— Я ошибся, старший, одежда была приготовлена до поступления. Прошу у вас прощения!

Богач склонился в низком поклоне, ожидая решения учителя. А тот, неприятно усмехаясь, взял в руки со стола странный металлический предмет с ручкой и встряхнул его. По двору поплыл звон. Входные двери распахнулись и спустя несколько мгновений возле Иглиса стояли два молодых, не старше двадцати лет, Воина в серой одежде. Неужели они услышали этот тихий звук?

— Взгляните на их плечи. Это послушники Школы и нарукавная повязка с глазом — символ их службы. Порядок и наказание.

Учитель молчал и обводил нас немигающим взглядом синих глаз. Мне в них чудилось наслаждение моментом. Неприятный взгляд. Знакомый. Его палец вновь поднялся, указывая на всё ещё склонённого парня.

— Нарушение формы одежды. Пять плетей.

Быстро, за два вздоха богача выволокли к столу учителя. Он попытался было открыть рот, но один из Воинов обратил в его сторону ладонь и парень замер, словно окаменев. Свистнула плеть, которая неожиданно оказалась в руках другого Послушника. Я едва не вздрогнул от этого звука. Рубаха на спине нашего сверстника разошлась клочьями, открывая красную полосу на коже. Класс молчал, лишь стонал рассекаемый воздух.

— На этом всё. Завтрашнее занятие начнётся с опроса того, сколько вы запомнили. Помните — рейтинг и наказание. Баллы — это деньги нашей Школы. А ваши спины — это ваши спины.

Едва Иглис с помощниками вышел за дверь, как по классу прокатился громкий стон. Богач, со вспухшими на спине рубцами, вдруг обмяк, чуть не упав на пол. Стонал именно он. А я смотрел на свои побелевшие пальцы, которыми вцепился в край стола. Они болели, а вот стол был цел. Что это за дерево такое? Я заставил себя разжать руки. Дарсова плеть!

— Я вижу, что меня ожидают проблемы, — Виликор стояла на месте учителя и презрительно глядела на нас, не обращая внимания на наказанного парня. — Но сразу хочу предупредить, что на самом деле — проблемы назревают у вас. Скажу прямо, для тех, у кого совсем мало умишка. Сейчас я, назначу пары. Умный и не очень. И каждый умный, кто понял: объяснит, разжуёт, вобьёт в голову другому то, что понял сам. Каждый день, каждый урок!

— Оно мне нахрен не нужно! — подал голос богач. Он похоже пришёл в себя. Выпрямился, развернулся,скрывая от наших взглядов спину, и презрительно глядел на девушку, не показывая вида, что испытывает боль, будто и не было этого стона.

— Оно — нужно мне, — спокойно возразила Виликор не оборачиваясь. — Я — не хочу получать плетей. Но я пойду тебе навстречу.

— Освободишь меня от участи учить тупых крестьян?

— Нет. Дам тебе повод заняться этим с душой.

— Ух ты!

Парень явно хотел что-то сказать неприятное, но под взглядом обернувшейся к нему Виликор осёкся и замолчал.

— Я буду лично, своими руками, не дожидаясь наказующих, бить каждого, из-за чьей лени с меня будут снимать баллы, — голос девушки был спокоен. — Для тебя это хороший повод? Или мне отнестись к тебе с особым вниманием? Показать, что будет с теми, из-за кого я получу наказание? Болит спина, правда?

— Завтра узнаешь! — парень шипел, не сдерживая злобы.

— Что такое пяток плетей для полной двенадцатой звезды? В девять я получала их по двадцать. Мелочь, которая забудется после отвара. А вот ты, Арнид. Привык жить под защитой гильдейской эмблемы, да? Больно сейчас? Сильно ли занят ли сегодня лекарь? Ты меня понимаешь? Нет? А вот если я сломаю тебе руку? Или ногу? Хочешь узнать насколько это больнее?

— Нет, Виликор, нет, — он даже побледнел, разом став спокойней. — Всё понял. Давай уж говори — кого.

Забавно было то, что всем досталось по одному невольному ученику. А мне трое. Зимион, здоровяк, что говорил о ватагах и лихе, и моего роста кряжистый парнишка. Если меня каждый пытается задеть, называя пастухом, то этот явно простой работяга. Натруженные широкие, с коркой мозолей ладони, въевшаяся в полопавшуюся кожу на них грязь. Тяжёлая работа с самого детства, даже десятая звезда не исправила ещё этого.

— Старшая, — я с ухмылкой обратился к Виликор, — если с меня много спрашиваться будет, то и получить я должен что-то больше, чем спасибо или целые ноги. Мне приятно, что ты с первого взгляда поняла — я умнее остальных в три раза, но где мои баллы за такую помощь тебе?

Но меня будто не услышали. Она даже не подняла голову от книжицы. Пускай, ещё не вечер. Я хмыкнул и повернулся к парням. Зимион смотрел с улыбкой, работяга внимательно и насмешливо, крепыш с интересом.

— Давайте знакомиться, — я вздохнул. — Я Леград. Мне двенадцать и я из Нулевого, как все уже поняли.

— Зимион, четырнадцать и тож из Круга.

— Гунир.

Представился крепыш и протянул мне руку. Я с недоумением на неё уставился. Парень вздохнул так, будто я второй час пытался циновку на его окне раскрепить перед бурей.

— Среди ватажников есть своё приветствие — предплечья пожать. Знак доверия. Сойтись на расстояние удара и показать, что не держишь зла. Вот так, — мне показали, ухватив за руку и подержав.

— Ясно, Гунир, — я тоже сжал руку и кивнул. — Спасибо. Тебе сколько?

— Четырнадцать. Тут всем четырнадцать, кроме тебя и той, — он кивнул себе за спину. — Все, кто хоть на полгода старше, уже во втором классе.

— А сколько их всего?

— Шесть.

— Я Мир, — мне сунули руку и ухватили уже по-другому, за кисть. — У нас так в деревне здороваются.

— Ясно, — я освободил руку. Странное ощущение, будто пожимал кусок шершавого камня. — Давайте расскажите, хоть читать, писать умеете?

— Э, нет. Наш черёд сперва спрашивать, — покачал головой Гунир. — Чего там старшая про твои сотни схваток языком чесала?

— Ха! Да я его вчера пытал, сегодня пытал об этом. Теперь не уйдёшь! Вообще, ничё учить не буду, пока не расскажешь. Делись давай!

Я беспомощно покачал головой, глядя на их улыбающиеся лица. Будто дети малые. Очень на Лейлу похоже. Вздохнул. Огляделся. До нас никому не было дела. Ладно. Перестать скрывать свои успехи тоже нужно учиться.

— Между нами, — оглядел всех, убеждаясь в согласии.

— Могила, — качнул головой Мир.

— Мне тяжело давалось возвышение...

— Чё?! — выпучив глаза, перебил Гунир.

— Не ори! — я снова оглянулся и увидел взгляд Виликор. Слышала? Впрочем, она через секунду вернулась к чтению. — Мне рассказывать?

Крепыш кивнул, Зимион демонстративно закрыл себе рукой рот. Только Мир спокойно сидел на столе и молча глядел на меня.

— Тяжело мне давалось возвышение. И чтобы, — я замялся на секунду, — быстрее возвыситься, я принялся приманивать зверей и убивать их. В схватках. Ну, слышали, может: «Чтобы преодолеть застой — сражайся с сильным противником»? Проверяющие в Пустошах часто такое советуют.

— Зашибись! Слов нет, — Гунир потёр руки. — Как увижу батю, расскажу ему эту байку.

— Хочешь, верь, — я пожал плечами, стараясь не показать, как меня задело его неверие, — хочешь не верь.

— Не-не-не! — помотал головой Гунир. — Я тебя перед глазами сам вижу. Виликор чётко усё сказала. Верю! Это так называется. Всё чего за кружкой пива травят — это и есть байка. Про тебя будет — во! — мне показали большой палец. — Вечер скрасит ватаге.

— И сколько у тебя было звёзд? — прищурился Зимион оглядывая меня, будто впервые увидел.

— Восемь.

— Сотни, значит.

— Всего сотня, — отрицательно помотал головой. Мне лишнего не нужно.

— Они ж у вас этапа Закалки? — уточнил Гунир.

— Ага, прикинь! Леград — монстр!

Гунир сморщился, услышав эти слова, передёрнул плечами и сделал перед собой странный жест, словно отмахиваясь от чего-то.

— Не буду выведывать, на чё ты такую кучу зверья приманил. Молодец, чё сказать. Тебя бы второй дядя взял без разговоров в ватагу. Он любит лихих ребят.

— Я решил посвятить себя Ордену, — я улыбнулся. Не знаю что это за ватага, но город принадлежит Ордену и я добьюсь в нем высокого положения.

— Да понял уж. Шансы у тебя отличные. А вообще, повезло, что зверь-Воин не пришёл.

Я помялся, но похвастаться хотелось. Хоть кому-то рассказать. Начав, что уж останавливаться на полпути. Я ещё раз огляделся по сторонам.

— Между нами.

— Да ладно! — Зимион хлопнул по бёдрам ладонями и в голос заявил. — Охренеть!

— Слово, — Гунир ткнул в бока остальных парней.

— Слово. Слово.

— Пришёл, — я сделал паузу. — Скорпионий шипастый мад.

— И? — здоровяк прищурился.

— Шкура дорого ушла. А лезвие я себе оставил.

— Охренеть, — теперь скорее прошептал, чем сказал Зимион, глядя на меня круглыми глазами. — Не верю.

— Да я не заставляю верить, — я снова спокойно пожал плечами. Не буду доказывать. Я рассказал. Остальное не важно. И не буду больше обижаться на неверие. Самому было наутро удивительно, что цел остался.

— Не верю своим глазам! — перебил он меня. — А Тогрим ещё грудь выпячивал да хвастался. Придурок!

— Класс! Встать!

Последнее занятие сильно напомнило мне мои работы по поиску камней в пустошах. Очередной учитель с усмешкой принялся раздавать всем небольшие заплечные мешки из толстой, в палец кожи. Его смех я понял, когда Виликор, с её двенадцатью звёздами, уронила полученное. Похоже, один из материалов, отмеченных небом. Каждому достался груз немногим тяжелее, чем он мог самостоятельно поднять на экзамене. Нашлись возмутившиеся, но лишившись баллов, которых у них ещё даже не было, все предпочли замолчать, придержать вопросы и недовольство и помочь друг другу вздеть на плечи груз. Пока не дошло до плетей. Я видел их взгляды на колокольчик, так называлась эта штука, на столе. А затем мы приседали, прыгали, в конце просто ходили, а кое-кто едва плёлся, согнувшись, с этими дарсовыми мешками за спиной. Нас мучили не меньше половины дня. К уходу старшего почти весь класс лежал совершенно обессиленный. Почти. На ногах осталась Виликор и я. Я даже не так уж сильно и устал, ощущая в себе силы ходить ещё пару часов. Всё это напоминало мне мою непрекращающуюся беготню в последние недели перед экзаменом и путешествия за солью на ту сторону реки. Только тогда не было подгоняющего учителя за спиной и ускоряющих пинков.

Со стонами и ахами парни и ещё две наши девушки буквально заползли, вытирая собой пыль, с камня площадки на настил навеса. Кто так и остался, распластавшись на старых щелеватых досках, кто нашёл в себе силы подняться и лечь на стол или скамью, но пройти ещё десять шагов до двери, за которой были наши койки, никто не смог. Из моих знакомых ребят, только Гунир выглядел живым, оставшиеся лежали ничком. Виликор оглядела эту картину, смерила меня равнодушным взглядом, хмыкнула и развернулась обратно к тренировочной площадке. Я проводил её взглядом, поглядел, как она села, скрестив ноги, лицом в сторону скрывшегося за краем стены заходящего солнца, и, решившись, пошёл к песку.

— Виликор, у меня к тебе просьба.

— Говори.

Она снова не открыла глаз, как вчера. Неприятная привычка.

— Трое парней — это много. Не могла бы ты дать мне пару уроков?

— Ты не первый такой. Ответ — нет.

— Почему?

— У меня нет времени на подобные глупости. Учись сам. Жди уроков от учителей. Почуял силу? Выходи на ринг биться со мной. Сможешь чему-нибудь научиться в схватке — молодец. Нет? Присоединишься к этим неудачникам, — она махнула рукой в сторону парней, что по-прежнему валялись под навесом.

— Значит, ринг? Хорошо.

— Многому научился за ночь?

Я решительно кивнул. Не вижу ничего страшного в том, что чтобы увидев новые ухватки, получить взамен несколько синяков. Сколько их у меня было в прежнее время? После вчерашнего голова прошла быстро. Виликор открыла глаза, молча поднялась и через пару вздохов уже была на площадке для боёв. Она снова стояла под лозунгом про мечи.

— Знаешь, что означает изречение «У меча и кулака нет глаз»? — девушка подняла палец, указывая на символы над головой.

— Нет, — я улыбнулся, — я ведь с самого дна помойной ямы.

— Это напоминание, что вышедший биться должен быть готов ко всему. Ведь противник может покалечить его, лягушонок.

— Покалечить?

Я нахмурился, но девушка уже прыгнула ко мне. На миг пожалел, что в моих руках нет привычного копья, и скользнул навстречу. Мир окрасился свечением силы, которую я потянул в себя. Мой удар лёгким касанием отвели в сторону, а затем камни ринга вдруг бросились мне в лицо. Ничего не понимая, оглушённый ударом, я попытался встать и понял, что не ощущаю ногу. Сначала я испугался, но через секунду, когда её пронзило болью, понял, что она на месте, но знать об этом — очень больно. Едва-едва не падая, почти не опираясь на левую ногу, я смог встать посреди ринга. И обнаружил на себе внимательный взгляд чёрных глаз Виликор.

— Я не ошиблась вчера. Тело и душа. Небо отмерило тебе милостей полной мерой, — она помолчала, сжав губы в нить, тонкие, аккуратные черты лица исказились в гримасе и вдруг словно плюнула. — Ненавижу!

Прыжок я увидел и встретил девушку своими лучшими ударами. Быстрыми, сильными. Успел порадоваться, поняв, что они достигли цели. А затем глаза пронзило болью от яркого света. И что-то вокруг страшно завоняло.

— Ничего страшного.

Я услышал над собой незнакомый голос и постарался быстрее проморгаться от слёз. Первое что я увидел — чёрный халат.

— Приветствую старшего, — прокаркал я. С горлом тоже было что-то неладное.

— Видали, увальни тупоголовые? С вас убыток, от него прибыток очков классу. Считай — остались при своих. Повезло.

— Вырубила меня.

Я пришёл к несложному выводу и нахмурился. Две звезды и навыки. Я надеялся на тренировочный бой. Но она сражалась в полную силу и скорость, не делая скидок. Как в бою с врагом. Слишком большое преимущество, я даже не успеваю увидеть её движения! Нужно сокращать разрыв между нами и больше тренироваться! Не дай небо она и с оружием в руках так же умела. И серьёзнее, серьёзнее относиться к схватке! Она не зря угрожала покалечить. Здесь никто не будет меня жалеть потому, что у меня была разбита голова. Почему я обращаюсь к силе в последний момент?

— Да она, вообще, гляжу, прижалела тебя, мелкий.

— О чём вы, старший?

Я, наконец, чётко увидел собеседника. Он мог называть меня мелким, даже если бы не был Воином. Слишком он был велик. По сравнению с ним, любой из нас: и Зимион, и Гунир, высокий и широкоплечий, смотрелись тем, кем ещё и были — подростками. Здоровенный мужчина, лет тридцати, из халата которого можно было сшить два для нашего учителя Игила. Шириной плеч он мог поспорить с Ракотом. А вот такого огромного живота я не видел ни у кого. Ни дома, ни на многолюдных улицах города. Могучие, волосатые руки ловко смешивали в чаше травы из альбарелло. Я сразу узнал их из описания алхимика отряда, что вёз нас. Чуть вогнутая посередине, чтобы было удобно брать, цилиндрическая посудина из дорогой, даже на вид, белоснежной глины. Хотя, что было дорого для Нулевого, здесь наверно и за вещь не считают. Комната была ярко освещена несколькими светочами, позволяя в деталях видеть и комнату, и старшего. Поэтому меня так и ослепило, когда я пришёл в себя. Множество альбарелло разных размеров, сияло на полках ровными рядами. Здесь, вообще, везде был порядок. Даже мои одноклассники стояли у стены ровно и опрятно. И молча. Зимион и Гунир.

— Да обычно она что-нибудь ломает. Ваш класс лидер в трате зелий. А тут — целый. Удивительно. Первый пациент от талантов без перелома.

— Думаете, она не пыталась, старший? — я приподнялся на локтях и глядел на ногу без сапога с закатанной штаниной. Синюю, почти чёрную. — Она била меня, когда я упал?

Парни сначала покосились на Воина и, лишь затем, Зимион подал голос.

— Не. Хотела, но сдержалась. Я только не понял, чем ты её вывел?

— Мне больше интересно, почему я её этим вывел, — буркнул я под нос и перевёл взгляд. — Старший, мне можно идти?

— Вот сейчас смесь для питья тебе вручу, и можешь катиться, — отмахнулись от меня и добавили тише, но отчётливо слышно. — Проще было бы сломай она тебе её. Или голову. А так — ни туда ни сюда. Наводи тут состав.

— Старший, как мне к вам обращаться?

— Моё имя Хрил.

— Старший Хрил, если мне сломают что-то, то за сколько срастётся?

— Два зелья и утром начнёшь ходить. Вечером Шамор снова навьючит на тебя груз и пинком отправит бегать. Но за всё платить придётся. Целый день как в лихорадке будешь. И, как лекарь советую, не части. Если тебя будут ломать каждый день — добром для тебя это не кончится.

— Благодарю старший.

Я принялся сползать на пол. Ничего Виликор. Я упрямый. Я не Арнид. Для меня лучше ноги, чем плети.

Глава 6

Ничего неделанье и пустые разговоры днём закончились. Бывало так, что один учитель сменял другого, не давая нам никакого перерыва. Подъём по сигналу колокола, оживлённая толкотня в углу двора. Там находилась хитроумно устроенная купальня. Поверх стены в узком канале протекала вода, и можно было открывать небольшой отвод-ручей, что стекал к нам во двор. Наполнялись бочки, стоявшие рядком вдоль стены, и затем каждый был волен набрать себе здоровенную деревянную чашу и умыться здесь же на каменных ступенях, вода с которых стекала вниз, сквозь решётки. При желании можно помыться и полностью, в стороне стояли несколько лёгких загородок из дерева и плотной ткани. Часть ребят, те, что постарше и понаглее, как-то попытались подсмотреть за девушками. В тот день у лекаря едва хватило зелий для сломанных костей. А крики наказываемых Виликор ребят навсегда отбили у остальных желание когда-нибудь повторить их действия. То, как орал зачинщик, Фатор, даже у меня поднимало дыбом шкуру.

— Не пойму.

— Что тебе? — а вот утром никого не остановишь от болтовни.

— Батя меня в лёгкие выходы с десяти лет берёт. Разное бывает. Раз даже просто в заросли так вбежал, что вся шкура в клочья. Зелья то зельями, но не всегда давали-то.

— И? — подтолкнул я его неторопливые рассуждения.

— Шрамы где? — он повернулся, демонстрируя у себя рваный рубец на лопатке. — Тебя ни разу не задели чтоль?

— Задели. И не раз. Заживает хорошо на мне.

— А! — обрадовался объяснению Гунир. — Эт про таких спрашивал тот мужик? Про таланты?

— Нет.

Я вытерся куском тонкого холста. Вообще, в первый день, после того как пришёл в себя после знакомства с Виликор, я получил кучу вещей в пользование. Начиная от мыльного порошка с полосканием и заканчивая сменными подштанниками. Школа старалась, чтобы мы ни в чём не нуждались. Всем досталось два комплекта одинаковой учебной формы. Серые штаны и рубаха у всех, не взирая, парень или девушка. Не шёлк, не лён, уж тем более не грубый джут, а очень приятный к телу материал и совершенно нежаркий. А главное, гораздо более прочный, чем всё, что я держал в руках из ткани до этого. Мне бы такой очень пригодился в Чёрной. Хотя, что его прочность для зубов Зверей?

— Это не так сильно, чтобы назваться талантом, — пустился в рассуждения. — Тому мужику до этого дела не было. Иначе думаешь, я был бы тут?

— Да? И впрямь. Всё равно внушает. Я даже от такого не отказался бы. Полезная штука.

— Ты же из Первого? — я удивился. — В чём проблема? Купил бы себе зелий, что навсегда помогают лучше раны заживлять. Это у нас они запрещены. Вон, алхимик, что был в отряде, который нас вёз, хвалился, что так и сделал.

— Ну, сын первого дяди тоже купил. А вот мой отец не так богат, — парень спокойно пожал плечами. — Нет у нас лишних денег на зелья. Вот — в кубышке собрал отец на зелья Воина и Роста Основы, всё мне башку клевал, чтобы я занимался больше. Как я девятую звезду взял, так и сделал мне подарок, в Школу вот пропихнул. Теперь я взрослый считаюсь. Почти Воин. Теперь сам.

— Жёстко у вас.

— Ну, — смутился Гунир. — Это я так, в общем. Если чего, так отец поможет, конечно. Сам не хочу. Мать, сестра, двое младших братьев. Тут в Ордене, вся эта хрень стоит дешевле. Хоть ватажник, кой за чё может и кровавик заработать, но... Поглядим, в общем. Пошли жрать?

Богач, как я продолжал называть парня, которого на самом деле звали Арнид, воротил нос от еды первые дни, но теперь молча ковырялся ложкой и жевал. Всем хотелось постоянно есть, особенно после вечерних занятий с грузом. У меня же с первого ужина не было ни малейшего недовольства едой. Кормили дважды в день, и всё приготовлено не хуже, чем у меня самого вышло бы. А уж продукты и их качество, не шли ни в какое сравнение с тушёным мясным корнем и полоской каменного билтонга на закуску. Похуже, чем мы ели последние недели в Нулевом, но меня вполне устраивало. Да и порция оказалась великовата для меня. Я привык довольствоваться гораздо меньшим, да и нагрузки переносил легче остальных. Нравилось не только мне. Много мяса, много каши. Гунир больше работал ложкой. Мир же, налегал на мясо. А вот Зимион сегодня, не хуже богача, хмурился, глядя на тарелку. И я не выдержал.

— Чего тебе не нравится?

— Дарсовы жилы! — мигом, будто только этого вопроса и ждал, воскликнул и ткнул ложкой в тарелку с кусками мяса парень. — Я не знаю, что это! Но умерло оно своей смертью. И явно от старости! Вот уж не гадал, что охотничья байка взаправду существует. Как ты это ешь?

— Нормально, — я прожевал кусок, и впрямь с некоторым трудом. Подольше бы поварить следовало. Но ведь вкусное же!

— Неужто ты себе одни мослы забирал?

— Да я вообще не забирал никогда, — я пожал плечами.

— Чего? Гордость деревни обижали? Старое мясо всучивали? — с ухмылкой спросил Зимион.

На меня накатил приступ злости. Поговорить не о чем? Это я начал разговор и я должен улыбаться глядя на его недовольство едой. А он всё перевёл на меня!

— Я никогда даже новиком не был, — я уставился в глаза Зимиону, цедя слова. — Я два месяца одну тыкву жрал, а кусок порыжелого билтонга за лакомство считал чуть ли не год!

— Извини, извини, — парень выставил перед собой ладони.

Я помолчал, обдумывая случившееся. Гунир как работал ложкой, так и не прервался, а вот Мир удивлённо оглядывал нас двоих.

— Ты тоже извини, — я привычно натянул на лицо извиняющуюся улыбку. — Что-то вдруг в голову стукнуло.

— Даже знаю что, вернее, кто. Виликор, — с улыбкой заявил Зимион, будто ничего и не случилось.

Мне оставалось лишь покачать головой и снова взяться за ложку, закончив разговор. Похоже, такая натура — подкалывать окружающих. Пусть его. Я зря вспылил. Если уж начал разговор, то нужно быть готовым к тому, что у собеседника свои планы и мысли на этот счёт. И что язык у него подвешен гораздо лучше тебя. Или же сиди и по-прежнему молчи. Ели мы за теми же добротными тяжёлыми столами, за которыми затем встречали учителей. Толстые гладкие доски, массивные ножки-лапы. Я на третий день украдкой попробовал на прочность уже специально. Куда там! За эти дни как-то так вышло, что ребята договорились с парнями, поменялись местами, позвали меня и теперь мы все сидели рядом за одним столом. Гунир у своего любимого опорного столба, Мир, Зимион и я. Больше в классе никаких пересадок не было. Те, кто, по мнению старшей, достаточно знали грамоту, слишком отличались от навязанных учеников и не горели желанием сближаться с ними.

За неделю мы познакомились не только с Иглисом, Пиклитом и Шамором. Почти каждый день появлялись новые лица. Вот как сейчас, стоило только нам очистить столы и отдать посуду, а прислужникам в жёлтых халатах скрыться за дверями.

— Класс! Встать!

— Приветствуем старшего!

— Садитесь, ученики.

Вошедший оказался совсем старик. Старше всех, кого я только видел в Ордене. От привычных для меня пожилых людей отличается лишь меньшим числом морщин. Но вот лет ему точно не меньше пятидесяти. Интересно, какой у него уровень развития? Пока что все, кого я видел, на удивление им не блистали. Но вот у старика цветных прядей оказалось добрая половина волос. А ещё он начал седеть и выходила трёхцветная окраска головы. Тёмно-русые волосы с проседью и одновременно чёрными прядями. Очень запоминается. Лицо спокойное с аккуратной короткой бородой и небольшими усами. И синий халат. Служитель.

— Меня зовут Кадор. И я буду учить вас техникам манипуляции с энергией. Конечно, для этого нужно пробудить в себе первое средоточие сил и стать настоящим Воином. Взятие звёзд этого ранга путь длиною в годы, но сделав первый шаг, последующий рывок к первой звезде должен даться легче. А Орден вам поможет.

Старик рассказывал очень много интересного. Всё же я оказался прав и неправ одновременно. Да, в Первом поясе больше силы и идущим к небу легче стать Воином. И снова я не услышал ни слова про идеальную закалку. Ни намёка на подобных мне. Словно Тортус и словом не сообщил обо мне. Лишь мой вопрос о том есть ли разница, на какой звезде становиться Воином, заставил старика углубиться в рассуждения. И подтвердить слова того подмастерья алхимика. Есть лишь одна разница. В деньгах. Стать Воином можно на любой звезде после десятой. Но вот зельями получить две звезды Закалки дешевле сейчас. Алхимия, действующая на Воинов, стоит дороже. Он же и огласил цены зелий в Школе. Пять баллов за фиал. Всего лишь пять верных ответов учителю или похвалы на занятиях. Но ведь их нужно десять для одного эффекта. Если ты удачлив. Берём три самых распространённых: сила, ловкость, раны. Тридцать фиалов. Сто пятьдесят баллов.

Я, Виликор, богач, ещё пяток смышлёных ребят может быть и способны каждый день так тянуться перед учителями. Но вот Зимион, если к концу дня оставался с двумя новыми баллами рейтинга, уже улыбался до ушей. А ведь есть ещё выносливость, кости, кажется, кожа и шанс на то, что зелье не сработает. Дорого. Даже для нас учеников. Неудивительно, что Гунир решил приобретать зелья здесь. И уже выбрал какие. Он решил не распыляться и купить себе раны, а если останется, то выносливость. Самое то, объяснил он, в лесах. Хорошо, что мне можно не тратить рейтинг на зелья. И, кажется, ясно, почему Виликор так разозлилась. Ведь мне досталось даром то, за что её семья заплатила деньги и немалые.

Изучение техник начнётся с момента открытия средоточия. Первой нашей техникой станет Покров силы. То, что Орден раздаёт бесплатно. То, что сильно обесценивает значимость дополнительных звёзд и нужду в погоне за ними. Возможно, услышав его рассказ, многие из парней и девушек, конечно, тоже не будут тратить свои баллы на зелья.

— Уникальная техника, неизменная уже тысячи лет. Да, да! Тысячи! Она столь проста, что даже оставь вас одних в диких лесах, вы, в конце концов, просто изобретёте её сами. И при всей своей простоте, она спасёт вам жизни тысячи раз. Тысячи, молодые люди! Именно поэтому наше с вами знакомство с техниками начнётся именно с неё. Она уникальна для начала тем, что требует всего один узел меридианов для своей полноценной работы. А именно: само средоточие. Да, несомненно, в будущем, открывая новые узлы, вам станут доступны более совершенные защитные техники, что включают в себя даже сотни этих точек воздействия на энергию. Но все, повторю все, техники работают в первую очередь со средоточием. И, значит, имеет место допущение, что все техники начинаются с Покрова Силы и включают в себя его эффекты, переиначивая...

Старик оглядел наши ряды, перевёл дыхание и смущённо кашлянул.

— Простите. Ещё недавно я обучал в Академии и привык, что начальный уровень подготовки слушателей несколько выше вчерашних детей. Что же. Давайте повторим. Эта техника уникальна. Она очень проста. Для неё нужно лишь открытое средоточие. То есть любой новоиспечённый Воин сумеет освоить её. Она десятки лет будет спасать вам жизнь. Без неё невозможно полноценное обучение и тренировочные схватки. Обрисую её действие. Особенно тем, кто никогда не интересовался техниками ранее.

Выходило так, что эта техника выталкивала накопленную в средоточии энергию волной по телу. Не по меридианам, а просто вовне во все стороны. Та, на два вдоха заполняла применившего полностью. В эти секунды мышцы, кости, кожа идущего была настолько пропитаны силой, что поранить их, даже оружием становилось совершенно невозможно. Нанесённый удар в горло копьём не убивал человека, а лишь расходовал энергию, наполняющую тело, и в средоточие её возвращалось меньше. Убить человека становилось возможным, лишь если он не успел запустить технику, либо исчерпав запасы его силы. Конечно, тут нашлись свои ограничения, но, как по мне, вполне разумные. Дубину отразить всё же легче, чем наточенное лезвие, а упавшую на тебя скалу пережить не было шансов и под Покровом.

Часть рассказанного я знал ещё от Орикола. Техники делились на ранги. Человеческий, Земной, Духовный. Были и выше, но встретить их раньше Третьего пояса невозможно, и нам посоветовали не забивать голову. Каждый ранг в несколько раз сильнее предыдущего и позволял использовать больше сил и тратить их разумнее. Практически у всех техник строго разделялись уровни, что отличали и даже прямо указывали степень её освоения. Названия говорили сами за себя. Начальный — познание, мастерский — освоение, совершенный — постижение. И вот тут начинались тонкости. С каждым уровнем возрастало число используемых узлов меридианов, и также возрастала мощь. Так что Человеческая техника совершенного этапа освоения могла соперничать с Земной техникой начального уровня того же действия.

Но и продавались такие техники только по уровням. Например, нам никто не собирался вручать совершенные техники. Только начальный уровень. Минимальное число узлов необходимых для достижения эффекта. Понятно, что большего мы и не сможет применить. Через полгода от нас ожидают лишь пять открытых узлов, для продолжения обучения. Но всё равно очень обидно. Правда, старик обнадёжил, что в Академии будут выдаваться и мастерские уровни Человеческого ранга.

Ещё одна важная техника, которую мы будем учить — это Опора. И она же будет первой, на которую мы потратим баллы. Все ученики без исключения. Для неё требуется один узел в ноге. Неважно в какой. Возвышающийся толкал энергию из средоточия, но не просто вне его, а по определённому меридиану в направлении этого узла, направляя сгусток силы по телу. Энергия достигала нужного места и вот тут начинались тонкости. К этому времени, буквально за мгновение нужно успеть нарисовать силой под ногой круг с одним-единственным символом. И на один-два вдоха, пока сияла наполненная силой печать, практика невозможно становилось сдвинуть с места, он буквально прирастал к земле. А значит, никаких сложностей с использованием своей физической силы больше не существовало. Уйдут в прошлое моменты, когда антилопа могла оторвать меня от земли и швырнуть, или ситуации, что удар отшвыривал меня от соперника. Здорово. Вот только эти символы, что я начал учить ещё в Нулевом по свитку Орикола, были мне совершенно незнакомы, и это очень мешало. Ведь я не понимал, что они означают. И до сих пор не услышал объяснения.

— Старший, ученик имеет вопрос, — встал и согнулся в поклоне, почти касаясь стола.

— Говори.

— Старший, — я выпрямился, — ученик знает грамоту, но не понимает, что означает этот символ. Он не похож на привычные для меня.

— Это уже не первый вопрос от тебя. Назовись.

— Младшего зовут Леград!

— Плюс балл, — старик коснулся плоского камня, стоявшей рядом со столом, и напротив моего имени увеличилась цифра. — Я люблю, когда мне задают хорошие вопросы. И люблю, когда мне отвечают. Есть кто-то, кто может ответить?

— Старший? — поднялась Виликор.

— Говори.

— Это старый, специально придуманный в эпоху расцвета Древних язык для короткой записи требований к силе. Это символ единства, как ясно из его названия, позволяющий на миг человеку стать одним целым с землёй.

— Старший? — я снова согнулся в вопросе.

— Говори.

— Разве можно что-то требовать от силы?

— Как твоё имя? — старик посмотрел на старшую. — Можешь ответить?

— Младшую зовут Виликор. Ответить не могу.

— Тебе всё равно балл девочка. А что касается твоего вопроса, он снова достоин добавки к рейтингу. И ответ на него таков. Путь, ведущий к Небу, очень сложен и многогранен. Древние, разговаривая о силе вокруг и внутри нас и изучая её, пользовались помощью сложных чисел и рассуждений. Если просто и коротко, то они считали, что сила, пропитывающая наш мир, это отражение бесконечной мощи и мудрости Неба. А само Небо подобно спящему всемогущему ребёнку, который не знает что такое зло и добро и совершенно безразличен к людям, что идут к нему. И к Небу можно обратиться с просьбой. На печатях мы и изображаем своей силой такую просьбу. Формально ты можешь написать её и обычным письмом, соблюдая выведенные ими законы обращения к небу. Но это будет долго. Особенно в сложных техниках. Потому древние и придумали новый язык, короткий, ёмкий, лёгкий в написании.

— Старший, — я уже привычно дождался кивка. — Но ведь я не понимаю этого языка!

— Плюс балл. Похоже, в ваш класс я буду ходить с удовольствием, — старик улыбался, кажется, даже морщин на лице стало меньше от удовольствия, которым он буквально лучился. — Это неважно. Небу известно всё, что происходит и создаётся под ним, оно следит за всем, и оно может ответить даже на мольбу простого человека, обращённую к нему. Благодаря этой двойственности Неба, единой с его безразличием, одновременно с наукой о техниках у Древних появилась и вера простых людей в Небо, что стала официальной в империи. Что павшей, что нашей, как её прямой преемницы. Вера, что Небо приглядывает за каждым человеком, что пользуется его силой. Вера, что шаг за шагом можно познать мудрость Неба, развить своё тело и дух и стать его сыном, что сам станет источником такой же безграничной силы.

Провожая спину уходящего старика, который на ходу отвечал на приветствие Шамора, я думал, что видимо, нашёл учителя Орикола и Тортуса. Если не это дар простыми словами говорить о сложном, то, что тогда? Пусть он иногда и впадает в заумь. Да и сравнивая с другими орденцами, что уже познакомились с нами, его добродушие и желание именно научить, а не вдолбить знания, выгодно его выделяет среди них.

— Класс! Встать!

— Приветствуем старшего!

— Славься...

— Орден!

— Смерть..

— Сектантам!

— Ну вот, всего-то пара плетей и как славно выходить стало. Не нужно такой скорби на лицах, — невысокий, сухощавый Шамор оглядел нас так, что я сразу представил на его месте голодного пересмешника с серыми глазами, который оказался посреди стада джейров. — Радуйтесь! Сегодня никто не будет бегать! Я достаточно подстегнул ваши ленивые и жирные тела. Вы на глазах становитесь выносливыми бойцами, что могут часами сражаться. Пусть меридианы чуть отдохнут. Скажем... Денёк. Сегодня у нас более интересная вещь. Поединки!

Ответом ему послужили дружные охи и восклицания. Судя по его довольной улыбке, именно этого он и ожидал. Сегодня ровно семь дней прошло с начала занятий и ещё вчера ребята весь вечер трепали языками перед сном — будут, не будут. Мнение что не будут — победило. Всё же слухов о Школе бродило по городу много. У всех нашлись знакомые, что в ней побывали. Их и вспоминали, обсуждая происходящее. Так и решили. Мол рано. Может, через пару недель начнётся. Я вот лично считал, что без поединков уже не обойтись, но молчал, не участвуя в жарких спорах знающих больше меня. И оказался прав. Даже странно.

— Сейчас я составлю пары. Победитель получает двадцать очков. А это не много ни мало, а половина цены вашей первой техники! Есть за что постараться, — учитель оглядел нас ещё раз, пригладил короткие светло-русые волосы. — Итак...

— Старший! — я склонился в поклоне.

— Говори.

— Разрешите сразиться с Виликор?

— Вот это да! — учитель покачал головой. — Первый раз вижу человека, что сам отказывается от баллов. Я-то думал наугад выбрать самого большого неудачника в классе, а он сам вылез вперёд. Хорошо. Просто отлично! Не буду отговаривать тебя. Вперёд, с тебя и начнём. Остальные — слушай названые пары.

Я скользнул взглядом по Виликор и шагнул с помоста на освещённый закатным солнцем камень. Мне будет сложно, но сегодня я твёрдо рассчитываю не проиграть так сокрушительно, как прошлый раз. После возвращения от лекаря я уже на следующий день напрашивался на новую схватку. Но она мне отказала. Отговорилась тем, что не видит смысла тратить время на противника, который падает от двух ударов и думает, что чему-то учится лёжа у лекаря. Но вот сегодня отказать мне не получится. Я не надеюсь выиграть, но вот доказать, что я всё же достоин сражений с ней, и получить возможность тренировки с сильным противником я рассчитываю. Но именно тренировки, а не попытки меня покалечить. Первый шаг — достойное сопротивление.

Я принялся закручивать вокруг себя вихрь силы, притягивая её и наполняя энергией тело, будто в очередной попытке создать средоточие. Но делать этого не собирался. Мне пришло в голову, что если Покров силы делает тело прочнее, то не может ли подобное насыщение произвести схожий эффект? Сам Покров мне не доступен без средоточия, но описанный стариком Кадором эффект был знаком мне по первым дням в лесу. Вдруг подействует? Но мой главный шанс на успех задуманного — в моём прорыве. Зачем мне покупать зелья, если я сам по себе обладаю идеальной закалкой и два дня, как прорвался на одиннадцатую звезду? А главное — никакого пренебрежения противником и попыток атаковать. Только защищаться подальше от очерченных границ и, главное, беречь голову.

— Так, девка, — раздалось за спиной, и я нахмурился, осознав услышанное. — Не вздумай калечить его. Что-то недобро твои глаза сверкают. Никаких ударов между ног, в горло и глаза. Ничего не ломать. От меня зависит, сколько баллов ты будешь получать на ринге. И сколько терять. Поняла намёк?

— Да, старший, — помедлив, подтвердила Виликор.

Дарсово отродье! А вот об этом я не подумал. Мог ведь и впрямь между ног получить. Со всей силы двенадцатой звезды. От такого закалка не спасёт. Впору благодарить учителя, что заботится о моём здоровье, в отличие от меня самого. Я передёрнул плечами от короткой дрожи и коротким прыжком очутился на середине ринга, привычно, вспоминая свои первые тренировки с Вартусом, вогнул голову и закрылся руками. Вся надежда на мою выносливость и стойкость. И честность противника. Выполнит ли она обещание учителю? Виликор двумя быстрыми шагами оказалась рядом со мной. А главное — я отчётливо различил движение её ног и начало удара. И почувствовал охвативший меня азарт. Теперь, с малым разрывом возвышения, — посмотрим, сколько заслуг в твоих умениях!

Первые удары я легко принял на руки, не давая ударить себя в голову, даже решившись и уловив начало её движения, ударил сам. К своему удивлению — удачно. Виликор шагнула как раз навстречу тычку и отдача от него пронзила мою руку болью. В следующую секунду, девушка, будто не заметившая моего попадания, обрушила на меня бурю крепких и острых кулаков. В живот, в бока, в голову. Я напрягся, сжался, закрылся так, что едва видел её в щель между руками. К рукам присоединились удары ногами. Я застонал, заставляя себя стоять на подгибающихся ногах. Вдох, другой и меня оставили в покое.

Я рискнул разогнуться и чуть опустить руки. Виликор стояла в двух шагах от меня, обнажив зубы, словно дикий хищник, из её носа стекала кровь. Она провела ладонью по лицу, стирая её, и перевела взгляд на свою ладонь.

— Вот за это я и ненавижу вас, любимчиков неба. То, что мне приходится выгрызать у жизни через кровь и боль, вам даётся легко и без усилий, — тихо, едва слышно прошептала девушка.

— Значит, вот это всё, — я повёл плечами, отвечая так же тихо и стараясь одновременно размять ноги, чтобы прийти в себя после ударов, — досталось мне одним прекрасным утром само?

— Что нет?

— И я ни дня не старался, не лез из шкуры, не испытывал лишений, не проливал свою кровь?

Виликор не ответила, снова бросившись на меня. Удары её стали невероятно сильны, она перестала сдерживаться, я чувствовал, как трещат рёбра, как вышибает из меня воздух, как пронзает болью голени и бёдра. Но всё ещё милостью неба стоял. Казалось, каждый новый глоток силы чуть разгоняет боль и даёт шанс продержаться ещё миг, пережить ещё пяток ударов и не упасть. Очередной удар в руки оказался так силён, что прошёл сквозь их ослабевшую защиту и попал мне в голову. Мир раскрасился искрами, я согнулся от боли и вдруг понял, как будто вспышка прошла через мою голову, что сейчас сделает Виликор. Я ведь этой позой просто попросил, чтобы она ударила меня коленом в голову и закончила схватку! И я, не успев даже додумать мысль, рванулся в сторону, развернувшись и ударив кулаком вслепую.

Едва устоял на подгибающейся, отбитой ноге, но избежал удара, а вот мой достиг ее спины в идеальный момент. Виликор отшвырнуло от меня к самому краю площадки, не хватило полшага, чтобы она стала проигравшей. Я провёл ладонью по лицу и понял, что мы квиты. Пальцы в крови. Девушка развернулась, разогнулась и улыбнулась. Многообещающе. Так что я снова поспешно закрылся руками.

— Довольно!

Я недоумённо оглянулся на Шамора. Он хлопал руками и довольно улыбался.

— Отлично. Увиденного достаточно. Я прям доволен вашим набором. Каждому по десять баллов.

— Старший! Я могу победить!

— Минус два балла за пререкания! — с ухмылкой добавил учитель. — Может победить и он. Нда. Удачлив нулёвка. И силён духом. Следующая пара!

Я выходил с ринга, стараясь не упасть на глазах у всех, и не мог согнать с лица довольную улыбку. Я смог!

Глава 7

Я злобно тыкал ложкой в кашу, представляя на её месте Виликор. Дарсова девчонка! Уже третий день я пытаюсь найти с ней общий язык, но ничего не выходит. К чему были все мои усилия? Моя почти победа, доставшаяся мне почерневшими ногами и рёбрами? Внезапно чашка раскололась, и еда растеклась по столу. Я зло уставился на согнутую ложку.

— Я выиграл! — внезапно довольно заявил Зимион. — Подставляйте!

И передо мной разыгралась удивительная картина. Впрочем, за происходящим с удовольствием наблюдали соседи, поддерживая одобрительными замечаниями. Гунир и Мир перегнулись через стол, а вскочивший Зимион принялся отпускать им звонкие щелбаны. По пять каждому.

— Минус балл за порчу имущества, — возгласы и хохот смолкли, словно утонувшие в этом спокойном, холодном голосе.

— Да, это уже, ни в какие ворота не лезет! С каких пор наказывают за такую случайную ерунду? — возмутился Зимион, пока я скрипел зубами.

Он ответа не получил. Виликор даже не повернулась. Как обычно. Вот так она и вела себя все эти дни. Подчёркнуто игнорировала всех, и не отвечала ни на какие вопросы. И постоянно кого-то лишала баллов. А они давались каждому немалым трудом. Сначала на её слова просто не обратили внимания. Она не учитель. Ведь не избить, в своей привычной для нас манере, обещала. Но, не тут-то было. На утро она первым делом подошла к Иглису, и он своей рукой снял рейтинг на камне-артефакте. Со всех, на кого указала эта девчонка. И Виликор стали слушать, лишь начали провожать злобными взглядами. Впрочем, тот здоровяк, Циан, что в первый день пытался сойтись со мной в драке, раз не стерпел. Отбросил свою боязнь Виликор и отказался чистить грязные сапоги, показав ей какой-то жест. Придурок, которому напекло голову на пробежке. Он не успел даже опустить руку, как она сломала ему пальцы на ней. Не застеленная кровать, опрокинутая бочка с водой, шуточная потасовка в спальном зале, всё ей замечалось и служило поводом для наказания. А теперь вот, лишение очков и за разбитую тарелку.

Аппетита и до этого не было, а уж теперь он и подавно исчез. Я сгрёб кашу и осколки в опустевшую миску из-под хлеба, в раздражении вылез из-за стола. Дарсова девчонка. Почему с ними так всё непонятно? Мой взгляд упал на камни и столбы у задней стены двора. И я решил, что лучшим выходом будет спустить злость на дополнительной тренировке. Шамор обратил внимание на мою увеличившуюся силу, и добавил вес. Но полностью вымотать меня не смог. Так, почему бы не добавить время ужина к моей обычной тренировке до вечернего колокола? Я уже почти ощущаю, как близится прорыв к двенадцатой звезде.

Я сошёл с камня, которым вымощена большая часть нашего двора, на утоптанную землю. Интересно, сколько лет по ней бегают ноги учеников? Под ногой она ощущалась ничуть не мягче оставшихся позади булыжников. Сделав ещё два шага, остановился, размышляя, чем именно здесь заняться. Хоть какая-то польза от неудавшегося ужина. Нет Виликор. Можно выбирать. С одной стороны, от меня вдоль стены площадка для тренировки ловкости. Брёвна, торчащие из песка в небо. Висящие в воздухе между ними, протянутые во всех направлениях верёвки. С другой стороны, тренировали силу. Почти знакомого мне вида мерные гири, разве что сделаны они из другого материала. Гладкого, чуть тёплого и шершавого на ощупь. Ещё круглые камни всевозможных размеров. Пожалуй, можно совместить два вида упражнений. Силу и выносливость. Я привычно присел перед полкой, нацепил на себя свой мешок на грубых лямках и двинулся к камням.

Прошёлся вдоль ряда самых небольших из них, на пробу приподнимая. Пусть размер не впечатляет, но их явно коснулось небо. Уже на пятом я остановился. Плотнее прижал его к груди и с усилием разогнул спину, понимая почему здесь нет песка. Казалось, даже в эту утоптанную землю мои ноги пытаются провалиться. Закрутил вокруг вихрь синих нитей и принялся внушать себе, что с каждой секундой я становлюсь сильнее, а вся энергия поглощается моим телом, поднимая меня к очередной звезде. Я твёрдо решил, что стану Воином, только получив от этапа Закалки все преимущества. Ощутил, как пот начинает заливать глаза, всё же две тренировки подряд, почти без отдыха, — это чересчур, но упрямо стоял в светящемся шаре силы, удерживая спину прямой.

— Эй, Леград, дело есть!

Голос сбил мой настрой и сосредоточенность на возвышении. От неожиданности я даже вздрогнул. Накатила злость. Было жаль несъеденный ужин, пропавший балл, а теперь и загубленную тренировку.

— Попробуй ещё раз, — по голосу я не опознал подошедшего, пришлось открывать глаза.

— Э, — Арнид уставился на меня, но всё же сообразил. — Леград, у меня к тебе предложение.

— Вежливо, — процедил я, борясь с желанием ударить богача или бросить ему на ногу камень. — Мне не нравится твоё «Эй».

Парень сжал губы и сузил глаза, но буквально через два вдоха расплылся в улыбке. Я не сомневался — фальшивой. Не только я умею натягивать на себя маски.

— Конечно! О чём речь. Извини, волнуюсь. У меня есть к тебе предложение. Не хочешь выслушать?

— Говори, — я несколько вдохов колебался, но решил согласиться и выслушать, а не поддаться настроению и гнать прочь.

— Виликор и раньше была излишне строга, но теперь, — богач развёл руками и поцокал языком. — Она переходит через край. Нам нужен новый старший.

— И при чём здесь я? — начало уже было забавно, но я притворился полным олухом, хотя к чему шла речь, понял сразу.

— Ты почти равен ей, но кажешься более разумным и ответственным, — Арнид замолчал, но, похоже, я сумел изобразить достаточно недоуменный взгляд и ему пришлось сказать прямо. — Я предлагаю тебе сместить её.

— Ты же видел, чем закончилась моя прошлая попытка. Я ещё недостаточно силен. Приходи через пару месяцев, тогда и поглядим.

— Я не говорю тебе выходить на ринг. Кроме личной силы, есть та, что стоит за спиной. Реши со своими здоровяками дело утром, перед приходом учителя.

— Погоди, — я действительно заинтересовался и даже бросил, наконец, этот камень, от которого уже ломило плечи. Просто на землю. — Ты предлагаешь напасть на неё толпой?

— Конечно. Ты слишком честен, — богач заулыбался и сложил руки за спиной. — Поверь, всегда у всех есть подчинённые. Я много знаю о Школе, всё же моя семья живёт здесь уже четвёртое поколение. Сам подумай. Что лучше? Сильная сумасбродная и одинокая девчонка или умный спокойный парень с поддержкой за спиной?

— И это останется без последствий? — я недоверчиво хмыкнул, оставив его вопрос и лесть без ответа.

— Учителям плевать, что происходит в классе, — Арнид смотрел мне прямо в глаза, не пытаясь отвести взгляд. — Ты видел, чтобы Виликор наказали за побои учеников?

— Но ведь она старшая и всегда действует одна.

— Вот именно. Одна. Всегда. А у тебя три здоровяка под рукой. И они вполне тебя слушают. Поверь, учителям нет дела до происходящего за дверями бурс. Главное не зарываться и не шуметь на всю Школу. Пять минут разговоров с твоим ватажником, десять минут грубой силы и куча баллов твои. Ты ведь этого хочешь? При нужде повторить.

— А ты? Зачем ты ищешь чужие руки? У тебя же есть прихлебатели?

— Как грубо, — парень скривился. — Я предпочитаю слово помощники.

— Ну, — я рассмеялся. Помощник Варикол, помощник Скирто. Неплохая должность. Приятно звучит, — а всё же?

— Неудачное распределение в этом году. У меня из сильных ребят остался только Циан. Фатор задирает нос. Гунир держится тебя. Ты же сам видел, кто на что способен. Мы с ней не справимся.

Это да. Схватки, последовавшие после моего ухода с ринга, впечатлили даже меня. Своей смехотворностью. Драться умели богач, Зимион, Гунир, Мир, Циан и тот крепкий парнишка Фатор, смотрящийся старше своих лет. Именно их и расставил в пары Шамор. Остальные же три десятка человек больше напоминали по виду книжников. И подмастерий, таких, что годами не выходили из мастерских. Узкие в плечах, бледные. Да, среди них были и задиристые, и наглые. Но тот же Зимион на днях, походя, надавал по шее сразу парочке, которые решили пройтись языками по его прошлому.

Не чувствовалось у них опыта кулачных боёв, вернее, его оказалось даже меньше, чем у нас с Зимионом. Поэтому череда схваток иногда проходила совершенно непредсказуемо и напоминала мне схватку Кирито и Варикола в лесу. Уныло, медленно и бессмысленно. Что-то вроде того, как я первый раз пытался прыгать напротив Вартуса. Часто драку просто разнимал учитель, с издёвкой оценивая их, как бодающихся рогами тупых баранов. Я так понял, что это животное похожее на джейров, но ещё более тупое. Я даже прошёлся после, знакомясь и выспрашивая о прошлом ребят. Среди них не нашлось ни кузнецов, ни кожемяк, ни охотников. Сплошь каллиграфы, травницы, алхимики, портные, писцы. Странно.

Зимиона поставили против Арнида и тот уверенно выиграл. За его плечами чувствовался учитель, который научил его махать кулаками и использовать ноги. Из-за них мой земляк проиграл и в этот раз. Сложно продолжать схватку, когда тебя сбивают с ног каждые пару вздохов. Мир оказался любителем помахать кулаками и сошёлся с Цианом. Я заметил, что Шамор намётанным глазом составил равные пары. Этот здоровяк тоже даже не пытался бить ногами, но кулаки свистели — будь здоров. Парни были несколько неуклюжи и медленны, но силы вкладывали не скупясь. И получили каждый по десять баллов.

А вот схватка Гунира и Фатора вышла для меня самой зрелищной. Они оказались ловкими, резкими. Даже я иногда с трудом успевал заметить очередной удар. Оба часто били ногами. Сильно, разрывая воздух глухими ударами по телу противника. Но при этом ухитрялись оставаться на ногах как ни в чём не бывало. И учитель не спешил прерывать драку и объявлять ничью. И он оказался прав. Победил Гунир. Он сделал вид, что собирается пнуть противника в бедро, а когда тот сделал шаг назад — ударил другой ногой в голову. И сбил противника с ног. Шамор уже через вздох, оценив расплывшийся взгляд упавшего, назвал ватажника победителем. Я так высоко задирать ноги даже не рискую. Тут нужен опыт.

Так что я понимаю печаль собеседника. Интересно, а случайно ли Циан оскорбил Виликор? Помнится, там рядом был и Арнид с остальными своими помощниками. Пару дней назад они тоже пересели за его и соседний стол. И вот все в одном месте. А Циан впереди с грязными сапогами. Но всё закончилось в одно мгновение. Может богач просто не успел? А вот что я, что Гунир будем побыстрее. Виликор не успеет сломать нас поодиночке.

— Нет, — я решительно мотнул головой. — Я не буду нападать на неё толпой.

— Два ид... — Арнид, запнулся, но продолжил. — Редко приходилось слышать, чтобы в одном классе встретились такие помешанные на честности противники. Хорошо. Посмотрим, сколько ты ещё выдержишь. Тебе ведь нужны зелья? Техники? Или так и будешь махать голыми кулаками и надеяться на щедрость Школы?

Я смотрел ему в спину и кривился. Рейтинг мне важен. Пусть, благодаря усилиям мамы, я на фоне остальных, начитан и легко запоминал то немногое, что нам рассказывали учителя. Но постоянно лишаться баллов из-за придирок тоже не дело. Я вернул тяжёлый камень на место и решил бросить тренировку и проверить как дела у моих подопечных. С таким настроением от попыток возвышения толка не будет.

На стене, вдоль которой под навесом стояли столы, было три двери. Одна ведёт в склад, где я с Зимионом получал вещи. Вторая в спальню девушек. А вот самая широкая ведёт к ночлегу парней. Я толкнул её и оказался в большом зале с широким проходом от входа между рядами лежаков, сделанных полностью из дерева. Они застелены плотной холстиной, а сверху лежит толстое тёплое одеяло и небольшая подушка, набитая чем-то плотным и чуть шуршащим. На проходе стоят широкие столы, за ними при нужде можно уместиться и вдесятером. Но большинство ребят валяются на кроватях или сидят на них же, сбившись в группы по интересам. А вот двое моих послушно сидят за столом. Вот только чем это они занимаются?

— Что значит: «Я ничего не делал»?

Я с недоумением уставился на играющих в кости Гунира и Мира. Тот же Зимион в моей помощи не нуждался. Он вполне бегло читал и при нужде мог медленно писать. А вот с ними было совсем плохо. Я решил, что главное сделать их грамотными, а уж там они могут и сами подготовиться к занятиям. Служитель Латор, что рассказывает нам о травах, даёт выучить пять—десять трав за неделю. Читать им в короткое время отдыха справочник, что он раздал, меня совершенно не устраивает. Мне нужно взять последнюю звезду и прорываться к Воину. Вот я и решил, что гораздо разумнее научить их читать и писать. И они сегодня должны были заполнить два листка своими каракулями. И рассказать мне про две травы. Я развернулся к Миру. Тот старательно не обращал на меня внимания и прятал глаза.

— А что скажешь ты?

— Да ну. На кой мне? Обойдусь.

— А то, что за это я получу по шее от Виликор?

— Так и зашибись. Ты ж, вроде этого и хочешь? — осклабился Гунир.

Я замер. Интересная мысль. Подход от отрицания. Если она не хочет разговаривать со мной, то сделать так, что это станет нужно ей. Дождаться конца недели, провала своих навязанных учеников и Виликор вынуждена будет надавить на меня. Но при этом все, а не только девчонка теряют баллы, а я получаю всего одну схватку. Глупо надеяться, что старшая будет каждый вечер проверять наши успехи.

— А рейтинг?

— Да лажа всё эт. Корпеть над книгами, чтоб получить пару баллов? Я за одну драку получу два десятка. Кто мне тут противники? Эти домашние пташки чтоль? Только и знали сидеть на ковриках, хапать силу и ждать благословения неба!

Гунир усмехался. И считать он, кстати, умел неплохо. А вот Мир молчал и продолжал делать вид, что его здесь нет.

— Да и драться дальше станем чаще. Э, я тебе говорю! А с мечом я ещё лучше. Пусть слабаки за книгами гнутся и готовятся вернуться к своим мастерам.

— Для Академии этого будет маловато.

— Это ты рвёшься в неё. Я через год вернусь в ватагу к отцу. У нас просто особо учить некому всяким этим выкрутасам.

— Которые ты и не учишь.

— Да ладно те! Чё мне пригодится, то я учу.

— И что же тебе пригодится?

— Вот зверей буду учить, с тяжестями вот бегаю, — Гунир запнулся. — Э, вот средоточие создаю. Вчера пытался! Честно. Да и вобще — я жду, когда взрывалку выдадут.

— Ясно, — я подвёл итог. — Бездельничаешь.

— Да ладно тебе, дружище!

Гунир приподнялся и попробовал меня обнять. Научился у Зимиона? Я сбросил его руку и толкнул обратно на скамью. Он хмыкнул и нагло развалился на столе, подперев голову рукой. Я обернулся к Миру.

— А ты чего молчишь?

— А чё я?

— Ты зачем здесь?

— Да случайно вышло.

Его история неплохо дополнила старый рассказ про Орикола. Деревня парня выращивала какие-то съедобные злаки. Мне их названия ничего не говорили, но Мир ,в конце концов, просто сказал, что считай половина того что мы едим, есть у них на полях. А ещё они сажают Цветок духа. Его корни телегами скупают алхимики и платят неплохие деньги. Вот только дольше двух лет сажать на одном месте нельзя. И бывает так, что одно, два растения на поле как раз к исходу второго года, начинают отличаться и превращаются в Цветок роста духовной силы. Тот самый, что утаивал Орикол и ел. В общем, Мир поступил так же. Как-то он сумел утаить его и от семьи, и от всех односельчан. Дождался, когда тот зацветёт. И сожрал. Его сразу закинуло на три ступени. Все в деревне всё поняли, выписали ему тумаков и решили воспользоваться случаем. Если уж Орден в этом году объявил большой набор. Только виру за цветок выплатили. И прикупили ему зелье Возвышения.

Я слушал эту историю, кивал, но решил для себя, что парень всё равно что-то утаивает. Даже не так. Много чего утаивает или вовсе дело не так было. Я вот не верил, совершенно не верил, что можно перепрыгнуть столько звёзд от одной травы. Даже алхимики, делая концентрированное зелье Возвышения Воина, не гарантируют прорыв с девятой к десятой звезде. А тут три. Сразу. Пусть и с шестой на девятую. К тому же я видел, как кривил губы в усмешке Гунир, слушая рассказ, а Мир каждый раз при этом словно давился словами и не сразу продолжал историю. Впрочем, у каждого могут быть свои тайны. Что мне до чужих? Мне бы свою сберечь от жадных глаз Ордена.

А планы родни Мира оказались просты. И он поддерживал их обеими мозолистыми ручищами. Протянуть в Школе полгода, а затем вступить в ряды стражи города. Там мол, с таким талантом, тут он в рассказе снова краснел, его примут без разговора. И у семьи появится своя рука на рынке.

— А там, лет через пять, глядишь и десятником стану. Вот.

— Слушай, — я заулыбался, наконец, найдя, чем его можно зацепить. — Как думаешь, а кого в страже будут привечать больше? Того кто может сам прочитать приказ и сосчитать товар на телеге? Или того, кто даже не может своё имя написать?

Эти слова заставили бывшего крестьянина задуматься. Он сидел, опустив глаза в столешницу и водя толстым пальцем вдоль криво вырезанных надписей и знаков, которые остались от прошлых поколений учеников.

— Хорошо, — Мир поднял голову. — Я согласен. Дело стоящее.

— Тогда, — я ткнул пальцем в лежащие на краю писчие принадлежности — доску, чернильницу с пером и листы чуть желтоватой бумаги, резко отличающейся от той, к которой я привык. И перевёл взгляд на Гунира. — А ты?

— Не! На меня такие уговоры не подействуют. Монеты считать я умею, десяток слов, уж как-нибудь разберу при нужде, — парень нагло улыбался. — А за книгами пусть Амир сидит.

— Кто такой Амир?

— Эт сын первого дяди. Молодой глава ватаги нашей. Ему нужно быть умным, — Гунир засмеялся. — А мне достаточно хорошо рубить мечом и пускать лезвия как можно чаще по его команде.

Я смотрел на веселящегося Гунира и уговаривал себя не злиться. Выходило плохо. Может, если бы не вечер, полный разочарований и его несмолкающий смех, всё бы обошлось. Но я просто сорвался.

— Видишь? — я сжал кулак и поднёс его к носу парня.

— Ага, и чё?

— Лови.

Я отвёл руку назад и не спеша с наслаждением впечатал его в грудь Гунира. А тот даже не подумал отбить удар. Не верил, что ли? Его снесло с лавки, только ноги в сапогах мелькнули за столом.

— Ты чё? — ошарашенный Гунир подхватился с пола и сжал кулаки.

— Сам ты не хочешь, значит, нужно дать тебе повод, — теперь улыбался я. Надеюсь, тоже неприятно. — Может Виликор права? Да и мне потренироваться, а то вечно мешают.

Я снова ударил его. На этот раз в живот ногой, чтобы выбить из него весь воздух. Мне это не удалось, Гунир подставил руки, но я не стал сдерживать пинок и его отшвырнуло дальше в проход. Следующие пару минут я давал ему встать и снова сбивал с ног, допинав до самого выхода. К этому зрелищу никто не остался равнодушным. Но образумить меня попытался только Мир. Зимион же даже не встал со своего лежака. А вот остальные: кто поносил меня за шум и беспорядок, кто-то тоже остался равнодушным, даже постарался отойти подальше. Удивительно, но Виликор не появилась на шум. Впрочем, ни я, ни Гунир не кричали, да и беспорядка на самом деле не было. Ни кровати, ни столы не пострадали. Мои неспешные удары по-прежнему не достигали цели и легко блокировались здоровяком, и я не сдерживался в силе. Странным было то, что я помнил, каким был резким в драке парень, но здесь и сейчас он не был и вполовину так же хорош, как тогда. Его удары я легко сбивал встречными, даже не напрягаясь и не прибегая к уловкам.

— Хватит! — Гунир лежал на полу и даже не пытался больше встать. — Эт уже не забавно.

— Забавно?

— Считай, что я понял. Уж лучше писать твои закорючки, чем так кувыркаться. Надоело. Я уже рук не чую. Ты без драк башку теряешь чтоль? Всё-всё! Молчу.

Я отвернулся от здоровяка и вернулся к Зимиону и своей кровати, что стояла рядом с его. Молча упал на неё и попытался собраться с мыслями. Вот зачем мне всё это? Одно дело если бы я действительно был старшим и получил прибавку к рейтингу. Или хотя бы тренировки с Виликор в награду. А так, получается, что трачу силы, время и делаю то, что мне совсем не нравится. Бью людей. И что взамен? В пути сюда Тогрим делал вид, что я старший. Это хотя бы грело самолюбие. Как же — сам пришёл и сказал, что будет слушаться меня. А здесь? Тоже пойти к Виликор и действительно последовать совету Гунира? Поставить её перед выбором — тренировки или пусть прощается с баллами. Ещё бы понять, почему она так ненавидит таланты у других людей, чтобы не испортить всё ещё сильней.

— Чё ты взъелся?

Отвлёк меня от размышлений голос Зимиона. Я помолчал, но всё же ответил.

— Не люблю, когда хвалятся, что быть тупыми лучше.

— Чего так?

Я задумался, но решил, что смысла отмалчиваться нет, раз уж начал говорить.

— У меня мама добилась всего сама. Сама научилась читать, — вернее, за еду её учил старик-нищий, живший в соседней с ней яме. Но вот это точно останется при мне, — писать. Стала из простой девчонки — уважаемым кожевником с клеймом. Одной из первых среди своего поколения. А этим всё в рот кладут, а их приходится уговаривать.

— Так, ведь тебе рассказали, почему не хотят.

— Ага, — я хмыкнул. — Мне прямо полегчало. Ещё бы мне Виликор про своих дарсов рассказала.

— А что тебе хочется узнать? — раздался посторонний голос.

Я обернулся и оглядел вмешавшегося в разговор. Невысокий, худой парень. Я часто обращал на него внимание среди своих соучеников. Причина этому — яркая медного цвета шевелюра. Такой цвет волос я нигде в Нулевом не встречал. Да и глаза, как у отца и сестры. Зелёные. А вот лицо обычное, только десяток странных точек под глазами. Что я ещё могу про него вспомнить? Только то, что учится он отлично и легко отвечает на все вопросы, неплохо зарабатывая очки. Кем был в городе, вернее, у кого ходил в подмастерьях, не помню. Парень лежал через две лежанки от нас, закинув руки за голову, и изучал потолок.

— А что ты можешь предложить?

— Отвечаешь вопросом на вопрос? Ты забавный. Рассказать тебе про её жизнь? Неа.. А то прибьёт меня. А вот историю её семьи можно. Вкратце, — рыжий коротко хохотнул. — Интересует? Поверь, там всё же есть нужные тебе ответы.

Задумавшись, я не сразу, но кивнул. А парень, словно этого и ждал. Не успел я моргнуть, как он оказался рядом с Зимионом на его кровати.

— Э! Ты чего это тут расселся?

— Чего тебе? Жалко? Считай это платой за рассказ.

— Вон ему надо, — в меня ткнули пальцем. — Иди, к нему сиди.

— Не, — рыжеволосый парень покачал головой. — Уж больно он резкий. Сначала вдарит меня, а потом будет сожалеть. А много ли мне, книжному червю, надо?

— А я тебе, значит, не вломлю? — зло прищурился Зимион.

— Тебе ведь тоже интересно? — парень щёлкнул пальцами и, не услышав ничего в ответ, улыбнулся и представился. — Я Дарит. А история такая.

Семья Виликор ещё совсем недавно, буквально десять лет, назад жила в другом поясе. В Третьем. Чуть ли не под самой столицей. И была довольно крупной и богатой семьёй. Настолько, что уже подумывала получить статус клана. Вот только ничего у них не вышло. Поспешили. Они попытались подмять под себя городок. Отобрать его у мелкого клана, под которым сами ходили. А им наглядно показали разницу между сильной зазнавшейся семьёй и слабым захудалым кланом. Два года междоусобных сражений окончились тем, что они вылетели во Второй пояс. Уцелевшие вылетели. Не успели там прожить и пары месяцев, как снова принялись воевать. Не сумев понять, что их жизнь резко изменилась. И гордость нужно поумерить. По слухам, причиной послужил чуть ли не спор с местными, кто первый зайдёт на рынок. И вот теперь они в Первом поясе, а от всех сотен членов семьи остался неполный десяток.

Здесь они живут тише мышей и не открывая рта. На чужих. Наказывая своих за любые мелочи. И мечтают вернуться в Третий пояс. Вот только нынешний глава семьи после полученных за эти годы ран — калека и его потолок восьмая звезда Воина. И это самый сильный из семьи. Иначе бы они в Первом и не оказались. Потому вышло так, что свои надежды на возвращение он возложил на плечи детей. Сначала сына. Но для него она оказалась велика. Соседи, которые все знают, говорят, что отец слишком рьяно взялся за алхимию и сжёг пацану меридианы. Следующей надеждой стала Виликор. Фраза: «Моя дочь вернёт нас на земли предков», — набила оскомину у всех живущих в квартале. У Виликор действительно самый высокий талант в семье. Но лишь по сравнению с оставшимися, а так, её постоянно обходили сверстники из соседей. И это здесь, в Морозной Гряде. И отец снова обратился к зельям. Её сегодняшние звёзды результат, в том числе и огромных трат семьи на алхимиков. У Виликор есть даже прозвище. И оно говорит само за себя. Одержимая. Там, где сверстники достигали результата талантом и неделей ленивых упражнений по паре часов в день, она добивалась его нескончаемыми, почти без сна, тренировками всю эту неделю.

— Откуда ты так много знаешь? Этот самый сосед? — Зимион толкнул плечом замолчавшего Дарита.

— Не.

Дарит, наверное, раз в двадцатый за разговор щёлкнул пальцами и ткнул себя в лицо, скорчив рожу.

— Рылом не вышел для их квартала. Большинство людей любят поговорить. А я умею слушать, — с улыбкой закончил рыжеволосый и пихнулся в ответ.

— Ладно, — я вслушался в вечерний сигнал, пытаясь в очередной раз представить себе размер этого колокола, и принялся снимать сапоги. Утром, успокоившись и подумав над тем, что наболтал рыжий, нужно обязательно поговорить с Виликор. — Спасибо за рассказ. Он мне очень помог.

— Да не за что.

— Хочу уточнить. А вот за этот вот рассказ и слухи? Виликор ничего не сломает тебе или мне?

— Не! — парень пренебрежительно отмахнулся и поднялся с кровати. — Об этом и впрямь в её квартале говорят не понижая голоса. Даже слуги. Их семейку не особо любят.

— Ладно. Кстати, — я решил уточнить одну вещь, — тут без меня ничего с богачём не случилось?

— Хе-хе-хе, — Зимион бросил быстрый взгляд в сторону компании Арнида. — С ним языками сцепилась Виликор. Он, после ужина одел свой домашний халат. И тут она заглянула. Слово за слово, эта девка сняла с него пять баллов за этот дарсов халат. Он прошёлся по её виду. Она сняла ещё балл. Он начал орать. В итоге заткнулся только на двадцати очках.

— Не слабо.

— Прикинь, да? Он орёт, а она почти шёпотом забирает у него балл за баллом, балл за баллом. Жаль ты не видел.

— Ничего. У меня было своё представление.

Я отмахнулся от любопытного Зимиона, заметив, как в мою сторону повернул лицо Дарит, уже лежащий на своём месте, и закрыл глаза. А миг спустя, все Светочи потухли.

Глава 8

— Орден тратит огромные силы для защиты города и его окрестностей. Самые большие проблемы, с которыми сталкиваются жители: секты, звери и разбойники.

— И мытари, хапающие без меры.

Этот шёпот слышит только наш стол. Во всяком случае, я на это очень рассчитываю. Мне очень не хочется выяснять, насколько строго может наказать служитель Зиран. А то, что за такое очернение Ордена, будут плети, сомнений нет. И вряд ли ограничится десятком Если бы мы сидели чуть по-другому, то непрошеный рассказчик уже давно бы заткнулся! Но мне просто не дотянуться до Гунира, сидящего на своём привычном месте у столба. А здоровяк с самого начала урока поставил руки на стол, сцепил пальцы, прикрыв рот, и принялся дополнять все слова учителя. Мир лыбится так, что, кажется, сейчас, порвёт рот. И даже не думает прикрыться, тупой джейр! Зимион умнее и то и дело опускает голову, скрывая улыбку. Одному мне не смешно. Не могу понять, почему нас до сих пор не раскрыли и в бурсу не вошли парни из службы наказания. Мне кажется, что шептать можно было гораздо тише.

— Не будем сегодня касаться остального, для этого у вас будут другие учителя и другие уроки. Сосредоточимся на зверях. На моём предмете. Орден регулярно высылает многочисленные отряды для уменьшения поголовья опасных зверей в окрестностях дорог. И не всегда это хищники. Очень важно вовремя чистить...

— Ладно, соглашусь. Вот дороги они не пропускают, лакомое местечко. Вечно туды-сюды, туды-сюды кто-нить со стягом мотается по ней.

— От расплодившихся тварей. Попутно приводит в порядок стоянки, строит новые при необходимости.

— И гребёт зелёнку за пользование, не зря ж над каждой герб висит.

— Прочёсывает ближайшие окрестности города, уничтожая любых зверей, а не только крупных и хищных, невзирая на их опасность. Стаи мелких грызунов или птиц не менее опасны для людей и вредны для полей. Всё это Орден делает для обеспечения безопасной жизни крестьян и защиты их полей, простирая свой щит над подвластными землями.

— А потому каждый забогатевший хозяин сперва спешит нанять хоть плохонького, но Воина, чтоб из этих вычищенных окрестностей не лезли всякие твари, которые могут сожрать всех на усадьбе.

— Часто организовываются дальние рейды в леса. Вплоть до гор, что дали название нашему городу-ордену...

— Э, так там ваш лагерь сборщиков, к нему дорогу и пробиваете, добро вывозить.

— Однако самые тяжёлые задания достаются одиночкам-разведчикам, что неустанно ищут оплоты сект в самых дремучих и непролазных уголках лесов...

— Ага, эт разведчики настолько неуловимы, что ни один опытный ватажник, ни разу их в лесу не находил. Языком Орден чесать горазд.

— Ими становятся лишь лучшие выпускники Академии.

— Потому-то видно и не встречал, что все лучшие спешат в искатели пойти, а не на Орден спину гнуть, видно, в разведчики уж и идти некому.

— Которые заслужили самые лучшие, самые мощные техники. В их руки Орден вложил техники Земного ранга. Учитесь, сражайтесь, и вы тоже получите такое сокровище.

— Да хватит заливать. Чтоб одиночка с Земной техникой в лес сунулся? Да только слух об этом пусти и тупые наёмники под каждым кустом будут удачу ловить. Они ж через одного в детстве на голову падали. Так и сгинет ваш разведчик зазря.

— Руками братьев Ордена собраны уникальные коллекции чучел зверей и трав окрестных лесов.

— За каждого нового зверя, что добыли ватажники, вы платите неплохо, тут уж буду честным, чё. Бывает и кровавики сыплются.

— Орден с нетерпением ждёт, когда лучшие ученики нашей Школы вольются в его ряды. Станут нашими новыми братьями по оружию.

— А вот хрен вам! — мне показалось, что шёпот Гунира стал оглушительным. — Чтобы мне запретов навесили на каждый чих? Я потомственный ватажник! Хрен вам, а не нового послушника, что слова не скажет супротив Ордена!

— Помните и гордитесь тем, что учились в Школе Ордена Морозной Гряды!

— Да уж, во сне буду вспоминать всю эт лабуду и вздрагивать! Вот уж удружил батя!

— А мы сегодня поговорим о самых распространённых зверях окрестных лесов. А именно о том, от чего защищает Орден город и с чем неустанно борется.

— Неделю говорить будем, борцуны и защитники?

— Зелёные волки.

— Ладно, уел, — неожиданно согласился Гунир. — Рассказывай, послушаю, соврёшь, иль нет.

— Данный вид сохранил практически неизменным исходный облик простого животного. Сильное увеличение размера и силы. Название получил за ярко выраженную защитную окраску и преобладание элемента жизни и дерева. В длину достигает до двух с половиной метров, в холке более метра. Вес колеблется от двухсот пятидесяти до трёхсот килограмм. Самцы крупнее. Самое неприятное — это сохранившееся стайное поведение и очень высокая координация действий особей. Вполне способны устраивать засады, загонять и окружать добычу. Ей считают всех, кто меньше по количеству и слабее. Одинокий человек может только спасаться бегством. Смотрим картину, — учитель перекинул холст на раме, открывая нам изображение этого волка.

— Э, половины не понял, но знакомые слова все по делу сказаны, — всё никак не мог уняться Гунир. — А нарисовано хорошо, не сильно хуже, чем у нас на стяге.

С картины на нас смотрело красивое животное. Чем-то похожее на шакала, но в нём не было вечного страха и унижения. Волк гордо расставил лапы, и, казалось, глядел на нас сверху вниз, скаля острые клыки. Шерсть его действительно была тёмно-зелёная с тёмной подпалиной на груди, и лишь мастерство художника, что опустил на зверя солнечный свет сквозь ветки возвышающихся деревьев, позволил нам в деталях разглядеть волка на фоне леса. Широкие лапы, когтями разорвавшие мох, густая шерсть, пронзающий взгляд жёлтых глаз.

— Не менее опасны летающие создания. Одно дело те из них, кто не сильно изменился, и совсем другое те, что резко увеличились в размерах.

— Вот как перестал мешки пустоцветом набивать, так сразу умные вещи начал говорить.

— Возьмём, к примеру, Большого Ворона. Иначе его называют Ужасный Ворон.

— Да уж, раз увидишь, так сразу поймёшь, откуда имечко пошло, — Гунир передёрнул плечами. — Грёбаная тварюка.

— Глядим.

Учитель Зиран снова перекинул холст, сменяя красивого и гордого волка отвратительным созданием. Голова осталась, как я понимаю, от птицы. Как и крылья с хвостом. А вот тело превратилось во что-то, напоминающее иссохшую бычью тушу. Редкие пучки перьев на коже, туго обтянувшей совсем не по-птичьи широкие рёбра. А ещё у этого чудовища были почти человеческие руки и ноги. Выглядело всё это действительно жутко. Даже на картине. Выходит, Гунир уже сталкивался с таким лично?

— Значительное отличие от исходной птицы. Считается, что это один из тех случаев, когда даже дарованная небом возможность напрямую поглощать энергию трав даёт сбой и излишки силы в меридианах зверя вызывают такое странное изменение. К сожалению, жизнеспособное. Огромное увеличение размеров. Ярко выраженные элементы воздуха и ветра. В высоту три, иногда и три с половиной метра. Весит более тонны. Крупные экземпляры, набравшие звёзд, до двух. Очень неприятно, когда такая птичка начинает тебя преследовать. Сильная связь с ветром позволяет совершать Ворону невероятные кульбиты и манёвры, не позволяя вам скрыться в чаще. Скорее всего, он будет преследовать вас даже под сенью крон и ветви ему не помеха.

— Чё это ты сомневаешься? Обязательно будет. Он мясо просто обожает, а тут оно само в лапы идёт.

— Циан!

— Старший!

— Возле реки тебя из зарослей ранили костяным шипом. Но в горло никто не вцепился. Твои действия?

— Эээ, спрятаться, вытащить шип и залить его зельем, которое от ран.

— Минус балл. Мигнир!

— Старший!

— Твой ответ?

— Зельем Заживления ран!

— Минус балл. Арнид, ответ!

— Старший! Убраться подальше от кустов. Спрятаться за деревом, камнем. Осмотреть шип. Светлый без яда, с серой полосой с ядом. Ядовитого можно атаковать. Если на светлом есть зазубрины, то напавший зверь один, если нет, то их стая и лучше бежать. Рану залить зельем Заживления, глоток внутрь. От яда зелье Очищения.

— Укрытие лишнее. Сначала быстрый взгляд на шип, чтобы знать бежать или нет. Но в сравнении с другими уже что-то. Ничего не заслужил. А вы двое, если были одни — трупы. А если нашлись идиоты, что взяли вас с собой в группу, то теперь тащат в лагерь на руках. Бесполезный груз.

— Хотел бы я посмотреть, как он вытащит шип Болотницы, чтоб поглядеть на зазубрины. Скорее от боли обоссытся. Только потяни и сразу всё поймёшь, он, словно врос в рану, чё дёргать-то его зазря?

Гунир всё не унимался. Но вот за такие мелочи, которых не найдёшь в книгах, я был ему благодарен. А за сегодняшнюю выходку с хулой на Орден в его стенах, готов был сам прибить.

— Гунир! Чей шип с серой полосой?

— Старший! Мохнатика ядожального!

— Плюс балл. Азо!

Наконец, учитель закончил опрос, обвёл взглядом каждого ученика, остановился на Виликор.

— Старшая!

— Слушаю! — подхватилась со своего места девушка.

— Я недоволен плохой подготовкой. Класс минус пять очков. Ты лишаешься десяти. В конце недели — большой опрос. Будут так же отвратительно мычать — тебя ждут плети.

Учитель Зиран скрылся за дверями, которые по-прежнему оставались для нас закрытыми. В стоящих на столе часах ещё оставалась горстка песка. Виликор остановилась перед ними и коснулась стекла пальцами. Резко обернулась к нам. Бледная, злая.

— Что вы лыбитесь, тупоголовые бараны? Самодовольная старшая лишилась баллов? А вы, где техники брать будете? Арниду купит папаша. С Цианом и Гуниром побратимы поделятся. Каждый уважающий себя отряд на аукцион денег не жалеет. А вы? Плевать на техники? А как вы экзамен через полгода пережить собираетесь, будущие трупы?

— Э! А ну погоди! Что значит пережить?

Зимион успел раньше меня со своим возмущённым воплем. Я тоже был раздосадован. Во всех моих разговорах о Школе не было ни слова о каких-то сложностях с экзаменом. Только о необходимости показать себя. Дарсов Орикол! Чтобы ему там икалось! Почему всё совсем не так, как он мне наболтал? Просто хоть бери болтуна Дарита и проси рассказывать всё, что он знает о Школе и Ордене!

— А, нулёвки очнулись! Через полгода нас выкинут в лес и дадут три дня на возвращение в лагерь. Здорово, да?

— Да не гони! — перебили Виликор с первых парт. — Нулёвок лечи. А то мы не знаем, как всё дело проходит. Это экзамен для академки. И через год! Я на него и не пойду. А у нас просто выход будет. Вдоль дороги. Неделя с опытным Служителем. Легкотня.

— Поздравляю, тупица! — оскалилась девушка. — Ты всё проспал! Орден в этом году объявил дополнительные наборы учеников и будет избавляться от таких недоумков, как ты.

— Чё?!

— Ничё! Правила поменялись. Через полгода три дня в лесу. Одним! Считай, пять месяцев осталось до счастья. А через год для академки нужно будет принести ядро зверя, — Виликор оглянулась на часы. — Значит, так, недоумки. После занятий все, чьи уроды не ответили, да и сами уроды, огребут от меня. Вы по-хорошему не понимаете, уроды! Класс, встать!

— Приветствуем старшего!

Я с ухмылкой наблюдал, как стадом джейров ломанулись с площадки те, кому светила кара Виликор, стоило только учителю Шамору попрощаться с нами. И не скажешь, что они только что едва ползали, изнемогая под тяжестью мешков. Бедолаги, похоже, сговорились и решили закрыться в спальном зале. Хорошая попытка. Им даже вначале удалось удержать дверь закрытой. Я отлично слышал голос Арнида, раздававшего за ней приказы. Но девушку это не остановило. Вышибить целиком дверь она не смогла, а просто разломала преграду на куски и принялась избивать всех, кто пытался убежать от неё. И впрямь, задумаешься о предложенном Гуниром способе проводить с ней поединки. Ведь только середина недели, а уже драка со старшей. Но мне хочется чаще.

— А правду говорила Виликор про экзамен? — рядом со мной, за столами расположились мои приятели, но Зимиону, похоже, было скучно просто смотреть, и он нашёл повод почесать языком.

— Ага, даже я слыхал слухи, что будет двойной набор, да и с чего б ей врать?

— Да мало ли? — пожал плечами мой земляк.

— Да не боись, зайчонок, ничё сложного в этом нет.

— Ты ничё не спутал, наёмник? — обиделся Зимион. — Я охотник, я два года с копьём!

— Ты за языком следи, — Гунир подобрался, словно собирался прыгнуть на собеседника. — Эт Циан наёмник, что за всякую грязь берётся, лишь бы зелень звенела у заказчика. Я честный ватажник! Ещё раз так назовёшь, и я тебе рожу разобью!

— Ещё раз трусом назовёшь, сам получишь!

— Хорош обоим! — я сморщился от вида того, во что превращалась наша спальня. — Лучше расскажи, что думаешь про экзамен.

— Да его бояться стоит только этим городским, — Гунир кивком указал на выползающего из разбитых дверей парня. — Кто про лес только в байках слыхал и за стену носа не совал. Вы ж вроде как охотники!

Последнее слово он протянул таким тоном, что даже у меня зачесались руки стукнуть его. Зимион набычился, но промолчал. Лишь засопел и принялся разминать кулаки.

— Детская прогулка?

— Ну, — тихо хмыкнул ватажник, отворачиваясь от моего земляка, — нет, конечно. Но даже первый лагерь нашей ватаги стоит глубже в лес, чем тот, где проверка будет. А меня туда батя с восьми лет брал. Главное, одному не оставаться и головой крутить. Зашибись всё будет.

— Точно?

— Головой крутить? — засмеялся здоровяк над Зимионом. — Точно!

— Точно лагерь не сменят? — мне было не смешно.

— Да кто ж его знает? Я тебе Попечитель Школы чтоль? — Гунир развёл руками. — Но остальные лагеря Ордена гораздо дальше в лесу. Там нам точно жопа будет. Не хотелось бы. Привык я уже к этим рожам. Там этих кривоногих подмастерий точно пожрут. Ага, добила. И толпой не смогли завалить старшую. Чё таким в лесу делать?

Наказание Виликор провинившихся перед ней и впрямь закончилось. Я оглядел поле боя, в которое превратился наш спальный зал. Кажется тем, кому она поручила учить, досталось сильнее. Вон тому причитающему, даже руку сломала. Впрочем, он сумел в разгар схватки обхватить сзади девушку, так что, может, получил именно за это.

— К вечернему колоколу чтобы здесь был порядок! Арнид, ты всё это замутил? Молчишь? — девушка пнула лежащего богача. — Ну молчи. За порядок с тебя спрошу. Того, с рукой, и Мигнира с потрохами, к лекарю!

Кажется, пришло моё время, я слез со стола и шагнул навстречу выходящей Виликор.

— Чего тебе?! — сузила глаза девушка.

— Есть разговор.

— Неинтересно.

— А вдруг? — я сделал шаг в сторону, снова вставая у девушки на пути.

— Ты сейчас огребёшь, как они.

— Удивительно, но так ты выполнишь моё желание, — я усмехнулся, глядя на замершую после этих слов Виликор.

— Говори, — нехотя произнесла девушка.

— Может, ты, и заставишь этих недоумков выполнять твои слова. Но что ты будешь делать со мной? — я нарочно ткнул пальцем себе в грудь.

— Поясни.

— Мои парни отвечают. Все трое. Хотя тоже хотели бы лежать и плевать в потолок или бросать кости по вечерам, — я улыбнулся. — Представь, что я решу забить на обучение и в конце недели, как бы ты не старалась с остальными, класс потеряет на нас четыре балла. А сколько потеряешь ты?

Про плети я предпочёл промолчать. Кажется, это больная рана не только для меня. Что же у неё в семье творилось?

— Тогда придётся всё взять в свои руки и вбить в вас ум лично и отдельно. Мне не впервой, — процедила Виликор.

— Отлично, — я кивнул, — Об этом и речь. Я получу тренировку с тобой, о которой так прошу.

— Один раз, а затем будешь вздрагивать и вспоминать про сломанные руки при одной только мысли пойти против меня.

— С остальными это может и получится. Гунир называет их комнатными цветочками. Хорошая угроза. Для них. Но я вот такое, — я указал пальцем ей за спину, — испытывал на своей шкуре два года.

— Это Циан то нежный цветочек? Ну-ну! Тебе ломали руки каждую неделю? — насмешливо уточнила Виликор.

— Это нет, я врать не буду, — я спокойно улыбнулся. — Только голову пробивали. Но вот несколько месяцев подряд меня рвали когтями, отрывали от меня куски мяса, пробивали шипами и даже травили ядом. Но я выздоравливал и снова выходил охотиться на зверей.

— Про голову заметно. А ты не боишься, — девушка понизила голос, — что я немного переусердствую и сломаю тебе шею? Нечаянно?

— Ты же не думаешь, — я повторил её трюк с шёпотом, — что звери просто играли со мной и по команде прекращали? Что нового для меня в твоей угрозе?

Так, мы и замерли, глядя друг на друга. Мимо, косясь на нас, протащили парня со сломанной рукой. Несли его самые избитые, чтобы заодно и себе что-нибудь выпросить. Хотя обычно, простые синяки лекарь не трогал, я тогда попал в редкие исключения. Но тому, с заплывшими глазами, да и еле идущему Мигниру, алхимию точно выдадут. И зелье — это конечно хорошо, но вот и до него болит, а после приёма чуть ли не ещё сильнее, пока всё заживает. Поэтому угроза девушки так и действует на ребят. Я так думаю. Боль от перелома, говорят ужасная, а когда начинает работать зелье, то ещё сильнее орать начинают. Виликор резко выдохнула и подняла голову.

— Что ты хочешь?

— Ничего нового, — я пожал плечами, — Я хочу стать сильнее и тренироваться с тобой.

— Пошли!

Я шагнул в сторону, уступая дорогу, но Виликор нарочно врезалась в меня плечом. Я лишь усмехнулся, глядя ей в спину, и не обращая внимания на парней, что выражали жестами восторг от происходящего. Особенно усердствовал Гунир, я уже даже перестал понимать, что значат все его ужимки. Но вряд ли что-то приятное для девушки. А она и не думала ждать меня, всё ускоряя шаг. Догнать её удалось только у самой площадки.

— Послушай, Виликор, — я остановился у черты ринга, не заходя внутрь. — Это ведь нужно не только мне. Ещё три дня и нам придётся биться всем классом. Да, мы тут таланты, да и вообще задиристые ребята. Но что будет, когда жребий сведёт нас с шестым классом? По рассказам Гунира там половина опытные бойцы и наёмники.

— Мы проиграем, — спокойно ответила девушка. — Можешь мне не рассказывать, я знаю о наших шансах гораздо больше тебя.

— Не хочешь уменьшить разрыв?

— Намекаешь на себя?

— Да. Ты можешь меня снова вырубить за десяток вздохов. И вроде как выполнить мою просьбу о тренировках. Но я предлагаю другой путь. Я глупый нулёвка, у которого никогда не было учителя. Мне повезло с моими первыми звёздами. Но потом приходилось в смертельных схватках с людьми и зверями прокладывать себе путь к небу. Всё, что я умею — это ухватки, которые я подсмотрел у своих противников. Поделись своим опытом. Дай мне основы. Подтяни меня, и весь наш класс получит выгоду. Я гляжу, за сражения тут дают гораздо больше, чем за усердную учёбу. Пусть мы не выиграем, но и разгром будет не так жесток. Может, нам Шамор накинет рейтинга за старания?

— Бросить камень, чтобы получить яшму.

Эти слова Виликор почти прошептала, но я легко услышал и нахмурился, пытаясь понять.

— Что это означает?

— Неважно. Ты хорошо умеешь говорить, — впервые усмехнулась девушка. — Конечно, доводы у тебя так себе. Однако кроха смысла в них есть. Считай, что я уже не так злюсь на тебя. Та-ала-ант! Но у меня тоже есть условие.

— Я слушаю.

— Я не собираюсь тратить своё время зря. Если ты будешь топтаться на месте, неспособный применить мои уроки, то я не буду мучиться с тобой. Сорное зерно не даст урожая.

— Если ты будешь честной, передавая знания, — подумав, я уточнил, — то согласен.

— Не будь ты глупым нулёвкой, то твои слова о моей чести сошли бы оскорбление. Мало кто говорит мне такое в лицо. Смелей. Делай последний шаг.

Я перешагнул линию и поднял руки перед собой. Так, как когда-то сам научился у Вартуса. Перед собой, прикрывая лицо и тело от ударов и готовый ударить сам.

— Не сжимай так сильно кулаки. Сжимай руку, только когда бьёшь. Пусть пальцы будут немного расслаблены, можешь даже чуть разжать их. Напрячь кулак в момент удара можно почти мгновенно. Но в драке можно схватить руку противника, его одежду, а разжимая свои стиснутые пальцы, ты лишь потеряешь время.

Я постарался последовать её указаниям.

— Ещё. Правую ещё. Где находятся руки не так и важно, но левую всё же опусти чуть ниже. Вот так и стой всегда. Ты иногда пытаешься отвести удар в сторону. Ты ловкий и резкий. У тебя это выходит. Вообще, хороший приём, но выполнять его лучше как раз ладонью. И для этого тоже не сжимаем кулак до побелевших пальцев. Отбей!

Виликор ударила не спеша, скорее плавно ведя руку к моей голове, чем действительно атакуя.

— Ладонью! Отводи снаружи к середине противника. Ещё раз! Правой ладонью!

Я выполнил указание, толкнув её руку с линии удара.

— Резче! Не толкай, ты ещё не мастер битв. Хлопай по руке. Правой! Левой!

Я старательно, следуя командам, отбил с десяток ударов и едва успел сдержать руку, когда они внезапно прекратились.

— Не будь как статуя. Отводишь удар вправо, сдвигай тело, уворачиваясь от удара. Для начала просто разворачивай тело грудью к моей руке, уводи голову, на случай ,если удар противника не получится отбить. Чуть хлопнул, чуть повернулся, чуть сдвинул голову, и враг не смог попасть. Вся суть в движениях всего тела. Правой!

Постарался сделать так, как она сказала. Мне казалось, что вышло неплохо.

— Я сказала, сдвигай голову в сторону, а не кивай ей! Ещё раз! Правой!

Я только вошёл во вкус, вроде как, уловив, что от меня хотят, как Виликор опустила руки. Я молчал, ожидая продолжения, а она внимательно глядела на меня.

— Ты ведь настроен на Академию?

— Верно. Я не скрываю этого.

— Зачем?

— У меня семья. Я хочу знать, что они будут в безопасности. Если я стану хотя бы Служителем, то вряд ли кто-то в городе поднимет на них руку.

— Звучит очень наивно. Мысли настоящего пастуха из Нулевого.

— Я понимаю, что жизнь сложная штука, но думаю, ты уловила суть.

— Да. Достойная цель. Мелкая, как гнездо воробья, но достойная, — Виликор замолчала, глядя на меня, но я тоже молчал, не споря с ней. — Хорошо. Это махание руками всё ерунда. Мусор, который скоро будет тебе не нужен. Почти. Неважно. Ты не сознаёшь, насколько всё это не нужно. Не знаешь, что действительно нужно просить. Принимаешь за основы могущества мусор. Нулевка. Я буду честной. Для меня это не пустые слова. Я сделаю ещё один вклад в тебя. Дам то, что нужно тебе на самом деле. То, что будет настоящей основой твоей силы. То, что моя семья сохранила несмотря на смерти, указы и потери. Но я дам это не просто так. Если в Академии мне понадобится твоя помощь, то ты окажешь её. Чтобы я ни попросила.

— Чтобы ты ни попросила? Не слишком ли это?

— Я сделала мало намёков? Уроки, за которые отец берёт красной яшмой? Тебе они не нужны? За одно обещание помощи. Не бойся. Я не буду просить убить кого-нибудь.

— Хорошо, — я словно прыгнул в пропасть.

— Поклянись.

— Клянусь помочь тебе в будущем за обучение сейчас.

— Хорошо. Будущее покажет цену твоим словам.

Виликор поморщилась, смотря на меня. Отвела на миг в сторону взгляд.

— Буду честна. Семья зарабатывает на том, что продаёт время чтения изначального свитка с техникой «Основ и форм». Его у меня, конечно, нет. Но ты получишь полное объяснение от меня, понявшей и освоившей её спустя многие часы чтения. Это вполне равноценно. Осознаёшь это?

Не совсем понимая её объяснения, я всё же кивнул. Девушка вздохнула, покачала головой.

— Ничего ты не понимаешь. Ты и свитков в глаза ещё не видел. Нулёвка.

Теперь морщился я. Не надоело же ей тыкать мне моим местом рождения. Видел я свиток. Орикол постарался над его созданием. Куча схем меридианов. Узлов. Их названия. Описание движения силы для создания Ледяных Шипов. Всё очень подробно и многословно. И вполне понятно. Но не говорить же ей об этом?

— На этапе Закалки можно не обращать внимания на своё тело, отдав всё на волю Неба. Сила, поглощаемая практиком, сама проделает всю нужную работу. Наполнит собой его слабое тело, сделает его сильнее, быстрее, улучшит память. Но что делать Воину? Продолжать надеяться на Небо? Это путь слабых. Небо лишь указывает путь и помогает сделать первый шаг. А основы могущества бойца каждый создаёт сам. Это его дорога. Можно обратиться к простейшим средствам, — Виликор махнула рукой, указывая на тренировочную площадку. — И это неплохой способ для новичков, дающий заодно практику и уверенность в себе. Но эффект подобных тренировок ограничен. В сильных семьях, в кланах существуют тренировочные формации и артефакты, которые могут помочь стать сильнее даже Предводителю Воинов. Заставляющее его выжать из своего тела всё до капли и шагнуть дальше. Но даже эти хитроумные устройства только вспомогательные, помогающие отшлифовать подготовку бойца. Главное — это «Основы и формы». Я дам тебе первые три формы. Силу, ловкость и выносливость. Фундамент любого бойца.

Я прищурился, не сводя глаз с Виликор. На языке крутились вопросы, но я не рискнул перебивать. Слишком важно то, что я слышу.

— Меридианы нашего тела сложны в своём строении. Основные, обратные, парные, стержневой, дополнительные, меридианы-спутники, соединители. Всё это переплетается в сложной схеме. При желании можно сознательно проводить сгусток силы по ним. Это легко достигается небольшой практикой. Циркуляция по разным маршрутам даёт разные эффекты. Но схем движения тысячи, а эффект очень мал и обнаружить его можно лишь спустя месяцы. На это может уйти вся жизнь. К счастью, Древние проверили их все и нашли простые решения, а мы сохранили эту мудрость. Можно добавить дыхание, сопровождая им путь энергии. А если совместить циркуляцию со стойками и позами, наложив задающую форму тела на схему пути силы в нём, то эффект резко возрастает. И становится заметнее, чем бег с этими мешками.

— Если это первые формы, — уловив паузу в рассказе, я решился заговорить, — значит, есть ещё?

— Есть. Но остальное тебе нужно заслужить. Они гораздо ценнее. В Академии вернёшься к этому разговору. Смотри внимательно.

Виликор присела, развела руки, проговаривая тонкости движений.

— Ноги на расстоянии в два раза большем ширины плеч. Стопы стоят прямо. В одном направлении. Колени согнуты и слегка развёрнуты наружу. Тело держишь ровно, спина прямая. Руки разведены в стороны, ладонями вверх.

Я повторил, старательно копируя стойку. Я уже видел такую в исполнении Виликор. И не только эту. Иногда, вечером она завершала свои тренировки, плавно перетекая из одной позы в другую. Тогда мне оставалось лишь гадать о происходящем. Теперь её неторопливые движения обретали смысл.

— Это недвижимая форма силы. В идеальном исполнении скорость движения энергии должна быть равна дыханию. Половина цикла на вдохе, половина на выдохе. Начинающие не могут столь быстро проводить силу по меридианам, и вынуждены замедлять дыхание, чтобы сократить число вдохов на круг. В этом нет ничего плохого. Двадцать, десять вдохов на один проход. Не переживай. Скорость движения по меридианам не столь важна. Главное, согласованность всех трёх действий. Энергия, пройдя по меридианам, направленная этой формой тела и овеваемая твоим дыханием, будет благотворно влиять на твою силу. Мышцы, кости, жилы будут всё сильнее и прочнее, смогут использовать все больше энергии неба. Циркуляция начинается на вдохе, вместе с ним в твоё тело проникает энергия. Впитываем её через ладони, по основным меридианам ведём к меридианам-спутникам...

Я старательно запоминал, пытаясь впечатать в память каждое её слово. Чтобы столь нежданный дар не пропал даром из-за какой-то плохо запомненной мелочи.

— Всё. Перед колоколом постучишься в спальню. Я дам тебе схему движения силы для этой формы. Теперь дело за тобой, — передо мной взметнулись волосы развернувшейся девушки. — Поглядим, как ты усвоишь первый урок.

Я с разочарованием глядел вслед девушке. Она отправилась вглубь двора, к задней стене. Через десяток шагов Виликор остановилась перед вкопанными стоймя столбами и принялась подниматься наверх по прибитым к первому жердям. Этакая примитивная лестница. Уже через вдох девушка оказалась на высоте трёх ростов. Замерла на миг, стоя на одной ноге на узкой вершине бревна и прыгнула на соседнее. Тренировка на ловкость. На десятой звезде я пробовал пройти из края в край этой площадки. Упал на середине. Пусть Виликор пренебрежительно назвала всё это простейшими средствами. Но сама она ими не пренебрегает. И этим мне тоже нужно заняться. Не сейчас. Сейчас меня мучает другая мысль. Что мне делать теперь и как закрепить полученные знания? Это можно сделать только в тренировке! Я развернулся к навесу, откуда на нас глазели любопытные последние десять минут.

— Гунир! Приятель! Иди-ка сюда!

Что-то я слишком упёрся в Виликор, и желание учиться у неё совсем отшибло мне мозги. Стал тупым джейром. Даже у Зимиона можно многому научиться такому самоучке, как я. Вот я добился своего, получил урок. Два урока. Форма силы, до которой ещё дойдёт черёд ночью, и приём боя. И вот его мы будем закреплять с тем, кто вряд ли мне откажет.

— Чего эт ты удумал? Видел я, как ты машешь кулаками. Мне мало что светит.

— Чего это? — я удивился. — У меня другое мнение. Я от тебя огребу, тебя здорово научили.

— А толку? Если по правилам, то я тебя не вырублю. Если уж Виликор не смогла в последний раз.

— Чего ты такой злой? — я усмехнулся. — Не надо меня вырубать. А вот бить можешь. Видел, что мы с ней делали вначале?

— Отбив отрабатывали. Только не так, как меня учили.

— А есть разница?

— Другая школа боя, — Гунир пожал плечами. — Меня учили вкладывать силу и быть жёстким, а у неё всё мягко и плавно. Девчонка.

Я замер, обдумывая новые знания. Нужно было раньше насесть на парня, тупой джейр. Из того, что я помню про его бой, то на ринге он действительно действовал жёстко и стоял как скала Древних под ударами Фатора. Я тоже так могу, но привык, что удар когтями или рогами может стать для меня последним. И осторожность мне больше по душе. Я привык полагаться на скорость. В прошлой схватке с Виликор просто выхода не оказалось. Да и кто скажет, чей учитель боя сильнее? Пусть всё будет так, как вышло.

— Пусть. Давай меня тоже тренируй отбиву. Давай. Правой, левой.

— Как скажешь. Щас я с тобой за вчерашнее посчитаюсь, — Гунир оскалился в усмешке и сжал кулаки, переступая черту ринга.

— Только начни помедленнее! — спохватился я. — Ты сначала меня тренируй, а потом сочтёшься.

Начало прошло неплохо. Минут за пятнадцать я вполне втянулся. Гунир старался. Бил вначале не быстро, поправлял меня, когда я плохо разворачивал тело. Постепенно удары становились всё стремительнее и сильнее. Парень увлёкся и старательно молотил руками. Вот только я был быстрее его, а впитывающиеся в моё тело синие нити не давали мне устать. Ещё через двадцать минут, когда Гунир начал хмуриться, я понял, что это теряет смысл.

— Стой, — я шагнул назад.

— Чего?

Я привычно поднял руку, чтобы нарисовать печать и чуть не выругался. Тупица! Зачем давать повод разговорам о своих странностях, когда тот мужик ещё обещал встретиться со мной? Замер, старательно рисуя печать без помощи мазков пальцем. Одним воображением. Ограничение, девятая звезда. Подбодрим и себя, и Гунира.

— Я буду поддаваться и стараться быть медленнее. Можешь посчитаться за свою лень, бестолочь.

Гунир зло прищурился и ударил так, как бил Фатора. Всерьёз и изо всех сил. Я ничего не успел увидеть, а щека взорвалась болью, в голове даже зазвенело. Парень замер и настороженно смотрел на меня. Но руки не опустил. Я коснулся места удара. Печёт. Не стоит ли поднять звезду? Похоже, я себя переоценил. Или не нужно давать себе слабину? Виликор сильнее меня, те наёмники из шестого тоже будут такими. Готовиться необходимо всерьёз. Нужно получать опыт схваток с противником, что сильнее меня. Научиться видеть момент удара, как я научился видеть начало атаки зверей по крохотным мелочам и намёку на движение. Я огляделся, оценивая глубину теней во дворе. Ещё минут десять можно потратить, а затем гнать отсюда Гунира и читать вслух про зверей. До дня, когда Мир сможет делать это сам, ещё далеко.

— Продолжай. Если я не отхожу, значит, и останавливаться не нужно.

Гунир опустил руки, едва я сделал быстрый шаг назад спустя десять минут. Покрутил головой.

— Ну, ты и... Закалённый, как клинок от хорошего мастера, приятель. Тебе в искатели идти с такой выдержкой. Уже вся рожа опухла, а ты ни разу не сорвался и по-прежнему поддаёшься.

— Ага-ага, — я хмыкнул. Я бы и рад сорваться, да вот печать не даёт совершить такой ошибки. — Кто такие искатели?

— Самые отчаянные ватажники. Отец их безголовыми иначе не называет. А по мне — лучшие из племени ватажников. Э! — Гунир махнул рукой. — Жаль, если я только заикнусь об этом, отец меня точно безголовым сделает. Всамделишным.

— Ты же уже взрослый мужчина? Воин?

— Да иди ты!

— Так, куда идти? Кто такие искатели?

— В леса иди. В самые дебри. Искатели бродят в самых опасных местах. Ищут редкие растения, логова сильных зверей, руины Древних. За долю продают отметки на карте ватажникам.

— Ясно. Разведчики Ордена.

— Да хрен кто видел этих орденцов! А вот искателей я лично знаю!

— Я понял, понял. Ватажники самые лучшие ребята. С головой. Иди к Миру читать.

— Тьфу, на тебя! Прям бегу уже! Пошли сначала пот смоем.

Я снова рассмеялся, глядя на возмущённое лицо Гунира. Но он прав. Лёгкий ветерок, заглянувший в наш двор, холодил тело. Рубаха пропиталась потом и противно липла. Я развернулся в сторону бочек. Смех закончился сам по себе, застряв в горле. Там, впереди, на ступенях умывальни я ясно видел печать, висящую позади одного из парней. Она была не похожа на мою. Белого цвета, с множеством мелких деталей и символов, которые отсюда я не мог рассмотреть. По сердцу пробежал холодок. Кто это? И почему я раньше не видел печать? Миг и я снял с себя ограничение. Чужая печать пропала. Через два шага я вернул на себя запрет и белые линии вспыхнули над фыркающим от холодной воды парнем. Это Дидо, кажется, ученик алхимика.

Я поставил чашу рядом, напряжённо следя за его действиями. Но парень скользнул по мне безразличным взглядом и продолжил обмывать тело. Не видит? Это уже хорошо. Странно только то, что вблизи его печать не стала чётче. Я по-прежнему не мог разобрать, ни что на ней написано, ни других её деталей. Хотя она висела перед моим носом. Круглая, белая. Всё остальное ускользало от моего взгляда, расплывалось в кляксы и пятна. От усилий даже заслезились глаза.

Опыты показали, что чужие печати я вижу, только когда на мне висит своя. Любая. Даже не несущая на себе ни одного символа. Пустой круг, овал, квадрат. Этого оказалось достаточно. В классе нашлось четыре человека, носящие на себе ограничения. Этот, первый замеченный с ними, Дидо. Богач Арнид. Болтун Дарит, который так много знает. И Виликор, к которой я зашёл за схемой меридианов. Печать над ней была самая сложная, большая и многоцветная.

К счастью, ни один из них не видел мою печать. Опыт с многократным снятием и наложением запрета на себя я провёл с замирающим сердцем. Но Дарит, что-то увлечённо рассказывающий моему земляку на своей кровати, даже не повёл взглядом на исчезающий и появляющийся надо мной огромный красный квадрат. Лёжа в темноте, в тишине заснувшей спальни, я оказался целиком погружен в свои мысли. Всё, что я увидел сегодня, только подтверждало мои догадки, сделанные ещё в Нулевом. Я сделал правильные выводы из одного короткого разговора с Ориколом. Я действительно обладаю талантом мастера Указов. Которого Орден будет счастлив получить в свои ряды. Вот только я по-прежнему не хочу себе такой судьбы. Уж слишком неприглядным выглядел для меня этот путь в скупых оговорках бывшего Попечителя Ордена. Уж слишком сильно ненавидит мастеров Указов Гунир.

Глава 9

— Мир!

— Старший!

Здоровяк подхватился со скамьи, уставившись на учителя. Мы уже заметили, что Иглис любит, когда перед ним тянутся. Кажется, сейчас Мир изображал обожание. На мой взгляд, получалось у него ужасно. Меня от одного взгляда на выпученные глаза парня воротило и хотелось плюнуть. Но послушник довольно пригладил свои усы, перед тем как задать вопрос.

— Цвета Ордена?

— Чёрный, серебро для стягов, белый и чёрный для личных гербов.

— Цвета рангов?

— Серый, синий, красный, белый, золотой, серебряный.

— Что означает красный цвет отворотов?

— Стражу города.

— Чёрный?

— Стражу дорог.

— Смысл цветов на стяге?

— Верность, сила, отвага Послушников позволяют сиять славе Ордена!

— Ещё?

— Лишь твёрдая рука Магистра ведёт нас сквозь тьму сомнений!

— Балл.

Учитель Иглис внёс изменение в камень рейтинга, и имя Мира переместилось на строчку вверх. Всего за неделю оно выползло с последних пяти мусорных позиций. И в этом именно моя заслуга. Вчера он эти лозунги повторил по памяти раз двадцать. Даже соседи уже просили заткнуться. Зимион и Гунир и без меня уверенно находились в середине списка. Мой земляк умный парень, а здоровяк хоть и ленился, но большая часть того, о чём говорили учителя, ему была известна и так. И отец его во многом натаскал. Ещё бы грамоту не обходил стороной, как ядовитую змею, и было бы вовсе замечательно.

— Лишь твёрдая рука Магистра ведёт весь Орден к великому будущему! Кто знал об Ордене двадцать лет назад? Никто! Кто мы сейчас? Сила, которой подчиняется весь край Морозной Гряды! Земли под нашим управлением процветают!

— Только попробуй что-нибудь ляпнуть!

Я шептал, едва шевеля губами, но угрозы в моих словах оказалось достаточно, чтобы Гунир кисло скривился и убрал руки со стола. И ведь всего-то понадобилось два разговора, а когда стало ясно, что слов мало, подкрепил их парой ударов. Пусть учитель Зиран оказался глуховат, и на его уроках это могло сойти с рук. Но совсем молодой и придирчивый Иглис! Тот самый, что раз в неделю наказывал кого-то плетями! Причём за полную ерунду. Иногда безголовость ватажника меня просто поражала. В пасть Монстра залезать не пробовал? Я постарался взглядом передать соседу всё, что я думаю о нём и его выходках.

— Магистр мудр и справедлив. Уже десять лет Орден не повышал налоги и сборы идущих. Ордену слава! — Иглис впился горящими восторгом глазами в наши лица.

— Ордену слава! Его величие — наша гордость! Наша сила — его мощь!

— Зачем Ордену нужны острые мечи и отважные бойцы? Чтобы защитить свою основу — людей Морозной Гряды от нашего вечного врага. Альянс тысячи сект виновен в неисчислимых бедствиях: он выжег дотла столицу нашей старой империи, убил три четверти Древних, превратил все крупные города в смертельные ловушки, изменил сами основы нашего мира, обрушил на предков бесчисленные бедствия, которые до сих пор убивают нас. Триста шестьдесят восемь лет назад ответный удар Древних обрушил саму Смерть на Альянс. Уничтожил их почти под корень. Но что для паразитов, которые присосались к силе Неба гибель учеников и подчинённых? Старые монстры: главы сект, старейшины, приближённые выжили, разменяв их жизни на свои. В то время как наши предки боролись за выживание родных, разменивали свои жизни в проклятых городах на знания, Альянс снова пришёл к нам. Зачем?

Иглис перевёл дыхание. Он говорил с напором, жаром. Повторял то, что я когда-то в детстве слышал и смутно помнил. Но что мне тогда было до давно минувших дней? Меня гораздо больше волновали чудеса Древних, чем причина их гибели. А истории из жизни Рам Вилора были гораздо ближе и понятнее, чем скучный трактат истории. Конечно, потом я вырос, и детские игры и развлечения закончились. Вернее, меня заставили вырасти. Но к тому времени те книги были давно обменяны на новые. И вот сейчас я угадывал в словах учителя строки из них. Пожалуй, теперь, вырвавшись из Пустошей к настоящей жизни, взрослой, где секты это не записи в старых книгах, всё это стало во много раз важнее.

— Ты! Ты знаешь, что больше всего привлекает сюда сектантов?

— Люди.

— Верно. Люди. Их тела. Их кровь. Их сила. Их души. Для любого сектанта — человек, который слабее его — лишь ресурс. Они прячутся в лесах вокруг наших городов. Похищают людей, разоряют деревни. Они приносят нас в жертву на своих алтарях! Превращают наши тела в лекарства, продлевая свою жизнь! Пьют нашу силу, делая себя сильнее! Уничтожают наши души в своих обрядах! Сотни лет! Им нет места под Небом! Встали! Что ждёт секты? Троекратно! Смерть! Смерть! Смерть! Ну!

— Смерть! Смерть! Смерть!

— Сядьте. И помните об этом всегда.

Голос Иглиса был глух. Лицо его побледнело, осунулось. Он ещё раз скользнул по нам взглядом и отвернулся, сложив руки за спиной. Учитель словно выжег себя в этой короткой речи, которая даже меня пробрала до мурашек. Я быстро кинул взгляд по сторонам. Лица всех горели ненавистью. Кое-кто сжимал кулаки. Да и кричали все так, как ни разу не славили Орден до этого. Пожалуй, только Зимион имел удивлённый вид. Здесь лишь мы из Нулевого. И вот то, что учитель говорил последнее — я совсем не помню в разговорах там. Это пьянчуга Орикол постоянно поминал секты. Больше я не нахожу воспоминаний, чтобы кто-то говорил об этом во время нашего путешествия по Нулевому. Да и в той книге, которая была у меня в детстве, говорилось, что секта — это братство, с отличной от имперской верой. Разве можно называть братством секту, в которой приносят жертвы? И что это за вера, требующая такого? Возвращая меня от мыслей, Иглис обернулся к столам.

— В мире идущих к Небу ценится сила. С силой приходит и ответственность. Возвышайтесь и Орден будет вознаграждать вас. Сильнее вы — сильнее Орден. Можно стать могучим бойцом, что будет выжигать заразу сект мечом и силой Неба. Можно выбрать путь профессии и стать мастером, что куёт оружие для боевых братьев. Для Ордена одинаково важны все. Я сам могу служить примером заботы о молодых талантах. Мои успехи в учёбе заметили и оценили моё желание связать свою жизнь со знаниями. Я стал самым молодым учителем в Школе за все годы её существования.

Вот только твой ранг говорит, что ничего важного в тебе нет. Я хмыкнул, вторя своим мыслям. Пусть в волосах учителя видны цветные пряди, но их меньше чем у Тортуса. А значит и меньше звёзд. И цвет халата — серый. Орикол такого же возраста, но годы назад уже носил красный, потому что его талант чующего правду гораздо сильнее пригодился Ордену, чем успехи учителя в передаче нам знаний. Подозреваю, что и Тортус тоже Попечитель. Да чего там! Он был в красном халате при встрече на границе. В его ранге можно даже не сомневаться. И при этом наш Проверяющий тоже ненамного старше Иглиса. Интересно, какой бы ранг был у меня в его возрасте, пойди я по лёгкому пути?

— Все Школы находятся в ведении Попечителя Балиора.

Все? Я почему-то считал, что она одна. А ведь даже здесь нас больше двух сотен. Виликор недавно что-то говорила об удвоенном наборе. Или просто об увеличенном? Разве говорят о двух Школах — все? Три? Четыре? Сколько же вообще будет кандидатов в Академии?

— И может так случиться, что он захочет лично на вас взглянуть и появится на занятии. Помните, чем выше человек поднялся к небесам, тем больший почёт вы должны ему оказать. При появлении Попечителя, вы должны склониться в глубоком поклоне в тот же миг, как увидите его красную одежду. Запрещено выпрямляться без разрешения. Запрещено обращаться к нему с просьбами. Вы ещё никто в иерархии Ордена и право говорить со столь высоким чином, нужно заслужить.

Выходит, что тогда с Тортусом я, верно поступил, в поклоне ожидая его слов. А вот о том, что даже разговаривать с ним мне — возвышающемуся стадии Закалки, оказалось не по чину, я не знал. Впрочем, кто, вообще, в наших Пустошах знал ранги Ордена? Орикол и мама? Ведь Тортус сам говорил, что ездил по деревням от скуки. Даже странно, что целый Попечитель, несколько лет не покидал Нулевого. Неужели здесь дела не нашлось?

— Старший, ко мне!

— Слушаю, уважаемый! — Виликор согнулась в поклоне на расстоянии двух шагов от учителя.

— Класс плюс балл, ты плюс два.

Несправедливо. Это финальная проверка от Иглиса за неделю. День, когда его занятие, полное разговоров об Ордене, было не первым, а предпоследним. Длилось оно в два раза дольше обычного и мы отвечали неплохо. Больше половины ребят ответили верно. Виликор должна получить хотя бы баллов десять. Впрочем, этот самодовольный тип, из всех учителей начислял меньше всех баллов. Тот же Латор, довольный ответами, мог назначить нашей старшей пять очков развития даже в конце обычного занятия. Вчера на его проверочном ей досталось десять. Хотя половина ребят блеяли как джейры и с опаской косились в её сторону.

— Обернись. Что ты видишь?

— Учеников, двор нашего класса, — без промедления ответила Виликор.

— А я вижу мусор, беспорядок, грязь, брошенные вещи, неопрятный вид у половины класса. Близится время, когда вы приобщитесь к знаниям Ордена! Попечитель Балиор может и не появится здесь, но сюда приедет мастер Указов нашего Ордена! Здесь, в вашей бурсе вы принесёте свою первую клятву Ордену. У вас появится право получить первые техники и выйти за пределы этого двора. Знаменательное событие в вашей жизни. Для многих бездарей, что притворяются талантами в этом классе, оно окажется самым главным в их никчёмной жизни! Тем, чем спустя годы они будут хвастаться за кружкой дешёвого пива в Смертном квартале. Ещё раз оглядись! Где оно произойдёт? В этом хлеву? Да я сгорю от стыда! Класс лишается десяти баллов. А ты, старшая, лишаешься двадцати! Завтра у вас не будет занятий. Вы должны навести здесь идеальный порядок! Это не свинарник! Не дай небо, я найду хоть соломинку! Наказание — лишение ста баллов каждого!

— Ур-род!

С ненавистью прошептал в спину уходящему Иглису Гунир. И я был с ним согласен. Да тут все уставились вслед учителю и шептали малоприятные слова. Мы уже неплохо узнали характер нашего главного учителя. Он обязательно найдёт, к чему придраться. Соломинке здесь взяться неоткуда, если только птица не уронит, но вот пыль на какой-нибудь полке или криво стоящую кровать он непременно найдёт. Или придумает. Осталась неделя до нашей первой покупки зелий и техник. Ребята по вечерам бахвалятся, что именно возьмут и как быстро освоят. У всех потихоньку накапало баллов рейтинга. И мысли о дороговизне зелий уже редко приходили в голову городским. А теперь? Я проглядел имена на каменной плите рейтинга. У десяти человек останется хоть что-то, а остальные станут нищими или вообще останутся должны Школе. Что это, вообще, за наказание в сотню баллов?

— Класс! Встать!

— Приветствуем старшего!

— Какие у вас скорбные лица. Не нужно так явно показывать, как вы ненавидите мой предмет. Это так обидно для любого учителя.

Не знаю как другие, но я в этот момент скривился. Учитель Шамор о себе слишком много думает. Мы все повторяем слова только ушедшего Иглиса, и озабочены предстоящим наказанием и потерей очков развития. Что нам до очередной пробежки? Уже все привыкли. Как-то не приходило в голову проверить, насколько мы стали сильнее клейменными гирями. Но то, что вес мешков постоянно увеличивается — неоспоримо. Как и то, что ни для кого теперь не представляет сложности выдержать четыре часа бега и пару часов прыжков на тренировке. Одноклассники на глазах словно подсохли, хотя солнце здесь гораздо нежнее, чем в Пустошах, в их беге появилась лёгкость, как у опытных новиков Нулевого.

— Но не для меня. Для меня ваши скорбные рожи словно награда! Снова повторю, вдруг кто-то плохо слышал. В лесах, спасаясь бегством от очередной задницы, в которую вы угодили, только мои уроки спасут вас. Не знания, как называется мох, на котором вы поскользнулись, не успехи в накоплении энергии, не правильное именование зверюки, которой вы наступили на хвост. А выносливая дыхалка и быстрые ноги. Способность часами уносить вашу задницу через буераки и буреломы. Хотя ваш враг может быть и быстрее вас. И вот тогда. Гунир!

— Старший!

— Порадуй меня. Чем уж так важна сила и выносливость?

— Это всё жизненная сила. А жизненную силу можно сжечь!

— Верно. Средоточие может опустеть, силы неба может не хватить. А жить хочется. И бегство сегодня помочь не может. Бывает. Что же делать? Сжечь жизненную силу, перегоняя её в силу неба, вложить в удар, удвоив его мощь! И победить. И чем выносливее становятся ваши тела, пропитываясь силой неба, тем дольше вы сможете сжигать свою жизнь. Сначала я доведу вашу выносливость до предела. Затем вас научат технике сжигания. И через полгода я со спокойной душой выпну вас за ограду лагеря. Проверю ваши умения на практике, — Шамор оглядел нас и рассмеялся. — Ладно, порадую вас. Сегодня бегать не будем.

Судя по стонам и проклятьям, в голову всем пришла одна и та же мысль. Время в Школе летит незаметно. Особенно ночь, когда измученные тела падают в кровати. Сказано — каждые две недели. Пришло время схваток.

— Будем считать, что встретив в лесу зверей, вы решили бежать, но сегодня оказался не ваш день, — Шамор продолжал улыбаться. — И вас догнали. Мы с утра кинули кости, и вас сегодня догнал шестой класс. Здорово, правда? Будоражит кровь?

Я с подозрением оглядел веселящегося учителя. Вот так сразу и жребий выпал на них? Какое интересное совпадение. Здоровые, взрослые мужики. Я расспрашивал Гунира о такой странности. Пусть у нас в Нулевом сложно возвыситься, и каждому чемпиону обещана награда — переезд в Первый и, как оказалось, учёба в Школе. Всем без исключения, невзирая на возраст. Но здесь, где даже в законе «О порядке возвышения» вполовину меньше пунктов, зачем Ордену люди с таким отвратительным талантом? Несколько десятков человек в возрасте по тридцать лет, что за все эти годы едва добрались до девятой звезды?

Но оказалось, что это своего рода оплата услуг наёмных отрядов, которые ходят под рукой Ордена. Они выполняют разную работу для покровителя, бывает и грязную, что бы это ни значило в устах Гунира. А взамен, кроме денег, получают возможность отправить нескольких человек в Школу. Новичков, что хорошо показали себя и заслужили стать полноценным бойцом отряда. И в наёмники как раз и уходили люди без таланта, не нашедшие себя ни в возвышении, ни в мастерстве, ни в мирной простой жизни. Редко когда их дети, как Циан, решали продолжить стезю родителей. Я думаю, что хоть он и туповат, но с такой силой его ждёт большое будущее в отряде, который отправил сюда парня.

Выходило, что техники здесь действительно дают редкие или просто хорошие и нужные. Раз даже наёмники, у них ведь обязаны водиться деньги, если верить книгам, идут сюда. Другой причины я не вижу. Те же зелья можно купить. Должно же целому отряду хватать денег на такие покупки. Хотя если покупать каждому бойцу, то и суммы выходят огромные. Не понять. Слишком мало я знаю о жизни в городе. Но смешное, наверное, зрелище — толпа покрытых шрамами бойцов, что наперебой рассказывают низенькому, сухому старичку Латору про травы лесов и болот. А он на них кричит и лишает баллов.

А вот нам сейчас будет не смешно. Я уставился на входящих в наш двор. Всё конечно не так страшно, как я себе вообразил. По половине и не скажешь, что они головорезы. И это снова не мои слова, а Гунира, а уж он в этом понимает гораздо больше меня. Ничем наш гончар, оказавшийся в этом классе, среди них не выделяется. Да у нас вся деревня таких мужчин полна. Была полна. Пришлось напомнить себе, что прошлое осталось позади. Теперь моя судьба — Орден. И эти люди, что выполняют для него чёрную работу. Низкие, высокие, худые и плотные. Обычные люди. А вот два десятка человек резко выделяются. И выглядят именно так, как я себе и представлял наёмников. Взгляд. Их выдаёт взгляд. В каждом из них я чувствую мада. Того, кто чуть не откусил мне голову. Презрение и скука в их глазах. И смерть. Как будто в их глубине иногда отражается кинжал, что на время вложили в ножны, но не снимают с его рукояти руки и прикидывают, куда мне его можно будет всадить при случае. Брр...

Нас выстроили друг напротив друга. А между нами ринг. И сегодня надписи на полотнищах особенно бросаются в глаза. Часть ребят, те, что из подмастерьев, совсем побледнели. А вот Гунир радостно скалится. У него, похоже, какие-то счёты с наёмниками и он надеется вволю почесать кулаки. Циана он за противника не считает, хотя частенько оскорбляет и гоняет по рингу при случае. Не знаю, не знаю. В силе мы, конечно, равны. Но, как я не раз думал и говорил Виликор, по сравнению с ними, наши навыки и опыт смехотворны. А ещё, помня привычку Шамора разбивать нас на равные пары, слабого противника мне можно не ждать. Самый опасный достаётся Виликор, но быть вторым после неё, означает получить и такого же соперника среди наёмников. И что-то меня мучают сомнения в выигрыше. А ведь даже схватку с торговцем и его охранником я начинал, не сомневаясь в своей победе. Кажется, я слишком много узнал о настоящей силе и слишком часто стал думать о последствиях. Мне ведь всегда нравились схватки с сильным противником! А значит, нужно просто выйти и победить!

— Итак! Сегодня у нас первая схватка между классами. И на кону у нас двадцать пять баллов! Именно столько получит каждый победитель. Маловато, но на первый раз сойдёт. Всё как обычно. В горло, пах не бить. Уши не отрывать, не откусывать. Горло не вырывать. Рот не рвать. Глаза не выдавливать. Зубы после пересчитаете. Пальцы? Ну, пальцы сами берегите. Я вам не нянька.

Послушник Шамор стоял между нами на ринге и радостно улыбался. Невысокий, худощавый, словно высушенный на солнце билтонг, он оглядывал нас, а в его серых глазах горело предвкушение. Ему так нравятся наши бестолковые драки? А вот окружающие меня ребята слегка побледнели после перечисления запретов.

— Лёгкие деньги.

— Скалишь свои клыки и пугаешь вчерашних домашних мальчиков и девочек, Лимдур? Хорошее дело. Молодец.

Это да, наёмник и без этого внушал опасения. Здоровый, плотный мужчина на две головы выше учителя Шамора. На щеке грубый шрам, лысая голова покрыта какой-то сложной татуировкой, но спереди не разобрать рисунка, видна только часть линий. А когда он улыбался, то становились видны его зубы и на человеческие они мало походили. Частокол острых клыков. Оскал. Обращали на себя внимание и его глаза. Они оказались светло-карими, почти жёлтыми. Какие там ощущения зверя! Это всё — зубы, шрам, глаза, действительно делали его похожим на хищника из баек охотников, что на миг обернулся человеком, даже не до конца, забыв про мелочи, и теперь стоял перед нами и выбирал себе добычу.

— Старший, — Лимдур оскалился ещё сильнее. — Уже три недели как в клетке, я соскучился по свежему мясу, а тут такой случай!

— За свежениной отправляйся в лес. Ищи там себе добычу.

— Старший, всё насмехаетесь? Три месяца без выпивки и развлечений.

— Довольно.

Шамор оборвал разговор. Но я не мог не отметить, что этому страшилищу, явно позволено больше, чем нам. Не представляю, чтобы тот же Гунир, мог так разговаривать с учителем. И вообще начать разговаривать без разрешения. Учитель, сам любящий пространные разговоры, не терпел с нашей стороны ни одного лишнего слова. На его уроках должен был раздаваться лишь его голос. Впрочем, мало у кого во время бега было лишнее дыхание для разговоров.

— Слушаем и разбиваемся на пары. Выходим сюда, — Шамор указал рукой место. — Виликор, Лимдур!

— Ох! Старший! За что такой сладкий подарок? — кажется, сейчас я мог пересчитать количество зубов у этого лысого, так широко он оскалился.

— Мечтай. Это наказание за длинный язык. Леград, Балагот!

Мой противник оказался ничуть не меньше того наглого, с нечеловеческими клыками. Тоже высокий, плотный. Рукава рубахи чуть ли не лопались на его плечах. Загорелый. Чёрные длинные волосы, стянутые в толстый хвост на затылке. На свободе оставлены две пряди волос на висках. На них висят украшения из светлого металла. Что-то вроде крошечных браслетов или бочонков с узором из кружков и квадратов. Презрительный взгляд чёрных глаз и тень усмешки на тонких губах. Он мне тоже не нравился. Я ещё раз искоса оценил его. Не привык бояться здоровяков. Мне его размеры сразу говорили, что его возвышение нечистое. Может он, конечно, сильнее меня, что сомнительно, но сравниться в скорости он точно не сможет. Главное не попасться ему в руки. Они у него длиннее моих.

— Старший!

Пока я приглядывался к своему противнику, учитель успел распределить всех по парам. Одной из девчонок достался гончар из Нулевого, а вот вторая со страхом косилась на здорового бородатого мужика с выпирающим пузом. Отвратное зрелище. Даже бег его не сделал стройнее. Со стороны он казался почти в два раза выше её и толще раз в пять.

— Что тебе?

— Можно отказаться от драки?

Голосок Калиры дрожал. Маленького росточка, худенькая — она даже у меня вызывала сейчас жалость.

— Ордену нужны отважные и опытные бойцы. Которые не боятся вступить в безнадёжный бой. Даже когда у них нет выбора. Вот у тебя его сейчас нет, — учитель всё повышал и повышал голос, под конец уже просто кричал, нависая над девушкой. — Бейся! На ринг! Живо! Орден послал тебя в бой! Хочешь плетей?!

А вот Шамору её совсем не жаль. Вот и поглядим, кто чего стоит. Учитель решил начать со слабейших. Равны ли наши слабейшие таким в шестом классе наёмников? Глупый вопрос. У них следующий по силе гончар Магрит. Как он дрался две недели назад, я отлично представляю. Вполне себе неплохо махал кулаками и сам держал удар. И так же хорошо помню, как вели себя вчера на ринге обе наши девушки. Вот Калира хвасталась, что она отличная вышивальщица. Неудивительно, что на кулаках ни она, ни её подружка Ули совсем не блистали. Что они, вообще, здесь забыли? Форменное издевательство, а не сражения сейчас будут. Как там сказал лысый? Лёгкие деньги для шестых.

К счастью, мужик-бородач оказался неплохим человеком. Он лишь вздохнул, шагнул к Калире и влепил ей звонкую затрещину, от которой она с воплем просто вылетела с ринга. Или, вернее сказать, сбежала.

— Дура, — ласково обратился к хнычущей у его ног девушке учитель, — ты ведь сама пришла к воротам Школы. Никто тебя сюда не тянул. Ты что? Не слышала ни одного слуха, что бродят по городу? На что ты надеялась? Тебе в любом случае нужно будет протянуть здесь полгода, чтобы перейти в вольные слушатели. Это только первый, хоть немного серьёзный бой. Впереди ещё сражения с оружием. С техниками. Если ты будешь так относиться к себе, то так и сдохнешь на ринге. В общей свалке, да под ударом техники, ты просто погибнешь. Или станешь калекой. Подними глаза — меч не имеет глаз! Ты каждый день видишь этот лозунг. Он висит здесь для красоты? Ищи в себе то, что сделает тебя бойцом. Или сдохни!

— Старший!

— Молчи. Минус пять очков. Я не желаю тебя слышать. Следующие!

От Магрита, помня его поведение в лесу, я другого и не ожидал. Он вообще не причинил ни малейшего вреда Ули. Хотя ей, наглой и острой на язык, затрещина бы не помешала. Так думал Гунир, что снова принялся шёпотом сообщать своё мнение. Гончар, не обращая внимания на частые удары, которыми осыпала его девушка, ухватил её за руку и выкинул с ринга.

Так и пошли дальше наши проигрыши один за другим. Наёмники справедливо оказались на голову сильнее вчерашних подмастерьев, щедро одаривая их пинками и синяками. И не только. Дикий крик боли с ринга заставил всех уставиться на происходящее в его границах. Я тоже перестал оглядывать побитого Зимиона, присоединившегося к толпе таких же проигравших. Очередной наёмник, чьи лица у меня, едва запомнившего одноклассников, уже слились в одно неразличимое серое пятно, сломал ногу Фатору. И сейчас, ухватив того за руку, готовился повторить это и с ней.

— Запрещаю!

Громкий резкий крик учителя заставил замереть происходящее под лозунгами. Наёмник отчётливо поколебался, не спеша выполнять приказ, оглянулся на четверых своих, ещё не вступавших в схватку, но всё же отпустил стонущего парня и плюнул на него. Под одобрительные возгласы дружков, победно подняв руки, вышел за границы ринга. Его встречали, хлопая по плечам. Я внимательно вглядывался в него запоминая. Фатор сильный боец, но проиграл за несколько вздохов. Наёмник не мог похвастаться высоким ростом, совсем неширок в плечах, но руки, выглядывавшие из сползших вниз рукавов халата, жилистые и со вздувшимися венами. Победитель носил густые усы, а длинные светло-русые волосы стягивал в хвост красной лентой с надписью «тигр». А с камней уже утаскивали стонущего Фатора. К моему удивлению, вместе с парнями к нему подскочила и Ули, подхватив его за руку. Получилось так, что сейчас по одну сторону ринга стояли проигравшие, по другую победившие и лишь наши четыре оставшиеся пары лучших бойцов стояли рядом с учителем.

— Я недоволен! Лишаю тебя двадцати пяти баллов за медленное выполнение приказов!

Меня голос Шамора давил на плечи угрозой, что легко ощущалась в нём. Но наёмник лишь усмехнулся в усы и пожал плечами. Похоже, наказание его не впечатлило.

— Тобой, Фатор, я тоже недоволен. Я возлагал на тебя большие надежды. Мусор! Так и валяйся до конца занятия. И закрой рот! Я не желаю слушать эти стоны. Они мешают твоим ещё не проигравшим товарищам.

— Ну чё, могучие тигры, сыну стражника вы отомстили. Даже плюнули сверху. Глянем, хватит ли у вас силёнок на честного ватажника? — справа раздался тихий голос Гунира.

— Волчонок, не скаль зубы. А лучше, вообще, пасть закрой, пока зубы целы.

— Следующие! — учитель прервал начавшуюся перепалку.

Я шагнул чуть в сторону, чтобы сдвинувшийся со своего места богач не заслонял мне ринг. Со спины мой приятель совсем не впечатлял в сравнении со своим противником. Тот раза в два шире в плечах и почти на две головы выше. А значит и руки у него длиннее. Это, как сам Гунир мне объяснял, давало немалое преимущество в бою. Противники вошли на ринг и развернулись лицом друг к другу. Звериного вида наёмник, заросший густой чёрной бородой до глаз, лишь видны зубы в оскале. Хорошо хоть обычные человеческие. И молодой, загоревший парень со сжатыми губами. Они замерли лишь на миг и бросились в бой.

Гунир старался держаться как можно дальше от противника. Почти не бил руками, но часто молотил ногами. Я и в прошлый раз видел, что он отлично ими работает. Чего только стоил его удар в голову Фатору. Но такого я от него не ожидал. Выходило, что за прошедшие дни он не показал всё, на что способен. Сейчас он совсем не выглядел медлительным увальнем, которого я в наказание валял по спальне. Нет. Он прыгал по всему рингу, ловко подныривал под удары наёмника, мгновенно оказывался сбоку и бил, бил, бил. А вот его противник оказался не столь ловок. Постоянно чуть-чуть не успевал за юрким парнем, и лишь раз попытался его пнуть. И уж тем более он даже не пытался так высоко задирать ноги, чтобы ударить противника в голову.

Зато руки у наёмника так и мелькали. Гунир даже не пытался отбивать эти удары, лишь прикрывал локтями вжатую голову и рвал расстояние. Победу он одержал в одно мгновение. Вот он в очередной раз отскакивает на шаг назад. Наёмник привычно шагает за ним и широко размахивается. Но хитрый Гунир на этот раз лишь сделал вид, что отступает. А сам делает шаг навстречу и бьёт ногой в голову. Бородач и его кулак опоздали на краткий миг. Удар приятеля достал его чуть раньше. Наёмника в буквальном смысле сбило с ног, не дав дотянуться до парня всего чуть-чуть. Противник, казалось, ещё висел в воздухе, как Гунир опустил ногу и от души приложил его кулаком. Миг и он ударил второй раз уже упавшего. Всё. Приятель поднялся с камней ринга, а вот бородач лежал, закатив глаза.

— Неплохо! Вытащите его, — скомандовал Шамор. — Следующие!

Богач бросил короткий взгляд на белого, как побелка Фатора и шагнул на ринг. Он по-прежнему находился в рейтинге бойцов класса сразу после меня. Выигрывая схватки и у Фатора, и у Зимиона, и у Гунира. Хотя теперь, после показанного ватажником, мне кажется, что он специально поддавался в прошлые разы. Как и мне после ругани с учёбой. Вот только зачем? Хотел оказаться поближе к Циану? Скрывал свои силы? А Арнид так гордился победой над ватажником. Хотя не буду отрицать и того, что богач на глазах становился всё лучше и лучше в драке. И сегодня он снова показал отличную выучку. Победил точно так же, как и вчера Зимиона. Но на этот раз ударов не сдерживал. Его противник тоже был выше его. Но это ему не помогло.

Начало схватки и Арнид смело шагает навстречу наёмнику. Пригибается под ударом руки на такую малость, что кулак едва не срывает с него щегольскую заколку. Тут же бьёт ногой под колено противника и тот, мгновенно захромав, пытается отступить на подгибающейся ноге. Наёмник отмахивается кулаком, пытаясь выиграть себе время. Арнид снова подныривает под руку, кулак опять лишь скользит по его волосам, и сам наносит удар левой, в живот. Наёмника подкидывает вверх, отрывая его от площадки, а богач уже бьёт правой в голову. И расслабленно опускает руки. Его противник падает безвольной грудой.

— Отлично. Следующий!

Я шагнул вперёд, оценивая схватку, что закончилась такой безоговорочной победой. Арнид не пытался играть с противником или растягивать схватку. Он сразу использовал свои самые отработанные в учебных драках удары. Воспользовался тем, что у него получается лучше всего. А что насчёт меня? Моя лучшая сторона — это скорость, выносливость и крепость тела. Но вот проверять, сколько я смогу выдержать ударов, перед тем как упаду, не хотелось. Совсем нет уверенности, что противник, устав и желая завершить схватку, не нарушит правил. Я скосил глаза на Балагота. Сколько у него звёзд, и через какую сторону они получены? Раны? Выносливость? Задавая вопросы алхимику, вернее, подмастерью алхимика, в лесу я не услышал про зелья, что закаляют саму прочность тела, как у меня. Только его части по отдельности. И не так много. Кости или кожа. Значит, можно считать, что я могу повторить трюк богача, но на свой лад. Он поставил всё на отработанную последовательность ударов. Но у него долгие годы был учитель. А я получил всего несколько уроков от Виликор. И у меня есть всего пара таких ударов. И один из них такой же, как первый Арнида. Удар ногой чуть ниже колена противника. Вот только любой из дерущихся на ринге не бьёт, вкладывая все свои силы, без остатка в такой удар. Их кости просто не выдержат. Как не выдержала когда-то рука моего противника в Нулевом. А вот я могу перенести гораздо больше. Сколько бы звёзд они ни имели. Сколько бы зелий алхимиков они ни выпили. И не хочу проигрывать. Не сегодня, когда наш класс получил только две победы. Не сегодня, когда Виликор смотрит, как я выполняю своё обещание.

Мы с наёмником, как и десятки пар до нас, замерли на расстоянии трёх шагов и посмотрели друг на друга. Балагот был спокоен, тонкие губы снова кривились в усмешке. Я привычно заставлял нити силы сиять всё ярче и ярче, шар энергии охватил весь ринг, ярко обрисовывая серый силуэт противника. Впитанная энергия наполнила моё тело туманом. Мы и шагнули, и ударили одновременно. Ни я, ни похоже, он, уйти от ударов не пытались. У меня ногу разорвало болью, голова кружилась после кулака наёмника, а рот наполнялся солёным. Но это было неважно. Крики наёмников стихли. Потому что мой противник, рыча, ворочался на камнях, не в силах подняться. Мои кости оказались прочнее и я сломал ему ногу ударом. Я сплюнул в ладонь. На ней в кровавом плевке оказался зуб. Неважно. Малая цена. Одно выпрошенное при случае зелье у послушника Хрила. Быстрая победа. Рискованный, но удавшийся план. Новая грань схваток, до этого мной не испробованная. Ставка на один удар. А через две недели тренировок я стану сильнее и можно будет затянуть бой, испытав свои новые навыки в честной схватке.

— Забавно, — учитель Шамор засмеялся. — Да, Балагот? Ты решил поиграться со щенками и сам упал в свою яму. Не будешь же говорить, что ногу пареньку сломали просто так? Пока ничья, Лимдур. По одному поломанному с каждой стороны. Похоже, всё решится в вашей схватке. Но ты, похоже, не узнал девчонку. Иначе бы так не лыбился.

Я, уже уходивший с ринга к своим одноклассникам, обернулся. Он что? Подначивает этого зубастого? Зачем? Тот и до этого вряд ли собирался жалеть Виликор. А уж теперь, после таких слов на глазах своей наёмничьей шайки. И почему это задумка Балагота? Он отвечает у Лимдура за злобные идеи? Надеюсь, лысому не хватит сил, чтобы достать девушку. Не хотелось, чтобы он ей сломал руку или разбил лицо.

— Слушай, сладкая, — Лимдур улыбался. Отвратительно улыбался. Так, будто сквозь его лицо, как маску проступали одновременно черты Скирто и Виргла. — Где это я тебя должен был видеть? Неужели Дом Услад? К чему тебе эта Школа, когда ты так хороша собой? Через год тебе уже можно будет искать себе жениха. Жениться не обещаю, но твоим покровителем стать могу.

— Мечтай, — лица Виликор я не видел, но голос звучал спокойно и твёрдо.

— Ну, время подумать у тебя есть.

Лимдур, по-прежнему с улыбкой, шагнул к девушке, широко расставляя руки и пытаясь схватить её. И Виликор повторила его движения. Вот только я не успел даже испугаться за неё, видя глупость поступка, как двое на ринге буквально закружились вокруг друг друга. И наша старшая осталась посредине площадки, а наёмника отшвырнуло к самому краю. Он покатился по камням, сметая собой с них пыль. А я, наконец, увидел его со спины и понял, что на его голове татуировка морды зверя. Казалось, что на тебя смотрит, оскалив клыки, взбешённый хищник. Наёмник, рыча и наверняка скаля свои звериные зубы, ещё только поднимался с камня, а Виликор уже стояла рядом. И просто, и незатейливо наотмашь ударила ногой. Лимдура откинуло на спину, и он замер без движения с окровавленным ртом.

— Ха! Правильно говорят — сила есть, ума не надо. Да, Балагот? Твой подчинённый не послушал моего намёка. Ещё и язык распустил. И, судя по куче его валяющихся зубов, таланты ведут по увечьям. Обидно, да? А вы молодцы, первый класс! Вот только не завидую я вам при следующей вашей встрече, — над двором раздавался беззаботный смех Шамора.

Глава 10

Сегодня настала моя и Гунира очередь готовить террасу к приходу учителя. Вот и пришлось после удара колокола мчаться к бочкам быстрее всех, чтобы всё успеть. Вода за ночь нагрелась и даже не ломила зубы. Странно. Ведь я могу бежать сквозь огонь и не сразу порежу кожу ножом. А гляди же ты. Закалка закалкой, но умываться тёплой водичкой до сих пор приятнее. Дома проблемой оказывалось дойти до прохладной в реке. А тут всё наоборот. Морозная Гряда.

Мы с Гуниром успели. А опоздавшим с подъёмом, придётся доливать бочки свежей и холодной водой. Мы же, растолкав неудачников, уже торопливо подметали некрашеные доски. Всего несколько дней назад мы весь день убирали нашу бурсу и, казалось, не оставили пылинки даже на камнях. Но только казалось. Как я и думал - Иглис нашел кучу недочетов. И загнал большую часть класса в долги. Которые нужно теперь отдавать упорной учебой. Вот только большинство сверстников впало в уныние. Учителя были недовольны, Виликор лишалась баллов, но ничего поделать не могла. Даже ее обычные угрозы мало кого впечатляли. Впрочем ко мне это не относилось. У меня планы на Академию и отдельный договор со старшей. Нужно ещё не забыть стереть пыль со стола учителя и камня рейтинга. Хотя на самом деле — это артефакт. Хотя и выглядит как полированный плоский чёрный камень с горящими на его поверхности символами.

— Всё забываю спросить, — я принялся перетягивать прослабившуюся оплётку метёлки. — Что за вражда у ватажников с наёмниками?

— Мало кому нравятся наёмники, те же крестьяне их любят ничуть не больше ватажников, — спокойно пожал плечами Гунир, но взгляда от пола не оторвал. — Мира спроси.

— А ты здесь зачем? Сам рот открыть не можешь?

— Мы — честные добытчики, — Гунир зыркнул исподлобья. — Бьём зверей, ищем травы, в лесу охраной можем заняться, как лесорубы не справляются, к примеру, иль богач какой в поиск решит уйти, потешить себя. А они обозы охраняют, деревни, разбойников выслеживают.

— Пока не слышу ничего ужасного, — я осторожно прервал наступившую тишину.

— Ага, — Гунир хмыкнул, — только слабы бывают при виде монет. Сложно ночью отличить разбойника от наёмника, охрана случается и сама грабит нанимателя.

— Ну, всякое бывает, — я закончил свою сторону и взялся за тряпку.

— Ну да, ну, да. Вот только если ты будешь в лесу один и встретишь отряд ватажников, то тебе всегда помогут. Слово. А если наёмников, то путь твой может и окончиться, — Гунир разогнулся и пояснил. — Прикопают тебя. Особенно эти. И как ты будешь к ним относиться, зная это?

— А чего их Орден не почистит?

— А чё Орден? Какое ему дело кто чист на руку, а кто нет? Какое дело тигру до мышей? Их обозы со стягом только дурак тронет. А так... Ну, да, полезного они тож немало делают, не всё ж в наглую разбойничают. Но вот те наёмники, с шестого, они ж с Кровавого тигра. А про них с каждым годом всё больше слухов. Нехороших. Уж совсем на пустом месте народ не болтает. Да и я с батей, сам сталкивался раз. Наглые. Еле разошлись тогда без крови. Повезло, второй дядя появился.

— Это потому ты их задирал недавно?

— Да это я так. Заведено так, — Гунир заозирался, оглядывая наведённый порядок. — Пойдёт. Вчера хуже было. Назло Иглису пылищи оставили. Когда уже жрать притащат? Вскочили спозаранку, живот бурчит уж.

— Ну, уж до урока точно.

Так и вышло. Зря здоровяк переживал, что его не покормят. Всё будет идти своим чередом.

— Приветствуем старшего!

— Рад снова видеть вас, — нас спокойно, без улыбки оглядывал один из встречавших чемпионов за воротами Школы Служителей. Тот, что молчал и был гладко выбрит и коротко стрижен. Пиклит. — Я буду вести у вас занятия с оружием. Вам всё понятно?

— Старший! — через три стола поднялся и тут же склонился в поклоне один из подмастерьев. Мигнир.

— Слушаю.

— Зачем нам нужно обучение бою на кулаках? Я буду рад получить двойные уроки меча от учителя.

— Рад такой страсти. Странно, что этот вопрос задан мне, а не учителю Шамору. Минус балл. Но отвечу. Вы лишь заготовки Воинов. И настоящая учёба начнётся только после появления у вас средоточия и освоения Покрова. Тогда, когда не будет опасности умереть от одного пропущенного удара. После этого и закончатся сражения на голых кулаках. А пока просто набирайтесь храбрости выходить на ринг. Если вы проигрываете даже сейчас, когда нет опасности, то, какое жалкое зрелище вы будете представлять потом, видя опускающийся вам на голову острый меч? Большая ступень, на которую вы пытаетесь забраться, именуется Воин Развития Духа. И желание сражаться, преодолевать страх и побеждать — это первое, из чего формируется Дух Воина. Садись.

Мигнир с мрачной рожей опустился на скамью. Вечная затычка для каждой дырки. Обязательно найдётся вопрос, с которым он будет приставать. К учителям. К Виликор. К соседу по столу. И вопрос о драках он уже задавал Шамору. Не знаю, что нового он хотел услышать для себя.

— На пути к Небу вас ждут множество испытаний. Узкие места развития, нехватка ресурсов, слабое понимание техник, недостаток энергии неба в меридианах, ограниченность восприятия и сильные враги. Это лишь малая часть препятствий, что вам встретятся. Лишь от вас зависит — преодолеете ли вы их, покорите ли новый ранг, приблизитесь ли к Небу? Но что я вижу перед собой? Бойцов, которые гордо заявляли, что обязательно станут Воинами и пришли к воротам Школы Ордена? Нет! Я вижу кучку детей, которые столкнулись с первой крохотной бедой в своей жизни и пали духом. Как вы, вообще, сумеете создать средоточие, выучить технику, убить зверя, если вы так слабы духом?

Учитель Пиклит прекратил прожигать нас презрительным взглядом, положил руку на артефакт.

— Школа возвращает вам сто баллов. Но первое испытание вы провалили. Если так продолжите, то даже со звёздами вы Ордену будете не нужны.

— Во заливает! Брехун! Испытания приплёл!

Злой шёпот раздался сзади и справа. Кто там? Фатор?

— Меч. Король оружия. Лучший и надёжнейший помощник идущего к небу. Некоторые из вас, не справившись с путём Воина, станут алхимиками, кузнецами, лекарями. Если найдётся достаточный талант. Но большинство выкуют свой Дух, и вас ждёт стезя бойца. Впереди будут сотни сражений со зверями, сектантами, разбойниками. И вашим верным помощником станет меч. Не техника, что истощит ваш запас энергии неба и станет бесполезной. Не знания о точном нахождении узлов меридианов. А простой и надёжный меч. Не зря учитель Шамор заставляет вас бегать до изнеможения. Выносливость и сила легче всего тренируются и остаются с вами всегда. А я покажу, куда можно её применить.

Учитель развернул принесённый свёрток и накинул на стойку полотнище ткани с твёрдо выведенными тушью силуэтами мечей. Несколько десятков, даже таких, каких я не видел в книге отца.

— По большей части форма клинков это дань традиции и сотни лет практики сражений, что выгладили силуэты мечей до идеала. История классических клинков уходит в те далёкие времена, когда наши предки ещё даже не знали о Пути к Небу. Есть тонкие изящные клинки, предназначенные для фехтования один на один. Есть тяжёлые длинные мечи, рождённые для кровавого боя. Найдутся и те, что созданы для одного удара. Я мечтаю, что вы станете мастерами меча, которые легко смогут воспользоваться всеми достоинствами своего меча и скрыть его недостатки. Можно и с двуручным дадао вломиться в ходы крепости, и с тонким цзянем выйти против короля зверей. Сегодня мы сделаем первый шаг к этому. Выходим под небо.

Учитель расставил нас на камнях двора, а затем к нам в крыло зашли два Послушника с целым ящиком мечей. И теперь каждый из ребят держал в руках свой. Длинный, узкий клинок, потемневший от времени и отсутствия ухода. Лёгкий, почти неощутимый в руке.

— Цзянь, императорский меч. Лучший из существующих мечей, которому я начну вас учить.

— Херня.

Я повернул голову в сторону Гунира. На его губах змеилась кривая усмешка.

— Леград!

— Слушаю, старший! — дарсов здоровяк! Я преданно уставился на учителя.

— Минус два балла за невнимательность. Виликор!

Девушка мигом, только почти неслышный топот сапог раздался по камням, следуя требовательному жесту учителя, метнулась под навес и вернулась с камнем рейтинга. Только внеся изменения, Пиклит вернулся к нашему обучению. Жаль. Иногда, редко, но бывало, что учителя к концу урока забывали зачесть наказания. Сейчас же особенно неприятно потерять баллы. Ведь их только вернули!

Учитель заставил Виликор показать нам основные стойки с мечом. Приятно видеть, как девушку, что я едва уговорил на несколько минут уроков, учитель использует как пособие. Я улыбнулся мыслям. А мы принялись под постоянные замечания и окрики Пиклита повторять увиденное. Глазеть по сторонам я больше не рискнул, но и так оказалось понятно, что мои успехи на уровне Мира. Стыдно признать, но даже девушки обращались с мечом гораздо лучше меня. Я привык к жёсткому копью. К его сокрушительной мощи. А эту невесомую пушинку, изгибающуюся при быстром взмахе, я даже не чувствовал. Единственным утешением вышло то, что к концу занятия у них уже дрожали руки, а вот я не чувствовал усталости.

— Отныне эти мечи всегда будут с вами. Ножны и крепления подберёте из того же ящика. Привыкайте. Думаю не нужно говорить, сколь жестокое наказание вас ждёт, если вы обнажите клинок вне моего занятия, — Пиклит резко развернулся и двинулся к выходу со двора.

— Прощаемся со старшим! — проводили мы его дружным хором голосов.

Я выпрямился. Новый учитель не появился в дверях, хотя песок уже закончился. Такое изредка, но случалось. Воспользовавшись моментом, я подошёл к Гуниру.

— Знаешь, мне очень дорог мой рейтинг. Я вот хочу скупить всё, что есть у Школы. А ты мне мешаешь.

— Я? — Гунир засмеялся. — Привереда Иглис с похмелья лишил тебя сотни, а мешаю я?

— С тем ничего поделать было нельзя, а вот этот балл я мог сохранить.

— Так кто тебе виноват? Чё ты глазел на меня? Слушай и морду изображай, будто учитель тебе откровения неба рассказывает, а на меня не смотри, только слушай, — смех здоровяка стал ещё громче.

— Ладно, — я скривился. — Договаривай уж, за что я пострадал.

— Да херня это! — рубанул рукой парень. — Это не боевой меч. Начал то он здорово. А потом... Тебе в лесах с таким делать нечего. Он же сам сказал — только мастер с ним выйдет против зверя. А где мы и где наше мастерство? Да и не бывает лучшего меча. Каждый сам под себя подбирает.

— Хочешь сказать, что Пиклит глупец?

— Слушай, — рассердился Гунир. — У нас в Волках три сотни человек. И цзянь, небо не даст соврать, хорошо, если у десятка. Я скажу так, как мне дядя говорил.

— Ну, ну.

— Этот меч хорош, когда два молодых богатея из семейных иль клановых не смогли разойтись на улице города.

— Чё? — я перебил парня, вспомнив невероятной ширины улицы города и показав их руками.

— Ты просто не знаешь, какие они говнюки бывают, — отмахнулся Гунир.

— А вот Арнид, — я решил уточнить, — не такой уж и говнюк.

— Ты чё? — пришла череда здоровяка удивляться. — Какой он клановый? Ты герб на одежде видел? Нету его там. Его отец простой купец. Даже на титул Семьи не тянет. И то. Глянь, как он пыжится. Слепи десяток таких и получишь одного из кланов. Вон семья Виликор кланом даже не стала, а она лишний раз слово тебе не скажет. Даже не посмотрит.

Это да. Я невольно оглянулся на девушку, уже успевшую повесить на пояс меч. Она стояла, не сводя глаз с дверей, чтобы не пропустить приход учителя. И по-прежнему почти не говорила. Только если тема разговора её чем-то задевала, как во второй день учёбы. Тогда могла сказать десяток фраз. Даже во время наших тренировок она старалась обходиться минимум слов. Но три формы я от неё получил. И очень подробные описания движения энергии по меридианам. Теперь каждый день я сплю на час меньше. Но это явно того стоит. Уже сумел освоить все стойки и, проводя занятия, наслаждался ощущениями в своём теле. Мышцы словно наливались теплом от пробегающей по меридианам энергии, а суставы на смену формы отвечали странным, но приятным потрескиванием.

— И вот как они слово за слово зацепились, то вот этот меч самое то, чтоб в поединке кровь противнику пустить. Красиво машут, звенят клинками, кричат оскорбления. Бесплатное представление для ротозеев. И Пиклит нас так же учит круги остриём вертеть.

— Зачем только? — я неловко, цепляясь ножнами, опустился за стол. С копьём мне было проще. Взял и приставил его к стене. Ничего не мешается.

— Потому что этот меч ещё и символ статуса, — чужой голос ответил на мой вопрос.

Я оглянулся. Снова этот парень, Дарит.

— Вот, допустим, праздник у семей. Думаешь, можешь прийти туда, в чём хочешь? Нет, — сидящий за соседним столом рыжий, помахал пальцем. — Не тут-то было. Есть правила кодекса, и ты должен их соблюдать. Предписанный наряд, назначенная обувь, определённое твоим статусом число людей в свите, а на поясе — только этот меч. И никакой другой. Вот пригласят Гунира в Небесный дом.

— Что такое Небесный дом, — мне пришлось прервать объяснение.

— Вот же пастух, — парень закатил глаза.

— Пастух — это уважаемая работа, — я усмехнулся. — Я до неё не дорос.

— Каких только ужасов не узнаешь про ваши Пустоши, — в меня ткнули пальцем. — Давай подробности! Пастух уважаемый? И чем же ты занимался?

— Ничем, — я пожал плечами и издевательски улыбнулся. — Я болел много и на шкурах месяцами лежал. Мне нельзя было работать. Я от работы дохнуть начинал. Так что такое небесный дом?

— Это здание, где глава города с помощниками сидит. Они там за всё, связанное с идущими к Небу отвечают. С теми, чье имя и сила на слуху.

— А зачем туда приглашать Гунира?

— Да его пока и впрямь незачем, — Дарит широко улыбнулся. — А, вообще, по-разному бывает. Услугу городу сделал, от тебя услугу хотят, работа для тебя появилась. Отстань. Неважно это. Недоросли мы ещё. Важно то, что по приглашению, ты туда в обычной одежде не придёшь. Это неуважение. Тебя за такое оттуда пинками выкинут. И на поясе обязательно должен быть императорский меч. Почему императорский называется объяснить?

— Да я сам могу, — теперь его перебил Гунир. — Это любимое оружие первого императора. Говорят, теперь весь клан всегда сражается только ими.

— Вот потому и наш учитель ему нас учит. У Пиклита на этом сдвиг. Императорский клан раз в год проводит большой смотр в Поясе. Он каждый раз ездит на него в Хрустальные Водопады. Всё пытается выиграть приз в поединках на цзянях. Глупец.

— Чего это? — удивился Гунир.

— Ему уже, — Дарит оглядел нас и щёлкнул пальцами, — сорок лет, куда он лезет? У него нет таланта ни в возвышении, ни в мече. Его лучшие годы прошли. Впереди его ничего не ждёт. Теперь вот ученика ищет, что принесёт ему славу. Никчёмный старик.

— Тебе то, почём знать? — вступился я за учителя.

— У меня есть уши. И они слышат разговоры. У меня есть глаза. И я вижу то, о чём говорили.

— Класс, встать!

Нашу беседу прервал крик Виликор. Жаль. Хотелось ещё поболтать. А вечером будет уже не до пустых разговоров. Поесть, попрыгать по столбам, пытаясь дойти до конца, пять сотен раз повторить очередной показанный мне приём, сойтись со старшей и Гуниром в схватке, вбить десяток страниц в его и Мира голову, привести себя в порядок, попытаться сжать энергию в средоточие в первой за долгие недели попытке стать Воином, трижды пройтись по формам. И упасть в кровать до утра.

— О чём мы поговорим сегодня? Хм, — Кадор перевернул часы на столе, прошёлся перед нами, заложив руки за спину. — Обычно этот разговор заводят после первого общего боя класс на класс, но мне кажется, по многим умным вопросам, услышанным мной здесь ранее, что вы вполне сможете понять меня и без печального собственного опыта. Итак. Будем откровенны. Все эти сражения нужны не только для того, чтобы закалить ваш характер, разжечь ваш дух и приучить к схваткам и ранам. Нет. Ещё вы должны усвоить, что редко человек талантлив во всём одновременно. А ещё, я скажу вам это до того, как испытаете на себе этот горький факт, иногда одного человека просто мало для победы. Нужна сплочённая команда, так, чтобы слабые стороны одного, оказались прикрыты сильными способностями другого. О чём я? Виликор?

— О команде. О разделении на бойцов ближнего и дальнего боя.

— Верно. Кто-то из вас окажется силен с мечом в руках. Кто-то хорош в техниках усиления, кто-то в дистанционных. Грамотно собрав команду, где будет несколько бойцов, что смогут сковать врага в ближнем бою и дадут своим товарищам беспрепятственно применять техники, можно обеспечить себе победу и над более сильным противником. Даже если один на один они легко могли разбить вас. Это справедливо и для схваток людей и для сражения со зверями.

Я понял, о чём говорил старик Кадор. Пусть скоро мы создадим средоточие и освоим Покров. Но для Калиры и Ули это лишь продлит мучения в схватке. Насколько хватит их сил? Выдержать десяток ударов меча? А что дальше? А дальше в настоящей схватке — смерть. Пусть тот же гончар, не запыхавшись, может победить обоих одновременно. Но вот если убрать их вдаль от схватки? Положиться на техники работы с энергией?

Они делятся на десяток видов. Среди них есть те, что связаны с боем голыми руками, усиливающие удары оружием, ускоряющие движения и перемещения, лечащие, маскировочные и, наконец, дистанционные. И если они освоят дистанционную технику Лезвия духа и одна схватится с гончаром на мечах, задержав его на несколько вздохов, а вторая, издалека, сумеет создать и попасть в противника десятком лезвий, а ведь каждое из них соответствует удару меча, то победа может остаться за девушками. А если они обе станут за спиной Виликор? Хотя ей, меньше всего в нашем классе нужна помощь. Чтобы ни говорил учитель Кадор, если человек по-настоящему силен, то он просто подавляет противника, не находя себе равного соперника. Виликор, одна против двадцати наглядно это показала.

У меня ещё нет такой силы. Но у меня уже есть сложившаяся команда. В этом старшая мне помогла. Четыре человека. Гунир хвастался, что очень хорош с мечом. Жаль, что мне нельзя показывать свои Ледяные шипы. Да и даже для начального этапа освоения там нужно иметь двенадцать открытых узлов. Боюсь, что только ближе к поступлению в Академию, я смогу начать изучать эту технику. Вот что значит Земной уровень. Лезвия духа, человеческого уровня, требуют лишь двух узлов для первого использования. Вернее, даже одного. Да и глупо мне, с моей силой и скоростью, прятаться за спины других. Будем надеяться, что у Зимиона и Мира обнаружатся успехи в какой-нибудь технике. Четыре мечника это совсем не то, о чём говорил служитель Кадор. Впрочем, тоже совсем не плохо.

Вчера вечером, занимаясь возвышением, пока мои подопечные корпели над чтением, я, наконец, достиг двенадцатой звезды и горел желанием сегодня проверить свои силы в схватке с Виликор. Не на тренировке, а именно кулак против кулака, в полную силу. Лишь бы она после этого снова не начала свои крики о доставшемся мне даром. Хотя, если сравнить мои мучения и время, что я потратил на достижение десятой звезды в Нулевом... Пять. Пять месяцев. На одну звезду. И сотня схваток с Монстрами. А здесь, на землях предков, я за месяц беру уже вторую. Действительно даром. И это обидно.

Очень обидно. И впору уже мне поднимать крик о несправедливости. Да если бы перенести сюда всю нашу деревню, то мои невольные ученики за два, а то и вовсе за один год смогли бы сдать экзамен. И Миргло наверняка, я в этом уверен, стала бы Воином. Да мало ли тех, кто застрял на седьмой, восьмой звезде? В скудных на силу неба землях Нулевого? Нас называют мусором и потомками мусора. Но так ли это на самом деле?

Мысли мои свернули на маму и Лейлу. Как они там устроились и как успехи мамы? Ведь она обещала мне, не забрасывать путь возвышения и догнать меня. Надеюсь, ей удастся, и наша семья получит ещё одного Воина. Денег на зелье ей хватит в любом случае. Интересно, как обучаются те, кто не поступил в Школу, но тоже готов стать Воином? Ведь их должны быть тысячи в окрестностях города. И куда они идут применить свои силы?

— Приступим к возвышению. То, чем вы занимаетесь под моим руководством, чаще всего называется медитацией. Какие бывают виды медитаций? Арнид.

— Три основных вида медитации. Возвышения, боевая и познания.

— Балл. Приступайте к поглощению энергии и продолжайте слушать меня. Ваше внимание должно быть равномерно распределено между своими меридианами и звучанием моего голоса. Это, всем знакомая из наставления по закалке, медитация возвышения. Боевая медитация сложнее и требует от вас умения сосредоточиться на энергии мира во время схватки и активных движениях. Её высокие ступени сложны в освоении, но и очень эффективны. Довольно трудно сосредоточиться на силе и продолжать видеть её с открытыми глазами в тот миг, когда все твои мысли занимают звери перед тобой. Кто не практиковал этот вид медитации, советую обязательно начать. Ведь даже ваши первые попытки провести её, хорошо снимают усталость прямо во время забега, что любит устраивать учитель Шамор. Большего, даже малого успеха, вам в этих стенах вряд ли удастся добиться. Итак. Для всех. Ваше задание, на следующих занятиях с учителями Шамором или Пиклитом, тренироваться в боевой медитации. Запомните. Она отличается от обычной лишь необходимостью не безразлично наблюдать за потоками силы в состоянии покоя, а активно действовать и словно разделить себя на двух людей. Того, кто двигается и того, кто накапливает силу. Это самый простой приём. Опробуйте для начала его. Давайте сделаем это сейчас. Выходим под небо. Просто приседайте, для начала можете закрыть глаза и старайтесь удержать в голове образ силы, что окружает вас. Пусть тело движется, а разум поглощает. Тело умное, дайте ему свободу. Оно справится.

А ведь, выходит, что боевая медитация самая мной любимая и самая тренируемая. Я задумался, вспоминая своё прошлое. Пожалуй, что ей я действительно занимался больше, чем обычной. И все эти приседания давно пройденный этап для меня. Если я ещё годы назад, в самом начале своего пути к небу, носил воду и одновременно впитывал энергию.

— Старший, ученик имеет вопрос, — я перестал приседать и поклонился.

— Говори.

— Старший, а что дадут ступени?

— Огромную, почти неисчерпаемую физическую выносливость, краткий всплеск силы и скорости, чувство замедления течения времени в схватке. Возможность сжечь больше жизненной силы. Ощущение опасности. Возможность закрыть от потери крови только что полученные раны. Небольшое пополнение запаса средоточия прямо во время схватки.

Выходит, я уже добрался до некоторых из них? Или нет? Конечно, я прошу у неба силы и скорости во время тяжёлых схваток. Но вот даёт ли их медитация? Это может точно сказать только взгляд со стороны. Но ощущение жаркого ветра, что предупреждает об опасности, у меня есть.

— А самое важно в этой медитации то, что активное, двустороннее использование меридианов, на поглощение и трату энергии, великолепно закаливает их, тренирует объём средоточия и подстёгивает развитие узлов. Пусть на малую долю. Но кто из Воинов не мечтает о большом запасе сил? О новых звёздах? То-то и оно. Удвоенная польза за то время, что раньше тратили впустую. Конечно, не все смогут освоить этот навык. Но приложить все силы для его освоения нужно. Так. А что нам может рассказать о медитации познания Дидо?

— Это вид медитации применяют мастера по работе с небесными материалами. Кузнецы, алхимики, артефакторы, прочие, — живо протараторил парень. Кажется, он ученик алхимика. Наверное, поэтому в курсе.

— Верно. Балл. В ней, возвышающийся направляет всё внимание на материал, с которым работает. Он старается проникнуть в него взглядом, пронзить потоками силы, ощутить частью себя, познать его тайны. Именно во время таких медитаций мастер может определить свойства незнакомого металла, определить нужную температуру для лучшего момента закалки меча, время для добавления травы в готовящийся эликсир. Для вас единственное её применение заключается в том, что эту медитацию можно проводить со своим оружием. При должном усердии вы почувствуете, что стали гораздо лучше ощущать меч в руке, легче контролировать его, он станет вам роднее и привычнее. Вроде мелочь, но часто может выручить вас. Рекомендую попробовать. А сейчас, давайте глянем, как ваши успехи.

Медитация познания. Возможно, она поможет мне с мечом? Нужно будет найти на это время. Я открыл глаза и наблюдал, как учитель ходил между нами и прикасался к каждому артефактом. Это происходило в конце каждого его урока. Что-то вроде Мерила. Кадор проверял как близко мы к созданию средоточия. Вот только сегодня в часах упала лишь половина песка. Артефакт внезапно сверкнул неяркой белой вспышкой под ладонью последнего ученика.

— Отлично, — старик с улыбкой оглядел спокойную Виликор, что делала вид, словно ничего вокруг неё не происходит. — Первый Воин в классе. Поздравляю тебя, девочка. Тебе повезло. С новой недели приступим с тобой к изучению техник. Радуешь старика. А вот с остальными всё по-прежнему плохо. Но я сделал для вас всё, что мог. Это была последняя отсрочка.

Кадор вернулся на своё место, покачал головой, скользнул пальцами по тускло горящим цифрам рейтинга на артефакте возле своего стола и обвёл нас взглядом.

— Вы первый класс, ваш талант лучший среди учеников Школы. Можно считать, что только ради вас она и была когда-то создана. Но времена меняются. Хотим мы этого или нет. Бывают времена, когда качество должно уступить место количеству. У меня было много надежд на вас. Но вы печалите старика скоростью своего возвышения. Через полгода вы должны достигнуть второй звезды, чтобы остаться дальше в этих стенах и суметь стать хотя бы послушниками Ордена. Но прошёл почти месяц, а результатов для Дигора всё нет. Моё время вышло. Я сделал для вас всё что мог. Теперь нам придётся обратиться к алхимии. Очень жаль. Очень жаль использовать молодые саженцы, чтобы растопить очаг.

Старик вздохнул и отвернулся к входу в бурсу. Я не успел даже один раз повторить его слова в голове, как двери распахнулись. В проёме появился послушник из наказующих. Он коротко поклонился. Конечно же, не нам.

— За мной.

Народ загудел в восторге. Учитель Кадор сложил руки за спиной и неспешно направился к выходу из нашего крыла. А я вклинился между Миром и Гуниром. И что-то рожа у Гунира была слишком кислая.

— Ты чего?

— Зелья.

— Я понимаю, что не траву жевать будем, — я беззлобно пихнул кулаком молодого ватажника в плечо. — Народ почти месяц ждал, все вон чуть не пляшут. Ты чего?

— Мне не нравится слава этих зелий. Не люблю заёмную силу. Дидо, — вдруг повысил голос здоровяк, — а, ну, подь суды.

— Чего тебе, Гунир? — ученик алхимика замедлил шаг, равняясь с нами.

— Расскажи про возвышалки.

— Чё?! Я тебе нанимался?

Парень возмущённо повысил голос, но тут же получил от здоровяка кулаком по спине.

— Так и скажи, что тебе очень надо! Чего руки распускаешь? — обиженно засопел Дидо. — Так, по-простому, называют все зелья, что содержат вытяжку силы. Они разные, с разными атрибутами и жёсткостью. Совсем дешёвые, они просто вытяжка с энергией, чаще всего употребляются вместе с зельем Возвышения Воина. Чтоб добрать недостающее по силе до десятой звезды. Само Возвышение — тоже возвышалка, но уже подороже. Нам сейчас дадут очень дорогие. Те, что два в одном. Те, что уже для Воинов. Могут и узлы меридианов открывать и сразу тело силой накачивают до пределов.

— Это же отлично? — уточнил Зимион.

— Только без хвалебных речей. Так как тогда за костями болтал.

— Для нас, ведь у нас ещё нет даже средоточия, не очень, — парень покосился на Гунира и решил объяснять дальше. — Не для нашего ранга. Жёсткое зелье выходит. Слишком много энергии. Три дня лихорадки и болей, пока меридианы будут распухать от заёмной силы. Да и шанс жаль.

— Что за шанс?

— Можно всего два зелья в жизни принять. Больше у Воина меридианы не выдержат. А учитель говорил, что лучше всего его пить, когда хотя бы первая звезда есть, а лучше вторая. Или ещё больше! Тогда эффект в разы лучше. Можно при удаче полную звезду получить. Сравни. Десять! Или даже двадцать узлов! А сейчас так, — парень расстроенно махнул рукой, — только средоточие откроется. Ещё и мучиться за это придётся.

— Так, зачем нам сейчас его дадут?

— Так, всегда дают, — Дидо пожал плечами и продолжил, с нарастающим жаром размахивая руками. — Обычно в самый первый день. А в этом году чего-то затянули. Потому сюда, в Школу, и хотят все попасть. Зелья ведь и впрямь кучу крови стоят. Они только на аукционе бывают и сразу семьями сметаются. Я сам травы учителю подсушивал для заказа Ордена. Только на них разориться можно. Их алхимики и варили, гильдейским не доверяют. У нас даже рецепта нет. Шанс то шанс, только попробуй на него яшмы набрать. Вон, в Ордене годами служат, а скопить не могут.

— А мы получим зелье просто так?

— Городу всегда нужны бойцы. Ведь как? Кто знает, когда ты Воином станешь? Смысл нас учить, если мы на этапе Закалки? Вот и тратится на нас Орден. Жаль, что три дня мучиться только ради одного узла. Вот если бы его хотя бы через три месяца бы принять, как средоточие появится. На крепкую основу. Эх!

— И чё? — наконец, и Мир решил подать голос, обычно то он молчит в таких разговорах. — Прям, через три дня станем Воинами?

— Не, — Дидо уже оказалось все равно кто спрашивал. — Это как пинок с горы. Кто далеко улетит, а толстый тут же плюхнется и дальше уже сам покатится. Как повезёт с меридианами. Обычно за месяц, точно результат будет. Словно засохшее семечко полили, и оно начало прорастать. Одно. Эх. А вот если бы на второй звезде! Десять! Представьте себе!

— Да хорош тебе! А ещё будут давать?

— Ага, тем, кто в Академию пойдёт. Через полгода. Раньше нельзя. Только если ещё зелья Закалки меридианов пить. Иначе можно возвышение загубить. Но их и тут не дают. Они ещё дороже. Я тебе могу цену сказать, но зачем расстраивать?

Действительно, жаль. Уж в своей способности стать Воином самостоятельно я не сомневался. Если две звезды я проскочил за месяц, то сжать накопленную силу в средоточие я тоже быстро сумею. Тут силы вокруг — целая река. Лучше бы Орден дал нам время на самостоятельное развитие. Так бы мы стали сильнее. Виликор теперь получит шанс сразу подняться на вторую звезду. А через полгода получит ещё одно и попадёт в Академию уже сильным Воином. Возможно, получит четвёртую звезду. А я? Я тоже добрался до вершины этапа Закалки и что? Сэкономил баллы, а в скорости развития потерял. Мои мысли прервал грохот и звон из-за двери, возле которой нас выстроили Послушники. А вот Кадор с нами не остался, ушёл. Спустя пару минут, из-за двери выглянул молодой Воин.

— Заходим по трое.

Всё это здорово напоминало мне первые часы в Школе. Одноклассники потихоньку исчезали за дверями, а вот появлялись уже дальше по коридору. И выглядели вполне обычно, никаких признаков того, что они выпили зелья, я не видел. И сам никуда не спешил. Остальные вначале изрядно потолкались, споря за первые места. Будто от этого что-то изменится. Теперь ясно, почему сокрушался старик и говорил о ростках. Этим всё равно. Они сюда за зельем и шли. Гарантия стать Воином и получить техники. Подняться на ступеньку силы. Прорваться в другую жизнь, где копят в кубышке не зелень, а красную яшму. А я потрачу такой шанс почти впустую. Что мне от помощи со средоточием?

Моя очередь. Я оказался вместе с Миром и Зимионом. Обычная комната, действительно схожая с той, где меня впервые встречал Иглис. Такие же обшитые деревом стены, светоч. Только сама комната гораздо больше, в ней есть ещё одна дверь, у боковых стен лавки, у дальней от входа большой стол. Вот на нём и стоит то, зачем мы сюда пришли. Стеклянные пузырьки. Зелья. Я ещё раз скользнул взглядом вокруг и замер. У ножки второй от стола скамьи, закатившись почти к стене, лежал пузырёк. Пустой. А что если?

Теперь я внимательно оглядел расстановку в комнате. За столом два Послушника. Хрил и незнакомый парень, лет двадцати. Заняты склянками. Рядом с нами Воин из наказующих, что позвал сюда и ещё один возле второй двери. Если кто и смотрит на нас, то впереди меня широкоплечий Мир. Но как поднять фиал? Я шагнул вправо, прикрываясь широкой спиной крестьянина, и рванул с груди свой клятвенный камень. Мешочек долой! Ещё два шага вслед за парнем, приближаясь к столу. Сейчас! Короткое движение кисти и мой талисман застучал по доскам пола.

— Старшие, простите!

Прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то сказать, я уже бросился к стене и склонился у скамьи. Ножны глухо стукнули по полу.

— А ну стой! Чего это ты?

Меня словно клещами схватили за плечо и рванули. Я послушно выпрямился и протянул руку Воину, показывая поднятый камень на раскрытой ладони.

— А-а-а, раззява.

Послушник мгновенно потерял ко мне интерес и толкнул, возвращая к парням. И никаких вопросов что это. Я пожал плечами и сунул руки в карманы, убирая клятвенный талисман. Ещё пять шагов и мы уже возле стола. Хрил поднял глаза от толстой сшитой книги, раскрытой на первой трети. Оглядел нас. Чему-то кивнул.

— Называемся, получаем зелье, пьём, фиал на стол.

Первым вперёд шагнул наш крестьянин. Отлично. Я впился взглядом в происходящее, выискивая возможность.

— Мир.

— Зимион.

— Леград.

Я шагнул к столу, проследил, как лекарь вывел моё имя в книге. Сердце принялось биться в грудь. Спокойней! Тут все волнуются, никто не обратит внимания. Получил от молодого послушника пузырёк, осторожно подхватил его второй рукой снизу, оглядел пузырьки сравнивая. Да! Сжал кулак, затем будто дёрнул пробку, поднёс ко рту и старательно глотнул. Показательно скривился, копируя Мира минуту назад, и вернул пустой фиал на стол.

— Зелье с отсрочкой. Через час советую уже лежать. Незабываемую ночь гарантирую, — Хрил хмыкнул. — Свободны!

Тот же Воин, что поднимал меня с пола, молча ткнул рукой в сторону своего напарника у другого выхода. А я старательно держался за Зимионом. И думал только об одном. Куда спрятать зелье, пока его не хватились?

Глава 11

Снова этот странный взгляд учителя на песочные часы. Я заметил, что они стоят на столе больше для нас, Воины на них почти не глядят. Тем более посреди урока. И каждое исключение — что-то принесёт с собой.

— Весь путь к Небу — это путь силы. Вы развиваете силу тела, энергии и, — старик обвёл взглядом класс. — Фатор!

— Э, души, старший!

— Неплохие мозги, но чрезмерная наглость всё портит. Щенок!

На плечи внезапно упала тяжесть, будто сзади подкрался Шамор и набросил пару мешков для пробежки. От неожиданности я кхенул, вцепился в стол, пытаясь выпрямить согнувшуюся спину. Рядом точно так же ворочались ребята. От фигуры учителя давило чем-то неосязаемым, будто во много раз усиленным страхом, который даже обретал форму. Словно я вошёл за мамой в пещеру Чёрной и, выглянув за угол — увидел прямо перед глазами оскаленную пасть мада. Терпеть это было можно, но я всё равно опустил глаза, даже невольно развернулся от этого невидимого ветра ужаса, будто готовясь бежать от его давящей силы. И увидел Фатора. Он лежал на полу, хрипел и беспорядочно сучил ногами, пытаясь на спине отползти под стол. Похоже, его давило ещё сильнее.

— Молодость — это время открытий, приключений, амбиций и любви. Я старый человек, понимаю это как никто лучше. Но почему ты решил, что здесь и сейчас — эта девочка важнее моего урока?

Точно! Пересели. Теперь, оглянувшись, я видел, что сейчас соседом сына стражника оказалась Ули. С тех пор как она помогала выносить его с ринга со сломанной ногой, они все вечера проводили вместе. А теперь вот, пока менялись учителя, даже поменялась местами с Пинто. Действительно, ведь учитель Кадор никогда никого не наказывал плетями. Придурки!

— Сейчас вы наглядно ощущаете разницу в силе нашего духа. Духа, который является основой души. Каждое из трёх слагаемых силы важно, но с каждым новым рангом мощь тела будет становиться всё менее значимой. А доступная для техник энергия и мощь души становится всё важней. Отрубленную конечность можно восстановить, закалить её заново. Снова пробудить меридианы и открыть узлы. Но повреждения души практически необратимы. Именно душа стремится к Небу. И лишь тянет вслед за собой всё остальное.

Давящая тяжесть ставшего осязаемым страха исчезла, принося облегчение. Я с хрипом выпрямился, руки-ноги подрагивали. А вот Фатор всё так же лежал, не делая даже попытки встать. Просто валялся, с залитым потом лицом и дышал так, будто бежал, не останавливаясь с самого утра.

— Искусство заключения контрактов завязано именно на душу. Даже купцы стремятся крупные сделки обезопасить контрактом. Поднимают звёзды наследникам, скупают им редкие зелья, чтобы силой их души повысить надёжность договора. Но полную гарантию дают только контракты заключённые мастерами Указов. Они нерушимы. Впаяны в вашу душу. Никогда не забывайте об этом, — учитель помолчал и вдруг сменил тему. — Он пострадал из-за тебя. Помоги ему встать.

Ули, бледная, помятая, словно трава под сапогом, кинулась к Фатору. Руки её соскальзывали с его одежды, будто она перестала быть Воином, скатившись к первым звёздам Закалки, что не могут поднять и жалкие сто килограмм. Только когда сын стражника чуть пришёл в себя, и принялся помогать , она смогла поднять его на ноги.

— Класс, встать, — негромко сказал Кадор.

Мы подхватились со скамей на подрагивающие ноги, недоумённо вглядываясь в старика. Что ещё? Внезапно открылась входная дверь. Обычно это делали сами учителя. Но сейчас её снова отворил послушник из тех, что всегда дежурили перед классом. Мало того. Он, придерживая тяжёлую дверь, склонился в поклоне тем, кто вошёл следом.

Три синих халата слева. Дигор, что встречал нас речью. Теперь я уже знаю, что он Глава Школы. Тот мужик с ласковой улыбкой, что донимал меня вопросами о талантах. Я и не обратил тогда внимания, что он служитель. Третий мне незнаком. Да и цвет полос на его халате не золотой. Они у него серебряные. Он не относится к Школе. Мы не учили таких. Могу только сказать, что это что-то важное. Потому что серебро — цвет Ордена. Такой же цвет отворотов и у пятерых серых халатов, что замерли позади всех. Взрослые опытные мужчины с безразличными взглядами. А вот справа — совсем непонятные люди. Начавший седеть мужчина и парень, даже младше меня. Они не в форменной одежде ордена, они не в его цветах. Традиционные широкие штаны и длинная рубаха с просторными рукавами. На ногах что-то вроде мокасин, что я носил в Нулевом, но сделанные из блестящей золотой ткани. Шёлк? Невероятная, яркого насыщенного цвета тёмно-синяя ткань с рассыпанными по ней искорками. Словно светящиеся красным и золотым шитьём драконы на рукавах рубах. Перстни. Даже у пацана. И у обоих на груди здоровый медальон. Я вгляделся — с гербом Ордена. Как и положено — серебряные вершины на чёрном фоне. Это единственное что говорит об их принадлежности к нему.

— Младшие! Склониться перед мастером и его учеником!

Это взревел служитель с серебром. Голоса он не жалел. Я усмехнулся в душе его стараниям. А затем мне на плечи снова словно бросили камень. Опять давило, пригибало к земле, не давало вдохнуть полной грудью. Перед тем как поддаться этой силе и согнуться в глубоком поклоне, я увидел, как пацан широко, довольно улыбнулся. Мы простояли так не меньше минуты, прежде чем исчезла тяжесть на плечах. Но, честно говоря, давление Кадора было гораздо сильнее. Не будь его наказания пару минут назад, глядишь и усилий этого служителя оказалось бы недостаточно, чтобы нас так придавить.

— Ученики!

Услышав шорох одежды вокруг, я разогнулся. Перед собой я видел напряжённые спины одноклассников, что замерли, расправив плечи так, как никогда ранее. Я тоже поймал себя на том, что тянусь, проверяя, вся ли тяжесть ушла. Все служители теперь стояли прямо перед нами. В центре сидел, на учительском месте, поседевший от времени или влияния силы мужчина в дорогой одежде. Пацан стоял рядом, скучающе оглядываясь по сторонам. А незнакомые послушники оказались между нами и этой парочкой с драконами, по-прежнему глядя на нас, будто мы ничем не отличаемся от скамей и столов. Говорил же наш Глава. Позади него оказался не замеченный мной до этого Иглис. Он, вообще, выглядел как пришибленный, странным взглядом уставившись в спину сидящего мастера.

— Наступил тот день, когда Орден требует от вас клятву. Клятву, что техники, полученные здесь, вы не передадите никому другому. Помните щедрость Ордена!

— Ордену слава! Его величие — наша гордость! Наша сила — его мощь!

Глава Школы довольно кивнул на наш крик. И снова было открыл рот, но первым заговорил седой.

— Достаточно. Увиденного мной почтения Ордену — достаточно. Уберите этот мусор, — он лениво провёл ладонью над столом, почти сметая бумагу с него широким шитым рукавом.

— Старшая, — голос Кадора спокоен, будто и не про его записи, так пренебрежительно идёт речь.

Несколько вздохов и Виликор буквально сметает всё со стола на ближайшую полку, где обычно лежат учительские книги. Делает шаг к своему месту.

— Стой! Взгляни на неё, — сидящий бросил короткий взгляд на пацана. — Что ты можешь сказать?

Повинуясь его жесту, Виликор вернулась, остановилась прямо перед ними. Один из послушников с серебряным кантом встал рядом с ней, не спуская с неё глаз. Парень с драконами махнул перед собой рукой и упёрся в девушку взглядом. С минуту молчал, затем раздражённо дёрнул губами.

— Очень сложный Указ, мастер. Я впервые вижу такой.

— Перед тобой работа настоящего мастера. Не экономь силы, вглядывайся изо всех сил. Редкая возможность расширить своё восприятие, оценив чужую работу. Сколько здесь больших условий?

— Три? — голос пацана был неуверен.

— Четыре, — палец мужчины ткнул в воздух. — Это, по-твоему, что? Считай! Раз, два, три. Четыре! Ты видишь это?

— Да, мастер.

Как жаль, что я не могу сейчас посмотреть своими глазами. Остаётся только запоминать всё услышанное, чтобы сравнить с тем, что буду видеть сам. Сколько кругов было у печати Виликор? Или они про цвета?

— Сколько малых условий?

— Простите мастер, я не могу распознать знаки. Они словно меняются, даже перетекают с места на место, пока я вглядываюсь в них.

— Ты радуешь меня. Начал признаваться в своей ограниченности до того, как упадёшь от истощения духа. Эти запреты наложены в Третьем поясе. И ранг того человека был не меньше, чем Мастер Духовной Силы. Не меньше! Я тоже не могу посчитать все малые условия.

— Мастер?! — парень обернулся. — Вы тоже не можете?

— Что в этом такого? Для нас всё решает опыт, талант и сила. В чём из этого я превосхожу создателя Указов из Третьего? В чём ты его превосходишь? Что ты молчишь? Ты талантливей, чем он?

— Нет, мастер.

Я отчётливо услышал скрип зубов парня, перед ответом. Они вообще говорили так, будто здесь одни. Нет ни нас, ни учителей, ни охраны.

— Гордыня хороша в меру. Ты должен сознавать свой предел. С такой сложной печатью есть два пути добавления новых Указов. Сложный — добавить в круг большого условия свои. Но для этого нужно полностью видеть малые. Путь мастера. Будь у тебя пара месяцев для вглядывания в неё, ты бы может и справился. Всё же, ты талантлив. Ты моя гордость. Возможно, Небеса направили тебя ко мне как награду за все минувшие годы. Но можно всего лишь создать отдельную печать. Это легче, быстрее. Незачем тратить свои силы, своё мастерство на простых солдат Ордена. Обязательно в отдалении от предыдущей, чтобы исключить саму возможность размыкания контуров.

— Мастер, — к плечу седого склонился тот, что первый говорил со мной в стенах Школы. Он улыбался. Правда, сейчас его улыбка была заискивающая. — Этот недостойный осмеливается напомнить о своей просьбе.

— Каждая мелкая сошка, которая оказывается рядом, всегда пытается переложить на наши плечи свою работу. Все думают, что создание печатей выполняется по волшебству, стоит только захотеть. Все мечтают, что мы решим все их проблемы. В большинстве случаев наплюй на них. Их желания не стоят наших потраченных сил. Но сегодня именно этому везёт. Это хороший момент для урока тебе. Первое — экономим силы. Такой массовый Указ, как желает этот дознаватель сильно истощит силу души. И второе — он будет конфликтовать с большинством других Указов. Например, с этой девчонкой. Сложно совместить Указы «Правда» и «Запрет». Мы и не будем.

Седой вскинул руки. В их движениях я угадывал те же мазки невидимой кистью, что делал сам.

— Основы. Каждому. Множим, как я учил в резиденции. Ограничения по времени. Двести вздохов. Это хороший способ заставить шевелиться бездельников, что добавляют нам свою работу и уменьшит истощение духа. Условие-приказ. «Истина». «Доступность». Это лучший выбор сегодня, проверенный поколениями наших предшественников. Неважно есть старые контракты или нет. Подействует и не тронет прежние запреты. И этого достаточно. Залить силой и наложить, — мастер указов махнул рукой, таким знакомым жестом, которым я сотни раз отправлял печати к джейрам в загоне. — Время пошло, младший.

Я почувствовал, как что-то коснулось меня, нырнуло вглубь тела, словно мягкой лапкой скользнуло внутри и, вынырнув из головы, замерло над ней. И я продолжал ощущать это постороннее присутствие, словно меня что-то продолжало касаться. Неприятное ощущение. Так вот как чувствуется чужая печать! Интересный опыт.

— Этот недостойный благодарит мастера! — дознаватель поклонился, продолжая улыбаться. А через мгновение уже вцепился в плечо Виликор. И улыбка исчезла с его лица, сменившись предвкушающим оскалом пересмешника. — Твой талант?

— Меч!

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Ничего.

Дознаватель чуть ли не отшвырнул девушку, торопясь к следующему. А у меня похолодело в груди. Я только сейчас, увлечённый нежданным уроком по печатям, понял к чему всё это было! Дарс! Почему этот Воин с холодными глазами решил именно сегодня проверить наш класс на таланты? Почему не перед приёмом зелий? Почему не через неделю? Как не вовремя! Зачем он задаёт второй вопрос? Если он ищет пропавшее зелье, то почему спрашивает так расплывчато? Нет. Я даже покачал головой, вторя своим мыслям. Это не имеет смысла. Если это поиски зелья, то прямой вопрос даст гораздо больше пользы. Скорее это тот же вопрос о талантах, но заданный чуть по-другому. Или простая перестраховка этого Воина. Вот только что мне делать теперь? Я бросил короткий взгляд на седого мастера. Он, что-то вполголоса объяснял ученику, тыкая пальцем в воздух над Виликор. Только мне сейчас не до вслушивания. Взгляд направо. Мужик-дознаватель уже проверил половину первого ряда. Торопится, пока не истекли отмеренные ему вдохи.

Вглядываясь в лицо мастера, я создал крошечную пустую печать и прикрепил её к ноге. Ничего. Он не изменился в лице, не повернул в мою сторону голову. А мир для меня раскрасился чужими печатями. Они висели на всех. На учителях, на чужих послушниках с серебряными кантами, на одноклассниках, на самом мастере с учеником. Не знаю, во что там вглядывался столько времени этот ученик, я, отчётливо зная, что искать, различал над нашей старшей четыре вписанных друг в друга печати. И она по-прежнему была самая сложная среди видимых. Но меня сейчас интересовали только те, что находились над головами моих сверстников.

Круг. Всё тот же неизменный круг печати империи из детской книги. Бледного оттенка, который едва ли можно было назвать красным. Так, чуть розовый. Как и два символа в нём. Похоже, мастер использует ту же древнюю письменность, что в одном символе скрывает целое слово. Я с трудом сглотнул. В горле пересохло от волнения. Я только что слышал слова, которые седой сказал ученику. У меня два пути. Либо разомкнуть чужую печать, чтобы она перестала действовать. Либо наложить на себя такую, что скроет мои тайны новым запретом.

— Твой талант?

— Не знаю. Нету его.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Ничего.

Я быстро создал перед собой ещё одну пустую печать. Над столом, за спиной стоящего передо мной. Мастер всё так же не обращал на меня внимания. Помедлив, написал в ней — «Молчание». Решительно стёр часть контура, создав крошечный, толщиной в травинку разрыв. Печать была сломанной всего один вдох, а затем дрогнула. И словно зарастила исчезнувшее. Пять вдохов и она снова целая. Дарсово отродье! Стёр больше, на целый палец. Печать мало того что начала восстанавливать исчезнувшее, так ещё и принялась медленно изменять цвет. Налилась ярко-красным на одном конце разомкнутой линии, став вся бледнее, словно собрав свою краску в сгусток размером с орех протуса. А затем это яркое пятно медленно отправилось по линии печати к другому разомкнутому концу. Дарс! Дарс! Дарс!

Радует только то, что моих действий мастер по-прежнему не видит. Но если я сделаю это с его печатью, то, даже если он ничего не почувствует, то такое представление над моей головой вряд ли пропустит. Значит, только второй путь. Я восстановил свою пробную печать, стёр надпись. Помедлил, проговаривая про себя придуманные слова. Спеша, слыша, как приближается с вопросами Воин, принялся вписывать их. «Запрет. Не выдавать своего таланта. Не сообщать об украденном фиале». Если первую половину слов я нарисовал привычно и быстро, то каждое новое стало ощутимо наваливаться на меня усталостью. Ноги дрожали всё сильнее. Если я правильно понял всё сказанное Кадором и седым, то создание печатей расходует силу души или дух, если это не одно и то же. А меня сначала придавил старик Кадор, затем этот командир охраны. Это наверняка заставило меня потратить свой дух на противостояние. И теперь мне его не хватает! Если раньше, в деревне я просто ощущал, как тяжелела голова, будто после кучи задач на дроби, а последние печати давались мне как тяжёлый груз, то сейчас ко всему этому добавились слабеющие колени.

Теперь понятно, почему они все пользуются языком древних. Такое ощущение, что каждый новый знак требует больше силы, чем предыдущий. Если у них такие же сложности, то сокращение условий это первое, что приходит в голову. Один символ — одно понятие. Просто идеально. Жаль, что это не для меня. Мне пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Такие мучения, чтобы купить техники! И тут меня снова накрыло испугом. Я вспомнил, что у меня есть ещё кое-что, что можно назвать тайной. Техника, что досталась мне от Орикола! Это не преступление, это только моя вещь, честно купленная, которую я скрываю не от Ордена, а от завистливых людей. Но если я сейчас расскажу о ней? Кто знает, как действует это дарсова печать и почему мастер Указов считает, что её будет достаточно? Дарс! Раньше, с тем же Ориколом и этим безопасником, хватало моего убеждения, чтобы обмануть их. Но полагаться сейчас на это? Не стоит рисковать! Пришлось менять второе условие в своей печати. Надпись стала чуть покороче. И то, слово «тайны» я дописывал в печать уже на одном упрямстве, едва удерживаясь от того, чтобы не помочь себе движением рук. Отправляя печать к своему телу, туда же, куда и первую, вниз на ногу, я отчётливо почувствовал, что она тянет из меня силу. К счастью, всего лишь из меридианов. Если бы и на это был нужен дух, то это стало бы моим концом. Либо я упал бы, либо она сорвалась и рассеялась.

— Твой талант?

— Тяжёлый меч!

Это уже Гунир. Со всеми этими размышлениями, пусть и промелькнувшими словно молния в небе, я едва успел. Но даже не смог перевести дух, как сердце снова дрогнуло холодея. Мои оставленные без присмотра печати — двигались, поднимаясь выше, туда, где седой мог их заметить! Первая, малая уже находилась на уровне груди. Я тут же стёр её. Это чуть приободрило меня. Видимо, потраченная на неё сила души вернулась ко мне. Кроха, но в моём состоянии она оказалась весьма кстати, уберегая меня от беды. Большая, важная печать сразу же замерла на месте, снова начав слушаться меня.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Я презираю его!

Я невольно повернулся налево, ошеломлённый услышанным. Это действует даже так? Не зря я перестраховался. И что теперь?

— Щенок, — презрительно хмыкнул Воин и шагнул дальше.

— Твой талант?

— Следопыт.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Ничего.

Ещё шаг. Дознаватель напротив меня. Тяжёлый, холодный, пронизывающий взгляд карих глаз. Я глядел в них всего миг. И опустил глаза, боясь, что он сможет что-то понять просто по их выражению. Заставил себя дышать так, будто стою в форме силы. Вдох и выдох одинаковой длительности. Вот только сердце стучит в два раза быстрее, чем обычно, выдавая меня.

— Твой талант?

Я ощутил как та мягкая лапка, что по-прежнему касалась моей головы, стала весомей, ощутимо надавила на затылок и тут же ослабла, снова становясь едва ощутимой. А вот своей печати я не ощущал.

— Копьё, — неожиданно выдал мой язык.

— Что ты скрываешь от Ордена?

Снова давление на затылок, в этот раз гораздо сильнее, голову пронзило быстрой вспышкой боли. Я невольно прищурился. Хорошо, что я смотрю в стол, и он не видит моих глаз.

— Ничего.

Дознаватель шагнул дальше, а моё сердце сорвалось в заполошный стук, больше не слушаясь моих уговоров. Получилось! Не знаю, как это всё действует, но у меня всё вышло!

— Твой талант?

— Нету.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Так, это. Обряд провели. Прадед, как умирал, мне силу передал.

Теперь я повернул голову направо. Мир тоже сумел меня удивить. Вот и ответ его скачку через звёзды. Всё дело совсем не в траве. В Нулевом это шестой пункт о «Порядке возвышения». Седьмой — формы, что дала мне Виликор и которые открыто продаёт в городе её отец. Значит, они разрешены в Первом. А обряд? Воин молча шагнул через проход между столами, дав мне ответ на этот вопрос. Разрешено. Стоило ли это скрывать Миру? Дальше я не интересовался ответами, которые давали остальные мои одноклассники. Мне это было уже неинтересно. Я жадно прислушивался к словам мастера Указов. Но к сожалению, самое простое я уже, видимо, пропустил. Часть слов я, вообще, слышал первый раз и о их значении мог только догадываться. Я понимал общий смысл, но терял самую суть объяснений, что он давал своему ученику. Обидно. Мой странный, невольный урок, который я даже не понимал, прервал решительный голос.

— Приступим.

И ощущение прикосновения к голове тут же исчезло. Похоже, время, отмерянное седым, вышло.

— Старшая!

Виликор сгребла со стола перед седым кучу свитков, разнесла по столам. Всем. Положила даже Гуниру. Я внимательно осмотрел свой, не решаясь открыть без разрешения. Небольшой, шириной всего в ладонь и совсем не длинный свиток. Едва один оборот текста. Пару раз я видел такие у торговцев в Пустошах. Хотя этот дороже и необычней. Ткань, а не бумага скатана на что-то, больше всего напоминающее полированную кость. Торчащие рожки основы белые, чуть с желтизной.

— Разворачиваем. Напитываем силой неба до тех пор, пока основа не почернеет. Добавляем каплю крови на текст. После этого уважаемый мастер добавит свою силу и контракт на обучение между вами и Орденом будет заключён. Вам откроется доступ к техникам.

Я взял свиток. Лёгкий, едва ощутимый в руке. Потянул край, разворачивая его. Короткий текст красными чернилами. Выглядит как написанный от руки. Совсем не мастером каллиграфии. Я, если мама стояла за спиной, поднапрягшись, мог не хуже.

Контракт души.

Клянусь сохранить в тайне небесные техники, которым меня обучат в Ордене.

Не буду обучать им. Не буду передавать их.

Не буду создавать их описание.

Клянусь отслужить год на благо Ордена.

И всё? Эти шесть строчек весь контракт?

— Наполняйте!

Новый громкий приказ Дигара заставил меня поспешить. Кость на моих глаза и впрямь принялась темнеть. Минута, изрядная часть моих сил, пропавшая в свитке, и он окончательно почернел. Даже ткань.

— Кровь!

Я замер, не понимая как её добыть, но оглядевшись, увидел, что способов на самом деле много. Кто-то прикусил себе палец до крови. Кто-то, похоже, укусил себя за язык или щеку и просто сплюнул на свиток. Но я воспользовался третьим способом. Потянул меч из ножен, и под внимательным, немигающим, взглядом охранника мастера уколол палец остриём. Вернул цзянь на пояс. Перехватил свиток. Мазнул по ткани, оставляя кровавую черту. Но через секунду она исчезла без следа, а красные чернила принялись светиться.

Снова ощущение лапы внутри. Над стоящими передо мной учениками повисли пустые печати. Такие же, как делал я — ярко-красные. А свиток в моей руке дрогнул и, превратившись в светящийся луч, ударил меня в грудь. Я недоумённо пошевелил опустевшими пальцами, пытаясь осознать увиденное. То тут, то там вокруг меня мелькали такие же вспышки. Принялся крутить головой вглядываясь. Через секунду после исчезновения свитка в ученике, в печати над его головой появлялись символы. И совсем не те, что были написаны красным на ткани. Язык древних. А через миг, когда я лишь успел сосчитать символы, они внезапно расплылись в бесформенные пятна, не позволяя мне увидеть их начертание. Пять. Их было именно столько.

Короткая речь Главы о величии Школы, прошла мимо моих ушей. Я изо всех сил вслушивался в разговор седого с учеником. Но дарсов Дигар своим громогласным голосом не давал мне и шанса. А ведь в первый день, встречая нас, он так горло не драл! То, что я услышал, едва он замолчал, так это совсем не нужное мнение мастера о бездельниках, которые так слабы, что даже контракты с Закалкой не могут заключить сами. И всё. Все, даже учитель Кадор двинулись к выходу вслед за седым с пацаном. Глава так глянул на нас, что теперь уже мы едва не сорвали горло в слитном прощании со старшими. Но едва я хотел спокойно вздохнуть, как стоящий на пороге бурсы дознаватель с улыбкой обернулся к наказующему, по-прежнему держащему дверь.

— Вон тому, — палец ткнул в Гунира, — пятьдесят плетей за плевок в протянутую руку Ордена.

Глава 12

В неофициальном списке старшинства нашего класса, а он, между прочим, отличался от рейтинга с баллами, что стоял рядом со столом учителя, я падал всё ниже и ниже. Скоро уже дно. Я замечал всё больше признаков неуважения ко мне. То плечом невзначай ототрут на умывании, то сохнущее полотенце скинут на землю, то у соседей по столу странный разговор начнётся, в котором нет-нет, но слышатся громкие намёки о том, кто должен начать кланяться и не пора ли и мне взять на себя дополнительные дни уборки. О чём речь, если даже Гунир начал подначивать меня по вечерам и в его тоне появились нотки превосходства.

В чём причина? В том, что уже месяц прошёл после приёма зелий и три четверти окружающих меня сверстников стали Воинами. Богач Арнид, наёмник Циан, сын стражника Фатор, девчонки Калира и Ули, земляк Зимион, ватажник Гунир, болтун-всезнайка Дарит, затычка Мигнир. Все они уже стали теми, кому в Нулевом принято уважительно кланяться. Ведь известно же, что разрыв между рангами подобен пропасти. Попробуй перепрыгни. Что они! Мир! Бывший крестьянин Мир, в прошлом каким-то хитрым обрядом перепрыгнувший сразу через три звезды Закалки меридианов, и здесь выделился. Он тоже стал Воином. Одним из первых! Вот уж кого Виликор может смело заподозрить в благоволении неба. Я даже пару раз слышал в его адрес проклятья об удаче, свалившейся на того, кто её не заслуживает.

Единственное, что меня хоть немного утешало, так это то, что ещё оставались парни, которые никак не могли создать средоточие. Я пока был не одинок. Даже в нашем классе нашлись пятеро, кто словно и не пил зелье. Азо, например, ходил чернее грозовой тучи. Говорят в других классах таких неудачников даже больше. Хотя я не сильно переживал из-за своего отставания. Ведь кому, как не мне, знать правду о происходящем и посмеиваться над попытками окружающих задеть меня намёками на отвратительный талант. Просто всё это неприятно и напоминает об оставшемся за спиной, в песках. Иногда до скрипа зубов. А ещё мне не нравилось то, что приходилось изо дня в день доказывать свою способность навалять любому из них на ринге. Бить тех наглых, кто оказался слишком широк плечами, чтобы разойтись со мной в проходах.

После первых дней моего появления, когда мы с Виликор выясняли отношения и старшинство, зрители оказались изрядно впечатлены нашим поединком, и никто не смел устраивать мне какие-то мелкие подлости. А уж тем более шептать о мусоре за спиной. Это слово у меня и так вызвало оскомину за минувшие годы, тем неприятнее оказалось слышать его здесь. Произнесённое, будто-то ненароком и никак меня не касающееся. Я косился, снова скрипел зубами, но влезать не спешил, представляя, как глупо буду выглядеть со своими обвинениями. Но терпение моё не было бесконечным. Вот одну ногу, выставленную в проход для подножки, я сломал с удовольствием. И лишение меня Виликор пяти баллов за беспорядки, не испортило мне настроения. Жаль, что пострадал, скорее всего, совсем не автор задумки. Арнид? Фатор? Все остальные, так или иначе, липли к ним, исключая моих ребят и редких одиночек.

Впрочем, стоило мне в конце очередной недели снова сойтись в схватке с Виликор, Воином Виликор, что уже худо-бедно могла в начале боя применить Покров, как шепотки стихали на два-три дня. А почему? Да потому что даже наша безжалостная старшая смогла победить по правилам лишь раз. Когда сумела вцепиться в меня, словно клещ в джейра, закружить, сбив с толку и вышвырнуть за границы ринга. Один раз. Больше я на этот трюк не попадался и не позволял себя ухватить и закрутить. Предпочитал терпеть хруст грозящей сломаться руки и ослепляющую боль, чем дать ей победить меня так чисто.

Да, Виликор блистала на ринге и избивала меня нещадно, вот только я мог выдержать десятки её атак. А мне хватало лишь один-два раза переиграть её, дотянуться до неё ударом, и довольный Шамор объявлял ничью. Он явно подыгрывал мне, пытаясь разозлить девушку. Наши схватки и впрямь всё больше ожесточались. Она не давала мне поблажек. Я тоже не собирался её щадить. Пару раз я попадал к лекарю. Две недели назад нам пришлось идти к нему вместе. Ей со сломанным ребром, мне со сломанными пальцами. Виликор сердито хмурилась, а я лишь улыбался. Она получила звёзды зельями и это весь её выигрыш на пути к небу. А мой талант всегда со мной. Я потерплю боль от треснувших костей, они станут лишь крепче после этой драки. А разрыв между нами всё меньше и меньше. И скоро придёт черёд и моего зелья. Поглядим тогда, кто начнёт одерживать верх.

Вообще, я с удовольствием замечал свой рост. Не средоточия, к сожалению. Росло умение махать кулаками. Драки драками, жестокость жестокостью, но Виликор не шла на поводу учителя Шамора. И не переходила грань тренировки в наших схватках. Она по-прежнему выполняла своё обещание и давала мне уроки по вечерам. Ни разу не пыталась сказать, что не видит моих стараний, не припоминала мне синяков и разбитых недавно губ. Всегда учила новому. Как правильно бить кулаком, переносить вес тела при ударе ногой, куда смотреть, чтобы заметить атаку противника, как ослабить удар скруткой тела, показывала разные ухватки. Она оставалась честна со мной и делала сильнее, выполняя договор. О чём речь, если это именно она научила меня спасаться от своих же захватов! А я до изнеможения повторял с Гуниром всё показанное ей, не забывая и про те приёмы, которыми поделился ватажник. А затем, с большим удовольствием сходился с ним в схватке. Даже с печатью я становился всё более опасным для него.

Теперь, увидев лично, какой важной персоной в Ордене является даже простой ученик Указов, я почти перестал опасаться сам применять печать. Вряд ли найдётся ещё один столь удивительный талант, что тоже променял роскошный халат на пропотевшую рубаху. Впрочем, буду честным. Я колебался. Этот почёт, даже заискивание перед мастером были мне неприятны. Но явно указывали на высоту занимаемого им места в Ордене. Да, Орикол кривил губы в Пустошах при разговоре о них и говорил о золотой клетке. И я сомневался, но скрыл свой талант. Да, Гунир плевался при одном только намёке на Указы, только укрепляя моё решение. Но тот короткий урок, который невольно мне достался, манил тайной и новыми знаниями. Глупо губить то, в чём я, похоже, оказался лучше спесивого пацана, что улыбался, глядя на наши поклоны. Мои сомнения раз и навсегда развеял Дорит. Всезнайка, к которому я подсел с вопросом о мастерах Указов. Я лишь хотел подробностей и намёков, где ещё можно получить эти знания. А получил историю, больше похожую на удар в живот. Конечно, это лишь то, что знал и понимал простой горожанин. Но мне хватило. Парень размахивал руками и с жаром рассказывал историю минувших лет, восхваляя отвагу тогдашнего Ордена. Вот только я слышал в его словах совсем другое. Не столь важны детали и настоящая правда отношений мастеров и орденов, семей и кланов. Важно лишь то, что простая жизнь послушника, который стремится стать Управителем Ордена, гораздо привлекательнее, чем золотая клетка и отравленный кинжал в тенях за спиной. Для всей моей семьи.

А значит моё умение так и останется тайной. Пусть я мало чего смогу достигнуть сам, но это совсем не повод забрасывать свой талант. И раскрыть меня, оказывается некому. Их всего четыре, на весь Орден, владеющих Указами. И в Школе они появляются раз в год. Я не стал трогать чужую печать. Если она так намертво завязана с мастером, как говорит Дорит, то и изменения в ней он может почувствовать. Пусть их тысячи на Орден, но лучше не рисковать. А потому я начал заниматься своими. Теперь пустая печать висела на мне постоянно и половину уроков я вглядывался в Указы, что находились на учителях. Они у них, конечно же, были сложнее, чем у нас, простых учеников. Но больше всего меня потряс Кадор. На старике свободного места не нашлось! Не совсем так, конечно, но если остальные носили три-пять простых печатей, то на старике только их оказалось девять, а ещё три сложных с кучей больших условий! Жаль, что на его уроке у меня не было возможности бездельничать и пропускать его слова мимо ушей. Здесь меня даже боевая медитация не могла выручить. Не получалось думать одновременно над двумя вещами. А без сосредоточенности именно на печати, не получалось заставить проявляться их символы.

А вот каждая схватка с Гуниром начиналась с печати ограничения. С Виликор я не рисковал. А ватажнику позволял почесать об меня кулаки. И тоже не щадил его на ринге. Особенно последние дни. Уж очень приятно оказалось выбивать из него спесь и презрение. Как же! Воина! Побеждает Закалка меридианов! Да ещё и сдерживается при этом! Как сейчас. Я напряг живот, встречая специально пропущенный удар Гунира, подпуская его ближе, и вложился в удар снизу вверх. Вполсилы, которой даже на девятой звезде мне хватало, чтобы сломать ему челюсть.

— Как ты меня задрал, грёбанное ты бревно, — Гунир поднялся с земли и принялся сплёвывать кровь. — Другой загнулся б. А ты, скотина, хоть с лица б спал. Там печёнка должна у тебя к горлу прыгнуть. Как так то? Достал! Что ты там сожрал в песках своих, урод? Как ты так закалил тело? Хана тебе, нулёвка. Счас я тебя перестану жалеть и сложу в кучку!

Пока я недоумённо глазел на разбушевавшегося парня, он выговорился и замер на краю ринга. Три вздоха неподвижности. Качнулся туда-сюда на чуть согнутых ногах. И бросился на меня. Сейчас он оказался гораздо быстрее, чем минуту назад. И сильнее. Так же хорош, как в схватке с наёмниками. Звенящая от пропущенного удара голова не даст мне обмануться. Мои блоки сметали в сторону. От встречных ударов Гунир легко уходил. Я согнулся, ушёл в защиту, пытаясь понять, что происходит. Ещё два удара в голову, разбившие мне нос и, отчётливо хрустнувшие после удара коленом, рёбра кричали, что думать мне некогда, а нужно действовать. Я зажёг нити силы, втянул в себя первую порцию энергии и толкнул её обратно волной по телу, снимая боль и проясняя голову. Уж этот, придуманный для схватки с Виликор, приём я отработал на сто баллов за время своих попыток создать средоточие. Вдох и я снова уверенно стою на ногах. Мысль снять ограничения мелькнула и растворилась в желании схватки. За эти недели в Школе я приучил себя, что, лёжа в темноте и переживая прошедшие за день бои, я подмечал недостатки и ошибки в своих действиях, прикидывал, как нужно было ударить. И применял свои задумки в следующих схватках. И вот здесь и сейчас я словно за одно мгновение прожил будущую схватку и понял свой шанс на победу. Я достаточно дрался с ватажником, чтобы увидеть эту крохотную возможность.

Отскочить, уходя от хлёстких, болючих ударов Гунира. Разогнуться и встретить шагнувшего следом парня сильными прямыми ударами. Вложился я удачно. Разбил ему бровь, губы. Вынудил вогнуть голову в плечи и привычно поднять руки для защиты. И отдать ведущую роль мне. Да! Сейчас! Я быстро, кажется, даже быстрее, чем может девятая звезда, скользнул по камню ринга вплотную к парню, схватил его за затылок, пригибая к земле своим весом. Удар коленом в бок. Ещё раз, не давая ему времени переломить ситуацию. Быстрее! Сильнее! Я почувствовал, как Гунир начал сгибаться, поддаваясь боли, и рванул его голову вниз, навстречу удару ногой.

Глядя на упавшее тело, я едва удержался от того, чтобы сплюнуть на него солоноватую слюну. Что ему в голову ударило? Первый раз слышу от него обвинения в том, что я из Нулевого. И это его усиление в бою. Я и раньше обращал внимание, что на тренировках он слабее, чем в схватках на оценку. На прошлой сшибке класс против класса нам не выпал шестой, но ребята всё равно достались жёсткие. Даже гордость брала. Ведь половина — мои земляки. Четвёртый класс вышел с нами вничью по победам. И то, только благодаря моей группе, Фатору и тем, кого собрал вокруг себя Арнид. И Гунир тогда снова в схватке блистал. Быстрый, жёсткий, злой. Ему выпал в противники Бо, здоровяк, что верно следовал за Тогримом. Не столь уж серьёзный противник, но его он тогда просто размазал по рингу, не дав и шанса. И хотел сделать сейчас то же самое со мной. Если бы не моё мгновенное озарение и не его секундная промашка, то под печатью у ватажника были все шансы повторить это со мной.

— Учишь почтению?

— Увлеклись тренировкой, — я слышал скрип песка и не был удивлён постороннему голосу. — Бывает.

— Не давай ватажнику спуска. Они не любят слабых. Их никто не любит.

— Небольшие разногласия, — я покосился на Виликор, решившую прекратить свои прыжки, ради нашей схватки и даже дающую советы.

— Даже не придётся никого тащить к лекарю? Скучно. А он может не осознать. Ватажники намёки плохо понимают, — девушка перевела взгляд на меня. — Почему ты ещё ни разу не попросил объяснить тебе течения энергии в формах? Ты боишься, что я откажу? Моё слово твёрдое. Теперь ведь ты видел свитки небесных техник? Понимаешь насколько сложно понять все тонкости по моим записям? Не нужно стыдиться ошибок.

Да, свитки я видел. Ведь их купили все, после подписания контракта. Впервые взяв его в руки, я понял, почему Орикол так странно записал описание техники Ледяные Шипы. Никакое это не следование традиций. Тоска по прошлому Воина-калеки. Очень похоже на контракт. Только выглядит, как богатый свиток родом из Пустошей. Две полированные деревяшки с куском бумаги, на них намотанных. Вот только я уже не в Нулевом, чтобы удивляться расточительству дерева на книгу. Это дешёвка, наверняка сделанная каким-то подмастерьем. Вот бумага хороша. Тонкая, белая, гладкая. На ней, приятно отличаясь от контракта, описание техники красивым, размашистым шрифтом.

Лезвие Духа

Дистанционная техника

Ранг: Человеческий. Качество: начальное.

Условие: Открытый узел Та-Ча.

Полупрозрачное лезвие размером от небольшого кинжала до меча. Применение без потери вложенной силы — до десяти шагов. Эффект попадания соответствует проявленному размеру. Развитие — пять узлов, пять лезвий.

Всё. Больше на свитке ничего не было. Ни описания нахождения узла, ни указания пути следования силы по меридиану, ни схемы, ни печати. Ничего! Впрочем, удивлён оказался только я. Всё разрешилось, когда Кадор привёл нас обратно в класс и продолжил урок. Впрочем, несложно было догадаться. Стоило только взять свиток в руки и впитать силу неба через него, как простые деревяшки основы начинали нагреваться, светиться и в конце-концов вспыхивали ослепительным светом. И в тот же миг в голове неожиданно появлялось воспоминание. Словно то, что когда-то отлично знал, но давно забыл за ненадобностью. И вот когда пришла нужда — вспомнил. Не совсем точно, но в подробностях. И сколько нужно отмерить силы, которую необходимо отправить по меридиану. И сам путь до нужного узла. И как обхватить мыслью текущую по каналам тела энергию, чтобы как можно меньше потерять её по пути. И как её, вообще, отправить в путь. Какую печать создать перед ладонью и как правильно, вплоть до последнего завитка, выглядят символы в ней. Конечно, всё это я знал лишь со слов других. Мне, не Воину, учитель Кадор запретил использовать свиток.

С ним было две проблемы. Это внезапное воспоминание с каждой минутой становилось всё расплывчатее, будто снова забывалось. А свиток можно прочитать, если продолжать называть это действие привычными словами, всего пять раз. После этого дерево, темневшее и трескавшееся всё больше с каждым разом, вовсе рассыпалось крошевом. Поэтому свитки разрешено читать только на уроке старика, и только тем, кто открыл нужный узел. И сразу же приниматься повторять технику, вернее, пытаться создавать её. Как сказал Кадор, чтобы чужие навеянные знания мастера, вложившего их в свиток, стали своими. Вот только правильно повторить получалось не у всех, а наказание самой техники за неудачу было жестоким. И что же делать, если свиток рассыпался, а та же Сила медведя по-прежнему не даётся? Покупать новый свиток, раз твой талант понимания так плох. По мне — полный бред. Конечно, я сам по-прежнему ни разу не получал чужое воспоминание, но неужели нельзя такую простую вещь записать самому на бумагу, запомнить и с сотого раза повторить? Символы, путь силы? Судя по тому, как трусились над свитками все родившиеся в Первом — я и впрямь не всё понимал.

Но это совсем не мешало мне довольно легко выучить все три формы из записей Виликор. Впрочем, непросто и не сразу. Хотя мне так и казалось в первые дни. Помню, как я радовался тому, что греются мышцы при циркуляции силы и щёлкают суставы после смены форм. Мне казалось всё проходит идеально. До тех пор... Я задумался, сопоставляя два события. До тех пор, пока я не начал рисовать максимальное число доступных мне печатей. И пока это число не стало увеличиваться. И именно тогда, почти привычно став вечером в нужную позицию, толкнув энергию на первый круг по телу, понял как ошибался. То, что я раньше пытался изобразить в формах, больше похоже на дёрганье хромого с рождения джейра, которому лишь кажется, что он легко и непринуждённо бежит. Просто потому, что никогда не знал радости настоящего бега на здоровых ногах. Именно тогда мне начали даваться все те сложности циркуляции, которых до этого даже не замечал, ослеплённый самомнением. Если попытаться описать свои ощущения, то до этого мои действия были похожи на попытки воды перехлестнуть через каменный затор в узком месте реки. Брызги, шум, пена и тонкая струйка на той стороне вместо полноводного бега воды. Или если вспомнить прошлое, то я пытался полить огород дырявым ведром. Радовался, как много воды принёс, не замечая пролитых луж на дорожке за спиной. У меня ушли все эти три недели после контракта на то, чтобы прочувствовать все узкие места на пути циркуляции, научиться просачиваться энергией без тех пресловутых брызг и пены. И лишь теперь энергия по меридианам текла спокойно, плавно, не теряя своего разбега по всей длине пути. Медленно и степенно впитываясь в моё тело. Хотя сейчас, наученный опытом, я уже не стал бы утверждать, что делаю всё отлично и полностью освоил формы.

— Может хватит молчать? Я задала тебе вопрос!

— Прости, Виликор, — я отвлёкся от своих мыслей. Сколько я так простоял? — У меня были сложности с формами. Но я немного освоил их. Кое-какой результат уже есть. Думаю дело в практике.

— Да, конечно, — девушка хмыкнула, — в практике. Почему не попросил совета?

— Мне приятно справиться самому.

— Я видела таких умников, что считали это плёвым делом. А потом раз за разом приносили отцу плату. Покажи свои успехи.

Я не мог не заметить в голосе старшей усмешку. Но ничуть не обиделся. Это её право. Даже хорошо, что она проверит меня. Уж кому как не ей оценить мой результат. Вот только как она это сделает, если самое важное — течение силы внутри меня и напитывание тела энергией неба? Я покосился на всё ещё лежащего Гунира и уверенно, уже не задумываясь, встал в позицию. Вдох-выдох для вхождения в ритм. Вдох. И энергия отправилась в путь. Один круг циркуляции, второй. Виликор нахмурилась, шагнула вплотную, ухватила меня пальцами за запястья.

— Не дёргайся. Вращай энергию.

Я постарался отрешиться от её рук, лица, которое было совсем рядом. Я не собирался глупо улыбаться, как Фатор, когда Ули садилась рядом. Мне это просто мешало сосредоточиться. Но я справился. Даже не закрывая глаз.

— Смена формы.

Виликор отпустила одну руку, взамен ухватив меня за горло, впившись пальцами под челюсть. Я лишь открыл рот, чтобы возмутиться, как она зло прищурилась и я предпочёл промолчать. И сейчас и когда девушка проверяла последнюю форму.

— Даже не знаю, что сказать, — старшая сделала шаг назад.

— Поругать, похвалить.

— Да, да. Песчаное чудовище.

— Что?

Я не понял её тона, а Виликор мотнула головой так, что волосы стегнули её по лицу.

— Очень жаль, что создание средоточия тебя подводит. Но я буду надеяться, что ты сумеешь прорваться. Твои формы для месяца практики — отличны. Хотела придраться, но не смогла. Впервые вижу такое отличное исполнение у новичка. Новичка, что учился не по свитку, а по моим кривым записям, в которых нельзя толком описать ощущения текущей силы. Это поражает меня вдвойне. И пугает, — девушка снова нахмурилась, глядя на меня. — Плавное течение, хорошая наполненность и равномерное распределение по руслу циркуляции. Дыхание, удары сердца — находятся в гармонии с текущей по тебе силой. Не смогла почувствовать ни одного всплеска циркуляции. Не могу понять, почему утечка силы зелья впустую была так велика, если в форме не превышает обычной. Но вот само тело явно на грани возможного для Закалки и давно. А где же средоточие, а Леград? Надеюсь, что ты не из тех вечных неудачников, кто навечно упираются в предел возвышения. Мне поддержка такого таланта в Академии очень бы пригодилась. Идеальная закалка и вот это чудо с формами. Было бы интересно глянуть, как быстро ты освоишь техники из полноценного свитка.

Глядя вслед уходящей девушке, я думал о странностях жизни. Вот я затормозил в развитии. И Виликор, ненавидевшая меня за талант, стала больше показывать на тренировках, даже иногда заговаривала, как сейчас, по своей инициативе. Говорила умные слова, давала советы. И продолжала выкладываться на ринге в схватке со мной. А сейчас и вовсе заставила меня стоять с удивлённо поднятыми бровями. Она. Похвалила за формы. Восхитилась моим талантом в формах! Надеется, что я её догоню! А вот с Гуниром выходит наоборот. Я стал слаб, и из него полезли какие-то нелепые обвинения и непонятная злость. Но в схватках раньше он меня всегда жалел, выходит. Даже скорее, презирал. Открывать в людях новые черты не всегда приятно. Я подхватил и перетащил по-прежнему оглушённого парня с камня ринга на настил. А вот дальше возиться с ним стало просто лень.

— Мир! Зимион! — заорал я в голос, а появившимся в дверях парням буркнул. — На лежак его оттащите. И водой полейте, что ли.

И, не отвечая на раздавшиеся вопросы, двинул на тренировочную площадку. Но не туда, где обычно проходили занятия по медитации и повадились по вечерам сидеть Арнид с Цианом, закатывающиеся сейчас в каком-то нездоровом смехе, а к бочкам и умывальникам. Я сел спиной к стене. Наверху, над моей головой журчал ручеёк. Тихо, умиротворяюще, наполняя воздух свежестью. Искоса, стараясь не смотреть именно на то место, я оглядел высокие скамьи с корытами. Постоянно хотелось пойти и проверить, всё ли хорошо с моим тайником. Но нельзя. Особенно тяжело мне пришлось в первый день, когда с утра сверстники, охая и ругаясь, поползли умываться, и я каждую секунду ждал, что кто-то полезет двигать скамью. Впрочем, умывались не все. Половина класса. Даже в обычные дни находились те, кто пренебрегал собственной чистотой. Их я никогда не понимал. Я всегда старался быть чистым и опрятным. Мне хватило долгих месяцев в рванье, а малейший неприятный запах от меня давил воспоминаниями о помоях.

Впрочем, неважно. Важно то, что тогда парней, сумевших умыться, оказалось совсем мало и все они старались быстрее вернуться к лежакам. Если верить проклятьям, висевшим в воздухе, то у принявших зелье болело всё, что могло болеть, так, словно их полночи избивали палками. Я, прятал улыбку, представляя, где и кто, мог оставить богачу Арниду такие впечатления о себе, старательно копировал поведение окружающих и ждал прихода учителей и проверку. Возможно, даже обыски или беседы с мастером Правды. Но никто не появился в поисках пропавшего зелья. Ни в тот день, ни в последующие. Даже мой первый страх с, наконец, появившимся служителем, чующим ложь, оказался беспочвенным. Он, тот, кто должен был узнать о пропаже зелья первым, ничего не искал, а задавал лишь странные вопросы о тайнах. Жаль никто не начал рассказывать ему о детских тайниках с камушками и свистульками. Вдвойне жаль, что я тогда не сумел рассмотреть символы, давшие возможность провернуть такой трюк.

Это было странно. Ведь лекарь Хрил точно считал после нас пустые пузырьки от дорогого снадобья, тщательно записывал наши имена, заставлял делать всё на виду. Лишь большая удача, словно небо смотрело на меня, позволила мне провернуть то дело. Будь любой из Воинов чуть внимательней, не опусти лекарь с меня глаз в тетрадь — и ничего бы не вышло. Но полный фиал у меня. И? И никаких действий. До сих пор не могу в это поверить. Даже спустя месяц мне остаётся лишь гадать о случившемся в той комнате. И не давать никому повода рассказать, что вот этот тип каждое утро что-то проверял под скамьёй для умывания. Я повторно скользнул по ней взглядом, последний раз проверяя, не сдвигал ли кто мой тайник. Вроде бы, всё отлично. Вздохнув, закрыл глаза и обратил своё внимание на шар сияющей силы вокруг себя. Кое в чём Виликор права. Первую неделю я только готовился к прорыву, поглощая всё больше и больше нитей. И лишь добившись ощущения, что в моё тело больше энергия впитываться не может, а меридианы ярко горят и ровно тлеют крохотные точки будущих узлов, я принялся создавать средоточие.

Пока ничего добиться мне не удалось. Но я не отчаивался и продолжал заниматься. Даже сегодняшнее замечание старшей о вечной преграде не испугало меня. Мой отец сам, в Нулевом стал Воином! А Виликор думает, что меня должно было подталкивать зелье. Я много думал в первый день после кражи, когда вместе со всеми валялся на спальнике. И всё больше находил доводов, оправдавших моё поведение. Плохая идея вливать зелья для Воинов подросткам на этапе Закалки. Все эти рассказы о распухании меридианов, плохом самочувствии, стонущие рядом сверстники заставляли думать о плате за столь быстрое возвышение. Как там сказал Дидо? Воин может принять Взрывной рост лишь два раза за жизнь. Даже его меридианы повреждаются! Наглядный пример у меня перед глазами. Виликор. Она тоже приняла это зелье, но оставалась на ногах и ничуть не жаловалась, хотя была бледна, как молоко и не занималась эти дни привычными тренировками. А вот остальные, на этапе Закалки, лежали пластом, словно дети, подхватившие лихорадку. Такое не может пройти бесследно. Если есть зелья, созданные специально для лечения меридианов, значит, есть и от чего лечить. Выходит, есть чем и калечить.

Так что я сам. Потихоньку, не спеша. Но, и не разрушая своё будущее. Может Ордену и нужны бойцы как можно быстрее, но я собираюсь получить красный плащ. Ещё лучше белый. А значит, мне нужны будут высокие звёзды возвышения. Совсем не хочется застрять в вечных Послушниках. В этом деле лучше перестраховаться. Нужно лишь собрать побольше энергии и создать средоточие. Мне помогло воспоминание о занятиях на реке и цвет моих нитей силы, ведь Орикол определил их как стихию воды. Поэтому я и занимаюсь в таком странном месте. Для других. А для меня оно просто замечательное.

Слева бочки с водой, над головой текущая вода. И нити силы с этих направлений в моём воображении горят ярче и тянутся гуще. Может, это и бесполезно на моём этапе, так заботиться выбором места медитации, ведь я пока не ощущаю недостатка энергии, но и хуже точно не станет. Кадор не раз говорил то, что я объяснял в прошлой жизни, в Пустошах, девочке Дире. Возвышение сильно зависит от душевного спокойствия. Любые сильные переживания и эмоции скорее подставят подножку на пути к Небу, чем подтолкнут в спину. А здесь тихое журчание воды успокаивает меня. Прохлада мелких брызг, что оседают на мне, словно помогает мне сосредоточиться. Вобрать нити в себя, представить, как светятся меридианы. Повторить. Снова повторить. Ещё раз. Всё. Нити силы перестали впитываться в моё тело. Наоборот. Оно само стало испускать мелкую голубую пыль с поверхности кожи. Забавное зрелище, которого я добился не так давно. А голова немного кружится и хочется бежать. Всё как обычно на землях Первого пояса. Полноводная река доступной силы.

А теперь самое важное и трудное. Строго по учебнику. Я представил вокруг себя огромные ладони, что обхватили моё тело и погрузились в него. Толкнули собранную силу внутрь, сминая её, как шарик теста. Скатать его плотнее. В глубине шарика засветилась тусклая искорка. Сжать силу ещё больше, толкая её к солнечному сплетению. Искорка набралась сил и перестала грозить потухнуть. Обычно на этом этапе я и застревал. При попытке ещё сильнее сжать силу, она превращалась из плотного теста в воду, проходила сквозь воображаемые пальцы, и буквально растекалась по телу, бесполезно вытекая из него крохотными рваными нитями. Я покатал шарик энергии в несуществующих огромных ладонях и решил действовать чуть иначе, пробуя другой подход. Не столь распространённый и более сложный, но тоже описанный в наставлении.

В прошлые попытки я всегда давил изо всех сил, пытаясь сломить сопротивление силы одним рывком. И у меня ничего не выходило. Сейчас я чуть сдавил шарик, вобрал из нитей силы ещё энергии, наполняя освободившееся в теле место. Резко развёл воображаемые ладони, захватывая новую силу, и тут же сдвинул их, ловя рванувшую во все стороны от искорки энергию. Покатал шарик, заново уплотняя и делая его круглым. Снова потянул силу мира. Повторил приём. После раза восьмого стало ясно, что я на верном пути. Искорка превратилась в звёздочку. Уплотнить шар силы в теле получалось почти к прежнему размеру. Но вот звёздочка в животе горела всё ярче и ярче.

Но радоваться я не смел. Воображаемые ладони жгло, ломило виски, а шарик силы стал тяжёлым и ощутимо рвался на волю, разжимая пальцы разума. Дать ему свободу, даже на секунду, грозило потерей всего достигнутого. Я представил, как аккуратно, не спеша, сжимая шар одной ладонью, второй я захватил дополнительной силы и прихлопнул её к упругому боку сжатой энергии. Повторил для другой руки. Помял сгусток силы уплотняя. Повторил. Ещё раз. То, что я называл шариком силы, начало словно гудеть в моём теле, скручивая живот болью, билось в ладонях разума, пытаясь вырваться. С удвоенной осторожностью, боясь упустить, я добавил ещё силы. Принялся неспешно катать его в руках воли, преодолевая растущую боль. На миг она стала нестерпимой. А затем шар концентрированной, сжатой силы внутри меня словно провалился сам в себя, сжался в своё крошечное подобие, которое ярко засияло в моём животе. Какая там искра, звёздочка или огонёк, как описывали своё средоточие другие парни. У меня оно оказалось размером с яшмовую монету и ярко горело голубым!

Счастливый, я открыл глаза. Вокруг уже стояла ночь. Лишь тонкий серп луны освещал двор, заставляя сверкать вышитые символы на полотнищах ринга, и бросал в полумрак чуть более густые тени от столбов по правую руку от меня. Но мне хватало и этого, чтобы ясно видеть, что никто не прячется в густом мраке под навесами и не следит за мной. Я здесь один. Обтерев рукавом залитое потом лицо, я рухнул навзничь вдоль стены. Не было сил, всё тело дрожало, хотелось пить. И кричать от радости. Но я лежал, глядел на мерцающие, словно подмигивающие мне, звёзды в небе и лишь улыбался. Я стал Воином! Хорошо, что все уже спят. Боюсь, что такое поведение вызвало бы кучу вопросов. А так это останется лишь моей тайной. И, пожалуй, я не буду спешить её кому-нибудь открывать. Не хочу ставить под угрозу новое отношение с Виликор. Даже мой успех в формах заставил её дрогнуть и замолчать в первую минуту. А нахмуренные брови и «чудовище» сказали мне ещё больше. Ещё пару недель я вполне могу притворяться. Может быть, она будет снисходительнее к тому, кто плетётся в самом конце списка? У меня есть чем заняться. Одни печати требуют уйму времени.

В любом случае, ни принимать зелье Взрывного роста, ни начинать практиковать техники в ближайшие дни я не собирался. Если уж я месяц добивался создания средоточия, то глупо пить алхимические препараты, обладая неокрепшими и слабыми меридианами едва ступившего на ступень Воина. Две недели сейчас, добившись успеха, я легко подожду. Это будет правильно. Нас даже на покупку техник и фиалов с Закалками, повели только через неделю после того, как в себя пришёл последний ученик нашего класса. Не думаю, что это вышло случайно, наверняка, всё продумано. Заранее подгадали время, пригласили мастера Указов тогда, когда мы чуть пришли в себя.

С техниками всё вышло не столь прекрасно, как многие надеялись. Во-первых, баллов оказалось маловато. Не представляю, о каком испытании говорил Догар. Точно что врал, как заметил Фатор за моей спиной. Не верни он тогда потерянные очки и даже мы, лучшие в рейтинге пролетели бы со второй техникой. Во-вторых, надежда на рейтинг класса совсем не оправдалась. Он оказался в полном распоряжении учителя Иглиса. Ух! Какими глазами на него смотрели все в классе. Но он даже не почесался. И за каждого из нас делал покупки, преследуя свои, а вернее, Школы, планы. И цены были совсем не те, что за личные баллы. Впрочем, я уже этому не удивился. Всем был куплен свиток Опоры. Об этом нас давно предупредили, да и польза его совершенно очевидна. А дальше пошли различия. В чём-то вполне справедливые, но от этого не становящиеся более приятными. Мало кому понравилось, что всё решили за них.

Класс явно поделили на тех, кто будет отправлен в ближний бой, и тех, кто будет поддержкой. Половина класса, та, что хоть что-то представляла из себя на ринге, получила технику Спина Медведя, усиливавшую силу, и зелье Закалки силы. Одно. Вторая половина — одно зелье Закалки ловкости и свиток с Лезвием духа. Странное и спорное решение. С одной стороны, у учителей Школы огромный опыт. Они каждый год обучают сотни таких, как мы. С другой... Вот зачем мне эта техника Медведя? Я никогда не полагался в бою на силу. Всегда делал ставку на свою скорость. Зачем мне менять свой стиль боя и терять время на новые и совсем ненужные мне тренировки?

Да и мне нужно больше, чем Орден выдавал другим. И набранные очки кое-что мне позволяли. Я скупил все доступные техники. Целых две. Те самые Лезвия и Облик мангуста. Вот он позволял ускорить удар в бою. Именно то, что мне нужно. Я, если честно, после всех разговоров о богатстве Школы, ожидал большего выбора. И это было в третьих. Вокруг меня постоянно болтали о Школе, о прошлых выпусках, о каких-то общих знакомых. И о разнице с минувшими годами. Нестыковок становилось всё больше и больше. Здесь не оказалось приятелей, что тоже прошли отбор в Школу и договорились встретиться. Нам с опозданием дали зелье Взрывного роста. Нас учили не так, как раньше, не так начисляли очки. Насильно, невзирая на желание, раздали свитки. Нас даже не повели в мелькавший в разговорах ребят Зал техник. Величественное сооружение в центре Школы. Зримое воплощение богатства Ордена. Двухэтажное здание, битком набитое свитками с техниками. Вместо него, нас встретила крохотная каморка, где мы тратили баллы за одиноким столом с журналом и четырьмя видами свитков. Можно ли сравнить два этажа и комнатку? Находясь напротив комнаты лекаря, она оказалась даже меньше её по размерам. Примерно вполовину от лавки Калио. Справа свитки, слева фиалы на полках. В этом месяце я туда не ходил, но, по словам других, ничего нового не появилось. Оставалось лишь надеяться, что через пару месяцев я всё же найду, на что ещё потратить свой рейтинг и разговоры о настоящем хранилище техник — не просто чужие домыслы. Должны же гуляющие по городу рассказы старых выпусков Школы развития Ордена Морозной Гряды иметь хоть толику правды в себе? Хотя, даже цены на техники изменились. И не в лучшую сторону.

Глава 13

Я задумчиво подбрасывал на ладони свой клятвенный камень. Пожалуй, сегодня можно достать фиал, и принять зелье. Снова невольно покосился на хорошо видимую отсюда скамью. Небольшой шарик средоточия за эти дни налился цветом и в моём внутреннем взгляде стал насыщенного синего цвета, как и меридианы. Я в азартном нетерпении два дня уже пытался открыть свой первый Узел, но пока ничего не смог сделать. Видимо, слишком много ожидал от своего таланта и пора бы успокоиться и воспользоваться помощью Школы. Хотя успехи были. Старик Кадор говорил, подтверждая то, о чём я читал ещё в Пустошах, что сильнее всего путь Воина тормозит нехватка энергии. Уж очень много её нужно, чтобы открыть даже один узел. И половина её теряется, не доходя до него. Это оказалось правдой.

Вот только я помнил, что в свитках техники была память о том, как с минимальными потерями довести силу до нужного места. Этого заемного знания у меня ещё не было, но было желание. И у меня это получилось сделать и для возвышения! Самому! Я сумел окружить нужный мне меридиан чем-то вроде плотной циновки, в виде рукава, сплетённого из голубых нитей моей силы. Это требовало очень большой сосредоточенности, и сама оплётка распадалась со временем, но выигрыш в силе, которая переставала зря уходить в тело, всё равно вышел немалый. Такой трюк я мог повторить, только если не сильно выложился в тренировке с печатями. Иначе всё расползалось и зря уходило в тело. Выходило, что этот приём требовал большого количества духа? Нежданная польза от моего таланта. Ну и воображения. Оплётка работала тем лучше, чем плотнее выходило уложить нити.

Учитель Кадор как то на занятии обмолвился, что открытие узлов — это очень долгий процесс, требующий многих дней неотрывных занятий медитацией возвышения и полной сосредоточенности на меридианах. И он был прав. Не знаю уж как у других, но у меня только на плетение рукава уходило больше часа. А затем наполнение энергией. Раз за разом. Порция за порцией. Бесследно исчезающих в узле. Уже бывало за полночь, а я и половины средоточия не успел влить в меридиан. И это не занимаясь формами циркуляции и печатями! И впрямь, нужна просто прорва времени.

Для учеников Школы подобное — роскошь. Слишком много от нас требуют: приведи двор в порядок, вежливо встреть учителя, ответь на его вопросы, выслушай очередной рассказ о повадках зверей, встреть другого учителя с новыми знаниями, отработай стойки и удары с мечом, вечером груз на спину и бежать, затем схватки или сначала схватки, а потом бежать. Лишь час-два в конце дня можно выделить на настоящую продолжительную медитацию и работу с узлами, если тебе не нужно зубрить учебник в погоне за баллами. Может в этом причина моей неудачи. А вот с боевой медитацией подобных проблем не существовало. В любой момент! Лишь учителей не нужно забывать слушать. Впрочем, в том, что называли учебниками, остались последние страницы. Буквально на один урок. Может, грядут изменения в распорядке? Уже завтра?

Однако дальше скрываться я не хотел и сам. В классе нас оставалось лишь пятеро, что не создали средоточия. Я даже вчера нашёл Дидо и задал ему новую порцию вопросов. Это оказалось верное решение. Продолжать считаться отстающим оказалось вредно, хотя и позволяло нормально общаться с Виликор. С каждым днём прорыв на этап Воина становился всё более удивительным и невероятным, и мог вызвать пристальный интерес учителей. Да и мне необходимо двигаться дальше. Мои предыдущие самостоятельные занятия, когда я пытался создать замену эффекту Покрова, да и мучения с оплёткой меридианов оказались неплохой тренировкой, и я уже вполне уверенно создавал настоящую технику. Дело оставалось за реальными схватками с её применением, когда уже не будет времени сосредотачиваться только на работе с ней. Конечно, сначала нужна обычная тренировка, но предвкушение драки будоражило кровь.

Вообще, я внимательно слушал байки и хвальбу, что лилась в нашей спальне по вечерам непрекращающимся потоком, и сделал неожиданный вывод. Отставим силу моего воображения, позволяющую создавать в теле тонкие нити, силу духа, что давала мне возможность удерживать такую конструкцию в теле. Я, в сравнении с другими, оказался обладателем ещё одного изрядного преимущества. Размер средоточия указывал, как много сил идущий может собрать в себе для последующего использования в технике. Обычная его величина у других — с горошину размером. Выделялись Мир, Зимион и Арнид. У них средоточие оказалось раза в два крупнее. Виликор молчала. Как и Арнид.

Но там постарался его верный Циан, хвалившийся боссом в пустопорожнем трёпе, пока тот сидел, медитировал. Пришли его очередные приятели из других классов, а он и рад, открыл рот так, что впору его затыкать. И нет бы, говорил о себе. Я даже начал понимать презрение Гунира к наёмникам, если они все такие. Всё бахвалился, какой крутой и богатый у него босс. Разве в этом счастье? А как же личные успехи? Своя, незаёмная сила?

Я в очередной раз взглянул на своё средоточие. Размер — почти яшмовая монета Первого пояса. В два раза крупнее, чем у богача. И настолько же больше силы. В будущем увеличение средоточия в размерах, по обещаниям Кадора, будет зависеть от усилий и таланта каждого. И, может быть, остальные в классе и впрямь смогут догнать если не меня, то хотя бы крестьянина, вызывавшего у них теперь в два раза больше зубовного скрежета, чем обычно. Но сейчас я оказался способен создать Покров больше раз, чем любой из сверстников. Осталось только научиться применять технику мгновенно, не раздумывая. И добраться до свитков. Его прочтение никак не скроешь. Завтра.

Снова подбросил на ладони клятвенный камень. Красиво блестит на солнце. Нужно бы сделать в нём дырку и подвешивать на шнурке, а не прятать в мешочек. Тут его никто не будет отбирать, разве что начнут интересоваться, что это. Многие носили медальоны, заколки и другие украшения. Спросить у тех Воинов, что приносят нам еду? Есть в стенах Школы те, кто работает по камню? Или в городе. Можно ли будет обхватить камень оправой? И чем бы им заплатить? Я взял в Школу всего пару зелёнок. И почему у этих Воинов, кстати, одежда не цветов Ордена?

— Ты что, наконец, прорвался и создал Средоточие? Чего там интересного у тебя есть, что ты даже сюда её взял?

Я поднял голову на говорившего. Можно и Дарита спросить, кажется, нет таких вещей, о которых он совершенно не в курсе. Наверняка подскажет к кому обратиться с такой просьбой. И что означает жёлтый цвет одежды.

— С чего ты взял, что я прорвался? — я лениво, витая мыслями в своих рассуждениях, и даже не удивляясь вопросам, уточнил, как он меня раскрыл. Или наугад сказал?

— Ты достал обучалку, — парень кивнул на мою ладонь, — А ей же пользоваться могут только Воины.

— Чего я достал?

С меня слетели все раздумья. Я недоумённо уставился на Дарита, затем на камень, что в очередной раз упал в ладонь. Это не просто кусок стены, дошедший до меня от Древних, а целая вещь?

— Что это и как этим пользоваться?

— Ты не знал? — Дарит хмыкнул и присел на камень напротив меня. Подтянул колено к груди, обхватил его ладонями, опустил на них острый подбородок. — Это одна из штук Древних. Их артефакт. Кличут обучалкой. С ними дети бегали на учёбу. Бесполезная хрень, я аж удивился, чего ты там нашёл интересного.

— И? Чего это бесполезная, если артефакт Древних? — я перевернул свой камень на ладони, оглядывая его новым взглядом, и осторожно провёл пальцем по блестящей поверхности.

— Чё и? Они детей своих, говорю, по ним учили. Там внутри было то, чему их дети учились. Может книги, может рассказы учителя.

— Книги? Здесь книги древних? — мои руки задрожали.

— Были, приятель. Были. Очень давно. Сейчас это пустышка.

— А как его включить, артефакт этот?

— А вот тут загвоздка! Нужно иметь средоточие и передать силу в обучалку, вот как Покров толкаешь, не по меридиану, а волной в руку, а потом поднатужиться, выпустить её из ладони и коснуться артефакта. Ну, говорят так, — пожал плечами Дарит.

Я, не раздумывая, сделал всё так, как он и сказал. Всколыхнул средоточие и толкнул из его центра волну силы. Она мгновенно заполнила всю руку бледно-синим туманом, мне лишь осталось чуть напрячься, не давая ей откатиться обратно, а, напротив, заставить покинуть пределы тела и втечь в мой камень. Это далось с заметным усилием, словно я снова почти залез на Палец и нужно лишь вытолкнуть своё уставшее тело через лаз на последнюю площадку. А в средоточие вернулось лишь половина, даже меньше от выплеснутого ранее. Это я уже научился определять довольно точно после работы с меридианами.

Мой старый, знакомый до последней грани клятвенный камень вдруг открыл на вершине крошечный красный глазок и моргнул им. От неожиданности я чуть не отшвырнул его, сдержавшись в последний миг. А уже через вздох я забыл о своих опасениях и жадно уставился на возникшую над рукой полупрозрачную картину. На чуть сером фоне светились ярко-белым чётко различимые символы алфавита. Они легко складывались в слова, часть из которых оказалась мне почти понятна.

— Чего замер?

— Прочесть пытаюсь, — медленно ответил я, занятый проговариванием про себя странно звучащих слов.

— Ага! Так и знал, — довольно заулыбался Дарит. — Ты уже Воин, только скрываешься.

— Да ничего я не скрываюсь, — а вот я, напротив, нахмурился и оторвался от картины, уставившись на собеседника. — С чего взял? Вчера я прорвался. Вчера. Сегодня все бы и узнали. Чего ты выдумал? Лучше дальше рассказывай про артефакт. Как им пользоваться? Что всё это?

— Ну-ну, вчера прорвался! Ладно, как скажешь, — явно не поверил мне парень. — А я откуда знаю, как им пользоваться? Я тоже Воин не так давно. И у меня такой бесполезной хрени и раньше не было. Что знал — рассказал.

— А вот это что? — повторил я вопрос и тыкнул для убедительности пальцем в надписи.

— Да не вижу я тут ничего! — парень отстранился от меня, даже отмахнувшись. — Это только для тебя, в твоей башке. И знать не знаю, чего там у тебя есть на обучалке. Дребедень какая-нибудь.

— Чего это дребедень? — я обиделся и убрал от собеседника протянутую ему руку с камнем. — Это же Древние создали.

— И чего? — Дарит снова положил подбородок на сложенные руки. — Этому камню четыре сотни лет. То, что он ещё целый — это уже чудо. Но ничего важного в нём нет. Это точно. Иначе у тех же клановых или Арнида они были б с собой.

— Ты не замолкай, а меньше улыбайся и рассказывай.

— Там цело только то, что в момент создания мастера вложили для проверки артефакта. А всё что ученикам давали давно исчезло. А жаль. Говорят, там бывали и похабные картинки, что парни себе собирали.

— Да иди ты со своими шутками! — возмутился я. — А вот то, что вложил мастер, оно не может быть важным?

— Ты же умный, — похвалил меня Дарит таким тоном, будто изрядно сомневался в этом — Вот скажи, пастух, ты знаешь повадки песчаной гадюки?

— Я не пастух, я кал... — я, сначала возмутился, но глядя на молчащего парня, смирился. Разговор был интереснее, чем моё недовольство и очередной спор. Дать по шее — обидится и вообще ничего не расскажет. И я кивнул. — Знаю.

— И толку тебе от этого, если тут её найти невозможно? Где Гряда и где песок? Ясно?

— Ну, — я задумался. — Наверное.

— Ну вот и представь. Мне мой мастер так говорил. Древние не напрягались, лишь бы проверить, что артефакт работает. Да и, вообще, всё у них делали специальные печи и формации. Сами. Что было записано в формации, то и оказывалось для проверки в обучалке. Ерунда. Например, книга о правилах поведения за столом. У них. Сотни лет назад. Понял? А сейчас всё совсем по-другому, я же рассказывал. Древние от нас с нашими проблемами ещё дальше, чем та твоя гадюка. Что нужно, то ещё в первые годы переписали на бумагу, когда такие обучалки находили целыми и со всем содержимым, а люди отлично знали, где искать важное. И что среди найденного важное. Я знаю, сам, вот этими руками, — Дарит потряс ими у меня под носом, — перебирал архивы. Там чего только нет.

— Так что? Это совсем ненужная вещь?

Я расстроился. Негаданное открытие изрядно меня взволновало, как же, носил на груди настоящую, исправную вещь, сделанную древними. Полезную! И её мгновенное превращение в безделицу оказалось очень обидным.

— Да почему? Сходишь в лавку торговца древностями, он оценит и скажет, сколько выручить можно. Может, какая редкость?

— Редкость? — я обрадовался новой надежде. — Они разные бывают?

— Да, разные, только форма похожа, — снова отмахнулся от меня Дарит, теряя интерес к разговору и снимая сапог. — Есть люди, что собирают рога баранов, бабочек, девушек. И на обучалки находятся ценители.

— И цена?

— Пару зеленух точно получишь.

— Чего?

Я оказался ошеломлён. За вещь, созданную руками Древних, получить такие жалкие гроши? Да я лучше по-прежнему на груди буду носить. Одна память о мести Кардо стоит в десятки раз дороже.

— Совсем несерьёзно.

— Они нужны только коллекционерам, — Дарит вытряхнул, наконец, камушек. — Потому и цена такая. Но ты бы сходил. Может тебе и впрямь что-то редкое выпало отжать.

— Я выкопал его своими руками из песка, — я поморщился на подначку.

— Да мне какая разница. Пойду я. Изучай, может, найдёшь что полезное. Новый рецепт варки каши. Если остальные три сотни помнишь.

Я даже не проводил взглядом уходящего хохмача. Пусть скалит зубы, рассказывает всем, что я стал Воином и теперь мне хоть проигрывать не так зазорно. Пусть. Меня ждало совершенно удивительное дело. Крохотное оконце в жизнь Древних. Жаль только, что надписи стало трудно читать и слова звучат странно.

— Леград! Ты меня, вообще, видишь?

Голос Виликор заставил меня оторваться от нежданного сокровища и увидеть её, стоящую передо мной.

— Чего?

— Чего? — девушка сузила глаза. — Тебе особое приглашение нужно? Я уже добрых две минуты пытаюсь до тебя достучаться. Чего ты замер? У тебя мозги съезжают, напекло с утра?

— Не, отлично всё, — я задумался. — Что хотела?

— Я хотела, чтобы кто-то очнулся, — язвительно начала старшая, — и вернулся на своё место, пока не примчался Иглис и не снял с нас десяток баллов.

— О!

Я торопливо вскочил, привычно запихивая камень в мешочек под внимательным взглядом Виликор. Невиданное дело, не крикнула на весь двор, не прислала кого-то, а пришла сама, только чтобы позвать меня. И пожалуй, лучше отплатить ей тем же. Пусть узнает эту новость от меня лично. Надеюсь, Дарит не успел растрезвонить. Я глубоко вдохнул решаясь. Это оказалось неожиданно сложно.

— Виликор. Я прорвался и создал средоточие.

Она даже не сбилась с шага. Лишь чуть повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Я невольно поёжился под холодным взглядом чёрных глаз, жаль будет, если всё вернётся на старые следы.

— Я уже поняла. Ты так пялился в жетон, что любой догадался бы.

— Во что пялился?

— Этот камень — ученический жетон. Ты не знал, как он называется?

— Дарит мне только что сказал — это обучалка.

— Обучалка, читалка, пэмка, жетон ученика, как только не обзывают. Бесполезная вещь в нашем поясе.

— А где полезная?

— Слегка во Втором, в любом хоть немного серьёзном клане, имеющем наследие Древних. И в Третьем, конечно.

— Ага, — я помолчал, борясь с вопросами, и решил уточнить более важное. — И как? Вечерняя тренировка будет?

— Хм...

Виликор резко отвернулась, только хвост белых волос мелькнул перед глазами. Я напряжённо уставился на простой тонкий кожаный ремешок, что стягивал их на затылке.

— И не мечтай освободиться от занятий. Мне уже месяц нужен партнёр с Покровом. Я устала ждать тебя. Пока пользу получал только ты, а я стояла на месте.

Вот тут уже я чуть не сбился с шага. Что? Странный разговор. Как так случилось, что спустя две фразы я оказался виноват совсем не в том, что случилось, а в том, что это случилось слишком поздно? И на своей скамье я устраивался, пытаясь уложить в голове этот разговор.

— Приветствуем старшего!

Четвёртый раз за сегодня вышел просто оглушающим.

— Хорошо. Можете садиться. Ваши успехи не очень радуют меня, а потому сегодня обойдёмся без разговоров об Ордене. С этого дня мы больше будем уделять времени техникам. Можете считать, что завтра мои занятия утроены. Итак, — учитель повысил голос. — Орден защищает город, борется с сектами, обучает вас. Каков Орден?

— Орден велик!

— Довольно, — Кадор откинул полы длинного синего халата и заложил руки за спину, принялся говорить уже обычным тоном. — Поговорим о Небе. Война оставила неизгладимый след во всех сферах нашей жизни. Даже на пути к Небу. Вся история Возвышения чётко делится на до и после. До — Путь к небу познали только люди. После — сам путь изменился и стал доступен любому живому существу. Ведь Древние не знали бед со зверями. Почему так вышло, никто не может сказать. До — Путь легко описывался формулами и аксиомами. Лишь несколько исключений и феноменов прямого обращения позволили зародиться религии Неба. После — формальный язык обращения не потерял своего значения, но границы взаимодействия Неба и идущего раздвинулись до невероятных границ, позволив религии Неба стать основой могущества возрождённой Империи. Я говорю о битве при долине Семи озёр, когда войско молодой Срединной империи вознесло всеобщую молитву, — Кадор прервался и обвёл нас взглядом, — иначе, массовое неформализованное обращение, к Небу. То есть — без схемы, без условий на языке древних. Просто желание уничтожить врага. В результате в мир проявилось воздействие техники, предположительно совершенного уровня Небесного ранга. Вражеская армия была стёрта с лица земли, а долина превратилась в огромное озеро. Оно известно всем, как озеро Небесной кары. Однако оставим в стороне великие битвы и грозные техники запредельного уровня, легендарных героев и обладателей уникальных талантов. Для простого человека, не благословлённого взглядом Неба, неизменным остаётся одно. Тяжкий, кропотливый труд по сбору энергии и насыщение ей своего тела. Закалка меридианов, создание средоточия, кропотливое выращивание Узлов, создание созвездий, работа с ними — это то, что делает идущий всю свою жизнь. Однако и награда Неба совсем не мала. Долголетие, крепкое тело, игнорирование болезней, которыми во множестве страдают дети ещё не ступившие на Путь. И, конечно, техники. Различные схемы передачи накопленной в теле энергии, вместе с направленной к небу формальной просьбой, позволяют проявить в мире сотни различных эффектов, что используются во многих сферах нашей жизни.

Я ткнул в бок начавшего засыпать Гунира. Не хватало ещё этого. Лучше бы по обыкновению пытался вставлять своё мнение. Ну и что, что иногда учитель Кадор забывался и начинал усложнять речь? В любом случае то, что он рассказывал, оказывалось очень интересно и важно для нас. К чему делать такое скучающее лицо, а тем более храпеть на его занятии? Дело даже не в наказании, а в обычном уважении. Пожалуй, из всех учителей Школы, он нравился мне больше всего. Не забивал нам голову восхвалением Ордена, был справедлив на занятиях и всегда отвечал на дополнительные вопросы, стараясь, чтобы мы поняли саму суть. И он дал нам лишние недели до зелья. Об этом тоже нужно помнить.

— На сегодня общих знаний достаточно. С сожалением сообщаю, что это последнее занятие, полностью посвящённое Покрову. Сегодня займёмся только им. Дальше его тренировка возляжет только на ваши плечи. А мы сосредоточимся на изучении следующих техник. К Опоре и Лезвию духа присоединятся Спина Медведя и Облик мангуста. Да, я знаю, что не все из вас сумели раскрыть нужные для этого узлы. Это печально. Но, время уже поджимает нас. И, уверяю вас, что подобные тренировки, когда вы направляете силу в попытке воссоздать технику, очень полезны и для расширения средоточия и для укрепления меридианов. Это почти то же самое, что и возвышение для сознательного открытия узла, пусть и с меньшим эффектом. А там и узел не за горами. Я также расскажу, как сжигать свою жизненную силу.

Кадор замолчал. Обвёл класс старыми, выцветшими глазами. Мне показалось, что морщины на его лице углубились прямо на моих глазах, делая его старше. И он точно сгорбил плечи. Учитель огладил бороду, сложил руки за спиной.

— И как убить себя, сжигая сердце. Никто не желает попасть живым в руки сектантов. И у Воинов появляется нужное умение. Дар Неба, как я считаю. Только ради него любой, кто живёт за стенами города, должен стремиться прорваться с Закалки. Давайте. Делимся.

Класс загомонил и вскочил из-за столов. Все бросились под открытое небо. Лишь четверо хмуро плелись в конце. Те, кто ещё не преодолел разрыв между рангами. А мне пришло время покинуть их компанию. И я не остановился на местах для медитации, что выделялись чистыми от пыли пятнами на камнях нашей маленькой площади. Сегодня уборщики плохо подготовили класс. Как мне помнится, три дня подряд убирали прихлебатели Арнида. За себя, его и Циана. Виликор остановилась как раз на чистом клочке и хмуро озирается, оценивая масштаб лени. Уверен, что нагоняй получат все причастные. А значит, прихлебатели отхватят ещё и от Арнида. И ради этого Воины признают кого-то над собой?

Я покачал головой и присоединился к тренирующимся в использовании Покрова. Итак. Нет ничего сложного. Я даже придумал свой, более простой для меня способ. В центре средоточия появляется моя крохотная фигурка и разводит руками, словно толкая силу вокруг себя во все стороны. Она послушно покидает свой дом-шар, волной пробегает по всему телу, наполняя его, причём одновременно всё, невзирая на разное расстояние до ног и головы, и помедлив миг, возвращается. Именно в это время применивший технику человек словно покрыт толстой бронёй. Сложность в том, что и для толчка, и для наполнения тела энергией нужно время. И лишь практика научит верно угадывать момент применения Покрова, чтобы пропущенная атака врага встретила непробиваемую защиту, а не беззащитную плоть. Тут я хмыкнул. Хотя кое у кого не столь и беззащитную.

Ничего сложного нет и в упражнении. Класс делится на две части. Выстраивается шеренга. Остальные становятся между ней и стеной. Я, ощущая на себе взгляды сверстников, шагнул, присоединяясь к будущим мишеням. И первые начинают швырять приготовленные камни во-вторых. Напротив меня, потеснив плечом Мира, с улыбкой встала Виликор. Мне, это предвкушение на лице совсем не нравится, ведь мишеням уворачиваться почти нельзя. Смысл тренировки совсем в другом. Нужно верно угадывать момент, и активировать Покров. Пока что не у всех это получается. Бросок! Я, понимая, что ошибся, едва успел убрать голову с пути летящего камня. Он просвистел возле уха, а уже затем опоздавшая сила покрыла меня невидимой бронёй. По ощущениям, будто вдохнул полной грудью, замер на миг и тело стало чуть больше.

Так дело и пошло. Остальные время от времени менялись, а я лишь отрицательно мотал головой на вопросительно поднятую бровь Виликор и стоял на месте, под её бросками. Чтобы совладать со своими привычками уворачиваться, я начал принимать каждый брошенный камень на раскрытую ладонь. Первые опоздания с техникой и отбитая рука изрядно подстегнули мой ученический пыл, и уже через час я добился того, что некоторые не смогли сделать за весь прошедший месяц. Я все камни принял на защиту Покрова. Что тут сложного? Сильно напомнило мои первые попытки быстрого бега по руинам и Пустоши. Когда нужно за краткий миг оценить путь впереди, рассчитать силу прыжка и верно приземлить ногу, избегая камня или рытвины.

— Знаешь, — Виликор опустила уже занесённый снаряд, — Эта скорость обучения и эта улыбочка просто бесят меня. Так и хочется стереть самодовольство с твоего лица.

— У тебя есть отличный шанс, — я демонстративно опустил руки. — Пора усложнить задание. Целься только в лицо.

Девушка не колебалась ни мгновения. Тут же вскинула руку, и камень полетел мне точно в лоб. Это оказалось сложно. Трудно заставить своё тело замереть и не уворачиваться от летящего, будто прямо в глаза предмета. Но на третий раз, стиснув кулаки и прищурив глаза, я сумел себя побороть и камень Виликор влетел туда, куда она и целила. Прямо мне в лоб. И безвредно отскочил. Я верно угадал с моментом толчка силы и теперь недоверчиво трогал место удара, пытаясь ощутить хотя бы ссадину.

— Жаль, не вышло, — Виликор подбросила на руке новый камень и улыбнулась. — Но у меня ещё будет шанс. Верно?

— Верно, — я со вздохом кивнул. Теперь самодовольная улыбка была на её лице. — Продолжай.

Сегодня и Шамор решил включиться в процесс обучения Покрову. Мало никому не показалось. Начавший свой урок учитель заставил поставить рядом с собой, в центре бегового круга, все наши корзины с камнями и принялся швырять их по нам. Не делая исключения даже для тех четырёх несчастных, что ещё не прорвались.

— Не нужно ныть и осыпать меня проклятьями, — гадко ухмылялся Шамор. — Я всё слышу, и пять баллов теряет Азо, за оскорбление учителя. Через несколько месяцев я выпну вас за надёжную ограду тренировочного лагеря и только от скорости вашей реакции будет зависеть ваша жизнь. Бегите, лентяи, здесь в кустах полно всевозможной гадости. Ощутите её злобный взгляд, жажду крови, почувствуйте летящий ядовитый плевок!

Да мы, в общем, и не останавливались. Даже не снижали темп. Иначе учитель мог подбодрить отстающих пинком. Или дополнительным камнем сегодня. Сейчас даже девушки изрядно набрали выносливости. Мне казалось, что их, Шамор подгонял с особым удовольствием. А тот же Фатор красовался перед Ули, пытаясь отбить камни мечом. Выпендрежник! Пиклит не видит такого издевательства над его любимым мечом. А то бы! Едва я подумал об этом, как и Гунир, бегущий передо мной, перебросил меч из правой в левую руку. И на пробу махнул им, чуть ли не перед моим носом! Дарсов ватажник! Тут просто бежишь с обнажённым клинком и радуешься, что никто не зацепил тебя остриём или сам не резанул соседа по ногам. Дарсова железка! Сколько не сиди с ней в медитации познания, а толку нет! Не выходит оставить в этом старом, чуть выщербленном клинке ни частички своей силы. Мне в рёбра прилетел камень, выбив все мысли из головы и заставив сбиться с шага от резкой боли. Дарсов учитель! Как можно угадать или заметить его бросок? Смотреть, не отрываясь на учителя? Раньше меня изрядно выручал жар, который я чувствовал при опасности. Но какая сейчас опасность? От простого камня? И потому горячего ветра тоже нет. Нет даже дуновения. Неужели такая детская тренировка и впрямь поможет бегущим вокруг меня?

По словам учителя Кадора, умение предугадывать опасность это один из уровней навыка боевой медитации. А я в ней хорош. И давно. Можно ли самому заставить работать его так, как мне нужно? Или... Можно попробовать сделать кое-что другое! То, что однажды я заметил в пещере Чёрной горы! С этой мыслью я погрузился в боевую медитацию: представил вокруг себя большой вихрь струящихся нитей силы, зажёг в теле схему меридианов и потянул энергию в своё средоточие, что за полдня тяжёлых занятий изрядно опустело. Этот момент я уже научился определять по цвету самого средоточия. Синий — полный, светло-голубой — пустой. Если даже я потерял столько сил, то наверняка часть бегущих вокруг меня, остались и вовсе без них, даже кидая камни через раз на занятии Кадора, а значит, совершенно беззащитны, но продолжают бежать. Молодцы. Никаких стонов и возмущений, как раньше. Совершенно новое ощущение едва не застало меня врасплох. Я почувствовал, а затем и увидел, как что-то стремительно ворвалось в вихрь тянущейся ко мне энергии. Едва успел понять, со своими раздумьями, что к чему и толкнуть средоточие. Камень летел не в меня, но верная дорога найдена, осталось только отточить свой навык. Но это дело хотя бы не грозит мне новой потерей времени. Ведь этим можно отлично заниматься прямо во время уроков Шамора. Ведь этому он и пытается нас научить. Когда не мешает лозунгами.

— Орден заботится о вас. Орден учит вас. Орден даёт вам знания. Орден ждёт от вас служения. Цель Ордена?

— Защита! — дружно гаркнули мы, продолжая бег.

— Кого защищает Орден?

— Людей империи!

— Что ждёт Орден от вас?

— Верного служения!

— Достаточно, — раздался довольный голос Шамора. — Остановились. Мечи в ножны! Построились!

Мы привычно выстроились парами возле ринга, готовясь к схваткам. Вот только озадачивало то, что не прозвучал приказ снять утяжеление.

— Каждый год решаю с кого начать? Лучших? Худших? Каждое представление хорошо по-своему. В этот раз обе пары равны. Значит... Калира! Азо!

Самые слабые бойцы в рейтинге Шамора. Низкая, худенькая девочка. Густые, длинные, светлые, почти золотые волосы. Большая по размеру одежда, обычно туго стянутая поясом, а сейчас и лямками мешка. Вечно испуганное личико с пуговкой носиком и огромными, голубыми, как небо Пояса, глазами. То ли трусиха, то ли просто жутко молчаливая и робкая. Не представляю, что она делает в Школе. Семья занимается вышивкой. Она сама считается подмастерьем у матери. Её талант в Закалке был очень неплох, семья купила ей Возвышение Воина, отправила на экзамен сюда. Но зачем? Она явно не боец. Сомневаюсь, что Ордену нужны свои вышивальщицы. Только ради зелья Взрывного роста Узлов?

Азо. Лишь чуть сильнее своей противницы. И так же неказисто выглядит. Просто зеркальное отражение. Тот же рост. Та же худоба. Тонкая худая шея с большой головой. Русый короткий волос. Форма Школы сидит на нём, как старый мешок. Мне его жалко. Видно, как он старается, выкладываясь изо всех сил. Зубрит книги, рвёт жилы на тренировках. И всё впустую. Никаких успехов. Он не всегда побеждает даже Ули. Особенно теперь, когда она Воин. Он просто проклят. Про таких в деревне говорили, что в прошлой жизни они прогневали Небо. И теперь расплачиваются. С каждым новым днём, что он остаётся на этапе Закалки у него всё сильнее вваливаются щёки, заостряются скулы, а в голубых глазах ярче становится нездоровый блеск. Мне и впрямь его жаль. На моих глазах рушится его жизнь.

— Мечи из ножен! Что вы замерли, словно мышь перед змеёй? Страшно? Кто там из вас, — учитель Шамор, поднял брови, обводя взглядом серых глаз наш строй, провёл ладонью по коротким светлым волосам на макушке, — пытался проесть мне плешь глупыми вопросами о кулаках? Настало время меча! Что? Что теперь не так, Мигнир?

— Старший, а как же амулеты?

— Хе-хе-хе! Страшно, да?

На этот раз затычка Мигнир промолчал. А учитель, отсмеявшись, бросил в стоящих на ринге два массивных костяных, чуть жёлтых кругляша на чёрном шнурке, которые они поймали.

— Амулет защиты. Годы назад, остряки назвали его Запасной шкурой. Превратит смертельную рану в простую, что заживёт к утру. Но вот боль уменьшать не будет. И это правильно, да, Калира?

Девчонка молчала. Моё зрительское место находилось ровно посередине между стоящими на ринге. Я видел их обоих. Видел, как на глазах серела девчонка, а злая улыбка на лице Азо становилась всё шире и шире.

— С этого дня на моих уроках разрешено всё. Кулаки, мечи, Покров, Лезвие, Медведь, если среди вас вдруг найдётся гений понимания техник. Отныне, пока на вас Шкура, можно бить в глаза, горло, пах, — Послушник Шамор явно выпустил свою силу Воина, дополнил ей свои слова, которые давили на плечи. — Пора готовиться к взрослой жизни, Воины...

Что же... Я давно к ней готовлюсь. И сила учителя уже не так пригибает меня к земле. Я ещё слабее его, но и впрямь — Воин!

— Сходитесь!

Азо неспешно двинулся вперёд. Улыбка исчезла с губ, но вот глаза лихорадочно горели предвкушением. Каждый шаг он, словно на пробу, взмахивал мечом, со свистом разрезая воздух. Калира вздрогнула раз, другой и вдруг швырнула меч под ноги, вскидывая ладонь. Даже я не успел понять, что происходит, а уж парень не успел даже вздрогнуть. Я видел Лезвие духа в исполнении Виликор. Тут, возможно, вышло лучше. Полупрозрачное лезвие, похожее на узкий короткий кинжал, светящийся белым светом, словно выскочило из центра ладони худышки. Метнулось вспышкой и вошло в грудь парня. Хрустнуло. Азо всхлипнул, хватаясь свободной рукой за рану, упал сначала на колени, затем завалился на бок, дёргая ногами и хрипя. По камням потекла кровь.

— Неожиданно. Вот уж подарок. Оказывается, тебя нужно было пнуть с обрыва, чтобы обнаружить твоё призвание. Отличная работа! Очень быстрое, чёткое исполнение техники. Мир! — внезапный окрик учителя заставил даже меня вздрогнуть и оторвать взгляд от лежащего. — Вытащи неудачника и положи у террасы. Амулет мне. И нет, никто не будет тащить его сразу к лекарю. Да, боль такая, будто ему этот кинжал в лёгком провернули. Но рана пустяковая. Азо, направь свой дух к ране, запри её, прегради путь крови! Ах, да, - голос Шамора был полон ядовитого сочувствия, - ты же не Воин. Тогда крепче сжимай пальцы. Это всё, что тебе остается. Чем больше потеряешь крови, тем слабее станешь, чем слабее ты, тем слабее пальцы. Ну, ты понял, да? Новый вид урока для всех вас. Урок терпению и преодолению. По-хорошему, я бы требовал, чтобы он встал и продолжил схватку. Но в первый раз дам скидку. Всем. А теперь, — палец учителя поднялся в указующем жесте, — На ринг!

— Прощаемся со старшим!

Как всегда, Шамор выжал большую часть из нас до последней капли. Стоило ему повернуться к нам спиной, как ещё стоящая на ногах половина класса рухнула на землю, присоединяясь к раненым. И дело не только в крови, что обильно запятнала сегодня камни ринга. Эта его сбруя становилась всё тяжелее. Иногда мне казалось, что стоит с меня снять этот груз, и я смогу без отдыха бежать с рассвета до заката. Остальные и на схватку выходили из последних сил, желая закончить это поскорее. Я ещё раз ощупал рассечённое плечо. Терпимо. Даже к Хрилу не пойду. Старый для меня вид урока. Пнул сброшенную сбрую и огляделся. Ни у кого не горело на лице желание помочь мне. Удивительно. Да и не нужно. Виликор, пинками поднимающая людей на ноги, чтобы отправить их за носилками, обернулась ко мне и кивнула на ринг, с которого мы только ушли. Я кивнул в ответ, ухватил лямки и волоком потащил груз на место.

Отлично. Очень хочется почувствовать, как пройдёт тренировочный бой с Покровом. Пусть мы перешли на бои с мечами, но амулеты есть только у учителя, а терять зря день тренировок я не намерен. Что мне выгоднее? Надеяться на крепость тела или защищаться? Тратить силу на защиту или на снятие боли? Да и сильнее отточить навык мне не мешает. Меня ранило как раз из-за того, что на третьем пропущенном ударе я не успел применить технику. Но провести без помех тренировку с девушкой мне сегодня не вышло. Стоило нам с ней встать по углам ринга, как от входа раздался почти забытый мною насмешливый голос.

— Старшая, разреши войти.

Глава 14

— Проходи.

Виликор удостоила пришедших лишь одним словом и мимолётным взглядом и снова подняла руки. Я же глядел на Тогрима и Бо, идущих к нам и хотел было отказаться от схватки. Ведь не к Зимиону же они пришли? Но передумал. Какого дарса? Уже больше месяца после контракта можно вечером выходить из своего крыла и передвигаться по Школе. Но до сегодняшнего дня обо мне никто и не вспоминал. Я даже Бо видел в нашем классе. Он разговаривал с Зимионом. Бо! С Зимионом! А со мной даже не поздоровался. Их появление может означать только проблемы. Проблемы, с которыми они не справились и хотят переложить их на меня. Не хочу! Пусть идут к дарсу! Я отвернулся и шагнул навстречу девушке.

Схватка доставила мне огромное удовольствие. Защитная техника позволила невероятно расширить рисунок боя. Не успел увернуться от удара? Покров тебя выручит. Можно даже специально пропустить удар, без риска тут же проиграть, ради приближения к противнику. Ещё мне стали понятны две вещи. Виликор и в этом мне поддавалась весь этот месяц, применяя защиту только два раза за бой, хотя сегодня использовала больше десяти. Впрочем, не настолько я был глуп, чтобы не догадываться об этом. А ещё её техника боя оказалась создана именно для сражения Воинов.

Покров легко держал удар, на одну-две секунды давая телу несокрушимость, но ничего не мог поделать с захватами и бросками. Это девушка не преминула показать мне, завершая тренировку. Мы закружились с ней в череде быстрых движений. Никак не удавалось сбросить с себя её руки, что словно липли ко мне. А Покров лишь наполнял тело силой сверх обычного и неиспользованной возвращал её в средоточие. А потом старшая сама отпустила меня. Миг и я едва не вылетаю за пределы ринга, извернувшись и буквально вцепившись рукой в камни у самой черты, чтобы остановить себя.

— Великолепно! Спасибо, Виликор!

Я с удовольствием, искренне и глубоко поклонился. Она ничего не ответила, но уголки её губ дрогнули в улыбке. Затем отвернулась и двинулась к бочкам с водой. А я остался один со своей проблемой. Никуда она не делась за время схватки. Так и продолжала колоть спину взглядами. Глупо было надеяться на иное. Я вздохнул и развернулся.

— Здорово, — Тогрим, стоящий под угловым лозунгом ринга, помедлил и закончил ровным голосом, — босс.

Стоящий чуть позади него Бо склонился в приветствии практиков, как бы не ниже, чем я только что перед Виликор.

— Давай без этой ненужной лести, — я поморщился, оценив представление. — Наши пути разошлись за воротами Школы.

— Боюсь, нет, — развёл руками Тогрим, — босс

— Хватит этого, — я оборвал желание ругаться. Общество Гунира плохо на меня влияет. — Говори по делу.

— Как скажешь.

Все ученики Школы разделены по годам в шесть классов. Многочисленней всего оказался возраст от четырнадцати до шестнадцати лет. Именно туда попадали все, кто оказался хоть чуть старше Зимиона. Из таких вышло целых два класса. С третьим мы уже встречались в схватках, но проблема пришла из второго.

— Они называют себя снежинками.

— Интересно, — я поднял руку, прерывая собеседника.

Орикол, когда делился воспоминаниями и советами про Академию, предупреждал меня о набирающей силу фракции, созданной среди её учеников. Снег. Такая лаконичная надпись или рисунок снежинки красовались на их повязках. Подобных совпадений быть не может. Выходит, что за годы прозябания нашего пьяницы в Нулевом, Снег изрядно набрал силы и решил создать фракцию и в Школе. Зачем только? И это проблема.

— И много снежинок?

— На самом деле их всего двое главных, тех, что всю эту гнилую похлёбку и заварили. Двое! Но они сколотили крепкую шайку. Весь второй класс теперь таскает их тряпки. Да и дарс с ними бы, у нас третий тоже в крепком кулаке.

— Твоём, — я решил уточнить этот момент и снова попытаться отгородиться от проблемы.

— Классы были закрыты, до тебя было не добраться босс, — улыбнулся Тогрим так, что зачесались кулаки, — так что пока командовал я. От твоего имени, босс!

Я в пол-уха слушал рассказ Тогрима и думал. Причину проблемы, что возникла у бывшего охотника, я отлично понимал. Класс снежинок против класса Нулевого. Снег действовал как Виргл. Они выбрали объектом ненависти тех, кто поднялся с самого дна. Тех, чьи семьи когда-то оказались названы мусором и выброшены под солнце Нулевого. Удобно, когда ты имеешь под рукой мальчика для битья. А если верить Виликор, что настоящие таланты только в Третьем, то снежинкам вдвойне приятнее видеть перед собой кого-то, кто ещё хуже тебя. Хотя с этим, Орикол в Академии любил поспорить.

— Всё понял, — я кивнул, — они начали с шестого. Но неужели набитые рожи — это так страшно, что ты пришёл ко мне? Чего ты от меня хочешь?

— Беда не в том, что они сильнее, — Тогрим ударил по древку стяга, раздался хруст. — А в том, чего они требуют. И как.

— Удиви меня? — я усмехнулся. — Убраться из Школы с их глаз? Девять из десяти и так уйдут в вольные.

— Херня, — рубанул воздух охотник. — Они требуют убраться сейчас, до конца обучения, самим отказаться от экзамена. Ты читал главу про штрафы для нас за досрочный уход?

— Нет.

Я досадливо поморщился. Лишь увидев название, я тут же пролистнул эту часть правил, не собираясь тратить своё время на то, что мне не нужно и на что было жаль времени. Я собираюсь сделать карьеру в Ордене. Чтобы не кричали снежинки, но выходцы Нулевого занимали приличное количество мест в нём. И редко когда задерживались на первом ранге в иерархии.

— Зря, — покачал головой Тогрим. — Там очень затейливые пункты. В этом случае семья учащегося вылетает из орденского квартала. Сам ищи работу, крышу, сам договаривайся с гильдиями, плати налоги на проживание и труд из своего кармана.

— И как они могут заставить уйти?

— Как, как, — земляк грустно усмехнулся, а Бо за его спиной смачно впечатал кулак в ладонь. — Силой. Они начали с шестого. Там только наш гончар. Он две недели не вылезал от лекаря. Ему каждый вечер что-нибудь ломали.

— И что? Сорок наёмников смотрели на это? Как такое возможно?

— Нет, не смотрели. Магрита уводили из класса. А вот когда уводили, то возмутились только первый раз. И знаешь что?

— Что?

— Наёмники, — процедил с презрением Тогрим. — Ты слишком хорошо о них думаешь. Снежинки сунули Балаготу в лапу десяток зеленух и всё. Понимаешь? Теперь они просто отворачиваются. Все как один. Он же не их.

— А ты? Ты знал об этом. Где ты был?

— Ха! — парень едва удержался от того, чтобы сплюнуть. — А где ты был? Босс?

— Иди к джейру под хвост! — я впился взглядом в Тогрима. — Ты знаешь, мне это было нужно только для спокойствия, чтобы ты не трогал меня со своими глупостями. Здесь, в Школе меня интересует только я сам и получение силы. Это ты уже сколотил новую шайку. Целый класс в кулаке!

— Это и есть сила! Сила братства! Не называй нас шайкой!

— Какая? Какая такая сила братства, если ты бросил Магрита? Надеюсь, ты не забил толпой бывшего старшего, чьё место занял в классе?

— Да ты охренел?! — Тогрим сжал кулаки, но остался на месте.

— Ха! — я чуть было не повторил попытку Тогрима плюнуть тоже сдержавшись в последний момент. — Как быстро закончилась вежливость к боссу! Одни слова!

— Босс, — гораздо тише продолжил бывший охотник, — ты охренел? У меня есть гордость и силы хватает самому добыть победу!

— А мне нет! Я по-прежнему никто в классе.

— Не всем же такая непруха с противником, — неожиданно расплылся в улыбке Тогрим, переменившись в настроении, — босс.

В четвёртом классе, хоть большинство оказалось из Пустошей, оказался десяток ребят из города. Трое из них считались приятелями и увлекались боями, что проходили раз в неделю на окраине Морозной Гряды. Они же загорелись идеей и составили список ранжирования бойцов Школы. Как на своей любимой Арене.

— Две трети мусор, среди которых победит тот, кто удачней попадёт кулаком. Треть отличные ловкие ребята. Схватки за эти два месяца легко расставили их по номерам. Уже ясно кто кого сильнее.

— И? — мне надоело, и я его перебил. — Мой номер тоже определён. Я что старший класса? Нет!

— И три лидера, с которыми никто не может сравниться, — невозмутимо продолжил Тогрим. — Два уже встретились кулак к кулаку. И глядя на них десять минут назад, я верю, что у нас есть шанс отбиться от снежинок. Хотя сначала, шёл сюда и сомневался. Больно слух плохой про тебя был. Что твой талант закончился. Но... Ты ведь прорвался, босс?

— Хочешь сказать, что это мы с Виликор, — я усмехнулся лести охотника, пропустив мимо ушей его вопрос о возвышении. — Откуда уверенность, что я окажусь сильнее третьего? Это снежинка, да?

— Хвалебные байки, что, захлёбываясь слюной от восторга, травят мои фанаты мордобоя. Знаешь о чём, — парень едва заметно помедлил и добавил, — босс?

Тогрим замолчал, видимо, надеясь на вопрос, но я лишь усмехнулся и демонстративно оглядел темнеющее небо.

— Скоро колокол.

— Её учитель чемпион города.

— Чемпион? — я нахмурился, но любопытство оказалось сильнее.

— Не как мы. Победитель боёв на Арене. Постоянный. На кулаках. На мечах. Без разницы. Уже шесть лет. Она его ученица. А ты с ней тренируешься. Намёк понятен, босс?

— Я понял тебя, — я даже кивнул. — Ты считаешь, что я буду сильнее снежинки. Как его хоть зовут?

— Бравур.

— Значит, я когда-нибудь встречусь с ним, и мы решим кто сильнее. В любом случае у него не выйдет ломать меня каждый день. А я не отступлюсь от Академии. Ты тоже не позволишь никого уводить. Так ведь? Всё просто. Не вижу смысла снова становиться боссом.

— Э, нет! — Тогрим помахал пальцем. — Он не мы. Гончара били толпой. Он, вообще, нулевых за людей не считает. И толпой они придут и к тебе!

— Слышал о таких. И сколько у него людей?

Я нахмурился, обдумывая новость. Толпа — это серьёзно. Я сомневаюсь в своей способности даже с тремя Гунирами справится. Впору самому надеяться на Виликор, которая не позволит на её глазах бить толпой. А уж в её способности раскидать десяток слабаков я давно убедился. Тем более сейчас, с Покровом.

— Ты плохо меня слушал, босс. Весь класс!

— Что?

Я чуть не открыл рот от удивления. Он всех там пинками в шайку загнал? Пригрозил? Заставил? Как можно за два месяца связать в одно разных людей? Да ещё всех без исключения? Я поражался, как Тогрим сумел собрать своих охотников, принявших его главенство над собой. Но это вообще не укладывается в голове. Да, мы вроде как подчиняемся Виликор, но каждый сам себе на уме. Любой, у кого таланта или силы хоть чуть больше других, уже считает что его путь к Небу исключителен. Взять Арнида. Или Фатора. Да никто из нас не пойдёт кого-то бить лишь потому, что старшей он не нравится и она так сказала.

— То! В этом главный прикол. У меня в братстве полтора десятка охотников и забияк из Пустошей. Пяток крепких задир из города. Остальные — пустая похлёбка. И это уже отличный результат. Уж поверь! А тут весь класс! Как один! Сами! Ни слова против! И они все отличные бойцы, — Тогрим распалился, повысил голос, принялся рубить воздух рукой при каждом фразе. — Как их туда подбирал кто. В третий — нулевых и всякий мусор. А во второй — крепких парней, что радостно кинулись к снежинкам и заглядывают Бравуру в рот. А! Ещё! Во всех классах есть бабы, босс. У них нет!

— Странные вещи ты говоришь. И ты неправ. У шестого нет.

— Не веришь? Ха! Наёмники не считаются. У тебя есть тут парень, босс, как его?

Тогрим развернулся к Бо. Тот тут же ответил.

— Дарит, старший.

— Он всё про всех знает, — довольный охотник щёлкнул пальцами, — спроси у него. Но если завтра к вам ночью вломятся все снежинки, то ни твои ребята, ни Виликор, Ледяная фея меча, тебя не смогут выручить. А вот вместе и по нашим условиям — есть шанс.

— Ты только что видел фею. Поверь, она даже половины силы не показала. А в остальном... Половина моих ребят меня ненавидит, — я грустно усмехнулся, вспомнив Гунира.

— Неважно, бывает. Будто меня все любят, — Тогрим отмахнулся от моих слов. — Ты меня понял, босс!

— Ладно, — я сдался. — Чего ты от меня хочешь?

— Сегодня, через полчаса после колокола у нас встреча. Выясняем кто кого. Я прошлый раз проиграл, теперь надежда на тебя.

Я молчал, не решаясь согласиться на его предложение. Мне легче встретить грядущую неприятность одному. Привычнее. Брать на себя ответственность за других? Взваливать на плечи их надежды? Зачем?

— Леград. Прошу, — впервые за этот разговор открыто взмолился Тогрим. — Гончар сегодня ушёл из Школы. Я и так до последнего, — парень снова чуть запнулся, — пытался не трогать тебя, босс. Дальше уже нельзя откладывать! Теперь они примутся за остальных. Говорят, Бравур поклялся, что ни один мусор из нулевого не сдаст экзамен. У Магрита есть профессия, может он и устроится в гильдию, хотя бы подмастерьем. А вот что делать нам? Кому тут нужен необученный Воин, что умеет только охотиться в песках Пустошей? Хвататься за любую грязную работу? Говорят пришлым не особо рады тут. Ладно мы, а семьи?

— Ладно.

Я поддался в очередной раз за этот разговор, ругая себя всеми словечками, что подхватил у Гунира, играя с ним за столом. Не могу я отказать в помощи. У меня тоже есть семья. А этот пройдоха тоже хорош. Промолчал про половину тех, что были подмастерьями в Нулевом. Давит на меня своими охотниками. Видно, и впрямь не видит выхода. Ведь он сам признался, что шёл сюда, зная только слухи про мою непреодолимую преграду между этапами.

— Что с охраной по Школе? Как мы их минуем?

— Да им насрать на нас, — отмахнулся Тогрим, широко улыбаясь. — Главное, кланяться не забывай при встрече. Не первый раз. Мы придём за тобой, босс.

Я смотрел в спины уходящим и ненавидел. Себя. За уступки. За слабость. Тогрима. За груз, что он взваливал на меня. За хитрость. Не хотел же ввязываться во всё это. Что мне до остальных и их семей? Ну, земляки, ну в одной беде. Но я от них не то что помощи не видел, а даже не слышал доброго слова. Только Зимион благодарил меня тогда в лесу за помощь. Я едва не сплюнул уже в отвращении к себе. Тоже хорош помощник. Что тогда, что сейчас. Магрита две недели ломали, а я ни сном, ни духом. Интересно, а Зимион знал? Или Дарит? Я слишком погрузился в своё возвышение, забыв о жизни за пределами нашей бурсы. Но тут уже приходится выбирать. Или становиться сильнее, отдавая все силы на новые шаги к Небу. Или терять время, погружаясь в кучу ненужным мне мелочей. Впрочем, те же правила о штрафах оказались не такой уж мелочью.

Уже у бочек, смывая с себя пот и пыль, я с тоской покосился на скамью. Если сегодня, а может и завтра тоже драться с сильным противником, то глупо будет принимать зелье. После него мне будет плохо. Даже сделанная из небесного металла Виликор после него не пыталась тренироваться. Как всё не вовремя! Пожалуй, стоит собрать своих учеников, рассказать кое-что и задать вопросы. Чтобы и эти мелочи не оказались теми, о которые споткнусь. Я одел рубаху и развернулся к спальне. Времени осталось мало. Где этот дарсов Гунир?

— Так, ватажник, давай определимся, что ты против меня имеешь?

Небо, до чего я докатился. Лесть! Или это разговор с Тогримом на меня так повлиял? Ведь я знаю, как сидящий напротив меня парень гордится своим семейным делом. И пусть я не сильно надеюсь на его помощь, но хотя бы шанс прекратить его разговоры со мной сквозь стиснутые зубы заставил меня пойти на это. Будем считать так. Не ради поддержки, а ради отношений. Ради того, что не может быть мелочью.

— Ничего.

— Слушай ты! — я замолчал, подбирая слова. Хотелось ругаться. Что за день такой?! — Дитя Волков! Хорош тянуть джейра за хвост. Начистоту говорим и расходимся. Чего ты имеешь против выбравшихся из нулевых?

— Задрал! — набычился ватажник, сверкая глазами. — Сказал — ничего!

— Я, выходит, сам на себя орал, что жрал всякую дрянь в песках?

— Так, — Гунир с силой потёр лоб и хлопнул ладонями по столу. Бешеный блеск глаз пропал, будто мне привиделся. — Лады. Не люблю проигрывать. Ясно?

— Нет! Не ясно.

— Да отвяжись ты от меня! — простонал ватажник. — Как репей!

— Я хочу понять, — начал объяснять, но он перебил.

— Да ты задрал со своим пониманием! Хуже репья! Не выспался я! Каша не впрок пошла! Любимый палец разбил! Могу я сорваться, если по роже постоянно от тебя получаю?! Не буду больше, не буду! Неженка хренова. Всё, зануда! Не доставай! — Гунир вскочил со скамьи, но замер от очередного вопроса.

— Погоди. У меня ночью намечается драка с парнем из второго класса. Вот он нулевых не любит. Сильно не любит. Постоишь за спиной?

Здоровяк ничего не ответил. Но, помедлив, кивнул и шагнул от стола.

— Да стой ты!

Я с досадой остановил Гунира, помедлил, подбирая слова. Вытащил из кармана и поставил на стол коричневый фиал.

— Мне не нужно, пылится зря, а тебе пригодится. Бери.

— Ты что? Покупаешь меня? Как...

— Стоять! — я прикрикнул, перебивая шипящего от злости Гунира. — Я тебе его что? Перед разговором дал?

— Какая, в задницу, разница?!

— Большая! Сам сказал — между нами нет обид. Это зелье Школы. А у меня двенадцать звёзд Закалки. Невелика услуга — один пузырёк из десяти. Бери, пока они ещё на нас действуют. Сольёшь мне на загривок как-нибудь из кувшина утром. И будем в расчёте.

Мир, сидящий рядом, кхекнул от моих слов. Остальные сидели тихо, словно квартики в норах. Гунир стоял долго. Мучительно долго для меня. Но всё же кивнул, сгрёб фиал со стола и ушёл в спальню. Со мной остались остальные мои ученики.

— Мир, а ты?

— Не вопрос, — пожал плечами будущий стражник города. — Я со старшими братьями завсегда к бережникам ходил.

— А там что? — опередил меня Зимион.

— За девок братья дрались, — снова пожал плечами Мир.

— А с тобой разговор особый, — я глянул на земляка. — Дело такое.

Я быстро, коротко передал суть разговора с Тогримом. Снежинки. Проблемы. Магрит. Сегодня ночью. Знал?

— Да. Слышал краем уха слух нехороший. Без подробностей. Как-то мне не хочется вылетать со Школы, — сморщился Зимион, будто ему опять на стол поставили жёсткое мясо. — Одно дело моим год прожить в городе, жирка набрать, разнюхать всё, а другое через два месяца искать где заработать на кусок хлеба.

— Всем так, — я кивнул. — Ты со мной?

— Конечно! Ты чё? — обиделся парень.

Я хлопнул его по подставленной руке. Остались считаные вздохи до колокола, а у меня есть ещё одно дело. Мне нужно точно узнать об очень многом, но, для начала, хотя бы о негласных правилах Школы. Что-то я сталкиваюсь с очень большими отличиями от официальных запретов устава. Хотя бы с этими ночными прогулками. Я шёл вслед за Зимионом, но в дверях встал не входя.

— Дарит! Пожалуйста, подойди, вопрос есть.

Я всё успел. За мной пришли уже через десять минут после погасших Светочей. Дверь во двор едва слышно скрипнула, пропуская Тогрима. Он оглядел нас пятерых, покачал головой и хмыкнул.

— Ну, ты, босс, даёшь.

— Давай без пустых разговоров. Куда мы пойдём? — я шагнул в проём и тут же согнулся в поклоне.

— Приветствуем старшего!

В широком коридоре, прямо напротив двери, в позе для медитации сидел взрослый мужчина. Серые широкие штаны и рубаха делали его почти невидимым в полумраке. На его коленях лежал обнажённый меч, угадываемый по лёгкому отблеску лезвия. Но выдало его не оно. Печать. Для меня она ярко горела в темноте перехода над его головой. Худое, сосредоточенное лицо со свежей щетиной. Он спокойно осмотрел всех вышедших и закрыл глаза, потеряв к нам интерес. А я облегчённо перевёл дух. Днём возле наших дверей только Наказущие ждут крика учителя. Но этот не из них. Пустой, без повязки рукав. И он молчит.

Значит, Школа и впрямь не вмешивается в дела учеников. Как Гарлом в лесу, выжидают, когда определится самый сильный. А на слабаков, что вылетят и пострадают — плевать. Всё как сказал Дарит. Я грустно усмехнулся. В разговорах с Ориколом не было столь неприглядных подробностей о Школе. Впрочем, он и пробыл в ней считаные дни. И, возможно, на него навесили печать о запрете очернения Ордена? Если есть знак Истина, то возможно есть какой-нибудь знак Утаить?

Меня, задумавшегося, толкнул в плечо Гунир, кивком показывая, что все уже скрылись в полумраке. Впрочем, мы догнали их буквально в пять шагов. Теперь уже мне пришлось придержать его за локоть, чтобы он ни с кем не столкнулся. Он-то не видит печатей.

— Куда мы идём? — выругавшись, спросил ватажник.

— В центре Школы такой же двор, как у каждого класса. Только в десяток раз больше.

— Туда же не пускают.

— Разве сейчас день? — огрызнулся Тогрим. — Все Воины ушли.

— На Арену идём?

— Нет, вот туда всё также нет входа. Рядом Зал Техник. Там вечно — Тогрим понизил голос, будто кто-то мог нас услышать, — этот вредный старикашка торчит. Иногда кажется, что он никогда не спит. Стоит молча и смотрит, а в себя приходишь уже на краю сада.

— Что за сад? — мне это было интересно, о садах я только читал. А старик, наверно хранитель Зала. Раньше именно он выдавал техники ученикам.

— Там всё деревьями засажено. Даже из прохода я заметил. Увидишь сам, — отмахнулся от меня Гунир.

— Босс, ты сильно не переживай, — неожиданно принялся утешать меня Тогрим. — Сегодня будет биться не тот, что третий из вас. А его помощник. Он сильней меня, но тебе проблем точно не доставит.

— Кажется, переживаешь ты, — я усмехнулся, но в темноте он и не видит. — Выходит, ничего сегодня не решится, а только отложится? И насколько?

— Я откуда знаю? Вряд ли надолго. Бравур горячий парень. Он такого облома не оставит.

— Ну-ну, — мне оставалось лишь хмыкнуть.

Но Тогрим вдруг остановился, схватил меня за руку чуть выше локтя, сжал.

— Всё в силе? Ты его отметелишь?

— А чего ты так переживаешь? Пару часов назад ты казался куда спокойней.

— Нет ничего хуже, чем что-то пообещать своим людям и обмануть их.

Он отпустил меня и успел сделать шаг, прежде чем уже я схватил его за плечо. Стиснул, вжимая пальцы в тело.

— Ты тянул до последнего дня. Говорил от лица всех чемпионов. Раздавал обещания. Так чьим людям ты пообещал? Своим? Или всё же моим?

Тогрим помолчал, глядя мне в лицо. Во мраке очередного запутанного перехода я видел, как блестели его тёмные глаза. Жаль печати горят только в моём воображении и ничего не освещают. Наконец, он ответил.

— С сегодняшней ночи пути назад не будет. Я признал, что слаб. Напомнил всем, кто ещё в лесу показал свою силу. Пообещал, что ты встанешь за всех нулевых. Теперь всё зависит от тебя... Босс.

Дальше мы шли молча. Узкие переходы и повороты закончились. За весь путь нам трижды пришлось кланяться Воинам. Причём с последним я даже не был уверен — медитирует он или спит. Он ни малейшим движением не отреагировал на наши голоса. Теперь же широкий проход с каменным полом сменялся открытым простором и землёй. Перед нами лежал ярко освещённый луной тот самый сад. Множество самых разных: стройных, кривых, высоких, стелящихся над самой землёй деревьев и кустов, росло перед нами. Всё это разительно отличалось и от скудности Пустошей и от гигантов леса границы. Другой внешний вид, другие листья. Утоптанная тропинка петляла по саду, теряясь вдали, заслонённая кронами деревьев. Некоторые из них оказались увешаны ленточками и колокольчиками. На других колыхалось что-то и вовсе не понятное, невесомое, сделанное из бумаги и ткани. Что-то цвело. Носа касался тонкий, едва уловимый аромат. Звенящим колокольчикам вторил своим журчанием ручей где-то во тьме слева.

Идущий впереди Тогрим выругался. Пройдя через проход в густом кустарнике, что стоял, словно стена выше наших голов, я отлично понял его и без слов. Мне открылась окружённая этой живой изгородью поляна, покрытая густой короткой травой. На ней, по бокам огромного камня, разделённые им, стояли две группы людей. И даже на глаз видна разница в количестве. Пожалуй, лишь только прибытие нас шестерых немного возвращало равновесие. А ведь я попросил ребят присоединиться ко мне лишь по своему желанию. Тогрим уверял, что всё договорено, и никто сегодня не будет сходиться стенка на стенку толпой. Видимо, снежинки решили ускорить дело. И надавить числом на упрямцев. Впереди более многочисленной группы, почти у самого камня стоял, сложив руки за спиной, высокий крепкий парень. Тёмно-русые волосы, гордо поднятый подбородок и расправленные чуть ли не до хруста плечи. На него и повысил голос бывший охотник.

— Дори, чё за дела?

— Странная ночь, ребятам не спалось, решили поглядеть, как ты сдаёшься.

— Я не сдаюсь! — голос Тогрима звенел в ночном воздухе, заглушая и ручей, и колокольчики.

— Ба! — улыбаясь, снежинка принялся поочерёдно оглядывать нас. — У тебя новые друзья? Неужели — его взгляд остановился на мне — это тот самый наглый убийца? Говорят, что его талант оказался хорош только на Закалке. Даже после зелья не может стать Воином. Настоящий мусор Нулевого. И ты всё ещё надеешься на него?

— Ты можешь спросить прямо у меня, — я вышел вперёд. — Думаешь, у меня нет языка?

— Как скажешь, — улыбка снежинки исчезла, а тон поменялся. — Что за привычка у вас, отбросов, не просто вылезать из своего Нулевого, а тут же пытаться забраться повыше, влезть в наш Орден?

— С каких пор он ваш? Орден сменил название на Снег?

— Никчёмный отброс, едва отплевавшись от песка, пытается гавкать?

— Скажи о никчёмности попечителям, — а дальше я рискнул ударить вслепую, — и управителям Ордена, что родились в Пустошах.

— Один выскочка, чудом и лестью пролезший наверх, тянет за собой кучу бесполезных приживал, годных только копаться в дерьме! Больше вы ничего не умеете! Лишь сосёте кровь у Ордена!

Я постарался скрыть улыбку. Попал. Удачно. Видно, что это больная тема для снежинки. Всё как у всех, неважно Нулевой или Первый. Перед дракой нужно постараться унизить противника, сойтись в схватке на словах. И, кажется, сейчас выиграл я.

— Я слышу, ты клевещешь на руководство Ордена?

Снежинка долго молчал. За моей спиной раздавалось одобрительное перешёптывание и короткие смешки земляков. Я видел, как дёргались его губы при этом, скользили по лицу тени. Наконец, он ответил.

— Первый брат прав, есть только один способ наставить отбросы Поясов на путь истины. Это показать, кто сильнее и пинком вышвырнуть их из Школы. Ваша участь — выгребные ямы! Я рад, что ты пришёл сюда сам. Идём!

Дори стремительно развернулся и, не оглядываясь на меня, двинулся прочь от камня. А вот я обернулся и осмотрел тех, кто стоял позади. Сплошь знакомые, не успевшие сильно забыться за два месяца, напряжённо вглядывающиеся в ответ лица. А вот и нет. Этих двоих вижу впервые. Тогрим поймал мой взгляд и вскинул брови в немом вопросе. Я покачал головой и выбросил из головы все посторонние мысли. У меня впереди схватка с незнакомым противником.

— Тогрим тебе сказал, что проиграв, ты должен уйти из Школы?

— Ты хочешь слишком многого, приятель. Я пришёл показать, что вы слишком много мечтаете и портите жизнь другим. Не надо так.

— Ясно. Очередной упрямый пастух. Привык крутить хвосты своим джейрам. Мнит себя непобедимым и задирает нос выше облаков. Закалка против Воина. В Академии не так много мест. И их лучше отдать тем, кто родился в городе. А грязных, потных пастухов из Пустошей выкинуть за порог. Верно, ребята?

Я спокойно слушал рисующегося парня и смотрел на одобрительно восклицающих за его спиной. У всех на рукаве одинаковая повязка с нарисованной снежинкой. Гладкий, блестящий даже под луной материал, похожий на шёлк. Точно выверенные ровные линии рисунка, выведенные твёрдой умелой рукой, буквально сверкают, когда на них попадает свет луны. Работа мастера каллиграфии. Каждый рисунок чуть отличается. Явно недешёвая вещь даже для Первого. Дори стоял, улыбался и презрительно глядел на меня. Это он зря. Не люблю такой взгляд. Он о многом мне напоминает. Я проверил, расправлены ли мои плечи и ещё выше поднял подбородок. Зажёг вокруг себя шар силы, впитывая энергию мира и наполняя меридианы. Схватка. Новая схватка с незнакомым противником, в которой я могу проиграть. А на кону многое стоит. За два с лишним месяца с момента схватки с Тогримом успевшее забыться волнительное ощущение.

— Красивые слова. Но Ордену нужна сила, а значит, слабаков, что поколениями не могут подняться во Второй, и каждый день боятся очутиться в Нулевом, нужно поставить на место. Они, никчёмные, слишком зазнались.

Дори принял мои слова близко к сердцу и обиделся, тут же бросившись на меня. Удар левой, правой, локтём, попытка подбить ногу. Я срывал расстояние, быстро отступая и не давая до себя дотянуться. Пытался понять технику его движений. И причину проигрыша Тогрима. Пусть он советовал не затягивать схватку, но у меня своё мнение. Противник выругался и неожиданно ускорился. Техника? Удар левой в бедро. Я лишь напряг мышцы, и наполнил тело туманом силы, своим подобием Покрова. Снежинка крутанулся на пятке и ударил ногой в живот. Принял на скрещённые руки. Слабо. Даже не пробило неудачный блок. Гунир мне этой ошибки бы не простил. Серия ударов руками. Противник снова ускорился, его кулаки буквально засвистели, рассекая воздух. И вот тут я снова сплоховал и получил по лицу, не успев даже поднять Покров, слишком быстро всё произошло.

Разрыв дистанции. Дори не преследовал меня. Замер на одном месте в гордой позе.

— Слабак. Но шустрый. Этого не отнять. Знаешь? У первого брата есть доходные дома в городе. Подарок семьи ко дню поступления в Школу. Его управляющему вечно нужны работники: мести двор и мыть полы от плевков. Такой шустрый пацан, как ты: успеет убрать в два раза больше мусора, чем любой другой работник за те же гроши. Не хочешь, чтобы я помог тебе получить эту работу, когда ты вылетишь отсюда? От себя обещаю тарелку с объедками каждый день.

Мы с Дори от начала схватки были заключены в кольцо зрителей. И половина из них сейчас радостно улюлюкала и свистела, выражая своё одобрение презрительным словам.

Я пошевелил губами. Всё цело. Крови нет. Движения противника напоминают Гунира и Арнида, но лишённые силы ватажника и отточенности и скорости богача. Скорее красиво, чем опасно. Он применяет Облик Мангуста, чтобы стать быстрее. Но это не сильно ему помогает. Техника действует всего несколько секунд. А в остальное время я даже чуть быстрее. Не знаю уж что этому заслуга. Двенадцать звёзд Закалки в прошлом? Форма ловкости Виликор? Всё вместе? Почему Тогрим проиграл ему? Неужели я стал настолько сильнее за это время? Неважно. Моя очередь. Я поднял руки чуть выше. Шагнул вперёд с атакой в голову. Дори, красуясь, поднырнул под удар, прямо навстречу пинку коленом. Не вышло. Жаль. Я отскочил и замер, оглядывая противника. Он успел ударить навстречу кулаком, сбив удар и попав куда-то так, что болело просто зверски. Парень улыбнулся мне.

— Как ножка? Не болит?

И тут же двумя быстрыми, короткими шагами, почти не отрывая сапог от травы, оказался вплотную ко мне, напирая, тесня назад и охаживая кулаками. Я не сдвинулся с места, встав в устойчивую стойку и оберегая отбитую ногу. Половину ударов отбил, вторую привычно пропустил, принимая на тело даже без помощи Покрова, обходясь одним туманом, чтобы перетерпеть вспышки боли, неожиданно сильные. Теперь я! Мой кулак скользнул между его рук, впечатываясь в середину груди. Снежинка успел создать защитную технику, но я вложил в удар всю силу, мои ноги даже сорвали дёрн, а уж его оторвало от земли и унесло на несколько шагов назад.

— Ты слишком силён для Закалки!

— А притворялся, что мозгов нет.

Два шага вперёд. Удар в бедро. Он не успел отбить и сразу охромел, припадая на отбитую ногу. Правой, левой. Я ускорил движения, всё ещё не показывая полной скорости, но уже находя лазейки в его красивой технике. Первый пропущенный им удар в лицо, и я тут же добавил в бок коленом. Удар, что выходит у меня всё лучше и лучше. Быстрый, сильный, опасный. Дори принял его на Покров и снова, словно ужалил костяшками пальцев в ногу. Мышцы опять свело судорогой на короткий миг. Но, видимо, он ожидал большего результата, потому что возвращать руки на защиту не стал. Я тут же безнаказанно два раза ударил его в голову. Правой, левой. Его спокойное лицо исказилось гневом, он встряхнул головой и вскинул руки.

Я чуть помедлил, заманивая парня в ловушку, и ударил навстречу его кулаку. Он не догадался защитить руку применением техники. Хруст. Крик боли. Я тут же насел с целой серией ударов в голову и корпус. Столько не принять на защиту Покрова. Вот оно! Я ударил в голову ещё дважды и закончил атаку ударом ноги в грудь, едва увидел, как после очередной зуботычины помутнели его глаза. Вложился я хорошо. Дори долетел до своей группы поддержки, где они его поймали и не дали упасть на землю. Вдох, другой, снежинка рванулся из их рук ко мне, но устоять самостоятельно не смог. Его тут же повело в сторону.

— Проиграл, — раздался громкий радостный крик Тогрима.

Толпа напротив нас заволновалась. Я видел сжимаемые кулаки и злые взгляды стоящих полукругом снежинок. В них явно читалось желание избить меня. Раздался дикий крик Тогрима.

— Стоять! Это не по правилам! Договор один на один!

К тому же бесполезно. Добавил я про себя. Их всего-то на двое больше. Скорее всего, мы выиграем. В крайнем случае разойдёмся вничью с намятыми боками.

— Рано радуешься!

Дори снова помогли встать и сейчас держали под локоть. Он всё ещё покачивался, не успев полностью отойти от моих ударов.

— Ты скрывал свои силы. Хитрозадый нулёвка. Я не принял тебя всерьёз. Пожалел! Не стал сражаться в полную силу против отброса. Пусть так, тварь! — снежинка сплюнул кровь. — Посмотрим, что будет дальше. Первый брат уже вторая звезда! Он размажет тебя и смешает с землёй, где тебе и место!

— Закончили? — я улыбнулся, услышав угрозу, и отвернулся, глядя только на Тогрима.

— Да, босс.

Глава 15

Сегодня меня интересовал только урок старика Кадора. Остальные учителя даже не вызывали у меня привычной радости познания нового. Я сильно углубился в книги, опережая выданные нам задания и, похоже, понял систему, по которой нас обучали. Глава отсюда, глава оттуда, щепоть знаний от себя, корзина разговоров об Ордене и очередной урок готов. Лишь бывший наставник Орикола и Тортуса говорил много того, что невозможно было найти в той тощей брошюрке, которая пафосно называлась «Развитие духа». Чуть более подробная, чем в прочитанной годы назад книге «Закалка», схема меридианов. Несколько методов создания средоточия. Описание упражнения для открытия узлов. Два десятка подробно описанных точек меридианов, что должны в них превратиться. Я только сейчас сумел оценить всю стоимость свитка от Орикола. В его технике оказались описаны шестьдесят узлов меридианов! Полная техника! Все три уровня! Похоже, он сам не знал, как скудно Орден делится знаниями в Школе. Или знал? Но тогда его подарок становился бесценным.

— Старший, ученик имеет вопрос.

— Говори.

Служитель Кадор благодушно кивнул, огладив бороду. И в очередной раз заставил меня оглядеть его тёмно-русые волосы с густой сединой и чёрными прядями и задуматься. А сколько у него звёзд?

— Мы стали Воинами и узнали, что размер средоточия у всех разный. Но сравнивая силу Воинов, в расчёт берут только количество звёзд. Неужели запас силы не играет никакой роли?

— Каждый год я отвечаю на такой вопрос. Это вечный спор меча и щита. Смысл в том, что защита техникой всегда требует больше сил, чем атака. Самая простая защита — Покров, защищает сразу всё тело. Более совершенные техники могут создавать сферы, полусферы, стены и щиты. На идеальном уровне освоения защиту можно сжать до размера ладони. Но!

Учитель Кадор замолчал и обвёл класс внимательным взглядом. Разговор заинтересовал всех. Ученики преданно глядели на старика, даже обычное шуршание за столами стихло.

— Но. Большая часть атакующих техник, даже на слабом уровне освоения имеет крошечную поверхность атакующих элементов. Щит можно сделать и в палец толщиной, но остриё меча либо скользнёт мимо, обходя, либо прорубит его рано или поздно. Лезвие духа получило название как раз за схожий с мечом вид. Атакующие техники концентрируют вашу силу, а защитные распределяют. На одном ранге победа, безусловно, будет на стороне обладающего большим запасом сил. Если, конечно, не стоять на месте и не надеяться только на защиту. Но Воин большего ранга, задействуя дополнительные узлы меридианов, может вложить в атаку гораздо больше сил и здесь размер средоточия лишь позволит оттянуть поражение. Или сбежать. Вот в этом с обладателем большого средоточия соревноваться сложно. В выносливости и стойкости, если не поняли.

— Старший, неужели шансов нет?

— Есть, конечно. Всё зависит только от вас. Путь идущего это триединство тела, энергии и души. Если чего-то будет не хватать, то сплав не будет прочным. Даже сильный дух бойца может легко перевесить чашу боя. Особенно если он решит добиться победы любой ценой. В схватке важно всё. Уровень владения техникой, грамотное построение боя, единство с оружием, умение обратить в преимущество свои сильные стороны. Но если враги одинаково умны, тренированы и равны в наборе техник — разница в звезду станет фатальна. Даже один дополнительный узел в созвездии техники и противник сможет вложить в удар больше, чем вы в защиту.

— Благодарю, старший.

— Два очка развития Леграду. У кого ещё есть вопросы? Хорошо. Тогда продолжим прошлый урок. Виликор, ты продолжаешь своё занятие. Как и те, кто уже практикует Лезвие. Мы же займёмся с остальными раскрытием нужного для него узла. Работаем с той рукой, что свободна от меча. Обращаемся взором в глубину вашего тела, к сиянию меридианов. Отделяем от средоточия малую меру силы и ведём её к середине ладони. Самые глазастые, вернее, те, у кого сильно восприятие, например, Дидо, могут увидеть здесь несколько искорок на разветвлении меридиана. Нас сейчас интересует Та-Ча. Центральная. Та точка, что начнёт светиться чуть ярче, откликаясь на безстихийный окрас средоточия. Ваша задача найти эту искорку и заставить сиять её как можно ярче. Раз за разом, день за днём вы должны тратить всю накопленную в средоточии силу на это упражнение. В итоге научившись отправлять её непрерывным потоком. В идеале.

— Старший, разрешите вопрос?

— Говори.

— Выходит, что имея большее средоточие, можно быстрее открыть узел?

Ответ на этот вопрос я уже давно знал. Ещё когда делал подношение Тортусу.

— Само по себе нет. Скорость поглощения и восстановления энергии. Раз. И здесь больших отличий у возвышающихся нет, — учитель показал рукой нам за спины. — У вас может быть сотня бочек под воду. Но отвод акведука больше воды давать не станет. Как много силы вы теряете утечкой в тело при попытке открыть узел. Два. Вот что важно. Однако не стоит переживать. Первые узлы требуют совсем немного силы для пробуждения. Не пройдёт и недели, как вы начнёте осваивать своё первое Лезвие.

Я, кстати, это слышу уже третью неделю, с тех пор как в классе появилось ощутимое количество Воинов. И начались эти уроки. А всё пока глухо. Мало кто выразил свои восторги от открытия узла. Впрочем, я приоткрыл глаза и бросил взгляд на Виликор. Кто знает, какой по счёту узел на самом деле открывает девушка? Впрочем, неважно. Я уже смирился с недостижимостью положения старшего в классе. А сейчас есть проблема серьёзней. Объяснения учителя совсем не внушали надежду на победу в предстоящей драке. Тогрим только руками разводил и клялся, мол первый раз слышит, что Бравур имеет вторую звезду. О таком даже слухов не ходило. Мне только от этого не легче.

Вряд ли меня хотели просто запугать. Скорее я поверю, что раздосадованный поражением снежинка выдал секрет. Если предположить худшее, что босс снежинок не только открыл узлы, но и освоил техники, то у меня, вообще, нет шансов. Он сможет в бою превзойти меня в скорости и силе. Да мне хватит даже одних Лезвий. Это все равно, что выйти с голыми руками против меча. Кадор прав. Никакой запас сил не поможет, если я потрачу Покров на удар кулаком, а затем получу Лезвие в грудь, не в силах ответить. Это мечи под запретом.

Мне нужна сила. Даже одна выученная техника повысит мои шансы. Закалка, запас сил и Лезвие. Вполне хватит для сражения вничью. И осторожность. А уж если удастся удачно подловить противника на Лезвие! Эх! Мне лишь нужна одна, может быть, две недели спокойствия и у нас, всех приехавших из нулевого, появится шанс. Всё оставшееся время уроков я осваивал ещё одну грань боевой медитации. Умение слушать то, что говорит учитель и прокачивать силу через узел в руке. Или делать то же самое во время бега. А стоило только Шамору с довольной улыбкой повернуться к нам спиной, как я приступил к исполнению плана.

— Зимион.

— Ну?

— У меня просьба. Ты должен быстро добраться до Тогрима и передать мою просьбу тянуть время. Пусть отговаривается чем хочет, хоть моей трусостью. Но драку с главной снежинкой нужно оттянуть как можно дальше. Ты сам слышал — я никак против второй звезды не тяну. Мне нужно время, нужен хоть один узел. Сделаешь?

— Хорошо, босс. Как скажешь, босс. Уже бегу, босс.

Зимион криво улыбнулся, а я сморщился. Не нужно иметь много ума, чтобы понять — он обиделся.

— Слушай. Мы же вроде хорошие парни, а вот те, напротив, злыдни. Так почему они называют себя братьями, а мы продолжаем считаться шайкой? У меня от слова босс сводит зубы. Тогрим тоже кричал про братство. И считаться первым среди братьев я совсем не против.

— И каким по счёту братом буду я?

— Ринг покажет. Намнёшь Тогриму бока?

Я ухмылялся, Зимион обдумал мои слова и тоже улыбнулся. У меня полегчало на сердце. Как много зависит от простых слов и смысла, что они таят в себе. Этот снежинка очень умён.

— И чтобы совсем не было обид. Я могу и сам пойти, но не хочу терять даже минуты возвышения. Это сейчас похоже на гонку с Монстром. Успею ли я добежать до спасительной стены или нет.

— Ладно, ладно. Я всё понял, первый брат. Без обид. Пойду, обрадую Тогрима, что ему нужно вертеться как ящерице на раскалённом песке.

Я проводил его взглядом и опустился на камни там же, где и стоял. Как был — пропотевший после бега и сражения с Виликор. Сегодня Шамор зверствовал. Хотя время очередной схватки всех против всех не пришло. Но он всё равно устроил что-то очень похожее, сводя нас в схватках, перемежающихся восхвалением Ордена и швырянием друг в друга камней, теми, кто не стоял на ринге. Смысл? Он и так отлично знал наши возможности и мог сам распределить очки. Уж лучше бы лишние минуты потратили на технику. Ладно, пустое.

***

Такого поглощающего меня волнения и предвкушения я не испытывал уже давно. Пожалуй, со времён создания кинжала. Я снял с пояса мешающий меч и положил его на колени. Провёл по ножнам кончиками пальцев, вслушиваясь в прохладу шероховатой кожи. Вытащил клинок. Теперь кожу холодил когда-то гладкий, с полустертыми следами сотни ударов, металл.

Не то. Совсем не то. Я в раздражении вернул лезвие в ножны. Жаль, что учитель Шамор приказал нам не расставаться с имперскими мечами, но не снял запрет на личное оружие. Я не чувствовал в этом чужом, уставшем, прошедшем десятки, а, возможно, и сотни рук, куске металла главного. Теплоты. И с этим нужно что-то делать. Но не сейчас.

Я поднял голову и оглядел двор нашей бурсы. Последний шум из мужской спальни стих уже минут десять назад. Никто из идущих к небу не жалуется на бессонницу после уроков Шамора. Пора. Я достал из кармана фиал. Скрипнула пробка и единственный глоток обжёг горло. Стеклянный пузырёк я завернул в клочок ткани. Навершием меча сверху. Звон и хруст показался мне оглушительными. Но ни одна из дверей не открылась, и никто не выглянул узнать, что за шум ночью во дворе. Мелкое крошево вытряхнул в загодя вырытую ямку. Сверху раскрошил пальцами пробку. Плохо, что слой песка так тонок. Но его хватает бесследно скрыть все следы. У зелья час отсрочки. Нужно торопиться.

***

В животе рос горячий шар. Зелье начало действовать. Главное я успел. Плохой выбор — позволить бесплатной заёмной силе бесцельно блуждать по телу. У меня сейчас есть четыре техники, каждая для своего освоения требует по одному строго определённому узлу. Их я и буду открывать. Сколько смогу.

Что бы ни было написано в наставлении «Развития Духа» о естественном ходе пробуждения узлов с нейтральным оттенком силы, но у меня перед глазами есть живое опровержение этого пути. Половина класса, имея открытые узлы, не могла выучить технику, что досталась им за очки возвышения. Узел не соответствовал. Не зря старик Кадор учит нас открывать строго определённый.

Поэтому я изо всех сил старался направить поток силы только по нужному мне меридиану. Именно тому, вокруг которого заботливо сплёл из нитей сгущённой силы оплётку. И следил, чтобы она не впитывалась во все узлы, что встречались у неё на пути. Первый час дело ладилось. Горячий шар в животе безостановочной тонкой струйкой энергии наполнял средоточие. В нём я щедро её зачерпывал и словно выплёскивал в направлении Та-Ча левой руки, всё увеличивая и увеличивая порции. Но жар от зелья становился всё сильнее и вместе с этим рос ручей прибывающей силы. Её прибывало больше, чем я мог вместить в меридиан, даже начав вливать непрерывной струёй. Это действительно оказалось трудно, но я приноровился.

Мне пришлось разделить внимание между двумя меридианами и потоками силы. Это было ожидаемо. И сложно. Затем тремя. Неприятно. Здесь я не успел подготовить оплётку. Да и вообще, еле успевал провожать внутренним взглядом путь следования энергии. И толкал очередную порцию, едва понимал, что узел почти поглотил предыдущую. Сосредоточенности контролировать три струи не оставалось. Четвёртый путь. Я чувствовал, как по лицу течёт пот, заливая и разъедая закрытые глаза. Средоточие переполняла энергия, его цвет становился всё ярче. Оно раздувалось как бурдюк, причиняя боль. Но я не хотел пускать дело на самотёк, хоть и едва успевал даже с четырьмя узлами. А потому — терпел. Полностью отдался работе. Держать два ручейка. Толкнуть силу сюда. Теперь сюда. Проследить путь, не позволяя бесполезно исчезать в теле за пределами меридиана. Но без оплётки, отвлекаясь на так много действий, результат вышел сомнительный. Не дать задержаться энергии в неподходящем узле, подтолкнув мысленным усилием. Остановить в нужном. Дождаться пока слабо сияющая точка начнет впитывать её. Повторить.

Неожиданное распухание Та-Ча сбило меня с ритма работы. Узел внезапно из бледной искорки стал яркой звёздочкой, размером сравнившись с зёрнышком. Я потерял контроль над энергией, не сдерживаемая, она разлилась по всей длине меридианов, обволакивая все встречаемые узлы и впитываясь в те, что обладали первичной, нейтральной принадлежностью к силе. И бесполезно рассеиваясь в теле, бесследно исчезая в моём зрении там, где не было сдерживающей оплётки.

Несколько вздохов заняло у меня усмирение своевольной энергии. Дальнейшие действия я тоже спланировал. Освободившееся внимание бросил на другой узел, а в меридиан левой руки просто посылал непрерывный поток энергии. Уже совершенно не заботясь о том, какой узел там раскроется.

***

Рассвет я встречал с лёгким чувством разочарования. Ускоряющий пинок зелья оказался не так хорош, как ожидалось. Мечта не сбылась. Мне не удалось взять вторую звезду Воина. Хотя она уже была близка. Когда небо начало сереть, то поток заёмной энергии стал слабеть. Впрочем, основная задумка оказалась выполнена, и я сосредоточился только на левой руке. Мне повезло, и бесполезным оказался только один из открывшихся без пригляда узлов. Сокровище Орикола я выучил наизусть и чем раньше я начну работать с необходимыми узлами, тем быстрее заполучу в своё распоряжение мощное оружие. Алкаш предупреждал не показывать технику, но к концу года мне нужно будет убить сильного монстра, а скорее даже не одного, чтобы перейти в Академию. Уж в диких лесах мне не нужно будет скрываться.

А пока меня ждут тренировки тех техник, что я купил за очки развития. Я открыл узлы для всех. Так что небо свидетель, не нужно сетовать на свою удачу и слабость зелья Ордена. Уверен, узнай кто-нибудь из сверстников о том, сколько узлов, нужных узлов при этом, я открыл за одну ночь и его поглотит чёрная зависть. Нужно только пережить этот день. На лёгкую сонливость и небольшую головную боль можно и не обращать внимания. Я помню времена и похуже. Но вот пылающее средоточие жгло так, что больно оказалось даже прикасаться к коже над ним. Ломило и выкручивало все кости. Хуже всего было с левой рукой. Каждое движение ей вызывало боль.

Надеюсь, Тогрим сумеет потянуть время. Совсем не хочется геройствовать и учиться, а уж тем более участвовать в серьёзной драке. Пусть как хотят, но я лучше попрошу сломать мне ногу, чем пойду сегодня в сад Школы. Вот-вот ударит колокол. Я закряхтел, словно старик Газил, поднимаясь с песка. Тело совершенно не хотело двигаться и куда-то идти. Будем заставлять. Я опустил голову в бочку, пользуясь моментом одиночества. К удивлению, не только взбодрился, разогнав сонливость, но и головная боль исчезла, словно растаяв в прохладе воды.

Здорово. Присел на лавку, вытирая волосы. Они уже прилично отросли и стали немного мешать. Но обрезать их не хотелось. У отца были длинные. В Пустошах, за день беготни они у меня превращались в грязный колтун, и приходилось долго вымывать их. И я не выдерживал и обрезал покороче. А здесь с этим гораздо проще. Не так жарко, не так пыльно, а мыло гораздо лучше.

— Леград, ты не ложился, — передо мной остановился Зимион. — Что-то случилось?

— Я ведь вчера сказал. Мне нужно время, я сильно отстаю.

— Но ведь не сутками же без остановки? Если бы это выходило так просто!

— Зимион, поверь, в моей жизни случались тренировки и тяжелее. Всё у меня будет хорошо.

***

Сам день прошёл бесполезно. Очередной пересказ глав из пособий по зверям и травам. Там, к слову, не так много осталось. Я даже не смог, как вчера, с толком потратить время на медитацию. И уж тем более не сказал Кадору, что открыл узел и хочу прочитать свиток. Основные меридианы после ночи жгло огнём при попытке направить в них даже малую меру энергии. Не сегодня. Не стоит тратить попытку. Какие ещё нужны узлы для будущих техник, я предполагал. Те, что описаны в наставлении о Развитии. Да вот только они располагались либо на тех же основных линиях силы, либо на ответвляющихся от них второстепенных.

Пришлось заниматься ещё одним узлом для Ледяных шипов. Он находился в теле, на узком меридиане, сопровождающем основной в левую руку, и был не тронут обжигающей энергией зелья. В будущем, поток силы для техники необходимо проводить одновременно через оба этих пути. Но даже эта лёгкая работа шла с трудом. Мои предыдущие неудачные попытки медитации привели к тому, что меня начала бить дрожь. Даже посторонний мог бы заметить, что стоит мне отвлечься и уйти в себя, как лежащая на столе левая рука начинает дёргаться.

***

— Довольно! Что с вами? Вы как два немощных старика! Едва шевелитесь! Леград! Ты спотыкаешься о свои же ножны! Путь идущего — это труд, тренировки, усердие! Выметайтесь с ринга и радуйтесь, что не штрафую за ту похабень, какую вы тут изображали! Хотя видит небо, хочется лишить вас сотни очков! Или прописать десяток-другой плетей!

Да я едва стою на ногах! Уже через минуту после начала схватки я боролся с желанием упасть на камень и не шевелиться. А мне приходилось драться!

Виликор спокойно вышла за пределы границы и вернулась в строй, бросающий камни. И лишь здесь что-то сверкнуло в её глазах, словно там, в чёрной глубине свет отразился от лезвия клинка.

— У меня тот же вопрос. Что с тобой? Я ударила едва в полсилы, ты не поставил Покров, но согнулся так, будто я чуть не пробила тебя насквозь?

— Не будем об этом, — я постарался улыбнуться так, будто речь шла о пустяке. — Занемог. Сегодня бросаю я. До конца.

Я не хотел рисковать после неудачи с медитацией и пользоваться защитной техникой. Не думаю, что это пойдёт мне на пользу, ведь там насыщение силой из средоточия сказывается не только на теле, но и меридианы принимают в себя порцию энергии. Виликор ненадолго замерла, оглядывая меня немигающим взглядом. Наконец, медленно опустила подбородок вниз. И потянула меч из ножен.

— Сейчас я буду биться с тенью. Ты должен бросать камень каждые четыре вздоха. Начали.

Это оказалось очень познавательно и увлекательно. До этого я не раз видел подобное в её исполнении, но лишь безоружной. С мечом всё выглядело более захватывающе. Настолько, что вначале я даже забыл о камнях. Опомнился, лишь когда Виликор обожгла меня взглядом. Меч девушки свистел в воздухе, а замирая после очередного удара, едва слышно гудел. Я легко представлял набегающих на неё с разных сторон врагов. Простых разбойников низких рангов Закалки, что никак не могли сравниться с ней в открытом бою, но пытались задавить числом. Смять, сбить с ног. Но никому это не удавалось. Девушка кружилась на крохотном пятачке в полшага шириной. Каждый её скользящий шаг уверенно находил место среди валяющихся на земле камней. Пригибалась, уклонялась. Не смотрела на меня, но при этом принимала на Покров все мои броски. Разбойникам никак не помогал лучник в кустах, которого я из себя изображал.

Я заметил, что спустя пять минут схватки с тенью Виликор между Покровами принялась применять и другие техники. Вот её клинок буквально рассёк взвизгнувший воздух, размазавшись в невероятно быстром движении. Вот она сняла левую руку с навершия рукояти, вытянула её на миг в мою сторону, ударила локтём назад. Повернулась, подставляя очередному камню спину, а я через вздох прервал очарование выдуманного сражения.

— Всё. Камни закончились.

Виликор оглянулась на учительский стол с песочными часами. Время урока подходило к концу. Я успею только собрать камни в две наши корзины. Девушка решила так же и вернула меч в ножны.

— Думаю, от обычной тренировки ты тоже откажешься?

— Верно, — я развёл руками и осторожно уточнил. — Без обид? Сегодня просто не могу.

— Я слышала, что ты на днях легко справился с некоторыми чужими проблемами. Не хочешь мне ничего рассказать?

— Похоже, ты и сама в курсе.

С удивлением заметил, как сузились глаза девушки, медленно поднялся подбородок, побелели сжатые губы. Понял, что мои слова звучат грубо и я рискую лишиться доверия и помощи, которые она оказывала мне. Отпустил корзину, камни загрохотали рассыпаясь.

— Прости, Виликор. Тот парень вчера бил по уязвимым местам. Говорят, что у его противников отнимались руки-ноги. Но, ты же знаешь, я крепкий как буйвол. Мне всё нипочём. А вот их главный. Он следующий. И уже вторая звезда. Мне нужно его догнать, вот я всю ночь тренировался и хватил лишку. В этом всё дело. Устал так, что, кажется, сейчас упаду. Меридиан гудит. Честно. Вот отосплюсь сегодня, и завтра всё станет по-старому.

Виликор молчала. Глядела на меня. Но губы розовели.

— Не по уязвимым, а по узлам меридианов. А что ты будешь делать с нагруженной на свою шею проблемой дальше? — губы её скривились в усмешке. — Ждать своей второй звезды? Прятаться за моей спиной? Или, вообще, попросишь у меня помощи?

Теперь замолчал я, борясь с лицом и глазами, сохраняя маску спокойствия.

— Понимаю. Ещё раз прошу прощения у тебя. Но нет. Нет. Я обойдусь своими силами. Пока лишь притворюсь колеблющимся трусом. Мне не впервой. Ещё несколько дней. Может, неделю спокойствия. Но лучше две. Чтобы чуть сократить разрыв в силе. Мне нужна хоть одна работающая техника. Помощь мне не нужна. Но может у тебя найдётся для меня совет?

— Хорошо, — помолчав, ответила девушка. — Он будет быстрей и сильней тебя. Но это ничто, если ты и впрямь хочешь победить. Мой учитель любит повторять, что главное у бойца — дух. А у тебя есть чем его подкрепить. Ты и впрямь крепкий. Отличная основа, полученная на этапе Закалки, позволяет тебе сократить разрыв между вашим возвышением. Благодари тело, идущее вслед за душой. Не забудь поблагодарить меня и мои формы. У тебя, на самом деле много сильных сторон. Ты отлично умеешь находить недостатки в стиле противника. Как раз это и называется — видеть уязвимые места. Это оттого, что у тебя потрясающе сильное духовное восприятие, которое позволяет легко видеть суть движений. Улавливать правильный путь энергии. Различать все тонкости работы с ней. Неплохие задатки бойца, алхимика или начертателя.

— Мой отец считался отличным кузнецом.

— Или кузнеца, — кивнула Виликор. — Такие дары тоже передаются по наследству. Ты должен легко справиться и с техникой. Освоить её с одного свитка. Я верю в тебя. Следуй уроку Кадора. Заставь работать свои преимущества. Ты чуешь опасность, про него таких разговоров не слышала. Ты успеешь закрыться от Лезвия, а вот если сам сумеешь им подловить противника, то выиграешь.

— Спасибо.

— Скажу больше. Открой хотя бы пару узлов, месяц поработай с формами и можно будет надеяться, что ты сможешь принять Лезвие даже без Покрова, — девушка улыбнулась. — Мы обязательно попробуем.

— Ну, спасибо!

— Не стоит, — девушка не поддержала шутку. — В нашей бурсе тебя не тронут. Но каждый день промедления работает на твоего врага. В Школе не любят слабаков. А у тебя и так плохая репутация с твоей скоростью возвышения. Не тяни. Тебе ли не знать, как тяжело подниматься со дна?

Виликор резко отвернулась от меня, только мелькнули перед глазами белые волосы, стянутые в тугой хвост. Вздох и она уже возле Шамора, что-то спрашивая у него. Хорошо, старшая. Я постараюсь не тянуть.

***

— Леград, я вижу перед тобой свиток.

— Да, старший.

— Ты заставил старика сомневаться в своих знаниях. Впервые на моей памяти «Взрывной рост узлов» оказал такой слабый эффект на родившегося в Нулевом. Я рассчитывал, что ты получишь, как минимум пять узлов, а не застрянешь со своим прорывом на долгий месяц.

«Девять старший, девять. Но уже имея средоточие Воина и окрепшие меридианы. И не просто самые простые, с бесстихийным атрибутом Ча, а следующие узлы созвездия Земной техники. Те узлы, на открытие которых нужно гораздо больше энергии по вашим же рассказам. И за этот успех нужно благодарить и вас», — промолчал я.

— Хорошо. Ты много раз слышал и видел, как работают со свитком техники. Приступай и постарайся как можно быстрее повторить её, пока воспоминание ещё свежо. Не бойся срыва. Боль не столь сильна, когда сила прошла только начало пути, а тебе нужно как можно быстрее повторить увиденное. Но сегодня не более одного прочтения. И, — Кадор помедлил, — десять, может быть пятнадцать неудач. Поглядим, сколько выдержишь.

— Понятно, учитель.

Я устроился на крайнее место медитаций, у самой стены с тысячами сколов от Лезвий на камнях. Принял удобную позу, положил на колени свиток. Ладони устроились на гладком дереве основы. Не спеша я принялся втягивать через неё силу небес. Всё происходило так же, как и у других. Свиток принялся нагреваться в руках и светиться. Я прикрыл глаза и постарался успокоиться, выбросить из головы все переживания и мысли. Вспышка сквозь зажмуренные веки и меня буквально пронзило воспоминание того, о чём мгновение назад я и думать позабыл. Вот же! Минуту? Десять минут назад? Но я уже применял эту технику! Я же помню, как это было!

Короткий волевой посыл-приказ и послушная энергия устремляется из средоточия в основной меридиан левой руки. Быстрый полёт мыслью над послушным потоком силы небес. Здесь чуть ускориться через узкое место. Тут сразу два будущих узла на пути энергии и она пытается разделиться на десятки непослушных нитей. Успокоить, сжать в единое целое, приободрить бег. Вот уже ладонь, тлеющее зерно конечного узла. Сюда! Обхватить поток, направить его бег. Получай! Энергия вливалась в узел безостановочно, сначала ничего не происходило, но вот он вспыхнул, будто в костёр подбросили свежей колючки, меридиан словно вздрогнул и его исток в средоточии закрылся. Можно отвлечься. Текущая по меридиану энергия впитывалась в узел, как пересыхающий ручей в ненасытный песок, а я твёрдой рукой очертил перед собой круг, вписал три простых символа и прижал к нему ладонь с горящим узлом. Символы вспыхнули, и из ничего появилось Лезвие.

Потрясающе! Я, откинув в сторону совет старика, снова погрузился в воспоминание, переживая его заново. Оно уже и впрямь чуть поблёкло в памяти, словно минуло не меньше часа. Но послушно накатило на меня. Ещё раз! Ещё! Ещё! Я пробуждал в себе это чужое воспоминание раз за разом, пытаясь запомнить все мелочи. Оно всё быстрее захлёстывало меня, одновременно тускнея и словно переливаясь уже в мою, по-настоящему принадлежащую только мне, память о технике. В какой-то миг я запутался, что мелькает в моей голове? Чужая память из свитка или уже моё неясное воспоминание об увиденном там? Что ярче? Что реальнее? Что было на самом деле? Наваждение схлынуло, голова прояснилась, и я понял, что воспоминание из свитка исчезло без следа, хотя другие ученики и на утро хвастались обрывками знаний. Странно.

Я открыл глаза, поднял голову, чуть прищурившись от лучей опускающегося солнца. Похоже, урок подходит к концу. Долго я... И сколько я смог понять и запомнить? Что же... Попробуем. Неуверенно вытянул вперёд руку и начал с того, в чём точно не испытывал сомнений. С формального обращения к Небу, что должно было оформить потраченную мной энергию. Символы крепко врезались в память, и нарисовал я их так же, как в свитке. Уверенно, быстрыми росчерками. Впервые на виду у всех используя для этого руку. Впрочем, в классе мало кто сумел перейти к мысленному способу, без лишних подпорок. Не стоит выделяться в первый раз и мне. Посыл-приказ и в исток меридиана вливается энергия. Стремительный полёт вдоль меридиана, я управляю потоком именно так, как помню. Вспыхивает узел. Загораются в моём воображении символы обращения. И с ладони срывается Лезвие. По-настоящему, а не в воспоминании. Оно со звоном ударяет по серой каменной стене и рассыпается мелким крошевом, которое растворяется в воздухе, не долетев до брусчатки.

Я слышал, как стихает обычный шум урока: разговоры учеников, тихий голос Кадора, свист техник и камней, вскрики боли неудачников. Чувствовал, буквально кожей, как в спину впивается всё больше и больше взглядов. Как они жгут меня своим недоумением и завистью. Здорово я сумел не выделиться в первый раз.

Глава 16

— Старший.

— Говори, Леград.

— В этом месяце ничего стоящего внимания в лавке не появилось. Когда нам откроют Павильон?

— Это сложный вопрос, ученик.

Я, задавший такой важный для меня вопрос, слушал ответ Кадора вполуха. Был занят другим. В изумлении наблюдал изменения в печатях учителя. Такое я видел впервые. Сначала наливался свечением один указ, затем в другом полыхал вспышкой символ и сам указ начинал становиться ярче, а первый угасал. Затем в первом вспыхивал знак условия и указы опять менялись яркостью.

— Боюсь, что никаких новых техник у этого выпуска не будет. Но тебе не стоит беспокоиться. Даже я, половину жизни отдавший обучению юных идущих, не встречал такого таланта. Твоё восприятие свитков просто чудовищно. Я передам с тобой письмо в Академию. Там ещё остались мои ученики, и они помогут тебе советом и делом.

Я, спохватившись, опустил взгляд на лицо учителя и, с некоторым усилием подхватил почти убежавшую мысль.

— Но это будет ещё не скоро, старший. Время обучения уходит впустую. А сколько бы я мог выучить! Старший, я второй по силе в классе. Неужели лучшие ученики не заслуживают награды за своё усердие и победы?

— Не торопись, Леград. Твоё от тебя не уйдёт. Тренируйся в поддержании готовых обращений к небу.

Учитель Кадор отошёл от меня, ясно показывая, что разговор окончен. Вот только меня совсем не устраивал его ответ. И продолжающееся полыхание печатей намекало, что не одного меня. Глупо всё это. Я выучил технику с первого прочтения. Поразил всех. И что? И ничего. За эту неделю я смог выучить всего одну новую. Спину Медведя. Почему? Да потому что старик запретил мне прикасаться к очередному свитку раньше чем через три дня после предыдущего. Чтобы наверняка исключить смешение памяти от прочтения свитков. И доказать, что я полностью, без остатка сумел переплавить чужое знание в своё — я не смог. Жаль. Хорошо хоть в другом у меня находились причины для радости.

***

— Да что ты о себе возомнил?! Звезда в голову ударила? Я тебе сейчас ноги переломаю!

Виликор замерла в пяти шагах от меня, сжимая рукоять меча. Сказать, что она была в ярости — верно описать её состояние. А всё моя нерешительность. Пока мы стояли друг напротив друга и обменивались Лезвиями духа вместо обычных камней, всё шло хорошо. Но стоило нам сойтись в схватке, как я принялся осторожничать. Боясь, что девушка не успеет применить Покров и моя техника ранит её. И вот на моих глазах шаткое равновесие наших отношений летит в пропасть. Дарсова девчонка, помешанная на силе!

Вместо ответа, я вскинул руку. Теперь мне стала ясна и ещё одна причина, по которой в стиле Виликор обучают не сжимать руку в кулак. Эта техника создавалась только при открытой ладони, смотрящей в сторону противника. Именно так задавалось направление её полёта. Всплеск силы, в мгновение достигшей узла Та-ча в левой ладони, печать с тремя символами вспыхивает синим перед рукой. А в девушку летит кинжал, созданный из моей силы. Это её не успокоит! Я срываюсь вслед за своей техникой, пытаясь сравняться с ней в скорости. Меридиан, пропустивший вдоль себя поток энергии из средоточия, потрескивает, словно те стволы, что бросали Воины в костры на стоянках. Применить Лезвие повторно сейчас невозможно, даже исток меридиана в средоточии будто запечатан.

Покров! А вот защищаться я могу. Выплеснутая в тело сила наполнила его как раз вовремя, чтобы защитить меня от ответного светящегося лезвия, что вспыхнуло и исчезло мелким крошевом, не сумев меня даже оцарапать. Пригнуться, не замедляя бега, раскинуть руки, чтобы сбить и подмять под себя Виликор. Тщетно. Девушка легко, словно играясь со мной, двумя скользящими шагами избежала объятий и тут же, разворачиваясь, впечатала кулак мне в бок. Развернуться вслед, пытаясь подсечь её ноги. В стойку. Обмен ударами кулаков, локтей, коленей. Мы оба усилились техниками и оба сумели ослабить чужие удары. Постоянный контроль ладоней противника. Вот! Раскрывшаяся ладонь Виликор послужила мне сигналом. Я немного поспешил, нужно было подождать ещё мгновение на создание печати, но Покров протянул достаточно, чтобы защитить.

Снова обмен ударами. Пошёл на хитрость и, возвращая руку после удара — раскрыл ладонь. Впустую. Виликор даже не стала создавать Покров. Подбила мне под локоть и Лезвие духа бесполезно улетело в небо. Ответное лезвие я принял на защитную технику и хотел снова сойтись с девушкой, как увидел раскрывающуюся вторую ладонь. Вонючий дарс! Энергия ещё не вернулась в средоточие! Мне ничего не оставалось, как кувыркнуться вбок. Но так я терял время и проигрывал в расстоянии. Виликор принялась с двух рук запускать в меня технику. Я заметался по площадке, напряжённо угадывая момент создания лезвий. То уворачиваясь, то принимая их на защиту, я пока угадывал, не попадаясь на обманки. Но это было очень тяжело. А ведь она запускала их либо с большим разрывом, либо сразу оба. Сейчас! Очередной раз я перекатился не в сторону, а в ноги девушки, через секунду создавая Покров. Одно лезвие ушло мимо, второе, похоже, безвредно прошлось по моей спине.

Виликор оказалась от меня в одном шаге. Я, распрямляясь, словно отпущенная гибкая ветвь, изо всех сил оттолкнулся от пола и прыгнул на девушку. Сила Медведя! Увернуться у неё бы не вышло. Она и не стала. Ощущения были, словно мой прыжок закончился в стене. Вместо упругого человеческого тела, я врезался во что-то, больше напоминающее камень. Из груди вышибло воздух, разбитое лицо вспыхнуло болью. Я едва сумел поднять руки, закрываясь от ударов, а, как только они прекратились, почти наугад, по ощущению тёплого ветра, применил Покров. Похоже, вовремя. Отступив ещё на шаг, я увидел Виликор, опускающую ладони. И её обещающую улыбку. А затем она словно размазалась в воздухе, а я получил чудовищный удар в грудь. Меня просто вынесло с ринга.

Когда я снова научился дышать, то понял, что валяюсь на камнях, обнимая свою грудь. А рядом сидит Виликор. Спокойная, улыбающаяся. Уже ради этого стоило пострадать в поединке, где она не сдерживала свои силы.

— И что это в конце были за техники? Нам такого не давали.

Говорить оказалось больно. При глубоком вдохе рёбра, казалось, хрустели. Ничего. Крепче станут. Хотя, должен же быть предел закалки тела? И идёт ли она на ранге Воина? Есть ли у семьи Виликор форма для этого?

— Ошибаешься. Два простых, но излюбленных трюка Воинов на Арене города. Сначала Опора, которая не дала сдвинуть меня с места. И одновременно Покров. Ты, считай с разбегу влупился в стену.

— Поверь. Именно так я себя и почувствовал.

Оторвав одну руку от груди, я ощупал лицо. Не так всё плохо, как я ожидал. Даже не разбил ничего. Нос, бровь — целые. Улыбка Виликор стала шире.

— Потом я совместила Силу медведя и Облик мангуста. Оттого такая скорость и мощь удара. И не вздумай больше жалеть меня. Может, — она наклонилась ко мне и понизила голос. — Может быть, ты и как Воин талантливей меня. Скорость твоего возвышения и на этом этапе заставляет меня гореть от зависти. Может, и все ухватки боя схватываешь на лету. Пусть. Я привыкла к тому, что мне даётся это тяжким трудом. Но тебе всё равно нужны будут месяцы, чтобы сравниться со мной. И ты никогда! Слышишь? Никогда! Никогда не превзойдёшь меня в пути меча. А если ты ещё раз вздумаешь жалеть меня в схватке! Действительно сломаю тебе ноги! И наша сделка будет разорвана. Ты понял меня?

Я с удивлением обнаружил, что моя рубаха трещит в её кулаке. А я почти вишу в воздухе, оторванный ей от камней двора бурсы.

— Я понял.

— В полную силу. Всегда!

— Я понял!

***

Я всё ещё лежал на том же самом месте и наслаждался алыми отблесками заходящего солнца на облаках, когда в главные двери проскользнул Тогрим. Кажется, я застонал вслух. Эти дни вышли очень насыщенные. Просто сумасшедшая неделя. Казалось, что учитель Шамор решил проверить нас всех на прочность. Он неожиданно добавил вес мешков, заявив, что с Воинов совсем другой спрос. А затем бросил нас в череду боёв.

Сначала очередная схватка по кругу в классе. Нас разбили на четыре группы. Виликор, я, Гунир, который перестал поддаваться, взяв третье место и Арнид. И каждому достался свой десяток противников. Затем другой десяток, чуть отошедший от проигрыша. Затем третий. Каждый из нас в итоге схватился со всем классом. Противники появлялись в свежеочерченном круге спустя вздох. Казалось бы, пустяк — потратить на противника пару ударов или бросок за границу временного ринга. Но не после четырёх часов бега. Не тогда, когда напоследок противниками оказались бойцы второго ранга: земляк, крестьянин, стражник, наёмник. Гунир проиграл богачу. Удивительно, но вышло именно так. Похоже, ему просто не хватило выносливости. Подвёл размер средоточия. В бой с Арнидом лично я вступил с тяжёлым дыханием и потом, заливавшим глаза. Такого я давно не мог за собой припомнить. Да и я в бою против Виликор сам на себя был не похож. Ни лёгкости движений, ни скорости. Она с лёгкостью вынесла меня в поединке с ринга. Но эта изящность и простота была притворной. Девушке тоже приходилось нелегко. Её выдавало тяжёлое дыхание и прилипшие ко лбу пряди волос.

Затем, позавчера, схватка всех против всех в классе. Так это должно было быть. Вот только дарсов Шамор пообещал, что если меня и Виликор собьют с ног, то все участвовавшие получат по сотне очков развития. Хорошо было бы, потеряй все голову и тут же бросься на нас. Но или сил после забега осталось мало, или не нашлось горячего парня, что своим примером сорвал бы остальных в схватку. А через минуту всё стало гораздо серьёзнее. Весь класс сгрудился вокруг Гунира и Фатора. Они стали командирами этой толпы, направляя схватку. В стороне остался только богач с прихлебателями. И он повёл их в атаку лишь в самый удачный для себя момент. Напор одноклассников, которые за такую награду оказались готовы заплатить и внеочередным переломом растянул нас с Виликор в разные стороны.

Прикрывать друг друга больше не было возможности. И первый удар Арнида в спину я получил в полную силу. Их подвела несогласованность действий. Его верный наёмник запоздал на короткий миг. Но эта малость испортила им весь план. Сбить меня с ног не вышло. А затем я воспользовался тем, что противников стало слишком много. Они начали мешать друг другу. И победить меня вышло только с помощью Гунира. Пусть я проиграл. Но схватка заставила мою кровь гореть, а сердце биться чаще. Доказала, насколько я стал силен со времён Нулевого. В деревне меня легко свалили на землю. Всего двое. А сейчас смогли победить лишь навалившись вдесятером.

После этого прошла схватка с пятым классом, где мелькнули знакомые по Арройо лица. Но она была воспринята мной как отдых. Пусть мы снова оказались после бега, а вот они пришли свежими и без следа нагрузок. Это было несправедливо и странно. Я, почему-то считал, что все классы повышают выносливость одновременно. Удивительно было и то, что Ярит оказался на очень низком месте в схватках. Явно не бился в полную силу. Притворяется слабее, чем есть на самом деле? Запрет ведь действует только на передачу знаний. Орден не волнует, что на улицах окажется бандит уровня Воина с боевыми техниками? Не моё, конечно, дело, но не зря я настоял, что маме необходимо заниматься возвышением. Надеюсь, за эти два месяца она, в таком богатом на энергию Поясе, сумела прорваться к девятой звезде. А значит, перед моим переходом в Академию, можно уже будет купить зелье и прорваться на десятую звезду. Я, в общем, верил в талант мамы. Верил в то, что она может самостоятельно пройти весь этот путь к Воину. Но зачем тратить столь дорогое время, когда можно воспользоваться помощью алхимии. Причём вполне безопасной, в отличие от того, чем пичкают нас здесь. Чем раньше мама создаст Средоточие и освоит Покров, тем увереннее я буду чувствовать себя, учась в Академии.

Сегодня у меня была только схватка с Арнидом, который теперь снова неделю на третьем месте в рейтинге бойцов класса, да с Виликор. Так что я вполне отдохнул после нагрузок. Не считая рёбер. И желание схваток, конечно, будоражит кровь. Но появление Тогрима и неизбежность драки со снежинками меня совершенно не радует. Эх, ещё бы неделю на подготовку. Я не хочу полагаться в таком важном деле на случай. И не могу отступить.

— Тогрим! Неужели ты не мог ещё потянуть время?

— Думаешь это так легко? Пришёл, почесал языком, и Монстр сам сдох? Можно растягивать шкуру на просушку?

Я приподнялся, опираясь на руки, посмотрел на собеседника. За эту неделю лицо его похудело, заострилось. Поймал немигающий взгляд тёмных ввалившихся глаз.

— И снова я неизвестно кто, да?

— Кое-кто, намекнул мне, что тебя воротит от моего именования. Да, первый брат?

— Неплохо. Это звучит даже лучше, чем я думал, второй брат.

— Глупо звучит. Когда вся толпа друг друга называет братьями — это вроде неплохо. И оно так и было, пока от тебя не появился пустобрёх Зимион. А теперь, когда они начинают перебирать номера, выясняя у кого длиннее причиндалы... Мне хочется разбить их тупые головы!

— Нда, — я вздохнул в притворном сочувствии. — Тут уж ничего не поделаешь. Придётся ждать, пока они не собьют оскомину. Что со снежинками?

— Они больше не слушают меня. Им надоели отговорки. Сегодня ты должен победить. Или они придут в пятый класс.

— Вторую звезду?

Перестраховщик Кадор, забравший свитки! Пусть разрыв в силе стал меньше, но не удивлюсь, если Бравур выучил все техники. Я покачал головой и поднялся с приятно прохладных камней. Внимательно оглядел себя. Как и ожидалось — форма школы изрядно пострадала. И от пыли под ногами, и от рук старшей. Многие встречали занятия Шамора в уже порванной одежде, не обращая внимания на её состояние во время тренировок. А второй комплект берегли для других занятий. Но меня дыры ужасно раздражали. Нужно переодеться. Плохо то, что у самого залатать аккуратно не выходит. Денег я с собой взял всего пару монет, так что и просить ту же Калиру не могу. Вернее, не хочу. Уж за зеленушку в городе должны десяток рубах починить. Или нет? Неважно. Там город, там есть подмастерья. А Калира всё же Воин и мой товарищ. С утра придётся просто обменять эту на новую. Виликор не преминет снять балл за столь быструю порчу имущества Ордена. Пусть отношения с ней и наладились, но от мелочности девушки в подобных вещах это не спасало.

Тогрим молча дождался, пока я не приведу себя в порядок. Всё равно встреча по-прежнему назначена на время после колокола. Так и простоял без движения в сгущающихся тенях возле входа в бурсу. Словно змея в засаде. Терпеливая и опасная. Жаль, что наш противник ещё сильнее.

***

— Ты собрал всех сегодня?

— Да, первый брат. Я взял на себя смелость принять такое решение. Ты не оставил указаний. Пришлось скудоумному рискнуть.

— Молодец, второй брат. Настоящая правая рука. На тебя можно положиться даже в таком сложном деле. Ты принял трудное, но верное решение.

— Ты издеваешься надо мной!

Мы все остановились, глядя на стиснувшего кулаки Тогрима. Лицо его, освещённое едва тлеющим Светочем, оказалось перекошено яростью. А вот я был спокоен. Хотя одна и та же история каждый раз начинает надоедать.

— Как и ты надо мной. И ты выбрал не лучшее время для обид. Кто просил меня о помощи?

— Тот, кто пьёт воду, должен помнить о тех, кто рыл колодец! Кто собрал всех этих людей, которыми ты командуешь?

— С тех пор как мы оказались здесь — как много я командовал?

— Хватило и одного раза! Мало нам снежинок, так теперь они сами друг другу морды бьют, соревнуясь за места! Каждый получит имя согласно своей силе!

Тогрим бросил взгляд в сторону и явно кого-то повторил последней фразой. До меня дошло. Вспыхнув в раздражении, я повысил голос.

— Зимион!

— Что? Всегда смотри на вещи со светлой стороны. Я открыл ему глаза на правду. Тебя ж воротит от босса.

— Ты же умный, — я старался говорить спокойно. — У нас всех общая беда. А ты не можешь отложить на время личную обиду.

— Ладно, — Зимион пожал плечами. — И впрямь — сглупил. Я не буду больше.

— Не будешь что?

— Говорить от твоего имени.

Я оглядел Зимиона и не нашёл на его улыбающемся лице ни капли раскаяния. Хотелось вмазать ему от души, чтобы не корчил тут передо мной свои рожи. Гунир вон — ухахатывается, на него глядя.

— И это все твои оправдания? Пусть так. Раз все получают имена, то и тебе стоит. Тогрим, нужно бы показать всем парням, что ты второй брат по праву. Завтра, после колокола, собери всех в саду. А я приведу на бой Зимиона. Начнёшь с него.

— От, ты злопамятный. Старшая подаёт тебе плохой пример.

Мой сосед в спальне сморщился. Вот этой гримасе я верил. Поделом. Нечего было болтать языком и говорить вместо меня. Уверен, он и слова подобрал самые обидные. Язык и так хорошо подвешен, а возле костров он в деле подначек наловчился ещё сильнее. Пусть его Тогрим поваляет по земле. А то привык разлёживаться в спальне, пока я, Виликор и Гунир тренируются перед колоколом.

— Ты что-нибудь узнал о Бравуре?

— Нет, — с лица Тогрима пропала улыбка.

— Жаль.

Я развернулся к шестому нашему спутнику, который и сегодня заявил, что не может пропустить такого зрелища. И увязался с нами. Его я тоже просил узнать всё, что только можно. Вот только сумел ли? До этого у меня даже времени не было поговорить с ним. У меня сейчас ни на что времени не хватало.

— Дарит, а ты, что скажешь?

— Про него самого ничего узнать не удалось. Но я могу много рассказать про его семью.

— Опять про семью? — я хмыкнул и двинулся по переходу, подавая пример. — Забавно.

— Я же ученик в магистрате. Там бумаги про земли, налоги, урожаи, забитых зверей.

— А как ты, вообще, под Указом можешь рассказывать про то, что вычитал в тех бумагах? — подал голос Зимион.

— Если бы всё было так строго, как бы советники и судьи смогли б работать? Это же хитро завязано на нашу голову. Сложная печать! Тем, у кого разрешение, мы можем говорить вообще всё. Для этого и нужны. Остальным меньше. Вот вам, сколько налогов платит городу его семья, я сказать не могу. А сколько подвод риса от них привезли в город — могу. Если сам вспомню. Знаешь, сколько за день приходится всего посчитать?

Сложная печать? Забавно. В той, что поставили нам здесь — один контур большого условия и пять символов. Если я правильно разобрался в словах мастера Указов. А в его старой — два контура и шесть символов. Не сказал бы, что сложность сильно отличается. Я ведь видел печать Виликор. И печати Кадора. Похоже, все любят приукрасить.

— Бравур.

— Ага. Бравур Киртан. Семья его, э... богатая. Самый край земли Ордена. Но кусок очень здоровый и на дороге к Хрустальным. Кое-кто из родных у него в Ордене. В халатах солидных цветов. Самое интересное другое. Мелочь за мелочью и вспомнил я одну штуку. Лет десять назад Киртан начали собирать сирот на свои земли. Думаю все они сейчас в его классе.

— Вон оно что! — Тогрим скрипнул зубами. — Готовили верных прихвостней сыночку.

— Интересно, но не сильно важно.

— Ты чего? — не согласился Гунир. — Теперь ясно, что они его с потрохами. И вряд ли будут стоять, если ты его начнёшь ломать.

— Тут как бы меня не сломали.

Это я буркнул под нос, сдерживая голос. Уже пришли. Всё не сильно отличалось от прошлого раза. Все снова уже здесь. Тоже место. Тот же камень и две группы парней. Ошибся. С нашей стороны появились девушки. Похоже на этот раз собрались действительно все чемпионы Арройо. По телу пробежала короткая дрожь. Очень многое сегодня решается. И даже предвкушение схватки с сильным противником, что обычно так нравится мне, сегодня совсем не то. Слишком много чужих надежд поставлено сегодня на кон. Я так и не понял радости игры в кости. У меня есть план, у меня есть надежда и я могу сделать ставку на риск в отчаянной схватке. Но только за себя.

Кто из снежинок Бравур? Так, с первого взгляда и не скажешь. Все парни почти одного возраста, спокойные и надменные. Впереди, как и в прошлый раз стоял Дори. И гордости в его позе ничуть не убавилось.

— Наконец-то. Я уже начал переживать. Думал, страх перед первым братом загнал тебя в такую нору, что мы тебя и не найдём.

— Я думал, ты ещё в прошлый раз понял, что меня не задеть твоими глупыми словами.

— Братья! Поглядите! Мусор, который скоро очутится на помойке, кичится умом! Для начала попробуй оправдаться за неделю, что братья ждали тебя.

— Оправдываться? Перед тобой?

Дори почернел лицом.

— Первый брат слишком честен и справедлив. Давно нужно было втоптать вас всех в грязь.

— Ты повторяешься. А время идёт, — я скользнул взглядом по стоящим напротив. — Бравур, давай начнём.

— Ты наглый и самоуверенный. Будь ты среди моих парней — я бы порадовался. Но ты на это не имеешь права.

Я внимательно оглядел заговорившего. Интересно, а он видит моё лицо? Сегодня луна едва светит. Обычный парень. Неудивительно, что я не смог выделить его в толпе. Над ним висит такой же сложности, как и на всех нас, Указ о запрете передачи техник. В такой же форме, как у всех. Такая же повязка на рукаве. На боку императорский меч с алой лентой. Чуть старше меня. Вряд ли ему больше четырнадцати. Лишь немного не успел в класс талантов. Даже зелья не помогли? Средний рост. Худощавый и совсем неширок в плечах. Красивое спокойное лицо, словно на картинках, что были нарисованы в детских книгах про героев древности. Тонкий нос, изящные черты. В детстве после очередной легенды, можно было глядеть на нарисованного героя и ещё раз переживать его приключения. Тогда, сидя в фургоне, казалось, что всех злых людей можно угадать с первого взгляда.

— Дальше я сам.

— Да, первый брат.

Короткая фраза, небольшой кивок. Но как это омерзительно выглядело. Меня едва не передёрнуло. В голосе Дори было столько преклонения перед Бравуром, сколько крысёныш Скирто не всякий раз вкладывал в именование «босс». Пока я боролся с нахлынувшими воспоминаниями, снежинка вышел вперёд.

— Нулёвка, в прошлый раз, с Дори, ты пытался играть словами. Я не люблю этого. Мы с тобой отвечаем за всех своих людей. Если ты проиграешь сегодня, то вы покинете Школу, очистив её от своего присутствия. Ты понимаешь меня?

— Вполне. Но не принимаю твоих слов. Это всё решалось не со мной. Странный договор, в котором выгода только у тебя. А что получим мы? Давай так. Если я выиграю, то ты распускаешь снежинок.

— Ничтожество! Как ты смеешь ставить условия первому брату?!

Короткого взгляда Бравура оказалось достаточно, чтобы Дори замолчал. Впрочем, недовольно загудели все снежинки.

— То есть ты пришёл победить? Меня? Пустослов! Чем больше я говорю с тобой, нулёвка, тем больше презираю. Впрочем, мой отец говорит: «Каждая неудача прибавляет ума». Пусть будет так. Надеюсь, сегодняшнего проигрыша тебе будет достаточно, чтобы поумнеть и бежать из Школы, поджав хвост.

Бравур посмотрел мне за спину и повысил голос.

— Вы все! Жалкие трусы и слабаки, что решили спрятаться сначала за одну спину, затем за другую. Трусливо молчите теперь, боясь проигрыша. Завтра последний день, чтобы уйти из Школы. Потом Снег будет вбивать вам ум кулаками. Вас ждёт нескончаемая боль!

— Чтобы говорить такое, нужно сначала победить.

— В круг!

Там, куда указал Бравур, действительно оказался очерченный песком круг на траве. Подготовились снежинки. А вот мне недели было мало. Тем более с ограничениями учителя Кадора. Остаётся надеяться, что моего плана будет достаточно для победы. Сегодня невольно я уже опробовал его на Виликор. Для неё его оказалось мало. Но не каждый имеет в учителях лучшего бойца Арены. Пусть Бравур презирает выходцев из Нулевого, но я знаю точно, что у нас есть преимущество. Размер средоточия. Количество силы, что я могу потратить на бой. А ещё высокий уровень боевой медитации лично у меня. Мне нужно лишь вымотать противника и подловить его в миг, когда он не сможет применить Покров. Мне нужно сохранить к тому времени совсем немного энергии. Одно удачно выпущенное Лезвие Духа и я получу так нужную мне победу.

— Обычные правила Школы? Без подлых ударов?

— Урод! Ты кому это говоришь!

Этот возмущённый крик снова принадлежит Дори, но я даже не поворачиваю к нему голову.

— Ты испытываешь пределы моего терпения. Подлость — удел слабых.

— Красиво сказано. Но бой без условий, просто прибавить друг другу ума. По рукам?

— Хорошо. Днём раньше, днём позже. Неважно. В круг.

Я неспешно приближался к Бравуру, старательно следуя уроку Гунира. Не глядел в лицо и даже не сосредотачивался на его руках. Растёкся взглядом по всей его фигуре, готовый в тот же миг отреагировать на любое его движение. Но снежинка стоял неподвижно и даже презрительная улыбка его не менялась. Последние шаги я преодолел одним прыжком. Два размашистых удара руками. Быстрый коленом, вложив в него всю силу и скорость возвышения. Впустую. Если первые, в голову Бравур просто отвёл, то мою ногу встретил встречным ударом локтя. Не хуже своего Дори попав в болевую точку узла меридиана. Я отпрыгнул, пережидая, когда волны силы из средоточия скользнут по телу и смоют боль.

— Одними кулаками ты не добудешь победу. Ты ведь уже освоил Лезвие. Тебе стоит начать с него. Иначе это будет долгое мучение.

Стоило только Бравуру начать говорить, как снежинки, воплями приветствовавшие успех своего предводителя, тут же замолчали.

— Что мешает второй звезде применить его первым?

— Против тебя? Это ниже моего достоинства. Я сознательно ограничиваю себя. И буду использовать только то, что и ты. Мои люди должны видеть, какое ты ничтожество. Я одолею тебя в битве равных! Втопчу в грязь.

Сколько гордости в его словах. Но знает ли он о моей звезде? И как собирается ограничивать свои дополнительные узлы, что дают ему и силу, и ловкость? В любом случае слова о равенстве наших сил — враньё! Он ведь не стоял на месте эти дни.

Сойтись. Уже не так опасаясь техники, но продолжая следить за его руками. Обменяться ударами. Пощупать его просто раскрыв ладонь на отводе. Но он, не хуже Виликор, сбил мне руку в сторону. Пройтись по всем своим отработанным ударам. Отпрыгнуть с гудящей головой. Какой быстрый удар! Я не успел поставить Покров! Сплюнуть кровь и выбитый зуб. Насытить силой тело, чтобы помочь ему справиться с болью и разогнать туман перед глазами. Дори плохой ученик. Бравур следует своему слову и не использует ничего кроме рук и ног. Вот только он гораздо лучше в этой странной технике. Каждый его удар приходится в узел меридиана и обжигает невыносимой болью. Прошлому моему противнику такой успех и не снился. Эти воздействия сильны даже для меня. Я чувствую, как руки теряют силу.

— Бравур! Бравур! Снег!

А снежинка стоит улыбается. Вот только я не верю, что у него всё так хорошо. Это ощущение хрустящих рёбер под ударом моего колена ни с чем не спутать. Не зря я сотни раз повторял этот удар. Он вышел быстрый, как удар молнии. Бравур тоже не успел защититься. Жаль размен всё равно вышел неравный.

— Уже ясно, что на кулаках тебе ничего не светит. Ты ускорился Мангустом и все равно проиграл. Кровь пущена. Признай своё поражение.

— О чём ты? Я даже не освоил эту технику ловкости.

— Почему я не удивлён твоему вранью?

Толпа снежинок за моей спиной дружно поддержала Бравура криками, а вот чемпионы смотрели на меня и молчали. Лишь Зимион и Гунир с Миром орали что-то в поддержку.

— Думал воспользоваться незаметно? Твои трепыхания видел каждый стоящий на этой поляне. Ты вынуждаешь меня наказать тебя за враньё. Сейчас я покажу тебе, как нужно пользоваться техниками в бою.

Я прыгнул влево, обманывая, качнулся вправо и нырнул вниз, под уже срывающееся с руки парня Лезвие Духа. Оно с лёгким свистом пролетело надо мной в сторону снежинок. Ещё один кувырок, который привёл меня вплотную к Бравуру. Не поднимаясь — ударить ему по ногам. Выкрутиться, вставая с земли. Порция силы в руку, печать техники и, закончив оборот лицом к противнику, я выпустил в него своё Лезвие. Оно вспыхнуло на его груди и рассыпалось искрами, оставив после себя рассечённую одежду и ни следа крови. Ударить правой, левой. Поднырнуть под встречный взмах кулака. Дождаться, пока откроется исток меридиана для Лезвия. Мне нужно вынудить его потратить Покров. Вот сейчас! Он открыт! Я применил Силу Медведя и ударил Бравура в голову. И словно впечатал кулак в каменную стену. А затем мы вцепились друг другу в запястья, не давая направить открытые ладони и запустить Лезвия. Я был немного сильней. Вдох, другой и на меня дохнуло жарким ветром опасности, а резко прибавивший в силах противник легко довернул свою ладонь. В последний миг я защитился техникой, и теперь уже на моей груди безвредно распалось лезвие. А через секунду я рванулся, сдирая кожу, вывернул запястье. И моё Лезвие вспороло ему плечо, разбрызгивая кровь. Теперь снежинка рванулся в сторону так, что вырвался из моей хватки. С потрясённым лицом он схватился за плечо. К сожалению, я задел самым краем. Рана получилась не глубже половины пальца. Бравур поднял голову.

— Игры закончились. У тебя и впрямь есть немного способностей. Пора браться за тебя всерьёз.

— Ты можешь оправдываться как хочешь. Но кровь пущена. Не хочешь признать поражение?

Я не смог удержаться от улыбки. Снежинка отнял руку от плеча и обтёр окровавленные пальцы о форму.

— Я превращу тебя в окровавленный кусок мяса! В твой последний день в Школе лекарь потратит на тебя недельный запас фиалов!

Бравур вскинул ладонь. Я напрягся, пытаясь уловить нужный момент. Сейчас! Лезвие промелькнуло надо мной. Разогнуться, оказавшись чуть ближе к противнику. Но снежинка лишь молча шагнул навстречу. Ещё раз. И ещё. Он был уже слишком близко. Я сам выпустил атакующую технику и метнулся вперёд, защитившись Покровом, едва на меня дунуло опасностью. В бедро прилетело Лезвие Духа, но рассыпалось не на безвредные осколки, а словно раскололось на три длинных обломка, что продавили Покров и вспороли ногу. А затем в грудь прилетел огромной силы удар, отшвырнувший меня к очерченному песком краю.

— Как тебе нравится моё настоящее Лезвие Духа, червь?

Сцена поменялась. Теперь я, поднявшись с травы, стоял, кусая губы, и держался за рану. Рассекло неглубоко, но порезы оказались гораздо длиннее, чем у Бравура. Всего одна ошибка и я оказался в невыгодном положении. Ещё и этот усиленный удар в уже разбитые рёбра... Как жаль, что не вышло подловить его в самом начале. А теперь он стал осторожнее и злее. За следующие две минуты кружения под крики снежинок я заполучил ещё десяток мелких ран, а Бравур явно начал экономить силы и старался не подпускать к себе. И выжидал всё дольше и дольше, прежде чем отправить в меня Лезвие. Явно устал и перестал ожидать от меня прыти. У меня же осталось больше трети средоточия. Сейчас!

Бравур поднял ладонь, а я рванул в сторону, набирая скорость в шаге от очерченной границы. Резко броситься в центр круга, поднимаясь с травы в двух шагах от противника, с кровью, текущей по спине. Мы шагнули одновременно. И моё Лезвие безвредно пролетело у него над плечом. Я сцепился с ним в схватке, наседая, не давая ему ни мига на то, чтобы освободить ладонь для атаки. Усиление! Печать перед грудью вспыхнула. Коленом его! Мы обменялись ударами. Бравур перекосился набок, а я лишь поморщился от очередного удара в голову. А затем он, ускорившись, ухитрился пнуть меня в рану на бедре. Самую глубокую. От боли я ослеп и просто упал на него, подминая под себя. Остальных его ударов я просто не почувствовал, настолько они были слабые, по сравнению с этим пылающим кошмаром. Через мгновение я снова начал видеть. Мы сцепились с Бравуром грудь в грудь, глаза в глаза. Каждый успел открыть ладонь. И одновременно пустить друг в друга техники. Полыхнула моя печать, пропуская через себя лезвие, а снежинка ухитрился упереть ногу мне в живот и в этот момент отшвырнуть от себя. Я покатился по траве, пытаясь остановиться и не вылететь за пределы круга. Наконец, мне это удалось, и я замер на четвереньках. Вдохнуть полной грудью не получалось. Я опустил глаза, пытаясь понять, что со мной случилось.

Опоздал с защитой! Мне рассекло грудь, обнажая бело-красное месиво разрубленных рёбер. Как ни удивительно, но боли совершенно не было. Я встал на колени, ища глазами противника. Похоже, я всё же сумел подловить его. С Покровом снежинка тоже опоздал. Он лежал на спине и с ужасом на лице пытался ладонями закрыть рану на груди. Из-под них толчками лилась кровь.

— Лекаря! Послушников, послушников зовите! — орали десятки голосов вокруг.

Глава 17

— Ну что, третий брат? — я не скрывал улыбки, оглядывая побитого Зимиона. Нечего было распускать свой язык. А я обещания стараюсь выполнять. — Надо тебя подтянуть? Жду по вечерам рядом с Гуниром.

— Леград, отвали!

— Чё это третий? Щас мы его, говорливого, дальше подвинем. Ишь ты!

— Моё мнение — не больше одного боя в день, — высказал я свою мысль. — А там, договаривайтесь сами. По своим силам.

Я обернулся, оглядывая желающего почесать кулаки о Зимиона. Это не чемпион Арройо. Один из городских задир Тортуса? Впрочем, на нём мой взгляд задержался лишь на мгновение, скользнув дальше на худощавого парня, что стоял, прислонившись к камню. Что он здесь делает?

— Один бой в день. Ты ещё не дрался. Удачно. Не будешь ведь отнекиваться тем, что уже звёзды на небе?

— В чём дело, Бравур? Мы же разошлись при своих?

— Это ты так решил?

Снежинка отодвинулся от камня, на ходу вскинул руку, разворачивая ладонь ко мне. Я вздрогнул, но остался на месте и даже не поднял Покров, хотя занывшая грудь так и толкала на это. Меня больше беспокоили фигуры, выходящие из-за живой ограды. А Бравур... Показушник. Не будет он нападать, ещё не войдя в круг. Нам даже не пришлось заново подсыпать его песком. Его отлично видно несмотря на минувшие дни, и мы оба стоим вне его.

— Я не принимал тебя всерьёз. И поплатился. Ты заставил меня потерять лицо перед моими людьми. Неужели ты думал, что я так и оставлю это?

— Я думал, плетей от наказующих нам обоим было достаточно? - надеюсь для всех мой голос полон насмешки и никто не заметит в нём дрожи от воспоминаний.

— Плети, — глаза Бравура блеснули. — Они совсем не планировались. Ты подвёл меня под них. Это заслуживает отдельного счёта. В круг! Мы должны сегодня решить, кто остаётся в Школе!

Бравур остановился в центре очерченного песком ринга, презрительно улыбнулся и снова вскинул ладонь. Тёплый ветер опасности подсказал мне, что теперь всё серьёзно. И каждую секунду в меня может полететь техника. Хорошо. Я и не верил, что он успокоится после дыры в груди. Но теперь у меня есть уверенность в предстоящей победе. Пусть мне будет тяжело, но это возможно. Прошлый раз смог вырвать победу, хотя был слабее его. Но эти дни я не бездельничал, а тренировался почти без отдыха. Теперь мои обращения к Небу всегда готовы и нет нужды отвлекаться на их создание. Но главное, я разучил ещё одну технику. А значит, и впрямь, нужно решить всё здесь и сейчас.

— Как мы и договорились? Если ты проиграешь, то распустишь снежинок?

— Ты надеешься на победу? — Бравур коротко засмеялся. — Хорошо. Входи.

Я насторожённо двинулся к противнику, приминая короткую траву, готовый уворачиваться в каждое мгновение. Улыбка исчезла с лица снежинки.

— Как ничтожество вроде тебя могло заслужить благословение неба? Я не верил чужим словам, но теперь вижу сам. Малый успех боевой медитации — ты чуешь опасность! За одно это тебя нужно стереть в порошок! А ведь есть ещё слух про твоё тело!

— Зависть выжигает тебе глаза?

Вместо ответа Бравур запустил Лезвие. Я лишь кувыркнулся, экономя силы и защиту. Его техника явно не то, что давали в рассыпающихся свитках. Он точно начал двигаться дальше, добавив ещё один узел на проводящий меридиан. Но где он взял описание следующего уровня техники? Эти мысли мучали меня ещё в то время, когда мы бок о бок валялись у Хрила. Но выбор небольшой — или наследство семьи, или Школа кого-то выделяет и осыпает отдельными дарами. Тогда же я и решил, что прыгать вокруг снежинки, изматывая его — не лучший выбор. Много ран, что могут подвести меня. Нужно использовать мои преимущества. Пытаться задавить его в ближнем бою. Главное, не давать попадать мне по узлам меридианов. А ещё важнее — следить за руками.

Шаг вперёд. Левой. Попал удачно. Жаль это лишь первый пробный удар. А вот правый, в который я вложил всю силу — ушёл в пустоту. Бравур отступил, вскидывая руку. Новый быстрый шаг вперёд. Я смёл ладонь в сторону, прошёлся кулаками по бокам снежинки и ударил в голову, надеясь перехитрить его. Но противник не повёлся на обман и нырнул вниз, легко уходя от атаки. И тут уже я сплоховал. Бравур ударил снизу в живот и следом прямым в грудь, сбив мне дыхание.

Мы замерли в шаге друг о друга. Снежинка улыбнулся и шагнул с ударом в голову. Я привычно вскинул руки, прикрываясь, но попался на обманку. Бравур и не собирался доводить его до конца. Настоящий удар он нанёс через мгновение. Ногой мне в бедро и явно под техникой усиления. Я едва устоял. И тут же ответил таким же ходом. Спина Медведя, удар в бедро. Мой противник вздрогнул, перекосился телом и лицом. И снова пнул меня по тому же месту. Я ударил в ответ. Бравур зарычал. Новый пинок! Мой ответ! Мы сошлись почти вплотную, словно обезумевшие повторяя один и тот же удар. Сохраняя Покров на случай угрозы. Меридиан остыл, и усиления мы применили одновременно. Удар! Снежинка первый шагнул назад, схватившись за ногу. Я же лишь снял с ноющей ноги вес тела. Бравур выпрямился. С ненавистью уставился на меня, разминая бедро.

— Говорят, что ты и среди никчёмных обитателей Нулевого был последним отбросом. Тебя там никто не считал за равного. Но на экзамене ты удивил всех. И втоптал в грязь уже обидчиков. А ещё болтают, что ваша деревня зарабатывала травами. Я даже не могу себе представить, какое сокровище ты сожрал тайком, чтобы так закалить тело. Ты удачлив. Но на что ты надеешься, выходя против меня теперь, когда я принимаю тебя всерьёз? Снова на удачу?

— Ты, похоже, сам веришь в ту ерунду, что придумал.

Бравур хотел ещё что-то сказать, но мне неинтересны бредни, которые кто-то влил ему в уши. Туман силы в теле снял боль, а значит нужно продолжать. Два прямых, удар коленом. Не отпускать его! Моя идеальная закалка — это мой козырь! Пригнуться под ударом, ответить боковым в бок. Бравур словно размазался, крутанувшись на пятке, и впечатал мне ногу в грудь. Он был так быстр, что я лишь успел свести локти, ослабляя удар. Меня откинуло на несколько шагов. Снежинка открыл ладонь, и это явно не попытка заставить впустую использовать защиту. От Бравура повеяло жаром. Я немедля толкнул энергию. Словно стоя в средоточии, развёл руки в стороны. Как и прошлую схватку, этого оказалось мало. Лезвие, ударившись о защитную технику, распалось на два осколка, что вспороли плечо, которое я не успел увести из-под удара. Но я не обратил на это внимания, вцепившись в вытянутую руку.

Попытка выпустить технику из сжатой на противнике ладони не удалась. Мало того. Отправленная по меридиану энергия словно натолкнулась на преграду в самом конце своего бега и ринулась прочь, во все стороны, вырываясь из-под контроля и сжигая моё тело на своём пути. Впервые за эти полторы недели у меня сорвалась техника. И приятного в этом было мало. Втянув в себя воздух через сжатые зубы, я вспомнил неудачников, что орали на всю бурсу после таких ошибок. Но меня эта боль не остановила ни на миг. Я продолжил выворачивать руку Бравуру, пытаясь заломить её. Но он оказался слишком опытен для этого приёма. Наоборот, сам продолжил моё движение, ускоряясь, выворачиваясь и впечатывая мне в лицо локоть.

Мир помутнел и расплылся. Я на одном упрямстве, преодолевая тяжесть налившихся камнем рук, поднял их, закрываясь от ударов. Что происходило следующие несколько вздохов, и как я устоял на ногах — я не знаю. Что-то мелькало перед глазами, толкало меня в голову. Я пытался даже бить неясную тень Бравура в ответ. Дохнуло жаром, и я толкнул энергию, спасаясь Покровом. Боль в рассечённом животе прояснила голову, и я тут же навалился на снежинку, которого начал видеть. Удары выходили никчёмные. Им не хватало ни силы, ни скорости. Но я хотя бы перестал изображать мальчика для битья. Мои неловкие попытки сопротивления давали мне время прийти в себя и мешали снежинке вложиться в удар всей силой. А те, что выходили у него сейчас, лишь злили меня и проясняли голову. И вот уже и Бравур разозлился, и я полностью пришёл в себя. Мы снова, не сходя с места, молотили друг друга. И у него это выходило лучше. И чаще. Горело лицо. Снова начали отказывать руки. Дарсово отродье!

Очередной удар с силой Медведя откинул мою голову. Мир вокруг словно стал звенящим, но я всё ещё стоял на ногах. Под махом правой пригнулся, впечатал ответный подарок в грудь снежинки. Он ответил ударом ноги в бедро. Правой, левой ему в голову, а едва Бравур поднял руки на защиту, как я, чуть ускорившись на медитации, буквально надрывая жилы, вбил кулак ему в твёрдый как камень живот. Пусть я не могу повторить его удары в узлы на руках. Но уж воткнуть под силой Медведя, выдвинутый когтем, сустав пальца в средоточие я вполне способен. Тут не промажешь. Бравур схватился за живот, а я провёл приём, которому учился у Гунира. Короткий, хлёсткий удар левой ногой по голени и тут же, прыжком сменив опорную ногу, правой в голову, вкладывая в удар не только свою силу, но и мощь всего тела, разогнанного Мангустом. Бравур успел — я словно ударил тренировочный столб. Похоже, он применил не только Покров, но и Опору, как Виликор. Вот только это уже не важно. Я упал на землю, перекатился, отчитывая время, с открытой ладони сорвался светящийся кинжал Лезвия. И безвредно рассыпался на плече снежинки.

— Это как?

Я неверующе спросил сам себя, медленно вставая. Но Бравур мне ответил. Не спеша, с явной издёвкой в голосе.

— Червяк, что давился украденными травами, создал на чужом горе идеальную закалку и думал, будто этого достаточно, чтобы сравниться с фундаментом семей Первого? С лучшим талантом среди них? Ты не сможешь украсть у меня победу. Не сегодня. Тебе нужно научиться видеть разницу между небом и землёй.

— Как ты защитился?

Слова вышли тихие и невнятные, но я уверен, — снежинка снова услышал и понял меня, но лишь в очередной раз растянул губы в улыбке. А меня неожиданно сбили с ног. Удар в спину явно нанесли на усилении, вот только своих сил у напавшего оказалось маловато. Я перекатился и подхватился на ноги. Шаг к этому уроду. Удар справа снизу в подбородок. Точно в щель между выставленными руками. Враг тут же начинает падать на подгибающихся ногах, но я делаю ещё один короткий шаг и впечатываю колено в то же место. Незнакомого темноволосого снежинку с закатившимися глазами опрокидывает на спину и уносит из отсыпанного круга. Урод с нижнего конца рейтинга, что посмел влезть в схватку на ринге. Я бросил быстрый взгляд по сторонам, впервые отвлекаясь от своей схватки. Нулевые и снежинки за моей спиной сцепились в десятке яростных драк.

— Стоять! Бравур, стоять!

— Остановитесь, братья, — спокойно, скучающе сказал снежинка, словно и не он только что бился со мной. — Чем ты недоволен, мусор?

— Чем?

Я снова оглянулся. Снежинки послушались Бравура. Но у меня мелькнула мысль, что возможно и зря я кричал. Да, слабых чемпионов уже смели. Но вот охотники, сбившись в клин с Тогримом впереди, успешно давили противника. Я даже видел лежащего Дори. Да и мои ребята, сомкнувшись спина к спине, не давали себя в обиду. Никто не применял Лезвий, все сошлись кулак к кулаку, и даже внезапное нападение не дало выигрыша второму классу.

— Договор был о драке старших, — говорить становилось всё труднее, то и дело приходилось сплёвывать кровь. — Победитель решит всё.

— Так, чё ты вякаешь зря? Половину слов и не понять. Посмотри на свою рожу, победитель. Наша кухарка, бой-баба сама себя шире, бывало, мясо отбивала хуже, чем первый брат тебя.

— И? — я не повернулся в сторону влезшего в разговор снежинки, но ответил. — Мы ещё оба на ногах!

— Ага. Только ты со стороны еле на них стоишь и дважды уже отхватил Лезвие. Если бы брат тебя не пожалел, то ты б уже сдох.

— Пожалел? Он? — я разозлился и ткнул пальцем в Бравура. — Ты проиграл! Как ты только что устоял против Лезвия? Ты за секунду до этого потратил Покров!

— Нулёвка, ты грезишь. Сегодня я сражался в полную силу. А ты не настолько хорош, чтобы заставить меня потратить защиту на обычный удар.

Обычный? Я сузил глаза. Вчера таким ударом я вырвал один из столбов сливового сада. Получил нагоняй от Виликор, потерял десять очков и оказался вынужден трижды сыграть в кости с Гуниром, рассчитываясь за помощь с закапыванием бревна. Без Покрова Бравура пришлось бы тащить к Хрилу! Я должен был победить при любом исходе! Но кому я это буду рассказывать?

— Я не признаю твоей победы. Мы только успели размяться! Так, нам ещё и пытались помешать! Продолжаем!

Эта вспышка гнева и крик дались мне нелегко. Горло, челюсть свело судорогой. Я закашлялся, выплёвывая кровь.

— Вот это ты заливаешь! Глаза от кулаков брата заплыли, а всё туда же.

— Первый брат, не марай об него руки. Еще удар другой и его глупая голова просто лопнет. Лекарь не сможет ее собрать.

— Он не умеет проигрывать, братья, — Бравур вздохнул, пожал плечами и вдруг перестал улыбаться, ткнул пальцем во всё ещё стоящих клином охотников. — Настало время вымести мусор из Школы. Мои братья хотели начать уже сегодня, но я дам вам ещё шанс. Вы! Вы все видели мою победу и мою снисходительность. Завтра последний день. Помните об этом, ничтожества.

— Стоять!

Я, наконец, справился с кашлем. Но опоздал. Меня никто не послушал. Снежинки убрались с поляны за десяток вздохов. Утащили с собой и тех, кто ещё не пришёл в себя. А чемпионы лишь провожали их взглядами. И молчали.

— Ты всё испортил! Мы верили в тебя!

— Что я испортил?! — я снова кричал, брызгая кровью, мой голос становился всё тише. — Какого дарса ты тут стоял язык проглотив? Я всё поставил на победу. И победил! Я подловил его! Он должен был проиграть! Он получил Лезвие! Он потратил Покров! Он бы не смог продолжать бой! Ты что? Не видел?

— Ничего я не видел! — охотник тоже не сдерживал голос. — Последнее, что все видели — как тебя избивали, как беззубого шкала! Почему же ты не выиграл, победитель? Почему на нём ни царапины?!

— Артефакт.

— Что?

Тогрим обернулся на спокойный голос.

— У него с собой артефакт, нулёвка. Он и защитил его. Всё это сговорено. Как только они дождались удачного момента, так и бросились на нас со спины. Ты, может, и не видел, но я не отворачивался до последнего. Леград правду говорит. Он победил бы.

— Да и в спину его ударили. Потом Бравур остановил бы драку. И что бы мы увидели? Леград лежит — чистая победа Бравура. Но они даже исподтишка не смогли его свалить.

Я с благодарностью глянул на Гунира и Дарита. Их поддержка очень важна для меня. Особенно сейчас, когда все злы, ничего не видели и ищут кого обвинить в случившемся.

— Хорошо. Хорошо! — Тогрим сбил ногой какой-то цветок, снова обернулся ко мне, тяжело дыша. — Я не охотник, а слепой джейр. И что? Что делать теперь?

— Стиснуть зубы, — хмыкнул Гунир, подходя ко мне и протягивая тряпицу. — Теперь они начнут вас давить. Поглядим, из чего вы сделаны, чемпионы.

— Ты что-то имеешь против?

Тогрим улыбнулся, не разжимая губ, словно змея, пробующая воздух перед броском. Но Гунир был спокоен и не отводил глаз.

— Вы, нулёвки, слишком наглые. Считаете себя важными шишками и думаете, что вам тут что-то должны. А сами не знаете даже как отвечать за свои слова.

— Я слышу слова, что знакомо воняют.

— Я не снежинка, если ты об этом. Вы, кстати, на них похожи. Такие же гнилые и без чести.

— Закрой рот!

— Не тебе меня затыкать, Тогрим. Ты бы так орал на снежинок. Вот охотничков я особенно и не люблю, да. На два десятка поднявшихся из Нулевого — один нормальный. Остальные ни хрена не поняли и лезут показать свой норов и удаль. Сдержать слово? Зачем, да? Помочь в беде? Жди! И кто потом оказывается в жопе? Мы, ватажники!

— Какое отношение твои старые обиды имеют к нам?

— Ты ещё скажи, будто я должен тебя любить просто за то, что ты такой красивый? Оглянись!

Гунир явно издевался и несколько мгновений я думал, что Тогрим сейчас кинется на него. Но обошлось. Они сцепились языками, обрушивая друг на друга все новые колкости и оскорбления. Причём я видел, что ватажник забавляется и улыбается. Улыбку видел и мой второй брат. И, похоже, она его изрядно бесила. Впрочем, он сумел взять себя в руки и перейти к разговору о нашем будущем. Самое неприятное, на чём сломался гончар — это избиения. И вот с ними и нужно бороться. А так, пусть Бравур выходит на бой ещё раз. И посмотрим, кто победит, невзирая на уловки.

***

Очередная моя бессонная ночь. Проведённая с пользой. Наконец, дошли руки до моего камня. Гонять энергию в формах на глазах у толпы почти чужих мне людей не хотелось. Тренироваться в печатях — тем более. Заполнять силой новый узел — надоело. Да и привык я этим заниматься ближе к воде. Там это у меня выходит легче и проще. Так что здесь — привалившись спиной к камню стены, камень клятвенный пришёлся к месту.

Однако все советчики оказались правы. Ещё раз, в спокойной обстановке, не спеша пройдясь по всем закоулкам памятовалки, а это оказалось не так просто, я не нашёл в ней ни тайных знаний, ни откровений Древних. После начального напитывания энергией перед глазами по-прежнему появлялось что-то вроде заглавия и содержания, как в дорогих книгах-кодексах. Большинство строк словно открывали кодекс на нужной странице. Вот только все они: наставления, пейзажи, образцы, вести, звуки, карты, образы, массивы, формации и все прочее были пусты. Или почти пусты. Что-то вроде книги, которую ещё нужно написать самому. На странице образов нашлась одинокая крохотная картина, такая же полупрозрачная, как и все остальные линии и надписи вокруг. Её я смог подпитать ниточкой своей силы. После этого она начала увеличиваться и наливаться красками и уже через минуту двор чужой бурсы заслонил вид леса. Живого, настоящего. Было ощущение, что я стою на невысокой горе и оглядываю с высоты, лежащие ниже деревья. Какого они размера понять не получалось. Ничего знакомого для сравнения я не видел. Ни зверей, ни людей, ни известных мне деревьев. Высокая скала, большие деревья. Лес не походил ни на Пустошь, ни на Первый. Стройные, тянущиеся вверх стволы с короткой густой щёткой ярко-зелёных ветвей в верхней своей половине. Деревья не жались друг к другу, а гордо держали расстояние от соседей, позволяя солнцу проникать до самого своего подножия. И густая зелень на земле. То ли мох, то ли густая трава. Красивый лес.

Я провозился пару минут, но сообразил, как заставить уменьшиться картину до прежнего размера. Забавно, но не более. Всё как мне и сказали. Безделушка. Если бы была возможность добавить свои образы. Хотя бы те картины, что приносили учителя на занятия, то и польза этого устройства Древних сразу же возросла. Но пока что ни одна из строк содержания не дала подсказки, как это можно делать. Некоторые даже не открывали ничего нового, просто справа появлялись не до конца понятные надписи: не обнаружено, отсутствует, нет возможности... Жаль. Впрочем, часть символов короткой записи мне и вовсе оказалась непонятна. Я даже современных знаков знаю всего ничего, а тут они выражают древние понятия, мне даже неизвестные. Необходимо всё же сходить к тому, кто их покупает. Не для продажи, нет. Продавать клятвенный камень я не собирался, а для того, чтобы узнать о нём больше. Может найти словарь символов.

***

— Ага.

Я нехотя потянул энергию из камня в ладонь, на которой он лежал. И удивлённо остановился. Перед глазами висела не виданная до этого надпись: «Сохранить изображение?». Последний час я развлекался тем, что на странице «Рисунки» их и малевал. Процесс сильно отличался от создания моих печатей или образов в облаках. Но как только я чуть набил руку, вернее, воображение и наловчился отмерять силу, то дело пошло на лад. А я тут же начал рисовать схему узлов Ледяных Шипов. Не так, как на самодельном свитке Орикола, а так, как она появлялась в голове из разрушающихся деревянных свитков Ордена. Словно видимая со стороны в человеческом теле. Это было просто увлекательной забавой, хорошо отгоняющей сон. Но внезапно оказалось чем-то большим. Если памятовалка и впрямь сохранит его, то, как такое можно назвать безделушкой в Первом поясе? Как тут согласиться с предложением? Едва я об этом подумал, как надпись сменилась. «Исполнено». И всё исчезло.

Я с сожалением вложил камень в мешочек. И встал, оглядывая входящих в бурсу снежинок. Пять, шесть... десять. Не так уж много. И главный Дори. Если они думают пройтись сразу по нескольким классам, то их ждёт разочарование. Сегодня почти все чемпионы здесь, в спальне и дворе четвёртого класса.

— Вы здесь лишние. Валите.

Слова верные, но мне не нравится голос Тогрима. Почему он так напряжён? Ведь всё это ожидаемо и оговорено. Не один раз.

— Иначе что, Тогрим?

— Иначе я выкину вас на пинках.

— Ты? Не смеши меня. Ты слабак, что не сможет меня побить.

— В прошлый раз я даже наступил тебе на спину.

— Не гони. Только свалили. Да и то — толпой. Или хочешь сказать, что те трое это тоже ты? Где же ты небесную технику Двойников раздобыл? В песках?

— Значит, толпой наваляем и сегодня, — я решил вмешаться в перепалку.

— И ваш бездарный старший здесь? Даже уже можно понять, о чём он там бормочет. Привык шепелявить?

Дори попал по больному. Удар локтём от Бравура я получил явно под усилением. И изрядно недосчитался зубов. А недовольный Хрил, которого снова подняли посреди ночи, выдал мне только лёгкую настойку, что и алхимией считать нельзя. Кости целы? Везунчик. Вали отсюда и не мешай спать! А значит и новых зубов мне не стоит ждать, пока лекарь не подобреет. Прямо хоть специально подставляйся под меч Виликор.

— Ну?! Кому тут ещё зубы пересчитать? Выходи!

— А я вот не понимаю, тебя. Даже с целыми зубами, — я покачал головой. — Ты действительно считаешь себя змеёй, а нас песчаными мышами? И мы должны безропотно лезть к вам в пасть?

— При чём здесь это? Воин — это, прежде всего дух. Готовность вступить в схватку, биться до конца. И даже дальше. А тут все трусы!

— Ах, ты, дарс! А ну иди сюда! Хоть разок, но рожу я тебе разобью.

— О, есть храбрецы? Один? — Дори поцокал языком. — Маловато. Остальные и впрямь отбросы.

Сразу несколько чемпионов рванули вперёд. А вот это лишнее. Снежинка просто выпрашивает. Это неспроста.

— Стоять!

— Чего это ты указываешь? — неожиданно оскалился на меня один из земляков. Причём из тех, что стояли на месте.

— Тогрим!

Я впился взглядом в глаза своего второго. Мгновение, другое. Наконец, он нехотя кивнул.

— Вправь мозги! А ты, — я развернулся к снежинке, — прижми язык. Он не доведёт тебя до добра.

— Грози своим пастухам. Хотя даже они тебя не слушают.

— Хватит острить. Ты хочешь драки? Хорошо. Вызываем по очереди. Следующим дерёмся мы с тобой!

— Ты уже проиграл первому брату и должен валить отсюда. Я вызываю тех, кто до сих пор трусливо прячется.

— Закрой рот. Не тебе говорить о моём проигрыше. Или ты выходишь ко мне кулак к кулаку, или мы сейчас сделаем с тобой то, что вы сделали с Магритом.

— Ладно-ладно, — Дори махнул ладонью. — Спрячь зубы, я каждый раз сбиваюсь, считая оставшиеся. Это всё были шутки. Никто не собирается с вами драться. Я пришёл не для этого. Слушайте меня внимательно, нулёвки. Развлечения закончились. Ваш Леград проиграл.

— Я не проиграл! Вы влезли в наш поединок!

— Забавно. Тешь себя мечтами. А остальные слушайте. У нашей Школы есть десять мест. Шесть классов, пять старших, что почти всегда уходят в неё. Наёмники не в счёт. Этот мусор даже хуже вас. Осталось пять мест. Кто тешит себя мечтой, что будет в Академии?

— Заткнись.

Я сделал шаг вперёд, угрожая Дори. Но голос из-за спины заставил меня остановиться.

— Пусть говорит что хочет.

Я попытался найти говорившего, но видел перед собой лишь одинаково угрюмые лица.

— Ха-ха-ха! Да вы тут как крысы в куче мусора! Уже грызётесь!

Хохотал не один Дори. Все снежинки стояли и скалились, показывая на нас пальцами и, хлопая друг друга по плечам. Уроды! Теперь уже я сам, стиснув зубы, едва сдерживался от желания броситься на них.

— Ладно, — Дори вытер воображаемые слёзы, — так кто? Ваш Леград, что даже на возвышалке месяц не мог сжать средоточие? Пьяный бред! В этом году пройдёт первый брат и мы. Мы всю жизнь тренировались ради этого дня. У остальных нет шансов. Даже старшим других классов придётся забыть об Академии. А уж вы в любом случае окажетесь за воротами Школы. Но упрямясь, вы злите первого брата. Вы хотите навлечь на себя проблем? Кто вы и кто он? Он наследник сильнейшей семьи Морозной Гряды! Одна чайная беседа в городе с уважаемыми людьми, один намёк в разговоре и никого из вас не возьмут на работу в городе. Ну, на нормальную работу. Чистить дерьмо всегда нужны люди. Воины-золотари! Зелёные одежды будут вам к лицу!

Дори презрительно сплюнул на выметенные камни двора.

— Я всё сказал. Вечером я хочу порадовать первого брата новостью, что мусор выметен из Школы. Нет? Хорошо. Придётся потрудиться. Я говорил с вами по-хорошему последний раз. Сначала мы сломаем вас здесь, а затем, за воротами вы сами не рады будете, что вылезли из Нулевого!

Я бездумно смотрел в закрывшуюся дверь. Ничего не хотелось. Особенно поворачиваться. Но от этого никуда не деться.

— В чём дело? С каких пор мне затыкают рот? Какие проблемы? Тогрим?

Но ответил мне не он. Судя по голосу как раз тот парень, что не дал мне заткнуть Дори. Не охотник, не один из людей Тогрима. Один из тех, что всю поездку от границы, не проронил ни слова и не выходил к костру и схваткам.

— Ни в чём. Нужно, чтобы все услышали его слова. И, наконец, подумали головой.

— Снежинка загоняет вас в ловушку!

— Он говорит правду! Нас не ждут в Ордене! Оставь эти байки в песках! А стать вечным послушником невелика награда!

— Да плевать на Орден! — я давно не чувствовал такой ярости. — Поздно бежать! Мы все заключили контракты, получили техники! Мы в долгах у Ордена! Тебе осталось потерпеть три месяца, сдать экзамен и станешь вольным послушником! Орден заткнёт тобой какую-нибудь дыру в страже и всё! Снежинки тебя и видеть будут раз в неделю! И ещё полгода на обеспечении Ордена! А потом ты никому и ничего не должен!

— Ты не слышал Дори? Может, не понял? Хорошо, я скажу то, что сказали мне. В стражу пойдут снежинки, которым не хватит места в Академии.

— Да никто не будет отправлять Воина золотарём!

— Есть и другие неприятные места. Хоронить трупы, работать на бойне...

— Чистоплюй, — я перебил его, — а что с семьёй? Повесишь на них штраф?

— Лучше простой штраф, чем озлобить семью Киртан. Не тяни нас за собой в эту яму.

— Ты даже знаешь имя его семьи, — отметил я задумчиво. — Знаешь кто и куда пойдёт. Видно, с тобой не раз поговорили. Тогрим?!

— Ты здесь больше не нужен, старший.

Я даже не глянул на говорившего.

— Ты сам пришёл ко мне!

Я всё пытался поймать взгляд того, кого я когда-то победил ради старшинства. И не мог. Он упорно глядел в землю, опустив плечи.

— Тогрим. Видно прав был Гунир. А ты ведь давал слово... Я не знаю, что ты будешь делать дальше. Бежать из Школы, оставаться здесь... Я знаю только то, что тебе лучше не попадаться мне на глаза. То, что ты сделал сейчас... Наши дороги разошлись.

Я обвёл взглядом стоящих передо мной. Большинство также скрывало глаза. Я их ненавидел. Ничуть не меньше, чем снежинок. Пусть. Добавил свой плевок на землю. Меня здесь больше ничего не держит. Такую ярость, ненависть, желание убивать я испытывал четыре месяца назад, когда у меня пытались выпросить прощение те четверо в деревне. Думал, что тогда открыл в себе новые стороны и овладел ими, не позволяя эмоциям брать над собой верх. Я ошибался. Лишь большим усилием я удержался от того, чтобы не выбить дверь их бурсы.

***

Похоже, чемпионы давно разделились на две половины. Те, что посмелее, поумнее и желающие найти себе хорошее место в новой земле. Понимающие, что просто так ничего не даётся в руки. И те, что боязливы, поглупее и не желающие проблем и сложностей. Глупцы! Они боятся семью Киртан. И при этом плюют в руку Ордена и остаются ни с чем. Ладно. Трусов можно понять. Орден велик и ему мало дела до нищих из песков, что решили расстаться с ним. А Бравур рядом и лично затаил на нас обиду. Кто знает, что хуже? Только время. Я могу их понять. Но не простить. Потому что всё это проходило за моей спиной. Ведь сначала Тогрим сам пришёл ко мне и просил принять ответственность за всех. Я не хотел этого, но переступил через себя, вёл разговоры, в которых не силён, смеялся над Бравуром, дал ему кучу поводов скопить обиды на меня. А когда я не смог легко победить и добыть им спокойствие, так они сразу показали себя. И пошли на попятную. Для чего я избил Бравура и сделал в нём дыру? Ради кого я лишился едва не половины зубов? Может и прав Гунир?

Злость буквально душила меня. И, конечно, было не до сна. Я просто уселся на край террасы. Нужно время успокоиться. Я пробовал напитывать энергией очередной спящий узел — ничего не выходило. Сила вырывалась из-под контроля, не доходила до нужного места. Полностью, без остатка утекала из меридиана и даже не задерживалась в теле, голубыми пылинками срываясь с кожи. Я попытался найти спокойствие в Формах, но глупо ожидать успеха там, где требовалось не меньшее внимание и управление движением силы. Циркуляция срывалась, разветвлялась на пересечениях меридианов. Сама сила текла не плавно, согласовываясь с ритмом дыхания, а рывками, словно её путь в моём теле оказался завален препятствиями.

— Хорошо. Хорошо! Я хоть на что-то сгожусь?

Поймал себя на том, что начал говорить вслух. Недовольно скривился, плотно сжал губы. На всякий случай оглянулся на спальни. Пусто. Вот это точно хорошо. Пылающий красным круг перед собой. Грубые, злые росчерки символов. «Спокойствие». Печать сорвалась с меня, побледнев и растворившись в воздухе без следа. «Безразличие». Сорвалась. «Покой». «Сдержанность». «Умиротворение». Срываются! Почему?! Почему, дарсово отродье?! Если мастер указов может заставить говорить человека правду, сохранять секрет, просто о чём-то молчать в любом разговоре, то почему у меня не выходит такая мелочь для самого себя? «Отрицание гнева». Нет. «Мир». Нет. Дарсова отрыжка!

Я вскочил на ноги, желая что-нибудь сломать. Эта неудача с печатями. С тем, в чём я, буду откровенным сам с собой, считал себя талантом гораздо лучше того надутого пацана. Уникумом, которого Орден будет счастлив заполучить. Она разожгла во мне эмоции ещё сильнее. Чуть утихшие ненависть и ярость жгли меня так, что будь здесь хоть кто-то из моих земляков и открой он свой рот — я отправил бы его к Хрилу. Я оглянулся на столбы площадки для тренировки ловкости. Но остатки здравомыслия убедили меня, что ломать их посреди ночи будет не лучшей идеей. Тут же появятся разбуженные и недовольные. И я начну бить уже их. Ни в чём, в общем, не виновных.

Я сбросил с себя рубаху, навьючил свой мешок и побежал. По самому широкому кругу. От входа в бурсу, по-над столбами, мимо купальни и вдоль террас. На десятом круге я смирился с мыслью, что и это не помогает и остановился. Становилось чуть легче на душе, лишь когда я пробегал мимо бочек с водой. Ну, это мне известно ещё с медитаций в этом дворе. Вода тянет меня к себе и рядом с ней легче. Но этого мало. Тогда, в Нулевом мне помогла смирить себя прогулка по пустоши и погружение в красоту природы, в её вечное спокойствие. Здесь мне доступны лишь каменные стены и коридоры. Впрочем... Ведь есть сад! И в нём должен быть ручей! Я уже закончил завязывать пояс, как мне пришла в голову ещё одна мысль. Сегодня я уже видел потрясающей красоты природу. Причём мне для этого не пришлось даже вставать, а не то, чтобы куда-то идти. Клятвенный камень!

***

— Много я видал забывающих помыть рожу, но вот чтобы с утра пытались утонуть от усердия — вижу первый раз.

Я уменьшил величественный лес, превращая его в крохотную картинку, открывая стоящего передо мной Зимиона. Эта ночь принесла мне ещё одно открытие в моей памятовалке. Примерно через час вглядывания в зелень древнего леса, когда злость немного улеглась, а у деревьев передо мной я научился видеть отличия друг от друга, пейзаж словно ожил. Ветви качнулись, зашуршала от набежавшего ветерка необычная, листва деревьев, похожая на иглы. Потрясённый, я смотрел на плывущие по небу облака, игру теней у подножия зелёных гигантов. Полностью погрузился в красоту нарисованного передо мной мира. И нарисованного ли? Он, казалось, наплывал на меня, обступая с боков. Теперь деревья появились и там. Все тёмные, злые чувства, что мучили меня, исчезали под солнцем этого леса, смывались текущей водой и уносились прочь. Вот до этого момента.

— Э, ты че? Ты че?!

Зимион даже отшатнулся назад, лишь встретившись со мной взглядом. Видно, воды оказалось мало. Я отвернулся и молча поднялся. Полночи я провёл на камнях, омываемый падающей мне на плечи водой акведука. И что странно, её прохлада в этот раз мне совсем не мешала. Согнал капли с тела ладонями, слегка отжал подштанники и принялся натягивать чуть влажную от долетевших до неё брызг форму Школы. А земляк принялся тараторить.

— Ну, ты че? Че ты? Сам же сказал, что могу не ходить, а к Виликор никто не сунется. Ну, люблю, люблю я поспать! Леград! Че ты смотришь, будто я в тебя плюнул? Че там случилось? Че ты молчишь то?

— Теперь я не босс, не старший и не первый брат, — надеюсь, в моём голосе и впрямь безразличие. — Отныне все чемпионы Арройо разделились на две части. Одни уже сегодня уйдут из Школы. Повесят на себя долг перед Орденом, но семья Киртан оставит их в покое, и не будет трогать в городе. Другие будут упираться до конца, драться и держаться до полугодового экзамена. И огребут от снежинок проблем на вольной жизни послушников.

— Вонючий дарс! И сколько решило бежать?

— Треть? Половина? Все? Мне без разницы. Теперь каждый решает сам. Я всё тебе рассказал. Ты тоже делай выбор.

— А ну стой! — меня схватили за рубаху. — Ты не охренел? Я, вообще, спал! Я, вообще, ни при чём! Че я тебе сделал, что ты так себя ведёшь?

— Да, — я остановился, потряс головой, выгоняя из неё остатки злости и обернувшись, хлопнул по плечу Зимиона. — Ты прав. Прости меня. Ничего говорить не хочу. Ладно? Главное, я тебе сказал. Ты подумай. На край вечером сходи к Тогриму, узнай подробности, посмотри, сколько людей осталось. Реши для себя. Или вон, к Дариту подсядь. Ему точно новости нашепчут. А я пойду. Тоже подумаю.

— Ты че? Бросаешь Школу?

— Нет. Я остаюсь.

Глава 18

— Можете расползаться.

Голос Виликор сочился насмешкой. И было отчего. Мало остальным тренировки Шамора. Когда они уже попрощались с учителем и облегчённо вздохнули, старшая начала своё, дополнительное занятие. И постаралась на славу. Даже я уже начал обливаться потом. А это случалось, только когда выносливость подходила к концу. И сила, вливающаяся в тело, почти не спасала. Я не вышел из боевой медитации и не спешил покидать площадку. Я слишком слаб. И не стану сильней, если буду лениться и жалеть себя. Виликор повернулась ко мне.

— С мясом покончили. А ты готов к тренировке?

— Есть сомнения?

— Спокойный дух, чистый незамутнённый разум важен не только при познании техник. Мало будет пользы от неспокойного сердца и для работы с мечом.

— Мечом?

Вместо ответа девушка потянула клинок из ножен. Вот только я не торопился повторить её движение. Виликор оглядела меня с ног до головы. И впервые я видел на её губах такую откровенную усмешку.

— Знаешь, для человека, который убил главу собственной деревни ты на удивление правильный. Меня, что всегда поступала вопреки отцу и даже учителю — это раздражает.

— Запрет есть запрет.

Я ответил спокойно, так и не притронувшись к своему оружию. Её знание меня не тронуло. Глупо думать, что желающие узнать моё прошлое, не смогут это сделать. Вот Тогриму понадобился всего день. При мысли о нём рука сама сжалась в кулак.

— Запреты для того и нужны, чтобы разумно их нарушать. А старшие для того и назначены, чтобы следить за исполнением. Ты думаешь, я пожалуюсь на саму себя?

— Это могут сделать другие.

— Кто? Арнид был бы рад. Но даже он понимает, что такие вещи всплывут и не пойдут на пользу его репутации. Да Пиклит сам ему при первом удобном случае плетей пропишет!

— Как будто Арниду есть дело до своего доброго имени.

— Конечно, есть. Он ведь не глупый нулёвка, что подставил тебя под снежинок.

Я стерпел и это. Можно ли отрицать очевидное? Сам, вывесив язык, прибежал в ловчую яму.

— А что насчёт самого Бравура? Ты знаешь, как прошёл тот бой?

— Тот? С амулетом? Его слово против твоего слова. Вот только у него три десятка свидетелей, а у тебя двое. Репутация его семьи выдержит одно пятно в Школе, даже не заметив.

— А Арнида нет?

— Не сравнивай торговца и тех, кто владеет солидной частью земель Гряды. Это птицы разного полёта. Он первый из семьи, кто начал с самого низа, со Школы. Подумай сам, место ли ему среди нас? Слышала, что Бравур даже не пользовался зельями, прорывался сам. У парня большие планы.

— Понятно, — я хмыкнул, в очередной раз сетуя на свою глупость. И потянул меч из ножен.

— Так что насчёт твоего спокойствия?

— Тебе не нужно о нём переживать. Уж что что, а сносить удары судьбы и идти наперекор ей я привык.

— Твоя уверенность в себе радует. Все эти препятствия и испытания нам даёт Небо. Вычтенные баллы? Десяток плетей? Пинок учителя? — Виликор помолчала и словно припечатала. — Смешно! Разве можно с их помощью вырастить бойца, что проторит путь к Небу? Другое дело предательство!

— Знаешь, мне не нравится твоя точка зрения, — я не поддержал тона Виликор. — Я бы не желал своих испытаний никому. И что тогда ты сама забыла в Школе? Пошла бы и бросила вызов Главе Ордена. Вот уж испытание так испытание!

— Люди верят в разное и по-разному, — девушка махнула мечом, вытянула его перед собой, глядя на меня поверх лезвия. — Можешь считать, что испытания даются судьбой, а награды за них Небом. Если тебе так легче. Но создавать их себе так откровенно, влезая в дело Неба — глупо. Ничем хорошим это не закончится. Зачем Небу глупцы? Ступать нужно твёрдо. У Бравура есть планы, у меня есть планы. Что насчёт тебя?

— Мои желания просты. Получить копьё, например, — я тоже махнул на пробу мечом. Воздух послушно взвизгнул. И всё. Железка. Никакой радости. — А не этот дарсов меч! Мне надоело, что Пиклит называет меня бездарью при каждой встрече.

— Ха! — Виликор усмехнулась. — Не обращай внимания. Для него меч это и есть его путь к Небу. Старик просто помешан. Ты же на самом деле не так и плох с клинком. Не твой путь. И ничего более. Мы поработаем с тобой над главным.

— Главным? Чем именно?

— Обращал внимание на потуги Фатора и Гунира? Ты будешь лучше, — усмешка девушки стала шире. — Обещаю!

***

Как они создавали множество печатей? Как, дарс их сожри?! Нужно отвлечься от этих бесплодных попыток. Я поднялся с камня двора и встал в форму выносливости. Мне её не хватает в последние дни. Придётся выделить час на циркуляцию, прежде чем продолжить тренировку Указов. Хоть бы, какая птица залетела к нам во двор. Или мышь завелась. Мне даже не на кого наложить печати и опробовать новые задумки. Не на соучениках же. Я покосился на спальню. Они ведь спят. И не должны ничего почувствовать. Или должны? А если не почувствуют, то как отреагируют в момент пробуждения? И как я пойму действует ли приказ должным образом? Я не сдержался и постучал себя по лбу, пытаясь отогнать десятки глупых мыслей, что родились в голове. Неоправданный риск. Как будто мне заняться больше нечем. Вдох. Циркуляция.

***

Я не успел. Впервые за сегодня. Лезвие вспороло рубаху и плечо.

— Я ожидала большего от тела идущего вслед за душой, — задумчиво протянула Виликор, разглядывая расплывающееся свежее кровавое пятно. — Не вижу, чтобы оно закаливалось. Что с обращениями? Ты их удержал?

— Не надоело спрашивать одно и то же? Всё с ними отлично. Я удержал их и после ударов в узлы от Бравура и даже когда поплыл, чуть не проиграв. Это можно и не тренировать.

— А вот это странно. В этом ты, наоборот, лучше, чем я ожидала.

— Чем ты недовольна? — ответил я сквозь зубы, на пробу шевеля рукой.

— Тем, что чего-то не понимаю с тобой.

Вместо ответа я молча встал в стойку, грозя кончиком меча лицу старшей.

— А тренировать нужно. Ты забываешь про Шкуру. Она усиливает любую боль в разы. То, что ты держишь обращение сейчас, ничего не стоит. Там ты можешь всё позабыть от лёгкой раны, что будет жечь так, будто ты потерял руку полностью. Под амулетом лучше всего не давать себя ранить, — Виликор вскинула руки. — Лови!

***

Закончено. Я сравнил два рисунка, что висели бок о бок. На одном все узлы для Ледяных Шипов. На другом все те, что нашлись в школьном наставлении. Пусть я не могу использовать в схватке Шипы, но есть возможность усовершенствовать Лезвие. Думаю, мне ещё не раз предстоит встретить в драке Бравура. Даже если у меня нет описания следующего уровня техники, это не повод сидеть сложа руки. Ведь есть пример работающей и схожей по действию. Есть список, вернее, рисунок, узлов, что могли в ней использоваться. Техника Ледяных шипов выше рангом, но может же в ней оказаться намёк на общие правила? Сколько узлов может использоваться на втором уровне Лезвия? Два, три, четыре? Все шесть, что совпадают с Шипами? Нет. Я одёрнул себя. Узлы для двух техник не могут быть полностью одинаковыми. И созвездие из узлов в моём теле для каждой из них должно быть своё. Начнём с двух.

Я мысленным жестом отодвинул в сторону первые рисунки и принялся создавать новые. Те, где к Та-Ча в середине ладони добавлял по одному и другие узлы в руке. Из тех, что уже были у меня открыты. Они все подходят. Один рисунок — один вариант. Пять проверок, что снова грозят мне срывом техники. Сегодня пять. Для начала. А, вообще, срывов будет гораздо больше. Будут варианты с тремя, четырьмя и пятью узлами в разных звёздах. И ещё кое-что. Тот раз, когда я пытался создать Лезвие, не выпрямляя ладонь, оставил у меня смутное чувство. Будто бы для успеха мне не хватило лишь малости. Ещё бы одно крохотное усилие и я смог бы удержать поток силы в его русле. А значит, нужно тренироваться и в этом. Я вздохнул и бросил взгляд на звёздное небо над головой. Хотя бы час, но нужно отдать и этому. Не спеша и прислушиваясь к своим ощущениям в поисках равновесия и успеха.

***

— Приятель, не пора ль сбавить обороты? Эт рубаха уж заскорузла от кровищи и грязи.

— Вот этого не надо, — я невольно сморщился. — Она не грязная.

— Как скажешь.

Гунир кивнул с серьёзным лицом, но я слышал смех в его голосе. И недовольно принялся объяснять.

— Мне жаль отдавать баллы за новую рубаху. Виликор делает пяток дыр каждый день. Эта продержится ещё пару тренировок.

— Сам такой. Удобно, чё. Своей вони не чуешь.

Вымотанное тело отреагировало раньше уставшего разума. И ватажник, не ожидавший от меня удара, грохнулся на песок, едва не угодив головой об столб.

— У всякого терпения есть предел. Ты нашёл мой. Вставай!

— Ну-ну!

Гунир пнул меня, даже не поднимаясь. И попал очень удачно. Я моментально захромал и осторожно принялся обходить парня по кругу, примеряясь к нападению. Необычно началась тренировка.

***

Толчок! И небольшая порция силы покидает средоточие. Привычное её движение по меридиану, знакомое до последней тонкости, дающееся уже без усилий и раздумий. Придержать на мгновение, теперь подбодрить бег. Легко. Пока на пути не встречается первый узел из проверяемого сегодня созвездия. И всё меняется в тот же миг. В узел впиталась солидная часть бегущей силы, и путь моментально изменился. Так бывало в Пустошах, когда после песчаной бури нельзя было угадать окрестности. Что там тропинки. Бывало, что полностью заносило огород. И жителей ждали долгие часы выкапывания засыпанной зелени. Так я чувствовал себя и сейчас. Каждый изгиб меридиана встречал неизвестностью и опасностью. Энергия рвалась из тисков моей воли, пыталась обрести свою. Я усмирил её раз, другой, третий, но это становилось выше моих сил.

Энергия устремилась прочь из меридиана, вгрызлась в мышцы и кость руки, словно голодный шакал в ещё парящее мясо. Всю левую сторону тела скрутило болью, кисть свело судорогой в крючковатую лапу. Пришлось её долго разминать, возвращая чувствительность. И всё равно пальцы нет-нет, но вздрагивали сами по себе. А из-под кожи выпирали вздувшиеся жилы. В чём беда? В том, что у меня нет чужой памяти о правильном управлении силы? Или в том, что этот, третий за сегодня вариант узлов — снова неверен? Короткий взгляд налево. Туда, где невидимые другим, висят полупрозрачные надписи памятовалки. Очередной вариант перечеркнула жирная чёрная линия. Оглянулся на темноту террасы. Никого. И я решился. Через пару вдохов я уже оказался скрыт от взглядов за ширмами, где купались девушки. Здесь, между стеной и тканью вполне хватало места для меня. Я вздохнул и решительно поднял перед собой руку. Ладонью к серому, чуть влажному камню. Толчок! Средоточие, первый узел в теле, чуть уменьшившаяся энергия резво побежала к руке. В самодельном свитке Орикола не было никаких намёков на управление бегом силы. Я вёл её, опираясь на знания и умения, выросшие за эти дни неудачных попыток. Чутко отвечая на любой взбрык бегущей силы. Второй узел, третий, седьмой. Движение энергии стало плавнее, медленнее, легче. Обращение к Небу, дарсов тупица! Я торопливо нарисовал его перед собой. И едва не поплатился за то, что отвлёкся. Лишь напряжением всей своей воли я смог удержать технику от срыва, довести и влить всю силу в конечный узел. И оказался вознаграждён вспыхнувшими голубым символами-условиями и мгновенным полётом Шипа. Даже не успел рассмотреть его толком, как он уже рассыпался, сильно исщербив камень стены.

Я спокойно вышел из-за ширмы, оглядел двор. Как всегда. Ночь принадлежит только мне. Разгорячённый успехом, счастливый, я распластался спиной на скамье для умывания. И что с того, что она вечно влажная и не блещет чистотой? Я и сам после дня тренировок не лучше. Главное то, что мне удалось создать земную технику. По простому пересказу. Без помощи чужой памяти. А значит мои проблемы с Лезвием — в неверном созвездии. Созвездия... Я по-прежнему лежал лицом вверх и смотрел в ночное небо. На его тысячи звёзд. А есть ли что-то общее у созвездий в моём теле и тех, что горят в Небе? Послушный моему желанию рисунок всех узлов Ледяных шипов из памятовалки переместился вверх, очутившись между мной и ночью. Я долго вглядывался в мерцающие звёзды надо мной, пытался как-то найти схожесть узоров. Но всё было бесполезно. Сколько я знаю созвездий? Три-четыре помню с тех пор, как их показывал отец. Мало, когда там, над головой целая россыпь. Работа не на один день. И без трактата о них под рукой — бессмысленная.

***

— Да сгинь ты со своей тренировкой!

Гунир принялся орать, едва увидел меня в проходе спальни. Я остановился у лежака. Ватажник напоказ сцепил руки на груди.

— Чем ты недоволен?

— Я живой человек! И мне нужно отдыхать!

— Ты час тут уже валяешься.

— А хочу весь вечер! Шамор, старшая, снова ты. Я хочу покоя!

— Впереди Арена.

— Ой, да хоть ты замолчи! — перебил меня Гунир. — Я честно отпахал со старшей. Она мне добавит баллов. Зашибись. Договор есть договор. Тебе я мог — помогал. Сейчас сил моих нет скакать с тобой. Спина трещит, будто я ещё даже пятой звезды Закалки не получил.

Я молчал, оглядывал лежащего парня и думал. Тяжело всем, согласен. И раньше он и впрямь мне никогда не отказывал.

— Давай тоже заключим Договор. Он ведь важен ватажникам?

— Э, чёта мне твой тон не нравится, приятель. Эт важно всем, кроме подлых нулёвок.

— Ты тоже выбирай слова.

— Против правды не попрёшь. Ты к своим охотничкам со всем почтением, а тебя в выгребную яму стащили, так ещё и сверху попрыгали. Скажешь, нет?

Я открыл было рот, но сразу его закрыл. Пустой спор. Особенно когда ты сам во всём согласен с собеседником. Не будем об этом.

— Против меня, против Зимиона, что хочешь сказать?

— Я на вас хорошо влияю. Пропитываю духом настоящих ватажников. Вам со мной повезло.

— Ну, ты и придурок! — на соседнем лежаке зашёлся смехом Зимион.

— Есть у меня и хорошие черты, я не скрываю. Бери пример.

— Мне и своей дури хватает. Ещё твою цеплять?

— Ладно, — я влез в дружное ржание парней. — Давай заключим Договор. С тебя тренировка, с меня помощь с твоим Мангустом.

— Э, как эт будет выглядеть? — Гунир приподнялся на локтях, оглядывая меня. — Чё у тебя по два прочтения осталось на всех свитках все знают. Но его нельзя ж передать. Чё он есть у тебя, чё его нет. Мне всё равно покупать.

— Не тебе ли Дарит травил байки про то, какие умные эти печати Указов?

— И чё дальше?

— Не ты ли вчера просил помощи с техникой у старика Кадора? И тот объяснял тебе, как решить затык с прохождением спящего узла? На тебе Указ, на нём Указ. Но языки у вас не отнялись? Значит, можно орденцам об этом говорить друг с другом?

— Говорить, может, и можно, но передавать точно нельзя, — Гунир раздосадовано отмахнулся от меня.

— Э, приятель, — я скопировал манеру ватажника, — мы будем разговаривать!

— Тоже так себе идея.

Влез в разговор, неизвестно откуда появившийся Дарит. На имя своё прибежал, что ли? Не было же его на своём лежаке! Впрочем, Мир тоже подвинул Зимиона и сидя в ногах, внимательно вслушивался в разговор. Раздосадованный, я бросил взгляд по сторонам. Но никому не оказалось дела до нашей компании. Все остальные, кто не ещё не спал, сами разбились по кучкам и разговорам.

— Если бы это выходило так просто, то все давно бы друг друга научили. Бывает и мелких зверушек из лесов учат смешным трюкам. Но если они умеют дёргать за верёвочку, то знают ли, как устроен механизм колокольчика?

— Не понял о чём ты.

— Внимай мудрости. Чтобы чему-то научить, нужно во всех тонкостях понять, как движется энергия по меридиану. Думаешь, почему придумали эти свитки? Чтобы не тратить месяца на создание одного Лезвия, слушая чужие объяснения. Это не то, что можно выучить с чужих слов. В общем, смотри. Есть малый успех. Это когда ты прочёл свиток и по чужой памяти сумел кое-как допихать энергию до появления техники. Силы уходит много, техника создаётся медленно, меридиан остывает долго, как технику сделал, даже сам не понимаешь. Это мы. Пару лет применяешь технику и начинаешь понимать на своём опыте, что к чему. И энергии уже можешь потратить сколько хочешь. Сделать небольшое лезвие или вбухать половину средоточия. Это большой успех в технике. А вот когда ты настолько сроднишься с техникой, что будешь ощущать каждое легчайшее завихрение силы в меридиане, то это полное познание техники. Вот те, кто познал технику, и могут вложить своё знание в свиток. От остальных и толку не будет. Можно сотню раз читать такой неполный свиток и не научиться. Понял?

— Я-то понял. Но и ты подумай. Я учу техники с первого раза. Могу ли я, и ощущать её лучше, чем остальные?

— Ну, всё возможно. Большая река течёт тихо. Считаешь, что ты прям хорош в этом? С чего такая уверенность?

Вместо ответа я развернул руку ладонью вверх. Значит, можно решать, сколько силы вложить в технику? Я отправил крохотную, тонкую ниточку. Она быстро, да и легче, чем обычно скользнула по меридиану, впиталась в Та-Ча. Печать, которую я держал весь день, чуть осветилась в моём духовном зрении и... Ничего. Только ладонь кольнуло болью. Мало. Я удвоил количество силы. Мгновение на путь. И в потолок рванулось Лезвие Духа. Крохотное, размером с иголку.

— Ага, — голос Дарита разорвал тишину. — Если эта крохотуля не большой успех, то мне останется жевать свои сапоги. Ты что за хреново чудовище?

— Тихо, — Гунир сел на кровати. Затем и вовсе вскочил, оглядываясь вокруг. — Вроде не заметили. А то щас набегут, ученички! Есть смысл попробовать, Леград. Но тут до колокола осталось всего ничего.

— Значит, пожертвуешь сном, — не смог удержаться от довольной улыбки.

***

Я дёрнулся от крика Зимиона, но остался на месте. Что я мог сделать? Все понимали, чем это закончится. Даже он сам. И изо всех сил пытался создать чудо. Не вышло. Снежинка поигрался с ним, как шакал с квартиком и дожал. Зимиону бы сдаться или выйти за границы ринга. Но он слишком гордый для этого. Я впился взглядом в спину Шамора. Почему он не останавливает схватку? Этот удар должен был отрубить руку. Почему медлит?

— Нулёвка, одно слово и это больше не повторится. Сдайся! Согласись покинуть Школу!

— Иди к дарсу!

Зимион поднялся с колен. Бледный, с испариной на лбу, стискивая на правой руке пальцы, из-под которых капала кровь. И с горящими ненавистью глазами. Меч так и остался лежать на камнях. Снежинка не спешил. Дождался, когда тот попытался пнуть его в колено и, играючи уйдя от удара, схватил парня за целую руку. Выкрутил, ударил локтем. Хруст и новый крик. Дарсова Шкура! Почему она позволяет ломать кости?

Сегодня Шамор расставил нас по-новому. Направо и налево от него, вдоль ринга расходились уже окончившие схватку ученики. А остальные пары выстроились за спиной учителя. Ждали своей очереди под хмурящимся облаками небом. Смотрели на ринг. Передо мной уже почти не осталось спин. И хорошо видно всё происходящее. Вот только я совсем не хочу на это смотреть.

— Старший, почему вы не останавливаете схватку?

— Минус пять баллов. Пора учиться всерьёз, а не надеяться на учителя.

— Старший, но до этого вы останавливали схватку при таком явном преимуществе!

— Минус десять. А сейчас нет. Ты видишь, все молчат? Все выросли здесь, под крылом Ордена. Все знают, зачем пришли в Школу. Стать бойцами! Изменить свою судьбу! Но можно ли вырастить настоящего бойца не бросив его в жестокость и кровь на поле боя? Нельзя! И лучше бы вам, поднявшимся из Нулевого, запомнить это.

— Старший, он калечит его!

— Минус двадцать. Возможно, — в голосе учителя отчётливо слышался смех, — между ними обиды. Вы, молодые, горячие. Пусть они решат это между собой.

Я стремительно развернулся, впился взглядом в стоящего позади парня. Но не успел сказать даже слова.

— Одно ещё только слово и я пересмотрю наш договор, — голос Виликор был сух и спокоен. На меня она даже не глядела. — Мы договорились. Считай это испытанием судьбы.

Я стиснул зубы, опустил глаза, чтобы не видеть ни ринга, ни учителя, ни стоящих за спиной. Зачем я дал это обещание! Но кто же знал, что всё пойдёт именно так?! Вздрогнул от ещё одного крика. Но неожиданные слова Шамора заставили меня вскинуться.

— Закончили. Он потерял сознание.

— Как тебе представление?

Точно! Дори! Зря ты подал голос, мелкая шавка Бравура. Тебе-то выходить со мной на ринг! Я развернулся к нему с предвкушающей улыбкой. Той, которой когда-то пугал Ракота. Видимо, она удалась. Снежинка отшатнулся от меня, выпал из ровного строя ожидающих пар.

— Отличное! Я оценил, правда.

— Лучше делай выводы!

Дори сжал кулаки, вскинул подбородок ещё выше обычного и сделал шаг обратно. Ко мне. Храбрый.

— Избивая твоих приятелей, мы показываем тебе твоё будущее.

— Это я сейчас покажу тебе твоё будущее, — неожиданно подал голос, стоящий впереди, перед Арнидом, Гунир.

— Дори? — раздался ненавистный голос.

Я не рискнул ещё раз обернуться и посмотреть на говорившего. Ещё в начале схваток мы с ним сцепились языками. И у него ужалить меня вышло лучше. Вмешалась Виликор и поставила нам условие. Вне ринга всё должно быть чинно и спокойно. Кто же знал! Наверное, те, кто не так наивен, как я. Виликор, к примеру. Ничего. Ничего. Я чуть-чуть подожду.

— Да, первый брат. Помню его. Был с ним оба раза. Зазнайка. Ляжет.

— Вит, накажи его за наглость.

Гунир лишь хмыкнул на это указание его сопернику. Но теперь заговорила Виликор.

— Младший Киртан. Не тебе говорить о наглости. Я устала терпеть. Стоя рядом со мной — решать судьбу моих людей. Так, как будто я пустое место!

— Наследница семьи Тразадо. Мой отец всегда хвалил решительность твоего отца. У него великая, достойная цель. И богатое наследие. Скоро я навещу его, чтобы взять несколько часов чтения. Приятно будет познакомиться с ним лично.

Голос Бравура полон скуки и пренебрежения. Это он зря. Даже меня воротит от этого тона. Что уж говорить о гордой Виликор. И эти его слова... Хвалить решительность человека, который наказывал дочь плетями и превратил сына в калеку? Он в своём уме?

— Не обращай внимания на перебранку наших подчинённых. Это нас недостойно. Я вот думаю о нашей схватке, всегда хотелось лично оценить твою славу. Тебя часто ставили в пример мои наставники.

— А я слышала, что ты умён, — Виликор помолчала и резко закончила. — Врали. Сделанного — достаточно. Если я потеряю лицо, то взыщу с тебя.

Бравур лишь коротко рассмеялся за моей спиной. Самонадеянный придурок!

Дори ошибся в оценке силы Гунира. Он ничуть не сдерживался. И хоть не калечил своего противника, но с удовольствием превратил в посечённую отбивную. С мечом он оказался на голову выше этого Вита. А тот не сдавался, стоял до последнего, пытаясь выиграть в итоге, как и Зимион упав без чувств, не в силах терпеть усиленную боль от Шкуры. Затем Арнида вынесли. Две коротких сшибки, пропущенный удар в плечо, который он блокировал Покровом и тут же подрубленная нога. Снежинки были сильны, выходило так, что даже сильнее наёмников. Там разница в рейтинге бойцов была отчётливо видна. Здесь же они все оказались практически равны, лишь Дори выглядел на полголовы выше остальных в схватке. Теперь я видел это отчётливо. Увидел, оценил каждого снежинку с мечом и без. Но не понял, на что они рассчитывают, пытаясь занять все места в Академию. Уж ни Виликор, ни меня им не потеснить.

Старший пятого класса Грасдок тоже хорош. Он там один и хорош. И с ним Дори ничего не светит. Парень не просто имеет за спиной двенадцать звёзд Закалки, но и в бою полагается на своё тело. Похоже, сознательно сделал ставку на него и специально тренировался. Я не знаю, есть ли у него полная идеальная закалка, но знаю точно, что повторить его безумства прошлой недели я не смогу. Он пренебрегал защитой и отбивом чужого клинка. Безрассудно рвался только к одной цели — добраться до противника, принимая на тело удары меча Виликор без всякого Покрова. Вот уж кого можно назвать чудовищем. Но с нашей старшей даже это не спасло его. То ли неуязвимость имела ограничения, то ли Виликор смогла нащупать слабость, но через минуту схватки она простым пинком под колено остановила очередной его безрассудный порыв, а затем одним ударом разрубила плечо. И Шамор остановил схватку. Но Дори гораздо слабее её на кулаках, наверняка так же обстоит и с мечом. А значит и любому другому снежинке ничего там не светит.

Они могут только по простым ученикам пройтись безжалостным жёрновом. Как сегодня по нашему классу. Никого не жалели, втаптывая в камни ринга. Не знаю что этому причина. Моё упрямство, упрямство тех земляков, что ещё не покинули школу, простое желание показать всем свою силу и запугать? Не могу сказать. Хотя я сам ни о чём и никого не спрашивал, но Зимион, да и Дарит, нет-нет, но заводили в моём присутствии разговор о новостях в Школе. Я злился на самого себя, всё понимал, но никогда не уходил, внимательно вслушиваясь. Все ремесленники и пара охотников ушли из Школы. В тот же день. В третьем и пятом классах осталось буквально по паре человек. Ночевали они почти всегда в бурсе четвёртого. Через ночь дрались со снежинками. Проигрывали, у лекаря Хрила было всё забито, но держались. За эти две недели ушло всего трое. Как ни удивительно, но среди державшихся осталась и одна девушка.

Дори шагнул вперёд, к рингу, задев меня плечом. Моя очередь. Не знаю, что планировали снежинки. На что надеялся сам Дори? Сегодня они словно рассчитались за все те дни, что я провёл в спокойствии. Если других учеников просто вынесли, то Мира, Дарита и особенно Зимиона покалечили, пользуясь тем, что учитель не останавливал схватку после первой раны. Лишь со скрытным Гуниром не рассчитали сил. Впрочем, мне хватило и этого. Зачем они довели меня до предела? Думали, что я сдамся? Неужели сам Бравур верит в эти сказочки про мусор, трусов и краденые травы? Даже кража трав требует решительности. Говорят, что даже последнего труса нельзя загонять в угол. А ведь я совсем не трус. Они думали, что я размякну, видя, как страдают мои товарищи? Что за глупость. Кого они привыкли так запугивать? Простых людей, что навсегда решили остаться на этапе закалки? Тех, кто даже не задумывался о пути к Небу? Тут, в Школе я услышал много правильных вещей. От учителей, от Виликор. Путь к Небу требует нерушимого духа, который поможет смести с пути все преграды. Раны, жестокие тренировки, удары судьбы, кровь, безжалостные враги? Я всё преодолею! Если я сейчас уступлю, то, как я смогу идти к Небу дальше? Они пытаются запугать меня? Посмотрим, не испугаются ли сами!

Снежинка что-то говорил, улыбался. Но я его не слышал. Мир сжался. В один миг исчезли двор, учитель, люди вокруг. Остался ринг, Дори и небо над нами. Сейчас, закрытое низкими, тяжёлыми, грозящими вот-вот пролиться дождём, облаками, оно, как никогда было похоже на небо Пустоши. Небо, смотрящее на меня.

Шаг с парированием. То, что так злило учителя Пиклита. Позор идущего меча. Грубая ошибка мягкого. Я встретил меч Дори плоской стороной клинка, ближе к рукояти, как научил Гунир. Мощный стиль, недостойный императорского клинка. И тут же махнул мечом вниз, используя силу удара противника. Амулет не дал отрубить ему пальцы, но оружие он держать уже не сможет. Снежинка был слишком медленный. Он ещё только открывал рот в крике, а я уже проскользнул под рукой. Удар на проходе за спину кулаком в средоточие заставил его подавиться криком. Разворот, удар по ноге разогнанным клинком. Руку встряхнуло. Это амулет Шкуры снова защитил Дори, не дал перерубить ему колено. Пусть, боли он всё равно хлебнёт через край. Главное, чтобы вытерпел. Я отпустил рукоять меча. Захватить целую руку беспомощного снежинки, выкрутить, ударить открытой ладонью. Кажется, я слышал хруст. Отлично! В это можно играть и вдвоём, снежинки! Но мне мало! В колено, сбоку, со всей силы Медведя!

— Стоять! Стоять!

Действие ускорения от медитации и Мангуста закончилось. Мир вернул прежнюю скорость, ринг снова оказался окружён людьми, а в уши ворвался крик Шамора.

— Отродье, ты не слышал приказа?

— Старший, я остановился, как только услышал вас.

Я не поднимал глаз на учителя, оглядывал ворочающегося на камнях парня. Даже облегчения на душе нет. Ничтожество. Я сжал кулак, но следующие слова учителя заставили меня всё же оглянуться.

— Бой окончен.

— Старший, — я повысил голос, — У этих младших разногласия, которые они хотят решить в драке.

— Она окончена, ты плохо слышишь?

— Старший, — я уставился на учителя глаза в глаза, — Но это кусок дерьма ещё в чувствах. Чем он лучше Зимиона?

— Минус победные очки за непослушание.

— Старший, победить это ничтожество было легко. Мне не жалко этих баллов.

— Закрой рот.

Шамор сузил глаза, давя взглядом. Я помедлил миг, но уступил своей ненависти. К дарсу!

— Но, похоже, некоторые ученики у вас в любимчиках. Им подсуживают. Что ещё? Может, они получают больше баллов? Больше техник, чем все остальные?

— Ты выговорился? Десять плетей за неуважение. Двадцать плетей за длинный язык. Наказующий!

Теперь и я попробовал на себе Сковывающую ладонь. И плети. Снова. Пусть сегодня их больше. Пусть. "Это не страшно, Леград" - уговаривал я себя. Боль. Обычная боль, которой на моём пути будет ещё много. Да и не было мне в тот день больно. Гораздо сильнее на меня влиял свист рассекаемого воздуха. Он снова будил пережитое, видения моего позора. И он же их стирал. Каждый удар, заставляющий меня стискивать зубы, разрывал воспоминания в клочья, а начавшийся дождь словно смывал их из памяти. Всё это давно прошло, стало минувшим. Там я отомстил. Здесь и сейчас — тоже сумею. Небо свидетель.

Послушник с глазом на рукаве вышел из-за спины и встал так, что я смог его видеть. Свернул плеть, не спуская с меня глаз, вернул её на пояс. Я спокойно смотрел в ответ, смаргивая капли воды с ресниц, ожидая окончания техники обездвиживания. Её хватало чуть больше чем на шесть ударов. Как и говорил Дарит: «Мусор, годный только против слабаков». Толкнул Покров. Бесполезно. Не сработал. Наполнил тело туманом силы, разгоняя боль. К моему удивлению, он не только приглушил боль в рассечённой спине, но и развеял сковывающую технику. Увидев, что я шевельнулся, наказующий хмыкнул и подмигнул мне, тут же отвернувшись. Я осторожно пошевелил плечами, пробуя границы боли. Терпимо. Дождь словно охлаждает горящую спину. Но говорят, что через час боль накроет по-настоящему. Надевать рубаху не стал. Больно, да и сразу испачкается в крови. А её попробуй отстирай. И вообще, я только вчера её взял у Виликор. Лучше дождаться конца. Последняя схватка, в исходе которой я не сомневаюсь, и Шамор закончит занятие. Можно будет сходить к лекарю.

— Лекаря запрещаю!

Я не стал оборачиваться на крик учителя. Мне хватило довольных улыбок снежинок, стоящих напротив. Пусть радуются. Значит, просто промою раны свежей холодной водой и оставлю всю работу на своё тело. За эти дни оно к этому уже привыкло. О чём думает Шамор? У меня идеальная закалка! Плеть? Тьфу! Пустяк! Это не грязные шипы мада, это не сломанная нога, которую я постараюсь обеспечить каждому из стоящих напротив и радовавшихся избиению моих товарищей. Этому, что бил Зимиона, я отплачу вдвойне.

— И впрямь, сегодняшний день вызывает много вопросов. С чего это второй класс поимел сегодня столько радости?

Голос Виликор звучал в полную силу, обращая на себя внимание, отвлекая меня от мыслей, пропитанных ненавистью.

— Фу, наследница, как грубо! Мне кажется, или окружение плохо на тебя влияет?

Бравур задирал нос на ринге, но по мне выглядел просто смешно. Со слипшимися волосами, каплями дождя на лбу, он уже не выглядел героем со страниц детских сказок.

— Ты и твои люди слишком много себе позволяют. А я предупреждала.

— Гений, единственный ученик Разящего Намерения защищает отброс нулевого?

Гений? Даже так? Не просто ученик? Я исподлобья глянул на девушку. Это действительно так или одна из насмешек Бравура? Если это правда, то к чему её вечные уничижительные речи о талантах и зависть к моим успехам? Судя по спокойному лицу — она не считает это издевательством.

— Я защищаю себя. В бурсе может быть только один старший. Но ты ведёшь себя здесь как хозяин. Разве это может мне нравиться? Ты слышал, как я пару месяцев назад наказала тигра за такое же?

Бравур нахмурился, но Виликор уже шагала к нему. Неспешно, давая время приготовиться. Снежинка ударил. Не сдерживаясь. Слева, справа, выпад. В воздухе повис тягучий звон. Виликор работала мечом так, что Пиклит, будь он здесь, наградил бы её сразу сотней баллов и разразился хвалебной речью. Её меч словно скользил вдоль вражеского, едва касаясь, отводя в сторону и издавая тонкий звук поющего металла. Пение мягкого стиля. В тихом шёпоте дождя оно завораживало. Выпад Бравура она встретила вращением, словно затягивая его меч в водоворот своего клинка. Он, даже для меня, размылся в серебристую тень. Решительный взмах и руку снежинки словно отшвыривает в сторону. Теперь атакует Виликор. Быстро, как змея. Старший второго класса даже не успевает отводить её цзянь, не успевает уклоняться. Всё, на что его хватает — отступать перед жалящим лезвием. Я жду, что вот-вот она нанижет его на меч, но Бравур уже завершает круг по рингу. И всё ещё цел. Словно услышав меня, девушка коротко шагнула, стремительным движением ухватила его руку с мечом, как змею за голову, за запястье после кулака и закрутила выворачивая. У меня такой приём не вышел. Снежинка выкрутился, выбив мне зубы. С Виликор не сумел. Ему даже пришлось кувыркнуться, едва не нанизав себя на свой же меч, чтобы ему не сломало руку. Но это его не спасло. Едва он упал на землю, как девушка пнула его ногой. И впрямь. Точь в точь как того наёмника. Зубы прочь. Теперь я должен ей ещё и за месть, которую она сегодня взяла на себя. Слабак!

Едва Шамор, вместе со злобно смотрящими на нас снежинкам покинул бурсу, как я тихо шепнул стоящей рядом со мной Виликор.

— Спасибо. Стоило ли из-за меня наживать себе врага?

— Ты как та лягушка — слишком о себе высокого мнения, — девушка даже не повернула ко мне голову. — Нельзя сунуть в лапу учителю кровавик и думать, что тебе всё стало дозволено в этой Школе.

— Что?

Но Виликор отвернулась от меня.

— Так! Всем стоять. Ты, ты и ты! Бегом в кладовку. Берёте трое носилок и тащите сюда. Что делать дальше, нужно объяснять? Отлично. Не вздумайте за сломанное поднимать! Азо, ты меня понял, придурок? Арнид, проследи, чтобы носильщики не медлили! У нас будет завтра ещё более жаркий день!

Глава 19

Впервые вижу при свете дня сад Школы. Разительное отличие от вида под луной. Множество ярких, густых красок. Вчерашний дождь пошёл красоте сада только на пользу. Почти как в Пустошах. Омыл листву, освежил зелень короткой травы, прибил пыль на дорожках. К утру лужи просохли, оставив только свежесть запахов. В воздухе витал головокружительный аромат коры, листьев, цветов. Вот только всё это пахло совсем не так, как в Пустошах. Там солнце, словно на жаровне выкаливало всё на земле, оставляя только самый густой аромат, даже дождь не сильно выручал. Разве что в разгар весны, когда свежая поросль буйствовала, радуясь новому витку жизни. Здесь, то же самое солнце выпускало нежные лучи, что делали запахи шелковистыми, раскрывая в них больше разнообразия, в котором путался нос. Каждое дуновение утреннего ветерка приносило с собой новое тонкое благоухание. Шептала листва на качающихся ветках, скользили по густой траве тени, тонко звенели колокольчики. Перезвон начинался от дальнего края сада, набегал на нас и мчался дальше, за спину.

При свете дня стало видно, что поляну с камнем на дальней от нас стороны отделял от сада тройной ряд живой ограды. Ночью она просто казалась стеной листвы, поднимающейся к небу. Теперь, проходя стороной мимо неё, стали видны детали. Сначала, как и с других сторон, ровные, будто подрезанные кусты, смыкавшиеся друг с другом. За ними невысокие деревья с широкой и густой треугольной кроной, а ещё дальше ряд высоких и стройных. Эти деревья смущали меня, словно обрезанными по одному образцу кронами, одинаково широкими от самого основания и почти до верхушки. И посажены они были так плотно, что между их плотной, мелкой-мелкой листвой, больше напоминающей расплющенные иглы, не оставалось свободного места. Именно они и не давали ночью увидеть стоящее за ними здание. Зал Техник.

В деревне строили из того, что было и так, как сумели. В Арройо я впервые увидел, как можно строить красиво, используя краски и выдумку, не жалея дерева и стекла. В Гряде я узнал, что можно не ограничиваться в размерах и высоте. Теперь видел, что нет границ и фантазии. Прямо на густой короткой траве стояла квадратная основа стен, окрашенных в три цвета. Горящие красным углы и столбы здания, держащие на себе крыши. Яркая зелень широкими полотнищами между алых росчерков. Белая полоса, опоясывающая верх каждого этажа. Два этажа и две крыши. Второй, чуть меньший этаж вырастал прямо из середины первой крыши. И сами они, подпираемые фигурными выступами стен, изгибались вверх, к небу темно-зелёной черепицей так, что мне оставалось решительно непонятно, как это можно было сотворить. Даже зоркие глаза Воина не могли мне на это ответить. Если бы подойти ближе. Но нас вели не туда.

Арена. Круг белого, такого знакомого песка, словно привезённого из Пустошей, ограждённый невысокой, мне по пояс каменной оградой. Её чернота то и дело прерывается алыми полотнищами со знакомыми лозунгами. Меч. Кулак. Два ряда, стоящих один другого выше скамей, опоясывают арену. Между оградой и ими свободное место, сейчас заполненное отдельно стоящими классами со своими учителями. Впервые вижу, кто за кем следит, до этого только слышал. Пиклит, Латор, Зиран, Шамор перед пятым классом и Кадор, стоящий перед наёмниками. Всё же старик, так любящий учить, и впрямь следит за этой бандой тигров.

Шамор шагнул вперёд, легко вскочив на ограждение.

— Сегодня один из моих любимых дней. День, когда я испытаю вас, вашу решительность, вашу суть идущего к Небу. Каждый учитель делает это по-своему: читает мораль, применяет плети, лишает вас баллов.

Шамор помолчал, повернулся на месте, обводя всех учеников презрительным взглядом. Рубанул воздух ладонью с отчётливым свистом воздуха.

— Полумеры! Нет, может, в благословенные Небом древние времена и было достаточно лишить ученика сладкого. И то, слабо верится. Лентяи одинаковы во все времена. Оглянитесь вокруг! То и дело пропадают целые деревни, звери подступают к самым стенам, нет-нет, но и в границах города сектанты льют кровь. Не время щебетать и сюсюкать над вами. Основа силы любой семьи, гильдии, клана, Ордена — это пиковые мастера! Если в семье появляется Воин, хотя бы коснувшийся этапа Мастера Духовной Силы, то её ждут десятилетия процветания. Но легко ли вырастить такого Воина? Лучшие из детей забираются из наших семей как налог и плата за защиту. Что же делать оставшимся? Опустить руки? Сдаться? Нет! Преодолеть себя! Преодолеть свою слабость! Не допускать и тени сомнения в своих силах. Ставить перед собой цели. И сметать со своего пути любую преграду. Есть только один способ испытать вашу готовность идти к Небу, вашу решимость бойца, — Шамор улыбнулся, показывая зубы, словно зверь. — Схватка! Такая, чтобы кровь кипела, чтобы смерть проходила рядом! Сегодня вам разрешено всё. Все техники, что вы знаете. Все хитрости, что сможете придумать. Любые удары. Класс победителей получает триста очков на каждого. Оставшиеся на ногах — технику движения из Зала техник.

За спиной, а нас снова выстроили согласно рейтингу, был слышен шёпот.

— Чего за ерунда творится? В прошлом годе технику движения получал весь класс! А уцелевшие — технику перемещения и набор зелий!

— Почему трибуны пусты? Где приглашённые гости? Хотя б заместители глав? Подмастерья? Старшие ученики не пропускают показательных схваток. Да у них обычно до драки за приглашения доходит!

— Очки тоже неплохо. Хватит на пару техник.

— Сам их покупай. То, что там лежит, больше похоже на мусор, который вымели из углов Зала Техник. Слабые и никчёмные. Уж лучше зелья.

— Так и они, с каждым узлом действуют всё хуже, а цену ломят. Где зелья для Воинов?

Голос Шамора заглушил шёпот недовольных.

— Сегодня обойдёмся без амулетов. Ради вашей схватки мы задействуем формацию арены. Суть та же. Только от вас зависит, будете вы продолжать бой или нет. Не сумел встать на ноги до конца схватки — считаем павшим и в строй не возвращаем!

Учитель ещё раз оглядел нас, проверяя, как мы приняли его слова, и спрыгнул с ограды. Подхватил с камня обычный стаканчик под кости, привычно встряхнул. Точь-в-точь как Гунир по вечерам. Тихо, едва слышно на таком огромном пространстве, застучали белоснежные кости по чёрному камню.

— Шестой против первого.

— Почему я не сомневалась в такой удаче? — презрительно прошептала Виликор и неожиданно повернулась ко мне. — Похоже, что кое-кто положил глаз на главный приз. Хочешь, чтобы он достался Бравуру?

— Конечно, нет.

— Тогда выложись на полную! Не оставляй ничего про запас, как ты это любишь, — Виликор буквально пронзила меня взглядом прищуренных глаз и отвернулась. — Так! Всё делаем так, как учили эту неделю. Да, это больно и страшно. Но никто не умрёт, а раны заживут уже к утру. Все слышали учителя. Вы ведь не вступили в мирные гильдии, не примкнули собирателями к ватажникам. Вы пришли в Школу Ордена, которая готовит бойцов. Кто-то пылает ненавистью к сектам, желает уважения в городе или бежит из цепких лап семьи. Сегодня лишь тренировка, но именно она решит, кто из вас останется в Ордене, а кто сдастся и будет годы выплачивать долги. Слабым — не место среди бойцов. Если кто дрогнет, то я сделаю его жизнь невыносимой в оставшиеся месяцы. Его путь — путь ремесленника или примерного горожанина. И он будет вздрагивать, вспоминая меня.

— Довольно, — Иглис устал ждать. — До речи Шамора далеко. Тебе ещё много тренироваться пока ты сможешь зажигать кровь у настоящих бойцов. Сходитесь!

Едва переступив границы арены, как и мы, и наёмники замерли. Балагот изогнул тонкие губы в усмешке и поманил нас пальцем. Однако никто из нас не шевельнулся. Стрелки стояли позади, бойцы впереди. Все разбиты на три группы. Каждую из них прикрывали мясные щиты. Так, Виликор называла как тех, кто до сих пор не открыл нужного узла и был способен только на Покров, так и тех, кто, вообще, оставался ни на что не годен.

— Волк, ты уверен в себе?

— Да, — ватажник покрутил плечами разминаясь.

— Тогда на счёт три — врываемся. Раз, два, три!

Такое мы тренировали и обговаривали не один раз. Каждый, вырвавшись из-за спин первого ряда, рванул по своему пути. Старшая прямо, лоб в лоб на Балагота, мы с ватажником в стороны. Секунда и левую щеку ожгло жаром. Эти Лезвия я видел, расстояние ещё было велико, хватило лишь чуть слабее оттолкнуться одной ногой. Снова! В этот раз оказалось сложнее — пришлось кувыркнуться в воздухе, поджимая и оберегая ноги. Толкнуться ногами в плотный песок. Влево! Снова влево! Шаг до первых наёмников. Из-за плеча выскочило полупрозрачное Лезвие и вошло в грудь наёмника, который уже и сам открыл ладонь. Брызги крови! Сейчас! Я использовал Покров — жар опасности стал нетерпим. В меня друг за другом врезалось не меньше трёх мечей и пяти лезвий, рассыпавшихся на безобидные искры. Но я уже ворвался в ряды стоящих мужиков. Тому, в кого я влетел плечом, ещё под действием Покрова — пришлось хуже всех. Он даже не догадался закрепиться Опорой и пусть полностью остановил мой разбег, но улетел спиной назад вместе со своим товарищем. Мечом в плечо левому. Под колено правому. Кулаком с усилением в ухо первому, едва спал его Покров. Теперь другой! Ухватиться за чужую руку и крутануться вокруг себя, прикрываясь телом врага от очередной опасности. Дикий вой. Я завершаю оборот, отпускаю свой живой щит, сбивая им пару человек. Слева Виликор раздаёт удары. Отправить Лезвие вон в того шустрого за её спиной. Отбить меч. Присесть от ветра опасности, подрубая ноги ближайшим противникам. Шар предупреждения из нитей силы почти бесполезен в такой толкучке. Но я пока справляюсь. Стоящие вокруг заорали. Это наша поддержка буквально выкосила увлёкшихся мной наёмников, дружно положив целый десяток Лезвий. Молодцы, вот только и меня чуть с ними не отправили в лазарет.

Вот этот стоит. То ли не встретил своего Лезвия, то ли успел с Покровом. Распрямляясь, отталкиваясь от поверхности арены, вместе с тучей песка, вбить ему меч в живот. Меня повело в сторону, клинок встретил защиту формации арены и словно ударил в камень, Хотя противник падал, крича от боли. Я потратил миг, возвращая равновесие. Усиление этого удара было лишним. Дохнуло жаром в спину. А через секунду мне прилетел тяжёлый удар в затылок. Мир вокруг вздрогнул и потерял чёткость. Я полоснул за спину мечом разворачиваясь. Клинок звякнул, встретив чужой. Передо мной стоял Лимдур, тот самый, которому когда-то Виликор выбила зубы. Он снова оскалил их, вот только с половиной человеческих это смотрелось уже не так страшно, и раскрыл ладонь. Сбить в сторону! За мной кто-то, захлёбываясь, завизжал, получив Лезвие. Лицо наёмника окончательно исказилось в ненависти. Ошибка! Нужно было бить мечом ему в руку!

Мы вцепились друг в друга, скользя и взметая песок выше голов, пытаясь сбить противника с ног или вывернуть руку с клинком. Я оказался сильнее, а он выше и опытнее. Почувствовав, что проигрываю, я кое-как распрямил левую ладонь. Не до конца. Мало. Любому другому. Но мне хватит! Я отправил по Меридианам почти двойную порцию силы. Руку обожгло утекающей энергией, но я справился, всё верно рассчитал и наёмник, захрипев от боли, упал на песок с рассечёнными рёбрами. Шкура может и хороша, но и болью одаряет щедро, чтобы лучше запоминалось. Формация работает так же. Не ожидал, что тигр сможет подняться после такого, но Лимдур, рыча, оперся на руки. Я тут же ударил ногой, похоже, лишив его и остатков подпиленных зубов. Обернулся, оглядываясь в поисках опасности, и опустил руки. Уже всё.

Морщась и ощупывая затылок, я принялся считать наших выбывших. Много. Шестнадцать человек как дарс слизал. А если бы Лимдур ударил мечом, то и я бы оказался среди них.

— А! Моя рука! Моя рука!

Наши, так же как и наёмники ещё валяются на арене. Дикие крики раненых сменились громкими стонами и бессмысленными причитаниями. На арене дикая боль лишь вначале, как будто и впрямь меч всадили в живот по рукоять, а затем отпускает. И все же разрубленные до кости раны это серьёзно. А вот задумка Виликор с живым щитом удалась. Даже если кто-то не успел применить Покров, то всё равно прикрыл собой стоящих позади. Мы хорошо разменялись. Выбывшие — низ рейтинга бойцов нашего класса. Не считая четырёх, так и не ставших Воинами. Они уже не учитываются никем. Слишком серьёзными стали схватки на ринге.

— Удивительно, что мы уцелели.

— Без хотя бы малого успеха в боевой медитации такие трюки не провернуть, — Виликор вытерла кровь с губ. — Сейчас ещё класс. Снежинки пойдут последними, когда нас останется десяток. Дай небо десяток. И наш единственный шанс — повторить вот это. Сблизиться, ворваться и задавить в свалке. Считай, это была разминка. Стадо, а не бойцы.

— Подожди. Если мы победили шестой, то они больше ни с кем не будут драться?

— А ты чем слушал? Схватки на выбывание. Зуб даю, — Гунир цыкнул, — Подсуживают.

— Сопляк! — окрик Шамора заставил нас оглянуться. — А ещё волчонок! Ты часто видел справедливость в лесу? Её нет в этом мире! Думаете, талант — это когда вас хвалят? Это когда бросают в самое пекло, ставя на ваш талант всё что есть! Вы ведь лучше, сильнее, удачливее других! Так доказывайте это и в бою тоже! Иначе что стоит ваш талант? Выметайтесь с арены, сопляки!

***

— Четвёртый класс. Поглядим, сколько заберут с собой твои земляки.

Я криво улыбнулся Виликор и впервые поглядел на класс Тогрима. Чего уж теперь? Глупо из-за обиды не смотреть сражение. Тем более охотники стоят насмерть, не вылезая от Хрила. Теперь, лишившись всех слабодушных, хитрых и трусов, с ними, может, и можно иметь дело. Вот только я не пойду к ним первым. Они все тогда промолчали, а значит каждый сам за себя. Мне легче. Ко мне не приходят, вызывая на бой по ночам. Кто? Рискнёт ли Бравур снова выйти против меня? Остальные бессильны. И отыгрываются на моих знакомых. Три дня назад в переходах снежинки встретили Дарита. Сломали ему обе руки. Я выслушал новость, и сам ушёл из класса. Полночи прождал, надеясь на удачу. И дождался трёх снежинок. Сломал каждому по руке и ноге. Разбил фляги, что они тащили. Надеюсь, они несли это вино Бравуру. Вряд ли. Но вдруг?

Я смотрел на сражение снежинок и класса Тогрима и всё сильнее сжимал зубы. Снежинки и по одному были хороши, но то, что они творили в команде... Я наглядно видел, чего от нас пыталась добиться Виликор. Это работа не двух недель. Разбиты на двойки. Правша и левша. Не так легко, как мы трое, но делают то, на что не способно большинство из учеников Школы. Каждый. Каждый из снежинок отбивает Лезвия мечом. За минувшие дни непрерывных тренировок открылась удивительная вещь. На мече я проигрывал Гуниру, Арниду и даже Фатору. А вот отбивать камни и Лезвия я научился лучше всех. В этом Виликор оказалась права. Я плохо умел играть клинком, но отмахнуться от летящего в тебя камня? Легко. Для меня. Но даже Гунир, не первый год знакомый с этим трюком, справлялся с трудом. Эти снежинки явно познакомились с клинком не полтора месяца назад в Школе. Хороших подчинённых сыну воспитал отец Бравура.

Снежинки были неумолимы, словно песчаная буря. Горе тем, кому она закроет небо. Пары казались почти неуязвимы. Лишь вначале, когда ребята Тогрима сумели по команде сосредоточить Лезвия непрерывной волной, они смогли опрокинуть на песок пятерых. Но снежинки умели не только дружно отбивать Лезвия, но и запускать их. Даже слаженной пары кинжалов духовной техники, пускаемых в одну цель с разрывом в пару вдохов, было достаточно, чтобы начать выкашивать тех, кому я сочувствовал. Четвёртый класс таял на глазах. Было понятно, что Тогрим и ещё один, смутно знакомый парень освоили боевую медитацию, достигнув этапа опасности. Но этого оказалось слишком мало. Двадцать пять против семи — это не то, чем можно гордиться.

***

Пятый класс доказал нам, что они подготовились к схватке ничуть не хуже нас. И первым сделал ход.

— Калира! Меч!

Наш первый ряд мясных щитов рухнул как подкошенный. Покров словно сам защитил моё тело. Одно Лезвие я принял на грудь, до другого сумел дотянуться ладонью, разбивая его на осколки. Но этого было мало. С боков, позади кричали и падали одноклассники. Впереди стояла только Виликор. С двумя мечами. Цзяни размылись в череде стремительных взмахов. У девушки словно появились два сверкающих крыла. Они надёжно прикрыли наши ряды от летящих непрерывным потоком Лезвий Духа. Я замер, заворожённый зрелищем, но злой окрик Виликор напомнил мне, что не время мечтать.

— Ну! Тупни!

Не знаю, что точно хотела от нас старшая. Каждый кинулся действовать по-своему. Мы с Гуниром снова сорвались на бег, каждый на свою сторону, вдоль самого края арены, растягивая внимание, как вбивала Виликор. Судя по тому, что из-за спины полетели техники, уцелевшие Арнид и Фатор, назначенные старшими групп, тоже вспомнили о деле. Первые секунды я думал, что тут, у ног пятого класса и лягу. Шар энергии, стремящейся к моему телу, ярко горел, помогая выживать и шаг за шагом приближаться к врагу. И Мангуст и большой успех боевой медитации, позволявший изредка становиться быстрей, использовались непрерывно, едва становилось возможно. Пригнуться, махнуть мечом, убрать ногу с пути Лезвия, опустить её вправо в коротком шаге, изгибаясь и пропуская мимо себя следующее. Самому послать Лезвие. Цзянь. Ещё раз. Теперь отбить слева. Не успеваю! Покров! И тут неожиданно дохнуло опасностью в спину. Я, едва не разрывая мышцы, скрутил тело, прижимаясь к земле. Надо мной засвистело. Трое стоящих передо мной получили, наверное, с десяток Лезвий одно за другим. Техники рассыпались крошевом, пролетали мимо, но это не могло длиться вечно. Один из парней отхватил попадание в лицо. Я успел рассмотреть ужасную рану, перечеркнувшую ему глаз. Но не остановился в своём рывке с песка ни на миг. Хрил поднимет на ноги всех. Это единственный мой шанс добраться до противника. Оставшиеся десять шагов я преодолел двумя прыжками.

Мечом направо, Лезвие влево в беззащитных сейчас противников. Шаг вперёд и ногой в колено удивлённому парню передо мной. Он упал, мой удар сломал ему ногу. Добавить в голову. Слабак из низа рейтинга. Отбить удар мечом. Девчонка. Кулаком в голову, в полсилы, лишая её сознания. Это единственная поблажка, что я могу ей дать. Слева орал ругательства Гунир. Через секунду и я начал про себя поминать вонючего дарса. Увлёкшись, я сделал два лишних шага вглубь строя и теперь в меня летели техники и мечи со всех сторон. Я даже не рисковал ускоряться Мангустом, слишком много внимания требовало балансирование на краю поражения. Миг отвлечённости и я проиграю. Почему мне не помогает моя группа стрелков? Я скрипнул зубами от вспышки ослепляющей боли. Закрылся Покровом. Дарсов цзянь! Не сумел верно попасть клинком по летящему Лезвию и оно, разрушенное всего на две части, рассекло мне плечо. Мне и так, как никогда, везло сегодня с этим приёмом. Я всё же сумел продавить грубой силой звенящего со мной клинками и отшвырнуть его под чужое Лезвие. А затем в ряды пятых влетела Виликор.

***

— Чудесно. Нас осталось меньше трети, — даже счастливчик Мир выбыл. Я сплюнул скрипящий песок. Когда я успел его наесться?

— Не только мы готовились к этому дню, — Гунир не говорил, а скорее хрипел сквозь сжатые зубы, пытаясь успокоить дыхание.

— Грасдок. Сын тысячника северной границы. Уж он-то знает толк в муштре. И умеет из тупых новобранцев сбить строй. И достался опять нам.

— Что у него за тело? — давно мучил этот вопрос. — Идеальная закалка?

— Нет. Ты всё переживаешь из-за своих проблем с закалкой? Забудь. Ты такого не добьёшься.

— И всё же. Что тогда с его телом?

— Основы и Формы. Они обязательны и они именно основы, на фундаменте которых можно многое создать. У него это формула циркуляции Демонического тела. Одна из многих попыток перенять лучшее из пути зверей. Особые схемы круговорота силы по меридианам, специфические лекарства и упражнения повышают прочность тела. Здорово да?

— Неплохо, — уже немного изучив Виликор, я ответил осторожно, предполагая подвох.

— Мусор! Больше вреда, чем пользы. Тупиковый путь, которому рады только в поясах отбросов. Не вздумай влезть в эту гадость.

Я промолчал, но всё запомнил. Какой вред у этого Демонического тела? Невольно оглянулся на выбывших. Про минусы Мира я знаю. А что с Грасдоком?

***

Очередное сражение, вернее, избиение третьего класса мы наблюдали молча. Я был неправ. Тогрим, мои земляки и ребята из города могли гордиться. Третий класс, лучше их в таланте, более полный числом, смог добиться даже меньшего. Они, вообще, оказались больше похожи на стадо джейров. Тупое и бестолковое, с противным блеяньем прыгающее на нож мясника.

— Все — всё видят, — голос Виликор отдавал холодом утренней воды. — Все — всё понимают. Я впереди, за мной держатся Леград и Гунир. За ними идут Арнид и Фатор. За ними Калира и все оставшиеся. Попробуйте показать, что вы не зря считаетесь талантами. Мы будем прикрывать вас мечами, как сможем.

— Сильно на меня не рассчитывай. Я почти пуст. Долго не протяну.

Голос Гунира был спокоен. Я проверил себя. Всего четверть потрачена, я больше махал клинком и пользовался Покровом. Когда ватажник успел потратить столько энергии и почему так мало восстановил её за время отдыха?

— За меч держаться хватает сил?

— В него можешь верить всегда.

— Двинули.

В левой руке Виликор снова меч Калиры. Ей, лучшей в Лезвии Духа, он и впрямь не нужен. С ним она ещё хуже меня. Если я махаю им словно стальной палкой, но безошибочно попадаю ей куда нужно, то она эту палку может ещё и ронять. Мы неспешно шагали вслед за старшей. По сторонам изредка пролетали одиночные Лезвия, но нам доставалась лишь летящая в глаза пыль. Вот что значит сила. Она в одиночку переломила схватку с пятым, сейчас тоже вся надежда только на неё. Даже я, видя слаженную работу снежинок, сомневаюсь в своей способности добраться до них. Гений меча, способная выйти одна против трёх десятков. И я, бездарный с ним, плетущийся под её защитой. Мой талант в другом. Интересно. Сейчас я точно на десяток узлов сильнее почти всех снежинок. Да и сила души, после тренировок с печатями и медитаций в лесу ученического жетона, намного увеличилась. Это, конечно, разрыв даже меньше звезды, но всё же. Лягут ли на снежинок мои печати ограничения? Мне ведь много не нужно. Только лишить их возможности применять Лезвия. Могу ли я, по-своему, со своим талантом, тоже выйти один против всех? Или мой Ледяной шип. Насколько он сильней человеческой техники? Пробью ли я им Покров, ведь тот не держит толком даже чуть улучшенное Лезвие Бравура? Тонко звенел цзянь Виликор. Я никогда не смогу заставить его так петь. Мне нужен свой путь. К дарсу Пиклита с его императорским клинком. К дарсу раздумья!

— Раз, два, три!

Нас ждали. Не знаю, сколько снежинок стерегли лично меня и приберегали техники для этого момента. Мне показалось, что в мою сторону летела сплошная стена из сотен призрачных Лезвий. Сердце на миг замерло, а затем я растянулся в прыжке, вжимаясь в песок. Лишь там, справа, над самой поверхностью арены я видел просвет и возможность уцелеть. Щелчок кончиком выставленного перед собой меча и лицо обдаёт острым крошевом разрушенной техники. На такое способен только меч, в котором есть частичка души идущего к Небу. К сожалению, в этом мече она не моя. Дидо утром, поднятый вместе с дежурными, час сидел с моим клинком. Говорят, после этого он хуже слушается хозяина. Может и так. Эта железка не падает из рук? Попадает туда, куда я целюсь? Мне этого достаточно.

На ноги я подхватывался, ожидая чувства опасности каждый миг. Но запасных стрелков у снежинок не оказалось. А новая волна техник уже не была такой непреодолимой. Все же они мои ровесники. Кто-то запустил технику сразу, как остыл меридиан. Кто-то, наоборот, промедлил. Всего миг. Но этого оказалось достаточно. Непреодолимый поток Лезвий превратился в пересыхающий ручей, позволив мне находить лазейки для нового шага. А затем и снежинкам пришлось начать думать о защите и отвлекаться от меня. В дело включились оставшиеся за спиной соученики. За десять шагов я увидел двух упавших снежинок. Они по-прежнему сливались для меня в безликие пятна. А мне не хватало сил пройти оставшееся расстояние. Слишком близко мы были. Слишком быстро, да ещё и с боков, летели Лезвия. Мне обязательно нужен Покров для прорыва. Но приходилось тратить его просто чтобы оставаться невредимым в те моменты, когда я не мог ни увернуться, ни встретить мечом летящее лезвие из небесной энергии.

Вот он! Шанс! Снежинка из левой двойки получил сразу четыре Лезвия, летящих цепочкой. Тело, ноги, тело, ноги. Парень отбил первое, шагнул в сторону, применил Покров. Но четвёртое Лезвие вошло ему в бедро. Я добавил свою технику в голову падающего тела. Она прошла над самой макушкой и рассыпалась на плече его напарника, успевшего почуять опасность. Разбить вражескую технику пропитанным силой мечом и перебросить его в левую руку. Посыл энергии, символы уже перед ладонью и Лезвие с правой руки ушло в грудь не ожидавшего подвоха парня, до которого оставалось всего пять шагов. Оставшись всего с половиной противников перед собой, я словно сбросил тяжёлый груз со спины. Втоптать в песок оставшихся — дело пяти вдохов. Раз. Два. Три. Четыре. Пять!

Я закрутил головой. Пятна лиц вокруг обрели черты. Где Бравур? Он должен быть слева и впереди! Туда! Впрочем, мой порыв тут же разбился о вторую шеренгу снежинок. С ними управиться за пять вдохов не вышло. С мечом они оказались ещё лучше прежних. И лучше меня. Тем более вдвоём. Я кружился перед ними, не в силах задавить их сразу. Выгадывал просвет между летящими Лезвиями, чтобы сойтись ближе и воспользоваться своей скоростью, когда из-за спины появился Арнид. И я тут же рванул вперёд, забирая на себя внимание противника и позволяя соученику приблизиться к ним на расстояние вытянутого меча. Уж он работал клинком на загляденье. Одного тут же переиграл обманным финтом, другого срубил, едва снежинка отвлёкся на крик напарника. Ещё пятерых, остатки первых двух шеренг, мы смели уже вдвоём. А затем богач поймал грудью в упор сразу два Лезвия подряд. Я отомстил уже через мгновение и мне стал виден лежащий за их спинами Гунир.

Я в голос выругался, подныривая под очередное Лезвие. И ватажник тут же зашевелился. Более того, попытался подняться. Что происходит и снежинки впереди, и я поняли одновременно. Они успели выкинуть руки, запуская Лезвия. Я успел сделать огромный прыжок, приземлившись возле Гунира. Два Лезвия — это не серьёзно. Под одно я подставил ногу, под другое плоскую сторону клинка. Меч зазвенел, а ногу обсыпало крошевом. Последняя четверть запаса средоточия пошла в дело, но рывок на Мангусте позволил мне дотянуться до врага мечом. Я не пытался соревноваться с ними в работе клинком. Крутить все эти финты, поворачивать лезвие меча нужной частью, держать перед собой стальную стену. Удар под усилением, грубо, прямолинейно, даже не заметил попытки противника позвенеть мечами. В тело снежинки врубился и мой, и его клинок. Пригнуться под махом меча второго и впечатать кулак ему в живот. Неудачник, похоже, умел применять Опору. Его сложило на том же месте пополам, как ножницы. И в него тут же прилетело ещё и Лезвие из-за моей спины.

— Замерли!

Крик Шамора заставил меня остановиться, оглядеться. Мир снова стал большим. В нём появились не только ближайшие пять шагов и опасность, летящая ко мне сквозь нити силы боевой медитации.

На ногах остались я, Виликор, ругающийся Гунир и Калира. А Бравур и Дори лежали под ногами старшей. Ну как так?!

Глава 20

Прошлый раз дорогу в этих закоулках показывал Гунир. Сегодня ему не до прогулок. Но я справился и сам. Немного напряг голову, слегка размял ноги и мне стало понятно расположение внешних проходов Школы. Ничего сложного в сравнении с моим крохотным кусочком лабиринта Чёрной горы, что остался где-то далеко в песках. Хотя все равно неясно, почему нельзя было опоясать здесь всё сквозным широким проходом. Зачем эти узкие, извилистые переходы? А ведь чтобы перекрыть их все, снежинкам нужно было постараться. Впрочем, чего это я? Если уж они выдумали похожую на правду историю, донесли её через третьи руки до Мира, то и такую мелочь они не могли упустить.

Им сегодня, вообще, везёт. В ловушку влетел не только наивный здоровяк-крестьянин, спешащий на встречу с братом, но и заинтересовавшийся Дарит. Он, верно, уже и не рад, что из любопытства когда-то напросился с нами на драку со снежинками, ведь попадает в разборки с ними чаще всех. Все мои товарищи не рады. Мир с Даритом, которым снежинки сломали руки и посоветовали спешить к лекарю. Гунир, что сегодня опростоволосился на уроке Шамора с сорванной техникой, а на пороге лекарской комнаты нашёл ждущих его здоровяков и буквально раздробленную ногу. Зимион, которого недавно чуть ли не освежевали на ринге. Лишь я, сидящий безвылазно в бурсе, оставался невредимым. Хотя вот так, втроём на одного могут поймать и меня. Могли. Сегодня снова моя очередь ловить. Прошлого раза снежинкам оказалось мало. Они не поняли границ моего терпения. Сейчас я объясню ещё раз. Я вывернул к дверям второй бурсы и замер.

— Приветствую, старшего.

Небольшой поклон широкоплечему Воину, что даже не оторвался от возвышения. Начинаю к этому привыкать. Ночью они больше похожи на статуи. Поворот к тем, кого я не ожидал здесь встретить.

— Что тебе здесь нужно?

— Тоже что и тебе. Мы тоже устали быть чучелами для тренировки. Можно сидеть за оградой, сжимаясь от страха при каждом ночном шорохе, и ждать, когда Монстр решит попробовать тебя на вкус. А можно набраться смелости и пойти в логово, чтобы доказать ему — твой посёлок не охотничьи угодья.

— Красиво сказал, — я чувствовал, как лицо стягивает злостью в ухмыляющуюся маску. — Что ж ты молчал, когда мне советовали опасаться работы на бойне?

— Ты похож на старейшин, — Тогрим смотрел прямо, не опуская немигающего взгляда. — Старик, который считает себя самым важным в посёлке, но не знает и ложки тех забот, что хлебает полной чашей Глава селения.

— Ты уже такое говорил, только сейчас забыл слово никчёмный. Никчёмный беззубый старик, что лишь зря переводит мясо и которому давно приготовлено огненное ложе.

— Не будем раздувать обиды.

— Их и так достаточно, чтобы наши дороги разошлись, — я махнул рукой. — Прочь!

— Ты придурок? — Тогрим вскинул брови, даже не сдвинувшись с места. — Ты собираешься войти туда один?

— Ты глухой? Наши пути разошлись, — я улыбнулся, скорее даже оскалился свежими клыками. — Этот беззубый старик и знать не желает твоих забот. Тяни их сам. Лучше быть одному, чем с теми, кто считает тебя протухшим куском мяса, годным только для приманки.

— Это не так! — Тогрим сжал кулаки, мотнул головой, с жаром продолжил. — Я не хотел раскола между нами, чемпионами Арройо! Был договор с мастеровыми, что охотники сделают попытку победить, и лишь затем они уйдут из Школы! Я не ожидал проигрыша!

— Проигрыша?! — у меня перехватило дыхание. — Это ты обернул мою победу проигрышем!

Тогрим повысил голос. Я не отставал от него. Мы стояли в двух шагах от невозмутимого Воина, в полумраке коридора и, прожигая взглядом собеседника, орали друг на друга.

— Настоящую победу нельзя так просто перевернуть парой слов!

— Слепой дурак!

— Уж прости, что отвёл от тебя глаза! Мне было не до того, если не заметил!

— Так, это я ещё и должен был замечать?!

— Кто у нас первый брат, кто лучше всех?!

— Так что же ты не бросил мне вызов, если я хуже тебя?!

— Как будто мне забот мало?!

— Заботы? Лучше нужно заботиться! Так что о мастеровых? Они снюхались со снежинками!

— Я пытался уговорить их.

— Ты знал? И не думал мне ничего рассказать?!

— Я бы сказал.

— Но ты молчал об этом! Использовал меня! Ты ничуть не лучше того, кого я убил там, в песках!

— Я надеялся на их разум!

— Не найдя его у себя! А ведь ты! Ты пришёл ко мне! Ты! Просил! Меня! — у меня закончилось терпение, и я шагнул вперёд. — С дороги!

— Стой! Да стой ты!

Тогрим преградил мне путь. Я едва удержался от желания применить Спину Медведя и снести его с дороги, вбить ему его глупость назад в горло.

— Не будем лаяться, как визгливые шакалы. Да, я воспользовался тобой. Сегодня ты воспользуйся нами. Кому ты успеешь отомстить один? Да тебя сразу же свалят толпой и поломают!

— С вами — тоже.

— Но есть ведь разница, скольким ты пересчитаешь зубы? Я прикрывался твоим именем. Признаю. Теперь мы будем твои щитом.

— Заманчивые посулы, — я помолчал, даже и не собираясь соглашаться. — Но и ты своей выгоды не упустишь. Да? Опять. Нет. Не пойдёт.

— Идти одному — безумство. Мы войдём с тобой.

— Я не буду иметь с вами общих дел. Хватит!

— Так значит, сейчас развернёшься и уйдёшь?

Я стоял, думал, трогал языком задние отрастающие зубы. Они зудели, прорываясь сквозь десны, не давая забыть о себе. Поймал себя на том, что исподлобья оглядываю остальных чемпионов, молча стоящих передо мной. Прикидываю, насколько они могут задержать снежинок, вспоминая сражение на арене. Выругался про себя, и на себя. Выпрямился, поймал взгляд Тогрима.

— Хорошо, — я решился, повторил уже для охотника. — Хорошо.

— Ты не пожалеешь, Леград.

Тогрим расплылся в улыбке, которая меня окончательно взбесила. Он, не сводивший с меня глаз, посерел и шагнул назад. Но я сдержался, хотя видит Небо, это оказалось сложно после таких слов.

— Ты говоришь такие громкие слова, Тогрим. Ты так радуешься, будто между нами не осталось обид. Я помню, ты же откопал слухи о моем экзамене, да?

Охотник молча кивнул.

— А сказали ли тебе, что всего я убил пятерых? Вижу, что нет. И, уж конечно, никто, кроме меня, не знает причин. Рассказать?

— Зачем?

— Чтобы ты кое-что понял, Тогрим. Чтобы у тебя появилась ещё одна забота. О себе.

Парень снова дрогнул, но остался на месте.

— Один из них умер за то, что унизил мать и подвёл её под пять плетей. Другой всего лишь за то, что стоял у меня на пути. Сравни их вину передо мной и свою.

Тогрим вскинул подбородок, прищурился.

— Хочешь убить и меня?

— Нет, не хочу, — я покачал головой. — Но если я сейчас снова поверю тебе, то ты мне будешь должен, Тогрим. Немало должен. Как и все стоящие за твоей спиной.

Худощавый, гибкий охотник кивнул, прикрыв свои змеиные глаза.

— Принимаю. И за себя, и за них. Слово.

— Гунир небольшого мнения о словах нулёвок. Но знай. Не знаю как, не знаю когда, но я взыщу с вас этот долг. В крайнем случае жизнью.

— Я понял тебя, Леград. Не нужно угроз. Мы идём с тобой.

Тогрим оглянулся на остальных чемпионов, что молчали, не проронив ни слова все это время.

— Вы слышали, что мы решили. Ещё раз говорю — только кулаки. Никаких Лезвий! На побоище в классах Школа не будет закрывать глаза. И не будет разбираться кто прав, а кто нет. Вышвырнут тут же.

Я заметил, что никто из моих земляков не взял с собой меч. Только я оказался с ним, глупо выполняя старый приказ Пиклита. Совсем забыл о нем, мчась сюда. Может это первый признак того, что я все же привыкаю к мечу и сумею увидеть в нем что-то большее, чем неудобную полоску стали? Было бы здорово. Я повернулся к входу в бурсу второго класса. Хотелось выбить дверь пинком, чтобы хоть так выместить злость минувшего разговора, но я сдержался, просто открыл её. Не думаю, что Воин позволит мне сделать такое у себя под носом. Тогрим прав. Я действовал очень необдуманно, примчавшись сюда. Поддался эмоциям, когда в бурсу еле вернулись из лазарета сразу трое моих товарищей.

— Бравур! Просыпайся! Выползайте из тёплых постелей, снежинки! Время отправляться к лекарю!

— Вы рехнулись?

Я едва дождался, пока на мои крики из дверей спальни вылезут первые заспанные снежинки с Дори во главе, глазея на наш строй прямо посреди их двора. Буркнув Тогриму, чтобы он пока не лез, я отправил порцию небесной энергии сразу в два меридиана. Круг с пятью символами уже давно висел передо мной. Они ярко осветились и, сделав всего шаг, я очутился среди снежинок на террасе. Лишь свистнул воздух в ушах, и лицо ожгло, словно хлёстким ударом. Великолепно! Эта мысль билась у меня в голове, пока я колотил ничего ещё не понявших парней. Каждому один удар. Этого хватало. У меня идеальная Закалка меридианов в двенадцать звёзд! У меня восемнадцать открытых узлов! Я уже много недель без устали циркулирую энергию в формах силы и ловкости, по капле увеличивая возможности своего тела! Третью неделю Виликор нарезает меня мечом, заставляя терпеть боль! Один на один ни у кого из этих слабаков нет и шанса против меня. Руки, ноги снежинок хрустели как сухая колючка под топором. Моя техника движения, пусть и начального уровня познания, своей скоростью ошеломила их, позволив мгновенно пересечь половину двора и сблизиться. Я сполна воспользовался мигом их растерянности. Напоследок оставил Дори. Кажется, он пытался сопротивляться. Шакал перед лицом мада. Пинок в грудь, с надёжной Опорой и со всей силой техники Спина медведя, даже не заметил его защиты, наверняка сломал ему ребра и отправил в полет точно в проем спальни.

— Ничтожества! Мусор, достойный только кормить с ложечки своего босса! Слабаки, которых нужно трое на настоящего идущего!

— Хватит драть горло.

Из темноты дверей появился Бравур. Не успел разобрать его лица, но сразу узнал голос. Я тут же попытался сбить его с ног. Не вышло. Наши силы по-прежнему — почти равны. Вдох, другой. Мы обменялись десятком ударов, а затем вокруг стало слишком много противников. И они не собирались ждать, пока я задавлю их босса один на один. Ещё несколько мгновений моего отчаянного сопротивления. Мне было легче. Им приходилось сначала протискиваться через проход, затем шагать через, пытающихся подняться с досок террасы, товарищей. Но если это вышло у Бравура, то и они справились. Я поймал кулак, летевший мне в горло, укрепил тело Опорой, рванул какого-то наглого парня на себя, прикрываясь им от ударов остальных. Несколько быстрых шагов назад, разворот и техника Призрачного рывка уносит меня от снежинки, которому я напоследок выломал локоть.

— Ах ты тварь!

Приятное зрелище орущего и брызгающего слюной Бравура. Только ради этого стоило ворваться сюда. Похоже, он никак не ожидал такой наглости. А может его вывел из себя мой побег. Видеть, как другой пользуется тем, что могло принадлежать тебе, нелёгкое испытание на невозмутимость. Впору потерять лицо. Хорошо, что я неплохо вижу в темноте и под светом луны могу оценить это зрелище. Оно меня радует.

А техника и впрямь отличная. Несложная. Мало узлов, мало символов. Да, необходимо отправить энергию неба сразу по двум меридианам, но это легко. Для меня легко. Не буду говорить за других учеников, у которых и техники с одним узлом продолжали срываться. Калира, во всяком случае, ещё даже не открыла нужных узлов для этого приза. Мне хватило двух дней для последнего необходимого. И я на тренировке принялся наслаждаться интересными ощущениями от применения техники, где путь движения силы так сильно отличается от остальных простейших.

Все четыре узла Призрачного рывка наполняются силой и сначала словно вспыхивают, а затем, когда остаток энергии из закрывшегося меридиана исчезает в них, их яркое свечение сжимается в точку. Быстро, друг за другом, снизу вверх, последним узел в груди. И в то же мгновение вспыхивают символы обращения техники, которое нужно разместить прямо перед собой, перед последним узлом. Конечно, есть и недостатки. Ты должен быть свободен, находиться на ногах, а, не скрючившись или сидя. Перемещение выходило только по прямой, и только если на пути не было препятствий. Вполне разумные ограничения. Небольшая ступенька террасы, к слову, преградой не стала. Только нужно выбирать. Либо Рывок, либо Мангуст. Совпадал меридиан. А после перемещения он остывал долго, хотя для ускорения путь к узлу был в два раза длиннее, а остывал быстрее. Так что или — или. И все равно — отличная вещь для нападения и побега. Сегодня проверено лично.

Будь я здесь один, то постарался бы до последнего предела держать их на пороге спальни. В узком месте. А затем отступать к выходу. Пусть это и не совсем честно. Под взглядом Воина-послушника меньше шансов на то, что снежинки перейдут грань негласных правил Школы. Но теперь, с поддержкой охотников Пустошей, можно и поглазеть. Бравура, мало того, что перекосило от злости, так и выглядели снежинки отвратно. Всклокоченные, заспанные, без сапог и рубах. Хорошо то, что хоть штаны оказались на всех. Вернее, плохо. У меня за спиной стоит охотница, можно было бы изрядно поиздеваться по этому поводу. Но и так думаю, что моим земляками нравится такое зрелище. Раньше они выглядели так в нежданные визиты снежинок. Теперь все поменялось. Я не слушал, что говорил Бравур, только провожал взглядом выбегающих снежинок. Зря вы столпились такой кучей. Короткий взгляд за спину, на Тогрима.

— Постарайтесь стать хорошим щитом. И не лезьте к Бравуру.

Призрачный рывок к снежинкам. Не к Бравуру. Нет. Я пришёл сюда не драться с ним. А мстить. Помнится, ещё в прошлый раз, я обещал каждому снежинке сломать что-нибудь за Зимиона. Вот это и есть моя цель. Наказать каждого, кто выполняет приказы своего дарсового первого брата! Они привыкли давить других? Поглядим, насколько терпеливы они сами!

Сейчас я на своей шкуре выяснил, почему нельзя иметь препятствия на пути рывка. Этот парень стоял на два шага ближе, чем позволяла техника. Несчастный. Нет, мне тоже пришлось не сладко. Но я к подобному был готов. Он нет. Поэтому, когда мы столкнулись, я отделался отбитыми локтями, рёбрами и прикушенным языком. А он отлетел безвольным телом. На миг я испугался за него, но на меня навались остальные снежинки и все мысли вылетели из головы. Давно, в прошлой, оставленной в песках жизни, мама говорила, что не хочет видеть, как у её сына глаза становятся глазами голодного Монстра. Здесь её нет. А враги, которых я ненавижу ничуть не меньше чем Скирто, есть. Это ведь легко — ненавидеть. И легко идти сквозь снежинок, роняя их на камни двора. Любой из них слабее Гунира. Только втроём, неожиданно, они и смогли с ним справиться сегодня.

Пытались и меня прижать, окружить и навалиться числом. Месяцы назад, на крошечной тренировочной площадке деревни, такое удалось всего двоим. Один дрался со мной, а второй напал со спины. И я ничего не мог с этим поделать. С тех пор многое изменилось. Я перестал скрывать свою силу. Нашёл учителя. Пусть этот учитель девчонка одного со мной возраста. Зато, какая девчонка! Единственный ученик Разящего намерения! Ледяная фея меча! Чтобы все эти прозвища не значили, одно верно. С её помощью я стал сильнее. И победить меня числом стало гораздо сложнее, месяц назад для этого не хватило и половины класса. Особенно сейчас, когда я не один и мой живой щит старался намертво стать на пути врага. Я изворачивался, уклонялся так, чтобы снежинки мешали друг другу. И избивал их. Пусть выполнить угрозу и сломать им что-нибудь выходило через раз, но выбитые зубы и свёрнутый набок нос тоже сойдут.

Наслаждаться местью долго не вышло. И ребят Тогрима осталось на ногах мало, и Бравур перестал гоняться за мной, взявшись за самого охотника. А тот не послушал моего совета. Пришлось бросить недобитков и выручать. Все равно бесконечно продолжаться это не могло. Так, почему бы не перейти к Бравуру? Конечно, с достойным противником новый трюк с Рывком не вышел. Как бы я не относился к первому среди снежинок, но талант у него есть. Слишком быстро он сумел среагировать, слишком быстро сумел применить техники. А значит, тоже освоил возможность постоянно держать наготове обращения к небу. Сейчас он повторил трюк Виликор. Покрылся защитой и стал единым с камнем под ногами. Не зря же меня словно обдуло ветром Пустошей, когда я только захотел переместиться Рывком. Так что наше столкновение было похоже на встречу двух самцов мечерогов. Разбег, столкновение рогами, гулкий костяной звук и оба ошеломлённо трясут головами, пытаясь прийти в себя и разогнать муть перед глазами. Энергия после Покрова вернулась в средоточие чуть ли не ополовиненная.

Вот только мечерогам никто в стаде не мешает выяснять отношения и старшинство. А на меня сзади уже прыгнули, вцепившись, словно клещ в джейра. От такого меня Гунир не учил защищаться, но мы и сами что-нибудь придумаем. Я вцепился в руку, что давила на шею, оторвал её от себя, выкрутил и резко пригнулся, скидывая противника. Удачно. Прямо в ноги другому снежинке. Вот только у Бравура дела шли ещё лучше. Тогрим тоже попытался воспользоваться шансом. И со всего разбегу сел в лужу. Получил несколько ударов по узлам меридианов и упал на камни, как куча тряпья. Не с его выносливостью выдержать такое. Вот Бо, да, мог бы попытаться. Но он слишком медленный.

Больше никто не пытался напасть ни на меня, ни на Бравура. Да и общая драка начала стихать. Впрочем, даже с моей помощью снежинок оставалось слишком много. Но я, да и остальные чемпионы Арройо пришли сюда не за победой.

— Думаю нам пора начать сражаться в полную силу. На одну отрубленную руку Хрил сумеет закрыть глаза.

Разговаривать со своим противником я не хотел. Но слушал внимательно. Неужели и впрямь, ему спустят такое? И сможет ли лекарь Школы вылечить увечье? Сумеет ли прирастить руку? Сколько на это уйдёт времени? И может ли Бравур шагнуть дальше? Что ему будет, если он проткнёт мне средоточие? Что будет мне?

— Ты же недавно так громко орал, неужели сорвал горло, ничтожество? Доставай меч!

Меч? Я коснулся пояса, на котором он висел. А есть ли смысл? На песке арены я неплохо поработал мечом, но Бравур на голову выше всех с кем я там столкнулся. На голову выше меня. А я не Виликор. Взять в руки клинок означает начать играть его костями. Как там говорил Гунир? Первый признак растяпы, что сам просит обыграть себя до нитки. Но и надежды на Лезвие нет. Сколько силы ни вливай в технику, но на одном узле не выходит сделать его сильней в разы. Слабее, до ничтожества, легко. А вот больше силы в узел не вмещается. На одну десятую больше обычного, вот предел. Даже совершенное познание не может перешагнуть ограничений низкого качества техники. Мне нужен другой путь. Я отвёл руку от пояса.

— Твоя глупость поражает даже меня. Ждёшь равного боя? Меч мне!

Через несколько вздохов Бравуру бросили меч. Он на пробу махнул им и вытянул острие в мою сторону. Без рубахи, с освободившимися от ленты черными волосами, с цзянем в руках он не выглядел смешным. Опасным, да. Но не смешным. Но главное было то, что на его груди было пусто. Мой шанс закончить все быстро. Меня всего опалило жаром опасности.

Никто из нас не стал тянуть время. Мы одновременно бросились вперёд. Одинаково быстрые и сильные под техниками усиления. Меч я встретил голой левой рукой, отводя смертоносную полоску металла в сторону, выворачивая его из пальцев снежинки. Покров сработал идеально. С моей правой ладони сорвалось Лезвие. И рассыпалось осколками на груди Бравура. Сшибка грудь в грудь! Обмен ударами. Я ударил коленом в бок. Сам едва прикрылся плечом от удара в горло. Раскрыл левую ладонь, зажигая обращение к Небу. И упал от невыносимой боли в груди. Крик рвался наружу, но я давил его в горле, пытаясь прояснить голову. Мне нужно воплотить в жизнь уроки Кадора. А для этого нужно прогнать туман из мыслей. Я чувствовал струящуюся по пальцам горячую кровь. Пригнать из средоточия силу волной к месту раны. Она оказалась подозрительно близко к средоточию. Дополнительно снабдить тело в этом месте энергией. Обычно бледное, едва заметное свечение тела сравнялось по яркости с лежащими рядом меридианами, медленно истекая лишней энергией с поверхности кожи. Много силы влил в тело, больше, чем оно может удержать. Пусть. Главное то, что кровь уменьшила свой поток, принявшись просто капать из-под ладони.

Сегодня сделать это оказалось труднее, чем прошлые разы с Виликор на тренировке. Но и рана сейчас гораздо глубже. То самое усиленное Лезвие, что все никак мне не даётся. Я откашлялся, выплёвывая кровь, и привстал с камня, открывая глаза и оглядываясь. Все повторяется. Это уже было. Рядом, как и планировалось, лежал, получивший Лезвие, Бравур. Снова ничья. Вот только почему он ещё не поднялся? Как и в прошлый раз. Ведь его рана от обычного Лезвия меньше. Что с ним не так? Неужели я прав и он слаб на рану? И почему так тихо? Раздавались лишь стоны избитых. А вот ещё стоящие на ногах молчали, склонившись в поклоне. Я оглянулся. У входа стоял тот самый широкоплечий Воин.

— Этих в лазарет. Старшему, — толстый палец указал на Тогрима, — пятнадцать плетей за беспорядок и крики и ещё пять за тот ор надо мной. Утром сам подойдёшь к наказующему. И чтобы сейчас в коридорах было тихо!

Меня потащил с брусчатки ничуть не расстроенный наказанием охотник, закинул свободную руку себе на шею.

— Ты помнишь, что я тебе сказал перед первой дракой? Самое время повторить. С сегодняшней ночи пути назад не будет. Никому. Мы крепко связаны. Но без твоей силы это все бессмысленно. Теперь все зависит от тебя, первый брат.

Я промолчал. И не потому, что при каждом вдохе в груди клокотало. А потому что я и впрямь это уже слышал. И это только увеличивает его долг. А вот ночь удалась. Нужно бы повторить!

***

С каждым днём я все больше недоумевал. Учителей было ровно столько, сколько классов. Но уроки трав и животных давно закончились. Остались утренние разговоры о величии Ордена. Все остальное наше время поделено между Шамором и Кадором. Кроме Виликор, которую отдельно продолжал учить Пиклит. Она уходила с середины занятия старика и возвращалась к концу нашей пробежки. Ладно, пусть. Стало ясно, что Школа сосредоточила все силы только на двух классах. Лучшие и самые важные учителя — Шамор и, главное, Кадор проводили у нас по половине дня. Иногда насмешливого, но требовательного и въедливого Шамора сменял безразличный ко всем, кроме старшей, Пиклит. Раз в неделю урок Кадора пытался вести Иглис. Но даже так, ясно, что у них не оставалось времени на остальные классы.

Возможно, я предвзят, но не могу представить, чтобы тот же Иглис или, не дай небо, Латор будут рассказывать, как правильно бороться с ядом в теле, накапливая силу неба вокруг текущей в крови отравы. Хорошо, это я мог представить, ведь подобное от Иглиса я уже дважды слышал. Но вот рассказать об очередной тонкости техники, помочь найти причину срыва? Нет. Он даже не пытался. Тупое повторение и крики о недоумках, которым пора идти покупать новую копию техники. Не думаю, что любой другой учитель Школы будет лучше и сможет хоть на шаг отойти от учебника. Со своим предметом они не смогли. Можно ли надеяться на них там, где в наставлении возвышения Воина всего пять страниц? Нет. Представляю, что творится на их уроках. Наблюдение за порядком и разговоры о величии Ордена? Такие же крики, как у Иглиса? Не понимаю, какой вообще смысл в таком обучении? Совсем не такого я ожидал, слушая разговоры Орикола в песках. И так думал не только я.

Но это меня волновало лишь во вторую очередь. Главное, что тревожило — это то, что теперь у дверей лазарета всегда было столпотворение раненых. Смещение уроков практически исчезло. И теперь снежинки всегда умудрялись оказываться там, поджидая выходцев из нулевого.

Шамор сначала сыпал насмешками, пытаясь разозлить меня. Затем принялся хмуриться и назначать наказания. Но теперь я всегда проигрывал в схватке с Виликор. Мне просто необходимо оказываться в лазарете. Там почти наверняка окажется кто-то из нулевых. И всегда будет толпа снежинок. Не знаю, что мне доставляло больше удовольствия, помочь землякам или сойти в драке с толпой врагов. Не по себе было только первый раз. Когда я каждую секунду ожидал, что Хрил вмешается, сделав меня виноватым в происходящем. Но он по-прежнему закрывал глаза на крики за дверью. Снежинок становилось все больше. И это меня только радовало. Это тоже одна из причин, по которым я не выбрал золотую клетку. Наверно, слишком привык к риску в Чёрной горе. Схватки с Виликор и Гуниром — это хорошо, но мало и в них нет накала. Опасность, неизвестность, риск — вот что мне нужно. И повод для такой драки. Ненависть к снежинкам с их методами — отличный повод! И противников с каждым разом становилось все больше. Трое, четверо, трое и Дори, сегодня уже пятеро. Мало. Я не буду их жалеть.

— Мне интересно, сколько из вас будут калечить себя, чтобы выполнить хотелки Бравура? Ты знаешь, что срывы на финальном этапе техники оставляют шрамы на меридианах? А у вас по-другому и не выходит, да? Вы же срываете изученные техники? Он делает из вас калек. Интересно, сколько из вас взмахнёт мечом, если он прикажет убить соседа по парте?

— Закрой свой рот и не клевещи на первого брата!

Я слегка пнул возмутившегося. И вошёл к лекарю. Снежинки подождут, подумают, придут в себя. Поклон. Приветствие. Привычный кивок Хрила на полку. Ушли в прошлое дни, когда он болтал языком и лично вливал зелье в пострадавшего. Сейчас, когда каждый неумеха машет мечом и изображает что-то с техниками, лазарет забит всегда. И я самый частый гость здесь из всех учеников. Ведь я прихожу сюда ещё и в середине дня, когда у меня на уроке Кадора обязательно срывается техника. Старик тоже косится, но молчит. А я всё не оставляю попыток самому воссоздать следующий уровень Духовного Лезвия. Не так много вариантов созвездий из доступных мне узлов осталось. Жаль, что меридианы не прощают ошибку и не дают безвредно рассеять энергию. Но все не так страшно, как Кадор и я сейчас пугали снежинок. Во всяком случае, сколько бы я ни осматривал меридианы руки, после зелья Тёплой росы не видел ни одного оставшегося к утру повреждения. И вряд ли это такое уж чудодейственное зелье для их лечения. Дешёвые техники, мало силы, лёгкие раны.

Хрил привык, что после обеда мне нужно зелье восстановления меридианов, а к вечеру заживления ран. Приходится сильно подставляться, чтобы Шамор не оставил в классе. Только Виликор рада. Пользуясь моментом, тренирует меня не обращать внимания на боль и пытается подстегнуть мою закалку. Я не очень рад. Но слишком много выгоды получаю. А потому терплю. Хотя мне все больше и больше кажется, что моё тело, идущее вслед за душой, было таким только на этапе Закалки. Сейчас я не вижу никакого значительного улучшения. А зелий для Воинов все нет и нет. И все идёт по набитой тропе. Драка со снежинками, тренировка болью, тренировка тела и зелье Восстановления тела или Росы в запас. Не знаю зачем, но пусть будет. Брать-то я беру, но вот трачу редко. Хрилу вообще не интересно, что я с ними делаю. Поэтому пью, только если клинок Виликор зацепил кость и я вижу, что к следующему уроку Шамора не успею восстановиться или же жутко болит рука после срыва. Даже на снежинок хватает меня раненого. Я кивнул землякам и вышел за дверь. Вот они. Поднялись. Ждут. Не пытаются зайти.

— Слабаки! Пусть завтра приходит Дори. И берет с собой десяток таких неумех.

Я усмехнулся, провожая последнего снежинку за дверь. И вздрогнул от удара плети.

— Почему ты стоишь здесь?

— Старший! — я согнулся в поклоне незаметно подошедшему Воину с повязкой-глазом на плече. — Очередь! Жду, когда до меня дойдёт дело.

Наказующий заглянул за дверь, бросил взгляд на моё рассечённое плечо и двинулся дальше вглубь перехода между крыльями Школы. Я хмыкнул и прислонился к стене. Удачно отговорился, удар не в счёт. Если не мозолить глаза Хрилу, то можно дождаться ухода всех нулевых. Для гарантии. Меня тревожит только новость о том, что вчера возвращающихся встретили на полпути. Сколько? Сколько снежинок, вообще, остаётся на занятиях и почему им это позволяют? Пожалуй, нужно спросить об этом того, кто точно знает.

***

— Ты такие вопросы задаёшь, будто у меня есть всевидящее око. Я сам половины того, что творится в Школе в этом году, не понимаю.

— Кто же знает больше чем ты?

— Вон, — Дарит кивнул мне за спину, — к старшей иди. Она три пояса видела и чтобы я про её семью не говорил, но к ним приходят за покупками все, кто хоть что-то значит в городе. А я простой писарь, что любит слухи.

Я промолчал, оглядывая Виликор, что-то рассказывающую девушкам. Нет. Это мои проблемы. Она молчит, закрывая глаза на мои отлучки. И я буду делать вид, что ничего не происходит.

***

— Неудачный день.

Я молчал, лишь убрав этот бесконечный лес вокруг. Его никто не видел, но Гунир жаловался, что взгляд, смотрящий сквозь тебя, изрядно бесит. Ни к чему это.

— Встретились во всех четырёх переходах. Да. Но их просто больше. Десять против шестерых. Тут без козырей никак. Тогрима воще сломали.

Кивнул, принимая его слова. Нужно бросить на нашу чашу ещё одну мерную гирю. Сменить шестёрки козырем.

***

— Мы собираемся отвечать?!

Вот я и узнал ответ на свой вопрос. Да, отрубленную руку можно прирастить обратно. Но это займёт три дня. А пока что один взгляд на Вати вызывал дрожь. Синюшно-белая кожа ниже рубца, непрерывно дрожащие и отказывающиеся работать пальцы. Серо-белое от боли лицо с каплями пота.

— Я тебя спрашиваю!

Я ударил назад локтём. Обернулся, глядя на отлетевшего от удара Крима.

— Я тебе не старичьё, что зря открывает рот. Где твоё уважение к более сильному? С каких пор ты что-то требуешь от меня, не отдав старые долги?

Пнул лежащего парня, который молчал и прожигал меня взглядом.

— Крим! — заорал с того края бурсы Тогрим.

— Я виноват, первый брат, — выдавил из себя парень у моих ног.

Хмыкнув, я отвернулся от него. Оглядел мрачных охотников.

— Я похож на богача, который скупил полгорода? Попробуй мы такое повторить и тут же пожалеем. Может, они на такое и рассчитывают. Мечи по-прежнему остаются здесь, в бурсе.

— И чего? Мы будем молча это сносить? Да я за простые слова выбивал зубы!

— В забытых небом песках! — я ожёг взглядом заговорившего. — Это там ты был хозяином жизни. Здесь, в землях предков, куда ты так рвался, ты ничем не отличаешься от тех, кого когда-то топтал. А здесь уже я буду выбивать тебе зубы. Подсказать за что?

— Не нужно, первый брат.

Худой, но с широченными плечами охотник выдавливал из себя эти слова. Но справился. Я одобрительно кивнул усмехаясь. Перевёл глаза на остальных, что хмуро смотрели на происходящее.

— Мы ответим в рамках правил Школы. Вот, Гунир не даст соврать. Раздробленная на кусочки кость лечится лишь чуть быстрее.

***

— Чё? — голос Гунира был полон злорадства. — Кто-то нашёптывает снежинкам?

— Может ты? — Тогрим чуть ли не шипел. — Может ваш бесполезный хвостик? Двум хозяевам виляет?

— Ты Дарита не трожь! — это уже Зимион повысил голос.

— Чем это он такой особенный? — тут же ответил ему Крим, поднимаясь с террасы.

— Я вот видал, как седня ему чето снежинки у лекаря говорили, — это грубый голос Бо.

— Ты не наговаривай! То обычные угрозы были!

— Тихо. Сели все.

Я проследил, как послушались моего окрика охотники под навесом. Ворча, неохотно, но замолчали все.

— Тихо, не тихо, — Тогрим глядел глаза в глаза, — но ясно, что одним везением это не объяснишь. Всего два раза ты сумел их перевстретить.

— Даже я сам не знаю, в какой переход пойду сначала.

Я был спокоен, говоря эти слова. Все так и есть. Лично я никого не подозревал именно по этой причине. Тогрим пободался взглядом, но все же пожал плечами.

— Я своё слово сказал. Решать тебе, первый.

— Как будто у нас есть выбор? Значит, теперь будет только два отряда. И пустим вперёд приманку. Так, вы, охотники, делаете?

— Ха! — на губах Тогрима заиграла тонкая улыбка. — Я уже знаю, кто будет, этим блеющим джейром!

***

— Бравур! Бравур! Какая встреча!

Сегодня снежинки успели первыми с визитом. Ну, не все же нам поднимать их с постелей. Я поднялся с камня двора четвёртой бурсы. Один открытый узел. Будем считать, что это пришёл мой подарок за труды этих дней. Развлечение, что сейчас входило в распахнутую дверь.

— Говорят, что твоя семья богата. Но не разорится ли она с таким наследником?

— Придёт к величию. И вы станете первой ступенью к этому. Я использую вас как точильный камень для своих братьев.

— Мне, нищему из жарких пустынь, не понять богачей. Каково это? Полагаться на деньги, чтобы получить возможность выиграть? Без них никак?

— Тебе, копателю трав и впрямь не понять, что деньги — это ничто. Но я утешу тебя. Я не платил никому из учителей, чтобы тебе не нашёптывала об этом девчонка.

— Лицом к лицу с ней ты был гораздо вежливей.

— Можешь рассказать ей об этом. Довольно! Братья — бейте их!

Я, не стесняясь, воспользовался своим преимуществом. Мгновение и Рывок перенёс меня правее бегущего Бравура. Его приспешник не обладал навыками хозяина и не смог предугадать опасность. Он и бежавший за ним — в отбой. Отличный навык! Я ударил ногой пробегающего мимо главного снежинку. Тот отбил атаку, но потерял меч, на что я и надеялся. Остальные снежинки убежали дальше, сцепившись с нулевыми и моими ребятами. А мы двое кружили почти у самых дверей бурсы. Привычный хоровод движений, хлёсткие удары руками и ногами. Иногда то Бравур, то я удачно попадали по узлам. Я реже, но он тут же кособочился от их силы. Снежинка чаще, но я почти не обращал внимания на вспышки боли. Главное — каждый внимательно следил за ладонями соперника. Я был вдвойне внимателен, потому что видел уходящую под рубаху цепочку на его шее и не мог ошибаться. В отличие от него. Амулет. Подстраховался.

Дарсова сволочь! Я подбил левую руку, но техника с неё не полетела. Обман! Мы закружились в тесных объятьях, пытаясь направить на противника ладонь. И в конце концов оказались с переплетёнными пальцами рук. Лицом к лицу. Рука к руке. Ладонь в ладонь. Не знаю как снежинка, но я даже так вполне могу применить технику, не обращая внимания на травмы меридианов. Вот только... Сколько раз может выдержать его амулет?

— Ты слишком зазнался со своими Душой и Телом. Это на этапе Закалки ты был сильнее всех, — Бравур оскалил зубы, блеснувшие в свете луны, как клыки зверя, в один миг, превращаясь из героя сказаний в разбойника. — Сейчас важен талант Воина. И все зависит от числа узлов. Я открыл двадцать пять, ничтожество!

Снежинка принялся давить, выворачивая руки, пытаясь сломать мне пальцы и опустить на колени. Да, узлов у меня меньше. Всего двадцать, но что с того? Это не повод проигрывать! Я стиснул зубы и принялся давить в ответ. Секунда, другая и я отыграл назад согнувшиеся до этого колени. Ещё два вздоха и теперь уже пальцы Бравура трещали, вынуждая его склониться передо мной.

— Как это возможно?!

Я глядел в его распахнутые глаза и улыбался. Бравур захрипел и резко усилил нажим, запястья его вспухли раздувшимися жилами. Он снова навис надо мной, ломая меня. Так умею и я. Выждав, до предела, почти коснувшись коленями камней, я сам напитал энергией Спину Медведя. Мгновение мне казалось, что чьи-то пальцы не выдержат двойного натиска техник. Но пределы наших тел оказались дальше, чем представлялось. А затем действие чужого усиления закончилось, и я сразу отыгрался, отрываясь от брусчатки. Снежинка упустил момент, когда ещё можно было попытаться выкрутиться, прекращая это глупое, начатое им же соревнование силы. Я победил. Я поставил его на колени. И отчётливо увидел в глазах напротив страх. Миг моего торжества и мне пришлось прыгать в сторону, отпуская Бравура. В том месте, где я только что стоял, пронеслись два Лезвия и врезались в дверь бурсы с глухим чмоканьем.

Быстрый взгляд на террасу. Приспешники Бравура победили, но увидев унижение босса, не придумали ничего лучше, чем атаковать меня техниками. Кто-то среди побитых земляков протестующе и гневно заорал, мне почудились голоса Крима и Гунира, и Лезвия полетели и в оставшихся на ногах снежинок. Скашивая их и уравнивая победителей и побеждённых. Сломанная нога такому не помеха. Это не арена или Шкура, когда от нестерпимой боли ничего не видишь перед собой, не то, что пытаешься применить технику или заново нарисовать обращение. Не для таких ли моментов нас тренировали? Словно наказывая мою задумчивость — повеяло жаром. Перекатился, но едва-едва сумел увернуться от Лезвия. Рассекло плечо. Я уже сорвался к Бравуру, когда дверь бурсы распахнулась, и нас накрыло тяжестью. Несерьёзно, когда я приветствовал его три часа назад, то не заметил у этого Воина ни одной цветной пряди. А значит он вряд ли даже четвертой звезды. Ненамного сильнее нас. Но момент был очень неудачный и я, споткнувшись, покатился кубарем.

— Замерли! Недозволенное применение техник! — взгляд послушника наткнулся на валяющийся меч. — Недозволенное применение оружия! Всем по пять плетей! Старшим — тридцать плетей!

— Я старший!

Я, поднимаясь, громко заявил о себе, опережая возможные слова Тогрима. Получить наказание рядом с Бравуром — это тоже награда. Поглядим, как крепок он в наказании. В прошлый раз бок о бок нам досталось всего-то по десять. Снежинка, тоже поднимаясь на ноги, натянуто усмехнулся и, не понижая голос, заявил.

— Через два дня. На той поляне.

— Договорились.

***

Жаль. Я снова сравнил нас с приближающимися снежинками. Жаль, что ушли подмастерья. Вместо них, завсегдатаи Арены Тогрима, Гунир, Мир и Дарит. Но этого мало. Я часто вспоминал слова главы Школы Дигара в первый день. Эти две недели непрерывных драк были больше похожи на то, как отец ковал железо. Разогревал и бил молотом. Снова и снова. День за днём. Чтобы ни вкладывал Бравур в головы своим снежинкам, но всем становилось видно, чьё железо лучше. С каждой новой дракой все меньше воспитанников Киртано оставалось на ногах к финалу. Да. Они по-прежнему побеждали. Ушли в прошлое стычки мелких групп в переходах ночной Школы. Класс на класс. Каждую ночь на камнях бурсы. И мы проигрывали. Их было просто больше числом. Вот только перевес становился все меньше и меньше. У Бравура не оставалось выхода, кроме как, повысить ставки и снова встретиться у камня. У меня, впрочем, тоже.

Нельзя раз за разом сжигать себя в безрассудных схватках, прыгая выше головы и ставя на кон все что есть. Они уставали. Мы уставали. Хуже всего дела шли у местных. Как снежинок, так и наших. Исключая Мира. Его средоточие так же велико, как у большинства моих земляков, позволяя ему быть почти на равных с ними в выносливости. Все как говорил учитель Кадор. Для бегства и битвы на износ нет ничего важней размера средоточия. Да и телом Мир был изрядный здоровяк. А вот и до этого худой Дарит высыхал на глазах. Как и снежинки. Оказалось, что изо дня в день, заживляя переломы, не все потери тела зелье может возместить. Даже двужильный Гунир жаловался на накатывающую слабость и не лезущий в горло кусок. Не знаю почему, но с этим у нулевых тоже все обстоит лучше. Может, мы привыкли к скудости Пустошей? Хуже всего было то, что наша ненависть друг к другу все росла. Я боялся, что недалёк тот день, когда кто-то поддастся злобе и попытается нанести смертельный удар. Или просто промажет Лезвием, попав в горло.

— Я предлагаю вернуться к старому уговору. Оставь нас в покое. Все равно все они, — я мотнул головой за спину, указывая на стоящих там, — уйдут в послушники Ордена, не мечтая о большем.

— Кроме тебя. Ты будешь в Академии маячить перед глазами.

— Кроме меня, — кивнул я. Хотелось усмехнуться. Но я не рискнул. Слишком важно добиться согласия.

— Давай повысим ставки, — Бравур повторил мои мысли. — Твоя победа — я забываю о вас. Моя победа — ты забываешь об Академии. Что скажешь?

Я замялся с ответом. Последняя схватка дала мне немалую уверенность в себе. Но всегда есть место случайности. А в случае с Бравуром это может быть и не случайность, а подготовленная ловушка.

— Почему ты трусишь? Те три раза, что ребята поймали тебя и слегка помяли, сломали не только твои кости, но и уверенность? Ты уже не будешь орать по ночам в чужой бурсе?

К дарсу! Нельзя все время быть острожным. Был ли я так нерешителен в пещере с мадом? Вот — вызов, с которым мало что сравнится в моей жизни. Те, кто за моей спиной уже сделали ставку, пусть и воспользовавшись мной. Пора и мне сделать на себя. Я говорил, что не понимаю радости игры в кости? Я лгал самому себе.

— Хватит, — я вскинул руку. — На меня не действуют твои слова. Трушу? Кто бы говорил. Я повторю свои старые слова ещё раз. Неравные ставки. Ты выиграешь и получаешь выгоду. Я выиграю и получу только жалкие два месяца спокойствия для своих людей. Ты получаешь больше. Меняем ставку. Кто из нас проиграет, тот не идёт в Академию. Играем?

— Нет! Это даже не обсуждается! Ты унижаешь меня, пастух, ставя на одни весы с собой!

— Хорошо, — я кивнул. Здесь боишься только ты, снежинка. Боишься моих кулаков, боишься своего проигрыша. — Если ты проиграешь, то все твои снежинки уходят из Школы.

— Договорились.

Бравуру понадобилось лишь пяток вздохов на решение. А вот теперь я улыбнулся так широко, как только мог и повысил голос, чтобы слышали все. Особенно снежинки.

— Играем! А вы парни, — для верности ткнул пальцем, — будете ставкой у первого брата!

— Этому не бывать! — Бравур вспыхнул, обернулся. — Я не проиграю жалкому отбросу, братья!

Обнажить меч. Сделать первый шаг к Бравуру. Стычка! Снежинка слишком хорош с мечом. Не мне пытаться тягаться с ним. Так было в прошлый раз. Так стало и сейчас. Но мне нужно лишь сблизиться на полшага ближе длины руки и клинка. Уклониться. Подставить жалобно зазвеневший цзянь под опасный взмах. Самому сделать выпад. И вернуть рассечённую руку назад. Увернуться. Наотмашь ударить в ответ. Со всей силы, так чтобы онемели руки. Бравур скривился и снова достал меня мечом, разрубая плечо. Но я уже добился нужного, бросил свой клинок и оказался вплотную к противнику. Ты ничему не научился, Бравур! Ударить в ногу! Сплестись с ним, оказаться у него за спиной, захватив руку с мечом, сбить с ног. Парень вслепую запустил в меня Лезвие, но мы уже падали, и оно улетело мимо. На земле я оказался внизу, под Бравуром, и снежинка тут же ударил меня затылком, но это бессмысленно. Меня таким не пронять. Я по-прежнему чуть сильнее и не отпущу его, даже если он разобьёт мне все лицо в месиво. Мои пальцы крепко вцепились в Бравура. Посыл небесной энергии, столько, сколько только и может выдержать техника. Меридианы жгло, стиснутые до боли пальцы и препятствие, в котором оказались символы условия, заставляли срываться технику ещё сильнее обычного. Но я упрямо толкал энергию неба до конечной точки. Есть! Под моей рукой сверкнула вспышка техники и во все стороны полетели куски разрушившегося Лезвия, раздирая мне ладонь в кровь. Выждать, удерживая выгнувшегося дугой Бравура. Теперь левой! Снова сверкнуло, и раздался дикий крик Гунира. Наверно его слышно даже в ближайшей к саду бурсе.

— Жулик! У снежинки защитный амулет!

— Бей их!

Я не мог видеть, что происходит над нашей схваткой, но отчётливо слышал вместо привычных и ожидаемых звуков драки на кулаках — свист Лезвий, звон клинков и крики раненых. И дикие вопли Тогрима.

— Бей жуликов!

Дарсовы придурки! Об этом уговора не было! Откуда у наших мечи? Нужно это заканчивать! Я раз за разом продолжал бить Бравура техниками, закусив губу и уже не считая применения. Гунир же говорил, что амулет на десять защит! Неужели этот дороже?! Снежинка ухитрился выгнуться, разрывая одежду, переворачиваясь, и меня тут же что-то ударило, отшвыривая от него, невзирая на мою хватку. Ощущения больше всего оказались похожи на то, когда в тебя бьёт вся вода реки: сразу по всему телу, мягко, но необоримо. Опасность! Я прикрылся Покровом. В спину ударило, пробивая защиту. Но я вскочил на ноги, не обращая на это внимания. Шесть шагов до Бравура. Он тоже уже на ногах. В руках меч. И мне снова нужно сойтись вплотную, чтобы получить преимущество. Только теперь у меня нет такой же железки. Ничего. Я вырву у него меч даже без Покрова!

Я успел сделать только первый шаг, как ноги просто подломились, а сердце зашлось в диком стуке. Это давление Воина было в десяток раз сильнее, чем от Кадор. Возможно, такое же, как он направил на Фатора тогда. Вот только сейчас вся поляна оказалась завалена хрипящими телами.

— Это переходит все границы. Скоро вы устроите склоку в моем жилище.

Голос казался тихим и спокойным, но накрывал собой всю поляну, как давление силы, выпущенное его хозяином. От его звуков что-то дрожало внутри и пыталось оборваться.

— Дигар.

Я захрипел от этого простого тихого слова. Минут пять я лежал, стараясь совладать с трясущимся телом. Но оно не слушалось меня. Даже руки и те, не поднимались. Льющийся от ужаса пот заливал глаза. И ведь я все понимал, злился на себя, но ничего не мог сделать с накрывшим страхом!

— Дигар!

На этот раз в голосе отчётливо различалось недовольство, от которого хотелось бежать, не оглядываясь, но получалось только скрести пятками землю.

— Старейшина?

В пределах моего взгляда появился глава нашей Школы. Полностью одетый, словно и не поднятый посреди ночи с кровати, и со всё тем же выражением доброго дядюшки на лице. Глядел он куда-то в сторону, явно за пределы поляны.

— То, что я передал тебе пост, не говорит, что ты можешь творить в этих старых стенах что хочешь.

— Старейшина, я бы не посмел, — голос главы быт твёрд.

— Молчи. Я не люблю всю эту ложь и подхалимство. Не в мои годы, когда я уже вижу конец пути. Я долго терпел, чтя совет, и закрывал глаза. На происходящий фарс, пустой Зал, ночные драки, выкрутасы твоих учителей, которые решают за счёт Школы свои дела. На то, наконец, что с чьего-то позволения фракция Академии запустила руку в мои стены. Всему есть предел. Твои былые заслуги на перевале Синих змей за эти дни истлели в прах. Что ты молчишь, Лидер правого крыла?

— Склоняюсь перед Гранитным генералом, — глава Школы и впрямь опустился на одно колено, опустил голову, — и смиренно жду решения.

— Это вражда перешла грань моего терпения. Я больше не буду закрывать глаза. Они не должны видеться. Исключения — учебные схватки под присмотром. Я не желаю слышать ни одного слова о Снеге и Нулевом. Ни одного звука. Этот конфликт отныне закончен и в стенах Школы царит покой, что так важен на исходе лет. Ты меня понял?

— Да, генерал. Мне ясно каждое ваше слово.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg