Пролог
Школа была новой. Новая школа в новом районе нового города.
Впрочем, можно ли считать новым город, которому уже тридцать лет? По сравнению с тысячелетней историей других городов он был еще младенец. Но для нарядных первоклашек, чинно идущих с родителями на первый в жизни урок, город был стар, как мир.
Школа была красивой. Большое трехэтажное светлое здание с огромными окнами вызывало зависть к тем, кто будет бежать в него каждое утро, и сожаление к тем, кто будет покидать его после уроков, днем.
Школа была современной. Спонсоры не поскупились. Мэрия не пожалела средств.
Школу обустроили по самым новейшим требованиям, с компьютерами, с кабинетами химии, физики, английского и немецкого языков, с двумя спортзалами: большим и малым. Хотели даже выстроить бассейн, но что-то не сложилось.
Строители постарались на славу. Они сдали работу, аккурат перед началом учебного года, в августе, оставив учителям, родителям учеников и директору полмесяца для самостоятельного устранения мелких недоделок, которые всегда оставляют новосёлам.
Они подкрашивали, подбеливали, подпиливали, подкручивали, подвинчивали, чтобы первого сентября школа могла принять учеников.
После длинной и скучной речи директора, после торжественных речей гостей и спонсоров дети разошлись по классам, оставив родителей переживать на улице.
Занятия потекли неспешно, превращаясь постепенно в обычную рутину...
Глава первая
Понедельник
Восьмой «В» откровенно скучал. Математичка распиналась у доски, объясняя жутко занудную теорему, мало обращая внимания, слушают её или нет, а ученики занимались своими делами. Кто-то увлеченно списывал сочинение, которое надо было сдавать через урок, кто-то перелистывал глянцевые страницы каталога с одеждой — наверняка девчонки, на задней парте шепотом рассказывали жутко пошлые анекдоты, кто-то глядел на часы и телепатировал уборщице нажать наконец-то на звонок; в общем, шёл обычный урок.
Неожиданно распахнулась дверь, и вошёл директор. За ним, отстав на пару шагов, столь же уверенно в класс шагнул незнакомый мальчик. Класс недружно стал подниматься, но директор махнул рукой, мол, не нужно церемоний.
— Извините, Алевтина Сергеевна, за вторжение. Я хочу представить нового ученика. Знакомьтесь, ребята, это ваш новый товарищ. Он немного задержался, но, думаю, нагонит учебу. Его зовут Дмитрий Войзин. Ну, принимайте в коллектив.
С этими словами директор дружелюбно кивнул ученикам и покинул кабинет, оставив новичка под обстрелом тридцати пар глаз. Будущие друзья и товарищи настороженно и с любопытством разглядывали новичка с ног до головы. А посмотреть было на что.
Мальчик был невысокий, очень худой, стройный, с иссиня-черными короткими волосами, аккуратно зачесанными на пробор, и спадающей на лоб светлой прядкой. Школьную форму, как известно, отменили и на новичке были стильная светло-коричневая куртка под армейский фасон, того же цвета брюки и кремовые туфли на липучках.
Но класс поразила не шикарная одежда. Что они, шмоток не видели? Удивление вызвало маленькое блестящее колечко в ухе. В ПРАВОМ ухе! Не все знали, что это значит, но большинство были в курсе, и сдержанный гул пронесся по кабинету, а когда новичок вынул руки из карманов, тут уже раздались возмущенные возгласы:
— На фиг он нам нужен!..
— Пусть валит, откуда пришел!..
Сквозь кожу на узких кистях отчетливо просвечивали синие прожилки (наверное, отсюда и появилась метафора «голубая кровь, белая кость»), а ухоженные ногти покрывал ярко-красный лак, словно мальчишка обмакнул кончики пальцев в свежую кровь. Как ему удалось пройти фейс-контроль у очень строгого директора школы, отставного военного, который даже девочек заставлял снимать все побрякушки и смывать косметику с лица да лак с ногтей, было большой загадкой.
И уж совсем добивал взгляд мальчишки. Темно-претёмно зеленые кошачьи глаза смотрели насмешливо, без малейшей тени смущения. Никакого страха. Кончиками губ мальчишка пытался подавить легкую усмешку. Новички так себя не ведут...
Учительница внимательно осмотрела класс в поисках свободного места.
— Садись к Гончаренко, — сказала математичка и отвернулась к доске, с намерением продолжить урок.
Не тут-то было.
— А чё это ко мне?! Нужен он здесь!
Грузный Толян Гончаренко резво обхватил здоровенными руками парту за края и уселся на оба стула сразу.
— Гончаренко! — попыталась урезонить его Алевтина Сергеевна. — Как ты себя ведешь?!.. Твое счастье, нет времени. Как тебя, Войзин? Садись за четвертую парту, к Бардину. Или ты тоже возражаешь?
Тот вскочил.
— Пусть этот гомик в другой класс идет! Не нужен он нам такой!
Так прозвучало ЭТО слово... Новичок ухмыльнулся уже открыто. Улыбнулся нахально, весело, во весь рот, сверкнув белоснежными зубами.
— Иди ко мне, — в повисшей тишине раздался тихий, чуть слышный голос из середины третьего ряда.
Все, словно по команде, повернули голову. Денис Тихорецкий был весь под стать своей фамилии; самый маленький, самый незаметный в классе. Его не били и не обижали. Его просто не замечали. За весь сентябрь он подавал голос лишь у доски, когда спрашивали учителя.
И вот поди ж ты — выделился...
Не дожидаясь повторного приглашения, Дима подхватил сумку, небрежно поставленную на пол, прошагал через пол-класса, гордо глядя перед собой, и сел рядом с Денисом.
Денис был несказанно удивлен самим собой, ему бы и в страшном сне не приснилось, что можно идти против всех.
Стас Решетило, сидевший впереди, обернулся, демонстративно зажал нос рукой и на весь класс протянул гнусаво:
— Фу-у-у-у...
Новичок вжикнул молнией, достал учебник, тетрадь, положил на парту. Как оказалось – напрасно; в то же мгновение оглушительно прозвенел звонок.
Все вскочили, но математичка громко окрикнула:
— Куда?! Урок еще не закончен!.. Это для учителя звонок, не для вас!.. Сами виноваты, с вашими «хочу, не хочу». Впрочем, пусть с вами разбирается Надежда Николаевна. Она ваш классный руководитель, пусть и объясняет правила поведения на уроке. Запишите домашнее задание...
Продиктовав параграфы и номера задач, она взяла журнал и оставила класс один на один с новичком.
Толян прыгнул к Диме, опрокинув стул.
— Ты, урод, собирай шмотки и вали на хер, понял?! У нас пидару не место!.
Девочки сделали робкую попытку урезонить его, но их вежливо попросили освободить класс.
Полное лицо Толяна раскраснелось. Он весь был на нервах; еще мгновение и врежет новичку в челюсть.
Дима посмотрел на Тольку, поджал губы.
— Я не собираюсь никуда переходить. Записали в ваш класс, здесь и буду учиться.
— Мне у вас нравится, — добавил он с улыбкой камикадзе.
— А ну пошли выйдем, разберемся!.
Толян схватил Димку за плечо, но тяжелая ладонь была брезгливо сброшена.
— Пошли, — равнодушно сказал Дима. — Где у вас тут... разбираются?
Разбирались обычно на улице, за теплицами, но накал страстей был столь велик, что отправились на разборки поближе — в туалет.
Если честно, не все мальчишки в классе столь рьяно возненавидели новичка, как Толян. Большинство просто собирались развлечься и возбужденно переговаривались в предвкушении веселого спектакля. Сережка Аверченко встал у дверей. Диму пропустили к закрашенному белой краской окну. Комнатушка была маленькой и нашлось место только ещё пятерым; они столпились у стены, рядом с кабинками.
Толян, словно танк, стал надвигаться на щуплого Войзина.
Димка же в очередной раз удивил присутствующих.
Он нагнулся, с треском расстегнул липучки, снял туфли и остался в стерильно-белоснежных носках. Потом он развернулся боком, согнул руки в локтях и поставил прямые ладошки у лица. Получилась типичная защитная стойка, которую ребята не раз видели в фильмах с Джеки Чаном и Брюсом Ли.
Стало тихо. Толян был уже в трех шагах от Димки.
Димка, не меняя выражения лица, сделал неуловимое движение, крутанулся на пятке и ногой толкнул Толика в грудь, чуть повыше солнечного сплетения.
Не ударил, а именно толкнул. Здоровенный Толян, стремительно пролетев спиной вперед, сшиб Сережку, не успевшего увернуться, и, с треском распахнув дверь, вылетел в коридор. Он грузно повалился на пол, полежал, хлопая обалдело глазами и тут же вскочил.
— Ты чё!...
Дальше последовал такой мат, что стены покраснели бы, если б смогли. Девчонки позажимали испуганно рты, хотя зажимать надо было уши.
Димка, пропуская мимо ушей мутный словесный поток, не спеша обулся, и вдруг выпрямился. Одна фраза, в сердцах брошенная Толяном, заинтересовала его.
Димка встал напротив красного, словно помидор, Гончаренко, сунул ладони в карманы и спросил на хулиганском жаргоне :
— Скажи, ты пацан?
От такой наглости, Толян заткнулся.
— Че?
— Я спрашиваю; ты реальный пацан?
— Ну.. — тупо бормотнул Толян.
— Значит ты должен отвечать за свои слова?
— Ну... — Толик не мог понять, куда ведет новичок, да еще таким спокойным, чуть небрежным тоном.
— Ты только что сказал, что меня выебешь. Все свидетели. Жду тебя возле школы после уроков, пойдем ко мне домой. А если не сдержишь слово, я тебе, лично, куплю завтра платье. Будешь у нас девочкой.
Толька, открыл рот, словно пойманный и брошенный в ведро карась и отвернул голову.
Дениска восхищенно наблюдал за всем происходящим. Он не видел что произошло в туалете, но финальная сцена поразила его сильнее, чем брошенное Бардиным слово «гомик». Еще никто в классе не решался перечить Толяну, а тут какой-то новенький, мало что свалил такую тушу с ног, да ещё напугал до смерти.
Остаток дня к Димке больше никто не лез. Кое-кто из девочек загадочно стреляли в него глазками. Лицо у Толяна пошло пятнами, на переменах он смотрел перед собой, ни на кого не обращая внимания, и только шевелил губами.
Предпоследним уроком была физика. А вела физику Надежда Николаевна – классная, то бишь «классный руководитель». Она изобразила улыбку и сказала:
— Ну как, Дима, тебе нравится у нас? Как тебя приняли? Не обижают?»
Димка поднялся и ответил:
— Все хорошо, Надежда Николаевна, мне очень понравилось в классе. И ребята замечательные. Думаю, мы подружимся.
Кто-то тихонько хмыкнул.
— Да, ты вот что... — добавила сухо классная — Ты завтра сними пожалуйста этот лак. У нас так не принято. Может у вас там, в столице, и можно так в школу приходить, но у нас -нет.
— Ладно, — покладисто согласился Дима.
Он сел, придвинул учебник, и погрузился в чтение.
После уроков никто домой не спешил. Мальчишки ждали, чем же закончится этот занимательный день. Быстро расхватав в раздевалке куртки и пальто, восьмиклассники столпились у подъезда школы.
Толян вышел не спеша и неохотно. Он уже почти пришел в себя, но ноги еще слегка заплетались. Ему навстречу направился Димка, с широкой дружелюбной улыбкой.
— Ну что, пошли? А то я заждался.
Толян угрюмо кивнул, и обречённо поплелся вслед за ним, так, словно бы его вели к гильотине. Остальные ребята держались поодаль.
У подъезда дома, где, очевидно, и проживал новичок, он затравленно оглянулся, как бы ища сочувствия, но не получив его, вслед за Димой вошёл внутрь.
Когда дверь захлопнулась, «зрители» постояли ещё немного, но поняв что ничего интересного больше не будет, потихоньку разошлись.
Глава вторая
Вторник
Куда подевалось вчерашнее приветливое солнышко? На рассвете небо затянули тяжелые темные тучи, а где-то далеко уже начинало потихоньку грохотать и поблескивать. Дождь начался почти по будильнику — в четверть восьмого утра — словно он тоже торопился в школу. К девяти он уже обещал стать затяжным. На весь день.
Димка вошел в класс одним из первых. Хоть раздевалки и закрывались на замок, но оставлять зонт там никто не рисковал, чтобы не утащили. Вот и Дима тоже аккуратно прислонил сложенный черный зонт к стене у своей парты. Едва он сел, подошел Денис, и приветливо улыбнулся. Димка пожал его протянутую холодную мокрую ладошку.
— Ты физику сделал? Покажи, как решал, у меня с ответом не сошлось, — сказал Димка. Денис с готовностью быстренько вытащил тетрадь.
— Можно скатать?
— Конечно.
Димка занялся списыванием и так увлекся, что перестал замечать всё, что творилось вокруг него.
А в класс тем временем вошел Толян. Старательно глядя перед собой, он сел на свое место. Все замолчали и устремили на него вопросительные взгляды.
Шустрый вертлявый Сережка Веснин не выдержал.
— Толян, ну что? Ты его вчера... ну... это самое?
— Отвали, — сумрачно ответил Гончаренко.
Сережка обиженно замолчал, но желание узнать подробности взяло верх, и он переключился на Димку.
— Дим, а что вчера было, а? — вкрадчиво спросил он, стоя на безопасном расстоянии.
Димка поднял голову.
— Было, не было; лишь бы ты учился хорошо, — с усмешкой сказал он фразу из анекдота.
Так ни с чем Серый вернулся за свою парту.
~~~~~
Первое, что сделала Надежда Николаевна, войдя в класс — подошла к Диме и посмотрела на его руки. Красного лака не было. Его сменил бледно-розовый, почти незаметный.
— Я же просила... На перемене зайдешь в медпункт, попросишь ацетон и снимешь. Иначе будут неприятности.
Классная шутить не любила. Димка хотел было начать отстаивать свои права, но серое сумрачное утро сбило у него воинственный настрой.
— Хорошо, — ответил он чуть слышно себе под нос.
День потек своим чередом, скучно и тягуче. За окнами серый бесконечный дождь поливал плиты школьного двора. По всей школе включили лампы дневного света. Ученики бродили по коридорам, словно сонные мухи. Не хотелось им ни бегать, ни развлекаться. Только на первом этаже у малышни стоял гвалт. Им то — всё нипочём.
Димку не цепляли, однако отовсюду остро чувствовалась сдержанная презрительность, но он был спокоен и невозмутим; как все, решал написанные на доске задачи, выполнял заданные упражнения, срисовывал графики, ни с кем не разговаривал, лишь изредка бросал пару малозначащих фраз Дениске, да и то строго по учебе. В друзья-товарищи Дима никому не набивался.
На большой перемене, сразу после химии, класс повели в столовую. Большое помещение было уставлено длинными рядами столов. Дежурным по столовой сегодня был историк, Игорь Геннадьевич. Он рассадил восьмиклассников, пожелал приятного аппетита и отошел к своим — он вел седьмой «А».
Димка решительно отставил гороховый суп — он его терпеть не мог — и начал сразу со второго. Вермишель с котлетой на вкус были весьма неплохими.
И не стоило бы даже рассказывать об этом незначительном эпизоде, если бы за соседним столом не сидели десятиклассники. Долговязый старшеклассник, слава и гордость школьного баскетбола, по имени Сашка, жуя кусок котлеты, нахально разглядывал Димку. Проглотив её, он громко сказал, обращаясь к восьмиклассникам:
— Мужики, вам не западло за одним столом с этим пидаром сидеть? Отправьте его лучше в угол подальше. А еще лучше, пусть из нашей школы убирается и не позорит нас.
Гул, стоявший в столовой, мгновенно стих. Ответить никто не решился. А Димка придвинул полную тарелку не съеденного супа, попробовал пальцем, не горячий ли, встал, взял тарелку и, стараясь не расплескать, обошел стол. Шел он в абсолютной тишине, нарушаемой лишь звоном посуды в посудомоечной.
Подойдя, Димка молча выплеснул суп прямо в застывшее Сашкино лицо.
Сашка вскочил, стряхивая с пиджака склизкие капли.
— Ну ты ваще охуел! — заорал он и перепрыгнул через стол, сбив с него пару стаканов с компотом. Димка не стал на этот раз пижонить и снимать туфли, да и не успел бы.
Сзади его схватили за руки Сашкины дружки. А сам Сашка размахнулся и отвесил сильный удар прямо в челюсть. Димка лязгнул зубами, покачнулся, но его удержали. А на шум уже спешил взволнованный историк.
— Прекратить немедленно! Отпустите его! Что вы себе позволяете! – орал он. — Немедленно к директору!
Пока он мчался через весь зал, дислокация участников потасовки в корне изменилась.
Неуловимым движением Димка выскользнул из цепких рук, державших его, взлетел в воздух, впечатал туфель прямо в Сашкин длинный нос, тут же развернулся и двумя точными ударами повалил на пол помощников.
Когда историк подбежал, разнимать было уже некого. Пришлось останавливать кровь, капающую на линолеум из Сашкиного носа тяжёлыми вишнёвыми каплями.
А потом он всех четверых повёл к директору на ковер.
~~~~~
Выслушав краткое изложение событий, Александр Афанасьевич немного помолчал, разглядывая учеников. Потом спросил:
— Собственно, я хочу получить ответы на два вопроса. Кто начал, и из-за чего?
Ответов не было. Димка исследовал языком трещину на разбитой губе, Сашка запрокинул голову вверх и старательно прикладывал к носу уже полусухой платок. Двое его помощников вообще делали вид, что случайно «заглянули на огонек».
— Будем вызывать родителей? Вы этого хотите?
Сашка «проснулся» и начал уныло доказывать, что драку начал совсем даже не он; пусть новенький объясняет, почему напал на беззащитного ребенка.
— Что же получается? – обратился директор к Димке. — Ты только второй день в школе, а уже драку затеял? А дальше что будет?
Димка пожал плечами; пусть оправдывается тот, кто виновен, а он себя виновным не считал.
— Так и будешь в молчанку играть? — Директор начинал сердиться. — Отвечай, когда спрашивают!..
— Я первый ударил, меня и наказывайте. А причину пусть вот он скажет, если хочет, — ответил наконец Дима.
Сашка посчитал ниже своего достоинства объясняться. Так ничего и не добившись, директор хлопнул ладонями по столу и поднялся.
— Я не буду вас наказывать, вы уже оба получили по заслугам. Дмитрий в школе всего второй день, еще не успел влиться в коллектив. А тебе, Александр, должно быть стыдно. Гордость школы, можно сказать, а ведешь себя отвратительно. Если повторится, поблажек не ждите оба. Все, отправляйтесь на занятия. Хотя сначала зайдите в медпункт. Игорь Геннадьевич, проводите их, пожалуйста. Как бы снова не сцепились.
Отвернувшись к полке с книгами, он дал понять, что аудиенция закончена.
~~~~~
Димка знал, что спокойствия ему больше не видать.
«Первой ласточкой» стал его собственный зонт. Вернувшись в класс, Дима обнаружил его в своей сумке. Его очевидно хорошенько намочили, и вода залила учебники, а обложки тетрадей совсем размокли. Димка помянул черта, вынул зонтик, снова приставил его к стене и лишь тогда оглядел класс в поисках «шутника».
Первым кандидатом был, естественно, Толян. Он ухмылялся, не отводя ехидных маленьких глаз, но интуиция подсказывала, что подобная мелкая пакость была не в его манере. Толян мог действовать лишь прямо, а не исподтишка.
Димка, оставив бесполезные поиски, стал приводить в порядок содержимое сумки. Денис, задержавшийся в коридоре, очень расстроился, когда понял что произошло. Он молча принялся помогать Димке раскладывать для просушки книги.
Последними в этот день были два урока труда. И там тоже не обошлось без приключений. Стоило отвлечься лишь на пару минут — отнести к трудовику в подсобку инструмент — а в сумку уже кто-то сыпанул пару горстей стружки.
И опять не нашлось виновника.
~~~~~
После школы, не спрашивая особого разрешения, рядом с Димкой шагал Денис. Они молча шлепали по лужам. Дима хмуро смотрел под ноги, прокручивая в голове все события дня, а Дениска изредка поглядывал на Димку. Его взгляд был полон восхищения и восторга.
«Вот с кем бы подружиться, — думал он. — Какой он смелый, сильный; не боится пойти против всего класса. А как здорово он с тем здоровым старшеклассником разделался!..»
— Ну, до завтра, — сказал вдруг Дима и быстро зашагал вперед, к своему дому.
Денис растерянно проводил его взглядом.
Глава третья
Далёкое прошлое
До семи лет у Димы все было хорошо. Была семья, в которой его любили; были друзья, с которыми он играл; был детсад, в который он ходил; была школа, в которой он пошёл в первый класс.
В один день, в один миг, все изменилось. Автомобильная авария унесла папу и маму. Взять мальчишку к себе никто из родственников не решился. У каждого нашлись свои отговорки, но Димке от этого было не легче. Загремел он в детский дом, а оттуда благополучно сбежал к концу первой же недели, не выдержав детдомовских порядков: битья да издевательств друзей-товарищей. А куда бегут беспризорники испокон веков? В столицу. И Димку не миновала чаша сия.
Приглянулся столице мальчик-красавчик. Его пригрели и приютили, совратили и продали. Продавали из рук в руки, целовали да ласкали, не год и не два… За четыре года Димка прошёл такую школу, и набрался такого опыта, что сам мог купить-продать кого угодно, и кого угодно развести и соблазнить.
Но наступили в Димкиной жизни чёрные времена. Очередной любовник от жгучей ревности избил Димку до полусмерти, и приказал своим «шестёркам» выбросить «змеёныша» подальше от его светлых глаз.
Напоследок Димку избили ещё раз... Занесли бесчувственное тело за старый пакгауз, и бросили у списанных, всеми забытых вагонов.
Очнувшись, увидев, что лежит на рельсах, мальчик поднатужился, прополз немного, влез в вагон, забился в угол и лег на холодный деревянный пол, покрытый угольной пылью.
Может он и сошёл бы с ума от приступов страшной боли, и умер, но на его счастье мимо проходил человек. Что этот человек делал в этом забытом всеми месте? Куда шёл? Зачем? Это не так важно. Но он краем уха услышал, как кто-то протяжно и тихо скулит.
Щенок… котенок... живое существо.
Человек пошёл на звук, заглянул в вагон, и увидел...
Зрелище было не для слабонервных, но Игорь Максимович был человеком крепким. Он завернул мальчика в свой плащ, аккуратно поднял и отнёс к себе домой.
Что двигало этим человеком? Почему он не позвонил в милицию? Почему Димку не увезли в детдом? Загадка…
А потом больницы, санаторий...
Потратив несколько недель и приличную сумму денег, Игорь Максимович стал опекуном Дмитрия.
Дядя Игорь не был слишком строгим. Но он не позволял особых вольностей. Год прожили они в мире и согласии. А вот совсем недавно уговорил его институтский приятель переехать в этот маленький городок, и принять приличную должность. И Игорь Максимович стал на местном заводе главным инженером в отделе сбыта.
* *
«Английский, чтоли, сделать, — думал Димка смотря в окно. — Да ну, завтра у Дениски спишу...»
В груди разлилось непривычное тепло. Денис... Странное дело, ведь не замечал его в школе. А вот теперь, лишь пронеслось это имя в голове, вроде и не таким сумрачным оказался вечер.
Горло сжало. Может, грипп? Нет, сжимало по-другому, из души, а не из тела.
Только копаться в глубинах своей души не было ни сил, ни настроения. Монотонный стук капель за окном навевал сон, и Дима не стал противиться. Он, сбросив лишь обувь и куртку, лег ничком на свою кровать, прямо на цветное покрывало и продремал до прихода дяди Игоря.
Услышав шум в коридоре, Димка открыл глаза. Пошевелиться было лень. Все тело налилось тяжестью. Пересилив себя, Дима все же выглянул из комнаты.
— Привет, — сказал он. — Как на работе?
— А что на работе? Там все нормально. Отметили, как положено, начало трудовой деятельности. Так что ты не сердись, что я немного того, этого самого.
Димка был понятливый, да и нельзя было не заметить веселый блеск в глазах дяди и неловкие движения, а уж запах-то и подавно нельзя было не почувствовать, Дима помог дяде добраться до дивана, заботливо уложил его, и стянул ботинки.
Едва коснувшись подушки головой, дядя Игорь уснул. Да оно и к лучшему, не было у Димки ни малейшего желания рассказывать про свои школьные похождения. Он вынул все еще влажные учебники, разложил их на газете у радиатора. А чтобы не покорежило обложки, прижал сверху толстыми томами БСЭ. Хоть не зря такую тяжесть тащили с собой из Питера.
Среда
Теперь о новичке говорила уже вся школа. И не только говорила. Приходили поглядеть чуть ли не целыми классами, словно на загадочного звереныша в зоопарке. Близко подходить опасались, наслышаны были о его вчерашних похождениях, а сам Дима старательно делал вид, что ему безразлично всеобщее внимание. Одноклассники же, объявили ему негласный бойкот. Никто не желал с ним не то что разговаривать, а даже стоять рядом. Один Дениска постоянно крутился рядышком, не навязчиво, а словно совершенно случайно, но тоже не решался заговорить.
Мелкие неприятности продолжали преследовать Димку. На биологии ему на дневник опрокинули тюбик с клеем ПВА, да еще прижали сверху, чтоб получше взялось. Пришлось целых четыре листа вырывать. Еще через урок сумку вообще спрятали, да так, что искал всю перемену. Её закинули за стеллажи; удалось достать только с помощью швабры. Другой бы на его месте давно сдался, и убежал из школы, но Димка лишь равнодушно улыбался в ответ.
Пусть развлекаются. Скоро самим надоест и отстанут.
После пятого урока, на перемене, к Диме, скромно стоявшему в уголке у окна, подошёл старшеклассник. Он огляделся вокруг с таинственным видом, наклонился к Димкиному уху и что-то прошептал. Дима растерянно улыбнулся, что-то негромко ответил. Они пошептались еще с минуту. А потом, переговариваясь, словно лучшие друзья, отправились на третий этаж, где находились старшие классы. Денис заподозрил подвох и пошел следом, прячась за широкие проемы окон, за перила лестниц, останавливаясь и приседая, чтобы не заметили.
Старшеклассник дружелюбно распахнул перед Димкой двери лабораторной комнаты, у кабинета химии. И Дима вошел. Когда дверь за ним закрылась, Денис забеспокоился не на шутку. Мало ли что взбредет на ум этим акселератам…
Коридор был пуст — старшие классы уже разошлись. Денис подкрался к двери, прислушался. То ли говорили слишком тихо, то ли вообще молчали, но за ней было тихо. Присев на корточки, Денис заглянул в замочную скважину, но в ней изнутри торчал ключ.
И тогда Денис набрался смелости и осторожно поскребся. Дверь приоткрылась и в щель высунул нос другой старшеклассник.
— Тебе чего? — с досадой в голосе спросил он.
— Пусти, мне надо, туда...
— Ага, сейчас, размечтался. Вали давай, пока не получил.
— Ну пусти, тебе жалко, что ли?
Денис вынул из кармана сотенную бумажку. Глаза старшеклассника заблестели.
— Че, тоже «спектаклю» позырить хочешь? — ухмыльнулся он, взял деньги и пропустил Дениса внутрь.
«Зрителей» было четверо. Они, неловко переглядываясь, отпускали шуточки, хмыкали и, смеялись. А в главных ролях был тот, длинноволосый, что увёл Димку, и сам Димка.
Его Димка...
Дима стоял, упершись руками в широкий подоконник, а сзади к нему прижался длинноволосый. Он стоял со спущенными штанами, сверкая белыми полушариями ягодиц. Вцепившись в Димку, он ритмично двигал телом взад-вперед, постанывая при этом. У Дениса потемнело в глазах. Он рванулся вперед, перепрыгнул через опрокинутый кем-то стул и набросился на длинноволосого.
Он молотил его кулаками, потом повис на его спине, вцепившись в волосы, потом пустил в ход кроссовки. Зрители попытались его оттащить, но Денис не давался. Длинноволосый уже подтянул штаны и недоуменно отбивался от неожиданной напасти.
— Ты что, спятил? Заберите этого идиота! Откуда он взялся такой?!
Наконец всем вместе удалось с совладать с Денисом. Ему скрутили руки и насильно усадили возле стола.
— Ну чего ты развоевался? — добродушно спросил кто-то. — Он же сам согласился, даже забесплатно. Мы ему предлагали бабки — отказался. Ему же нравится. Ну, нравится? Скажи! — обратился он уже к Димке.
Димка сидел в углу комнатушки, широко раскрыв глаза, не догадываясь одеться.
— Нравится, — хмуро подтвердил он.
— Видишь — все добровольно. А ты залетел тут, кулаками махать начал. Сорвал нам весь кайф.
Димка встал, натянул штаны, заправил рубашку, оправился.
— Всё. Отложим до другого раза, – сказал он. – Денис, пошли отсюда...
Дима чуть ли не силой вытолкал Дениску за дверь и потащил в класс.
На урок они опоздали на пятнадцать минут.
Остаток дня Денис был сам не свой. Делал он все машинально. Хорошо еще, что последним уроком была литература. У Раисы Сергеевны был грипп, и в школу она не приходила неделю. С восьмиклассниками оставили посидеть практикантку, которая задала читать самостоятельно пару глав, что-то из Пушкина, но кому это на последнем уроке надо?
Еле дождавшись звонка, детишки рванули к раздевалкам и разбежались по домам.
Глава четвертая
Пробуждение
Денис шёл, не разбирая дороги. Брызги мутновато-серой дождевой воды разлетались у него из-под ног. Он не обращал внимания ни на глубину луж, в которые проваливался по щиколотки; ни на грязь, в которой рисковал оставить свои кроссовки; ни на обливающий его дождь. Димка нагнал его, выдернул из очередной лужи и раскрыл над ним зонт.
Шли молча. Димка не знал что сказать, а Денис, кажется, не замечал его. Дорога до дому была недолгой. Вот, где-то здесь они должны разойтись. Димка очнулся от тревожных мыслей, преследовавших его с того мига, как сладкую дрожь, пронизывающую его тело, прервал отчаянно яростный крик, и вдруг понял, что стоит у своей квартиры, держа в руке ключ, а рядом с ним безвольный, поникший Дениска…
Дима открыл дверь, сложил зонт, поставил его в угол у вешалки, потом завел в квартиру Дениса, провёл его на кухню, подтолкнул к невысокому пластиковому стулу, вернулся в коридор, разулся, повесил на вешалку куртку и вернулся к своему неожиданному гостю. Все это Димка проделывал не задумываясь, просто потому, что "так надо".
Дениска сидел, безвольно свесив руки. Его глаза угасли, в них исчезла жизнь. С брюк на пол стекали струйки воды, куртка тоже была не в лучшем виде. Поглядев на эту безрадостную картину, Димка решительно расстегнул молнию на его куртке и стянул ее. Потом расшнуровал кроссовки.
— Заболеешь еще, — ворчал Димка, стаскивая с Дениса мокрые брюки. – Ты чего в кроссовках, с ума сошел? Чтоб завтра ботинки надел, понял?
Денис даже не шевельнулся, только машинально привстал, давая брюкам съехать с ног.
Всё Денискино обмундирование Дима разложил и развесил в сушильном шкафу, включив его, повёл Дениску в комнату. Тот двигался, словно манекен, на негнущихся ногах. Уронив его в кресло, Дима сбегал в ванную и притащил полотенце и халат дяди Игоря.
— Давай сюда лапы, — деловито сказал Димка и принялся быстро растирать холодные ступни. Дениска невнятно пискнул, впервые подав признаки жизни. Когда ноги немного потеплели, Дима накинул на гостя халат, закутал поплотнее и напялил на ноги большие лохматые синие тапки.
— Не вздумай вставать, — предупредил Дима и вернулся на кухню
Там он включил чайник, а пока тот закипал, занялся собой. Теперь и его куртка сушилась в шкафу. Остальное было сухое – Димка ведь шел под зонтом.
~~~~~
Поставив дымящуюся белую кружку на журнальный столик, прямо перед Дениской – тот даже не взглянул — Дима присел на корточки перед креслом, взял вялые холодные ладони Дениса и спросил, растирая их быстрыми движениями:
— Дэн... Ну ты чего?.. Расстроился, что ли? Дэн... Да очнись ты!..
Ноль внимания… Потеряв терпение, Димка вскочил, тряхнул мальчишку как следует за плечи. Голова мотнулась на тонкой шее, и Денис очнулся. Он поднял на Димку глаза и сказал чуть слышно :
— Зачем ты это сделал? Зачем?.. Я думал, ты... А ты... Значит, все правда, что говорят? Значит...
— Да ничего не «значит»! — резко ответил Дима и отвернулся. — Как ты можешь понять, если ни черта про это не знаешь? Дурацкие пацанские ваши законы! От зэков нахватались! Что школа, что зона — один хрен!.. Того нельзя, этого нельзя, скоро дышать нельзя будет!.. Ты хоть знаешь, как это приятно?
Димка прижался лбом к холодному стеклу окна. Глаза стали мокрыми, и соленая прозрачная слеза упала на подоконник. Снаружи, в унисон, на жесть карниза капнула дождевая капля.
— Откуда тебе знать... — вполголоса произнёс мальчик.
— Д-и-им... — осторожно протянул Дениска. — Не сердись. Я ведь и правда ничего про это не знаю. Только то, что во дворе болтают. И по телеку.
У Димки застыло сердце. Он повернулся, вытер рукавом глаза и нос.
— А хочешь узнать?
Он загадочно улыбнулся.
В предчувствии чего-то невероятного, Денис кивнул.
Димка подошел ближе, склонился над ним, взял за руку и потянул на себя. Когда Денис поднялся, Димка положил ладони ему на плечи и заглянул в глаза. Зелень в его собственных глазах потемнела еще больше, практически слившись со зрачками.
Он медленно, словно нехотя, приблизил лицо, склонил голову чуть набок и прикоснулся губами к холодным с улицы губам Дениски. Их дыхание слилось, потом исчезло совсем. Ненадолго, на полминуты, но и этого хватило, чтобы закружились головы у обоих.
Денис покачнулся. Если б Димка не удержал, то свалился бы на пол.
— И это только начало... — шепнул Димка, поворачивая Дениску спиной к себе.
Он прижался грудью к худенькой спине, обнял, расстегнул пуговицу на воротнике рубашки, глубоко вдохнул пряный дождевой запах Денискиных волос, поцеловал в ямку на затылке и расстегнул вторую пуговку.
Денис «поплыл»... Ноги стали даже не ватными, а словно сделанными из пуха.
Третья пуговка, четвертая...
Да сколько же их...
Последняя...
Плечи мальчика обнажились.
Димка поцеловал правое плечико… потом левое…
И…
Отлетел в сторону. Снятая уже рубашка ударилась в Денискино лицо...
— Вали домой! Убирайся! Слышишь? Я не хочу, чтобы ты лез во все это! — заорал Димка, и забившись в угол, закрыл лицо руками.
Денис, испуганно сжимая рубашку, стоял посреди комнаты, совсем растерявшись. Потом спохватился, кинулся к Димке и неловко, рывками, нервными движениями стал гладить по голове, по плечам, по рукам.
— Отстань, убирайся... – стал отбиваться Димка.
— Я урод... урод... Ур-род... повторял он одно и то же, словно заевшая пластинка, сползая на пол. Теперь уже Денис поднял его неизвестно откуда взявшейся в нём силой.
Как долго длился этот поцелуй?
Час, день, год, век... Вечность...
Ребята не услышали ни шороха ключа в скважине, ни щелчка замка, ни тихие шаги в коридоре, ни скрип двери. Дядя Игорь, постояв на пороге комнаты, тихонько развернулся и ушел на улицу. Там он просидел полчаса, под дырявой беседочной крышей, глядя на двери подъезда, пока не выбежал Дениска. Смешно вжав голову в плечи, поеживаясь от дождя он побежал мимо, с Димкиным зонтом в руках. И лишь когда мальчишка скрылся в переулке, дядя Игорь вернулся домой.
Дима с отрешенной улыбкой сидя в кресле, смотрел в книгу невидящими глазами. Дядя Игорь молча перевернул ее, как положено, погладил племянника по голове и ушел на кухню готовить ужин.
Глава пятая
Четверг
Дождя не было, да и тучи стали не такие тяжелые. Еще немного, и наконец-то появится слабое осеннее солнце. А пока что, в ожидании тепла, Денис, сунув руки в карманы, ждал Димку возле его подъезда. Специально забежал, хоть и не по дороге; очень захотелось пойти в школу вместе.
Подняться в квартиру он не решался. Странное смущение заставляло полыхать его щеки. На них выступил румянец, как у девушки на первом свидании.
К чему бы это? Вроде ничего особенного вчера не было. Ну, целовались, ну, обнимались, ну, гладили друг дружку. Но вспоминать так сладко. Так хочется, чтобы он всегда был рядом…
Денис замечтался и не заметил Димку; тот сам окликнул, подошел, улыбаясь, кинул свою сумку к ногам на мокрый асфальт, прижал к себе Дениску и крепко-крепко его поцеловал...
Утро. Взрослые спешили на работу, дети в школу, а они стояли посреди двора, заключив друг друга в объятия, впившись друг в друга губами.
Кто-то свистнул, кто-то засмеялся, кто-то строго окрикнул, старушка какая-то перекрестилась…
Денис с Димкой, наконец, взялись за руки, как первоклашки, и, смеясь, помчались в школу.
* * *
Ладошка, словно маленькая ящерка, спокойно лежала на полированной поверхности парты, греясь в лучах проснувшегося наконец-то солнца, и, казалось, совершенно не обращала внимания на злого охотника за ящерками. Димкина ладонь приближалась медленно: миллиметр за миллиметром. Бросок – и вот она уже зависла над жертвой, но шустрая ящерка стремительно ускользнула. Дениска — её хозяин и дрессировщик — закусил губу, чтобы не рассмеяться прямо на контрольной. Охота продолжалась...
Вторая попытка. Оп! Есть! Поймал!..
Еще бы не поймать — Денис зазевался, пытаясь «добить» уравнение с многоэтажными дробями.
Сплетённые пальцы охотника и добычи нырнули под парту.
И пусть весь мир подождет. Успеют они дорешать задачки. Димка вон вторую почти закончил; осталось лишь ответ приписать.
— Пять минут до звонка, заканчивайте, — начала подгонять Алевтина Сергеевна.
Игрушки кончились. Димка торопливо дописал последние строчки.
Денис «зашивался». То ли его вариант оказался слишком сложным, то ли голова не тем занята, но последние два примера никак не поддавались. Он обернулся назад, к Светке Соловьевой. Отличница на контрольной, да ещё и не вредная, — подарок судьбы. Она передала ему свою тетрадку, Денис застрочил ручкой и управился вовремя.
Наконец-то свобода! Дежурные принялись собирать тетради, с трудом отбирая их у не успевших, математичка в который раз оглядела класс в поисках шпаргалок. Но перемена уже в сердцах и умах восьмиклассников. По одному они вышли из класса.
Димка с Денисом вышли, держась за руки. Неподалёку от кабинета физики они остановились у окна, отвернулись от всех, посмотрели друг другу в глаза и принялись целоваться…
— Немедленно оба за мной! — с присвистом прошипел сквозь зубы внезапно возникший рядом с ними Станислав Васильевич. Не оглядываясь, в полной уверенности, что его приказ будет выполнен, он зашагал по коридору.
Шёл он широкими, размашистыми шагами. Дети разлетались в стороны, освобождая ему путь, словно бабочки из-под лап тигра. Денис с Димкой, не чувствуя за собой ни малейшей вины, шли вслед за ним, совершая изредка короткие перебежки, ибо невозможно было поспеть за директорским шагом.
Идти пришлось чуть ли не через всю школу. Кабинет директора был на первом этаже, в самом дальнем коридоре, между столовой и медпунктом. Секретарша, покачав головой, промолчала. Станислав Васильевич вошел в кабинет, подождал, пока войдут оба нарушителя спокойствия, и плотно прикрыл за ними дверь, обитую коричневым дерматином. Потом он отошел к окну и стал разглядывать беззаботно пасущихся во дворе голубей.
— Не слишком ли часто мы стали встречаться, Дмитрий? — не оборачиваясь, спросил он. — Вчера безобразная драка, сегодня еще более безобразное поведение. Я не верил слухам, ползающим по школе, но теперь вижу, что все подтверждается. Единственная причина, почему я закрыл глаза на твой внешний вид и твое поведение, это то, что ты потерял родителей. Но всему же есть границы! Что ты устроил только что? Я бы еще понял, если бы с девочкой и не при всех, а где-нибудь в уголке. Но вот так нагло, на глазах у всех, целоваться с одноклассником?! Ты хоть понимаешь, что творишь?!
Станислав Васильевич обернулся. Его лицо было серым, губы сильно сжаты. Казалось, что он изо всех сил старается сдержаться.
Димка безмятежно взглянул ему в бесцветные глаза.
— Извините, Станислав Васильевич. Но я совершенно не могу понять, в чем моя вина? За драку я готов отвечать, наказывайте. А почему нам запрещено целоваться? Девчонки по утрам каждый раз целуются, когда приходят в школу, и на переменах по сто раз, и никто им слова не говорит. А нам вы запрещаете? Это несправедливо!
— Вот только не надо сейчас изображать оскорбленную невинность! Ты прекрасно понимаешь, что это совершенно разные вещи! В общем так. Или ты мне сейчас обещаешь, что подобное не повторится, или завтра я буду вынужден пригласить в школу твоего дядю для беседы.
— Станислав Васильевич, извините. Можете делать со мной, что хотите. Можете выгнать из школы. Я буду стараться держать себя в руках, но обещать ничего я не могу.
Ох как не хотелось директору раздувать скандал, но и позволить этому нахальному мальчишке вытворять в школе черт знает что, Станислав Васильевич не собирался.
— Марш в класс! И запомни, Дмитрий. Это было последнее предупреждение. Больше прощать я не намерен. Все, идите.
***
У Дениса в душе творилось невесть что. Он перестал понимать, что с ним происходит. Понятие «любовь» он относил только по отношению к девчонкам, и даже на секунду не мог представить себе, что можно любить мальчика.
Не любовь это... А тогда что? Димка был для него абсолютным идеалом друга: смелый, решительный, независимый.
Немножко нестандартный, ну и что?
Смутная мыслишка закралась Дениске в голову; ведь теперь его тоже могут назвать «голубым» или «педиком». В старой школе, где раньше учился Денис, был один такой мальчик, в шестом классе. Его силой заставили отсосать, и вся школа с ним не общалась. Над ним издевались по-всякому, били чуть не каждый день.
Не хотел Денис для себя такой участи. А еще больше не хотел, чтобы такое произошло с Димкой.
— Дим, слушай... — сказал он тихо, когда они вышли в коридор. — Давай больше не будем в школе ничего такого...
— Испугался? — спросил Дима, разглядывая собственный мизинец, словно видел его впервые. — Как хочешь, я не навязываюсь. Я думал, что мы... Ладно, пошли в класс.
Димка пошёл так стремительно, словно он снова спешил вслед за директором.
Денис уныло поплелся за ним. Как же скверно было у него на сердце... Не хотел он этого, не хотел...
Остался Димка один. Хоть и сидел рядом Дениска, а словно прошла между ними невидимая бронированная стена.
Он один на один против всего класса, против всей школы, против всего мира.
Держись, Димка, это ведь только начало. То ли еще будет...
Глава шестая
Пятница
Физкультура
До шестого урока в этот день ничего особенного не случилось: Димка был один, ни с кем не разговаривал, с Денисом не разговаривал, учителя не спрашивали.
Так прошло пять уроков, а шестым была физкультура, в просторечии физра.
Недружной стайкой восьмиклассники направились к спортивному залу, а перед ним — мальчики налево, девочки направо — разошлись по раздевалкам.
И вновь Димка удивил. У мальчишек спортивная форма была надета еще дома, под брюки да рубашки; теперь их оставалось лишь снять. А вот Димка... Он сел на скамейку, снял рубашку, снял брюки, аккуратно сложил, и уложил друг на друга рядом с собой. На нём остались только трусики; чистенькие, тонкие, белоснежные. Димка поднялся, застенчиво-бесстыже глянул на ребят, чуть заметно усмехнулся и снял их.
Никто этого не ожидал. Дениска сразу отвел взгляд и покраснел. Потом вовсе отвернулся. Кто-то хихикнул, не сдержав эмоций, кто-то сказал шепотом: «Ну, придурок...»
Дима тем временем достал из сумки шикарные синие шелковые спортивные трусы. И ещё достал белую футболку с логотипом никому из ребят неизвестного футбольного клуба. Надевать всё это, однако, он не спешил. Растягивая удовольствие, как бы невзначай, нашел на коленке еле заметную царапину и принялся тереть её пальцем. Ему нравилось, что все на него пялятся.
Вот только Денис убежал…
Появился физрук.
Набрав в грудь воздуха, чтобы крикнуть: « Долго возитесь! На построение живо!..» он увидел Димку, изумлённо поднял брови и закашлялся. Димка послал ему ласковую улыбку и стал надевать трусы, но делал это не спеша, словно устроил «стриптиз наоборот». Физрук промолчал. Покачав головой, он повернулся и вышел из раздевалки.
После привычного построения, пробежки по залу и короткой разминки физрук раздал девочкам скакалки, сказал, чтоб готовились к сдаче нормативов и, забыв про них, строго оглядел шеренгу мальчишек.
— Сегодня на уроке прыжки через коня — полчаса, потом, если время останется, позанимаетесь на турничке.
— А баскет? – заскулили в шеренге.
— Баскетбол в следующий раз. Все, разговорчики в строю! Степанцов, Дмитриев, Рогожин, Гончаренко — принесите из подсобки коня. Остальные — таскать маты. Исполнять!
Физрук хлопнул в ладони, и строй рассыпался.
— А нафига нам конь, у нас уже козел есть!.. — крикнул кто-то весело.
Все засмеялись удачной шутке, а Димка скрипнул зубами, поискал глазами шутника, но не нашел.
Мальчишки шустро разложили маты, от стены подальше, установили коня, рядом положили подкидную доску.
Физрук встал на подстраховке.
— В порядке очереди, начали!
…мальчик разбегается… толчок, полет, посадка.
Следующий.
Разбег…толчок, полет, посадка.
Следующий.
Конечно, получается далеко не у всех; и на коня шлепаются, и падают неудачно, но в целом неплохо. Физрук то похвалит, то в утешение что-то шепнёт…Димка засмотрелся и не заметил, как подошла его очередь.
Всем интересно, как новичок прыгнет. Может только на словах он герой.
Нет, не только. У Димки прыжок получился отменный, словно мастер спорта заглянул на урок.
И снова физрук покачал головой...
Димка отошёл в уголок и, присев на край скамейки, сделал вид, что его интересует, как прыгают другие. Но смотрел Димка не на ребят, а на физрука. Вроде строгий он, и прикрикнет, и двойку влепит не раздумывая, но Димку-то не обманешь. Глаза у физрука слишком знакомые. Много таких глаз на своем веку Димка видел.
А физрук одного по плечу похлопает, другого по спине погладит, третьему затылок взъерошит, а четвертого и вовсе под попку поддержит, хотя тот вовсе в этом и не нуждается.
Мальчишки напрыгались и направились к турнику, стоявшему у окна, и закрепленному стальными тросами. Оставив за старшего самого спортивного в классе — Игоря Рогожина, физрук сел на скамейку, положил на колени журнал и стал что-то писать в нём, поглядывая одним глазом, как ученики карабкаются на турник.
И что интересно; сел он совсем рядышком с Димкой, так близко, что их колени коснулись… Димке стало весело. В своих сомнениях он поставил жирную точку. Скосив глаза чуток в сторону, коварный мальчишка бросил быстрый взгляд на…
Ого, как штаны спортивные на физруке топорщатся, даже журнал приподняли.
Диагноз полностью подтвердился: «неровное дыхание к мальчикам, острая фаза»
Димка ненавязчиво, спокойно-расслабленно переметнул руку с колена, прямо на большую ладонь учителя, потом голову повернул, ослепительно улыбнулся и сказал:
— Извините.
Руку он не убрал, а физрук не убрал свою. Он продолжал писать правой, нос изредка почёсывал тоже правой и журнал перелистывал правой, потому что левая ладонь… застыла… отсохла… парализовалась, под Димкиной ладошкой.
В этот момент к турнику подошёл Денис. Допрыгнуть до перекладины он не сумел. Его подкинули, он уцепился, повисел и всё же три раза подтянулся. На большее его не хватило; при четвертой попытке он не удержался и упал на мат.
Вдруг его взгляд застыл на Димке. Мальчишка оторопел, глядя на него и физрука, но его кто-то слегка пнул, чтобы он убрался и не валялся под ногами. Дениска откатился в сторону, но взгляд не отвёл. Что-то не понравилось ему…
Но что?
Звонок!
Физрук вздрогнул. Подскочив, он быстренько построил класс, зачитал оценки и отправил переодеваться. Сам он ушел в свою комнату, очевидно, собираться домой.
Пока переодевались, Дениска поглядывал в сторону Димки. До жути, до дрожи в коленках ему хотелось помириться, заговорить, и, как раньше, пойти домой вместе с ним. Но он не решился.
Димка с безразличным видом стянул спортивные трусы и надел белые, не обращая ни на кого внимания.
Денис, переодевшись, направился к общей раздевалке, взял курточку, надел, вышел на улицу и, присев на скамейку, стал ждать…
Прошло минут пять… десять… пятнадцать …
Денис забеспокоился… неужели Димка уже вышел, а он не заметил… Нет, не может быть… он же не спускал глаз с двери.
Денис встал на затекшие ноги, растер их ладонями и пошел обратно, в школу.
В пустом вестибюле было непривычно тихо. Денис огляделся и зашагал к коридору, ведущему к спортивному залу.
Почему именно туда его понесло, он не подумал, но куда же ещё мог деться Димка?
Он, скорее всего, ещё в раздевалке… Денис заглянул туда. Никого.
Может он в зале? Денис заглянул и туда.
Маты валяются в беспорядке, скакалки у стены, свернувшись словно кобры, подстерегают свою жертву…
Денис задумчиво побрёл через зал и вдруг его что-то насторожило. Ноги понесли его к двери… К комнате физрука…
Зачем Дениса туда понесло? Разве здесь Димка? Что ему там делать?
До ушей мальчика стали доносится странные звуки. Он прислонил к двери ухо и услышал тихие, приглушенные полустоны-полувскрики.
Сердце у Дениса сильно забилось. Мальчик бухнулся на коленки перед дверью и прильнул глазом к замочной скважине...
Физрук со спущенными штанами стоял, опершись задницей о стол, а перед ним на коленях стоял Димка… без рубашки. Тяжелая физрукова ладонь, лёжа на его макушке, прижимала голову и руководила ею… А в Димкиных губах мелькал толстый, фиолетово-розово-багровый, ЧЛЕНННН...
Дениску передернуло от отвращения.
Но Димка никакого отвращения почему-то не чувствовал. Наоборот, ему нравилось. Лизал-целовал он с азартом и удовольствием. Одной рукой он водил по толстенному столбу, лаская его, второй поддерживал, мял, тискал, тяжёлые ягодицы.
Физрук закатил глаза. Бедрами толкал так, что член входил глубоко, казалось, чуть ли не до Димкиного затылка, пытаясь пронзить мальчика насквозь.
Денис не мог оторваться. Словно завороженный, застыл, глядя на то, что творилось за закрытой дверью. И противно ему было, и сладко. В его брючках затяжелело и напряглось.
Сколько прошло времени? Вдруг физрук дёрнулся, захрипел, втянув сквозь зубы воздух, и в Димкино лицо ударила струя. Белесые, скользкие, горячие сгустки легли на волосы мальчика, на его светлую чёлку, на пушистую ресницу, на приоткрытые губы, на тонкую шею, на голое плечо...
Димка схватил свою рубашку и, не глядя, стал вытираться…
Что было дальше, Денис уже не видел. Не выдержав, он отшатнулся от двери, и на ватных ногах пройдя зал, вышел в коридор.
«Бомм! Бомм! Бомм!» — ударил в голове большой колокол. «Дряннь! Дряннь! Дряннь!» в унисон зазвенели маленькие колокольчики в висках. Дениска, всё ещё не чувствуя ног, рванул по гулкому коридору, едва не сбил зазевавшуюся в вестибюле уборщицу, вылетел на школьный двор и помчался с полными слёз глазами по мокрым улицам.
Глава седьмая
Пятница. Стройка.
В каждом городе есть дети... Есть города без детей, но это неживые города, неправильные, ненастоящие.
В этом городе тоже было множество детей. Про девочек говорить не будем, это отдельный народ. Поговорим про мальчишек.
Когда в городе много мальчишек, они сбиваются в стаи. Как бродячие собаки. Нет, не так. Не так грубо — как брошенные щенята. И выбирают они себе лидера. И от него, лидера, зависит, какой эта стайка окажется; злобная, дикая, «чистящая» пьяных, «сшибающая» у старушек последние гроши, метелящая мальчишек из других стай, курящая, пьющая водку и пиво, или наоборот, ходящая в музеи и библиотеки, в походы с ночёвкой в палатках, или путешествия по реке на каноэ или байдарках, в море под парусами.
Была подобная стайка и в микрорайоне, где жили Дениска с Димкой. Звали они себя не шоблой, не кодлой, не бандой, а по-взрослому — бригадой.
Бригадиром себя назначил семнадцатилетний переросток, ожидающий призыва в армию.
Ах, как соседи ждали этого призыва, как родители на военкома молились... но пока что Сергей Войтенко, Серега, Серый, формально числился в ПТУ, и даже иногда в него наведывался, чтобы не забывали.
В «бригаде» было ровно двенадцать человек, и он, тринадцатый. Может у кого возникнут ассоциации, но они предрассудками не страдали. Целыми днями они шатались по району в поисках приключений, а по вечерам собирались в подвальчике старой пятиэтажки, построенной в числе первых домов, еще при Советском Союзе тридцать лет назад. Подвальчик им удалось оборудовать в виде спортзала-качалки: помогли связи родителей «бригадира».
«Пусть сынок хоть спортом займется, лишь бы в колонию не отправился» — думали они.
У Сереги было накачано все. Руки, ноги, шея, плечи. Все, кроме мозга. Мозг был маленький, словно тенисный шарик.
Но соображал быстро.
На его, Серегином, счету было два банка, шесть магазинов, двадцать девять ларьков, без счета легковушек. По крайней мере, так получалось из его рассказов. И «мелкота» слушала его, раскрыв рты и развесив уши.
Вот такая компания и встретила Дениску, когда он, не разбирая дороги, мчался подальше от Димки-предателя...
~~~~~
Денис вбежал в узкий переулок между домами и впечатался головой прямо в мягкий живот Гущи. Гуща, толстый неуклюжий увалень, хрюкнул от неожиданности и придержал Дениса здоровенной ленивой лапой.
— Это что за чудо? — прищурился Серый. — Ты кто, сучонок?
Денис шмыгнул носом, непонимающе огляделся, но промолчал.
— Тебя спрашивают, ну! Чего на людей нападаешь? С ног сбиваешь мирное население.
— Это Денис из восьмого класса, я знаю, — услужливо доложил Гарик, щуплый очкарик. Он в «бригаде» присутствовал лишь по недоразумению, а Серому было лень от него избавиться.
— Он с новеньким дружит, с «гомиком», — Гарик глуповато хихикнул.
— С гомиком? Это интересно... — оживился Серый. Назревало приключение. — Ну-ка, подробней!
Ему начали взахлеб рассказывать эту историю; одни были наслышаны, другие учились в той же школе. Лицо у Серого расплывалось в улыбке по мере изложения.
— Дак получается, что ты у нас «пидарёнок»? А давайте-ка с ним поиграем... Тащите его на стройку, развлечемся!
Какое было «бригаде» дело до Денискиных проблем. Он был для них игрушкой, тряпичной куклой, да к тому же «педиком», то есть – недочеловеком вне пацанских законов. Его подхватили под локти и, не обращая внимания на слабое сопротивление, потащили на бывший пустырь, где выстроили два этажа девятиэтажного дома. Вот на второй этаж и втащили будущую жертву.
Серый задумался, изобретая самое подходящее наказание. А чего тут изобретать! Все давно придумано. Пидара надо трахнуть!.. И все дела...
— Раздевайся, урод, — тихо сказал Серый. — Да поживей, шевели граблями.
— Пошел ты... — нежданно-негадано сорвалось у Дениски с губ.
— Че? — ошалело переспросил Серый. Такой подрыв авторитета на глазах почитателей!.. — Не хочешь сам, поможем! Раздеть его!
Приказ кинулись выполнять сразу несколько. В минуту с Дениски стянули все до нитки.
Стоя босиком на бетонном неровном полу, на сквозняке, на фоне оконного проема, прикрыв руками «стыдное место», втянув голову в плечи, покрываясь потихоньку «гусиной кожей», не вытирая ни носа, ни глаз, Денис не мигая смотрел на толпу скалящихся шакалят. И теперь уже вполне осознанно он громко бросил главарю-«бригадиру» лишь одно слово:
— Гнида...
Кровь стукнула Серому в стриженую башку. Он разбежался, подпрыгнул и ударил Дениску ногой в грудь. Сделал он это не грациозно, как Димка тогда, давно, в прошлой жизни, а как-то неуклюже. Правда, и после такого удара положено было улететь шагов на десять, а щуплому Денису на все двадцать. Все этого и ждали… только…
Серый не учёл одного - он был выше. Удар пришёлся под правую ключицу, и вместо того, чтобы проследовать, как положено, к дальней стене, Дениса развернуло, и он полетел прямо к сложенным у окна бетонным панелям. До них было метра три. Мальчика ожидали удар и падение, но и этого не произошло. Не долетев до плит, он замер, глаза стали большими и удивленными. Губы вытянулись в трубочку, словно он собирался присвистнуть. Глаза закрылись. Под правым ребром заалело маленькое пятнышко. Мальчик остался стоять, безвольно свесив руки.
Никто ни черта не понял... Почему не улетел, почему не падает?.
Самый мелкий в компании, пятиклассник Санька по кличке Бяшка, осторожно подошел к Дениске, оглядел, заглянул ему за спину... Потом испуганно попятился... И кубарем скатившись по ступенькам на первый этаж, задал стрекача.
Стали подходить по одному и другие члены «бригады». Они смотрели и убегали, как чертенята, завидевшие дымок кадила. Последним подошел Серый...
Одна из плит оказалось расколотой. Полутораметровый арматурный штырь, торчавший из неё, вошел у позвоночника, прошил тело насквозь, и вылез под нижним правым ребром. Несчастный мальчишка походил на кусок мяса, нанизанный на шампур; так эта картина откликнулась в Серёгином мозгу. Его замутило, затрясло. «Шампур» раздвоился в его глазах, многократно умножился и превратился в тюремную решетку…
И помчался Серый вслед за своими корешками, подальше от этого места — нет… он ничего не знает… он никогда здесь не был… — а Дениска остался на пустой стройке. Ветер охлаждал его остывающее тело. Кровь по капле собиралась у его ног в лужицу и тонкой струйкой стекала на первый этаж, через узкую щель между бетонными плитами...
~~~~~
Димка вышел из школы в приподнятом настроении.
Все получилось как нельзя лучше. Физрук долго не ломался. Димка только сунул ладошку в его треники, он так и потек. Потёк в переносном смысле, в прямом-то он потек позже, через полчаса.
Довел его Димка. Мастерски довёл. Всё своё умение показал. Физрук остался доволен, и наверняка встреча их не последняя. Сколько же всего интересного можно еще придумать...
Такие вот веселые мысли-воспоминания прыгали в Димкиной голове, когда он увидел бегущего навстречу Бяшку. Димка, конечно, его не знал, но вот Бяшка знал Димку. Он подскочил, дёрнул Димку за рукав и, всхлипнув, хрипло прокричал:
— Там дружок твой... Скорей... Врача надо...
Перепуганный мальчишка убежал, а Димка замер от удивления и неожиданности.
Дружок? Нет у него никаких дружков…
Димка вышел из оцепенения и пошёл дальше, но уже задумчиво.
И тут ему стали попадаться по одному, перепуганные до смерти, другие члены «бригады».
Димка забеспокоился.
Дружок? Дениска! Что-то с Дениской!
Димка резко развернулся и бросился за последним пробежавшим мимо мальчишкой. Схватив его за шиворот, он закричал ему на ухо:
— Где он?!
Мальчишка замахал руками, пытаясь вырваться.
— Где?!
Из глаз мальчишки брызнули слёзы. Сквозь крик Димка едва разобрал слово «стройке».
Отшвырнув его, Димка бросился в сторону, где над крышами вздымался кран.
~~~~~
Бегущего Серого, Димка встретил неподалеку от дощатого забора. Их взгляды скрестились, но у Димки не было времени выяснять отношения, хотя он понял, что без этого великовозрастного мордоворота дело не обошлось.
~~~~~
Куда идти? Где искать?
Димка стоял на территории стройки и смотрел по сторонам.
Позвать?
Что-то подсказывало ему, что звать бесполезно. Ноги вдруг сами собой зашагали между кучами строительного мусора и вывели к недостроенной коробке, точно так же, как совсем недавно Денискины ноги привели своего хозяина к тренерской.
Димка вошёл внутрь и прислушался. Ничего особенного он не услышал, только вот что-то мокрое и горячее упало ему на щёку. Мальчик решил, что это его обожгла холодом дождевая капля. Конечно же, между потолочными плитами есть щели, а дождь прекратился совсем недавно... Он смахнул её пальцем. А когда взглянул на него, удивился. Палец был красным.
Димка поднёс палец ко рту, лизнул… Язык почувствовал привкус соли.
Чёрт!
Димку тряхнуло. Мальчик помчался к лестнице и взлетел по ней на второй этаж.
Дениска!
Димка не мог верить глазам, которые видели лужу крови под ногами его мёртвого друга. Да-да-да! Он его друг!
Димка заглянул за его спину и ужаснулся.
Он упал на колени и закрыл лицо руками.
Ему захотелось скулить…
Скулить до вечера, всю ночь… до утра… скулить, пока силы не покинут его, и он не умрёт…
Не спас он друга, не уберег.
На нем вся вина за эту смерть…
Дикую, и никому не нужную смерть…
Димка, вскочил на ноги.
Нет! Не может Денис умереть! Не должен!
Переломив себя, он осторожно тронул Денискину шею пальцем. Слабый, едва слышимый пульс тряхнул Димку, как удар молнии. Жив... Живой... Живой!!
Мальчишка, не чуя ног, сбежал по ступенькам вниз и бросился искать сторожа…
Как будто был сторож на этой стройке…
Как будто можно было найти этого сторожа в пятницу, уже почти вечером...
Глава восьмая
Пятница — Суббота
Больница
Димка спал на кушетке, на чистой белой простыне, прямо в одежде, в грязных ботинках и пыльной куртке.
В сознании темнота… тёмный провал.
Внезапно эту безрадостную тьму порвал ослепительный луч, и какой-то призрачный киномеханик стал прокручивать события вчерашнего дня.
~~~~~
Дениске повезло...
Дениске повезло невероятно:
Димка лихорадочно оглядывался, пытаясь отыскать хоть что-то похожее на сторожку. Но поди отыщи ее среди нагромождения земляных куч, кирпичей, цементных плит и каких-то неизвестных Димке механизмов. Может быть здесь?
Мальчик рванул на себя хлипкую дверь времянки – вагончика, притулившегося к забору.
В нём немолодой дядька в мешковатой куртке смотрел в переносной телевизор и зевал, прикрывая рот рукой.
— Чё тебе? – спросил он удивленно, доставая из-под столика то ли палку, то ли ружье.
— Дяденька! Там… — некоторое время Димка глотал воздух, пока голос не вернулся к нему.
— Скорую…. Быстрее…
Димка рванулся к телефонному аппарату, схватил трубку, но набрать номер помешали дрожащие пальцы.
Дядька легонько отстранил его и набрал номер сам.
Дениске повезло сказочно:
«Скорая» приехала через три минуты. Очевидно, где-то рядом был вызов, и машина оказалась поблизости. Десять минут ушло на резку. Снимать с прута прямо на месте было нельзя. Так с железкой и загрузили мальчишку в машину. Вслед за ним втиснулся Димка, назвавшись братом; с языка само сорвалось.
Ему ничего не сказали. Брат и брат, сиди только тихо. Димка и сидел, дыша через раз, и не отрываясь смотрел в бледное Денискино лицо.
Вот она какая, смерть...
Впрочем, почему «смерть»?
Никто не думал умирать.
Ведь Дениске
Повезло фантастически:
Прут прошил его тело, словно это сделал хирург высочайшей квалификации. Ржавый металлический штырь прошел так аккуратно, что не задел ни почку, ни печень, ни легкое. Не задел позвоночник. Не повредил ничего жизненно-важного. Правда потерял Дениска много крови. Давление упало до критического, но попал он в реанимацию сравнительно быстро, и за него взялись замечательные врачи.
Пока шла операция, произошло много событий. Вызвали Денискину маму. Димка позвонил дяде Игорю, и тот приехал. Потом приехала милиция, как всегда помурыжила всех вопросами и уехала, так ничего и не выяснив. Димка, дядя Игорь и Денискина мама остались сидеть в коридоре. На них никто внимания не обращал, и никто из больницы не гнал. Мимо бегали медсестры, ходили врачи. А как только часы показали полночь, к ним вышел мужчина в темно-зеленом халате.
Он сказал, что Дениска «родился в рубашке», что операция прошла успешно, и сейчас мальчик спит под общим наркозом.
У Димки отлегло от сердца. Он даже съел бутерброд, который дядя Игорь наскоро состряпал, прежде чем отправился в больницу. А потом что-то в его голове щелкнуло, и он отключился.
~~~~~
Проснулся он в небольшой комнатке, на кушетке. Рядом на стуле спал дядя Игорь. Димка встал и потихоньку прокрался в коридор. На больших круглых часах стрелки показывали без пяти пять.
Ого, уже утро…
— Что ты тут делаешь, да ещё такой грязный?
Сердитый шёпот заставил мальчика вздрогнуть.
Перед Димкой оказалась пожилая тётенька в белом халате.
— П…ростите… — пробормотал Димка. – Мой друг… он вчера… Ему…
Медсестра на секунду задумалась. Что-то вспоминая…
— А… последняя операция…
Димка рассеяно пожал плечами и вдруг, схватив медсестру за руку, быстро заговорил…
— Пожалуйста. Можно? Я хочу его увидеть… Я не могу… Хоть в щёлочку… Пожалуйста… пожалуйста…
Медсестра вздохнула.
— Ну что с тобой сделаешь. Иди за мной.
Она провела Димку в ординаторскую, сняла с него куртку, накинула на плечи халат, и повела по коридору.
~~~~~
Дениска был в реанимационном отделении, в комнате за железной дверью. Медсестра приоткрыла её и дала заглянуть Димке
Серое на белом... Серое безжизненное лицо на белой подушке. И разноцветные провода да шланги по всему телу.
Димке стало так тоскливо…
Ну почему – Дениска? Почему не он на этой кровати? Почему судьба так жестока к тому, кто пожелал стать его другом? Если это расплата… то за что?
Ноги мальчика подкосились. И опять его проглотила тьма.
Один из вечеров
Сегодня Димка не пошел в больницу. Ему показалось, что уж слишком зачастил. Как бы не надоесть Дениске. И так что ни день, он в больнице. Сидит на стуле рядом с кроватью, рассказывает, что в школе делается, старается Дениску развеселить. Иногда удается… Но когда Денис начинает от смеха морщиться и за грудь держаться – веселье как рукой снимает. Болит же…
Димке очень тяжело смотреть на бинт с коричневым пятнышком – рана все еще сочится, никак толком не заживет. Вот гады, попались бы тогда под руку – поубивал бы всех! Их счастье, что разбежались раньше, чем увидел он Дениску на штыре.
Димка пощелкал пультом, попробовал посмотреть по телевизору хоть что-нибудь, но все фильмы проходили мимо его сознания. Мысли были далеко-далеко.
Дядя Игорь обычно его не тревожил, смотрел понимающе. Еще бы, такое пережить… Но сегодня он решил поговорить с Димкой.
Присев рядом на диван, он обнял мальчика за плечи.
— Дима, так нельзя…
Димка взглянул, свел брови.
— Ты хочешь тоже в больнице оказаться, как Дениска? Ты же сам себя туда загоняешь. Уроки запустил, аппетита нет совершенно. Ты когда на улице гулял? Только из больницы домой, из дома в школу, из школы – снова в больницу. Тебя так надолго не хватит.
Димка вздохнул, понурился.
— А что мне делать… Ты же понимаешь, это я виноват, что Дениска там. Я виноват! Из-за меня его травить начали. Какой же я был идиот…
Дядя Игорь молча слушал.
— Я думал, что сумею, что справлюсь! Ты понимаешь, мне пофиг, кто там что вякнет! Я любому в лоб дам, любому старшекласснику!
Димка уже кричал, щеки раскраснелись. Дядя Игорь придерживал его за плечо.
— Но они же все… Они же на Дениску… А я не сумел защитить. Не успел! Дурак я, сволочь, гад!..
В его глазах заблестели слезы, и впервые за все время их знакомства Димка заплакал по-настоящему. Он ткнулся дяде в шею, а тот стал поглаживать мальчика по спине.
— Плачь… плачь… — сказал тихо дядя Игорь. – Но только обещай мне… Ты возьмешь себя в руки. На твою долю выпала тяжёлая судьба. Ты живёшь в нетерпимом обществе. Оно всегда будет бить тех, кто полюбит тебя. Ты должен быть сильным, чтобы защищать своих друзей. И не говори, что ты не справился. Ты спас Дениса. Ты меня понял?
Димка подавил в себе очередной всхлип.
— Да, папа… Я тебе обещаю.
Эпилог
Пока милиция не раскачалась, пока не успела завести уголовное дело, бросились родители Серого перед военкомом на колени, сунули под томик Устава толстый конверт, и ушел Серый не в колонию, как надо было бы, а на полгода раньше положенного срока, в стройбат, свинарники да коровники возводить...
Конец
Комментарии к книге «Блядь ненаглядная», Кандела
Всего 0 комментариев