«Специалист по выживанию. Том I»

Специалист по выживанию. Том I (fb2) - Специалист по выживанию. Том I [СИ] (Синяя канарейка - 3) 611K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Олег Александрович Волков

Олег Волков СПЕЦИАЛИСТ ПО ВЫЖИВАНИЮ Том I

Глава 1. Не судьба

Пятница, позднее утро. Даже больше — 1-е мая 2015-го года. Часть россиян, в основном очень взрослого и преклонного возраста, по старой памяти празднует «День международной солидарности трудящихся» и шествует по центральным улицам родного города или села с красными флагами и транспарантами. Другая часть и в самом деле отмечает «Праздник Весны и Труда» на каких-нибудь патриотических мероприятиях на соседних улицах и площадях. Ну а самая большая и многочисленная часть россиян предпочла воспользоваться выходным днём, хорошей погодой и рвануть за город, на природу, в деревню к родственникам или на любимые пять соток. Соблазн тем более велик, что впереди ещё целых два выходных дня.

Геннадий Мастэн давно отнёс себя к последней категории россиян. Пусть в далёком советском детстве ему довелось носить пионерский галстук и радостно шагать в колонне будущих строителей коммунизма, однако убеждённым коммунистом он так и не стал. Современная редакция праздника его также не вдохновила. Вот почему в это чудесное первомайское утро, да ещё пятница, да ещё в преддверии двух выходных дней, Геннадий Мастэн погрузил своё семейство в давно немолодой «Рено» и отправился за город. Там, в сорока километрах от Рязани в деревне Починок, ему в наследство от бабушки достался капитальный деревенский дом с большим огородом, сараями, бетонным колодцем и, главное, добротной баней с парилкой и мойкой.

— Дети, тише!

Любимая супруга Елена развернулась вполоборота и прикрикнула на расшалившихся ребятишек:

— Артём! Прекрати дёргать сестру за косы. Алиса! Ты же старшая, приглядывай за младшими.

— Мама! Он первый начал! — Ксения, самая маленькая, недовольно шмыгнула носиком.

— Тише, говорю, — Елена вновь села прямо.

В их семье трое детей, и, Геннадий скосил глаза на округлый животик супруги, скоро будет четвёртый. Елена любит повторять, что раз ей довелось стать женой офицера, который может не вернуться из очередной командировки, то её задача — нарожать как можно больше мальчиков и девочек. Геннадий улыбнулся собственным мыслям. На самом деле Елена очень любит детей. Она прирождённая воспитательница. А то, что восьмилетний Артём то и дело дёргает за косички пятилетнюю Ксению, так то от скуки. Едва они доберутся до деревни, как сын тут же умчится с друзьями «гонять собак». Разнокалиберных мальчишек на эти выходные соберётся целая банда.

Давно немолодой «Рено» легко и быстро скользит по загородной трассе. Мерный гул двигателя сливается с шуршанием шин в хорошо знакомую мелодию приятного путешествия. Впереди и позади мчатся разноцветные легковушки точно таких же любителей природы. Движение весьма плотное, хотя встречная полоса практически пуста. Большое количество семей и просто весёлых компаний решило в это погожее утро убраться из Рязани, большого и шумного города как можно быстрее и как можно дальше. Природа, свежая весенняя зелень, речная прохлада и лесная тишина, манят к себе как душистый мёд трудолюбивых пчёл, как прожжённого морского пирата большой сундук с золотыми пиастрами. Улыбка вновь растянула губы, руки плотнее сжали чуть влажную баранку, да мало ли кого, что и как манит.

На душе легко и приятно. Радио играет весёлые песенки. Через узкую щель в боковом окне в салон прорывается встречный поток воздуха и шевелит волосы на голове. Геннадию, как почти военному бюрократу, полагается заслуженный выходной. А то, слава богу, едва не выпало дежурство по части. И тогда шумное, но такое любимое, семейство наслаждалось бы деревенской идиллией, вкусным чаем из колодезной воды и ароматными шашлыками без него. А так — грех жаловаться. Когда то и дело мотаешься по горячим точкам планеты, когда по долгу службы учишь одних людей убивать других, начинаешь по-особенному ценить выходные дни подальше от городской суеты в окружении любимой семьи.

Поворот руля, «Рено» плавно свернул с федеральной трассы на дорогу районного значения. Под колёсами тут же зашуршал давно немолодой асфальт. На проезжей части то и дело попадаются более свежие и тёмные заплатки ямочного ремонта. Ну, конечно же, Геннадий чуть ослабил нажим на педаль газа, скорость тут же упала, это не федеральная трасса. Хотя, и сей факт тоже нужно признать, дорога районного значения находится во вполне приличном состоянии, по российским меркам, разумеется. По крайней мере, по ней без особых проблем можно добраться до деревни Починок хоть в снежный буран, хоть под проливным дождём. Да и ехать осталось всего ничего, чуть больше десяти километров.

Дорога с тёмными заплатками плавно изогнулась в левую сторону, зелёные кусты и деревья плотно обступили проезжую часть. На обочине мелькнул синий указатель с белой надписью: «р. Чура». Чуть дальше показалась та самая маленькая лесная речка с обрывистыми берегами и ленивой водой. Большая старая ель вцепилась в песчаный склон, плотный дёрн повис словно грязная юбка, а корявые корни упёрлись в песок словно ноги.

Бетонный мост лет десять назад отремонтировали и снабдили металлическими перилами. На той стороне из-за поворота, будто из кустов, выскочил тёмно-зелёный армейский КамАЗ. Квадратная кабина, растопыренные зеркала заднего вида. На чёрном фоне номера легко заметить белые цифры.

Немолодой «Рено» и армейский КамАЗ почти разом въехали на бетонный мост. Ширины проезжей части хватает более чем. Здесь легко разойдутся хоть две огромные фуры, не говоря уже о грузовой машине и семейной легковушке. Но…

Шестое чувство, что так часто спасало ему жизнь в «горячих точках», будто ужалило в голову. Руки плотнее сжали руль, правая нога сама утопила педаль газа упора. Движок взревел на больших оборотах, «Рено» судорожно дёрнулся вперёд. Инерция прижала жену к спинке кресла, сзади испуганно пискнули дети.

Хрен знает почему, КамАЗ дёрнулся на встречную полосу. Педаль газа упёрлась в пол. «Рено» будто и сам почуял неладное, семейный автомобиль рванул ещё быстрее!

Лобового столкновения на мосту всё равно не избежать. Инстинктивно Геннадий сделал то, что только можно было сделать — прибавил газу. Единственный шанс — проскочить точку соприкосновения. Могло! Могло получиться! Но не судьба.

Чёрный бампер армейского КамАЗа смачно боднул «Рено» в левый борт. Большая скорость и ещё большая масса породили огромную силу. Семейную легковушку развернуло на месте. Передний бампер врезался в заднее колесо КамАЗа. «Рено» крутануло ещё больше, ещё сильнее. Отбойник по краю проезжей части словно трамплин. Хлипкие металлические перила испуганно разогнулись в разные стороны. Семейную легковушку закружило в воздухе.

Мир перед глазами Геннадия смазался в сплошное серо-зелёное пятно. Рядом охнула супруга. За спиной заголосили дети. «Рено» будто получил мощный пинок под зад и слетел с бетонного моста. Правый борт ударился в крутой берег.

На целое мгновенье «Рено» завис, будто задумался. Но вот гравитация будто опомнилась и потянула автомобиль вниз. Семейная легковушка скатилась под берег. Жёлтый песок брызнул во все стороны. Финальный удар. Лобовое стекло разлетелось вдребезги. Мир перед глазами замер вверх ногами. На перевёрнутый потолок тут же пролилась тёмная речная вода. Словно дождь, на неё упали кровавые капли.

Армейский КамАЗ разделил судьбу «Рено», хотя тяжёлый грузовик пострадал заметно меньше. Многотонная машина слетела с бетонного моста. Отбойник вдоль проезжей части лишь звякнул от бессилия, когда чёрные колёса легко вмяли стальную полосу в бетон. Хилые металлические перила со звоном прыгнули в воду. КамАЗ с рёвом ткнулся в противоположный берег тихой лесной Чуры. Задние колёса шлёпнулись в воду, брызги во все стороны.

Это только в кино автомобили красиво взрываются при любой даже самой пустяковой аварии. В реальности никакого взрыва не последовало, хотя по речной глади Чуры радужными плёнками заструился пролитый бензин и машинное масло. Первым вырубился движок «Рено». Более мощный дизель КамАЗа продержался чуть дольше, но и он вскоре замолк. Над лесной речкой вновь повисла тишина. Где-то рядом защебетала птичка, с противоположного берега ей ответила ещё одна. Природе нет никакого дела до людей.

Впрочем, не прошло и минуты, как со стороны дороги долетел дикий визг тормозов. У въезда на бетонный мост остановились старенькие, видавший виды, «Жигули».

— Вася! Вася! Ты смотри, что делается! — Анастасия Герасимовна, немолодая опрятная женщина рядом с водителем, от ужаса заголосила.

— Заткнись, дура! — рявкнул шофёр, её муж.

Василий Анисимович Наливайко, отставной прапорщик ещё Советской армии, вместе с женой и сыном возвращался в Рязань. Однако, едва из-за поворота показался бетонный мост с поломанными перилами, тут же остановил машину.

Короткие толстые пальцы Василия Анисимовича быстро выдернули из нагрудного кармана поношенной спецовки старенький сотовый телефон. Указательный палец с грязным ногтем стремительно пробежался по слегка потёртым кнопочкам.

— Вызывай полицию и скорую, — Василий Анисимович всучил сотовый телефон жене. — Скажи, авария на мосту через Чуру, это речка такая. Поняла?

— Ага, — Анастасия Герасимовна лишь судорожно кивнула.

— Макар, — Василий Анисимович развернулся к сыну на заднем сиденье, — хватай аптечку.

— Уже, — в вытянутой руке Макара, здоровенного парня двадцати двух лет, качнулась новенькая автомобильная аптечка в прозрачной упаковочной плёнке.

Василий Анисимович на пару с сыном выскочил из «Жигулей». Обе дверцы громко брякнулись о кузов, но так и не захлопнулись.

К началу мая зелёная лесная поросль вытянулась до пояса. Василий Анисимович врубился в нагромождение папоротников и высокой осоки словно танк. За спиной заголосила жена:

— Алло!!! Полиция? Срочно вызовите милицию! Здесь авария! Какая? Страшная!!! Люди через мост улетели! В берег упали!… Где? Чура! Чура! Это речка такая! Мост через неё будет!

Василий Анисимович мужик суровый — прапорщик ВДВ. За его спиной остался Афганистан и два ранения. Его парадный китель, что бережно висит в шкафу, украшают четыре боевые награды. Крутой берег три метра высотой. Василий Анисимович, не раздумывая, сиганул вниз. Песок и глина только крякнули под каблуками массивных армейских ботинок.

Семейный «Рено» потрепало преизрядно. Все окна выбиты напрочь. На левом крыле осталась глубокая вмятина. Чёрная краска въелась в светлый борт легковушки. Левая фара будто впрессована в двигатель.

— Батя, кровь! — указательный палец Макара уставился в речную воду. — А есть кто живой?

— Цыц! — Василий Анисимович бросил на сына сердитый взгляд. — Не каркай. Там, на сиденье заднем, дети, кажись. Сперва их вытащим.

Василий Анисимович вступил в воду. Ноги по самые щиколотки увязли в мягком иле.

Глава 2. Когда с добровольцами негусто

— Так, где этот файл? — Михаил Владимирович Шпин, руководитель «Синей канарейки», недовольно сдвинул пушистые брови.

— Вот здесь, Михаил Владимирович, — Николай Павлович Деев ткнул пальцем в широкий монитор настольного компьютера, — на сетевом диске «Е». Зайдите в него.

Чёрная «мышь» прошуршала по натёртой до блеска столешнице. Толстый палец Михаила Владимировича несколько раз энергично нажал на левую кнопку.

— Ага, вижу, — прогудел Михаил Владимирович.

Вместе с нужным файлом автоматически загрузился текстовый редактор. На белоснежном виртуальном листе проступили списки, таблицы, пояснения.

— Негусто, негусто, Николай Павлович, — руководитель «Синей канарейки» машинально поправил на носу очки в массивной оправе. — Признаться, я думал, что вы подберёте больше, гораздо больше кандидатов.

— Вы же знаете: — Николай Павлович нахмурился, — каждого претендента нужно предварительно проверить. Ведь далеко не каждый согласится добровольно залезть в инопланетную хрень, да ещё с риском и в самом деле сдохнуть от убойной дозы радиации. К тому же…

— Да знаю я, — Михаил Владимирович махнул рукой, на лице руководителя секретного проекта застыла мина обречённого на казнь.

Михаил Владимирович углубился в чтение. Серые глаза руководителя секретного проекта за толстыми стёклами принялись двигаться туда-сюда. Время от времени морщины на широком лбу начальника то собирались в кучу, то вновь разглаживались.

Михаилу Владимировичу Шпину больше шестидесяти лет. Прирождённый военный бюрократ, но в хорошем смысле этого слова, ещё советской закалки. Говорят, в его активе руководство несколькими секретными проектами, о которых, естественно, никто не знает, однако за которые Михаил Владимирович получил кучу правительственных наград. Как ни странно, несмотря на солидный возраст, обращаться с компьютером Михаил Владимирович умеет. Персональная ЭВМ на его столе, широкий монитор, «мышь», и массивный, словно чемодан, системный блок на полу под столешницей, не дань моде, а рабочий инструмент. Михаил Владимирович даже умеет печатать «слепым методом», всеми десятью пальцами.

Другое дело, что руководителю «Синей канарейки» вся эта «модная электроника» не нравится в принципе. Читать с монитора, пусть даже с большого, с хорошим разрешением и качественной передачей цвета, он не любит. Если бы не категорические требования майора Глухова, ответственного за безопасность «Синей канарейки», и строгие инструкции из Министерства, то Михаил Владимирович давно приказал бы приносить ему на ознакомление все без исключения документы исключительно на бумаге. А так…

Пусть в противостоянии с «модной электроникой» Михаил Владимирович потерпел «сокрушительное поражение», зато вся его советская закалка с лихвой отыгралась на убранстве кабинета. Как-никак, а рабочее место руководителя секретного проекта занимает два стандартных жилых бокса. Плюс в ещё одном разместилась приёмная и секретарша. Это же самый большой кабинет на объекте. Правда, и это звучит как издёвка, половина помещений на подземной базе и так пустует. Михаил Владимирович вполне мог бы увеличить площадь своего кабинета хоть в два, хоть в три раза.

Компьютер на столе Михаила Владимировича современный, российского производства, а сам стол едва ли не антикварный. Толстая тяжёлая столешница, выдвижные ящики и круглые ножки. К нему торцом примыкает второй стол гораздо более длинный и узкий для совещаний. Стулья исключительно деревянные, никакого железа или, упаси бог, пластика. Если бы письменный стол Михаила Владимировича застелить плотным зелёным сукном и поставить зелёную же лампу с широким абажуром, то в аккурат получился бы рабочий стол товарища Сталина.

На стене, за спиной Михаила Владимировича, как и полагается, висит официальный портрет президента Путина. Глава государства смотрит величественно и сурово. Будто и в самом деле лично наблюдает, насколько эффективно расходуются государственные деньги. Пол в кабинете застелен красными ковровыми дорожками (уборщик Тимофей Сидорович, отставной чекист, давно проклял их). У левой стены два массивных шкафа с тяжёлыми дверцами. Всё, что только можно иметь в бумаге, Михаил Владимирович предпочитает иметь в бумаге. Правда, Николай Павлович очень вовремя прикрыл ладонью неуместную улыбку, как проговорилась Шурочка, секретарша руководителя, один шкаф полностью, а второй наполовину забиты художественной литературой. Так сказать, личной библиотекой Михаила Владимировича, в основном детективами. Одно плохо — руководителю очень важного и очень секретного проекта читать особо некогда.

— Ладно, это спецназовцы, — Михаил Владимирович оторвал взгляд от монитора. — А эти, как их там, игроманы, где?

Николай Павлович мысленно махнул рукой. Вопрос вполне предсказуемый, но от этого ни чуть не более желанный. Геймер, программист и хакер Виант Фурнак стал первым, кто сумел не только выбраться из компьютера инопланетян, но и рассказать, что там творится. Грандиозный успех, вкупе с фантастическими перспективами, вдохновил высокое начальство настолько, что оно расщедрилось на дополнительное финансирование. Если проще, то появилась долгожданная возможность завербовать новых добровольцев. Но именно с этим и возникли проблемы.

Николай Павлович принёс перечень кандидатов. Иначе говоря, возможных добровольцев, которые, дай бог, сами лягут в «малахитовые капсулы». Вполне естественно, возникла идея привлечь не только профессиональных военных.

— Да, я прекрасно понимаю, что было бы неплохо завербовать новых геймеров, но, увы, — Николай Павлович выразительно развёл руками, — найти второго Винта Фурнака в нашей исправительной системе мне так и не удалось.

— Что? Неужели вообще никого нет? — на лице Михаила Владимировича отразилось неверие.

— Не, почему же, — торопливо произнёс Николай Павлович, — хакеров и геймеров сажают регулярно. Только сроки у них не сроки, а смех один. Гораздо проще отсидеть на нарах максимум пять лет, нежели добровольно сигануть со скалы с надеждой отрастить крылья. К тому же хакеры и геймеры народ дисциплинированный. Очень часто их отпускают по УДО.

— Ну да, — нехотя согласился Михаил Владимирович. — А ты попробуй вербануть кого-нибудь ещё на этапе следствия. Вдруг получится. Сам знаешь, наши следаки любят стращать новичков нереальными сроками заключения, крутыми уголовниками и петушиными углами.

А это, Николай Павлович скосил глаза в сторону, хорошая идея. Нужно признать — Михаил Владимирович умеет находить лазейки даже из самый трудных ситуаций.

— Можно попробовать, — осторожно заметил Николай Павлович, только…

Дверь в кабинет с треском распахнулась.

— Куда? Опять?

Из приёмной долетел недовольный возглас Шурочки, секретарши Михаила Владимировича. На пороге на миг застыл Алексей Остовский, штатный физик «Синей канарейки». Белый халат распахнут, серые брюки старательно изжёваны. На голове растрёпанная причёска точь-в-точь как у чокнутого учёного Эммитта Брауна из фильма «Назад в будущее». Разве что седых волос ещё нет.

— У меня гениальная идея! — Алексей Остовский в три прыжка подскочил к столу Михаила Владимировича. — Если компьютер инопланетян переносит на физическое тело добровольца все физические повреждения, которые тот получает в игре, то почему бы не попробовать обратный процесс?

От возбуждения щёки штатного головастика покраснели, а глаза заблестели как у бухого в стельку.

— Я предлагаю положить в «малахитовую капсулу» инвалида! В «Другой реальности» тело игрока преобразовывается самым кардинальным образом. Виант Фурнак прошёл игру в теле крысы. Причём он великолепно управился с ним, даже когда ещё не успел осознать, что он и в самом деле оказался в теле грызуна. Ну это, — Алексей Остовский тряхнул копной растрёпанных волос, — когда в самом начале игры на него собака напала. Как знать, может быть подопытный инвалид в «Другой реальности» станет другим. Ну, в смысле, вновь будет здоровым человеком. Не исключено, что и в реальность он вернётся также вполне здоровым человеком.

— А если не станет? — грозные очи Михаила Владимировича раскалёнными копьями проткнули физика насквозь. — А если в игре доброволец так и останется инвалидом, да так и помрёт прямо в Стартовом меню?

Вот что значит бывалый начальник, Николай Павлович отступил в сторону. Михаил Владимирович с ходу нашёл самое уязвимое место в гениальной идее штатного физика. Былой энтузиазм тут же слетел с Алексея Остовского. Произошло чудо местного значения — учёный застыл с распахнутым ртом.

Алексей Игоревич Остовский никогда не служил в армии. Гениальный мальчик Лёша сразу же после школы легко прошёл в Бауманку. Что такое армейская дисциплина и субординация он не знает и знать не хочет. Если Алексею Остовскому в голову тюкнула «гениальная идея», то он будет носиться с ней как белка в колесе, пока не вывалит её на кого-нибудь. Очень желательно на того, кто облечён властью, дабы как можно быстрее воплотить её в металл, либо в другое физическое тело. Ну а проскочить через приёмную, мимо стола секретарши, для гениального головастика такой пустяк.

Шурочка, или, официально, Александра Васильевна Абрикосова, рассерженной фурией замерла на пороге кабинета. На её лице застыло жуткое недовольство. Того и гляди, глаза начнут метать молнии. В светлой блузке и в длинной юбке цвета голубой стали Шурочка, как никогда, похожа на строгую училку. Да и возраст у секретарши подходящий — больше сорока пяти лет. Михаил Владимирович не признаёт «молоднявых вертихвосток».

Единственное, что до сих пор спасает Алексея Остовского от немедленного увольнения с последующим расстрелом у ближайшего болота, так это его талант учёного. Да, его «гениальные идеи» редко выдерживают проверку на прочность и логику, зато, как ни странно, часто дают толчок для различных исследований и оригинальных опытов. Всё, буквально всё, что только удалось узнать достоверного о космическом корабле инопланетян, «Синяя канарейка» обязана буйной фантазии штатного физика.

— Ну да, — копна волос на голове Алексея Остовского вновь качнулась, — такой вариант развития событий вполне возможен. Зато, если инвалид сумеет пройти через Стартовое меню, то в самой игре ему могут оказать гораздо более продвинутую медицинскую помощь. Это же…

Глаза Алексея Остовского заблестели от восторга, а грудная клетка вздулась на манер кузнечных мехов и тут же опала. Господи, Николай Павлович закатил глаза, «гениальная идея» опять тюкнула физика прямо в коридоре. Времени на обдумывание у него было ровно столько, чтобы добежать до кабинета начальника.

— Это гениально! — Алексей Остовский шумно выдохнул. — Таким образом, инвалиду могут отрастить руку или ногу. Не говоря уже о глазах, ушах…

— Хорошо, хорошо, — Михаил Владимирович торопливо перебил штатного физика, — я обязательно как следует обдумаю вашу идею и дам разрешение на эксперимент. Может быть дам, — торопливо добавил руководитель «Синей канарейки».

— Обязательно обдумайте и дайте, — от радости Алексей Остовский расцвёл как роза в мае.

— А вы пока вернитесь к своим делам, — поднажал Михаил Владимирович. — Вас ждёт величайшая загадка на земле. Ведь именно вам выпала величайшая честь раскусить её.

— Да, да, конечно, — Алексей Остовский развернулся. — Загадка… Величайшая…

Словно лунатик, которого поднять подняли, а разбудить забыли, штатный физик вышел из кабинета. Секретарша Шурочка торопливо, но аккуратно, закрыла за Алексеем Остовским дверь.

— Беда мне с этим гением, — Михаил Владимирович извлёк из нагрудного кармана носовой платок. — Никакого понятия о дисциплине и субординации. Может, — носовой платок прошёлся по широкому лбу руководителя, — отправить его на пару лет в армию, на срочную службу.

— Самый быстрый и верный способ спровадить гения, это внимательно его выслушать и пообещать содействие, — заметил Николай Павлович.

— Что я только что и сделал, — толстые пальцы Михаила Владимировича затолкали носовой платок обратно в нагрудный карман. — Иначе Алексей Игоревич застрял бы в моём кабинете часа на два и с пеной у рта принялся бы доказывать собственную правоту. Поверь, — глаза руководителя уставились на Николая Павловича, — такое раньше бывало, причём не раз. Дай бог, уже завтра наш гений забудет свою бредовую идею.

— Я бы не сказал, что его идея полный бред, — задумчиво произнёс Николай Павлович.

— И ты туда же? — брови руководителя «Синей канарейки» собрались в кучу.

— Разрешите объяснить, — торопливо произнёс Николай Павлович.

В ответ Михаил Владимирович коротко кивнул.

— Давно это было, когда я ещё проходил срочную в десантуре, — Николай Павлович махнул рукой. — Один мой сослуживец загремел в госпиталь с аппендицитом. Вы сами знаете: в наше время воспаление слепой кишки никакой сложности не представляет. Операцию по её удалению обычно доверяют стажерам. Другое дело физическое состояние больного после операции.

Когда мой сослуживец вернулся из госпиталя, то больше и охотней всего он вспоминал о собственной беспомощности после операции. Это было так унизительно писать в «утку», которую держала бабушка-санитарка. Первое, что мой сослуживец сделал, когда едва-едва сумел подняться на ноги, так это отправился в туалет. Пусть по стеночке, пусть с черепашьей скоростью, но сам, сам и только сам по-человечески отлить в унитаз.

— К чему ты клонишь?

— К тому, Михаил Владимирович, что далеко не все люди рождаются инвалидами. Гораздо чаще инвалидами становятся. Что самое печальное, далеко не все способны смириться со своей беспомощностью и нередко сводят счёты с жизнью.

Губы Михаила Владимировича сжались в глубокой задумчивости, руководитель «Синей канарейки» принялся переваривать информацию. Когда у тебя две руки, две ноги и ты сам можешь сходить хоть в туалет, хоть в магазин, то мысли о незавидной судьбе инвалидов редко приходят в голову. Если вообще приходят.

— В «гениальной идее» нашего физика всё же есть рациональное зерно, — Николай Павлович продолжил объяснение. — Пусть строительство коммунизма мы забросили, но и диалектику так никто и не отменил. Как, кстати, и нехватку добровольцев. Если обратное исцеление и в самом деле сработает, то наш проект получит огромный отряд добровольцев. Инвалидов более чем предостаточно. Среди них вполне хватает как бывших спецназовцев, так и бывших хакеров.

Так, почему бы нам и в самом деле не уложить в «малахитовую капсулу» инвалида? — Николай Павлович выразительно поднял указательный палец. — Исцеление — это же такая конфетка, очень сладкая, между прочим. Тем более, у меня на примете уже есть подходящий кандидат. Получится — великолепно. Не получится… Ну что же, — Николай Павлович пожал плечами, — добровольцы иногда гибнут, а перед этим печальным событием в обязательном порядке дают соответствующие расписки.

На лице Михаила Владимировича отразилась глубокая задумчивость. Николай Павлович проработал с руководителем «Синей канарейки» более чем достаточно долго. Михаил Владимирович не имеет дурной привычки цепляться всеми конечностями за однажды принятое решение. Его вполне можно переубедить. Главное, действовать фактами, желательно проверенными и убойными, а не давить эмоциями.

— Признаться, мне и самому в пятьдесят лет удалили аппендицит. Я до сих пор помню то беспомощное состояние и эмалированную «утку» в руках молоденькой медсестры, — на щеках сурового начальника проступил лёгкий румянец.

Хорошо, — широкая ладонь Михаила Владимировича с треском опустилась на столешницу, — даю тебе моё благословение. Но сперва всю информацию по кандидату мне на стол. Точнее, — Михаил Владимирович недовольно поморщился, — в эту «модную электронику».

Глава 3. Пятьдесят на пятьдесят

Штатный физик Алексей Остовский и в самом деле уже на следующий день забыл о своей «гениальной идее». Однако сама идея запала в душу Николая Павловича. Ведь именно на нём лежит отбор, вербовка и сопровождение добровольцев. Список, что был предложен руководителю «Синей канарейки», оттого и получился куцым, что найти этих самых добровольцев ох как сложно. Ещё на стадии выборки отсеивается львиная доля потенциальных игроков. А тут такая удача! Такая конфетка! Слишком сладкая и желанная для того, кому опостылело жалкое существование на этом свете и кого уже давно манит другая сторона бытия.

Через неделю после памятного разговора с Михаилом Владимировичем Николай Павлович сошёл с пригородной электрички на станции Горино в дальнем Подмосковье.

На серый бетонный перрон выплеснулась большая толпа пассажиров с рюкзаками и сумками, хотя на календаре всего лишь четверг. А всё потому, что эта станция конечная, электричка дальше не идёт.

Обгонять общий поток ни к чему. По металлической лестнице Николай Павлович неторопливо спустился с перрона. Самое начало августа, погода — благодать! Чёрный деловой пиджак повис через левую руку. И без него жарко. Горино, в недалёком прошлом деревня, а теперь дачный посёлок, находится чуть в стороне. Вызывать такси бесполезно, если только поймать частника. Да и зачем? Николай Павлович вдохнул полной грудью свежий лесной воздух. В столь чудный день можно и нужно пройтись пешком. Тем более, цель далёкого путешествия совсем недалеко.

Добротная асфальтированная дорога привела к тихому интернату с милым названием «Липки». Только, вопреки милому названию, суть у этого заведения печальная. Интернат принадлежит Министерству обороны России. Здесь, на полном государственном пансионе, живут инвалиды, бывшие военные, которым не повезло получить серьёзные физические увечья, но при этом остаться в живых.

Трёхэтажное здание с широкими квадратными окнами утопает в зелени. Величественные липы с большими шаровидными кронами обступают его со всех сторон. Николай Павлович склонил голову набок. Весьма красиво и комфортно. Даже парк с асфальтированными дорожками и декоративными клумбами и тот засажен липами. Несведущий человек непременно подумал бы, что здесь находится санаторий, причём обязательно очень дорогой и только для очень крутых.

Широкое крыльцо с прямоугольным навесом обделано красными керамическими плитками. Николай Павлович толкнул большую стеклянную дверь. В вестибюле, за стойкой администратора, сидит молоденькая и весьма симпатичная медсестра. Кристально белая шапочка задорно сдвинута на затылок. На лоб спадают белокурые прядки. Однако, Николай Павлович повернул голову, напротив стойки администратора, возле деревянной тумбы, сидит охранник в серой форме. Немолодой, но весьма крепкий, дядька подозрительно сощурил глаза при виде незнакомого посетителя.

По долгу службы Николаю Павловичу так много и так часто приходится бывать незваным гостем в самых разных учреждениях и конторах, что он давно усвоил простую истину — лучше не пытаться самовольно проникнуть вовнутрь. Гораздо легче и быстрее сразу же обратиться к администратору, или кто там засел на входе.

— Добрый день, меня зовут Николай Павлович Деев, майор ВДВ. Вот мои документы, — правая рука протянула молоденькой медсестре паспорт и офицерское удостоверение личности. — Я приехал проведать моего давнего знакомого Геннадия Григорьевича Мастэна. Можно ли к нему пройти и в какой палате он находится?

Охранник напротив стойки администратора тут же успокоился и опять задремал. Ну и правильно, Николай Павлович вновь повернулся к молоденькой медсестре. Документы самые что ни на есть настоящие. Если администратору придёт в голову проверить их, то дежурный в Министерстве обороны тут же подтвердит существование майора ВДВ по фамилии Деев и даже правильно опишет его внешний вид. Другое дело, что в части, где якобы служит майор Деев, о его существовании не ведает даже командир.

Давно проверенная тактика и на этот раз не подвела. Молодая медсестра быстро пробежала глазками по раскрытым документам.

— Геннадий Григорьевич Мастэн находится в девятнадцатой палате, это на первом этаже, — администратор обворожительно улыбнулась. — Сейчас как раз время для приёма посетителей. Вы можете к нему пройти. Только наденьте халат и бахилы. У нас с этим строго.

— Непременно, — Николай Павлович запихнул паспорт и удостоверение личности в нагрудный карман рубашки.

Вешалка с халатами для посетителей и пластиковая корзина с синими одноразовыми бахилами нашлись тут же возле стойки администратора.

— Скажите, пожалуйста, — Николай Павлович накинул на плечи почти белый халат, — а часто ли у Геннадия Григорьевича бывают посетители?

Тень задумчивости тут же накрыла личико молоденькой медсестры.

— На моей памяти Геннадия Григорьевича от силы раза два навещали престарелые родители. Да, — личико медсестры тут же просветлело, — ещё в трёх-четырёх случаях приходили его бывшие сослуживцы.

— Благодарю вас, — напоследок Николай Павлович вежливо склонил голову.

То, что у Геннадия Григорьевича с посетителями негусто — великолепно. Очень слабые социальные связи. Одиночку гораздо легче подбить на смертельно опасную авантюру, нежели отца многочисленного и дружного семейства.

Интернат с милым названием «Липки» очень даже ничего. Правительство России наконец-то осознало простую истину: если народ не будет содержать свою армию, то ему всё равно придётся содержать армию, только чужую. Да и на военной медицине перестали экономить. Ремонт в «Липках» был не так давно. Пусть на пятёрку он не тянет, но четвёрка более чем твёрдая. Само здание построено во времена СССР, но с тех пор его внутреннее убранство существенно преобразилось. Заменены все без исключения двери. На окнах вместо деревянных рам со щелями в палец толщиной появились современные стеклопакеты. Подвесной потолок выложен белыми плитками. Вместо ламп накаливания со стальными круглыми абажурами появились квадратные светильники с четырьмя длинными лампами. Николай Павлович прищурился, может быть даже на светодиодах.

На очередной двери по левую руку блеснул жёлтый номер с цифрой девятнадцать. Должно быть, это здесь. Николай Павлович аккуратно надавил на бронзовую ручку. Белая дверь тут же легко распахнулась.

Палата под номером девятнадцать является достойным продолжением коридора. Иначе говоря, и она не так давно пережила основательный ремонт. Такой же подвесной потолок со светильниками, стены обшиты панелями приятного пастельного цвета. Вместо совковых розеток видны вполне современные под европейский стандарт.

Палата рассчитана на четырёх человек. Не будь её постояльцы инвалидами, то в ней с комфортном могли бы разместиться все восемь. Между стальными кроватями специально оставлены широкие проходы для инвалидных колясок. Две из них аккуратно заправлены. На той, что справа в углу, лежит бородатый мужчина. Очень похоже на то, что он в коме. Рядом с кроватью задумчиво мигает зелёными лампочками какой-то медицинский прибор. Белые провода опутывают руки бородача и нереальными прядками свисают с его головы. Это точно не Геннадий Мастэн. Тот, ради которого Николай Павлович преодолел много тысяч километров, лежит в левом ряду на второй от окна кровати.

Да-а-а… Николай Павлович остановился возле полукруглой кроватной спинки, это действительно Геннадий Мастэн. Его, всё же, можно узнать по фотографии из личного дела. Вот, только фотография была старая, ещё до инвалидности.

Когда Николай Павлович в первый раз раскрыл дело майора Мастэна, то с цветной фотографии на первой странице на него глянул бравый военный, образцовый офицер ВДВ в синем кителе с золотым аксельбантом на правом плече. Такой и хулигану морду набьёт, и бабушку божий одуванчик через дорого переведёт. Майор Мастэн был пусть не киношным Рембо, но вполне здоровым мужиком. Среднего роста, среднего телосложения. Мышцы не выпирали сквозь ткань парадного мундира, но то, что они есть, можно было легко понять по уверенной осанке офицера ВДВ.

Но теперь на больничной кровати, под белым тёплым одеялом, лежит больной человек. Геннадий Григорьевич сильно сдал, похудел, осунулся и побледнел. Дряблая кожа свисает со щёк и подбородка складками. На голове бледным газончиком пробиваются седые волосы. Хотя Геннадию Григорьевичу всего лишь полных сорок два года. Из рукавов белой больничной рубахи выглядывают кисти. Синие прожилки вен будто обвили тонкие пальцы с длинными ногтями. Бывший майор ВДВ выглядит паршиво. И вряд ли плохое медицинское обслуживание тому виной.

Два года назад Геннадий Григорьевич вместе со всей семьёй попал в автомобильную аварию. Жена, которая была на седьмом месяце, и трое детей погибли на месте. Встречный КамАЗ буквально вышвырнул семейный «Рено» с моста. Когда спустя полчаса на место трагедии прибыла скорая помощь, жена и дети Геннадия Григорьевич были уже мертвы. Не потребовалась даже реанимация.

Николай Павлович не поленился ознакомиться с полицейскими протоколами. Авария была страшной. Побитый «Рено» даже не пытались восстановить, а сразу отправили на металлолом. Что удивило больше всего, так это реакция Геннадия Григорьевича. Из всех возможных решений он принял единственно-возможное правильное — утопил педаль газа до упора. Если бы «Рено» врезался в передний бампер КамАЗа, то погиб ли бы все без исключения, в том числе и сам Геннадий Григорьевич. Следователь, что вёл дело об аварии, прямо так и записал в протокол: «У пострадавшего Мастэна был реальный шанс избежать столкновения, но не получилось». Не судьба, одним словом.

Как ни странно, Геннадий Григорьевич выжил. Чему в огромной степени помогли свидетели аварии. Василий Анисимович Наливайко и Макар Васильевич Наливайко, отец и сын, очень вовремя вытащили Геннадия Григорьевича из перевёрнутой машины и перевязали ему раны. Отставной прапорщик ВДВ, которому довелось пройти Афганистан, не забыл навыки первоочерёдной врачебной помощи. Только, увы, Геннадий Григорьевич остался инвалидом. Как сказано в медицинском заключении, у него парализованы обе ноги и правая рука. Левая сохранила частичную подвижность. Со временем Геннадий Григорьевич худо-бедно сумел разработать левую руку и чуть-чуть пальцы на правой. Но на этом прогресс закончился. Неутешительный диагноз поставил жирный крест на всех без исключенья надеждах на будущее.

Николай Павлович присел на металлическую табуретку для посетителей. Бывший майор ВДВ то ли спит, то ли притворяется спящим.

— Геннадий Григорьевич, — Николай Павлович кончиками пальцев тронул бывшего майора за плечо. — Доброе утро.

В ответ Геннадий Григорьевич дрогнул всем телом и распахнул глаза. На его лице отразилось некое подобие интереса. Это хороший признак, значит, бывший майор мысленно ещё в этом мире.

— Доброе утро, — губы Геннадия Григорьевича растянулись в некое подобие улыбки. — Кто вы и чем обязан?

— Надеюсь, вы меня вспомните. В девяносто пятом мы служили в одной части.

Складки на лбу Геннадия Григорьевича собрались в узор глубокой задумчивости.

— А-а-а, — медленно протянул Геннадий Григорьевич, — припоминаю. Лейтенант Деев, если не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь, — Николай Павлович кивнул.

— Да только вы, насколько мне известно, ушли по спецоперациям. В шпионы подались. И кто вы теперь? Майор? Полковник? Или уже генерал?

— Моё звание засекречено, — Николай Павлович улыбнулся.

— Тогда не ниже подполковника, — Геннадий Григорьевич усмехнулся, но тут же его лицо вновь стало серьёзным. — Зачем вы здесь? Близкими друзьями мы никогда не были. Даже водку вместе не пили. Да и не похоже, — Геннадий Григорьевич скосил глаза, — что вы пришли просто так проведать меня. Ни цветов, ни апельсинов в ваших руках я не вижу.

— Это верно, — Николай Павлович слегка рассмеялся. — С цветами и апельсинами я и в самом деле промахнулся. Я действительно пришёл к вам не просто так. Но прежде расскажите, как вам здесь живётся?

Простой, казалось бы, вопрос вызвал на лице бывшего майора ВДВ бурю эмоций. Геннадий Григорьевич едва ли не в прямом смысле заскрежетал зубами. Будь у него здоровые руки, то они непременно с хрустом сжались бы в кулаки.

— К медицинскому обслуживанию и быту у меня жалоб нет, — нехотя прошипел Геннадий Григорьевич. — Кормят в интернате хорошо. Бельё меняют аккуратно и по расписанию. Там… Таблетки, уколы разные — всё честь по чести. Наш главврач Сильвестр Игоревич — не крыса штабная, а боевой офицер. Он ещё в Афганистане раненых прямо на горных перевалах штопал. К медсёстрам и врачам он относится как сержант к новобранцам: строго, но справедливо.

Чувствуется, буквально в каждом слове чувствуется, что Геннадий Григорьевич говорит как есть. Но при этом он будто проклинает медицинских работников и желает им всем скопом сгореть в аду.

— Живётся здесь даже слишком хорошо, — Геннадий Григорьевич шмыгнул носом. — У кого хватает подвижности, у тех компьютеры есть, ноутбуки, и выход в Интернет. Так, Гришин, бывший подполковник РХБЗ, блог ведёт. О жизни своей рассказывает, о службе. Он в Чернобыле был, ликвидатор. К нему в блог выживальщики всякие толпами захаживают, советы спрашивают. Но, — Геннадий Григорьевич глянул прямо в глаза, — зачем вы здесь?

Про себя Николай Павлович самодовольно потёр руки, хотя внешне постарался остаться спокойным. Приятно, более чем приятно, осознавать, что не ошибся в первоначальном предположении. Вербовка — очень сложное действие. Подготовка, психология, стратегия и всё такое. По вполне понятным причинам легче всего вербовать тех, кого жизнь пинками загнала в угол. В данном случае вполне хватит простой надежды. Николай Павлович наклонился ближе к бывшему майору ВДВ.

— Хотите снова стать полноценным человеком? — доверительно прошептал Николай Павлович.

Это надо видеть! Первый же вопрос попал точно в цель. Геннадий Григорьевич тут же собрался и поднатужился. Дряблые складки на его щеках разгладились, а в глазах будто зажглись сверхмощные прожектора. Великолепно! Николай Павлович стиснул губы. Буквально с ходу удалось подцепить самую чувствительную струнку в душе бывшего майора ВДВ. Геннадий Григорьевич даже приподнялся на левом локте. Правая рука скатилась с его бедра словно толстая верёвка.

— А разве подобное возможно? — на лице Геннадия Григорьевича радость и эйфория в один миг сменились на острое недоверие. — Моих товарищей по «Липкам» часто используют в качестве подопытных кроликов. Вон, — голова Геннадия Григорьевича качнулась в сторону пустой койки, — Владика и Толяна вторую неделю как увезли в какое-то НИИ. Естественно, только по их личному согласию. Обещали вернуть как новенькими. Но меня не взяли. Не предлагали даже. И тут заявляетесь вы. Подполковник Деев, а какую контору вы представляете? Что-то мне подсказывает, что ваша контора далека от медицины. И почему сразу полноценным человеком? Владику всего-то обещали левую руку вылечить. А Толяна вообще взяли попытаться. В чём подвох? Я готов замочить десятка два-три недругов, только не могу этого сделать по вполне понятной причине.

Поток вопросов быстро иссяк. Геннадий Григорьевич элементарно выдохнулся и успокоился. Николай Павлович, будто в первый раз, окинул бывшего майора взглядом. А Геннадий Григорьевич весьма умный малый, и сообразительный, к тому же. По крайней мере он с ходу сумел задать несколько очень даже неприятных вопросов.

— Так в чём подвох? — гораздо более спокойно произнёс Геннадий Григорьевич. — Ваше предложение связано с риском? Со смертельным риском? И-и-и…, — Геннадий Григорьевич неловко замялся, — в качестве кого я вам нужен?

Любое терпение имеет предел, Николай Павлович не выдержал и улыбнулся. Приятно, чёрт побери, очень приятно работать с профессионалом. Всё равно приятно, даже если он калека и прикован к инвалидному креслу. Ну или к кровати.

— Геннадий Григорьевич, — Николай Павлович сел на табуретке прямо, пальцы сами собой сложились на животе в замок, — два года назад вы лишь внешне были похожи на военного бюрократа, который едва помнит, из какого конца автомата Калашникова вылетает пуля. Большая звезда на погоне, чистенькая парадная форма, карандаш и ручка в нагрудном кармане. И, как в довершение картины, чёрный дипломат. Но на самом деле вы были специалистом экстракласса.

Вы можете не верить мне, можете смеяться, можете плюнуть мне в лицо. Последнее я как-нибудь переживу. Но вы и в самом деле нужны нам по вашему основному профилю — специалист по выживанию.

От такого признания Геннадий Григорьевич даже растерялся. В его голове никак не может уложиться мысль, а как это возможно? Почти парализованный инвалид, и вдруг специалист по выживанию? Это как правоверный мусульманин специалист по разведению свиней.

— Пусть мы с вами давно расстались, — Николай Павлович заговорил вновь, — но я поднял документы и пораспрашивал ваших бывших сослуживцев. По их словам, вас можно было забросить хоть в Сахару, хоть на вершину Эвереста, хоть в непроходимые джунгли Амазонки в одних носках, но вы один хрен сумеете выбраться и вернуться к цивилизации. За время вашей службы вам довелось пройти буквально через все «горячие точки», в которых только довелось побывать солдатам и офицерам сначала советской, а потом и российской армии. Ну, не считая Сирии, конечно же. Там сейчас ваши ученики шороху наводят.

К вам даже кличка пристала весьма выразительная — Верблюд, — Николай Павлович поднял указательный палец. — А всё из-за того, что вы были выносливы как верблюд. Вы могли сутками идти по маршруту, подолгу обходиться без еды и даже без воды. Усталость была не властна над вами. Ветераны ВДВ молили о пощаде и плакали как дети малые, когда в очередном тренировочном походе вы загоняли их до полного изнеможения, а сами при этом продолжали идти с полной выкладкой.

— Это всё в прошлом, — Геннадий Григорьевич опустил глаза. — Теперь я не могу самостоятельно даже сходить в туалет. А носки мне ни к чему. Тем более интересно, в чём главный подвох. Уж извините, но мне упорно не верится, будто я нужен вам как специалист по выживанию. В моём нынешнем состоянии я не могу даже преподавать или хотя бы вести блог в Интернете.

Великолепно! Николай Павлович мысленно потёр руки. Его визит в «Липки» оказался как никогда кстати. Не исключено, что ещё через год-два и Геннадий Григорьевич просто загнулся бы от тоски. В самом лучшем случае ему удалось бы совладать с компьютером и переселиться в Интернет. Его блог для выживальщиков несомненно пользовался бы бешеной популярностью.

— Пока вы не подпишите договор и подписку о неразглашении, никаких подробностей, — Николай Павлович рубанул ладонью воздух. — Но в одном вы правы: моя контора и в самом деле не имеет никакого отношения к медицине. Полное исцеление, так сказать, побочный эффект.

— А, разве, такое возможно? — на лице Геннадия Григорьевича вновь выступило неверие.

— Как ни странно, возможно. Но, с вашего разрешения, я продолжу, — Николай Павлович перевёл дух. — Повторяю ещё раз: вы нужны нам как специалист по выживанию экстракласса. Главный подвох в том, что вы либо исцелитесь полностью, либо умрёте мучительной смертью.

— Это как? — Геннадий Григорьевич слабо усмехнулся. — Меня подвесят за ребро? Зажарят на сковородке? Или, может быть, разорвут на куски?

— Скажу так: жажда убивает быстрее голода. Сами понимаете, это весьма мучительная смерть.

— Что-то у вас не клеится, — Геннадий Григорьевич нахмурился. — Уж слишком ваши слова похожи на грандиозный розыгрыш.

Проклятье, Николай Павлович тряхнул головой. Ещё немного и вербовка сорвётся. Бывшему майору ВДВ и в самом деле приходилось умирать и от голода, и от жажды. Самим фактом обезвоживания организма с фатальным исходом его не напугать и не удивить.

— Хорошо, — Николай Павлович кивнул, — попробую объяснить иначе. Представьте себе, что вас как следует накормили, напоили, переодели в лёгкий комбинезон, а потом оставили прямо на полу в пустой комнате. И сколько вы сумеете протянуть в этой самой комнате без еды и воды?

— Неужели вы не обеспечите меня даже ампулой с ядом? — в голосе Геннадия Григорьевича проскользнул сарказм.

— Ядом мы вас обеспечим. Только, опять же, никакой гарантии: он либо сработает, либо нет.

— Какова вероятность, что яд, всё же, сработает?

— Пятьдесят на пятьдесят, — тут же ответил Николай Павлович.

— А если получится, то я вновь стану полноценным человеком? То есть, смогу ходить, бегать, стрелять, бить недругам морды и любить женщин. Никаких палочек и костылей. Я правильно вас понял?

Во чёрт, Николай Павлович отвёл глаза, ещё один очень неприятный вопрос. Однако чуйка старого вербовщика категорически запретила врать.

— То, что вы перечислили, — максимально возможный вариант, — нехотя произнёс Николай Павлович. — Вполне возможны и промежуточные варианты. Поймите главное — тут уж как карта ляжет. Наши головастики могут только гадать. Есть некая область возможностей от медленной мучительной смерти и до полного исцеления. Но что в итоге получится, — Николай Павлович пожал плечами. — Как я уже говорил, полное исцеление — это побочный результат. Будь вы здоровым человеком, то мучительная смерть вам бы не грозила, но и лечиться столь странным образом вам также не пришлось бы.

— Странное, очень странное дело вы предлагаете, — морщины на лбу Геннадия Григорьевича собрались в одну большую складку.

Николай Павлович тайком скрестил за спиной пальцы. По крайней мере, удалось объяснить, что столь странное предложение не грандиозный розыгрыш. Хотя, нужно признать, очень даже на него похоже.

— Я не собираюсь на вас давить и требовать немедленного ответа, — Николай Павлович заговорил вновь. — Могу предложить вам на раздумья три дня. Хотя нет, пусть будет неделя. Обмозгуйте всё как следует и примите решение. Да, да, именно так мы и сделаем — я позвоню вам в следующий четверг. Но это, — Николай Павлович вновь стал очень серьёзным, — должно быть окончательное решение.

Врать не буду: с добровольцами у нас негусто. Хотя… Говоря откровенно, паршиво, — Николай Павлович махнул рукой. — Но и возиться с тем, кто всё сомневается и никак не может решиться, мы тоже не будем. Тут либо в прорубь с головой, либо сиди на берегу и не пищи. На этом разрешите раскланяться.

Разговор закончен. Потенциальный доброволец пусть думает. Николай Павлович было поднялся с табуретки, но тут левая рука Геннадия Мастэна ухватила его за отворот рукава.

— Подождите, — тихо произнёс Геннадий Григорьевич, — я согласен.

— Почему? — удивлённый возглас сам собой вырвался из груди, Николай Павлович опустился обратно на табуретку. — Вы уверены? К чему такая спешка? Ведь пятьдесят на пятьдесят и всё такое.

Ответа не последовало. Вместо этого левая рука Геннадия Григорьевича извлекла из складок простыни старую безопасную бритву. На тонкой стальной пластинке с очень острыми краями можно заметить наполовину стёртую надпись «Нева».

Николай Павлович недовольно нахмурился. Это только по сравнению с очень старыми опасными бритвами пластинки для станков называют безопасными. На самом деле они очень даже опасные. Дело гораздо хуже, чем казалось ещё пять минут назад.

— Поймите меня правильно, Николай Павлович, — Геннадий Григорьевич виновато отвёл глаза. — До той самой проклятой аварии я жил полноценной жизнью. Да, мне приходилось рисковать собственной шкурой, зато взамен я получал массу эмоций и адреналина. Командировки в медвежьи углы и «горячие точки». Обучение новобранцев и трудные походы на грани. Это только кажется, будто уж или гадюка противны на вкус. На самом деле это не так. Ну, не совсем так. Когда ты не жрал неделю, то эти гады божьи кажутся амброзией, пищей богов. Такого удовольствия от еды я не получал ни в одном ресторане.

Я сотрудничал с учёными, выявлял пределы возможностей человека и раздвигал их. На мне и с моей помощью обкатывали новые методички, новое оборудование и уточняли старые данные. А дома меня ждала красавица жена и трое детей, почти четверо. После похода на выживание и колючей лесной подстилки по-особенному приятно заснуть на мягкой тёплой постели в обнимку с любимой женщиной.

В тот злосчастный день два года назад моя жизнь крутанулась на семьсот тридцать градусов. Некогда огромный мир сжался до размеров этой палаты. Мне даже в сад выйти и то проблема. Это же целая логистическая операция получается. Из развлечений остались только книги и телевизор. Да и они, честно говоря, давно приелись.

Рука Геннадия Григорьевича вернулась на белую простыню, но Николай Павлович так и остался сидеть на табуретке. На душе у бывшего майора ВДВ, как говорится, накипело. В первую очередь он жаждет выговориться.

— Старуха-смерть жестоко отомстила мне. Боже, — Геннадий Григорьевич закатил глаза, — сколько раз я бывал на краю гибели. Господь ведает, сколько раз мимо меня в опасной близости пролетали пули и осколки, сколько раз мне удавалось очень вовремя заметить мины и растяжки. Я разозлил старуху-смерть до белого каления. В отместку она забрала мою жену и детей. Однако меня самого так и не убила, а вновь оставила жить.

За два года я так и не смог ни привыкнуть, ни приспособиться к монотонному существованию в этой палате. У меня даже не получилось «переселиться» в Интернет, хотя Сильвестр Игоревич, это наш главврач, обеспечил меня хорошим ноутбуком и круглосуточным доступом. Вот почему я уже два раза пытался покончить с собой.

Во даёт! Николай Петрович выпрямил спину. Как-то не верится, что тот, кто умел цепляться за жизнь всеми конечностями и зубами для полной гарантии, целых два раза пытался покончить с собой.

— Верите, нет, — Геннадий Григорьевич вновь приподнялся на левом локте, от волнения его щёки стали красными, — в «Липках» я не один такой. Инвалиды, особенно бывшие боевые офицеры, нередко пытаются свести счёты с жизнью и тем самым разом покончить с унылым и серым существованием. Поэтому медицинский персонал бдит. И, чёрт побери, — Геннадий Григорьевич рухнул на спину, — хорошо бдит. Здесь даже существует специальная программа по экстренной медицинской помощи самоубийцам. Меня пару раз буквально за яйца вытащили с того света. Так что тупо наглотаться снотворного или полоснуть по венам бритвой не получится.

Чем глубже в лес, тем толще партизаны. Николай Павлович качнул головой. Кто бы мог подумать: в тихих «Липках» кипят горячие мексиканские страсти. Хоть слезливый сериал снимай. «Санта-Барбара» будет тихо рыдать в сторонке.

— Это, — Геннадий Григорьевич приподнял в ладони безопасную бритву, — подготовка к третьей попытке. Я учёл печальный опыт и пока думаю, как ловчее пустить бритву в дело. Нужно действовать наверняка. Просто так проглотить лезвие не получится. Но тут появились вы и предложили мне альтернативу. По крайней мере, в пустой комнате на полу я сдохну от жажды с мыслью, что у меня всё же хватило смелости попробовать. В любом случае я ничего не теряю.

Вот это номер! Николай Павлович отвернул лицо, глаза уставились на широкую крону липы за большим квадратным окном. Глубоко в лесу нашёлся особо толстый партизан. Идея Алексея Остовского, штатного физика «Синей канарейки», и в самом деле оказалась гениальной. Только, на будущее, нужно более тщательно интересоваться не только тем, что было до инвалидности, но и ходом лечения. Наверняка обе неудачные попытки суицида зафиксированы в медицинской карте Геннадия Григорьевича. Как жаль, Николай Павлович тихо вздохнул, что у него не хватило терпения ознакомиться с ней от корки до корки.

— Хорошо, будь по-вашему, — Николай Павлович поднялся с металлической табуретки для посетителей. — Будем считать, что предварительное согласие вы уже дали. Я буду вашим куратором на всё время вашей работы на мою контору. А теперь вам придётся запастись терпением.

— Это ещё почему? — Геннадий Григорьевич недовольно нахмурился.

— Бюрократия, — Николай Павлович развёл руками. — На различные согласования и увязки могут уйти недели. Я не могу, не имею права, прямо сейчас погрузить вас на носилки и вынести из этой палаты. Это, знаете ли, будет уголовно наказуемое деяние.

— Торопиться мне некуда, — Геннадий Григорьевич пожал плечами. — Дальше парка «Липок» я никуда не денусь.

— Тоже верно, — Николай Павлович улыбнулся. — Ну а теперь я, всё же, пойду. Всего вам наилучшего.

— Как? — Геннадий Григорьевич приподнялся на левом локте. — Вы не конфискуете у меня опасную бритву?

— И даже не расскажу о ней той симпатичной медсестре за стойкой администратора в вестибюле.

— Но-о-о…, — глаза Геннадия Григорьевича растерянно забегали из стороны в сторону, — почему?

— Попытки суицида не проходят бесследно. Если ваша психика потеряла устойчивость, то лучше вы покончите с собой здесь, в «Липках», нежели у меня на секретном объекте, — Николай Павлович перекинул пиджак через левый локоть.

— Вы циник.

— Работа такая. Но, на следующую нашу встречу, так и быть, обещаю принести цветы и апельсины.

— С меня вполне хватит и апельсинов, — Геннадий Григорьевич несколько нервно расхохотался. — Не люблю живые цветы. Они, знаете ли, демаскируют.

В вестибюле, возле стойки администратора, Николай Павлович аккуратно повесил обратно на вешалку больничный халат. Синие полупрозрачные бахилы благополучно спланировали в специальную корзину для мусора. На широком крыльце интерната Николай Павлович вдохнул полной грудью. Нужно признать, что визит в «Липки» оказался на редкость удачным. В этих стенах можно будет навербовать много добровольцев. Правда, если только эксперимент с Геннадием Мастэном выгорит. Впрочем, в самом плохом случае, больше недели в Стартовом меню он не протянет.

Глава 4. Огонёк надежды

— Как вы себя чувствуете? — Николай Павлович протянул полный стакан, маленькие блестящие капельки воды осели на его ребристых боках.

— Ужасно, — дрожащими пальцами Верблюд тут же подхватил предложенный стакан. — Такое ощущение, будто меня волокли пару сотен километров за ноги по вконец убитой дороге.

— Ну, можно сказать, — Николай Павлович усмехнулся, — в некотором роде так оно и было.

Простая вода оказалась на удивление очень вкусной. Верблюд с превеликим удовольствием осушил стакан до дна. В глубине души тут же всколыхнулись почти забытые воспоминания. У воды из-под крана не бывает столь изумительного вкуса. Подобную воду можно найти только в не тронутых человеком уголках дикой природы. Это радует.

— На базу «Синей канарейки» вас доставили в бессознательном состоянии, — Николай Павлович осторожно вытянул пустой стакан из пальцев Верблюда.

— Теперь понятно почему, прямо на аэродроме, фельдшер вколол мне снотворное. Только к чему такие сложности? — Верблюд вопросительно уставился на Николая Павловича.

— Потому что вас и в самом деле везли не одну сотню километров по вконец убитой дороге. И усыпили вас ради вашего блага. Иначе каждая колдобина и яма отложилась бы в вашей памяти в виде весьма мучительного воспоминания.

— Это верно, — Верблюд склонил голову набок.

Долгая и комфортная жизнь в уютном интернате в дальнем Подмосковье вконец расслабила его. Верблюду и в самом деле давно, очень давно, не приходилось передвигаться по ухабам и колдобинам российских дорог. Максимум преодолевать низенькие дверные пороги и спускаться по стальным рельсам для инвалидной коляски с крыльца «Липок» во время редких прогулок в парке. И вот теперь его настигла неминуемая расплата — каждая мышца гудит и болит, голова трещит так, будто неделю, не меньше, жрал самый палёный самогон без закуси. Впрочем, Верблюд с интересом оглянулся по сторонам, оно того стоило.

Куда его завёз самолёт ВТА России — бог его знает. Но это точно не палата «Липок». Комната, хотя, всё же, палата, предназначена для двоих. Однако в ней Верблюд оказался один, соседа нет и не предвидится. Стены и потолок обшиты прямоугольными панелями приятного мягкого цвета, квадратные светильники свисают на небольших металлических стойках. Что самое интересное, окон в палате нет. Вообще нет. Лишь в верхнем левом углу можно заметить стальной короб воздуховода.

Но то, что он всё-таки в медицинской палате, а не в жилой комнате, громче всего говорит больничная кровать. Добротная такая, с низенькими перилами. Причём как верхнюю часть, так и нижнюю, можно поднимать и регулировать по высоте. По левую руку от кровати застыла инвалидная коляска. Причём новенькая, шины на чёрных колёсах сияет будто полированная.

— А почему мне пришлось ждать не две недели, как вы обещали, а целых два месяца? — пальцами левой руки Верблюд дотронулся до лба, голова всё ещё звенит.

— Бюрократия и забота о вашем здоровье, — Николай Павлович развёл руками. — Будь вы полностью здоровым человеком, то я и в самом деле забрал бы вас из «Липок» через две недели после нашей первой встречи. А так мне пришлось долго и упорно ломать через колено главврача «Липок».

— Сильвестр Игоревич старый кремень, — Верблюд улыбнулся.

— Вот именно. — Николай Павлович кивнул. — Это он заставил меня нанять специально для вас медсестру, которая будет ухаживать за вами на базе «Синей канарейки». А это ещё один человек, опять поиск, отбор, проверка и наём. Два месяца — это я ещё быстро.

— А что за «Синяя канарейка» такая? — Верблюд навострил уши.

— Скоро узнаете, — указательный палец Николая Павловича ткнулся в маленькую чёрную кнопочку возле изголовья кровати. — А пока вам нужно как следует подкрепиться.

Не прошло и минуты, как дверь в палату тихо распахнулась. Немолодая, но приятная, женщина в белом халате медицинской сестры внесла большой поднос с тарелками.

— Разрешите представить, — Николай Павлович вытянул руку в сторону приятной незнакомки, — Иллионора Андреевна Пыжина.

— Можно просто Иллионора Андреевна, — медсестра аккуратно опустила поднос на столик возле кровати.

— Иллионора Андреевна всю жизнь проработала в госпитале КГБ, нынешнего ФСБ. А это, как вы сами понимаете, — Николай Павлович усмехнулся, — очень хорошая рекомендация для работы в нашем заведении.

С помощью пульта под левой рукой Верблюд поднял переднюю часть кровати почти в вертикальное положение. Николай Павлович тут же придвинул специальную подставку. Иллионора Андреевна переставила на неё тарелку с каким-то супом.

Верблюд потянул носом, ноздри тут же защекотал убойный запах свежего молочного супа. Господи, и когда только успел проголодаться? Левая рука подхватила стальную ложку. Жизнь в «Липках» приучила его питаться строго по расписанию. Пока время обеда, завтрака или ужина не подошло, то чувство голода отсутствует напрочь. Впрочем, как и сытость, едва обед, завтрак или ужин закончен.

— Как я вижу, — Верблюд опустил ложку в пустую тарелку, — палату для меня вы оснастили более чем хорошо. Я здесь и в самом деле будут один?

— Да, — Николай Павлович кивнул. — Только не расстраивайтесь: в ближайшую два месяца вы будете заняты по самую маковку. Так что трепать языком вам всё равно будет некогда.

Очень хорошая новость, левой рукой Верблюд подхватил стакан с водой. Как же приятно осознавать, что ты вновь кому-то нужен, что общество вновь нуждается в твоих услугах, а не благородно заботится о тебе в счёт заслуг былых.

Весть о том, что его берут в какой-то там секретный проект, где он, пусть и чисто теоретически, вновь может стать полноценным человеком, грубым пинком вышибла Верблюда из серого бесцельного существования, из череды тусклых дней и тёмных ночей. Впервые с той злосчастной аварии на мосту через Чуру в его душе вновь вспыхнул огонёк надежды.

Когда его только-только поселили в «Липках», то Верблюд лишь тихо надеялся, что однажды его привлекут в качестве «лабораторной мышки» для опробования какого-нибудь прогрессивного лечения. Ведь наука не стоит на месте, а ему, как инвалиду первой группы, терять нечего. Но! Спустя год, тихая надежда ещё более тихо умерла. Уж слишком тяжёлыми оказались его травмы даже для самого прогрессивного лечения. А тут! Да сразу! Да такое счастье!

Верблюд сразу же выбросил из головы мысли о самоубийстве. Но, на всякий случай, спрятал подальше и понадёжней безопасную бритву «Нева». Давняя привычка выживальщика так и не позволила ему ни втихаря выбросить её, ни отдать медсестре. А вдруг? Как бы не радовалась душа, а червячок сомнения всё равно остался.

«А вдруг» чуть было не наступило. Две недели благополучно минули, однако Верблюда так никто и не забрал из таких милых, таких заботливых, но таких ненавистных «Липок». Благополучно минула ещё неделя. А потом ещё и ещё одна. Ожидание превратилось в вечность. Единственное, что удержало Верблюда от поползновения достать обратно безопасную бритву «Нева» и попытаться пустить её в дело, так это еженедельные звонки Николая Павловича. Куратор секретного правительственного проекта не забыл о нём. Одно плохо — телефонная связь, сотовый дежурной медсестры, не имела никакой защиты. Николай Павлович, как и прежде, наотрез отказывался рассказать хоть какие-нибудь подробности.

Два месяца, целых два долгих месяца, Верблюд прожил как на иголках, на нервах, в ожидании самого настоящего чуда. Однако, как ни странно, даже одной теоретической надежды вполне хватило, чтобы он прибавил в весе пару кило, сошла былая бледность, а кожа на щеках разгладилась. Если бы он только мог, то обязательно вскочил бы на ноги и сплясал бы гопака, когда однажды днём к нему в палату вошёл Сильвестр Игоревич и поздравил с возможностью вновь стать полноценным человеком. Ну или хотя бы чуточку более здоровым, как потом добавил главврач «Липок».

На следующий день «Газель», медицинская машина «Липок», привезла Верблюда на какой-то Подмосковный аэродром Министерства обороны. Было бы очень здорово, если бы Сильвестр Игоревич, либо кто иной из медицинского персонала «Липок», сопроводил бы Верблюда до секретного объекта. Но, увы, с главврачом пришлось расстаться прямо у ворот аэродрома Министерства обороны. Молчаливые военные без лишних слов докатили Верблюда в инвалидном кресле до военно-транспортного АН-70. Хорошо, что хоть закрепили его возле овального иллюминатора. Именно так Верблюд понял, что военный самолёт взял курс куда-то на восток России. Причём очень и очень далеко на восток.

Обилие новых впечатлений сморили Верблюда. Ведь он два года не казал носу за пределы «Липок». Когда под иллюминатором потянулись бесконечные белые поля облаков, Верблюд и сам не заметил, как задремал. Ему не помешали ни бешеный рёв винтов, ни тряска, ни самое удобное для отдыха инвалидное кресло. А всё потому, что где-то в глубине души уже проснулись казалось бы забытые навыки. В не таком уж и далёком прошлом Верблюд налетался на всяких разных военно-транспортных самолётах. Главное, нашлась точка для опоры головы.

Толчок снизу резко выдернул Верблюда из объятий сна. Чёрные шасси АН-70 коснулись бетона взлётно-посадочной полосы. Увы, он прозевал момент захода на посадку. Глянуть на секретный объект с высоты так и не получилось. Лишь когда его выкатили на аппарель Ана, удалось оглянуться по сторонам. Но, опять же, ничегошеньки примечательного.

Самый обычный вспомогательный аэродром Министерства обороны. В бытность офицером ВДВ Верблюд вдоволь налюбовался на подобные аэродромы. Вековые ели и сосны плотно сомкнутыми рядами будто наступают на взлётно-посадочную полосу. Впрочем, хилый забор из колючей проволоки на толстых трубах уже не первый десяток лет успешно держит оборону. Единственное, над вековыми елями и соснами проступили белоснежные вершины гор. Точнее, вспомогательный аэродром притаился в котловине между двумя горными хребтами.

Верблюд так и не успел ни толком рассмотреть окрестности, ни расспросить пилотов, как к нему подошёл незнакомый фельдшер с большой медицинской сумкой через плечо и без каких-либо объяснений вколол снотворное. Верблюд вырубился прямо там, в инвалидной коляске возле аппареля военно-транспортного АН-70.

В себя Верблюд пришёл уже здесь, в этой чудной палате где-то в недрах секретного объекта. Единственное, что ему удалось узнать, так это название очень важного и очень секретного проекта — «Синяя канарейка». Да ещё предположить, что этот самый объект находится под землёй. В жилых комнатах и тем более в медицинских палатах обычно делают окна. Свежий воздух и какой-никакой вид во внешний мир помогают расслабиться и отдохнуть. Да и просто приятно, когда рано утром, днём или вечером в жилое помещение заглядывает солнце.

Моду кушать неторопливо и даже медленно Верблюд приобрёл в «Липках». Это обычный человек спешит набить желудок едой и вновь погрузиться в ворох проблем и забот. А инвалиду спешить некуда. Даже больше: приём пищи — какое-никакое развлечение. Но вот Иллионора Андреевна унесла поднос с пустой посудой.

— Может быть, теперь, Николай Павлович, вы расскажите, на какую авантюру я подписался? — Верблюд оттолкнул от себя подальше специальную подставку для еды.

— В том-то и дело, Геннадий Григорьевич, — Николай Павлович слегка улыбнулся, — что официально вы ещё ни на что не подписались.

Из чёрного кожаного дипломата Николай Павлович извлёк увесистую стопку бумаг. С такой хоть татар встречай.

— Настоятельно рекомендую ознакомиться от первой до последней страницы, — стопка бумаг плюхнулась Верблюду на колени. — Договор хоть и стандартный, но, сами понимаете, не холодильник в кредит покупаете.

Контракт весьма увесистый, даже с учётом того, что в стопке не один, а два экземпляра. Верблюд наугад перелистнул сразу с десяток страниц. Глаза быстро пробежались по печатным строчкам. Верблюд недовольно поджал губы, как и следовало ожидать, секретный проект проходит через все страницы под кодовым названием «Синяя канарейка».

— Как я понимаю, — Верблюд поднял глаза на Николая Павловича, — подробностей «Синей канарейки» в договоре нет.

— Совершенно верно, — Николай Павлович кивнул. — Вам уже приходилось подписывать подобные договоры. Суть и подробности «Синей канарейки» вы узнаете позже.

Это верно, Верблюд вновь склонил голову. То, о чём рассказывают в новостях по телевизору, на самом деле лишь публичная вершина айсберга. Если чуть копнуть, то военных конфликтов на Земле гораздо больше. Только далеко не во всех из них гремят пушки, а истребители-бомбардировщики сбрасывают на головы боевиков разномастных террористических организаций высокоточные бомбы и ракеты.

Юридические термины и формулировки похожи на уголовную феню. Читать и разбираться со всеми этими «обязан», «запрещается», «деяние», «ответственность сторон» нет никакого желания. Верблюд разом перевернул листы на самый конец договора и взял шариковую ручку. Орудовать левой рукой очень неудобно, за два года он так и не перековался в левшу, однако Верблюд старательно вывел свою фамилию с инициалами.

— Зря вы так, — Николай Павлович качнул головой, словно строгий учитель над шалостью нерадивого ученика. — Мало ли что там написано. Может, от вас потребуют принести в жертву святой бюрократии своего первенца.

— Мне уже всё равно, — Верблюд неловко сдвинул подписанный экземпляр договора в сторону. — Хуже, чем есть, быть не может. Мой первенец уже в могиле.

— Крыть нечем, — Николай Павлович грустно улыбнулся. — Тогда не забудьте подписать не только последнюю страницу, но и каждый лист.

— Это же слишком много, — Верблюд глянул на Николая Павловича.

— А вы что хотели? — Николай Павлович пожал плечами. — Принести в жертву первенца гораздо проще.

Чёрный юмор потому и называется чёрным, ибо далеко не всегда хочется смеяться над его чёрными шутками. Но, как бы ни было сложно орудовать левой рукой, Верблюд старательно подписал все без исключения листы пухлого контракта в обоих экземплярах.

— Великолепно, — Николай Павлович убрал одну стопку договора в свой чёрный дипломат, а вторую закинул в тумбочку возле кровати Верблюда. — Теперь вы официально зачислены в штат «Синей канарейки» на должность младшего научного сотрудника с соответствующим окладом и полным государственным обеспечением.

Словно рекламируя дорогие апартаменты перед ещё более дорогим покупателем, Николай Павлович обвёл палату рукой.

— Ваш договор отличается от стандартного только в той его части, где учитывается ваше физическое состояние. Иначе говоря, вам полагается личная медсестра Иллионора Андреевна. Хотя и я обязан предупредить вас прямо сейчас, что при необходимости, её могут привлечь для работы в медицинском отделе «Синей канарейки», если вдруг потребуется пара дополнительных профессиональных рук.

Медицинское обслуживание вы будете получать за счёт государства. Также за вами сохраняется пенсия по инвалидности. Отдельно прописан отказ от претензий в случае получения тяжёлых увечий или смерти.

От последней фразы Верблюд грустно улыбнулся.

— Кроме договора, вы дали подписку о неразглашении.

— Это такая большая аж на пару страниц? — уточнил Верблюд.

— Она самая, — Николай Павлович кивнул. — Согласно ей, вы не имеете прав рассказывать кому бы то ни было о «Синей канарейке» в течение двадцати пяти лет с момента окончания договора.

В принципе, ожидаемо. В недалёком прошлом Верблюду и так приходилось подписывать как подобные договоры, так и подобные расписки. Причём не так уж и редко. Как говорят в таких случаях авантюристы и наёмники, щедрая награда за смертельный риск. Правда, родное государство редко бывает щедрым, зато предоставляет возможность изрядно пощекотать нервы. Заодно государство предоставляет право легально и без последствий убивать других людей.

— Ваш экземпляр договора я убрал в вашу тумбочку. Настоятельно рекомендую ознакомиться с ним на досуге, если, конечно, у вас будет желание и время. Ну а теперь вторая часть — правила ТБ.

На колени перед Верблюдом плюхнулась не менее толстая пластиковая папка с инструкциями.

— Как и с договором, вы обязаны всё это внимательно прочитать, ознакомиться и понять. Это не только ваше право, но и прямая обязанность. Впрочем, вы вполне можете подписать их не глядя.

— Что я и сделаю, — левой рукой Верблюд подцепил пластиковую корочку. — Вряд ли я смогу заходить куда запрещено, стоять под грузом или перебегать на красный свет.

— Да вы идеальный работник, — Николай Павлович тихо рассмеялся.

Как и договор, Верблюд старательно подписал все инструкции и захлопнул толстую пластиковую папку.

— Свод правил по ТБ я так же оставлю у вас в тумбочке. Прочтите, если будет свободное время и желание. Ну а теперь самое главное.

По спине скатился неприятный холодок. Верблюд поёжился. Началось! Одно дело надеяться на чудо и успокаивать себя мыслью, дескать, терять уже нечего. И совсем другое реально узнать, на что же на самом деле только что подписался, причём не глядя.

— Геннадий Григорьевич, — Николай Павлович улыбнулся, но так недобро, можно сказать, зловеще, — как вы относитесь к уфологии и к уфологам?

Странным вопрос, Верблюд вытянулся в струнку. Левая рука нервно скомкала край одеяла.

— Неоднозначно, если честно, — Верблюд отвёл глаза, будто только что сознался в прелюбодеянии. — С одной стороны, всё это похоже на бред сумасшедшего: летающие тарелки, инопланетяне, больные на голову контактёры и неадекватные уфологи. На теме НЛО очень любят пиариться всякие жёлтые газетёнки и сайты сомнительного содержания. Но, с другой стороны, мне самому приходилось сталкиваться с тем, что не всегда можно уложить в рамки привычной жизни и официальной науки. Ведь я не кабинетный учёный, не «диванный аналитик», а солдат. Мне пришлось прошагать не одну тысячу километров по самым забытым дырам. Знаете, как говорят в народе: где последний медведь от онанизма умер.

Так, однажды в Афганистане, я сам видел, как над разгромленным караваном моджахедов зависла какая-то хрень. Сперва подумал, что это такой американский дрон. Но нет, эта хрень и в самом деле просто зависла над горной тропой, как лампочка в коридоре над ковриком, без всякого стрекота воздушных винтов или воя реактивных турбин.

В другом случае, уже в джунглях Индокитая, наш отряд наткнулся на какого-то странного чужака. Это как в «Хищнике»: дрожащий силуэт и необычные следы на грязи. Мы сдуру разрядили в него половину боекомплекта, но пули просто отлетели от чужака. Разница между нами и киношным Шварценеггером была в том, что чужой не стал преследовать нас, а предпочёл убраться восвояси. Ну и мы, от греха подальше, рванули в противоположную сторону.

Так что, — Верблюд поднял левую руку, — с ходу и по матери всех этих уфологов я не посылаю, а требую доказательств. Другое дело, что толковых доказательств я до сих пор не видел. Ну, не считая смутных фотографий и больных на голову контактёров.

— Великолепно! — ладони Николая Павловича с шумом хлопнули по коленям. — Как раз с доказательствами у нас полный порядок.

— Вы что, — Верблюд приподнялся на левом локте, — контактируете с инопланетянами? «Синяя канарейка» специально для этого создана?

— Ну, не совсем, — Николай Павлович тут же сбавил обороты. — Однако то, что разумная жизнь за пределами Земли существует — твёрдо установленный факт. Давайте, я расскажу вам всё по пунктам.

— Давайте, — Верблюд упал обратно на спину.

Голова кругом. Если бы Николай Павлович спросил об отношении к уфологии и к уфологам ещё в «Липках», а потом заявил, будто они «не совсем контактируют с инопланетянами», то Верблюд точно решил бы, что это розыгрыш. Причём тупой и весьма циничный. Но теперь, когда между ним и «Липками» несколько тысяч километров, когда специально для него наняли опытную медсестру, когда ему пришлось подписать толстый договор и расписку о неразглашении на четверть века, как-то не верится, будто Николай Павлович вот сейчас напялит на голову шутовской колпак и гаркнет во всё горло: «Разыграли дурака на четыре кулака!!!»

— Наши геологи так и не решили, когда именно это произошло. Одни уверяют, что миллион лет назад, другие дают не больше тысячи. Так или иначе твёрдо установлено одно: здесь, — указательный палец Николая Павловича ткнулся в пол, в недрах Юланской горы в республике Алтай, спрятан корабль инопланетян. Пришельцы, кем бы они ни были, выкопали огромный котлован, опустили в него космический корабль и засыпали его. Для входа остался небольшой туннель, который начинается в системе естественных пещер под Юланской горой.

Во времена Российской империи многие исследователи и колонисты слышали легенды местного населения о зелёной пещере, откуда никто не возвращается. Во времена СССР все эти россказни были объявлены пережитками. Поэтому лишь в 2009-ом году профессор Фёдоров из Геологического института всё же сумел найти вход в корабль пришельцев.

Впрочем, что это был корабль инопланетян, профессор Фёдоров так и не понял. Он действительно нашёл «малахитовую комнату». Это уже после, в результате тщательных изысканий, было установлено, что «малахитовая комната» является частью огромного космического корабля.

— А почему именно корабля, да ещё космического? — не удержался Верблюд.

— Обтекаемая форма, некое подобие стабилизаторов для полёта через атмосферу и что-то вроде реактивных дюз. Хотя наши головастики до сих пор так и не сумели объяснить, каким образом и на какой тяге летал этот космический корабль. Но это ладно, — Николай Павлович махнул рукой. — Сейчас я вам кое-что покажу.

Из чёрного дипломата Николай Павлович извлёк тонкий ноутбук. Пришлось подождать, пока загрузится операционная система.

— Вот, — Николай Павлович опустил на колени перед Верблюдом раскрытый ноутбук, — это «малахитовая комната».

Верблюд уставился на экран во все глаза. Весьма качественный цветной снимок. Какое-то длинное помещение с полукруглым сводом. Вдоль стен тянутся самые настоящие каменные надгробья. Или нет? Верблюд сощурился. Легко заметить, что ближайшие надгробья раскрыты. Часть полукруглого свода отсутствует. При желании можно легко забраться во внутрь. И, действительно, Верблюд усмехнулся, «малахитовая комната». Стены, свод и надгробья сверкают приятной зеленью с более светлыми прожилками.

— Цвет комнаты и в самом деле сильно напоминает полированный малахит, — Николай Павлович развернул ноутбук экраном к себе, — только это не малахит. Наши химики и геологи едва не совершили ритуальное харакири, но так и не сумели сказать, что же это такое. Материал холодный, гладкий и приятный на ощупь. Ещё можно сказать, что он искусственного происхождения и очень долговечный.

Как ни странно, «малахитовая комната» предназначена специально для людей. В своё время профессор Фёдоров просто толкнул «малахитовую дверь» пальчиком и легко прошёл в «малахитовую комнату». Ну а эти надгробья мы называем «малахитовыми капсулами».

Николай Павлович вновь развернул ноутбук. На этот раз одна из капсул представилась крупным планом. Верблюд склонил голову набок. Вблизи она действительно не похожа на надгробье. Совсем непохожа. Задняя часть открыта почти наполовину. Внутри можно разглядеть силуэт человека. По крайней мере легко узнать очертания плеч и головы.

— А теперь самое интересное.

Николай Павлович поднялся с табуретки. Рука куратора коснулась клавиатуры. На экране тут же появилась другая фотография. Да это же, Верблюд усмехнулся, компьютер. Точнее, каменный компьютер: большой монитор, а под ним что-то вроде подставки. В панель утоплен некрупный шарик, по левую руку от него две кнопки, одна маленькая, другая заметно больше. Компьютер вырезан из того же «малахита», но весьма и весьма реалистично.

— Мы называем его «малахитовым компьютером». Он рабочий.

— Это как? — Верблюд глянул на куратора. — Даже на фотографии видно, что он каменный. Да и где полноценная клавиатура? Где «мышь»?

— Во-первых, «мышь» там есть — тот самый шарик. На заре становления персональных компьютеров были и такие манипуляторы. Просто позже их полностью вытеснили привычные сегодня «мышки». А во-вторых, для работы с этим компьютером вполне хватит двух кнопок. Но я забежал вперёд.

Николай Павлович слегка прокашлялся.

— Сперва мы понятия не имели, что это за штука такая. Но, как сам видишь, каждая «малахитовая капсула» сама зовёт забраться в неё и нажать на пару кнопок на рисунках ладоней. К слову, это единственные подвижные части в «малахитовых капсулах».

Первый доброволец лёг и нажал обе кнопки, капсула тут же закрылась. Мы ждали, ждали, ждали, но всё было без толку. Всего в капсулы легло пять человек. Мы тут до такой степени не знали что делать, что опустились до маразма, — Николай Павлович усмехнулся. — Потом как-нибудь расскажу. «Синюю канарейку» едва не разогнали, как вдруг одна из капсул открылась.

К нашему ужасу, в «малахитовой капсуле» оказался труп. Причём труп свежий. Добровольца расстреляли из автомата буквально за две минуты до того, как «малахитовая капсула» открылась.

— Как это расстреляли? Кто его расстрелял? — Верблюд приподнялся на левом локте.

— Ты дальше слушай, — Николай Павлович махнул рукой. — В общем, добровольца расстреляли из автомата. Патологоанатом зафиксировал шестнадцать ранений от пуль калибром примерно пять миллиметров. Но самих пуль найти в теле не удалось. Даже больше — на добровольце была надета тонкая куртка. Так вот, она оказалась абсолютно целой и новой, будто доброволец только-только надел её. Что, собственно, он и сделал, прежде чем лечь в капсулу.

Потом открылась вторая капсула. Но и в ней оказался свежий труп. Разница в том, что на этот раз добровольцу перерезали горло и сняли скальп. Кожа с волосами осталась на месте, но патологоанатом легко стянул её уже в морге. Кроме того, в ранах не удалось найти никаких следов от клинка.

— Так не бывает! — воскликнул Верблюд. — Следы всегда остаются. Никто не носит с собой идеально чистый, стерильный нож. Грязь, сколы должны были остаться.

— Верно, — Николай Павлович кивнул, — должны были, но не остались. С вашего позволения, я продолжу.

«Синюю канарейку» едва не закрыли вновь. Мало того, что высокое начальство так и не получило никакого результата, так эта инопланетная машина ещё и убивала людей весьма изощрённым образом. Однако, к нашему счастью, спустя некоторое время, открылась третья капсула. Доброволец был жив и даже сумел самостоятельно выбраться наружу. Единственное, что он успел произнести, было: «Это игра. Компьютерная игра. Охрененная компьютерная игра, но мне удалось выбраться».

— И отчего же он умер? — Верблюд отвёл глаза, на душе скопился горький осадок дурного предчувствия.

— От убойной дозы радиации, — охотно пояснил Николай Павлович. — Доброволец фонил так, будто пробежался в одних трусах по эпицентру ядерного взрыва. Однако мы получили какой-никакой результат. Именно тогда мы и поняли, что этот инопланетный компьютер отправляет людей в некую очень реальную компьютерную игру. Причём реальную настолько, что доброволец гибнет на самом деле. То есть, никаких запасных жизней, перезагрузок и бэкапов.

Следующим в «малахитовую капсулу» лёг Виант Фурнак, геймер и хакер.

— Постойте, — Верблюд тут же встрепенулся, — это, случаем, не тот хакер Фурнак, что украл тринадцать миллионов долларов из какого-то столичного банка и получил за это фантастический срок в двадцать пять лет?

— Он самый, — Николай Павлович усмехнулся, — только он утверждает, будто не крал те злосчастные тринадцать миллионов. А вы откуда знаете?

— А! — Верблюд махнул левой рукой. — Подполковник Гришин, ну, этот, в «Липках», который ещё блог ведёт, в своё время всему интернату все уши прожужжал. Задела его эта история. То ли тем, что малец упёр тринадцать миллионов. То ли тем, что самому Гришину за подобное преступление ничего бы не было. Сами знаете: у нас инвалидов не сажают.

— Понятно, — Николай Павлович кивнул. — В общем, как ни странно, Вианту Фурнаку удалось вернуться из «Другой реальности», это так та самая компьютерная игра называется. На данный момент, всё, что мы о ней знаем, нам известно исключительно с его слов.

Подробности вы узнаете чуть позже. Сейчас же скажу самое главное: мир компьютерной игры не только до ужаса реальный, а ещё и заметно более развитый, чем наш. Виант Фурнак познакомился со многими технологиями, о которых мы можем лишь мечтать либо читать в фантастических книгах. Чего только стоят высокотемпературные сверхпроводники, накопители энергии большой ёмкости и электромагнитное оружие. А там ещё имеется промышленная эксплуатация Аниты, это местная Луна такая, пилотируемые полёты к дальним планетам звёздной системы, а в недалёкой перспективе и к другим звёздам.

Сами понимаете: — Николай Павлович усмехнулся, — ради таких «плюшек» наши генералы и политики личные карманы наизнанку вывернут. Именно поэтому «Синюю канарейку» так и не закрыли, а даже увеличили финансирование.

— Разве, Виант Фурнак не поведал вам обо всех этих чудесных технологиях?

Николай Павлович тут же смутился, будто жена спросила его, а что это за блондинка была с ним в ресторане на прошлой неделе?

— Видите ли, — Николай Павлович недовольно сдвинул брови, — Виант Фурнак был не совсем добровольцем. Как именно ему придётся работать с инопланетным компьютером он узнал за пять минут до того, как лёг в «малахитовую капсулу». Но главное он всё же сделал, — Николай Павлович резко сменил тему, — сумел рассказать, что творится в «Другой реальности» и вынести базу дитарского языка.

— Так ещё и язык учить?

— Не без этого. Ваша миссия в том и будет заключаться: лечь в «малахитовую капсулу», войти в «Другую реальность» и выяснить как можно больше подробностей о тех самых чудесных технологиях. В первую очередь наших учёных интересуют высокотемпературные сверхпроводники, генераторы на низкопотенциальном тепле и, естественно, электромагнитное оружие. Ну и прочие технологии, до которых вы только сумеете добраться. Но три первые — это приоритет.

— Да как же я смогу до них добраться? Если вы не заметили, — Верблюд резко откинул одеяло в сторону, — я инвалид. Ходить не могу совсем. В моём распоряжении только одна левая рука. На правой могу лишь едва-едва шевелить пальцами.

— А вот в этом и заключается самый главный риск вашей миссии, — замечание об инвалидности ничуть не смутило Николая Павловича. — «Другая реальность» переносит на физическое тело человека все повреждения, что он получает в игре. Именно так погибли два первых добровольца, а третий схватил убойную дозу радиации. Так, почему бы не предположить то, что мы назвали «обратным исцелением». Если поместить в «малахитовую капсулу» вас, то есть надежда, что «Другая реальность» сделает вас полноценным человеком.

— А если не сделает? — сарказм ядовитой каплей сорвался с языка.

— Поэтому ещё там, в «Липках», я честно предупредил вас об опасности умереть быстрее от жажды, нежели от голода. Доброволец не попадает сразу в игру. Сперва он оказывается в так называемом Стартовом меню. Если верить Вианту Фурнаку, «малахитовая капсула» закроется над вами и тут же откроется, но вы уже будете в виртуальном пространстве.

— И как же выглядит Стартовое меню?

— Один в один как «малахитовая комната».

— Вы серьёзно?

— Сам не видел, — Николай Павлович сдержанно улыбнулся, — но, опять же, Виант Фурнак утверждал, что так оно и есть. Главное различье между реальной «малахитовой комнатой» и виртуальной — тот самый «малахитовый компьютер». Он окажется рабочим. В свою очередь, дверь, через которую вы попадёте в «малахитовую комнату», превратится в барельеф. На ожившем «малахитовом компьютере» вам предстоит выбрать персонаж. Сама игра будет только одна, хотя там имеются и другие уровни.

Как я и обещал, мы снабдим вас ампулами с ядом. Только, сами должны понимать, нет никакой гарантии, что они перенесутся вместе с вами в Стартовое меню. А если перенесутся, то яд сработает. Стартовое меню вполне может стать той самой комнатой, где вас ждёт смерть быстрее от жажды, нежели от голода.

Верблюд насупился. О последнем обстоятельстве можно было бы и не упоминать лишний раз.

— Впрочем, всё не так уж и плохо, — торопливо добавил Николай Павлович. — Есть надежда, что так или иначе вы сумеете уйти в игру. А в более продвинутой «Другой реальности» местные врачи будут в состоянии вас излечить.

— Тоже вариант, — Верблюд нехотя кивнул. — А в чём подвох? Ну, кроме жажды и бесполезного яда. Он должен быть. Такие знания, такие «плюшки», просто так и на блюдечке? Не верится.

— Верно, — Николай Павлович усмехнулся. — По этому поводу Виант Фурнак высказался очень точно: «Ценные знания никто просто так на блюдечке с голубой каёмочкой не принесёт. Наоборот — их нужно заработать потом и кровью, буквально выцарапать. И вовремя унести ноги».

Николай Павлович на мгновенье замолчал, а потом разом выпалил:

— В «Другую реальность» игрок попадает накануне самой настоящей глобальной ядерной войны.

— О, господи! — Верблюд резко выдохнул.

От такой новости аж мороз по коже. Слава богу, в родной реальности Холодная война так и не переросла в Третью мировую. Пусть сейчас на Земле творится чёрт знает что, одна война в Сирии чего стоит, но, по крайней мере, «ядерные грибы» до сих пор не выросли. Что в Рязанском воздушно-десантном училище, что позже в различных частях, Верблюду приходилось регулярно учиться и учить других как пережить ядерный удар, а также последствия применения всех прочих видов оружия массового поражения. Но всегда и везде в глубине души жила надежда, что все эти знания и навыки так и останутся невостребованными. А тут…

— Что? — Николай Павлович усмехнулся. — Только что пожалели о содеянном?

— Скажем так: — Верблюд кисло улыбнулся, — я даже не думал, что мне выпадет шанс сдохнуть от лучевой болезни под радиоактивными развалинами. Я всего ожидал, но чтоб такое! — Верблюд пожал плечами.

— Это верно, — Николай Павлович усмехнулся. — Зато вам не придётся прыгать с головой в тёмный омут. Вы узнаете о «Другой реальности» всё, что нам удалось выжать из Вианта Фурнака. А выжать нам удалось очень даже много чего. Его допрашивали опытные дознаватели. Для полной надёжности были применены специальные средства и гипноз. По крайней мере Виант Фурнак рассказал всё, что знал, причём честно. Главное, месяцев за шесть вы освоите дитарский язык.

— Может быть, даже быстрее, — заметил Верблюд. — Кроме английского, я в совершенстве владею арабским, пушту, фарси. В принципе, смогу объясниться на тайском и мандаринском.

— Очень и очень на это надеюсь, — Николай Павлович склонил голову. — В принципе, Геннадий Григорьевич, у вас имеется свободный день. Точнее, полностью свободная вторая половина дня. Если хотите, то можете отдохнуть. Так сказать, прийти в себя после долгой и нелёгкой дороги. Там, — Николай Павлович скосил глаза, — принять душ, ванну. Иллионора Андреевна, так сказать, составит вам компанию.

— Шутить изволите, — Верблюд печально рассмеялся. — Отдохнуть можно, только смысла нет. Да, физически я чувствую себя неважно, зато куда уж основательно выспался. Мне удалось подремать ещё в транспортном самолёте. Не говоря уже о снотворном по пути до «Синей канарейки». Будет лучше, если занятия начнутся прямо сейчас. Да и, — Верблюд отвёл глаза, — признаться, любопытство распирает.

— Великолепно, — Николай Павлович выпрямился на табуретке. — Учить вас дитарскому языку будет Илья Моисеевич Шантыгин, наш лингвист. Заодно он познакомит вас с миром «Другой реальности». Ноутбук я оставляю, он вам потребуется. Если вопросов больше нет, то, — Николай Павлович поднялся с табуретки, — разрешите откланяться.

— Пока вопросов нет. Но, боюсь, будут.

— О-о-о, по этому поводу можете не беспокоиться, — Николай Павлович подхватил с пола чёрный дипломат, — мы с вами ещё увидимся, причём не раз. Доброго вам здравия и не падать духом.

— И вам всего наилучшего, — в ответ Верблюд склонил голову.

Дверь за Николаем Павловичем тихо закрылась. Верблюд аккуратно переложил ноутбук на прикроватную тумбочку. Что можно сказать? Верблюд откинулся на подушку. Сбылась мечта идиота. Растерянность, самая настоящая растерянность охватила его с ног до головы. Типичный конфликт между горячей душой и холодным разумом.

Холодный разум предупреждал-предупреждал, предупреждал-предупреждал, что без подлянки, без подлой и грязной подлянки, обойтись решительно невозможно. А горячая душа один хрен, вопреки всем логическим выкладкам и рассуждениям, надеялась на чудо. За долгую службу в ВДВ Верблюд привык рисковать, причём не деньгами, а собственной жизнью. Но! Одно дело, когда риск, пусть даже огромный, худо-бедно можно просчитать, и совсем другое, когда от тебя лично ничегошеньки не зависит. Ну не захочет эта инопланетная хрень исцелять его да так и оставит в том самом Стартовом меню с парализованными ногами на верную смерть. Не захочет, и ничегошеньки с этим не поделаешь.

Самое тяжкое бремя для инвалида — собственная беспомощность. Верблюд даже самостоятельно в туалет сходить не может. Если в Стартовом меню он и в самом деле останется инвалидом, то это ещё полбеды. Гораздо хуже, если ни одна из ампул с ядом не сработает, или их не будет вообще. Тогда каким-то образом всё же придётся добираться до «малахитового компьютера» и нажать на те две кнопки наугад. Само по себе такое действие будет крайне проблематичным. А потом его будет ждать «Другая реальность». А где гарантия, что его, пришельца хрен знает откуда, будут лечить? Может статься, что его отправят в виртуальный аналог «Липок». И тогда ему до конца жизни так и придётся лежать на кровати, кататься на инвалидной коляске и писать в утку? Хотя нет, даже этого может не получиться. Ядерная война унесёт миллионы жизней. Если у здорового человека всё же есть шанс вынести её, то у прикованного к постели инвалида — без вариантов. Это точно. Да-а-а… Верблюд тяжко вздохнул, поздно пить боржоми…

Шорох входной двери словно спасение свыше. Верблюд поднял глаза.

— Добрый день. Меня зовут Илья Моисеевич Шантыгин, — незнакомец аккуратно закрыл за собой дверь. — Дабы на корню пресечь крайне неприятные для меня расспросы, сразу сообщаю: да, мой отец еврей, а мать — русская. Может быть, вы и примите меня за еврея, однако настоящие евреи меня за своего так и не приняли. Не помогло даже обрезание. И хватит об этом!

Левая рука очень вовремя приподняла верхний край одеяла, Верблюд едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Вот он личный маленький комплекс. На вид Илье двадцать шесть лет, может быть двадцать восемь. Лицо, а нос в особенности, самое что ни на есть семитское. Но Илья прав: у евреев национальность передаётся по матери, а не по отцу. Для настоящих евреев он русский и точка.

Илье и в самом деле гораздо больше подошла бы кипа, маленькая чёрная шапочка, и чёрный деловой костюм адвоката. А то лёгкое недоразумение стального цвета из брюк и куртки с длинными рукавами смотрятся на нём нелепо. Да и лёгкие ботинки с чёрными шнурками солидности не добавляют. Зато дипломат в его левой руке выглядит как надо: чёрный, из натуральной кожи, большой и солидный.

С гордым видом, будто это он вице-президент независимой республики Израиль, Илья прошёлся по палате и присел на табуретку. Скорей всего, он выпускник какого-нибудь вуза. Не исключено, что он и в самом деле талантливый лингвист, только без связей. Зато с амбициями, раз подписался на «Синюю канарейку» с её может быть и щедрыми, но кабальными условиями.

— Как я вижу, — Илья вытянул шею, — ноутбук уже при вас. Очень хорошо. Одна рука у вас должна работать. Это правда?

— Да, — Верблюд вытащил из-под одеяла левую руку.

— Очень хорошо, — дипломат на коленях Ильи открылся со сдвоенным щелчком, наружу показался ярко-синий ноутбук. — Я буду обучать вас дитарскому языку. Заодно поведаю всё, что нам известно о мире Ксинэи. Эта планета так называется, где вам предстоит жить и работать.

— А почему Виант Фурнак сам не может поведать мне о Ксинэе? — Верблюд сел прямо. — При всём уважении, но информация из первых рук всегда лучше, чем из вторых.

Пальцы пробежались по кнопочкам маленького пульта. Ежели предстоит долгая учёба, то имеет смысл приподнять переднюю часть кровати в более удобное положение.

Простой, казалось бы, вопрос вызвал в душе Ильи бурю эмоций. На лице лингвиста отразилась такая досада, такая, будто он только сейчас узнал, что полноценным евреем ему не быть. И что обрезание он сделал зря.

— Виант Фурнак вновь в игре, — отчеканил Илья, его губы скривились так, будто он надкусил очень горький стручок самого жгучего перца. — Причём он ушёл не один, а с напарницей.

По виду Ильи, а особенно по тону его голоса можно легко догадаться, что эта самая напарница — молодая и красивая девушка, тайная любовь здешнего лингвиста. Верблюд тихо захрипел, будто прокашлялся. Вот она местная «санта-барбара» во всей красе.

— Но не будем о грустном, — на лице Ильи вновь появилось деловое и сосредоточенное выражение, будто маску натянул. — Прежде чем мы приступим к изучению дитарского языка, считаю необходимым сообщить вам несколько очень важных обстоятельств. Во-первых, дитарский язык мне довелось выучить исключительно со слов Вианта Фурнака. В свою очередь, Виант Фурнак усвоил его походу дела. Чтение и значения слов мы худо-бедно знаем. А вот с произношением неизбежны большие проблемы.

Во-вторых, не удивляйтесь, если первый же собеседник в мире Ксинэи вас не поймёт. А всё потому, — Илья повысил голос, Верблюд тут же заткнулся, — что учить вы будете не просто дитарский язык, а так называемый «крысиный диалект». Вашей первой задачей в мире Ксинэи будет избавиться от «крысиного диалекта» и выучить правильное произношение дитарских слов.

— Как это крысиный? — спросил Верблюд, от изумления едва не отпала нижняя челюсть.

— Вы удивлены? А не стоит, — в глазах Ильи мелькнуло злорадство. — Вианту Фурнаку довелось пройти «Другую реальность» в роли крысы.

— Крысы? Вы шутите?

Верблюд подался всем телом вперёд. Сказать, что его удивили и сбили столку, значит, ничего не сказать.

— Вовсе нет. Вианту Фурнаку и в самом деле пришлось бегать на четырёх лапах, махать длинным хвостом, жрать мусор и ночевать в канализации на трубах. Говорить на дитарском он не мог совершенно, только пищать по крысиному. Виант Фурнак научился всего лишь читать по-дитарски и воспринимать дитарскую речь на слух. Почему, собственно, в реальность он вынес «крысиный диалект». Разве вы не знали, что и в наши дни, в наших земных компьютерах, можно играть не только за людей?

— Признаться, в компьютерных играх я не силён, — Верблюд хлопнул левой ладонью по одеялу. — Мне и в реальной жизни за глаза и за уши хватило адреналина. А также крови и смертей.

— А, ну да, понимаю: — Илья кивнул, — «войска дяди Васи», «никто, кроме нас». Так вот, обычно в компьютерных играх человек играет за человека, но не всегда. Человек может сыграть за злобного гоблина, длинноухого эльфа, робота или собаку. Когда Виант Фурнак оказался в «Другой реальности», то, в качестве персонажа, он выбрал крысу. Почему, собственно, ему и пришлось бегать на четырёх лапах и жрать мусор. По этой же причине описание мира Ксинэи получилось весьма специфическое и однобокое.

Это в прямом смысле крысиный взгляд на жизнь. Так, я расскажу вам, как устроена канализация в привокзальном кафе, где чаще всего подтекают трубы у питьевых фонтанчиков и где лучше всего укрыться от кошки. А вот как люди расплачиваются в том самом привокзальном кафе за кофе и булочки… Это вам придётся выяснить самостоятельно.

— Дела…, — Верблюд кивнул.

— Когда вы войдёте в Стартовое меню, то настоятельно рекомендую вам выбрать в качестве персонажа человека. Только так вы сможете овладеть дитарским языком в совершенстве и вынести в реальность правильное звучание его слов и выражений. Впрочем, крыса — это единственный персонаж не человек. А теперь давайте запустим наши ноутбуки.

Персональный компьютер, что принёс Николай Павлович, так и остался включённым. Пришлось немного подождать, пока загрузится операционная система ноутбука Ильи. Местная сеть оказалась уже настроенной. Штатный лингвист сразу же сбросил на винчестер увесистую папку с документами. Верблюд щёлкнул по ней два раза «мышкой». Похоже, в папке не только текстовые файлы, а ещё и музыка, точнее, звук.

— Надеюсь, пользоваться компьютером вы умеете, — Илья глянул на Верблюда поверх монитора.

— Обижаете, — ответил Верблюд. — По крайней мере я знаю, чем винчестер отличается от оперативной памяти, а папка от файла. Ну а когда я был здоровым, то умел печатать «слепым методом», причём всеми десятью пальцами.

На лице Ильи отразилось недоверие.

— Современная бюрократия, в том числе и военная, давно пересела с бумаги на компьютеры, — пояснил Верблюд. — Правда, бумажек почему-то меньше не стало.

— Тем лучше, — Илья вновь склонился над клавиатурой. — Приступим к первому уроку.

— На мониторе перед Верблюдом раскрылся графический файл с какими-то закорючками.

— Это и есть алфавит дитарского языка, — пояснил Илья. — Впрочем, изучать его вы будете постепенно, по мере освоения новых слов. Специально для вас я составил цикл уроков дитарского языка. В его основе лежит курс русского языка для иностранцев.

— А почему именно на основе русского, а не английского? — тут же поинтересовался Верблюд.

— Как ни странно, по своей структуре дитарский язык ближе всего к русскому. В нём также нет артиклей, чёткой структуры предложений, зато есть шесть падежей.

— Тем лучше, — Верблюд улыбнулся.

Глава 5. Сбылась мечта идиота

— Осторожно, здесь порог, — левая рука что было сил вцепилась в подлокотник.

Толку от предупреждения ноль, Верблюд плотнее сжал губы. Без помощи правой руки его всё равно будет болтать и трясти в инвалидном кресле будто чайную ложку в пустом стакане.

— Ага, вижу, — из-за спины выглянул Николай Павлович. — Сейчас я вас приподниму.

Инвалидная коляска плавно наклонилась назад. Передние колёсики худо-бедно перелетели через порог. Но коварное препятствие тут же ударило по гораздо более высоким задним. Верблюд опять, который раз за последний час, дёрнулся всем телом вперёд. Мышцы на левой руке взвыли от боли. Николай Павлович как-то не догадался хотя бы привязать Верблюда простой верёвкой к спинке инвалидного кресла.

— Осторожней, — Верблюд недовольно поморщился.

— Простите, Геннадий Григорьевич, стараюсь как могу, — голос Николая Павловича хрипит от натуги.

Секретный объект совершенно не приспособлен для инвалидов-колясочников. Здесь начисто отсутствуют пандусы и специальные дорожки. Хорошо, что хоть кресло без проблем пролезло через все стандартные дверные проёмы.

Длинный коридор жилой части «Синей канарейки» закончился перед металлической дверью с массивными запорами. Самое ужасное — это высокий стальной порог, о который так неудачно и больно ударились колёса инвалидной коляски. Дальше стало ещё хуже, зато гораздо интересней.

За миллионы лет вода проточила в глубинах Юланской горы огромный лабиринт пещер. Под резиновыми колёсами коляски заскрипел природный камень. Вдоль стен потянулись длинные гирлянды светодиодных светильников. Впрочем, освещения ровно столько, чтобы можно было пройти и при этом не расшибить лоб о низкий столб или врезаться в стену.

Николай Павлович самоотверженно толкает коляску вперёд и только вперёд. Через шелест шин то и дело прорывается его тяжёлое дыхание. Бывший десантник слишком давно забросил физические тренировки, и вот теперь последовала расплата. Время от времени на пути попадаются боковые ответвления. Большая часть из них уходит в темноту.

Поворот, ещё поворот. Каменный потолок едва не обрил Николая Павловича налысо. Словно свет в конце тоннеля, пара ярких фонарей освещает стальную дверь. Вместо замка квадратная панель с рядами выпуклых кнопок. Впрочем, по соседству можно разглядеть щель для пластиковой карточки.

Николай Павлович торопливо провёл через щель пластиковую карточку, дверь тут же распахнулась. Внутри самый обычный пост охраны. На стене куча экранов, в левом углу широкая лавка с подголовником. Пара дюжих охранников поднялась навстречу. Верблюд наморщил лоб. Лицо того, что повыше, кажется знакомым. Вполне возможно, что когда-то им довелось служить в одной части.

Но это ладно. Верблюд даже попытался приподняться в инвалидном кресле. Его внимание тут же приковала квадратная бронированная дверь. Большое колесо точно посередине сияет от наведённого блеска. Неужели? Аж дыхание спёрло. Щёки тут же обдало жаром. Неужели там, там, на самом деле она? Та самая «малахитовая комната»?

Ровно четыре месяца и четыре дня Верблюд прожил на секретном объекте. Как бы ни хотелось, но выбраться из личной палаты ему довелось от силы раз семь. Причина столь ярого домоседства всё та же — секретный объект совершенно не приспособлен для инвалидов-колясочников. Впрочем, и смотреть-то было особо не на что. Если разобраться, то офис провинциальной мэрии закопали под землю и не более того. Единственное, в «малахитовую комнату» Верблюда так и не пустили. Всё это время ему пришлось довольствоваться многочисленными фотографиями.

Все эти четыре месяца и четыре дня Верблюд старательно учил дитарский. Что ни говори, знание нескольких иностранных языков очень пригодилось. Филонить — себе дороже. Не раз и не два Николай Павлович весьма прозрачно намекал, что пора ложиться в «малахитовую капсулу». Сдать назад не получится. Как бы то ни было, Верблюд овладел дитарским языком ровно в той самой мере, в какой его выучил Илья Шантыгин, штатный лингвист «Синей канарейки».

Параллельно Илья рассказал много чего интересного о мире Ксинэи. Первые две недели Верблюда не покидала уверенность, что всё это не более чем описание компьютерной игры. По-крупному счёту, «Другая реальность» и есть компьютерная игра. Хотя для компьютерной игры она слишком хорошо прописана и обладает охренеть не встать большой локацией размером с планету. А вот что постоянно огорчало, так это «крысиная точка зрения». Многие элементарные бытовые вещи из разряда сходить в магазин, поговорить по телефону и прочие придётся выяснять самому. Как настоящей крысе на четырёх лапах, Вианту Фурнаку ни разу не довелось сходить в магазин и тем более поболтать по телефону. Да и, честно говоря, в самую первую очередь осуждённого хакера и геймера волновало собственное выживание. На всё остальное он забил болт, причём большой и толстый. Хотя планшетник и электронный рабочий стол он освоил в совершенстве.

Посторонние мысли разом вылетели из головы, когда за квадратной бронированной дверью потолочные лампы высветили «малахитовую дверь». Верблюд дотронулся до неё левой рукой. И в самом деле на ощупь она очень гладкая и прохладная, будто пластик. Но не дешёвый, а дорогой, высококачественный пластик для самых элитных бань и туалетов.

Если только входная дверь произвела столь сильное впечатление, то вид самой «малахитовой комнаты» заставил Верблюда потерять от изумления дар речи. Ни одна фотография, даже самая качественная, не способна передать всю гамму впечатлений и эмоций от увиденного.

— Это, — Верблюд судорожно сглотнул, — она и есть? В смысле, «комната малахитовая»?

— Она самая, — из-за спины отозвался Николай Павлович.

Вроде как хорошо знакомый сводчатый потолок и капсулы. Но в реальности они не просто ярко-зелёные, а горят, будто переливаются. Ведь в «малахитовой комнате» и в самом деле нет ни ламп, ни светильников. Она сама по себе как большой фонарь. Из стен, свода, капсул, даже от пола, струится приятный зелёный свет.

С кряхтением и скрипом Николай Павлович вкатил инвалидную коляску в широкий проход между «малахитовыми капсулами». Походя Верблюд дотронулся до ближайшей из них. Вблизи они почему-то всё равно напоминают надгробья. Верблюд кисло улыбнулся. Наверно из-за того, что ему сейчас предстоит лечь в одну из них и…, как знать…

— Подождите! — Верблюд ухватился пальцами за ободья колеса, инвалидная коляска тут же встала.

Между капсулами по правую руку проход упирается в тот самый «малахитовый компьютер». Вблизи он ещё больше похож на барельеф. Но это ладно. На крайней капсуле приклеен стикер: чёрная крыса стоит на задних лапах и улыбается. Чуть ниже под наклейкой две красные звезды.

— Что это? — Верблюд развернулся к Николаю Павловичу. — Этого не было на фотографиях.

— А, это, — Николай Павлович недовольно отвернул лицо, — «малахитовая капсула» Вианта Фурнака. Прицепил, прежде чем вновь уйти в «Другую реальность».

— Ага, — Верблюд кивнул. — А две звёздочки вряд ли означают, что он сбил два вражеских истребителя.

— Количество ходок, — нехотя бросил Николай Павлович.

— Отличная идея, — Верблюд улыбнулся. — Николай Павлович, обещайте, что и вы наклеите на мою «малахитовую капсулу» стикер. Пусть на нём будет, — Верблюд на секунду задумался, — верблюд. Да, именно верблюд в голубом берете и с «калашом». И красную звезду, одну, естественно, приклеить не забудьте.

Вот так рождаются новые традиции. И, как обычно, начальство от подобных начинаний не в восторге.

— Хорошо, — Николай Павлович кивнул. — Если через неделю ваша капсула так и не откроется, то, так и быть, будем вам стикер со звездой.

В словах Николая Павловича промелькнул очень тонкий намёк на очень толстые обстоятельства.

— Обещаете? — Верблюд сделал вид, будто намёк пролетел мимо его ушей.

— Обещаю, — Николай Павлович недовольно фыркнул. — Мы приехали.

Всего в «малахитовой комнате» четырнадцать капсул. Восемь с левой стороны от входа и шесть с правой. Но с правой на стене висит «малахитовый компьютер». Именно к нему ведёт проход между капсулами в правом ряду. Свободных мест более чем достаточно. Не имеет значения, в какую из них лечь. Они все абсолютно одинаковые. Однако Верблюд потратил немало часов на выбор. В итоге он решил занять левую от прохода к «малахитовому компьютеру», напротив той, где лежит Виант Фурнак.

— Помогите мне, — Верблюд приподнял левую руку, правая лишь бессильно дёрнулась, но так и осталась висеть толстой плетью.

На помощь Николаю Павловичу пришёл охранник. Тот самый, с которым Верблюду когда-то довелось служить в одной части. На пару они аккуратно вытащили Верблюда из инвалидного кресла. Охранник осторожно задвинул обе ноги в глубину «малахитовой капсулы», а Николай Павлович мягко опустил голову Верблюда на подголовник.

Такое впечатление, будто его сейчас казнят. Верблюд глянул через пока ещё открытую капсулу. Напротив, через центральный проход, две запертые капсулы. Два добровольца до сих пор так и не вышли из «Другой реальности». Они живы, только бог знает где застряли. Рядом, на тонком стальном штативе возвышается приборчик, на чёрном корпусе можно легко заметить круглую линзу — аппарат для наблюдения. Такие стоят возле каждой занятой капсулы. Не дай бог прозевать момент открытия. А дальше как повезёт. Может статься, что этот самый аппарат запишет его последние слова. Пока повезло вылезти и не умереть только одному. Но и его уже вновь запихали в ту же самую капсулу. Нет в жизни справедливости.

Ну вот и всё, сбылась мечта идиота. Верблюд тихо выдохнул. На этот раз сбылась бесповоротно и окончательно. Там, в таких далёких и таких уютных «Липках», он жаждал умереть и пару раз пытался покончить с собой. Но! Одно дело ковырять вены на правом запястье тупой вилкой и при этом где-то в глубине души надеяться, что его могут спасти. Даже обязаны спасти. И совсем-совсем другое, когда его сознательно и добровольно отправили насмерть. На этот раз сосед по палате ни с того ни с чего не проснётся посреди ночи и не вызовет дежурную медсестру. Заспанный врач не вбежит в палату и не отправит на срочную операцию.

Только, только… Верблюд склонил голову набок. Если вдруг случится чудо и его вновь отправят в «Липки», то его хватит максимум на месяц-другой. Радость от возвращения быстро померкнет перед чередой однообразных дней, монотонного существования живого покойника. И вот тогда он точно пожалеет, что его вернули в «Липки».

Над раскрытой капсулой склонился Николай Павлович:

— Понимаю: ваша первоочередная задача выжить и вернуться в реальность, но не только. Новые технологии, новые источники энергии, сверхпроводники, электромагнитное оружие и прочее, до чего только сумеете дотянуться. Причём не просто общий рассказ, а конкретное техническое описание вплоть до чертежей и формул. Не забывайте об этом.

Геннадий Григорьевич, вы будете вольны выбрать любого персонажа. Да и никто не сможет помешать вам. Только не выбирайте крысу, останьтесь человеком и в прямом, и в переносном смыслах. Ну а как работать с «малахитовым компьютером», — Николай Павлович махнул рукой в сторону, — вы уже знаете. Удачи.

Нужно признать, Николай Павлович — великолепный психолог. В небольшом инструктаже смысле нет ни на грамм. Зато таким ненавязчивым образом Николай Павлович отвлёк от дурных мыслей. Верблюд расслабил левую руку, ладонь тут же упёрлась в гладкую кнопочку. Тихий щелчок. Или только показалось? В любом случае «малахитовая капсула» ожила, полукруглая крышка плавно тронулась с места.

Щель во внешний мир сужается с головокружительной скоростью. Или опять только так кажется? И в самом деле кажется, будто на тебя надвигается «малахитовый потолок». А всё из-за того, что и крышка, и потолок сделаны из одного материала. Крышка вот-вот захлопнется, но в капсуле как и прежде светло. Сама «малахитовая капсула» будто сочится приятным зелёным цветом. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Глава 6. Кого выбрать?

Края капсулы сошлись. Верблюд затаил дыхание. Кажется, будто и сердце замерло на месте. Неуловимое мгновенье «малахитовая капсула» оставалась запертой. Но вот полукруглая крышка вновь пришла в движение. Через расширяющуюся щель вновь виден свод «малахитовой комнаты». И-и-и… Верблюд до боли, до ужаса, вылупил глаза, ничего не изменилось.

Полукруглая крышка отошла полностью. Обе руки разом почувствовали, как чуть выпуклые кнопочки легко толкнули их снизу. И всё? Верблюд шумно выдохнул, будто у него с груди свалилась каменная плита в тонну весом. Вроде как, и в самом деле всё. Причём совершенно не больно и не заметно.

Следом за дыханием сердце забарабанило как сумасшедшее. Того и гляди, проломит грудную клетку. Пошевелиться страшно, а поверить — ещё страшнее. Верблюд скосил глаза, Николая Павловича не видно. И-и-и… Верблюд осторожно повернул голову, пропал аппарат слежения на тонком стальном штативе. Зато, Верблюд что было сил вывернул голову и закатил глаза, «малахитовый компьютер» больше не похож на великолепный каменный барельеф. Широкий экран светится. Даже со столь неудобной позиции можно заметить зелёную таблицу меню на чёрном фоне. Отпали последние сомнения — он в игры.

Верблюд вновь повернул голову прямо. И что теперь? По идее, нужно вылезти, выбрать персонажа и уйти в игру. Будь он здоровым человеком, то давно бы так и сделал. Только проблема в том, что вот уже третий год, как он не совершил ни одного шага. Нужно проверить, но страшно.

Николай Павлович сдержал слово. Вместе с лёгким костюмом стального цвета и ботинками Верблюд получил три ампулы с ядом. Точнее, три очень тонкие иголочки в тонюсеньких футлярчиках. Достаточно кольнуть себя, или хотя бы просто оцарапать кожу, как душа тут же с матюгами вылетит из тела. Современные ОВ — страшная дрянь. Целых три ампулы защиты в куртку: первая — в левом рукаве, вторая — в воротнике и третья — в подоле, как раз, чтобы её можно было бы достать левой рукой. Но это ладно, не стоит прибегать к смертоносным мерам раньше времени. Но почему же так страшно?

Вопрос риторический. Умный и всезнающий Сильвестр Игоревич, главврач «Липок», как-то объяснил. Тяжёлые заболевания и увечья отражаются не только на теле человека, но и на его психике. Как бы ни хотелось этого признавать, но парализованные ноги и почти парализованная рука вошли в его сознание, стали частью его личности. И вот эта самая личность сейчас боится погибнуть, сгинуть, вот и тянет кота за хвост.

Хватит! Верблюд шумно вдохнул и выдохнул. Он не может лежать в этой капсуле вечно. Совсем необязательно сразу же вскакивать на ноги и танцевать ламбаду. Для начала, вполне достаточно пошевелить правой рукой, хотя бы указательным пальцем.

Верблюд скосил глаза на правую кисть. Напряжение воли! Но пальцы в один момент послушно сжались в кулак и тут же разжались. Показалось? Но нет, пальцы вновь сжались и разжались. Сжались и разжались. Радость, буйная радость, тут же растеклась по груди приятной тёплой волной. Верблюд громогласно расхохотался. Да и кого теперь ему стесняться? Получилось! Правая рука легко и просто приподнялась над телом. Ещё движение… Указательный палец ткнулся в кончик носа. А потом обе руки ухватились за край полукруглой крышки. Верблюд рывком сел прямо.

Первый успех придал уверенности, за спиной будто выросли крылья. То ли компьютер инопланетян удалось надуть, то ли эта внеземная хрень сама решила «исцелить» его — значения не имеет. Надо действовать!

Подобрать ноги и повернуться набок. Теперь встать и… Верблюд в буквальном смысле этого слова вывалился из «малахитовой капсулы». Едва ли не в самый последний миг тело «вспомнило» былые навыки. Верблюд поджал голову и согнулся на манер колеса. Плечи с треском «поздоровались» с «малахитовым полом». Сильный удар стрельнул в голову. Зато спина почти плавно перекатилась. Правая нога согнулась в колене, а левая приготовилась встретить пол.

Что и получилось — Верблюд охнул от боли. Левую стопу будто ошпарило кипятком. Ему почти удалось перекатиться и почти вскочить на ноги. Но не получилось. Верблюд прислонился спиной к «малахитовой капсуле».

Это провал? Ещё какой! Но душа всё равно поёт и танцует от радости, Верблюд улыбнулся от уха до уха. Не так давно даже подобный финт был для него за пределами возможно. Просто не стоит сломя голову беситься от счастья. Очень похоже на то, что компьютер инопланетян «исцелил» его, но сделал это на свой манер. Инопланетная хрень вернула правой руке и ногам былую подвижность, а вот мышечный тонус остался прежним.

Осторожно, будто у него не ноги, а две хрустальные колонны, Верблюд перевернулся на колени. Теперь поставить левую стопу и подтянуться на руках… Получилось! Пусть медленно, с трудом, с матюгами и потом, но Верблюду удалось встать на ноги, на обе ноги.

Возможно, эта инопланетная хрень ещё не настроилась как следует. Левой рукой Верблюд опёрся о крышку «малахитовой капсулы». Атрофия мышц и всё такое. Сейчас он похож на человека, который очнулся после многолетней комы и заново учится ходить. Верблюд выпрямил спину. Главное, удалось обойтись без изнурительного и долгого курса физического восстановления. Дай бог, прокатит и дальше.

Маленький провал с падением на пол изрядно сбил былую эйфорию, но он так и не сумел прогнать её полностью. Да и уверенность только прибавилась. Господи, помоги! Верблюд отпустил левую руку. Тело тут же качнулось вперёд-назад, ступни разъехались в стороны. Но-о-о… Верблюд устоял-таки на ногах.

«Малахитовый компьютер» равнодушно взирает на него зелёной таблицей простенького меню. Надо бы подойти к нему, выбрать игру, персонаж и отправиться в «Другую реальность». Пусть перед тем, как лечь в «малахитовую капсулу», Верблюд основательно подкрепился, но терять время всё равно не стоит. Не нужно повторять ошибку Вианта Фурнака, который сначала долго не хотел принимать реальность, то есть, виртуальность, а потом потратил кучу драгоценных часов на пустопорожнее блуждание по Стартовому меню. Впрочем, Верблюд опустил правую руку, Вианта можно понять.

Шаг. Ещё один. Ещё… Верблюд вновь опёрся левой рукой о «малахитовую капсулу». Ничтожные три шага, а ноги гудят так, будто пробежал с полной выкладкой не меньше сотни километров. Чуйка подсказывает, что нужно немного подождать и перевести дух. Раз компьютер инопланетян произнёс «А», в смысле, исцелил его, то обязательно скажет и «Б», в смысле, настроит возможность ходить на своих двоих.

Верблюд поднял правую ладонь к глазам. Даже не верится! Пальцы послушно сжались в кулак, а потом без всяких проблем разжались. Ощущения реальней некуда. В голове до сих пор не укладывается, что он в виртуальном мире. Теперь понятно, почему Виант Фурнак не сразу принял виртуальность, ведь он был полностью здоров, когда попал в Стартовое меню. В отличие от предшественника, перед Верблюдом постоянно маячит очень даже серьёзное доказательство нереальности происходящего — он может просто ходить. Ладно, хватит болтать с самим собой.

Шаг. Ещё шаг. Наконец-то! Верблюд навалился всем телом на панель под «малахитовым компьютером». Прогресс налицо — два шага дались значительно легче. Мышцы больше не гудят как после сотни с полной выкладкой. Как будто просто прогулялся по лесу налегке с десяток километров. Ладно, что там, Верблюд поднял глаза на широкий экран. Впрочем, «Другая реальность» подождёт. Очень хочется проверить ещё одно предупреждение. Верблюд развернулся на месте, панель упёрлась в поясницу.

Шаг. Ещё шаг. И ещё. Получилось! Верблюд самодовольно улыбнулся. Тело больше не колбасит на ходу, а ноги не разъезжаются. Он вполне может передвигаться на своих двоих. До пика былой физической формы, когда он мог с тяжеленным рюкзаком на спине прошагать без отдыха хоть двадцать километров, хоть сорок, вряд ли дойдёт. Но и того, что есть, уже достаточно.

Ни аппаратов для слежения, ни кабелей нет и в помине. Некоторые капсулы закрыты, как и прежде. А вот и входная дверь, точнее, то, что от неё осталось. Виант Фурнак не соврал — входная дверь превратилась в барельеф. Вот и не верь глазам своим. Верблюд дотронулся кончиком пальца до бывшего косяка. Правдоподобие поражает. Тогда, Верблюд развернулся на месте, барельеф на противоположной стене должен превратиться в дверь.

Новый переход через всю «малахитовую комнату» дался без былого напряжения. У противоположной стены Верблюд не удержался и слегка подпрыгнул. Ноги чуть гудят как после основательной утренней пробежки, но былой слабости уже нет. А барельеф и в самом деле превратился в дверь. Между «малахитовым косяком» и «малахитовой дверью» можно заметить щель. Пусть очень тонкую, но уже точно не монолитный камень.

На обратном пути Верблюд заглянул в собственную капсулу. Так и есть — обе кнопки на рельефе кистей превратились в камень. Вот таким ненавязчивым образом компьютер инопланетян дал понять, что обратной дороги нет.

Пусть «малахитовый компьютер» ожил, однако функции «хранитель экрана» у него нет. Зелёная таблица меню так никуда и не делась. Точно в центре экрана мигает прямоугольный курсор. Верблюд осторожно толкнул указательным пальцем шарик-манипулятор, курсор тут же сместился в сторону. Маленькая кнопка рядом с шариком должна быть аналогом левой кнопки на манипуляторе «мышь». В принципе, для работы вполне достаточно. А большая кнопка, Верблюд скосил глаза, станет активной, когда он выберет игру и персонажа. Но это будет несколько позже.

Да-а-а… Верблюд качнул головой, вот где пригодился дитарский язык. Если Виант Фурнак пялился на строчки и зелёные буквы как баран на новые ворота, то сейчас их вполне можно прочитать.

Первая строчка сверху: «Выберите игру». Верблюд опустил глаза. В таблице и в самом деле активна только одна игра, самая первая. Вот такое очень тонкое издевательство — предложить выбор при полном отсутствии выбора.

«Ядерный конфликт» — единственная доступная игра. В соседней гораздо более просторной ячейке описание. Верблюд сощурил глаза. А вот и недостатки «дистанционного обучения» дитарскому языку. Слова, вроде как, знакомые, но описание игры всё равно придётся расшифровать. Виант Фурнак вынес из «Другой реальности» основательную базу дитарского языка, только он весьма переиначил её на свой лад.

Ладно, это технические трудности. Суть первой игры в том, что игрок попадает на Ксинэю накануне глобальной ядерной войны. Если верить описанию, то ему кровь из носа нужно убраться в реальность до начала этой самой войны, либо пережить её, а уже после выйти в реальность. Верблюд поморщился. От такой откровенности аж мороз по коже. Только, опять же, выбора нет. А что ниже?

Вторая игра называется не менее оригинально — «Выжженные земли». Это, это, Верблюд машинально зашевелил губами, очень похоже на постапокалипсис. Да, точно он. «Ядерный конфликт» закончился, Ксинэя в радиоактивных руинах, несколько основных очагов возрождения человечества, которые, вот же хрень, враждуют между собой. Ещё что-то о биотехнологиях и… Верблюд наклонился ближе к экрану, что-то о поломанных компьютерах. Хотя, если судить по контексту, вместо «поломанный» может быть «тронутый», «сумасшедший», «неисправный».

Впрочем, хрен редьки не слаще. Верблюд протёр кулаками глаза. Это либо реальная история инопланетян, либо у них очень больная фантазия. Ну а третья игра? Верблюд вновь сощурился.

Да-а-а… Верблюд аж крякнул от досады. Если описание первых двух игр худо-бедно понять можно, то третья…. Что-то вроде «от планеты», или «вне Ксинэи». Зато легко узнаются фразы «социальный кризис», «тяжёлая экономика», «суперболезнь» и-и-и… Вишенка на торте, «полицейское государство», ну или «тоталитарное».

Верблюд распрямил спину. Очень интересный набор слов и выражений. Если прикинуть, то название третьей игры можно перевести как «Буйное внеземелье». Разбираться с описанием четвёртой игры расхотелось вовсе.

Ну и забавы, прости господи. Верблюд тряхнул головой. На них можно смело ставить метку «80+», ибо только старый маразматик со справкой добровольно полезет в мир, где царит хронический экономический кризис, эпидемии то и дело косят людей, а без специального разрешения властей нельзя даже сходить в туалет.

Ладно, проехали. Шарик-манипулятор легко провернулся, курсор приблизился к нижней части полосы прокрутки. Верблюд нажал на маленькую кнопочку. Список игр послушно уплыл вверх. Всего их двадцать, максимум, тридцать. Что там написано в описании — лучше не знать, а то обед в желудке ещё как следует не переварился. за то только что подтвердилось ещё одно наблюдение Вианта Фурнака — знания, те самые технологии сверхпроводников и электромагнитное оружие, нужно заработать потом и кровью, а потом вовремя унести ноги.

Таблица-меню послушно прокрутилась вниз. Прямоугольный курсор осторожно наполз на крайнюю правую ячейку в самой верхнее строке. Надпись «Ядерный конфликт» тут же окрасилась в бледно-зелёный цвет. Осталось подтвердить выбор. Эх, Верблюд коротко выдохнул, была не была! Указательный палец утопил маленькую кнопочку.

На экран тут же выскочила надпись: «Подтвердите выбор». Верблюд навёл курсор на левое слово «Да». Надпись тут же пропала. Вместо неё появилась ещё одна зелёная таблица. Только на этот раз сверху другое пояснение: «Выберите персонаж».

Невероятно! Верблюд тихо выдохнул. Это, всё-таки, правда. Ему сотню раз рассказывали, что его ждёт, как войти в «Другую реальность». Однако, где-то там, на самом дне души, плескалось банальное неверие. А всё из-за источника информации, одного-единственного источника информации. Соврать для красивого словца у Вианта Фурнака получилось бы вряд ли, а вот напутать — это запросто. Только что рухнула самая последняя, самая тайная надежда.

Верблюд тихо вздохнул. Он входит в игру так, как в неё вошёл Виант Фурнак. Значит, ему и в самом деле придётся столкнуться с ядерной войной. С тем самым кошмаром, одна мысль о котором уберегла СССР и США от прямого столкновения во время Карибского кризиса. Как ни странно, забитые под завязку ядерные арсеналы и в самом деле поспособствовали сохранению мира на Земле. Пусть хрупкому, но, всё же, миру. А в «Ядерном конфликте» этот самый хрупкий мир будет разбит, причём грубо, внезапно и бог знает по какой причине. Вианту Фурнаку так и не удалось выяснить, на кой хрен два блока вцепились друг другу в глотки ядерными клыками. От волнения и осознания на лбу выступили капельки пота, Верблюд машинально смахнул испарину рукавом. И ему, чёрт побери, придётся принять участие в этом, этом, прости господи, ядерном безумии.

Впрочем, какая разница? Верблюд вновь поднял глаза на экран. Он уже в игре, соскочить не получится. Не стоит даже пытаться. Виант Фурнак пробовал, ничегошеньки у него не получилось.

Ладно, что там? Глаза торопливо пробежались по строчкам и ячейкам второй таблицы. Да-а-а…, Верблюд недовольно поджал губы. Это в реальности казалось, будто он основательно выучил дитарский язык. На практике многочисленные пояснения приходится не сколько читать, а дешифровать, по отдельным словам и предлогам угадывать смысл описаний. Впрочем, грех жаловаться — у Вианта Фурнака не было и этого.

В главном предшественник оказался прав: пол персонажа можно выбрать. Мужчины и женщины чередуются между собой. Первым идёт солдат, причём, если не облажаться с переводом, пехотинец. Ну или десантник, даже спецназовец. В общем, кто-то, кому по должности полагается бегать по месту боя и стрелять во всё, что шевелится. Ниже тоже солдаты, но, скорее, пилоты, водители, операторы различных военных комплексов. В общем, тот, кто управляет боевой техникой. Ещё ниже потянулись учёные, инженеры, какие-то непонятные специалисты. Ближе к концу подростки и даже дети. Верблюд улыбнулся, что интересно, в последней строчке и в самом деле нашлась крыса.

Верблюд усмехнулся, может, и в самом деле пойти по уже проторённой дорожке? Хотя не стоит, прямоугольный курсор торопливо отскочил от крайней правой ячейки выбора. Питаться позавчерашними гамбургерами, закусывать свежими картофельными очистками и бить морды альфа-самцам как-то не хочется. Совсем-совсем не хочется. Илья Шантыгин, штатный лингвист «Синей канарейки», много-много раз предупреждал, что «Другая реальность» — слишком реалистичная игра. Коли уже в Стартовом меню компьютер инопланетян «исцелил» его, то будет очень глупо бегать на четырёх лапах, когда у него появилась долгожданная возможность ходить на своих двоих. Так что крыса отпадает. Тогда кого же выбрать? Верблюд вновь уставился на длинный список персонажей.

Многочисленные описания помогли понять самое главное — базовые принципы. Пол — это ладно, по вкусу. Гораздо важнее возраст, который прямо влияет на время нахождения в игре. Если выбрать подростка, а то и ребёнка, то и прожить в «Другой реальности» придётся не один десяток лет. Пока ещё юноша возмужает, окончит школу, институт и выполнит главное задание. В пояснениях так и пишут: «Мальчик, школьник, будущий солдат», или «Девочка, подросток, будущий инженер». Если выбрать взрослого, солдата или инженера, то прожить доведётся гораздо меньше, но и знаний утащить с собой в реальность доведётся гораздо меньше.

Выбор профессии зависит от личных наклонностей игрока. Так, задание «Солдат» не обещает быть слишком интеллектуальным. Это, скорее, выжить и дойти. Только выживать придётся непосредственно на поле боя, а проходить его же. У инженера, тем паче учёного, шансов схлопотать пулю в голову гораздо меньше, но и ума для подобных персонажей требуется гораздо больше. Верблюд закатил глаза, ну и задачка. Так, кого же выбрать? Самое паршивое, нигде нет конечного задания. В смысле, что конкретно придётся сделать или до какой степени дойти.

Может, выбрать солдата? Верблюд тут же прогнал список персонажей до самого верха. Если разобраться, то это его основная профессия. «Войска дяди Васи» — это вам не хухры-мухры. Только, только…. Верблюд оглянулся. Пятая и шестая «малахитовые капсулы» в дальнем ряду. Два старших лейтенанта, Калабин и Володин, очень даже вероятно, что выбрали именного этого персонажа и застряли в «Другой реальности» надолго и конкретно. Так, может, попробовать иной путь?

Перед глазами во второй раз замелькали строчки с персонажами. Впрочем, список можно существенно сократить. Так, становиться женщиной он не собирается. При всём уважении и любви к прекрасной половине человечества, усложнять себе жизнь лифчиками и гигиеническими прокладками не хочется. В принципе, можно смело отбросить детей и подростков. Как-то не хочется вновь носить школьный ранец или страдать юношескими прыщами. Крысу, Верблюд невольно усмехнулся, тем более нужно исключить.

Из-под нижнего края экрана вылезла очередная строчка. Это мужчина, взрослый — уже хорошо. Профессию можно перевести ка-а-ак, Верблюд наморщил лоб, как «жилец». Или «живун»? Нет, не то, скорее, это «выживальщик». В общем, тот, кто не просто живёт, а стремится выжить. Причём он штатский, а не военный. Это, скорей всего, плюс. Описание можно перевести примерно так: «Взрослый мужчина, выживальщик».

Интересное дело, Верблюд выпрямил спину. В США полно так называемых выживальщиков. Или, как они сами себя называют, сурвайлисты. Можно смеяться, можно крутить пальцем у виска, однако эти люди на полном серьёзе готовятся к концу света. Причём не только к классической ядерной войне, но и химической, бактериологической и вплоть до зомби-апокалипсиса. Верблюду как-то довелось смотреть по телевизору одного такого сурвайлиста из США. Если коротко, маразм полнейший. Американец, конченый индивидуалист, на самом деле рассчитывает пережить конец света в одиночку. Но это ладно, у каждого свои тараканы. Очень похоже на то, что и в «Другой реальности» можно выбрать выживальщика.

Пальцы нервно забарабанили по панели с кнопками и шариком-манипулятором. Верблюд отвёл глаза в сторону. Конечно, очень глупо надеяться пережить ядерную войну в одиночку. Тут нужен коллектив. А это, как минимум, пять-шесть взрослых здоровых людей, которые умеют держать оружие в руках. Впрочем, Верблюд усмехнулся, а почему бы и нет?

Все без исключения военные подчиняются вышестоящим начальникам. Вряд ли в «Ядерном конфликте» он сразу станет генералом. В виртуальном мире Ксинэи его звание майор цены не имеет, дай бог, если компьютер инопланетян накинет на погоны хотя бы пару лычек. Инженеры и учёные в той или иной мере люди тоже подневольные. И вот на таком невесёлом фоне штатский выживальщик обладает очень большим преимуществом — он свободен, у него гораздо больше возможностей для манёвров. В описании так и сказано: «выжить», а не перебить всех врагом и босса локации в придачу.

Ладно, пусть будет выживальщик. Прямоугольный курсор замер на крайней правой ячейке выбора. Выживальщик тут же окрасился в зелёный цвет свежей травы. А вдруг? Левая рука судорожно хлопнула по кнопке. Хватит! Хватит кормить червяка новыми сомнениями. Так и сдохнуть недолго, причём прямо в Стартовом меню. «Другая реальность» — компьютерная игра. Как у компьютерной игры все её персонажи равноценны и отличаются друг от друга только разными наборами плюсов и минусов.

Сейчас будет вход в игру. От волнения дыхание сбилось. Верблюд уставился на большую кнопку. Она вот-вот должна засветиться. Останется нажать на неё и-и-и… Какого хрена? Почему не светится?

Вот зараза! Верблюд тихо ругнулся. На экране появилось третье меню, третья таблица выбора. О подобном Виант Фурнак не предупреждал. Самая верхняя строчка гласит: «Выберите вариант». Господи, Верблюд закатил глаза, опять выбирать! Опять долгие раздумья и сомнения. А куда он денется с подводной лодки?

Это, это… Глаза пробежались по строчкам, Верблюд недовольно поджал губы. Это никуда не годится. Ему предлагают выбрать либо девятьсот тысяч эсконов (местная валюта, поди) и год на подготовку; либо шестьсот тысяч эсконов и два года на подготовку; либо триста тысяч эсконов и три года на подготовку. Вот такой своеобразный выбор уровня сложности: либо куча бабла и мало времени, либо мало бабла и куча времени. Ну и промежуточный вариант заодно.

Не было печали, Верблюд наморщил лоб. То, что предлагают деньги — это плохой признак. Да, деньги — сила. С большими деньгами много чего можно наворотить. Но-о-о… Словно в первый раз Верблюд уставился на правую ладонь, да и дрожь в ногах почти прошла. В игре он стал полноценным человеком, за какие-то пятнадцать минут тонус мышц восстановился практически полностью. А что его ждёт после выхода в реальность? Очень хочется надеяться, что он так и останется полноценным человеком. А если нет? Если его снова ждёт инвалидная коляска? Увы, такова жизнь — всегда приходится готовиться к наихудшему варианту.

«Другая реальность» предложила ему три года на подготовку. Если разобраться, это же три года мирной жизни как минимум. Три года он сможет жить как полноценный человек. Пусть «Другая реальность» игра, зато она слишком, если не сказать чересчур, реальная. Как самая настоящая реальность, если верить Вианту Фурнаку. Это же, Верблюд нервно сглотнул, такой соблазн.

Деньги? Что деньги? Деньги можно раздобыть: заработать, взять кредит, украсть, наконец. А вот время — ресурс абсолютно не возобновляемый. Так пусть у него будет три года, целых три года, полноценной жизни. Прямоугольный курсор переместился в правую самую нижнюю ячейку выбора. Левая рука тут же хлопнула по маленькой кнопке.

Поперёк экрана выплыла надпись: «Подтвердите выбор». Да чтоб вас. Верблюд навёл курсор на «Да». Теперь точно всё — большая кнопка засветилась, выпуклый крест будто налился силой. Была не была! Верблюд от души треснул по ней кулаком. Хватит мучить самого себя сомнениями. И-и-и… Ничего не изменилось.

Твою дивизию! Верблюд хлопнул сам себя по лбу ладонью. Инопланетяне устроили последнюю проверку выбора. Большая кнопка не просто самая большая, а ещё и самая тугая. Верблюд навалился на неё обоими руками. Хотя интересно, как быть в случае, если игрок всё же передумал в самый последний момент? Нехотя, будто на долгую и мучительную казнь, большая кнопка с выпуклым крестом пошла вниз. Щелчок. Большая кнопка почти слилась с панелью. Широкий экран тут же погас. Верблюд перевёл дух, выбор сделан и обмену не подлежит. Стоп, Верблюд оглянулся, а как же те двое добровольцев?

Николай Павлович лично предупреждал, что в «Другой реальности» вполне может быть возможность попасть к двум застрявшим игрокам. Ведь командная игра очень хорошо вписывается в логику «Другой реальности». Верблюд тряхнул руками. Только, увы, такого выбора у него не было. Он и без того едва ли не до дыр рассмотрел все три таблицы. Там точно не было возможности присоединиться к двум застрявшим. Может быть, повезёт в следующий раз?

Дверь, что в реальности была барельефом, распахнута настежь. Верблюд остановился на пороге. И в самом деле кажется, будто смотришь в аквариум, где вместо воды налит свет, такой жидкий свет. Только стекла нет и быть не должно. Указательный палец без малейших проблем погрузился в жидкий свет. Вот и рука нырнула по самый локоть, и вновь никаких проблем. Жидкий свет на ощупь вообще никакой. Он хоть и белый, но совершенно не жжёт. Правда, почему-то руку по самый локоть не видно. Не иначе, это ещё одно виртуальное чудо.

Всё, как и рассказывал Виант Фурнак. К чёрту сомнения, к чёрту страхи. Верблюд шагнул прямо в белый жидкий свет. Бог знает почему, но инопланетяне выбрали именно такой способ войти в игру. Шаг, другой. В реальности на настольную лампу смотреть больно, а тут белый свет струится перед глазами и всё равно не больно. Верблюд наклонил голову. Странно? Теперь можно рассмотреть собственное тело. Зато, Верблюд оглянулся, начисто пропал тёмный прямоугольник входной двери. Последняя мысль, сознание вырубилось будто по щелчку пальцами.

Глава 7. Сожрать кактус

Резкий толчок. Будто кто-то схватил его за шкирку и основательно встряхнул. Верблюд тут же распахнул глаза.

— Твою дивизию! — сдавленный крик сам собой сорвался с губ.

Мышцы тут же напряглись, по мозгам ударил адреналин. Где? Где противник? Верблюд крутанул головой. Рядом! Рывок назад. По затылку словно долбанули лопатой. Сила воли буквально в последний, в самый последний, момент перехватила контроль над телом. Верблюд глухо вскрикнул от напряжения, но удержал-таки руки на месте.

— Вы плохо чувствовать себя?

— Чего? — Верблюд часто заморгал.

Рядом, на соседнем удобном кресле, сидит женщина лет пятидесяти. Такая приятная, аккуратная дама, которая и не думает превращаться в бабку. На плечах зелёная кофточка, а под ней обычное платье нежного нефритового цвета. Широкий пояс подчёркивает довольно-таки стройную талию.

— Плохо чувствовать себя? — глаза женщины недовольно сузились.

Что за хрень? Верблюд нахмурился. Что это за женщина и почему она так странно говорит? Будто не на русском. Стоп! Да это же дитарский. Тот самый язык, что ему пришлось учить последние четыре месяца. Он, Верблюд скосил глаза в сторону, в игре. В том самом «Ядерном конфликте».

Мысль о конфликте, да ещё ядерном, словно ковш ледяной воды за шиворот. Верблюд тряхнул головой. Да, он в игре и общается с живым человеком, с приятной дамой, межу прочим, молчать невежливо.

— Благодарю, — в памяти с трудом всплыло нужно слово на дитарском. — Прошу прощения, дурной сон.

Сработало, женщина тут же успокоилась и уставилась в экран перед собой, точнее, в спинке переднего кресла. Верблюд перевёл дух. Это надо же было так отреагировать, будто он вновь боевой офицер ВДВ в тылу врага. Получилось бы очень нехорошо распустить руки, тем паче кулаки. В бытность десантником он легко ломал доски в пару сантиметров толщиной. Но, Верблюд вытянул шею, где же он? Куда «Другая реальность» забросила его?

Два ряда высоких удобных кресел. По правую руку овальное окно, точнее, иллюминатор. За чуть выгнутым стеклом во все стороны белесая пустыня облаков. Через проход ещё два ряда удобных кресел. Скорей всего, это самолёт, самый обычный самолёт. Верблюд хмыкнул. Довелось в своё время полетать и на пассажирских авиалайнерах, а не только на военно-транспортных.

В салоне царит относительная тишина. Лишь где-то рядом гудят мощные движки. Тело едва-едва улавливает вибрацию. Но звукоизоляция у местного самолёта это что-то с чем-то. В тишине салона без проблем уснёт даже самый капризный младенец. Только самолёт этот не совсем обычный.

Даже в самых пузатых Аэробусах только один салон. В смысле, Верблюд поправил сам себя, обычно видны иллюминаторы с обоих бортов авиалайнера, хотя самих салонов может быть несколько и на разных уровнях. Здесь же иллюминаторы исключительно с правой стороны. С левой тянется сплошная стена, причём высокая и прямая. А дальше, Верблюд чуть приподнялся в кресле, проход. Мужчина в коричневом пиджаке с заплатками на локтях вышел из полукруглого прохода из соседнего салона? Местный самолёт разделён перегородкой? Только зачем? Но и это ещё не всё. Верблюд вновь выглянул в овальный иллюминатор.

Ого! Где-то над горизонтом светит Солнце, точнее, Таяна, местная звезда. За бортом точно день. Однако планета внизу похожа на гигантский шар, можно легко заметить её кривизну. Да и небо над самолётом насыщенного чёрного цвета. Звёзды сияют так, будто сейчас ночь. Объяснение может быть только одно — самолёт летит на охренеть большой высоте, километров двадцать-тридцать. Может быть? даже все сорок-пятьдесят. Земные самолёты так высоко не летают. Да и самолёт ли это? Больше похоже на стратоплан.

Пробуждение вышло весьма бурным, Верблюд улыбнулся собственным мыслям. Эмоции фонтаном. Он среагировал как боевой офицер на задании, будто поутру проснулся по среди стойбища душманов. Вот почему дёрнулся от женщины на соседнем кресле как чёрт от ладана. Да ещё, Верблюд повернул голову, славно припечатался затылком об иллюминатор. Это ладно. Вон, Вианта Фурнака в первую минуту в «Другой реальности» чуть собака не слопала, причём в прямом смысле.

«Другая реальность» и в самом деле реальней некуда. Верблюд пощупал подлокотники, спинку кресла перед собой и прохладный иллюминатор. От кончиков пальцев до плеча слово проскочила электрическая искорка, так захотелось хотя бы мельком дотронуться до соседки слева. Только лучше этого не делать. Она хоть и не в парандже, а губы ярко подкрашены, но бог его знает, какие на Ксинэе царят общественные нравы. Вдруг у соседки слева в изящной дамской сумочке припрятан кинжал для защиты её женской чести и достоинства. Ещё ткнёт ненароком и будет в своём праве.

Верблюд скосил глаза вниз. От лёгкого костюма стального цвета, что был на нём ещё в Стартовом меню, не осталось и следа. Вместо него на плечах чёрная куртка с молнией и парой нагрудных карманов. А брюки, пальцы пробежались по коленям, очень похожи на джинсы. Ткань точно такая же плотная и слегка шершавая. На ногах что-то вроде кед, скорее, кроссовок, но тоже чёрного цвета. Правда, Верблюд склонил голову, от носков до пяток протянулись две красные линии. Если подумать, то на нём прикид простого работяги. Одежда вряд ли стоит кучу денег и уж точно не модельная, зато в ней удобно чинить машину, копать яму или убирать снег.

Вот ты какая виртуальная реальность, аж в голове не укладывается. Верблюд тупо уставился в иллюминатор. Не будь он последние два года прикован к инвалидному креслу, то ни за что бы не поверил, будто здесь и сейчас он оказался в компьютерной игре. Всё кажется, что облака внизу вот-вот разойдутся, и он увидит знакомые ещё со школьных уроков географии очертания Европы, или Азии, Африки, либо одной из Америк.

Под самолётом облака и в самом деле разошлись. Верблюд буквально ткнулся носом в иллюминатор. Внизу, на зелёной глади океана, острова, большой архипелаг. Дальше на юг большим ломтем выделяется край материка. Только, только… Только память напрасно пытается вспомнить географическую карту Земли. Ничего похожего на Землю. Вот ещё одно более чем очевидное доказательство, что он в игре. Вот и соседку слева едва удалось понять, а всё потому, что она обратилась к нему не на «крысином диалекте», а на живом, если так можно выразиться, дитарском языке.

Белесая пелена вновь затянула зелёную гладь океана. Как хорошо, что он очнулся на борту самолёта на огромной высоте. У него есть время элементарно осмотреться, собраться с мыслями и придумать план действий. Только, Верблюд нахмурился, какие у него могут быть действия, если он ничегошеньки не знает ни о цели игры, ни как из неё выбраться. Он даже понятия не имеет, как его зовут, откуда он, куда летит и что вообще имеется в его распоряжении.

Он сидит в самолёте, скорей всего, в салоне второго класса, однако его положение можно смело сравнить с участью Робинзона Крузо, когда героя Даниила Дефо морской прибой выбросил на берег необитаемого острова. Невольное веселье словно острая шутка в скучном шоу, Верблюд улыбнулся. Ну а раз такое дело, то не помешает осмотреть себя ещё раз, выяснить, чем его снабдила судьба, ну или «Другая реальность». Верблюд опустил глаза. Тем более во внутреннем кармане куртки что-то есть, что-то плоское и тонкое. Очень похоже на смартфон.

Стальная молния тихо взвизгнула, когда Верблюд потянул плоский язычок вниз. А во внутреннем кармане и в самом деле нашёлся смартфон, да ещё в жёстком чехле с откидной крышкой. Правда, сам чехол изрядно потёрт. Сквозь мягкую светло-коричневую обивку местами проступил яркий металл. Модель смартфона явно неновая и немодная. Впрочем, это прорыв. На Земле сотовые телефоны давно превратились в едва ли не обязательный атрибут современного человека. Да, прожить без сотового можно, только очень муторно.

По словам Вианта Фурнака, который сумел первым вернуться в реальность и не умереть, Ксинэя очень похожа на Землю. Раз её населяют точно такие же люди, Верблюд покосился на соседку слева, то и многие бытовые привычки и действия должны быть похожи на земные аналоги. Например, сотовый телефон часто бывает своеобразным отображением его владельца.

Указательный палец проскользнул по тёмному экрану — ничего. Может, попробовать иначе? Верблюд повернул смартфон боком. Так и есть — на торце имеется маленькая прямоугольная кнопочка. На экране появился символический беленький замок. Указательный палец торопливо ткнулся в тонкую дужку. Получилось, вместо символического замка появился рабочий стол приятного синего цвета. Правда, со значками различных приложений на его «столешнице» негусто. Верблюд ткнул маленькую плоскую кнопочку на торце ещё раз, экран смартфона тут же погас. Понятно, с этим разобрались.

Когда-то на Земле у Верблюда был подобный гаджет. Только, увы, здешний смартфон — одно сплошное разочарование. Обивка жёсткого чехла потёрта во многих местах, зато информации в его памяти как у только что купленного. Список контактов девственно чист, фотографий нет, лишь несколько простеньких игр типа «Тетриса».

Указательный палец в задумчивости завис над символом в виде сине-зелёной планеты, что медленно вращается вокруг вертикальной оси. Это должен быть выход в ИПС, Информационная планетарная сеть, местный аналог Интернета. Только щёлкать по нему пока не стоит.

На всякий случай Верблюд убрал указательный палец от экрана. Сейчас ему нужно разобраться с самим собой. Вряд ли местный Интернет подскажет ему его имя, а также цель игры. А вот содрать кучу эсконов, местных рублей, за доступ в местную планетарную Сеть борта самолёта на огромной высоте в тридцать-сорок километров — это запросто. Нет, ИПС пусть подождёт, никуда он не денется.

Метод научного тыка — самый эффективный научный метод. Пускай надписи на дитарском языке более-менее понятны и так, однако Верблюд всё равно принялся копаться в папках, что нашлись в памяти смартфона.

Первый заметный улов принесла папка под названием «Билеты». В ней всего один файл «Ниберуна — Гаочан, самолёт». Когда Верблюд щёлкнул по нему указательным пальцем, то тут же появилась дополнительная информация. Это и в самом деле билет на самолёт, только электронный. В коротком пояснении указан пункт назначения: государство Юрания, город Гаочан. Но, опять же, Верблюд недовольно скривился, сами по себе эти названия ничего ему не говорят. Хотя сама Юрания где-то там мелькала в описании мира Ксинэи. А вот Гаочан точно всплыл в первый раз. А как пользоваться этим билетом? Ещё один очень интересный вопрос.

Самым многообещающим показался «Кошелёк». Ещё там, в Стартовом меню, Верблюд выбрал триста тысяч эсконов и три года. А сколько на самом деле в его распоряжении? Указательный палец ткнулся в символ кошелька. На экране тут же появилось требование ввести личный идентификатор, рядом призывно замигал небольшой красный прямоугольник.

Какой ещё личный идентификатор? Верблюд машинально потёр пальцем лоб. На пароль из набора некоторого количества символов не похоже, нет клавиатуры. Тогда что?

Верблюд, словно баран на новые ворота, уставился на мигающий красный прямоугольник. Если рассуждать логически, то это должно быть что-то, что всегда с ним. Например, Верблюд развернул перед глазами правую ладонь, отпечаток пальца. Только какой? Самый вероятный кандидат — правый указательный. Верблюд тут же ткнул им в мигающий прямоугольник.

Смартфон тихо пискнул, будто обрадовался. На экране появился размер текущего счёта — точно триста тысяч эсконов, местных рублей. И ни одной копейкой, точнее, дуэсконом, меньше. Интересный расклад, Верблюд нахмурился. Деньги придётся тратить на повседневные нужды. Зато в момент нарисовался план действий: прибыть на место (где бы этот Гаочан не находился), снять жильё и найти работу. Это самое главное, чтобы тупо не проесть все триста тысяч. Со всем остальным можно и нужно будет разобраться позже.

Ничего более интересного в смартфоне не нашлось. Разве что Верблюд походу дела запустил несколько полезных функций типа фотоаппарата, он же видеокамера, навигатор, блокнот и что-то там ещё из мелочей. Чтобы разобраться с этим «богатством» нужно будет заглянуть в ИПС.

Негусто, честно говоря, Верблюд запихнул смартфон обратно во внутренний карман куртки. Хотя, улыбка тут же растянула губы от уха до уха, ведь в его распоряжении имеется так называемый внутренний интерфейс игры. И как о таком можно было забыть?

Удобное кресло с широкими мягкими подлокотниками располагает ко сну. Верблюд устроился поудобней, но до сна ещё далеко. Теперь немного расслабить глаза, расфокусировать взгляд… Отлично! Перед ним будто развернулся прозрачный экран. В самом верху завис белесый круг. Верблюд мысленно щёлкнул по нему, белесый круг тут же разросся во весь экран.

Это, это… Верблюд на миг задумался, очень похоже на виртуальный компас, как его назвал Виант Фурнак. Стрелка в виде прямого угла показывает точно вперёд, значит, самолёт несёт его точно к месту назначения. Это хорошая новость. В верхнем правом углу перемигивается ряд символов. Да это же здешние цифры, обратный отсчёт. Верблюд напряг память, до места назначения осталось больше десяти тысяч километров. В запасе часа три-четыре будет. Хотя, если прикинуть, с какой скоростью улетают километры, часа два, вряд ли больше.

В левом нижнем углу ещё ряд цифр. Это уже время, причём тоже обратный отсчёт. Час точно местный, ибо в земном часе не бывает семидесяти девяти минут и восемьдесят пять секунд. Ну да, Верблюд улыбнулся, в местных сутках всего десять часов, зато минут целых сто. Да ещё в каждой минуте по сто секунд. Вот почему час на Ксинэе длится примерно два и четыре десятых земных часа. Неудобно, конечно же, но привыкнуть всё равно придётся. Только, Верблюд нахмурился, что это за обратный отсчёт такой?

Виртуальный компас превратился вновь в маленький белесый круг в верху экрана. Верблюд мысленно щёлкнул по иконке в нижнем правом углу. О-о-о! Громкий выдох. То, что надо! Перед внутренним взором развернулась энциклопедия игры. Вот где должны быть ответы если не на все вопросы, то на добрую их часть. Глаза тут же заскользили по иконкам и строчкам.

Виант Фурнак много рассказывал об устройстве энциклопедии «Другой реальности». Он так часто пользовался ей, так часто читал её от скуки во время долгих перегонов, что едва ли не выучил её наизусть. В самую первую очередь Верблюд залез в раздел карт. Облом. Перед глазами блестит яркая точка и ничего более. Страх и раздражение словно стадо колючих ёжиков прокатились по рукам и груди. Неужели сломалось? Только этого не хватало.

Так, это, должно быть, значки изменения масштаба. Верблюд тут же принялся «щёлкать» по кнопке «плюс». Короткое путешествие закончилось двумя тёмными кругами. Почти тёмными.

А-а-а… Вот оно в чём дело: лишь на очень большой карте полушарий Ксинэи можно заметить очертания тех самых островов и части материка, что он успел рассмотреть в разрыве облаков. И ещё тонкая белая линия. Вот почему на первой карте он ничего не увидел — самолёт на ней не отображается. С таким же успехом можно пройтись по земле с закрытыми глазами. Виант Фурнак предупреждал: на карту попадает то и только то, что удалось узреть своими собственными глазами.

Следующий эксперимент — попробовать увеличить один из островов. Фокус не удался. Уже на втором приближении вид с огромной высоты рассыпался на квадратные пиксели. Такое бывает, если на экране компьютера очень сильно увеличить цифровую фотографию. Увы. Узнать, какие на берегу находятся домики, не получится. Для этого нужно пройтись по берегу или рядом с ним.

Площадь разведанной территории практически равна нулю. Но на практически тёмном фоне западного полушария пульсирует красный круг. Маленький такой, едва заметный. Однако, если прикинуть, то самолёт летит точно в его направлении. Это должно быть место назначения. Только, увы, и оно залито чёрным «туманом войны». Подробности придётся разглядывать на месте.

Во вторую очередь Верблюд нашёл описание цели игры. Внутренний интерфейс свернулся в один момент. Родной трёхэтажный едва не разлетелся по сонному салону второго класса. Зубы очень вовремя едва не откусили кончик языка.

— Простите, — Верблюд повернулся к соседке слева. — Дурной сон. Опять.

Соседка слева бог его знает что думает о странном попутчике с его дурными снами, который дёргается и едва ли не орёт благим матом. Плевать. Верблюд вновь развернул внутренний интерфейс игры. Увы, нет, всё правильно.

«Другая реальность» и в самом деле игра коварная, о чём Виант Фурнак предупреждал не раз. Так-то оно, конечно, да, Верблюд знал, что ему придётся выживать, раз уж в качестве персонажа он выбрал выживальщика. Это так. Только, как-то «по умолчанию», он предполагал, что выживать ему придётся в лесу, в горах, в пустыне, на необитаемом острове, наконец. Однако из всех возможных вариантов «Другая реальность» подкинула наихудший — город. Не-е-е, ещё хуже — на пятачке радиусом в десять километров посреди мегаполиса. Гаочан, куда летит самолёт, и есть тот самый мегаполис. Выделенная локация находится в одном из его районов.

Кошмар наяву, Верблюд отвёл глаза, внутренний интерфейс тут же свернулся. Да, это в мирное время жить в мегаполисах одно сплошное удовольствие. Большие города предоставляют большие возможности для выбора работы, развлечений, связей, места жительства и много чего ещё. Но они же враз превращаются в бетонные бесплодные пустыни, едва гаснет электричество. Толпы голодных горожан в сто крат хуже стай голодных волков или львов. Когда начнётся ядерная война, на улицах Гаочана развернётся филиал ада. Самые глухие джунгли, самая безводная пустыня или самые холодные горы и те гораздо больше подходят для выживания. Но это ещё не все дурные новости. Верблюд вновь развернул внутренний интерфейс игры.

Задание разбито на три пункта. Первое самое простое — прибыть в выделенную локация вовремя. Вот что значит обратный отсчёт — это часы, что отпущены ему на дорогу. Не дай бог опоздать, тогда включится штрафной счётчик: каждый прожитый за пределами локации час автоматом накидает три штрафных часа.

Второй пункт самый сложный — прожить три с половиной года в выделенной локации. Причём из них первые три мирные, а половинка последнего — после начала ядерной войны. Иначе говоря, ему предстоит пережить в мегаполисе шесть самых трудных месяцев. Цивилизацию на Ксинэе тряхнёт более чем основательно. Какое там тряхнёт! Верблюд мысленно махнул рукой. Она будет почти уничтожена.

Специальная сноска расстроила окончательно. В течение этих трёх с половиной лет он не имеет право покидать выделенную локацию от слова «совсем». Наказание — всё тот же штрафной счётчик в тройном размере. Будет очень и очень обидно обменять хотя бы один час мирной жизни на целых три после ядерного армагеддона.

Третий пункт напряг больше всего — проследовать к точке выхода. Очень хочется надеяться, что он будет не труднее первого, но «Другая реальность» игра коварная. Как бы последний пункт по сложности не переплюнул два первых вместе взятых. Ведь двигаться к точке выхода придётся уже после того, как планета переживёт ядерное безумие. К этому моменту больше не будет ни самолётов, ни поездов, ни регулярного автобусного сообщения. Не факт, что удастся воспользоваться хотя бы автомобилем. Да и где гарантия, что не придётся пробираться через радиоактивные развалины в скафандре высшей степени защиты. Одному из добровольцев как раз «повезло» умереть от убойной дозы радиации.

От таких мыслей кровь стынет в жилах, а ноги покрываются инеем. Верблюд передёрнул плечами. Да, его учили выживать не только в диких джунглях и в раскалённой пустыне. Наставники в Рязанском воздушно-десантном училище более чем основательно поднатаскали его в выживании на случай ядерной войны. Только до сих пор эти знания были чисто теоретическими. Максимум, чего реально приходилось опасаться, так это слезоточивого газа вместо настоящего ОВ во время практических занятий по химической и радиационной защите. Ну и в ОЗК (общевойсковой защитный комплект) побегать довелось. Как же без этого. До реальной практики дело не дошло, ни разу, и слава богу.

Ладно, хрен с ним, отступать всё равно поздно. Придётся жрать этот кактус и делать вид, что он обалдеть какой вкусный. Что там ещё? Легенда — очень хорошо.

Виант Фурнак прошёл «Ядерный конфликт» в образе крысы. Ну а крысам паспорт не полагается. Виант Фурнак благополучно прожил вне общества людей. Скорее, под ним. Верблюд выбрал человека. Новость, что ему не придётся жить на нелегальном положении, обрадовала, да ещё как.

Имя «Другая реальность» оставила прежним. Его так и зовут Геннадий Григорьевич Мастэн. Родом он из города Хартаг, что находится в государстве Тунара на материке Юлан. В общем, не жилось ему в родном Хартаге, вот он и решил перебраться на более тучные хлеба в Гаочан. Чтобы на новом месте можно было обустроиться с наибольшим комфортом, он продал свой дом и автомастерскую, маленькую совсем. Вот таким образом ему удалось «заработать» триста тысяч эсконов. Из образования у него окончена средняя государственная школа и то, что можно перевести как «начальное профессиональное образование».

Да-а-а…, Верблюд криво усмехнулся, с таким багажом знаний и в самом деле только колёса у машин менять, да царапины на кузове шпаклёвкой замазывать. Инженером на какой-нибудь завод его точно не возьмут. Впрочем, чего и следовало ожидать. Ксинэя, если верить Вианту Фурнаку, несколько более продвинутый мир. Это как пригласить на современный «АвтоВАЗ» инженера из конца девятнадцатого века. С механикой гость из прошлого худо-бедно разберётся, а вот с электронными контролерами он точно сядет в лужу.

Теперь понятно, почему недоступны другие игры. По времени действия они отстоят ещё дальше в будущее. Человеку из прошлого адаптироваться в них будет ещё сложнее. Если продолжить аналогию с современным «АвтоВАЗом», то талантливый мастер-каретник из шестнадцатого века окажется на нём в положении гастарбайтера из очень бедной и очень отсталой страны, да ещё родом из самого глухого аула.

Ладно, образование дело наживное. Подучиться можно и нужно будет. Личная легенда весьма объёмная. Ещё глубже пошли имена родителей, друзей, номер школы, адрес прежнего места жительства и много чего ещё. Приятно, конечно, осознавать, что «Другая реальность» весьма основательно встроила его в игру. Можно не опасаться даже самых суровых проверок и самых пристальных расспросов. Тут, главное, самому что-нибудь не напутать и не переврать.

Ничего более существенного в энциклопедии игры не нашлось. Если, конечно, не считать подробного списка вещей, которыми его снабдили. Оказывается, когда он садился в самолёт, то сдал багаж. В энциклопедии нашлась фотография большой синей сумки на колёсиках. Причём давно не новая и обшарпанная. Впрочем, грех жаловаться: зубная паста, щётка, мыло и запасные трусы лишними не будут.

И последнее открытие. Часы во внутреннем интерфейсе игры показали текущую дату: 12 сентября 8310 год, 2-й рабочий день. На Ксинэей нет ни понедельников, ни пятниц, ни воскресений, только рабочие дни с первого по седьмой и три выходных. Да и названия месяцев, если разобраться, просто отражают земные аналоги и не более того.

Сама дата по-своему очень примечательная. Виант Фурнак запомнил, что ядерное безумие на Ксинэе началось как раз 13 сентября 8313 года. Само событие радовать не может, зато точная дата даёт важное преимущество. Нужно будет использовать его с толком.

— Вода, холод, еда, сахар.

Приятный женский голос оторвал от размышлений. Верблюд раскрыл глаза, внутренний интерфейс игры тут же свернулся. Слова и звуки дитарского языка всё ещё режут слух, но понять можно. По проходу между рядами кресел очень даже сексапильная стюардесса в синей юбке и блузе толкает перед собой тележку на колёсиках. Желудок тут же заурчал от предвкушения, Верблюд молча сглотнул. Последний раз плотно пообедать довелось достаточно давно, ещё в реальности. А тут, понимаешь, столик перед стюардессой заставлен разноцветными бутылками и коробочками с пакетиками. Наверняка там прохладительные напитки, чипсы, орешки. Особенно приглянулась тёмная бутылка с металлической ребристой крышкой — сто пудов, там пиво.

— Что будете брать? — тележка с едой и напитками остановилась возле соседки слева, сексапильная стюардесса ослепительно улыбнулась.

— Вода холодная имеется? — соседка слева тут же села прямо.

Верблюд скосил глаза. Весьма похоже на то, что соседка слева собирается что-то купить. Это очень хорошо. Как раз подобные бытовые мелочи из рук вон плохо прописаны в рассказах Вианта Фурнака.

— Конечно, — левая рука стюардессы с длинными наманикюренными ногтями пробежала по бутылочным горлышкам. — Вам какую?

— «Бурджан» — соседка слева показала пальцем на голубую бутылку с белой крышкой.

Наманикюренные пальчики стюардессы пробежались по небольшому экрану в ручке тележки. Соседка слева положила на маленький свободный пятачок на столешнице свой смартфон. Ага! Верблюд сощурил глаза. Уже ясно, что сейчас произойдёт. Жаль, невозможно толком разглядеть маленький экранчик перед стюардессой.

Точно! Женщина приложила к экрану своего смартфона правый мизинец. В ответ гаджет тихо пискнул. Соседка слева тут же подхватила бутыль с питьевой водой. Верблюд вытянул шею. Ну точно! На том месте, где лежал смартфон, нарисован жёлтый стилизованный кошелёк. Вот теперь понятно, как на Ксинэи люди совершают покупки. Как говорится, добро пожаловать в мир победившего безнала.

Нечто подобное существует и на Земле. Смартфон соседки завязан на её электронный кошелёк. От неё самой потребовалось подтвердить списание некой суммы с её счёта. А в качестве личного идентификатора она выбрала правый мизинец. Ну а правый указательный палец наверняка идёт «по умолчанию».

— Пить, кушать? — сексапильная стюардесса выразительно уставилась на Верблюда.

— Нет, благодарю.

Всего два слова дались с большим трудом. Верблюд тихо вздохнул. Тележка стюардессы заставлена всякими вкусностями. Было бы здорово хлебнуть пивка и закусить солёными орешками. Но нельзя.

Отказ ничуть не расстроил сексапильную стюардессу. Столик покатился дальше по салону.

— Вода, холод, еда, сахар, — приятный женский голос будто напускает чары.

Желудок разочарованно заурчал. Как бы не хотелось чего-нибудь съесть и выпить, только от покупок лучше воздержаться. Раз Ксинэя в бытовом плане очень похожа на Землю, то и закуска на борту самолёта наверняка стоит в разы дороже. Придётся потерпеть. Верблюд вздохнул. Вот когда он окажется в Гаочане, вот тогда и только тогда можно будет купить хоть ту же питьевую воду, солёных орешков, булочек или пиво. Простой здравый смысл подсказывает, что эти же самые продукты в каком-нибудь магазине на земле обойдутся в разы дешевле.

Стройные ножки стюардессы укатили тележку дальше по салону. Последнее, что удалось заметить, как мужская волосатая рука подхватила с тележки ту самую тёмную бутылку с металлической ребристой крышкой. Нет в жизни справедливости, Верблюд отвёл глаза, его пиво выпьет кто-то другой.

Холодный рассудок празднует маленькую победу, а на душе всё равно грустно и тоскливо. И кушать хочется, и шикануть страшно. Очень страшно раньше времени растратить все деньги. Ладно, Верблюд поднял голову, чтобы дурные мысли не пачкали мозги, эти самые мозги нужно чем-нибудь занять. А вот и отличный способ. Соседка слева опустошила голубую бутылочку почти на треть и вновь уставилась в экран перед собой. Грех не последовать её примеру. Верблюд пошарил глазами. На спинке кресла перед ним, рядом с экраном, в небольшом кармашке, нашлись наушники. Маленькая прямоугольная кнопочка на тонком ободке разблокировала экран.

Выбор фильмов очень радует. Небольшая настройка, Верблюд поводил пальцами по экрану. Лучше взять что-нибудь для детей. Например «Энигель — волшебная птичка». Руки вставили наушники. Больше сказочного сюжета интересен живой дитарский язык. До посадки самолёта осталось часа два. Будет не лишним потренироваться хотя бы в восприятии дитарского на слух. От «крысиного диалекта» нужно избавиться как можно быстрее.

Глава 8. Городская агломерация

Фильм о похождениях волшебной птички Энигель пришёлся очень кстати. Пусть до полного и окончательного изучения дитарского языка, мягко говоря, ещё далеко, но процесс пошёл. Верблюд не зря считает себя полиглотом. Знать язык противника, бывает, жизни подобно. Да и недаром говорят, что трудно выучить только первые два иностранных языка. Освоить третий и последующий гораздо легче и быстрей.

Не меньше часа, земного часа, Верблюд старательно, почти шёпотом, повторял слова и фразы из детского мультика. Волшебная птичка Энигель оказалась ещё та болтушка. Прогресс налицо, мозг перестраивается прямо на ходу. Пусть и в виде «крысиного диалекта», но Виант Фурнак вынес в реальность весьма солидную базу дитарского языка. По крайней мере, Верблюду не придётся специально изучать его. Тех слов, что он знает, вполне хватит для бытового общения. Единственное, нужно подправить произношение.

— Внимание, — по салону самолёта разлетелся приятный женский голос, Верблюд тут же поднял голову. — Уважаемые пассажиры, просьба вернуться на свои места и пристегнуться. Наш авиалайнер начинает снижение. Скоро окончание полёта.

Объявление завернуло на второй круг. Как обычно, не все пассажиры понимают с первого раза. Верблюд тут же отключил экран, наушники вернулись в маленький кармашек возле него. Вот-вот начнётся более интересное кино. Через две минуты самолёт и в самом деле пошёл на посадку. Верблюд прилип к овальному иллюминатору. Высота убывает с поражающей скоростью. Того и гляди, пассажирский лайнер начнёт снижаться как боевой транспорт перед выбросом десанта.

Волшебная птичка Энигель отдыхает. От восторга дух захватывает! Чёрное небо с россыпью звёзд буквально на глазах наливается синевой. Самолёт принялся слой за слоем протыкать ватные облака. Вот внизу раскинулась безбрежная гладь зелёного океана. Хотя не совсем уж и безбрежного. Прямо по курсу показался берег. Точнее, большой полуостров. Немного овальный залив глубоко вдавлен в этот самый полуостров. Тонкая синяя лента реки будто змея впилась в него зубами.

Самолёт, или, всё же, стратоплан, вошёл в плотные слои атмосферы и сбросил скорость. Ближе к заливу река разбилась на несколько рукавов. Несложно насчитать, Верблюд нахмурился, три, нет, четыре острова. Вот уже можно рассмотреть кварталы огромного города. Два острова у кромки залива наполовину залиты зеленью лесов, зато остальные два по самую маковку застроены высокими зданиями.

Несомненно, когда-то Гаочан зародился именно на этих четырёх островах. Но с той поры существенно разросся и разжирел. Городские кварталы расползлись по берегам реки. Вдоль ниток дорог, словно метастазы, выросли города-спутники и посёлки. Лишь где-то там дальше, выше по течению реки, природа, леса, болота и небольшие холмы, сумели бросить вызов городской агломерации и занять круговую оборону.

Хреново, Верблюд тихо вздохнул. Вид с огромной высоты начисто убил хорошее настроение и оптимизм. Гаочан — какой же он гигантский. Много людей — много проблем. Очень много людей — очень много проблем. Сама собой дорисовалась вторая часть плана. После того как он устроится на работу и обустроится, нужно будет найти надёжное убежище, в идеале подземное. Да, именно так, Верблюд машинально кивнул. Только в хорошем укромном месте у него появится реальный шанс тупо отсидеться, когда этот бетонный оазис приятной и комфортной жизни превратится в бетонную пустыню голода, смерти и беззакония.

Самолёт плавно свернул в сторону, кварталы Гаочана и его спутников осталось за левым бортом. Впереди показался аэропорт. Широкие и очень длинные взлётно-посадочные полосы окружены пятачками стоянок, рядом вспомогательные постройки и вышки. Главное здание аэропорта широким прямоугольником протянулось вдоль левой полосы. Причём, Верблюд вытянул шею, кажется, к нему вплотную примыкает железная дорога и автомобильная трасса. Но вот самолёт развернулся ещё раз, здание аэропорта исчезло из вида.

Ого! От удивления Верблюд захлопал глазами. Местные самолёты только в самых общих чертах напоминают привычных земных братьев. На многочисленный пятачках-стоянках застыли настоящие монстры. Местные самолёты выполнены по схеме «крыло». Фюзеляжа как такового нет. Центральная часть лишь плоским бугорком выделяется на фоне одного широкого крыла. Верблюд оглянулся. Теперь понятна особенность конструкции этого салона. Так-то не помешало бы сходить на разведку, да только теперь поздно. Очень похоже на то, что за той прямой стеной находится ещё один пассажирский салон с рядами кресел. А над головой, Верблюд поднял глаза, ещё один салон, а то и сразу несколько. Местные самолёты не только летают очень высоко и очень быстро, но и берут на борт гораздо больше пассажиров. Цивилизация на Ксинэе и в самом деле несколько более продвинутая, чем на Земле.

Самолёт легко тряхнуло, когда шасси где-то под брюхом коснулись бетона взлётно-посадочной полосы. Ещё минут десять громада самолёта маневрировала по широким дорожкам. Ну впрямь как бегемот на сцене театра. Но вот стюардесса пригласила пассажиров на выход.

Дверь, широкий люк с закруглёнными углами, словно яркий портал в другой мир. На пороге Верблюд на миг остановился. Грудь наполнилась свежим воздухом Ксинэи. На удивление, он и в самом деле свежий и очень даже приятный на «вкус».

— Не останавливайтесь, — нетерпеливый возглас будто толкнул в спину.

Лишь на бетоне стоянки Верблюд сумел глянуть на самолёт со стороны. Это и в самом деле громадина. Сразу по трём трапам спускается куча людей. Мужчины, женщины, дети. Кто-то сонно потягивается, кто-то с интересом оглядывается по сторонам. Ребятня скачет от восторга. Просторный автобус довёз Верблюда и прочих пассажиров до здания аэропорта.

Паспортный контроль стал первым серьёзным испытанием. Верблюд изрядно понервничал пока стоял в очереди к большому стеклянному кубу. Но обошлось. Работница таможни, опрятная женщина лет сорока в серой униформе, всего лишь попросила Верблюда глянуть в прибор для считывания радужной оболочки глаз и положить обе ладони на сенсорную панель. Не прошло и секунды, как таможенный компьютер удовлетворённо пискнул.

Переполненный радостью, будто он только что выиграл миллион. Верблюд вышел в главный зал аэропорта. Приятно, очень приятно, осознавать, что ты полностью вписан в местный мир, в местную юридическую систему. как-никак, а он только что прилетел из соседнего государства. Пусть и союзного, но всё равно другого.

Изнутри огромное здание аэропорта на удивление напоминает земной аэропорт. Несколько уровней, тёмные эскалаторы, большие информационные щиты, в просторном зале ряды кресел для ожидания. Ну и, конечно же, люди, много людей. Очень хорошо знакомая суета большого транспортного узла, который не ведает покоя ни днём, ни ночью. Яркие красные стрелки и надписи подсказали, где искать свой багаж. С чёрной транспортёрной ленты Верблюд подхватил большую синюю сумку на колёсиках.

И что теперь? Верблюд потащил следом за собой сумку на колёсиках. Полёт закончен. Время на то, чтобы прийти в себя и осмотреться, тоже вышло. Теперь ему предстоит действовать самостоятельно, как говорится, на свой страх и риск. В задумчивости Верблюд остановился. Недалеко от него широкие стеклянные двери ведут из просторного зала на улицу. Множество людей снуёт туда-сюда, автоматические створки не успевают закрыться и лишь бессильно дёргаются туда-сюда на четверть в распахнутом состоянии.

Нет, покидать аэропорт ещё рано. Рядом, вдоль стены, тянется вереница торговых автоматов. То, что нужно, Верблюд направился к ним. Пусть ещё в реальности он основательно перекусил, но с тех пор прошло много часов. В аэропорту цены, конечно же, выше, чем в самых обычных городских магазинах, но всяко меньше, чем на борту самолёта на высоте в тридцать-сорок километров. Да и кушать страсть как хочется. Эмоции и масса новых впечатлений высосали из тела кучу сил.

На панели чёрно-синего автомата с надписью «Минеральная вода» Верблюд набрал заказ. Смартфон опустился на небольшую подставку, на которой нарисован хорошо знакомый стилизованный жёлтый кошелёк. Сердце сжалось от ужаса, а «жаба» заверещала недобитым слоном, когда такая красивая, такая приятная сумма в триста тысяч эсконов мигнула и уменьшилась на целых пятьдесят дуэсконов. Из хромированного лотка Верблюд вытащил полуторалитровую пластиковую бутыль. Одна радость — в самолёте точно такой же пузырь обошлась бы в полновесный эскон, а то и в два полновесных эскона.

Пластиковая пробка тихо хрустнула. Первый же глоток приятно смазал горло и ухнул в желудок. Это даже интересно, Верблюд закрутил обратно на горлышко пластиковую пробку. На вкус вода самая что ни на есть обычная, прохладная и освежающая. Лишь только сейчас можно понять, до какой же степени «Другая реальность» реальна. Зрение, слух, тактильные ощущения. Но вкус и приятная тяжесть в желудке — это высший класс, выше некуда.

Живительная влага помогла принять решение: прежде, чем куда-то бежать, идти, ехать, не помешает оглядеться и определиться. Да и любопытство не даёт покоя. Недалеко от торговых автоматов тянется ряд свободных кресел. Недолго думая, Верблюд присел на ближайшее.

Хороший выживальщик должен обладать душой Плюшкина (в благородном смысле). В глубине диких джунглей из старой консервной банки может получиться отличный нож. А в знойной пустыне из заношенной фуфайки можно соорудить тюрбан для защиты головы от Солнца. Пусть аэропорт Гаочана ни разу и ничем не напоминает ни джунгли, ни пустыню, но провести ревизию личного имущества лишним не будет. Верблюд придвинул ближе синюю сумку на колёсиках.

Стальная молния с визгом застегнула синюю сумку. Ничего сверхъестественного, всё точно по списку из энциклопедии игры. Обычный набор обычного работяги — трусы три штуки, носки три пары, кусок мыла, шампунь в плоской бутылочке, рубашка, две футболок и запасные брюки. Ни хорошего пистолета, ни одного ножа в синей сумке не оказалось. Тем более было бы наивно найти толстую пачку наличных. На Ксинэе давно победил безнал. Придётся зайти с другой стороны.

Окончательная и безоговорочная победа безналичных расчётов возможна только при тотально развитом местном Интернете. Из внутреннего кармана чёрной куртки Верблюд извлёк смартфон. Здесь, на земле, ИПС не должен быть дорогим. Тычок по иконке в виде планеты. Первым «по умолчанию» очень кстати загрузился поисковик. Самая верхняя ссылка привела на местный аналог «Википедии», ещё лучше.

Гаочан, карта. Верблюд улыбнулся. Да это точно он. Река Нинхая тремя отдельными рукавами впадает в Сегарского залив. А вот и те четыре больших острова, что удалось рассмотреть ещё через иллюминатор стратосферного самолёта. На левом берегу от устья Нинхаи широким серым пятном выделяется Промышленный порт. Весьма похоже на то, что порт Гаочана очень большой и очень загруженный. По другую сторону от устья находится Сегарская военно-морская база ВМФ Юрании. Верблюд нахмурился, это плохо. Гаочан — сам по себе отличная мишень для ядерного удара. А шарахнуть по военно-морской базе хотя бы одной хотя бы самой маленькой атомной бомбочкой сам бог велел.

Указательный палец подвигал карту Гаочана туда-сюда. На душе легче не стало, скорее, наоборот. Это действительно мегаполис. Да, городские кварталы густо облепили берега Нинхаи, но сам мегаполис похож на кляксу на полу. Многочисленные пригороды, города-спутники и дачные посёлки тянутся к центральной части словно металлические опилки тянутся к магниту. Вот и количество жителей Гаочана, точнее, его агломерации — двенадцать миллионов человек. По местным меркам, это очень много, даже слишком много. На более развитой Ксинэе процесс дезурбанизации зашёл гораздо дальше, чем на Земле.

Да, кстати, в энциклопедии игры что-то было сказано о выделенной локации. Верблюд расфокусировал взгляд. Во второй раз распахнуть внутренний интерфейс игры получилось несколько легче. Вот и раздел карт. Великолепно! Верблюд улыбнулся. Недолгий полёт над Гаочаном чуть-чуть разогнал «туман войны». Впрочем, при более крупном масштабе изображение городских кварталов опять рассыпалось на пиксели. Увы, использовать карту для прогулок по улицам всё равно не получится. Тут надо ножками, ножками, на своих двоих.

Зато можно понять, что это был за красный пульсирующий кружок. Это та самая выделенная локация, где ему предстоит прожить три с половиной года. Что, что, а локация отлично видна на карте во внутреннем интерфейсе игры при любом масштабе.

Глаза устали, Верблюд невольно мигнул. Внутренний интерфейс игры тут же свернулся. Впрочем, не страшно. Зато, зато… Точно! Глаза едва не проткнули смартфон. Выделенная локация находится в восточной части Гаочана. Западный край чуть-чуть залезает в какой-то парк. Это, Верблюд напряг зрение, Солёный парк. Причём довольно большой. Восточный край почти выходит на берег Нинхаи. Как и следовало ожидать, большую часть выделенной локации занимают городские кварталы. Прости господи.

Ладно, с этим разобрались. Теперь описание. С ним сложнее, Верблюд нехотя зашевелил губами. Буквы знакомые, слова знакомые, а вот техника чтения хромает на обе ноги. В общем, смысл следующий: Гаочан является административным центром Гаочанского графства. Или области? Верблюд на миг оторвал глаза от смартфона. В общем, административный центр довольно крупной территориальной единицы.

Что самое интересное, исторически Юрания сложилась как островное государство. Основная часть её территории находится на Юранских островах. Это несколько дальше на северо-восток от Сегарского залива. Гаочанское графство (пусть будет графство) единственное находится на материке Алуна и занимает почти весь Берунский полуостров. Южный берег графства омывает Ноянский океан, а северный — огромный Гунарский залив, что далеко и глубоко вдаётся в северо-восточный берег материка Алуна. Как несложно догадаться, Гаочан, и Гаочанское графство в целом, это форпост Юрании на материке. Причём весьма богатый и развитый.

И последнее, что имеет смысл отметить: Юрания состоит в Лиге свободных наций. Как бы выразился дед-коммунист, Верблюд попал к капиталистам. Если верить рассказам Вианта Фурнака, Лига свободных наций, или сокращённо ЛСН, они же легионеры, давно противостоит Федерации социалистических республик, сокращённо ФСР, они же федералы. Именно эти два блока через три года развяжут ядерную войну на уничтожение. Надо будет выяснить, что стало столь весомой причиной столь яростной ненависти. А причина должна быть весьма и весьма весомой, раз правители обоих блоков всё же решились нажать на «ядерные кнопки».

Глаза пробежались по новостному сайту. На всякий случай Верблюд нашёл и заглянул на ещё парочку. Пусть читать с непривычки тяжело, но, как говорится, процесс пошёл. Не «крысиный диалект», а правильный дитарский язык уже начал оседать в голове. Но это ладно.

Через полчаса Верблюд оторвал взгляд от смартфона. Странно? Он специально искал новостные сайты, у которых главным направлением была бы не «звёздная пурга» и быт, а политика и экономика. Но и у подобных новостных сайтов половина статей посвящена звёздам шоу-бизнеса, несчастным случаям, просто курьёзам и проколам политиков. Если же судить чисто по новостям политики, то на Ксинэе намечается разрядка. По крайней мере, главы ФРС и ЛСН не обвиняют друг друга в хакерских атаках, во вмешательствах в выборы и не вводят друг против друга санкции. Скорее, наоборот. В СМИ то и дело мелькают статьи о совместных научно-технических проектах и культурных мероприятиях. А в двух новостях мелькнуло предложение о смягчении визового режима между двумя блоками.

Всё это очень и очень подозрительно. Верблюд поднял голову. По ту сторону огромного во всю стену окна люди спешат по своим делам. Возле входа в здание аэропорта жёлтые такси то и дело высаживают пассажиров и тут же принимают новых. Тем более не будет лишним выяснить, из-за чего же началась ядерная война. Одно дело, когда два блока точат друг на друга ножи, и совсем другое, когда едва ли не целуются взасос.

Ладно, Верблюд тряхнул головой, как бы то ни было, а пора двигаться дальше. Точнее, в выделенную локацию, чтоб её. А то очень не хочется менять хотя бы один час мирной жизни за её пределами на три штрафных по среди ядерного пепелища. Лучше не опаздывать, Верблюд рывком поднялся на ноги.

Большие автоматические двери, выход на улицу, рядом совсем. Рука сама подхватила ручку сумки на колёсиках, а ноги сами направились было в сторону прозрачных дверей. Стоп! Верблюд замер на месте. Где-то в описании мелькнуло, что Гинский аэропорт (где он не так давно приземлился) принимает не только самолёты. Заодно он является транспортным узлом. Здесь же, в главном здании, можно сесть на пассажирский поезд или автобус. Такси, конечно, это комфорт, но и лишние расходы.

До Гаочана примерно двадцать километров. Самый простой и дешёвый способ добраться до него — пригородный поезд. Большие надписи со стрелками тут же подсказала, в какой именно части просторного здания находятся железнодорожные кассы. Возле высокого информационного табло Верблюд на минуту задержался. В принципе, как и следовало ожидать: буквально через каждые тридцать-сорок минут в Гаочан отходит электричка. Примерно так можно перевести фразу «поезд ближнего сообщения». И вряд ли это паровоз или хотя бы тепловоз.

Большая зелёная надпись «Кассы» нашлась недалеко от высокого информационного табло. Только, Верблюд в растерянности замер у стены, касс как таковых вообще нет. Подсознательно он ожидал увидеть ряд привычных кабинок с крепкими стёклами, где симпатичные кассирши продают бумажные билеты на все поезда по всем направлениям. Как бы не так! Под надписью «Кассы» нашлись широкие столбы с информационными экранами. Впрочем, ничего страшного, Верблюд придвинул ближе сумку на колёсиках, нужно просто немного постоять и понаблюдать за другими людьми.

Ага! Вот как оно делается, Верблюд кивнул. На его глазах пять человек купили билеты. Пусть пункт назначения разглядеть не удалось, зато удалось понять самое главное — как покупать эти самые билеты. Ничего сложного. Если коротко, мир победившего безнала в очередном своём проявлении.

Местные компьютеры гораздо мощнее и без проблем распознают человеческую речь. Верблюд остановился возле информационного экрана и произнёс:

— Билет на ближайший поезд до Гаочана, пожалуйста.

Сейчас на экране должно появиться сообщение о ближайшем поезде. Ничего подобного. Вместо этого информационный экран «задумался». Секунда, другая. К исходу пятой информационный экран разродился голосом заядлого курильщика:

— Повторите запрос, пожалуйста.

Родные трёхэтажные слова едва не сорвались с языка. Верблюд тихо заскрипел от натуги. Будь проклят «крысиный диалект». Это насколько же у него хреновое произношение, что даже местный компьютер «соображал» пять секунд, а после вежливо капитулировал? Только без нервов, Верблюд тихо выдохнул. Нужно попробовать по-другому. Волшебная птичка Энигель, помоги.

— Билет, поезд, Гаочан, — раздельно, как можно более чётко, произнёс Верблюд.

Во второй раз информационный экран задумался ещё дольше, ещё конкретней. Неужели сломался? Верблюд нахмурился. Только этого ещё не хватало. Но нет, в динамике что-то захрипело:

— Вам нужен билет на Гаочан на ближайший поезд? — вместо «заядлого курильщика» произнёс вполне приятный женский голос.

— Да, — Верблюд облегчённо выдохнул.

На экране тут же появилась долгожданная надпись: «Поезд ближнего сообщения № 902, Гаочан, Левобережный ж/д вокзал, 2 час 70 минут. Платформа № 4. Цена — 2 эскона. Подтвердите».

Наконец-то! Оказывается, местные компьютеры всё ещё не могут обойтись без подстраховки живых людей. На маленькую полочку с символическим жёлтым кошельком Верблюд аккуратно опустил смартфон. На экране гаджета тут же появилась та же самая надпись, а под ней призывно запульсировал красный прямоугольник. Верблюд торопливо приложил к нему подушечку правого указательного пальца. Смартфон удовлетворённо пикнул. На информационном экране появилась широкая надпись: «Доброго пути».

И это всё? Верблюд в сомнении оглядел широкий столб с информационными экранами. Не видно никакой щели, из которой должен был бы вылезти билет. Вообще ничего не видно.

— Возьмите, пожалуйста, ваш смартфон, — «заядлый курильщик» вернулся.

Верблюд машинально подхватил с полочки смартфон. А где билет? А как его пропустят на поезд? Хотя… В голове вихрем закружились мысли. Это же вполне логично. Тычок по экрану оживил смартфон. Ага, Верблюд самодовольно улыбнулся, так и есть — его счёт уменьшился ещё на два эскона. А теперь папка «Билеты». Бинго! В папке появился новый файл: «Гинск — Гаочан. Поезд». Двойной щелчок по новому файлу. И вот на экране гаджета появилась полная информация точно такая же, как и на информационном экране: «Поезд ближнего сообщения № 902, Гаочан, Левобережный ж/д вокзал, 2 часа 70 минут. Платформа № 4. Цена — 2 эскона».

Вот как, оказывается, на Ксинэе покупают билеты. Бумага не нужна вообще. По умолчанию все электронные билеты попадают в стандартную папку «Билеты». На экран выведена только пояснительная информация для самого пассажира, а какие-нибудь уникальные коды защиты в «глубине» файла. Тогда… Указательный палец ткнулся в соседний файл «Ниберуна — Гаочан. Самолёт». Ну точно: поверх пояснительного текста в уже использованном билете появилась полупрозрачная красная надпись «Использован». Иначе говоря, пролететь ещё разок из Ниберуна в Гаочан с его помощью не получится. В принципе, билет можно смело удалить, только, пусть пока лежит. Ну это ладно, Верблюд убрал смартфон во внутренний карман куртки, пора на поезд.

До указанного в билете времени осталось пять минут, должно хватить. Верблюд поудобней перехватил ручку синей сумки. Платформы должны быть где-то здесь. Всё те же информационные таблички со стрелочками привели его на железнодорожный вокзал. А он и в самом деле находится под одной крышей с аэропортом. Все пять платформ словно пять тупиков. На самом дальнем замерла самая настоящая электричка. Единственное, цвет другой. Не привычный зелёный с жёлтой полосой, а стальной. Под прямоугольным фонарём отлично виден номер — 902. Да, это та самая электричка.

Двухстворчатые двери вагонов распахнуты настежь. Через широкие окна отлично видно, как пассажиры постепенно усаживаются на кожаные сиденья. А где контролёр? Верблюд нахмурился. Господи? Да сколько же можно мыслить земными шаблонами?

У каждой двери с двух сторон можно легко заметить жёлтые символичные билеты. Пассажиры подносят к ним смартфоны и смело шагают прямо в вагоны. Причём, Верблюд улыбнулся, очень часто женщины даже не вытаскивают свои гаджеты из сумочек, а просто поднимают их к символическим жёлтым билетикам. Просто как три копейки.

В первых вагонах и без него хватает пассажиров. Как-то не улыбается все двадцать километров стоять словно часовой на посту. Верблюд прошёл дальше, едва ли не в конец поезда. Смартфон на секунду замер возле жёлтого символического рисунка. Раздался лёгкий писк, Верблюд тут же шагнул внутрь вагона. В точно назначенное время двери закрылись. Электричка плавно тронулась с места. Верблюд тут же уставился в окно.

Поезд ближнего сообщения быстро выскочил наружу. Здание аэропорта осталось позади. Ещё некоторое время можно было наблюдать, как огромные стратосферные самолёты величественно и неторопливо заходят на посадку, либо, наоборот, набирают высоту. Но вскоре за спиной остались и они. Вдоль железной дороги потянулся привычный ландшафт окрестностей большого города. Посёлки, маленькие городки и отдельные дома то и дело сменяются небольшими лесами и полями. Железная дорога то и дело проходит над автострадами. И машины, очень много самых разных машин. По большей части, конечно же, легковушки, но хватает грузовиков и фур. Верблюд потянул носом, что самое интересное, никаких бензиновых или дизельных выхлопов. Очень похоже на то, что весь без исключения транспорт на Ксинэе работает на электричестве. Даже тяжеленные фуры.

Электричка с шумом пронеслась по очередной эстакаде. Верблюд опустил глаза на дорогу. Ого! А это очень даже интересно. Почти одновременно с электричкой, под эстакаду нырнул целый караван фургонов. Только, в отличие от земных фур, кабин для водителей нет в принципе. Показалось, будто внизу прокатила вереница вытянутых стальных ящиков на колёсах. Единственное, у каждого фургона впереди что-то вроде обтекателя. Но, опять же, ни малейшего намёка на окна.

От усердия Верблюд едва не свернул шею, только, увы, эстакада и трасса быстро остались позади. Вот ещё одно доказательство: по дорогам и трассам Ксинэи вовсю колесят беспилотные фуры. Причём они изначально сконструированы так, чтобы сэкономить на месте для водителя. Впрочем, не исключено, что и большая часть легковушек, что внешне так похожи на земные, тоже могут обойтись без водителя.

Дела… На Земле самые первые беспилотные фуры ещё только-только наматывают первые километры по дорогам общего пользования. Вокруг беспилотных автомобилей кипят шекспировские страсти. Дальнобойщики вполне обоснованно боятся остаться без работы. Да и законодательство, а также прочие правовые нормы и правила, ещё только предстоит разработать и внедрить. Да и инфраструктуру в целом в той или иной степени ещё только предстоит приспособить под беспилотные автомобили.

За окном вновь потянулся лес, Верблюд сел в кресле прямо. Как игроку ему нужно пройти «Ядерный конфликт» до конца, банально выжить и вернуться в реальность. Другой очень важной задачей является поиск этих самых продвинутых технологий. А они есть. Чтобы в этом убедиться, достаточно выглянуть в окно. Это, в самую первую очередь, энергетика. Только недалёкие подростки и продвинутые хипстеры могут думать, будто научно-технический прогресс в первую и единственную очередь определяется объёмом оперативной памяти очередного смартфона от «надкусанного яблока», или количеством пикселей в видеокамерах от того же производителя. На самом деле это не так, далеко не так.

В первую очередь уровень научно-технического прогресса определяется развитием энергетики. Это те самые розетки, что имеются у каждого в доме и к которым всё давно привыкли. Современный мир вращает электричество. И чем больше этого самого электричества, тем быстрее и мощнее «вращение». Вот почему Николай Павлович в первую очередь велел искать информацию о генераторах на низкопотенциальном тепле и высокотемпературных сверхпроводниках. Но и прочие технологии, вроде того же электромагнитного оружия, упускать не стоит. Виант Фурнак прав — именно в поиске продвинутых технологий и состоит соль «Другой реальности».

Электричка постепенно подъезжает к Гаочану. Если бы поезду ближнего сообщения не приходилось бы буквально через каждые пять минут тормозить на станциях, то он сумел бы набрать весьма и весьма приличную скорость. А так кажется, будто электричка еле ползёт, точнее, дёргается, как припадочная.

Чуть прикрыть глаза, Верблюд развернул внутренний интерфейс игры. Стрелка виртуального компаса указывает почти точно по направлению движения электрички. Это хорошо. До выделенной локации осталось чуть меньше десяти километров и часа полтора времени. Правда, это полтора местных часа, земных наберётся несколько больше трёх. А это что за хрень?

От удивления глаза едва не выскочили из орбит, внутренний интерфейс игры тут же свернулся. Верблюд прилип к прохладному стеклу. За окном показались окраины Гаочана, стройные дома в двадцать-тридцать этажей. И над ними гордо возвышается красная стена высотой не меньше трёх-четырёх сотен метров.

Верблюд нахмурился. Что это за архитектурный шедевр такой? Ни о чём подобном в путеводителе по Гаочану ни строчки, ни слова. А такое чудо по определению должно быть указано, но его нет.

— Пожалуйста, скажите, — Верблюд повернулся к мужчине в потёртом пиджаке рядом на соседнем кресле, — что это за красная стена?

Мужчина проследил взглядом за рукой Верблюда. На его лице тут же отразилось непонимание вкупе с раздражением.

— Вон она, — Верблюд вновь показал на стену. — Высокая слишком. Мы приближаемся к ней.

— Нет никакой стены, — сердито буркнул мужчина в потёртом пиджаке и демонстративно отвернулся.

Глупые расспросы лучше не продолжать. Случайный попутчик и так проявил не дюжую вежливость, когда Верблюд обратился к нему на «крысином диалекте». Даже больше — сумел понять, что от него хотят. Единственное, случайный попутчик не видит никакой стены. И это при том, если маленькая сумочка на его поясе не врёт, что он местный житель. Может быть, мужчина в потёртом пиджаке каждый день катается на электричке по знакомому маршруту между аэропортом и Гаочаном. Верблюд вновь уставился в окно. Тем более интересно, что это за стена такая.

Электричка на всех парах несётся прямиком в красную стену. Верблюд нервно облизал губы. Интуиция подсказывает, что лучше всего подождать, пока поезд местного сообщения подкатит ближе. А там видно будет. Однако чем ближе странное сооружение, тем оно больше вызывает вопросов и откровенного недоумения. Если издалека стена была похожа на монолитный бетон, который зачем-то покрасили в красный цвет, то теперь она всё больше и больше напоминает цветное стекло. Сквозь странную стену можно разглядеть высокие коробки многоэтажек. Даже хуже, Верблюд чуть приподнялся над креслом, на повороте стало отлично видно, как железнодорожный путь под прямым углом буквально втыкается в неё. А электричка, между тем, и не думает сбавлять ход.

Только этого не хватало, Верблюд опустился обратно на мягкое кресло. Какой бы правдоподобной ни была «Другая реальность», но она всё равно осталась компьютерной игрой. И, тогда, что это? Сбой? Глюк? Подобные штуки в компьютерных играх встречаются сплошь и рядом. Упорно не верится, будто электричка на полном ходу врежется в эту полупрозрачную стену и на этом игра закончится. А вдруг?

По плечам скатилась нервная дрожь. Верблюд покосился в сторону окна. Странная стена всё ближе и ближе. Первые вагоны уже должны… Красная стена промелькнула мимо окна и осталось позади. Верблюд тут же сел прямо. Сердце вразнос, кончики пальцев покалывает, это как пуля у виска просвистела. Причём, Верблюд сощурился, красная стена была слишком тонкой. Будто и этого мало, она проскочила прямо по салону вагона. Или только показалось?

Левая щека прижалась к оконному стеклу, Верблюд едва ли не до хруста вывернул шею. Ну это вообще ни в какие ворота! Странная красная стена идёт прямо поперёк улиц и будто перечёркивает дома. Даже хуже — беспилотная фура, похожая на светло-коричневую буханку, как ни в чём не бывало проткнула препятствие. Ей навстречу проскочила серая легковушка. Красная полупрозрачная стена идёт поперёк города, однако, на неё никто не обращает внимания, будто не замечает. Верблюд сел прямо, а стена ли это?

Виртуальный мир подбрасывает сюрпризы. Причём ключевое слово здесь «виртуальный». Верблюд торопливо открыл внутренний интерфейс игры. От спешки и волнения виртуальный компас развернулся лишь со второй попытки. Но-о-о… ни призрачной стрелки в виде прямого угла, ни счётчика расстояния больше нет. Лишь в левом нижнем углу продолжает монотонно тикать обратный отсчёт времени.

Твою дивизию, Верблюд улыбнулся от уха до уха, нельзя же быть таким тупым. Он уже достиг выделенной локации, раз ни стрелки виртуального компаса, ни счётчика расстояния больше нет. Для полной и окончательной ясности осталось заглянуть в раздел с картами.

Работа с внутренним интерфейсом игры с каждым разом даётся всё легче и легче. Впрочем, так и должно быть: навыки, условные рефлексы и прочее. А вот и карты. Верблюд уменьшил масштаб. Ну точно! Никакой красной стены как таковой не существует. Это не что иное, как игровая условность. Пусть не самая первая игровая условность, зато самая грандиозная и заметная. Красная стена — граница выделенной локации, где ему предстоит прожить три с половиной года. Причём прожить не просто в кайф, а подготовиться к концу света и пережить его.

Верблюд тряхнул головой, внутренний интерфейс игры тут же свернулся. Вот почему случайный попутчик, мужчина в потёртом пиджаке, не заметил никакой красной стены. Он игровой персонаж. Бот, иначе говоря. Для него границы выделенной локации не существует. А для самого Верблюда, как реального живого игрока, она есть, и за неё лучше не заступать. Это же просто, как и всё гениальное.

Электричка плавно сбросила скорость. Верблюд вновь выглянул в окно. На этот раз железная дорога прошла через городские кварталы. Буквально в сотне метров от рельсов начинаются жилые дома, заводы, фабрики, большие торговые центры и прочие постройки из бетона, стали и силикатных кирпичей. Но вот медленно и величественно электричка вкатила в здание вокзала. Скрип тормозов возвестил об окончании короткой поездки. Верблюд тут же подхватил за ручку большую синюю сумку. Самые бойкие пассажиры уже направились на выход.

В описании Гаочана сказано, что у него два железнодорожных вокзала. Тот, на перрон которого Верблюд вышел из вагона электрички, называется Левобережным. Где-то там, на юго-востоке, находится Правобережный. Как он выглядит — бог его знает. А вот внешний вид Левобережного очень даже замечательный.

Самая главная достопримечательность Левобережного вокзала — это его старина. По местным меркам, его построили века два тому назад, когда в моде была готика. Сквозь полупрозрачную крышу над перронами просвечивают две остроконечные высокие башни из красного кирпича. Стрельчатые окна и многочисленные узоры. Причём, Верблюд сощурился, некоторые из них вырезаны прямо на кирпичах. Вполне возможно, что эти самые стены когда-то коптили паровозы.

Поток пассажиров вынес Верблюда в большой зал Левобережного вокзала. Внутри та же готика из красного кирпича, но уже в более современном обрамлении. Так, под ногами застучал искусственный гранит. Многочисленные торговые автоматы сияют пластиком и разноцветными огнями. На высоких информационных панелях мелькают номера поездов, а также время прибытия или отбытия. Над массивными дверями, что ведут из здания вокзала, висят широкие электронные часы. Верблюд прошёлся по просторному залу. Нужно признать: современность — более чем хорошо, даже со вкусом, вписана в старину.

Как и полагается вокзалам, вдоль стен расставлены ряды кресел для ожидающих. Верблюд тут же присел на ближайшее. Синяя сумка на колёсиках сама заехала под кресло. Вот он и в локации, где ему предстоит прожить три с половиной года. Душа, как говорится, успокоилась. Если следовать правилам хорошего выживальщика, то сейчас самое время подумать о еде, благо полуторалитровая бутыль с водой наполнена примерно на две трети. Ну а коль с цветами и объятиями его так никто и не встретил, то тащить с собой багаж, Верблюд покосился на синюю суму, не имеет никакого смысла. Где-то здесь должна быть камера хранения.

Многочисленные информационные таблички со стрелками привели в автоматическую камеру хранения. Всё как в родной реальности: длинные ряды небольших квадратный ячеек в три уровня. Разница только в том, что работают они по индивидуальному идентификатору. Со счёта исчез один эскон, когда Верблюд запер тяжёлую дверцу и положил смартфон на маленькую полочку с условным жёлтым кошельком. Обидно, конечно же, зато прогуляться налегке будет гораздо приятней. Время ещё не вышло, а раз так, то в голову пришла кое-какая идея.

За дверьми Левобережного вокзала огромный шумный город будто рухнул на него. Верблюд торопливо спустился по каменным ступенькам. Кажется, будто привокзальная площадь стиснута со всех сторон высокими домами в двадцать-тридцать этажей. Они явно построены позже вокзала, зато выдержаны всё в том же красном тяжёлом стиле. Многочисленные легковушки будто крутят хоровод вокруг маленькой немного овальной лужайки. А памятник какому-то государственному деятелю в круглой шляпе будто руководит ими. И люди, тысячи мужчин и женщин спешат по своим делам.

Ещё дальше, ещё выше, господствует красная стена, граница выделенной локации. Похоже, создатели «Другой реальности» специально сотворили её такой высокой, чтобы она было видно из любой точки локации. Эдакий очень тонкий намёк на очень толстые обстоятельства.

Если верить календарю, то сейчас 12 сентября, начало осени. Но всё ещё очень даже тепло. Верблюд неловко поёжился. Его плотная чёрная куртка и джинсы — слишком тёплые. Мужчины вокруг него щеголяют в рубашках и пиджаках. Женщины предпочитают блузки, лёгкие вязаные кофточки без рукавов и футболки. Впрочем, Верблюд мысленно махнул рукой, на него всё равно никто не обращает внимания. Большой город в первую очередь озабочен сам собой.

Стоять на одном месте и пялиться во все стороны глупо. Верблюд неторопливо побрёл в противоположном от призрачной стены направлении. Взгляд упал на табличку на углу ближайшего дома: «Припесочный проспект». Если конечно, он правильно перевёл слово «припесочный». Рядом, по проезжей части, буквально в метре от него, движется и шуршит шинами плотный поток машин. Верблюд потянул носом — ну точно, никаких выхлопов. В это трудно поверить, но вся эта масса машин и в самом деле работает на электричестве. Да и шуму заметно меньше. В общем гаме можно легко различить гудение маленьких, но мощных электродвигателей. И никакого гораздо более привычного тарахтения поршневых движков.

— Твою дивизию, — Верблюд машинально попятился назад.

Рядом, по проезжей части, прошла беспилотная фура. Вблизи это вообще страх и ужас. У железного ящика на колёсах начисто отсутствует кабина. Кажется, будто этой махиной вообще никто не управляет, вот она и катит сама по себе, словно слепой носорог. Фу, Верблюд кисло улыбнулся, пронесло. Беспилотная фура благополучно укатила дальше. Причём большая машина более чем уверенно ориентируется в плотном потоке транспорта. Но это ещё ладно.

Фура, огромная тяжёлая машина, и в самом деле работает на электричестве. Подобное в голове не укладывается. Это какой же ёмкости должны быть аккумуляторы? На Земле нет ничего подобного и даже не предвидится. А то, что есть, годится только для легковушек, для развлечения богатых бездельников и не более того. Здесь же, на Ксинэе, электромобили самых разных размеров давно завоевали все без исключения дороги и улицы. Нужно будет обязательно глянуть в ИПС, местный Интернет. Впрочем, Виант Фурнак предупреждал, что это не особенность игры, а реальность, насколько подобное вообще возможно в виртуальном мире.

К слову, Верблюд вытянул шею, Виант Фурнак рассказывал о ещё одной особенности Ксинэи. В это также трудно поверить, зато легко проверить прямо сейчас. Верблюд свернул в ближайший переулок. Лицо и руки тут же обдало холодом.

И в самом деле буквально у каждого здания из задней стены выходят квадратные вентиляционные короба раструбами вниз. Верблюд поднял голову, он как раз стоит под одной из них. Кажется, будто на тебя льётся холодная вода, хотя на самом деле это всего лишь воздух. И запах весьма специфический, металлический будто. Верблюд торопливо перешёл под следующую трубу — та же картина, если не сказать, что воздух ещё холоднее. Получается, генераторы на низкопотенциальном тепле и в самом деле существуют. Те самые генераторы, что буквально высасывают энергию из воздуха и преобразовывают её в электричество. Разве что, Верблюд ещё раз глянул на вентиляционные короба раструбами вниз, вряд ли каждая такая многоэтажка может обеспечить всех жильцов электричеством исключительно за счёт воздуха. Очень похоже на то, что таким образом владельцы недвижимости хорошо экономят на расходе энергии. Ну а в масштабах планеты получается очень даже нехилая генерация.

Изо рта вырвалось лёгкое облачко пара, Верблюд торопливо выбрался из переулка. Приятное осеннее тепло обняло его словно одеяло. Получается, из «Другой реальности» и в самом деле можно вынести очень даже крутые технологии. Те самые технологии, что на Ксинэе давно и повсеместно распространены и никого не удивляют. А ведь ради обладания только одной подобной технологией, Верблюд обернулся, например, генераторов на низкопотенциальном тепле, на Земле может запросто вспыхнуть Третья мировая война.

Вот она мудрость и дальновидность неизвестных инопланетян. Земля и в самом деле моментально окуталась бы «ядерными грибочками», если хотя бы одна страна заполучила в своё распоряжение те же самые генераторы на низкопотенциальном тепле в виде работающих образцов, схем, чертежей и подробного описания. Это же, прости господи, колоссальное преимущество. Буквально любой эсминец, любой катер получил бы неограниченный радиус действия. При этом на них не пришлось бы ставить громоздкий и далеко не самый безопасный ядерный реактор. Отпала бы надобность в половине электростанций, каждый дом, каждая машина получили бы колоссальную автономность. И никаких запасов бензина и соляры.

А так, как не упирайся, игроки вынесут из "Ядерного конфликта" лишь намёки и расплывчатые описания. В реальности, на Земле, людям самим и только самим придётся проводить полноценные исследования, создавать прототипы и доводить их до промышленного изготовления. А это годы, утечки информации, научно-технический шпионаж и всё такое. Резкого технологического прыжка не будет. Даже Россия, с её то умением хранить секреты ещё со времён СССР, не получила бы слишком явного преимущества перед потенциальными «партнёрами». Всё меньше шанс однажды утром узреть из своего окна ядерный грибок на соседнем дворе.

Верблюд направился по улице куда глаза глядят. На душе черти играют с ангелами в чехарду. Не зря Виант Фурнак предупреждал, что «Другая реальность» — по-своему отличный моральный фильтр. Это даже страшно, очень страшно, Верблюд медленно оглянулся по сторонам. От ужаса сбилось дыхание, а ноги подкосились. Огромный Гаочан живёт своей обычной жизнью. По Припесочному проспекту с шумом проносятся машины. По тротуарам толпы горожан спешат по своим делам. Первые этажи зданий густо облеплены яркими вывесками магазинов и разных контор. И всё, всё это, через каких-то три года обратится в радиоактивный пепел. Верблюд медленно выдохнул. А ему предстоит пережить ядерную войну, пройти через её ужасы.

От буйного воображения картинка окружающей действительности пошла рябью. Верблюд так и замер на месте. Время будто сигануло на три года вперёд. Припесочный проспект враз опустел и вымер. Вместо деловитой суеты и шуршания на проезжей части в два ряда застыли мёртвые легковушки. Лобовые стёкла выбиты, краска оплавилась от высокой температуры. Не сияет и не мигает ни одна вывеска, ни одна реклама, ни одна лампочка. Вместо них пустые глазницы многочисленных окон и распахнутых дверей. Тротуар завален битыми стёклами, рваными пакетами и прочим мусором. И тишина. Мёртвая тишина мёртвого города. Лишь печальный свист ветра, да запах разложившейся плоти и застарелой гари.

Верблюд тряхнул головой. Проклятое наваждение рассыпалось горкой битого стекла. На него тут же обрушились шумы и запахи большого города, живого и вполне процветающего города. Ватные ноги будто нехотя тронулись с места. Тут невольно задумаешься, какие технологии имеет смысл выносить в реальность, а о каких лучше молчать как партизан на допросе.

Шум машин несколько успокоил нервы. Верблюд кисло улыбнулся. Всё не так уж и плохо. По крайней мере, пока. И тут, словно немое напоминание о грядущем, среди домов мелькнула красная призрачная стена. На всякий случай Верблюд остановился на углу какого-то магазина и распахнул внутренний интерфейс игры. Как ни странно, у него более чем достаточно свободного времени. Пусть он уже добрался до выделенной локации, однако обратный отсчёт трёх с половиной лет ещё не начался. У него осталось чуть больше местного часа, или Верблюд скосил глаза, внутренний интерфейс тут же свернулся, около трёх земных часов.

Да ну их всех к чёрту! Злость охватила Верблюда, будто стиснула стальным обручем грудную клетку. В каменных джунглях, на пятачке диаметром в десять километров, ему предстоит прожить три с половиной года. И ладно бы просто прожить. Так нет же — выжить! Хуже всего то, что Гаочан по ту сторону призрачной стены изменится до неузнаваемости. Пусть времени, чтобы выбраться за пределы выделенной локации явно недостаточно, зато никто и ничто не запрещает ему прогуляться по ту сторону призрачной стены. Например, Верблюд вытащил из кармана смартфон, наведаться в центр Гаочана.

Чтобы лишний раз не ползать в ИПС, Верблюд заранее вывел прямо на рабочий стол смартфона иконку с картой Гаочана. Если ей верить, то, указательный палец сдвинул план города, как раз рядом с Левобережным вокзалом находится станция метро. Она так и называется «Левобережный вокзал». От неё до остановки «Площадь величия» буквально рукой подать. Ну а далее до настоящей Площади величия, центра Гаочана, меньше квартала, двух минут пешком.

Заодно, Верблюд вновь сдвинул карту, если пройти через боковые улочки, то можно найти какой-нибудь магазинчик и закупиться едой. Например, двумя пальцами Верблюд уменьшил масштаб карты, сетевой «Гийкан». Рядом с крошечным символом магазина тут же развернулась маленькая рекламная надпись. Вроде как, сегодня хорошие скидки.

На электронной карте Гаочана указаны не только магазины, площади и станции метро. Маленький зелёный крестик на Припесочном проспекте показывает его собственную позицию. Тем лучше, Верблюд развернулся на месте. Если пройти чуть дальше вперёд и свернуть в переулок, то, буквально через пару домов, он наткнётся на ближайший сетевой магазин «Гийкан».

На первом этаже жилой высотки, под красным полукруглым козырьком, большая витрина сетевого магазина «Гийкан». Механическая дверь перед Верблюдом плавно отъехала в сторону. Теперь понятно, за счёт чего именно эта торговая сеть обещает низкие цены. Левая рука подхватила пластиковую корзинку, Верблюд неторопливо прошёлся по торговому залу.

Внешне «Гийкан» похож на самый обычный сетевой магазин. Когда-то, до аварии на мосту, Верблюд часто ходил в подобный у себя в Рязани. Полки с разноцветными пакетами и коробками, холодильники с бутылками, ещё холодильники, но уже горизонтальные с мясом, рыбой и прочими полуфабрикатами. Пусть здесь другой дизайн, но можно легко найти более чем привычные хлеб, молоко, сыр, различные колбасы, конфеты и прочие продукты питания. Выбор нельзя назвать большим, но и сам магазин относится к категории шаговой доступности.

В иной ситуации Верблюд с превеликим удовольствием задержался бы здесь на час. Особенно его поразил прилавок с фруктами и овощами. Голову на отсечение: пластиковые коробки под самую завязку наполнены яблоками, огурцами, помидорами, капустой, морковкой. Отдельно большой стальной ларь с картошкой. Ну неужели на другой планете растут точно такие же фрукты и овощи? Впрочем, Верблюд подхватил связку жёлтых бананов, не иначе, это условность «Другой реальности».

Ладно, нужно спешить, Верблюд опустил связку бананов в корзинку. В подобных магазинах ему и так придётся отовариваться следующие три года. А последние шесть месяцев просто проверять в поисках продовольствия. Верблюд закатил глаза. Господи, что за мысли?

А вот кого в «Гийкане» не видно, так это продавцов. С десяток покупателей с точно такими же пластиковыми корзинками бродят между прилавками с товарами. Если бы не они, то можно было бы подумать, будто «Гийкан» давно заброшен. Три кассы у выхода вообще не предназначены для продавцов. Не видно ни стула, ни даже стола с транспортёрной лентой.

После недолгих раздумий Верблюд опустил в пластиковую корзинку два шоколадных батончиков и булочек в вакуумной упаковке. Последним опустилась уже знакомая бутылка с питьевой водой. На этот раз она стоит всего тридцать пять дуэсконов.

Недалеко от автоматической кассы Верблюд опять замер в нерешительности. Как, это, купить? Под потолком магазина то тут, то там свисают чёрные полусферы видеокамер. Над каждой кассой их вообще по две штуки. Лучше даже не пытаться выскользнуть из магазина в предвкушении халявы. Тогда, как оплатить покупку?

На помощь пришёл универсальный принцип — наблюдай и повторяй. У центральной кассы остановилась женщина в джинсах и безрукавке. Пальчики с красными ногтями быстро пронесли через сканер пару бутылок молока, пачку конфет, булку в полиэтиленовом пакете и ещё какую-то мелочёвку. И самое последнее действие — уже знакомая оплата с помощью смартфона.

Ну правильно, Верблюд остановился у левой кассы, у каждого товара на обёртке в обязательном порядке нашёлся штрих-код. Именно его считывает автоматика кассы. Ну а смартфоном в качестве кошелька пользоваться он уже умеет.

Сладкие батончики с нугой и арахисом, а также спелые бананы, помогли унять голод. Верблюд плюнул на приличия и от души перекусил прямо на крыльце магазина. И плевать, что и батончики, и бананы на деле всего лишь набор нулей и единиц. Оставшиеся продукты аккуратно улеглись в небольшой полиэтиленовый пакет с эмблемой сети «Гийкан». Со временем нужно будет обязательно обзавестись нормальной сумкой с лямкой через плечо.

Вестибюль станции метро «Левобережный вокзал» поразил своей скромностью. Белый потолок, тёмные стены завешаны рекламными щитами и три эскалатора в глубины Ксинэи. Только, только, Верблюд бросил взгляд на широкий столб с надписью «Касса», здесь есть какой-то подвох. Если на Ксинэе так развита автоматизация, то зачем устанавливать отдельную кассу для продажи билетов в метро? На пригородную электричку ещё ладно. Но в метро?

Верный принцип наблюдай и повторяй, Верблюд остановился недалеко от турникета. Ленты эскалаторов уходят на порядочную глубину. Так и есть — основная масса пассажиров просто проносит смартфоны рядом с условным жёлтым билетиком. Причём женщины, как и на вокзале, очень часто даже не вытаскивают смартфоны из сумочек. Объяснение только одно: у тех, кто регулярно пользуется услугами метро, куплены проездные билеты. Верблюд повернул голову, лишь редкие пассажиры останавливаются возле широкого столба с надписью «Касса». Даже из другого конца вестибюля можно узнать привычную процедуру оплаты.

Понятно, Верблюд вернулся к широкому столбу. Автоматическая касса предложила богатый набор абонементов, начиная сразу на год и заканчивая на день. Недолго думая, Верблюд оплатил всего одну поездку.

Подземная часть станции метро если чем и поразила, так это ещё более обнажённым функционалом. От Советского Союза Россия унаследовала хороший обычай украшать подземные станции. Благодаря чему буквально каждая из них превращается в миниатюрный музей. Здесь же, Верблюд покосился по сторонам, серые бетонные стены едва прикрыты тонкими пластиковыми панелями. Единственное, на что не поскупились владельцы метрополитена, так это на рекламу. Словно в художественной галерее абсурда, практически все стены увешаны крикливыми баннерами. Капитализм, одним словом.

Однако без сюрприза не обошлось. Едва электропоезд отошёл от перрона и набрал скорость, как по вагону стремительно проскочила красная призрачная стена. Верблюд торопливо развернул внутренний интерфейс игры. Так и есть — он вновь вышел за пределы выделенной локации. Перед глазами вновь возникла стрелка виртуального компаса и замелькали цифры расстояния.

Ну дела, Верблюд моргнул, внутренний интерфейс игры тут же свернулся. Красная призрачная стена уходит и под землю. У игрока нет шансов случайным образом выбраться за пределы выделенной локации. Если, конечно, он в здравом уме и в твёрдой памяти.

Центр Гаочана находится на юго-западной оконечности острова Тихнан. Прогулка по нему доставила Верблюду массу новых впечатлений и ещё больше удовольствия. Как же приятно почувствовать себя беззаботным туристом. Площадь величия потому так и назвали, ибо на ней отгрохали правительственный комплекс. Точнее, он выходит многочисленными стрельчатыми окнами на северную и южной стороны площади.

Если верить описанию из ИПС, местного Интернета, то правительственный комплекс являет собой одно огромное здание, что раскинулось на целый квартал. Когда-то это был с десяток отдельных строений, но со временем их соединили между собой крытыми галереями и дополнительными корпусами. Вот так получилась эдакая крепость. Здесь находится не только мэрия Гаочана, но и канцелярия губернатора Гаочанского графства.

Из правительственного комплекса на Площадь величия спускается величественная, точнее не скажешь, каменная лестница. Толстые колонны подпирают массивный козырёк. Куча народу входит и выходит через широкие двери. Окна огромного здания едва ли не в прямом смысле светятся величием и мощью местной власти.

Правительственный комплекс не только похож на крепость, его и в самом деле можно легко превратить в крепость. Особенно если двери и окна первых этажей забаррикадировать, а на последующих и крышах оборудовать огневые точки. В многочисленных дворах сам бог велел развернуть артиллерийские и миномётные батареи, чтобы бить по наступающему противнику с закрытых позиций. Только сказки всё это, Верблюд кисло улыбнулся. Когда начнётся ядерная война, у Гаочана может быть и найдётся шанс избежать массированной бомбардировки или одного-единственного удара ядерной боеголовкой мощностью эдак в десяток мегатонн. А вот правительственный комплекс по-любому получит либо очень крутую неядерную ракету, либо относительно слабую ядерную, всего с десяток килотонн.

Посреди Площади величия разбита небольшая круглая лужайка. Несколько невысоких деревьев с аккуратно подстриженными кронами будто выстроились в хоровод. Верблюд остановился у края бордюра. Как гласит описание Гаочана из ИПС, именно с этого места на острове Тихнан много столетий назад начался Гаочан. Сперва как форпост юранских купцов на Нинхае. Несколько позже как настоящая крепость. Гораздо позже Юрания окончательно закрепилась на материке Алуна.

Слегка расслабить глаза, Верблюд развернул внутренний интерфейс игры. Увы, времени осталось ни то, ни сё. Искать новые достопримечательности Гаочана — слишком мало, возвращаться в выделенную локация на метро — ещё рано. Хотя, Верблюд свернул внутренний интерфейс игры, самый оптимальный вариант — дойти пешком. Благо, высоченная призрачная стена маячит на левом берегу Нинхаи словно исполинская башня. Всего и делов прогуляться по набережной, перейти мост, а там и рукой подать.

Недолгая прогулка закончилась в пяти метрах от призрачной красной стены. Верблюд остановился на тротуаре. Табличка на ближайшем доме указывает, что он находится на Акимовском проспекте. Тают последние минуты. Пока Верблюд шёл по набережной, то в душе созрел самый настоящий протест. Он решил буквально в последний момент пересечь незримую границу. Как-никак, а по эту сторону призрачной стены ему будет заказан ход на ближайшие три с половиной года.

На душе грустно и пусто. В некотором смысле ему предстоит сесть в тюрьму. Пусть в весьма просторную и даже комфортную, но всё равно в тюрьму. В ушах раздался тихий писк, Верблюд торопливо оглянулся по сторонам. Нет, это не на улице. Скорей всего, Верблюд развернул внутренний интерфейс игры. Да, так и есть: вот таким ненавязчивым образом «Другая реальность» предупреждает, что осталось меньше двух минут.

Со стороны он похож на психа. Верблюд грустно улыбнулся, ну и пусть. Вблизи граница локации поражает ещё больше. Верблюд задрал голову, снизу она кажется до небес. А вот если смотреть в упор, то очень похожа на очень тонкое стекло, хотя и насыщенного красного цвета. А если попробовать вот так?

Шаг вперёд, Верблюд встал боком. Левая нога в выделенной локации, правая — за её пределами. Граница проходит прямо через его тело. Причём, Верблюд чуть сдвинул голову в сторону, точно через нос. И-и-и… И никакой призрачной стены. Граница выделенной локации — игровая условность чистой воды. У неё просто нет толщины, только площадь. Если смотреть точно вдоль неё, то она будто исчезает. Но! Стоит хотя бы чуть-чуть наклонить голову, как призрачная граница тут же начинает переливаться всеми оттенками красного. Воистину, чего нет и быть не может в реальном мире, то может легко быть в мире виртуальном. Не стоит забывать об этом.

Писк уже не просто напоминает о своём существовании, а буравит мозги тупым сверлом. Верблюд вновь развернул внутренний интерфейс игры. Времени осталось меньше местной минуты.

Секунды утекают словно вода в песок. Писк в голове набирает обороты. Кажется, будто тупое сверло принялось наматывать на себя мозговые извилины, но Верблюд всё равно остался на месте.

Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Верблюд резко шагнул в сторону и развернулся. Перед глазами тут же возникла призрачная стена, он внутри выделенной локации.

Один… Лёгкий щелчок, время вышло.

Обратный отсчёт пропал, но тут же появился вновь. На миг перед глазами высветилась надпись: «3 года, 6 месяцев, 0 недель, 0 дней, 0 часов, 0 минут, 0 секунд». Но вот надпись сменилась: «3 года, 5 месяцев, 2 недели, 9 дней, 9 часов, 99 минут, 99 секунд». Последняя цифра принялась неторопливо сбрасывать единички. Ну вот и всё, обратный отсчёт пошёл. Создатели игры почему-то выбрали именно такой формат, и слава богу. Так наиболее удобно и наглядно. Теперь, пока все эти года, месяцы и недели не обратятся в ноль, ход на ту сторону призрачной стены ему заказан.

Писк в голове не унимается. Верблюд недовольно нахмурился. Так и умом тронуться недолго. Хотя правильно — граница выделенной локации в буквальном смысле перед носом. Шаг назад. Писк несколько сбавил обороты, но всё равно терзает мозг тупым сверлом. Интересно, чтобы нарушить границу выделенной локации, вполне достаточно высунуть нос? Или необходимо выйти целиком? К чёрту! Верблюд развернулся на месте. Какая разница! Нос, рука или всё тело целиком — какой ему прок от этого знания? Через десяток шагов противный писк в голове окончательно стих. Вот и не стоит подходить ближе к призрачной стене.

Ещё через десяток метров Верблюд не выдержал и оглянулся. Это даже обидно, чуток. Многочисленные прохожие на Акимовском проспекте как ни в чём не бывало пересекают призрачную границу в обоих направлениях. По проезжей части с рёвом проносятся легковушки. Обитателям Гаочана нет никакого дела до какой-то там выделенной локации. Они живут так, как жили, как будут жить в ближайшие три года. Верблюд усмехнулся. Как ни странно, последняя мысль несколько успокоила и даже развеселила. В том-то и дело, что последние три года. А дальше ядерная война, хаос и далее по списку.

Ладно, хватит терзать душу пустыми эмоциями. Верблюд отправился дальше по Акимовскому проспекту. Свой выбор он сделал ещё тогда, в «Липках». А сейчас торчать перед призрачной стеной, только время зря терять. Нужно готовиться к войне, к ядерной, прости господи, войне. Пережить её в густонаселённом городе будет ох как непросто. Теперь три года на подготовку уже не кажутся таким уж и большим сроком. Это мало. Создатели «Другой реальности» ещё те жлобы, могли бы накинуть хотя бы ещё десяток лет.

Глава 9. Первые шаги

Ноги сами несут Верблюда по Акимовскому проспекту. Вдалеке уже видны красные островерхие башни Левобережного вокзала. Причём правая из них причудливым образом выделяется на фоне серых двадцатиэтажек. Нужно забрать сумку на колёсиках. В голове неторопливо крутятся мысли.

Готовиться к ядерному армагеддону надо и нужно, только как? Будет очень глупо завалиться в ближайший сетевой «Гийкан», схватить самую большую тележку и загрузить её с горкой консервами, солью и спичками. Верблюд улыбнулся. Нет, конечно же.

Подготовку к выживанию можно смело назвать объёмным и многогранным проектом, где важна каждая деталь, каждая мелочь. Даже десять больших магазинных тележек с консервами, солью и спичками сами по себе ему не помогут. Их ещё нужно где-то спрятать, сохранить, защитить, наконец. Нет. Прежде чем браться за столь большой проект, его нужно как следует обмозговать. Иначе говоря, составить подробный, многостраничный план. А первым пунктом в этом многогранном проекте будет поиск надёжного, крепкого и, самое главное, тайного убежища. Только в подобном убежище можно будет с гарантией уберечь стратегические запасы консервов, соли и спичек, а также благополучно пересидеть самую горячую и опасную фазу ядерной войны.

До камеры хранения на Левобережном вокзале Верблюд так и не дошёл, а завернул в туалет. Культурно говоря, полуторалитровая бутылка с водой, сладкие батончики и спелые бананы вежливо, но настойчиво, попросились на выход. К слову, это ещё один очень выразительный штрих к игре — естественные потребности тела. Будущее убежище придётся оборудовать полноценной канализацией. В вокзальном туалете, над узкой белой раковиной, Верблюд тщательно вымыл руки. К слову, в земных компьютерных играх подобные «мелочи» традиционно опускают. А во многих главному персонажу не требуется даже сон.

Облегчённый и слегка голодный Верблюд опустился на мягкое кресло в зале ожидания. Синяя сумка успокоилась между ног. Спать хочется, веки будто налились свинцом. Верблюд смачно зевнул. Если разобраться, то он не спал всю ночь, но день лишь перевалил на вторую половину. Эх, сейчас бы завалиться на мягкий матрас, положить затылок на мягкую подушку и укрыться тёплым одеялом. Но нельзя! Верблюд тряхнул головой.

Кресла в зале ожидания такие мягкие, такие удобные, только для сна они всё равно не годятся. Да и местные полицейские юмора не поймут. Из внутреннего кармана куртки Верблюд вытащил смартфон и склонился над экраном. К чему обманывать самого себя? Непосредственно думать о подготовке к выживанию ещё рано. Даже искать работу и то преждевременно. Сейчас главное найти крышу над головой, тот самый матрас, подушку и тёплое одеяло. Нужна база, пусть даже временная, где можно элементарно выспаться и отлежаться. Иначе говоря, гостиница, квартира, комната, угол, наконец, где он сможет перекантоваться хотя бы несколько дней.

ИПС, местный Интернет, великая вещь. Слегка покопаться в настройках, и вот на карте Гаочана рассыпались значки многочисленных заведений, где можно переночевать. Точнее, не всего Гаочана, а одного лишь Зинганана. Именно в этом районе оказалась выделенная локация. А вот и отличный вариант, Верблюд самодовольно улыбнулся. Капсульная гостиница «Оматар» на Весенней улице обещает вполне бюджетный отдых.

На Земле капсульные гостинцы впервые появились в Японии. Их номера представляют вполне уютные ячейки-кабинки. В них можно спать или сидеть. Как правило, каждая капсула снабжена телевизором или, как вполне логично предположить, информационным экраном для выхода в ИПС. Душ и туалет, конечно же, общие на этаже, зато очень дёшево. Капсульная гостиница «Оматар» не просто хороший, а идеальный вариант.

Конечно, прожить три года в капсуле проблематично. А вот перекантоваться три-четыре ночи вполне реально. Хотя, Верблюд тихо рассмеялся, как он слышал, в Токио и Гонконге в подобных пеналах люди ютятся десятилетиями. А всё из-за бешеной аренды жилья. В «Липках» сосед по палате как-то раз вслух прочитал статью в «жёлтой газетёнке».

По прямой от Левобережного вокзала до гостиницы «Оматар» будет шесть километров. По извилистым улицам и тротуарам все семь. Тащить за собой сумку на колёсиках не очень-то хочется. Душа настойчиво митингует вызывать такси и прокатиться с ветерком, только лучше этого не делать. Верблюд поднялся с удобного кресла в зале ожидания. Можно будет не только сэкономить на такси, но и разведать территорию. «Туман войны» на карте во внутреннем интерфейсе игры до сих пор укрывает выделенную локацию чёрной плёнкой. А подробная карта ох как пригодится, особенно в последние полгода.

Как это часто бывает, первоначальная решимость изрядно потрепалась и растряслась, пока Верблюд мужественно шагал все эти семь километров до гостиницы «Оматар». Сумка ещё ладно: тяжести почти никакой, колёсики без проблем прокатились по гладкому асфальту. Другое дело, что заныли, буквально взвыли, от усталости ноги. Словно после тяжёлого марш-броска на сорок километров с полной выкладкой. Верблюд едва-едва взобрался по каменным ступенькам капсульной гостиницы. Из головы очень быстро выветрился очень неприятный факт: меньше суток назад он был наполовину парализованным инвалидом и вообще не мог ходит. Возле стойки администратора Верблюд едва не рухнул на пол. Нужно признать, до пика физической формы ему ещё далеко.

На проверку гостиница «Оматар» оказалась почти такой же, какой он себе её представлял. Стройное прямоугольное здание приятного белого цвета с высокими окнами. Верблюд оплатил проживание сразу на двое суток и поднялся на второй этаж. Просторный зал в три яруса заставлен капсулами для постояльцев. Что самое интересное, никого из персонала гостиницы Верблюд так и не встретил. Информационный экран на стойке на первом этаже великолепно заменил живого администратора. экономкласс, если коротко.

Капсула под номером 284 порадовала размерами: длина два с половиной метра, ширина и высота не меньше полутора. У входа видна решётка вентиляции, с потолка свисает широкий информационный экран, одеяло и наволочка сверкают белизной. Ну а главное, Верблюд ткнул кулаком в стену, великолепная звукоизоляция. Соседи мешать не будут. Вход в капсулу легко запирается плотной пластиковой шторкой.

Измождённое тело с превеликим удовольствием бухнулось прямо поверх одеяла. Верблюд самодовольно улыбнулся. По плечам и спине растеклась приятная истома. Смачный зевок едва не свернул челюсть. Полный желудок (по дороге Верблюд заглянул в ещё один «Гийкан») и натруженные ноги едва ли не за уши тянут в сон. Но спать ещё рано, осталось ещё несколько важных дел. Да и день ещё не закончился.

Информационный экран подключен к местному Интернету. Печатать лёжа на спине сродни акробатическому трюку. В первую очередь Верблюд решил узнать побольше о районе Зинганан, где ему предстоит прожить три с половиной года. То ли специально, то ли случайно, выделенная локация почти на сто процентов совпадает с ним по площади.

История Зинганана по-своему вполне ожидаемая. Больше ста пятидесяти лет назад Юрания пережила промышленную революцию. Масса разорённых крестьян хлынула из деревень в Гаочан в поисках работы и лучшей жизни. В то же время делец по фамилии Зинганан быстренько развернул на правом берегу Нинхаи грандиозное строительство. Это ему самому первому в этой части материка Алуна пришла в голову мысль понастроить зданий в пятнадцать-двадцать этажей. Тем самым хитрый застройщик сэкономил много места и, вместе с тем, понастроил огромное количество простеньких квартир для рабочих. В те времена это были действительно небоскрёбы.

Примеру хитрого застройщика быстро последовали прочие дельцы. Так, за каких-то пятнадцать-двадцать лет, возник Зинганан, спальный район для простых тружеников на окраине большого города. Когда-то к Зинганану примыкало огромное количество мелких заводов и фабрик. Только, к настоящему моменту, большую часть из них закрыли и снесли. Ну а сам спальный район так и остался.

На данный момент Зинганан застроен добротными кирпичными домами в пятнадцать-двадцать этажей. В массе своей они запросто могут простоять хоть ещё лет сто. Лишь изредка среди суровых тёмно-красных «утёсов» встречаются более современные высотки и торговые центры.

Из туристических достопримечательностей в Зинганане только уже знакомый Левобережный вокзал и, как ни странно, Блошиный рынок. Верблюд прикинул по карте во внутреннем интерфейсе игры. Последний находится не только в центре района, но и в центре выделенной локации — очень интересное совпадение. Согласно путеводителю, на Блошином рынке можно купить как откровенный хлам, так и настоящий антиквариат. Именно там многие профессиональные реставраторы приобретают и продают старые вещи. Иначе говоря, Верблюд скосил глаза в сторону, купить пыльный никому не нужный хлам, сделать из него стильную винтажную вещь и продать с прибылью. Ну что же, весьма неплохой бизнес.

В целом вывод можно нарисовать такой: с выделенной локацией больше повезло, нежели нет. Пятачок земли в десять километров в диаметре, по сравнению с Гаочаном, — это немного, даже мало. Но почти восемьдесят квадратных километров, это же площадь отнюдь не самого крошечного городка. На карте Гаочана зелёными отметками светятся два крупных торговых центра и даже один оружейный магазин. Правда, прежде чем прикупить электромагнитные стволы, нужно будет ознакомиться с местным законодательством. Ладно, с выделенной локацией более-менее понятно.

Следующий важный вопрос — жильё. Верблюд критически оглядел убранство капсулы. Нет, он не японец или китаец, чтобы три года ютиться в этом белом комфорте. Через ИПС удалось найти жильё. Ну, Верблюд грустно улыбнулся, почти жильё. Это, конечно, что-то с чем-то: ушлый домовладелец превратил пространство под лестницей на второй этаж в натуральную квартиру. Впрочем, если судить по десятку фотографий, получилось очень даже неплохо. Довольно просторная кровать втиснута под лестницу. Имеется встроенный шкаф, холодильник, плита, микроволновая печь, туалет и небольшая душевая кабинка. Правда, от мысли, что ты тут спишь, а над тобой люди ходят, немного не по себе. Зато размер арендной платы радует глаз. Домовладелец клянётся, что квартиросъёмщик не проснётся, даже если на лестнице будет плясать стадо слонов. Это, типа, такая хорошая звукоизоляция.

Настоящий домовладелец всегда не прочь немножко приврать насчёт достоинств съёмной квартиры. Тут уж как карта ляжет. Верблюд торопливо отправил заявку и назначил встречу на завтрашнее утро. Если повезёт, то так называемая квартира достанется ему. Впрочем, заранее присмотреть ещё с пяток вариантов лишним не будет. Это даже поразительно, сколько же в ИПС выложено объявлений о сдачи жилых помещений. То ли Зинганан район не слишком престижный, то ли дезурбанизация активно продолжается.

От обилия информации разболелась голова. Верблюд протёр глаза кулаками. Спать хочется как из пушки. Но нельзя дрыхнуть, нельзя. Нужно, кровь из носа нужно, хотя бы просмотреть, хотя бы глянуть список вакансий. Тянуть с поиском работы просто опасно. Деньги на счёте тают. Верблюд экономит как может, однако почти половины сотни эсконов больше нет.

Виртуальная биржа труда трещит по швам от обилия вакансий. Увы, выбор серьёзно ограничен выделенной локацией. Пусть в массе предлагаемые места нельзя назвать высокооплачиваемыми, только ему, Верблюд грустно улыбнулся, выбирать особо не приходится. Это на Земле он майор ВДВ с высшим образованием. А здесь, на Ксинэе, простой работяга с начальным профессиональным обучением. Как не старайся, а жить придётся весьма скромно. Впрочем, выехать из Зинганана в отпуск на какие-нибудь райские острова всё равно не получится.

Вакансии, вакансии, вакансии. Длинные списки рабочих мест неторопливо сменяют друг друга на информационном экране. Верблюд недовольно засипел. Не то, не то, всё не то. Подсобный рабочий, ассистент мастера, уборщик, дворник, охранник — подобного добра хватает. Не то, всё равно не то. Ему нужна такая работа, которая не только принесёт ему доход, но и будет способствовать достижению самой главной цели — подготовка к выживанию в грядущей ядерной войне. Вряд ли охрана офиса от хулиганов и прочих неадекватов поможет ему в этом важном деле. Хотя физические данные и навыки очень даже позволяют сидеть у входа и своей мордой отпугивать потенциальных бузотёров.

В идеале, конечно, запустить личный бизнес. Самому распоряжаться собственным временем, максимально возможный доход, а не твёрдый оклад, и всё такое. Но этот вариант пока не катит. Сперва нужно адаптироваться в этом мире. С его «крысиным диалектом» ни один нормальный банк в долг не даст. Увы, среди людей бродит стойкое убеждение, будто убогая речь является признаком убогого ума. Причём под понятие «убогая речь» целиком и полностью попадает «крысиный диалект» дитарского языка. А это опять время, время, время. Полгода минимум. Так что по-любому эти самые полгода придётся работать по найму, на чужого дядю.

Пока наиболее привлекательным выглядит место подсобного рабочего на складе онлайн-магазина. Это, Верблюд на миг оторвал глаза от информационного экрана, грузчик, сборщик заказов, уборщик и вообще куда пошлют, хоть в магазин за бухлом для начальника склада. Вроде как ничего, склад, опять же. Только упрямая чуйка тихо шепчет не спешить.

Последняя страница. Верблюд тряхнул головой. Если и здесь ничего не найдётся, то лучше сразу же погасить свет и предаться блаженному сну. На то, чтобы ещё раз просмотреть список свободных рабочих мест, сил просто нет.

Голову посетило запоздалое понимание, Верблюд смачно зевнул. Вакансии по умолчанию рассортированы по времени. В начале списка наиболее свежие и горячие, в конце наиболее старые и, честно говоря, самые отстойные. Ладно, что там?

Снова помощник продавца в лавку на Блошиный рынок (упаси бог торговать старьём). Муниципальный рабочий. Верблюд уставился на запись как баран на новые ворота. От усталости голова уже не просто гудит, между ушами то и дело проскакивают электрические искры, а с кончика носа срываются шаровые молнии. Что значит «муниципальный рабочий»? А ладно, указательный палец ткнулся в запись.

— Ух ты, — Верблюд тихо выдохнул.

Под нейтральным названием «муниципальный рабочий» скрывается весьма грязное и вонючее занятие. Причём в прямом смысле грязное и вонючее. Администрации Зинганана требуется рабочий в бригаду по обслуживанию канализационной системы района. От одной только мысли о подземных туннелях, где темно, мрачно и воняет нечистотами желудок нервно дёрнулся. Верблюд торопливо прикрыл рот рукой, обед едва не выплеснулся наружу.

Ниже перечислены главные обязанности муниципального рабочего. Если отбросить все вежливые и обтекаемые формулировки, то будущему труженику придётся шариться по древней канализационной системе (осмотр туннелей), латать дыры (ремонт и профилактика) и в прямом смысле разгребать дерьмо (очистка стоков). Нет уж, Верблюд криво усмехнулся, лучше устроиться продавцом на Блошиный рынок. Конечно, впаривать покупателям хлам под видом антиквариата, общаться с капризными людьми — это не мёд большой ложкой хлебать. Зато рубашка и трусы не будут вонять канализационными стоками. Это ещё мягко говоря. Ладно, что там ещё?

Верблюд вновь вывел на информационный экран последнюю страницу с вакансиями. Опять помощник куда-то там, чего-то там… Всё! Голова мельничным жёрновом рухнула на подушку. Список вакансий в Зинганане закончился. Найти хотя бы один приемлемый вариант не удалось. Плевать! Верблюд смачно зевнул. Завтра будет новый день, будут новые силы, а там, глядишь, что-нибудь да найдётся. А теперь спать, спать, спать. Пусть на улицах Гаочана светская жизнь только-только набирает обороты, но куда уж плестись веселиться и развлекаться в таком состоянии? Да и эсконы, будь они неладны, экономить надо.

Смартфон в качестве будильника настроен на три часа. Это где-то, Верблюд скосил глаза, начало восьмого, если по земному счислению. Смартфон бухнулся на маленькую полочку над правой рукой. Верблюд завернулся в тёплое одеяло.

— Свет выключить!

Ничего не изменилось. Компьютерный контроллер капсулы так и не сумел понять стандартную команду на «крысином диалекте.

— Свет. Выключить.

Как можно более чётко и раздельно произнёс Верблюд. На этот раз контроллер его понял, свет в капсуле тут же погас.

Блаженство… Верблюд улыбнулся с закрытыми глазами. В расслабленном сознании мысли потекли тихим ручейком. Всё же, обидно, что так и не удалось найти ни одной приемлемой вакансии. На бирже труда даже самые низкооплачиваемые из них надолго не задерживаются. Огромный список свободных рабочих мест говорит о том, что в Гаочане живёт уйма народу. Как бы ни пришлось караулить подходящую вакансию целую неделю. А на Ксинэе в одной неделе целых десять дней. Зато выходных целых три.

Стоп! В голове сверкнула молния, Верблюд резко распахнул глаза. Мысль! Мысль! Очень важная мысль! Не дай бог её упустить.

— Свет. Включить, — Верблюд отбросил в сторону одеяло.

На удивление, контроллер капсулы сразу понял его команду и включил свет. Информационный экран над головой вновь разгорелся. Пальцы нервно забегали по кнопкам и настройкам. Проклятье, Верблюд недовольно нахмурился. Да где же эта чёртова биржа! А, вот и она. Прежние настройки фильтра…

— Ага! — Верблюд самодовольно усмехнулся, сна как не бывало.

Муниципальный рабочий для администрации района Зинганан. Описание ничуть не изменилось и никуда не делось. Предлагаемый заработок не стал больше ни на один эскон. Но это ладно. Верблюд буквально другими глазами глянул на предлагаемую работу.

Не-е-е… Зря он сперва как следует не выспался. Ой зря. Едва не проворонил такое сокровище. Когда начнётся ядерная война, дома на поверхности в прямом смысле могут обратиться в руины. А канализационные туннели, они же, прости господи, уцелеют. Восторг едва не проломил грудную клетку, Верблюд шумно выдохнул. А если ещё до войны он как следует излазит канализацию, то она во всех деталях и подробностях сохранится на карте во внутреннем интерфейсе игры. Это же… Восторг опять стиснул грудную клетку. Это же колоссальное преимущество! В его распоряжении окажется разветвлённая сеть тайных дорог. Можно будет чуть ли не в прямом смысле нырнуть под землю, либо вынырнуть в нужном месте как чёртик из табакерки!

Ну да, в канализационных туннелях пахнет не очень приятно. Откровенно говоря, противно там пахнет. Да и до стерильности операционной палаты невероятно далеко. Зато грязь и запах не в такой уж и хилой степени компенсирует хороший заработок. Администрации Зинганана наверняка пришлось отсеять множество потенциальных работников из-за пристрастия к спиртному и прочим дурным привычкам. Гаочан — город огромный, но желающих бродить по колено… В общем, по колено в грязи вряд ли найдётся много. Но даже это не самое главное.

От возбуждения покалывает кончики пальцев. Мегаполис, плотная городская застройка, не зря считается самой сложной территорией для выживания. Когда начнётся ядерный армагеддон, Гаочан превратится в бесплодную пустыню, в железобетонный ад. Охоты не будет, о земледелии лучше даже не заикаться. Зато будут колоссальные проблемы с едой и водой. Ну а самое печальное это люди. Огромная масса людей буквально в три-четыре дня превратится в голодную толпу, которой нечего терять и остановить которую способен только крупнокалиберный пулемёт.

Электричество вырубится, водопровод прикажет долго жить, магазины будут разграблены. Первые самые сложные полгода придётся рассчитывать исключительно на собственные запасы амуниции и продовольствия. Мало накупить консервов и сложить их под лестницей в той самой оригинальной квартире. Гораздо важнее и сложнее спрятать их. Буквально в первую неделю после отключения электричества в Гаочане разразится голод. Там и до людоедства дойдёт. Толпы бандитов и мародёров будут рыскать по брошенным домам в поисках выживших и их запасов. Тут уж не поможет даже крупнокалиберный пулемёт.

Вот почему в самую первую очередь нужно найти убежище. Такое укромное место, где он сможет не только схорониться сам, но и спрятать все свои запасы. Убежище под землёй, какой-нибудь тайный и сухой закуток в глубинах канализации — это же, Верблюд улыбнулся от уха до уха, идеальный вариант!

Всё, решено — он будет муниципальным рабочим. Лучше провонять канализационным дерьмом, нежели пасть в неравном бою с голодными мародёрами. Пальцы, словно сумасшедшие, забегали по информационному экрану. Финальный тычок — заявка отправлена. Моментального ответа нет и быть не может. Взгляд упал на нижний левый угол информационного экрана — конец восьмого часа, это, по земному, где-то семь вечера. Работники что администрации Зинганана, что биржи труда, благополучно разошлись по домам и принялись за ужин. Деловая жизнь продолжится завтра с трёх часов по местному времени. А теперь точно можно и нужно предаться блаженном сну.

Информационный экран быстро погас. Голова рухнула на подушку.

— Свет. Выключить, — раздельно и как можно более чётко произнёс Верблюд.

Капсула тут же погрузилась в темноту. Ты смотри, Верблюд на миг оторвал голову от подушки, сработало с первой попытки. Похоже, «крысиный диалект» начал сдавать позиции. Ну и славненько.

Глава 10. Чудо инженерной мысли

Канализационные туннели Зинганана один в один похожи на подземелья компьютерной игры «Сталкер». Точно такой же мрак и лишь яркие лучи от фонарей на лбу и плечах разгоняют тьму. На сводчатом потолке то и дело попадаются круглые светильники, но они всё и давно сдохли и заросли грязью. Уши то и дело ловят крысиный писк. Этих тварей здесь более чем достаточно. Верблюд аккуратно переступил через подозрительную кучку. Пусть сапоги и без того уже грязные, только пачкать их ещё больше нет никакого желания.

Для полного сходства с подземельями из «Сталкера» не хватает ядовито-зелёного свечения аномалий под названием «студень» и душераздирающего скрипа металлических балок. Хотя вместо него ни чуть не хуже справляется тихий шелест медленно воды.

— Так, теперь поворачиваем в правую сторону.

За спиной раздался голос Лея Сантира, бригадира. Верблюд послушно свернул в правую сторону. Как бы ни было стыдно это признать, но канализационная система под Зингананом является чудом инженерной мысли. Её построили вручную, без лазерных измерителей и спутниковой привязки к местности. Эти туннели избавили большой район от грязи и ливневых стоков. Причём работают они вот уже вторую сотню лет. Другое дело, что освещение здесь давно накрылось. Начальство решило, что гораздо дешевле оснастить работников переносными фонарями, нежели поддерживать древнюю электропроводку в исправном состоянии. А то можно разориться на одной только замене светильников. Вот и приходится ремонтной бригаде пробираться по тёмным туннелям «яркими звёздочками».

На очередное задание они отправились втроём от «Склада канализационного оборудования № 1», ну или просто «Склада канализации». Верблюд шагает первым. За ним мягко и почти тихо ступает бригадир Лей Сантир. И замыкает Гурьян Лоочан, второй рабочий их маленького подземного коллектива.

— А теперь нам нужно перебраться вон на ту сторону, — указательный палец Лея Цлагича в чёрной перчатке ткнулся в темноту. — Там будет проход в пятьдесят четвёртый коллектор. Да! Голову нагни, там трубы низко идут.

Верблюд послушно повернул в указанное направление. Одно плохо — перебраться на ту сторону будет не так просто. Перепрыгнуть мутный ручей легко. А вот «тротуар» на другом берегу внушает опасения. В свете ярких фонарей грязь блестит словно стекло. Эх, Верблюд мысленно махнул рукой, была не была.

Прыжок! Рифлёные подошвы сапог проскользнули по жирной грязи словно по льду. Верблюд качнулся всем телом, руки судорожно упёрлись в кирпичную стену. Пронесло!

— Ты на месте? — голос бригадира подталкивает в спину. — Мы идём, посвети.

Вот что значит опыт. Лею Сантиру больше шестидесяти лет. Однако бригадир легко, словно балерина в рабочем комбинезоне на сцене театра, перемахнул через мутный поток. Кажется, будто Лей Сантир как на коньках развернулся на месте. Последним, пусть и не так грациозно, на эту сторону перемахнул Гурьян Лоочан. Фонари на его плечах и лбу на миг ослепили глаза.

— Пошли дальше, — бригадир махнул рукой.

Верблюд вновь возглавил маленькую процессию муниципальных рабочих. Опять туннели, развилки и команды Лея Сантира словно тычки палкой в спину. Верблюд покосился на грязную стену по правую руку. Ощущение, что он в компьютерной игре «Сталкер» и не думает исчезать. Уши напряжённо ловят монотонный стук капель, шум сливаемых нечистот, стоны, скрипы и прочие не самые мелодичные звуки канализации.

Ну точно «Сталкер», подземелья на Янтаре. На миг Верблюд опёрся правой рукой о грязную стену. Лея Сантира можно смело назвать старшим в их маленьком отряде. А самого Верблюда — молодой и неопытной отмычкой, которой и пожертвовать не грех. Для полного счастья не хватает снорков и зомби.

Хорошо, что он, всё-таки, не отмычка, а ученик. Верблюд очень вовремя наклонился, но гребень красного шлема один хрен шаркнул по низкой трубе. Как любит повторять Лей Сантир, муниципальный рабочий обязан как можно быстрее выучить лабиринт канализационных туннелей, дабы ориентироваться в нём как в домашнем туалете без всяких электронных штук. Хорошо, что так оно и есть. Верблюд потому и шагает первым, чтобы быстрее запомнить этот самый лабиринт безликих туннелей, а не для того, чтобы на собственной шкуре проверить наличие отсутствия смертельных аномалий.

— Стоп! — команда бригадира словно окрик пьяного часового, Верблюд тут же замер на месте. — Ты слышишь?

Верблюд крутанул головой. Кажется, будто от напряжения уши разбухли раза в два. Но, вроде как, ничего необычного. Звуки как звуки.

— Что я должен услышать? — Верблюд глянул через плечо на бригадира.

— Ну как же, — Лей Сантир недовольно нахмурил брови, — гул метро. Ниарданская ветка пересекает Зинганан с востока на запад. На картах её обычно рисуют тёмно-синей. Мы как раз над ней, — палец бригадира в чёрной перчатке ткнулся в грязный пол. — Запомни это место раз и навсегда, Верблюд. А то можешь запросто выскочить прямо в железнодорожный туннель. Шансов увернуться от встречи с электропоездом у тебя будет немного.

— Полностью с вами согласен, — Верблюд склонил голову.

Если бригадир сказал «можно запросто выскочить», значит, так оно и есть на самом деле. Лей Сантир вот уже пятый десяток лет бродит по этому лабиринту и знает здесь каждый камень, каждую крысу в лицо.

Писк и шорох.

— Чтоб вас, — Верблюд нервно переступил с ноги на ногу.

Крыса. Точно крыса. Помяни эту тварь хотя бы мысленно, как она тут же появится во плоти. Прямо между сапог проскользнула самая обычная чёрная крыса, а не мутант величиной с упитанного поросёнка. Хотя, кажется, это уже из другой компьютерной игры.

— Ладно, пошли дальше, — бригадир вновь махнул рукой. — Раз мы уже слышим метро, значит, цель близка.

Верблюд послушно затопал дальше по туннелю. Как ученик, между прочим, а не отмычка. Господи, Верблюд про себя усмехнулся, ну что за мысли?

Вот уже пятый месяц как Верблюд поселился в «Другой реальности». Именно «поселился», а не оказался или очутился. До сих пор стыдно признаться самому себе — ему здесь нравится. Не конкретно в канализационном туннеле, а вообще, в мире Ксинэи.

На следующий день после входа в игру Верблюд без особых проблем устроился муниципальным рабочим. Как он и подозревал, с желающими месить сапогами дерьмо оказалось негусто. А от тех, кто, всё же, приходил на собеседование, очень часто за версту несло перегаром. Единственное, что могло бы вызвать проблему, так это «крысиный диалект». Однако Дрир Тошран, нынешний начальник, который проводил собеседование, не стал акцентировать внимание на дурном произношении. А всё потому, что, как муниципальному рабочему, Верблюду приходится очень много топать и работать руками. Думать и говорить ему почти не нужно.

А вот что очень даже обрадовало, так это крах глупых представлений о труде муниципальных рабочих. В первый же рабочий день Верблюд получил на складе ярко-красный комбинезон со светоотражающими полосками на руках, ногах и спине. Причём он представляет из себя не просто сшитые куски ткани, а самый настоящий скафандр, пусть и примитивный. В комбинезон встроена простейшая система жизнеобеспечения. В самую первую очередь рабочий костюм более чем эффективно охлаждает тело. Так отпала главная неприятность — перегрев. А вместе с ним обильный пот. Маска, что сейчас прикрывает его лицо, не просто кусок ткани, а какая-то продвинутая технология. Она практически полностью не пропускает неприятные запахи канализации, но при этом не мешает говорить. Три встроенных в комбинезон фонаря, на лбу и плечах, обладают внушительной светосилой. Однако, при всей их мощности, накопители энергии не нужно постоянно заряжать. Если верить бригадиру, то одного полного заряда легко хватит на недельное блуждание по канализационному лабиринту. Так Верблюд впервые и самым непосредственным образом столкнулся с продвинутыми технологиями, что ему нужно вынести в реальность. А по виду накопитель похож на обычную батарейку на полтора вольта.

В столь продвинутой спецодежде работать одно сплошное удовольствие. Единственное, после каждой экспедиции по туннелям, приходится прямо в ней залезать под душ. Да и редкий рабочий день не заканчивается традиционной чисткой комбинезона. Хотя грех жаловаться: спецодежда рассчитана даже на столь грязную эксплуатацию. Так Верблюд не сразу поверил, будто комбинезону на плечах бригадира больше десяти лет. Пусть он утратил былую яркую новизну, однако назвать его грязным и засаленным категорически нельзя. Правда, и это тоже нужно признать, в душевой, где стоят шкафчики со спецодеждой, висит стойкий запах нечистот.

Канализационным туннелям под Зингананом больше ста пятидесяти лет. Их постоянно нужно чинить, латать, ремонтировать и снова чинить, латать, ремонтировать. Канализация очень плохо приспособлена для роботов. Точнее, она изначально не была предназначена для работы различных автоматических ремонтных систем. Как ни странно, люди, живые рабочие с больничными, отпусками и медицинской страховкой, обходятся администрации района гораздо дешевле. Хотя грязь и вонь туннелей заставляет платить простым рабочим едва ли не как инженерам.

За четыре месяца Верблюд вдоль и поперёк исходил канализацию. На его карте во внутреннем интерфейсе игры практически не осталось тёмных пятен подземных коммуникаций. Заодно Верблюд нагулял множество часов на поверхности. Так что можно смело сказать, что выделенная локация изучена более чем хорошо. Одно плохо: не решилась, и даже нет ни малейшего намёка на решение, самая главная проблема — найти добротное убежище.

Канализация под Зингананом хоть и старая, но полностью рабочая. Буквально в первый же трудовой день Верблюд скачал на свой смартфон подробную и актуальную карту всех канализационных туннелей всего мегаполиса. Причём карта и в самом деле подробная и актуальная. Буквально каждый рабочий день заставляет Верблюда убедиться в этом. Ну, конкретно Зинганана, точно. Проверить остальные районы Гаочана у него нет возможности.

— А вот здесь нас едва не сожрал как-то зомби, — вдруг произнёс Лей Цлагич.

Зомби? Верблюд резко развернулся. В «Другой реальности» водятся зомби? Как и любая иная канализация, система стоков под Гаочаном обросла длинным шлейфом легенд, сказок и откровенных домыслов. «Жёлтые» сетевые издания и блоги очень любят писать о всяких там крысах-мутантах, огромных пауках, душах не упокоенных и прочей ерунде. Причём как раз кто-то из внуков бригадира ведёт один из подобных сайтов. Несложно догадаться, кто именно снабжает его свежей «информацией».

Бред, конечно же, только Верблюд до сих пор так и не избавился от стереотипов и предрассудков наземного жителя. Да и трудно от них избавиться, когда ты не в материальном мире, а в игре. Не дай бог, создателям «Другой реальности» и в самом деле взбредёт в голову поселить в подземельях Гаочана десяток другой натуральных зомби.

Похоже, что все эти чёрные мысли отразились на его лице. Лей Цлагич мелко-мелко затрясся от смеха. Как на грех, бригадир знает о страхах Верблюда и любит на них играть.

— Зомби? Самый что ни на есть настоящий? — Верблюд машинально повернулся спиной к стене, правая рука легла на сумку с инструментами на поясе.

— Ага, самый что ни на есть настоящий! — голос Лея Цлагича чуть хрипит от натуги, ещё немного и старший взорвётся от смеха. — Лет пять назад это было. Мы как раз с бригадой через эту развилку шли. А тут из темноты, — Лей Цлагич махнул рукой в сторону, — вдруг как выскочит самый настоящий зомби. Ну, это, мужик такой, в костюмчике приличном, только грязный, как чёрт из толчка вылез. Ну и рычит, понимаешь, глаза безумные такие.

Этот зомби меня гаечным ключом по башке оприходовал. Ладно, шлем спас, а то и до мозгов добрался бы, — Лей Цлагич демонстративно пощупал шлем. Мархуну Технару, ну ты его видел, руку едва не сломал этим же ключом гаечным.

Ну, зомби этот, так неожиданно напал, что мы едва врассыпную от него не сиганули. А нас трое было. Слава богу, нам удалось спеленать этого зомби. Руки и ноги ему скотчем скрутили и им же пасть заклеили. А то мужик орать и плеваться начал было. Вон, — Лей Цлагич поднял указательный палец, — меня чуть не укусил.

Верблюд наклонил голову набок. Гурьян Лоочан, второй рабочий, стоит за бригадиром и мелко-мелко трясётся от смеха. Понятно.

— С горем пополам, с матюгами и шишками, выволокли мы этого зомби на поверхность.

— Так, это, и в самом деле зомби был? — Верблюд нахмурился, сомнения один хрен грызут душу.

— Ну, почти, — Лей Цлагич широко развёл руки. — Мы сперва полицию вызвали, ну а они уже в дурку позвонили.

— Всё же, кто это был на самом деле? — Верблюд улыбнулся, мышцы на плечах и запястьях несколько расслабились.

— А! — Лей Цлагич махнул рукой. — История смешная и грустная разом. Этот мужик накануне решил как следует с друзьями отметить законный выходной день. Ну и отметил до состояния варёной макаронины. Каким-то образом ему удалось выйти из бара на своих двоих. Как он оказался в канализации — история умалчивает. Может, где в люк незакрытый провалился, может, где сам залез. Возможностей попасть в канализацию хватает, сам знаешь.

Ну а после мужик пришёл в себя в полной темноте. Вокруг противное влажное тепло и запах обалденный. Вот он и решил, что помер и попал в ад. Зомби этот по туннелям в полной темноте больше суток шатался, перепачкался как чёрт из толчка. В смысле, костюмчик свой далеко не самый дешёвый по самый белый воротничок измазюкал.

Вполне возможно, что через день-другой он так бы и загнулся от голода, если ещё раньше не разбил бы свою дурную голову о трубу или стену. А тут он увидел свет в конце туннеля и меня с бригадой. От голодухи и запаха у «зомби» окончательно «крышу» снесло. Он решил, будто черти его ищут, дабы в чан с кипящей смолой усадить, ну и далее по списку, что грешникам полагается. Да только «зомби» этот неробкого десятка оказался, первым в драку полез. Как на грех, он где-то ключ гаечный подобрать успел.

Былое нервное напряжение благополучно развеялось. Верблюд и сам не заметил, как тихо рассмеялся. История и в самом деле весьма забавная и поучительная. Тут и при свете мощных фонарей канализационные туннели адом кажутся. Ну а если очутиться здесь спьяну, без света и маски, то лишь об аде и можно будет подумать.

Лей Цлагич работает муниципальным рабочим очень давно. Подобных забавных историй он знает массу. Вот только рассказывать их он любит почему-то не на базе, не в комнате отдыха за столом с чаем и булочками, а непременно на месте главных событий. То есть, в канализации. Внук его, который блог ведёт, на рассказах Лея Цлагича, поди, хорошие бабки сшибает.

— Слушай вводную, — голос бригадира вновь стал серьёзным. — Верблюд, как ты узнаешь, где находишься?

Интересный вопрос, Верблюд на секунду задумался. Широкие пятна света пробежались по стене. Это должно быть где-то здесь. Да, точно здесь. Верблюд замер у кирпичной кладки. Рука в чёрной перчатке оттёрла грязь, на фоне красных камней едва проступила цифра 60.

— Метка, — Верблюд повернулся к бригадиру, — мы в шестидесятом туннеле.

— Правильно, — Лей Цлагич кивнул. — А что ещё?

Ну, Верблюд улыбнулся, нужно быть болваном, чтобы провалить этот вопрос.

— Метро, — Верблюд ткнул указательным пальцем в пол. — Я слышу шум электропоезда. Линия подземки как раз проходит под шестидесятым туннелем.

— Правильно. А что ещё?

Словно на экзамене в военном училище. Хотя… Верблюд оглянулся по сторонам, в некотором роде так оно и есть. Лей Цлагич не издевается, он и в самом деле учит ориентироваться в подземных коммуникациях. Тогда, что же ещё нужно сказать?

— Понятия не имею, — Верблюд пожал плечами.

— Цифры, Верблюд, цифры, — рука бригадира показала на метку. — Видишь? Шестьдесят проступило едва. Подновить нужно, пока не стёрлась окончательно. Эти самые цифры — наши звёзды путеводные. Гурьян, — Лей Цлагич развернулся ко второму рабочему, — займись пока.

Спокойный как танк и флегматичный как сова с высшим образованием, Гурьян Лоочан молча подошёл к стене. Из сумки на поясе показался кусок ветоши. Второй рабочий принялся тщательно оттирать со стены грязь. Чуть позже он достанет специальный маркер и основательно подновит метку.

— Иди сюда, — Лей Цлагич вытащил из кармана планшетник, — вот, видишь? Эта электронная хреновина никак не может определить наше местоположение.

Верблюд склонился над маленьким экраном. И в самом деле никак не может. Зелёный крестик, что должен указывать на бригадира, бойко прыгает с места на место. Ладно бы туда-сюда на десяток другой метров. Так нет же. Если верить планшетнику, то бригадир носится по туннелям под Зингананом с бешеной скоростью, прыжками сразу на километр, а то и на два.

— Вот, — планшетник качнулся в руках бригадира. — Навигация в туннелях хреново пашет. Начальство не спешит вкладывать деньги в улучшение её работы. Да и зачем тратить кучу бабла ради кучки живых трудяг?

В голосе бригадира проскользнуло презрение. Увы, так оно и есть. Верблюд распрямил спину. Автоматизация, роботизация, компьютеризация, это, конечно, хорошо, но только до определённого предела. Если дешевле использовать людей, значит, будут работать живые люди. Это муниципальный рабочий может в нужном месте оттереть грязь и определить, в какой именно туннель его занесло. Обычный промышленный робот на такой подвиг не способен. А если и способен, то его содержание стоит как три зарплаты одного муниципального рабочего.

— Ладно, Верблюд, — бригадир запихнул планшетник обратно в карман, — сигай на ту сторону, а я по этой пойду. Если повезёт, то мы найдём утечку именно в этом туннеле.

— А если не повезёт? — Верблюд осторожно перепрыгнул через мутный поток на другую сторону.

— А если не повезёт, — в тон отозвался Лей Цлагич, — то у тебя появится возможность изучить ещё несколько соседних туннелей.

Железобетонная логика, Верблюд склонил голову. В свете фонарей кирпичная дорожка вдоль стока заблестела как стеклянная. Даже неясно: то ли радоваться возможности ещё лучше изучить лабиринт канализационных туннелей, то ли грустить по той же самой причине.

Яркие пятна света старательно скользят по краю кирпичной дорожки. Утечка должна быть где-то здесь, а, может, и не здесь. Проблема в том, что ниже канализации находятся туннели метро. Работники метрополитена заметили, что в одном месте с потолка капает грязь. Весьма характерный запах не оставил ни малейших сомнений в источнике её происхождения. Вот и отправилась сегодня с утра пораньше бригада муниципальных рабочих искать утечку. Проблема в том, что навигация под землёй работает через пень-колоду. А место, где работники метрополитена заметили вонючую грязь, определено весьма приблизительно. Но и забить на жалобу тоже нельзя. Если утечку не заделать, то со временем грязная вода может наворотить кучу бед. Будет очень печально, если туннель метро превратится в сточную канаву.

Поиск утечки чем-то напоминает поиск мин. Тут также важна каждая мелочь. Метров через десять Верблюд присел у края стока. А это что такое? В стыке между двумя кирпичами вода чуть-чуть совсем прогибается. А так быть не должно. Верблюд наклонился ближе. Ага! От радости на душе стало тепло. Утечка как раз по шву между кирпичами. Вода уходит через щель в землю, отчего мутная зеркальная гладь стока слегка прогибается. К слову, именно так бригадир учил искать эти самые утечки.

— Лей Цлагич, — Верблюд поднял голову, — кажется, я нашёл.

— Так кажется, или нашёл? — бригадир легко перемахнул через мутный поток.

— Нашёл.

— Тогда молодец, хвалю за зоркие глаза.

Из сумки на поясе Лей Цлагич вытащил маленькую фомку. Заострённый конец упёрся в шов. Лёгкий нажим, оба кирпича тут же сорвались со своих мест. Тот, что слева, едва не сыграл в мутную воду. Лей Цлагич легко растёр между пальцами кусочек раствора. А так быть не должно.

— Дерьмо. Не нравится мне это, — Лей Цлагич тряхнул правой рукой. — Раствор дурной. Он не должен быть таким.

Быстро и аккуратно бригадир сколупнул верхний слой кирпичей, Верблюд тут же сложил их в сторонке. На тёмно-красном фоне нижнего пласта отчётливо проступила чёрная щель. Лей Цлагич вытащил стальной баллончик. Специальная пена вздулась большими серыми пузырями и встала маленькой плотиной на пути мутной воды.

Началась привычная работа. Вскоре к ним присоединился Гурьян Лоочан. Втроём дело пошло ещё веселей. Нужно вскрыть слабую кладку, если придётся, то до самой земли. Заодно проверить, насколько глубоко вода успела промыть грунт. И последнее — собрать кладку обратно. Правда, Верблюд тихо вздохнул, для финального действия придётся вернуться на базу за раствором и дополнительными кирпичами.

— Не нравится мне это, — маленькая фомка в руках Лея Цлагича легко сковырнула очередной кирпич, — очень не нравится.

Из выемки по среди прохода, словно из несуразного рупора, вылетел гул подземного электропоезда. Да и сам канализационный туннель заметно завибрировал. По зеркальной глади мутного потока разбежались маленькие волны. К хорошо знакомому гулу добавился едва заметный треск. Верблюд тут же поднял голову.

— Берегись!!! — бригадир лихо сиганул в сторону, Гурьян Лоочан отпрыгнул в другую.

Гул подземки перебил оглушительный грохот. Под Верблюдом в прямом смысле разверзлась земля. Следом посыпались кирпичи и осколки пенной плотины. Верблюд с головой провалился в тёплую и склизкую воду.

Действие быстрее мысли. Верблюд тут же закрыл глаза. Маска на лице не дала грязной воде проникнуть в глотку, а то и нахлебаться недолго. По спине и плечам забарабанили кирпичи. Прямые углы будто тупые стрелы.

Пока разум пытается сообразить, а что, собственно, произошло, тело продолжает действовать само. Верблюд сгруппировался и вжал голову в плечи. Едва последний кирпич скатился по спине, как Верблюд попытался всплыть. Руки выскочили из воды, ладони нащупали край провала. Верблюд рывком выдернул сам себя из грязных стоков. Глаза, самое главное глаза, он так и не открыл.

Чьи-то руки сдёрнули с лица мокрую маску. Верблюд вдохнул полной грудью и едва не поперхнулся. Убойные запахи канализации чуть было не свернули нос и чуть было не забили глотку. Но дышать можно. Вместе с вонью в лёгкие проник такой нужный кислород.

— Глаза не открывай! — строгий голос бригадира приковал на месте.

Верблюд послушно стиснул веки ещё сильнее. Щёки, лоб и нос последовательно коснулась мягкая ветошь. Лей Цлагич быстро, но аккуратно, стёр с лица Верблюда грязь.

— Вот, теперь можешь смотреть, — разрешил бригадир.

Верблюд осторожно распахнул веки. Кажется, глаза целы, мутная вода так и не попала на радужную оболочку — это радует. Но, Верблюд оглянулся, что сие было? Ну ни хрена себе! Оказывается, он сидит на краю обвала шириной около двух метров. Ноги всё ещё болтаются в мутной воде. Части стены нет, вместо неё темнеет проход.

— Верблюд, ты молодец, — бригадир помог подняться на ноги. — Другой бы на твоём месте растерялся бы, паниковать бы начал, а то и сразу маму звать. Ты же в один миг выпрыгнул на поверхность и сумел самостоятельно выбраться из провала. И даже глаза не раскрыл. Будет тебе премия от начальства.

Премия? Верблюд неловко качнулся на месте, в сапогах захлюпала вода. Премия, это хорошо.

— Что это было? — Верблюд вновь глянул в проём.

Там, где буквально две минуты назад сплошной тёмно-красной полосой тянулась стена, появился широкий проход. Мощные фонари на плечах и лбу высветили пыльные стены, кирпичные колонны и засыпанный мусором пол. И посреди этого великолепия то тут, то там возвышаются горы наполовину гнилых ящиков.

— Схрон, чтоб его, — сердито буркнул Лей Цлагич.

— Какой ещё схрон? — тупо переспросил Верблюд.

— Самый обыкновенный, тайный, — в ответ съязвил бригадир. — Впрочем, ты не местный, тебе простительно. Видишь ли, Верблюд, канализационная система под Зингананом, да и под всем левобережьем Гаочана в целом, построена крепко, на совесть. Недаром в своё время она считалась инженерным чудом. В это трудно поверить, но сюда даже туристов водили. Но!

Гнев и злость ядовитыми струйками пара вылетают из глаз бригадира. Лей Цлагич сжал кулаки и набычился, будто собрался ринуться в драку.

— Люди, это такие сволочи. Они всегда готовы испоганить то, что построили другие люди. Что и произошло, собственно. Полтора века тому назад Зинганан был рабочей окраиной Гаочана. Пусть не самой богатой, но и не самой тихой.

— Криминал тут процветал, — Гурьян Лоочан вставил свои пять дуэсконов.

Бригадир бросил хмурый взгляд на второго рабочего, но ворчать не стал.

— Да, — Лей Цлагич разжал кулаки, — здесь когда-то процветали бордели, притоны, подпольные казино, наркотой торговали и прочей контрабандой. В полуподвалах очень многих домов располагались самые разные заведения. Нечистые на руку хозяева накопали схронов и тайных ходов разных. Ну, это, чтобы было куда спрятаться и убежать, если полиция с облавой нагрянет. А куда из полуподвала бежать? Правильно — только в канализацию.

Сам видишь, — кулак Лея Цлагича ткнулся в край обвала, еле живой кирпич тут же плюхнулся в мутную воду, — строили эти схроны далеко не самые квалифицированные рабочие. А хозяева сомнительных заведений не стеснялись экономить на стройматериалах. За полторы сотни лет паршивый раствор превратился в пластилин, небрежная кладка принялась безбожно протекать. Вода постепенно промыла землю. Пока была маленькая щель, кирпичи худо-бедно держались. Ну а как только мы сняли первый слой, то, — бригадир выразительно махнул рукой. — В общем, всё и рухнуло.

Как обычно, после короткого эмоционального всплеска накатил отходняк. Мелкая противная дрожь стекла по плечам и груди, а пальцы защипало так, будто дотронулся до голого провода под напряжением. Верблюд тряхнул руками, с перчаток маленьким веером слетели мутные капли.

— На, держи, — Лей Цлагич протянул запасную маску.

— Спасибо, — Верблюд тут же упрятал в неё лицо.

Дышать сразу стало легче. Верблюд поправил маску, но тут же неловко качнулся на месте.

— О, как тебя шатает. Поди, вся жизнь перед глазами пронеслась, — бригадир усмехнулся. — Такое бывает, особенно в первый раз. На сегодня у нас работа закончена. Поднимаемся на поверхность и отправляемся на базу.

— Это ещё почему? — Верблюд с трудом встал прямо.

— Тут работы, — палец бригадира ткнулся в провал, — на неделю, не меньше. Но сперва нужно будет вызвать полицию. В подобных схронах в прямом смысле могут найтись криминальные скелеты, а также наркота и оружие. Сам понимаешь: это всё старое и незаконное.

Тоже верно. Но… Любопытство — великая вещь. Верблюд вновь глянул в проём. На этот раз у дальней стены удалось заметить дверной косяк, правда, тёмный и гнилой. Слева от него какая-то странная конструкция из крупного бака и свёрнутых в пружину трубок. Но, главное, обвал обнажил довольно просторное помещение, не меньше чем десять на пятнадцать метров. Это много. Из этого места могло бы получиться отличное убежище. Могло, если бы не гнилая кладка и утечка.

— Пользоваться такими схронами запрещено законом, — между тем продолжил бригадир. — Сто пудов, наверху находится какое-нибудь заведение типа бара, магазина или просто забегаловки. Если хозяевам не удастся доказать, что они понятия не имели о схроне, то администрация района, как пить дать, повесит на них весьма нехилые затраты на ремонт.

— А, разве, это справедливо? — Верблюд глянул на бригадира.

— Лет пятьдесят назад вышло постановление для всех домовладельцев проверить собственные полуподвалы на подобные схроны и засыпать их. Власти боятся не сколько противозаконной деятельности, а сколько вот таких же эксцессов, — кулак бригадира с новой силой ткнулся в край провала, отчего очередной кирпич рухнул в мутную воду. — Одно плохо: многие домовладельцы предпочли отделаться взятками. Так, типа, дешевле, нежели разоряться на бетон и строителей. Теперь придётся вызывать специалистов и проверять целостность фундамента здания. А это опять расходы, сам понимаешь.

— Давайте глянет, что там? — Верблюд вытянул шею.

— Эй! Эй! — рука бригадира на манер шлагбаума перегородила путь. — Не нужно этого делать.

— Почему? Здесь, скорей всего, гнали самогон, — Верблюд показал на странный аппарат недалеко от дверного косяка.

— Может быть и только самогон, но рисковать всё равно не стоит. Пусть полиция разбирается, им за это платят. Заодно найдут вход в этот схрон.

Спорить бесполезно. Лей Цлагич бывает весёлым, бывает серьёзным и даже грустным. Но вот что он очень не любит делать, так это нарушать правила техники безопасности. Они быстро огородили провал светоотражающими лентами с грозной надписью «Стой! Опасная зона». Примерно в сотне метрах от провала должен быть выход на поверхность, на одну из маленьких неприметных улочек, что полно в Зинганане.

— Кстати, Верблюд, — бригадир вновь остановился, — ты только что прошёл своеобразное посвящение в работники муниципальной службы. Канализация не убила тебя, а это значит, что она приняла тебя за своего. Ну а раз такое дело, то из начальства можно выбить маленькую поблажку.

Какую именно поблажку можно выбить из начальника Лей Цлагич так и не уточнил.

Дежурная машина подобрала их у выхода на поверхность. А то не стоит пугать жителей города ярко-красными комбинезонами и убойными запахами канализации. На базе Лею Цлагичу пришлось напечатать подробную объяснительную записку. На пару со вторым рабочим Гурьяном Лоочаном Верблюд заверил её своей подписью. Ну а так как ему удалось обойтись вообще без единой царапины, то расследования о нарушении правил ТБ можно не опасаться. Наоборот, как заявил Дрир Тошран, начальник, только благодаря тому, что они безукоризненно следовали правилам ТБ, бригаде удалось избежать травм и увечий.

Спорить с подобной логикой Верблюд не стал. Тем более Дрир Тошран и в самом деле подбросил маленькую поблажку и разрешил уйти домой сразу же после обеда. Единственное, велел заглянуть в медпункт.

Симпатичная Вуона Гимрад, пышнотелая тридцатилетняя медсестра, вколола Верблюду какое-то лекарство для профилактики как раз на случай купания в нечистотах. Напоследок Вуона Гимрад игриво улыбнулась и велела зайти ещё разок через неделю для повторного осмотра. Что ни говори, а купание в нечистотах является очень серьёзным испытанием для иммунной системы организма. А потом медсестра вновь улыбнулась и добавила, что зайти к ней можно и пораньше.

Глава 11. Торг неуместен

Яркий дневной свет, а также сухая пыль и шум Егерьевской улицы, где находится главное здание администрации Зинганана, словно долгожданная награда за тяжкий труд. Верблюд вдохнул полной грудью. Как легко и приятно дышать, когда рот и нос не заткнуты маской. Признаться, после далеко не самого свежего воздуха вонючего подземелья далеко не самый чистый воздух городских улиц кажется божественным напитком. Правда, и это тоже нужно признать, атмосфера Гаочана не отравлена выхлопами бесчисленных машин. В плане экологии Ксинэя продвинулась гораздо дальше Земли.

На что намекает пышнотелая медсестра в самом расцвете женских чар догадаться несложно. За четыре с лишним месяца Верблюд окончательно восстановился физическую форму. Чему в огромной степени способствовала работа в подземельях Зинганана. Боевой офицер, специалист по выживанию, это не обвешенный дутой мускулатурой качёк из фитнес-клуба, это покруче будет. В чём и проблема — «Другая реальность» слишком реальная.

За четыре с лишним месяца Верблюд почти забыл, что он, вообще-то, наполовину парализованный инвалид. Полноценная жизнь в теле здорового мужчины едва не вытолкнула из памяти сие досадное воспоминание. И у этого самого тела есть не просто потребности, а все без исключения потребности. В том числе и в другом теле, в женском. Каламбур получился, Верблюд неторопливо спустился по ступенькам здания районной администрации. В конце концов, сколько же можно существовать монахом? В той, прошлой жизни, когда ему приходились перемещаться по коридорам пансионата «Липки» лишь в инвалидном кресле, об интимной близости с женщиной он и не думал и не мечтал даже.

Ноги сами понесли привычным маршрутом по Егорьевской улице. Там дальше, над плоскими крышами многоэтажек, возвышается красная призрачная стена, граница выделенной локации. Её и в самом деле видно практически из любой точки Гаочана, у Верблюда было достаточно поводов убедиться в этом. Естественно, если только не стоять вплотную лицом к стене дома. Впрочем, с призрачной тюрьмой Верблюд успел смириться.

Как бы не хотелось, но с Вуоной Гимрад лучше не связываться. Пусть медсестра очень даже сексапильная. Из-под её белого халатика выпирают более чем соблазнительные выпуклости. Да и нижнее бельё Вуона выбирать умеет. Только она замужем. Разводить «санта-барбару» с чужой женой не стоит. Мало ли какие страсти и конфликты кипят за внешне благополучным фасадом её жизни. Просто так замужние женщины любовников на работе не ищут. Тем более в Гаочане и без медсестры полно одиноких женщин, причём не менее привлекательных и сексапильных. Главное, Верблюд криво усмехнулся, преодолеть, наконец, самого себя.

Незапланированные часы отдыха свалились на голову как снег посреди жаркого лета. Нужно провести их с пользой. Только как? Верблюд замер в нерешительности на углу Егорьевской улицы и Припесочного проспекта. Людской поток принялся плавно огибать его со всех сторон. По проезжей части с тихим рёвом пронеслась очередная легковушка. Рекламные щиты и вывески магазинов и прочих заведений будто сговорились погрузить его в пучину блаженного шопинга или недорогих развлечений. Гаочан вокруг Верблюда живёт в бойком ритме. Не зря про него говорят, что он никогда не спит.

В голову тут же тюкнул первый вариант — отправиться в съёмную квартиру на Тийскую улицу и как следует подкрепиться едой домашнего приготовления. Великим кулинаром Верблюд никогда не был и вряд ли когда-нибудь станет. Другое дело, что домашняя еда — наиболее дешёвый вариант загрузить в организм нужное количество белков, углеводов и витаминов. В его положении дорог каждый дуэскон.

И смех и грех, Верблюд улыбнулся. В доме под номером 201 на Тийской улице ему как раз удалось снять ту самую квартиру под лестницей. Да, дёшево и сердито, оптимальный вариант для одинокого холостяка. Только в так называемую квартиру стыдно привести даже проститутку. Не солидно, как-то.

Между тем на светофоре для пешеходов загорелся зелёный свет. В квадратном фонарике маленький зелёный человечек принялся забавно перебирать ножками. Вместе с толпой пешеходов Верблюд перебрался на другую сторону Припесочного проспекта. Есть второй вариант, гораздо лучше первого. А от обеда можно отказаться в пользу более обильного ужина.

Через пару кварталов Егорьевская улица привела Верблюда на площадь Блошиный рынок. На ней и в самом деле раскинулся рынок. Только не какой-нибудь цивилизованный в виде крытых торговых рядов в два этажа с большими окнами и кондиционерами. Нет, ничего подобного. На площади Блошиный рынок шумит, торгуется и ругается самый настоящий блошиный рынок во всём своём диком и хаотичном великолепии.

Просторная площадь на пересечении Тийской и Егорьевской улиц наглухо закатана серым асфальтом. В центре нет ни одной клумбы, ни одного деревца. Вообще ничего. Зато площадь обильно заставлена самодельными палатками и миниатюрными переносными павильонами. На прилавках из еле живых столиков, а то и прямо на асфальте, разложены многочисленные товары. Здесь можно найти любое старьё, начиная с утюгов двухвековой давности и до только что вышедшего из моды платья. Что жалко выбросить, что может иметь хотя бы малейшую коммерческую ценность, всё, буквально всё, тащат сюда. Старые стаканы и светильники, древние видеоприставки и обшарпанные куклы, драные тапочки и джинсы с дырками на коленях.

Многочисленные продавцы на все голоса расхваливают свой товар. По кривым проходам между лавками бродят ещё более многочисленные покупатели и праздные туристы. Шум, гам, ругань. Специальным постановлением мэрии Гаочана арендная плата для торговцев носит символический характер. Раскинуть палатку и выложить хлам, то есть, товар, на продажу может любой желающий. Да и не обязательно торговать самому. Любую безделушку, любую ненужную вещь, да хотя бы старое платье любимой бабушки, любой посетитель может продать прямо тут же любому продавцу, у которого только найдётся прилавок и навес для защиты от дождя.

Площадь потому и назвали в честь рынка. Ведь это же самая настоящая достопримечательность, причём единственная в Зинганане. Туристы толпами наведываются на рынок в поисках оригинальных винтажных вещей. Кружка, которая когда-то была дешёвым массовым товаром, спустя сотню с лишним лет может легко превратиться в изысканный раритет.

Десять шагов, Верблюд будто перенёсся из шумного мегаполиса на восточный базар. Здесь даже запах другой. Глаза привычно пробежались по прилавкам. Не стоит обманываться при виде убогого товара. На самом деле это серьёзный бизнес. Далеко не весь антиквариат в обязательном порядке должен быть красивым, блестящим и дорогим. Многие работники Блошиного рынка тем и кормятся, что превращают пыльный хлам в «конфетки». Вон, например, Верблюд на миг остановился возле очередного прилавка. Старый фонарь со сколотой краской вполне можно подремонтировать, переделать под светодиодную лампу и продать раза в три дороже, чем он стоит сейчас. Какой-нибудь владелец кафе или маленького ресторанчика с удовольствием купит его, дабы придать своему заведению капельку оригинальности и стилизованности под старину. И подобных потенциальных украшений на прилавках Блошиного рынка разбросано во множестве.

Сейчас на торговой площади что покупателей, что продавцов относительно немного. Шестой рабочий день, это даже не конец рабочей недели. Вот послезавтра, в первый выходной, на Блошином рынке развернётся грандиозная торговля. Яблоку будет негде упасть.

Неторопливо, то и дело поглядывая по сторонам, Верблюд вышел на край площади. Высокий двадцатиэтажный жилой дом из красного тёмного кирпича навис над ним словно скала. На заднем дворе подобных зданий в обязательном порядке присутствует пожарная лестница из стальных балок и ступенек из рифлёного железа. В полуподвале этого дома располагается «Антикварная мастерская» старика Крика Сейшила. Надпись над входом не обновляли лет тридцать. Некогда цветные буквы посерели и местами облезли.

Верблюд на миг остановился на краю лестницы в полуподвал. Да и о кирпичных ступеньках старик Сейшил также давно не заботился. Многие искусственные камни выкрошились. На стенах то тут, то там видны подтёки дождевой воды.

Буквально в первый же выходной день Верблюд появился на пороге этой почти заброшенной мастерской. Причина интереса проста: «Антикварная мастерская» находится точно в центре выделенной локации, в которой ему предстоит встретить и пережить ядерный армагеддон. Совпадение слишком подозрительное, чтобы его можно было просто так отбросить в сторону, как рваный полиэтиленовый пакет. Как неоднократно уверял Виант Фурнак, «Другая реальность» всё равно игра. Пусть не так много и часто, как хотелось бы, но в ней встречаются игровые условности.

Верблюд спустился по лестнице. Входная дверь отозвалась тихим скрипом, над головой нежно брякнул бронзовый колокольчик.

— Добрый день, Верблюд, — старик Сейшил распрямил спину, — что так рано? Неужели выгнали?

— Почему сразу выгнали? — Верблюд закрыл за собой дверь, бронзовый колокольчик брякнул ещё раз. — Сам ушёл.

Будто на сцене театра Верблюд выпрямил спину и гордо задрал нос. Старик Сейшил тихо рассмеялся. Шутка старая, но до сих пор веселит их обоих.

— Признаться, я не ждал тебя. Почему так рано? — старик Сейшил вопросительно уставился на Верблюда.

— Маленькая поблажка от начальства, — Верблюд остановился возле массивного стола, который старик Сейшил использует как верстак. — Сегодня мне «посчастливилось» искупаться в нечистотах, вот начальство и спровадило меня домой пораньше, чтобы не вонял, в прямом смысле этого слова.

Старик Сейшил тут же потянул носом:

— А от тебя и в самом деле немного воняет.

Старик Сейшил эдакий чудо-мастер из сказок. Он может сотворить то, что не под силу многим специалистам из сертифицированных мастерских. Например, он может отремонтировать древний ещё чёрно-белый и на радиолампах телевизор. Или залатать самый настоящий примус. Да и много других старинных вещей, которые давно переселились на полки и стеллажи исторических музеев.

Невысокого роста, в неизменно тёмно-синем рабочем халате, с копной седых волос на голове, старик Сейшил прилежно трудится в своей мастерской с утра до вечера. Хотя на самом деле, он давно на пенсии и может позволить себе хоть целый день напролёт сидеть перед телевизором со стаканом пива в руке. Доходов с его «Антикварной мастерской» хватает ровно на то, чтобы оплатить налоги и счёт за электричество. О какой-либо прибыли лучше не заикаться.

Познакомиться с Криком Озаричем Сейшилом не составило большого труда. Старик до жути обрадовался, когда Верблюд проявил самый настоящий интерес к его работе и разделил его страсть к винтажным вещам. Однако улыбка, что было озарила морщинистое лицо старика Сейшила, быстро сошла на нет.

— Что? Опять? — Верблюд тут же нахмурился.

— Опять, — печально, будто его вот-вот расстреляют, выдохнул старик Сейшил.

Родственники, жена, два сына, дочь и ещё более многочисленные взрослые внуки, давно требуют от него «кончать валять дурака» и продать мастерскую. Но старик Сейшил упорно игнорирует родню и продолжает каждый день, будто заведённый, появляться в своём заведении. А всё потому, что ему очень нравится чинить старые вещи, дарить им новую жизнь, возвращать молодость. Он любит эту мастерскую, ведь здесь он провёл всю свою жизнь. Здесь ему очень нравится даже просто сидеть. А по телевизору «всё равно одну хрень показывают».

Старик Сейшил героически держит оборону, но родня подтянула тяжёлую артиллерию. Верблюд никогда специально не пытал старого мастера, однако Крик Озарич и сам охотно рассказал, в чём дело. С месяц назад какая-то бизнесвумен заинтересовалась его «Антикварной мастерской». Только старик Сейшил едва ли не пинками и матюгами выгнал обладательницу «ног до ушей». Но хитрая бизнесвумен не успокоилась и решила действовать через родню старика.

— Так в чём же дело, Крик Озарич? — Верблюд развёл руками. — Продали бы мастерскую и закрыли вопрос. Зачем себе нервы трепать?

— Продать мастерскую? — старик Сейшил тут же тихо вскипел от злости. — Чтобы эта бизнесвуменша открыла здесь дешёвый кабак с бухлом и тараканами?

— Не хотите, ваше право, — Верблюд тут же свернул тему.

Бизнесмены и бизнесвуменши и раньше предлагали старику Сейшилу продать мастерскую. Только одна мысль, что в этом полуподвале опять появится кабак, едва ли не в прямом смысле встала старику Сейшилу поперёк горла. Отчего у Крика Озарича такая патологическая ненависть к питейным заведениям Верблюд благоразумно выяснять не стал.

— Ладно, работать будешь? — старик Сейшил быстро успокоился.

— Конечно буду, — Верблюд кивнул.

— Тогда дерзай, — седая голова старика Сейшила качнулась в сторону соседнего более скромного верстака с синими тисками.

Верблюд накинул на плечи ношеный тёмно-синий халат и присел на вертлявый стульчик без подлокотников. На этот раз старик Сейшил подкинул ему не самую сложную задачку для ремонта, всего лишь настольную лампу. Верблюд покрутил давно немолодую вещь в руках, круглый абажур приятного жёлтого цвета он снял ещё в прошлый визит в мастерскую.

Странно? Верблюд нахмурился. Как эту хрень разобрать? Провода давно стухли, да и выключатель на прямоугольной подставке давно заело. А как разъединить корпус — бог его знает.

Знакомство со стариком Сейшилом оказалось полезным вдвойне. Как таковыми антикварными и винтажными вещами Верблюд никогда не интересовался. Другое дело, что ремонт разного старья оказался наиболее оптимальным способом изучить местную технику. Ксинэя во многом похожа на Землю, но она всё равно не Земля. Здесь другие стандарты, другие понятия, другие единицы измерения. Под видом ремонта и реставрации Верблюд приобретает бесценный опыт. Ведь от старья до вполне современной техники всего один шаг.

Например, вот эта старинная лампа, Верблюд поставил её обратно на верстак. Старик Сейшил подкинул её в качестве очередной задачки. Это лампу нужно не просто отремонтировать и восстановить. Нет. Её необходимо переделать под современный светодиодный светильник. Может быть, даже вмонтировать аварийный накопитель энергии и/или установить систему голосового управления.

Ага! В голове маленькой яркой молнией вспыхнуло озарение. Верблюд торопливо схватил с верстака острое шило. Теперь понятно, как именно можно разобрать корпус этой упрямой лампы. Всего-то и нужно отвернуть с десяток болтов. Другое дело, что гнёзда этих самых болтов замазаны заподлицо. Лампу уже реставрировали, пусть и кучу лет назад. Острый кончик стального шила легко сколупнул лак. В свете лампы над верстаком сверкнула плоская головка болтика. Верблюд улыбнулся, точно заподлицо.

О том, чтобы хотя бы поступить на какие-нибудь местные курсы, не может быть и речи. В Юрании, как в классической развитой капиталистической стране, любое образование стоит дорого. Это же отличный бизнес, большие деньги, влияние, наконец. Врачи, инженеры, менеджеры и прочие люди с высшим образованием ещё очень долго, до двух десятков лет, отрабатывают студенческие кредиты. Когда к исходу самой первой трудовой недели Верблюд заикнулся было о курсах повышения квалификации, то Лей Цлагич, бригадир, прямо так и сказал: «Сначала отработай годика два-три, а потом и заикайся». В том-то и дело, что у Верблюда нет этих двух-трёх годиков. А в повышение квалификации не проверенного временем работника администрация Зинганана вкладывать деньги не будет.

За двадцать минут кропотливой работы Верблюд сумел-таки полностью разобрать настольную лампу. Дольше всего продержался выключатель. Корпус, даром что металлический, пришлось аккуратно надпилить тонкой пилкой. Рядом, по левую руку на верстаке, старик Сейшил уже приготовил светодиодную лампочку, моток медной проволоки в пластиковой изоляции и, прости господи, блок голосового управления. Если с первым и вторым разобраться будет легко, то с блоком голосового управления придётся повозиться. Причём основательно, Верблюд вытащил из кармана смартфон. У маленькой пластиковой коробочки целых десять клейм с номерами. Куда подключить питание, а куда лампочку — бог его знает, ну либо ИПС, местный Интернет. Где-то там, в его глубинах, должно быть описание блока.

Как обычно, поисковик выдал несколько миллионов ссылок. Верблюд склонился над экраном. Рекламные объявления можно и нужно отбросить сразу. Лучше всего найти описание от радиолюбителей. Как Верблюд уже успел убедиться, они самые ценные и толковые.

— У меня всё не идёт из головы та бизнесвуменша, — старик Сейшил неожиданно заговорил вновь. — Уж больно она настырная, зараза такая. А вот ты, Верблюд, купил бы мою мастерскую? Деньги у тебя, кажись, есть.

Только не орать от радости… Только не орать… Верблюд на миг закрыл глаза, ботинки что было сил упёрлись в пол. Только не орать. Но радость всё равно прёт из груди словно горячая вода из прорванной трубы под высоким давлением. Свой бизнес, возможность распоряжаться собственным временем по собственному усмотрению, получать не строго определённую ставку, а сколько получится заработать. Для выживальщика собственный бизнес — идеальный вариант. Только старику Сейшилу знать об этом незачем.

Тихий вздох и ещё более тихий выдох. Верблюд медленно, будто в глубокой задумчивости, развернулся на стульчике к старику.

— Идея хорошая, Крик Озарич, — протянул Верблюд. — Признаться, я уже думал об этом. На родине, в Тунаре, у меня была автомастерская, был свой маленький бизнес, мне очень нравилось работать на самого себя. Ну а вы привили мне интерес к ремонту антикварных да и просто старых вещей.

— Так ты не стал бы открывать здесь дешёвый кабак? — глаза старика Сейшила сузились от нервного ожидания, а на щеках проступил румянец.

— Нет, что вы, — Верблюд махнул рукой. — Я ничего не смыслю в питейных заведениях. Моё дело паяльник и отвёртка, а не пивной кран и солёные орешки. Хорошо, за сколько вы готовы продать вашу мастерскую?

Глаза старика Сейшила тут же заблестели от радости и азарта. Конечно, про себя Верблюд усмехнулся, Крик Озарич любит торговаться.

— Семьсот тысяч эсконов! — тут же выдохнул старик Сейшил. — Красная цена! Рядом Блошиный рынок. Там и товар продать можно, и старые вещи для ремонта прикупить. Да и туристы частенько в мастерскую забредают. Ты же сам кучу раз видел.

Семь сотен тысяч эсконов — цена явно завышена. Впрочем, это обычная тактика продавцов. Торговаться можно и нужно. Рыночная стоимость этой мастерской четыре сотни тысяч, максимум в базарный день — пять сотен тысяч. Одно плохо — торговаться смысла нет, но и просто так отступить тоже не дело.

Верблюд покосился на пол мастерской. Вот именно здесь, в этом самом месте, находится центр выделенной локации. Именно центр, именно в этом самом месте, плюс-минус метр. Это не может быть простым совпадением. В первую очередь «Другая реальность» игра. И, как любая игра, она сама даёт игроку возможность дойти до конца. Очень важно не проморгать столь толстые намёки и не просрать их. Верблюд прищурился, нужно поступить хитрее.

— Вот, Крик Озарич, — Верблюд опустил на стол перед стариком Сейшилом свой смартфон, — это все мои деньги.

На белом экране скромно светится сумма: 302471 эскон и 39 дуэсконов. Специально для старика Сейшила Верблюд вывел данные своего электронного кошелька. За четыре с лишним месяца весьма бережливой жизни в Гаочане ему удалось немного поднакопить.

Как говорят в народе, удар не в бровь, а в глаз. Такого поворота старик Сейшил никак не ожидал, отчего рассеянно захлопал ресницами. Верблюд «бросил карты на стол». Теперь просить с него семь сотен тысяч эсконов не имеет никакого смысла. У него просто нет таких денег.

— Ну, это, — старик Сейшил заговорил вновь, но без былой уверенности, — недостающий четыре сотни ты можешь взять в кредит в банке. А в качестве залога укажешь эту самую мастерскую.

Если прикинуть, то старик Сейшил предлагает вполне реальный выход. Лет за пять легко можно вернуть банку эти самые четыре сотни тысяч. Только всё не так радужно, а кое-что старик Сейшил просто не учёл.

— Конечно, Крик Озарич, — Верблюд подхватил с верстака свой смартфон, — вы правы: любой банк охотно выделит мне в кредит четыре сотни тысяч эсконов под весьма выгодный процент лет на пять, а то и сразу на десять. Любой, но только в том случае, если в прилагаемом бизнес-плане я укажу, что немедленно закрою антикварную мастерскую и на её площади открою дешёвый кабак с бухлом и тараканами.

От столь кощунственной мысли ноздри старика Сейшила грозно раздулись, а щёки покраснели ещё больше, только на этот раз не от радости.

— Это ещё почему? — буркнул старик Сейшил.

— Первое, что сделает любой банковский клерк, так это через сайт налоговой проверит, какой доход приносит «Антикварная мастерская». А этого самого дохода и нет, — Верблюд эмоционально развёл руками. — При всём уважении, Крик Озарич, но последние годы вы не работали, а развлекались. Тем самым вы напрочь загубили коммерческую репутацию вашей мастерской. Вы даже не можете платить наёмному работнику минимально возможное жалованье.

Зато рядом с Блошиным рынком хватает кабаков. Может быть в них и водятся тараканы, зато они все приносят хороший доход. Сами понимаете: рядом большая достопримечательность Зинганана, туристы, которые очень любят смачивать горло чем покрепче. И вот под кабак с бухлом и тараканами банк охотно одолжит мне четыре сотни тысяч эсконов, ибо будет уверен, что получит свои деньги назад, вовремя и с процентами. Почему, кстати, та самая бизнесвуменша никак не может от вас отстать.

Услышать горькую правду в свой адрес крайне неприятно. Старик Сейшил сипит, скрипит, морщится, но, слава богу, держится. Великолепно, Верблюд мысленно потёр руки. Первый пробный шар благополучно проскочил. Можно кидать следующий.

— Максимум, сколько банк одолжит мне под залог вашей мастерской — две-три сотни тысяч эсконов. Именно по такой цене это помещение, — Верблюд выразительно развёл руками, — легко и быстро можно продать. Банк не хочет и не будет ждать, пока найдётся покупатель, который выложит за вашу мастерскую семь сотен тысяч эсконов.

Но даже если вы продадите мне вашу мастерскую за три сотни тысяч эсконов, мне всё равно придётся взять в банке ещё две-три сотни тысяч. Но не для того, чтобы отдать их вам. Нет, Крик Озарич. Эти деньги потребуются мне на развитие бизнеса.

В первую очередь ваша мастерская давно нуждается в переоснащении. Вон, — Верблюд показал на старинный сверлильный станок, — у вас до сих пор нет ни одного 3Д-принтера. А ещё очень даже не помешал бы малый ремонтный модуль, хотя бы полуавтоматический, фрезерный станок с программным управлением и хотя бы самый простой, хотя бы настольный, ремонтный дрон.

А ещё нужно вложить деньги в рекламу, в продвижение вашей мастерской. Вы даже вывеску над входом последний раз лет двадцать назад подновляли. А то, что ваша «Антикварная мастерская» напрочь отсутствует в ИПС, так это самое настоящее преступление с точки зрения любого здравомыслящего бизнесмена. Свой сайт, это не только реклама, но и новые клиенты, более широкие продажи. Любители винтажных вещей живут не только по соседству с Блошиным рынком, но и далеко за его пределами.

Пенсии у меня нет. Каких-либо пособий у меня нет полагается. Если я куплю вашу мастерскую, то мне придётся целиком и полностью жить за счёт доходов с неё. Ремонтировать днём канализационные туннели под Зингананом, а вечером ремонтировать старые настольные лампы и утюги я не смогу физически.

— А как же ты собирался жить у нас в Гаочане? — старик Сейшил встрепенулся. — Ты же сам как-то говорил, что собираешься открыть собственное дело. Так, почему бы не в моей мастерской?

О-о-о! Верблюд мысленно захлопал в ладоши. Старик Сейшил не так прост, как кажется. Владелец мастерской нашёл отличный аргумент. Верблюд и в самом деле как-то раз обронил вслух, что думает запустить собственный бизнес.

— Это верно, Крик Озарич, — Верблюд улыбнулся, — вы помогли мне определиться и найти новую область для применения моих способностей. К чёрту тачки и капризных владельцев. В последний месяц я как раз подумывал над тем, чтобы открыть собственную мастерскую по ремонту антиквариата и прочих старинных вещей.

— Так, чем же тебе моя мастерская не нравится? — старик Сейшил вновь воспарил духом.

— Я планировал поработать у вас год-другой, — Верблюд пропустил эмоциональную реплику старика мимо ушей, — понабраться опыта, денег поднакопить, а потом арендовать какое-нибудь помещение с правом выкупа. Как я уже успел глянуть, недалеко от Блошиного рынка, в принципе, можно найти хорошие предложения.

— Так, чем же тебе моя мастерская не нравится? — в тоне старика Сейшила больше нет былой уверенности.

— А тем, Крик Озарич, — Верблюд пристально уставился на старика Сейшила, — что в любом другом месте все мои три сотни тысяч эсконов я смогу пустить на развитие бизнеса. Если мне и придётся обращаться в банк, то за дополнительной сотней максимум. А с вашей мастерской мне придётся каким-то образом занять семь сотен тысяч эсконов. Причём все эти деньги мне придётся отдать вам. А на развитие бизнеса мне придётся использовать только те деньги, что у меня уже есть.

Аргументы более чем железные, можно сказать, железобетонный с броневым покрытием и земляной обсыпкой.

— Но три сотни тысяч, это же очень мало, — старик Сейшил сник.

— Вот поэтому я никогда и не предлагал вам продать мне вашу мастерскую. Открыть новую, с нуля, так сказать, мне обойдётся гораздо дешевле.

— А почему, тогда, ты предлагал мне продать мастерскую той бизнесвумен? — старик Сейшил грозно нахмурился, будто уличил Верблюда в воровстве любимого чая.

— Крик Озарич, только не обижайтесь, ничего личного, — Верблюд выставил перед собой ладони. — Та бизнесвумен непременно откроет здесь кабак. А от вашего оборудования ей всё равно придётся избавиться. Вот я и подумываю купить его за сотню-другую эсконов. Для неё это мусор, для меня — стартовый капитал.

Последнее признание едва ли не в прямом смысле добило старика Сейшила. Крик Озарич нахмурился и отвернулся, того и гляди, расплачется. Верблюд вновь навис над своим верстаком.

Увы, или к счастью, с модернизацией настольной лампы придётся повозиться. Блок голосового управления вполне современный и компактный. Но, чтобы вставить его в корпус настольной лампы, в двух местах придётся слегка расточить, а в двух других наплавить металл. Где-то у старика Сейшила был сварочный аппарат. Малый ремонтный модуль справился бы с подобной задачей играючи минут за двадцать-тридцать. А так придётся провозиться час, не меньше (местный час, в котором почти два с половиной земных часа).

С деловым сосредоточенным видом Верблюд тычет сварочным электродом во внутренности корпуса настольной лампы. Под аккомпанемент ярких вспышек на пол сыплются огненные искры. На самом деле сварочная маска нужна, чтобы скрыть неуместную самодовольную улыбку. Верблюд на миг бросил взгляд на старика Сейшила. Крик Озарич так и не расплакался, однако на его лице застыла вселенская печаль.

Разговор о продаже закончился ничем. Не дай бог, если старик Сейшил и в самом деле уступит свою мастерскую той бизнесвумен с ногами от ушей. Крик Озарич сам предложил приобрести «Антикварную мастерскую». Деньги как таковые его не интересуют. Другое дело, что жгучее нежелание превратить любимое рабочее место в кабак давно стало его идеей фикс. Что, что, а других покупателей, которые продолжили бы в этом полуподвале ремонт винтажных вещней, нет и в ближайшие лет десять не предвидятся.

В антикварном бизнесе серьёзно и реально работают единицы. Основная масса любители, которые восстанавливают и ремонтирую старые утюги и настольные лампы в свободное от основной работы время. Деньги как таковые любителей не интересуют. Либо же спекулянты, которые только покупают и перепродают антиквариат, но при этом, в лучшем случае, смахивают с него пыль и не более того.

От жара электрической дуги лак на внешней стороне корпуса настольной лампы осыпался, на металле выступили следы побежалости. Ничего страшного, Верблюд отложил в сторону сварочный аппарат, корпус лампы всё равно придётся чистить и покрывать лаком заново. Правда, без очень важного дополнения этот полуподвал будет полезен далеко не в той степени, в какой хотелось бы. Но вероятность счастливого исхода очень велика. Ведь не зря же «Антикварная мастерская» оказалась точно в центре выделенной локации. К тому же, как удалось выяснить сегодня утром, схронов под домами в Зинганане было накопано предостаточно. Ведь и здесь, Крик Озарич сам рассказывал, полторы сотни лет назад был «дешёвый кабак с бухлом и тараканами». Вряд ли его владелец был человеком кристальной честности.

Завизжал крохотный электрический моторчик, стоматологический бур закрутился с бешеной скоростью. Из-под цилиндрической головки полетела мелкая блестящая стружка. Верблюд поудобней перехватил левой рукой корпус настольной лампы. Нужно подправить наплавленный металл и срезать лишний, вот тогда голосовой блок управления точно влезет в обновлённую настольную лампу.

Шансы, что под полом антикварной мастерской найдётся добротный схрон, довольно высоки. Создатели «Другой реальности» всяко хотели, чтобы игрок прошёл игру до конца и вынес в реальность новые здания. Верблюд улыбнулся. В противном случае, он вполне мог бы сегодня утром погибнуть в канализационном туннеле. Например, свод мог бы обвалиться целиком. Однако, вместо этого, «Другая реальность» подкинула очень важную подсказку. Верблюд машинально кивнул, нужно просто немного подождать.

Глава 12. Покупка мнимая

На удивление, старик Сейшил оказался крепким орешком. С того памятного дня, как Верблюду довелось искупаться в нечистотах, прошло две недели. Две местные недели, в которых десять дней, а не семь. Всё это время Верблюд ни сном, ни духом не вспоминал о продаже мастерской. Лишь специально стал появляться в ней как можно чаще и задерживаться за работой как можно дольше. В свою очередь, старик Сейшил изобразил вид, будто забыл о том памятном разговоре, хотя на самом деле это не так.

Это одна из психологических особенностей людей. Если какая-нибудь мысль, даже отдельное слово, западает человеку в душу, то она может долго-долго бродить в потёмках, чтобы однажды резко и вдруг прорасти буйным цветом как ромашка через асфальт. Пусть старик Сейшил больше не заикался о продаже, однако очень часто вздыхал и отводил глаза, когда Верблюд спускался к нему в мастерскую, либо спрашивал о чём-нибудь.

На этот раз Верблюду досталась гораздо более сложная задача, нежели восстановить и модернизировать настольную лампу — электронный игровой автомат в виде столика с несколькими кнопками и жидкокристаллическим экраном. Внешне это самый настоящий «Пакман»: жёлтый шарик с большим ртом, что бегает по лабиринту, кушает горошины и удирает от разноцветных приведений.

С местной механикой Верблюд уже освоился, благо у гаек на Ксинэе ровно шесть граней. Худо-бедно удалось договориться с простейшей электротехникой, благо магнитные пускатели, реле и предохранители работают на тех же физических принципах, что и на Земле. Настал черёд электроники. Игровой автомат эпохи становления вычислительной техники — великолепное практическое пособие.

Старик Сейшил тихо корпит у себя за рабочим столом. Время от времени рука с синими прожилками вен берёт со столешницы то маленький молоточек, то паяльник. Криз Озарич разбирает какую-то пыльную хрень на запчасти. Если какая-нибудь деталь не хочет тихо-мирно отпаяться, то молоточек грубо и шумно её выламывает.

Чтобы разобраться с «Пакманом» в виде столика, пришлось изрядно покопаться в ИПС, в местном Интернете. Верблюд начал с азов. Только вчера вечером он прочитал последнюю главу научно-популярной книги для детей по основам компьютерной техники. На удивление, первые ЭВМ Ксинэи также работали с байтами информации по восемь бит в каждом. В целом на этой планете компьютерная техника в своём развитии повторила почти такой же путь, что и на Земле. Ну, естественно, ушла гораздо дальше. И вот теперь осталось найти техническое описание игрового автомата «Пакман». В основном, как обычно, попадается либо реклама, либо самое общее описание, простое и поверхностное.

— Верблюд, ты ещё не передумал покупать мою мастерскую? — стук молоточка и шипение паяльника за спиной смолкли.

Верблюд что было сил зажмурил глаза, пальцы сами собой сжались в кулаки. Сработало! Как пить дать сработало! За две местные недели та самая бизнесвумен только при нём два раза наведалась в мастерскую. В первый визит она явилась вместе с Бергом Сейшилом, старшим сыном, а во второй с Готалой Гмалевой, дочерью Крика Озарича. Причём в тот раз у бизнесвуменши хватило ума принести цветные эскизы будущего бара с очень выразительным названием «Блоха». Если в первый визит Крик Озарич просто указал нежданным гостям на дверь, то вторая попытка закончилась грандиозным скандалом. На счастье бизнесвумен старик Сейшил совсем-совсем не умеет метать горячие паяльники.

— Нет, конечно же, — Верблюд развернулся на вёртком стульчике. — Только вы знаете — семи сотен тысяч у меня нет.

— Да, да, знаю, — старик Сейшил недовольно поморщился, но продолжил. — Я решил сделать тебе существенную скидку и снизить цену до-о-о… — выразительно протянул старик Сейшил, — трёхсот восьмидесяти тысяч эсконов.

Прогресс, да ещё какой! Верблюд мысленно запрыгнул на верстак и сплясал польку-бабочку. Восемь десятков тысяч погоды не сделают. Похоже, старик Сейшил специально накинул их, чтобы не сдаться совсем уж без боя. Впрочем, цену можно сбить ещё больше.

— Это другой разговор, — нарочито спокойно произнёс Верблюд, хотя на самом деле от радости хочется орать пьяной гориллой и молотить кулаками в грудь. — Думаю, под залог мастерской банк одолжит мне три сотни тысяч доплатить вам и на развитие бизнеса. Года за два, за три я вполне смогу рассчитаться с кредитом, а там и жену подыскать можно будет.

— Но ты точно не сделаешь из моей мастерской кабак? — брови старика Сейшила грозно сдвинулись.

Идея фикс — это святое. Крик Озарич готов биться до последнего, лишь бы только в этой мастерской не разливали дешёвое пиво и не блевали прямо на пол. Нужно уважить старика.

— Крик Озарич, в договор о купле-продаже можно включить какие угодно обременения, — произнёс Верблюд. — Например, обязательство не превращать вашу мастерскую в дешёвый кабак сроком, думаю, года на три.

— А почему именно на три года? — старик Сейшил тут же насторожился, как уличный кот при виде бездомного пса.

— Потому что за три года я либо сумеют наладить бизнес по ремонту антиквариата, либо со свистом вылечу в трубу, — в ответ Верблюд усмехнулся. — В первом случае мне будет уже незачем превращать вашу мастерскую в кабак, а во втором она отойдёт банку. Без подобного риска, уж извините, никак.

О том, что через три года выжившим будет не до пива и тем более не до антиквариата, старику Сейшилу лучше не знать.

— Разумно, — Крик Озарич заметно расслабился. — Ну так что? По рукам?

Верблюд с трудом перевёл дух. Эмоции вскипели в душе словно забытый на плите чайник. Вот сейчас и выяснится самое главное.

— По рукам, уважаемый, — Верблюд улыбнулся от души во все тридцать два зуба, но тут же напустил на себя серьёзный вид. — Только, скажите, у вас здесь схрон есть? — Верблюд ткнул пальцем в пол.

— Почему ты спрашиваешь? — старик Сейшил вновь насторожился, будто перед уличным котом вдруг возникла целая стая бездомных собак.

Только не хохотать от радости… Только не хохотать… Верблюд напряг всё тело, мышцы на руках и ногах едва не лопнули от натуги. Только не хохотать… Схрон точно есть! Старик Сейшил выдал сам себя с головой. Если бы схрона не было, то он спросил иначе: «Какой ещё схрон?»

— Ну как же, я же вам рассказывал: — первые слова с трудом выскользнули из горла, — вот уже третью неделю мы устраняем последствия того самого обрушения в канализационном туннеле под Шпаеровской улицей. Обвал получился гораздо более грандиозный, нежели мы сперва полагали. Администрация Зинганана не хочет брать на бюджет расходы по ремонту и собирает документы в суд.

Над схроном как раз кабак «У Степаныча» находится. Я видел его владельца, Соргер, кажется. Он лично прибегал смотреть на обвал, а потом долго охал и ахал. На моих глазах специалист из строительного надзора пугал его кошелёк трещинами в фундаменте.

Если Верблюд и приврал, то совсем чуть-чуть. Новость о схроне под баром «У Степаныча» и обрушении части канализационного туннеля не так давно прошла по местным СМИ. Старик Сейшил наверняка видел её либо по телевизору, либо вычитал в газете, либо о ней ему поведала его жена.

На самом деле администрация Зинганана пока просто собирает материалы для суда, но ещё не решила, подавать или нет. Как пояснил Дрир Тошран, начальник Верблюда, единственный вход в схрон, квадратный люк метр на метр, давно залит бетоном толщиной в пятнадцать сантиметров. Владелец бара «У Степаныча» уверяет, что понятия не имел о каком-то там схроне, когда приобрёл его семнадцать лет назад. Шансов доказать собственную правоту у владельца бара более чем достаточно. В этом случае суд вполне может признать его добропорядочным покупателем, ибо, согласно действующим правилам, покупатель коммерческой недвижимости не обязан проверять эту самую недвижимость на предмет наличия схронов и прочих тайников. Правда, владельцу «У Степаныча» всё-таки придётся оплатить ликвидацию подпольного укрытия из своего кармана.

— Там же, в кабаке «У Степаныча», мне удалось познакомиться с полицейским, — продолжил Верблюд, — у него как раз специальный радар имеется. Я попрошу его проверить вашу мастерскую и выдать справку. А то, не приведи господь, гораздо более скромный обвал разорит меня вчистую. Но вы не волнуйтесь, проверку я проведу за свой счёт, но обязательно до оформления покупки. Как говорится, кто обжёгся на молоке, тот ещё долго будет дуть на воду.

«Великодушная забота о ближнем» угодила точно в цель. Старик Сейшил разом скукожился, будто проснулся посреди оживлённой улицы без трусов. Крик Озарич только сейчас осознал, что угодил в своеобразную ловушку. Схрон под мастерской, а он сто пудов есть, существенно собьёт цену. В отместку Верблюд может запросто стукануть о нём всё той же настойчивой бизнесвумен. А эта стерва, как пить дать, на следующий день приведёт в мастерскую батальон полицейских с радарами. А дальше суд и вполне закономерное требование ликвидировать схрон. Крику Озаричу всё равно придётся продать мастерскую, только на этот раз все без исключения сотни тысяч уйдут на бетон и оплату строителей.

— Ну да, схрон есть, — старик Сейшил с трудом выдавил из себя признание, будто рассказал жене, как он, мерзавец такой, на прошлой неделе прелюбодействовал с проституткой прямо в супружеской постели. — Но о нём никто не знает, это точно, — торопливо добавил старик Сейшил.

Схрон есть! Есть! От натуги Верблюд едва не замычал. Только не хохотать от радости… Только не хохотать… А это трудно. Схрон прямо здесь, под полом мастерской, о котором никто не знает, да это же… Только не распалять себя ещё больше! Только не распалять…

— Так и быть, я продам тебе мастерскую за три сотни тысяч эсконов, — старик Сейшил на свой лад расценил натужное молчание Верблюда. — Только не нужно никаких полицейских с радарами.

Ух-х-х! Верблюд тихо выдохнул. Ему едва-едва удалось не выпасть из образа озабоченного неожиданной проблемой покупателя. Не дай бог старик Сейшил прознает, что на самом деле Верблюду этот самый схрон нужен. Причём нужен позарез, по гроб жизни.

— А вы откуда о нём знаете? — спросил Верблюд, голос едва не засипел от напряжения.

Говорить старику Сейшилу не хочется. Но, раз пошла такая пьянка, то огурцы жалеть не стоит.

— Давно это было, — старик Сейшил отвёл глаза в сторону. — Больше сорока лет назад я купил эту мастерскую. Десяти годков не прошло, как Великая война закончилась, экономика Юрании, да и всего мира в целом, не наладилась ещё толком. Инфляция, кризисы экономические и прочие прелести.

Верблюд скосил глаза в сторону. А, ну да. Чуть больше пятидесяти лет назад на Ксинэе закончилась Великая война. Её можно смело сравнить сразу с обоими мировыми бойнями на Земле. Это было что-то с чем-то. Восемнадцать лет, целых восемнадцать лет, жители Ксинэи убивали друг друга в невиданных никогда ранее масштабах. Именно после Великой войны окончательно сложились оба военно-политических блока ЛСН (Лига свободных наций) и ФСР (Федерация социалистических республик).

— Тогда здесь и в самом деле кабак был, — между тем продолжил старик Сейшил, — дешёвый вертеп с важным названием «Крутой байкер». Прежний владелец спился вконец и разорился. Вот я и прикупил по дешёвке этот полуподвал.

Эти сраные байкеры ко мне в мастерскую ещё долго как к себе домой заваливались, пива и анашу требовали. Один сука мне челюсть сломал и чуть глаз не выбил. Я целый месяц чистоту в мастерской наводил, копоть с потолка счищал, презервативы пользованные и хабарики с анашой из всех углов выгребал. А тараканы…, — Крик Озарич закатил глаза, — ужас на шести лапках, а не тараканы. Я с ними два года воевал. Никакая химия этих тварей не брала. Мутанты какие-то.

Теперь понятно, Верблюд машинально кивнул, откуда в душе старика Сейшила столь лютая ненависть к питейным заведениям, дешёвому бухлу и тараканам.

— Там, на площади, в то время самый настоящий блошиный рынок был, — старик Сейшил махнул рукой в сторону входной двери. — Бедняки продавали бросовый товар по бросовым ценам ещё более бедным. Здесь легко можно было купить просроченное молоко, чёрствый хлеб, изодранные ботинки и заштопанное в десяти местах платье.

Это уже после, когда экономика в стране наладилась, Блошиный рынок у туристов популярность набирать начал. На нём антиквариатом торговать стали, всякие винтажные вещи продавать и всё такое. Тогда же и я переключился с ремонта стиральных машин и утюгов на реставрацию и восстановление. Дело очень выгодным оказалось, народ как раз наелся, приоделся и его на что-нибудь эдакое потянуло. Ну и коммерческая ценность мастерской моей существенно выросла.

— А схрон? Схрон как нашли? — не удержался Верблюд.

— Да вот так и нашёл однажды, на свою голову, — старик Сейшил недовольно фыркнул. — Я же мастерскую на аукционе купил, прежнего владельца в лицо ни разу не видел. Это когда дерьмо в прямом смысле разгребать начал, там, в кладовке, на люк наткнулся.

— И решили никому о схроне своём не говорить, — услужливо подсказал Верблюд.

— Да, решил, — хмуро бросил старик Сейшил. — Мне деньги как воздух нужны были. Свой бизнес поднимал, семью кормил. А тут расходы немереные. Ладно, о постановлении администрации Зинганана к тому времени все забыли давно. Вот я люк аккуратненько и заварил. Несколько позже окончательно закрыл его железом листовым. Бетоном хотел было залить, да так и не собрался.

В мастерской и в самом деле имеется небольшая кладовка. Когда Верблюд заглянул в неё в первый раз, то ещё подумал, зачем это пол застлан толстым листовым железом. Теперь понятно зачем.

— А схрон, надеюсь, крепкий? А то рухнет, не приведи господь, ненароком.

— Крепкий, крепкий, — старик Сейшил мелко-мелко закивал. — Меня ведь тоже не радовала перспектива оказаться однажды утром под развалинами дома. Прежде чем люк заварить, я этот схрон осмотрел тщательно. Не знаю, кто и когда его построил, но соорудил весьма основательно. По крайней мере, лет тридцать назад он был совершенно сухой. Раствор добротный, специально проверил, и кирпич хороший, качественный. Левобережный вокзал из такого же построен. Там на некоторых камнях печати того же фабриканта.

Ух ты! Верблюд вновь глубоко задышал. Старик Сейшил не подозревает, что играет роль дьявола-искусителя. Схрон, да ещё сухой и крепкий — мечта, а не схрон.

— А о нём точно никто не знает? — на всякий случай ещё раз спросил Верблюд.

— Что я дурак на неприятности нарываться, — старик Сейшил с гордым видом распрямил спину. — Зачем, по-твоему, я люк входной листовым железом накрыл?

— Чтобы случайно не узнал кто, — тут же ответил Верблюд.

— Верно, — старик Сейшил кивнул. — А то и полиция нагрянуть может с требованием залить его к чёртовой матери бетоном. Сам догадаешься, кому за этот самый бетон платить придётся.

— Это верно, — Верблюд улыбнулся в ответ.

Крик Озарич рассказал весьма забавную историю. Состояние схрона, пусть даже с его слов, внушает большой оптимизм.

— Ну так что, не передумал ещё купить у меня мастерскую, — старик Сейшил грустно усмехнулся. — Так и быть, отдам тебе за три сотни тысяч эсконов.

— Но вы же говорили, что она семьсот…, — начал было Верблюд.

— Да не стоит она столько, — старик Сейшил махнул рукой. — Четыре сотни тысяч эсконов в базарный день — вот её красная цена. Без этого чёртова схрона, правда. Так берёшь?

Как это не взять? Тут с руками отрывать надо! Но, Верблюд с трудом унял в груди пламя азарта, роль сомневающегося покупателя нужно сыграть до конца.

— А трёх сотен тысяч эсконов вам точно хватит?

— Вполне, — старик Сейшил кивнул. — Жена давно мне предлагает однокомнатную квартиру в Саянгер купить, в пансионате. Это в часе езды от Гаочана будет.

— Э-э-э…, простите, — протянул Верблюд. — Как это квартира в пансионате?

— Эх, молодёжь, — старик Сейшил притворно вздохнул. — Это специальные дома, даже целые жилые комплексы для престарелых. Квартплата, конечно, повышенная, зато на первом этаже имеется столовая. Так что с готовкой и мытьём посуды можно будет не возиться. Там ещё больница хорошая через дорогу имеется. Медсестра как консьержка на первом этаже дежурит. Домработница приходящая. В конечном итоге, дешевле получается.

Ну а главное — соседи, такие же пенсионеры как и мы с женой. Никакой буйной молодёжи, вечеринок и посиделок с пивом под окнами до утра. Саянгер в лесу находится. Тишь да гладь, что и нужно престарелым, понимаешь. Я там в прошлом году был, лично рекламные посулы проверял. Ну а квартиру дети потом продать смогут точно таким же пенсионерам. Если к тому времени сын мой старший сам на заслуженный отдых не отправится.

Как ни крути, а старик Сейшил заранее всё обдумал и решил. Единственное, благополучно забыл о схроне.

— Хорошо, Крик Озарич, я согласен, — Верблюд поднялся на ноги. — Вы многому меня научили, я вам обязан.

Официальный договор купли-продажи будет чуть позже. А пока Верблюд от души хлопнул по сухонькой ладошке старика Сейшила. Так сказать, предварительно подтвердил сделку.

— Но и вы не болтайте о схроне, — Верблюд многозначительно поднял указательный палец. — Если та бизнесвумен узнает о нём, то обязательно приведёт сюда полицейских с радарами. А дальше, сами понимаете: я разорюсь, а она легко купит мастерскую либо у банка, где мне придётся взять кредит, либо на аукционе в администрации района. Тут никакие обременения не помогут. И тогда здесь точно появится кабак с очень выразительным названием «Блоха».

— Чур её, чур! — старик Сейшил игриво взмахнул руками. — Ну а мне разрешишь время от времени заглядывать? — старик Сейшил улыбнулся.

— Конечно, Крик Озарич, конечно, — Верблюд улыбнулся в ответ, — но только в рабочее время.

— Это ещё почему? — старик Сейшил удивился.

— А потому, — Верблюд едва не расхохотался, — что я собираюсь не только работать, но и жить здесь. Заодно приведу сюда женщину, потенциальную жену.

— А не тесно ли будет? — старик Сейшил стрельнул глазами из угла в угол.

— Что вы, Крик Озарич, — Верблюд махнул рукой, — комната отдыха в вашей мастерской на два метра шире моей нынешней квартиры под лестницей. Небольшой ремонт. Раковина уже есть. Ещё поставить душевую кабинку, унитаз и получится вполне пригодная для обитания территория. Это уже потом, когда, дай бог, мне удастся наладить бизнес и рассчитаться с кредитами, можно будет перебраться в полноценную квартиру. А пока я очень даже хорошо сэкономлю на аренде.

— Тоже верно, — Крик Озарич усмехнулся.

Глава 13. Покупка истинная

Буквально на следующий день Верблюд вполне официально приобрёл «Антикварную мастерскую» на площади Блошиный рынок. Вот они преимущества цифровой экономики: на все юридические и правовые формальности хватило половины местного часа. То есть, несколько меньше земного. Личный счёт Верблюда в одночасье похудел до 845-ти эсконов с мелочью. Зато старик Сейшил прямо в кабинете нотариуса торжественно передал ключ от мастерской и пожелал успешного бизнеса.

Великодушие Крика Озарича простёрлось несколько дальше устного пожелания. Сразу же из кабинета нотариуса они завернули в кафе, где с помощью пары бутылок отличного вина и пирожков с луком обмыли сделку. Ближе к вечеру, когда рабочий день наконец-то закончился, Верблюд тщательно запер мастерскую и направился в вожделенную кладовку. Настал момент выяснить состояние покупки истинной.

От волнения трясутся руки, а сердце тарахтит в груди поломанным мотором. Нетерпение едва не взрывает голову. Верблюд словно промышленный робот-погрузчик взялся за работу.

Самыми первыми из кладовки в коридор и комнату перекочевали стальные стеллажи со всем своим содержимым. Временами сквозь бешеное любопытство проступает страх. Как-никак, а он, можно сказать, сделал крупную ставку. Триста тысяч эсконов перешли на счёт старика Сейшила. Ещё три штуки пришлось отдать на различные сборы и налоги. Если схрон окажется полным дерьмом, то… О последствиях лучше не думать, а то никакого валидола не хватит. Сердце и так едва не проламывает грудную клетку.

Как старик и обещал, в левом дальнем углу кладовки нашёлся стальной люк. Он и в самом деле старательно заварен. Садомазохизм восьмидесятого уровня. Бешеное нетерпение валит из ушей словно перегретый пар. Верблюд аккуратно подрезал болгаркой сварные швы. Листовое железо добротное, незачем его портить, пригодится ещё.

Эмоции зашкаливают. Круг болгарки с визгом срезал последний сантиметр чуть ржавого шва. Теперь немного поработать зубилом. И-и-и… Готово!

Сто лет несмазанные петли пронзительно и противно завизжали, когда Верблюд с трудом приподнял железный люк. Под ним будто расплескалась темнота. Верблюд потянул носом. Сыростью и плесенью не пахнет, это хороший признак. Однако последняя проверка лишней не будет. Сосновая щепа с жёлтым огоньком на расщеплённом конце ухнула на пыльный пол. Верблюд чуть не взмок он нервного ожидания. Пронесло! Падение едва не сбило огонь, но вот щепка окуталась пламенем. Это значит, что внизу не скопился углекислый газ — ещё один очень хороший признак.

Пусть тест со щепкой показал обнадёживающий результат, однако лучше перестраховаться, нежели недостраховаться. Специально для обследования схрона Верблюд прихватил со службы кислородную маску и портативный газоанализатор. Работа по ремонту и очистке канализации имеет свои плюсы. Ну всё, теперь можно спускаться.

Деревянная лестница ужасно скрипит при каждом шаге, но держится более чем уверенно. Древние ступеньки даже не прогибаются под ботинками. Если что и дрожит, так это мощный фонарь в левой руке. Будто на поверхность Луны Верблюд вступил на пол старого схрона.

Верблюд развернулся на месте, широкое пятно света обежало кругом. Словно с гора с плеч. Просторное помещение размерами десять на двадцать метров. Сводчатый потолок поддерживают четыре квадратные колонны. Это же, Верблюд скосил глаза вверх, под всей мастерской получается. И довольно высокое, не меньше двух с половиной метров. Пальцы правой руки прошлись по шершавым кирпичам. И в самом деле сухо. На всякий случай Верблюд присел и дотронулся до пола — пыльно и грязно, но всё равно сухо. На бетоне не видно даже крысиного помёта — а это просто великолепный признак! Верблюд самодовольно улыбнулся.

Старик Сейшил не соврал — это капитальный схрон. Бог знает, как его сумели построить больше полторы сотни лет назад втайне от властей, да ещё так качественно. Не иначе, это очередная условность «Другой реальности». Игроку по умолчанию предлагалось его найти и Верблюд нашёл его. На душе наступила весна, расцвели помидоры и запели соловьи. Не зря, значит, это чудо оказалось точно в центре выделенной локации. Ой не зря.

Верблюд прошёлся по схрону. Очень похоже на то, что здесь когда-то гнали самогон. В углу высокой стопкой сложены ящики. А в них, Верблюд подошёл ближе, старинные тёмно-зелёные бутылки. Такие нынче не делают. На столе рядом возвышается ручная машинка для закатывания стеклотары. В соседнем ящике валяются пробки из фольги. Механизм давний, но явно заводского изготовления. На станине в виде буквы «Т» можно разглядеть эмблему производителя.

В голове стаей бабочек закружились мысли. Да это же, Верблюд пощупал станину ручного станка для закатывания бутылок, самый настоящий антиквариат. Этой машинке лет сто пятьдесят в субботу. Её легко можно будет продать за три, четыре, а то и пять сотен эсконов. Верблюд развернулся на месте, мощный фонарик вновь высветил груду ящиков. Тёмно-зелёные бутылки тоже можно будет продать. Даже если просить эскон за штуку, легко наберётся пара сотен. Да и сами ящики возьмут по пятёрке за каждый. Это же всё деньги. «Другая реальность», как самая обычная компьютерная игра, подкинула очень приятный бонус.

Осторожно, стараясь не перепачкаться вековой пылью, Верблюд обследовал схрон. В одном из ящиков старого письменного стола нашлись инструменты, винтажные, коллекционные. У противоположной стены замер ряд крупных бидонов из-под бензина. Горловины с защёлками украсили эмблемы не существующей ныне нефтяной компании. С потолка свисают целых восемь старинных светильников. Даже больше — древние лампочки накаливания заросли пылью, но вполне себе целые. По крайней мере на просвет можно разглядеть натянутые между тонкими металлическими стойками вольфрамовые спирали. За каждую подобную лампочку, да ещё целую, коллекционеры отвалят не меньше сотни. Но и это ещё не всё.

Верблюд посветил на стену. Супер! Под самым потолком лохматыми нитками свисает проводка. Если постараться, то её можно снять и продать. Старинные шнуры в резиновой изоляции — товар очень редкий и дорогой. Только предварительно их нужно будет опрыскать какой-нибудь химией, чтобы резина вновь стала эластичной и не рассыпалась. Да! Маленькие тёмные изоляторы тоже обладают какой-никакой ценой.

Вот так повезло, Верблюд как мог стряхнул с ладоней вековую пыль. Как хорошо, что старик Сейшил от греха подальше заварил люк и никогда сюда не ползал. Антикварного барахла в схроне наберётся тысяч на пять, а то и на шесть. Если тем же винтажным светильникам придать товарный вид и переделать под современные светодиодные лампы, то каждый из них уйдёт не меньше, чем за сотню, а то и две. До самого последнего момента душу терзал страх заполучить кота в мешке. На поверку в мешке оказался очень даже упитанный поросёнок.

Да, конечно, в ремонт и обустройство убежища придётся вбухать массу денег и сил. Зато для одного человека кубатура более чем достаточная. Между колоннами нужно будет поставить перегородки, разделить пространство на комнаты и кладовки. В том углу можно будет устроить спальню. Рядом — небольшой спортзал. Даже под лестницей можно будет оборудовать дополнительную кладовку. Хотя нет, не получится — лестницу нужно будет вообще снести. В целом, в убежище можно будет разместиться с комфортом.

Только как быть со входом? Верблюд нахмурился. Нежданная мысль будто подрезала крылья. Люк в полу кладовки — это плохо, это очень серьёзная уязвимость. По уму, его придётся не просто заварить, а залить армированным бетоном толщиной сантиметров в двадцать. Да ещё сверху толстый стальной лист наварить. Тогда пробиться в убежище незваным гостям будет весьма и весьма проблематично. А как же тогда ему самому заходить и выходить?

Хотя… На грани сознания мелькнула шальная мысль. Если получится… Если карта как надо ляжет… Это же будет джекпот! Верблюд тут же расфокусировал взгляд и развернул внутренний интерфейс игры. Карта, карта… Да где же эта чёртова карта? Ага, вот она.

Так, немного поиграть с масштабом и настройками. На внутреннем экране развернулся весьма и весьма подробный план канализационных туннелей под Зингананом. Не зря же он за пять месяцев истоптал их вдоль и поперёк. В том числе довелось бывать и в туннелях под Блошиным рынком.

Неужели? Вот это удача! Верблюд остановился у дальней стены возле груды ящиков с пустыми бутылками. Так, немного уменьшить масштаб до минимально возможного, до метра в одном сантиметре… Ну точно! Повезло! От радости Верблюд от души долбанул кулаком по пыльным кирпичам. За этой стеной, в каких-то двух метрах, проходит канализационный туннель. Именно здесь и нужно будет соорудить запасной вход, который накануне ядерной войны станет основным. Или? Верблюд едва ли не обнюхал кирпичную стену. Нет, всё точно — никакого другого выхода в канализацию под Зингананом здесь раньше не было. Так, это же ещё лучше! Входная дверь не обязательно должна быть в полный рост. Чтобы попасть в убежище, или выбраться из него, вполне хватит достаточно просторного лаза.

Верблюд расхохотался во всё горло. Смех эхом отразился от пыльных стен. Сработало! Ставка не просто сработала! Он сорвал банк! Выиграл в лото кучу миллионов! Откапал в общественном парке пиратский золотой клад! Новый приступ хохота едва не свернул Верблюда в бараний рог. Вместе со смехом из души вылетели былое нервное напряжение и страх.

Да, деньги почти на нуле. Ну и хрен с ними! Деньги — дело наживное. Такое убежище, яркий луч фонарика вновь обежал пыльные стены и квадратные столбы, это половина успеха, а то и две трети. Грязной ладонью Верблюд смахнул со щеки слезинку радости. У него осталось два с половиной года, времени на подготовку более чем достаточно. Когда там, на поверхности, вспыхнет «тысяча ярчайших звёзд», когда Гаочан превратится в железобетонную пустыню, когда миллионы голодных и безумных людей будут метаться в поисках спасения, он, Геннадий Григорьевич Мастэн, майор ВДВ, специалист по выживанию по кличке Верблюд, спокойно отсидится здесь. Здесь, в тепле и сухости, в безопасности и с полным желудком, с годовым запасом еды и воды. Благодать, Верблюд блаженно улыбнулся.

Конечно, так-то немного жаль те самые миллионы простых штатских, которым предстоит погибнуть в первые дни и месяцы войны. Ну а что делать? В конце концов, они все не более чем компьютерные боты. Жалеть программный код, набор нулей и единиц, просто глупо.

Ладно, хватит валять дурака, Верблюд направился к деревянной скрипучей лестнице. Фонтан эмоций высосал из тела массу сил. Он очень устал и хочет спать. Впереди уйма работы. В первую очередь предстоит поднять бизнес по ремонту и реставрации старинных вещей. А это ещё та задачка.

На поверхности, в небольшой кладовке, Верблюд аккуратно опустил скрипучую и тугую крышку люка. Из прежней квартиры под лестницей он съедет завтра. Правда, пропадёт оплата за половину февраля, да и хрен с ней. Бросать работу на администрацию Зинганана так же ещё рано. По завершению ремонта того самого канализационного туннеля под баром «У Степаныча» Дрир Тошран, начальник, обещал подкинуть хорошую премию. Будет глупо её потерять. Зато после, недели через две, можно будет смело увольняться.

В комнате отдыха Верблюд присел на старый потёртый диван, пыльные ботинки бухнулись на пол рядом. На нём не так давно любил дремать старик Сейшил. Верблюд поправил маленькую плотную подушку. Возвращаться домой под лестницу никак не хочется. Да и незачем. Пора привыкать к новому месту. Только привыкать не пришлось. Едва голова нашла точку опоры на маленькой плотной подушке, как Верблюд в одно мгновенье провалился в сон.

Глава 14. Склад разнокалиберных товаров

— Здесь у нас туалетная бумага имеется. Рядом дезодоранты. Есть и мужские. Там дальше постельное бельё, можно комплектами, можно по отдельности.

Рих Нибулин, невысокого роста крепыш лет сорока, шагает впереди по складу и показывает на стеллажи с товарами. Просторная кожаная куртка до пояса висит на его плечах мешком. Она явно сшита для амбала в полтора метра шириной, но Рих Нибулин обожает крутой прикид. Верблюд шагает следом за владельцем склада, глаза деловито обшаривают стеллажи с товарами. Но не то, пока всё не то.

— Только вчера джинсы купил, — указательный палец Риха Нибулина качнулся в сторону очередного стеллажа, отчего рукав чёрной куртки скрыл ладонь до самых кончиков пальцев, — могу уступить пару сотен. А вот там дальше крем от загара. Отдам за полцены, если возьмёшь не меньше трёх коробок.

Рих Нибулин — прожжённый торгаш. Прекрасно знает, ради чего Верблюд посетил его склад, но всё равно пытается впарить дополнительный товар, в том числе залежалый крем от загара. Торопить Риха Нибулина, ругать, угрожать — бесполезно. Проще и быстрее подождать, пока он выговорится сам. А там, глядишь, не будет столь долго и сурово торговаться при окончательном расчёте.

Стук суровых чёрных ботинок и возгласы Риха Нибулина эхом отражаются от высокого потолка склада. Хотя, если разобраться, никакой это не склад. Когда-то здесь была обувная фабрика «Баф». Лет сорок назад она закрылась, то ли разорилась, то ли её владельцы перенесли производство в другое место. Просторные цеха и прочие помещения частично перестроили, частично сдали в аренду как есть разным предпринимателям.

Конкретно в этом цехе когда-то резали кожу и заготовки для будущих подошв. А сейчас здесь разместился склад Риха Нибулина. Станки давно срезали, вместо них из конца в конец цеха протянулись восьмиметровые стальные стеллажи. И чего тут только нет. Начиная с детского питания и подгузников и до запчастей для беспилотных фур. Верблюду иногда кажется, будто на складе Риха Нибулина есть абсолютно всё, как в Греции. Ну или почти всё. Хотя нет, Верблюд улыбнулся собственным мыслям, гораздо чаще этот склад напоминает логово банды чокнутых клептоманов, которые тащат всё, что плохо приколочено и бросают честно украденное на высоченных стеллажах без всякой системы и сортировки. В принципе, в некотором роде так оно и есть. Всё дело в том, что Рих Нибулин занимается очень интересным бизнесом.

Гаочан — крупнейший морской порт. Он же является главными торговыми воротами Юрании на материке Алуна. Через его терминалы каждый месяц проходят миллионы тонн самых разнообразных грузов, десятки тысяч крупнотоннажных контейнеров. В том-то и дело, что не все из них доходят до пункта назначения.

Бывает, и не так уж и редко как кажется, что заказчик банально не может забрать крупнотоннажный контейнер. Бывает, что эти самые контейнеры роняют, бьют, заливают чем попало, и тогда заказчик отказывается от него. Бывает, контейнеры конфискуют за долги. В общем, причин, по которым крупнотоннажный контейнер может застрять в порту Гаочана навсегда, очень и очень много. А вот финал всего один — продажа с молотка.

Рих Нибулин тем и кормится. Он регулярно посещает аукционы в морском порту и скупает содержимое контейнеров, а то и сами контейнеры, на аукционе. Как несложно догадаться, уже после он перепродаёт содержимое с хорошей выгодой для себя.

Предугадать заранее, чем будет набит крупнотоннажный контейнер, весьма проблематично. Администрация порта крайне неохотно делится с потенциальными покупателями описью имущества. Верблюд саму пару раз видел по телевизору торги. Ведущий просто открывает дверцы контейнера, и всё. Потенциальные покупатели могут только глазами пощупать содержимое. А что находится в глубине можно узнать только после покупки. Вот почему склад Риха Нибулина напоминает логово банды чокнутых клептоманов.

Впрочем, это даже хорошо. Не раз и не два Верблюд успел убедиться, что цены на складе Риха Нибулина более чем демократические. По крайней мере, те же джинсы, что сложены на стеллаже в виде объёмных тёмно-синих стопок, даже в самом дешёвом магазине Гаочана всё равно обойдутся на десятку эсконов дороже.

Разнообразие товаров поражает. Причём вещи не всегда новые, полно бывших в употреблении. Различные государственные учреждения Юрании, например, армия, флот, полиция, регулярно избавляются от залежалых излишков или просто морально устаревшего оборудования. Последнее обстоятельство только добавляет ценности складу Риха Нибулина. Если вещь была в употреблении, значит, купить её можно с очень хорошей скидкой при более чем приемлемом качестве. У Верблюда с финансами и так негусто, чтобы ещё переплачивать за фирменную ещё заводскую упаковку.

Верблюд нашёл Риха Нибулина и его склад благодаря рекламе в ИПС. Как раз искал нечто подобное. Это уже после довелось узнать владельца склада по телевизору, на шоу, где эти самые крупнотоннажные контейнеры распродают. Ну а когда Верблюд узнал подробности бизнеса Риха Нибулина, то решил заглядывать к нему регулярно. Благо как раз вчера были окончательно ликвидированы последствия обвала под баром «У Степаныча». Стену канализационного туннеля восстановили, забытый схрон засыпали песком и залили бетоном. Дрир Тошран, начальник, как и обещал, подкинул хорошую премию. Так что деньги есть.

— Здесь у нас пластиковые вёдра по двадцать пять литров с крышками. Рядом полиэтиленовая плёнка в рулонах, фольга и фильтры для воды. Чуть дальше носки, трусы, футболки и…

— Минуту, — Верблюд остановился возле полки с пластиковыми вёдрами.

Наконец-то нашлось что-то действительно полезное. Верблюд осторожно стащил с полки пластиковое ведро — достаточно крепкое, крышка прилегает плотно. Пусть не сейчас, так после нужно будет обязательно купить. Да и фильтры для воды лишними не бывают.

— Ну а это вас точно заинтересует, — Рих Нибулин улыбнулся от уха до уха.

Левая рука владельца склада небрежно указала на очередной стальной стеллаж. Точно заинтересует, Верблюд так и замер в немом восхищении. Широкие полки на четыре метра в высоту завалены консервами. По одним только рисункам видно, что здесь имеются мясные (свинина, говядина, даже баранина), различные каши (гречка, рис, пшено) и, конечно же, овощи (кукуруза, горох, фасоль).

— Вижу, вам понравилось, — Рих Нибулин усмехнулся.

— К чему отрицать очевидное, — как можно более спокойно произнёс Верблюд.

Почему так веселится Рих Нибулин, понять несложно. В Юрании консервы считаются едой для бедных. Одни роботы и автоматизированные комплексы вырастили тот же горох и кукурузу, другие собрали и законсервировали. Обеспеченные люди могут и обязаны питаться только свежими продуктами. Ну а в Юрании каждый второй считает себя обеспеченным человеком, остальные упорно к этому стремятся. Стеллаж на четыре метра в высоту завален консервами, только вряд ли сам Рих Нибулин съел хотя бы баночку горошка.

Большая стальная тележка, такая же, какие используют в супермаркетах, очень не зря оказалась возле полок с консервами. Верблюд лично отобрал больше сотни разных банок. Причём каждую из них осмотрел самым внимательным образом и проверил срок годности. Для местного товара это не блажь, а суровая необходимость. Иначе можно легко попасть впросак, а то и сразу на больничную койку.

— За эти консервы я готов заплатить, — Верблюд вытер масляные пальцы о тряпку, — восемьдесят эсконов.

— Что вы, уважаемый! — Рих Нибулин всплеснул руками. — За точно такие же консервы в любом магазине «Гийкан» вам без разговоров пришлось бы выложить больше двух сотен эсконов.

— Зато не нужно было бы проверять срок годности, а после оттирать с рук машинное масло, — парировал Верблюд. — Восемьдесят эсконов.

Словесная дуэль продолжалась недолго. Верблюд правильно угадал главный страх Риха Нибулина. Эти самые консервы могут зависнуть на его складе очень надолго. А там, чего доброго, истечёт срок годности и тогда их придётся утилизировать. То есть, не просто выбросить, а ещё и заплатить за уничтожение. В итоге Верблюд набрал ещё три десятка консервных банок и согласился заплатить сто эсконов.

— Пройдёмте, оформим покупку, — Рих Нибулин махнул рукой вдоль прохода, — а то с меня налоговая не слезет. Ну а за сотню эсконов вам самому придётся толкать тележку.

Маленькая месть со стороны владельца склада, Верблюд лишь усмехнулся в ответ. Это как в тапочки написать. А то, что о покупке узнает налоговая, причём не только размер суммы, но и наименования товаров, не есть хорошо. Но, увы, выхода нет — на Ксинэе давно победил безнал.

Цифровая экономика во всей красе. Налоговая служба Юрании, точнее, её компьютеры, отслеживают судьбу буквально каждой консервной банки, буквально каждого рулона туалетной бумаги или тюбика зубной пасты, буквально всё вплоть до самой мелкой единицы товара, на которую только можно нанести штрих-код. В своё время Рих Нибулин зарегистрировал покупку этих консервов на аукционе в морском порту Гаочана. Он может либо съесть их сам, либо официально продать. Можно и неофициально, только связываться с теневой экономикой опасно. И уж точно не имеет смысла этого делать, чтобы продать консервы, еду для бедняков. В свою очередь, Верблюд может только официально купить эти самые консервы и съесть. А всё потому, что у него нет «чёрной валюты», только эсконы в электронном кошельке.

Вот таким образом налоговая служба Юрании отслеживает все цепочки прохождения товара от производителя до конечного потребителя. Причём делает она это весьма эффективно, раз для неё не стало проблемой то обстоятельство, что контейнер с консервами сначала завис в порту Гаочана и его первый владелец потерялся, а потом следующим собственником стал победитель аукциона.

Одна радость, даже две. Верблюд аккуратно развернул продуктовую тележку на повороте между высокими стеллажами. Во-первых, столь плотный контроль со стороны государства практически свёл на нет контрафактную продукцию. Нужно постараться, чтобы найти на этом складе хотя бы одни левые трусы или палёную бутылку водки. А во-вторых, власти Юрании до сих пор так и не проявили к Верблюду никакого интереса. А это значит, что все его документы, счета и биография отлично вписаны в «Другую реальность». Хотя первый же худо-бедно серьёзный допрос в полиции тут же вскроет очень неприятный факт: собственную «жизнь» Верблюд знает весьма и весьма поверхностно. Например, он даже не сможет описать дом, где ему довелось жить до переезда в Гаочан.

Цех, где когда-то резали кожу и заготовки для подошв, Рих Нибулин использует только как склад. Для расчётов с клиентами у него оборудован небольшой офис. Верблюд легко приподнял переднюю часть продуктовой тележки, колёсики лишь шаркнули по высокому порогу. За широкой железной дверью как раз и находится так называемый офис. Когда-то здесь был то ли закуток, то ли мастерская ремонтников. Теперь же стоит пара широких столов, несколько стульев и просторный диван. В углу тихо примостился высокий сейф, хотя что там может хранить Рих Нибулин — бог его знает.

— Давай к столу, сейчас рассчитаемся, — следом в офис шагнул Рих Нибулин.

Гораздо правильней было бы назвать этот закуток конторой, для слова «офис» он слишком вольный и неформальный. Видно, что Рих Нибулин не особо жалует культ святой бюрократии, хотя для исполнения его обрядов у него имеется прекрасная жрица — Тагиза Нибулина, жена и деловой партнёр.

— Добрый день, Верблюд, — Тагиза приветливо улыбнулась, — или, всё же, вас называть странным именем Геннадий Григорьевич?

— Нет, лучше Верблюд.

Тагиза младше мужа лет на пять. Копна тёмных пышных волос так выразительно, так примечательно рассыпалась по её плечам. Пусть ей не меньше тридцати пяти лет, однако она до сих пор предпочитает не перебарщивать с косметикой. Верблюд нехотя опустил взгляд, у неё, вроде как, только губы немного подкрашены. Блузка с длинными рукавами выразительно подчёркивает её бюст. Из-под стола выглядывают ножки в чёрных чулках. Внешний вид несколько портят маленькие спортивные кеды с оранжевой полосой от пяток до носков. Туфельки, такие тонкие, изящные, на длинных каблучках, подошли бы ей куда как лучше.

Рих и Тагиза Нибулины на пару владеют семейной фирмой. Как это часто бывает, непосредственным оборотом товаров занимается муж, жена ведает финансами и прочей бюрократией. Вот и сейчас по складу с товарами Верблюд гулял в обществе Риха Нибулина, а оформлением продажи займётся Тагиза Нибулина.

Самый широкий и длинный стол специально предназначен для регистрации покупок. Верблюд словно робот принялся выгружать из тележки консервы на потёртую и поцарапанную во многих местах столешницу. Он старается, старается изо всех сил, но глаза один хрен то и дело скользят по ладонной фигурке Тагизы. Жена владельца склада поднялась из-за стола. Верблюд нервно сглотнул, лучше бы она этого не делала. Широкий белый ремень с овальной пряжкой очень выгодно подчёркивает её талию, а также оттеняет строгую деловую юбку тёмно-синего цвета. Тагиза умеет одеваться, при этом весьма официально и без разнузданной пошлости.

— Ну, приступим, — ручной сканер в руке Тагизы стрельнул красным лазером.

В движениях Тагизы чувствуется большой опыт. Быстро и ловко жена владельца склада прошлась сканером по штрихкодам всех без исключения консервных банок. Верблюд молча сгрёб их обратно в товарную тележку. Господи, как же сексуально и эротично она это делает. Глаза на миг упёрлись в банку с консервированным горохом. Довольно увесистая штучка. Если запустить её в голову Риху Нибулина, то она его если не убьёт, то наверняка вырубит. Ну а потом Тагизу можно будет завалить прямо на этот стол, и…

Господи! Что за мысли! Верблюд разжал пальцы, банка с консервированным горошком шлёпнулась в товарную корзину на груду других жестянок. Так и до банального изнасилования с мордобоем скатиться недолго.

— Насколько договорились? — последнюю консерву Тагиза толкнула по столешнице, консервированная тушёнка сама свалилась в товарную корзину.

— Сотня, — ответил Рих Нибулин.

— Пусть будет сотня, — Тагиза присела обратно за второй столик. — Давай смартфон.

Хорошо знакомая процедура покупки, Верблюд опустил гаджет на жёлтый символичный рисунок кошелька. И последнее действие — прижать указательный палец к мерцающему прямоугольнику на экране. Тихий писк, сделка завершена. Счёт Верблюда похудел ровно на сотню эсконов, зато сотня с лишним консервных банок стали его собственностью.

Лишь за пределами офиса Верблюд с преогромным облегчением перевёл дух. Когда его и сексапильную Тагизу разделила стальная перегородка, стало не так тяжело.

— Одолжите тележку постоянному клиенту? — Верблюд глянул на Риха Нибулина.

— Если только вы пообещаете привезти её обратно, — Рих Нибулин улыбнулся в ответ.

— Привезти-то привезу, это точно. Только, боюсь, опять увезу её обратно с новыми товарами.

— Ну раз с новыми товарами, тогда точно берите.

Тащить на себе всю эту кучу консервных банок никак не хочется. Вызвать такси — лишние расходы. Рих Нибулин опытный торговец и давно понял, что у него с Верблюдом намечается долговременное и взаимовыгодное сотрудничество. Тем более этих самых продуктовых тележек у него на складе десятка два-три припарковано. Достал всё тем же образом — прикупил вместе с прочим содержимым очередного крупнотоннажного контейнера.

— Если вам попадутся какие-нибудь винтажные вещи в плохом состоянии, то вы знаете мой телефон. Куплю за хорошую цену.

— А почему именно в плохом? — уточнил Рих Нибулин.

— Потому что если они будут в хорошем состоянии, то вы и сами легко продадите их, — охотно пояснил Верблюд.

— Тоже верно, — Рих Нибулин кивнул.

Колёсики продуктовой тележки тихо прыгают по трещинам на давно немолодом асфальте. За воротами бывшей фабрики «Баф» Верблюд обернулся. Когда-то эта была настоящая фабрика с кучей цехов, большим административным зданием и несколькими вспомогательными постройками. Чуть дальше в небеса уходит красная призрачная стена — граница выделенной локации. Когда-то здесь были высокие трубы, но их давно разобрали на кирпичи. «Баф» могла бы стать музеем, но не свезло. Старинных заводов и фабрик в Гаочане и без неё хватает. Но, с другой стороны, «Баф» могли бы просто снести. Вместо этого ей дали вторую жизнь. По крайней мере, она не хуже первой.

До Блошиного рынка и мастерской по прямой почти пять километров. Одним словом, повезло, что бывшая «Баф» оказалась на территории выделенной локации. Буквально метров двести дальше на север и был бы большой облом. Но это ладно, тележка скатилась с тротуара на проезжую часть, Верблюд торопливо пересёк улицу. На душе грустно и паршиво.

Шикарный бюст жены Риха Нибулина вместе с блудливыми мыслями благополучно остались на бывшей обувной фабрике. Голову посетило запоздалое прозрение. Мир победившего безнала, цифровая экономика и всё прочее — это очень хреново. Тайна и тишина — вот самая главная заповедь выживальщика. Верблюд тихо вздохнул. В противном случае, когда начнётся ядерный армагеддон, к нему за помощью и спасением полезут все, кто хотя бы краем уха слышал о его приготовлениях. В убежище под «Антикварной мастерской» легко и с комфортом может укрыться один человек. Трое — это уже максимум. Ну уж точно не пара тысяч. И вот теперь выяснилось, что его самая главная тайна не такая уж и тайна.

Государство Юрания, в лице своей Налоговой службы, может легко его вычислить как выживальщика и взять на заметку. Власти Гаочана без раздумий и колебаний конфискуют все его запасы под предлогом военного положения. О неприкосновенности частной собственности легко и быстро забудут и чиновники, и полицейские. Верблюд недовольно фыркнул. Ладно, если его запасы и в самом деле достанутся нуждающимся. Только нет никакой гарантии, что чиновники и полицейские не воспользуются ими для спасения собственных задниц.

Да и чета Нибулиных, Верблюд обернулся на ходу, ворота фабрики «Баф» едва скрылись за углом, тоже быстро догадаются. Консервы ещё ладно — экономия на еде и всё такое. Но если он купит у них те самые пластиковые вёдра, фильтры для воды, то подозрения Риха Нибулина наберут силу и окрепнут. Ну а стоит купить у него хотя бы один общевойсковой комплект химической защиты, то чета Нибулиных окончательно расшифрует в нём выживальщика. Благо в Юрании у Верблюда хватает «коллег». В ИПС у выживальщиков полно сайтов, форумов и даже специализированных магазинов.

А вот ещё одна проблема, Верблюд опустил глаза. Докатился. Можно сказать, дошёл до точки. А причина всё та же — женщины.

«Другая реальность» — реальней некуда. Верблюд стал полностью здоровым мужиком. Вместе с возможностью ходить и бегать на своих двоих к нему вернулись все без исключения потребности тела, в том числе и либидо — влечение к противоположному полу. До самого последнего момента разум сопротивлялся как мог (а Мог был крепким парнем). Да и как оно могло быть иначе, ведь он в компьютерной игре. Тяга к наборам байтов и битов до сих пор кажется противоестественной.

Мимо по тротуару прошла симпатичная женщина. Лёгкое серое пальто на её плечах выразительно подчёркивает её ладную фигурку, особенно красный пояс. Сапожки на каблуке будто сыграли весёлый марш. Верблюд отвернулся, край товарной тележки едва не врезался в фонарный столб. Телу плевать на всякие игровые условности. Если глаза видят женщину, если уши слышать голос женщины, если нос улавливает запах женского тела, значит, женщина существует на самом деле. А если до неё ещё и дотронуться можно, значит, каких-либо сомнений в её достоверности нет и быть не может по определению. Впрочем, Верблюд грустно улыбнулся, утешает одно — либидо можно смело отнести к тому же ряду что и потребность в еде, воде и сне. Даже наведаться в туалет после сытного обеда, и то из той же оперы.

Невесёлые мысли и красивые женщины буквально на всех углах и улицах помогли Верблюду меньше чем за четверть местного часа добраться до мастерской на площади Блошиный рынок. Естественно, пришлось повозиться, пока спускал тележку по лестнице в полуподвал мастерской, его мастерской. В жилой комнате Верблюд с наслаждением плюхнулся на диван.

С момента покупки «Антикварной мастерской» прошла всего одна местная неделя, но изменения уже начались. В первую очередь Верблюд устроил генеральную уборку. Старик Сейшил на чистоту и порядок особого внимания не обращал, и, как оно часто бывает, за четыре десятка лет накопил по углам кучи ненужного хлама.

Как хорошо, что стена у забытого схрона под баром «У Степаныча» так вовремя рухнула и едва ли не в прямом смысле ему на голову. Пусть Верблюд искупался в дерьме по самые уши, зато провал навёл на мысль найти целый схрон и, в конечном итоге, купить «Антикварную мастерскую» Как раз сегодня днём долгий ремонт был закончен. Начальство расщедрилось на премию аж в 500 эсконов, что, вместе с зарплатой, позволило Верблюду запустить собственный бизнес. Но кредит в банке тысяч на сто придётся взять всё равно. Крик Озарич старик сердечный, но свой бизнес практически загубил. Придётся начинать едва ли не с нуля. Так что все эти консервы, Верблюд покосился на продуктовую тележку, он съест сам.

Натруженные ноги и руки гудят от приятного расслабления. Верблюд прикрыл глаза. Винтажный бизнес — это технические сложности. А вот что реально, можно и нужно сделать прямо сейчас, так это завязать с жизнью добровольного монаха, найти, наконец, женщину. Лучше, конечно, постоянную, но только не жену! От такой мысли Верблюд встрепенулся всем телом. Брать с собой в убежище лишний рот — боже упаси.

Ну а пока можно воспользоваться проверенным путём. Из внутреннего кармана всё той же чёрной куртки, в которой он появился в «Другой реальности», Верблюд вытащил смартфон. Первый же запрос в ИПС подкинул адрес ночного клуба «Сияние». То, что нужно, Верблюд самодовольно улыбнулся. Если описание не врёт, то сие заведение посещают люди среднего возраста, а не зелёная молодёжь. Ещё лучше. Связываться с несовершеннолетней — боже упаси. Так что пусть будет «Сияние».

Глава 15. Женщина-трофей

Ещё одно бывшее предприятие. На юго-западной окраине Гаочана полно заводов и фабрик, которые закрыли, но так и не снесли. На бетонном крыльце ночного клуба Верблюд на мгновенье остановился и поднял голову. Название «Сияние» и в самом деле сияет на всю округу яркими синими огнями. Главный танцпол ночного клуба расположился в бывшем цехе. Из-за ослепительной надписи проглядывают широкие полупрозрачные проёмы из тёмно-зелёных стеклянных блоков. На месте центрального входа когда-то были самые обычные раздвижные ворота с ребристым электромотором.

Слева и справа от входных дверей несколько автоматических касс. Посетители, мужчины и женщины в возрасте тридцать плюс в ярких костюмах, на пять-десять секунд замирают возле информационных экранов и торопливо проходят дальше. Пара рослых охранников в чёрных джинсовках лениво поглядывают на посетителей. С виду «Сияние» самый обычный ночной клуб для тех, кому не сидится дома на ночь глядя.

Цена входа, на удивление, оказалась немаленькой — четыре с половиной эскона. Хотя в описании не значилось, будто «Сияние» какой-то очень дорогой и ещё более престижный ночной клуб. Внутри первоначальное впечатление подтвердилось полностью. Никакого вычурного изыска, никакой роскоши, обычный танцпол для не слишком состоятельных посетителей.

В длинном зале было бы темно, если бы под потолком и на стенах не сверкала бы многочисленная светомузыка. Лишь у стойки бара несколько синих фонарей освещают барную стойку и бармена в белой светоотражающей рубашке. Пол достаточно гладкий и упругий, чтобы можно было не поскользнуться ненароком. И музыка, конечно же, ритмичная музыка, льётся со всех сторон. Но не настолько громко, чтобы можно было бы оглохнуть.

Вечер только-только начинается. Танцпол заполнен едва ли на треть, но несколько десятков человек уже что-то вытворяют у полукруглой пустой сцены. Верблюд усмехнулся, как обычно, никто толком танцевать не умеет, только бессмысленно дрыгать руками и ногами. Но плясунов подобные мелочи не волнуют. Люди пришли сюда не на конкурс танцев, а отдыхать, точнее, оттягиваться на всю катушку. Как и следовало ожидать, женщин заметно больше мужчин. В целом вполне себе приличный ночной клуб для так называемого среднего класса.

Верблюд не спеша прошёлся по залу. Эх, в подобных заведениях ему не приходилось бывать со времён бесшабашной курсантской юности. А потом были многочисленные командировки в «горячие точки» или экстремальные походы, женитьба, дети и целомудренные семейные развлечения. Хотя, признаться, его и не тянуло прогуляться по ночным клубам. Работа инструктором по выживанию и командировки в «горячие точки» доставляли ему куда больше адреналина и драйва. Один только встречный бой с душманами на горном перевале легко и с гарантией затмит с десяток ночей в подобном заведении. Ладно, нужно смочить горло.

У барной стойки, на высокой круглой табуретке, примостилась молодая женщина лет тридцати. Тот самый возраст, когда уже не хочется намазать на себя тонну дорогой косметики и напялить на самые модные, самые дорогие тряпки. Нет. Простое, по виду, платье голубого цвета в лучах многочисленной светомузыки будто сыплет яркими искрами. Длинные волосы просто сдвинуты на спину без всякого лака и заколок. На лице ни блеска, ни румян, кожа гладкая и чистая. На левом запястье простой деревянный браслет, в ушах пара маленьких золотых серёжек, кулончик в виде капельки на шее, вот и все её украшения.

Ни кавалера, ни подруг поблизости не видно. Верблюд остановился рядом. Знакомый тип: продавщица в магазине или секретарша, женщина без высшего образования и высокооплачиваемой работы. Замужем, скорей всего, никогда не была, детей нет, живёт одна в съёмной квартире эконом класса. Ясное дело, женщина пришла в клуб всё с той же целью — найти себе любовника.

— Разрешите вас угостить, — Верблюд опустился рядом, на соседнюю высокую табуретку.

Хорошо знакомый взгляд, молодая женщина в одно мгновенье оценила его, словно выставочный образец на витрине магазина. В ночной клуб Верблюд надел всё ту же универсальную чёрную куртку и джинсы. На пальцах ни колец, ни печаток. Короткая причёска под милитари и никакого пахучего одеколона. К сорока годам Верблюд тоже научился одеваться скромно, но со вкусом. Главное, не косить ни под байкера, ни под крутого уголовника, который только-только откинулся после длительной отсидки.

— Угости.

— Бармен! — Верблюд щёлкнул пальцами. — Что будешь?

— Коктейль «Нирвана», — молодая женщина улыбнулась.

— Не знаю, что это такое, но и для себя закажу то же самое. Меня, кстати, Геннадий зовут, можно Верблюд.

— А меня Каяна, можно Шпилька.

— Ну вот и познакомились, — Верблюд улыбнулся в ответ.

Бармен в белой светоотражающей рубашке быстро приготовил пару коктейлей. На вкус «Нирвана» очень даже ничего, то ли мята, то ли лайм, то ли что-то похожее с хорошей долей водки.

Спиртное будто растопило в груди кусок льда. Верблюд сдвинул пустой бокал в сторону. И смех и грех, а всё экономия проклятая. С момента появления в «Другой реальности» Верблюд позволил себе лишь несколько банок местного пива, не самого дорого по цене и не самого лучшего по качеству. Не зря говорят, что время от времени нужно не просто отдыхать, а расслабляться и оттягиваться.

— Ты одна или с кем? — Верблюд вновь глянул на Шпильку.

— Одна, на щеках Шпильки выступил лёгкий румянец. — А ты?

— Один, — Верблюд кивнул в ответ и тут же предложил, — потанцуем?

Сколько лет прошло, а навыки знакомств в ночном клубе за барной стойкой никуда не делись. Даже наоборот — с годами пришли смелость и уверенность в собственных силах. Как раз заиграл медленный танец, диджей, или кто там перебирает записи, очень вовремя устроил для танцующих передышку. По среди танцпола Верблюд смело приобнял новую знакомую за талию.

Боже, Верблюд самозабвенно закружился со Шпилькой в медленном то ли вальсе, то ли танце. Как же приятно ощущать ладонями мягкое тело, женское тело, и её тонкие пальчики на своих плечах. От возбуждения по рукам и спине то и дело прокатывается дрожь, но очень приятная дрожь вкупе с предвкушением. Но! Он не подросток, которого распирают половые гормоны. Как взрослый мужчина Верблюд решил довести ритуал знакомства до конца. Женщины ценят терпеливых.

А потом был отдых у стойки бара, острожные разговоры, взаимное прощупывание и новые экзотические коктейли. И опять танцы, то медленные, то быстрые. Женщине нужно дать возможность натанцеваться и захмелеть. Хотя это не так-то просто, под весёлые ритмы спиртное быстро испаряется из головы.

Спустя местный час танцпол оказался забит танцующими от края до края, но веселья только прибавилось. Посетители «Сияния» успели весьма основательно растрясти запасы спиртного в баре, дойти до кондиции и расслабиться. И вот уже сквозь музыкальные ритмы то и дело долетает пьяный смех, а воздух будто загустел от спиртных паров и углекислого газа. Вентиляция, как обычно, справляется едва-едва.

Очередной медленный танец. Верблюд приобнял Шпильку. Шальные руки как бы невзначай прошлись по её упругой попке. Никакой возмутительной реакции типа битья по морде так и не последовало. Даже сквозь плотную ткань куртки можно почувствовать, как соски на груди у Шпильки напряглись. Дыхание молодой женщины сделалось глубоким и очень волнительным. Знакомство, можно смело сказать, состоялось. Тянуть до утра, до закрытия ночного клуба, ни к чему. Шпильку можно хоть сейчас увести к себе в мастерскую, благо Верблюд заранее почистил диван и застелил его свежим постельным бельём. Ну а то, что Шпилька не откажется прилечь вместе с ним на диван, можно не сомневаться. В одиночку женщины приходят в ночной клуб не танцевать или пить, а в поисках любовников.

— Ах ты стерва! Вот ты где!

Грубое шипение пробилось сквозь громкую музыку. Любовное наваждение рассыпалось в один момент. Верблюд резко повернул голову. Из толпы танцующих, будто из тёмного омута, вынырнул мужик около тридцати-пяти лет. Глаза щёлочки, морда глупая и наглая. Короткие волосы зачёсаны назад, узкий лоб и широкий подбородок. Плотная куртка цвета хаки, стальная молния расстёгнута наполовину.

— Забой! — Шпилька тут же встрепенулась, будто перед ней прямо из преисподней возник сам повелитель тьмы. — Между нами всё кончено! Я ушла от тебя!

Голос Шпильки едва не сорвался на визг. Может быть, она и ушла от Забоя, только у самого Забоя на этот счёт иное мнение. Верблюд стрельнул глазами по сторонам, вокруг них быстро оформилось пустое пространство — ещё лучше.

— Я те дам ушла! — ноздри Забоя раздулись от гнева. — Ты уйдёшь только тогда, когда я тебе позволю! А ну пошли отсюда!

— Нет! — Шпилька как могла отстранилась от Забоя.

Бывший ухажёр слышать ничего не хочет. Руки Забоя потянулись было схватить Шпильку за плечи. Верблюд среагировал на автопилоте. Правая ладонь сдвинула новую знакомую в сторону, левая плавным толчком отбила руки Забоя в противоположную. Бывший ухажёр Шпильки не ожидал ничего подобного и пролетел мимо.

— А ты кто такой? — Забой едва не ткнулся носом в пол, но сумел устоять на ногах и быстро развернуться.

— Ты что глухой? — Верблюд надвинулся на Забоя. — Шпилька ушла от тебя. И смирись с этим.

— Ах ты гадина! — Забой вытянул шею. — И когда только успела хахаля найти?

— Не твоя забота, — произнёс Верблюд.

Верблюд смерил бывшего кавалера Шпильки взглядом, знакомый тип: мозгов мало, силы много, наглости ещё больше. Работает где-нибудь подсобным рабочим по принципу «подай, принеси, пошёл вон» или вышибалой в баре. Наверняка в активе судимость за пьяную драку по малолетке и несколько приводов в полицию за хулиганку. Решиться на более серьёзное преступление у Забоя и его подобных не хватает ни воображения, ни смелости. Да и вообще такие типы очень похожи на шакалов: нападают на слабых и драпают задрав хвост от более сильных.

— Да ты что, баклан…, — Забой набычился.

— Выйдем! — в ответ Верблюд упёр руки в бока и двинул Забоя грудью.

Это надо видеть! Про себя Верблюд усмехнулся. Подобные типы понимают исключительно грубую силу, причём считают, что в этом мире круче них только яйца. Забой и сам собирался было процедить сквозь зубы «Выйдем!», но не успел. В его глазах на миг мелькнули неуверенность и самое настоящее смятение.

— Выйдем, — Забой быстро справился с растерянностью.

С гордым видом, будто это он здесь повелитель мух, Забой двинулся в сторону выхода. Посетители танцпола благоразумно расступились.

— Верблюд, не надо, — ноготки Шпильки уцепились за рукав куртки.

— Надо, Шпилька, надо, — Верблюд аккуратно оторвал пальчики молодой женщины от рукава. — Я быстро выбью из него дурь. Подожди меня у стойки.

— Забой не ходит один.

— Спасибо за предупреждение, — Верблюд улыбнулся в ответ.

Что за танцы без драки, Верблюд направился следом за самоуверенным Забоем. Если уж развлекаться, так на полную катушку. Синяки и ссадины только прибавят ему шарма в глазах Шпильки.

Как в любом хорошем ночном клубе у «Сияния» нашлось место для разборок. Владельцы танцпола вполне благоразумно решили, что уж лучше пусть самцы подерутся за пределами клуба, нежели перебьют посуду и распугают посетителей внутри клуба.

Как местный Забой привёл Верблюда к боковой стене бывшего цеха, недалеко от главного входа в заведение и автостоянки. Пара фонарей очень кстати освещают место будущей баталии. Верблюд скосил глаза, наверняка где-то на стене, в швах между красными кирпичами, припрятаны видеокамеры наблюдения. Такая своеобразная подстраховка со стороны владельцев «Сияния», ну и прикольные ролики для здешнего Интернета, разумеется.

— Ты, баклан, — Забой резко развернулся на месте, — ты не в курсах, на кого батон крошишь! Ты воощщее кто такой?

— Верблюд! Новый хахаль твоей бывшей подружки! — в тон Забою произнёс Верблюд.

За спиной раздались шаги.

— Что, Забой, ссышь в штаны? — Верблюд не стал оборачиваться. — Один ни хрена не можешь? Кодлу в помощь привёл?

Простенькая психологическая ловушка, Забой тут же угодил в неё с головой.

— Братаны, я с этим бакланом сам разделаюсь, — взгляд Забоя устремился куда-то за спину.

Верблюд притворился, будто собирается оглянуться, но вместо этого развернулся боком и отступил. Рядом с лицом тут же просвистел кулак Забоя.

Первоначальное предположение оправдалось на все сто: бывший Шпильки — наглый, но мелкий уголовник. Такие обожают действовать исподтишка.

Верблюд быстро отступил в сторону. Так и есть, кодла Забоя подобна ему самому — три наглых и тупых типа в одинаковых плотных куртках цвета хаки. Один толстый детина, два тощих и высоких словно придорожные столбы. Лица всех трёх не обременены печатью интеллекта.

— Промахнулся, козёл, — Верблюд демонстративно усмехнулся, — попробуй ещё разок.

Забой зашипел от злости словно проколотая шина. В его голове с треском лопнул последний тормоз.

— Да я из тебя паштет сделаю! По стене размажу! Граффити забабахаю! — щёки Забоя налились багровой краснотой.

— Слишком много слов, — Верблюд качнулся из стороны в сторону.

Подлый эффект неожиданности пропал даром. Однако Забой всё равно рванул в атаку будто пьяный носорог. Верблюд легко увернулся от правого кулака. А теперь пригнуться, над головой со свистом пролетел левый. Забой попытался задеть Верблюда на обратном развороте.

— А теперь моя очередь, — Верблюд резко выдохнул.

Шаг вперёд и тычок. Кулак с разгона впечатался Забою прямо в лоб. Удар не сколько болезненный, а сколько унизительный. Верблюд резво отскочил в сторону. Простые удары, если они правильно поставлены, гораздо страшней и эффективней киношных вертушек. Целься Верблюд не в лоб Забою, а чуть ниже, в переносицу, то на этом драка закончилась бы. Причём для Забоя в морге, а для самого Верблюда на скамье подсудимых.

— Всё, баклан! Тебе крышка! — позорный тычок в лоб разозлил Забоя ещё больше (хотя, спрашивается, куда ещё больше?).

Из внутреннего кармана куртки Забой рывком вытащил складной нож-бабочку. Эффектный финт, стальные половинки рукоятки брякнулись друг о друга. И вот в руке противника нож. Верблюд громогласно расхохотался. Тонкое узкое лезвие длиною в пятнадцать-двадцать сантиметров. Да-а-а… Это очень эффективное оружие, когда нужно напугать такого же баклана, как и сам Забой.

Похоже, бывший Шпильки очень рассчитывал на другую реакцию, когда вытащил из кармана нож-бабочку. В его глазах вновь мелькнули неуверенность вкупе с растерянностью. Но ещё через миг на лице Забоя опять застыла наглая маска уверенного в себе на все сто хулигана с соседней улицы.

Финт. Ещё финт. Забой больше пугает, нежели реально пытается пырнуть ножом. Ладно, хватит. Верблюд резко шагнул навстречу. Забой тут же постарался воткнуть лезвие в грудь.

Уклонение, Верблюд качнулся всем телом. Правая рука отвела нож в сторону и тут же вырвала его из ладони Забоя. Левая рука сжалась в кулак и на встречном ходу врезалась точно в зубы.

Забой шлёпнулся на задницу. Из разбитых губ обильно полилась кровь.

— Дерьмо, — Верблюд крутанул нож-бабочку в правой руке. — Такой пугалкой только кошек резать или лохов типа тебя.

Забой — самый обычный уличный хулиган переросток. Самое главное его оружие — наглость и подлость. Драться он учился по киношным боевикам, а также прямо на улице. Причём наиболее простым и эффективным образом — то и дело получая по морде от более опытных и сильных.

— Я убью тебя! — Забой рывком вскочил на ноги.

Если у Забоя и были мозги, то сейчас они точно оставили его навсегда и насовсем. Бросаться паровозом без тормозов на того, кто только что играючи отобрал у тебя нож, мягко говоря, очень глупо. На всякий случай, от греха подальше, Верблюд отшвырнул оружие глубже в темноту.

Ну точно по киношным боевикам. Забой с ходу попытался изобразить удар ногой. Против того, кто описался от страха или удирает, приём весьма эффективный. Шаг в сторону. На встречном ходу Верблюд просто ткнул Забоя двумя кулаками в грудь.

Сильно получилось. Забой опять шлёпнулся на задницу. Только на этот раз двойной удар в грудь вышиб из его лёгкий воздух и едва не выбил дух. Верблюд, как ни в чём не бывало, отошёл в сторону.

— Братаны, — Забой повернулся к подельникам, — мочи его.

На бравый возглас сил не осталось, Забой тяжело задышал, как загнанная лошадь. Его приказ мочить Верблюда подельникам явно не понравился. Тот, что толще, трусливо заёрзал глазами из стороны в сторону. У двоих высоких и тощих с мозгами явно большой затык.

— Мочи, говорю, — Забой попытался было подняться на ноги, но лишь опять бессильно шлёпнулся на задницу.

Драка становится всё интересней и интересней. Верблюд отступил к стене, а то подельники Забоя, чего доброго, попытаются окружить его со всех сторон. Толстяк трус и сам сделает ноги, когда его товарищи начнут харкать кровью. С тощими переростками придётся повозиться. Главное, не убить ненароком. Ну и, по возможности, не покалечить. Но это сложно. Гопкомпания явно успела заправиться чем покрепче.

— Стоять смирно, дебилы!

Суровый командный голос эхом отразился от кирпичной стены. Забой, который, всё же, сумел подняться на ноги, нервно оглянулся. Его подельники послушно замерли на месте. Из темноты в свет фонарей вышел, будто вынырнул, могучий мужик. Лицо суровое, а глаза умные. Волосы подстрижены на армейский манер. На плечах красная футболка, на груди изображён чёрный череп, нижняя челюсть скошена в правую сторону. Из коротких рукавов выпирают накаченные предплечья с весьма выпуклыми бицепсами. Камуфлированные штаны перетянуты широким кожаным ремнём. Голенища заправлены в высокие берцы со шнуровкой. Верблюд чуть склонил голову набок. И не холодно ему в этот вечер на исходе февраля.

Следом за незнакомцем из темноты выступил ещё десяток суровых парней. Некоторые в куртках с эмблемой в виде того же черепа, двое в точно таких же футболках. Все как один суровые и накаченные типы. Явно не уличная шпана. Покруче будет, какой-нибудь клуб или банда (часто это одно и то же).

— Чего тебе надо, Череп? — Забой попытался было оттереть с подбородка кровь, но только ещё больше размазал её по лицу. — Я сам разберусь с этим бакланом.

Не подельник Забоя, но явный знакомый. Верблюд выпрямил спину.

— Ты дебил, Забой, — прогудел Череп, — дебилом и помрёшь.

— Это ещё почему? — Забой набычился, как растрёпанный воробей при виде уличного кота.

— Этот Верблюд — бывший спецназовец. Это он легко разделается с тобой и твоими бакланами. А мне здесь полицейские со следаками не нужны. Ты просрал свою бабу. А теперь убирайся отсюда!

Кем бы не был этот Череп, но он явно местный авторитет, в том числе и для здешней шпаны. Забой принялся что-то шипеть под нос и бросать на Верблюда злобные взгляды, однако всё равно предпочёл убраться вон. Его кодла послушно нырнула за ним в темноту. На лице толстяка легко читалось преогромное облегчение.

— Молодец, мужик, это был честный махач, — Череп подошёл ближе и протянул руку.

— Спасибо за помощь, — Верблюд крепко пожал мозолистую ладонь. — А как ты догадался, что я воевал в спецназе?

— Мой отец воевал в спецназе и меня точно так же драться учил — никаких спортивных танцев. Просто, грубо и сразу насмерть. Ты где служил?

— Не могу сказать, — Верблюд отвёл глаза, — подписка о неразглашении и всё такое.

— А, понимаю, — Череп кивнул. — Ну бывай.

Череп со своими парнями ушёл, словно нырнул в темноту. Но тут в свет фонарей выпорхнула Шпилька.

— Поверить не могу! — Шпилька с разбега повисла на шее Верблюда. — Ты не испугался! Ты отделал этого, этого, — новая знакомая на миг замялась, но тут же нашла нужное слово, — этого ублюдка.

Шпилька сияет от счастья едва ли не ярче фонарей над головой. Знакомая история, Верблюд обнял молодую женщину за плечи: крутой чувак ни за что не потерпит, чтобы какая-то баба бросила его. Крутые чуваки сами тёлок бросают. Либо, про себя Верблюд усмехнулся, получают по морде от новых бойфрендов. Сам того не желая, Забой помог окончательно покорить Шпильку.

О том, чтобы вернуться на танцпол, не может быть и речи. Да и незачем. У входа в «Сияние» выстроилась большая шеренга автоматических такси. В иной ситуации Верблюд предпочёл бы дойти до мастерской пешком, но не портить же банальной экономией столь удачное знакомство.

— А кто этот Череп? Ты его знаешь? — на заднем сиденье автоматического такси Верблюд обнял молодую женщину за плечи.

— Этот, — Шпилька на мгновенье нахмурилась, — он лидер байкеров «Чёрная воля». Никто толком не знает, то ли они просто клуб любителей погонять на крутых мотоциклах, то ли самая настоящая банда. Они часто в «Сиянии» бывают, но ведут себя вполне прилично. По крайней мере, при мне из-за них полиция ни разу не приезжала.

Такси остановилось возле «Антикварной мастерской» на площади Блошиный рынок. Верблюд быстро объяснил Шпильке, что он начинающий бизнесмен и недавно купил эту мастерскую у прежнего владельца. Как ни странно, новость только обрадовала молодую женщину.

Как бы не хотелось, однако в самую первую очередь Верблюд залез под душ. Короткая стычка с Забоем, назвать её дракой язык не повернулся, выгнала из тела весь алкоголь. На коже противной и вонючей плёнкой осел пот. Однако очень скоро Шпилька нырнула к нему в тесную кабинку. Без одежды она оказалась ещё лучше, ещё привлекательней. А минимум косметики так и не стёк с её лица мутными цветными ручейками.

Начали они прямо в душевой кабинке, а закончили на диване в комнате отдыха. Верблюд оттянулся на полную катушку. И плевать, что на самом деле под ним оказалась не живая женщина, а компьютерный бот. Кошмар! У него не было женщины больше трёх лет!

По части постельных утех Шпилька оказалась огромной мастерицей. Глубокой ночью молодая новая знакомая вырубилась без сил. Верблюд осторожно накинул на Шпильку тонкое одеяло. Нужно бы последовать её примеру. Завтра начнётся новый день, а вместе с ним придут новые дела и заботы. Но от нервного возбуждения и приятной расслабленности во всём теле не спится. Счастье, внеземное счастье теплится в душе ярким, но тёплым и добрым, огоньком. Там, в реальности, о таком бурном свидании он не мог даже мечтать. Даже не верится, что на самом деле он наполовину парализованный инвалид. Верблюд нахмурился. Приподнятое настроение враз увяло, будто комнатный цветок на морозе. Может, того, остаться в «Другой реальности» навсегда?

Нежданная мысль вспыхнула в голове яркой сверхновой звездой. Приятная расслабленность враз улетучилась. Как ни странно, ни с того ни с чего, перед ним нарисовался самый настоящий выбор. Верблюд уставился в тёмный потолок. Можно выполнить задание и вернуться в реальность. В такую милую и тихую реальность, где нет никакой ядерной войны, где не нужно запасаться боеприпасами и консервами, и где он опять станет наполовину парализованным инвалидом. Либо, либо… От возможных перспектив лоб враз покрылся испариной, Верблюд машинально смахнул её ладонью. Либо и в самом деле остаться в игре полноценным человеком.

Да, во втором случае придётся пережить ядерную войну (а её не миновать, это точно). Да, привычный и комфортный мир рухнет. Не будет ни электричества, ни горячей воды под душем, ни телевизора двумя-тремя сотней каналов. Зато придётся вести самую настоящую борьбу за существование, добывать еду, отбиваться от грабителей и мародёров. Радиация отравит землю и воду. Как ни крути, а у него появится великолепная возможность не дожить до шестидесяти лет и умереть от рака щитовидной железы. Перспективы не радуют, зато он и дальше сможет ходить на своих двоих, бить морды всяким Забоям и… Верблюд склонил голову набок, во сне Шпилька похожа на счастливую девочку, и совокупляться с женщинами.

Выбор, прости господи. Даже не ясно, какая перспектива хуже, а какая лучше. Ладно, Верблюд вновь расслабленно откинулся на подушке, времени на раздумья у него полно. В любом случае нужно продолжить подготовку и в недалёком будущем пережить ядерный армагеддон. А там дальше видно будет.

Что касается Шпильки, Верблюд вновь глянул на спящую женщину, то как партнёр для любовных утех она вполне годится. Другое дело, что из неё не получится ни хорошей жены, ни хорошего делового партнёра для ведения бизнеса. Вот Тагиза Нибулина, супруга владельца склада разнокалиберных товаров, вполне бы подошла.

Верблюд грустно улыбнулся. Позволить себе балласт в виде жены-домохозяйки он не может. Вряд ли у Шпильки имеется высокооплачиваемая работа или хотя бы просто высшее образование. Уж слишком расковано она вела себя в ночном клубе, а в постели проявила чудеса гибкости и ловкости. Шпилька — типичная женщина-трофей. Такие не созданы для ведения совместного бизнеса или хотя бы для домашнего очага. Нет. Трофеями можно только восхищаться, любит, баловать и не реже четырёх раз в год возить на дорогие курорты.

Сон, долгожданный сон, наконец-то сморил Верблюда.

Глава 16. Запасные варианты

— Что скажете, уважаемый? Возьмётесь?

Клиент, слегка перезрелый мужчина в лёгком сером плаще, нетерпеливо переминается с ноги на ногу и смотрит в глаза ну совсем как преданная собачонка. Верблюд изобразил на лице глубокую задумчивость. Браться или нет — а бог его знает? В любом случае торопиться с отказом не стоит. Если повезёт, то у него будет крупный, считай, денежный, заказ.

— Посмотрим, посмотрим, — Верблюд смахнул пыль с задней крышки.

На этот раз в его «Антикварную мастерскую» принесли не потёртый электрический чайник, не древний утюг, а старинный электромеханический игровой автомат. Что-то типа «Космического кадета»: застеклённый стол на вытянутых ножках, с боку две кнопки и стальной шарик, что носится по наклонному игровому полю, стукается о всякие препятствия и всё норовит скатиться. Чтобы этого не произошло, от игрока требуется очень вовремя давить то на одну, то сразу на обе кнопки по бокам автомата. И тогда два коромысла отобьют, или не отобьют, стальной шарик обратно на слегка наклонённое игровое поле. И всё это азартное действие разворачивается под звон колокольчиков, мигание лампочек и треск механического счётчика очков на вертикальной панели. Одна проблема — игровой автомат лет сорок простоял на закрытом складе, оброс пылью и ржавчиной. В каком состоянии находится его электромеханическая начинка, это надо ещё выяснить.

— Только, это, полная аутентичность, пожалуйста, — в голосе клиента звенит затаённая надежда. — Вещь старинная, здесь даже щель для приёма монет есть. Ну, знаете, раньше вместе с бумажными деньгами ходили.

— Да, да, я в курсе, — Верблюд кивнул.

В эпоху победившего безнала механизм для приёма денег сам по себе экзотика. С лёгким визгом электрическая отвёртка вывернула последний ржавый болтик. Левой рукой Верблюд подхватил заднюю крышку. Из внутренностей автомата посыпалась пыль и пахнуло ржавчиной.

Очень даже обнадёживающее начало, про себя Верблюд довольно потёр руки. Главное, клиент видел, как на пол мастерской просыпалась пыль, да и запах ржавчины не заметить невозможно. Луч фонарика нырнул в запылённое нутро игрового автомата. Ещё лучше! По крайней мере, с виду вся механика на месте.

— Так сделаете? — мужчина в сером плаще вновь изобразил преданную собачку.

— Сделать можно всё что угодно, — Верблюд со щелчком выключил фонарик. — Вопрос, уважаемый, в цене.

— Я готов заплатить, — клиент поспешно кивнул. — Конечно, если цена будет разумной.

Та-а-ак! Первый пробный шар благополучно угодил в лузу. Вести переговоры с потенциальным клиентом это сродни торгу на базаре. Важно как не прогадать самому, так и не содрать с потенциального клиента лишнюю шкуру. Ведь мужчина в лёгком сером плаще может запросто уйти и унести с собой игровой автомат. Пара грузчиков, крепких парней в чёрных спецовках, всё ещё торчит за дверью «Антикварной мастерской». Наверняка рядом со спуском в полуподвал припаркована какая-нибудь грузовая машина.

— Ремонт и восстановление до полной аутентичности может стоит от пяти до десяти тысяч эсконов, — Верблюд вновь заглянул в запылённое нутро игрового автомата.

— А-а-а…, — растерянно протянул клиент, — нельзя ли поточнее. А то, знаете ли, обе суммы немаленькие. Не хотелось бы выйти за пределы своих возможностей.

Клиент не сказал ни «да», ни «нет». А это значит, что, как минимум, на пять тысяч эсконов он уже согласился. Самое время подсекать.

— Давайте сделаем так: — Верблюд подхватил со стола свой смартфон, — всего за двадцать эсконов я более внимательно осмотрю ваш игровой автомат и уже сегодня вечером отправлю вам сообщение с итоговой суммой ремонта. Как знать, может быть полная аутентичность вылетит вам в очень круглый дуэскон.

— Я согласен, — клиент радостно улыбнулся.

— Но учтите: — Верблюд поднял указательный палец, — двадцать эсконов вам придётся потратить в любом случае.

— Ничего страшного, — клиент вытащил из внутреннего кармана плаща далеко не самый дешёвый с виду смартфон, — меня предупреждали о больших расходах на ремонт и полное восстановление. На доставку до вашей мастерской я уже потратил пять эсконов. Вот мой телефон.

Верблюд старательно вбил в свой смартфон личный номер клиента. Крупный, он же денежный, заказ почти состоялся. Правда, если ремонт и восстановление игрового автомата и в самом деле не вылетят в очень круглый дуэскон.

— Всего вам хорошего, уважаемый, — на прощанье Верблюд вежливо склонил голову.

— Жду от вас приятных новостей, — клиент в ответ махнул рукой.

Колокольчик над входной дверью мелодично брякнул. Снаружи донеслись шаркающие шаги и шум отъехавшей машины. Довольный клиент — это хорошо. Ветошью, бесформенным куском от старых трусов, Верблюд принялся тщательно стирать пыль с игрового автомата. Нужно будет привлечь Крика Озарича. Прежнему владельцу «Антикварной мастерской» очень нравится, когда Верблюд звонит ему в Саянгер и спрашивает, как лучше и ловчее отремонтировать тот или иной винтажный агрегат.

Старик Сейшил вполне себе счастлив в Саянгер, хотя в своё время ему жестоко досталось от родни за то, что так дёшево продал мастерскую. Его дочь даже прибегала, ругалась, грозила судом, но, в итоге, ушла и не вернулась. А всё потому, что Верблюд сдержал слово и не стал открывать вместо мастерской «дешёвый кабак с бухлом и тараканами».

В самую первую очередь нужно будет покопаться в ИПС, в местном Интернете. Верблюд присел за стол, за которым когда-то сидел прежний владелец. Старый ноутбук блестит потёртыми углами, буквы на клавишах наполовину стёрлись, но электронная машинка работает. Для поиска нужной информации мощностей у старого ноутбука вполне достаточно. Если повезёт, то можно будет найти детальное техническое описание игрового автомата. И тогда можно будет серьёзно сэкономить не только время, но и деньги. ИПС Ксинэи гораздо старше земного Интернета. Информации в её базах данных накопилось на порядки больше.

Грех жаловаться, бизнес налаживается. В Юрании, как и на всей Ксинэе, мода на старину набирает обороты. Людям льстит, когда стакан, из которого поутру они пьют кофе или чай, или стул, на котором они сидят перед телевизором, старше их самих. А если винтажный чайник или утюг ещё и работают как надо, так это вообще полный улёт. Пока у Верблюда не хватает известности среди реставраторов и любителей старины, но заказы уже есть. Этот электромеханический игровой автомат имеет все шансы стать самым первым дороже тысячи эсконов. Кроме того, Верблюд взялся активно скупать поломанные и просто некрасивые винтажные вещи на Блошином рынке и через ИПС. «Антикварная мастерская» уже не только мастерская, но и магазин. Всё чаще и чаще бронзовый колокольчик возвещает о визите туристов, а они редко уходят с пустыми руками. Даже простая перепродажа начала приносить заметный доход. Только, как ни странно, в этом и проблема.

Словно пресловутый осёл между двумя кормушками, Верблюд разрывается на части между антикварным бизнесом и главным заданием игры. «Антикварная мастерская» нужна позарез, ибо уже сейчас она приносит доход сопоставимый с тем, что Верблюд получал, когда работал муниципальным рабочим на администрацию Зинганана. Честно заработанные деньги целиком и полностью уходят на подготовку к ядерной войне. В убежище под полом мастерской уже наведён порядок и появились разделительные стены. Но, с другой стороны, на Верблюде лежит очень важная задача — изучить, запомнить и вынести в реальность продвинутые технологии Ксинэи.

Буквально на ровном месте нарисовался крайне неприятный затык — Верблюд солдат, а не физик-атомщик. От самого общего описания хоть того же генератора на низкопотенциальном тепле толку мало. Вианта Фурнака, самого первого игрока, которому удалось не только вернуться в реальность, но и выжить, «пытали» самые лучшие специалисты. Дело дошло до специальных препаратов и гипноза. Увы, при виде этого самого общего описания генератора на низкопотенциальном тепле, учёные-физики только руками развели. Нужны расчёты, нужны формулы, чертежи и много чего ещё.

Верблюд едва ли не с кровью принялся выдирать очень ценные вечерние часы для самообразования. Прогресс, вроде как, есть, но он пока не освоил даже программу местной средней школы. А дальше придётся «поступить» в вуз. Одна радость: Верблюд сосредоточился на точных науках, на физике и математике. Историю, музыку, ботанику, географию и прочие предметы удалось существенно ограничить, буквально до самого необходимого минимума.

А ещё хочется отдохнуть и расслабиться, для чего лучше всего подходит Шпилька. К слову, отношения с ней сложились более чем великолепные. Молодая любовница с пониманием отнеслась к его сложностям по ведению бизнеса, но, как и следовало ожидать, свою помощь даже не пыталась предложить. Как раз вчера вечером они славненько покувыркались на старом диване в комнате отдыха. Шпилька осталась ночевать и ушла из «Антикварной мастерской» на работу в какой-то магазин, где она сидит за кассой и своей ослепительной улыбкой привлекает новых покупателей.

Пусть и не сразу, но Верблюду удалось внедрить расписание в их отношения. Так они встречаются с третьего рабочего дня на четвёртый и с седьмого рабочего дня на первый выходной. На неделе у них просто бурный секс, на выходном — какая-нибудь культурная программа и снова секс. Шпилька пыталась было ворчать, но быстро согласилась на такое расписание.

В ближайший выходной они снова нагрянут в «Сияние». Слабоалкогольные коктейли расслабляют Шпильку. Потом, на диване в комнате отдыха, она вытворяет такое!

Над входной дверью мелодично брякнул колокольчик. Верблюд оторвал взгляд от экрана ноутбука. Тело тут же напряглось. Приятные воспоминания о Шпильке рассыпались грудой битого стекла. Принесла, нелёгкая. Правая рука как бы невзначай ухватила со стола длинную отвёртку.

— Не суетись, не обижу, — Забой, бывший парень Шпильки, усмехнулся.

С той памятной потасовки у стены ночного клуба прошло почти две недели. Забой получил по зубам и лишился блатного ножа-бабочки. Однако сейчас он, вроде как, не настроен на драку.

Как рассказала Шпилька, Забой только косит под крутого перца. На самом деле он мелкий уголовник, хулиган и бузотёр. Он работает в каком-то буйном баре охранником и вышибалой. Иногда подрабатывает наглой рожей и кулаками, когда требуется кого-нибудь напугать. Но без явного криминала и тем паче мокрухи. Почему, собственно, Забоя так ни разу и не посадили.

В «Антикварную мастерскую» Забой явился всё в той же плотной куртке цвета хаки со стальной молнией. Слишком длинные штанины тёмно-синих джинсов закатаны сантиметров на десять. Носки армейских ботинок давно посерели от вековой грязи.

— Не советую бузить, — Верблюд показал глазами на тёмную полусферу видеокамеры в углу над столом. — Она работает, сам установил.

— Да не ссы, говорю, — Забой усмехнулся. — Хотел бы обидеть, подстерёг бы в другом более тихом и тёмном месте.

Похоже, у Забоя несколько больше мозгов, чем показались при первой встрече.

— Тогда зачем пришёл? — на всякий случай Верблюд отложил отвёртку в сторону.

— Я не собираюсь мстить за Шпильку, — Забой махнул рукой. — Я и сам хотел эту курву бросить. Не по карману она мне, понтов у неё слишком много. А ты и в натуре служил в спецназе? — Забой резко сменил тему.

— Было дело, — осторожно ответил Верблюд.

— И где?

— Не могу сказать, подписка о неразглашении. Слышал о такой?

— А! Ну да, — Забой кивнул. — Ты знаешь, почему Шпилька ушла от меня?

Нежданный гость весьма тактично обошёлся без более неприятного и позорного определения «бросила».

— По её словам, ей надоели твои постоянные измены со всякими шалавами. Ей надоела такая жизнь, она устала быть вечной подружкой, причём одной из многих.

— Ну да, было дело, — Забой усмехнулся, — но тебе она рассказала не всё. Шпилька была не просто одной из многих, а самой первой лядью в моём гареме. Я встречался с ней далеко не один год. Между прочим, спустил на неё кучу денег. И, заметь, её всё устраивало. Но с полугода назад Шпильку переклинило, причём конкретно — она резко замуж захотела.

Верблюд скосил глаза в сторону. Полгода назад, примерно тогда, когда Шпильке исполнилось тридцать лет — явно неслучайное совпадение.

— Ты не поверишь, — Забой притворно закатил глаза. — Шпилька захотела жить по-другому. Причём не только сама, но и меня за собой потянула на полную катушку: найти нормальную постоянную работу, жениться на ней, влезть в ипотеку лет на тридцать и наделать ей не меньше трёх детей. Ну не дура ли?

Верблюд машинально кивнул. А такой образ жизни никак и ни разу не устроил самого Забоя. Он не создан для тихой семейной жизни. А что там будет в старости, уличный хулиган с мозгами страуса просто не умеет думать. Почему Забой и решил бросить Шпильку. Только она, на свою беду, обошла его на повороте. Заодно понятно, с чего это Шпилька едва ли не с самой первой встречи принялась очень тонко намекать на замужество. В свою очередь, Верблюд очень ловко прикрылся необходимостью как следует встать на ноги, наладить бизнес и всё такое.

— А ты в курсе, что у Шпильки есть ещё один любовник? — вдруг выпалил Забой.

Верблюд едва не расхохотался. От напряжения из горла всё же вырвался сдавленный хрип. Вот она истинная причина неожиданного визита Забоя — ударить если не кулаком, так хотя бы словом. Эдакая мелкая месть, как раз в его вкусе.

— Она и от меня частенько на сторону бегала, — Забой на свой лад расценил сдавленный хрип Верблюда. — Ну да, ты в её списке номер один. Только, на всякий случай, Шпилька завела запасной вариант. Как я уже говорил, она до усрачки хочет выйти замуж. Со вторым любовником она встречается с четвёртого на пятый рабочий день, а также со второго выходного на третий. С неё станется завести и запасной вариант номер три. На неделе ещё достаточно свободных дней. Шпилька рвётся замуж, однако она слаба на передок.

Верблюд слегка прокашлялся. Как ответить Забою? Впрочем, правду ему лучше не говорить.

— Твои слова весьма интересны, Забой, — Верблюд сложил пальцы домиком, — только верить бывшему парню, сам понимаешь, не с руки. Где гарантия, что ты не сгустил краски и не передёрнул пару фактов?

От таких слов Забой сердито засопел, словно бык, мимо которого пронесли вкусную морковку.

— Странный ты чувак, Верблюд, — Забой нахмурился. — Если бы ты так легко не набил бы мне морду, то я считал бы тебя обычным бакланом.

На столь оптимистичной ноте разговор закончился. Хмурый и недовольный Забой убрался из мастерской. Бронзовый колокольчик мелодично брякнул за его спиной.

Едва входная дверь захлопнулась, как Верблюд тихо рассмеялся. Бурное веселье всё же выскочило наружу. Забой ожидал иной, совсем-совсем иной реакции на свой рассказ. Не шибко умный Забой привык судить о других по себе любимому. Он типичный мужлан, что чуть ли не обязан гулять и направо, и налево. А вот женщина, по его мнению, должна быть верной как собака и, в свободное от секса время, носить пояс верности.

Забой ожидал, что Верблюд взорвётся от ревности и тут же побежит бить Шпильке морду. На самом деле новость о «запасном варианте номер два», тем паче о «запасном варианте номер три», только обрадовала. Верблюд и не собирался жениться на Шпильке. Это на компьютерном боте? Чтобы тратить на неё гораздо больше времени и денег? Бред. А так «запасные варианты» весьма пригодятся, когда настанет момент поставить точку в их отношениях.

Как обычно, в восемь часов, примерно в двадцать по земному, Верблюд запер мастерскую. Так-то можно было бы держать дверь открытой хоть до позднего вечера, только смысла нет. Как ещё предупреждал Крик Озарич, прежний владелец мастерской, после восьмого часа ждать клиентов, только зря время терять. К этому моменту Блошиный рынок пустеет, а торговцы окончательно сворачивают свои палатки. Но есть ещё одна причина как можно более тщательно и плотно запереть входную дверь.

Не так давно Верблюд решил, что последний час перед сном пойдёт на учёбу. То есть, на выполнение главного задания, а также на отдых. Причём и то и другое можно совместить. Например, не просто лежать перед телевизором, а заодно смотреть какую-нибудь научно-популярную программу — всё образование. Вот, только, Верблюд присел на стул возле ноутбука, нужно дописать письмо заказчику. Электромеханический игровой автомат реально восстановить до полной аутентичности. Ремонт обойдётся в семь тысяч эсконов (это ещё по-божески). Если заказчик согласен, то предоплата в тысячу эсконов обязательна.

Потёртые клавиши старенького ноутбука тихо поскрипывают. Время от времени Верблюд бросает взгляды на клавиатуру. Ещё на Земле он освоил слепой метод печати десятью пальцами, только на Ксинэе раскладка немного другая, к ней ещё нужно привыкнуть.

Настойчивый стук в дверь барабанной дробью разрушил вечернюю тишину. Верблюд оторвал глаза от монитора. Кого это черти принесли на ночь глядя? Клиенты и покупатели так настойчиво не барабанят.

— Верблюд! Я знаю, что ты дома! — из-за двери долетел взволнованный голос Шпильки.

Новый раскат барабанной дроби потряс мастерскую. Шпилька она такая, она не отстанет. Верблюд нехотя поднялся из-за стола, правая рука машинально захлопнула ноутбук. К тому же она действительно знает, что здесь и сейчас он действительно должен быть дома.

— Ты в порядке? — весенним ветерком Шпилька ворвалась в мастерскую, едва Верблюд сдвинул стальной запор в сторону и открыл дверь.

— В порядке, в порядке, — Верблюд едва успел перехватить Шпильку за талию. — Что случилось?

— Забой! — Шпилька испуганно огляделась по сторонам. — Я только что узнала, он приходил к тебе сегодня днём.

Ах! Вот оно в чём дело, Верблюд расслабленно улыбнулся. Шпилька не на шутку испугалась. Её симпатичные щёчки покраснели, а непослушная чёлка едва не закрыла глаза. В её распалённом воображении встреча между бывшим и нынешним закончилась дракой, а то и кровавой поножовщиной, а то и перестрелкой из гранатомётов.

— Всё в порядке, любимая. Забой несколько умней, чем кажется, — Верблюд показал на тёмную полусферу видеокамеры на потолке мастерской. — Если бы он хотел набить мне морду или пырнуть ножом, то постарался бы подловить в каком-нибудь тёмном переулке.

— Тогда зачем он приходил? — нервное волнение было отпустило Шпильку, но тут же вновь схватило её за горло.

— Ну, скажем так, — Верблюд отвёл глаза, — он наговорил про тебя кучу гадостей.

— Каких? — Шпилька напряглась, как кошка перед прыжком.

— Любимая, — Верблюд нахмурился, — не хочу повторять. Сама понимаешь: верить бывшим нельзя. Забой, вроде как, смирился с тем, что потерял тебя. Однако, сегодня днём, он попытался испортить наши отношения гнусной ложью в твой адрес.

Правда почти в чистом виде моментально успокоила Шпильку. Молодая женщина облегчённо улыбнулась. Верблюд улыбнулся в ответ. Вот сейчас последует предложение вместе провести вечер, а там секс на старом диванчике в комнате отдыха и совместный сон. Иначе говоря, драгоценный час на учёбу перед телевизором коту под хвост.

— Прости, любимый, но у меня дела, — Шпилька торопливо чмокнула Верблюда в щёчку. — Увидимся, как обычно, вечером седьмого рабочего дня.

От неожиданности Верблюд не нашёл что ответить. Между тем каблучки Шпильки торопливо протопали по ступенькам вон из полуподвала. Руки машинально захлопнули дверь и задвинули засов. Какие ещё могут быть дела у молодой незамужней и бездетной женщины в восемь часов? Ну понятно какие!

От приступа хохота Верблюд согнулся пополам. От напряжения из глаз брызнули слёзы. Как ни странно, Шпилька сама, буквально только что, подтвердила якобы лживые слова Забоя. Верблюд с трудом распрямил спину. Интересно, «вариант номер два» или «номер три» ждёт её в такси на площади? Кроме «Сияния», в огромном Гаочане полно ночных клубов, да и других заведений, где молодая женщина может не только весело провести время, но и легко найти себе любовника на ночь.

Приступы хохота наконец-то отпустили. Верблюд присел обратно за стол. Дрожащая рука лишь со второй попытки распахнула ноутбук. Надо дописать письмо заказчику, но пока не получается. Мысли в голове играют в чехарду.

Ревности что к «варианту номер два», что к «варианту номер три» нет и в помине. Да и какая может быть ревность к ботам, к набору нулей и единиц? Новый приступ хохота едва не согнул Верблюда пополам, лоб чуть было не врезался в верхний край монитора. Сексапильная Шпилька спит с ним два раза в неделю, а больше и не нужно. После каждой встречи плоть успокаивается и не мешает мозгам думать, а рукам работать.

Хотя, чисто по-человечески, Шпильку жаль. Конечно, будь она реальной женщиной, Верблюд торопливо поправил сам себя. Самая печальная разновидность женщины-трофея — вечная любовница. Шпильке катастрофически не везёт с мужиками. Она западает на такой тип мужчин, что не созданы для тихой семейной жизни. Правда, костяшкой указательного пальца Верблюд смахнул с глаза слезинку, он сам относится к типу семейных. Но, опять же, только не со Шпилькой. Десять к одному: «вариант номер два» — тот же самый Забой, только с другим лицом, с другой фигурой и чуть-чуть другой биографией. «Вариант номер три», если, конечно же, он существует на самом деле, что-то среднее между Забоем и «вариантом номер два».

Вот ещё одно существенное отличие реальности от виртуальности. Там, на Земле, будь Верблюд здоровым и полноценным мужиком, давно бы обзавёлся новой семьёй. Но, опять же, он связал бы свою жизнь не со Шпилькой, не с женщиной-трофеем, а с бизнес-леди, которая стала бы ему деловым партнёром и в семейной жизни, и в бизнесе. Для сравнения, Шпилькой можно только восхищаться, баловать и возить на дорогие (или не слишком дорогие) курорты.

Хотя, Верблюд вновь отвёл глаза от монитора, в голову приходил очень интересный вариант. Стыдно признаться даже самому себе: время от времени его посещают мысли остаться в «Другой реальности» навсегда. В этом случае было бы очень рационально и выгодно обзавестись полноценной женой, какой-нибудь Тагизой Нибулиной. Благо кубатуры убежища под полом мастерской вполне хватит на двоих. Да и на пару собрать необходимые припасы гораздо легче. Потенциальную жену реально найти среди выживальщиков. Пусть к концу света чаще и охотней всего готовятся мужчины, но и одиноких женщин хватает. Проблема не в этом.

Виант Фурнак не раз и не два предупреждал: «Другая реальность» игра коварна. Жена — это не только реальная помощь, но и не менее реальная угроза. С постоянной женщиной существенно возрастёт опасность вляпаться в какую-нибудь крайне неприятную историю. Например, вдруг ей в канун ядерного армагеддона, когда в воздухе реально запахнет порохом, придёт в голову спасти от гибели любимую матушку, а заодно и батюшку, а там ещё десятка два родственников и подруг?

Но, чёрт побери, Верблюд от злости скрипнул зубами, даже такой вариант его бы вполне устроил, не будь он ограничен выделенной локацией посреди густонаселённого мегаполиса. Где-нибудь в глуши, в горах или в лесу, из десятка двух родственников можно легко создать полноценный отряд выживальщиков. А там, когда горячая фаза ядерной войны закончится, основать собственный клан. Верблюд шумно выдохнул, и вот тогда он точно остался бы в «Другой реальности» навсегда.

Нет уж, Верблюд положил руки на клавиатуру ноутбука, если он всё же решит навсегда переселиться в виртуальный мир «Другой реальности», то постоянной женщиной обзаведётся только после ядерного армагеддона. Сколько бы «атомных грибов» не выросло на Ксинэе, но цивилизация всё равно уцелеет. Порукой тому ещё неактивные миссии «Другой реальности».

А Шпильку один хрен жаль. В самом лучшем случае она станет матерью-одиночкой. Хотя, учитывая эффективность местных средств контрацепции, она так и пробегает вечной любовницей до полной потери сексуальной привлекательности. Впрочем, какая разница? Ведь Шпилька всё равно лишь компьютерный бот.

Глава 17. Криминал чистой воды

Почти профессиональный цифровой фотоаппарат надёжно закреплён на трёхножном штативе. Верблюд ещё разок чуть сдвинул в сторону прожектор с широким абажуром. Так, вроде, лучше будет. Хотя нет, ещё лучше будет чуть-чуть повернуть предмет для съёмки. Представить товар в наиболее выгодном свете, в прямом и в переносном смыслах, это же целое искусство.

Прямо в мастерской, рядом со вторым верстаком, Верблюд оборудовал крошечную фотостудию. Три больших белых листа соединены в прямой угол. Два прожектора с широкими абажурами залили самодельную фотостудию потоками белого света. На круглой деревянной подставке замер очередной предмет для съёмки — старый, ещё плёночный, фотоаппарат.

Верблюд невольно улыбнулся, в этом скрыт какой-то тайный смысл: некогда навороченный и продвинутый плёночный фотоаппарат сам стал предметом для съёмки, но уже вполне современного цифрового собрата.

Чем хороша работа в крошечной фотостудии, так это возможностью вывести изображение предмета сразу на широкий экран ноутбука. Полупрозрачная рамка с крестиком из тонких линий словно снайперский прицел точно показывает, что будет находиться в центре будущего снимка. Старинный фотоаппарат замер в идеальной позиции. Указательный палец вдавил кнопку «Ввод» на клавиатуре ноутбука. Выразительный щелчок! Новый снимок готов. Чуть позже его нужно будет выложить в ИПС вместе с описанием плёночного фотоаппарата.

Вот уже второй год как Верблюд занялся ремонтом и перепродажей антикварных и винтажных вещей. Сам бог велел расширить объём торговли через ИПС, местный Интернет. Хорошие качественные снимки предлагаемого товара — самый главный залог успешных продаж. Покупатель в деталях и цвете должен видеть, что именно очень скоро украсит его дом, квартиру или кабинет.

Рядом, прямо на полу, своей очереди дожидаются ещё несколько предметов для съёмки. Пара светильников с патронами ещё под лампочки накаливания наверняка заинтересуют дизайнеров и оформителей для какого-нибудь кафе или магазина. Грузовая машинка с чёрными колёсиками сделана из пластика больше сотни лет тому назад. Фирмы, что придумала её дизайн и выпустила, давно нет. Так что игрушечную машинку точно купит какой-нибудь коллекционер игрушек.

Крик Озарич, прежний владелец «Антикварной мастерской», вполне мог бы развить полноценный бизнес. Только он не стал этого делать. Может, был слишком старый, может, слишком ленивый. Хотя, если разобраться, у него так и не нашёлся достойный продолжатель его любимого дела. К счастью не нашёлся. Верблюд аккуратно снял с деревянной подставки старинный плёночный фотоаппарат.

Реставрация и перепродажа антиквариата приносит очень даже хороший доход. Пусть не супер-пупер, но вполне достаточный для достойного существования. К началу второго года жизни в «Другой реальности» Верблюд научился извлекать доход в размере четырёх-пяти окладов муниципального рабочего. Прошлый месяц выдался особенно удачным и принёс разу шесть таких окладов.

Другое дело, что для соседей по дому и для Шпильки, особенно для Шпильки, Верблюд постоянно «поёт песни» о тяжкой доле владельца антикварной мастерской. В иной ситуации он давно бы мог позволить себе купить приличную квартиру в ипотеку лет на десять, либо сгонять несколько раз на какой-нибудь тропический курорт на берегу Ноянского океана. На самом деле все доходы уходят на подготовку к концу света.

Убежище под полом мастерской полностью отремонтировано. Верблюд не пожалел ни денег, ни времени, чтобы дополнительно усилить звукоизоляцию потолка. Теперь банальным простукиванием ни за что не определить, что под полом в «Антикварной мастерской» что-то есть. Осталась ещё полиция, но и у них должен быть действительно качественный и хорошо настроенный радар, чтобы под слоем бетона, пластика и мелкой металлической сетки засечь убежище выживальщика. Верблюду посчастливилось откопать в глубинах ИПС схему защиты от полицейского рада. Автор поклялся на Гексаане, местном аналоге Библии, что его защита сработает.

Пластиковая грузовая машинка замерла на круглой деревянной подставке. Эту игрушку Верблюд купил по случаю на Блошином рынке. Что особенно приятно, старую игрушку совсем ненужно восстанавливать. Оказалось вполне достаточно тщательно, но осторожно, отмыть её. Дольше всего пришлось повозиться с колёсиками. Зато теперь пластиковая грузовая машинка выглядит как новенькая. Она легко уйдёт как минимум в два раза дороже.

Творческий процесс разрушил звон входного колокольчика. Верблюд тут же оглянулся. На пороге замерла грузная фигура клиента. Хотя нет, какой это к чёрту клиент. По мастерской расплылся запах давно немытого тела, мочи и перегара.

— Эй, Верблюд, я товар принёс. Охота была удачной, — местный бомж по кличке Олень поднял грязный полиэтиленовый пакет.

В Гаочане, как и в любом другом крупном городе, хватает людей без определённого рода занятий, регистрации и большой любви к дешёвым спиртным напиткам. Когда-то давным-давно, ещё в другой жизни, Олень был то ли банковским клерком, то ли мелким государственным чиновником. С той поры у него осталась тяга к деловым костюмам и галстукам. Вот и на этот раз Олень завалился в мастерскую в вонючем пиджаке, жилетке и в брюках, причём последние ни разу не в тон некогда главной части делового костюма. На шее бомжа болтается заляпанный кетчупом галстук. Седые сто лет не мытые и нестриженые космы придавлены серой шляпой.

— Что там у тебя? Выкладывай, — Верблюд остановился возле стола.

Охота и в самом деле была удачной. Из грязного полиэтиленового пакета показалась деревянная шкатулка. Верблюд тут же распахнул плоскую крышку. Ручная работа, точно! От радости сердце забилось с утроенной силой. Стенки шкатулки собраны не в обычный прямоугольный паз, а в так называемый «ласточкин хвост». Роботизация и автоматизация достигли на Ксинэе огромных успехов. Только, при массовом производстве, всё равно дешевле и проще склеивать подобные шкатулки, нежели собирать их в «ласточкин хвост». Тот, кто её выбросил, явно понятия не имел о её истинной ценности.

Пока Верблюд вертел в руках шкатулку, Олень выложил на стол остальную добычу: старый электрический моторчик, фигурную стеклянную бутылку, пластиковую детскую игрушку в виде кубика и раздолбанный радиоприёмник.

— Так, это я точно беру, — Верблюд отложил в сторону деревянную шкатулку.

Увы, добыча хоть и обильная, но ценности не представляет вовсе.

— Всё остальное обычный мусор, — Верблюд махнул рукой, — можешь снести туда, где взял.

— Ну как же, Верблюд, — Олень недовольно тряхнул сальными космами. — Смотри, какая клёвая цаца.

Грязные пальцы бомжа подцепила со стола раздолбанный радиоприёмник.

— Вот, — Олень вытянул руку, — старинная вещь. Точно тебе говорю.

— Очень старинная, — Верблюд усмехнулся. — Только вчера рекламу по телеку видел. Товар недели, втирают.

— Ну а это? — Олень подцепил со стола фигурную стеклянную бутылку.

— А это «Фантазия», новая апельсиновая шипучка в эксклюзивной стеклянной упаковке, — Верблюд постарался не ржать слишком громко.

— Не хочешь, как хочешь. Я сам продам эти дорогие и прикольные цацы на Блошином рынке, — Олень принялся сгребать «дорогие и прикольные цацы» обратно в грязный полиэтиленовый пакет.

Вонючий житель улиц решил сменить тактику. Только они это уже проходили, причём не раз.

— Желаю успеха, — Верблюд махнул рукой.

Повисла неловкая пауза. Олень недовольно надул губы, однако на Блошиный рынок так и не ушёл. И дело не только в том, что он ещё не получил за деревянную шкатулку ручной работы.

Олень мается с похмелья. Ему нужно смочить горло, при чём здесь и сейчас. Продажа «дорогих и прикольных цац» может затянуться на неопределённое время. Непрезентабельный пиджак и «одеколон» из застарелого пота, мочи и перегара с гарантией отпугнёт большую часть потенциальных покупателей. Как раз по этим причинам Олень так и не научился сбывать найденные цацы на Блошином рынке сам. Рожей не вышел, в прямом смысле этого слова.

— Ну хотя бы моторчик возьми, — грязная ладонь Оленя извлекла из полиэтиленового пакета электрический двигатель. — Мало ли присобачишь куда-нибудь. Ты же, это, реставратор.

Последнее слово Олень произнёс с трудом и по слогам.

— Олень, я же тебе тысячу раз говорил: смотри на мелочи. Вот, видишь, — Верблюд ткнул в моторчик пальцем, — у него статор разбит, проводки во все стороны торчат. Чтобы это отремонтировать потребуется куча времени и денег. Если так неймётся, попробуй сдать его на вторсырьё. Медь, цветной металл, всё такое.

Последний совет пришёлся Оленю по душе, раздолбанный моторчик аккуратно опустился обратно в полиэтиленовый мешок.

— Ладно, — Олень шмыгнул носом, — за эту чудесную и дорогую шкатулку я хочу четыре бутылки водки.

Бомж оставил попытки всучить барахло, но в ответ решил отыграться на шкатулке.

— Олень, за эту грязную и нуждающуюся в дорогом ремонте шкатулку я, так и быть, дам тебе бутылку водки.

— Не-е-е, — возмущённо прогудел Олень, — одной бутылки мало. Дай две.

— Две всё равно много, — Верблюд упрямо качнул головой. — Одну. Но, так и быть, добавлю упаковку колбасы. Копчёной, между прочим.

Глаза Оленя уставились в потолок. Складки на лбу обитателя улиц сложились в узор глубокой задумчивости.

— Ладно, давай, — Олень вновь шмыгнул носом.

Верблюд достал из-под стола бутылку дешёвой водки «Ромашка» и упаковку копчёной колбасы. Заскорузлые пальцы Оленя тут же свернули с бутылки тонкую пробку. Живительная влага, а для бомжа в похмельное утро водка и в самом деле живительная влага, пролилась на истерзанную похмельем душу.

Ещё одна бизнес-идея в действии. Верблюд лишь усмехнулся, когда Олень прямо зубами разорвал упаковку копчёной колбасы. Бомжи постоянно копаются в мусоре. С полугода назад Верблюд подбил Оленя, а следом и остальных бездомных обитателей Зинганана, приносить ему в мастерскую старинные вещи. Первые два месяца бомжи волокли всякий хлам. Зато потом поднаторели и стали приносить действительно стоящие вещи. Очень часто жители Зинганана понятия не имеют, какие сокровища отправляют на свалку. Деревянная шкатулка ручной работы яркий тому пример. За неё можно будет легко выручить четыре бутылки водки и семь упаковок копчёной колбасы.

Рассчитаться с бомжами безналом невозможно в принципе. Эти люди выпали из системы и из общества. У них нет ни прописки, ни смартфонов, ни электронных кошельков. На помощь пришёл старинный проверенный временем бартер. Специально для Оленя и его коллег Верблюд стал держать под столом ящик дешёвой «Ромашки» и пластиковую коробку со всякой закуской типа чипсов, сухариков или той же копчёной колбасы.

Торг окончен. Олень опохмелился и закусил, однако почему-то не торопится покинуть мастерскую. Вместо этого бомж неуверенно жмётся у двери.

— У тебя ещё что-то есть? — Верблюд нахмурил брови.

— Ну, это, такое дело, — промямлил Олень.

— Дорогой, либо выкладывай, либо убирайся, — почти мягко произнёс Верблюд. — Ты и так знатно испортил воздух в моей мастерской.

Бизнес, и ничего личного. Олень, как бывший чиновник, прекрасно это знает.

— Ладно, вот, — из бокового кармана задрипанного пиджака Олень вытащил пистолет. — За него я хочу десять бутылок водки.

Твою дивизию, Верблюд тихо выдохнул. Пистолет самый что ни на есть настоящий. Воронёная сталь, в ребристую рукоятку вставлена обойма. Что самое интересное, он пороховой. «Мак-Гид», девять миллиметров, под стандартный пистолетный патрон Лиги свободных наций. Убойная штука. В своё время он стоял на вооружении сил специального назначения. Если верить многочисленным описаниям из ИПС, надёжная и неприхотливая пушка. Верблюд машинально сгрёб со стола хлопчатобумажные перчатки.

На Ксинэе в ходу электромагнитное оружие. По сравнению с электромагнитным импульсом порох подобен луку и стрелам. Однако пороховые пистолеты не стали ни чуть менее убойными и опасными.

— В помойке нашёл? — Верблюд поднял на Оленя глаза.

— А где же ещё? — фыркнул Олень.

— Да ты хоть понимаешь, что это криминал чистой воды, — тихо произнёс Верблюд. — Я, как законопослушный гражданин, просто обязан вызвать полицию, да и тебя сдать заодно.

— Ну ты же этого не сделаешь, — Олень хитро подмигнул. — Ну хорошо, уговорил — девять бутылок.

Олень — бомж со стажем. Для него тюрьма как мать родная. За высокими стенами и стальными решётками хорошо кормят, моют, одевают, укладывают спать в чистую постель и почти не заставляют работать. Гораздо печальней, когда «отпуск» заканчивается и бомжа вновь выпинывают на улицу.

Сомнения взяли за горло, Верблюд нервно сглотнул. Оружие — это не винтажные светильники, плёночные фотоаппараты и пластиковые машинки столетней давности. Это статья, причём отнюдь не административная. Но-о-о…

«Другая реальность» закинула Верблюда в Юранию, в классическую капиталистическую страну. За деньги здесь можно купить много чего, причём легально и необязательно на вес золота. Но вот с оружием возникли проблемы. В первую очередь оно очень дорогое. Во вторую, не так просто преодолеть бюрократические препоны. До начала ядерной войны осталось чуть больше полутора лет, а Верблюду до сих пор так и не удалось обзавестись хотя бы одним серьёзным стволом. А тут такая пруха.

Олень и без того изляпал «Мак-Гид» своими отпечатками пальцев, но бережёного бог бережёт. Верблюд натянул на руки хлопчатобумажные перчатки.

«Мак-Гид» похож на ТТ, на знаменитый «Тульский Токарев». Разница лишь в том, что на левой стороне пистолета всё же имеется маленький рычажок предохранителя. На затворе блеснул плохо заметный прямоугольник. Понятно, Верблюд машинально кивнул, заводской номер аккуратно вырезали, а на его место наплавили металл.

Кажется, он снимается так, Верблюд осторожно потянул затвор на себя. На стволе также должен быть заводской номер, но и его нет. Вместо ряда цифр чуть более светлое прямоугольное пятно. Верблюд поднёс пистолет к носу. Тонкая работа. Вручную так не сделать. Для этого нужен как минимум настольный ремонтный модуль. Миниатюрная фреза выбрала металл, а вместе с ним и заводской номер. Чуть позже сварочный аппарат наплавил на его место новый металл.

Ствол точно криминальный, Верблюд аккуратно нацепил затвор обратно. Это подарок судьбы, или, что более вероятно, приятный бонус от «Другой реальности». Когда начнётся ядерная война, всем будет начхать, сколько именно криминальных трупов висит на этом стволе и куда делся заводской номер. Отказаться от такой покупки не просто глупо, а крайне глупо. Ладно, Верблюд опустил пистолет на стол, была не была. Дай бог, повезёт и полицейские никогда не узнают о существовании этого пистолета.

— Хорошо, — Верблюд стянул с правой руки хлопчатобумажную перчатку, — за этот криминальный и очень опасный ствол я дам тебе три бутылки водки. И если ты вздумаешь торговаться, то возьмёшь его и уберёшься вон! — Верблюд показал пальцем на входную дверь.

— Ну ладно, ладно, — Олень выставил перед собой руки. — Зачем так орать? Три, так три, я согласен.

Верблюд вытащил на стол три «Ромашки». Олень медленно, с только ему понятным наслаждением, переложил бутылки в свой грязный полиэтиленовый пакет.

— Бывай, Верблюд, — на пороге мастерской Олень обернулся. — Если что ещё найду, обязательно принесу тебе.

— Вали отсюда, — лениво огрызнулся Верблюд.

За девятимиллиметровый «Мак-Гид» в хорошем состоянии не жалко было бы отвалить все «Ромашки». Верблюд скосил глаза, в ящике под столом осталось не меньше двадцати бутылок. Да и коробку с дешёвой закусью заодно не жаль. Другое дело, что торговаться нужно всегда и везде. Иначе тот же Олень за очередную деревянную шкатулку ручной работы потребует не меньше десяти бутылок дешёвой «Ромашки».

Олень в полицию не стучит. А если и стучит, то ему нет никакого резона подставлять. Максимум, что Верблюд может получить за хранение криминального ствола — два года условно. Зато Олень точно лишится хорошего источника дохода. А у него с этими источниками и так негусто.

«Мак-Гид» — излюбленное оружие наёмных киллеров. Однако изюминка в том, что на Ксинэе давно изобрели специальные пули. По пробивной способности они уступают стандартным армейским, зато обладают очень ценным свойством. При выстреле с пули слетает защитное покрытие. Чуть позже, в теле жертвы, либо под воздействием влаги, она рассыпается в чёрную жижу. И никаких «отпечатков пальцев». Пуля как таковая просто прекращает своё существование. Так, следствие теряет очень важную улику. Ну не предъявлять же судье и присяжным чайную ложку той самой чёрной жижи.

У кого-то были весьма и весьма веские причины избавиться именно от этого «Мак-Гида». На Ксинэе профессиональные киллеры оружие на месте преступления не бросают. Естественно, если у них имеется возможность спокойно уйти вместе с ним.

Пусть «Мак-Гид» пока отлежится неделю-другую в дальнем ящике стола. Верблюд вновь натянул на руки хлопчатобумажные перчатки. Отлежится, причём без его отпечатков пальцев. Несколько позже его нужно будет почистить и проверить в каком-нибудь канализационном туннеле. С криминальным пистолетом в легальном тире лучше не показываться.

Патронов к «Маг-Гид» Олень не принёс, но это не проблема. За годы холодной войны оружейные заводы Юрании наштамповали даже не миллионы, а миллиарды, десятки миллиардов стандартных пистолетных патронов. Они до сих пор свободно продаются прямо в заводских ящиках и цинках. Вот оно двуличие капитализма в чистом виде: оружие купить дорого и проблематично, зато боеприпасы к нему, особенно устаревшие, продаются дёшево и свободно.

Телефонный звонок будто ткнул шилом в ухо. Верблюд дёрнулся всем телом. «Мак-Гид» шлёпнулся в нижний ящик стола. Что за, Верблюд распрямил спину. Да это всего лишь смартфон. На экране вместо номера высветилось имя: «Шпилька».

— Да, любимая, — Верблюд поднёс гаджет к уху.

— Любимый, — сладко пропела Шпилька, — когда же мы, наконец, официально оформим наши отношения?

— Любимая, ты так горишь желанием переехать в мою мастерскую? — в тон Шпильке ответил Верблюд. — Или тебе не терпится вложить половину своего заработка в мой бизнес?

Последний аргумент самый верный — Шпилька желает, чтобы Верблюд тратил на неё все свои деньги. И вовсе не желает вкладывать даже половину своих в его «Антикварную мастерскую».

— Почему сразу же переехать и вложить? — голос Шпильки дрогнул от нервного напряжения. — Когда же, наконец, твой бизнес начнёт приносить доход?

— Он уже приносит, — сладко проворковал Верблюд. — Именно на эти деньги я живу, а также вожу тебя в «Сияние». Только банк, ты не поверишь, почему-то желает получить обратно свой кредит, да ещё и с процентами. Проклятые капиталисты сосут из меня все соки.

— А почему я должна вложить половину своего заработка? — Шпилька и не думает униматься.

— Чтобы я как можно быстрей сумел освободиться от тяжкого финансового бремени. Ситуация в экономике неспокойная. Если мой бизнес лопнет, то на тебя, как на мою законную супругу, тут же упадёт часть моего долга. Чтобы этого не случилось, от него нужно избавиться как можно быстрее.

Вести вежливую беседу в приторно-сладком тоне невыносимо трудно. Душу буквально рвёт на части безудержное веселье. Ещё немного, ещё чуть-чуть и такой неуместный хохот выскочит наружу сквозь стиснутые зубы.

Шпилька явно не в духе. А когда она не в духе, то опять начинает более чем прозрачно намекать на собственное желание узаконить их отношения. А когда Шпилька не в духе и намекает на стремление стать официальной женой, Верблюд опять начинает ей «петь песни» о тяжкой доле мелкого предпринимателя. Подобным образом они беседовали раз двадцать, может, даже больше. Одна только мысль о том, что вместе с кольцом на пальце ей придётся вести более скромный образ жизни и забыть о гулянках в выходные дни, приводит Шпильку в неописуемый ужас.

Что самое смешное, оно же самое обидное, Шпилька никогда и ни разу не предлагала свою помощь. Мелкий бизнес, маленький магазинчик или придорожное кафе, буквально всевысшним предназначен быть семейным. Шпилька вполне могла бы встать за кассу и своей улыбкой, а также весьма сексапильной фигурой, повысить продажи. Она же могла бы взять на себя общение с клиентами через ИПС и продажи через электронные магазины. Даже бытовыми работами типа уборки и приготовления ужина традиционно занимаются женщины. Иначе говоря, Шпилька могла бы высвободить для Верблюда огромное количество часов. И эти самые часы он потратил бы на зарабатывание денег для них обоих.

Но нет же! Подобные мысли просто не приходят Шпильке в голову. Она женщина-трофей, а не «рабыня на галере». Даже хуже — молодая любовница ни разу не заикнулась о желании заглянуть в бухгалтерию Верблюда хотя бы одним глазком. Финансовое образование совершенно не требуется, чтобы понять, какой именно доход приносит «Антикварная мастерская». Шпилька весьма удивилась бы, а после точно потребовала бы жениться на ней, снять нормальную квартиру не меньше чем на четыре комнаты и, в качестве свадебного путешествия, съездить на какой-нибудь тропический курорт. Но подобные «материи» находятся далеко за гранью понимания Шпильки. Женщину-трофей не интересует, как именно зарабатывает деньги владелец «трофея».

— Ну когда, когда же твой бизнес начнёт приносить настоящий доход? — в словах Шпильки промелькнула детская обида.

— Любимая, — медовым голоском произнёс Верблюд, — я же объяснял тебе тысячу раз: на раскрутку и развитие нужно как минимум три года. Никто не срывает незрелые груши, никто не режет маленьких цыплят. И грушам, и цыплятам нужно время, чтобы созреть и вырасти. Только тогда можно будет насладиться как вкусом спелых груш, так и белого куриного мяса. Мой бизнес ещё не созрел, ещё не вырос.

Динамик смартфона донёс натужное сипение. А это значит, что аргументы у Шпильки закончились. Они опять вернулись к тому, с чего начали почти полтора года назад. Тогда Шпилька согласилась ждать. Что самое смешное, Верблюд её не обманывает, а всего лишь не говорит всю правду. Шпилька и сама замечает, как постепенно преобразовывается «Антикварная мастерская». В первую очередь Верблюд заказал яркую вывеску с неоновыми огнями. Обновилась и сама мастерская, она же главный торговый зал. Старые стены засияли свежими красками, а многочисленные полки заставлены антикварными товарами.

В мастерской появилось новое оборудование: 3Д-принтер, малый ремонтный модуль и фрезерный станок с программным управлением. Пусть это всё бэушное, зато недорогое и прекрасно работает. Ещё год назад Верблюд с большой помпой и с торжественным обедом в кафе со смешным названием «Кукаду» на Савроской улице отметил запуск собственного сайта «Антикварной мастерской» в ИПС, а также начало продаж в пяти крупнейших электронных магазинах Ксинэи.

Как-то раз Шпилька застала визит Оленя. Прямо на её глазах Верблюд купил у бомжа старинный, ещё на лампах, радиоприёмник. Через две недели тот же радиоприёмник, только восстановленный до рабочего состояния, Шпилька заметила на торговой полке в мастерской. А ещё через месяц он был продан через онлайн-магазин.

Как ни крути, а «Антикварная мастерская» и в самом деле развивается, причём прямо на глазах Шпильки. Как ни крути, а данное обещание Верблюд и в самом деле держит.

— Хорошо, — голос Шпильки в динамике смартфона смягчился, — до встречи, любимый.

Короткие гудки возвестили о завершении телефонного разговора. Верблюд опустил гаджет на стол. И смешно и плакать хочется. Шпилька, как обычно, подёргалась, понервничала, попыталась надавить и… и успокоилась. А предложить свою помощь в развитии этого самого бизнеса ей опять не пришло в голову.

Конечно, верить словам бывшего нельзя. Забой большим умом не отличается, с него станется наговорить на Шпильку три короба и одну чайную ложку лжи. Однако, на всякий случай, Верблюд провёл собственную проверку. Причём сделал это самым простым и банальным образом. Не потребовались ни плащ, ни тёмные очки, ни «жучки» в трусах и лифчике неверной любовницы.

В ближайшую встречу со Шпилькой Верблюд плеснул ей в бокал с шампанским пару ложек снотворного. Очень скоро «уставшая» любовница вырубилась прямо под ним. Верблюд просто вытащил из её сумочки смартфон, безымянный палец на правой руке Шпильки легко и быстро разблокировал доступ к личной информации. Вот так, буквально за пять минут, Верблюд «срисовал» все её «запасные варианты».

Время от времени Верблюд поил Шпильку снотворным и проверял содержимое её смартфона. Со временем вспыли «запасные варианты» номер три, четыре, пять и так далее. На свой манер Шпилька продолжала искать себе мужа и… и всё никак не могла найти. Её сегодняшний наезд и требование официально обменяться кольцами наверняка опять связаны с одним из её «запасных вариантов». Очередной кандидат в мужья либо официально «ушёл в отставку», либо вообще бросил её. Вот Шпилька и принялась нервничать.

Что самое смешное, оно же самое печальное, Шпилька продолжает думать, будто Верблюд ни сном, ни духом не догадывается о её «запасных вариантах». Тут возможны только два объяснения: либо Шпилька и в самом деле набитая соломой дура, либо это такое игровое допущение «Другой реальности». Чем ближе конец света, чем больше через смартфон Шпильки проходит «запасных вариантов», тем чаще Верблюд склоняется ко второй версии.

Может быть, это не совсем этично и правильно, но Верблюда такой любовный многоугольник вполне устраивает. В принципе, можно было бы жениться на Шпильке и привлечь её к развитию бизнеса. Как говорится, при умелом обращении сгодятся и дурак, и тупые ножницы. Ну а в самый критический момент элементарно свернуть ей шею и бросить тело да хоть прямо в мастерской. Когда начнётся ядерный армагеддон, трупов на улицах Гаочана будет более чем предостаточно. Проблема в другом.

Если жениться на Шпильке, то всё равно придётся рассказать ей о подготовке к концу света. А вот как раз этого делать ни в коем случае нельзя. Верблюд старается изо всех сил, шифруется как может, но его главная тайна один хрен проступает наружу, как шило в пустом мешке.

Лишь только по ассортименту купленных товаров Рих и Тагиза Нибулины догадались о тайной жизни Верблюда. Каждый раз, когда на складе четы предпринимателей появляется списанное армейское имущество, или новые консервы, или хотя бы палатки для охотников и рыбаков, то Рих Нибулин звонит Верблюду и обещает хорошие скидки. Да и соседи по дому, будь они неладны, также имеют глаза и уши.

Сколько раз бывало, что престарелые супруги Андреевы, что живут над «Антикварной мастерской», через приоткрытые шторки на первом этаже наблюдали, как Верблюд спускал по лестнице в подвал коробки, ящики и мешки в большом количестве. А это слишком много припасов для холостого мужчины с приходящей два раза в неделю любовницей.

В другом случае Коссан Ялов, один из дебильных братьев, что живут то ли на пятом, то ли на седьмом этаже, прямо посоветовал припрятать как можно больше бухла и закуси. На что Ярг Ялов, его младший и несколько более сообразительный брат, заметил, что лучше всего сразу заныкать самогонный аппарат.

Чего уж говорить о государстве. Наверняка где-нибудь в недрах мэрии и полиции на Верблюда завели специальное досье. Увы, все эти риски пришлось принять. Густонаселённый мегаполис — самая паршивая и трудная для выживания локация. Даже хуже — Верблюд связан по рукам и ногам Зингананом. У него нет возможности менять поставщиков и отовариваться по всему Гаочану, не говоря уже о Гаочанском графстве в целом. И с этим ничего нельзя поделать.

Глава 18. Это ВЕЩЬ!

Красная точка мишени мельтешит где-то далеко впереди. Хотя на самом деле до неё ровно сто метров. Верблюд тихо выдохнул. Прицел на дуге арбалета плавно замер на красной точке. Теперь аккуратно подвести целик недалеко от носа. Чем хорош арбалет, так это тем, что от стрелка не требуется держать тетиву в натянутом состоянии — всё меньше вибрация и всё больше шансов поразить мишень.

Стрельба из арбалета чем-то похожа на медитацию. Верблюд замер на выдохе. Каждая деталь имеет значение: стойка, угол наклона, душевное состояние и, конечно же, дыхание. Только нельзя задерживать его слишком долго. Указательный палец мягко надавил на спусковой крючок. Арбалетный болт, толстая короткая стрела с куцым оперением, с тихим шелестом сорвался с ложа. Кевларовая тетива мелко-мелко завибрировала.

Верблюд опустил арбалет. Попал? Нет? Болт в самом деле воткнулся в мишень. Только насколько точно? Подзорная труба на столике рядом в помощь. Пятёрка, Верблюд улыбнулся. Для того, кто всего лишь месяц назад взял в руки арбалет, результат более чем хороший.

Движения отработаны до автоматизма. Правая рука сняла с пояса рычаг для натягивания тетивы. Верблюд тихо выдохнул от напряжения. Как-никак, а дуга арбалета выдаёт натяжение в семьдесят килограмм. Это не спортивная модель, а настоящая охотничья: голая механика, никакого электропривода для натяжения. И последнее движение, левая рука затолкала на ложе новый болт с куцым оперением. Верблюд поднял заряженный арбалет.

Стрелковый тир в Солевом парке великолепно оборудован. Длинная площадка со всех сторон огорожена четырёхметровой стальной сеткой зелёного цвета. Пять стрелковых позиций находятся под небольшим навесом. Каждая мишень двигается по узкой стальной рейке, так что можно задать произвольное расстояние от нуля до сотни метров. Одно плохо: стрелковый тир в Солевом парке предназначен исключительно для лучников или арбалетчиков. Здесь не получится пострелять даже из простенькой и практически безвредной пневматики. Увы, но полноценного тира, где можно было бы отточить навыки стрельбы из настоящего электромагнитного оружия, в пределах выделенной локации не оказалось.

Скори Ласич, давно немолодой мужчина предпенсионного возраста в тонкой камуфлированной куртке, тихо дремлет у себя на стуле возле столика администратора. Он то ли владелец, то ли всего лишь наёмный работник стрелкового тира. Скори Ласич взимает плату за стрельбу, выдаёт новые мишени и поддерживает порядок. Если его очень хорошо попросить и немного доплатить, то он вполне может научить пользоваться луком или арбалетом. На столе перед Скори Ласич маленький прямоугольный радиоприёмник тихо мурлычет какую-то попсовую мелодию.

До начала ядерной войны осталось чуть больше пяти месяцев. Подготовка к выживанию идёт полным ходом. Кладовые убежища забиты почти под завязку консервами, мешками, вёдрами с плотными крышками и прочими припасами. Неделю назад Верблюд установил последний третий бак для воды на две сотни литров. Ещё раньше удалось закончить монтаж энергетического оборудования. Теперь в убежище три накопителя от грузовых машин и три генератора на низкопотенциальном тепле. Верблюд переделал их таким образом, что они могут работать как на воздухе с улицы, так и прямо из канализационного туннеля. Небольшая модернизация позволила с помощью этих же генераторов получать воду из воздуха. Пусть не питьевую, но вполне техническую для мытья посуды, тела, пола и прочих нужд.

Настала пора восстановить изрядно растраченные боевые навыки. Верблюд специально выделил время и деньги для занятий с инструктором по рукопашному бою. Ну и, самое главное, стрельба. Верблюд купил настоящий охотничий арбалет со снайперским прицелом. Конечно, было бы гораздо лучше тренироваться с винтовкой или автоматом. Но! Чего нет, того нет. Зато арбалет обладает несколькими важными преимуществами — он не требует боеприпасов и глушителя. А ещё перейти с него на полноценную огнестрельную или электромагнитную винтовку будет гораздо легче и быстрей.

Одно хреново — кардинально решить проблему с полноценным оружием до сих пор не удалось. Криминальный пороховой пистолет так и остался единственным серьёзным стволом в его арсенале. Верблюд почистил его как следует, прикупил несколько ящиков пороховых патронов, кобуру из натуральной кожи и пристрелял. Девятимиллиметровый «Мак-Гид» и в самом деле оказался убойной штукой.

Коль до сих пор не повезло с оружием огнестрельным, то Верблюд в некотором роде отыгрался на холодном. Через ИПС удалось приобрести пять качественных мачете. Тёмное лезвие и очень острая заточка. Длинный и широкий нож — великолепное оружие для ближнего боя. В постъядерном мире боеприпасы неизбежно станут большим дефицитом. Так что хороший клинок для боя как на улице, так и в помещении будет крайне необходим.

Ещё Верблюд прикупил два десятка различных ножей начиная с армейских и до бытовых. Сама по себе покупка не слишком дорогая, а так и арсенал, и товар для обмена. На этом, увы, перечень оружия исчерпан. Нужно, кровь из носа нужно, обзавестись более серьёзными стволами. Только как? Вполне легально можно купить снайперскую винтовку и автомат. Одна проблема — не на что. А электромагнитное оружие для Верблюда вообще где-то там далеко-далеко за пределом возможностей.

Плавный выдох, указательный палец тут же надавил на спусковой крючок. Пятый по счёту болт воткнулся в мишень. Так-то в колчане ещё полтора десятка толстых и коротких арбалетных стрел, только не нужно портить их друг о друга. Арбалет мягко опустился на стол. Верблюд ткнул пальцем в красную кнопку на маленьком пульте управления, мишень тут же поехала к столу.

— Добрый день, уважаемые радиослушатели. В эфире радиостанция «Экстаз». Время новостей!

Верблюд глянул на Скори Ласича. Кажется, будто владелец или администратор стрелкового тира спит. Музыка закончилась, начались новости, а он, как и прежде, тихо дремлет на своём стульчике.

— Сегодня, от причалов Альдегард, международной станции на орбите Аниты, в далёкую экспедицию к окраинам нашей звёздной системы отправились два научно-исследовательских судна «Янтарь» и «Рассвет». Как заявил господин Бинт, официальный представитель «Космоса», объединённого агентства аэрокосмических исследований, это первая совместная экспедиция знаменует собой начало нового этапа технического и научного сотрудничества между Лигой свободных наций и Федерацией социалистических республик.

Что за чёрт? Верблюд опустил арбалет обратно на столик перед собой. Как такое вообще возможно?

— Целью первой совместной экспедиции стал Тинвар, шестая планета нашей звёздной системы. «Янтарю» и «Рассвету» предстоит провести ряд научных изысканий глубоких слоёв атмосферы Тинвара, а также исследовать несколько естественных спутников. Особый интерес для учёных представляет Митизана, которая по размерам сопоставима с нашей любимой Ксинэей. А теперь к другим новостям…

Сегодня утром, при заходе на посадку в Хинтанском аэропорту, потерпел крушение «Альбатрос», самолёт авиакомпании «Стратосферные линии». По предварительным данным, у него сломалась стойка бокового шасси. Воздушное судно рухнуло правым крылом на взлётно-посадочную полосу. Сила инерции раскрутила его как волчок. К счастью, прибывшим на место катастрофы спасателям удалось эвакуировать пассажиров до того, как воздушное судно было объято пламенем.

От новостей о крушении авиалайнера бойкий на язык радиоведущий перешёл на пересказ последних скандалов и сплетен, что постоянно трясут местный шоу-бизнес. Верблюд тут же потерял к радиоприёмнику всякий интерес.

Охренеть! Верблюд тупо уставился на мишень в дальнем конце тира. До начала войны, ядерной, между прочим, войны, осталось чуть больше пяти месяцев. Тогда как два противоборствующих блока весьма успешно налаживают взаимовыгодное сотрудничество. И вообще, на Ксинэе, вроде как, намечается разрядка. По крайней мере, риторика лидеров обоих блоков далека от воинствующей.

Тинвар, Верблюд наморщил лоб, можно смело назвать аналогом Нептуна. Он точно такой же газовый гигант, вокруг которого вращается несколько очень больших спутников. Митизана — самый крупный из них.

Первая совместная экспедиция знаменательна ещё в том плане, что в её составе два научно-исследовательских судна и больше сотни участников с обоих сторон. А это очень много. Цивилизация на Ксинэе продвинулась заметно дальше, чем на Земле. Чем чёрт не шутит, может, Митизану готовят для полномасштабного промышленного освоения.

— Оставайтесь с нами на волне радиостанции «Экстаз». Впереди вас ждёт лёгкая музыка!

Из маленького прямоугольного радиоприёмника вновь полилась простенькая попса. Скори Ласич громко хрюкнул во сне.

Ладно, Верблюд подхватил со столика арбалет, как бы то ни было, а оплаченное время нужно использовать целиком и полностью. Ядерная война тем или иным образом начнётся всё равно. Но, приклад арбалета опустился на стол, тем более интересно, из-за чего она начнётся?

Радио хорошо тем, что не мешает работать. Вот таким ненавязчивым образом Верблюд следит за новостями. Элита двух противоборствующих блоков давно осознала бесперспективность дальнейшего противостояния. Идеологические разногласия весьма успешно задвинуты в пыльный чулан и благополучно забыты. Зато на передний вышли вот такие совместные проекты. СМИ Юрании весьма активно пиарят их. Всё это очень здорово смахивает на дальний прицел вплоть до слияния человечества на Ксинэе в единое государство.

Мир, дружба, жевачка — если коротко и по существу. Тогда тем более интересно, что же такое должно случиться, чтобы два блока, которые почти помирились, всё же забросали друг друга ядерными бомбами? А бог его знает. Верблюд тихо вздохнул. Виант Фурнак так и не сумел найти ответ на этот вопрос.

Заряженный арбалет вновь поднят в горизонтальное положение. Красная точка мишени вновь замаячила по ту сторону прицела. Привычная сосредоточенность на стрельбе прогнала из головы ненужные мысли. Указательный палец плавно вдавил спусковой крючок.

Выстрел! Верблюд тут же прижал правый глаз к окуляру подзорной трубы. Великолепно! Арбалетный болт воткнулся точно в красный кружок. Это десятка, Верблюд самодовольно улыбнулся. В первый раз за всё время тренировок. Ещё два месяца, и можно будет смело говорить о восстановлении навыка точной стрельбы. И лишь после на дугу арбалета можно будет установить снайперский прицел.

Тренировка течёт привычным ходом. Время от времени Верблюд придвигает мишень к столу и выдёргивает арбалетные болты. Бывает, что короткая и толстая стрела пролетает мимо, и тогда приходится идти за ней через всё поле. Но оно того стоит: точная стрельба — ключевой навык будущего выживания в постъядерном мире.

Выстрел! Очередной арбалетный болт вонзился в мишень. Верблюд тут же установил на ложе рычаг и потянул ручку на себя. В нагрудном кармане завибрировал смартфон. От неожиданности правая рука чуть было не соскочила с приклада. Едва тетива опустилась за выступы, как смартфон разразился привычным звоном. Верблюд выдернул гаджет наружу, на экране высветилась надпись: «Поставщик 01».

— Да, слушаю, — Верблюд опустил арбалет на стол.

— Верблюд, добрый день, — из динамика смартфона полился радостный голос Риха Нибулина, владельца склада разнокалиберных товаров. — Только сегодня утром, буквально час назад, мне удалось прикупить три с половиной кучи всякого списанного армейского барахла. Высший сорт! Вам, как моему лучшему постоянному клиенту, я предлагаю «право первой ночи». Химзащиту, к слову, вы ещё ни разу у меня не покупали.

Голос Риха Нибулина сочится гордостью и радостью за себя любимого. Очень похоже на то, что ему и в самом деле удалось прикупить три весьма солидные кучи списанного армейского имущества.

— А почему вы решили, будто меня заинтересует списанное армейское барахло? Пусть даже оно первого сорта, — Верблюд нахмурился.

— Верблюд, ну пожалуйста, давайте не будем разводить конспирацию на пустом месте, — голос Риха Нибулина задрожал от едва сдерживаемого желания расхохотаться. — Я давно знаю, что вы — выживальщик. Причём, нужно признать, самый умный и последовательный из всех, что только отовариваются у меня на складе. К слову, именно по этой причине в самую первую очередь я позвонил вам.

Пальцы едва не смяли смартфон как пустую коробку из-под сока. Верблюд тихо выдохнул. Аж мороз по коже. Рих Нибулин, владелец склада разнокалиберных товаров, сумел-таки разгадать самую главную тайну Верблюда. Да, чего и следовало ожидать, но всё равно крайне обидно. Но! Верблюд слегка прокашлялся, делать нечего. Память Риху Нибулину, да и его жене Тагизе, можно почистить одним-единственным способом — тихо прирезать обоих. Увы, и это не вариант. А предложение и в самом деле очень даже заманчивое. По части химзащиты Рих Нибулин попал в десятку.

— Хорошо, скоро буду, — как можно более спокойно произнёс Верблюд.

— Жду вас с нетерпением, — Рих Нибулин тут же отключился.

«Скоро» — понятие растяжимое. До конца оплаченного времени, Верблюд глянул на строчку часов посреди экрана смартфона, больше пятнадцати минут. Очередной короткий болт лёг на ложе, Верблюд поднял арбалет. Но, чёрт побери, не до стрельбы. Злость, обида и раздражение гудят в душе словно огромные колокола. Кончики пальцев нервно подрагивают. В столь взвинченном состоянии если и можно попасть в мишень, то исключительно из пулемёта.

Скори Ласич, то ли владелец, то ли администратор стрелкового тира, даже не соизволил распахнуть глаза, когда Верблюд прошёл мимо его стола. Но не стоит обманывать самого себя: это из тира Скори Ласич готов выпустить кого угодно и когда угодно. А вот стоит хотя бы попытаться проскользнуть мимо него, как Скори Ласич тут же распахнёт глаза и рот. И в этот самый момент несовершеннолетним и беременным женщинам поблизости лучше не находиться.

По прямой бывшая обувная фабрика «Баф» едва ли в километре от Соляного парка. Однако Верблюд всё равно в первую очередь отправился домой. В «Антикварной мастерской» арбалет занял своё законное место на стене в комнате отдыха. Заодно Верблюд принял душ и переоделся. Чтобы там ни пел Рих Нибулин о «праве первой ночи», только не стоит нестись к нему на всех парах сломя голову. Иначе хитрый торгаш тут же взвинтит цены на свой товар. Но и тормозить не следует. «Право первой ночи» стоит дорого.

— Добрый, добрый день, уважаемый товарищ Верблюд! — Рих Нибулин шагнул навстречу, едва Верблюд переступил порог его склада.

— И вам не хворать, — Верблюд кивнул в ответ, дружеских объятий и поцелуев не будет.

— Нус-с-с, — Рих Нибулин развернулся на месте, — прошу следовать за мной.

Владелец склада светится гордостью и радостью будто электрическая лампочка. Впрочем, Верблюд оглянулся по сторонам, Риху Нибулину и в самом деле повезло. Дальний стеллаж у правой стены в кои-то веки расчищен. Не так давно на полках в четыре этажа валялись женские трусы и лифчики, кафельная плитка и шпаклёвка, экзотические специи и ещё какая-то дребедень. Сейчас же все полки заставлены разнообразными пластиковыми коробками серого цвета. На торце каждой из них красуется эмблема Лиги свободных наций — чёрный тройной треугольник и надпись «ВС Юрании».

Много десятков лет что Лига свободных наций, что Федерация социалистических республик активно готовились к глобальной войне. Склады со стратегическими запасами до сих пор забиты под завязку. Юрания — классическая капиталистическая страна. В ней широко распространена практика пускать в свободную распродажу устаревшее армейское снаряжение. Зачем выбрасывать то, чем никогда и ни разу не пользовались?

Вот таким образом Риху Нибулину удалось прикупить три кучи списанного, но абсолютного нового армейского снаряжения. А то, что оно морально устарело, что сами военные используют более совершенные модели, особого значения не имеет. Противогаз образца столетней давности спасает от ядовитых газов ни чуть не хуже, чем новейший, только что из научной лаборатории. А морально устаревший детектор покажет точно такой же уровень радиации, как и только что сошедший с конвейера более современный образец. Зато очень даже приятная разница в цене.

— Дерзайте, уважаемый, — Рих Нибулин придвинул ближе деревянную лестницу на колёсиках.

Верблюд не стал дожидаться повторного приглашения и тут же стянул с полки ближайшую коробку. «Право первой ночи» стоит дорого.

Из коробки Верблюд вытащил пару полных комплектов химзащиты. Костюмы очень похожи на те, что приходилось носить в канализационных туннелях под Зингананом. Разница в том, что ткань гораздо более прочная и камуфлированной раскраски, а система жизнеобеспечения выдержит гораздо больший срок автономной работы. «Лат 4.1» очень даже неплохо защищает от радиации. В нём можно будет смело не только гулять по фонящим развалинам Гаочана, но и весьма эффективно воевать. Хотя, конечно, да: характеристики «Лат 8.2», последней армейской модели, гораздо круче, чем у «Лат 4.1».

К полным комплектам химзащиты очень хорошо подошли два противогаза «Сиар 9». Заодно Верблюд взял упаковку масок «Айзар», от хлора или иприта они не спасут, зато очень даже пригодятся во время путешествий по развалинам или канализационным туннелям. Маски «Айзар» отлично защищают от пыли и дурного запаха, заодно прикрывают лицо словно камуфлированная раскраска.

Из плоской коробки с шифром «№ 981» Верблюд извлёк самое настоящее сокровище — малые универсальные датчики «ГЕН 4». Вот чего во истину не хватало для полного счастья. Верблюд торопливо сложил на деревянную подставку сразу двадцать штук. «ГЕН 4» можно подключить к бытовому компьютеру и тогда получится великолепная сеть по обнаружению радиоактивного, химического и бактериологического загрязнений. Бог его знает, что там будет на поверхности и в какой концентрации, когда развернётся ядерный армагеддон. А так можно будет смело замерять уровень радиации прямо не выходя из убежища.

Из других коробок Верблюд извлёк пяток портативных датчиков радиации, фильтры для обеззараживания воды и ещё несколько весьма полезных для выживальщика мелочей. Увы, такова жизнь — всегда и во всём приходится готовиться к самому печальному варианту. Велика вероятность, что половина из этого добра, а то и две трети, не потребуется вовсе. Но лучше перестраховаться, нежели сдохнуть на улицах разрушенного Гаочана от накопленной в крови дозы ОВ.

Продуктовая стальная тележка вновь наполнена почти по самые края. Верблюд осторожно перетащил её через высокий порог в закуток, который Рих Нибулин называет офисом. Как хорошо, что последний месяц выдался довольно удачным, так что денег должно хватить. Либо придётся изрядно поторговаться.

— Верблюд, с вами приятно иметь дело, — на лице Тагизы Нибулиной расцвела улыбка почти искреннего восхищения. — Вы умеете выбирать действительно хороший товар. Если бы вы только знали, как часто люди клюют на крутой прикид и лживую рекламу. И так, что у вас?

С тех пор как в жизни Верблюда появилась Шпилька, у него начисто пропало навязчивое желание однажды завалить Тагизу прямо в этом офисе на стол и содрать с неё юбку. Гормоны больше не мутят кровь и не подбрасывают дурных мыслей. Но супруга владельца склада и в самом деле весьма привлекательная женщина. Это чувство можно назвать взаимным. При иных обстоятельствах, и не будь она замужем, Верблюд непременно поухаживал бы за ней, причём с самыми серьёзными намереньями привести её в убежище под полом в «Антикварной мастерской». Тем более Тагиза сама то и дело приветливо улыбается в ответ. Но! Разводить «санта-барбару», злить Риха Нибулина, нет никакого желания. Владелец склада и так слишком много знает.

— Не спеши, дорогая, — Рих Нибулин вошёл в офис следом за Верблюдом. — О цене мы ещё не договорились.

— Ничего страшного, — Верблюд принялся спорно выгружать содержимое тележки на широкий стол с поцарапанной столешницей. — Если мы не сойдёмся в цене, то излишки товара вам придётся самому отнести обратно на склад.

Последняя плоская коробка перекочевала на стол. Верблюд демонстративно присел на металлический стул рядом. Эдакая заявка на долгую беседу. А торговаться и в самом деле придётся до посинения. При виде списанного армейского добра хомяк в душе Верблюда выпал в серый осадок. Зато чуть позже, уже в офисе, вновь воскрес, вооружился большой дубиной и приготовился биться до последнего.

— За эти два комплекта химзащиты я готов заплатить двести эсконов, — Верблюд хлопнул по стопке с «Лат 4.1».

— Побойтесь бога, уважаемый, — Рих Нибулин присел на стул напротив. — Каждый из этих комплектов химзащиты стоит две тысячи эсконов.

— Маленькая поправка: — Верблюд обворожительно улыбнулся, — каждый из этих комплектов химзащиты стоил две тысячи эсконов тридцать лет назад. С тех пор они существенно потеряли не только в цене, но и в качестве. Чрезмерное хранение на складе не проходит бесследно. Двести, уважаемый, двести эсконов.

— Дайте хотя бы тысячу за оба, — Рих Нибулин легко и быстро снизил первоначальную цену в четыре раза.

На упорный торг ушла половина местного часа. Рих Нибулин то и дело стонал и плакал, то и дело пугал Верблюда полным разорением. Однако, в итоге, на склад так и не вернулась ни одна вещь, даже самая простенькая металлизированная фольга для упаковки. Те же комплекты химзащиты «Лат 4.1» Верблюд купил за триста шестьдесят эсконов. Хотя самому Риху Нибулину они достались по цене ну максимум в сотню эсконов каждый.

— С вами приятно иметь дело, — Верблюд переложил в продуктовую тележку последнюю коробку с фильтрами для обеззараживания воды. — Уверен, вы неплохо заработали.

— Но и вы сэкономили немало эсконов, — Рих Нибулин улыбнулся в ответ.

— А вот это и называется взаимовыгодное сотрудничество, — Верблюд изобразил на лице мину глубокой задумчивости. — Всего хорошего и до встречи. Тележку, как обычно, я верну либо завтра, либо приду с ней за новыми покупками.

Тройные треугольники и надписи «ВС Юрании» на коробках привлекут ненужное внимание прохожих. Чтобы этого не произошло Верблюд благоразумно накрыл продуктовую тележку синей полиэтиленовой плёнкой. А то сияние стёкол противогаза вызовет очень нехорошие ассоциации как у дежурных полицейских, так и у четы Андреевых с первого этажа над «Антикварной мастерской».

— Подождите!

Верблюд оглянулся. Обычно Рих Нибулин его не провожает. А тут владелец склада буквально в последний момент выскочил из офиса как ошпаренный.

— Что-то не так? — Верблюд нахмурился.

— Нет, что вы, всё так, — на лице Риха Нибулина улыбка профессионального торговца получилась почему-то изрядно смазанной. — Думаю, я могу предложить вам кое-что ещё.

— И что же?

Рих Нибулин ведёт себя так, будто он только что спёр на базаре пирожок и теперь страшно боится, как бы пекарь ни догнал его и не надавал по шее.

— Новейший противогаз «Танган 1.0», — на одном дыхании выпалил Рих Нибулин.

— Нет, благодарю покорно, — Верблюд разочарованно махнул рукой. — Я читал о нём. Если коротко, много рекламы, много понтов, а реальной пользы ни чуть не больше, чем у серийных противогазов модельного ряда «Лат». Да и зачем мне возможность ходить в нём в условиях полного вакуума? В космос я не собираюсь.

Верблюд вновь повернулся к продуктовой тележке. «Танган 1.0» и в самом деле раскритиковали в пух и в прах на многочисленных сайтах и форумах выживальщиков. Однако левая рука Риха Нибулина самым решительным образом вцепилась в ручку продуктовой тележки.

— Уверяю вас, вы будете в диком восторге от новейшего противогаза «Танган 1.0». Вы только гляньте на него.

Улыбки профессионального торговца на лице Риха Нибулина больше нет. Вместо неё появилась решимость человека, который долго не мог спрыгнуть с «тарзанки», но, в конце концов, всё же сиганул головой вниз в глубокую пропасть. Верблюд прикусил нижнюю губу. Что-то здесь не так? И вряд ли новейший противогаз тому виной.

— Хорошо, — Верблюд кивнул, — коль вы настаиваете, я взгляну.

— Вы не пожалеете, — Рих Нибулин облегчённо выдохнул. — А тележку пока оставьте здесь. Никто её не украдёт. Кругом видеокамеры.

И когда это Тагиза успела уйти? Верблюд крутанул головой. Как ни странно, но в офисе её не оказалось. Или здесь имеется замаскированный ход?

Протяжный скрип петель, Верблюд недовольно поморщился. В уши будто плеснули расплавленный свинец. Это Рих Нибулин распахнул свой сейф.

— Вот, пожалуйста, — Рих Нибулин положил на стол большую почти кубическую коробку. — Можете лично убедиться.

Чем глубже в лес, тем толще партизаны. На упаковке из прочного картона и в самом деле написано «Танган 1.0», а под надписью фотография новейшего противогаза. Двумя пальцами Верблюд подцепил крышку.

— Твою дивизию! — удивлённый возглас сам собой выскочил наружу, Верблюд поднял глаза на Риха Нибулина. — Это именно он и есть?

— Да, да, именно он, — Рих Нибулин мелко-мелко закивал. — Причём, прошу заметить, он отлично подойдёт к тактическому костюму «Киргач 2», что вы изволили купить у меня два месяца назад.

— Полностью с вами согласен, — Верблюд запустил руки в коробку.

— Нет, нет, пожалуйста, не нужно этого делать, — глаза Риха Нибулина испуганно метнулись в сторону чёрной полусферы видеокамеры в углу офиса.

— Хорошо, не буду, — Верблюд тут же вытащил руки обратно.

На самом деле никакого противогаза «Танган 1.0» в коробке нет и в помине, хотя упаковка предназначена именно для него. Вместо этого внутри лежит, Верблюд нервно сглотнул, «Сайдан 2.7». Подобный универсальный тактический прибор входит в снаряжение отрядов специального назначения вооружённых сил Юрании. С ним можно смело отправляться в глубокий тыл врага хоть для разведки, хоть для захвата высокопоставленного языка, хоть для диверсий на коммуникациях и линиях связи.

Внешне главный блок УТП «Сайдан 2.7» похож на толстый слой резины размером в пару смартфонов. Его даже можно слегка согнуть. У тактического костюма «Киргач 2» на спине имеется специальный карман для подобного прибора. Другой важный блок, небольшой тактический экран, можно закрепить хоть на левом, хоть на правом запястье. Ещё в комплекте несколько датчиков и гарнитура, крошечный микрофон на шею и динамик в ухо.

От волнения пересохло в горле, Верблюд нервно сглотнул. В углу коробки торчит тёмно-зелёный цилиндр диаметром в два сантиметра и высотой около пятнадцати. Здесь даже внешний приёмник имеется.

Универсальный тактический прибор напичкан очень многими ценными функциями. В первую очередь он постоянно сканирует эфир. Так, солдат может очень вовремя заметить, что его облучает какой-нибудь тактический радар, либо рядом сработал какой-нибудь датчик охранной сигнализации с радиоканалом. Ещё в УТП встроены детектор радиации и сканер линий связи. Причём у этой модели должен быть даже декодер. Пусть не самый дорогой и сложный, зато способный взломать наиболее простые способы кодирования переговоров в эфире.

А ещё к УТП можно подключить охранные датчики самого разного типа и назначения. Это очень полезно, если нужда заставит переночевать в лесу, в заброшенном здании или даже в машине посреди дороги. Специальный сигнал может очень вовремя предупредить о визите вероятного противника. А ещё к УТП можно привязать управление дистанционными минами. Да много чего ещё.

Это святой Грааль выживальщиков, Верблюд закатил глаза. Сейчас на вооружении отрядов специального назначения Юрании стоят ещё более мощные УТП «Сайдан 8.3». Но они все без исключения не предназначены для свободной продажи. Местные капиталисты хоть и любят деньги, но назвать их дураками нельзя. С подобным УТП вычислить и поймать спецназовца, разведчика или диверсанта сложнее на порядок. И этот УТП, пусть и морально старый, весьма и весьма пригодится для выживания в постапокалиптическом мире. Тем более, Верблюд склонился над раскрытой коробкой, прибор новый. Главный блок «Сайдан 2.7» всё ещё покрыт тонкой лавсановой плёнкой. Её обычно отдирают в первую очередь.

Вот почему Рих Нибулин не сразу решился предложить универсальный тактический прибор. Вот почему использована коробка из-под крутого противогаза «Танган 1.0». Вот почему Рих Нибулин попросил не доставать прибор и не светить им перед охранной видеокамерой. И вот почему на нелегальной сделке нет его жены. Это же криминал чистой воды. Как «Сайдан 2.7» попал в руки владельца склада разнокалиберных товаров лучше не спрашивать. Но купить его нужно во что бы то ни стало.

— Сколько вы хотите за этот, — Верблюд на секунду замялся, — противогаз?

— Двадцать тысяч, — тут же ответил Рих Нибулин.

Двадцать тысяч, Верблюд нахмурился. Это и мало, и много одновременно. Мало, ибо прибор, даже морально старый, стоит в разы дороже. Много, ибо прибор криминальный, скорей всего, краденный. Да и найти покупателя на него в мирное время весьма и весьма проблематично. Это как держать у себя в кладовке тактическую ядерную бомбу: не дай бог власти узнают, страшно, муторно и совершенно ни к чему.

Вот если бы Рих Нибулин ведал, что всего через пять месяцев начнётся война, то ни за что, ни за какие коврижки, не выставил бы «Сайдан 2.7» на продажу. Как говорится, такая корова нужно самому. Причём позарез. Через пять месяцев Рих Нибулин будет крыть себя последними словами и грызть собственные локти от злости и сожаления. Ну а пока на дворе мир и УТП «Сайдан 2.7» нужен ему как собаке пятая лапа.

Можно, конечно, поторговаться, но есть решение получше. Из внутреннего кармана куртки Верблюд вытащил смартфон.

— Вот, — Верблюд протянул Риху Нибулину гаджет, — это всё, что у меня есть.

На маленьком экране сиротливо светится остаток на электронном кошельке: 8 тысяч 681 эскон и 71 дуэскон.

— Но этого мало, — разочарованно протянул Рих Нибулин.

— Могу вернуть всё, что только что у вас купил, — тут же предложил Верблюд.

Рих Нибулин задумался, крепко задумался. Даже если он согласится принять обратно только что проданные противогазы, комплекты химической защиты и прочий товар, то всё равно не наберётся и двух третей от двадцати тысяч.

Главное, не суетиться. Верблюд замер на стуле. Пусть Рих Нибулин думает сам. Универсальный тактический прибор «Сайдан 2.7» как вещь очень даже крутая, но как товар — весьма и весьма проблематичный. В мирное время единственные, кого он может заинтересовать, так это выживальщиков типа Верблюда. Только далеко не каждый выживальщик найдёт двадцать тысяч эсконов и не испугается криминального происхождения УТП «Сайдан 2.7».

— Восемь штук сейчас и ещё шесть в течение двух месяцев под расписку, — наконец-то произнёс Рих Нибулин.

О-о-о! Верблюд улыбнулся, владелец склада нашёл-таки выход.

— Восемь штук сейчас и ещё четыре в течение четырёх месяцев без всяких расписок, — в ответ предложил Верблюд.

— А почему без расписок, — от удивления лицо Риха Нибулина вытянулось.

— Если у вас найдётся бумага и ручка, — Верблюд глянул по сторонам, — то я могу дать вам расписку хоть на миллион эсконов. Только, если дело дойдёт до суда, вы сами сожжёте её от греха подальше. Противогаз «Танган 1.0» вещь хорошая, но конкретно у этого очень специфическая модификация.

Владелец склада недовольно засопел, но крыть нечем. Если сделка нелегальная, то не стоит рассчитывать на защиту и покровительство государства. Как любят повторять в подобных случаях судьи, действуйте по закону и закон вас защитит. Похоже, у Риха Нибулина с опытом нелегальной торговли не очень.

— А вы точно вернёте мне четыре тысячи? — глаза Риха Нибулина вытянулись в две узкие щёлки.

Не вопрос, а воплощение самой наивности.

— Ну, — Верблюд скосил глаза в сторону, — если в течение ближайших четырёх месяцев не начнётся война, либо иной какой-нибудь катаклизм, то я ещё не раз наведаюсь к вам, на ваш чудесный склад, за различными товарами. Мало ли вам опять посчастливится прикупить что-нибудь эдакое, — Верблюд выразительно щёлкнул пальцами, — несколько более летальное, чем рогатка или мачете.

Ответ с очень тонким намёком достиг своей цели. Рих Нибулин тут же расслабленно улыбнулся.

— Хорошо, договорились: — владелец склада протянул руку, — восемь тысяч сейчас и ещё четыре в течение четырёх месяцев под ваше честное слово. Надеюсь, вы меня не подведёте.

— Постараюсь, — Верблюд пожал протянутую руку. — Противогазы «Танга 1.0» и ему подобные товары мне ещё пригодятся.

Тагиза Нибулина так и не появилась. Рих Нибулин сам закончил сделку. На электронном кошельке Верблюда осталось 681 эскон и 71 дуэскон. Зато универсальный тактический прибор в коробке из-под противогаза благополучно перекочевал в продуктовую тележку. Что самое интересное, «Сайдан 2.7» официально прошёл как противогаз «Танган 1.0». Их, всё же, можно свободно продавать.

— Ну а как насчёт более мощного? — правой кистью Верблюд будто выстрелил из пистолета.

— Увы, — Рих Нибулин развёл руки, — это очень редкий и дорогой товар. Не торгую. Но, если вдруг повезёт, то я обязательно сообщу вам.

— Жду вашего звонка, — на прощанье Верблюд склонил голову.

Конечно, глупо надеяться, будто на складе разнокалиберных товаров Риха Нибулина найдётся хотя бы одна пороховая снайперская винтовка или, тем паче, современный электромагнитный автомат. Но ведь универсальный тактический прибор нашёлся же!

В родной «Антикварной мастерской» на площади Блошиный рынок Верблюд в самую первую очередь тщательно запер дверь. В маленькой кладовке пришлось немного повозиться, прежде чем удалось сдвинуть в сторону стеллаж и распахнуть люк в убежище. Однако УТП «Сайдан 2.7» лучше сразу спрятать подальше от случайных глаз.

Левая рука привычно нащупала на стене выключатель, тайное убежище под полом «Антикварной мастерской» тут же залил мягкий белый свет. Верблюд осторожно спустился по новой деревянной лестнице. От волнения руки едва не смяли коробку от противогаза.

За пять месяцев до начала ядерной войны удалось полностью подготовить само убежище. Где раньше был просторный зал, появились жилой отдел, спортивный уголок, мастерская, санузел и несколько кладовок разного назначения. Верблюд не поленился даже оборудовать небольшой закуток для дезинфекции, эдакий шлюз с двумя стальными герметичными дверями.

Самая главная комната — это, конечно же, жилой отдел. Рядом с армейской кроватью Верблюд соорудил «пульт управления»: на просторном металлическом столе наглухо привинчены три широких монитора и системный блок. Клавиатуру и «мышь» всё же можно двигать с места на место. На компьютер убежища завязаны видеокамеры наружного наблюдения, различные датчики и микрофоны. Конечно, это всё лишние расходы, но сидеть в убежище в полной изоляции от внешнего мира может быть чревато. Этот самый внешний мир в один не самый прекрасный момент может ввалиться вовнутрь под видом бандитов, беженцев, а то, не приведи господь, полицейских.

Верблюд поднял глаза. То, что над его головой располагается «Антикварная мастерская» — очень большая уязвимость. К гадалке не ходи: когда над Гаочаном жахнет ядерная бомба, то те же супруги Нибулины прибегут к нему в мастерскую в поисках спасения. Закрытая дверь их не остановит. Даже больше — они перевернут в мастерской всё вверх дном, лишь бы только найти люк в это убежище. Да, конечно, Верблюд опустил на стол коробку с УТП, он ещё предпримет некоторые меры предосторожности, но о некой окончательной гарантии не может быть и речи.

Здесь же, в жилом отделе, находится стойка для оружия. Пока в кожаной кобуре в гордом одиночестве висит девятимиллиметровый «Мак-Гид». Верблюд почистил пистолет и проверил его. Через ИПС удалось купить аж пять тысяч стандартных девятимиллиметровых патронов к нему. Ещё в мастерской остался арбалет и, Верблюд грустно вздохнул, и всё. Холодное оружие, мачете и ножи, не в счёт.

В кладовке с одеждой, рядом с тактическими костюмами «Киргач 2», Верблюд аккуратно повесил комплекты химзащиты «Лат 4.1». На верхней полке примостились оба противогаза «Сиар 9». Не забыть накануне войны притащить побольше обычной одежды, тех же трусов и носков. Но это можно будет сделать несколько позже.

Верблюд аккуратно захлопнул дверцу в кладовку с одеждой. Из головы упорно не идёт мысль об оружии. Нужны! Нужны! Кровь из носа нужны более серьёзные стволы. Только где их взять? Искать криминальных торговцев оружием? Опасно и долго. Да и если удастся найти, то где гарантия, что тот же электромагнитный автомат будет дешевле, не говоря уже о качестве. Впрочем, по груди разлилась приятная волна тепла, есть идея.

Люк в убежище мягко опустился на место. Скрип петель демаскирует. Первое, что сделал Верблюд, когда взялся за ремонт убежища, как следует смазал петли люка. Стеллаж сдвинут на прежнее место. Теперь никто просто так вход в убежище не найдёт. Рабочий день в самом разгаре. В торговом зале, он же мастерская, Верблюд отпер дверь и присел за компьютер.

Глава 19. Продать репутацию

Единственная возможность быстро обзавестись нужной суммой — взять кредит в банке. Верблюд самодовольно улыбнулся, пальцы проворно забегали по клавиатуре. Благо, не так давно он погасил последний серьёзный кредит, тот самый, что ему пришлось взять на развитие бизнеса больше двух лет назад. К тому же он вовремя платит все налоги и не имеет приводов в полицию. Так что очень хорошая кредитная история есть, грех не продать её подороже.

Так, он должен быть где-то здесь, Верблюд распахнул папку «Архив». Бизнес-план максимум, в своё время Верблюд написал его как максимально возможный вариант по развитию бизнеса. Было очень полезно заранее прикинуть верхний предел роста «Антикварной мастерской». Что самое грустное, этот план вполне реально воплотить в жизнь, не будь Верблюд в компьютерной игре накануне ядерной войны.

Главная изюминка бизнес-плана максимум — промышленный универсальный станок. Фактически это робот с весьма прокаченным программным обеспечением. С его помощью можно организовать мини-производство. Например, изготавливать точные копии девятимиллиметрового «Мак-Гида». А если ещё и металл выбрать качественный и крепкий, то эти копии будут стрелять почти как оригинал. В общем, промышленный универсальный станок был бы крайне полезным приобретением для «Антикварной мастерской». Был бы, если бы не его цена — больше сотни тысяч эсконов. Но сейчас главный недостаток «почти робота» пришёлся как нельзя кстати.

На экране возник хорошо знакомый бланк заявки на кредит. Верблюд принялся вбивать собственные данные. Правда, есть риск — если ядерная война так и не начнётся, то у него самого развернётся свой собственный финансовый армагеддон. На Ксинэе, как-никак, намечается разрядка, совместная научная экспедиция тому порука. Впрочем, в графе «Сумма» появилось число сто тысяч, в «Другою реальность» он всё равно верит гораздо больше. Финальный щелчок. Заявка отправилась в банк. Верблюд откинулся на спинку стула. Раз по условиям игры ему дали три года на подготовку, значит, через три года ядерная война начнётся в любом случае. И точка!

Рядом на столе лежит наполовину разобранная печатная машинка с простейшим электрическим приводом. Вообще-то, Верблюд реставрирует её под заказ. Но клиент подождёт. От нетерпения чешутся пятки. В цифровой экономике банки принимают решения быстро. Не исключено, что его заявку обработает компьютер финансового заведения, а живой человек, какой-нибудь зачуханный клерк, на неё так и не глянет. А пока, дабы не потратить деньги зря, имеет смысл зайти в ИПС.

Почти целый час, примерно два с половиной земных часа, Верблюд старательно ползал по сайтам и сетевым сообществам. Человечество на Ксинэе изобрело огромное количество самых разнообразных технических приспособлений дабы убить ближнего своего. Только, увы, всё это разнообразие существенно ограничено ассортиментом «Старого охотника», единственного оружейного магазина, что нашёлся в выделенной локации. Верблюд в самую первую очередь нашёл его сайт и списки предлагаемого товара. Так-то через «Старого охотника» можно заказать всё что угодно, но это риск. Как бы ни было опасно, но Верблюд решил совершить всего одну единственную покупку и больше никогда не показываться в «Старом охотнике».

Наконец, расчёты закончены, список будущих покупок определён. Да и банк уже перевёл на личный кошелёк сто тысяч эсконов. Можно было бы взять все двести, но в этом случае заявка могла попасть на глаза живому работнику банка. Да и чем крупнее заём, тем более пристально его отслеживают. Заодно нужно будет прикупить и снаряжение, то же оружейное масло для чистки ох как пригодится.

— Добрый день, Геннадий Григорьевич, давненько я вас не видел, — Нидл Жагитич, владелец «Старого охотника», приветливо улыбнулся из-за прилавка.

— Добрый день, Нидл Жагитич, — Верблюд придержал входную дверь рукой.

Нидлу Бисану больше шестидесяти лет. Даже не верится, что этот весёлый лысый толстячок в серых брюках с подтяжками прямо поверх рубашки на самом деле заядлый охотник. Нидл Жагитич и оружейный магазин держит, чтобы не меньше четырёх раз в год отправляться на промысле в какой-нибудь глухой уголок, благо Ксинэя богата ими. Если верить владельцу магазина, то он успел поохотиться как в джунглях Ораны, в жарких песках Тоноры, так и в Кничёвских горах. Верблюд легко сошёлся с Нидлом Жагиничем на почве общего увлечения. Ну, почти общего.

То ли благодаря охоте, то ли вопреки ей, оружейный магазин «Старый охотник» процветает. Площадь его торгового зала в четыре раза больше, чем мастерская Верблюда вместе с комнатой отдыха. Вдоль стен, за прочными стеклянными витринами, разложены самые разнообразные образцы стрелкового оружия. Причём охотничьих и боевых моделей примерно поровну. Середина зала заставлена стендами и вешалками со снаряжением. Здесь же можно было бы купить тактические костюмы даже более совершенные, чем на складе Риха Нибулина, но и цена была бы гораздо выше. Тот же «Киргач 2» в магазине Нидла Жагитича стоит столько, сколько на складе Риха Нибулина сразу два тактических костюма той же модели.

Одно плохо: хоть «Старый охотник» и позиционирует себя как универсальный оружейный магазин, но на деле Нидл Жагитич больше склоняется именно к охотничьему оружию и амуниции. Так, в его заведении невозможно купить ни осколочных гранат, ни противопехотных мин, ни пулемётов. Да и боевое стрелковое оружие представляет из себя две знаменитые буквы «СВ» — свободная продажа, так называемые гражданские модели армейских образцов.

— Как вам мои арбалеты?

— Великолепно, — Верблюд остановился возле прилавка, — арбалетные болты почти сами летят в цель. Если так и дальше пойдёт, то, чего доброго, я отправлюсь с ними на охоту, самую что ни на есть настоящую охоту.

— Так в чём проблема, уважаемый? — Нидл Жагитич притворно удивился.

— Бизнес, уважаемый, — Верблюд улыбнулся в ответ. — Чинить старые примусы и стиральные машины не настолько выгодно, как торговать оружием.

— Это точно, — Нидл Жагитич кивнул, — так что же привело вас в мой магазин на этот раз?

— Оружие, уважаемый, оружие? — Верблюд всплеснул руками.

— Неужели вы решили заделаться сразу же охотником двух сезонов? — Нидл Жагитич хитро прищурился.

— Было бы здорово, но не совсем.

В Юрании, как и во всём прочем цивилизованном мире, сроки охоты на разных животных регулируются законом. Но те же законы чётко разделяют охотников с ружьями (электромагнитными или пороховыми) и с арбалетами. Причём временные рамки для любителей арбалетов заметно шире, нежели ружей. По этой причине и появились охотники двух сезонов. То есть, они начинают промысел с арбалетом, потом переходят на ружьё и, под конец, вновь возвращаются к арбалету. Вот таким образом, причём вполне легально, можно раздвинуть рамки охотничьего сезона.

— Мне удалось подкопить немного денег, — продолжил Верблюд, — вот я и решил приобрести более серьёзные стволы на разные случаи жизни.

— О-о-о! Хорошая новость! — в душе Нидла Жагитича бизнесмен довольно потёр руки. — Что именно вас интересует?

Верблюд вытащил из внутреннего кармана куртки смартфон.

— У вас должна быть снайперская винтовка «Астана» калибром семь миллиметров.

— Великолепный выбор, — Нидл Жагитич кивнул с видом знатока. — Модель устаревшая, зато электромагнитная и проверенная годами. Блок доводки интересует?

— Нет, — Верблюд оторвал глаза от смартфона, — дорого, да и не хочу иметь слишком большое преимущество над оленями и медведями. Вместо него дайте, пожалуйста, «Глаз орла» вторую модель.

— Оптический прицел, стальной корпус и никакой электроники. Разумно, — Нидл Жагитич вновь кивнул. — Блок доводки существенно повышает точность выстрела, но обычно ломается в первую очередь.

— Полностью с вами согласен.

Как бы ни хотелось заполучить снайперскую винтовку с блоком доводки, но от последнего лучше сразу отказаться. После ядерной войны заменить его, или хотя бы отремонтировать, будет весьма и весьма проблематично. За основу «Астаны» взят армейский образец. По этой причине она рассчитана под стандартные армейские накопители энергии, а магазин вмешает тридцать пуль. Причём именно пуль, а не патронов. Гильза с пороховым зарядом не нужна. Каждая пуля имеет форму маленькой стрелки с оперением. Да и калибр в семь миллиметров весьма распространён на Ксинэе. То ли специально, то ли нет, но гражданскую «Астану» вполне можно зарядить стандартные армейские пули для пулемётов блока Лиги свободных наций.

— Надеюсь, — Верблюд улыбнулся, — сайт вашего магазина вы обновляете регулярно.

— Ну-у-у…, более или менее, — Нидл Жагитич махнул рукой.

— Тогда, надеюсь, у вас найдётся «Глаз орла» седьмая модель.

— Прицел для ночной стрельбы? — лицо Нидла Жагитича вытянулось от удивления.

— Он самый, — Верблюд кивнул.

— Разве вам далёк дух настоящего охотника? — Нидл Жагитич недовольно качнул головой. — Оставьте зверю шанс уйти от вас.

— Как же так, уважаемый, — Верблюд тихо рассмеялся. — Вы же сами советовали новичкам обзавестись ночным прицелом.

— Так то для повышения продаж, — протянул Нидл Жагитич.

— Ну так и продайте, в чём же дело?

— Хорошо, есть у меня «Глаз орла» седьмая модель.

Да-а-а… Во владельце оружейного магазина легко уживаются бизнесмен и страстный охотник. Второй лишь иногда поднимает голову, но верховодит явно первый.

— А на уточек и кабанчиков я пойду с помповым дробовиком «Вепрь 4» со съёмным чоком. — Верблюд вновь опустил глаза на экран смартфона. — У вас такой должен быть.

— Пороховой дробовик? — лицо Нидла Жагитича вытянулось от удивления.

— А что здесь такого? — Верблюд поднял голову. — Вы же сами объясняли мне, что пуля хороша с электромагнитным импульсом. Тогда как для дроби лучше всего подходит порох. Разве не так?

— Нет, нет, Геннадий Григорьевич, — владелец оружейного магазина легко рассмеялся. — Просто вы поразили меня своей основательностью и взвешенным подходом. Вы предпочли устаревшую снайперскую винтовку и пороховой дробовик. Между тем это весьма и весьма разумный выбор. Только далеко не все, кто заходит в эту дверь, — Нидл Жагитич показал глазами на застеклённый вход в магазин, — поймут это. Что ещё?

— В принципе, у меня тут целый список, — Верблюд опустил на прилавок смартфон.

Глаза Нидла Жагитича быстро пробежались по экрану гаджета.

— Ну вот! Что я и говорил, — Нидл Жагитич поднял голову. — Весьма и весьма разумный выбор. Я сейчас соберу ваш заказ.

Нидл Жагитич резво убежал куда-то в глубины оружейного магазина. Причём так быстро, будто ему всего пятнадцать лет, а не шестьдесят с хвостиком. Последней за дверью в подсобные помещения скрылась лысина Нидла Жагитича.

Левой рукой Верблюд оперся о прилавок. На самом деле помповый дробовик предназначен не для уток и кабанов, а для ближнего боя. На Ксинэе изобрели электромагнитные дробовики, только распространены они гораздо меньше, чем электромагнитные винтовки, автоматы и пулемёты. Найти специальные патроны для подобного дробовика будет весьма и весьма проблематично. Тогда как боеприпасы для порохового «Вепря 4» можно легко собрать самому. Вплоть до того, что самостоятельно намолоть пороху.

Конечно, для ближнего боя электромагнитный автомат был бы лучше, но он и гораздо дороже. Сто тысяч только на первый взгляд кажутся большой суммой. Снайперская винтовка «Астана», оптический прицел «Глаз орла» и помповый дробовик «Вепрь 4» уже сожрали добрую половину этой суммы. А ещё нужно купить комплект для технического обслуживания «Астаны», боеприпасы, сменные накопители энергии и магазины. Для дробовика Верблюд заказал ручной станок для закатки патронов, запас пороха, пустых гильз и огромное количество капсюлей.

Не прошло и пяти минут, как на прилавке перед Верблюдом выросла небольшая горка из ящичков и пакетов. В длинном футляре должна быть снайперская винтовка. Дробовик поместился в относительно небольшой кейс.

— Итого с вас будет, — Нидл Жагитич склонился над экраном кассового аппарата, — девяносто семь тысяч восемьсот восемь эсконов. Интуиция подсказывает мне, что эти деньги у вас есть.

— Ваша интуиция как всегда права, — Верблюд опустил смартфон на жёлтый символический рисунок кошелька, — я заранее просчитал размер будущее покупки.

— Чему я очень рад, — Нидл Жагитич и в самом деле весело улыбнулся. — Подтвердите перевод.

— Готово, — Верблюд прижал указательный палец к экрану смартфона.

— Как только вам потребуются новые боеприпасы или иное снаряжение — сразу обращайтесь ко мне, — произнёс на прощанье Нидл Жагитич. — Как постоянному покупателю я дам вам хорошую скидку.

— Непременно, Нидл Жагитич, непременно, — Верблюд толкнул наружу входную дверь.

Коробки и пакеты с боеприпасами и снаряжением сверкают яркими картинками. Чтобы прохожие удивлённо не озирались, а полицейские не смотрели подозрительно вслед, все покупки Верблюд сложил в большой синий мешок для мусора, как раз остался после ремонта. Всё меньше шансов привлечь к себе ненужное внимание.

Сто тысяч эсконов Верблюд взял на максимально возможный срок — на три года. Спасибо хорошей кредитной истории. Денег как раз хватит, чтобы внести пять ежемесячных платежей, а дальше банк закроет ядерная бомба. Коллекторы и судебные исполнители гораздо больше будут озабочены спасением собственных жизней, нежели выбиванием долга. Проблема в другом.

На Егорьевской улице полно прохожих и машин. С объёмным синим мешком на спине Верблюд смотрится нелепо, зато на него мало кто обращает внимание. Благо сейчас лишь вторая половина рабочего дня, а не глухой час ночи. Тогда с таким баулом на спине было бы далеко не уйти. Верблюд развернулся по направлению к площади Блошиный рынок.

Цифровая экономика во всей красе. В кредитном договоре, что Верблюду пришлось подписать, есть крайне неприятный пункт. Согласно ему банк имеет право проверить, на что именно пошли сто тысяч эсконов. Финансовым воротилам вряд ли понравится, что на самом деле их деньги ушли на оружие, а не на универсальный промышленный станок. Могут быть проблемы. Впрочем, всё не так уж и плохо.

Верблюд удобней перехватил объёмный мешок. Коробка то ли от дробовика, то ли от станка для закатки патронов очень неудачно упёрлась ребром в спину. Одна надежда — судебная волокита. Банку потребуется два-три месяца, чтобы сначала заметить, потом провести профилактические беседы, потом подать в суд, выиграть его и потребовать все деньги, либо расстаться с «Антикварной мастерской». Главное — вовремя платить ежемесячные взносы. Согласно тому же договору Верблюд вправе потратить сто тысяч эсконов на всё что угодно, хоть на шлюх и кабаки. Вот такой очень приятный юридический прокол.

Глава 20. Заделать ход

— Геннадий Григорьевич, мы только что выяснили, на что именно вы потратили выданный вам кредит, — тонкие жиденькие усики под носом банковского клерка, или кто он там на самом деле, грозно шевельнулись. — Какое-либо оборудование для своей мастерской вы так и не приобрели. Вместо этого в первый же день вы потратили практически все средства на покупку оружия. В частности, — клерк опустил глаза вниз за пределы экрана, — на снайперскую винтовку «Астана», помповый дробовик «Вепрь 4», снайперский прицел «Глаз орла»…

Банковский клерк в строгом деловом костюме словно робот принялся перечислять все покупки в магазине «Старый охотник». В ответ Верблюд смиренно молчит и лишь кивает в такт. Внешне он само внимание и покаяние.

Обычно для разговоров, в том числе и официальных, Верблюд пользуется смартфоном. Тем самым смартфоном, что «Другая реальность» дала ему почти три года назад в качестве стартового набора вещей. Но этот звонок очень важный, поэтому Верблюд вывел его на экран ноутбука. Хотя лучше бы он этого не делать. На гораздо более широком экране банковский клерк выглядит ещё смешней, ещё несуразней. Жидкие усики под носом должны были бы добавить ему солидности. Однако, на самом деле, два жалких кончика лишь подчеркнули, что банковскому клерку едва перевалило за двадцать лет. Вот как плохо пытаться выглядеть старше, чем ты есть на самом деле.

— Признаю и не буду отрицать, — торопливо заговорил Верблюд, едва банковский клерк закончил перечень покупок, — я изначально не собирался тратить взятые у вас деньги на оборудование для своей мастерской.

— Но почему? — нежданная откровенность пробила клерка.

— Дело в том, что меня едва не ограбили, — Верблюд принялся «лепить горбатого». — Я не знаю, что там написано в официальной полицейской статистике, а на деле ходить по улицам Зинганана с каждым днём всё опасней и опасней.

— Но почему именно дробовик и снайперская винтовка? — от удивления глаза клерка едва не убежали на лоб. — Почему вы не обзавелись гораздо более дешёвым газовым баллончиком, электрошокером, травматическим пистолетом, наконец?

— Вы не поверите, но тот самый грабитель наставил на меня электромагнитный автомат, — в тон работнику банка ответил Верблюд. — А если он опять явится в мою мастерскую? Что я наставлю на него в ответ? Газовый баллончик? К тому же до этого месяца я исправно платил ежемесячные взносы.

Главное, вовремя перевести тему. Помповый дробовик для самообороны годится более чем, а вот снайперская винтовка — не очень.

— Не так уж и исправно, — глаза банковского клерка вернулись в глазницы. — Последний платёж просрочен.

— Всего лишь на три дня, — тут же пояснил Верблюд. — Сейчас перед вами должны быть данные моего счёта. Я немедленно погашу задолжность.

— А почему вы не сделали этого раньше? — банковский клерк сурово нахмурился, отчего жиденькие усики под его носом «замахали крыльями».

— Виноват, мой косяк, — Верблюд прочистил горло, неуместный смех упорно лезет наружу, как пена из только что вскрытой бутылки шампанского. — Замотался, забыл. Но впредь я обещаю платить вовремя.

— Но почему вы потратили все деньги на оружие? — банковский клерк наконец-то перестал «махать крыльями».

— Потому что вы не дали бы мне денег на оружие. А договор, который мы подписали, разрешает мне потратить выданные средства на всё что угодно. Хоть на шлюх и кабаки, — парировал Верблюд.

Последний аргумент подобен удару кувалдой под дых. Банковский клерк тут же растерял былую прыть и задор. Понял, сволочь, что, едва разговор закончится, как Верблюд тут же внесёт очередной месячный платёж и тем самым у банка не останется законных претензий, только их личные страхи и сомнения.

— Хорошо, — усатый клерк опять гордо приподнял голову, — надеюсь, вы сумеете погасать ваш кредит полностью и в установленный договором срок. Не забывайте: в качестве залога по займу находится ваша «Антикварная мастерская». В следующий раз, в случае просрочки очередного платежа, мы будем вправе поднять вам процент. Всего вам хорошего.

— И вам всего хорошего, — вежливо произнёс Верблюд, но экран видеосвязи уже погас.

Дикий смех будто разрыв гранаты разом вырвался наружу. Верблюд согнулся пополам, голова едва не долбанулась о клавиатуру ноутбука. Это надо было видеть! Какому-то там самому младшему банковскому клерку поручили позвонить не совсем честному заёмщику, разобраться и надавить. Только заёмщик оказался не только не совсем честным, а ещё и достаточно умным, чтобы указать банку на юридический прокол в их типовом договоре. Но просроченный платёж всё же придётся внести.

Верблюд фыркнул, от смеха нос едва не забился соплями. Пальцы забегали по клавиатуре. Момент — платёж ушёл. На самом деле он ничего не забыл. Три дня назад Верблюд так и не сумел перебороть дьявольский соблазн и зажал последний платёж.

До начала ядерной войны осталось всего двадцать восемь дней. Пока там банк раскачается, пока пришлёт необходимое количество электронных напоминаний… На деле уже на третий день позвонил банковский клерк, пусть и самый младший, но живой человек, а не компьютер. А это значит, Верблюд закрыл банковский сайт, что дело приняло скверный оборот.

Цифровая экономика, чтоб её. Наверняка, едва банк не получил положенный платёж, как его компьютер тут же устроил проверку. Уже после дело на потенциального должника попало к живому сотруднику. Это компьютеру по барабану, на что ушли деньги, хоть на электромагнитное оружие, хоть на универсальный промышленный станок, хоть и в самом деле на шлюх и кабаки. Электронному мозгу всё едино. А вот живой человек мигом сообразил, что помповый дробовик и снайперская винтовка никак и никоим образом не могут содействовать развитию и процветанию «Антикварной мастерской».

Ладно, что сделано, то сделано. Верблюд потянулся на стуле, позвонки смачно хрустнули. Следующего платежа точно не будет. Хотя нужно признать: до сих пор неясно, из-за чего начнётся ядерная война. На Ксинэе царят мир и процветание. Два блока приветливо машут друг другу ручками и постепенно налаживают взаимовыгодное сотрудничество. По крайней мере, именно такую картину рисуют официальные СМИ. Но что-то назревает, это точно.

Кроме официальных СМИ в местном Интернете широко развиты социальные сети. Нередко личные аккаунты и блоги простых людей по количеству подписчиков и посещений весьма успешно конкурируют с крупными медиакомпаниями.

Так, два дня назад, в блоге с выразительным названием «А почему?» прошла интересная новость. Министерство обороны Юрании почему-то принялось расконсервировать корабли военно-морского флота. Пока речь идёт только о ракетных катерах. Но, вроде как, собираются расконсервировать несколько подводных лодок. Внести. То и дело проскакивают сообщения, что приостановлена программа по превращению авианосца «Торилс», самого крупного из когда-либо построенного на Ксинэе, в музей. Даже хуже — авиагруппу на «Торилсе» довели до штатной численности и вновь заполнили арсенал высокоточными ракетами разного назначения. Соответственно, всё больше и больше военнообязанных получают повестки для прохождения переподготовки. А это самая переподготовка очень часто бывает скрытой мобилизацией. И подобные новости всё чаще и чаще мелькают на страницах социальных сетей. А все вместе они наводят на очень плохие предчувствия. Неужели пора?

Взгляд устремился в маленькое окошко под самым потолком мастерской. Там, на улице, шумит Блошиный рынок. Время от времени мимо лестницы в «Антикварную мастерскую» проходят люди, а рядом по проезжей части проносятся машины. Но на душе разом стало грустно и холодно. Очень, очень похоже на то, что мирная жизнь заканчивается. Три года пролетели как три дня. Настало время платить за возможность ходить на своих двоих и заниматься сексом с очаровательной и ловкой Шпилькой. Ладно, пора, Верблюд поднялся из-за стола.

Дверной замок в три громких щелчка надёжно запер мастерскую. Для ещё большей гарантии Верблюд задвинул оба стальных засова. Теперь входную дверь плечом не вышибешь. Для этого потребуется несколько сотен грамм хорошей взрывчатки. Ещё не помешает как следует зашторить окна. В мастерской сразу же стало темно и не очень уютно. Верблюд включил свет.

Такая любимая, такая родная мастерская. Как же не хочется разбивать её уют и покой, а придётся. В первую очередь Верблюд стащил на середину комнаты отдыха кучу вещей: оба охотничьих арбалета с болтами и прочей амуницией, стопки постельного белья и одежды, несколько ножей, вилок и ложек. Рядом на пол бухнулись связки ботинок и пара сапог. Всё это нужно спрятать в убежище. Что не пригодится ему самому, то можно будет обменять.

На всякий случай Верблюд ещё раз прошёлся по мастерской. Куча в комнате отдыха ещё чуть-чуть прибавила в размерах. Было бы очень здорово спрятать 3Д-принтер и малый ремонтный модуль, но они ещё могут пригодиться в работе. Да и их отсутствие наверняка будет подозрительным. Когда люди спасаются бегством, то берут с собой только самое необходимое. Вряд ли к числу вещей первой необходимости относится 3Д-принтер и малый ремонтный модуль.

На этот раз в небольшой кладовке Верблюд не просто сдвинул в сторону металлический стеллаж, а вытащил всё его содержимое прямо в мастерскую. Среди голых стен люк в убежище выглядит дико и пугающе. Куча из комнаты отдыха благополучно переместилась в схрон и рассосалась по кладовкам, ящичкам и шкафчикам. Взамен наружу Верблюд вытащил всего два синих мешка для мусора. Настало время сделать то, что делать очень и очень не хочется, что символизирует собой конец мирной жизни.

Ручная болгарка пронзительно заверещала, Верблюд надвинул на глаза защитную маску из прочного стекла. Из-под лезвия тонкого диска вылетели снопы ярких искр. В первую очередь Верблюд старательно срезал петли люки. Тяжёлая крышка успокоилась у стены рядом.

Изначально Верблюд планировал просто заварить вход в убежище и заставить его стеллажом как он обычно это делал, но передумал. О том, что он выживальщик — знает непростительно много людей, гораздо больше догадываются об этом. Да и в городской полиции на подозрительного владельца «Антикварной мастерской» наверняка завели профильное досье. Когда разразится ядерная война, вся эта толпа знающих и подозревающих рванёт в мастерскую в поисках спасения и пропитания. Люди на грани отчаянья не просто обыщут «Антикварную мастерскую», а, в буквальном смысле, перевернут её вверх дном.

Входной люк — самая настоящая ахиллесова пята убежища. Просто заварить его недостаточно. Диск болгарки вновь впился в металл. Верблюд старательно, дотошно, вырезал стальную горловину люка, в прямом смысле добрался до исходных кирпичей, из которых выложен свод убежища. Даже просто залить бетонном заваренный люк недостаточно. Не дай бог, на экране какого-нибудь полицейского радара покажется квадратная горловина. Это будет как указатель «Копать здесь». Нет, лучше повозиться подольше.

За последние четыре недели Верблюд заранее подготовился к этому моменту. Крышка люка, а также его горловина, благополучно успокоились на полу убежища. Прежде чем вылезти наружу, правая рука медленно прошлась по выключателю, в схроне тут же вырубился свет.

Металлический свод лёг точно на подпирающие уголки. Верблюд специально отыскал несколько десятков старинных тёмно-красных кирпичей. Они будут имитировать потолок убежища, а металлический немного выгнутый свод поможет уложить их нужным образом. Раствор по старинному рецепту залил щели между кирпичами. Минут через тридцать он крепко схватит тёмно-красные искусственные камни, а через пару суток окончательно застынет. Но это ещё только начало.

Слой песка, слой резины и двойная металлическая сетка. Верблюд старательно сварил тонкие стальные проволочки. Специальная лопатка в электродрели помогла как следует замесить раствор. Верблюд старательно разровнял слой бетона на том самом месте, где какой-то час назад был вход в убежище. Теперь нужно подождать хотя бы минут двадцать.

И последний штрих — большой лист железа толщиной в десять миллиметров как раз по размерам кладовки. Дуга сварочного аппарата через узкие прямоугольные дырочки помогла намертво приварить железный лист к поперечным балкам в виде растянутой буквы «П».

Стеллажи с полками, а также содержимое этих самых полок, переместились обратно в кладовку. Чтобы металл не блестел новизной, Верблюд старательно натёр его грязью, смесью из масла, земли, сажи и жира. Вот теперь только очень опытный следопыт сможет понять, что на самом деле этот железный пол сделан недавно. Большая часть людей простодушно решит, что он в этой самой кладовке лежит уже давно.

В своё время Верблюду до тошноты не хотелось разоряться на довольно дорогостоящую переделку пола. Деньги и без того были нужны на покупку припасов и оборудование убежища. Но вложить время и деньги всё равно пришлось. Зато теперь пол в «Антикварной мастерской» залит слоем армированного бетона толщиной в пятнадцать сантиметров и покрыт железными листами. К слову, это обычная практика для подобных помещений.

Если теперь кому и тюкнет в голову ковырнуть пол, то умнику придётся изрядно повозиться. Без электричества, без электроинструмента пробиться через сантиметровый слой железа будет крайне проблематично. А потом ещё пласт армированного бетона. Даже если полицейские с помощью специального радара всё же засекут под полом мастерской убежище, то им придётся воспользоваться взрывчаткой весом не меньше одного килограмма. Но на этот случай, Верблюд улыбнулся, у него припасён сюрприз.

Только переделкой пола Верблюд не ограничился. Вход в мастерскую преграждает основательная и очень крепкая дверь. Один только замок легко выдержит удары тяжёлой кувалды. А ещё ему помогают два широких стальных засова и очень толстые петли. Да и сама дверь открывается не вовнутрь, а наружу. Чтобы выломать её потребуется ещё килограмм первоклассной взрывчатки.

На внешней стороне окон остались старые деревянные рамы и двойные стёкла. Однако изнутри Верблюд вмонтировал в стены толстые прутья. Ещё сверху опускаются стальные ставни. Причём запираются они на болты. Чуть меньше чем за три года Верблюд превратил «Антикварную мастерскую» в маленький форт. Здесь и в самом деле можно держать круговую оборону. Только в этом и проблема. В мастерской Верблюд опустился на стул возле стола.

Телефонный звонок разорвал тягостную тишину. Смартфон на вибразвонке едва не сполз со столешницы. На экране высветилась надпись: «Шпилька».

— Добрый вечер, любимая, — Верблюд поднёс гаджет к уху.

— Добрый вечер, любимый, — ласково проворковала Шпилька. — Сегодня после семи я свободна. Предлагаю встретиться, ну, хотя бы, у тебя в мастерской, — торопливо добавила Шпилька.

Верблюд усмехнулся. Любовница более чем прозрачно намекает на романтический ужин и секс. Не иначе, её опять бросил очередной «запасной вариант».

— Любимая, ты же знаешь: сегодня у нас не день свидания. Я работаю, — ласково, но твёрдо произнёс Верблюд.

— Ну сколько же нам можно встречаться по расписанию! — Шпилька завелась с пол-оборота. — Я не хочу так жить! Мне надоело так жить! Если так и дальше пойдёт, то я уйду от тебя. Вот!

Левая рука очень вовремя захлопнула рот, Верблюд тихо просипел. Точно — Шпильку бросил очередной «запасной вариант». Вот она и пытается заполнить свободный вечер, а заодно и надавить на него. Ну-ну, будет интересно посмотреть, точнее, послушать, как у неё это получится.

Повисла тишина. Из динамика смартфона доносится натужное дыхание любовницы.

— А почему ты молчишь? — Шпилька не выдержала первой.

— Жду, пока ты меня бросишь, — как ни в чём не бывало ответил Верблюд.

Шпилька нарывается на скандал. Как ни странно, в этом их желания совпали. Будет очень здорово, если именно Шпилька порвёт их отношения. Это же так всё упростит.

— Ну почему сразу бросишь? — Шпилька притворно вздохнула. — Я же помню, у тебя очень скоро заканчивается срок.

— Какой ещё срок? — Верблюд выпрямил спину.

— Ну как же, любимый, — голос Шпильки вновь превратился в мёд. — Ждать мне осталось совсем недолго. Ты же сам говорил, что твой бизнес вот-вот встанет на ноги. Три года скоро пройдут, и мы, наконец-то, сможем пожениться.

— Ах, вот ты о чём. Ну конечно, — ответил Верблюд. — Как раз сегодня я внёс последний платёж. Больше проклятые капиталисты не получат от меня ни одного дуэскона.

— Не буду тебя отвлекать. Но, всё же, если у тебя найдётся пять минут, загляни на «Видеокамеру». Там крыса, чёрная такая, пьёт апельсиновый сок и танцует с перчаткой. Я от смеха чуть не описалась. До встречи, любимый!

— До встречи, — только и успел произнести Верблюд, как в динамике раздались гудки отбоя.

Сорвалось, Верблюд опустил смартфон. Воистину, женская интуиция творит чудеса. Шпилька собралась было устроить грандиозный скандал, однако очень вовремя сообразила, чем для неё может закончиться эта ссора. Потерять в один день «два варианта» — слишком даже для неё. А жаль. Когда ещё подвернётся столь удобный момент порвать с ней отношения.

Ни в чём не повинный смартфон гулко шлёпнулся на столешницу, Верблюд крутанулся на подвижном стульчике. Шпилька уже сыграла свою роль. Пока на улице нет военных патрулей, а небо над Гаочаном не патрулируют звенья всепогодных перехватчиков, отношения с ней нужно закончить. Война у порога. Ну не взваливать же на собственные плечи заботу о компьютерном боте. Только как это сделать? Во проблема, Верблюд облокотился на стол.

Они со Шпилькой встречаются почти три года. Сколько у неё было «запасных вариантов»? Верблюд скосил глаза в сторону. Бог его знает, но много. Десятка два, и это как минимум. Однако он так и остался «вариантом номер один». Прошёл, так сказать, суровый конкурсный отбор. Вот, только, приз, или трофей, нахрен не нужен. По этой причине Шпилька сама ни в коем случае не будет рвать отношения. Неужели придётся опуститься до банальной грубости? Увы, это самый плохой вариант.

Шпилька знает гораздо больше, чем ей полагается знать. О ещё большем она догадывается. Получить ядерную мину замедленного действия — это может выйти боком. В гневе женщина способна на глупости, на очень большие глупости. Впрочем, Верблюд вновь сел на стульчике прямо, послать Шпильку подальше никогда не поздно. А пока она пусть ждёт, молчит и надеется. А там, глядишь, и «взрываться» поздно будет.

Так, на чём он там остановился? Верблюд нахмурился, глаза вновь забегали по окнам и входной двери. Разговор со Шпилькой сбил с какой-то очень важной мысли. Ах, да — его стараниями «Антикварная мастерская» превратилась в эдакий форт, где можно долго и упорно держать круговую оборону. В этом-то и проблема — мастерская стала ловушкой. Выход наружу только один — по лестнице. А это не есть хорошо.

Как говорил Виант Фурнак, «Другая реальность», несмотря на всю свою реальность, всё равно остаётся компьютерной игрой. И как только раньше об этом не сообразил? Верблюд поднялся из-за стола. Велика вероятность, что просто так выйти из мастерской и спуститься в канализацию Зинганана ему не дадут. Раз так, то нужно принять дополнительные меры предосторожности. В конце концов, лучше перестраховаться, нежели недостраховаться.

Кстати, Верблюд вновь опустился на стульчик, руки придвинули ближе ноутбук. Шпилька что-то там говорила про «Видеокамеру», это местный видеохостинг, куда люди загружают всякую хрень. Пальцы забегали по клавиатуре. Верблюд никогда не был ни сторонником, ни тем более поклонником подобных сайтов. Но, но, от волнения пальцы стали чуть влажными, Шпилька обмолвилась о чёрной крысе, что танцевала с перчаткой. Если оно то самое… То этого не должно быть.

Недолгий поиск вывел на «Видеокамеру». В топе висит ролик. На квадратной картинке чёрная крыса на задних лапах будто и в самом деле танцует с перчаткой. От волнения спёрло дыхание, Верблюд навёл на квадратную картинку стрелку-курсор. Тихий щелчок левой клавиши будто контрольный выстрел в голову.

— Этого не может быть, — прошептал Верблюд.

Видеоизображение слегка подрагивает, что говорит о непрофессионализме того, кто снимал. Но это мелочи. В кадре отлично видно, как чёрная крыса с облезлым хвостом выбралась из-под крупногабаритного морского контейнера. Лапы с маленькими ноготками ловко перевернули пакет с апельсиновым соком. Крыса, на манер человека, принялась сосать его прямо через пластиковую трубочку.

Будто и этого мало, во второй половине ролика чёрная крыса танцует с хлопчатобумажной перчаткой что-то вроде танго или вальса. За кадром слышны гогот и едкие замечания зрителей. Но вот чёрная крыса поклонилась, будто и в самом деле танцор на сцене, и убралась под контейнер вместе с перчаткой.

Зрители гогочут во всё горло и требуют выйти на бис. Чёрная крыса, кто бы мог подумать, и в самом деле вылезла из-под морского контейнера на бис, раскланялась и вновь убралась с глаз долой. Только на этот раз окончательно и навсегда.

Кто же это снял? Верблюд щёлкнул по иконке слева над видеороликом: Иан Солмар, старший по палубному хозяйству (боцман), контейнеровоз «Гангала».

Развеялись последние сомнения. Совпадений слишком много: чёрная крыса, танец с перчаткой и контейнеровоз «Гангала». Что тогда получается? Верблюд уставился на входную дверь. Получается, что именно в этот самый момент Виант Фурнак, в образе чёрной крысы с облезлым хвостом, плывёт на контейнеровозе на материк Биора. Точнее, взгляд метнулся на дату в углу монитора ноутбука, он уже на материке Биора и на всех парах мчится к берегу Ниланского моря. А это значит…

От бешеных мыслей на лбу выступила испарина. Верблюд судорожно смахнул её рукавом. Получается, что и он, и Виант Фурнак в одной игре? Но-о-о… как? Как такое возможно? Виант Фурнак благополучно вернулся в реальность. Главное, что ему удалось вынести, это дитарский язык, пусть и с «крысиным диалектом». Даже хуже: Виант Фурнак во второй раз ушёл в «Другую реальность», причём, вроде как, даже не один.

Не-е-е… Бред. Бред сивой кобылы, что переела гнилых желудей. Генератор на низкопотенциальном тепле, электромагнитное оружие и прочие продвинутые технологии — это понятно и логично. Но игры со временем? Точно бред.

Одна из причин бешеной популярности сайта «Видеокамера» в том, что он не требует регистрироваться как для выкладки видео, так и для комментариев. Пальцы легли на клавиатуру. Если уж бредить, то в унисон со всеми.

«Виант, не знаю, прочтёшь ли ты этот комментарий, но ты супер. До встречи в реале».

Указательный палец ткнулся в кнопку «Ввод». Комментарий тут же появился в общей ленте под видеороликом с танцующей крысой. Господи, Верблюд уставился на собственный комментарий. А ведь Виант Фурнак как раз говорил, что ему довелось прочитать это послание. Получается, что здесь и сейчас, Верблюд сел прямо, руки словно верёвки повисли вдоль тела, он замкнул круг. Замкнул, и тем самым устранил возможный временной парадокс.

Глава 21. Унести ноги

На рабочем столе в мастерской во всю ширь развалился старинный велосипед фирмы «Чирхсмэн». Самой фирмы лет сто как нет, а вот её продукция до сих пор пользуется спросом. Вот и сегодня утром клиент, солидный дядька с проседью на голове, в добротном деловом пиджаке и очень толстым кошельком, принёс этот самый велосипед. Заказ денежный и весьма выгодный. Всего-то и нужно велосипед разобрать, почистить, смазать и местами подкрасить голый металл. Клиент не желает полной покраски, дабы не испортить оригинальное заводское покрытие. Только всё не так просто, Верблюд тихо выдохнул.

Если бы старинный велосипед фирмы «Чирхсмэн» было легко разобрать и всё прочее, то клиент сам бы это сделал. Старинный велосипед лет тридцать провалялся в каком-то не очень сухом сарае. Детали заржавели настолько, что в едва ли не в прямом смысле срослись в единое целое. Верблюд почесал затылок. Чтобы просто разобрать велосипед — уже отдельная и очень сложная задача.

Рядом, на столе, тихо верещит радиоприёмник. Ведущий, болтливый молодой человек, с воодушевлением пересказывает последние сплетни из жизни звёзд шоу-бизнеса. Кто-то там с кем-то поругался и запустил косметичкой, какая-то там развелась, другая вышла замуж, третья вернула обручальное кольцо своему продюсеру. Верблюд слушает вполуха, даже в четверть. Что что, а вся эта великосветская чепуха его никогда не интересовала. Другое дело, что выпуски новостей как своеобразные часы через каждые пятьдесят минут (половина местного часа).

Каретка у старинного велосипеда попалась на редкость сволочная. За двадцать минут удалось снять всего лишь одну левую педаль. Правая встала намертво. Верблюд склонил голову, всё идёт к тому, что придётся применить грубую физическую силу. Только, в этом случае, оригинальный клинышек будет погублен безвозвратно. Придётся сделать точную копию, а это не есть хорошо. Клиент может заметить, а, может, и не заметить. Это как карта ляжет.

Утро восьмого сентября 8313-го года. Первый выходной день начался как обычно. Верблюд проснулся в великолепном настроении. Накануне вечером они со Шпилькой завались в ночной клуб «Сияние» и оторвались на полную катушку программе. Верблюд не стал жалеть денег на самые дорогие и экзотические коктейли. Поздно ночью они вернулись в мастерскую и устроили маленькую оргию на диване. Слабоалкогольные коктейли в большом количестве раскалили Шпильку словно берёзовые дрова бочку-буржуйку. Они вновь оторвались на полную катушку, но уже в горизонтальной плоскости.

С час назад Шпилька упорхнула. Для неё, как для продавщицы, первый выходной день вполне рабочий. Самому себе Верблюд позволил небольшую поблажку. Пусть на дверях написано, что «Антикварная мастерская» открывается в 3:50, только, на самом деле, Верблюд отпер её в начале пятого часа. С утра клиентов один хрен не бывает. Вот и сейчас уже начало шестого, а в «Антикварную мастерскую» так никто и не заглянул. Более-менее заметный поток покупателей появится во второй половине дня.

Вчерашний загул со Шпилькой имел особый привкус, ибо это было их последнее свидание. На миг Верблюд оторвал глаза от упрямой каретки. Война уже не на пороге, она уже стоит перед столом. До ядерного армагеддона остались считаные дни. Всё, что только можно было сделать для подготовки, уже сделано. А что не успел сделать, так то уже поздно начинать. Как раз по этой причине Верблюд и взялся за очередной заказ, ибо безделье и ожидание выматывают нервы до основания. Хотя этот самый велосипед заказчик уже не получит. Впрочем, как и не успеет расплатиться за проделанную работу.

От последней мысли повеяло могильным холодом, Верблюд нервно передёрнул плечами. Зато сама собой решилась проблема с упрямым клинышком. Верблюд подхватил со стола молоток. Удар со всей дури! Упрямый клинышек вылетел из паза, следом с оси соскочила правая педаль. Всего и делов, Верблюд положил молоток обратно на стол. Правда, резьба безнадёжно замята, а сам клинышек погнулся. Придётся делать новый. Или не придётся.

Очередной выпуск новостей закончился, из радиоприёмника на краю стола вновь полилась попсовая музыка. С педалями ещё придётся повозиться, Верблюд сдвинул их в сторону. А пока нужно окончательно разобрать каретку. Только, прежде чем пускать в ход грубую физическую силу, не помешает использовать более мягкие средства. Например, специальный растворитель для ржавчины.

Указательный палец несколько раз нажал на спусковую кнопку синего баллончика. Растворитель ржавчины пошёл пузырями и, прямо на глазах, впитался в узкие щели между деталями каретки. Нужно немного подождать. Если повезёт, то стопорную гайку получится свинтить без молотка и матюгов. А, может, и не повезёт: ось, на которой крутятся педали, заклинена намертво. Это плохой признак. Увы, но такова работа реставратора.

— Внимание! В эфире экстренный выпуск новостей.

Властный мужской голос грубым пинком вышиб попсовую музыку из радиовещания. Верблюд тут же выпрямился. В сердце кольнула холодная игла дурного предчувствия.

— Как только что сообщила пресс-служба Министерства обороны, над Митизаной, естественным спутником Тинвара, произошло боевое столкновение военно-космических флотов Лиги свободных наций и Федерации социалистических республик.

Охренеть! Верблюд уставился на радиоприёмник.

— Исход столкновения не ясен до сих пор, — продолжил радиоведущий. — Согласно официальному заявлению пресс-службы Министерства обороны, перевеса в сражении не добилась ни одна из сторон. Уважаемые радиослушатели, мы будем держать вас в курсе событий.

Из радиоприёмника вновь полилась легкомысленная музыка, будто ничего и не было.

И кто это «мы»? Верблюд машинально потёр шею. Эти «мы» явно какая-то правительственная служба, раз они в один клик вмешались в вещание ФМ-радиостанции, а потом также быстро покинули эфир. Но это мелочи. Можно сказать главное — началось!

На Ксинэе холодная война зашла гораздо дальше, чем в своё время на Земле. Что Лига свободных наций, что Федерация социалистических республик, оба блока успели обзавестись самыми настоящими боевыми космическими кораблями. Вроде как, у каждой стороны их наберётся с десяток. Но больше всего поразило другое, Верблюд развернулся на вёртком стульчике, новость о боевом столкновении свалилась как снег на голову. А вместе с ней на поверхность вылезли очень неприятные вопросы.

А какого хрена два боевых флота попёрлись в такую даль? До этой самой Митизаны лететь не меньше месяца. И целый месяц официальные СМИ доблестно молчали в тряпочку. Даже больше — на страницы газет и в эфир телеканалов не просочилось ни слова, ни кадра об уходе этих самых боевых флотов. И тут тебе на! Кулак со свистом опустился на стол, старинный велосипед задрожал всем корпусом. Самое первое в истории человечества на Ксинэе космическое сражение. Это не к добру.

Митизана, один из естественных спутников Тинвара, аналога Нептуна. Она может быть и сопоставима по размерам с Ксинэей, только вряд ли этот сгусток льда и камней сам по себе стал причиной боевого столкновения военно-космических флотов двух блоков. Какая ирония, Верблюд фыркнул: первая совместная экспедиция научно-исследовательских судов «Янтарь» от Лиги свободных наций и «Рассвет» от Федерации социалистических республик нашла на Митизане что-то, что заставило два флота открыть огонь на поражение. Но что именно? Верблюд хлопнул ладонями по коленям. А бог его знает. Если повезёт, то получится выяснить позже. А пока самое время делать ноги.

В комнате отдыха Верблюд рывком выдернул из-под дивана два синих мешка для мусора. Вход в убежище благополучно запечатан почти месяц тому назад. Теперь, чтобы попасть в него, придётся пробираться через канализационные туннели под Зингананом. На всякий случай Верблюд подготовил «аварийный комплект», оружие и снаряжение, если в убежище придётся пробиваться с боем.

Из левого мешка показался чёрный туристический рюкзак. Верблюд не просто выбрал самый чёрный, а целенаправленно закрасил, замазал и заделал на нём все без исключения яркие и цветные части. Даже стальные петли и застёжки перешил на матовые. На спине рюкзака дополнительно вшиты ножны для мачете. Ладно, это придётся накинуть на плечи в последнюю очередь. Верблюд отложил рюкзак в сторону.

В комнату отдыха влетел мелодичный звон бронзового колокольчика над входной дверью. Верблюд вскочил на ноги как ужаленный. Правая рука сама выдернула из мешка для мусора длинный широкий нож с матовым лезвием.

— Верблюд, ты дома?

Твою дивизию, только её не хватало! Мачете почти мягко брякнулось на пол, Верблюд торопливо вышел в мастерскую. Ну конечно же, из-за новостей о начале ядерной войны он начисто забыл запереть входную дверь, вот Шпилька и проникла в мастерскую.

Обычно Шпилька вся такая красивая и со вкусом одетая. На этот раз, впервые за всё время знакомства, Верблюд узрел любовницу в простеньком наряде продавщицы: ярко-зелёная блузка с юбкой и почти такого же цвета фартук. Похоже, Шпилька убежала прямо из магазина в дикой спешке. Она забыла снять форменную шапочку.

— Что ты здесь потеряла? — Верблюд нахмурился.

— Не нужно так грубо, любимый, — Шпилька шмыгнула носиком, — нам пора оформить отношения. Причём немедленно, прямо сейчас.

— С чего такая спешка?

Сказать, что Верблюд удивился, значит, ничего не сказать.

— Ты настоящий мужик, Верблюд, — Шпилька подошла ближе. — Ты единственный из всех моих знакомых, кто реально готов к войне. Я услышала новость по радио и сразу прибежала к тебе.

Вот это номер! Верблюд невольно подался всем телом назад.

— С чего ты решила? — едва сумел выдавить из себя Верблюд.

— Ой, милый, только не надо, — Шпилька очаровательно улыбнулась. — Я знаю, что ты выживальщик. Я видела все эти горы консервных банок у тебя под диваном, все эти армейские куртки и штаны. Да и мои подруги много раз видели тебя в Солевом парке то в тире с арбалетом, то в спортивном клубе с тем привлекательным тренером по рукопашному бою. Невероятно, но все эти годы ты и в самом деле готовился к войне. Я хочу выйти за тебя замуж. Я хочу выжить.

Не будь между ними широкого стола, то Шпилька вполне смогла бы очень нежно, очень выразительно повиснуть у него на шее. Только, пока она признавалась в желании выжить, Верблюд успел прийти в себя.

— Шпилька, ты дура.

Шпилька сердито фыркнула, но сдержалась.

— У тебя мозги есть? — Верблюд выразительно постучал указательным пальцем по лбу. — Или ты пересмотрела фильмов о конце света?

Настоящие выживальщики селятся в глуши, где-нибудь в горах, в какой-нибудь тайной долине, до которой неделю пешком плутать по узким тропам. Оглянись, — Верблюд широко развёл руки, — я живу в мегаполисе, в самом хреновом для выживания месте. Гаочан представляет из себя отличную мишень для ядерной бомбы. Даже хуже: на северо-западе огромный порт, а на северо-востоке — Сегарская военно-морская база. Случись война, на эти два объекта в обязательном порядке свалится десяток другой килотонн в тротиловом эквиваленте. Будь я на самом деле выживальщиком, ты бы меня здесь не застала. Я бы давно продал «Антикварную мастерскую» и смотался из Гаочана куда-нибудь очень далеко.

— Может быть, твоё убежище находится за городом, — Шпилька упрямо поджала губки.

— А ты знаешь, где я обычно паркую свою машину?

— А у тебя, разве, есть машина? — Шпилька удивлённо захлопала глазками.

Только не ругаться… Верблюд медленно выдохнул. Женщины, это такие загадочные существа, на которых не всегда действуют факты и доводы.

— Чтобы выбраться из города, нужна машина. Убежище должно находиться очень далеко, чтобы пешком до него за неделю не дойти. Чтобы свести туда запасы еды и снаряжения, опять же, требуется машина. Нужно заранее разведать маршруты и найти как минимум два в обход крупных трасс, которые неизбежно будут забиты транспортом, когда люди побегут из Гаочана. А у меня нет и никогда не было машины.

— Вот видишь, ты точно выживальщик, — Шпилька улыбнулась, — раз ты столь много знаешь о выживальщиках.

Только не ругаться… От напряжения зубы едва не прикусили язык. Только не ругаться. Вторая попытка убедить Шпильку с треском провалилась. Женская интуиция сработала на сто очков круче мужской логики. Шпилька будто сквозь стену увидела, как на полу в комнате отдыха валяется «аварийный комплект».

— Новость о сражении у того поганого спутника напугала меня. Это произошло так неожиданно, — Шпилька закатила глазки. — Мне нужен мужчина и защитник в одном лице. Я люблю тебя, мы встречаемся почти три года.

Началось, Верблюд что есть сил сжал кулаки, но тут же разжал их. Самый худший вариант. И почему только у него не хватило ума как следует запереть дверь в мастерскую?

— Любишь? Может быть. Но не только меня, — Верблюд натужно расхохотался. — Забой, твой бывший, оказался прав: ты слаба на передок. Все эти годы ты встречалась не только со мной, а ещё со многими другими мужчинами. Обычно, у тебя было три любовника сразу.

— Откуда ты знаешь? — от ужаса Шпилька спала с лица.

— А ты все эти годы держала меня за наивного дебила? — вопросом на вопрос ответил Верблюд. — Я время от времени проверял содержимое твоего смартфона, где и срисовал всех твоих любовников. У двоих из них в социальных сетях ты успела побывать в статусе «невеста», я специально проверял.

— Но на смартфоне пароль, мой пальчик? — Шпилька подняла указательный палец.

Да-а-а… Где-то женщины умны, а где-то наивны как дети малые.

— После слабоалкогольных коктейлей и любовных утех ты засыпала как убитая. К экрану твоего смартфона можно было без проблем прижать хоть твой указательный пальчик, хоть твой нос.

— Это нечестно! — Шпилька топнула ножкой.

— Нечестно говорить о любви, и тут же изменять сразу с двумя любовниками, — парировал Верблюд.

— Если ты такой умный, то почему молчал? — с гордым видом Шпилька задрала носик, спасительная мысль придала ей сил.

— А потому что меня всё устраивало, — Верблюд усмехнулся. — Мне нужна была любовница, чтобы гормоны не пудрили мозги и не мешали работать. С чем, с чем, а с этой ролью ты справилась великолепно. Почему, собственно, мы и встречались по расписанию.

Последнее признание морально добило Шпильку.

— Да-а-а!!! — тонко заверещала Шпилька. — Я встречалась с другими мужчинами и спала с ними! А всё потому, что всё это время я искала себе достойного мужа, но так и не смогла найти. И ты, скотина неблагодарная, всё это время оставался моим номером один. Самым лучшим! Самым надёжным! Я всегда возвращалась к тебе! Я терпеливо ждала, пока твой чёртов бизнес начнёт приносить тебе хороший доход!

— А тяжкое бремя ожидания тебе помогли сгладить многочисленные любовники, — Верблюд, будто соглашаясь, кивнул. — Шпилька, ты хоть иногда ночевала у себя? У тебя дома хоть кровать-то есть?

— Да ты! Да ты! — Шпильку аж перекосило от гнева. — Да ты мерзавец! Как же я так могла ошибиться в тебе?

Последние маски сброшены. Из такой красивой, из такой симпатичной и милой молодой женщины бурным потоком полились весьма грязные слова и выражения.

— Я ухожу от тебя! И не звони мне больше!

Входная дверь с треском захлопнулась за Шпилькой. Бронзовый колокольчик озадаченно брякнул.

Ну вот и всё. Двумя резкими ударами Верблюд задвинул засовы на входной двери и запер замок. С любовницей покончено. Дай бог, их пути больше не пересекутся. А пока пора уносить ноги.

В комнате отдыха Верблюд опустился на корточки перед синими мешками для мусора, однако так и не развязал второй из них. Будет очень глупо, если он весь такой подготовленный, с рюкзаком и рукояткой мачете за спиной, пойдёт по улице. Экстренную новость слышали если не все, то очень многие. Не стоит привлекать к себе внимания.

Чёрный туристический рюкзак вернулся в синий мешок для мусора, Верблюд плотно связал горловину. Лучше пройтись по улице в обычной одежде. Два мешка через плечо привлекут к нему куда как меньше нездорового интереса. Главное, спуститься в канализационный туннель, а переодеться можно будет и там. Может быть, и вовсе не придётся переодеваться.

Замок надёжно заперт. На всякий случай Верблюд подёргал за ручку входную дверь. Не, точно заперт. Большой металлический ключ с широкой головкой Верблюд опустил в карман джинсов. На душе наступила зима и завяли помидоры. Так не хочется покидать любимую «Антикварную мастерскую»… Так не хочется, ну хоть волком вой. Правая рука забросила на плечо связку синих мешков для мусора. Верблюд развернулся и принялся медленно подниматься по ступенькам.

Замок на входной двери надёжный, антикварный, никакой электроники. Редкий домушник сумеет его открыть. Только не стоит обманывать самого себя. На середине лестницы Верблюд оглянулся. Когда цивилизация закончится, дверь выломают, а мастерскую перевернут вверх дном. Причём в любом случае. Те, кому доведётся пережить первую неделю войны, примутся прочёсывать все без исключения дома, все без исключения квартиры в поисках еды, воды, одежды, медикаментов, да и прочего необходимого для жизни, для элементарного выживания.

Вывеска «Антикварная мастерская» как будто умерла. Дико и непривычно видеть, как в разгар выходного дня неоновые буквы больше не мигают разноцветными огнями и не зазывают покупателей. Да и какой теперь в ней смысл? Только привлекать ненужное, уже ненужное, внимание.

На площади Блошиный рынок как ни в чём не бывало кипит жизнь. Почти полдень, 1-й выходной день в самом разгаре. На Блошином рынке вовсю кипит торговля. Толпа праздных туристов прогуливается вдоль самодельных аляповатых прилавков под цветными палатками. Продавцы на все лады расхваливают свой товар. Прямо на глазах Верблюда полная женщина в бесформенных шортах и такой же блузке купила большую напольную вазу. Чуть дальше мужчина в рубашке с длинными рукавами и в серых брюках обзавёлся деревянной резной полкой для бумажных книг, хотя вряд ли у него дома найдётся хотя бы одна бумажная книга.

Верблюд замер на краю тротуара. Мимо пролетела легковушка с шумной молодой компанией. Блошиный рынок живёт так, как будто и не было никакого экстренного выпуска новостей. Туристы как ни в чём не бывало покупают всякую антикварную и винтажную хрень. Вон, той полной женщине в безобразных шортах эта самая напольная ваза через каких-то пять дней будет нахрен не нужна. А тот мужик, что купил книжную полку, вполне возможно использует её, чтобы развести огонь прямо посреди гостиной. И та женщина, и тот мужик вполне могли бы потратить свои деньги на что-нибудь гораздо более полезное и ценное. Например, на консервы. Или, ещё лучше, на билет на электричку до самой дальней станции.

Тоска и грусть взяли за горло, Верблюд шмыгнул носом. И вот он тут один такой параноик. В мешках «аварийный комплект», а небесполезная антикварная чушь. Он единственный на этой огромной площади готов достойно встретить ядерный армагеддон. Только, Верблюд нахмурился, не слишком ли рано он собрался?

Былое желание бежать и прятаться тает прямо на глазах. Верблюд присел на бетонное ограждение лестницы в полуподвал. Умом он понимает и догадывается, но душа… Эта самая упрямая душа всё равно надеется, а вдруг обойдётся? Так не хочется палить мосты. Так не хочется трусливой крысой прятаться в канализации. В конце концов, Верблюд поднял голову, осталось пять дней. Целых пять дней до рокового тринадцатого дня тринадцатого года.

Ладно, Верблюд поднялся на ноги, можно пойти на компромисс: ещё ночь он проведёт дома на любимом диванчике. Но завтра утром он точно переберётся в убежище. Насколько тяжело было подниматься по лестнице из полуподвала, ровно настолько же легко было спуститься по ней обратно в любимую мастерскую. Только, на всякий случай, Верблюд как следует запер дверь.

Даже не верится, Верблюд аккуратно спустил синие мешки для мусора на пол, он снова дома. В конце концов можно устроить себе маленький отпуск. Вон, в электронном кошельке ещё осталась пара тысяч эсконов, будет очень глупо не спустить их. Верблюд улыбнулся, он и так почти три года жил как почти святой отшельник. Спасибо Шпильке, что не дала зарасти мхом и забыть вкус пива и развлечений. А то от одной только работы можно было бы загнуться или выгореть дотла эмоционально.

Через полчаса Верблюд с комфортом расположился на диване перед телевизором. На две тысячи эсконов удалось устроить самому себе роскошный обед, он же ужин. Впервые за всё время жизни в «Другой реальности» он позволил себе купить две бутылки отличного вина, большой кусок сыра, большую банку консервированных крабов, фруктов, да и прочих деликатесов. И, конечно же, целых три больших пиццы с тремя разными вкусами.

Хоть и говорят, будто перед смертью не надышишься, зато как приятно хотя бы попытаться это сделать. Мятую коробку из-под пиццы Верблюд швырнул в угол, где уже валяется пустая винная бутылка и банка из-под крабов. Убирать мусор больше не придётся. Новости окончательно успокоили Верблюда. Как сообщили в восьмичасовом выпуске, над Митизаной, естественным спутником Тинвара, произошёл не бой, а всего лишь конфликт, пусть и с потерями с обоих сторон. Сразу после новостей бесконечной чередой потянулись фильмы и прочие развлечения.

Вечером, как обычно в середине девятого часа, Верблюд разобрал диван и забрался под одеяло. Будильник на смартфоне на всякий случай поставлен на пять часов (примерно десять утра по земному времени). Приятная тяжесть в желудке и жар в крови от пары бутылок отличного вина помогли расслабиться.

Сон на родном диванчике, да ещё в самый последний раз, приятен как никогда. Верблюд потянулся всем телом. Ведь на этом самом диване он много-много раз кувыркался со Шпилькой. Пусть она была дурой по жизни, зато, Верблюд закатил глаза, на этом самом диване она была бесподобна.

Конец первого тома.

Оглавление

Глава 1. Не судьба

Глава 2. Когда с добровольцами негусто

Глава 3. Пятьдесят на пятьдесят

Глава 4. Огонёк надежды

Глава 5. Сбылась мечта идиота

Глава 6. Кого выбрать?

Глава 7. Сожрать кактус

Глава 8. Городская агломерация

Глава 9. Первые шаги

Глава 10. Чудо инженерной мысли

Глава 11. Торг неуместен

Глава 12. Покупка мнимая

Глава 13. Покупка истинная

Глава 14. Склад разнокалиберных товаров

Глава 15. Женщина-трофей

Глава 16. Запасные варианты

Глава 17. Криминал чистой воды

Глава 18. Это ВЕЩЬ!

Глава 19. Продать репутацию

Глава 20. Заделать ход

Глава 21. Унести ноги Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg