«Закованные в металл»

Закованные в металл (fb2) - Закованные в металл [publisher: SelfPub.ru] 1470K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Валерьевич Волков

Ложь из лжи. Пусть вывернется наизнанку!

Маганэ Чикуджоин.

Глава 1

На стуле в центре студии сидела пожилая женщина, и на ней сходились лучи студийных прожекторов. Кругом стояли операторы, и наводили на старушку объективы камер, ожидая появления журналиста. Операторы устало переглянулись. Это не первое подобное интервью, которое они снимали за последние годы, а однообразие очень утомляло.

Вскоре пришёл журналист, принеся с собой маленький раскладной стульчик, микрофон, и сел рядом со старушкой. Они обменялись приветствиями.

– Ну что скажете, Маргарет. Довольны ли вы присутствием вирткапсулы компании Спринг в своей семье? Я слышал, да и все наверное в курсе, что игры – зло, а виртуальные миры – опасны для личности, – журналист поднёс к Маргарет микрофон. – Вы тоже так считаете?

Маргарет взглянула на журналиста искоса, удивившись, и имея на этот счёт другую точку зрения. Улыбнувшись, и положив ладонь на грудь, она ласково произнесла:

– Нет, что вы. Я тоже раньше так думала. Сначала я боялась, но потом, после очередного погружения в игру, мой внук изменился. Кейси стал хорошо учиться, чтить наши традиции. Начал стремиться работать и прекратил устраивать ссоры в школе. Все теперь от него без ума, и одноклассники, и учителя. Общество его признало, – заявила она с гордостью. – Я счастлива, что купила вирткапсулу компании Спринг, и вам того же советую. У нас, в наше время, не было возможности так быстро и легко наладить свою жизнь, и преодолеть психологические барьеры, мешающие нам стать частью общества, зато она есть у наших детей. Купите капсулу Спринг, и не пожалеете.

В студии раздались звуки аплодисментов.

***

Грозовые тучи шли на город с севера, и их появление нисколько не удивило меня. Я сидел за рабочим столом перед компьютером в своём кабинете, дома, и глядел в окно, рассматривая высотные здания. Неделя выдалась хмурая, и, как это обычно бывает в мой день рождения, 35 лет я встретил во время ливня. Дождю лить не запретишь, и это – факт.

Отвернувшись от окна, я вернул взгляд в монитор. Надо бы дать мозгу отдохнуть, потому что день сегодня был напряжённый.

Открыл браузер, и решил посмотреть первые попавшиеся видео из Ютьюба. Увидел пару обложек для роликов. Удобная система определения вкуса сразу подобрала для меня контент на интересующую тематику: наука и техника. На первой обложке в кожаных креслах сидели два человека, и о чём-то говорили, а на второй была изображена микросхема. Решил начать с первого видео, и ткнул на плей.

– Вот насчёт времени вы задали хороший вопрос, – сказал мужчина слева, поправив очки. Он был седоволосый, и походил на университетского профессора. – Существует ли время… Видите ли, время – не физическая величина, как многие считают. Это величина исключительно субъективная, и была выбрана как удобная единица измерения. С её помощью намного проще фиксировать конец и начало события. Жизнь человека – 80 лет. Вспышка молнии – десятые доли секунды. Понимаете?

Журналист кивнул.

– Так вот, время от состояния материи не зависит. Время есть в реальности, но не имеет материальной формы. Потому, оно относительно, и может меняться. Менять свой ход.

– Это как? – нахмурился журналист.

– Если вы окажетесь у горизонта событий чёрной дыры, то относительно вас, на Земле, время ускорит свой ход, а Земной наблюдатель будет видеть вас как очень медленный объект. Вы замедлитесь относительно его.

Так, ладно. Нажал на стоп, и врубил следующий ролик. Астрофизики мне ещё не хватало на перегруженный мозг.

В следующем ролике я увидел журналиста, который находился в компьютерной лаборатории. Он говорил:

– В мире информационных технологий это значит действительно многое. Теперь вполне можно создать механические нейронные соединения, которые будут полностью имитировать структуру человеческого мозга…

Интересно конечно, но нет. Нажал на стоп, и зажмурился, протирая веки. Потом посмотрю. Ютуб предложил ещё один ролик, уже более необычного содержания. Обложкой был синий квадрат. Ради любопытства я кликнул на плей, и услышал чьё-то тяжёлое сопение, доносящееся из динамиков монитора. Будто бы у кого-то над ухом завис маньяк. На экране я видел человека, сидящего за столом. Человек был красным с оттенками оранжевого, будто горел, а всё вокруг было синим. Ничего не понимая, я взглянул на название ролика: «Охота глазами вампира. Инфрозрение».

А не, бред для школьников. Я закрыл браузер.

Маленькая Бэкки, постучавшись в дверь, осторожно заглянула ко мне в кабинет. Увидев её, я улыбнулся, и спросил:

– Девочка моя, что ты хотела?

– Папа, а мы сегодня поедем в галерею? Помнишь, ты обещал неделю назад.

– М-м-м, – задумался я, пытаясь вспомнить, было ли такое. Действительно, было. Обещать и не сделать я не мог, потому, собрался утвердительно ответить.

Вдруг из динамиков раздался звон, от которого Бэкки дрогнула, да и у меня волосы на загривке встали дыбом. Я поманил её ладонью, и девочка вошла, осторожно закрыв дверь. Глянув на экран, я увидел надпись «Входящее сообщение».

От: Генеральный директор Хан Стилс.

Вот чёрт. Такое сообщение игнорировать было нельзя. Хан перед уходом решил навести порядок во всех отделах, и я, как его главный заместитель, должен был ему в этом помогать. По пустяковому поводу он бы писать не стал, и я, вздохнув, открыл сообщение, вчитавшись.

Рик, надеюсь ты не забыл, что сегодня день передачи полномочий? Тебе сегодня нужно до вечера явиться в офис и подписать документы, отправленные соучредителями. Кстати, есть у меня для тебя один сюрприз. Думаю, ты был бы рад, заняв должность Генерального директора, получить прибавку к зарплате? Конечно, да, и не вздумай говорить, что это не так ;) Приезжай.

От удивления я чуть не подпрыгнул, и тут же столкнулся с недоуменным взглядом дочери, которая спросила осторожно:

– Папа, мы что, никуда не поедем?

– Нет, дорогая, – вздохнул я. – Сегодня у папы важные дела. Давай в другой раз?

Бэкки насупилась, и обиженно засопев, сказала:

– У тебя никогда не получается! Каждый раз дела!

– Извини, Бэк, – сказал я, и потянул ладонь к её голове, чтобы потрепать за волосы. Бэк уклонилась от прикосновения, и юркнула к двери. Застыв в дверном проёме, Бэк оглянулась.

– Если мама боится сказать, то я скажу, – голос Бэкки дрогнул. Чтобы продолжить, ей явно пришлось себя пересиливать. – Для тебя работа важнее семьи. Это плохо.

Нормальный отец, наверное, в этот момент перешёл бы на крик, пояснив, что он кормилец семьи, и что ему надо работать. Но как я мог возразить в этом случае, да ещё и маленькой девочке? Она ведь была права, и от этого мне стало обидно. Бэкки закрыла за собой дверь.

В груди защемило, и я нахмурил брови, ощутив желание послать к дьяволу всех кругом. С чего вдруг я должен краснеть и оправдываться за то, что делаю? Моя работа нас кормит, причём не только кормит, а ещё и обеспечивает высокий уровень жизни. «А у тебя есть время этим уровнем жизни пользоваться?» – язвительно спросил внутренний голос, и я чуть не взорвался.

Работа действительно отнимала немало времени, но это было необходимой жертвой для развития. Иначе, как обеспечить себе карьерный рост? Те, кто работал в пол силы, и пытались чётко разграничить личное время с рабочим, не добивались ничего. Это мне было известно на собственном опыте, и я с удовлетворением понял, что поступаю правильно.

Встав, и надев пиджак, висевший на стуле, я подошёл к двери, открыв её. Бэкки сидела на пышном диване в гостиной и смотрела мультики, безотрывно глядя в плазменный телевизор, висевший на стене. Показывали парящего в небе железного человека, от чего меня чуть не скривило, ведь мне никогда было непонятно, почему дети так любили этих размалёванных клоунов. В них ведь нет совершенно ничего притягательного, кроме супер силы, и того, что они мочат толпы преступников. Железный человек на экране круто развернулся, и выстрелил лазером из руки, взорвав идущий на него танк. Меня тут же обдал прохладный сквозняк, и я поёжился от холода. Буркнул недовольно:

– Милая, закрой окно пожалуйста окна. Я иду на кухню.

Ненавидел холод. Терпеть его не мог, в любой форме и любом исполнении. Мне было неважно, лёгкий это холод, или нет. Если он вызывал дискомфорт, это значило, что я буду ненавидеть его. Мне сразу вспоминалось детство в холодной ободранной квартире, где мы с мамой были вынуждены греться у электропечи, потому что отопления у нас давно не было.

– Сейчас, сейчас! Извини, Рикки! – Ответила Рейчел. Послышался звук щёлкнувших оконных замков.

Я очень любил Рейчел, но порой меня безумно раздражало то, что она иногда совершала поступки будто бы мне назло. Я тысячу раз просил ее – не открывай окна, пока я в доме, но она всё равно старалась это сделать, в той или иной форме. Почувствовав давление в груди, вызванное сиюминутным гневом, я глубоко вдохнул. «Она это не специально».

В воздухе стоял запах яичницы с беконом и, вдохнув его, я ощутил, как рот наполнился слюной. Желудок тут же отозвался громким урчанием, сигнализируя о том, что пора есть, и я не стал с ним спорить. Прошагав по широкой гостиной, обставленной идеально гладкой и белой европейской мебелью, и подмигнув взглянувшей на меня Бэкки, я свернул за угол.

Пройдя на кухню, я попал в просторное помещение, и сел за длинный белый стол, стоявший в центре. В стороне, у плиты, возилась Рейчел, водившая по дну сковородки кулинарной лопаткой. Плита стояла рядом с кухонным столом, а на нём лежала жёлтая папка, на которую я почти не обратил внимания. Всё моё внимание было сфокусировано на Рейчел. Роскошная брюнетка с длинными волосами, достававшими почти до бёдер, и длинными ногами. Увидев её ягодицы, я тут же испытал секундный порыв возбуждения, появившийся ниже пояса.

С выбором я точно не ошибся, в своё время. Рейчел была умна, красива, и сексуальна. Я даже не знал, в каком из начинаний она лучше, потому решил, что во всех сразу.

– Пришел? – ласково спросила она, обернувшись, и взглянув на меня изумительно красивыми карие глазами. – Сейчас будет готово. Подожди минутку.

– Хорошо, – отозвался я, кивнув.

– Ты так и не сказал вчера, как дела на работе? Как Стальные клинки?

– Какие клинки? – растерялся я, но вдруг вспомнил. – А! Да нормально.

Пошарив в кармане, я нащупал пластиковую оболочку пропуска, и достав его, осмотрел. Там было написано:

Рик Марчелли, Зам. Генерального директора.

Ниже моего имени и фамилии располагался логотип компании в виде цветка сакуры, который рассекался надписью «Spring». Я задумался. Любопытно, почему из всех логотипов был выбрал именно логотип в виде цветка Сакуры? Как-то это не клеилось с родом деятельности компании, которая занималась вирткапсулами и компьютерными играми. Что-то из мира ИТ-технологий подошло бы куда больше. Решил, что подниму этот вопрос на совете директоров. Только вот надо к ним зайти.

Рейчел поставила передо мной тарелку с едой. Яичница, ставшая островком для двух полосок бекона, выглядела великолепно. Я убрал пропуск в карман, и принялся есть, с аппетитом. Ощутив языком сочные кусочки прожаренного мяса, я блаженно зажмурил глаза, и промычал.

– Очень вкусно, милая, спасибо.

Рейчел улыбнулась, а в глазах её блеснул радостный огонёк.

Она села напротив, поставив на стол две чашки с чаем и горячей водой. Себе Рейчел оставила ту, что с чаем, а ко мне подвинула чашку с кипятком.

– Как дела с повышением? – поинтересовалась Рейчел, сделав глоток.

– Сегодня буду подписывать документы. Завтра, скорее всего, вступлю в полномочия.

Взглянул на папку, лежавшую на кухонном столе, и разглядел на ней медицинский символ. Из папки торчала бумажка с красной печатью, и я прищурился, пытаясь разглядеть, что на ней написано. М-да, со зрением у меня туго, а подходить было лень. Потом взгляну.

– Как визит к врачу? – спросил я у Рейчел.

Рейчел опустила глаза, с улыбкой о чем-то задумавшись, и вновь взглянула на меня. Взгляд ее стал грустным. Я взял свою чашку.

– Всё нормально, – улыбнулась она. – Ты молодец. И не обижайся на Бэкки, ладно? Мы взрослые люди, а она ещё ребёнок, и ничего не понимает.

– Хорошо, – кивнул я, ответив на автомате. Вопрос был дежурным, ведь я был уверен, что все хорошо. Сделал большой глоток. Тут же ротовую полость и горло пронзила жгучая боль, заставившая меня зажать губы ладонью, и выругаться.

– Милый! – Вскочила Рейчел. – Ну, горячо же!

– Да, да, знаю, – сказал я, наморщившись, и стараясь быть сдержанным. Рейчел собралась куда-то идти, но я остановил её жестом. – Нормально, нормально! Поболит, и пройдёт.

Здорово. Теперь будет ожог, и не поешь нормально. Ну, ничего страшного. Что теперь делать? Осталось только терпеть. Никогда ещё раньше не обжигался из-за такой глупости. Встав из-за стола, я поцеловал Рейчел в щёку, и направился к выходу.

– Бэкки, мы сходим в зоопарк на следующих выходных вместо галереи! Я обещаю!

– Ага! – буркнула Бэкки, не показываясь.

Взяв с полочки ключи с логотипом БМВ, я с наслаждением взглянул на них. Это была одна их любимых частей моего выхода на работу. Я ещё не был в машине, но уже воображал, как сажусь в роскошный салон, обвитый кожей. На душе стало радостно, и я улыбнулся, захотев поскорее добраться до гаража. Немцы знали толк в машинах, собирая их так, что даже спустя год использования авто было трудно отличить от нового. При соответствующем уходе, разумеется.

Я вышел, увидел дорогу, лежавшую перед домом, и тут же ощутил пронизывающий холод. Быстро закрыв за собой дверь, я скорым шагом направился к гаражу. Наклонившись, и взявшись за ручку ворот, я потянул её. Ворота плавно поползли вверх, и я увидел БМВ Х6, на который не мог взглянуть без улыбки. Серая краска металлик тут же блеснула попавшим на неё светом, и это сделало автомобиль ещё более шикарным на вид.

Вот он, успех. Я всю жизнь к этому стремился, и теперь имел всё, что хотел.

Сев за руль и закрыв дверь, я нажал на кнопку запуска двигателя. Автомобиль отозвался свистом стартера. Двигатель взревел, автомобиль мелко завибрировал, и в груди потеплело. Обожал звук мотора БМВ с утра пораньше. Это, наверное, было третьим событием после жены и дочери, греющим мою душу.

Достал телефон из бардачка, и посмотрел на счета. Проглядывая оплату сеансов терапий для Рейчел я недоуменно качал головой. Четверть расходов именно они и занимали. Мне всё чаще казалось, что эти терапии – мошеннические происки, вызванные нежеланием раз и навсегда избавить мою жену от болезни. Ведь если она поправится, то денег заработать будет не на ком.

Нет, я был не жадным человеком. Хотелось, чтобы с Рейчел всё было в порядке.

Выехав на дорогу, я взглянул на свой двухэтажный коттедж, в котором большую часть стен занимали панорамные окна. Вот, что еще нужно было для счастья? Вроде бы, было то, о чем я мечтал с самого детства, да и не только я. Вот оно получено, но где же чувство постоянного удовлетворения и внутреннего спокойствия, которое должно было наступить?

Значит, нужно было что-то еще.

Из раздумий меня вырвал рев двигателя, который разорвал устоявшуюся на улице тишину. Расширив от удивления глаза, я взглянул в зеркало заднего вида, и увидел два огонька фар. Мимо меня, на огромной скорости и рыча двигателем, промчался Ламборджини. Он проехал так быстро, что мой БМВ даже качнулся из-за потоков воздуха. «Вау! – подумал я, – вот это тачка! Вот если на ней буду ездить, то на раз обрадуюсь. Как можно быть несчастным в такой машине?»

Задумавшись, я увидел в воображении смуглое лицо Уильяма, покрытое щетиной. Он владел этой машиной. Точно же! Вот кому Ламборджини принадлежала. Уильям жил в паре домов от меня, и мне, честно сказать, было непонятно, чем этот человек занимался. Он приезжал и уезжал, постоянно в разное время, а иногда бывало так, что сидел дома неделями напролёт, выходя лишь на пробежку.

Кем надо было работать, чтобы иметь такой дом, в таком районе, да еще и ездить на таком авто? И работать ли? Может, он был очередным двадцатилетним мультимиллионером-бездельником, получившим большое наследство.

Ну, ничего. Я, за счёт работы и упорного труда, куплю себе дом с машиной, которые будут на порядок лучше. Меня вдруг возмутило то, что Уильям позволял себе ездить по населенному пункту на таких скоростях. Богатеи его уровня, видимо, всегда зажирались, и начинали позволять себе делать такие вот выходки. Если он увидит кого покруче, – меня например, – то тут же успокоится, и станет вести себя сдержаннее.

Мечтательно улыбнувшись, и представляя себя за рулём новенького Ламборджини, я поехал по улице, поглощённой утренними сумерками.

Здание компании Спринг трудно было назвать заурядным. Высоченный небоскрёб, чем-то напоминавший по форме наконечник копья, полностью состоявший из стекла, был полностью выкуплен компанией. Вдоль всего здания висел громадный жидкокристаллический экран, на котором транслировалась реклама, и иногда фильмы. На нём я увидел необычное изображение новой виртуальной капсулы, которых раньше в продаже никогда не было, и, взглянув на ценник, пожал плечами.

Цена стала ещё ниже, чем была. Однако, пора удивляться настала тогда, когда циферблат цены сменился табличкой с техническими характеристиками. При вдвое лучших характеристиках стоимость была вдвое ниже. Что за убыточное решение такое? В прошлом, Эйпл, из года в год, напротив, с развитием модельного ряда увеличивала стоимость чуть ли не в два раза с каждым смартфоном. А Спринг что вытворяли? Хотели взять пример с Генри Форда, и сделать капсулы доступными для масс?

Заехав в подземный паркинг, я поставил машину на сигнализацию. Войдя в лифт, я нажал на кнопку последнего этажа. Тут располагалась главная штаб квартира компании.

– Внимание! – в динамиках лифта раздался мягкий женский голос. – Не все бетатетстеры новой версии Стального меча явились на точку подключения. Если вы заблудились, напоминаю, точка подключения находится на уровне 2Б. Повторяю…

Что ещё за бетатест?

Двери лифта закрылись. Он поехал, и я будто оказался в невесомости. Пол словно ушёл из под ног.

На нужном этаже я вышел, и огляделся. Офис был умопомрачительной красоты, и каждый раз своим видом вызывал во мне чувство неописуемого восторга. Интересно, сколько денег в это было вложено? Всё было обставлено по последнему слову техники и дизайна, что для головного офиса, судя по всему, было очень важно.

За рецепшенами стояли грудастые секретарши, осматривавшие посетителей. Попасть работать секретарем в штаб-квартиру Спринга было так же сложно, как и стать астронавтом. Шансы один на миллион. Я не знал, какая там была система отбора, но обычного прохождения собеседования через постель точно не достаточно, такого не было в принципе. Тут работали не проститутки, а самые настоящие секретари, которые оперативно могли решить ряд бюрократических проблем одновременно, отгородить руководство от ненужных посетителей и звонков, и главное, сделать они это могли на двенадцати языках.

Такой секретарь был самым настоящим щитом и спасением для занятого руководителя.

Я подошёл к одной из них. Смуглой, с острыми и красивыми чертами лица.

– О, господин…

– Просто Рик, – отмахнулся я. – Давно вместе работаем. Не вижу причин для официозности.

– Хорошо, Рик, – улыбнулась секретарша. На бейдже я прочитал имя Энни. Пора запоминать, потому что говорить потом: «Эй, секретарь, принеси мне кофе», будет как-то неловко.

– Энни, – сказал я. – Сегодня ко мне никого?

– Нет. Хан просил говорить любому, что у вас выходной.

– Хорошо, – кивнул я, взглянув за Энни. За стеклянными стенами переговорной комнаты виднелся длинный стол совета директоров.

Все были в сборе, как и положено. Полненькие дяди, одетые по последнему слову моды в самые дорогие костюмы, сидели внимательно смотря на Хана, который активно жестикулировал и что-то объяснял.

Ощутив во рту пульсирующую после утреннего ожога боль, я сморщился. Даже не представляю, как я теперь буду жить с этим. Не ощущение, а издевательство.

Хан сейчас говорить не мог. Врываться в переговорную в разгаре совета директоров было бы очень не вежливо. Мне захотелось подойти к двери, и приложиться к ней ухом, чтобы подслушать разговор. О чём они говорили там, и что Хан так активно рассказывал? Детали нового проекта, или тонкости моего пребывания на должности Генерального директора?

Судя по красным лицам членов совета директоров, содержание разговора было не самым приятным, но Хана, почему-то, еще не выгнали. Сам Хан был хмурым, впрочем, как и всегда. Он, наконец, сел, и стал задумчиво глядеть в стол, кивая, и выслушивая что-то от директоров.

Внутрь нельзя, в офисах делать тоже нечего, потому оставалось только одно, идти к себе в кабинет.

Я подошёл к стеклянной двери, на которой была табличка с именем «Рик, заместитель Генерального директора», и увидел свой офис. Внутри никого не было, как и ожидалось, но что-то мне явно не нравилось в этой картине. Оглядев массивный рабочий стол из красного дерева я понял, что дело не в нём. Тонкий монитор, стоявший на столе, тоже был в порядке. Из-под двери неприятно сквозило. Прохладный воздух залетал под штанины, и заставлял волосы на ногах становится дыбом. Взглянув на окно, я увидел, что оно было открыто. «Ну, твою мать! Чёртовы уборщики со своими проветриваниями!»

У меня не было ненависти к уборщикам. Я просто очень не любил, когда они, после уборки, оставляли окна открытыми, и затем не возвращались, чтобы их закрыть. Я ведь просил, причём каждого отдельно: «Закрывайте, пожалуйста, окна, после ухода». На что они, улыбаясь, и кивая, отвечали: «Да, конечно, не вопрос».

Будто со стенами разговаривал, честное слово! Я ощутил, как меня бросило в легкий жар, от которого лоб покрылся испариной.

Взявшись за ручку дрожащей от злости рукой, я грубо толкнул ее, и быстро зашагал к окну. «Управы на вас нет!». Ветер, пролетая в оконный проём, жутко завывал. Снаружи гудели автомобильные двигатели и клаксоны, раздражавшие слух. Быстро закрыв окно, и повернув ручку, я с облегчением выдохнул. Ни шума тебе, ни холода – просто сказка.

Повернувшись, и осмотрев кабинет, который скоро станет принадлежать кому-то другому, я улыбнулся. Тесноват он стал, да и поднадоел порядком. Радовало, что скоро мне предстоит кардинальная смена обстановки. Выбраться из-под гнета давящих узких стеночек, и окунуться в райский простор помещения Гендира – моя давняя мечта.

Что мне было делать, пока Хан занят, я не знал. Оставалось только посидеть тут, да больше и негде. В кабинете хотя бы радио можно послушать, и новости полистать. Сев за стол, я сцепил руки в замок, и стал глядеть в пустоту чёрного экрана.

– Компьютер. Радио.

Монитор отозвался электронным писком, и экран вспыхнул, тут же выдав котировки акций и сводку последних новостей.

– …радио астрология! – услышал я обрывок фразы. Скептически скривив губу, я захотел тут же переключить, но диктор остановил меня фразой: – Не переключайтесь! У меня для вас новости!

Я вздохнул. Было ясно, что это чистой воды манипуляция для сохранения внимания публики, но мне всё равно стало интересно. Что интересного может сказать астролог? Этот как слушать священнослужителя мелкой секты. Оба говорят ложь, и оба говорят её ради денег. Но даже при понимании этого меня одолевало чисто природное любопытство.

– Тем, с кем сегодня приключились необычные события, выходящие за рамки привычной жизни, могут поступить уникальные предложения. Они могут быть разнообразными, может, даже пугающими, но если они не угрожают жизни, я рекомендую – согласитесь! Необычные события – сигнал от звезд, говорящий о колоссальных изменениях в жизни! А теперь в рубрику новостей. А знаете ли вы, что Церковь совершила самый необычный поступок за всю историю ее существования? Не поверите! Теперь все Релегиозные организации мира стали активно инвестировать в отрасли науки, связанные с астрономией и я…

– Выключить радио, – буркнул я, отмахнувшись. «Сигналы от звезд. Ну и бредятина».

Хан постучался в стеклянную дверь, и когда наши взгляды пересеклись, он улыбнулся. Я помахал ему рукой, и пригласил войти, что он охотно сделал. Он толкнул дверь, и закрыв ее за собой, поздоровался:

– Привет, Рик, – произнёс он с улыбкой, и сел напротив меня, заняв гостевой стул. – Я надеюсь, не оторвал тебя от важных дел?

Я вспомнил хмурое лицо Бэкки. «Да, оторвал» – чуть не произнес я вслух, но сдержался. Выражать недовольства начальству в лицо – самоубийство, да и к тому же, повышение было событием действительно важным для меня. Мне пришлось через многое пройти и многим пожертвовать ради того, чтобы этот день настал. Это и бессонные ночи, проведенные на работе, и многократное принесение в жертву своей семьи интересам компании Спринг, которые для хорошего сотрудника всегда превыше всего. Только так и можно преуспеть, а иначе тебя просто не заметят.

В голове возник голос Рейчел, и я увидел ее, заплаканную:

– «Ты ни о чём кроме работы не думаешь!»

– «Я пытаюсь прокормить нас, и не абы как, а так, чтобы было все, что вы с Бэк захотите! Так что тебя теперь не устраивает?»

– «То, что тебя дома не бывает вообще!»

– Рик? – спросил Хан, удивленно вскинув брови. – О чем задумался?

– Да я так, о своем, – улыбнулся я. – Ну что, приступим к подписанию документов?

– Чуть позже. Сейчас мне тебе надо кое-что рассказать.

Это меня заинтриговало. Сердце забилось раза в полтора быстрее, и меня охватило волнение. Сейчас казалось, что малейшая оплошность способна пустить все под откос, потому я старался быть осторожным в словах и поступках. Вроде бы все идеально, и шло как нельзя лучше, но ожидание подвоха было со мной постоянно.

Хан сложил руки на столе.

– Видел рекламу на здании офиса? Новые вирткапсулы.

Я кивнул.

– В чём фишка? – мне стало интересно. – Почему при таких характеристиках такая цена? Наоборот же должно быть.

– Стальные мечи, – начал Хан, прислонившись к спинке стула, – игра, которая была не для всех. Сам понимаешь, какой сегмент рынка мы в первое время пытались взять, но теперь он перенасыщен. Да и новых клиентов не особо много. Старая модель вирткапсул довольно дорога, а играть в Стальных мечах можно только через неё. Остальным просто не хватало вычислительной мощи, чтобы перекачивать столько информации с сервера в мозг. Мы нашли выход.

– Какой? – спросил я. Меня это определенно заинтересовало.

– Создать капсулу, которая будет доступна массовому потребителю. В детали я вникать не буду, но это повысит прибыли компании в десятки раз, а для нас это самое главное. Но капсулы – еще не все. Ты слышал о бета тесте новой версии Стальных мечей?

– Нет. Ну, о самом обновлении не слышал. О бета тесте сегодня слышал. Пара тестеров потерялась и…

– Да-да-да, – перебил Хан покрутив пальцем в воздухе. – Это неважно. Суть вот в чём. Знаешь же, как мобы в игре себя ведут, да? Ты понимаешь, примерно, где они водятся, что делают, какого они уровня. А теперь представь, что нет этого всего.

Я нахмурился, и взглянул на Хана искоса. Как так? Каким образом же тогда планировать развитие своего героя? Как играть так, чтобы не было желания нажать кнопку «логаут»? Ведь именно простота игры и избранность игрока один из факторов, которые влияют на количество времени в игре.

Мне представились орды мобов, которые ходят по предместьям Ледяной пустоши, забредя в неё из каких-нибудь Красных скал, или того хуже, Легиоса. Это было не самым страшным. Самым страшным было то, что все это явно отрицательно скажется на онлайне игры. Кто захочет играть в ММОРПГ, где нет предсказуемой системы развития, и возможности комфортно прокачать героя? Никто, в том-то и дело.

– В чем смысл? Мне кажется, вы растеряете онлайн.

– А вот и нет, – ухмыльнулся Хан. – Мы придадим игре массовость, и в корне поменяем геймплей. Это привлечет кучу новых людей.

– Что вы планируете изменить?

– Теперь можно будет выбрать не только роль игрока, но и роль монстра, с возможностью развития по той же системе, что и развиваются игроки.

Я нахмурился.

– Вы собираетесь превратить ММОРПГ в обычный бардак? Монстры против игроков, и игроки против монстров? В чем смысл тогда?

– Да нет же! – Хан зажмурил глаза. – Все останется прежним, только вместо мобов теперь будут обычные игроки. Включи человеческий фактор в поведение монстров, и ты получишь невероятно живой, интересный мир! Понимаешь? Представь, что ты заходишь в онлайн, выходишь ночью из таверны, и, озираясь по сторонам, боишься, что из темноты выскочит оборотень и порвет тебя в клочья! Будет намного больше острых ощущений!

– А что с балансом делать?

– С ним все будет нормально. Даже не смотря на появление возможности у мобов менять локации, это ничего не даст. Самое интересное для мобов высокого уровня будет в планах высокого уровня. Огру уровня 100+ просто нечего будет ловить в Крепости снов, где водятся нубы, да немощные киборги. Так же будут зоны, где игроку навредить нельзя. Это и будет создавать интерес. Видишь картину? – Хан улыбнулся.

До меня, кажется, стало доходить. Я вообразил моба уровня 100+, который слоняется в планах для новичков, и затем увидел, как на него бросается орда игроков такого же уровня. Никто ведь не отменяет мгновенного перемещения между локациями.

– Я кажется понял. Игра станет настоящим раздольем для ведения полномасштабных боевых действий не только с игроками, но и с монстрами, которые будут терроризировать новичков.

– Это как одна из причин, но да, ты прав. Если все получится, то твоя премия увеличится на столько, насколько увеличится процент прибылей. А это, минимум, в пять раз больше, чем есть сейчас.

В пять раз больше!

От удивления у меня глаза из орбит полезли. Если я буду зарабатывать в пять раз больше, чем зарабатываю сейчас, то покупка Ламборджини станет для меня плевым делом. Я смогу купить не только Ламборджини, но и много чего еще, о чем раньше и не мечтал. Генеральный директор даже без увеличения прибыли зарабатывает больше зама, а тут еще и увеличение премии. Вообразив себя за рулем новой машины, и увидев переезд в новый, более просторный дом, я испытал такую радость, что широко улыбнулся.

– Да, – Хан хлопнул в ладони. – Ты тоже почувствовал? Запах денег! Ну что, готов протестировать новую модель капсулы? Уверен, тебе понравится!

Это удивило меня, и я сощурился, взглянув на Хана.

– А мне в капсулу зачем лезть?

– Ты разве не хочешь лично увидеть то, что принесёт тебе потом огромные деньги? – спросил Хан, изогнув бровь. – Я вот уже лично попробовал, и не пожалел. Это реально круто.

Я вообще не видел в этом никакого смысла. То, чем мне предлагал заняться Хан, должны делать бетатестеры, а я и близко не был на них похож. В груди возникало неприятное давление при мысли о том, что я бетатестер, но это не из-за того, что бетатестеры хуже, чем я. Было совершено неясно, какую работу выполняет бетатестер, и какими знаниями он должен обладать. На что надо было обращать внимание, и каким образом налаживать обратную связь?

Хотя, кто сказал, что заниматься надо именно этим? Хан лишь предложил обкатать игру, да и все. Но обкатывать ее тоже как-то не хотелось.

Мне вспомнились слова диктора на радио астрология о том, что надо принять необычные предложения, которые сегодня поступят. Если они не угрожают жизни. Жжение во рту говорило о событии, которое выбивалось из приличного ритма жизни, ведь раньше я никогда не обжигался по неосмотрительности. Следом за этим поступило предложение от Хана, которое я тоже счел необычным. Может, прав этот астролог?

Испытав прилив энтузиазма, я радостно кивнул. Чем черт не шутит? Попробовать стоит. Может, это действительно изменит мою жизнь.

– Хочу, – ответил я. – А документы когда подписывать?

– Документы после теста. К вечеру всё будет сделано, не волнуйся. Пошли?

– Ну, пошли, – сказал я, оживлённо встав, поставив ладони на стол.

Глава 2

Серые тучи уже накрыли город. Хан стоял перед окном, и глядел на здания, выступавшие на горизонте зубчатым окаймлением. Его раздирали противоречивые чувства, и ни одно из них не было для него приятным. От досады сводило зубы, а от злости сердце стучало так, что чуть не выламывало рёбра. С чего вдруг Хану, поднявшему компанию с колен, теперь покидать свой пост?

Стар ты стал, Хан. Износился, и не нужен никому со своим предстарческим геморроем. Ну, ничего. Может, я ещё смогу убедить их оставить меня, думал Хан.

В переговорную, поочерёдно, вошли члены совета директоров, и сели на свои места. Как только все устроились, Хан закрыл глаза на миг. Он пытался утихомирить в голове мысли, в которых видел, как не спит днями и ночами, чтобы составить для соучредителей идеальный отчёт. Он видел, как компания беспощадно сжирала его время. Ему вспомнились вечера, когда вместо того, чтобы пить с семьёй чай, он сидел и разрабатывал стратегии по внедрению новых проектов в деятельность компании и её развитию.

Разве эти жертвы не делают Хана человеком, заслуживающим максимального поощрения?

«Нужен я им со своими жертвами. Они получили от меня то, чего хотели, и теперь могут выкинуть, как отработавший инструмент. Вот и вся ценность наёмного работника в мире. Незаменимых нет». Хан усмехнулся, сразу же столкнувшись с недоуменными взглядами директоров, и поспешил их успокоить:

– Извините. В голове много разных мыслей. Вас это не касается. И так. Собрал я вас по важному поводу, и хотел высказать важную просьбу, от которой будет зависеть судьба компании, возможно.

– Возможно? – спросил Вилли, погладив себя по мясистой щеке. Его Хан ненавидел больше всего. Заносчивый, толстый, вечно недовольный, и постоянно пахнущий потом зажравшийся делец. – Ты нас зачем позвал? Предположения строить, или обсуждать конкретные вещи?

– Конкретные вещи, – нахмурился Хан, встав перед столом. Он скрестил руки, отвёл взгляд, о чём-то задумавшись, и продолжил. – Как вы помните, наверное, я предлагал проект, способный многократно увеличить прибыли компании.

Хан изложил суть проекта.

– Допустим, мы его рассмотрим и примем. Что тогда? – хохотнул Вилли. – Думаешь, нас нынешнее положение дел не устраивает? Во-первых, мы достигли большой стабильности, и имеем широчайшую сеть потребителей в нашем сегменте рынка. Такое есть у минимального количества компаний. С чего мы сейчас должны всем рисковать?

– Вы ничем не рискуете, – Хан нахмурился. Он активно жестикулировал, и стал ходить взад-вперёд, продолжая объясняться. – Этот проект – возможность для компании развиваться, и я хочу его курировать. Что скажете? – остановившись, Хан упёрся ладонями в стол.

Члены совета директоров переглянулись. Может, это было и не так, но скорее всего, в их головах мелькнула одна и та же мысль: «Хан хочет сохранить место». Иначе, зачем напрашиваться на ведение проекта, который вести может в принципе лишь генеральный директор? Поняв это, совет директоров стал подобен стае старых акул, почуявших кровь. Не любили они, когда кто-то пытался противоречить решению, которое уже было ими принято.

– Извини, – сказал Вилли, прислонив ладони к груди. – Мы бы и рады, но тебя на старую должность не вернуть. Сам знаешь. Твой пост помогут сохранить только непредвиденные обстоятельства и проблемы с твоей заменой. А такого у нас не бывает.

У Хана в груди защемило, и он обвёл совет директоров зловещим взглядом, нахмурившись. Он просто не верил, что с ним общаются, как с псом, после того, как он столько лет поднимал компанию на вершину. Именно он и поднимал, потому что единственное, чем занят совет директоров – разбрасывание деньгами, которых у них, по воле случая, очень много. Деньги совета, а вот вся работа – Хана, которая теперь потеряла всякую ценность. Хану так казалось.

Хан потёр безымянный палец, на котором раньше было обручальное кольцо. До сих пор было непривычно ходить без него. Ему вспомнилась ссора, при которой он видел Элизабет в последний раз. Они были в номере отеля, стояла ночь. Она кричала:

– «Так найди время! Найди! В чём проблема? Денег у тебя хватит на открытие новой компании, а живёшь как белка в колесе!» – Элизабет топнула ногой, сжав кулаки.

– «Слушай, я не хочу жертвовать работой из-за твоих прихотей!» – сердито прошипел Хан в ответ.

Она ничего не сказала. Лишь молча взяла сумочку, вышла, и хлопнула дверью. Хан, конечно, давно обо всём забыл, но небольшая рана на сердце всё же осталась. Ему говорили, что рано или поздно это произойдёт, но он считал себя особенным. Он думал, что кто угодно может потерять супругу из-за работы, кроме него. Хан считал себя незаменимым сотрудником, которого никогда не сместят, но ошибся.

Настало время, и совет директоров нашёл более молодую кровь. Так уж получилось, что Рик оказался более эффективным кандидатом, чем Хан. Поэтому Хана решили сметить пораньше, даже не дожидаясь его выхода на пенсию.

«Нет уж, – подумал Хан, стиснув зубы. – Пора вставать на свои лыжи».

– А предложение, кстати, хорошее. Если ты так хочешь развития компании, то оно будет.

Хан улыбнулся, но улыбка его была злобной. Вот сволочи. Мало того, что уволили, так ещё и собираются нажиться на его идеях. Нет уж. Не бывать этому, ни за что и никогда.

– Я вас понял, – кивнул Хан, и повернувшись в сторону выхода, зашагал к нему. В проходе он остановился, сказав: – Второго шанса не будет. Это ваше окончательное решение?

Совет директоров взорвался хохотом.

– Ну ты и…

Хан не стал дослушивать, а лишь вышел, не закрыв за собой дверь.

«Надо наведаться к кандидату. Может, он уже на месте». Дойдя до офиса Рика, Хан увидел, как тот молча сидит за столом и во что-то вслушивается. Что же, Рик. Ничего личного, просто, как говорят, бизнес.

Хан был готов к тому, что ему откажут. Он не был уверен в этом, но тем не менее, предусмотрев такую возможность, подготовился. В просторном складском помещении в пригородах Нью-Йорка было установлено и приведено в рабочее состояние более сотни вирткапсул. И это только в пригороде Нью-Йорка. Собрав все свои ресурсы, и найдя инвесторов на теневых рынках, Хан организовал постройку игровых серверных по всему миру, и сейчас дело было за малым. Найти клиента.

Если Спринг не хочет, чтобы я им управлял в освоении нового рынка, думал Хан, значит, я составлю конкуренцию Спрингу.

Уняв бушевавшую внутри злость, и ощутив, как приходит в норму пульс с сердцебиением, Хан улыбнулся. Он постучал в дверь.

Глава 3

Мы спускались по лестнице, и вскоре вышли на парковку, сев в автомобиль Хана. Мне стало немного страшно, ведь насколько я слышал, пункт подключения находится здесь, в офисе Спринга. У меня не было представления о том, зачем Хан посадил меня к себе в машину, и тем более, куда он собрался меня везти.

Что за детский сад? Фильмов, что ли, пересмотрел? Мы взрослые, деловые люди. Тем не менее, я, всё же, решил спросить:

– Хан, а зачем нам твоя машина? Лифтом не воспользоваться? – усмехнулся я.

Хан озирался по сторонам, будто кого-то высматривая, и нажал на кнопку запуска двигателя. Мотор взревел.

– Ага, – ответил Хан. – Конечно.

Я нахмурился. Как-то странно он себя вёл, и его поведение не могло оставить меня равнодушным. Мой пульс участился, а спина вспотела от чувства тревоги. Было такое ощущение, что меня поставили на лезвие ножа, и теперь заставляли идти по нему.

– Хан, знаешь, я передумал, дай-ка… – я потянулся к ручке двери.

Хан занёс локоть для удара, и в следующий миг челюсть пронзила острейшая боль, от которой зазвенело в ушах. Взгляд помутился, и я схватился за голову, чтобы её защитить. Сердце стало интенсивно перекачивать кровь с адреналином, и в висках застучало от напряжения. Расширив глаза, я крикнул:

– Ты что творишь?! Охренел что ли?!

Очередной удар заставил мою голову содрогнуться. В глазах потемнело, и я потерял сознание.

Спиной я чувствовал холодный металл, и слышал, как гремят колёса каталки. Я качался в разные стороны. Кожи лица касалась грубая ткань мешка, висевшего у меня на голове, и даже открытие глаз не помогло увидеть свет. Сердце забилось, как отбойный молоток на низких оборотах, и пальцы вспотели от страха. Где я? Куда я попал, и куда меня везут? Какого хрена Хан распустил руки, и что он вообще собирался делать?

Меня охватила злость. Мои мускулы напряглись, наделяя меня силой. Я стал рывками извиваться, пытаясь вырваться, но тут же ощутил, как в кожу впились державшие меня ремни. Я закричал:

– Уроды! Где я?! Отпустите, немедленно! Вы что, в край опухли?! Хан, сука!

Торс пронзила резкая боль, и я вскрикнул от неё, ощутив, как хрустнуло ребро. Перед глазами полыхнула яркая красная вспышка. Я простонал, решив, что лучше буду молчать. Кем бы ни были люди, пленившие меня, играться со мной точно не будут.

– Молчи, паскудыш! – Сердито проговорил басистый голос. – Будешь визжать, я тебя зубами срать научу, поял?

Я не отреагировал, боясь даже пошевелиться лишний раз, чтобы снова его не провоцировать. Послышался писк рации, и динамик хрипло заговорил голосом Хана.

– Да шеф, – ответил Бас. Так я его про себя назвал.

– Что с клиентом нуль?

– Да ёпта, живой ёпта, дрыгается правда много. Морозит это, – ответил он странным голосом. – Чё, может его того, по прессовать мальца?

– Нет. Вези его ко мне. Остальное сделают без твоего участия. И не вздумай его трогать, понял?

– Да, начальник, обижаешь! – ответил Бас.

Вскоре каталка перестала ехать, и мешок, наконец, сняли с моей головы. Больно резануло глаза, и я сощурился, услышав гудение длинных потолочных ламп. Как только удалось привыкнуть к стоявшей в помещении яркости, я смог его разглядеть. Это была подсобка, явно прилагавшая к какому-то складу, судя по стоявшей в углу транспортировочной рохле. В центре комнаты стоял Хан, одетый в чёрное пальто, и державший руки за спиной. Рядом с ним встало двое широкоплечих охранников с каменными выражениями лиц.

– Коля, – сказал Хан. – Подними его.

– Ща, – отозвался Бас. Он подошёл ко мне, освободил ремни, и посадил меня. Я скривился от боли в рёбрах. Увидев это, Хан нахмурился, и сердито посмотрел на Баса.

– Ты что с ним сделал?

– Да я это, он рыпаться стал короче, и я его приложил. Перестарался походу, шеф. Прости, – Бас виновато пожал плечами.

Мне кое-как удавалось сохранять равновесие. Всё тело превратилось в один ноющий спазм. Во рту жгло от утреннего кипятка, челюсть ныла от ударов Хана, а теперь ещё и рёбра. Ну и денёк, мать его за ногу. Сидел бы лучше дома, или пошёл бы с Бэкки в галерею.

В помещение вкатили ещё одну каталку. Бас засеменил к ней, и как только с головы очередного пленника сняли мешок, я округлил глаза от удивления. Это был Уильям. Он сказал:

– О, не думал, что русских гопарей занесёт когда-то в наше лучезарное государство. Нравится в Америке?

– Слышь, ты, крыса западная! – Бас занёс кулак для удара.

– Коля! Подойди-ка ко мне! – крикнул Хан.

Услышав крик, Бас дрогнул, и опустил кулак. Я взглянул на Уильяма. Выглядел он так себе. Прямо как побитая собака, да и я, наверное, сейчас был не лучше. На голове Уильяма желтели гематомы, а под глазами налились кровью синяки.

Меня удивило то, как Уильям, в подобной обстановке, был способен сохранять язвительный настрой.

Бас подошёл к Хану, и виновато опустил голову.

– Да, начальник, что такое?

Хан протянул руку к телохранителю с расправленной ладонью, и тот с сомнением на нее взглянул. Хан сделал манящий жест, но охранник всё равно мялся, и воспросительно глядел на Хана.

– Дай! Сука! Пистолет! Тупая! Мразь! – Хан оскалил зубы, и покраснел от злости.

Побледневший телохранитель быстро пустил руку под пиджак, и достал оттуда чёрный Глок, протянув его Хану. Оторопевший Бас сделал шаг назад, и, подняв руки, заговорил дрожащим голосом.

– Начальник, ты чё? Зачем ствол? Я же порядочный поца, просто ошибку допустил, но с кем не…

– Заткнись! – крикнул Хан. – Закрой мерзкую пасть, падла! Кто так обращается с гостями?!

Лоб Баса покрылся испариной. Он явно не ожидал такого поворота событий, и не знал, как повести себя в данной ситуации. Воображал, прорабатывал, но как только до дела дошло, растерялся.

Хан нацелился на него, и нажал на спусковой крючок, но услышал щелчок. Предохранитель не дал выстрелить. Хан презрительно осмотрел оружие, затем на растерявшегося охранника, а потом, переведя взгляд на бедного Баса, не знающего, куда себя деть, закричал. Хан скакнул к Басу, и с такой силой ударил его рукояткой по голове, что тот рухнул на пол, испытав баллистический шок.

Хан не остановился. Оседлав Баса, и сдавив ему коленями бока, он стал бить его рукоятью по лицу, сопровождая каждый удар криком:

– Если! Я! Не! Говорю! Бить! Значит! Ты! Не бьёшь! Гнида! Тупорылая!

Я глядел на это с распахнутыми от страха глазами, и слышал, как сердце колотится, едва не выламывая рёбра. Хан бил Баса, и скоро рукоять стала входить в разбитое в кашу лицо с отвратительным хлюпающим звуком. В разные стороны брызгала кровь. К горлу подкатил рвотный ком, и я едва сдержался от того, чтобы не расстаться с содержимым своего завтрака.

– Гнида! Где вы таких кретинов находите?! – Хан опустил руку с пистолетом, и тяжело дыша, оценивал результат работы.

Голова Баса была раздроблена, а лицо обезобразилось до такой степени, что у меня кровь в жилах застыла. Я не мог поверить, что это когда-то был человек, разговаривавший и дышавший. Хан брезгливо отбросил пистолет в сторону, и тот, с грохотом прокатившись по полу, оставил за собой кровавую дорожку.

– Переборщил… Салфетку! – Один из телохранителей подбежал к хану, и, достав из нагрудного кармана влажную салфетку, протянул её Хану.

Хан взял её, и не вставая с Баса, принялся вытирать лицо.

– Ну и мерзость! – Хар бормотал раздражённо.

Уильям смотрел на Хана не менее испуганно, чем я. Насколько бы язвителен и смел не был Уильям, такого поворота событий не ожидал никто. У нас с Уильямом почти синхронно пропало желание спорить с Ханом, и теперь мы надеялись на то, что сможем выбраться отсюда живыми. Мы переглянулись.

– Ну, – Хан встал, шагнув в сторону, и театрально поклонился. – Теперь давайте поговорим.

Хан глянул на телохранителя, и дернул головой в сторону изувеченного Баса.

– Уберите это, пожалуйста. Не будем пугать наших друзей.

Хан улыбнулся. Его пальто, как и белая рубашка, были забрызганы кровью. Да и лицо он очистил не полностью, от чего выглядел по истине безумно. Передо мной точно был Генеральный директор Хан? Я в жизни бы не мог подумать, что он на такое способен. Во время нашей совместной работы он казался самым спокойным и добрым человеком на планете, но оказалось, что под личиной добряка скрывался латентный психопат. Потеря должности окончательно заставила его лишиться рассудительности, и выпустить наружу всех демонов. Демоны эти были очень страшные. Мне меньше всего хотелось иметь с ними дело, но, похоже, выбора не было.

– Мой дорогой Рик! – искренне начал Хан. – Я очень прошу простить меня за этот поступок. Не хотелось пугать тебя, но мне быстрее было забить его, чем разбираться, как снять пистолет с предохранителя. А то убежал бы ещё. Эти русские. Очень глупые люди.

Я был с ним не согласен, но возражать не стал. Русские были совершенно нормальными людьми, как Африканцы, Китайцы, или Индийцы. Все мы принадлежим к одному виду, и разница в национальности не делает кого-то лучше, а кого-то хуже.

– Что ты хочешь? – спросил я дрожащим голосом.

– А! Ты по поводу своего здесь присутствия? Извини мою грубость. Я привёл тебя сюда потому, что хотел попросить, вежливо, сдать должность.

– Да ради бога! Забирай! Только пусти! Что надо подписать, и где?

Наёмная работа точно не стоила того, чтобы рисковать ради неё жизнью. Но кто сказал, что меня отпустят? Я представил, как после подписания документов, Хан так же, на смерть, забивает меня рукояткой пистолета. От этой картинки колени дрогнули, а спина вспотела, как после марафонского забега.

Как же я глуп. Очевидным был вывод, что Хан просто запугал меня до полусмерти своим поступком с Басом, и рассчитывал на лёгкую сдачу. И мне хотелось сдаться, ведь шоу, которое устроил Хан с избиением своего работника, произвело на меня неизгладимое впечатление. Столь жестокого убийства мне никогда не приходилось видеть, как и убийства вовсе.

Меня никто не отпустит. Я – свидетель, и не только свидетель убийства. Мне предстояло узнать что-то ещё, и с этим знанием Хан точно не позволит мне уйти. Слишком велик риск того, что я приеду сюда с полицией, которая положит планам Хана конец. Меня пробрала мелкая дрожь, и я стиснул зубы, смотря на Хана гневным взглядом.

– Ты же убьёшь меня, да?

– Я? – Хан поджал губы, и вскинул брови, ткнув себя пальцем в грудь. – Нет, что ты. И не бойся, – улыбнулся он, – даже мои верные телохранители пальцем тебя не тронут. Зачем бессмысленно убивать такого важного человека? У меня на тебя далеко идущие планы, потому ты нужен мне живой.

Это напугало меня ещё больше. Вообразив себя в грязной комнате с ободранными обоями, прикованного наручниками к батарее, измученного голодом и жаждой, я дрогнул. Страшно было подумать, каким образом планирует поступить со мной Хан, особенно с учётом непредсказуемости его расшатанной психики.

– Ты у меня будешь настоящим бета-тестером, как я и обещал. Кто же знал, что ты начнёшь сопротивляться в машине? У меня, извини, другого выбора не было. Ну а что касается тебя, Уильям, то у меня с тобой особые счёты.

– Какие счёты? – спросил Уильям, явно скрывая дрожь в голосе. – Я даже не знаю, кто ты.

– А я генеральный директор… Точнее был генеральным директором в компании, 49% акций которых скуплены тобой. Чего так? Всего 5-ти процентов до контрольного пакета не хватило.

– Ага, и чтобы сидеть в офисе, как ты? Нет уж, увольте.

– Шутить со мной вздумал? – скривился Хан. Уильям явно задел его за живое. – Увольте? Знаешь, сколько я сил вложил в развитие компании и чем ради этого пожертвовал?! – Хан побагровел от злости, и на его висках вспухли вены. – Ублюдок! Ты не знаешь меня и не имеешь право надо мной шутить! Короче, – Хан в пару шагов сократил дистанцию, разделявшую его с Уильямом, и грубо схватил Уильяма за лицо. – Ты, мразь, во всю цену передашь мне свой пакет ценных бумаг. Я тебе даже денег дам, слышишь? Или семейке твоей, если она есть. И тогда я оставлю тебе жизнь. Что дороже? Бабки, или собственная шкура?

– Тебя найдут и накажут, Хан. Думаешь, моё исчезновение не заметят? Ты меня выводил под камерами, и вырубил тоже под камерами, – вмешался я.

Отпустив лицо Уильяма, Хан захохотал, затем сказав:

– Да мне насрать. У меня давно есть связи в преступном мире, и оказаться в списке подозреваемых для меня вообще не страшное дело. Даже если я сяду в тюрьму, то жить буду комфортнее, чем ты на воле. Пойми меня, Рик. Мне надоело работать на дядю, и иметь лишь объедки с царского стола. Знаешь, сколько компания Спринг заработала в этом году, и сколько заработает на моей идее? Триллионы, Рик! А что мы с этого получим? Пинок под зад, и жалкие миллионы! Надо вставать на свои лыжи! Но, впрочем, это уже и неважно для тебя. Кстати, по поводу камер, я машину поставил там, где их нет, так что не волнуйся. На мой новый проект нужно финансирование, но его не будет, если я потеряю должность Генерального. Я предлагаю тебе вот что: если ты отказываешься от своей должности, сам, и официально, подписав документы, сейчас, то я оставлю тебя в живых. Если нет, то ты их всё равно подпишешь, пока я буду ломать тебе пальцы на ногах. Какой вариант нравится больше?

– Первый. Но ты за это ответишь, Хан. Всем сразу станет всё ясно. Грёбаный фанатик.

– Нет. Ты добровольно подпишешь документы, и уедешь из страны. Как только я увижу твою подпись, то дам тебе немного денег, другие документы, и ты уедешь восвояси. Что скажешь?

В животе похолодело. Это был выбор без выбора. От мысли о том, что придётся расстаться с Рейчел и Бэкки, сердце в груди заныло. Мне было больно от того, что я могу больше не увидеть улыбки любимой, не смогу почувствовать её фруктовый аромат, и коснуться её нежной кожи. А малышка Рейчел. Кем она будет, когда вырастет? Как у неё сложится жизнь? Какой у неё будет муж и какая семья? Какой нормальный отец переживёт отсутствие информации по этому поводу? Не знаю, но я не переживу точно. Но что оставалось делать?

Лучше папа в оффшоре, чем папа по кусочкам и в мусорных пакетиках.

Можно же найти способ связаться с семьёй из-за границы? Конечно можно. А отсюда что вытекает? А то, что я вполне могу рассказать всё своим, а те, в свою очередь, вполне способны доложить в соответствующие органы о произошедшем со мной событии. Уж слишком хорошо совпадёт сохранение Ханом должности с моим исчезновением. Полиции будет за что зацепиться. Но даже если она зацепится, то тогда что? А тогда ничего. У Хана достаточно денег, чтобы вытянуть любой судебный процесс, да и прямых доказательств похищения меня им ни у кого нет.

Неожиданно пришла мысль, что я обречён. Хан не сдержит слово, определённо, просто потому, что меня нельзя оставлять в живых. Конечно, если вдуматься, то можно было найти логику в его предложении, но при рациональном её разборе она рассыпается в пыль. При моём бегстве за границу есть тысячи способов связаться с Правительством США, и тысячи способов заявить о том, чем занимался Хан. Палки в колёса мне вставляло то, что я не последнее лицо в компании, и мне, вероятнее всего, поверят. Из-за этого Хану ещё наименее выгодно оставлять меня в живых.

Мне конец.

– Что скажешь, дружище? Подпишешь бумажки?

– Н-нет, – выдавил из себя я, и Хан тут же изменился в лице, нахмурившись. – Ты меня всё равно убьёшь. Куда ты меня отпустишь? За идиота держишь?

– Тебя под пытками заставить это сделать? Ты, похоже, про второй вариант забыл. Я тебе обещаю, что ты останешься в живых, если подпишешь документ по доброй воле.

Мозг скрипел из-за того, что я не мог принять верное решение. Оба были проигрышные, и оба приведут, скорее всего, в могилу. Выбирай, чем себя убить, Рик. Пистолетом, или канатом? Канатом? Каким? Тоньше? Толще? Жопа, полная и безвылазная жопа.

– Давай сюда документ, – хмуро сказал я.

Хан растянул губы в довольной улыбке:

– Вот умничка. Вот молодец. Можешь думать, когда хочешь. Да? Я сдержу своё слово, не волнуйся, – Хан покрутил пальцем в воздухе, взглянув на охранников, и те тут же вышли прочь. Скоро в соседнем помещении что-то загремело. Один из охранников вернулся, и протянул мне лист бумаги с ручкой. Я взял их.

– Значит, пиши, – начал Хан. – Помнишь, как по собственному пишется?

Я кивнул, и, сделав всё согласно форме написания документа об увольнении по собственному желанию, поставил точку. Протянув Хану лист, я взглянул на него вопросительно. Хан взял лист, осмотрел его, и одобрительно закивал.

– Вот, отлично.

Сложив листок, Хан убрал его в нагрудный карман, и хлопнул по нему.

В помещение завезли вирткапсулу, которую я видел в рекламе на здании офиса Спринг. Она была точно такой же, как и обычная, на вид, только белого цвета, и немного поменьше. Мне стало очень тревожно, и я стал глядеть на неё неотрывно.

– Зачем она вам?

– Я же сказал, что отпущу тебя за границу, Рик. Но это не граница США, а граница реальности. Чем плохо? Тебе разве не нравится? Ты же будешь жив.

– Ты обещал!

– Я сдерживаю слово, – кивнул Хан, опустив веки.

Второй телохранитель, помогавший транспортировать капсулу паре грузчиков, подошёл ко мне вместе с первым. Они взяли меня под руки. В голове рисовались разнообразные схемы побега, складывавшиеся в тысячи комбинаций возможных вариантов решения проблемы, но я был парализован страхом. Скованные ужасом мышцы отказывались подчиняться мне, и я совершенно ничего не мог противопоставить своим обидчикам.

Я с ужасом воображал, куда меня засунут через вирткапсулу. Что это будет? Пыточная камера, где меня будут вечно истязать? Чёрный квадрат, в котором нет ни окон, ни дверей, и слышен лишь стук собственного сердца? Что то, что другое – со временем лишит меня рассудка, сделав из свидетеля, способного дать показания, овощем, который не может связать пару слов.

– П-пустите, уроды! – природа взяла своё. Я, против воли сознания, стал дёргаться, пытаясь вырваться, и ощутил, как пудовые ладони сжали мне руки, будто клешни. – Вам всем хана! Ясно?! Я вас всех урою! И тебя, Хан, урою! Мразь! И подсосов твоих урою!

– Утибоземой, – Хан скривил язвительную гримасу. – Удачи тебе. Посмотрим, как это у тебя получится. Ты должен быть благодарен. Я подарю тебе совершенно новую, чудесную жизнь.

Грузчик нажал на кнопку, и вирткапсула открылась, демонстрируя многочисленные провода и электронику. Она, издав пронзительный писк, засветилась, сигнализируя о готовности к работе. Меня силой запихнули в неё, но я попытался выпрыгнуть, тут же пожалев об этом. Охранник ударил меня пудовым кулаком в грудь, и я вскрикнул от боли, почувствовав, как ухнуло сердце. Меня приковали ремнями, чтобы я не шевелился, и стали подключать ко мне электроды, висевшие на проводах и напоминавшие оковы.

– Уроды! Мать вашу! Уроды!

Я стал брыкаться. Ремни с электродами сжимали тело так сильно, что у меня не было возможности сдвинуться хотя бы на сантиметр. Я пытался высвободить руки, отрывая их от стола, но ремни, словно щупальца зловещего спрута, тут же силой возвращали их на место. Тело разрывало от напряжения, а переполненные силой мышцы сокращались, пытаясь помочь мне в освобождении, но ничего не выходило. Сердце билось как паровой молот, а из глаз покатились слёзы, вызванные злостью и страхом.

Хан зловеще улыбался, явно получая наслаждения от того, что я мучился.

– Ублюдок! – кричал я, понимая, что сейчас лишался всего, что имел.

Я больше не увижу дочь, не увижу жену, и всех тех, кто мне дорог. От этой мысли душу разрывало на кусочки, и я даже не знал, какой страх был сильнее; страх потерять жизнь, или страх потерять своих близких, лишившись возможности их видеть.

Вирткапсула закрылась, и я погрузился во тьму, почувствовав себя зарытым заживо.

– Выпустите меня! – кричал я. Мой голос был гулким, и эхом ходил по капсуле, колебля воздух. – Мрази! Выпустите!

– Инициирую погружение в виртуальное пространство. Выберете область погрузки, – вдруг заговорил женский голос, и я замолчал, вслушиваясь. – Область погрузки выбрана. Стальные мечи. Инициирую подключение систем интерпретации в мозг к нейронной системе пользователя.

Я ощутил, как по всему телу промчался колкий электрический импульс, довольно слабый. Меня будто кольнули тысячи крохотных иголочек. Кровь в жилах застыла. Мне было так страшно, что я потерял дар речи.

– Клиент игры установлен. Рекомендуется перейти в настройки, и задать параметры чувствительности. Выберете параметр чувствительности, и задайте значение.

– Всё на ноль! – крикнул я. – Садисты! Всё на ноль!

Я слышал, как с наружи глухо стучали пальцы по сенсорной панели. В настройках возились, и я догадывался, какие параметры выберут и с какими значениями.

– Внимание! Вы выбрали параметры: голод, сон, зрение, слух, тактильные ощущения, болевой порог. Было выбрано максимальное значение, не рекомендуемое к использованию. Предупреждаю, что теперь ощущения в игре будут реалистичными, и капсула станет имитировать работу всех органов чувств с точностью в 100%. Уверены, что хотите подтвердить? Подтверждение принимаю!

– Нет! Козлы! Вы что делать собираетесь?!

В Стальных мечах, начиная с первой локации, адские условия жизни. Еды и воды там полно, но качество отвратительное настолько, что попробуй я такого в реале, то меня тут же вырвало бы. Условия жизни к самым лучшим тоже не отнести, и там морозная стужа всегда сменяется лютой жарой. Нет сбалансированных климатов. Именно потому никто и не ставит запредельных значений чувствительности. Они что, хотят превратить моё пребывание в игре в пытку? Что за идиотизм? Я же в лёгкую свяжусь оттуда с кем-то из реала, и смогу обо всём рассказать. Что-то тут не вязалось.

– Инициирую вход, – сообщил ИИ, и ремень на голове крепко сжался.

– А-а-а! – закричал я.

Перед глазами полыхнула яркая вспышка, и взорвался фейрверк ярких искр, занявший всё поле зрения. После очередной вспышки я тут же оказался в меню, и увидел панель выбора персонажа, в которой были тысячи рас.

– Добро пожаловать в Стальные мечи! Вы выбрали не самый лёгкий, но зато, самый похвальный путь, на который отчаиваются лишь смелые. Уверены, что хотите быть монстром? Есть возможность передумать.

– Отмена! Вернуться в меню выбора роли! Быстро!

Хан задумал засунуть меня в тушку моба? Да что это за издевательство! Мобом же невозможно играть! Они ничтожны, и сделаны так, чтобы игроки могли со спокойной душой их убивать! Иначе – никакой прокачки и никаких игроков не будет. Что я буду делать, став мобом, и как выберусь?

Система не среагировала. Раса была выбрана, и я отправился в игру.

Снова ослепило глаза. Мир имел размытые, не чёткие очертания, и медленно прорисовывался. В воздухе висел запах тины, влаги, и болота. Сощурившись, я смотрел по сторонам, но ничего не мог внятно разглядеть. Вдруг в голове раздался голос, а перед глазами вспыхнуло синее диалоговое окно.

– Инициирую запуск системы анализа окружающей среды. Настраиваю рецепторы и органы чувствительности.

Я услышал механический писк, будто бы настраивали объектив цифровой видеокамеры. Картина перед глазами стала то проясняться, то меркнуть, на миг становясь ясной, а затем снова исчезая.

– Подбор оптимального уровня ширины диафрагмы.

В голове вдруг возник механический гул, который был настолько неприятным, что заставил меня сморщить лицо. Раздражающая боль тут же возникла в мозге, и я выругался, пытаясь прийти в себя. Что происходило с моим телом? Я совершенно не чувствовал его. У меня не было ощущения ни рук, ни ног, ни каких-либо органов. Не было чувства того, что я – человек.

– Проверка ширины диафрагмы. Анализ количества пучков света проходящих через объектив. Оптимизация светочувствительности фотоматрицы. Осмотритесь.

Лес. Открыв глаза, я увидел лес из гнилых деревьев, которые были словно кривые зубы в пасти старого чудовища. Под деревьями росла сухая трава, прорастающая из грязи и болот, смердевших чем-то непонятным, и явно мёртвым. Квакали лягушки, надрываясь, и в воде плескалась разнообразная живность, скрывающаяся в растительности.

Небо было затянуто тучами, и капал дождь. Ощущения отсутствовали полностью, и это было настолько не привычным, что мне было трудно даже пошевелиться. Я не знал, куда будет сделан следующий шаг, и почувствуется ли топь, в которую тут с лёгкостью можно попасть.

– Уровень светочувствительности оптимален. Настраиваю систему взаимодействия с окружающей средой и инструменты её анализа. Включаю болевые рецепторы и рецепторы органов восприятия. Включено.

Я почувствовал, как по телу били капельки дождя. Меня тут же охватил озноб, и я поёжился от холода. Запах болотной гнили стал ещё более сильным, и я попытался зажать нос пальцами. Не вышло. Нос был прочен, как сталь, и абсолютно лишён пластичности.

Свою металлическую руку, состоявшую из сотен маленьких пластинок, я осмотрел с удивлением. Она напоминала конечность какого-нибудь автобота или десептикона из фильма «трансформеры», и выглядела так, будто способна принять любую форму. Сжав и разжав пальцы, я повертел ладонью, и как только мне удалось провернуть её на 360 градусов, у меня по спине пробежали мурашки. «Невероятно» – думал я, физически ощущая, как скрипит мозг, пытаясь привыкнуть к метаморфозам нового тела.

Я что, стал киборгом? Это было поразительно и до дрожи непривычно.

В животе заурчало, и его так скрутило, что я схватился за брюхо руками.

– Твою мать! Понизить чувствительность к отсутствию пищи! – рявкнул я.

– Активация интерфейса поддержки. Принятие запроса на управление жизненно важной функцией. Обрабатываю. В доступе отказано. В целях безопасности носителя доступ к контролю за средствами взаимодействия с окружающим миром и жизненно важными функциями полностью передан системе.

В глазах вспыхнул синий интерфейс поддержки. Он напоминал тот, что обычно бывают в фантастических компьютерных играх. Разглядев его, я быстро по нему сориентировался. В нижнем левом углу я увидел полоску здоровья, маны, и выносливости. Цифры были скромными, и ничего, кроме слёз, вызвать не могли.

Здоровье: 100/100

Мана: 89/89

Выносливость: Без ограничений.

Хоть что-то радовало. Насколько я помнил, количество метров, которое перс мог пробежать спринтом, полностью зависело от показателей выносливости. Видимо, Киборги могли бегать сколько влезет, и это было хорошо. В моей ситуации спасти способно лишь бегство, потому что я упаду от любого нуба, который ткнёт меня палкой раз пять.

Взглянув в правый нижний угол я увидел пункты меню, над которыми расположилось окно чата, куда пока никто ещё не написал ни слова. Ткнул в шестерёнку опций, и появилось прозрачное окно с настройками, сквозь которые было видно скрюченные деревья. Разумеется, кнопка «логаут» была серой, но я не устоял перед соблазном ткнуть в неё.

Логаут. Тык. Тык. Тык. Тык. ТыкТыкТыкТык!

Выход не возможен. Твою мать! Каким образом можно запереть игрока в игре против его воли? У меня защемило в груди, и я стиснул зубы от злости. Это же нарушение множества пунктов законодательства, связанного с кибер преступлениями! Мне вспомнилось, что Хан вытворил со своим мордоворотом Басом, и я понял, что кибер преступление – меньшее из зол, на которые Хан был готов пойти. Больше волновало то, как будут обеспечивать моё настоящее тело? И сколько мне осталось жить? Как выбираться? Как вернуть жизнь?

Бэкки, Рейчел!

Я зажмурился, вспомнив счастливые лица своих любимых девочек, и почувствовал, как по щеке покатилась слеза. Мир перед глазами размылся, снова потеряв черты, но мне и не хотелось его видеть. Усмехнулся, плача, тому, что у киборга могли течь слёзы. Это казалось мне глупым. Роботы не могут плакать, вот и мне не стоит.

Надо не ныть, а искать выход. Под лежачий камень вода не течёт.

Мотнув головой, и утерев слёзы, я сердито оскалил зубы. «Ну хан, сука! Хана тебе, понял?! Я сделаю всё, чтобы отсюда выбраться, и всё, чтобы достать тебя, где бы ты не находился. А как только я это сделаю, ты сядешь так на долго, и будешь сидеть так плохо, что никакие деньги тебе не помогут!»

Давление в груди пропало. Я испытал сильное воодушевление, и был готов действовать, наполнившись энергией. Так, Рик, думай, соображай, что делать и куда идти? Где, чисто теоретически, может быть выход? Конечно, данных на руках никаких нет, но надо хотя бы попробовать их найти. Может быть, разлогиниться можно в городе?

Я вообразил себе город, переполненный игроками. Эльфы, орки, гномы, и люди, стояли, хмуро глядя на меня, и обнажив оружие. Нет. Так дело не пойдёт, и если я сунусь в какое-то поселение открыто, то мне однозначно конец.

– Фиксирую изменение эмоционального состояния пользователя. Принимаю меры по обороне носителя. Активация протокола защита-нападение, и приведение в действие атакующих и оборонительных средств первой стадии.

В теле стали происходить какие-то изменения. Я с ужасом почувствовал, как органы, и составляющие моего организма внутри, буквально стали перемещаться. От удивления я расширил глаза, и ошарашенно замер, боясь даже дёрнуться. Сердце стало биться с утроенным усилием.

Вдруг над одним из пунктов меню появилась цифра 2. Ткнув на этот пункт, я увидел окно с характеристиками персонажа. В центре был я, и это существо можно было назвать скорее роботом, чем киборгом.

Я был сделан из неизвестного металла, был среднего роста, и крепкого телосложения. Всё моё тело состояло из тысяч подвижных пластин. На вид я был одновременно пластичный, и при этом невероятно прочный, внушающий страх.

Зайдя в пункт «Навыки», я увидел лишь два доступных скилла.

– Добро пожаловать в мир стальных мечей, – неожиданно возник звонкий голос в голове, и я аж подпрыгнул от испуга.

– Предупреждать надо! Твою за ногу!

– Вы выбрали путь монстра. Любой будет восхищаться вашим выбором, потому что он не лёгок. Тернистая дорога монстра является самой сложной в игре, и пройти по ней могут только самые отважные люди, не знающие страха перед поражением и неудачей. Перед вами будут ставиться другие цели и задачи. Вас ждёт образ жизни идентичный образу жизни игрока, но при этом различия между ними будут колоссальными. Позвольте пояснить пару стартовых пунктов, знание которых необходимо вам для успешного выживания и развития. Первое: у вас не будет стартовых городов и безопасных зон, кроме убежища, которое пока скрыто, и его надо найти. Единственное, что вы можете сделать ради собственной безопасности, это организовать пункт обороны с другими монстрами, чтобы отбиться от игроков. Второе: задания вам будут выдавать не НПС, а другие монстры. Либо же, квесты будут генерироваться автоматически, в зависимости от ситуации. Однако, главная задача в игре, тем не менее, есть. Каждый монстр при появлении имеет квест: Осада крепости Легиос. Её захват обеспечит монстрам равное положение с игроками, либо даст преимущество на короткий срок. Опыт вы получаете только за убитых игроков, и имеете возможность оттачивать навыки боя с другими монстрами. Удачной игры.

Удачной игры? Это вся обучающая система?! Что делать?! Как применять навыки?! Нихрена не объяснили, и теперь хотят, чтобы я крепости покорял? Не игра, а издевательство над игроком!

Я растерянно качал головой, и глядел на две светящихся иконки навыков, которые только появились перед глазами. Краем глаза зацепил навык «ПНВ» и «Инфровизор». И зачем это в игре? Глупость же. В игре не может быть абсолютной темноты ни днём, ни ночью. Вгляделся:

Боевые и оборонительные навыки тактического протокола 1.0. Стадия 1.

Защитная оболочка.

Тип: Активный.

Перезарядка: 30 минут.

Эффект: Уплотняет кристаллическую структуру металла брони, и даёт 30% к защите от физического урона. Замедляет скорость передвижения на 30%. Действует до смерти персонажа, или до выхода из игры.

Рельсовая пушка.

Оружие которое не стоит недооценивать.

Урон: 15-30

Тип: Активный.

Перезарядка: 1 секунд.

Эффект: разгоняет любой объект до скорости 5 километров в секунду. В качестве снаряда можно использовать продолговатый объект, весом не более 0.2 кг. Снаряд поглощается вашим телом, и автоматически досылается в пушку, позволяя произвести выстрел. Требует пять очков развития.

Эти навыки были единственными из доступных.

Вкачал. Без раздумий перетянул Рельсовую пушку на панель навыков и Защитную оболочку.

Применил защитную оболочку, и тело тут же отозвалось механическим писком. Подвижные детали во мне стали соединяться, образуя наиболее плотную структуру, и увеличили степень моей защищённости. Мои ступни тут же утонули в грязи из-за повысившейся массы тела, и я выругался, совсем забыв, что нахожусь в болоте.

Ткнул воображаемым курсором на рельсовую пушку, глядя на свою правую руку. Конечность тут же преобразилась, трансформировавшись в два фантастических на вид электрода рельсовой пушки. «Охренеть, вот это красота». Киборг начинал меня радовать. Я глядел на своё оружие с восхищением, и решил опробовать его.

Посмотрев по сторонам, я обнаружил небольшой камушек, и сфокусировавшись на нём увидел вес: 0.1 кг. Отлично, покатит как снаряд. Подошёл, и хотел наклониться, чтобы подобрать камень, но не пришлось. Над полоской здоровья появился цифровой индикатор с изображением рельсовой пушки, напротив которого была цифра 6.

– Внимание! Для зарядки рельсовой пушки нет необходимости в ручную подбирать снаряды. Ваше тело самостоятельно, при достаточном приближении к объекту, – если это не предмет экипировки или квестовая вещь, – отберёт его и зарядит им пушку.

Очень удобно. А то нагибаться за каждым камнем было бы сущим кошмаром. Пока зарядишь, пока то, пока сё, а так – пушка сама заряжается.

Навёл на ближайшее скрюченное дерево, и активировал пушку. Она загудела. Между электродами появился камушек, который опутывали электрические разряды, и камень вышвырнуло из пушки. Камень полетел, искажая пространство по траектории своего движения, а испуганные грохотом птицы разлетелись в разные стороны.

Камень с треском вонзился в ствол, из которого полетела древесная пыль и мелкие щепки. Оценив результат выстрела в виде огромной дыры, я кивнул и поджал губы. Вот те на. Удивительно, как дерево вообще в клочья не разорвало, и оно осталось стоять.

Замечательно, но что дальше?

До слуха донеслось хлюпанье воды, появлявшееся в такт чьим-то шагам. Спина моментально покрылась потом. Я вытянул пушку, крутясь в разные стороны, и ждал опасности со всех сторон.

– Кто идёт?!

Глава 4

– Господи, ну нахрена так орать? – услышал я знакомый голос.

Из-за дерева вышел ещё один киборг, но ожидаемого облегчения я не испытал, напротив даже. Доверия этот парень у меня не вызывал, пусть мы и были одной крови.

Да и никто не мог гарантировать, что это парень.

Он смотрел на меня светящимися синими зрачками, и почесал затылок, на что я отреагировал резко:

– Не рыпайся! А то проделаю дыру в башке!

– Тебя как звать? – спокойно спросил киборг. – Давай мы ругаться не будем, ладно? Я в такой же жопе, как и ты.

– В каком смысле?

– Я Уильям.

Я вспомнил Уильяма, который был прикован к столу так же, как и я.

– А я Рик, – представился я, медленно опуская пушку.

Наши взгляды пересеклись. Между нами автоматически установилось безмолвное доверие, потому что мы оба оказались в одном помещении, попав в одинаково затруднительную ситуацию, и не зная, что будет дальше.

– Заместитель Ханчика? Ты? Которого заявление заставили написать? – Уильям вскинул брови. – Не думал, что скажу так, но видеть тебя я рад определённо.

– Взаимно, – я опустил пушку, и трансформировал руку в обычную форму.

– Давай найдём местечко поуютнее? – предложил Уильям.

Оглядев гнилые болота, и вслушавшись в кваканье лягушек, я решил, что задерживаться тут не было смысла.

Мы отправились в лес. В дороге я решил выяснить, где мы вообще находимся, и куда нужно дальше идти. Взглянув на меню, и найдя там отдел «Карта», я ткнул на него курсором. Карта, мерцая, появилась, и, побыв искажённой лишь секунду, обрела чёткий вид. Стрелочка, обозначавшая моё местоположение, находилась на сером пятне. Я видел карту «Леса сновидений»

Отдалив карту, я увидел квадрат огромной крепости, и прилегающие к ней окрестности. Примерно прикинув расстояние, и сделав поправку на возможные препятствия, я понял, что до крепости часов пять ходу. И это нам ещё повезло, ведь мы появились от неё не очень далеко. Этот план был довольно большим, и без ездового пета перемещение было бы крайне долгим удовольствием.

Между деревьями мелькнула маленькая поляна, в центре которой была группа маленьких холмов. Небо стало багроветь от света закатного солнца, и всё погрузилось в вечерний полумрак.

– Надо найти убежище на ночь, – сказал Уильям.

– Ага, – согласился я, услышав, как бурлит в животе. – Ещё бы пожрать чего.

Истошный вой донёсся откуда-то издалека. Меня проняла мелкая дрожь, и мы с Уильямом переглянулись. Нет, мы боялись не волков, ибо нам было ясно, кто такие волки. Мы боялись игроков, которые могли на волков охотиться.

– Видел поляну? – спросил Уильям. – Пошли туда.

– Нет. Там же совсем негде спрятаться!

– Зачем прятаться? Дадим бой! – возразил Уильям.

– Ты сильно разбираешься в том, как бить? Давай сначала обоснуемся, а затем разберёмся, что нам делать.

Вдруг прозвенел колокольчик, и мы с Уильямом синхронно нахмурились. В окне чата появился лог, в котором было написано:

Доступно задание: «Новый дом»

Найдите место для создания своего убежища, и обоснуйтесь там.

Тип: Уникальное.

Награда: Убежище общины, возможность создать общину. Опыт.

– Убежище? – осведомился Уильям.

Я кивнул.

Вдруг послышался пронзительный свист стрелы, и от плеча Уильяма полетел веер искр, на миг выхватив всё из полумрака. Мой пульс участился, и я, напуганный, трансформировал руку в Рельсовую пушку. Мы с Уильямом бросились бежать, и мчались между деревьями, как ураганный ветер.

Очередная стрела, пущенная вдогонку, вонзилась в спину Уильяма, и он вскрикнул. Лицо Уильяма исказилось от боли, и в этот раз, инерция попадания сбила его с ног, заставив плюхнуться в грязь лицом вниз. Я резко остановился, заскользив по сырому чернозёму, и развернулся, чуть не упав.

– Уильям! За дерево!

Пружинисто вскочив, оттолкнувшись руками, Уильям прыгнул за ближайшее дерево. Я последовал его примеру, а затем застыл, затаив дыхание и вслушавшись. Нападавшего увидеть так и не удалось, но это было и не нужно. Лук со стрелами есть только у одного класса – лучника.

Внимание! Вы подверглись нападению игрока! Сражайтесь, или бегите!

Бежать – хорошая мысль. Но и сразиться тоже нужно попробовать, иначе как выявить особенности своего класса?

– Скотина! – крикнул Уильям. – Боль адская! Твою мать! По спине будто отбойным молотком прошлись!

К горлу подступил ком. Я и забыл, что болевые параметры в игре стопроцентные, и цена игры в храброго рыцаря – адская боль. Для нас Стальные мечи был не миром развлечений, как для игроков, а самой настоящей реальностью, в которой холодно и больно. Во мне поубавилось спеси, и теперь я был более склонен к тому, чтобы бежать.

Но бегство от лучника – занятие абсурдное само по себе. Потому, надо было давать отпор. Мы не умели этого делать, но нужно было учиться, потому что если на стартовых локациях ещё можно как-то спрятаться, то дальше уже не выйдет. Раз словишь контроль, и всё, до свидания. Сколько не бегай – поймают и добьют, так или иначе.

Мы приготовили пушки, и стали вглядываться во мрак, заполнивший пространство между деревьями. Было очень тихо, и мы надеялись услышать хотя бы отдалённые звуки чьих-то шагов, но этого не происходило. Было слышно лишь орды мерзко пищавших комаров. Раздался стук. Взглянул на лог:

Киборг Уильям приглашает вас в группу. Принять приглашение?

Принять.

В верхнем левом углу появились наши с Уильямом иконки. Его уровень здоровья был опустошён на половину, и я понимал, что он выдержит лишь два-три выстрела. Подставляться теперь нужно было мне. Неизвестно, как далеко Уильям появится после смерти, и долго ли за ним идти. Он был малознаком мне, и по большому счёту, я имел право просто плюнуть на него. Но в такой ситуации иметь под боком человека, которого ты хоть немного знаешь, было приятным. Это придавало чувство дополнительной защищённости.

– Там! – крикнул Уильям, и нацелился в темноту.

Во мраке, промеж деревьев, блеснул стальной наконечник стрелы, которая со свистом мчалась ко мне. Она врезалась мне в грудь, и я испытал такую сильную боль, что она швырнула меня на дерево. Я ударился спиной, стукнулся о кору затылком, тут же увидев перед глазами яркую вспышку.

Полоска моего здоровья дрогнула, и одна пятая её исчезла. Помогла защита, которой у Уильяма, судя по всему, не было.

Ощущения были настолько острыми, что стрела будто бы наяву врезалась в нагрудную пластину бронежилета. Хорошо, что я был не человеком, ведь вонзись стрела в кожу, было бы намного больнее.

Раздался гул Рельсовой пушки. Уильям сделал два выстрела в темноту, и электрические вспышки разогнали тьму, осветив силуэт лучника. Он был одет в тряпье, и держал явно ученический лук. Отправленные Уильямом снаряды врезались в лучника, и он, взвизгнув от неожиданности, отскочил метров на пять, затем упав на спину.

Я взял лучника в прицел, и надеялся выстрелить, рассчитывая на забагованность, и возможность игнорировать местность. Но система меня разочаровала:

Цель вне поля зрения. Между вами есть препятствие. Преодолейте его, чтобы атаковать.

Не растерявшись, я тут же рванул в сторону врага, и, обойдя его с фланга, спрятался за деревом. Я отчётливо слышал возню в грязи.

– Твою мать! Уроды! Что за дебильная физика?!

Лучник пытался встать, и на слух можно было определить, где он находился. Я выглянул из-за укрытия, нацелившись в сторону, откуда исходил голос. Произвёл два прицельных выстрела, и пушка снова вспыхнула, выхватив силуэт лучника из тьмы. Один снаряд пошёл мимо, а второй попал точно в корпус врага, лишив его равновесия. Он снова плюхнулся на землю.

Стоило лучнику лечь, как из-за дерева тут же выскочил Уильям, и, подбежав к поверженному, наступил ему на спину тяжёлой ступнёй. Лучник заорал, и стал дрыгать руками и ногами, будто лягушка, попавшая под палец.

– Это ещё что такое? Что за мобьё сраное?! Разрабы дебильные!

– Заткнись, паскуда. Кончился твой кач, – сердито прошипел я, вспомнив, как пущенная им стрела врезалась мне в грудь. Я прицелился в голову лучника, продолжавшего барахтаться, и никак не отреагировавшего на мои слова. Странно. Я думал, это его хоть немного удивит. Три секунды – три выстрела. Ударная волна от выстрелов разбрасывала веера грязи, моментально забрызгавшие Уильяма.

Тело лучника покрылось белыми трещинами, и тут же разлетелось в пыль, будто истлевший кусок сгоревшей бумаги.

Новый уровень 2!

Доступно 1 очко развития!

Синхронизация с телом повышена до 1%

Сопротивление физическим атакам повышено на 1%

Доступны новые умения! Откройте панель персонажа!

Не до новых умений сейчас.

Уильям отошёл на пару шагов назад, и, прислонившись спиной к стволу дерева, стал тяжело дышать, свесив пушку. Я тоже жадно глотал воздух, но это было не из-за усталости. Мне было страшно от силы той боли, которую мы с Уильямом испытали, и очевидно, что это цветочки. Что же будет дальше?

– Это же нуб был, да? – спросил я. Уильям кивнул. – Какие навыки он применял?

– Никаких, – сказал Уильям. – Ну, один только. Силовой выстрел. Которым меня сбило с ног, а тебя швырнуло на дерево.

– И от них боль такая адская? – удивился я.

– Не говори. Дальше у лучника есть Железное проклятие. Стрела в тебя попадает, и превращается в колючую проволоку. Она обматывает, и сжимает. Жопа, да?

Я вообразил, как меня обхватили прутья колючей проволоки, и острыми зубчиками впились в кожу. Эта мысль заставила дрогнуть. Внутри всё оледенело, и я, кажется, начинал понимать, что подогреет интерес игроков к игре. Естественное поведение мобов, боящихся за свою жизнь и боящихся боли. Теперь поход на мобов будет не просто актом прокачки, а самой настоящей охотой.

Дождь прекратил идти, и тучи разошлись, открывая диск огромной луны. Лунный свет осветил деревья вокруг, которые торчали из земли, будто кривые когти невиданных монстров. Мы были перед группой маленьких холмов, и я, интереса ради, решил обойти их.

– Ты куда?

– Сейчас, – успокоил я Уильяма. – Может, тут пещера какая.

И я был прав. Почти. Как только я подошёл к холмам, то увидел в земле толстый ржавый люк с затвором.

– Уильям! – крикнул я, хватаясь за затворное кольцо двумя руками. – Иди сюда!

Туго, но затвор поддался, и с противным скрипом провернулся, с каждым оборотом начиная идти всё легче. Уильям пришёл довольно быстро, и поглядел на меня, вскинув брови. Затвор встал, и замок со щелчком открылся. Я потянул ручку на себя, но сил не хватало, и тогда я жестом поманил Уильяма, чтобы он мне помог.

Вдвоём мы смогли открыть люк, и с трудом отклонив его в сторону, бросили. Он с грохотом упал на землю, скрипнув проржавевшими петлями, и мы заглянули внутрь. Мы увидели тонкий бетонный тоннель, идущий вниз, и точащие из его стен ступеньки лестницы. Оттуда шёл тёплый, застоявшийся воздух, и было видно, что люк давно не открывали. Мне стало жутко.

Дна видно не было, и лестница уходила в кромешную тьму. «Как же осточертела эта темнота!» – подумал я возмущённо. «В игре не может быть асболютной темноты. Ага». Вспомнив, что у меня есть очко развития, и новые навыки, я быстро открыл меню персонажа. Во мне появилась надежда, что открылся именно тот навык, который больше всего сейчас нужен.

Да! Засветилась и мерцала иконка навыка «ПНВ», и я без раздумий вкачал в него один пункт очков развития. Чувствовалось, что в нынешних обстоятельствах, навык будет крайне полезен, и просто глупо его не развивать.

Как только я использовал навык, мир тут же изменился в красках, теперь имея лишь зелёные оттенки. Тьма тоннеля рассеялась, и внизу я увидел пустой пол.

– Я пойду первый, – сказал я, и Уильям не стал возражать.

– Я следом.

Наступив на ступеньку, я осторожно нащупал следующую, и вскоре спустился вниз. Тихо сойдя на пол, я тут же огляделся, и увидел пыльные стены коридора, который с двух сторон заканчивался толстыми дверьми. Наверху прогремел люк. Следом за мной спрыгнул Уильям, который с грохотом приземлился на пол, и поднял в воздух облака пыли. Я вздрогнул, и прошипел на него:

– Да что же ты постоянно меня пугаешь!

– Извини. Не думал, что ты такой нежный, – усмехнулся Уильям. – Я нашу подлодку закрыл, если что.

Я раздражённо покачал головой.

– Молодец.

Подойдя к одной из дверей, я толкнул её, и она с трудом подалась. Уильям пошёл в противоположную сторону. Тут же я услышал крик:

– О! Да тут целый склад!

Толкнув свою дверь посильнее, я ввалился внутрь, и чуть не упал. Я ладонями столкнулся с краем металлического стола, и со скрипом прокатил его по бетонному полу, останавливаясь. «Зараза!»

Выпрямившись, я осмотрелся. Койки, стол, пробковая доска, карта окрестностей. Ничего особенного, но на первое время сойдёт. Быть сейчас на открытом месте равноценно самоубийству. Мы еле выжили, с трудом одолев нубского лучника. Я молчу про то, что было бы, встреть мы кого хоть немного серьёзнее. Пришло сообщение в лог:

Похоже, вы нашли безопасное место. Хотите организовать тут убежище общины?

Почему нет?

Принять.

Новый уровень 3!

Доступно 1 очко развития!

Доступны новые навыки!

Внимание, изменилось место возрождения. Точка воскрешения: Скрытый лесной бункер.

Поздравляем! Вы нашли убежище для своей общины, и теперь имеете возможность пользоваться преимуществами групповых благословений, а так же обладаете безопасным местом, которое будет замаскировано от глаз игроков.

Получено новое задание Общины!

Возьмите штурмом крепость Легиос, и победите в игре!

Взять штурмом крепость Легиос для победы в игре? Пусть новое задание было пустяковым и непонятным, но само слово «победите в игре» заставило надежду вспыхнуть у меня внутри. Хоть какой-то ориентир в этом непонятном, враждебном мире. Это как увидеть маяк на горизонте во время бушующего шторма. По ощущениям примерно тоже самое. Тебя швыряет, кидает о борта, болтает в корабли как игральные кости в кулаке игрока, а тут раз, и спасение. Но мы с Уильямом были не костями, нам не подходила роль бессмысленно лежащих на игровом столе кубиков, от чего возникала необходимость знать, к чему стремиться.

– Уильям! Иди сюда!

– Сейчас! – раздалось в коридоре. – Смотри! У меня для тебя подарок есть!

Послышался свист стартера. Вдруг взревел мотор генератора, и разогнал тишину, стоявшую тут возможно столетиями. Больно резануло глаза, и я зажмурился, немедленно отключив навык ПНВ. В груди защемило, и я злобно крикнул:

– Придурок! Ты не один! Я же с ночником! Предупреждай!

– Ути какой нежный! – сказал Уильям, войдя в комнату. – Да будет свет! – он театрально раздвинул руки. – О, шконарь. Круто.

Уильям подошёл к койке, продавил её рукой, проверяя прочность, и лёг. Она тут же прогнулась под ним почти до пола, и, проскрипев, треснула.

– Ай! Твою мать! – выругался Уильям, выбираясь из кровати, и затем сердито пнув её.

– Активную броню вырубать надо, масса, – сказал я ему, и презрительно покачал головой. – От тебя одни беды.

Отключив ПНВ, я осмотрел помещение. Тусклый свет маленькой лампы, висевшей под потолком, освещал помещение. Стены, стол, и всё остальное, было покрыто многолетним слоем пыли. Мы были в самом настоящем заброшенном бункере. Я не стал мучать себя вопросами, откуда и зачем он взялся. В глубине души, конечно, стало интересно, но искать ответ на этот вопрос было предельно глупым занятием.

– И что будем делать? – спросил Уильям, и скрестил руки на груди. – Командуй, зам.

– А ты? – спросил я, удивившись, что мне отдали роль командующего.

– А мне впадлу, – пожал плечами Уильям. – Я привык стричь бабло, а не руководить. Вытащишь меня, и я заплачу тебе миллион долларов.

– Нет, – усмехнулся я. – Если я нас вытащу, ты отдашь мне 10% Спринга.

– Идёт, – быстро согласился Уильям. Меня поразило то, что он даже не стал торговаться. Видимо, помимо Спринга, у него в активах было что-то ещё.

***

Годфри сидел на стуле за большим компьютерным столом, и глядел в экран монитора, щурясь от света. Он почесал бороду. Всюду были разбросаны вещи и канцелярские принадлежности, делая и без того тесное помещение ещё более неуютным. Дверь за спиной Годфри скрипнула, и в комнату бесцеремонно вошла Джесс, скрестив руки на груди и раздувая ноздри от гнева.

Годфри чувствовал это, но реагировать первым не хотел. Ему и без того было стыдно. Когда он брал заказ на перепрошивку капсул, то думал, что выполняет небольшое частное поручение, но в итоге это казалось не так. Вчера он был честным программистом, иногда левачащим на перепрошивке капсул, а теперь стал федеральным преступником. Маленький частный заказ оказался весьма большим, но Годфри узнал об этом в последний момент, когда нажал «Подключить». Впрочем, и это он счёл не страшным. Страшно стало тогда, когда выяснилось, что Годфри не просто подключил сотни тысяч нелегальных капсул к официальным серверам. Он замаскировал подключение, сделав так, что никто ничего не поймёт до наступления определённых обстоятельств. Об этих обстоятельствах знал только Годфри, и теперь хвалил себя, что оставил для себя этот небольшой спасательный круг. Открыто его использовать не выйдет. Хан очень внимательно следил за работой, и скрывать круг приходилось быстро.

В работу Годфри вмешался другой программист. Годфри это сейчас видел, анализируя программный код, который незаметно скопировал, прежде чем уехать из офиса Хана. Обычная маскировка, которую оставил Годфри, превратилась ещё и в замок, блокирующий пользователя в области погружения.

Грубо говоря, Годфри собрал клетки. Много клеток, в которых скоро должны были кого-то запереть.

– Ты в курсе, что тебя ищут Федералы?

На мониторе хаотично менялись разнообразные чертежи, а внизу двигались строчки программного кода. Затем на экране появилось схематичное изображение сферы. Годфри водил по нему курсором, пытаясь прочесть что-то, понятное только ему.

– Я стараюсь всё исправить, – кивнул Годфри.

– Конечно, – всплеснула руками Джесс, – ты стараешься всё исправить. А устранение отсутствия у нас возможности выйти на улицу, в план твоего исправления входит? – спросила она, уперев руки в боки.

– В мой план, крошка, входит всё, что касается нашей с тобой безопасности.

– А чем ты думал, когда связывался с этим своим Ханом из Спринга?

Годфри скривил губу, и покачал головой. Ох и не любил он, когда его отчитывали, причём не любил ещё со школы. По этому поводу он ссорился со всеми и вся, кто заставлял его оправдываться. Ему даже вспомнилось, как ударил по лицу своего бывшего начальника, когда тот в повелительном тоне стал задавать ему вопросы.

Годфри продолжил:

– Он предложил мне хорошие деньги, понимаешь? Там дел-то было! Перепрограммировать капсулы, и сделать так, чтобы её можно было без палева подключить их к игре! Ну, я и сделал!

– Он тебя кинул! – возмутилась Джесс, нервно ухмыльнувшись. – Там люди будут заперты, понимаешь?! Люди, а не роботы! Меня даже не столько деньги волнуют, сколько муки совести! Как их теперь вытащить?!

– Вот я и пытаюсь всё исправить! – крикнул Годфри, нахмурившись, и ударил кулаком по столу с такой силой, что монитор слегка подскочил. – Пытаюсь! Но пока не выходит! Я не могу повлиять на игру отсюда!

– А откуда можешь? – спросила Джесс, немного успокоившись. – Прошу тебя, придумай что-нибудь.

– Есть у меня одна мысль. Сколько у нас ещё времени?

– Я замаскировала нас как могла. Федералы не смогут отыскать наш дом ещё сутки, максимум двое. Но рассчитывай на сутки.

– Этого будет достаточно. Подготовь мою вирткапсулу. Я иду в игру.

Джесс нахмурилась, приоткрыв рот.

– А ты не торопишься с решениями? Год, подумай как следует! Ты, как обычно, наломаешь дров, а потом будешь жалеть!

– Я уже всё решил. Готовь капсулу, – отмахнулся Годфри. – Другого выбора всё равно нет.

Глава 5

Небо затянули серые тучи. По далеким дорогам не спеша ехали автомобили, светя огоньками фар. Эндрю сидел на кухне, нервно стуча пальцами по столу, и вдумчиво глядел в планшет, пытаясь принять важное для себя решение. Такая работа подворачивалась раз в жизни, и упускать её было полнейшей глупостью. Но с другой стороны, как-то всё было слишком подозрительно, и это не давало Эндрю покоя.

Нужно было всего лишь играть в игру. За это обещали тысячу долларов в месяц, ссылаясь на трудности бета-тестирования. Обычному бета-тестеру в жизни столько не платили. «Ладно, – подумал Эндрю. – Потом решу».

Эндрю отложил планшет, и вышел на балкон. Через пару кварталов он увидел огромный рекламный щит, освещённый прожекторами. На нём был изображён священник рядом с научным сотрудником, а под ними расположилась надпись: «Помоги Церкви пожертвованием, инвестируй в науку, инвестируй в будущее!»

– Бред, – буркнул Эндрю. – Мошенники сраные…

Эндрю зажал между губами сигарету, и, чиркнув зажигалкой, прикурил. Вдохнув, он блаженно зажмурился, ощутив, как табачный дым заполняет его лёгкие и приятно обжигает горло. Выдохнув облачко дыма, он испытал лёгкий испуг, и помрачнел в лице.

На сигареты деньги всегда есть, хорошо. А как быть с едой и всем остальным?

Эндрю вспомнил стопку не оплаченных счетов, лежавших на стуле в гостиной, и стиснул зубы. В холодильнике кроме дешёвой лапши ничего не было, и с этим нужно было что-то делать. Предложений по работе было не мало, но предлагаемых зарплат хватило бы лишь на то, чтобы едва покрывать необходимые расходы. А жить когда? Работать только ради того, чтобы жить в четырёх стенах и есть, не хотелось точно. Было желание и в кафешки ходить, и по кино расхаживать, и девочек заводить. А как такое сделаешь с доходом в 100 долларов в месяц?

Никак.

Винтер-компани предлагали в десять раз больше любого работодателя. Врут? Никто не платил таких денег на памяти Эндрю. Но может попробовать? Эндрю нахмурился, и вспомнил, как часто упускал возможности, предоставляемые ему в жизни. Он вспомнил, как друзья предлагали ему начать собственный бизнес, но он отказался.

Теперь они жили в дорогих домах и ездили на роскошных машинах, а он, Эндрю, остался ни с чем. На нём лишь висела куча долгов, которые было почти не реально выплатить. Нет, решил Эндрю, это очень похоже на возможность, и её нужно использовать. Он испытал прилив воодушевления, и тут же приободрившись, вернулся в дом. Зайдя в гостиную, и взяв телефон, он вернулся на кухню, снова сев за стол.

Он позвонил своим друзьям, и решил посоветоваться с ними. Ему сказали, что это какой-нибудь лохотрон, и что не бывает такой работы. Закончив разговор с ними, Эндрю вспомнил высказывание: если тебя критикуют, значит, ты на правильном пути.

Можно ли было отнести это к сложившейся ситуации? Эндрю считал, что да. Снова взяв планшет, он незамедлительно переписал номер работодателя в телефон, и позвонил. Ответили моментально. Документов не требовалось никаких. Собеседование будет проведено быстро и в кратчайшие сроки, потому, приезжайте хоть сейчас.

Вот как просто достигнуть успеха! Решил Эндрю. Чёрт, а мне ведь реально повезло! Где ещё можно найти счастливчика, который будет поднимать 1000 долларов без бумажной волокиты? Да нигде!

Эндрю считал себя единственным в своём роде.

Собеседование назначили на этот же вечер. Он быстро оделся, собрал вещи, вызвал такси, и вскоре добрался до места.

Таксист, после полутора часа пути, остановился у обочины перед огромным зданием, напоминавшим склад. Эндрю с удивлением осмотрел сооружение, решив, что ребята выбрали для себя странный офис. Передав таксисту комок хрустящих купюр, Эндрю вышел, и проводил уезжающий автомобиль взглядом. Не нравились ему бомбилы, очень не нравились. Грубые, иногда подвыпившие, и думающие о себе не весть что. Пожав плечами, Эндрю направился к единственной будке КПП, которую было видно перед зданием.

У пропускного пункта его встретили два крепких парня, которые смотрели на него с отсутствующим выражением лица. Они стояли рядом с въездом, который был перегорожен цепью. «Явно им тут не нравится, – решил Эндрю. – Хреновая наверное работа. Не то, что у меня будет».

– На собеседование? – буркнул охранник.

Эндрю вдруг ощутил, как в груди защемило. Очень уж напряжённый тон у охранника был, и это не могло не заставить волноваться. Охранник взял цепь огромной ладонью, снял с крюка, и отбросил её в сторону, сказав:

– Проходи. Тебя проводят.

Второй охранник кивнул, и, не дожидаясь согласия Эндрю, пошёл во двор. Эндрю зашагал за ним, осматривая мрачные стены здания.

– Почему именно в таком месте офис? Земля, что ли, дешевле?

– Ага, – буркнул охранник.

– Да, я так и думал. У меня бизнес свой был, – сорвал Эндрю. – Я в этих делах разбираюсь.

– Ага, – вновь сказал охранник. – Что же ты работу тогда ищешь, предприниматель?

– Да не понравилось мне бизнесом заниматься. А я успешный был! – поспешил Эндрю оправдаться. – Работать лучше. Вот вы, парни, работой занимаетесь настоящей, а не какой-то фигнёй.

– Ага, – усмехнулся охранник.

Эндрю скривился. Охранник был явно не разговорчив, а не общительных людей Эндрю не любил. Охранник завёл его в коридор, в котором выстроилась длинная очередь, и указал в её конец.

– Становись. В конце тебя собеседовать будут.

От удивления Эндрю расширил глаза. Это же сколько народу сюда устроиться хочет? Конкуренция будет потрясающая! «М-да, – подумал Эндрю, нахмурившись. – Всё не так просто, как я думал». Ну а что ты хотел? Говорил он себе. Путь к успеху тернист, потому что многие к нему идут. Тут надо быть терпеливым и упорным.

Встав в очередь, Эндрю отважно отстоял несколько часов, и как только подошёл к двери кабинета отдела кадров, широко улыбнулся. Ноги уже затекли, налившись тяжестью и болью от многочасового стояния. Эндрю испытывал радость, представляя, как, наконец-то, присядет. Он постучал в дверь, и, не дожидаясь приглашения, толкнул её. Пара рабочих столов, за которыми сидели кадровики, были почти пустыми. На них лишь стояли мониторы, и лежали бумаги. Кадровики перебирали макулатуру, затем убирая её в стол. Эндрю увидел, как из комнаты выкатили закрытую вирткапсулу, через небольшие ворота.

– Закройте за собой дверь, – попросил кадровик, поманив Эндрю жестом. – Присаживайтесь.

Сев, Эндрю огляделся кругом, и с облегчением вздохнул. На стенах были развешаны непонятные чёрно-белые снимки с улыбающимися людьми в рабочих одеждах, по полу змеями ветвились провода, и было видно, что помещение осваивалось на скорую руку. Этот вид пробудил воспоминания о мошеннических офисах, про которые кто-то рассказывал Эндрю довольно давно, что заставило его забеспокоиться.

Куда они так спешили, интересно?

– Недавно переехали, да? – спросил Эндрю. – Ещё обустроиться не успели? Вы же не мошенники?

– Да, – сказал кадровик, не отрывая взгляд от монитора. – Недавно. Нет, не мошенники. Как зовут?

Эндрю представился полным именем и фамилией. Кадровик объяснил ему, что надо будет делать, и каков режим работы. Эндрю всё устроило, и он кивнул, соглашаясь.

– Приступить желаете сейчас, или вы будете готовы в другой день?

Эндрю подумал, что дома всё равно делать нечего. Ну а что, долгами любоваться, или телевизор смотреть? Ни того, ни другого не хотелось, потому он решил, что выйдет сразу.

– Давайте сейчас.

– Хорошо.

Кадровик достал из кармана телефон, позвонил куда-то, сказав: «Везите ещё одну», и убрал его.

– Слушайте, а с зарплатой что?

– Это вы будете через минут тридцать группой общаться с Генеральным директором. Он вам там всё объяснит. Но я знаю, что платят много и гарантированно.

В коридоре загремело что-то тяжелое. Эндрю, не обратив на это никакого внимания, растянул губы в довольной улыбке. Вот теперь-то он заживёт, как все нормальные и порядочные люди, а не как какой-то нищий неудачник. Не жизнь, а сказка.

Три человека одетые в рабочие комбинезоны с грохотом вкатили в помещение открытую вирткапсулу.

– Полезайте, – сказал кадровик. – Вам всё в онлайн режиме объяснят.

– О, даже так? – Эндрю приподнялся, ощутив, как по спине пробежали мурашки. Он смотрел на кадровика вопросительным взглядом. Ему стало очень не уютно. Вот так, без каких либо процедур, лезть в вирткапсулу? Не слишком ли всё просто?

– А, нет, – опомнился кадровик. – Вот, подпишите.

Кадровик достал из стола тонкий лист бумаги, положил на него ручку, и пододвинул к колеблющемуся Эндрю. Тот неуверенно взял ручку, оставил внизу свою подпись, и кадровик тут же убрал бумагу. Пожав плечами, Эндрю подошёл к вирткапсуле, и залез в неё, устроившись поудобнее. Люди в комбинезонах моментально его связали, сдавив ремнями руки и ноги.

– Ай! – вскрикнул Эндрю, глядя на рабочих. – Зачем так сильно затягивать?

– Чтобы случайным движением вы себе не навредили, – пояснил человек в комбинезоне. – Всё.

Вирткапсулу закрыли, и Эндрю остался один в темноте. Стены тут же стали давить, и сердце забилось с удвоенным усилием. Повысился пульс, и Эндрю начал дёргаться, пытаясь вырваться.

«Во что же такое я вляпался? Вот идиот! Говорили же, лохотрон!»

– Эй, – крикнул он, – выпустите меня отсюда! Я передумал!

Стало очень страшно. Спина Эндрю моментально покрылась потом, и до него только что дошло, какую глупость он совершил. Как можно было подписать какой-то документ, не прочитав? Как можно было повестись на то, что «серьёзная» компания, базирующаяся на складе за городом, будет платить 1000 долларов в месяц за игру? Это было редкостным бредом.

Надо же думать, прежде чем делать что-то!

Но было поздно. Эндрю подключили, задав максимальные параметры чувствительности, и он оказался посреди болота. Напуганный, одинокий, и совершенно не понимающий, что делать.

Ему в спину ударил тяжёлый наконечник стрелы. Вскрикнув от боли, он упал лицом в грязь, и наглотался выцветшей воды. Сплюнув, и скорчившись от отвращения, он закричал:

– Вы оборзели?!

Последнее, что он видел, прежде чем отправиться на точку перерождения – десятки стрел, летящих в него.

Глава 6

Уильям деловито расселся на койке, задумчиво смотря на пробковую доску.

– Ну, командир. И что ты предлагаешь делать? – спросил Уильям, положив подбородок на кулак, и переведя взгляд с доски на меня. – Сидеть тут без дела?

– Единственное, на что мы сейчас можем ориентироваться, это на штурм крепости Легиоса, – ответил я. – Это наше общее задание.

– Ты будешь вести нас по игре, или думать, как выбраться отсюда?

– Слушай, я вообще не в курсе, как выйти, ясно? – возразил я. – Мне лишь известно то, что нужно что-то делать. Ни больше, и ни меньше. Ответы могут быть на высокоуровневых планах.

– А что…

Внезапно в воздухе расширилась сфера портала, и из неё с болезненным криком вывалился ещё один киборг, упав прямо на стол. Несчастная столешница прогнулась почти до самого пола. Я и Уильям, расширив глаза от удивления, ошарашенно смотрели на гостя. Мы рефлекторно трансформировали руки в пушки, и направили на цель. Моё сердце стучало как копыто бегущего буйвола, а кровь молотила по вискам от напряжения.

– О-х-ренеть! – рявкнул я. – Ты сюда как попал?!

– Вы ещё кто такие?! – крикнул гость, закрывшись руками. – Не убивайте! Пожалуйста!

– Да мы как-то и не собирались, – сказал Уильям, всё ещё не снимая киборга с прицела. – Ты как тут очутился?

– Да я откуда знаю?! Появился в лесу, схватил пару десятков стрел, и оказался здесь.

– Его убили, – резюмировал я, опустив пушку, но не торопясь её убирать. – Он появился тут. Я же забыл, что теперь…

– Да-да, – перебил Уильям. – Точка респауна, все дела. Сюда теперь все мёртвые придурки попадать будут? – Уильям трансформировал пушку в нормальную руку, не чувствуя угрозы от гостя. Да и мне гость казался безобидным. Я спрятал пушку.

– Похоже, да. Но я думал, что в общину надо принимать. Мало ли кто сюда попадёт потом?

– Да я о другом беспокоюсь, – сказал Уильям. – Как они сюда все влезут?

– Я не мешаю вам? – спросил гость, опираясь на локти.

– Нет. Тебя как звать? – спросил я. – Вставай.

– Эндрю звать… – кряхтя, он поднялся, и, сделав пару шагов в сторону, обернулся, с сожалением взглянув на стол. – Вы ребята, за стол извините. Я не хотел на него падать, – он прислонил руку к груди.

– Да ладно, – махнул рукой Уильям. – Бывает. Мы вообще не знаем, нахрен он нужен.

– Да, – вмешался я, усмехнувшись. – Планировать будем сидя в позе лотоса теперь.

Подойдя к столу, я присмотрелся к нему, и он вдруг тускло вспыхнул.

Рядом с ним появилась надпись:

Груда металлолома. Можно переработать в строительные материалы для укрепления и расширения убежища общины. 

Укрепление и расширение общины? Интересно. Каким образом её можно расширить и укрепить? Люк покрепче поставить? Какой в этом смысл? Убежище ведь всё равно скрыто от игроков. А вот расширение может очень даже пригодиться. Неизвестно, сколько ещё таких попаданцев у нас будет в будущем.

Я подошёл к столу, и, открыв меню объекта, нажал «переработать». Стол исчез, растворившись в пространстве.

Прочёл лог:

Вы переработали: железный стол.

Получено: железо, 10 шт.

Вес: 1 кг. 

Внимание! В вашу общину теперь входят 4 существа. Максимальная вместительность данного убежища 10 особей. Рекомендуем расширить. 

4? А где же тогда ещё один? Это меня немного напрягло. Мне совсем не хотелось, чтобы в моменты нашего отсутствия тут находился кто-то посторонний. Хотелось знать всех и вся. Я навёл курсор на окошко чата, и, проверив возможные варианты отправки сообщения, с удовлетворением обнаружил пункт «Чат общины».

Написал в него:

– Есть кто?

Ответ пришёл почти сразу же. Писал парень с ником Годфри.

– Да.

– Где ты? – спросил я.

– В болотах, прячусь.

– От кого?

– Тут группа из десятка лучников. Мне через них не пройти.

– Можешь умереть, и появишься у нас.

– А, да? Ща.

Спустя пару минут в центре комнаты вспыхнула ещё одна сфера портала. Из неё вывалился очередной киборг, с руганью и грохотом упавший на спину. В этого уже целится не стали, не ожидая никакой подлости. Он быстро поднялся, отряхнувшись, и сердито огляделся.

– Вот уроды, эти лучники!

– Знаем, – кивнул я. – Это единственное безопасное место пока.

Вскоре мы организовали небольшой штаб. Из противоположной комнаты, которую открыл Уильям, мы принесли новый стол, в этот раз деревянный, и четыре стула. Комната та была огромна, и там валялась куча всякого хлама, от дорожных сумок до мебели. Не самые шикарные и удобные вещи, но на первое время сойдёт. Потом можно будет сделать обновки, и в этом я не сомневался.

Общине киборгов убранство нужно соответствующее.

Рассевшись за столом, мы какое-то время изучали друг друга взглядами, но очень осторожно. Ни у кого не было друг к другу никакого доверия. Это было не очевидным, но хорошо чувствовалось, потому что атмосфера стояла действительно напряжённая.

Эндрю скрестил руки на груди, и тупо глядел в стол. Годфри так же старался не сталкиваться с кем-либо взглядом, и думал о чём-то своём, смотря в стену потухшими глазами. Уильям разглядывал ногти, демонстрируя безразличие ко всему. «М-да, – подумал я. – Хорошая команда сформировалась. Что же… Выбирать не приходится».

Мне совсем не хотелось ими управлять, и уж тем более делать из них коллектив. Не было никакого желания формировать, срабатывать команду, и затем направлять её усилия. От этого не могло быть ничего, кроме пользы коллективу и головных болей, а мне лично самому хотелось выбраться. Но признаться, бросать людей в беде, – пусть и не знакомых, – было совестно. Я желал попасть домой, посмотреть на дочь, и обнять Рейчел. Я очень скучал по семье, и находиться в отрыве от неё было ужасной мукой, особенно при сложившихся обстоятельствах.

Есть ли у меня выбор?

Да. Я мог передать инициативу лидера любому человеку в этой комнате, но её, очевидно, брать на себя никто не хотел. А если и хотел, то не говорил об этом вслух, а значит, хотел не достаточно сильно. Нахмурившись, и оглядев окружающих, не обративших на меня никакого внимания, я сказал:

– Как вы тут оказались? Каждый, отдельно. Давай с тебя начнём, – я взглянул на Уильяма.

Он расширил глаза, явно не ожидая к себе такого вопроса, и удивился. Я ведь лично видел, при каких обстоятельствах он сюда попал, но мне было важно другое. Хотелось, чтобы первые двое ребят стали доверять ему, и чтобы он хоть в какой-то степени доверял им. Без взаимного доверия совместно работать крайне трудно.

Мне было тяжело вести за собой людей. Я лишь хорошо разбирался в том, как нужно управлять компанией и отдельно взятыми сотрудниками. Функции организации коллектива выполняли другие люди, в состав которых я не входил. Тогда это радовало, а теперь удручало. Мне бы сейчас очень не помешали развитые лидерские качества.

– Ну, – начал Уильям, с опасением оглядев собеседников. – Случилось не хорошее. Меня остановили на светофоре, вытащили из машины, вырубили, – хмуро сказал Уильям. Воспоминания были для него неприятными, – потом притащили в какой-то свинарник, замаскированный под склад, и вот я тут. В реале с переломанными ногами, а здесь жив-здоров.

У меня внутри всё похолодело. Неужели Хан издевался над ним, прежде чем отправить сюда? Он силой выбивал из него ценные бумаги?

– Хан забрал у тебя Спринг?

– Какой Спринг? – спросил Эндрю.

– Подожди, – отмахнулся я, забеспокоившись. – Так забрал?

– Он забрал только то, о чём я ему сказал. Не волнуйся. Наш уговор в силе.

– Хорошо, – это меня успокоило. Я уж было подумал, что Уильям обещал мне 10% несуществующего эмитента.

10%, кстати, были весьма хорошим куском пирога. С учётом многомиллиардных доходов компании, которые вскоре возрастут, с 10% можно иметь шикарные дивиденды. Они будут явно больше, чем те, которые я имею сейчас. А сейчас у меня лишь 1% от товарооборота.

Получение десяти процентов компании для меня значило только одно – возможность не работать, и больше времени проводить с семьёй. Но это было лишь приятным бонусом. Меня пронимала дрожь от мысли, что я больше не увижу родных, и того хуже, умру. Моё реальное тело томилось в вирткапсуле на каком-то грёбанном складе, и я даже не мог представить, что с ним будет.

Мне нужно было выбраться из игры. Ну а дальше что? Очнусь я, закрытый в чёрной коробке, и? К горлу подступил ком. Что за паскудство! Я совсем не понимал, что со мной будет, и есть ли смысл двигаться дальше. У Хана на складе вооружённая охрана, и когда нам удастся выбраться, нас перебьют на раз.

Наши действия в игре наверняка можно отследить, и по большому счёту, у нас были связаны руки. Но, до сих пор, нам никто не мешал, и значит, был маленький шанс на то, что не помешают в дальнейшем. Мне было страшно до дрожи в ладонях, которые были спрятаны под столом.

– Вот так вот, – заключил Уильям, откинувшись на спинку стула. – Так что я тут в неволе.

– А ты? – обратился я к Эндрю.

Мы все были напряжены. И я, и Эндрю, и Уильям. Это без слов было понятно. Но вот Годфри был какой-то слишком спокойный. У человека, запертого в клетке, напуганный и дикий взгляд. Он никому не доверяет, дрожит, и ведёт себя агрессивно. Про Годфри нельзя было сказать ничего такого.

– Устроился на работу, – ответил Эндрю. – Меня запихнули в вирткапсулу. Ну, как запихнули… Я сам залез, а потом меня какие-то амбалы в ней ремнями закрепили. Не выбраться никак. В итоге вот, здесь. Выйти из игры не могу.

Я посмотрел на него искоса, вскинув брови, и задал вопрос:

– На работу? Серьёзно? Это как?

– А вот так, – кивнул Эндрю, – это Винтер-компани всё устроила, козлы.

– Винтер-компани? – вдруг оживился Годфри, и его взгляд из потухшего превратился в осмысленный. – А Генеральный не Хан Стилс случаем?

– Не знаю, – пожал плечами Эндрю. – Там имени указано не было. Только компания работодатель. Деньги обещали хорошие, причём очень. Косарь баксов за то, чтобы тупо играть. Ну не мечта ли?

– И ты повёлся? – захохотал Уильям.

– Уильям! – гаркнул я.

– Всё-всё! – дрогнул Уильям, вскинув руки на манер «сдаюсь», и хрипло усмехнулся. – Молчу.

Эндрю обиженно и сердито взглянул на Уильяма, а затем продолжил:

– В общем, я туда приехал, на склад. И там, ну, народу очень много было. Каждого походу в капсулы сажают…

– Сколько было людей? – спросил я.

– Я в очереди часа три отстоял. Сотни, может. Склад огромный, и народу туда порядочно влезть может. Кстати, это был не единственный. Там, в контактах работодателя, адресов было много. Как и возможностей где работать, тоже.

– Сколько? – уточнил Годфри.

– Сотни, но список был больше. Я своё сразу нашёл. И дальше не смотрел.

– Сотни тысяч капсул к этой системе подключено.

– Чего? – удивился я. – Как так-то? – ладно, тысячи. В это я ещё был готов поверить, но чтобы сотни тысяч!

– Я сам удивился, – взглянул на меня Годфри. – У Хана капсулы есть не только в Америке.

– Обалдеть… Откуда только деньги взял. Стоп, а откуда ты вообще всё знаешь?

– Я занимался их настройкой, и сделал так, чтобы из игры было не выйти. Сам того не понимая.

Глаза Уильяма загорелись, и он глянул на Годфри оскалив зубы.

– Ах ты падла! – крикнул Уильям и, вскочив, столкнул Годфри со стула. Уильям прыгнул на Годфри, оседлал его, и стал бить по лицу так сильно, что стулья подпрыгивали вместе с нами. Я испугался, и встал, желая остановить их. К моему удивлению, Гофдри не издал и звука, потому Уильям быстро остановился. Он занёс кулак для следующего удара, и Годфри вдруг сказал:

– Ну и? Смысл?

– Тебе что, не больно? – удивился Уильям, разжав кулак.

– Нет.

Они встали, сев на свои места. Годфри безразлично оглядел Уильяма, а Уильям смотрел на него с откровенной ненавистью.

– Ты мразь, – не успокаивался Уильям. – Ты в курсе, что из-за тебя мы тут заперты?

– Я не собираюсь оправдываться перед тобой. Одно скажу – я не знал, что так будет, и пришёл сюда всё исправить.

– То есть подожди, – сказал я. – Ты добровольно погрузился? А выйти можешь?

– Да, могу, только толку от этого нет. У меня своя капсула, собранная на тот же манер.

– В смысле? – меня удивило то, что человек, имея личную капсулу, из которой можно выйти, говорил о бесполезности своего положения.

– Мне из дома не выйти. Меня хотят поймать федералы, и стоит мне хоть как-то засветиться, то всё.

– В смысле? – снова удивился я.

Федералы знали, что происходило? Они знали, что Хан основал Винтер-компани, и пленил людей? Так почему его никто не останавливал? Почему власти бездействовали, пытаясь поймать Годфри, а не брали штурмом склады Хана? Я чувствовал, как закипаю от злости, и это заставило меня стиснуть зубы.

– Официально к Хану не докопаешься. Понимаете, в чём дело? Он как-то организовал свою юридическую защищённость. А вот у меня её нет. Меня кто-то сдал из его компании, и теперь я стал преступником, хотя вообще не знал, чем занимаюсь.

– Решили из тебя козла отпущения сделать?

– Вряд ли. Говорю же, к ним не подкопаешься, – Годфри покачал головой. – Они, похоже, поняли, что я могу вас вытащить, и решили слить. Но своих сил им точно не хватит, чтобы меня найти, потому они и решили задействовать Федералов.

– Ты хочешь сказать, что у Хана есть ниточки в правительстве? – спросил Уильям.

– А ты думаешь, нет? – улыбнулся Годфри. – Как думаешь, почему настоящий преступник на свободе, а я, вроде бы виноватый лишь по неосмотрительности, стал Федеральным уголовником?

В животе потяжелело. На душе было такое отвратительное ощущение, что захотелось перевернуть всё вверх дном, и перерезать к чёртовой матери всех в правительстве. Меня очень бесило то, что всё в этом мире решали деньги. Я ненавидел Хана за то, что ради денег и власти он был готов пойти на ужасающее преступление, и подвергнуть людей такому страшному испытанию.

Это же насколько должно человеку и чиновнику скрутить башку, чтобы ради выдуманной валюты он забыл об элементарных моральных принципах? Почему чиновники готовы лишить личность жизни или свободы за деньги, которые предлагает преступник? Почему преступники готовы убивать ради денег?

Чем дольше я об этом думал, тем сильнее стучала кровь в висках.

Мышцы напряглись и налились силой. Я воображал, как собственноручно разламываю кости ублюдкам из правительства и бандитам, которых знал.

В игре были заперты ни в чём не повинные люди, которые никому ничего плохого не сделали, а скоты, которые их тут заперли, сейчас наслаждались жизнью на свободе и купались в деньгах. Причём этим скотам помогали те, кого люди привыкли считать своими защитниками. Я не хотел такой власти, я не понимал её, и желал, чтобы в государстве произошёл переворот. Я желал, чтобы паразитирующие на государстве корпорации развалились, и наконец, власть стала бы заботиться о людях, а не об интересах корпораций.

– Просто охренеть, – я чуть не взялся руками за голову, но едва сдержался. – То есть, федералы на стороне Хана?

– Федералы не могут подкопаться к Хану, скорее. Вряд ли он подмял под себя всех. Но и то, что на его стороне есть какие-то люди из правительства, мне кажется, вполне реалистично, – сказал Годфри.

Сердце ёкнуло. Как обычный человек вроде меня, мог противостоять правительству, находясь в игре, и не имея при этом никакой власти в реальности? Это казалось невозможным, и у меня стали опускаться руки. «И что? Отступишь? Останешься тут, в игре? Сгниёшь? Бросишь семью?» – заговорил внутренний голос. Я стиснул зубы. Нет. Оставаться в виртуальном плену я точно не намерен. Мне конец, так или иначе, но я лучше попробую хоть что-то сделать.

– Всё ясно, – сказал я. – И ты значит, в курсе, как выбраться, и наладить всё?

Годфри оглядел каждого из нас. Он наморщил лоб, решая, можно нам доверять, или нет. Он был в смятении, боясь рассказывать, и мы с нетерпением на него смотрели. Стало немного страшно, что из-за нашего давления он закроется ещё сильнее, и мы вообще ничего не узнаем.

– Слушай, ты можешь рассказать не всё… – начал я.

– Ага! Доверять спину человеку, у которого от тебя есть секреты? – неожиданно пробасил Уильям, и я вздрогнул от неожиданности. – Мы же не спрашиваем, целовался ли ты с мальчиками, да? Мы просим рассказать о том, что важно знать каждому!

– Ладно, – Годфри скривил губу. – Ладно, – Годфри осмотрелся, будто бы боясь, что в комнате есть жучки, и продолжил. – Лазейку я оставил в Легиосе. Её можно активировать при двух условиях: известных координатах, и включении режима штурма.

– Открывайте карты, – велел я, и взгляды всех тут же потухли из-за входа в меню. – Ищите Легиос.

– Нашёл, – отозвался Уильям. – Крепостина, скажу вам, здоровая. Координаты в чат скинул.

Я открыл карту, и вбил в поисковую строку координаты, скопированные из чата. Карта тут же резко переместилась далеко-далеко на Юг, и у меня по спине побежали мурашки от мысли, что придётся наяву преодолеть такое расстояние. Это при прокрутке карты всё так быстро. Пешком будет долго, нудно, и тяжело.

В комнате повисло напряжённое молчание, и мы переглянулись, увидев минимальный уровень плана.

– 399 уровень, – растерялся Эндрю, покачав головой. – До такого… Чёрт! На это годы уйдут!

– Успокойся! – сказал я, хотя и сам был изрядно взволнован. В комнате стало жарче, и на лбу проступила испарина. – Должен быть быстрый способ добиться цели.

– Ты не понимаешь, – покачал головой Эндрю. – Чтобы штурмовать план такого уровня, нам нужна армия. И не абы какая, а высокоуровневых игроков. Ты знаешь, как на таких левелах дамажат?

– Понятнее говори, пожалуйста, – я нахмурился. К миру компьютерных игр мне прикасаться не приходилось. Только по работе и редко, потому в терминологии я был слаб.

– На таких уровнях огромный урон наносят, и я молчу про защиту. Более того, именно к такому уровню сильные игроки организовываются, создавая кланы. Мы побежим со штыками на танки. Как тебя?

– Рик, – представился я. – Это Уильям.

– Я Годфри, – представился Годфри.

– Да, так вот, – сказал Эндрю. – Обычному мобью таких игроков в жизни не взять. Даже равные мобы должны быть слабыми для них.

– И что делать? – спросил я, уповая на игровые знания Эндрю. – Должен же быть способ какой-то, не знаю… Союзников сильных найти, или самим усилиться хорошо, чтобы штурм можно было осуществить.

– Проблема не только в штурме, – вмешался Годфри. – Я не объяснил до конца. Решение, о котором я сказал, это резервный выход. Скрипт, который вмешивается в написанный код, и отключает блокировку для конкретной капсулы. Если ты коснёшься выхода, то с твоей капсулы будет снято ограничение.

– И я смогу выйти? – спросил Уильям.

– Да, ты сможешь выйти. Но, опять же, проблема не только в штурме. Надо знать, где конкретно находится резервный выход. Я спешил, потому, закинул его в Легиос, но не задал точные координаты.

Ну и что? Подумал я, решив, что Легиос не так огромен, и найти там можно всё нужное. Решив в этом убедиться, я снова открыл карту, и осмотрел идеальный круг крепости Легиоса. Уменьшив масштаб, и рассмотрев лесистые окрестности, я глянул в правый верхний угол карты. Там была написала площадь, и увидев её, я чуть не потерял челюсть от удивления. Все вдруг замолчали, завидев моё окаменевшее лицо.

– Ты чего?

– Тут десятки тысяч квадратных километров, ребята. Я даже не представляю, как искать. Совсем нет никаких признаков, Годфри?

– Есть признак, – сказал Годфри. – Он выглядит, как сфера, и оказывает аномальное воздействие на пространство игры. Но просто так она тоже не возникнет. Нужно начать штурм.

– Что, совсем нет способа узнать о том, где она есть? – сказал Уильям, стукнув кулаком по столу. – Шутки шутишь, проггер? Сам засунул выход, сам не знаешь где он.

– Уильям, не надо, – попросил я. – Это хоть какая-то надежда на спасение. Годфри, точно нет способа выяснить, где оно?

– Парни, у меня есть сутки, чтобы помочь вам. Но для обнаружения нужно больше времени. Нет быстрых способов.

Я положил подбородок на кулак, и задумчиво смотрел в стол. Какие тут были варианты? Мы находились в безвыходном положении, на первый взгляд. Даже если нам удастся каким-то чудом достичь мощи игроков 399 уровня, то каким образом искать выход, о котором рассказал Гофдри?

– Ладно, – я откинулся на спинку стула, сцепив руки за затылком. – Хорошо. Если мы не можем противостоять игрокам как обычные мобы, то кто может, кроме других игроков и нас?

– Монстры из данжей и рейд-боссы, – заявил Эндрю. – Больше некому. Только они страшнее других игроков. Ты данжи проходил?

Я покачал головой.

– А я проходил, – Эндрю назидательно поднял палец. – Место, которое по уровню сложности первое перед ПвП замесами.

– И что? Ты думаешь, что тут есть вариант связаться с боссами из данжей?

– Думаю, есть, – пожал плечами Эндрю. – Почему нет? Надо добраться до ближайшего данжа, и узнать.

Я улыбнулся. Камень слетел с души, и давление в груди ослабло. Остальным стало на порядок легче, пусть они и этого не показывали. Теперь у нас появилась хоть какая-то цель, которую мы могли достигнуть, и это не могло не радовать.

– Значит, Годфри, – начал я. – Ты помогай нам, сколько сможешь, а потом спокойно иди. Ты и так сделал большое дело.

Годфри кивнул. Его поступок был определённо плюсиком ему в карму. Теперь он нравился мне. Я любил людей, признающих свои ошибки, и стремящихся их исправить. Мне казалось, что Годфри мог стать надёжным другом, и отношения с ним лучше поддерживать. Да и как не назвать человека, который показал тебе выход в тяжёлой ситуации, другом?

***

Дождь заливал город уже второй день подряд. Стоя в коридоре перед дверью, я рылся в промокших карманах, пытаясь отыскать ключи. Я до жути ненавидел влагу, и тем более дождливую погоду. Мне повезло жить там, где солнечнх дней всего 27 в году. Иногда я думал, что поступил глупо, переехав сюда, но тут же корил себя за такие мысли.

Если бы я не переехал, то ты встретил бы Рейчел.

Наконец, нащупав острый носик небольшого ключика, я достал его, и торопливо вставил в замочную скважину. Провернув ключ, я услышал щелчок замка, и толкнул дверь.

Серый мрак стоял в гостиной. Я остановился в дверном проёме, разглядывая помещение. Тусклый свет дорожного фонаря, светившего на улице, едва касался дивана и столика, выхватывая их из темноты. Было тоскливо. Хотелось мебели лучше, и места больше, но такой возможности пока не было. Не с моими доходами. Я закрыл за собой дверь.

Сегодня был тяжёлый день.

Мне с трудом удалось устроиться в Спринг на должность мернеджера по продажам. После того, как я прошёл курс интенсивной подготовки продавцов Спринга, мне в первый же рабочий день поручили звонить клиентам. В голове до сих пор раздавались многочисленные звонки, длинные гудки, и искажённые телефоном голоса: – «Компания Спринг, менеджер Рик, добрый день», – «Ага, подскажите вот что», – «Добрый день. Менеджер Рик, компания Спринг. Вам удобно говорить?», – «Достали звонить, козлы! Откуда у вас только этот номер?!». Пип-пип-пип. И так больше сотни раз за день.

Жутко болела голова. Было больно поворачивать глаза. Было такое ощущение, что вместо зрительного нерва натянули кусок колючей проволоки, которая впивалась в мясо при каждом повороте глазного яблока. Отвратительное ощущение. Ну, ничего.

Нужно немного потерпеть. Десять-двадцать лет, и всё будет в шоколаде.

Я буду последовательным, и добьюсь успеха.

Чёрт. Если мне, менеджеру по продажам, было так тяжело, то что испытывали операторы колл-центров, принимавшие 3-4 сотни звонков в день? Бедные люди. Я пообещал себе после первого же рабочего дня, что больше никогда не буду хамить операторам. Меня удивляло, что при их работе, они сразу не посылали клиентов на хрен.

Щёлкнул выключатель, и мне неожиданно ослепило глаза. Я прикрыл их ладонью, сощурившись. Послышались многочисленные шаги, и хор женских голосов:

– Сюрпри-и-из!

Взгляд прояснился, и я убрал ладонь. Передо мной стояло несколько девушек, которые были подругами Рейчел. Одежды на них были красивые, вечерние. Они стояли под ниткой, на которой большими буквами было развешано: «С днём рождения».

Я нахмурился. Только не праздник, только не сейчас, и только не тогда, когда я вымотан. В груди защемило, и мне захотелось открыть дверь, указав всем на выход. Хотя, что это я? Широко улыбнувшись, я отдался случаю, и решил насладиться отдыхом. С чего бы нет? Я пахал, как лошадь, совсем не отдыхая, и мог позволить себе расслабиться.

Рейчел была одета в шикарное чёрное платье. Она зашагала ко мне, широко улыбаясь, и обняв, поцеловала. Я ощутил тепло её тела, и на душе тут же стало хорошо. Сердце заколотилось от радости, и я согрелся, забыв обо всём на свете. Обожал, когда Рейчел меня так встречала, и был рад, что ещё не привык к этому.

– Мокрый, как уличная кошка, ну-ка, быстро раздевайся, и иди в горяую ванную. Мы с девочками всё подготовим. Ты же не против, что я их пригласила? Я пыталась с тобой об этом поговорить, но у тебя всё не было времени. А праздновать вдвоём, ну как-то…

– Не оправдывайся, милая, – казал я. – Всё нормально. Я рад, что они пришли. Всем привет! – помахал я гостям.

Пообещав, что скоро буду, я взял сменные вещи и пошёл в ванную. Да, горячая ванная это как раз то, что мне сейчас было нужно.

Ванна у нас была небольшая. Она с трудом вмещалась в тесную комнатку, стоя у стены. Туалет был тут же. Я с раздражением посмотрел на унитаз с закрытой крышкой, вспомнив, как ночью бился об него ногами в темноте.

Набрав горячей воды, я разделся, и погрузился в ванную.

Огненные мурашки побежали по всему телу, и волосы встали дыбом. Как же было хорошо! Горячая вода – один из лучших способов расслабить тело после тяжелого рабочего дня. Может. Были и другие способы, но я ими пренебрегал.

Тук-тук-тук, постучали в дверь. Я вздрогнул, плесканув водой, и посмотрел на дверь. Она приоткрылась со скрипом, и сквозь щелку подглядывала Рейчел.

– Можно? – игриво спросила она.

– Конечно, заходи, – сказал я, привстав. Плечи тут же стали замерзать, и я погрузился обратно в воду. Нет уж, мёрзнуть сегодня не хочу.

Рейчел вошла, и тихо закрыла за собой дверь. Она села на крышку унитаза, и смотрела на меня, улыбаясь.

– В чём дело? – спросил я обеспокоенно. – Случилось что-то?

– Мы уже пять лет вместе, – сказала она.

Я шлёпнул себя по лбу, разбрасывая брызги. Точно же! И как я мог забыть? Совсем замотался с этой работой, и всё вылетело из головы! Мне сегодня исполнялось 25 лет, а ровно в свой 20-ый день рождения я познакомился с Рейчел. Щёки загорелись от стыда, и, увидев на них багрянец, Рейчел захихикала. Она подошла ко мне и поцеловала в лоб.

– Ничего страшного, милый. Я знаю, ты много работаешь. Кстати, у меня для тебя ещё одна новость.

– Какая? – насторожился я.

– Я беременна.

На секунду её лицо окаменело. Она будто боялась сообщать мне об этом.

Сердце моё заколотилось так сильно, как не колотилось ещё никогда. Мне стало очень жарко, и казалось, что вода вот-вот закипит от тепла моего тела. Я выскочил из ванной, в чём мать родила, и обнял Рейчел так сильно, что у неё хрустнула спина. Она засмеялась в голос. Душа затрепетала, и я вообразил, как буду баюкать своего сына или дочь. А лучше сына и дочь одновременно! Чёрт, как же я был счастлив в тот момент!

– Дурачок! Ты же мокрый! – сказал Рейчел, касаясь моей поясницы. Её голос звучал прямо над ухом. Я чувствовал, как её волосы ласково щекочут мою грудь, и поёжился от удовольствия. – Не ожидала, что ты так обрадуешься.

Почувствовав, как тело захватывает холод, я тут же плюхнулся обратно в ванную.

– Полезай ко мне, – сказал я, поманив Рейчел ладонью.

– Прям вот так? – Рейчел указала на платье, игриво на меня взглянув.

– А как хочешь, – улыбнулся я.

Сначала Рейчел потянулась к застёжке, но потом резко подошла, и, перекинув ножку через край ванной, окунулась в воду. Она широко улыбалась, и я глядел на неё расширенными от удивления глазами. Платье же было дорогущее, и меня поразило то, что она так легко подвергла его воздействию влаги.

Спустя секунду мы оба громко засмеялись, и я крепко обнял её, испытывая любовь такой огромной силы, которой не чувствовал ещё никогда.

Женщина моей мечты станет матерью моих детей. Ещё ничего и никогда меня так не радовало, как новость о том, что мне скоро предстоит стать отцом.

***

Мне слепило глаза. Я перевёл взгляд с горевшей лампы на ребят. Последние полчаса мы занимались тем, что пристально изучали карту, и мне казалось, что никто не добился в этом особых успехов. Единственное, что удалось сделать, так это лучше узнать карту Стальных мечей целиком. Я сказал:

– Я уже изучил маршрут до Легиоса, примерно.

– И я изучил, – сказал Уильям. – Крепость Снов, Сонные топи. Надо сначала думать, как пройти через них.

– Как? – спросил я, не видя особых преград. – Возьмём, да пройдём.

– Так всё просто, думаешь? Вспомни наше первое столкновение с лучником. Мы с трудом вытащили, и то вдвоём. Думаешь, в Крепости Снов будет мало игроков?

– Думаю, все они будут нубами, и слить их будет не так уж сложно. Да и кто сказал, что крепость нельзя обойти?

– А ты думаешь, можно? Взгляни на карту внимательнее.

– Ладно, – отмахнулся я. – Открывайте карты, будем смотреть.

Взгляды всех синхронно потухли. Я открыл карту и уменьшил масштаб, видя всю карту Стальных мечей от края до края. Легиос – был крепостью кругообразной формы, и громоздился на морском берегу. Его разместили у самого края карты.

Я взглядом проложил маршрут от Легиоса до Крепости Снов, и недовольно скривил губу. Перед Легиосом было не меньше десятка крепостей, от 0 до 399 уровня, и я не мог придумать, как быстро их пройти. Но это было не тем, что вызвало моё недовольство. Планы, в которых стояли крепости, отделялись друг от друга огромными горными поясами. Они были словно стены, и входы в эти стены находились только в одном месте – в крепости, и никак иначе туда было не попасть. Лёгкий проход был сделан лишь для игроков.

– Ты чего? – спросил Годфри.

– Сложность новая появилась.

– Да. Я уже понял, какая, – усмехнулся Уильям. – Жесть.

– Вы о чём? – не выдержал Эндрю, хмурясь. – Какая сложность?

– Угадай, как можно переместиться между локациями. Где переходы? Посмотри, – сказал я.

Взгляд Эндрю потух, а затем снова прояснился.

– В крепостях! Блин! Переходы между планами в писзоне? Игроков разбаловали! – Возмутился Эндрю .

Я представил, какой путь нам предстояло проделать, и волосы на голове встали дыбом. Каждую крепость надо было брать штурмом, иначе, как пройти? Мне было трудно поверить в то, что перед мобами создали такую непреодолимую трудность. Как мы, да ещё и в 4-ом, будем штурмовать крепость, в которой постоянно появляются игроки?

– Ладно, – я решил сдвинуть дело с мёртвой точки. – Ты видишь какой-нибудь данж на карте, Уильям?

– Маркеров нет.

– Блестяще, – нахмурился я. – Думал, у меня одного так. Тогда поступим следующим образом. Уильям, Эндрю и Годфри – ищите данжи. Как только обнаружите, то скидывайте координаты. Переговоры с жителями подземных царств будем вести вместе.

– А ты чем займёшься? – спросил Эндрю, скрестив руки на груди. – Бездельничать будешь?

В груди защемило, и я нахмурил брови. В вопросе Эндрю явно слышалась претензия. Ему не нравилось то, что я командую, и чтобы понять это, не нужно было быть экстрасенсом. Надо ставить его на место, решил я, иначе он будет проблематичным, а проблематичные создают трудности.

– Нет. Слушай, – прямо выдал я. – Ты командовать хочешь? Или в чём причина твоего недовольства?

В лице Эндрю не изменился, но глаза блеснули. Значит, я попал в цель. Но ему нужно было отдать должное, ведь он неплохо контролировал своё состояние. На его месте многие бы отреагировали явно, как минимум, показав признаки испытываемых чувств.

– Не люблю, когда мной командуют, – заявил Эндрю.

Вот идиот. Сейчас, по сути, было не важно, кто занимался управлением группой. Было важно лишь то, понимал ли командир свои поступки. Мне захотелось найти к Эндрю подход, убедить в том, что сейчас нужно работать вместе, но мне вспомнилось, сколько капсул находилось на складе. Я расслабился, ведь Эндрю не первый, и явно не последний киборг в общине.

Ему можно найти замену.

– Ну, можешь валить. Делай, что хочешь, – пожал плечами я. – Раз ты не соображаешь, зачем мы тут, и в каком положении оказались, то смысла говорить нет. Может, ты хочешь взять на себя руководство?

Эндрю потупил взгляд. Таким резким заявлением я заставил его нервничать. В его глазах снова блеснуло, и он неприязненно посмотрел на меня, будто замыслив нехорошее. Мне, лично, были понятны его чувства.

Но надо видеть грань между независимостью личности, и умением подчиниться в ситуации, где более опытный человек способен привести тебя к тому, что нужно. Мог ли я привести? Нет. Потому и держать никого был не в праве.

– Нет, – ответил Эндрю. – Пойду искать данжи.

Он встал, отодвинув скрипнувший стул, и направился к выходу. Он обиженно оглянулся на меня. После разговора с ним остался неприятный осадок, и я решил, что мне стоило быть сдержаннее. Но с другой стороны, и меня провоцировать было ни к чему. Не та ситуация была для разведения полемики.

– Я отпишусь, если найду что-то, – буркнул Эндрю, и шагнул в дверной проём.

Гофдри и Уильям переглянулись, пожав плечами.

– Ладно. Пусть делает, что хочет. В общем, мы тебя поняли. Ищем данжи тогда. Что-то найдём – сразу скажем, – Уильям тоже встал.

Я кивнул. Ребята поднялись, и направились к выходу, оставив меня наедине со своими мыслями. А мысли были самые разнообразные, и в основном касались того, как быть дальше.

Сколько времени уходило на полную раскачку персонажа в среднестатистической игре? Не меньше полумесяца, это точно. Может, даже больше. Это я ещё взял самые скромные числа.

Мне совсем не хотелось штурмовать каждую крепость. Это займёт слишком много времени, которого у меня совсем нет. Должен быть какой-то выход, и более быстрый, чем последовательный штурм каждой крепости. Может, можно просто обойти зазевавшихся игроков? Я был точно уверен, что целенаправленно переход никто не сторожил. Значит, можно было пролезть тихо.

Глава 7

Встав, я вышел в коридор, и прошёлся по нему до двери в противоположном конце. Толкнув её, я оглядел тускло освещённое, и засыпанное хламом помещение. В основном тут были столы, стулья, дорожные сумки, и всякий мусор. Вот третья категория, в данный момент, меня интересовала больше всех.

Я прошёлся по комнате, разглядывая столы, и вдруг уловил запах древесной пыли. Такой обычно стоял в гараже у отца.

Отец очень любил поделки из дерева. Каждый раз когда я заходил к нему, в гараже кипела работа. Он делал разнообразные фигурки, и иногда модели оружия, которые мне очень нравились. Отец после ухода матери стал часто запираться в гараже, и проводил там очень много времени. Мне было неизвестно, почему мама ушла, да и папа об этом не говорил.

Вспомнилось, как однажды он сделал фигурку хамелеона, и протянул её мне:

– «Возьми, сынок», – тёплым тоном произнёс папа. – «Знаешь, кто это?»

Я покачал головой. В животных я тогда ещё совсем не разбирался, и особенно в тех, которых не видел воочию. Хамелеон, даже будучи деревянной фигуркой, показался мне очень необычным и красивым. Взяв хамелеона, я ощупал пальцами угловатое дерево, разглядывая два выпирающих глаза.

– «Это хамелеон», – сощурился отец. – «Очень хитрый зверь. Он может становиться невидимкой».

– «Невидимкой?» – изумился я. – «Это как?»

– «А вот. Он сливается с окружающей средой, и в любых обстоятельствах способен обратить её себе на пользу».

Как в любых обстоятельствах обратить среду себе на пользу? С тех пор, в трудных ситуациях, я задавал себе этот вопрос.

Решив, что нет смысла просто стоять и разглядывать столы, я стал подходить к дорожным сумкам, и проверять их, по одной. Почти ничего полезного я не нашёл. В них были консервные банки с едой, иногда попадались ножи и куски ткани.

Сунув руку в одну из сумок, я нащупал что-то деревянное и круглое. Так же кожей я коснулся какой-то крупной тряпки. Я достал деревянную маску приведения, и, увидев её, изогнул брови от удивления. Что такая побрякушка делала здесь?

И как это можно применить? Мне в голову не приходило никаких мыслей, что уже начинало раздражать. Вот почему, когда было надо, не вспоминалось ничего дельного?

Приложив маску к лицу, я пожал плечами, и бросил её на стол. Никакого толку. А хотя. Я представил себя в городе Крепости Снов, с маской на лице и куском ткани вместо плаща, с капюшоном на голове.

Вдруг ощутив резкий прилив энтузиазма, я схватил сумку, и перевернул её, став вытряхивать содержимое. На деревянный стол с грохотом посыпались разномастные баночки, и затем оттуда выпал пыльный, небрежно сложенный кусок ткани, который я принял за тряпку.

– Вот же оно! – сказал я себе. – Сейчас станем хамелеонами.

Ткань была серая, потрёпанная, и шерстяная, с торчащими в разные стороны нитками. По быстрому соорудив из неё плащ с капюшоном, я надел маску призрака, и открыл меню персонажа.

Из ткани вышел неплохой плащ, который закрывал моё тело полностью. Маска на лице окончательно скрыла моё происхождение, и я почувствовал тепло, разливающееся в груди. Может прокатить! Вполне возможно, что мы быстро доберёмся до Легиоса! «Но как же режим штурма для активации выхода?» – возразил внутренний голос.

И действительно. Я на миг растерялся, но тут же приободрился, отыскав нужную мысль. В режим штурма, я считал, можно войти при любых обстоятельствах. Не важно, какого ты уровня, главное, ткнуть на крепость, и выбрать «осадить», или как там.

Пришло оповещение в лог.

Внимание! Вам доступно меню общины с групповыми улучшениями и модификациями убежища! Проверьте его как можно скорее!

Проигнорировав сообщение, я решил, что взгляну позже. Чего там могло быть важного? Расширение и упрочнение стен? Ха! Трата времени. У меня сейчас вон, дела поважнее есть, а именно – секретная операция в крепости новичков. Ну что там может случиться страшного? Убьют меня, в худшем случае, и я снова появлюсь здесь, в бункере.

В груди возникло ощущение фантомной боли, которая возникла при попадании в неё стрелы. Я нахмурился. Не так-то всё просто. Если раньше смерть в игре была лёгким делом, то сейчас она могла быть мучительной. Мне вспомнился навык лучника, после применения которого цель обматывала колючая проволока.

Я сглотнул слюну. Чем дольше я думал об этом, тем более изощрённые способы допросов и издевательств над игроками мне приходили в голову. Представилось. Как я пленил человека, имея в компании какого-нибудь целителя. По телу пробежалась неприятная дрожь, и я прогнал эти мрачные мысли.

Если пытать, и постоянно исцелять человека, не давая ему переродиться, то из него можно вытянуть любую информацию. Блин, а ведь в дальнейшем это могли начать бессовестно применять. Кстати, в курсе ли были игроки, что делали больно живым людям?

Я был уверен, что в них ещё была человечность, и если сообщить об этом всем, то игроки прекратят убивать мобов. Они ведь, в конце концов, не бесчувственные роботы, а люди. Только вот как донести это до всех? Как глашатай, ором в центре города?

Оглядевшись, и не найдя больше ничего полезного, я вышел наружу, попав под открытое небо. Задвинув за собой тяжёлый люк, я с осторожностью осмотрел лес, боясь поймать стрелу. К счастью, никого не было, и я с облегчением воздохнул.

Прежде, чем выдвинуться, я заглянул в чат. Нашёл пункт отправки «Общий», и с надеждой ткнул в него. Может, можно было связаться с остальными мобами? В ушах раздался противный сигнал отказа, и перед глазами всплыло сообщение:

В Землях новичков вы можете общаться лишь с членами своей общины. 

Я раздражённо покачал головой. И в чём смысл? Чтобы не было организованного сопротивления нубам? Наверное, таким образом, разрабы хотели дать время освоиться в игре всем, кто только начал. Других объяснений я не видел. В голове мелькнул вид крепости новичков, осаждённой после организованной атаки мобов, списавшихся до этого в чате.

Открыв карту, и выбрав нужное направление, я зашагал через лес.

До крепости я добрался довольно быстро.

Я вышел на опушку леса. К огромным крепостным воротам вела широкая дорога. Стены крепости были мрачными на вид, большими, и неприступными. Представив попытку перелезть их, я тут же оставил эту мысль.

Стиснув зубы, стал думать, как попасть внутрь, не сталкиваясь с охраной.

Ворота были закрыты. Перед ними и на стенах было пусто. Я пытался понять, где стражники. Обойдя полукругом всю крепость, я ни одного так и не увидел. Снова вернувшись на прежнее место, я услышал, как громыхнули тяжёлые засовы. Сердце сразу же волнительно забилось, и я забежал обратно в лес, спрятавшись за ближайшим деревом.

Очень не хотелось столкнуться с игроками, хотя сейчас как раз это и было нужно. Иначе, как мне проверить маскировку?

Я наблюдал за воротами, аккуратно выглянув, и пальцами чувствуя шершавую кору. Ворота были широко распахнуты. В арке входа я увидел низкие жилые дома, и медленно бредущих между ними горожан. Наружу выбежало человек десять, и они в быстром темпе приближались к лесу, доставая луки и готовя стрелы.

«Чёрт! Наверное те лучники, которые убили Эндрю и Годфри!»

Отписал в чат:

– Парни, осторожно. Из города выбежало десять лучников. Идут в Сонные топи.

Ощутив, как дрогнули колени, я пытался взять себя в руки. Уж чего-чего, а признаков волнения выдавать перед игроками точно было нельзя. Я с ужасом вспоминал боль, испытанную при первом нападении, и захотелось убежать прочь. Смогу ли я вынести эти ощущения второй раз?

Лучники приближались, задорно крича, как дети. Для них игра была явно в удовольствие, что нельзя было сказать обо мне. Сжав губы в тонкую нить, набрался смелости, и сделал шаг в сторону. Затем тут же трусцой побежал к городским воротам.

Оббегая лучников широкой дугой, я старался не смотреть на них. Послышался крик:

– Эй! Пошли с нами на кач! – кричали мне в след.

Отлично. Значит, не распознали.

Чёрт!

А что же будет, если на меня наведут курсор? Внешность можно скрывать сколько угодно раз и с любой тщательностью, но данных целенаведения эта маскировка спрятать не способна. Кровь заполнилась адреналином, и я, ощутив испуг, стал бежать широкими прыжками.

Хоть бы не навелись, хоть бы не навелись!

Бегло оглянувшись, я заметил, что лучники помчались дальше, не обратив на меня никакого внимания. Широко улыбнувшись, я сбавил ход, и уже приближался к арке ворот, затаив дыхание. В воздухе тут же почувствовалась вся гамма запахов средневекового города. Запах навоза, смешанный с запахом гнили и воды, заполнил ноздри, и к горлу подступил рвотный ком.

Боже правый!

Как игрокам повезло, что у них старые версии вирткапсул, в которых невозможно регулировать уровень чувствительности. В новых, конечно, может тоже нельзя, но об этом мне было ничего не известно. Даже если можно, то только псих, отправляясь в мир, хоть отдалённо напоминающий средневековье, будет ставить в настройках высокую чувствительность.

Это на картинках романтика. Кареты, дамы в пышных платьях, и роскошные балы, которые устраивали светские особы. На самом же деле все жили в условиях дичайшей антисанитарии, не мылись неделями, а то и месяцами, и воняли, как чёртовы свиньи, отсыпаясь и спариваясь по уши в клопах.

В фэнтэзийных мирах, при соответствующем уровне реалистичности, происходило то же. Я не знал об этом, но понял сейчас, когда уловил аромат идущий с улиц. Феи и ручные дракончики игроков отнюдь не фиалками какали.

Стоило мне пробежать под аркой ворот и встать на каменную дорогу ведущую в центр города, как я ступнёй зацепился за что-то острое, и мир дрогнул перед глазами, дёрнувшись вверх. Лицо пронзила резкая боль, в ушах зазвенело, и перед глазами полетели искры. Носом я прорыл кладку дороги, и, вскрикнув, попытался встать.

Посмотрев по сторонам, я увидел двух стражников, заносивших копья для удара.

Чёрт! Пушка!

Я вскочил, сильно оттолкнувшись руками, но прежде, чем рука трансформировалась, стражники вонзили копья мне под рёбра. Взгляд тут же помутился, став размытым. Копья вогнали очень глубоко, и острейшая волна боли разошлась от торса по всему телу. Скривившись, я закричал, но к счастью, перед глазами быстро потемнело.

Полоска здоровья обнулилась моментально.

Ощущения пропали. В темноте парила белая надпись:

Вы будете воскрешены в убежище общины через 10… 9… 8… 7… 6… 5… 4… 

Мир стал прорисовываться, появляясь серыми контурами в темноте, и я узнал комнату с пробковой доской и столом. Очутился в бункере, значит.

Боль снова вернулась, и я не понимал, настоящая она, или нет. Бункер вновь обрёл чёткие краски и очертания. Упав на зад, я задвигал руками и ногами отползая к стене. Ощутив лопатками холодный бетон, и глядя вперёд расширенными от испуга глазами, я слушал своё тяжелое дыхание. Лоб, спина, ладони – всё было покрыто холодным, проступившим от ужаса потом.

Копейщики пронзили мою металлическую оболочку так, будто бы её и не было вовсе. Получалось, что при смерти, прочность брони пропадала, и тебе вполне могли отрубить голову. По сравнению с тем, что я пережил сейчас, первые приступы боли с лучником были просто детским садом.

Я прилагал колоссальное волевое усилие для того, чтобы не закричать.

Так будет после каждой смерти? Вместо того, чтобы испытывать погашенные бронёй болевые ощущения, я буду испытывать полноценную боль? Эта мысль пугала, и заставила меня окаменеть, словно статую.

Нет, ну нельзя же так с людьми! Нельзя!

Жадно хватая ртом воздух, и чувствуя, как по лицу бегут струйки пота, я поднялся. Сильно сжал кулаки, и ударил по стене с такой силой, что она треснула.

– Твою мать! – закричал я.

Скрытый проход через крепость закрыт. Игроки меня не узнали чудом, потому что я был слишком далеко от них. Будь я поближе, они бы навелись, и меня ждала бы та же участь, что настигла в городе.

Кем управлялись стражи? НПСами? Или игроками? Этого я не знал, но предельно ясно было одно – они понимали, кто я. На игрока они бы вряд ли напали так бесцеремонно, как на меня. Успокоившись, я вздохнул от досады. Понадеялся! Скрытое проникновение, как же! Едва за черту города переступил, как тут же схватил копья в брюхо!

Век не забуду этих ощущений.

И что теперь делать?

Вдруг пришло сообщение в чат:

– Рик! Мы нашли данж! Но тут есть проблема одна.

– Какая? – написал я.

– Он совершенно пуст. Скидываю координаты.

Блестяще. Сняв с себя маску, а так же ткань, я бросил их на пол. В диверсанта играть не было никакого толка, и, похоже, в игре можно было общаться только с позиции силы. Закрыв глаза, и глубоко вздохнув, я направился к выходу.

Влажные после дождя деревья блестели на солнце, и между ними я увидел стоявших, и маявшихся от скуки мужчин в дешёвых потрёпанных доспехах. Один из них увидел меня, и, расширив глаза, со звоном достал ржавый двуручный меч. Пульс участился.

– Вот! Вот где они появляются! Гаси уродов!

Зазвенели клинки, и заскрипели тетивы. В меня тут же полетело 4-5 стрел, и в мою сторону побеждали воины с мечами наперевес. Отпрыгнув в сторону, я с трудом успел открыть люк, и прыгнуть в чёрный зёв входа. Зацепился за лестницу, повиснув на ней. Закрыл люк, и прыгнул вниз, пытаясь отдышаться и отойти от испытанного испуга.

Что за хрень? Каким образом они обнаружили это место? Как теперь выбраться?

Схватился за голову, ощутив дрожь в ладонях. Выбраться отсюда – невыполнимая миссия. Там, снаружи, было не меньше десятка разномастных врагов, и мне было совершенно нечего им противопоставить. Даже если бы все были здесь, то на стороне игроков тупо численное преимущество.

Глава 8

Я мерил комнату шагами, и никак не мог остановиться. Слышал, что в движении приходят хорошие мысли, но что-то они не приходили. Написал в чат:

– Ребята, нас спалили. Теперь все в курсе, где наш респ. Если идёте домой, то пока не возвращайтесь. Или убьют.

– Сколько их?

– Около десяти.

– Понял, – ответил Уильям. – Что делать-то?

Хороший был вопрос. Сам не понимал, что делать, и как выбраться. Понятно было одно – нам четверым не выжить в жизни. Нужно, значит, было найти кого-то ещё. Эндрю и Годфри говорили о множестве подключённых капсул, о сотнях тысяч, и где же они все?

– Ищите наших, – сказал я. Больше не было оптимальных распоряжений. – Собирайте киборгов, всех кого только найдёте, и выбивайте игроков нахрен с наших земель.

– Понял, – ответил Уильям.

– Что за движ? – кто-то написал в чат. В его ник я вчитываться не стал.

Но это радовало. «Чёрт! Сколько времени прошло, и сколько сообщений в чат общины написано, а кто-то только сейчас очнулся?»

Сообщения, вскоре, посыпались десятками. Я читал в чате:

– Только сейчас появилась возможность смотреть чат общины какой-то. Мы даже не знали, что тут можно общаться между собой. Парни, вы как сюда попали?

– Устроились поработать, мать его! Как выбираться-то?

Все были в панике, все не знали что делать, и были рады, что встретили своих. Это давало хоть какую-то надежду.

Я всё объяснил в чате, и рассказал о том, каким образом можно выйти. Годфри тоже подключился, поведав о резервном выходе, и тут я понял, что это, может, было сделано зря.

Если мобам не закрыли возможность общаться в чате, значит, система игры для них строилась примерно по тому же принципу, что и для игроков.

Это говорило о том, что за деятельностью мобов нужно вести наблюдение, и среди них мог быть лазутчик. Но как это проверить? Им мог оказаться кто угодно! Даже тот, кто входил в близкий круг моего общения.

В чат снова посыпались сообщения:

– Мы на месте!

– Видим игроков!

– Начинаем лить!

– Идиот, не агри их пока!

Я скрыл чат. Тут мог помочь только лобовой штурм, и смысла координировать действия людей не было. Разберутся. Мне нужно было подумать, как им помочь. Вспомнив, что есть меню общины, я залез в настройки, и открыл его.

В окне было три раздела: «Улучшение убежища» «Расширение убежища» и «Укрепление общины»

Все надписи мерцали, и над каждым были разные цифры. Меня, в первую очередь, заинтересовало укрепление общины. Открыв его, я осмотрел доступные варианты улучшений.

Первым же пунктом попалось что-то интересное.

Бог машины.

Тип: пассивный.

Эффект: вдвое усиливает характеристики членов общины, если они находятся рядом друг с другом. Усиливает характеристики втрое около убежища общины. 

Вот! Это то, что было нужно! Не думая, кинул все доступные очки в этот навык, и, в нетерпении, побежал к лестнице. Прежде, чем вылезать, я спросил в чат:

– В бою?

– Да, – ответили мне.

Когда я вылез, битва была в самом разгаре. За киборгами гонялись воины, кричащие и размахивавшие мечами, а те отстреливались от них из рельсовых пушек. Лучники, силуэты которых мелькнули справа, вели прицельную стрельбу, и прямо передо мной замертво свалилось два киборга, убегавших от воина. Увидев его, я понял, почему они убегали.

От него исходило красноватое свечение. Он свирепо орал, и мчался на меня, замахнувшись огромным двуручным мечом. Я трансформировал руку в пушку, и сразу же открыл по нему огонь. Но воин мчался, будто бы не обращая внимания на попадания. «В режиме берсерка, что ли?»

Я отпрыгнул в сторону, и, развернувшись, дважды выстрелил воину в спину. Он лишь слегка качнулся, и побежал ко мне с яростным криком. В спине появилась тупая боль, и полоска жизни просела на одну пятую. Чёртовы лучники!

Я резко прыгнул в сторону, уходя с пути воина, который оказался тупым, как локомотив. Он ходил только по линейным траекториям, и пытался быстро меня достать, надеясь срубить одним махом. Я побежал в сторону леса, и, оборачиваясь на ходу, стрелял в воина.

Лишь сейчас я заметил, какая масштабная схватка завязалась в Сонной топи.

Всюду, между деревьями, мелькали силуэты стрелявших друг в друга киборгов и людей. Было такое ощущение, что они заполонили лес, и мне казалось, что нас тут не десятки, а тысячи.

Воин по-прежнему желал добраться до меня.

Вдруг меня охватил свет, и я увидел сообщение в логе:

Новый уровень 5!

Доступно 1 очко развития! 

Отлично! Неужели опыт распределялся между членами общины равномерно? Это было очень удобным явлением. Когда прокачивается один, прокачиваются все! Пришла голову одна интересная мысль, которую я оставил на потом.

Я мчался между деревьями, и продолжал стрелять в воина. Вдруг он моментально присел, и пружинисто прыгнул, быстро сократив разделявшее нас расстояние. Расширив глаза от удивления, я рефлекторно попытался отскочить, но не успел.

Воин размахнулся, и ударил меня мечом в живот, словно дубиной, и я сморщился от боли. Силой удара меня швырнуло метров на пять, и я повалился на землю, увидев макушки деревьев. «Твою мать!»

Вспомнив то, что чувствовал, умирая в городе, отлёживаться не стал. Подняв голову, и увидев психованного воина, с воплями бегущего ко мне, я вскинул пушку.

Выстрел. Выстрел. Выстрел.

Один за другим в цель летели разогнанные до огромных скоростей снаряды, и наконец, голова война разлетелась на куски от последнего попадания. Он упал, и его тащило по земле ещё несколько метров.

Я вскочил, вскинув пушку, и по очереди разглядывал зазоры между деревьями. Никого не удавалось найти. Игроки бежали, гонимые киборгами, которые теперь превосходили их и по силе, и по числу. В след за беглецами летели снаряды, и врезались им в спины, выбивая последние ХП. Игроки валились замертво, и исчезали.

Стрельба стихла, как и звуки голосов с криками. Между деревьями было видно лишь бредущих в осторожном патруле киборгов, искавших уцелевших или скрывшихся врагов. Вот теперь мы выглядели как настоящий выводок мобов, которых по два на квадтраный метр. На душе стало радостно, и я, наконец, ощутил себя в безопасности.

Теперь-то нас так легко не взять!

– Стой! – вдали послышались крики. – Стоять!

– Отвалите, уроды! – завопил кто-то слева от меня.

Я повернулся в сторону звука. Ко мне, оглядываясь, бежал эльф. Он убегал от двух киборгов, которые мчались за ним следом. Удивлённо вскинув брови, я поставил беглецу подножку. Эльф споткнулся ботинком, плюхнувшись на землю, и стал громко материться. Вот это я понимаю – эмоциональность. Всех моих родственников до третьего колена затронул.

Он лежал на животе, и уже собираясь встать, упираясь в землю руками. Я прыгнул к нему, и со всей силы наступил на спину, вдавливая в грязь. Эльф оскалился, и прошипел сквозь зубы:

– Падла! Вам хана всем! Уроды! Вы вообще не мобы! Вы демоны какие-то!

Я нахмурился. Меня смутило не то, что он проклинал меня и оскорблял, а то, что он не разлогинивался. Это ведь было главным преимуществом игроков. Они в любой момент могли выйти из игры и спастись.

Мне пришло сообщение в приват, от Годфри:

– Слушай. У меня пропала кнопка логаут. Только не говори пока никому, ладно? Я сам расскажу, когда приду в себя.

Чего? Я удивился. Сердце будто застыло и перестало стучать. По телу прошлась неприятная дрожь, и я на секунду расслабил ногу, чем эльф быстро воспользовался. Он оттолкнулся руками со всей силы, земля качнулась у меня под ногами, и я чуть не упал на спину.

Вскочив, остроухий уже умчался метра на два вперёд, но его настигли двое киборгов-преследователей. Они догнали его, схватили за локти, и повалили на землю. Я всё ещё стоял в оцепенении, и не мог сообразить, что произошло.

Как это Годфри не мог выйти?

Нахмурив брови, я подошёл к киборгам, державшим эльфа.

– Тащите его вот туда, – я указал на люк бункера.

Допросную мы решили устроить из комнаты с пробковой доской. Эльф сидел, привязанный к стулу, и смотрел в стол. Он старался не показывать глаз, но я и так понимал, что ему страшно. Пару раз он начинал бормотать какое-то заклинание, и заливался белым светом, но киборги за его спиной тут же сбивали каст ударами кулаков. Заклинание возврата, что ли?

– Ну и что? – буркнул эльф. – Вы меня тут вечно держать будете?

– Сколько потребуется, – сказал я. – Пока ты не расскажешь, почему ты не разлогинился, и откуда вы узнали о нашем убежище.

– Да легко, – усмехнулся эльф. – Гуляли и нашли. Один из ваших дружков показал, в какую сторону идти. Так что зря вы нас слили, понял? Мы сюда вернёмся, и нас будет в десять раз больше. Мы вам жизни не дадим спокойной. Будете в пис зоне жить.

– Кто мы?

– Клан Лунные клинки.

Один из киборгов засмеялся в голос, сказав:

– Ну и название. Ролевики ролевиков.

– Тихо! – махнул я рукой. – Потом поржёшь. Лунные клинки всегда такие агрессивные?

– Братан, – начал эльф. – Игроки во всех играх мобов убивают. Это же закон жанра. Только тут вы какие-то одерджимые. В других играх мобы умирают, и не выделываются.

– Почему ты не разлогинишься? – я вернул разговор в нужное русло. Его переживания по поводу изменений в игре были мне не интересны. Тот, кто слил нас, тоже пока не волновался. Я лишь хотел знать, почему эльф ещё онлайн.

– Не хочу, – ответил эльф, отведя взгляд.

– А может, не можешь? – сощурился я.

Глаза эльфа блеснули. Неужели я попал в цель? Надо давить дальше.

Пусть у меня и были догадки о том, что игроков тоже будут запирать, но сама мысль об их правдоподобности повергала в шок. Хан хотел запихнуть людей в мобов, чтобы включить в их поведение человеческий фактор, который усложнил бы игру, и развлёк игроков.

Но самих-то игроков зачем запирать?

– Почему ты не можешь выйти? Кто тебя запер?

– Никто, – буркнул эльф. – Я просто зашёл поиграть вчера, и выйти не смог. Вот. Вся история. Счастлив?

В комнату вошёл Уильям. Он открыл рот, начав что-то произносить, но я прервал его, выставив перед ним ладонь. В дверях остановился Годфри. За его спиной по коридору бродили киборги.

– Да, счастлив, – я вернулся к эльфу. – Ты один такой?

Эльф молчал.

– Ты один такой? – переспросил я тоном выше.

Он продолжал молчать. В груди защемило, и я, стиснув зубы от гнева, шагнул к столу. Я, конечно, был терпеливым, но когда дело коснулось моей семьи и выживания, стали проявляться невиданные ранее качества. Не хотелось силой выбивать нужную информацию, это было неправильным, но времени на церемонии отсутствовало.

Схватив эльфа за воротник, и перетянув его через стол, я с такой силой ударил его кулаком по лицу, что он грохнулся на пол, взвизгнув от боли. Я оседлал его, и замахнулся для удара, оскалив зубы.

Лицо эльфа было искажено от страха. Он испуганно посмотрел на меня, и я остановился.

– Чего ты боишься?

– Больно, – признался он. – Не нужно.

Мне вспомнился Хан, который до смерти забил своего сотрудника, и к горлу подступил ком. Я слез с эльфа, решив, что не буду уподобляться тому, кого ненавижу.

Иначе, чем я лучше, чем он?

– Сколько вас? – спокойно переспросил я.

Эльф ответил дрожащим голосом:

– Все. Никто выйти не может.

– Подожди, – нахмурился я. – Какое больно? Ты чувствуешь боль?

– Все чувствуют с недавних пор.

У меня от удивления глаза на лоб полезли. Я смотрел на эльфа ошарашенным взглядом, и он отвернулся. Это как так? Игроки находились в том же положении, что и мы? Это было какой-то бессмыслицей.

– Гонишь, – я покачал головой. – Не могли разрабы игроков в такое положение поставить. Бред это.

– Никто не верит, братан. Но это так.

– Хватит называть меня братан. Бесит, – буркнул я с раздражением. – Поднимите его, и на стул. Пусть сидит.

Киборги подошли, подняли его, и усадили обратно.

– Так, – я сел напротив него. – Хочешь уйти?

Эльф кивнул. Отличный момент, чтобы завести стукача, но что-то в этом поступке меня отвращало. Если Лунные клинки объявят на нас травлю, то мы должны были знать всё об их передвижениях, планах, и замыслах. Я глядел в блестящие от страха глаза эльфа, и понимал, что он находился в моей власти. Лишь с виду он был смелым и грубым.

Нужные слова тут же возникли в голове и просились на язык: «Ты делаешь скриншоты вашего чата, и скидываешь его мне, иначе мы будем по одному ломать тебе все пальцы». Но сказать так я не мог. Внутри меня возникали противоречия, стоило мне лишь подумать об этом. Я не мог опуститься до такого скотства, и пытками вытягивать из человека информацию. Он такое же живое существо, как и я.

Но откуда нам тогда ждать следующего нападения? Когда придут Лунные клинки? И насколько они задержат наше продвижение? Почему они воюют с нами вместо того, чтобы объединиться?

– Значит, сиди пока тут. Я потом скажу, что надо делать.

Он возражать не стал. Выйдя из комнаты, я направился на Склад (так я окрестил комнату с хламом). Там, сев за удобный стол, я позвал Уильяма и Годфри. Они вскоре пришли. Мы сели за один стол, и Годфри с Уильямом заняли стулья передо мной.

– Слушай, – сказал Уильям. – Не моё дело конечно, но убежище явно стоит расширить. Тут десяток киборгов, а остальные томятся снаружи. Говорят, кстати, что и другие убежища тоже есть.

– С этим разберёмся, – ответил я. – Сейчас беспокоит другое. Все слышали, что происходит?

Гофдри поочерёдно посмотрел на меня и на Уильяма.

– Да, – сказал Годфри. – Не только слышал, но и ощутил. У меня кнопка выхода стала серой. Я вообще никуда не могу деться, чёрт, что же делать! Парни, у меня девушка дома одна, красивая! Жизнь дома! А я тут! – он схватился за голову, уставившись в стол.

– Как?! – удивился Уильям. – И ты тоже?

– Спокойно, – попросил я. – Не ты один такой.

– В смысле? – не понял Годфри, положив ладони на стол.

– Игроки теперь тоже не могут выйти.

– Так это отлично! – Годфри всплеснул руками. – Выбраться будет в разы легче!

– В том-то и дело! Они не хотят объединяться, – я скрестил руки на груди.

– Так может, у них задача стоит противоположная нашей? Ну, если чисто логически рассудить, нам надо Легиос штурмовать, а им – истребить все наши убежища, – предположил Годфри.

– Как, если они не могут их видеть? – возразил Уильям.

– Тогда на кой хрен они к нам прицепились? – Годфри начинал злиться. Явно назревал спор.

– Так, – сказал я. – Давайте без споров. Я знаю, у кого это можно выяснить.

Встав, я вновь направился в комнату с эльфом. Он терпеливо сидел и ждал. Ничего другого ему делать не оставалось. Я понимал, что он чувствует.

Это постоянное неведение.

Надо мной, как и над ним, будто висел дамоклов меч, который вот-вот должен был сорваться. Мне не было известно, что произойдёт через минуту, я не знал, что случится через час, и тем более – завтра. Это угнетало меня до такой степени, что не было желания даже изображать улыбку, не то, что улыбаться искренне. Настроение было постоянно подавленным.

Кем-то неведомым решалась моя судьба, и своими планами со мной он делиться точно не собирался.

– Слушай, – сказал я. – Мы тебя отпустим.

Киборги глянули на меня, нахмурившись, но я смирил их тяжёлым взглядом.

– Только прежде, – я продолжил. – Скажи, почему вы пытаетесь убрать нас, а не совместно выбраться? У нас общая проблема.

– Мы в курсе, б… Мы в курсе, – сказал эльф. – Решения у одной и той же проблемы разные.

– Какие? – спросил я нетерпеливо. – Не томи.

– У нас общее задание, и в описании сказано: «Не дать киборгам взять Легиос». Наши главы полагают, что это откроет нам проход, или что-то типо того.

Резервный выход. Но разве Годфри оставил его не только для нас? Или получается, выход стал универсальным средством? Я ничего не понимал. Ничего. С каждой минутой всё становилось только запутаннее, и больше раздражало. Я скривил губу.

– Больше ничего не знаю! – испугался эльф. – Не надо меня трогать! Ладно?! Отпустите пожалуйста!

– Выводите его, – сказал я киборгам. – Пусть валит.

– Но как же убежище! – возразил один из них.

– Они прекрасно знают, где мы. Так что держать его тут толку нет.

– Не соглашусь, – сказал киборг. Я сощурился, всматриваясь в него, и увидел над головой ник «Перрун». – Его надо взять, как информатора.

– Держать пленного тут нельзя. Мы в игре, а не на реальной войне.

– Да что ты? – возразил Перрун, скептически изогнув бровь. Он отличался от всех нас чёрной окраской и яркими красными глазами.

Его взгляд меня зацепил. И ведь не поспоришь с ним, потому что он прав. Для нас всех это настоящая война, и если мы её проиграем, то неизвестно, что будет дальше. Может, мы останемся тут навсегда, а наши настоящие тела состарятся в капсулах. Этого очень не хотелось.

– В любом случае, мы не мрази какие, ты понял?

Написал в чат:

– Поднимаю общее голосование. Кто за то, чтобы уподобиться животным, оставить себе пленника, и пытать его?

Да, я дал идею в нагрузку. Если ты голосуешь «за», то подсознание автоматически решит, что ты животное, а люди же считают себя высшими существами. Такая формулировка вопроса вызовет у людей психологический дискомфорт, и они, дабы не прослыть животными, проголосуют против. Ни к чему кроме манипуляций, в данный момент, я прибегнуть не мог. Мне не хотелось, чтобы моя община состояла из звереподобных уродов, которые издеваются над людьми.

Мне было известно, что потом будет по-другому. Потом мы заматереем, и измученные страхом, измученные войной, будем способны пойти на радикальные меры для достижения цели. Но при этом я постараюсь сделать всё, чтобы мы оставались людьми, сохранив в себе как можно больше человечности.

Плюсов в чате было мало. Зато вот минусами он заполнился моментально, и мы с Перруном переглянулись. Взгляд у него был злой, неприятный, и он явно разочаровался из-за того, что к нему не прислушались.

– Вы ещё пожалеете об этом, – сказал Перрун.

– Угрожаешь? – я усмехнулся.

– Нет, – ответил Перрун. – Я твой союзник. Просто твоя доброта наплодит людей, один из которых когда-то воткнёт нож тебе в спину. Помяни моё слово.

Я кивнул.

– Ты знаешь что-то ещё? – спросил я у эльфа.

Эльф покачал головой, и взглянул на меня с надеждой.

– Значит, так. Я тебя отпущу при одном условии. Ты, прямо сейчас, организуешь мне встречу с лидерами Лунных клинков, и тогда мы тебя отпустим. Как только они придут.

– Но я не могу гарантировать этого!

– А ты попробуй, – предложил я.

Он заглянул в чат, и его зрачки расширились. Должен сказать, что эффект был весьма интересный. Меня это даже позабавило, потому что эльф сейчас был похож на наркомана, словившего приход. Едва сдержался от усмешки.

– Слушай, – зрачки эльфа снова стали обычного размера. – Они отказываются от встречи.

– Чего говорят?

Не думал, что они так легко оставят соклана в беде. Причём им было известно, что его, теоретически могли пытать, или того хуже. «Готовы жертвовать, – отметил я про себя. – Не так просто всё будет, как хотелось».

– Они не оправдываются, – дрожащим голосом произнёс эльф. – Они просто не хотят идти на встречу. Вы меня отпустите?

– Нет, – твёрдо произнёс я, и эльф жалобно изогнул брови.

– Н-но как же тогда… Сколько я тут?! – сказал эльф, заикаясь, и отвёл глаза.

Не мог я его отпустить, не мог. Пытать тоже не собирался, но и отпускать сразу не хотел. «Пусть побудет у нас, – решил я. – Почему нет? Пару дней, и отпустим. Может, его коллеги образумятся, и придут забрать своего». Где это видано, чтобы товарища оставляли в беде?

– Никак. Будешь тут до тех пор, пока не придут, – соврал я.

Всё должно было выглядеть натурально. Эльф должен был естественным образом бояться того, что останется тут до второго пришествия, либо до тех пор, пока за ним не придут. Это заставит его вполне правдоподобно и с настоящим испугом просить освобождения у руководства Лунных клинков.

– Но как же! – задёргался эльф.

Перрун занёс кулак для удара.

– Оставь! – сказал я. – Без рукоприкладства. Он и так тут будет сидеть несколько лет. Без кулаков с ума сойдёт.

Я вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, и сделав в коридоре пару шагов, остановился. Написал в чат:

– Выйдите, и оставьте его одного.

Следом за мной вышел Перрун со своим другом. Перрун непонимающе на меня взглянул, ожидая дальнейших распоряжений. Я чувствовал, что руковожу маленькой страной, а руководить страной – не руководить компанией. Это угнетало меня.

– Так, – начал я, нахмурившись. – Значит, бери троих, и начинайте патрулировать окраины Сонных топей. Наблюдайте за воротами крепости, и желательно постоянно. Со сменами разберись. Если не будет народу хватать, разрешаю ещё дополнительно троих взять, но не больше. Крепость Снов под наблюдением постоянно должна быть.

Я задумался. Если мне теперь предстояло управлять маленьким государством, то значит, мне нужны командующие и министры. Конечно, разобраться бы с навыками всех, и со способностями. И с образованием.

Хотя нет, образование к чёрту. Никудышный руководитель со своим образованием ничего не стоит. Ценность человека на рынке определяют именно его навыки, а не документ об образовании.

– Перрун, ты у нас теперь будешь командующий Отдела разведки, – выбрал я привычное офисное название. – Хочешь – назови по-своему. Твоя задача – знать всё и обо всех. Справишься?

Перрун задумался. И взглянув на меня, кивнул. Вот и отлично.

Одна проблема из тысячи решена, осталось только разобраться с остальными 999-ю. Самое приятное в том, что все проблемы можно решить, сколько бы их не было.

Подойдя к двери Склада, я толкнул её, и вошёл внутрь. Тут никого не было, и мне, наконец, представилась возможность разобраться с навыками.

Сев за стол, я написал в чат:

– Ребята, я на Складе. Дайте мне около шести часов разобраться во всём. Не беспокоить. Все, кто снаружи, занимайтесь патрулированием Сонной топи. Игроков, вторгнувшихся на нашу территорию, убивайте без разбора.

– А какая наша территория? – сразу же спросили в чате.

И действительно, какая территория была нашей? Я открыл карту, и окинул взглядом предместья Крепости снов. Её окружали Сонные топи, простиравшиеся на много километров вокруг, и было трудно сказать, какая часть территории наша.

– Держитесь ближе к убежищу, – скомандовал я. Пока так, а потом посмотрим.

Допустим, вся территория наша. Как её тогда охранять?

Зашёл в меню общины, и там оглядел все счётчики.

Вместительность убежища общины: 10

Эффект наличия командирских покоев: 0

Эффект общего усиления общины: 5

Количество членов общины: 300

Прирост численности: 10 человек в час.

Уровень укреплений: 0 

Командирские покои? Моя личная комната, что ли? Ладно, с этим можно потом разобраться. По остальным пунктам – 300 членов общины, и вместительность 10 человек как-то не густо. Чем это чревато?

Ткнул на Вместительность убежища курсором, и перед глазами всплыло информационное окно:

Вместительность убежища влияет только на одну функцию, а именно: возможность моментальной переброски войск. В дальнейшем вам предстоит осадить множество крепостей, и при установке стационарного телепорта в военном лагере вы сможете быстро перемещать своих воинов из убежища. Помните, что как только в убежище спускается максимальное количество особей, то проход блокируется на сутки.

1 очко повышает вместительность общины на 100 человек. 

Вот оно что. Я сцепил руки за затылком. Получалось, что если я устрою осаду крепости до которой несколько дней пешего хода, и нас всех там сольют, то идти к ней придётся долго. Вместительность убежища определяла то, сколько бойцов я смогу моментально вернуть обратно в бой. Сейчас это было не важным, потому что до Крепости снов пройти десять минут.

Следубщим пунктом я решил изучить уровень укреплений. Ткнув на Укрепления общины, я увидел очередной окошко информации:

Рано или поздно всем станут известны координаты вашего убежища, потому, нужно сделать всё необходимое для того, чтобы укрепить его. Каждый уровень укреплоения создаёт вокруг входа в убежище фортификации, которые затрудняют проход к нему. Фортификации усиливают членов общины, и так же включают в себя оборонительные сооружения, благодаря которым значительно легче выдержать длительную осаду. Не забывайте, что вы не неуязвимы. Пусть игроки не видят входа в ваше убежище, уничтожить его можно, и в таком случае ваша община распадётся, потеряв возможность штурма главной крепости.

1 очко создаёт укрепления в радиусе 5 метров. Чем больше очков вы вкладываете в укрепление, тем более сложные и мощные фортификации будут возводиться. 

Мне не понравились такие новости, и в груди защемило. Думал, что невидимость подразумевает под собой неуязвимость тоже, и теперь вот так обломался. В обычных обстоятельствах мне было бы пофигу, но тут на кону стояла возможность выйти из игры, а её лишаться не хотелось.

Решил, что со следующего левел апа, начну закидывать очки в укрепление. Что нам нужно? Я считал, что укрепление членов общины штука не то, чтобы не нужная, но и не первостепенная. Наша цель не победить игроков и взять Легиос, а именно начать штурм как можно скорее, чтобы активировать выход.

Значит, надо помешать врагу взять нас в осаду, и помешать ему задержать нас на пути к цели.

Но это ещё не всё. Я понимал, что меня, задним числом, конечно, объявили лидером. Никто больше командовать не стремился. А раз уж я наречён лидером, то несу ответственность за людей.

И от этого было тошно. К горлу подступил ком. Я бил пальцами по столу. Захотелось снять со своих плеч груз, казавшийся неподъёмным. На моей совести было 300 душ, которые рассчитывали на меня. Ситуацию я обрисовал всем, слышали её все, и теперь даже без моего участия новые члены общины будут знать, что я могу помочь.

Работал эффект снежного кома, который мог либо раздавить меня, либо донести до небывалых высот. А небывалые высоты у меня это суд, на котором 300 человек свидетелей скажут, что Хан запер их в игре, и вот тогда-то никакие деньги не помогут отвертеться.

Даже если он выиграет официальный суд, закидав все проблемы деньгами, его репутация будет испорчена окончательно и бесповоротно. Официальный бизнес так же будет для него закрыт. Он может лишиться акций Спринга, которые передал ему Уильям, и тогда Хан многое потеряет.

Эта мысль доставляла мне наслаждение, и я хотел, чтобы она побыстрее воплотилась в реальность.

А что для этого надо?

Для этого надо вытащить всех свидетелей из игры. Да и не только потому, что они свидетели. У них есть семьи, есть дела в реальности, которые они хотели бы закончить. Мне представлялось, насколько им сейчас тяжело.

С малолетками всё ясно. Они, может, были только рады уйти от реальности, чтобы вечно жить тут, в виртуальном мире. Но вот их родители точно не в восторге.

Как вытащить всех отсюда? Включить режим штурма, и перекинуть всех, кого только можно, к Легиосу, прямиком к выходу. Этого можно достичь, установив стационарный портал, и максимально расширив вместительность общины.

Значит, программа максимум – вкидывать очки во вместительность и фортификацию по принципу 2 к 1. Две во вместительность, и одну в укрепления.

Решено. Я хлопнул в ладони, и полез в меню общины, раздел «Укрепление общины». Единственное, что мне от него требовалось, это стационарный портал.

Я стал быстро пролистывать список с укреплениями, пока, наконец, в нём не мелькнуло синее кольцо портала. Дёрнувшись, я остановился, и осторожно пролистал список назад.

Вот он, красавец!

Обрадовавшись, я принялся изучать характеристики:

Осадный портал.

Позволяет перемещать войска из убежища общины прямо в военнный лагерь. Разместить можно один раз. Портала устанавливается два. Один в убежище, второй в осадном лагере. Без развитой хотя бы до 5-ого уровня системы фортификации убежища портал разместить нельзя из-за его громоздкости. 

Пятый уровень, значит. С этим всё было ясно. Поставим.

Штурм Легиоса, конечно, хорошо, но хотелось понимать, что делать сейчас. И не только мне. Написал в чат:

– Ребята, кто в игре больше года? И есть ли среди вас руководители в реале? Не руководители компаний, а именно руководители отделов, которые занимаются работой с персоналом.

В чат посыпались ответы. На первый вопрос плюсов было намного больше, чем на второй, но и это радовало.

– Супер, – ответил я. – Кто в игре больше года, соберитесь перед убежищем. Перрун – тебя и твоей группы это не касается.

Не в силах больше сидеть, я вышел на улицу.

Уже наступил вечер. Над Сонными топями раскинулось безоблачное небо. Вокруг, надрываясь, квакали лягушки. К входу в бункер подошло человек пятьдесят. Они выжидающе на меня смотрели.

– Руководители, – выйдите пожалуйста вперёд.

Из толпы вышло двенадцать человек.

– Мне, в принципе, всё равно, кто из вас и чем занимался в обычной жизни. Сейчас это роли никакой не играет, – я взглянул на них.

Взгляды у них были неуверенные. Они явно не понимали, чего от них хотят, и нужно это было как можно скорее прояснить. Зато я себя тут чувствовал как рыба в воде. Моей задачей была организация руководителей коллективов, и дача им распоряжений, согласно которым они должны были взаимодействовать с основным рабочим персоналом.

Все перешёптывались, поглядывая на меня.

– В сете последних событий, – начал я, и толпа стихла. – Наши жизни очень сильно поменялись. Я понимаю, как вам тяжело, мне самому нелегко, но нельзя позволять страху сбить нас с верной дороги. А дорога наша лежит через весь мир Стальных мечей.

Вдруг из толпы стали доноситься тихие удивленные возгласы и недовольства.

– Я понимаю, – повторил я, подняв руки. Успокойтесь. Это не близкая дорога, но другой увы, у нас нет. Скажите, вы хотите домой?

В толе вяло отозвалось несколько голосов: «Да», «Конечно хотим».

– Вы домой хотите? Громче! – повысил я голос.

– Да! – хором раздалось в толпе.

В такие моменты главным было не терять внутреннюю уверенность. Если ты уверен в том, что говоришь, то, вероятнее всего, сможешь повлиять на поведение человека.

– Тогда вашей задачей будет беспрекословно подчиняться людям, которых я к вам приставлю.

Один из руководителей спросил:

– А от нас ты чего хочешь?

– От вас мне нужно две вещи: желание выбраться домой, и желание этому поспособствовать.

Они переглянулись. Я был уверен, что возражать никто не станет. По доброй воле в шкуре киборга мало кто оказался бы.

– Есть такое желание, – ответил один из руководителей. Он шагнул вперёд.

– Тебя как звать? – спросил я.

– Франк, – представился он.

Я его разглядел. Широкоплечий детина, явно отличавшийся от других размерами тела. У него был добрый взгляд, и разноцветные зрачки. Удобная цель, на которую легко навестись. Мой опыт времяпрепровождения в ММОРПГ подсказывал, что если есть возможность, то из практических соображений лучше сделать персонажа максимально маленьким. Так на него сложнее навести курсор, и сложнее взять в прицел.

– Где ты работал, Франк?

– Армейский Сержант. Руководил взводом, – сказал он. – Опыт в этом деле имеется.

– О! – Обрадовался я. – Военный! Отлично! Значит, мне нужно, чтобы ты занялся воинской подготовкой членов общины. Найди себе помощников, и организуйте для всех график тренировок, прокачки, и прочих вопросов, связанных выживанием.

– Хорошо, – сказал он. – А в каком направлении прокачиваться?

Я задумался. Взглянув на ряды опытных игроков, всё ещё стоявших неподвижно, и слушавших наш разговор, я спросил:

– Что нас ждёт в дороге? И в каком направлении лучше прокачивать нашу расу? Кто-то уже успел изучить ветки навыков?

– Да, – вперёд шагнул киборг необычайно высокого роста. Он был на пару голов выше меня, крайне худощавый, и со впалыми щеками. – Изучил. Что требуется сделать?

– Добраться до Легиоса, и взять его в осаду. Как тебя зовут?

– Алан, – представился он. – Легиос, говоришь? Тогда будет очень сложно. Мне нужно всё продумать.

– Хорошо. Сколько тебе надо времени?

– Пара дней, – пожал плечами Алан. – Примерно столько.

– Хорошо, приступай. Ты назначаешься главным специалистом Отдела развития. А ты… – я кивнул на первого попавшегося руководителя. – Будешь главой отдела развития. Алан у тебя в подчинении. Согласен?

– Согласен, – отозвался выбранный.

Меня радовало, что нареканий пока не было.

– Есть те, кто играет более двух-трёх лет? Поднимите руки.

В группе опытных игроков руки подняли человека два.

– Супер. Вот вы и составите отдел развития, – заключил я. – Идите с Аланом, и приступайте к работе.

– Франк, ты уже в курсе, что делать, приступай.

– А нам что делать? – спросил низкорослый киборг, неожиданно вышедший из толпы. Я удивлённо взглянул на него. Он напоминал мне гнома, только металлического. Железная борода была так же при нём, и это, откровенно говоря, меня немного позабавило.

– А вы… Как тебя?

– Олаф, – сказал киборг.

– Олаф. Вы будете составлять Аналитический отдел. Ваша задача анализировать действия всех наших отделов, а так же события в мире игроков. Затем, вы должны согласовать их со своим игровым опытом, и на основании этого разработать наиболее оптимальную стратегию поведения общины. Понятно?

– Понятно, – сказал Олаф.

– Отлично. Потом, всё это будет согласовываться со мной. Ваш руководитель, – я оглядел строй руководителей, снова выбрав первого попавшегося. – Вот.

Тот спорить не стал, и лишь обвёл взглядом свой новоиспечённый коллектив.

Написал в чат:

– Внимание! Касается всех! Одна из ежедневных задач – обнаружение и снабжение общины ресурсами, любыми. Если вы находите что-то, необходимое для строительства укреплений, то сразу же несёте это в полном размере к нам в убежище.

– Э, – возразил кто-то. – Я ващет хотел себе дом построить.

– Если мы потеряем общину, то ты тут и останешься.

– В смысле потеряем? – спросили в чате.

Точно же, никто не был в курсе.

– Общину могут уничтожить. Если это произойдёт, мы лишимся возможности перейти в режим штурма крепости.

– Понял, – написал возразивший. – Всё, что для строительства нахожу, несу в убежище.

– Молодец.

Так. Вроде бы, со всем первостепенным разобрался.

– Приступайте к работе, – скомандовал я.

Киборги собрались в группы, и пошли в разные стороны. Я остался один, и казалось, разобрался со всеми насущными вопросами, но было ощущение незаконченности. На секунду задумавшись, я вспомнил, что закончил со всем, кроме себя самого.

Снова спустившись в убежище, я вернулся на склад, и сев за стол, открыл меню персонажа.

5-ый уровень. Внешне ничего не изменилось, но характеристики подросли. Открыл меню навыков, и стал вглядываться в новые иконки умений, появившиеся после повышения уровня. Их было немного. Большая часть по-прежнему была серой. Я просматривал ветку «Протокол защиты и нападения 1.0». Став листать список, я вскоре обнаружил, что ветки на 10-ом уровне разъезжаются в разные стороны, и дробятся на две отдельных. Вчитался:

Протокол нападения 2.0

Протокол защиты 2.0 

Блестяще. То есть, мне предстояло выбирать между двумя ветками навыков, и стилями игры, о которых я почти ничего не знал. Скривив губу, я с раздражением вернулся в начало меню, став изучать навыки. Из новых был всего один. Прочёл:

Лазер.

Урон: 30-40

Тип: активный.

Эффект: после выстрела остаётся страшная рана, замедляющая врага на 10 секунд.

Перезарядка: 30 секунд. 

Неплохо. Но оставлю на будущее, потому что сейчас хотелось прокачать рельсовую пушку. Урона она выдавала больше, а в данный момент мне требовался именно он. Может, я ещё не вник во все тонкости игры, но от мысли о большом уроне мне становилось спокойнее.

Нашёл серого цвета необычную иконку с изображением атома, и навёл на неё ради интереса. Напротив неё было написано: «Уникальный навык».

Фотонная пушка.

Разрушает атомную структуру любого живого существа за счёт перегрузки энергией частиц света.

Урон: моментальная смерть любому противнику.

Тип: активный.

Эффект: уничтожает любую одиночную цель. Но помните, что опыт за неё начислен не будет.

Условия открытия: Благословление Матери, уровень 60.

Перезарядка: 72 часа. 

Ну ни фига же себе! Вот это да! Вот это высокий урон! Эдак я могу по игроку 400-ого уровня ударить, и он сразу умрёт? А хороший навык. Открою по возможности. Мне были не очень понятны условия открытия. Если с уровнем 60 всё ясно, то как получить благословление Матери? Ладно. Потом разберёмся.

И не страшно даже, что опыта не дают. Пушка пригодится определённо.

А где был высокий урон? В протоколе нападения 2.0. Уж там-то наверняка есть вещи, которые обеспечивают высокую поражающую способность. Но как же тогда быть с защитой? Высокий урон – замечательная штука, но я что-то совсем забыл об обороне. Со мной, возможно, не всегда будут спутники из общины. Большой урон поможет разобраться с врагом раз на раз, а если толпа будет, то что делать?

Одно убью, двух максимум, а потом меня просто задавят потому, что я недостаточно защищён.

Мне подумалось, что стоит рассмотреть прокачку протокола защиты 2.0, но в таком случае я лишился бы урона. Чёрт, как же быть? «Вкачивай протокол защиты и нападения 1.0», – спокойно предложил внутренний голос. И точно ведь. В первом протоколе куча закрытых навыков, и ветка сама по себе довольно длинная. Такая же по длине, как и остальные.

Только наверняка защитные и наступательные навыки тут будут в два-три раза слабее, чем в аналогичных ветках, которые можно прокачивать отдельно.

Ну и что? Универсальность всегда лучше узкой направленности. Мне хотелось чувствовать себя спокойно в любой обстановке, а не в какой-то конкретной, где надо либо только нападать, либо защищаться.

Решено! Будут развивать навыки самого первого протокола. Остальные, конечно, тоже хороши, но лично мне требуется приспособленность ко всему. Вот и придумал, какое распоряжение дать Франку, занимающемуся войсковой подготовкой.

Я отправил Франку запрос на добавление в друзья.

Написал Франку в ЛС:

– Слушай, значит.

– Да, – ответил он.

– Нам нужно войско, одинаково хорошо ведущее себя в любых обстоятельствах. Понимаешь? Необходим баланс между оборонительными и наступательными способностями.

– Да, – ответил он. – Есть у меня мысль. Можно разбить всю общину на три войсковые группы: оборонительную, наступательную, и разведывательную. Каждая из них будет компенсировать недостатки другой. Понимаешь, о чём я? Нужен баланс. Необходимо отобрать людей, которые будут прокачивать отдельно протокол защиты, а затем отобрать людей для протокола нападения. Универсалы будут заниматься разведкой. Организуешь? Конкретику обсуди с Аланом, он будет заниматься изучением скиллов.

– Да не вопрос.

– Добро, – сказал я, и закрыл чат.

В следующий же момент в чат общины Франк объявил о сборе всех игроков, одобренным моим личным распоряжением. Впрочем, так всё и было, потому возмущаться я не стал. Пусть учатся. У меня как раз будет время разобраться со стратегией поведения. Я улыбнулся, похвалив себя за то, как ловко организовал работу руководителей, но затем мне стало жутко от того, что они могли наломать дров.

Ничего. Не было проблем, которые нельзя было исправить.

Я решил оставить 3 очка навыков, которые были мне доступны. Ещё пара уровней, и можно будет качнуть рельсовую пушку. Потом я буду развивать защиту. Добавил в список друзей Уильяма, Годфри, и Эндрю. Годфри и Уильям отреагировали сразу, а вот Эндрю чего-то молчал.

Ощутив возникшее волнение, я написал ему в ЛС:

– Привет. Я тебе запрос отправил. Ты чего молчишь?

Ответа не последовало.

Я сощурился. Куда он пропал? И где находился? У меня сразу же возникли подозрения на его счёт, и я недовольно скривил губу. Неужели он заложил нас? Он передал координаты общины игрокам? А кроме него было некому, и это стало понятно сразу. Когда нас обнаружили, о существовании общины знали лишь мы четверо. Уильям и Годфри сдать не могли. Они пока были вне подозрений, потому что вели себя вполне естественно, чего не сказать об Эндрю, который сейчас где-то прятался.

– Ты нас сдал? – написал я ему. Он всё равно молчал.

– Значит ты, – заключил я. – Появишься на территории общины – будешь убит сразу же. Можешь не возвращаться.

Закрыл чат. Разумеется, обнаружение координат общины было вопросом времени, но нельзя же сдавать товарищей.

Написал в личку Годфри и Уильяму:

– Встречаемся у входа в бункер. Пойдём в данж, который вы нашли. Хочу осмотреть его.

Уже стемнело. Лягушка спрыгнула с камня в болото, простиравшееся на многие километры вокруг. Мы встретились у люка, и Уильям повёл нас к данжу через Сонные топи. Мы шагали вдоль зарослей камыша, внимательно смотря под ноги, и стараясь не угодить в трясину. Справа от нас был лес.

– Ребята, – начал я. – Я организовал несколько отделов, которые теперь занимаются развитием общины. Но главный вопрос так и не был решён толком, что нам со всем этим делать?

– Нам ведь нужно в Легиос, так? – спросил Уильям.

– Так, – ответил я.

– Ну вот и пойдём в Легиос.

– Как мы это сделаем? Нам нужно прокачать людей, потому что с нашими силами это невозможно.

– Ну, как мы можем прокачиваться?

– Да есть одна фишка. Я недавно уровень получил, вообще никого не убивая. Опыт распределяется между членами общины равномерно, я предполагаю. А, кстати.

Я написал в чат, что если кто-то увидит Эндрю, то обязан слить. Ещё было жалко, что нельзя исключать из общины. Или можно? Я зашёл в меню общины, и нашёл там пункт «Члены». О, а вот это интересно. Зайдя туда, я увидел длинный список имён, и испугался, но к счастью, в углу была поисковая строка.

Найдя Эндрю, я ткнул на его ник курсором, и в появившемся меню выбрал «Исключить». Прогремел гром, и в логе появилось оповещение.

Член общины Эндрю был исключён. В случае чего, вы сможете принять его обратно. 

Вот как? Интересно, а что я ещё мог сделать.

– Чем занят? – спросил Уильям.

– Ща.

Я быстро нашёл нужные ники, и раздал всем ранги согласно должностям. Вот. Так хоть какой-то порядок будет, и сразу станет ясно, кто кому подчиняется. Ух и нелегко всем этим заниматься. Честно сказать, это вызывало у меня отвращение.

Просто хотелось выйти отсюда, попасть в объятия к жене, и увидеть дочь. Хотелось спокойного вечера, которым я буду заниматься тем, чем я захочу, а не тем, чем должен. Когда я воображал, что и в дальнейшем занимаюсь решением всех этих вопросов, вроде распределения должностей, дачи команд, и анализа деятельности общины, в сердце неприятно ныло.

Как же я устал от всего!

Вздохнув, я закрыл меню, и вслушался в кваканье лягушек. Было в нём что-то умиротворяющее.

– Эй, – окликнул меня Уильям. – О чём задумался?

– Да надоело всё это уже, – сказал я.

– Понимаю, – согласился Уильям. – Так это, зачем мы туда идём? Там же нет ничего. Только истории всякие, причём вполне бестолковые.

– Что за истории?

– О какой-то там Матери машин, и Главном носителе памяти. Данж, кстати, связан с расой киборгов. Там та-а-кой томина, – Уильям развёл руки в разные стороны, – что охренеть можно. Я бы не взялся изучать, честно. Чего там может быть полезного?

– Это мы и выясним.

Написал в чат:

– Ребята, какого уровня игроки обитают в Крепости снов и Сонных топях?

– От 1 до 30, – ответили мне.

Я вернулся к разговору с Уильямом:

– Нам надо брать штурмом Крепость снов.

– Так возьмём, но не сейчас. Надо хотя бы 30-ые уровни поднять.

– Вот именно! – сказал я. – Как это сделать?

– Ну, как игроки на нас прокачиваются, и за что мы опыт получаем?

– Тогда я уровень апнул во время стычки с Лунными клинками. Значит, мы опыт получаем аналогичным образом. За убийство игроков.

– Тогда, – сказал Годфри, – надо начинать валить игроков. Что ещё остаётся?

Вот это и было вопросом. Для начала, мне казалось, надо формировать группы для постоянных вылазок, и отлавливать игроков по одному. Сильно не хотелось заставлять своих людей испытывать боль, потому это было самым оптимальным вариантом. Написал в чат:

– Франк, как только разберёшься с распределением, начинайте развиваться. Формируйте группы по 5-6 человек, и совершайте вылазки на территорию. Сильно старайтесь игроков не агрить, в крупные стычки не влезайте до тех пор, пока мы тут не разберёмся. Качайтесь.

– Понял.

Я вглядывался в тёмное ночное небо, и удивился, почему не видно ни одной звезды. Вдруг хлопок взрыва раздался вдали, и деревья кругом дрогнули, зашелестев листвой. Небо на миг осветилось, и снова потемнело. Уильям упал на землю, прикрыв голову руками, а мы с Годфри остались стоять, вжав головы в плечи. Кровь заполнилась адреналином, и колени задрожали.

– Охренеть! – крикнул я. – Это ещё что было?!

Небо вновь несколько раз посветлело, и послышалась очередная цепочка взрывов. Мы присели, трансформировав руки в пушки. Сердце забилось так сильно, что едва не выламывало рёбра.

Что за взрывы? И кто их создавал?

– Маги балуются, что ли? – спросил Уильям.

Он поднял голову, и посмотрел в сторону леса.

– Идём к данжу? – Годфри вопросительно на меня смотрел.

– Не, – сказал я. – Надо проверить. Оно потом может прийти к нам.

– Да ладно! – возмутился Уильям, вствая и отряхиваясь. – Вы не слышали, как бахало? Будто из огромной базуки стреляли! Зачем туда соваться?

– Ну и что? – возразил я. – Знать нужно! Иначе плохо потом может быть всем.

– Да нам вряд ли будет плохо, – заявил Годфри.

– В смысле? – не понял я.

– А ты в чат посмотри.

Глянув в окошко чата, я расширил глаза от удивления. Писал Перрун:

– Ребята, тут Крепость снов шутрмует огромный огненный голем. Охренеть, такая жара стоит. Игроки как курицы напуганные спичками бегают. Я в жизни так не ржал.

Мы переглянулись.

– Ну, пойдём, посмотрим.

Выйдя на опушку, мы опешили от увиденного. Перед стенами города, стоял, грузно покачиваясь, гигантский огненный голем. Он был соткан из магмы, и громко рычал. От очередного рыка мир перед глазами дрогнул, а в ушах зазвенело. Мы зашли обратно в лес, боясь попасть под раздачу, и наблюдали за всем оттуда.

Стало страшно. Не хотелось бы столкнуться в схватке с ним, потому что смерть хуже, чем сожжение заживо, придумать трудно. Мне стало очень интересно, что творилось в чате у игроков.

– Смотри! – воскликнул Уильям.

Голем вытянул руку, и выстрелил из ладони огромным магмовым шаром. Шар устремился к центру Крепости снов, и как только достиг её, разорвался в ослепительной вспышке взрыва. Грохнуло. Земля под ногами снова дрогнула, и я на миг потерял равновесие.

– Офигеть! Что за тварь?

Быстро написал в чат, поглядывая на голема:

– Кто в убежище! Раструсите эльфа на инфу! Что в чате игроки пишут? Только без рук! Узнаю – убью!

Скоро пришёл ответ:

– Эльф говорит, что Лунные там с ума сходят. Это рейдбосс с данжа четвёртого плана. Обитель стужи. Он их у стен слил, и теперь из города не выпускает.

Открыл карту, и отыскал Обитель стужи. Она находилась через пять локаций после Крепости снов. Офигеть! План 200 уровня! Как сюда, на стартовую локацию, занесло такого мощного моба? С чего он напал на крепость? Нам что ли помочь пытался?

Но в чём смысл?

– Годфри, о резервном выходе только мы знаем?

– Да, – сказал Годфри.

– Не порядок. Надо остальным рассказать.

Годфри кивнул.

– Ладно, уходим, – сказал я, и, развернувшись, помчался обратно к зарослям камыша. Не хотелось попасть под огонь. Очень не хотелось.

Вскоре мы снова оказались у болота, и побрели дальше. Дыхание до сих пор было прерывистым, и волнение лишь усилилось. Как же мне хотелось поговорить с этим големом, и попросить у него помощи. Он бы быстро провёл нас через пять планов подряд.

Вдруг снова раздался оглушительный рёв голема, но в этот раз не злобный, а болезненный.

Перрун написал в чат:

– Голема лупит какой-то маг. Сильно и эффектно лупит.

Я посмотрел в сторону крепости. С неба к земле устремился громадный ледяной вихрь, возвысившийся над деревьями, и у меня внутри всё похолодело. Страшно было даже представить, какие разрушительные заклятия будут обрушиваться на нас с повышением уровня врагов. Ещё пугало то, что в Сонных топях появился тот, кто может больно бить огненного голема 200-ого уровня.

Написал в чат:

– Так! Всем разбрестись по карте, спрятаться, и не попадаться никому на глаза! Перрун – останешься на позиции. Наблюдай за схваткой. Если маг победит, тоже уходи. Если голем, то постарайся выйти на контакт.

– Маг уже победил, – ответил Перрун. К горлу подступил ком. Как так? Двумя тычками? Они же вроде недавно стали драться. – Голем уменьшился и убежал в лес. Преследовать его не стали. Маг явно выше его уровнем.

– Где маг? – спросил я, с испугом озираясь по сторонам.

Ох, как я надеялся, что он не пошёл в лес за големом. Было страшно, что мы могли столкнуться с магом. Жутко становилось от мысли, какие ощущения испытывал человек, которого пронзило ледяное копьё. По спине пробежали мурашки.

– Стоит, ждёт, – ответил Перрун. – За ним не погнался.

Вздохнул с облегчением. Это радовало.

Ноги начали ныть от боли, и ладони стали замерзать. Чертовски неприятным было то, что как киборг я испытывал вполне человеческие ощущения. Как-то не правдоподобно.

– Сколько ещё идти, парни?

– Почти пришли. Там, за зарослями, – Годфри махнул прямо. – Скоро увидишь.

Как Годфри и сказал, данж был прямо за камышовыми зарослями. За ними высилась небольшая скала, в которой была вырыта шахта. Гнилые балки подпирали арку входа, и было такое ощущение, что она рухнет, стоит мне под неё ступить.

– Тут? – уточнил я, на всякий случай.

– Ага, – сказал Годфри. – Ты не волнуйся, там никого нет.

Как раз это меня и волновало. Меня волновало то, что мы, наземные мобы, лишены подземных, более сильных союзников. Вспоминая предыдущие стычки с игроками, я понял, что баланс сил 2 к 1. Один игрок стоил двух мобов того же уровня, но и это радовало. На начальных этапах мобы, как правило, сливались быстро.

Мы были крепкими орешками.

Вошли в тёмную пещеру, и включили приборы ночного видения.

Довольно быстро дошагали до большой механической двери, которая была достаточно толстой на вид.

– ПНВ не вырубайте. Там так же темно, как и здесь. Единственное что двери работают.

– Да?

– Ага, – Уильям и Годфри подошли к двери, и она открылась.

Мы вошли в коридор с высоким потолком. На полу лежали магнитные рельсы, а вдоль стен тянулись электрические кабели. Это одновременно и завораживало, и пугало. Я удивлённо осматривал помещение.

– И что тут?

– Как видишь, – пожал плечами Уильям. – Коридоры и комнаты. Тут, кстати, квест есть, но его не взять.

– Почему?

– Не знаю, – сказал Уильям. – Говорят, требуется Носитель памяти.

– И кто это?

– Не знаю, – сморщился Уильям. – Пошли смотреть, да валим. Я жрать хочу.

Кивнув, я зашагал по коридору, озираясь по сторонам. Мы проходили мимо открытых дверей, за которыми были пустовавшие комнаты. Предназначены они, наверное, для мобов, и для желающих на них поохотиться. Помню, когда играл в юности в такие игры, в данжах выпадали самые лучшие шмотки.

Вскоре, впереди, показались очередные громадные ворота, и они были в несколько раз больше входных. Для чего были такие размеры? Тут что, реально обитали настолько громадные чудовища? Я подумал, что в проём этих ворот пролез бы огненный голем, штурмовавший сегодня крепость.

Как только мы подошли к воротам, они открылись. Мы вошли в просторное помещение. От огромных мониторов на стене, к платформе в центре комнаты, тянулись толстые кабели.

– И что это за место? – спросил я.

– Ну, тут хоть что-то есть. Встань на платформу, – велел Уильям.

– Зачем? – Я с недоверием взглянул на него.

– Чтобы мы тебя кинули тут, убили, и заперли.

Я усмехнулся. Лёгкое недоверие к Уильяму, как и ко всем, у меня было. Знакомы мы недавно, и мне было неизвестно, чего можно ожидать от него. Годфри уже весьма хорошо себя проявил, а вот Уильям по-прежнему оставался непонятным. У него ко мне был чисто коммерческий интерес, как и у меня к нему, а это, я думал, не очень хорошо.

Окей. С доверия начну я. Без вопросов встану в центр платформы, и он увидит, что я доверяю ему.

Подойдя к платформе, я оглядел её с сомнением, и затем встал на неё. Раздался механический писк, за которым последовал ряд щелчков, и мне тут же ослепило глаза. Прикрываясь от света ярких прожекторов, я щурился, и пытался разглядеть вспыхнувшие мониторы. На них я увидел жуткую картину. С мониторов на меня пару секунд глядели десятки глаз, находившиеся на фоне тьмы. Вздрогнув, я зажмурился, и, посмотрев на экраны вновь, увидел там обычный системный интерфейс. «Что за хрень? От усталости, что ли, глючит?»

– Внимание! Обнаружен Носитель памяти матери машин!

Внимание! Доступно задание Материнская память. 

Пробудите Мать машин, и впитайте её память в себя, чтобы стать Носителем памяти и спасителем расы.

Условия: 1500 участников, Носитель памяти.

Награда: опыт, опыт общины, материал для укреплений, особый предмет на выбор. 

Принять. 

Тут и думать нечего было.

– Опа, – изумился Уильям. – А меня Носителем памяти не называли. Я встал, и она сказала, что требуется Носитель. Обидно даже.

– Система VR-1002MOTHERCORE активирована, – заговорили динамики в мониторах женским голосом. – Мать готова к переносу на Носитель памяти. Подтвердите действие.

Разумеется, это была игровая история, но всё же, мне стало очень интересно, что за мать, и что будет после переноса.

Я оглянулся на Уильяма и Годфри, ожидая какого-то одобрительного знака. Но они лишь переглянулись, неопределённо пожав плечами. Мол, поступай, как знаешь, но если что – мы страхуем. Я снова повернулся к мониторам, и в этот раз уже отчётливо увидел комнату.

– Подтвердить, – сказал я. – Перенос памяти подтверждаю.

– Внимание! – сказал женский голос. – Инициирую перенос системы Мать в Носителя памяти.

Вдруг я ощутил, как мои ступни намертво притянуло к платформе, и я испуганно взглянул вниз. Платформа ярко засияла. На мониторах вспыхнула надпись «Перенос», и под ней была шкала прогресса.

– Произвожу перенос Матери в Носителя.

Шкала стала заполняться. Возник механический гул, который усиливался с каждой секундой, и момент передачи был уже очень близок. Мне понравились эффекты. В теле были такие приятные ощущения, что меня бросило в дрожь от удовольствия, и я с нетерпением ждал завершения передачи. Что же там такое будет?

Данные переданы на 85%…86%…87%…

И вдруг шкала застыла. Стоило ей остановиться, как все приятные ощущения пропали, и я ошарашенно смотрел на монитор. Система будто в последний момент распознала во мне подделку, и решила отказаться от передачи данных. Но ведь почти до конца же дошло! В чём дело? Почему передача остановилась? Я развёл руки, спросив:

– Ну и?

– Ошибка, – заявил голос. – Недостаточно энергии для обеспечения передачи данных Носителю. Прекращаю процедуру.

Мониторы погасли, пропищав, потухли прожекторы, и помещение снова погрузилось во мрак. Зашибись! Я скривил губу, и расстроился, обломавшись в очередной раз. Ну почему всё не могло пойти гладко, и как надо? Постоянно возникали какие-то накладки! Постоянно!

Уильям захихикал, да и Годфри тоже не удержался от улыбки.

– Чего смешного? – сказал я сердито, обернувшись.

– Видел бы ты своё лицо. Само разочарование, – сказал Уильям. Годфри поддержал его хриплым смешком.

– Пошли вы, – буркнул я, сходя с платформы. – Народу надо полторы тысячи. Из-за этого не получилось.

– А сейчас сколько?

– Ну, 300. Прирост 10 в час.

– Ну так, – сказал Уильям. – 4-5 дней, и будет народ.

– Не уверен, что у нас столько времени есть, – сказал я. – Ты же в курсе, что тут маг 200+. А если он ещё кого приведёт? Нас же сметут за момент. Возможность раз и навсегда пропадёт выйти.

– Слушай, – сказал Годфри. – Это хоть какой-то вариант быстрого развития, кроме тупого кача. Это может продвинуть нас вперёд. В данжах всегда самые прибыльные задания и по деньгам, и по опыту.

– Согласен, – ответил я.

Меня больше разочаровало то, что передача данных оборвалась в последний момент, и я не мог узнать, кто такая мать, и что у неё там за память. Появилось у меня странное ощущение, что мы как-то связанны с этим местом. Но каким образом? Мы что, мобы, которые вылезли из подземелья? Или мобы, которые должны в нём быть?

– Ребята, пойдём, – сказал я. – Вернёмся сюда, как только 2000 человек набежит.

– А зачем две? – удивился Годфри. – Ведь полторы надо.

– Общину защищать кто будет? – Уильям постучал по макушке Годфри костяшками пальцев.

– Отвали, – обиженно скривился Годфри, отмахнув ладонь Уильяма.

– Да ладно, – улыбнулся Уильям. – Обидчивый какой.

– Пошли, – я прошёл мимо них, и зашагал к выходу. – Тут ловить пока нечего.

Мы вышли из данжа к камышам, и я с облегчением вдохнул свежего воздуха. В чат тут же пришло тревожное сообщение:

– Парни, Рик, тут у убежища проблема одна. Возвращайтесь скорее, – писал кто-то с кучей восклицательных знаков.

– Что случилось?

– Какой-то мужик главу общины просит. Очень настойчиво.

– Что за мужик?

– Элементаль огня, маленький.

Я расширил глаза от удивления. Это что, был тот самый огненный голем, который штурмовал Крепость снов?

Рядом с люком убежища топились киборги. Огенный голем стоял в их окружении, и они о чём-то оживлённо беседовали. Я прошёл через толпу, огибая стоявших, и вышел вперёд.

Голем выглядел так же, как и в большом размере. От него исходил жар, нагревающий воздух, и я тут же начал потеть из-за повысившейся температуры. Он взглянул на меня пылающими глазами, но мне было трудно понять, что говорить его взгляд. В нём не было видно ни вопроса, ни упрёка, что затрудняло анализ поведения собеседника. «Ну, будем плясать от слов, значит».

– Ты лидер киборгов? – спросил голем.

Эта бесцеремонность меня неприятно зацепила. А как же поздороваться? Представиться, в конце концов? Или как мне его называть? Огненный голем?

– Да, – ответил я.

– Спрячь меня, – попросил голем.

Я изогнул бровь. Голем уровня 200+ хотел укрыться в убежище, где обитают самые слабые мобы в игре? Убежище есть убежище, конечно, но, тем не менее, это было немного странно. – И я вам сейчас тоже рекомендую спрятаться. Маг отправится за мной.

Доступно задание: Помощь другу.

Помогите Огненному голему избежать смерти.

Тип: уникальное.

Награда: опыт, опыт общины, ресурсы для модификации убежища. 

Принять. 

Конечно, помочь! Я бы помог ему, даже если бы это не подразумевало собой никаких наград. Зачем бросать кого-то в беде? Да и то, редко приходится помогать кому-то просто так. Если оказать значительную поддержку в критический момент, то можно получить надёжного союзника, который пусть и не обеспечит сиюминутной награды, зато сможет помочь в дальнейшем, когда понадобится.

– Рик, – сказал Уильям. – Чат.

Я глянул в окошко чата. Писал Перрун:

– Парни, плохи дела. Маг заходит в топи. Мы сваливаем в лес, и вам рекомендуем спрятаться.

Я приоткрыл рот от удивления, и ощутил, как участился пульс. Убежище было под угрозой, и нельзя было сказать, что меня это устраивало. Мне представилось, как его уничтожили, и я навсегда остался тут, в игре. Внутри всё похолодело.

– Идём, – сказал я голему.

В убежище, к счастью, нашлось свободное место. Мы спустились по лестнице. Голема нисколько не смутило то, что он прошёл сквозь землю. Вот и куда мне его сажать? За деревянный стол, к эльфу? Так сгорит же всё к чёртовой матери! Растерявшись, я решил уточнить у него, на всякий случай:

– Ту физика как? Если ты сядешь за стол деревянный…

– Нет, – сказал голем. – Не загорится.

Странно. Жар от него исходил, а возгорания произойти не могло. Мы с големом вошли на Склад, и увидели, как рассевшиеся за столами киборги что-то обсуждали. Мне сразу вспомнился мой школьный класс, потому что на переменах он выглядел примерно так же. Эх, как захотелось ещё раз окунуться в эту беззаботную атмосферу. Учишься себе, прогуливаешь уроки, бегаешь за девчонками, дурачишься.

Здорово было.

– Ребята, – сказал я. – Разойдитесь, пожалуйста.

Стихнув, киборги вышли со склада, не став возражать. В глазах, конечно, было разочарование, но ничего. Потерпят. Хорошие отношения с големом могли обеспечить моей общине хорошее будущее, и такую возможность упускать точно было нельзя.

Я изумился тому, что голем сейчас был здесь. Кто-то неведомый будто услышал мои мысли, что было бы хорошо поговорить с големом, и раз, он уже тут. Может, мысли действительно материальны?

Мы сели за стол. Мне всё ещё было страшно, что мебель вспыхнет, и я с опасением глядел на голема. Он, заметив это, произнёс:

– Да не парься ты. Не сгорит у тебя ничего.

– Хорошо, – сказал я. – Что вы с этим магом не поделили?

– Вас, – заявил голем.

Я скептически изогнул бровь. Ну и в чём наша ценность? Да, мы знаем о резервном выходе, но другие не в курсе этого, потому ценности мы иметь не могли. Потому с чего вдруг мы нужны и этому голему, и игрокам?

– И чем мы такие ценные? Зачем ты крепость осадил?

– Я лишь разогнал игроков, которые собирались вас штурмовать. Ты, думаю, уже в курсе, чем это чревато, да? Ты знаешь, что будет, если вашу общину уничтожат? Таких много, но почему-то система делает важной именно вашу.

– Ты о чём? – не понял я.

С чего вдруг среди большого количества общин наша стала самой классной?

– Я о том, что у каждого моба в игре есть задание помочь вам взять Легиос штурмом, а у каждого игрока предотвратить это.

Наморщив лоб, я искоса взглянул на голема. Казалось мне, что он нёс околесицу, и его слова доверия не вызывали. Мобы всей игры, как и игроки, задались целями, связанными с нами? Это же что, выходило, все в курсе о том, что мы знаем о выходе?

– Зачем? Это же просто задание, – сказал я. Захотелось понять, какой информацией голем владел.

– Думаешь, всем мобам и игрокам игры просто так дадут задание, связанное с одной единственной расой? Серьёзно? В этом же очевидно что-то есть.

В его словах была рациональная крупица. Но мало ли что это задание даст? Может просто опыт, и хорошую шмотку. Они ведь не знали, что мы могли обеспечить выход. Или знали?

– И зачем вы хотите выполнить задание? – спросил я.

– С этим связано что-то важное. Задание появилось ровно тогда, когда мы все оказались тут, а игроков заперли в игре. Мы очень давно ждали вашего появления.

– В каком смысле – давно?

– Мы в игре уже около сотни лет.

– Чего?! – вскочил я, ошарашенный услышанным.

Какая сотня лет? О чём вообще речь? Стальные мечи появились лет двадцать назад, и то это было не точно! Ни при каких обстоятельствах, никто и никак не мог пребывать тут в такое время. Нахмурив брови, я покачал головой, и скрестил руки на груди.

– Гонишь, – сказал я. – Игра появилась лет двадцать назад.

– Я в курсе, – кивнул голем. – Но для меня это все сто. Понимаешь?

– Стой-стой, подожди, – я сел, скрестив пальцы в замок. – Каким образом? Ты что, не мог сказать игрокам, что тебя не выпускают? Они бы доложили обо всём в реал.

– Да пытался я! – возразил голем. – Но главное не в этом! Главное в том, что там, в реале, я вообще не нахожусь в капсуле! Вот в чём фишка! Я там живее всех живых и живу своей жизнью!

– В каком это смысле? – по телу прошла неприятная дрожь

Чем дальше заходил разговор, тем больше я убеждался в том, что голем съехал с катушек. Как он мог провести тут сотню лет, если игре всего двадцать? Бредятина, бред сумасшедшего, коим я и начинал считать своего собеседника.

– Я не знаю, – грустно сказал голем. – Но как только нас, именно нас, я не один, перенесло из персов в мобов, то появилось общее задание – дождаться появления механической расы. Было сказано, что она поможет выйти, и вырваться на свободу. Мы понимаем, что в вас выход, потому хотим помочь. Но с недавних пор изменилось кое-что ещё, – голем явно скрывал дрожь в голосе.

Конечно. Я бы тоже дрожал, если бы сотню лет бродил в лабиринте, а затем нашёл чувака, у которого ключ от выхода.

Голем продолжил:

– Как только у нас появилась задача сопроводить вас до Легиоса, то у игроков появилась задача остановить вас, и уничтожить. Разумеется, мы не хотим потерять выход, если вы его обеспечиваете. Вот я и пришёл сам спросить, что вы? Кто вы? Что вам известно?

Голем упёрся руками в стол, и привстал, нависнув надо мной. Мне стало немного страшно, и я жестом попросил его сесть, что он и сделал, извинившись. Мне были понятны его чувства, и очень захотелось обрадовать голема тем, что скоро всё кончится.

– Мы действительно знаем, где выход.

Вопросов у меня было теперь больше, чем у голема.

Каким образом время в игре может идти быстрее, чем в реальности? Зачем Хану устраивать эту стычку между мобами и игроками? Зачем ставить и тех, и других в безвыходное положение, заставляя грызть друг другу глотки?

Получается так, что выйти может только один? Но я хочу, чтобы вышли все! Разве нет среди игроков тех, кто думает так же?!

– Где он? – спокойно спросил голем.

– В Легиосе, – ответил я. – Но он закрыт наглухо, и откроется только, тогда, когда киборги начнут штурмовать его.

Голем отвёл глаза. Он разочаровался, поняв, что недостаточно будет просто владеть информацией о выходе. Им было бы намного легче самим взять Легиос в осаду, зная что-то о выходе, и сбежать, чем доводить нас до ума. «Нет уж, ребята, без нас вы не уйдёте».

– Вот затем я и здесь. Помочь вам развиться, и прикрывать, пока вы ещё слишком слабы. Но за мной увязался этот грёбанный маг. Пришёл он сюда из тех же побуждений, что и я, только ему нужна ваша смерть.

Я вздохнул. Голем продолжил:

– В остальных планах завязалась настоящая война. Представляешь? Мобы, просидевшие в своих тушках век, и игроки, которых неожиданно оторвали от мамкиной сиськи, или обычной человеческой жизни. Даже не знаю, кому и зачем такое может быть надо.

– Какая война?

– Как только вы появились, и всем дали квесты, началась заруба, и такая, что не приведи Боже тебе в неё попасть. Это у вас тут мелкие стычки, пока нубы и вы осваиваетесь, а в остальных десяти планах, от Брендерской чащи до Предместий Легиоса, идут чуть ли не круглосуточные бои. Топовые игроки пытаются прорваться к вам, а мы хотим обеспечить защиту. К счастью, предусмотрена одна защитная мера.

– Какая?

– Планы отделяются барьерами друг от друга, – сказал голем, откинувшись на спинку стула. – В одну сторону можно пройти без проблем, а вот вернуться обратно… – он выдержал паузу. – Очень тяжело. Нам с трудом удалось это сделать, на несколько секунд отключив барьер, и меня отправили вам на помощь, через обратный телепорт. Со мной успел проскочить маг. Мы в разных местах респанулись, потому столкнулись не сразу.

– Что за обратный телепорт?

– Телепорт в одну сторону. От Крепости снов до Легиоса можно пройти только пешком или на петах, а вот обратно можно и телепортом. Но проблема в том, что телепорт скрыт за барьером. Ты можешь прямо от Легиоса прыгнуть туда, куда тебе надо, но появишься ты неизвестно где. Так с нами и произошло. Маг хочет слить меня, и уничтожить вас.

– Почему ты проиграл ему? – спросил я.

– Потому что он 250-ого уровня, вот и всё. Я могу слить его при удачном стечении обстоятельств. Но я слишком слаб для этой схватки, чисто математически. Одному никак.

– Чудно, – вздохнул я. – И что ты предлагаешь делать? Этот маг ещё долго собирается тут быть?

– Пока не найдёт и не сотрёт вас в порошок. Сейчас я рекомендую действовать скрытно, и внешне убежище не улучшать. Чтобы его уничтожить, в него надо проникнуть, а это трудно сделать, даже зная координаты.

А это было проблемой. Как же мне потом переместить людей к Легиосу? Если внешне не расширить убежище, то телепорт не поставить. Как сделать так, чтобы все могли уйти?

– У тебя есть хоть какое-то над ним преимущество?

– Да, – сказал голем. – Я бью намного дальше мага. У него радиус действия навыков метров 25, а у меня все 100. Но он успевает подойти ко мне из-за своей толщины и защищённости.

– Значит, его надо замедлить, – сказал я.

– Ну, вообще да. У меня скиллов контроля нет. Только дамаг.

– Зато у нас есть, – сказал я.

Написал в чат:

– Ребята, у кого есть свободные очки развития – вкачивайте их в Лазерные пушки. Мы с вами скоро столько опыта получим, что каждому за глаза.

Я отправил в чат ссылку на навык, чтобы всем было понятно, что качать.

– Ты что задумал?

– Использовать Лазерные пушки, чтобы тебе помочь.

– Какие Лазерные пушки?

– Она замедляет врага. Ты можешь вступить в бой с магом, а мы будем бить лазерами ему в спину, по очереди, чтобы замедлить.

– Как сильно замедлить?

– На 10 секунд. Но в какой степени, увы, неизвестно. Но думаю, нормально.

– Слушай, – нахмурился голем. – А хорошая мысль. Надо бы только это как-то подробнее проработать.

– Момент, – я поднял указательный палец, заглянул в окошко чата, и написал Олафу, обрисовав ситуацию. Ответ пришёл довольно быстро, и был он следующего содержания:

– Лес подойдёт для этого лучше всего. Тут, главное, не дать магу выйти на открыто место. Есть в игре такая фича, что нельзя применить заклинание на того, кто находится за каким-то объектом.

Действительно. Мне вспомнилось, как я не мог выстрелить в упавшего лучника, выпавшего из поля зрения, и оказавшегося за преградой.

– Киборгов можно прятать за деревьями, – продолжил Олаф. – И пусть они раз в 10 секунд дают по магу стан. Нас полно, он устанет сливать всех подряд, и просто не успеет добраться до голема, чтобы не делал. Либо он будет слишком отвлечён убийством киборгов, либо будет замедлен ими.

Пересказал тактику голему, и тот задумчиво слушал, проворачивая происходящее в голове. Он ухмыльнулся. Наверное, увидел, как сливает замученного мелкими пакостями киборгов мага. Такое решение, судя по всему, вполне голема устраивало.

– Хорошо, – кивнул голем. – Это правдоподобно. Меня, кстати, Ларри зовут, – представился он.

Я улыбнулся, ответив:

– Рик, – мы пожали друг другу руки.

Мы встали, и, покинув Склад, поднялись по лестнице на улицу. Перед нами раскинулся ночной лес. Пока мы с Ларри общались, небо затянуло тучами. Я включил прибор ночного видения, и осмотрелся, надеясь, что маг ещё не пришёл. Сердце забилось быстрее, и по спине будто прополз ледяной угорь. Написал в чат:

– Перрун, или кто-то в лесу, вы видите мага?

Чат заполнился ответами: «Нет, не видел» «Не-а», «Не, не вижу никого».

– Ладно, – сказал я.

Бояться пока было нечего.

– Только бы дождь не пошёл, – произнёс голем волнительно.

Я не обратил на это внимания. Видимо, ввиду его природы, дождь был просто ему неприятен. Ну, промокнет, и чего в этом страшного? Не потухнет же. Иначе бы големов уже давно не существовало.

Мы отошли подальше от убежища, и забрели так далеко, как могли. Выбрав удобное место, мы рассредоточились по лесу, спрятавшись за деревьями, и стали ждать. Когда я прислушивался, то мне казалось, что слышу десятки бьющихся от страха сердец. Моё сердце тоже так билось, потому что смерть от языка пламени, или льда, отнюдь не такая гуманная, как от стрелы лучника.

Тут всем пришлось испытать болевые ощущения, которые наступают при смерти, и я надеялся, что все были морально к этому готовы. Взволнованно оглядел лес вокруг, искренне желая, чтобы маг не появился.

Пусть бы он катился на хрен за свой барьер, а? Но, так просто никогда ничего не бывает, и проблем, чаще всего, не избежать.

Сделав глубокий вдох, и затем выдох, я настроился на предстоящую схватку. Мне было не впервой сражаться с превосходящим по силе противником. Как будет действовать маг? Надеялся, что линейно, но вряд ли. Он, всё-таки, человек.

***

Над городом было безоблачное небо, и ярко светило солнце. За окном виднелся залив, и пика офисного здания Спринг, возвышавшаяся над более низкими зданиями. Жара стояла неимоверная. Я выправил рубашку, расстегнув её. По спине струился пот.

Картонные коробки плотно стояли в большой комнате, и мешали мне пройти. Ох и не любил я тесноту, особенно после той квартиры, в которой мы с Рейчел жили до переезда. Представил нас в двухкомнатной квартире в Бронксе, и поёжился, как от холода. «Вспоминать не хочу».

Слева и справа от меня были дверные проёмы, ведущие в детскую и спальню. Я улыбался, и душу переполняла радость.

Мне дали повышение, и я, наконец, мог позволить себе купить квартиру в хорошем районе. Я рассматривал красивые стены с роскошной европейской отделкой, и не мог не отметить, что дизайнеры самые настоящие чудотворцы. Только волшебники могли сделать из обычной квартиры восхитительную вещь, производившую на меня неизгладимое впечатление.

Было очень хорошо от мысли, что ближайшие десять лет мне предстоит прожить в роскоши, а не в занюханной комнатушке. Так, глядишь, скоро и машину куплю. Тогда жизнь станет вообще великолепной.

Подошёл к коробке среднего размера, и с хрустом оторвав скотч, открыл её, заглянув внутрь. Там был запакованный в плёнку монитор. Вопросы покупки бытовой техники я полностью доверил Рейчел и Бэкки. Они у меня очень любили это дело, а я вот терпеть не мог. Разорвал упаковочную плёнку, и вытащил из коробки большой чёрный жидкокристаллический монитор.

– Вот это да-а-а… – изумился я вслух, покрутив тяжёлый экран, и разглядев его со всех сторон.

На ощупь он был гладкий, и приятно пах пластиком. Я восторженно представил, какое на нём будет изображение, и вообразил, как мы всей семьёй сможем смотреть на нём фильмы, если вдруг надоест телевизор.

А с телевизором, кстати, что?

Уложив монитор обратно в коробку, я нашёл другую, больше и с изображённым на ней телевизором. Вскрыл коробку, и увидел плоский экран огромного диаметра. Сердце радостно забилось. Я растянул губы в широкой улыбке. Круто, если телевизор подключить к компьютеру и работать на нём, а то и играть в компьютерные игры.

Хотя, нет уж. С играми покончено.

Я нахмурился, и тон мыслей тут же сменился. Своё игровое прошлое я старался не вспоминать. Оно отняло у меня много времени, которое я мог пустить на что-то полезное. Прогорание у монитора целыми вечерами ничего полезного мне не дало. Только знания о мирах ММОРПГ, которые ещё ни разу в жизни не пригодились. Скривившись, я прогнал мрачные мысли, и снова оглядел квартиру.

В ней было 4 комнаты. Одна для Бэкки, другая для нас с Рейчел, третья – мой кабинет, четвёртая – спортзал. И это не считая кухни. Мне не верилось, что всё это у меня теперь есть. Сейчас много кто хотел бы оказаться на моём месте, и тайно я даже немного злорадствовал над теми, у кого такого нет. Я этого добился, и я заслуживал то, что имел.

Прошёлся по всем комнатам, и ощутил, как сильно поднялось настроение. Улыбка с лица не сходила, но как только я вообразил, что тут будет после распаковки вещей, то и вовсе чуть ли не терял сознание от радости.

Мне представился диван, поставленный перед экраном огромного телевизора, и вечерний просмотр фильма со всей семьёй. Бэкки довольно жевала попкорн, а мы с Рейчел просто сидели в обнимку, и без еды наслаждались фильмом. Сжав кулаки, я радостно прошипел сквозь зубы: «Йес!» Ну не сказка ли?

А рабочий кабинет? Войдя в него, я обнаружил, что тут не просто четыре стены, чего я ожидал. Кабинет был выполнен в авторском современно-европейском стиле, причём дизайнерами, которых мог позволить себе далеко не каждый человек среднего класса, коим я и был. Но самым главным и прекрасным в кабинете было затемнённое панорамное окно, выполняющее роль внешней стены.

Отлично! Вот чего очень хотелось в офисе, так это иметь возможность в перерывах смотреть на хорошие виды. Теперь такая возможность была дома, что очень радовало. Не было необходимости ездить в офис, и я, как глава отдела продаж, вполне спокойно мог работать из дому.

Обойдя все четыре комнаты, и мысленно расставив по ним мебель, я задался одним единственным вопросом: Куда поставить вирткапсулу? В довесок к повышению компания Спринг хотела подарить нашей семьей капсулу, и это льстило. Радовало, что руководители Спринг так заботились о своих сотрудниках. «Ну, ты им столько денег принёс. Ещё бы они о тебе не заботились. Ха! Да у них пол процента прибыли, сделанные за счёт тебя, в десять раз больше чем то, что они выделили тебе в качестве зарплаты и подарков. Тешь себя иллюзиями, раб». – произнёс язвительно внутренний голос.

Мотнул головой, чтобы прогнать его. Мне совсем не нравилось то, что он говорил. Глупости это, и мысли такие возникали лишь из жадности.

Раздался щелчок замка со стороны входной двери. Я вышел в прихожую, и увидел Бэкки с Рейчел. Бэкки застыла в проходе, изумлённо осматривая квартиру, и свесив челюсть от удивления. Рейчел держала в руках два забитых продуктами пакета, и смотрела на меня с укором, улыбаясь.

– Ой, прости милая! – спохватился я, и быстро дошагав до неё, схватил пакеты.

– Там тебе тортик есть, – сказала Рейчел. – Элли передала.

Я улыбнулся. Надо будет написать ей, и сказать спасибо. Элли была хорошей девушкой, и отличной коллегой. Мы познакомились с ней на моём дне рождения тогда, когда Рейчел только забеременела. Многим из того, что было мной достигнуто, я был обязан именно Элли. Без неё сделать всё это было бы намного труднее.

– Спасибо, милая, – сказал я, чмокнув Рейчел в щёку. Она снимала кроссовки.

Я отнёс продукты на кухню. Рейчел вскоре пришла следом, и, взяв стакан из шкафчика, налила себе стакан холодной воды. День был действительно жаркий.

– Рейч, у меня к тебе такой вопрос, – начал я, и выглянул в коридоры, чтобы убедиться, что Бэкки нет поблизости.

– Какой? – игриво спросила она, затем сделав большой глоток. – Фух… Жара.

– Куда мы поставим вирткапсулу?

Рейчел резко изменилась в лице, и побледнела. Она со стуком поставила стакан на стол, и стала суетливо заглядывать в шкафчики, стараясь что-то там отыскать. Всё было нормально, кроме того, что они пусты.

– Рейч, ты чего? Там пусто, – усмехнулся я.

Она захлопнула шкафчик, и сжала губы в тонкую нить, сказав:

– Нет, – она покачала головой. – Капсулы в нашем доме быть не должно. Я готова сюда что угодно поставить, но только не капсулу.

– Да почему? – я всплеснул руками.

М-да. Не ожидал я такой реакции с её стороны. Чего плохого в вирткапсулах, и почему она на них взъелась? Да, была у нас пара мелких ссор на эту тему, но мне казалось, что мы ругались из-за плохого настроения Рейчел. А как оказалось, у неё к капсулам просто хроническая неприязнь.

– Потому что я не хочу, чтобы наш ребенок был в вирте вместо того, чтобы жить наяву. Это не наш мир, – нахмурившись сказала Рейчел. – Нам там не место. Пойми. Помнишь интервью с пожилой женщиной? Ну, рекламное.

– Да, – сказал я. – И как же не наш мир? Мы его создали. И ты ведь хочешь, чтобы Бэкки хорошо училась, и чтобы её все любили? Я лично не хочу, чтобы она проходила в школе девять кругов ада, как я.

– По-твоему нормально, что после нескольких погружений в капсулу человек неожиданно, – она щёлкнула пальцем, – меняется? Тебя это не напрягает?

– Нет. Просто капсула работает так, что упорядочивает мышление, и потому дети понимают, что для того, чтобы всё было хорошо, нужно работать на общее благо. Мы ведь должны думать о людях.

– Мы никому ничего не должны! – возразила Рейчел. – И делать что-то должны только потому, что хотим, а не по принуждению.

Я закрыл глаза, и сделал глубокий вдох. Её поведение злило меня, и каждый раз, чтобы не взорваться, мне надо было абстрагироваться от того, что она говорит. От этих мыслей, которые направлены на эгоизм и отрицание всего, что нравится людям.

Единственным существенным минусом Рейчел был бунтарский характер. Против чего и зачем бунтовать? Для чего создавать себе трудности? Люди психологически сделаны так, чтобы быть в обществе, и это доказано научно, но у Рейчел на этот счёт было другое мнение.

Вообще иногда я тоже задумывался – а с чего мне, казалось бы, личности, действовать в интересах других, и не получать при этом ничего взамен?

Почему должен тратить столь ограниченный ресурс, как время, на то, чтобы кому-то угодить? Если этот вопрос возникал, а возникал он, скорее всего, у любого, значит, было тут что-то не так.

– Милый, – сказала Рейчел, успокоившись. – Давай мы не будем ставить капсулу, а? Пожалуйста. Давай жить без неё, как до этого. У нас что, нет других занятий? Если тебе просто хочется занять Бэкки, то я могу это сделать.

Отведя взгляд, я стал взвешивать за и против. Мне хотелось, чтобы мой ребёнок хорошо учился, и был признан в обществе, а капсула казалась самым лёгким способом этого достичь. Уже миллионы детей через этот процесс прошли, и ничего плохого с ними не произошло. Они послушны, они преуспевают в работе и учёбе, хорошо себя ведут. Почему Рейчел боялась этого?

Она жалобно на меня взглянула, и я не устоял. А чёрт с ней, с этой капсулой. И без неё будет хорошо житься. Зачем она нужна? Откажусь, а вместо капсулы попрошу выделить деньги на покупку машины, которая сейчас намного нужнее. Капсула стоит примерно столько же, сколько четверть автомобиля люкс класса. Как раз четверти суммы на покупку мне и не хватало.

Решено.

– Хорошо, милая, – сказал я, и обнял её. – Я куплю машину.

– Спасибо, – вздохнула она.

Рейчел поцеловала меня в щёку. Ощутив над ухом её горячее дыхание, я почувствовал, как в груди разливается тепло. Коснувшись пальцами мягких и шелковистых волос любимой, я дрогнул, и по спине побежали мурашки. Мы страстно поцеловались, пока был момент, и Бэкки занималась своими делами.

***

Мы с Ларри встали подальше от остальных, выбрав удобную для громадного голема позицию. Киборги рассредоточились по лесу так, чтобы взять Ларри в кольцо. Откуда бы маг не появился, они смогут атаковать в любом случае.

– Помни, – сказал Ларри. – Попытка у нас всего одна. Не больше. Если меня вдруг сольют, то шансов выжить у вас останется мало. Ты уверен, что хочешь рискнуть? Обратно я могу уже не вернуться.

– Если мы будем сидеть в убежище, и ждать, пока он придёт, то вероятнее проиграем. Лучше попробовать дать отпор. Так у нас хотя бы будет шанс полностью устранить угрозу.

Ларри кивнул, сказав:

– Говори, когда приступать.

Я открыл карту, и посмотрел, где нахожусь. Рядом были камышовые заросли и данж. Вообще меня удивляло, что Ларри так легко согласился на авантюру с магом, учитывая то, что мы рисковали всем.

Малой, может?

Моего плеча коснулись, и я дрогнул, резко обернувшись. Уильям встревоженно на меня смотрел.

– Чат, – сказал он.

Закрыв карту, я заглянул в окошко чата:

– Вижу мага!

К горлу подступил ком. Я так испугался, что стал как каменный. Мышцы отказывались двигаться, будто их парализовало, и не удавалось даже глазом моргнуть. Что будет дальше? Сможем ли мы убить мага? А если не сможем, и он уничтожит убежище? Нам же тогда век не выбраться! Стиснув зубы, я отбросил мрачные мысли, и через силу заставил себя пошевелиться.

Не время раскисать!

Написал в чат:

– Готовность! Лазерщики на месте?

– На месте! – Отозвались они. Лазерщиков вышло около 70-ти, и этого, я считал, достаточно.

Ларри глядел на меня с любопытством. Я показал ему большой палец, и Ларри кивнул.

В чате спросили:

– Активную броню включать?

– Нет! – возразил я. – Толку от неё ноль, и она тебя замедлит! Скорость сейчас нужнее! Как только увидите мага, тут же стреляйте! Не важно, рядом голем, или нет!

Я отбежал метров на 100, спрятавшись за ближайшим деревом, и стал наблюдать за големом. Земля под ногами Ларри покраснела от жара, и затем вспучилась, выпуская на волю потоки магмы. Лава захлестнула Ларри с ног до головы, и он начал увеличиваться в размерах прямо на глазах, впитывая её как воду. Став размером с небольшую скалу, он громко зарычал, и я вздрогнул, услышав звон в ушах.

Да, это точно привлечёт внимание мага.

Огромный огненный голем возвысился над деревьями, и не заметить его мог только слепой.

В чат пришло:

– Вижу мага! Нападаю!

Я оглянулся. Впереди послышался писк лазеров, и вспышки красного света выхватили из темноты мрачные силуэты деревьев. Я побежал к месту перестрелки, и, спрятавшись, выглянул из-за дерева. Маг шагал по пояс в траве. Он был одет в чёрную рясу, украшенную позолоченными рисунками из странных символов. На глаза был натянут капюшон, и я увидел лишь острую челюсть и нос. Красные лучи врезались в мага каждые пять секунд, но он невозмутимо брёл к голему, не обращая на окружающих никакого внимания.

– Ларри! – крикнул он. – Хватит играть, Ларри! Ты же знаешь, сопротивляться бесполезно!

Я обернулся, взглянув на голема. Ларри выпустил из ладони гигантский огненный шар, который будто маленькое солнце на миг осветил весь лес. Шар, пылая, мчался к магу, поджигая деревья, попавшиеся на пути. А вот про это я-то и забыл. Дерево – укрытие не постоянное, и его вполне можно было уничтожить.

– Все на землю! – крикнул я.

Шар врезался в мага. Громыхнул взрыв, и яркой вспышкой больно ударило по глазам. Маг брёл в воронке, появившейся после попадания. Такое противоречие заставило мозг скрипеть, в попытках воспринять невозможное. Как кто-то мог уцелеть после взрыва такой чудовищной силы?

– Продолжайте стрелять! – скомандовал я.

Вновь лучи лазеров стали врезаться в мага. Следом Ларри выпустил ещё два огненных шара. Маг, стиснув зубы, понял, что не успеет добраться до голема, идя в развалку. Да, спектакль с «Невозмутимо идущим в огне богом» устроить не получилось. Я усмехнулся.

– Прекрати, Ларри! Дай остановить их! Ты же не соображаешь, что делаешь! Мы не выберемся отсюда! Это ложь всё! – сказал маг.

– Хватит гнать! – Возразил Ларри. – Вы боитесь остаться тут, вот тебе и промыли мозги, Киллиан!

Я нахмурился. Они что, были знакомы? Это меня удивило, и даже ввело в ступор на секунду.

– Ну как знаешь! – оскалился маг, раскинув руки в разные стороны, и вспыхнув подобно факелу. Маг пылал так сильно, что всё в радиусе десяти метров от него моментально обуглилось от жара, и разгорелось. Послышались первые вопли киборгов, попавших под огонь.

– Увеличить дистанцию! Не прекращать огонь! – крикнул я.

Сердце неприятно заныло. Мне не хотелось представлять, что попавшие под пламя сейчас испытывали и как сильно мучились. Во мне лишь возникла ненависть к ублюдку, который был готов подвергнуть живое существу жесточайшему наказанию в виде сожжения заживо.

– Ларри! Убей эту мразь! – закричал я.

Шар за шаром врезались в мага, но я не понимал, сколько ему осталось. Ткнув на него курсором, я увидел полоску жизни, которая не просела и на треть. Я ощутил сильное чувство беспомощности, испытывая тяжесть в груди. Уже столько попаданий, а результативности почти никакой. Ну, ничего, подумал я, надо потерпеть. Просто потерпеть.

Вновь темноту разогнали красные лучи, устремившиеся в Киллиана. Маг, скаля зубы, прикрывался руками от лазеров, и мчался к Ларри. Мне представлялось, что он сейчас чувствовал. Быть магом 250 уровня, и слиться от рук позорных мобов 5-ого, которые помогали голему 200-ого.

Слив мага стал вопросом времени.

Внутри я ликовал, и был готов прыгать выше головы от радости, потому что угроза была почти устранена. Глянув на здоровье мага второй раз, я увидел, что полоска его жизни просела наполовину. В него врезались огненные шары, его кромсали лазеры, разбрасывая в разные стороны веера искр, но он продолжал идти.

Вдруг сверкнула молния, и прогремел гром. На лице мага появилась недобрая ухмылка, и явно ему в этом событии что-то понравилось. Но что? «Только бы дождь не пошёл» – всплыл в воспоминаниях голос Ларри. Почему он боялся дождя? Твою мать! Почему я сразу с ним это не обсудил? Будь проклята моя беспечность!

После очередного громового раската, пошёл дождь. Он был такой сильный, что лил сплошной стеной. Раскалённая земля и горящие деревья тут же стали с шипением испускать пар.

– Вот теперь поговорим, – улыбнулся маг широко.

– Продолжаем стрелять! – скомандовал я.

Огненные шары по-прежнему летели в мага, но они стали меньше. Я глянул на полоску жизни мага, и с ужасом заметил, что Ларри теперь наносил вдвое меньше урона, чем раньше. Это всё в корне меняло. Даже если мы будем поливать мага лазерами, он всё равно успеет добраться до Ларри, а затем займётся нами.

Ларри отступал, бросаясь в мага шарами, и как только тот подошёл к нему метров на 50, в дело пошли огненные струи. Над лесом образовалось густое облако пара, сквозь которое нельзя было разглядеть и маленького кусочка небосвода.

Маг уверенно продвигался дальше. Ему все атаки были до лампочки, и теперь я был уверен, что он доберётся до Ларри. Вот в чём был страх перед дождём. Он ослабил Ларри вдвое. «Чёрт, почему же ты об этом ничего не сказал?! Возразил бы хоть! Или думал, что управимся быстро?! Как маленький!»

До Ларри осталось метров 30. Ещё 10 шагов, и всё будет кончено. Не знаю, как для нас, а вот для Ларри точно. Что же делать? Как помочь Ларри? Я ведь совершенно ничего не мог сделать магу, и как-то его задержать. Но вдруг, в гуще мыслей о беспросветной гибели, появилось воспоминание об эльфе. Прямо перед глазами вспыхнул момент, где я поставил ему подножку.

Точно же!

Маг вытянул руки вперёд, распустив ладони, и они наполнились пучками энергии. Преодолев последние десять метров, он выстрелил в Ларри лучами света, и Ларри оглушительно взревел.

Нужно было немедленно исправлять ситуацию. Если я сейчас-же что-то не предприму, то всё пойдёт псу под хвост, и Ларри отправится на респ.

– Эй ты! Мудило! – крикнул я магу, позабыв о любых страхах, и со всех ног рванув к нему.

Маг ошарашенно на меня взглянул, и стал переводить лучи в мою сторону. Ему с трудом это удавалось. Такая колоссальная мощь сейчас была сконцентрирована в его руках, что он едва мог ими двигать, чтобы поразить меня. Я оббежал его кругом, зайдя ему за спину. Лес светился так ярко, будто над ним сейчас били тысячи фейерверков. Белые лучи, тянувшиеся из рук мага, разрезали деревья надвое, заставляя их чернеть и вспыхивать от жара.

Вновь взвыли киборги, попавшие под раздачу, и к горлу подступил ком.

– Мудак! – крикнул я, и рванул к магу, прыгнув на него. Прямо в прыжке я активировал активную броню, почувствовав, как сомкнулись пластины моей металлической кожи. Я физически ощутил, как на 30% возросла масса тела.

Лови пушечное ядро, мразь.

Я сгруппировался, и врезался магу в спину с такой силой, что у него хрустнул позвоночник. Он взвыл от боли. Силой столкновения его швырнуло метров на десять вперёд, и он покатился по земле кубарем. Я встал, и смотрел на него, ревущего от злости.

Уровень уровнем, а физика физикой. Здоровья ему это не отняло, а вот кинуло порядочно.

Ох уж эти потенциальные энергии с кинетическими, ох как я их люблю.

В логе появилось сообщение.

Поздравляем! Задание «Помощь другу» выполнено!

Вы спасли Огненного голема от смерти, как и обещали. Особый предмет вы можете выбрать в убежище, заглянув во Всевидящее Око своих покоев. 

Новый уровень 6!

Доступно 1 очко развития! 

Новый уровень 7!

Доступно 2 очка развития! 

Новый уровень 8!

Доступно 3 очка развития! 

Новый уровень 9!

Доступно 4 очка развития! 

Новвый уровень 10!

Доступно 5 очков развития! 

Вы достигли уровня 10, и готовы выбрать специализацию! Чтобы сделать это, вложите 1 очко развития в навык выбранной ветки, либо оставайтесь на этой! 

Новый уровень 11!

Доступно 6 очков развития!

Сопротивление магии повышено до 10%, сопротивление физическому урону повышено до 10% 

Так лог разрывался вплоть до 62-того уровня. От удивления у меня глаза из орбит полезли. Вот что значит выполнить задание для уровня 200+! Чертовски приятно и радостно было так далеко скакнуть в развитии на 50 с лишним уровней подряд! Ух, подождите, игроки! Скоро от вашей Крепости снов и камня на камня не останется.

Чат моментально переполнился сообщениями:

– Ап! 30+!

– Я апнулся до 31! Обалдеть!

И таких сотни.

Нахмурился. Почему у них всего 30? Видимо тому, кто является источником получения опыта, доставалось больше. Это и радовало и расстраивало одновременно. Если бы я был один, то мог и все 100 уровней получить!

– Паскуда! – закряхтел маг, поднимаясь на ноги и откашливаясь.

Вот это плохо. Теперь бежать надо было мне, а не Ларри.

Написал в чат:

– Перрун, сколько нас тут?!

– 1500 из 1700!

Ого! Откуда столь неожиданный прирост? Интересно, как быстро маг 200+ перебьёт 1500 мобов 30 уровня? Не, это точно было пустой затеей. Сколько бы нас не было – один АОЕ навык быстро решит нашу судьбу, а их у мага хватало.

– Бегите! – крикнул Ларри.

– Я вас всех уничтожу! – Яростно завопил маг. Он встал, вытянувшись во весь рост, и воспарил над землёй. Маг снова вспыхнул, в этот раз чёрным, каким-то демоническим огнём.

Деревья в радиусе двадцати метров от него сгорели, как спички, и моментально обратились в пыль. Он свирепо закричал, и глаза его засияли красным светом.

У меня кровь от страха в жилах застыла.

Вдруг я вспомнил, что поблизости есть данж, и что там можно укрыться хотя бы на время. А может и не только укрыться! Благословление Матери! Матери машин! У меня же ведь есть 60-тый уровень! Осталось только найти благословление и открыть фотонную пушку!

Я развернулся, и побежал в сторону данжа так быстро, как не бежал, наверное, никогда. На ходу написал в чат:

– Все! Живо по указанным координатам! – скинул координаты данжа в чат.

Дождь лил и лил, но он не мог потушить огонь, разбушевавшийся в лесу.

Не знаю, сколько гектар было в Сонных топях, но весьма скоро они будут сожжены дотла.

К данжу все стянулись довольно быстро. Киборги бежали, спотыкались, некоторые помогали упавшим подняться. С трудом протиснувшись через толпу к входу, я увидел, что ворота давно открыты.

– Быстрее! – крикнул я. – Быстрее! Торопитесь!

Не теряя ни секунды времени, и ощущая тяжесть нависшей над всеми опасности, я побежал к платформе в комнате с мониторами. Ларри нам уже не помощник, и маг теперь будет отыгрываться на нас за то, что мы тормозили его лазерами.

С големом он сможет разобраться позже.

Вот же чёрт! Стали жертвой собственной тактики!

К счастью, данж заполнился весьма быстро, и ворота закрылись.

– Эй! Смотрите на интерфейс! – крикнул кто-то в толпе.

Я, отталкивая зазевавшихся киборгов, прорывался к платформе.

– Да пустите же вы! Пустите!

Мониторы вновь загорелись, и в толпе пошла молва: «Ого!» «Это ещё что?!»

Я взглянул на интерфейс. Там появилась шкала прочности ворот.

Громыхнул взрыв такой силы, что в ушах зазвенело, и земля под ногами дрогнула. Полоска прочности двери слегка просела, и я с облегчением понял, что время у нас ещё было.

– Олаф! – написал я в чат. – Высчитай прочность двери! Сколько у нас времени?!

– Не знаю! – ответил он. – Минут пять, не больше!

Сколько длилась передача данных в прошлый раз? Примерно столько же. 5-6 минут. «Чёрт! – стиснул я зубы. – Хоть бы хватило времени!»

– Внимание! – вновь заговорил механический голос.

Ух, милая, как же я рад тебя слышать!

– Инициирую повторную попытку передать память Матери носителю данных.

Ну-у-у! Рожай же ты быстрее!

– Ребята! Дверь скоро рухнет! Рик, что делать?!

– Начинаю передачу данных, – заявила система.

Прямо за дверным проёмом я видел главный вход, и мельтешивших перед ним киборгов. Если мне предстояло стрелять из фотонной пушки, то нужно было сделать так, чтобы в коридоре никого не было. Не знал, можно ли стрелять в своих, но если можно, то мне не хотелось травмировать союзников.

– Разбегитесь по комнатам! Живо! Чтобы у прохода никого не было! – скомандовал я.

То же самое я продублировал в чат. Киборгов упрашивать не пришлось, и они быстро выбежали из коридора, уйдя в другие помещения. Я посмотрел прямо на дверь, прочность которой была снята больше, чем на половину, и я нахмурился.

«Это же легко! Как в тире! Бах, и всё! Нужно тупо выстрелить прямо!»

Вытянул руку вперёд. И думал: «Ну быстрее! Рожай! Память! Мать! Или как там тебя!». Мне было страшно, что я не успею вкачать фотонную пушку после передачи данных. Было страшно, что я промахнусь, и хотелось убежать. Но, к счастью, ситуация была безвыходная.

Бежать-то было некуда.

Если маг сейчас убьёт всех, то сразу же узнает, где убежище. Или как минимум получит данные, чтобы это определить. Полторы тысячи убитых мобов в никуда не пропадут, и после смерти им нужно будет где-то появиться. Полторы тысячи мобов, респанувшихся в одном месте, станут гарантированным признаком того, что рядом с ними убежище.

Этого допустить было нельзя.

– Ну, быстрее! – рявкнул я.

– Передача завершена.

Почувствовав, как меня вжало в землю, я вскрикнул. Гравитация вдруг стала настолько сильной, что я решил, будто на меня рухнула невидимая бетонная плита. В голове раздался голос: «Запуск системы мать».

Ну!

Тут же голову пронзила нестерпимая боль. В мозг будто воткнули десяток раскалённых ножей, и в глазах потемнело. Закричав, я услышал эхо собственного голоса, разносившегося в чёрной пустоте. Но скоро боль утихла. Ощущения пропали, и возникло чувство потрясающей лёгкости, будто бы я обрёл призрачное тело.

Кругом было темно, но я совершенно точно знал, что нахожусь где-то.

Где?

Стало страшно, и на спине проступил холодный пот. Мне было так одиноко, что захотелось волком выть на луну, и услышать хоть что-то в ответ. Вот она, суть мироздания, в действительности которого не существует ничего, и есть только Пустота. Человеческий голос, как и сам человек, в этом месте ничего не значили. Тут я чётко понимал, что живу в реальности, состоящей лишь из моих бессмысленных убеждений, сотканных из иллюзий моего мира.

Страх сменился ужасом, и я стал мелко дрожать, боясь, что останусь тут навечно. Хотелось домой, хотелось к Рейчел и Бэкки. Хотелось обратно в тёплую квартиру, где мои представления имели смысл, и где я мог насладиться жизнью. Где же Мать? Где её память? Я ничего не видел, и это угнетало так, что я не выдержал, и закричал:

– Ау! Кто-нибудь!

Мой голос дрожал. Дыхание было глубоким и учащённым, а по плечам бегали мурашки.

– О, явился наконец-то. Испуганный какой… Интересно, – забасил жуткий голос, и я дрогнул. – Что ты хотел тут найти? Забавную историю о роботах?

Вдруг темнота дрогнула, и я увидел, как передо мной открылся гигантский глаз. Дыхание перехватило, и душа ушла в пятки. Громадный зрачок двигался, глядя в разные стороны, и как только я попался в поле его зрения, он неожиданно сузился, сфокусировавшись на мне. Затем открылась ещё пара десятков глаз, и я с ужасом понял, что они принадлежат тьме. Я будто бы попал в голову чудовища, вывернутую на изнанку.

– Ты… – я проглотил ком, подступивший к горлу. На мать он точно был не похож. У меня вообще не было никакого желания с ним говорить, и я хотел проснуться, чтобы этого не видеть. – Ты мать?

Чудище сощурилось десятками глаз, и взорвалось хохотом. Я вжал голову в плечи. Меня стало трясти от страха. Я чувствовал, как холодел, будто труп. Что же это была за тварь такая? «Успокойся, Рик, – думал я, стараясь прийти в себя. – Это всего лишь игра. Всего лишь больная фантазия анимешников-разрабов…»

– О, – усмехнулся голос. – Нет, ты не прав. Это не чья-то фантазия. Просто реальность не твоя. Непривычная. Ты, знаешь ли, первый из людей, попавших в первое пространство. Поздравляю.

– Какое пространство? О чём ты говоришь?

– Ты видишь мир, воспринимая 25 кадров в секунду, и в спектре твоего восприятия находится далеко не всё. Первое пространство одно из миллиона пространств, которые есть во вселенной, но ты видишь лишь своё. Остальные не могут быть восприняты тобой из-за твоей природы.

– И в каком пространстве я?

– Ну, как тебе сказать, – задумался голос. – Твоя реальность – нулевое пространство. Мир моего воображения, а так же таких, как я. Мы формируем вашу реальность.

– Чего? – удивился я. – Ты бог, что ли?

– Нет. Меня зовут Рик, – сказал он, и я обронил челюсть от удивления. – И я – это ты.

– Что за бред ты несёшь? – заявил я. – Этого быть не может. Я, это я и есть, и никем другим быть не могу.

Очень интересно. Что курили разрабы, когда придумывали эту тварь, и запихивали ее в игровой квест?

Неожиданно раздался громкий треск, и сверху, в пространстве, появилась огромная трещина. Мне больно резануло взгляд.

Рик вскрикнул, и огромные глаза расползлись в разные стороны, подальше от столба света, который лился из трещины. Невероятно. Ему было страшно? Я-то думал, что это он жуткий хозяин бала, а как оказалось, эта тварь тоже способна чего-то бояться. Это не укладывалось в голове.

– Времени болтать у нас осталось мало. Мне, боюсь, нужно уходить, – признался Рик. – Но будет у меня к тебе одна просьба, прежде чем ты меня покинешь. Обязательно доберись до Легиоса. Понял? Я тебя за это щедро награжу.

– Как наградишь?

– Исполню одно твоё желание. Любое. Если ты не успеешь совершить задуманного, то мы всё умрём. И я, и ты, и идиот из второго пространства, решивший переселиться в первое.

– Подожди, какое второе пространство? О чём ты говоришь?

– Помни, что у твоей задачи есть более глобальные значения, чем просто дойти до выхода. Если ты не справишься, то умрёшь в действительности. Твоя смерть в нулевом пространстве это не смерть вовсе. Если ты мне не поможешь, то нас сотрут из действительности!

– Откуда ты знаешь?! Что за хрень?!

– Всё, вали! – крикнул Рик.

Снова раздался треск, и трещина на потолке в этот раз стала намного шире. Рик вскрикнул, и к трещине из темноты потянулись десятки чёрных рук. Они схватились за её края, и стали тянуть, пытаясь закрыть. Жесть, такого мне ещё никогда не приходилось видеть, и я был уверен, что поседею от страха.

– Да не трусись ты как школьница перед экзаменом! Вали, пока живой!

– Я не могу! Мне нужно благословление Матери!

– Ай, достал! Будет тебе! Уходи!

Меня схватила гигантская рука. Мои ладони вспотели, и я стал дёргаться, пытаясь вырваться. Но чем сильнее было сопротивление с моей стороны, тем сильнее меня сжимали костлявые пальцы, которые были подобны удавам. Позвоночник растянулся с хрустом, и боль пронзила всё тело. Рёбра затрещали, и я заорал, сморщив лицо.

– Ты что делаешь! Изверг! Скотина! – прокричал я.

– Извини! Но иначе тебя в чувство не привести!

Перед глазами посыпались искры. Я очнулся, лёжа на платформе, и в ужасе схватился за рёбра, крича от фантомной боли. Холодный пот струился по лицу, и его капельки, попадая на губы, отдавали соленым привкусом. Кости всё ещё казались мне сломанными, и я тяжело дышал, прощупывая их. «Боже! Боже! Твою мать! Что за хрень со мной произошла?!» Мне вспомнились глаза Рика, и я похолодел от испуга.

Что он нёс за бред? Какие пространства? Какое переселение из второго пространства в первое?

В комнату вбежал Уильям:

– Ты что разлёгся?! Он уже почти здесь!

– А?! Что?! – я вскочил, и глянул на индикатор прочности двери. Осталось на пару ударов. Чёрт!

Заглянул в лог.

Поздравляем! Передача данных успешно завершена!

Теперь вы Рейд-босс под именем «Носитель памяти»!

Вам будет дарована сила, превосходящая силу равного вам по уровню игрока в несколько раз, но помните, что теперь вы будете лакомым кусочком для охотников за сокровищами! 

Получено Благословление Матери!

Получены ресурсы для модификации убежища!

Особый предмет вы можете получить, заглянув во Всевидящее Око ваших покоев.

Получен новый уровень 63! 

Тут же открыв меню персонажа, и не обратив никакого внимания на изменения характеристик, я попытался вкачать фотонную пушку.

Внимание! Для открытия фотонной пушки требуется развить следующие навыки: …

И далее список. Ну твою мать! Ты издеваешься?! Я стал нервозно тыкать в навыки, необходимые для открытия пушки, и даже не разбирался в том, что нажимал. Сердце колотилось, как гидравлический молот, и по лбу струился пот, заливавшийся в глаза. Как же я устал! Как же я просто хотел, чтобы этот кошмар кончился!

Наконец-то! Фотонная пушка была открыта, и я немедленно трансформировал в неё руку. Её вид восхитил меня. Она была длинной, широкой, и выглядела очень внушительно. Так выглядела любая мощная пушка из научно-фантастических фильмов.

Дверь расправилась, и в оплавленную дыру шагнул маг.

– Попался, козлина! – крикнул он, и тут же побежал в мою сторону, на ходу читая заклинание. Его руки загорелись. Я вскинул пушку, и почти не прицеливаясь, выстрелил. Пушка загудела диким гулом, от которого зазвенело в ушах, и из ствола вырвался толстый белый луч. Стало жарко. Я вспотел, как после двадцатикилометровой пробежки, и ноги подкосились от отдачи.

Прямо мне в лицо врезался огненный шар. Неужели я не попал?

Моё лицо мигом оплавилось. Кожа обуглилась от жара, и вспыхнула, как кусок пластмассы. Боль была настолько невыносимая, что я упал на пол, и стал биться в конвульсиях, крича. Лицо будто окунули в чан с кипятком, и перед взглядом стали плавать огромные красные круги.

Я испытал болевой шок, кровь наполнилась адреналином, и жар, разрывающий тело, пропал.

Сознание, к счастью, я потерял быстро.

Глава 9

Я до сих пор чувствовал запах гари. В горле першило, а голова болела так, что хотелось застрелиться. Распахнув глаза, увидел, что нахожусь в комнате с пробковой доской. За столом дремали Уильям и Годфри, которые сидели надо мной неизвестно сколько, и выглядели очень помято. Мне было приятно их видеть. Чувствовал себя человеком, попавшим в больницу после серьёзной травмы.

– Ребята, спите? – хрипло спросил я.

Уильям вскочил, и взглянул на меня, широко улыбнувшись.

– О, таракан! Живой! Ты посмотри! – Уильям радостно толкнул Годфри в плечо.

Тот лишь прокряхтел сонно:

– Я слышу. Отвали. Живой, и хорошо.

Уильям рассмеялся.

– Ну, Рик! Ты даёшь!

– Что случилось? – спросил я.

Из воспоминаний появилась картинка, где я стрелял из фотонной пушки и умирал от огня. По телу тут же прошла дрожь, и я мотнул головой, прогоняя воспоминания. Очень хотелось об этом забыть.

– Ты молодец. Ты мага уделал, как маленького! Правда он успел в тебя шариком запулить. Ты бы себя видел… Жуть.

– Маги ещё те ублюдки, – злобно проговорил я.

– Правда и данжа теперь нет, – пожал плечами Уильям.

– В смысле? – не понял я.

– На, – сказал Уильям.

В чат пришёл скриншот. Я взглянул на него, и вскинул бровь от удивления. Вместо входа в шахту теперь была огромная оплавленная дыра. Ого, неужели это я такое вытворил? Мне представилось, какие разрушения можно было учинить с фотонной пушкой, и стало жутко. Теперь было понятно, почему откат длился так долго.

И даже этого, для такого оружия, мне казалось, мало.

Покачал головой, и опустился на подушку.

– Пофиг, – буркнул я. – Он нам теперь не нужен.

– Слушай, – сказал Уильям. – А больно было?

– Очень, – сказал я, решив не врать. – Так что, с магами лучше не связывайся, и убивай сразу.

– Да, от их рук лучше не умирать, – согласился Годфри. – Ну, так как ты?

– Живой, не волнуйтесь, – сказал я, пытаясь привстать.

Тело ломило от боли и усталости.

– Лежи! Лежи! – возразил Уильям. – Делать пока всё равно нечего. Мага нет, а игроки теперь к нам ни ногой.

– Где Ларри? – я снова лёг, и ноги стало приятно покалывать.

– Ларри снаружи, сторожит стены Крепости снов, ждёт тебя. Наши люди тоже там.

– Чего? – не понял я. Представив, как моих бойцов пронзают стрелы и огненные шары, я вскочил, крикнув: – Вы что! С ума сошли?! А со мной согласовать?! А дать людям отойти?! Их там перебьют всех!

– Да не, не! – вскинул руки Уильям. – Ты не волнуйся! Нам игроки теперь на один зуб! Мы уже давно крепость взяли, расслабься. Ты был в отключке, ну, я и взял на себя смелость…

– Взяли? – ошарашенно спросил я. – Как-то не своевременно. Вы не думали, что им могут помочь высокоуровневые игроки? Что мы к себе внимания лишнего привлечём?

Но тут мне вспомнилось, что барьеры отрезают путь назад. Угроза могла прийти только сзади, либо если барьер сломать, что не так просто. Ведь из всех игроков и мобов проникнуть удалось только двоим. Оказывается, перемещение было затруднено для всех сторон. Стальные мечи стали напоминать мне шахматную доску, на которой партию разыгрывали две противоборствующие стороны, очень могущественные. Слишком уж много «за» и «против» было у обоих игроков. Ощущалась именно борьба, а не односторонняя попытка выбраться. Что-то тут было не так, и я не мог понять, что именно.

– Дак, нету никого, – Уильям почесал затылок. – Мы как взяли, так и всё. Дальше тоже готовы идти. Крепость красных скал дальше лежит. Но там 60+.

Я поставил ноги на пол. Голова тут же закружилась, и я качнулся, с трудом удержав равновесие. Вот же чёрт, а! Ладно боль, но теперь ещё и отходняки примешались!

Сдавливая пальцами виски, я сказал:

– Хорошо, молодцы. Чёрт с вами. Молодцы. Так или иначе, это пришлось бы делать.

Я вздохнул. Хотелось встать, но рисковать я пока не стал. Из-за резкого перепада давления можно было потерять сознание. А оно и так сейчас висело на ниточке. В голове вдруг раздались крики убитых огнём и лучами мага киборгов. Сердце забилось с удвоенным усилием. Я спросил взволнованно:

– Как люди?

– Ну, – Уильям отвёл взгляд, вспомнив что-то неприятное. – Как и ты, отходят. Но тут дело такое… Там наших, в лесу, человек 200 полегло, и они уже не бойцы.

Было глупо спрашивать, почему. Очевидно – зверская боль, которой они ранее не испытывали, оставила неизгладимый отпечаток на их психике. Я бы на их месте тоже наотрез отказался вступать в любого рода схватки, но не имел права. Я был единственным, кто мог их вытащить.

– Их не то, что на кач, их теперь из пределов убежища не вытащить. Настроили себе шалашей под деревьями, нарыли землянок, и сидят безвылазно.

– Понятно, – нахмурился я. – Как только расширим убежище, впустим их внутрь. Нечего им на улице торчать. Людей для боя у нас пока и так достаточно. Только это… – я взглянул на Уильяма. – Курс реабилитации надо организовать всё равно.

У меня заурчало в животе.

Я был голоден настолько, что был готов жевать древесную кору. Кишки скрутило, и я поморщился, вопросительно взглянув на Уильяма.

– А! Ты это? Есть? – Уильям встал. – Ща.

Уильям встал, вышел, а затем вернулся через минуту. Он дал мне тарелку, на которой лежало два кусочка хлеба, и большой, сочный, хорошо прожаренный кусок мяса. Я жадно впился в еду взглядом, и почувствовал, как аромат пищи заполнял ноздри.

Боже, как же она пахла!

А хлеб!

Я взял кусочек, и глубоко вдохнул исходивший от него аромат. От него благоухало свежестью. Казалось, что он только-только был вынут из печки.

Откусив сочного мяса, я языком почувствовал сок, впитавший в себя вкус овощных специй. Рот мигом наполнился слюной. Я жадно проглотил откушенное, даже не разжёвывая, хотя собирался.

Уильям сел за стол. Куска мяса и хлеба хватило минут на пять еды, и я объелся так, что даже раздулся живот. Удовлетворённо вздохнув, я убрал тарелку в сторону. Вот что-что, а обед всегда по расписанию, и пропускать его ни в коем случае было нельзя.

Однако, если я хотел есть, то и другие тоже. Теперь мне было не так легко ставить на обеспечение 200 бойцов, которые отказывались идти драться. Как с ними быть? Ведь есть люди, которые ещё будут сражаться, и им вообще за смелость положены двойные порции. Однако, военное время диктует свои правила.

– Что с едой?

– С едой туго. Крепостные запасы были почти полностью опустошены игроками. Мы тоже доели почти всё. Там еды осталось максимум на пару дней.

– Так, – сказал я, задумавшись. – Есть пекарни, фермы, и прочие производственные предприятия?

– Ну, есть, – кивнул Уильям.

– Всех, кто психологически не может биться – за станки. Пусть делают еду.

– Понял, – взгляд Уильяма расфокусировался, а затем вновь обрёл осознанность.

– Сделано. Будут учиться.

Написал в личку Алану.

– Алан, твоя задача, на данный момент, организовать что-то вроде военно-врачебной комиссии, и устроить отбор бойцов. Просей всех. Кто не пригоден – на производство. Кто пригоден – в бой. Кто пригоден, но скрывает это – в бой, либо прочь из общины. Полномочия принимать и исключать у тебя есть.

– Хорошо, – отозвался Алан.

Написал в общий чат:

– Ребята, я понимаю, что всем тяжело. И все боятся боли. Никому не хочется идти в бой, и я не исключение, но нужно понять, что у всех дома есть семьи и жизнь. Потому, надо отдавать себе отчёт в том, что отказываясь сражаться за наши общие интересы, вы осознанно становитесь балластом для общины и создаёте трудности для достижения общей цели, а именно – выхода из игры. Засим, объявляю, что будет создана ВВК, которая займётся анализом всех и каждого отдельно взятого бойца. Те, кто психологически годен для войны, должны быть на поле боя. Если вы уклонитесь от выполнения своих воинских обязанностей, то будете исключены из рядов общины. Запасы еды ограничены, а кормить надо тех, кто помогает всем выбраться. Все, кто имеет образование, или практический опыт в области психологии, а так же психиатрии, обратитесь к Алану. Вы и составите ВВК. Всем удачи.

– Жёстко ты, – сказал Уильям.

– Уйти из игры через портал смогут все, и не зависимо от того, в общине они, или нет. Членство в общине гарантирует пропитание, и только. Кормить пассажиров нет никакого желания, хотя я бы и это делал, будь припасы не ограничены.

– А не хрен, – вдруг сказал Годфри. – Мы тут в кровище и в дерьмище, а им всё на халяву. Нет уж.

Годфри был прав. Мне хотелось выйти из игры, как и всем, но я не видел ни единой причины, по которой одни должны вырывать выход зубами, а другие расслабляться. Если выйти хотят все, то значит, и действовать для этого должны все. Я откровенно ненавидел паразитов. Они напоминали мне врачей, который подсадил Рейчел на терапии.

Кстати, как там она? Мне стало грустно. После моего исчезновения семья лишилась большей части доходов, и как быть? Каким образом обеспечить оплату терапий для Рейчел? Она сама неплохо зарабатывала, но с учётом того, сколько нужно на содержание дома, её денег может не хватить.

Ну, ничего, решил я, переедут если что. Как они там? Сильно волнуются?

Мне бы хоть на миг услышать голос Рейч и Бэкки, хоть бы на секундочку их увидеть, чтобы убедиться, что с ними всё хорошо. Очень скучал по ним. С каждым днём разлуки мне становилось всё тяжелее и тяжелее, было страшно, что когда-нибудь обычная тоска перерастёт в безумие.

– Ладно, парни, – сказал я, вспомнив, что у меня целая куча очков и ресурсов для развития базы. – Давайте поговорим потом. Занимайтесь пока крепостью, изучайте окрестности следующей.

Мы распрощались. Они вышли, оставив меня наедине со своими мыслями и кучей работы. Так, что надо было сделать первым делом? Раз уж я теперь рейд-босс, то нужно сначала прокачать себя, любимого. Но делать это лучше всего в уютном месте.

Открыл меню общины, и там нашёл улучшения убежища. Их было много, от практичных складов, до производственных пищевых станков. Это всё потом. Меня интересовал один пункт, который мельтешил перед глазами довольно давно, а конкретно: мои покои и всевидящее око, в котором можно было выбрать уникальные предметы.

Нашлись покои довольно быстро. Они были почти в самом начале меню. Стоили они, конечно, не мало, но и очков улучшения у меня тоже было приличное количество. Ткнул на иконку покоев, и прочитал подробную информацию, которая всплыла в отдельном окне:

Ваши личные покои – часть вашего успеха. В этом месте вы можете выспаться, отдохнуть, поесть, а так же побыть наедине с собой. Кроме вас в это помещение никто не имеет доступа. 

Личное пространство это хорошо, но не критично. Я вполне мог спать на железном диване, где сейчас находился. Личные покои это скорее отдушина, чем необходимость. Но блин, отказать себе в таком удовольствии я просто не мог. Кинул очков в открытие комнаты, и после яркой вспышки света в стене тут же появилась дверь.

Я, зажмурившись, распахнул глаза, и взглянул на неё. Самая обычная, из таких, которые вели сюда и на склад.

Прислушавшись к ощущениям, с радостью обнаружил, что усталость в теле пропала, и боль почти ушла. Помогли еда с отдыхом. Вот, оказывается, от чего были отходняки. Они были связаны с голодом. Значит, есть надо будет чаще, чтобы не валяться потом в постели по несколько часов без дела.

Встал, рефлекторно схватившись за спинку кровати, но к счастью, голова не закружилась. Подойдя к двери, я коснулся её, и она открылась сама, даже не скрипнув.

Вошёл в комнату с низким потолком.

М-да, обмануты были мои желания. Я думал, что попаду в царские хоромы, а оказался в каюте капитана подводной лодки, которые, скажем так, были не самых больших размеров. Закрыв за собой дверь, осмотрелся. Впереди стоял стол, поставленный впритык к кровати.

На столе я увидел самый простой ноутбук. Это что, и было то самое всевидящее око? Что-то на око совсем не похоже, и это даже меня немного расстроило. Ну, зато будет удобнее и привычнее. Сел за стол и открыл ноут.

Меню было обычным, и напоминало меню общины. Разделов несколько, и один из них мерцал. Над надписью «Награды» была цифра 2.

Разделы «Карта» и «Задания» пока были мне не особо интересны, но было бы неплохо их потом изучить.

Ткнул курсором на раздел «награды». Выпал небольшой список, озаглавленный как «выбор наград». Список был короткий. Стало неприятно, ведь ради этих наград мне пришлось немало пережить. Ты вот, побыл в пыточной камере, а теперь на тебе колечко, как утешительный приз.

Эх! Несправедливо.

Вчитался в список:

Награда за выполнение задания «Помощь другу».

Имплант на выбор.

Тип: личная направленность.

Позволяет установить любую понравившуюся модификацию, доступную из списка. 

Возможности для дома.

Тип: общественная направленность.

Позволяет членам вашей общины иметь личные покои вместо того, чтобы жить в общественных. 

М-да. Споткнулся на первом же выборе. И как быть? С одной стороны, личный имплант точно не стал бы лишним. После стычки с магом глупо было предполагать, что себя прокачивать бессмысленно. Но с другой стороны, личные покои для моих людей тоже могли сыграть существенную роль в нашем продвижении.

Интересно, а можно ли попросить силы у Рика? Он мог бы снабдить возможностями лично меня, а сам бы я сосредоточился на прокачке общины с убежищем.

– «Твоя реальность – нулевое пространство. Мир моего воображения, а так же таких, как я. Мы формируем вашу реальность».

Если он такой могущественный, то почему обращался ко мне за помощью? Если я нахожусь в мире его собственного воображения, то что мешало ему вообще сделать всё так, как надо ему? В голову приходило два варианта: он либо дурак, либо лишён своих сил, если таковые у него были. Нахмурив брови, я задумался.

Кто мог помещать существу, вроде Рика? Ну, если допустить правдивость его существования.

Он говорил о многослойности пространств. И о том, что кто-то хочет переселиться из второго пространства в первое. Не значило ли это, что Рик так же жил в мире чьего-то воображения, как я? Как-то нелогично было. Если над Риком есть сущность, которая создала ему мир, то как Рик может оказывать ей противодействие? Я ведь по сравнению с ним букашка, и то же справедливо для Рика и существа, под которым он живёт.

Настолько ли Рик всемогущ, как заявил? Может, он просто хотел меня использовать?

Раз не было возможности занять могущество Рика, то нужно было добывать его самому. Но для этого было не обязательно брать имплант в качестве награды. У меня же была куча очков, и 70-ый уровень.

Выбрал награду общественного направления, и тут же активировал её.

Лог ответил:

Поздравляем! Теперь у каждого члена общины будет отдельная жилая ячейка. Выбирать общественное расположение или личные покои участник может по своему усмотрению. 

Поехали дальше. В списке была ещё одна награда.

Награда за задание «Материнская память».

Вы рейд-босс, и осталось лишь определиться с тем, какой именно. У вас есть бесспорное преимущество перед обычным членом общины, а именно – более совершенная операционная система под названием «Благословление матери», позволяющая использовать продвинутые улучшения. 

Награды: 

Экзоскелет HDS-1

Тяжёлый экзоскелет, предназначенный для сдерживания большого количества противников. Обеспечивает высокий уровень защищённости, но при этом не имеет улучшений вооружения. Больше подходит для командных игроков.

Тип: личная направленность.

Эффект: увеличивает уровень здоровья и защиты в 10 раз. Может быть использован только в течении часа.

Перезарядка: 24 часа. 

Экзоскелет HMOS-2

Лёгкий экзоскелет. Предназначен для ведения боя в одиночном режиме. Обеспечивает подвижность и высокий урон, но при этом лишён почти всякой прочности. Больше подходит для игроков, предпочитающих соло игру.

Тип: личная направленность.

Эффект: увеличивает скорость передвижения в 3 раза, увеличивает урон в 10 раз. Может быть использован в течении часа.

Перезарядка: 24 часа. 

М-да, не лёгкий выбор. С одной стороны, мне стоило ориентироваться на командную игру, ведь у меня за спиной целая община, но с другой, на соло.

На соло потому, что если я умру в момент попытки подойти к Легиосу из-за медлительности, то всё придётся начинать сначала. Значит, буду отталкиваться от своих личных предпочтений.

Мне всегда нравились скорость и подвижность.

Выбрал HMOS-2. Он появился в способностях персонажа, и мне подумалось, что стоит его обкатать. Мне было непонятно, как он работает, и как выглядит. Чуть позже.

Сейчас надо разобраться с навыками.

Зашёл в меню навыков, и стал просматривать открытия в ветке. Была открыта только четверть. Все навыки выше 70-ого уровня были обозначены знаками вопроса. «Чёрт, как же так? Даже не взглянуть?»

Стало интересно, какие навыки будут открыты в дальнейшем, но раз это невозможно, надо узнать хотя бы максимальный уровень. Промотал список к самому низу, и навёл курскор на последний навык. Требуемый уровень для открытия: 400.

Я покачал головой. «Ну и ну». Конечно, я быстро перешёл от уровня 1 к уровню 70, но далеко не факт, что мне так же повезёт в дальнейшем. Остальное придётся качать самому. Как только я представил орды игроков, которые уничтожил ради уровня, по телу прошла неприятная дрожь. То ли не хотелось выполнять огромный объём работы, то ли было жалко тех, кому я должен был сделать больно.

Я очень надеялся, что имелись альтернативные способы прокачки. Мне вообще не хотелось никого убивать. Что-то мне подсказывало, что игроки, как и мы, такие же пленники обстоятельств. Но прокачаться всё равно нужно было. Одной рельсовой пушкой много подвигов не совершить, а если точнее, то не совершить их не прокачанной рельсовой пушкой. Сразу влил в неё 35 очков развития, и взглянул на обновлённые характеристики. Урон подскочил до 640. Умножил на 10 в облике рейд-босса, и получил 6400 урона в секунду. Вот это было очень и очень неплохо.

Что там дальше?

Увидел интересный навык, когда листал список.

Дрожь земли.

Тип: активный.

Урон: 500-600

Эффект: сбивает врагов с ног, и оглушает их на 10 секунд.

Перезарядка: 30 секунд. 

Открыл Дрожь земли, и закинул в неё очков пять. На первое время сойдёт. Мне не хотелось иметь солянку из навыков. У меня была конкретная цель – взять Легиос в осаду максимально быстро, и добраться до открывшегося выхода. Всё. Мне нужны были скорость, высокий урон в секунду, и желательно пару навыков массового поражения для расчистки пути.

Я стал дальше рассматривать список, и нашёл там ещё кое-что интересное.

Ионная пушка.

Тип: активный, массового поражения.

Урон: 300-400

Беру. Вкачал туда ещё пять очков. Оставшиеся я равномерно распределил между Ионной пушкой, Активной бронёй, и Дрожью земли. Всё. Остальным разживусь по ходу дела, да и то я не был уверен, что мне понадобятся ещё какие-то навыки. Всё выбранное обеспечивало ровно то, что нужно было обеспечить для более или менее успешного достижения цели. Дальнейшие очки развития буду вкидывать во всё по очереди.

Фух! С облегчением закрыв меню развития персонажа, я снова стал смотреть в монитор. Так, надо бы изучить карту тут. Я направил курсор к разделу «Карта».

Вдруг раздался звонок, и в центре экрана появилось окно вызова. Сердце ухнуло. От неожиданности я подскочил на стуле, и выругался матом, испугавшись. На Всевидящее Око можно было звонить? Это вселило в меня новые надежды, ведь раз могли звонить мне, то мог и я.

Я осторожно навёл курсор на принятие вызова. У меня даже задрожали руки, будто бы мне поступал вызов от высокого начальства после того, как было провалено важное задание. Ткнул на кнопочку принять, и увидел, как на ширину всего экрана развернулось окно видеовызова. Сначала на нём были помехи, но как только они рассеялись, удивлению моему не было предела.

В кадре был широко улыбающийся Хан. Он сидел в окружении кафельных стен. Или в ванной, или в туалете, или где-то в больнице. Было непонятно. Дыхание участилось, и я стал гневно смотреть на Хана, раздувая ноздри. Меня охватил жар, тут же захотелось ударить монитор и разнести его на кусочки, лишь бы не видеть этой самодовольной рожи.

Мир вокруг перестал иметь значение. Мне был виден лишь монитор, и мразь, изображённая на нём.

– Хан, – прошипел я сквозь зубы. – Я тебя убью, тварь! – резкая вспышка гнева заставила меня вскрикнуть, и ударить кулаками по столу.

Хан в ответ лишь вскинул бровь, сделав лицо равнодушным.

– Как, прости, ты собираешься это сделать?

Он ещё и язвить вздумал. Ублюдок. Доберусь я до тебя, скотина, доберусь, и выскребаю твоё прогнившее сердце чайной ложкой. Ты будешь умолять, чтобы я грохнул тебя, скотина! Помяни моё слово, так оно и будет!

– Это тебе сейчас ха-ха, – сказал я сердито, и, чувствуя, как лицо наливается кровью. – А когда я до тебя доберусь, ты по-другому заговоришь.

– Ладно тебе, дружище, зачем же так резко? – улыбнулся Хан. – Неужели тебе не нравится новая жизнь? Посмотри. Собственная община, власть, возможности управлять маленькой страной, устроить жизнь своих людей. Разве это плохо?

– Ты шутишь?! – рявкнул я. – Ты думаешь, что можно устроить жизнь людей, которых ты стравил друг с другом?! Ты их без семей оставил! Без будущего!

– Они сами ко мне пришли, – пожал плечами Хан, и стал разглядывать ногти. – Я их не заставлял. Почти никого не заставлял, кроме тебя и твоего друга Уильяма. Остальные лично залезли в капсулы. Но сейчас не об этом. Есть у меня кое-что тебе показать.

– Хан, ты чего застрял? Мыло найти не можешь? – раздался приглушённый голос Рейчел. Она произнесла это радостным тоном.

Расширив глаза от удивления, я затаил дыхание. Сердце стало стучать так медленно, что будто бы и не стучало вовсе. Рейчел? Моя Рейчел в одном помещении с этим монстром? С этим ублюдком, который оторвал меня от неё? Он? В моём доме?

– Рейчел! – крикнул я, привстав, и с грохотом обрушив ладони на стол. – Рейчел!

Хан недовольно скривился, ткнув пальцем в экран планшета.

– Зачем же ты так орёшь? – прошептал он.

– Иду, Рейч! Вы там начинайте без меня! Я скоро буду! – отозвался он, отвернувшись. – Если фильм выбрали, то начинайте!

Недоносок!

Я, шокированный услышанным, не мог проронить и слова. Все процессы в организме стали заторможенными, медленными, и тягучими. Похолодало, и по телу прошла неприятная дрожь, волной прокатившаяся от макушки до пяток.

– Я просто звонил тебя обрадовать. Ты бы не спешил домой, а? Тут и без тебя всем хорошо. Видишь, как мы с Рейчел и Бэкки проводим время? Все счастливы. Не мешай, а? Ты уже смог далеко зайти. Я в курсе твоих планов. Твоего хакерка Годфри, и дружка Уильяма. Оставайся там, куда я тебя послал, но не лезь обратно. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы твоя замечательная дочурка с женой пострадали. Не бойся, я хорошо о них забочусь.

– С-с-сука! – крикнул я во всё горло. Улыбнувшись, Хан повесил трубку.

Твою мать! Что за программа была? Откуда он мне звонил?! Как он вышел на связь?! Если он мог, значит, я тоже могу!

Я стал бешено рыскать курсором по экрану, закрывая все попадающиеся под него окна, и с гневным усилием давя на мышку. Но рабочий стол оказался пуст. Единственное, что там было, это ярлык глаза под названием «Всевидящее око».

Откинувшись на спинку стула, я почувствовал, как в груди возникла тяжесть. От бессилия я свесил руки, который стали как резиновые шланги.

– «Хан, ты там чего застрял? Мыло найти не можешь? Хан, ты там чего застрял? Мыло найти не можешь? Хан, ты там чего застрял? Мыло найти не можешь?» – повторилось в моей голове многократным эхом.

Её радостный голос, её слова, они ни на минуту не покидали мои мысли.

«Иду, Рейч! Вы там начинайте без меня! Я скоро буду!»

Рейчел? Моя Рейчел? С ним? И моя дочь тоже? Мне представилось, что они с Ханом стали семьёй. К горлу подступил ком, а на глаза навернулись слёзы. Я не мог поверить. Просто не мог поверить, что девушка, которую я любил, которой доверял все эти годы, так легко меня предала, и легла в постель к моему врагу. Да, доказательств этому не было, но всё логически об этом говорило.

Он был в моей ванной, в моём доме, и смотрел фильм с моей семьёй.

Такого сильного шокового состояния у меня ещё никогда не было. Отец говорил мне:

– «Сынок, женщины способны предавать. Всегда имей это ввиду, когда живёшь с кем-то».

Может из-за этого папа расстался с мамой? Она ему изменила? Это было логично. Мне вспомнилась боль, которую я испытывал, когда слышал от отца слова об измене. Та боль была очень похожа на ту, что сейчас терзала мою душу.

Я не мог поверить, что измена возможно после долгих лет отношений, и пережитых вместе трудностей. Сколько меня не было? Два дня? Три?

Я сдавил голову ладонями, согнувшись. По щекам скользили слезы. Не удавалось издать и звука, хотя очень хотелось кричать во всю глотку, разнося всё вокруг. Во мне что-то сломалось, окончательно и бесповоротно травмировав мою психику, которая уже была подорвана моим пленом в игре и постоянной физической болью.

Я так больше не могу.

Мне представилось, как я выстрелил себе в голову, и тем самым прекратил все эти муки. Трансформировав руку в рельсовую пушку, я прислонил её к подбородку. Широко улыбнувшись, зажмурил глаза, став сдавленно и истерически смеяться.

Это же игра. Тут нельзя убить себя. Ты переродишься, и снова вернёшься в свой ад. Да и так ли взрослые люди решают проблемы?

Убрав пушку, и почувствовав, как тело наполняется омерзительным ощущением бессилия, запрокинул голову, устремив взгляд к потолку. Мне почти ничего не хотелось. Ни спать, ни есть, ни пить, ни жить, ни думать. Просто хотелось проснуться рядом с Рейчел. Хотелось, чтобы она погладила меня по голове, сказав: «Рики, милый мой, спи. Я рядом. Это всего лишь сон».

Но я не просыпался. Может, прав Хан? Может, забить на всё, и остаться тут? Стать царём, начав всё с чистого листа?

Глава 10

Я смотрел в потолок. У меня не было представления, что дальше делать, да и иметь его не хотелось. Зачем? Куда двигаться? К чему? К жизни, где меня предала собственная семья, в которую я вложил столько сил, времени, любви, и нервов?

Нет. Увольте.

Значит, нужно было оставаться здесь. Цокнув языком, и нехотя встав со стула, я вышел из своих покоев. В комнате с пробковой доской никого не было. У исполнения моего желания отойти от дел была одна небольшая проблема – остаться хотел я один, а остальные надеялись, что спасутся благодаря мне.

Но с каких пор я стал матерью Терезой? С каких пор я должен был пренебрегать собой ради других? Расскажу им, как выйти, пусть Годфри всех проинформирует так же детально. Пусть добиваются всего без моей помощи. Написал в личку Годфри и Уильяму.

Долго их ждать не пришлось. Минут через пять они пришли.

– Что случилось, Рик? – спросил Уильям, сев за стол. Он указал на место напротив себя. – Садись, рассказывай.

Я сел. Годфри ничего не сказал, и лишь сел рядом с Уильямом. В груди появилось неприятное чувство, и мне почему-то было стыдно смотреть Уильяму в глаза. От чего тут быть стыду? А от того, что я обещал людям с три короба, сказав: «Вытащу всех! Я такой молодец!», а теперь хотел отступить.

Ну и что? Чего в этом такого?

Лидер, лишённый мотивации – не лидер. Потому я решил, что с удовольствием передам свои полномочия Уильяму. А Рик пусть катится колбаской со своими измерениями.

Из подсознания стал говорить его голос:

– «Помни, что у твоей задачи есть более глобальные значения, чем просто дойти до выхода. Если ты не справишься, то мы все умрём, до одного. Окончательно и бесповоротно. Твоя смерть в нулевом пространстве это не смерть вовсе, но если ты не поможешь мне, то умрёшь по-настоящему. Нас сотрут из действительности!»

Нас сотрут из действительности. «Что за чушь? – убеждал я себя. – Такого нет и быть не может». Но в тайне при мысли об этом внутри всё холодело. Быть стёртым из действительности для меня значило только одно – полное прекращение моего существования в любом виде. От этого бросало в дрожь, и, не смотря на фантастичность перспективы уйти в забвение, инстинкт самосохранения работал на всю катушку. Он без устали колол сознание убеждением, что надо жить, и двигаться к выходу.

Но я сознательно давил инстинкты.

– Я готов сложить полномочия, – сказал я, набравшись смелости, и заглянув Уильяму в глаза. Уильям был добрым на вид, но мне с трудом удавалось выдерживать его взгляд. Мой голос вдруг стал дрожать. – Готов передать их одному из вас. Полный контроль над общиной и выполнением поставленной задачи. Точнее, я не просто готов, а я это сделаю.

Сердце стало стучать быстрее от волнения. Мне было страшно, что Уильям откажет, и мне придётся упрашивать его, а то и заставлять силой. Ну и пусть! В своём решении я был твёрд, и отказываться не хотел. Хватило с меня этих геройств, и хватило с лихвой.

– Ты чего? – нахмурился Уильям. – Что за кипишь-то? Рассказывай, что случилось.

Нахмурившись, я сердито посмотрел на Уильяма. Что я, должен перед всеми и каждым тут свою личную жизнь раскрывать? Рассказывать о своих проблемах, как плаксивая девчонка? Нет уж, раз я так сказал, значит, так оно и должно быть! И никаких споров я был не готов принимать.

– Слушай, я просто скину на кого-то из вас полномочия…

– Нет, ты слушай! – неожиданно взорвался Уильям, и, схватив меня за руку, дёрнул её так, что меня ударило о стол. В ушах зазвенело, и заболела щека. Уильям стал давить мне в спину, и я, ошарашенный, даже не пытался вырваться. – Ты сам заявил, что выведешь нас отсюда, так?! Ты сам сказал, что поведёшь нас до конца, так?! А теперь что, в кусты?! Не знаю, что за моча тебе в голову ударила, но я уверен – это что-то важное! Нам дела нет до твоих соплей, понял?! Если…

Сморщив лицо от злости, я вскрикнул, и с лёгкостью переборов сопротивление Уильяма, вскочил. Схватив Уильяма за кисть, я швырнул его в стену, как тряпичную куклу. С грохотом врезавшись в бетон, Уильям болезненно вскрикнул, и повалился на пол, оставив после себя трещину. Всё-таки, разница была в тридцать уровней, и Уильяма я на две головы превосходил.

– Ты мне не будешь нотации читать, понял меня?! И в задницу можешь засунуть себе свой Спринг со своим миллионом и Ламборджини! – прокричал я, багровея от злости, и чувствуя, как кровь пульсирует в висках. Стало жарко.

Уильям прокашлялся, встал, качнувшись, и посмотрел на меня таким взглядом, что я тут же потерял былую уверенность в себе. Он смотрел на меня не со злостью или ненавистью, а скорее, как на капризного ребёнка. Это удивило, зацепив.

– Успокоился? – спокойно проговорил Уильям. – А теперь послушай. Чтобы там у тебя не случилось – это может угрожать не только тебе, понимаешь? Потому, пожалуйста, расскажи, что произошло.

Проклятие. Вот теперь мне стало стыдно, и захотелось провалиться сквозь землю. Конечно, я ответил грубой силой на грубую силу, но всё же, с его стороны этот поступок был более оправдан. Он был прав. Мне вспомнилось, что Хан взял под колпак мою семью, и то же самое он мог сделать с семьями других.

– «Если ты, конечно, не хочешь, чтобы твоя замечательная дочурка с женой пострадали. Не бойся, я хорошо о них забочусь», – вспомнились мне слова Хана.

О заботе он точно не говорил искреннее. Разумеется, он угрожал мне, и хотел, чтобы я прекратил продвижение к выходу. Но почему? Разве Хан не на правах бога в этой игре был? То есть, у меня была реальная перспектива выбраться, и свести счёты с этим козлом? Он ведь связался со мной, стал угрожать, а значит, чувствовал опасность.

Иначе, чем объяснить его поступок?

Даже если у меня была возможность поквитаться, использовать её я не мог. Пусть Рейчел и изменила мне с ним, теоретически, то угроза её жизни никуда не делась. Вешать на себя чью-то смерть мне очень не хотелось. Хан – исключение. Он для меня не был человеком, потому если он подохнет, его жалко не будет. Да и то, смерти ему я желал лишь в приступе гнева. Хану место в тюрьме, причём оказаться он там должен был пожизненно.

***

Над водной гладью синело безоблачное небо. Я шёл вдоль блестевшего на солнце океана по песчаному пляжу, чувствуя, как песок щекочет пальцы. В лицо дул прохладный ветерок, а в воздухе ощущался приятный запах солёной воды. На моей шее сидела Бэкки, весело дёргая ножками. Вдали виднелись редкие отдыхающие. Бэкки бёдрами касалась моей шеи. Взяв её за маленькие ступни, я сказал:

– Не дёргайся, а то папа тебя уронит.

– Да ладно тебе! – пробормотала Бэкки, положив руки мне на голову. Она ладонями коснулась моей макушки. – Никуда я не упаду. Ты ведь меня поймаешь?

– Поймаю, – улыбнулся я. – Но ножками дёргать всё равно не надо.

– А мама не звонила? – поинтересовалась Бэкки. – Я хочу кушать.

– Ещё нет, – сказал я, стараясь скрыть в голосе тоску. – Она ищет кафе.

Мне представилось, как Рейчел задыхалась в сортире какой-нибудь забегаловки, глотая таблетки. От этой фантазии я стиснул зубы, и тут же вынудил себя расслабиться, чтобы не побеспокоить Бэкки. Ей об этом знать было совершенно ни к чему. Не сейчас, и не в таком возрасте.

Глубоко вдохнув, я ощутил сладкий аромат сахарной ваты. Тут же заурчало в животе. С детства любил это лакомство. Бэкки была того же мнения, и поняв меня без слов, сказала:

– Папа! Он там!

Повернувшись, я увидел тележку с сахарной ватой. Мы тут же купили себе по порции, и вскоре шагали дальше, с наслаждением поедая лакомство. Вата была настолько сладкой, что слипались пальцы и губы, но вкус её был невероятен. Вата таяла во рту, и есть её хотелось без остановки, откусывая кусочек за кусочком.

– Вкусно! – радостно сказала Бэкки. – Может, маме купим?

– Нет, – сказал я. – Мы с мамой покушаем в кафе. К тому же, пока донесём, уже будет не так вкусно.

– Ну да, – заключила Бэкки. – Ты прав.

Мы увлеклись лакомством, и я совсем перестал видеть то, что творится вокруг. Неожиданно в меня врезался мчавшийся мимо прохожий, и земля будто ушла из-под ног. Бэкки упала на песок, а я повалился на спину, ощутив резкую боль в локтях. Прошипев сквозь зубы что-то невнятное, я недовольно взглянул на виновника аварии. Увидел низкорослого, прыщавого парня с растрёпанными волосами, глядевшего на меня равнодушным взглядом.

«Гадёныш! Слепой что-ли?!» – подумал я гневно, подсознательно понимая, что сам должен был следить за дорогой.

Быстро отыскав Бэкки, я увидел, что она уже встала, и отряхивалась. Она была спокойна, и плакать вовсе не собиралась, как обычно это делали другие дети. Хотя упала она с приличной высоты, и у неё была тысяча причин испугаться. Я вскочил, и подбежал к ней, присев на одно колено.

Помогая ей отряхиваться, я очень боялся увидеть на её теле синяки, ссадины, а то и открытые раны. Синяки и ссадины ладно, но вот через открытые раны могла попасть инфекция. Было страшно, что Бэкки заболеет. Спросил обеспокоенно, заглянув ей в глаза:

– Бэкки, солнышко, ты как? В порядке? Ничего не болит? Всё хорошо?

Она ответила, широко улыбнувшись:

– Нет, папочка, всё хорошо. Лучше спроси у мальчика, – она рукой указала на подростка.

Глянув на него, я покачал головой. Он низко поклонился, и застыл в таком положении, сказав:

– Прошу простить нарушение общественного порядка с моей стороны. За свою невнимательность я готов понести ответственность в полной мере, согласно действующему в Соединённых Штатах законодательству, и уклоняться от наказания не буду. Простите.

Чуть не обронив челюсть от удивления, я недоумённо смотрел на парнишку. Он произнёс свою речь таким хладнокровным тоном, что казалось, будто бы ему на самом деле никакого дела нет до произошедшего. Лучше бы он вообще ничего не говорил, и пошёл дальше, потому что отвечать ему у меня не было желания.

Он пугал меня. Мне вспомнился его равнодушный взгляд, который будто принадлежал человекоподобной машине, покорной и не агрессивной, но машине.

– Смотри просто в следующий раз, куда идёшь, – спокойно произнёс я, скрывая дрожь в голосе и неприязнь к парню. – Ничего страшного.

– Вы уверены? – переспросил он, выпрямившись. – Это ваше окончательное решение?

Я вскинул брови, и, чувствуя, что начал злиться, сказал:

– Да иди ты, иди, это моё окончательное решение. Ты что, Виндоус 98, что ли?

– Ответ отрицательный, – сказал парнишка, и ещё раз поклонившись, зашагал дальше.

– Странный мальчик, – сказала Бэкки, глядя ему в след. – Он страшный. Я его боюсь.

– Ничего, он уже уходит, – я успокоил её, погладив по голове. Её щёки тут же залились румянцем, и она радостно улыбнулась.

В груди стало тепло. Очень любил, когда улыбалась Бэкки. Так она ещё больше становилась похожей на Рейчел. Это были две самые любимые девушки на планете, ради которых я был готов свернуть горы, и пойти на что угодно. Мне было трудно представить жизнь без них.

Вдруг зазвонил телефон, и Бэкки от неожиданности дрогнула. «Чёрт! Вот говорил же себе, когда едешь в отпуск – вырубай его на хрен! Достанут же с работы!»

Вытащил из кармана телефон, взглянул на экран, и с раздражением увидел, что звонил начальник. Сжав губы в тонкую нить, я решил, что сейчас ему всё выскажу. Понимаю, конечно, начальство и всё такое, но до той степени обозреть, чтобы дёргать человека в выходные, было не позволительно на мой взгляд.

Даже в разговорах с начальством нужно быть смелым, потому что если раз позволишь им на себе поехать, то делать они это начнут с потрясающей регулярностью.

Принял вызов, и поднёс телефон к уху.

– Алло, – произнёс я раздражённо.

– Привет, Рик! Слушай, извини, что беспокою. Просто у меня для тебя хорошая новость есть. Тебе говорить удобно?

Хотелось послать его к чёрту, сказав, что меня нельзя трогать в не рабочее время и по поводу и без повода. Но, раз уж он хотел мне сообщить хорошую новость, то я решил послушать его. Почему нет? Сделав глубокий вдох, я успокоился, и ответил:

– Слушаю вас.

Бэкки подошла, и взяла меня за руку. Мы побрели дальше.

– В общем, старый старший менеджер уволен. Он весьма нехорошо проявил себя при исполнении своих служебных обязанностей. Элли замолвила за тебя словечко пару месяцев назад, ну, и мы тут с высоким начальством решили, что ты можешь попробовать себя как Старший менеджер. Что скажешь?

Вот это была реально приятная новость, которую я был рад услышать даже в отпуске. Я получил повышение! Просто невероятно! Вот не зря же говорили, если прикладывать усилия, искать, и прорываться – то всё получится! На душе стало радостно, и я улыбнулся, почувствовав, как участился пульс.

– Я готов. Как вернусь из отпуска…

– Извини, перебью, – сказал начальник. – Вот тут как раз загвоздка. Если ты берёшь повышение, то из отпуска надо будет выйти. Потому что смена пустует. В ней старшего менеджера нет, понимаешь?

Меня будто парализовало. Тут и без слов было понятно, что если я откажусь, то на моё место посадят кого-нибудь более сговорчивого. Прежде, чем я ответил, прошли секунды, но для меня они длились как минуты. Сказать ему «Да, шеф, я согласен пренебречь своим отдыхом и пахать как лошадь» значило только одно: продажа себя в тотальное рабство. И даже не в отдыхе было дело.

Дело было в семье, с которой я потом совсем не смогу проводить время.

Это ведь бесценные секунды невосполнимого ресурса, потери которого мне никто и никогда не возместит.

Как быть?

Я увидел Рейчел, больную, со впалыми от усталости глазами. Она сидела в постели, а рядом стоял сервант, заставленный лекарствами. Рейчел нуждалась в терапии, и я знал об этом прекрасно, но нам просто не хватало на неё денег. Старший менеджер получал раза в три больше, чем я. Это значило, что если мы и не сможем позволить себе терапию наличкой, то, как минимум, сможем взять кредит и платить по нему.

Лекарства лишь оттягивали неизбежную смерть. А терять Рейчел я не хотел.

Тут уже было не важно, чего хочу я. Я любил Рейчел, и ради неё был готов поступиться чем угодно, включая свои собственные интересы. Конечно, руководители были в курсе моей ситуации. Моё дыхание участилось. Они понимали, в каком я положении, и воспользовались этим, чтобы с выгодой для себя закрыть дыру в кадрах.

Ублюдки.

– Я… Ну, согласен, – выдохнул я, закрыв глаза.

– Вот и хорошо. Сколько тебе надо, чтобы до дома добраться?

– Дня три, – ответил я, нахмурившись, и мысленно проклиная свою работу.

– Отлично, вот и ждём.

– До…

Короткие гудки.

***

– Моя семья в плену, – я отвёл взгляд. – И моя жена прыгнула в постель к Хану.

– С чего ты это взял? – вскинул бровь Годфри.

Я пересказал им ситуацию. Уильям лишь усмехнулся, да и Годфри тоже повеселел. Это меня разозлило. Чего смешного они нашли в моём горе?

– Слушай, это ещё ничего не доказывает, ладно? Он вполне мог выдать себя за друга семьи, и прийти поддержать Рейчел, чтобы отвести от себя подозрения полиции, – предположил Уильям. – Если на твоем толчке сидит, это не значит, что они переспали.

Не хотел с этим соглашаться, но он был прав. У меня ведь не было явных подтверждений, только догадки. Да даже если Рейчел и изменила, то какая разница? Если меня не волновала Рейчел (а это было далеко не так) то Бэкки волновала точно, и я очень хотел к ней вернуться.

Нет ничего хуже, чем не видеть, как растёт твоя собственная дочь.

– Так, может, нам сдаться ему? – предложил Годфри. – Кто знает, что он с нашими семьями сделать может? Мне не хочется, чтобы моя Энн пострадала.

– А так, думаешь, они не пострадают? – сказал Уильям.

– Ну, живы же ещё, если по семье Рика судить.

В груди защемило. Не любил, когда о моей семье говорили так, будто меня рядом нет.

– Ну хорошо, – сказал Уильям. – И что ты тогда предлагаешь делать?

– Я же сказал, остаться тут, и пусть будет, как есть, полиция… – начал Годфри, и тут же стих.

– Вот именно! – кивнул Уильям. – Именно, что на полицию вообще не может быть никаких надежд! Тебя же пасут федералы, Годфри, о чём речь?

– Ты прав… – сказал Годфри, потупив взгляд. – Что делать, парни?

– Тут нужно делать всё, что в наших силах, – сказал Уильям, ткнув пальцем в стол. – А там… Я не знаю. Стой, Рик, а как ты связался с реалом? Как ты это сделал?

– В моих покоях есть программа для связи, но я не могу ей воспользоваться. Её даже не видно.

Мы с Уильямом переглянулись, а затем, посмотрели на Годфри. У нас же есть чёртов хакер! Как мы сразу об этом не подумали?

– Вы чего? – удивился Годфри. – А! – понял он. – Понял. Веди меня в свои покои.

Я испытал взрыв энтузиазма. Сердце заколотилось так, что меня стало трусить от радостного волнения. Мы встали, и я, открыв доступ к своим покоям, ввёл ребят внутрь.

– Тесновато, – заключил Уильям. – Как у меня прям. Слушай, а вот зря ты обеспечил всем личное пространство.

– Это почему? – удивился я.

– А как, по-твоему, заводить информаторов в коллективе? Люди ведь не сплочены, и могут делать, что хочется.

Вот об этом, как раз, я точно не подумал. Ведь действительно, если коллектив находится в одной среде, то гораздо легче контролировать утечку информации. Зашёл в меню общины, и попробовал убрать личные покои, но не вышло. Чёрт.

– Так, – Годфри уселся за ноутбук, и открыл его. – Немного поглядев на монитор, он стал нажимать комбинации клавиш, и быстро печатать что-то на клавиатуре. – Да, а Хан-то реально идиот.

– Почему?

– Он вмонтировал в игру скайп.

– Чего? – спросил я, с недоумением посмотрев на Годфри.

– Он, походу, где-то слышал, что Скайп невозможно прослушивать. Вот и вмонтировал.

– А его можно прослушать? – спросил Уильям.

– Конечно, друг, – ответил Годфри, открыв строку программного кода, и начав туда что-то вбивать. – Прослушать можно всё, что угодно. Или ты думаешь, Государственные Службы Безопасности позволят кому-то остаться без их внимания?

– Вот интересно, – нашёл я брешь в его логике. – Если они прослушивают скайп, то почему мы ещё тут?

– За мной же охотится ФБР, помнишь?

– А если у Хана куплены госы, то зачем скайп?

– Он бесплатный, – пожал плечами Уильям.

– И точно, – усмехнулся я. – Сэкономить решил.

– Готово! – крикнул Годфри, и подскочил на стуле. – Куда звонить? У нас минут тридцать есть!

– Да этого за глаза! Давай сначала мне домой! Буквально минуту, просто поговорить с Рейчел, хоть минутку!

– Хорошо, но потом мы звоним в полицию, – сказал Уильям.

– Потом мы позвоним Энн. Тоже на минутку. Хочу убедиться, что у неё всё в порядке.

– Ну, хорошо, – согласился Уильям.

Отлично! Теперь я сам мог всё выяснить, и без всяких уродливых посредников, вроде Хана. Я продиктовал нужный номер, и Годфри нажал на кнопку вызова. Гудки. Меня стало трусить от волнения, и дыхание участилось, став горячим. Меня очень радовало то, что мне, наконец, удастся лично поговорить с Рейчел, и всё выяснить.

– Алло, – услышал я свой голос. Все удивлённо на меня взглянули, а у меня чуть не взорвался мозг из-за попытки воспринять произошедшее. – Рик Марчинелли слушает. Кто говорит? Идентифицируйте себя.

– Какой Рик?! Ты вообще кто?! Ты как в мой дом попал?!

– Снизьте громкость голоса. Иначе я буду вынужден прервать разговор. Вы успокоились?

Это же был мой голос. Мой голос, который я просто не мог не узнать! Что за хрень творилась у меня дома? И что это был за пижон, так умело меня копирующий? Он казался мне злобным, демоническим, и чужим. Было такое ощущение, что в меня вселился злой дух, и теперь усмехался надо мной. Он будто поменял нас местами, вселившись в моё тело, а я был в аду, где он жил.

Вдруг послышался голос Рейчел:

– Милый, это Хан звонит? Передай ему, что он забыл ключ. Уронил, когда фильм смотрели, похоже. Только нашла.

– Нет, это не Хан…

Меня захватил гнев. Он был настолько силён, что я перестал что-либо видеть или слышать.

– Рейчел! – крикнул я в монитор, и схватившись за него. – Рейчел! Это не твой муж! Радом с тобой не муж! Я здесь!

– Не кричи, – произнёс Годфри. – Он уже сбросил.

– Что за хрень, – моё тело обмякло, и мышцы работали с неохотой. Я отступил на пару шагов назад, качаясь, как зомби. Закружилась голова, и я сел на край кровати, удивлённо смотря в пол расширенными глазами.

Уильям глядел на меня, как на нечисть, да и Годфри, признаться, тоже был удивлён. Я ничего не слышал, и был полностью отстранён от реальности. Единственное, что я сейчас воспринимал, это стук своего сердца. В уши стал прорезаться чей-то голос, как сквозь толстый слой ваты. Годфри матерился. Я взглянул на него, и он был ошарашен не меньше, чем я. Я вспомнил слова Ларри:

– «Но главное не в этом! Главное в том, что там, в реале, я вообще не нахожусь в капсуле! Вот в чём загвоздка! Я там живее всех живых и живу своей жизнью!»

– Что случилось? – спросил я.

– Это бред какой-то, реально, чушь полнейшая.

– Ребята, мы в жопе. В полной жопе.

Ларри говорил, что он провёл в игре уже около сотни лет. Это значило, что в игре время идёт намного быстрее, чем в реальности.

– В каком смысле? – сказал Годфри. – Ты понимаешь, я только что звонил домой и, там, в общем, я! Я там! Что за хрень?!

– Годфри, сколько у тебя на взлом ушло времени?

– Ну, минуты две, – сказал он, уставившись в пол. Он был шокирован не меньше, чем я.

– Плюс на разговор с вами у меня ушло минут пять. Итого семь.

– И что? – Уильям насупился, и с недоверием разглядывал нас обоих, будто бы мы его разыгрывали.

– А то, что фильм длится в среднем час-два. Это значит, что наше время относительно их замедлилось, а у них ускорилось.

Уильям свесил челюсть от удивления, и он сказал:

– Да гонишь! Не может быть такого! Что за чушь?

– Я говорил с Ларри, нашим големом. Он сказал, что в игре уже около сотни лет.

– Чего?! – расширил глаза Уильям. – Да ты гонишь!

– Ну, играть он начал, как только появились стальные мечи. В реале, значит, прошло лет десять, а тут сто. Но в нашем случае, тогда, всё наоборот… Тут со временем что-то неладное происходит. Если у нас, при нынешних раскладах, тут пройдёт год, то там пройдёт лет десять.

– Тогда времени у нас нет со всем, и дорога каждая секунда.

– Да вы гоните, – Уильям схватился за голову. – Куда?! У меня дела дома! Если мы тут десять лет провялимся, то там пройдёт сто?!

– Надо действовать, – заключил я. – И действовать срочно.

Желание всё бросить исчезло. Ко мне вернулось былое воодушевление, и желание жить реальной жизнью. Минуту назад я понимал, что ход времени в реальности медленнее, чем тут, а теперь всё было наоборот. Сколько же времени в игре прошло?

– Сколько мы тут?

– 4 дня.

– Значит там прошло уже около месяца? Да ну на хрен, – Годфри покачал головой.

– Нужен Ларри, – я встал, и посмотрел на Уильяма. – Нам двигаться нужно, и двигаться сейчас же.

Написал в чат:

– Немедленно найдите мне Ларри, и скажите, что я буду ждать его у перехода в следующий план.

– Понял, – отозвался кто-то, чей ник я не разглядел.

Выйдя из покоев, я оставил двери открытыми, и уверенным шагом направился к выходу.

Небо снаружи было безоблачным, и спину припекало солнцем. Я добрался до крепости бегом, и увидел Ларри, стоявшего у ворот. Он был в маленьком виде. Подойдя к нему, я посмотрел на него с надеждой и испугом.

– О!… – начал он меня приветствовать, но я перебил его.

– Ларри, сколько уйдёт времени на то, чтобы добраться до Легиоса с учётом прокачки? – тот же вопрос я продублировал в чат, Олафу.

– Ну… А что случилось?

Я вкратце обрисовал ему ситуацию. Он онемел от удивления, и видимо понял, что тоже должен поспешить. Подумать только. Игра стала машиной времени, которая безвозвратно несла меня в будущее, и подвергала риску мой шанс соединиться с семьёй. Если я задержусь в игре хотя бы на 4-5 лет, то вероятность увидеть Рейчел сойдёт на нет, а Бэкки будет уже в преклонном возрасте.

Нет. Мне хотелось, чтобы всё шло своим чередом, и чтобы мы прошли через все этапы жизни вместе.

Мне стало понятно, что Рейчел не изменила мне с Ханом. Она изменила мне со мной. Годфри сейчас названивал в полицию, и наверняка думал так же.

Я был в игре, и я был в реальности. Но это же абсурд. Как я мог существовать в реальности, не имея сознания? Как вообще кто-то мог быть отдельно от сознательной части? Это радовало, и разочаровывало одновременно. Кто бы там ни был в моём доме, Рейчел может лишь только догадывалась, что это не я.

Этот его роботизированный диалект. Рейчел наверняка заметила его, но возможно решила, что он вызван стрессом.

Ограниченность восприятия просто не позволит ей поверить в то, что моё сознание существует отдельно от тела.

Чёрт, где же я находился?

Игра начинала казаться мне не виртуальным миром, а каким-то мистическим местом, в котором нам, людям, делать совершенно нечего.

– Плохи дела, – покачал головой Ларри. – Не думал, что такое произойдёт. Если бы ты был рейд-боссом, то можно было бы…

– Я рейд-босс, – сказал я уверенно. Ларри на миг застыл, анализируя сказанное, и заем сказал:

– Идём. Если это так, то можно управиться за пару месяцев.

– А быстрее никак?

– Не знаю. Есть у меня одна мысль, конечно.

– Какая мысль? – спросил я удивлённо. – Ты о чём?

– Можно тебя паровозом на топовые уровни протянуть. Сам ты раскачиваться будешь очень долго.

– Ну, и что будем делать?

– Я протяну тебя до уровня своей локации. А там посмотрим.

– Идёт, – сказал я.

Я дал всем указание прокачиваться в землях Красных скал, и готовиться к походу на Легиос.

Мы с Ларри отправились в путь.

Глава 11

Мы шли по пустынной дороге. Кругом были красные пески, а впереди громоздились огромные пики скал. Сразу за ними я увидел огромное защитное поле, едва заметное для невооружённого глаза, и оно тянулось до самых небес. Ларри шёл рядом.

– Тебе доступен общий чат? – спросил Ларри.

О, а ведь и точно. Помнилось, он был закрыт только в землях новичков, а теперь я мог заглянуть в него. Посмотрев на окошко чата, я выбрал пункт «общий», и с удивлением обнаружил, что он был переполнен сообщениями. Прочёл первое попавшееся:

– Игроки пробили пятый и четвертый барьеры. Могут пройти через третий.

Ого, так далеко? Я спросил у Ларри:

– А пятый и четвертый барьеры где?

– Пятый, это как раз там, откуда я пришёл, третий здесь, – сказал Ларри обеспокоено. – Это не хорошо. Наши-то там, однозначно, но прорыв игроков всё усложняет. Сейчас я у своих узнаю.

Взгляд Ларри померк, а я стал волноваться. Проникновение игроков на низкоуровневые планы, и уж те более их появление на нашем пути, могло существенно нас замедлить. Теперь любая цифра в голове, связанная со временем, умножалась на десять, и было трудно сказать, что меня это радует. Потраченная секунду превращалась в десять, потраченная минута в десять минут, а десять минут в почти два часа.

– Ну что там? – спросил я в нетерпении, и глянул на часы. В дороге мы были около часа, а значит, в реале прошло примерно десять часов.

– Пишут, что барьер восстановили, но игроки успели пройти…

Вдруг вдали раздался взрыв. Я дрогнул от неожиданности, и, глянув вдаль, увидел, что поле стало ярче.

– Что случилось? – спросил я. – Что с полем?

– Его атакуют.

– Чёрт.

Это напугало. Появилась перспектива потерять много времени у крепости Красных скал, а время было на вес золота.

– Не волнуйся, – сказал Ларри. – Мы в бой ввязываться не будем. Там есть, кому воевать. Главное, не попадаться на глаза.

– Да уж, – отозвался я. – Так какой у нас план?

– Я списался с нашими. Они очень рады, что ты, наконец, вырвался из нубов, и готов развиваться. В общем, в Морозной долине мы тебя подкачаем. Они пишут, что у них ребята есть в Океанических водах, перед Легиосом. Там тебя тоже качнут. А потом… Потом штурм. Скоро собрание рейд боссов будет, в тайной локации, куда только рейдов пропускают. Туда я тебя и веду. Там всё обсудим.

– А перед Легиосом что?

– А там мобов нет, – сказал Ларри. – Вот в чём фишка. Поэтому Легиос до сих пор не в осаде. Да и смысла не было до этого его осаждать, пока ты не появился. Зато теперь у всех прям шило в жопе… Конфликты такие глобальные начались, что мама не горюй.

Поле за горами вспыхнуло очень ярко, и Ларри с опасением на него взглянул. Раздался очередной грохот взрыва, эхом донёсшийся до нас.

– Давай-ка, лучше, свернём с тропы.

Ларри направился в сторону, и зашагал по песку. Я свернул, и побрёл следом за ним, как вдруг земля резко ушла из-под ног. Ларри вскрикнул, и повалился навзничь, стараясь ухватиться за поверхность. Увидев впереди огромную песчаную воронку, к которой нас тянуло, я панически закричал:

– Твою мать! Твою мать!

Я развернулся, и пытался грести руками, чтобы зацепиться хоть за что-то, и не угодить вниз. Но не вышло. Совсем скоро меня затянуло. Я зажмурил глаза, на секунду ощутив, как песок лезет в уши и рот. Сморщив лицо от отвращения, я подумал, что мне конец. Сердце билось, как копыто мчащегося буйвола, и я дрожал, боясь даже вскрикнуть.

Меня будто сдавливали гигантские тиски, но вскоре давление пропало. Тело будто потеряло вес, и я с ужасом понял, что падаю вниз.

– А-а-а! – закричал я.

Я шлёпнулся спиной о песок, и её пронзила такая боль, будто бы я плашмя упал в воду. Перед глазами полыхнула белая вспышка, а в ушах зазвенело. По лицу били падавшие сверху песчинки. Осознав, что оставаться тут нельзя, и что меня так похоронит живьём, я вскочил, и отбежал в сторону.

Я оказался в большой пещере, тускло освещаемой светом, бьющим из дыры в потолке. Передо мной росла песчаная гора, и я с ужасом огляделся, боясь быть погребённым заживо. Вот это было очень и очень страшно, потому что функцию самоубийства игра не предусматривала, а если меня завалит песками, то неизвестно, сколько придётся тут валяться прежде, чем вытащат.

Вдали я заметил большую механическую дверь, и тут же помчался к ней. Дверь была такая же, как и в первом данже, который мы нашли в Сонных топях. «Чего? Очередное убежище Киборгов?»

Как только я подбежал к ней, она открылась, и я прыгнул внутрь. Она грохнула за моей спиной. Моё дыхание было тяжёлым, прерывистым, и я чувствовал себя, мягко говоря, не лучшим образом. Руки и ноги дрожали, лоб был покрыт потом, который заливался в глаза. Сколько будет продолжаться эта беготня?

Вбил ник Ларри в чате, и написал ему в личку:

– Ты где?

– Я в пещере, пытаюсь выбраться. Ты где сейчас? Почему мы не в одном месте?

– Не знаю, – сказал я. – Я вообще данж нашёл.

– Какой ещё данж? Тебя глючит, что ли? Тут тоннели только.

– А вот у меня данж, – ответил я.

– Я кричу. Ты слышишь меня?

Прислушавшись, я не услышал совершенно ничего. Ни крика Ларри, ни даже шороха. Кругом было темно, тихо, и казалось, тут не было ни одной живой души. Мне стало страшно, и я как можно быстрее вернул взгляд к чату, чтобы не оставаться наедине с темнотой.

– Тут ни хрена никого нет, – написал я.

В ответ ничего не пришло.

– Ларри? Ты почему молчишь?! Ларри?! Твою мать! – мой голос стал эхом разноситься по коридорам.

Включив ПНВ, я осмотрелся. Этот данж выглядел намного более заброшенным, чем предыдущий. По серым стенам, влажным и покрытым грязью, тянулись трещины. Я почувствовал, как мокнут ступни, и, глянув себе под ноги, увидел. Что по щиколотку в воде.

Ну и как было выбираться? Вход и выход в местных данжах, судя по всему, одно и то же. Позади всё завалено песком. Мне было совершенно непонятно, куда двигаться, и эта не определённость повергала меня в ужас. Впереди ветвились сырые, давно покинутые коридоры, и казалось, я застрял в них навечно.

Глубоко вдохнув, я зашагал по коридору.

С потолка свисали пропитанные водой лианы, напоминавшие скольких змей, стремящихся схватить и задушить меня. Я вздрагивал каждый раз, когда они касались моих плеч. Конечно, тут никого не было. Это и радовало, и пугало одновременно.

Совсем скоро, бродя по коридорам, я вышел в помещение с большим количеством мониторов, и платформой, стоявшей в центре.

Точно! Может, мне поможет Рик?

Стоило шагнуть за порог, как мониторы вспыхнули, и помещение заполнилось их светом. Оно было таким же брошенным, и сырым, как коридоры. Снова видеться с Риком мне не хотелось, но он, в данной ситуации, был единственным, кто мог помочь. Скрипя зубами, я шагнул на платформу, и снова ощутил, как меня силой притяжения вдавило в платформу.

В глазах потемнело на секунду, и затем, их тут же ослепило, что заставило меня громко выругаться. Медленно поднимая веки, я стал видеть белую пустоту, и парившие в воздухе осколки зеркал. Я отражался в них, и отчётливо видел себя в полный рост, изумившись этому зрелищу.

Рик решил сменить прикид?

Взгляд прояснился, и я осмотрелся. Осколки зашевелились, и резко повернулись в мою сторону. В сердце заныло, и было такое ощущение, будто на меня одновременно устремились десятки любопытных глаз. Я попробовал пошевелиться, и неосторожным движением руки отправил себя в полёт метров на десять.

– Воу! – крикнул я. Надо быть осторожнее. – Рик? Ты где?

Кругом висела тишина, и было слышно лишь эхо моего голоса, уносящееся вдаль. Я глядел на зеркала, и подозревал, что они ждали чего-то. Но вопрос – чего?

– Рик! Ты куда делся?! Ау!

Впереди что-то блеснуло. Присмотревшись, я увидел хрусталик, напоминавший по форме хрусталик глаза. Стало любопытно, что это, и я лёгким рывком отправил себя в плавный полёт. Осколки разлетались в разные стороны, звеня и освобождая мне путь.

Они казались чем-то одушевлённым, и пугали до дрожи, производя неприятное впечатление. Мне и в голову не приходило, чего от них ожидать, и на что они способны. Было бы неприятно порезаться об один из.

Подлетев к хрусталику, я застыл в воздухе, и рассмотрел его.

Осколки окружили меня, выстроившись в ровные ряды, и продолжили наблюдение. С опаской на них взглянув, я вернул взгляд к хрусталику, совсем не понимая, что эта за вещь, и что она тут делала.

Потрогать, что ли?

Я потянул руку к хрусталику, и вдруг один из осколков резко сорвался с места, и полетел ко мне, со свистом рассекая воздух. Осколок рассек мне ладонь, которую резанула резкая боль, и из открывшейся раны брызнула кровь. Я отдёрнул руку, вскрикнув:

– Твою мать!

Осколки зашевелились, и совсем скоро стали летать вокруг меня. Они хаотично дёргались, и затем, стали по очереди мчаться в мою сторону. Расширив глаза от удивления, и резко схватив хрусталик уцелевшей рукой, я отлетел в сторону. Осколки врезались друг в друга, и со звоном разбились, сформировав стекольный рой. Он зашевелился, и будто стая злобных насекомых, устремился ко мне.

Представив, как меня пронзили тысячи острых стёкол, я похолодел от ужаса. Нет уж, этого переживать точно не хотелось, и я рванулся прочь. Впереди меня ожидал заслон из осколков, и стало понятно, что не пролетев через них, выбраться не получится. Зажмурив глаза, прижал колени к груди, и обхватил их.

Придётся лететь прямо через осколки.

Стало очень страшно. Представляя себе боль, которую мне предстояло испытать, я захотел развернуться, чтобы улететь обратно. Но там меня ждала участь не лучше.

То, что я попал в рой осколков, почувствовалось сразу. Во всех частях тела возникла боль от тысяч порезов. Меня будто кромсали крохотными лезвиями, и я закричал от испуга.

Было страшно открыть глаза. Мне не хотелось видеть, что стало с моим телом, и я был уверен, что зрелище не из приятных. Кровь била в висках так, что мне казалось, вены на голове вот-вот лопнут.

Как же отсюда выбраться?! Как?!

– Рик! Твою мать!

Скоро новые вспышки боли перестали появляться, и я рискнул поднять веки. Кровь сочилась из меня, как из истыканного иглами водяного мешка. Красные капельки парили вокруг, в невесомости. К горлу подступил рвотный ком, который мне с трудом удалось сдержать и проглотить. От вида крови стало плохо, и особенно от вида своей крови, что убывала из меня с ужасающей скоростью.

С надеждой взглянув на хрусталик, я крикнул:

– Рик! Твою мать!

Хрусталик вспыхнул. В глазах потемнело, и я, спустя секунду, вновь очнулся в данже. Боль ушла, но я чувствовал её фантом ещё несколько минут. Осколки мельтешили перед глазами, и вонзались в меня, оставляя в памяти очередной болезненный отпечаток.

– Рик, падла… Куда ты делся?! – крикнул я.

Покачиваясь, я встал. Кружилась голова, и земля пыталась уйти из-под ног, постоянно выбивая меня из равновесия. Меня тошнило, все мышцы до одной ныли от боли, и подчинялись с трудом.

Когда же это закончится?

Разжав кулак, я увидел хрусталик, который растворился, переместившись в инвентарь. Отлично. И что за хрень это была? Что творилось в первом пространстве, и куда исчез Рик? Что он после себя оставил?

И главное, возможно ли найти ответы на все эти вопросы?

Оглядевшись, я увидел в пяти метрах от себя сферу портала. О, а он откуда здесь взялся? Ларри нашёл способ вытащить меня? Обрадовавшись порталу как голой женщине, я бросился к нему, прыжками преодолевая разделявшее нас расстояние.

Стоило мне ступить в него, как вдруг влажные коридоры данжа вновь сменились песками жаркой пустыни. Портал за мной исчез. И я с удивлением оглянулся, надеясь, что меня никто не преследовал.

– Рик! – услышал я голос Ларри.

– Ларри! – Я смотрел по сторонам, пытаясь отыскать его. Он подбежал ко мне, тяжело дыша.

– Ты куда пропал? Я тебя еле нашёл! Что с тобой?

Ларри с недоумением на меня взглянул. У меня до сих пор был потрясённый и потрёпанный вид. Покачав головой, я сказал:

– Всё в порядке. В полном. Давай двигаться дальше. Чёрт. Сколько времени мы потеряли?

– Час, – сказал Ларри.

Я стиснул зубы.

– Идём, – Ларри хлопнул меня по плечу, – не зевай.

И мы побрели по пустыне, в сторону гор.

Скоро, в скалах, мы увидели крепость. Она была вырезана прямо в них, и являлась огромным каменным массивом, поражавшим воображение. Как такого рода сооружение вообще могло спокойно быть на весу, и не разрушаться? Как скалы выдерживали его вес? Я глядел на крепость расширенными от удивления глазами.

– Мы сейчас войдём. Там не дёргайся, и никакого не бойся. Понял? Игроки там есть, но я им не по зубам. Потому агриться не будут.

Я кивнул.

Внутрь мы попали с лёгкостью. Ворота открыли перед нами беспрепятственно. Два рослых стража с копьями лишь равнодушно осмотрели нас, и кивком разрешили пройти. Это удивило меня, и навело на мысль, что у Ларри тут явно были свои люди.

Стальные мечи подвержены коррупции? Ну и ну.

– Это как? – удивился я.

– Тут правит Совет Рейд Боссов, в который я вхожу. И правит он очень давно. Уже 70 лет как мы взяли Крепость красных скал.

– Ого, – изумился я.

Внутри всё выглядело ещё более удивительно, чем снаружи. Дома, в которых жили люди и игроки, так же были высечены прямо в скальных породах. Композиция зданий была цельной, и каждый уголок был вырезан так, чтобы не нарушалась общая гармония природы с цивилизацией.

Город что, реально просто вырезали? Сначала крепость, а потом всё внутри? Невероятно.

От слова «вырезали город» я поёжился. Звучало как-то двусмысленно.

Мы свернули в переулок. Из стен выступали красные валуны, на один из которых нажал Ларри.

Перед нами расширилась сфера портала, и мы вошли в неё.

Высокий потолок подпирался огромными колоннами. Мы вошли в помещение с роскошной отделкой в стиле 18-ого века, и первое, на что я обратил внимание, это на гигантскую люстру, висевшую под потолком. Она освещала помещение. Стены были украшены гобеленами с изображениями пейзажей и картинами с историями битв. «Охренеть! Как они это всё тут выстроили!»

– Это вообще как? Как вы в крепости игроков смогли такое построить?

– Баг, – пояснил Ларри. – Убежище красных скорпионов. Оно каким-то образом оказалось там же, где и игроки. Сначала это было проблемой, но потом очень помогло.

– Красных скорпионов? – удивился я. – Это банда такая, что ли?

– Та не, – отмахнулся Ларри. – Увидишь. Ты так не поймёшь.

– Ладно, – кивнул я.

Ларри провёл меня коридорами к большому окну, высеченному в скале. За ним виднелось защитное поле.

Мы подошли ближе, и через проём оконной рамы я увидел цветущий внизу зелёный лес. Одна к одной стояли пальмы, раскинув широкие листья, и покачиваясь на ветру. Лес был невероятно красивым, и напоминал джунгли Амазонки.

Вдруг из леса вылетел огромный огненный шар, и врезался в зищатное поле. Я с испугом сделал шаг назад, прищурив глаза. Поле ярко вспыхнуло, и исчезло, распавшись на тысячи осколков. Спустя пару секунд оно снова появилось.

– Чёрт! – ругнулся Ларри. – Не хорошо!

– Что случилось?

– Сейчас большая часть Совета тратит усилия на поддержание поля, и наши из Морозной долины не могут прийти на помощь.

Раздался взрыв. Я чуть не упал, почувствовав, как земля качнулась под ногами. С потолка посыпалась пыль, и Ларри закашлялся, вдохнув её. Мне и самому досталось, потому что теперь песчинки скрипели между зубами.

– Чёрт!

Сзади я услышал топот многочисленных лап. Обернувшись, я с испугом обнаружил мчащегося на нас огромного скорпиона, покрытого красными панцирными пластинами.

– Твою-то мать! – закричал я, трансформируя руку в ионную пушку, и наводясь на цель.

– Стой! – Ларри ладонью отмахнул моё орудие в сторону, и я удивлённо посмотрел на него. – Это наш, – пояснил он.

Я нахмурился. И точно. Логово красных скорпионов. Вот почему он говорил, что я не пойму. Потому что скорпионы тут действительно скорпионы, и красные. Жуть.

Взглянув на тварь, я сглотнул скопившуюся во рту слюну. Она смотрела на меня восемью черными глазами, в которых не было и капли разума. Столкнувшись с ней в открытом поле, я бы выстрелил без раздумий, потому что в её взгляде не было ничего человеческого.

– Шорт, как обстановка?

– Всё плохо, Ларри, – отозвался скорпион, перестав обращать на меня внимание. Стало даже как-то обидно. – Они провались через Морозные пустоши, и теперь идут сюда.

– Шорт! – раздался голос издалека. – С кем ты там болтаешь?

– О, – сказал Ларри. – Нерон пришёл.

Какой ещё Нерон?

Я глянул в другой конец зала. Перед открытой сферой портала стоял лич, за спиной которого висел увесистый двуручный меч. Он смотрел на нас ледяными глазами, сиявшими двумя огоньками, и сказал:

– Киборг?

Очередной взрыв поднял облако пыли, заставив всех пошатнуться. Меня снова выбило из равновесия, и я с трудом успел упереться в стену. Лич выругался, да и скорпион был явно не в хорошем настроении, посыпая какой-то Масонский культ проклятиями. Ларри отряхнулся.

– Ребята, давайте наружу, – сказал Нерон. – Нам надо…

Он не успел закончить. Из сферы портала в помещение влетел огненный хлыст, схватившийся за люстру, и сорвавший её с потолка. Она грохнулась прямо на скорпиона, раздавив его, и он по животному заверещал от чудовищной боли.

– Шорт! – крикнул Нерон, и, достав огромный двуручник, размашистым движением обрубил хлыст.

Скорпион лежал под огромной люстрой, судорожно дёрнув изогнутым хвостом, и не издал даже звука.

В помещение прыгнул маг, и тут же засыпал Нерона и Ларри градом заклятий. Ларри обхватило цепями, и сдавило так, что он вскрикнул. Нерон покрылся льдом, превратившись в застывшую статую. Разглядев мага, я с ужасом обнаружил, что он одет в чёрную рясу, украшенную золотистым орнаментом.

Только не он. Его мне хотелось видеть меньше всего.

Он точно затаил на меня обиду после того, как я убил его в данже Сонных топей.

– Ну, здравствуй, Киби, – Киби? Что за дурацкая кличка? Он так окрестил меня про себя? Стало неприятно, и я взглянул на него с гневом. – Думаю, ты меня не забыл ещё? Не волнуйся. Твои дружки подохнут через минуту. Мне просто хочется побеседовать с тобой, прежде чем убить их. Ты ведь уже успел второй раз войти в первое пространство?

– Какое первое пространство?! – звеня цепями, возразил Ларри. – Ты что несёшь?! Больной!

Маг рассмеялся.

– О, Ларри, мой хороший друг. То, что мы с тобой одновременно попали в Сонные топи, ещё далеко не означает того, что мне нужен был ты.

– Ты пришёл за киборгом! За ним! – крикнул Ларри

– И он мне тоже на хрен не нужен, – улыбнулся маг. – Как и Тривилийскому Ордену.

– Сраные фанатики, – сплюнул Ларри.

– Зачем же так грубо? Господь не любит грубости, – маг вытянул руку, и на цепях, которыми был скован Ларри, выступили маленькие ледяные шипы. Они вонзались в плоть Ларри, и разрывали её, заставляя голема кричать от боли. Вместо крови по цепям потекла раскаленная лава. – Веруешь ли ты в Господа нашего, Тривилия, Ларри?

– Пошёл в жопу, мразь! А-а-а! – кричал Ларри.

Я разозлился так, что до боли сжал зубы. Мне было жалко Ларри, и я крикнул:

– Падла! Хватит! Что тебе нужно?! Говори, что хочешь!

– О, желание моё скромно, – оставив Ларри в покое, маг зашагал ко мне. От страха у меня дрогнули колени, и сердце пропустило пару ударов. Я с ужасом смотрел на мага, поняв, что не могу пошевелиться. – Всего лишь то, что ты забрал в первом пространстве. Ты ведь там был, и думаю, не раз. Забрал оттуда что-нибудь? Признавайся же, да. По взгляду вижу.

Откуда он узнал, что я там был? Кто ему об этом сказал? И с чего он решил, что я мог там быть?

– Там ничего не было, – возразил я.

– Да что ты? – ухмыльнулся маг. – А если так? – вытянув руку, он скрючил пальцы, и Ларри снова взвизгнул.

– Чёрт! Ублюдок!

Я не знал, что делать. Да, я обнаружил в первом пространстве хрусталик. Пусть мне было и не понятно, в чём предназначение этого предмета, сразу же появилось понимание того, что он очень важен. Но чем важен? И зачем он нужен магу?

Достав из инвентаря хрусталик, и показав его магу, я нахмурился. Возможно, маг убьёт нас, возможно, запрёт и будет пытать до сумасшествия, но я просто не мог смотреть на то, как Ларри подвергался экзекуции. Маг широко улыбнулся, увидев хрусталик, и облизнул засохшие губы.

– Ты правильно поступишь. Тривилий, Господь наш, и Тривилийский орден, рабы его, не забывают добродетели.

Религиозный орден внутри игры? Это меня до той степени поразило, что я потерял дар речи. Насколько нужно было поехать крышей, чтобы создать такой в игре, да ещё и уверовать в подлинность предписани? Тут либо завели себе аккаунты настоящие священники, либо кто-то решил использовать религии как в реальности, чтобы зарабатывать деньги. У меня внутри всё похолодело.

Маг подошёл ко мне, и дрожащими руками потянулся к хрусталику.

– Очень хорошо, – бормотал он, – отдавай его мне. Хороший мальчик.

– «Нет! Идиот! Не вздумай этого делать!» – возник в голове голос Рика, и я расширил глаза от удивления.

Но было поздно. Маг схватил хрусталик, и, послав ударную волну во все стороны, разбросал нас по залу. Меня швырнуло метров на пять, и я повалился на спину, сморщившись от боли. Он побежал обратно к сфере портала, и как только шагнул в неё, она закрылась. У меня в груди защемило, а на душе стало так паршиво, что захотелось лезть на стены.

Цепи со звоном рассыпались, освободив Ларри. Лёд растаял, отпустив пленённого Нерона, и он с удивлением осмотрелся. Скоро пришёл репанувшийся Шорт.

– Что ты отдал ему? – спросил Ларри ошарашенно, дрожавшим от страха голосом. Он всё ещё чувствовал, как его терзают колючие цепи. – Только не говори, что от этого зависела возможность выйти.

– Я не знаю… – сказал я виновато. – Не знаю. Это совсем не важная вещь. Безделушка.

Вот зачем я соврал? Очевидно же было, что хрусталик – что-то очень важное, но я побоялся сказать об этом остальным. Они все глядели на меня будто с укором, и я чувствовал себя уличённым в обмане лжецом. Никто не говорил о том, что я врал, но мне казалось, что всем и без доказательств всё ясно. Конечно, это было иллюзией. Они не могли знать, вру я, или нет.

Такое чувство возникало каждый раз, когда я лгал. Приходилось, к счастью, не часто, и только в самых крайних случаях. Но был ли тут крайний случай? Это было, возможно, чем-то жизненно важным, но для них ли? Нет. Скорее для меня. Потому, правду им знать просто ни к чему.

Рик ведь говорил только о моей смерти.

– То есть, – нахмурился Ларри. – Он ради этого преследовал меня, нас и тебя? Не… – Ларри заглянул мне в глаза. – Что-то ты, дорогой, темнишь. Что он забрал у тебя?

– Я не знаю…

– Отвечай! – Ларри с психу ударил кулаком в стену.

Подобная настойчивость вывела меня из себя. Мне захотелось врезать по голове Ларри так сильно, чтобы она отвалилась. Не выносил, когда мне задавали вопросы, и пытались вытребовать какую-то информацию. Я посмотрел на Ларри расширенными от злости глазами, и прошипел сквозь зубы:

– Да я не знаю, твою мать! Не знаю!

– Тода что он хотел?! Зачем он со своим Тривилийским Орденом терроризировал нас несколько десятков лет?!

– Ты тупой?! – возразил я, больше не в силах сдерживать злость. – Я тебе чётко и внятно сказал – не знаю! Сколько раз надо повторить?!

Стиснув зубы, Ларри сердито посмотрел на меня, но спустя несколько секунд громко вздохнул, успокоившись. А вот меня ещё не отпускало, и хотелось разнести всё вокруг. С чего он говорил со мной так, будто бы я в сговоре с этим Тривилийским Орденом, и заодно с ними хочу обрушить планы всех и каждого?

– Извини, ты прав, – сказал Ларри.

– Ладно, – ответил я, всё ещё не успокоившись. – Что за Тривилийский Орден?

– Идём в зал совещаний, – сказал Нерон. – Там хотя бы присесть можно.

Нерон подошёл к стене, нарисовал в воздухе какой-то символ, и каменная плита отодвинулась в сторону. Мы вошли.

Помещение было не менее роскошным, чем предыдущее, и мне было очень непривычно находится в такой обстановке. Пусть мне и приходилось жить в доме, построенном по последнему слову техники и дизайна, средневековая роскошь была дороже.

Мы расположились за большим круглым столом.

– Так что за орден? – спросил я в нетерпении.

Остальные всё ещё не могли отойти от нападения. Но мне было по барабану, и я спешил. Единственное, что было в голове, это цифры, и менялись они очень быстро, отсчитывая время, оставшееся моей семье.

– И быстрее, ребята. Двигаться нужно.

– Почему ты так спешишь? – удивлённо спросил Нерон.

Я с недоумением взглянул на Ларри. Он им ничего не объяснил. Разве было не понятно, что тратить время на мелочи, вроде повторных объяснений, не позволительно?

Рассказав всё вкратце, я заметно оживил аудиторию.

– Гонишь, – Нерон задумчиво почесал подбородок. – Время шло замедленно, а тут раз, и ускорилось? Какой-то бред. Как это вообще возможно?

– Так же ускорилось, как и замедлилось, – заключил я. – Это важно?

– Нет, – сказал Нерон, задумчиво посмотрев в стол. – То-то и Орден активизировался я смотрю… Они тут появились чуть позже чем мы, причём знаешь, не как клан, поднявшийся с нуля, а как организация, вошедшая в игру сразу со всеми ресурсами. Мы слышали, из реала, что церковь стала инвестировать в научные разработки одновременно со своим появлением здесь. Тривилийский Орден – организация похожая на инквизицию. Они пропагандируют своего божка на весь мир, а не согласных заставляют уверовать силой. Ублюдки… Они такое вытворяют с теми, кто тут застрял, что дрожь по коже. Сейчас каждый может стать их жертвой. Потому игроки особо не противятся их власти.

– В смысле? – удивился я.

– В прямом. С недавних пор все игроки под Тривилийским Орденом.

– И какая цель у Ордена?

– Очевидно же, – хмыкнул Нерон, – набрать прихожан и доить бабло.

– И всё? Ради этого они заперлись тут навечно?

– Не думаю, – сказал Шорт. – Они оказались в том же положении, что и мы, и просто хотят чувствовать себя более уверенно.

– Да, а для этого обязательно пытать людей и заставлять верить в бога, – усмехнулся я. – Козлы…

– Мне не известно то, что их мотивирует. Зато теперь хоть что-то становится ясным. Они забрали у тебя твою штуку, и оставили нас в покое.

– Как? – изумился я.

– Они сняли все осады, свалили от полей, и пока не нападают. Либо решили устроить реорганизацию, чтобы потом снова атаковать, либо планируют что-то более масштабное. Тут уж я не знаю, – предположил Шорт. – Факт в том, что теперь проход к Легиосу будет намного легче.

Интересно, почему же? С чего вдруг освобождать проход? Зачем это им надо? Неужели они хотят, чтобы я добрался до выхода? Но с какой целью оказывать мне помощь в этом?

– Ну и хорошо, – сказал я. – Почему бы этим не воспользоваться? Сами знаете, времени у нас вообще нет.

– У меня дурное предчувствие, – сказал Нерон. – Очень дурное. Не просто так это всё. Они годами готовились к тому, чтобы остановить тебя, а теперь так легко дают пройти? Очень уж всё это напоминает ловушку. Всё идёт им на руку. Фактор времени тоже на их стороне, потому что он заставит нас принять опрометчивое решение.

– И как тогда быть? – спросил я, скрестив руки на груди. Отсутствие определённости вызывало во мне страх. Казалось, что мне предстояло пройти через лес, по которому рассыпаны невидимые ловушки. – Куда идти и что делать?

– У тебя задание поменялось? – спросил Нерон. – Если нет, то идти к Легиосу. Других целей, и других способов уйти, всё равно нет.

– Хорошо, и как мы это сделаем?

– Проведём тебя по всем девяти планам, апнем до 350-ого уровня, и будем прорываться к Легиосу.

– Хорошо, – ответил я. – Мне нужно будет ещё и своих людей вытащить. Не только вас. Понимаете ведь?

– Это само собой, – ответил Нерон.

Я услышал бряцанье лат, и грохот металлических сапог в первом зале. В зал совещаний вошло человек 12. Все выглядели по-разному, и представляли разные игровые классы, но больше всего внимания привлекали двое.

Двухметровый эльф с тяжёлым посохом, и не менее рослый воин с щитом за спиной и мечом. Половина лица эльфа была обожжена, и я с ужасом представил, как он получил этот шрам. Сразу вспомнился момент, когда мне самому в голову попал огненный шар.

Воин не выделялся ничем, кроме густых длинных волос, и сердитого взгляда. Он посмотрел на меня с недоверием. Сначала мне стало страшно, что это игроки, но успокоился я быстро. Когда они вошли, мобы не обратили на них никакого внимания.

– Это же… – начал я.

– Это оборотни, – сказал Нерон.

Ого. Интересно, оборотни в смысле волки, или люди, способные менять свой облик? Впрочем и то, и то – весьма полезные твари.

Они вошли в зал, и так же окружили стол, встав за спинами мобов передо мной. Эльф спросил у Нерона:

– Это тот самый киборг?

– Тот самый, вроде, – сказал Нерон.

– Меня тоже можно спросить, – произнёс я обиженно. – Да, я тот, кто вам нужен.

Эльф равнодушно взглянул на меня, и по телу прошла дрожь. Ну и взгляд у него… Аж жить перехотелось. Долгое пребывание в игре могло сделать с его психикой что угодно, потому я решил, что буду осторожнее в попытках возразить кому-то. Остальные тоже как-то недобро на меня взглянули.

Видно, пререкания они не очень любили, ну и пусть. Хоть мне и было неловко, сидеть молча в тряпочку я не собирался. Мне было плевать, что они обо мне подумают, но и терпеть их пренебрежение я не собирался. Я не был готов позволять кому-то вытирать об себя ноги.

– Вам не нравится что-то? – спросил я, слегка повысив тон. Сердцебиение участилось, и от волнения у меня вспотели ладони, но я всё равно старался невозмутимо смотреть эльфу в глаза.

Ух, тяжело было не отводить взгляда, но мне удалось выдержать. Эльф, смотревший на меня, улыбнулся, и произнёс:

– Дерзкий, да? – спросил он беззлобно. – Это радует. Тряпка до Легиоса не дойдёт в жизни. Надеюсь, на деле ты такой же.

– Уж тут можешь не сомневаться, – сказал Ларри. – Он на 70-ом уровне мага 250+ уделал. Есть у него в арсенале интересная вещь.

– Ага, – сказал я, трансформировав руку в фотонную пушку. Из толпы послышался ряд удивлённых возгласов. – Ей можно разом слить любого противника.

– Серьёзно, что ли? – спросил удивлённо эльф.

В груди потеплело. Стоило мне показать ствол, способный положить даже противника 400+, как отношение ко мне тут же переменилось. Да и в разговоре я себя хорошо проявил. Теперь проблем с пренебрежением возникнуть не должно было, потому, у меня появилась возможность начать вести собственную игру, если возникнет желание.

– Да, – подтвердил Ларри.

Вскоре все разошлись, и затем снова собрались, одетые в обычную одежду. Многие держали в руках чашки с горячими напитками, от которых исходил пар. Зал заполнился ароматом чая и кофе. У меня в животе заурчало. К счастью, скоро принесли и поесть. Стол заставили блюдами, и он ломился от разнообразной еды, великолепной на вид.

Тут были и жаренные поросячьи туши в хрустящей корочке, и курица, и даже морские экзотические блюда, вроде осьминогов в остром и кисло-сладком соусе. Всё это было заправлено варёными, и красиво нарезанными овощами, которые будто только вынули из кастрюли. Рот тут же заполнился слюной, и я жадным взглядом впился в пищу. Эльф с воином переглянулись, и воин сказал:

– Ешь, не стесняйся.

– Спасибо, – сказал я, и, подтянув к себе ближайшую тарелку с отбивной, принялся есть.

Стоило мне языком коснуться нежнейшего куска мяса, как я тут же сжал губы от удовольствия, довольно промычав. Мясо прямо таяло во рту, и прожевать его не составляло никакого труда.

– Эрнест, а у парня аппетит что надо, – сказал воин эльфу. Эрнест взглянул на него, и ответил:

– Да, Арни, это точно. Как бы он не объел нас всех.

– Да, не объест.

Голодными были все. Количество еды на столе стало стремительно сокращаться, и как только огромные блюда с едой опустели ровно на половину, все устало откинулись на спинки стульев.

Я довольно вздохнул, и улыбнулся. Желудок был полон еды, и я больше не мог съесть и кусочка.

– Ну, вот теперь, – сказал Арни, – можно и поговорить. Эрнест, что там с полем? Повторных нападений нет?

– Нет, – сказал Эрнест. – Всё тихо. Даже как-то жутко ребятам в разведке.

– Хорошо, – сказал Арни. – Пока есть возможность, будем этим пользоваться.

– Ну-с, теперь обсудим планы, – Арни отодвинул тарелку, и дождался, пока остальные придут в себя.

Расслабленные выражение лиц сменились на сосредоточенные, и теперь все внимали, глядя в сторону Арни. Похоже, этот оборотень был лидером совета. Обалдеть. Все эти оборотни – рейд боссы? От концентрации таких сил в одном месте мне становилось жутко.

– У нас тут долгожданный гость, появление которого ребята, очень много значит для нас. Знакомьтесь, это Рик, – Арни указал на меня. – Он знает, как отсюда выбраться.

В толпе сразу появилось волнение. На меня устремились десятки глаз, полных надежды и радости. От такого количество внимания, признаться, мне было не очень хорошо. В принципе не любил, когда на меня смотрели.

– Так вот, какого ты уровня, Рик? – спросил Арни. Все стихли.

– 70-ого, – ответил я.

– Значит, первым пунктом плана будет – протянуть тебя минимум до уровня 350. Вопрос, как это удобнее сделать, и где? Ребята, у кого какие мысли?

Все тут же обратились друг к другу, и стали что-то обсуждать. Я в этот процесс лезть не хотел, потому что далеко не разбирался в том, как прокачивать персонажа в Стальных мечах. Возникло неловкое чувство, будто мне перемывали косточки в моём же присутствии, публично обсуждая мои грехи.

– Ну, разумнее было бы протянуть его от этого плана до последнего, чтобы он последовательно познакомился с игроками и их возможностями. Всё таки, – начал один из присутствующих. У него на глазу была чёрная повязка, – он нуб, и мало понимает в тактике ведения боя.

– Это разумный способ, – согласились в толпе, – но долгий. Ларри же писал в чате, чем чревато промедление. Скажу вам так, – говорил широкоплечий гном, стукнув кулаком по столу, – надо его брать на свой горб, и сразу тянуть в Океанические воды. Там мы массово льём игроков топового уровня, быстро доводим парня до 300+, что бы его пропустило в Легиос, и всё. От него только требуется войти в режим осады. В остальном мы ему поможем.

В ответ на предложение гнома раздался хохот. Кто-то возразил ему.

– А ты не думал, что нам придётся тогда всех мобов игры собирать? Да, то, что ты предлагаешь – реально, но ты забыл про одну вещь – игроков хоть численно меньше, но один игрок втрое сильнее рядового моба. Сколько у нас рейд боссов? От силы сорок. И всё. Мы сильнее, но их в тысячи раз больше.

– Не пойму, к чему ты, – обиженно нахмурился гном. – Плохой план, что ли?

– Да не, – отмахнулся спорщик. – План-то хороший, но ты забыл о том, что надо уберечь убежище киборгов. Если мы все силы бросим сейчас на Океанические воды, кто убежище защитит? А? Пары игроков 100+ хватит, чтобы сжечь убежище целиком. И? Тогда всё. Возможность осады у Рика отключится, и до свидания. Плакал наш выход.

Гном погладил бороду, сказав:

– Чёрт, а ты прав. Я как всегда поспешил.

– Но это хорошая основа для плана, – подбодрил его спорщик.

Вновь вмешался одноглазый:

– И как мы, не имея всех сил, сможем качать его в Океанических водах? Там, извините меня, 250+ игроки, и их не мало.

– Да и это не единственная проблема, – решил я поделиться мыслью. Все немедленно обратили на меня взгляды. – Продвижению мешает не только трудность при прокачке.

– А что ещё? – спросил Арни.

– За нами, ну, или за мной установлена слежка. Дальнейшее продвижение чревато гибелью моей семьи. Со мной случилось то же, что и со многими из вас, если не со всеми. Дома живёт мой двойник. Или оригинал. Не знаю, кто там, но он там есть.

Все переглянулись, и затем одноглазый сказал:

– Да, с монитора вирткапсулы за тобой можно наблюдать.

– У меня есть программист…

– Я сам программист, – сказал гном. – И да, одноглазый прав. Можно наблюдать за тобой с монитора на капсуле, но у этой возможности есть определённые ограничения.

– Какие? – спросил я, удивившись.

– Наблюдать за тобой можно только в локациях, которые внесены в реестр сервера. Если этого не сделано, то там наблюдение пропадает.

– И? Разве в игре могут быть локации, не внесённые в реестр? – изумился я.

– Могут быть, – сказал гном. – Покажем ему? – он обвёл аудиторию вопросительным взглядом.

Никто не ответил, но и возражений тоже не было. Арни встал, со скрипом отодвинув стул, и посмотрев на меня, жестом позвал за собой.

– Идём, – сказал он. – Так или иначе, ты должен об этом знать.

Почувствовав тяжесть в животе, я понял, что мне не очень-то хочется вставать. С неохотой я поднялся, и последовал за Арни.

Он привёл меня к небольшой деревянной двери. Она была примитивно сколочена из досок, и выглядела очень хлипко. Чтобы её разнести, было достаточно хорошего удара кулаком. Арни толкнул её, и она открылась.

В дверном проёме я увидел деревянный стол, пару коек, и два стула. Картина эта показалась мне до боли знакомой, и я осознал, что в моём убежище есть точно такое же помещение.

Мы с Арни вошли внутрь. На стене висела такая же пробковая доска, как и у нас в бункере.

– У нас такая же комната, – сказал я, удивлённо осматриваясь.

– У всех на первых этапах есть эта комната, в вашем убежище в том числе.

– А вы там были?

– Конечно, – кивнул Арни, подойдя к доске, и сняв её со стены. – Были. Оно появилось задолго до вас. Тут есть целая система убежищ. Потому, мы подумали, что этим можно как-то воспользоваться.

В стене зияла дыра. Подойдя к ней, и заглянув внутрь, я обнаружил узкий тёмный тоннель.

– И что это? В моём убежище есть такой же тоннель?

– Да, – ответил Арни. – Есть. Такой есть в каждом убежище, и в любой подобной комнате. Мы постарались.

Трудно было поверить в услышанное. Я вообразил, сколько работы надо было проделать, и сколько тонн земли перетаскать, чтобы создать сеть тоннелей, соединяющих все убежища игры. Единственное, что убеждало меня в правдоподобности этого события, это то, что ребята тут не первый десяток лет. За большой срок вполне реально было проделать такую работу.

– Какой с них толк? – я вопросительно взглянул на Арни.

Он улыбнулся, и ответил:

– Любая постройка, сделанная игроком без меню и предметов, реестр обходит.

– Вы вырыли эти тоннели, просто пользуясь физикой игры? Возможностью рыть землю?

Мне вспомнился момент, когда я впервые использовал активную броню. В болото погрузился по щиколотку. Чёрт, как же я сразу не додумался? Если была возможность утонуть в болоте, значит, теоретически, можно было и землю рыть.

Перед глазами вспыхнул образ разорванного дерева, на котором я тестировал рельсовую пушку. Приступ непонятного энтузиазма охватил меня, ибо я осознал, что в игре вполне реалистичная физика, и гибкий мир, который можно изменять. Было трудно поверить, что это сыграет такую важную роль.

– Потрясающе, – искренне восхитился я. – То есть, если двигаться по этим тоннелям, то наблюдение за ними установить не получится?

– Теоретически – да. Этого места нет в реестре, а значит, наблюдать за ним тоже нельзя.

– И-и… – в голову пришли пугающие мысли. Я вообразил, как несколько недель нахожусь в лежачем положении, запертый в замкнутом пространстве. – Я тут буду лежать, что ли?

– Нет. Комнаты там мы тоже вырыли. Как раз на случай, если надо будет скрываться. Раньше такой нужды не было, но теперь есть.

– И как мы это провернём? – не понимал я сути.

– Очень просто. Пошли. Обсудим это с остальными.

Мы снова вернулись к круглому столу, который уже успели очистить от пустых тарелок. Помещение так же проветрили. Это радовало, потому что от вида еды, да и даже от её запаха, мне становилось плохо.

Сев за стол, мы переглянулись. Кивнув, Арни скрестил пальцы в замок, и сказал:

– Всем известно, что за убитых игроков опыт между членами общины распределяется равномерно. Этим можно воспользоваться для того, чтобы быстро прокачать Рика, а затем, незаметно доставить его до Легиоса по тоннелям. Такая база плана всех устраивает?

– И что мы сделаем? – поинтересовался гном.

– Значит, я предлагаю так, – начал Арни. – Я выслушал вас всех, и у меня в голове созрел хороший план. Да, у нас нет возможности бросить все силы на прокачку Рика. И нет возможности оставить поля без присмотра, как и убежище киборгов. Но у нас есть возможность рассредоточено действовать во всех локах одновременно, и дистанционно передавать Рику опыт.

– Вроде понимаю, – сказал гном. – А вроде… Нет. Что ты хочешь сделать?

– Я хочу распределить киборгов Рика по карте с нашими мобами. Они будут бить игроков с киборгами в группе, и киборги иногда, по возможности, будут добивать. Понимаете? Если Рик будет сидеть где… Так, – прервался он. – В чат сейчас вообще ничего не пишем. Ясно? То, что я говорю, остаётся в этой комнате, и за её пределы выходит только тогда, когда я одобрю. Ясно?

Все кивнули.

– Хорошо, – продолжил Арни. – Значит, мы берём киборгов Рика, и приставляем их к развивающим отрядам, которые я сформирую, и распределяем по всем планам Стальных мечей. Рик сидит в безопасном месте, и молча получает заработанный группами опыт.

– Ты думаешь, – вмешался Эрнест, – Орден позволит нам спокойно делать всё, что вздумается? Тебе не кажется, что они будут прятаться, и прятать игроков? Зачем им сейчас охранять барьеры, если у них есть то, что нужно?

– Если они не будут их охранять, то мы прорвёмся, и прижмём их. Думаешь, они этого хотят? – ответил Арни.

– Нет, – сказал Эрнест, задумавшись. – Это в их планы точно не входит. Хотя, откуда нам знать?

– Знать нам неоткуда, но я не думаю, что они все будут прятаться. Так или иначе, игроков для прокачки мы найдём. Если они перестанут охотиться на нас, то их армия станет терять и силу, и авторитет. Игроки присоединились к ордену по двум причинам: первая – угроза пыток, вторая – защищённость. Ни с тем, ни с другим орден трудностей не испытывает. Армия у них мощная, и она гарантирует поддержание власти. Чтобы она продолжала это гарантировать, надо развивать войска. Без охоты на мобов подобное невозможно. Это и позволит нам развиваться.

Спорить никто не стал.

– Хорошо, – сказал я. – Мне что делать? Отправлять сообщение? Формировать отряды?

– Да, но чуть позже. Сначала тебя надо отвести до безопасного места.

Скоро собрание закончилось. Я написал Алану в личку, отдав указание собирать людей и припасы, согласно инструкции, которую дал мне Арни.

Мне выделили сопровождающего, и мы стояли перед тоннелем. Удивительно. У меня под боком всё время была возможность быстро обойти крепости. Мешало лишь одно – уровень. Проход в локацию 300 + мог обеспечить только 300-ый уровень. Иначе система не пропустит. А её обмануть, находясь в игре, крайне трудно.

Обход реестра и систем наблюдения с тоннелями – чистое везение. Видимо, разработчики и не понимали, что когда-то их идея с реалистичной физикой игры сыграет с ними злую шутку. Если, конечно, у руля всё ещё разработчики. В этом я сильно сомневался. Разрабам нужны деньги за свой проект, а что можно заработать, запирая людей в игре?

Я смотрел на зёв тоннеля, и честно признаться, очень не хотел туда лезть. Он был узким, и при желании, там будет очень трудно развернуться. Мне сразу представились непроглядная темнота и недостаток кислорода, которые точно могли возникнуть там. Сглотнув подошедший к горлу ком, я посмотрел на своего сопровождающего.

Он показал одобрительный жест, и произнёс:

– Не волнуйся, там никого нет, и убежища нормальные.

– Нормальные? – переспросил я.

Интересно, могла ли быть землянка нормальной? Сырость, земляные черви, отвратительные условия и постоянная грязь. Чего же в этом могло быть нормального? У меня мурашки по спине пробежались. Нехотя, и скривив губу, я полез внутрь.

Ох, надеюсь, там будет хотя бы минимум комфорта.

***

Над городом светило солнце. Сегодня был хороший денёк, и мне очень хотелось прогуляться, но я был лишён этой возможности. Мой рабочий стол стоял посреди офиса, который был снят под отдел продаж. Я сидел за компьютером, и смотрел в монитор. Статистика продаж в этом месяце просела, и надо бы провести с сотрудниками разъяснительную беседу, но как-то не хотелось.

Меня сделали Старшим менеджером. Зарплата выросла на порядок, но и времени стало меньше, что меня безумно расстраивало. Я со скрываемым отвращением посмотрел в сторону стеклянного кабинета Хана. Нет, лично он у меня отвращения не вызывал, как и церковь, к которой он принадлежал. Меня отвращало его рвение продвинуть меня вверх.

Он планировал занять пост уходящего в отставку Генерального директора, а меня поставить на своё место, сделав новым заместителем. Мне этого не хотелось. На работе я об этом помалкивал, потому что моё мнение особо никого не интересовало, а вот дома знали, и относились с непониманием.

Как можно не хотеть повышения?

Вроде бы, каждый адекватный человек в нашем мире в первую очередь мечтал о продвижении по службе. И вот, у меня это есть, на блюдечке с голубой каёмочкой. Я работал в престижной, огромной компании, которая ворочала огромным количеством денег, но мне совсем не хотелось развития в ней. Слишком высока была цена, но я это понял не сразу, как и многие.

«Время – условная величина. Она не зависит от состояния материи» – вспомнились мне слова ведущего на Ютьюбе. Но вот материя от течения пусть и условного времени – ещё как зависит. Мне было предельно ясно, что со временем процессы в моём организме замедлятся, а потом ход возобновления клеток остановится вовсе. Я рано или поздно начну стареть.

И что я успею сделать до того, как это произойдёт?

Я проведу на работе большую часть сознательной жизни. Будучи руководителем, я просижу в офисе очень много времени, и при этом из пользы для себя буду видеть только зарплату, но какой ценой? Ценой свободного времени, в рамках которого я мог делать то, что мне действительно нравится.

Зачем мне большие деньги с работы? Чтобы раз в год иметь возможность поехать в Дубай, когда другие ездят куда-нибудь на нищенский Бали?

И в чём смысл?

В глобальном плане каждый человек платит за всё одной валютой – временем. И, к сожалению, этот ресурс невосполним. Если я стану руководителем, то на работе придётся проводить ещё больше дней и часов. Да, вырастет зарплата, но я перестану видеть семью, и не буду заниматься тем, что способно делать меня счастливым.

Я лишусь всего ради денег.

А оно мне нужно?

Нет. Я боялся повышения, но и отказаться от него не мог, потому что Рейчел была страшно больна, а терапия подорожала. Единственный спасательный круг – повышение.

Работа по найму стала одновременно и панацеей, и виселицей. Мне становилось паршиво от того, что я, заняв пост руководителя, буду решать проблемы компании и разгребать её дерьмо, принося ей миллионы и получая гроши.

Мне часто приходилось воображать картинки, где я, запертый в кабинете, сижу за столом, окружённый огромным количеством бумаг, и хватаюсь за распухшую от боли голову. Зарплата выросла в два раза, времени стало меньше в два раза, а проблем появился вагон. Где же тут выгода?

А ответ прост – нигде.

Радовало одно – престиж. Люди будут считать меня человеком, добившимся чего-то в жизни, и станут уважать. Но вот этого уже не понимала Рейчел. Один раз, когда мы ссорились, она покраснела от злости, и закричала:

– «Престиж! Престиж! Признание в обществе! Это же иллюзия! Этого не существует! Понимаешь?! Оно реально, но не имеет материальной формы, и по сути, действия ради престижа – действия ради не существующего золота! В погоне за ним ты будешь действовать в интересах общества, а не в своих! Это глупо! Это очень глупо!»

Хан коснулся моего плеча. Я испуганно вздрогнул, и посмотрел на него. Он улыбнулся, спросив:

– Представлял себя в кабинете заместителя?

– Ага… – ответил я, приподняв уголок губы.

– Скоро фантазия станет реальностью, – гордо заявил Хан. – В должность ты вступаешь на следующей неделе.

Изобразив на лице радость, я прощался с последними днями спокойствия. Это повышение даст мне всё, и лишит всего одновременно.

Обидно. Чертовски обидно.

Глава 12

В центре землянки, которая по счастью была просторной, горела маленькая керосиновая лампа. Тусклый свет падал на обеденный стол, и стоявший перед ним стул. Я сидел на краю кровати, и взглядом буравил мешок с едой, стоявший на коленях. Он него исходило тепло, и он грел мне ноги. «Так. Чуть позже перекушу».

Открыв меню персонажа, я увидел уровень 250. Чёрт, вроде бы свобода была близко, но радости во мне не возникало. Я чувствовал себя чёртовым пленником, который вынужден сидеть тут взаперти, и вообще никуда не высовываться. Кроме света керосиновой лампы я ничего не видел уже три недели. Хоромы нельзя было создавать, потому что это требовало вмешательства внутриигровых предметов и меню, что неизбежно внесло бы убежище в реестр, а значит – разоблачило бы меня. Хотелось на улицу, глотнуть свежего воздуха, и погулять.

Просто прогуляться, почувствовав простор мира, что невозможно было сделать в нынешних условиях. Моим жилищем стала землянка площадью 14 квадратных метров, и за её пределы я шагнуть, увы, не мог. Вначале было неплохо, и меня очень радовало освобождение от «геройских» обязанностей, но спустя неделю мне не терпелось к ним вернуться. Каждый раз, просыпаясь утром с раздражением, я рассматривал однообразные виды и проклинал их.

Стены давно давили, и было страшно, что разовьётся клаустрофобия. Шёл день за днём, и я учитывал каждую секунду, которую тратил здесь. В моём воображении всё чаще стал появляться голос Арни, доносящийся из тоннеля. Он кричал: «Рик! Всё! Свобода! Можешь собираться!»

Но это была лишь моя измученная заключением и одиночеством фантазия. Да, я мог общаться в чате, и это было единственным, что позволяло мне не сойти с ума. Я понимал, что за стенами живые люди, и у меня когда-нибудь будет возможность их увидеть.

Так. Надо поесть.

Развязав мешок, и взглянув на тарелку, я увидел большую порцию суши. «О, – обрадовался я. – Классно. Японской кухни ещё не было». Сев за стол, я принялся есть, и опустошил тарелку минуты за три. Во рту всё ещё оставался приятный привкус риса, рыбки, и соевого соуса. Как же приятно было просто крепко поесть. Хоть что-то меня ещё радовало, а не пугало или раздражало.

Я любил, когда приносили еду. Было приятно пообщаться с человеком, который был представителем внешнего мира. Он обычно приносил с собой ещё и много информации, которую я с огромным удовольствием выслушивал. Что там снаружи поменялось? Что происходит? Когда живёшь взаперти, тебе всё кажется интересным. К каждому событию хочется прикоснуться, и стать его участником.

Это могло сказать о том, что ты ещё жив, и не сошёл с ума.

Живот неожиданно стал бурлить, и его скрутило так, что я схватился за него двумя руками.

– Ай же чёрт! – вслух выругался я.

Стало тошнить, и к горлу подступил рвотный комок, который мне с трудом удалось сдержать. Отравился, что ли? Только этого не хватало в моей счастливой жизни! Я сморщился от отвращения, вообразив. Как изрыгаю поток рвотных масс. До дрожи ненавидел это ощущение.

Я бросился к тоннелю, и надеялся, что успею добраться до туалета. К счастью, узкими тоннели были только перед убежищами. Чем глубже они уходили, тем шире становились. Вбежав в темноту, я понял, что сдерживаться больше не способен, и застыл, схватившись за горло. Ох, как я надеялся, что это поможет.

К моему удивлению, рвотный позыв отступил.

Я прерывисто вздохнул, с облегчением осознав, что мучатся не придётся.

– «Вот так и стой!» – я неожиданно услышал голос в голове, и сделался как каменный. – «И ни шагу в сторону!»

Что за хрень? У меня что, крыша поехала? Я двигал глазами, надеясь разглядеть хоть кого-то в темноте, но не смог этого сделать. Включил ПНВ – никого. Кругом была кромешная темнота, и единственное живое существо в ней – я.

– «Зачем ты отдал магу призму? Ты в курсе, что наделал, идиот? Мало того хватило ума забрать её, так ты оказался тупым до такой степени, что отдал её первому встречному!»

– Ты кто вообще такой?! – крикнул я, оскорблённый подобными словами.

Появился тут, откуда не возьмись, а теперь ещё и обзывался. Захотелось схватить его, и настучать по голове, чтобы не позволял себе лишнего.

– Охренел что ли?! А ну вылезай!

– «Если хочешь кого-то ударить, – заявил голос насмешливо, – то ударь себя. Я Рик».

О, явился! Я нервозно улыбнулся, и хотел было пойти обратно в землянку, но тут Рик неожиданно вскрикнул:

– «Замри и не двигайся! Иначе связь пропадёт!»

Рик, всемогущее существо, не мог связаться со мной тогда, когда ему удобно? Кем бы этот многоглазый ни был, он точно не бог, потому что бог ничем не ограничен. У меня пропало к нему всякое уважение, в том числе и страх, хотя в прошлый раз он казался мне довольно могущественным. Может, так было из-за его внешнего вида?

– О, божок явился! Где же ты был, когда я просил тебя о помощи?

– «Нехрен было отдавать магу призму! Ты даже не понимаешь, что натворил! Смотри теперь!»

На миг я увидел звёздную туманность в черноте космоса. На её фоне с треском появилась громадная трещина, в которой была белая пустота, скрывавшая в себе нечто ужасное. Что это было – я не знал, но даже от одной мысли об этом существе кровь стыла в жилах. Там было ещё что-то более жуткое и неведомое, чем монстроподобный Рик.

Белыуй пар стал сползать с краёв трещины, и начал заполнять собой окружающее пространство. В вакууме неведомые частицы стали переносить звук, который можно было услышать только при пении китов, пугавшим меня до ужаса. Дрожь пошла по спине, и я расширил глаза от испуга, поразившись подобному зрелищу.

Видение пропало.

– «Вот к чему ты привёл, идиот!»

– Что это было? – спросил я, всё ещё не в силах отойти от испытанного стресса. – Что за хрень?

– «Наш дорогой Рик из второго пространства!»

– Ещё один, что ли? – изумился я.

– «Верно! Ещё один, и причём, самый тупой из нас».

– О чём ты говоришь?

– «Хорошо, – вздохнул Рик. – Я расскажу»

– Рассказывай давай, – вздохнул я.

– «После того, как ты ушёл, я недолго пробыл в первом пространстве. В скором времени Рик из второго пространства смог ко мне прорваться, и мне пришлось сбежать в нулевое, оставив как предохранитель призму, которую ты просрал! – повысил тон Рик, и я дрогнул».

Стало очень стыдно. И очень страшно. Я хотел возразить, но не стал, ибо понял – была утрачена вещь, важнее которой нет. Но что я мог поделать? Моего друга пытали у меня на глазах, и я просто не мог допустить того, чтобы это продолжилось.

Ларри продолжил рассказ:

– «То место, в котором ты был, это место регулировки твоей реальности. Первое пространство. Ты видел осколки зеркал, когда вновь туда вернулся? Уверен, что видел. Но это зеркала лишь в твоём понимании».

– Что это значит? – не понял я.

– «Это лептоны, которые считывают энергию сформированной мысли, и проецируют её на реальность».

– Чего? – сощурился я. – Объясни нормально.

– «Я – незримая часть твоей личности, как и Рик из второго пространства. Этих частей очень много, и до появления третьего Рика мне было не известно, что есть кто-то кроме нас двоих. Оказалось, есть».

– О чём ты? Зачем всё это? – не понял я. То, что он говорил, казалось полнейшим бредом.

– «Видишь ли, Рик, все мы лишь исполнительные части твоей личности. Самая главная часть, к моему удивлению, находится не в более высоких пространствах, а наоборот, в самом низком. Эта часть – сознание, и принадлежит она тебе, Рик. Как только ты сознательно чего-то хочешь, эта мысль поступает ко мне. Я рассматриваю её, дума. Можно ли внедрять её в реальность без вреда для тебя, и затем отправляю наверх. Раньше я не знал, как это работает, но теперь знаю. Третий Рик – это пространство, где формируется твой мир. Там мысль сливается с воспринятыми элементами действительности, доступными третьему Рику, и затем, в готовом, логичном виде, поступают обратно. А ты что думал, я лично твою реальность собираю? Нет. Я бы с ума сошёл. Этим, как раз, и занимается третий Рик. Ты осознаёшь желание, я осознаю его совместимость с реальностью, а третий Рик делает так, чтобы сбылось. Потом я накладываю это желание на лептоны, и они уже проецируют все в твою реальность. Но, однажды, Рик повёл себя не обычно. Он стал предпринимать попытки прорваться в первое пространство. И ему далось это сделать. Мне пришлось скрыться, уйдя в нулевое пространство и оставить барьер в виде призмы, которая мешала ему прорваться в нулевое пространство. Но теперь, когда ты отдал её Ордену… Не знаю, понимают ли они, что делают, но если призма не в твоих руках, то барьер, сдерживающий третьего Рика в первом пространстве, начинает разрушаться».

– Что ты хочешь сказать? – с недоумением спросил я.

Мне было плохо понятно, к чему Рик клонит, но это было явно что-то пугающее. От предчувствия поджидающей опасности у меня внутри всё похолодело. Участился пульс, и ладони покрылись потом от страха. Что же я натворил?

– «Обычно ты контролируешь свою реальность своими сознательными решениями и действиями, но теперь этого не происходит. Это полбеды. Хуже всего то, что в нулевом пространстве визуально существовать не может никто, кроме тебя, и объектов, которые твоя личность считывает из действительности».

– В смысле?

– «Действительность существует независимо от нас. Или ты думаешь, третий Рик сам придумывает всё то, что ты переживаешь? Это ни капельки не так. Он анализирует объекты действительности, как и все мы».

Голова начинала болеть. Я никак не мог понять, что имеет в виду Рик, и сказанное им казалось невозможным, противоречивым. Как Рик мог говорить, что я живу в мире его воображения, но при этом отделять от него действительность? Разве не он её формировал?

– «Понимаю, какие противоречия тебя сейчас раздирают, – начал Рик. – Это трудно. Но реальность и действительность – вещи разные. Скажу грубо. Третий Рик – это склад. Я – упаковщик и продавец. А ты – клиент, получающий товар. Но в этой цепочке не хватает производителя, которым, как раз, и является действительность. В ней ничего не меняется. Меняется лишь восприятие тобой реальности. Рик берёт посланную мной мысль, формирует из неё картину реальности, собирает порядок действий, который к ней приведёт, и отправляет его мне. Затем, я отправляю тебе его в виде инсайта, неожиданной идеи. И всё. Твоя реальность неизбежно меняется, потому что ты сам к этому приводишь. Но теперь… То, что имеет информационный вид, и пытается приобрести материальную форму, грубо нарушает законы действительности. Этого делать нельзя. Но Рик хочет обрести плоть. Как только он полностью переместится в нулевое пространство, действительность сотрёт его, чтобы он не нарушил физических законов, и не вывел мир из гармоничного состояния. Но если сотрут третьего Рика, то сотрут и нас с тобой… Мы – часть одного целого, нравится это нам, или нет».

– А кто же тогда контролирует действительность? – спросил я. Если кто-то был настолько силён, что способен что-то стирать в действительности, то кто это?

– «Не знаю. Этого не знает никто. Даже мы, существа более развитые и более могущественные, чем вы, не знаем, кто».

– Мы? Нас много?

– «Сколько вокруг тебя людей?»

– Миллиарды, – сказал я.

– «Именно. И каждый может вносить изменения в свою реальность. Однако, если кто-то начинает касаться действительности, и вносить в неё изменения, вмешивается неизвестная мне сила, регулируя процесс. Мы коснулись действительности, Рик, и надо себя спасать. К тому же, прежде, чем вторжение Рика будет остановлено третьей силой, Вселенная может значительно пострадать, а то и полностью уничтожиться».

– А разве третья сила не может остановить всё в один момент?

– «Нет. Третья сила может сделать всё, только используя физику и параметры действительности. Твоё пребывание здесь, и наши совместные действия, и есть контрмеры, принимаемые третьей силой. Пока они такие. Но потом она просто уничтожит нас, если поймёт, что мягкий способ не работает.

– Охренеть… Я что, типа посланник божий?

– «Можно сказать и так. И на твоих плечах очень большая ответственность. Третий Рик ещё 10 лет назад стал предпринимать попытки вторгнуться в твою реальность, и выбраться в действительность. Просто у меня не было способа с тобой связаться. Я не мог этого сделать. Но потом что-то случилось, и ты попал сюда… Я не знаю, что это за место, но не обычная игра. Тут все физические законы нарушаются. Всё, что актуально на любом уровне мироздания, тут значения совершенно не имеет. Потому мы с тобой можем общаться. В обычных условиях это невозможно. Сейчас ты имеешь информационную форму, как и я. Но это место переполнено пространственными шумами. Они глушат меня. Именно там, где ты сейчас стоишь, мы и можем общаться. Метром левее или правее я потеряю с тобой связь».

«Почему я говорю с ним на полном серьёзе? – пронеслась в моей голове мысль. – Он ведь несёт ахинею». Мне вспомнилось видение, которое он показал. Ну, увидел я открытый космос, и трещину в пространстве. Увидел часть своей личности, вторгающуюся в реальность. И? Я же в игре. Тут в меня можно было транслировать всё, что угодно, и я бы даже не заподозрил чьи-то происки.

Надо было просто шагнуть в сторону, чтобы его не слушать. Один метр влево или вправо, и он замолчит. Но как только я пытался сделать шаг, то мной овладевал страх, парализующий мышцы. А если Рик прав? Если всё, что он говорил, правда? Что будет, если я проигнорирую поднятую им проблему?

Быть стёртым из действительности. Возможно ли это с точки зрения физики нашего мира? Ну, возможно, раз грозило. Радовало, что третья сила дала нам шанс самим решить свои проблемы. А если не решим, то что?

Я потерялся в догадках. Простят ли? Будет ли второй шанс? И что случится, если меня сотрут из действительности?

Меня ждёт забвение?

Я задумался. Что меня ожидает после смерти? Было предельно ясно – я не вечен. Всех нас, рано или поздно, ожидает гибель, и что тогда? Люди давно ищут ответ на этот вопрос, но так его и не нашли. Потому им стало страшно. Они придумали бога, иные миры, колёса сансары, и прочие верования, в которых человек не уходит из мира окончательно и бесповоротно. Но так ли это?

У любого человека с рождения есть природное подозрение – когда он умрёт, то случится это с концами.

Стоит ему задуматься об этом, как у него тут же схватывает сердце от ужаса. Он осознаёт, что жизнь – всего лишь путь из пункта А в пункт Б, и все дороги ведут в могилу. Есть ли смысл жить в таком случае? Казалось бы, нет, но для людей придумали бога, наполнив их жизнь заповедями и правилами, ставшими целью, ставшими смыслом.

Цель – служить богу, и отдавать церкви деньги под предлогом добродетели. Всегда скептически относился к любой религии. Не к вере, а именно к религии. В церкви я вижу толпы фанатиков, которые идут служить чему-то неведомому, и платят за это деньги, обеспечивая храм.

Глядя на тех, кто жертвует деньги церкви, я испытывал и жалость и презрение одновременно. Как можно было быть настолько добрым и глупым, чтобы через пелену молитв, заповедей, и заветов переписанной церковью Библии не разглядеть большую ложь?

Я не читал Библию, но точно знал, что Иисус не учил торговать иконами и брать деньги за обряды, чем церковь и занималась. Как дать людям понять, что духовые и материальные вещи не совместимы? Они не могут существовать в одной плоскости, и события с третьим Риком, который пытается обрести материальную форму, явное тому доказательство.

Сама действительность не допустит того, чтобы материальное и духовное стояло рядом. Это невозможно в силу их природы. Но люди этого не ведают, и слепо верят потому, что боятся умереть. Они надеются, что если проведут жизнь так, как им говорит церковь, то после смерти обязательно попадут в лучшие миры.

Но это, я был уверен, не так.

Церковь лишь спекулирует на страхе смерти. Вот и всё.

– И что делать? – спросил я. – Мне нужно ещё 50 уровней, чтобы я мог войти в Легиос, и открыть твой вход. Иначе ничего не получится.

– «Ну, есть выход».

– Какой?

– «Только он будет стоить тебе желания, которое я обещал. Кстати, по этому поводу забыл упомянуть – желание не должно противоречить физическим законам Мироздания».

– То есть, отмотать время вспять не получится?

– «Нет», – ответил Рик.

Проклятие! Так и знал. Значит, подождать, а потом попросить его мотнуть время не выйдет. Тогда надо было просить о том, что было способно помочь сейчас. Задумавшись, я пришёл к выводу, что это оптимальное решение. Две недели ожидания – слишком много времени. Я и так потерял шесть реальных месяцев, сидя в этом подземелье. Вообразив, как лицо моей жены покрывают морщины, и как растёт моя дочь, причём без меня, я испугался.

Нет. Нужно было использовать любую возможность, которую мне предоставляют.

– Слушай, а если ты можешь исполнить моё желание сейчас, то почему не мог сделать этого раньше?

– «На исполнение желания уходит очень много сил, большую часть которых я тратил на борьбу с третьим Риком. Сейчас я могу исполнить желание далеко не такого масштаба, которое мог бы подарить тебе после выхода. Но это продиктовано ситуацией. Желание может быть связано максимум с тобой, и оно не должно противоречить логике мира. И я даже знаю, что тебе нужно загадать. Что скажешь?»

– Почему сам не исполнишь?

– «Потому что нужно твоё сознательное решение. Пока ты его не примешь – я бессилен. И желание может быть только одно».

Чёрт. Значит, уровень и телепорт к Легиосу одновременно не получить.

Вот как. С чего же Рик решил, что мне будет легко принимать такое решение? Я конечно, даже не думал о том, что мог получить после выхода, но это могло, по сути, быть что угодно. Но вот теперь это выходило из рамок реальности и входило в рамки игры.

Обидно.

Но Рик же сказал, что необходимо моё сознательное решение. Значит, можно было его не принимать, и я остался бы при своём. Проклятие, как же быть? С одной стороны стоит моё желание, абсолютно любое, кроме противофизических, а с другой стороны – время. В данный момент я мог спокойно попросить сделать меня сильнейшим рейд боссом.

Что выбрать?

Год жизни, потерянный в реальном мире – не так уж много. Но что могло случиться за этот год? Что с моей семьёй мог сделать двойник, сейчас находившийся в моём доме? Что мог выкинуть Хан? Это было совершенно непредсказуемо, и пугало меня. С другой стороны, чего страшного могло произойти? Обо мне не будет ни слуху, ни духу. Я просижу тут ещё недельки две, и всё, потом спокойно пойду к Легиосу, сделав своё дело.

Но как я его сделаю? А если не получится? Конечно, ребята сказали, что помогут мне. Что доведут до крепостных стен, прикроют, и у меня не будет нужды делать ничего, кроме вхождения в режим штурма. Но вдруг они не справятся? Вдруг игроки убьют их всех, и я останусь совершенно один, лишённый возможности справиться с задачей?

Это пугало.

Гораздо надёжнее будет, если я сам смогу за себя постоять. К тому же, если я соглашусь на предложение Рика, то мы сэкономим целых две недели, а это много для всех. У каждого теперь время шло иначе, и с учётом того, что они уже потеряли, было страшно представить, каково им.

Решено.

Потратить желание сейчас – вариант подходящий и мне, и остальным. В другой ситуации я бы положил болт на мобов, но в этой – не мог. Они спасли меня, помогли мне, и теперь делают так, чтобы я комфортно себя чувствовал при прокачке. Да, они это делают из-за определённых обстоятельств, но, тем не менее, я задолжал им.

Своих киборгов тоже нужно вытаскивать. Они помогли, когда всё началось, и я не мог их бросить. Сейчас они были в полях, и рисковали испытать ужасающую предсмертную боль ради того, чтобы я получил уровень.

Нельзя было позволять их мукам продолжиться. Они без этого достаточно пережили, и заставлять их ждать будет просто нечестным поступком.

– Давай, – сказал я. – Решение принято. Я хочу стать сильнейшим рейд боссом игры.

– «Принимай подарок, – сказал Рик. – И помни. Своё желание в конце ты истратил».

Да, обидно, но что поделать. Можно будет придумать, как ещё удовлетворить свои насущные потребности. Не обязательно просить чего-то у высшего существа.

Я стал светиться, как факел. Уши разрывало многочисленными сигналами системы, и я поморщился от возникшей головной боли. «Вот же дурак! Надо было хотя бы звук выключить!» Цифры на полоске жизни, как и на остальных индикаторах, подскочили вдвое.

– «Готово, отчитался Рик. – Теперь ты 450+»

Взглянув на характеристики персонажа, я вздохнул с облегчением. Вот так, за одну секунду, я проделал работу, которую надо было делать ещё две недели. Просто потрясающе! Впервые у меня к Рику возникло чувство благодарности.

Он решил множество проблем.

Мне в личку стали приходить удивлённые возгласы: «Как?!» «Что ты сделал?!» «Ну нифига себе!»

– «Обязательно добудь призму! Любой ценой!»

Я вернулся в землянку, и сел на край кровати. Вскоре пришёл Арни, и смотрел на меня, расширив глаза от удивления. Да, мне было легко представить, что он сейчас чувствовал. Собрать столько людей, ресурсов, затем потратив столько времени, а потом обломаться. В нём сейчас были и радость тому, что можно идти к Легиосу, и злость, что столько времени было потрачено зря.

– Ты что сделал? – недоуменно произнёс Арни, недовольно нахмурившись.

Я лишь взглянул на него виновато, и улыбнулся.

А с чего мне испытывать чувство вины? Просто подвернулась возможность, которой я сам не ожидал. Разве не глупо было бы отказаться от неё? Я считал, что поступил правильно, и сэкономил всем кучу времени.

Но теперь встал ещё один вопрос: что мне ответить Арни?

С одной стороны стоило его просветить. Ведь он даже не понимал, к чему стремится. Но с другой, поверит ли он мне, и надо ли ему об этом знать?

Я указал на стул, стоявший возле обеденного стола. Арни прошёл по землянке, и сел, не отрывая от меня взгляда.

– Рассказывай, – кивнул он.

И я рассказал.

Под конец истории Арни ошарашенно качал головой. Он был не в силах проверить в сказанное. Он пытался вообразить многоглазое чудовище, пытался представить трещину в космосе, и белый туман, сочившийся из неё. Ничего из этого не укладывалось в его голове. Правильно, я бы тоже не поверил, услышав такое.

– Гонишь, – сказал Арни, и улыбнулся. – Не может такого быть. Чтобы всё крутилось вокруг каких-то там личностей… Бред же! Ты бы сам поверил в то, что рассказал? – голос Арни стал дрожать.

Насколько сильно сейчас расширились границы его понимания? А если не расширились, то сколько усилий ему приходилось прилагать, чтобы задержать своё мышление в устоявшихся рамках? Я предложил ему новую мировую модель, которая, возможно, противоречила всему тому, что он знал о жизни.

– Нет, Арни. Я бы не поверил, услышав такое.

– А зачем ты тогда рассказал? – нахмурился Арни, и его голос стал грубым. – Если баги юзаешь, так скажи об этом. Или ты думаешь, мы тебя админам за читерство вломим?

– Ты хоть сам представляешь, о чём говоришь? Я для админов – враг номер один. Они заперли всех в игре, а я могу всех освободить. Вникни в суть своих слов. Данные перса хранятся на серваке, в данных аккаунта, а не в моей капсуле. Чтобы багнуть левел, мне нужно взломать сервер, а это я не могу сделать при всём желании.

– Не гони, – заявил Арни. – Ты же говорил, что у тебя есть программист.

– И? Он не может взломать игру, в которой находится. Ну, даже если может, я его не просил.

Арни вздохнул. Взгляд у него был задумчивый.

– Я тебе рассказал правду, Арни. Ты можешь верить, можешь нет. Это неважно. Можно выдвигаться к Легиосу.

– Да, – сказал Арни, как-то недобро улыбнувшись. – Ты прав. Ты чертовски прав, Рик.

– Ты чего? – спросил я настороженно.

Он вышел в тоннель, ничего мне не сказав. Я, растерявшись, остался сидеть на месте, как вкопанный, и не понимал, что происходит. Арни прочёл заклинание, и входы в землянку перекрыло защитными полями. Вскочив, я подбежал к входу, и хмуро посмотрел на Арни. Он стоял метрах в трёх от прохода.

– Ты что делаешь, Арни?! – крикнул я, кулаком ударив поле, и тут же испытав боль в кисти, отдёрнул руку. По поверхности поля пошли круги, исказившие его.

– Некрасиво так грубо вмешиваться в мои планы, и мешать. Я же тебе говорил, Рики. Сиди себе в своём убежище, и жди своей участи. С чего же ты решил, что она печальна? Я ведь тебя предупредил даже, хотя мог убить твоих любимых дам без предупреждения. Как ты мне отплатил?

Я, округлив глаза от удивления, крикнул:

– Хан?!

– Радует, что ты быстро узнаёшь друзей. Не думал я, честно, что ты будешь действовать за моей спиной.

– Что ты хочешь? – буркнул я.

– Я? – Хан коснулся груди. – Хочу, чтобы ты отвалил, и не мешал Ордену достичь своей цели. Ты ведь сам наносишь себе ущерб. Хотя, знаешь что… Не хочешь помочь нам? Участь у тебя одна, но ты облегчишь жизнь и нам, и себе, если согласишься. Я проясню цель ордена, и может, ты захочешь к нам примкнуть?

– Попробуй, – предложил я.

Давай, мешок с дерьмом, выкладывай мне информацию. Она мне очень нужна. Все, чего ты хотел достичь своим планом с прокачкой, это дополнительное время.

– Не рассчитывай на детали, – улыбнулся Хан. – Я расскажу тебе лишь о том, что общедоступно. Цель Ордена – дарование людям Господа.

– И зачем? Деньги из них выдаивать?

– Нет. Этим занимаются наши церкви. Ты думаешь, всё так просто? Знаешь ты, или нет, но волей случая тебе удалось стать участником очень важного эксперимента по анализу и проявлению масштаба личности. Ты её возможно видел.

– Что видел? – спросил я. Мне не хотелось раскрывать ему совершенно ничего.

– Свою личность, – сказал Хан. – Уже видел, наверняка. Твоя история этому подтверждение. Ты был в первом пространстве. Об этом доложил наш маг. Прежде, чем убить его в данже Сонных топей, ты на минуту исчез, и появился на мониторах в окружении множества глаз. Мы видели это место, но только тебе, счастливчику, удалось в него попасть. Но это радует, ибо значит, что мы не ошиблись. И писания не лгали.

– Не ошиблись в чём?

– Твоя личность, Рики. Из миллиардов людей только твоя личность настолько масштабна, что желает стереть границы реальности, нарушить законы действительности, и обрести материальную форму.

– Но я этого не хочу!

Хан широко улыбнулся.

– Ты – всего лишь крохотная часть того, чем являешься в действительности. Более развитая часть твоей личности считает иначе. Знаешь, что происходит сейчас? Сейчас наши Святые астрономы фиксируют колоссальные изменения в температурном фоне Вселенной. Невозможные изменения, Рики. И всё это потому, что твоя личность пытается обрести свободу, и дать тебе безграничную власть.

– Дать мне безграничную власть?

– Конечно, – сказал Хан. – Никакая из частей твоей личности не может существовать отдельно от тебя. Ей нужен носитель. Когда мы узнали, что личности из разных пространств возможно совмещать, то разработали эксперимент, участником которого ты стал. Я не скажу тебе, где мы с тобой находимся, но в этом месте всё выворачивается наизнанку, и нарушаются причинно-следственные связи. Именно масштаб твоей личности и особенность этого места позволяет происходить тому, что ты переживаешь в данный момент. Ты единственный, с кем это произошло, Рик. Твой характер настолько независим, но ты стараешься добиться чего-то в обществе, когда на самом деле этого не хочешь. Это и производит раскол в личности, который отражается не только на твоём поведении, но и на ткани мироздания, что происходит за счет уникальности игрового пространства. Ты животное, Риик, и твоё желание – доминировать и не зависеть от других. Вторжение твоей личности из третьего пространства прямое тому доказательство.

– Что ты несёшь? Ты хочешь сказать, Вселенная может погибнуть из-за моих внутренних противоречий? И если я захочу быть с обществом, то что? Раскол прекратиться?

– Нет. Ты не захочешь быть с обществом! Никогда! Это твоя натура! Ты бунтарь, прям как твоя жена, только более сильный! И если бы ты находился в реальности сейчас, и был бы в том же состоянии, то это сказывалось бы стрессом. Но в этом месте… Твои противоречия – стресс для мироздания. Твоя личность пытается вырваться, и дать тебе свободу, которой ты хочешь. В реальности это достигается решениями, а в Стальных мечах изменением действительности, и нарушением её законов. Ты станешь нашим Богом! Личность даст тебе силу, чтобы унять стресс!

– Хотите сделать из меня идол? – я скривил губу в презрительной усмешке.

– Нет же! – возразил Хан. – Мы хотим найти Господа, и ты есть он!

Хан неожиданно стал говорить на манер религиозного фанатика. От его тона я стал чувствовать себя не в своей тарелке, будто бы общался с инквизитором, который собрался меня пытать. Во мне крепла ненависть к Хану, и всё больше хотелось просто убить его.

Что за чушь он нёс? Какое из меня божество? И какое стремление к независимости? Я всегда стремился к людям, а не от них, или нет? Может, я действительно просто заставлял себя это делать? Я ведь ни грамма удовольствия не получил от своей деятельности, и счастлив был едва, хотя достиг статуса в обществе.

И где же счастье?

Я и с семьёй время толком провести не мог потому, что мне надо было работать. А может, прав Хан, и надо согласиться работать с Тривилийским Орденом? Почему нет? У них я буду Богом, и смогу делать всё, что мне захочется! Смогу иметь безграничную власть и свободу, о которых на самом деле мечтал!

Но я не буду применять эту власть во зло. Я просто обрету независимость, к которой на самом деле стремился.

Мне вспомнились ссоры с Рейчел, где она говорила о зависимости от общества, и что ничего хорошего в этом нет. Я не соглашался с ней лишь потому, что боялся потерять авторитет в семье. Как же она была права. Почему я спорил с ней? И что пытался отстоять?

По сути, объект моей защиты не приносил мне никакой пользы, и я защищал что-то незримое, жертвуя ради этого самым ценным – временем.

Я боролся за идею. За социальную идею того, что если я буду руководителем и стану богатым наёмным работником, то тут же стану счастлив.

Стал руководителем, и что изменилось? Действительно, у меня возникло чувство удовлетворения, но было ли оно подлинным? Нет!

Я начал тратить на работу ещё больше времени, став забывать и про себя, и про семью, и не было в этом никакого счастья. Лишь материальные ценности, которыми не было времени пользоваться, и статус, который был реален, но не имел материальной формы, а значит – был бесполезным.

Но будет ли верным примкнуть к Тривилийскому Ордену? Что я получу, если присоединюсь к ним? Они сделают из меня Господа, будут поклоняться мне, и я стану идолом, который они станут светить перед прихожанами.

Они держали свою власть силой и пытками. Мне совсем не нравился такой подход. И именно поэтому я был не готов с ними сотрудничать, или устанавливать какие-то взаимоотношения. Мне не хотелось быть божеством варваров, которые использовали имя Бога как повод заработать денег и поддержать власть.

Но что тогда было делать? Если Тривилийский Орден так хотел, чтобы я стал богом, значит, была во мне какая-то ценность. Но какая? Почему именно я, а не кто-то другой?

– Как вы сделаете меня божеством? – спросил я Хана.

– Неужели ты задумался о том, чтобы принять моё предложение? – искренне обрадовался Хан. – Честно, не ожидал такой реакции. Видишь ли, самостоятельно ты не сможешь воссоединиться со своей личностью. Необходимо то, что сотрёт барьер между вашими измерениями.

– В каком смысле?

– Помнишь, что ты отдал нашему брату? Хрусталик.

Я кивнул.

– Так вот, мы полагаем, что эта вещь способна помочь воссоединить физическое тело с твоей личностью. Твоя личность, после проникновения сюда, будет искать себе вместилище, и мы хотим, чтобы этим вместилищем стал ты.

Как? Я вспомнил призму, которая забрал из первого пространства, и в её функции точно не входило уничтожение барьеров между измерениями. Она напротив, создавала барьер, который не позволял третьей личности покинуть первое пространство.

«Да, но в этом месте всё выворачивается наизнанку! Точно! – пронеслась в моей голове мысль, и я расширил глаза от удивления. – Если в первом пространстве призма создавала барьер, то тут напротив, разрушала его в нужном месте!»

– Мы пока не знаем точно, как это способно помочь, но уверены, что это так.

– Откуда вы знаете?

– Это не первая попытка третьей личности вторгнуться в нулевое пространство, – улыбнулся Хан. – Ты знаешь историю Тривилийского Ордена?

– Нет, – сказал я. – Разве это не игровой Орден?

– Хан рассмеялся, и затем сказал:

– Конечно нет. Мы священнослужители, а не задрота, – грубо выразился Хан. – Тривилийский Орден стоит у истоков человечества. Думаешь, мы взяли, и просто так появились на этой планете? Нет, это отнюдь не так. Существует теория, что земле 4,5 миллиарда лет, а вселенной 14. Правильно?

– Правильно, – подтвердил я.

– Неужели ты думаешь, что целая Вселенная, с мириадами звёзд, миров, и планет, формировалась всего лишь два с половиной раза дольше? Нет. Вселенная намного старше, чем общеизвестно. Только в Ордене об этом знают. Тривилийской Орден – прародитель любой Земной религии. Религия нужна для контроля и обеспечения манёвренности в народе. Нужен был доступ к культуре, который мы получили благодаря церквям. Орден появился примерно около десяти тысяч лет назад, и существует до сих пор. Первые монахи Тривилийского Ордена обнаружили старые писания на древнем и непонятном языке. Этим писания примерно столько же лет, сколько планете Земля! Ты хоть представляешь, что это значит?!

– Значит, что задолго до нас на планете была другая разумная цивилизация…

– Совершенно верно! – восторженно сказал Хан. – Именно так. Мы смогли расшифровать часть писаний, и, сопоставив их с рисунками, оставленными этой расой, сделали вывод, что ранее чья-то личность уже обретала материальный облик.

– Что это значит?

– Значит, что ты не первый, кто пытается проникнуть сюда. Кто-то до тебя уже проник, но пропал! Он создал эту Вселенную, и отошёл от дел, бросив свои творения! Мы назвали его Тривилием, и Орден так же назван в его честь.

«Третья сила, – пришло мне в голову. – Вот, кто управляет действительностью. Третья сила. Он и есть та личность, которой удалось проникнуть в нулевое пространство ранее».

Хан продолжил:

– Мы хотим повторить процесс, который воспроизвели предки. Всё есть в писаниях, которые они оставили. Там были упоминания о пространствах, трещинах в Мироздании, расколе личности, и хрусталике, который ты забрал из первого пространства. Мы лишь повторяем процесс, изображённый в писании.

– Вы же не знаете, к чему это приведёт! – возмутился я. – Где теперь эта цивилизация?

– Они уже давно стали развитыми настолько, что существуют в энергетической форме, и бороздят Вселенную. Мы обнаружили следы их примитивного существования. Но это уже наша теория.

– В действительности их просто не стало.

– Глупец! Откуда тебе знать об этом?! – взорвался Хан.

– Оттуда же, откуда и вам, – спокойно ответил я.

– Твоя правда… – согласился Хан. – Но это и не важно. Ты ведь знаешь, что делает третья личность?

– Оперирует с объектами, воспринятыми мной в действительности.

– Верно, – кивнул Хан. – Все мы так устроены. Есть я, воспринимающий действительность, и видящий реальность. Есть существо из первого пространства, которое следит за моим влиянием на действительность, и есть существо из третьего пространства, не разумное, но абсолютное. Оно создаёт. Оно всемогуще. И если тела из первого и третьего пространства сольются, став целым, то ты сможешь управлять тем, что видишь в действительности сразу же, без фильтра в первом пространстве. Понимаешь, о чём я?

– Я стану Богом, – заключил я.

– Да. Согласно писанию, раз в триллион лет появляется существо, личность которого настолько масштабна, что имеет возможность слить все частички своего я в одном пространстве. И, Рик, это существо ты.

Это звучало одновременно и правдоподобно, и бредово. Мне не хотелось в это верить, и до последнего казалось, что Хан обводит меня вокруг пальца.

– И что ты хочешь сказать? Вы безвозмездно готовы позволить мне стать вашим Богом?

– Конечно! В этом есть цель существования Тривилийского Ордена! Наша миссия – найти Божество, воплотить его, и дать людям, дабы искоренить неверие! Мы хотим, чтобы люди перестали бояться смерти!

– О, вы с благими намерениями? Пытаете тоже ради этого?

Хан нахмурился, возразив:

– Это нужно для того, чтобы орден не терял власть. Если у нас её не будет, то кто к нам прислушается? Кто даст ресурсы на то, чтобы мы могли проводить свои эксперименты?

– Какие эксперименты? – не понял я.

– Стальные мечи – не обычная игра. Это научный эксперимент, в который Тривилийский Орден и Международное Научное Сообщество влило триллионы долларов. Мы создали культуру вирткапсулы, сделав её массовой, и нашли участников экспериментов, личности которых анализируем. Это опыт в масштабах человечества.

– Так вот почему с людьми происходили такие изменения после погружения в виртмир? – изумился я.

– Да, – сказал Хан. – В писании сказано, что для выявления масштаба личности, необходимо лишить его собой части сознания. Той части, которая отвечает за личностный мотивационный стержень.

– То есть?

Это начинало звучать жутко.

– Что делает тебя личностью, и что заставляет поступать так, как не угодно остальным? За что тебя могут назвать эгоистом?

– За желание извлечь лишь собственную выгоду, за отсутствие мыслей о других, – заключил я.

– Тебе говорили, что это плохо. Так? Так. Тогда ответь – почему это плохо?

Вопрос поставил меня в тупик. Мне хотелось сказать, что плохо быть эгоистом, что плохо не думать о людях, но как только я задавал себе вопрос: «Почему это плохо?», то ответа не находил. Да, можно было в ходе размышлений придумать десяток причин. Но если попытаться найти адекватную причину, не притянутую за уши, вроде: «Надо думать о других потому, что из-за плохого отношения людей потом будет стресс», то начнёт казаться, будто социально ориентированное поведение – противоестественно.

– Это не плохо, дорогой друг, – сказал Хан. – И мы это понимаем. Каждый человек склонен действовать в собственных интересах в силу своей природы. Он ищет выгоды, прежде всего, для себя и близкого окружения. Зачем ему думать дальше тех, кто ему дорог? Верно, совершенно незачем. Но всё же, социум продолжает упорную борьбу с эгоизмом, и воспитывает людей на социальность. Ты даже не представляешь, как легко было получить одобрение правительства на этот проект. Представляешь себе мир, состоящий из людей, покорно следующих любым общественным распорядкам?

Я представил.

Этот мир, с точки зрения общественности, идеален.

Все беспрекословно подчиняются изданным законам, все соблюдают порядок, следуют моде, и никто не смеет доставлять неприятности другим. Идеальное потребляющее стадо. Не обычное стадо, которым сейчас являлось человечество, где большинство считало себя самыми умными и не потребителями, хотя на самом деле ими были. А именно идеальное стадо, где действительно у людей напрочь отсутствует критичность мышления, и стремление приобщиться к другим развито настолько сильно, что любое отклонение от нормы будет дичайшим стрессом.

Увидев мою задумчивость, Хан улыбнулся.

– Именно. Идеальное общество, да? Никто никого не трогает, все следуют модам, трендам, исправно тратят деньги на бесполезные вещи, и платят налоги.

– Какую часть сознания вы извлекли? – спросил я.

– Мы извлекли главную часть, которая отвечает за твоё «Я». Как только она пропадает, начинает проявляться масштаб личности. Личность, вроде твоей, в подобном месте, будет бороться за свою свободу, а другая просто смирится с утратой стержня. Ты первый за сотни лет эксперимента, кто проявил себя подобным образом.

– Тогда почему время теперь изменило скорость?

– Потому что твоя личность создала трещину в ткани мироздания. Начинают нарушаться причинно-следственные связи. Там, где время ранее замедлялось, оно теперь ускорилось. Ну, так что скажешь, Рик? Облегчишь нам жизнь? Мы планировали заставить тебя силой, но по доброй воле ты тоже можешь пойти.

Нелёгкое было решение. Попробовать дать отпор? И к чему это приведёт? Если я решу сопротивляться, то, разумеется, совет примет мою сторону. Ведь Арни предатель, и из-за него они застрянут тут. Но что тогда ожидает мою семью? И как надолго я застряну здесь? Это было неизвестным.

Без помощи других мобов, сколь бы силён я не был, придётся туго. Меня могут загнать в подполье, а это лишит меня не определённого количества времени. Тянуть было нельзя, и я решил, что наиболее рациональным способом решить проблему будет именно принятие предложения Хана.

– Как скоро я попаду домой, если соглашусь? – спросил я.

– В течении нескольких дней. Мы выпустим личность, и сделаем тебя богом.

Да-да, трави байки, мудило. Я не был идиотом, и догадывался, что они не собираются из меня кого-то там делать. Это была попытка снять с себя лишнюю и грязную работу. Они не хотели ловить меня по окопам, желая сразу привести туда, куда нужно, и сделав свои дела.

У меня на самом деле не было выбора. Это мне стало понятным почти сразу, и я считал, что Хан глупо поступил, пытаясь уговорить меня. Я либо выйду отсюда по доброй воле, либо он найдёт способ заставить меня силой. Сейчас я был в его власти. Если я соглашусь по-хорошему, то хотя бы будет время подумать.

Значит, решено.

– Я согласен, – сказал я.

Хан явно не ожидал этого услышать, и вскинул брови от удивления. В голове он проработал весь разговор, и уже подготовил контраргумент для моего отказа.

– Ну, тогда я снимаю щит, и идём. Не вздумай кому-то сказать о нашей дружбе. Иначе твоя семья пострадает.

Хан стал начитывать какое-то заклинание, и пока он отвлёкся, я быстро написал Уильяму в личку.

– Арни предатель. Сообщи совету. Собирайте с Годфри армию, и идите на Легиос. Я буду ждать вас там.

Быстро открыв меню общины, я вбил в поиск его имя, и назначил его своим заместителем. Затем я дал ему инструкции, на что и как надо тратить очки развития убежища. Он вскоре ответил мне:

– Понял, Рик. Будет сделано. А ты где?

Писать в ответ времени уже не было.

Оторвавшись от окна чата, я посмотрел на Хана. Он всё ещё читал заклинание, и, к счастью, не заметил моего поступка. Он явно не ожидал того, что я буду готов рисковать при нём, и писать кому-то. Этим мне и удалось воспользоваться.

Как только Хан закончил, его ладонь ярко вспыхнула, и мне больно резануло глаза. Перед взглядом стала мерцать серая рябь. Сердце пропустило пару ударов, и я застыл от испуга, потеряв ориентиры в пространстве. Спина похолодела, мне даже в голову не приходило, что Хан хотел со мной сделать.

Вдруг я услышал его голос над ухом. Не бойся. Слепота спадёт.

А слепота была конкретная. Серая рябь затмила собой абсолютно всё, включая карту, индикаторы, и любые вещи. Способные сказать мне что-то о моём состоянии. Я стал чувствовать себя слепым котёнком, которого засунули в мешок, и хотят утопить.

Раздался звук появившегося телепорта. Да ладно?! У кого-то в этой игре была переносная телепортация? Я даже у магов такой не видел, а тут на тебе, у оборотня!

На миг у меня в глазах потемнело, и совсем скоро, мир стал приобретать краски.

– Приехали, – сказал Хан, щёлкнув пальцем.

Мы оказались в центре огромного церковного зала. Передо мной был золотой фонтан, украшенный человеческими статуями, державшими блюда. Впереди, над большими дверьми, висел огромный каменный глаз, излучавший множество солнечных лучей. Под потолками были крохотные тёмные бойницы.

– Жди здесь, – сказал Хан. – Хотя, ты никуда и не уйдёшь. Лучники!

Из бойниц со свистом вылетели стрелы, трассируя красным свечением. Мигом преодолев разделявшую нас дистанцию, они вонзились мне прямо в грудь. Резкая вспышка боли заставила меня вскрикнуть.

Из бетона под моими ногами, вспучив его, вылезли прутья колючей проволоки. Они окутали меня словно змеи, и сжались с такой силой, что кожу разорвало почти по всей поверхности тела. Чувствуя, как болезненно разрывается моя плоть, я срывал связки криком:

– М-м-м-ра-азь! – взвизгнул я, хватая ртом воздух, и расширив глаза от ужаса. – Как ты обращаешься с будущим божеством?!

Меня пробрала дрожь. Тело превратилось в один пульсирующий болезненный комок, и было страшно пошевелиться. Любое движение заставило бы колючую проволоку вонзиться глубже, а я этого очень не хотел.

– Идиот, – сказал Хан. – Ты реально повёлся на бред, который я тебе рассказывал? Ну, доля правды в этом была. Вот только про свою божественность ты можешь забыть. Твоей личности подойдёт абсолютно любая оболочка, и не обязательно твоя.

Нет, ублюдок, я не повёлся, а лишь выбрал путь наименьшего сопротивления. Я был уверен, что храм этот находился близко к Легиосу, а потом у меня была возможность быстрее достичь своей цели. Осталось только подумать, как выбраться.

Но как? Я оказался в ловушке, скованный заклинанием, и было страшно даже шелохнуться. Громыхнули засовы, и ворота впереди открылись. Два воина, с покрасневшими от напряжения лицами, толкали тяжёлые воротины. В зал вошёл монах в позолоченной красивой рясе. Его сопровождали шесть серых монахов, и во главе их стоял маг в чёрных одеждах. Увидев его, я испугался.

– Архиепископ, – Хан поклонился мужчине в золотой рясе.

У того была длинная серая борода, и он погладил её, довольно посмотрев на меня. – Молодец, брат Хан. Я сделаю, что обещал. Теперь иди. Будет тебе часть доходов ордена и простор для коммерции.

Учтиво поклонившись, Хан быстро зашагал прочь из зала. Воины закрыли за ним дверь, и мы остались стоять тут вдевятером.

– Рик, если я не ошибаюсь?

Монахи обступили Архиепископа полукругом.

Я молчал. Было страшно ничего не говорить, но идти на поводу у этого святоши мне не позволяла гордость. Тут Архиепископ поднял ладонь, и сию же секунду проволока сжалась, впившись в меня ещё глубже. От боли я крикнул, и на глазах проступили слёзы. Он вынудил меня ответить:

– Да, я Рик! Рик твою мать!

– Меня зовут Архиепископ Манул. Для тебя ваше сиятельство, – Манул красноречиво взглянул на бойницы. – Так ведь?

– Ну… – всё моё существо требовало того, чтобы послать ублюдка к чёртовой матери, и я не стал противиться. – Пошёл ты на хер! – оскалился я.

Терять мне всё равно было нечего. Убить не убьют, потому что я важен для них, но вот пыток мне не очень хотелось. Однако, давать им желаемое без боя я тоже не хотел. Пусть помучаются, пока я думаю, что делать, и пока Уильям ведёт войска. Теперь все были достаточно высокого уровня, чтобы дойти до Легиоса.

– Хм-м-м, – протянул Манул. – Отважный мальчик. Жалко, что ты не на нашей стороне.

От ужаса я зажмурился. Представив, как прутья ещё глубже вонзились в мою плоть, я содрогнулся. Что ещё могло ждать меня после такой дерзости?

– Тебе нет смысла упрямиться, – заявил Манул. В ответ на его слова маг достал из кармана призму. – Просто дай мне то, чего я хочу, и я отпущу тебя. Разве это плохая сделка?

– Сделка? И что ты сделаешь потом? Установишь на Земле свой тоталитарно-церковный режим? Думаешь, я буду получать удовольствие, живя под надзором церкви? Хрена с два.

– Это случится, так или иначе. Либо ты сознательно повлияешь на работу призмы, либо мы под пытками заставим тебя это сделать.

Манул замолчал, ожидая моей реакции. Я не знал, что ему ответить, и мне было очень страшно. Ясно ведь, что колючая проволока – только начало.

Глава 13

– Да, мы оба прекрасно знаем, что ты согласишься рано или поздно. Может, не будем усложнять друг другу жизнь?

Я промолчал. Молчание моё длилось около тридцати секунд.

– Что же, – вздохнул Архиепископ, показав серым монахам жест ладонью. – Надеялся, что обойдётся без этого.

Монахи обступили меня. Я старался не обращать на них никакого внимания, но в действительности сердце колотилось так сильно, что было готово разорваться. Что они собирались со мной сделать? Что меня ждёт, и какой парк кровавых аттракционов для меня устроят?

Монахи вытянули руки, и, прочитав заклинание, заключили меня в прозрачную сферу. Двигая руками, они манипулировали её положением в пространстве, и, привыкнув к управлению, подняли меня над землёй. Проволока испарилась, и я с облегчением вздохнул, зажмурив глаза.

В теле пульсировала кровь, омывавшая открывшиеся раны, которые дико болели.

– О, ты не расслабляйся. Всё ещё впереди. Ведите его, мои братья, – скомандовал Манул.

Монахи пошли, и сфера плавно двинулась следом за ними. Пройдя через ворота, мы добрались до широкой лестницы, ведущей вниз. В конце была решётка входа, сквозь которую виднелись тускло светившие настенные факелы.

Решётка поднялась, и монахи направили сферу прямо. Мы вошли в мрачный коридор. В стенах были тяжёлые деревянные двери, с металлическими засовами и оконцами для подачи еды. Они были измазаны кровью, а запах внутри стоял такой, что меня тут же чуть не вырвало.

Мы медленно двигались по коридору, и когда шли мимо одной из дверей, оконце резко распахнулось. В проёме я увидел седого мужчину с безумным взглядом. Он высунул руку в оконце, и стал кричать, брызгая слюной:

– Накормите Руфа! Руф хочет кушать! Вы неделю не кормили Руфа и ему плохо!

Расширив глаза от удивления, я испытал в груди такую тяжесть, что захотелось провалиться сквозь землю. По телу прошла мелкая дрожь. И я вообразил себя, доведённого до такого же состояния. Разве меня ждёт такая же участь? Возможно, даже хуже. Для особых гостей – особая программа.

– Заткнись, старая швабра! – рявкнул монах, и с размаху ударил Руфа кулаком по руке. Старик простонал, и исчез из проёма, став сползать по двери. Он стучал по ней, и кричал:

– Накормите Руфа! Руфу плохо! Накормите его…

– Что за Руф? – спросил один из серых монахов, когда мы отошли подальше от камеры.

– А ты что, новенький?

– Да, – ответил монах. – Тут я впервые…

Местечко было жуткое. По коридорам разносились человеческие вопли. Кого-то пытали, резали, скручивали, и били палками. Звенели цепи, трещало дерево, и слышались звуки ломающихся костей. Воздух был заполнен трупным запахом, и я был уверен, что если освобожусь, то буду чуять его ещё неделю.

Вдали я увидел стол, за которым сидел монах в чёрной рясе и что-то писал пером на бумаге. Мы подошли к нему, и остановились. Он, не поднимая взгляда, спросил равнодушно:

– Кто? Куда? – он поставил точку, и положил перед собой следующий лист. – По какому поводу?

– Здорово, Рихарт. Этот… – монах неопределённо на меня взглянул. – А Манул не говорил, куда его определить, и за что. Просто надо. Но он особый, это точно. Его лично Манул приказал заключить.

– Никуда, кроме камеры Б89 его не посадить, – буркнул Рихарт, меняя очередной лист. – Ты думаешь, я для удовольствия пишу?

– А что это? – монах подошёл к столу, и глянул на лист. – Ясно… Протоколы по заключениям. Места вообще нет?

– Нет, – недовольно сказал Рихарт, и взглянул на меня.

Взгляд у него был странный. Я бы сказал, что он посмотрел на меня с аппетитом, и от этого спина похолодела. Он будто раздевал меня глазами, и мысленно вытворял со мной непристойные вещи. Невольно я попытался вообразить себе его фантазии, и меня чуть не стошнило. Гомик, что ли? Раньше я относился к половым отклонениям довольно равнодушно, но теперь, когда был риск стать жертвой настоящего педераста, становилось жутко.

– У меня уже рука отнимается, – сказал он моему конвоиру, – за неделю столько народа привезли, что места не хватает. А достраивать и расширять им всё лень. Уже сижу тут три дня подряд…. Надоело, тьфу!

– В Б89, значит… – задумался мой конвоир. – О, это-ж рядом с Руфом. Слушай, у меня к тебе ещё просьба есть. Можно будет у тебя на ночь ключи оставить? Лень тащить с собой в комнату.

– Ну, – задумался Рихарт на секунду. – Ладно. Но с тебя причитается. Мне лишний головняк нахрен не нужен.

– Идёт, – улыбнулся мой конвоир. – Найду для тебя кого-нибудь хорошего, – конвоир с усмешкой на меня взглянул, – чтобы ты развлёкся.

– Было бы здорово, – улыбнулся Рихарт.

Мы ушли от стола, и отправились в обратном направлении.

– А что за Руф? – снова спросил монах, так и не получивший ответа на заданный ранее вопрос.

– Руф – самый первый заключённый Тривилийского Ордена. И самый удивительный. Он до сих пор не обратился в нашу веру.

– Да ладно? А когда его посадили? И когда тюрьму построили?

– 56 лет назад. Об этом мало кто знает, но тут раньше было убежище нежити. Говорят, даже сам Манул не в курсе. И комнат, говорят, полно тайных.

– 56 лет в одном месте?! Я бы умом тронулся! – изумился монах.

У меня от этой новости по спине пробежали мурашки. Я за две недели заточения чуть не сошёл с ума, а этот Руф просидел здесь целых 56 лет! Ему, наверное, было очень одиноко все эти годы, а на этой почве вполне можно было двинуться. Стало любопытно, много ли он знал о тюрьме.

– Пришли, – сказал монах. Я увидел дверь с открытым оконцем, из которого Руф тянул к нам руку.

Монах достал из кармана рясы связку ключей, и, подойдя к соседней двери, стал звенеть ими, пытаясь отыскать нужный.

– Чёрт ногу сломит! – не довольствовал он. – А! Вот!

Он вставил ключ в замочную скважину, и замок щёлкнул. Монах взялся за ручку, и потянул её на себя, заставив дверь противно скрипнуть. В открывшемся проёме я увидел грязные серые стены, забрызганные высохшей грязью, кучу соломы, и деревянный горшок.

– Вот твоё жилище на ближайшее время, пока не станешь братом. Не орать, на стены и в углы не ссать, ходить только в горшок. Кормёжка 2 раза в день после полудня…

– Врёшь! Руф неделю не есть! – раздался из камеры Руфа недовольный возглас.

– Если Руф не заткнётся, то он не есть ещё неделю, – хладнокровно буркнул конвоир. – После полудня, значит, – продолжил он. – Приговор тебе огласят после его разработки. Я, значит, твой тюремщик. Могу от себя сказать, что обращение с тобой будет особое, раз по твою душу лично Манул приходил. Значит, не буянить… Если что, – монах достал из кармана колбочку с зелёной жидкостью, – это всегда со мной. Усыпляет на раз, игрока любого уровня. Двойная доза убивает, и растворяет внутренние органы. Работает как вирус и передаётся воздушно… Как его…

– Капельным, – помог ему стоявший позади монах.

– Во! Да! Капельно-воздушным…

– Воздушно-капе…

– Заткнись, мразь! – рявкнул тюремщик, и подсказчик вжал голову в плечи, испугавшись. – Без тебя знаю. В общем, очень больно убивает. У всех всегда с собой парочка таких, так что не выделывайся.

Тюремщик красноречиво на меня взглянул, угрожающе повертев колбочкой. Не хотелось испытать на себе действие подобного препарата. Стало страшно, и я сглотнул заполнившую рот слюну. Монах, заметив это улыбнулся, и сказал:

– Боишься. Это правильно. Но ты не бойся. Точку привязки ты под пытками поменяешь, или сейчас?

Я молчал.

– Значит, под пытками, да… – сказал монах не без удовольствия. – В камеру его.

Монахи поместили сферу в камеру, и, закрыв дверь, убрали её. Вдохнув, я тут же закашлялся из-за попавшей в дыхательные пути пыли. Щёлкнул замок за моей спиной.

– Благоустраивайся, – усмехнулся монах. – Сегодня ознакомительный день, а завтра начнём веселиться.

Я услышал отдаляющиеся шаги, и глухие голоса:

– А теперь мы куда?

– Пойдём, оценишь инструменты, которыми будешь пытать… У нас тут много чего интересного.

– Не хорошо, – услышал я заглушённый бетонной стеной голос, донёсшийся из соседней камеры. – Руф первые десять лет пытать каждый день. Пытать плохо. Пытка с ума сводить. Портить речь и мозги.

Я прислонился спиной к холодному бетону, и камера Руфа оказалась позади меня. Сев, и окинув взглядом свои новые покои, вздохнул печально. Вздох эхом разнёсся по камере. Хорошо, хоть положили сена, и не заставили спать на полу. Такого подавленного состояния у меня не было довольно давно, с тех пор, как стало известно, что Рейчел больна.

***

Город, погруженный в сумерки, пусть и был красив, но не вызывал во мне никакого восхищения. Это лето я проводил, в основном, на телефонной линии. Переезд требовал много денег, а их у нас с Рейчел очень не хватало. Уже целый год я работал в компании телекоммуникационных связей, и обзванивал тёплых клиентов. Мне приходилось работать без выходных, как и ей.

Мы с ней встретились три месяца назад, и недавно решили жить друг с другом. Для многих это было шокирующим, потому что кто в здравом уме и приличном обществе станет съезжаться после трёх месяцев вместе? Никто. Но у нас как-то с самого начала всё вверх дном. Секс после первого же свидания, любовь после третьего, и отношения настолько радостные, что не хотелось отрываться друг от друга ни на минуту. Рейчел сразу поразила меня своей тягой к разумному риску, и почти полным отсутствием стереотипов в мышлении.

Как только я увидел её, то сразу стало понятно – моё. И она, видимо, решила так же. Когда я предлагал ей съехаться, то очень боялся, что она скажет: «Нет, ещё рано. Мы друг друга не проверили», но вместо этого услышал: «Ну, окей. Давай попробуем».

В тот момент я обрадовался так, что подпрыгнул чуть ли не до потолка, как маленький ребёнок. Рейчел долго смеялась из-за этого, и мне потом было немного стыдно.

Я поднялся по лестнице, попав в короткий коридор, и, отперев дверь, вошёл в свою квартиру. Она пока была без мебели. Арендодатель обещал завезти её через месяц другой, а до тех пор, мы с Рейчел спали на надувном матрасе, а еду готовили на маленькой электрической плитке. Стол, к счастью, нашёлся быстро, а вместо стульев у нас были гантели, которые я давно перестал использовать по назначению.

Ни времени, ни сил на физические упражнения не хватало, хотя они были жизненно важными.

Войдя в гостиную с белыми обоями, и сев на надувной матрас, я почувствовал, как по телу прошла приятная дрожь. Как хорошо было наконец-то расслабиться. Моя работа пусть и не была физической, но вызывала массу умственного напряжения, причём совершенно бесполезного. Это утомляло так, что лучше бы я, ей богу, занимался спортом по три часа в день. Мозг зудел от монотонных действий, которые я повторял с потрясающей периодичностью в течении двенадцати часов.

Хреново быть оператором колл-центра. Восемь сотен звонков в день, а результативности никакой.

Звонок. Принять. Проговорить скрипт. Выслушать недовольства. Продать либо завершить диалог с отвратительным настроением.

Ни то, ни другое меня ни сколько не радовало. За продажи платили копейки, да и оклад был крохотный. Моих доходов едва хватало на то, чтобы мы с Рейчел могли скидываться и оплачивать еду с квартирой. Она тоже зарабатывала небольшие деньги, а потому нам было очень и очень трудно. К счастью, денег хватало хотя бы на необходимое.

До этого дня.

Рейчел пришла через два часа после меня. Я заранее приготовил чай, и мы стояли на кухне около крохотного окна. Рейчел прислонилась плечом к стене, и задумчиво смотрела вдаль. Сразу же мне стало казаться, что у неё что-то случилось.

Сделав глоток, она поставила кружку на стол. Взгляд у неё был довольно грустный. Да и во время разговора она весьма вяло вела себя, однозначно отвечая и не позволяя ввязать себя в продолжительный диалог.

Сама по себе она была тем ещё оптимистом, и её грусть была для меня парадоксальным событием.

– Рики, слушай… Я знаю, ты не любишь это тему, но тебе когда-нибудь дадут повышение? Или ты, может, ну, как-то доходы увеличишь… Мне вот скоро прибавку к зарплате дадут.

В груди защемило. Тут же моя обеспокоенность сменилась злостью, потому что я сильно не любил, когда на меня давили. Ранее темы о повышении редко поднимались, но когда поднимались, то приводили меня в бешенство. Конечно, я был целеустремлённым человеком, конечно мне хотелось развития, и мною предпринималось для этого всё возможное.

Но как-то не получилось.

Развития не было никакого. Сколько бы я не старался, сколько бы не работал, ничего не выходило. Не было речи не то, что о повышении, но даже и об элементарной прибавке к заработной плате. Закрыв глаза, я вздохнул.

– Я же говорил, что стараюсь как могу, – сдержанно произнёс я, и взглянул на Рейчел.

По её щеке покатилась слеза, и я нахмурился, тут же став беспокоиться.

– Ты чего? – подойдя, я вытер слезинку, и попытался обнять.

Но она отстранилась, и закрыла губы ладонью, зажмурившись. Во мне смешались и обида, и растерянность. Мне было неприятно, что Рейчел вот так от меня отстранилась, и было страшно из-за неизвестности. Что с ней случилось? По какому поводу она плакала?

Её что, кто-то обидел на работе? Да нет же, напротив, обещали прибавку, а это ведь хорошая новость.

– Я ходила к врачу сегодня…

– К какому?

– Не важно, – сказала Рейчел, боясь взглянуть мне в глаза. – Ты же меня не бросишь, милый?

Ошарашенно на неё взглянув, я гадал, что могло бы заставить меня её бросить. Ничто, кроме предательства и неуважения не могло заставить расстаться с ней. Я очень любил её, и жизнь была лишена смысла без этого человека.

Может, она забеременела от другого? Или изменила мне, а теперь хотела в этом признаться? Нехорошие мысли стали лезть в голову, и увидев, как я багровею, Рейчел положила руки мне на плечи.

– Успокойся, милый, – сказала она. – Между нами всё нормально. Я о другом… Если вдруг выяснится, что я, ну, смертельно больна? Ты бросишь меня?

«Чего?! Неужели Рейчел смертельно заболела?! – я вскинул брови от удивления, и стало так страшно, что я побледнел. – Почему она раньше мне не говорила?!»

– Рейч, ты что?! – я схватил её за плечи.

– Я сама только узнала, – обмякла она, и на её глаза навернулись слёзы. – Прости пожалуйста. Я сама только узнала. Прости! – она вдруг заревела.

– Милая, ну, милая, ты чего? – взяв Рейчел в объятия, я крепко прижал её к себе, и шепнул на ухо: – Я тебя ни за что не брошу. Ни за что. Слышишь?

– Я не знала… Прости меня… Я не знала… Если бы знала, то в жизни не обрекла бы тебя на такое, – холодные слезинки падали мне на шею, и катились под одежду.

Во мне неожиданно надломилось нечто, но я пока не до конца понял, что это. Определённо, произошёл какой-то сдвиг в характере, ибо любой другой на моём месте уже бы продумывал план отступления. Я же вознамерился помочь ей, во что бы то ни стало. Во мне одновременно были леденящая душу грусть и решительность сделать всё возможное с невозможным.

Отстранившись от Рейчел, и положив руки ей на плечи, я посмотрел в её блестящие от слёз глаза. Она хлюпала носом, вздрагивая, и сказала:

– Не бросай меня, пожалуйста. Ты мне очень нужен…

– Что можно сделать? – решительно спросил я. – Ты больна смертельно? Окончательно?

– В нашем случае – да… Есть лекарства и терапия, которая может продлить жизнь до срока нормального человека, но они очень дорогие. Нам в жизни таких денег не отыскать. На таблетки ещё может, но не на терапию…

– Сколько нужно?

Рейчел не стала говорить. Она вытащила из кармана смартфон, и показала мне фото прайс-листа. Увидев сумму, в которую терапия будет обходиться ежегодно, я расширил глаза от удивления. Кого они так лечить собрались?! Детей Рокфеллера?!

Никому, кроме них, увы, на такую терапию денег не отыскать!

– Не волнуйся, – сказал я уверенно. Во мне появилось воодушевление, и я считал, что смогу решить любую проблему.

– Ты не обижайся, – виновато сказал Рейчел, рукавами вытирая слёзы. – Не обижайся, что я по поводу повышения спросила… Просто хотела узнать…

– Ничего, – я обнял её. – Иди, вымойся, отдохни. Мне нужно кое-что сделать.

Время для меня теперь приобрело иную ценность. Я стал считать не минутами жизни, которые проводил сам, а секундами жизни, что были отведены Рейчел до смерти. Мне было неизвестно, сколько ещё их было, и тратить это время впустую просто нельзя. Решив, что целиком и полностью посвящу себя поиску денег на терапию для Рейчел, я пошёл в гостиную.

Что можно было сделать сейчас? Оптимальный и быстрый враиант – кредит. Но надолго ли меня тогда хватит? Я смогу оплатить один год лечения, но затем, деньги кончатся, и у нас могут отобрать вообще всё.

Вариант с кредитом я не отсёк, а оставил на самый крайний случай.

Взяв ноутбук, и сев на матрас, я нашёл несколько сайтов с множеством вакансий. Вбив в поиск «менеджер по продажам», я увидел немало предложений, но одно заинтересовало меня больше всего. Крупная компания, занимавшаяся сбытом перспективных технологий, и собиравшаяся выходить на большой рынок. Они продавали вирткапсулы, и владели одной из крупнейших и недавно появившихся онлайн игр Стальные мечи. Компания называлась «Спринг».

«Как-то сомнительно, – подумал я, решив подробнее изучить вопрос».

Для начала меня интересовало то, являются ли вирткапсулы настоящим товаром, и не торговали ли ребята воздухом.

После получасового поиска я наткнулся на более-менее внятную статью. Мне не было интересно то, что такое вирткапсула, и как она устроена. Хотелось знать, что «спринг» не очередная компания однодневка, которая проработав на рынке три месяца, развалится, оставив меня ни с чем.

Нужная информация обнаружилась довольно скоро. Причём, в самом невероятном месте. На сайте Международной Боговерческой Церкви. Расширив глаза от удивления, я промотал статью в самый конец, чтобы удостовериться в её подлинности. Среди сносок был государственный флаг с надписью: «Проверено Государственными органами контроля Информационного фона».

Да ладно?

Церковь пишет о новых технологиях, и, причём. Пишет так, что информация одобрена Государством? Ни церкви, ни государству я не доверял никогда. Но нужно было понимать, что товар, с которым мне предстояло работать, официально одобрен правительством. Как оказалось, не только им.

Отбросив сомнения, и убедившись, что капсула не миф, я прочёл статью:

«Каким образом можно сделать человека менее жестоким? Что позволит приблизить его к Богу, и снять с него оковы эгоизма?

Ответ на этот вопрос, если его найдут, поможет обществу преодолеть кризис, в котором оно сейчас находится. Давайте признаемся себе – люди погрязли во грехе. Они сосредоточены на удовлетворении лишь собственных потребностей, и за громадами низменных желаний вовсе не видят, что наносят вред другим. Это стало проблемой Государственной важности, и потому, МБЦ, объединив усилия с Учёными и представителями Власти, разработала способ найти ответы на эти вопросы и помочь обществу.

Получилось ли у нас? Да, получилось.

Что заставляет человека идти на подлый поступок, и пренебрегать другими?

То, что возможно, вам знакомо.

Нищета, расовые предрассудки и психические заболевания – это то, что провоцирует в человеке тягу к эгоизму. Мы нашли способ этого избежать. Сделать людей социально ориентированными помогут изобретённые Международной Научной Ассоциацией виртуальные капсулы, которые помогут преодолеть признанный психиатрами кризис, мешающий стать полноценным членом общества.

Что может сделать вирткапсула?

Нищета, как и любые другие негативные факторы, диктуются ограниченностью запасов нашей планеты, смертностью, и ежедневным риском для жизни. Хороший способо сократить потребление ресурсов, смертность и риск – виртуальная капсула. В виртуальном пространстве можно создать любой идеальный мир, в котором человек сможет без ограничений удовлетворить все свои желания и получать психологическую разрядку. Возвращаясь в общество, он будет отдохнувшим, полным сил и удовлетворения. Это позволит ему лучше функционировать, и сосредоточиться на достижении общего блага, что на сегодняшний день является для нас приоритетной задачей.

Может, вы и не поверите, и отнесётесь к данному материалу со скепсисом, но будьте уверены, что скоро вирткапсула будет стоять в каждом доме…»

В каждом доме.

Этого мне было вполне достаточно. У компании будут продажи, а значит, они смогут платить мне заявленную сумму. Они обещали хорошие деньги, которые не могла платить ни одна из компаний работодателей. С учётом того, какую популярность в дальнейшем обретёт их товар, не было поводов сомневаться в их честности. Правда их связь с МБЦ меня немного напрягала, как и связь с Государством.

В данный момент актуален был только один вопрос – сколько платят?

В Спринге денег было больше, чем на обычных рабочих местах, но всё равно недостаточно. Надо двигаться, и развиваться внутри компании. Глянув на требования к кандидатам, я удовлетворённо улыбнулся:

«Нам нужен соискатель с опытом работы в телефонных продажах не менее года».

Не раздумывая больше, я набрал номер отдела кадров, и на следующий день успешно прошёл собеседование.

***

Было тоскливо. Большинство игровых панелей не появились, а значит, скинуть координаты своим парням я не мог, даже если бы увидел их. Единственное меню, в которое можно было заглянуть, это панель развития умений. «Хреново, – подумал я. – Как отсюда выбраться? И главное, как сделать это настолько быстро, чтобы не попасть под пытки?» Может, Руф знал ответы?

– Эй, Руф, – сказал я.

– Руф слушать, – ответил он.

– Что ты знаешь об этом месте? Как отсюда сбежать?

– О, Руф знать, как сбежать. И Руф даже выходить на улица. Но Руф не сказать тебе.

– Чего?! – не выдержав, возмутился я вслух. – Если ты можешь сбежать, то какого хрена здесь сидишь?!

Этот идиотизм так поразил меня, что я чуть не обронил челюсть от удивления. Знать, где выход, и сидеть в заключении 56 лет. Да, теоретически можно предположить, что ему просто некуда идти и нечего делать, но это актуально для реальности. Но мы же в игре!

– Если ты дать Руф свой обед, Руф тебе рассказывать, как сбежать.

Я сощурился. У меня возникли подозрения, что Руф просто по голодному делу решил развести меня на провизию. К счастью, я недавно ел, и вполне мог поделиться с ним едой. Рискнуть стоило, ибо кроме Руфа мне сейчас просто не с кем было обсудить возможность побега.

Спустя час оконце в двери моей камеры открыли.

– Жрать иди, – сердито произнёс монах, голову которого я увидел в оконном проёме.

Стоило мне встать, как он отошёл на пару шагов назад, и сказал:

– Руку высовывай вместе с плечом, ладонью вверх. Уронишь тарелку – новую не получишь.

Сделав всё по инструкции, я прижался к двери, максимально вытягивая руку. На ладонь мне поставили холодную тарелку с тюремной баландой. Осторожно втянув руку обратно, я взглянул на монаха.

– Чё пялишься? – буркнул он, сплюнув на пол.

Я нахмурился. Вот бы ему по роже дать. Это он за деревянной дверью такой крутой, а уединись мы, я бы рассказал ему, кто есть кто.

Монах ушёл, а я, оставив оконце открытым, сказал:

– Руф, тяни руку.

В соседней камере зашуршал Руф, и щёлкнул дверным оконцем.

– Дай Руфу еда! – взмолился он. – Дай!

Вид баланды вообще не вызвал у меня аппетита. Возникло такое ощущение, что в эту тарелку вырвало стадо свиней, а затем полученную субстанцию разбавили болотной водой. Пахло оно примерно так же, как начинающий портиться помидор. Морщась от отвращения, и протянув тарелку в окно так далеко, насколько это возможно, я тут же ощутил, как вес пропал с ладони.

Закрыв оконце своей камеры, я прислушался. Руф ел, жадно хлюпая, и меня удивляло то, что его от этих помоев не выворачивало наизнанку. Вообразив, как он есть данное мне блюдо, я почувствовал подошедший к горлу рвотный ком. «Как это можно жрать?! – удивлялся я, зажимая рот двумя руками. – Там же не еда, а чья-то блевотина!»

Закончив, Руф блаженно вздохнул.

– И? – сказал я в нетерпении.

Мне стало немного страшно. Пугало то, что Руф возможно вовсе не знал, как сбежать.

– Руф не знать, как открывать входы, но он значить, что они есть, – сказал Руф виноватым голосом. – Прости, что Руф соврать. Руф очень голодный.

– Да ладно, – отмахнулся я, испытав прилив радости. – Даже за эту информацию я был готов поделиться едой. Ты знаешь что-нибудь ещё?

– Да. Монахи правда говорить. Тут раньше быть убежище нежити. Скелеты, личи, вампиры тут жить. Но 56 лет назад орден появляться и всех выгнать, – Руф издал противный хрустящий звук. – И всё. Проходы остаться, но чтобы их открыть, способность особый нужен. Он быть у всех мёртвых. У вампиров быть.

– Какая способность?

– Видеть кровь надо, – сказал Руф. – Если кровь не видно, то не открыть их.

Как понять – видеть кровь? В голову не пришло ни одного адекватного варианта. Мне что, нужно было вскрыть себе вены, чтобы проявился тайный проход? Нужно нарисовать на стене кровавый символ, и это активирует магию? Я ничего не понимал.

– Как понять видеть кровь?

– Руф не знать, – вздохнул он. – Руф лишь слышать это от других заключённых когда-то.

– А сейчас они где?

– Они попасть сюда вместе с Руф. Их пытать с Руф. Все стать монахи, и Руф выдержать, – раздался глухой стук. Руф ударил себя кулаком в грудь. – Руф не стать монах, и Руф сидеть здесь. Лучше быть дурацкая голова, чем быть слепой верун. Быть слепой верун ещё хуже, чем быть дурак.

– В Бога не веришь? – спросил я беззлобно.

– Руф верить в Бога. Руф не верить в орден. В ордене фильшивая вера. В ордене золото дураков. Орден использовать имя Бога, чтобы обманывать других. Бог не требовать храмы и поклонения. Мы не знать, что требовать Бог, никто не знать.

– Я тоже так думаю.

– Правда? – произнёс Руф с улыбкой. – Руф рад, что находить общий мозг. – Извини. Руф хотеть спать. Руф не знать больше.

– Хорошо, – ответил я. – Только ещё один вопрос. Отсюда кто-нибудь когда-нибудь сбегал?

– Нет, – ответил Руф. – Все, кто тут сидеть, стать монахи. Все, кроме терпеливый Руф.

Руф стих. Уже около двух часов стояла тишина, а мне в голову не пришло ещё ни одной дельной мысли. Как понять – видеть кровь? Это какая-то метафора, может? Я должен буквально измазать стены кровью? Может, надо было убить монаха, и принести его в жертву?

Нет. Если бы всё было так просто, отсюда бы давно начали сбегать.

Думай, Рик, думай, чёрт возьми! Как понять – видеть кровь?

Каким образом видение крови относится к вампирам и нежити?

Или правильнее было бы спросить, как вампиры видят кровь? Неожиданно мне вспомнился ролик, который я увидел на Ютубе. «Охота глазами вампира». Синий экран, красный человек с оттенками оранжевого, твою-же мать, точно! Инфракрасный спектр излучения! Вампиры видят кровь, буквально, потому что у них инфракрасное зрение. Кровь излучает тепло, которое этим зрением можно уловить!

Вот в чём фишка!

«Инфровизор», всплыло в голове название навыка, который был доступен мне ещё в самом начале. Пригодилась доступная панель развития навыков, ох, как пригодилась! Открыв её, я курсором отмотал список в самое начало ветки умений. Под «ПНВ» сразу же был «Инфравизор», и я без раздумий отправил в него очко развития, разблокировав навык.

Потрясающе!

Я, испытав огромный прилив энтузиазма попробовал активировать навык нажатием через панель развития. Мир тут же изменился в цвете, и мои глаза стали воспринимать инфракрасный спектр излучения. Моя темница была изрисована загадочными символами.

Вот оно! Я увидел кровь! Она это была, или нет, неважно!

Широко улыбнувшись, я сделал пару шагов, и приблизился к стене. Аккуратно коснувшись одного символа, я увидел, как он вспыхнул. Но дальше ничего не произошло. Очередное прикосновение заставило его погаснуть, и он не реагировал ничем, кроме изменения яркости.

«Ну, ты серьёзно, что ли?!» – чуть не сказал я вслух. Сейчас вообще было нельзя привлекать внимание.

Если не работает этот, значит, работают другие.

Касаясь символов поочерёдно, я заставлял их гаснуть и вспыхивать, но это ни к чему не приводило. Проклятие!

Быстро радость сменилась разочарованием.

Пробуя разнообразные комбинации, я не приходил совершенно ни к чему. Вот, после очередной попытки заставить символы вспыхнуть в нужном мне порядке, я потерпел фиаско. С психу ударил в стену, и выругался про себя: «Твою мать!»

Удар пришёлся по одному из символов, и мой импульсивный поступок заимел неожиданный эффект. Стена слева от меня дрогнула, и отползла в сторону, погрузившись в специально сделанный для этого проём. Открыв рот от удивления, я ошарашенно глядел на образовавшийся зёв мрачного тоннеля. «Во дела, – подумал я, почесав затылок. – Бывает же так, а?»

Поняв, что момент может быть упущен, я стал внимательно рассматривать символы, запоминая найденную комбинацию наизусть.

– Эй! Б89! Ты что там делаешь, скотина?! Зачем стены бьёшь?!

Из коридора до моих ушей донеслись звуки быстрых шагов. В панике я быстро коснулся последнего символа. Тайный проход закрылся, и все символы потухли. «Надеюсь, комбинацию не забуду». Нет, не забуду. Она чётким снимком отпечаталась у меня в голове из-за вдумчивого и многократного просмотра.

Оконце моей камеры открылось, и я испуганно обернулся, столкнувшись со злым взглядом Рихарта. В груди защемило, и я с испугом гадал, что будет дальше.

– Тебя в другую камеру перевести?! Так я устрою! Там ни сортира, не соломы! Будешь как животное! Ещё один шорох, и хана, понял?! – рявкнул он.

– Извините пожалуйста. Стресс…

– Ладно, – сказал Рихарт снисходительно. – На первый раз прощаю.

Закрыв оконце, он собрался уходить. Так. Возможность выбраться у меня появилась, сообщить Уильяму я успел, а значит, вероятно, мои киборги уже готовы к штурму. По крайней мере, должны были быть.

Надо валить, и как можно быстрее.

В принципе, у меня уже была такая возможность, но как только возникала мысль, что руф останется здесь один, у меня появилось чувство вины. Всё же, я нашёл способ бежать не без его помощи, потому нужно было отблагодарить его, и желательно освобождением.

Но как его вытащить? Была у меня одна мысль.

Открыв оконце, я крикнул в след Рихарту:

– Рихарт! А Тюремщик когда придёт?

– Завтра, – буркнул Рихарт. – Тебе что, не терпится под пытки? Мазохист?

– Типо того, – улыбнулся я. – Я вообще люблю необычные вещи, и как бы непротив поразвлечься.

Рихарт, разглядев намёк в моих словах, остановился. Давай, гнилой любитель задних проходов, клюй. От чего-то у меня создавалось впечатление, что он своей возможности не упустит.

Он вернулся, открыл оконце, и попросил меня подойти как можно ближе. Сделав это, я застыл, и смотрел на него через деревянный проём оконной рамы. Рихарт улыбнулся, протянув руку к моему лицу, и ласково погладил меня по щеке, от радости оголив ряд гнилых зубов. Ей богу, я был готов схватить его культю, и оторвать нахрен! Мне стало до той степени отвратительно, что я еле сдерживался от того, чтобы сморщиться и не отскочить в сторону. Вид самодовольной рожи Рихарта помимо отвращения вызывал ещё и гнев, от чего мне захотелось выбить ему зубы.

Сколько людей ты посадил на кукан, а, Рихарт? Сколько честных мужчин, насильно скрученных и изнасилованных тобой, теперь желали свести счёты с жизнью? «Ты ведь развлекаешься тут во всю, да, мразота? – подумал я. – Ну ничего. Поведись, и я быстро с тобой разделаюсь».

Выдавив из себя улыбку, я молча стоял, и терпел. Убрав руку, и оставшись крайне довольным своими ощущениями, Рихарт произнёс:

– Сейчас принесу ключи…

Не успел я обрадоваться своей гениальности, как Рихарт крепко схватил меня за шею, и ударил о дверь с такой силой, что перед глазами посыпались искры, а в ушах зазвенело. Во лбу вспыхнула боль, и я поморщился, отпрыгнув назад.

– Ты что думал, я дебил?! Думал, поведусь на твой зад, и открою просто так?! Мразота! Да я с твоей жопой сейчас такое сделаю, что всю жизнь будешь помнить, паскуда! – свирепо прорычал Рихарт, и быстро зашагал прочь.

– Плохо! Плохо! Рихарт делать больно! Он идти за снотворное, и кидать его в камера через окно! Когда друг терять сознание, Рихарт делать свои дела! Плохо! – послышался взволнованный голос Руфа.

Мне стало страшно. Волосы на голове встали дыбом. От того, что меня ожидало, могло стошнить человека даже с самым крепким желудком. Сердце заколотилось очень сильно, и кровь под давлением застучала в висках. Меня повергло в ужас от того, что я мог потерять честь, и испытать жуткую физическую боль.

– Друг прятаться! Или ему быть плохо!

Куда прятаться?! Точно!

Рихарт уже мчался по коридору, звеня ключами. Я, включив инфравизор, стал быстро касаться символов в нужной последовательности. Как только они вспыхнули, тайный проход открылся. И я вбежал в него, скрывшись в темноте тоннеля.

С обратной стороны символы тоже были, причем расположенные в том же порядке, и, коснувшись одного, я закрыл за собой дверь. Повисла тишина. В камере я услышал звон разбившейся колбы, а затем и удивлённые возгласы Рихарта:

– Куда ты делся, ублюдок?! Думаешь, я тебя не достану?! У стенки спрятался?!

Немного подождав, пока газ выветриться, Рихарт решился войти. Я услышал звон ключей, щелчок замка, скрип двери, и затем шаги с криками:

– Где ты, мразь?! Куда ты испарился?!

Раз он вошёл, то снотворное перестало работать, но, возможно, он держал ещё одну колбу наготове. Была не была. Руфа бросать не хотелось.

Мне было жалко этого парня, и уже по сути, старика. Я не знал, как он попал сюда, и за что, но помог он мне очень здорово. А тех, кто помог, забывать нельзя ни в коем случае.

Снова нажав на символ, я заставил дверь открыться, и выскочил из тоннеля. Рихарт ошарашенно смотрел на меня, не сразу сообразив, что произошло, и это дало мне бесценные секунды.

Ударом кулака в челюсть я швырнул Рихарта в стену, и он взвизгнул от боли, чувствуя разницу в уровнях и силе. Это не убило его, но позволило мне быстро достать у него из кармана вторую колбу. Схватив его за подбородок, я открыл ему пасть, силой затолкал в нее ёмкость с усыпляющим зельем, и точным апперкотом захлопнул ему рот. «При приёме внутрь действовать будет быстрее, гомосятина!» – сердито подумал я.

Почувствовав вонзающиеся в нёбо осколки, Рихарт заорал как резаный.

Я скакнул обратно в тоннель, и дождался, пока Рихарт повалится без сознания. Выждав примерно столько, сколько Рихарт ждал прежде, чем войти в камеру, я вернулся.

Он валялся на полу с закрытыми глазами. Из его рта шла пена, перемешанная с кровью, и растекалась по полу. Выглядело это жутко. Тайно я расстроился, что Рихарт остался в живых, потому что таких мразей, как и насильников, надо либо держать в клетках, либо убивать сразу же.

Ключи он оставил в двери. Вытащив их, я оглядел мрачные коридоры, и мне в голову пришла неожиданная мысль. Мне хотелось открыть все камеры, и вызволить несчастных, которые были вынуждены тут торчать.

Стало не по себе от того, что к каждой камере придётся подбирать ключи.

– Ты что сделать с Рихарт? – удивлённо спросил Руф.

– Напоил его снотворным, – подойдя к камере Руфа. Я принялся подбирать ключи. С трудом найдя нужный я отворил дверь.

Почувствовав свободу, Руф онемел от восторга, и не мог проверить своему счастью. Он глядел на меня расширенными глазами, и был готов броситься мне на шею, чтобы расцеловать. Улыбнувшись, я сказал:

– Ты свободен.

Руф лишь благодарно кивнул, не в силах вымолвить и слова.

– Что Руф нужно сделать? – спросил он. – У Руфа перед тобой большой долг.

Я протянул Руфу ключи, и сказал:

– Освободи столько людей, сколько успеешь, и уходите через тоннели.

Я оставлю их открытыми. С вами пойти не смогу, извини.

У меня не было причин задерживаться. По сути, я и освобождать-то никого не должен был. Всем вообще повезло, что мне удалось сбежать, и добыть ключи. Так у них, хотя бы, будет шанс выбраться. Но это уж, пусть реализовывают сами.

Руф, раскрасневшись от счастья, схватил ключи, и без слов помчался отворять двери одну за одной.

– Руф знать, к какой двери какой ключ! Руф давно наблюдать за монахи!

Громыхнула решётка входа, и я услышал топот множества сапог. В камерах засуетились заключённые, сначала сонные, а затем бодрые от прилива радости, и накатывающего чувства свободы. Они высыпали в коридоры, помчавшись навстречу монахам, и желая поквитаться за свои мучения.

– Побег! В Пыточных камерах побег! – раздалось в коридоре.

Тут же воздух заполнили звуки глухих ударов, слов заклинаний, и человеческих криков.

Не обращая внимания на получившуюся заварушку, и поняв, что заключённые выиграют для меня немного времени, я побежал в тоннель.

В моём поступке не было ничего подлого, ибо у меня была возможность убежать сразу, и не оставлять никому и шанса на освобождение.

То, что они ринулись на монахов – их решение, от меня никак не зависящее.

Без малейших угрызений совести я вбежал во мрак тоннеля, и, включив инфравизор, увидел широкую красную полосу на потолке. Решив, что она ведёт к выходу, я пошёл по её направлению. В дороге мне попадалось несколько ответвлений, но мне не хотелось сворачивать в них. Слишком велик был риск пойти не туда.

Полоса обрывалась перед большой каменной плитой с очередным набором символов, и как только мне удалось подобрать нужную комбинацию, то она отодвинулась в сторону. Вместо вожделенного ночного воздуха, и вида на крепость Легиос, я был ослеплён вспышкой яркого света.

Сощурившись, я разглядел кабинет, заставленный позолоченной мебелью.

Тот, кто тут обитал, был явно не последним человеком в ордене. Прямо за рабочим столом, стоявшим на краю комнаты, висела уже знакомая мне пробковая доска. «Охренеть! – изумился я. – Неужели орден имел доступ к убежищам?!»

– Почему застыл в проходе, Рик? – послышался голос Манула. У меня по спине пробежали мурашки. Секунду назад я был полностью в себе уверен, но теперь, стоило мне услышать голос Архиепископа, уверенность пропала моментально. У меня не было представления о том, на что старик способен, и что мог со мной сделать.

Желание говорить у него могло возникнуть по двум причинам, на мой взгляд. Первая – он меня боялся. Но это маловероятно, потому что напуганный человек так спокойно не мог держаться. Вторая – он что-то задумал, и стоило ожидать подвоха в любой момент.

Растерявшись, я не нашёл подходящего плана действий, и разозлился.

– Я не ошибся в тебе, Рик, – сказал Манул. – Думал, ты в жизни не догадаешься. Соображаешь, значит. Неплохо для будущего божества.

– Хватит заговаривать мне зубы, – оскалился я, шагнув из тёмного тоннеля в свет кабинета. – Божество станут держать в скотских условиях, а затем пытать, чтобы насильно обратить в веру?

– А ты думаешь, выгодно поклоняться не лояльному божеству?

Манул сидел за рабочим столом. Он выглядел угрожающе и властно, сразу внушая страх. Сцепив пальцы в замок, он взглядом указал мне на кресло, стоявшее посреди комнаты. Не понимая его любезности, я присел, взглянув на него с ожиданием.

Мне удалось заметить бойницы под потолком, и я уже было вскочил, чтобы забежать обратно в тоннель, но не успел. Из бойниц вылетели стрелы, и я вновь оказался закован в колючую проволоку, корча гримасу боли.

Манул засмеялся.

– Раз уж ты так торопишься, то я тебе расскажу. Твоя участь неизбежна. Ты лишишься личности, но останешься жив. Мне нужен сильный монах, вроде тебя, потому я и хотел пытками склонить тебя к сотрудничеству.

Манул встал передо мной. Я гневно смотрел на него. Проволока впивалась в руки и ноги, скручивая кожу и разрывая её. По лицу струился пот, и заливал глаза. Было очень больно.

Манул достал из кармана рясы призму, и с вожделением взглянул на неё.

– Божеством станешь ты не ты, мой дорогой друг. Божеством стану я…

– Или я, – раздался голос за моей спиной. – Лучники!

Расширив от удивления глаза, Манул даже не успел шелохнуться. Из бойниц тут же полетел очередной град стрел, которыми истыкало закричавшего от боли и ужаса старика. Колючая проволока обмотала Манула, и, разорвав рясу, вцепилась ему в кожу. Он тут же стал истекать кровью, бледнея от испуга, и недоуменно озираясь по сторонам.

Из тоннеля шагнул Хан-Арни. Он широко улыбался, и встал перед нами, театрально раскинув руки.

– Конечно же, этого никто не ожидал. Мой дорогой Рик! Спасибо, что организовал мне проход к этому чёртовому старику. Ты не представляешь, как трудно добраться до этого ублюдка, когда рядом с ним нет ни охраны, ни свидетелей. Понимаешь ли, влияние в ордене я терять не хочу, потому сместить его открыто не могу.

Я вопросительно взглянул на бойницы.

– Не, – отмахнулся Хан. – Мы же в игре. В храме автоматическая система метания стрел. Лучников там нет. Лучники, – пояснял Хан, – это команда, которая её активирует. Раньше она реагировала на два голоса, и на пальцы, скрещенные в замок. Но теперь реагирует только на мой голос. Удалось перенастроить… Ты даже не представляешь, как тяжело это было.

Вот же чёрт! Неужели Хан спланировал всё это? Конечно! Он не мог самостоятельно увидеть символы. Он не мог подобрать нужную комбинацию, не мог открыть тоннели, и проникнуть в кабинет Манула. Было непонятно, с самого ли начала он это планировал, или нынешние обстоятельства стали следствием совпадения множества факторов, но Хан был явно на коне.

– Предательская мразь! – сплюнул кровью Манул.

– А ты думал, я буду делиться трофеями?

– Даже если ты обманешь Церковь, то Государство тебя уничтожит!

– Государство – моя покорная сучка. Ваша контора под ФБР, а ФБР подо мной. Вот не задача, да?

– Ублюдок! В проекте же триллионы долларов! Ты всё пустишь псу под хвост!

– Нет, – сказал Хан. – Напротив, я облегчаю свою судьбу, и срываю куш. Мне нет дела до ваших высокопарных мотивов, вроде депрессии общества. Да и ради общества ли вы это делаете? Может, ваш массовый прихожанин и дурак, но я – нет. Ради собственной выгоды вы это делаете, ради власти, денег. Только вы это скрываете, а я выражаю свои желания открыто.

Он был прав.

Единственное, что вызывало у меня к Хану долю уважения – прямота. Он не скрыл своё корыстолюбие за громадой лицемерных мотиваций, которыми обычно прикрывались любые другие «добродетели», вроде благотворительных фондов, политических партий, да и обычных людей. В социуме принято быть лицемером, от чего человек вынужден скрывать свой истинный стимулирующий стержень вместо того, чтобы выразить его прямо.

Хан подошёл к Манулу. Осмотрев его, он вскинул бровь, явно не увидев того, что хотел.

– А! – воскликнул он, увидев на полу выпавшую из рук Архиепископа призму. – Вот же она.

Подняв её, он стал рассматривать хрусталик с блестящими от радости глазами. Для него этот момент был триумфальным, от чего он растянул губы в широкой улыбке. Мне было неизвестно, как долго он к этому шёл, но путь точно был не коротким.

– Что же, Рики, – сказал он. – Судя по писанию, ты не умрешь до тех пор, пока не истечёт срок твоей жизни. Так что не волнуйся. Мы с тобой ещё позабавимся.

Подойдя ко мне, Хан нашёл первую попавшуюся кровоточащую рану на моём теле, и мазнул по ней пальцем. Затем, Хан коснулся призмы кожей, окроплённой полученной кровью, и произошло такое, от чего у меня сердце чуть не остановилось.

Пространство приобрело негативный оттенок. Цвета вывернулись наизнанку. Было такое ощущение, что я попал в загробный мир, и оказался среди призраков. Хан и Манул были белоснежными, как снеговики. У меня волосы на голове зашевелились, потому что такого, кроме как на экране, видеть ещё не приходилось. Стало страшно, что я получил серьёзную травму глаз.

Неожиданно, потолок с треском покрылся тонкими трещинами. Затем его разорвало, и он разлетелся в щепки от воздействия на него неведомой силы. В образовавшемся проломе была белая пустота, и из неё, по уцелевшим стенам, стал сползать туман тёмно-синего цвета. Послышался леденящий душу вой, у меня подкосились колени от испуга, и я пытался увидеть в пустоте хоть что-нибудь одушевлённое.

Это и есть третий Рик?

Это часть моей личности? Трудно было поверить, потому что слово личность всегда ассоциировалось у меня с человеком, а не с пространством. В том, что я сейчас видел, не было ничего живого в привычном для меня понимании.

– Отлично! Отлично! – стал Рик восхищаться. – Великолепно! Наконец-то!

Он отошёл подальше от нас, то ли от страха навредить, то ли от жадности случайно поделиться силой, которая должна была на него свалиться. Пол покрылся сантиметровым слоем тумана, и как только мгла коснулась моих ног, я поёжился от холода, охватившего ступни. Температура в комнате резко упала, а стены стали покрываться инеем, извивавшимся в красивых узорах.

Вокруг Хана, широко раскинувшего руки, вытянулось шесть туманных силуэтов, отдалённо напоминавших человеческие. Они стояли, покачиваясь, и будто оценивали Хана, не решаясь к нему притронуться. Третий Рик стал напоминать мне несмышленого ребёнка, которого непременно нужно было уберечь от опасностей и глупых поступков.

– Коснись меня! Не бойся! Я друг! – говорил Хан.

– Не верь ему! Не верь! – крикнул я.

Стоило моему крику заполнить комнату, как туманные силуэты застыли. Они будто услышали знакомый голос, или отца, или матери. Было даже не важно, кому голос принадлежал. Для них играло роль то, что это голос кого-то очень близкого и очень родного. При виде третьего Рика во мне проснулись те отцовские инстинкты, которые обычно проявлялись тогда, когда Бэкки была в опасности.

Злость, смешанная с тревогой. Моментально мобилизованный организм сразу же предоставлял ресурсы для того, чтобы защитить чадо от неприятеля, и разорвать любого противника. Я чувствовал, что Хан угрожает третьему Рику, и мне хотелось сберечь его.

Дело даже было не в том, что от него зависела моя собственная жизнь. Как только третий Рик появился, у меня к нему возникли тёплые, родительские чувства, почти ничем не отличимые от тех, которые я испытывал к Бэкки. Это было страшным, необычным, и немного пугало меня.

Хан недовольно сморщился, посмотрев на меня исподлобья, и в этот же момент прутья проволоки скрутились сильнее, разорвав мясо, и заставив меня закричать от боли. Перед глазами поплыли белые пятна. Я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и проволока достанет до костей.

– Рик… Беги… – проговорил я приглушённо, в ужасе хватая ртом воздух.

Было очень страшно, и сердце колотилось с такой силой, что было готово взорваться. Я боялся боли, и боялся гибели. Ни того, ни другого мне не хотелось. Но, как говорится, настоящий солдат всегда унижению предпочтёт смерть. У меня не было никакого желания вымаливать у Хана пощады, и пресмыкаться перед ним, потому что мой исход был очевиден – окончательная, бесповоротная смерть. И какая тогда разница, от чего умирать? От рук Хана, или от упавшего на голову кирпича?

Силуэты медленно отрастили небольшие культи, которые затем стали удлиняться, приобретая формы полноценных рук. В этот момент силуэты потянулись к Хану, и тот блаженно закрыл глаза, но блаженство его продлилось недолго.

Как только силуэты притронулись к Хану, раздался очередной вой, заставивший душу уйти в пятки. Хан моментально окаменел, и резко распахнул веки, открыв рот в безмолвном крике. Хан тихо постанывал, но не мог издать полноценного звука, испуганно двигая глазами в разные стороны. Хан испытал настолько сильный страх, что побледнел, а по щекам заструился пот.

Но затем пот сменился кровью. Хан покраснел, вены на шее и висках вспухли, став пульсировать от давления. Он уставился в потолок, будучи полностью парализован, и не издавал даже писка. Но я ментально чувствовал, какую колоссальную по силе боль Хан испытывал, мне даже стало его немного жалко.

Он воспарил над землёй, поднявшись метра на три в воздух, и затем завис. С ужасом я наблюдал, как у него под кожей будто стали ползать большие сферообразные насекомые, заполнившие всё его тело. Я зажмурился, чтобы не смотреть на этот кошмар, и был уверен, что Хан вот-вот лопнет.

Так и случилось.

Хан взорвался. С треском разорвалось мясо, хрустнули кости, и кровь забрызгала помещение, вырвавшись из Хана наружу, как вода из лопнувшего шара. Мне не хотелось открывать глаза, потому что было понятно, что выглядело сейчас всё не наилучшим образом. Послышалось, как Манула стошнило, и мне не хотелось повторять его участи.

Со звоном призма упала на пол.

Я, почувствовав, как освобождаюсь от оков колючей проволоки, распахнул веки. К счастью, помещение ещё не приобрело обычного цвета, потому и кровь, и внутренние органы разбросанные кругом, выглядели искусственно, не вызывая раздражения. Туманные силуэты пропали, мгла наползала на стены, и возвращалась обратно в пустоту.

Потолок, собравшись в мозаику из тысяч осколков со стекольным звоном, восстановился. Трещины затянулись, будто время пошло вспять, и потолок вновь обрёл обычный вид. К миру вернулась нормальная расцветка, что заставило меня заранее сморщиться от отвращения, ведь зрелище предстояло увидеть неприятное.

Но к счастью, это оказалось не так.

Стоило третьему Рику уйти, с ним ушли и изменения, которые он привнёс в этот мир. Возникло ощущение, что в действительности имелась автоматическая система балансировки, которая включалась, если действительность была подвержена серьёзным изменениям. Комната осталась абсолютно чистой, без единого признака присутствия Хана в ней.

Сначала мне стало страшно, что Хан оживёт, но увидев призму, лежавшую на полу, я успокоился. Мы с Манулом переглянулись, и я, испытав прилив сил от заклокотавшего внутри гнева, прыжком сократил разделявшую нас дистанцию. Со всей силы я ударил его локтем в висок, и он взвизгнул, повалившись на пол.

Не без удовольствия я глянул на то, как он, морща лицо, пытался встать.

Я бросился к призме, и, схватив её, испугался, что снова появится третий Рик. Главным было не дать моей крови попасть на хрусталик. Я пнул Манула в лицо, выбив его из равновесия, и быстро оторвал от его изорванной рясы большой кусок ткани. На ходу заматывая в него призму, я побежал в тоннель, и коснулся символа, закрывая за собой проход.

Чёрт, наконец-то была возможность отдышаться!

Манулу будет не под силу открыть тоннель, если у него не завалялся лишний инфравизор где-нибудь.

Прислонившись спиной к холодной стене, я стал тяжело дышать, и пытался насытить лёгкие воздухом. Сердце постепенно возвращалось к нормальному ритму, и пульс ослабевал, возвращаясь к обычным 60-70 ударам в минуту. Мне удалось расслабиться, и я задумался, оценивая результаты произошедшего.

Теперь призма у меня. Это было хорошо, но в то же время, она придавала мне дополнительной привлекательности в лице тех, кто причастен к эксперименту. Хан мёртв. Это тоже хорошо, ибо моей семье ничего не угрожало, и я мог спокойно двигаться дальше. Вторжение третьего Рика остановлено, и было ясно, что абы кто носителем моей личности стать не мог.

Хан мёртв. Мне казалось, что будет приятно осознавать это, но его смерть не вызвала ничего кроме непонятной жалости и безразличия. Он пошёл на множество отвратительных вещей ради достижения цели, но ничего взамен не получил. Вспомнилось, как он до смерти забил одного из телохранителей, как умышленно обрёл миллионы людей на виртуальный плен, и как обманом привёл меня сюда, лишив всего.

Жалость возникала потому, что не смотря на все эти низменные поступки, он ничего не добился. Мне было жалко его, как неудачника, и как человека, которому досталась не самая лёгкая смерть. Вместо удовлетворения появилось чувство безразличия. Мне было достаточно того, что моей семье, как и мне лично, теперь ничего не угрожало.

Больше этот ублюдок никому не доставит неприятностей.

Жалел ли я о том, что спровоцировал его смерть? Если я действительно провокатор – то нет. Одним паразитом на земле стало меньше, и, отняв эту жизнь, я спас многие другие. Зато теперь у меня на пути стояли не менее могущественные враги, курировавшие эксперимент. Они хотели получить желаемые результаты, и вряд ли отступят, узнав, что Хана больше нет.

Стало интересно, почему умер Хан.

Хана разорвало на куски либо потому, что он не мог вместить в себя чужую личность, либо потому, что третий Рик сам решило разнести его, наказывая за меня. Теперь логичным было предположить, что писания, найденные орденом, ошибочны, или они не так расшифрованы. Абы кто не мог стать носителем личности. Её носителем, судя по всему, мог стать только тот, кто являлся её частью в материально мире.

Это очень радовало.

Они, похоже, не понимали, к чему приведёт слияние третьей личности с личностью в материальном мире.

Мне было понятно, что этого допускать ни в коем случае нельзя, потому что таким образом и я, и второй Рик, и третий Рик – сотрутся из действительности. Никому из нас это было не надо. Если третий Рик этого не осознавал, то мне с первым Риком всё было предельно ясно.

В темноте послышались шаги. Я испуганно встал в боевую стойку, готовясь давать отпор невидимому врагу, и включил ПНВ. К моему удивлению, я увидел Руфа, который осторожно шагал вдоль стены, придерживаясь её. Он ругался, недовольно хмурясь:

– Дурацкая темнота не давать Руф видеть!

– Руф? – сказал я удивлённо.

– Друг! – Руф застыл на миг, пытаясь по звуку поднять, где я нахожусь. – Ты ещё здесь? Почему не уходить?

– Были дела с Манулом. А что ты тут забыл?

Я был рад его видеть.

Приятно встретиться с кем-то знакомым, особенно после недавно пережитых событий. Так начинало казаться, что ты видел невероятные вещи не один, и что ты не умалишённый параноик, живущий в мире собственных грёз.

– Руф исследовать проходы, ради любопытства! Другие уже найти выход и бежать! Руф может показать, где выход.

– Покажи, – попросил я. – А сам чего не уйдёшь?

– Тут мочь быть сокровища. Руф хотеть их найти, и сделать с ними что-нибудь.

– Понятно, – улыбнулся я.

Вскоре Руф привёл меня к выходу. Он оказался в одном из ответвлений, в которые я изначально боялся идти, чтобы не рисковать. Теперь я был рад тому, что так случилось. Мне удалось вернуть призму, выполнить поручения второго Рика, и исправить допущенные ошибки.

Руф вывел меня наружу. Я оказался перед обрывом, находившимся на высокой скале, с которой открывался вид на предместья Легиоса. Я был готов прыгать до потолка от благодарности неведому кому, но не стал, потому что так должно было быть. Мне немало пришлось пережить ради того, чтобы добраться сюда, и я вложил в это много сил, времени, и нервов. Награда была заслуженной.

Я сам достиг Легиоса, найдя нужных людей и оказав им помощь. Своими силами я терпел боль при смертях, и унижения от всяких извращенцев, ласкавших меня грязными руками.

Отойдя подальше от входа в тоннель, я обнаружил, что все пропавшие части интерфейса вернулись на свои места. «Наконец-то!» – подумал я. Радовало то, что теперь получится связаться со своими, и узнать у них, что да как.

Написал, первым делом, Уильяму, обрисовав ситуацию. Он ответил:

– Мы с ребятами из совета уже в предместьях Легиоса, на входе в локацию. Давай увидимся там.

– Отлично! – ответил я.

Добрался я туда довольно быстро. Вход в локацию представлял из себя огромные ворота, скрытые защитным барьером. Не совсем понимая, каким образом проникну внутрь, я подошёл к полю, как вдруг оно неожиданно отключилось, затем став восстанавливаться.

– Быстрее! – послышались за воротами крики.

Тяжёлые воротины, натужно скрипнув, стали открываться. В появившемся зазоре я увидел бегущих Годфри, Уильяма, одноглазого, и гнома из совета. Они промчались мимо меня, даже не заметив, и явно боясь не успеть проскочить. Поле восстановилось ровно спустя секунду после того, как гном пробежал через ворота, и прибился к группе.

Ребята пыхтели, пытаясь отдышаться. Уильям упирался ладонями в бёдра, тяжело дышал, и, взглянув на меня, улыбнулся:

– Хоп мусорок, не шей мне срок, машинка Зингера иголочку сломала… – пропел он иронично, и жадно глотая воздух.

– Заткнись! – буркнул я сердито, считая подколки не уместными в данной ситуации.

Он в голос рассмеялся.

– Да ладно тебе! Ты же свободен теперь, как сокол! Молодец. Я честно сказать, не думал, что ты справишься без нашей помощи.

– А вы собирались мне помочь? И как?

– Ну, – задумался Уильям. – Не знаю… Как-то собирались. Не бросать же тебя. Вот мы здесь, и ты тоже…

– Радует скорость. Ребята, из убежища надо валить. Причём всем, и быстро.

– С чего бы?

Мне вспомнилась пробковая доска в кабинете Манула. Оттуда он мог быстро получить доступ к убежищу киборгов. Проще всего будет взять моих людей в плен, и шантажировать меня, тем самым заставив отдать призму. Я бы на его месте так и поступил.

– У них есть доступ к нашему убежищу. Они без проблем его найдут.

– Как?

– За пробковыми досками всех убежищ есть тоннели, соединённые в сеть, – напомнил гном. – Пока мы качали Рика, он сидел в одной из землянок.

– У нас нет, – махнул рукой Годфри. – Я уже снимал доску. Там бетонная стена.

– Когда успел? – нахмурился Уильям.

– Пока качали Рика. Наше убежище появилось намного позже после того, как совет вырыл тоннели. Они чисто физически не могли знать, куда рыть, и как. Хотя вот сейчас, вполне могут это сделать. Так что Рик прав, стоит поспешить.

– Уильям, – обратился я к нему.

Отдышавшись, ребята выпрямились, и посмотрели на меня с ожиданием.

– Ты всё по инструкции сделал, которую я тебе прислал?

– Да, – кивнул Уильям. – Фортификации возведены, портал построен. Его можно будет развернуть в военном лагере в начале штурма. Убежище расширено до максимальных 50.000 тысяч человек, но нас становится больше. Наших около 100.000 тысяч, и только прибавляется.

– Значит, – сказал я, прикидывая, что нужно сделать. – Загружай убежище. Пусть все заходят в порядке очереди, чтобы без драк. Остальных…

– Да, они уже здесь. Это я сразу понял. Те, кто в убежище, ждут открытия портала. Оставшиеся пришли пешком, и сейчас сидят с той стороны в осаждённой крепости. Ребята из совета тоже там, чтобы помочь снять барьер. Мы готовы бежать, Рик.

Я не удержался от улыбки. Но радоваться было рано, потому что ещё нужно было добраться до крепости, взять её, и разобраться с выходом. От волнения по телу прошла мелкая дрожь, во мне одновременно бушевали счастье и страх перед неизвестным. Было страшно, что штурм провалится, и придётся делать всё заново.

Поднявшись на ближайший холм, и увидев Легиос, который раскинулся на береговой линии, я ткнул на него воображаемым курсором. Открылось меню взаимодействия. Затаив дыхание, и совершенно не имея представления о том, получится ли у меня что-нибудь, я выбрал пункт осадить.

Неожиданно вокруг ворот, через которые вошли ребята, вспучилась земля, и из неё, беря вход в кольцо радиусом около сотни метров, вырос высокий частокол. Сами собой, из земли, словно по волшебству, стали подниматься палатки, и разнообразные строения, которые в итоге составили военный лагерь. Лог сообщил:

Режим штурма запущен. Вы в финале. Поздравляем. 

Мы с Уильямом разработали план действий. Было ясно, орден уже обо всём в курсе, и точно вмешается в ход событий. Решили, что я пойду первым, применяя полученную силу, и расчищу путь. Остальные подтянутся, как только соберутся, чтобы нанести один точный и сокрушительный удар. Моей задачей будет всё разведать, убрав как можно больше препятствий.

– Ребята! – вскрикнул Годфри. – Смотрите!

Я поднялся на смотровую площадку, построенную перед частоколом. Над морем появилась огромная синяя сфера. Небо моментально затянули хмурые тучи. Лог прислал очередное сообщение, написанное непонятным языком. Оказалось, это язык программирования, и Годфри прекрасно его понимал:

– Чтобы открыть выход, сферу нужно уничтожить, – пояснил он. – Она очень… Жирная. Ты будешь вынужден идти первым. У тебя самый высокий урон.

– Стой. Так а в чём проблема? – не понял я.

– Она закроется очень скоро. Времени мало. В общем, друг, кто-то всё равно не выберется… Выйти можно только через неё. Если ты не будешь заниматься её уничтожением, то не успеешь открыть выход. А если успеешь, то и выход будет открыт на короткий срок. Игроков прикрывать ты не сможешь.

– Стой, погоди, – недоумевал я. – Как вытащить всех?

– Да никак! Я программировал выход на коленке! – взорвался Годфри. – Ты можешь лишь поспособствовать тому, чтобы людей вышло как можно больше. Фишка в том, что игроки в Легиосе будут далеко не первого уровня, и чтобы вышли все…

– Но мы же, – начал я возмущаться. – Мы собирались, чтобы я расчистил путь.

– Если ты будешь расчищать путь, – сказал Годфри, – то не выйдет вообще никто. Понимаешь? Твоей задачей будет сразу уничтожить сферу.

– Но если я не расчищу путь, то куча народа сольётся, так и не добравшись до выхода!

– Окей, – сдался Годфри. – Ты можешь это сделать. Я знаю как.

– Как? – спросил я, впившись в него взглядом. – Говори!

– Когда ты откроешь выход, то вместо того, чтобы зайти самому, ты должен развернуться, и убивать игроков, давая всем нашим возможность выйти. Но тогда тебе придётся остаться здесь, в игре. Такой вариант тебя устраивает?!

Я ничего ему не ответил. Подобный поворот ошарашил меня, ведь было совсем неожиданным узнать, что ради обеспечения спасения большинству я буду вынужден пожертвовать собой. Отказаться от своей жизни, от своей семьи, от целей. Всё, что было поставлено на кон, придётся отдать этому игровому миру, и игрокам, которые выберутся за мой счёт.

Это был тяжёлый выбор, но я быстро принял решение.

Глава 14

Крепость виднелась в дали. Открыв панель навыков, я быстро раскидал полученные за 250 уровней очки, максимально прокачав уже открытые навыки, и выбрав для них все модификации. Но пару очков, всё же, удалось сохранить. Я посмотрел на навык последнего уровня 450.

Выстрел сердцем.

Урон: по уровню ЕЗ противника.

Эффект: полностью поражает одиночную цель. Опыт за убийство не начисляется.

Перезарядка: 72 часа.

Вкачал его. Такой навык, как и фотонная пушка, точно мог мне пригодиться. Правда фотонка ещё перезаряжалась.

Осталось ещё одно не распределённое очко. Нашёл другой интересный навык, который тоже развил.

Режим полёта.

Тип: активный.

Эффект: позволяет преодолеть дистанцию в 1 километр в полёте.

Штурм начался, и шёл несколько часов. Ребята открыли для меня ворота, и сместили центр наступления, чтобы отвлечь от меня внимание игроков и стражи. Киборги в убежище пока только готовились к прыжку.

Высокие волны, поднимавшиеся из-за пространственных возмущений, обрушивались на причалы порта, и отгоняли от берега зазевавшихся людей. Город был погружен в серую мглу, и вода вела себя так, как вела бы во время сильнейшего шторма. Воздух был пропитан влагой, и я ощущал, как она оседает на коже. До сих пор не мог привыкнуть к тому, что у металлического покрытия чувствительность такая же, как и у настоящего кожного покрова.

Мне нужно было добраться до сферы, и обезвредить её.

Я прошёл через открытые ворота, и, не успев сделать пару шагов, как тут же ощутил зуд между лопаток. О мою спину с хрустом разлетелась стрела, пущенная неизвестным стрелком, которого я не заметил на подходе. Обернувшись, я увидел лучника, натянувшего тетиву, и одетого в сет высокого уровня.

Он выпустил очередную стрелу, и она со свистом помчалась в меня. Я схватил её прямо на лету, и, сжав кулак, услышал, как дерево хрустнуло. Всё-таки второй Рик действительно сделал меня сильнейшим.

– Может хватит? – сказал я. – Не мешай.

– Ещё чего, – хмыкнул он.

С чего он был так самоуверен? Я нахмурил брови: «Сейчас покажу, где раки зимуют».

Рука трансформировалась в ионную пушку, и тут же в ней стал скапливаться синий сгусток энергии, хватавший частицы воздуха, и заряжавший их. Я направил оружие на лучника, но он даже не колыхнулся, смотря на меня. Что-то было не так.

– Чудовище! Монстр в городе! Стража!

Крикнули за моей спиной, и в груди неприятно заныло. Теперь помимо головной боли в виде эльфа будут ещё и стражники, этого только не хватало. Ладно, пропади всё пропадом! Не мог не устоять перед возможностью стереть игрока в порошок. Прицелившись в него, я выстрелил, и с диким гулом из ионной пушки вылетел луч.

Городские ворота тут же расплавились. Мигом позже я ощутил спазм боли, который охватил всё тело целиком, и он был такой сильный, что я вскрикнул. «Какого хрена?!». Прямо передо мной возникла сфера взрыва, и я был отброшен на несколько десятков метров ударной волной. Ещё пару метров меня тащило по земле.

Стиснув зубы, и выругавшись, я встал, тут же пошатнувшись. Взглянув на полоску жизни, я округлил глаза. Половины ХП не стало сразу же. Заглянув в лог, я испытал такое удивление, что у меня отвисла челюсть.

Геккон использует Стрелу отпора: от любой вашей атаки вы получите ровно половину урона, который должны были нанести. 

Половину ХП мне сбрил! Чёртовы лучники! Хуже мага только грамотно прокачанный лучник, и для любого моба он мог стать сущим кошмаром, которого и врагу не пожелаешь. Тело всё ещё болезненно пульсировало, что затрудняло оценку ситуации, фокусируя на себе внимание.

На месте, где я стоял, в пятнадцати метрах впереди, был большой оплавленный кратер. Поклявшись себе, что всегда буду теперь поглядывать в лог, я поднялся. Ну, раз ты захотел по-взрослому, то будем по-взрослому. Прикинув варианты, и поняв, что другого выбора у меня не осталось, я ткнул на панели навыков в «Экзоскелет HMOS-2»

Тут же я ощутил, как стало меняться тело, трансформируясь. Автоматика прикрыла мне лицо металлической маской, и надела на глаза объёмные оптические очки. Тело обросло усиленными пластинами брони, и каменная кладка дороги хрустнула под моими ступнями, не выдержав увеличившейся массы. Перед взором тут же вспыхнул синий интерфейс, со всеми необходимым индикаторами, начиная от перекрестия прицела, и заканчивая дальномерами. Лучник был в двухстах метрах от меня.

Взглянув в сторону моря, я увидел, как над водной гладью парил пульсирующий сгусток энергии, имевший форму идеальной сферы. Под ним образовался водоворот, который с каждой секундой становился больше, и я прямо физически ощущал, с какой силой сфера стягивала к себе всё вокруг.

Корабли, стоявшие у причалов, дрогнули, и, кренясь под немыслимыми углами, поплыли к сфере, будто игрушечные лодочки. Она стала медленно вращаться, и я увидел, как к ней потянулись водные щупальца. Я сглотнул слюну, заполнившую рот. Никогда ещё мне не приходилось смотреть на нечто подобное, и зрелище это, признаюсь, мигом захватило дух, заставив дрогнуть колени.

На причалах одна за другой расширялись сферы порталов. Из них посыпали игроки, разномастные, от магов до воинов, и, звеня латами, бежали в мою сторону.

Скривившись, и сжав губы в тонкую нить, я нацелил на них пушку. Они тут же разбежались в разные стороны, расширив глаза от удивления и испуга. Я выстрелил синим шаром (который был одной из модификаций ионной пушки), искажавшим пространство, и он, взорвавшись, сразу же испепелил несколько игроков.

Лучник не мог противостоять мне прямо. Он умышленно ослабил меня, чтобы другим игрокам было проще со мной разделаться, и это не радовало. Взглянув на полоску здоровья, я увидел, что она по-прежнему пуста наполовину. Но цифра там была уже совсем другая.

Ух, ну и жирный же я. В масштабах игры это просто гигантское количество здоровья, и я просто не представлял себе игрока, даже топового, который смог бы мне противостоять. Игроки будут вынуждены собирать рейд для того, чтобы меня одолеть, и, причём, немаленький.

Предположения оправдались. Вскоре пристань заполнилась сферами порталов, и адреналин тут же наполнил мою кровь, заставив сердце колотиться с утроенным усилием. Нацелившись в направлении появлявшихся игроков, я произвёл десяток беглых выстрелов ионными сгустками. Причалы тут же озарились вспышками сферических взрывов.

Меня осторожно обступали стражи, готовясь танковать, но к счастью, я был не обычным тупым мобом, который агрится на любого, кто наносит самый большой урон. Маги залились энергией, и швырнули в меня огненных змеев, которые парализовали бы меня на раз. Но не сегодня.

Отскочил в сторону.

Применил Дрожь земли. Высоко подняв ногу, я обрушил её на землю, заставив дома дрогнуть от удара. Каменная кладка вновь треснула, разлетаясь тысячей крохотных кусочков, и пошедшая от меня ударная волна подбросила стражей, опрокинув их на спины. Организм мобилизовал каждую клеточку тела, готовясь к схватке, и я сфокусировался на магах. Стражи будут лежать, прикованные к земле, минимум секунд 10, и пока их трогать нельзя. Сначала надо было снять ДДшников, чтобы они не снесли мне остатки ХП. Стражи это конечно толсто и жутко, но не очень больно.

Рука трансформировалась в лазерную пушку, и я, прицелившись, полоснул по строю магов красным лучом. Ствол пушки раскраснелся от жара, и мне даже стало немного страшно, что он расплавится. Маги, с воплями, рассыпались на куски, и про себя я порадовался, что от температуры кровь в них свернулась. Так её было бы очень много.

Со стороны горизонта раздался хлопок. Обернувшись, я увидел столб образовавшегося группового портала, и тут же из него вылетело несколько плазменных сгустков. Они, с гулом пронзая пространство, рухнули рядом со сферой, создав огромные волны. Температура ощутимо повысилась.

Меня окружили, от чего я потерял изрядную долю полученного воодушевления. Игроков весьма быстро стало много, не смотря на то, что я обстрелял пристань. Оглядев окружившее меня воинство, молчаливо глядевшее и наверняка общающееся в командном чате, я нахмурил брови. От страха сердце заколотилось ещё быстрее. Надолго ли, подобным образом, мне хватит здоровья?

Минут десять, не больше. Игроки меня страшно впечатлили, ведь судя по шмоткам, одеты они были в хай левел шмот, да и сами были не меньше 400+. Одновременно восхитительное и пугающее зрелище, увидеть столько разодетых в блестящие латы воинов света в одном месте. Восхищал вид, а пугало то, что все они пришли по мою душу.

Часть бронепластин покинули свои базовые места, и с металлическим стуком образовали на моей руке щит. Прикрывшись им, я резко рванул в сторону, и побежал со всех сил, боясь быть остановленным. Мышцы тут же зажглись от напряжения.

Разбрасывая удивлённых игроков, как тряпичные куклы, я пытался представить степень их удивления.

С грохотом я проломил стену дома, и, пронзив его, как нож раскалённое масло, оказался на другой стороне улицы. Самый удачный момент, чтобы атаковать удивлённых и сгрудившихся игроков. Трансформирую руку в ионную пушку, тут же начиная накапливать энергию, я подпрыгнул метров на двадцать вверх, увидев весь порт как на ладони.

Прикусил металлическую губу. Взяв кучу начавших разбегаться игроков, я выстрелил, и ионный пучок мигом достиг своей цели. Лог переполнился оповещениями о вражеских смертях, и я решил не смотреть в него, чтобы не рябило в глазах.

Мне стало страшно, что где-то поблизости меня мог поджидать лучник, который вновь пустит в меня Стрелу отпора.

Проорал в чат:

– Парни! Быстро! У вас минут десять! Меня на больше не хватит!

Игроков становилось пугающе много. Я отправлял ионные пучки в них раз за разом, и, судя по ковру из трупов, который образовался в порту, уложил целый батальон. Причалы чуть ли не разрывались от сфер телепортов, и это пугало меня. Глянув в сторону горизонта, я увидел, как очередные сгустки плазмы летят к сфере. Использовав оптический интерфейс, я дал увеличение, и увидел, как бегут другие киборги.

«Ура!» – подумал я облегчённо. Они были слабее меня, и выглядели не так внушительно, но их присутствие не могло не радовать.

В меня полетели сотни огненных шаров, ледяных копий, и водяных хлыстов с пламенными змеями. Маги подоспели, и вот теперь надо было как-то хитрить. Я трансформировал руку в рельсовую пушку, и тут же выстрелил вверх, позволяя отдаче отбросить меня на землю. Весь каскад заклинаний промчался мимо меня, и обрушился на город, озарив его ярчайшей вспышкой.

Ух, ну и дела!

Игроки снова стали окружать меня, выбегая из проломленной мной дыры в доме, и прибывая с соседних улиц. Снова трансформировав руку, я дал залп ионным лучом, расчистив себе дорогу. Игроки расплавились, утонув в столбе синего света, и от них остались лишь обугленные бесформенные кучи.

Я забежал за угол. Меня тут уже ждали. Совсем потеряв счёт времени, я скривился. Сколько уже прошло минут? Как долго я протяну? Вроде бы, по мне ещё ни разу не попали, а я уже слил немалую часть вражеского войска.

Дал залп из ионной пушки, отправив на респ ещё десяток-другой игроков, и взглянул на сферу. Та стала уменьшаться, и если я не поспешу, то выход захлопнется, чего очень не хотелось.

Вдруг ощутил, как каждую мышцу тела сковало, и я лишился возможности двигаться. По коже побежали мурашки, и взглянув под полоску здоровья, я увидел обездвиживающий дебафф. Стиснул зубы, и подумал, что сейчас по мне будет нанесён нехилый дамаг. В сиюминутной перспективе, конечно, ничего страшного, но пару десятков таких остановок, и полных скастованных по мне веток заклинаний, то можно будет сказать до свидания.

Со всех сторон в меня полетели стрелы, заклинания, и метательные клинки. Сзади появились убийцы, и стали чиркать по моей спине клинками, которые со звоном ударялись о металл брони. Взглянул на здоровье, которого осталось меньше половины. Видимо, по мне прошёл массовый крит, иначе столько урона нанести не могли. Увидев лог, исписанный надписями «Вам нанесён критический удар», я убедился в правильности своего предположения.

Снова использовал Дрожь земли, чтобы опрокинуть синов, и использовал Светошумовую волну, открытую с остальными модификациями. Те, кто сообразительнее, сразу скрылись в столбах телепортов или отскочили подальше, причём неважно, куда. Все, кто стоял в радиусе метров десяти, тут же сощурились, а затем схватились за глаза. Толпа была ослеплена, и это стало отличным моментом для атаки. Подпрыгнув, я стал обстреливать толпу, выпуская ионные пучки раз за разом. Множество сферических взрывов покрыли пристань, накрыв мигом обуглившихся от жара игроков. Земля зияла множеством оплавленных кратеров, и казалось, что по городу провели артобстрел.

По телу прошлась волна радости.

Вновь на меня посыпался град заклинаний. Теперь игроки, раскусив мою тактику, тут же рассредоточились. Вот это было очень нехорошо, потому что большая часть моих скиллов била именно по площадям, а не точечно. Так никакой маны может не хватить, потому что её АОЕ навыки жрут немереное количество, а это при убийстве лишь одного игрока очень не выгодно.

Быстро рассчитав расход маны в сложившийся ситуации, я понял, что так меня может надолго не хватить. Время с десяти минут сразу просело до пяти, а хватит ли ребятам столько? Вот в этом я был не уверен. Взглянув в сторону ворот, я увидел, что киборги уже подбегали к стенам.

Всё шло по плану. Но у меня, почему-то, появились сомнения в том, что времени хватит.

Влетев в город, подобно урагану, киборги вмешались в бой, и стали расстреливать игроков из пушек, осыпая всё ионными сгустками. Они были не такими мощными, как мои, но, по крайней мере, это поможет рассеять урон игроков. Так я точно протяну больше, а именно это мне и надо.

Группа киборгов, отыскав свободное место у пристани, трансформировав руки в рельсовые пушки, стали вести прицельный огонь по сфере. Жёлтые лучи устремились из стволов, и стали пронзать цель раз за разом, но казалось, что это абсолютно безрезультатно. Присмотревшись, я увидел, что полоска здоровья сферы даже не колыхнулась, а это расстраивало.

Но решение уже было принято, и отступать нельзя. Я должен вернуть людей домой.

Время для меня остановилось. Я в очередной раз не понимал, что делать, и меня раздирали противоречия. Сейчас передо мной стоял серьёзный выбор – уйти самому, или увести других? Я понял, что есть один единственный способ уничтожить сферу, и способ этот – выстрел сердца, и прикрытие отходящих игроков. Представив это событие, я почувствовал, как кровь в жилах застыла. Стало очень холодно, и я вдруг понял, как хочу домой. Мне снова хотелось в объятия к Рейчел, снова хотелось ощутить на ощупь шелковистые простыни в нашей постели, снова хотелось выпить утренний капучино, который Рейчел так заботливо готовила.

Я вновь захотел услышать смех дочери, и увидеть на лице её радостную улыбку. Чёрт, мне ведь даже в школу её проводить не довелось, так может, хоть в Университете это сделать получится? Я был настолько захвачен работой, что не находил времени даже на дочь и жену, а теперь была перспектива лишиться их полностью.

К горлу подступил ком. Я ощутил, как по щеке стекала слеза. Делать такой выбор было невыносимым, потому что приходилось решать, чья судьба важнее – моя, или этих людей? Если я выберу их, то лишусь всего. Лишусь семьи, лишусь роскошного дома, и машины. Я ведь только купил всё это! Я добился самого настоящего успеха, и теперь был вынужден выбирать, жертвовать этим, или нет! Как можно получать удовольствие от жизни, выпав из реальности, и проживая её тут, в этой игре? Разумеется, в ней было много красивого, но ничего красивее реальности я не видел. Её красота в том, что она реальна, и есть в действительности. А игра – всего лишь набор пикселей.

Что делать?

Я окинул взглядом всех людей, которые сейчас сражались за право выйти из игры, и возможно, это последний шанс в их жизни. У каждого из них были вещи и люди, которых они любили, места, куда они хотели, и события, которые желали бы пережить. Многие из них даже школы не закончили, и совсем не знали, что такое жизнь. В праве ли я был лишать их этого ради того, что ценю сам?

Мне было грустно осознавать, что нужно было выбирать, потому что в этой ситуации третьего не дано.

Я почти физически почувствовал свалившийся на плечи груз ответственности.

Просто непозволительно было дать сотням тысяч людей остаться запертыми в игре навсегда. Они и так многое потеряли, находясь здесь, и я не хотел, чтобы они потеряли всё. В груди защемило, и принятое решение с трудом смогло пройти модерацию подсознании. В груди будто разгорелся пожар, и в голове возникали мысли, вроде: «Идиот!», «Что ты делаешь?! Какое тебе дело до этих школьников?», «Кто для тебя все эти люди?! Забудь, и иди сам!»

Нет уж. Я не хотел подводить их, приносить в жертву, или бросать. Жизнь одного успешного наёмного работника не стоила сотен тысяч жизней, и не важно, к какому социальному сословию эти люди принадлежали.

Крикнул в чат:

– Ребята, готовьтесь уходить! Кто до локации ещё не добрался, предупреждаю! Поторопитесь!

Смысла экономить ману больше не было. Включив режим полёта, и почувствовав, как отодвигаются на спине пластины, скрывавшие реактивные движки, я тут же устремился к сфере. Как только я стал двигаться к цели, противоречия во мне усилились, и возникло желание отступить. Зачем мне было строить из себя героя, и тем более, жертвовать собой ради кого-то? Это предельно глупо, но я почему-то так делал! А почему? Не знаю.

На лету уклоняясь от мчавшихся в меня заклинаний, я видел, как крутится перед глазами мир.

Главное то, что я останусь жив, а способ выбраться обязательно найдётся.

Приближаясь, я тут же почувствовал, как ускоряюсь. Сила притяжения сферы нарастала, и меня стало безвозвратно притягивать к ней. При всём желании назад мне уже не вернуться, и это радовало. Даже если возникнет большой соблазн отступить, то сделать этого я уже чисто физически не смогу.

Сбавив высоту, я дал на двигатели максимальную тягу, и полетел быстрее раза в три. Быстро приближаясь к сфере, я открыл панель навыков, и, нахмурившись, выбрал навык Выстрел сердцем.

Простите меня, Рейчел и Бэкки. Я обязательно найду способ выбраться, и увидеться с вами снова.

Я летел совсем близко к сфере. Её поверхность была покрыта тёмными пятнами, и они двигались, словно живые. Жар стоял колоссальной силы.

Пора.

Пластины на моей груди раздвинулись, открывая главную турбину, в центре которой колотилось человеческое сердце. Было непривычно слышать, как оно стучит, а стучало оно очень громко. Стало невыносимо страшно, и я задрожал, понимая, что сейчас лишусь всего, и даже не знаю, как скоро верну себе это. Турбина стала раскручиваться, заставляя сердце колотиться быстрее, и со свистом всасывала воздух, набирая обороты.

За доли секунды до прикосновения к поверхности сферы, я увидел ярчайшую вспышку, ослепившую мне глаза, и колоссальной громкости гул взрыва.

Глава 15

Я был в невесомости. Распахнув веки, я увидел перед собой яркие звёзды, разбросанные на чёрном полотне космоса. От удивления у меня глаза из орбит полезли, и сердце неистово застучало, пытаясь выскочить из груди. Было неожиданным оказаться в таком месте, неизвестно где, и добившись неизвестно каких результатов. Непонятно, успели ли выбраться киборги и ребята из совета, неясно, куда попал я, и чем кончилась наша операция.

Осмотрев себя, я обнаружил, что теперь нахожусь в человеческом теле, но прозрачном, и имеющим странный вид. Моя кожа была покрыта необычными узорами, по которым синими сгустками проносилась энергия непонятного происхождения. «Что за дерьмище?! Куда я попал?! Где оказался?!» – думал я испуганно.

– Рик! Не тупи! Времени совсем мало! – услышал я голос второго Рика. – Слева!

Повернув голову влево, я увидел ту самую трещину в пространстве, которую мне показывал второй Рик в видении, увиденном в землянке. Она была столь велика, что мне казалось, будто туда преспокойно могла поместиться наша Солнечная система. Её размеры пугали, внушая такой страх, что меня парализовало.

Оттуда, как и в видении, сочился белый туман.

– Ч-что это? – спросил я, заикнувшись.

– Это система образов, которые ты видел в действительности! Чёрт! Неважно, Рик! Он хочет обрести целостность! Если это произойдёт, то настанет конец! Призма! Нужна призма!

Неожиданно сгустки мглы зашевелились, и потянулись ко мне, будто за моей спиной заработал огромный пылесос. Содрогнувшись, я попытался умчаться прочь, но у меня ничего не вышло. Невозможно было двинуться, и я думал, что обречён. Я закричал испуганно:

– Где она?! Где призма?!

– Вообрази её перед собой! Живее! Как только сделаешь – швырни что есть силы в сторону разлома!

Сделав всё по инструкции, я добился того, что хрусталик оказался прямо перед моим носом. Резко схватив призму, я бросил её в разлом, но вдруг одно из туманных кнутов хлестнул хрусталик, который впоследствии изменил траекторию полёта. Кнуты почти дотянулись до меня, но тут вмешался Рик:

– Кретин! Работай воображением!

Не придумав ничего лучше, как вообразить свою ладонь соплом работающей турбины, я смог отлететь в сторону. Реактивной тягой меня резко дёрнуло от кнутов, и они свирепо сжались на том месте, где я был секунду назад. Дыхание перехватило, а сердце будто перестало биться. Ещё бы чуть-чуть, и всё.

– Действуй!

– Да что делать, твою мать?!

– Зашвырни призму в разлом, идиот!

Третий Рик снова бросил хлысты мне вдогонку, и в панике я вообразил себя Железным человеком, неплохо в этом преуспев. Конечно, в костюм я не облачился, но вот руки и ноги заработали на манер турбин, которыми он пользовался. С трудом освоившись с управлением, я едва успел уклониться от очередной атаки, и полетел в сторону призмы.

Боковым зрением я зацепил нечто, от чего спина похолодела, а время стало тягучим, будто замедленным. Моему взору предстала громадная чёрная сфера, гравитация которой была настолько сильна, что искажённый притяжением свет окаймлял её со всех сторон. Невероятно, но мне удалось лично, собственными глазами увидеть горизонт событий. Передо мной была самая настоящая чёрная дыра, которая из теории превратилась в визуально подтверждённый факт.

– Это что… Чёрная дыра?!

– Да! Идиот! Не отвлекайся!

Меня ударило хлыстом, и, почувствовав, как бедро охватывает боль, я взвыл от ужаса. Силой удара мою ногу с хрустом оторвало от тела, и я, тяжело дыша, наблюдал за тем, как она улетает прочь. Используя уцелевшие конечности, я неловко пытался маневрировать, и уклоняться от последующих атак.

– Почему оно хочет убить меня?!

– Ему нужно не твоё тело, а энергия твоего разума! Быстрее! Призма!

Мне расхотелось что либо делать. Это было безнадёжным. Я не видел врага, и не видел того, кого должен был поразить. Нечто, противостоявшее мне, казалось непобедимым. Одним ударом третьему Рику удалось лишить меня конечности, и мне дико повезло, что он не попал в торс.

– Почему ты застыл!? Действуй! Действуй!

Почему чёрная дыра меня не затягивала? Ведь учёные же говорили, что невозможно спастись от её тяготения. Ни свет, ни какая либо другая частница не способна устоять перед силой этого монстра.

Выходит, я был, но меня, в то же время, не было?

Что я? Чем стал? Чем нужно быть, чтобы избежать силы тяготения?

– «В мире информационных технологий это значит действительно многое. Теперь вполне можно создать механические нейронные соединения, которые будут полностью имитировать структуру человеческого мозга…»

Вспомнилось мне, и у меня возникла потрясающая догадка, от которой по телу пробежали мурашки. Если кто-то умеет имитировать структуру человеческого мозга, значит, отпадает нужда в носителе, вроде тела. Меня вполне можно было засунуть в любой носитель, даже на флешкарту, при желании, или даже отправить куда-то в виде сигнала!

Я – сигнал разума, попавший в центр черной дыры! А игра – сигнал, ставший носителем для других сигналов!

Рик, и третий Рик, существуют в виде энергии, либо информации, содержащейся в моей личности. Они есть в пространствах, в которых происходят невозможные с физической точки зрения вещи, а значит – над ними, как и надо мной теперь, не властны законы физики. Они – это информация? Я – это информация? Может, именно поэтому я мог игнорировать тяготение чёрной дыры?

Мне захотелось узнать правду. Мне захотелось к семье. Я хотел понять, что происходит, и хотел увидеть свою Рейчел. Ведь если из меня удалось сделать нечто, не зависящее от тела, значит, то же самое можно было сделать и с Рейчел, которая была больна. Можно было найти или создать для неё здоровый носитель.

Во мне возникла новая, сильная надежда. Собравшись с силами, я стал более умело управляться с уцелевшими конечностями, и воодушевился. Ловко маневрируя между хлыстами, я вскоре добрался до призмы, и смог схватить её.

Очередной бросок был более успешным. Призма, добравшись до цели, влетела в трещину, как вдруг, неожиданно, весь туман стянуло обратно. Раздался громкий вой, от которого перед глазами всё содрогнулось, и существу в трещине явно не понравился факт присутствия хрусталика.

Но оно было против этого бессильно. Трещина стала медленно затягиваться, хлысты хаотично хватались за её края, пытаясь предотвратить неизбежное, но тщетно. Я с испугом и радостью смотрел на происходящее. Было страшно, что не получится, что твари удастся вырваться, и радостно, что скоро всё закончится.

Трещина закрылась, и я увидел миллиарды сияющих вокруг звёзд. Я всё ещё был напряжён, не в силах поверить в свой успех, и думал, что это какая-то шутка. Разве могло всё вот так быстро закончиться? Неужели мой кошмар, неописуемый кошмар, в котором не было ничего, кроме боли, остался позади?

На душе стало очень легко и хорошо. Но вдруг пространство дрогнуло у меня перед глазами, и я заволновался. Что случилось?

– Молодец! – похвалил меня первый Рик. – Ты даже не представляешь, от чего смог уберечь себя, с чем я тебя и поздравляю. Наконец-то я смогу вернуться на своё место. Правда, ремонт там придётся делать нехилый. И ещё… Не смотря на то, что я истратил все силы на превращение тебя в сильнейшего моба, у тебя есть возможность получить желаемое.

– Как? – изумился я, испытав прилив радости.

– Выход, который создал Годфри, был грубым вмешательством в физику проекта. Масштаб твоей личности, соприкоснувшись с ним, наделил тебя слабой силой третьего Рика, за счёт чего ты мог материализовывать свои мысли. Так вот, у тебя есть время продумать то, чего ты хочешь, и вообразить это. Только смотри, что вещи относительно действительности не сразу появятся в твоей жизни. У тебя осталось секунд 30. Думай.

– Мне много не надо, – ответил я. – Я хочу вернуться домой, и хочу, чтобы проект, разработанный орденом, был публично передан народу, и чтобы Рейчел выздоровела.

– Вообрази это, – посоветовал Рик.

И я вообразил. Сначала представил себе то, как Архиепископ публично признаётся в содеянном, рассказывая всем суть своего поступка, и теряя лицо в глазах общественности. Затем, я вообразил, как Архиепископ передаёт технологию людям. И ещё, самое важное, я вообразил, как Рейчел исцеляется от своей болезни. Вот, тут вроде бы всё, и я, крайне довольный проделанной работой, представил себе, как оказался дома.

– Рик! Стой! – сказал я, секунд за 10 до ухода. – Что такое Вселенная? Как понять то, что она есть мир воображения?

– Она – переплетение массы человеческих фантазий, не противоречащих физическим законам мироздания. Проще говоря, мир, сотканный из воображения всех личностей, одобренный существами, вроде меня, и созданный кем-то, вроде третьего Рика, – ответил он.

– Да ладно! – изумился я. – А что ещё ты можешь рассказать? Сколько вас? Кто вы? Как вы общаетесь?!

Но ответить он не успел. Я оказался посреди гостиной в своём коттедже. Телевизор не работал, было прибрано, и, похоже, никого не было. От счастья у меня замерло сердце, и мне не удавалось поверить, что, наконец, я оказался дома. С восхищением я осматривал каждый сантиметр своего жилища, и думал, что вижу яркий, красочный сон.

Мне захотелось включить телевизор, и, поддавшись позыву, я сделал это. На экране я увидел Архиепископа Манула, который стоял перед огромной аудиторией с багровеющим лицом. Его раздирали противоречия, и он явно не хотел делать того, что делал.

– Международная Боговерческая Церковь публично заявляет, что против воли людей, с применением хитрости и, манипулируя народом с помощью создания культуры, провела над ними массовый эксперимент. Задачей эксперимента было выявление особой личности, и затем изъятие её силы с целью применения в собственных интересах. А конкретно: демонстрация власти населению, устрашение, оболванивание, подчинение, и продуцирование денежных потоков. Правительство так же замешано в этом проекте, как и международные деятели. МБЦ заставляла всех, кроме себя, разумеется, сотрудничать с собой применяя силу и полученное в мире влияние. Эксперимент проходил и был построен следующим образом: добыв нужные для инвестиций суммы ложью и вымогательствами, путём обозначения долгосрочных выгод, мы создали вирткапсулы – устройства, способные отделять от личностных энергий отдельные составляющие. Создав культуру, мы внедрили её в массы, и сделали всё, чтобы каждый человек попал в вирткапсулу. Из каждого, кто погружался в вирт, мы извлекали волевую часть сознания, обращая её в чистую информацию, которой можно было задать направление, и отправляли в центр чёрной дыры на информационном переносчике в виде игрового пространства. Делалось это ради двух вещей…

Чем дальше я слушал, тем сильнее отвисала моя челюсть. У меня даже возникло побуждение схватиться за голову, потому что сейчас Архиепископ сознавался в преступлении мирового масштаба. Обличался он, но выглядело это настолько эффектно, что застрелиться захотел я. Как бы Архиепископ не сделал этого после признания.

– Во-первых, – продолжил Архиепископ. – Подтвердилась теория о том, что ядро чёрной дыры – бесконечно сжатая точка, называющаяся сингулярностью. В сингулярности любые физические законы начинают меняться, и во многих случаях даже действуют наоборот. Масштабная личность, при обстоятельствах внутренних противоречий, и отделённом волевом участке сознания, находящимся в сингулярности, будет испытывать стресс. Но из-за изменённых свойств сознания, опять же по причине пребывания в сингулярности, стресс будет выражаться не внутренним расколом личности, а расколом пространства, из которого неведомая сила этой личности будет стремиться к воссоединению с волевым участком. Мы хотели перехватить неведомую силу, и использовать, как я упомянул ранее, в собственных интересах. Стальные мечи стали направленным сигналом в ядро чёрной дыры, и впоследствии применялись как вместилище для множества сознаний, получивших информационный вид. После этого признания больше нет смысла держать технологию по приданию сознанию цифровой формы в тайне. Мы готовы безвозмездно передать её общественности, и использовать в благих целях, всем спасибо… – Архиепископ поднял руку.

Толпа стояла в оцепенении. Дальше я смотреть не стал, и выключил телевизор, понимая, что вокруг этого события теперь будет поднято столько шумихи, что хоть книгу пиши. «Отличная мысль, кстати, – подумал я. – Так и сделаю».

Замок двери щёлкнул. В дом вошли Рейчел и Бэкки. От их вида у меня на глаза навернулись слёзы, и в душе клокотала радость. Кровь будто стала закипать, мне хотелось кричать от восторга, и прыгать до потолка. Рейчел удивлённо на меня посмотрела, и спросила с улыбкой:

– Милый, с тобой всё в порядке?

«Точно же», – подумал я, расстроившись, что лишь для меня это было моментом воссоединения. Мне не хотелось пугать дочь и жену странным поведением, потому пришлось сказать:

– Я просто очень соскучился. – Сказал я, едва сдерживая пламенные порывы радости.

Подойдя к ним, я заботливо обнял их, и понял, что больше никогда не хочу отпускать.

– У меня для тебя ещё одна хорошая новость, – отстранилась Рейчел. – Я была у врача сегодня… Он сказал, что не знает как, но… Я здорова.

– А ты болела? – удивлённо спросила Бэкки.

– Да, простыла, – соврала Рейчел.

Я лишь улыбнулся, мысленно поблагодарив Рика. Наполнившись счастьем, и закрыв глаза, я вздохнул. Хотелось петь, хотелось танцевать, хотелось кричать от переполнявшего меня ребяческого озорства. Я стал по-настоящему счастлив, поняв, что счастье не где-то там, далеко, а что оно здесь, совсем близко.

Поняв, что такое счастье, я понял, что хочу жить.

Просто жить.

И этого будет достаточно.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg