«Магам земли не нужны»

Магам земли не нужны (fb2) - Магам земли не нужны (Деревянный хлеб - 3) 1159K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Павел Алексеевич Кучер (Nazgul)

Павел Кучер Деревянный хлеб Часть третья МАГАМ ЗЕМЛИ НЕ НУЖНЫ

Инженеры и учёные, выпячивая исключительную якобы роль Солнца в поддержании жизни на Земле, тем самым преступно замалчивают важность в этом деле начальства, правительства и партийного руководства…

Владимир Савченко, СССР, ХХ век от Р. Х.

Определяющие "видовые признаки" человека — это умение пользоваться огнем, изготавливать орудия труда, обучаться в зрелом возрасте и самостоятельно создавать для себя среду обитания. Ходьба на двух ногах и членораздельная речь — монополией людей не являются. Они более-менее обычны для многих животных…

Джаред Даймонд, USA, ХХ век от Р. Х.

2008 год новой эры стал переломным моментом развития цивилизации. Впервые, за всю историю человечества, большая половина населения планеты — переселилась в города.

Статистика ООН, Земля-1, ХХI век от Р. Х.

Глава 57. Источник калорий

Когда-нибудь обязательно спрошу у Ленки, что среди мировой элиты принято говорить в спины высокородным гостям, только под утро покидающим ваше жилище… Особенно, накануне обычного трудового дня. Гадость — вроде не за что, а хорошие слова — на ум не приходят. Опять же стимулятор.

Срок действия моего зелья, в зависимости от пола, возраста и физического состояния пациента — пляшет от четырех до восьми часов. Это — в лабораторных условиях. Не хотелось бы упасть прямо на рабочем месте… Следовательно — уборка побоку и спать, спать, спать… Вопреки природе.

Простое снотворное — с психостимуляторами взаимодействует избирательно. Недолго и ласты склеить. Но, плох биохимик, который, сочиняя очевидную отраву не озаботился "антидотом". Так как времени в обрез — пилюлю глотать не будем. Дорога каждая минута сна. Хлам со стола — в мешок. Сам стол — в нишу под окном "модуля". Куртку-сапоги-брюки-свитер — долой. Укол из шприца-тюбика в отсиженную за ночь многострадальную попу и… бросок под одеяло. Гори всё огнем, а здоровье — надо беречь. Последний взгляд на светящийся индикатор часов, глазки — закрыть и тихо считать секунды до "отруба"… Через пару минут кровоток донесет действующее вещество до мозга, после чего…

— Ту-ту-у-у!!! Ту-ту-у-у!!!

Что может быть страшнее автомобильного сигнала, под самым ухом у спящего человека? Наверное, только пресловутый "свисток паровоза". Почувствуйте себя Анной Карениной. Только-только прикорнула на рельсах, а тут — оп, и здрасте… Мать-мать-мать! Так, с перепугу, и родить можно…

В отличие от честного телефонного звонка, селектор… мать-мать-мать… способен издавать практически любые звуки. В выборе "вызывного сигнала" видна опытная рука Ахинеева. Хотя, для меня лично, самое сильное впечатление, оставил однажды грянувший за спиной трамвайный звонок. Заигрались на улице, бывает… Трамваев я с тех пор боюсь панически. Не ездить, а приближаться. А вдруг он опять? Мороз по коже! Люди, выросшие в городе без трамвайного сообщения, сами не понимают своего счастья. Наверное, он прав. Рельсовый транспорт — привилегия столиц и областных центров, а машины — ездят везде. Узнаваемо, резко, мобилизующе… Но!

— Ту-ту-у-у!!! Ту-ту-у-у!!!

Где проклятая кнопка ответа на вызов? Просто рукой не нащупать. Пора вставать. Ох!

— Галочка, уже проснулись? До обеда — ещё полчаса. Спешите! Вы должны это видеть!

Завхоз. Антидота ему не досталось. Мужик геройски пересиживает "приступ химической бодрости" на своем боевом посту. Мягонько так намекнул на неудовольствие… Знал, что "средство" у меня есть. Не учел, что совершенно "сырое" и научная этика требует проверять такие штуки на себе. Дарью Витальевну к "клиническим испытаниям" новых препаратов нельзя подпускать категорически. Она хоть и медик, но военный хирург и отношение к этике — у неё тоже… военное… "Сколько вам нужно людей?" В смысле, для опытов. Блин, как во времена Петра Первого… Нет уж, сама сварила, сама и…

Что там у них стряслось? Впрочем, увижу… Если так настойчиво зовут — поспешим.

Каменная отмостка возле "модуля" и деревянный настил пешеходных мостков, несмотря на ветренную погоду, свежо и пронзительно воняют уксусом. И блестят от влаги. Ещё одна аномалия, к которой так и не получается привыкнуть. Вокруг — снега… По пояс, по грудь, с головой, выше двух человеческих ростов. И ни одной завалящей снегоуборочной лопаты на основных "объектах". Во-первых, с "большой Земли" — летом не завезли. Во-вторых, не надо…

Часто поется и ещё чаще говорится — "мы рождены, что б сказку сделать былью"… Увы… Исторический опыт человечества — полностью этой мечте противоречит. Ни одно реальное техническое устройство, способ или метод, рвавшие шаблоны населению Земли, на "сказочные" средства передвижения, "сказочное" оружие или "сказочное" средство от напастей — ни разу не походили. Ни ковров-самолетов, ни мечей-кладенцев, ни живой воды на свете так и не появилось. Хуже! То, что реально подняло человека в небо, позволило нажатием кнопки истреблять толпы врагов и лечить самые ужасные болезни — "сказку" фактически убило… Точным и скучным знанием, как реально устроен мир. Когда достаточно много знаешь — "сказки" перестают нравиться. Как выдумки дураков, придуманные (опять же) для развлечения дураков. Непроходимый культурный барьер. В моей любимой комедии "Формула любви" — граф Калиостро запугивает подручных перспективой отправиться в Сибирь, на уборку снега. Зимой его там — много… Герои фильма — выкрутились, а вот нам — выпало. И что? А ничего. Отчаянная нехватка рабочих рук вынудила совершить очередное чудо. Убила "любимое солдатами и народом" искусство "армейской" чистки снега. Во всех возможных проявлениях, от борьбы с наледями песком и ломом, до формирования по сторонам дорожек "уставных" сугробов идеально квадратной формы.

Скромно горжусь, что приложила к этому свою руку… Ну, если точнее — ударила пальцем о палец. Первые метели поставили вопрос ребром. Один нормальный снегопад, "на северах"- часто парализует все работы на несколько часов. А если снег продолжает падать? Однако, "цивилизацию дворников" — задушили в колыбели. Помню, Ахинеев принес мне короткий список химикатов и спросил, какой из них наименее вреден? Природе, здоровью и предметам обихода, если будет постоянно валяться под ногами… Да что там думать? Хлористый натрий или хлористый кальций — "третий класс опасности", ускоряют коррозию металлов, едят ткани и обувь, а органические соли натрия и кальция — "четвертый класс", хотя для обуви из натуральной кожи — они тоже не особенно полезны. А вам зачем? Он только загадочно улыбнулся и уточнил — какой из реагентов создает с водой самый "незамерзающий" раствор? Тут и думать нечего — ацетат кальция. Его крепкий сольват остается жидким даже при минус пятидесяти. Чего? Посыпать дорожки от снега? Так ведь он — дорогущий! Больше шутки баксов за тонну. Инерция мышления, м-м-мда… "Робинзонам" — деньги не нужны. Водная очистка генераторного газа, каждый день — дает кубометры вонючей "смоляной жижки" (смеси водорастворимых смол и прочей "пиролизной органики" в водном растворе уксусной кислоты). Ацетат кальция из "жижки" добывают, нейтрализуя её известковым молоком. Даровым отходом круглосуточно пылающих обжиговых печей или вообще бросовой золой из газогенераторов… Профит!

Фокус-покус, однако… Расход ацетата кальция — 30–50 граммов на квадратный метр заснеженной поверхности. Простого хлористого натрия, для сравнения, требуется 150–200 граммов на квадратный метр, а замерзает соляной раствор — уже при минус двенадцати градусах. И всё. Давление пара над жидкостью, всегда существенно выше, чем над твердой фазой. Тающий на морозе снег — быстро испаряется сам. Хотя реактив — остается. Если не уносится в водосток… или на подошвах. Тут надо думать, куда и сколько сыпать. Живем-то не одним днем… В грунте — всё нейтрализуется. А вот вода с примесью ацетата кальция — могучий антисептик. Улиткам, рачкам и прочему планктону — верная хана.

Ахинеев носится с нахальным до завиральности планом — "сбалансировать" наше нищее хозяйство так, что любой его "продукт", включая "отходы", станет сырьем или предметом потребления. Подозреваю, что сходные мотивы движут и Соколовым. Даже самого завалящего человечка, пойманного на совершенно непростительном косяке — он пытается втиснуть в "социальные рамки" и пристроить к делу.

В пристройку к "фаланстеру", куда (по причине внезапно грянувших в октябре жестких холодов) перенесли из палатки общую столовую, я приближалась с опаской. Пройти в "раздаточную" там можно из помещения и с улицы. После всего, привлекать к себе внимание — мне не хотелось. Вкруговую обходить разлапистое здание — тоже. Заминка оказалась роковой. Дверь непривычно безлюдного в такую пору крыльца (где весь народ?) приоткрылась и завхоз поманил меня пальцем. Специально поджидал… Да что там у них такое?

Та-а-ак… Цирк зажигает огни. А как хорошо, что я через внутренние помещения не поперлась. Пришлось бы проходить мимо крайнего столика с Соколовым, Смирновым и Поповской. Да ещё и здороваться. Они, бедолаги, видимо тоже мечтали незаметно просочиться и потихоньку перекусить в дальнем уголку зала, как можно меньше привлекая к себе внимания. В нашей-то "деревне", ага… Или, наоборот, нам демонстрируют единение власти? Перед лицом грядущих испытаний, так сказать… Если полковника выпустили из-под ареста и посадили столоваться рядом с собой — вопрос о его лояльности автоматически снимается. Но сразу — возникают другие. Видно, что народ зрелищем загрузился, отчего прием пищи идет непривычно тихо. Обсуждать и даже разговаривать между собой — тут явно неуместно. Пока, приходится только глазеть.

Лев Абрамович, под локоток, протащил меня на свободное место, а я выпала в осадок. Мужественную физиономию каудильо украшает роскошный, багрово-черно-фиолетовый синяк. От его левого глаза — осталась только щелка… Зато правая половина лица главного военачальника, ото лба и аж до подбородка заклеена марлевым тампоном. Глаз — вроде бы уцелел. Симметрия. И типа даже не враги… Тем временем, начальница медицинской службы Проекта, Дарья свет Витальевна, с постным видом, сидит между этой парой могучих мужиков "разделительным барьером" и плохо притворяется, будто ковыряется в тарелке. А сама — тоже бледная и если приглядеться — слегка пятнистая, от переживаний… Дела! Толчок в бок напомнил о соблюдении режима молчания. Но, думать-то мне никто не запретит! Кажется, я могу промоделировать то, о чем гадают остальные и предобеденные события развивались примерно так:

Наскоро прервав затянувшийся до утра дискурс, подгоняемый раздражением и гадкими подозрениями (постстимуляторные глюки — индивидуальны и разнообразны, бывает — от них стреляются), Соколов устремился "давить бардак". В смысле, выяснять истину. Дернул с "кичи" арестанта и явился в медчасть, получать недостающую информацию (делиться подозрениями, устраивать там "очную ставку" или перекрестный допрос). Благо, что после многочасового трепа "под химией" — впечатлений у него наверняка скопилось выше головы. Кратко и образно формулировать свои мысли он умеет. У полковника, за время проведенное в узилище — тоже накопилась пара слов. А возможно — вопросов. Так выпало, что оскорбительных для дамы. А прежде чем устраивать "наезд" — надо хоть чуть знать Дарью Витальевну.

Роста она не высокого и телосложения для своего возраста обычного. Просто жилистая и тренированная, как милицейский опер. Плюс — психотип хирурга. Привычка в острых случаях быстро и решительно давать волю рукам, знающим, что делать лучше головы. Результат не замедлил. Соколов, от любимой женщины — никакой подлянки не ждал. Отчего нарвался на "прямой хук левой". Бывает… Милые бранятся — только тешатся. А вот из Смирнова — барышня определенно собиралась смастерить Кутузова. Того спасла только реакция профессионального "рукопашника". Как говорится, джентльмены объяснились.

Судя по мирной обстановке, совместное "оскорбление действием", понесенное от одной и той же дамы — побитых мужиков сближает… Даже, ранее крайне враждебно друг к другу настроенных.

Забегая вперед, докладываю. Именно сценкой с "явлением пострадавших народу" — весь шухер и завершился. Как бабушка отшептала… На доске объявлений вывесили приказ по расположению, где полковнику Смирнову объявлялся строгий выговор за превратное понимание должностных инструкций. Читай — попытку их выполнения при первом подозрении, что "аномалия" снова открылась. Выкрутились…

И жизнь опять пошла своим чередом. Бесконечный, уже практически "родной" аврал… С той разницей (в отличие от предшествующих инцидентов), что никто не приставал… Кажется, Дарья Витальевна перевела меня в своей табели о рангах из категории "одинокая вдова" в статус "полезной зверушки". Замечательная все же вещь — "объективный контроль". Избавляет от глупых подозрений. А кроме того, тетка страдает обостренным чувством справедливости. Считает себя обязанной… Короче!

Память о претендующей на научность фантастической литературе, особенно про модных с недавних пор "попаданцев" — давно вызывает у меня судорожные спазмы. Смеяться — нечему, злиться — глупо. Ну, не знают люди, тупо, вообще, как оно на самом деле. Даже, если авантюру с "попаданием" готовила солидная государственная организация. Заранее предвидеть многие вещи просто невозможно… Конкретный пример. Ёжику понятно, что в отрыве от складов, магазинов и баз снабжения, острее всего оказывается проблема "расходников". Предметов первой необходимости, используемых по принципу "взял и выбросил после употребления". Многоразовость которых технически не предусмотрена. Но знать бы, когда наступит край… И насколько можно его отодвинуть, если "экономить". Вы пробовали экономить туалетную бумагу или медицинскую вату? А попробуйте, попробуйте… Как там в медчасти — не знаю, а применительно к моему хозяйству — первым звонком приближающейся катастрофы — стало раскупоривание предпоследней упаковки хромотографической бумаги. Можно было предполагать, анализов делаю кучу. Но!

Внезапно! Контейнер, ещё пару месяцев назад казавшийся неисчерпаемым, показал дно. Это был удар… Второй контейнер хранится на общем складе. Однако, во-первых — он уже початый (не я одна тут химичу), а во-вторых — у нашего Льва Абрамовича зимой снега не выпросить. Даже пытаться неохота. К счастью, нечто подобное предполагалось ещё на "Большой Земле" и запасной вариант — тоже предполагался. В духе "идей чучхе", то есть — "опоры на собственные силы". Мы в России или где?

В отечественной бумажной хроматографии — "носителем" обычно служит фильтровальная бумага. Самая обыкновенная. Даже она дает возможность разделения проб в очень малых (микрограммы) количествах. Огромное мерси широко известной в узких кругах товарищу Елисеевой, давно, ещё в СССР, доказавшей, что многие сорта нашей фильтровальной бумаги можно сделать практически пригодными для хроматографического анализа, после последовательного промывания 0,1 н. спиртовым раствором едкого натра, а затем 2 % раствором соляной кислоты. Эстеты и снобы совкового разлива отдают предпочтение трем отечественным сортам фильтровальной бумаги N 4, N 5 и "синяя лента". Это бумага для "фильтров весового анализа", содержащих пониженное количество солей. После сжигания фильтра — золы почти не остается. Вес золы — указан на упаковке. Обычно, он составляет не более 0,0001 грамма. Различают фильтры, с "розовой" ("красной" или "черной"), "белой" и "синей" лентой. Наибольший диаметр пор — имеют фильтры с "розовой" лентой, их применяют для отделения аморфных осадков, например гидроокиси алюминия. Поры меньших размеров — имеют фильтры с "белой" лентой, а наиболее плотными — являются фильтры с "синей" лентой. Последние применяют для отделения особо мелкокристаллических осадков. Так сказать, "третий сорт" — не брак. Короче говоря, мне требуется бумага состоящая из "чистой для анализа" (ЧДА — химический термин) целлюлозы. О грустном (специальной "хроматографической бумаге", да ещё пропитанной ионообменными смолами) — скромно молчу… особенно "фирменной"…

Да, знаю… Специальные сорта бумаги, предназначенные для хроматографии, выпускала в Союзе Ленинградская фабрика N 2, имени Володарского, под забытыми марками "хроматографическая Б" ("быстрая"), "хроматографическая М" ("медленная") и так далее. Для "особо важных" или иностранных заказчиков — обычно применяют сорта "Whatman". Иначе, возможны рекламации и санкции. Именно такую для Проекта и закупили. А мы что? Мы, люди не гордые. Выдало начальство качественный "расходник" — тратим. Не выдали — обойдемся и так сказать "туалетной"… Шучу. Кроме "химической чистоты" — там требуется определенная плотность структуры. Отечественный стандарт — 75 граммов на квадратный метр.

В общем, как наяву, вспомнились "дефолт", кризисный 1999 год, стылая по причине не уплаты за отопление лаборатория родного института и тихо матерящийся под нос заведующий кафедры, в отсутствии других перспектив (на глазах у студентов) демонстрирующий таинство получения бумаги для хромотографических целей "из говна, на собственных коленках". Это его выражение. "Говном" дяденька называл техническую целлюлозу, каким-то хитрым бартером полученную в уплату за сопровождение темы. Искусство мастерить "конфетки из дерьма" — главный предмет, который должен освоить отечественный специалист с высшим образованием, если не желает переквалифицироваться в "менеджера по продажам" в ближайшем супермаркете. Большинство моих одногруппников осели именно там. Лишь одна я, как дура…

Впрочем, дурное дело — не хитрое. Техническую целлюлозу достаточной чистоты трут в молекулярной мельнице (пропускают с водой в зазор между коническими статором и ротором на высоких оборотах). Водичка, за счет касательных напряжений, разрывает всё на мелкие-премелкие частички. И эту пульпу (по научному "суспензию") теперь достаточно просто перемешивать, не давая отстаиваться. Без всякой варки, при комнатной температуре… Кювета или чашка — должна быть достаточно широкой и глубокой, что бы винт мешалки — не вызывал бурления, а слой жидкости — был не менее 10 сантиметров.

А дальше — фокус-покус! Подходящую по размеру воронку Бюхнера (лично мне — подошла номер 4, которая диаметром 130 миллиметров) — усиливаем вкладышем из пористой спеченной керамики. Тупо вклеиваем его водостойким герметиком по ободку. Он входит в её жерло почти без зазора. Носик воронки соединяем вакуумным шлангом с горловиной колбы Бунзена, её боковой патрубок — с вакуумным насосом. Есть ещё тройка хитростей, но о них — позже. Теперь — достаточно включить насос и окунуть воронку в кювету, раструбом вниз. Суспензия — устремится внутрь, а внешнее давление — мгновенно и равномерно покроет поверхность фарфоровой пластины влажной целлюлозной массой. Как только манометр покажет достаточное разрежение в колбе Бунзена — первый этап получения бумажного фильтра закончен. Собственно говоря, утрамбованная атмосферным давлением мокрая целлюлоза на пористой поверхности — он самый и есть. Плотность массы — уже штатная. Просто "полуфабрикат" — пока ещё влажный…

Не выключая насоса — вынимаем воронку из суспензии (можно встряхнуть, можно нет) и суем её раструбом в отверстие дверки сушильного шкафа. Там — температура под 100 градусов Цельсия и поток сухого воздуха. Смотрим на манометр (знаю, что вакууметр, но так привычнее) и ждем, когда искусственный "горячий суховей" выдует воду из мокрой целлюлозы. Сухая бумага — давление не держит.

Да, там уже бумага. Волоконца целлюлозы — подсохли, сжались-перекрутились и прочно между собою сцепились. Время ожидания зависит от температуры внутри шкафа и мощности насоса. Важно не перегреть бумажку сильнее разумного и не оставить её мокрой. "Оптимум" — выяснила экспериментом.

Теперь — первая хитрость. Поворотом трехпозиционного крана меняем местами входное и выпускное отверстия вакуумного насоса. Раз-два и давление в колбе Бунзена уже выше атмосферного, а бумажку — оторвало от фарфоровой опоры и током воздуха вышвырнуло из воронки, на кучу таких же в сушильном шкафу. Одновременно, с хлюпающим звуком, открылся запорный клапан на патрубке, идущем со дна колбы Бунзена к кювете с суспензией. Вода, накопившаяся там за время формирования целлюлозного слоя на поверхности фарфорового вкладыша — вернулась туда, откуда взялась. Это — вторая хитрость. Есть и третья, которая больше "ноу-хау". Оторвать присохшую к шершавой поверхности бумажку — не так-то просто. Поэтому пористый фарфор у меня тоже не простой, а гидрофобный. Вариантов тут масса. От промывания раствором парафина в бензине, до покрытия фарфора слоем тефлона (или отечественного фторопласта). У меня — именно такой, "тефлоновый". Угу-м… Очередной цикл — закончен, повторить!

Скептикам, в неведомом мне грядущем читающим эти пописушки, самое время задаться вопросом — откуда нищая отшельница, затерянная в снегах Сибири, раздобыла для экспериментов прорву даровой, причем высококачественной, целлюлозы? Сделала своими ручками, естественно… Из бросовых отходов "деловой древесины" (понимай стружек, щепы и опилок). Лев Абрамович мой законный контейнер с фирменной микрокристаллической целлюлозой для хромотографических колонок, зажал мертвой хваткой. Сама дура. Похвасталась, как легко можно с помощью хорошего сорбента и элементарного оборудования, из сложной смеси биологически активных веществ, в одну стадию — получать годные для употребления медицинские препараты. Вот он и вцепился голодным клещом… Говорят — лично занялся фармацевтикой. Причем, небезуспешно. И что? Пришлось проявить разумную инициативу, вот… Ибо леса в Прибайкалье — мягко говоря, полно. Лесопилка визжит круглые сутки. Сырье — не дефицит. Вся разруха — в головах.

Партия и советское правительство… тьфу… (меньше надо читать архивный официоз), общедоступные справочники и учебники по химии — хором уверяют, что для производства целлюлозы из дерева обязательно нужна крупная индустрия. Во времена СССР этот термин произносили с придыханием. Другими словами — огромные заводы, где в гигантских котлах (емкостью в сотни кубометров), варятся под давлением в несколько атмосфер измельченные обрубки древесных стволов. Поленья, толщиной 10–25 сантиметров и длиной до 3 метров (именуемые "балансом") — специальной машиной пластают на круглые дольки толщиной 10–15 миллиметров, а затем — раскалывают в щепу (куски толщиной в 2–3 миллиметра и площадью 6-10 квадратных сантиметров). Иногда, видимо для красоты, щепу делят на "фракции". Какая религия запрещала сразу, без лишнего грохота, настрогать из сырья стружку нужного размера — тайна министерства химической промышленности бывшего Союза и подозреваю — Политбюро ЦК КПСС. Справедливо заметить, что буржуи химичат свою целлюлозу примерно так же. Но там понятно — экономят каждый ватт и цент. Вопреки здравому смыслу, если честно… Поскольку твердосплавные фрезы проблему резки (!) древесины на фрагменты оптимального размера и формы давным-давно решили. Настрогают хоть колечками.

Отдельная песня — процедура варки. С мохнатого 1874 года — древесную щепу варят по так называемому "сульфитному способу" (в кислом водном растворе бисульфита кальция). Прогресс не стоит на месте и часть целлюлозного сырья, с 1884 года — получают по так называемому "сульфатному способу". Нагревают до кипения в водном растворе каустической соды и сернистого натрия. Последний вариант — дает возможность перерабатывать древесину не только сравнительно дорогих "лиственных", но и более дешевых "смолистых" пород. Итог "сульфитной" переработки — имеет желтовато-белый цвет, а результат "сульфатной" — светло-коричневый. "Технический продукт" — содержит до 5 % лигнина, 2–6 % гемицеллюлоз, а так же — сучки, щепочки, минеральный мусор и прочий "непровар". Его приходится от них чистить, а собственно целлюлозу отбеливать хлором и промывать едким натром ("облагораживать"). Последнее время буржуи стали проводить "облагораживание" активным кислородом (озоном), прошедшей через электролизер "активной" дистиллированной водой и прочими новыми способами, не заносящими в состав уже почти химически чистой целлюлозы дополнительных элементов и "вымывающими" (окисляющими) существующие. Оно по своему интересно… Тем не менее, традиционные технологии пока рулят, ибо они самые дешевые, а технического переворота в промышленности — никто не хочет. Нахлебались в XIX веке.

Оба метода, в своё время — произвели революцию в бумажной промышленности, внезапно обрушив цены на "деловую бумагу" (ранее производившуюся из высококачественного сырья) и подарили миру феномен дешевых книжек (со страницами "желтеющими от старости") и рассыпающихся со временем документов (примеси соединений серы — служат катализаторами, разрушающими целлюлозу "сульфитной" и "сульфатной" выделки). Современная "экономика говна" — родилась не вчера. Это — одни из первых в истории человечества товаров с "запланированным сроком самоуничтожения". Капитализм, мать его… Традиционная, не желтеющая бумага "ручной работы" (из льняных тряпок), с тех пор — стала "золотой".

Хромотографическая бумага — относится к "высшим сортам" целлюлозной продукции и по здравому размышлению — дешево стоить не может. Да и вообще, хорошая бумага — всегда стоила дорого. Но, что такое "дорого"? Не в бытовом, а в химико-технологическом смысле? Вот рабочая сила у меня, например, буквально бесценная. Это — я сама. Зато сырье — практически даровое. За окном — тайга до самого горизонта… Опять же — совершенно бесплатное электричество. Привычные расклады — полетели к черту. Например, воспетый экономистами принцип "особой выгодности крупных объемов производства". на самом деле он действует только для процессов требующих нагрева. Грубо говоря — объем варочного котла пропорционален кубу его линейного размера, а площадь поверхности (через которую происходит теплопотеря) — только квадрату. Поэтому, варить в щелоке древесную массу или плавить сталь выгодно в огромных резервуарах и это логично. Окупается даже необходимость "передела" низкосортного итога крупномасштабного процесса. В случае "наколенного" производства — расклады противоположные. Скажем число "переделов" должно быть минимальным. Идеально — получение готового продукта "в одну стадию". Размеры агрегата — должны быть "настольными". Зато, разрешаются "запретные приемы".

Химики "классической школы" — электричества не любят. Свет — ещё туда-сюда, тепло в виде электрической плитки или систему автоматического регулирования в форме электрической схемы — с трудом терпят. А вот прямое воздействие электрического тока на ход реакции — "харам" и табу… Если припереть к стенке, не знают многих тонкостей. А напряжение — дергает больно. Есть любители и знатоки электрохимии, но "ан-масс" — она "низкий класс, нечистая работа". Удел проклятых физиков с технологами. А пренебрежение "низкими уровнями строения вещества" — признак хорошего тона. Честно.

Уже упомянутый заведующий моей кафедрой — корпоративной брезгливостью не страдал. От него и я набралась… Под настроение — иногда рассказывал интересные вещи. О историческом пути отечественной химической науки, в частности. По его мнению, причина описанной "электробоязни" — в первую очередь, лютый дефицит электроэнергии, на протяжении десятилетий преследовавший российскую, а затем и советскую химическую промышленность. Сначала — отсталость. Потом — война и ещё раз война.

Сколько-то изобильной генерация электроэнергии стала только в конце 60-х годов. А отечественная школа "химического производства" к этому времени — успела сложиться. И "электриков" — там не жаловали. Итог — предсказуем. От вариантов модернизации целлюлозно-бумажной промышленности на основе новейших достижений электрохимии — производственники успешно отбрыкивались лет двадцать. До самого развала СССР… Доказательство — печальная судьба изобретателя "классического" способа электрохимического получения высококачественной целлюлозы, из любого сырья, в одну стадию, Валерия Жаркова. Он начал свою безнадежную "борьбу с системой" при Брежневе и протрепыхался до Путина. Без толку. Отрасль предпочла издохнуть в борьбе с импортной продукцией, но развиваться — не пожелала.

На словах — подобное бюзжание воспринимается, как "шумовой фон". Завкафедры — это знал лучше нас всех (студентов) вместе взятых и специально устраивал нам "демонстрационные опыты". Благо — обстановочка располагала. Пар изо рта и изморозь на стеклах внутри (!) аудитории — самое оно… Низкий ему поклон. Метод — работает! Когда приперло, так сразу вспомнились и сам Жарков, и его патент RU 2004663, на примере которого в головы вчерашних школяров вбивали основы прикладной органической химии. Удивить — победить! (кажется, великий стратег Сунь-Цзы сказал) Задним числом я понимаю, отчего методику так и не внедрили. Все "мозговые шаблоны" — вдребезги напополам. Кто это потерпит? Жарков, своими новациями — торжественно промаршировал по "любимым мозолям" у целой армии заводских технологов и толпы "серьезных ученых" (за всю жизнь не сделавших ни одного изобретения) из "профильных институтов" целлюлозно-бумажной промышленности СССР. Удивительно, как вообще живой остался.

В классической технологии целлюлозы — древесину грубо щепят и этим ограничиваются. Жарков доказал, что идеальным сырьем является не щепа, а стружка толщиной не более 0,5 миллиметра. Причем, от ориентации направления строгания, относительно волокон ствола дерева, можно заранее, не меняя принцип работы установки, задать тип волокон целлюлозы. "Короткий", "средний" или "длинный", почти как у хлопка… Температуру раствора, в котором происходит переработка стружки (о покушение на основы-основ!), Жарков рекомендует держать как можно ниже (близкую к "комнатной" или ещё лучше — охлаждать резервуар), так как "на холоду" все реактивы содержащие хлор и соляную кислоту работают лучше. Реакция идет "чище", а концентрация раствора остается высокой даже при атмосферном давлении.

Но самое главное кощунство — идеальная "масштабируемость" оборудования. Что малая, что громадная, что "настольная" установка — превращают измельченное растительное сырье, содержащее целлюлозу, в продукт неизменно высокого качества, зависящего только от "количества электричества", пропущенного через объем электролизера. Средний расход энергии — 1 кВт-час на килограмм сырья. При расходе менее 0,85 кВт-часа/кг — целлюлоза получается так себе. Хотя соответствует ГОСТ 14910-75. При расходе выше 1,2 кВт/часа/кг — на выходе высшие сорта "беленой целлюлозы" с низкой зольностью. В один проход! Без промежуточной подготовки и отбора загружаемой массы! Из любого сорта древесины!

Короче, там типичная "закрывающая технология", в сочетании с не менее "закрывающим патентом" и оскорбительной независимостью инициатора. Что бы было совсем понятно — надо сравнить. Электролизный метод получения алюминия — требует израсходовать примерно 16 кВт-часов на килограмм готового продукта. Это много… Для получения из расплава поваренной соли килограмма натрия — надо примерно 15 кВт-часов, для килограмма "бертолетовой соли" — 7 кВт-часов электроэнергии. Килограмм высококачественной целлюлозы — "стоит" не более 2 кВт-часов. В природной древесине её чуть больше половины, 50–55 % "сухого веса". Попутно тратится некоторое количество воды и соли. Сколько именно — зависит от выбранного режима работы установки, температуры раствора и требуемой степени очистки…

В чем секрет? Традиционная химия предпочитает последовательное приближение к цели. Провели реакцию, проверили результат, промыли-подсушили-отсортировали и только потом, работаем над полупродуктом дальше. Жарков шел от обратного. Зная, что целлюлоза сравнительно стойкое вещество — он убил кучу зайцев одним выстрелом. После загрузки стружки в электролизер и её заливания соляным раствором — включают постоянный ток и "мешалку". Начинается электролиз хлористого натрия. Довольно быстро там образуется термоядерная смесь из едкого натра, соляной и хлорноватистой кислот, хлора, кислорода, гипохлоритов и хлоратов, разъедающих и растворяющих в себе любую нестойкую органику, а собственно целлюлозу — отбеливающих до "химической чистоты", так как она в указанной смеси как раз и не растворяется. Причем, будучи тяжелее воды — оседает на дно электролизера, в то время, как не разложившиеся частицы щепы — продолжают плавать сверху. Промывать готовый продукт — можно простой декантацией. В смысле — слил грязный раствор, налил воды, поболтал, дал целлюлозе осесть и заново слил грязный раствор. Не надо ни хитрых фильтров, ни сложных способов разделения… Фантастика.

И отдельно (раз затронула тему) добавлю про "аппаратное оформление" процесса. При комнатной температуре и ниже, в качестве посуды для электролиза древесины по способу Жаркова можно использовать любую полиэтиленовую емкость (хоть ведро, хоть миску или тазик). Полистирол, конечно, лучше. Он не такой мягкий и дольше сопротивляется истиранию стружкой. А вообще, если жалко посуду, бодяжить целлюлозу электрохимическим методом можно абсолютно в любой емкости. Достаточно сунуть в неё кусок толстой полиэтиленовой пленки от упаковочной тары. Мешка или рулонного материала, что в руки попадется. Но тогда надо следить в оба! На сгибах полиэтиленовая пленка трется охотнее всего. В качестве эксперимента — был испробован "лавсан" (по-буржуйски "майлар") от рекламного плаката и тот же самый "лавсан" из рулона электроизоляции (честно спертый на развалах "склада под открытым небом", пока никто не видел). Несколько циклов — выдержал, потом — начал желтеть и был выброшен…

Платиновые электроды на производство массового продукта тратить показалось жалко. В ход пошли самые обыкновенные графитовые щетки от судовых электродвигателей. Тяжелые и здоровые, как куски черного мыла, отрастившие себе медные "хвостики".. Спасибо "шефам" с БДК "Оленегорский горняк". Зачем они годами копили это барахло — люди объяснить не смогли. Скорее всего, машинально. К каждому "коллекторному" электромотору (которых на военном корабле мно-о-го) — полагается ЗИП. В числе прочего — запасные щетки. Двигатели меняют, а старые щетки — остаются. Выбросить жалко. Так что, аккурат в промежуток между закрытиями "дыры" — прибарахлилась. Как выяснилось — почти вовремя.

Специальные сплавы, применяемые для электролиза хлоросодержащих растворов, здесь, к сожалению, недоступны… Ни платино-титановых, ни титаново-рутениевых электродов, в обозримой перспективе — ждать не следует. Выход, тем не менее просматривается и с бойфрендом Ленки — мы его предварительно обкашляли. Коллега. У него в электролизере на "бомбо-складе" пудами нарабатываются хлораты. А как наладить производство самодельного электротехнического графита — пусть болит голова у Ахинеева. Зато "кремнистый чугун" — материал старый, прославленный и в ряде случаев незаменимый. Хотя гадость — ещё та. Устойчивый к условиях "хлорного" электролизера сплав — должен содержать не менее 17–18 % кремния. По твердости и хрупкости — это уже не металл, а "керамика" и обрабатывается только наждаком. Зато, можно получить годный слиток хоть на коленках, в простейшей форме. Добавив в классический "термит" щедрую дозу песка. У нас в Питере, этим "термитным способом", до сих пор сваривают лопнувшие трамвайные рельсы… Понятно, что для хромотографической бумаги, полученная в электролизере с чугунными электродами целлюлоза — не годится. Примеси соединений железа. Но, для всего остального (перечислять просто лень) — самое то… Одна из основ современной цивилизации!

Всё сказанное выше только присказка… Сказка началась после самых первых скромных успехов. Во-первых, мне очень быстро надоело собственноручно исполнять полный технологический цикл производства, от переработки в электролизере щепы, до сушки готовых бумажных кружочков. Во-вторых, я не смогла удержаться. Похвасталась Кротову. Всем остальным знать рано, а этот товарищ — проверен в деле, и тайну хранить умеет, и помощь может оказать. Опять же, в его "хозяйстве" не трудно, без лишнего шума отладить опытное производство. Не сотнями граммов, а килограммами и центнерами. Опыт полупромышленного выпуска бертолетовой соли, стеарина и "хлоратита" — таки очевидное достижение…

Как же, как же… "Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…" Что лично для меня означает слово "целлюлоза"? Полезный расходник, основное вещество для стеблей и листьев всевозможной "флоры", теоретически — главный источник калорий ("дрова" во всех смыслах) для нашего скромного технического уровня. Топливо, строительный материал, сырье. В перспективе (если повезет и вытянем процесс получения "гидролизной" глюкозы) — человеческая еда… Потом — спирт и каучук…

А господин главный взрывотехник, при словах "целлюлоза, чистая для анализа", повел себя странно. Подпрыгнул, как ужаленный в задницу, аж глаза загорелись адским огнем. Все забросил и сразу рявкнул — покажи! Ну, показала и рассказала. В частности, о трудностях отработки процесса, если требуется действительно "продукт высокой чистоты". Договорились, что пробовать масштабировать мои "наколенные опыты" надо без лишнего ажиотажа, что бы не опорочить идею "топорной" реализацией. О наивности надежд (заглавными буквами написанных на физиономии) "как-нибудь быстренько" получить из "длинноволокнистого сорта" целлюлозы годный пироксилин — говорить не стала. И так всё понятно.

Сначала, дело продвинулось быстро. Пара толковых солдатиков, по рисунку моей, уже образцовой установки — соорудили увеличенный (и ухудшенный) её вариант. Потом — закрутилась… Ещё через неделю — Кротов попросил самую большую воронку Бюхнера, которая у меня отыщется. Выдала ему номер 6, диаметром 215 миллиметров. Мне оно — без всякой пользы, а у него — вдруг что-то получится?

Сразу, разумеется, не получилось. Первую, вторую и третью партию бумаги, нахально претендующей на гордое звание "хромотографической", я с чистой совестью использовала "по прямому" (и единственному) для неё назначению. Разодрав сверток и щедро презентовав служивым большую часть. Ничего, мягкая… Четвертую и пятую — довела до приемлимого состояния сама, понимая, что "тройной дистиллят", в пещерных условиях и без фирменного перегонного аппарата — даже из воды озера Байкал, получить невозможно. А там — само пошло. Благо, что массовый непрерывный выпуск любой продукции — позволяет, не спеша, "вытягивать качество". Без всякой науки, просто точно подбирая режим работы.

Пустая пачка-контейнер с маркировкой "Whatman" понемногу стала наполняться заново. Обрезки бумажных кругов, уже после своей собственной химической обработки, я начала перемолачивать в "микрокристаллическую" фракцию, так как хромотографическую колонку — тоже чем-то набивать надо…

Скандал грянул на пустом месте… Трагическое отсутствие привычного "пипифакса", с началом зимы стало реально досаждать. Никто не подумал, что снег в Прибайкалье XVII века — осенью ложится сразу и на всю оставшуюся зиму. Потом — никаких оттепелей, только растет высота сугробов. Почти привычный ягель и прочий мох — остался под ними до весны (мая месяца). Сюрприз. Пресловутых подшивок газеты "Правда" (откуда солдаты "срочники", при Союзе, нелегально добывали "подтирочный материал") в расположении не сыскать, а дергать страницы из бумажных книжек (особенно, технических справочников) — реальное преступление. Лопухов в зимней Сибири — нет, а оберточная или упаковочная бумага от ящиков с оборудованием, мягко говоря не совсем то. Мусульманский обычай ходить в отхожее место с кувшинчиком воды — энтузиазма не вызвал. В условиях перманентных желудочных расстройств — беда… Над американцами, жестоко страдающими по данному поводу в полевых условиях — у нас принято смеяться. По Интернету… Уверяю вас — ничего веселого. Сами попробуйте и тогда хохочите до упаду. Большинство наших — чистые горожане. А город растительностью традиционно беден. Использовать же, в качестве "подтирки", декоративные растения, с газонов и клумб — я никому не посоветую. Они хоть и красивые, но через одно — едкие или ядовитые. Если что — не всякий проктолог с болячкой справится.

Короче, как и остальной "дефицит" (за это я флотские традиции уважаю, самое лучшее они тащат в "медотсек" болящим), отвергнутые мною "промокашки" — закономерно оказалась в санчасти. Ибо они нуждаются в добротном "пипифаксе" больше всех остальных. Нормальная военно-морская логика. Результат не замедлил… Лев Абрамович, при всей своей боевитости — человек глубоко штатский. Зато боцман с "Оленегорского горняка" (делящий с ним тяжкое бремя ведения складского хозяйства) — день и ночь привычно рыщет по расположению, высматривая признаки разбазаривания "неучтенного" имущества.

Он-то и углядел, посреди разнообразного медицинского хлама, предназначенного пойти в топку газогенератора, подозрительно выглядящие "фрагменты". Не мятые клочки от упаковки, а почти новые и "до того" девственно чистые круги мягкой "научной бумаги". Дальше колесо завертелось само. Негласное служебное расследование, поиск и опрос замешанных, выявление "цепочки". Не скандал, но…

Когда меня выдернули на "бомбосклад" телефонным звонком — там уже гудела небольшая сердитая толпа. Тотальная информационная связность "всех со всеми" имеет достоинства и недостатки. Понятно, что ворвавшись в санчасть — боцман не нашел ничего. То есть — совсем. Никаких следов или признаков "нештатных средств", употребляемых при оправке. Узники медицины — молчали или изображали оскорбленную невинность. Предупредили… Телефон, он быстрый. Особенно, когда свои на коммутаторе. Дарья Витальевна предъявленный ей "вещдок" не опознала. Но, заинтересовалась… После чего начался цирк с конями, напоминающий сюжет старой черно-белой кинокомедии. Каждая демонстрация прозрачного пластикового файла с… пардон… обосранной бумажкой, очередному "спецу" — ясности не прибавляла. Зато — множила число любопытствующих и жаждущих приобщиться тайн. Пока не прозвучало неизбежное…

— А, беззольный фильтр? Так их Кротов, уже неделю, в своем хозяйстве, штампует…

— ?!

Ленка, когда шухер затих, показывала заключительный эпизод приключения в лицах. На правах личного участия. Странно, если бы не… Все остальные — смотрели уже готовый "видеоролик".

— Да, Кротов слушает…

— Бу-бу-бу… (в телефонной трубке)

— Да, потихоньку отрабатываем технологию…

— Бу-бу-бу… (в телефонной трубке)

— Украли? Бред! Тут "брака" — как листьев в лесу… Даром раздаем всем желающим.

— Покажи!!! (последний вопль прорвался даже через телефонную трубку)

Воообще-то, склад вооружения — это "режимный объект". А его производственный цех — особо охраняемое место. Иначе, однажды, все взлетим на воздух… Но, как-то просочились. Сначала — "экскурсанты". А там и я, по проторенной дорожке. Хорошо наш "взрывотехник" устроился. Отжал себе все расположенные поблизости отапливаемые помещения "заглубленного типа". Внушает! Даже освещение устроил "по-взрослому". Развесил фонари "взрывозащищенного" исполнения, с герметичными стеклянными колпаками. Хотя, судя по обшарпанности — это очередные флотские "неликвиды". Страшно подумать, как много хлама перепало экспедиции задарма через военно-морскую запасливость. Впрочем, я отвлекаюсь…

Первое, что бросилось в глаза — стол. Широкий и крепкий, из некрашенных, но гладко оструганных и плотно пригнанных досок. Поверх — кусок прозрачной полиэтиленовой пленки, заменяющей скатерть. На ней "образцы". Изрядная (на 2–3 кило, если кто представляет) груда снежно-белой, даже в полумраке, войлокообразной субстанции, рядом — пресловутые круги из "промокашки" и кучка плотных бумажных цилиндриков, размером с мой мизинец. Так сказать — выставка-экспозиция готовой продукции. Видно, что всё собрано впопыхах (связь сработала, но времени на подготовку не хватило). Даже нитка какая-то в углу к пленке пристала… При саперной-то аккуратности Кротова — признак дикой спешки…

Общественность, впрочем, перечисленное интересовало мало. Все сгрудились в дальнем углу, где протяжное хлюпанье и шипение ритмично чередовалось со щелчками электрических клапанов и лязганьем-поскрипыванием неведомой мне механики.

— Да думали мы на эту тему… думали! — заглушает прочие звуки раздраженный хрип Ахинеева, — Планировали заняться и бумагой, но ближе к весне. А молодежь — на ходу подметки режет! Даром, что "поколение Пепси"…

— Какая прелесть! Наши люди… — перебивает его незнакомый голос, — На что угодно пойти готовы, лишь бы только увильнуть от работы своими руками…

— А что там внутри?

С трудом, по стеночке, морщась от сполохов фотовспышки (Ленка, разумеется, уже тут как тут), протиснулась в первый ряд. М-да! Вспомнилась детская экскурсия на выставку юных техников из "Дворца пионеров". Рядом с пластиковой бадьей на полсотни литров и грубо склепанным шкафом из мятой жести, от которого в потолок уходит такая же мятая жестяная труба — бодро скрипит и булькает карикатурно примитивная (но зато самодвижущаяся) пародия на мою чистенькую лабораторную установку.

На вертикально растяжке между полом и потолком — деревянная планка, с торчащим в бок рычагом и моей воронкой Бюхнера на его конце. Веревочка от рычага, через пару блоков тянется к опять же висящей стеклянной банке с тремя трубками в крышке. Надо понимать, она тут заменяет колбу Бунзена. Для красоты — сооружение оплетено шлангами, тянущимися к магистралям "вакуума" и "сжатого воздуха" (всё, по правилам ТБ, снабжено табличками) и электрическими проводами. Пока банка пуста — рычаг наклонен и окунает воронку в бадью с бурлящим месивом… По мере наполнения колбы — веревка натягивается, но рычаг срывается со своего места только после щелчка клапана. Воронка выныривает, поворачивается на подвесе вправо, и, после непродолжительного сипения — выплевывает на проволочную лапку, качнувшуюся ей навстречу, из щели жестяного шкафа, готовый бумажный кружок. Банка, служащая противовесом рычага — освобождается от воды. Рычаг, совершая обратный ход — снова окунает воронку в бадью. Проволочная лапка прячется с добычей в шкаф где шуршит и шумит воздушный поток. Похоже на сушилку. Ничего не скажу — простенько и со вкусом. Первый в этом мире промышленный робот…

— Внутри — тоже не просто так, — тоном экскурсовода тем временем поясняет Кротов, — Бойцы сами придумали. "Готовый продукт" скирдуется стопкой. Только вынимай и заменяй держатели…

— А нормальную бумагу, формата А4, так тоже делать можно? — закономерный вопрос.

— Если мне дадут прямоугольный фильтр… Потом — пропитать, чем там оно полагается для писчей бумаги, прогладить горячим утюгом и хоть в лазерный принтер. Сами видите, всё хозяйство настраиваемое и гибко регулируемое.

— А если надо большой лист? Например, вот такой… — филологиня показала руками.

— Возьмем большой фильтр и корыто с сырьем побольше. Технология — масштабируемая.

— И не надо фух-фух, бум-бум и дыр-дыр-дыр? — в нескольких звуках и жестах — Ленка до смешного похоже изобразила могучую целлюлозно-бумажную промышленность, оставшуюся в XXI веке.

— Естественно! А зачем какая-то индустрия? Всё решается без неё, просто и быстро.

— И ты молчал?! — это у неё органично прорвалось… Всю нашу "инфу", пока работают копьютеры и оргтехника — предстоит переводить "на бумагу". Не мешкая ни минуты… Тоже правильно.

— А кто спрашивал?

Корифеи научно-технической мысли и примкнувшие к ним административно-хозяйственные работники глубоко последним вопросом озадачились. В самом деле… Никто не думал и мечтать, а оно — оп и здрасте. К счастью для репутации собравшихся — в подземелье ворвалась глав-врачица Проекта…

— Это у вас что такое?! — волей-неволей, общественность развернулась, от робота задом к столу с экспонатами передом. Благо, что над ним существенно светлее.

— Полуфабрикаты… — Кротов попытался пробиться к экспозиции, а комнатка — тесная.

— Откуда столько ваты?! — возмущение врача понятно, хотя и безадресно, — Мы, уже месяц, каждый клочок экономим!

— Это — не вата, а волокнистая целлюлоза. Самодельная. Пробная партия…

— Бракованная, что ли? — Дарья Витальевна, не стесняясь, жадно разминает в пальцах вожделенный "дефицит", — На мой взгляд — самая обычная вата, хотя и паршивая.

— В смысле?

— Никакой пушистости… Свалявшаяся… И вся короткая. Как специально обрезанная…

— Самодельная же… Вы не думайте, всё — химически чисто, практически стерильно…

— А ворс подлиннее сделать было трудно? — от полноты чувств майорша ещё кое-что, резко нецензурное, к реплике добавила, видимо — обрадовалась… — Как украли и сверху повалялись…

— Подобрал, что было на лесопилке… — обиженно набычился главный сапер всея Руси.

— В смысле?

— Длина волокон — задается длиной стружки, совпадающей по направлению с "осевой" древесного ствола. Какая "режущая лопатка" у дисковой пилы — такие, в итоге, получаются волокна.

— И ничего нельзя сделать?

— Из тех стружек, что есть — это предел. Надо или строгать специально "вдоль", или переделывать пилу "под задачу". И так намучился. Пускал струю водно-целлюлозной взвеси — навстречу горячей струе воздуха. Что бы на лету медленно сохло. По другому — всё вообще слипается…

— Странно… Искусственная медицинская вата, наоборот — самая длинноволокнистая.

Присутствующая общественность несколько заволновалась… Разговор пошел "не туда". Одно дело — обсуждать чужие достижения (ещё лучше — косяки), но совершенно другое — попасть самому под раздачу. Казалось бы — пустяк. Какая-то там ширина стружки. А оно — вон как повернулось…

— Пробовал по всякому… Растворял и давил через капилляры в струю воды. Что бы "с вихрями". Вместо ваты — получилось вот… — указующий палец — слепо ткнул в пустое место на пленке.

— Канатная нитка, "мокрого кручения"! — боцман, в отличие от некоторых, схватывает на лету. Всё, что плохо лежит… Это я думала, мусор валяется, а он просек ситуацию мигом — Вполне приличная нитка! — попытки сходу порвать добычу пальцами — результата не дали, — И много её у вас?

— А сколько надо? Я, в принципе, только вчера попробовал…

Подобные вопросы нельзя задавать совсем. Особенно, хозяйственнику, душой болеющему за "материально-техническое обеспечение" нашей неудалой робинзонады… Боцман начал молча хватать воздух широко открытым ртом.

— Константин Никифорович, вам сердечного накапать? — профессионально озаботилась майорша, — У меня всегда с собой!

— Кх-х-х-х… — мучительно попытался прочистить горло возмутитель спокойствия, — У нас — сапоги штопать нечем! А тут — готовая дратва! Только просмолить. А если ещё придумать из неё какой-нибудь брезент…

— Я только попробовал… — растерянно повторил Кротов, видя накаляющиеся страсти.

— Покажи! — это они уже хором, значит — дело серьезное.

— Вот… — логично и непритязательно. Бачок с манометром и закручивающейся сверху пробкой. Трубка, подключенная шлангом к водопроводу. Термометр и водомер. Научное отношение к теме.

— И всё?! — опять хором… понятно, собрание взволновано. Никто не думал, а оно…

— А зачем больше? — товарищ не понимает, избаловался на воле, — Раствор коллоидной целлюлозы в ацетоне — льем вот сюда. Промывочную воду — подаем сюда. Сжатый воздух — сюда… Давим гель через горячий капилляр в водяной поток и следим за равномерностью процесса. Результат на дне.

Так, стало яснее… Нитка у нас не простая, а из ацетатного шелка. То есть — эфира целлюлозы в уксусной кислоте, поскольку только он растворяется в ацетоне как сахар и при контакте с водой — образует микро волокна… Или — прозрачную пленку… Кажется, где-то запахло водостойким упаковочным пластиком. Т-с-с-с… Как бы не сглазить. С другой стороны — других реактивов считай и нет. Уксус, ацетон и немножко серной кислоты, из геологических "образцов". Голь на выдумки хитра…

— Откуда капилляры?

— Продел в трубку медный канатик, чуть обжал и зачистил срезы. Для нитки нормально.

— А если надо длинную нитку? А если — бесконечно длинную? — пошли мечты и планы…

— Так можете вы сделать нормальную вату или нет? — а Дарья Витальевна — конкретна.

— Пока — не знаем. Надо пробовать…

— Тогда эту — я сейчас забираю! — Кротов и глазом не моргнул, на него не похоже, — А что ещё получится — покажете потом. Будем поглядеть… — грабеж и экспроприация среди бела дня.

— Это… — мнется с ноги на ногу незнакомый мне "космонавт", — У дочки — была дома механическая вязальная машинка. Свитера и теплые колготки получались вполне. Я недавно попробовал воспроизвести её принцип… — на свет появился очередной прозрачный "файл", с белой лентой, вроде старинного школьного банта, — Вот, истратил лишнюю катушку… Если начнем делать нитку сами — могу проверить, что получится. Плетеный материал, конечно, не брезент. Гляньте, какое оно…

— Оно, всего навсего — готовый бинт! Даже в таком виде! — строга, но справедлива.

— Ясненько… — крякнул Ахинеев, — Не было у бабы заботы — купила баба порося…

— Так в чем проблема?

— Масштабы… Молодые люди — полезно развлекались в кустарных объемах. Только что, предложено выпускать то же самое, но тоннами. Вспотеешь, думая… Взять, к примеру, электроды…

— Я уже говорил, что подойдет кремнистый чугун, — взвился господин взрывотехник.

— Говорить — мало… Надо его получить и испытать. Не факт, что сразу получится. У графитовых электродов в хлорном электролизере — свои недостатки, у "гиперсилида" — свои.

Приятно, когда выясняется, что человек "владеет вопросом" на уровне специальной терминологии. Можно и своё словечко вставить.

— У буржуйских "дюрихлора" и "гиперсилида" — один и тот же недостаток. Хрупкие… После изготовления отливки, к ней страшно прикасаться — может лопнуть от простого щелчка пальцем. По их технологии — надо прокаливать форму, не вынимая отливки, несколько часов, а потом — медленно охлаждать. Что требует времени и чудовищного расхода топлива. Не выгодно. Даже сегодня — невыгодно.

— Откуда дровишки?

— Изучала вопрос… — без комментариев, будет много знать — скоро совсем облысеет.

— И что накопала? — сразу понял намек, умный…

— В последнюю войну, наши ставили электролизеры буквально в чистом поле. Фирменных расходных материалов у них не было. А сроки заключения, за срыв военных поставок — не радовали. От бедности — экспериментировали. Западные марки кремнистых чугунов никогда не содержат более 16–18 % кремния. Почему — я уже сказала. Хлопотно с ними работать и дорого. Но, когда приперло, оказалось, что сплав с повышенным содержанием кремния, до 22–24 %, хотя и зверски хрупок, после 100–150 часов выдержки "в рабочем режиме" — обычно перестает разрушаться вообще. Даже — в кипящей серной кислоте.

— Не знал… Когда издана ваша литература?

— Та что попадалась — 1944–1945 годов. В более поздних учебниках и справочниках — уже ничего подобного нет. Расхваливают химические стойкие сплавы благородных металлов. Разбогатели.

— Ясно! А какие ваши рекомендации по содержанию в особо стойком чугуне углерода?

— Наши темнят… Скорее всего, заведомый избыток от стандартной эвтектики. Меньше, чем 3–4 % — его класть просто бесполезно. Это будет не электрод, а изолятор. Но, в западных книгах, как сговорились, указывают для "дюрихлора" и "гиперсилида" не больше 1 % углерода… Ну, не знаю я!

— Угу… И способ подключения к такому электроду цепи электропитания — тоже тайна?

— Как ни удивительно — там все сходятся. Пишут, что поверхность готового электрода травят, до обнажения графита, химически его меднят и потом — паяют самым обычным оловянным припоем.

— Хоть что-то определенное… Прикинем объемы. Значит, у нас на очереди — вата, бумага, нитки… может быть — вязанные тряпки… Полноценный ткацкий станок — мы быстро не осилим.

— Гильзы… Готовые гильзы…

А вот этого дяденьку близко вижу в первый раз. Голос он тоже подал впервые. Зато, в руках он крутит взятые со стола толстые бумажные трубочки. Причем, с характерно горящими глазами.

— Это корпуса для капсюлей-детонаторов, — спохватился Кротов, — Попробовал совать в бак с взвесью не вакуумный фильтр, а трубку с пористыми стенками, что бы на неё налипало снаружи.

— А потом? Они же — плотные и твердые? Похоже, непромокаемые… Канифольный лак?

— Угу… Самодельный. Пропитал и высушил. Потом — прокатал между гладкими горячими пластинами… Можно придумать какой-нибудь специальный обжим, но мне хватило.

— И что? — подключился к разговору вездесущий Ахинеев.

— Всё…

— Внутренний диаметр трубок, как я понимаю — классические 7,62 миллиметра?

— Естественно… Все стержнеобразные предметы подобного размера, по доброй русской традиции — обязательно имеют калибр 7,62 миллиметра. От карандашей с сигаретами, до макаронов.

— Логично… А если продолжить мысль? — встрял незнакомец.

— ???

— Термины бумажный патрон "системы Дрейзе" или бумажный патрон "Терри-Нормана" вам что-нибудь говорят?

— Читал… Давно… Это же дикая архаика! У нас и оружия под такие патроны нет.

— А если подумать?

— О чем?

— Скоро у нас не останется патронов под имеющееся вооружение. Никаких. Просто "по истечению срока хранения вне заводской упаковки". После раскупоривания "цинка", гарантийный период использования патронов к нарезному оружия — два года. Это, если они лежат в теплой сухой оружейке. Если те же патроны хранят россыпью, в неотапливаемых помещениях, снаряжают-разряжают ими магазины, носят в карманах верхней одежды под дождем и снегом — срок годности начинает исчисляться месяцами. А их и так — на пару-тройку часов настоящего боя…

— Не верю! Максимум — станут чаще осечки. Стреляет — даже "копанина", по 50–70 лет лежавшая на земле, под открытым небом! Ну, иногда… — интересное замечание, проговорился парень…

— Раз в сто лет и палка стреляет. У "лежалых" патронов — в разы возрастет разброс по дальности и кучности. Это значит, что реально, они годятся только для распугивания ворон… Для прицелился, выстрелил и убил — требуются боеприпасы со "стандартными" характеристиками. Не веришь мне — спроси у снайперов…

В обыденной жизни — наш сапер упорен, до наглости. Так осаживать себя он позволяет редко. И не абы кому. Навострила уши, надеясь слегка поразвлечься. Облом. Кротов только вздохнул…

— Обсуждали уже… Никаких вариантов. До патронного производства, уровня хотя бы Первой Мировой войны — как до Китая, на четвереньках. Ни металла, ни пороха, ни капсюлей, ни хоть завалящего станочного парка. Полная и беспросветная жопа…

— А спросить?

— Кого?

— Меня, например…

— Смысл?

— Его не было, пока я не увидел вот это… — нахрапистый незнакомец повертел между пальцами коричневый бумажный цилиндрик, — Поздравляю! Станцию "полная жопа" — мы проехали, дальше — маячит свет в конце тоннеля.

— Да подумаешь, плохонький самодельный картон!

— Из очищенной длинноволокнистой хвойной целлюлозы… с "зольностью" не выше одной десятой процента. Это уже не "подумаешь", а качество. Уровень ГОСТ для высоковольтного "кабельного картона". Чем такой картон отличается от обычных сортов бумаги?

— Особо высокой прочностью и эластичностью, при плотности порядка 125 граммов на квадратный метр, — мгновенно выдал справку до того молчащий Ахинеев, — Понимаешь, для чего они?

— Механические нагрузки на высоковольтную изоляцию, при разряде-заряде особенно — сравнимы по абсолютной величине с нагрузкой, которую испытывает броня при попадании в неё снаряда.

— Поэтому, самые лучшие бумажные гильзы, в том числе для "олимпийских" стрельб, на Западе делают из электротехнического картона для бумажных конденсаторов. Он упруг, как бериллиевая бронза. Просто, другой тип нагружения. Нагрев с растяжением, в момент выстрела, всего один раз, — у дяденьки странная манера вести спор, он не сокращает число затронутых тем, а расширяет его…

— Только пропитать хорошим солидолом, — поддержал "главный идеолог", — Оригинально!

— В результате, на выходе, максимум — "игольчатая винтовка", отстой середины XIX века, — недовольно поморщился Кротов, — Выходящая из строя после нескольких десятков выстрелов. Я читал на оружейном форуме, как в Западной Германии испытывали на выносливость её музейный образец. Согласно старому прусскому "Наставлению" времен Бисмарка, на каждые 50 патронов к винтовке Дрейзе — полагалось три запасных иглы-бойка… Бывало, что игла гнулась и не попадала по капсюлю уже после пятого выстрела. Закаленная сталь важнейшей детали — отжигалась до мягкости "вязальной проволоки".

— Верно… А вы чего хотели? Антиквариат, изготовленный доиндустриальными методами производства. Это на вооружение винтовку Дрейзе приняли в 1841 году, а первый её образец 1827 года.

— Намекаете, что обыкновенная легированная "сталь-самокалка", появившаяся только в ХХ веке, могла радикально поправить дело? — главный пиротехник прикусил губу, — А зачем нам это?

— Затем, что приходится начинать военное производство с доиндустриального уровня…

— Именно так! — восхитился "космонавт", — А ещё, представим себе, вместо "Дрейзе", нашу "мосинку"… Чисто для интереса, переделанную под "бумажный патрон Дрейзе"… Такое возможно?

Терпеть ненавижу… О чем бы не говорили мужики, тема неизбежно свернет на оружие. Раз ко мне вопросов нет, пора делать ноги. А то вспомнят… и вопросы появятся. Кто меня за локоть схватил? Больно же, блин…

— Дослушаем… И есть разговор, — у Дарьи Витальевны хватка железная, до синяков.

— "Невозможно только надеть носки через голову без письменного приказа фюрера"… — попытался отшутиться главный взрывотехник, — Учитывая, что "мосинка" такой же отстой — вполне… Переделать затвор под "игольчатое воспламенение", ну — и смириться с вынужденной "однозарядностью".

— А если подумать? — этот въедливый мужик начинает мне нравиться.

— У "трехлинейки" — патрон с закраиной. Из бумаги — такое не сделать. Порвется…

— Из каждого безвыходного положения — есть не менее трех выходов.

— В смысле?

— Во времена Дрейзе бумага со свойствами современного электротехнического картона — стоила очень дорого, она шла на печатание денег или на "особо важные" государственные документы… Современных методов формовки изделия — не было. Современных методов пропитки — тоже ещё не было. Патроны — клеили вручную. Неграмотные поденщики, из подручного и дешевого вторсырья.

— Думаете — выдержит?

— Я технолог или кто? Попробуем… Можно — делать с закраиной. Можно — с фланцем. Можно — вообще гладкую. Просто заменить "родной" зуб выбрасывателя "мосинки" на длинный и острый. Способный врезаться в "тело" проклеенной бумажной гильзы и крепко её цеплять за глухой торец.

— Для патрона Дрейзе — невозможно!

Мужик, с особым цинизмом, покрутил перед носом Кротова его же собственным поделием.

— Внутренний объем полости — "усеченный конус"… Дно полости — полусферическое…

— Ну… Иначе, с оправки, после высыхания, вообще не снять…

— При этом, внешняя форма изделия — цилиндрическая.

— Мне детонаторы в стандартные отверстия вставлять.

— То есть, уже сейчас, утолщенные стенки глухого торца гильзы — достаточно прочны для экстракции обычным способом. Если зуб выбрасывателя крепко ухватит такую гильзу, он её вытащит.

— Что вы хотите сказать?!

— Я объясняю… Вопрос на засыпку! А если, после высушивания, снова окунуть ту же заготовку, с сухой налипшей массой в водную суспензию? И повторить операцию вакуумной сушки?

— Получится заготовка "бутылочной формы"… Если её потом, "на горячую", обжать…

— Про папье-маше "вакуумной формовки" что-нибудь слышали? А про китайские бумажные доспехи?

— Говорят, они "держали" болт из арбалета, в упор. Так там, угрюмое Средневековье!

— А здесь?

— У китайцев — вакуумных насосов не было. Только лак. Лак, правда, был хороший…

— И тем не менее. Почему "вакуумная формовка" мокрой бумажной массы сразу создает трехмерное плетение целлюлозных волокон, с прочностью "близкой к теоретической" — объяснять надо?

— Водичка дырочку найдет… Сама собой — получается предельно плотная "укладка"…

— Тогда, о чем спор?

— Ну, не верю я, что древняя "треха" — сумеет нормально стрелять вашими бумажными патронами. Она не настолько древняя. Хотя, идея красивая… И для "магазинки" с ручным заряжанием — теоретически пригодная. Взять тот же дробовик-помпу… Если кто-то здесь пожертвует мне "треху" и даст годный слесарный инструмент — могу изобразить "папковый" суррогат патрона 7,62х54 "русский". Потом набить ими магазин и хохмы ради — побабахать… беглым огнем… Но, за успех — не ручаюсь.

— Зачем же — если? Надо попробовать!

— Почему я?

— Патрон не мой, он ваш. Гильза — уже почти есть. И порох с капсюлем — делать вам. Мне образования не хватит.

— Так и знал! Кстати, а почему великий Дрейзе сам не допер до такой элементарщины?

— У него о другом голова болела. Кадр и так опередил свое время на добрых полтора столетия, сконструировав первый в мире скорострельный "нарезняк", под промежуточный патрон…

Когда фотовспышка плюется светом почти в лицо — у меня начинает ужасно чесаться в носу. Ещё с детского сада такая странная реакция. Если сейчас не чихну, то умру… Ещё раз. И ещё. Мама, роди меня обратно… Ап-ап-ап-чхи! Ой, вывернутой руке больно… И принесло же сюда Ленку…

— Исправную "трехлинейку", для дурацких опытов, вам не дадут! — филологиня грозно нацелила зрачок объектива на увлекшихся спорщиков, — А вот я, дедушкин Наган — могу. Хоть сейчас…

— Да мы это… Пока, чисто теоретически… — так, Кротова обложили с двух сторон…

— Док, зачем он врет? — а у меня прозвище-позывной "космонавта" вылетело из головы.

— Он хитрит. Наверное, от лени, — вот же язва, — Лечится тяжелым физическим трудом на свежем воздухе. Чем хуже погода — тем быстрее и надежнее, — м-да, и этот тоже военных не любит.

— Пошли! — рывок за многострадальный локоть указал направление, — Тут недалеко…

В силу природной наивности, собиралась сразу оказаться под открытым небом. Увы. По недавно отрытым подземельям, соединяюшим склад вооружений с "подземным комплексом" расположения — я ещё не шлялась. О чем ни капли не жалею. Если не тесно и темно, то криво и остро, от торчащих со всех сторон каменных выступов и щебенки под ногами. Недавно взрывали? Или запах ещё не выветрился? Ну и наворотили! Говорят, что даже самое небольшое строительство — способно поглотить бесконечное количество материальных ресурсов. Сколько каменных блоков — пошло на фундаменты и сколько щебенки — в топки обжиговых печей, я примерно представляю. Мягко говоря — до фига… Логично предположить, что, согласно "закону сохранения материи" — где-то этого добра пропорционально убавилось. Изрядно!

— Осторожно! — нехорошие слова застряли в горле, так как земля ушла из-под ног, а от боли в вывернутом локте (на котором я фактически повисла) — перехватило дыхание, — Уже скоро…

— Мы где? — новая подземная галерея, сразу после поворота, стала прямее и светлее.

Потянуло холодным воздухом и неповторимым запахом зимней тайги, который чувствуешь только в тепле. Тут даже пол есть! Точнее — залитая раствором ровная дорожка, между торчащих там и сям выступов стен, под зловеще низким бугристым потолком. И стопки разноцветных каменных брусков — намекают на будущие удобства, в общепринятом смысле слова. Не кафельная плитка, но… А линия из запертых дверей, покрытых свежим лаком (!) в правильных прямоугольных проемах, это вообще. На фоне окружающей обстановки (взятой с боем каменоломни) смелый сюрреализм и даже постмодернизм. Холодом и лесом, кстати, несет как раз из щелей дверных проемов… Хотя — уютненько. Ну, если привыкнуть…

— Будущая "санчасть", — медицинская начальница неопределенно мотнула подбородком в сторону намеков на цивилизацию, — Там — планируем палаты и кабинеты. С окнами, — она поморщилась, — Узкими. А они хотели сделать натуральные бойницы, кошка не протиснется… Зато солнечная сторона. Здесь — будут складские помещения и медицинский изолятор. Камень со всех сторон… Нам сейчас туда.

— Зачем? — в теплую темноту, на звук гудящей вентиляции, я поспешила юркнуть сама.

— Садись! — под колени ткнулась не то большая табуретка, не то маленькая скамейка, а сама Дарья Витальевна — принялась шарить в темноте и чем-то звякать. Похоже, ищет выключатель…

Каждое подземелье — по своему неповторимо. К сожалению, раньше мне довелось бывать в пещерах сравнительно обустроенных. Ярко освещенных (что бы не распугать туристов). Здесь, кроме одинокого белого светодиода под потолком — никаких излишеств. Отчего добротная обстановка, чем-то напоминающая фильмы о партизанских землянках-госпиталях (низкий неровный потолок, неровные беленые стены и капитального исполнения самодельная деревянная мебель), вызывает ассоциации с "ужастиками" Хичкока. Тени от "точечного" источника света — резкие. Любая неровность — кажется бездонным черным провалом. Жуть! Вот, значит, где они собрались разместить "резервный" медицинский пункт. Поближе к жилью (чувство направления меня обманывает редко) и поглубже в скале (на случай неожиданностей). У старой деревянной "санчасти" (некрашенный барак из "сухостоя") — есть крупный недостаток. В случае любого нападения, пожара или ЧП — это смертельная ловушка для "лежачих" пациентов и никакая защита для "ходячих". Разумно… Жилье и производство — сейчас самое главное, но и медицина — тоже важна.

— Ты кто?

— Мамина дочка! — ответ заучен с детства и отскакивает от зубов автоматически.

— Я серьезно… — кто бы сомневался, не зря заманила "во глубину сибирских руд".

— Глина Борисовна Ибрагимова, 27 лет, кандидидат наук, работаю над "докторской"…

— Издеваеш-шься… — есть за нашей медичкой слабость. В сердцах, шипит по-змеиному.

— Какой вопрос, такой ответ! — не запугивать же она меня собирается, а нервничает.

— Хорош-ш-шо… Ты ведь специально готовилась, зная что всё получится именно так?

— Не специально, но да — готовилась. Отрабатывала разные варианты. Воплотился — самый паршивый.

— Знала, получается… А он (оценим деликатность, по имени она Володю не назвала) — тоже знал заранее?

— Он — всё планировал… Работа такая… — тоже не будем вдаваться в подробности.

— Никогда не понимала подобных людей!

Интересно. Меня усадила, а сама марширует вперед-назад, перед пустым столом, среди коек без сеток и сваленных грудой деталей будущих стеллажей осталась узкая дорожка. Переживает… Наконец, прекратила мелькать и уселась, на тот же стол, возле пластикового мешка с трофейной ватой.

— Ты хоть представляешь, — кивок на добычу, — насколько эта штука нам сейчас важна?

— Без понятия. Полуфабрикат, он и есть полуфабрикат, — ну-ка, клюнет на провокацию?

— ??! — ответа нет, задохнулась от возмущения. Тоже бывает, каждому своё…

— Я отвечаю за "биохимическое обеспечение" совершенно секретного проекта "Остров". Еда "из ничего", лекарства на коленках, выращивание и переработка растительного и животного сырья. С точки зрения сверхзадачи ("достижения полного самообеспечения") вата — это полуфабрикат. Без неё можно прожить, — чистая правда, кстати, пусть обижается.

— Прямо вот так? В одно рыло? — начала грубить, это хорошо, может быть чего узнаю.

— Группу специалистов, подготовленную по первоначальному плану — расформировали. Я тут — осталась одна, фактически — "по блату". Не надо демонизировать людей. Вышел дурной экспромт.

— "Космонавтов", будто негров из Африки, в последний час наловили… Славика почти царем, не спросив согласия, с бухты-барахты, считай насильно, сделали… Скажешь, тоже экспромт?

— Разумеется… Легально засунуть в "дыру" работоспособный научно-производственный коллектив — никто бы не позволил. А без него — верная смерть. Пришлось наскоро импровизировать…

— В смысле?

— Проект "Остров", волевым решением — жестко ограничили по всем "расходникам". По оборудованию, ограничение массы и габаритов грузов — возникло изначально. "Аномалия" — маленькая. Хотя было ясно, что при любом её сбое — понадобится всё и сразу. Выход напрашивался сам собой…

— Ну, да — "кадры решают всё"… Только, зачем было надо всё делать "через жопу"? Со стрельбой, недопролетарскими революциями и хождением по трупам?

— Люди, способные решать неразрешимые проблемы, как правило, плохо управляемы. Для руководства толпой "умников" понадобился "вожак божьей милостью". Природный "пофигист"… И острый кризис, как понятный мотив для спонтанной самоорганизации. Всё удалось. Повезло…

— А твой, значит, свалив все проблемы на чужие плечи — сам попытался сделать ноги?

— Там был "запасной вариант", для безвыходной ситуации, на самый крайний случай…

— ???

— Когда происходит внезапный драп (или бунт, или все вместе) — наблюдать за ними следует издали. Осторожно. Держа под рукой оружие… — думала — всё перегорело, ан, слезы на глаза навернулись, — Нам не повезло… Мне не повезло…

— Думаешь, добрались бы до своего Парижа? — из последних сил гордо пожала плечами.

— В любом случае — не пропали бы! — уж в этом-то я совершенно уверена. Несмотря на.

— Свободна! — раскомандовалась тут… Впрочем, можно на прощанье хлопнуть дверью, — Стоп! Последний вопрос. Почему — именно "каудильо"? Когда сижу на "звуковом контроле" — оно бесит.

— Исторически сложившийся термин… — пришлось ей кратко напомнить историю Франко.

— Ясненько, — докторица расслабилась, что-то важное она для себя таки выяснила, в отличие от, — И для чего нам, вдруг, тоннами, срочно понадобилась, в качестве полуфабриката, вата?

— Конечный продукт — глюкоза. Главный источник калорий… — вот так-то, "медицина".

Глава 58. Продуктовый мультипликатор

В англоязычной, а с подачи "лайми", и русскоязычной мемуарной литературе — принято издеваться над немцами вообще и их умением "делать из говна конфетку", в частности. Слово "эрзац" (Ersatz, неполноценный заменитель, суррогат) — давно стало нарицательным и практически "мемом". Я таких взглядов не разделяю. Слишком много там пропагандистского передергивания. Эрзац-кофе, эрзац-мыло, эрзац-масло, эрзац-мёд, эрзац-шоколад, эрзац-сигареты, эрзац-кожа, эрзац-валенки, эрзац-бензин… Этот перечень воистину бесконечен. Да, было… Только смеяться — совершенно не над чем. Поскольку, в долгой истории человечества, любой (!) проверенный жизнью "эрзац", рано или поздно — становится главным и необходимым продуктом. Хлеб, сыр и творог, когда-то — тоже вошли в наш быт, как "эрзац-мясо"… А кто так и не смог приспособиться их кушать — передохли… Что символизирует.

Скажу больше. Любой "эрзац" — прежде всего "мультипликатор" (от латинского термина multiplied, по-русски означающего — умножаю, увеличиваю). Любое превращение никчемного в полезное — есть великое достижение. Эффект проявляется особенно резко, когда дело касается еды. Например!

Что такое для человека глюкоза? Если грубо и точно — это его жизнь. Энергия, тепло и движение. От работы мускулатуры до мыслей в голове. Основная пища мозга, кстати — тоже она. До 20 % от потребления глюкозы организмом — приходится на центральную нервную систему. Оптимальное соотношение компонентов пищи для взрослого — 16 % белков, 17 % жиров и 67 % так называемых углеводов. Читай — той самой глюкозы или её легкоусвояемых соединений. Почти две третьих от суточной "пайки".

Сразу внесу ясность:

Под "белками" — тут понимается субстанция животного происхождения с полным набором незаменимых аминокислот. Нежирная свинина, баранина, говядина, хорошая морская рыба. Соевая масса, например, полноценным "белком" не является (что бы не врали по этому поводу производители колбасы).

Под "жирами" — понимаются только и исключительно пищевые продукты. Тут путаница и дезинформация в терминологии — копились тысячелетиями. Например, люди постоянно путают между собой слова "жир" и "масло". А для химиков разница принципиальная. Любые жидкости, нерастворимые в воде, априори — считаются маслами. Исключения вроде "купоросного масла" (серной кислоты) и ртути, только подтверждают правило. Но, что есть, то есть. Растительные жиры — в большинстве жидкие (поэтому все они "масла"), животные — обычно твердые ("жир" — обыденный синоним слова сало). Любой пищевой жир — это смесь из триглицеридов жирных кислот (95–98 %), фосфатидов (1–5 %) и так называемых стеринов (десятые доли процента). Приятным бонусом жиров — является примесь биологически активных веществ, микрограммы которых — сильно влияют на состояние здоровья. Таковы, например, витамины и гормоны.

Под "углеводами" — по умолчанию понимается крахмал. Основной резервный полисахарид растений. Так как усвоение крахмала желудком критически зависит от глубины термической обработки, то по умолчанию, под "стандартным углеводом" — понимается "простой" (так называемый "серый") хлеб.

Не нормируемым компонентом пищи, так называемым "балластом" — считаются частицы и волокна, в пищеварении не участвующие, но необходимые организму, для формирования каловых масс. Не менее 35–40 граммов пористого "жмыха" (обычно растительной целлюлозы), способного разбухать в воде и впитывать в себя отходы жизнедеятельности — суточная норма. Для желающих похудеть — ещё больше…

Калорийность 100 граммов глюкозы — 386 ккал (1615 кДж). "Дневная норма", для не занятого тяжелым физическим трудом взрослого человека — 2000 ккал. Теоретически, она полностью покрывается 500 граммами глюкозы. На самом деле, при питании очищенной глюкозой достаточно в 2–2,5 меньшего её количества, чем когда в пищу употребляются обычные продукты, содержащие крахмал, так как КПД работы желудка — гораздо меньше 100 %. Значительная часть энергии, содержащейся в попавших туда "полисахаридах" (научно измеренная при сжигании в "калориметрической бомбе") при пищеварении — тратится впустую, на их же разложение. Поэтому, реальная питательная ценность "пищевых" углеводов весьма сильно отличается. В разы. Медики любят громкие и малопонятные слова вроде "гликемического индекса" углевода. Сокращенно — ГИ (он же — glycemic index, по-буржуйски — GI). Приходится, тихо матерясь про себя, чужую наукообразную хрень расшифровывать… В общем, объясняю на пальцах:

"Гликемический индекс" углевода определяет способность углевода повышать гликемию. По-русски — количество глюкозы, оказавшейся по итогу в крови. Другими словами — ГИ точно отражает способность некоего углевода к гидролизу в человеческом желудке, то есть расщеплению "до глюкозы". Показывает "полезную долю" глюкозы, которая получится из углевода в процессе его переваривания и попадет в кровь. "Гликемический индекс" (ГИ) глюкозы — ровно 100. Это значит, что при попадании в тонкую кишку — она всосется через её стенки полностью (на 100 %). Зато ГИ белого хлеба — равен 70. Серого хлеба — 50. Это означает, что содержащийся в нём углевод (крахмал) полезно гидролизуется только на 50–70 %, а всё остальное — потратится бесполезно для организма. По тому же принципу, ГИ чечевицы — равен 30, ибо содержащийся в ней крахмал лишь на 30 % может быть усвоен в виде глюкозы и питательность данной крупы невелика. Интересно, что сложные сахара и полисахариды — сравнительно малопитательны. Свекловичный сахар (в просторечии "сахароза") — имеет ГИ равный всего 75, так как состоит из глюкозы (ГИ равно 100) и фруктозы (ГИ равно только 20). Вот такие парадоксы прикладной пищевой биохимии…

Опытным путем установили, что употребление почти чистой глюкозы (например, меда) — в разумных пределах и под самый конец приёма пищи, на "гликемический результат" — никак не влияет. Всасывание такой еды (при смешанном питании — её ГИ близок к 70, как у хлеба) будет замедленно, в зависимости от того, насколько разнообразен был стол и какое количество пищевых волокон, протеинов и прочего он содержал. Попавшая в организм глюкоза, в конечном итоге, будет усвоена почти целиком, но процесс изрядно затянется. Фактически, он вполне завершится только к моменту достижения комком бывшей пищи выхода прямой кишки. Совсем по-другому дела обстоят, если "сахар" поступил в организм натощак. Например, в виде сладких напитков ("Кока-кола", компот, чай и так далее). Тогда — глюкоза полностью всасывается в кровь за считанные минуты. Это, так сказать — самые азы теории питания.

Практика — обогатила мир другими парадоксами. Описанные эффекты, впервые "научно" изученные на заре ХХ века — немедленно породили у "военщины" технологически развитых государств естественное желание на 30–50 % снизить вес солдатского пайка (особенно — носимого "сухого пайка"), за счет замены всем привычных "низкокалорийных" продуктов их "высококалорийными" аналогами. Кое-что — даже получилось. Тому пример — современный "аварийный НЗ", предназначенный для выживания сбитых пилотов и "нештатно" севших космонавтов. Зато, всё остальное — не взлетело. Долгое питание одними "калорийными шоколадками" — желудок жестоко расстраивает. Кроме того — разом встали на дыбы производители "традиционных продуктов". Им было от чего разволноваться… Рушился привычный мир!

Суточные нормы питания солдат "тотальной войны", в большинстве воюющих держав, на фронтах Первой Мировой — дружно деградировали в сторону меньшей питательности… вплоть до полной несъедобности. Логистика буквально требовала замены плохо хранящихся и требующих приготовления на огне пищевых припасов — дешевыми и доступными "эквивалентами военного времени". Мысль, что 1,5–2 килограмма "пшеничных" изделий (хлеб, каши из крупы высокого сорта, макароны) или их "крахмальных" аналогов (картошка, репа), в полевых условиях, легко заменяют один стакан холодной (!) крахмальной патоки (полный "советский гранчак", точно 310 граммов) и кусок практически не съедобного "военного хлеба" (Kriegsbrot) из жмыхов и прочих отбросов, не давала спокойно спать о-очень многим. Особенно переживали вояки в Германии и Австро-Венгрии. После "Брюквенной зимы" (Steckrübenwinter) 1916–1917 годов, когда население "центральных держав" прочно село на брюквенную похлебку, а голодуха начала косить население миллионами. Не только в окопах, но и в тылу… Маленькое, но нужное отступление:

До Первой Мировой войны — Германия импортировала треть продовольствия и являлась крупнейшим импортёром сельскохозяйственной продукции в мире. К началу 1916 года на рынках Германии уже полностью отсутствовали мясо и мясные продукты. Потребление картофеля — возросло в 2,5 раза по сравнению с довоенным уровнем. Но, осень 1916 года выпала дождливой и посадки картофеля пострадали от фитофтороза. Его урожай составил лишь половину от нормы. Зато — уродилась брюква… У нас и на Западе любят писать, что в продовольственном смысле, Германия проиграла войну ещё в 1916 году, так как брюква сделалась для широких слоёв населения основным продуктом питания. Из неё немцы готовили буквально всё — супы, пудинги, котлеты… даже мармелад и хлеб. Весной 1917 года — положение стало критическим. Недоедание — переросло в массовый голод. Как следствие — начались эпидемии. С весны 1918 года — Германия пережила три волны "испанского гриппа", унесшего жизней больше, чем война…

Всё это правда. Однако, всё познается в сравнении. Под конец 1916 года, в Берлине ("столичная" норма!) на человека выдают максимум 2 килограмма хлеба в неделю (около 280 г в день), немного картофеля, побольше брюквы, остальное — как придётся и как повезёт. Детям от 4 до 10 лет — половинная норма. Дети до 4 лет не имеют права на мясо и жиры (если честно — смертный приговор). И карточки — почти на всё. И огромные многочасовые очереди… Для сравнения, в России, к 1916 году, появились карточки на один единственный продукт — сахар-рафинад. Всё остальное — стабильно имелось в свободной продаже. Видимо, царь-батюшка — народишко избаловал, а тот — не оценил своего счастья. В начале 1917 года, из-за недельных перебоев с хлебом (как ныне уверяют злые языки, под лозунгом — "Почему в булках изюма мало?"), в России грянула Февральская революция. И понеслось…

А немцы, фактически голодая, стиснув зубы — держались. К началу того же 1917 года — потребление жителями центральных держав хлеба, по сравнению с довоенным временем, сократилось в 2 раза, а мяса и жиров — в 5 раз… В прессе открыто расхваливают воронье мясо — мол, ничем не хуже курятины (без комментариев, пробовать не приходилось). Из-за отчаянной нехватки белка — солдат начали кормить "гороховой колбасой" (знаменитой Erbsenwurst или Ersatz-wurst, из одной гороховой муки, с вкусовой добавкой сала и мясного сока). В продаже из-под полы "мясная колбаса", о которой лучше не спрашивать, из чего она сделана, потому что на неё пошли всевозможные обрезки мяса, кожи, хрящей и половых органов домашнего скота. Звучит отвратно, тем не менее — это полноценный белок, не собакам же скармливать его, как до войны. На фронте и в тылу — люди жрут кошек, голубей и крыс.

Но, фронт стоит. Сдаваться никто не собирается и никакого "света в конце тоннеля". Впереди — ещё годы беспощадной "войны на истощение". Короче, наступил подходящий момент для острых экспериментов в области питания. Сумрачный тевтонский гений — начал фонтанировать идеями.

Что означало появление в рационе голодных и измученных германских солдат 1918 года неразлучной парочки "Kriegsbrot und Ersatzhonig"? На десятки лет вперед — возможность прожить ещё один день. И ещё… До современного, классического, "традиционного немецкого завтрака" (Frühstück) в форме половины булки с огромным количеством искусственного меда, джема или мармелада — было ещё, как до Китая на четвереньках. Тем не менее — наступил перелом. По важности — сравнимый с освоением огня. Над изрытым воронками и траншеями Западным фронтом — тихо пробили куранты вечности. Впервые, за время биологической эволюции на планете Земля — люди (высшие млекопитающие-приматы!) попытались массово перейти на полноценное "внешнее пищеварение". Как пчелы или пауки…

В истории техники — сопоставимым по значению переворотом стал переход транспорта с угля на бензин. Всезнайка Ахинеев уточнил, что примерно такой же переворот означает перевод систем отопления с дровяного на газовое. Если совсем точно — на "газогенераторное", так как производство генераторного газа увеличивает "калорийность" исходного продукта (сырой древесины) вдвое. Крахмал и полученная из него "гидролизная глюкоза", при равной массе — отличаются по питательности так же. Более наглядный пример эффекта "кратной мультипликации продукта питания" — подобрать сложно.

Объясняю смысл произошедшего. Калорийность картофеля, как основной еды и источника энергии для организма — 770 ккал/кг. Немного, так как овощ на 70 % состоит из воды, а питательного крахмала — там едва четверть. Для подержания работоспособности, взрослый человек "на картофельной диете" — вынужден съедать 2–3 килограмма вареного картофеля ежедневно "в одно рыло". Промышленной переработкой — можно извлечь из каждого килограмма хорошего сырого картофеля примерно 250 граммов сухого крахмала. Если этот крахмал "осахарить" — получится смесь низших сахаров (глюкозы, мальтозы и так далее), причем — со 100 % выходом. Казалось бы ничего не изменилось. На самом деле изменилось всё. Во-первых, калорийность глюкозы — вчетверо выше картошки. Во-вторых, "гликемический индекс" картофельного крахмала обычно плавает от 40–60 единиц до нуля (поскольку сырой картофель — вообще не насыщает, природный сырой крахмал — требует тепловой обработки). Зато ГИ чистой глюкозы — равен 100, при любой температуре. Это означает, что после перевода картофеля на патоку, той же самой его порции (!) — хватит, что бы досыта напитать двух-трех человек. А в критической ситуации — четырех, или даже пятерых. При неизменной урожайности и прочих равных. Без всякой "черной магии". Чисто за счет полноценного использования доступного (но внезапно ставшего остродефицитным) пищевого сырья.

Дополнительный бонус: патока — не портится со временем. В герметичной таре (бочках из жести) — она (как и привычный сахар, кстати) способна храниться вечно. При любой температуре… погодных условиях и политических режимах. Суровый военный продукт. Патока — не менее, чем замах на абсолютное (!) эволюционное превосходство в межвидовой борьбе (Мальтус — ротором вертится в гробу).

Специально для любителей придираться к мелочам. Что у пчел, что у пауков — какой-то желудочно-кишечный тракт есть и свои функции (пусть весьма усеченные) выполняет исправно. Хотя бы как сепаратор "пищевой пульпы". Разные вещества всасываются в разных его отделах. Наверное, это правильно. По крайней мере — эволюционно проверено и себя оправдало. Потому, что следущая станция на описанной кривой дорожке — глисты и ленточные цепни, которые (в чужих кишках!) впитывают чужое говно всей поверхностью тела или — марсиане Герберта Уэлса, впрыскивающие себе прямо в вены чужую кровь. Мне такая перспектива — активно не нравится. При всей любви к прогрессу — надеюсь не дожить.

Пчелы в этой жизни устроились лучше всех. Войдя в симбиоз с цветущими растениями — они умело разделили с ними обязанности. Флора — обеспечивает "идеальный рацион". Нектар и пыльцу, перерабатываемые пчелами в мед и пергу (то есть "консервированную пыльцу"). Фауна — опыляет флору, тягая вымазанное пыльцой волосатое тельце с цветка на цветок… Профит! За миллионы лет совместной жизни обе стороны нащупали разумный компромисс. Нектар — почти чистый сироп глюкозы с фруктозой и другими сахарами, обогащенный витаминами и микроэлементами. Он — "взятка" и приманка, заставляющая голодную пчелу лезть в глубины цветка. Цветочный нектар — имеет концентрацию сахаров 25–50 %, после попадания в улей и выдерживания в сотах — лишняя вода испаряется. Готовый к запечатыванию воском мед содержит 75–80 % сахара. А пыльца — полноценный набор аминокислот, витаминов, жиров и гормонов, составляющих "белковое довольствие" обитателей улья. Причем, питаться пыльцой — ни пчелы, ни их личинки не могут. Они её предварительно заквашивают в ячейках сот, разбавляя медом и собственными выделениями. Благодаря ферментации, питательная ценность перги увеличивается в три раза (!), если сравнивать с исходной пыльцой, а сам "продукт" — становится стерильным и пригодным для длительного хранения. Нектар, после пребывания в желудке пчелы и дозревания в сотах — тоже абсолютно стерилен. Короче, всё как у людей. В смысле — у нас… "Госрезерв" из продуктов длительного хранения, годных для немедленного употребления. Обогащенный белками "хлеб" и патока… "Kriegsbrot und Ersatzhonig".

Угрюмые единоличники пауки — пошли другим путем. Всю полноту внешнего пищеварения — они организуют "в полевых условиях", накачивая пищеварительным соком тела связанных жертв. Полный гидролиз белков и других "полезностей" — происходит вне организма. В желудок попадает уже готовый углеводно-аминокислотный концентрат. От высосанного насекомого — остается один хитиновый панцирь.

На мой взгляд — вышло хреновато. Поскольку процесс скоростного гидролиза белков, жиров и сахаров, в трофейной тушке — идет грубо и бесконтрольно. Питательные вещества — не только выделяются, но и разрушаются. Быстро и необратимо. Грубо говоря, ту субстанцию, которую паук сосет из тела пойманной мухи, своей волей, никто кроме него (!) больше жрать не может. Только у пауков (единственных хищников, в своем классе) никогда не бывает глистов. Другие паразиты — пауков харчат только так, а вот "желудочные" — не… Надо понимать, условия существования в кишках у паука (или внутри перевариваемой жертвы), а так же вкус "едкой барды", которой он вынужден питаться — просто невыносимые. Не надо нам такого счастья. Тем не менее — результат аналогичный. Стерильный продукт, годный для немедленного употребления, не требующий переваривания в желудке. Однако, тенденция…

Как видим, "мультипликатор", в разы умножающий питательность добытого — работает в обеих случаях. "Внешнее пищеварение" — это выдающееся достижение биологической эволюции. Усваивать пищу полноценнее, чем это сейчас делают пчелы и пауки — способа нет… даже в научной фантастике. Практическая выгода из данного преимущества — груба и зрима. Если считать "биомассу" земной фауны за некий "пирог", то сравнительные доли ежегодно поедаемого в мире мяса (животных, рыбы, насекомых и беспозвоночных) — распределяются так:

Пауки — более 600 миллионов тонн в год (абсолютный рекорд);

Муравьи — около 550 миллионов тонн в год;

Птицы — более 400 миллионов тонн в год;

Люди — около 400 миллионов тонн в год;

К сожалению, технология есть искусство возможного. Поэтому, для человека "полное внешнее пищеварение" — стало теоретически доступным только в XVIII веке, после освоения массового производства серной и соляной кислоты… Причем, ещё долго таковым оставалось. Первая Промышленная революция дала химикам и буржуям-заводчикам новые инструменты. В сочетании с механическим водяным приводом и дешевой сталью, способы химической переработки растительного и животного сырья пережили качественный скачок. Скоро, на рынке сладостей, дорогой импортный тростниковый сахар стала теснить относительно дешевая крахмальная патока, что пока ничего принципиально не меняло. Большая политика началась — когда патоку попытались сделать "просто едой". Для понимания всей глубины святотатства, совершенного немцами — необходимое историческое отступление:

Переход на "внешнее пищеварение", даже частичное — никогда и нигде не происходил от хорошей жизни. Во все времена — это признак ужасной катастрофы, когда разум (или биологическая эволюция) в попытках выжить и продлить свой род готовы хвататься за любую соломинку. Что в ближней перспективе значит победу в конкурентной борьбе, а в дальней, появление нового биологического вида.

Как уже сказано, задача "продуктового мультипликатора" — получение стерильного (то есть, безопасного для употребления и пригодного к долгому хранению) продукта, который почти (или вообще) не требует переваривания. Проглотил и оно сразу впиталось. Природа — такими продуктами не разбрасывается. "Сырьё" приходится "начерно перерабатывать", потом — как-то "готовить до кондиции".

На Земле живые организмы используют только два принципа предварительной обработки или "деструкции" продуктов питания — механическое измельчение и/или химическое разложение в водной среде (ферментный катализ). Для человекообразных приматов, объективно, был доступен только первый. Желудок у людей — однокамерный, ферменты человеческой слюны — слабые (они даже "сырой" крахмал не разлагают). Без ферментной "поддержки" — можно жевать корм до потери пульса, без всякого толка. Но!

Крупные кости, в обилии остающиеся после пиршества крупных хищников — содержат до 50–70 % вкусного, питательного и практически недоступного костного мозга. Клыками или когтями — до него не добраться. Приходится бросать. Зато камнями кость разбить можно. Особо смышленая обезьяна на заре человеческой истории, с голодухи, додумалась взять в руки камни… и стала нашим предком…

Следующим шагом — было освоение огня. Термическая обработка — сделала безопасным и годным для относительно длительного хранения даже не особенно свежее мясо. А прожаривание на углях или раскаленных камнях растительной кашицы, крупных клубней и тому подобного "натур-продукта", как по волшебству — сделало питательными и их. Затем — последовало "кипячение" воды. Первое время — в деревянной или "лубочной" таре. Простым бросанием туда раскаленных на огне камней. Тоже технология выживания. После термообработки — можно смело пить воду, набранную в любом болоте или гнилой луже.

Высокие температуры — стали для двуногих обезьян "козырным тузом", решающим задачи на которые до них в живой природе — никто даже не замахивался. Огонь позволил расселиться по всей территории планеты. Он же стал защитником и оружием. А самое главное — кормильцем, превращающим в безопасные еду и питье даже заведомо несъедобную дрянь и гнилую воду.

Что происходит с биологическим видом, успешно освоившим новую "кормовую базу"? Как водится, он плодится и размножается… Вплоть до неприятного момента, когда среды обитания (земли, воды, территории) перестает "хватать на всех". Обычно, после голодных моров, "миграций в никуда" и междуусобных разборок — численность вида как-то стабилизируется. Хуже, когда "кормовая база" — или съеживается, или, как коврик из-под ног — вовсе исчезает… Например, начинается очередное Великое Оледенение. Человек — зверушка из крупных. Для обычного прокорма ему надо много земли и ресурсов. Причем, в случае недостаточной плотности популяции в "ареале обитания" — он элементарно вымирает. Примеров — тьма…

Последний ледниковый период (по-английски — the Last Glacial Period, LGP) начался около 110 тысяч лет назад, закончился около 9700–9600 годов до новой эры и стал самым жестоким за последний миллион лет. Многократно происходили рост и сокращение ледникового покрова Земли, но пик похолодания пришелся под самое его завершение. Последний "ледниковый максимум" (по-английски — the Last Glacial Maximun, LGM), когда общий объём льда в ледниках был наибольшим, относится ко времени около 26,5-19 тысяч лет назад. А "температурный минимум" — наступил примерно 29–30 тысяч лет назад.

Именно в этот момент, на всей территории Центральной Евразии (вдоль границы льда), почти одновременно, от Альп до Алтая — появляются самые древние (из известных) образцы полноценной керамики. Совсем немного их сохранились… Обожженные глиняные черепки (когда-то бывшие горшками) и простые терракотовые статуэтки. По странному стечению обстоятельств, зона обнаружения упомянутых артефактов — практически совпадает с ареалом обитания уже якобы "вымерших" неандертальцев. Посуда неандертальцев, с современной точки зрения — не идеал. Фактически — это травяные корзины, со всех сторон обмазанные глиной. При обжиге — органика выгорала, а затвердевший черепок — шел в дело. Тем не менее получались самые настоящие горшки в которых что-то варили. Причем, никаких кроманьоньцев, там и тогда — в указанных местах не было и духу. Поскольку царил суровый дубняк, а кроманьоньцы "о-натюрель" — теплолюбивые негры. Затем, не менее загадочно, все неандертальцы куда-то подевались, а вместо них (на том же самом месте, в то же самое время) — возникли центры расселения Homo Sapiens Sapiens. Человека современного, "европейского" типа. Антропологи, насколько могу судить по научной периодике, два названных явления — между собою никак не связывают. А зря! Как химику-пищевику (и в какой-то степени биологу) — мне есть, что сказать по данному поводу.

Во-первых, надо представить себе масштабы бедствия, обрушившегося на Евразию. Вы когда-нибудь видели "приполярную" тундру? А благодатную природу современной Южной Европы? Теперь — попробуйте совместить. Южная граница ледника — проходила в районе 45–48 градуса северной широты. По всей южной Европе — "средние температуры" лета и зимы были на 8–9 градусов ниже современных. В районе Баварии и северо-западной Украины — температура августа составляла примерно +10–11 градусов Цельсия. Как сейчас в тундрах Сибири и Якутии. Средняя температура февраля составляла -19 градусов Цельсия на территории современной Австрии и примерно -27 градусов Цельсия в районе Киева. Большая часть свободной от сплошного ледяного щита Европы в описанное время была покрыта холодовыносливой полупустынной растительностью, а леса сохранились лишь в горах на юге. В средней Европе — тогда господствовали тундростепи и полярные пустыни, в сочетании с хвойными и смешанными лесами. Как в нашей центральной Сибири… или — на альпийском высокогорье.

Во-вторых, следует учесть особенность местной демографии. Неандертальцы — жили в приполярных областях постоянно. Небольшими компактными группами. А кроманьоньцы — "набегали" туда в периоды потеплений. В основном ради загонной охоты на крупнотоннажное зверье, вроде мамонтов или овцебыков. Таким образом, имела место жесточайшая конкуренция за один и тот же "пищевой ресурс"… Численное превосходство, как обычно, было на стороне южан. Северяне занимали господствующие высоты и "стратегически выгодные" точки местности, многими поколениями обороняя эти своеобразные опорные пункты, которые логично называть первыми "пиковыми поселениями".

И, наконец, самое главное! Хотя и в-третьих… Мало кто представляет всю хрупкость экологического равновесия древней приполярной тундры. В позднем плейстоцене, который окончательно завершился примерно 10 тысяч лет назад, на территории современной сибирской тундры — простиралась благодатная "мамонтовая тундростепь". Даже в самые холодные периоды, на каждый квадратный километр тундростепи — приходилось около десяти тонн животной биомассы. На сравнительно небольшом участке — одновременно могли уживаться один мамонт, пять бизонов, шесть лошадей, десять оленей и куча мелочи вроде зайцев и мышей. Современная безжизненная тундра даже близко не напоминает то роскошное место с травостоем в рост человека, хотя климат с тех пор стал заметно мягче. Причина совсем простая. В тундростепи, как и в привычной тундре — очень короткое, хотя и солнечное лето. Отчего травостой не успевает гнить и круговорот питательных веществ крайне неустойчив. Обилие травоядных, круглый год кормящихся травой или сеном — многократно ускоряет такой круговорот. Главным "удобрителем почвы" — выступал, разумеется, мамонт. Его навоз — возвращал в почву все необходимые соединения и особенно азот в максимально удобном для травянистой растительности виде. Прочее "крупногабаритное" зверье вносило свою лепту. И всё цвело. Хотя и висело на волоске… Приполярные и пустынные биоценозы — чрезвычайно хрупки. Отчего постоянные обитатели этих мест крайне осторожны в потреблении ресурсов. Даже пустынная лиса фенек, главной белковой пищей которой служат живущие на местном кустарнике улитки, никогда не объедает их полностью. Жестокие уроки природы — хорошо вправляют мозги. Природа приледниковой тундростепи (внешне изобильная) — требовала не менее бережного обращения.

Тотальный забой "мегафауны", исторически совпадающий с потеплениями климата и, как следствие, нашествиями кочующих охотников с юга — неизменно давал один и тот же результат: быстрое истребление крупной дичи, исчезновение обильного травостоя и заболачивание местности (по причине недостаточного испарения почвенной влаги сменившими траву лишайниками). На месте роскошного рая — за пару-тройку лет, начиналось и заканчивалось образование образование простой лишайниковой тундры.

Если потепление продолжалось — тундру постепенно вытесняла обычная степь. Но, если возвращались холода — все обитатели "очищенной от мамонтов" местности дружно дохли. Как невинные жертвы охотничьего азарта, так и сами горе-охотнички… чуть позже, с голодухи.

Развитие катастрофы в Центральной Евразии — мы сейчас довольно точно представляем. Около 14 тысяч лет тому назад на Земле началось очень быстрое Аллерёдское потепление (наступление теплого климата на "приледниковую зону" оценивают буквально несколькими годами). В средних широтах образовались условия, близкие к современным, хотя в других широтах — было значительно холоднее. А в "мамонтовую тундростепь" — потянулись многочисленные охотники-южане. И начался массовый "забой скота". Следуя за стадами мамонтов — племена бродячих охотников забирались всё дальше на север… Добычи хватало всем. Мнением аборигенов никто не интересовался. Наверное, это напоминало тотальное истребление бизонов в Северной Америке XIX века.

Лафа закончилась внезапно. На излете позднего дриаса — в Атлантику разом вылилось не менее 8 тысяч кубических километров холодной воды из Балтийского ледникового озера и примерно столько же — из района будущих американских Великих озер. Гольфстрим — вдруг повернул вспять и так же быстро вернулись лютые холода. Компьютерные реконструкции показывают, что "процесс" начался в конце лета, к началу сентября — землю уже покрыл снег, а весна на следующий год не настала вовсе. Если бы похолодание растянулось хотя бы на парочку лет — охотничьи племена успели бы откочевать на юг и всё бы постепенно устаканилось. Как оно неоднократно бывало и раньше… Но, начались ледяные шторма. Снег продолжал падать, мороз — крепчал. Людей оказалось излишне много, а дичи — маловато. Результат — немного предсказуем. Мегафауна — исчезла сразу, в первую же ненормально долгую зиму, а люди — передохли от голода слегка потом. Бежать на юг стало поздно и невозможно, а кормиться нечем.

Есть мнение, что примерно такая же катастрофа, хотя и в пропорционально меньшем масштабе, разыгралась в Южной Европе под конец Денекампского межсезонья, когда короткое, но мощное потепление — привлекло в Северные Средиземноморье и Причерноморье бесчисленных и жадных пришельцев из Африки. Азартное истребление "мегафауны" было в самом разгаре, а тут — лютые холода. Мамонты и незваные гости — поочередно, но дружно вымерли. А неандертальцы — остались. Они накопили громадный опыт "пересиживания нашествий" в своих неудобьях. Увы, всё пошло не так. Образовавшаяся на месте экологически неустойчивой тундростепи приледниковая "мокрая пустыня" и полная смена растительного покрова — стали для них кошмарным сюрпризом. Сухую "мамонтовую тундростепь" — повсеместно заменили мелкие озера и болотная топь между ними. Привычный "кормящий ландшафт", в котором сотни тысяч лет худо-бедно жили коренные обитатели Европы — за считанные годы исчез. Вместо привычной тундростепи, на глазах потрясенных старожилов — поднялись необозримые заросли камыша. Всё же — Южная Европа… Хотя, на самом пике похолодания. Как это выглядело в реале сегодня можно видеть в зоне альпийского высокогорья, где в долинах до сих пор сохраняются реликтовые флора и фауна Ледникового периода.

Наверное, это была первая за историю планеты рукотворная экологическая катастрофа. Наверное, нечто подобное случалось и ранее. Но потом — недобитые мамонты, с экскортом травоядных помельче, возвращались в родную тундростепь и экологический баланс восстанавливался. Такое вполне вероятно даже сегодня, кстати. В нашей Якутии делали успешные опыты по восстановлению тундростепи, хотя и без мамонтов. Силами "травоядных навозопроизводителей", пускай чуть меньшей "тоннажности". Наверное, неандертальцы собирались пересидеть сезон-другой на подножном корму, в наивном ожидании возвращения старых добрых времена. Они трагически ошиблись… Мамонты не вернулись уже никогда. А в бывшую "мамонтовую тундростепь" — пришел Великий Голод. Именно так, оба слова — с большой буквы.

По роду занятий — мне приходилось много читать о различных социальных катастрофах. Людям свойственно описывать свои беды и несчастья в "превосходных степенях". В каждом столетии, в каждой стране или регионе — отыщется в летописях свой Великий Голод с большой буквы. Наш Гладомор начала XVII века, ленинградская Блокада и так далее. Оно понятно. Даже правильно. Вот только, всё на свете познается в сравнении. Если сравнивать 900 дней Блокады с ужасом, обрушившимся на Южную Европу и Центральную Евразию в позднем дриасе, то она — не проблема, а тьфу. Так, суточный пост… Потому, что упомянутое похолодание — растянулось на тысячелетия. Без всякой надежды на помощь и спасение. Подножный растительный корм, на десятки веков — превратился для последних и потом бывших неандертальцев в основную, а временами и единственную пищу.

Почему — "бывших? Объясняю на пальцах. Это сегодня мы знаем, что корневища любого камыша или тростника (например, рода Рогоз, по-латыни Typha, это у которого "семенные початки" на верхушках стеблей, похожие на коричневые колбаски) — содержат 15–30 % сахаров и полисахаридов, до 6 % белков и до 3 % жиров и наиболее питательны в "холодный" сезон. Если их измельчить и варить 40–50 минут, то получится густой сладкий отвар. "Прикорневую" белую часть молодого камыша — едят и в сыром виде. А корневища тростника (с "метелками" на верхушках стеблей) — к зиме накапливают до 50 % крахмала (к сожалению, они у тростника твердые, как деревяшки). Из высушенных корневищ — получают средней паршивости муку, годную для выпечки хлеба. От большой нужды — корневище любого камыша или тростника — можно испечь на углях или в золе. А весной даже прикорневая часть стебля камыша-рогоза (белого цвета, сладковатая на вкус) — может использоваться для салатов или просто, как "витаминная добавка". Официально считается (прямо написано, в солидных справочниках!), что людям, оказавшимся в "экстремальных" условиях — не грозит голод, если поблизости есть заросли камыша или тростника. Даже, посреди зимы! Фактически, их корневища, по питательности, эквивалентны клубням картошки. Но, наши древние предки — питались мясом…

Кроме того, отлично известно, что регулярное питание "камышовым хлебом" — вызывает болезненные явления. Вплоть до классической алиментарной дистрофии, так как для полноценной жизни — что белков, что жиров в нем недостаточно. Голод не тетка. Однако, ни печеные корневища камыша, ни похлебку-кисель (из них же) — долго жрать ни у кого не получается. С души воротит, икается, пучит живот и пердится… Даже в самые голодные времена, при малейшей возможности — люди подобной "еды" стараются избегать. Все сорта камыша и тростника имеют съедобные корневища. Вкусных среди них нет.

Замечу, что это — реакция на непривычную еду вполне приспособленных питаться любой крахмало-содержащей пищей современных людей. С нормальной ферментацией желудочно-кишечного тракта! Для сравнения, в Центральной Афррике до сих пор живут племена физически не способные употреблять в пищу хлеб. Их организм — не вырабатывает нужных для его переваривания ферментов. При попытке есть мучное — аборигенов региона буквально скручивает в узел "глютеновая энтеропатия". Каково пришлось последним неандертальцам, вынужденным выбирать между голодной смертью и приспособлением к новой и не особенно питательной диете (корневищам и ростовым почкам болотной травы) — страшно представить. Скелеты последних представителей человечества с ярко выраженными "неандертальскими" признаками — несут следы постоянного недоедания. Их суставы — поражены артритом… Зубы — начисто стесаны или — вообще выпали при жизни (наиболее вероятно, от хронического авитаминоза). Настоящие "дети болот", если кто понимает этот термин, применительно к человекообразным. Низкорослые, худые, болезненные…

Австрийский писатель Стефан Цвейг, в начале ХХ века, прославился серией новелл под названием "Звездные часы человечества"… Если подойти, с теми же критериями, к периоду "the Last Glacial Maximun", вернее говорить о "звездных веках". За этот срок, в невероятно трудных условиях — были изобретены и освоены все главные атрибуты нашей современной цивилизации. Керамика и здания, метательное оружие и транспорт, сельское хозяйство, наука и культура. Да и сам человек, вместе с неразлучной собакой, видоизменились до неузнаваемости, приобретя нынешний облик. Питание — диктует фенотип. И Homo Sapirns Sapiens — расстался с массивными челюстями. Главной приметой "первобытных людей". Перешел на вареную пищу. А домашняя собака (по той же причине) — из волка стала "домашним" животным. В страшной борьбе за существование — два вида-симбионта вытянули главный приз. Перестали зависеть от капризов окружающей среды. Научились формировать свою среду обитания сами, "под себя".

Если плясать от печки, главным фактором, определяющим биологическую продуктивность местности — является солнечная инсоляция. Даровая энергия светила — через фотосинтез, создает на поверхности земли или в верхних слоях воды "первоначальное количество" живого вещества, на питании которым — выстраивается "пищевая цепочка" произвольной длины. Водоросли, мох и растения — поедают травоядные. Травоядных — едят хищники. Объедки флоры — грибы. Объедки фауны — падальщики. Помет и не съедобные остатки — микроорганизмы, черви, личинки и планктон. На этом субстрате — поднимается новый цикл круговорота живого вещества. Состав "пищевой цепочки" — способен меняться причудливо, но вес ежегодного оборота массы зависит только от освещенности местности Солнцем. Такая константа.

"Мамонтовая тундростепь", вдоль южной границы последнего Великого Оледенения, этот закон "круговорота еды в природе" — наглядно подтверждала. Высокий "травостой" — это колоссальная листовая поверхность. А чем больше площадь листвы — тем полнее усвоение энергии солнечного света. Чем больше растительного корма — тем разнообразнее и многочисленнее весь остальной животный мир.

Уничтожение мамонтов и прочих крупных травоядных — катастрофически изменило состав участников "пищевых цепочек", но не поменяло средний баланс биологической продуктивности свободных от льда пространств Южной Европы. Для этой местности, при обилии воды и света, характерным уровнем является 1–2 килограмма растительной массы на каждый квадратный метр в год. В особо благоприятных условиях — более 2 килограммов на квадратный метр в год. Очень приличный уровень, кстати… Такова биологическая продуктивность у тропических джунглей, коралловых рифов в зоне экватора и, внезапно — зарослей камыша в дельтах Волги и Дона… В первом случае — роль "мамонтов-удобрителей" выполняют насекомые и птицы, во-втором — населяющая рифы живность, в-третьем — камышовая фауна, птицы и рыбы.

Если скорость поедания растительной массы недостаточна, просто болото превращается в торфяное, где под слоем воды, год за годом, накапливаются не перегнившие остатки травы и камыша. Для переживших первый удар "пищевой катастрофы" неандертальцев всё это означало бесконечый кошмар. Из привилегированных хозяев вершины "пищевой пирамиды", универсальных "суперхищников" — они вдруг провалились к её подножию… Растения способны пережить холодный сезон без особых проблем. Рыбы и холоднокровные впадают в спячку. Мелкие грызуны тоже. Крупные теплокровные должны питаться каждый день. Единственные исключения барсуки и медведи. Большинство птиц, например — сезонных трудностей не выдерживают и обычно зимуют в теплых краях. Многие виды травоядных — поступают аналогично. Люди — такой возможности лишены. Для них — Земля оказалась тесной очень и очень давно…

И тут — случилось невероятное (ещё недавно, отрицаемое ведущими антропологами). За 20 тысяч лет до официально признанной Керамической Революции (эпохального достижения Неолита) — у последних палеоантропов завелись глинянные горшки. Самые простые, примитивные, но вполне рабочие…

Заработал продовольственный мультипликатор. Из жалкого количества "полноценной" и дикого количества "неполноценной" еды — наши безымянные предки научились мастерить годную "пайку". Мясо — универсальная пища. Единственная и незаменимая. Строительный материал для роста и "ремонта" организма. Источник витаминов, жиров и микроэлементов… Главный его недостаток — плохое усвоение организмом. Большая часть энергии, гипотетически содержащейся в сырой высокобелковой пище тратится на её же разложение до удобоваримого состояния. Уже самое простое прожаривание на углях — усвоение мяса желудком заметно облегчает. Шашлык — это навсегда… Беда в том, что при обжаривании — мяса становится меньше. В сытые времена — плевать. В голодные — обидно до соплей. Не зря, в европейской кухне, мясное жаркое "еда богачей". Бедняки довольствуются похлебками. Почему? Есть четыре причины:

Во-первых, варка заменяет энергозатратную процедуру "внутреннего пищеварения" во много раз более экономичным для организма (хотя, не по абсолютному балансу энергии вообще, тут КПД невелик) "внешним". Каждый грамм драгоценного животного белка, разваренный и растворенный горячим бульоном — усваивается и не пропадает зря. Топливо — относительно дешевый ресурс. Белок незаменим.

Во-вторых, варка позволяет полноценно напитать этим самым незаменимым белком, как минимум — в 3–5 раз больше народа. При одинаковом количестве мяса! Просто потому, что вареное мясо почти не надо переваривать внутри себя.

В-третьих, горячий бульон (в отличие от кускового мяса) — просто и честно делится на равные порции. Мао был прав — "Когда голод, справедливость становится религией". Это тоже важно.

А в-четвертых, варка позволяет гибко регулировать степень "разложения" булькающих в горшке продуктов. Трудно развариваемые — кипятить подольше, более нежные — кидать в кипяток под самый конец. Без потери вкусовых свойств и ценных витаминов. Пауки, со своими ядреными ферментами, разлагающими всё и вся в однородную кашу — тут определенно проскочили мимо более вкусного решения.

А самое главное — из мясного бульона очень просто смастерить суп. Первый "массовый суррогат" в истории человечества. Пахнет мясом, имеет вкус мяса, насыщает "как мясо" и лучше мяса, а на самом деле — на 4/5 состоит из растительных компонентов. Которые, впрочем, без долгой варки — крайне малопитательны. Растительный крахмал, например, в своем исходном виде, человеческим животом почти не усваивается. Кто не верит — попробуйте наесться сырой картошкой. А в виде горячего киселя или "овощной заправки" похлебки — переваривается целиком и полностью. Независимо от происхождения.

Какой степени гениальность потребовалась самым последним неандертальцам, что бы, в кромешном ледяном аду, изобрести и свести в единую систему все элементы современной кухни — я тупо не могу представить. Если верить путеводителю родной Кунсткамеры — там хранятся элементы более чем 137 тысяч скелетов… В том числе — сотни черепов, как "натуральных", так и слепков оригиналов из иностранных коллекций. Часть из них выставлена в своем исходном виде, часть — в виде реконструкций по методу профессора Герасимова. Я там ходила… И думала. Только сейчас — начала понимать. Именно в описываемое "смертное время" — размеры черепов и объемы головного мозга представителей вида Homo Sapiens достигли рекордных, никогда более не превзойденных величин. По сравнению с этими гигантами мысли, современные люди — жалкие деграданты.

Опять таки, чисто в порядке сравнения. За все миллиарды лет биологической эволюции природа горшка с кипятком так и не изобрела. Причем, совсем не потому, что живые организмы нагрева до температуры кипения воды не выдерживают. Ещё как выдерживают! На дне океана, в рифтовых долинах срединных океанических хребтов, сквозь толщу донных отложений, рвутся под давлением струи очень горячей воды. Эта вода содержит огромное количество растворенных соединений серы, при контакте с обычной морской водой превращающихся в мелчайшую темную взвесь. Постепенно, в процессе охлаждения, твёрдые частицы оседают и формируют вокруг водяных фонтанов конические трубы. Их высота достигает нескольких десятков метров. Пейзаж — напоминает огромную фабрику на дне океана, из многочисленных труб которой валит густой чёрный дым. За это подводные гидровулканы зовут "черными курильщиками".

Вплоть до сенсационного открытия "черных курильщиков" в 1977 году, рифтовые зоны с горячими вулканическими газами и высокими концентрациями ядовитых химических соединений считались долинами смерти среди и так не слишком богатых жизнью морских глубин. Однако первые же фотографии, сделанные исследователями через иллюминаторы подводных аппаратов — показали колоссальное изобилие живых существ вокруг "черных курильщиков". Все вместе они обычно образуют целостную иерархическую экосистему, в которой различные виды животных связаны между собой "пищевой цепочкой". Как и везде.

В самой верхней части дымохода "курильщика" — температура воды превышает 150–200 градусов Цельсия. Там практически никто не живёт. Пониже, где стенки трубы имеют толщину 4–6 см, а температура падает до 100–120 градусов, живут бактерии. Сплетения миллиардов бактериальных клеток, способных, как ни странно, процветать при столь высоких температурах, образуют так называемые маты или "подушки", площадью до нескольких квадратных метров и толщиной в несколько сантиметров. Ниже, при температуре 70–80 градусов, бактерии вытесняются "помпейскими червями". Это черви единственные многоклеточные животные Земли, способные жить практически в кипятке. Тело червя находится в трубке и имеет длину около 12 сантиметров… Они окрашены в ярко-красный цвет, что обусловлено чрезмерно высоким содержанием гемоглобина в их крови. Сверху на них постоянно сыпется "пепел" курильщика. А между "помпейскими червями" ползают мелкие кольчатые черви, которые выискивают покинутые хозяевами пустые трубки, чтобы поселиться в них. Ещё ниже, в отдалении от устья "курильщика" где температура опускается ниже 50–60 градусов — сплетения белых трубок гигантских (до 2,5 м) червей с ярко-алыми щупальцами. Эти черви живут в хитиновых или белковых трубках, которые нижней частью прикреплены к поверхности трубы "курильщика". Их яркие щупальца, наполненные алой кровью, висят сверху наподобие бороды. Отсюда и название такого типа червей: "погонофоры" или "несущие бороду".

Остальное пространство у трубы "курильщика", в радиусе нескольких десятков метров — заселено огромными двустворчатыми моллюсками длиной до 30–40 сантиметров. Между ними и в зарослях трубок ползают тысячи белых крабов, слепых раков, миллионы креветок. На вершине "пищевой пирамиды" каждого подводного мирка находятся хищники — глубоководные осминоги и хищные рыбы "термарцесы" или "адские церберы". Всего открыто более 500 различных видов "высокотемпературных" животных и для 80 % из них нет аналогов на поверхности океана. Так что "жизнь в кипятке" — вполне возможное дело.

Невозможно активное существование жизни за пределами весьма узкого температурного диапазона. Несмотря на то, что его теоретические границы простираются от отрицательных температур до как минимум полутора сотен градусов Цельсия и совпадают с границами существования жидкой воды, каждая разновидность живых существ нормально себя чувствует в очень узкой "тепловой области". А за её пределами, как минимум — теряет сознание. У человека, при норме 36,6 градуса Цельсия (это точка минимальной теплоемкости воды) — нервная система относительно хорошо работает в пределах от 30–32 до 40–41 градуса Цельсия). У хладнокровных рептилий в пределах от 10–15 до 35–40 градусов Цельсия.

За порогом названных значений — холодное оцепенение (чреватое смертью) или просто смерть. Особенно опасна жара. Жизнь — сложная каталитическая реакция… Чем выше температура, тем хуже сбалансированы идущие в живых клетках процессы, выше "активность" ферментов и неустойчивость промежуточных соединений. На этом эффекте основана "пастеризация". Процесс однократного нагревания пищевых продуктов до 60 градусов в течение 60 минут или до 70–80 градусов в течение 30 минут. Она была предложена, в середине XIX века, французским микробиологом Луи Пастером и широко применяется для обеззараживания молока, вина, соков и других органических веществ, а также для продления срока их хранения. Вся активная микрофлора после "пастеризации" дохнет. Споры остаются, "стерилизацией" процедура не является. Но, если хранить "пастеризованное" добро в прохладном месте — оно долго не портится, так как и холод, и жара одинаково неблагоприятны для развития всех "нормальных" микробов.

У "ненормальных" (а бывают микроводоросли отлично себя чувствующие на поверхности льда и не менее уверенные обитатели крутого кипятка в вулканических гейзерах) — та же самая беда. За пределами "своего" температурного диапазона — им резко плохеет, вплоть до неспособности как-то размножаться. Стандартный набор ферментов-катализаторов перестает обеспечивать нужды организма. За всю историю планеты, преодолеть описанный температурный барьер — не сумел никто. Кроме человека…

В чем заключается эпохальная гениальность самого примитивного кухонного горшка для варки супа? Во-первых, это самый древний, простой и безотказный "продуктовый мультиплиатор". Дрянь животного происхождения и несъедобные растительные компоненты — он превращает в полноценную еду… Во-вторых, это универсальный инструмент "внешнего пищеварения", не требующий знания биохимии. Без хитрых ферментов — разлагающий на питательные составляющие съедобную органику и разрушающий почти любые органические яды (ну, кроме совсем уж ядреных, вроде токсина бледной поганки). А в-третьих — любая кастрюлька с кипящей похлебкой, это, не много ни мало — химический реактор на макроквантовых эффектах. Изобретенный в незапамятные времена, методом тыка и от великой нужды, но именно он. Всё величие данного изобретения безымянных жителей верхнего палеолита — люди поняли только к концу ХХ века. Раньше, для его внятного описания — даже не существовало подходящей научной терминологии.

Не самокритики ради, но торжества истины для… Вплоть до середины XIX века, что для такой древней науки, как химия — буквально "вчера", все природные явления жестко делили на те, что относятся к "царству минералов" и принадлежащие "органическому царству". Легко догадаться, что и естественные науки (химия, физика, даже астрономия) — делились на "мертвые" и "живые" категории. Физикам — сильно подгадил тот факт, что первые успешные опыты по действию электричества производил врач и анатом Гальвани. Основоположники электротехники его считали "чужаком". У химиков — неистово боролись между собой "механицисты" с "виталистами". Первые (как Ломоносов и Лавуазье) считали, что мир подчиняется единым законам. "Виталисты" (от латинского слова vita — "жизнь") — доказывали, что существует ещё совершенно особенная "жизненная сила", без влияния которой, искусственное получение соединений, из которых состоят живые организмы — принципиально невозможно. Равно, как невозможно искусственное воспроизведение "в пробирке" свойственных живым организмам физиологических процессов.

Смеяться тут совершенно не над чем, так как "виталисты" — доказывали свои тезисы опытным путем и опыты эти часто были весьма убедительными. Например, считалось невозможным добыть из сахара продукты брожжения без использования живых организмов (дрожжей) или контакта сахаров с живыми организмами (пчелами). "Виталистом" до самого конца оставался даже великий Пастер. Ферменты (кстати, термин предложенный Пастером) как очень специфические катализаторы химических реакций, в отсутствии самих живых существ, открыли поздно. Через два года после смерти самого Пастера, в 1897 году (одновременно с открытием электрона!) — Бухнер опубликовал первую работу "Спиртовое брожение без дрожжевых клеток", где экспериментально доказал, что "вполне бесклеточный" дрожжевой сок (по определению "мертвый") — сам по себе осуществляет спиртовое брожение так же, как и живые дрожжевые клетки. В 1907 году за эту работу он получил Нобелевскую премию. А сами ферменты, как очищенные от любых посторонних примесей вещества — впервые выделили только в 1926 году. Очень уж тонкая химия…

Опять же, справедливости ради, надо признать экспериментальную дотошность и общую серьезность аргументации "виталистов". "Органические" катализаторы (к которым относятся ферменты) — на 4–6 порядков (в десятки тысяч и даже миллионы раз) "производительнее", чем "неорганические". В имеющем комнатную температуру водном растворе каждая молекула фермента способна выполнять миллионы операций "каталитического обмена" в секунду. Легче всего проиллюстрировать это явление на примере внешнего пищеварения пауков. Впрыснув в свою жертву буквально несколько микрограммов слюны, паук, через считанные десятки минут — получает вместо пойманного насекомого хитиновый мешок, наполненный питательным бульоном. Все клеточные оболочки внутренних органов его ферменты разрушают с легкостью.

При этом, "сами по себе", ферменты не тратятся. Они продолжает свою разрушительную активность очень долго. Вот почему так болезненно опасны укусы пауков. Даже для людей и животных, многократно больших самого насекомого. Попав в кровоток, "термоядерный катализатор" может критично нарушить работу жизненно важных органов или вызвать парлич нервной системы, хотя судмедэкспертиза — обычно даже не выявляет присутствия "поражающего фактора". Очень уж ничтожна его концентрация. Не случайно открытие ферментов совпало по времени с разработкой сверхчувствительных методов анализа.

Самим паукам, как уже сказано, такая высокая "поражающая способность" вышла боком. После начала процесса "внешнего пищеварения" ни как-то отрегулировать его ход, ни остановить — уже нельзя. В результате, харч получается сильно на любителя. Аналогично, от высокой активности своих биокатализаторов — регулярно страдают пчелы. Как ни старайся, полностью очистить "сырой" нектар, закладываемый в восковые ячейки, от пищеварительных ферментов нельзя. Даже следовые их количества — продолжают работать. И результат печален. Мед в сотах имеет довольно ограниченный срок хранения. Он постепенно меняет химический состав. Разлагается, становится так называемым "пьяным"… Сахара, прямо в герметично запечатанных сотах — самопроизвольно превращаются в этиловый спирт.

Что пчелам — горе, людям — радость. Древнейшим медовым питьём, которое узнали наши предки, был так называемый "ставленный мёд". В русских летописях он впервые упомянут в IX веке, а в истории известен много тысячелетий. Дорогой и долгий в приготовлении — "ставленный мёд" считался лучшим из напитков, его вкушали князья и бояре, его подносили важным гостям, им угощали на пирах. Сырой мед — заливали в дубовые бочки, герметично закупоривали и "ставили на выдержку" в прохладном месте. Часто, для верности — топили в водоемах. На двадцать, тридцать или сорок лет. Без участия дрожжей, одним ферментным катализом, большая часть сахаров, за счет присутствия в меде "следового" количества пчелиных пищеварительных ферментов — превращалась в крепкий этиловый спирт. До открытия технологии дистилляции, это был единственный способ получения высокоградусного спиртного.

Гибнущим с голодухи последним неандертальцам такая высокая химия была, разумеется, недоступна. Природный пищеварительный аппарат человека расчитан на тщательное пережевывание еды и попутное смачивание её частичек слюной, по "силе" и составу ферментов — далекой от идеала. Помочь в переваривании преимущественно растительного сырья — такой вариант кормления вовсе не мог. Он и на мясе работал так себе. Достаточно глянуть в музее на могучие челюсти черепов древнейших людей. Жевать им — приходилось много. Прокормиться привычным образом — они так и не сумели. Выход, тем не менее, нашли.

Кроме "холодного" ферментного катализа, могучим средством ускорения химических реакций в водных растворах является повышение температуры процесса. Согласно эмпирическому правилу Вант-Гоффа — "рост температуры на каждые 10 градусов увеличивает скорость гомогенной элементарной реакции в два-четыре раза". Обычно — втрое. Понятно, что правило действует только в отношении воды и жидких водных растворов. Тем не менее — годится примерно для 90–95 % всей "промышленной химии".

Практически это означает, что подняв температуру в котле с водой на 100 градусов — мы ускорим ход химических реакций примерно в 60 тысяч раз. Бросив туда почти несъедобные продукты — можем разложить их на вполне удобоваримые ингридиенты. Мясо, кожу и жилы — превратить в белковый бульон. Содержащие сырой крахмал части растений, в кашу или крахмальный кисель. В приемлимые сроки и без каких-нибудь дефицитных ферментов. Результат, между прочим, парадоксальный и противоречащий некоторым очень важным "теоретическим" постулатам… Дело в том, что число столкновений молекул за единицу времени (важнейший параметр, лимитирующий скорость реакции) — возрастает пропорционально квадратному корню абсолютной температуры реакционной среды. И при нагреве с нуля градусов Цельсия до температуры кипения воды, "по теории" — оно должно увеличиться, ну, максимум, в 1,2 раза… Ха!

Как водится в "академической науке", вопиющего противоречия между теоретическими и практическими данными — старательно не замечали больше ста лет. Раз объяснения нет — зачем думать? Какое-то понимание принципа работы "правила Вант-Гоффа" наметилось только к 50-м годам ХХ века, в связи с прогрессом методов физической химии. Выяснилось, что мелкие, легкие, но сильно заряженные ионы Н+ и ОН- в водных растворах не "дрейфуют", подобно "нормальным" химическим компонентам, а без преувеличения "скачут" между соседними молекулами (как электроны, преодолевающие слой изоляции, за счет квантового по своей природе "туннельного эффекта"). В результате подвижность протонов и ионов гидроксила, даже среднестатистически, на порядок (!) превышает "теоретическую норму". Что приводит к разнообразным чудесам, не объяснимым в рамках классических законов химии. Сходным образом ведут себя протоны в растворах низших спиртов и ряде минеральных кислот. По указанному признаку, данную группу веществ объединяют под общим названием "протонные растворители". То есть, реактивы с очень высокой зависимостью скорости протекающих реакций от колебаний температуры. Простенько, эффектно и потрясающе непонятно, до сих пор. Наверное, один из самых ярких примеров зримого проявления вполне себе "квантовых" свойств самых обычных соединений. Вода — наиболее дешевый и доступный "протонный растворитель". А примитивнейший горшок с кипятком — не менее чем "протонный реактор". Офигеть…

Приятным бонусом технологии варки в "протонном растворителе" является возможность в широких пределах менять "рабочую температуру" процесса. От легкого "подвяливания" над погасшими углями, до практически "автоклавного" режима скоростного запекания будущей еды в глиняной обмазке. Под давлением — ход реакции в водяном растворе так и продолжает ускоряться прежним темпом. Уже не в десятки тысяч, а в миллионы раз. Опять же, без применения ферментов. Вполне "наколенная" техника.

Приготовленную таким образом рыбу и дикую птицу — довелось отведать самой. Весьма! Главное — проверить доступную глину. Сделать из нее несколько шариков и положить их в костер. Если шарики рассыплются в огне — глина не подходит. Если они превратились под действием огня в крепкие комочки, такую глину можно смело использовать. Второе ограничение — размер добычи. Она должна быть или плоской (как рыба), или небольшой (как птица). Крайний предел — белка или заяц. Более крупная живность, после запекания в глине — получается чресчур "суховатой" или — не пропекается полностью.

Рыбу, перед запеканием, потрошат, подсаливают, скалывают разрез на брюхе щепкой и замуровывают глиной прямо по чешуе. Из "красной дичи" для запекания в глине хорошо подходят кряква и чирок. Нырковые утки — хуже. Перо у них чересчур плотное, а подкожный жир, после запекания птицы в глине, придает блюду специфический запах. Короче, пища на любителя. Зайца, перед запеканием, не обдирают, а только поторошат и солят. После приготовления — шкура легко отделяется от мяса. Голову рекомендуется отделять. Хотя, знатоки уверяют, что на результат голова не влияет, а держать легче.

При желании и возможности — хорошо начинить дичь животным жиром, травами, ягодами, орехами или фруктами (как вариант — чисто вымытыми корневищами камыша). После этого — тушку нужно тщательно обмазать глиной слоем не менее 1–2 сантиметров, забивая ее в шерсть или под перо. Костер предварительно должен перегореть. Убедившись в готовности "печки" — палкой разгребают горящие угли, а в золе — выкапывают ямку. Туда следует положить глиняную "куклу" и завалить углями. Время приготовления зависит от добычи. Рыбу запекают в течение короткого времени. Зайца или тетерева — не менее 2 часов, а мелкую птицу в пределах часа. Когда пройдет положенный срок — глиняную "куклу" нужно извлечь из костра, аккуратно разбить глину и снять ее вместе с перьями, шкурой или чешуей. В процессе приготовления они впекаются в глину, поэтому легко отделяются от мяса. Последнее — тоже важно! Готовый продукт, по вкусу, запаху и питательности — получается на уровне нашей современной кухни. Конечно, набитая корнями болотного сорняка дикая кряква, запеченная в глине — это далеко не утка по-пекински и даже не "кура с гречей", но — их несомненная предшественница. Кто ни пробовал — за уши не оттащишь… Хотя рецепту много десятков тысяч лет и он сохранился практически неизменным (!) со времен палеолита.

Что в сухом остатке? Ясно, что от простецкого "запекания в глине", до полноценной керамики — один очевидный шаг… Менее понятно, что каждый шаг в сторону привычной нам кулинарии — делался пращурами с огромной неохотой и только под давлением жизненных тягот. По меркам изобильных времен охоты на "мегафауну", такой рецепт приготовления мелкой дичи — это "еда голодных". Бедолаг, вынужденных экономить каждый грамм дефицитного мяса и компенсировать его нехватку избытком всякой гадости растительного происхождения. Такие шаги человечество всегда делало лишь от крайней нужды и радостно о них забывало, когда наступали хорошие времена. Между первыми неандертальскими горшками и общепризнанной Керамической Революцией (в раннем неолите) — разрыв почти в двадцать тысяч лет…

Зачем я описала этот рецепт? Особенностью "неандертальского автоклава" является то, что, даже в самом примитивном виде — это самый настоящий продуктовый мультипликатор. Съедобные части добычи — вообще не портятся от воздействия огня, как обычно бывает в процессе приготовлении шашлыка. Становится вполне съедобной (не требующей мучительного пережевывания зубами) даже шкурка. Кроме того, малоценные растительные компоненты (фактически — гарнир!), набитые в тушку, в процессе приготовления, не только делаются съедобными (и более калорийными, чем мясо), но и пропитываются мясным соком, жиром и запахом мяса. "Комплексную запеканку" не просто можно есть. Выходит реально вкусно и питательно. Для современного, избалованного лакомствами горожанина… Без балды — магия.

А самое главное — описанную пищу можно добывать буквально не сходя с места. Если в окрестностях поселения шныряют враги, а смысл в дальних переходах пропал вместе с изобилием зверя — тактическое преимущество становится стратегическим. Настолько важным, что одновременно с первыми глиняными горшками на Земле появился ещё и принципиально новый тип палеолитической стоянки, более всего схожий со "свайными поселениями" раннего неолита. Заросшее камышом мелководье надолго стало для наших прямых предков защитной "полосой препятствий", столом и домом. А все прочие претенденты на роль Homo Sapiens Sapiens — безблагодатно сдохли. Откуда такая уверенность? Уже могу объяснить.

Наука антропология — зародилась относительно недавно. В середине XIX века. Это не помешало ей потрясти самые основы миропонимания. Вместо роли "сына божьего", человек, с огромной неохотой, начал привыкать к мысли, что не "царь природы", а "продукт эволюции". К тому же, более чем вероятно — её промежуточный результат. Поневоле занервничаешь. Что мы знаем о своей эволюции?

Человек "современного типа" — появился одновременно с открытием способа добывания огня. В промежуток между 300 тысячами лет до нашего времени и 30 тысячами лет до него же — кроме неандертальцев, в Южной Евразии людей не водилось. Смуглые "гости с юга" — набегали и убегали. Про неандертальцев мы сегодня знаем поразительно много. И одновременно, удивительно мало. Найдено, как минимум — триста их полных скелетов. В основном благодаря тому, что у неандертальцев была развитая культура похоронных обрядов и своих покойников они аккуратно закапывали в землю, а не съедали или ещё как-то "утилизировали", подобно "южанам" в тропиках. Кроме того, имеется громадное количество фрагментов костей неандертальцев, самой разной степени сохранности. И невероятное количество так называемых "артефактов", предметов их быта, всяких мелочей и даже отбросов… С развитием методов анализа — "информативность" самых пустяковых находок стала быстро возрастать. А появление методов исследования ДНК — стало важным дополнением к старым способам датировки. Зачастую, более точным, чем "геологический" или "радиоуглеродный"… К началу XXI века — с грохотом и скандалом обрушились целые пласты "официальных представлений" о развитии истории человечества. Факты, проклятые факты.

Во-первых… До появления технологии секвенирования генома — о степени "родства" ископаемых остатков древних людей судили по внешней схожести или наличию ярких отличий. Кому какой признак нравился (обычно, из эстетических соображений) — так тот на его основании "классификацию" и выводил. Умозрительно, но безапеляционно… Как правило, с расистским подтекстом. Ещё буквально вчера (в 90-х годах) авторитетно утверждали, что кроманьонец и неандерталец — разные биологические виды, неспособные к скрещиванию и рождению плодовитого потомства… А наших денисовцев — объявили совсем особым тупиковым видом древнего человека, равно далеким от тех и от других. Ну, захотелось.

Хорошим людям — иногда должно везти… В институте эволюционной антропологии имени Макса Планка — описанный шабаш и бардак придавили железным немецким орднунгом. Измерили, посчитали и перепроверили. Всё точно! Никаких "генетически различных" кроманьоньцев, неандертальцев или там денисовцев в природе не существует! Все эти подвиды Homo Sapiens — легко между собой скрещивались. Последним камнем в гроб расистских измышлений стал анализ костных фрагментов из Денисовой пещеры.

На счастье антропологов, её содержимое стали "научно изучать" поздно. С 1977 года. Таким образом, археологический материал избежал варварского перемешивания "культурных слоев", как в европейских пещерах, где с середины XIX века, ради поиска "зрелищных" крупных костей и черепов — зверски, старательно и безграмотно, перекапывали лопатами всё остальное. Подобно почти нетронутой гробнице Тутанхамона — Денисова пещера стала источником совершенно нового понимания жизни древних неандертальцев. Достаточно сказать, что в этом "медвежьем углу" Алтая, на отшибе обитаемого мира, были найдены бусины из скорлупы африканского страуса и браслет из полированного хлоритолита (явно добытого в Юго-Восточной Азии) изготовленный около 50 тысяч лет назад. Вещица настолько изящная и качественная, что он вполне органично смотрелась бы на витрине современного ювелирного магазина.

Так вот, судя по их данным, последние неандертальцы, до экологической катастрофы — вели крайне энергичный образ жизни. Совершенно нормальным, например, было рождение детей от мамы из Европы и папы из Центральной Азии. За много тысяч километров от родных мест — себе жен сватали. Моторные были ребята… Сами понимаете, все росказни о "истреблении неандертальцев" — стали фигней.

Во-вторых… Датировки по годовым кольцам древесных фрагментов оружия и предметов быта (новые методы проникли и в эту почтенную область прикладной археологии) — позволили выяснить историю эволюции охотничьего вооружения последних палеоантропов. Долгое время считалось, что если отсталые неандертальцы везде обходились дубинами и каменными топорами, то "гости с юга" вытеснили и истребили своих недалеких конкурентов более "продвинутым" метательным оружием. Снова не сошлось. Оказалось, что охотничье оружие плавно (хотя и очень быстро, за считанные годы) прогрессировало от оружия чисто "ближнего боя" к метательным копьям, метательным дротикам и затем лукам со стрелами — очень органично. В рамках одной культуры и "техники исполнения". Никаких "продвинутых пришельцев".

Просто рушилась "пищевая пирамида" и от горькой нужды приходилось охотиться за всё более и более мелкой дичью. В болотистых камышовых топях, занявших место тундростепи — мамонтов и шерстистых новорогов искать стало бесполезно. Зато утки — там есть даже сейчас.

Дополнительный аргумент — это отсутствие в пещерах, раскопах и захоронениях следов оборонительного оружия. Главного маркера начала эпохи междуусобных войн. Самые последние дикари, в исторический период, о щитах и шлемах — прекрасно знают. Подчас мастерят их с великим искусством. До начала голоцена (последнего межледникового периода, начавшегося около 12 тысяч лет назад) — без них как-то обходились. Профессиональная война, со всеми её "прелестями" — привилегия государства.

Похоже, что неандертальцы, при всей своей фантастической коммуникабельности, войн с себе подобными не вели. В далекие завоевания не играли. Обходились дарением и меновой торговлей.

И самое главное, в-третьих… Ни один биологический вид, сподобившийся приобщиться к продуктовому мультипликатору (что бы под таковым не понималось), не ушел от этого "волшебного горшочка" таким, каким был раньше. Пчелы и пауки — подтвердят. Всеми лапами и другими частями тела.

Фенотип живого организма, избалованного обильной и легкоперевариваемой пищей — на глазах (если верить знакомому стоматологу, с которым мы как-то зацепились языками — за считанные столетия!) изменяется в одном и том же направлении. В сторону "редукции" челюстного аппарата и мозгов. Если совсем грубо, то у всех организмов, повадившихся сладко есть и мягко жевать, начинают быстро отмирать зубы. За ненадобностью… Хоть у представителей древнего и славного надсемейства Anthophila (пчел), хоть у не менее древнего и славного отряда Araneae (пауков), хоть у необоснованно самонадеянного рода Homo, в лице единственного (и, похоже, случайно сохранившегося) подвида Homo Sapiens Sapiens. Безвинными жертвами того же самого процесса пали излишне доверчивые представители вида Canis lupus (волки), за совместные с человеком грехи разжалованные в подвид Canis familiaris (собаки домашние). А потом — организм начинает глупеть.

Ещё раз повторяю — быстро изменяется только фенотип. Другими словами — внешность. Генетически, за жалкие десятки тысяч лет — ни волк, ни человек существенно не изменились… Только зубки — тю-тю… Привычка к внешнему пищеварению (в нашем случае вареному и жареному) — никого ещё до добра не доводила. Морфологические отличия так называемых палеоантропов (живших более 30 тысяч лет назад) и неоантропов (внезапно и загадочно появившихся около 25–28 тысяч лет назад) — сводятся к заметно меньшим размерам челюстей, образованию подбородочного выступа и более крутого черепного свода. Потом — к уменьшению размеров головы и массы мозга. Всё! Если факт огорчает господ нацистов и прочих любителей мерить лицевые углы — могу выдать им тряпочку. Пусть в неё порыдают…

Усугублю. Сопоставление недавно установленных данных с давно известными вынуждает признать оскорбительную вещь. Палеоантропы (что бы под этим термином не понимали) — объективно, не были хуже нас в любой известной области человеческой деятельности. А вдобавок — наверняка были нас умнее. Что для некоторых современников (точнее, подавляющего большинства) — особенно оскорбительно.

Начнем с зубов. Эволюционное развитие жевательного аппарата, пройдя долгую борьбу противоречий, успехов дифференциации (приспособления "под задачу") и редукции (отмирания лишнего) — достигло наибольшего совершенства у приматов. Если на раннем этапе развития "позвоночных" (где-то от хрящевых рыб до гоминид) рулила дифференциация, то, начиная с истории развития гоминид, а также истории самого человека — на первый план выдвинулась редукция жевательного аппарата (в сочетании с невероятным ростом подвижности нижней челюсти). Как полагают — ради успехов членораздельной речи.

У древних гоминид имели место большие клыки и диастема. Редукция клыков, вероятно, связана с утратой последними функции "орудия защиты и нападения". Она перешла к вооруженной руке. При этом весь передний отдел зубной системы значительно сократился. Вначале — уменьшились размеры резцов и клыков. Затем — наступила очередь редукции "жевательных" зубов. Причем, роль "ключевого" зуба перешла от второго моляра к первому. Параллельно шла редукция премоляров. Процесс заметен уже у синантропа. У неандертальцев (особенно поздних) — резко выражены признаки редукции всех зубов. Было отчего. Современный химический анализ обломков их челюстей (остатков зубного налета) показал, что неандертальцы привычно питались ячменной кашей, густыми мясными похлебками и даже чем-то вроде острых соусов. За десятки тысяч лет до официально признанного появления человека современного типа.

Дальнейшая редукция жевательного аппарата (в раннем неолите и на протяжении так называемого исторического времени) — характеризуется учащением случаев врожденного (!) отсутствия третьих моляров ("зубов мудрости"), постепенным уменьшением размеров зубов и усилением степени редукции бугорков. В самые последние тысячелетия (начиная с времен "додинастического" Древнего Египта) — отмечена усиленная редукция верхнего латерального резца (резкое уменьшение его размеров вплоть до полного отсутствия). При этом, хотя и достаточно редко (особенно часто, у представителей австралийских аборигенов) — встречаются дополнительные, четвёртые моляры. Последний признак — есть плата "австралийцев" за утрату навыка лепить керамику, между прочим. Включая, "запекание в глине". У их ранних "континентальных" предков четвертых моляров не было. Они появились заново! С возвратом аборигенов пятого континента к регулярному кормлению грубой, жесткой, кое-как прожаренной едой…

Очевидно, что основной причиной все более развивающейся "ленности" жевательного аппарата является массовый переход к заранее приготовленной, заведомо мягкой и почти не требующей тщательного пережевывания пище. Менее очевидно, что второй причиной, вызвавшей самую позднюю волну изменений в зубо-челюстной системе человека — стало быстрое распространение кариеса. До появления стоматологии — смертельно опасного заболевания. Кариес — чаще поражает людей с крупными размерами зубов и владельцев их более дифференцированной структуры. Таким образом, уменьшение размеров и упрощение структуры зубов человека — можно считать его защитной реакцией, по отношению к кариесу.

Вот как ни стараешься всё расписать подробно — остаются "темные места". Перечитала. Не понравилось. Попробую ещё раз, зайду с другого бока… Точнее — взгляну с точки зрения "диалектического материализма".

Если открыть "Капитал" Маркса и пересилить отвращение от занудного повторения одних и тех же мыслей разными словами — можно выловить фантастические перлы. Например, обнаружить там кулинарный рецепт! Этот феномен (кусочек из поваренной книги в заведомо подрывной литературе) — там не просто так. Маркс — приводит его как доказательство изуверской сути буржуев. Я — упомяну, как доказательство их же реакционности. (хотя мир будущего, как "общество беззубых" — не одобряю)

Проклятые капиталисты, в XIX веке, не просто норовили кормить рабочих второсортным силосом — злодеи хотели, что бы их затраты не пропадали зря. Они провели исследовательскую работу. И? Врачи-убийцы, на службе мирового империализма, "научно" выяснили, что кормить в массе почти беззубых пролетариев XIX века одним супом — пускать деньги на ветер. Почему? Он же, сцуко, почти не усваивается организмом! Даже тот, что "почти совсем, как мясной". Ну, из субпродуктов и отходов переработки мясного сырья… Оказывается, полное отсутствие зубов у человека — тоже плохо.

Для разложения белков на аминокислоты — обязательны ферменты. Которые, у людей — содержатся в слюне. Если голодный пролетарий жадно глотает свою баланду не жуя, то стоящий денег жидкий комбикорм — преобразуется в навоз без особого полезного выхлопа. А вожделенная "прибавочная стоимость" (ради которой на него потратился кормилец-капиталист) — соразмерно уменьшается. Кошмар!

Как заставить угнетенные классы жрать свою баланду не торопясь и тщательно жевать во время приема пищи? Сумрачный гений эксплуататорской мысли родил бизнес-концепт супа с сухарями! Хорошо засохшие, а желательно, "прокаленные" (!) сухари — сразу проглотить невозможно. Приходится их таки жевать. В итоге слюна обильно увлажняет пищевые комки, ферменты разлагают белки и жиры с крахмалом на усвояемые компоненты. Те самые жиры, сахара и аминокислоты, ага… А без ферментов, много ценного — тупо пролетает сразу в прямую кишку и транзитом — в канализацию. Ущерб! Случайно или нет, но именно в конце XIX века — возникла и стала "массово-доступной" такая отрасль медицины как "стоматология". Причем, тогда она вообще не считалась "медициной". Для открытия зубоврачебного кабинета — предпринимателю-кустарю даже не требовался медицинский диплом. Гримасы мира чистогана…

Короче, наша обычная грибная мука "с кашей" или наполнителем в составе "хлебцов" — гораздо питательнее "чистой" грибной муки, а бульон на ней же — надо есть с хлебом или с твердыми, засохшими сухарями, "по-капиталистически". То же самое верно, когда в качестве "наполнителя" — используется "нейтральное вещество". Целлюлоза, фунгин грибных оболочек… и так далее…. Чистый желудочный сок, в отсутствии ферментов слюны — полноценное усвоение пищи не обеспечивает. Ибо, жевать суп — физически невозможно. Без зубов — особенно. Всякого прогресса должно быть в меру…

А теперь — о грустном… Второй и не менее характерный признак использования любой живностью доступной ей разновидности "продуктового мультипликатора" — редукция мозга. Изобильный и не слишком трудно добываемый харч — нервную систему расслабляет. А поскольку развитый мозг — штука энергозатратная, природа тут же начинает экономить. Особи, познавшие радости внешнего пищеварения — стремительно глупеют. Коллективных насекомых, вроде пчел или муравьев, тут сильно выручает быстро формирующийся в подобной ситуации "групповой интеллект". Рой или муравейник, при всей безмозглости каждого конкретного элемента, часто проявляют удивительную разумность и даже изощренность мышления.

Пауки, на первый вгляд, тенденцию "обязательной умственной деградации" — явно не подтверждают. Но и не опровергают. Они будто застыли в своем совершенстве. Это при том, что пауки — одни из первых морских созданий, сумевшие освоиться на суше… Возраст древнейших паукообразных — составляет более 400 миллионов лет! Почти вдвое больше, чем у самых первых насекомых. С самого своего появления, все пауки — были и остаются хищниками. Известен только один (из 42 тысяч!) вид пауков, который питается растительной пищей. Ребята настолько хорошо сидят, что развиваться дальше не стали. При всем потенциале. Даже расти в размерах — не пожелали. Хотя, в отличие от насекомых, имеют нормальные легкие (вместо примитивных трахей с дыхальцами) и могли бы себе позволить.

Совокупность разнообразных задатков, как то: возможность иметь большие размеры, зачатки интеллекта, прекрасно развитые органы чувств и непревзойдённый "инструментарий" хищника — сделают маленьких пауков достаточно серьёзным противником самозванного "царя природы" человека, если вдруг в эволюции земной биосферы что-то пойдёт "не так". Людям такой регресс — пока на руку…

Серьезно… Последние десятки тысяч лет и особенно в историческое время — великий и всемогущий Homo Sapiens Sapiens начал "терять темп". Атрофия сагиттального гребеня, характерного для травоядных животных, питающихся грубой растительной пищей, а также хищников, использующих зубы в качестве оружия — когда-то дала возможность вырасти мозгу. Этот гребень характерен для хищных динозавров (включая тираннозавра) и для многих ныне живущих животных — псовых, кошачьих, тапиров, приматов, как опора для крепления мощных челюстных мышц. Среди современных крупных приматов — он есть у самцов гориллы и орангутана. Иногда имеется у самцов шимпанзе. У всех палеоантропов, как и современных людей — такого "украшения" на черепе нет.

Вся история развития Homo, вплоть до Homo Sapiens верхнего палеолита — это история роста его головного мозга. Пик достигнут около 30 тысяч лет назад. Средний размер головного моза у взрослых мужчин тогда превысил 1500 кубических сантиметров. Причем, это "сглаженные данные". Ради толерантности в статистику включили всех представителей поздних Homo без разбора. На самом деле, у европейских Homo, времен последнего ледникового максимума, средний размер мужского головного мозга превышал 1800 кубических сантиметров… Для сравнения, у современных мужчин средний размер мозга — не больше 1425 кубических сантиметров, а у женщин — не больше 1350 кубических сантиметров. Факт!

Уменьшение мозга началось примерно 25 тысяч лет назад и по сей день продолжается вполне ощутимо. Разные исследователи склонны объяснять это по-разному. Одни (особенно гордящиеся собственной разумностью), туманно рассуждают о важности количества и качества межнейронных связей, о непринципиальности абсолютной массы мозга, об отсутствии корреляции между этой массой и уровнем интеллекта, о различиях массы мозга и объёма мозговой полости черепа. Другие — болтают о тонкостях методик измерений, о соотношении взаимных объемов нейронов и нейроглии. Типа — мозг у мухи мал, но зато она думает многократно быстрее человека. И это даже правда. Однако, о нейронах неандертальцев и кроманьонцев мы ничего не знаем, а о размерах их мозга — знаем наверняка. Десятки тысяч лет — не тот срок, за который могли существенно измениться размеры и характеристики нервных клеток. Отсюда следует главный неприятный вывод — древние люди были значительно умнее нас.

Они жили в гораздо более сложных и опасных условиях, чем мы сейчас. Вдобавок, были универсалами. В одной голове, каждый человек, должен был хранить сведения обо всём на свете. Ещё не было ни специализации, ни письменности, а мир оставался сложным и беспощадным к любым ошибкам. Понятно, что от обилия житейской премудрости голова неизбежно "пухла". К тому же, оперировать всей накопленной информацией приходилось быстро и полностью самостоятельно. Древний человек до всего доходил своим умом. Возможности обучения тогда были минимальными. Продолжительность жизни — невелика. А умудрённых опытом стариков, да ещё и с педагогическим даром — катастрофически мало.

Вынужденный переход на преимущественно растительную диету — оказался для поздних Homo тактическим триумфом… и стратегическим поражением… Почти мгновенно распространившись по всей территории планеты, подвид Homo Sapiens Sapiens, мягко говоря, начал зажираться. Избыточный запас прочности, возможность в одно рыло "выжрать кормящий ландшафт" до минерального слоя — ему на пользу не пошли. Как справедливо замечено: "разум людей — величина постоянная, а население растет".

Большой активно работающий мозг, материально и энергетически — это жутко затратная штука. Потребляет дикое количество калорий и дефицитного животного белка. Не зря палеолитические люди имели мощное телосложение — им надо было усиленно кормить свою огромную "думалку". Благо, что ещё существовала благодатная "тундростепь", со стадами мамонтов и бизонов. Сразу после перехода на питание "корешками" — отбор, объективно, двинулся в сторону уменьшения мозга. Обильная углеводами диета — позволяла неограниченно плодиться, а не кормить большие тело и голову. Выигрывали индивиды с меньшими габаритами, но повышенной плодовитостью. Результат — вокруг нас. Переход к производству продовольствия (от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству) итоги деградации закрепил. Казалось бы, у скотоводов с калорийностью и "белковой полноценностью" пищи дела обстояли получше. Неспроста групповой рекорд размеров мозга сейчас принадлежит монголам, бурятам и казахам. Но жизнь скотовода всё равно несравненно стабильнее и проще, чем у древнего охотника-собирателя. У них — и специализация имеется, и возможность грабить земледельцев — позволяет не перенапрягать интеллект. Все скотоводческие культуры — зависят от соседних земледельческих. Поэтому, мозги, все последние тысячелетия, деградировали и продолжают деградировать у любых дважды Sapiens — тотально по планете.

Закономерно возникает вопрос — почему же у современных охотников-собирателей объём мозга, практически всегда, очень мал? Австралийские аборигены, ведды, бушмены, пигмеи, андаманцы и прочие семанги, все как один, имеют наименьшие размеры головы в мировом масштабе. Выходит, у них мозг уменьшался ещё быстрее, чем у стремительно тупеющих земледельцев и скотоводов? Разве их жизнь стала настолько проще палеолитической? Ответов, на самом деле, целых два. Во-первых, в подавляющем большинстве случаев, примитивные охотничье-собирательские сообщества живут в контакте с культурами производящего хозяйства. Земля стала тесной очень давно и свободных территорий на ней просто нет. Во-вторых, охотники-собиратели — заселяют самые неудобные, бесплодные и полубезжизненные места на планете. В силу технической отсталости, неспособности постоять за себя с оружием в руках. Поневоле им пришлось приспособиться к скудному питанию, не слишком обильному полноценным животным белком.

Человек сам загнал себя в эволюционную ловушку. Мест достаточно обильных дичью, но малонаселенных — не осталось. Охотник-одиночка или маленькая группа — там обречены на полуголодное существование. И живы ровно до тех пор, пока их земля не понадобится более высокоразвитым соседям. А эти цивилизованные соседи получают всё в готовом виде, из рук государства. Хоть пищу, хоть вещи или информацию… Крайне мало современных людей способны руками сделать какое-либо орудие труда из природных материалов. А тем более — придумать его заново. Каждого, с рождения (!), окружают толпы специально выдрессированных лекторов, наперегонки спешащих поведать о всех тайнах мироздания (в которых, как правило, они сами ориентируются только со шпаргалками в виде статей, монографий и баз данных, накопленных долгими предшествующими поколениями). К чему приводит такая личная бездарность в совокупности с опорой на "коллективный разум" — хорошо показывают муравьи, пчелы и термиты…

Возникновение государства — дополнительно всё опошлило. Начались попытки увеличить управляемость населения, игры с калорийностью и белковой полноценностью рациона питания. Борьба за полный контроль властей над производством и распределением продовольствия… Сделать из человека послушного и безмозглого муравья пока не удалось. Тем не менее, наблюдаемые тенденции — не радуют.

Как бы это помягче выразиться? Мы примерно представляем, как жили в Евразии самые последние палеоантропы. Большеголовые (1600–1800 кубических сантиметров мозгового объема) поздние неандертальцы, как и подобает талантливым индивидуалистам — селились свободно. Крайне небольшими общинами, а скорее — отдельными семьями. Независимо и просторно. Их быт — был интересным, сытным и мирным… Для современного, отчаянно перенаселенного мира, подобный образ жизни — непозволительная роскошь. Как и большая голова… Логично поинтересоваться — а как жили на Земле люди с маленькими головами? Это тоже известно. Несомненные "человеки" (генетические исследования 2008 года доказали их способность неограниченно скрещиваться с любым подвидом Homo Sapiens), но с объемом мозга под 1300 кубических сантиметров, сегодня именуемые Homo erectus (человек прямоходящий) — предпочитали жить скученно. Так называемым "первобытным стадом". Огромные стационарные поселения — одновременно населяли сотни эректусов. Естественно, кормящий ландшафт такие полчища довольно быстро выжирали "в ноль", отчего стремились обосноваться в наиболее "кормных" местах. На рыбных плесах, возле речных переправ, где проходили миграционные маршруты травоядных… До полного истощения ресурса. После чего, тысячными толпами, отправлялись искать новый источник пропитания. Или — голодную смерть. Все козырные места на планете — заняты давным давно. По указанной причине, Homo erectus или постоянно воевали между собой, или регулярно предпринимали "набеговые походы-миграции" далеко от привычного ареала расселения… Буквально шли ордой, кормясь загонными охотами и уничтожая на своем пути всё живое. Прямо таки, как современные "цивилизованные люди". Интересно, что и исчезли с лица земли эректусы одновременно с неандертальцами, около 28–30 тысяч лет назад… Точнее, мы — это тоже они.

Вот в этой-то, не особо значительной разнице — есть повод для скромного оптимизма. Цивилизация — неистребима. Регресс — это смерть. Подражать миграциям леммингов — крупным наземным животным нельзя. Там где мелкие полярные зверушки находят себе хоть какой-то корм, представители вида Homo способны только надежно протянуть ноги от голода. Стратегия объединения в "корпоративные сверхорганизмы", оказавшаяся спасительной для насекомых — для человека тоже губительна. Всегда и повсеместно, в годину бедствий, перенаселенные города и опирающиеся на них государства — вымирают первыми. Объективно, по неспособности "массы" разумно самоорганизоваться и "по уму" распорядиться скромными остаточными ресурсами. "Коллективный разум" многотысячные толпы дураков, увы, не спасает. Толпа, как единое целое, в среднем — всегда глупее самого недалекого своего "элемента".

Парадокс? Совершенно нет. Сложное коллективное взаимодействие сотен и тысяч особо не разбирающихся в жизни "винтиков системы" протекает относительно благополучно только в привычной обстановке. Любой сбой, выходящий за пределы "рабочих методичек" — становится катастрофой. Высокие достижения цивилизации мало копить в библиотеках — их надо держать в голове и уметь применять. Нет такого умения? Нет такой способности? Нет желания хотя бы поддержать тех немногих, у кого голова ещё сохранила навыки самостоятельного мышления? Извините, приплыли… "Премию Дарвина" — в студию!

Вся история человечества — тому одно непрерывное подтверждение. Которое никого и ничему не учит, м-дя… Даже история изобретения и внедрения "продуктового мультипликатора". Для северных (ныне умеренных) широт Евразии, изобретение простейшего глиняного горшка и "современных" кулинарных приемов 30 тысяч лет назад, стали спасением. Оригиналы неандертальцы выжили, дав начало нам всем… Для их южных родичей-подражателей, то же самое открытие, сделавшее возможным переход к оседлому земледелию и Неолитическую Революцию — стало проклятием. Породило современное государство.

Поясню. Как любое значительное изобретение, "продуктовый мультипликатор", согласно диалектическому материализму — является "оружием" и орудием". С первой функцией, более-менее ясно. Возможность сварить в керамическом горшке похлебку или испечь в печи лепешки, посреди тотального голодного мора — то же самое, что возможность надеть противогаз посреди тотальной химической войны.

А вот функция "орудия" — штука противоречивая. Применительно к культуре питания — особенно. В школьных и вузовских учебниках это не пишут, кстати. В зависимости от избранной людьми плотности расселения — возможен веер вариантов. От привольной, хотя довольно опасной, жизни среди лесов-степей-болот (полностью своим умом и целиком на подножном корму) — до реала ближне, южно или дальневосточного "социума-муравейника", где сотни миллионов "человекообразных особей", впроголодь, спят, живут или лезут куда-то по чужим головам, непрерывно пихаясь локтями (при этом, в абсолютной зависимости от пайки, которую им выделяет государство). В последнем случае — без малейшей надежды когда-нибудь, даже теоретически, вырваться на свободу. Навыков самостоятельной жизни — совсем нет.

Глава 59. Болотная покасть

Самая затянувшаяся катастрофа, на определенном этапе, склонна самоупорядочиваться. Это не объективное наблюдение (я специально интересовалась), но человеку хочется порядка и порядок начинает ему мерещиться. Например, я постоянно ловлю себя на мысли, что по одному факту вызова на связь в определенное время — можно догадаться о его причине. Если с утра — что-то интересное нашли разведчики и требуется срочный анализ. Если он после обеда — возникли проблемы на кухне (с легкой руки военных, новый "наряд по столовой" приступает к обязанностям после дневного развода). Ночные разговоры после ужина — редкий экстрим, который сильнее всего запоминается. По записям — заметно.

Когда селектор противно загудел в пять часов пятничного вечера (ещё до ужина!) — в голову ничего особенного не пришло. Мало ли, проверка связи или вызывали по рации, а батарея села. Ни пресловутая "чуйка", ни собственный опыт — ничего не подсказали. То есть, интуиция — давно ёк…

— Алё! — телефонной трубки нет, но городской рефлекс начала разговора сохранился.

— Галина, у нас проблема, — голос у Соколова подчеркнуто спокойный, — Мыши съели посадочный фонд… Весь. Говорят, — легкая заминка, — вы готовили ещё какой-то "аварийный резерв"?

— Громко сказано, — в горле сразу пересохло, — По щепотке семян, как в книжке про Робинзона Крузо. Скорее для самоуспокоения, если честно… — и для пресловутого "броска в Париж", о котором напоминать и вовсе нетактично, — Всё в порядке.

— Есть возможность на них посмотреть? — ого, похоже, на нашем корабле тихая паника и каудильо её гасит.

— Когда?

— Если возможно — немедленно… Хорошо бы прямо сейчас.

— Вы где?

— В помещении штаба…

— Ладно, я принесу.

— ???

Кто в курсе — не пинайте больно. Всё неправильно. Но, так "сложилось исторически". Коллекции семенного материала, специально районированного для Центральной Евразии XVII века — моя забота и "зона ответственности". Всё было приготовлено по-уму и даже согласно нормам международных стандартов. Короба из особого трехслойного металлизированного пластика с герметично запечатанными пакетами, маркированными на трех языках (русский, английский и латынь). Контейнеры для их ручной переноски, с встроенными индикаторами нарушения условий хранения (влажности-температуры и прочего) в период транспортировки или гарантированного депонирования. В хорошую копеечку влетело, кстати…

На "большой земле" — меры предосторожности выглядели достаточными… Хоть абонируй ячейку глобального хранилища семян на Свалбарде (архипелаг Шпиц-Берген, Норвегия). Мировой уровень!

После попадания в "дыру" — многое полетело кувырком. Например, температурный режим строго в диапазоне "минус 18–20 градусов Цельсия". То электричество отключалось, то воевали, то не до семян вообще было. То есть, всхожесть я гарантирую, но не после 30 лет непрерывной экспозиции. Для побега в Европу (хотя и под совсем "левым" предлогом) — был припасен "малый дуплетный набор". В августе я посчитала его перестраховкой. Пара десятков цилиндрических контейнеров из нержавейки, с внутренней термоизоляцией и герметичными крышками, вшитыми в подобие охотничьего патронташа. Для ношения на теле. Тоже — "всё по науке". Каждая колба содержит ровно 500 семян перекрестноопыляемых видов или по 300 семян генетически однородных образцов. Выглядит он странно, как походная амуниция наркокурьера. Подозреваю, с неё и копировали… Но, вышло компактно и довольно удобно. Это добро — я держала у себя в холодильнике "модуля". До последнего момента и уже после него. А надевала один раз, в памятную ночь… Вернувшись в "модуль" утром, после смерти Володи, сунула сбрую обратно. На автомате. Сомневаясь в нужде забивать без того крошечный полезный объем камеры уже ненужной цацкой.

Зря сомневалась, выходит… А ведь теперь, кроме меня, о действительном назначении этого "аварийного резерва" никто не знает. Даже не в курсе, что он был на мне, когда они Володю… Стоп, вот такого — никому знать и не надо. Проехали. Есть официальная версия — готовность к пешему перебазированию из зоны "аномалии" при чрезвычайных обстоятельствах. Логично? Убедительно? Хватит!

Продела руки и голову в мягкие ремни, дырявого подобия жилетки. Щелкнула замками и ещё раз оценила покрой, не мешающий свободе движений. Наверное, первые пользователи девайса, кроме него самого, таскали в подмышечной кобуре пистолет… или два пистолета. Чувствуется продуманность конструкции. Наверное, это носили и женщины. Удобно, как животику, так и бюсту. Уже стоя в дверях — спохватилась. Фраза "мыши всё сьели" — для дилентантов. Мыши — не столько едят, сколько портят… И гадят сверху… Наверняка, пакеты с семенным материалом прогрызены, а их содержимое высыпалось и перемешалось с мышиным пометом. Но! Мыши никогда не подъедают и не растаскивают добычу целиком, до последнего зернышка… Вывод? Если взять пинцет с лупой и аккуратненько отделить какашки от целых зернышек… Робинзоны мы или не робинзоны? Так что, нужен "полевой" набор инструментов, упаковка для гм… "образцов" (что там в итоге от "семенного фонда" осталось), опять же — дезинфицирующие химикаты. Всё это — мне явно пригодится. Даже одно уцелевшее семечко — хороший шанс минимизировать совокупные потери… Главное, не мешкать. Ох… Ну, Лев Абрамович… Ну кладовщик-самоучка… Ну погоди!

Последний раз я посещала "штабной модуль" (под ручку с полковником Смирновым) пару месяцев назад. Во, время летит! За период активной эксплуатации, в условиях "близких к боевым" — у изделия современной западной индустрии обнажились родимые пятна капитализма. Кое-где лопнула шкура у обшитых кожезаменителем офисных кресел, стерся "до нуля" рисунок на изображающем паркет пластике полового покрытия, из половины светильников выдернуты лампы дневного света. И их самих поубавилось.

Уф-ф-ф-ф… Зато — тепло. Чистый, без примеси дровяной вони, электрический уют. Не имея возможности сравнить, мы мало ценим простые радости цивилизованного быта. Куртку — на крючок, а жилетку, с серебристыми головками контейнеров — на всеобщее обозрение. Хотели видеть — смотрите!

— Добрый вечер! — плохой знак, народ в ответ только что-то неопределенное хмыкнул.

— Это… всё, что есть? — а вы думали, я на себе приволоку "реплику" фонда ВНИИР?

— Ага! — надо бы улыбнуться пошире, уж больно у собравшихся серьезные физиономии, — Два сорта пшеницы, один сорт ржи, по два сорта картофеля, гороха, огурцов и помидоров. И кое-что ещё… Например, кукуруза и подсолнечник. Извините, задумано, как набор для выживания на подножном корму в резко-континентальном климате. Все необходимое и ничего лишнего. Бананов, например, нету…

Молчат… Переваривают информацию. Тогда — я тоже кое-что спрошу. Времени в обрез!

— Где сейчас недоеденный мышами посевной материал?! — не дай бог скажут "выкинули".

— На переборке… — завхоз ответил сразу, не задумываясь, будто именно этого ждал.

— ???

— Товарищи, с преступной халатностью отнесшиеся к чистке снега возле опор склада — отбывают дисциплинарное наказание "я-ля Золушка", — добродушно разъяснил Соколов, — Всех снабдили хорошо освещенными рабочими местами, пинцетами и пробирками. Этикетки на пакетиках — сохранились. Там даже цветные картинки семян — есть. Теперь, этим людям долго будет чем заняться в личное время.

— А-э-э…

— Не испортятся ваши семена…. Которые уцелели, естественно… Что сей момент не перебирают — хранятся на холоде. Что начерно перебрали — тоже.

— Так ведь…

— Сначала — сортировка от мусора и мышиного помета. Чем быстрее — тем лучше. Так?

— Ага…

— Потом — протирка каждого семечка дезраствором и осмотр на предмет повреждений…

— Хорошо…

— Потом — повторный осмотр каждого семечка под лупой и окончательная сортировка по видам и сортам. Перед закладкой на ответственное хранение. Правильно? Вы что-то хотели добавить?

— Да нет, всё нормально. Только я, потом, всё равно сама проверю, — пронесло…

Общество, как говорится, дружно выдохнуло… Здорово они тут, как видно, сами себя накрутили. Лев Абрамович — даже на вид, злой, растрепанный и красный, как после мордобоя. Товарищ Ахинеев — просто красный и общей аурой напоминает актера Моргунова (в криминальной роли) из старых советских комедий. У господина главного начальника — обвисли усы (никогда раньше не понимала этого выражения). В торце стола, нахально оскорбляя почти уцелевшую полировку — здоровенный, выгоревший на солнце и потертый на сгибах рюкзак, источающий болотную вонь. И, надо понимать, его владелец. Практически квадратный в проекции мужчина, примерно моего роста, с шальными ярко-зелеными глазами и кривым разбойничьим кинжалом (безусловно самодельным) на поясе. Что-то я про него слышала. Ага, вспомнила. Единственный среди коллектива кадр, с известной натяжкой, могущий называться уроженцем здешних мест. Разница в 200 километров, по сибирским понятиям — это ни о чем. Вероятность его попадания в "проект", по всем правилам обеспечения общей секретности — никем даже не учитывалась. Но, "закон больших чисел" — неумолим. Кажется, его фамилия — Плотников…

— Все в сборе? — похоже, это Соколов одернул присутствующих, завершив перебранку, — Анатолий Михайлович, докладывайте! — прямо с места в карьер, словно я полностью в курсе проблемы.

— Значит так, гражданин начальник, — мужик не шагнул, а плавно перетек к рюкзаку и запустил в горловину обе руки, — Насчет "не шуметь" — оно сильно верно. У меня в семье вообще шума не любят… От всякого шухера — только лишнее беспокойство. Я тут по окрестностям пробежался, ибо отнюдь не те места, где шуметь можно. На приключения нарваться, как Кузьме Иванычу — на тунгусье. Был волчара — здравствуй унты! Есть чем жить, есть… Одному-пятерым, прокормиться вполне. На всю ораву — впритык, или — ненадолго. Уже с печальным перебором харча. А если с этими вашими закосами в постиндустриал, как говорят мои из этих, не предки буряты — "угэ". Даже — "хама угэ". В смысле — что если хошь покушать, то думать надо и бегать. Вот, чего притащил…

Полировку дядя всё же пожалел. Хозяйственно вымахнул из своего рюкзака мятый, чуть потертый обрывок клеенки. И — принялся метать на него, из брезентовых глубин, кульки, свертки и этакие увесистые пакетики… Не переставая комментировать творящееся действо.

— Далеко я не ходил. Сказано — "в шаговой доступности", так и пусть. Максимум, на семь километров, от расположения… Хотя, если напрямки, или через сопку насквозь — от силы два… Вот эти самые места, молодым, ещё там, я все как есть облазил. Понятно, без Иркутской ГЭС — берег здесь другой и вода в Ангаре — ниже. А в целом — природа-то не меняется. Главное, людей почти нету.

— Вы разверните… — завхоз почуял добычу.

— Опа! Дело в том, что я тут, всё застал до "элитной застройки". И немного изучал вопрос. Первое образование — все же биологическое, коллеги мы мало-мало, Галина Батьковна. Были толковые работы в Иркутском университете. Как раз по истории биогеоценозов, прям здесь. Тут рядом — долины рек Листвянка и Большая Речка. В них — ну просто до фига диких злаковых. Например, ага…

Первый из раскупоренных кульков щедро обнажил в нашу сторону своё сыпучее нутро.

— Пырей ползучий. Это я руками, за десять минут, натер. Его там полями, реально. К осени — семена в метелках еще держатся. И выедать это дело, зверь приходит только зимой. Придумать бы какую косилку, я не скажу комбайн. Попроще, переносное. Технарей в команде хватает. По ровному, тонн пять — собрать за раз можно. Единственный минус — далеко. Второй минус — переработка. Всё же не пшеница, а официальный сорняк…

— Интересно… — это я из вежливости, честно говоря — перспективы не впечатляют.

— В Братском остроге, — звериным нюхом почуял неискренность докладчик, — казаки… в данные времена, которые, как раз мои предки — вполне собирали пырей и лебеду, смешивали с ягелем и пекли лепешки… Да, в случае если, как тут говорят, "семенной фонд утерян" — я превращаюсь в сурового практика. Пропердимся, но живы будем!

— Огласите весь список, пожалуйста! — цитатой из комедии времен "мохнатого совка", оперативно сгладил нарождающийся конфликт завхоз, — Мы крайне заинтригованы…

— Ага… Малина! Уже сухая, — распахнул недра следующий сверток, пахнув ароматом бабушкиного варенья, — Но, зимой её можно собирать без опаски. Медведи спят. Лучше не рвать, прямо с верхушечными ветками. Заросли совсем рядом. Обратный склон к Байкалу. Где-то 1–1,5 километра от внешнего минного поля. В чистом виде оно почти без толку. Даже не изюм. Однако, если долго варить, выпаривать и возгонять, то на выходе — вроде бы патока, с хорошим содержанием витаминов. По две столовых ложки в день на рыло и "санитарная норма" есть. На вкус, правда — противная, приторно-кислая фигня…

— Уже кое-что! — кажется, дух от пересушенной бывшей малины на многих подействовал умиротворяюще, Ахинеев за словом в карман не полезет, — Хотя и несерьезная еда… Так, на компоты.

— Это не еда, это — витамины и микроэлементы, таки дела. Насчет еды как раз прорыв нужен. А так — всякой ягоды полно, только под снегом. Из верховых — есть ещё облепиха… Ага, вот!

Самый большой из пакетов — реально полон до краев.

— Как раз — самый её сбор, в ноябре. Раньше — только так и собирали. Это уже потом скурвились. Только одному неудобно. Зато — самый ваш постиндустриал… Полотно расстилаем на снегу под кустом и трясем. Все. Собираем в кучу, раскидываем по емкостям, далее — лишь доставка. Через одну горку поросшую лесом. Отсюда — километров пять. Выделить десять человек. Примерно на три дня дела. И запас — на год вперед.

— А зачем? — когда Лев Абрамович не в духе, общаться с ним проблематично, — Только не рассказывайте мне про "сибирский ананас"… Я пробовал настоящие. Облепиху вашу, кстати, тоже.

— На варенье… — энтузиаст местных дикоросов запнулся на полуслове, — Только хоть чуть сахару добавить… Там витаминов и всяких биологически активных веществ…

— Галочка, когда у нас ожидается свой собственный сахар? — как будто сам не знает.

— По самым оптимистическим планам — примерно через месяц. Кислотоупорная керамика — ещё не готова. И химически стойкие нержавеющие трубки — тоже нужны.

— Чем можно его заменить? — опять же, как будто сам не знает.

— Если бы тут был крахмал — патокой. Перегнать её на крахмал — можно в любом тазу.

— Угум… Кто скажет, когда у нас ожидаются первая кирзовая обувь и крепкая зимняя спецодежда?

— Вы же сами график развития "химпрома" составляли… — не выдержал уже каудильо.

— Именно! — Лев Абрамович, театральным жестом, изобразил разглядывание в бинокль далекого светлого будущего, — Что такое хождение по заснеженным предгорьям в "городской" осенней обуви "на рыбьем меху" — мы уже узнали. Не зря, в каждую "точку" за пределами расчищенных дорожек, тянем канатные переправы. Что такое сбор дикой облепихи в зимнем Прибайкалье без крепких курток и годных для такой работы брезентовых рукавиц — нам предлагают попробовать… Прорицаю! После одного полноценного рабочего дня — вся наличная верхняя одежка в клочья. Она же колючая, как терка! Хуже акации…

— Да ну на фиг!? Я же сходил. Хотя — да. Оделся правильно. Сразу, как вербовался — что-то заподозрил и "малый таежный набор" прихватил. Правильная роба, сапоги… Таких тут не запасли. Но это не критично, там гемор только с обувкой. А одежда — дело третье. Чтоб трясти и собирать — АЗК не нужен.

— Во-о-от… Анатолий Михайлович, не увлекайтесь. Без сахара, ваши ягодные запасы — скорее медицина, чем еда. Пока для нас важны источники растительных углеводов. Опять же — в той одежде, что почти половина народа имела для выхода на экскурсию — им, до весны, сидеть в тепле под крышей. Вы сами обещали проверить разные варианты… Не только "вершки", но и "корешки". Особенно — на мелководье в прибрежной зоне, где не надо долбить землю, а достаточно сломать лед.

— Уууу, как все шибко стремно. Мороженая облепиха — это, в принципе, и есть сахар. После отделения твердой фракции, возгонки и кристаллизации. Не, нету на вас друга Кости, с боевой мясорубкой… Мы не далее чем в 60 км отсюда в 1988 году с ним на облепихе, без ни хрена, бражку ставили. Но для нас всех согласен — собакам на драки. Потому, про корешки. Это — сколько угодно, — покладисто согласился здоровяк и плюхнул на клеенку пару новых, хитро закрученных свертков, — Всякого "условно съедобного" дерьма тут — ну, просто завались!

По помещению, мощно перекрывая все прочие ароматы, поплыла удушливая болотная вонь.

— Нате!

— Вы их совсем не мыли? — ох, ну от корешков и запашок… После свежего морозного воздуха — даже глаза защипало…

— Мыл, два раза. На месте и уже тут, по прибытии… Я же всех честно предупредил про "условно съедобное"? Кака, она и в Африке — кака.

— Ничего, это я от неожиданности… — завхоз сморщил нос, проморгался и сделав над собой усилие, приблизился к "образцам".

— Если верить Галочке — придется работать с тем "материалом", что есть.

— Почему — придется?

— Объективно. Выбора-то особо нет.

— Так я же говорил…

— У высших водных растений — максимальная "листовая поверхность", а следовательно — предельно возможная "урожайность" съедобной массы, при минимальной трудоемкости её добычи.

Знатно припечатал. Всю мою "обзорную записку" по резервным источникам растительных полисахаридов — ужал до десятка слов. Именно так. Хотя "урожайность" — термин сомнительный. Высшие водные растения-многолетники наращивают корневую массу, в которой, к осени, накапливается крахмал — годами. Но, там — совершенно не клубни картошки, а плотно переплетенная путаница одеревеневших до непрожевываемости (не всякий ножик возьмет) узловатых тяжей, разной толщины и степени заглубления.

— Ага… Ладно. Вот это — рогоз. Был в Иркутске клуб выживальщиков "Сталкер", там мы пробовали печь хлеб из камыша. В принципе, можно питаться достаточно неплохо, хотя — пропастина редкая. Этаким "материалом" впору не утробу насыщать, а старые самовары до блеска чистить. Но, нам сейчас не харчами перебирать.

— Много его?

— Сразу скажу, что от расположения, до ближайших серьезных камышей — примерно 130 километров. Поблизости — почти и нет.

— В смысле?

— Любому камышу, я — в широком смысле, тростнику, рогозу — нужно тихое мелководье, с илом… а не зона штормового прибоя, с гранитной галькой.

— Разве вокруг мало мелководья?

— По большому счету, мало. Берег у Байкала — обрывистый. Волна — сильная. Годных для камышей мест, у самого озера — меньше 1 % длины береговой линии. Тот камыш что есть растет не с краю, а в затишках. Разных бухточках, закрытых от ветра долинах речушек, соровых заливах… Здесь, по окрестностям — его тьфу, кошкины слезы… Хотя, там-сям, по паре гектаров, близко найти можно.

Общество дружно развернулось в мою сторону.

— Галина, нам точно этого хватит?

— Вполне… Самое важное — максимальная урожайность. Причем, в шаговой доступности.

— Вот тут — барышня права, на все сто! — после вскрытия нового свертка — густота болотных миазмов в атмосфере резко возросла, — Это, у нас — тростник. Точнее, корневища тростника. Пришлось лед ломать… Подходящего инструмента не захватил. Мне бы крюк или кошку… А топором и саперной лопаткой — его ковырять из-под воды неудобно. И тем не менее — за десять минут работы, из пробитой лунки тридцать на пятьдесят сантиметров, чисто нехотя — пару с гаком килограммов добыл… На ощупь — ещё, как минимум, столько же — внизу осталось. Случайно повезло?

— Нет, для этой широты и солнечной инсоляции, средняя урожайность по рогозу до 6–8 килограммов корневищ на квадратный метр, а по тростнику до 10–15 килограммов на квадратный метр…

— Иными словами, — заволновался Лев Абрамович, — порядка 1000 центнеров с гектара?

— Ну, да. Можно даже сравнить полезный выхлоп. Содержание крахмала, в сырых корнях рогоза — под 15–20 % (как у картошки), а в корнях тростника — до 50 % (вдвое выше, чем у картошки).

— Стоп! — окончательно оживился хранитель экспедиционных запасов, — Галочка, вы не перепутали нолики? Что-то многовато выходит… для окружающей местности. На порядки…

— Действительно… — присоединился к хору скептиков Соколов, — То есть, я то двумя руками за… Но, верится с трудом.

— Естественно… В общедоступных книжках — подобных сравнительных данных вообще не приводят. Могу напомнить. Главная зерновая культура планеты — рис. Урожайность риса в Индии 17–20, а в Японии — более 50 центнеров с гектара. Вторая по важности зерновая культура — пшеница. Урожай твердых сортов пшеницы в разных районах мира сильно колеблется. От 11–12 центнеров с гектара в той же Индии до 35–37 центнеров с гектара в Германии. Для мягких сортов пшеницы — не редка урожайность до 40–50 центнеров с гектара. Мировой рекорд урожайности пшеницы в открытом грунте — 98 центнеров с гектара, при средней мировой урожайности — около 22–23 центнеров с гектара. Средняя урожайность кукурузы примерно такая же — 40–60 центнеров с гектара. У современных трансгенных сортов — до 100 центнеров с гектара. Средняя урожайность ячменя — 35–40 центнеров с гектара. Можете сравнить сами.

— Тут у нас скорее разговор о корнеплодах… — про якобы любимый местными казаками пырей ползучий — товарищ Плотников скромно решил не напоминать, имеет право, — Клубни, корешки…

— Средняя урожайность картофеля, в умеренном и субтропическом климате — до 200–300 центнеров с гектара. На плохой земле или без удобрений — в районе 100–150 центнеров с гектара. Для особо элитных сортов и благоприятных условий выращивания, как в Европе, рекордная урожайность — до 600–800 центнеров с гектара. Свекла в этом списке не котируется, у неё весьма скромное содержание пищевых полисахаридов. Не верите мне — могу дать почитать справочник…

— Причем тут вера? — Лев Абрамович хищно уставился на вонючие болотные продукты, — Мы думаем… Получается, что у вот этих одеревенелых палок (особо приближаться к предмету раздумий он пока не торопится) содержание крахмала — выше, чем у твердой пшеницы, а урожайность — побольше, чему у лучших сортов картофеля? Причем, в мягко говоря, суровом климате… и среди дикой природы…

— В мягком климате — урожайность корневищ тростника ещё на порядок выше. В плавнях Аму-Дарьи — отмечен средний вес корневой массы тростника до 70–85 килограммов на квадратный метр, — добивать, так добивать, — Здесь, как справедливо замечено — уже "севера". Прибалтийский климат…

Народ загрузился. Может быть, зря я их так? Впрочем, эмоции — ничто, дело важнее. Как водится, торжественность момента долго не продлилась. В помещение ворвалась запыхавшаяся Ленка.

— Здрасте! Вроде успела. Ой! Духан… Ф-фу… У вас тут что, канализацию прорвало?

— Не-а… — за всех разочарованно отозвался Анатолий Михайлович, — Изучаем "вопрос постиндустриальных технологий", в форме перехода на питание говном… Можете взглянуть на образцы.

— Вот эти палки есть собрались, что ли?

— Не палки, а корневища тростника обыкновенного. По латыни — Phragmítes australis.

— Здорово! Прям, как в додинастическом Древнем Египте, на самой заре цивилизации? — у всех свои смысловые ассоциации (кстати, в Северной Африке этот вид-космополит тоже растет), — А что там внутри?

Обычно, появление красотки-филологини действует на мужиков благотворно. Они сразу перестают рычать на окружающих и начинают пытаться распускать хвост… Бессознательно. Э-э-эх… В данном случае — эффект проявился мгновенно. Кривой ножик — выскочил наружу. Сверкнуло, мелькнуло, свистнуло… Пролетающий над столом обрезок ранее довольно таки длинной узловатой палки-коневища — завхоз поймал не глядя. Придвинулся к свету. Осмотрел косой срез.

— Прекращаем разбрасываться продуктами! Тут действительно крахмал.

— Где? — вот же народ, отвратный запах — остался запахом, а еда — стала едой… Сгрудились возле лампы, тычут пальцами в нежную кремовую мякоть сердцевины корня. Нюхают! Того и гляди — примутся пробовать её на вкус. Во, опростились… Потомок братских казаков за сим мрачно наблюдает. Психологически оно понятно — "уела городская баба". Теперь, он всем видом намекает, что для него — никакой диковины в происходящем нет. Пора подсластить пилюлю. Тонко, на полутонах…

— Анатолий Михайлович! — а зыркнул-то в мою сторону, — Теперь понимаете, отчего ваши предки-автохтоны почти не употребляли этот продукт в пищу?

— По чо? — есть контакт!

— Практически деревяшку — разрезало, как картофелину. Сколько, в этом мире, стоит клинок такого качества?

— Я и обычным ножом могу. С шести лет у нас парню удар ставят. Тихо и эффективно. Пришел, ушел, голова оппонента стоит на тумбочке и никто ничем ничо… — помолчал, — Не знаю, что сказать… Если прикинуть, в XXI веке он бы почти ничего не стоил. Стандартная легированная сталь. А здесь, даже на торг выставлять стремно. Оторвут голову и всё. Поскольку цены не имеет, таки дела.

— Я и говорю, мы тут живем, прям как в Древнем Египте, — выяснив интересное, Ленка моментально сменила компанию, — На всю страну — одно "перо", из метеоритной нержавейки, да и то — не "опытный образец" и ориентир прогресса, а только "статусная цацка". Фараон умер (Тутанхамон его фамилия) и ножик сунули в гробницу, сделав вид, что так и надо. Хотя вокруг — лютый "металлический голод" и заросли дикорастущего папируса — до горизонта. Вот так и просрали великую цивилизацию…

В помещении повисло тяжелое молчание.

— А вот у меня, обычным ножом — ничего не вышло, — бас каудильо прозвучал в тишине довольно озадаченно, — Или — ваш корешок с каким-то секретом, или — даже не знаю, что подумать…

Полыхнула фотовспышка. Внучка секретного академика не просто так сменила позицию. И ещё раз… Зрелище действительно занятное. Озадаченный Соколов крутит в руках фирменный нож для разрезания бумаги, похоже, добытый из стоящего с ним рядом роскошного настольного органайзера… У изделия китайских офисостроителей жалкий вид. Кончик лезвия — согнут крючком, остальное — завилось штопором. Попытка наскоро расщепить "крахмальный корешок" вдоль — успехом не увенчалась. М-м-да…

— "Я в январском лесу, грыз березовый сок…" — с чувством пропел завхоз перефраз шлягера из любимого папиного фильма "Судьба резидента", — Так говорите, оно съедобное?

— Надо час кипятить. Или — предварительно провялить на воздухе, высушить в духовке и потом — размолоть в муку. Тогда — продукт годится для варки киселя или выпекания лепешек. Долго питаться — не рекомендуется. В клетчатке корней всех видов высших водных растений — куча "активной органики". Там и мочегонное, и слабительное, и разное… Дикорос! Требует "черновой" переработки…

— В смысле? — это хороший вопрос!

— У нас прямо сейчас "цивилизационная вилка". В миниатюре. Повторение выбора пути, которое человечество делает раз в несколько тысяч лет. Честно! Можно развивать технологии добычи и переработки природного сырья, а можно — "социальные технологии" (политические приемы организации, селекцию сортов, агротехнику) и средства вооружения… Обыкновенно люди выбирают последнее. Отчего результаты — не радуют. Такой уж на Земле, за последние 10–12 тысяч лет, сложился "цикл культуры".

— Это, если использовать базовое значение термина? — сделала стойку Ленка.

— Ну, да. Исконное, латинское…

— Так… — филологиня задумалась, — Впервые слово "cultura" встречается в трактате о земледелии Марка Порция Катона Старшего (жившего в 234–148 годах до новой эры). Его труд "De Agri Cultura" (по-русски звучит, как "Основы земледелия") — самый ранний памятник латинской прозы, кстати. Латинское значение — значительно шире. "Cultura" — это не только "возделывание земли", но и воспитание, образование, развитие общества, почитание науки. Оно и у нас, похоже, в принципе…

— Разве "цивилизация" и "культура" — не одно и то же? — озадачился каудильно.

— Никак нет, гражданин-начальник! — влез в нашу высокоученую дискуссию Плотников, — "Цивилизация возникает там, где умирает культура". Это вам — не абы кто брякнул, а целый Освальд Шпенглер, — и победно смерил кошачьим взглядом потерявшую дар речи филологиню, — У меня, барышня, два высших, и два средне-технических образования… По первому гуманитарному — я вообще антрополог.

— П-п-почему? — вот тебе и рубака-казак из сибирского захолустья. Ленка смутилась.

— Шпенглер доказывает, что "цивилизация", как этап развития общества — постепенно сменяет и вытесняет "культуру". Высшая форма "цивилизации" — это "государство", где не востребован творческий потенциал отдельной личности. Там всем правит мёртвый и бесчеловечный "священный канон".

Соколов, с чувством, воткнул бывший канцелярский инструмент в некогда его родное пластиковое гнездо органайзера. Щелчок звонко треснувшего пластика неприятно ударил по ушам. Сила у человека есть, однозначно. Сейчас опять мне за всех отдуваться…

— Галина, вы о чем?

— О "вершках" и "корешках", естественно. Выбор между ними — никак не может сделать человечество. Отчего нас, практически весь Голоцен, скорее всего задолго до него — корчит, плющит и колбасит. "Культура" — наука о получении всего необходимого собственными силами. "Цивилизация" — наука отнимания нужного у окружающих, силой оружия, — усы каудильо сердито зашевелились, — Один маленький пример! Анатолий Михайлович, вы долго свой кинжал из напильника вытачивали?

— Это не кинжал, а бебут. Вы еще пальму не видели…. Их из напильников не делают. Еле-еле, кое с кем… — Лев Абрамович возмущенно фыркнул, — я честно договорился, что пару пластин рессорной стали — оставлю себе. На обзаведение.

— Теперь кое-кто уверен, — в свою очередь фыркнула Ленка, — что его обманом лишили самого ценного. Ибо сказано — "Когда казак родился — еврей заплакал…"

— Это при том, что запасать всякое годное железо я начал самовольно. После первого опыта "сидения в отрыве". И по первому слову — всё скинул в общак. Там много хорошего было. А так ничего особенного — на три часа работы. Молотком у горна и доводка на точиле. Деревяшки на отделку уже здесь добыл. Кедровое полено на ножны, береста на рукоять.

— То есть, мысль обзавестись оружием возникла сразу? А мысль о терке для получения крахмальной массы из корней тростника — не возникла вообще? При наличии материала и прямых руках?

— Ну, да… насчет оружия мысли меня никогда не покидают. Просто, где не принято носить тесачину — носят отвертку. Любой глаз на выбор, чо…

— Вячеслав Андреевич, его никто за язык не тянул! Тут — очень глубокая психология.

— Касаемо же терки скажу так — если жрать эту покасть всей толпой, то да поможет нам мой прапрадедушка Герасим Плотников Красный и все его три мельницы.

— Какой прелестный диалектизм! — белозубо восхитилась филологиня, — "Покасть" — это слово, обозначающее нечто дельное, но на вид или на вкус противное, да?

— А ещё — хорошего, но безалаберного человека… Либо — такого же духа местности.

— Причем здесь мельницы? — поморщился Соколов.

— Тут подходящего песчаника до фига и больше, жернова, а как привод замутить так у нас здесь инженеров каждый второй не считая каждого первого.

— Вот, вы тоже не понимаете тонкости задачи. Нам нужна не каменная "зернотерка", а скорее "суперовощерезка". Непременно — с водяным охлаждением перерабатываемого "продукта".

— Почему?! — когда трое мужиков что-то спрашивают хором, им надо отвечать понятно.

— Физическая химия. В сухом зерне, которое обычно растирают между жерновами, нет особенной угрозы снижения пищевых качеств получаемой муки или крупы. Зерно ломается легко и быстро.

— А если… — на этот раз вопрос прозвучал дуэтом из Плотникова и завхоза.

— Крахмальные зерна (этакие микроскопические комочки) — сохраняют свою целостность только в достаточно холодной среде. Перегрев до 40–50 градусов Цельсия — уже частично превращает растительный крахмал в клейстер. Если температура поднялась до 60–70 градусов Цельсия — получается клей для обоев. Вязкий, как пластилин. А при первой же остановке, жернова сразу склеятся насмерть. Поэтому, как-то растирать мокрую растительную массу, содержащую крахмал — глупо и бесполезно разом.

— А я — все же за мельницу, — набычился праправнук мельника, — Как понимаю, там на выходе должна быть каша. Сырые корни перетираются не хуже сухих, особенно если жернова вертикально поставить. Частично давленное варить — потом легче резанного, расход тепла меньше.

— Ничего, я слушаю… — пусть выговорится.

— Субстанция падает в емкость. Емкость идет под нагрев. Далее, на крупное сито для отделения крупной фракции и на мелкое для отделения мелкой. После чего — на мороз, минут на 20 для конденсации продукта. По органической химии — у меня честная "четверка" была.

— Верю! — поддакнул завхоз, — С минусом… И не больше…

— А чо такого?!

— Вы видели в сети черновые наброски исторического полотна "Аркадий Гайдар убивает своего внука"? Хотите, ретроспективно, стать героем сходного шедевра живописи? Мельнице-то вашей — сразу каюк.

— В смысле? А, ну, прапрадедушка, конечно, был мужчина суровый и не потерпел бы…

— Похоже, вы никогда детям крахмальный кисель не варили. Там такой "суперцемент"…

— Да? — вот за что уважаю химиков, так это за умение правильно находить ляпы, — И что тогда делать? — ещё один кадра уел, теперь — моя очередь сглаживать шероховатости беседы. Эх…

— Тереть нельзя. Надо аккуратно нарезать сырье тоненькими "ломтиками" или не менее тонкой "стружкой", с охлаждением… Потом — промывать, тоже ледяной водой… В реальной истории — технологию промышленного получения крахмала, даже из мягкого картофеля (!), довели до ума только в первой трети XIX века. Причем, тогда — это был весьма и весьма крутой "хай-тек". Для очень твердых и волокнистых корневищ высших водных растений "терки" из обыкновенной жести, на лезвия — маловато. Нужны твердые сплавы… или — специальная керамика. Короче, технический уровень середины ХХ века.

— Да ну! Мы, эти самые коренья, и мололи, и терли… Правда, сперва сушили-вялили.

— Вместе с "активной органикой" и одеревеневшей кожурой… А потом — икали-пукали.

Единственный способ в чем-то убедить "супермена-выживальщика" (это не профессия, а состояние души) — обращение к его собственному, как можно более печальному, жизненному опыту. Кто такого опыта не накопил — до сорока лет, как правило, не доживает. Данный экземпляр вроде вменяем.

— И что теперь делать? — спросил каудильо, а ответа ждут все.

— Развивать очередную, негласно запрещенную "закрывающую технологию", естественно.

— Какой смысл такое запрещать? Люди голодают…

— Голод — инструмент управления. По совокупности материальных и энергетических затрат, перерабатывать корневища тростника-рогоза-камыша в продукты длительного хранения (например в крахмал) политически невыгодно. В нашу эпоху — процесс стал рентабельным только в ХХ веке, после появления легированных инструментальных сталей. На излете Бронзового Века — с появлением хороших сортов "твердой" бронзы. По косвенным данным — сходные окна возможностей возникали и ранее. Египет додинастического периода — уже производил тростниковый крахмал в промышленных масштабах. Засада в том, что корневища тростника — не коммерческий продукт. Это невозможно продать, купить или отнять. Слишком доступно. Зато — можно перекрыть людям доступ к "дефицитным элементам" технологии крахмала.

— Да понял уже, — пробурчал под нос несостоявшийся антрополог, — Если встает выбор между оружием и годным сельхозинвентарем (в широком смысле) — человечество всегда выбирает оружие. Радостно тратит на него весь дефицитный материал. В итоге, оставаясь на бобах. При палках-копалках.

— Это вы сейчас про что? — сделала стойку филологиня.

— Про первобытные овощерезки "на подножном сырье", — снизошел Плотников, — Первые микролиты появились миллион лет назад. Тоже "хай-тек", для своего времени. Их изобретали по-новой — десятки раз, в разных регионах. По мере выработки месторождений поделочного камня. И всё тратили на оружие… Хотя режущие свойства, у тонких сколов кремня — будьте нате. Понты — дороже жизни…

— А почему?

— Съедобные корешки камыша-тростника-рогоза — они везде. Бурьян! Накопать себе "на пожрать" этого "свинского хрючева" — может каждый. Без спроса. В любой момент и любое время года, за считанные минуты… Даром! Так? — и выжидающе смотрит…

— Именно! Там, где растут эти вездесущие сорняки — людей невозможно шантажировать голодом. Исторически сложилось, что на границах камышовых плавней, вплоть до сегодняшнего времени — заканчивается власть государства, — ни в одном учебнике такого нет, кстати, я своим умом дошла, — Возможность промышленно "перегонять на крахмал" корневища тростника-камыша-рогоза — не реализована по сей день. Поскольку уничтожает глобальный рынок производства и распределения продовольствия.

— Верю! — Соколов тяжелым взглядом припечатал меня к протертому линолеуму, — Один вопрос! Ваши построения — теория. А ведь есть в России (до того в Союзе) один замечательный город, выстроенный прямо посреди болота. Заросли тростника и рогоза там — за каждым углом, у каждой лужи и на каждом некошенном пятачке. Ну, кроме газонов Невского проспекта… Сам там бывал и сам видал. Щупал руками. По тропинкам через пустыри напрямую углы срезал. Среди ваших камышей, даже в центре, тупо заблудиться можно. Спасибо пушке с Петропавловки — дает звуковой ориентир. В первую блокадную зиму, однако, народ люто голодал. Тем не менее, про случаи попыток питания тростником-рогозом во время Блокады — данных нет. Всякие там ваши "ученые-ботаники" — есть пренебрежимое отклонение от поведения основной массы населения. В чем дело, Галина? Мне надо решение принимать. Объяснитесь!

Э-э-э…

Тема, в родной Северной столице, мягко говоря не популярная. Очень мягко говоря. И разглагольствовать по этому поводу в таком месте — язык к нёбу присыхает. Честно! Чужим не понять.

— Мы с уважением относимся к вашим чувствам и тяжелой исторической памяти, но всё же попробуйте, хоть в двух-трех словах… Нам это важно знать!

— Они не хотели… — звуки выдавливаются с диким трудом, будто замерзший пластилин.

— Кто именно?

— Всё… — слезы потекли ручьем, закрыв воздух, обзор и любую возможность общения.

— Чего вы к женщине на сносях прицепились? — незнакомые крепкие руки обняли меня за плечи, а возле носа оказался развернутым огромный (чистый, но явно долго пролежавший в кармане) мужской носовой платок, — Они в это время знаете какие нервные делаются? Слова поперек не скажи…

— Анатолий Михайлович! А вы её в кресло усадите… Вот так… Сейчас попить нальем.

Слева раздался невероятный в сложившихся обстоятельствах, почти забытый, за месяцы в тайге звук — куда-то с шипением полилась газированная вода. Они сюда офисный кулер притащили? С сатуратором? Холодный стеклянный стакан, заботливо поднесенный невидимой рукой, застучал о зубы. В нос ударили брызги от лопающихся пузырьков и крепкий углекислый дух… У-ф-ф-ф!

— Ещё? Как ощущения? — мелькнула мысль, о путешествии на машине времени, да такая острая, что опять пробило на слезы…

— Провторить? — степень газации чудовищная, вода буквально кипит. Зато — вкусная.

— Я же говорил, что хоть один агрегат для производства минералки в хозяйстве нужен.

Кто о чем, а Лев Абрамович о материальном снабжении и трудностях его обеспечения. И хоть мир перевернись… Но, если мне нальют ещё — я лопну, как перекачанный воздушный шарик.

— Никто не хотел ничего знать, — вроде бы нашла правильную формулировку, — Людей — сначала успокаивали, потом — обманывали, потом — они сами не хотели верить, что их обманывают. А голод, как болезнь — штука коварная. Самочувствие может оставаться почти нормальным, хотя сил нет.

— Товарищи! — Ахинеев почти всё время молчал и вдруг взял слово, это не к добру, — Предлагаю всем сесть и успокоиться. Что за цирк, в самом деле?

— Поддерживаю… — весь каудильо, в одном этом слове. Бардак? Ха! Будем давить.

— Дык, я это самое… — сквозь туманные разводы залитых глаз видно плохо, но скрип кожезаменителя офисных кресел свидетельствует, что дискурс переходит в конструктивное русло. Дело ясное, что дело темное…

— Пока Галина собирается с духом… — последний раз таким голосом, на моей памяти, Ахинеев оглашал приговор покойному майору Логинову, — я рискну напомнить собранию некоторые вещи…

За то время, пока мы обсуждали таежные дикоросы, главный идеолог успел сменить расцветку и взамен "помидорного Моргунова" стал похож на одного из героев "Семейки Адамс". Был там мертвенно белый кадр, с темными пятнами вокруг глаз. В общем — внешность под стать голосу. Если не врут пособия по прикладной психологии — это последний градус бешенства. При всей благообразности композиции. Мой антипод, м-да…

— Начнем с вопроса — "знали или не знали", — и полстакана газировки одним глотком, — Во-первых, знали! Не могли не знать… Взрослое население Ленинграда, к началу 40-х годов, на три четверти, или — "вчерашние крестьяне", или — "горожане в первом поколении". В деревнях регулярно голодавшей Российской Империи, питание всевозможными "заменителями хлеба" — скорее норма, чем исключение. Другое дело, что лебеда на столе у русского пейзанина — обыденность. А корневища камыша — уже скорее экзотика. Понимаете, отчего?

— Малоземелье же! — как само собою разумеющееся выдала Ленка, — Заливные луга — старались очищать от "сорных" растений. Плюс — отсутствие личного примера. Слышать — это одно. Видеть — уже совсем другое.

— Во-вторых, сильно разнилось отношение к такого рода знанию. "Поганая еда", в деревенской общине — приговор. Хуже, чем нажраться говна на зоне. В столичный город — эти деятели перебрались, но все пишевые вкусы — сохранили. Применительно к грибам — этот вопрос уже обсуждался, — Соколов согласно кивнул.

— У нас — такую гадость тоже не едят, — присоединился Плотников, — В иркутском клубе "Сталкер" когда он был — вопрос изучали, не более. Вывод сделали — "можно, но невкусно". После чего перешли на бурундуков.

— Вот именно! — Ахинеев дохлебал газировку, заново потянулся к кулеру, — Что у нас получается в случае голода? Разброд и шатания… В отсутствии признанного авторитета — все смотрят друг на друга и выжидают… Всякие там "ученые" — не образец. Хотя, счет времени может идти на дни и часы. Человек — существо стадное.

Повисло молчание. Вроде бы банальности, но когда таким тоном… И с таким выражением лица…

— Поясняю, откуда знаю. Моего "раскулаченного" деда, с семьей, выкинули без инструмента и припасов, на самом краю Васюганских болот, осенью 1929 года. Они — выжили. Питаясь корешками камыша. Хотя и не все. Пару клубней настоящей картошки, спрятанных в карман и бережно сохраненных — сберегли для посадки в следущий год. Дед был грамотный и знал, что вареные корни камыша, в голодную пору — не менее чем "традиционная пища русского народа", — Ахинеев опять жадно присосался к стакану, — Когда приперло, харч оценили. Однако, интересно другое. В родном селе деда, после "коллективизации" и выселения "лишенцев", тоже приключился голод. Так никаких корней камыша — они не ели. Не с кого было брать пример. Для "Ваньков из Пердуновки" — это очень важно!

— И не только, — криво усмехнулась филологиня, — Для бар и примкнувшей челяди — оно тоже важно! Мы постоянно забываем, что в дореволюционной России главным видом образования было "гуманитарное". Или — наука управлять людьми. Источником информации служили книги. Великая русская литература… Что они в то время знали про съедобные корешки? Например, в книжке Гончарова про Обломова описано, как главный герой, в детстве, их выкапывал и ел… Не с голодухи, понятное дело, а в порядке знакомства с окружающим миром. Толстой писал про "хлеб с лебедой", причём — ругал его. Дескать, хлеб получается плохим. И Чехов о лебеде упоминал. Но, что это за лебеда такая — тайна велика есть. Лично я, даже глядя на картинки — вовсе не припоминаю такого растения. Чего требовать от ленинградцев 30-40-х годов, в массе — едва усвоивших самые азы естествознания?

— Логично…

— При этом, подробно, про съедобные камыши (рогоз, тростник, лопухи и прочую конкретику) классики русской литературы (то есть — Пушкин, Гончаров, Чехов или Толстой) — не писали ни-че-го. А всякие скучные профессора ботаники, если и писали, то кто из "чистой публики", их когда-нибудь читал? Особенно — "с голоду"? Сроду не было, что бы голодный русский интеллигент, ощутив недостаток жизненного опыта — устремился бы в публичную библиотеку, восполнять там пробелы образования. Скорее он (уютно устроившись на кухне, с такими же "студентами прохладной жизни") под пустой кипяток начнет ругать власть и государство, которые его "не обеспечили"…

— А как же крестьяне?

— Скромненько напоминаю, что картофель в России распространился довольно поздно. Принудительно! Для подавляющего большинства русских — это была априори непривычная пища. Ещё хуже, всякие корешки — как бы аналог картофеля. А пищевые традиции есть самая устойчивая часть культуры. Для народа легче сменить веру, язык или цвет кожи, чем традиционные приемы кулинарии и привычный набор продуктов питания…

— Во! — торжественно задрал палец к потолку Ахинеев, — Ломка пищевых традиций — крайне болезненный процесс. Для его стимуляции требуется или чудовищная катастрофа, или столь же зверское капание на мозги.

— Так ведь, в первые годы Советской Власти, на мозги не просто капали, — сорвался каудильо, — Туда, в те времена — натурально срали. Всей мощью современной технической пропаганды! Радио, театры, песни, кино, газеты, книги…

— Точно! — легко согласился главный идеолог, — Культуру питания, для "советского народа" — создавали в искусственно. Обильно разбавляя полезную информацию "политикой". И один из главных постулатов советской культуры питания — "централизованное снабжение". Социализм же! Не ешь с полу! Могучее рабоче-крестьянское государство — надежно защитит своих граждан от угрозы голода и обеспечит их всем необходимым.

— Это вы к чему? — бледную физиономию Ахинеева перекосила сатанинская ухмылка.

— В 30-40-х годах сама мысль о самообеспечении продуктами питания, в стране СССР — преступная ересь, если не "анархизм"… или даже "троцкизм"… А любая попытка самовольно перейти на личное продовольственное самообеспечение — "отрыжка кулацкой психологии"… С прямо вытекающими уголовно-административными карами, как за злую "политику". Очень больными… Некоторые спрашивают — почему, в военное время, советские граждане настолько редко и мало питались "подножным кормом"? Вот поэтому, в частности. Всякого "выделившегося из толпы", так сказать "злостного единоличника" — сразу брали на карандаш! С "уголовными" оргвыводами… И доброхотов-доносчиков — хватало.

Глава 60. Стыдная тайна Блокады

И смех и грех. Вроде взрослые люди, а рассуждают как дети. Два стакана холодной газировки, вопреки всем законам биохимии, основательно освежили мне мозги (занятный эффект, кстати). Попробую вставить словечко… Иначе, получается невежливо.

— Граждане, попробуйте себе представить… и в меру сил запомнить… (Ахинеев обязательно посоветовал бы записать на бумажке, но это лишнее), — собрание дружно заткнулось, — Про возможность питание корневищами камыша, ленинградцы начала 40-х годов — знали поголовно! От мала и до велика… — горло опять сжал спазм, ничего…

— ???

— Про "культ Кирова" (нагнетаемый в Ленинграде второй половины 30-х годов всей мощью государственной пропаганды) — кто-нибудь из вас в курсе? Любой лениградец, учившийся в школе-институте при Союзе — основные детали этого "священного канона" — отбарабанит наизусть. Хоть ты его ночью разбуди…

— ???

— Сейчас… — Ленка, как рентгеном, просканировала моё естество наглыми голубыми глазищами (словно я — мышь в зоологическом музее), пару секунд промедлила… и выдала, — А помню! Знаменитый (до войны) эпизод обороны Астрахани, летом 1919 года…

— ???

— В общем, Киров тогда командовал в Астрахани "красными". Его режим — худо-бедно контролировал дельту Волги. Сплошняком заросшую зарослями камыша и прочей водной растительностью. В условиях полной блокады со стороны "белых" (поддерживаемых англичанами) — город начал голодать. Сдаваться — Ленин им категорически запретил. Выхода не было. Однако, продовольственной катастрофы удалось избежать, благодаря массовым заготовкам корневищ камыша на речном мелководье, из которых потом терли муку для выпечки хлеба. Для вылова из воды этих самых корневищ "красные", в два счета, мобилизовали всё свободное население города.

— Было такое… — Ахинеев растерянно потер могучий лоб, — Странно, совсем забыл. Ведь действительно…

— После гибели Кирова — в СССР из него сделали "святого великомученика". Конкретно в Ленинграде, по "житию" (точнее, биографии) Кирова, даже взрослых людей — заставляли чуть ли не экзамены сдавать. Особо выдающиеся эпизоды из этих "святцев" — школьники реально учили наизусть. В частности, про астраханскую Блокаду и астраханский камыш…

— Интересное кино, — заметно подпрыгнул на своем кресле каудильо (ничего, здесь — потолок высокий), — Но, тогда, тем более — почему?!

— Вы действительно хотите это знать? — мне, например, такое — до сих пор неприятно, хотя сама нарыла.

— А куда мне теперь деваться? — резонно…

— В блокадной Астрахани 1919 года и в блокадном Ленинграде 1941 года — сложился принципиально разный моральный климат.

— Это как?

— В рабочей Астрахани 1919 года — революционеры боролись с государством, открыто привлекая к своей борьбе население. В культурной столице Советского Союза, осенью 1941 года — государственные чиновники пытались удержать власть. В том числе — методами "централизованного распределения" продовольствия. А не получается централизованно распределять даровой ресурс, доступный каждому, в любой момент, где угодно и бесплатно. Вполне допустимое двадцатью годами ранее, стало табу. Государственная власть существование бесплатных общедоступных ресурсов — старается электорату не рекламировать. Ничего личного, Realpolitik…

— Но, ведь сами люди должны были понимать… — Соколова опять подбросило, тяжело правда доходит.

— Я же говорю — они не хотели… — каудильо шумно втянул в себя воздух и в два глотка опустошил стакан "шипучки", — Ленинградцы (как и питерцы, до и после) — всегда были о себе высокого мнения. "Соль русской земли" и не иначе… В начале 40-х годов — это дело сыграло с ними исключительно злую шутку. Прекрасно зная, что "можно и так", подражать диким пролетариям с южных окраин — никто не спешил. Все смотрели друг на друга, а особенно — на непосредственное начальство.

Наверное, "со стороны" моя справка получилась жестковатой. Ленка (!) — смутилась. Каудильо — нервно прокашлялся. Завхоз — многозначительно хмыкнул. Плотников — матерно крякнул… Только Ахинеев — остался внешне спокоен. Ну, учтем, что этого деятеля без меня (причем, задолго до меня) — лютая злоба распирала.

— Про камыши и Кирова — информация, конечно, офигеть… — первым подал голос Соколов, — Но, неужели, её реально довели поголовно, до всех ленинградцев? Не представляю… Хотя, тоже учился в советской школе.

— Мы с вами таки учились в разных "советских школах", — горько посетовал Лев Абрамович, — В той, где учился я, например, скажем мягко, в далекой провинциальной Одессе — даже через много десятилетий после войны (!), в школьной библиотеке стояла стопа "святочных рассказов" про советских героев. В основном — "довоенного" издания. "Рассказы о Сталине" и "Рассказы о Ленине", "Рассказы о Кирове" и "Рассказы о Ворошилове", даже "Рассказы о Буденном"… С особой пометкой на обложках — "Для громкой читки"… Что бы даже неграмотных охватить. Подозреваю, что издавали в этой серии и "Рассказы о Троцком", но их потом из библиотеки изъяли. Вся страна — байку про камыши знала.

— Что именно? — напоминаний о своей относительной молодости, да в подобном контексте, каудильо не любит.

— В упомянутых книжках, именно про камыши и Кирова — была отдельная история. В лучших традициях сказочного агитпропа. Там — и про мудрого старика, который притащил коренья волжского камыша прямо на партийное собрание руководства осажденной Астрахани (кто бы туда пустил постороннего?), и про великого вождя Кирова, который талантливо организовал его добычу, и про глупых "белых", которые не могли понять, какого черта дикие толпы простого народа — вдруг полезли в волжские плавни и даже с лодок в воду ныряют?

— Помню я эту макулатуру "для младшего школьного возраста"… — присоединился Ахинеев, — Точно так! Но, я до сих пор сильно сомневаюсь в достоверности подобных историй.

— Правильно сомневаетесь, — моё дело — информировать, вы сами напросились, — На самом деле, вопрос о технологии изготовления муки из корней местного камыша — рассматривался на заседании астраханского "Союза изобретателей", задолго до описываемых событий. Если точно — 21 сентября 1918 года… Гражданская война шла вовсю и умные люди своевременно предложили "резервное решение" возможных проблем с продуктами. Киров подоспел практически "к шапочному разбору". Хотя, определенную роль, его вмешательство сыграло — "рацуху" он продавил. Фактологическая основа байки — верна… Блокада — была, камыш в дельте — тоже был и мука из него — многих спасла от голодной смерти. Все остальные детали — на совести довоенных советских пропагандистов, которые на заказ сочиняли "публичную биографию" Кирова в середине 30-х годов.

— Убедительно, но всё равно непонятно… — Соколов явно решил докопаться до сути. МЧСник, "профи"…

— Галина сформулировала верно, — оживился Ахинеев, — Жданову не повезло. Ему достался "аморальный контингент"… Сытые и не пуганые жизнью столичные обыватели. Пропаганда любой интенсивности — от них отскакивает, как от стенки горох. А уважение к начальству жестко завязано на текущую обстановку. Держать нос по ветру — эти деятели умеют исключительно. Осень 1941 года в блокадном Ленинграде — не то время и не то место, что бы пробовать на прочность авторитет власти. Подозреваю, там и тогда — он был ниже плинтуса.

— Подозрения к делу не пришьешь, — каудильо нервно хлопнул ладонью по столешнице. Доказательства? Сами же недавно говорили, что люди в войну боялись собирать съедобные дикоросы под угрозой репрессий.

— Natürlich, гражданин начальник! Прямо сейчас дошло. Кроме ленинградцев, запертых в кольце Блокады, образовалась и так сказать "контрольная группа" — жители его оккупированных пригородов. С аналогичной "столичной ментальностью". Где, точно так же — росли камыши и точно так же — стало нечего жрать. Снабжением мирного населения нацисты себя не утруждали… Там, в первую военную зиму, свирепствовал Гладомор аналогичный блокадному. Поскольку никакое "гестапо" не мешало уже освобожденным от большевистского ига Russische Schweine собственноручно накопать себе запасец съедобных корешков на зиму, в ближайшем болоте, но господа ленинградцы — были абсолютно убеждены, что они "кюлютурные люди", как минимум — "тоже европейцы", достойные пристойного "государственного обеспечения". Их личная трагедия состояла в том, что немцы — названного заблуждения не разделяли.

— Откуда вам сегодня знать, что думали обыватели в самом Ленинграде и окрестностях?

— Предлагаю сопоставить два факта! — по-прокурорски ухмыльнулся главный идеолог, — Во-первых, постоянно "прослушивая" коммунальные квартиры (если телефоны отключены, это не значит, что они стоят без дела), руководство города всячески пресекало любую (!) несанкционированную свыше общественную активность. Доходило до маразма. "Мирняк" перестали загонять в бомбоубежища во время воздушных тревог. Добивалось, что бы все тихо сидели по домам, боясь выходить на улицу. И слушали радио… Не пытаясь общаться и как-то сговариваться для взаимопомощи. А во-вторых… Предупреждаю, это — уже личные наблюдения…

— Ничего, потерпим…

— Мы все помним про эпические подвиги ленинградцев в годы войны. Несколько сотен тысяч гражданских — сразу записались в народное ополчение или состояли в военизированных отрядах ПВО. Десятки тысяч эвакуированных специалистов — создавали военные заводы за Уралом и налаживали производство по всей стране. Оставили после себя города и научные центры в Сибири. Их вывозили из умирающего блокадного города самолетами (!), даже — в самые кризисные дни, даже — в конце декабря первой блокадной зимы… Но, правда жизни состоит в том, что героев и талантов — там оказалось жалкое меньшинство. От силы 10–15 % населения.

— Вы к чему клоните? — оратор гадливо поморщился…

— Подавляющее большинство непуганных обитателей Ленинграда, миллионы "коренных" обывателей и "понаехавших" начальников с семьями, в сентябре 1941 года сидели на задницах ровно. И спокойно ждали — когда придут немцы. Они были глубоко уверены, что при любой власти — снабжение в городе останется "столичным" и ничто не угрожает их священному праву ежедневно (!), задешево и без очереди, покупать в булошной — горячую сдобу, а в бакалее — чай, сахар и "сто граммов колбаски"…

— А если не?

— Опыт питерских Майданов 1917 и 1991 года — прозрачно намекает. Ну, такие люди…

— Не смотря на безумные усилия военной пропаганды? — заинтересовалась филологиня.

— Записи "прослушки" ленинградских телефонов, времен Блокады — вы расшифровывали сами, — огрызнулся Ахинеев, — А я сужу по поведению "эвакуированных ленинградцев" весны-лета 1942 года. В 80-х годах, по работе, объездил весь Северный Кавказ, включая главные "курортные" регионы. Так в Пятигорске и Ессентуках, Кисловодске и Нальчике, старики по сей день вспоминают, как сразу после прихода немцев — вчерашние "блокадники", без раздумий, на перегонки, расталкивая друг друга локтями — побежали наниматься на службу в оккупационную администрацию! А что тут такого? Они же — "кюлютурные люди"! Знают иностранные языки и "обхождение"… Не всё ли равно, какому государству служить? Страшно представить, сколько аналогичной публики скопилось в Ленинграде годом раньше! Один легкий намек на отсутствие в окруженном городе запасов продовольствия и получите Майдан-1941.

— Получается, не сработали "книжки для громкой читки", — в свою очередь усмехнулся Соколов, — Учили нас учили, с раннего детства, десятки лет, из каждого утюга и "только хорошему". А как выпал шанс "свободно проявить натуру" — и откуда что взялось? Волосья дыбом!

— Согласен. "Незнайку на Луне" тоже читали все советские граждане поголовно. Нравы и порядки при капитализме, там описаны предельно доходчиво. Это не помешало десяткам миллионов (!) образованных людей мигом перековаться в "челноки"… или — вложить все сбережения в акции АО МММ…

— Да, контраст разительный, — поежился каудильо, — Считаете, пропаганда была дрянь?

— Правильнее сказать — "не в коня корм". Когда товарищ Киров, в грозном 1919 году, с коммунистической прямотой заявил — "Надо, иначе подохнем с голоду", астраханские трудящиеся, все как один (!) — дружно поднялись и отправились добывать камыш. "Белые", наивно ожидавшие голодного бунта — утерлись грязной портянкой… А товарищ Жданов & Ко, в аналогичных обстоятельствах, перед избалованными "столичным снабжением" ленинградскими тунеядцами, не то что про надвигающийся голод, а про съедобные свойства камыша (!) — не рискнул публично заикнуться. Точно знал, с кем имеет дело!

— Не зарывайтесь… — рефлекс "спасателя" у Соколова автоматический, все люди для него — объект защиты или попечения, — Уж это — чисто ваши домыслы. Совершенно бездоказательные…

— Он правду сказал! — газированная вода меня за язык дернула или сказалась "общая агрессивная атмосфера" дискурса, но мысли превратились в слова и вылетели изо рта машинально. Ой…

— ???

— Есть доказательства, что Жданов всеми способами избегал поднимать этот вопрос… Не "секретные". Давно в открытом доступе…

— Косвенные данные, через десятки лет после событий — можно толковать и так и сяк.

— Я ссылаюсь на прямые и общеизвестные факты.

— ???

— За два дня до смыкания кольца Блокады, 6 сентября 1941 года, в "Лениздате", была подписана в печать брошюра "Дикие съедобные растения" московского отделения АН СССР, под редакцией академика Келлера. Там кратко обобщался опыт времен Гражданской войны и периода разрухи 20-х годов о возможностях питания "подножным кормом". Очень емкое и толковое пособие. Могу дать распечатку…

— Какое отношение…

— Самое прямое! Издание мгновенно запретили и набор рассыпали. По причине, которая известна только партийному руководству осажденного города. В качестве "меры пресечения" панических настроений, если угодно. Хотя, по уму — брошюру следовало размножить максимально возможным тиражом и даром раздавать прохожим на улицах Ленинграда. Ради спасения миллионов человеческих жизней…

— Раз вы про неё знаете, — почесал нос каудильо, — то издание всё же состоялось…

— Можно сказать и так… Книжку всё же напечатали. В Москве, крошечным тиражом. С выходными данными ленинградской типографии (!), по готовому макету. Это вообще ни о чем и сегодня она — библиографическая редкость. Грифа секретности не накладывали, но в войну — её распространяли через "первый отдел". В основном для обучения бойцов спецподразделений, разведчиков и диверсантов. Ну, и для нужд "актива" спешно создаваемых партизанских отрядов… Кто кормит людей — тот и власть.

— Не складывается… Или — ничтожный тираж и гриф "ДСП", или — публичное признание.

— Разведчики — специфические люди. "Один раз прочитал — на всю жизнь запомнил". В итоге, уже к концу 1941 года (!) — пособие приобрело широкую известность (в "узких кругах") и было удостоено массы "непубличных" положительных отзывов влиятельных лиц, как исключительно ценная и толковая "книга для выживания". Таким манером оно и вошло в историю Великой Отечественной войны… Не благодаря работе типографий (переизданий не было!). Через головы людей и страшный военный опыт. Нынче только специалисты помнят о досадном инциденте.

— А потом?! — тема "оставления в беспомощном состоянии" — Соколова бесит. Полагаю, что в обычной жизни, он то и дело вытаскивал из-под колес "маршруток" поскользнувшихся в гололед старушек (под презрительное хмыканье остальных пассажиров, насмотрелась, Питер есть Питер… да и Москва не лучше) или — "пристраивал по знакомым" подобранных на улице котят.

— Скажем мягко, гражданское население СССР — об этой полезной книжке так ничего и не узнало. Ни во время военных лишений, ни в голодные послевоенные годы. И никто не виноват…

— Лев Абрамович! — демонстративное обращение за консультацией через мою голову — дурной признак, — Вы эту книжку читали? — пусть только попробует отвертеться, — Есть там криминал?

Завхоз, последнее время занятый разглядыванием "пищевых ресурсов" на столе и не выпускающий из рук косо срезанного тростникового корневища — заметно повеселел. А от последнего вопроса — буквально расплылся в сладкой улыбке Джорджа Сороса, только что обрушившего лондонскую валютную биржу.

— Таки да! Крайне поучительное издание… Галочка кругом права. По меркам военного времени — чистая подрывная литература. За хранение-распространение — не грех и к стенке прислонить.

— ???

— С содержательной частью там всё замечательно. Сразу видно, что брошюра писалась загодя, в рамках подготовки к тотальной "войне на истощение". В стол… Судя по библиографии — не позднее начала 30-х годов. Когда отечественная военная доктрина была сугубо "оборонительной" (как у послевоенных югославов) и предполагалось, что в случае нападения на СССР — придется партизанить.

— Вы вообще о чем? — облом, гражданин начальник?

— О "Диких съедобных растениях" под редакцией академика Келлера, разумеется… Как доберетесь (изящно поддел, мимоходом) — обратите внимание, что кроме него самого лично — никто эту антигосударственную ересь, в 1941-м году, не подписал. На дряхлого дедушку — всю ответственность свалили. Галочка, кстати, а сколько ему тогда стукнуло?

— Шестьдесят восьмой год пошел…

— Угу… На редкость упертый попался старикашка. Уважаю! Галочка, я угадал? — ну, на комплимент себе в форме комплимента собеседнику — я даже в родном Питере ещё не нарывалась. Как интуитивному дипломату, завхозу плюс в личное дело. Каудильо он одернул. Вот только, что ответить?

— Если верить биографам — книжка писалась в разгар "коллективизации", как средство смягчить её последствия для населения. Ради этой цели Келлер, на старости лет — даже в ряды ВКП(б) не погнушался вступить. На пятьдесят седьмом году жизни! Не помогло, в печать — её не допустили…

— Хорошо, что хоть не посадили… — прокомментировал на глазах оживающий Ахинеев.

— Такого — посадишь! — благодаря выучке (и выволочкам) Володи я приобрела полезную привычку изучать не только "источники", но и личности их составителей, что непривычных слушателей традиционно шокирует, — Дедуля был — кремень. При царе — он успел и в тюрьме отсидеть, и в ссылке побывать. Вместе с Ленином — создавал "Союз борьбы за освобождение рабочего класса". Лично знаком с большинством "отцов русской революции". Как "февральской", так и "октябрьской". Но, при этом, до упора — демонстрировал свою независимость от любой власти. И вообще, всю жизнь делал, что хотел…

— Так не бывает! — эк они дружно, хором, сразу видно — подневольный народ…

— Как видите — бывает. Старый фрондер — искренне верил в коммунизм и выстроил свой личный коммунизм, но при возможности — не упускал случая "пихнуть прогресс" в глобальном масштабе. Ничего с этого не имея, из любви к искусству. Иногда — у него получалось, иногда — нет.

— Но, тогда — почему?! — в политических интригах "каудильо", как обычно, плавает.

— Книжка "Дикие съедобные растения" в том виде, как она была предложена к изданию — сущая бомба под ныне существующее государственное устройство. В самом широком смысле. До сих пор.

— Не морочьте мне голову! — начальство сердится.

— Лев Абрамович, — подвернулся случай для шикарного "алаверды", — Вы очень занятно начали обзор. Продолжайте, пожалуйста! У вас — свежий взгляд. Я так не могу. Лучше — тоже послушаю.

— Гм… — лесть оружие обоюдоострое, но действенное, — Попробую… Сперва — факты: Во-первых, книжка содержит всего две фамилии. Самого Келлера и академика Марра (в заголовке вступления). Для "массового" советского издания 40-х годов, такая скупость — крайне не характерна. Во-вторых, там вообще отсутствуют традиционные для советской литературы "политические реверансы" в сторону социалистического строительства, последних решений партии и правительства. Политики — нет принципиально. В-третьих, совершенно не упомянуты Ленин, Сталин и другие здравствующие вожди СССР. По отдельности, каждый из перечисленных "косяков" достоин "взыскания по службе". А вместе — повод для расследования "о служебном несоответствии". Или, "о буржуазной аполитичности"… Вызов режиму, на грани хамства! Выход в свет этакого "пособия", приуроченный к началу Блокады — полный абзац.

В отличие от некоторых — газировку завхоз пьет медленно и вкусно, смакуя каждый её глоток.

— Теперь, касательно содержания… С одной стороны — придраться к научным фактам невозможно. Толково и подробно описаны важнейшие дикорастущие съедобные растения. Скурпулезно даны все их названия! Не только "научные" или там "литературные", но и местные "диалектные". Тростник с рогозом, например, мы повсеместно, не разбирая, называем "камышом" и это дело — особо подчеркнуто. В нескольких словах, но тоже толково, даются советы по времени сбора и способам предварительной обработки перечисленных растений. Неожиданно подробно (!), для крошечной брошюры "карманного формата", указано содержание питательных веществ для каждого дикороса. В сушеных корневищах того же рогоза (куги, чекана), как оказалось (а большинство людей сроду о подобном не задумывалось!) — к осени накапливается до 58 % крахмала и свыше 11 % сахаров. Это не "витаминный салатик", а серьезная еда. Ну и ссылки на питание всем этим добром народов, ведущих первобытный образ жизни — убедительны. Не кабинетные выдумки…

— Тогда, какого черта?!

— Обыкновенного, с рогами, — Лев Абрамович тонко усмехнулся, — Дьявол в деталях. И таких деталей множество. В контексте настроений первых дней Блокады — не грех и обгадиться. Взять, к примеру, дату начала печати тиража книжонки. Точное совпадение с датой окружения города… День в день! Или — прямо сквозящая из текста рекомендация не надеяться на государство, а брать судьбу в собственные руки. С прозрачным намеком, что жили люди до появления государства, будут жить и после.

— Согласен, для власть придержащих — хамство на грани вызова. Но народу-то польза!

— Смотря какому народу, — завхоз неторопливо отхлебнул из стакана, — Тому, который тусил в Ленинграде осенью 1941 года — это тоже оскорбление. Люди, нас хотят заставить жрать траву!

— Галина, вы знаете ответ? — как что, так сразу — Галина… А ещё начальство…

— Я догадываюсь… Для нас — это всё логические головоломки прошлых лет. А Жданов — мгновенно понял, что в осажденном городе складывается "революционная ситуация" и поднимают голову ранее "спящие" структуры Коминтерна… Кто такие академик Келлер и академик Марр — он превосходно знал… И не только он один. Всё руководство Ленинграда — должно было заметаться и встать на уши. У них на глазах — начался практически открытый и явно заранее спланированный "перехват власти"!

— Пуганная ворона — куста боится. На любой войне, таких "заговоров", особенно в прифронтовой полосе, вскрывают по десять штук на день… — скептически отозвался каудильо, — Вы уж поверьте, в Чечне и бывшей Грузии — насмотрелся.

— "Заговор" — всегда тайна… А когда среди бела дня, в государственной типографии осажденной столицы (!), печатается литература, предназначенная управлять поведением широких масс населения "через головы" официального руководства — это уже, как минимум, "двоевластие". И личная катастрофа, для всей "вертикали", — завхоз сладко потянулся, — Тут много чего припоминается…

— Например?

— Если угодно знать — в конце 1941 года, на Ленинградском фронте, произошла целая серия сходных эпизодов! — Лев Абрамович приготовился загибать пальцы, — У Анастаса Микояна я читал упоминание, что еще в июле, когда обнаружилась нехватка винтовок в войсках, защищавших Ленинград, Ворошилов обратился к ГКО с просьбой о помощи, но получил отказ. Тогда Ворошилов принял решение о самостоятельном производстве на ленинградских заводах недостающего оружия. Для начала простейшего, вроде пик, кинжалов и сабель. Сталин обрушился на него с неожиданно резкой критикой, заявив, что, Ворошилов превысил свои полномочия, не получив санкции "центра". А кроме того — это может вызвать панику среди населения. И настоял, чтобы решение о производстве холодного оружия — было отменено.

— А можно я скажу?! — встрепенулась Ленка, — Ну, честное слово, оно точно в тему!

Завхоз благосклонно кивнул и сунул опустевший стакан под кран кулера. Жажда у него.

— Помните Приказ 270 от 16 августа 1941 года? — Соколов замер, народ раскрыл рты, — Там было очень интересное продолжение… Через неделю, 22 августа, состоялся телефонный разговор Сталина с руководством обороной Ленинграда — Ворошиловым, Ждановым, Кузнецовым и Попковым. Велась стенограмма. Присутствовали Молотов и Микоян. Сталин резко отчитал Жданова за самовольное создание Военного Совета Обороны Ленинграда, указав, что Военный Совет — могут создать только правительство или по его поручению — Ставка. Дополнительно отругал его же, за уклонение от ответственности, так как ни Ворошилов, ни Жданов — в упомянутый Совет не вошли. Вождь охарактеризовал решение "второго человека в партии", как "политически вредное". Особенно же его возмутило, что в приказе о создании Военного Совета Обороны Ленинграда — предлагается "выборность" (!) командиров батальонов "рабочего ополчения". Как в р-р-революционном 1918 году…

— Впервые слышу.

— Жданов начал оправдываться и сослался на текущий печальный опыт, когда не только в "рабочих", но и в нормальных дивизиях — "официальным образом назначенные" командиры — в боевых условиях разбегаются… В результате — брошенные на произвол судьбы бойцы, вынуждены выбирать себе командиров сами. Сталин — потребовал немедленно отменить "выборное начало", как губительное для армии. В том смысле, что "выборный" командир — "безначальный", а государству нужны полновластные командиры. Стоит ввести "выборное" начало для "рабочих" батальонов и оно сразу распространится на всю армию, как зараза. Это — почти дословная цитата слов вождя.

— Ничего себе…

— Осенью 1941 года, военный коммунизм в блокадном Ленинграде — не просто поднял голову, а буквально дышал жидко обгадившемуся начальству в затылок.

— Стоп! Не вижу связи…

— Вот и высокие ленинградские начальники — её до поры не видели. Переругивались с Москвой, насчет точности соблюдения элементов субординации. "Милые бранятся — только тешатся", — у филологини иногда проявляется неприятная манера "додавливать собеседника", — А потом — дошло, что складывается уникальная ситуация. Защищая осажденный город — армия добровольцев-ополченцев, вдруг, получает "выборных" командиров, собственную военную промышленность и неограниченные возможности по самообеспечению продовольствием. Причем, срок и ситуация возникновения такого "совпадения" — точно расчитаны. Типичный почерк Коминтерна. Ещё вчера — ничего не было, а тут — как снег на голову…

— Но, почему именно Коминтерн? — каудильо без боя не сдается, — Почему не какой-нибудь "Союз меча и орала"? Галина, вопрос к вам.

— Так больше некому…

Когда мы с Володей обсуждали эту тему в далеком и почти сказочном Северодвинске — у меня тоже мелькнула мысль об "оппозиции бывших", возглавляемой новым Остапом Бендером. Пришлось, на сон грядущий, прослушать небольшую лекцию "кто и у кого способен перехватить власть". Здесь — в фаворе другие авторитеты. Придется нести отсебятину. Как там меня отчитывали?

— Власть, это оружие, продовольствие и организация. Свести все перечисленные части вместе — можно только предложив объединяющую идею. Кроме идеи коммунизма — для работяг и инженеров блокадного Ленинграда, добровольцами записавшихся в "народное ополчение" — других "годных идей" не было. Столичные обыватели, в подавляющем большинстве — сидели тихо… и ждали немцев. Всевозможные представители "творческой интеллигенции" и богемы (вроде Даниила Хармса) — бухтели и ждали немцев. Недорезанные дворяне, купцы, работники магазинов и прочие спекулянты — с нетерпением ждали немцев. Никакой борьбы и риска — коллективное ожидание прихода оккупантов не требовало. Официальная власть готовила Ленинград к сдаче. Фактически — ополченцы были "смертниками" и знали это. Есть мотивация?

— Галочка, а вы говорите с чужих слов… — Лев Абрамович прочухал первым, — Не ваш стиль мышления. Совершенно…

— По существу возражения есть? — отвечать вопросом на вопрос добрый еврейский тон.

— Первый раз заочно спорю с покойником… — и Соколов туда же.

— А при его жизни — оказалось недосуг?! — Володи — нет, но я — за него и фиг вам опять плакать буду… хотя, водички попью.

— Мне оно видится так, — поспешила сгладить конфликт Ленка, — Думаю, ленинградское начальство (военное и гражданское) критически подмочило свою репутацию: не смогли предотвратить ни прорыв немцев к городу, ни его окружения, да ещё и продовольствие вывезли. Но, немцы остановились. Сами или стараниями "добровольцев-ополченцев" — уже не суть… Сразу возникает "картина маслом" — чем всё же кормить горожан и как их утихомиривать, в случае бунта? Последние надежные войска — это те же самые горожане… Только с винтовками… Один жалобный писк — и здравствуй новый 1917 год. С той разницей, что "прозаседавшиеся" окопались не в Эрмитаже, а в Смольном. Если подумать, не так и велика разница… А ещё они (потея от натуги) прикидывают — как посмотрит товарищ Сталин, если мы предложим многомиллионному городу, колыбели революции (!) массово переходить на питание какими-то болотными корешками? Да и, кстати, как сами жители на это отреагируют? Ведь известно как! "До чего власти довели — заставляют жрать говно". Ох и неуютно себя почувствовали ленинградские начальники! И решили срочно замести мусор под ковёр… Панику — пресекать, тему голода — вообще не муссировать (нет никакого голода, есть временные перебои с продовольствием, мы работаем над этим). Ополчение — срочно "истратить"… А втихую, постепенно — снижать пайку, чтобы "лягушка медленно варилась"…

— Это как раз очевидно, — каудильо сердито распушил усы, — Непонятна альтернатива!

— Мы уже в ней живем! — пробурчал из угла Ахинеев, почти вернувший себе привычный человеческий облик, — Полное самообеспечение и военный коммунизм, с перспективой светлого будущего.

— Я о мифических происках Коминтерна… Галина, если вам так подробно объяснили…

А имен — не называем. Из деликатности, якобы… Или в присутствии посторонних. Для Плотникова наши намеки, скорее всего, никакого отношения к делу не имеют. Но, насторожился. Чуйка!

— Начну с того, что Коминтерн всегда был и оставался "вещью в себе". Все решения о его якобы "роспуске" в 1943 году — это игры политиков национальных государств, не имеющие никакого значения для наднациональной "сетевой структуры". Коминтерн никогда не был политической партией, а изначально создавался как тусовка для "братьев по морали". Если угодно, сейчас вы присутствуете на заседании его "изолированной секции", — Соколов поперхнулся газировкой, — "Сетевая структура" — не прекращает существования, пока жив хоть один человек, разделяющий её идеалы. Документы — не нужны. Рекомендации доверенных лиц — у вас есть. Товарищ Ахинеев — подтвердит… и Лев Абрамович — тоже…

— Вы выдыхайте, выдыхайте! — безжалостно ободрила главного начальника филологиня…

— Когда, по результатам "Большого террора", в СССР ликвидировали самых энергичных участников названной организации (с партбилетами всевозможных коммунистических партий и мандатами от высших органов самого Коминтерна) — это никак не повлияло на основную массу его сторонников! В огромном большинстве — вообще "сочувствующих" и официально "беспартийных". Парадокс, да… В силу рыхлости "вертикали власти" в самом Коминтерне и огромного значения там "личных связей"… Сегодня никто не задумывается, что реальный прототип Штирлица и настоящий Зорге, работали не на "советскую разведку" (для послевоенных советских граждан — дикость!), а на "тусовку под названием Коминтерн". На эту же рыхлую "тусовку" работали "Кембриджская четверка", не менее знаменитый Клаус Фукс и куча всевозможного народа. Часто не бедного. От потомственных аристократов до ученых с мировыми именами.

— Причем, термин "работали" — крайне условный, — поддержала меня Ленка, — Ни Ким Филби, ни Нильс Бор, за свою самоотверженную деятельность — не получали из Москвы ни копейки! Они за "голый интерес" рисковали жизнями и репутацией. Ну, вот нравился им коммунизм. А фашизм — нет…

— Теперь о "происках"… В те легендарные времена, когда СССР ещё строил коммунизм на самом деле, а не в решениях "очередных съездов" — Коминтерн старался обеспечить "информационную поддержку" данного начинания. Если книжка академика Келлера "Дикие съедобные растения", на заре 30-х годов — в печать уже не успела, то книга с очень характерным названием "Вооруженное восстание" (под авторским псевдонимом A. Neuberg), в 1931 году — у нас в стране таки массовым тиражом вышла…

— Перевод с немецкого издания "Der bewaffnete Aufstand" от 1928 года? — деловито уточнила Ленка.

— Он самый. Там, всего-навсего — прикладное учебно-справочное пособие по теории и практике организации военного переворота в современном городе. Сегодня — редкость. А в 30-х годах, нормальный элемент интерьера советского ученого или инженера, сочувствующего Мировой Революции. Не партийных начальников (!), а презренной научно-технической интеллигенции. Особенно ленинградской…

— "Редкость" — очень мягко сказано, — озадачилась филологиня, — Цены у московских букинистов, за не очень потертый экземпляр — начинаются от 500 долларов… Хотя, у деда — она есть.

— Ну, не знаю… У нас дома, например — она есть. И ещё, как минимум, у пяти моих знакомых — тоже, — не ровняйте "питерских" и "московских". Дай вам Сталин волю — небось, как хохлы в 1941 году, "вермахт" бы встречали. Депутацией лучших людей города, колокольным звоном и "хлебом-солью".

— ???

— Почувствуйте разницу между Москвой и Ленинградом! — торжествующе прохрипел долго молчавший Ахинеев, — У многих питерских знакомых "в возрасте" — я её в семейных библиотеках тоже видел. Приметная красная обложка. Всего 220 страниц, но жесть!

— Не понял юмора… — похоже, заклевали мы главного начальника.

— Всё просто. До середины 30-х годов Мировую Революцию планировал Коминтерн. А там считали, что сдержать натиск империалистов — СССР не сможет. Придется долго партизанить. Города, в непосредственной близости от границ, окажутся оккупированы. В первую очередь — Ленинград. Вышибать захватчиков придется с боем. Соответственно, велась подготовка жителей города к грядущим сражениям.

— Мысль, что по мере укрепления государства свои же собственные начальники, даже с партбилетами (!) окажутся для народа опаснее любых оккупантов — тогда приходила в головы немногим. Но, приходила… А так же, что верно и обратное — если где-то сложилась "революционная ситуация", то обязательно найдут, кого объявить "контрой"… и развесить на фонарях… В сентябре 1941 года, судя по истории, данный силлогизм перепугал руководство блокированного Ленинграда до мокрых трусов.

— Это, получается провокация! — решительно заявил Соколов, — Или, черт знает что…

— В нашей реальности — получилось именно "черт знает что"… — тут не поспорить, — А сначала — была провокация. Серия провокаций…

— Галина, давайте договоримся… — примирительно рыкнул каудильо, — Кончаем "игру в испорченный телефон". Просто изложите, что вам, на указанную тему — рассказал… он… — опять без имени, — Это важно.

— Он — это полковник Ибрагимов, что ли? — окончательно проснулся Плотников, — "Молчи-молчи"?

— Он — прежде всего, не Ибрагимов. Зато, как минимум — инициатор нашего Проекта, — тактично уточнил Лев Абрамович, — С руководящего поста — турнули "более рукопожатые". Вот человек и отправился добывать генеральские погоны "личным героизмом", сюда. Весь исходный задел достижений по части нашей "автономии" — заслуга и, не побоюсь этого слова, "самоуправная инициатива" — одного и того же "неизвестного героя второго плана". Полагаю, мы теперь должны отдать покойному должное — он поразительно много успел. Одна только Галочка, с её лабораторией — чего стоит… — хм, уболтал!

— Володя, — буду называть, как мне нравится, — в своё время, выразился где-то так:

Вся история первых месяцев Блокады — сплошная многоуровневая провокация. Ну, город такой… Много лет подряд — его готовили в качестве базы для подрывной деятельности в тылу врага. И завершающего эту деятельность в финале — сокрушительного вооруженного бунта. Такая была у СССР, в 20-30-х годах, военная доктрина. Поскольку Коминтерн — организация международная, с немецким (!) языком в качестве "официального", никакой тайны из факта никто не делал. Хотя, в качестве главных кандидатов в интервенты — наши рассматривали всё же бывшую Антанту. В первую голову — англосаксов.

Разгром "структур" Коминтерна в конце 30-х годов, который Сталин провел с помощью отечественных "национал-коммунистов" в самом Союзе (рубка территории РСФСР на "союзные республики" стала платой, за поддержку "националов", в момент перетасовки руководства Коминтерна) и союзные по факту отношения с Третьим Рейхом (громившим Коминтерн в Европе и на территории Большой Германии) — дали ему серьезный тактический выигрыш. Но, обернулись стратегическим проигрышем. Например, данный шаг — резко ограничил возможности СССР на поле "стратегической разведки". Если агентура Коминтерна на равных (!), противостояла старейшим и прославленным разведкам мира, то наспех собранная из "лиц с чистыми анкетами" чисто "советская" разведка, в первые месяцы войны — весьма жидко обделалась… А собственно Коминтерновские структуры — либо "легли на дно", либо заимели на Сталина большой зуб.

В результате — мегаполис Ленинграда превратился в бомбу, у которой сразу несколько взрывателей (причем, момент, когда каждый из них сработает — не может предсказать никто). Низовые структуры "потенциального подполья" (это рабочие коммунальных служб, младший и средний инженерно-административный персонал, ветераны Гражданской войны и тому подобные "идейные кадры") — оказались перед войной под формальным управлением новоявленной партийной бюрократии "образца 1937-го года". А в большинстве случаев — вовсе "бесхозными", так как командиры-организаторы угодили под репрессии.

В мирное время — такая "чересполосица" особого значения не имела. Работают люди по основной специальности электриками или сантехниками — ну, и пускай работают. Когда немцы подошли к Ленинграду — вопрос встал ребром. А как только стало ясно, что ни брать Ленинград с боем, ни даже входить в него, они не собираются (дураков садиться на взведенную бомбу — в руководстве Германии не было) — положение официальных властей Северной столицы СССР сразу сделалось смертельно опасным.

Как они слушают! Жаль, что Володя меня не видит… Сейчас попью водички и продолжу.

Есть такой символический образ — "чемодан без ручки". Бросить — жалко, а нести — невозможно. Для окруженного немцами Ленинграда, ближайший эквивалент — взведенная "адская машина". Как в "черной комедии", когда герои перебрасывают друг другу динамитную шашку с горящим запалом. Каждая из сторон, в сентябре 1941 года — старалась извлечь из сложившейся ситуации личую выгоду и свалить на врагов проблемы с ответственностью… Мирное население Ленинграда стало в этом заочном торге разменной монетой. На "первом уровне провокации" — всё складывалось как "циничная подстава".

Советское руководство — поспешно вывозило из перенаселенного мегаполиса продукты, логично рассчитывая, что немцев не обрадует, если им на руки упадут несколько миллионов дармоедов, привыкших к "столичному снабжению". А стоит оккупантам объявить, что в Третьем Рейхе Untermensch — не человек… то есть, "продовольственного обеспечения" — ему не полагается… никакого, вообще… Социальный взрыв в Ленинграде — обеспечен! Цинично, жестоко, но эффективно-о-о… Хоть какая-то от брошенного мирняка польза. Опять же — международный резонанс. Бывший Петербург — не заштатный Киев.

Немецкое командование, позволив вывезти продукты и наглухо закупорив входы-выходы из блокированного Ленинграда для людей — тоже создало условия для аналогичного социального взрыва, но уже "антисоветского". Город даже толком не бомбили. Зачем? "Варка в собственном соку" открывала огромные возможности для политической игры, заодно снимая с Германии какую-либо ответственность за происходящее. Желаете спасти население? Сдавайте город. Не хотите сдаваться? Все жертвы — будут на вашей совести. Опять же — международный резонанс… "Проклятые большевики" — морят народ голодом!

А что бы советское руководство не особо тянуло резину — немецкие планы в отношении Ленинграда слили Коминтерну. "Чистая правда и ничего кроме правды" — город штурмовать не станут, а кольцо Блокады — сомкнется не позднее 8 сентября. По опыту панического драпа начальства из других районов СССР, оказавшихся под угрозой оккупации — это был царский подарок для "красного подполья". Фактически — Коминтерну предлагалось взять "валяющуюся на мостовой власть" во втором по значению городе Советского Союза. Благо, что именно к подобному сценарию он готовился почти два десятка лет.

Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. Филологиня с Плотниковым просто разинули рты, остальные — дружно потянулись к своим стаканам с газировкой. Внезапно одолела жажда.

— Где правительство Гитлера и где тот Коминтерн… — попытался усомниться каудильо.

— "Никто не знает, где кончается Беня и где начинается полиция…" — философски отозвался цитатой из "Одесских рассказов" Бабеля завхоз.

— ???

— Так и было! — подтвердила Ленка, — Коминтерн был и до конца оставался "тусовкой по интересам", клубом "волонтеров", если угодно. Информацию — он добывал блистательно, но никакие тайны — там не держались.

— В смысле?

— "Текло" во все стороны сразу, — филологиня слегка задумалась, — Простой пример! Октябрь 1917 года, будущие "отцы-основатели" Третьего Интернационала мутят переворот в Петрограде. Пока Ленин, Сталин и Троцкий рассылают по городу вооруженные отряды, захватывают мосты, телеграф, телефон и почту — Каменев с Зиновьевым открыто (в прессе!) выражают несогласие с планами товарищей по партии и самовольно вступают в переговоры с Временным правительством. Причем, яростно торгуются за каждый пункт предполагаемого "компромисса", со всей еврейской страстью… Зная, что остальные — уже начали стрелять! Одно другому совершенно не мешало! Потом, уже будучи в эмиграции, Керенский, на описанную манеру "большевиков" вести дела с оппонентами — страшно обижался. Замечу, что самим Каменеву с Зиновьевым — ничего за упомянутое выпендривание не было. А конкретно Зиновьев — вскоре возглавил свежеорганизованный Коминтерн, формально (как глава "наднациональной" инстанции), заняв высшую должность (!) в тогдашней коммунистической иерархии. А какой глава — такая и организация…

— Бред какой-то…

— Специфика момента. Никто и никогда не предполагал, что многовековая (!) русская монархия "слиняет за три дня", как оно вышло в феврале 1917 года. Тогдашние "либералы" — совершили чудо. "Уболтали" царя отречься от престола. И возомнили себя "политическими гениями". Зиновьев со товарищи считал себя политиком не менее великим, чем Керенский и уж тем более Ленин. И намеревался в свою очередь "уболтать" отречься Временное Правительство. Его прокол — недооценка чужих амбиций. И недостаточный авторитетет среди "социалистов", уже дорвавшихся до власти (Керенский тоже считал себя и "социалистом", и "дипломатическим гением"). Это потом, уже после Октябрьского Переворота и выигранной Гражданской войны, запомнили, что если к государственному сановнику пришли "поговорить за жизнь" люди из Коминтерна — надо, не теряя ни минуты, переодеваться в женское платье и удирать через "черный ход". Поскольку никаких вариантов — больше нет. Всё равно вышвырнут на мороз… Вот.

— Странная логика…

— Нормальная "сетевая структура", построенная на взаимных симпатиях. При должной мотивации — страшная самоорганизующаяся сила. Знаете принцип ротации руководства в "революционной армии"? В случае гибели командира — управление боем принимает на себя тот, кто первый это заметил.

— Ну, и как с вашими "сетевиками" тогда можно вести дела? — озадачился Соколов.

— Никак! — радостно сверкнула зубами Ленка, — Для традиционной армии или обычного государства любое столкновение с "революционной организацией сетевого типа" — фатально. "Сетевики" не признают своих поражений. Их — можно только переубедить. На войне — сдайся или умри! Когда мир — часто по разному. Ибо, в отсутствии военных сражений — любая "сетевая организация" расслабляется. Нет возможности проверять людей "боем". В структуры основанные "на доверии" — пробирается сволочь.

— Получается, в этом состояла сила и одновременно слабость предвоенного Коминтерна?

— "Информационная открытость" — главный "барьер", который попытался пробить лбом Коминтерн в 20-х годах и штурмовать который — отказалась ВКП(б). В результате, всех руководителей, не побоявшихся "открытости" к 30-м годам, что там, что там — вычистили. Якобы "за грехи". А те кто их сменил, личные "грехи" хитро спрятали за секретностью. Хотя исторически — были гораздо большими грешниками. Отчего полным доверием, обязательным для подобной организации — похвалиться не могли. И весь задел "Красного Проекта" — бездарно слили…

Умеет барышня заглазно обгадить. Кажется, настала и моя очередь вставить словечко.

— Скажем мягко, к концу 30-х годов — грозная слава Коминтерна изрядно поблекла. До самого начала Блокады главные стороны конфликта (Москва и Берлин одновременно!), если и учитывали факт существования коминтерновцев, то рассматривали их скорее, как "полезных одноразовых идиотов". Собирались их "разумно потратить" в своих собственных целях. Вышли подлость пополам с глупостью. "Второй уровень провокациии" — выглядел приблизительно так:

Над планами немцев выиграть Вторую Мировую войну — сегодня принято смеяться. Зря! Трудно понять их действия, не зная этих планов. Скажем, дальше линии А-А (Архангельск-Астрахань) — фюрер Рейх распространять не планировал… Самый предел мечтаний — украсить вершины уральских гор монументальными "имперскими орлами", как восточный рубеж Европы. Эти планы к осени 1941 года почти сбылись! Логично предполагалось, что в сибирском огрызке Союза сохранится какая-то власть и с ней Германии придется как-то мирно взаимодействовать. Сталину подобное предложение — не понравилось (а предложено было!). Вождь обоснованно считал, что он пока сидит крепко (есть ещё "запасная столица" в Куйбышеве и те пе). Ни капитуляция, ни даже временное перемирие — его не устраивали… Близились осенняя распутица и зимние холода. "Блицкриг" — уже заметно потерял темп. Время работало на СССР…

Не получив из Кремля никакого внятного ответа — немцы перешли от исходного "плана А" к "плану В". Занялись, скажем так, поиском "стороны переговоров", альтернативной Москве. А если совсем точно — созданием достаточно "горячей сковородки", что бы сунуть её Сталину под задницу в критический момент войны и сделать его "поуступчивее". Они обратили внимание на "красное подполье".

Коммунистический переворот (!) в со всех сторон окруженном германскими войсками, но так и не сдавшемся Ленинграде, возглавляемый прославленным, пусть и оппозиционным Коминтерном — выглядел, как "самое то". Хоть какой-то серьезный раскол в воюющем советском обществе! И символ…

Для начала — достаточно! Каждый день и час — на вес золота. А потом — посмотрим. Память о "Брестском мире", в 1941 году — была совсем свежей. Политика, она такая политика. Скорее всего, имелся у немцев и соответствующий "план С"… Эрнста Тельмана, например, аж до самого конца войны (!), они для чего-то в тюрьме приберегали.

Советское руководство о "недобитых городских партизанах" было осведомлено гораздо лучше и в свете новых реалий, собиралось выманить их под немецкие пулеметы мобилизацией ополчения. А при первой возможности — положить в "героических боях" за город. Примерно таким способом, в 20-м году, наши "героически угробили" при штурме Перекопа лучшие ударные части "союзного" батьки Махно.

Понятно, что выбрать удачный момент для подобной "акции" было не легко. Внезапная остановка немецкого наступления на Ленинград — мгновенно спутала все планы. Особенно — намеченную на самый последний момент эвакуацию советского командования из окруженного города. В Севастополе и Киеве военное начальство смылось, бросив подчиненных на произвол судьбы. В заранее подготовленном к "партизанской войне" Ленинграде, то же самое значило перехват управления войсками самозванными и никому не подчиняющимися "коминтерновцами". А равно — присоединение к последним остатков городской администрации. Прежние намерения — пришлось срочно пересматривать. Вопреки логике и осторожности…

Тут правильно отзывались о неспособности Коминтерна хранить "военную тайну". Беда в том, что критики не понимают выгоды "открытого информационного обмена". Фишка, как в Интернете. Болтают — все. Разной информации куча и какой верить каждый решает сам. Но, в выигрыше оказывается тот, кто правильно оценивает репутацию "источников". Коминтерн всех предупредил, что Блокада будет установлена не позднее 8 сентября 1941 года. До этой даты — никто не хотел верить. После — начался лихорадочный пересмотр отношения к "политическим аутсайдерам". И вдруг, подоспела книжка Келлера…

Ахинеев со свистом втянул в себя воздух. Выражение лица каудильо — стало матерным.

— Предполагаю, — мрачно усмехнулся Соколов, — Что в Смольном — началась истерика…

— Это мягко сказано! На "горячей сковородке", приготовленной для товарища Сталина — оказались сидящими высшие руководители Северной Пальмиры. Поскольку стало ясно, что теперь, удрав из осажденного города, они станут не просто "на вторых ролях" или "мальчиками на побегушках" (как лишившийся своего поста в оккупированном Киеве Хрущев), а сразу — "заключенными-смертниками". Без шанса подняться. Для высших партийных сановников СССР — лютая, нестерпимая угроза. На этом уровне — провокация немцам удалась. Шухер в блокадном городе и ближайших окрестностях — возник изрядный.

— В смысле?

— Документальные отчеты НКВД, о массовых арестах в Ленинграде, ранней осенью 1941 года ученых и инженеров — путаны и противоречивы. Многих — арестовывали, выпускали, арестовывали и снова выпускали. Некоторых — второпях расстреляли. Многих, особенно молодых — лишили "брони" и как рядовых солдат отправили умирать в "ополчение". Многие, после повторного ареста — умерли в тюрьме.

— Зачем?

— Партийное руководство города попыталось "зачистить конкурентов". Надо понимать, что одна мысль о своих собственных тупости и некомпетентности, готовых наглядно проявиться в самый острый момент войны — вызывала у "карьерных коммунистов" зоологическую ярость. Предвоенные годы в СССР прошли под непрерывное нагнетание "ура-патриотических" настроений… Война, если она будет (а будет — непременно!) — пройдет быстро и завершится победно, "малой кровью на чужой территории". Не слушайте вражескую пропаганду, граждане… Кто смеет утверждать обратное — просто вражеский агент!

— Член "троцкистско-зиновьевского, лево-правого фашистского центра", например, — грустно поддакнула филологиня, — Вали кулем, всех врагов в одну кучу — разбираться лень и некому…

— Почему, сразу "врагов"?

— Тот, кто в критической обстановке смело выдвигает предложения, когда все вокруг потупили глазки и молчат — как минимум, не лоялен действующему руководству (назначенному сверху). А следовательно — саморазоблачившийся хам и потенциальный самозванец. До "врага" — половина шага.

— Им бы радоваться, что кто-то готов взвалить на себя чужие проблемы…

— Не получалось у них радоваться, — хрипло отозвался Ахинеев, — Судя по обрывкам воспоминаний участников и очевидцев, один только факт (!) долгой самовольной подготовки Ленинграда к "автономии во вражеском окружении", на базе последних достижений науки и техники 30-40-х годов — вызывал в руководстве ВКП(б) бешеную ненависть. Как это так?! А где же "руководящая роль партии"? Где "коллективное владение средствами производства" и священное "централизованное распределение"? Кто-кто посягает на полноту, незыблемость и самое важное — "незаменимость" государственной власти?

— Теперь, верю! — мрачно подытожил каудильо, — Начальство не терпит, когда кто-то начинает действовать, пускай правильно и своевременно, но — "без приказа". Криминал и госизмена…

— Видимая вершина этого "айсберга" — известный категорический запрет рассматривать любые предложения по улучшению быта или рациона питания ленинградцев в первые месяцы Блокады. За каждым из таких предложений — ленинградским начальникам мерещилась зловещая тень Коминтерна. Можно было давать ход только "рацухам", направленным на облегчение прорыва Блокады. А под нею — бездны…

— Всё? — с надеждой поинтересовался Соколов.

— Не-а… Был и ещё один, "третий уровень" взаимной провокации. Международный…

Народ увял. Приготовился услушать очередную гадость. А я чо? А я ничо… Извольте!

Мало кто помнит, как в отчаянно воюющей Европе "образца 1941 года" все ждали — на чьей стороне "впишется" Америка? Ещё меньше людей помнят, что первоначально, Вторую Мировую войну — видели, как вооруженное столкновение между США и UK (Соединенным Королевством). У нас только в 90-х годах (!) сквозь зубы вспомнили, что пресловутые приказы "не поддаваться на провокации" (которые летом 1941 года рассылали в выдвинутые к западным границам части РККА) — имели одну единственную причину. Постановление Конгресса Северо-Американских Соединенных Штатов от 17 апреля 1941 года… Там, черным по белому, было сказано, что в случае конфликта между СССР и Третьим Рейхом — мирная и демократическая Америка выступит на стороне "жертвы агрессии". Что бы под этим термином сегодня не понимали… А ещё раньше, в далеком 1937 году (задолго до "Мюнхенского сговора"), Рузвельт заявил, что в случае нападения Германии на СССР — США выступят на стороне СССР, в противоположном случае — они выступят на стороне Германии.

В складывающейся ситуации, США могли стать единственным реальным союзником СССР. К тому же, они могли сдержать (и в реале сдержали) бешено-антисоветские поползновения Великобритании (разумеется, не из-за любви к Союзу, а в силу стремления разрушить Британскую империю). Достаточно вспомнить, что уже в 1940 году "янки" выкрутили "лайми" руки, требуя в обмен на остро необходимое тем вооружение (в первую очередь эсминцы для сопровождения конвоев) — территории. Фактически, Рейх и США в открытую жрали "владычицу морей" заживо, каждый со своей стороны. Попутно американцы вели свою игру с Японией, и "прогерманское" лобби в Штатах тоже не сидело сложа руки. Просьбы Сталина о помощи Штаты, в 1941 году — демонстративно не услышали. Почему СССР тогда не оказался один против всего Запада (как это произошло с Россией в Крымской войне) — тайна до сих пор. Точно так же тайна зачем Гитлер объявил войну США, фактически выступив заодно с Японией против русских и англосаксов. Сегодня мы знаем, что всё кончилось руинами Рейхстага, а не Кремля. Тогда — будущего никто не знал.

В результате — позиция США, по отношению к воюющим участникам Второй Мировой войны смотрелась, мягко говоря, подловато. Америка продолжала поставлять стратегические продукты и сырьё всем сторонам конфликта. Америка сотрясала воздух громкими декларациями. Америка подписывалась под Атлантической Хартией и угрожала вмешательством в войну… Но, самого вмешательства — всё не было.

Есть мнение, что готовилась какая-то крупномасштабная провокация с человеческими жертвами, вроде потопления "Лузитании". Эта провокация должна была морально обосновать вступление США на одной стороне, а заодно — окончательное назначение "агрессора" и "главного виновника"… И физическое истребление мирного населения крупного европейского мегаполиса — считалось "приемлимой ценой" за успех этой провокации. Очевидная неспособность Третьего Рейха обеспечить снабжение едой нескольких миллионов ленинградских обывателей (в случае взятия города германской армией) надежно гарантировала планируемый "пропагандистский эффект". Вот! Посмотрите! Эти "тевтонские варвары"…

— Интересно, у "блокадной" темы, в моральном смысле слова, вообще есть днище? — поморщился каудильо, — Вы всё нагнетаете и нагнетаете… Ещё и Америку сюда приплели. Им-то что за дело? К концу 30-х годов примеров зверских расправ над мирным населением — полно. Одна "Нанкинская резня" чего стоит. Никто даже не почесался… Отчеты американских дипломатов о сотнях тысяч (если не паре миллионов китайцев), убитых во время и сразу после боев за Нанкин, США рассекретили только в декабре 2007 года! Если "великий американский народ" чего-то не желает знать, то ему хоть кол на голове теши. Кстати, главного виновника и организатора побоища, принца Ясухико Асака — американцы даже под суд не отдали! Договор о сдаче Японии американцам включал пункт об иммунитете для членов императорской семьи. Простенько и со вкусом…

— Для "янки" — совершенно нормально! — вдруг брякнула Ленка, — Купчишки, торгаши…

— ???

— Америка, во второй половине 1941 года — захотела "по-легкому снять банк". Вообще не воюя, ага… И практически это сумела.

— ???

— Тут правильно сказали — всё надо оценивать "в текущем контексте", а не "глядя из будущего". Упомянутый "контекст", ранней осенью 1941 года — был примерно следующий:

1. Вся континентальная Европа — включена в Третий Рейх или союзница Третьего Рейха.

2. Огромные колониальные империи Франции, Голландии, Бельгии и даже Великобритании висят на зыбкой памяти о недавнем могуществе уже оккупированных или же терпящих военное поражение метрополий. Кто хочет — тот и возьмет. Германия захотела — и взяла… Япония захотела — и взяла… США — тоже захотели…

3. Советский Союз — со стороны выглядел точно такой же "империей на грани развала".

4. Зачем воевать за то, что само-собою готово упасть в руки? Достаточно эти руки вовремя подставить… Лучше — с соблюдением минимальных приличий. С согласия прежнего владельца…

— Вы о чем?

— Кто из присутствующих читал текст "Атлантической Хартии"?

— Я! — поднял руку Ахинеев…

— Я тоже… — присоединился завхоз.

— Не дайте соврать. Про "японский милитаризм" — там ни словечка… Про "нацистскую тиранию" — упомянуто мельком. Весь документ посвящен демонтажу существующей колониальной системы и праву наций на самоопределение. Естественно, ради мирной торговли, свободы мореплавания и — особо оговоренной "свободы доступа к сырьевым ресурсам". Читай — "несправедливо, когда лишь одна Россия владеет богатствами Сибири". Это был гроб с музыкой для всего ранее сложившегося мирового порядка. И демонтаж СССР (бывшей Российской Империи) предусматривался так же прозрачно, как и демонтаж всех прочих "ы-ымперий". По чистой случайности, к вящей выгоде и процветанию Соединенных Штатов Америки.

— А как же война и агрессия? — опешил от такого захода до того молчавший Плотников.

— О! — лучезарно оскалилась филологиня, — Об этом сказано в "восьмом" пункте. Кто не согласен с названными положениями "Атлантической Хартии" — тот и объявляется "агрессором". Хоть Германия, хоть Британия, хоть Япония, хоть СССР. Такова американская воля. Возмущаться разрешается.

— А почему так? — наконец-то до Соколова дошло. Каюсь, до меня доходило тяжелее…

— А потому, что за США — стоял "Фининтерн", он же — "еврейское лобби", он же — ZOG.

— ??? — внучка секретного академика снова сверкнула зубами.

— Купчишки никогда не кладут всё яйца в одну корзину. Поэтому, ни с кем не воюющие Соединенные Штаты одновременно (!) вели переговоры с Великобританией, Германией, Японией и СССР… Справедливости ради следует признать, что переговоры с Германией, тишком, вела и Великобритания…

— Какое отношение эти политические переплясы имеют к судьбе блокадного Ленинграда?

— Самое прямое! — Ленка перестала лыбиться, — Выражаясь просторечно, "пахан из-за лужи" (широко известный, как "дядя Сэм") — лезть в европейскую свару изначально не собирался. Его первоначальный план: развести всех "лохов" мирно. Вообще всех, союзников, противников, компаньонов и случайно примкнувших. И единолично "сорвать банк" в виде мирового господства. Это Америка, бэби!

— ??? — сейчас я им тоже скажу…

— Штатам "образца 1941 года" — безразлично, победят Гитлера или победит Гитлер. В любом случае, формировавшаяся несколько столетий "мировая колониальная система" становится ничьей. И априори — добычей американских корпораций. На этаком фоне, "Третий Рейх от Атлантики до Урала" — тьфу, мелкая неприятность… Судьба Советского Союза — вообще никого не колышет. Однако, Сибирь и Дальний Восток СССР, оторванные от Центральной России — приз, за который имеет смысл пободаться со всеми претендентами. И даже — опомоиться переговорами с безбожными "большевиками". Причем, раздел СССР между Германией и США по Уралу — "отличный вариант". До декабря 1941 года — вполне реальный и даже обсуждаемый (!) с Третьим Рейхом. Наше счастье, что почти состоявшуюся сделку сорвали японцы.

Коллектив дружно заткнулся… Стало слышно посвистывание за окнами и шорох снега. Погода портится… И что я такое особенное сказала? Элементарно же! Даже в Интернете открыто лежит.

— Ох, Галочка… — с трудом перевел дух Лев Абрамович, — Если бы это были не вы…

— Я предупредила, что "подстава" многослойная. Ленинград, там и тогда — вишенка на торте и индикатор "серьезности" высказываемых потенциальными партнерами претензий на "долю пирога".

— Обоснуйте… — сипло прохрипел каудильо.

— Люди редко сопоставляют события и даты в глобальном масштабе. Ещё реже — события и участников этих событий, в динамике их "реального веса". Обращаю внимание! Вплоть до 1939 года — все ждали войны между США и Британской Империей. А вплоть до лета 1940 года — все ждали поражения Германии силами Европейской коалиции. К лету 1941 года — все ждали высадки нацистов в Англии. Вот в каких условиях Третий Рейх вдруг напал на СССР. Разведка и теневые структуры Британии приложили для организации этого "вдруг" беспрецедентные усилия. Никаких надежд на серьезную помощь из США у правительства Черчилля не было. Но, вступление в войну СССР британских надежд особо не оправдало. К августу 1941 года, для сторонних наблюдателей — ситуация на Восточном фронте выглядела полной катастрофой. Ждать стало нечего и 14 августа 1941 года — Британия мирно капитулировала перед США. За оказание американской военной помощи подписала "Атлантическую Хартию". А к концу сентября 1941 года — дела на Восточном фронте ухудшились настолько, что в скорую победу СССР — перестали верить даже в самой Москве…

— Такие утверждения полагается доказывать неопровержимыми фактами… — это легко!

— Я тоже читала "Атлантическую Хартию". Могу дать распечатку. Сами ознакомьтесь со списком её "подписантов" 24 сентября 1941 года. Правительства "в изгнании" из стран оккупированной Европы (семь штук), непонятно кто — от лица Польши (законное правительство которой — разбежалось), непонятно кто, от лица нелигитимной "Сражающейся Франции" (законное правительство которой в Виши — союзник Третьего Рейха) и до кучи — чрезвычайный и полномочный посол СССР в Великобритании, лично товарищ Майский. Оцените черный юмор ситуации! Впопыхах, примкнуть к кучке "политических лишенцев" (фактически беженцев), затесаться где-то между наглым самозванцем генералом Сикорским и "полевым командиром" полковником де Голлем (не имеющими за спиной никакой силы и власти), там и тогда — всё равно, что добровольно забраться "под нары у параши" на советской "зоне"… Что этим "опущенным" подсунули — то они, без всякого обсуждения (!), дружно и подмахнули. Есть подозрение — не читая… Текст "Атлантической Хартии" не переводился на иностранные языки! Он, с самого начала — официально существовал только на английском. Языке хозяев мира. И представитель СССР — в общем ряду, потея от почтительности, данную "филькину грамоту" завизировал… Кажется, вы интересовались "днищем"? Так это — ещё не самое оно…

— Куда же дальше?

— Всегда есть куда… Скромно напоминаю, что текст "Атлантической Хартии" — есть признание безоговорочной капитуляции главных колониальных держав мира перед Соединенными Штатами Америки, даже ещё не участвующими во Второй Мировой войне… Справедливости ради — посол Майский, во время группового изнасилования, пытался хорохориться. "Из-под шконки" — он успел прокукарекать об "особом мнении" Советского Союза по поводу целей и задач войны. Никакого эффекта его слова не имели и в официальные документы сборища — включены не были. С какой стати? Немцы рвались к Москве. РККА — отступала и разбегалась. Не та у товарища была позиция… А до создания "Антигитлеровской коалиции", прообраза будущей ООН, в далеком январе 1942 года — СССР надо было ещё суметь дожить.

— Так… И в чем суть провокации?

— Если сама "Атлантическая Хартия" — просто американский ультиматум всему миру, то процедура её ратификации — "дипломатический беспредел". США однозначно дали понять, что признают договорноспособной и легитимной "стороной" кого угодно. При единственном условии — безоговорочном согласии с их американским видением будущего устройства планеты. Есть мнение, что в случае бегства советских властей из так и не занятого немцами Ленинграда — вместо примчавшегося "на полусогнутых" Майского этот документ подписал бы в Лондоне заранее приготовленный (англичанами или американцами, не суть) представитель "правительства России в изгнании". Например, Александр Федорович Керенский.

— Невозможно!

— Запросто! — урезонила каудильо Ленка, — Обычная практика. Хоть О'Генри почитайте.

— Требовалась самая малость — клочок свободной от советской власти территории СССР.

— В смысле — "банановая республика"… — начальник затуркан, но пока соображает.

— Не обязательно… Вообще любой кусочек бывшей России, который обрел "автономию".

— Или попытался её обрести. Например, в виде народного бунта. Желательно — кроваво подавленного, — не будем церемониться, правда — всегда горькая, — Вот чем примечателен Ленинград…

Стало слышно, как за окнами модуля свистит, понемногу набирая силу, вьюга. Соколов полез рукой к кончику носа, но зачем-то потеребил ус.

— Какая мерзость…

— Это политика. К сильному — примкни, слабого — толкни. Кто лично работал с англо-саксами — подтвердят особо, — филологиня поморщилась, — Усиленно рекомендую "Вторую Мировую войну" от сэра Уинстона Черчилля. События осени 1941 года автор обильно проиллюстрировал документами. Там цитируется переписка Сталина с будущими партнерами по "антигитлеровской коалиции", например. Вождь клянчит у Британии с Америкой ну, хоть какую-нибудь помощь. Он даже готов пригласить на территорию СССР иностранные войска! Не до приличий — немцы подходят к Москве! А господа Черчилль с Рузвельтом обещают начать поставки летом следующего 1942 года. И никакого военного участия, разумеется. Зачем помогать политическому покойнику? И так видно, что к зиме — Советскому Союзу конец. Свою задачу — он выполнил. Германскую военную машину — основательно потрепал. Фюрер теперь будет сговорчивее…

— Подождите, так ведь если СССР подписал "Атлантическую Хартию" — вопрос закрыт! — каудильо кажется, что в политике работают правила приличия, — Причем тут ещё какой-то Керенский?

— А причем там был какой-то Шарль де Голль?

— ???

— После падения и частичной оккупации Франции Третьим Рейхом, летом 1940 года, её правопреемником — стал так называемый "режим Виши". Его признали и Советский Союз, и Соединенные Штаты! Всё честь по чести — посольства, верительные грамоты, дипломатические контакты… Осенью 1941 года у великой демократической Америки и огрызка бывшей Франции — полноправные и официальные отношения. Из курортного Виши управляют французскими колониями, собственно — это и есть Франция! А полковник де Голль — военный преступник. Но, подписал "Атлантическую Хартию" именно он, а не лицо законно уполномоченное маршалом Петеном. Более того! В сентябре 1940, голлистские силы, при прямой поддержке Великобритании — предприняли попытку захвата Дакара в Сенегале. Мятеж подавили, но он — был! Неважно, что закончился полным провалом. В Москве прекрасно поняли данный прецедент и намек. Ленинград и его жители — стали заложниками высокой политики. В переписке Сталина с Черчиллем — это постоянно сквозит.

— Отчего, "никакого голода в Ленинграде не было"? — сквозь зубы процедил каудильо.

— Угу… — тряхнула светлой челкой Ленка, — Все заслуживающие упоминания мировые политические силы, про голод в блокадном Ленинграде — прекрасно знали. Я имею в виду политическое и военное руководство стран "Оси" и будущей "Антигитлеровской коалиции". Но, без резких движений, старательно выжидали — чем же всё для Советского Союза закончится?

— То есть, малейший признак народных волнений… Или обычное публичное заявление о голодном море в блокадном Ленинграде, в газетах или по радио… — на Соколова стало жалко смотреть.

— Во-во! Осенью и особенно поздней осенью 1941 года, любой перечисленный инцидент — мог коренным образом изменить ход войны. Причем, однозначно не в нашу пользу… — блин, вырвалось.

Кто-то же должен был это сказать. Выпало — мне. Ладно, переживала и не такое… И что дальше?

— Поддерживаю! — выпрямилась филологиня, — К ноябрю-декабрю 1941 года, большинству уже казалось, что послевоенный мир поделят между собой США и Третий Рейх. Черчиллю — так точно. Не зря Великобритания — первой подняла лапки перед Америкой. Старый алкоголик — знал что-то важное. И списал СССР "в расход", заранее… Страшно ревнуя к попыткам американцев "кормить дохлую лошадь"…

— Гипотезы к делу не пришьешь…

— Формально, поводом к отказу от дипломатического диалога США с СССР, в 1941 году — должно было стать начало его развала. Как у них уже однажды получилось, в 1918 году, с Россией. В форме отложения не оккупированных немцами территорий от власти в Кремле. Ожидали появления городов или районов под управлением независимых организаций. Парада суверенитетов, как в 1918-м и 1991-м…

— Это ваше предположение?

— Это — обычная дипломатическая норма. Хотя и неписанная… С кем договариваться? Нет единой территории — нет субьекта переговоров! Страна — тупо исчезла… Любые ранее достигнутые соглашения с её правительством — утратили силу. Не только для агрессора, а для всего мира. И сразу.

— Думаете, могло получиться?

— Без понятия. В реальности — вышло забавнее. Прервав забуксовавшие "параллельные" переговоры — на США первыми напали японцы. И поломали Рузвельту с Гитлером всю выстроенную "игру".

— Этих-то что не устраивало? — по каким-то соображениям именно мои реплики Соколов словно не слышит. Мелочь, но раздражает.

— Вопрос чрезвычайно интересный, — усмехнулась Ленка, — Хохма в том, что главные положения "Атлантической Хартии" — японцев вполне устраивали! Особенно четвертый пункт о доступе к сырьевым ресурсам. Однако, именно японцам, "настоящие белые люди" её подписать даже не предложили. Демонстративно. Причем, Китаю — этого не предложили тоже. Такое беспросветное жлобство — наказуемо!

— Галина! — каудильо вспомнил о моем существовании, — Почему вы считаете, что игру против СССР в 1941 году вели именно Рузвельт с Гитлером?

— Это — не я считаю, — маленькая оговорка с большим подтекстом, — Я с чужих слов…

— Пускай так… И всё же? — мою тонкую шпильку — толстокоже проигнорировали.

— В геодезии — есть понятие "репер". Оно означает специальный знак, от которого на местности производятся все текущие измерения. По итогу — всегда можно установить, что "репер" был и именно от него, как от печки в поговорке, происходили все "переплясы". Иногда — "репер" даже не показывают в окончательном результате картографирования. Это ничего не значит. Специалисты знают, что он был. По готовому документу — способны точно показать, где и какой именно "репер" применяли.

— Мы о блокадном Ленинграде говорим?

— О нем! Это главный "репер" начального периода Великой Отечественной войны. Можно его не упоминать, можно про него ничего не писать… Но, помнить о существовании надо обязательно. Иначе — ничего не понятно. Например, в многочисленных книжках Черчилля про Блокаду — крайне мало. Рузвельт с Гитлером, по понятным причинам — мемуаров не оставили. Воспоминания Сталина, если они существуют — до сих пор недоступны. Зато лежит в архивах объемистая дипломатическая переписка. Где персонажи, так или иначе, своё отношение к "фигуре умолчания" — обозначили. Вольно или невольно…

— Это как?

— Можно я! — опять вылезла с инициативой Ленка, — Тут уже вспоминали, что Сталин о Ленинграде в письмах "якобы союзникам" упоминает постоянно. Для него — тема крайне важна. Черчилль о Ленинграде — не пишет вообще! Ну, кроме знаменитого требования утопить балтийский флот, в случае захвата города немцами. Рузвельт о Ленинграде — не пишет тоже. Разве мельком… При этом, Рузвельт в сентябре 1941 года — огорашивает Черчилля прогнозом, что Москва немцами взята не будет. Бывает…

— Может быть, сэр президент в нашу победу верил? — осторожно встрял Лев Абрамович.

— Он просто знал, что Москву, как и Ленинград, штурмом брать не будут. И случайно (а может быть намеренно) — проговорился. Оценить важность его проговорки — сегодня могут немногие. Для сокрушения СССР — требовалось не взятие ещё одного города, а крах системы управления страной и появление "независимых территорий". Мятежная Москва — даже лучше, чем мятежный Ленинград! По фиг, кто подхватит "валяющуюся на мостовой власть"… Отступившие к городу ополченцы, немецкая агентура или какие угодно энтузиасты. Главное, что бы из столицы удрали "официальная" ВКП(б) и Сталин. Как в 1812 году… Опыт "наполеоновских" войн, в ХХ веке — был глубоко изучен и творчески переработан.

— В смысле?

— То самое. Рузвельт и Гитлер планировали дележку послевоенного мира. Развал СССР в их планах — не требующая обсуждения предпосылка. Требовалось не поражение в "войне на истощение" (это плохой бизнес), а политический кризис и "разбегание территорий" из-под власти Москвы. До сэра Черчилля данная информация не доводилась, отчего он долго и возможно, что даже искренне сказанному Рузвельтом удивлялся. Однако, бумаге свои мысли — доверил ровно настолько, насколько счел нужным.

— Что-то это мне напоминает… — проскрипел Ахинеев.

— Известно что! — подключился Плотников, — Загонную охоту на крупного зверя. Один — пугает, а второй — стоит "на номере" и ждет возможности покончить дело метким выстрелом. Гитлер — всех кошмарил, Рузвельт — выжидал удобного момента, Черчилль — отвлекал внимание. А Сталин — дичь.

Соколов нервно прокашлялся. Беднягу можно понять — все шаблоны вдребезги-напополам.

— Галина! Они серьезно? — ох, надо добивать. Иначе, шаблон опять зарастет. Криво…

— Более чем. Достаточно сопоставить даты. "Атлантическая Хартия" подписана СССР 24 сентября 1941 года. А 21 сентября 1941 года, на стол Гитлеру легла аналитическая записка от отдела обороны Верховного главнокомандования вермахта (кратко ОКВ), где перечислялось несколько вариантов оптимального решения "ленинградской проблемы" и рекомендовалось буквально следующее — "Разрешить Рузвельту, после капитуляции Ленинграда, обеспечить его население продовольствием, за исключением военнопленных, или перевезти его в Америку, под наблюдением Красного Креста, на нейтральных судах".

— Стоп! Почему — сразу "разрешить"? — каудильо молодец, мигом просек фишку…

— Потому, что на сепаратных германско-американских переговорах — судьба Ленинграда всесторонне обсуждалась. США пытались не только "сделать выгодный гешефт" на процессе гибели СССР, но и, по мере сил — "сохранить лицо". Комбинация сразу задумывалась "многоходовой". Планы Гитлера, относительно судьбы северной столицы — Рузвельт знал задолго до начала их осуществления. И молчал.

— Какого черта?!

— Ожидалось, что между оставлением города "советским" руководством и передачей его Германии — продлится известный "переходный период"… Необходимый и достаточный, для демонстрации всему миру неспособности Москвы править страной и обеспечить её население самым элементарным. Без такого предварительного условия — американцы вступать в "игру" с Третьим Рейхом тупо отказывались. Как и 1918 году, вступлению США в европейскую войну — должна была предшествовать "рекламная акция".

— Допустим… А сам Гитлер?

— Как известно, фюрер никогда не врал. Особенно публично. В этом заговоре молчания он единственный (!), устно и письменно, в частных беседах, в интервью и в праздничном "Обращении к нации 7 ноября 1941 года" — неустанно напоминал, что "Ленинград или сдастся, или умрет от голода". Конкретно ленинградцев, лишенных доступа к "независимым" СМИ, на эту же тему — обильно посыпали с небес листовками. Сюжет, достойный пера Кафки…

— Ясненько…

— Сложилось положение, когда для Москвы, однозначно спасительной — стала тактика игнорирования реальности. "Совинформбюро", с пеной у рта — отрицало любую информацию, которая шла не из "тарелок" громкоговорителей отечественного проводного вещания. НКВД — пачками арестовывало распространителей "панических слухов". Предлагать что-либо дельное по поводу "голода в Ленинграде" стало физически невозможно… Отрицался сам факт голода! Мнение "героических защитников города на Неве" интересовало власти из Смольного и Кремля в последнюю очередь. А то, что Гитлер всех честно (!) предупреждал — "победители" потом не решились публично признать даже на Нюрнбергском процессе.

— Странно… — Соколов потеребил ус, — Я как-то привык, что из любой гуманитарной катастрофы немедленно раздувают сенсацию. И попробуй только не допустить корреспондентов к жертвам стихийного бедствия или в район массовых разрушений… Устанешь оправдываться! Не складывается…

— Всё складывается… — буркнула Ленка, — В блокированном Ленинграде, если верить послевоенным мемуарам западных "акул пера", осенью 1941 года, сидела целая толпа аккредитованных и внештатных корреспондентов ведущих американских СМИ. И ждали чего-то сенсационного. Между прочим, большая часть жутких "блокадных фотографий", сегодня представляемых, как "рассекреченные материалы из архивов НКВД" — на самом деле "конфискат". Профессиональные фотографы снимали… Видно же! Их периодически хватали, как "шпионов" и отнимали "материал"… Потом — выпускали… И они — снова брались за фотоаппараты. Наших бы граждан, за меньшее, сразу расстреляли, а эти — дожили до победы и хвастались своими похождениями в "совдепии" после… Не стеснялись рассказывать, что готовились запечатлеть вхождение в город колонн немецких войск. Искренне обижались, что потрясающие кадры, по вине защитников города — "не состоялись". Тут, как мне кажется, они врут. Не для того их посылали. Вхождение вермахта в Киев, например — снимали только немецкие фоторепортеры. Никаких американцев — там не было. Орлы — мух не ловят. Зато, в блокированном Ленинграде — явно ожидалось, не менее чем, обнародование подробностей внезапно открытых "невиданных преступлений большевистского режима".

— Тут зависит от точки зрения, — меланхолично прокомментировал Ахинеев, — Политика!

— А написать правду про лютый гладомор — репортеры считали ниже своего достоинства?

— Представьте себе — нет, — развела руками филологиня, — Я же говорю — тогда много писали и фотографировали. Материал отправляли совершенно легально "дипломатической почтой". Просто на "свободном Западе" — эту жуткую информацию, по поры, придерживали. Сенсации — не давали хода…

— Чего же им ещё не хватало?! — в сердцах, каудильо забыл про многострадальный ус.

— Не того содержания сенсация… Подумаешь, город заваленный миллионами трупов. Вы же сами вспоминали Нанкинскую резню. Вот если бы в Ленинграде начался антисоветский голодный бунт!

— Галина?

— Примерно так. Рузвельт, до последнего, выжидал "удобного момента", когда Сталин будет прижат к стенке. Можно станет громогласно заявить об "особой позиции" США. Увы. Декабрь 1941 года — обидно разрушил радужные планы. Вместо мирной дележки территории СССР с Гитлером — пришлось воевать с японцами. Заранее подготовленная сенсация — стала неудобной. Пришлось договариваться со всеми участниками войны ещё раз и по итогу — создавать ООН. Поднимать вопрос о блокадном гладоморе в 1942 году — стало уже "не комильфо". В 1943-44 годах — поздно. А в 1945-46 годах — бессмысленно.

— Статья 356 Уголовного Кодекса РФ, — проворчал каудильо, — До 20 лет тюрьмы, всем.

В помещении — повеяло холодным сквозняком. Где та РФ и где тот Уголовный Кодекс, а до костей пробрало. Фантомные рефлексы, однако… Государства — нет, все законы — мы создаем сами.

— Вывод? — вот это — по-деловому, Соколов почувствовал, что общество впечатлилась.

— Стыдная тайна Ленинградской Блокады состоит в том, что миллионы (!) современных образованных людей — умерли посреди зарослей еды, на глазах у всего мира, без какой-либо помощи и тем более международной огласки. Коминтерну — их спасти не дали, родная Советская власть, в силу дикой некомпетентности — спасти не сумела, жлоб Рузвельт (обещавший помощь голодающим ленинградцам во время заочных переговоров с Гитлером!), на публичных переговорах со Сталином, её же — цинично зажал. Зато, после прорыва Блокады, в худших советских традициях — чохом наградил погибших, одной на всех общей "почетной грамотой".

— Я про другое…

— Государство, даже самое лучшее и прогрессивное (как в Советском Союзе) — никогда не выпускает свои жертвы на волю. Даже, когда не способно их прокормить, согреть и защитить. Опыт Блокады — самый наглядный пример такого рода. Произносить такое вслух — чревато. А знать — полезно.

— Вы недавно выразились — "они не хотели знать". Потом — устроили истерику… Так?

— Я — тоже питерская. Для своих, тема крайне болезненная. Чужим — вообще не понять.

— И всё же? — спокойно, как можно более спокойно, без мата… попробую ответить…

— Государство, вопреки популярному термину, введенному Мартином Макгира с Мансуром Олсоном, не просто "stationary bandit" (по-русски примерно — "оседлый бандит"), противостоящий так называемому "roving bandits" — "грабителю-кочевнику". Оно — скорее "симбиоз" власти с подавляющей массой населения. Власть не хочет знать никаких вариантов решения проблем, которые осуществимы без неё любимой. Люди не хотят знать никаких вариантов рещения проблем, которые предполагают их личные добровольные усилия. Отрицают всякую личную инициативу (и личную ответственность) по собственному обеспечению жизненными благами. Власть — обязана обеспечить ежедневный свежий хлеб и "сто граммов колбаски" в магазине, а население — должно это там покупать. Другой картины мира — никто не желает.

— И какой из описанной ситуации выход?

— Нет из неё никакого выхода. Это неустойчивое динамическое равновесие, создание и поддержание которого возможно только искусственно. Малейший сбой, и массовая бессмысленная гибель толпы человекообразных приматов, почитавших себя "разумными существами" — вопрос считанных дней и недель. "Бутылочное горлышко человеческой эволюции" к обезьянкам беспощадно. Брошенный на произвол судьбы зоопарк вымирает сам. Даже, если служители, уходя, не поленятся открыть настежь все клетки. Государство традиционно отказывает подданным даже в такой "последней милости". Но, это тайна. Если её публично огласить — обезьянки взбесятся от страха преждевременно. И вреда от них будет больше…

— Как-то витиевато…

— Извольте другой пример. Уже много тысячелетий назад подмечено, что в отличие от так называемого "производящего общества" — население городов (особенно столичных) очень быстро, за пару поколений, само собой замыкается в собственной "потребляющей субкультуре", которую Ги Дебор, в 1967 году не очень удачно назвал "La Société du spectacle" ("обществом спектакля"). В античности данная субкультура "полиса царящего над деревней" (если угодно — "сияющего града на холме") дошла до привычных нам форм "самодовлеющего маразма" в лабораторно чистых условиях и хорошо изучена. Все жители, от мала до велика, имеют свои "социальные роли", которые обязаны играть в любых условиях. Периодически — им показывают "образцы для подражания", в форме театральных представлений, за счет государства. Посещение спектаклей — обязательно. Предлагаемые "нормы поведения" — не обсуждаются.

— Читал… Ещё Платон — на данную методику ругался. Называл её "клеткой в голове".

— Правильно. А почему? При всем удобстве, получается "социальная бомба". Пример из повседневной практики — театр. Всё чинно и благопристойно, публика (статисты) — в зале, артисты — на сцене, роль каждого из присутствующих предопределена заранее и расписана до мельчайших деталей. Ритуал повторяется из года в год, поколениями, без сучка и задоринки. Однако, достаточно во время представления заорать — "Пожар!", как помещение театра — мгновенно превратится в живодерню… Где толпа двуногих скотов, топча друг друга, по чужим головам рвется как-то добраться до выходов. Вся высокая культура и благородное воспитание — с них слетает мгновенно. Приблизительно такой сценарий чудом удалось предотвратить в блокадном Ленинграде… Честно! За отсутствием лучшего варианта.

Глава 61. Номинанты "Премии Дарвина"

Уже не первый раз замечаю, что прямое цитирование сарказмов Володи действует на не подготовленную публику удручающе. Причем, отношение к сказанному распространяется на пересказчика. Надо бы как-то смягчить впечатление…

— Понимаете, вопрос очень древний. С самого начала урбанизации, когда толпа стала значимым социальным явлением городской жизни — с человеческой массой пытались научиться "работать".

— Поскольку человеческих аргументов — толпа не понимает… — поддакнул Ахинеев.

— Да знаю я, — устало вздохнул каудильо, — Уж чего другого, а описаний инцидентов, связанных с массовой паникой — нам на курсах повышения квалификации давали в избытке. Как вспомню документальное описание пожара в чикагском театре "Ирокез" — так вздрагиваю. Почему оно именно так?

— Вам как, "строго научно" или "эмоционально"?

— Оба варианта, по возможности…

— Есть (остался там, в США) знаменитый врач, физиолог и ученый-орнитолог — Джаред Даймонд. В числе прочего — он написал несколько хороших научно-популярных обзоров по истории…

— Это который — "Ружья, микробы и сталь"?

— Ага, он самый… Дяденьке приписывают интересную цитату — "Определяющие "видовые признаки" человека — это умение пользоваться огнем, изготавливать орудия труда, обучаться в зрелом возрасте и самостоятельно создавать для себя среду обитания. Пресловутые ходьба на двух ногах или членораздельная речь — монополией людей не являются. Они более-менее обычны для многих животных".

— Прикольно! — встрепенулась филологиня, — Помню его книжки. И какой отсюда вывод?

— Если грубо, — в свою очередь ожил казак-антрополог, — то люди — "вид-эфемер". Гибрид всех человеческих подвидов палеолита одновременно. Моментально адаптирующийся к практически любым условиям жизни. Но, это — "в целом". А на практике — человечество довольно жестко делится на два базовых "подвида". Так сказать "люди с большой буквы" (по Даймонду) — спокойно приспосабливают любую местность под себя. В то время, как внешне неотличимые носители психотипа "эректуса" — вечно рыскают в поисках "теплого местечка". А обнаружив таковое — быстренько его "оккупируют", выживая первоначальных обитателей. Даже не силой! Тупым "демографическим давлением"… Современные крупные города — являются о-очень "теплыми местечками"… Терпеть их не могу! Гребанные "обезьянники"…

— Галина, это — "эмоциональный вариант"?

— Нет. Тоже "научный", с элементами ретроспекции. Цензурный "эмоциональный" вывод — печальный до оскорбительного. Согласно "критерию Даймонда", подавляющее большинство ныне живущих людей (!) лишь более-менее успешно имитируют свою принадлежность к виду Homo Sapiens Sapiens. Вне социума или за пределами "La Société du spectacle" — это дикие звери, лишенные разума и совести… В социуме переживающем острый кризис — его "могильшики" и "трупоеды". Когда звери, притворявшиеся разумными людьми и гражданами вдруг сбрасывают маски — общество гибнет. Вместе с "имитаторами". Но в обычной обстановке — никому ничего доказать невозможно. Будущие номинанты "премии Дарвина" сами обычно не представляют, что они способны отчебучить, со страху или голодухи. А скажи правду, так и по судам затаскают… Не менее, чем "за оскорбление человеческого достоинства". Смешно, аж до слез.

— Все известные случаи массовой паники — экспериментальное тому доказательство?

— Ну, да… Собственно, оно даже и не тайна. Скорее — старательно забалтываемое со времен Кризиса Бронзы (наверное, знали и раньше, просто нет письменных свидетельств) наблюдение… Слово Panikos (современная "паника") безотчетный ужас, внушаемый богом пастухов Паном — происходит от этого древнегреческого имени и буквально означает — "буйство безмозглого скота".

— В смысле — обычные люди начинают вести себя, как стадо перепуганных баранов?

— В смысле — люди перестают быть людьми. Вообще! Магически превращаются в животных.

Когда у Ленки загораются глаза вставить что-то насчет психологии людей или древней истории — лучше молчать и не отсвечивать. Оно мне на руку, кстати. Ляпнула-то на пределе эрудиции.

— Мало кто знает, что в древнегреческой мифологии Пан — не только бог пастухов. Он ещё и бог войны (!), ко временам развитой античности, вытеснивший с этого почетного места древнего Ареса. Этот феномен — прямое отражение перерождения "общества героев" эпохи "военной демократии" в общество социализированных обывателей. "Греков" в плохом, "римском" смысле слова, предшественников латинских "люмпенов" и современных "телепузиков". Испугать до потери человеческого естества героя — невозможно. Испугать до мокрых трусов и отключения мозгов городского обывателя — раз плюнуть. Уже ко временам реформы Солона греки обнаружили, что герои — куда-то подевались, а столкновения армий из "мобилизованных" граждан полисов, фактически — являются "войнами трусов", готовых при первом же признаке неудачи обратиться в паническое бегство. Помните историю про одинокого ополченца Сократа?

— Угу…

— Известно множество видов паники… Основные из них — массовое буйство (например — обманутые вкладчики штурмуют офис обанкротившегося банка), массовый испуг (например — паническое бегство солдат и офицеров с поля боя) и массовый ступор (например — пассивное ожидание смерти, без попытки противиться судьбе, как в блокадном Ленинграде). В конечном итоге — результат определяется гормональным балансом основной массы пострадавших. Паника заразна. Поэтому в ответственных случаях стараются как-то "разбавлять" толпу морально неустойчивых элементов достаточно "надежными кадрами".

— Как у Вити Суворова в "Контроле"? — каудильо скептик, — Я полагал, это гротеск.

— Гротеск или нет, — откликнулся с другого края стола Ахинеев, — но работает! Сам в этих "цепочках" стоял… во время обеспечения массовых мероприятий… по комсомольской линии…

— Ага… — приняла поддержку филологиня, — Старая французская технология времен их Первой республики. Стоит на балкончике дяденька, машет разноцветными платочками. И рулит толпой…

— Тогда в чем проблема?

— В демографии. Вам не понять — "профессиональная деформация".

— То есть?!

— Люди экстремальных профессий, ремонтники-аварийщики, всякие разработчики, ученые-экспериментаторы и тем более спасатели — по театрам со стадионами не ходят. Во-первых — не любят толпы. Во-вторых — не любят поддельных страстей (сыты по горло настоящими). В-третьих — не любят манипуляторов. Панике-то они не поддаются. Но и толпа их — не терпит. Опознает и выталкивает из себя этакие "чужеродные элементы" сразу. Как минимум — пишет доносы на "много о себе понимающих". С легко предсказуемым результатом…

— Поскольку, когда грянет — некому показывать пример "присутствия духа" в условиях начавшейся паники?

— Точнее, крайне недостаточно людей, способных подать требуемый пример. Надо — не менее 10–15 % от среднесписочного поголовья. В военных условиях — не менее 25 % от него же… Маршал Баграмян лично жаловался Жукову, что если в заново пополняемых "кавказцами" и "азиатами" армейских частях оказывается меньше 30 % русских, то под огнем — эти подразделения небоеспособны. Тупо некому первыми подниматься в атаку! Избыточно много "хорошо социализированных" и слишком мало "упертых". Количество имеет значение. В одиночку воодушевить афинское войско — храбрый Сократ так и не сумел.

— Это да, — поскучнел Соколов, — Насмотрелся. На пожаре вбиваемая в головы теория — улетучивается мгновенно. Вместе с якобы навыками по технике безопасности. Тренируй не тренируй…

— Пустые слова, в острых случаях — бесполезны… Величайшие краснобаи мира, когда дело доходило до стрельбы — теряли себя. Однажды, известный боевик и по совместительству художник Сикейрос — явился убивать Троцкого… Самозванный вождь Четвертого Интернационала — боя не принял. Малодушно спрятался от врагов под кроватью, где тихо пересидел опасность. Позднее, Сикейрос очень удивлялся. Ему даже в голову не пришло наклониться и заглянуть под ту кровать! Он считал Троцкого настояшим вождем. А тот — оказался фуфлом. Хотя в речах и на фотографиях — корчил из себя крутого.

— Отвлекаемся… Галина? — мой выход.

— Есть мнение, что численность особей способных самостоятельно действовать в особо опасной обстановке и увлекать примером окружающим приблизительно одинаковая у всех видов животных, способных собираться в крупные группы. Хоть у людей, хоть у муравьев, "естественная" для популяции концентрация "умников" — стандарт. Одна шестнадцатая или 6,25 % процента. А вот сколько их реально окажется в районе ЧП — зависит от кучи обстоятельств. У муравьев — "активистов" (не очень удачно именуемых "бригадирами") может быть и 15 %, и 20 % и более. Зависит от текущей убыли личного состава.

— В чем разница? — заинтересовался каудильно.

— Ну, делали "острые опыты". Метили всех выходящих за пределы муравейника особей. Китайцы — ребята трудолюбивые. Не поленились нанести цветовой штрих-код на каждого. Потом — грубо разрушали муравейник и фиксировали поведение его обитателей на видео. Оказалось, что большая часть муравьев — без маркировки. Они сроду не покидали муравейника и навыков контакта с опасным внешним миром не имеют. Если пытаются самостоятельно "набраться ума", то гибнут при первом-втором выходе наружу. Так сказать, автоматом получают "премию Дарвина"… Но, некоторые — выживают. Это "умники-активисты". Они совершают многие сотни "рейдов" во внешний мир и обычно успешно возвращаются назад.

— Ага…

— Вне привычной обстановки, массовка способна разве что бестолково метаться. Зато, все промаркированные муравьи, в обстановке катастрофы — немедленно принимаются за осмысленные дела и постепенно увлекают за собой "неорганизованные толпы". Чем опаснее обстановка снаружи — тем выше в муравейнике процент "активистов"… Тем быстрее прекращается паника, сменяясь целенаправленной деятельностью по восстановлению развалин. Если же, по какой угодно причине, численность "активных" особей падает ниже 3–5 % — муравейнику хана… Даже в полной пищевых ресурсов безопасной местности. Расслабленный муравьиный социум произвольной численности — заживо жрут паразиты. Обычно — "в ноль".

— Намекаете?

— Тоже "острый опыт"… В сытом и безопасном мирке муравейника — критически быстро нарастает количество "приживальщиков", до известной степени способных "притворяться муравьями". В то время, как муравейник постоянно и жестоко воюющий за выживание — даже паразит ломехуза одолеть не в состоянии. "Активисты" — распознают и убивают всех подозрительных "квартирантов", не позволяя им заселить муравьиный дом и нанести ущерб настоящим хозяевам. В пределах безопасного муравейника — молодым муравьям боевых навыков и жизненного опыта взять негде. Любые "врожденные" поведенческие программы — часто бесполезны. А обучение без личного примера и личного опыта — всегда профанация…

На сем — разговор временно прервался. Погас свет. Вообще. Природа напомнила, сколь эфемерно в нашем положении чувство причастности к технической цивилизации. Один порыв ветра, одно короткое замыкание оголенных проводов — и тьма кромешная. Резервного энергообеспечения в "штабном модуле" не предусмотрено. Видимо, за ненадобностью. В темноте — вой стихии за пластиковыми окнами кажется особенно зловещим. А скрип металлического каркаса конструкции — полным мрачного смысла…

По стенам зашарил лучик карманного фонаря. Предусмотрительный Ахинеев что-то нашел и с тяжелым стуком, беспощадно для полировки, проволок найденное по столу. Щелчок… Приглушенное бормотание, с употреблением чьей-то матери… В белый гофрированный потолок — ударил луч мертвого иссиня-белого света, причудливо отразился в металлических деталях обстановки, остатках полировки и заиндевевших окнах. Морской "аварийный" фонарь с прикрученным к нему проволокой аккумулятором. Или наоборот — аккумулятор, прикрученный к фонарю. Безобразное сооружение. Однако, светит ослепительно.

— Скоро Новый год… — глядя на радужно заискрившийся иней, совершенно по-детски вздохнула Ленка, — Эх-х-х…

— Хотите сказать, что у муравьев — работает средневековая "швейцарская система"? — невозмутимо продолжил разговор Соколов, — Всех урожденных, до единого — пропускают через "службу" и "боевые действия"? Выжившие получают профит и полное гражданство. Убитых "неудачников" — Кальвин даже жалеть запретил… Протестантское "предопределение" и так далее… Зато, страна — в шоколаде.

— Некорректное сравнение. Очень разные биологические виды. Опять же — у муравьев, все "рабочие" особи — "химически кастрированные" самки. А у швейцарцев — женщинам дали гражданские права только в 70-х годах ХХ века…

— Я о принципиальной схожести "принципов отбора"… Не погружаясь в детали.

— Тут скорее "фронтовой отбор", — захрипел усевшийся в кресло Ахинеев, — На фронт, ежедневно, вываливаются из эшелонов толпы почти необученных новобранцев. В первые две недели — их изрядно прореживает… Но, у новобранца, прожившего на передовой календарный месяц и хоть пару раз сходившего в атаку, есть хороший шанс дожить до конца войны. Дикой глупости — он уже не сморозит…

— Примерно так.

— Галина, договаривайте… — в принципе, я могу, но тогда — пеняйте сами на себя.

— Сходство между любым "корпоративным организмом", будь то улей, муравейник или человеческий мегаполис — разумеется, есть. Но проводить прямые параллели — бессмысленно. Интересна только предельно обобщенная статистика. Например — экономическая. В муравейнике, производительным трудом (строительство, продовольственное обеспечение, поддержание санитарии) — занято примерно 10 % взрослых насекомых. Все остальные — "резерв". На случай катастрофы или не предвиденных трудностей. Эти "вынужденные безработные" получают питание, пытаются принять участие в реальных делах, однако — муравьи "бригадиры" их шугают. Таким образом, там имеется хорошая модель нашего "постиндустриала".

— Ближайший аналог — современная "передержка молодежи" в школах и вузах, — встряла филологиня, — Парням и девкам, 16–25 лет — давно пора самим кормить себя и иметь кучу детей, а они числятся "несовершеннолетними" и сидят на шее у общества, так как потребности в их труде — нет. А официально признать их "безработными" (то есть, "лишними людьми") — чревато огромными проблемами.

— Так…

— Известно, что человеческое общество, в современном виде — существует считанные тысячи лет. Для сравнения, термиты в современном виде существуют, как минимум — 200 миллионов лет. А муравьям, осам и пчелам (как родственным коллективным насекомым из семейства стебельчатобрюхих) — не менее 100–130 миллионов лет. При всем нашем социальном сходстве и довольно близких проблемах. Логично предположить, что прогнозируемое будущее человечество, для этих насекомых, древнее прошлое.

— Что-то подобное я и имел в виду…

— В живой природе, каждая семья "общественных насекомых" — находится в непрерывной войне со всем окружающим миром. Сравнение с "передовой" на тотальной войне — исключительно уместно.

— Допустим.

— Итоговая статистика — убийственная. Как уже говорилось, средняя численность так называемых "умников" или "активистов" у людей и насекомых одинакова — 1/16 от всех новорожденных. Результат активации двух рецессивных генов. При этом, в здоровом, процветающем муравейнике — число упомянутых "умников-активистов" колеблется в диапазоне от 10–15 % до 25 %, в особо тяжелых условиях жизни — достигая 50 % и более… Основная масса молодняка — не возвращается уже из первого-второго похода во внешний мир, за пределы родной кучи. Фактически, текущий "естественный отбор" у муравьев отлажен до уровня промышленной живодерни. Но, счастливчики-ветераны не просто выживают. Они живут долго, постепенно накапливаются и беспощадно утверждают порядки в муравейнике. Повторяю, описанное состояние — признак благополучного и энергично развивающегося муравьиного сообщества.

— "Спартанские порядочки", однако, — вынуждено признал каудильо, — Жесткий отсев…

— Известно, что бывает если внешние условия исключительно благоприятны. Еды полно и врагов мало. Муравейник быстро наращивает численность, а процент "умников-активистов" снижается, падая ниже "критического уровня". Это менее 5 % от общей численности рабочих особей. Казалось бы — жизнь муравейника удалась. На самом деле — он на грани гибели. Пользуясь "толерантными" порядками — его кучу немедленно атакуют различные паразиты. Особенно опасны — паразиты имитирующие поведение муравьев… Паразиты, влияющие на муравьиное поведение, подделывая их сигналы "химического кода".

— Хорошо. А в проекции на людей?

— Для людей биологическая норма "выживания", когда из 3–5 рожденных мальчиков — до детородного возраста доживает один. Девочки — не в счет. Слабые здоровьем — потом умирают родами…

— Получается, что человек, как биологический вид — исходно приспособлен для жизни в условиях тотальной войны? А сытая и спокойная жизнь — для людей, как животных, объективно вредна?

— Угу… За отсутствием "специфических" паразитов других видов — благополучные и многочисленные человеческие скопления неизменно поражаются смертельной заразой "государства". И с его подачи — быстренько превращаются в демографические "черные дыры". Именно таковы большие города.

Гражданин-товарищ самый главный начальник уже набрал воздуха в грудь, намереваясь мне возразить… Но, не нашел убедительных слов… и на полузвуке — нейтрально закашлялся… То-то!

— Галочка хочет сказать, — тактично перехватил инициативу Лев Абрамович, — что для человечества в целом — государство выполняет такую же роль "естественного регулятора численности", как до него — чума. С появлением на исторической арене государства — всё и всюду дружно дохнет…

— Тогда уж — государство подобно эпидемии туберкулеза. С той разницей, что палочки туберкулеза — пока не управляют предсмертным поведением своих жертв (как некоторые грибы-паразиты — поведением зараженных муравьев, а возбудитель бешенства — поведением животных), а государство — на этом стоит. Сходство дополняет то, что туберкулез — является "социальной болезнью", результатом скученности, плохого питания и долгого эмоционального стресса. Везде, где человек полностью, на многие годы, оказывается зависимым от государства — заболеваемость туберкулезом 100 %. Статистику по отечественным тюрьмам и лагерям — могу предоставить. Там сконцентрирована четверть всех больных активной формой туберкулеза в современной России (концентрация больных на два порядка превышает её же на воле), отчего избежать заражения, оказавшись в заключении — у нас "технически невозможно".

— Опять отвлекаемся, — прокашлялся каудильо, — Не могу представить, зачем заражать здоровых людей туберкулезом…

— Нет в вас "государственного мышления"… — немедленно поддел Ахинеев, — Сказано же классиками — "…преступники не должны выходить из государственной тюрьмы, их должны выносить". На воле, в условиях для вчерашнего узника тяжелых, его болячка обостряется. Кхе-кхе… и привет… В сочетании со "спидом", кстати, даже латентная форма туберкулеза дает 100 % смертность. Как оспа…

— Это вы к чему? — подозрительно ощетинился Соколов.

— Это он к тому, что загибающийся социум редко жрет только один паразит. Обычно — паразитов много и между ними складывается определенный симбиоз. Вольный или невольный. "Социальные болезни" и государство — принципиально неразделимы.

— Вечно у вас получается "семь чаш гнева и семь моровых язв"…

— Судьба! — раз захотели знать мнение биолога — получите, — Демографическая схема вымирания муравейника, пораженного ломехузой и человеческого мегаполиса, пораженного государством — совершенно одинакова. Во-первых — прекращается естественное воспроизводство населения. Социум ещё существует, но это инерция. Муравейник живет — пока не исчерпаются запасы яиц и куколок, созданные предыдущими поколениями. Мегаполис живет — пока туда ещё не иссяк приток населения из пригородов и провинций. Во-вторых — резко падает, так сказать, "качество социального материала". Вместо умных и энергичных членов социума, больное и замороченное социальными паразитами общество, в своей массе — представляет собой скопище житейски беспомощных неврастеников… "Заторчавших" от наркотических выделений ломехузы муравьев или человекообразных религиозных верунов, наркоманов и алкоголиков. В-третьих — не существует никакого механизма внутреннего самоочищения муравейника или мегаполиса от уже набравшего силу социального паразита… Спастись может случайно отделившаяся часть, не более…

— Опять намекаете на несостоявшуюся в 1941 году "автономию" блокадного Ленинграда?

— Почему? — кажется, изобразить удивление мне удалось, — Исторических примеров — в количестве. От выживщих среди последнего Оледенения крошечных общин неандертальцев, которых почти захлестнул девятый вал "понабежавших" из Африки Хомо Эректусов и до "пиковых поселений" на излете Кризиса Бронзы. Скажу больше. После окончания Отечественной войны — даже предпринимались попытки запустить процесс "самоочищения" в Советском Союзе "административным порядком". Революцией сверху.

— Сами же утверждаете, что такое невозможно.

— Пока был жив Сталин, в Советском Союзе было возможно всё. Изоляция от смертельно больного "административной системой" советского общества его "здоровых элементов", в 40-х годах — приняла массовый характер. Вождь спешил использовать "военный задел". Он не успел… Тем не менее — известно про систему "закрытых городов", главным образом научных центров, куда подбирались только морально здоровые энтузиасты, заведомо не страдающие "ранговым голодом". Это — раз. Демобилизация армии после окончания войны проводилась исключительно медленно и вдумчиво, с таким расчетом, что бы сохранить "преемственность" при передаче молодежи боевого опыта и в жесткой манере "отсеять" во время прохождения "срочной службы" заведомо "морально гнилых" призывников. Это — два.

— Стоп! Если новобранец прошел призывную комиссию — то он априори "годный"… Так?

— Не совсем. Морально-нравственные качества медкомиссия в военкомате не оценивает. Единственное ограничение — не призывали имеющих "судимости". Поэтому дальше работала отлаженная за войну система боевой учебы в исполнении недавних фронтовиков старшин и сержантов "сверхсрочников". Примерно 0,5–1 % советских призывников "срочников", в конце 40-х годов гибли, около 2 % — калечились и ещё 2–3 % — досрочно комиссовывались, по причине обострения нервных расстройств. Грубо говоря — в дурку. Ещё порядка 5 % "срочников" — пропускалось через "дисбат", за нарушения дисциплины. Главным образом "самоволки" (точнее, за хождение по бабам). Собственно говоря, это была попытка пропустить через "фильтр военной дисциплины" всё мужское население страны. К началу 50-х годов, поголовное обучение мужского населения Союза ССР боевым навыкам на уровне современного армейского "спецназа" — положительно оценили, по опыту Кореи… А к началу 60-х годов — принялись спешно его сворачивать.

— Можно догадаться, почему… — хмыкнул каудильо, — Достаточно посмотреть на наших гавриков. Майор Логинов, например — от таких "сослуживцев" просто сбежал! А многие — в раздумьях.

— Вот-вот… Очень трудно "административно" согнуть в бараний рог вернувшийся из армии "молодняк", который три года гоняли на полигонах и на учениях, в обстановке "приближенной к боевой", без балды учили стрелять из всех видов оружия и сознательно дрессировали не бояться, при необходимости, убить плохого человека одним тычком пальца…

Посидели, помолчали, послушали вой ветра за тоненькими стенками "модуля". Свет так и не загорелся, кстати… Похоже, данный "объект" вычеркнут из списка "энергообеспечение группы А".

— Какой во всем этом смысл? — первым нарушил молчание Лев Абрамович, — Кому нужна ежегодная убыль нескольких процентов молодых мужиков "призывного" возраста? Обществу? Государству?

— Попробуйте свести вместе два факта. Во-первых, СССР, прежде всего РСФСР, понесли в течении первых военных лет чудовищные, никогда не виданные ранее потери. Во-вторых, нарастающая урбанизация, по опыту остального мира, означала, что рождаемость в стране будет только сокращаться.

— Исходные проблемы — понятны… Поясните смысл творящегося в 40-х и 50-х годах.

— Если грубо, там была отчаянная попытка переломить ход истории. Поначалу — вполне успешная. Хотя и предельно циничная… Как вы знаете, вымирание населения в развитых странах мира — для конца XX и начала XXI имеет катастрофический характер. Не помогают ни специальные "программы стимулирования рождаемости", ни государственная пропаганда, ни увещевания по линии "культуры". Не хотят благополучные обитатели мегаполисов размножаться, хоть ты тресни… Везде. Объективный факт!

— Сталин знал, точнее — к середине 40-х годов узнал что-то принципиально важное?

— Ну, как обычно… Совершенно уникальный скачок рождаемости в Европейской России, причем — в городах (длившийся с конца 40-х до середины 60-х годов ХХ века!) до сих пор не имеет ни официального научного объяснения, ни мировых аналогов… Для России — он стал "прыжком из могилы". Уже начиная с лета 1943 года (!), одновременно был предпринят комплекс мер, для воюющей на пределе сил страны — труднообъяснимый. Например, уже с 1943 года — директивно вводится раздельное обучение детей в средних школах. Мальчики — отдельно, девочки — отдельно… Не взирая на истерические вопли всех "столпов социалистической педагогики" и изрядно потревоженных "рядовых учителей". Инициативу саботировали, как только могли… и отменили сразу же после смерти Сталина, в 1954 году, кстати… Хотя "сталинская" школьная реформа — тоже результат осмысления страшного опыта первых лет войны.

— Галина, не тяните кота за хвост!

— Опыт блокады Ленинграда, пускай и засекреченный — тщательно изучался. Ленинград перед войной заслуженно считали "образцовым советским городом" с самым образованным населением. И? Оказалось, что довоенная система образования — принципиально ущербна. Четверть века "совместного" обучения детей в ленинградских школах (с 1918-го по 1943-й год) продемонстрировали, что, при всем удобстве организации учебного процесса и святом "высоком уровне дисциплины", "совместная" система образования детей — фабрикует чрезмерно "социализированный" человеческий материал. По сравнению с дореволюционными гимназиями — крайне безобразно подготовленный к жизни. А если совсем откровенно — морально пришибленный. Если в Гражданскую войну, вчерашние гимназисты (пускай не все) — не моргнув глазом командовали полками, то в Великую Отечественную вчерашним советским десятикласникам — редко можно было доверить взвод… Выполнять чужие приказы — их выдрессировали, а думать головой — нет.

— Это я уже слышал… Дети, получавшие в предвоенном СССР "домашнее образование" — по интеллекту и деловым качествам — своих сверстников забивали. Даже слабые здоровьем, как Сахоров.

— Печальная судьба "умников", затюканных в школе одноклассниками — только "вершина айсберга". Гораздо важнее, что многолетнее содержание детей и подростков в переполненных школьных классах — калечит психику всем без исключения. На всю оставшуюся жизнь. Возможно, вы слышали, что многие животные — в неволе не размножаются? Учтите, Homo Sapiens Sapiens — именно такое животное. Как оказалось, принудительное многолетнее содержание детей в современной "государственной" школе, а особенно, "совместное" обучение там мальчиков и девочек — катастрофически обрушивает в стране рождаемость. В то время, как "раздельное" обучение детей — на рождаемость никогда особо не влияло.

— Тогда, зачем его в 1918 году вводили? Да ещё — с огромной помпой?

— Вопрос — совершенно не изучен… Есть мнение, что к прорывному "цивилизационному проекту" под названием Советский Союз прошаренные доброхоты, с самого начала движухи — постарались приделать "газ" и "тормоз". Никто в мире особенно не скрывал, что "довоенный" СССР, прежде всего — масштабный опыт над "людьми, которых не жалко". Эксперимент удался. "Совместное" обучение детей в школе фабрикует крайне послушных, лояльных, беспрекословно выполняющих приказы начальников особей. Вовсе не "борцов за справедливость" и тем более, не первооткрывателей нового. Из них даже семейные пары — получаются так себе. В семье надо отвечать не только за себя, но и за жену и будущее своих детей, проявлять ум, инициативу, а то и показывать характер. Увы… Государственному капитализму (он же — социализм) — требуются как раз иные, 100 % управляемые подданные. Древние греки и древние римляне на эти грабли уже наступали.

— Обалдеть! — потрясенно выдохнула Ленка… — Я сейчас такое вспомнила…

— Почто? — озадачился казак-антрополог.

— Дед рассказывал примерно то же самое, — пояснила филологиня, — Только другими словами. Сразу после войны — он учителем работал. Сроду не предполагала ещё раз про это услышать. Тем более — здесь.

— Дальше! — каудильо жадно впитывает новую информацию, что-то будет.

— Попутно, опять таки не дожидаясь конца войны (!), в СССР начали разворачивать не имеющую мировых аналогов программу массового строительства жилья. Если в 1918–1919 годах миллионы семей рабочих переселили из переуплотненных и вредных для здоровья или ветхих обиталищ в квартиры, занятые ранее буржуазией, то в 40-х годах — началось грандиозное строительство принципиально новых жилых зданий, отвечающих только что введенному стандарту ООН на "жилище достойное человека". Это и не менее 9 квадратных метров на каждого члена семьи, и высокие потолки, и удобства, и полный набор коммуникаций. Преимущество отдавалось либо отдельным домам, либо — малоэтажным (на 4–5 квартир). В случае, когда всё же возводились многоэтажные здания — между ними обязательно оставляли громадные, по современным меркам "промежутки", рассчитанные на будущую "садово-парковую зону". Так, например, застраивался после войны Сталинград… Хрущевские "крольчатники" — придумали только к 1955 году. А на поток издевательски тесные "дома-хрущебы" с потолками чуть выше человеческого роста — поставили лишь в 1959 году. Экономия от дешевизны вышла копеечная, скорее всего — начальству стало завидно…

— Это прямо повлияло на рождаемость?

— Естественно! С начала 60-х годов темп строительства нового жилья стал снижаться. И кривая демографического роста в РСФСР — немедленно пошла вниз… Биологию-то — не обмануть.

— Вы серьезно считаете это взаимосвязанными событиями? — каудильно в своем стиле.

— Лично я — не считаю. Просто маловероятно спонтанное возникновение настолько уж разветвленного заговора, на пике сталинского могущества… Полагаю — вождь столкнулся в "реакцией системы". Невозможно выиграть у государства "по правилам". Даже, если ты — его создатель и глава…

— Система "ниппель"? Каждая уступка системе — обратного хода в принципе не имеет?

— Где то так… Логика укрепления государственной власти и инициативы Сталина, под конец 1940-х годов — вступили в системное противоречие. Мне попадались данные по школьной реформе. Вплоть до официальной отмены "раздельного" обучения школьников — она явочным путем, но повсеместно (!), саботировалась. На всех уровнях. Если не в главном, то по мелочам. Даже в столицах. Например, согласно изданной Наркоматом просвещения РСФСР инструкции от 23 июля 1943 года директорами мужских школ — должны были назначаться обязательно мужчины, а женских — женщины… Было приказано особенно тщательно выбирать кадры директоров мужских школ. Строго из числа людей с яркими качествами лидера и безупречной репутацией. Увы. По факту — в директора продолжали назначать только "номенклатурных педагогов". Как правило, без рекомендуемых деловых качеств. Интересно, что предлагаемые со стороны кандидатуры (особенно, бывшие фронтовики!) — отклонялись всеми возможными способами. Даже в Москве в 69 "мужских" школах (половине, из вообще существующих!), нагло, в нарушение правительственного постановления — директорами продолжали работать женщины. А проверяющие инстанции данного "мелкого" нарушения — демонстративно "не замечали".

— Про послевоенное "бабье царство" в Наркомпросе — дед тоже рассказывал… Большая часть — незамужние и бездетные. Поголовно страшные, как атомная война, — Ленка подправила волосы, как бы ненавязчиво показывая разницу между собой и "наркомпросовскими чиновницами", — Жуткое дело, кстати… Несчастных в личной жизни дам "бальзаковского возраста" — тянет в педагогику с такой же страшной силой, как "вертикалов" — в армию мирного времени. Они там безопасно "самоутверждаются"…

— Подсидели? — посочувствовал Плотников, — Я тоже в преподавателях не удержался…

— Не то слово! После первой же попытки что-то доказать начальству — дед вылетел из школы, как пробка из бутылки. Потом утешал себя, что даже великого Макаренко "педагогические бабы" сожрали заживо. Где уж ему, инвалиду войны, после контузии. В "атомном проекте" — было безопаснее. Могли прислонить к стенке за мелкий косяк, легко было потерять здоровье или вовсе сгинуть по своей дурости, но никто не пытался заживо высосать мозг.

Соколов недовольно заворочался на своем месте. И промолчал. Хотя взгляд — чувствую.

— Понимаете… Существует идеально надежный показатель жизнеспособности общества — война. На войне каждый социум демонстрирует предел своих возможностей. Объективно. Побеждает — или гибнет. Для "ура-пропаганды" — одного факта "победы" обычно достаточно. Сталин — ковырнул проблему воспитания-образования советских людей глубже. И там — открылись бездны. Но, времени вычистить ещё и эту клоаку вождю не хватило. А скорее всего — человеческих сил. Как говориться, "спасибо за наше счастливое детство" послереволюционным "педагогам-новаторам", а особенно — лично бездетной, сроду не занимавшейся воспитанием малышей или подростков Надежде Константиновне Крупской… Благодаря её стараниям в 20-х и 30-х годах довоенная советская педагогика (если честно, то и послевоенная тоже) получились такими, которыми мы знаем. Роль этой дамы в триумфе и крахе СССР сильно недооценивается.

— Роль личности в истории… — они ещё сарказм изволят демонстрировать, да я…

— Вячеслав, вы несправедливы! — так, у Ахинеева прорезался голос, — Государство, в своих базовых проявлениях, обладает интересным свойством. Я его называю "эффектом Антимидас". Всё, до чего дотягивается государственная машина — немедленно превращается в говно. Объективно! Жданов и Крупская — яркие примеры такого перерождения. Они честно работали и старались сделать, как лучше.

— Угу… — вклинилась Ленка, — Думаю, что самой Надежде Константиновне, этак летом 1918 года, в страшном сне бы не привиделось, что всего через десяток лет (!), в 1928 году, она же, собственноручно — уничтожит нарождающуюся в СССР систему "коммунистического воспитания", публично возглавив расправу над Макаренко и его последующую травлю в "педагогической периодике". Что в 30-х она своими руками удушит независимое "пионерское" и "комсомольское" движения, лично санкционировав переподчинение этих организаций не "территориальным" комитетам партии, а школьным, институтским и заводским (то есть местным!) "производственным" коллективам. Читай — директорам этих учреждений…

— Не одна же она там старалась! — фыркнул каудильо, это он зря.

— В том-то и беда, что груз руководства советской педагогикой — Крупская волокла почти в одиночку. Все остальные "так сказать педагоги" — старательно прикрывались её авторитетом. И сваливали на неё ответственность. Благо, что у вдовы Ленина, в первые годы Советской власти, был статус "священной коровы". Творила, что хотела. Другие бы воровали и тешили свои амбиции, а тетка — пахала, как проклятая… Чисто для информации: С 1929-го по 1939 год — Крупская была заместителем народного комиссара просвещения РСФСР. За этот период (вы только вдумайтесь) — она собственноручно отредактировала более 800 школьных и вузовских учебников! Без балды, постранично с ручкой в руках. Ни упуская ни одного предмета — от истории или литературы до химии, биологии и физики. Мало того — она отредактировала более 700 школьных программ и руководств по преподаванию названных предметов в школе. Фактически в одиночку — заново переформатировала всю отечественную систему образования.

Присутствующие в "модуле" мужики, не сговариваясь, нервно прокашлялись.

— Помимо прочего, она же буквально заново организовала в стране библиотечное дело. Это не считая "повседневной текучки". Это не считая участия в публичных и заочных дискуссиях. Все свои статьи для периодической печати — Крупская писала сама. Полный сборник ее трудов, посвященных библиотечному делу — это шесть полноценных томов. Полный сборник ее "педагогических" произведений — ещё одиннадцать томов. И это — не считая четырехтомника "Воспоминаний о Ленине"… Фанатичка!

— Эту бы энергию, да в мирных целях… — ни к кому не обращаясь пробурчал завхоз.

— Что-то не так? — непонимающе забеспокоился Соколов.

— Всё так… — сбавила пафос филологиня, — Получили ровно то, чего заслуживали. В условиях крайнего дефицита образованных кадров и разброда среди "корифеев педагогики" — Крупская показала, что значит "личность, попавшая в историю". Её "наследие" — нам всем аукается до сих пор.

— Вы её хвалите или осуждаете?

— Как бы это поделикатнее? — Ленка, страдальчески сощурившись, обозрела искристое пятно света на мгновенно заиндевевшем потолке, — Вышло, что систему образования "индустриального типа", сложившуюся в СССР к концу 30-х годов — изобрела и "продавила в жизнь" внешне некрасивая и закомплексованная профессиональная революционерка с мессианскими амбициями. Бездетная, не умеющая ни стирать, ни готовить, ни вести домашнее хозяйство, но зато с юности ушибленная "толстовством" и на этой почве — "патриархальным коллективизмом" (выдуманным "из головы" похожими на неё городскими теоретиками конца XIX века). Однако при этом — тотальная отличница, золотая медалистка и яростная феминистка… Непримиримая к чужому мнению и уверенная в своем праве дрессировать хоть из взрослых граждан, хоть из маленьких детей попавшейся ей под руку страны — "людей нового типа". По своему собственному вкусу, вопреки любым законам природы и обыденному "здравому смыслу". Типаж женщины, знакомый нам по телевизионным выступлениям Валерии Ильиничны Новодворской…

— Вы серьезно?

— Дальше некуда… Именно благодаря усилиям Крупской в советской школе к 1937 году полностью искоренили уроки труда, запретили преподавание логики и эвристики (навыка нестандартного мышления), сделав главной добродетелью — пресловутый "коллективизм". Читай — бездумный конформизм. Она же — стоит у истоков и двадцать лет являлась "главным идеологом" знаменитой советской цензуры. Она же — сначала "продавила" и потом старательно контролировала отмену в советских школах уроков истории… До такого даже Оруэлл не додумался! Стоило больному Ленину потерять контроль над своими верными "соратниками", как те немедленно пустились во все тяжкие. "Кот за двери — мыши в пляс…"

— Первый раз слышу, — ещё бы каудильо не удивляться, я сама, признаться — тоже…

— С 1923 по 1932 год — такой дисциплины, как "история" — в отечественных школьных программах, попросту не существовало. Решалась задача полного лишения ещё недавно почти поголовно неграмотного малокультурного народа исторической памяти. Превращения его в "социальный пластелин". Крупская, как глава научно-методической секции Государственного ученого совета — эту идею активно продвигала. Трудно сказать, в какой степени тотальная "зачистка библиотек" и "отмена истории" — её личные фантазии и в какой — "общественный тренд". Известно, что тогда это вовсе не казалось ересью.

— Я верю… Просто, как-то неожиданно… для профессиональной-то революционерки…

— Есть мнение, что Крупская, там и тогда, оказалась "слабым звеном"…

— ???

— Тема не очень популярная… — Ленка по-мальчишески шмыгнула носом, — Конфликт в руководстве "большевиков", после победы в Гражданской войне, оказался запрограммирован изначально. Слишком много к ним набилось в друзья и попутчики "социалистов" с "демократами", из имущих кругов. О законах и правилах коммунистического общества кинулись поучать других людей деятели, никогда не державшие в руках ничего тяжелее рюмки с водкой и перьевой ручки. Выбор между военным коммунизмом и социализмом (который Ленин совершил практически единолично, "на голом авторитете") для всех них оказался тяжким бременем. Даже, чисто в бытовом смысле…

— ???

— Грубо говоря, многие баре, примазавшиеся к "красным" — захотели остаться барами. Они не могли, не умели и не собирались обходиться без прислуги. Опыт жизни при "равенстве" (пусть короткий и экстремальный) — им решительно не понравился… Отчего, выбор между "коммунизмом" (при котором нет ни государства, ни господ, ни подданных) и "социализмом" (где сохраняются государство и подневольные работники, а что особенно важно начальники), для многих так сказать "большевиков" — встал предельно остро. Надежда Крупская, самым естественным образом (!), превратилась в их "знамя".

— Ленин писал про НЭП — "Мы провалились обратно в госкапитализм"… — поддержал Ахинеев, — Для него, необходимость сохранения государства — оказалась болезненным щелчком по носу.

— Зато, масса его "соратников", — усмехнулся Соколов, — поспешила "зафиксировать прибыль". Мы взяли власть? Надо пользоваться её благами! И растянуть это состояние на подольше…

— Вот-вот… — в свою очередь хмыкнула филологиня, — Поэтому, освобожденные массы принялись воспитывать аккуратно. "Лишней информации" не давая. История человечества, летопись его борьбы за свои права, побед и провалов на этом пути, способна навести обучаемых на вредные идеи. А русская классическая литература (сочиненная скучающими бездельниками для скучающих бездельников) — самое то! Пора ненавязчиво приучать возомнивших о себе "пролетариев" к мысли, что при социализме — у трудящегося обязательно должен быть начальник. "Слуга народа", который так занят, так занят, что самому себе жопу подтереть некогда… Отчего, "по должности", в виде исключения, он имеет прислугу.

— И никто, в раннем СССР, ничего не смог этому издевательству противопоставить?!

— Оно же не сразу в полном объеме проявилось. Тем более, что в 20-х годах — много и смело экспериментировали. Беда в том, что до 1937 года — Крупская "сидела" крепко и оказывала на развитие педагогики колоссальное влияние. Как видим, не всегда благотворное. Причем, искренне (!) считала, что действует правильно (в рамках собственных представлений о жизни, правде и социализме).

— Но, её же не репрессировали?

— Разумеется нет! Дед твердо уверен, что старая жаба умерла от бессильной злобы… Хотя официальный диагноз — острое воспаление желудка. При нервных переживаниях, кстати — обычное дело. Сталин ей, на день семидесятилетия — тортик прислал. Гости его покушали нормально. А Надежду Константиновну, от подарочка — скрючило насмерть. Видимо стало "последней каплей". А предпоследней каплей — оказалось громогласное официальное награждение, в феврале того же 1939 года, советского писателя и педагога Макаренко (которому Крупская полтора десятка лет тупо ломала жизнь) — орденом Трудового Красного Знамени. После не менее официального признания всех его профессиональных заслуг и возвращения (!) новой советской педагогики к ненавистному "трудовому воспитанию". Макаренко, как мужчину и идейного конкурента, "работягу-бессребренника" — Крупская ненавидела яростно. Борьбе с ним — посвятила весь пыл души. И феерично проиграла. При несопоставимом "политическом весе"… — филологиня почесала нос кулаком, — Если я кого-то сейчас обидела — не извиняюсь.

— Ну, — захрипел со своей стороны Ахинеев, — Макаренко — тоже был далеко не ангел, а острослов и порядочная язва. Многие считают, что в гротескном образе "товарища Зои" — он в своей книжке вывел именно Надежду Константиновну. Сам я это воспринимаю так. Женщины, к подобным "знакам внимания" — исключительно восприимчивы и мстят до последней возможности. Вендетта!

— К сожалению, — вклинился в образовавшуюся паузу Лев Абрамович, — время упустили. Основные принципы "советского обучения" (фундаментально заложенные Крупской) — в нашей современной школе воспроизводятся и поныне. Коммерчески бессмертный ляп. Как фланцевая гильза к "трехлинейке". И вообще, по моему мнению и перефразируя Бисмарка — СССР развалил отечественный школьный учитель. Советские педагоги считали, что все нормальные ученики поступают в ВУЗ. Пугали школьников заводами и ПТУ. Рассказывают, что начиная с 1960-х, когда отец с матерью учились в школе — это была главная тенденция. Учителей и школы оценивали по количеству поступивших в ВУЗ. Хотя страна декларировалась государством рабочих и крестьян. Типичный школьный учитель всей душой презирал рабочих и крестьян.

Так… Кроме вежливо позевывающего Плотникова ("городские разборки" ему скучны) — высказались все. Ленка — превзошла сама себя. Соколов — загрузился и тоже помалкивает. Моя очередь?

— Почто хихикаем, коллега? — вот тебе и независимость от мира. У потомка казаков, похоже, внешняя отрешенность — разновидность боевого транса. Сидит себе тихо, но всё-всё видит…

— Представила реакцию Крупской, если бы ей показали вас с Вячеславом Андреевичем.

— Уп-ф-ф-ф! — от смеха, Ленка чуть не подавилась собственным кулаком, — Померла бы на месте, так и не попробовав сталинского тортика. Такой продукт "позднесоветского образования" — даме не привиделся бы в ночном кошмаре! Товарища Ахинеева с Львом Абрамовичем — это тоже касается.

— ??? — когда филологиня хочет кого-то шокировать, ей это, как правило, удается.

— Наверное, — чуть сдала назад внучка секретного академика, — я не имею право так говорить… Но, деда здесь нет и кроме меня — некому. А дед, в кругу "своих" (я обычно в сторонке играла) не раз прямо говорил (за "рюмкой чаю"), что на совести Крупской и её "бабской банды", так сказать "горе-педагогов", как минимум — половина человеческих потерь Союза ССР во Второй Мировой войне! Включая конфликт у озера Хасан, Халхин-Гол и "финскую" компанию.

— ???

— Надеюсь, — это она, обращаясь ко всем присутствующим мужикам сразу, — вы все тут понимаете, что с точки зрения "советской средней школы" (как её задумала и создавала Крупская), за этим столом — собрался отборный "педагогический брак"? Не в смысле дебилы, хулиганы и тунеядцы (с которыми в "советской школе", как раз до последней возможности цацкались и носились, словно дурень с писаной торбой), а "вопиющий нестандарт"? Правильно воспитанный "советский отличник" (попрошу не хихикать), в отличие от вас, граждане-вундеркинды — заведомо не способен палить из нагана "через карман", химичить на кухне фосген, ковать из рессорной стали кинжалы, убивать одним ударом или без промаха ширять в глаза оппонентов отверткой.

— Ну, — деликтно пожевал губами завхоз, — Иногда, сходные мысли меня посещали…

— Когда дед начинал работать в "атомном проекте", некоторое время он, как недавний учитель, работал в комиссии по сортировке потенциальных "кадров". Там общался с себе подобными. В реалиях середины 40-х годов — проблема стояла страшно. Я уже рассказывала… Отлавливать "гениев" — к концу войны научились. Но, без множества крепких "середнячков", новая отрасль рождалась трудно. Потенциально способная овладеть новой техникой молодежь, как выяснилось, почти поголовно — сгинула на фронтах, в "котлах" или немецком плену…

— Так не вся же поголовно!

— Не вся. Только самая образованная. Возникла невероятная коллизия. Большую часть военных потерь СССР, внезапно — составили наиболее грамотные "городские" ребята.

— В смысле? Почему — невероятная?

— Мировая статистика. "Нормальной" (относительно) всегда считалась ситуация, когда отсталый деревенский молодняк, на современной войне (где-то последние 150 лет, со времен ускорения технического прогресса) — погибает или страдает от собственной тупости много чаще, чем развитые и лучше образованные горожане. Для советской молодежи, с конца 30-х годов — всё оказалось наоборот! Выпускники городских средних школ, а особенно — окончившие "десятилетку", показали себя совершенно негодными солдатами или младшими командирами. Проблема встала уже летом 1938 года, у озера Хасан…

— Что-то такое читал, как факт, — подтвердил каудильо, — Но в памяти не отложилось.

— А деду и его команде — пришлось разбираться. Оказалось, что с начала 30-х годов, исходно задуманная для создания всесторонне образованной, умелой и бесстрашной молодежи (не менее, чем "нации аристократов"), советская школа принялась индустриально фабриковать "барчуков"… Не способных самостоятельно развести костер, вырыть "землянку", прокипятить набранную из болота воду или свернуть шею подвернувшемуся под руку хулигану, зато — до отвращения "культурных" и "правильно воспитанных". Уроженцы Ленинграда, даже тогда — выделялись особо, как абсолютные "интеллигенты" (в худшем смысле этого слова) и "идейные белоручки". Хотя все, почти поголовно — дети пролетариев… Исторический парадокс. В психологии — данное явление называется "синдром выученной беспомощности".

— А виновата во всем этом глобальном безобразии — персонально Крупская?

— Вопрос сложный… Советская образовательная система "индустриального типа", при всех её косяках — позволила нам к 1945 году выиграть войну, к 1949 году — получить атомную бомбу, к 1957 году — создать первый спутник, а к 1961 году — запустить человека в космос… Но, она же, в форме системы "государственного воспитания" — нанесла СССР невероятный ущерб… Пропущенные через эту "мозгомойку" миллионы молодых людей — оказались негодными для участия в современной войне. Эти несчастные, в 1941–1944 годах — погибли почти поголовно. Не от плохой теоретической подготовки. От неспособности думать своей головой, самим действовать по обстановке "под личную ответственность" и слепой веры таким же "профессионально непригодным" начальникам. Трагедия блокадного Ленинграда, в конце 1941-го года — частный случай описанного самоубийственного феномена "тотальной лояльности"…

— Я задал конкретный вопро!

— Если бы Крупская ставила" в СССР только образование, то ей по праву полагался бы золотой памятник на Красной площади и бессмертная слава в веках. Но, она взялась воспитывать. Итог?

Ленка прервалась и, стуча зубами от волнения, пригубила бокал выдохшейся газировки.

— Практически весь молодняк, дрессированный в школе по государственным методичкам и в итоге, не вернувшийся с войны — целиком на её совести. Скорее всего — она искренне "пыталась сделать, как лучше". Но, "очень по-своему". Отчего, никогда не забывайте, что Крупская, до самого последнего вздоха — была и оставалась смертельным врагом Макаренко. Его методов воспитания детей не пустыми словами, а "на живых примерах и личном опыте". Пропаганда специально рисует благостную картинку "довоенной советской педагогики", а там — сочилась дикой злобой бочка с пожилыми крысами-людоедами. Массу дельного народа, талантливого и самостоятельного, "бабья педагогическая банда" (возглавляемая Крупской), в 30-х — не поморщившись сожрала. А мужики, которые с её "сподвижницами" как-то в Наркомпросе сумели находить общий язык — были, мягко говоря, странноватые…

— Эмоции оставьте при себе, — каудильо что-то для себя решил, — Предъявите факты.

— Чего?

— Вредоносного эффекта от методов довоенного школьного воспитания в СССР. "Военные потери" — можно объяснять разнообразно… Или — меняем тему, — такого отпора филологиня не ожидала.

— Вы имееете в виду факт умышленной "дебилизации" советской молодежи перед войной или очевидные последствия упомянутой "дебилизации"? — вкрадчиво поинтересовался завхоз, — Галочка, у вас ведь есть шикарный материал на эту тему! Вы мне сами об этом рассказывали!

— ??? — химик химику, со скуки, может много чего занятного наболтать, но — как это в понятной форме довести до окружающих?

— Про спички…

— А!

— Извольте подробнее, — собрание, не сговариваясь, повернуло в мою сторону шеи.

— Ну, если в общем… Когда меня сюда ещё только готовили… — недовольное сопение игнорируем, — Пришлось прослушать спецкурс по производственной психологии (точнее, по азам техники безопасности в полевых условиях, "приближенных к боевым", я там — одна женщина была). Ещё античные греки заметили, что "массовое государственное образование", равно как и "массовое государственное воспитание", в части пресечения производственного травматизма — дают эффект далекий от желаемого. Независимо от объема вложений. Учить людей не попадать молотком по своим пальцам — надо в раннем детстве. В школе — уже поздно. В колледже или институте — бесполезно. "Моторика" давно устоялась…

— Повторяетесь.

— Ничего… Что происходит, когда государство пытается поставить на поток обучение подрастающего поколения и вытеснить "школьной программой" семейное воспитание? Вместе с довольно скромным подъемом "среднего уровня" — сразу кошмарно проседает "верхний". И ничего поделать нельзя.

— Почему?

— Пытаясь выполнить требование "одинаково учить всех детей" — преподаватели должны основное внимание и львиную долю времени уделять не "лучшим" ученикам, а наоборот — самым "худшим".

— Эффект морского конвоя… — прокомментировал Ахинеев, — Его предельная скорость — жестко задается самым тихоходным судном. А средний уровень подготовки всех школьников стремится к тому минимуму, до которого несчастные учителя ухитряются дотащить пару-тройку классных дегенератов.

— Конституционного "права на образование" — отстающих никто не лишал…

— Теоретически, да. Скажу больше. Человек — существо подражательное. Память у всех детей и подростков — молодая. Отчего вколотить в них заданный программой минимальный объем знаний — школе обычно удается. Экзамены — дети худо-бедно сдают… С воспитанием и способностью работать — картинка получается более вырвиглазная. Базовые поведенческие навыки — просто словесными нотациями не формируются. Только примером и личным опытом. Хлопотно… Поэтому для взрослых, повсеместно, на мало-мальски сложных участках — сдают экзамены по ТБ, не справившихся — тупо не допускают к работе.

— "Право на труд" — идет лесом, — кивнул Соколов, — Жизнь и здоровье — дороже…

— В мирное спокойное время — так. А вдруг — война? Или просто какое-то ЧП? Ну там — пожар в театре? Всеобщее "равноправие" на словах, такой момент — оборачивается массовой гибелью.

— Ну, да… — поежился каудильо, — Посреди серьезного шухера только и слышишь — "В школе нас такому не учили!" Как будто меня этому учили… В основном на других смотрел и сам шишки набивал. Как тут правильно сказали — "синдром выученной беспомощности". Мерзость и пакость, честно.

— Отлично сказано! Теперь вопрос — где взять достаточно талантов, что бы ежедневно показывать подрастающему поколению примеры "правильного поведения" в экстремальных ситуациях, а то и личного героизма? И кто потерпит живых героев, упражняющихся в доблести посреди мирного общества обывателей? Вот и. Паллиативом служат театры. Наемные актеры, как умеют, кривляются на сцене перед досужей публикой, воплощая "образы" так необходимых государству на войне и категорически неудобных ему же в повседневной жизни "героических личностей". С примесью "лакировки" и пропагандной дезы… Публику, регулярно, приучают к положению, что став свидетелем аморальной ситуации (предательства, глумления над слабым или нападения на беспомощную жертву) — надо не "принимать бой за правду", а в партере слезами сочится…

— Похоже вы считаете, что это — "попытка негодными средствами"?

— Все кто занимается реальным управлением людьми — в курсе. С незапамятных времен. Просто лучшего инструмента для массовой дебилизации населения, чем массовые же театр, школа, кино, литература и разумеется СМИ — не существует. В мирное время — оно худо-бедно работает. Технический прогресс — позволяет усиливать эффект воздействия, культура — обеспечивает должный накал эмоций…

— Что-то незаметно… Как ни опасная заваруха — куда та культура только испаряется?

Ленка, по-ученически — подняла руку, прося слова. Да легко! Чуть переведу дух…

— Тоже известно с незапамятных времен. Про платоновский "театр теней" — люди знали за две тысячи лет до Ги Дебора с его "обществом спектакля". И про "священные образы", призванные умаслить подсознание "вертикалов" — тоже. Казалось бы — задействованы все средства. И герои сюжета на сцене — не менее, чем боги и герои. И действие пышно обставлено. И тексты подобающие. И актеры стараются так, что у зрителей пафос из ушей течет… А как до дела (хотя бы при пожаре в театре) — "благородное воспитание" оборачивается пшиком. "Трудовое", кстати, тоже… Учебное кино, при всей внешней наглядности, нужных производственных навыков не дает. Работа доходит строго "через руки". Если у обучающего труду руки-крюки, если на экране корчит из себя героя не служившее в армии чмо, а "священный канон", про мальчика-одуванчика Вову Ульянова ("брать пример" с которого, всей дурной мощью государственных СМИ — требовали от десятков миллионов советских детей в СССР) выдумывает "из головы" бездетная властная старуха — жди беды. Особенно, если учесть, что тетка не умеет ни вести дом, ни обслужить себя, ни даже сварить суп, но зато блестяще владет литературным русским языком…

— Галина?! — угум, снова мой выход…

— В общем, беда пришла. Стараниями мадам Крупской и радостно поддержавшей её почин дореволюционной "русской гуманитарной интеллигенции", к середине 30-х годов, в СССР таки построили платоновский "театр теней". Из самых лучших побуждений! С претензией на полную замену объективной реальности правильно подобранными, многократно прошедшими жесткую цензуру "священными образами". А тут — война. А тут — блокадный "театр абсурда". В годину испытаний, когда от граждан потребовалось проявление лучших человеческих качеств, внезапно оказалось, что городские дети не умеют обращаться с огнем! Их не научили этому базовому навыку. Ни родители, ни в детском саду, ни в школе. Выросло первое поколение молодых барчуков, воспитанное "социалистическим государством". На первый взгляд — взрослые люди с вполне приличным современным образованием. А если верить Джареду Даймонду — то они и не люди вообще. Отсутствует главный видовой признак "человека разумного"! Не более и не менее…

— Гм… — ещё немного, и правому усу нашего предводителя каюк, — Наверное, многие педагоги не вполне понимали, что делают?

— Кто конкретно?

— Ну, соратники Надежды Константиновны… Да и она сама… В новом деле ошибок не избежать, — святая наивность.

— Всё они отлично понимали. Скажу больше — сознательно шли на принцип. К середине 20-х годов в СССР сошлись две непримиримые мировоззренческие доктрины. Целью "социалистического воспитания" — является дрессировка из наличного электората сытых, чистых и послушных "социальных животных". Винтиков государства, по определению не способных прожить самостоятельно. Про "Страну Муравию" Твардовского — хоть слышали? Рекомендую, предельно откровенный — "манифест социализма".

— А какая ещё в 20-30-х годах могла быть альтернатива?

— Коммунизм, естественно. Общество воспитывающее из каждого "человека-творца". Не менее, чем свободного и сознательного строителя нового мира. Государство и свобода — не сочетаются.

— А с чем сочетается?

— С голубой мечтой отечественной "образованщины" (триста лет "повторяющей зады" за своими коллегами с Запада) — подчинить себе (любимым) государственную машину, превратив остальное население страны в беспомощную доверчивую массу. "Управляемую", послушную и полностью зависящую от власти. В лице лучших её представителей — идейно рулящих и ни за что не отвечающих "прогрессивных русских интеллигентов".

— А причем тут спички?

— Самый наглядный признак "расчеловечивания" — это потеря способности пользоваться огнем. Верно и обратное — владение огнем сделало из первобытного примата Homo Sapiensa. Довольно легко научить обезьяну курить. Но за всю историю дрессировки известны буквально 3–5 случаев, когда обезьяну научили пользоваться спичками… Обычно, после первого же ожога пальцев, они их начинают панически бояться. Тот же эффект, как при обучении ребенка владеть молотком. Только экстремальный. С огнем невозможно подружиться или договориться. Огонь нельзя испугать криком. Природная стихия…

— Кажется, я догадываюсь…

— Огонь — орудие и оружие. Даже самый маленький ребенок способен спалить дом, если не владеет набором сознательных навыков обращения с огнем, а доступ к печке или спичкам уже имеет. До середины 30-х годов, проблемы обучения малышни важнейшим человеческим навыкам в СССР не стояло. Люди жили бедно и тяжело. Детей воспитывали в строгости. Обращаться с печкой — умели все, от мала до велика. Ну, кроме совсем уж крошечных несмысленышей. Отношение к жизни у людей было "взрослое".

— Я бы сказал "военное"… Но, пример натянутый. Спички — ещё долго были роскошью.

— Спасибо за подсказку. И что сделали "большевики", когда в охваченной Гражданской войной, разоренной и обнищавшей России, даже простые спички — вдруг стали недоступной роскошью?

— ??? — мне плюсик в карму, вон, даже Ленка с Ахинеевым — рты пораскрывали.

— Посреди голода и разрухи — начали печатать общеобразовательные книжки. Например, брошюрки про историю открытия огня. С картинками-описаниями примеров его получения "голыми руками".

В связи с недавно введенными драконовскими мерами по "сбережению сложной техники" — оборот приборов, компьютеров, цифровых фотоаппаратов и тому подобного "хай-тека" замкнулся внутри отапливаемых помещений, с хорошей защитой от воды, огня и зловредной фауны. Деградация. Протянуть по расположению локальную сеть тоже не рискнули. Ветер, падающие сучья и изморозь беспощадно рвут тоненькие воздушные кабели. Как в 90-х годах — приходится везде таскать с собою дежурную "флешку" (я помню, что в реальности, на заре компьютерной эры — все таскали с собой "дискеты"). Се ля ви…

— Хоть какой-нибудь завалящий "планшет" здесь имеется? Надо показать один скан.

— Должен быть! — Ахинеев заскрежетал выдвижными ящиками, — Давайте. Как название?

— Анучин, файл PDF, "Открытие огня и способы его добывания", издание 1919 года…

— Ого… И ещё! И ещё! — можно сказать не глядя — товарищи дорвались до картинок.

— А дед говорил, что таких материалов в "довоенной" учебной литературе не было… — у филологини голос обиженной маленькой девочки, внезапно оставшейся без новогоднего подарка.

— Правду говорил… Сразу после смерти Ленина — слишком откровенную литературу из библиотек поспешно изымали в "спецхраны". Книжка Анучина — тоже попала под запрет… Сохранилась буквально пара экземпляров "образца 1923 года" и ни одного — из первого выпуска. Гляньте на штампы с датами принятия на "спецхранение".

— За что? Тут же ни одного слова о политике! Абсолютно "травоядный" культ-просвет.

— За экстремизм! — можно себе позволить маленькую шпильку, — Когда говорят, что в раннем СССР произошла культурная революция — обычно недоговаривают, что их было целых две. В 1918–1923 годах — "аристократическая", а в 1929–1932 годах — так сказать "социал-демократическая". Для идеологов "государственного социализма" подобные развивающие книжонки — натуральный плевок в душу. Боролись, как могли… Человек, способный без спроса, простейшими подручными средствами, изменять свою среду обитания — смертельный враг государства! Даже, если это способ добывания огня трением…

— Действительно странно… — озаренная светом экрана физиономия Соколова — символ недоумения, — Какой вред обществу от умения граждан в любой момент самостоятельно расжечь огонь?

— Огромный! — соориентировалась Ленка, — Если ставить задачей полный контроль над жизнью и смертью этих граждан со стороны государства. Открытый огонь — это признак "опасного быта".

— Галина, не молчите.

— Примерно так. В разгар Гражданской войны, не имея возможности обеспечить людей материальными благами — "революционная аристократия", как умела, тянула население за уши к своему пониманию правильной жизни. Надо и негде купить? Сделай сам! Придумай как… Или — спроси знающего.

— Согласен… Дальше!

— Дальше — интересно. За недостатком нормальных средств добывания огня — население послереволюционной России принялось чудить. Например, возобновился выпуск "кресал", для высекания искр ударом кремня… Без особого успеха попытались делать "зажигалки", массово пошедшие в ход на фронтах Первой Мировой (без сплавов редкоземельных элементов для "стерженьков" — это не взлетело). Вскоре, от беспросветной нужды — начали мастерить самые примитивные спички, не требующих коробка с намазкой и зажигающихся от трения о любую шершавую поверхность. Помните такие, из фильмов с Чарли Чаплином? В отсутствии качественных реактивов и массовом несоблюдении технологической дисциплины — получалось нечто! За гранью добра и зла…

— Вы про "конгревки"? — чутко отреагировал завхоз (химик, он до смерти химик).

— В разных регионах страны их звали по разному. "Конгревками" данное чудо техники окрестили в Петрограде и окрестностях. В честь ракет Конгрева, которыми англичане однажды спалили Копенгаген… Мастерили "конгревки" по технологии (и из материалов) для "терочных" запалов ручных гранат… Гореть-то они горели… Но, процесс воспламенения сопровождался взрывом и искрением, как при срабатывании новогодней петарды. Кусочки горящей смеси от головки — фейерверком разлетались во все стороны. Люди, пользовавшиеся такими девайсами постоянно, быстро приобретали полезную привычку заранее жмуриться и держать руки со спичками подальше от одежды и легковоспламеняющихся предметов. Опасный быт! Что особенно занятно — никто на описанные трудности 20-х годов всерьез не жаловался.

— Разве что Булгаков с Зощенко травили смешные истории… — подтвердила филологиня.

— Не читал и не слышал, — задумчиво отозвался каудильо, — Действительно, занятно.

— В том и прикол! Современники — воспринимали любой способ добывания огня "условно безопасными" подручными средствами, как норму. Не делали из повседневного героизма ни трагедии, ни культа. В книжке Анучина — это особо подчеркивается. Огонь, у него — средство очеловечивания людей.

— А разве кто-то сомневался?

— Не то слово! "Официальная" советская педагогика — доказывала обратное с пеной у рта. Помните, театральные огненные фокусы колонистов, в "Педагогической поэме" Макаренко? За одно их описание "Поэму" едва не запретили, как "антипедагогическую". Спасибо, Сталин заступился… Не всем так повезло. К началу 30-х годов целый пласт советской общеобразовательной литературы издания ранних 20-х годов — изъяли и уничтожили с нечеловеческой старательностью. Как вредное детям знание.

Планшет со светящимися на экране сканами — пошел по рукам. Не зря ораторствовала.

— Стоп! — похоже, Соколова осенило, — А как же воспитание "нации аристократов"?

— Хе! Либеральные интеллигенты "дореволюционной закваски", плотно оккупировавшие советскую педагогику в 20-х годах, наперебой уверяли, что именно так (строго словами!) — как раз и воспитывают высокие идеалы в "новом советском человеке". А низкое умение правильно, своими руками, развести огонь в печке или раскочегарить от "конгревки" кухонный примус — "культурным людям" не требуется. Прилично разве низкоквалифицированной прислуге… Маленьким детям — спички не игрушка!

— Так глупость же… В стране с тотальным печным отоплением, где полгода — зима…

— Думаю, они сами отлично понимали, что это глупость, — оторвалась от картинок в планшете Ленка, — Не случайно задачу "коммунистического воспитания", первоначально поставленную в Красной России — довольно быстро стали хитро подменять так называемым "воспитанием пролетарского коллективизма". К слову… "бригадный" метод обучения — тут уже никто не застал?

— Это когда для проведения лабораторной работы есть только один комплект исправных приборов, отчего её реально делает только один студент, а все остальные — потом у него списывают, — пояснил завхоз, — Как же, как же! Разве мы не советские люди?

— Представьте, что таким же методом — ведется обучение по всем основным предметам. На вопрос — отвечает один, а оценку — ставят всей группе. Они же не абы что, а целый "коллектив"!

— Правильно излагаете, — обрел дар речи Ахинеев, — В Рашке эту методику улучшили. Образование объявлено лишь "оказанием образовательных услуг", но не воспитанием… "Воспитательная функция" школы — исключена. Современных детей воспитывают телевизор, кино и компьютерные игрушки.

— Так вот, о "коллективизме", — публика созрела, пора добивать поднятую тему, — А точнее, о "пролетарском воспитании", строго по марксизму-ленинизму. "Коллективизм" предусматривает разделение труда? Вывод — глупо и не нужно каждому уметь делать всё! Люди живут в большом, сложно организованном социуме. Ведь не поспорить? Значит, учить всех маленьких детей пользоваться огнем — не обязательно. Без него гораздо лучше! Проще, безопаснее и удобнее для отчетности — такое умение запретить… В новом, светлом и безопасном мире — у всех в домах будет центральное отопление, а на кухнях — электрические плиты. Возможно, кухонь не останется совсем — все будут питаться в столовых.

— А если будешь кушать невкусную кашу, хорошо учиться и вообще слушаться старших — станешь начальником, — подбил итог главный идеолог, — Тогда у тебя будет прислуга и всё упростится.

— Короче, дорвавшись до власти — "педагогическая общественность" принялась лепить подрастающее поколение СССР по образу-подобию себя любимых, — присоединилась филологиня, — Вопрос, кто построит "светлое будущее", в котором "культурным людям" ничего не придется делать руками — не поднимался вообще. Государство обеспечит! Партия нам обещала! А на пороге — Вторая Мировая война…

— И как же мы выкрутились?

— Никак… Повезло, что в целом, жили бедненько и суровый советский быт подправлял радужные педагогические фантазии "повседневной практикой"… Колкой дров, топкой печей, стоянием в очередях за продуктами. Основная масса населения просто не успела разбаловать детей и воспитала их в духе. Крошечные островки "номенклатурного благополучия" — погоды не сделали. Но, тенденция явно наметилась! И больно потом аукнулась. Сейчас, ради наглядности, я покажу одну графическую подборку.

Планшет, с торчащей из него "флешкой", оставлен без внимания. Ну-ка. Ага! Открыть папку "Плакаты"… Открыть папку "Пожарные плакаты". Не забыла, здесь оно лежит, здесь. Как знала. Открываем картинку и демонстрируем её собранию. Для лучшего ознакомления, пускаем планшет по рукам.

— Это у вас откуда?! — в лапах Соколова светящийся экран кажется детской игрушкой.

— Иллюстрация к одной аналитической записке. Добрые люди разрешили скачать графику.

— Остальное — было "под грифом"? — объяснять долго, проще многозначительно кивнуть.

— "Феномен ленинградской Блокады" копали с самых разных точек зрения. В частности, задались исследованием причин дико нестандартной реакции столичных жителей на обычные тяготы войны.

— Не читал. Про что?

— Про поведение москвичей с ленинградцами в военные годы… Народ тогда носило по стране и перемешивало, словно миксером. И? Девиантность данной группы населения бросалась в глаза даже на общем фоне. Например — почти поголовное неумение этих представителей "передовой столичной молодежи" самостоятельно зажечь костер в лесу. Даже из сухих дров. Даже при наличии спичек. Спички у "окруженцев" из Москвы и Ленинграда — товарищам приходилось отбирать, что бы не тратили попусту дефицитный ресурс. А задним числом всплыл факт, что именно перед войной в обеих столицах появился знаменитый "лозунг-мем" про "спички детям не игрушка". Остальная-то страна — ещё вовсю кремнем по кресалу стучала. Заодно всплыло, что и описанную "нестандартность" уже замечали, аккурат накануне войны. Если разобраться — причина "столичной спичкобоязни" проста, как мычание. К концу 30-х годов выросло и обзавелось детьми первое поколение граждан полностью воспитанное новой советской школой. Внезапно оказалось, что у данных двуногих особей отсутствует базовый признак Homo Sapiens Sapiens.

— Думаю, что требовать от малого ребенка способность обращаться с огнем — перебор!

— Фокус в том, что "способность к работе с огнем" у человека задается только одним фактором, — тут же выдал максиму Ахинеев, — физической возможностью выкатить из костра уголек или зажечь спичку (щелкнуть зажигалкой). Всё! Иное — никак не влияет… К моменту, когда чадо обретает такую возможность — оно должно и понимать опасность огня, и действовать осознанно. Реально — это 2,5–3 года! Редко старше. Лично я — вовсю жег спички и мелкий мусор в особо отведенном месте двора (возле летней печки) на четвертом году жизни. Ещё не посещая детский сад! И ничего… Научился. И тушить огонь — тоже научился.

— Я тоже, только в школе (!), поступив в первый класс, вдруг от учительницы узнал, что спички — это для детей моего возраста табу, — присоединился завхоз, — Пфе… В смысле — тьфу!

— А как установить "безопасный предел"? — ни к кому не обращаясь вопросил каудильо.

— Не надо держать ребенка "за обезьянку"… — Ахинеев в своем репертуаре, — Малыш, доживший до 2,5–3 лет, либо — сознательное и отвечающее за свои действия существо, либо — опасный вредитель, которого вернее сразу отдать ветеринару на усыпление (ради общественной безопасности). Никакой середины тут нет. Или-или…

— Галина?

— В материале, из которого я сперла картинку — разъяснялось, что в России, до 30-х годов ХХ века — какой-то проблемы в приучении малолетних детей пользоваться огнем вовсе не видели. Бояться огня, по указке сверху — стали учить "городских" детей, учащихся в государственных школах. Сначала — в обеих довоенных столицах и только с конца 50-х годов — далее и везде… Я ответила?

— Странно… Особенно — о роли Крупской. Вы считаете, она и её последователи — всё перечисленное заранее предвидели и действовали по единому плану?

— Скорее, единодушно. Ради достижения общей цели, — снизошла до объяснения Ленка, — Профессиональные "русские интеллигенты" создавали себе в СССР "тепленькое местечко". Как ломехуза в муравейнике… Судьба "муравейника" — эту кодлу волновала в самую последнюю очередь. Не верите?

— Не хочется верить… — честно признался каудильо, — Должно же быть что-то святое?

— А хотите, я одну историю расскажу? — филологиня заерзала в кресле, — После 2005 года (празднование юбилейной 60-й годовщины Победы, то сё), к деду потянулся разнообразный народ с целью сбора воспоминаний. Слышали что-нибудь о Ярославе Игоревиче Листове? Выдает себя за историка-политолога, активно шустрит в руководстве зюгановской КПРФ… По образованию — педагог, по жизни — "младокоммунист" и карьерист.

— Я слышал, — поморщился Лев Абрамович, — Кажется, официальный биограф Крупской…

— Именно! — просияла внучка секретного академика, — А дедуля, разок похвастался на каком-то сборище фотографией, где он ещё юным пионером, за одним столом с Надеждой Константиновной якобы обсуждает некие проблемы московской пионерской организации. На самом деле они там чаи гоняли.

Тесен мир… Так подумать, а ведь и я разок удачно попала в общий кадр с Собчаком. Кто бы тогда мог подумать, что щупленький унылый тип у него за спиной — будущий президент России?

— Короче, шустрик явился на консультацию к "живому свидетелю эпохи". Поговорили… В том числе о "коллективизме". Нет, мы, конечно, не бедствовали. Дед лекции читал и отец ему денег подкидывал… Но, когда этот самый Листов завел базар о том, что народ, в 90-е годы, выжил именно благодаря "советскому коллективизму", воспитанному стараниями Крупской — мы с дедулей прифигели… Оказывается, если люди ходят на работу, когда им месяцы и годы не платят зарплату — это он самый. Коллективизм — как форма безграничного доверия государственной власти и существующему порядку. Во!

— А чего вы ещё ждали? — теперь завхоза откровенно перекосило, — Зюганов объявил, что — "Россия исчерпала лимит на революции"… Лоялисты с партбилетами опять лакируют историю. Это вместо того, что бы поднять народ на борьбу за свои права и лично повести его на баррикады. Уроды.

— Мы ждали в гости ученого, — пожала плечами филологиня, — А явился обнаглевший до потери чувства самосохранения пропагандон, с диктофоном. Похоже, что кадр запланировал интервью со впавшим в детство старым маразматиком. В стиле — "я несу что в голову взбредет, а мне поддакивают".

— Обломали надежды зюгановца?

— Скорее, взаимно друг другу удивились. Похоже, он действительно верит в ту хрень, которую нес. Например, что только благодаря новому поколению молодежи, которое воспитала советская власть, согласно идеям Крупской, Ушинского, Макаренко, Луначарского и других (именно перечислением скороговоркой, через запятую) СССР одержал победу в Отечественной войне. Дед пробовал его посильно просветить… И только зря разнервничался. Я слушала и помалкивала. Но, кое-что интересное всплыло.

— О спичках?

— О настоящей причине лютой ненависти соратников Крупской к Макаренко. Воспитание новой "коммунистической личности" — их совершенно не интересовало, если не сказать бесило. Просто потому, что нормальный воспитанник колонии имени Горького (а позднее, имени Дзержинского), к своим невеликим годам — уже имел совершенно не детский жизненный опыт. У Макаренко собрались уникальные дети, которые самостоятельно выжили на Гражданской войне. Элитный человеческий материал! Они лично голодали и умирали. Брошенные взрослыми на произвол судьбы, сами добывали еду и одежду. Некоторые — воевали, многие — объехали "зайцами" на поездах чуть не всю страну. Как их воспитывать? Ясно, что на холеных "соцвосовских" дам подобные гаврики смотрели, как солдат на лобковую вошь. И видели тех насквозь, А дамы — наивно ожидали от матерых вчерашних беспризорников не менее чем "почтительного уважения" к себе. Клеймили их же "не поддающимися воспитанию". Хотя, ещё вопрос, кто перед кем мог похвалиться "умением пользоваться огнем, изготавливать орудия труда, обучаться в зрелом возрасте и самостоятельно создавать для себя среду обитания"… И что бы стало с теми дамами, окажись они без средств к существованию, голодными и неприкаянными, посреди послевоенной разрухи. Статьи Макаренко про отношение к нему "корифеев педагогики" читали?

— Так абсурд же…

— Зависит от точки зрения и "классового интереса". Как нормальные паразиты, наши родные "гусские интеллигенты", всех национальностей, вечно стремятся к одной голубой мечте. Влезть народу на шею и парить ему мозги своей "полезностью" и "незаменимостью". Что бы не получить пинка. Культурная революция 20-х годов дала им уникальный шанс — подмять под себя массовое образование… Самостоятельный, уверенный в себе человек — для социальных паразитов смертельный враг. Им хорошо, когда население ничего толком не знает и ничего не умеет, отчего полностью от них (интеллигентов, на службе у государства) зависит. Крупская строила как раз такую идеальную систему. Она возглавила создание для детей и взрослых "фильтрованных" литературы, кино, спектаклей, вообще принципа подачи новостей. Она сформировала искусственную "информационную среду", изолирующую СССР от любых знаний, которые власть сочтет вредными для себя или лишними для народа. На всю страну — пороху не хватило, но обе столицы они своим "медным тазом" из поголовного притворства и трескучей пропаганды накрыли.

— И что Листов?

— От одного намека деда о вреде "казенного благолепия", взвился, как ужаленный. По его словам — Надежда Крупская действовала совершенно правильно! Информация для детей — обязательно должна очень сильно фильтроваться. Лишние знания — не должны засорять мозги ребенку. Во избежание развивития в нем низменных инстинктов… Да и взрослым людям — "избыточных" знаний лучше не давать.

— Чем закончилось?

— Дед завелся… И рассказал… О не умеющих развести костер московских ополченцах 1941 года и послевоенном эксперименте по "изобретению огня" для лучших студентов советских вузов. О житейски беспомощных молоденьких солдатиках первого военного лета, миллионами (!) погибавших ни за понюшку табака. Просто потому, что их не научили самому элементарному. Оказывается, лучшие силы образовательной системы Союза ССР, накануне страшной войны, были истрачены на то, что бы мальчики призывного возраста — не курили и не ругались матом… Хотя на фронте — бойцы матом разговаривают! Листов принял его притчи за попытку личного оскорбления… Ну, и вылетел из квартиры, не прощаясь, хлопнув дверью.

— Галина? — а что я могу добавить?

— Сами видите. Тысячелетия проходят, отношение государства к человеку не меняется. Эта музыка — будет звучать вечно.

Глава 62. Утилизация зажравшихся холуев

Как говаривал Ницше — "Истина — всегда ужасна и отвратительна, ибо бесчеловечна". Современный человек часто считает себя свободным, но крайне редко сталкивается с необходимостью принимать решения, от которых зависит его собственная жизнь. Хотя, именно они — есть мера свободы. А скажи, обидится. Вот уж тему я ковырнула! У самой — мурашки по спине забегали. Как оно, граждане?

Публика — разогрета, почва — подготовлена. Можно начинать сеять "разумное, доброе, вечное". В смысле — доводить информацию, за попытку оглашения которой "без подготовки", в родном и любимом Санкт-Петербурге, до сих пор, запросто могут убить. Надежда Константиновна, кстати, хорошо это понимала. Мне так кажется… Отчего упиралась рогом, внедряя в стране атмосферу "идеологически профильтрованной виртуальной реальности".

— Вы сейчас на что намекаете? — первым заподозрил неладное самый главный начальник.

— Я с духом собираюсь, — чистая правда, между прочим, — Пожалуйста выслушайте меня не перебивая по пустякам. Мне реально тяжело. Первый раз такое вслух рассказываю (на бумаге тоже).

— Договорились! — общество согласно закивало.

Словно в подтверждение сказанного фонарь мигнул и погас. М-да… По законам жанра — страшные истории надо рассказывать в полной темноте. Пока Ахинеев возится с "чудом светотехники" — начнем, помолясь. Креститься не буду. Никто не увидит, но это получится уже полное святотатство. Единственными источниками света — остались экран лежащего на столе "планшета" и его чуть заметный отсвет на потолочных панелях.

— Вы спрашивали о причинах внешне "нелогичного" поведения оказавшихся в окружении ленинградцев и так сказать "гостей столицы"? Мы разобрали психологические заморочки властей города и широких народных масс. Однако, картина не будет полной, если забыть о том, что собой представлял перед войной и в первые месяцы войны сам Ленинград. Не как второй по значению промышленный центр или научная столица Союза ССР, а как место жизни нескольких миллионов обычных людей. Кто-то слышал о советских "списках городов" или "списках снабжения"?

— Вы про "ЗАТО"? — вскинулась Ленка, — Ну, в смысле, про "закрытые административно-территориальные образования"? Они же — "номерные" города, из первой десятки "секретного списка"?

— Не совсем. "ЗАТО" — послевоенное изобретение. Настоящие "анклавы коммунизма" для проверенных до седьмого колена ценных научно-технических специалистов, работающих на "оборонку"… До войны этих населенных пунктов в СССР ещё не было. В "шарагах", где трудились "жертвы сталинских репрессий" и их будущие жители, снабжение было весьма скромным. Я про введенные с начала 1931 года четыре "списка снабжения" городов и промышленных предприятий — "особый", первый, второй и третий. В "особый" и первый списки вошли обе столицы и ведущие индустриальные центры. В частности Москва, Ленинград, Баку, ряд новых городов Восточной Сибири, Дальнего Востока и Урала. Большинство столиц союзных республик, для сравнения — тогда значились во втором или третьем списках…

— Я слышал, но не вникал, — отозвался всезнайка Ахинеев, — Кажется, там был очень хорошо поставлено снабжение товарами народного потребления. Полные полки в магазинах без очередей. Этакая "витрина социализма", за счет остальной страны. Ну, как в Москве, Ленинграде, Прибалтике и Закавказье при Брежневе… Все туда стремились за дефицитной жратвой, бытовой техникой и шмотками.

— Примерно так. С поправкой на довоенные контрасты. В 30-х годах, население Москвы и Ленинграда — это менее 5 % от населения страны. Но, при этом, на долю обеих столиц — приходилось до 50 % продаваемых мясных и молочных продуктов "высокого передела" (колбас, копченостей, сыров) и более 30 % промышленных товаров народного потребления "высшей ценовой категории" (мебели, импортной и просто качественной одежды, посуды, автомобилей и бытовой техники). Если перевести ситуацию на современные термины, "уровень жизни" в довоенных Москве и Ленинграде превышал "среднесоюзный", как минимум, в 15–20 раз! Это при том, что после завершения острого кризиса начала 30-х годов, люди, в подавляющем большинстве — уже не голодали. В лаптях больше не ходили, "христа ради" кусочек хлеба не просили. Тем не менее… В обществе на весь мир распинающемся о "справедливости и равноправии" — возник физически непреодолимый географически-социальный барьер. Просто потому, что в многократно более высокие, чем в среднем по стране, "столичные" зарплаты подкреплялись "полным обеспечением" их товарами и услугами… Не стану обсуждать "равноправие" и "справедливость" описанного порядка.

— Я читал воспоминания иностранцев, посещавших Ленинград в конце 30-х годов, — для завхоза, любые "околоэкономические" вопросы — предмет пристального интереса, — Особого процветания они там не отмечали. Типичны отзывы в стиле — "промышленные центры снабжаются сносно, к провинции — много претензий, по деревням, местами — сущее средневековье, а в целом — бедненько, но чистенько".

— Всё в мире относительно. Если сравнивать с Европой, то феномен жизни в Москве и Ленинграде 1939–1940 года — примерно соответствует реалиям Вены и Берлина середины 1920-х годов…

— Ясненько, — хмыкнул главный идеолог, — Обстановка, как в романах Ремарка. Наглое столичное благополучие на фоне беспросветной нищеты.

— Мы сейчас о чем говорим?

Пока — речь о дрейфе "бытовой морали" у людей, десятилетиями привычно живущих без каких-то бытовых проблем за толстым стеклом "витрины социализма". Помните рассказ Аркадия Гайдара — "Чук и Гек" (в журнальном варианте — "Телеграмма")?

Мужчины молча переглянулись, внучка секретного академика — беспокойно заворочалась в кресле. Я её сейчас даже отчасти понимаю… Чуйка на подколы у барышни — ну, просто звериная.

— Вещь в своем роде эпохальная, — согласился Ахинеев, — Чего стоит основной сюжет, где прекрасно устроенная молодая москвичка с двумя малолетними детьми на руках — вдруг срывается с места и сломя голову уезжает в таежные гребеня. Особо пикантно, что у обоих мальчиков — совсем не русские имена. Очевидные сокращения от Чарльз и Гекельберри. По контексту времени (рассказ написан в 1938 году) — понятно, что там за телеграмма. Американский геолог женился на русской. По здравому размышлению (или получив какую-то информацию) отбил сообщение — бросай всё (!), хватай детей и дуй ко мне в тайгу! Для советской гражданки, вышедшей замуж за иностранца, Москва, к 1938 году — стала исключительно неуютным городом…

— Я имела в виду немного другое…

— Допускаю… "Другого" там тоже полно. На четвертом десятке, Гайдар таки научился писать "держа фигу в кармане". Это — первый за несколько лет его рассказ, не подвергнутый в печати разгромной критике. Хотя всевозможных намеков там — выше крыши… Видимо, банде Крупской, к началу 1939 года, действительно крепко прищемили хвост. На что вы советуете обратить внимание?

— На поведение и бытовые привычки матери Чука с Геком. Она, это первое "советское" поколение столичной молодежи. Грамотное, культурное, способное запросто общаться с иностранцами… При этом — не умеющее воспитывать собственных детей, правильно топить печку или разделать зайца. В собственной стране (за пределами столицы) — чувствующее себя "инопланетянами". Чего стоит эпизод с угощением охотничьей собаки колбасой! Особенно, учитывая, что хозяина собаки — угостили после неё!

— Таки, да… — подключился Лев Абрамович, — Что бы вы знали, так для подавляющего большинства населения СССР, в 30-х годах, простая колбаса — редкое праздничное лакомство. Многие — никогда в жизни её не пробовали. Большинство — видит хорошо, если раз в год на особо торжественных застольях… А то и вовсе — в кино… В то время, как "москвичи", оказывается — кормят дорогущими деликатесами скотину. На глазах у владельца… И что потрясает — не видят в этом ничего особенного!

Ленка, жестом дисциплинированной пионерки — подняла руку. Ну, можно было ожидать…

— Читала одну статейку. С табличкой… Там автор доказывал, что при разнице уровня материального благополучия в 1,5–2 раза — люди начинают друг друга сторониться. Инстинктивно… В случае 3–5 кратной разницы — возникает "социальный расизм". Детям запрещают общаться с "быдлом" и взрослые начинают смотреть на "низкооплачиваемых", как на "природных рабов". Разница в 15–20 раз — уже беспредел и "кастовая система", образца Древнего Востока, когда "высшие" не видели в "низших" представителей рода человеческого. Особенно ярко оно проявляется в "стратификации" рациона питания.

— Возникающей автоматически… — меланхолично поддакнул завхоз, — как "на зоне"…

— Угу, всё придумано до нас. Когда я жила в Англии, — уточнила филологиня, — тесно пересеклась с одним аборигеном Индии. О правильном питании у разных каст. Там целая наука! Кшатрии (воины) — обязательно едят мясо. Брахманы (правители и философы) — молочное, мед, белый рис. Вайши (земледельцы, торговцы и ремесленники) — хлеб или кашу. Еда шудр — это нечисть из-под земли, в том числе корневища и корнеплоды. На основании чего данный мыслитель сделал вывод, что когда русские в XIX веке массово перешли на картофель — они немедленно и очень сильно "потеряли в статусе". Сходно стратифицируются "рекомендуемые" и "запретные" виды деятельности. Например, высшим кастам — нельзя собственноручно прибираться по дому, стирать или мыть полы. Наши врачи с инженерами, на этом деле — частенько в странах "третьего мира" горели. Местные "элитарии" (по всем меркам, голожопая шпана) — демонстративно переставали с ними общаться. А местная голытьба, так же дружно переставала уважать.

— ???

— Тот самый "дрейф психологии". Если в обществе не работают "социальные лифты", а разница в уровнях потребления между отдельными "стратами" практически непреодолима, то сложившийся порядок быстро начинает восприниматься, как "естественный" и даже "единственно возможный". Эффект лучше всего разобран у Бруно Беттельгейма, в его описаниях быта немецких концентрационных лагерей. Однако, применительно к довоенному Ленинграду, как мне кажется, более показателен англо-саксонский институт "хорошо вышколенной прислуги". Это система мер, при которой холуйская прослойка общества — искренне отождествляет себя с господами и полностью (!) разделяет "господские" культуру с моралью.

— ???

— Обе столицы Советского Союза перед войной служили "кузницей кадров", крупнейшими центрами обучения и стажировки будущих руководителей страны. А заодно — "сияющим градом на холме". Требовалось создать там "атмосфэру"…

— "Мы ни сеем, ни пашем, ни строим… Мы гордимся общественным строем!" — фальшиво пропел завхоз строфу из песни к фильму "Забытая мелодия для флейты", — Технология — стара, как мир.

— А почему никто ничего не заподозрил? — каудильо не хочет признавать очевидное.

— Если родное государство, внезапно, перестало тебя притеснять и стало заботиться — то скорее всего, из категории строптивых людей — тебя перевели в категорию полезных скотов. И тут надо держать ухо востро! До перевода тебя в категорию "вредных" или "лишних" скотов — остался один росчерк пера… — прохрипел из угла главный идеолог, — Кто же сам себе в подобном признается?

М-дя… Признаюсь, это не совсем тот вывод, к которому я намеревалась подтолкнуть собрание. И ведь замолчали, нехорошие люди. Хватили через край и ждут моей реакции. Ну, извольте…

— Вынуждена напомнить, что концепт "советского социализма" и "культа личности" нам ставила команда Бехтерева. С учетом "патриархальной психологии" подавляющей части населения страны.

— Мы помним, — буднично отозвался каудильо.

— Единственная стабильная структура общества, построенная на "народной демократии" и хорошо изученная в начале ХХ века — это Древний Рим периода расцвета. Примерно до Марка Аврелия. Население четко стратифицировано, как социально, так и территориально. Причем, столица — находится в совершенно особом положении. Там умышленно культивируют откровенных паразитов-люмпенов, раздачей бесплатного хлеба и организацией бесплатных зрелищ… Практика весьма затратная, но себя окупающая.

— ???

— Революции, угрожающие существованию государства — происходят только в столицах. На окраинах или в провинции — возможны, максимум, бунты. Поэтому, политически выгодно поддерживать в столицах заведомо высокий уровень жизни, многократно превышающий "провинциальный" и одновременно беспощадно чистить их от мало-мальски нелояльных власти элементов. Москва и Ленинград тому примеры.

— И только?

— Послереволюционные "большевики" испытали несколько разных методов. Этот подошел.

— А как же идеалы Революции?

— Сразу после Первой Мировой войны, Революции и Гражданской — в обществе скопилась достаточно большая прослойка "окситоцинщиков". Ленин и его команда, похоже решили, что достаточно взять под контроль образование и пропаганду. После нескольких лет тотальной мозгомойки, видя перед глазами примеры процветающих коммун — население охотно примет "коммунистические идеалы". На самом деле — созданной "большевиками" машиной пропаганды воспользовались личности, высокие идеалы, мягко говоря, не разделяющие… Смена курса на укрепление государства (и удушение коммун) — моментально превратила обе столицы страны в гнезда махрового паразитизма на "централизованном снабжении".

— А как же "окситоцинщики"?

— Во-первых, их оказалось меньше, чем требовалось. Во-вторых, они не обладали ни необходимыми для поддержания работы машины пропаганды знаниями, ни нужными для этого знакомствами в "культурной элите" страны. Их оттерли сразу. А потом — началась Великая Отечественная и большая часть "окситоцинщиков" погибла на фронтах. Чудо, что запала первых лет Советского Проекта хватило так надолго… Ну, а после войны — сложилась и окрепла классическая бюрократическая структура, где каждый знает в лицо только маленький кусочек общества вокруг себя. Для пропаганды каких-то высоких идеалов — среда предельно не благоприятная.

— Очень уж цинично звучит…

— Время было жестокое. Требовался очень быстрый гарантированный результат. История Древнего Рима — уже готовый набор хорошо работающих "шаблонов". История разных европейских коммун, даже в виде вполне благополучной Швейцарии, сравнительно надежных "инструментов", переживших века, не накопила. Лично Ленину — нравился "швейцарский проект". Он всю свою жизнь боролся за свободу и справедливость для обычных людей… Беда в том, что большинству его соратников, уже к началу 20-х годов — нестерпимо захотелось власти и почестей. Положения патрициев во главе "красной империи".

— Всё равно неожиданно…

Филологиня снова подняла руку, прося слова.

— Там вышло интересно! — кто бы сомневался, — Наука управления людьми преподается только в гуманитарных вузах. На языке оригинала. Для рубежа XIX–XX веков — это греческий и латынь.

— А в чем проблема?

— Октябрьский переворот совершила небольшая кучка профессиональных революционеров, поддержанных технической интеллигенцией и разного рода "выдвиженцами-практиками". С точки зрения гуманитарно образованного слоя общества — наглыми недоучками. Грех было упустить возможность взять реванш за поражение в Гражданской войне, воспользовавшись крайним невежеством победителей. Вот и…

— Где-то читал, что в 40-х годах советских школьников опять начали обучать латыни.

— Совершенно верно. Пусть запоздало, но спохватились, что она — не только древний язык "межнационального общения", но и возможность читать в оригинале довольно откровенные античные тексты… — Ленка сделала многозначительную паузу, — Которые на русский язык никогда не переводили и после Революции — ни разу не переиздавали. Сразу рассовали по в "спецхранам". А там — было такое!

— Например?

— Знаете, сколько в "старом фонде" любой центральной библиотеки хранится книжек на "мертвых" языках, издания XVIII–XIX века? Для будущих помещиков-крепостников — это было главное настольное чтение. Вы думаете, они устарели? Древнеримские руководства по правильному обращению с рабами, между просим — актуальны до сих пор.

— В каком смысле? — поперхнулся каудильо.

— Современные корпорации, идейно и организационно, на новом историческом уровне — реинкарнация античных латифундий. А современные наемные специалисты, работающие по "аутсорсинговой схеме", со своими "компьютерами на дому" — почти полный аналог древнеримских "рабов с хижинами", — интересно, зачем ей понадобилось так нагло улыбаться мужикам в почти полной темноте? — Правильно организованная "вертикаль власти" — не столько силовые структуры или тайная стража, сколько наука, позволяющая ненавязчиво заставить рабов любить (!) своих угнетателей и стараться угождать господам без понукания, по собственной инициативе…

— ???

— Если в двух словах, то идеальное Универсальное Государство (по Тойнби) — требует создать и поддерживать особенную "осевую нищету" (удобный термин, объясняющий принцип современного рабства). Никто физически не может (и не имеет права "по закону") самостоятельно обеспечивать себя всем необходимым для жизни. Лично или в компании единомышленников. Ну, разве нищие… или бандиты. Всё стройненько. У обычных рабов — всегда есть хозяева (полноправные граждане). У рядовых граждан — всегда есть начальство. У нижестоящего начальства — ещё более вышестоящее. И все они — в кулаке у всемогущего государства, распределяющего кары и милости, подобно божеству. Его символ — император. Универсальному Государству — вообще не нужны охранники, колючая проволока и пулеметные вышки вдоль периметра. Все оковы — "виртуальные" и правильным воспитанием — вбиты в головы подданных. Различие между "рабами" и "свободными гражданами" сводится к тому, что "рабы" принадлежат частным лицам, а все остальные (включая высших сановников) — непосредственно государству. Нам до римских технологий управления — ещё расти и расти…

— Я выражусь проще, — захрипел из своего угла Ахинеев, — Для устойчивости власти — дворовые холопы обязательно должны быть наряднее одеты и лучше питаться, чем "оброчные". Что бы те постоянно видели, куда им следует в жизни стремиться и что можно в этой жизни добиться. Ради пущей надежности — холопы должны чувствовать себя неуверенно. Бороться за внимание хозяина… С треском сталкиваться лбами, при каждой попытке первым лизнуть барский сапог. Древний Рим на этом моменте и прогорел, кстати. Столица была одна. В отсутствии здоровой конкуренции люмпен-пролетарии зажрались и оборзели. С учетом печального античного опыта, в СССР подстраховались — "образцово-показательных столиц" учредили сразу две.

— Это шутка?! — упоминания всякого рода социальных катастроф Соколова раздражают.

— Ни разу… Много столетий "республиканские", а затем "императорские" власти, без стеснения грабили страну, ради поддержания в столице "социальной стабильности". Десятки поколений (!) потомственных безработных (куда там американским "велферщикам") — содержались за счет казны. В критический момент истории, однако, 9 сентября 5903 года от сотворения мира — городские люмпены не пожелали терпеть тяготы осады и открыли ворота Вечного города готам. Интеллигенты, мать их так… Кюлютурные люди… В сытое время — стучали на неугодных, в военное — на недостаточно восторженных, а как захотелось жрать — мгновенно переметнулись на сторону врагов. И? Варвары грабили и жгли Рим два дня, а на третий покинули обреченный город, но ни крошки хлеба туда не завезли. И все сдохли…

— Тогда, зачем? — вопрос риторический…

— Кастовая система — самая прочная основа "вертикальной стратификацию общества"… При ней никакая "пролетарская солидарность" не пляшет. По ходу "советского эксперимента", в Москве и Ленинграде — попробовали "с нуля" вырастить "касту холуев". Наподобии "потомственной прислуги" в UK… Ничего личного. Маленькая превентивная мера, на случай внезапного политического кризиса. Ну, для мирного времени — сгодится. А для военного — есть "кризисные варианты". Галина подтвердит.

— Примерно так, — согласилась Ленка, — Контраст — обязательное условие успеха. За пределами МКАД, уровень жизни "не сумевших пробиться" должен понижаться очень резко. А ещё дальше — царить полная нищета. Что бы каждый "коренной москвич" больше всего на свете боялся оказаться "за 101-м километром". А из-за "заповедной черты" — рвались в "оазис благополучия" толпы претендентов на его место. Для пресечения "вывоза благ" из столицы в провинцию — любую частную торговлю следует объявить вне закона, её участников — сажать "за спекуляцию" или "нетрудовые доходы". Это не в СССР придумали. Ещё в Древнем Риме — всё уже было. И какое-то время — оно работало!

Фонарь, который Ахинеев продолжал крутить на ощупь, вдруг ожил, упершись в потолок снопом ослепительного, после вынужденого "затемнения", белого света. Вот и славно. Не война же…

— Боитесь довести мысль до конца? — от возмущения филологиня потеряла дар речи, — Сами подняли тему "кастового столичного расизма", так договариваете! — силен электрик-потьмушник…

— ??? — в принципе, её смятение понятно — "нет места темнее, чем под светильником".

— Вы когда-нибудь задумывались, какими бесстыжими скотами надо быть, что бы в 1930 году (посреди ужасов "раскулачивания" и бессудных депортаций, навстречу голодной смерти, миллионов невинных людей) дать своей новорожденной дочке супермодное тогда имя Коллективизация? — У Ахинеева это больная тема, уже раз сталкивалась… — Они бы ещё сыночка Геноцидом окрестили, для симметрии.

Соколов сдавленно хмыкнул. Не удержался и явно с трудом удержал открытый смешок…

— Вам весело?!

— В каждой шутке есть доля шутки. Пересекался я, при расследовании ЧП во Фрязино, с одним бывшим жителем Ленинграда. Как раз по имени Геноцидбуржуазии… Вполне вменяемый дедок, на доске почета предприятия, кстати, он значился как Гена. Полное имя — на табличку не влезло. Но, по паспорту и в "Свидетельстве о рождении" — точно, как вы предположили. В те времена — обычная вещь.

— Вы вообще сарказмом фонтанируете, или применительно к чисто столичной публике? — так, погасить конфликт каудильо — не сумел и Ленка приняла подачу (это очень хорошо, что меня пока оставили в покое, пусть красотка-москвичка отдувается первой), — Уточните, плиз!

— Хе, насколько я в курсе, кроме особо прикормленных жителей Ленинграда и Москвы — настолько вычурно своих детей в СССР никто не обзывал. Хотелось столичным товарищам, хоть дешевым эпатажем, но выделиться из массы "отсталого быдла".

— А попробуйте себе представить, каково жить в эпицентре тотальной "мозгомойки"? С рождения впитывать поток верноподданической пропаганды, гремящей из каждого утюга… В школе и на производстве. Дома, в кино и на любом общественном мероприятии. Галина — не даст соврать. Её хоть и краем, но точно задело. Видно же! Даже сейчас, при полной демократии. А в 30-х и 40-х годах, все питерские газеты, каждый день, выходили с "передовицами" в стиле — "Любовь ленинградцев к товарищу Сталину безгранична!"

— Оправдываете земляков, значит?

— Поясняю. Бессмысленно требовать от обычных обывателей идейной упертости "святых подвижников". Лишние мысли большинство людей от себя привычно гнали. Принимали жизнь, как она есть.

— Полагаете, жители обеих советских столиц не знали и не понимали, откуда берется их вопиющее для полуголодной страны бытовое процветание? Мыслили исключительно в духе официальных новостей? Были твердо уверены, что "хлеб и мясо в магазинах — будут всегда"? — ого, это же калька с лозунга любимого в США, между прочим… и откуда он его только раскопал? — Что сдобные булки из магазина — готовыми падают с неба…

— Как все, я думаю… — пожала плечами филологиня, — И вообще подозреваю, что вам, в моем возрасте, — вот же язва, — из потока новостей была интересна разве "зарубежная хроника". А занудные "вести с полей" — пропускали не читая. Ну, кроме случаев подготовки к "политинформации".

— Типа "это всё далеко и неправда"? — Ахинеев раскраснелся и заметно начал звереть.

— Разве сами не помните? — ох, зря она его так жестко осадила, что-то сейчас будет!

— Про движение "двадцатипятитысячников", организованное осенью 1929 года — слышали?

— Слышала, разумеется… — ну, вот и начинается скандал. Мало кто про них помнит…

— Всего несколько лет беззаботной жизни, в условиях "особого снабжения" — и каков эффект! Обыкновенные обыватели с ленинградских и московских предприятий, добровольно (!), взяли в руки наганы и отправлись проводить сплошную коллективизацию. Насильно загонять крестьян в колхозы. Раскулачивать, ссылать, убивать… Метаморфоз, из "сознательных советских пролетариев" — в "боевые холопы" государства, это по-вашему нормально? Мог кто-нибудь такое представить у начале 20-х годов?

— Зря вы себя распаляете, — Ленка непробиваема… — У Бруно Беттельгейма — описаны наблюдения за заключенными концентрационного лагеря. Метаморфоз из забитого "кацетника" в сытого и наглого "капо" (способного послать своего соседа по бараку на виселицу за "антисанитарное" питание картофельными очистками из мусорного бака у пищеблока) — редко занимает больше двух-трех недель… Именно так начальство производит рекрутирование "управленческих кадров" в случае внезапной нужды. Для того и создавали в СССР регионы с "особым" централизованным снабжением. Всё придумано до нас. С наганами тоже не всё так однозначно. "Двадцатипятитысячникам" во время коллективизации доверили совершенно особую роль — "козлов-провокаторов"… Основную массу будущих "колхозанов" они уболтали!

— ???

— Старый, как мир, психологический прием. Через десять лет после "Декрета о земле" деревенское общество разделилось на "преуспевших" и "пролетевших". Начав с "равных позиций" (в 18-м году землю поделили честно, "по едокам"), одни — сумели поднять свои личные хозяйства, другие — объединились в крепкие коммуны, третьи (кулаки) — нашли себя в той или иной форме "патриархальной эксплуатации". Однако, подавляющее большинство — осталось на бобах. Причем, без какой-либо внятной перспективы… Проворонили данный судьбой шанс выбиться в люди. Бывает. И тут — появляются хорошо одетые "городские". Богатые и успешные (ну, на фоне сельской местности) агитаторы. С разговорами, что личная хозяйство — это давно отстой. Что сила в государстве, которое всех прокормит, обеспечит и организует. Вот, посмотрите, как мы в Москве и Ленинграде живем, где все заводы государственные. И главное, рецепт спасения — простой. Богатеев, коммунаров и прочих не желающих вступать в колхоз — раскулачить и сослать. Что бы никогда не вернулись. Их добро обобществить. Жизнь сразу наладится!

— А почему — "козлы-провокаторы"?

— Потому, что в отличие от ранее знакомых по временам "продразверстки" горлопанов, посланные в село "двадцатипятитысячники" — заявили о готовности лично (!) налаживать новую жизнь. Все они поселились в деревне. Как власть и новое начальство. Все они вошли в правление создаваемых колхозов. Кто-то попал в руководители служб, а кто-то и в председатели. Бедноте хотелось верить! И они поверили. Самим агитаторам и пославшему их государству. Как бараны, перед воротами скотобойни. И понеслось… К середине 1930 года "великий перелом" отечественной деревни состоялся. К 1931 году все "двадцатипятитысячники" вернулись домой. Навсегда переехать в деревню никто даже не собирался! Некоторых из них — "благодарные" селяне успели прибить. За "подставу". На чем и закончилось. Фарш невозможно провернуть назад… В самый критический момент — власть поставила последний грош ребром и сняла банк. Без заранее прикормленных городских провокаторов — фокус бы не удался. Вопросы есть?

Ахинеев пару раз недовольно вздохнул и всё. Забавно… Конфликт потух, толком не разгоревшись. Впрочем, долго помалкивающий Соколов явно что-то хочет спросить… Скорее всего меня.

— Галина, извините за вопрос… А куда потом подевались все эти Коллективизации? Я по работе в Петербурге много списков просматривал. Память на имена — у меня профессиональная, но как-то ни разу, ни одной, не попадались. Сегодня тем бабкам должно уже быть крепко за семьдесят…

— Они все умерли в Блокаду… — горло стиснул спазм, но выговорила, — От голода…

— ???

— Девочкам конца 1929 и начала 1930 года рождения, как раз к зиме 1941-1942-го года — исполнилось по двенадцать лет. Для активно растущих маленьких организмов, пайка "иждивенца" (без "детских" добавок) — оказалась смертельной. Если кому-то от этого знания полегчает — пусть…

— Тогда, ещё один момент. Вы считаете, что эвакуация населения из прифронтового Ленинграда, — он глубоко вздохнул, но договорил… — сорвана саботажем этого же самого населения?

Настала моя очередь глубоко вздыхать, что бы успеть немного собраться с мыслями. Как хорошо, что каудильо — профессионал и разбирается в теме. Обывателям — хоть кол на голове…

— Начну с того, что структура населения Ленинграда — "столичная". По переписи 1939 года, дети и иждивенцы составляли более 38 % горожан. Ещё около 40 % — это госслужащие всевозможных организаций, третьесортная творческая интеллигенция (писатели, журналисты, артисты, оформители) и всякая "обслуга" (продавцы, парикмахеры, домоработницы). Полномасштабную эвакуацию данной публики (как её нам обычно показывают в кино) — никто не планировал! А скорее всего, не предполагал… По опыту Гражданской войны — ждали самостоятельного (!) исхода лишнего "мирняка" в деревню. К родне и продуктам. При первых звуках военной грозы… Вплоть до 1941 года — "основным вариантом" эвакуации Ленинграда оставался регулярно корректируемый, но безнадежно морально устаревший план "разгрузки", разработанный ещё при Кирове. В мохнатых 1930–1932 годах! Ещё до "успехов коллективизации"… и до введения "гарантированного снабжения" города продуктами и товарами "по особому списку"… посреди общесоюзной бедности, на грани нищеты. Перечисленные вещи, в совокупности — резко и принципиально изменили настрой "коренных ленинградцев" накануне Блокады.

— Никто не хотел уезжать?

— Мягко сказано. Даже после нескольких месяцев войны, в самый канун осады, на фоне остальной страны (включая зажиточную Прибалтику) — Ленинград выглядел благословенным "Эльдорадо". Вплоть до конца сентября 1941 года (!) снабжение оставалось "столичным", полки магазинов ломились.

— Оно всегда так, — ни к кому не обращаясь пробурчал Соколов, — как вспомню ахтунг в Закавказье начала 90-х годов и захлебывающуюся от дурных денег Москву того же времени… Беженцы из наших "бывших республик", кстати, в провинцию тоже не спешили. Все — рвались поближе к "центрам цивилизации". За вожделенную московскую прописку, привычные к благополучию жители Грузии, Армении и Азербайджана — отдавали последнее. А за предложение поселиться в Нечерноземье — могли и убить…

— Вот и в Ленинграде лета 1941 года так было. За "временную прописку", позволяющую транзитным эвакуированным задержаться в сказке столичного благополучия — платили щедро. Логика тут бессильна. Что уж тут говорить о "коренных ленинградцах". Те, за свою "прописку", держались зубами!

— Они там совсем ничего не соображали?! — в полный голос рявкнул главный начальник.

— Э-э-э… — горло опять свело спазмом. Только и осталось — жестом попросить воды.

Ленка, со снисходительной улыбочкой, подняла руку. Опять просит слова?! Ну и пусть.

— Вячеслав Андреевич, вы на разных языках говорите! Тут нужен переводчик с "санкт-петербургского" на всем понятный человеческий. Их "внутренняя мова" — только "для своих". Ощутили? Говорить на табуированные темы с посторонними — никак. Язык отказывает. Лучше спрашивайте меня. По материалам "блокадной прослушки" я более-менее вопросом владею. И вообще. Как "коренная москвичка".

— Поддерживаю! — прохрипел из своего угла Ахинеев… Остальные — пожали плечами.

— По моему, вы излишне драматизируете…

— Ни фига! Обычное языковое чутье. Смотрите, как оно работает. Простой пример! Вы наверняка читали, а может и лично слышали, как "коренные ленинградцы", особенно интеллигенция или творческие личности, ругают Сталина за ужасы Блокады. Если вдуматься — аргументация своеобразная…

— Попадалось в прессе. Я не особо вникал, — признался каудильо, — Не мой профиль.

— Могу процитировать на память… — Ленка подняла глаза к потолку и выпендриваясь, пустила изо рта тонкую струйку пара, — Холодает! Короче, выражаются эти деятели приблизительно так:

"Сталин, во время Блокады — сполна использовал возможность уничтожить максимальное количество жителей Ленинграда голодом и холодом, так как ненавидел их за высокую культуру, уровень самосознания и свободомыслие, выражавшееся в способности к самостоятельному независимому мышлению"

— Ну, да. Вы считаете, тут есть какой-то смысл? Скорее, цитата из "Голоса Америки".

— В "голосах", у микрофонов, сидят те же самые люди… И смысл в сказанном — есть!

Вот же сволочь! Как я не захлебнулась от возмущения — тайна велика. Но, голос — ёк.

— Перевожу с "санкт-петербургского" на русский! — моя реакция ей явно до лампочки.

Во-первых, из сказанного — прет "синдром официанта". Вы никогда не держали в доме прислуги и не знаете, как меняется мировоззрение у людей полностью зависящих от настроения барина. От способности нравиться. До войны в столицах Союза ССР искусственно поддерживалась "лояльность" к власти. Если остальному населению страны пропаганду забивали в головы "на сухую", то ленинградцев и москвичей — государство баловало. Изобильное "столичное снабжение" — оказалось самым эффективным стимулятором. Дрессировочка "по системе Дурова"! Через пищевой рефлекс. Но каждый холуй, в глубине души — всегда полагает себя "ровней барину". Без такой иллюзии — невозможно угадывать его желания. А это профнепригодность… Результат? Что наша "образованщина", что заграничная "диссида", считают себя способными "читать в душах начальства". По их мнению, на месте Сталина, они бы поступили так.

Во-вторых, не надо путать "собачью" и "холуйскую" лояльность. Первая — беззаветна. Пес действительно любит хозяина и без колебаний отдаст за него жизнь. А вот холуй — себе на уме и демонстрирует верность только пока на него сыплются барские щедроты. И даже в этом случае, "любовь к барину" остается показушной, а в "дворницкой", строго среди "своих" — лакеи изощряются в злобном остроумии по отношению к собственным господам на полную катушку. Как вечно "держат фигу в кармане" кормящиеся из рук государства русские интеллигенты. Что при царях, что при генсеках, что ныне…

В-третьих, по умолчанию, при такого рода разговорах — подразумевается, что понять глубокий смысл высказанного способны лишь люди "своего круга". В нашем случае — только "коренные ленинградцы". А быдлу — не дано. Да оно и к лучшему… Тут важно помнить, что косяк был и причина для взаимных претензий сторон — имеется. Но, это "интимные терки" между барином и его "доверенными лакеями". Работяга "от земли" смысла претензий такого рода — сроду не поймет. И уж тем более — не посочувствует… Ни разочарованному в своем холуе барину, ни потерпевшему от барского гнева холую.

Терпеть не могу психоаналитиков, особенно "доморощенных". Тем более, упражняющихся в остроумии за счет болезненных для других вопросов. Похоже, сегодня не мой день… Остается тихо наблюдать за чужим лицедейством. Благо — сижу удобно и одета тепло. Похоже, что внучка секретного академика попутно тестирует всех собравшихся. По крайней мере, выдавая очередную порцию сарказмов, внимательно наблюдает за тем или другим участником сборища. Так, словно говорит персонально с ним.

— Не поймем, так и не поймем… — философски констатировал Соколов, — В чем беда?

— В кризисе взаимного доверия, — чуть повернула в его сторону голову филологиня, — У римских люмпенов (образца лета 410 года) и у ленинградской люмпен-интеллигенции летом 1941 года — был совершенно одинаковый мотив к предательству. Власть перестала их баловать "за красивые глаза" и попыталась "как-то приставить к делу". В позднеримской литературе — история краха Вечного Города всесторонне изучалась, а наш опыт первых месяцев Блокады — до сих пор засекречен. Хотя аналогия — вполне прозрачна. Обращение с домашними рабами и нахлебниками требует совершенно иных приемов, чем управление сознательными гражданами. С советских времен — эту разницу изо всех сил "замазывают". А вот немцы, судя по ряду признаков, строили на знании истории Древнего Рима довольно циничные планы.

— Чувствую, никогда мне не стать рабовладельцем, — усмехнулся в усы каудильо.

— Ошибаетесь! — холодно оскалилась в ответ Ленка, — Раб, по социальному статусу — полностью зависим от хозяина, но не менее, чем "младший член семьи". Пусть, на правах "домашнего животного". Кошек в доме держали?

— Ну…

— Тогда, нужный опыт — у вас есть. Психологически неприятная ситуация с "домашней прислугой" — достоверно моделируется на примере взаимоотношений с домашним котом. Пока в доме мир и достаток — кот не добытчик, не сторож, даже не полезное животное, а "украшение интерьера"… Им гордятся владельцы. Им хвалятся перед гостями. Пушистый озорник и баловник — живая игрушка хозяев. Причем, свято уверенная в прочности своего социального положения "любимого нахлебника". Просто "по факту проживания" на данной жилплощади и в силу дивной красоты. Всё в доме принадлежит только ему. И диван, и теплая печка, и миска с едой… Собственно говоря, хозяева — тоже его. Он же их любит.

— Принято…

— Предположим — случилась беда. Какой-то кризис. Доходы упали, забот прибавилось и хозяевам стало не до кота. Возможно, того и кормить нечем. Кот обижен, кот зол и голоден. Путается под ногами и орет… А ещё немного — начнет гадить и мстить "за подлую измену"! Что с ним делать? Напрашиваются основные варианты: Перевести избалованного тунеядца на подножный корм, сдать в приют (с "бюджетным питанием"), пинком выставить за дверь или, скрепя сердце, пригласить (за последние гроши!) опытного ветеринара. Что бы тот угомонил потерявшую берега скотину быстро и без мучений… Заметим, что мнения кота никто не спрашивает. При том, что таковое наверняка имеется! И "коренные ленинградцы" — его посильно озвучили… Оказывается, советская власть и лично товарищ Сталин — их внезапно "перестали любить". Вдруг взяли и возненавидели! Вообще "ни за что"! Чисто кошачья логика.

— Видел это дело, — посерьезнел начальник, — Помню, одинокая старушка целое стадо кошек в квартире держала. Любила, кормила, заботилась. А однажды — ей стало плохо… Наверное, она надеялась отлежаться. Только не успела. Проголодавшиеся домашние любимцы — заели бабку насмерть…

— "Quot servi, tot hostes"… — согласилась Ленка, — Римская поговорка. Буквальный перевод с латыни — "Сколько рабов, столько врагов". Если человека или зверя умышленно воспитывать в роскоши и вынужденной беспомощности — бессмысленно надеяться на его благодарность в тяжелый час. Получается — сразу и бесполезно, и смертельно опасно… А самое страшное — ничего нельзя объяснить словами. Даже, вроде бы человекообразным особям…

Вот же черт! Всё точно, несколько раз перепроверила… Каждый свой спич филологиня адресует одному конкретному человеку. И внимательно наблюдает за реакцией. Мне такое не дано. Сама базарит, как заведенная, а глаза — холодные и внимательные. Вот же стерва. Так и до меня доберется.

— С пресловутой "ненавистью Сталина к ленинградцам" мы вроде разобрались? — народ завороженно кивнул, — Начинаем анализировать их же "высокую культуру", уровень самосознания и, так сказать, "свободомыслие". Последняя категория, как мне представляется — мимо кассы. Совсем. Отбор на право проживания в местах с "особым порядком снабжения", всегда производится по принципу полной лояльности. Тут без вариантов, или — или. Или — "свободомыслие", или — "столичный" уровень жизни. Пару раз вякнул что-то не то и не в той компании — марш за "101-й километр". Всё честно. "Высокая культура" — мало нуждается в расшифровке. Понятно, что живя в огромном городе, посреди библиотек и кинотеатров — воленс-ноленс, каких-то вершков "изящного обхождения" нахвататься нетрудно. Не село, без телефона и радиоточки. Таким образом, для ленинградцев, этот признак — суть аналог "повышенной пушистости" для домашнего кота. Автоматически прилагается к столичному уровню жизни. На помойках, на охоте за крысами и драках с себе подобными — трудно сохранять роскошный внешний вид. Перепутаны причина и следствие. С "уровнем самосознания" сложнее… — и не мигая уставилась на меня. Как змея.

— ??? — демонстративно сипеть перехваченным горлом — не собираюсь, показала рукой.

— Принято… — ни грамма сочувствия, без паузы уставилась на следующую жертву, — В рамках современной терминологии, "уровень самосознания" — вежливое наименование "сословной спеси". Государственные содержанки любого пола, от представителей "номенклатуры" до "передовых шахтеров" — в СССР выполняли ту же социальную роль, что отмененные революцией "дворяне". Лично подавали пример престижного потребления и надувались гордостью, в окружении чужой зависти. А тех кто не завидовал — в "сознательные трудящиеся" не принимали. К Стаханову — у меня претензий нет. Мужик — убивался на работе… К сожалению, основной поток "материального стимулирования" — лился вовсе не на работяг.

— В специально созданной "искусственной среде" — выращивали "новых человеков". Не?

— Так! С поправкой на время и обстановку. Получилось очередное "племя homunculus". Абсолютно лояльное ровно до того момента, когда авансом оплаченную лояльность требуется отработать.

— Тоже "древнеримское" интеллектуальное наследие?

— Ранние формулировки наблюдения — теряются во тьме веков… Прикладной смысл — не оставляет от привычных методов государственного строительства камня на камне. В довоенном СССР, по высшему разряду — снабжались три группы населения. Жители столиц и важнейших промышленных центров. Кадровые военные (командный состав армии и НКВД). Партийно-хозяйственный актив, среднего и высшего звена. Эти несколько миллионов "избранных" — жили на порядок лучше окружающих и искренне считали себя "солью земли". По факту — являясь государственными рабами. С соответствующим менталитетом… Высочайший уровень "сословной спеси" (в бедном обществе, даже небольшая разница уровня жизни, дает возможность "счастливчикам" задирать нос до небес) и вытекающая из него уверенность в самоценности упомянутых категорий населения. Люди привыкли к мысли, что купаются в материальных благах по праву.

— А тут, вдруг, война… — пробурчал из своего угла Ахинеев, — Получилось нехорошо.

— Хуже некуда… — согласилась Ленка, — Вся довоенная "кадровая армия", посланная на западную границу встречать Гитлера — предпочла "тяготам и лишениям" военного времени мирную (!) сдачу в плен. К осени 1941 года, в немецких лагерях военнопленных — оказалось свыше 3,5 миллионов человек! Ничего личного, такой "уровень самосознания". Люди решили, что умирать за Сталина — глупо.

— Не все и не сразу. Товарищи командиры РККА — всех поразили примером "беззаветной верности" родному советскому государству. А товарищи партийцы — данное впечатление "отполировали".

— Шо ви мелочно придираетесь к уважаемым людям? — нарочито грассируя осведомился завхоз, — Им "было что терять"! Они, что в 1941-м, что в 1991-м — повели себя до слез однообразно. Наперегонки кинулись лизать сапоги и задницы "новому начальству"… Кто кормит — тот и власть. Вот поведение "простого народа", что в 1941-м, что в 1991-м — выглядит загадочнее. Эти то о чем думали?

Не надо на меня так заинтригованно пялиться. Горло не отошло. Могу рукой показать. (на самом деле, кое-какие звуки речи — у меня издавать уже получается, но только ради великой цели)

— Эффект Даннинга-Крюгера, — порадовала звучным термином филологиня, — Привыкший к хорошей жизни "мирняк" (как ваш домашний кот), склонен полагать источником сыплющихся на него благ самого себя. Помните, на заре 90-х годов, шахтеры — касками по мостовой стучали? Самая зажравшаяся часть советского пролетариата — тогда возомнила себя "пупом земли" и "локомотивом истории". Людям свойственно переоценивать свою "способность к самостоятельному независимому мышлению"… А жители Москвы и тогда ещё Ленинграда — эти "перестроечные демарши" восторженно поддержали. Всё как всегда.

— В итоге — Советский Союз, на пике своего могущества — рухнул, как подгнивший дуб.

— Заметим, пролетариат главных промышленных центров Союза все жители столиц, после начала Великой Отечественной войны (когда стало можно своевольничать) — повели себя точно так же.

— ???

— Возьмем, в качестве "модельного примера", советскую Украину. Киев, образца 1941 года — мегаполис с миллионным населением. Его старательно готовили к обороне и уличным боям. Итог? Немцы взяли город без боя, начальство — разбежалось, войсковая группировка "киевского котла" — без сопротивления сдалась в плен, а мирное население (на момент появления в городе врагов) — увлеченно грабило магазины… Все усилия по организации "советского подполья" и "диверсионных групп" — пошли прахом. Ни единого выстрела в оккупантов на улицах столицы Украины так и не прозвучало… Горожане Киева — встречали германскую армию "хлебом-солью". Харьков, образца 1941 года — один из крупнейших промышленных центров Союза ССР. Третий по важности, после Москвы и Ленинграда. Чего стоил только харьковский паровозный (точнее танковый) завод. "Особое снабжение", полные товаров магазины, очень высокие (даже на уровне Киева) заработки. И? Тот же самый результат. Перед войной в Харькове жило больше 900 тысяч человек. В октябре 1941 года — туда набилось под два миллиона. Советские войска, после непродолжительного боя, оставляют город. Не пожелавшие эвакуироваться горожане — встречают немцев "хлебом-солью". Обязанные, но так же отказавшиеся эвакуироваться работники танкового завода продолжают на нем ударно трудиться. Уже на благо Третьего Рейха. До самого конца оккупации, на его территории успешно действовал немецкий танкоремонтный завод. Собственно говоря, в оккупированном Харькове продолжали работать все главные промышленные предприятия. Это как? Махровый обывательский оппортунизм "самого передового отряда рабочего класса" — цветет и пахнет…

— Они же не знали, что потом будет…

— Да, не знали! — Ленка решительно тряхнула челкой, — Ни про Уманскую яму, ни про Бабий яр. Ни про бессудные расстрелы, ни про постоянно занятые выселицы на улицах и площадях. Про голод и уличные облавы, с хозяйственной целью (!) набора "восточных недочеловеков", для отправки в Германию на принудработы, летом-осенью 1941 года — на Украине тоже никто не знал. Даже ушлые евреи.

— Тогда в чем соль?

— Колоссальный по масштабам социальный эксперимент "поголовного перевоспитания" на новый "социалистический" лад населения Советского Союза — дал неожиданный эффект. Предполагалось, что благодарные Советской власти за своё освобождение от "царского гнета", закормленные колбасой и пропагандой "номенклатура", партийно-хозяйственный актив, "кадровая" армия и обитатели столичных городов & важнейших промышленных центров — блеснут лояльностью… В тяжелый час — сплотятся вокруг руководства страной. Проявят личную сознательность и готовность к самопожертвованию. Не взлетело…

— А почему? — это хороший вопрос, думаю, за ответ на него Сталин отдал бы мно-ого.

— Потому, что "античное наследие", на заре Советской власти, самозванным инженерам человеческих душ следовало не только прятать от быдла, но и хоть бегло прочитать самим. Но ленивые и амбициозные "старорежимные интеллигенты", нагло ставившие в СССР "воспитание с образованием", не осилили даже содержание латинских "методичек" XIX века, для помещиков-крепостников. Там же черным по белому писалось, что дворовая прислуга — ни защитниками, ни помощниками в тяжелый для барей час служить не может. Хорошо, если она просто разбежится… Гораздо вероятнее — первая кинется грабить!

— Не смотря на все льготы и привилегии, возвышавшие "дворню" над прочими людишками?

— В силу привычки получать льготы с привилегиями не за труд, а по месту жительства.

— Господа приходят и уходят, а прислуга остается, — пробурчал Ахинеев, — Кажется, это русский перевод более изящного высказывания, популярного у французских колоборационистов. Рабы служат за жалование, не зависящее от их трудовых успехов. Этим они и отличаются от свободных людей.

— Тем не менее, "социалистические" принципы организации и оплаты труда практически вечны. С самого своего зарождения — государство стремится "справедливо нормировать" и "справедливо распределять", а не платить по труду. Воспитывать "выученную беспомощность", а не личную гордость.

Подозреваю, "градус" дискуссии превысил допустимые нормы… Впрочем, сейчас увидим.

— Не любите вы, Леночка, русскую интеллигенцию… — Лев Абрамович умеет подколоть.

— По мощам и елей! — похоже, тут что-то очень личное, — Дедушка Ленин сразу метко назвал её "говном нации", а последующие десятилетия — этот вывод только подтвердили. Могу доказать.

— Мы и так от темы отклонились…

— Ничуть! Всё познается в сравнении… Не нравятся воспоминания о лете 1941 года — обратите внимание на февраль 1917-го. Все имущие классы императорской Росси, от великих князей, до высшего генералитета (не говоря о дворянах, помещиках и прочти господи "разночинцах"), с восторгом поддержали "свержение царизма". Ликовали, семьями ходили на демонстрации с красными бантами, хором горланили "Марсельезу". Это официальный гимн режима Керенского, если кто запамятовал… Почему-то, на пороге полной катастрофы, все уверенно ждали от будущего только счастья, свободы и процветания. Социальная безответственность в терминальной стадии. И будущее пришло. Кому-то — прилетело сразу. Как господам офицерам, вместе с "Приказом номер один". Кому-то — с небольшой задержкой. Сохранить прежний уровень жизни и воплотить в реальность свои влажные мечты — не сумел никто. Одни — погибли на полях Гражданской, умерли от голода или болезней. Другие — удрали за границу, предпочтя карьеру парижских таксистов и стамбульских проституток смерти и унижениям от "возомнившего о себе быдла". Большинство — остались на бобах во вполне логично возникшей на руинах прежнего порядка ненавистной Совдепии. Но, ни один из старорежимных интеллигентов — личной вины за своё "февральское ликование" на пороге гибели царской России так и не признал. Специально читала мемуары с воспоминаниями. Даже те, кто от голодухи прибился к Советам, а потом весь остаток жизни плясал под дудку "большевиков".

— Тенденция, получается?

— Не-а… Типичный пример проявления "рабской психологии". Подавляющее большинство людей, при царе считавших себя "культурными" — не имело других источников дохода кроме подачек от государства. Прямых (как у великих князей), косвенных (как у разночинцев и "служилого дворянства") или "по умолчанию" (как у господ русских капиталистов). Цари искренне считали всех своих подданных рабами и оплачивали их мирское существование своеобразно. Например, никаких (!) "прямых" налогов с доходов жителей, а также любого рода отчислений из фонда заработной платы — в России эпохи Николая Второго не существовало! Представляете, какой там был рай для купцов и дельцов? Но и "угнетаемые" разночинцы (рабочие, инженеры, учителя, научные работники) — налогов не платили! И каков результат?

— Царя с государством — все ненавидели. Как и полагается нормальным рабам. Полагая себя "внутренне свободными" и "достойными лучшего". Леночка, вы сформулировали страшную проблему…

— Будете слушать дальше? — комментарии излишни, — Холуи, не имеющие опыта личной борьбы за существование с равнодушной природой, но поднаторевшие в интригах за подачки начальства — физически неспособны адекватно оценить окружающий мир. Они его видят искаженным и безопасным, как домашний кот, философски рассматривающий зимний город через двойное оконное стекло, лежа у теплой батареи. Зато, прямую собственную выгоду (или потенциальный убыток) — холуи чуют великолепно. Как, собственно, и положено. Если забыть про этот тонкий момент — мы никогда не поймем абсурдной логики поведения ленинградских "трудящихся масс" грозным летом 1941 года. Работа для опытного психиатра…

Возмущаться поздно. Ох… Будем пытаться держать морду лица кирпичом. Как учили…

— Начнем с прости господи "пролетариата". В смысле, мелких госслужащих и членов их семей. Как известно, комиссия по эвакуации населения Ленинграда была создана (совершенно секретным постановлением бюро обкома и горгома ВКП(б)) — уже 27 июня 1941 года. Её решения — предполагались обязательными для исполнения. И начали рассылаться гражданам, присутствие которых в "прифронтовом" городе смотрелось очевидно излишним. В частности — руководству школ и детских учреждений. Так как, в ожидании скорых бомбежек и обстрелов — выглядело разумным заранее очистить город от болтающихся под ногами детей. Несколько сотен тысяч маленьких ленинградцев — срочно вывезли… И так же спешно вернули назад.

— Никогда не понимал этого фортеля, — признался каудильо, — Запредельный идиотизм!

— Многие так думают… — филологиня помрачнела, — Только не знают его источник. По мнению современных людей, далеких от ленинградских реалий — власть очевидно накосячила. Погубив, в итоге бессмысленных метаний первых недель войны, сотни тысяч детских жизней. На самом деле — там было сложнее. Эвакуировать детей планировали в пансионаты сельской местности. То есть — ближайшие окрестности города. Как только стало ясно, что немецкое наступление не остановить — исходный план срочно переиграли. Детям и "лишним" родителям — теперь предложили эвакуироваться вместе. В строгом плановом порядке, согласно уже "семейным" эвакуационным предписаниям… Садись в вагон — и вперед!

— А вот этого я никогда не слышал…

— И неудивительно. Никто теперь не хочет даже вспоминать, что плановую эвакуацию — ленинградцы дружно сорвали. Поданные согласно расписанию поезда — некоторое время уходили пустыми! Постепенно, до руководства города дошло, что все его распоряжения об эвакуации — нагло саботируют! Причем, поголовно! Рядовые жители города на Неве дружно уперлись "всеми четырьмя". Зубами, рогами и копытами. Прямо, как застрявшая в бомболюке самолета корова из комедии "Особенности национальной охоты". Нет, мы вообще никуда не поедем! И плевать, что идет война. Плевать на всё! Хоть сажайте…

— И что городская милиция?

— Милиция — не имеет права выселять граждан из собственного жилья без решения суда и законным образом оформленного "исполнительного листа". Формально, ленинградцы были в своем праве.

— А как же тогда удалось организовать экстренное выселение немцев Поволжья?

— Там было постановление главной инстанции страны. Советы в СССР были "выше" суда.

— И что городская власть? Виноват, партийно-хозяйственное руководство Ленинграда?

— Им пришлось сделать хорошую мину при плохой игре. Понимая, что город фактически балансирует на грани открытого бунта и "сглаживать" общее впечатление. Типа — ленинградцы бузят не из шкурных интересов, а вовсе даже наоборот! Ими массово овладел неконтролируемый разумом "приступ патриотизма". Так потом даже в центральных газетах писали. А после войны — в книжках. Лакировщики!

— А что было на самом деле?

— Простые ленинградцы — всё поняли правильно, но очень по-своему. И категорически отказались выезжать "за сто первый километр". Вполне резонно полагая, что их ожидает "командировка в один конец" с автоматическим лишением драгоценной "ленинградской прописки". Причем, не ошиблись. В Москве творилось почти то же самое. Из тех, кто дисциплинированно уехали в эвакуацию — вернуться после войны обратно в столицу удалось буквально единицам. И пресловутая "прописка" ёк. Для многих, это стало главной жизненной трагедией, о которой по сей день рассказывают внукам. Это раз… Кроме того, крайне дурную шутку сыграло изменение хозяйственного строя в СССР 30-х годов. План эвакуации любого крупного города предполагает рассредоточение населения, а не его массовое переселение куда-то в другие города. До начала "коллективизации" — мера воспринималась нормально. В деревню — так в деревню… Планы эвакуации городов в послевоенном СССР, кстати, предполагали то же самое. Однако у ленинградцев "образца 1941 года" — никаких иллюзий не было. Их собираются сослать в колхоз! Жить в деревянной избе. Носить воду из колодца. Гадить в выгребную яму. Где (и это самое ужасное!) — всех заставят работать "за палочки"! А широко разрекламированный опыт "двадцатипятитысячников" намекал на отношение к вчерашним "городским" от вечно "деревенских"… Прекрасно запомнивших и подробности недавней "коллективизации", и роль, которую в ней сыграли столичные "козлы-провокаторы". Это два…

— Кх-хлевета!

Так… Способность издавать членораздельные звуки ко мне вернулась. В самый-самый критический момент. Поскольку можно оскорбить ленинградца, но оскорблять в его присутствии Питер…

— Это нигде не публиковалось, но раз вопрос встал ребром — информирую! Да, за лето 1941 года — в Ленинград успела набиться несчетная орда беженцев. Руководство честно попыталось их количество сократить. К сожалению, "хотели — как лучше, а получилось — как всегда". Но, неприлично заглазно приписывать давно умершим людям заведомо "шкурные" мотивы. Они защищали справедливость!

— Я хоть одно слово соврала? — холодно осведомилась филологиня (вот же змея, блин).

— Специально недоговорила…

— ???

— Первые месяцы войны — город ещё жил в привычном круге понятий, надежд и планов.

— ???

— Никто не знал, ни сколько продлится война, ни какой она будет. Зато, у беженцев, попадавших из ужасов фронта и эвакуации в вызывающе мирный Ленинград, сверкающий богатством витрин, соблазн "пересидеть там войну" стал буквально "идеей фикс". По итогу, сразу после прибытия первых эшелонов, во всех наших мало-мальски влиятельных конторах — начался грандиозный "гешефт" по организации (за хорошие деньги!) "справочек", "чрезвычайных разрешений" и тупо телефонных звонков, позволявших как-то (совершенно легально, "временно", "в порядке особого исключения") задержаться в Северной Столице. И пока — пристроиться на постой (не боясь милицейских облав). Добывать справки — советские граждане умели. Сколько всего их выдали — ныне абсолютная тайна. Думаю, уже навсегда…

— И что?

— А то! В отличие от "коренных" жителей, плановой эвакуацией насильно выпихиваемых из города (согласно "предписаниям"), "понаехавшие со справками" — оказались "людьми-невидимками". Формально, нигде не живущими! Для бюрократической машины — неуловимыми… Их нельзя было привлечь ни для рытья окопов, ни для хозработ, ни в ополчение. Зато, они имели законное право оставаться в Ленинграде сколько угодно! Причем не просто так, а "с правом заселения во временно пустующие жилые помещения". Согласно самым гуманным советским законам. Фокус-покус, ага… В смысле — лови момент удачи! Результат? Очень скоро, покидающие Ленинград семьи "эвакуированных", начали у дверей своих же собственных квартир (!) сталкиваться с "новыми жильцами", готовыми немедленно занять едва-едва покинутую прежними хозяевами драгоценную жилплощадь. Нередко, таких принудительно выселяемых, тут же, в присутствии родного управдома (!) — заставляли сдавать дверные ключи. Разве это справедливо?

— Жесть! — признала Ленка.

— Не то слово… Естественно, люди возмутились. Почему мы — должны уезжать, а они — нет?! Надо помнить, что жить в советской городской квартире без "прописки" нельзя. А "прописка" — это в СССР святое. Её нельзя было аннулировать без веского "формального" повода (вроде длительного отсутствия). Даже по суду. Скандал! Но и "коренные" ленинградцы оказались не лыком шиты. Мгновенно разнесся слух, что за игнор "эвакуационного предписания" гражданинам (не военнослужащим и рабочим оборонных предприятий) грозит максимум "административка". То есть, лишь терпимый денежный штраф. И начавшийся процесс "мирного перераспределения освобождаемой жилплощадир" сразу намертво заклинило. Для лучшего понимания тогдашнего накала страстей — маленькая деталь. Ни в советском Ленинграде, ни в современном Петербурге — коренные жители слово "эвакуированные" не употребляют! Ну, разве среди иногородних. В кругу "своих" — они говорят "выковорянные". Что хорошо отражает эмоциональный фон.

— Вот про это я краем уха слышала… — врешь, голубушка, иначе, уже давно, сама бы козырнула заковыристым словечком. Ан, не дано. Данный пласт лексикона — глубоко наш, "питерский"…

— Учитывая огромное число уже выписанных "справок" и "разрешений" (что, вообще-то, пахло лютой уголовщиной) ленинградское начальство попыталось "разрулить вопрос" бюрократически. Не раздувая панику. "С целью пресечения злоупотреблений" из домоуправлений изъяли все домовые книги. Кого-то "прописать" — стало физически невозможно. Вообще, ни за какие деньги! А если по-честному, то все стороны тупо тянули время в надежде, что оно как-нибудь само рассосется. Или беженцы уедут, или горожане смирятся, или война закончится. Дополнительную пикантность ситуации придал тот факт, что в ветхие коммуналки "понаехавшие" особо не рвались, а пытались заселяться в наиболее хорошие и благоустроенные квартиры "старого фонда". Те самые, которые с диким трудом и интригами выхлопотали у Советской власти представители "городской элиты". Маститые ученые, писатели, административные и хозяйственные руководители… Этим — лишение "ленинградской прописки" при возвращении из эвакуации вообще не грозило. Но, отдавать свою квартиру? Даже, "во временное пользование"? Ведь там мебель, обстановка, посуда, книги… Все замерли в ожидании. Ничего так и не рассосалось. Зато, эшелоны с беженцами продолжали прибывать, "справки" продолжали выдавать и обстановка продолжала накаляться…

— Офигеть! — искренне признал Ахинеев, — В самый разгар войны — квартирные страсти.

— К моменту смыкания блокадного кольца люди набились в Ленинград тесно, как сельди в бочку… Довоенная ленинградская норма расселения (самая скромная в Союзе ССР — пять "квадратов" на человека, это очень тесно) к сентябрю оказалась превышенной, как минимум, вдвое. Новоприбывшие, правдами и неправдами — набивались буквально во все щели. С соответствующими побочными эффектами.

— Откуда это известно, если они "люди-невидимки"? — вот подкалывать меня не надо…

— Есть методы! Например, оценка потребления населением хлеба. Если нет голода, это очень "неэластичный" показатель. Короче, если в марте 1941 года — хлебозаводы Ленинграда потребили 42 тысячи тонн муки, а в последних декадах августа и первую неделю сентября того же года — уже 75 тысяч тонн. Очереди за хлебом в городе отсутствовали. Там из последних сил поддерживали "видимость изобилия". Наблюдение означает, что не смотря на отчаянные попытки "выпихнуть" из города как можно больше "лишнего мирняка", численность его реального населения к сентябрю возросла, как минимум, на 2,5 миллиона человек. И далеко превысила пять миллионов. Не думайте, что мне легко это говорить…

— Очень косвенный признак… — они ещё и сомневаются!

— Во времена СССР, других — в "открытом доступе" не водилось. А после Перестройки — часть "второсортных" архивных документов Блокады всплыла за границей. Например — отчеты городских властей о текущих мероприятиях и состоянии дел на подведомственных территориях. Известны "записки" о проживании в вагонах пассажирских поездов (спешно распиханных по запасным путям) десятков тысяч семей эвакуированных. Типа — люди терпят страшные лишения, так как никакой свободной "жилплощади" в Ленинграде уже нет. Вообще нет! Даты — первая половина декабря 1941 года, самый разгар Гладомора.

Убедила или нет? Все — молчат и переглядываются… Нехорошо так переглядываются.

— Вячеслав Андреевич, а ведь вы проспорили! — это что ещё за муха Ленку укусила?

— ???

— Я обещала раскрутить Галину на откровенный разговор о мотивах ленинградцев? Нате!

— Так вроде бы никто ничего и не скрывал… — (уй, гадюка подколодная, однозначно).

— Просто недоговаривал… — в свою очередь захрипел Ахинеев, — Прошлый раз, помню, кто-то утверждал, что главная вина за срыв "массовой эвакуации" — лежит на партии и правительстве. Не нашлось, дескать, решительных людей, готовых отдать приказ о тотальной милицейской облаве. Что бы под прицелом винтовок, пинками и прикладами забить всех "лишних гражданских" в опломбированные товарные вагоны и под вооруженным конвоем (как зеков) быстренько вышвырнуть их в чистое поле, "за сто первый километр". Я вас точно процитировал? — верно меня папа учил — "дочка, фильтруй базар, а то потом икнется".

— От своих слов — никогда не отказывалась.

— Во-о-от… А теперь мы знаем, как оно было на самом деле. Пока на фронтах, наши солдаты, из последних сил, сдерживали натиск врага (выгадывая, ценой своих жизней (!), дни и часы для эвакуации) — в мирном тыловом Ленинграде, друг на друге — сиднем сидели миллионы зажравшихся обывателей. Причем, одна половина — люто ненавидела другую. "Коренные" косились на "понаехавших" и наоборот. Каждый, со злорадным нетерпением, ждал, когда же всех остальных (!) заберет и отправит в насильную эвакуацию милиция. Но, почему-то, был свято уверен, что именно его (такого удивительного и замечательного) никуда из родной обжитой квартирки высылать нельзя. Вариант — его надо вселить в квартирку, освобожденную "эвакуированными". Просто в порядке исключения… Спасибо за консультацию.

— Не за что! — почему-то вежливость мне особенно хорошо удается имитировать, когда внутри всё кипит от негодования.

— Отчего же? Сложились кусочки информации, которых по-другому раздобыть было негде.

— Что именно? — подался вперед Соколов (этому любое ЧП профессионально интересно).

— Стало ясно — почему тогда ни у кого ничего не вышло. Ни у "коминтерновцев", ни у немцев, ни у официального руководства города. Как монолитная общность, условно связанная "высокой кюлютурой" и столичным "уровнем самосознания", — вот же дались ему эти словечки? — "ленинградцы" к сентябрю 1941 года перестали существовать! Их тусовку — размыло "понаехавшими". Любая "движуха", в толпе задыхающихся от взаимной злобы "гражданских", где никто не имел численного перевеса — стала невозможна. Эффект особенно ощутим, если "пришлых" — стало больше 12–15 % от "коренного" населения. Галина утверждает, что "эвакуированных" в блокадном Ленинграде скопилось почти столько же, сколько и "местных". Грубая работа! Однако, пат всегда лучше, чем объективно неизбежный "мат в три хода". Про осмысленную самодеятельность — там и речи не шло! Поднять образовавшееся "человеческое болото" не то что на борьбу за свои права, а хоть прибраться в подъездах или во дворах собственных домов, осенью 1941 года — не смог бы сам господь бог, а Советской власти это удалось только к весне 1942 года! Какое там совместное выращивание грибов или добыча корней камыша… "Дааии ленинградцы" сами по себе — не осилили договориться даже о "уплотненном общежитии", с целью экономии тепла и других ресурсов. Большинство — тихонько вымерло по своим квартиркам, их же и сберегая от "понаехавших"…

— Это "описательная часть". Меня интересуют выводы…

— Извольте! В довоенных Москве и Ленинграде — был сознательно проведен жесткий социальный эксперимент по выведению-воспитанию "новых людей". Идеально обеспеченных (всей мощью не особенно зажиточного советского государства, в ущерб прочему населению). Максимально кюлютурных и образованных (опять же за счет всего остального населения). Предполагалось, что "результат усилий" будет преисполнен собачьей верности "кормящему режиму". В грозное время совершит невероятное. Увы. Получилось то же самое, что до того получалось у царей (растить "слуг царя и отечества"). А еще до того — у многих и многих… В современной нам Рашке Федерашке — сейчас так "патриотов" растят. Все они сугубые "патриоты" пока над ними не каплет. Экзамена войной, жертвы описанного эксперимента не выдержали. Что логично. Их же, по большому счету, стоять на задних лапках учили — какая там война? Ни выдающихся морально-нравственных качеств, ни особой верности государству, ни (о ужас!) "высокой кюлютуры", избалованные и зажравшиеся столичные жители — в тяжелый час не продемонстрировали. При всех довоенных и послевоенных понтах… — Ахинеев бросил взгляд на меня, понял и попытался немного подсластить пилюлю, — Наверное, не стоит в чем-то винить жертв систематического отбора "на холуя". В конечном итоге — ведь получилось хорошо! Выяснилось, что популяция "дворовых" ("столичных") Homo Homunculus, при желании власти — вполне управляема и легко масштабируема. Максимум, на что хватило интеллектуальных способностей у блокадных ленинградцев, так это на сочинение "анонимок". Они их до самого конца строчили. Друг на друга, естественно. Уже подыхая с голоду! А ещё, в этих "анонимках" они жаловались государству, на него же самое… Триумф советской науки!

Глава 63. Палачи блокадного Ленинграда

Ахинеев сроду не страдал деликатностью. Сегодня от ею тоже не блещет. Так, вопросы?

— А ещё какие-нибудь другие варианты были?

— Сами вспоминали про одинокую старушку, которую заели насмерть собственные кошки.

— Продолжу аналогию… Потому, что кошки не могли открыть дверь бабкиной квартиры. Иначе, они бы каких угодно бандитов впустили, — филологиня деликатностью тоже не страдает, — А вот ленинградцы — могли. Хуже того — именно такого шага от них и ждали. По опыту падения Древнего Рима.

Намек прозрачный… По сценарию, мне бы следовало возмутиться. По жизни — промолчу.

— Зря гримасничаете, Галина… — ведь специально же от него отвернулась, наверное, высмотрел отражение в стекле, — Жданов и компания — дураками не были. Они прекрасно представляли, какой шабаш безумия начнется в осажденном Ленинграде, если "чистой публике" хотя бы намекнуть, что запасов еды — нет. А пока сверкающие изобилием витрины продовольственных магазинов — зыбкий мираж.

— Я в курсе… — и эти люди учат меня жить?

— ???

— Середина сентября 1941 года — самый удивительный период в истории Ленинграда. В официальных документах — практически не отраженный. Это был момент, когда городская власть поняла как ничтожны её возможности удерживать в повиновении вот-вот готовую взбеситься человеческую массу.

— ???

— Все ранее известные революции, путчи и майданы — тьфу. Даже взятие Рима готами — тьфу. Никогда ещё в писанной истории человечества не возникало ситуации, когда население крупного мегаполиса могло сменить правящий режим буквально "ударив палец о палец". Р-р-раз! И всё городское начальство — повисло на фонарях вдоль Невского проспекта (тогда — Проспекта 25-го октября). Правду о сложившемся положении в Смольном не решались произносить вслух. Подозреваю, о ней боялись думать.

— Вы о чем?

— Начиная с 8–9 сентября — в Ленинграде воцарилась атмосфера "пира во время чумы". Продолжала бесперебойно работать розничная торговля. Работникам остановленных предприятий — щедро выдали зарплаты. В условиях панически нарастающего спроса, полки оставались полными, а очередей не было и намека. Гремели музыкой коммерческие рестораны… Продолжали функционировать театры и иные развлекательные заведения… Карточная система — существовала параллельно свободной продаже любых продуктов питания. Деликатесами (вроде черной икры и крабовых консервов) продолжали торговать без всяких ограничений. Там где вроде бы ввели "ограничения" — мало что изменилось. Например, сахар по карточкам — продолжали отпускать на душу населения щедрее, чем в во всей остальной России до войны.

— Действительно странно…

— Злые языки утверждают, что в те дни "наверху" обсуждался вопрос — будет ли город оставлен (путем вывоза высшего руководства самолетами и бросания на произвол толпы "нижестоящего") или его оборона — технически возможна? Решали, понятно, в Москве… Но, ожидание сильно затянулось.

— И когда решили?

— Скорее всего, 16 сентября. Когда сомкнулось немецкое окружение вокруг "киевского котла" и стало ясно, что Блокада — не случайность, а часть плана изоляции советских войск от баз снабжения и путей отступления. Киев, кстати, Сталин тоже категорически запретил сдавать. И? Он был взят без единого выстрела. Что прозрачно намекало на реальную веру в Советскую власть и моральный дух "столичного населения". Именно в этот день, по всему Ленинграду — зазвенели телефоны. Снявшим трубку вежливо сообщали "аппарат отключен до конца войны". Прошло всего несколько дней и всё стало быстро изменяться… плавно и неотвратимо, до полной неузнаваемости и без особого предупреждения…

— Когда клюнул жареный петух… — удовлетворенно прокряхтел Ахинеев, — Если в СССР образца "осени 1941 года" что-то работало нормально — так это разведка. 16 сентября была подписана директива командования группой армий "Центр" о начале операции "Тайфун", задачей которой ставились окружение и захват Москвы… Шутки кончились, пошла "тотальная война", всеми доступными средствами.

— А как иначе? — едко хмыкнула Ленка, — Возвращаясь к нашим кошкам. Точнее к толпе ленинградских обывателей… Своё "священное право на проживание" (в осажденной врагами квартире) — они у властей отстояли. Подобно холеному домашнему коту, полагая, что святые права на полную миску и теплую батарею — прилагаются к "ленинградской прописке" автоматически. При любом режиме! Власть любимых дармоедов разочаровывать не стала. Даже не сразу урезала щедрую "столичную" пайку. Но сама озаботилась срочным поиском "опытного ветеринара". Счет времени, в тот момент — шел на дни и часы. Ждать, что ещё, посреди войны, отчебучат зажравшиеся холуи, отягощенные высокой культурой, уровнем самосознания и свободомыслием (правильно я вашу мантру процитировала?) — стало смертельно опасно. Осталось выяснить, как "способность к самостоятельному независимому мышлению" довела их до могилы.

— Известно как, по "немецкому рецепту"…

— ???

— Кроме жителей столиц и ведущих промышленных центров, на "особом снабжении" стоял кадровый состав РККА. Ворошилов выбил для командного состава армии наилучшие из возможных условий. Итог — слегка предсказуем. В то же самое время руководство Третьего Рейха решало вопрос — что ему делать с миллионами свежесдавшихся пленных (срочно решивших "пересидеть" войну в самом, как тогда им казалось, безопасном месте — вражеском тылу)?

— Насколько я в курсе, — голос завхоза буквально сочится ядом (не любит он вояк), — передовая немецкая медицина — прописала поциентам совершенно особое "лечебное питание". Волшебно помогающее от борзости не по заслугам. Всемирно знаменитый и не менее пресловутый "эрзац-хлеб" (из древесной муки) унд чуть менее известный "эрзац-суп" (из свежескошенной травы). Авторитет немецкой науки в довоенном Союзе был невероятно высок. Ясен перец — наши про "козырный рецептик" немедленно узнали, скопировали и "приняли на вооружение". Немцы — они ведь не дураки! Зря — ничего не делают!

— Оказывается, вы и сами всё знаете, — не думала, что эта тема всплывет вот так…

— Кстати… — не замедлил подпустить яду Ахинеев, — Раз сегодня вечер откровений — нельзя ли уточнить имя и фамилию главного исполнителя ленинградского варианта "утилизации быдла"? Такого рода акции редко остаются анонимными.

— ???

— Про доброго доктора Иозефа Менгеле или не менее доброго Сиро Исия — мир наслышан уже достаточно… А кого конкретно назначили палачом блокадного Ленинграда? Подозреваю, как и эти двое — товарисч не понес никакого наказания, был осыпан наградами и спокойно умер в своей постели. Даже, если это тоже "совершенно секретно" — какие у нас теперь "секреты"? Всю жизнь хотел узнать…

— Василий Иванович Шарков… — какие же пустяки вас беспокоят, — Профессор, доктор технических наук, зам директора ВНИИГС (Всесоюзного института гидролизно-спиртовой промышленности). Причем, учтите — он тогда сам (!) на это дело подписался. Добровольно!

— Можно подробнее? — народ ощутимо напрягся (можно понять), а гори оно всё огнем…

— Легко! Второго октября 1941 года — войска Западного, Брянского и Резервного фронтов потерпели тяжелое поражение под Вязьмой. Уже к 12 октября — прекратили существование пять советских армий. В "вяземском котле" немцы взяли 660 тысяч пленных. До самой Москве оставалось 120 километров. Руководство СССР узнало о германском ударе 4 октября, из выступления Гитлера по радио. Собственные источники информации — рапортовали только о победах и "упорном сопротивлении" врагам. Именно в это время, в Смольном — состоялось историческое совещание, записи которого (как я раньше думала) останутся закрытыми для исследователей навсегда. Вышло иначе, в послевоенных мемуарах и в юбилейных статьях — многие его участники о содержании обсуждения проболтались. Высшее руководство Ленинграда (в лице завотделом пищевой промышленности городского комитета партии Алексея Петровича Клеменчука) цинично огласило приглашенным спецам "проблему номер один" — надо превентивно задавить назревающий голодный бунт. Любыми средствами! По возможности — как-то незаметно для "протестного электората". Удержать в Ленинграде государственную власть — тогда требовалось какой угодно ценой.

— А в чем криминал?

— В ультимативной постановке задачи. Варианты производства продуктов в Ленинграде — не рассматривались. Варианты массовой мобилизации населения для сбора "дикоросов" или выращивания чего-то съестного в примитивных парниках — не рассматривались. Выход города на "самообеспечение" — даже не предполагался. Сохранение строжайше контролируемого порядка распределения продовольствия — считалось обязательным. "Централизованное снабжение" — оставалось последней ниточкой, на которой держался режим. Короче, было приказано — "организовать производство заменителей пищевых продуктов из непищевого сырья". Я цитирую Клеменчука дословно! Если перевести на русский язык — это прямая команда начать кормление мирного населения "имитатором еды". Причем — как можно скорее. Игнорируя все "медицинские последствия" такого шага! Считалось, что там и тогда — "главное, выиграть время".

— Сознательно решили скопировать немецкий "усмирительный рецепт", для заключенных концентрационных лагерей?

— Угу. С той разницей, что у военнопленных возможности перебирать харчами не было. А привычные к "столичному снабжению" ленинградцы, по довоенной привычке мнящие себя "полноправными гражданами", почуяв неожиданную перемену участи — могли опасно разбушеваться. Требовалась поистине ювелирная работа. Тут-то и настал звездный час для Васи Шаркова…

— Так что он тогда сделал?

— Всего-навсего — предложил постепенно разбавлять муку для выпечки хлеба порошком микрокристаллической целлюлозы. На вид и на вкус — подобный "имитатор хлеба" очень трудно отличить от настоящего. Даже белый. При отсутствии у целлюлозы какой-либо питательной ценности. Причем — ею можно было бодяжить муку прямо на мучных складах, до предела сократив число "посвященных в тайну". Визуально или органолептически, смесь муки с порошковой целлюлозой — от настоящей муки неотличима. Даже — когда содержание целлюлозы там значительно больше половины и есть такой хлеб — бесполезно…

— Возвращаясь к нашим кошкам, — прокомментировала филологиня, — Оборзевшему зверю — продолжали наливать в миску привычное количество "вроде бы молока". Молоко там даже содержалось! Просто, всё больше и больше разбавленное водой. Сначала — оно почти незаметно. Но, к отопительному сезону "протестант" уже еле таскает лапы. На какое-то осмысленное сопротивление более не способен. Время отключать батареи… "Пациент созрел" и максимум, что может — жалобно мяукнуть перед смертью.

В помещении повисла гробовая тишина. Уж на что я циничная, особенно со зла, но тут Ленка определенно переборщила… У каудильо, кажется, натурально по тексту басни — "в зобу дыханье сперло". Мою техническую записку "Применение пищевой целлюлозы" (как учили, ровно на одну половину листика формата А4) он разумеется прочел. О том как пищевая добавка Е460 убивает не отравляя — там было описано предельно доходчиво (ночной разговор в Северодвинске не прошел даром). Ага, зацепило!

— Вы считаете — он всё понимал и выдвинул своё изуверское предложение сознательно?!

— Я не считаю, а точно знаю… После войны — Шарков охотно эту историю рассказывал и частично описал в своей научной работе "Производство пищевой целлюлозы". Чего ему стыдиться? Уже в 1942 году, "за успехи в выполнении особо важного правительственного задания" — он получил орден Трудового Красного Знамени и преспокойно уехал в эвакуацию. А вернувшись в Ленинград после войны — продолжал заниматься саморекламой. Например, в студенческой столовой Лесотехнической академии, ещё долгие годы после войны (!) — бесплатно выдавали "пирожные", сделанные из "пищевой целлюлозы". По скудости рациона — многие их брали и ели, с целью заглушить чувство голода. Так что, метод рабочий.

— Почему никто не возмутился идеей прямо на том совещании, — поежился завхоз, — я приблизительно представляю. На него собрались "надежные кадры"… Почему не возбухли медики — вы в прошлый раз объяснили. Но, потом — через много лет после войны?!

— Государственное мышление. Преемственность. Даже через десятилетия после войны на основных постах административной системы СССР продолжали сидеть те же самые "надежные кадры". Так, Алексей Клеменчук, осужденный по "Ленинградскому делу" на 25 лет лагерей, лишенный всех званий и наград, после смерти Сталина — немедленно "всплыл" из политического небытия! До такой степени, что в 1957–1961 годах — оказался начальником Главного Управления пищевой промышленности ВСНХ РСФСР, а с 1965-го по 1979-й год (!) — занимал пост министра пищевой промышленности РСФСР. Представляете?

— Символично, — процедила филологиня, — Все помнят, что в послевоенной России было стабильно плохо с продуктами. Если верить деду, особо резко похужело — с конца 50-х годов. А чему удивляться, если всей пищевой промышленностью, больше двадцати лет (!), рулил тот самый дяденька, который лично отдал приказ организовать голодный мор в блокадном Ленинграде и потом руководил всей блокадной движухой с поддельной едой? Талант, как говорится, не пропьешь! Для того и держали…

— Если кому-то от этого полегчает, могу добавить, что хотя из лагеря Клеменчука и достали — военных наград ему так и не вернули. До самой смерти — он звенел "юбилейными" медальками и единственным орденом Трудового Красного Знамени, пожалованным к семидесятилетию. Тоже "маркер". Поймите, по меркам тех лет — они ничего особенного плохого не совершили! Просто выполняли приказы. Приказ кормить людей поддельным хлебом — был. Приказ кормить людей дрожжевым бульоном — тоже был. А приказа как-то их спасать — не имелось. Какие к профессиональным партийным холуям претензии?

— Плевать на биографию злобного упыря… Что там было дальше с "добрым доктором"?

— Шаркова — тоже не обидели… Мерзавец просидел на должности ректора "Лесопилки" (Лесотехнической академии) до 1973 года и спокойно умер в 1974 году. Знали, помнили и помалкивали о преступлениях времен Блокады мно-о-гие. И все "посвященные" — ещё долгие десятилетия после войны продолжали вдохновенно врать. Маленький, но показательный пример! В самый разгар "оттепели", издательство "Воениздат" — напечатало книжку "Ленинград в блокаде". С довольно таки подробным изложением официальной версии "усмирительного кормления". Это — 1958 год. Все герои "Ленинградского дела" не только расстреляны, но и реабилитированы. Кругом бушует "хрущевская гласность". Ан, нет! Официальная легенда, про многотрудную работу над превращением "промышленной" целлюлозы в её же якобы "пищевой аналог", изобретенная во время войны — в книжке пересказывается дословно. Она — "священный канон"!

— Я её читал… — сдержанно обронил главный начальник, — В чем главная неправда?

— Начнем с того, что требование изобрести для ленинградцев "имитационную еду", с самого начала — являлось приказом. Государство решило избавиться от лишних ртов. Во-вторых, Шарков показательно-фигурно "проехался на жопе перед начальством". Я — могу! Хоть завтра… Поручите мне! Смрад горелой резины, после его выходки — будет держаться ещё столетиями. В-третьих, на разработку технологии и получение опытной партии "порошковой целлюлозы" Шаркову дали ровно одни сутки. Через 24 часа первую партию поддельной муки передали пекарям, а ещё через сутки были представлены первые образцы хлеба с целлюлозой. О важности затеи можно судить по тому факту, что на дегустацию "пайка смерти" — сбежались все члены Военного совета Ленинграда и секретари горкома партии (самое высшее руководство). Пекари не подвели. Через много десятилетий, Дмитрий Павлов (тогда уполномоченный ГКО по продовольственному снабжению) вспоминал, что вид "поддельного хлеба" оказался очень аппетитным — румяный, с поджаристой корочкой. Запах — тоже подозрений не вызывал. Только вкус отдавал горечью.

— Хорошо! Человек сделал то что обещал. Точно и в срок. Почему вы считаете Шаркова конченной скотиной? — трудно общаться с людьми, забывшими основы химии сразу после окончания школы.

— Потому, что этот моральный урод получил доступ к совершенно уникальному ресурсу, действительно способному спасти весь Ленинград от голода. И сознательно (!) пустил его на ветер…

— ???

— Примерно 93 % экспорта из СССР на Запад в начале 40-х годов везли морем. И только 7–8 % — по железной дороге. Летом 1941 года в порту Ленинграда (тогда наш главный порт на Балтике) — застрял, как минимум, месячный (!) экспорт Советского Союза на этом направлении. Порты республик Прибалтики до войны использовались мало и в основном военными. Что везли в Европу (в том числе, по иронии судьбы — немцам), то и обнаружили. На этих с позволения сказать "резервах", весь первый год Блокады и тянули. Осенью 1941 года ленинградский порт был забит самыми разнообразными грузами. Что и где имеется — знал крайне ограниченный круг лиц. Члены комиссии по инвентаризации и самое высшее руководство города. В частности, там застряли сотни тысяч тонн промышленной целлюлозы. Экспортной и предназначенной для городских бумажных фабрик, — подражая Ленке, сделала значительную паузу, но никто кроме Льва Абрамовича, похоже, в смысл сказанного не врубился, жаль, — Шарков, в 30-х годах — один из ведущих в СССР разработчиков технологии гидролизного спирта. Для чего можно применить уже полностью готовую, очищенную целлюлозу — он на том совещании представлял лучше всех.

— ???

— Вместо издевательских 150-ти граммов почти несъедобного "блокадного хлеба" можно было ежедневно (!) обеспечить каждому блокаднику полный стакан патоки. Из того же самого сырья. В идеальном случае — дополнением к тому же самому (!) кусочку "имитатора еды". Раз уж взялся своими силами косплеить "Kriegsbrot und Ersatzhonig" сумрачного тевтонского гения, времен Первой Мировой войны. Целлюлозы было завались… На складах, в цехах, в виде готовых запасов бумаги. Всю Блокаду ленинградские типографии тиражировали "ура-патриотическую" макулатуру. А это — была еда. Понимаете?

Судя по вежливому переглядыванию присутствующих — мой пафос не оценили. Впрочем, в современных школах и институтах — органическую химию традиционно преподают плохо. По себе помню. А вне контекста — эти уроки и вовсе можно считать напрасной тратой времени. Лев Абрамович, конечно, умница и коллега-химик, но "тему не рыл" и доводить этот "блокадный ликбез" до конца придется мне. Больше некому.

— Вячеслав Андреевич, вы мою служебную записку по "продуктовому мультипликатору" — читали? Там ещё прилагалась заявка на "остро дефицитные материалы".

— Читал. И не только я. Дарья — её построчно проверяла. Половину ночи в справочной литературе рылась. Вроде всё правильно. Но толстой "пищевой нержавейки" для автоклава — у нас нет. Совсем… И если появится, то нескоро. Надо искать другие варианты. Вроде вашего, с электрохимией.

— Не надо их искать. И в блокадном Ленинграде — тоже было не надо. Если получение целлюлозы — трудоемкий и энергозатратный процесс, то её осахаривание в водном растворе минеральных кислот — задача для ребенка. Готовая, очищенная от примесей целлюлоза — сама распадается на моно и простые полисахариды. После нейтрализации кислоты, практически в одну стадию — получается пищевая патока. Теми же силами, на том же самом оборудовании, что государство щедро выделило Шаркову для производства смертоносной поддельной муки — можно было ежесуточно, сотнями и тысячами тонн (!), производить "технически чистый" глюкозный сироп. Уже не "пайку смерти", а настоящую полноценную еду. Эрзац-мед. И — спасти от голодной смерти всех… — горло опять перехватило…

— Галочка, вам ещё водички?

— Дайте досказать. Под производство "гидроцеллюлозы" Шарков получил в распоряжение мощности нескольких предприятий. Начиная с пивоваренного завода имени Степана Разина и заканчивая бумажной фабрикой "Гознак". Принцип переработки везде был один и тот же. Массивные листы "беленой" целлюлозы (размером 80 на 100 сантиметров и весом по 500–700 граммов каждый) растворяли в горячем растворе (хлористого кальция, хлористого цинка или концентрированной минеральной кислоты). Затем — этот раствор охлаждали (разбавляли холодной водой). Целлюлоза выпадала в осадок. Уже не волокнами, а в форме пылевидного белого порошка. Его промывали от остатков растворителя, сушили и отправляли на продовольственные склады. Бодяжить настоящую муку. Производство заработало на полную мощность в первые недели октября 1941 года. И уже не прекращалось до самого прорыва Блокады. Точные масштабы выпуска шарковского "имитатора еды" — тайна по сей день. Как и число его невинных жертв…

— Понятно.

— Злая ирония состоит в том, что если бы ту же самую "гидроцеллюлозу", в тех же самых (!) подогреваемых паром чанах, с той же самой разбавленной минеральной кислотой (!) оставили на пару-тройку часов, покипеть, до полного гидролиза — она разложилась бы до элементарных сахаров. Вместо бесполезной "гидроцеллюлозы" — в чане оказался бы нормальный сахарный сироп, пригодный для употребления в пищу. Поскольку реакция разложения целлюлозы на D-глюкозу, в минеральных кислотах, идет до конца, из каждого её килограмма — можно было получить около полутора килограммов сладкой технической патоки. Суточный паек, по медицинской норме калорийности питания, для 5–7 человек.

— Извините, звучит слишком эмоционально, что бы быть правдой… Наверняка там были многочисленные технические сложности, — как мужика и руководителя — я нашего каудильо уважаю, но в химических вопросах — он дуб-дубом. Опять же, идея, что государство всегда убийца, по своей сути — до профессионального спасателя не доходит.

— Я таки дико извиняюсь… — гм, неужели коллега по химическому образованию решил за меня вступиться? — но тут Галочка обидно права. Получить из волокнистой "технической" целлюлозы пригодный в пищу сироп, немногим сложнее, чем приготовить порошок "гидроцеллюлозы". Просто потому, что отпадает необходимость в процедуре промывания готовой реакционной смеси водой, её охлаждении и сушке. Сахарную патоку — можно было сразу разливать в транспортную тару и отправлять по "пунктам отоваривания карточек". Ещё горячей! — ещё один глас вопиющего в пустыне. У народа одно недоумение.

— ???

— Можно, я кратенько объясню? Строго в пределах терминологии "для средней школы"?

— Даже нужно! — вот тут Соколов сразу подобрался, — Мне ведь ещё решение принимать!

М-да! Как хорошо иногда оказаться вдалеке от "любимой родины" (с маленькой буквы). Страшно подумать, что за судьба ждала бы нашего главного начальника (с его волюнтаристским стилем разруливания проблем) в блокадном Ленинграде. Тупо пополнил бы список "жертв сталинских репрессий".

— Широко известен метод получения патоки из растительного крахмала. В деревянный или металлический бак, с механической мешалкой — наливают воду, подогревают её паром и, при 50–55 градусах Цельсия — загружают крахмал-сырец, до получения крахмального молока с удельным весом 1,14-1,16 кг/литр. Осахаривание ведется в присутствии соляной или серной кислоты, с концентрацией 1–2 % по отношению к объему находящейся в баке воды. Процесс идет при интенсивном кипении и, в среднем — занимает 14–15 минут. Точный срок кипячения — определяется опытным путем. Крахмал — бывает разный. Крупнозернистый картофельный распадается на сахара дольше. Мелкозернистый рисовый — быстрее. Одна концентрация крахмального молока — постоянна и выбрана не случайно. После осахаривания — плотность сиропа составляет 50–52 % (по рефрактометру). По окончании процедуры (после йодной пробы) — кислоту нейтрализуют. Мелом, если применялась серная кислота. При названной концентрации — растворимость в патоке гипса минимальна и он легко выпадает в осадок (вместе с неиспользованным мелом). Процедить раствор нетрудно. Активность соляной кислоты — вдвое выше, чем у серной. Поэтому, её концентрация в гидролизном растворе — обычно не превышает 1 %. Соляную кислоту — нейтрализуют содой. Небольшая примесь образующейся поваренной соли в полученной пищевой патоке — на вкус практически не ощутима.

— В общих чертах — что-то припоминаю…

— Чистая целлюлоза, с химической точки зрения, абсолютно такой же полисахарид, как и крахмал. Просто не так легко гидролизуемый. Гидролиз обычной целлюлозы достаточно быстро идет в трех случаях. В очень концентрированных растворах минеральных кислот при комнатной температуре или при температуре 180–190 градусов (и давлении 10–12 атмосфер) в автоклавах при концентрации кислоты 1–2 %. Что там, что там — процесс занимает не менее часа. Отдельный случай — кипячение подвергнутой гидролизу целлюлозы, при температуре кипения воды (!) и той же концентрации минеральных кислот в растворе, что и при получении патоки из крахмала. "Гидроцеллюлоза" распадается на сахара примерно за 2–3 часа. Дальнейшие действия полностью подобны применяемым при осахаривании крахмала. Включая норму загрузки сырья, для получения оптимальной (50–52 %) плотности сиропа. Я понятно выражаюсь?

— Вполне…

— Таким образом, как сырье для производства патоки — обыкновенный пищевой крахмал и пресловутая "гидроцеллюлоза" отличаются сравнительно мало. Скорость распада "гидроцеллюлозы" на порядок ниже. Не критично. Но, для человеческого желудка эта разница фатальна… и летальна… Мы даже стандартный крахмал (!), без предварительной "тепловой обработки" — переварить не в состоянии.

— Шарков все эти подробности знал и молчал?

— Не только. Он ещё и разбазаривал драгоценные ресурсы, которые буквально вырывали у блокадного города. Пивоваренный завод имени Степана Разина, производивший "гидроцеллюлозу" — был первые блокадные осень и зиму 100 % обеспечен электричеством и топливом. Даже в декабре (!), когда остановились все предприятия и свет бесперебойно горел разве что в Смольном и Большом доме.

— Ну, хорошо… Дяденька често выполнил людоедский приказ. А какова альтернатива?

— Ой… Можно грубо прикинуть по открытым данным. Только на уже упомянутом заводе имени Степана Разина на программу голодного усмирения Ленинграда одновременно работали 110 чанов с механическими мешалками для варки пива. По десять кубометров объемом каждый. Если предположить их использование для осахаривания получаемой "гидроцеллюлозы", из расчета 50 % загрузки сырья по весу, то получается, что каждые несколько часов город мог получать больше тысячи кубометров 50 % патоки. В пересчете на медицинские нормы — не менее двух миллионов (!) "суточных порций" сахарного сиропа, достаточных для нормальной жизни здорового взрослого человека. Без каких-то дополнительных усилий. Из того же самого, заведомо "непищевого" промышленного сырья. А тогда, на затею Шаркова, работало множество предприятий. В том числе — располагающих нормальными крупнотоннажными автоклавами. Там, халявную техническую целлюлозу — можно было перегонять на патоку играючи. Представляете, как мне сейчас обидно?

Вот теперь — общество прониклось. Даже ветер кажется стих. Молчание затянулось.

— Галина Олеговна… — тон Соколова не просто официальный, а вдобавок с виноватыми нотками, — Вам не кажется, что мы говорим на разных языках? Вот вы сейчас, как полагаете — очень толково всё объяснили. Отдельные слова и фразы — я понимаю прекрасно. Даже предложения. А в целом — картинка ни бельмеса не складывается. Что будем делать? Лев Абрамович, похоже, вас понимает лучше и помалкивает, но решение — принимать мне. Вам не кажется, что трагедия Блокады — из-за этого тоже?

— Я точно знаю, что "из-за этого тоже"… — передразнивать старших и особенно своё начальство — некрасиво, а что поделать? — Скажу больше, именно по этой причине, немцы искренне нас считали недочеловеками. Строили далеко идущие планы на факте дикого образовательного разрыва между советским "партийно-хозяйственным руководством" и более-менее квалифицированными специалистами. По мнению германского командования — блокадным Ленинградом рулила банда безграмотных идиотов и город, со дня на день, должен был восстать. Они этого — три года ждали! Просто недооценили противника…

— В плане способности расти над собой?

— Не-а! В плане готовности наших начальников убивать любого, кто скажет хоть слово поперек или посягнет на их право принимать ответственные решения. Всех (!) кто пытался критиковать действия Шаркова или обсуждать альтернативные варианты продовольственного обеспечения Ленинграда — осенью 1941 и последующей зимой, даже не слушали. Обвиняли в государственной измене и убивали. Как немецких шпионов, в том числе. Ради защиты священного принципа "единоначалия". Ради сохранения за государством полного контроля за распределением продуктов питания. Тут мы — впереди планеты всей…

— Вы считаете, что в этих скороспелых обвинениях — не было никакого смысла?

— Наоборот, я уверена, что смысл был.

— ???

— Коминтерн — всегда опирался на "элитные" кадры, отчего его позиции среди научно-технической интеллигенции Ленинграда были традиционно крепки. Строя планы по перехвату власти, там совершенно не беспокоились по поводу продовольственного или материального "обеспечения" блокадного города! Коммунистическое подполье точно знало, что всего необходимого — в достатке или в избытке. Если вспомнить, что официальным языком Коминтерна был немецкий, а связи его руководства в Германии были прочнее и авторитетнее, чем среди советского партхозактива — отношение немного предсказуемое.

— ???

— Промышленное производство "синтетического меда" из древесной целлюлозы в Третьем Рейхе началось ещё в 30-х годах и нарастало всю войну. Какая-то информация о немецкой технологии — в советской научной среде циркулировала. Наши занялись работами в этом направлении поздно. Первые успешные опыты по получению химически чистой глюкозы из природной древесины "в непрерывном цикле" — это работы московской группы Одинцова в 1939 году и ленинградской группы Лебедева в 1940 году. Те и другие — были немедленно засекречены. Возможно, это помогло разработчикам выжить. А вот немцы, в войну — подняли головы слишком высоко. Если честно — прыгнули выше головы. И за это — получили по башке со страшной силой… А все их работающие заводы по производству "синтетического меда", после 1945 года — были срочно демонтированы и больше — нигде никогда не всплыли. Потому, что низ-зя…

— ???

— Провозглашение окруженного немцами Ленинграда "островом коммунизма" — не только подрывало самые основы существования социалистического государственного строя. Любой успех попытки создания там "продовольственной автономии" — означал переход крупного мегаполиса на принципиально новый технологический уклад. И перелом хода мировой истории, на фоне которого, вся Вторая Мировая война — это так, "детский крик на лужайке". Вот её и задавили…

— Мне кажется, — зябко поежился каудильо, — первоначальный "руководящий ляп" — все таки можно было переиграть. Пусть не в ноябре, так в декабре. Сами писали, что питание глюкозой, в отличие от твердой пищи — позволяет выхаживать даже дистрофиков… Это резко снизило бы смертность зимой 41-го года. Пускай с запозданием, но — вот технология, вот — забота о ленинградцах, вот вам съедобная глюкоза… вместо неперевариваемого человеческим желудком мусора из "блокадной пайки".

— Палево! — после долгого молчания подал голос Плотников, — Моментально возник бы вопрос — с хрена ли это не сделали сразу, а "гениально озарились" только уже уморив сотни тысяч? Учитывая военную обстановку и крутой нрав отца народов — потребовались бы "козлы отпущения"… Из числа "неприкасаемых". Власть — не может ошибаться. Если допущен "косяк" такого масштаба — то это вредители или вражьи шпионы. И кого ими назначать, когда всех, кого надо и так давно уже пустили в распыл? Не сам же Жданов придумал настолько эпичный трындец? Ему бы лично образования не хватило…

— А вот на эти вопросы я вам ответить могу, — общественность покосилась на меня, — Дело в бумажках (ковыряла тему). Предложения об организации производства еды, а не "пайки смерти" — в первые дни и недели Блокады подавали в избытке. Причем, не устно (прорваться на прием к вождям было невозможно), а в письменной форме. По всем правилам делопроизводства с заверенной копией. При любом "разборе полетов", по поводу "блокадного гладомора" — все эти бумажки разом превратились бы в убойный "компромат". Гроб с музыкой, как минимум для всего высшего руководства Ленинграда. Берия тоже был в курсе. Скорее всего — и кто-то ещё. Что сказали бы дознаватели? "Уроды, с самого начала всё понимали, но специально убили медленной голодной смертью миллионы советских людей!" Скандал…

— Так ведь выкрутились?

— Угу. В конце 1941 года, когда город уже был завален трупами — начальство приняло решение опередить события. Авторов самых толковых предложений — начали искать и арестовывать, как вредителей. После чего — обвинять в шпионаже (что давало основания для обыска с целью изъятия всех компрометирующих государство бумажек). Ну, и быстренько расстреливать "без вины виноватых". Война всё спишет!

— "Хорошо смеется тот, кто стреляет последним… А что бы выстрелить последним — надо стрелять первым…" — процитировала Ленка цитату из перлов любимого папой генерала Лебедя.

— Политика? Точнее — карьеризм и борьба амбиций? Сам не могу, но и другим не дам.

— Естественно!

— Тогда — с политикой завязываем. Объясняйте технику. Главнее меня тут никого нет.

Предложение заманчивое. Настолько, что снова попить водички захотелось. Уже давно выдохшейся… Снова воскресли в памяти Володя, обшарпанная ведомственная гостиница в Северодвинске и наш ночной разговор о возможности за несколько "приемных" минут как-то объяснить высоким властям хотя бы элементарные понятия о кризисных пищевых технологиях… В блокадном Ленинграде — не вышло.

— Лев Абрамович, у меня просьба. Если начну выражаться непонятно для обыкновенных людей — дайте знак. Я эту границу плохо ощущаю. Привыкла к общению с коллегами по специальности…

— Галочка, вы таки себя недооцениваете! — обласкал, эх-х-х.

— Начнем с беглого перечисления основных принципов нового технологического уклада:

1. Он делает ненужными знания и технологии, на которых держался предыдущий уклад.

2. Он использует сырьё, энергию и материалы, которые до него — считались мусором.

3. Он отменяет сложившуюся систему разделения труда и, как результат — саму власть.

— О причинах Кризиса Бронзы — мы с вами уже увлекательно поговорили в прошлый раз.

— Там — базисом общественного устройства был доступ к металлам и боевому оружию. С переходом от медных сплавов к железу, оружие подешевело в десятки раз и стало доступным всем. Мало никому не показалось. В нашем случае — разговор о смене технологического уклада производства пищи. А конкретно — самой так сказать "массивной" составляющей ежедневного пайка. Его "калорийной" части.

— Коллективное производство еды, в Позднем Неолите постепенно заменившее охоту и собирательство — стало, в итоге, кормовой базой для зарождения государства. Социального паразита, порабощающего людей за счет разделения труда, изъятия и централизованного распределения ресурсов.

— Можно сказать и так, — в некоторых отношениях Ленка умница, схватывает на лету, — Если не трудно — сделайте хронометраж. Интересно, во сколько минут я сейчас уложусь?

— Запись, в любом случае, ведется, — пожала плечами филологиня, — Но, если надо…

— Как говорится (простите за краткое отступление от основной темы дискуссии) — напоминаю некоторые общеизвестные в узких кругах, на начало 40-х годов ХХ века, исторические факты:

Калория — есть количество тепла, нужное для нагревания одного грамма воды на один градус Цельсия. Термин "калория" (по латыни calor — тепло) ввел в оборот французский химик Николя Клеман-Дезорм. Во французских словарях он появился в 1842 году. Первый "калориметр" (прибор для измерения теплоты) изобрели столетием раньше. Английский химик Джозеф Блэк с его помощью определил теплоемкости разных веществ, скрытую теплоту плавления льда и испарения воды… Методикой Блэка — воспользовались французские ученые Антуан Лоран Лавуазье и Пьер Симон Лаплас. Уже в 1780 году они начали свою знаменитую серию калориметрических экспериментов. В том числе — замахнулись на святое. Постулат "виталистов" о непознаваемости хода жизненных процессов. Первый калориметр — был ледяным. Внутреннюю полую камеру, куда помещали тепловыделяющий объект (например, живого зверька) окружала рубашка, заполненной льдом или снегом. Та, в свою очередь, была окружена воздушной теплоизоляцией, чтобы лед не плавился от внешнего нагрева. Теплота от естественной жизнедеятельности организма внутри калориметра — нагревала и плавила лед. Талую воду, стекавшую из рубашки в мерный сосуд, по окончании опыта — взвешивали и таким образом — определяли выделившуюся теплоту в единицу времени. По итогам многочисленных опытов Лавуазье высказал мысль, что дыхание животного — подобно горению свечи, за счет которого в организме поддерживается необходимый запас тепла и впервые связал три важнейшие функции живого организма — дыхание, питание и транспирацию (испарение воды). Примерно с тех пор, в научной среде, потихоньку заговорили о том, что пища в живом организме — как-то сгорает.

К началу XIX века, благодаря стараниям знаменитого французского химика Марселена Бертло точность калориметрических методов измерения возросла, появились более совершенные приборы — водяной калориметр и герметичная калориметрическая бомба. Последний прибор — особенно интересен. В нем можно измерять теплоту, выделяемую при произвольно быстрых реакциях, включая горение и взрыв.

Примерно с таким калориметром, в 30-х годах XIX века, начал первые опыты над пищей немецкий химик Юстус фон Либих, разделявший идеи Лавуазье о том, что пища — такое же топливо для организма, как дрова для печки. Причем, Либих первым назвал эти дрова — белки, жиры и углеводы. Он сжигал навески продуктов в калориметре и измерял выделившееся тепло. На основании результатов этих опытов Либих, вместе со своим коллегой Юлиусом фон Майером, составили самые первые в мире "таблицы калорийности продуктов питания". Пользуясь этими данными Либих с сотрудниками попытался рассчитать научно обоснованный рацион для прусских солдат.

Самым знаменитым последователем Юстуса фон Либиха — стал американский агрохимик Уилбур Олин Этуотер. В 1869–1871 годах Этуотер работал в Германии, где вдохновился как идеями физиологической калориметрии (посеянными Либихом), так и перспективами подобных экспериментов. Он первым додумался измерять энергоемкость компонентов пищи и придумал схему подсчета "калорийности" для любых продуктов питания. Сегодня его считают "отцом диетологии". Большую часть сведений о пище и ее компонентах (!), которыми пользуется современная наука — мир узнал из экспериментов Этуотера.

Так, хорошо знакомые нам значения "калорийности" для углеводов (4 ккал/г), белков (4 ккал/г) и жиров (9 ккал/г), впервые экспериментально получил Этуотер. Даже спустя полтора века — диетологи используют эти данные при подсчете "энергетической ценности" продуктов питания. Система Этуотера, по сей день, лежит в основе маркировки "калорийности" продуктов. В этом смысле, Уилбур Этуотер — самый цитируемый ученый в мире.

В 70-х годах XIX века еще не знали о витаминах, микроэлементах, аминокислотах и их особой важности для организма. Значение кальция и фосфора — признавали, но не понимали, какова их роль. Этуотер решал "энергетические" проблемы, а в то время уже точно знали, что энергию организму дают три основных компонента — белки, жиры и углеводы… Здесь-то и пригодилась калориметрическая бомба. В ней Этуотер измерял, сколько тепла выделяется при полном сгорании точной навески того или иного продукта питания. После некоторых колебаний, он добавил к "пищевым энергоносителям" этиловый спирт, со значением "калорийности" 7 ккал/г и немедленно за это пострадал. После публикации итогов работы — производители алкогольной продукции ухватились за его тезис "спирт дает много калорий" и стали активно использовать факт в рекламе. Это сильно огорчило Этуотера. Он сделал себе правилом каждый год обязательно читать студентам одну лекцию о вреде алкоголя и пользе умеренности во всем.

Разумеется не всё шло гладко. Никто не знал сколько каждого из главных компонентов содержится в реальных продуктах. Решение было найдено сугубо химическое. С помощью эфира — Этуотер экстрагировал жир из измельченного кусочка пищи, вес которого ему был точно известен и определял вес вещества (жира), перешедшего в эфир. Кстати, этот же несложный метод — применяют и в наши дни. С белками пришлось повозиться больше. Метода анализа, позволяющего определить количество белков в том или ином продукте — не могли придумать долго. Однако Этуотер знал, что в среднем — около 16 % массы белка приходится на азот. Он придумал, как определять количество азота в пище, и через него рассчитывал содержание в ней белка. С углеводами возникла похожая проблема. Надежно определять их общее содержание в пище — тогда не умели. Здесь выручила арифметика. Этуотер сжигал навеску еды и взвешивал количество пепла, по определению содержащего одни неорганические вещества. Теперь уже не составляло труда определить общее содержание органики (исходный вес пищи минус пепел). Вычитая из этого значения массу жира и белка — Этуотер получал усредненное содержание в продуктах углеводов.

Однако, быстро возник ещё один "неучтенный фактор". Известно, что не вся съедаемая пища как-то усваивается организмом. Изрядная её часть, так сказать, проскакивает через желудочно-кишечный тракт вхолостую. А знать и учитывать это дело при оценке энергетической ценности продукта хотелось. Этуотеру обследовал фекалии людей, с точно известным рационом питания. По его расчетам — среднем доля неусвоенной человеческим организмом пищи составляла не более 10 % от массы съеденного.

Весь ХХ век — биохимики дополняли заложенную Этуотером базу новыми данными. После Второй Мировой войны в его систему внесли "калорийность" для некрахмалистых полисахаридов — около 2 ккал/г. Общие факторы дополнили конкретными: белок яйца — 4,36 ккал/г, белок коричневого риса — 3,41 ккал/г и так далее. То же вышло с содержанием азота в белке: вместо среднего показателя в 16 % стали использовать конкретные цифры. Например, 17,54 % для белка макарон и 15,67 % для белка молока.

Однако, довольно быстро, выяснился главный недостаток системы Этуотера. Оказалось, что она не учитывает расхода энергии на процесс пищеварения. А эти траты заметны. Легче всего люди переваривают жиры, несколько хуже — сложные углеводы и хуже всего — белки. Чем больше доля белка в пище, тем выше расходы на пищеварение. Например, только в 1980-х годах (изучая проблему массового ожирения) установили, что люди, в рационе которых содержался избыток жира, получали почти такую же прибавку в весе, как и те, кто употреблял почти в пять раз больше калорий (по Этуотеру), но в виде крахмала… Заодно выяснилось значение физического состояния пищи. Степени её измельчения, глубины тепловой обработки, просто температуры подаваемой к столу еды. Белый хлеб из муки тонкого помола — усваивается почти на 100 %, а "черный" или "отрубной" — выходит с калом наполовину не переваренным.

Уже в ХХ веке, после открытия ферментов и очень тонких опытов по воспроизведению механизма разложения продуктов питания на легко усваиваемые организмом "элементарные компоненты" — выяснился поразительный для того времени факт. Человеческий организм (и его система пищеварения) — вовсе не идеальны. Крайне близкие (с точки зрения химика) питательные вещества (например, сахара) перевариваются очень по разному. Глюкоза — усваивается на 100 % (glycemic index равен 100), а почти неотличимая от неё фруктоза — только на 20 % (glycemic index равен 20). И это самый простой случай.

На самом деле — работа желудочно-кишечного тракта до сих пор полна загадок, отчего строгие формулировки "системы Этуотера" к усвоению пищи реальными людьми имеют достаточно далекое отношение. Чего стоит только "биоразнообразие" человеческой популяции. Все мы очень-очень разные, генетически, расово, по полу и возрасту, а значит — биохимически и метаболически. Самый наглядный пример такого рода — это худые люди с волчьим аппетитом, которые, несмотря на огромное количество поглощаемой пищи — совершенно не толстеют. Причина — в недостаточно эффективной работе ферментного набора. Они затрачивают на пищеварение гораздо больше энергии, чем полные. Поэтому, съев порции с точно одинаковой (по Этуотеру) "калорийностью" — полные люди прибавляют в весе больше, чем худые.

Разумеется, эти факты не прошли мимо внимания самого Этуотера… и он подобрался к тому же самому вопросу с другой стороны. Решил измерить приборно — сколько человеку нужно калорий? Вместе со коллегами по Веслеанскому колледжу, Эдвардом Росой и Френсисом Бенедиктом сконструировал большую вентилируемую камеру-калориметр, в которой мог целиком поместиться человек, работать там и отдыхать. Выделяемое тепло определяли по разности температур воды, которая протекала через систему трубок, проложенных в камере — на входе и на выходе. С помощью описанного прибора, в 1896 году, он начал исследовать — сколько энергии человек тратит в состоянии покоя, бодрствования и при разного рода деятельности, сколько потребляет кислорода и сколько производит углекислого газа. "Объектами исследования" — обычно становились его же собственные студенты.

В результате измерений Этуотер впервые в истории определил баланс между энергией, поступающей в организм с пищей и энергией так или иначе расходуемой на нагрев организма или работу по отношению к внешнему миру. Оказалось (и тогда это многим порвало шаблон), что и в человеческом организме действует закон сохранения энергии. Она никуда не исчезает, а переходит из одной формы в другую. С изрядным скандалом оказалось опровергнуто мнение "виталистов" и религиозных авторитетов, будто первый закон термодинамики — применим только к животным, но никак не к человеку (как "венцу творения"). Попутно Этуотер доказал — если человек не использует полностью энергию, поступающую в его организм с пищей, то она "запасается впрок", в виде подкожных килограммов жировых отложений.

Заодно выяснилось, что как "механическая машина" (совершающая полезную работу) наш организм крайне несовершенен. При работе мускулатуры, в среднем, только одна восьмая энергии (!) — тратится на дело. Вся остальная энергия (поступившая в организм с пищей) расходуется на нагревание его самого и в дальнейшем — окружающей среды. КПД мышц, без всякого преувеличения — "паровозный"…

В целом — обрисовалась достаточно неожиданная и удручающая картина "энергетической неэффективности" человеческого тела. В состоянии покоя его энергопотребление и попутное выделение тепла — сравнительно невелико. Около 60–70 ватт. Это результат деятельности мозга, сердца, печени, легких и желудка. Если человек занимается легкой физической работой, например, пешей ходьбой — это значение увеличивается до 100–120 ватт. Занятые тяжелой работой и спортсмены, во время интенсивных тренировок, выделяют в огружающую среду до 800–900 ватт. Пиковая мощность, непродолжительное время доступная человеческому организму — около одного киловатта. Таким образом, разница потребляемой (и выделяемой) человеком энергии, при различной мышечной нагрузке — отличается в 12–15 раз. Жизненно необходимыми являются только первые десятки ватт. А большая часть потребленной с пищей энергии при активной деятельности человека — превращается в бесполезное тепло. Как "механический" инструмент — его организм потрясающе расточителен. Любая механизация физического труда людей сразу и радикально сокращает непроизводительные расходы такого ценного ресурса, как высококалорийная еда.

Станки с механическим приводом, простейший "ручной" инструмент с электрическими и пневматическими моторами, механический транспорт и огнестрельное оружие (не требующее физических усилий для смертельного поражения противника) к началу ХХ века создали в мире принципиально новую ситуацию. Как источник физической силы человек стал окончательно не нужен. Дополнительно усугубила положение Первая Мировая война. Первая, в том числе, и как опыт массовой механизации ратного труда.

Тем не менее — бесполезных знаний не бывает. Заключительным аккордом в многолетней истории "научного" изучения калорийности питания стали германские эксперименты с солдатским пайком в разгар Первой Мировой войны. Предельно циничные, совершенно беспощадные и потрясающе наглядные…

Жестокая нехватка продуктов питания на фронте и в тылу заставила пересмотреть все гуманистические иллюзии относительно продовольственного обеспечения личного состава. Рассматривать человеческий организм как разновидность машины, нуждающейся в определенных расходниках и способной при нужде обходиться их суррогатами. В десятых годах ХХ века уже точно знали, сколько и чего надо взрослой особи Homo Sapiens Sapiens, что бы сразу не отбросить копыта в условиях затяжной "войны на выживание". Оптимальный рацион должен содержать 16 % белков (в идеале, животного происхождения), 17 % жиров (предпочтительно животного происхождения) и 67 % так называемых углеводов (крахмалистой пищи, пополам с растительной клетчаткой). Весовую долю углеводов можно уменьшить, пропорционально тяжести физических нагрузок. Отсюда, кстати, растут ноги удивительный немецкой традиции — кормить солдат в госпиталях половинным от "полевого" пайком. Какой смысл тратить дефицитное продовольствие на бездельников, которые всё равно целыми днями сидят или лежат? Вес отпускаемых продуктов так же можно дополнительно уменьшить за счет более глубокой переработки. Мелко рубленная вареная пища — усваивается гораздо полнее, чем кусковая. То же самое — касается специально эмульгированного жира. Осахаренный в патоку крахмал (по сравнению с хлебом) не требует переваривания вообще. Необходимый для работы кишечника и нормального формирования калового комка "инертный материал" проще добавить.

Итогом бесчеловечных опытов тевтонской военщины — стал так и не успевший получить до конца войны высочайшее одобрение суточный солдатский паек, состоящий из куска "военного хлеба" (Kriegsbrot или Ersatz-brot), содержащего не менее 150 граммов заведомо несъедобного (!) жмыха или целлюлозосодержащего мусора и прочих отбросов производства (наши кулинары деликатно именуют такую дрянь "пищевыми волокнами"), 350–400 граммовой палки "гороховой колбасы" (Erbsenwurst или Ersatz-wurst) за отсутствием мясного белка состоящей почти из одной гороховой муки, со вкусовой добавкой эмульсии сала в мясном соке и полного стакана (250–300 граммов) патоки или "искусственного меда" (Ersatz-honig). При всех видимых недостатках — данный "эрзац-рацион" действительно позволял (!) не просто выжить, а ещё и более-менее активно воевать. По крайней мере в Европе, на Западном фронте. Понятно, что содержание незаменимых аминокислот в суррогатной колбасе из гороха недостаточно, что отходы жирового производства — далеко не сало и техническая патока (пополам с "гидроцеллюлозой") — не тульский медовый пряник. Однако, даже с позиции диетологии XXI века — описанное питание давало организму необходимый минимум биологических "расходников" и полностью покрывало его энергозатраты.

После поражения кайзеровской Германии в Первой Мировой войне, никакой тайны данные сведения не составляли. Над отчаянными попытками голодающих немцев как-то прокормить народ и армию в 20-30-х годах ХХ века — их победители много шутили. Сами немецкие наработки — считались курьезом.

Специалисты, однако, про них знали и в тяжелый час были обязаны проконсультировать руководство осажденного Ленинграда о технической возможности кормить солдат и население пускай не вполне привычным, но "физиологически полноценным" набором "кризисных продуктов". Судя по развитию событий, руководство блокадного города — этих специалистов послало. Преследуя собственные цели…

— Так просто? — к чести собравшихся, выслушали меня внимательно и не перебивая.

— Совсем не просто, а местами достаточно вырвиглазно. В современных руководствах продолжают писать, что тяжелоработающему человеку нужно в сутки порядка 3500 ккал и выше. Обычному человеку, занятому легким трудом — необходимо порядка 2500 ккал. Наши армейские нормы — пример. А на самом деле, в условиях "механизированного быта" — всё достаточно просто и решаемо. Патока — это исключительно сытно. Технологии, доступные Шаркову — позволяли производить 50 % раствор патоки в воде. Минимум, по "поллитра жизни" на каждую блокадную душу в сутки. И сразу из чана — отправлять живительный сироп людям. Даже, без выпаривания лишней воды, для экономии ресурсов. Специфическая трудность состояла только в организации "замедленного всасывания" желудком этого "биологического бензина". Следовало или — пить чай, дополнительно разводя патоку водой, или — "добавлять жмыха". В нашем случае — употреблять патоку хотя бы вместе с несъедобными "пирожными" имени Шаркова. Даже, состоящими из одной смертоносной (в чистом виде) "гидролизной целлюлозы"! Тупо "для перистальтики".

— Не понимаю! — разраженно отозвался каудильо, — Конечно, Жданов с компанией — не были гигантами мысли. Но десятиминутную лекцию могли бы перетерпеть. Я же вас выслушал и не облез.

— Они не хотели знать… Яркий образчик пресловутого "государственного мышления".

Примеров хладнокровного истребления государством своего собственного гражданского населения — в мировой истории выше крыши. Мало кто задумывается, что государство питается жизнями людей и без этого "корма" существовать не способно. Просто война — всё противоречия обостряет. Для Соколова, однако, любое напоминание о истинной природе власти — как ножом по сердцу. Вот и сейчас.

— Хорошо… Но когда-то этот беспредел всё равно должен был вылезти на поверхность?

— Он и вылез… Скоро. Как правильно замечено — это было "палево". Уже весной 1942 года — руководство Ленинграда начало предпринимать титанические усилия по созданию "положительного образа" тотального голодного мора осени-зимы 1941 года (стирая из памяти "неудобные подробности"). Причем, достаточно успешно. В отличие от помпезного проекта "Музея Обороны", предназначенного "для внутреннего употребления", многие пропагандистские находки — им пришлось выносить на "общесоюзный уровень"… В болтологии — ленинградские товарищи были "профи". Тут они справились.

— Например?

— Ой… Чего стоит только тщательно вычищаемая из художественной литературы "про войну" тема массового производства и употребления в Третьем Рейхе так называемого "синтетического меда". Вот нельзя про него писать — и всё тут… Не было у немцев никакого "синтетического меда"! Вопрос "почему его не делали в СССР", таким образом — сразу отменялся автоматически. Простенько и со вкусом. Вплоть до самого конца Перестройки — тема "синтетического меда" оставалась у нас жестко табуированной. Фронтовикам — заткнули рты. Мемуары подвергались свирепой цензуре. А если что-то и прорывалось в печать, то случайно, по недосмотру и в переводах авторов из стран "социалистического лагеря". Подобные исключения можно перечислить по пальцам одной руки.

— Было такое! — подтвердил Ахинеев, — Когда, в конце 60-х годов, у нас переводили повесть Януша Пшимановского "Четыре танкиста и собака", в первом издании, про "искусственный мед" — ещё было. Странно, если бы не. Книжка же написана фронтовиком, для западно-европейской аудитории, которая этот самый мед во время оккупации регулярно употребляла. У меня есть уникальный экземпляр 1967 года. А уже в следующем "воениздатовском" двухтомнике — крамолу вычистили. Помню, удивлялся…

— Мне попадалась другая книжка… — оживился завхоз, — Григорий Бакланов, "Пядь земли", 1959 года издания. Там голодные герои лакомятся трофейным "синтетическим медом", добытым в подбитом немецком танке. Радуясь, что "так воевать можно". Но, больше — что-то тоже не припомню… Учтите, книжки "про войну", в детстве и юности — я глотал без счета. Многими сотнями.

— Справедливости ради, — пути информации неисповедимы, — в последний год войны, по свежим впечатлениям, некоторые подробности о германском сахаре из древесины в советскую периодику попадали. Понятно, обидняками. Уже в 1944 году про эту технологию писал журнал "Техника-молодежи", невнятно ссылаясь на "передовой зарубежный опыт". После войны — тематику сразу засекретили. Только в 1958 году, на волне "оттепели", в Советском Союзе стали доступны некоторые переводные материалы. Пробел в освещении темы получения "сахара из опилок" (о котором хлопотал ещё Ленин в 1919 году) до сих пор заметен в отечественной специальной литературе. С конца 30-х и по начало 60-х годов — она никак не отражается даже в кратких библиографических обзорах "истории вопроса". Не было, забудьте! Прославленный "священный канон" истории Блокады — никакому сомнению или ревизии не подлежит. Вот…

Вроде бы убедила. Точнее, забила голову начальству "неактуальной" в текущий момент информацией. По его личной просьбе и с его же высочайшего согласия. Интересно, во что это выльется?

— Идею массовой заготовки осенью-зимой 1941 года съедобных корневищ камыша — потом тоже обхаяли задним числом? — каудильо потрясающе догадлив, — И тоже сохранились имена и фамилии?

— Разумеется! Можно попросить передать планшет? Ага… Вот, посмотрите сами:

— Ранней весной 1942 года, находясь под свежим впечатлением от удаления с дворов и улиц Ленинграда "зимнего мусора" (перемешанного с обглоданными человеческими костями), руководство города наконец-то санкционировало изучение неучтенных пищевых ресурсов в кольце Блокады. По итогу, появился доклад (сегодня лежащий в открытом доступе) где сухим академическим языком констатируется наличие в только что пережившем гладомор мегаполисе совершенно нетронутых (!) грандиозных зарослей съедобных "дикоросов". Причем, особенно заметны сплошные поля рогоза и тростника, занимающие сотни тысяч гектаров заболоченных площадей в шаговой доступности от городской черты и на мокрых пустырях посреди жилой застройки самого Ленинграда. По самым скромным оценкам — густые стены высших водных растений тогда покрывали более 40 % (!) из приблизительно 5 тысяч квадратных километров окруженной врагом "блокадной" территории. От берегов Ладоги и до финской границы… Где-то 200 тысяч гектаров.

— Так бы немцы с финами на массовые заготовки мирняком корневищ камыша и смотрели.

— Вопрос дискуссионный, бывало и так и этак. В любом случае, попытаться стоило, но страшной осенью-зимой 1941 года — не попытался никто. Вообще! Высохшие стебли на топливо собирали, а копать корни или добывать их из-под слоя льда на болотистых участках — так никто и не удосужился.

— Хорошо, проехали… Дальше?

— Дальше — простой расчет упущенных возможностей. Средняя урожайность корневищ по рогозу в Ленинградской области — до 6–8 килограммов на квадратный метр, а по тростнику — до 10–15 килограммов на квадратный метр. По среднему содержанию крахмала, осенние корневища рогоза — точно эквивалентны картошке, а корни тростника — вдвое питательнее. Напомню, что суточный "картофельный" паек взрослого тяжело работающего человека — два килограмма вареных клубней. Это означает, что под каждым квадратным метром ленинградских камышевых зарослей осенью 1941 года скрывался суточный паек для пяти-шести человек или — одной ленинградской семьи. Тоже в среднем, разумеется. Там хватило бы не особо вкусной, но "калорийной" пищи на всех живых, включая домашних собак, кошек и попугаев…

— Потрясающе!

— Из сказанного следует, что для заготовки годового запаса (!) съедобных корневищ — каждому трудоспособному ленинградцу было достаточно перекопать на глубину в "пару штыков" или же прочесать багром-кошкой одну единственную "сотку" заболоченной земли. Работенка не самая приятная, однако, вполне посильная. С учетом доставки добычи на своем горбу (транспорт-то или мобилизован на фронт или занят более срочными работами) — хлопот на 1–2 недели. Один черт, другой работы не было.

— Можно было организовать выездные бригады. Да и транспортом посильно обеспечить…

— Можно! В реальности, никто даже не почесался. Ни рядовые граждане, ни начальство.

— Так… Если прикинуть по занятым "болотной покастью" площадям…

— Уже прикинуто… Для прокормления гипотетических пяти миллионов окруженцев было достаточно очистить от корней камышей (точнее — рогоза-тростника) приблизительно 50 тысяч гектаров заросшей ими "блокадной" территории. Даже не приближаясь к простреливаемым оккупантами рубежам.

— Это получается…

— Ошеломляющий по оскорбительности вывод — несколько миллионов самых "кюлютурных" и образованных жителей Северной Столицы СССР, умерли от голода посреди зарослей еды, — подвел итог Ахинеев, — Под чутким присмотром "партийно-хозяйственного" руководства. Имея в своем распоряжении лучшие библиотечные фонды и самых квалифицированных научных консультантов. Хоть стой, хоть падай…

— Примерно так. Причем, в отличие от физически уничтоженных авторов "нежелательных рацпредложений" по облегчению быта "блокадников", зловредный академик Келлер (которого и следовало объявить "козлом отпущения") — весной 1942 года спокойно проживал в недоступной для ленинградского НКВД Москве. А его мерзкая книжонка о "Диких съедобных растениях" — успела удостоиться множества восторженных отзывов. Но, руководство Ленинграда не пало духом. Оно вызвало на ковер благополучно переживших первую блокадную зиму в своих сбереженных от "понаехавших" драгоценных "академических" квартирках ученых-ботаников, ученых-пишевиков и прочую научную шелупонь, державной рукой тряхнуло их за шкирку и ультимативно поставило задачу — как угодно (но обязательно "наукообразно") сочинить убедительную "отмазку" — почему в первые месяцы Блокады эта информация не была доведена до широких народных масс? Для населения, для руководства, ну и, как водится — "для истории"…

Планшет освободился, можно кое-что показать. Иллюстративного материала — до фига.

— Если отечественная интеллигенция на что-то и способна, так это — на вылизывание задницы начальству. Все привлеченные отлично понимали истоки вставшей проблемы и свою собственную вину в сокрытии "жизнеспасительной" (так в Блокаду повадились называть важнейшие темы) технологии прекрасно осознавали. К затруднительному положению властей — они относились с полным сочувствием. А проблемы быдла их сроду не волновали. Началось бесстыдное соревнование в подлости. В результате натужных мозговых усилий нескольких групп ученых холуев, к середине лета 1942 года — "Лениздат", в пожарном порядке, выпустил пару научно-популярных брошюрок. В "финал" вышли творение Ботанического институт (апокриф на крамолу от академика Келлера) под длинным названием: "Главнейшие дикорастущие растения Ленинградской области" и сборник рецептов от Главного управления ленинградских столовых, ресторанов и каве Наркомторга — "Использование в пищу дикорастущих съедобных растений". Последняя книжка, кстати, побила все рекорды по наглости вранья, за что в наше время — удостоена включения в Президентскую библиотеку России. Настольное чтение для Ельцина, Путина и Медведева, так сказать…

— Поясните…

— Ну, институтские корифеи от ботаники — выполнили полученную работенку откровенно халявно и ограничились вольным пересказом содержания брошюры Келлера, изменив акценты. Суть этого пересказа — конечно, там-сям съедобные растения в Ленинградской области встречаются, но годны они, максимум на закуску. Для приготовления витаминных салатов, овощных супов и прочего. Сбор съедобных корневищ высших водных растений — тоже возможен. Однако, он очень трудоемок и требует специальных инструментов. Короче, не стоит усилий. Граждан можно понять. Война когда-то закончится, а дурацкая книжонка — останется и ляжет мерзким пятном на репутацию. Если не хуже. Поэтому они осторожничали. После страшной голодной зимы в продолжающем критически недоедать огромном городе следовало бы, как минимум, предложить населению простую и толковую инструкцию по самообеспечению продуктами. Но, как раз такой подход и являлся криминалом! Поэтому, сочинение получилось в стиле "советы скучающего от безделья барина своим недоедающим холопам". Волшебным образом пропали табуированные слова "камыш" и "зима" с "осенью". Что вы, что вы — в Ленинграде растут только рогоз и тростник! Опыт геройского астраханского "сидения" товарища Кирова — тут совершенно неприменим! Авторы мягко сокрушаются, что наибольшее содержание питательных веществ в корневищах наблюдается весной, а сейчас середина лета. Про фантастическую (по сравнению с полевыми сельскохозяйственными культурами) урожайность водных растений — ни малейшего намека. Общий тон — издевательски меланхолический. Нет, если хотите — то…

— "Копайте-копайте, ребята! Авось отыщете пару-тройку земляных орехов… Их так любят свиньи!" — уместно процитировала Ленка незабвенного Джона Сильвера из "Острова сокровищ".

— Примерно в этом духе… Намек был понят правильно и никакого массового движения в сторону ленинградских болотных зарослей "за харчами" среди голодающих "блокадников" не возникло. Что, собственно, от сочинителей и требовалось. Но, государству этого показалось мало! Требовалось искоренить саму мысль о самостоятельном продовольственном обеспечении. И ленинградские буфетчики — попали точно в масть. В их сборнике рецептов, о существовании в Ленинграде каких-то там съедобных камыша-рогоза-тростника — не упоминается вовсе! Даже намеком. Согласно новому "священному канону".

— ???

— Именно так! — неожиданно поддержала меня филологиня, — Если верить послевоенной художественной литературе (особенно детской) — камыша в Ленинграде нет! И в дореволюционном Санкт-Петербурге — его тоже не было. В хрестоматийной книжке Марии Прилежаевой "Жизнь Ленина" 1970 года издания, например, про камышовые поля вокруг "города трех революций" — ни словечка. Даже — в той главе, где описано, как "вождь мирового пролетариата" скрывался от полиции в Сестрорецком Разливе. Память о материале пресловутого шалаша, а так же коллеге по революционной работе, некоем Григории Зиновьеве, с которым Ленин делил этот убогий кров — вымарывалась беспощадно… "Священный канон"! Не приведи господь кто-то из подрастающего поколения сопоставит две "святочные сказки" — довоенную о товарище Кирове (и съедобном камыше) с послевоенной про дедушку Ленина (в шалаше из камыша).

— Мне кажется, простого умолчания в такой ситуации — недостаточно…

— Тоже правильно. Одновременно "блокадников" регулярно попугивали по радио риском пищевых отравлений, при самовольном сборе дикорастущих растений. Особенно — их корневой части.

— А после войны? Ведь сколько лет прошло. Как можно всю жизнь жить среди камышей и якобы не знать, что это камыши?

— "Вы забыли о двоемыслии!" — неприятным тоном процитировала Ленка фразу из "1984" и не удержавшись хихикнула (ей смешно, понимаете ли), — Ленинград, много десятилетий, жил не сам по себе, а внутри "священного канона", являясь его составной частью. Аборигенов — дрессировали "в духе". С детства приучали видеть одно, говорить другое и думать третье. Оруэлл бы это дело оценил.

Помолчали. Ахинеев определенно собирался что-то добавить, но сдержался. Возможно, правильно оценив мою невербальную реакцию (кулаки сами-собой сжались так сильно, что ногти впились в кожу ладоней и побелели костяшки пальцев). Не люблю, когда посторонние люди треплют святые вещи.

— Всё равно не складывается! — первым прервал тишину Соколов, — У истории двойное дно. Там была ещё какая-то хитрая подстава. Я такие вещи нутром чую…

— Ваша правда, — дело давнее, отчего бы не рассказать? — За первую блокадную зиму на спецслужбы и партийно-хозяйственный актив осажденного города буквально пролился золотой дождь. Такое состояние им очень понравилось и сама собою созрела идея организовать "продолжение банкета".

— Вы же сами сказали, что всем мало-мальски имущим "блокадникам" карманы вывернули начисто, — удивился Лев Абрамович, — Какая связь? С установлением навигации — подвоз увеличился и массовый голод перешел в хроническое недоедание. Острая фаза кризиса миновала. Город — выстоял…

— Вот именно! Владеющие информацией лица поняли, что Ленинград — не сдадут. А ещё они поняли, что немцы попытаются держать Блокаду до последней возможности, но бомбить — не станут. Что значит — жители вымрут (уедут), а квартиры останутся. Профит! Возникла идея "монетаризировать" инсайдерскую информацию. На волне панических настроений — выжать из города "в эвакуацию" как можно больше народа (особенно имущего, бедные слои населения вымерли в первые месяцы осады) и произвести административное перераспределение уцелевшего жилого фонда. Ещё никто ничего не понимал, едва-едва отгремела "битва за Москву", а подготовка к очередному хапку — уже началась. В январе 1942 года — было принято соответствующее решение Ленградского горкома ВКП(б), а уже к 9 февраля 1942 года — в срочном порядке (!), из отделений милиции возвратили в домохозяйства ранее изъятые домовые книги. Появилась возможность явочно заселять опустевшие после Гладомора квартиры и прописывать там новых жильцов. Понятно, незадешево! Понятно, что в первую очередь "улучшить жилищные условия" поспешила городская верхушка. Но и местным "гешефтмахерам", сказочно нажившимся на спекуляции, замаячил шанс обзавестись престижной недвижимостью, ну и избавиться от подозрительных в военное время накоплений валюты с драгметаллами. Естественно, не забыли про остальных "уважаемых людей", их друзей и родню.

— Какая мерзость…

— Дельце удалось на славу. Ровно через два года, 29 января 1944 года, Попков лично направил всем главным руководителям Ленинграда (Жданову, Кузнецову и Капустину) докладную записку о закреплении вновь полученной жилплощади за её новыми владельцами "на законных основаниях" и о гарантированном отказе когда-либо возвращать её прежним хозяевам, даже (!) если они возвратятся из эвакуации и предъявят на свои бывшие квартиры сохраненные документы… Всё, поезд ушел! Получилась самая масштабная, после Коллективизации, причем бесплатная, конфискация жилья у советских граждан.

— Неплохо прибарахлились товарищи… — раздумчиво пробурчал завхоз, — Это же сотни тысяч квартир из самого лакомого "старого фонда" — как с куста. По современной рыночной стоимости — совокупный выхлоп получается, как бы не жирнее вашего "золота Блокады". Большая война — время делать большие деньги.

— Я объяснила мотивацию городских властей, — на самом-то деле тупо выпустила пар.

— А ведь там были ещё горы антиквариата… — вклинилась филологиня, — Дед говорил, что все будущие фигуранты "Ленинградского дела" неплохо поживились и на этом поприще. Скоты, чо…

— Человеческое общество, пораженное государством — жрет само себя. В мирное сытое время государство как-то разводит устраивающих его людей и гнобит неугодных, в голодное военное — питается теми и другими, не разбирая сортов. Это нечеловеческая логика. Ну, так оно и не человек…

— "Элитные" слои населения — само собой, а народные массы?

— Корпоративный сверхорганизм — успешно засирает мозги всем поголовно. С легкостью убеждает лояльные массы в их личной "избранности" (при условии преданности машине государства). И беспощадно от них избавляется, при малейшей угрозе. "Этот телепузик порвался — несите следущего!" Ленинградские обыватели "довоенного образца" — надежд властей не оправдали. Добровольно свалить в эвакуацию, по первой же команде сверху — не пожелали. Размечтались о каких-то там своих "правах", злонамеренно попытались путаться под ногами у государства. За что, в итоге, и подверглись…

Глава 64. Субкультура моральных уродов

Судя по насупленным физиономиям собравшихся и осторожным переглядываниям — люди не особенно обрадовались свалившемуся на них знанию. Как говорится — "сделайте мне это развидеть". А не получается. По законам жанра, надо ожидать комментариев или возражений. Факты признавать трудно.

— Скажите, Галина… — Соколов тщательно подбирает слова, — Фактор "государства" — тут обязателен? Я в курсе, что и малые группы, угодив в серьезное ЧП, демонстрируют ровно такой же разброс вполне идиотских вариантов поведения. Кто-то знает как надо, но боится (не хочет) перечить начальству. Кто-то делает вид, что слепо верит руководству, сам готовя каверзы. Кто-то, на глазах у окружающих, нагло творит вопиющие непотребства и оно сходит беспредельщику с рук. Закон, что ли? Как ведет себя в минуту опасности "не структурированная" толпа — вам лучше не знать. Тихий ужас…

— В известном смысле — любая группа глупее, чем каждый её отдельно взятый элемент. Ну, кроме случаев, когда эта группа натренирована делать какую-то совместную работу (как спецназ) или очень хорошо слажена (как экипаж космического корабля). А безумие "вертикальной социализации", заставляющий довольно приличных по отдельности людей, собравшихся в толпу, превращаться в скотов — уже сродни законам физики. В толпе, а тем более в составе "иерархии" — всегда есть надежда снять с себя обязанность думать своей головой или отвечать за свои дела. Там, инстинктивно — хочется "быть как все". Что бы, в случае разборок, почти искренне, заявить — "Это не один я, это — вот все они!"

— Всех не накажут?

— Может быть и накажут (жуткий принцип "коллективной ответственности" — никто не отменял), но подсознательно (!) надежда "затеряться в толпе" или "прикрыться толпой" — существует всегда. Инстинкт! Человек — общественное животное, умеющее врать. Активно этот навык использующее.

— А ещё?

— У членов любой группы, угодившей в опасную ситуацию — всегда наблюдается желание свалить на других принятие важного решения и присоседиться к чужим успехам. Парадоксальным образом сочетающееся с неприязнью к нахальным "выскочкам", которые такие решения принимают самостоятельно. Но, там ещё одна засада. Чем сильнее "социализирована" группа, тем ниже (!) вероятность подражания удачливым "выскочкам". Даже (!) когда это — вопрос жизни и смерти. У стайных животных, если верить Конраду Лоренцу — всё приблизительно так же, как у людей. Попав в переплет — они тупят по-черному.

— Вы понимаете, зачем я поднял эту тему?

— Трудно смириться с мыслью, что если люди не хотят спасаться, то спасти их нельзя.

— Да всегда оно так было! — встряла подозрительно притихшая Ленка, — Только личный пример безоговорочно признанного доминанта, иногда — способен вдохновить человекообразных бабуинов на новое и непривычное. Чаще — и он не способен! Особенно, если новизна чем-то неприятна. Или, "по понятиям" — зашквар. Любые словесные аргументы — не действуют. Даже побои — не особо. Ныне, присно и во веки веков. Кстати, о камыше…

Она лихо развернулась на кресле в сторону меланхолично слушающего нашу перепалку Плотникова и захлопала красивыми длинными ресницами.

— Анатолий Михайлович, позвольте вас привлечь, как эксперта по нравам и обычаям первобытных народов Восточной Сибири?

— Почто? — встряхнулся потомок сибирских первопроходцев.

— Народ всегда и везде одинаковый! Налет столичной культуры сбивает с толку. Надо учиться эту помеху преодолевать. Ради ясности мышления… Различия между рафинированным "питерским интеллигентом" и каким-нибудь грязным кочевником-скотоводом, если присмотреться — минимальны. Они оба, с раннего детства, зверски социализированы по "вертикальному типу". Уверены в своем "исконном благородстве" и праве даром получать самое лучшее. В сходных обстоятельствах, ведут себя абсолютно одинаково. Смертельно голодные "блокадники", например, добровольно (!) вымерли, сидя ровно на жопе (пардон, лежа дома на диванах и слушая по радио стишки Ольги Берггольц) — в окружении бескрайних зарослей съедобных дикоросов. Прекрасно зная, что те — съедобные! Им было противно даже думать (!) о самопрокорме… Ущерб "столичному статусу"! Про вероятность собственноручной же возни с грибным компостом в подвалах — вообще молчу. Вы думаете, их лень и дурость — есть исключительный феномен?

— ???

— Слышали вот это стихотворение?

По теченью Онона то вверх, то вниз Все бродила она, кочевала. Что в степи съедобного было, Тем детей она и кормила. Дни в пути, в трудах проводила. От рожденья упорная мать Огэлун Шла не знающим устали шагом, С суковатой дубовою палкой в руках, По ложбинам да по оврагам, Вверх и вниз… Набравшись терпенья, Все искала, копала коренья. Было трудно ей, горько было, Но достойных сынов вскормила. От рожденья прекрасная, мать Огэлун Берегами речными бродила, Собирала по осени дикий лучок, Даже рыбу удою удила.

— Извините за корявый стиль. Тройной перевод. По "старомонгольски", наверное — оно звучало красивее. Это — "Сокровенное сказание". Детство Темучина. Самый известный "первоисточник" из сохранившихся. Обратите внимание — дело тоже было осенью. На берегах реки Онон и в низменностях ("ложбинах и оврагах"). За пропитанием мать будущего Потрясателя Вселенной ходила пешком. Не было ни лошади под седло, ни другой скотины под вьюки, повозку или волокушу. Пусть меня поправят, вроде бы ловить и есть рыбу, для "благородного степняка", там и тогда — несмываемо лютый зашквар.

— Странный перевод… Особенно — про "дубовую палку". Дубов в наших краях вовсе не было. До появления переселенцев из Центральной России. Вымерзли начисто, в последнее Оледенение. А так — довольно толково. Без скотины в степи — не жизнь, а горькая морока. И корешки — не еда…

— Я про психологию "священного канона".

— ???

— Смотрите! Чингис-хан для всех восточных степняков — священный предок и авторитет.

— За бурятов-булагатов — не скажу, у тэртэ, шошолоог и хонгодоров — вполне. И что?

— Казалось бы, в голодный год — можно и уподобиться великому родственнику. Не до жиру, быть бы живу. Тем более — спасая самого себя, любимого. Ну, вам лучше знать, как отреагирует местный распальцованный басурманин на попытку (от чистой души) накормить его камышовыми корешками.

— Эмо чо! Хех… Плохо он отреагирует. Будет отбиваться руками и ногами, орать как будто его заживо выворачивают наизнанку, но жрать всё равно не станет. Разве связать и пропихивать палкой. А потом — обязательно попытается зарезать. Смертельная обида! И по фиг ему любая память о Чингис-хане. По доброй воле, он скорее сам кого-нибудь зарежет и съест. Так можно. Это нормально. Понятно, тема публично не обсуждаемая. Только среди своих, в близком кругу. Ну, или когда поймают за людоедством с поличным… Тут — да. Ах, да как же он мог?! А мы — ничего-то не знали! Хотя, все знают всё и про всех… Просто чужим — стыдной правды никогда не скажут.

— Обязательно человека?

— Хы… Если нет под руками барана. Конь, это друг и ценное добро. А чужак — мясо. Эти оглоеды — привыкли есть мясо каждый день. Долго обходиться без мяса — они не могут. Физически! Чисто "ломка" начинается, как у наркоманов. Даже в литературе описано. Повезло, кто не сталкивался.

Поворот разговора в эту сторону мне категорически перестал нравиться. Вообще! А на меня уставилось сразу несколько пар глаз. И все молчат… Ждут. Понятно чего ждут. Господи-боже…

— Вы вообхе о хем? — черт, снова, как тисками, горло перехватило…

— Мы о столицах Советского Союза 40-х годов, где "кюлютурный" народ привык кушать свежее мясо каждый день. В отличие от большинства населения остальной страны, — Ахинеев взял быка за рога, — Что-то странное у вас случилось осенью-зимой 1941 года. По медицинским показаниям — все иногородние с "иждивенцами" должны были умереть в первые месяцы Блокады. Фактически, до весны 1942 года и эвакуации, дожило под два миллиона официально лишенных хоть какой-то белковой пищи граждан. Вопреки титаническим усилиям городского начальства по их скорейшей утилизации и "закону сохранения материи" имени Лавуазье-Ломоносова. Это антинаучно! Отчего, хотелось бы разъясняющих подробностей, не повторяющих официального вранья.

— Эх-х-кхе-кхе… — все же подловил на ровном месте, старая сволочь!

— Водички я вас сейчас налью… — джентльмен, вашу мать! — Как вам тяжело говорить на табуированные темы — мы уже заметили. Если не возражаете — пока продолжим сами. Когда вернется дар речи — присоединяйтесь… Елена, Анатолий, извините, что прервал. Сами понимаете ситуацию…

Я спокойна, я совершенно спокойна… А что мне ещё остается? Только пить газировку.

— В чем дело? — у каудильо прорезался командный голос.

— Вы сами спрашивали о "днище" ленинградской Блокады? Вот, добрались, — для Ленки нет ничего святого, — С вашего позволения, напомню их "табуированную лексику", для понятности…

— В смысле — питерский сленг?

— Он, родимый. Тут такое дело. Когда работаешь с древними аудиозаписями — поневоле проникаешься смыслами изучаемой эпохи. Даже не всё сразу понимая. Потом доходит. Как сейчас. Есть в их сленге один знаковый речевой конструкт. До войны в Союзе не встречавшийся и начавший по нему расползаться только через три десятилетия после войны. Когда "режим" смягчился, "скрепы" ослабели, а дети и внуки "блокадников" осмелели настолько, что перестли "мимикрировать под совков" и прятать от окружающих людей своё нутро. Когда наружу полезло их настоящее, "выстраданное" мировоззрение…

— ??? — Соколов ощутимо напрягся.

— Вам знакомо слово "лох"? Он же — "лошара", а в кулинарном варианте — "лошатина"?

— Блатная феня. Про кулинарный смысл — не знаю. Уголовники, собирающиеся в побег и берущие с собой "на мясо" туповатого попутчика — называют его "бычком" или "коровой". В России так.

— Верно. Начну с того, что исходно слово "лох" — ни разу не блатное. Это и дерево, и рыба, хотя да — и наивное человекообразное существо тоже. А ещё — это "блокадный новояз". Язык — не только средство общения, но и особая информационная база, копящая опыт социума, где он возник и развивается. Есть понятие — появится слово. Есть слово — было или есть соответствующее ему понятие.

— Естественно… — кому как, а некоторые вещи, по мне, следовало бы и запретить.

— Напоминаю характерные словечки из "ленинградского сленга", связанные с Блокадой:

"Выковыренные" (именно так, через "е") — люди, вывезенные из Ленинграда в Блокаду;

"Недоблокадник" (бюрократический жаргон) — проживший в Блокаде меньше 120 дней;

"Пеленашка" — труп "блокадника", вместо деревянного гроба завернутый в тряпки;

"Хрусталь" — промерзшие до звона трупы на улицах и задворках блокадного Ленинграда;

"Крючки" (медицинский жаргон) — истощенные дети-дистрофики на лечении в стационаре;

"Мерзлятина" — лежалое человеческое мясо, срезанное с мерзлых трупов "на продажу";

"Лошатина" (не путать с честной кониной) — свежее человеческое мясо "на продажу";

"Бадаевский сахар" (он же "ленинградский сыр") — земля пропитанная горелым сахаром;

"Крематорий" — памятник защитникам Ленинграда на площади Победы;

— Там много. Язык, в качестве "базы данных" — довольно информативная штука, ага…

— И что?

— Материал для анализа. Очень интересно время появления словечек. Если "лошатина" — из времен Блокады однозначно, то слово "лох" — из времен "застоя" 70-х годов. Обозначает оно — то же самое, "законный корм" и объект эксплуатации для "настоящих" или "продвинутых" людей и "фарцы". Пока было живо запуганное "режимом" старшее поколение — термин табуировали. Их непуганные детишки — начали болтать. До войны, слово "лох" (в его современном понимании) — в СССР или России широкого распространения не имело. Словари 20-30-х годов издания, где собран блатной жаргон — плиз. Надежно прослеживается его первоисточник — "культурная публика" Северной Столицы в самом начале 40-х годов.

— Любопытно…

— Зная время, среду и место возникновения слова — можно выяснить его эволюцию. Для помнящей старые времена интеллигенции Ленинграда, из "бывших", естественным эквивалентом "лошары" — является французское слово "клошар" (правильно произносится как "clochard"). Вячеслав Андреевич, оно — важно! Видите, как кое-кого крючит? — вот же столичная сука, — У большинства слов из жаргона советских "фарцовщиков" — английские корни. Эпоха американской культурной экспансии. Но, "лох" или исходно "лошара", тут исключение. Первоисточник французский (как и полагается "элитному" словечку, из лексикона петербуржцев начала ХХ века). "Клошар" это беззащитный бродяга, над которыми "чистая" французская публика любила и умела жестоко глумиться. Заново примерно повторилась история изящного французского словечка "зортир" (точнее — выражения "Je dois sortir", дословно — "мне надо выйти"), быстро обернувшегося в России просторечным "сортиром". Типовой продукт ленинградско-петербургской культуры, если угодно. Необразованная прислуга коверкает язык хозяев, не понимая исходного смысла. Глухое "к" — отпало, зато, для звучности — прибавилось "гласное окончание". Из чуждого "клошара" — получился понятный "лошара", а после сокращения, по правилам русского языка — образовался "лох"… Меткое и остро модное в 60-70-х годах "столичное" словцо, для обозначения "дикого русского быдла". Простых людей, зарабатывающих себе на жизнь честным трудом.

— И какой вывод?

— Поскольку язык, всегда, объективное отражение культуры и морали, распространение оскорбительных словечек с корнем "лох" и "лошара" — точно соответствует переходу позднесоветского общества на примере его наиболее "элитных" и "мажористых" слоев, в так сказать "предперестроечное" состояние. Среди отпрысков советской "номенклатуры" — стало не стыдно позицировать себя людоедом. Словечко спустилось сверху, а не поднялось из блатного андеграунда, как другие термины уголовного жаргона, когда столичная интеллигенция "запела блатные песни". Своеобразный языковой феномен, да…

— Какое отношение…

— Его кулинарное производное — "лошатина", — встрял Ахинеев, — Что симптоматично. В голодное военное время — любое мясо было дефицитом и желанным лакомством. Как на фронте, так и в тылу. Харчами перебирать не приходилось. Тем не менее, по всей стране — люди ели конину и только в блокадном Ленинграде — "лошатину". От старожилов Питера, под пьяный базар — сам однажды услышал…

— Видите ли… — филологиня опять давит научным опломбом, — В основном большинстве человеческих обществ — людоедство не афишируется. Даже там, где оно — повседневная часть культуры. Вплоть до первой трети XX века, на островах Полинезии и Микронезии — процветал каннибализм и народ жрали — только треск стоял. Однако, понятия "людоедство" — в обиходе чурались и предназначенного к поеданию гражданина — уклончиво именовали "длинной свиньей". Люди обычно стесняются не дел, а слов.

— Странно, если бы в охваченном повальным людоедством блокадном Ленинграде — да не придумали благозвучного обозначения творящемуся беспределу, — Ахинеев туда же, — "Кюлютурные люди"!

— К-х-хлевета! — как оно обычно бывает, от вспышки ярости голос ко мне возвратился.

— Что именно? — Ленка само внимание. Ну, погоди у меня…

— Словечки "лошатина" и "мерзлятина" — это не "ленинградский сленг" (как некоторым бы этого хотелось), а непосредственные заимствования из украинского языка! Архивы НКВД 40-х годов, посвященные "новым видам преступлений" в Блокаду факт однозначно подтверждают. У меня и сканы есть.

— ???

— "Лошатина" — кроме всего прочего, в переводе с украинского — "жеребятина", мясо жеребят. Соответственно, "лох" и "лоша" по-украински — жеребенок. В переносном значении — пугливый или глупый. Также, в украинском языке — есть слово "мерзлятина". Это продукты испорченные морозом или — то же что и "мерзляк". Понимай — замороженный труп. В ассоциативное словообразование не лезу.

— ???

— Согласно отчетам НКВД за первую блокадную зиму, подавляющее большинство (!) из пойманных с поличным людоедов, а особенно "заготовителей" человечины, промышлявших этим делом "на коммерческой основе", для торговли мясом людей под видом "лошатины" (понимай конины) среди "чистой публики" — выходцы с Украины в первом поколении. Ни во время Блокады, ни после, в СССР — этот факт публично не афишировали. Заботились о нерушимости "дружбы народов"… — вы правды захотели? Нате!

И ничего не изменилось… Ни удивления, ни возмущения, ни даже сочувствия. Плевать!

— Реальность отличается от выдумок тем, что каждый (даже самый маленький) факт её органично дополняет, не противореча совокупности уже известных фактов. Тема страшная, однако, зная советскую бюрократическую процедуру — можно много чего накопать просто по косвенным данным. Только после такой подготовки имеет смысл направлять запросы в архивы, добиваясь что-то там рассекретить.

— Я с "совершенно секретными" материалами работала! — обиженно надула губы Ленка…

— А кто спорит? Гипотеза о "французском" происхождении части жаргона ленинградских людоедов (они же — будущие "блокадники" и по чистой случайности — "лучшие люди города") объясняет многое. Довоенная советская интеллигенция слишком долго и усердно корчила из себя культуртрегеров и "тоже европейцев", поневоле проникаясь "западными смыслами". Которые — глубоко не русские. Это, конечно, принесло стране больше пользы, чем образовательный снобизм дореволюционных барей (которые своей "культурностью" просто упивались), но тоже — далеко не фонтан. Свой личный корыстный интерес (при любом режиме продолжать сидеть на шее трудящихся) — они блюли свято. Подражая той же Европе, как бы "распространяющей цивилизацию", но таким образом, что бы заведомо не появлялось конкурентов.

— ???

— В традиционной культуре Западной Европы (про Африку и все страны Востока, я пока промолчу) людоедство никак не табуировано. Вообще. Оно законно (!) и допустимо в известной остроты ситуациях. Например, для моряков, потерпевших кораблекрушение. Абсолютного запрета, повторяю, нет. Граница немыслимого у цивилизованных наций проходит не "вертикально", как у нас, жестоко деля мир на людей и зверей (все же влияет "северный тип развития"), а "горизонтально". Расе "господ" всегда можно позволить себе несколько больше, чем каким-то там беднякам. Аристократу или буржуа допустимо сожрать собственного слугу или человека низкого звания. А вот наоборот — нельзя. Потрясение основ мироздания! Описанное, для европейцев очень глубокий "культурный код". Даже гениальный Наполеон на его постулаты не посягал. Про "боевое братство" между всеми людьми одной национальности попытался заикаться один Гитлер. За что ныне и ославлен упырем. В осажденном Сталинграде, например, немцы — голодали не особенно долго, но страшно. Однако, человечину — не ели принципиально. Есть документы.

— Кстати, да! — неожиданно поддакнул каудильо, — Я этот момент специально копал…

— Для нас — оно воспринималось нормально, а для наблюдавших за баталией "западных европейцев" — арийская солидарность стала "культурным шоком". Они-то, много десятилетий, привычно обзывали немцев людоедами. Как и русских, кстати… Пропагандистская компания — шла весь XIX век.

— Ой! — до Ленки наконец-то дошло, вон как глазенки забегали…

— Даже богатый войнами и революциями XIX век, вроде бы уравнявший все сословия — в этом вопросе ничего не изменил. Поэтому состоятельные парижские голодающие, времен ихней Коммуны — питались человечиной довольно спокойно, чуть ли не бравируя навыком утилизации мерзких "клошаров".

— А как же…

— Что бы покушать человечины в Европе — достаточно иметь деньги и желание. Элитные мужские колледжи, где воспитывают будущих правителей мира, славны не только поголовным вовлечением своих питомцев в гомосексуализм, но и ритуальными людоедскими трапезами. До 1917 года данное блюдо можно было без большого труда отведать и в России. Дорого, но не слишком. Только советская власть — особо зарвавшихся отечественных гурманов жестко ограничила. Последние эпизоды публичного поедания человечины на территории СССР — отмечены во Владивостоке, периода режима братьев Меркуловых. Потом это развлечение, на долгие десятилетия — лютый криминал, приравниваемый к вооруженному бандитизму. Однако, как ранее сказано — в раннем Союзе сохранялись значительные группы населения, которые этот вид криминального питания продолжали регулярно практиковать. Во-первых — всевозможные "первобытные народы" (от аборигенов Крайнего Севера до кочевников степной зоны). Во-вторых — сельское население Дона, Кубани и Северного Кавказа (особенно казаки). В-третьих — автохтоны исторической Малороссии. Причина, в бытовом смысле, одна и та же. В среднем эти категории людей жили получше основной массы граждан и привыкли каждый день досыта есть мясо. Перерыв в привычной диете — воспринимался как шок.

— Каждый голод "на югах" — неизменно давал вспышку людоедства? — опять Соколов, — Помню, читал. Центральная Россия — голодала чаще и злее, но там — людоедство оставалось феноменом. Зато, в зажравшемся Новом Орлеане — людоедство началось буквально после нескольких дней голодовки.

— Угу… С непривычки — начало белкового голодания ощущается нестерпимо остро. Все эпизоды с людоедством среди заблудившихся "городских" туристов и тому подобные ЧП советских времен дают на эту тему хорошую статистику. Люди привычные к сытости, необходимость "перетерпеть" голод — воспринимают исключительно агрессивно, как тяжелое личное оскорбление. А почему — именно я? С этой точки зрения, деятельность руководства блокадного Ленинграда, без преувеличения — виртуозна.

— ???

— Украинское землячество в довоенном Ленинграде было третьим по численности (после русских и евреев). Порядка 100 тысяч человек официально, не считая "нелегалов". При этом, никаким заметным "весом", если сравнивать с Москвой, правдами и неправдами пробравшиеся в Северную Столицу с Неньки амбициозные хохлы похвастаться не могли. Барьеры "питерского снобизма" оставались слишком высокими для недавних "селюков". Как говорится — "дальше передней" их в приличные места не пускли. Первая блокадная осень радикально изменила ситуацию. Среди удравших из "колхозного рая" украинцев — оказались десятки тысяч взрослых людей с уникальным и неожиданно востребованным опытом людоедства и самое главное — практическими навыками "заготовки человечины". Что не такое уж простое занятие…

— Злая ирония судьбы, — прокомментировал Ахинеев, — "Кюлютурные ленинградцы" были свято уверены, что "голод в колхозе" — это где-то далеко и вообще страшная сказка. И тут "голодный колхоз" (образца незабываемого 1933 года), неожиданно и беспощадно — вломился к ним "прямо на дом".

— Примерно так. Никем не принимаемая в расчет "хохло-мафия" (малообразованная, но крепко спаянная национализмом и "круговой порукой") неожиданно вывалила на местный "черный рынок" продовольствия свой "эксклюзивный товар". Несколько сортов человечины. Гарантировав его поставки и далее, буквально в промышленных масштабах. Никто не ожидал от свидомых провинциалов подобной прыти.

Мне кажется или конкретно в моем лице — "Остапа понесло"? Вот же провокаторы. Жуть!

— А почему тогда я ничего об этом не знаю? — окончательно разобиделась филологиня.

— Могу предположить… — деликатно вмешался Лев Абрамович, — что вам подсунули для изучения те пленки, где явственно звучал идиш. Всё же международный проект. А пленки, где шпрехают на мове — сочли бесперспективными. "Секретность" — штука многоликая. Как вспомню, так вздрогну…

— Странно, что тема никогда не всплывала после войны… — озадачился каудильо.

— Всплывала. Обрывками. Например, во многих мемуарах "блокадников" упоминуто, как на убитую на ленинградской улице, во время обстрела или бомбежки, лошадь — набрасывались неведомо откуда выскочившие люди с ножами, пилами и топорами. Через несколько минут — от бедного животного оставалось только пятно крови на мостовой. Вопрос, откуда брались эти умельцы и кого они поджидали в засаде со всем перечисленным инструментарием — ни разу внятно не задавался. Хотя, эпизодов полно.

— А почему вы считаете, что там были именно людоеды? — страшные факты, обычно, не нравятся никому. Особенно — бывшим работникам МЧС.

— Статистика использования гужевого транспорта в блокадном Ленинграде — открытая. После смыкания кольца окружения — в городе оказалось около 100 тысяч лошадей. Казалось бы — много. На самом деле, пренебрежимо малое число. Предвоенный Ленинград — был одним из самых моторизованных городов СССР и гужевой транспорт к 30-м годам там играл роль весьма впомогательную. Кроме того (и тоже малоизвестный парадокс), большая часть "блокадных лошадей" — осталась жива! Хотя и потчевали их "веточным кормом", пополам с запаренными кипятком опилками… Никакой существенной прибавки в рацион голодающих — конская убоина не дала. Да и ту — съели голодные солдаты в прифронтовой зоне. Вывод печален. Практически всё мясо, как проданное в Блокаду на "черном рынке", так и доставленное на дом, "по знакомству", дорогим товарищам ленинградцам — "лошатина". Не "жеребятина" (в исходном значении украинского слова, какие зимой жеребята?), а самая обыкновенная "человечина"… Никакого другого мяса (!) в голодающем осажденном городе тогда просто не было. И все "блокадники" про этот факт прекрасно знали. Особенно взрослые, за годы Гражданской войны успевшие поесть честной конины.

— И такую "бомбу" удалось скрыть?!

— Правильнее сказать — "всё удалось заболтать". Как и эпопею с "пайками смерти"…

— Но, на государственном уровне…

— Вячеслав Андреевич! — откровенно сжалилась Ленка, — Смиритесь… Ну, нет лично у вас "государственного мышления". Не судьба нам пожить в "великой ы-ымперии" над которой не заходит солнце. Под вашим руководством — кроме банального коммунизма тут ничего построить не удастся. Могу доказать! Вопрос! В чем заключается отличие между "обычным" людоедством и людоедством "повальным"?

И уставилась на меня не мигая, как будто я ей "должна по жизни", как земля колхозу.

— Если очень примитивно, то "обычное людоедство" — эксцесс, преследуемый по закону.

— ???

— Нет в Уголовном Кодексе такого преступления. Его классифицируют "описательно"…

— А как же быть, если оно есть, да ещё и "повальное"?

— А последнего — вообще нет. Оно не регистрируется в "официальных" документах и не упоминается прямым текстом в "закрытых". Государство его бесхитростно крышует, как "деловую меру". И яростно отрицает, какие факты не предъявляй. Потому, что людоедство — есть сама суть государства.

— ???

— Вячеслав Андреевич, — настала моя очередь убалтывать начальство (давно жалостно не хлопала ресницами), — Вы представляете, как выглядит ежедневное, "будничное" (!) людоедство не в далекой тропической Папуасии, а более-менее современном мегаполисе, пораженном Гладомором? При внешном сохранении там государственного управления? Например, в Ленинграде "на военном положении"?

— Сроду не задумывался…

— Во-первых, в отличие от простодушных папуасов — само явление засекречено. Некому пожаловаться! Все — знают (по службе или догадываются) и все — молчат. Потому, что голод (которого тоже официально нет). Потому, что "государство в доле". Потому, что оно просто не может быть "не в доле"! И трепачу — сразу крышка. Во-вторых, никто не гоняется за будущей жертвой с топором, прямо на улице и не караулит её в темной подворотне. Это долго, непродуктивно и чревато оглаской. Жертва идет к месту будущей гибели сама! Её — заманивают "в гости", её — соблазняют женщиной, ей обещают что-то продать "по знакомству", её — просят "помочь слабой старушке подняться по лестнице". Детей, наконец, элементарно приглашают домой "поиграть". Такие же как они сами дети! "Людоедство", как и не менее древнее "людоловство" — изначально "семейный бизнес", в котором участвуют и стар, и млад. В-третьих, "повальное людоедство", для угодившей в переплет государственной власти — исключительно выгодная штука. "Протестный электорат", прямо на глазах — самоутилизируется, не оставляя улик или порочащих документов. Обычный "голодный мор" — развивается медленно. Его приходится "забалтывать". А тут, всё совершенно чисто и никаких независимых свидетелей. Поскольку гостайна и круговая порука.

— Бр-р-р… — каудильо передернуло.

— Представляете, какие волшебные эффекты сопровождают "повальное людоедство", с точки зрения властей, обоснованно поджидающих голодного бунта? При отключенных домашних телефонах, запрете собраний и тотальной цензуре переписки?

— Ой-ой! — если филологиня и ожидала развернутого ответа, то явно не такого. А вот не фиг мне публично устраивать дешевые провокации…

— Именно, что ой-ой! И без того морально подавленное общество охватывает эпидемия взаимного недоверия, переходящая в тяжелую панику. Тут всем уже не до заговоров "с целью свержения государственного строя". Живым бы, к вечеру, до дома добраться… Да близких дождаться… Днем, на центральных улицах, можно рискнуть отоварить карточки. А как стемнеет… И так каждый день. Профит!

— Да сколько там было этих людоедов… — Соколов наивно сохраняет надежду, что его пытаются напугать выдумками "либеральной интеллигенции". Берут на понт. Я тут не авторитет. Ню-ню.

— Вы действительно хотите это знать? — кивнул, не удержался. Это же замечательно…

— Народ, быстро смотрим и передаем следующему по кругу.

Сканов "закрытых" документов, "на всякие случаи жизни" — у меня изрядная куча… В чужом мире, всем этим "грифам секретности" и "особым пометкам" — грош цена. Но, на людей действует.

— Прямых данных — тут нет и не будет. Извините, приходится оперировать косвенными.

— Оно понятно… — у каудильно, от прочитанного, задрожали руки, — совсем немного, но по отсветам на покрытом инеем потолке — заметно. Сказать, что мои сканы ему не понравились, это не сказать ничего. А общество — ждет немедленной реакции, отчего (пока) — пребывает в недоумении.

— Ну, Галина… — я уже третий десяток лет Галина, что дальше-то? — А ещё такое у вас есть?

— Даже это с трудом выцарапала! — чистая правда, кульбиты "режима секретности" — в России предсказать невозможно. Причем, лет этак через несколько, эти же самые бумажки вполне могут оказаться свободно выложенными в Интернете. Вот смеху-то будет…

— Вы хоть сами понимаете, что за "бомбу" нарыли? — я то в курсе, вы — им объясните.

— Подумаешь, всего 886 людоедов за первую "блокадную зиму", — а Ленку ждет ликбез.

— Как бы это выразиться поделикатнее? — с деликатностью у каудильо проблематично.

Молчание опасно затянулось. Главный начальник переводит внутри себя особо матерные выражения на общеупотребительный русский язык. Ждем-с… Ага!

— Есть в криминальном делопроизводстве такое понятие "раскрываемость". Для разных видов преступлений она разная. В самых мирных и законопослушных государствах, например, тяжелые и особо опасные преступления раскрывают, максимум — в 30 % случаев. В современной Москве, "убийства с отягчающими" — раскрывают хорошо если в 20 % случаев. Это — почти идеал, — тяжелый вздох, — В зонах стихийных бедствий и вооруженных конфликтов "раскрываемость" редко превышает 3–5 %. Обычно она ниже.

— Наслышана…

— Начну с того, что данную бумагу составлял вовсе не сотрудник правоохранительных органов, а военный прокурор. Она отражает работу армейских патрулей, которые к охране правопорядка в осажденном городе никаким боком. Так, побочные эффекты. Их основная задача — диверсионные группы противника выявлять, паникеров затыкать и дезертиров с "самовольшиками" ловить. Ну, по обстановке-настроению, отзываться на "сигналы" местного населения о всяких там "подозрительных" личностях. А вдруг — действительно шпионы? Наспех, "по горячим следам" (без проведения оперативно-следственных мероприятий), "раскрываемость" преступлений у военных патрулей в пределах 1 %. Они — работа милиции!

— Следовательно? — филологиня заметно утратила апломб, но ещё не осознала…

— Галина кругом права! Данные, хоть и косвенные, но достоверные. Позволяют оценить порядок величин. Получается, что в первые месяцы Блокады в Ленинграде активно действовали десятки тысяч людоедов-индивидуалов, групп работающих "на семейном подряде", ну, и оптовых "заготовителей человечины". Мне — данный вывод нравится не больше вашего, ан — против фактов не попрешь. Кстати, Галина, документ — какой-то "левый"… С нарушениями логики изложения и смысловыми лакунами. Очень похоже на бюрократическую отписку, — тут он обидно догадлив.

— Молодые люди, не надо горячиться… Дайте-ка, я на него взгляну повнимательней, — потянулся загребущими ручками к "планшету" Лев Абрамович и впился в экран взглядом потомственного гешефтмахера, — Э-э-э… Да тут у нас — просматривается целая интрига!

— ???

— Галочка, как я понимаю, у вас лично — "вторая форма" допуска?

— Да…

— В запросе на получение копии вы написали что-то вроде — "Официальная статистика людоедства в первые месяцы блокады Ленинграда"?

— Примерно…

— Нормального человека, с такими претензиями, архивные работники сразу бы послали. Грубо и навсегда. Но, у вас была хорошая "крыша"… Поэтому, вас посылали вежливо, а вы настаивали?

— Точнее не скажешь…

— Таки чем вы теперь недовольны? Полноценные материалы по вашей теме — засекречены по "первой форме" и, скорее всего, числятся "на бессрочном хранении". Или — "закрыты до 2045 года".

— Так мне же прислали! Как полагается, с фельдъегерем…

— Прислали, как не прислать… — завхоз близоруко сощурился, разглядывая экран, — Возьми боже, что мне негоже… И ведь не сказать, что "пустышку". По форме — то, что запрашивали…

— А по содержанию? — завхоз явно что-то интересненькое надыбал, раз тянет интригу.

— А по содержанию… — оратор включил режим "старого мудрого еврея", — тут совсем не официальная статистика, как вы надеялись. С виду — обыкновенная "кляуза в партком", если кто-то из присутствующих помнит это понятие. Военный прокурор — вник в ситуацию, решил прикрыть задницу и теперь — "сигнализирует с издевочкой". Другой вариант — он очень хорошо сидит, не имея полномочий. Склоняюсь к последнему… "Простому служаке" такие писульки у нас не прощают, а мстят — беспощадно.

— ???

— Бумажка снабжена всеми подобающими реквизитами "совершенно секретного" документа и одновременно составлена с вопиющими нарушениями "Правил ведения секретной переписки". Количество экземпляров — три. При этом указанный адресат — только один. Так — не бывает! В смысле — бывает, и даже часто, но — административно карается по службе. Понятно, что одну копию — прокурор оставил у себя, а вот кому досталась третья? Никаких отметок, хотя в "шапке" должны быть указаны все адреса.

— Каюсь, не обратил внимания… — виновато прогудел каудильо.

— Теперь — читаем содержание. Что это такое? Где заголовок? Не отчет, не жалоба и не доклад. Какое-то письмо "на деревню дедушке"… Не обращайте внимания, что адресат указан и это секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) товарищ Кузнецов… Для военного прокурора Ленинграда — он никто! Не начальник и не коллега. Совершенно посторонний (пускай и уважаемый) дяденька… Понятно, когда в партком строчит кляузу на гулящего мужа обиженная жена, требующая "вернуть семье отца". А что хочет от партии прокурор? Он и на своем месте — нехилый начальник, обладающий изрядной властью.

— Я и сказал — бумажка спецом ставлена криво или сознательно "замыливает ситуацию".

— С этим разберемся! Галочка, вы же умная девочка… — тут не поспорить, — Скажите своё мнение, что за фрукт был этот самый военный прокурор Ленинграда? — блин, какая интонация-то…

— Ну, если в двух словах — деятель, из разряда "от Ильича до Ильича — без инфаркта и паралича"… Панфиленко Антон Иванович родился в 1898 году. Уроженец деревни Слободка Мозырского района Полесской области Белоруссии. Из крестьян. Член ВКП(б) с 1917 года. Кадровый военный с 1918 года. Участник Гражданской войны, в том числе — боевых действий по ликвидации банд Махно, Петлюры и подавления "белополяков". Боролся с бандитизмом в Киевской ГубЧК 1921–1932 годов. После помощник военного прокурора 4 Кавказского корпуса имени Буденного Северо-Кавказского военного округа в 1932–1935 годах. А вообще — его по всему Союзу носило. Что до войны, что после. Окончил службу Военным прокурором гарнизона советских войск города Берлина (ГСВГ) в 1959 году (с 1954 года там сидел). В звании полковник юстиции. Уйдя на пенсию, убыл на постоянное место жительство в город Киев. Мечта, а не карьера, если кто понимает…

— Как видим, — завхоз приосанился, — товарисч умел составлять правильные "бумажки" и "держать нос по ветру". А ещё — вовремя прятать за ними афедрон. Что ещё известно про этого типа?

— Из блокадного Ленинграда — он тоже сумел смыться вовремя. Назначен на должность 27 декабря 1941 года, ушел оттуда "с повышением" до военного прокурора Закавказского фронта в 1943 году. Ни к какому "Ленинградскому делу" — никаким боком. Хотя, варился в самой гуще этой клоаки…

— Теперь видите, Вячеслав, — Лев Абрамович смерил взглядом монументальную фигуру Соколова, — как глубоко вы неправы? "Кривая бумажка", как же! Это очень правильная бумажка! Автору она жизнь и карьеру спасла. Самое главное — теперь грамотно её прочитать. Раз уж попалась в руки…

— По нормам юридического делопроизводства, — обиделся каудильо, — в сводных данных этой писульки должны быть указаны национальность и происхождение (место прежнего проживания) всех фигурантов "людоедских эксцессов". А там — только про 2 % ранее судимых. Типа, профилактику мы вели.

— Вам знакомо понятие "политкорректность"? Не в далекой Америке, а у нас?

— ???

— Объясняю на пальцах! Применительно к вашей специальности. Есть Рашка Федерашка, управляемая режимом воров. Ну, а в этой самой Рашке — прокуратура. Иногда там случаются эксцессы и бедствия, куда таких как вы — посылают "спасать людей и давить бардак", — Соколов задергал усом, — Поскольку катастрофы вызваны преступлениями и сопровождаются жертвами — рядом обычно трется чин из прокуратуры. Чего-то он там расследует… Почему, например, лопнула зимой "теплоцентраль", лежащая в земле без ремонта с мохнатых 70-х годов? Или — почему сгорели и задохнулись в дыму посетители в торгово-развлекательном центре, где сам-собой, неожиданно случился пожар? Приходилось сталкиваться?

— Бывало…

— Обратите внимание, что по результатам "прокурского расследования" — виноватыми в аварии теплоснабжения оказываются мороз (кто бы мог подумать, что зимой холодно?) или проклятые на веки "коммуняки" (записавшие в плановый срок капремонта жалкие 25 лет, не могли рассчитать на сто) и никогда — демократически избранное городское начальство (разворовавшее выделенные на ремонтные работы бюджетные средства). Как можно?! У нас же — правовое государство и депутаты — неподсудны! В случае пожара — виноваты не службы надзора (не глядя, подписавшие бумаги о приемке здания), не его жадные владельцы (облицевавшие внутренние стены особо горючими материалами, выделяющими смертельно ядовитый дым), не идиоты эксплуатационники (запершие все противопожарные выходы на ключ), а только и исключительно — прибывший по вызову пожарный расчет (замешкавшийся на несколько минут с тушением уже охваченной огнем многоэтажки, поскольку не имел на руках даже вменяемого плана здания). Так?

— Примерно…

— Причем, оно всегда и везде, — подключилась Ленка, — Проворовавшегося чиновника — нельзя вслух назвать вором. На это имеет право только суд… Типа — государственная монополия на правду. Черного, как печная сажа, африканца — запрещено обзывать "черным", а уж тем более "негром" (что по идее синонимы). Тут даже суд не поможет — такова воля государства. И плевать на реальность.

— А почему? А потому, что государство — неподсудно и вне какой-либо критики. Если в катастрофе виновато государство — это значит, что виновато не оно, а "прокуратура плохо искала". Факты — это то, что здесь и сейчас отвечает интересам государства. Реальность никого не интересует и не обсуждается… Выводы должны соответствовать идеологии. Точнее, быть "политкорректными". Если рассматреть обсуждаемый документ, с точки зрения "политкорректности" — все его странности выглядят абсолютно логично. Товарищ военный прокурор умело троллит власти блокадного Ленинграда: "А я — всё вижу и товарищ Сталин про ваши проделки — тоже знает, бе-бе-бе!" — завхоз с чувством прокашлялся…

— Какой смысл?

— Галочка! — робкие попытки прервать поток мысли Лев Абрамович пресек в зародыше, — Насколько точно, с вашей точки зрения, я реконструировал личные мотивы обсуждаемого фигуранта?

— Как бы это выразиться? — на самом деле — какая-то черная магия, но признаваться в таких вещах — недостойно, — Вы знакомы с таким отечественным понятием, как "вечный полковник"?

Народ дружно кивнул… Половина — посмотрела на меня с нескрываемым сочувствием… Бедный мой Володя. Он так героически скрывал оскорбленное самолюбие, так отчаянно пытался "сломать судьбу об колено". И, как сейчас выяснилось, никого не обманул… Даже меня. Спокойно, без эмоций!

— В обществе "с недостаточным прибавочным продуктом" иерархическая пирамида должна быть "плоской". У нищего государства нет средств на "звания" и "привилегии" для всех желающих. Это объективный ограничитель карьерных амбиций. Работы — полно, а плюшек — хватает только избранным. В результате — появляется такой феномен, как институт "вечных полковников". Людей, много десятилетий занимающих генеральские должности и выполняющих генеральские обязанности, но — без всякой надежды когда-нибудь подняться в чине. До самой отставки! Панфиленко — типичный "чернорабочий режима". Всю жизнь его совали на "прорывные участки" или же спешно "затыкали кадровые дыры". Четверть века — он тащил генеральские обязанности (!), так и оставшись полковником. Самородок и трудяга. Даже высшее юридическое образование кадр ухитрился получить под занавес карьеры, в 1947 году, закончив заочные юридические курсы. Подобно атланту — подпирал головой "стеклянный потолок", но так его и не пробил.

— Отчего, периодически, позволял себе немного поразвлечься или "выпустить пар"… — удовлетворенно констатировал завхоз, — Благодарю за консультацию.

— Мне объясняли иначе, — посерьезнела филологиня, — Государственная машина решает свои проблемы руководствуясь "нечеловеческой логикой". Тем не менее, эту "логику" можно понять. По карьерной лестнице хорошо продвигаются исключительно "свои". То есть, лица безоговорочно преданные государству, вовсе не питающие иллюзий о его "честности" или "благодарности". Генеральского звания в "вертикали власти" — честным трудом заработать невозможно! Его можно только "выслужить", танцуя на задних лапках перед начальством. Хотя "война — это работа". Кто самый элементарный "принцип" не понимает и надеется на иное — значительной карьеры никогда не сделает. Генералами — жалуют холуев, за личную преданность и готовность безоговорочно подчиняться. Тот кто живет ради идеи, имеет какие-то "моральные нормы", верит в справедливое отношение власти — лопух… На нем до самой смерти возят воду (чаще заставляя выгребать чужое дерьмо) и ставят отметку в личном деле — "идейный". Читай, "неблагонадежный". Даже при Сталине, во время тотальной войны, при работающих "социальных лифтах" (!) мужику хода не дали. А в мирное время — "социальные лифты" стали намертво. Появились "вечные майоры", "пятнадцатилетние капитаны" и "страшные лейтенанты"… Весь смысл — не допускать людей способных решать проблемы, до постов, позволяющих это делать, — она покосилась на Соколова, — Кого я тут просвещаю… Извините.

— Ближе к делу.

— Яволь, экселенц! — плотоядно ухмыльнулся Лев Абрамович, — Весь документ сочится политкорректностью. Никакого голода — в Ленинграде нет. Там же социализм! Есть "особая обстановка, созданная войной". Нет промышляющей "заготовкой человечины" украинской мафии. Потому, что "святой пролетарский интернационализм". Про отдельно взятых русских, грешаших людоедством — упоминать ещё можно. А про хохлов, почти в открытую, тысячами режущих ленинградцев "на мясо" — ни боже мой. Хоть прямо (по графе "национальность"), хоть косвенно (по прежнему месту жительства). Про женские банды (смотрим статистику) — писать нельзя тоже. Потому, что в СССР — "половое равноправие". Про детей, массово используемых, как "приманка" или, как "провокаторы" при заманивании будущих жертв людоедов в "помещения для забоя" — тем более. "Детской преступности", как известно, в Советском Союзе нету. Что в сухом остатке? Много месяцев подряд военные патрули ежедневно, десятками, хватают на улицах Ленинграда людоедов и ещё большее их число (скорее всего) — стреляют на месте… За сопротивление аресту или "при попытке к бегству". Скрывать такие факты от руководства страны — смерти подобно. А публично их оглашать — верная смерть. При этом что-то делать — один черт надо. Панфиленко три года шел по лезвию бритвы…

— ???

— Галочка, у вас есть аналогичные бумажки, но составленные руководством НКВД? — я ничего не понимаю в жизни… он же первый раз на эту тему рассуждает… и сразу просек второе дно.

— Очень мало…

— Главное, за тот же период времени. Нам они нужны только "для сравнить". Точнее — показать принципиальные различия между "бумажками от души" и "докладными записками по команде". Государство, всегда — "машина вранья". При этом — именно "машина". Порядок информационного обмена — формализован и освящен традициями. Обратите внимание, что гриф "совершенно секретно" — совершенно не достаточен (!) для письменного упоминания того факта, что в блокадном Ленинграде случился голод.

Глава 65. Человечина дешевле хлеба

Планшет с воткнутой в него "флешкой" снова у меня в руках. Делать нечего. Смотрите!

— Галина, — забеспокоился каудильо, — О чем спорим?

— Мы не спорим. Мы, подобно древним алхимикам, пытаемся "добыть золото из дерьма". Точнее, "делаем правду из лжи". Потому, что больше мастерить её не из чего. В официальном доступе — лишь куцые данные, где вопросов больше чем ответов. А те что есть — противоречат законам природы. Понимаете, какая вещь? Во-первых, неизвестно сколько народа набилось в Ленинград накануне Блокады. По косвенным данным, от "более 4,5 миллионов" (оценка немецкой разведки, считающаяся "международно признанной") до 6 миллионов человек (результаты работы энтузиастов в приоткрывшихся архивах 90-х). Во-вторых, если брать аналогичные прецеденты меньшего масштаба (Харьков, образца осени 1941 года, например) — истина будет стремиться в верхнему пределу. В довоенном Харькове (промышленный гигант, в "особом списке" снабжения) по официальным данным проживало около 900 тысяч человек. Но, накануне его оккупации там неведомым образом оказалось 2 миллиона. То есть, население фактически удвоилось! Людям очень хотелось, пользуясь военной неразберихой — заполучить прописку (пускай "временную", "в порядке исключения" или на правах "беженцев") в козырном месте. Война — когда-то закончится, зато прописка — останется. В-третьих, не надо забывать, что в Блокаду выжили "привилегированные группы" ленинградцев, имевшие или усиленный паек, или государственные должности, или — тупо большие личные сбережения. С первыми всё понятно. Только их от силы 700–800 тысяч вместе с членами семей! Товарищ Жданов предельный лимит населения, которое государство способно прокормить — озвучил лично. А чем, спрашивается, в самую первую блокадную зиму спасся от "алиментарной дистрофии" ещё миллион с гаком бездельного "мирняка"? "Откосивших от эвакуации" и "понаехавших"? Не хочу возводить на этих людей напраслину… "Образцовые советские граждане" — не сразу распробовали человечину и довольно долго воротили от неё нос. Но, мясо — они где-то брали. Отчего, на текущий момент, корректно говорить о не менее чем миллионе съеденных "блокадников". Биохимия — это точная наука и чудес не признает…

— ???

— Тут — разновидность школьной задачки "о бассейне с тремя трубами". Известно, что нормы выдачи продуктов "иждивенцам" — многократно ниже физиологической нормы выживания. Известно, что официальным источником пропитания для подавляющего большинства населения являлась пайка хлеба. Заведомо недостаточная для поддержания жизни "по калорийности" и практически не содержащая белков. В отличие от нехватки калорий, нехватку белков "перележать" (экономя энергию) или как-то вытерпеть невозможно. "Алиментарная дистрофия" штука беспощадная. Известно, что после первой блокадной зимы — в эвакуацию удалось выпихнуть не то миллион, не то полтора миллиона "лишних ленинградцев". Живыми!

— Начинаю догадываться… — приуныл главный начальник.

— Догадываться уже поздно. Всё элементарно поддается вычислениям, в пределах курса арифметики. Мы не знаем первоначальной численности "блокадников"… Точнее — "сколько воды исходно было в бассейне". Зато мы знаем, что лимит населения, который государство было способно снабжать минимально необходимым для физического выживания пайком даже летом 1942 года — не превышал 700–800 тысяч, а в самый тяжелый период Блокады — колебался в пределах 350–500 тысяч человек… Это армия, спецслужбы, партийно-хозяйственный аппарат и "особо приближенные" к нему. Все остальные — выжили вопреки законам природы и здравому смыслу. Точнее, потребляя "неучтенные резервы продовольствия". Замечу — "биологически полноценного" (!) по содержанию животного белка. А это, там и тогда, только человечина. Без малейших вариантов…

— Всё настолько жестко? — поморщился завхоз.

— Жестче некуда! Физиологический порог выживания человека — 70-100 граммов белка в сутки. В мясе содержится около 30 % белка, а следовательно — его требуется не менее 250–300 граммов на одно рыло в день. "Хлебная пайка" в блокадном Ленинграде — белка почти не содержала, так что её из расчетов можно смело исключить. Никаких "эрзац-заменителей" белковой пищи, наподобие "гороховой колбасы", в блокадном Ленинграде не выдавали. Для неё просто не было сырья. Все выжившие спаслись пресловутой "лошатиной", источником которой служили совершенно не лошади. Таковы печальные факты…

— Договаривайте! — хрипло выдохнул каудильо.

— Промежуток от начала Гладомора до массовой эвакуации по Ладоге 100–120 дней. За этот срок, каждый (!), из 1,3–1,5 миллионов эвакуированных "иждивенцев" — употребил не менее 30–40 килограммов мяса неизвестного науке происхождения. Факт прозрачно намекает лишь о минимальном (!) количестве съеденных, причем — только "высланными" (которым в городе точно нечего было делать)… Чем питались первой блокадной зимой остальные ленинградцы — официальная история скромно умалчивает.

— Другими словами… — хищно оскалился Ахинеев, — всякий выживший "иждивенец" (без разницы, "эвакуированный" или "оседлый"), за первые четыре месяца жесткой голодовки гарантированно слопал, как минимум, половину человека "в мясном эквиваленте"…

— С поправкой на его истощение. Учитывая, что дистрофики жрали дистрофиков — можно уверенно заявить, что каждый выживший "блокадник" (!), материально обеспеченный, но не числящийся в "льготных списках довольствия" (позволявших потреблять деликатесы) за первую зиму — схарчил, как минимум ещё одного "блокадника". Скорее всего — совсем малоимущего и беззащитного. В самом лучшем случае — его размороженный труп. Увы…

— А не великовата ли порция? Многим не стрескать 300 граммов мяса за день (на одно рыло), даже сейчас. Там ведь не только мужики, но и женщины были, да ещё — дети с подростками?

— Когда никакой другой еды вообще нет, 300 граммов "лошатины" человеку на один зуб.

— Гм… — озадачился каудильо, — Получается, что эвакуация 1942 года — выбросила в Советский Союз сотни тысяч внешне обычных людей, но уже поголовно приученных питаться человечиной?

— Не надо нагнетать! — мысль жуткая, м-да, — Подавляющее большинство ленинградцев, спасавшихся от смерти пресловутой "лошатиной" с "мерзлятиной", приобретали товар за деньги "с рук" или "по знакомству"… К самой криминальной части процедуры (заманиванию "добычи", её убийству и расчленению трупов) — они никакого отношения не имели. Ну, разве что, лишних вопросов продавцам не задавали, да и вообще — "не хотели ничего знать". Принципиально! Отказывались думать на эту тему. Человеческая психика гибкая. Для себя, любимого — оправдание найдет всегда…

— Согласен… Однако, "девиантные изменения личности" — никуда не денутся? Про то, как шустро вчерашние "блокадники" кинулись летом 1942 года наниматься на службу к немцам — тут уже вспоминали. Причем, нацисты, после собеседования (как иначе?) — "носителей культуры" охотно брали! С ними же они потом удрали в Европу… Если обмыслить — мороз по коже. "Братья по морали", блин…

— Правильно понимаете. Сохранились воспоминания членов военных трибуналов, которые во времена Блокады рассматривали дела уличенных людоедов. За участие и соучастие в забое людей "на мясо" — расстреливали. За хищение с кладбищ и переработку "на мясо" трупов умерших — обычно давали десять лет. Однако, несметное множество "конечных потребителей" криминального товара — к уголовной ответственности не привлекали вовсе. К моральной ответственности — тем более. По множеству причин. Во-первых, это противоречило "официальной линии партии". Не могли дознаватели писать в протоколах, что за время войны миллионы советских людей приучились жрать человечину! Во-вторых, даже припертые к стенке фактами — ленинградцы упорно отказывались признавать свою причастность к людоедству. И, в принципе — их можно понять. Представьте себе этакое признание в анкете. Или пунктик в личном деле. В-третьих, властям приходилось думать о будущем. Стало ясно, что поголовно уморить "иждивенцев" не получилось, отчего неизбежна их эвакуация… И огласка. Любое официальное упоминание о повальном людоедстве в осажденном Ленинграде — грозило пропагандистской катастрофой. Но, если эвакуированные согласятся молчать (вступив с государством в негласный сговор), то вопрос теряет остроту. В итоге — вышло так, как оно вышло. Странно было бы ожидать иного. Ведь кто, рассуждая логически, виноват в случившемся? Государство, десятки лет забивавшее головы граждан "выученной беспомощностью" в форме идеи, что "культурные люди" — не добывают себе еду самостоятельно, а только покупают её за деньги.

— Не увиливайте! Сами-то вынужденные людоеды — всё понимали… — без комментариев.

— Вопрос страшный, — вклинился в разговор Ахинеев, — Я многих "питерских" пытался раскрутить "на поговорить за это дело". Тема блокадного людоедства, в Ленинграде, была совершенно запретной до 1980-х годов. И ещё! Галина совершенно права. Представьте эмоциональный шок жителей остальной страны, если бы весной-летом 1942 года тарелки репродукторов их откровенно предупредили — "Граждане, к вам на постой скоро прибудут из блокадного Ленинграда сотни тысяч людоедов! Так и не осквернивших себя добыванием съедобных болотных корешков, но зато — невообразимо кюлютурных и, все как один — обладающих богатым внутренним миром…" Целуйте, мы с поезда, ага… Одно дело — по углам пересказывать чужие страшные слухи и совсем другое — точно знать, что они правда.

— Молодые люди! — поднял голову от "планшета" Лев Абрамович, — Прекратите попусту сотрясать воздух. Случившееся — закономерный апофеоз политики государственной власти в осажденном городе. Государство всегда право! Для него людоедство — только инструмент! Возможность многократно (!) снизить "официально учитенные" безвозвратные потери "мирняка" (съеденные — не умирали, а как-бы растворялись в воздухе, не оставляя следов в документах). Возможность пополнить звонкой монетой фонды спецслужб (крышевавших "продуктовый бизнес"). Никто ничего не скрывал. Вот, сами полюбуйтесь!

Я думала, что и на этот раз — "планшет" будут передавать друг другу по очереди. Но народ молча повыбирался из кресел и сгрудился вокруг Соколова. Сидеть остались только я и завхоз…

— Галочка, — Лев Абрамович явно решил не терять времени, — Что за человек по жизни был составителем этой "филькиной грамоты"? Вы же наверняка наводили справки. Мне нужно для полноты картины… Отдельные моменты не складываются.

— Петр Николаевич Кубаткин. Считается одним из самых талантливых контрразведчиков времен Отечественной войны. Еще в 1941 году его прочили в начальники разведки НКГБ, но в августе — переиграли и "бросили товарища на Ленинград". Ему покровительствовали и Жданов, и Берия. Он сделал блестящую карьеру. Регулярно "прыгая через звания", к 39 годам — дослужился до генерал-лейтенанта!

— Я спросил ваше личное мнение…

— Лично незнакома! — грубовато, зато правда, — По отзывам сослуживцев, чрезвычайно волевой, авторитетный и жестокий руководитель с большой личной харизмой. Цепной пес режима. Всегда добивался выполнения поставленной ему задачи. Часто — пренебрегая всеми нормами закона и морали… В частности — используя для выбивания показаний садистские пытки, фальсифицируя документы и убивая конкурентов с оппонентами… На этой почве имел конфликт с министром МГБ Абакумовым и в 1946 году — отправлен "в кадровый резерв". В марте 1949 года уволен из МГБ с формулировкой "За невозможностью дальнейшего использования". Работал заместителем председателя Саратовского облисполкома. 23 июля 1949 года — арестован по "Ленинградскому делу". Официально — обвинялся в уничтожении материалов о шпионаже секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) Капустина в пользу Великобритании. Но выяснилось, что он уничтожил их по прямому распоряжению Жданова. Попутно всплыли материалы о уничтожении им же множества других подлинников документов "блокадного периода", а так же о бессудном убийстве людей, располагавших сведениями дискредитирующими руководство Ленинграда. В отличие от большинства "жертв репрессий", Кубаткин, даже под пытками (!) так и не признал своей вины. Что исключительно ярко его характеризует, кстати. Похоже, кадр был искренне уверен, что за выполнение преступных приказов — исполнитель никакой ответственности не несет. Своего рода "холуй-идеалист"… Осенью 1950 года — его приговорили к 20 годам лагерей за "преступное бездействие, выразившееся в недоносительстве". Судя по всему, на следствие по делу оказывали беспрецедентное давление. Процесс затем продлевали ещё 15 раз (в СССР — неслыханно), пока, 27 октября 1950 года Военная коллегия Верховного Суда СССР таки не назначила бывшему начальнику Ленинградского УНКГБ "высшую меру наказания"… Приговор был приведен в исполнение немедленно. Судя по всему — "гражданин слишком много знал".

— Кому как, — подключился Ахинеев, — а лично мне этого пришедшего к успеху "Ванька из Пердуновки" — ни капельки не жалко. Прожил жизнь, как цепная собака и подох собачьей смертью…

— ???

— Вы только на оформление писульки гляньте! Я понимаю, сейчас компьютеры позволяют печатать "красивые бумажки" кому угодно. А тут — самое начало 40-х годов! И не единой помарки, все строчки и столбцы ровненькие. Ни одной западающей буквы. Заголовок подчеркнут волнистыми скобками. Импортная "красно-фиолетовая" двухцветная лента. Скорее всего, сама машинка — тоже импортная. По спецзаказу. Видел в музее "Remington" выпуска 30-х годов с такой вот русифицированной клавиатурой.

— Ну и что?

— Ничего… Вспомните сбитый шрифт и неровные строчки записки военного прокурора. И сравните… Профессиональный холуй старается порадовать барина. Ну, в меру своего селюковского понимания, что барин желает знать, а что — нет. Опять же, если пробежаться глазами по документу — сплошные нарушения. Гриф — "совершенно секретно", только номера экземпляра — нет, кому адресовано — непонятно, куда отправлены копии (и были ли они) — непонятно. Или там тогда как-то "по особому" документы оформляли? В общем — эстет и метросексуал, наверное, был тот кто писал или кому писалось.

М-м-да… В наблюдательности товарищу не откажешь. Пожалуй, можно кое-что пояснить.

— На всякие правила и законы советская номенклатура обычно плевала с высокой горы. Иначе, нам мало что удалось бы отыскать. А так — там бумажка завалялась, тут справочка потерялась. Этот документ составлен персонально для товарища Жданова, в единственном экземпляре и обнаружен в архивах партийной организации Ленинграда, через много лет после войны… Пример нарушения порядка оборота "секретной" документации (как и в случае с письмом военного прокурора) вопиющий. Их просто не возвратили… Видимо, только потому они и сохранилось. Собственные-то архивы госбезопасности — недоступны совсем. Зато теперь мы можем судить об интимных подробностях работы с документами лично Жданова. Обратите внимание, кроме него — там никто не расписывался. И все пометки тоже его рукой…

— Ну-ка… — снова завладел "планшетом" завхоз, — Действительно интересно! Видно, что к 1941 году — данный гражданин на своем посту основательно зазвизделся. Расписался карандашем жирно-черного цвета, подчеркивал важное — карандашем красного цвета (наверное, подражая товарищу Сталину), заметки делал ещё одним, остро заточенным. Это любопытнейший материал! Спасибо, Галочка.

— Ближе к делу! — каудильо ещё не понимает куда клонится тема, но почуял недоброе.

— Ближе некуда! Читая докладную и подчеркивая самые важные места, Жданов — цены на продовольствие никак не отметил! Хотя, подчеркивал про статистику смертности населения, людоедство и про употребление в пищу животных, в том числе павших. Это при том, что цифры какие-то заниженные.

— Так он же собственноручно отметил своё удивление по поводу снижения смертности…

— От бумажки мерзко пахнет молчаливым сговором между начальством и подчиненными… НКВД якобы рапортует о состоянии дел, руководство этим рапортам типа верит. А на самом деле вокруг творится невообразимый ужас, который в документах — отражать нельзя. Даже в "совершенно секретных".

— Всё там отражено! — не ожидала, что вырвется, — Надо читать "с учетом контекста" и постоянно держать в уме — кто, что, кому, когда и с какой целью писал… Тогда — концы сложатся.

— Именно! — Лев Абрамович воздел к потолку извилистый палец, — Кубаткин (как профи контрразведки) — видит Жданова насквозь и знает этот тип партийных работников, как облупленных. Он на их допросах (с применением пыток), в 30-х годах, свою молниеносную карьеру делал. Но, пока что — Жданов у власти. Поэтому отчетность оформляется хитро. Вроде бы и правда, а поймет её — не всякий.

— Смысл?

— К конце декабря 1941 года Ленинград превратился в голодную живодерню. Кто-то за это должен был ответить. Очень похоже, что в "козлы отпущения" намечался товарищ Жданов (кто ещё?) и Кубаткин заранее готовил на него "материал". Включая вот такие "справочки"… Насколько я помню публикации времен Перестройки, он на всех собирал "компрометирующий материал". Включая собственных начальников. Времечко было беспокойное, между советскими сановниками бушевали "войны компромата"…

— Не тяните!

— Жданов — типичный "революционный барин". Родился в обеспеченной семье, никогда в жизни не голодал, марксизмом увлекся под влиянием отца, расжалованного священника (преподавателя и затем доцента Московской духовной академии). Кубаткин — родился в многодетной шахтерской семье и с детства работал рудокопом. В разведку попал после службы в армии. Он на одинадцать лет младше, но труда и лишений — нахлебался с избытком. Человек совершенно другого поколения и мотивации. Жданов для него — потенциальный "объект разработки" (что бы он про своего протеже не воображал). Сначала, идет "оперативная игра", а потом — как карта ляжет. Сговор между начальником и услужливым холуем — только первый уровень содержания бумажки. Второй уровень — очевидная "подстава". Документ написан с умышленным искажением фактов. Причем, его сочинитель твердо уверен, что адресат — эту "подставу" не распознает. В силу вопиющей житейской некомпетентности! Игра грязная, но как теперь выяснилось — беспроигрышная.

— Угу, через несколько лет — Кубаткин загремел под суд за "преступное бездействие, выразившееся в недоносительстве"…

— Несколько лет, в СССР 40-х годов — целая геологическая эпоха. Дайте договорить! Смотрите на отмеченные красным карандашем места, — завхоз сунул "планшет" Соколову обратно, — Там два прейскуранта цен "черного рынка". Один "денежный", а второй — "меновый". Последний для Жданова понятен и интересен. Полтора килограмма хлеба за карманные часы — зримо и доходчиво. А расценки за продовольствие в рублях — партийного вождя осажденного города не заинтересовали! Они ему непонятны!

— ???

— Жданов, с 1918 года — "кадровый" партийный работник. К 1941 году — он уже забыл сколько стоят деньги, как они выглядят. Всю свою взрослую жизнь он кормился из спецраспределителя!

— ???

— Это правда! — моментально подключилась к дискурсу Ленка, — Для сталинского СССР — совершенно нормально. Лучше всего — такая система описана в романе "Новое назначение" Александра Бека. Того, который автор "Волоколамского шоссе"… Книжка считалась жутко диссидентской, хотя на самом деле — практически документальная. Там хорошо показаны всякие казусы, связанные с абсолютным государственным обеспечением советской "номенклатуры". Чего стоит трагикомическая история, как два наркома попытались прокатиться в Московском метро 30-х годов, не имея в карманах ни копейки денег.

— Вот-вот… — довольно поддакнул Лев Абрамович, — Вроде бы "марксист" Жданов — не представляет себе системы товарно-денежных отношений в доверенном его управлению городе. Средняя зарплата в Ленинграде конца 1941 года — около 200 рублей. При этом, килограмм "суррогатного" хлеба (на треть состоящего из жмыха и ещё на треть из воды) — на "черном рынке" стоит 300 рублей. А за килограмм так сказать "мяса", — он сделал многозначительную паузу и, повернувшись в мою сторону, буквально обжег взглядом, — просят 200 рублей. Какая-то непонятная "конина" — продается вообще по 150 рублей за килограмм. Ещё более непонятный "сахар" — по 300 рублей за килограмм, в то время как масло (скорее всего, "третьесортное" растительное, льняное или подсолнечное) — улетало по 700–800 рублей. Признаюсь, как человек со вторым экономическим образованием — я полон ужасных подозрений…

Теперь — все дружно уставились на меня… Очередных откровений ждете, граждане? Сейчас получите!

— Соотношение цен действительно уникальное. В нормальной жизни — мясо не может (!) стоить дешевле хлеба. Не просто нормального, (белого, без воды и мусора), а даже "черного". Не говоря о "суррогатном" (с целлюлозой, жмыхами и опилками). Мясо, причем всегда — в 5-10 раз хлеба дороже! Скотина растет долго, её надо хорошо кормить… Отчего КПД преобразования — низкий. Закон сохранения энергии… Настоящий сахар ("рафинад" или "песок") — всегда продается приблизительно по одной цене с растительным маслом. То есть обязан (!) стоить те же 800-1000 рублей за килограмм. Он на самом деле, в Блокаду, так и стоил. Как минимум, четыре средних месячных зарплаты — отдавали за стандартный килограммовый пакет "довоенного сахара". Вот только "с рук", на ленинградском "черном рынке" — хорошие довоенные продукты быдлу не продавали. Те шли отдельно, строго "по знакомству"…

— ???

— Судя по всему, между Кубаткиным и Ждановым — существовало негласное соглашение. Первый — не употребляет в своих донесениях "запретных терминов", а второй — закрывает глаза на все незаконные "гешефты" НКВД, связанные с крышеванием "черного рынка". Однако, у Кубаткина не имелось такой свободы маневра. Он же ещё и перед Берией отчитывался… Отчего пришлось употреблять "эзопов язык", априори непонятный потерявшему сцепление с реальностью партийному сановнику. Про типа хлеб — тут уже сказали… Совершенно очевидно, что оба сорта продажного мяса — это человечина. Никакого другого мяса, по таким демпинговым ценам — в блокадном Ленинграде появиться не могло… Украинская мафия сокращала население города ударными темпами. "Лошатина" и "мерзлятина" — словечки жаргонные. Кубаткин их тупо заменил русскими литературными "эквивалентами". Вроде бы соблюдая "правила игры". Если Жданов не желал понимать, что ему подсунули — то кто ему тогда доктор? Если он поверил, что в вымирающем от голода многомиллионном мегаполисе, где на "черном рынке" открыто торгуют человечиной по цене вдвое дешевле "эрзац-хлеба", за декабрь месяц — поймали всего 25 людоедов… Ну, я уже не знаю… Точно такой же метаморфозу, кстати, у Кубаткина подверглось жаргонное название пропитанной расплавленным сахаром земли, которую раскапывали на пепелище Бадаевских складов. Вместо печально знаменитого "ленинградского сыра" (который действительно чем-то напоминали глянцевые ноздреватые куски "бадаевского сахара"), он написал просто "сахар"… Без всяких последствий. Как обычно, наши большие начальники, больше всего на свете, боятся не своих омерзительных дел, а чужих честных слов.

— И за десятки лет, прошедших после войны — такой элементарщины в отчетности никто не заметил?! — для каудильо — эмоциональная реакция не характерна, похоже — его зацепило всерьез…

— Кому положено, — пожал плечами Ахинеев, — знали всё, что необходимо. А прочие, по меткому выражению Галины — "не хотели знать". Старательно изображали, что "лишнего не знают"…

— Включая Жданова?!

— Товарищ Жданов, — сбавил тон главный идеолог, — лишь "солдат партии" и чиновник государства. Когда-то, в 1918 году, на заре наивной юности — он закрыл эсеровскую газету "Народная мысль" и на её базе создал газету "Путь к коммуне". Строил коммунизм и хотел отменить государство. А четверть века спустя, он выполнял приказ — "Ленинград не сдавать". И выполнил. Там и тогда — это было самым главным… Кубаткин, при всей его профессиональной интуиции — данной тонкости не понял. Несомненно собирал на Жданова "материал", ожидая рано или поздно увидеть его на пыточном станке… По мнению "пса режима", кто-то должен был ответить за все невероятные "косяки" начального периода Блокады. Пес ошибся, государство — выше права и логики. И сам там оказался. По заслугам… А лично Жданов, если в чем и ошибся, так это в ленинградцах. Принимая "историческое решение" тихо выморить голодом лишний "мирняк", саботирующий его же предыдущее решение о массовой эвакуации — переоценил степень дисциплины и "кюлютурности" столичной публики. Вместо ожидаемой покорности воле начальства и абсолютной готовности умереть ради блага государства — "образцовые советские граждане" устроили там дикий бардак. Развели в Ленинграде помойку, спекуляцию и людоедство… Как только государство отвлеклось на свои проблемы и прекратило крепко держать этих "кюлютурных людей" за шкирку, как они мгновенно озверели, распоясались и принялись среди бела дня гоняться друг за другом с топорами…

— Это как раз ясно. Непонятно, почему долгие десятилетия молчали сами ленинградцы?!

— Вы читали воспоминания о Блокаде самого "неполживого" и "рукопожатого" мыслителя новой России — академика Лихачева? — хмыкнула филологиня, — Он ещё кокетничал, что "при его жизни, это не издадут!" Издали… Прорабам Перестройки срочно понадобились "духовные авторитеты". В 1991 году, в тогда еще ленинградском журнале "Нева", вышла его повесть "Как мы остались живы". Могу вам сделать распечатку. Кстати, упомянутая повестушка написана в 1957 году. Чирикать "про допустимость людоедства" при Сталине — было шугливо. Только при Хрущеве — стало "уже можно". Однако, напечатать про допустимость людоедства открыто — в СССР осмелились лишь при позднем Горбачеве. Симптоматично!

— Что там?

— Очень поучительное чтиво "от первого лица". Как будущее научное светило, летом 1941 года, пряталось от обязательной для бесполезного на войне "белобилетника с ученой степенью" принудительной эвакуации. Как потомственные горожане попытались "запастись продуктами впрок" (сам академик, задним числом, пытается прибавить себе ума, утверждая, что "ожидал голода"). Если бы он его действительно ожидал — то убежал бы из Ленинграда пешком, впереди паровоза… На самом деле, он остался стеречь свою престижную квартирку и драгоценную "ленинградскую прописку". Как из города вывозили продовольствие. Как, в ожидании его неминуемой сдачи — жгли архивы… Да так усердно, что улицы были сплошь усыпаны бумажным пеплом… Как во все щели понабились "эвакуированные" (которые потом вымерли начисто). Как все отчаянно мухлевали с документами… Как якобы сплоченные советские граждане неуклонно дробились на банды, группки знакомых или по "сословным признакам", обоснованно начиная считать всех остальных окружающих — смертельными врагами… Как выяснилось, что наиболее выгодными для обмена на продукты вещами являются не золото и антиквариат, а модная женская одежда. Подавляющее большинство спекулянток продуктами "с рук", а по жизни раздатчиц, продавщиц и поварих — были молодыми женщинами и посреди голода вовсю пользовались открывшейся им возможностью "задешево принарядиться"… Новые "модельные" туфли — продавали за килограмм хлеба… Как отказала забитая и замерзшая канализация и "цвет отечественной интеллигенции" повадился гадить на чердаке (так что на верхних этажах с потолка капало вонючее-коричневое), выливал поганые ведра в подъезде или швырялся говном через разбитые окна во дворы и на улицу. Как они подличали, предавали и убивали друг друга.

— Я задал прямой вопрос… — начальство изволит сердиться.

— Я отвечаю — они не молчали! — Ленка воровато зыркнула в мою сторону, — Лихачев, среди прочих личных воспоминаний о Блокаде — детально описывает "бытовое людоедство". Как обрезали мясо с валяющихся на улице трупов, как скелетированные остатки продолжали валяться на на мостовой и прохожие только старались не подходить к ним близко. Как заманивали и убивали "на мясо" людей… Как торговали этим мясом, из каких соображений его покупали, — она напряглась вспоминая, — Цитирую:

"Людоедство это нельзя осуждать огульно. По большей части — оно не было сознательное. Тот, кто обрезал труп — редко ел это мясо сам. Он либо продавал это мясо, обманывая покупателя, либо кормил им своих близких, чтобы сохранить их жизнь. Ведь самое важное в еде были белки. Добыть эти белки неоткуда. Когда умирает ребенок и знаешь, что его может спасти только мясо — отрежешь это мясо и у трупа. Но, были и такие мерзавцы, которые убивали людей чтобы добыть их мясо для продажи… Мы боялись выводить детей на улицу даже днем…"

— Если припомнить, что, по воспоминаниям самого академика — мясо на его семейном столе в разгар первой блокадной зимы не переводилось… И все его дети выжили… Показательно, что хотя сочиняли эти воспоминания они на пару с женой, скользкий вопрос "откуда в доме бралось мясо" — каждый "бытописатель" как-то обходит, переваливая подробности на другого… Этак вспотеешь, думая!

— А соседи — спокойно нюхали запахи лакомой еды и молчали? — поморщился Ахинеев, — Голодный человек ощущает запахи пищи очень остро. По себе помню… "Святые девяностые", мать их…

— Скрыть факт приготовления мясного в голодающем многоквартирном доме — физически невозможно, — пожала плечами филологиня, — Но, ведь в старом фонде проживали коренные ленинградцы! Которые "все свои". Те, кто жарил человечину — не особенно-то беспокоились, что соседи их заложат. Они тоже что-то там кипятили… А вот людоедов-одиночек (судя по отчетам НКВД), среди совсем нищих беженцев — в Блокаду ловили на счет раз. И, скорее всего — обнаруживали, как раз "по запаху еды". Отсюда — своеобразная статистика…

— Перестаньте морочить мне голову! — каудильо выпрямился в полный рост, строение от его рывка задрожало, сверху, прямо за шиворот, посыпался иней, — Что вы ходите вокруг да около?!

— Издержки воспитания! — хладнокровно констатировала Ленка, — Мы тоже, в некотором смысле столичные жители и "кюлютурные люди". А вы — присядьте, я сейчас одну неприятную вещь скажу.

Повисло молчание. Соколов повозился, заново устраиваясь в тесном для него кресле, а народ — как-то подозрительно напрягся…

— Как главному начальнику нашей доморощенной цивилизации, — говорить без подколов о серьезных вещах филологиня не может, — вам надо учитывать один социальный закон. Сталин — данной тонкости не знал, кстати… Его задним числом поставили перед фактом. При переходе от первобытного строя охотников-собирателей к культуре производства еды — общество переживает скачок численности. В этот момент оно теряет устойчивость сплоченной группы, где "все знают всех" и становится жертвой социальных паразитов. Подавляющее большинство таких скачков быстро заканчивается цивилизационной катастрофой. Максимальная продолжительность жизни любой человеческой организации — 250–300 лет. Те из них, кто протянул дольше (например, основные мировые религии) — совершенно непохож на исходник. СССР — изменялся до неузнаваемости каждые десять лет. Тоже своего рода рекорд… За четверть века, он пробежал путь от революционного "братства по морали" до всевластия "универсального государства".

— Короче, всё упирается в "барьер Данбара"?

— Это современный термин. Даже "кризис доверия" — современный термин. Если совсем грубо — цивилизация рождается там и только там, где люди перестают смертельно бояться незнакомцев и привыкают им безоговорочно доверять. Увы… На безоглядном доверии к себе подобным — немедленно начинает паразитировать власть и порожденное ею государство. Которое цивилизацию и гробит… Через некоторое время — цикл "рождение-процветание-гибель" повторяется.

— Банальщина…

— Скорее, первая часть "пароля-пропуска". Вторая часть табу. Неназываемые признаки по которым определяют и уничтожают врагов. Уже не глядя — свои они, чужие или кровные родственники.

— Как в "Ясе" Чингис-хана? — хищно подобрался Плотников, даже глаза засветились…

— Примерно. "Яса" сравнительно недавнее свидетельство штурма "барьера Данбара". Не дошедшее до нас целиком. В полной версии "культурного кода человечества" — содержится однозначное требование: "Пойманных с поличным людоедов, садистов и предателей — убивать вместе с семьями". Без всякой жалости, оправданий или оговорок. Представляете? Иначе — всем крышка. Они — больше не люди. Они опасные выродки, вероломно притворяющиеся людьми. Им всем — нет ни прощения, ни срока давности.

— Да рассказывали мне про умельцев разнообразить рацион белковой пищей, — каудильо понизил голос и зябко поежился, — "Людоедскую" семью, в голодном 1946 году пойманную на воровстве покойников (военный госпиталь у нас тогда работал и свежие трупы умерших от ран — редко хоронили в тот же день, складывая в сарае на задворках) — даже не стали "преследовать по закону". В первую же ночь подперли двери дома бревнышком и запалили, со всех четырех сторон. Разом порешили и старых, и малых, с кошками, собаками, чада и домочадцами… А тех, кто пытался выскакивать из огня в окна — запихивали обратно вилами. Ближе к обеду следующего дня — приехал участковый милиционер. Брезгливо поковырял палкой угли (смешанные с костями) и — "закрыл дело" (с формулировкой — "пожар, на почве самовозгорания, по причине пьянства"). Вместо хотя бы формально-символического расследования…

— А почему оно так, сформулировать можете? — опять исключительно нехорошо зыркнула в мою сторону внучка секретного академика.

— Так элементарно! Воспитывать и надеяться на исправление преступника — есть смысл только в случае, когда вина сознается и человек раскаивается. В случае людоедства — оно немыслимо! Ваш академик Лихачев, например, всей семьей жрал человечину, потом молился богу о прощении греха и спокойно ложился спать… — буднично пояснил Соколов, — Я его болтовню о Блокаде — по телевизору в 90-х смотрел, тогда особо не вникая. На следущий день — всё повторялось. Доказывать людоедам (или их детям) словами, что "человечину есть нельзя" — смысла не имеет! Во-первых — они это уже делали. Собственный опыт из головы не выбить! Во-вторых — точно знают почему… И никакой своей вины — не ощущают вообще… Глухо! Те кто побрезговал жрать людей — поголовно умерли с голоду, а они — живы. Это как надеяться, что умышленно доведенный голодом до каннибализма "крысиный волк" — когда-нибудь опомнится, устыдится и опять станет обычным серым грызуном. И вообще — бог простит. Лихачев, как я помню, задушевно вещал, что "бог с небес" чуть ли не прямо к нему, в окошко козырной ленинградской квартиры, что на пятом этаже "двора-колодца" — персонально заглядывал. Видимо, пожелать спокойной ночи и поправить блудному чаду одеялко… Чтобы после запретного скоромного тому мягче икалось.

— ??? — офигели от неожиданного захода собравшиеся.

— Было, помню, — подтвердила Ленка, — Видно, академику образ "всё прощающего бога" очень нравился. Так, что гражданин наяву бредил. Насколько всё же приятно иметь дело с атеистами…

— Кстати, а почему подавляющая масса моральных уродов, как на подбор — "набожные"?

— Тоже элементарно! — грустно ухмыльнулась филологиня, — Совесть — это палач. Она пощады не знает. От мук совести — люди топятся, вешаются, стреляются… Только не у всех она есть. У большинства, вместо совести, страх наказания. Ну, или "страх божий". Для них бог это начальство. Поругает и простит… В кризисные периоды истории — традиционного бога обычно заменяет государство.

— По заветам Шпенглера…

— Так трагедия блокадного Ленинграда — "первая репетиция" системного кризиса нашей современной цивилизации, — вынес резюме Ахинеев, — Культура в базовом виде слабеет. Мегаполисы, с их "мультикультурностью" — отрицают все известные виды "традиции". Государство, пользуясь случаем — подминает под себя то, что осталось и начинает разрушать мораль. Отменяет святость "табуированной морали". Или неписанных моральных норм, как теперь принято выражаться… Все общественные связи и нормы — "диктует закон". Формальный, легко изменяемый и повсеместно игнорируемый… Демонстративно нарушаемый! Помните выражение: "закон для бедных"? А когда нарушение "писаных правил" превращается для элиты в "статусную цацку" — и культуре, и цивилизации, и государству наступает полный какаду.

— ???

— Сами подумайте. С точки зрения государства "самое главное — не сдать Ленинград". Попутное превращение миллионов чудом выживших рядовых "блокадников" в людоедов — досадная мелочь. Как-нибудь само рассосется… Понятно, что терпеть после войны во втором по значению городе страны кубло выродков — власти не собирались. Административно "замели мусор под ковер". Рассовали бывших ленинградцев по просторам необъятной Родины и запретили даже упоминать о проблеме. Война окончена, забудьте! Людоеды, если совсем начистоту — это "идеальные подданные". На каждого собран "материал" и в любой момент — есть за что прислонить к стенке. Или, после огласки — отдать на расправу толпе. Бедняги теперь на государство, вместо бога — молиться обязаны. О лишнем помалкивая. Или, на каждом углу славя доброту начальства. На более-менее долговременные последствия — руководству СССР тогда было наплевать. В начале 90-х годов — оно икнулось.

— ???

— В случае открытого нарушения "базовых табу", — подключилась Ленка, — рассосаться проблема не может. Возникает моральный гнойник. Зараза начинает распространяться… Сначала, через разговорчики о "городе особой судьбы" (в чем его "особость" — посторонним знать незачем, хи-хи). А через полвека — "внутренне свободные" (от всех человеческих запретов) носители "новой морали" дали обычным советским гражданам просраться, затеяв Перестройку. Не забывайте, откуда выскочили на наши головы всякие Собчаки и Чубайсы… Распахнуть "окно Овертона" — достаточно легко. Захлопнуть его обратно — невозможно.

— Вы говорили о двух частях "пароля-пропуска"…

— Могу пояснить подробно… — филологиня сегодня в ударе, жаль, что все её находки долбят по моей голове (и репутации), как весенние сосульки с крыши, — Проблема в "форме допуска". Публичное обсуждение возможности людоедства признак открытого доступа к древнему запретному ужасу. Всегда найдутся креативные персонажи, которые из всего сказанного поймут только одно — "и так тоже можно". Поэтому, во всех устойчивых культурах — тема людоедства табуирована. Даже сами людоеды (!) выражаются "обидняками". То у них — "лошатина", то — "мерзлятина", то — "длинная свинья". Но, для профилактики людоедства — надо опираться на что-то весомое. Исторически установлено, что признаки латентной склонности к людоедству — садизм и предательство. То есть, отношение к другим людям, как в вещам и расходному ресурсу. Связь прямая. Мы не знаем, как повел бы себя в конце 1941 года некий Даниил Хармс (НКВД распорядилось его судьбой раньше). Зато мы знаем, как повели себя лица, которые на разного рода литературных посиделках, этому "психу со справкой", восторженно внимали. Логично?

— Вроде бы… — когда же она заткнется?

— Понятно, что Хармс был тунеядец, дурак и болтун. Понятно, что он нес политически опасный вздор в компаниях, где "сукачом" мог оказаться практически любой. Непонятно, как он вообще дожил до своих лет и сохранил "ленинградскую прописку" (!) при подобных закидонах? А всё просто. В рамках "государственной логики" — он был "своим"! Поскольку, логика людоеда и логика государства — совпадают! По ним обеим, люди это "мясо". Не имеющее ни прав, ни личности, ни самоценности… На бытовом уровне, государство такие настроения даже поощряяет. Там где оголдело дерутся "за жратву", должности или баб — лояльность к вышестоящим властям надежно гарантирована. Ни стыда, ни совести у подобных персонажей априори нет… Как удачно выразился Шварц — "это совершенно надежные людоеды".

Ахинеев — закашлялся, Соколов — сдавленно крякнул, Плотников с Львом Абрамовичем — притихли. Хотя светится лишь заиндивелое пятно потолка над фонарем, впечатление, будто я оказалась под лучем зенитного прожектора. Мечта — сбылась. Филологиня захлопнула варежку. Легче — не стало…

— Галина… — тон у каудильо прямо таки бархатный, а жест — папин, словно собрался погладить меня рукой по головке, — Вы ведь не из "понаехавших", а настоящая "коренная ленинградка"?

— В пятом поколении! С самой "до революции", — для чего это ему вдруг понадобилось?

— Хм-м-м… Я давно хотел спросить и всё не решался — как же вы там вообще живете?

— Мы там не живем. Мы — вымираем! — грубо, зато правда. Кушайте, ваше степенство…

— ???

— Послевоенный Ленинград, как и постперестроечный Санкт-Петербург, десятки лет — демографическая "черная дыра". Коэффициент естественного воспроизводства населения меньше единицы. Этот город — весь залит человеческой кровью… и проклят на веки веков… Но я всё равно его люблю.

Глава 66. Главный факап двадцатого века

Могу поклясться (в наполовину темном помещении, из-за резких перепадов свет-тень, каждое движение выглядит неестественно до гротеска) — мужики дружно пожали плечами. В смысле — им мои переживания безразличны. Даже не так, они их принимают во внимание, как капризы бабы на сносях.

— Просьба не обижаться, — главный начальник непробиваем… — Здесь и сейчас — меня заботит судьба живых людей. Пока, такое впечатление, что в проекте "Остров", с самого начала, было предусмотрено несколько "самоликвидаторов". Подумаешь, нашли окошко на другую планету… Главное, что бы оно так и осталось недоступным врагам! Чисто по принципу — "так не доставайся же ты никому".

— А чего ещё вы ожидали? В рамках известных случаев "самоорганизации" вырванных из общества людей, взрыв борьбы "за власть, еду и женщин" представлялся неизбежным, как восход солнца!

— Плохо вы думаете о людях…

— Это не я. Начальство строило планы "в рамках своих представлений" об устройстве вселенной. А что оно могло предполагать в случае длительного закрытия "аномалии"? Запасов еды — у нас нет, женщин — гораздо меньше, чем мужчин, а разновозрастный состав "срочников", "космонавтов" и научников с военными — сам по себе (!) создает, точнее провоцирует конфликты. Сначала — голодный бунт, потом (возможно, совместно) — "полярное бешенство", после — людоедство. А там местные жители подтянутся и "зачистят" выживших. Исторических примеров — масса. Опыт Блокады — тоже намекает. Как говорится — "этому месту ныне быть пусту!" Не забывайте, что по "теории Радека", пока мы все живы — "аномалия" обратно не откроется! Эффект проверен экспериментально. А им надо, чтобы открылась… Для московских политиков — только это и важно! И? Логично предполагать, что всех присутствующих — давным-давно списали в "неизбежные на море потери". Все необходимые документы, как сами помните, у администрации проекта "Остров" — подготовлены заранее (и один раз — уже чуть было не пошли в дело).

— Честнее и гуманнее было нам яда в консервы "неприкосновенного запаса" подсыпать.

— Может быть, так оно и было… — не принял шутливого тона завхоз, — Теперь уже не проверить. Все непочатые ящики с консервами — наши гаврики утопили в Ангаре… А все початые — мы съели. Недоработочка!

— Им бы хватило ума и бомбу какую-нибудь заложить, — запоздало озаботился Ахинеев.

— Маловероятно… — хладнокровно успокоила его Ленка, — Бомба, это слишком уж "по-американски". Вот если нарвемся на живых американцев — есть смысл у них эту самую бомбу пошукать…

— Типун тебе на язык! — не сдержался Лев Абрамович, — Я таки представляю, что там может быть за бомба… Как минимум — "вирус Судного Дня". Что бы ни одного живого в радиусе тысячи километров. На Земле такую каку использовать невозможно, а в параллельном мире — самое оно. Профит!

— Вас послушать, — каудильо пытается шутить, — уши в трубочку сворачиваются… Что-то обнадеживающее я сегодня услышу?

— Запросто! — филологиня эффектно закинула ногу за ногу, так, что из-под короткой шубки обнажились безупречно стройные ноги в черных колготках "с искрой" (живут же люди, а вот я — взять не догадалась) и растянула губы в рекламной улыбке, — Информирую! Накрылся медным тазом отечественный "священный канон", надежно упрятанный в "спецхранах", как опыт блокады Ленинграда…

— ???

— Мы здесь перебирали случайно ставшие доступными обрывки военных секретов, времен Второй Мировой войны. А ведь где-то — это добро лежит целиком! И кто-то "это всё" почитывает. Как образец успешного решения проблемы "лишнего населения" опытными, не боящимися закона и чужой крови людьми. С точки зрения "священного канона" — экспедиция укомплектована идеально. Только "горожанами", абсолютно лояльными государству. Высокие формы "допусков по секретности" — надежно гарантируют. И некуда им, голубчикам, деваться. Исчезнет государственная власть — пожалуйте сдохнуть. Поскольку, в зимней тайге без припасов горожанам каюк.

— Преувеличиваете…

— Где?! Весь "священный канон" — здесь повторен в масштабе "один к десяти тысячам"!

Тут Ленка права. Надо отдать должное. Самая первая догадалась… После меня. Молчу.

— Сами смотрите, как в "дыре" сознательно создавали обстановку бардака, ежеминутно грозящего перерасти в смертельный хаос:

Во-первых, "научную группу" и военных, с самого начала целенаправленно стравливали.

Во-вторых, почти в последний момент, внезапно — добавили к ним роту "космонавтов".

В-третьих, перед самым закрытием "аномалии" — просто навязали нам толпу "туристов".

— М-м-мда… Аналогии прозрачные. Администрация, "коренные ленинградцы", беженцы и так сказать "понаехавшие". Стоит убрать законную власть и оставить их без харчей — тушите свет… — у Льва Абрамовича исключительно образный взгляд на мир. Сказал — как рекламу продемонстрировал… Нового фильма ужасов… в формате 3D… Мороз по коже, сердцебиение и ватные ноги. Как говорится — "Всем валидола за счет заведения!" Я так не умею.

— Испугать меня не трудно. Я запуган с детства… — начальство изволит шутить, — В чем принципиальная ошибка руководства?

— Да так… — не прекращая зазывно лыбиться, филологиня покосилась на меня, — Один талантливый авантюрист хотел сделать быструю карьеру. Сначала придумал, а потом сломал чужую игру. На голом нахальстве. Сумел если не сорвать банк, так на последок потешить душу… Спасибо товарищу Владимиру Ибрагимовичу, за то что здесь теперь так весело.

— Он имел полное право! Это изначально его проект… — всё таки вырвалось.

— ???

— Профессор Радек с вами бы поспорил, — каудильо размышляет вслух, — А я соглашусь.

— Он мне сам говорил — "Я им всем ещё покажу!" — извини, Володя, было! Я помню…

— Но, как?

— Тонкая работа! — Ленка перестала улыбаться и села прямо, — Целенаправленный (!) подбор экспедиционных кадров "по психотипам", на основании косвенных признаков из их "личных дел".

— ???

— В совершенно секретном "священном каноне" описано, как получается, если подбором людей занимается государство. Ну, безмозглая бюрократическая машина. Возможность самоорганизации в её системе координат не предусмотрена. Тем более, разношерстного и разновозрастного народа, да ещё и практически мгновенная. Оказывается, данный эффект можно спрогнозировать и организовать заранее. Виртуоз заочной манипуляции, чо… Точнее, заочной режиссуры. Станиславский нервно курит в углу.

— Он что, без дураков тут коммунизм строить собирался?! — не вытерпел Плотников.

— Нет конечно… — успокоила его филологиня, — Но, о зарождении новой цивилизации — при мне как-то проговорился. А любая новая цивилизация — начинается с "коммунистической фазы"…

— А вот это точно подмечено! — хрипло крякнул из своего угла Ахинеев, — При мне он тоже этак многозначительно проговаривался… Словно провоцировал. Черт его поймет — играл или нет.

Глава 67. Камышовый крахмал

…

Глава 68. Гидролизный сахар

…

Глава 69. Старожилы живодерни

…

Глава 70. Всё придумано до нас

…

Глава 71. Эра жестоких чудес

…

Глава 72. Пищевое мыло

…

Глава 73. Специфический вкус

…

Глава 74. Прямоточный опреснитель

…

Глава 75. Этиловый спирт — пища будущего

…

Глава 76. Сухари для космонавтов

…

Глава 77. Время жить

…

Оглавление

Глава 57. Источник калорий

Глава 58. Продуктовый мультипликатор

Глава 59. Болотная покасть

Глава 60. Стыдная тайна Блокады

Глава 61. Номинанты "Премии Дарвина"

Глава 62. Утилизация зажравшихся холуев

Глава 63. Палачи блокадного Ленинграда

Глава 64. Субкультура моральных уродов

Глава 65. Человечина дешевле хлеба

Глава 66. Главный факап двадцатого века

Глава 67. Камышовый крахмал

Глава 68. Гидролизный сахар

Глава 69. Старожилы живодерни

Глава 70. Всё придумано до нас

Глава 71. Эра жестоких чудес

Глава 72. Пищевое мыло

Глава 73. Специфический вкус

Глава 74. Прямоточный опреснитель

Глава 75. Этиловый спирт — пища будущего

Глава 76. Сухари для космонавтов

Глава 77. Время жить Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg